Жеребьёв Владислав, Братство Магов Мертвый Некромант- библиотека РусЛит

Братство магов. Мертвый некромант Владислав Юрьевич Жеребьёв
        Магическое братство. Сотни лет назад оно существовало, и легендарные маги древности шли рука об руку, неся в своих сердцах дружбу и верность, пока не случилась беда. Маг черный, проклятый, преданный и обреченный, стал причиной распада. Прошло много лет, и новые, юные и восторженные адепты вступили под своды Магической академии. Суждено ли истории повториться и так ли верно написанное в скрижалях?
        Владислав Жеребьёв
        Братство магов. Мертвый некромант

* * *
        Владислав Юрьевич Жеребьев - российский писатель-фантаст, автор более десяти романов в жанре авантюрной и детективной фантастики, фентези и пр. Главный редактор творческой группы «Чистая вода», занимающейся выпуском аудиокниг в малой форме. Ведущий радиопередачи «Попутчики» на радио «Гудок». Живет и работает в Санкт-Петербурге. Любит хорошую и добрую фантастику, реализм и честность в поступках героев.
        Глава 1
        В столице королевства, славном городе Мраморный Чертог, в Центральном магическом университете обучали разным специальностям, и если одни из факультетов ценились и почитались, то другие считались уделом неудачников.
        Самым уважаемым являлся факультет лечебной магии. Любой маг, освоив все премудрости врачевания, обеспечивал себе безбедное существование на долгие годы. Некоторым из наиболее отличившихся или дальновидных даже выпадал шанс попасть ко двору его величества.
        Не так сильно уважали боевых магов. Их жизнь была полна опасностей, но их дорого ценили на границах королевства. Правда, окончив университет с таким дипломом, молодой человек должен был покинуть столицу.
        В провинции чествовали магов, управляющих стихиями, способных вызвать дождь или отвести облако саранчи от кукурузных полей.
        На последнем же месте по популярности стояли некроманты. И только полиция в них души не чаяла. Некромант оживлял труп, и тот, как на духу, рассказывал, как и за что его отправили на тот свет. Чем труп был свежее, тем проще заклятие. Платили полицейские хорошо. Вот только одна беда: закостенелые в своих заблуждениях миряне ни в какую не хотели принимать некромантов в свой круг, а те, по своей природе нелюдимые и скрытные, к этому и не стремились. Стать некромантом означало превратиться в изгоя, отверженного. Естественно, к этому никто не стремился. Все студенты мечтали стать лекарями или воинами. Первое означало статус, а второе давало силу, да такую, что вызывала дрожь в коленках даже у самого опытного ветерана.
        Вот только стать лекарем или воином мог далеко не каждый. После подачи документов в университет соискатели проходили собеседование, которое должно было выявить из массы молодых людей, предрасположенных к магической науке, самых усидчивых и стойких.

* * *
        В большом доме фермера Антуана Бати царил переполох. Еще бы, единственный сын и наследник Антуана, юный Фридрих, отправлялся в столицу на обучение.
        - Марта, Марта, где ты, банши тебя побери? - старший Бати, пожилой, крупный мужчина с большими мозолистыми руками, метался по дому в поисках супруги. - Ты хлеб ему положила? - Переполненный чувствами, глава семьи выскочил во двор и, смешно размахивая руками, закружил вокруг телеги, груженной кукурузой.
        - Положила, Анти, - Марта высунулась из окна. Лицо ее напоминало каменную маску - И нечего так кричать. Соседи бог весть что подумают, а потом ходи красней.
        - Я в своем доме имею право делать все, что мне заблагорассудится. - Фермер подбоченился и, гордо выпятив грудь, победно взглянул на женщину. - А твоим кумушкам, вечно ошивающимся у лавки тряпичника, нечего подслушивать чужие разговоры.
        - Да как ты можешь! - вспыхнула в праведном гневе женщина, но довольный собой Антуан уже отправился вверх по лестнице в комнату сына.
        Преодолев с десяток ступенек, он на удивление проворно перепрыгнул через большого серого кота, лениво развалившегося поперек коридора, и ввалился в комнату сына, где тот с раннего утра паковал вещи.
        - Фридрих? Ты уже готов?
        - Да, отец, - юноша, склонившийся над стоящим на полу вещевым мешком, уверенно кивнул, тряхнув гривой иссиня-черных волос, и принялся затягивать тесемки мешка.
        - Это надо же, сын Антуана Бати едет в университет и будет учиться на мага! - прогремел старший Бати на весь дом. - Пусть все знают, что Бати не лыком шиты! Ты уж, сынок, не подведи нас с мамой, покажи, из чего сделаны настоящие южане!
        - Да понял я все, отец. Понял… - продолжая затягивать узлы, снова закивал Фридрих. Наконец, справившись, он уселся на стул. - Все помню. Деньги тратить экономно, обо всех успехах писать тебе и маме каждый месяц. Отправлять письмо в большом пухлом конверте.
        - Ну и замечательно. - Довольный фермер скрестил руки на груди и, облокотившись всем своим немалым весом на дверной косяк, радостно оскалился, демонстрируя редкие желтые зубы. - Недаром лекарь Сун давал о тебе столь лесные отзывы. Кстати, о нем… Его рекомендательное письмо не забыл?
        - В кармане, - будущий студент похлопал себя по карману кожаного жилета, который совсем недавно купил на ярмарке.
        - Монеты хорошо спрятал? В столице одни проходимцы и воры. Ограбят или обдурят и глазом не моргнут. Такие ловкачи, рассказывают…
        - Спрятал, - печально вздохнул младший Бати, то и дело бросая косые взгляды на светящегося от счастья отца. - В каблук. Буду доставать по одной и только тогда, когда рядом никого не будет.
        - А теплые вещи? - голос матери с первого этажа прозвучал звонко и громко. Недаром Марта Бати до сих пор пела в местном хоре.
        - Да, мама, - в который раз кивнул Фридрих и принялся пристраивать мешок на спину.
        - Ты смотри там, - напутствовал Антуан сына, грузно спускаясь по лестнице на первый этаж. - Я всю жизнь ковырялся в земле, п?том и кровью зарабатывая на хлеб. Но если ты выучишься, то сделаешь своего старика самым счастливым человеком…
        Проводы были недолгими. Выйдя на центральную площадь, супруги Бати посадили своего единственного сына в почтовую карету, задерживающуюся в маленькой деревушке не более чем на час, и, дождавшись, пока экипаж тронется, отправились восвояси, размышляя каждый о своем.

* * *
        Убедившись, что мать с отцом, наконец, остались позади, Фридрих заерзал на жесткой лавке, устраиваясь поудобнее. Кроме него в почтовой карете ехал еще один мальчишка, с такой же торбой, что и у Бати, и до неприличия довольной физиономией.
        - Ты чего пялишься? - осторожно поинтересовался Фридрих у попутчика-сверстника, сидевшего в обнимку с мешком, чему-то блаженно улыбаясь.
        - Провожали? - поинтересовался тот и, не дождавшись ответа, хохотнул. - Это еще что, брат. Мать и отец - все просто. Меня же высыпали провожать в столицу три младших брата, две старших сестры, дядя Марк с тетей Фридой, отец, мать, дед и даже прадед, кузнец Гарба. Слышал, может, о таком?
        - Нет, не слышал, - покачал головой Фридрих. - А ты, значит, в столицу едешь?
        - Ага, - вновь расплылся в улыбке парень, - поступать в Магический университет. У меня и бумага от заезжего лекаря имеется. Уверяет, что есть, мол, у Марвина Байка особые дарования, которые следует укреплять и развивать на благо общества, а посему ему стоит поступить в университет по достижении восемнадцати лет.
        - Что? - ухмыльнулся Фридрих, запихивая мешок с вещами под лавку. - Прямо так и пишет? «Стоит»?
        - Ну не так, конечно, но к тексту близко. Кстати, меня Марвин зовут.
        - Фридрих. - Юноши пожали друг другу руки.
        - Тоже в университет?
        - А ты откуда знаешь?
        - Не надо быть провидцем. Ты, как и я, с юга. Сейчас вовсю идет подготовка к посевной, а какой папаша отпустит из семьи лишние рабочие руки просто так? Только тот, кто надеется, что его отпрыск поступит в Магический университет в столице. Да ты посмотри, кто туда едет? Карета-то пустая, только ты да я.
        - И то верно, не подумал, - смутился Фридрих. - А на кого учиться собираешься?
        - Ну, до этого еще дожить надо, - широко улыбнулся Марвин, - но очень бы хотелось выучиться на боевого мага. Все тебя боятся, уважают, за советом ходят. В любом кабаке бесплатная кружка пива, большой кредит в мясной лавке, девицы опять же сохнут и штабелями падают. Не жизнь, а малина. Ну, а ты кем планируешь стать?
        - Лекарем, - выдохнул Бати. - Очень бы хотелось в столице зацепиться. Знаешь, сколько маг-лекарь там получает? Ого-го! Проработаешь год на вольных хлебах, можно домик прикупить. Два - капитал солидный, три - хватит денег открыть частную практику где-нибудь в пригороде и лечить зажиточных землевладельцев…
        Всю дорогу до столицы, а это без малого три дня, они провели в спорах о профессиях, которые выбрали, и их преимуществах. Быстрая почтовая карета, заезжая в города и села, забирала почту и редких пассажиров, и кучер, пощелкивая плетью, гнал лошадей дальше по центральному почтовому тракту, пока на горизонте не появилась стена с большими деревянными воротами, за которой раскинулся город городов - Мраморный Чертог, столица Срединного королевства.
        Рядом со сторожевой будкой, раскрашенной в белый и красный цвета, стояли городские стражники - крепкие поджарые парни, с ног до головы закованные в латы.
        - Стой!
        Невероятно широкий в плечах малый уверенно поднял руку, и почтовая карета осторожно замедлила бег и остановилась.
        - Эй, возница, пассажиры есть?
        Немолодой уже кучер в простом тряпичном кафтане и форменной круглой шляпе Королевской Почтовой компании соскочил с козел и, достав подорожный лист, протянул блюстителю порядка.
        - Есть, как не быть, господин капитан, - срывая шляпу, раскланялся он. - Два парнишки из южного удела, в университет едут поступать.
        - Опять началось, - скривился капитан, нехотя подписывая протянутую ему подорожную. - Пить, гулять будут, беспорядки нарушать. Ну да ладно, сейчас расставим все на свои места. Эй, сержант! Проведи среди молодежи разъяснительную работу и собери пошлину за проезд!
        - Слушаюсь, господин капитан, - средних лет мужик с армейской выправкой и шикарными рыжими усами нехотя, громыхая доспехами, направился в сторону экипажа. - Кто такие, куда едем, что в столице надо? - грозным голосом поинтересовался он, засовывая голову в окно экипажа.
        - Мы это… - стушевался Марвин, - поступать.
        - И подорожные в порядке?
        - Конечно, в порядке, - закопошился в своем узле Фридрих. - И подорожные, и рекомендательные письма. Вот, полюбуйтесь.
        Приняв из рук юношей бумаги, рыжеусый сержант без интереса пролистал их и, вернув законным владельцам, протянул руку ладонью вверх.
        - А теперь извольте за проезд в столицу Мраморный Чертог по десять медяков с каждого.
        Звонкие монеты перекочевали из тощих кошельков будущих школяров в широкую мозолистую ладонь вояки. Придирчиво пересчитав медь - к ней сержант отнесся куда более внимательно, чем к документам, - он убрал монеты в большой кожаный кошель с королевским вензелем и, облокотившись на дверь экипажа, принялся объяснять правила:
        - Значит, так, господа будущие студенты. На посещение славного града дается вам не более, чем день. Ступайте в приемную комиссию, где вам оформят бумагу о временном пребывании в столице в связи с поступлением. Потом бегом в ближайшее отделение городской стражи. Там вас оформят, поставят на бланк печать, и носите этот документ с собой вплоть до зачисления. Любой патруль на улицах столицы может поинтересоваться, кто вы такие, и, не найдя бумаг, выставит за ворота. Штраф за пренебрежение правилами тоже немалый, пять золотых, так что задумайтесь.
        - Конечно, господин сержант, - добродушно произнес Марвин, но рыжеусый лишь смерил его ленивым взглядом и продолжил:
        - В городе порядки не нарушать, вина пить в меру. За замужними дамами не бегать и драк на улицах не устраивать. Если будет за вами такой грешок, десять суток ареста вам не избежать, а заодно и письма в университет. Не воровать, не мошенничать. За все это полагается либо тюремный срок, либо отсечение левой кисти, дабы показать простому жителю, что перед ним вор и негодяй… Также запрещается мочиться в общественных местах, спать под открытым небом, хулить короля и придворных особ. Это основное и главное. Если интересны все правила, зайдите в городскую ратушу. Там их всегда можно увидеть у входа, они начертаны на пергаменте рядом с постом дежурного офицера. Ну что, молодежь, все понятно?
        - Понятно, господин стражник, - хором ответили молодые люди.
        - Ну, я предупредил.

* * *
        - Знаешь, Фридрих, - громко стуча подошвами, Марвин пошел по улице рядом со своим новым приятелем, сгибаясь под тяжестью вещевого мешка. - Я думал, что Мраморный Чертог малость мраморнее будет. Тут же обычные дома. Добротные, свежевыкрашенные, со стеклами вместо бычьих пузырей в окнах, но мрамора ни на грамм.
        Почтовый экипаж доехал до почтамта, располагавшегося около южных ворот, и, попрощавшись с возницей, а заодно спросив, как пройти в университет, молодые люди навьючили на себя мешки с нехитрыми пожитками и провиантом и бодро зашагали в указанном направлении.
        Оказавшийся вовсе не мраморным большой город все же поражал воображение. Шумный, многолюдный, заполненный всевозможными звуками и запахами, он предстал перед гостями как загадочный каменный лабиринт, ведущий к сокровищнице с несметными богатствами. Южный квартал Мраморного Чертога состоял из домов зажиточных горожан, продуктовых лавок и мастерских, поэтому был чист и опрятен. Нарядные, срубленные из каменного дерева дома поблескивали в лучах весеннего солнца чистыми стеклами и коптили прозрачный воздух дымом печей, отапливающих жилые помещения.
        Кого тут только не было. Невдалеке прошел худой долговязый и раскосый степняк в кожаном плаще, с закрытым в чехол луком, а за ним пробежал коренастый предгорный житель, низкий, косматый, с густой бородой, заплетенной во множество мелких косиц, держащий на вытянутых руках здоровенный сундук, едва ли не с него размером. Тут же гарцевала и конная городская стража, лениво осматривающая пешеходов в поисках нарушителей порядка и громыхающая начищенными до блеска доспехами с королевской эмблемой на груди - вставшим на дыбы единорогом. Но особенно поразило обилие флагов. Каждый дом, каждая скобяная лавка или трактир, попадавшийся на пути друзей, имел небольшой флагшток, на котором красовались флаги всех форм и размеров. Были они и треугольные, и квадратные, и похожие на длинную портянку, и везде неизменно красовался мифический однорогий зверь, восхищая ребят красотой линий и грозным взглядом выпученных глаз.
        - Это просто праздник какой-то, - пробормотал Марвин, во все глаза пялясь на проезжающего мимо вельможу, чья лошадь была укрыта розовой попоной.
        - И есть хочется. - Фридрих остановился и, присев на небольшую каменную лавочку под масляным фонарем, принялся развязывать тесемки вещевого мешка, где хранились остатки провизии, собранной его матушкой три дня назад в дорогу. - У тебя что осталось?
        - Полкраюшки хлеба, - Марвин с тоской во взгляде вытащил из своего мешка черствую горбушку и помахал ею перед носом приятеля. - Что у тебя?
        - Луковица. - Развязав тесемки, Фридрих начал выкладывать нехитрые припасы на скамейку. - Заплесневелый остаток колбасы, что я и колбасой бы назвать постеснялся бы… и все.
        - М-да, - хохотнул молодой Байк. - Выбор не богатый.
        - А есть-то хочется, и запахи тут какие! - младший Бати втянул ноздрями запах свежей выпечки из приоткрытой двери ближайшей хлебной лавки и сглотнул вдруг набежавшую слюну. - Выпечка. Свежая.
        - Не трави душу. - Марвин завистливо посмотрел на приоткрытую дверь и вдруг, хитро улыбнувшись, щелкнул пальцами. - А знаешь ли, дружище Фридрих, что помимо денег на проживание и грабительской пошлины, которую мы с тобой отдали рыжеусому, у меня завалялось еще три медяка за подкладкой?
        - Нет… - оживился проголодавшийся Фридрих. - И ты предлагаешь их потратить на сдобные булки? Было бы замечательно.
        - Так чего мы ждем?
        Вскочив с места, друзья покидали остатки нехитрого провианта обратно и, закинув мешки за спину, бодрым шагом направились в сторону пекарни.
        Большая витрина, закрытая стеклом, была верхом фантазии любого провинциального жителя. Что тут только не было выставлено на всеобщее обозрение! Куличи, обсыпанные пудрой, сдобные булки с вареньем, кренделя с маком и корицей, круглые хлеба с зернами кунжута. Список можно было продолжать до бесконечности, и от одного взгляда на это изобилие могла закружиться голова.
        Набравшись духу, Марвин толкнул дверь и, войдя в пекарню, остановился у вытертого деревянного прилавка, где возвышались корзины, прикрытые цветастыми полотенцами.
        - Эй, хозяин! - крикнул он, шаря взглядом по пустому залу - Посетители пришли.
        Через несколько секунд в проеме двери за прилавком появился упитанный малый, примерно тех же лет, что и Фридрих с Марвином. В руке у него был зажат испускающий пар и запах мяса с луком пирожок, который мальчишка поглощал на удивление проворно. Видно, сказывался немалый навык уничтожения продуктов.
        - Нам бы булок… - сглатывая слюну, выдавил Байк, с жадностью наблюдая, как сдоба исчезает в бездонной пасти толстого мальчишки.
        - Деньги есть? - невозмутимо поинтересовался юный булочник. - А то знаю я вас, попрошаек. Ни гроша в кармане, а все туда же, за лучшей сдобой в городе.
        - Деньги есть, - насупился обиженный сравнением с попрошайками Марвин, вытащив из кармана жилета медяки, потряс ими в кулаке.
        - Тогда ладно… Тогда все в порядке… - Не выпуская из толстых, больше похожих на сардельки пальцев пирожок, толстяк вразвалочку добрался до прилавка, откинул полотенце с первой корзины, откуда доносился умопомрачительный запах запеченных в тесте грибов. - Пирожок с грибами, - начал перечислять он, - две штуки, один медяк. Пирожок с яблоком. Три штуки, один медяк. Булка с маком, медяк штука. Все. Остальное много дороже…
        - Тогда нам, пожалуйста, два пирожка с грибами и три с яблоком.
        - Две монеты медью.
        Медяки быстро перекочевали из кулака Байка в толстую ладонь мальчишки-булочника, и тот, выложив пирожки на чистую тряпицу, принялся старательно их запаковывать.
        - Не стоит беспокоиться, - попытался остановить расстаравшегося поваренка Фридрих. - Мы их и так съедим.
        - Не положено. Я, Мальком Пекарь, сын Ивонна Пекаря, все делаю по уставу. Мы пекари в десятом поколении. У нас даже фамилия такая - Пекарь!..
        Выслушав пафосную речь о строгих порядках в семье Малькома и получив сверток с пирожками, приятели распрощались с мальчишкой. Выйдя на улицу и устроившись на все той же скамейке под фонарем, проголодавшиеся до невозможности приятели принялись уничтожать покупку.
        Толстяк не соврал, выпечка оказалась на удивление свежей и вкусной. Пирожки с грибами буквально таяли во рту, а когда юноши добрались до яблочных, так и вообще не нашли слов, чтобы описать свои ощущения.
        - Знатные пирожки были, - вздохнул Бати, отряхивая колени от крошек. - Только мало.
        - Твоя правда, Фридрих. - Отправив последний кусочек в рот, Марвин вытер подбородок. - Только на ярмарке похожие и пробовал. У нас же в деревне что? Похлебка да краюха хлеба. Никаких излишеств.
        - А мой отец - фермер, - вдруг затосковав по дому, поделился с приятелем Фридрих. - Очень уж любил хорошую баранину или гуся, а вот пироги и плюшки почему-то не жаловал.
        Тем временем, заскучав, толстый мальчик со смешной фамилией Пекарь выбрался на улицу и как бы невзначай принялся прогуливаться рядом с друзьями, прислушиваясь к разговору Услышав, что речь зашла о Магическом университете, Мальком оживился. Глаза его вспыхнули, и отразившийся на лице неподдельный интерес заставил даже хмурого и печального Бати добродушно улыбнуться.
        - Что, - усмехнулся Бати. - Интересно?
        - А как не интересно, - ничуть не смутившись, заявил толстяк. - Мне же туда в этом году поступать.
        - И этот туда же, - Марвин с сомнением окинул взглядом рыхлую фигуру поваренка. - Чем тебе у батюшки в пекарне не нравится? Мы-то понятно, лучшей доли ищем, а у тебя и лавка в городе, и жилье. Ряху вон какую наел на булках.
        - А ты кто такой, чтобы о моей ряхе, тьфу ты, лице моем… Зачем обзываешься? - разозлился Пекарь.
        - А ты нас попрошайками обзывал, и ничего, - пожал плечами Бати. - А как дело тебя любимого коснулось, так вон как всполошился.
        - Извините, - вдруг стушевался толстяк. - Когда я кушаю, то плохо соображаю. Уж и ругали меня, и пороли, и даже к лекарю водили, но местный мэтр только развел руками. Пояснил только, что моя любовь к еде есть не что иное, как нерастраченные способности, которые требуется пустить во благо, и потому…
        - …отправить тебя учиться в Магический университет.
        - Верно, - вконец растерялся Пекарь.
        - Значит, так, парни, - встав со скамьи, Фридрих скрестил руки на груди и, придав своему облику как можно больше значимости и важности, произнес: - Мы с вами претенденты, самое простое и еще не студенческое сословие, который каждый обидеть и обмануть горазд. Чтобы такого не было, предлагаю заключить соглашение, по которому мы трое: я, сын фермера Фридрих Бати, ты, сын кузнеца Марвин Байк, и ты, сын пекаря Мальком Пекарь, - обязуемся помогать друг другу и держаться вместе, пока не добьемся в университете положения, гарантирующего веселую и беззаботную жизнь. Ну как, по рукам?
        - Хорошо… - кивнул довольный Байк. - Поддержка никому не помешает.
        - И я соглашусь, - вдруг подал голос замешкавшийся Мальком. - А то мало того, что обзываются некоторые, так еще и побить могут.
        - Так в чем проблема?
        - Бегаю плохо.
        - Тогда объявляю нас «Братством трех магов», и быть сему. - Фридрих хлопнул в ладоши, а затем заговорщицки поманил толстяка пальцем. - Раз уж мы теперь братство, Мальком, то тащи-ка своим братьям по тайному обществу еще пирожков. Уж больно они вкусные.
        - Так и знал… - Мальком всплеснул руками и, заколыхав необъятным животом, поплелся в сторону отцовской пекарни. Повернувшийся к приятелю Фридрих весело рассмеялся.
        - Вот видишь, дружище Мальком, как полезно иногда вступать в тайные общества. Пирожки бесплатные и… другие блага жизни. Сплошное удовольствие!

* * *
        Здание Магического университета располагалось у северной стены в старой части города, где громоздились, тесно прижимаясь друг к другу, лавки дубильщиков, каменотесов и кузнецов. Запах в квартале стоял отвратительный. Чадили углем кузницы, из дубильных лавок доносилась отвратительная вонь квасцов и снадобий, которыми скорняки выделывали кожу, да и шум тут стоял изрядный.
        Здание самого университета, а заодно и примыкающие к нему корпуса кампуса были обнесены высоким дощатым забором, по верху которого пробегали магические искры, не сулящие нарушителю ничего хорошего. У главного входа, походившего на въезд в город, стояла такая же полосатая сторожка, но вместо городской стражи там дежурили крепкие высокие парни в красных плащах с эмблемой боевого магического факультета на рукавах - ярко-красного огненного шара, зажатого в кулак.
        Толпа у ворот стояла порядочная, в основной своей массе состоящая из желающих стать студентами. Юноши и девушки, смущенно комкая в руках рекомендательные письма, нестройно выстроились у проходной, и, когда один из старшекурсников, держа в руках магический бланк, подходил, называли свое имя, фамилию и ставили отпечаток пальца.
        - Бежим, - кивнул в сторону толпы Марвин. - Уже записывают. Как бы не опоздать.
        Запыхавшиеся, они добежали до конца ряда и, примостившись за высоким светловолосым парнем в длинном сером плаще, принялись дожидаться своей очереди. Наконец старшекурсник добрался и до друзей. Выглядел он надменно и, по-видимому гордился своими плащом и повязкой, демонстрирующими его статус перед претендентами. Важно вышагивая вдоль строя, он не спеша подходил к каждому и записывал их данные.
        - Кто такой? - наглым звонким голосом поинтересовался он, с пренебрежением осматривая простую одежду и износившиеся башмаки Фридриха.
        - Фридрих Бати, - не обратив внимания на поведение студента, отрапортовал молодой человек. - Желаю поступить в Магический университет, для чего имеется сопроводительное письмо о моем потенциале от мага, с подписью и печатью лекаря Суна.
        - Тю… - студент боевого факультета остановил уже собравшегося вручить ему письмо Фридриха. - Твои бумажки мне ни к чему. Мне надо только записать твое имя, фамилию и снять отпечаток ауры. Иногородний?
        - Верно.
        - Не «верно», а «верно, господин студент», - окрысился парень. - Если ты, Фридрих Бати, желаешь поступить в наш замечательный университет, то будь добр подчиняться правилам. Магистр - это «господин магистр». Ректор - это «господин ректор», а студент - «господин студент». Все ясно?
        - Ясно, господин студент, - от испуга Фридрих вытянулся по стойке смирно.
        - Вот то-то же. На вот, приложи палец напротив фамилии.
        Бати быстро приставил указательный палец в то место, куда показал переписчик, и только когда тот пошел дальше по строю, перевел дух.
        - Видали? - улыбнулся Марвин. К Байку парень в плаще подошел чуть раньше и проделал с ним ту же процедуру - Какой важный. Не с той ноги, видать, встал.
        - Да ясно, что Мальва злится, - друзья обернулись на голос и увидели привалившегося к забору парня в ярко-синем плаще. - Светила ему увольнительная в город, а вместо этого ректор определил в наряд по проходной. Вот и бесится.
        - А не подскажете ли, господин студент, - поинтересовался любопытный Фридрих, - что за искры прыгают над забором. Будто бы они магические?
        - Ясно дело, магические, - улыбнулся тот, поправляя широкий кожаный пояс с хитрым витиеватым орнаментом.
        - Чтобы внутрь не залезли?
        - Как же, дожидайся, - залился смехом студент. - Охранное заклинание, чтобы студенты ночью в город не бегали и вина не покупали. Ты думаешь, вор или грабитель рискнет через забор полезть? Да что он там забыл? Был тут на днях случай. Загулявшая компания перепутала дом и, приняв магическую ограду за обычную, посчитала, что ее нужно непременно перелезть. Может быть, они на трезвую голову и поняли бы, что к чему, но когда в организме много вина, всякие глупости разумные мысли заменяют…
        - И что же с ними случилось?
        - Да ничего особенного. Полез самый быстрый, ну его и шарахнуло. Третий день блеет как овца. Друзья его начали сначала возмущаться, но вышел старший магистр и ненавязчиво объяснил, что нечего, мол, ломиться в режимное учреждение.
        - И долго бедняга блеять будет?
        - Да пока магистру не надоест, - усмехнулся парень в синем плаще. - Эх, ребята, многого вы еще не знаете. Сами-то приезжие?
        - Ага, - закивал Марвин. - С юга.
        Парень в плаще удивленно присвистнул.
        - Остановились где?
        - Только прибыли.
        - Да, ребята, надо вам крышу над головой искать. До зачисления еще неделя, а на открытом воздухе ночевать запрещено. Штраф.
        - А разве в общежитие не поселят? - расстроился Фридрих.
        - Не-а, - парень в синем плаще покачал головой. - Туда только студентов. Вот пройдете собеседование, получите грамоту о зачислении - и милости прошу в кампус. Старший курс уже съехал, и места навалом, но до этого ни-ни.
        - А может, еще подскажешь, где жилье дешевое снять? - навострил уши Марвин. - Мы ведь парни простые, много не просим. Нам и сеновала, если что, достаточно.
        - Подскажу, - довольно улыбнулся парень в синем плаще, - если кружечкой пива угостите.
        Друзья переглянулись и согласно кивнули.
        - Тогда договорились. Сейчас Мальва допишет списки, огласит дату и время экзамена, и дуйте в «Жареного гуся». Тут каждый знает эту таверну, а если что, и так разберетесь. Прямо по улице Кожевников, а как упретесь в лавку каменщика, сразу налево. Там еще вывеска будет, где жареный гусь нарисован. Хозяин особенно о названии не думал. Как доберетесь туда, спросите меня, Дика, Дика-некроманта.

* * *
        Крепко запомнив дату и время, друзья направились на поиски «Жареного гуся».
        - Это же надо! - удивлялся Марвин, бодро шагая рядом с приятелем по выщербленным булыжникам мостовой. - Нормальный парень - и вдруг некромант.
        - А чего ты ожидал? - усмехнулся Бати, пытаясь не пропустить заведение, на ходу читая таблички. - Клыки и горящий взгляд?
        - Нет, конечно, - быстро согласился Байк. - Я-то думал, что все они ходят в черном, имеют болезненный вид и белую как пергамент кожу. А Дик загорелый, румяный, и вообще…
        - Жизнерадостный?
        - Ага. По мне, так сложно радоваться солнцу, коли целый день с трупами возишься да мертвецов от вечного сна отучаешь. У него же и улыбка, и плащ синий. Ничего не понимаю.
        - А вот он тебе сам и объяснит, - повернув около лавки каменотеса, Фридрих уперся взглядом прямо в «Жареного гуся». Небольшое двухэтажное здание, первый этаж которого был общим залом, где ели и выпивали горожане, а второй отводился под номера, теснилось между скотобойней и прядильной мастерской. Вход в таверну освещал единственный на этой улице масляный фонарь, за ненадобностью среди дня потушенный и сиротливо свисающий с деревянного козырька. - Пришли.
        - И что мы будем делать?
        - Как что? Спросим Дика, угостим его пивом да узнаем, где можно снять комнату. Сам же слышал этого парня с боевого факультета, собеседование и зачисление только через неделю…
        Обычно многолюдный и шумный вечером, днем общий зал пустовал, и редкие посетители, рассевшись по углам, не спеша потягивали пиво из высоких глиняных кружек.
        - Эй, Дик, - приметив у барной стойки нового знакомого, Бати замахал ему рукой, привлекая его внимание. - А вот и мы!
        - Что я говорил, - усмехнулся некромант бармену, меланхолично переставляющему пузатые глиняные кувшины с пивом. - Будет у меня халявная выпивка.
        - Опять, Дик, молодежь обираешь? - поинтересовался бармен, но тот только отмахнулся и, соскочив с высокого стула, пошел навстречу юношам.
        - Не слушайте вы Анибуса, - дружелюбно кивнул он. - Он всех подозревает во всех смертных грехах. Работа у него такая… Жилье все еще ищете?
        - Само собой.
        Усевшись за ближайший свободный стол, друзья подозвали официанта.
        - Мне местного, - довольный халявной выпивкой, заявил студент-некромант.
        Официант записал что-то в маленький блокнотик и вопросительно взглянул на сидевших рядом с Диком Фридриха и Марвина. Приятели переглянулись и, тяжело вздохнув в предчувствии новых трат, кивнули.
        - И нам по местному пиву, - попросили они.
        - Сделаем, - кивнул официант, и уже через несколько минут на столе перед друзьями красовались три глиняных кружки, до краев заполненные ячменным напитком.
        - Прикрой, - шепнул Фридрих, осторожно склонившись над ухом Марвина. - Деньги надо из каблука достать.
        - О чем шепчетесь? - жизнерадостный некромант с интересом посмотрел на друзей и отхлебнул из кружки, оставив над верхней губой большие пенные усы. - Не иначе о деньгах в обуви?
        - А вот и нет, - забеспокоился Бати. - С чего это тебе только в голову пришло?
        - А с того, - улыбнулся студент. - Как ни приедет кто, обязательно деньги или за подкладкой жилета хранит или в башмаках. Спешу развеять ваши сомнения. Нормальный вор уведет их откуда угодно. Впрочем, знаю я одно место, куда никто и никогда не полезет. Очень, знаете ли, надежное.
        - И какое же? - заинтересовался Марвин, отхлебывая пива из своей кружки.
        - Это место темное и теплое, - с издевкой в голосе начал Дик. - Для того чтобы добраться до него, первым делом надо снять штаны, затем раздвинуть…
        Поперхнувшийся пивом Фридрих судорожно замахал руками.
        - Ты знаешь, Дик, - откашлявшись, начал он. - Мне как-то вдруг стало совсем не интересно, где это новое место, и я уж, по старинке, буду пользоваться башмаком.
        - Как знаешь, - пожал плечами невозмутимый студент и, вновь отхлебнув пива, довольно крякнул. - Место верное, ни один ворюга дотуда не доберется.
        - Ну, так что насчет комнаты, Дик? - напомнил про обещание нового знакомого Марвин. - Ты вроде говорил про дешевое жилье?
        - Говорил, - кивнул тот. - И от своих слов не отказываюсь. В этой таверне оно и есть. Анибус держит комнаты на втором этаже, а на самом чердаке есть крохотная каморка. Зачем ее там устроили и для кого она понадобилась, судить не берусь. Большую часть времени она пустует и, кстати, весьма дешевая. Одна лишь беда, если поставить туда две койки, то места совсем не останется.
        - Да не беда, - улыбнулся Марвин, делая солидный глоток. - Крыша над головой есть, и на том спасибо. Да и потом, это же временно. Вот поступим, переселимся в общежитие, и все, не надо ничего платить. Денежка из казны закапает.
        - Закапает, - согласно кивнул Дик, опрокидывая в рот остатки пива. - Но вы вот что лучше скажите. Печати у старшего смены на пропускном пункте поставили, чтобы потом их стражникам отнести?
        - Ой, балда, - Фридрих ударил себя по лбу открытой ладонью. Звук получился такой звонкий, что некоторые посетители, сидевшие в пустом зале, даже обернулись. - Я же и забыл про это. И что же нам теперь делать? Бежать назад?
        - Это вряд ли, - хитро улыбнулся Дик и пододвинул пустую кружку поближе к Бати. - Обычно печать ставят в ходе записи. Собираются все желающие поступить, их записывают, назначают день собеседования, ставят печати на подорожные, а затем сама печать относится в канцелярию на ночь.
        - И что же нам делать? - схватился за голову Марвин. - Пойдем завтра, а нас патруль остановит. Вышлют! Оштрафуют.
        - Да что ты так убиваешься? - голос Дика-некроманта с каждой секундой становился все довольнее. - Я на ваши бумаги печати поставлю. Завтра пойду в университет, получать книги, а заодно и на КПП отмечусь. Дежурят завтра синие плащи, все пройдет в лучшем виде.
        - Вот было бы замечательно, - всплеснул руками Фридрих.
        - …если вы оба, конечно, не сочтете за наглость и поставите мне еще одну кружечку пива за эту пустяковую услугу. Ну, так что, по рукам?
        Фридрих только покачал головой.
        - Чего уж там. По рукам.
        Несколько секунд Дик судорожно тряс кружку над открытым ртом, пытаясь добиться от пустой посуды хоть пару капель вожделенного напитка, и только после того, как окончательно убедился, что большего от нее не добиться, подозвал полового.
        - Милейший, - начал он. - Нам бы еще три пива и сухариков с хреном… Сухарики тут, парни, просто пальчики оближешь.
        Фридрих вздохнул и посмотрел на Марвина.
        - Ну что? Гуляем?
        - Ай, - махнул тот рукой. - Была не была. Когда еще можно будет посидеть за кружечкой доброго пива. Поболтаем, отметим приезд, но перед этим нужно обязательно расспросить у бармена о комнате.
        - Ну, так что? - напомнил о своем присутствии половой.
        - Три пива и сухариков с хреном, - звонко заявил Байк. - Поступающие в Магический университет гуляют!
        Глава 2
        Голова наутро болела нещадно. Все перед глазами плыло, стоило только Фридриху оторвать голову от подушки, в ушах начинало звенеть, и привкус во рту навевал мысли о кошачьем дерьме. Раньше Бати не пил. Конечно, алкоголь ему пробовать доводилось. Бывало, когда они с отцом отравлялись на ярмарку, то могли позволить себе по бокалу ячменного напитка, иногда получалось выпить и по большим праздникам, когда старший Бати спускался в подвал дома и, нацедив там графин домашнего вина, угощал своего неразумного отпрыска, но чтобы так и в таких количествах, - никогда.
        Прошедший вечер Фридрих помнил с трудом. Сначала они заказали вторую порцию пива и внимательно слушали рассказы нового приятеля о нюансах студенческой жизни. Дик оказался студентом факультета некромантии и был на последнем, шестом курсе. Но самое главное, он был доволен жизнью и не видел ничего дурного в некромантии.
        - Я по-своему уникален, - хохотал он, отхлебывая из кружки и отправляя вслед за пивом горсть ржаных сухариков с большого плетеного подноса. - Душа компании, знаю массу анекдотов, а главное, в отличие от большинства своих сокурсников, трезво смотрю на жизнь. Ну, некромант, ну, с трупами вожусь и не вижу тут ничего плохого. Те же могильщики имеют со смертью больше дел, чем штатный некромант при разыскной страже, и ничего, здороваются с ними, дружбу водят и пикники на природе устраивают. Так, спрашивается, чем мы, некроманты, хуже?
        Слушать Дика было так забавно и интересно, что Фридрих и не заметил, как опустошил сначала одну, потом вторую кружку пива, а потом алкоголь полился рекой. Зал «Жареного гуся» к вечеру был заполнен до отказа. Усталые рабочие заскакивали в бар поиграть в карты и промочить горло. Посетителей все прибавлялось, и уже ближе к вечеру на маленький выступ перед кухней взобралось несколько человек с гитарами, барабаном и гармоникой и устроили концерт.
        Захмелевший с непривычки Байк даже пустился в пляс, чем безмерно повеселил компанию кожевников, отдыхавших за соседним столиком после тяжелого рабочего дня. Выскочив на середину зала, Марвин начал весело отплясывать под задорные мотивы.
        - Видал, Класу, - один из рабочих нарочито громко обратился к своему приятелю, с пренебрежением поглядывающему сквозь полуопущенные веки на весело танцующего Байка. - Как деревенщина пляшет? Слыхал, что они обсуждают? Поступление в Магический университет! Место деревенщины где? В навозе копаться да хвосты коровам вертеть, а они все туда же, в маги!
        Вмиг в зале повисла тишина. Ярко светящие до этого свечи будто затухли, в помещении повеяло холодом. Испугавшийся Фридрих быстро обернулся к Дику и потерял дар речи.
        В мгновение ока молодой некромант преобразился и будто вытянулся до потолка. Зеленые веселые глаза превратились в два черных бездонных колодца, кожа стала мертвенно-белой, на ней явственно проступили трупные пятна, а плащ, ранее ярко-синий, превратился в черную непроглядную тьму.
        - Я не позволю!.. - голос Дика загрохотал, будто каменная лавина, обрушившаяся со склона, и ударом молота врезался в барабанные перепонки. - Я не позволю ни при каких обстоятельствах оскорблять моих друзей! Легко обидеть маленького и слабого, а ты, тварь, попробуй оскорбить меня.
        Бледный работяга, испуганно дрожа, судорожно закивал, не в силах вымолвить ни слова.
        - Ну, так что? - громыхал некромант, фигура которого теперь подпирала потолок зала «Жареного гуся». - Попробуй.
        - Простите, господин маг, - падая на колени, залопотал его приятель. - Мой друг устал и напился. Более такого не повторится.
        - То-то же. - Дик немного успокоился и сел за стол, а вслед за этим ушло и наваждение. В зале вновь стало тепло и светло, а глаза студента из угольно-черных обрели свой знакомый зеленый оттенок. - Чтобы загладить свою вину, вы оплатите наш счет. Ясно?
        - Угу, - пискнул наконец обретший дар речи нахал. - Все как пожелает господин маг.
        - И больше такого не повторится?
        - Ни в коем случае.
        Замершие было музыканты вновь заиграли какую-то веселую мелодию, и постепенно все вернулось в свое привычное русло. Между тяжелыми деревянными столами снова забегали половые, а приготовившийся было к худшему бармен довольно кивал, ссыпая монеты в большую деревянную коробку, и, блаженно улыбаясь, подсчитывал вечернюю выручку.
        - Что это было? - тихо поинтересовался Марвин, возвращаясь за стол и осторожно присаживаясь рядом с Диком.
        - Наука для наглецов, - поморщился тот. - Не терплю вот таких, независимо от их статуса и размеров кошелька. Все порядочные люди должны относиться друг к другу с уважением.
        - Нет, ты не понял, - хихикнул захмелевший Байк. - Я про магию.
        - Ах, это? - Дик дружелюбно улыбнулся. - Ничего такого, что могло причинить вред. Штуку эту изобрел один студент с нашего факультета и назвал «Крикливый властелин», шума много и эффектно, а опасности ноль, но в случае с такими наглецами иногда очень полезно. В общем, самый обычный фокус. Потом, когда будет время, я тебя научу.
        - Ничего себе фокус, - восторженно воскликнул Фридрих. - Но если это фокус, то чему же учат на старших курсах?
        - А вот поступите, доучитесь и узнаете. Ну что, господа будущие маги? Моя кружка опустела, да и ваши, похоже, скоро покажут дно, и, раз уж наши друзья за соседним столиком платят, закажем еще по парочке?
        При этих словах Дик как бы невзначай обернулся и посмотрел на присмиревшего хама. Поймав взгляд некроманта, тот судорожно затряс головой в знак согласия.
        - Ну и чудно. Половой! Повторите заказ, и на этом, пожалуй, все. Расчет получите вон с тех господ.
        Получив очередную порцию пива, Дик откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.
        - Засиделся я с вами, - наконец произнес он, - а мне завтра в университет. Выспаться бы.

* * *
        Стук в дверь принес страдающему похмельем Бати немыслимые страдания. С сожалением посмотрев на храпящего и пускающего пузыри Марвина, он встал с кровати и, с трудом переставляя ноги, отправился открывать дверь.
        - Кто там? - поинтересовался он, оттягивая щеколду.
        - Фридрих и Марвин тут живут? - низкорослый и невероятно широкоплечий блондин в ярко-синем плаще с интересом поглядывал сквозь образовавшуюся щель на измочаленную фигуру Бати.
        - Они самые, - не сдерживая икоты, признался Фридрих.
        - Вот ваши подорожные с печатями о прибытии. - Достав из-под плаща свернутые в трубку документы, студент-некромант вручил их в дрожащие руки Фридриха. - Дик передал.
        - А сам он где?
        - В карцере.
        - Это как в карцере? - опешил от такой новости молодой человек. - Что он натворил?
        - Да ничего, - дружелюбно усмехнулся студент. - Явился пьяный в здание академии и заснул на лестничном пролете. Как его через ворота пропустили, ума не приложу.
        - А дальше?
        - А дальше шел мэтр Маркус, декан его факультета. Увидел он храпящего Дика прямо под статуей Истинного мага да попытался разбудить. В общем, отнесли его проспаться в карцер, а заодно подумать о правилах поведения в здании университета.
        - Так его что, отчислят? - испугался за нового товарища Фридрих.
        - Ну, это вряд ли, - снова добродушно усмехнулся студент. - Может, отправят на недельку в лабораторию или ближайший анатомический театр, мертвечину ворочать, но он и не в такие передряги попадал, и ничего, выкручивался.
        Попрощавшись с неожиданным посетителем, Бати закрыл дверь и, положив документы на прикроватную тумбочку, начал тормошить храпящего Марвина.
        - Вставай, вставай, тебе говорю, чертов алкоголик. Чего так надрался? Нам еще к стражникам идти отмечаться, а запах - как от винного погреба моего батюшки, когда он один раз разбил там кувшин с брагой.
        Марвин зашевелился на постели и нехотя открыл один глаз.
        - На себя посмотри, - хриплым голосом заявил он. - Краше только в гроб кладут.
        - В гроб, не в гроб, но вставать надо.

* * *
        Когда друзья, наконец, выбрались на улицу, время было сильно за полдень.
        - Кушать охота, - признался Марвин, прислушиваясь к бурлению в желудке. - Интересно, а сколько мы вчера потратили?
        - Да вроде немного. - Бати постарался припомнить количество монет в каблуке. - Парни за соседним столиком оплатили всю гулянку.
        - Тогда, может, перекусим?
        - Давай. Заодно и толстяка Малькома навестим. Я его вчера на перекличке не видел, - и, решив навестить Пекаря, друзья зашагали по улице.
        Мальком нашелся буквально через пару минут. Важно шествуя с большим свертком, полным пирожков, он стремительно удалялся от ворот Магического университета.
        - Мальком, - Фридрих радостно замахал рукой. - Мальком, постой.
        - А, это вы? - толстяк остановился и, добродушно улыбаясь, выставил перед собой сверток: - Хотите пирожков?
        - Спрашиваешь! - Байк сноровисто запустил руку внутрь куля и, подцепив сразу два, принялся уплетать их за обе щеки.
        - Ну как? - с гордостью поинтересовался сын пекаря.
        - Объедение, - Байк выставил большой палец вверх, продолжая уничтожать лакомство.
        - Сам испек, - гордо признался толстяк. - По папиному секретному рецепту. Таких пирожков ни в одной лавке не найдете. Только у нас.
        - А что это тебя, Мальком, на вчерашней сходке около входа в университет не было? - поинтересовался Фридрих, благодарно принимая из рук толстяка пирог со сладкой начинкой.
        - Все мое увлечение едой, - толстяк печально опустил голову и, нашарив на дне свертка пирожок, отправил его в рот. - Сначала я думал, пойду, запишусь, а потом решил покушать. После того как покушаешь, очень хочется поспать, а как поспишь, снова хочется покушать. Ну, а когда опомнился, вечер уже был. Зато сегодня сходил, - расплылся он в улыбке, - поесть только с собой взял на ход ноги.
        - И когда твое собеседование?
        - Пятнадцатого.
        - А у нас четырнадцатого, выходит, на день раньше.
        - Выходит.
        - Ну вот, первый голод я утолил. - Марвин сыто рыгнул и отряхнул крошки с одежды. - Можно теперь и к стражникам.
        - Вам данные оставить? - вдруг проявил сообразительность толстяк.
        - Ага. К воротам идем.
        - Но вам не к воротам. Все вновь прибывшие отмечаются в центральном пункте рядом с городской ратушей. Есть еще, конечно, один пункт у северных ворот, но там по большей части воришек в подвале держат. Пользуют подвал как городскую тюрьму. Давайте, чтобы вы не заблудились, я вас провожу. - Добродушно улыбающийся и временно сытый толстяк Мальком призывно замахал рукой и, не дожидаясь решения друзей, довольно бодро зашагал по улице.

* * *
        С трудом поспевая за Пекарем, друзья выбежали на ратушную площадь, которая была под завязку набита народом. Прямо напротив ратуши был сооружен помост с высокой мачтой виселицы, на которой болталась веревочная петля. На помосте стояли трое.
        - Что тут происходит? - Фридрих поймал на удивление проворного толстяка за рукав.
        - Вора вешают, - усмехнулся тот.
        - А почему не руки рубят?
        - Если не простой карманник, а растратчик или фальшивомонетчик, то прямая ему дорога к пеньковой тетушке. - Мальком вытащил из свертка последний пирожок и, надкусив, прислонился к стене. - Погодите, сейчас будет потеха.
        Друзья остановились и, последовав примеру сына пекаря, вытянули шеи и прислушались, но различить что-то кроме шума толпы было сложно. Трое на помосте выглядели крайне примечательно. Один из них, палач в красном колпаке, закрывающем лицо, ждал, прислонившись плечом к столбу, и явно скучал, изучая свои холеные ногти. Рядом стоял давешний капитан королевской стражи, при параде, в шлеме с плюмажем и пурпурном плаще, отороченном мехом. Доспехи капитана, не те будничные, в которых он нес службу среди пыли и грязи южного квартала, а новенькие, начищенные до блеска песком и ветошью, ярко блестели в лучах весеннего солнца. Большой двуручный меч, торчащий резной рукоятью из-под плаща, придавал его фигуре важности и официальности. Третий, здоровенный детина с черной, как смоль, густой бородой, был раздет по пояс и стоял на жестких неструганых досках босяком.
        И вот представление началось. В том, что для жителей города это было чем-то сродни выступлению заезжих циркачей на весенней ярмарке, Фридрих почему-то не сомневался. Все люди вокруг, от мала до велика, будь то зеленые юнцы или седые старики, улюлюкали, смеялись и даже аплодировали приговоренному, а тот хмуро взирал сквозь густые кустистые брови на ликующую толпу, скрипел зубами от бессилия и, наверное, готов был расплакаться.
        - А что он натворил? - поинтересовался у толстяка Марвин.
        - Да пес его знает. - Мальком пожал плечами и указал на гордо возвышающегося над толпой капитана: - Вон тот парень в доспехах сейчас все подробно расскажет. - И действительно, мужчина поднял руку в тяжелой кольчужной перчатке, призывая собравшихся у помоста к тишине.
        - Добрые жители Мраморного Чертога, - голос капитана тоже изменился. Конечно, до вчерашнего фокуса Дика-некроманта ему было далеко, но и без того ораторские способности стражника внушали уважение. - Перед вами казнокрад и мошенник Зарина Прус! - Толпа у помоста взревела в едином порыве негодования, кое-кто полез в котомки за тухлыми яйцами и гнилыми помидорами. - Тише, добрые жители Мраморного Чертога, - поспешил успокоить их капитан. - Прус подорвал доверие короля тем, что пять лет кряду воровал из городской казны. Все это время негодяй выходил сухим из воды, придумывая разные способы мошенничества, и задерживал отчеты, и вот две недели назад он был пойман с поличным. Поскольку кража королевских денег является одним из самых страшных преступлений, то по протоколу сто двадцать пять от сего дня, второго весеннего месяца, сборным судом города он приговорен к казни через повешение. Вся личная собственность Зарина Пруса, как и собственность его семьи, будь то имущество движимое и недвижимое, будет продано на аукционе завтра в полдень на большой торговой площади. Полученный от продажи доход уйдет в
казну короля, чтобы хоть как-то компенсировать растраты мошенника. Привести приговор в исполнение.
        Внезапно послышалась все нарастающая барабанная дробь, вскоре она уже заглушила крики толпы, заставив друзей боязливо съежиться и прижаться к стене.
        - Это королевские барабанщики, - наклонившись над ухом Фридриха, прокричал Пекарь, пытаясь заглушить барабанный бой. - Виртуозы. Таких во всем королевстве по пальцам пересчитать можно, и все состоят на службе у его величества. Парочку даже хотели переманить в соседнее королевство. Но наш правитель щедро платит, потому менять хозяина им нет нужды.
        Схватив несчастного за связанные за спиной руки, палач поволок его к виселице под свист и улюлюканье собравшихся внизу горожан.
        - Знаешь, Мальком, - стараясь перекричать толпу, обратился к толстяку Бати, - мне что-то расхотелось смотреть. Может, пойдем?
        - Да ладно тебе, - добродушно отмахнулся сын пекаря. - Дел-то на пять секунд. Задергает вор ногами, и мы сразу в путь.
        Как ни странно, но бородач не сопротивлялся, видимо, смирившись. Дождавшись, пока палач подведет его к петле, он встал на воротца люка и позволил надеть себе на голову холщовый мешок. Барабаны участили бой, а потом резко замолчали…
        Более отвратительного хруста Фридрих не слышал ни разу. Только однажды вспомнилось что-то отдаленно похожее, когда его отец случайно зажал палец в колесе, и, чудом его не лишившись, ходил с повязкой почти полгода.
        В какой-то момент приговоренный перестал биться в конвульсиях и затих, повиснув на веревке, будто старая тряпичная кукла, а зеваки, заглянувшие посмотреть на казнь, начали не спеша расходиться, в голос обсуждая увиденное.
        - Вот так у нас сурово поступают с казнокрадами и мошенниками, - гордо выпятив грудь, произнес Мальком. - Ну что, пошли. Время поджимает.
        Глава 3
        У сельского учителя была достаточно простая задача: научить фермеров читать, чтобы разбирали новые указы короля, которые развешивали на столбах, да научить считать, чтобы платили звонкую монету в казну Впрочем, были и некоторые плюсы в столь однобоком обучении. Быстро справившись с непослушными и упрямыми буквами, младший Бати, в отличие от отца, поглощенного земельными работами, все свободное от помощи в поле и со скотиной время посвящал книгам. В городе была целая библиотека, куда мог прийти любой и, заплатив серебряную монету, получить читательский билет, а вот в деревне с этим было сложно.
        Первая книга попала в руки Фридриха из личной библиотеки маэстро Дули, преподававшего в школе. Данная под честное слово и обещание бережно хранить и обращаться крайне осторожно, она была «проглочена» за какие-то две недели. Садясь вечером у окна и зажигая огарок свечи или лучину, маленький Фридрих с трепетом вчитывался в древние тексты, с восхищением погружаясь в неизведанный мир приключений, гордых воинов и великих магов. Фридрих и сам порой представлял себя то королевским гвардейцем, вышедшим на неравный бой с вероломными разбойниками, то великим целителем, путешествующим по стране, лечащим бедных и за услуги свои не берущим ни медяка… Так Бати и рос, от урока до урока, от книги до книги, пока не закончилось обучение. Тогда учитель вручил ему последний томик из своей личной библиотеки.
        - Учитель! - с благодарностью пробормотал Фридрих, принимая из рук Дули ветхий фолиант с потертыми и пожелтевшими от времени страницами. Ученик завернул его в тряпицу и бережно опустил на дно вещевого мешка. - Что же будет дальше?
        - А дальше будет вот что. Сегодня я дал тебе в руки последнюю книгу из моей библиотеки. Ты прочтешь ее и вернешь мне.
        - Нет, - смутился Фридрих, - вы не поняли, учитель. Я имею в виду, что дальше? Знания, которые вы нам дали, неоценимы, но, на мой взгляд, это лишь крохи от знаний мира. Я не хочу остаться в южных уделах и провести всю свою жизнь, выращивая кукурузу и кормя кур на скотном дворе. Книги, рассказывавшие об удивительных приключениях, вдохновляют меня на большее.
        - Ты действительно смышленый малый. - Дули снял со своего длинного носа очки и принялся протирать их краем жилета. - Может, тебе и сны снятся цветные?
        - Снятся, учитель, - доверчиво признался Фридрих. - Только по большей части странные, да и то тогда, когда накануне я сильно переволнуюсь.
        - Интересно, - водрузив на нос очки, маэстро скрестил руки на груди и с новым интересом посмотрел на ученика. - И какие же эти сны?
        - Странные. Бывает, будто стою я в поле, а в небе над головой странные линии. Толстые и тонкие, красные, белые, черные, как радуга, только не настоящая, неправильных цветов.
        - Линии, говоришь? - насторожился учитель. - И часто ты их видишь?
        - Да всегда, когда снятся цветные сны.
        - Ясно. - Усевшись в свое кресло, маэстро закинул ногу на ногу и еще более внимательно посмотрел на Бати. - А знаешь, Фридрих, что мы сделаем?
        - Нет, маэстро.
        - Подожди, не перебивай… Это был риторический вопрос. Сегодня вечером ко мне зайдет мой давний знакомый, друг детства лекарь Сун.
        - Настоящий маг?! - В глазах мальчишки засветилось восхищение.
        - Самый настоящий, - добродушно согласился учитель. - Ну так вот, оставайся сегодня на обед, я тебя с ним познакомлю.
        Выскочив из кабинета маэстро, Фридрих что есть духу помчался, не разбирая дороги. Нет, он не бежал, он буквально летел. Вот тот случай, которого он ждал всю жизнь, о подобном он читал в книгах, но даже надеяться не смел на что-либо подобное. Сегодня он увидит самого настоящего мага-лекаря и даже будет сидеть с ним за одним столом. Выбежав на задний двор, Фридрих прислонился к стене, пытаясь унять прыгающее в груди сердце.

* * *
        На обещанном обеде, по старой южной традиции проходящем в шесть вечера, Фридрих не находил себе места. Быстро сбегав домой, он надел самый нарядный жилет и выходные туфли с малахитовыми пряжками, что разрешалось надевать только по большим праздникам. Далее тщательно вымыл шею, уши и руки и, под конец, прокравшись в спальню отца - тот с матерью давно уже ночевал по разным комнатам, - стащил с полки великую ценность, заморскую туалетную воду, которой иногда прыскался зажиточный фермер, и вылил на себя приличную порцию, в один миг превратившись из обычного южного замарашки в передвижную парфюмерную лавку.
        Потянув носом воздух, он понял, что сделал глупость. От обилия цветочных запахов щипало в носу, чесалась и зудела кожа. Благоухание, распространявшееся от мальчишки, свалило бы с ног даже самую заядлую деревенскую модницу, но, слава случаю, таких на его пути не оказалось…
        Встретив ученика на пороге дома, маэстро потянул носом и, ухмыльнувшись, кивнул.
        - Проходи и снимай обувь, Фридрих.
        - А маг? - осторожно поинтересовался Бати, бережно снимая драгоценные парадные туфли и ставя их в прихожей у вешалки. - Маг уже пришел?
        - Лекарь задерживается, но скоро будет. Понимаю твое нетерпение, малыш, но придется подождать еще несколько минут. Мой руки, садись за стол, а я проверю, что творится на кухне, - и, кивнув Фридриху в сторону украшенной резьбой двери столовой, маэстро Дули удалился на кухню, где вовсю звенела посуда, а из приоткрытой двери доносился умопомрачительный запах жаркого и звонкий женский смех.
        Помыв руки под большим, начищенным до зеркального блеска медным умывальником, Фридрих толкнул дверь в столовую и, войдя внутрь, невольно залюбовался картинами на стенах. Те самые образы, что всплывали у мальчика в голове, когда, закутавшись в плед, он, портя глаза от плохого неясного света, вчитывался в мелкий шрифт редких фолиантов, смотрели на него с холстов внимательными добрыми глазами. Вот стоит маг-воин, длинная седая борода почти до колен заткнута за широкий кольчужный пояс. В одной руке меч, в другой уже зарождается огненный смерч, готовый нести смерть и разрушение по велению своего хозяина. Вот и лекарь, склонившийся над смертельно раненым рыцарем. В общем, чего тут только не было. И легендарные огнедышащие создания с расправленными перепончатыми крыльями и острыми, как кинжалы, когтями, и смертоносные морские демоны, переламывающие пополам корабли неудачливых мореходов. Коварные русалки, заманивающие истосковавшихся по женской ласке моряков в свои сети, чтобы утащить на океанское дно. Раскрыв от удивления рот, Фридрих осторожно семенил по начищенному паркету столовой, завороженный,
любуясь образами, перенесенными на холст чьей-то умелой рукой. Картины выглядели так реалистично, что казалось, маг или, хуже того, дракон вот-вот сойдет с полотна.
        Возле последней картины молодой человек задержался. На старом, выцветшем от времени, но не потерявшем своей реалистичности холсте умелая рука неизвестного живописца изобразила троих мужчин. Первый, высокий молодой красавец с бриллиантовым орденом на груди, смотрел вперед уверенно и непоколебимо. На его гладко выбритом лице играла улыбка, а правая рука, кисть которой была забрана в кольчужную перчатку, придерживала полу ярко-синего плаща. Второй, одутловатый толстяк с добрыми глазами и шикарными усами, был облачен в дорогой парчовый камзол и, по-дружески обнимая за плечи своего приятеля, держал в руке небольшой томик в коричневом переплете. На плечах толстяка красовался плащ лекаря, черный с оранжевой каймой. Третьим же на этой картине, как ни удивительно, был маэстро Дули собственной персоной. Обычно ссутуленная спина его была выпрямлена, будто учитель проглотил пику, взгляд поражал ясностью и остротой, а на плечах красовался плащ, колер которого был известен каждому мальчишке. Цвет плаща был красный. После этого открытия челюсть у Фридриха отпала окончательно. Выпучив глаза, он стоял и смотрел на
портрет трех мужчин, картину, по-видимому, описывающую дела давно минувших дней.
        «Неужели маэстро - боевой маг? - как ураган, пронеслась мысль в мозгу мальчишки. - Рядом с ним лекарь, это я знаю точно, а тот статный господин с бриллиантовой звездой на груди наверняка из благородных. Но если так, то почему учитель, вместо того чтобы гордо носить магический плащ, преподает в сельской школе?»
        - Любуешься?
        Раздавшийся из-за спины голос заставил Фридриха ойкнуть и подпрыгнуть от неожиданности.
        - Да, учитель Дули, - растерянно пробормотал он.
        - Чертова сентиментальность, никак не сниму эту мазню, - печально улыбаясь, проговорил маэстро. Очевидно, он зашел в столовую и, осторожно подойдя к Бати, некоторое время молча стоял у него за спиной. - Мы были молоды, глупы и наивны. Сколько мне там лет? А сколько сейчас? Уйма времени прошла! Я уже забыл, как это - надевать плащ огня и разрушения, а затем, взойдя на крепостную стену, раз за разом, минута за минутой отражать магические атаки.
        - Но почему, учитель?
        - Потому, мой друг, - вдруг повеселев, ответил Дули, - что обстоятельства вынуждают делать то, что должно. Ты слышал что-нибудь о восстании магов?
        - Нет, - Фридрих попытался припомнить, но, как ни силился, ничего похожего в голову не приходило.
        - И не услышишь. Воспоминания о восстании стерты из памяти человеческой. Все хроники сожжены, и под страхом смертной казни запрещено вспоминать о тех событиях.
        - Расскажите, учитель!
        - А ты не проболтаешься?
        - Что вы! Как можно. Если Фридриху Бати доверить тайну, то он могила!
        - Ну ладно. - Дули улыбнулся и потрепал мальчишку по голове. - Я тебе верю. Время до прихода моего старого приятеля у нас есть, так что слушай и не вздумай перебивать.
        Радостно кивнув, Фридрих залез на стул и, сложив руки на коленях, приготовился слушать.
        - Тридцать лет назад, когда на престоле восседал великий и мудрый король Матеуш Третий, наша страна процветала. Но случилось несчастье, король тяжело заболел и вскоре скончался. Два его сына, ныне здравствующий Антуан Второй и его брат Корион, будучи близнецами, вцепились друг другу в глотки за обладание золотой короной. Вместе с ними и вся знать раскололась на два враждующих лагеря. Антуановцев и корионовцев объединяло одно - жажда власти, но во всем остальном они были различны. Взгляды на торговлю и внешнюю политику, реформы в системе образования и нововведения в сельском хозяйстве, выход к морю… Принц Антуан считал, что нечего ссориться с соседями из-за узкого перешейка, отделяющего Срединное королевство от большой воды, а Корион, прирожденный торговец и политик, был уверен, что выход к морю необходим стране как воздух… Дошло до сражения, на поле вышли верные принцам полки, и быть бы беде, если бы не вмешались маги. Встав строем между ощетинившимися железом армиями, они три дня и три ночи сдерживали их напор, не давая сойтись.
        На великом поле брани вздымались огненные стены и ревели волшебные ураганы. Лекари не успевали латать своих собратьев, а некроманты - поднимать уже мертвых и снова ставить в строй. Только на третьи сутки бесплодных попыток устроить братоубийство принцы встретились и вместе с архимагом, светлейшим Артуром Барбассой, решили сесть за стол переговоров. Но коварный Марик Серолицый, настоящее имя которого давно забыто, решил воспользоваться ситуацией и занять пост своего учителя. Улучив момент среди всеобщей сумятицы, он отравил вино в кубке благородного принца Кориона, и, выпив яд, тот упал без признаков жизни. Вызванный некромант, также подкупленный Мариком, заставил труп принца плясать под свою дудку, и мертвец указал на магистра.
        После этого собиравшийся убить своего брата, а теперь потерянный и удрученный горем Антуан удалился из лагеря для переговоров, не сказав ни слова, а вечером того же дня вставшая под одни знамена десятитысячная армия тяжелой пехоты, панцирная кавалерия и три роты королевских стрелков в едином порыве атаковали магов по всем фронтам. Многие полегли, не рассчитав своих сил, или сложили голову, спасая раненого товарища. Светлейшего магистра и еще десять сильных магов, его ближайших учеников, соратников и единомышленников, поддерживавших его во всех начинаниях, взяли в плен. Лишенные своих способностей особым ритуалом, они были умерщвлены путем отсечения головы. Других сослали на дальние рубежи, и всех их лишили силы и навыков, что было равносильно той же смерти от меча или топора.
        - А вы там были, учитель?
        - Где?
        - На поле брани.
        - Был. В первых рядах. Я, мой друг Виллус, некромант и звезда курса, а также лекарь Бари, добродушный и вечно улыбающийся крепыш.
        - И что же с ними стало?
        - Виллус погиб. Увидев, как под покровом темноты к лагерю подходят силы противника, он зазвонил в сигнальный колокол и получил стрелу в глаз. Королевские стрелки бьют точно в цель. Бари, попытавшийся его воскресить, подоспел слишком поздно и, унося тело погибшего товарища на руках, попал в окружение. Он был добряк и балагур, дрался из рук вон плохо, а вот вылечить мог кого угодно, если смерть не затаскивала своими цепкими когтями несчастного так далеко в бездну, что и думать о воскрешении не стоило. С небольшим пехотным мечом в руках он стоял над мертвым Виллусом и отражал атаки мастеров клинка и кинжала. Как и любой лекарь, он мог излечить всех, кроме себя. Я же находился у шатра магистра и после десятичасового боя, когда земля вокруг превратилась в одну сплошную черную запекшуюся корку, обильно политую кровью, был захвачен в плен вместе с остальными. Жизни меня не лишили, но способность творить магию я утратил навсегда. Старинные охранные амулеты сделаны на совесть. Потом я провел десять лет в темнице и был выпущен на свободу с условием, что никогда не попытаюсь вернуться в Мраморный Чертог. Все
воспоминания о той войне под запретом. Вероломство и подлость завуалированы доброй волей, а заградительный кордон магов, чьи кости потом растащили шакалы, назван Восстанием магов. Все сведения о событиях тех лет переписаны, и если ты раскроешь хроники тридцатилетней давности, то не найдешь там ни одного упоминания о братьях, великом сражении и светлом магистре.
        - А ваш друг? Ну, тот, что должен прийти?
        - Мой друг лекарь Сун в ту пору был в восточных уделах королевства, на границе с кочевыми ханствами степняков, а когда вернулся в столицу, то поспел к шапочному разбору. Его, конечно, тут же арестовали и на всякий случай посадили в каменный мешок, но вышел он спустя два года и долгих восемь лет добивался освобождения опальных магов. Способностей его не лишили, да и лекарь он был преотличный… Многие из тех, что попали в каменные застенки, умерли от чахотки и туберкулеза, другие от голода и отчаяния закончили жизнь, перегрызая вены на руках. Я же не умер и не сошел с ума только чудом и искренне благодарен лекарю за свое освобождение. Да и потом, не мог же новый король казнить всех магов подчистую, оголив границы, ослабив медицину и розыскную службу, подорвав сельское хозяйство. Те немногие, что присягнули новому королю, были помилованы и приближены ко двору, но, к нашей магической чести, их было очень мало… С тех пор прошло тридцать лет. Друзей своих я оплакал, но не забыл о случившемся и, став школьным учителем в южном пределе, сидя перед камином с бокалом вина в руке, долгими зимними вечерами
вспоминаю те памятные события, лица моих товарищей и кромешный ад последней битвы. Кто бы мог подумать, армия людей смогла одолеть подготовленную и хорошо обученную дружину боевых магов, лекарей и некромантов. Даже управляющие стихиями маги участвовали в битве, но от них было мало толку. Неконтролируемые смерчи и проливной дождь вредили не только противнику, но и нам, и, быстро одумавшись, эти маги встали в строй как обычные солдаты… Вот так, малыш, все и было… Но запомни главное, ни при каких обстоятельствах не болтай о делах тех дней. Сболтнешь лишнего, шпионы быстро донесут, и на следующий день ты лишишься головы.
        Маэстро замолчал, и в комнате повисла тишина. Ее нарушали лишь тиканье часов да потрескивание поленьев в камине. А затем кто-то настойчиво постучал в дверь.
        Учитель сидел молча, склонив голову и погруженный в себя, а ошалевший от услышанного Фридрих только открывал рот, но, лишенный дара речи от удивления, мог разве что бессвязно бормотать.
        Стук в дверь участился и стал похож на барабанную дробь.
        - Учитель, учитель, - Бати потянул прогруженного в мысли Дули за рукав. - В дверь стучат.
        - Ох уж эта моя рассеянность! - стряхнув пелену задумчивости, маэстро вскочил со стула и рысью понесся в прихожую открывать дверь.
        - Сун, дружище! - донеслось с порога. - А мы уж тебя ждем не дождемся.
        - А дверь не открываете, - послышалось добродушное ворчание клирика. - Стучу, стучу. Думал, все ушли куда-то, а ты тут как тут. Ну, давай, веди обедать, а то есть хочу так, что жрать хочется.
        - Сун, познакомься, - Дули толкнул дверь в столовую, и на пороге показался высокий длинноволосый уроженец степей с круглым, желтым лицом. Магического плаща на нем не было, вместо него лекарь носил кожаную куртку, высокие сапоги для верховой езды и мягкие холщовые брюки с зелеными лампасами. - Это тот самый мальчик, о котором я говорил.
        - Значит, это ты, Фридрих, - гость уверенно прошел вперед и протянул замершему от восторга мальчугану сильную широкую ладонь. - Ну, будем знакомы. Сун Ари меня зовут. Сам я из степей, людей лечу.
        - А я Фридрих, - расплывшись в глупой улыбке, протянул руку сын фермера, не сводя с гостя восторженного взгляда. - Вот только школу закончил. Сам с юга…
        Маленькая ладонь Бати исчезла в широкой руке Суна, и тот, расхохотавшись, только покачал головой.
        - А ты, смотрю, не робкого десятка. Я же маг… Если кто мне не понравится, в лягушку превращу.
        - Как же так, - опешил Фридрих и на всякий случай попятился к выходу. - Вы же лекарь. Они лечат, а не превращают. Превратить может некромант, повелитель стихий, но не лекарь и не боевой маг.
        - А ты откуда знаешь? - Сун уселся на стул и, закинув ногу на ногу, хитро прищурившись, посмотрел на Бати.
        - Читал, - смущенно признался тот. - Маэстро Дули давал книги, а я их читал, потому знаю и про магов, и про королевство наше, от северных до южных пределов.
        - Вот это да… Вот это парень, - лекарь восхищенно покачал головой, а затем вопросительно посмотрел на учителя. - В мальчике что-то есть, Дули. Клянусь своим плащом, он предрасположен, но вот так ли это, или это лишь призрак магического таланта, можно сказать только проверив.
        - Так проверяй, - уверенно кивнул маэстро. - Я же сам не могу, и ты это отлично знаешь.
        Сун пожал плечами и вновь обратился к притихшему Бати.
        - Знаешь, Фридрих, что мы сейчас собираемся сделать?
        - Могу только догадываться, - наивно пожал плечами тот.
        - Мы с учителем, - Сун откашлялся в кулак, - хотим проверить тебя на предрасположенность к магии. Наличие ее, между прочим, совсем не означает, что ты когда-нибудь станешь магом и сможешь творить заклятия, создавая формулы и блоки. Многие живущие в королевстве могут быть предрасположены, как и ты, но постичь даже азы искусства им не суждено. Ну что, попробуем?
        - А больно будет?
        - Нет, что ты! - в притворном ужасе замахал руками степняк. - Я только положу тебе на голову руку после чего смогу прислушаться к твоему внутреннему «я». Все мы, предрасположенные к магии, способны отличить собрата, вот только многие не умеют этого делать. Лекари же этому обучаются в университете, и одной из задач, поставленных перед всеми королем, является поиск мальчиков и девочек с потенциалом, затем вручение им рекомендательных писем для поступления в Магический университет в столице.
        - Поступление в университет, - от восторга Фридрих вновь затаил дыхание и, не веря своему счастью, уверенно затряс головой. - Тогда проверяйте.
        - Осторожно, мальчик, - маг поднял указательный палец вверх. - Перед тем, как соприкоснуться с твоим внутренним «я», я обязан тебя предупредить. Войдя в ментальный контакт, я сразу узнаю все твои тайны, мысли и желания. Все, даже самые порочные и сокровенные. Готов ли ты довериться мне настолько?
        Фридрих вдруг покраснел и исподлобья посмотрел на собравшихся в комнате мужчин.
        - Учитель, - прошептал он. - Что же делать?
        - У вас, значит, есть тайны? - Сун усмехнулся и вопросительно глянул на своего старого приятеля.
        - Ты о том, о чем я тебе рассказывал, Фридрих? - задал прямой вопрос Дули.
        - Это вы о чем?
        - Я рассказал мальчишке о Восстании магов.
        - Сдурел, старый пень! - маг вскочил из-за стола и, нахмурив брови, начал надвигаться на Дули с кулаками. - Совсем тебя на природе без темницы и крыс растащило? Хочешь мальчишку сгубить, а заодно и нас подвести под топор?
        - Спокойно, дружище, - виновато улыбаясь, бывший боевой маг выставил перед собой руки и принялся отступать в сторону кухни. - Мальчишка не выдаст. Он из наших, думающих и идейных.
        Лекарь вдруг остановился и, оглянувшись через плечо, впился взглядом во вдруг побледневшего Бати. Тот, последовав примеру учителя, попятился, но вдруг ощутил во рту странный металлический привкус и, охнув, уселся на стул. Ноги, в один миг став ватными, отказались слушаться хозяина.
        - Ну, так что? - все еще грозно хмурясь, поинтересовался Сун.
        - Клянусь здоровьем родителей, - пискнул Байк, сглатывая набежавшую слюну. - Не выдам ни при каких обстоятельствах.
        - А все твои картины, не иначе. - Подойдя к висящей в самом углу работе неизвестного мастера, клирик остановился и окинул ее взглядом. - Снял бы ты ее от греха подальше. А если проверка из Мраморного Чертога заявится, взглянуть, как местный учитель тратит казенные денежки, и не ровен час наткнется на это художество?
        - Не могу, - смущенно заламывая руки, признался бывший маг. - Это единственная память о них. Ты не представляешь, чего мне стоило найти человека, чтобы тот по памяти написал этот холст.
        - Да. - Губы Суна сложились в одну узкую черту. - Давно это было, а все как наяву. Помнишь, как вы себя называли?
        - Да кто такое забудет? Братство магов. Старый студенческий ритуал, и друзья на всю оставшуюся жизнь.
        Отойдя от картины, лекарь уселся за стол рядом с Бати. Черты лица Суна вновь смягчились, из его голоса исчезли резкие холодные нотки:
        - Ну так что, парень, будем тебя проверять?
        - Будем, - немного отойдя от случившегося, произнес слабым голосом Фридрих. - Еще как будем!
        - Ну, вот и славно, вот и хорошо, - узкие губы степняка изогнулись в приветливой улыбке. - А как закончим, так сразу и за обед. Запахи, что доносятся с кухни, сведут с ума любого гурмана, а голодного мага в особенности.
        Глава 4
        В день собеседования Фридрих проснулся раньше обычного и обнаружил своего приятеля сидящим на соседней кровати - он уставился в стену затуманенным взором.
        - Уже проснулся? - удивленно поинтересовался он у любившего поваляться в постели Марвина.
        - Я не ложился, - пояснил тот и, вяло поправив челку перевел взгляд на Бати. - Мысли дурные в голову лезут. Как закрою глаза, так сразу и накатывает.
        - Что?
        - А если не получится? - Марвин Байк шмыгнул носом и, сев по-турецки на постели, набросил на плечи тонкое шерстяное одеяло. - Знаешь, Фридрих, я родился и вырос в семье кузнеца. Дед мой, знатный мастер железных дел, известен далеко за пределами юга. Отец, как и его родитель, родился с молотом в руке. - Взгляд Марвина сместился на узкое грязное окошко под потолком, единственный источник света в крохотной комнате на чердаке, на которую у них с Байком хватило денег. - Но я хочу большего, понимаешь? Мне не нравится с утра до ночи махать молотом, исходя п?том, заливающим и щиплющим глаза. Мне не по нутру стоять за мехами и по окрику старших «поддавать» до кровавых мозолей. Ростом и статью я не вышел, и в армию меня вряд ли возьмут.
        - И когда тебя отметил маг…
        - …я возликовал. - Байк горячо закивал головой и, поправив сползшее с плеч одеяло, повернулся к другу. - Но если мне откажут, куда мне идти? Куда податься? Я же, кроме того, чтобы молотом махать да стоять на кузнечных мехах, ничего не умею!
        - А школа? - удивился Фридрих и, свесив с кровати босые ноги, зябко поежился. - Ты же знаешь грамоту! Если магом стать не получится, поступишь в университет при городском магистрате Мраморного Чертога.
        - Чудак ты человек! - Марвин с сожалением посмотрел на приятеля. - Чтобы туда поступить, надо ой как много знать. Отец мой, когда еще был маленький, рассказывал, будто раньше в школе учили не только грамоте и счету. Зубрили языки, преподавали каллиграфию и ораторское искусство. Стихосложение и танцы так вообще были двумя обязательными предметами. Давались они не всем… Но после каких-то событий, произошедших в столице, все это учить перестали. Однако знания нужны, и их спрашивают, требуют у каждого претендента, а получить их можно только наняв маэстро за звонкую монету. Только откуда в семье кузнеца лишние деньги? Читать-писать умеешь, и то хорошо. Живем мы безбедно, но того, что зарабатывают старшие, хватает лишь на сытный ужин, теплый дом, конюшню да обновки по весне. Все остальное идет в казну его величества Антуана II.
        Зевнув и поднявшись с кровати, Бати босыми ногами прошлепал до койки приятеля и, присев на край, хлопнул того ладонью по плечу.
        - Эй, Марвин? Что за уныние? Мы с тобой в столице, живы, здоровы и отмечены магами как одаренные. Что может быть лучше?
        - Быть отмеченным не значит иметь дар или талант. - Байк в сомнении закусил губу. - Ты вообще представляешь себе, сколько народу из тех, что стояли с нами в одной очереди у ворот, намотав сопли на кулак, отправится восвояси и вернется к привычной, серой и обыденной жизни? Маги, они народ не простой. Университет получает деньги из королевской казны, а там за каждую медную монету строгий отчет. Если по поводу тебя возникнут хоть малейшие сомнения - прости-прощай Мраморный Чертог, здравствуй отчий дом и ненавистная кузня.
        - Ох, не понимаю я тебя. Ну зачем, спрашивается, себя накручивать в самый ответственный день? - Пожав плечами, Фридрих встал с кровати и, скинув с плеч вытертое шерстяное одеяло, начал надевать штаны. - Давай лучше спустимся пораньше в обеденный зал. Перекусишь, в желудке станет тяжело, а на душе полегчает. Сытое брюхо и не такие дурные мысли разгоняло.

* * *
        Быстро одевшись, друзья умылись холодной водой из бочки во внутреннем дворе и уже в приподнятом настроении принялись за обе щеки уписывать скромный, но сытный завтрак, запивая его из больших кружек яблочным компотом.
        Как и предсказывал Фридрих, горячий завтрак, яичница с беконом и луком и пара кусков доброго ржаного хлеба, развеял ночные страхи и сомнения.
        День и вправду был особенный. Яркое приветливое солнце на небосклоне припекало, говоря о том, что не за горами теплые летние дни, а щебет пригревшихся под ласковыми солнечными лучами птиц заряжал бодростью на весь день.
        С Диком-некромантом, который навел шороха в «Жареном гусе» в первый день их знакомства, они больше не виделись. Но Фридрих обрадовался, когда через пять минут, после того как друзья приступили к трапезе, входная дверь скрипнула и на пороге появился весельчак и балагур Дик в форменном плаще, с недельной щетиной, грозившей в любую секунду превратиться в бороду, и озорным блеском в глазах.
        - Здорово! - прогрохотал он с порога и, помахав завтракающим мальчишкам, направился к их столику. - Не возражаете?
        - Конечно, Дик, присаживайся. - Фридрих с готовностью выдвинул свободный стул, и, присев, Дик, заказал себе завтрак. - Ты как? Парень с твоего курса приходил, говорил, что ты наказан…
        - Дела давно минувших дней, - облокотившись на спинку стула, Дик усмехнулся и скрестил руки на груди. - Поработал в анатомическом театре магистра, заполнил горы документов и даже переписал пару его работ по прикладной некромантии. Бывало и хуже. Но, я смотрю, вы в приподнятом настроении? Так оно и должно быть.
        - Слушай, Дик, - Фридрих отодвинул от себя тарелку и наклонился к уху молодого мага. - Вот ты так же проходил собеседование, как и мы? Что у нас спрашивать-то будут? Сложение и вычитание? Письмо?..
        Тем временем перед молодым магом появилась большая, пышущая жаром и распространяющая сногсшибательные ароматы жареного картофеля и грибов чугунная сковорода, и, не дождавшись конца фразы, некромант с аппетитом принялся за еду.
        - Да пустяки, - отмахнулся студент, отправив большую ложку грибов с картошкой в рот и потом отхлебнув из большой глиняной кружки пенистого кваса. - Конечно, выяснят, умеете ли вы читать манускрипты и рассчитывать заклинания. Без математики, чтения и письма в академии никуда. Но главное - испытание на пригодность.
        Затаив дыхание, друзья подвинулись к давящемуся в спешке студенту.
        - А что это за испытание? - осторожно поинтересовался у щурящегося от удовольствия некроманта Бати.
        - Само важное… - отхлебнув кваса, Дик хитро усмехнулся и бросил косой взгляд на приятелей. - Есть в дальнем углу за вещевыми складами дощатый сарай с обветшалой крышей. Что там хранится, наверное, и великий магистр Серолицый не знает. Прошедший испытание по школьным наукам входит в сарай, а выйти должен через другие, задние двери, где его будут ждать маги. Задание у каждого свое. Кого ни спроси, что-то новое поручают, но главное, по ответам соискателя маги поймут, годен ли ты для университета или только зря отнимаешь их время.
        - А что у тебя было, Дик? - воскликнул заинтригованный Фридрих.
        - И что ты видел в сарае? - вторил ему Марвин, нервно елозя подошвами стареньких ботинок по дощатому полу - Что? Расскажи, жалко тебе, что ли?
        - Не жалко, конечно, - Дик быстро справился с завтраком и теперь, сыто отдуваясь, сидел напротив друзей и смаковал квас маленькими глотками. - Вот только не поможет это вам. Задание у меня было простое - нарвать яблок. Я зашел в сарай, недоумевая, откуда там взяться хоть одному плодовому дереву. Отец мой держал сад, и жили мы с продажи фруктов, так что где искать яблоки, я знал отлично. Сарай, старый, сырой и мрачный, для этих целей подходил мало. Ступив на заваленные сеном прогнившие доски пола, я… я… - Дик замялся, будто силясь что-то припомнить, но вдруг отрицательно замотал головой. - Было страшно. Страшно не оттого, что было там внутри, а из-за того, что стремилось вырваться из меня наружу. Казалось, когда я переступил порог, то в глубине моего сознания что-то проснулось. Тогда, разумеется, я этого понять не мог и дошел до этих мыслей несколько лет спустя… Потом была череда дверей, маленьких и больших, с железными и деревянными ручками, и за каждой из них было новое, непонятное и непередаваемое на словах. До последней двери я добрался чуть живой и, кажется, постарел лет на пять. Время
тянулось, как патока…
        - А яблоки? - задал, как ему показалось, глупый вопрос Бати, но Дик не смутился. Взглянув на показавшееся дно кружки, он положил перед собой несколько медных монет и, сыто рыгнув, поднялся из-за стола.
        - Яблоки? Ну да, конечно. За сараем оказалось дерево, самая обычная яблоня поздних сортов. Взобравшись по веткам почти на самую верхушку, я нарвал яблок и, завернув их в рубаху, отнес четырем магам, которые, сидя на стульях, с интересом наблюдали за мной со стороны. Один из них, высокий худой старик с черной бородой и глазами, будто угли из камина, надкусил одно и, поморщившись, бросил на землю. «Кислое, - произнес он тоном, не допускающим возражений. Потом положил мне ладонь на голову и спросил: - Что ты видел?» Я как мог подробно описал все, что со мной приключилось. Переглянувшись, четыре декана факультетов посовещались между собой, а потом тот, что пробовал яблоко, указал куда-то в сторону главного здания университета длинным сухим пальцем и произнес: «Ты зачислен, юноша. Но мы видим у тебя внутри невоздержанность и горячность. В будущем они могут принести тебе немало проблем».
        Дик замолчал, погрузившись в собственные мысли и скрестив руки на груди.
        - А дальше? Дальше что?
        - Дальше, - молодой некромант хохотнул и, развернувшись на каблуках, направился в сторону выхода. - Так я стал учиться в Магическом университете в славном городе Мраморный Чертог.
        Входная дверь хлопнула, оставив Марвина и Фридриха одних.
        - Ты что-нибудь понял? - скосив глаза в сторону входа, поинтересовался Бати.
        - Ничего. А ты, Фридрих?
        - Тоже ни капельки.
        Глава 5
        Грохот лошадиных копыт гулким эхом раскатился по ущелью, и к переправе вылетело четверо всадников. Грязные, с налипшими на лоб потными волосами и с блуждающими взглядами, они остановились около коновязи и начали спешиваться, кряхтя и бряцая доспехами.
        Паромщик на другом берегу реки, видимо, дремал в этот предрассветный час, потому путникам пришлось долго кричать, прежде чем тот пришел в себя и, выбравшись из теплой постели, поспешил к вороту своего парома.
        - Нож бы ему под ребро, - скривил брезгливую мину сухой поджарый воин со светлыми волосами, которые от грязи и пота висели сосульками. Он попытался запустить руку под доспехи. - Блохи, грязь, пыль. Ни еды нормальной, ни баб. Аскольд, банши тебя побери, я не видел теплой ванной уже неделю… И это ты называешь простой работой?
        Высокий широкоплечий воин, укутанный с головы до ног в походный плащ с меховым подбоем, покосился на светловолосого, поправил меч на поясе и устало прислонился к коновязи.
        - Я устал так же, как и ты, Барт, - сквозь зубы пробормотал он. - Но дело, думаю, стоит тех денег, которые тебе заплатили.
        - Заплатят, - воин развернулся к Аскольду вполоборота, выставив на всеобщее обозрение длинный белый шрам, пересекающий скулу и уходящий по шее под доспехи. - С тех пор, как этот выживший из ума старикашка вручил нам бумаги, с которыми ты нянчишься, как с писаной торбой, я не видел и признаков золота, которое он нам обещал.
        - Во имя разума, чего ты хочешь? - Аскольд набычился и, выпятив грудь колесом, сверху вниз посмотрел на недовольного компаньона. - Если тебя что-то не устраивает, вали на все четыре стороны. До поселка, что мы проехали ночью, всего пять часов пути. Там ты найдешь девчонок, воду и постель.
        - А деньги, деньги, Аскольд? Не для того я прошел через горный перевал и чуть было не утонул в торфяных болотах, чтобы уйти без расчета!
        - Командор, остынь, - остановил дернувшуюся к рукояти меча руку Аскольда шагнувший к спорящим рыжебородый детина с золотой серьгой в ухе. - Дай Барту расчет, и пускай убирается ко всем чертям. От его нытья жизни нет, а втроем мы пересечем пустоши много быстрее. Да и ищут-то наверняка четырех всадников, а мы их обманем и прибудем втроем.
        Аскольд в сомнении закусил губу, но, чуть поразмыслив, кивнул и, откинув плащ, сорвал с пояса один из четырех кожаных кошелей и швырнул его в улыбающееся лицо Барта.
        - Проваливай, наемник, - процедил он сквозь зубы, наблюдая, как светловолосый ловко перехватил левой рукой летящий в него снаряд и быстро спрятал его за пазуху - Я постараюсь сделать так, чтобы больше никто не воспользовался твоими услугами. Гнилой ты человек и ленивый.
        - Как знать, как знать, - не дождавшись, пока троица опомнится, Барт расхохотался и, вскочив в седло уставшего от долгой дороги коня, развернул его и, ударив пятками по бокам измученного животного, поскакал в обратном направлении.
        - Он предаст нас, командор, - вдруг заговорил до этого молчавший третий. Скинув капюшон, скрывающий его лицо, он подошел к командору и рыжебородому и указал в сторону быстро удаляющейся к лесу фигуры всадника. - Аскольд, Нирон, я давно знаю вас. В каких только передрягах мы с вами не побывали за это время, и не бывать бы Барту в нашей команде, если бы Илой не слег. И, главное, как удачно этот Барт подвернулся. Стоило Илою съесть то злополучное жаркое в трактире, как Барт - тут как тут.
        - И что же ты предлагаешь сделать? Время и так поджимает. - Командор нахмурился, глядя, как неспешно и неторопливо к ним с противоположного берега приближается тяжеловесный грузовой паром.
        - Пустить ему кровь, - просто пожал плечами третий. - Земля вздохнет с облегчением, если эта гниль перестанет топтать ее своими сапогами.
        - Суни верно говорит, командор, - пробасил рыжебородый Нирон, тряхнув густой шевелюрой. - Да и господин наниматель на него не очень приветливо смотрел. Он вроде как маг, а у них на это нюх еще тот.
        - Хорошо.
        Гулкий удар досок о бревна означал, что переправа, наконец, прибыла. Подхватив пегого жеребца под уздцы, Аскольд кивнул соратникам.
        - Ты, Суни, отправляйся за ним и проследи, чтобы Барт не сунулся к страже или кому похуже. Увидишь, что решил донести, ты знаешь, что делать. Мы же пойдем дальше на север, в обход степи к столице. Будем двигаться маршевым темпом, так что справишься и, если загонишь пару лошадей, легко догонишь нас в пути. Если же время будет поджимать, пойдем прямо через пустошь… хотя чует мое сердце, что так и будет.
        - Хорошо, командор, так тому и быть.
        Кивнув воинам, ведущим лошадей на приставший к пристани паром, Суни одним ловким движением вскочил в седло и, развернув коня, ударил тому пятками по бокам. Усталая скотина всхрапнула, выпучив глаза, и некоторое время пританцовывала на месте, силясь понять, шутит ли хозяин или вправду решил продолжить путь, но новый удар по ребрам возымел свое действие, и, сорвавшись в галоп, конь помчался по торному тракту, расшвыривая копытами размокшую от дождя и тумана глину.
        - Благородные господа собираются переправляться, или у них тут свидание? - заспанная физиономия паромщика появилась из палатки на борту, и, подняв над головой фонарь, он осветил лица пассажиров.
        - Свидание окончено, паромщик, - покачал головой командор. - Сколько стоит переправа?
        - По серебряной монете за человека и по десять медяков за коня.
        - Да это грабеж среди бела дня! - Возмущенный Нирон, грозно тряхнув бородой и сжав кулаки, пошел на зарвавшегося мужика. - Мало того, что эта мокрица над нами издевается, так еще и ограбить хочет.
        Воин уже вознамерился ударить по наглой, заросшей щетиной и давно уже не мытой физиономии паромщика, как вдруг рука Аскольда зацепила его за пояс.
        - Совсем сдурел, - злобно зашипел тот на бородача. - Стрелков не видишь?
        - Благородный господин говорит правду, - паромщик оскалился, показывая редкие гнилые зубы, и довольно захихикал. - Я и мои мальчики всегда при деле. - От палатки отделились двое крепких парней в длинных холщовых рубахах и, встав на колено наизготовку, выставили взведенные арбалеты. - Но если господ не устраивает плата, то в тридцати лигах вниз по реке есть мост. Он абсолютно бесплатный.
        - Разорви тебя на части, паромщик, - командор сплюнул в грязь и принялся отсчитывать монеты в грязные трясущиеся ладошки вымогателя. - Мы торопимся и потому будем платить, но если бы не поджимало время, я первый бы плюнул тебе в морду и, развернув коня, проскакал до моста.
        Аскольд лукавил. Переправа, которой они должны были воспользоваться, была единственной безопасной во всей округе. Выше по течению засела банда разбойников, числом не менее ста. Это были по большей части беглые с рудников его королевского величества. Они не щадили ни стариков, ни детей, а уж наемников, увешанных мечами и зачастую при деньгах, не выпустили бы из своих лап ни за какие коврижки. Местные власти пытались поймать негодяев, но те хорошо прятались, устраивали вылазки да чинили трудности обозам с провизией. Поговаривали даже о том, что вскоре прибудет рота тяжелой панцирной пехоты из самого Мраморного Чертога, чтобы раз и навсегда положить конец этому безобразию. Но время шло, разбойники занимались грабежом и вымогательством, а помощь из столицы не спешила.
        Мост же, о котором упоминал гнилозубый вымогатель, действительно находился всего в тридцати лигах вверх по течению, но добраться до него значило вновь огибать смердящие торфяные болота по полуразрушенной гати, а потом проезжать сквозь пограничный городок, набитый стражниками короля и вездесущими соглядатаями.
        У Аскольда было важное дело, за выполнение которого старый некромант обещал неплохую плату, способную помочь старому воину отойти от дел и, наконец, купив домик ближе к столице, зажить спокойной и обыденной жизнью.
        Вручая длинный черный тубус, невероятно тяжелый для бумаг, находящихся в нем, он передал командору четыре кожаных мешка, набитых золотом, и произнес:
        - Прибудешь в Мраморный Чертог. Там заселишься в гостиницу «Жареный гусь» около южных ворот и будешь ждать моего человека.
        - Кто заберет твои бумаги и выплатит мне остальное жалование? - поинтересовался Аскольд, отлично понимая, что в мешочках далеко не вся сумма.
        - Не стоит беспокоиться, наемник, - криво усмехнулся седой старик. - Все будет, как я обещал. Ты только довези бумаги в строжайшем секрете от королевских ищеек. Если груз останется в целости к концу путешествия, мой человек утроит цену.
        Глава 6
        Нестройная шумная очередь перед воротами университета растянулась на пол-улицы, и друзьям, решившим, что они придут первыми, пришлось пристраиваться в самый конец. Процедура прохода претендентов была проста. Подойдя к сторожке, где дежурил один из студентов, юноша или девушка, претендент протягивал подорожную и рекомендательное письмо. Молодой маг важно кивал, отмечая что-то в списках, и пропускал соискателя за ворота. В случае же если фамилии кого-то не было обнаружено - многие из поступавших пытались пролезть без очереди, - хитреца выталкивали за ворота взашей и вычеркивали из всех списков.
        - Жаль, что Малькома нет, - вдруг пожаловался Байк, нервно озираясь по сторонам. - У него, небось, как всегда, сдоба, вкусная-превкусная.
        - Ну, ты даешь! - изумился Фридрих, в который раз поправляя прическу и воротник парадной рубахи, заботливо положенной его матушкой на самое дно вещевого мешка. - Час назад ты съел яичницу и снова есть просишь!
        - Это нервное, - смутился Байк, прислушиваясь к разыгравшейся в животе баталии. - Когда я сильно нервничаю, не боюсь, а переживаю, иногда такой голод находит, что хоть все бросай и садись обедать.
        Время шло, и длинная очередь мерно втягивалась в ворота. За время ожидания она выросла почти до поворота на улицу Кожевников, и Фридрих порадовался, что ранний подъем и завтрак подарили им возможность стоять не в самом конце. Тем не менее он завистливо наблюдал, как смущающиеся и краснеющие счастливчики, не ведая своей судьбы, проходили за тяжелые, окованные железом ворота Магического университета.
        Через несколько часов тягостного ожидания и неспешных крохотных шажков подошла очередь Фридриха.
        Шагнув вслед за невысоким сутулым пареньком, Бати остановился перед будкой и робко заглянул в полукруглое окошко, в котором виднелось лицо усталого старшекурсника в зеленом плаще.
        - Назовитесь и передайте подорожную и рекомендательное письмо, - скороговоркой произнес тот давно уже заученную фразу.
        - Фридрих Бати, - ответил Фридрих и быстро сунул документы в окошко.
        - Бати, Бати, - парень в зеленом плаще начал неспешно перелистывать толстый талмуд с записями и под конец, закрыв его, вернул документы сквозь открытое окно. - Нет тебя, проваливай.
        - Как нет? - чуть было не потерял дар речи Фридрих, растерянно хлопая глазами. - Но… Но мы… Вот хоть у Марвина спросите. Мы с ним записывались в один день!
        - Нет, и все, - сморщился студент-старшекурсник так, как будто у него под носом вдруг оказалась дохлая крыса. - Проваливай, говорю, или вытолкаю взашей, а заодно внесу в черный список. И без тебя дел невпроворот.
        Опустошенный и расстроенный, повесив голову и комкая в руках бумаги, Бати поплелся прочь от ворот. Стоящий сразу за ним Марвин подбежал к приятелю.
        - Ты куда?
        - Не знаю, - не понимая, что произошло, признался сын фермера, пустым взором глядя куда-то в самый конец очереди. - Меня нет в списках.
        - Как это нет? - пришла очередь удивляться Байку.
        - А вот так, - развел Бати руками. - Не нашли меня.
        - Может, плохо искали?
        - А ты пойди, докажи.
        - Следующий, - раздался гневный окрик из будки. - Кто там настолько глуп, что собирается заставить ждать господ магов.
        - Ты это, - смутился Марвин, с опаской поглядывая на будку, - извини. Но мне…
        - Да иди уж, - зло махнул рукой Бати. - Чего извиняться. Видать, нечего мне было и пытаться с моим-то свиным рылом. Бывай.
        Уже начавшая возмущаться задержкой очередь притихла. Плетясь и волоча ноги, Фридрих брел мимо счастливых претендентов, ощущая на себе их взгляды. Кто-то смотрел на него с недоумением, кто-то с сочувствием, но больше всего было ехидства и злорадства. Еще бы, вышел из игры еще один претендент, освободив другим дорогу. Мест-то в Магическом университете не так чтобы много. Берут самых лучших, из тех, кто пришел раньше. Неумех и опаздывающих вообще нигде не любят.
        Будто пьяный, Фридрих шел вдоль забора университета, шатаясь и упираясь в забор рукой, пока до боли знакомый голос не вырвал его из пучины страданий.
        - Эй, парень, ты куда? Вход с другой стороны.
        - Дик, миленький, - Бати судорожно вцепился в рукав оторопевшего некроманта. - Что делать? Меня в списках нет!
        - Как нет? - опешил молодой маг. - Я же собственными глазами видел, как Мальва записывал тебя, - Дик осекся на полуслове и в сомнении закусил край нижней губы. - Приятеля твоего, Марвина, пропустили?
        - Пропустили, - чувствуя, что сейчас разревется, всхлипнул Фридрих. - А меня нет…
        - Тише, пацан, не разводи сырость. Чувствую, Мальва, паршивец, подумал, что мы с тобой приятели, и решил тебе насолить, ну а под эту лавочку и мне заодно. Мы же с ним с первого курса на ножах.
        - Так мы и есть приятели! - в голос завыл Фридрих, хлюпая носом. - Разве не так?
        - Да так, тише ты. Не мешай, я думаю.
        - О чем? - уже в голос заревел Фридрих. - Дик, миленький, помоги. Если ты сейчас ничего не придумаешь, придется мне домой возвращаться. Вот отец разозлится, высечет или, того хуже, отправит на дальнюю ферму…
        - Тише! - Дику пришлось даже прикрикнуть, чтобы Фридрих унялся, и пока некромант в задумчивости расхаживал вдоль забора, тот тихо стоял рядом и, вытирая рукавом парадной рубахи слезы, с надеждой посмотрел на молодого мага. - С Мальвой я разберусь отдельно, - процедил сквозь зубы некромант. - Теперь по существу… Сквозь ворота тебе не пробиться, даже если выпустить тебя в них из катапульты. Они для того и поставлены, чтобы не пропускать нежеланных гостей. Так, у тебя штаны есть?
        - С утра были. - Фридрих удивленно уставился на ноги, одетые в чистые, слегка залатанные штаны, подпоясанные длинной витой веревкой.
        - Замечательно. Снимай.
        - Дик, миленький, - вновь забормотал Фридрих, готовый снова разревется. - Куда же я без штанов? Меня же стражники остановят.
        - Навязался на мою голову, - печально вздохнул маг-студент. - Говорю, скидывай штаны, значит, скидывай. Сейчас я тебе один фокус покажу, за счет которого многие поколения учащихся без особых хлопот выбирались в город, чтобы навестить девицу или попить пива в теплой компании.
        Делать было нечего. Печально вздохнув и, в который раз, вытерев покрасневший от слез нос, Фридрих начал развязывать узел на веревке. Сняв свои единственные парадные штаны, он, стыдливо прикрываясь ладошкой, протянул их абсолютно серьезному Дику.
        - Давай. - Бросив драгоценную одежду на землю, некромант принялся прыгать по ней, приводя в совершенно непотребный вид.
        - Ты чего, - взвизгнул Фридрих. - Они же у меня одни такие. Их еще дед мой носил, и смотри, совсем как новенькие.
        - Найдешь время, постираешь. - Взяв безнадежно испорченные штаны, Дик перекинул одну штанину через забор и быстро отскочил, осыпанный ворохом искр охранной магии. - Полдела сделано, - заявил он, наблюдая, как от штанов повалил густой черный дым. - А ну, чего стоишь? Дуй сюда.
        Ничего не понимающий юноша подбежал к некроманту.
        - Что делать? - испуганно пискнул он.
        - Ставь ногу сюда. - Дик присел и положил на колено сцепленные руки. - Как станешь, я досчитаю до трех и подкину тебя над забором. Смотри не зацепись за верхушку. Надо было бы, конечно, с недельку потренироваться на брусьях, но времени нет. Не вздумай зацепиться за верхушку забора! Ни в коем случае. Лучше лицом о камни. Как перелетишь, хватайся за штанину, что с той стороны, я ухвачусь за эту. Не вздумай сразу прыгать на землю, иначе заклятие достанет тебя. Приложит, конечно, не так сильно, как на вершине, но икать будешь долго. Ну, живее, портки твои сейчас прогорят.
        Выдохнув, Фридрих разбежался и прыгнул на подставленные руки Дика, а после рывком оказался над краем забора. Время будто замедлилось. Искры старого и надежного заклинания защиты, не позволявшего врагу прорваться внутрь, щадили перелетных птиц, присевших отдохнуть на удобный насест. Почувствовав, что сквозь него прорывается не человек, магия легонько ударяла пернатых гостей, и они, вспугнутые, улетали восвояси, ища более гостеприимное место. На эту брешь в обороне и рассчитывал Дик. Если бы защитное заклятие распознало, что за ограду перебрался нарушитель, то, усиленное стократ, обрушилось бы на несчастного молниеносным магическим бичом.
        Едва не задев опасный верх забора, Фридрих камнем устремился вниз и в последний момент, извернувшись каким-то чудом, уцепился за штанину. Позднее он вспоминал это событие как нечто из ряда вон выходящее, думал, анализировал и все никак не мог прийти к решению, откуда у него в тот момент взялась эта фантастическая ловкость. Марвин намекал на то, что в критические моменты в организме можно найти скрытые внутренние ресурсы, но все это так и осталось теорией.
        - Висишь? - поинтересовался вцепившийся в штаны с другой стороны некромант.
        - Висю, - признался напуганный Бати. - Только паленым пахнет, и я чувствую, что долго не продержусь.
        - Вот же ловкий, мерзавец, - восхитился Дик с другой стороны забора. - У меня в свое время только с пятого раза получилось. Лицо, помню, в кровь разбил.
        - Дик, а что делать дальше? Уже можно прыгать вниз?
        - Можно, но не вниз, а как можно дальше. Упрись ногами в забор и прыгай вперед ласточкой, а я тебе штаны перекину.
        - Дик, - молодой человек с сомнением посмотрел на раскинувшиеся вокруг кусты шиповника. - Там колючки!
        - Значит, так, Фридрих, - начал злиться некромант по другую сторону забора. - Вниз тебе нельзя. Шибанет так, что маму родную перестанешь узнавать.
        - А что же ты раньше не сказал?
        - Чтобы не трусил.
        - А я и не трусил!
        - Ой, ну да ладно тебе заливать. Кто буквально пять минут назад ныл как девчонка?
        - Это другое, - возмутился Фридрих, изо всех сил цепляясь за штанину и подобрав под себя голые ноги. - Я от обиды ревел, а не от страха.
        - Слушай, Фридрих, ты в университет поступать будешь?
        - Да.
        - Значит, сигай в кусты. К тому же штаны уже дымятся. Еще минута колебаний, и они развалятся на две части.
        - Эх, была не была. - Молодой человек зажмурился и, что есть силы оттолкнувшись от смертоносного забора, прыгнул вперед. - Ой! - Острые шипы кустарника больно впились в голые ноги и лицо. - Ой, больно!
        - Штаны лови. - Открыв глаза, Фридрих увидел, как безвозвратно испорченные штаны приземлились ему на голову.
        - Поймал. Пачкал-то зачем?
        - Чтобы было больше сопротивления. Главное - не мочить.
        Быстро выбравшись из колючей ловушки на посыпанную битым кирпичом дорожку кампуса, Бати с сожалением посмотрел на огромную дыру, прожженную в штанах охранным заклинанием.
        - А что дальше делать?
        - Дальше? Беги что есть духу вдоль забора, пока не покажется лужайка, окруженная елями. На ней шатер, а в нем сидит секретарь.
        - А если по пути попадется кандидат?
        - Дай ему по шее.
        - Нет, - завязывая узел на веревке, покачал головой Бати. - Я так не могу, чтобы по шее ни за что.
        - Господи, - воскликнул некромант и, по-видимому, начал биться головой о доски забора. Характерный размеренный стук со стороны улицы Кожевников был лишним тому подтверждением. - Ну откуда ты такой навязался на мою голову? Не хочешь драться, так просто обгони. В конце концов, можешь засесть в кустах и дождаться перерыва.
        - Вот!
        - Замолчи и слушай, или не интересно?
        - Да слушаю я, слушаю. - Фридрих боязливо огляделся по сторонам, но, к счастью, кампус в это время пустовал, а преподаватели в этой части университетского сада появлялись крайне редко.
        - Добежишь до шатра, отдашь бумаги и бегом на собеседование. Ты меня понял?
        - Понял.
        - Тогда бывай. Встретимся вечером, и, главное, помни: теперь ты мой должник.
        - Даже не сомневайся, Дик, пиво за мной.
        Глава 7
        Струи дождя хлестали по веткам деревьев над головой Суни, отрезав путь через трясину Заболоченная, давно прогнившая рукотворная дорога, незнамо кем и когда проложенная среди гиблых, испаряющих яд и тлен торфяных болот, даже в нормальную, сухую погоду была с трудом проходима. Теперь же, когда разверзшиеся небесные хляби старались затопить сушу, путь вперед был отрезан окончательно. Барт, ускакавший от парома на полчаса раньше, тоже должен был столкнуться с этой проблемой. Наемник мог оказаться отпетым негодяем и «крысой», но уж точно не дураком и потому не сунулся бы на заведомо самоубийственный путь.
        Спешившись, Суни привязал то и дело стригущего ушами коня к ближайшему суку и внимательно осмотрел землю. Вскоре обнаружились следы - четкие, чуть смазанные по краям отпечатки подков. Судя по ним, Барт пару раз хотел двинуться прямиком через болото, но в последнюю секунду его будто что-то останавливало, и следы лошадиных копыт делали круг, возвращаясь к исходной точке. После следы перестали петлять - всадник решил направиться по другому пути, но тогда начались и вовсе чудеса. То усталое животное срывалось в галоп, оставляя на раскисшей от дождя земле глубокие полукруглые рытвины, то резко останавливалось, а под конец и вовсе, перейдя на ровный размеренный шаг, завернуло в лес.
        Оставив коня под защитой подлеска вековечного леса, Суни вытащил из ножен на поясе меч и стал осторожно красться вперед. Продравшись сквозь колючий кустарник, сплошной стеной идущий вдоль дороги, а затем переправившись через овраг, заполненный водой, он прошел по следам, пока те неожиданно не вывели его к поляне. Хитрый Барт, наемник и пройдоха, молча сидел в седле, склонив голову и упершись подбородком в грудь. Сильные мускулистые руки воина свисали, будто плети, а животное, воспользовавшись свободой, преспокойно жевало редкие побеги зеленой травы, пробивавшиеся сквозь камни, мох и не успевший сойти снег. Остановившись метрах в десяти от Барта, Суни прислонился к широкому стволу дерева, в любую секунду готовый ринуться вперед. Но Барт оставался все так же неподвижен и молчалив, иногда покачиваясь в седле, когда коню нужно было переместиться с места на место.
        Вдруг фигура человека дернулась, будто от удара бича. Вскинув голову, он оглянулся, уставившись взглядом горящих даже при свете дня красных глаз прямо на то место, где секунду назад стоял его преследователь.
        - Следишь за мной, Суни? - проскрежетал он странным, не похожим ни на что голосом. - Думаешь, догадаешься, куда я направляюсь? А если нет меня больше? Если был, да весь вышел? - Запрокинув голову, он разразился тонким истерическим смехом и, замерев, камнем упал наземь.
        Осторожный от природы Суни не произнес ни звука и какое-то время ждал, не шевельнется ли наемник, а потом, выставив меч и взяв в другую руку острый кинжал работы горных мастеров, осторожно направился к неподвижному телу Падая, Барт обязан был удариться головой о корягу и как минимум потерять сознание. Одна нога его застряла в стальном стремени, и теперь воин представлял собой нечто среднее между куклой и мертвецом. Неестественно раскинутые руки и полная неподвижность могли говорить только об одном…
        Пересекая поляну, Суни прислушался к звукам леса, но только колотивший по листьям дождь да шум ветра в кронах нарушали мертвую тишину. Обойдя коня, продолжавшего щипать траву, Суни встал на одно колено, коснулся шеи лежащего на земле и тут же с ужасом ее отдернул. Барт был мертв. Нет, он умер не оттого, что свернул шею, падая на мокрую траву. Наемник умер без малого несколько дней назад. Именно тогда, в трактире, где остался с пищевым отравлением их четвертый спутник, и появился этот странный человек. И, скорее всего, именно тогда, в тот день, Барт распрощался с жизнью. Суни не был магом или лекарем, но трупов на своем веку повидал немало. Запах, оттенок кожи, температура тела и трупные пятна… Волей-неволей он и приобрел часть навыков начинающего некроманта.
        Однако то, что произошло с Бартом, ничуть не напоминало работу некроманта. Выпускники Магического университета скорее управляли мертвецами, что никак не придавало их телам гибкости и изящества живых существ, а больше внушало ужас и отвращение.
        Оттянув высокий воротник куртки Барта, Суни убедился в наличии трупных пятен и, вложив оружие в ножны, начал шарить по карманам мертвеца. Кошель с золотом перекочевал на пояс воина в первую очередь, туда же отправилось и четыре добрых метательных ножа с лезвиями-лепестками, а под конец, расстегнув шнуровку на груди, Суни отскочил в сторону и зашипел, будто дикий кот…
        Рука мертвеца вздрогнула и вдруг, извернувшись будто змея, вцепилась в горло воина.
        - Что, Суни, не ожидал? - притворно расхохотался мертвец, стальным захватом сдавливая горло живого человека.
        - Драгур! Как тебе это удалось? - ударив демона по глазам, воин вырвался и отскочил в сторону, держась за поцарапанное горло. Одновременно он выдернул меч из ножен.
        - Узнал пентаграмму на груди личины? Молодец. Хвалю. - Барт оскалился, продемонстрировав тонкие острые клыки, которых Суни раньше почему-то не замечал. Глаза, до этого хоть и остекленевшие, но с теплящейся искрой разума, опять превратились в два пылающих угля, и нежить, поднявшись с земли, двинулась по кругу, даже не удосужившись подобрать собственный меч.
        - Узнал, - просипел, кривясь от боли, Суни. Увидев маневр драгура, наемник выставил меч перед собой, мысленно ругая себя, что не захватил пику, притороченную к седлу, и пошел по кругу в обратном направлении, стараясь предугадать маневр противника.
        Некоторое время соперники кружили, присматриваясь друг к другу, затем тварь, не выдержав затянувшейся паузы, атаковала. Стремительный бросок вперед… Вытянутые руки, ногти на которых в один миг превратились в длинные кривые когти… Воин принял чудовище на клинок, но рухнул на землю под тяжестью его тела.
        - Что? - расхохотался драгур, болтаясь на клинке, чей кончик вышел у него со спины. - Непривычно? А я-то думаю, что за смельчак вдруг решил прокрасться за мной. Ну ничего, забрать у вас документы сразу не получилось, но теперь вы разделились, и вестовых осталось всего двое. Один будет спать, второй караулить товарища, пока и его не сморит сон, а тут уж придет и мой черед.
        - Рановато ты списал меня со счетов, - Суни рывком подбросил тело драгура и, оставив в его холодной груди оружие, стремительно откатился в сторону. Мысленно он понимал, что в одиночку ему с Бартом не справиться. Нужно было бежать назад и, вскочив на коня, гнать, что есть духу, по проселочной дороге, чтобы предупредить об опасности командора и рыжебородого, но у демона были иные планы.
        - Стой, - хохотнул немертвый и, вырвав из груди меч, швырнул его на мокрую траву. - Ты куда-то собрался? Жаль, я ведь только начал игру.
        - Игру, говоришь? - стремительный рывок, и вырвавшаяся из рук Суни серебряная молния с мерзким чавкающим звуком вошла в глазницу мертвеца. Заветный метательный нож, который он носил на всякий случай. - Скажи, драгур, станет ли игра интереснее, если твоя личина вдруг лишится глаз?..
        Глава 8
        Неуверенно озираясь по сторонам, Фридрих поспешил по парковой дорожке в направлении шатра. Парк, разбитый в стиле магического минимализма, благоухал и в то же время оставался строгим в своем зеленом великолепии. Но Фридрих Бати чувствовал себя тут неуютно. Его смущали не изящные кроны тщательно подстриженных деревьев, чистые дорожки и высокие стены университета, видневшегося неподалеку. Ему не давал покоя собственный внешний вид. Черная, опаленная по краям дыра на штанах была едва прикрыта длинной рубахой, а та изорвана мерзким колючим кустарником, в который Фридрих приземлился, отскочив от забора. К довершению всего отчаянно болела левая кисть, а на щеке, прямо под глазом, красовались три ровные длинные царапины. Поравнявшись с фонтаном, сын фермера с тоской посмотрел на свое помятое отражение в воде и печально поцокал языком. Но делать было нечего, царапины так просто не спрячешь.
        - Да уж, хорош, - пробормотал Бати себе под нос, быстро приближаясь к видневшемуся за поворотом белому шатру с маленьким флажком, развевающимся на ветру - Не абитуриент, а оборванец какой-то. Ну что обо мне подумают господа маги, увидев в таком плачевном состоянии? Как я буду подавать бумаги? Бумаги?! - Мальчишка в отчаянии схватился за карман штанов и со вздохом облегчения вытащил оттуда подорожную и рекомендательное письмо клирика-степняка. Первые в его жизни, и оттого крайне важные документы почти не пострадали. Несколько заломов посередине не красили бумаги, но эту оплошность можно было списать на плохую дорогу и пьяного кучера. Но если бы у Фридриха спросили, почему край одного из документов почернел и обуглился, ему бы пришлось просто стоять и глупо улыбаться. Не сдавать же Дика и остальную студенческую братию, которые, наплевав на смертельную опасность, пробирались в город сквозь мощное охранное заклятие?
        Добравшись до входа в шатер, Фридрих просунул голову внутрь. Шатер как шатер, самый обычный, но только снаружи. Внутри же, на удивление, предстал огромный зал, потолок которого был задрапирован белым шелком. Пробивавшийся невесть откуда свет ярко освещал стройные ряды деревянных парт, за которыми, пыхтя и скрипя мозгами над листами драгоценной бумаги, сидели претенденты, юноши и девушки из всех уделов королевства. У самого входа находился массивный письменный стол красного дерева. За ним, подперев голову руками, скучал невысокий худой мужчина в пенсне. Голова его была начисто лишена волос. По правую руку от него возвышался чернильный прибор и настольные механические часы, а по левую громоздились свитки документов.
        - Кто такой? - грозно поинтересовался у появившегося на пороге шатра Фридриха секретарь. - Почему так рано, да еще и в таком непотребном виде? Или вы не уважаете наше заведение, молодой человек?
        - Так уж получилось, господин великий маг! - залился краской Бати. - Извините.
        Плаща на секретаре не было, лишь белая накрахмаленная рубашка и брюки с жилетом странного мышиного цвета. У секретаря сегодня был трудный день, как труден любой из тех дней, что в Магическом университете посвящали собеседованию с абитуриентами. Встав в пять утра, он перекусил на скорую руку, а затем, почти затемно явившись в секретариат, начал готовить бланки для претендентов. К тому времени, как Фридрих появился в шатре, голова у секретаря уже шла кругом, мысли путались от нескончаемого потока желающих стать не иначе как магистрами, боевыми магами или великими лекарями королевства. Поэтому секретарь, услышав из уст замарашки подобную похвалу, расплылся в улыбке умиления. Еще бы, не каждый день тебя называют «господином великим магом», и, смягчившись, он добродушно кивнул.
        - Ну да ладно, черт с тобой. Клади документы и бери билет. Сядешь за освободившуюся парту. - В этот момент очередной претендент поднял руку, давая понять, что окончил писать задание, и, положив лист перед сидящим за другим письменным столом магом в синем плаще, вышел вон. - Вот и место освободилось. Ну, чего ты ждешь? Вытаскивай свой счастливый билет.
        Отдав документы и вытащив клочок пергамента, Бати поспешил за парту и, взяв в руки лежащее на письменном приборе перо и окунув его в чернильницу приступил к решению задачи.
        Задание ему попалось на удивление простое. В первом его пункте требовалось решить нехитрую задачу тридцати яблок и десяти жадных мальчишек, а во втором написать свою биографию и охарактеризовать род деятельности родителей. Обернувшись, он увидел Марвина. Дела Байка шли не очень, лист перед ним был почти девственно чист, но вот руки и стол испачканы чернильными кляксами. Каждый раз, обмакивая кончик пера в чернильницу, сын кузнеца крепко задумывался, оставляя на деревянной поверхности стола черное пятно, но, как ни старался, у него ничего не выходило.
        - Ты как сюда попал? - прошептал Марвин, осторожно косясь на задремавшего над толстым фолиантом проверяющего. - Тебя же не пустили?
        - Дик помог, - в тон приятелю прошептал Фридрих.
        - Ну да, вижу, - хихикнул Байк, указывая на рваные штаны и прорехи на бывшей когда-то парадной рубахе Бати. - А как задания?
        - Проще пареной репы. - Фридрих дописал последние слова и аккуратно положил перо в отведенную для него ложбину в столешнице. - А ты?
        - Совсем плыву. Эти дрянные сложения и вычитания никогда не были моей сильной стороной. Вот если бы задачка на сообразительность или поручение, где смелость и сноровку проявить, то я завсегда «за». Арифметика - не мой конек.
        - А ну-ка дай гляну? - Фридрих, как мог, вытянул шею, пытаясь различить строчки задания Марвина. - Нет, ничего не вижу. Попробуй передать.
        Байк облегченно кивнул и вдруг застыл в немой позе сосредоточенности, так, будто совсем недавно не заламывал руки в просьбе о помощи.
        - Так, так, так, - растянуто и сухо прозвучал за спиной Фридриха чей-то строгий голос. - Ну и чем же вы занимаетесь, молодой человек?
        Мальчишка резко обернулся и нос к носу столкнулся с магом в синем плаще, что буквально секунду назад мирно посапывал над книгой за письменным столом.
        - Списывать вздумали?
        - Что вы, господин маг, как можно? - удивление в голосе мальчика было настолько искренне, что маг даже оторопел от столь вопиющего нахальства.
        - Допустим, вы не списывали. - Некромант скрестил руки на груди и грозно посмотрел на Фридриха Бати сквозь кустистые седые брови. - Тогда потрудитесь объяснить, чем вы тут занимались?
        - Задача попалась интересная, - не моргнув глазом соврал Фридрих, - вон у того парня.
        - А свою вы, значит, решили? - удивился экзаменатор, забирая лист с заданиями и поднося его к самому носу. - Так, так, значит тридцать, тут вычитаем, тут прибавляем. Да, все верно. Со вторым заданием вы, вижу, тоже справились без труда. Математику и письмо я вам зачту, но раз уж вы такой любознательный, подкину задачку на сообразительность. Решите - проходите, нет - попрошу вон.
        Маг-некромант, принимавший вступительный экзамен, оказался не таким уж и простачком, коим посчитал его Фридрих, легко пустившись на обман. Из-под прикрытых век он наблюдал за залом, где будущие студенты, скрипя перьями и потея, силились решить простые общеобразовательные задачи. Юношу с исцарапанной щекой он приметил почти сразу и, заподозрив неладное, начал внимательно за ним наблюдать. Парень взял задание и принялся что-то быстро строчить, а затем, отодвинув работу, закрутил головой, принявшись с интересом озираться по сторонам.
        - Умен, - прошептал некромант, осторожно усмехаясь. - Умен и тороплив. То, что в непотребном виде явился, так почти наверняка прорывался всеми правдами и неправдами, а следовательно, упорен и будет биться до победного конца. Ох, а они с соседом знакомы. Что они там затеяли? Помогает?
        Этого некромант просто не мог допустить. Встав из-за стола, он набросил на себя магию невидимости и осторожно, чтобы не шуметь, начал продвигаться по проходу между партами. Застал он Фридриха с вытянутой шеей, когда молодой человек пытался прочитать задание Байка…
        - Задачка на сообразительность? - от страха икнул Бати.
        - Именно, - заложив руки за спину, пожилой экзаменатор некоторое время просто молча прохаживался по рядам. - Значит, так, слушай и запоминай, дважды повторять не стану. Центральная лестница, ведущая в парадный зал Магического университета, имеет сто мраморных ступеней. Рядом с ней стоит бокал, наполненный сотней хрупких шариков. Сколько шариков надо разбить, чтобы выяснить, с высоты какой ступеньки можно бросить хрупкий шарик, чтобы он не разбился? У тебя всего одна попытка, так что думай хорошенько.
        На лице Марвина отразилась работа мысли, в то время как Фридрих расплылся в блаженной улыбке.
        - Один, - уверенно кивнув, произнес молодой человек.
        Губы мага расплылись в хитрой усмешке.
        - Поясни.
        - Ну, это очень просто, господин маг. Как поступит обычный человек? Начнет кидать шарики, забравшись на лестницу, и так перебьет всю сотню. Я же начну забрасывать с самой нижней мраморной ступени. Сначала с первой на вторую, потом с первой на третью и так до того момента пока он не разлетится на сотни крохотных осколков. Ступенька, на которой он разобьется, и будет максимальной высотой, с которой можно скинуть шарик.
        - Верно, - довольно кивнул маг. - И справился ты с этой задачкой на удивление легко. Ну что же, я держу свое слово. Ступай дальше по дорожке мимо розовых кустов и, как увидишь высокого мага с проседью в бороде, цвет плаща которого красный, спроси, что будет дальше. Как тебя зовут, мальчик?
        - Фридрих Бати, - сияя от похвалы, пролепетал довольный сын фермера.
        - Так и запишем, - склонившись над бумагой, маг в последний раз окинул написанное Фридрихом и, перевернув лист, размашистым подчерком написал на обратной стороне: «Ф. Бати, сдал».
        Не помня себя от счастья, мальчишка схватил протянутый ему лист и пулей вылетел из шатра. Шатер за спиной Фридриха вновь стал обычного размера, и осталось только удивляться, как в такую маленькую палатку вместилась такая куча народа. За плечами остался экзамен - первая половина собеседования - и впавший в ступор Байк, которому еще предстояло решить простейшую, по мнению Бати, задачу.
        Свернув лист в трубку, юноша улыбнулся и зашагал по дороге. Розовые кусты по правую сторону привели его к пруду где среди листьев кувшинок высовывали из воды жадные рты толстые золотые карпы, а стоявший на берегу маг бросал им с ладони хлебные крошки. Увидев приближающегося мальчика, он отряхнул ладони и молча протянул руку, принимая бумагу.
        - Ф. Бати, хорошо, - удивленно выгнув бровь, произнес он. - Однако, парень, либо ты удивительно умен, либо очень везуч. Старик редко кого удостаивает своей похвалы.
        - Господин маг сказал, что вы проинструктируете меня, - вновь зардевшись от смущения, произнес Фридрих, уставившись на носки своих ботинок.
        - Верно. Ты блестяще сдал письмо и арифметику. В мои же задачи входит проверить тебя на ментальную внушаемость. О, не бойся, - усмехнулся маг, увидел испуг в глазах молодого человека. - Это совсем простая и несложная процедура. Знания, которые предстоит получить будущим магам, настолько обширны, что порой приходится получать их ментально. Ну что ж, приступим?
        - Как скажете, господин маг! - Фридрих преданно посмотрел в глаза человека в красном плаще и получил новый кивок одобрения.
        - Видел ли ты, Бати, когда-нибудь слона?
        - Видел, господин маг, - восхищенно кивнул Фридрих. - Как-то раз через нашу деревню проезжал бродячий цирк, и там был огромный длинноносый зверь с большущими ушами и огромными клыками. Мы все думали, что он опасен, но гигант оказался добродушен, ел с рук морковь и обливал нас из носа водой.
        - То есть видел ты его всего единожды и не знаешь всех свойств и особенностей?
        - Думаю, да.
        Маг положил на голову Фридриха открытую ладонь, одновременно с этим извлекая из складок плаща небольшой стеклянный шар со странным свечением внутри.
        - Это и есть ментальный шар, - пояснил маг, закрывая глаза. - Подожди несколько минут. Возможно, ты почувствуешь головокружение или покалывание, но не бойся. В твою голову просто поступают знания.
        Фридрих стоял, широко раскрыв глаза, и ждал, пока человек в красном плаще бормотал себе что-то под нос. Все действо продолжалось не более пяти минут, затем, выдохнув, боевик убрал руку с головы паренька.
        - Все? - удивленно произнес сын фермера. - Но я ничего не ощущаю. Ни покалывания, ни головокружения, ни уж тем более новых знаний.
        - Подожди, - экзаменатор бережно убрал ментальный шар в складки плаща. - Я задам тебе вопрос. Если ответишь на него, ментальные каналы у тебя работают, как надо, и к обучению ты почти годен. Готов?
        - Да.
        - Вернемся к слонам, а точнее, к их дрессировщикам. - Взяв Фридриха под локоть, маг не спеша направился вокруг искусственного водоема. - По условиям моей задачи их четыре. Первый говорил, что уволен из цирка, так как сильно пил, и бедное животное, нанюхавшись винных паров, впадало в бешенство. Второй, общим числом их четыре, уверял, что спал вместе со слоном в одном вольере, и старший труппы побоялся, что гигант во сне может раздавить человека, выгнал того из цирка. Третий утверждал, будто сам за десять лет научил его прыгать через скакалку Четвертый и последний был уволен за то, что недосмотрел за мышами, которые завелись у животного в клетке. Кто из них врет, а кто говорит правду?
        Фридрих в замешательстве задумался, но вдруг его лицо озарила радостная улыбка.
        - Не знаю, господин маг, откуда я знаю эти подробности, - смущаясь и комкая слова, зачастил он, - но врут трое из четырех. Слон спит стоя и не может ворочаться. Мыши - всего лишь миф. Гигант с длинным носом и огромными ушами их просто не замечает. Да и прыгать на скакалке он не в состоянии, так как не способен оторвать от земли все четыре лапы одновременно. Но вот что касательно хмельного зелья - это чистая правда.
        Маг в красном плаще усмехнулся и, положив лист на внезапно появившийся посреди зеленой травы стол, черкнул на нем пару фраз.
        - Держи, - улыбнулся он. - Следуй дальше по дороге, пока не закончатся кусты и не начнется тисовая аллея. Там ты увидишь большой старый сарай и четырех магов. Это испытание будет на сегодня последним.
        Глава 9
        Липкий едкий пот застилал глаза, и Суни едва видел, что лежит впереди. Ноги отчаянно скользили по мокрой траве, все тело болело от постоянного напряжения, но хитрая тварь не отступала, раз за разом бросаясь вперед. Лишенная глаз личина оставила своему хозяину остальные чувства, и, безошибочно ориентируясь на шумное дыхание и запах наемника, инкуб бросался вперед в надежде вцепиться в горло Суни острыми когтями. Воевать с мертвецом было непросто. Драгур не ведал усталости и страха. Боль была не знакома его телу, а упорство в достижении цели, которого не знало большинство, в чьих жилах струилась красная горячая кровь, раз за разом поднимало мертвое тело с земли.
        Неживой постарался на славу. Острые, как лезвия, когти в трех местах пропороли кольчужную рубашку и толстую кожаную куртку на груди. Левая рука, по которой пришелся особо сильный удар твари, отказавшись повиноваться, свисала вдоль тела как плеть. Порванная штанина пропиталась кровью, и левая нога начинала неметь, лишая Суни остатков подвижности. Довершал все огромный синяк на лице и почти заплывший правый глаз, но эту травму наемник умудрился нанести себе сам, уходя от смертельного броска драгура.
        - Я не вижу тебя, - роняя слюну, шептал Барт, пританцовывая на месте и готовый в любую секунду броситься в атаку - Но я слышу, как стучит твое сердце, как кровь стремительными потоками несется по венам и как твое живое тело смердит потовыми железами, давая мне неоценимые подсказки. Твой страх почти осязаем, наемник. Скоро ты будешь мертв, мертвее своего приятеля в таверне.
        - Так он мертв? - Известие о гибели товарища придало Суни силы, и он в отчаянной попытке достать противника бросился вперед и, изогнувшись, ударил по ахилловым сухожилиям. Издав крик разочарования, но не боли, драгур рухнул в траву и, извиваясь будто аспид, пополз к противнику…
        - Достаточно, - прохрипел наемник, поднимаясь с земли и быстро пятясь от демона. - В таком виде ты вряд ли причинишь кому-то вред, - и, не дожидаясь, пока неживой придумает очередную мерзкую каверзу, бросился прочь.
        Скользкие от дождя ветки беспощадно хлестали Суни по лицу, в кровь разбивая губы. Каждая коряга, торчащая из земли, норовила зацепить его за ногу и повалить. Воздух вокруг стал плотный, осязаемый, и дышать становилось все сложнее и сложнее. Из последних сил добравшись до края леса, Суни отвязал поводья коня и, перевалившись через седло, попытался выпрямиться.
        - Но, пошел, родной!
        Конь, яростно вращая глазами, чуть было не сбросил хозяина, но сильный удар пятками по бокам тут же разрешил все вопросы. Сорвавшись в галоп, четвероногий понесся по проселочной дороге. Дикий смех, переходящий в визг, доносился с поляны. Перед глазами Суни было сплошное красное марево. Почувствовав, что теряет сознание, наемник впился себе в руку зубами, да так, что в рот брызнула горячая соленая кровь. - Пошел, пошел! - заорал он, нещадно нахлестывая коня по бокам, в припадке дикого страха. - Вперед, родной, не подведи. Ты уж вывези, а я тебя не забуду. Столько овса насыплю, ввек не осилишь.
        В голове Суни помутилось окончательно. Лишенный подвижности драгур, не приняв поражения, как мог, пытался дотянуться до наемника, но теперь не физически, а ментально. Тошнота и головокружение накрыли воина, будто волна, заставив вцепиться в седло и, бросив вожжи, повиснуть на коне, словно тряпичная кукла. Почуяв неладное, и без того несущийся во всю скакун вновь наддал. Теряя сознание, наемник только усмехнулся, чувствуя, что липкие, тонкие пальцы черного колдовства, вцепившиеся в его сердце, ослабили хватку.
        Оставалось продержаться совсем чуть-чуть, несколько лиг, чтобы изрубленный демон отстал. Превозмогая навалившуюся усталость, Суни сорвал с седла аркан и, обмотав его вокруг пояса, пробросил конец веревки под брюхом несущегося по дороге коня. Так он успел сделать еще три раза и, последним мощным усилием затянув на себе узел, провалился в спасительную тьму.
        Глава 10
        Замерев под суровыми взорами четырех магов, Фридрих опять раскраснелся, будто девица, но смутиться тут было не мудрено. Суровые, заросшие седыми бородами лица, шелковые плащи и острые цепкие взгляды могли заставить стушеваться даже самого прожженного наглеца, и уж куда там простому деревенскому пареньку, видевшему настоящего живого мага лишь однажды, за сытным обедом у своего старого школьного учителя.
        - Фридрих Бати, - пролепетал мальчуган, еле дыша, и протянул лекарю, что стоял ближе всего, трясущейся рукой свои бумаги с росчерком первого экзаменатора.
        - Южанин? - Маг принял бумагу и перевернул ее, а затем отдал стоящему рядом боевому магу. Так очередной в жизни Бати документ перебирался из одних рук в другие, и каждый раз на лице нового читателя отражалось недоумение вместе с удивлением. Наконец лист перешел к магу, управлявшему стихиями, - сухому старику с волосатой бородавкой на крючковатом носу. Приняв листок, он какое-то время придирчиво изучал написанное, а затем вопросительно взглянул на Фридриха.
        - Молодой человек, - произнес он четко, чуть ли не по слогам. - А как вы прошли на территорию университета? Я не ощущаю на вас охранной печати. Скорее уж наоборот, возмущение ауры и аккумуляция защитной энергии сверх всяких мер. Вы что, через забор перелезали, или, может, умудрились устроить подкоп?
        Внутри Бати будто что-то оборвалось. Стоя перед человеком в зеленом плаще, он не мог вымолвить и слова, мысленно представляя, как суровый сухой старик хватает его за шиворот, тащит к воротам, а стоящие в очереди мальчишки и девчонки, хохоча во все горло, тычут в него пальцем:
        - Смотрите! Опять этот, которого не пустили!
        - Так его, так, взашей!
        - Смотрите, а штаны-то у него дырявые!
        - Так все же ответьте, юноша, - напомнил о своем присутствии маг. - Как вы прошли на территорию университета?
        - Через забор, - выдохнул Бати и, зажмурившись, представил, как его уже приготовились выпроводить вон.
        - А вы хоть знаете, что там за магия? - поинтересовался стоящий поодаль некромант.
        - Смею предположить, что защитная, - пролепетал чуть живой от страха Фридрих.
        - Он смеет предположить! Посмотрите на этого идиота! - взорвался повелитель стихий. Желваки на его сухом скуластом лице заходили, будто мельничные жернова, бледная старческая кожа пошла красными пятнами и вперемешку с пигментацией вскоре стала похожа на шкуру леопарда. - Он смеет предположить, - орал старик в зеленом плаще. - Да знаешь ли ты, что данная охранная магия применялась в истории города трижды! Первый раз при создании университета ее наложил светлейший магистр, коего с нами давно уже нет. Второй раз ее заложили в королевский трон, дабы исключить даже малейшую возможность покушения на нашего монарха. Для этого я даже переписал некоторые пункты, чтобы защита узнавала нашего повелителя. Третий же раз ее применяли тридцать лет назад, и исходом было две тысячи мертвых пехотинцев и триста голов панцирной кавалерии его величества!..
        - Остынь, - некромант подошел к коллеге и, положив руки ему на плечи, заглянул в глаза. - Парень жив, здоров, прошел два экзамена, и если даже заклятие на заборе не остановило его пытливый ум и бренное тело, то тем и лучше. Кто твой отец, парень?
        Фридрих и не понял, что теперь маг обращается только к нему.
        - Фермер, - чувствуя, что гроза миновала, вяло улыбнулся Бати. - У нас в южных пределах ферма поросят и тридцать гектаров под пашню.
        - И справляетесь?
        - Когда как. Если год неурожайный, то в четыре руки проще простого управлялись, но если жребий ложится как надо, то отец нанимает сезонных работников.
        - А как тебя приметил маг? Ну, в самом деле, рекомендательное письмо уважаемого и опытного клирика на дороге не валяется.
        - У моего учителя был знакомый, - пожал плечами Бати, разумно пропуская памятный разговор у портрета и возмущение степняка, когда тот узнал, что маэстро проболтался. - Вот он и обратил на меня внимание.
        - Ясно, - будто бы что-то решив для себя, кивнул некромант. - Ну, так что, коллеги, приступим?
        Сухие кивки и покашливания были ему ответом.
        - Готов, парень?
        - Готов, господин маг.
        - Сарай видишь?
        - Как на ладони.
        - Ступай туда и принеси мне ножи.
        - В сарае есть ножи?
        - А это уж твоя забота. - На губах мага заиграла довольная усмешка. - Тебе поручено добыть там ножи, а как ты это сделаешь, решай сам.
        Трава вокруг старого, обветшалого сарая из почерневших от времени досок была вытоптана сотнями ног претендентов. Кое-где проступала голая земля, и растительность, как бы она ни старалась, не могла закрыть эти уродливые проплешины. Ворота сарая оказались на удивление прочными и огромными, и вдетый в створку крюк с кольцом служил для того, чтобы, распахнув ворота настежь, пропустить туда телегу или карету для ремонта. Каретный сарай, самый обычный, какие можно увидеть в любом городе или селе, где усталые путники чинят свои экипажи, ждут свежую перемену лошадей и пытаются отоспаться. В самих же воротах, как это было принято, имелась небольшая калитка, запертая на массивный железный запор. Стальные клепки по воротам шли сверху донизу, и завершала все стальная окантовка краев, тонкая пластина, выполненная рукой неизвестного мастера кузнечного дела. Простой был тот сарай, да не простой. Очень уж много было тут дорогого железа, из которого лучше наделать гвоздей для подков, ножей да добрых наконечников стрел. В родном селе все это вполне заменяли клинья из каменного дуба или обожженной в огне березы.
Запор, как правило, тоже мастерили из дерева, попросту делая массивнее и стараясь выполнить из целикового куска дерева.
        Маги столпились за спиной Фридриха, с интересом наблюдая за действиями паренька. Некромант уверенно подтолкнул того к входу.
        - Что ждешь? - одобряюще улыбнулся он, поправляя складки синего плаща. - Вон вход. Принеси ножи, и ты будешь зачислен. Это последнее испытание, и теперь все зависит от того, как ты его выполнишь. Принесешь - начнешь учиться в университете, нет - отправишься восвояси к своему отцу-фермеру.
        Бати сглотнул вдруг набежавшую слюну и, шмыгнув носом, неуверенно поплелся к двери. Дерево, нагретое ласковым весенним солнцем, было теплым и гладким на ощупь. Старый засов, отполированный сотнями тысяч прикосновений, поблескивал под лучами желтого светила, будто отполированный.
        Вцепившись в торчащий из засова штырь, молодой человек потянул, и тот на удивление легко отошел в сторону, отпирая дверь. В сарае пахло прелым сеном и подсолнечным маслом и не нашлось ни одной кареты, зато дверей, самых обычных, маленьких и больших, изящных и сработанных грубо, в помещении хватало. Все эти двери никуда не вели, а были просто прислонены к противоположной стене. Подойдя к ней, Бати осторожно заглянул за первую, приставленную к почерневшим от времени доскам дверь, но кроме сухого сена и мышиного помета ничего не увидел. Маг сказал - ножи, значит, надо было отправляться на их поиски.
        Осмотрев сарай от пола до потолка и перевернув горы сена, Фридрих ничего не обнаружил. Самое большее, что у него вышло, - это собрать нечесаной шевелюрой всю паутину по углам да спугнуть выводок полевок, свивших себе уютное гнездо в дальнем углу сарая. Сев в растерянности на пол, юноша начал вытаскивать из волос солому. Маг сказал ножи, - Дик говорил о дверях. Ни грамма порядочной стали, если не считать гвоздь в кармане, а вот дверей сколько душа пожелает. Из простых досок и крашеные, тонкой резьбы и расписанные красками, глухие и со вставленными в самый верх драгоценными стеклами.
        Встав с утоптанного земляного пола, мальчик отряхнул штаны и, подойдя к двери, положил руку на ручку, а затем потянул и шагнул вперед.
        …злой нечеловеческий вой ударил по ушам Фридриха, будто кнут. В замешательстве оглянувшись, он увидел вокруг сумрачный лес, а самого себя - привязанным к коню добротным степным арканом. Конь то вздымался на дыбы, то начинал лягаться, выбрасывая назад обутые в подковы копыта, то просто пятился и, выпучив глаза, стриг ушами, но почему-то дальше не двигался. Вцепившись в луку, Бати вздернул себя в седле и в замешательстве уставился на изорванную и испачканную в крови рубаху. Было больно дышать, нога болела, и резкая пульсирующая боль в ступне приносила немало страданий. Через секунду Фридрих понял, почему боевой конь не спешил ускакать вперед. Дорога, по которой он до этого скакал, кончилась и, упершись в лесную чащу, растворилась в ней сотней крохотных звериных тропок. Стволы столетних деревьев вздымались далеко ввысь, цепляясь верхушками за облака. Они стояли так ровно и близко, что бедное животное было просто не в состоянии протиснуться между ними.
        Тем временем страшный вой, заставлявший кровь в жилах леденеть, а сердце устремляться в пятки, приближался, и на заросшей густой травой дороге появилось нечто. Когда-то это, наверное, было человеком, а теперь, превратившись во что-то омерзительное и отталкивающее, оно быстрыми рывками рук приближалось к Фридриху, и явно не с просьбой подсказать путь к ратуше. Извиваясь всем телом и волоча ноги, существо уверенно продвигалось вперед. Пепельная кожа, покрытая трупными пятнами, была обильно смочена росой, а изорванная о корни деревьев и колючие ветви кустов одежда обнажала изруб ленную кольчужную рубаху.
        - Куда же ты так быстро, - завизжал демон, едва увидел пытающегося успокоить коня Бати. - Мы же только начали играть. Ты ведь, наемник, верно, думал, что сможешь от меня уйти? - Выставив вперед морду с пустыми глазницами, из которых торчали рукояти метательных ножей, тварь истерично расхохоталась, и Фридрих понял, что еще секунда, и он грохнется в обморок. Разум решил сдаться и вручить себя в руки победителя, однако тело думало иначе. Появившийся в руках нож резанул по аркану, и, не ожидая от себя такой прыти, Фридрих одним движением оказался на земле.
        - Нет, - услышал он уставший голос, раздавшийся из его рта. - Ты едва не добился своего, драгур. Однако ты забыл, с кем связался, а может, и вовсе не знал.
        Скользнувшая в руку рукоять меча и резкий рывок, и вот Фридрих, пытаясь не сойти с ума от страха и отвращения, закружил рядом с тварью, стараясь дотянуться острым клинком до горла.
        - Откуда такая прыть? - удивился драгур. - Сила, новая, молодая. Ты выпил зелье?
        - Сам не знаю, откуда у меня это, - слова с губ Бати слетали вне зависимости от его желания, и вскоре молодой человек догадался, что тут он скорее гость, чем хозяин. Вот только боль пришлось терпеть вместе с тем парнем, да и страх, леденящий и противоестественный, бил пострашнее доброй плети.
        Подгадав удобный момент, тварь на земле извернулась и полоснула по израненной ноге острыми, как лезвие ножа, когтями.
        - Разорви тебя на части, - Бати отскочил в сторону, зажимая рукой хлынувшую кровь.
        - Теплее, - завизжала тварь. - Новые силы, новая кровь. Сладкая, теплая. Отличное тело для лича, жаль только, что придется его испортить.
        Драгур пританцовывал на неестественно выгнутых руках и, чудом не падая на скользкой траве, наносил точечные выверенные выпады. В то же время наемник, в теле которого Фридрих оказался по какому-то странному стечению обстоятельств, начал выдыхаться, шумно дышал и, не имея возможности вытереть струящийся по лбу пот, часто не мог заметить опасности. Холодная сталь в руке человека выписывала в воздухе ажурные петли, жаля будто змея и порхая как бабочка. Нежить же, мобилизуя все свои внутренние ресурсы, демонстрировала чудеса акробатики, на которые только была способна ее мертвая личина.
        Наконец, извернувшись, елозящая по траве тварь рванулась вперед и обрушилась на человека всем своим весом, сбивая с ног и подминая под себя. Короткий пехотный меч вылетел из рук наемника. Превозмогая боль от острых когтей, терзающих тело, Бати попытался стряхнуть с себя демона. Но не тут-то было! Обвив несчастного ногами, тварь оскалилась и, источая зловонный смрад, зашипела, выставив на обозрение острые тонкие клыки.
        Из последних сил, чувствуя, что с каждым ударом сердца жизнь покидает его, измотанный в бою наемник вцепился в единственное доступное ему оружие, торчащее из глазниц инкуба - в рукояти метательных ножей, - и, изо всех сил рванув их в разные стороны, упал на траву. Стальная хватка демона ослабла, нежить заверещала, окончательно сведя с ума мечущегося позади дерущихся жеребца…
        Солома щекотала нос, и лежать на жестких досках было очень неудобно. Открыв один глаз, Фридрих с облегчением увидел вокруг все те же серые стены сарая и ряд странных дверей, выставленных, будто на продажу. Быстро вскочив, он осмотрел себя с головы до ног, но ни следов крови, ни ужасных ран от острых когтей на теле не оказалось. Ушибы и ссадины отсутствовали, и без того попорченная в колючих кустах одежда не приобрела новых дырок. Посмотрев вниз, Бати уставился на сжатые кулаки, в которых, о чудо, были зажаты рукояти метательных ножей. Тонкие трехгранные лезвия, испачканные чем-то омерзительным, должны бы ли вой ти твари глубоко в голову и тем самым прикончить ее. Было странно, что она продолжала двигаться, говорить и издавать мерзкие, рвущие слух звуки.
        - Что же это было? - как будто в тумане прошептал Фридрих. Пытаясь понять происходящее, юноша не спеша поковылял к выходу.
        Четверо магов все так же стояли поодаль, беседуя о чем-то вполголоса. Хлопнув дверью, Бати направился к магам.
        - Вы просили ножи, - звонко произнес он, выставляя вперед руки. - Ну так вот, я их принес.
        От четверки в плащах отделился некромант и, подойдя к юноше, с неподдельным интересом взглянул на трофеи Фридриха.
        - Очень интересно, коллеги, взгляните. - Четверо магов окружили Фридриха и принялись, кто с любопытством, а кто с явным отвращением, разглядывать находку.
        - Откуда ты их взял? - спросил маг в красном плаще.
        - За дверью, - честно признался мальчик. - Там были живой мертвец и наемник. Они дрались.
        - Ты хочешь сказать, наемники, - добродушно поправил юношу стихийник. - Нет на свете человека, который в одиночку справился бы с демоном. Драгуры сильны, хитры и часто используют в своих целях личину, человеческое тело без души.
        - Нет, господин маг, - покачал головой Бати. - Воин был один.
        - Ты смотрел на бой со стороны?
        - Нет, господин маг. Я сам дрался с бестией. Того не желая, я был в голове этого воина, испытывал его боль и усталость. Как оказалось, я неплохо владею мечом.
        Маги молчаливо переглянулись, и некромант забрал у Фридриха ножи. Вместо того чтобы обтереть их тряпицей или пучком травы, маг сноровисто воткнул лезвия в землю, очищая от скверны, а затем, выдернув, так же ловко убрал куда-то в недра своего необъятного плаща.
        - Ну что, коллеги, - поинтересовался он, весело оглядываясь на остальных экзаменаторов. - Какой мы вынесем вердикт?
        - Мальчик определенно имеет потенциал, - тихо, но так, чтобы слышали все, произнес лекарь. - Ментальный мост он прошел на удивление быстро и легко, а главное, материализовал все, что надо. Это, конечно, не говорит о том, что без врат он сможет проделывать это так же блестяще, но я бы принял юного Бати.
        - А как вы, уважаемый Фабиус? - Повелитель стихий закусил губу и внимательно посмотрел на застывшего в ожидании паренька.
        - Ты помнишь все, что происходило во время ментального путешествия, мальчик?
        - Как будто бы это случилось со мной.
        - Ты слышал имена?
        - Нет, господин маг. Тварь называла своего противника наемником, а тот ее драгуром.
        - Ты знаешь, что такое драгур?
        - Нет, господин маг.
        - А лич?
        - Демон, а как я понимаю… Драгур обмолвился, что из воина вышел бы неплохой лич и ему жаль портить тело…
        - А место, ты сможешь узнать место?
        - Вот тут, господин маг, прошу меня простить, - Фридрих разочарованно развел руками. - Вокруг был лес, темный и сырой. Таких, наверное, сотни и сотни лиг на север вдоль горного хребта, и точно указать место боя я вряд ли смогу.
        - Ясно. Я соглашусь с Мартом, - потерял интерес к разговору Фабиус.
        - Мое мнение вы слышали, - произнес некромант. - Трое из четверых вынесли свой вердикт. Остаешься только ты.
        Боевой маг достал из-под плаща широкую деревянную флягу, откупорил ее и сделал солидный глоток. Тут же запахло алкоголем и какими-то ароматными травами.
        - Я против, - к ужасу Фридриха, вытерев рот рукой, произнес он. - Парень слишком восприимчив.
        - Но, Архон, - вступился за юношу некромант. - Тут же врата. Тут и неотесанное полено может показать чудеса ловкости.
        - Сильв, - Архон откашлялся в кулак и, скрестив руки на груди, встретился взглядом с коллегой. - Он не просто восприимчив. Парень прошел через ментальный мост, материализовался в голове у одного из сражавшихся и умудрился утащить холодную сталь, а главное, запомнил. Все. До малейших подробностей. Такое как-то было, восемьдесят лет назад. Забыл, или тебе напомнить?
        В воздухе повисло неловкое молчание.
        - Трое против одного, - в голосе мага-некроманта послышались стальные нотки. - Лучше восприимчивый одаренный, чем тупой бездарь, способный только на ярмарочные фокусы. У нас шесть курсов непроходимых тупиц, не способных вылечить простейшую проказу или залатать отрубленную руку. Ты правильно подметил, прошло восемьдесят лет, но с тех пор много воды утекло. Все мы, без исключения, получили урок и научились справляться с трудностями, выпавшими на нашу долю, связанными с восприимчивыми учениками. Неужели из-за простой перестраховки мы спасуем перед мальчишкой?
        Ничего не понимая из разговора, Фридрих просто хлопал глазами. Из всего произнесенного он понял одно. Боевой маг был против его поступления и сейчас с пеной у рта спорил с чернокнижником. Двое же других, приняв нейтралитет, стояли в стороне и просто молча смотрели на спорщиков. Наконец бурный разговор, с криками, топотом и обещаниями наслать самые страшные проклятия, закончился, и утомленный беседой маг в синем плаще махнул Бати рукой.
        - Ты принят, парень. Три против одного. Но запомни, если вдруг в ближайшее время ты вздумаешь по собственной воле прогуляться в чью-то голову или придут дурные мысли в твою, окажешься за воротами университета. Вход на эту поляну для тебя теперь закрыт. Все понял?
        - Понял, - радостно взвизгнул Фридрих, пританцовывая на месте.
        - Тогда бегом к коменданту. Вот, держи свои бумаги. Я на них уже расписался. Сдашь их ему, получишь вексель ученика академии, форму, и тебе определят место в общежитии. Ты же с юга, и родственников в Мраморном Чертоге у тебя нет?
        - Все в точности как вы сказали, - лучась от счастья, расплылся в улыбке мальчишка.
        - Тогда бегом отсюда, - добродушно кивнул некромант. - Видишь, идет новый претендент. Бегом, я сказал!
        Не чувствуя ног от радости, Фридрих что есть духу бросился в указанном направлении. Он забыл про все горести и обиды, из головы его вылетел инцидент на воротах, колючки кустов, нещадно царапающие лицо и руки, а также дикая тварь, тянущаяся к его глотке грязными длинными когтями. Этот день стал самым памятным и счастливым в его жизни. Сегодня он, сын простого фермера, Фридрих Бати, не ждавший лучшей доли, сам, без посторонней помощи поступил в Магический университет!
        Глава 11
        - Фридрих, это слишком длинно, - заключил Марвин, раскладывая вещи по полкам. - Будто ты не студент, а старый пердун с лысиной, одышкой и курткой в заплатах.
        - Это ты давно понял или тебя только сейчас озарило? - ехидно поинтересовался Бати, устраиваясь на подоконнике и доставая из принесенного Малькомом куля свежий бублик с маком.
        - Ты только не обижайся, - поспешил извиниться Байк, вешая на плечики в узком дощатом шкафу единственный выходной сюртук. - Но, вот смотри, как звали великих магов прошлого? Ор Победоносный. Мак Всевидящий. Лун Целитель.
        - Ора звали Орландино, но он стеснялся своего имени, так как считал, будто оно женское, - пожал плечами Фридрих. - Мак, иначе Макелрой, был так назван, потому что изначально переписчик на воротах его имя неправильно внес. Лун же и вовсе был степняком, а у них, как правило, имена несложные.
        - Откуда ты это знаешь? - Мальком удивленно выглянул из-за дверцы шкафа и с новым интересом посмотрел на приятеля.
        - Книжек много читал. - Откусив бублик, Фридрих принялся прожевывать сладкую сдобу. - Ну да ладно, какие у тебя, гения, были варианты?
        - Фрид, - тут же с воодушевлением закивал Байк. - Вот прямо так и вижу, будто наяву. Фрид Грозный! Каково?!
        Хмурый завхоз принял из рук Фридриха бумагу, где уже оставили свой росчерк три уважаемых мага, и, положив ее на стол, придирчиво осмотрел нового студента.
        - Худой какой, - заключил он. - Вас там что, не кормят на юге? Странно, брат говорит, что вы за год по три урожая умудряетесь собрать.
        - Кормят, - обиделся за матушкину стряпню Бати, - это просто я расту быстро.
        - Растет он, видали, какой языкастый, - шмыгнув носом, заведующий хозяйством удалился в подсобку и вскоре вынес оттуда стопку одежды. - На вот… Получите и распишись.
        В эту самую секунду из обычного претендента Фридрих стал самым настоящим студентом магического факультета. В ворохе одежды нашлись рубашка и брюки, неброского серого цвета, но сшитые на совесть. К ним прилагалось две пары чулок, матерчатая сумка из грубой ткани и широкополая шляпа, но особый восторг у мальчика вызвали туфли. Сделанные из телячьей кожи, с блестящими медными пряжками и на квадратном каблуке, они были верхом мечтаний любого деревенского подростка.
        - Проходи, не задерживайся, - кивнул мужчина, пряча в густую рыжую бороду довольную улыбку. - Если каждый, вот прям как ты, рот разевать будет, то я и до вечера не управлюсь.
        Следующей остановкой будущего мага стала комната коменданта общежития, полного лысого старикашки, начисто лишенного растительности на лице. У него не было ни волос, ни бороды и усов. Брови, и те отсутствовали, и без них лицо коменданта общежития приобретало какое-то потустороннее выражение.
        - Бумагу давай, - произнес тот хорошо поставленным командным голосом. - Так, значит, Фридрих Бати. Замечательно. - Оглядев с головы до ног потрепанную фигуру паренька, он нахмурился, но без бровей это получилось настолько забавно, что мальчик чуть не расхохотался. - Весело тебе? - пророкотал комендант, пытаясь испепелить Бати взглядом. - Если нет, вот тебе повод для смеха. Обычно я правила проживания в кампусе не озвучиваю, их любой желающий при входе в свой корпус прочесть может. Но для тебя сделаю исключение. В шесть утра выход на зарядку. Любой оставшийся в корпусе без уважительной причины зачисляется в наряд по корпусу. То же относится и к тем, кто решил прийти в гости после двадцати двух ноль-ноль. Если в корпусе, в вашей комнате, будут найдены посторонние без моего на то разрешения, опять наряд вне очереди.
        - Господин комендант, - уже жалея о свой несдержанности, осторожно поинтересовался Фридрих, - а что это за наряд такой?
        - В комнате три койки, следовательно, три человека. Наряд состоит из трех студентов. В обязанности наряда входит подметание территории перед корпусом, уборка снега или листьев, смотря по сезону, мытье полов и окон в самом здании и вынос мусорных корзин. Если наряд будет пренебрегать своими обязанностями, то все его участники заступают повторно, и так до того момента, пока я не сочту их работу удовлетворительной. Теперь о случаях выселения из общежития.
        - А могут и выселить? - ужаснулся от страшной новости Фридрих.
        - Проще простого. Выставить вон могут за крупную порчу имущества, хранение вина или пива, пребывание в корпусе в хмельном состоянии. Все, ступай. Твой корпус номер шесть, комната двенадцать. Ключ получишь у вахтера при входе.

* * *
        До клетушки, которую Фридрих с Марвином снимали на чердаке «Жареного гуся», комнате номер двенадцать было далеко. Она была еще меньше. Три крохотных тумбочки, три кровати, три конторки и один высокий, почти до потолка шкаф занимали все свободное пространство. Табуреты, окончательно загромождавшие комнатушку, были составлены шаткой пирамидой в углу.
        Правда, одно неоспоримое преимущество все же присутствовало. В комнате имелось огромное, в человеческий рост окно с наглухо заделанными щелями и заколоченной фрамугой, из-за чего летом в комнате было жарко, а зимой невыносимо холодно. Дневной свет позволял не пользоваться дорогими стеариновыми свечами и вовсе отказаться от магических огарков. На кроватях, обычных топчанах на деревянных чурках, имелось по матрасу, набитому несвежей соломой, и тонкому шерстяному одеялу, на вид таких ветхих, что ими вполне могли укрываться в пору своего студенчества самые первые великие маги и магистры, о которых теперь писали в книгах.
        Сев на первую попавшуюся кровать, Бати тут же задумался о постельном белье, которое отыскалось достаточно быстро - серая влажная стопка на широком подоконнике. Первое, что было нужно, это переодеться. Но влезать в чистое, предварительно не сходив в баню или просто не облившись из лохани, мальчику не хотелось. Положив вещи рядом со скрученным в трубку матрасом, он вышел в коридор и отправился на поиски ванной комнаты.
        - Фридрих! - Показавшийся из-за поворота Байк радостно помахал рукой. - И ты тут? Вот повезло так повезло. Знаешь, кого я видел у ворот? Малькома! Он явился на день раньше в полной уверенности, что прав. Эх, ты бы видел этого бедолагу. Его выгнали чуть ли не пинками, а он упирался и все твердил, что пришел вовремя.
        - Тебя куда заселили? - поинтересовался Фридрих У друга.
        - Двенадцатая.
        - И я там же.
        - Вот повезло, - Марвин подошел к двери с нужным номером и оторопел от открывшегося за дверью зрелища. - Как в казарме, только не воняет, - подытожил он, с тоской оглядывая облупившийся потолок и потемневшие от времени крашеные стены. - У меня старший брат в стражу поступал, потом в военные, и мы с отцом раз ездили, когда они приносили присягу королю. Так там вонь стояла от немытых ног, только демонов и отпугивать.
        - Ладно, чего уж там, - весело отмахнулся Бати. - Бывало и хуже. Но главное, главное, что мы с тобой поступили и даже будем жить в одной комнате!
        - Тогда, как студентам, нам следует переодеться в выданное платье, - кивнул Байк и, прикрыв дверь, начал стягивать через голову накрахмаленную рубаху.
        - А баня? - вспомнил Фридрих, но Марвин только отмахнулся и, усевшись на среднюю кровать, сбросил с ног башмаки с деревянными подошвами.
        - Какая баня, дружище? - усмехнулся Байк. - В конце по коридору есть ряд деревянных лоханей, в которых можно умываться по утрам. Как говорится, спасибо, что не во дворе, а в баню ходят всем курсом, строго по расписанию с субботы на воскресенье.
        - Эх… - Фридрих сел на кровать и, скинув обувь, полюбовался большой дыркой на носке, откуда загадочно выглядывал большой палец. - Грязь - не сало, потер, и отстало.
        Глава 12
        Оставшись вдвоем, командор и рыжебородый прибавили темпа и уже через день покинули леса предгорья.
        Наемники ночевали прямо на земле, подложив под голову меч, под одним плащом. Огня не разводили, чтобы не привлекать лишнего внимания разбойничьих шаек, в последнее время заполонивших вековые леса. Кто-то из лихих людей бежал с поселений, иные сами уходили от неподъемных налогов и поборов чинуш, третьи же были просто жадны до чужого добра.
        - Слава богу, - Нирон с облегчением вздохнул и, пришпорив коня, выскочил из леса навстречу серой, едва очнувшейся от зимней спячки степи. - Эге-ге-гей! - кричал он, размахивая над головой мечом. - Банши вас подери!
        - Тише, Нирон, тише. - Наддав, Аскольд поравнялся с разбушевавшимся бородачом. - Летучим отрядам лесных братьев ничего не стоит отправиться в рейд по степи и взять нас тепленьким на очередной ночной стоянке.
        - Ну не знаю, командор. - Одним ловким движением вогнав меч в ножны, рыжий хохотнул, продемонстрировав редкие зубы, и, встряхнув нечесаной шевелюрой, указал за спину: - Они же лесные, так чего им в пустоши делать? Тут холодно, тоскливо и негде укрыться, а если и случится конный отряд, то заметить его не составит труда и слепому.
        - А главное, Нирон, тут можно нарваться на стражников королевского кордона, - напомнил наемнику Аскольд. - То-то они порадуются такой находке. Аскольд Азарот и Нирон Магнус собственной персоной. Те самые парни, за головы которых префект северного округа обещал отсыпать по тридцать золотых. За трупы наши заплатят столько же, так что особых церемоний от них не жди.
        - Умеешь ты, командор, испортить настроение, - печально вздохнул рыжий. - Я только порадовался, что мы выбрались из леса, миновав всю эту гниль и дожди, и тут такое. Суни ждать будем?
        - Нет, он скорее доберется до столицы, причем раньше нас. Старик ничего не говорил о сроках, но просил торопиться.
        - Этот таинственный наниматель, - в сомнении закусил ус Нирон. - Откуда он взялся? Приехал ночью, в гостиницу заселяться не стал, а предпочел сеновал. Но главное, денег с собой видимо-невидимо. Мечта любого разбойника.
        - Был бы добычей, если бы не носил синий плащ…
        Аскольд вдруг насторожился и, остановив коня, приподнялся на стременах.
        - Нирон?
        - Что, командор?
        - Боюсь, что зрение подводит меня. Посмотри на небо, уж не почтовый ли сокол нарезает там круги?
        Рыжебородый встал рядом с Аскольдом и, задрав голову вверх, прищурился, прикрывая глаза руками. Командор оказался прав. В самой серо-голубой вышине степного неба, будто маленькая черная точка, кружила хищная птица. Видимо, решив поохотиться на степную живность, сокол заходил на вираж и, спустившись почти к самой земле, вдруг стремительно уходил вверх, словно подброшенный катапультой.
        - Нет, - пожал плечами Нирон. - Соколы так не охотятся. Наверное, ждет хозяина.
        - И потому кружит? Уж не мертвец ли там?
        - Как-то много за последний месяц мертвецов, - попытался пошутить здоровяк, но командору было не до шуток. Он ударил пятками по бокам своего рысака, и тот, сорвавшись в галоп, понесся в то самое место, куда раз за разом падал, а затем вздымался ввысь пернатый почтальон.
        И действительно, не прошло и получаса, как наемники выскочили на хорошо утоптанную прогалину, посередине которой чьей-то аккуратной рукой из больших овальных камней было выложено огромное кострище. Лошадиные следы подсказали командору, что тут становился на ночевку конный отряд. Вокруг стоянки были разбросаны объедки и обгоревшие поленья, а чуть поодаль, привалившись спиной к вбитому в землю тотему - трем уродливым карликам, стоящим друг у друга на плечах, - сидел человек.
        - Мертв, - Нирон спрыгнул с коня и, подойдя к телу, с головы до ног затянутому в кожаные доспехи с большими медными пластинами на груди, приложил к его горлу два пальца. - Судя по состоянию, не более суток. Степняки, наверное, захватили соколиного мастера, а потом порешили в степи, чтобы не возиться.
        - Зачем степнякам соколиный мастер? - не слезая с коня, командор внимательно осматривал окрестности, пытаясь заранее предугадать угрозу, но куда бы он ни обращал взгляд, вокруг простиралась до горизонта угрюмая мрачная пустошь с редкой грязно-серой травой. - Все отлично знают, что, чтобы воспитать почтового сокола, надо не менее трех лет, и за это время пернатый хищник настолько привязывается к своему воспитателю, что умирает от тоски, если с хозяином случается беда.
        Бородач грустно взглянул вверх, где над брошенной стоянкой заходил на новый вираж крылатый воин, и, вздохнув, покачал головой.
        - Вот это верность. Не птица, а королевский гвардеец, - криво усмехнулся Нирон. - Побольше бы нам таких, горы бы свернули.
        - Но что касается степняков, так это были не они. Тут либо стража, может, наемники, но не сыны ветра.
        - С чего ты взял?
        - Присмотрись. - Спрыгнув на землю, командор присел на одно колено и поманил товарища рукой. - Видишь лошадиные следы? Степняки своих лошадей не подковывают, а тут обычные, армейские, на шесть дырок под гвозди.
        - Ну и что? - легкомысленно отмахнулся бородач. - Украли коня или взяли в бою. По весне, когда запасы провизии у кочевых племен заканчиваются, узкоглазые не брезгуют набегами и грабежом.
        - Допустим, - легко согласился Аскольд. - Но посмотрим дальше. Место явно хоженое, тотем и добротное кострище, обложенное валунами, которых в пустоши днем с огнем не сыщешь. Место уважаемое и почитаемое, но посмотри, сколько мусора воины оставили после себя. Скажи мне лучше, Нирон, если бы ты пришел в храм, где поклоняются твоим богам, стал бы ты плевать на пол или разбрасывать обглоданные кости?
        - Конечно, нет, - встрепенулся рыжий, неосознанно касаясь золотой серьги в ухе. - Богов надо почитать, а то они обидятся…
        - И я о том, а тут… - Командор, вытащив из ножен длинный узкий четырехгранный клинок, поддел им куриную кость, втоптанную в землю, и продемонстрировал товарищу. - Где поели, там и бросили. Если поискать, то, думаю, найдем, куда нужду справляли.
        - Не стоит, - замахал руками Нирон. - Переживу.
        - Значит… Что мы имеем, - не обращая внимания на возражения наемника, командор выпрямился и, заложив руки за спину, принялся расхаживать вокруг каменного кострища. - Пять всадников…
        - Почему пять? - встрял в череду рассуждений рыжебородый. - Я насчитал как минимум десять…
        - …Ездовая и подменная… Не отвлекай… - сурово глянул на боевого товарища Азарот. - Всадники ночуют в степи. У них выходит спор или что еще похуже, и отряд лишается одного, и не просто воина, а соколиного мастера. Ладно, это понятно, но какого черта эти всадники делали тут, в священном для степняков месте? Почему они так насорили и не сбили чертову птицу? Она же своим присутствием кричит на всю пустошь о святотатстве.
        - Кстати, о нем, командор, - Нирон поежился и боязливо осмотрелся вокруг. - Не пора ли убираться отсюда? Если это место и правда для узкоглазых что-то значит, не хотел бы я попадаться им в руки. Они же долго разбираться не будут, кто тут объедков накидал. Привяжут за ноги к двум лошадям, и поминай как звали.
        - Подожди. Надо прикончить сокола, ему все равно не жить.
        - А мне что делать?
        - Осмотри соколиного мастера. Может, найдешь что интересное.
        Бородач кивнул и нехотя поплелся к мертвецу, а Аскольд, подойдя к коню, принялся отвязывать от седла чехол с боевым луком.
        Старый добрый лук, с тонкой, как волос, тетивой, не раз выручал своего хозяина. Самый первый свой боевой лук, составной и многопластинчатый, он сломал еще в первом бою, когда, прорвавшись за стену, нежить вздумала пообедать живой плотью. Этот же, из единого сука каменного дерева, с тетивой, сплетенной из гривы единорога, он купил на свои кровные, отдав жадному оружейнику тридцать золотых монет. Впрочем, о трате этой он потом не пожалел ни разу. Тетива не имела привычки намокать и даже в самый лютый мороз или проливной дождь не теряла натяжения и эластичности, а дерево-камень, из которого обычно делали таранные головы да двери в золотых хранилищах, могло устоять хоть под колесами телеги, хоть попав в спицы боевой колесницы восточных королевств.
        Нирон тем временем добрался до привалившегося к тотему трупа и с омерзением начал выворачивать его карманы. Стандартный набор соколиного мастера обнаружился при первом же осмотре. Дудка для вызова питомца, длинная кольчужная перчатка и колпачок для глаз птицы оказались в небольшой суме на правом боку На поясе мертвеца был острый палаш с резной ручкой из кости слона, вещь редкая и не особо полезная в бою. Оружие это предназначалось для статуса, а не для драки. Но вдруг что-то блеснувшее под мертвой рукой, прямо в жухлой прошлогодней траве, завладело вниманием Нирона. Отбросив холодную кисть в сторону, наемник с удивлением обнаружил полновесный золотой. Герб на нем был королевский, но какой-то странный и неправильный. Если у нынешнего монарха он был вписан в круг, тот тут шло простое добротное тиснение.
        - Нашел, командор. Монета, золото. Старая-престарая. Кажется, я понял, о чем тут разгорелся сыр-бор. Они нашли старинный клад и не поделили золотишко.
        - Подожди, - достав из колчана длинную черную стрелу с белым оперением, Аскольд наложил ее на тетиву и, прищурившись, резко вскинул лук. Тонкая смертельная молния, направленная верной рукой хозяина, взмыла ввысь и пробила парящего в небе хищника насквозь.
        - Просто и незатейливо, - пожал плечами Азарот, с удовольствием слушая восхищенные возгласы рыжебородого. Картинно поклонившись, он вновь посмотрел вверх, где еще секунду назад парила птица, и, прикинув примерное место падения, решил подобрать добычу на ходу.
        - Все, закончил. Кроме ножика и монеты, ничего у него нет ценного.
        Наемник встал и, брезгливо отряхнув руки, направился к своему коню, нетерпеливо гарцующему неподалеку.
        - От чего он умер? - затягивая узлы на чехле оружия, поинтересовался Аскольд.
        - Да пес его знает, - поймав коня под уздцы, Нирон вставил ногу в стремя и, одним рывком оказавшись в седле, подъехал к хлопочущему у поклажи командору.
        - Птицу надо подобрать. Она ключ ко всему. Если бы соколиный мастер умер, не отпустив хищника, это одно. Однако сокол в небе мог нести секретную записку.
        - А почему головорезы не порешили клювастого?
        - Ты думаешь, так просто попасть в парящую птицу? - Справившись с последним узлом, Аскольд тоже оказался в седле и, легонько ударив коня по бокам, поехал к месту падения.
        - А ловко ты его, - вновь восхитился Нирон. - Никогда такого не видел. Бац, и в яблочко. Сколько до него было, метров пятьсот в высоту?
        - Если быть точным, не больше четырехсот, - снисходительно улыбнулся лучник.
        - Ну дела, ну дела, - ударяя себя ладонями по бедрам, восхищался бородач. - Я-то думал, присказка это, но ведь и вправду говорят.
        - Что говорят, дружище?
        - Как что? Королевские стрелки не промахиваются!

* * *
        Аскольду часто снился один и тот же сон, события тех времен, когда он еще не был Аскольдом-наемником, человеком с острым мечом и верной рукой, готовым за деньги сделать любую грязную работу. Во сне он был прежним Азаротом Злым, командиром роты королевских стрелков, тридцать лет назад вступившей в бой с огненной стеной бунтующих магов. Услужливая память, мгновение за мгновением, вздох за вздохом, возвращала его в давно забытые смутные времена.
        В ту памятную ночь, когда его королевское величество отдал приказ об атаке, Азарот шел в головном дозоре вместе с десятком разведчиков зеленого полка. Под покровом ночи преодолев выжженное молниями поле, группа оказалась у подножия холма.
        - Азарот? - Седой мужик в сером плаще, закрывающем его с головы до ног, силясь увидеть что-то в темноте, подполз к залегшему около редкого кустарника стрелку. - Твоя рота справится без тебя?
        - Будь уверен, разведчик, - снисходительно кивнул Асколъд. - Лучники - единый слаженный организм. Если командор отсутствует, всегда есть его заместитель, который в любую минуту скоординирует действия и отдаст правильный приказ.
        - А ты-то сам какого ляда тут забыл? Непривычно видеть таких, как ты, на передовой.
        - Надо осмотреть местность, - пожал плечами стрелок. - Одно дело - стрелять по чужой указке, не видя местность, и совсем другое - составить собственную картину.
        - Однако… - разведчик усмехнулся и, откатившись в сторону, начал вполголоса переговариваться с товарищами, оставив Асколъда одного.
        Вдруг Асколъд насторожился и, припав к земле, впился взглядом в появившуюся на холме фигуру. Там совсем недавно был установлен сигнальный колокольчик, и лучнику осталось только удивляться, насколько близко они подошли к лагерю противника.
        Маг, а это был именно он, легкомысленно подставив спину луне, молча смотрел в небо. На лице его играла легкая улыбка, взгляд был безмятежен и спокоен, и, если бы не обстоятельства, при которых Асколъд увидел некроманта, можно было подумать, что человек просто вышел полюбоваться ночным небом.
        - Эй, стрелок. - Разведчик вновь подполз к Асколъду и потянул его за рукав. - Из лагеря прибыл посыльный с приказом от главнокомандующего. Решено наступать.
        - Маг. - Командир лучников указал на закутанную в синий плащ фигуру.
        - Вижу, сними его.
        - Сделаем.
        - Только бей наверняка, а то поднимет шум, и прости-прощай наше преимущество.
        В ту ночь Асколъд так и не понял, где допустил промашку. То ли пехотинец хрустнул веткой, а может, тонкий слух некроманта вдруг различил в тишине скрип натягивающейся тетивы, но парень вдруг присел, и первая смертельная молния, разорвав воздух, прошла на два пальца выше головы. Перекатившись, маг бросился к треноге с колоколом и, схватив за веревку, дернул.
        - Пижон, - рыча от бешенства, набросился на стрелка разведчик. - Почему вы бьете в голову? Стреляй в тело, так вернее.
        - Не мешай. - Асколъд закусил губу и, встав на одно колено, дернул из колчана вторую стрелу. Тем временем маг изо всех сил дергал веревку, заставляя колокол заходиться в звенящей истерии, подняв на уши весь лагерь магов. Где-то завыли сигнальные рога, забили барабаны, и сразу с десяток огненных шаров, взметнувшись в ночное небо, ярко осветили будущее поле брани. Но было уже поздно, стройные ряды панцирной пехоты, прикрываясь щитами с королевским гербом, уже подошли к самой границе лагеря и готовы были устроить кровавую баню. Маги, обученные в академии Мраморного Чертога, не могли применять свои умения на тех, кто носил на одежде королевскую печать. Максимум, на что был способен любой из них, так это раз за разом тратить силы на заградительную магию или вступить в рукопашный бой.
        Но Асколъд этого не видел. Он вновь прицелился в некроманта и разомкнул пальцы, сжимавшие тетиву. В этот раз выстрел вышел достойный Азарота Злого. Несчастный, не успев даже вскрикнуть, рухнул на землю, как подрубленный, и там затих.
        - Отлично, - расхохотался разведчик и, сбросив плащ, оказался в парадном мундире с королевской печатью на груди. - Ну что, стрелок? В бой!
        - Сколько их? - поморщился Азарот, наблюдая, как, прорываясь сквозь неровный строй магов, панцирная пехота оставляет после себя груды искалеченных тел. - Пять? Шесть сотен? В одном нашем полку только полторы тысячи человек, а львиная доля магов сроду оружия в руках не держала.
        - Бой! - заорал разведчик, и девять дюжих глоток его товарищей слились в одном грозном реве.
        - Бой, - вновь поморщился лучник, набрасывая стрелу на тетиву. - Легко идти в бой против мага, имея на груди королевскую печать. Не бой это, бойня.
        Глава 13
        Первый день в Магическом университете прошел для Фридриха будто во сне. Нарядившись в новенькую форму они с Марвином в центральном корпусе, старинном каменном здании с множеством башен и большими центральными вратами, получили удостоверения личности, где было записано, что они студенты академии и имеют законное право на нахождение в столице, кроме особо оговоренных, частных и королевских владений, а также казарм королевской гвардии и городской стражи. На удостоверении стояла большая круглая печать и отпечаток ауры предъявителя, на случай, если кто-то из магов решит проверить личность студента.
        - Ну что, Фрид, пошли, посмотрим, что здесь и как, - объявил Байк, убирая за пояс свое удостоверение.
        - Вот тебе этот Фрид привязался, - недовольно поморщился Бати. - Мне мое полное имя больше нравится. Как бы ты сам себя повел, если бы тебя Марвом звали?
        - Плохо, - тут же признался Байк. - Марвин и Марв разные имена, и последнее не особо благозвучно, в отличие от твоего случая.
        - Проехали?
        - Замяли.
        Звон, раздавшийся с крыши колокольни при центральном корпусе, гулко раскатился по кампусу.
        - Что такое? - встрепенулся Фридрих, и они с Байком завертели головами по сторонам. - Пожар, наводнение, нападение кочевых племен?
        Но как ни странно, никакой паники не наблюдалось. Не завывали на чердаках сигнальные банши, никто не возводил защитные купола и не призывал дождевые тучи. Все было просто и буднично, и редкие студенты, что разъехавшиеся в эту пору по домам, не спеша выдвигались на площадь к трем фонтанам.
        Фридрих обернулся к проходившим мимо них ребятам.
        - Что происходит?
        Троица студентов, одетых кто во что горазд, засунув руки в карманы, нехотя брела по дорожке. На лицах их отражалось явное недовольство, и они предпочли бы бездельничать дальше, если бы не строгие правила университета.
        - Общий вечерний сбор, - высокий худой мальчишка в очках, едва на год старше Фридриха, важно положил руки на широкий зеленый пояс, поддерживающий его штаны. - Новички?
        - Ага, - кивнул подоспевший Байк. - Сегодня зачислили.
        - Ступайте с первым потоком, - кивнул он своим товарищам. - Я вас догоню. Новеньким только все объясню.
        - Замечательно…
        - Но с вас пиво.
        Заручившись обещанием друзей поставить ему бесплатное пиво, Кольт, а именно так звали худого юношу, важно скрестив руки на груди, неспешно вышагивал по дорожке, описывая новичкам правила поведения и распорядок дня.
        - …Вы еще новенькие и ничего не знаете, - вещал он, стараясь не терять солидности, но делать это ему было достаточно сложно. Слишком большие очки норовили соскочить с носа, и их приходилось постоянно поправлять, а от левого башмака отходила подошва, и Кольт иногда подшаркивал, стараясь не потерять ее окончательно. - Колокол на территории университета по будним дням звонит трижды. Первый раз в шесть утра, когда все без исключения выходят на зарядку. Второй - во время обеда, ну и третий - это общий вечерний сбор. На нем раздаются отгульные листы, без которых покидать территорию университета запрещено, а заодно проверяется наличие студентов. Там же можно высказать пожелания и жалобы. Сегодняшний звон скорее дань традиции. Многие разъехались по домам, другие в городе, гуляют и тратят королевские стипендии, так что, если соберется человек сто, буду удивлен.
        - Послушай, Кольт, - спросил Фридрих, - а почему ты поступил в университет?
        - А некуда мне ехать… - Кольт пожал плечами и, шмыгнув носом, ускорил шаг. - Жил я в северных пределах, а потом пришли кочевые племена и перебили весь поселок. То место, где я родился и провел детство, сейчас не более чем уголь, пепел и выжженная земля.
        - Извини, - смутился Бати. - Я не знал.
        - Да ладно, - Кольт грустно махнул рукой. - Конечно, не знал. У нас тут с десяток таких, кому кроме университета и податься некуда. У кого разбойники в предгорье семью убили, кого кочевники достали. Пара десятков точно наберется. Вы сами-то откуда?
        - Мы с юга, - виновато улыбаясь, пояснил Марвин.
        - Юг - это хорошо, - худой студент даже зажмурился от удовольствия. - Тепло, фрукты, зимней одежды можно не покупать, да и от кочевников отделяет три кордона стражи да с десяток красных плащей. В общем, красота.
        - А разве около вашей деревни не было боевых магов? - удивленно поинтересовался Фридрих.
        - Куда там, - отмахнулся новый знакомый. - Их разве на всех напасешься. Раньше, говорят, были, лет тридцать, а то и сорок назад, да все перевелись. Староста очень на это сетовал да постоянно отписывал в столицу. Обещали прислать, но мы не дождались…
        За разговором Бати и не заметил, как, преодолев расстояние между двумя рядами студенческих корпусов, где проживали приезжие, они вышли в ухоженный и непривычно асимметричный парк и под конец, добравшись по засыпанной битым кирпичом дорожке до площади трех фонтанов, остановились.
        Народа и вправду собралось не много. На вид человек тридцать со старших курсов и почти пятьдесят новичков, отличавшихся новенькой формой и широкополыми шляпами. Поодиночке и небольшими группами они подтягивались на площадь, где у самого крыльца стояла небольшая, сколоченная из досок кафедра, верх которой был обтянут красной тканью.
        - Собрались? - некромант, принимавший у Фридриха экзамен, взобрался на возвышение и, облокотившись о кафедру, с тоской посмотрел на шумную толпу. - Тише, господа студенты и вновь прибывшие. - Но как ни странно, монотонный гул голосов не угасал, а скорее, наоборот, разгорался с новой силой.
        - Сейчас, - на помощь некроманту подоспел огневик и, перекинув полу красного плаща через правую руку, весело подмигнул коллеге. И тут же случилось невероятное, в небе громыхнуло, на минуту Фридриху даже показалось, что уже решившее зайти солнце передумало и заново вскарабкалось на небосклон. Но нет, в небе запульсировал и забился, как живое сердце, самый настоящий боевой огненный шар, сгусток огня размером с телегу. Все вокруг замерли и, запрокинув голову, с восторгом и страхом уставились на проявление боевой магии, а некроманту только того и надо было.
        - Господа студенты и вновь прибывшие, - откашлявшись, начал он. - Говорю я это в основном для новичков, ибо учащиеся курсом старше первого и так все знают. Всю эту неделю и большую часть следующей в университете будут проходить вступительные экзамены. За это время иногородним дадут общежитие и поставят на довольстве, как только вновь заработает столовая.
        - А что? - наклонившись к Марвину, поинтересовался Бати. - Кормить не будут?
        - Почем я знаю, - в тон ему ответил сын кузнеца. - Неделя, полторы, какая разница. Деньги пока еще есть, так что не пропадем, а там, может, и до стипендии доберемся.
        - Эти полторы недели, - продолжил некромант, - будут вольными для посещения, и в течение свободных дней все желающие смогут посмотреть библиотеку с учебной литературой, взглянуть на хранилище фолиантов, посетить анатомический театр факультета некромантии, полигон стихийных и боевых магов. Вход и выход с территории учебного заведения для студентов, получивших удостоверение, пока что свободный, за оставшиеся вольные деньки вы сможете вдоволь нагуляться, накупаться и напиться всего того, что вы там пьете. - После последних слов некромант вновь откашлялся и обвел взглядом притихшую толпу. - Убирай, - одними губами обратился он к боевому магу.
        - Что убирать? - не понял маг в красном плаще.
        - Шар свой, говорю, убирай, - синий одними глазами показал вверх, где все еще ревел и вращался огненный шар невероятных размеров.
        - Ах, точно! - покраснел творец заклятия и щелчком пальцев поспешил убрать шар огня с неба над площадью.
        - Но самое главное, господа новоявленные студенты, - маг в синем важно поднял палец вверх, указывая на облака, - с момента начала семестра вступают в силу те самые правила, с которыми вы сможете ознакомиться, найдя памятку в тумбочке у себя в общежитии. Настоятельно рекомендую их выучить, ибо в списке наказаний присутствуют как карцер, так и крайняя мера - исключение из университета с позором и проход через оберег, дабы лишить студента возможности творить кустарную магию. На этом все, можете идти. Колокол к завтрашней зарядке прозвучит, но можно на ней не появляться. Как-никак каникулы.

* * *
        Первый вечер в общежитии начался с собрания студентов в рекреации третьего этажа. Придя в свою комнату, Марвин и Фридрих обнаружили в двери записку, в которой быстрым неровным почерком было написано следующее:
        СТУДЕНТЫ ПРОЧИХ КУРСОВ, КРОМЕ ПЕРВОГО, ПРИВЕТСТВУЮТ ТЕБЯ, ВНОВЬ ПРИБЫВШИЙ, И ПРИГЛАШАЮТ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ НА ТРЕТИЙ ЭТАЖ РОВНО В ВОСЕМЬ ВЕЧЕРА. ЯВКА ОБЯЗАТЕЛЬНА.
        - М-да, - Бати скинул новые туфли и с облегчением пошевелил пальцами ног, неношеная обувь причиняла юноше массу неудобств, жала и стремилась оставить натертости и мозоли. - Собрание. Может, не пойдем, Марвин?
        - Ну, не знаю, - скинув туфли у входа и повесив на крюк широкополую форменную шляпу, Байк с ногами взобрался на кровать. - Написано же, явка обязательна, хоть и приглашают. Мне еще старший брат советовал, когда отправляли. Мол, Марвин, не пренебрегай студенческими собраниями. Там пьянки, гулянки, халява, общие походы по девочкам, а главное, братство, в которые ты, возможно, вступишь. Главное - не упустить свой шанс и зарекомендовать себя дельным и серьезным человеком.
        - Тогда придется идти, - почти с сожалением заключил Фридрих и, подойдя к окну, выглянул наружу, пытаясь различить часы на главной башне университета. - Времени у нас еще час с небольшим, так что успеем отдохнуть от новых впечатлений да застелить кровати. Видел, Марвин, какой огненный шар сотворил тот маг? Вся жизнь перед глазами промелькнула. Думал, рухнет этот ревущий ком огня на голову - и все, приплыли.
        - Я до сих пор не отойду, - поежился Байк и, соскочив с кровати, принялся разбирать постельное белье, лежавшее большой влажной стопкой на подоконнике. - И ведь страшно себе представить, что этот парень может еще. Неужели и мы с тобой сможем когда-нибудь вот так?!
        - Сможем, - забирая наволочку и расправляя матрац, уверенно кивнул Фридрих. - Меня другое занимает: что это такое - магия?
        - Как что? - Марвин застыл с наволочкой в руках и ошалело посмотрел на приятеля.
        - Нет, - весело рассмеялся тот, - ты не понял. Всю свою школьную пору я пользовался библиотекой маэстро и перечитал кучу книжек. И про воинов там было, и про благородных господ, и про магов и их подвиги внутри королевства и за его пределами. До того момента, как взять в руки первую книгу, я думал, что пробормочет волшебник заклинание, взмахнет руками - и вот тебе оно, чудо. Потом углубился в историю, перелопатил сотни страниц, и нигде нет упоминания ни о каких заклятиях и пассах руками. Сплошные ментальные мосты, энергетические потоки и аурные проходы.
        - Околесица, - отозвался Марвин, пытающийся разобраться, с какого конца одеяло засовывается в пододеяльник.
        - Вон там дырка, сбоку, - подсказал Фридрих своему нерасторопному соседу. - Я уже такие видел, когда мы с отцом ездили на фермерскую ярмарку. Мест на постоялых дворах в ту пору не было, и пришлось заселяться, да еще за немалые деньги, в гостиницу с настоящими кроватями. Может быть, и ты там был тогда?
        - Может. - Справившись с непослушным бельем, Марвин сложил одеяло конвертом и, взбив подушку, водрузил ее на манер короны прямо на голову - Я король Антуан второй, мудрый и могучий правитель. Повинуйтесь мне!
        - Ну, похож, ну, красавец, - расхохотался над шуткой приятеля Фридрих. - Вылитый его величество в юношеские годы.
        - А то, - заулыбался Марвин, стаскивая с головы подушку и кладя ее в изголовье. - Я вообще очень артистичная натура. Петь могу, плясать, известных личностей показывать. Некоторые мои знакомые говорили, что у меня неплохо выходит, и если ничего не получится с магией, то можно пустить в дело талант артиста и веселить народ.
        Глава 14
        Единственным источником света в тесном каменном мешке был огарок свечи, установленный на каменный выступ стены недалеко от отхожего места. Он же являлся и единственной магической составляющей, так как на глубине в триста метров, в высеченной в гранитном массиве камере не было места волшебству Вмонтированные в пол и стены обереги хранили чистоту истинного колдовства, не допуская даже намека на использование его человеком. Каждый раз, окруженный десятком рослых, закованных с головы до ног в железо стражников, светлейший магистр спускался по узкой каменной лестнице и, останавливаясь перед толстой дверью из каменного дерева, молча смотрел на стальной засов.
        Узник, сидевший в этой камере уже почти тридцать лет, за время своего заключения не издал ни единого звука. Он ел, пил, спал, иногда читал, если это позволяли мрачные тюремщики, но разговаривать отказывался. Каждый раз, когда маг подходил к толстым прутьям крохотного смотрового окошка, он видел седую гриву волос узника, его узкие плечи да сутулую спину в грязной льняной рубахе до самых пят. Иногда он хотел начать разговор, но каждый раз подкативший к горлу ком останавливал этот порыв. Серолицый вообще не понимал, зачем ему этот ежемесячный ритуал слепого поклонения рухнувшему кумиру, но несмотря ни на что раз за разом продолжал спускаться по ступенькам, освещая себе путь чадящим смоляным факелом, и, стоя на маленькой площадке перед камерой, гадал, что за мысли шевелятся у узника в голове.
        Но вот в один прекрасный день, в момент очередного паломничества архимага, заключенный вдруг обернулся и впился взглядом серых внимательных глаз в незваных гостей.
        - Чувствую, - прошептал он одними губами. - Я чувствую смещение равновесия, Марик. Скоро придет расплата, явится маг такой неведомой силы, что даже мне, Артуру Барбасу, не снилась.
        - Ты бредишь, старик, - тонкие губы Серолицого в мгновение ока превратились в крохотную щель, делавшую его лицо похожим на змеиную морду. Его скулы заходили ходуном, редкая куцая бородка затряслась в унисон нижней челюсти.
        - Не тешь себя этой мыслью, - худая изможденная рука Артура протянулась к клетке, и все, включая плечистых воинов в ростовом доспехе, брякнув оружием, в ужасе попятились от живой легенды.
        На губах бывшего архимага отразилась горькая усмешка. Даже сейчас, начисто лишенный связи с мостом и астралом, обложенный оберегами и амулетами, вмонтированными в пол и стены, он вызывал трепет у этих жалких людишек.
        - Марик, - старик за дверью закашлялся, - ты не веришь в мои предсказания? Даже сейчас, лишенный возможности творить магию, я ощущаю, какая погода на поверхности, скоро ли будет дождь и сколько сил ты тратишь для того, чтобы спуститься сюда. Только физических сил, ибо души у тебя давно уже нет. Ты ее продал там, на поле сечи в тот памятный день… Думаешь, я не знаю, почему из всех только мне была дарована жизнь? Жизнь жалкого червя в каменном мешке. Ты не даешь мне сил, чтобы выйти отсюда, но и не убиваешь, стараясь продлить существование жалкого изможденного старика.
        - То была воля его величества! - сухо ответил Серолицый и сам поразился, насколько глупо и фальшиво прозвучал его голос. Но и бывший архимаг, и нынешний отлично знали, почему в день суда над зачинщиками магического бунта светлейший Артур не шагнул на эшафот. Тысячи заклинаний, сплетенных им вокруг оборонных крепостей на границах, десятки магических компасов на торговых судах в северной гавани, тысячи мелких бытовых излишеств, вроде вечно горящих свечей или всегда теплых шуб, в один миг прекратили бы свое существование. С уходом хозяина развеялись бы и заклятия, лежавшие в основе жизненного уклада страны, а передавать ключи от основных формул заключенный не собирался.
        - До меня дошел слух, - маг горько усмехнулся и, усевшись на грязный топчан, заваленный прелой соломой, вновь уставился на своего тюремщика, - да, Марик, и сюда доходят слухи. Ты удивительно силен, можешь реку остановить и пустить ее вспять или подвинуть горный массив, но не способен работать над локальными вещами. Да, и сюда доходят слухи, и один из них меня крайне развеселил…
        Пытаясь скопировать заклинание учителя, Марик Серолицый почти воспроизвел вечно горящую свечу, но что-то в последний момент пошло не так. Собранная в узел энергия не удержалась на кончике фитиля, из-за чего произошел взрыв, унесший жизни трех магов, помогавших Серолицому, и уничтоживший всю лабораторию.
        - Как ты выжил? - продолжал насмехаться старик. - Опять сбежал, не протянув руку помощи? Или вовремя донес? Сам на себя…
        Спеша по узкой, вырубленной в камне лестнице, Марик зажимал уши руками, но все равно сквозь плотно прижатые ладони и толщу гранита, способного остановить магический таран, хриплый гортанный смех сошедшего с ума старика преследовал его по пятам.
        Вырвавшись на верхнюю смотровую площадку темницы, Серолицый прикрыл лицо дрожащей рукой, давая глазам возможность привыкнуть к яркому дневному свету. Грудь его ходила ходуном, руки и ноги тряслись и были будто ватные, в глазах от физических нагрузок плыли кровавые круги. Еще секунду, и разбушевавшееся в груди сердце проломило бы ребра и вырвалось наружу, в смертоносной попытке покинуть ненавистное узилище. Так, как если бы это сделал сам Артур.
        - Светлейший маг, что с вами? - к находящемуся в ступоре Марику подбежал полный лысый человек с бляхой начальника тюремной стражи на шее. - Вам плохо?
        - Нет, - покачал головой маг и, оторвав руку от глаз, вцепился в засаленный воротник тюремщика. - Быстро, как можно быстрее, подготовить гонца в столицу. Дайте ему денег и самую быструю лошадь… а мне перо и бумагу.
        В мгновение ока на крохотной конторке появились письменные принадлежности, а толстяк, тряся щеками, удивительно проворно для столь грузного человека умчался прочь, на поиски гонца.
        Утерев холодный пот со лба, Марик сухо кивнул столпившимся около спуска вниз стражникам, и те вышли прочь из караулки.
        Взяв в руки перо, Серолицый осторожно макнул его в чернила и, расстелив перед собой чистый лист пергамента, написал всего одну фразу:
        Артур заговорил.
        Глава 15
        Марвин и Фридрих валялись на кроватях и в ожидании студенческой сходки строили радужные планы на будущее, придумывали, какие подвиги совершат в качестве великих магов.
        - Мы прошли собеседование, Фрид, а это что-то, да значит.
        Марвин перевернулся с одного бока на другой и, пристроив под голову подушку, принялся изучать старую облупившуюся стену, покрытую неровным слоем краски.
        - Значит… не значит… - Бати уселся на кровать и, болтая ногами над старыми вытертыми досками пола, посмотрел на приятеля. - Я вот что тебе, Марвин, скажу, моя основная задача - тут зацепиться. Жизнь фермера мне не по душе, хоть благодаря ей, а точнее, отцу, я имел кусок хлеба с маслом и теплую постель. Нет, мне нужно что-то большее, чем изо дня в день вставать с петухами и идти на поле или в сарай. И там, и там рутина. Серость, обыденность. В общем, тоска зеленая.
        - Значит, прославиться хочешь? - ехидно поинтересовался Байк со своей кровати.
        - А почему бы и нет? - Фридрих спрыгнул на пол и начал расхаживать по комнате, возбужденно размахивая руками. - Чем я, спрашивается, хуже других? Я усидчив, любопытен, образован в меру своих возможностей. Остальное приложится. Вот ты думаешь, просто было сюда попасть? Содержание любого студента оплачивается из королевской казны, и тупицам тут не место. Малейшее сомнение по поводу способностей, и все… вход в Магический университет для тебя закрыт.
        В дверь внезапно постучали, и, не дождавшись ответа, на пороге появился довольный и светящийся улыбкой Дик. Трехдневная щетина молодого некроманта являла контраст с белой парадной сорочкой, да так, что складывалось впечатление, будто какие-то шутники убрали голову настоящего хозяина тела и вместо нее прилепили голову Дика, да так ловко, что и не отличить.
        - Здорово, салаги, - хмыкнул он, окидывая взглядом бедное убранство студенческой комнаты, и, не спросив разрешения, упал на свободную кровать. - Обживаетесь?
        - Обживаемся, Дик, - кивнул Марвин. - Вот и вещи уже перенесли, и кровати заправили. Спасибо, что хоть кров над головой есть, пока не начались занятия, а оставшихся денег вполне хватит на полторы недели. С голоду не пропадем.
        - А вот с деньгами бы я пока не торопился, - весело подмигнул старшекурсник. - Вы думаете, зачем эти пройдохи сходку организовывают? Я сам в свое время влетел на кругленькую сумму, а она, между прочим, пошла на гулянки старшинам братств, и мне, как вы понимаете, ничего не осталось.
        - Братства? - отмахнулся Марвин. - Да зачем нам нужные какие-то братства? У нас и свое есть.
        - И какое же?
        - Братство трех магов. Вон, Фрид придумал.
        Усевшись на кровати, Дик заинтересованно посмотрел на Бати.
        - Что? - осторожно поинтересовался он, глядя в глаза юноше. - Прямо-таки сам и придумал? Без посторонней помощи?
        - Прямо сам, - рассерженно засопел сын фермера. - Что, если я с юга, значит, ничего путного у меня в голове нет?
        - Да ты не понял, - добродушно рассмеялся Дик. - Братство трех магов - штука легендарная, но возникает только в стенах университета. Сам не знаю почему, но обычно самые сильные магические группы состояли из трех членов. Что-то там в наложении аур, но я особо не вникал. Интереса не было. - Некромант опять упал на матрас и закинул ногу на ногу. - Но если вы братство магов, то где же ваш третий?
        - Завтра прибудет, - уверенный в силах сына пекаря, заявил Байк. - Он, конечно, растяпа и мямля, но добрый парень.
        - Ну ладно, - вновь улыбнулся студент-некромант и, ловко спрыгнув с кровати, направился в сторону двери. На пороге он на секунду задержался и, повернувшись, бросил через плечо: - Я, собственно, зачем к вам зашел? Любой сбор с участием первых курсов, как, впрочем, и вторых, - это не более чем изъем наличности. Возьмите с собой с десяток медяков на брата, а остальное запрячьте под половицу. У старшин студенческих братств для выявления денег обученные амулеты имеются.
        - А может быть, мы не захотим в их братства вступать?! - воскликнул Марвин, вскакивая с кровати.
        - Чудак человек, - Дик добродушно кивнул и потрепал разволновавшегося Байка по плечу. - Бери пример со своего приятеля Фрида. Он и книжки читал, и про все тонкости студенческой жизни знает. Вот он тебе и расскажет, хорошо ли вариться в собственном соку или стоит быть в команде. Маг, как бы это тебе ни показалось странным, по большей части игрок командный. Одиночки и в жизни не приживаются, и заканчивают плохо. Порой в группе много людей, большей частью выпускники университета, но ничьего достоинства это не умаляет. Боевики не продержатся долго, если их не прикрывают лучники и пехота, некроманты никому не нужны, не будь в них надобности в дальних деревнях или сыскной городской страже. Повелители стихий ничего путно сделать не смогут, если старейшины не расскажут о рельефе местности и полноводности ближайших рек. Вот так-то.
        - А лекари? - тут же вспомнил о единственном не названном Диком магическом профиле Бати. - Маги-врачеватели, они командные игроки или одиночки?
        - Лекари? - Дик на секунду задумался. - Тут я тебе ничего определенного сказать не смогу. Сам вскоре все увидишь, - и с этими словами он исчез за дверью.
        - Дела, - протянул Марвин, в растерянности почесывая затылок, запустив в густую гриву всю пятерню. - И что это он о нас так печется?
        - Как что? - даже удивился Бати. - А халявное пиво?

* * *
        В назначенный час на этаже собралось человек тридцать, не меньше. Высокие, давно уже не мытые окна рекреации кто-то заботливо завесил черным полотном, а по воздуху, чтобы напустить больше таинственности и значимости событию, летало с десяток вечных свечей, крохотных, едва теплящихся огарков в заполненных магическим воском блюдцах. Столпившихся по углам новичков можно было приметить сразу. Только они до сих пор не вылезли из формы и сейчас, в черно-сером новеньком одеянии, были тут как белые вороны среди разноцветных рубашек и ярких шарфов тех, кому на подобных собраниях присутствовать было не в новинку.
        У дальней стены стояли трое. Каждый, намеренно показывая, что он не с остальными, стремился придать лицу выражение задумчивости и умудренности, и над каждым имелась парящая в воздухе деревянная табличка.
        - Смотри, Дик, - шепнул Марвин приятелю и указал на молодого некроманта, стоявшего под деревяшкой с надписью «Чернильные пятна». - Эй, Дик, привет! - И Байк, добродушно улыбаясь, замахал рукой. Молодой маг и глазом не повел, а стал еще серьезнее и собраннее, и только тычок в бок со стороны Фридриха пресек попытки Марвина привлечь к себе внимание некроманта.
        - Ты чего орешь? - зашептал Бати приятелю на ухо. - Он же… Смотри, под табличкой. Он глава студенческой гильдии. Тут без панибратства.
        - Дамы и господа, маги будущие и почти состоявшиеся… - вышедший вперед высокий узкоплечий паренек лет двадцати в зеленой куртке с блестками поднял вверх руку, призывая к молчанию.
        После этих слов Фридрих удивленно обернулся в поисках дам и даже нашел нескольких представительниц прекрасного пола, небольшой обособленной стайкой столпившихся в дальнем углу.
        - И вы пришли? - довольная физиономия Кольта появилась, будто ниоткуда. Остановившись рядом с приятелями, он расплылся в щербатой улыбке.
        - И мы… - пожал плечами Бати. - Слушай, Кольт, а почему девчонок в общежитии так мало?
        - Так каникулы же, - пояснил молодой маг. - Да и потом, это не их корпус. У девчонок нечетные номера. Первый, третий, девятый…
        - Ну, я понял. А много их в университете?
        - Прилично, - Кольт поправил очки, в очередной раз вознамерившиеся покинуть нос своего хозяина. - Еще познакомишься. Ярких личностей тут предостаточно, и, кстати, большинство из них здесь присутствуют. Вон, видишь рыжую, с длинными косами? - Студент осторожно кивнул в дальний угол, где действительно имелась миловидная особа с огненно-рыжими волосами, заплетенными в косы, уложенные на затылке. Клетчатая юбка и синий жакет с растительным орнаментом и перекинутая через плечо сумка из непонятного материала тонкого плетения. Девушки что-то бурно обсуждали, гримасничая и делая пассы руками, и ничуть не смущались поглядывавших на них старшин гильдий. Скажем так, они ими откровенно пренебрегали. Почти напоказ.
        - Вижу.
        - Тише, и не смотри даже, - округлил глаза от ужаса Кольт. - Редкостная стерва. До второго курса включительно была нормальная девчонка, а как прошла аттестацию на боевой факультет, ее словно подменили. Едкая, как растворы магистра химических наук Ули, а язык до того острый, того и гляди дырку сделает. Звать Лоя.
        - А на вид девочка как девочка, - удивленно возразил Марвин.
        - Ну-ну, - усмехнулся Кольт, бешено вращая глазами. - Флаг тебе в руки и барабан на шею.
        А оратор тем временем продолжал:
        - …Обращаюсь я в основном к господам вновь прибывшим, тем, кому стены факультета еще не светят, а общежитие наше в новинку. Сразу расставлю все точки над «і», чтобы оградить вас от позора, неловких ситуаций и лишних хлопот, в изобилии встречающихся на пути первокурсников. Запомните, или вы с нами, живете в студенческом братстве, помогая другим и получая помощь для себя, или вы в свободном плавании.
        Подняв руку вверх и пресекая всяческие возражения, юноша сурово глянул на толпу и топнул ногой, да так, что даже стайка девушек в дальнем углу зала перестала говорить в голос и перешла на шепот.
        - …Я не призываю вас давать списывать или делать за кого-то чужую работу! - быстро пояснил молодой маг. - Скорее уж наоборот - выявлять в нашей среде прохиндеев, желающих выехать на чужом горбу, и отправлять их на суд чести. Я просто предлагаю жить по нашим, студенческим правилам.
        - Чушь, - довольно кивнул Кольт. - Сейчас он под эту лавочку начнет в свою гильдию зазывать, а что это за гильдия, если в нее двери не то чтобы раскрыты, а прямо-таки распахнуты?
        Глава 16
        Лежать на земле было холодно и неуютно. Все тело, истерзанное после боя с мертвецом, болело так, как будто по наемнику пронеслась почтовая карета. Нет, под карету он, конечно, ни разу не попадал, но если бы ему случилось очутиться в похожей ситуации, ощущения могли быть весьма схожи.
        Открыв один глаз и убедившись, что все еще жив, Суни с недоумением уставился на разваленную надвое голову твари. Кто-то с поистине нечеловеческой силой схватил за рукояти метательных ножей и потянул их в стороны, расколов череп мертвеца пополам. Оружие из пустых глазниц драгура исчезло, а неизвестный доброжелатель пропал, не оставив ни намека на свое присутствие.
        Открыв второй глаз и морщась от боли, воин попытался найти коня, но того и след простыл. Воспользовавшись тем, что его ничто более не сдерживало, испуганное животное предпочло спасаться бегством, и судить его строго Суни не мог. Но вокруг все еще был лес, сырой и промозглый. С одной стороны его подпирал приграничный город, битком набитый королевскими шпиками, а с другой находилось разбойничье гнездо.
        Требовалось собраться с мыслями и решить, куда же в итоге податься. Истерзанный, с подвернутой ногой и кровоточащими ранами на груди и предплечьях Суни вызвал бы приступ щенячьего восторга у сторожевого разъезда, был бы схвачен и отправился бы прямиком в местную каталажку. Задерживаться же было нельзя. Ушедшие далеко вперед и, наверное, уже подъезжавшие к пустоши командор и рыжебородый Нирон даже не подозревали, что нежить вышла за ними на охоту. Что же было тому виной? Очевидно, тот самый продолговатый тубус со свитком, что в строжайшем секрете передал Аскольду таинственный наниматель.
        Соваться к лесным братьям было тоже весьма опасно. Не привечающие чужаков и видящие добротную сталь у ослабевшего наемника, разбойники почти наверняка захотели бы поживиться. Тут и драка, и новый поединок, без всякой чести для сражающихся, и, возможно, земляная постель.
        - Ладно, - подтянув к себе меч и вытерев лезвие от липкой субстанции, заменявшей драгуру кровь, наемник убрал его в ножны. Охнув, воин встал, опираясь на липкий от смолы ствол сосны. - Лучше уж каменный мешок сторожевой управы, чем прыгнуть на нож лихоимца. Представлюсь ограбленным путником, посижу за решеткой до выяснения, а там хоть подлатают да дадут краюху хлеба. - И с этими словами Суни развернулся и, прикинув по мху направление, захромал в сторону города.
        Буквально через сто метров он опустился на землю и принялся баюкать ноющую ногу. Лодыжка опухла так, что дорогущий сапог для верховой езды пришлось вспарывать ножом. Сняв обувь, раненый попытался пошевелить пальцами.
        - Не перелом, - облегченно выдохнул он и, стянув через голову легкий кожаный доспех, начал полосовать просторную льняную рубаху на широкие полосы. Через десять минут на раненую ногу легла плотная тугая и не очень чистая повязка, но боль в укутанной ноге немного отступила. Следующим был костыль, под который чудесным образом подошло затесавшееся среди лесных гигантов молодое деревце, имевшее неосторожность попасться на глаза.
        - Прости, деревяшка, так уж вышло, - перерубив ствол молодого деревца под самый корень и обтесав лишние ветки, Суни обмотал получившуюся рогатину остатками рубахи и попробовал опереться на импровизированный костыль. Вторая проблема была решена. В меру упругая и плотная древесина превосходно держала вес, не ломалась и не стремилась согнуться в дугу, чуть было воин переносил на нее свой немалый вес. Выдохнув, Суни облегченно привалился к стволу дерева и, пошарив по поясу в поисках фляги с водой, чертыхнулся. Мерзкий парнокопытный трус унес все в притороченных к седлу сумках. Там были и лекарства, и запасной аркан, и недельный запас вяленой оленины, и необходимая любому существу пресная вода. Обычно Суни вешал выдолбленную из тыквы флягу на пояс и во время долгого пути просто отстегивал ее и пил на ходу, но пустившись вдогонку за ныне покойным Бартом, он почему-то засунул флягу к остальным вещам, за что и поплатился.
        До города было недалеко, не более пяти лиг. Но расстояние это с легкостью далось бы здоровому воину, конному или пешему. В случае же с Суни испытание предстояло еще то.
        Вдруг воин насторожился и, припав к земле, прислушался.
        - Нет, - облегченно вздохнул наемник. - Показалось. После встречи с драгуром всякая дрянь будет мерещиться. - Встав на здоровую ногу, он подогнул больную и оперся всем телом на костыль, вновь проверяя его прочность. В последний раз оглядев поле боя, не оставил ли чего, он вдруг заметил, как что-то сверкнуло в траве. Подойдя поближе, он с трудом наклонился и поднял с земли золотой, очевидно, выпавший у покойного Барта из кармана. Толстый, с ребристой кромкой. Странный королевский герб показался каким-то чужим, но до боли знакомым. Такой Суни видел в далеком детстве, когда его отец, служащий в приграничной крепости, приходил домой и сбрасывал на каминную полку латные рукавицы и плащ. Герб старого короля, символ тридцатилетней давности, которому поклонялись и который чтили поколения воинов и магов королевства.
        Пожав плечами, Суни опустился перед мертвецом на колени и в который раз начал шарить по его карманам, и действительно, тайник в скором времени нашелся. В первый раз наемник не приметил слишком толстый кожаный пояс, внутри которого оказалось еще три кругляша, не чета нынешним пустышкам, которые чеканили на монетном дворе казначейства в Мраморном Чертоге. Усмехнувшись, он сгреб монеты на ладонь, а потом одним привычным движением отправил за голенище оставшегося сапога.
        - Дело сделано, Барт, - обратился он к лежащему на земле трупу. - Лазутчик и тварь мертвы, и как это у меня получилось, не знаю. Но клянусь, я положу все усилия на то, чтобы это выяснить, если, конечно, останусь в живых.
        В том, что мертвяк, лежащий под ногами кучей остывшего мяса, был лазутчиком, Суни не сомневался. Мертвый или живой, он служил своему хозяину, и золото, спрятанное в поясе мертвеца, являлось скорее неким тайным знаком, чем средством платежа. Слишком уж старый королевский герб был слишком заметен в любой меняльной лавке, чтобы ростовщик или хозяин пивнушки, увидев страшный призрак прошлого, не кинулся бы писать донос.
        Плюнув напоследок на остывшее тело, воин развернулся и, прикинув направление, зашагал по начавшей уже подсыхать проселочной дороге. Путь предстоял трудный и неблизкий.
        Глава 17
        Мальком, улыбающийся и, как всегда, что-то жующий, появился на пороге ближе к полудню следующего дня.
        - Привет, - кивнул сын пекаря, ставя на пол тюк, пахнущий так изумительно, что у ничего не евших со вчерашнего дня Марвина и Фридриха потекли слюни. - Я специально попросился к вам в комнату, когда узнал, что у вас свободное место, так что принимайте.
        Мальчишки соскочили с кровати и, бросившись к розовощекому толстяку, принялись хохотать и хлопать его по плечу.
        - Ну, здорово, дружище Пекарь, - светясь улыбкой, поприветствовал Малькома Бати. - А мы уж думали, не пропустят тебя через ворота.
        - Это ты о вчерашнем? - толстяк меланхолично пожал плечами и, пройдя к свободной кровати, упал на нее всем своим немалым весом. Несчастная кровать скрипнула под толстым задом сына пекаря, но героически устояла. - Так то чистой воды недоразумение. Мой брат, работающий в пекарне при столовой Магического университета, все утряс, затем странный экзамен на знание родного языка, азов математики и какой-то бред по поводу венка из цветов в большом каретном сарае, и… вот он я. Ну, давайте рассказывайте, как вы тут устроились.
        - Ты даже не представляешь, что вчера было! - округлил глаза Бати, в который раз потянув носом аромат, исходивший из мешка Малькома.
        - Налетай, - добродушный Пекарь развязал тесемки на горловине, и друзья бросились разбирать сдобу.
        - Значит, так, - Фридрих откусил от пирога с яблоком и, забравшись с ногами на кровать, начал свое повествование. - Заселились мы просто, да и экзамены наши были не сложнее, чем у тебя, но вот то, что произошло вечером в рекреации, заслуживает отдельного внимания.
        - И что же там вчера было?
        - Агитация. Три студенческие гильдии Магического университета призывали вступить в их ряды…

* * *
        Вечер в тот день действительно выдался незаурядный. Едва первый оратор закончил, рисуя себя и свою гильдию исключительно в розовых тонах, как на сцене появился Дик-некромант собственной персоной. Бесцеремонно отодвинув в сторону конкурента, он оглядел мигом притихший зал и сквозь зубы произнес:
        - Значит, так, мелюзга паршивая. Агитацию среди вас я разводить не буду, да и присутствую тут только благодаря старинной традиции. В сухом остатке нам никто не нужен, а если и появится смельчак, решивший встать под гордые знамена «Чернильных пятен», его ждет страшное испытание.
        Развесившие уши первокурсники, усыпленные речами старшины «Пыльных свитков», загалдели, выражая свое недовольство, но Дик только усмехнулся и покачал головой. После чего он просто отошел в сторону и, подперев стену, уставился в потолок.
        Третьим и последним старшиной оказался тот самый недовольный студент, который, по мнению Дика, намеренно не внес Фридриха в список. И все началось по новой. Речь юноши лилась, будто по писаному. Четкие выверенные фразы, заверения в любви и взаимопомощи и намеки на символические денежные вливания не прекращались почти десять минут, а под конец всем собравшимся был дан шанс либо остаться в стороне, либо вступить в одно из обществ и заручиться поддержкой опытных товарищей.
        Естественно, все получилось, как и предполагал Фридрих. Стайка юношей и девушек, выстроившись в две очереди, ринулась записываться к более благожелательным старшинам. К молодому некроманту же не встал никто. Более того, вокруг Дика образовался некий безлюдный вакуум, стена отторжения и легкой боязни. Все прекрасно знали, кто перед ними, каков профиль этого студента, и если не речь, то природная боязливость перед теми, кто с легкостью жонглирует смертью, заставляя танцевать ее под свою музыку, не позволили даже задуматься о вступлении. Дождавшись, пока ажиотаж схлынет, Фридрих кивнул Марвину, и они вдвоем уверенно затопали к скучающему старшекурснику.
        - Дик, а Дик, - Фридрих встал рядом с некромантом. - Мы тут с Байком посовещались и решили идти к тебе.
        - Вы серьезно? - Некромант с издевкой взглянул на приятелей. - Я же сказал, я единственный представитель гильдии «Чернильные пятна», что не может обойти традиции университета. Все же остальные ее братья имеют обыкновение игнорировать подобные сходки. Нам не нужны новички. Гильдия обособлена.
        - Но ты же здесь, - вдруг уперся Байк, с вызовом поглядывая на упрямого старшину. - И, следовательно, любой, кто захочет, может попытаться вступить. Так?
        - Так, - нехотя пожал плечами Дик. - Вы, парни, не поймите меня неправильно, но война войной, а табачок врозь. Гильдия «Чернильные пятна» - это особое сообщество, и чужаков там не любят.
        - Но мы попытаемся, - улыбнулся Бати.
        - И насчет страшных испытаний я не шутил, - Дик с тоской посмотрел на приятелей и, сдавшись, махнул рукой. - Ладно, воля ваша. Только потом не говорите, что я вас не предупреждал. Будьте сегодня у восточного корпуса через три часа. Советую захватить удобную обувь и найти пару прочных веревок. Они вам очень пригодятся, если, конечно, вы не умеете ползать по стенам, словно ящерицы или пауки.
        - Чего это он? - дождавшись, пока Дик уйдет, Марвин потянул Фридриха за рука. - Как будто его подменили.
        - Я же говорю, - весело улыбнулся тот. - Официальная должность, обязывает.

* * *
        Вооружившись огарком вечной свечи и раздобыв веревку, оставленную каким-то растяпой на первом этаже общежития, Фридрих и Марвин выбрались в окно и побрели по дорожке на таинственное рандеву с членами «Чернильных пятен».
        - Как думаешь, Фрид, а что там будет? - Зябко кутающийся в куцый плащ, едва ли достающий до колен, Байк пытался как можно выше поднять воротник.
        - Да пес его знает, - Фридрих пожал плечами и перепрыгнул через лужу на дорожке, посыпанной битым кирпичом. - Я читал о разных ритуалах посвящения, но все они были не более чем моральной преградой. Сначала претендента запугивали, потом старались деморализовать и унизить, а после, когда он окончательно терял ориентиры, подбрасывали простенькую задачу на сообразительность. Ну, скажем, как звали старшин гильдии за последние тридцать лет.
        - А мы-то откуда знаем? - опешил Марвин. - Я в этом университете без году неделя. Еще и занятия-то не начались.
        - Значит, с унижением и запугиванием ты согласен?
        - Да что уж, - Байк улыбнулся и добродушно махнул рукой. - Не впервой. Вот, бывало, пожалует сборщик налогов, а с ним фискальный проверяющий, и давай по всей кузне носом шарить. Тут и деморализация, и унижение, и падение морального духа. Если парни из «Чернильных пятен» могут вытворять такое, могу им только позавидовать. Хотя если подумать, будет там все немного по-другому. Мне еще старший брат рассказывал, как его на первом курсе военного училища в их местное братство посвящали, или гильдию, я уж не помню, и особо не пойму, чем они различаются.
        - И как же? - обратился в слух Бати.
        - Тест на доверие, - Байк сделал таинственное выражение лица и многозначительно поднял палец вверх, да так убедительно, что Фридрих невольно поднял голову. - Ставят, значит, пентюха, вроде тебя…
        - А чего это я пентюх? - обиженно воскликнул сын фермера. - Из тебя тоже пентюх неплохой выйти должен.
        - Ну ладно, - довольно хохотнул Марвин. - Пентюха, вроде тебя и меня, ставят на табуреты, завязывают глаза, а затем долго и муторно, чтобы мозги заморочить, читают уставы и положения. Продолжаться этот спектакль может полчаса, час - до бесконечности, в общем, или пока собравшимся не надоест. Под конец старшина братства заявляет, что, мол, кто согласен вступить, пусть прыгнет вниз босыми ногами, а он, дескать, там стекла сейчас наложит. Кусок стекла приносят из ближайшей мастерской, из тех, что в брак попали, и как бы бьют, а потом разбрасывают осколки. На деле же это вранье. Стеклянную крошку толкут в бадье, чтобы все слышали, а затем там же и оставляют, посыпая пол пшеном.
        - А претенденты этого не знают?
        - Верно, и думают, что если спрыгнут вниз, то поранят пятки. Кто сильный, тот шагнет вперед и, сняв с глаз повязку, поймет, что его разыграли. Кто послабее, даст задний ход, и старшие братья гильдии выставят его за дверь. Но бывает и хуже. Обливают холодной водой, заставляют петь гимн университета наоборот или обязуют носить старшину гильдии на носилках весь ближайший семестр. Издеваются, короче, но греет одно: даже самый главный в братстве когда-то подвергался подобным нападкам, а если он смог, то и мы сдюжим. Одного только не пойму.
        - Чего?
        - Зачем нам все это надо?
        - Как зачем? - брови Фридриха удивленно взметнулись вверх. - Ничего ты, брат Марвин, в студенческой жизни не понимаешь. Братство - это сила. Ну вроде семьи, но только такой, где все тебя ненамного старше. Учившиеся тут всегда могут помочь, знают входы и выходы, могут подсказать, что при том или ином преподавателе делать следует, а что категорически запрещено. Ну и потом, легендарные вечеринки с девчонками и морем пива. Разве ты не хотел бы побывать на такой вот разудалой встрече?
        - Хотел, - пожал плечами Марвин. - С пивом еще понятно, с помощью тоже. Но вот откуда тут девчонкам взяться? Тех, что я сегодня на сходке видел, за удалых и краснощеких принять сложно. Даром что метлы при входе оставили.
        - А мне они понравились, - с глупой улыбкой на лице заявил Фридрих. - А рыженькая так в особенности.
        - Нет, ты бредишь или точно повернулся умом. - Байк присвистнул и повертел пальцем у виска. - Вспомни, что Кольт про рыжую говорил? Не зря ее в Магический университет взяли. И волосы, и нрав. Ведьма, чистой воды ведьма.
        - Марвин, - Фридрих возмущенно взглянул на приятеля. - Ты образованный человек, живешь в просвещенном веке в Срединном королевстве и до сих пор веришь в ведьм и привидения? Тебе драгуров с личами мало? Даром что последние настоящие, так еще и свирепые, а он про ведьм…
        - Ну не знаю, Фрид, - Марвин смущенно опустил глаза. - Дед рассказывал, что были вроде такие, еще в его детстве. Ходили по деревням, просились на постой, и если хозяева давали от ворот поворот, ведьма уходила, а на следующий день начинались всякие несчастья. Болел и мер скот, хворали дети, приключались набеги саранчи на ячменные поля. Приходилось потом некроманта вызывать из столицы, за деньги немалые. Он заразу вмиг распознавал, убирал, и снова в деревне воцарялся мир.
        - Поделом тем, кто женщину на порог ночью не пустил, - поморщился Бати. - А если она от обоза отстала или на нее лихие люди напали? Нет, конечно, детей околдовывать - это нехорошо, но и угол в доме для внезапного гостя всегда найти можно. Тьфу ты… - Он с иронией посмотрел на вышагивающего рядом приятеля. - И я теперь в ведьм верю. Вот напасть так напасть.
        За разговором друзья и не заметили, как пересекли парк, большую часть кампуса и подошли к месту рандеву - стене около главного входа восточного корпуса. Естественно, там еще никого не было. Ровно подстриженные кусты огибали здание по кругу, как бы отгораживая от остальных строений и подчеркивая его особенность. Подошедшего к лестнице Фридриха привлекла табличка рядом с дверью. Большая, светлого камня, прикрученная к стене четырьмя коваными болтами. На ней не при помощи магии, а чьей-то умелой рукой было выбито следующее:
        ХРАНИЛИЩЕ РАБОЧИХ МАНУСКРИПТОВ
        БЕЗ ДОПУСКА И СОПРОВОЖДЕНИЯ МАГА НЕ ВХОДИТЬ. ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ И РАССУДКА.
        - Нет никого. - Марвин боязливо поежился и, задрав голову вверх, начал считать притаившихся на скате крыши каменных уродцев с выпученными глазами и длинными когтями, больше похожими на кинжалы. - Раз жутик, два жутик, три…
        - Да тише ты, и без тебя боязно, а он еще горгулий каменных считать придумал. - Фридрих показал приятелю кулак и, присев на корточки, ощупал карманы куртки. Из своей комнаты он вышел экипированный и готовый к любым неожиданностям, поэтому в бездонных внутренних карманах можно было найти целый арсенал: рогатка, если вдруг придется отстреливаться; бечева, намотанная на деревянную палку; крохотный ножик, что и хлеб порежет, и, если на то пошло, послужит неплохой защитой в ближнем бою; три глиняных шарика с охранными символами, не магические, а скорее для личного комфорта, и, конечно же, соль, огниво и трут, если вдруг вечная свеча возьмет и потухнет. Магия, конечно, штука надежная, но все может быть.
        Наконец в темной тисовой алее послышались неторопливые шаги, и в свете луны показались три таинственные фигуры. Но главным во всей этой картине было облачение таинственных незнакомцев. Один из них имел ярко-синий плащ, издалека в неясном лунном свете казавшийся черным, словно бездонный колодец, второй носил на плечах серый плащ ученика, а третий же был закутан в красный, знак боевого мага. Но чем ближе троица приближалась, тем все больше рассеивался полог таинственности, и буквально через мгновение стало ясно, что перед ними Дик-некромант, долговязый Кольт и давешняя рыжая девица, имени которой Фридрих почему-то припомнить не мог.
        Остановившись перед претендентами, студенты смерили их презрительным взглядом, и тут, напрочь разбивая всю эту невнятную помпезность и напускную важность, раздался хохот.
        - Не могу Дик, ой, не могу - Кольт перегнулся пополам и залился смехом. - Я как представлю себе, как мы со стороны смотримся, просто удержа нет!
        - Дурак, - Дик осуждающе посмотрел на рыдающего от смеха приятеля и разочарованно развел руками. - Вот из-за таких, как ты, Кольт, о нашем братстве могут пойти слухи. Но я тебя спрашиваю, оно нам надо?
        - Извини, не удержался, - юноша вытер выступившие на глазах слезы и, приосанившись, скрестил руки на груди. - Ну что, новички? Приступим?
        Глава 18
        Тридцать долгих лет он жил одной лишь мыслью о мести. Он лелеял ее где-то внутри себя, бережно прикрывая ладонями души еле теплящийся огонек раздора и ненависти, а когда понял, что вместо него в сердце бушует мощный лесной пожар, было уже поздно. После памятной битвы трех армий у стен Мраморного Чертога он почти умер, если бы не старания старого друга… Картина смерти Бари до скончания века, который он отмерил себе, будет стоять у него перед глазами.
        Громыхнуло в небе, и яркие огненные стрелы, оставив уродливые и одновременно прекрасные отблески на угольно-черном небе, врезались в толпу красных плащей. Кто-то вскрикнул и, схватившись за лицо, рухнул на землю. Для других смерть приходила быстро, так же, как и для Виллуса, но лекарь Барт избрал другую участь. Час, почти час он плел заклинания, предназначенные для того, чтобы вырвать некроманта из лап его подруги-смерти, отражал атаки тяжелой пехоты, огромных рослых воинов, с ног до головы закованных в броню. Остро заточенные двуручные мечи вздымались как мельничные крылья, стремясь обрушиться на голову маленького суетливого мага. Все, что его могло спасти, - это скорость реакции и легкость движений. В отличие от королевских воинов, лекарь был закутан в свой обычный черный плащ с оранжевой каймой.
        - Шире шаг, - надсаженно ревел кто-то из сержантов. Выставив вперед окровавленные мечи и громыхая щитами, закованные в панцири воины шли вперед, оставляя после себя груды изрубленных тел. Грохот копыт обрушился на магический строй с востока, и на правый фланг, на полном ходу, прикрываясь королевской пехотой, налетел авангард королевской конницы, втаптывая людей в землю. Умные, годами обучаемые боевые кони не жалели врагов, разбивая головы и ломая кости могучими копытами. Но и всадники в долгу не оставались и врезались в дрогнувшие ряды магов, как раскаленный нож в масло. Вскоре вытоптанная земля вокруг них с Бари стала красной, будто маковое поле.
        Но где же лучники, стрелки Асколъда и Вулъфа? Был дан только один залп, а потом смертельный дождь затих. Может, они боялись попасть по своим, а может, решив, что дело сделано, просто убрались, предоставив заканчивать работу пехоте?
        Вцепившись в скользкую от грязи и крови траву, маг попытался подняться и понял, что не может. Несколько воинов короля, чудом сраженные Бартом, лежали на его ногах, приковывая некроманта к земле.
        - Барт, дружище, ты где? - выхватив так и не пошедший в дело меч, маг попытался свалить им с ног мертвых, используя в качестве рычага. Но оружие было слишком коротким, едва подхватив на себя вес панциря, оно выскакивало из рук, и труп вновь падал назад, причиняя немало страданий. - Барт, помоги. - Обернувшись, он едва различил ноги друга, торчащие из-под упавшего на него здоровяка-пехотинца. До конца не веря в случившееся, маг отшвырнул ранее неподъемную ношу и, вскочив на ноги, бросился к распростертому на земле лекарю.
        Барабанная дробь, послышавшаяся с юга, говорила о том, что в ход пошли арканеры, и теперь началась охота на выживших. Да, его величество был беспощаден к врагам. Ради победы он даже позволил простому солдату нацепить на свой щит печать короля, его покойного батюшки, и грозное и непобедимое воинство, славные выпускники Магического университета и ветераны многих королевских кампаний, в бессилии пятились. Все атакующие заклятия были парализованы. Боевики и некроманты просто не могли пойти против своего сюзерена.
        - Бари, не шути так, Бари! - Просвистевшая в воздухе шальная стрела ударила Виллуса в плечо, но тот, рухнув на колени перед телом товарища, не обратил на нее никакого внимания. - Бари, волк тебя раздери! Бари!
        Лицо мага было бледно и безмятежно. Скромная улыбка застыла на устах мертвеца, а из груди, где раньше билось доброе большое сердце, торчала рукоять кинжала.
        В ужасе Виллу с схватился за голову. Нет, он не боялся безносой. Долгие годы он забавлялся с ней, считая боевой подругой и верной помощницей, и никогда бы не смог предположить, что она доберется до его друзей. Конечно, рано или поздно умирают все, но не сейчас и не так. В мягкой кровати, в окружении детей и жены, дожив до ста лет, - это всегда пожалуйста. Это даже хорошо… Вдруг некромант замер. Рука его, опустившись на лицо, уперлась во что-то длинное и твердое, торчащее из глазницы. Стрела, черная стрела с белым оперением, вошла в голову и прервала его жизнь. Смерть пришла мгновенно, но Виллус все еще продолжал существовать в этом мире. Он двигал конечностями, говорил, мог мыслить и переживать. Но как?
        Схватив стрелу за древко, он с силой рванул ее и поднес окровавленный наконечник с зазубренными краями к уцелевшему глазу.
        - Вот ты какая, безносая, - усмехнулся он, затем вдруг кровожадно оскалился и провел кончиком языка по острой кромке наконечника. - Кровь. Кровь чужая, кровь своя. Все едино. - Отшвырнув бесполезное орудие в сторону, он вновь наклонился к телу погибшего товарища и, положив руку ему на шею, попытался нащупать пульс. Поздно. Кинжал пронзил грудную клетку, проскользнув сквозь ребра и пробив сердце.
        Оглянувшись на строй пехотинцев, ушедших далеко вперед, некромант поднялся во весь рост и попытался выдернуть вторую стрелу из плеча. Но то ли конечности мертвеца стали не такими гибкими и ловкими, то ли шальной снаряд пришелся в то место, откуда выдернуть ее самостоятельно не было никакой возможности, но удалить стрелу не получилось.
        Небосклон вдруг раскрасился всеми красками радуги, в небо взметнулось несколько огненных шаров, и все стихло. Бой был выигран, но какой ценой?
        Маг с тоской окинул взглядом поле битвы, где друг рядом с другом лежали поверженные воины. Пехотинцы и конные, некроманты и боевики, лекари и арканеры. Еще неделю назад они дышали одним воздухом, жили рядом и при встрече на улицах Мраморного Чертога улыбались и здоровались, поднимая шляпы и тряся друг другу руки. И вот теперь, сойдясь в смертельной схватке, войне чужой и ненужной, они были мертвы. Лютая злоба медленно, но верно заползла внутрь, туда, где раньше, наверное, жили душа и сострадание, и, поняв, что место не занято, принялась обустраиваться и наводить свои порядки.
        Злоба, злоба лютая, затуманивающая взор, заставляющая сжимать зубы до крошева и, сжимая кулаки, с голыми руками бросаться на хорошо вооруженного противника, обрекая себя на смерть. Новые силы влились в вены мага, и если час назад по ним бежала горячая молодая кровь, то теперь ее место заняла ненависть. Схватив тяжелый труп, закутанный в броню, Виллус одним движением, будто невесомую пушинку, вздернул его вверх и, отшвырнув в сторону, бережно поднял на руки тело умершего друга.
        - Я не знаю, как ты это сделал, Бари. Каким чудом тебе удалось выдернуть из объятий смерти мое никчемное тело… - некромант осекся. На лице его отразились немыслимые страдания. Знакомый тройной шар, огненная лиса его товарища Дули взметнулась ввысь и рассыпалась на тысячи крохотных магических углей. Строй пехоты сомкнулся, и королевские войска взяли последний магический оплот, шатер великого магистра. Магия распалась в воздухе, а это могло значить только одно. Старого братства трех закадычных друзей больше не существовало. Трое из троих были мертвы.
        Виллус виновато улыбнулся и, перехватив поудобнее тело Бари, направился в сторону ближнего леса. Там еще не успели сомкнуться отряды арканеров короля, с ног до головы обвешанные магическими печатями. Увидев мерно шагающего по полю мага, они бросились наперерез, раскручивая над головой плетеные петли. Ну откуда им было знать, что столь верный королевский знак, способный связать по рукам и ногам даже архимага, не остановит одноглазого некроманта, несущего на руках поверженного товарища.
        Самый смелый из арканеров бросился вперед и, взвизгнув, упал на землю, выставив перед собой руки, вмиг лишившиеся плоти. Второй, почувствовав жжение в голове, вдруг залился воем и тут же лишился глаз, взорвавшихся, как начиненные магическим снадобьем шутейные шары в день зимнего солнцестояния. Третий и последний из прочесывавших поле боя со стороны сигнальных колоколов в ужасе попятился, выставив перед собой дрожащие руки.
        - Ты не можешь! - прошептал он, в ужасе пятясь от темной фигуры с залитым кровью лицом. - На мне печать короля! Никто из живущих на этом свете, единожды присягнув короне, не может поднять руку на печать!
        - Ты верно подметил, воин… Из живых. - На губах некроманта отразилась ироничная ухмылка. - Но мертвые никому не присягают. Разве что смерти и самому себе.
        - Ты убьешь меня, некромант?
        - Конечно.
        - Одно прошу. Сделай это быстро.
        - Чего ради? На тебе печать короля, и это не честный бой.

* * *
        Яму для погребения пришлось копать руками, так как магия для подобного занятия не подходила, да и лопату раздобыть было негде. Но мертвым упорства не занимать, и через пять часов усилий под корнями высокой ели появилась могила, куда Виллус поместил тело погибшего друга. На глаза мертвеца легли две золотые монеты старой чеканки, с ребристым боком и простым гербом, остановившим и спеленавшим по рукам и ногам старую добрую магию. Постояв немного на краю ямы, Виллус принялся забрасывать тело товарища землей, а затем, когда гора свежей земли заняла свое законное место, принялся укладывать поверх могилы аккуратно вырезанный мечом дерн.
        - Нет, дружище, - бормотал мертвец, тщательно пригоняя дерн по краям. - Твою могилу не найдет ни один из этих предателей и лизоблюдов. Ни одна тварь, будь она жива или мертва, не осквернит твои останки. Я тебе обещаю, Бари, я отомщу. За тебя, за Дули, погибшего у белого шатра. Я отомщу за себя.
        Закончив с похоронами, некромант отряхнул руки от налипших на ладони комьев земли и, не видя дороги, молча побрел по опушке леса. В его мертвой голове творилось что-то невообразимое. Мысли путались и все никак не хотели вставать в обычный для них стройный ряд. Жить он теперь мог до того момента, пока самому не надоест. Ни одному некроманту не дано поднять себя из мертвых, но уж если удалось, подпитывать жизнь в мертвой плоти для мага было не самой сложной задачей. Требовалось только понять, что делать дальше, как жить, чем дышать, о чем мечтать. Два его лучших друга, встав на поле битвы плечом к плечу за правое дело, пали в ходе вероломной ночной атаки. Родных и близких у некроманта не было. Еще на втором курсе обучения в магической академии он узнал, что его родовое гнездо сожжено и разграблено кочевниками, а все жители родной деревушки убиты или уведены в рабство. Оставалось только прятаться и ждать, ждать того момента, когда потерявший всякую опаску противник сможет подставиться. И тогда…

* * *
        Виллус шел, спотыкаясь и падая, словно немощный новорожденный щенок, пока не набрел на поляну, заполненную людьми.
        - Повесить предателя. Сгноить его в выгребной яме! - ревела толпа. Собравшиеся вокруг высокой сосны солдаты потрясали кулаками и били мечами по щитам, производя тем самым невообразимый гул. Вся поляна от края до края была заполнена лучниками и тяжелой панцирной пехотой короля, воняла портянками, потом и кровью только что отгремевшего сражения.
        Посреди поляны на одном из толстых суков большой ели была привязана веревка, на которой, очевидно, предполагалось вздернуть какого-то негодяя.
        - Вешайте его, и всего делов! - не унимались одни.
        - Отрубить ему руки, он не достоин звания командора! - вторили другие, брызжа слюной и размахивая оружием в опасной близости от лица.
        - Сжечь! - верещали третьи, чем еще больше подливали масла в огонь.
        Осторожно сняв плащ, Виллус собрал его в тугой сверток и засунул за отворот куртки. Покопавшись по карманам, он нашел в одном из них старый носовой платок и прикрыл им глаз на манер повязки.
        - Что происходит? - осторожно поинтересовался он, выходя из кустов и обращаясь к первому же попавшемуся воину.
        Тот обернулся, смерив его придирчивым взглядом, и, поняв, что перед ним не военный, а щуплый грязный мужичонка, процедил сквозь зубы:
        - Дезертира вешать будут. Ты, кстати, часом не того?
        - Да что вы, - усмехнулся Виллус, пожимая плечами. - Я даже не военный. Ну, посмотрите на меня.
        - Тогда ладно, - пехотинец хохотнул, показав ряд неровных желтых зубов. - Тогда смотри. Детям своим потом будешь рассказывать, как нехорошо предавать своих.
        - Предавать, - зубы некроманта скрипнули, в единственном глазу полыхнул огонь злобы и отвращения, но солдат этого уже не видел. Он обернулся к своим и, засунув два грязных пальца с обгрызенными ногтями в рот, залился залихватским свистом.
        - Ату его, парни! Поднять на копья!
        Толпа вдруг взорвалась негодующими криками и разбушевалась пуще прежнего.
        Четверо королевских гвардейцев под барабанный бой вывели осужденного. Высокий, статный красавец с породистыми чертами лица носил форму королевских стрелков, а командорская лента на правом плече куртки свидетельствовала о его высоком положении. Стрелок шел с высоко поднятой головой, уверенно ступая по земле, под которую его в скором времени закопают. В глазах человека не было ни капли страха или сожаления. Он не раскаялся в своем поступке и гордо шел на казнь, зная, что его ожидает. Его, офицера, хотели вздернуть на суку в лесу, словно вора или братоубийцу.
        - По-хорошему, вам бы всем здесь болтаться, - Виллус обвел взглядом ликующую от предстоящего развлечения толпу. Они все еще хотели крови, как будто мало ее было пролито на поле боя. Но там была работа, за которую новый король хорошо наградит, отсыпав немало серебряных монет, а тут - просто развлечение на потеху толпе.
        Наконец королевские гвардейцы и приговоренный достигли импровизированного эшафота, невидимые барабанщики смолкли. На сцене появился еще один участник действа, невысокий толстый тип в пышно разукрашенном парчовом жилете и черных брюках, заправленных в высокие кожаные сапоги для верховой езды. Голову его прикрыла широкополая шляпа с бантом, а с плеча свисала плетеная сумка.
        - Слушайте, - возвестил он хорошо поставленным зычным голосом профессионального оратора. - Слушайте и не говорите, что не слышали! Сегодня, в этот праздничный для нас день мы казним клятвопреступника и негодяя, мерзкого дезертира и труса - Асколъда Азарота, человека, ранее командовавшего ротой королевских стрелков его светлейшего величества короля Антуана Второго!
        - Это ложь. - Стрелок поднял вверх скованные руки, и цепи на запястьях громко звякнули в тон новому хозяину. - Да, я Асколъд Азарот, командир роты королевских стрелков, коего вы знаете под прозвищем Злой. Но я не знаю никакого короля Антуана. Я и мои стрелки присягали его величеству Матеушу Третьему, ныне покойному. Я знаю принца Антуана и его недавно умершего брата Кориона, но продолжаю утверждать, что король под именем Антуан Второй мне неизвестен.
        Глашатай смерил говорившего спокойным пренебрежительным взглядом и, дождавшись, пока он умолкнет, откашлялся в кулак.
        - Азарот, - тихо процедил он. - У вас еще будет возможность поговорить. Не нарушайте процедуру.
        - Видали, - стрелок сплюнул на землю и обвел взглядом притихшую толпу, но ни один из собравшихся на поляне и еще минуту назад призывавших устроить самосуд не рискнул поднять головы. - Тогда продолжай лгать, глашатай.
        Убедившись, что приговоренный наконец замолк, толстяк тряхнул бантом на шляпе и продолжил, не изменяя интонации:
        - Данный предатель обвиняется в том, что пренебрег присягой, данной им короне, и отвел роту стрелков в сторону, а затем приказал и вовсе отступить, зачехлив луки. После того, как на поле брани явился главнокомандующий, он оскорбил его на словах, но и этого предателю показалось мало. Ко всем своим преступлениям он присовокупил еще одно, покушение на старшего офицера! Признаете ли вы это?
        - Ах, вот, значит, почему лучники не стреляли? - прошептал, не отрывая взгляда от стрелка, мертвый некромант. - Смельчак. Благородный дурак. Идиот, каких свет не видывал.
        Над поляной тем временем повисло гробовое молчание. Тишина была такая, что, казалось, еще чуть-чуть, и можно будет услышать, как растет трава или дышит пролетающая над верхушками деревьев птица.
        - Признаю, - наконец произнес Аскольд, не переставая улыбаться. - Но все несколько не так, как описал господин глашатай. Я воин, а не мясник. Я не буду бить по людям, прикрываясь королевской печатью. Маги в этом бою не могли ничего, кроме защитных и заградительных заклятий, так как их кодекс чести и верность короне не позволяли им ответить в полную силу. Все, надеюсь, признают, что на поле не было атакующих заклинаний?
        Несколько робких «Ага» прозвучало среди толпы и тут же затихло.
        - И после этого вы хотите сказать, что кто-то из этих парней смог замыслить и воплотить в жизнь убийство принца? Вот и я не поверил. Я добрался до своей роты, прямо с передовой. Я был первым, кто выстрелил в мага, решившего поднять тревогу, и я первым приказал отступать. Потом же пришел этот напыщенный мужеложец командующий… - некоторые из собравшихся на казнь постарались скрыть свои усмешки. Все в столице отлично знали, как и почему командующий Баскет выбился в офицеры, а потом резко пошел вверх по карьерной лестнице. - И знаете, что этот урод заявил? Что я трус и предатель! Это я-то, ветеран трех королевских кампаний, имеющий благодарность и золотую перевязь отваги, врученную мне королем Матеушем Третьим?
        - И что же вы сделали? - наконец не выдержал глашатай.
        - Как что? - удивился Асколъд, потрясая над головой кандалами. - Сбросил этого урода с седла, положил на колено и высек пучком стрел. Пусть знает, зачем мужику зад нужен.
        Молодецкий хохот сотни глоток сотряс поляну. Пехотинцы и стрелки, держась за животы и утирая выступившие слезы, складывались пополам или просто падали на землю, представляя, как командующий Баскет со спущенными штанами лилового парадного мундира получает свое, перегнувшись через колено командора.
        - Хватит! - глашатый окончательно потерял самообладание. - Еще один выкрик или хохот в толпе, и первый, кого я замечу, последует на виселицу за Азаротом!
        Это помогло утихомирить толпу, и на поляне вновь воцарилось почтительное молчание.
        - Значит, вы признаете свою вину?
        Стрелок повел плечами.
        - Если вы хотите сказать, что моя вина в том, что я отказался стрелять в скованных клятвой, - да, признаю. Если вы утверждаете, что я врезал по роже хаму и мужеложцу, - да, признаю. Если вы намекаете на то, что я игнорирую несуществующую присягу несостоявшегося короля, - да, признаю.
        - Он признался, - глашатай облегченно вздохнул и, вытащив из кармана платок, обмакнул им выступившие на лбу крупные капли пота. - Гвардейцы, по приказу его величества Антуана Второго стрелок королевских войск Асколъд Азарот приговаривается к смерти через повешенъе. Приступить к исполнению приговора!
        - Я бы не советовал торопиться.
        От тихого и спокойного голоса многие вздрогнули и зябко поежились. Десятки глаз обратились к невысокому человеку с лицом, испачканным кровью. Не спеша, но и не сильно затягивая, тот вытащил из-под полы куртки испачканный кровью и грязью синий плащ и, аккуратно набросив его себе на плечи, двинулся к месту казни.
        - Некромант, мятежный некромант, из этих… - пронесся по толпе боязливый шепот, и, сторонясь странного пришельца, здоровенные, закованные в броню вояки боязливо жались друг к другу, образовывая перед магом проход.
        Подойдя к приговоренному, Виллус посмотрел на того снизу вверх и скинул с лица платок.
        - Так, значит, это ты тот самый стрелок?
        - Как?.. - На лице Азарота отразилось недоумение, смешанное с ужасом.
        - Не бойся, командор. Рука твоя по-прежнему тверда и глаз остер как никогда. Ты сделал свою работу, и, как всегда, великолепно.
        - Но если я…
        - Правильно. Я мертв. Теперь же я тебя отпускаю. Иди и помни, что жизнью ты обязан мне, мертвому некроманту, чью жизнь ты прервал своей стрелой.
        - Парни, да он один! - взревели из задних рядов. - Поднять мага на клинки! Ату его!
        Воины схватились за рукояти мечей и подались вперед, словно прорвавший плотину водяной поток. Толстяк-глашатай отпрыгнул в сторону и, забившись в корни дерева, закрыл голову руками. Даже гиганты-гвардейцы, до последнего момента не потерявшие самообладания, пошатнулись и попятились под напором толпы.
        - Беги! - Некромант нарочно встал к Асколъду так, чтобы стрелок мог отчетливо рассмотреть развороченную стрелой глазницу. - Для своих ты больше никто. Самое лучшее, что тебе грозит, - это смерть на виселице, будто ты не воин, а подзаборная пьянь. - По пальцам мага пробежали всполохи черного пламени, лицо вдруг разгладилось и приняло умиротворенное выражение.
        - Да, я один! - расхохотался он. - Но вы не представляете, что вас ждет!
        Аскольд сглотнул набежавшую слюну, с ужасом глядя, как первый стрелок, решивший поднять на мага лук, падает вниз, крича, будто раненый зверь, и закрывая ладонями вдруг почерневшее лицо. Второй, третий - смерть несчастных глупцов, все еще надеющихся на королевскую печать, была страшной и мучительной. Отмиравшая плоть лоскутами сползала с еще живых людей, другие, пораженные чумой или проказой на последнем ее шаге, падали на колени, захлебываясь кровью и пытаясь глотнуть немного свежего воздуха. Третьи, не чувствуя ног, падали на собственные мечи. Иные же, сходя с ума, в неистовом безумстве вцеплялись в горло своих же товарищей и зубами рвали живую плоть.
        Видеть все то, что творил мертвый некромант, Аскольд больше не мог. Подбежав к трясущемуся от страха глашатаю, он протянул руку.
        - Ключи… Ключи от замка на цепях?
        - У меня их нет, - тонко пискнул толстяк. - Они у гвардейцев… У кого, я не знаю…
        Бывший командор оглянулся и побледнел. То, что разыгрывалось перед его глазами, не мог бы описать ни один человек. Лич стоял в центре всего этого буйства и хохотал, разведя руки в стороны. Он упивался своим могуществом, ему это нравилось, он ликовал.
        - К банши ключи. - Наклонившись к земле, стрелок подхватил первый попавшийся меч и бросился в чащу.
        Глава 19
        - Все вы знаете, кто такие банши? - Дик был сосредоточен и настроен по-боевому.
        - Ну как тебе сказать, - Фридрих замялся и с надеждой взглянул на Марвина, но тот, зная о легендарном существе только по слухам, только развел руками.
        - О! - молодой маг поднял палец вверх. - Это очень опасное и злобное существо. То, что оно или он, это как удобнее, состоит на службе у великого магистра, архимага Марика Серолицего, лишний раз говорит о том, насколько тот могуч и многогранен. Основная же задача банши в стенах университета проста - поднимать тревогу. Случится пожар, наводнение или другое стихийное бедствие, и крик твари разбудит весь город. Благодаря этому многие смогут вовремя унести ноги. Но на деле все обстоит несколько иначе. Дикие банши охотятся на людей, нарушивших границы их владений. К юноше они приходят в виде обольстительной девушки, к молодому человеку - как желанная дама, но чаще появляются в образе оборванной старухи в древних лохмотьях. Убить она тебя может только при одном условии, если ты закричишь, а крика ужаса эта тварь умеет добиваться лучше всего на свете…
        Бати икнул и боязливо оглянулся на ночной парк. В свете полной луны деревья отбрасывали загадочные тени, в кустах, огибающих здание по периметру, раздавался таинственный шорох от неожиданно налетевшего холодного ветра.
        - И что нам нужно делать? - Поддавшись настроению приятеля, Марвин покосился на свечу. Язык пламени в стеклянной колбе трепетал будто мотылек, попавший в плен света, порождая уродливые серые тени на посыпанной битым кирпичом дорожке.
        - Принести клок шерсти с левого уха банши из университетского бестиария, - буднично, словно прося о стакане воды, заявил невозмутимый Дик. - Вы, конечно, можете отказаться, мы поймем. Задача сложная и опасная… Даже прирученная тварь может сильно покалечить или убить наглеца, посягнувшего на ее шкуру. Помнится, два года назад был один интересный случай…
        - Мы согласны, - стараясь скрыть дрожь в голосе, Фридрих почувствовал, как ноги его становятся ватными, а на лбу выступает липкий холодный пот.
        - Да, мы согласны, - пискнул Байк, стараясь унять колотившееся в груди сердце.
        - Ну и отлично, - усмехнулся молодой некромант. - Как срежете, несите мне или любому из остальных членов братства, а мы уж решим, что делать дальше. И запомните, в бестиарии университета всегда можно сличить образец с чучелом. Вот только смухлевать не получится. Банши за стеклом альбинос, а таких в пределах Мраморного Чертога больше не водится.
        И с этими словами троица развернулась и двинулась назад к тисовой аллее.
        - Фрид, а Фрид, - шмыгнул носом испуганный Марвин. - А оно того стоит? Вон, небось, в остальных братствах и гильдиях постоишь в тазу с водой, поносишь старшину на плечах, и всего делов. Фрид, давай откажемся.
        - Ничего ты не понимаешь, Марвин. - Фридрих покачал головой и, пытаясь унять страх, положил руку на плечо товарища. - Помнишь, ты о проверке на веру и лояльность говорил?
        - Ну, - глаза сына кузнеца были уже на мокром месте, он в любую секунду готов был разреветься от страха.
        - Ну, так вот, - пытаясь поверить в собственные слова, осторожно начал Бати. - Никакого банши там, скорее всего, нет, а если есть, то чучело, набитое соломой. Сейчас мы взберемся по веревке вон в то окно, а эта троица зайдет с черного хода и будет нас пугать воем и скрипом. Не сбежим - приняты. Понял, наконец?
        - Понял! - просиял Байк, шмыгая покрасневшим носом. - Тогда пойдем, закинем веревку, а то и правда подумают, что мы трусим.
        - Пойдем, - иронично усмехнулся Фрид, чувствуя, как первые капли уверенности капают на камень страха и суеверия где-то глубоко внутри него. - Куда уж деваться.

* * *
        Карабкаться по веревке было непривычно и страшно. Раскачиваясь на уровне второго этажа, Фридрих судорожно перебирал руками и ногами, стараясь не смотреть вниз, где зеленый от страха Марвин держал второй конец. Преодолев еще три этажа и поняв, что, если он доберется живым до открытого окошка чердака, куда перед этим была заброшена ржавая «кошка» с привязанной к ней веревкой, он в жизни больше не подпишется на подобные мероприятия. Но, как говорится в народе, глаза боятся, а руки делают, и вот, зацепившись за окно, Бати перевалился через подоконник и упал на пыльный чердачный пол, стараясь прийти в себя.
        - Ну что там, Фрид? - послышалось с улицы. - Банши не видать?
        - Нет, Марвин. Пока только пыль и паутина. - Вытащив из железного короба огарок вечной свечи, Бати поднял его над головой, стараясь осмотреться. Свет от волшебного светильника был неярок, но даже так можно было различить толстые балки из каменного дерева, поддерживающие крышу хранилища, и пару летучих мышей, копошащихся в самом дальнем углу. Кроме всего прочего, чердак был забит толстыми окованными сундуками, на каждом из которых висел большой замок.
        Пока Фридрих осматривал чердак, на подоконник взгромоздился красный от натуги Марвин. Он словно тюк с мукой упал на пол и принялся отдуваться.
        - Чуть не помер, - признался он, вытирая капли пота со лба. - Как до третьего этажа долез, дай, думаю, посмотрю, как внизу узел закрепил. Глянул, и душа в пятки…
        - Ладно, пошли. - Фридрих протянул руку Марвину и помог ему подняться. - Нам еще шерсть на ухе искать, а где эта тварь, Дик так и не сказал.
        Отряхнув одежду, друзья осторожно двинулись вперед, освещая путь огарком. Старые доски под ногами предательски поскрипывали и с каждым неосторожным шагом издавали пронзительный стон, вгонявший в холодный пот.
        - Интересно, - прошептал оживший после подъема Байк. - Что в этих сундуках?
        - В этих? - Фридрих покосился на один из стоящих рядом, большой, прочный, весь в железных заклепках. - Книги, наверное.
        - А зачем замок? Замок, как правило, для того, чтобы не вломились внутрь.
        - Или не выбрались наружу.
        - Наружу? - Глаза Марвина округлились и стали похожи на два блюдца. - Там живые, что ли, сидят? - Подбежав к ближайшему сундуку, он прислонил ухо к крышке и осторожно постучал. - Эй, есть кто там?
        Сундук хранил молчание.
        - Да нет, ты не понял, - продолжил шепотом Бати. - Там, наверное, древние свитки с сильными заклинаниями. Иначе зачем такие предосторожности? Полезет какой дурачок, найдет разрушающее заклятие и порушит весь Мраморный Чертог с казармами и постоялыми дворами.
        - Тогда лучше ничего не трогать. - Марвин с опаской взглянул на выстроившиеся в ряд сундуки. - Пошли банши искать.
        - Да мы бы и искали! - вдруг ни с того ни с сего взвился сын фермера. - Коли бы ты эти короба не обхаживал.
        - Да ладно тебе…
        Какое-то время они молча бродили по чердаку, осторожно переставляя ноги и ловя каждый шорох и звук старого пыльного помещения, пока не достигли широкой винтовой лестницы, уходящей в угольную тьму нижнего этажа. Остановившись около резных перил, Фридрих перегнулся и с опаской посмотрел вниз. Магического огонька хватало на десять ступеней, не больше, а дальше стояла такая непроглядная тьма, будто кто-то нарочно разлил внизу бочку с чернилами. После недолгого колебания друзья начали спуск. Ступенька за ступенькой, Фридрих шел вперед, подняв вечную свечу над головой, они опускались на этаж, куда вход без сопровождения опытного мага был строго запрещен. Внизу юноши ожидали увидеть что-то таинственное и монументальное, может быть, полки со старинными фолиантами, коллекции магических доспехов знатных рыцарей или на худой конец фонтан с молодящей водой, но открывшийся вид их разочаровал.
        - Коридор? - удивлению Байка не было предела. - Опять коридор. Прямо как у нас в общежитии. Ну и что тут такого страшного?
        - А мы вот сейчас и поглядим.
        Длинный узкий коридор уходил вглубь здания, а оттуда, круто приняв вправо, вел в противоположное крыло. На всем его протяжении, на равном расстоянии друг от друга были расположены простые деревянные двери, каждая из которых была снабжена табличкой.
        Подойдя к ближней двери, Фридрих поднес огарок к надписи и с трудом прочитал выцветшие буквы.
        «Рабочий кабинет и лаборатория архимага Артура Барбассы. Без стука не входить».
        - Зайдем? - Фридрих осторожно потянул за ручку, и та вдруг поддалась.
        - Ты куда прешь! - Марвин в ужасе вцепился в рукав приятеля и поволок его назад в коридор. - Это же владения настоящего архимага! Ты понимаешь, дурья твоя башка? Если он узнает, что мы без спроса были в его лаборатории, нам хана, превратит в лягушат и раздавит каблуком.
        - Глупости, - Бати повел плечом, сбрасывая руку друга. - Смотри внимательно. Перед дверью пыль, петли заржавели. Сразу видно, что комнатой этой давно уже не пользовались. Лет десять тут никого не было, а то и больше. Да и потом, когда еще представится шанс?
        Стараясь побороть волнение - имя на табличке Фридрих вспомнил со слов маэстро Дули, старого школьного учителя и бывшего мага в красном, - он потянул ручку, и дверь открылась. Тут же повеяло чем-то непонятным и тревожным, запахло пылью и тленом. Действительно, в кабинет мага давно уже никто не заходил, но что тут был за беспорядок! Разбитые колбы валялись по полу. Вытекшие из них реагенты прожгли дыры в дорогом восточном ковре, и те уродливыми серыми пятнами раскинулись по всему полу. Стеллажи с книгами были перевернуты, у многих не хватало страниц. Дошло даже до того, что кто-то взломал паркет и продырявил стену.
        - Кто-то тут явно что-то искал, - заключил Марвин, окидывая взглядом картину погрома. - Хорошо так искал, плотно, с размахом.
        Фридрих стоял на пороге и взирал на лабораторию легендарного архимага. Впечатление было такое, словно в комнату ворвался ураган и в своем неистовстве и буйстве принялся крушить все направо и налево. Но стоило присмотреться повнимательней, как Бати начал понимать, что тут произошло. Ворвавшиеся в кабинет люди сначала двинулись к столу с колбами и ретортами, осторожно вынимая каждую из них, держатели стояли в неприкосновенности на своем месте, они сначала проверяли содержимое и только после того, как понимали, что это не то, что они искали, со злобой кидали их на пол.
        Далее обыску подверглись бумаги на письменном столе Артура. Многие из них отсутствовали, повсюду валялись пустые папки и зажимы. Ящики стола были выпотрошены и отброшены в сторону, полки с книгами перевернуты и отставлены от стены. Также были разбиты на мелкие части чернильный прибор и статуэтка какого-то мужчины, с ног до головы закованного в доспехи. Очевидно, пришельцы искали скрытую нишу или тайник в полу, вследствие чего был вскрыт паркет и пробиты стены. Но почти наверняка они ничего не нашли, иначе зачем нужно было оставлять кабинет? Можно было заколотить двери или просто отдать его новому постояльцу. Тот, кто здесь что-то искал, отложил поиски, а потом, видимо, и вовсе махнул на них рукой или нашел желаемое в другом месте.
        - А это что?
        Марвин разгреб ногой осколки и, наклонившись, поднял с пола простые деревянные четки. Вытертые руками владельца бусины давно уже потемнели от времени, некоторые из них были подпорчены разлившимися смесями и магическими порошками Барбассы, но четки все еще были целы.
        - Дай посмотреть. - Фридрих протянул руку и взялся было за находку, но раздавшиеся в коридоре шаги заставили его застыть как вкопанного.
        Размеренное буханье гигантских подошв послышалось из-за поворота, где в сгущающийся мрак уходил отворот коридора. «Бац, бац, бац», - разносилось по пустым закоулкам заброшенного этажа. «Бух, бух, бух», - отвечало в такт эхо.
        - Банши, - пискнул Марвин и, побледнев от испуга, в три прыжка оказался в дальнем конце комнаты. - Дверь.
        Раздумывать тут было не о чем. Бросившись к раскрытой двери, Фридрих захлопнул ее, а потом прислонил к ручке стул, с таким расчетом, чтобы он не позволял ей распахнуться вовнутрь, а сам, прижавшись к стене, с замиранием сердца начал прислушиваться к размеренной поступи неведомого существа, идущего по коридору.
        - Фрид, - закрывая лицо руками и присаживаясь на корточках, пропищал слабым голосом Байк. - Если это игры Дика и его приятелей, скажи, чтоб прекратили. У меня сейчас от страха сердце из груди выпрыгнет.
        - Тише ты! - Бати прижал палец к губам, призывая приятеля к тишине.
        Тем временем неведомое существо уже завернуло и не спеша шло по коридору. Звук его шагов эхом скакал по старым облупившимся стенам и отдавался в ушах Фридриха как тревожный набат. Шаг за шагом, метр за метром, неведомое за стеной становилось все ближе и ближе и, дойдя до двери, за которой прятались будущие маги, к ужасу Фридриха остановилось.
        Глава 20
        До города Суни добрался почти без приключений. Тугая повязка на ноге да костыль из подручных материалов немного облегчили боль, а сброшенная по дороге броня больше не тяготила и не мешала ходьбе. Несколько раз он присаживался на придорожные валуны и поваленные стволы деревьев, пил дождевую воду, скопившуюся в неровностях камней, а затем вновь вставал и упрямо двигался вперед.
        К концу путешествия начали саднить и жечь раны, оставленные когтями драгура. Видимо, тварь была ядовита, длинные острые порезы на груди, лице и шее наемника жгло, раны болели все сильнее. Один раз Суни даже прислонился к дереву, пытаясь собрать волю в кулак и не закричать.
        Такой желанный городской частокол из грубо отесанных бревен показался на горизонте ближе к вечеру, когда усталый и измотанный дорогой воин уже отчаялся добраться до поселения засветло. Ворота приграничного городка были уже закрыты, и часовые на вышках разжигали в больших чашах смолу, но у дверей в воротах все еще стоял отряд воинов, придирчиво осматривая каждого пожелавшего проникнуть в город. О том, чтобы перемахнуть частокол, не могло идти и речи. Высоченные бревна в три человеческих роста вышиной были обтесаны сверху, и лазутчик рисковал распороть себе живот, даже если он каким-то чудом мог забраться по скользкой древесине на такую высоту.
        Если бы он все же попытался, то почти наверняка был бы замечен отрядами лучников, и нашпигованный стрелами, упал замертво вниз. Падал бы он, конечно, еще живой, но ударился бы о землю уже мертвым. Оставался единственный выход - идти к воротам. В последний раз осмотрев себя с головы до ног, Суни с сожалением расстался с последним оружием, что приберег на крайний случай, - ножом, спрятанным за голенищем сапога, а затем, выйдя на проторенную дорогу, захромал прямо к воротам.
        - Стой, кто идет? - тетивы луков скрипнули, и трое из стоявших у ворот направили свое оружие в сторону ковыляющего к ним Суни.
        - Помогите! - наемник попытался сделать так, чтобы его голос прозвучал как можно более жалостливо и слабо, но притворяться ему не пришлось. В ушах стоял звон, круги в глазах от постоянной боли, терзающей раны, заслоняли горизонт, к тому же он настолько устал, что еле стоял на ногах.
        Не дойдя до настороженных воинов десятка метров, наемник поскользнулся в луже и, рухнув как подкошенный, приложился головой о камень.
        - Помер, - кряжистый низкий стражник с длинными густыми усами, заплетенными в косицы, отделился от наряда и, подойдя к лежащему на земле, бесцеремонно потыкал того древком алебарды. - А может, жив? Кат, посмотри.
        Тот сплюнул на землю и, присев рядом с путником на корточки, попытался найти пульсирующую жилку на шее. Делал он это крайне неохотно и даже брезгливо, стараясь не испачкать льняную рубаху, торчащую из-под кольчуги.
        - Да не поймешь его! - пожал плечами стражник. - То ли жив, то ли мертв.
        - Так, может, доктора позвать?
        - А что он нам ответит? Всякие разбойники на дороге валяются, а вы меня из-за них от честных граждан Приграничного отвлекаете?
        - Да ладно тебе, Кат, может, это отставший от обоза купец? Рубаха на нем дорогая, сапоги добротные. Может, и документ с собой есть какой?
        - Эх, нелегкая… - крякнув от натуги, стражник перевернул Суни и принялся обшаривать его карманы. Ловкие, приученные к обыску пальцы сноровисто пробежались по швам и поясу, и вскоре на широкой мозолистой ладони оказались те самые золотые кругляши с ребристым боком. - Старая королевская монета. - Брони Ката взметнулись вверх, и он прикусил монету. - Настоящая. - Губы вояки расплылись в довольной улыбке.
        - Ладно, парни, - под завистливые взгляды более трусливых товарищей он отправил деньги в карман. - За вход и проживание этот парень уже заплатил, а мы не душегубы, чтобы вот так просто человека на земле в ночной час оставлять. Затаскивайте его в караулку и вызывайте доктора.

* * *
        Чувствуя слабость и головокружение, Суни открыл глаза и уперся взглядом в дощатый потолок лачуги. Как он тут оказался и что здесь делает, он решительно не помнил, но сухая солома на топчане и свежие повязки, пропитанные отвратительно пахнущей мазью, говорили, что он добился своего. Трюк с потерпевшим нападение прошел успешно, пусть даже и без его участия. Наверное, добрые стражники сжалились при виде плачевного состояния путника и… Руки наемника прошлись по карманам, и, откинувшись на топчан, он печально усмехнулся. Золото, найденное рядом с телом драгура-мертвяка, пропало все, до последней монеты. Стража - оплот и поддержка маленького, затерянного в предвечных лесах городка - была ничуть не хуже, но и не лучше всех остальных и готова была обобрать кого угодно, будь то немая старуха или немощный путник, подвергшийся нападению разбойников.
        Впрочем, известие о пропаже золота Суни не расстроило. Легко пришло, легко ушло. Своего он добился и сейчас имел крышу над головой, и добрый уход, вместо того чтобы попасть в грязный и холодный каменный мешок. Осмотревшись, Суни увидел, что находится в комнате не один. Топчанов там было как минимум четыре, все убранство комнаты целиком мешала увидеть деревянная ширма, выглядевшая в сером убранстве лечебницы инородным телом.
        Ближайшее ложе было пусто, а вот через одно, тихо посапывая во сне, лежал другой пациент. Румяный розовощекий крепыш в добротной одежде и кожаных сапогах, свернувшись калачиком на жестких досках, мирно посапывал, распространяя запах молодецкого перегара. Рядом с ним стояла корзина, из которой доносился специфический запах снадобий и трав, сопровождавший любого не магического лекаря на всей территории Срединного королевства. Порой именно по такому запаху его и можно было узнать. Терпкий, чуть горьковатый, с тонкой примесью чего-то острого, он служил первым звоночком для входящего в трактир или гостиницу. Дзынь-дзынь! Доктор тут!
        Сон, однако, у крепыша был на удивление чуткий, и как только Суни пошевелился, человек открыл глаза и мутным взглядом уставился на пациента.
        - Живой, - как бы разочарованно заключил мужчина. - Столько мази на тебя извел, столько припарок. Думал, если не выживешь, с ума сойду. И угораздило же тебе с драгуром поцапаться!
        - С драгуром? Да с чего ты взял, лекарь?
        Суни еще не отошедший от снадобий, вяло покачал головой и с интересом уставился на собеседника.
        - Что я, драгуровых шрамов не видел? Живем-то где? Предгорье. Частокол высоченный, не стража, а армия целая, даже свой маг имеется для решения особо спорных вопросов.
        - И часто ты видишь такое?
        Врач встал, охнув, поискал глазами воду, но то ли он был сражен зеленым змием раньше, чем успел позаботиться о себе, то ли ему просто не пришло в голову поставить себе на утро кружку студеной воды, и, кроме спирта да микстур, ничего жидкого в помещении не было.
        - Нечасто. Еще реже после такого выживают, и уж совсем невероятно, когда очнувшийся после снадобий бедняга в своем уме. Ты вот как себя чувствуешь?
        - Как бифштекс. - Суни поморщился и попытался сесть, но мгновенно был остановлен окриком лекаря.
        - Куда, дурак! Лежи, кровь не будоражь! Столько яда из тебя вчера вышло, что диву дался. Давно ты с ним поцапался?
        - С кем?
        - С тварью, дурья твоя башка. Да ты не бойся, говори прямо. Мы же, врачи, как маги, все между мной и клиентом. Даром что не лекарь, но уж так карта легла. Ну, так что, давно?
        - А сколько я тут лежу?
        - Вчера тебя у ворот эти ухари нашли, стражники наши.
        - А сейчас сколько?
        - Да ближе к вечеру.
        - Сутки… сутки почти минули.
        Лекарь встал и, удивленно присвистнув, поплелся к выходу.
        - Ну ты, парень, даешь. Нам бы больше таких людей, мигом бы нечисть из предгорья вывели да разбойничий сброд извели.
        Суни пожал плечами и болезненно поморщился из-за начавшей саднить раны.
        - Я сейчас, - скрипнув дверью, лекарь высунулся наружу. - Водицы попью и вернусь, и ты мне все расскажешь. Денег у тебя все равно нет, я проверял. Так хоть историей своей побалуешь.
        Дождавшись, пока лекарь уберется прочь, Суни встал и поискал глазами сапоги. Благо обувь стояла рядом с топчаном, но вот рубахи и пояса видно не было. Также на глаза не попадалось ничего, что могло бы сойти за оружие. Ни ножа, ни топора, ни крепкой веревки, которой, накинув на шею неприятеля, можно было сломать горло. Хитрый доктор, а в напускной безмятежности лекаря наемник сразу засомневался, убрал из поля зрение любое колющее и режущие оружие, оставив без присмотра только корзину со снадобьями. Покачиваясь от слабости и держась руками за стену, воин побрел к позабытой корзине и, с трудом присев, начал копаться в содержимом. Результат был предсказуем. Ничего. Бедный сельский врач не имел возможности хранить микстуры и спирт в стеклянной посуде и емкости использовал обычные, вроде долбленой тыквы или дубленого желудка коровы.
        - М-да, - печально вздохнул Суни и, выпрямившись, схватился за стену. Голова пошла кругом, в глазах заплясали цветные пятна, и содержимое желудка, готовое вырваться наружу, резко заявило о себе. - В таком состоянии не повоюешь.
        За спиной Суни скрипнула дверь, и в проеме появилась довольная физиономия врача. В одной руке он сжимал глиняный кувшин с пивом, другой же бережно прижимал к груди жирную куриную ногу с чесноком, чей запах мгновенно распространился по комнате, вызвав у наемника новый приступ тошноты.
        - А ты крепче, чем я думал. - Врач усмехнулся и вцепился крепкими зубами в прожаренное куриное мясо. - Оружие ищешь? Так ты не ищи. Мы же всяких из-за частокола приносим. Бывают и люди лихие, и честные торговцы, и воины вроде тебя.
        - Я не воин, - покачал головой Суни, но получил только едкий хохот и фырканье лекаря.
        - Кому ты голову морочишь? На теле живого места нет от шрамов. Не воин, так солдат, беглый. Следовательно, дезертир. Вот только мне на твою жизнь прошлую плевать с самого высокого крыльца. Я тебя подлатал, так рассказывай про драгура.
        - Что? - удивился наемник. - И стражу звать не будешь?
        - Не-а, - врач довольно затряс головой. - Чего ради? Ты сейчас так слаб, что любой ребенок в три счета уложит тебя на обе лопатки.
        - Как зовут-то тебя?
        - Лариус.
        - А я Суни. Будем знакомы. - На удивление сильная сухая ладонь крепыша встретилась с ладонью наемника. - Все еще хочешь знать про драгура? - Новый кивок. - Ну, слушай, коли не противно. Да, ты прав, я не торговец. Наемник. Дела веду честно, за спинами товарищей не прячусь. Случилось нам с друзьями найти заказ на постоялом дворе в соседнем городе, что в глубине извечного леса. Вот только так случилось, что один из нашей компании приболел. Сидим мы в кабаке, думаем, где взять четвертого, и тут на сцене появляется он.
        - Драгур? - Лариус отхлебнул из кувшина и протянул его наемнику.
        - Может, и драгур, - с благодарностью приняв хмельной напиток, Суни с наслаждением припал к горлышку. - Тогда этого было не понять. Бледноват был, но ведь не южанин или степняк. Крепкий такой детина.
        - А что дальше?
        - Слушай. Слушай и не перебивай.
        Рассказ Суни затянулся за полночь. За это время врач расчувствовался и притащил пациенту пару жареных куриных ног, а себе еще пару кувшинов пива и, устроившись на лежаке на манер степняков, скрестив ноги невероятным для нормального человека образом, восторженно слушал рассказ, поддакивая и делая удивленные глаза.
        - …Вот так все и было, - закончил наемник, намеренно упустив из повествования личность нанимателя и сумму, что тот пообещал солдатам удачи за доставку свертка. - Тварь к нам подослали, а кто и как, понять не могу. Как справился с ней, тоже особо не помню. Все как будто в дурном сне. Выжил, как сам видишь, только на упорстве своем.
        - А деньги?
        Покопавшись в кармане, лекарь достал оттуда одну из мертвецких монет и подкинул ее на ладони.
        - Это не мое, - покачал головой Суни, но врач только махнул рукой.
        - Вчера тебя на последнем издыхании ко мне Кат с дружками притащил. Положил, помахал ручкой да попытался дать деру. Но я-то не простак, вижу, у кого деньги могут быть, а у кого их никогда не водилось. Поймал я этого гуляку за шиворот да потолковал с ним по-свойски. Ты уж извини, денежки мы твои поделили, но Кат - дурак, деревенщина неотесанная. Для него что старое королевское золото, что новое - все едино. Для меня же совсем другое дело. - Зажав монету между пальцев, Лариус поднес ее к теплящемуся язычку пламени вечной свечи. - Особая это монета. Золота честного, а печать королевская в этом виде использовалась лет тридцать-сорок назад, при покойном короле Матеуше. Я такие всего несколько раз видел. В глубоком детстве на ярмарке, когда мой покойный батюшка в добровольно-принудительном порядке отправил меня в подмастерья к врачу-травнику, и другой раз с месяца три назад, у одного гоблина.
        - Иди ты! - всполошился Суни. - У гоблина? Но разве это не бабушкины сказки?
        - Вот и я так думал, - расплылся доктор в хитрой улыбке, поднеся кувшин к губам с пивом. - Читал о народе предгорий, гордом и свирепом, но в ходе гражданской войны так изморившем себя, что сгинул полностью? И тут такая незадача. Гулял я по зимнему лесу в поисках одной сильнодействующей, но редкой травки, которую разве что по зиме и найдешь. Забрел далеко от Пограничного и наткнулся на охотничью сторожку. Ну, думаю, чего по ночи по лесу идти? Путь не близкий, да и стужа. Заночую-ка я на заимке, а с утра в путь. Ну, суть да дело, сижу в избушке, грею очаг да поправляюсь спиртом, и тут вваливается он. Сам здоровенный, будто королевский гвардеец, если не больше, широкий и зеленый, и смотрит так недобро… Сказать, что я тогда перепугался, значит ничего не сказать. С жизнью простился, всех родственников своих вспомнил, всем обидчикам мерзости их простил, и это буквально за то время, пока гоблин лук у входа ставил.
        - А дальше?
        - А там еще веселее. Поставил он лук, скинул шубу и сел, значит, передо мной в одном кожаном жилете. Смотрит и щурится, а глаза такие голодные-голодные.
        - А дальше?
        - Ну, налил, выпили. Потом еще по одной. После третьей оказалось, что зеленый не такой уж и плохой парень. Людей просто не любит… В конце концов, за что их жаловать? Выпили еще, познакомились. Его, значится, Урхом звали. А я возьми да скажи, что я врач. Вот он обрадовался, не описать. Чуть в пляс не пустился.
        - Болен, что ли, был?
        - Зеленый-то? Да нет, здоров как бык. Но его хозяин поручил ему коренья да травы собирать, а он же предгорный, в них ни бельмеса. Принесет что не то, хозяин осерчает да хворостиной по горбу. Так вот…
        - А деньги эти, значит, от него?
        - Да именно. У гоблина их полный кошель был. Приметные такие денежки. Он ими за мои услуги и расплачивался. Я ему лечебные гербарии, он мне звонкую монету. Монета вот только не простая. За такую печать недолго и в острог загреметь. Не жалуют ее у нас.
        - Неужели гоблин натравил драгура? - ужаснулся от пришедшей в голову мысли Суни.
        - А вот это вряд ли, - Лариус покачал головой и стал устраиваться на ночлег, на том же топчане, на котором встретил рассвет. - Урх парень простой, добросердечный. По сути, дите малое. Он и заклятий-то никаких не знал, а драгура сотворить лишь магу под силу, да и то не всякому.
        - А хозяин его? - вспомнил наемник слова врача. - Ну, тот, что хворостиной… Может быть, он - маг?
        - Может… - Лекарь сонным взглядом обвел комнату и окончательно упал на топчан, положив кулак под голову. - Я же не спрашивал. Мне платят, я делаю. Ну, я спать… Да и тебе советую. Утро вечера мудренее.
        - Спи, спи. - Суни сел на свой топчан и почесал подбородок. - Мага нам еще на хвост не хватало. Сначала этот старикашка с поручением и деньгами, потом драгур, теперь вот сказочный гоблин. Еще его таинственный хозяин. Час от часу не легче. Слушай, брат лекарь, - Суни хлопнул себя по ноге и тут же сморщился от боли, потревожив рану под повязкой. - А может, ты меня с этим гоблином познакомишь? Мы же с ним как-никак воины, общий язык найдем.
        - Может, и познакомлю, - сквозь сон прошамкал Лариус. - Только уж больно Урх нелюдим. Нашего брата не любит, а если и привечает, то только жареным.
        - Но ты же до сих пор живой?! Или не так?
        - Так, - врач сладко зевнул и закрыл глаза. - Я-то живой, но полезный. В травах разбираюсь.
        Глава 21
        Сердце юноши готово было выскочить из груди и, проломив грудную клетку заскакать по пыльному полу Ноги подкашивались от ужаса, в ушах звенело. Еще миг, и то немногое, что сейчас находилось в желудке, готово было распрощаться со своим хозяином.
        Тем временем вставшая за дверью тварь заворочалась и осторожно поскреблась. Так, будто маленький пушистый котенок скребется в дверь. На секунду она затихла, а потом сокрушительный удар расколол дверь пополам. В тот же миг в дверь просунулась страшная зубастая пасть невероятного существа. С тонких, будто иглы, клыков капала тягучая бурая слюна. Шерсть, частью свалявшаяся до катышей, местами встопорщенная и пахнущая плесенью и тленом, вздыбилась. Ноздри - широкие черные провалы на вытянутой кожистой морде - трепетали, стараясь уловить запах нарушителей. Но одна маленькая особенность банши напугала Фридриха больше всего. У существа не было глаз. То есть вовсе. Вместо них, в том самом месте, где предполагались мерзкие буркалы, имелось два уродливых кожаных нароста, покрытых редкой щетиной. Крохотное тщедушное тельце, прикрепленное к массивной голове твари, имело четыре конечности, заканчивающиеся длинными крючковатыми, пожелтевшими от времени когтями. Стоя в проеме, страж ерзал, не зная, что делать дальше, и оттого на полу образовывались длинные, глубокие царапины.
        - Он не может войти, Марвин, он не может войти! - В три прыжка Бати оказался рядом со своим другом и, схватив со стола разбитую колбу, выставил ее перед собой на манер меча. - Слышишь, Марвин! Банши не может войти!
        Так и было. Бывший хозяин кабинета не любил незваных гостей, будь то маги, наемники или прочие твари, коими в изобилии были населены земли Срединного королевства. Обветшавшее за долгие годы сторожевое заклятие пропустило юношей с легкостью, а вот на сторожевого банши встало стеной. Искры скакали по дубленой шкуре страшного зверя. От шерсти шел дым, казалось, страж испытывает немыслимые страдания, но он с завидным упорство все продолжал и продолжал рваться вперед, продираясь сквозь ментальный мост, выставленный архимагом. С каждым шагом, с каждым движением он терял силы, а защитное заклинание жгло, ломало, заставляя кожу банши покрываться волдырями и струпьями.
        Нужно было что-то делать. Фридрих оглядел разграбленный кабинет, и взгляд его упал на тонкий нож для бумаг, сделанный из темно-желтой кости неизвестного животного. Бросив колбу на пол, он схватил со стола оружие и, кинувшись к рычащему стражу, полоснул того по уху. Клок шерсти вместе с куском уха упал юноше в ладонь, а из раны брызнула горячая и, как ни странно, красная кровь.
        Для несчастного чудовища это оказалось последней каплей. Издав нечеловеческий вой, заставивший зазвенеть стекла во всем здании, оно оставило попытки прорваться в запретный кабинет и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, дало деру по длинному коридору. Топот огромных лап и жалкое поскуливание слышались еще минут десять, пока обожженный и лишенный кусочка уха банши окончательно не исчез в своей норе.
        - Вот уж повезло так повезло. - Фридрих отбросил в сторону нож и вытер выступившие на лбу капли пота. - Я думал, все, скушают нас и не подавятся. Видел, Марвин, какие у него клыки?
        - Ага. - Байк икнул и осел на пол, будто осенний лист. - И ведь хорошо, Фрид, что нас сюда занесло. Ну как такая тварь да в темном закутке встретилась бы? Тут же хорошо - защита, заклятия.
        - И что теперь будем делать? Назад?
        - Да ты сдурел. - Марвин быстро пришел в себя и, заложив руки за спину, как ни в чем не бывало стал расхаживать по кабинету, хрустя разбитыми стеклами. - А если он очухается да вернется? Тут мы под защитой… И да, клыки я видел. Жуть какая…
        - И что же нам тогда делать?
        - Ждать утра.
        Глава 22
        Аскольд Азарот прекрасно знал, чем заканчиваются столкновения со степняками. Если твой отряд больше и сильнее, сыны ветра почти наверняка сделают солидный крюк, чтобы обойти опасность стороной. Но если ты слабее и малочисленнее, то атаки тебе не избежать. Стиль боя низкорослых всадников, зачастую умудрявшихся спать в седлах, был своеобразен и необычен. Они как пыльная буря налетали на путешественников, набрасывая на плечи аркан и выдергивая из седла. В свое время за меткость и отчаянную злобу в бою славный король Матеуш Третий нанял с десяток этих сорвиголов, а они уже потом, за немалые деньги, натренировали и буквально вырастили новую боевую единицу регулярной армии, конных арканеров его величества. И тут у простого воина было два варианта. Либо биться до победного конца и, заслуженно поставив ногу на упавшее тело, огласить окрестности радостным кличем, либо погибнуть под копытами крохотных гривастых лошадок. Те же, кто попадал в плен, завидовали мертвым…
        Наемники спешили. Нирон едва успевал за командиром, нахлестывая по бокам усталую конягу и молил об остановке, но Аскольд был неумолим.
        - Убираемся отсюда, борода. Уходим прочь. Если узкоглазые решат, что это мы погуляли в их святилище, не миновать беды. Будут нас брать исключительно живыми, чтобы потом долго и со вкусом пытать, моля своих богов о прощении посредством наших криков и стонов.
        - А я не закричу, - Нирон гордо выпятил грудь колесом.
        - Да ну… - губы командора исказила издевательская усмешка. - Степняки мастера на заплечные дела. Те, кто выходил из их рук, и на человека-то похожи не были. Не люди, обрубки.
        Подъехав к упавшей птице, Азарот на ходу перегнулся через седло и, схватив мертвого хищника за лапу, поднял с земли.
        - Привет, пернатый воин. Извини уж, что так вышло, но твой хозяин мертв, а у тебя почти наверняка есть сведения, которые могут нам пригодиться.
        Подозрения бывшего королевского стрелка оправдались. К брюшку птицы была приторочена крохотная сума, в которой имелся обрывок пергамента, туго связанный бичевой. Сорвав завязки зубами, Аскольд поднес письмена к глазам и удивленно выгнул бровь.
        Архимагу, с предгорных рубежей.
        Ваши опасения подтвердились. Плоть от плоти мертва, и печать ей нипочем. Точнее в центре. Письмо отправляю с соколиным мастером и тремя наемниками, снабдив их истинным золотом. Одного же заберу с собой в качестве подручного материала и попытаюсь перехватить план. Информации об основном субъекте нет, ибо отбыл в неизвестном направлении с месяц назад, продав дом и распустив прислугу.
        - Что там такое, командор? - Нагнав Азарота, Нирон пристроил своего коня рядом, и наемники бок о бок поскакали по степи прочь от странного места.
        Командор с сомнением закусил губу и, сложив лист пополам, сунул его за обшлаг рукава походной куртки.
        - Сдается мне, дружище Нирон, что мы вляпались в нехорошее дело.
        - Да ладно тебе, командор, - расхохотался рыжебородый, тряхнув густой шевелюрой. - Не впервой…
        - Пожалуй, да…
        После прочтения записки в голове стрелка что-то шевельнулось. Одного Серолицего он знал, но было это так давно, что память о нем поросла быльем. «Плоть от плоти мертва» - словосочетание, которое ему и вовсе не понравилось, да и упоминание о печати, почти наверняка той истинной и королевской, что была на найденных монетах, не внушало доверия. Да и потом, пройдоха Суни все еще не спешил их догнать. В том, что он справится с Бартом одной левой, Аскольд не сомневался, прекрасно зная боевые навыки и упорство товарища. Но шел уже третий день пути, а знакомая фигура так и не появилась на горизонте. В первый раз за долгие годы в душу Азарота закрались подозрение и тоска.
        Глава 23
        Рота королевских гвардейцев, гремя доспехами и покачивая перьями плюмажей парадных шлемов, промаршировала по внутреннему двору и выстроилась в почетный караул по обе стороны красной ковровой дорожки. Застучали барабаны, завыли трубы и рога, знатные воины приосанились, а придворные барышни, залившись румянцем, защебетали на все лады, как стая райских птиц. Лакеи уже распахивали двери и стремительно уничтожали последние признаки беспорядка во дворце.
        Из зимней резиденции назад в столицу возвращался его величество король Антуан Второй. Карета сиятельной особы в любой момент могла проехать в южные ворота и пересечь пределы Мраморного Чертога, а потом на полном ходу отправиться прямиком ко дворцу. Все улыбались, шутили и пели, предвкушая хорошее настроение монарха и традиционный весенний бал, где добродушный и справедливый правитель награждал и дарил щедрые подарки в честь наступившей весны.
        Единственный, кто был не весел и отличался от сияющих придворных, был архимаг Марик Серолицый. Только он знал причину спешного возвращения короля из зимней резиденции, и праздник весны был тут ни при чем. Монарх возвращался из-за крохотной записки, доставленной питомцем соколиного мастера, в которой говорилось, что некий узник, молчавший долгие годы, вдруг заговорил…
        Вот утробный рев рогов усилился настолько, что многие зажали уши, боясь оглохнуть. Мальчишка, сидевший на заборе, замахал платком и, ловко соскочив на мостовую, со всех ног кинулся к камердинеру в накрахмаленной сорочке и парадном жилете с яркими зелеными пуговицами, стоявшему у парадного входа, с тоской во взгляде ожидая короля.
        - Едут, едут! - закричал паж, размахивая руками над головой. - Едут, господин камердинер! Его величество в карете, десяток телохранителей и королевские герольды.
        Наконец отзвучали трубы, и во двор на полном ходу влетела кавалькада конных гвардейцев, разогнав удивленных придворных. Вслед за сопровождением в ворота влетела и запыленная карета короля. Кучер на козлах, пыльный и измотанный от долгой дороги мужик средних лет в грязном кафтане, едва успел потянуть за вожжи, и рослые лошади, ржа и прядая ушами, встали, нервно гарцуя на месте.
        - Ваше величество! Ваше величество! - камердинер, позабыв о посохе, бросился к двери кареты, чтобы открыть ее перед монархом, но не успел. Антуан Второй пинком ноги отворил хлипкую дверцу и, не дожидаясь пажей, несущих крохотную лестницу, спрыгнул на землю. Полноватый, с одутловатым лицом и синяками под глазами, слегка за пятьдесят, Антуан имел большое пивное брюхо и плохую, желтоватую кожу, что свидетельствовало о его несдержанности в любви к алкогольным напиткам. Лицо монарха было перекошено от бешенства, парик - его величество был лыс с тридцати лет - съехал набок, и гладкая макушка сверкала в лучах весеннего солнца. Парадного камзола или жилета на Антуане не было. Его величество потрудился облачиться в простую тканую рубаху и прогулочные туфли на мягкой подошве.
        Раздав нерасторопным пажам затрещины и злобно сверкая глазами, король высмотрел в ошалевшей толпе придворных тихо стоящего архимага и поманил его к себе пальцем, украшенным фамильным перстнем с огромным рубином.
        - Марик, милейший. Ты тут?
        - Тут, ваше величество. - Низко склонив голову, архимаг засеменил к всклокоченному монарху, мысленно проклиная свою трусость. Попробовал бы покойный папа короля, Матеуш Третий, прикрикнуть на Барбассу Светлейшего, ему бы точно было несдобровать, но сейчас все совсем иначе. Антуан был ленив, бездарен и злопамятен и в силу своего самодурства мог накричать даже на главнокомандующего или главу сыскной стражи на виду у всего двора, а тем приходилось только гнуть спины да скрипеть зубами, терпя унижения от капризного монарха.
        - Правда ли то, что ты мне отписал?
        - Да, ваше величество. - Серолицый приблизился к королю и, склонившись к уху, быстро зашептал: - Старик очнулся от тридцатилетнего сна. Он снова жив умом и несокрушим духом. Единственное, что его останавливает, - это магический ключ в узилище да сосуд с эмансипацией моста, снятой с него еще в пору учебы в Магическом университете.
        - А что с тем сосудом? - Голос короля был визглив и громок, и чем тише шептал Марик, тем пуще распалялся неразумный король.
        - Тише, ваше величество. Тише! Нас же могут услышать!
        - А мне плевать! Это мой дворец! Это мои придворные. Да, в конце концов, это мое королевство! Ну! Живо отвечай!
        - Сосуд все там же, - с печальным вздохом подтвердил архимаг. - В башне в целости и сохранности, как и остальные десять сосудов, которые мы туда поместили почти тридцать лет назад. По моему распоряжению башню денно и нощно стерегут десять диких банши, а в коридорах гуляют драгуры, готовые разорвать и сожрать то, что пропустят твари снаружи. До вместилищ моста не добраться ни одной живой душе.
        - Их не пытались выкрасть?
        - Нет, ваше величество. Это поистине невозможно.
        - Тогда чего ради ты, мерзкий червь, посмел оторвать меня от зимнего отдыха и призвать в столицу?
        - Прошу меня великодушно простить, мой король, - склонился, скрипнув старыми костями, Марик, - но одно то, что старик прервал обет молчания и возвестил о приходе могущественного мага, силы которого куда больше, чем у всех существовавших и существующих, - признак скорой беды.
        - Вот я смотрю на тебя и не понимаю. - Его величество смягчился и, приняв из рук камердинера парадный камзол, накинул себе на плечи. - Ты дурак или нет?
        - Как будет угодно вашему величеству! - вновь согнул спину Серолицый.
        - Дурак… - довольно заключил Антуан и, поправив парик, захлопал в ладоши. - Друзья мои, прошу меня простить за столь поспешное появление. Мои гвардейцы немного перестарались, да и дорога выдалась не из легких.
        Пришедшие в себя от появления его величества придворные начали собираться вокруг короля. Впрочем, спешили не все.
        - …И чтобы вы не держали зла, я устрою самый грандиозный бал с заморскими винами и танцами горных красавиц!
        Добившись нового всплеска обожания и бурных оваций, Антуан снова поправил парик и обернулся к застывшему в позе молчаливого почтения магу.
        - Ну! - уже мягко поинтересовался он у Марика. - И что ты, старый дурак, думаешь делать для моего душевного спокойствия и телесной безопасности?
        - Не извольте беспокоиться. Я уже разослал людей, снабдив четкими указаниями. Они должны проверить настроения всех опальных и в кратчайшие сроки доложить мне лично.
        - Всех? - изогнул бровь гуляка-король.
        - Всех, кто жив и на свободе, - поспешил уточнить Марик.
        - Отлично, - кивнул Антуан и, стряхнув с руки старавшихся припасть к ней придворных дам, бодрой походкой поспешил во дворец. - Слуги! Слуги! - прокричал он, живо перебирая ногами. - Вина мне и мяса! Я устал и голоден! Ваш король голоден!.. Вина мне! Вина!
        Глава 24
        В кабинете старого мага друзья встретили рассвет. Узкое окошко, выходящее во внутренний двор, было плотно прикрыто деревянными щитами, и о наступлении дня юноши догадались, только когда уверенные лучи набирающего силу весеннего солнца, просочившись сквозь узкие щели между досками, расчертили захламленный пол приветливыми желтыми лучиками.
        Фридрих открыл глаза и, потянувшись, попытался понять, где он находится. Вокруг валялись разбитые колбы и обрывки записей в длинных свитках. Стеллажи с книгами, перекошенные и рассохшиеся от времени, а кое-где и со следами меча или топора, нестройным рядом прислонились к пробитым стенам. Довершал разгром развороченный дверной проход, где на одной петле, жалобно поскрипывая, болтался остаток двери.
        - Вспомнил. - Фридрих встал и, потянувшись, вытащил из кармана носовой платок, побуревший от крови банши. Вожделенный кусочек уха с клоком шерсти был на месте, а ниже, на самом дне кармана, он нашел старые деревянные четки. Силясь вспомнить, откуда они, Бати подошел к привалившемуся к книжному шкафу Марвину и принялся тормошить его за плечо.
        - Просыпайся, дурья твоя башка. День на дворе. Сейчас тут появятся маги, и нам влетит по первое число. Пойди докажи, что это не мы натворили.
        Марвин открыл глаза и с недоумением посмотрел на друга.
        - Банши ушел?
        - Да я-то откуда знаю? - Фридрих пожал плечами и, стараясь ставить ноги так, чтобы не наступить на осколки, осторожно подошел к дверному проему. В коридоре царила тишина. Ни движения, ни скрипа, ни вздоха или воя. Если бы не вывороченная дверь и содержимое платка, произошедшее прошлой ночью могло показаться просто дурным сном. Но факты оставались фактами, и против них не попрешь. - Вроде нет никого, - пробормотал он.
        - Так вроде или нет? Вдруг он нас около лестницы на чердак караулит?
        - И что же ты предлагаешь? - поинтересовался Фридрих. - Сидеть тут до скончания века? Кушать-то хочется. Ну и потом, я слышал вроде, что банши исключительно ночные твари. Днем они спят или слишком вялые, чтобы доставлять кому-то особое беспокойство.
        - Ага, - поморщился Марвин и, встав с пола, принялся отряхивать одежду. - Попробуй тут усни, когда тебе пол-уха отчикали. Зачем, спрашивается, калечил зверюгу? Дик ясно же сказал, клок с уха, а не клок с ухом.
        - Раз такой умный, так сам бы попробовал, - надулся от обиды Бати.
        - Да ладно, ладно. Виноват, - подойдя к дверному проему, Марвин смело высунул голову за дверь. - Перетрусил я, Фрид. Я что, я никого ведь на свете не боюсь. Могу ночью в погреб спуститься, в лесу заночевать, но та штука, что вчера здесь челюстями щелкала, седых волос мне прибавила точно.
        - Так что, пошли?
        Марвин прислушался к бурчанию в пустом желудке и уверенно кивнул.
        - Двинули, Фрид. Потом и банши эти только ночные.
        Дальнейший путь от кабинета архимага до окна на чердаке прошел без особых приключений. Преодолев расстояние от стены до лестницы, друзья быстро взобрались на чердак и, рысцой добежав до приоткрытого окна, остановились.
        - Веревки нет, - растерянно развел руками Марвин.
        - Сам вижу, - Бати почесал затылок и выглянул в окно. Высота была приличная, и если бы друзья решили прыгать в кусты, то почти наверняка свернули бы себе шеи. - Ты как ее крепил?
        - Как-как, кошкой, - с обидой засопел Байк. - Ветром сдуть не должно, крюки тяжелые. Может, банши спер?
        - Не знаю, кто увел веревку, - печально вздохнул Фридрих, - но ясно одно.
        - И что же?
        - Будем спускаться как обычные люди. По лестнице.
        - А если спросят? Кто вы, мол, ребята, да откуда, да какого вам тут пса лысого понадобилось?
        - Не дрейфь, Марвин, что-нибудь да придумаем.
        - А я и не думал дрейфить. Ты же знаешь, Фрид, какой я смелый.

* * *
        Трое представителей самого загадочного и самого малочисленного студенческого общества «Чернильные пятна» сидели в комнате Дика и занимались подсчетом наличности.
        - У меня пять медяков, - Кольт выложил из кармана потрепанного жилета монеты и разложил их на стоящем рядом с кроватью табурете.
        - Не густо, - поморщился Дик, прислушиваясь к бурлению в желудке, и, достав из кармана серебряный, отправил его к медным товарищам. - Один серебряный, и это все, что у меня есть до следующей стипендии. С таким финансовым положением мы скоро ноги протянем. Неужто архимаг Марик не понимает, что на гроши, которые выплачивает студентам Магический университет, прожить затруднительно?
        - Хватит ныть, мальчики. У вашей боевой подруги завалялось немного мелочишки, - соскочив с подоконника, Лоя подошла к табурету и жестом фокусника вытащила из-под плаща полновесную золотую монету.
        - Ограбила кого-то! - ахнул Кольт и потянулся к сокровищу, но бдительная рыжая бестия проворно ударила мальчишку по пальцам.
        - Дурак. Кольцо мамино заложила.
        - Да, плохи наши дела, - вздохнул Дик и, откинувшись на кровать, уставился в потолок. - То, что деньги есть, хорошо. До начала учебного года продержимся. Но вот кольцо твоей матери… Оно же не меньше пяти золотых стоить будет, когда начнем выкупать?! Где мы такую гору денег найдем?..
        - Да ладно вам, ребята, - Лоя добродушно улыбнулась и, подойдя к Дику, ткнула его в бок маленьким острым кулачком. - Проживем еще неделю, а там и столовая откроется, а может, и работа какая найдется.
        - Я, кстати, слышал краем уха, будто ты стерва редкостная, - Дик повернулся на бок и, устроившись поудобнее, принялся теребить кончик покрывала.
        - Ах, это? - Рыжая улыбнулась и задорно тряхнула косицами. - Это все Кольт старается.
        - А зачем это тебе?
        - Надо.
        - Ну зачем? - не уступал молодой некромант. - На кой тебе эта дурная слава на курсе?
        - Да хватит вам… - долговязый Кольт встал со своей кровати и подошел к окну. - Мелюзга-то наша где? День уже.
        - Не стоит волноваться. - Дик усмехнулся и, вскочив с кровати, потянулся. - Я вчера был у старика банши, обещал ему кувшин вина и баранью ногу, если он припугнет мальцов. Дурного им он точно не сделает, как-никак самый старый страж в университете.
        - А может, они с перепуга упали с лестницы и шею себе свернули? - предположил Кольт, не отводя взгляда от тисовой аллеи, откуда, по его разумению, должна была появиться парочка Фрид - Марвин.
        - Оба? - Дик удивленно выгнул бровь. - Э нет, дружище. Это только простудой вместе болеют. Шею сворачивают исключительно в индивидуальном порядке.
        В дверь внезапно постучали, и, не дождавшись ответа, в комнату ввалился усталый, но довольный Фридрих Бати.
        - Вот вы где! - радостно воскликнул он. - А я ведь весь кампус обошел. Даже на воротах побывал, но там говорят, что ты, Дик, за территорию университета сегодня не выходил?.. Вот, я принес.
        Некромант с товарищами окружили мальчишку и с ужасом уставились на окровавленный платок.
        - Это что? - Лоя ткнула дрожащим пальцем в принесенный Фридом сверток.
        - Как что? - удивился тот. - То, что просили. Клок шерсти с уха банши. Получилось только с куском уха, но там было либо он нас, либо мы его. Еле живы остались.
        - Так, мелюзга, - Дик схватил удивленного Бати за ворот, как следует встряхнул и повернул к себе лицом. - Что вы там натворили? Рассказывай как можно подробнее и без лирических отступлений.
        - Да ладно тебе, чего взъелся? - обиженный сын фермера попытался освободиться, но цепкие пальцы молодого мага крепко вцепились в его рубашку.
        - Говори, - сверкнул глазами Дик. - Кому сказано!
        - Ну ладно… - Бати глянул на вдруг разбушевавшегося знакомого исподлобья, печально вздохнул и начал свой рассказ. - Значит, залезли мы на чердак по веревке. Та еще, кстати, была задача. Там на чердаке уйма сундуков с замками.
        - Сундук взломали? - наудачу предположил Кольт.
        - Да ну, - Фридрих только отмахнулся. - Куда нам. Замки там справные, из железа. Посмотрели мы на сундуки и пошли вниз по винтовой лестнице.
        - И спустились в библиотеку…
        - Нет, Дик. В коридор.
        - Да какой там коридор. - Некромант, отпустив воротник мальчишки, недоуменно нахмурился. - Нет там никакого коридора. Винтовая лестница ведет в библиотеку. Она занимает два последних этажа. Сам там был не раз, когда приходилось курсовые писать.
        - Ну значит, мы по другой лестнице спустились.
        - Да нет там другой лестницы, - вконец запутался будущий маг. - Я же не ослеп, чтобы пропустить целую лестницу с пролетами.
        - Да тише ты. Дай договорить парню, - Лоя ткнула Дика в бок, но на этот раз существенно сильнее, чем прежде.
        Дождавшись, пока собравшиеся смолкнут, Фридрих продолжил свой рассказ.
        - Значит, спустились мы в коридор. Облупленный такой, обветшалый. Краска со стен хлопьями сходит. В том коридоре много комнат разных. Ну, я возьми да предложи Марвину, давай вон зайдем в ту, что архимагу принадлежала.
        - Марику Серолицему? - не выдержал взволнованный Дик.
        - Нет. - Бати покачал головой. - Точно не ему. Вроде как светлейшему Артуру Барбассе.
        - Да? - собравшиеся обменялись вопросительными взглядами. - Кто-нибудь слышал о таком архимаге?
        - Я в свое время учила историю университета, - осторожно начала Лоя, - и был там такой спорный момент. Лет пятьдесят назад тут заведовал некий Карлайн Длиннобородый, потом был перерыв почти в восемь лет, когда Магическим университетом никто не управлял, а затем бразды правления легли на ныне здравствующего Серолицего.
        - Нестыковочка выходит, - поскреб затылок Кольт. - Как такое может быть, чтобы целый университет, забитый под завязку школярами, варился в собственном соку целых восемь лет?
        - Вот и я о том подумала. Сходила к декану своего факультета, попытался выяснить, что и как, и знаете, меня поразила его реакция. Декан Даль - умный и начитанный человек, великолепный маг и умелый оратор, но тут как будто его подменили. Как только я упомянула о тех временах, он сначала покраснел, потом побледнел, схватил меня за плечи и начал выпытывать, откуда я взяла эту информацию. Когда же выяснил, приказал не болтать под страхом отчисления и бросился в библиотеку.
        - Послушай меня, Фридрих. - Дик взял мальчишку за плечо и начал выпроваживать его из комнаты. - Ты, надеюсь, понимаешь, что все, что произошло за вчерашний день, а также слова, сказанные в этой комнате, должны остаться строго между нами?
        - Конечно, Дик, - ничего не понимая, захлопал глазами Фридрих.
        - А Марвин, кстати, где?
        - Да в комнате. Мы как из корпуса выбрались, он пошел спать, а я - вас искать.
        - Это хорошо, что он спать пошел, - некромант остановился на пороге комнаты и осторожно выглянул наружу. Коридор был пуст и безмолвен. - Ты ему скажи, чтобы не болтал, а о том, что сейчас Лоя рассказала, вообще не упоминай. Понял?
        - Понял, - Фридрих замялся, силясь что-то сказать.
        - Ну что тебе еще? - поинтересовался маг.
        - Так мы приняты?
        - Куда?
        - В «Чернильные пятна»?!
        - Ах, в гильдию? Конечно, приняты. Вот тебе первый наказ старшины. Держать язык за зубами. О времени праздничной попойки за ваш счет я сообщу дополнительно.
        Закрыв перед носом Бати дверь, Дик обернулся к друзьям и хитро прищурился.
        - Сдается мне, братья и сестры согильдийцы, что мы напоролись на что-то тайное и секретное. Такое, от чего сам декан Даль пошел вразнос. Знать бы только, что.
        Глава 25
        Блуждая в лабиринтах собственного сознания, мертвый некромант познал себя. Его больше не отвлекали плотские утехи и нужды живого тела, требовавшего пищи и отправления нужд. В какой-то момент он даже был благодарен Аскольду Азароту, его меткому глазу и верной руке, и вдвойне признателен старому другу Бари, умершему на поле брани, но вложившему в его тело ту искорку вечного существования, что держала на ногах мертвое тело. Соорудив в одной из пещер предгорья лабораторию, Виллус углубился в исследования, которые ранее ему были не подвластны. Ни опасные развоплощающие переходы по ментальным мостам, ни блокирующая истинный свет и тьму карма, ни ядовитые испарения опасных реактивов более не могли помешать некроманту в его исследованиях, и благодаря этому он смог добиться многого.
        В мертвых пальцах Виллуса огарок вечной свечи превратился в слепящий ярким светом негасимый факел. Заклятия, представлявшие несокрушимую преграду для обычного пехотинца, стали крепче и продолжительней, а главное: те, кто ранее мирно покоился в своих могилах, по желанию мага поднимались со смертного одра и готовы были действовать по его разумению и воле. По сути, он дал им вторую жизнь. Пусть не такую яркую и насыщенную красками, коей она была до прихода безносой, но самую настоящую. Жизнь без боязни пораниться, получить увечье, испытать боль расставания, приступ раскаяния за свои поступки. Жизнь без оглядки на прошлое и с настолько туманным будущим, что обладатель оной даже не задумывался о том, что ждет его там, за горизонтом. Стоя в своей лаборатории, перед распростертым на гранитном постаменте телом степного воина, некромант заканчивал последние приготовления. Ментальные мосты его магии вздымались, упираясь резными перилами заклятий в облака и насмехаясь над мировыми устоями. Жидкости в котлах дымили и, распространяя по пещере едкий запах, готовы были стать частью великого колдовства. Что могли
маги его времени? Поднять из пучины небытия, расспросить да отпустить с миром. Иногда утихомирить вдруг ожившего мертвеца, встать на пути инкуба или суккубки, да вот, собственно, и все. В руках же Виллуса-некроманта оказался новый подход. С ним в этот мир пришла сильная, непобедимая магия, не боявшаяся ничего, будь это сотни стрел королевских лучников или старая печать короля.
        Положив руку на грудь мертвеца (для эксперимента магу пришлось снять со степняка одежду и убедиться, что на его теле не осталось золотых и серебряных украшений), мертвый маг закрыл единственный уцелевший глаз и сосредоточился. Оставалось сделать простейшее, толчок, чтобы запустить необратимую цепную реакцию. Так происходило с костяшками домино, когда после нескольких часов упорного труда мастер разгибал спину расправлял плечи и, улыбаясь, любовался своим творением, а после простым щелчком пальца пускал костяшки в вычурный неведомый танец. Одна кость обрушивала другую, затем падала третья, и стремительному движению не было предела. Вот такой щелчок пальцев предстояло сделать и сейчас. Только сделать это надо было внутри своей головы.
        Убедившись, что ментальные мосты встали именно так, как задумывалось, Виллус улыбнулся и выдохнул. В тот же миг по телу его пробежала первая, яркая голубая искра, затем за ней последовала вторая, и через несколько секунд маг превратился в столб голубого пламени. Своды пещеры содрогнулись, мерно дремавшие под потолком летучие мыши сорвались с насиженных мест и, оглашая гулкие своды истошным писком, начали метаться под потолком…
        Дверь в лабораторию скрипнула, и зеленая морда с клыками, просунувшись в образовавшийся проем, бесцеремонно поинтересовалась:
        - Хозяин, куда травы-то класть?
        Виллус подпрыгнул от неожиданности, и магический огонь мгновенно угас.
        - Урх, раздери тебя десять медведей! Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не входил, когда я навожу ментальные мосты - устанавливаю ментальные связи?!
        Хитрая зеленая рожа расплылась в учтивой улыбке. Похоже, гоблина веселила ситуация, и взбешенный хозяин, мечущий молнии и злобно сжимавший кулаки, в тот момент не был для него ощутимой угрозой. В конце концов, если бы ситуация совсем вышла из-под контроля, зеленый просто хлопнул бы дверью и пустился наутек по бесконечной веренице каменных туннелей.
        - Прошу прощения, хозяин, забыл, - проскрежетал он, скаля здоровенные желтые клыки.
        - Навязался ты на мою голову! - завопил маг, вздымая руки вверх. - Нашел, очистил, вылечил, высушил, дал одежду и кров, а он бесцеремонно врывается в святая святых и нарушает ход одного из самых важных в моей жизни экспериментов!
        - Как же… жизни? - сконфузился простодушный гигант. - Вы же мертвы, хозяин?
        - И не надо мне ежечасно об этом напоминать. Я свою мертвую рожу каждое утро в зеркале вижу.
        - Так, хозяин, травы-то куда класть?
        - Горе ты мое!.. Да хоть в прихожую… Надеюсь, не напутал ничего?
        - Не извольте сомневаться, - улыбка гоблина стала еще шире, и из оскаленной пасти повеяло гнилой рыбой. - Травинка к травинке, листочек к листочку. Все как вы сказали и строго по списку!
        - Ну, банши с тобой! Убирайся!
        - А отгул?
        - Какой еще отгул?
        - Да вспомните, хозяин! Мы же с вами третьего дня это обсуждали. На черном озере под горой собираются все наши с предгорья. Будет праздник весны, все будут пить, гулять, танцевать, есть пикантное мясо.
        - Гнилое?
        - Нет. Пикантное. Ничего-то вы, люди, в истинном вкусе продуктов не понимаете. Даже после смерти!
        - Опять начинаешь?.. Испепелю!
        - А вы не умеете.
        - Пятачок выращу вместо носа!
        - Да я сам вас об этом не раз просил!
        - Плоть разложу! Глаза взорву! Ногти вырву!
        - Все. Понял. Ухожу. И зачем так кипятиться по пустякам?..
        К Урху, большому нахальному, но безумно доброму орку, мертвый некромант питал особые чувства. С той поры, когда скитания его подошли к концу и он перебрался в пещеру под горой, прошло пять лет. Однажды зимним вечером, когда Виллус бродил в окрестностях одного из приграничных лесных городов, он заметил шум и мелькание факелов. Местные, похоже, охотились на крупную дичь. Гортанные крики загонщиков разносились по всему лесу. Свистели, улюлюкали, собаки захлебывались в истошном лае. Суть да дело, маг выбрался на опушку и застыл в недоумении. С десяток здоровенных бородатых мужиков, вооружившись топорами и вилами, пытались достать маленького гоблина. Неказистый зеленый человечек, не больше десяти лет от роду, в окровавленных лохмотьях, изо всех сил цеплялся за ветку дерева, стараясь не упасть. На земле же, мотаясь между корнями деревьев, клацали челюстями огромные мохнатые псы. Щелкнув пальцами и набросив на себя личину старика, Виллус шагнул из кустов навстречу охотникам.
        - Что тут происходит? - громко поинтересовался он.
        - Не видишь, старик, гоблина поймали, - хохотнул высокий лысый детина с длинной черной бородой. - Вот удача так удача! Мы же думали, они все повывелись.
        - И то верно, - поддержал его товарищ, пытаясь достать мальца вилами. - Повадился у нас с неделю назад кто-то кур воровать. Думали сначала, что лиса, но, сколько ловушки ни ставили, обходила проклятая и обязательно куренка утаскивала. Стали следить по очереди, и вот каково же было наше удивление, когда вором оказался самый настоящий гоблин!
        - Так чего же вы его собаками травите? - удивился мертвый некромант. - Попугали, и достаточно. Он этот урок на всю жизнь запомнит.
        - Э… нет! - бородач оскалил редкие желтые зубы и замотал головой. - Это же настоящий гоблин! Мы его выловим, посадим в клетку да люду будем показывать за медяк. Денег заработаем! - И с этими словами он обернулся и вновь попытался достать маленькое дрожащее от ужаса существо вилами.
        - Хватит! Хватит, я вам говорю.
        Загонщики обернулись и с удивлением посмотрели на хлипкую фигуру старика. Голос, вырывающийся из его глотки, едва ли подходил ветхому дедушке и мог принадлежать разве что знатному воину и королю.
        - Да, мальчишка набедокурил, - не сбавляя тона, продолжал давить Виллус. - Но я готов компенсировать ваши затраты и набросить пару золотых сверху, если вы заберете своих собак и отправитесь восвояси.
        Первым сориентировался лысый крепкий мужик, стоящий от эпицентра событий дальше всех. Растолкав плечами товарищей, он подошел к магу и, взглянув на него сверху вниз, уверенно произнес.
        - Тридцать золотых! Ни монетой меньше! Куры были мои, значит, и гоблин мой. Если так подумать, я за год на нем как раз столько заработаю, а больше он не протянет. Подохнет, тварь зеленая.
        - Тридцать так тридцать, - Виллус повел плечами и, вытащив из кармана кожаный кисет, в котором находилось не меньше пятидесяти золотых, запустил им в голову говорившего. Тот хохотнул, с легкостью поймав тяжелый снаряд на лету, и, развязав тесемки, довольно зацокал языком. - Тут более чем достаточно. Теперь забирайте собак и уходите прочь.
        Дождавшись, когда шумная толпа деревенских мужиков скроется за поворотом лесной дороги, маг сбросил личину и, обернувшись, поманил затравленного гоблина.
        - Слезай. Они ушли.
        - Не слезу, - вдруг нагло и напористо заявил израненный зеленый мальчишка, скаля крохотные желтые клыки.
        - Все нормально, - Виллус попытался придать своему лицу как можно более приветливое выражение. - Они больше не вернутся.
        - Дядя-нелюдь, а дядя-нелюдь, почему вы их не убили? - неожиданно поинтересовался гоблин.
        - С чего ты взял, что я нелюдь? - удивился маг.
        - Мы, гоблины, мертвую плоть чувствуем, - признался зеленый малыш и начал осторожно карабкаться по стволу вниз. Движения его были столь быстры и изящны, что мертвый некромант невольно залюбовался грацией крохотного гоблина.
        - И все-таки? - настойчиво поинтересовался спасенный, спустившись на землю и усевшись прямо на снег.
        - А ты не робкого десятка, - губы Виллуса расплылись в улыбке. - Только что орава здоровенных мужиков старалась проткнуть тебя вилами, и вот ты сидишь и препираешься с самым настоящим некромантом.
        - Тогда вообще не понятно, - ничуть не смутившись, продолжал напирать оборванец. - Вам же, дядя нелюдь-некромант, перебить их вообще ничего не стоило. Щелк пальцами, а у них потроха бабах внутри!
        И тут Виллус действительно задумался. Если бы этот случай произошло пару лет назад, он немедля выжег бы наглецам сердца, а потом еще и станцевал бы на их остывающих трупах. Но жажда крови давно прошла, перегорела. Вышла с последним смрадным дыханием мертвого тела. Мертвый некромант больше не жаждал смертей. Да, он хотел мести, каждый день раздувая в своей опустевшей душе ее испепеляющий огонь. Но и только.
        - А как тебя зовут, малыш?
        - Я не малыш! - Зеленый подросток встал и, гордо подбоченившись, вытянул жилистую ручку вверх. - Я Урх Непобедимый! Гроза людей! Первопроходец каменных туннелей. Я заблудился, отстал от своих, проход завалило, домой было не вернуться, так как перевалы закрыты, а я очень устал и хочу есть.
        Внутренний барьер паренька сломался, и наружу вырвался поток слез, оставляющий отметины на грязных щеках гоблина.
        - Ну, тише, тише, Непобедимый Урх. - Виллус подошел к хнычущему ребенку и накрыл его своим походным плащом. Одежду он носил скорее в силу привычки. Мертвые не могли ощущать ни зноя, ни лютого холода, а накидка с меховым подбоем очень пригодилась полураздетому гоблину. - Совсем домой не вернуться?
        - Да стал бы я иначе курей воровать! - уже в голос, не стесняясь мертвого мага, завыл Урх. - В эту оконечность один проход. Сколько раз мама говорила, не ходи по старым штольням, а я все не слушал. Другие проходы завалило раньше, до оконечности не дойти, убьют. Перевалы закрыты, а то бы я по горам.
        - Да ладно, тише, - покачал головой Виллус. - Пошли ко мне. У меня как раз завалялся мертвый олень. Я, как ты заметил, нелюдь, а значит, и питаюсь по-другому. Старое мясо мне без надобности. Придем, разожжем костер, отогреешься, налопаешься от пуза и выспишься, а с утра решим, что с тобой делать.
        - Хорошо бы, - утирая сопли маленьким зеленым кулаком, закивал «гроза всех людей».
        - Ну, вот и договорились.
        Урх прожил у некроманта до весны. Как только солнце начало припекать по-настоящему, а на деревьях набухли почки, и горные ручьи, стремясь вниз в долину, набрали свою полную силу, Виллус поднялся в горы и проводил гоблина до дороги к перевалу.
        - Мяса взял?
        - Да, дядя-нелюдь, - Урх шмыгнул носом и постарался отвернуться, чтобы не показывать выступивших на глазах слез.
        - А плащ? Плащ взял? Бестолочь ты зеленая.
        - Взял.
        - Ну, ступай с миром.
        - Не хочу! Чего мне там делать?
        - Жить, Урх. Там твои родные, близкие, там твой народ. Представляешь, как они обрадуются, когда увидят, что ты жив и здоров?!
        Стоя у края дороги, мертвый некромант печально смотрел вслед сутулой мальчишеской фигуре, пока та не превратилась в крохотную точку, а затем поплелся назад в пещеру. В долгие летние вечера, сидя за очередным старинным фолиантом, маг перелистывал ветхие страницы, с каждой секундой понимая, насколько пустой и безрадостной стала его жизнь без зеленого проказника. Он привык к его неугомонной натуре, к вечно разбросанным вещам, к разбитым колбам с реактивами и рисункам углем на дорогой шелковой бумаге. По сути, Урх был его единственным другом и помощником, которого он повстречал за последние годы вынужденного изгнания…

* * *
        Минуло еще пять лет. Свыкшись с потерей товарища, Виллус что-то химичил в своей лаборатории, как вдруг на пороге появилась здоровенная зеленая фигура с горящими глазами и пророкотала раскатистым басом:
        - Здорово, дядя-нелюдь!
        - Урх. Ты ли? - от неожиданности некромант выпустил из рук пучок травы, и тот упал в чан, окрасив варево в ехидный голубой оттенок.
        - Ага. Вот я подумал и решил. Неинтересно мне с моими. И охотиться я умею не хуже, и ходить бесшумно, и по стенам отвесным, словно горный баран, лазать умею. Все одно скукота. Хочу к тебе в ученики.
        Маг и гоблин обнялись, и Виллус поспешил к стойке, где у него стояла фляга с крепленым вином, которое он использовал в некоторых экспериментах.
        - Вина?
        - Не откажусь.
        Некромант достал две глиняных посудины и, плеснув в них рубинового напитка, протянул одну из них Урху. Чарка тут же исчезла в здоровенной когтистой лапе гоблина.
        - Вымахал-то как! - поразился маг, осматривая высокую фигуру здоровяка, бугрящуюся мускулами. - Я тебя еле узнал.
        - Мы, гоблины, рано взрослеем, - с легкостью пояснил Урх, осторожно пробуя напиток на вкус. - Фу, кислятина. Как ты это пьешь?
        - А я не пью, - усмехнулся Виллус и отхлебнул из своей посуды. - Я и вкуса-то толком не чувствую. Забыл? Мертвый я.
        - Попробуй тут забудь… - Урх выставил напоказ длинные желтые клыки. - Но сразу к делу. Хочу быть магом! Некромантом! Прямо как ты!
        - С этим проблема, - Виллус по инерции поскреб вечную щетину на подбородке. - Магия людей и шаманство гоблинов - разные вещи. Тебе мое ремесло, по сути, не осилить.
        - А если попытаться? - расстроился зеленый здоровяк. - Я же усидчивый!
        - Попытаться можно… - с радостью закивал некромант и кивнул в сторону кресел, стоящих у давно нетопленного камина. - Присядем?
        - Камин-то не топлен, - всполошился гоблин и бросился к выходу за дровами. Уже через десять минут друзья сидели около трещащего поленьями и разбрасывающего искры камина и потягивали кислое вино.
        - Если уж ты решил людской магией заняться, - помедлил с ответом Виллус, - могу тебе предложить пойти ко мне в подмастерья.
        - Согласен, хозяин! - тут же пророкотал довольный силач.
        - Постой, - опешил маг. - Урх, побойся банши. Какой я тебе хозяин?
        - Самый натуральный, - пожал плечами гоблин. - Помнишь, ты мне книжки на ночь читал? Так там всегда были темный маг и его слуга. Вместе они творили магию для уничтожения всего человечества. Слуга мага так и называл - хозяин.
        - Не называй меня хозяином!
        - А как, хозяин?
        - Хозяин?
        - А! Хорошо, хозяин.
        - Немедленно прекрати!
        - Слушаюсь, хозяин!
        - Опять? Испепелю!
        - А вы не умеете.
        - Пятачок выращу вместо носа!
        - А вот это бы с превеликим удовольствием! С натуральным пятачком все девки мои!
        - Плоть разложу! Глаза взорву! Ногти вырву!
        - Все. Понял. Пойду погуляю. И зачем так кипятиться по пустякам?
        С того памятного спора прошло почти двадцать лет. Гоблин Урх Непобедимый, гроза всех людей, остался служить у своего спасителя. Он стал умнее, серьезнее, освоил многие науки, но так и не научился наводить ментальные мосты и строить блоки из чар. И хоть он величал Виллуса исключительно на вы, но каждый раз, когда выпадал шанс, старался довести несчастного мертвеца до точки кипения. Иногда это ему даже удавалось, и тогда, хохоча во все свое гоблинское горло, он несся по коридору, ловко уворачиваясь от каменных ступок и точильных камней, а вслед ему, отражаясь от низких сводов подземных коридоров, неслись гневные вопли мертвого некроманта.

* * *
        Дождавшись, когда наглый гоблин уберется, Виллус попытался повторить заклинание. И снова его фигура покрылась мерцающим пламенем, а летучие мыши, успокоившиеся на время, вновь забились в припадке, мотаясь под гулкими сводами пещеры. Тонкие разрезы на груди мертвого степняка начали наливаться алым пламенем, мертвые мышцы дрогнули, и через секунду степняк уже сидел на плите, свесив босые ноги вниз.
        При виде встающей фигуры некромант потерял остатки солидности и, крутя над головой старый магический плащ, пустился в пляс.
        - Ай да я! Ай да красавчик! - кричал лич во все горло, разбрасывая вокруг себя голубые искры. - Узнали бы об этом эти напыщенные болваны из Мраморного Чертога, сдохли бы от зависти!
        Закончив ликовать, маг сбросил с себя узы ментального моста и, подойдя к неподвижному трупу, пощелкал у того пальцами перед носом. Тот даже не пошевелился. Застыв, как каменное изваяние, раскосый воин уперся застывшим взглядом в каменную стену и не подавал признаков жизни.
        - Привет? - протянул Виллус, но мертвец продолжал хранить молчание.
        Закусив губу, мертвый некромант скрестил руки на груди и попытался понять, что ему делать с этим мешком мяса и костей, по мнению Урха, с каждым днем пахнущим все более аппетитно.
        - Значит, ты не разумен, - хмыкнул маг, заглядывая в глаза мертвецу - А ну, встать!
        Труп соскочил с плиты и, шлепнув босыми ногами по камню, вытянулся в струнку.
        - Сесть! - продолжал командовать сияющий от счастья некромант.
        Степняк, повинуясь командам повелителя, тут же уселся на корточки и застыл в ожидании следующего приказа.
        - Атаковать моих врагов!
        Если бы сын ветра, умерший три недели назад от заворота кишок, мог теперь удивляться, то он бы нахмурил брови или открыл рот. Мертвый же недоуменно завертел головой в поисках цели для атаки.
        - Так. С этим все понятно, - хохотнул Виллус, довольно потирая ладони. - Мертвый и бесстрашный.
        - Хозяин? - В дверь вновь просунулась голова Урха. Мертвяк встрепенулся, увидев вновь прибывшего, и молча, не издав ни звука, бросился к гоблину, выставив вперед руки.
        - Это еще что такое? - Урх отпрыгнул в сторону, сдерживая напор мертвеца табуретом. - Дядя-нежить! Убери от меня свою игрушку, иначе я ее ненароком поломаю.
        - Отставить атаку. - Виллус ухмыльнулся и посмотрел на сбитого с толку зеленого гиганта. - А как же твое извечное «хозяин»?
        - Простите, хозяин, - скорчил мерзкую рожу силач. - Переволновался. Так я насчет отгула пришел напомнить.
        - Поражаюсь я этому мальчишке! - гневно воскликнул мертвый маг. - То, что он столкнулся с первым солдатом моей мертвой армии, его нисколько не беспокоит. Единственное, что его волнует, так это танцульки с зеленокожими красотками на празднике весны!
        Глава 26
        С восхищением слушая рассказ Фридриха, Мальком охал, ахал, хватался за сердце и пару раз даже попытался упасть в обморок, но присутствующий тут же Марвин с трудом останавливал толстяка и требовал, чтобы он хотя бы присел на кровать.
        - Не знаю, парни, что я в такой ситуации делал бы! - наконец воскликнул сын пекаря. - Настоящий банши, с клыками и когтями! Ужас! Ужас, я вам говорю!
        - Вот так все и было. - Фридрих выудил из свертка последний пирожок, надкусив его, сыто отвалился на кровать. - Все до последнего слова чистая правда, Марвин не даст соврать.
        - Что верно, то верно! - Объевшийся Байк осоловевшим взглядом обвел нехитрое убранство комнаты первокурсников. - Все до единого слова. Ну и страху я там натерпелся…
        Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился растрепанный Дик. Не обращая внимания на удивленных Повара и Байка, он схватил Фридриха за шиворот и поволок его к выходу.
        - Ты чего! - завизжал сын фермера. - Какая муха тебя укусила?
        Вытащив мальчишку в коридор, молодой некромант прислонил его к стене и вполголоса поинтересовался:
        - Колись, что вы сперли из комнаты?
        - Да вроде бы ничего, - растерялся Бати.
        - Врешь. Банши уверяет, будто увели нечто очень ценное…
        - Постой, Дик, не части, - Фридрих освободился от рук некроманта. - Как это банши говорит?
        - Да так. Самым натуральным образом. Пастью. Как только ты вышел из комнаты, я бросился к злополучному крылу. Очень уж мне хотелось узнать, откуда там взялся лишний этаж. Добравшись до норы стража, я поинтересовался у него…
        - Ничего не понимаю… - гора сведений, вдруг вывалившаяся на голову неразумного школяра, окончательно сбила того с толку. - То есть как спросил? Он что, не набросился на тебя? Не хотел откусить голову?
        - То дикие, - легко отмахнулся Дик. - Наши банши существа культурные. Следят за порядком, охраняют здания и редкие документы. Я тебя, собственно, и направил туда, чтобы на силу воли и смелость испытать. И да, не перебивай. Зашел я к банши, а он сидит такой обиженный, с забинтованным ухом. Как увидел меня, отвернулся к стенке и разговаривать не хочет. В общем, извинялся я до седьмого пота, сбегал за вином, принес баранью ногу, все как условились. После третьего кувшина старик подобрел и поведал интересную историю. Он в этом здании уже давно, лет тридцать живет. Как раз с того момента, когда архимагом стал наш уважаемый Марик Серолицый. И действительно, есть под самой крышей еще один секретный этаж. Точнее, стал он секретный, а когда страж заступал на службу, очень даже явным считался. Несколько магов высшей категории специально там мосты наводили, чтобы ни одна душа не прознала, а уж тем более не прокралась в секретное помещение. Сидит, трубку курит…
        - Банши курят?
        - Заткнись и слушай. Значит, курит он трубку и тут понимает, что на самый секретный этаж кто-то забрался. Как и почему, неведомо… Кинулся он на выручку, видит - пара ребят, и аура в комнате чуть ли не черная с проседью. Для любого нормального мага это самый верный знак лютой опасности. Бросился он вас из комнаты выдергивать, а его сторонним заклятием и накрыло. Да ты еще отличился, бестолочь, ухо ему отстриг. Стыдоба.
        - Да я же не нарочно, Дик, - сконфузился Фридрих. - Ты же сам сказал…
        - Сказал, но не думал… - Дик с ухмылкой посмотрел на юношу сверху вниз. - Хотел, чтобы страж пуганул вас, а оно вон как вышло. Но самое главное, у кого-то из вас в руках было нечто очень маленькое, но такое мощное, что не передать. Будто бы десятки тлеющих в зародыше заклинаний самого сильного действия. С ними вы и ушли.
        - А кто именно ушел? - прошептал удивленный известием Бати. - Я или Марвин?
        - Да не разберешь, - развел руками молодой некромант. - Банши людей только по запаху различают. Сам понимаешь, когда тебя бьют заклятием, да еще норовят обезглавить, тут не до принюхиваний.
        - Неудобно вышло, - вконец опечалился Бати. - Но кто же знал. Ты видел его зубы, Дик? Не зубы, а кинжалы. А когти? А рев?!
        - Если бы страж реветь начал, вы бы с жизнью распрощались, - тут же напомнил одну особенность банши Дик. - Ну так что, вспоминай. Может, что сперли и внимания не обратили? Браслет там, веревочка с узелками?
        - Четки! - хлопнул себя по лбу Фридрих и начал судорожно шарить по карманам. - Старые деревянные четки, валявшиеся на полу. Марвин поднял, я отнял посмотреть, а после началось. Сунул, наверное, в карман.
        - Ну же, давай быстрей!
        Фридрих выдохнул и с облегчением вытащил из кармана штанов те самые четки, что они с Марвином нашли прошлой ночью в разграбленном кабинете.
        - Вот они.
        Дик осторожно принял из рук юноши таинственный артефакт и с великой осторожностью поднес его к глазам. Потом помедлил и, смежив веки, попытался что-то сделать, но, видимо, не смог. На лице молодого мага отразилось недоумение, смешанное с разочарованием.
        - Четки как четки, - пожал он плечами. - Добротное каменное дерево. Сносу не будет. Шнурок опять же прочный, похоже, из жилы. Но вот чтобы заклинания так и тлели, ничего похожего.
        - Может, кому из магов показать?
        - Шутишь? - Дик даже закашлялся от возмущения. - Помнишь рассказ нашей рыжей красавицы? Смотри, держи язык за зубами. Сболтнешь лишнего, и мы все вылетим из университета. Я с последнего курса, а ты еще не приступив к занятиям. Четки эти я заберу и спрячу от греха подальше. Может быть, чтобы их активировать, что-то еще надо.
        - Как скажешь, Дик… Все?
        - Нет, не все. Сегодня гулянка за ваш счет в «Жареном гусе». Будем отмечать вступление в гильдию «Чернильные пятна» вас двоих, удачливых и отважных.
        - Это дело, Дик, - зарделся от похвалы Фридрих. - Только можно мы и Малькома пригласим? Он хоть и не из «Пятен», но парень хороший.
        - Это никак ваш третий? - добродушно усмехнулся начинающий маг. - Ладно, тащите толстяка. В конце концов, денежки ваши.
        Глава 27
        Второй день ударной пьянки в компании провинциального лекаря прошел для Суни словно в тумане. Откуда веселый собутыльник черпал пиво и вино, наемник не думал, но от халявного угощения отказываться не собирался. В жизни Суни, сложной и опасной, беззаботные деньки, когда можно было предаться неге и пьянству, можно было сосчитать по пальцам на руках. На третий день разгульного веселья воин почувствовал себя намного лучше. Раны, смазанные чудодейственным отваром, быстро заживали. Конечно, не так, как от лечебной магии лекарей, но все равно с каждым днем они причиняли все меньше и меньше беспокойства.
        - Послушай меня, дружище Лариус, - заплетающимся языком поинтересовался он у не покидавшего больничку врача. Тот на минуту отвлекся от своего сосуда с пивом и стеклянным, ничего не понимающим взглядом посмотрел на пациента. - А у тебя разве других больных нет?
        - Пиво делу не помеха, - категорично заявил тот, потянувшись за полоской вяленого мяса, в изобилии лежащего рядом с ним на соломе. С посудой Лариус особо не церемонился, зачастую предпочитая ровные и более-менее чистые поверхности. - Я, когда отхожу за вином или закуской, помогаю одному-другому бедняге. Народ в городке крепкий, жилистый, жизнью закаленный. Простудой и соплями редко кто хворает, а случись нападение медведя или тигра, так все ко мне.
        - И часто несчастья случаются?
        - В последнее время нет. Лет десять-пятнадцать назад, старые охотники сказывали, будто больше их было, но то ли охотники удачливей стали, то ли зимы суровей, в общем, перевелись хищники. Отсюда и вред, но и польза. Мне же работы меньше.
        - А как же ты живешь тогда?
        - Так мне что? Я приглашенный лекарь. Место тут не опасное, до заставы два дня пути, так что из столицы лекаря зови не зови, не появится. Денег на мага-врачевателя у городка тоже не хватит, а вот на такого, как я, - всегда пожалуйста. Сам я не особо хотел сюда ехать. У моего батюшки в восточном уделе травяная лавка была, ну и порошки всякие. Частенько к нему заскакивали с порезанным пузом или стрелой в плече. Восток, степи рядом, да и люда лихого много.
        - Там и научился людей латать?
        - Там. Знаю, как швы класть, как яд из раны вытащить. Знаю, что и как в человеческом теле проистекает. Мой батя, пока жив был, все лелеял себя надеждой, что пройду в клирики и буду учиться в Мраморном Чертоге.
        - И чего?
        - Да ничего. Нет во мне магических способностей. Ум есть, знаний хоть отбавляй, упорства так вообще не занимать, а с их мостами, как там они…
        - Ментальные?
        - Именно. Связи, в общем, не имею. Мне один старый могильщик рассказывал, что у всех магов и предрасположенных голова не так, как у обычных людей, устроена. Уроды они, с дефектами, только уродство их не телесное, а в душе, в самом потаенном уголке спрятано. Он столько народу похоронил, столько лопат земли перекидал и такое количество надгробий поставил, что вмиг, только на мертвеца взглянув, скажет все про него, как есть. Чем жил, что пил, о чем мечтал, маг ли или ремесленник, маэстро или бездарь, музыкант или певец, урод или нормальный.
        - А что сами маги на этот счет говорят?
        - Смеются. У них и так изгоев хватает. Те же некроманты, нормальные ведь люди, а как возьмутся за дело, оторопь берет. Был у меня на памяти один случай. Жил тут некромант. Все чин по чину, плащ, кожа бледная. Сын местного главы. Отправляли его в Магический университет всем миром. А как родители радовались! Кто отец - управитель в городишке на окраине королевства, а сын магом будет… Вернулся сынок в голубом плаще, и вот бы то чудо, сторониться его стали. Шептались за спиной, будто бы смертью от парня веет и безносая с ним по ночам под руку гуляет. Все отвернулись, даже самые близкие и верные друзья. Мать и отец стали на другую сторону улицы переходить, чуть кровинушку свою завидят. Невеста, и то сбежала к сыну мясника.
        - Ну и что?
        - Как что? Трое ребятишек, карапузы бойкие. Часто им ушибы и ссадины мажу…
        - Да ты не понял! Некромант-то что?
        - Ах, это? Уехал маг. Пожил с полгода, потом плюнул на все, собрал вещи и уехал куда-то на север.
        - Жалко мага.
        - И то верно.
        Пошарив под столом, Лариус вытащил очередной кувшин, на этот раз с вином, и принялся наполнять опустевшие кружки.
        - Слушай, доктор, - как бы между делом поинтересовался Суни. - Помнится, ты про гоблина и его хозяина упоминал.
        - Все еще познакомиться хочешь? - разлив вино по кружкам, врач отставил кувшин в сторону. - Можно, конечно. Парень ты нормальный, дурить не станешь, да и кричать на весь свет, о чем увидел. Я завтра поеду в ту сторожку, травы отвозить, вот и возьму тебя с собой. Заодно и развеешься, и свежим воздухом подышишь. Долгую дорогу тебе не осилить, даже верхом, а в телеге самое то.
        На следующее утро новые друзья и собутыльники, зябко ежась и кутаясь в меховые накидки, сели на телегу, и сонный доктор, в который раз проверив, захватил ли с собой короб с травами, тряхнул вожжи старой гнедой кобылы.
        - Но, Стрекоза! Поехали! Надеюсь, к полудню справимся.
        Лошадь недоуменно взглянула на хозяина, что решил в такую раннюю пору отправиться в путешествие, но послушалась и, не спеша передвигая копыта, мерно и степенно направилась к выезду из города. Заблудиться в Приграничном было крайне сложно. Однотипные бревенчатые срубы с торчащими в небо трубами да замшелые завалинки с крохотными заборами были разделены ровно надвое единственной улицей, засыпанной горбылем и мелким гравием. Зимой посреди улицы пролегал санный путь, летом - утрамбованный грунт. Сейчас же была просто жидкая грязь и остатки снега, не успевшего растаять после позднего весеннего снегопада.
        Подкатив к воротам в ограждающем деревню частоколе, Лариус громко свистнул, вставив в рот два пальца, и из сторожки, зевая и потягиваясь, показался стражник, держа в руке фонарь с вечным огарком.
        - Кому на выход в такую рань понадобилось? - Мужчина сощурился и подслеповатым взглядом окинул путников, телегу и их нехитрый скарб. - А… это ты, лекарь?! И чего тебе не спится? Темно же, холодно, волки. - Луч фонаря скользнул по сонной небритой физиономии лекаря.
        - Волков бояться - в лес не ходить, - меланхолично поведал Лариус. - Открывай давай. Путь у меня сегодня не близкий.
        - Ой, смотри, смельчак, доиграешься, - покачал головой стражник и уже было пошел отворять тяжелые деревянные ворота, как взгляд его остановился на нахохлившемся от утренней прохлады Суни. - А это кто с тобой? Еще надо посмотреть, что о нем городской глава скажет. Может, тать лютый, и место ему в пеньковой подружке?
        - Нормальный он мужик, - начал закипать доктор, ерзая от нетерпения на передке телеги. - Воин, торговец, человек столичный. Сам же видишь, как одет и держится? Или ты в своей будке окончательно нюх потерял? Едет же он со мной для поправки здоровья, а то ваши дубильни для шкур даже здорового в могилу сведут своим запахом, а от казарм, где вы живете, дух такой стоит, что муха на подлете дохнет.
        - Да ладно, чего расшумелся. - Стражник отставил в сторону фонарь и, отодвинув здоровенный засов из каменного дерева, упираясь ногами в жидкую грязь, потянул ворот на себя. - Я же так, для порядка. Работа у меня такая.
        Лариус презрительно фыркнул и, хитро подмигнув скорчившемуся в телеге Суни, дернул за вожжи.
        - Пошла, Стрекоза! Пошла. Чего плетешься, как сонная муха, живее, волчья сыть.
        Долгое время ехали молча. Стройные хвойные гиганты по бокам дороги вздымались ввысь, задевая макушками облака. Снег, не спешивший сходить, лежал на корнях и нижних ветках белоснежными сугробами. Чем дальше телега углублялась в лес, тем темнее и холоднее становилось вокруг.
        - Долго нам еще? - отстукивая зубами барабанную дробь, поинтересовался воин у врача, уверенно правящего лошадью.
        - Часов шесть, не меньше.
        - Так замерзнем же.
        - Не замерзнем, ты в котомке покопайся. Там на дне пузатая фляга с самогоном. Крепкая выпивка - первое дело перед морозом. Для головы обман, а телу приятственно.
        - А если совсем задубело?
        - Пробегись вокруг телеги.
        - Так нога!
        - У всех нога. У меня так целых две, а у Стрекозы и вовсе четыре.
        - Нога подвернута.
        - Ты об этом? Ну и нежные же вы, столичные наемники. Вот если бы сломана была, тогда другое дело. Затяни повязку потуже да проскочи на здоровой. Вмиг пот вышибет, а как волки появятся, так вообще испариной пойдешь.
        - И волки есть? - ахнул от внезапной новости Суни. - Я-то думал, страж на воротах так, для острастки…
        - Он стращал, но мы не из пугливых, - повернувшись, лекарь отдернул дерюгу, под которой обнаружился большой пехотный арбалет с пучком болтов. - Вещь! - довольно произнес он. - Конечно, не такое тонкое и изящное оружие, как лук, но там талант нужен, а тут разве что крепкие руки. Ставишь болт, взводишь механизм, тянешь за спусковой крючок, и дело сделано. С трехсот метров голову лошади навылет пробивает, куда уж там волкам. Ты, главное, когда стрелять начнешь, не забудь фитиль на хлопушке поджечь.
        - А это еще зачем? - удивился Суни, с профессиональным интересом рассматривая оружие.
        - Волк - зверь дикий, - пустился в объяснения Лариус, - но не дурак, хоть и не умный шибко. Был тут как-то, лет сорок назад, отряд королевских лучников. Били так, что пух летел, а волки все не унимались. Однажды, во время такой облавы, уж очень много серых в ту зиму расплодилось, покоя не давали, вышла очередная травля, и выехали тогда на здоровенную стаю почти в сорок голов. Начали сшибать по одному, а они все прут и прут. Не понимали они, что смерть серого брата и человек, вскинувший лук, друг с другом связаны. Стрела - смерть быстрая и тихая. Тогда эти лучники еле ноги унесли, а после интересную штуку придумали. Набрали праздничных шаров с магическим зарядом. Один, значит, целится, другой шнур поджигает. Выстрел, взрыв. Вот тогда серые и смекнули, что к чему. С тех пор и повелось, если идешь в волчье время, снаряжай болты и стрелы хлопушками. Малой кровью обойдешься.
        В расчете времени доктор сильно ошибся. Старая, поросшая мхом, но срубленная на славу охотничья сторожка показалась ближе к вечеру, когда желтый лик весеннего солнца норовил закатиться за горизонт. За время пути наговорились настолько, что уже не могли ворочать языками, запас согревающего алкоголя иссяк, а количество прыжков, которое сделал Суни на одной ноге, приближалось к десяти тысячам. В целом, как бы сказали в столице, день прошел ярко и насыщенно.
        Стоящий в тени гигантской ели маг молча смотрел на гостей. Полог невидимости, прекрасно скрывавший как его самого, так и его спутника, огромного плечистого гоблина с горящими глазами, не давал людям возможности увидеть наблюдателей.
        - Ты узнаешь этого человека, хозяин?
        - Доктора или наемника, сидящего в телеге?
        - Наемника.
        - Узнаю. Он один из тех четверых, кому я поручил доставить в Мраморный Чертог чертежи Башни Слоновой Кости. Там их должен забрать один мой хороший знакомый, который подготовит все необходимое, пока я перебрасываю к тюрьме свою мертвую роту.
        - Врач сболтнул ненароком, что этот парень очень хочет со мной познакомиться. Думает, это я или мой хозяин, то есть ты, дядя-нежить, наслали на него драгура.
        - Драгура, говоришь? - Брови мертвого мага в неподдельном недоумении взметнулись вверх.
        - Что мне делать, дядя-нежить?
        - Иди и разузнай, что он знает про тварь, а потом проводи его по подземной реке в светлый лес к столице. Так он с легкостью нагонит своих товарищей и предупредит их об опасности.
        - Как скажешь, хозяин.
        - И перестань меня звать хозяином, Урх. Я повелитель лишь своей мертвой плоти, да еще роты мертвецов, ждущих своего часа.
        Гоблин уверенно кивнул и, шагнув за покров невидимости, направился в сторону телеги.
        - Эй, доктор, - пророкотал зеленый здоровяк. - И кого же ты мне привез?
        - Урх, дружище! - Лариус соскочил на землю и, ободряюще похлопав по плечу ошарашенного от увиденного чуда Суни, поспешил к гоблину. - Помнишь, два дня назад я тебе о наемнике говорил? Он уверяет, что сочтет за честь с тобой познакомиться!
        - А он вкусный? - продолжал изображать деревенского дурачка хитрый Урх.
        Суни, немного отошедший от внезапного появления мускулистого гиганта, тут же напрягся, готовый в любую минуту схватиться за спрятанный под ветошью пехотный арбалет. Всю дорогу тот так и пролежал на дне телеги. Волки путников не побеспокоили ни разу.
        - Да что ты говоришь, Урх! - замахал руками лекарь. - Когда ты человечиной-то питался?
        - Три года назад, - быстро соврал гоблин. - Когда застрял на перевале и столкнулся нос к носу с двумя охотниками на горных барсов. Один слетел в пропасть, а вот второй испугался настолько, что предпочел бой. Знатно он шкворчал на вертеле, а запах, запах какой!
        - Не обращай на него внимания, - попытался успокоить ошалевшего наемника Лариус. - Это Урх так шутит. Он парень добрый и почти вегетарианец. Съедает не больше одного быка в неделю.
        - Ладно, шучу я, - расплылся в улыбке силач, скаля длинные желтые клыки. - Урхом меня зовут.
        Огромная когтистая лапа накрыла протянутую руку Суни.
        - А ты, Лариус, травы привез?
        - Все как договаривались, - зачастил лекарь, любовно поглаживая короб. - Тут и зверь-трава с ранними ягодами, и сон-трава от самых еловых корней, и даже три мертвецких сука в самом соку, если так можно сказать.
        - Тогда ладно, тогда хорошо. - Гоблин обвел людей внимательным взглядом и, поманив путников рукой, уверенной походкой зашагал к сторожке. - Давайте ко мне в гости. У меня уж и камин растоплен, и брага готова. Крепкая получилась, будто вас ждала.
        Застолье затянулось за полночь, и, как отметил отогревшийся и проникшийся к зеленому великану Суни, хозяин расстарался на славу. Нет, он не показался наемнику злым людоедом из старых сказок, слышанных долгими зимними вечерами, когда вместе с тремя младшими сестрами сидели у камина, с интересом и страхом слушая рассказы деда, старого охотника и бывшего рудокопа. Старший Карти любил приврать, напустить туману и ввернуть слово позабористей, чем вызывал ликование детворы и строгие взгляды бабушки, но от этого его истории казались еще более интересными.
        Сидя в кресле напротив камина, старик посасывал трубку и, прикрыв глаза, рассказывал истории про свои былые походы, подвиги и рабочие будни. В рассказах деда гоблины всегда были злы, тупы и жаждали крови, и быть бы по сему, если бы сирых и угнетенных не спасал проезжий маг или воин, вырвав в последний момент бедных пленников из лап людоедов.
        Урх же был поумнее многих, коих Суни повидал на своем веку немало. Он прекрасно знал математику и письмо, имел талант стихосложения и блестяще ориентировался в географии. Таланты зеленого силача доходили до того, что по одному только наречию он мог определить, из какого уголка срединного королевства его гости.
        - Нет, мой господин не злой властелин, - печально вещал Урх, отхлебывая вино из глиняной чашки невероятных размеров. - Я когда к нему нанимался, думал, что, захватив пленных, он будет править стальным кулаком, а он затворником оказался. Этакий отшельник-альтруист. Не ест, не пьет, все в своей лаборатории.
        - А с ним повидаться можно? - поинтересовался вконец захмелевший воин.
        - А вот это уж, прости, нет, - Урх судорожно затряс головой. - Хозяин нелюдим и, если что не по нему, колданет так, что мало не покажется. Выброси эту мысль из головы, наемник, если жизнь дорога. Расскажи-ка ты мне лучше, Суни Карти, как тебя в эти дебри занесло? По тебе же сразу видно: ты не местный. Любой королевский шпик тебя расколет в два счета, как ни маскируйся.
        - Да я сам не рад, что тут остался, - захмелевший наемник потом, возможно бы, и пожалел о сказанном, но сейчас, после доброй порции хмельной браги, от нового друга у него не было никаких секретов. - Да я же тебе, Урх, в который раз повторяю: появился заказчик, старикашка, и предложил плевое дело. Нате, говорит, свиток да отвезите его в столицу прямиком в таверну «Жареный гусь». Там мой человек у вас свиток заберет. И денег ведь отсыпал на славу, четыре кошеля золотом. По кошелю на брата.
        - Значит, вас четверо было?
        - Ну, почти. Один из наших сильно приболел и, как я позже узнал, от когтей мерзкого драгура помер. Командор, старший наш, человек принципиальный и расчетливый. Если он спланировал вылазку, рассчитанную на четыре меча, то так тому и быть. И в самый ответственный момент подвернулся этот Барт. Наверное, мертвый уже. Драгур в теле воина уже сидел и цели свои преследовал.
        - И каковы же были его цели?
        - Обычные цели. Сорвать наше задание. Отобрать свиток.
        - Да. Дела.
        Наконец брага победила, и, упав лицом в тарелку, воин отключился. Урх с усмешкой посмотрел на храпящих людей, встал и, накинув на плечи меховую накидку, вышел за дверь.
        - Все узнал, дядя-нежить. Три раза этого Суни переспрашивал.
        Мертвый маг стоял у стены и молча смотрел на выступившие на черном покрывале неба звезды. В теплой одежде он не нуждался, мертвое тело не чувствовало холода, но плоть под воздействием мороза теряла эластичность, и именно потому Виллусу приходилось носить теплое одеяние.
        - Почему так долго?
        - Да крепкий он, зараза, - виновато потупил глаза зеленый великан. - Врача после второго кувшина срубило, а этот три выхлестал, и все нипочем. В первый раз таких встречаю.
        - Так он уснул?
        - Да.
        - Что по инкубу?
        - Работа мастерская. Если бы я был не в курсе, то посчитал, что это ваших рук дело. Мало того, что демон-вампир использовал тело как оболочку, сидя где-то в сторонке, так он еще полностью сохранил подвижность членов и работу голосовых связок мертвеца. Драгур пил, ел, смеялся, завидовал, а как дошло дело до драки, показал себя во всей красе.
        - Тут другая проблема, - некромант поморщился и, закинув руки за спину, принялся расхаживать взад-вперед по рыхлому снегу, оставляя после себя ребристые следы снегоступов. - Драгур - существо не самостоятельное. Он не может преследовать какие-то свои цели. Насыщение разве что, но не более. Кто-то тварью руководит.
        - Разве такое возможно?
        - Вполне. Любой некромант, или, как бы это ни показалось парадоксально, маг стихий способен управлять иллюзорными и темными существами слабого духа. Нужны лишь сила воли и стабильный мост, а вот последнего в случае с драгуром добиться крайне сложно. Был бы простой вурдалак, проще пареной репы, но драгуры - существа высшего порядка, и магия для них нужна особенная. Как выжил этот наемник?
        - Он и сам понять не может. Говорит, что ему кто-то помог… Ты расстроился, дядя-нежить? - Урх участливо посмотрел на застывшего в раздумьях мага.
        - Нет, - Виллус тряхнул головой, сбрасывая с челки хлопья снега. - Скорее, заинтригован. Тридцать лет кряду я не встречал сопротивления. Все мои опыты были удачны, проекты выигрышны, а идеи победоносны. Но теперь со мной играет сильный и уверенный противник, до поры до времени затаившийся в своем логове. Знаешь что, Урх, разбуди Суни и выведай, где и сколько шел бой. Следов мертвеца почти наверняка уже нет. Дикие звери растащили труп по костям, но вот магических отметин там осталось предостаточно. По почерку я смогу выяснить, кто мой противник, ну, или хотя бы какова его основная специальность.
        - У вас есть подозрения?
        - Да. Ни один из ныне живущих магов не способен на такое.
        - А магистр Серолицый?
        - Кто? Эта бездарность? Не смеши меня, Урх. - После упоминания имени магистра некромант даже попытался плюнуть на землю, но слюны не оказалось, и вместо этого пришлось довольствоваться странным сухим свистом. - Были в свое время маги из гнезда Барбассы, но все они либо мертвы, либо в изгнании, и их мосты плотно запечатаны в башне. Если кто-то из ныне живущих смог обойти запрет и вновь воспользоваться ментальной мощью, я буду неприятно удивлен.
        - Это что-то изменит, хозяин?
        - Это изменит все, Урх.
        - Это страшно?
        - Это печально, мой добрый гоблин. Если мои подозрения окажутся не беспочвенными, старому миру, в том виде, в котором мы привыкли его видеть, приходит конец.
        Глава 28
        Основными дорогами пришлось пожертвовать в угоду безопасности. Летучие отряды степных воинов, подгоняя своих низкорослых мохнатых лошадок, шныряли по пустоши из края в край. И чем больше их становилось, тем явственнее командор понимал, что лагерь орды где-то рядом. Чтобы не попасться на глаза сынам ветра, наемникам пришлось сделать солидный крюк, передвигаясь в основном ночью, а днем отсиживаться за холмами и курганами, пользуясь захоронениями вождей как прикрытием от передовых отрядов. С изменением маршрута пришлось потуже затянуть пояса. Питьевая вода и провизия подходили к концу, дневной рацион наемников становился все скуднее, и с каждой лигой, оставленной за спиной, седельные сумки пустели, грозясь вот-вот показать дно.
        День близился к завершению. Рыжебородый здоровяк Нирон, кутаясь в плащ от пронизывающего ветра, сидел прямо на земле, обняв руками колени, и о чем-то тихо напевал себе под нос. Боевые кони наемников паслись неподалеку под защитой высокого холма, вздымающегося на плоской, как доска, равнине, будто гнойный нарыв, чуждый и инородный.
        - Командор? - прохрипел он надтреснутым голосом. - Суни не вернулся.
        - Сам знаю, - Азарот подбросил пару прутиков чахлого степного кустарника в огонь, и тот, обвив новую пищу жадными, пляшущими на ветру языками, принялся насыщаться, жадно урча. - И не вернется, пожалуй. Зря я его тогда отпустил.
        - Суни так просто не взять, - почти нараспев, раскачиваясь из стороны в сторону, тихо произнес наемник. - Я сам видел, как он в одной пивнушке учил уму-разуму трех зарвавшихся гвардейцев. Раскидал тупоголовых верзил, как будто и не они это были, а пугала огородные. Что-то задержало его…
        - Может, на королевский патруль нарвался? - резонно предположил Аскольд, грея озябшие пальцы над костром.
        - Он чист, - покачал головой рыжебородый. - На нем ничего нет. По крайней мере, такого, чтоб панцирники отвлеклись от своего обычного занятия, перестали обирать торговые караваны… Суни не торгаш, он не стал бы стоять, словно баран, и ждать, пока липкие лапки королевских крыс будут обшаривать его вещи, да и крысы это почти наверняка поняли бы. Нюх у них на неприятности.
        - Ох и не любишь ты королевские разъезды, - усмехнулся командор.
        - А ты любишь? - Нирон поднял голову и внимательно посмотрел на стрелка. - Или мы так просто сделали крюк и, выбравшись за пределы королевства, премся сейчас через эти проклятые пустоши, рискуя в любой момент получить стрелу в глаз, а то и еще чего похуже?
        - Пустоши… - пожал плечами Азарот. - Тут ни оврагов, ни рек, негде спрятаться или притаиться. Даже самое вероломное нападение можно засечь на расстоянии трех полетов стрелы. Да и потом, ближе так. Маг тогда сказал, что наш с тобой гонорар зависит исключительно от скорости передвижения. Задаток задатком, и я этому рад, но и лишний золотой не помешает.
        Вдруг земля содрогнулась от грохота десятков копыт. Воздух вокруг стоянки заполнился свистом и улюлюканьем. Из возникших будто по волшебству клубов пыли появились степняки. Летучий разъезд сынов ветра насчитывал не меньше десятка бойцов. Сухие, поджарые, в плотных стеганых халатах, с лицами, искаженными ненавистью и злобой, они в стремительном смертельном танце принялись кружить вокруг холма, с каждым разом сужая круг, словно петлю на шее приговоренного. Усталости и хвори как и не было. Вскочив со своих мест, наемники схватились за мечи.
        - На вершину! На вершину! - заорал Аскольд, пытаясь перекрыть топот копыт.
        - Арканы! - Бородач описал мечом восьмерку и срубил петлю, брошенную меткой рукой.
        - К черту арканы, наверх.
        - Стрелы?!
        - Тут нас точно затопчут.
        Схватив с земли лук и колчан со стрелами, Азарот что есть мочи рванул наверх. Мелкие камешки на склоне затрудняли бег, предательски осыпаясь вниз. Несколько раз он поскальзывался и съезжал вниз, рискуя сломать шею прикрывающему его Нирону.
        Добравшись до самого верха, воины встали спина к спине.
        - Восемь на круг! - заревел Аскольд и, выйдя немного вперед, начал вращать мечом перед собой. Движения его были столь быстры и стремительны, что длинная гибкая полоска меча, блистая в свете заходящего солнца алым всполохом, слилась в единый огненный щит.
        - Господи, как ты это делаешь? - ошалевший бородач едва успевал уворачиваться от стрел, вместо щита выставив вперед сложенные вдвое походные плащи из шкур медведя. Легкие степные стрелы втыкались легко, но вот убойной силы не имели. Тяжелый кожаный доспех с толстыми стальными пластинами с легкостью останавливал смертельный снаряд, а взять с собой что-то способное пробить толстые кожаные доспехи степняки не удосужились, вероятно, решив накрыть двух усталых путников с первого захода. Стрелы же, пущенные в командора, падали на землю так же быстро, как их выпускали кочевники. Изрубленные в мелкое крошево, едва достигнув тонкого лезвия меча в позиции «восемь на круг», они падали, так и не достигнув цели.
        - Просто! - заорал, входя в боевой азарт, командор. - Да, я забыл, что ты не военный!
        Танцы со смертью продолжались еще минут десять. Израсходовав стрелы, нападавшие спешились и, окружив воинов, принялись карабкаться по склону.
        - Держи спину! - вновь закричал Азарот и, встав на одно колено, схватил с земли свой лук. - Сейчас эти косоглазые твари почувствуют, что такое настоящий дальний бой.
        Вот тетива лука Азарота скрипнула, и черная стрела с белым оперением, пробив голову обреченного степняка, воткнулась в бедро идущего следом. С мерзким звенящим звуком клинок Нирона встретил удар, предназначенный если не убить, то покалечить. Сын ветра размахнулся на славу. Наплевав на осторожность, он вскинул руки вверх и рубанул по касательной, стараясь развалить Нирона пополам. Рыжий легко ушел с траектории, пустив всю энергию удара по кромке меча, а затем вывернул клинок и, шагнув вперед, ударил нападавшего в нос.
        Взвизгнув от такого исхода, раскосый потерял равновесие и покатился по крутому склону, сбивая с ног карабкавшихся за ним товарищей.
        - Следующий, - хохотнул бородач.
        - Шаман, ищи шамана! Сейчас он начнет действовать, и нам уж точно несдобровать.
        Аскольд вновь натянул тетиву и, разжав пальцы, выпустил тонкую смерть прямиком в глаз одному из добравшихся до вершины, но тут случилось то, чего он боялся с самого начала. Не зная препятствий на своем пути, стрела понеслась, неся гибель, и вдруг, остановившись в полете, словно перехваченая чьей-то ловкой рукой, вспыхнула ярким зеленым пламенем.
        - Отстрелялся, - стрелок бросил на землю драгоценный лук и, вырвав из земли меч, вновь принялся наворачивать восьмерки, держа дистанцию сразу перед тремя врагами, стремительно окружающими вершину холма.
        Наемники были сильнее, хитрее и злее, но численное превосходство кочевников и крохотная сгорбленная фигура шамана у подножия холма делали свое дело. Раз за разом атаки становились все яростней, изогнутые клинки мелькали перед лицом Аскольда, каждый раз придвигаясь ближе, в последний момент остановленные очередным финтом, и если в самом начале наемники атаковали, то теперь, встав спина к спине, перешли в глухую оборону Новая волна врагов, скаля зубы и вращая глазами, принялась карабкаться наверх.
        Шаман, укрывшийся у подножия холма, тоже не бездействовал. Он был явно умнее других и, быстро сообразив, насколько выгодную позицию заняли пришельцы, сначала отдал приказ лучникам, затем возвел оберег вокруг первых штурмующих, а потом начал свое излюбленное вытягивающее силы колдовство.
        Наемники почувствовали его действия быстрее, чем ожидали. Движения воинов становились все более вялыми, руки и ноги переставали слушаться, и все чаще атаки степняков, привыкших биться исключительно в седле, проходили успешно. И вот настал тот момент, когда силы оказались на исходе. С трудом отразив еще одну атаку, Аскольд покачнулся и, не упав только благодаря стоявшему позади него Нирону, приготовился принять смерть.
        Солнце, алые отблески которого уже почти затухли, вдруг закрыла огромная тень, и послышался до боли знакомый голос:
        - Здорово, братья-наемники. Я, как вижу, вовремя?
        - Суни! - рубанув наотмашь по почти дотянувшейся до него руке степняка, командор обернулся и чуть не выронил меч. Узкая площадка позади рыжебородого исчезла. Сдвинутая в сторону каменная плита открывала широкий проход куда-то в недра, теряясь в глубине холма. Выбравшийся из лаза Суни вскинул арбалет и разрядил его в первого же подставившегося сына ветра, а затем, помогая себе тяжелым прикладом из каменного дерева, принялся расчищать площадку.
        - Урх, помогай!
        - Да сейчас, топор в этой крысиной норе застрял, - громыхая доспехом, из недр земли на белый свет выбрался самый настоящий гоблин. Здоровенный, плечистый, с ног до головы закованный в доброе железо, он богатырским взмахом огромного топора снес голову следующего нападавшего, а затем, наводя ужас на степных воинов, ринулся к самому подножию, туда, где, скорчившись в магическом экстазе, выплясывал степной шаман.
        - Берегись, рожи узкоглазые, - хохотал гигант, оставляя после себя кровавое месиво из человеческих конечностей и лужи крови. В три прыжка достигнув своей цели, он издал утробный рев и поднял над головой окровавленный топор.
        Шаман очнулся от транса в последнюю секунду своей жизни. Открыв глаза, он сквозь прорези в маске увидел ужасное существо с длинными острыми клыками и горящими глазами. Степной маг попытался даже атаковать, выставив вперед руки и наводя очередной ментальный мост, но было уже поздно. Крепкая сталь обрушилась на его голову, и от чудовищного по силе удара Урха сын ветра развалился пополам.
        Ну, а дальше пошло как по маслу. Сбросив с себя магическую дрему, Азарот уверенно пошел в атаку, прикрываемый Суни с одной стороны и Нироном с другой. Одну за другой он пускал свои верные стрелы навстречу живой плоти, стараясь разве что не задеть зеленого гиганта, кружащегося в танце смерти у подножия холма. Через мгновение все было закончено. Несколько степняков, даже не попытавшись забрать трупы своих погибших товарищей, закинули за спины маленькие круглые щиты и, вскочив в седла, припустили прочь.
        - Они еще вернутся, - прорычал гоблин, снимая с головы шлем и с наслаждением подставляя разгоряченное лицо под струи холодного ветра. - Эти трусы приведут сюда еще сотню таких же, и тогда нам несдобровать.
        Помощь пришла неожиданно и такая необычная, что наемники сначала растерялись.
        - Ты чего так долго? - только и смог вымолвить бородач, с неподдельным интересом рассматривая довольного Урха, вытирающего лезвие топора чьей-то трофейной курткой.
        - Дела были, - пробормотал Суни, вешая арбалет за спину. - Да и встретить вас тут мы не ожидали. Это, между нами, тайный проход, незнамо кем и неизвестно когда построенный. Идет чуть ли не от подножия хребта. Внизу подземная река, по которой мы, собственно, и приплыли.
        - А кто это с тобой? - осторожно поинтересовался Азарот, оценивающе оглядывая бугрящиеся мускулы зеленого помощника.
        - Это Урх, - улыбнулся наемник. - Он гоблин и отличный парень.
        - Хорошо. - Аскольд опустился на землю, вдруг ощутив, как же он устал. - Значит, все нормально, значит, еще поживем.
        Глава 29
        Происшедшее событие стоило отметить особо. Во-первых, Фридрих поднялся в собственных глазах. Не побоявшись опасности, а мальчишки и не предполагали, что страшная бестия, а на самом деле добрый страж, хотела им помочь, Бати не спасовал и сделал все как должно.
        Правда, после разговора с Диком ему было откровенно стыдно за свое поведение, и теперь, сидя на кровати в собственной комнате, он планировал, как и когда он сможет найти того банши и какие слова нужно будет сказать при встрече.
        - Весело тут у вас, - признался Мальком, с тоской натягивая на голову форменную шляпу. - Но как-то невкусно. Пойду до столовой пройдусь. Тут у меня старший брат работает, раздобуду покушать. Вам чего захватить?
        - Хлеба возьми и мяса вяленого, если найдешь, - произнес сквозь дрему Фридрих. Обожравшись сдобы, мальчишки лежали на кроватях, тяжело отдуваясь и с удивлением глядя на своего товарища.
        - Как в тебя все вмещается, Мальком? - пробормотал Байк. - Мы же с десяток пирожков осилили.
        - Да разве это еда, - застегнув пряжку на плаще, Пекарь принялся влезать в туфли. - Жмут, - заключил он. - Но ничего. С недельку поношу, станут в самый раз. - И с этими словами он бодро двинулся в коридор.
        - Мальком, а Мальком. Может, ты еще и до центрального корпуса дойдешь? Там вроде как расписание занятий должны были вывесить.
        Но толстяка уже и след простыл. Частые шаги Пекаря стихли за поворотом коридора, но вскоре звонко застучали по центральной лестнице, пока он окончательно не убрался с этажа.
        Друзья перевернулись на бок и, посмотрев друг на друга, расхохотались.
        - Знаешь, дружище Фрид, я себе не так представлял свою жизнь в стенах университета… - неожиданно признался Марвин.
        - Тоже мне новость, - сыто икнул сын фермера. - Да кто вообще себе ее так представлял?
        Остаток времени до вечеринки они посвятили здоровому сну. Кто говорит, что спать после сытного обеда вредно? Организм так и тянет прилечь, глаза начинают слипаться, и голова опускается на подушку. Нет, все-таки самого себя не обманешь.

* * *
        Зябко кутаясь в форменные плащи, Марвин и Фридрих шли по территории кампуса в направлении центральных ворот. Проходя мимо восточного корпуса, Бати нервно поежился, вспоминая события прошедшей ночи и страшную пасть с частоколом острых, как бритва, зубов. Извилистая дорожка петляла между возделанных клумб и неработающих пока фонтанов. Огибая главный корпус, она вывела студентов к высокому серому зданию библиотеки, больше похожему на оборонительное сооружение, чем на пристанище мудрости и знаний.
        - Я где-то слышал, - вдруг заговорил Байк, уверенно шагая рядом с приятелем, - будто раньше это и был Мраморный Чертог.
        - В смысле? - удивился Фридрих, которого живо интересовала история университета.
        - Ну, старый город, понимаешь? - сын кузнеца указал на высокие бойницы-окна в каменной кладке и частые зубья, встающие наверху крыши на манер бойниц для лучников короля. - Степные набеги, вражда королевских семей, сам дворец из белого мрамора, который усилиями архимагов прошлого перенесен с участком земли на холм, а вместо него выстроены те самые корпуса, в которых нам с тобой предстоит теперь жить. Тут были и казармы, и королевские покои. Конюшни и арсенал тоже наличествовали. Что и где располагалось, сказать не могу, но то, что по этой земле ранее ступали сапоги королей и министров, - информация проверенная.
        За разговором друзья и не заметили, как, миновав здание университетской библиотеки, вышли к главным воротам, около которых толпились вновь прибывшие абитуриенты и студенты. Выстроившись в шумную нестройную очередь, юноши и девушки спешили покинуть территорию университета и, выйдя за ворота, в последний раз предаться вольной жизни. Пить, гулять, веселиться, делать глупости - в общем, все, что можно было придумать перед началом занятий. Отдохнуть так, как никогда не отдыхалось, чтобы потом весь следующий учебный год с улыбкой или стыдом вспоминать веселые деньки каникул.
        - Записываемся, записываемся по очереди и получаем отгульные бляхи, - послышался уставший, но громкий голос с проходной. - Все, кто пройдет через ворота не отметившись, готовьтесь к неприятностям.
        - А это еще зачем? - удивился Бати.
        - Очень просто. - Долговязый Кольт возник, словно из ниоткуда, и под громкие возгласы возражений вклинился в очередь ожидающих увольнения.
        - Привет, Кольт! - в голос воскликнули друзья.
        - Привет, коли прощались, - пожал тот плечами и важным жестом поправил на носу очки. - Про бляхи еще интересно?
        - А то! - горячо воскликнул Фридрих.
        - Значит, слушайте. - Юноша поправил плащ и, засунув руки за ремень, начал рассказ. - Блях определенное количество. Каждый день по-разному. Когда их сто штук, а когда десять. Самое обидное, когда бляхи заканчиваются перед твоим носом и дежурный пожимает плечами, захлопывает тетрадь и закрывает окошко будки.
        - То есть нам пока везет? - быстро поинтересовался Байк, с тревогой поглядывая на длинную очередь.
        - Пока да, - улыбнулся тощий студент. - Но бляхи тоже всем не даются. На пункте у дежурного есть особый список, в который попадают провинившиеся и неуспевающие. Им ни за что не пройти.
        - А если ко мне кто-то приедет? - испугался за свои будущие походы в город сын кузнеца.
        - Тогда ректор или декан выпишут тебе особую бумагу - пояснил Кольт. - По ней тебе выдадут резервную бляху.
        - А что, если мы пройдем без нее?
        - Ну без нее тебя не выпустят, а сигать за забор я бы не рекомендовал. Шибанет так - век не отойдешь.
        - Ну, а все-таки?
        - Попав за стены университета, ты вступаешь на территорию города. Там любой патруль остановит тебя, будь ты начинающий маг, ученик военной академии или школы соколиных мастеров, и потребует бляху. Нет бляхи - под арест и письмо декану.
        - Ужас! - печально покачал головой Бати.
        - Не ужас, а дисциплина! - долговязый назидательно поднял указательный палец вверх. - Ты представляешь, что будет, если все, без дозволения, вдруг решат выйти в город?
        - Страшно подумать, - улыбнулся Фридрих. - Пива в тавернах, наверное, и вовсе не останется…
        Глава 30
        - А я тебе помогу! - Страдающий похмельем Суни оторвал раскалывающуюся от вчерашних возлияний голову от подушки и с интересом посмотрел на сидящего в углу гиганта. Урх, хоть и пил больше, чем оба человека, вместе взятые, был бодр, свеж и готов к решительным действиям.
        - И как же это ты мне поможешь? - удивился наемник, свесив босые ноги с кровати и шаря взглядом по комнате в поисках хоть капли влаги. Увидев недвусмысленный взгляд человека, гоблин хмыкнул и, поднявшись, протянул ему деревянный ковш, доверху заполненный студеной кристально чистой жидкостью.
        - На вот, поправься, - пробасил он, скаля длинные клыки в глумливой усмешке. - «Слеза леса» называется. Чистая, как родниковая вода, да еще и лечебная настойка. Пробуй.
        С благодарностью приняв из рук силача лекарство, Суни припал губами к краю ковша и, отхлебнув солидный глоток, зажмурился от удовольствия. Ощущение было потрясающее. Будто сотни благоухающих цветов вдруг, окружив его, поплыли в блаженном хороводе. Запахи и звуки стали четче, воздух прозрачнее, мысли веселее, и в тот же момент наемник понял: исчезла и похмельная хворь, растаяв, будто утренняя дымка от порыва внезапного ветра.
        - Что это за чудодейственный настой? - ахнул он, с изумлением уставившись на ковш.
        - Я же говорю, - хохотнул гоблин, отбирая у наемника емкость, - «Слеза леса». Только ты много не пей. Оставим лекарю на утро, а ты, если хочешь успеть, собирайся.
        - Куда? - не понял Суни, но гоблин уже рылся в дальнем углу, откинув тяжелую дубовую крышку сундука.
        - Что? - Голова его на минуту показалась снаружи и тут же вновь нырнула назад.
        - Куда собираться?
        - Ты от своих отстал? Так?
        - Так, - уверенно кивнул Суни.
        - А они, небось, за это время уже в пустошах и двигаются напрямик к границам королевства?
        - Почти наверняка. - Спрыгнув с кровати, наемник начал наматывать на ноги портянки. - Командор и Нирон должны были меня подождать, но вряд ли будут топтаться на одном месте так долго. Да и предупредить их о драгуре… Что, если еще твари появятся?
        - Хотели бы, давно бы напали, - поморщился великан, напялив на голову меховую шапку. Вторую он бросил через комнату Суни. - На-ка вот, примерь. Ондатра, штука в наших лесах незаменимая, да и под землей пригодится.
        - Рано мне под землю, - воин ловко поймал головной убор и, быстро оценив качество меха, водрузил его себе на голову - Не пойму, о чем ты.
        - Ох, - широкая грудная клетка зеленого силача колыхнулась от вздоха огорчения. - Ты своих-то хочешь догнать?
        - Конечно, хочу, о чем речь? - удивился наемник. Совладав с портянками и сапогами, он надел куртку и, подойдя к Урху, посмотрел тому в глаза. Сделать это было не просто. Суни никогда не был низкорослым, скорее уж наоборот - всегда обходил сверстников на голову, а то и полторы, но рядом с гоблином наемник казался жалким хлюпиком, неоформившимся подростком, а не опытным и прошедшим сотни сражений воином.
        - Ты тут без малого пять дней, - начал гоблин. - Твои приятели верхами, но лошадей на подмену у них нет. Так?
        - Верно, - ничего не понимая, подтвердил Суни.
        - От переправы они должны были выйти на край вековечного леса. Это день как минимум. Далее, если твои друзья решили поберечься королевских пограничных войск, а так, видимо, и есть, судя по твоей хитрой роже… они потеряли еще полдня. День на переход до пустошей, потом опять затаиться и ждать темноты. Степняки не любят разгуливать ночью, а днем степь - будто гладкое блюдце. Все видно на десять полетов стрелы. Итого, если они сейчас идут верным курсом, не сбились и не попали в плен к врагу, они на полпути к границе королевства. Обычным ходом тебе их не догнать.
        - Это да. - Суни печально обхватил голову. - Даже если я возьму с собой подмену лошадей, все равно вряд ли смогу угнаться. Степь, кочевники, войска короля… Не по воздуху же мне, право, лететь.
        - Или под землей. - Глаза гоблина превратились в две узкие хитрые щелочки.
        - Говори. - Суни наконец начал понимать, к чему ведет зеленый великан.
        - Я же местный, - улыбнулся тот. - Все пути-дороги знаю. Каждую тропку, каждый камушек на расстоянии пятидесяти лиг. Но сколько местным следопытам знакомы пути явные, столь мне и тайные. Есть тут недалеко, полдня пути, если без привалов, вход в пещеру. Там идет безымянная река, русло которой проходит по всему королевству, загибается в степь, а потом проваливается в черную земную бездну, да так глубоко, что ни одни смельчак еще не решился проследовать по этому пути до конца. Раньше эта река была вполне судоходна. Хитрая система веревок и плотов быстро и без лишнего шума транспортировала грузы и людей, как в горные пределы, так и обратно. В одном из рукотворных курганов даже осталась пристань. Я пару раз там был. Запустение, пыль, паутина, пара человеческих скелетов, но столь древние, что и не поймешь, какая трагедия разыгралась в то далекое время. Вот если спуститься в эту пещеру, сесть на плот и поплыть, то ближе к вечеру завтрашнего дня мы не то что догоним, а и обгоним твоих друзей.
        - А лошади? - удивился Суни. - Зачем нам в пустоши без лошадей? Не будет коня, и погибнем, сгинем от отравленной стрелы или подохнем от голода.
        - Лошади будут, - довольно усмехнулся Урх. - Точнее, лошадь. Доведу тебя до кочевников, а потом назад. В королевство мне хода нет.
        - Хорошо, - набросив на плечи походный плащ с меховым подбоем, воин взвесил в руке тяжелый пехотный арбалет. - Только с чего это ты такой добрый?
        - А я не добрый, - усмехнулся зеленый великан. - Я с тебя денег возьму за услуги. Как справишься с заданием, вернись сюда и оставь на столе, ну хоть в той миске, - здоровенный палец Урха указал на глиняную миску с отколотым краем, доверху набитую сушеными корнями, - тридцать серебряных монет.
        - Однако, - присвистнул наемник. - И ты мне веришь?
        - А хоть бы и так, - гоблин выпрямился во весь свой богатырский рост и, затянув последний ремень доспеха, оскалил свои страшные клыки. - Я людей насквозь вижу, - прищурившись, поведал он. - До костей, до самого сердца. Если тварь передо мной, откушу голову и сделаю из нее пепельницу, но если человек отважный, вроде тебя, верю на слово. Ну что, договорились?
        - Договорились, - кивнул Суни. - Будут тебе тридцать монет.
        Оставив храпящего врача досматривать сны, воин и гоблин вышли из сторожки и быстрым шагом направились в одному только Урху известном направлении. Шли быстро, оставляя за собой длинные следы снегоступов и почти не чувствуя усталости. Чудодейственная «Слеза леса» взбодрила дух и тело и притупила терзающую раны боль. Казалось, хвори вдруг улетучились, растаяли как дым…
        Гоблин не соврал, уже вечером путники выбрались к подножию скалы и отыскали крохотную пещеру.
        - Эта, что ли? - удивился Суни, низко пригибаясь и стараясь не задевать каменные стены прохода, изобилующие острыми камнями, как будто нарочно расставленными так, чтобы поранить нежданного гостя. Наемнику было тесно, но великан Урх, казалось, и не замечал неудобств, уверенно ступая по темному проходу, он, словно дикая кошка, изгибался всем корпусом, обходя повороты и острые углы. Пару раз гоблин даже опускался на четвереньки, низко склонив голову, но и это не снижало темп. Под конец стало совсем темно. Стены крохотного лаза начали давить, в глазах у наемника поплыли круги от нехватки воздуха, и, уже почти запаниковав, он вдруг вывалился на большую гладкую площадку, где при желании могло бы поместиться не меньше роты солдат. Высокий сводчатый купол пещеры уходил куда-то ввысь, и оттуда же сквозь толщу гранита в пещеру проникали свежий воздух и солнечный свет.
        - Вот это да. - Щурясь от яркого света, наемник поднялся и, прикрыв рукой глаза, принялся осматриваться по сторонам. Гоблин оказался прав, бурные воды подземной реки когда-то служили большой транспортной артерией, помогавшей торговцам из предгорья перемещать грузы, быстро, удобно и в срок. Выбитые в камне пристани с кусками рваных канатов на больших стальных кольцах, вделанных в гранит, гнилые доски прилавков и несколько обветшалых плотов, вытащенных из воды и наваленных друг на друга прямо у спуска, - вот что осталось от когда-то живого и многолюдного места. Не было единственного признака запустения, а именно пыли, но это можно было с легкостью списать на вентиляционные шахты. - Кто это построил?
        - Не знаю. - Урх распрямил плечи и, хрустнув позвонками, начал делать разминку. Широкая мускулистая спина гоблина затекла, и теперь ему захотелось разогнать застывшую кровь по венам. - Этой пристани столько лет, сколько всем королевствам вокруг. Я тут еще маленьким зеленым юнцом играл со своими приятелями, и уже тогда тут никого не было. Говорят, некогда существовал подземный народ карликов, обросших мехом с головы до пят. Знатные были мастера, сталь ковали редкостную, знали, где рудные и золотые жилы.
        - А что с ними стало?
        - Старейшины говорят, будто скосила их страшная болезнь. Пришла незваная ниоткуда, забрала тысячи. Но мне лично думается, что они разбудили Подгорное Лихо.
        - А что это? - Глаза Суни привыкли к яркому свету, и теперь он с интересом рассматривал подземную пристань со всей ее оснасткой. От старости и сырости большинство приспособлений сгнило и развалилось, но и в груде останков наемник, не раз бывавший в морских походах, смог различить остатки буксировочных ялов и грузовых лебедок.
        - Злой дух, - буднично, будто спрашивая про погоду, пояснил зубастый силач. - Только ты лишнего не болтай, оно нас и не тронет.
        - А тот народ, значит, тронуло?
        - Так ведь и понятно. Жили себе, не тужили, но рудокопы были лучше любого человека. Эту пристань и своды ажурные они сработали. Ну и в гору, значит, уходили, да так глубоко, что жарко становилось. Но каждый, даже самый крохотный гоблин знает, что нельзя ходить по туннелю, где жарко. Там Лихо Подгорное живет. Потревожишь, вырвется наружу и натворит беды. Народ тот явно этого не знал, вот и погибли все до единого…
        В путь пустились немного погодя. Дотошный Урх сначала долго и предвзято ворошил стопку плотов, поднимая их будто невесомые былинки, тщательно просматривая на предмет повреждений, а потом с разочарованным урчанием отбрасывая в сторону Однако через полчаса нужное транспортное средство было подобрано и спущено на воду, после чего путники начали грузить на плот свой нехитрый скарб.
        - А конь? - вдруг вспомнил обещанную гоблином скотину наемник. Он даже оглянулся, пытаясь разглядеть за ворохом тряпья и такелажа притаившуюся кобылу. Естественно, животного не нашлось.
        - Не дрейфь, человек! - Урх в два мощных толчка шеста отогнал плот от берега и, подтолкнув его, пустил в широкий темный проход, куда безымянная река несла свои холодные воды. - Будет тебе средство передвижения. Такое средство, что все позавидуют. Может быть, и не одно.
        - Как знаешь… - Суни с тоской во взгляде оглянулся на удаляющийся берег и, сев посреди плота, плотнее запахнул плащ.
        Темные каменные своды, нависшие над головой, становились все мрачнее, а узкий проток черной как уголь подземной реки начал расширяться, и буквально через несколько минут подхваченные течением Урх и Суни на дикой скорости понеслись в темноту. Ветер свистел в ушах, пробираясь сквозь плотные швы одежды и вымораживая кровь. Крутые повороты, в которые ловкий гоблин направлял связанные толстым просмоленным канатом бревна, грозили сбросить седоков, и при каждом таком крене сердце наемника уходило в пятки. Нет, Суни был не робкого десятка. Даже тогда, когда он понял, что битва с драгуром принесет ему только боль и забвение, он смело пошел в атаку Тут же страшило другое. Погибнуть, глупо и странно, утонув в холодных водах подземной реки, текущей под многими слоями почвы, гравия и твердого камня, да еще и так, что никто и никогда не найдет твое тело, чтобы похоронить, как подобает воину…
        - Эге-гей! - в пылу азарта орал Урх, уверенно правя шестом и обходя острые камни, вздымающиеся со дна. - Держись, человечек! Это будет твой самый лучший миг, когда ты поймешь, насколько дорога твоя жизнь!
        А Суни то закрывал глаза, изо всех сил цепляясь за веревочные петли, то ложился на плот навзничь, пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной темноте и понять, с какой стороны придет смерть. Но боль от столкновения с каменной преградой все не наступала… Под конец ему даже начало нравиться это страшное и безрассудное путешествие…
        Бесконечные каменные туннели сменялись один другим, и через десяток поворотов воин перестал ориентироваться в пространстве. Холодные брызги и ревущий речной поток бросали крохотный плот из стороны в сторону, и только могучие руки Урха не позволяли ему врезаться в очередное препятствие, вдруг возникшее из воды, как вынырнувший из океанских глубин морской демон. О том, чтобы зажечь факел или просто выпрямиться во весь рост, не могло быть и речи. Оставалось только дрожать от холода и страха и молить провидение о том, чтобы все это поскорей закончилось. И вдруг наступила звенящая и такая долгожданная тишина.
        - Приехали, - пробасил Урх и, откашлявшись, сплюнул за борт. - Можешь просыпаться, наемник. И здоров же ты дрыхнуть.
        - Я заснул? - Суни с удивлением открыл глаза и принялся озираться.
        Черные каменные туннели сменились таким же светлым куполом, вдалеке на спокойной и безмятежной глади подземной бухты виднелся каменный пирс, и тонкие солнечные лучи, пробиваясь сквозь вентиляционные шахты, прилежно освещали старые полузатонувшие баржи со свисающими с бортов обрывками швартовочных канатов. - Долго я спал?
        - Часов шесть, - ловко правя шестом, гоблин нащупал дно и в три мощных тычка подогнал плот к берегу. - Да еще храпел и ворочался. Мне бы такие нервы, как у тебя, человек. Сколько тут ни плаваю, душа в пятки уходит.
        Вытащив плот из воды, путники навьючили на себя котомки с продовольствием и снаряжением, и Урх поманил наемника за собой.
        - Видишь лестницу, - толстый пожелтевший коготь указал на выбитые в подъеме ступени, усыпанные мелким гравием и песком. Заброшенный торговый путь уходил куда-то в сторону и, круто забирая вправо, исчезал в недрах горы. - Это подъем на курган. В былые времена сверху стоял гарнизон, а на вершину взбирался наблюдатель. Курган так и называется Охранным, он насыпан с таким расчетом, что заехать на него на лошадях или взобраться скопом невозможно. Строго поодиночке.
        - От кочевников защищались?
        - И от них, наверное, тоже.
        - Ну, пошли тогда.
        - Пошли, человек.
        Сон подействовал еще более ободряюще, чем лесной напиток. С каждым шагом поверхность приближалась, и воин чувствовал себя все более уверенно. Однако после второй сотни ступенек усталость все-таки догнала самоуверенного человека. Легкий рюкзак со строганиной, караваем хлеба и недельным запасом воды в большом кожаном бурдюке начал давить на плечи. Пот катился крупными каплями по лицу и, попадая в глаза, жег пуще перца. Суни еле поспевал промакивать лоб рукавом. Да и тяжелый пехотный арбалет - меч и верные метательные ножи наемник оставил в лесу на подходе к городскому частоколу - широкой лямкой терзал натруженное плечо.
        - Что это? - длинные волосатые уши гоблина встрепенулись, будто лошадиные ноздри, и путешественники застыли, прислушиваясь к звукам, доносившимся с вершины холма.
        - Похоже, дерутся, - пожал плечами Суни. - С одной стороны пехота, с другой конные. Слышишь топот копыт?
        - Степняки, - остановился в нерешительности Урх. - Стоит ли идти наверх? Нарвемся.
        - Стоит! - Суни отстранил замешкавшегося гиганта в сторону и, скинув с плеча арбалет, начал взбираться по крутой лестнице. - Слышал я про кочевников, и слышал немало. Ничего хорошего, если в плен попадешь. Попробуем отбить.
        - Ишь ты какой… - хмыкнул гоблин и, откинув полу плаща, вытащил из-за спины огромный топор. - Жалостливый. Может, там убийцы какие или насильники? Малых деток живьем скушали, а сыны ветра обиделись, вот и набросились на негодяев?
        - Может, и так, - добравшись до последней ступеньки, наемник выскочил на широкую площадку Толстая стальная лестница, предназначенная для подъема товара наружу, упиралась в монолитную каменную плиту, из которой торчало вдетое в камень кольцо. - Вот там и посмотрим. Ну-ка, подсоби.
        Упершись спиной в плиту, наемник попытался толкнуть, но у него ничего не вышло. Огромный кусок камня лежал плотно, погребенный под многими слоями песка и гравия, и сразу было видно, что этим путем не пользовались уже многие десятки, а то и сотни лет.
        Гоблин только покачал головой. Скинув свою котомку, он звякнул топором о доспех и тоже, упершись плечом, поднажал, да так… Казалось, жилы должны были треснуть, а глаза вылезти из орбит. Звуки боя наверху все нарастали, слышались старые и до боли знакомые военные команды, гортанные крики… гул в ушах превращался в колокольный набат, от постоянного напряжения даже пошла носом кровь - и вдруг плита поддалась.
        - Я первый, - оставив котомку с провизией, Суни схватил наперевес свой тяжелый арбалет и пулей вылетел наружу.
        Каково же было его удивление, когда перед ним, буквально в трех шагах, окруженные низкорослыми узкоглазыми воинами, в пыли и крови оказались командор и Нирон. Видно было, что силы их на исходе. Доспехи Азарота были пробиты в нескольких местах, а лицо рыжебородого украшала тонкая красная полоса, оставленная странным изогнутым мечом кого-то из нападавших. Щурясь от яркого солнечного света, воин вскинул арбалет и почти наугад выпустил болт в надвигавшуюся на дерущихся толпу степняков. Их строй был столь плотен, что тяжелый болт, со страшной силой пробив грудь самого быстрого из них, на свою беду со всех ног бросившегося вперед, вышел у него из спины и впился в следовавшего по пятам сына ветра. Оба они, не успев издать и звука, беззвучно упали в пыль и покатились вниз по склону.
        - А вот и я! - расхохотался Суни своей внезапной победе. - Или скучали?
        - Суни! - Азарот ловким движением клинка отсек так кстати подвернувшуюся руку нападающего и, усмехнувшись, поинтересовался: - Ты где был?
        - Дела, - рванув рычаг, наемник поставил тетиву на боевой взвод и выхватил из колчана на бедре следующий смертоносный снаряд. - Эй, Урх, ты где там? Тут такое веселье!
        - Сейчас, - бодрый рев гоблина раздался из-под земли, да так, что некоторые нападающие вздрогнули и попятились. - Тут очень низкие потолки. Вам, коротышкам, хорошо, а у меня топор застрял…
        Глава 31
        Обеденная зала «Жареного гуся» сегодня была забита, и, если бы не знакомство Дика с хозяином, членам доблестной гильдии «Чернильные пятна» пришлось бы убираться восвояси. В итоге шестеро студентов, забравшись в самый дальний угол, шумно и весело чокались глиняными кружками. Толстяк Мальком, раскрасневшись от выпитого вина, даже попытался читать свои стихи, переходя на торжественный монотонный слог, но видя, как кружка его наполняется вновь, всякий раз утихал и, бухаясь на лавку, блаженно улыбался.
        - Кем ты думаешь стать? - Лоя тряхнула косами и игриво посмотрела на комкавшего в руках платок Фридриха. - Небось уже не раз задумывался над этим?
        - Куда уж мне, - стараясь не кричать и не комкать слова, ответил краснеющий не то от вина, не то от смущения при общении с барышней застенчивый Фридрих. - Мы и к занятиям-то не приступали. Но знаешь, Лоя, столько уже приключений, что страшно становится.
        - Ерунда! - рассмеялась девушка, видя его смущение. - Скоро университет наполнится студентами, начнутся занятия в лекционных залах, пойдут балы и тусовки, долгие бессонные ночи в библиотеках и страшные походы в анатомический театр. Слушай, Фрид, а ты боишься мертвяков?
        - Я-то! - выгнул грудь колесом сын фермера, внутренне сгорая от смущения. - Да я банши не испугался, уж куда там против мертвой плоти. Мне все нипочем.
        - А еще будущий маг должен был быть наблюдателен, - перегнулся через стол и заговорил пьяным шепотом Кольт. Вина им выпито было сегодня немало, и чем веселее становилась компания, тем быстрее таяли финансы двух первокурсников. - Маг - это такой человек, который должен посмотреть на собеседника и понять, чем тот дышит и живет.
        - И как же это выглядит? - заинтересовался разрумянившийся Байк.
        - Да проще простого, - долговязый икнул и пьяным взглядом принялся водить по полному залу «Гуся». - Ну, скажем, вот. Видите дальний столик за большим камином?
        - Там, где сидит толстый лысый мужик с парой таких же оболтусов? - нахмурился отвлекшийся от кружки Дик.
        - Да нет, - пьяно хихикнул Кольт. - Правее. Четверо. Трое крупных, плечистых мужиков и один тонкий, изящный. Видать, знатный дворянин или рыцарь. Весь такой из себя модный, одежда дорогая, и лицо постоянно скрыто капюшоном, чтобы ненароком челядь не узнала.
        - С чего ты взял? - нахмурился Бати. Облик незнакомца в капюшоне ему был почему-то знаком.
        - Ну вот сам посуди, - вклинился в разговор Кольт и вновь, на этот раз осторожно, бросил взгляд в противоположный конец зала. - Наблюдательность - лучший друг любого мага, вне зависимости от специальности, а я в наблюдательности виртуоз.
        - А Кольт прав, - Лоя кивнула и подмигнула ухмыляющемуся Дику. - На курсе он лучший наблюдатель.
        - Давай, дружище, покажи класс, - некромант перегнулся через стол и похлопал долговязого очкарика по плечу.
        - Легко. - Несколько секунд Кольт внимательно изучал четверку, тихо пьющую свои напитки, и вдруг как пулемет принялся излагать факты. - Трое, воины. Возможно, профессиональные наемники, но служившие в войсках. Судя по фигурам, черноволосый с косой и рыжий с золотой серьгой - пехотинцы. Пьют помногу, но меру знают, дисциплина. Кружки им уже пару раз обновляли, но они не хлебают, как делают это местные стражники. Также в подтверждение моим наблюдениям служат их фигуры, пропорционально развитые и без следов увечий, свойственных каменотесам или рудокопам.
        - Может, просто дворцовая стража или гвардия? - осторожно предположил Фридрих, но Кольт только презрительно фыркнул.
        - Ты чего, Фрид, посмотри на их лица. Загорелые до черноты, у рыжего шрам на полморды. Нет, куда им до мягкотелых панцирников короля. Солдаты удачи.
        - Ладно об этих двоих, - Лоя осторожно пригубила вино и тут же потянулась к тарелке, где в огромном количестве лежали хлеб и сыр. - Об остальных-то двоих не забывай.
        - Будет и о них, - вошел в раж долговязый. - Третий воин - офицер. Спину держит прямо, жесты властные. Но командир не из высокородных, а ретивый служака, что начинал с солдат, с пехоты или, скорее всего, с лучников. Правое плечо и кисть развиты особым образом. Мышцы так проявляются, когда постоянно натягиваешь тетиву боевого лука. Таких, как он, я на стрельбище видел.
        - Кадровый военный?
        - Был. Давно ушел со службы. Щетина на щеках, да и возраст. С ним тоже непонятно. Вроде и не старый мужик, а как взглядом встречусь, так дряхлый старик. Прямо холодом и веет.
        - Смертоносная троица, - похвалил приятеля молодой маг. - А четвертый?
        - А вот тут непонятно. - Кольт вздохнул и, отвернувшись, потянулся к своей кружке. - Держится уверенно, но скрывает лицо от посторонних глаз, как будто кого-то опасается или попросту боится. Манеры не как у мужика, но и не баронские. Одежда дорогая, ручной работы, но старая, местами аккуратно заштопана. Может, обнищавший дворянин, может, знатный путешественник, а вдруг и сам король, сошедший посмотреть, как живут его подданные. Не могу определить. Сдаюсь! Увольте.
        Фридрих с интересом посмотрел на незнакомца и вдруг застыл, подавившись вином. Человек, чье лицо скрывал капюшон, обернулся и, наклонившись, сказал что-то высокому лучнику, и на секунду тень под капюшоном развеял огарок вечной свечи. Дальше на стол легли четыре увесистых кошеля, которые в мгновение ока смахнул со стола рыжебородый, а темноволосый вынул из-за пазухи свиток и протянул его незнакомцу.
        Тень, отступившая на мгновение, открыла черты лица, и Фридрих ужаснулся. Нет, он испугался не за себя. Он испугался за того, кто скрывался под плащом. Ему, этому странному человеку, под страхом смертной казни было запрещено являться в Мраморный Чертог. За дальним столиком у камина в окружении трех наемников восседал не кто иной, как бывший боевой маг, а ныне простой школьный учитель, маэстро Дули.
        Глава 32
        Границу со Срединным королевством пересекли без особых хлопот. Гоблин, так удачно появившийся вместе с Суни, дальше не пошел, только оставил на прощание бурдюк со «Слезой леса» и, хлопнув крышкой входа, был таков. Своих лошадей Аскольд и Нирон отловить не смогли, испуганные животные умчались на многие лиги вперед, а вот спокойные степные лошадки меланхолично паслись неподалеку и, к великому удивлению бывшего королевского стрелка, дали себя поймать.
        Посчитав, что все находящее в карманах и кошелях нападавших принадлежит победителю, Азарот придирчиво обшарил поклажу и одежду трупов, не брезгуя кольцами и личными вещами, вроде огнива или сухого трута.
        - Зачем? - поморщился рыжебородый, наблюдая, как командор обыскивает мертвых кочевников.
        - Жрать хочешь? Костер хочешь? После границы предпочитаешь спать на сеновале или в мягкой теплой постели на постоялом дворе? - резонно поинтересовался Аскольд, вытаскивая из внутреннего кармана убитого шамана толстый кошель, набитый звонкой монетой.
        - Но наша поклажа…
        - Исчезла вместе с лошадьми.
        Ехать без седел и стремян было крайне непривычно. Наемники то и дело охали и матерились на чем свет стоит, пока их дубленые задницы не привыкли к новому способу передвижения. Кочевники по старой традиции пренебрегали любой упряжью, кроме уздечки, считая ее использование оскорблением.
        От памятного рукотворного холма до границы было полдня пути, но умный и прозорливый командир отряда, не решившись переходить границу ночью, заставил воинов остаться в пустошах до самого заката, и только когда последний луч солнца исчез за горизонтом, двинул вперед свою низкорослую мохнатую лошадку. Описывать следующие два дня пути, когда, пройдя мимо передовых летучих отрядов пограничной стражи и проскользнув мимо бдительного ока магов на стенах кордонных крепостей, трое наемников скакали к стенам Мраморного Чертога, останавливаясь только для сна да приема пищи, нет смысла. Влившись в стройную шумящую толпу приезжих, тысячами стекавшихся в столицу на праздник весны, затеряться было проще простого, а степные лошадки и обветренные лица давали воинам неплохую легенду: коневоды явились на праздник для заключения выгодных контрактов.
        В дне пути от столицы командир сжалился над отрядом, решив заночевать в придорожной гостинице «Медвежья лапа».
        Въехав в крохотный, не больше двух десятков домов, городок, маленький отряд уверенно прогарцевал по единственной улице поселения, лавируя между многочисленных повозок, фургонов и телег. Уже на подъезде к гостинице Суни уловил сногсшибательный запах барана на вертеле, доносившийся с заднего двора, а рыжебородый Нирон зацокал языком, представляя наяву кружку ячменного пива. Не поддержал всеобщий порыв лишь Аскольд. С каждой лигой, оставленной за спиной, лицо бывшего командира роты королевских стрелков становилось все более мрачным. В голову лезли нехорошие мысли, в душу закрадывались тоска и сомнение. Однажды он даже остановил коня и, ни с кем не разговаривая, просто стоял на месте, словно вмиг оглох и ослеп.
        Нирон попытался было окликнуть командира, но умный Суни жестом остановил товарища и только покачал головой.
        - С командором что-то неладное, - прошептал рыжебородый, свешиваясь с седла к уху спрыгнувшего со своего коня брюнета. - Чем ближе столица, там Аскольд мрачнее.
        - А как ты думаешь, сколько ему лет? - Суни расстегнул седельную сумку и, вытащив оттуда полоску вяленой оленины, отправил лакомство в рот.
        - Даже не знаю, - смутился здоровяк. - На вид лет пятьдесят, но мы, наемники, часто выглядим старше своего возраста. Сказываются кочевая жизнь, нервы, переживания, критические ситуации.
        - Критические ситуации… - передразнил рыжебородого воин. - Я тебе вот что скажу, Нирон, с нашим командором не так все просто, как кажется на первый взгляд. Ты вот его сколько знаешь?
        - Лет десять. - Здоровяк задумался, запустив руку в непослушную шевелюру.
        - И я столько же. И вот скажи мне, крепко подумав, за эти десять лет он хоть как-то изменился?

* * *
        Гостиница была забита под завязку, и Аскольду пришлось серьезно поторговаться, прежде чем выбить нормальную комнату Зарвавшийся хозяин заведения, увидев путников, с порога заломил такую несусветную цену, за которую можно было купить все заведение целиком, и только упорство Азарота привело наемников на третий этаж, почти под крышу, где стояли три пустых койки и бадья для умывания.
        - В тесноте, да не в обиде, - Суни крякнул и, упав на жесткий матрац, закинул руки за голову. - А я уже начал забывать, что такое крыша над головой.
        - Побойся банши, рожа! - возмутился Нирон, стягивая куртку и снимая с пояса меч. - А больничная койка тебе не с крышей досталась? А твои пьянки в сторожке с этим зеленорожим?
        - Ну, если так посмотреть, то, пожалуй, да, - согласился наемник. - Но не вижу, чему тут завидовать. Меня драгур на полоски нарезал и уже было развесил сушиться. Едва жив остался.
        - Ладно вам, спорщики, - командор поставил в угол торбу с провизией, чехол с луком и, сев на край свободной кровати, вытащил из-за пазухи заветный сверток, подбросив его на ладони. - Маленький, но тяжелый, - заключил он, кладя ценную посылку под подушку, набитую соломой.
        Ужин решили заказать прямо в номер и, заплатив тридцать медяков, получили кувшин прогорклого пива и несколько кусков мяса, настолько жесткого, что об него можно было обломать зубы.
        - Что за дрянь ты нам притащил, трактирщик? - возмутился было Суни, но ушлый торгаш только развел руками.
        - Ничего не могу поделать, милейшие господа, - произнес он, вытирая руки о замаранный передник. - Сезон. В Мраморный Чертог стекаются гости со всех уголков королевства, а мое заведение стоит на очень бойком месте. Это мясо и это пиво - самое большее, что я вам могу предложить. Остальным постояльцам и этого может не достаться.
        Дождавшись, пока Аскольд отсчитает звонкую монету, он проворно смахнул медь в передник и спешно удалился за дверь, насвистывая под нос веселую мелодию.
        - Скотина, - поморщился Нирон, проводив хозяина заведения тяжелым взглядом. - Сначала поселил в клоповник, потом принес отбросы и за все за это слупил столько денег, что диву даюсь. Слушай, командор, может, спуститься вниз и поговорить с этим рвачом по-свойски, да так, чтобы надолго запомнил?
        - И нарваться на стражу? - отмахнулся Азарот, осторожно пробуя на вкус принесенный напиток. Взявшись обеими руками за бока большого кувшина, он поднес его к губам и, сделав солидный глоток, крякнул. - Годится, - заключил он в итоге, вытирая рот тыльной стороной ладони. - Бывало и хуже. Но что касаемо твоего возмущения, Нирон, так держи его при себе. Наши подорожные, конечно, в порядке, я об этом позаботился благодаря одному знакомому толмачу, но если мы загремим за решетку, а потом начнут разбираться предвзято, обман вскроется, и не сносить нам головы.
        Спать легли рано. Азарот настаивал на раннем выходе и собирался отправиться в путь с первыми петухами. Никто и не возражал. Утомленные событиями последних дней, едва голова коснулась подушки, Суни и рыжебородый отправились в сонное царство, огласив комнату громким храпом. Аскольду же в эту ночь не спалось. Пролежав в постели почти до полуночи, он так и не сомкнул глаз и, плюнув, решил прогуляться на свежем воздухе. Сев на кровати, он надел сапоги, отправив за голенище левого длинный трехгранный кинжал и, прицепив на пояс меч, так чтобы его не было видно из-под плаща, начал спускаться по лестнице. Мрачный и невыспавшийся, он мягко ступал по скрипучим доскам третьего этажа, не издавая ни единого звука, пока не достиг лестницы, ведущей в общий зал. Но едва он решил шагнуть вниз, как что-то внутри Азарота щелкнуло и зазвенело тревожным звоночком предстоящей беды. Застыв в нелепой позе, командор внимательно осмотрел пол под ногами, но там ничего не было, а вот четверо парней, стоящих внизу и о чем-то тихо переговаривающихся, насторожили его сразу и всерьез.
        Аккуратно переставляя ноги, Аскольд подкрался к перилам и, спрятавшись за углом, весь обратился в слух.
        - Да плевое дело. Та тварь говорила, что их всего трое. Один старик, хоть и выглядит как молодой, второй и вовсе ранен и долго еще не сможет держать в руках меч, - горячо шептал высокий худой мужик с густой черной бородой, делавшей его похожим на медведя. - Он и залог заплатил, тридцать серебряных монет, да пообещал, что коли сработаем, можем забрать и их наличность.
        - Страшно, Оскар… - голос трактирщика стрелок узнал сразу. Зубы его скрипнули в немом бешенстве, а рука сама собой потянулась к мечу. - Я видел эту троицу. Все крепкие, тертые бойцы, а их старший так вообще, наверное, офицер. Выправка и манеры дают о себе знать.
        - Трус ты, Зилон, - подал голос третий, неказистый коротышка в длинной рубахе. Привалившись к перилам, он грыз семечки и сплевывал кожуру под ноги и на головы зазевавшихся постояльцев. - Тварь говорила, что у них три кошеля золотом. Это огромные деньги!
        - Вам легко говорить, - заныл трактирщик, ломая руки, но в глазах его уже вспыхнул и начал разгораться выдающий его с потрохами огонек алчности. - Вы-то сделали дело и ушли, а мне тут жить! Что скажут в городе? У трактирщика Зилона людей убивают, а он и в ус не дует.
        - Перережем им горло, а трупы бросишь свиньям, - скривился главарь шайки. - Все просто, а главное - денежки!
        - А я бы той твари доверять не стал, - включился в разговор молчавший до этого парень с копной желтых, как солома, волос. - Странная она, раньше таких не видел. Вроде и на человека похожа, но… одним словом, тварь.
        - Да будь она хоть взбесившимся банши, - начал распаляться бородатый Оскар, - денежки, что вы уже поделили, самые что ни на есть настоящие, а там, в комнате, лежит в десять раз больше.
        - Действительно, что мы теряем, - наконец сдался Зилон. - Они спят, как младенцы. Небось, выжрали пиво и десятый сон видят. Пошли, что ли?
        Четверо бандитов переглянулись и начали осторожно подниматься по лестнице. Губы Азарота исказила глумливая усмешка, как только он увидел, чем вооружены налетчики. У самого главного, кого подельники звали Оскар, в руках был старый пехотный меч. За оружием явно не следили, следы ржавчины и щербины на лезвии способны были вызвать припадок злобы у любого оружейника, да и хват, которым бородач предпочитал держать оружие, не вызывал особого уважения. Трактирщик, следовавший по пятам прямо за главарем, вооружился большим кухонным тесаком, оружием, страшным только для кур и свиных отбивных. Остальные же и вовсе сжимали в руках суковатые дубины.
        Дождавшись, пока бородач приблизится, Аскольд крутанулся и, врезав наглецу промеж глаз рукоятью меча, отшвырнул в сторону. От мощного удара Азарота Оскар хрюкнул и, закатив глаза, сполз по противоположной стене. Кинувшийся вперед соломенноголовый поздно заметил боевой азарт в глазах командора. Остро отточенное лезвие вошло ему в грудь, миновав ребра и разрубив сердце. Третий попытался бежать и, бросив дубину, кинулся к лестнице, но ловкая подсечка свалила его на пол. Ударившись головой о перила, бандит затих.
        В живых и в сознании остался только Зилон. Лицо трактирщика побледнело, губы тряслись, кухонный тесак, вывалившись из ослабевших пальцев, упал на пол, и, прислонившись к стене, он залепетал что-то нечленораздельное.
        - Так вот, значит, что ты понимаешь под гостеприимством? - короткий бой даже не сбил дыхание стрелка. Вскинув оружие, он одной рукой придавил хозяина к стене, а другой занес над головой меч.
        - Не убивай, - пискнул Зилон, хлюпая носом и закатывая глаза.
        - С чего бы это? - пальцы Азарота сомкнулись на дряблом горле негодяя. - Ты хотел убить меня и моих товарищей, прирезать во сне, как безмолвных баранов. Зачем мне оставлять тебе жизнь?
        - Я заплачу, - захрипел Зилон, чувствуя каждой клеточкой своего обрюзгшего тела приближение неминуемой смерти. - У меня много денег… куча денег. Столько, что тебе и не снилось. Я отсыплю тебе сто, нет, двести золотых. Дам кольца, браслеты, ожерелья…
        - В общем, все то, что ты отнял у несчастных путников, чьими телами полакомились свиньи, - скривился командор. - Отвечай немедля, или я проткну тебя будто тетерева. Что за тварь вас наняла?
        - Не знаю, - закрыл глаза Зилон и попытался упасть в обморок, но пара звонких оплеух быстро привели его в чувство.
        - А все-таки? - стальная хватка Азарота грозила сломать трактирщику горло. - Кто это был?
        - Не… гу… чел… - захрипел негодяй и замахал руками, указывая на горло.
        - Говори, - Аскольд шагнул в сторону, не отводя от лица Зилона острия меча. - Говори, или, клянусь честью, я проткну твое гнилое сердце.
        - Он приехал сегодня поутру, - зашептал хозяин трактира, болезненно морщась и держась руками за горло. - Странный, пугающий. На человека-то толком не похож. Кожа будто пергамент, губы бледные, синие почти. И запах от него странный, словно кладбищем повеяло. Приказал поселить его в лучшую комнату и выкатил на стол две золотых монеты. Я было решил поторговаться, но он глянул на меня своими пустыми, как будто затянутыми болотной ряской глазами, и я не смог противостоять. Потом постоялец поманил меня пальцем и приказал найти лихих людей. Я нашел. Кто же мог знать, что он решит лишить вас жизни?
        - Дальше. И без лирических отступлений, - командор поводил перед носом трактирщика острием меча, придавая его рассказу насыщенность деталями.
        - Ну, мы собрались, - продолжал хрипеть Зилон, с ужасом поглядывая на маячащее перед носом оружие. - Он достал серебро и указал на вас. Детально описал. Так и сказал, прибудут трое со стороны пустошей. У них серебро и свиток. Деньги возьмете себе, свиток принесете мне. Все просто. Я даже подсыпал снотворное, и вы должны были заснуть.
        - Снотворное? - брови стрелка удивленно взметнулись вверх. - Странно. Дальше.
        - Собрались мы внизу и решили пойти на дело. Ну, а дальше ты знаешь.
        - То есть, погоди. Постоялец, ну тот, которого ты испугался до мокрых порток, он что, все еще здесь?
        - Так куда ему деться? - удивился трактирщик. - Сидит в своем номере и дожидается, пока мы принесем ваш свиток. Вы же спать должны были.
        - Где его комната?
        - Четвертая, на втором этаже, слева от главной лестницы. Так ты не убьешь меня, наемник?
        - Подумаю, - рукоять меча врезалась трактирщику в висок, и тот, как куль с мукой, рухнул на пол, причудливо раскинув руки. Мельком оглядев поле брани и не без удовольствия отметив, что двое из четверых уж точно не поднимутся, Аскольд поспешил в номер, где под воздействием снотворного коварного Зилона спали его друзья. В том, что здоровье их было в полном порядке, сомневаться не приходилось. Лежа на животе, рыжий Нирон издавал такой могучий храп, что, казалось, глиняный кувшин, стоявший у его кровати, вот-вот пустится в пляс от колебаний воздуха.
        - Подъем! - Азарот пересек комнату и, наклонившись над безмятежно спящим Суни, отхлестал того по щекам. - Вставайте. Нам предстоит небольшой марш-бросок, - но, сколько бы ни старался командор, как бы ни тряс за грудки или не нахлестывал по щекам, наемник продолжал сладко спать и не отзывался на мольбы.
        Обессиленный Азарот сел на кровать, и взгляд его скользнул по мешку наемника, где, по его заверениям, лежала чудодейственная «Слеза леса». Схватив мешок, Аскольд сорвал с него завязки и вытащил с самого дна бурдюк с волшебным зельем. Осторожно откупорив пробку, командор отхлебнул и, пожав плечами, открыл рот Суни и влил туда солидную долю «Слезы». Эффект был мгновенный. Открыв глаза, наемник зашелся в кашле и, перегнувшись через край кровати, мигом опустошил желудок.
        - Сдурел? - поинтересовался он. Но Аскольд только всучил ему в руки бурдюк и кивнул в сторону храпящего бородача.
        - Быстро отпаивай Нирона, и выходим. Вы отравлены. Нас собирались порешить во сне, подсыпав в пиво сонное зелье.
        - А ты чего? - удивился Суни, потирая кулаком заспанные глаза.
        - На меня зелье не подействовало, - пожал плечами командор. - Живее, говорю, раздери тебя банши. В коридоре два трупа и двое почти жмуриков. Очнутся, поднимут шум, и тогда уж нам шумихи не избежать.
        - Так мы же ни в чем не виноваты?
        - Это знаем ты, я и мой верный меч. Стража увидит кровь на клинке и двух мертвяков. Как ты думаешь, о чем они подумают в первую очередь?
        Убедившись, что Суни окончательно очнулся от дурмана, Азарот в который раз указал на спящего Нирона и ринулся назад в коридор.
        - Ты куда? - услышал он, уже выходя за дверь.
        - Навестить надо одного нехорошего недочеловека, - бросил Аскольд на ходу и ловко перепрыгнул через лежащие на полу тела. Крови из Оскара натекло столько, что впору было собирать в бочку. Наемник же поспешил вниз по лестнице. Преодолев два лестничных пролета, командор быстро отыскал нужную комнату. Удачно, что внизу шел пир горой, и пьяные посетители не спешили расходиться по своим комнатам. Главная лестница, так же как и коридор второго этажа, была абсолютно пуста, и только огарки вечных свечей, колыхаясь на ветру язычками пламени, составляли Азароту компанию.
        Подкравшись к нужной комнате, стрелок прислонился спиной к толстой, покрытой ровным слоем штукатурки стене и, вытянув руку, осторожно постучал.
        - Трактирщик? Ты?
        Голос, раздавшийся из-за неплотно прикрытой двери, был самым обыкновенным, человеческим.
        - Я, господин, - усмехнулся командор. - Ваше приказание выполнено, свиток у меня.
        - Так чего же ты ждешь? Неси его сюда, идиот!
        Аскольд повел широкими плечами и, пинком ноги распахнув дверь, ворвался в комнату. В тот же момент тварь атаковала, и только годы изнурительных тренировок и отличная реакция не позволили лучнику в первые же секунды расстаться с жизнью. Черное смазанное пятно метнулось в лицо наемника, и тот, выставив вперед меч, рухнул на колени. Напоровшись на клинок всем своим весом, существо взвыло и, соскочив с лезвия, метнулось в дальний угол комнаты, давая как следует себя рассмотреть. Зилон оказался прав, пусть внешне и похожий на человека, перед Азаротом был еще один демон. Узкие, искаженные страданиями черты лица, пепельно-бледная кожа и длинные узкие клыки, которые кровосос мог втягивать или выбрасывать по собственному желанию на манер когтей домашней кошки, не сулили ничего хорошего.
        - Что тебе нужно, тварь? - выставив перед собой холодную сталь, командор пошел по кругу, стараясь зайти кровососу в тыл.
        - А тебе? - тварь кровожадно оскалила клыки и, растопырив руки, пошла по часовой стрелке, готовясь к броску.
        - Ты хотел нас убить, кровосос. Зачем?
        - Ты скоро будешь мертв, - буднично заявила нежить, не сводя внимательного взгляда с наемника. - И, думаю, будет несложно кое-что тебе рассказать. Твой хозяин дал тебе то, что нужно моему.
        - У меня нет хозяина, - нога Азарота задела табурет, и тварь, распрямившись, будто тугая арбалетная пружина, метнулась вперед, вытянувшись в длинную серую ленту. Вновь пальцы мертвеца встретились с холодным железом, и, отпрянув друг от друга, противники опять закружили по комнате.
        - Ошибаешься, человек, - не сбавляя ритма, продолжил вампир. - Хозяева есть у всех. У тебя, у меня, даже у славного короля Антуана, чье сердце будет гореть в вечном пламени самого горячего и буйного вулкана. У всех. Все кому-то служат, все…
        Дверь за спиной командора распахнулась, и в проеме показался тяжелый пехотный арбалет.
        - Обалдеть, - только и смог вымолвить оправившийся от сонного зелья Суни и нажал на спуск.
        Превзойти скорость арбалетного болта у вампира не получилось. Звонко запела тетива, и, сорвавшись с ложа, смертельный снаряд впился в голову твари. Тварь, увидев, что численное преимущество не на ее стороне, решила не принимать бой, развернулась, бросилась в распахнутое окно и скрылась в ночи.
        - Что это было, командор? - появившийся в проходе Нирон сжимал в руках свой меч и готов был в любую минуту ринуться в бой.
        - Альп, - поморщился Азарот, осматривая комнату врага. - Еще одна разновидность нежити, с которой лучше не встречаться.
        - Тогда, может, подождем до рассвета? - предложил Суни, вновь взводя тетиву в боевое положение и быстро накладывая новый болт.
        - Нет, - покачал головой командор. - Снаружи кровосос, но нам он пока не страшен. Сталь в болте серьезно осложнила ему жизнь, и ему сейчас не до охоты. А вот трупы наверху могут сыграть с нами злую шутку. Вы вещи собрали?
        - Так мы их вроде и не распаковывали, - подошедший Нирон потряс торбами и мешками.
        - Тогда на конюшню. До столицы полдня пути, и, чует мое сердце, чем быстрее мы сдадим с рук на руки этот злополучный свиток, тем лучше.
        - Как скажешь. - Суни закинул арбалет за спину и, даже не потрудившись разрядить его, направился к лестнице, ведущей в обеденный зал.
        - Куда?! - ахнул Нирон и, покрутив пальцем у виска, махнул рукой куда-то в конец коридора. - Уходим через черный ход.
        Глава 33
        Марик Серолиций пребывал в полнейшем смятении. Он никогда не являлся прирожденным лидером, да и магом был ниже среднего. Его стремительное возвышение с самых низов чародеев, пророчащих погоду для королевского двора, до поста главного мага королевства произошло внезапно. Серолицый просто оказался в нужном месте и в нужное время…
        Сегодня днем должно было произойти самое значительное событие за последние десятилетия. Два принца, два наследника престола после долгих лет вражды и закулисных интриг, а затем и откровенного военного противоборства согласились сесть за стол переговоров. Барбасса едва не поднял мятеж. Балансируя по тонкой грани, разделяющей верность и предательство, верховный архимаг призвал под свои знамена всех выпускников магического университета, и те, многим обязанные Артуру, не думая встали посреди поля в единый строй, не дающий людям из враждующих лагерей вцепиться друг другу в глотку. Марик был там всего несколько минут, мгновений, но и этого ему хватило на всю жизнь. После первой же атаки королевских арканерое, набравшихся наглости настолько, что посмели вырвать из строя красных плащей несколько магов, Марик упал в обморок, а когда очнулся, оказался в общем лазарете. Стоны и крики раздавались из всех уголков походного госпиталя. Многие тяжело раненные некроманты и лекари, крича от боли и зажимая кровоточащие раны руками, корчились на носилках, а врачи и магические лекари, сбиваясь с ног, плели свои
колдовские узоры раз за разом, возводя над несчастными ментальные мосты. От избытка магии воздух вокруг почти светился, готовый в любой момент вспыхнуть алым, всепоглощающим пламенем и забрать с собой сотни корчащихся от боли людей.
        - Что вы делаете? Мы все взлетим на воздух! - Серолицый вскочил с носилок и попытался было выбежать прочь, но чья-то крепкая рука схватила его за полу плаща.
        - Очнулся, значит, помогай. - Марик обернулся и нос к носу столкнулся с невысоким крепышом в черном плаще с оранжевой каймой. Лицо мага было замарано сажей, несколько пальцев на правой руке отсутствовали, а лоб украшала набухшая от крови повязка.
        - Ты кто такой, чтобы мной командовать? - взвизгнул Серолицый и попытался вырвать из рук незнакомца плащ, но тот уверенно дернул, валя труса на землю.
        - Я Бари, - прошипел крепыш, - дежурный лекарь госпиталя. Поскольку ты очнулся и на вид не имеешь серьезных увечий, то ты в моем распоряжении.
        - Бари! - Сквозь шелковый полог, заляпанный бурыми пятнами и черными разводами, ворвался второй лекарь. - Новая группа раненых. Эти идиоты решили взрывать праздничные шары. С десяток некромантов с правого фланга сейчас прибудут. Все они со страшными ожогами.
        - А что остальные? - отвлекся от Серолицего Бари.
        - Боевые маги держат строй, - глотая воздух заговорил вновь прибывший. - Их поддерживает с десяток лекарей высшей категории и три десятка старшекурсников, но против них тяжелая пехота принца. Маги стихий гасят пожары, но скоординировать их действия не получается…
        - Ты видел Виллуса?
        - Нет, он дальше, на передовой. Дули, когда мы увозили раненых в тыл, велел передавать тебе привет.
        Губы мага расплылись в блаженной улыбке.
        - Ну и славно, - произнес он…
        Полог вдруг распахнулся настежь, и внутрь ворвались первые санитары, неся на носилках кричащих от боли некромантов. Появление их было внезапно, а раненых так много, что все лекари в палатке бросили свои дела и устремились к вновь прибывшим. Воспользовавшись сумятицей, Марик проскользнул мимо умоляющего о помощи мага и выскочил из палатки. Вокруг творилось нечто невообразимое. Гремели взрывы магических снарядов, завывали пущенные опытной рукой смерчи, надсадно надрываясь и грозя расколоть землю, били копыта лошадей, неся на своих спинах закованных в сталь воинов, атакующих нестройные ряды красных и синих плащей. Те не били, оборонялись, принимая удар на два фронта. Архимаг Артур Барбасса строго-настрого запретил применять атакующие заклятия, и у большинства из стоявших в строю были связаны руки.
        Бросившись к коновязи, Марик забился под стог сена и, закрыв голову руками, затих в ожидании развязки. Ему уже было плевать, кто победит, кто из принцев взойдет на трон и водрузит на свою голову вожделенную корону. Он боялся, ему просто хотелось жить. Ближе к вечеру гром боя затих, и усталый и изголодавшийся маг выбрался наружу. Выбрался и тут же попал в руки высокого лекаря, лицо которого закрывал капюшон.
        - Опа! Дезертир, - маг расхохотался и, заломив руку Серолицего, повалил его на землю, лицом в лужу жидкой грязи. - Ну и что мне с тобой делать?
        - Не трогай меня, - в который раз завизжал маг, полностью забыв про кармические блоки и ментальные мосты, основам работы с которыми он посвятил последние десять лет своей жизни. Против него действовала грубая сила, а в ней Марик был жидковат.
        - Это почему? - лекарь усмехнулся и, вытащив из-за голенища сапога длинный кинжал, прижал его к шее Серолицего. - Там товарищи твои погибают, а ты тут под сеном. Непорядок.
        - Я не знаю, как это получилось, - Марик упал на землю и принялся извиваться в грязи, будто большой мерзкий червяк. - Я сам не понял, как это вышло. Меня контузило на поле боя, я очнулся в лазарете, а потом как помешательство.
        - Странно, крови на тебе не вижу, - лекарь усмехнулся и, отпустив поверженного мага, припечатал его в бок острым каблуком. Серолицый взвыл и, закатив глаза, забился в истерике. - Ни гари, ни копоти, - продолжал глумиться победитель. - Только конский навоз.
        - Чего ты от меня хочешь? - задергался в исступлении трус и предатель.
        - Одну услугу, - маг вдруг отступил и, убрав под плащ кинжал, внимательно посмотрел на Серолицего. - Ты как раз такой тип, который мне и нужен. Трусишь, лебезишь, боишься подставиться и, небось, маму родную готов продать, лишь бы тебе была выгода. Ты, похоже, и в лагере-то случайно оказался?
        - Случайно, - быстро подтвердил Марик, не понимая, к чему ведет незнакомец.
        - Вот и славно, вот и молодец, - в руке противника показался глиняный пузырек. - На вот, держи крепче.
        Дрожащими руками поверженный и испачканный в грязи маг принял пузырек и, сам того не понимая, поспешил спрятать его в недрах своего жилета.
        - Что это?
        - Это могущество, - улыбнулся незнакомец. - С ними ты ничего не добьешься, а так и останешься на третьих ролях. - Клирик кивнул в сторону возвращающихся с поля боя магов. - Но с этим тебя ждут слава и величие. Ты можешь быть кем угодно.
        - Кем?
        - Архимагом.
        - И что мне нужно для этого сделать?
        - Как быстро меняются люди, - расхохотался довольный маг. - Пара ударов по печени, и мысли снова бегут в нужном направлении. Ладно, дезертир, слушай и запоминай, и, если поймешь неверно, тебя ждет крайне мерзкая и мучительная смерть. Поверь мне на слово, ибо я лекарь и как никто другой могу судить о человеческих страданиях.
        - А разве это не доля некромантов?
        - Возможно, но опыта у меня в этом деле значительно больше…

* * *
        Вскочив с кровати, Серолицый долго озирался по сторонам, приходя в себя и стараясь понять, где он вдруг оказался. Серые стены, задрапированные шелком, и мягкий, почти невесомый балдахин кровати коменданта крепости, чей дом занял архимаг, в ходе инспекции главного узника королевства… Немного успокоившись и оглядевшись, Марик довольно кивнул и, вытерев пот со лба, направился к кувшину с водой, стоящему на подоконнике. Прозрачная холодная жидкость оживляющим потоком остудила исходящее жаром нутро. Сны архимагу снились редко, и почти каждый раз, когда на него опускались грезы, он просыпался в холодном поту. Снаружи холод, лютый мороз, изнутри полыхало пламя.
        Напившись вдоволь, Марик пошаркал босыми ногами до теплых шкур, устилавших почти весь пол перед кроватью, и, забравшись в теплую постель, укутался с головой. Мысли, посещавшие его в последние несколько дней, были неутешительны.
        Из шести, а впоследствии пяти опальных магов не осталось практически никого. Двое умерли в нищете, лишившись могущества, один до сих пор заточен в самом глубоком подвале местного узилища. Трое же остальных, найдя новое призвание, разъехались по дальним уголками Срединного королевства и были на виду. Странно другое, из разосланных на разведку соколиных мастеров вернулось шестеро из пяти. Последнего, самого умного и опытного почтальона, с его верным соколом видели в сопровождении телохранителей в пустоши, куда он направился для встречи со шпионом Серолицего, затаившимся в предгорьях. Больше сведений о нем не имелось.
        Старый маг почти наверняка выжил из ума. Тридцать лет в полном одиночестве, в каменном мешке, сырости и холоде должны были погубить, лишить разума и сил, но Артур Барбасса крепился и назло всему миру продолжал жить, отлично понимая, что нынешний мир с его устоями и привычками сильно пошатнется, стоит только ему умереть. Каждый маг, являясь уникальной личностью со своим четким и неповторимым аурным оттиском, творил и создавал, внося корректуры в ментальные слои. Созданное им произведение могло жить вечно, примером тому были вечные свечи, созданные бывшим архимагом. Крохотный огарок свечи не уменьшался и не гас, а простой маг, знающий основы наведения ментальных мостов, мог сотворить его за считаные секунды. Но стоило владельцу заклятия отойти в мир иной, как тут же все его магические деяния переставали существовать. Чтобы такого не происходило, самые удачливые и умные искали себе преемников, учеников и последователей, которым уже на смертном одре передавали свои секреты. Другие же создавали артефакты, куда заключали саму суть своей магии, правильность линий и верность слов. Маг, обладающий
потенциалом, смог бы без труда поддерживать работоспособность колдовских диковин.
        Учеников и последователей у Барбассы не было. Точнее, они были, но часть их бесславно погибла в пылу сражения за корону в жестокой и беспощадной мясорубке, устроенной ныне здравствующим королем и его министрами. Остальные же, лишившись сил, не способны были заменить Артура, гниющего заживо в своей маленькой каменной темнице. Предвидя подобный ход развития событий, светлейший упоминал в разговоре, что все его заклятия и рукотворные артефакты будут действовать, даже когда его мертвую плоть сожрут черви, а кости рассыплются в прах.
        В поисках вожделенного хранилища знаний Марик перевернул вверх дном весь кабинет плененного мага. Он искал долго и методично, выворачивая на пол содержимое ящиков, вскрывая пол и простукивая стены в поисках скрытых ниш, но все его старания были тщетны. Тайна магических плетений Артура Барбассы осталась тайной, хранящейся только в его голове. Стоило Серолицему найти артефакт со спрятанными внутри знаниями, он стал бы величайшим магом в истории королевства, но, являясь посредственностью, мог надеяться только на собственные проекты. Их, к слову, было не слишком много. Единственной удачной попыткой оказалось приручение банши, привезенных с далекого острова из-за моря, да и эти ментальные мосты, а точнее, схема их наведения была нагло украдена у одного талантливого, но очень доверчивого студента-старшекурсника.
        Расписавшись в собственной бездарности, Серолицый раз за разом вспоминал слова Артура, первые, произнесенные за тридцать лет молчания, и они не сулили ему ничего хорошего.
        «Придет маг, человек невиданной силы! Силы такой, коей не было равных за все времена!» - будто колокольный звон, раздавалось в голове ложного архимага.
        За пеленой мрачных мыслей обитатель комнаты не заметил, что в дверь кто-то уверенно и настойчиво и уже долго стучит.
        - Войдите, - Марик выбрался из-под одеяла и, накинув на плечи халат, направился к креслу.
        В дверь заглянул высокий статный гвардеец.
        - Ваша магическая светлость, соколиный мастер с юга прибыл с новыми вестями.
        - Веди! И да, позови слуг. Пусть принесут завтрак и чего-нибудь выпить.
        Брови воина взметнулись вверх, но, не став возражать столь важной особе, гвардеец только кивнул и, щелкнув каблуками, вышел из спальни.
        - Господин архимаг, - вслед за статным широкоплечим здоровяком в комнату ворвался сгорбленный сухой старик в кожаном плаще. На плече у мастера сидел сокол, вяло вращая глазами, и пытался чистить перья, но колыханье узких плеч хозяина не давало ему приступить к этому занятию со всем усердием. - Дули пропал!
        - Как пропал? - поперхнулся воздухом Марик.
        - Самым натуральным образом, - старик развел руками, от чего сидящий на плече питомец грозно застрекотал и расправил крылья.
        - Давно?
        - С неделю.
        - Так почему же ты тогда, старый остолоп, не послал сокола вперед?
        - Господин светлейший архимаг, - соколиный мастер в ужасе замахал руками и попятился, предчувствуя беду, - вы же сами строго-настрого запретили приваживать птиц к этой тюрьме! Если бы вы находились в одном из городов или приграничных поселений, вести достигли бы их быстрее ветра, а так пришлось ехать самому.
        - Ладно. - Серолицый зло скрипнул зубами. - Точнее.
        - С неделю назад маэстро Дули выехал якобы к родственникам на кордон. Занятия в школе закончились, свободного времени у него в эти дни было предостаточно, и каждый раз в течение тридцати лет он уезжал на пару недель, оставив экономке некоторую сумму на расходы и записку с точным указанием его местоположения, если кто-то решит его искать. Так было и в этот раз. Собрался и отбыл.
        - Тогда с чего ты взял, что он не на кордоне?
        - За то мне и платят деньги, что я не верю досужим слухам, - обиделся соколиный мастер. - Как только учитель отбыл, я поскакал вслед за ним и уже через три часа встретил разъезжий патруль. Солдаты в нем клянутся и божатся, что мимо них никто не проезжал, зато похожего человека видели к северу на главном почтовом тракте. Он на всем скаку несся в сторону столицы, имея при себе двух неоседланных лошадей. Если они подменные, то Дули почти наверняка достиг стен Мраморного Чертога и сейчас скрывается среди горожан.
        - Надо предупредить короля, - Серолицый вскочил с кресла и кинулся к конторке, где хранились письменные принадлежности. Достав из пачки листов чистый, архимаг быстро написал пару строк, свернул послание и вручил его старику. - Немедленно отправляйся в столицу. Деньги и лошадей получишь у коменданта, я его предупрежу. Ты должен вручить это письмо его величеству до наступления праздника весны.
        - Но я проделал долгий путь! - в возмущении воскликнул несчастный старик. - Я слаб, спина моя разламывается, да и птица устала.
        - Так пошли птицу, упрямый идиот!
        - А срочность, ваше магичество? Кто обратит внимание на простого почтового сокола и выставит его послание на первое место?
        - Десять золотых!
        - Что?
        - По выполнению задания я вручу тебе десять золотых монет.
        Выпроводив старика вон, Марик пропустил в спальню слугу, катящего перед собой столик с аппетитно пахнущей яичницей, жареным беконом и кувшином белого вина.
        - Начальника стражи сюда! - крикнул архимаг, усаживаясь в кресло и пододвигая к себе завтрак. Во время поглощения завтрака в комнате появился начальник стражи.
        - Сколько у нас людей? - с набитым ртом поинтересовался у подоспевшего воина Марик.
        - Два десятка гвардейцев, господин архимаг, и еще пять солдат, несущих службу в местном гарнизоне.
        - Почему так мало?
        - Так узник же один.
        - Скачи в ближайший гарнизон. Пусть выделят с полсотни лучших воинов. Бумагу я тебе напишу после завтрака.
        - Что-то случилось?
        - Пока не знаю, - Серолицый плеснул в глиняную кружку вина и, опрокинув ее, отправил содержимое в рот. - И да, пусть готовят мой экипаж. Сразу после завтрака я вновь отбываю в столицу.
        На лице коменданта отразилось несказанное облегчение, но Марик этого не видел. Склонившись над тарелкой с завтраком, он ловко орудовал ножом и вилкой, поглощенный больше своим желудком, чем заботами королевства.

* * *
        Всю дорогу до столицы архимаг провел в пьяном угаре. До икоты боясь гнева монарха, Серолицый все больше налегал на вино, и к концу второго дня пути, когда до ворот оставалось совсем немного, он умудрился прикончить пятый бурдюк. Вот только все опасения его оказались напрасны. Начисто забыв об осторожности, его величество еще вчера вечером отбыл из столицы, чтобы лично проинспектировать закупку новых ездовых лошадей.
        Лошади, женщины, вино - три порока, преследовавшие короля, мешали ему думать и руководить страной. В столице архимага ждал другой, более суровый и властный человек, негласный правитель королевства, по указанию которого творились все великие дела. Об этом догадывался и сам Марик, и боялся этого еще больше. Его терзали страх, опустошенность и неуверенность в завтрашнем дне, да и последний бурдюк с вином показал дно.
        Глава 34
        Войско двигалось молча. Ни криков, ни ропота или мата. Воины шли лигу за лигой по лесным дорогам и горным перевалам. Войско страшное, непобедимое. Воины, не знающие боли и усталости, коим неведомы пощада или сострадание, - они шли убивать.
        В планах главнокомандующего, впрочем, подобного не было. Виллус стоял на склоне горы, с удовольствием наблюдая, как его мертвое войско вытекает из пещеры и строится в ровные шеренги. Солдат за солдатом, сотня за сотней, бывшие при жизни умелыми воинами, они, громыхая доспехами, строились в ущелье.
        - Тридцать сотен, хозяин, как ты и говорил. - Подошедший сзади Урх довольно усмехнулся, наблюдая за воинами-мертвецами. - Как ты думаешь, они осилят этот поход?
        - Уверен, что осилят, - на лице мертвого некроманта играла улыбка. Честная, открытая, и если бы кто-то посторонний посмотрел на мага со стороны, то увидел бы просто веселого, хоть и очень бледного парня в компании клыкастого здоровяка.
        - Но они смердят как недельное жаркое. С тобой такого нет.
        - Запах - условность…
        Маг пожал плечами и взглянул на песочные часы, стоящие на камне неподалеку от входа в лабораторию. Песок уже почти высыпался из верхней колбы и наполнил нижнюю. Последние крупинки струились по узкой стеклянной горловине, падая вниз и отмеряя последние дни этого мира. И вот они упали, а вместе с ними шагнул на свет последний мертвый солдат.
        - Барабаны бы нам, - мечтательно протянул Урх, закатывая глаза. - Барабаны и стяг. Представляешь, дядя-нежить, как они смотрелись бы, когда молча, не меняя выражение лица, зашагали бы навстречу королевской гвардии под дробный барабанный бой! Эти жалкие людишки побегут сломя голову, не разбирая ничего на своем пути…
        - Фантазер ты, Урх, - вновь улыбнулся некромант. - Вот только никого атаковать мы не будем.
        - А зачем же тебе столько солдат?
        - Для острастки. Не хочу лишних жертв. Явись ты под стены крепости с горсткой магов, и начнется заваруха, а если прибудешь один, но за твоей спиной будет триста хорошо вооруженных бессмертных воинов, вот тогда с тобой заговорят по-другому.
        - А дальше?
        - Дальше посмотрим.
        Глава 35
        Вот уже второй день маэстро Дули скучал на верхнем этаже «Жареного гуся», безвылазно сидя в крохотной комнате и листая старинные фолианты. За плату которую он предложил трактирщику тот исправно носил ему мясо и вино, а заодно держал язык за зубами. В день, когда гонцы от Виллуса, наконец, пожаловали в город, улицы были заполнены приезжими, прибывшими посмотреть на самое радостное и помпезное празднество «Наступление весны». Горожане, кто как мог, украшали улицы, дома и лавки, фонарные столбы и заборы. Ленты и венки из чудом найденных на покрытых талым снегом полях цветов раскрашивали город новыми радостными красками, и многие, стряхнув пыль с крышек сундуков, доставали оттуда свои лучшие наряды.
        Бывший маг мог гулять по улицам безбоязненно. Поддельная подорожная и дорогой костюм внушали уважение даже самым придирчивым стражникам, но волна воспоминаний, нахлынувшая на него в тот момент, когда его сапог после почти четвертьвекового отсутствия ступил на каменные мостовые Мраморного Чертога, погнала его назад в кабак. Там за кувшином вина, забившись в дальний угол общей залы, бывший маг мрачно цедил вино из большой глиняной кружки и вспоминал дела прошлых лет.
        Сидя на своем привычном месте, забившись в тень и накинув на лицо капюшон, маэстро не спеша отхлебывал из кружки. Вдруг в зал таверны вошли трое. Первый, высокий, невероятно широкий в плечах воин, с осанкой и манерами офицера войск его величества, с сомнением оглядел зал и, увидев свободный столик, поманил своих друзей. Второй, черноволосый малый со свежей повязкой на шее, толкнул в бок рыжебородого детину и что-то прошептал тому на ухо. Рыжий согласно закивал, тряся золотой серьгой в ухе.
        - Хозяин, вина! - пророкотал он сквозь шум толпы.
        Дождавшись, пока вновь прибывшие рассядутся по местам, Дули встал и направился к посланникам.
        - Приветствую вас, благородные воины, - тихо произнес он, без разрешения присаживаясь на свободное место.
        - И тебе, незнакомец, не хворать.
        Рыжий дернулся, желая поставить наглеца на место, но мозолистая широкая ладонь старшего легла ему на плечо.
        - Я вас ждал, - улыбнулся бывший маг, пряча улыбку в тени капюшона. - Все как и было сказано: лучник и два наемника, один из которых столь неосторожен, что носит в ухе приметную золотую серьгу. Был с вами еще один, странный и дерганый малый, которого я тут не вижу.
        Рыжий смутился и машинально провел рукой по украшению.
        - Ты, как понимаю, тот человек, кому мы должны передать послание? - поинтересовался Аскольд, с интересом осматривая незнакомца.
        - Да, - подтвердил Дули. - Деньги со мной, можете в этом убедиться. - Рука маэстро скользнула за подкладку плаща, откуда один за другим на стол легли четыре туго набитых кошеля.
        - Проверь. - Азарот кивнул Суни, и тот, подцепив один из кошелей кончиком кинжала, пододвинул его к огарку вечной свечи, трепыхающей неясным пламенем в миске посреди стола. Ловкие пальцы наемника развязали узел, и на стол выкатилась полновесная золотая монета. Все еще не особо доверяя, брюнет подхватил ее и, попробовав золото на зуб, довольно кивнул.
        - Все честно, командор. Золото настоящее.
        - Свиток, - тонкая, изящная ладонь протянулась вперед, и Азарот вложил в нее послание. Серый холщовый мешок в ту же секунду оказался на полу, и в руках Дули появился длинный деревянный тубус, опечатанный с двух сторон сургучной печатью. Убедившись, что печать не сломана, маэстро сбил задвижку и вытряхнул на стол листок пергамента.
        - Что это, если не секрет? - поинтересовался Нирон, убирая свою часть оплаты подальше за пазуху.
        - Это? - губы Дули вытянулись в одну сплошную нить. - Хотите полюбопытствовать? - бывший маг развернул на столе свиток и, поставив на углы тарелки и кружки, чтобы пергамент не сворачивался обратно, откинулся на спинку кресла. - Прошу любить и жаловать.
        - Схема, - поморщился разочарованный наемник.
        - Оборонительное сооружение, - предположил Суни, внимательно вглядываясь в линии и кружочки на бумаге.
        - Башня Слоновой Кости, - три пары глаз уставились на Азарота, как ни в чем не бывало отхлебывающего из большой глиняной кружки с выщербленными краями.
        - А ты, стрелок, не так прост, - усмехнулся бывший маг, пряча пергамент в рукав.
        - Что за башня такая, командор? - Наемники требовательно посмотрели на Азарота, а тот, в свою очередь, вопросительно взглянул на человека в капюшоне. Дули кивнул.
        - Чего уж там, рассказывай.
        - Есть такая башня, друзья, - поскреб щетину на подбородке опальный командир королевских стрелков. - Раньше, лет тридцать, а то и сорок назад каждый знатный воин, лучник, пехотинец, арканер или кавалерист сочли бы за честь встать там в почетный караул. Там хранится истинная королевская печать, в пределах которой не действует ни одно заклинание. Тридцать лет назад правила игры изменились. Вокруг башни бродят дикие банши на цепи, три роты боевиков, закутавшись в красные плащи, стоят на скалах, готовые в любой момент превратить окружающий их мир в один сплошной сгусток пламени…
        - И позвольте спросить, зачем вам план святая святых всех магов Срединного королевства? - задал прямой вопрос рыжебородый.
        - Для общего блага, - вновь улыбнулся Дули и потянулся за своим кувшином. Капюшон, до этого закрывающий лицо, сполз, открыв высокий испещренный морщинами лоб и седые волосы бывшего мага. - Или для восстановления справедливости. Это уж вам судить.
        - Мы судить не будем, - отмахнулся Азарот, опрокидывая в рот остатки вина. - В столице мы гости незваные, так что пора убираться отсюда восвояси.
        - А я бы предложил вам задержаться. - Рука маэстро исчезла за пазухой, и на стол вновь лег пухлый кошель. - Есть работа, и как раз для таких отчаянных людей, как вы.
        - Что нужно делать? - поинтересовался Суни, лениво болтая ногой и как бы невзначай осматривая посетителей таверны. Люди были вокруг самые обычные. Мастеровые, солдаты, мелкие купцы. Все они, сидя за кружкой доброго пива, отдыхали после трудового дня, наслаждаясь ужином и хорошей компанией. Одно только привлекло внимание наемника. В противоположном углу зала за столом разместилось несколько студентов Магической академии, о чем ярко свидетельствовали новенькие мышиные плащи и широкополые шляпы. Трое из компании были не старше первого курса, иначе бы давно забросили форму и щеголяли в обычных повседневных нарядах. Миловидная рыжая девушка и долговязый очкарик в пестром жилете тоже особо не заинтересовали, но вот последний из компании, крепко сбитый парень с крупными породистыми чертами лица, волевым подбородком и замашками лидера воину не понравился. Слишком уж живо бегали глаза юноши, слишком пристально он смотрел на их стол и слишком долго не отводил взгляда от щедрого нанимателя. Через несколько секунд один из первокурсников тоже уставился в их угол, да так, похоже, удивился, что у него отпала
челюсть.
        - Командор, - не дожидаясь ответа мага, Суни осторожно потянул Азарота за пояс. - За нами следят.
        - Кто? - напрягся Аскольд, невзначай опуская руку на рукоять меча, торчащую из-под походного плаща.
        - Вон там, студенты. Самый дальний столик по стене от камина.
        Сначала Нирон, а за ним и Дули осторожно взглянули в указанном направлении, а из-под капюшона бывшего мага донеслась негромкая брань.
        - Что такое? - усмехнулся Аскольд, наблюдая за реакцией собеседника. - Старые знакомые?
        - По крайней мере, один, - Дули скинул капюшон на плечи и, плеснув себе вина в опустевшую кружку, поднес ее к губам. - Мой ученик, очень одаренный молодой человек. Жаден до знаний. Лекарь Сун собственноручно и по моему настоянию выписал ему рекомендацию в Магическую академию. Не думал, что столь большой и шумный город, как Мраморный Чертог, сведет нас снова.
        - И почему же он так удивлен?
        Дули улыбнулся и, наклонившись над столом, прошептал:
        - А это уже не ваше дело, господа наемники. Во всяком случае, пока.
        - Однако. - На лице Азарота заиграли желваки. - Вы бы, милейший, осторожнее со словами. Слово - штука такая, что ранить может посильнее кинжала.
        - Простите, господа, - маг выпрямил спину и скрестил руки на груди. - Но это действительно так. Тайна, связывающая меня, того удивленного юношу и еще нескольких близких моему сердцу людей, действительно не ваше дело. Если мои слова показались резкими или обидели вас, приношу свои извинения, но от сказанного не откажусь.
        - Вот это да! - расхохотался Нирон. - В первый раз слышу, чтобы так витиевато и изящно нас послали. И ведь не обидеться толком, человек-то извинился и признал свою неправоту.
        - Оставим мальчишку, - пальцы Дули застучали по столу, выбивая нервную барабанную дробь. - Как насчет новой работы?
        - Вы не сказали сути, милейший… - тут же напомнил Суни.
        - Суть проста, - усмехнулся маэстро. - Требуется взорвать Башню Слоновой Кости.
        На секунду над столом повисло неловкое молчание. Наемники удивленно смотрели на своего нанимателя, силясь понять, шутит он или нет. Удивление Азарота было же несколько другого свойства.
        - И как же ее взорвать? - первым заговорил бывший командир королевских стрелков. - Даже если отбросить диких банши и орды красных плащей, курсирующих вокруг башни денно и нощно. Насколько я знаю, башня непоколебима. Ничто на всем белом свете не способно нанести ей урон. Именно потому там и хранится королевская печать, истинная, как самый первый медный грош, вышедший из-под станка монетного двора его величества.
        - Этот чертеж, - рука мага любовно погладила край свитка, торчащего из-за пазухи, - есть не что иное, как головной план строительства костяного оплота. Строил его самый первый, истинный маг, который отлично понимал, что такое равновесие, и строго соблюдал его. Нет злобы без доброты, нет пустыни без океана…
        - …нет добродетели без порока, знаем, слышали, - отмахнулся Азарот. - К чему ты клонишь?
        - Чертеж нашел один мой старинный друг в ходе долгих и кропотливых исследований и, естественно, в самом начале не придал ему особого значения. Но каково же было его удивление, когда, взглянув на рисунок внимательней, он вдруг понял, как восхитительно прочна и в то же время хрупка эта конструкция.
        - Так не бывает, - покачал головой Суни. - Либо она прочная, либо разваливается по частям. Это же не сталь до закалки?
        - Наемник, ты сам ответил на свой вопрос. Башню не успели достроить. Истинный маг погиб в очередном бою со степными захватчиками, приняв неравный бой. Идею же его, последнюю и сокровенную, воплотить не успели, а шедшие следом мастера и маги не смогли даже в полной мере осознать ее необходимость. В итоге, имея на руках самый первый чертеж, мой друг рассчитал точки наибольшего напряжения конструкции. Их всего четыре. Одна около главного водостока, почти под прутьями из магического железа. Вторая у левого порта, в трех шагах от главного поста. Третья и четвертая находятся по южной и северной стороне костяного укрепления, образуя правильный крест. И если один, два или даже три удачливых сукиных сына прокрадутся туда, ну, скажем, в день всеобщего праздника Прихода весны, когда банши будут вялы, а маги переберут со спиртным, и осторожность их притупится, а затем заложат особые заряды с пылающим песком…
        - То башня развалится, - вмешался Нирон, но маг отрицательно покачал головой.
        - Нет, мой друг, кость слона останется в целости и сохранности, но вот площадка, на которой помещена печать короля, даст трещину.
        Брови Азарота взметнулись вверх, и рука неосознанно потянулась к рукояти меча.
        - Ты хочешь уничтожить печать короля? - рыкнул он, приподнимаясь над столом. Суни и Нирону стоило немалых усилий усадить командора на место. Повиснув на стрелке, оба в голос зашипели, вращая глазами и умоляя командира не совершать опрометчивых поступков.
        - Спокойно, Азарот, - зачастил испугавшийся шума Суни. - Может, не все так плохо, как описывает этот парень. Ну что будет плохого, если сломать какую-то печать? Сделают новую.
        - Не сделают, - Аскольд с презрением посмотрел на сидящего в углу незнакомца, как ни в чем не бывало пополняющего запас вина в своей кружке из кувшина, принесенного наемникам.
        - И не надо… Печать будет сломана, но не уничтожена, - улыбнулся Дули. - Вам всего и надо, что прокрасться к башне, заложить заряды и получить за это гору денег. Каждому я положу по тысяче золотых монет. Три тысячи чистым золотом. Деньги немалые. Вам, парни, за такой куш вкалывать пришлось бы еще с десяток лет. А тут получите свое, отойдете от дел, купите домик в тихом уютном месте на берегу реки и заживете в свое удовольствие.
        - Ты понимаешь, что ты нам предлагаешь? - командор немного поостыл, но все еще не успокоился. Ноздри его воинственно раздувались, глаза метали молнии, и правая рука сжималась в кулак, готовая в любой момент метнуться к виску странного господина. - Посягнуть на величайшую реликвию, на которой и именем которой клялись нести службу тысячи храбрых воинов, магов и лекарей. Ты предлагаешь нам покуситься на святыню?!
        - И за это я плачу вам неплохие деньги, - тут же напомнил Дули.
        - Ну ладно, - Нирон хитро подмигнул товарищам и, повернувшись к магу, впился в него взглядом. - Нам, положим, нечего терять. Всех нас разыскивает стража и, если поймает, не миновать нам петли. Но тебе-то с этого какой интерес?
        - Их сразу два, - пояснил маэстро, не отводя взгляда от рыжебородого. - Но, к великому моему сожалению, доверить их вам сейчас я не могу. Слишком опасно. Но если вы хотите правды, то могу вас заверить, что ваши действия, пусть даже и щедро оплаченные, помогут восстановить справедливость и наказать предателя и труса.
        - Нам нужно подумать, - в сомнении кивнул командор. - То, что ты предложил, слишком спорно и требует обсуждения.
        - Не стану вас торопить, - Дули поднес к губам кружку и вновь бросил взгляд на столик студентов, за которым в кругу друзей праздновал свое вступление в «Чернильные пятна» сын фермера и будущий маг Фридрих Бати. Мальчишка немного успокоился, отойдя от первого шока, и больше не пялился на мага, а только бросал в его сторону осторожные взгляды. В его глазах читались недоумение и страх. Недоумение от поступка своего старого учителя и страх за него. - До праздника осталось еще два дня. У вас будет время все обсудить и как следует ознакомиться с обстановкой в городе и в окрестностях костяной башни.
        - Где тебя найти, если что? - Аскольд поднялся из-за стола и, вытащив из кошеля пару серебряных монет, бросил их на стол.
        - Я остановился в этом доме, на самом верхнем этаже. Зовут меня Дули, я школьный учитель из южных пределов. Если вы решите меня найти, оставьте весточку у хозяина заведения.
        Суни и Нирон, последовав примеру командира, начали вылезать из-за стола, тяжело дыша и сыто отдуваясь. Три кувшина вина и жареный поросенок… Теперь наемников клонило ко сну…
        - Хорошо, маэстро. С мальчишкой потолковать?
        - Не стоит. У нас с ним особое соглашение. - Маг усмехнулся и, поднявшись из-за стола, накинул на голову капюшон. - Если вы до торговой площади, то я вас провожу. Нужно отойти после сытной пищи и растрясти старые кости.
        - Как знаешь, - Азарот кивнул своим, и вместе они заторопились к выходу.

* * *
        Дождавшись, пока четверка за столом встанет и направится к двери, Фридрих начал собираться.
        - Ты куда? - Байк пьяно икнул и уцепился за пояс товарища.
        - Надо, Марвин, отстань, - проворно высвободившись из рук приятеля, Бати покопался в кармане и вложил в руку Байка горсть монет. - Держи вот, этого должно хватить. Встретимся в общежитии, - и, развернувшись, поспешил к выходу.
        Быстро пробежав сквозь шумный обеденный зал, мальчишка вскочил на крыльцо и завертел головой в поисках учителя. Вечерний воздух приятно холодил кожу. Фонари, освещающие улицу, в этот поздний час отбрасывали странные гротескные тени на мостовую, а мимо Фридриха прогуливались парочки влюбленных или загулявшие студенты. Троих наемников и старого школьного учителя след простыл. Спустившись с крыльца на мостовую, Бати вновь закрутил головой, в тщетной попытке найти маэстро, и взгляд его уперся в темную фигуру в плаще, мирно стоявшую в проулке за «Жареным гусем».
        - Не меня ищете, молодой человек?
        - Маэстро! - Фридрих обрадованно замахал рукой и поспешил навстречу Дули. - Какая неожиданность!
        - Тише, парень, тише, - на лице бывшего мага появилась печальная улыбка.
        - Вам разрешили вернуться в столицу?
        - К сожалению, нет, мой юный друг.
        - Тогда вы в опасности, учитель!
        - Знаю, - Дули подошел к возбужденному подростку и положил ему руку на плечо. - Послушай меня, Бати. Помнишь наш памятный разговор около портрета в гостиной и твое обещание?
        - Конечно, учитель, - уверено кивнул Фридрих. - Не бойтесь, я вас не выдам. Более того, я сохраню вашу тайну, но умоляю, будьте осторожнее. Какое бы важное дело ни заставило вас нарушить запрет, держитесь подальше от стражи. Люди, с которыми вы сидели, ничего кроме неприятностей принести не смогут. Коль так и сказал, мол, наемники и бывшие солдаты, а те парни не робкого десятка и склонны к авантюрам.
        - Мне лестно, Фридрих, что ты так печешься о моей безопасности, - засмеялся Дули. - Но уверяю тебя, мне ничего не грозит. Теперь запомни. Ты меня не видел. Если вдруг появится маг, даже самый главный, и начнет выспрашивать, то ты…
        - Распрощался с вами две недели назад и больше не встречался?
        - Верно. А теперь расскажи, как ты тут?
        - Все великолепно, - зачастил Фридрих, размахивая руками. - Я поступил в университет, обзавелся новыми знакомыми, вступил в студенческую гильдию и сражался с настоящим банши.
        - И все это за две недели? Потрясающе… - маг прищурился и внимательно посмотрел на сына фермера, светящегося от счастья, как начищенный до блеска гвардейский шлем. - А что у тебя за друзья?
        - Они отличные ребята. Мальком, к примеру, сын пекаря, добрый большой парень с открытым сердцем. Марвин из семьи кузнеца, трусоват, но верен делу. Кольт умный и начитанный малый. Лоя, красавица и хитрюга, каких свет не видывал. Дик, будущий некромант и мировой…
        - Это не тот ли высокий темноволосый…
        - Именно он.
        Дули на секунду задумался.
        - Ладно, Фридрих. Я рад, что у тебя все нормально, но мне пора бежать. Встретимся позже. Возможно, я попрошу сделать мне небольшое одолжение.
        - Для вас что угодно, учитель, - от усердия и переполняющей его энергии Бати даже подпрыгнул на месте, чем вызвал новый приступ смеха Дули.
        - Хватит, - прошептал тот, вытирая выступившие на глазах слезы. - Запомни, ты меня не видел. Если будут спрашивать, зачем пошел, скажешь…
        - По нужде…
        - Верно.
        Дождавшись, пока радостный Фридрих скроется за поворотом, маэстро заложил руки за пояс и неспешно направился по ярко освещенной улице в сторону шумной и многолюдной торговой площади. В эти весенние дни жизнь там не утихала ни на секунду. Лотки торговцев даже в самый поздний час были завалены сдобой, пирожными и бочонками со сладким сиропом. Продавцы сладкой ваты и леденцов курсировали между летних кафе, наперебой предлагая сладости посетителям, а фокусники и факиры под ликование толпы разыгрывали маленькие спектакли прямо на мостовой.
        Закусив край нижней губы и пребывая в крайней задумчивости, бывший боевой маг брел, не смотря под ноги, и не мог выкинуть из головы трезвый, внимательный и хитрый взгляд молодого мага.
        - Дик, будущий некромант, - бубнил он про себя. - Странно. Очень странно. Почему касательно этого молодого человека у меня такое плохое предчувствие?
        Смешавшись с толпой, Дули побрел вперед и, зайдя в кафе, заказал себе порцию горячего чая. Пить вино или пиво ему решительно надоело. Наступали времена, когда трезвая голова была важнее всего.
        Глава 36
        Служить главой городской стражи было почетно и прибыльно, но невыносимо скучно. Занимая этот высокий пост, вот уже десять лет Гарибальди вставал в восемь утра, плотно завтракал, целовал жену и отправлялся на службу давно привычным маршрутом. Там, в просторном кабинете за ворохом бумаг, докладных записок и приказов, спускаемых королевской канцелярией, он проводил большую часть дня, пил чай с лимоном и мечтал о том дне, когда, подкопив денег, он выйдет на пенсию и купит уютный домик в южном уделе, переберется туда с супругой и заживет спокойно и счастливо.
        Утро того дня не заладилось с самого начала. Излюбленная каша с изюмом подгорела, так как замечтавшаяся кухарка забыла вовремя снять лакомство с плиты. Позже обнаружилось, что в доме нет и капли пива, и, уже подойдя к двери своего кабинета, начальник стражи поскользнулся и сломал каблук своих лучших выходных туфель. Хмурый, как туча, он ворвался в кабинет и, хлопнув дверью, захромал в сторону кресла. На письменном столе между двух тяжеловесных подсвечников он каждое утро наблюдал две стопки бумаг, накопившихся за ночь. Верный секретарь Мартин сортировал депеши, раскладывая их по степени важности, чтобы, придя на работу, Гарибальди, едва взглянув на свой стол, мог понять, какой объем писанины ему сегодня предстоит. Левая стопка обычно содержала донесения с ворот, в которых бдительная стража отписывалась обо всех проходящих грузах, вызвавших подозрение. В правой были сложены донесения о нарушениях и пьяных дебошах, а также арестованных и по той или иной причине оказавшихся за решеткой в ночной час.
        Самые важные указы и письма Мартин складывал в третью стопку. На этот раз стопок документов было четыре.
        - Мартин! - Гарибальди схватил со стола колокольчик и отчаянно замахал им над головой.
        - Господин глава стражи, - секретарь появился в дверном проеме мгновенно, как будто до этого стоял за закрытой дверью и ожидал истошного звона.
        - Что ты натворил у меня на столе?
        - Что же, господин глава?
        - Стопки. Их две, максимум три. Сегодня же их четыре. Или ты, лентяй, не успел разобрать корреспонденцию, и король зря положил тебе жалование?
        Худой длинноволосый Мартин поправил старенький сюртук и, ссутулив плечи, засеменил к столу начальника.
        - Вот тут, - палец секретаря указал на левую стопку, - текущие донесения со всех ворот. - Тут, - тонкий бледный перст с обкусанным ногтем переместился к правой, - доклады об арестованных и штрафах. - Тут, - палец перекочевал к следующей, - срочный приказ из дворца о розыске одного субъекта, а вот тут, - голос Мартина стал торжественен и многозначителен, - доклад о том, что этот субъект был замечен вчера вечером на торговой площади.
        - Даже так, - ахнул Гарибальди, скидывая поврежденную туфлю и с сомнением поглядывая на дырку в чулке, открывающую на всеобщее обозрение пожелтевший ноготь большого пальца. - Тогда иди вон и дай мне поработать.
        - Слушаюсь! - секретарь щелкнул каблуками и вышел вон, а начальник стражи потянулся за указом из дворца.
        - Так, посмотрим. - Вытерев о сюртук вспотевшие ладони, Гарибальди взял листок и углубился в чтение.
        Глава 37
        Мертвая армия, прекрасная и ужасающая одновременно. Сотни воинов, с ног до головы закованных в доспехи, отмеряя ритм под бой барабана, который все-таки раздобыл зеленый великан, слаженно двигались через перевал. Ни звука, ни хохота или ругани, только шаг, четкий и резкий.
        Раз, два, раз, два, мертвый полк идет. Не стой на пути, живой, затопчут, растерзают, вырвут сердце и бросят его шакалам. Им плевать, во что ты веришь, им все равно, кто ты и каков твой жизненный путь.
        Раз, два, раз, два. Мертвый полк идет.
        Особо не церемонясь, Виллус гнал свое молчаливое воинство через лес, неуклонно приближаясь к заветной цели. План его был прост и оттого гениален. Однажды, блуждая среди пыльных полок королевской библиотеки, невидимый для живых, некромант наткнулся на любопытнейший документ времен столь старых, что даже он, поднаторевший в древних рукописях, затруднился датировать ветхий пергамент. Как ни странно, но уникальный документ лежал не в хранилище глубоко под землей и даже не в высшей магической библиотеке, а пылился на полках вместе с никчемными трудами магов стихий и некромантов. Почему Виллус обратил на него внимание, он, наверное, и сам затруднился бы ответить. Решив было пройти мимо полок, он остановился и, терзаемый любопытством, развернул документ. Каково же было его удивление, когда перед глазами мертвого мага предстал истинный план Башни Слоновой Кости, хранилища уникальных заклятий, на которых базировалось все современное общество. Десятки магов, создавая что-то необычайное и сложное, несли и прятали внутри костяных стен оригиналы и чертежи, а затем грозное людское воинство бережно охраняло
секреты, выдавая на потребу толпы только результат.
        С годами костяная башня стала обрастать артефактами, привезенными из далеких земель. Часть из них для удобства лежала на мягких шелковых подушках, и любой маг высшей категории, получив доступ к сакральным знаниям, исследовал диковинки и набирался опыта. Был там и самый главный, ценнейший предмет, печать короля, которая по сути таковой не являлась. Символ, похожий на корону, три острых зубца, воспроизведенные первым магом в своем самом сильном заклятии, означали рождение, жизненный путь и конец любого человеческого существа, но отождествленный с символом власти, сложенный из редких минералов узор на полу главного хранилища стал отправной точкой для многих событий, произошедших много лет назад, происходящих сейчас и почти наверняка в будущем.
        Был у артефакта один замечательный, но не для всех удобный эффект. Он блокировал любого из магов, поместившего туда свой медальон. По доброй ли воле или принуждению, но, попадая под воздействие печати короля, он захлопывал перед мастером ментальные двери. Такой медальон имел каждый выпускник Магического университета. Простая медная бляха на кожаном шнурке выдавалась вместе с дипломом, и совет вносил в него все данные, своего рода отпечаток пальца, который ни с чем не спутаешь. Провинившийся, лишившись амулета, разумеется, полностью своих способностей не лишался. Он мог делать простые, почти ярмарочные фокусы, наподобие разведения костра хлопком ладони, или лечить простейшие раны. Но стоило ему замахнуться на что-то большее, потянуть за ниточки кармических преград и начать наводить те самые легендарные ментальные мосты, связывающие любого мага с таинственной аурой, окружающей земли королевства, мертвое море и серые пески, как печать короля оживала, приходила в действие и наносила столь мощный удар, что после него многие лишались рассудка. Старинный предмет, вышедший из рук первого мага, не калечил
тело, он бил прицельно и точно, в голову, в мысли, в сознание. Получив такой щелчок по носу, многие быстро теряли охоту повторять эксперимент и смиренно ждали, пока его королевское величество и архимаг сжалятся и бляха на кожаном шнурке вернется назад к своему хозяину.
        Ну, а план был прост и ненавязчив. Скопировав схему, Виллус рассчитал слабые точки, огрехи строителей. Требовалось просто найти наемников и поручить им заложить в фундамент костяного строения четыре мощных заряда. Печать треснула бы, и блокируемые бляхи, даже не вернувшись к своим хозяевам, позволили бы тем вновь пользоваться своими магическими навыками. Эта операция, запланированная на первый день праздника весны, когда в столице и ее окрестностях творился сущий переполох, была возложена на старого друга Дули. Сам некромант, собрав воинство и разузнав через подкуп и шпионов местонахождение Артура Барбассы, своего учителя и кумира, решил штурмовать тюрьму и во что бы то ни стало выпустить бывшего архимага на свободу. Но как перебросить через полкоролевства мертвую армию, не всполошив короля и его приближенных? Стоило смердящему воинству появиться вблизи любой деревушки, как слухи о странном походе разлетелись бы по всему королевству.
        В этом некроманту помог Урх, друг и ближайший советник в одном лице, который с готовностью рассказал о разветвленной системе подземных рек, в древности использовавшихся как торговые пути. Стоило мертвецам спуститься и, погрузившись на плоты, отправиться в путь, как через пару часов они уже подступили бы к границам Срединного королевства. Другой туннель вел в южные и северные пределы, разделяя бурный подземный поток на два рукава. Некоторые из проходов, чье направление и назначение были забыты за давностью лет, могли заканчиваться водопадами, обрушивающимися вниз, в самое сердце земли, но другие, проверенные и надежные, позволяли мертвому магу уже через три дня провести мертвый полк к стенам тюрьмы, чтобы начать осаду.
        Глава 38
        Как праздничен и многолюден был сам дворец, так печальны и пусты задние комнаты и залы. Там, в одной из комнат, устроившись на неудобной скамейке напротив тяжеловесной, обитой деревом и стальными полосами двери ожидал аудиенции Марик Серолицый. Архимаг нервничал, нервно теребя в руках испачканный носовой платок, елозил подошвами ботинок по гладким доскам пола и с надеждой поглядывал на большое окно, сквозь немытые стекла которого в коридор пробивался свет весеннего солнца. От страха и перегара предателю избавиться так и не удалось, как он ни старался, заедая свои путевые возлияния петрушкой и чесноком.
        - Войдите. - Тяжелая дверь скрипнула массивными петлями и открылась, приглашая мага внутрь. Тот осторожно встал и, втянув голову в плечи, поплелся как на эшафот, приволакивая ногу и потея как мышь.
        Зал, в котором предстояло оказаться перед светлыми очами ключевой фигуры королевства, был обставлен по-спартански. По серым стенам, украшенным выцветшими от времени гобеленами, изображавшими сцены жизни правителей прошлого, стояли длинные деревянные скамьи. Стройные ряды книжных полок отгораживали половину помещения, письменный стол и простой стул из каменного дерева с выгнутой спинкой. На столе, среди стопок бумаг, карт и письменного прибора возвышался огромный череп дракона, от которого исходили волны ненависти и смерти. Животное было мертво уже более трехсот лет, но в его костях сохранилась вся злоба к этому миру, и теперь, став обычным украшением, он служил хозяину кабинета для создания соответствующей атмосферы.
        Маг, а это был именно он, сидел за столом, надвинув на голову капюшон, и в свете вечного огарка что-то размашисто писал на обрывке карты, то и дело отвлекаясь и сверяясь со старинным фолиантом.
        - Я слышал от короля, будто бы Барбасса заговорил? - речь повелителя была спокойна, но при первых звуках его голоса архимага прошиб холодный пот.
        - Да, милорд, - спина Марика изогнулась в низком поклоне, и, встав перед собеседником по стойке смирно, он застыл в немом ожидании.
        - И что же он сказал? - маг отвлекся, поднял голову и пристально посмотрел на Серолицего, отчего тот чуть не потерял сознание.
        - Что появится маг небывалой силы, - пролепетал Марик.
        - Странно, очень странно, - отодвинув обрывок карты, повелитель встал из-за стола и, сцепив руки за спиной, начал не спеша прохаживаться по комнате. - Ничего такого я не чувствую. Если старик вдруг решил подать голос после того, как молчал на протяжении тридцати лет, то это - дурной знак. Что ты предпринял, чтобы предотвратить возможную опасность?
        - Гарнизон крепости, где заточен Барбасса, усилен, - принялся отчитываться о проделанном архимаг. - Некоторые верные милорду маги отозваны с границ и прибудут в столицу Городской страже выдан наказ тщательно отслеживать перемещение всех подозрительных лиц и, если даже тень сомнения появится, тут же отписываться в канцелярию его величества.
        - Это хорошо. - Губ мага коснулась легкая пренебрежительная улыбка.
        - Одно только печалит меня, милорд…
        - Что?
        - Дули пропал.
        - Это плохо. - Губы мага превратились в узкую бледную щель, и он резко обернулся к Марику, смерив того презрительным взглядом. - И как же это вышло, что я узнаю об этом постфактум? Так сказать, свершилось, и делайте с ним, что хотите?
        - Не извольте беспокоиться, милорд, - спина архимага вновь согнулась в раболепном поклоне. - Агенты уже донесли, что видели Дули вчера вечером на одной из торговых площадей. Сведения неточные, и сейчас с десяток верных воинов прочесывают указанный район.
        - Отлично. Найдите Дули и бросьте его в темницу. Совсем ополоумел старый черт, раз решил, что может наплевать на королевский запрет. Мы же все чтим его величество Антуана? Не так ли?
        - О да! - будто деревянный болванчик, закивал Серолицый. - Наш король - это надежда и опора. Он постоянно думает о благополучии королевства и его подданных…
        - …а также о бабах и выпивке, - хохотнул милорд. - Эх, была бы моя воля, давно бы сгноил этого мерзавца в подземельях, но что скажут соседи? Какой поднимется резонанс в обществе? Представляешь, Марик, я был недавно по делам у короля кочевников, которого называют не иначе, как великим ханом. Обзавидовался. Умный, дальновидный, имеет ко всему свой подход, а его пытливый ум и сильная рука не могут вызвать ничего, кроме восхищения. Покойный брат нынешнего короля, принц Кларион был существенно умнее своего родственника, и нелепая случайность, заставившая его отойти в мир…
        Слушая монолог милорда, Марик Серолицый внимательно следил за мимикой и жестами властителя. Будучи трусом, но являясь далеко не дураком, он видел взволнованность и нотки тревоги в его голосе. Появление в Мраморном Чертоге опального мага, нарушенный обет молчания бывшего светлого архимага - все это складывалось в одну ниточку, способную привести к отгадке. Цепь ли простых случайностей или возможный заговор против королевства? Что несли все эти события, понять пока было очень сложно.
        - Эй. Ты меня слушаешь?
        Марик вынырнул из пучины собственных мрачных мыслей и быстро закивал.
        - Со всем вниманием, милорд.
        - Дули схватить незамедлительно, только в общую камеру его не бросать. Подвалы северного крыла дворца очень подойдут для моего расследования. Старый король Матеуш их именно для этого и использовал, и только спустя десять лет после его смерти под пыточные определили заброшенные казармы королевской гвардии, пустовавшие после переезда солдат на зимние квартиры. Ты понял меня? Результаты мне нужны уже сегодня вечером!
        - Будет исполнено, милорд, - последовал еще один низкий поклон.
        - Тогда пошел прочь и не заставляй меня жалеть о том, что я в свое время поставил тебя на этот пост и включил в свою игру. Помни, Марик, неудачников я не терплю.
        Выскочив из зала, архимаг поспешил прочь из этого серого, пропахшего злобой и страданиями крыла. Выйдя на улицу, он глубоко вздохнул и, подставив лицо солнечным лучам, замер так на некоторое время, закрыв глаза и разведя руки в разные стороны.
        - Что-то случилось, господин архимаг? - взволнованно поинтересовался проходящий мимо гвардеец.
        - А? Что? - Марик открыл глаза и в недоумении уставился на взволнованного солдата. - Ах, ты об этом? Нет, все нормально. Стосковался по солнцу после долгой лютой зимы.
        - Понятно, - гвардеец повел плечами и, звякнув парадными доспехами, закинул меч на плечо и отправился по своим делам.
        Быстро осмотревшись и убедившись, что за ним никто не наблюдает, архимаг вытащил из складок плаща небольшую флягу, выдолбленную из тыквы, свинтил крышку и сделал пару больших глотков. К запаху весенних цветов и первой травы тут же прибавились пары алкоголя.
        - Сопьюсь я на этой работе, - пробормотал Серолицый, пряча флягу за пояс. - Вот закончу это дело, разберусь с Дули и сумасшедшим старикашкой, да и подам в отставку Хватит с меня этих унижений.
        Глава 39
        Утро праздника зарядило дождем и испортило Дику настроение. Молодой некромант любил повеселиться, погулять, потанцевать с красивыми девушками - в общем, все, что было положено юноше его возраста, но дождь портил весь настрой и, навевая меланхолию вперемешку с дурными мыслями, заставлял глубже закутаться в старое шерстяное одеяло.
        Событий, произошедших за последнее время, хватило бы на повесть или небольшой роман. Но к писательской деятельности молодой маг склонен не был, не считая нужным переносить слова и мысли на бумагу, и пытался проанализировать все в собственной голове.
        Происшествие в восточном корпусе сначала удивило, потом напугало, а после, когда Дик решил разузнать о случившемся более подробно, и вовсе выбило из колеи. В управлении Магического университета имелись большие странности. Шутка ли подумать, пост архимага - первого человека после короля во всем Срединном - пустовал почти восемь лет. Верилось в это с трудом, и Дик, засучив рукава, начал было поиски, но потом со свойственным ему легкомыслием переключился на халявную выпивку от Фрида и напрочь позабыл об обиженном банши, несуществующем этаже и простеньких деревянных четках, которые, как простую игрушку, бросил вчера вечером на подоконник. Те лежали там и сейчас, забытые и никому не нужные…
        Мерзкий привкус во рту и явная жажда все-таки подняли Дика с кровати и, заставив надеть халат, выгнали в пустынный и серый коридор. Большинство учеников еще не вернулось с каникул, коридор протянулся по всему зданию, охватывая его кольцом, и, разбавленный лестничными пролетами, вел то к гардеробной, где хранилась зимняя одежда и спортивные снаряды, то к прачечной. Воды в здании давно уже не было. Магическая ее подача иногда прекращалась, а по весне ее отключали вовсе, резонно полагая, что для пустого здания она не особо и нужна. Кувшин надо было наполнить на улице, где при входе в корпус общежития бил фонтан.
        - Лучше бы фонтаны выключили, - зло процедил Дик, спускаясь по лестнице. Каждой клеточкой тела он чувствовал последствия похмелья. Помимо мерзкого привкуса во рту разламывалась голова и отчаянно болела печень, делая молодому некроманту первое тревожное замечание. Но ему было все равно. Наполнить кувшин живительной влагой, ну а потом…
        Вернувшись в комнату, Дик толкнул дверь и, пройдя к подоконнику, поставил рядом с четками кувшин с холодной водой.
        - Плохо после вчерашнего, парень?
        Дик резко обернулся и уставился на незнакомца, вольготно расположившегося на табурете. В одной руке незваный гость сжимал небольшую табакерку, другой прятал в нагрудный карман жилета белоснежный носовой платок.
        - А я вас знаю, - поморщился молодой некромант. - Вы тот, чью принадлежность и социальный статус вчера не смог разгадать Кольт. Как вы прошли в здание?
        - Шутишь? - губы мужчины расплылись в улыбке. - Два человека, один толчок, веревка или кусок одежды. Да я этот способ сам изобрел, так что найти лазейку в старом охранном заклятии способен.
        - Способ Дули… - меланхолично кивнул Дик. - Все верно. Одна лишь незадача. Магистр боевой магии Дули мертв.
        - Значит, ты разговариваешь с мертвецом.
        Минут пять играли в молчанку. Маэстро любовался произведенным эффектом, а молодой маг лихорадочно соображал, что ему светит от внезапного посещения, и, наконец, не выдержав, сдался.
        - С чем пожаловали, любезный несуществующий магистр?
        - С интересом… - хохотнул школьный учитель и, убрав в карман табакерку, встал с табурета. Пройдя к окну, он подцепил двумя пальцами лежащие на них четки и поднес их к глазам. - Откуда они у тебя?
        - Приятель принес, - нехотя ответил Дик, не сводя внимательного взгляда с посетителя.
        - Не Фридрих ли Бати?
        - Он самый, - смутился студент. - А откуда вы знаете?
        - Сейчас вопросы задаю я, - в голосе Дули послышались стальные нотки, и Дик разумно предположил, что с гостем лучше не спорить.
        - Ты умный парень, Дик. Зачем тебе эти проблемы?
        - Какие проблемы, несуществующий магистр?
        - Не придуривайся… - рыкнул на молодого человека бывший маг. - Почему ты хранишь у себя этот артефакт, и как он вообще сюда попал? Клянусь банши, Серолицый разнес кабинет Барбассы вдребезги, но так и не нашел того, что искал. Сердце всего заклятия, стройные ряды вкладок и формул, горький опыт и боль разочарования, и под конец успех, громкий, оглушительный, пьянящий. Вот что значат эти четки.
        - Опять этот Барбасса… - Дик сел на кровать и с новым интересом посмотрел на маэстро. - Сначала Фрид приносит на хвосте странную новость, где упомянут этот тип, теперь вот вы вламываетесь ко мне в комнату, и речь снова заходит о нем. Кто он, в конце концов?
        - Архимаг.
        - Постойте… - Дик поднял палец вверх. - Тут какая-то неувязочка. Архимаг назначается общим советом и, заступив на должность, занимает ее вплоть до отставки или смерти. Действующий архимаг - светлейший Марик, или, как его еще называют, Серолицый. Об архимаге Барбассе никто не слышал.
        - Значит, скоро услышат, - пожал плечами Дули. - Дам тебе бесплатный совет, парень. Артефакты силы, подобной этому, - палец мага уперся в четки на подоконнике, - имеют собственное понятие, кому принадлежать. Сейчас артефакт спит, но, когда проснется, очень удивится увиденному. Цепь заклятий попала в руки к избраннику, к тому, кого артефакт посчитал достойным. Отдай четки Фридриху. Так будет лучше.
        - А если не отдам? - набычился Дик, но Дули только махнул рукой.
        - Молодо-зелено… - протянул он, поднимая воротник плаща и направляясь к выходу. - Держать в собственности артефакт, тебя не признавший, значит навлечь на свою карму большую беду.
        - Тогда заберите! - зная, какие неприятности и беды может принести самодостаточный магический артефакт с сильными заклятиями, Дик бросился к подоконнику, схватил с него четки и протянул их застывшему в замешательстве маэстро. Тот помедлил, борясь с чем-то внутри себя, но потом сделал шаг и замотал головой.
        - Нет, юноша, увольте. Я не чувствую магию, но отлично знаю правила игры. Отдай четки Фриду. Так будет лучше. - И, кивнув на прощание, Дули вышел в коридор.
        Дик стоял в замешательстве. Тайна, новая, неизведанная и, конечно же, очень опасная, будоражила сознание молодого мага. Кем был этот Артур Барбасса, чей кабинет так тщательно спрятан в восточном крыле? Если он архимаг, то, значит, Марик - самозванец? Но если не так, почему все скоро об этом услышат?
        От обилия информации голова юного некроманта шла кругом. Ринувшись к окну, он схватил кувшин и, поднеся его к губам, сделал несколько жадных глотков. Дождь за окном набирал силу, стремясь из простой мороси перерасти в настоящий ливень, и на улицу абсолютно не тянуло. С другой стороны, тайна, неизведанная и загадочная, требовала действий. Вздохнув, Дик скинул халат и, быстро одевшись, накинул на плечи походный плащ. В библиотеку идти было бессмысленно, так же как, впрочем, и спрашивать у магов университета. В памяти юноши до сих пор звучал голос рыжеволосой подруги.
        «Он аж позеленел от услышанного, - рассказывала она, хитро улыбаясь. - А затем, взяв с меня слово никому и никогда, под страхом отчисления, не рассказывать о случившемся, умчался в библиотеку».
        - Что же делать? - Дик застыл на пороге, пытаясь найти ответ. - Куда податься, у кого спросить? - Разве что в королевскую библиотеку, но так просто его туда не пустят. Местные очень опасаются за сохранность редких книг и свитков, а сторожевой банши… - Банши! - Дик даже хлопнул в ладоши от удовольствия. - Вот кто мне поможет.
        - Надо идти к старому стражу, вооружившись кувшином вина и доброй порцией мяса, и он уж точно что-то посоветует. Старик простоват, но не глуп. Главное, чтобы после фридовых выходок отошел.
        Выйдя уже за дверь, Дик вернулся и, показав язык своему отражению в зеркале, схватил с подоконника четки. Повертев их в руках, молодой некромант хмыкнул, пожал плечами, завернул артефакт в платок и сунул в карман штанов.
        - Будет время, разберемся и с вами, - прошептал он, захлопывая за собой дверь и выходя в коридор. - Будет время, во всем разберемся.
        Глава 40
        - Я чувствую, что за мной следят, так что не будем зацикливаться на мелочах. - Ворвавшись в комнату, где остановились наемники, Дули бухнул на заваленный грязными тарелками стол большой, туго набитый мешок.
        - Что там? - поинтересовался Азарот, оторвавшись от полировки меча и переведя унылый взгляд на мага.
        - Взрывчатка. Четыре шашки с магическим порохом. Закладываешь в указанное место, поджигаешь фитиль, и бабах! - Маэстро раскинул руки в сторону и надул щеки, пытаясь показать всю мощь принесенных им зарядов. - Кстати, а где твои друзья?
        - Суни ушел на рынок, - Аскольд отложил в сторону меч и кусок ветоши, спрыгнул с кровати и подошел к столу, на котором лежало орудие возмездия. - Нирон завел интрижку с дочерью трактирщика, такой розовощекой пышногрудой девахой по имени Мари.
        Открыв горловину мешка, командор с интересом посмотрел на четыре продолговатых ящика. Каждый из них был наполнен порошком и имел фитиль, выступающий за край на четыре, может, пять пальцев. Пропитка фитиля тоже имелась, так что маг был прав, оставалось только доставить сюрприз по назначению и ударить кремнем.
        - Проверено?
        - Сто раз, - маг усмехнулся и, поискав глазами свободный стул, упал на него и закинул ногу на ногу.
        - Ящиков четыре, значит, и подрывников должно быть четверо.
        - Так все и предполагалось с самого начала, - пояснил Дули. - Кто же знал, что один из твоих товарищей умрет, а второй окажется драгуром, решившим сорвать наш план.
        - А может, он уже его сорвал? - предположил командор, закрывая горловину мешка. - Я так и не решил, что же мне нужно. То ли польститься на твое предложение и получить кучу денег, а заодно подставить свою шею под удар десятка злобных банши и роты красных плащей. То ли просто прийти в полицию и, указав на тебя пальцем, сдать за хорошее вознаграждение.
        - Не глупи, Азарот, - с лица бывшего мага не сходила довольная ухмылка. - Если бы ты смог спокойно разгуливать по городу и тем более забредать в участок розыскной стражи, ты бы давно это сделал. Касательно четвертого, это не беда, за него пойду я. В конце концов, я главное заинтересованное лицо. Ну, и потом, за тобой должок.
        - У нас с тобой нет ни дел, ни расчетов, - нахмурился лучник и грозно надвинулся на лучащегося улыбкой маэстро. - Свой последний найм я отработал честно, хоть и пришлось изрядно помахать мечом.
        - Не передо мной, - пристально посмотрел на него Дули. - Перед некромантом. Когда-то тридцать лет назад один человек, маг в синем плаще и без глаза, спас твою шею от виселицы, а после, чтобы неповадно было, выжег половину поляны и угробил кучу невинного люда. Тогда его можно было понять. Все его идеалы рухнули, друзья, так он считал тогда, погибли в огне войны. Но он пережил это, стал мудрее, спокойнее, холоднее и помнит о тех, кто обязан ему, и просит ответить взаимностью.
        В комнате повисло неловкое молчание. Застывший в нелепой позе Азарот, закусив губу, напряженно вглядывался в глаза говорившего. Уж не пошутил ли тот? Но Дули не шутил. Бывший маг и сам долгое время даже не предполагал, что его лучший друг и товарищ некромант Виллус остался на этом свете, а когда узнал, его радости не было предела. Радостное известие подпортило только то, что его и вправду убили. Сердце друга не билось, кровь не струилась по венам, но он действовал, думал, говорил, мечтал и размышлял. В общем, делал все, что достойно нормального человека, а бледный вид и мертвое нутро можно было списать на сложные времена.
        - Да, ты не шутишь… - отойдя от стола, Аскольд тяжело опустился на кровать и потянулся к полупустому кувшину вина. - Не знаю, как и от кого ты узнал про того мага. Когда я позже вернулся, чтобы забрать свой лук, то насчитал без малого сотню разложившихся трупов. Никто из линчевателей не выжил. Они погибли, умерли в страшных муках, моля о пощаде или скорой смерти. Я благодарен некроманту за то, что он сохранил мне жизнь, спасибо ему за это. Но со мной творится что-то странное. Я перестал стареть. Сначала я списывал это на здоровье, а потом до меня, наконец, дошло. Я напитался той странной потусторонней силой, которая исходила от фигуры моего спасителя. Каждая частичка моего организма подверглась его воздействию. Я начал меньше уставать, сон мой теперь спокойный и не несет в себе ночных кошмаров. Морщины и седина не для меня, желудок переваривает даже самую грубую пищу, и снотворное зелье, способное свалить с ног здорового мужчину, действует на меня, как легкий ветерок на защитное укрепление. В последнем пришлось убедиться на собственном опыте, и, если бы не эта любопытная особенность, не говорил бы
я с тобой сейчас.
        - Так ты согласен выполнить задание, Азарот?
        - А что мне остается делать? - командор с неприязнью взглянул на посетителя. - Все карты у тебя, и остается лишь уповать на удачу да на то, что в самый ответственный момент ты не наделаешь в штаны.
        - За меня не беспокойся, уж попробую сдержаться, - рассмеялся бывший маг. - А твои товарищи?
        - Ты о них не беспокойся, - густые кустистые брови лучника сошлись на переносице. - Я этих парней знаю почти десять лет, и за это время они ни разу не подвели. Может, и живы потому, что отдают себя делу на все сто процентов. Когда начнем?
        - Завтра поутру, когда королевские барабаны и трубы начнут исполнять марш в честь прихода весны, - объявил Дули. - Шум будет такой, что услышат даже в Башне Слоновой Кости, а нам только того и надо.
        - Предположим, это отвлечет магов. Но что нам делать с дикими банши?
        - Этих я возьму на себя.
        Глава 41
        Тридцать лет - долгий срок для любого правителя, а уж для такого, как Антуан, и вовсе огромный. Короли в Срединном королевстве долго не жили. Пять, максимум десять лет, а потом чья-то ловкая рука с кинжалом или добрая порция яда в бокал передавали престол по наследству Успел его величество завести детей - тем лучше для него. Вдовствующая королева-мать или архимаг, взяв на себя регентство, правили страной до того момента, пока юный принц не входил в возраст, когда мог самостоятельно взойти на престол. Нет - ближайшие родственники короля, постоянно отиравшиеся при дворе, затевали очередную собачью свару и, перетягивая на себя одеяло, карабкались к вершинам. Выигрывал, разумеется, тот, кто в ходе этого непростого действа мог заручиться поддержкой армии или магов.
        Покойный король Матеуш, будучи добрым и сентиментальным человеком, имел двоих сыновей. Ему постоянно советовали или придушить одного из наследников собственными руками, или, что проще, но менее гуманно, отправить на границу со степными ханствами. Но король любил своих сыновей и оставил жизнь обоим. Умирая, он вроде бы составил завещание, по которому можно было определить престолонаследие, но оно, о чудо, затерялось в бюрократической машине страны. Принц Антуан и его брат Корион разругались и развязали гражданскую войну. Еще не ясно, как бы закончилось дело, если бы в один прекрасный момент Артур Барбасса, не особо любивший покойного короля, а сыновей его и вовсе не выносивший, не решил взять ситуацию в свои руки.
        Большинство магов, ориентируясь на пример светлейшего, не примкнули ни к одному из враждующих лагерей, хоть подобные предложения и поступали вплоть до печальных событий, разыгравшихся на поле боя. Маги пали, принц Корион был вероломно отравлен. Точнее, нет, сначала его отравили, а уж потом пали маги. Затем пошли массовые чистки. Памятуя историю прошлых лет, юный король первым делом арестовал и казнил всех своих ближайших родственников, а их земли и дома раздал новым вассалам.
        И если репрессии бывшей знати, а ныне изгоев и нищих, коснулись не сильно, то отсутствие порядка на границах и внутри страны нанесло сильный удар по престижу Срединного королевства. Быстро сориентировавшиеся в ситуации, степные ханы не заставили себя долго ждать, и уже через пять лет объединенная орда степняков вторглась из пустошей на некогда благодатные и хлебородные нивы. Остановить их стоило большой крови и немалых денег. Тридцать две роты тяжелой пехоты и четырнадцатый кавалерийский полк барона Альта ценой своих жизней удержали границы. С другой стороны, хитрые западные соседи ринулись в раздираемую войной страну, наполнив ее дешевыми товарами и фальшивым золотом, ударив по экономике Срединного не хуже меча. И, наверное, пришел бы королевству конец, если бы не появился на сцене, а точнее, в ее тени, некий советник короля, чье имя знали только доверенные лица. Одно о нем было известно - это был маг великой силы, знающий и умеющий столько, что в могуществе с ним мог соперничать разве что тот истинный маг, усилиями которого Срединное королевство и стало великим.
        Войдя в доверие к королю Антуану, загадочный советник железной рукой начал наводить порядок. Странный маг, однако, пуще зеницы ока скрывал свою личность, и даже сам король не мог описать его. Что уж говорить о придворных советниках, слугах и министрах, постоянно ошивающихся при дворе.
        И случилось чудо. После долгих переговоров исполинское воинство детей ветра отступило, ограничившись только обычными набегами, с которыми без труда могли справиться кордонные заслоны. С победой на границе взлетели и налоги, и если ранее простой крестьянин платил с прибыли в сто монет десятую часть, то теперь, по новому указу короля, обязан был отдавать в казну не меньше сорока. Сборщиков налогов сначала хотели бить, некоторых из них даже колесовали и пожгли в печах, так что через какое-то время иначе как в сопровождении десятка рослых гвардейцев они в селениях показываться перестали. Требовалось что-то сделать и с огромной магической прорехой, и тут настала очередь нового чуда. По всему королевству начали открываться школы, и столичные маэстро разлетелись по стране, организовывая образование и поднимая интеллектуальный уровень селян. На них им, разумеется, было плевать. Все крики и стоны по поводу обязательного образования сводились к тому, что детей обучали писать, читать, проникаться любовью к существующему строю, а затем выпроваживали вон. Основной же задачей стал поиск одаренных, будущих
магов, лояльных к королю Антуану, которые через десять-пятнадцать лет станут костяком королевства. Тем скелетом, который позже должен был обрасти мясом и жилами военных университетов и соколиных школ.
        Разрушать, впрочем, проще, чем созидать. Школяры и студенты не спешили становиться великими магами и полководцами, степняки не собирались успокаиваться и подчиняться решениям своих старейшин, и на фоне полнейшей деградации правящей верхушки полное обнищание простых людей вызывало немало недовольства. Шпионы короля и тайная стража трудились, не покладая рук.
        Далее один за другим последовали три дворцовых переворота, чьими непосредственными участниками были офицеры старой школы, бывшие командиры королевских войск, элиты вооруженных сил, командор Банту, вице-командор Филис и командующий полка королевской гвардии Нат. Заговорщики были обличены и отправлены на тот свет путем отсечения головы, а вместе с ними к праотцам отправились их родственники и ближайшие друзья, во всем поддерживавшие своих лидеров. Недовольство властью росло, а с ним ужесточались меры, которые должны были привести к подавлению возможных народных волнений.
        Любой здравомыслящий человек, придирчиво оглядев королевство и вникнув в состояние торговых дел, сельского хозяйства и внутренней политики, схватился бы за голову. Срединное королевство, ранее грозное и могучее, сейчас держалось на лжи, страхе и подкупе и готово было расколоться на сотни крохотных уделов и княжеств. Требовалось только подтолкнуть.

* * *
        Рота тяжелой пехоты, спешно переброшенная к узилищу по настоянию и личной протекции архимага Марика Серолицего, прибыла к новому месту службы глубоко за полночь. Громыхая тяжелыми доспехами и сверкая начищенными до блеска щитами, воины длинной железной гусеницей не спеша втянулись в ворота гарнизона, а за ними подъехала подвода с фуражом, с ядрами, начиненными магическим порошком, с недельным запасом провизии да с десяток полковых шлюх.
        - Эй, начальство. Принимай пополнение, - отделившись от строя, рослый пехотный капитан с наголо выбритым черепом вышел на середину двора и принялся вертеть головой в поисках коменданта.
        Пухлый суетливый начальник гарнизона, собиравшийся уже ложиться спать, но услышавший шум во дворе, вскочил, сослепу влетев ногой в кувшин для малых нужд и больно ушибив большой палец. Хромая и матерясь, он облачился в халат и, сдернув с головы ночной колпак, вышел во двор. Холодный ночной воздух мигом остудил пыл коменданта, и тот, зябко ежась и щурясь от света факелов, начал спускаться по винтовой каменной лестнице вниз. Сегодня он вдруг решил ночевать в крепости, и это решение, возможно, спасло ему жизнь.
        - Мы вас ждали сегодня днем, - нагло заявил он, останавливаясь и задирая голову перед пехотинцем. Тот разве что не на две головы был выше своего начальника, шириной плеч и прочей статью тоже сильно превышал того, и смотрелись они вместе довольно нелепо. С одной стороны воин в броне, разукрашенной зазубринами от ударов вражеских мечей, с другой - пухлый карлик в домашнем халате и тапочках с загнутыми носами, на манер тех, что привозили из-за моря торговые караваны.
        - Мы получали довольствие, - усмехнулся воин, ничуть не смутившись хамоватому тону нового начальства. - Не с пустыми же руками идти сюда…
        Наблюдая за всем этим с высоты холма, Урх нахмурился и стал бубнить себе под нос успокаивающие мантры, а когда длинная железная гусеница, наконец, исчезла и ворота узилища захлопнулись, поспешил в долину.
        - Все пропало, хозяин, - заявил он, едва увидев склонившегося за пробирками и порошками мага, колдовавшего что-то на своем походном столе.
        - Что именно? - меланхолично поинтересовался Виллус, отойдя от стола на пару шагов и склонив голову набок, явно любуясь проделанной работой.
        - В гарнизон пришло подкрепление, - объяснил гоблин. - Уйма тяжелой пехоты со скарбом и провизией. Я насчитал без малого пятьдесят человек, но если прибавить к этому действующий тюремный гарнизон, против нас теперь не менее сотни.
        - Лучники в роте есть?
        - Откуда же им взяться. Это же пехота, - опешил зеленый великан. Но мертвый маг только усмехнулся.
        - Как знать, мой друг, как знать… - отряхнув руки, он щелкнул пальцами, и жидкость в колбе, забурлив, начала менять цвет. - Королевские лучники нам сильно помешали бы. Начали бы палить куда ни попадя, стали бы бить жилы на ногах мертвецов, и атака бы захлебнулась. С прибытием же панцирников наши шансы стали еще более весомы. Спасибо тому идиоту, что пригнал сюда столько пушечного мяса.
        - Не понимаю тебя, дядя-нежить, - сконфузился силач. - За толстыми каменными стенами рота рыл, знающих, с какого конца браться за меч. Какая нам от этого выгода?
        - Самая прямая, - взяв со стола щипцы, маг захватил ими бурлящую колбу, ставшую из светло-синей почти алой, и кивнул стоявшему рядом мертвецу. - Рот открой, служивый. - Труп охотно подчинился и распахнул мертвую пасть, пахнув на Урха трупной вонью. Ловко перевернув колбу, Виллус вылил внутрь мертвеца снадобье и, отложив опустевший сосуд в сторону, указал воину в сторону обрыва: - Вперед, парень, прыгай, не бойся.
        Мертвец и не боялся. Собственно, ему было на все плевать. Хозяин сказал прыгнуть - прыгнул. Сказал присесть - упал на землю, предложил сигануть в пропасть, на дно, усеянное острыми гранитными осколками, - с превеликим удовольствием.
        С интересом наблюдая за действиями некроманта, Урх проводил взглядом устремившееся вниз мертвое тело. Приглушенный хлопок, словно кто-то уронил с крыши коровью тушу, свидетельствовал о том, что мертвец достиг дна.
        - А это нам чем поможет? - вновь удивился гоблин. - Ну, поломал ты мертвяка, дядя-нежить, так он теперь ни меч держать, ни в атаку идти не сможет.
        - Погоди, - отмахнулся Виллус. - Это предосторожность, не более. Теперь смотри внимательно.
        Прикрыв глаза, некромант с секунду стоял молча, подняв руки к небу. Казалось, ничего не происходило. Не было привычных голубых всполохов, не налетел внезапный ветер и… бабах. В ущелье что-то громыхнуло, и изломанный труп разлетелся на мелкие кусочки.
        - Все равно не понимаю.
        - Урх, дружище… - Виллус открыл глаза и с сожалением посмотрел на своего помощника. - Иногда я удивляюсь, как в твою зеленую голову влезает столько информации, и откуда ты такой умный. Но зачастую поражаюсь, как ты не видишь очевидных и простых моментов. Война на то и война, что жертвы будут с обеих сторон. Стоит вот такому самоходному магическому шару попасть внутрь, и взрыв, кровь, боль и, конечно же, смерть. Для уверенности придется накормить их дробью.
        Как только умрет первый пехотинец, в ход пойдет старая магия некромантов, усовершенствованная мною за последнюю четверть века. С каждым падшим воином в наших рядах прибудет новый. Начав сражение, они, сами того не подозревая, собственной рукой подпишут себе смертный приговор.
        - Гениально, дядя-нежить, - радостно заулыбался Урх, скаля здоровенные желтые клыки. - Чем больше трупы и живые лупцуют друг друга, тем быстрее падут защитники узилища. Когда приступим?
        - Нет, дружище, еще рано. Первый ход за Дули, иначе наше предприятие не имеет никакого смысла.
        - А как мы узнаем, что он начал действовать?
        - Не волнуйся, Урх, мы узнаем. До начала остались считаные часы. Сразу после рассвета мы начнем бой, а когда печать короля треснет, сам Артур Барбасса выйдет на свободу, и тогда никому несдобровать.
        - Тогда ждем, дядя-нежить.
        - Ждем, Урх. Долгий путь протяженностью в тридцать лет, наконец, подошел к концу Этот день король и его приближенные запомнят надолго, ибо это исход, исход лжи и предательства из королевства.
        Глава 42
        - Живой? - довольная физиономия Дика появилась перед Фридрихом из ниоткуда, и, не особо стесняясь, молодой некромант уселся на край его кровати.
        - Помираю, Дик, - застонал Бати, морщась от головной боли и мерзкого привкуса во рту - Еще в прошлый раз пить зарекся, и вот снова.
        - А нечего было вино с пивом мешать, - укоризненно покачал головой тот. - Но я не для этого. На вот, держи. - Засунув руку в карман, он выудил оттуда старые потертые четки и протянул их страдающему от похмелья сыну фермера. - Они теперь твои.
        - Спасибо, конечно, - приподнявшись на локтях, Фридрих удивленно посмотрел на Дика. - Только зачем они мне?
        - Так надо, - молодой маг нахмурился и скрестил руки на груди. - Ты знаешь, Фрид, в университете, да и в городе, назревает что-то нехорошее, а что, толком не пойму. Военные какие-то дерганые, преподаватели от любого шума подпрыгивают. Слухи одно время ходили, что могут в этом году экзамены отменить, а с ними и ежегодное празднество прихода весны. Так бы, наверное, и случилось, если бы кто-то из дворца не настоял.
        - Ты сам-то хоть что-то выяснил?
        - Выяснил, и тебе, я думаю, это не понравится.
        - Все так плохо? - вытащив ноги из-под одеяла, Фридрих встал и, ежась от весенней прохлады, подошел к окну, где накануне самолично поставил кувшин с холодной водой. Проходя мимо мирно посапывающего Марвина, Фридрих только подивился крепкому сну товарища. Что до толстяка-пекаря, то он отправился спать на кухню к брату.
        - Не то чтобы плохо. Но и не то чтобы хорошо.
        Отыскав кувшин, молодой человек сделал три солидных глотка и вытер рот тыльной стороной ладони.
        - Не тяни, Дик. Все бы тебе говорить загадками.
        - Ладно, слушай. Те четки, которые попали тебе в руки, - не что иное, как сакральное хранилище персональных заклятий бывшего архимага Артура Барбассы. Что с ним стало, мне не очень понятно. То ли умер, то ли сослан был за что-то, но дело там явно нечисто. Те самые восемь лет, что так лихо выпали из летописей королевства, были годами, когда Барбасса считался первым королевским магом и возглавлял наше сообщество. Потом все полетело кверху тормашками.
        - С чего ты взял? - опешил от осведомленности приятеля Фридрих.
        - Банши ляпнул. Я с ним полночи беседовал. Еле уговорил рассказать, что он знает, но старик упирался до последнего и только с первыми лучами солнца дал слабину. Знаешь, что у тебя в руках?
        - Сакральные знания?
        - Лучше, - Дик поднял палец вверх и, окончательно взгромоздившись на кровать, уперся спиной о стену - Артефакт архимага, который сам выбрал себе преемника. Ты, наверное, пока еще не знаешь, как на самом деле обстоит дело с магией, да и откуда этим знаниям взяться? Начало занятий только через неделю.
        - Ну так расскажи! - в нетерпении воскликнул молодой человек, начисто позабыв о похмельных страданиях, которые мучали его буквально пять минут назад.
        - В общем и целом, - откашлялся молодой некромант, - маг - это ни больше ни меньше, чем проводник. Все эти пассы руками и вспышки - ширма, наигранное величие. Мы вроде передаточного звена между миром магическим, теми самым потоками, которые называют кармическими преградами и ментальными мостами, и миром настоящим, в котором нам с тобой довелось родиться… Маг - тот, кто умеет различать эти потоки и направлять их в нужное русло. Естественно, просто так с ними не совладать. С самого начала нужна помощь, подстраховка. Первые два курса будущие маги практикуются с помощью своих старших товарищей, постигая азы переброски энергии и преобразования ее во что-то материальное, а по прошествии двух лет компетентная комиссия решает, к какой области магии претендент тяготеет, и тут всплывает одна трудность. Осилив одно из направлений, маг не может освоить другое.
        - То есть если ты некромант, то это уже навсегда?
        - Именно, - Дик с тоской посмотрел на приятеля. - Вроде бы вот они, нужные тебе потоки, только протяни руку, и ухватишь, ан нет. Выскальзывают из рук, как мокрая рыбина. И самое противное, Фрид, до поры до времени и сам не поймешь, что лучше можешь ухватить. Понимаешь только потом, но уже поздно.
        - А как это определяют маги?
        - Маги… - Дик на секунду замолчал и досадливо прикусил губу. - У них есть набор простейших тестов. Каждый раз, год от года, с позволения архимага набор этих действий меняется, дабы избежать подтасовки. Но к чему я все это? А вот к чему. Любой из нашего сообщества уникален и по-своему похож на всех остальных. Кто-то блистает в учебе, но, выйдя на свободный путь, остается посредственностью, раз за разом применяя только то, что смог выучить в стенах Магического университета. Но есть и такие, кто сразу, только шагнув за порог, создают заклятие, которое делает их обеспеченными людьми на всю оставшуюся жизнь.
        - А как это проявляется?
        - Ну, даже не знаю, - смутился Дик. - Вот, предположим, приходишь ты к кузнецу заказать себе наконечники для стрел, а он тебе и говорит, мол, ежели хочешь, чтобы стрела била без промаха, гони еще монету, а я схожу к магу. Ты даешь золото, кузнец кует наконечники, после чего маг их особым образом заклинает. Вот только колдовство это не его. Истинный хозяин заклятия сидит себе в уютном домике в пригороде да получает свой процент на безбедную жизнь. По всей стране его заклятие работает.
        - А если тот маг не поделится?
        - Шутишь? - брови молодого мага взметнулись вверх, и он хрипло расхохотался. - Это же его детище, в смысле, того, кто придумал. Каждый раз, когда ментальные мосты выстраиваются в цепь, мастер узнает об этом незамедлительно. Естественно, другой мастер может и не заплатить, но это впоследствии аукнется, и все об этом знают.
        - Никогда бы не подумал, - восторженно покачал головой Бати. - То есть если подумать, то стоит мне создать что-то нужное, что-то вроде вечной свечи или тончайшей веревки, и я до конца своих дней буду купаться в золоте?
        - Именно, - довольно кивнул Дик. - Вот только не так все это просто. Выпускники Магического университета, способные произвести самое мощное колдовство, годами бьются над чем-то вроде несносимых башмаков или нагрудников, способных отразить любой удар, и раз за разом терпят поражение. Если ты за всю свою жизнь создашь хоть крохотный наговор, который будет востребован людьми, ты останешься в летописях как великий маг. Барбасса, чей кабинет ты посетил, был именно таким. На его счету вечная свеча, никогда не затупляемая иголка, теплая шапка на меху, сохраняющая тепло в любой мороз, и десятки других заклинаний. Но, коли они есть, их формулы нужно где-то хранить, дабы они не пропали зря. Стоит магу умереть, погибнуть глупой смертью во время крушения корабля или напороться на отравленный кинжал, и усилия многих развеются как дым, а вместе с этим все мастера получат головную боль и недовольных клиентов. Чтобы этого избежать, все состоявшиеся маги держат при себе учеников. Это что-то вроде учебы после университета, но по-настоящему, в суровых условиях окружающей реальности. Случается, впрочем, что ученики
не столь талантливы, как предполагал сам маг, и для подстраховки изготавливается некий артефакт, куда записываются все верные ходы. Такой, к примеру, как эти четки.
        Фридрих ахнул и выпустил из рук драгоценность.
        - Ты что? Сдурел? - испугавшийся Дик на лету поймал четки и аккуратно положил их на подушку рядом с собой. - А если рванет?
        - Так не рвануло же, - испуганно пробормотал Бати, с опаской поглядывая на нечаянное приобретение.
        - Раньше не рвануло, потому что так нужно было, - быстро пояснил Дик. - По крайней мере, банши мне так сказал. Ведь кто найдет эти четки и поймет те заклятия, что в них зашифрованы, тот станет преемником величайшего мага современности Артура Барбассы.
        - А почему же их раньше никто не нашел? - удивился Бати. - Мы, когда с Марвином в кабинет проникли, там все разгромлено было. Словно искали что.
        - Не нашли, значит, четки не захотели, - улыбнулся Дик и, встретив вопросительный взгляд приятеля, пояснил: - Видишь ли, брат, артефакт артефакту рознь. Бывает простой и незатейливый, любой сможет обнаружить и воспользоваться на свое усмотрение, но чем сложнее магия, тем более своенравным становится предмет. Нет, конечно, он не обладает собственным разумом, на это было бы опрометчиво надеяться, но воспринимать окружающий мир и понимать, в чьи руки он попал, предмет вполне способен.
        - Умные четки? - усмехнулся Фридрих, но, встретив суровый взгляд Дика, опустил взгляд.
        - И нечего скалиться. Обладать знаниями великого мага - дело нужное, но, подозреваю, неспроста они таились тридцать лет в пыльной комнатушке под чердаком, прикидываясь обычным мусором. Охотников заполучить этот куш, думаю, было немало.
        - А ты?
        - Что я?
        - Ну, ты, Дик. - Фридрих поднял четки и поднес их к глазам, силясь хоть что-то рассмотреть. Но как бы он ни напрягал зрение, простые деревянные шарики на кожаном шнурке оставались самыми обычными четками. - У тебя в руках были власть и богатство. Почему ты отдал их мне?
        - Умные люди посоветовали, а доброго совета я не сторонюсь, - просто улыбнулся Дик. - Если артефакт выбрал тебя, значит, так тому и быть, и нечего строить иллюзии. Схема, не признавшая хозяина, в самый ответственный момент может сработать не так, как задумано, преподнеся неприятный сюрприз.
        - Значит, осторожность.
        - Именно, дружище Фрид. Осторожность в высшей магии превыше всего.
        Глава 43
        - И где этот придурок в плаще? - злой и не выспавшийся Аскольд подполз к краю скалы и с высоты в триста метров, не меньше, принялся с интересом наблюдать, как неказистый Дули с ловкостью обезьяны, цепляясь за острые камни и выступающие корни деревьев, спускается по склону.
        Башня Слоновой Кости стояла тут с незапамятных времен, в окружении гранитного монолита в рукотворном ущелье, носящем имя Удар Бича. Многие недоумевали, почему эта расщелина получила такое странное название, но если бы люди могли подняться в небо, то перед ними предстала бы почти идеально ровная линия, разделявшая скальный массив пополам. Ходили легенды, что это уютное гнездо устроили некогда населявшие Срединное королевство великаны, но командор в эти сказки не верил.
        - Спускается. - Суни подполз к командиру и, прикрыв глаза рукой, с удивлением присвистнул. - Это надо же. Высоко, а смотри, как старик двигается. Будто в скалах родился.
        План опального мага был прост. Дождавшись, пока грянут праздничные трубы и истово зайдутся барабаны - шум начала праздника слышался за многие лиги, - они начнут свое безнадежно опасное предприятие. Кто бы ни стоял на страже, он не откажется от чарки доброго вина или кружки пива, расслабится… вот тут-то и начнется самое веселье.
        Одним лишь банши, странным и пугающим созданиям, способным убивать своим криком, это веселье было нипочем, но у Дули на этот счет имелся свой план. Годами изучая странный вид полунежити-получеловека, он пришел к сногсшибательному открытию: по натуре асоциальные, банши были подвержены воздействию более старших и опытных тварей своего вида, и как бы они ни были разобщены, более мудрое и сильное существо, показывая своим поведением пример соплеменникам, поневоле руководило сообществом. Все, что требовалось от маэстро, - это найти того, кто, пусть и сидя на цепи, питаясь объедками, сброшенными со стен, и рыча в припадке бешенства и бессилия, являлся вожаком. Нужно было всего лишь усыпить его бдительность, а потом освободить… и все.
        Задача осложнялась еще и тем, что дикий зверь вовсе не собирался подпускать к себе человека, а если подобное случалось, не слушая увещеваний, атаковал. Страшно, быстро, беспощадно. Крик, свой знаменитый и легендарный, банши применяли крайне редко, а вот острые зубы и ловкие пальцы, заканчивающиеся изогнутыми когтями, пускали в ход охотно. Стоя на склоне и всматриваясь в подзорную трубу, Дули пытался обнаружить вожака по повадкам. Он должен, нет, обязан был держаться иначе, чем остальные. Быть крупнее, свирепее, опаснее.
        - Пригнись, придурок, с башни заметят. - Увидев маячащего на открытом месте товарища, командор поспешил вперед и, схватив его за шиворот, пригвоздил к земле. - Совсем ума лишился! Хочешь, чтобы нас раньше времени увидели?
        - А увидят ли? - Позади показался Нирон. Нахватав на бороду репьев и испачкав одежду, он тем не менее прополз по-пластунски, разумно не поднимая головы, и указал куда-то на западную сторону, туда, где, сгрудившись над странным мерцающим предметом, стояло четверо в красных плащах. Помимо обычной атрибутики, маги имели за плечами колчаны со стрелами и странной формы луки, поблескивающие в такт мерцанию предмета, вызвавшего их любопытство.
        - Не обращайте внимания, - выплевывая изо рта песок, бросил Дули. - Охрана на стене настолько надеется на зверей, что даже не подумает посмотреть под ноги. Сейчас они осматривают территорию вокруг в радиусе двадцати лиг, очевидно, ждут, когда начнется парад на центральной площади, а потом наплюют на службу и отправятся пить вино.
        - А почему они со стены смотрят? - поинтересовался Суни.
        - Артефакт работает только там, - маэстро, наконец, освободился от цепких пальцев Азарота и начал отряхивать одежду. - Печать короля глушит артефакт, из-за чего он, называемый не иначе как «Глаз орла», начинает толком работать только на стенах.
        - А почему их луки мерцают?
        - «Глаз орла», а не воробушка. Луки чарами прикреплены к артефакту. Из таких будешь бить без промаха - магия, наведенная на шар, поможет стрелку, даже если он лук впервые в руках держит.
        - Здрасьте, приплыли, - опешил Азарот и, покосившись на странный предмет на стене, осторожно отполз от края обрыва. - О самонаводящихся стрелах меня не предупреждали. О чем ты еще забыл упомянуть, маэстро Дули? Поле, усеянное магическими шарами? Дракон в подземелье? Ну же, давай, неужели ты припас для нас всего один подарок?
        - Значит, самих красных плащей на стенках вам мало, - усмехнулся жизнерадостный бородач. Сначала стрела в жопу, потом огненный шар в глаз. Потеха, одно слово, потеха.
        - Да говорю же вам, тут безопасно. - Дули сел на кочку и начал завязывать шнуровку на сапогах. - Лет тридцать назад я был в башне и самолично заступал в подобный караул. С тех пор ничего не изменилось. Охрана либо пьет, либо на девиц в бане пялится, и бдит в те редкие часы, когда в башню прибывают король или архимаг.
        - А что с банши делать?
        - Увидишь, - и с этими словами, перескочив через край обрыва, проворно, будто белка, маэстро принялся спускаться по крутому, испещренному острыми камнями склону.
        Операция началась…

* * *
        Истоптав всю поляну около лагеря и не найдя себе покоя, Урх отправился в повторную разведку к стенам тюрьмы. В воздухе витал дух предстоящего праздника, из-за толстых каменных стен крепости доносились радостные вопли, женский визг и запах жареного вепря. От всей этой человеческой идиллии гоблину становилось только хуже.
        Острое зрение подземного охотника позволяло ему различить фигуры на крепостной стене. Ленивые и заплывшие жиром пехотинцы гарнизона к немалой своей радости были отпущены вниз, а места у бойниц и на сторожевых выступах занимали закованные в железо гиганты. Плюмажи на шлемах тяжелых пехотинцев гордо развевались на ветру, начищенные песком доспехи сверкали на солнце не хуже драгоценных камней. За спиной у многих имелись большие арбалеты с набором тяжелых болтов, способных при желании остановить боевого коня на полном скаку, а у некоторых с бедра свисали боевые кошки - тонкие треххвостые бичи с железными крюками на конце. Страшное оружие в ближнем бою, быстрое и немилосердное, оставляющее на теле жертвы глубокие и долго не заживающие раны.
        Через пару минут наблюдений настроение гоблина испортилось окончательно. На северной стене появился маг. То, что это был именно он, гоблин понял без особого труда. Манера держаться и властные замашки невысокого серого человека в длинном, черном, как крыло ворона, плаще, окутывающем его фигуру с головы до ног, говорили о высоком статусе. Сначала его можно было принять за лекаря из-за цвета верхней одежды, но после более детального изучения Урх отринул эту теорию. Яркого оранжевого канта, так красиво выглядевшего на плащах магических докторов, у этого человека не было. Пехотный командор в чине капитана при появлении мага вытянулся в струнку и о чем-то отрапортовал. Капюшон на голове мага качнулся. Он был доволен приготовлениями, но произошедшее сразу после этого поразило зеленого силача до глубины души. На стене появился не кто иной, как светлейший королевский архимаг, главный магик Срединного королевства Марик Серолицый собственной персоной. Лицом он был под стать своему неказистому прозвищу. Землисто-серый, обливающийся потом. От него за версту несло страхом, и капли липкого пота, струясь по
запачканному в дорожной пыли лицу, оставляли на нем светлые дорожки. Но это было еще полбеды. Вместо того чтобы гордо прошествовать мимо мага в черном, он выгнул спину в раболепном поклоне и, дождавшись позволения первого, быстро зашептал что-то, склонившись над его ухом.
        - Бред, - Урх попытался сбросить с себя наваждение и затряс клыкастой головой. Но чем больше он совершал телодвижений, тем реальнее было происходящее на стене. С земли этого, конечно, было не увидеть. Виллус, колдовавший над своими препаратами, и вовсе стоял к крепости спиной, а его мертвому воинству было наплевать на то, что творится за пределами их мертвых черепов.
        В голове гоблина, искренне любившего и обожавшего своего господина и спасителя, вдруг ярким пламенем взорвавшейся звезды полыхнула одна-единственная мысль: «Засада». Маги на стене явно чего-то ждали, и это что-то было не началом праздника весны. Элитная пехотная рота, треххвостые кошки на бедре, архимаг и кто-то настолько могущественный, что сам Марик Серолицый не гнушается гнуть перед ним спину. Быстро осознав увиденное, Урх бросился вниз по извилистой тропинке, изо всех сил стремясь успеть к мертвому лагерю.
        Грянули трубы, так громко, радостно и пронзительно, что на душе у слышавших это защебетали птицы. Торжественная барабанная дробь сотен барабанщиков заполнила воздух и, разлившись по зеленым холмам близ Мраморного Чертога, заползла в рукотворное ущелье. Праздник наступления весны начался. Услышав эти звуки, гигант бросился вперед, перепрыгивая через огромные валуны и чудом протискиваясь в узкие каменные проходы с риском застрять и остаться там до самой смерти. Но он не успел. Выскочив на склон горы, он стал свидетелем того, как последний мертвый десяток, сжимая в руках острые мечи, уходил к стенам узилища. Виллуса же не было и следа. Наверное, мертвый некромант со свойственной ему горячностью ринулся вперед впереди своих людей.
        - Дядя-нежить! - заорал Урх, карабкаясь назад на склон. - Хозяин!
        Но грохот битвы заглушил его крик.
        Подъемный мост крепости лязгнул цепями и достаточно бодро пополз вниз, а наверху между каменных бойниц уже сновали пехотинцы, подтаскивая к краю широкой стены катапульты с ядрами, наполненными смолой и магическим порошком.

* * *
        - Мертвые идут. - Взвывшие на стенах сигнальные рога подняли на уши весь гарнизон, но нападение для них неожиданностью не являлось.
        С десяток воинов как по команде бросились к восточной стене, на ходу сдергивая из-за плеча арбалеты, и, уже появившись у бойниц, они плавно, на выдохе тянули за спуск, посылая вперед стремительную летучую смерть. Болты, попадавшие в ровный строй мертвецов, не производили паники, плоть, поддерживаемая только магическими снадобьями некроманта, рвалась, корежилась от метких попаданий, но неумолимо двигалась вперед, и вот уже сотни трупов, жадно поблескивая мертвыми глазами, карабкались на стены, где их поджидали защитники, держа наготове багры. С западной стороны, а атака была организована в три направления, на головы нападавших опрокинули бадьи с кипящей смолой, особого урона не наносившие, но сильно тормозившие продвижение воинства Виллуса. Казалось, ничто не способно остановить кровожадную волну прирожденных убийц. Первые мертвецы цепкими пальцами уже ухватились за край стены, а их соратники, истыканные арбалетными болтами, зажав в зубах мечи и кинжалы, продолжали приближаться к армии живых. Но тут произошло то, чего Виллус никак не мог ожидать. Вместе с огненными шарами и смоляными бомбами в небо
взметнулись странные приспособления. Разламываясь в воздухе, они осыпали поле боя ярким зеленым порошком. Попадая на воина, он начинал бурлить, исходить пеной, и мертвая плоть, к великому ужасу Виллуса, распадалась на куски, выставляя на всеобщее обозрение голый костяк. Но дело уже было сделано… На стенах завязался нешуточный бой, и если с фронта мертвая рать терпела сокрушительное поражение, десятками оставаясь на земле, то с флангов наступление было в полном разгаре. Подогреваемые магией хозяина, усопшие герои ввинчивались в ряды пехоты, собирая кровавую жатву. Солдаты в ужасе пятились, сшибая все на своем пути. Кто-то неосторожно взмахнул факелом, и тот, выскользнув из рук, упал со стены во внутренний двор, прямо на телегу с боеприпасами. Через мгновение все вокруг заволокло едким дымом, и сокрушительный взрыв, заставив само чрево земли вздрогнуть в припадке ужаса, развалил северную стену пополам.
        Рядом с некромантом появился запыхавшийся Урх, прикрывающийся от арбалетных болтов здоровенным щитом.
        - Дядя-нежить! Там маг! - проорал он, указывая куда-то на стену.
        - К черту мага! - на лице Виллуса блуждала злая улыбка. Капли магического пламени плясали на его пальцах, стекая на землю яркими голубыми каплями, а в небе над ним, разогнав набежавшие дождевые облака, закручивалась магическая воронка, поднимая с земли ветки и обломки стрел. - Мы побеждаем, Урх. Видишь?! - Палец мертвого мага указал на разлом в стене, куда устремилось его мертвое воинство. - Мы прошли, понимаешь! Осталось только спуститься в подвал и освободить Барбассу. Живее, готовь лошадей!
        - Лошади в ущелье, все три! - прокричал гоблин, отбивая щитом очередную стрелу, норовившую пронзить его череп. - Чего их готовить?
        - Лошади могут испугаться, порвать привязь, убежать, - возмутился Виллус и, сжав кулак, направил в сторону пролома очередную магическую формулу. - Ты мне нужен живой и наготове. Быстрей!
        - Хорошо. - Урх в сердцах плюнул на землю и, в последний раз глянув на крепость, над крышами башен которой поднимались первые языки пламени, забросил щит за спину и побежал к ущелью.
        Виллус улыбнулся и, выхватив из-под полы плаща длинный узкий меч, бросился наперерез одному из пехотинцев, показавшемуся в разломе. Маг не успел. Несколько пар мертвых рук вцепились в живое горло, и через мгновение от смельчака осталось лишь кровавое месиво.
        - Глупо, - захохотал мертвый некромант. - Очень глупо с твоей стороны.
        Глава 44
        Дули так не боялся уже много лет. Холодные липкие пальцы смерти тянулись к его горлу и, готовые сомкнуться, ломая гортань и позвоночник, ждали только подходящего момента, а он, паршивец, все не наступал. Воспользовавшись головотяпством красных плащей на стене, маэстро, никем не замеченный, спустился с откоса и, низко пригибаясь к земле, побежал в сторону башни.
        Банши - сторожевых бродяг и убийц, способных остановить сердце наглеца одним своим видом, - в поле зрения пока не наблюдалось. Будучи ночными существами, они вполне могли отлеживаться, прячась от ярких солнечных лучей в своих норах, вырытых под стеной. Однако бдительности твари не теряли и, ориентируясь если не на слух, то на запах, могли различить чужака на расстоянии лиги, если бы он вдруг набрался наглости и посмел нарушить границу их территории. Стараясь двигаться как можно более тихо, Дули аккуратно ставил ноги, считая шаги до стены башни. Сначала их было триста, и бывший маг, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, остановился, ожидая появление стражей. Но количество шагов до цели становилось все меньше и меньше, а чудовища, прятавшиеся в подземных убежищах, не торопились наружу.
        Когда до стен Башни Слоновой Кости осталось с десяток шагов, Дули увидел цель своих поисков - длинную, покрытую ржавчиной цепь. Один ее конец, грубо ввинченный в белоснежную поверхность стены, свисал на землю, а второй, очевидно, прикрепленный к ошейнику стража, уходил в черный узкий лаз глубоко под землей. Почувствовав неладное, маэстро присел у дерева и стал напряженно вглядываться во мрак подземного логова, готовый в любую минуту броситься прочь, но, опять же, ничего так и не произошло. Толстая железная цепь неподвижно, словно огромная рыжая змея, лежала на вытоптанной лужайке. Если банши не собирался идти к Дули, значит, Дули оставалось самому пойти к банши. Историю про вожака стаи пришлось отбросить, так же как и любую осторожность. Заведенный боевым азартом смертельной игры, маэстро просто подошел к цепи. Ухватившись за нее обеими руками, Дули крякнул и, отклонившись всем корпусом назад, что есть сил потянул на себя. Ответа на такую наглость не последовало. Упершись в края норы ногами, бывший маг потянул за цепь, звено за звеном выбирая ее на себя. То, что было пристегнуто на том конце,
казалось, весило тонну. Дули взмок как мышь. Непослушные седые пряди прилипли ко лбу, а на руках, не привыкших к физическим нагрузкам, заболели мышцы. Но вот из норы показалась оскаленная харя чудовища, усеянная длинными острыми клыками. Морду стража искажала гримаса немыслимой боли, глаза закатились, и сквозь полуприкрытые веки можно было различить только белки, усеянные кровавыми прожилками. Длинные когти банши были убраны, а сами лапы плотно прижаты к грязному телу Страж был мертв, судя по всему, уже несколько часов. Приблизившись к бездыханному телу, Дули низко наклонился над пастью, пытаясь уловить хоть какие-то признаки дыхания. Затем его рука легла на шею стража, и маэстро начал искать пульс, но и эта попытка успехом не увенчалась. Грозный ночной страж был мертвее мертвого, или если попросту, то банально околел.
        Шальная мысль, пронзившая голову школьного учителя, заставила его действовать. Вскочив на ноги, он бросился к следующей норе и, потянув за цепь, вытащил наружу второе мертвое тело. За ним последовало третье, четвертое, пятое… Все стражи башни были мертвы.
        Сев на землю, Дули обхватил голову руками и задумался. Тут крылся подвох, какая-то странная вычурная каверза. Либо банши охватила всеобщая эпидемия и они сдохли в один момент, либо кто-то очень сильно постарался, расчищая лазутчикам дорогу. В любом случае раздумывать было поздно. Торжественные трубные звуки заполнили все ущелье, а забившие им в унисон барабаны открывали начало самого главного праздника в этом году, дня прихода весны. В эту самую минуту войска его старого друга Виллуса, мертвого некроманта, обманувшего старую безносую подругу, должны были начать наступление на темницу архимага Артура, и Дули не должен сплоховать.
        Отмахнувшись от дурных мыслей, маэстро вскочил на ноги и, вытащив из кармана пестрый платок, неистово замахал им над головой.

* * *
        Увидев скачущего на поляне Дули, Азарот усмехнулся и, подхватив мешок с взрывчаткой, устремился вниз. Его примеру последовали Суни и Нирон, на всякий случай вытаскивая из ножен клинки, но их опасения оказались напрасны. Гора трупов у ног и пустые стены, красные плащи при первых звуках труб исчезли со своих постов, поспешив в теплую караулку, где их ждало доброе вино и пара веселых девиц, поведением легче гусиного пера, заставляли расслабиться.
        - Ну, ты даешь… - проходя мимо окоченевших стражей, Нирон восхищенно поцокал языком. - Я бы к таким и на шаг не подступил, а старикан их голыми руками.
        - Мертвы, - произнес сбитый с толку Дули. - Мертвы все, все до единого.
        - Тем лучше для нас, - опасливо покосившись на верхушку башни, Суни принял из рук Аскольда свой ящик со взрывчаткой и отправился на западную сторону. Рыжебородый, довольно улыбаясь, подхватил смертельную игрушку и уверенно зашагал на восточную сторону. Бывший маг и бывший командор королевских стрелков остались одни.
        - Что-то тут неладно, печенкой чую, - обойдя мертвые тела стражей, Аскольд брезгливо сморщился и зажал нос рукой. - Воняют. Но от вони еще никто не помирал. Может, они заразные?
        - Не похоже, - Дули вновь крепко задумался, попытавшись вспомнить хотя бы одну хворь заморских зверей. - Ни простуда не брала, ни чума.
        - Тогда, может, мой кредитор и твой приятель в одном лице расстарался? - резонно предположил лучник.
        - Тоже маловероятно. - Открыв мешок, маэстро вытащил оттуда третий заряд и взвесил его в руке. - Виллус, конечно, маг великий, мертвый к тому же. Его знания в области некромантии поистине огромны, но даже он не смог бы оказаться в двух местах одновременно.
        - А где он сейчас?
        - В пяти лигах от города в ущелье «Удар бича». В данную минуту, как я это понимаю, его армия начала штурм крепости, а наши действия помогут одному хорошему человеку обрести свое былое могущество и вырваться на свободу.
        - Шутки в сторону, Дули, - широкая мозолистая ладонь командора легла на плечо маэстро. - Ради чего мы тут стараемся? Если ты не объяснишь мне все, я и пальцем не пошевельну.
        - Азарот, раздери тебя банши, нашел же время. - Школьный учитель с тревогой посмотрел наверх, а затем перевел укоризненный взгляд на Аскольда. Тот как ни в чем не бывало, прислонившись плечом к гладкой, белой поверхности башни, скрестив руки на груди, жевал травинку и любовался проплывающими по небу облаками.
        - Кажется, будет дождь. Будто утра ему было мало, - вдохновенно пояснил лучник.
        - Ладно, сдаюсь, - плюнув с досады на землю, Дули развел руками и уселся на землю. - Ты, наверное, знаешь о битве двух принцев и большом восстании магов, произошедшем тридцать лет назад?
        - Да вроде что-то слышал, - усмехнулся командор.
        - А имя Артур Барбасса тебе о чем-нибудь говорит?
        - Бывший маг, предатель и принцеубийца? - усмехнулся Азарот и в недоумении попятился, выставив перед собой руки.
        После так неосторожно произнесенных слов тихий мямля и серая мышь Дули преобразился. Плечи его расправились, грудь выгнулась колесом. Он как будто стал выше ростом и сбросил пару десятков лет, но самое больше изменение произошло с его глазами. Вместо робкого и покорного, почти щенячьего взгляда в глазах школьного учителя бушевало пламя.
        - Это ложь! - заорал он, уже не боясь привлечь к себе внимание охраны. - Грязная мерзкая ложь! Учитель Барбасса никогда бы даже не подумал об убийстве члена королевской семьи! Его подставили, нагло оболгали, а затем заключили в каменный мешок глубоко под землей, лишив всех магических способностей. Жалкие, подлые трусы побоялись убить великого архимага! Они опасались последствий, конца своей сытой теплой жизни в уютных домишках. С уходом Барбассы ушли бы комфорт и легкость жизни! Ты думаешь, почему сотни магов, не пожелав оставить своего предводителя, пошли на смертный бой, ясно понимая, что против печати короля они - стадо баранов? Разве самые верные, взойдя на эшафот, не подтвердили своей преданности Артуру и королю Матеушу Третьему, порицая убийц и изменников? Они умирали с улыбкой на устах, потому что понимали - правда осталась за ними!
        - Тише, приятель, тише, - Азарот нахмурился и, подойдя к рассвирепевшему маэстро, глянул на него сверху вниз. - И незачем так орать. Извини, если задел своими словами. Я лишь высказал официальную точку зрения королевского дома. Да и потом, Аскольд Азарот, командор роты королевских лучников, коим я являюсь, поступил как должно и не стал участвовать в том избиении, из-за чего был арестован и приговорен к смерти через повешенье, будто шлюха или убийца.
        На секунду в воздухе зависло неловкое молчание.
        - Извини, - Дули примирительно протянул руку, и крепкая ладонь бывшего королевского стрелка легла на нее. - Я бывший маг, и скоро это изменится, но, сколько я ни живу на этом свете, я так и не привык к вашему военному юмору.
        - Значит, мир, - Азарот с издевкой посмотрел наверх, в любую секунду готовый отпрыгнуть прочь от надвигающейся на него пылающей кометы, но пост по-прежнему был покинут. Увлекшиеся плотскими утехами, красные плащи забыли обо всем на свете. У них и в мыслях не было, что может найтись наглец, способный покуситься на святая святых. Дежурство тут было скорее почетным, чем отягощающим. Побродить на свежем воздухе, выпить пива, как следует отоспаться и уж никак не мерзнуть на холодном весеннем ветру, стуча зубами и стараясь отогреть дыханием озябшие пальцы. - Только одно меня смущает…
        - И что же?
        - Просто все очень. Ты в Мраморном Чертоге целую неделю, если не больше, и тебя до сих пор не схватила стража. Ставлю лук и колчан стрел, что физиономии всех бывших магов, кому запрещено находиться в столице, есть на стенке любого участка.
        - Ну, может, меня не заметили? - с опаской предположил маэстро.
        - Ага, держи карман шире, - командор наклонился и вытащил из мешка последний, четвертый заряд. - Шли мы сюда не особо таясь, но лично я не видел ни одного пешего патруля или конного разъезда.
        - Праздник, - напомнил бывший маг. - Все силы оттянуты к городу, дабы предотвратить беспорядки.
        - Что? Даже военные маги?
        - Иногда случается, ежели есть на то соизволение короля или его кабинета.
        - Банши сдохли. Как будто кто-то специально накормил их отравой. Ладно бы один или два. Случается, что они умирают от старости или сожрав какую-нибудь тухлятину, ну тут же все без исключения.
        - Вот этого я объяснить не могу. - Дули развел руки в стороны и виновато улыбнулся.
        - Что произойдет, когда все четыре ящика взорвутся?
        - Должно треснуть основание, в которое вмонтирована печать короля.
        - Что последует за этим?
        - Маги, отлученные от колдовства, вновь смогут творить. Вновь будут доступны ментальные мосты, формулы в их головах станут проводниками энергии сфер.
        - И все?
        - Ну не знаю. Печать короля…
        - Печать. Ключевое слово печать. Что она закрывает, эта твоя печать?
        - Не моя, а королевская, - Дули в недоумении покачал головой.
        - Эй вы, голубки, - недовольная физиономия Суни появилась из-за угла и принялась корчить страшные рожи. - Вы долго еще будете ворковать?
        - Сейчас, не спеши, - Аскольд отмахнулся и внимательно посмотрел на Дули. - Мы, похоже, подобрались к самой сути проблемы…
        Яркий огненный шар полоснул по краю поляны и, разорвавшись на сотни крохотных пылающих светляков, отбросил заговорщиков на землю.
        - Тревога! - кто-то из красных плащей, очевидно, выбрался из сторожки глотнуть свежего воздуха и, увидев у подножья горку из трупов банши и две странные фигуры, решил приложить их огненным шаром. - Общая тревога, нападение!
        Вжавшись в гладкую стену башни, Азарот зло скрипнул зубами.
        - Накаркали, - довольная физиономия Суни в последний раз исказилась мерзкой гримасой из разряда «ну я же говорил», а затем мгновенно исчезла за углом.
        - Наемники, - заорал Аскольд во всю силу своей командирской глотки. - Взрываем на счет десять. И раз, - и с этими словами бросился к центральному входу, доставая на ходу кремень и трут.
        - Командор, меня тут прижимают, - закричал с другого конца Нирон. - Я лучше в нору, тут вроде безопасно.
        - Не лезь туда, там мертвый банши!
        - Ох, ты ж мать его растак!
        - Три, четыре, - уворачиваясь от дождя из пылающих сфер, лучник гигантскими прыжками приближался к последней из рассчитанных точек. Суни и Нирон были уже на месте, старый учитель, отмерив нужное количество шагов, уверенно устанавливал заряд с тыла, а в зоне ответственности Азарота находились центральные ворота башни, через которые входили и выходили дежурные маги. Прятаться было уже бессмысленно, грохот и вой освобождаемой магической энергии стоял такой, что закладывало уши. Пару раз кто-то наверху почти попал, и вильнувший в последний момент командор, чудом оставшись в живых, получил несколько серьезных ожогов. - Пять, шесть, семь! - Огонь сверху несколько ослаб. Наверное, защитники переключились на другие направления, но теперь в ход пошли стрелы, от которых дискомфорта было чуть ли не больше.
        Маленькие смертельные снаряды засвистели совсем рядом, заставив пригнуться к земле и прибавить скорости. Подлетев к воротам, командор нос к носу столкнулся с пятью стражами, выскочившими за пределы башни, чтобы разобраться с наглецами лицом к лицу. Секунда промедления грозила немедленной и мучительной смертью. Красные плащи стражи колыхались на ветру, с кистей рук стекали, падая на землю и разбиваясь на миллиарды крохотных светящихся брызг, сгустки магии, а клокотавшая вокруг них сила готова была в любой момент обрушиться на врага.
        Меткий удар в нос, снизу вверх, выбил из строя первого и самого беспечного. Кости носа от мощного удара вошли в голову красного плаща, мгновенно лишив того жизни. Поднырнув под руку второго, Азарот развернулся на месте, метя по ногам, и несчастный, потеряв опору, нелепо размахивая руками и теряя равновесие, рухнул на своих товарищей. Дальше в ход пошел верный меч. Легко выскользнув со своего кожаного ложа, холодная сталь вытянулась вперед и, будто вычурный серебристый цветок, заплясала в руках Аскольда. Первым же выпадом он черканул кончиком лезвия по лбу одного из нападавших, и поток крови, хлынувший на лицо, лишил того возможности ориентироваться в пространстве. Двое оставшихся отбежали в сторону и, стараясь не задеть товарища, начали огрызаться крохотными смертоносными молниями чистого льда. Но то ли командор двигался слишком быстро, то ли из самих магов вояки были никакие, но уже через пару минут оба они лежали на траве, а на их белых парадных рубахах виднелись красные пятна.
        - Восемь, девять!
        Подхватив с земли ящик, Азарот упал рядом с лестницей, затолкал заряд под крыльцо и потянулся за кремнем и трутом. Удар, еще удар, искры, щедро родимые камнем, падали на взлохмаченные волокна, но трут упорно не желал загораться. Тем временем огня сверху прибавили красные плащи, наблюдавшие за бесславной смертью своих товарищей, и у самых ног Аскольда ширилась и ревела настоящая огненная река. Хлопнув себя по лбу, лучник расхохотался и, отбросив бесполезное огниво, подбежал к одному из мертвых магов. Сорвав с него святая святых, красный плащ, он обмотал его вокруг лезвия меча на манер обычного факела и, пригибаясь от нестерпимого магического жара, сунул его в бушующее пламя. Ткань вспыхнула мгновенно.
        - Десять!
        Отскочив в сторону, Азарот вновь упал около ящика и, дождавшись, когда язычки огня переберутся с пылающей ткани на пропитанную горючей смесью веревку, вновь вскочил на ноги.
        - Бежим! - заорал он. - Сейчас тут все взлетит на воздух, - и, петляя между падающими с неба рукотворными звездами, будто уходящий от охоты заяц, сломя голову бросился прочь.
        Почувствовав неладное, маги на стене прекратили огонь и начали спускаться, но Азароту на это было глубоко плевать. Против защитников Башни Слоновой Кости он ничего не имел, но саднящие магические ожоги и безнадежно испорченная походная куртка привели командора в ярость. Рядом с ним неслись Суни и Нирон. Когда-то рыжая, шевелюра бородача была изрядно опалена, взгляд был мрачен. Злобно сопя, он не отставал от командира. По левую руку бежал Суни. Ловко перепрыгивая через лужи и большие камни, он прижимал к груди обожженную руку.
        - Где этот гребаный маг?
        Аскольд затормозил, обернулся и, к ужасу своему, увидел, что зажатый меж двух огней Дули, растерявшись, стоял, вжавшись в стену. Яркие чадящие метеоры рушились вниз, начисто отрезая ему путь к отступлению, а с двух сторон к нему осторожно приближались красные плащи.
        - Вляпался, бродяга, - оглянувшись через плечо, Нирон зло плюнул и скривился от боли. Поврежденная кожа на лбу неописуемо болела.
        - Я за ним, - со всего ходу взлетев на холм, командор бросился к кустам, где еще до начала действа спрятал верный лук и колчан, доверху набитый стрелами. Вырвав одну, длинную, с черным древком и белым оперением, он давно доведенным до автоматизма движением положил ее на тетиву и, потянув тонкую звенящую струну, разжал пальцы. С громким булькающим звуком первый маг с пробитым горлом завалился вперед, заставив притормозить своих товарищей. Те же, не будь дураки, увидев его скорую гибель, рухнули на землю и попытались скрыться за огнем защитников, поливавших поляну с края стены. Впрочем, для командора королевских стрелков это не стало такой уж сложной задачей. Легкое движение плечом, поправка на ветер, и новый пронзительный вой тетивы, закончившийся новой смертью.
        После третьего трупа маги, наконец, обнаружили стрелка и обратили всю мощь своей силы на маленький уступ в двадцати метрах от подножия башни.
        - Уходи! - увернувшись от первого огненного шара, Азарот приземлился на обе ноги и, вновь разжав пальцы, снял четвертого мага, неосмотрительно высунувшегося из-за белоснежного зубца стены. - Уходи, рванет же…
        Дули выдохнул, глотнул воздуха и, собрав все мужество в кулак, бросился бежать…
        Неимоверной силы взрыв потряс само основание земли. Наверное, опальный маг просчитался в расчетах, переложив порошка, но вместо того, чтобы развалить нужную площадку, заряды обрушили стены башни. Взрывная волна отбросила стрелка далеко назад. Остальные же, спрятавшись за камни, сами попадали на землю, закрывая руками головы от сыплющихся с неба костяных осколков. Когда пыль рассеялась, наемники поняли, что башни больше нет. Вместо нее зиял черный обугленный котлован. Все, кто находился внутри, погибли - кто от взрыва, кто заваленный обломками. Погибло все, что хранилось здесь с незапамятных времен. Редкие и опасные заклятия, перенесенные на бумагу, чудесные артефакты, знания, которые собирали по крупицам, через боль и лишения. Но это было еще не все. Со стороны города на полном ходу к ущелью приближалась тяжелая кавалерия.
        Глава 45
        Доброе весеннее солнце смилостивилось и, выглянув из-за хмурых дождевых туч, весело подмигнуло Фридриху Шум толпы проникал сквозь старые, поросшие мхом стены корпусов и, влетая в комнату, разбивался на сотни крохотных серебряных колокольчиков. С уходом Дика, Бати, решивший еще немного поспать, окончательно потерял всяческую связь со сновидениями и теперь просто лежал на кровати, прикрыв рукой глаза от настойчивых солнечных зайчиков. Через некоторое время проснулся и Байк. Взъерошеный, помятый, с раскалывающейся на части головой, он с благодарностью во взгляде принял из рук товарища кувшин с водой и в три глотка отпил из него чуть ли не половину.
        - Что? - улыбнулся довольный студент. - Полегчало?
        - Да куда там. - Поставив кувшин на пол, Марвин уселся на кровать и начал искать башмаки. - Очень уж мне плохо, Фрид, после этих посиделок. Хоть зарок давай больше эту гадость в рот не брать.
        - Так бросил бы?
        - Ты что! А веселье? Так же здорово вчера было. Все пели, танцевали, играли в разные игры…
        Водные процедуры во дворе и растирание насухо суровым полотенцем позволили студентам прийти в себя, и, переодевшись в новенькую форму учеников Магической академии, они отправились в город.
        - Малькома со вчерашнего дня видно не было. - Шагая по ровным ухоженным дорожкам кампуса, Байк то и дело оглядывался в сторону столовой. В дальнем конце здания находились кухня и пекарня, и умопомрачительные запахи готовящегося праздничного жаркого сводили с ума. - Может, заглянем на огонек, а заодно и желудки наполним? После вчерашних посиделок с гильдией нам уже и плакать-то нечем.
        - Можно и зайти, - быстро согласился Бати, прислушиваясь к недовольному бурчанию в животе.
        Дружно развернувшись на месте, приятели устремились к дальнему корпусу столовой. Подойдя к двери, Марвин в который раз потянул носом и, жадно облизнувшись, потянул за ручку тяжелой деревянной двери.
        - А вам тут что надо, бездельники? - дверь скрипнула, и на пороге появился пузатый детина, как две капли воды похожий на сына Пекаря. Разве что старше лет на пять да в плечах пошире, а в остальном он ничем не отличался от Малькома. Такие же глаза и нос, румяные пухлые щеки и огромные руки с пальцами-сосисками. Для полного сходства не хватало только кулька с пирожками.
        - Здравствуйте, господин Пекарь. - Фридрих шаркнул ногой и поклонился. - Не будете ли вы столь любезны сказать, нет ли тут нашего лучшего друга Малькома? Он наш сокурсник и сосед по комнате.
        - Младшего, что ли? - нахмурился старший пекарь, развернувшись, он заорал во всю глотку: - Мальком! К тебе пришли!
        - Кто там, Милонд? - донесся из глубины помещения знакомый голос.
        - Два первокурсника, говорят, что твои приятели, но, судя по оголодавшим мордам, явно пришли пожрать!
        - Это Фридрих и Марвин, - где-то в глубине пекарни послышались быстрые шаги, и на пороге появился пропавший член братства. Сразу было видно, что он недавно встал. Волосы толстяка взъерошились до невероятного «ежика» и требовали срочной укладки, рубашки и туфель на Малькоме не было, а в руке он сжимал белоснежный колпак с кисточкой. - Привет, ребята! - завопил он при виде друзей, чем вызвал у Фридриха новый приступ мигрени. - Вы никак в город собрались и решили за мной зайти? Вот это здорово, вот это хорошо! Вы только тут подождите, а то брат не любит, когда по кухне ходят посторонние, - и с этими словами бросился назад.
        - Вот и поели, - прошептал Мальком. - И чем теперь будем питаться целый день? Ума не приложу.
        - Разберемся, - присев на скамейку, Фридрих критично осмотрел свои новенькие туфли и, решив смахнуть с них пыль, полез в карман в поисках куска войлока, что приберег как раз для такого случая. Его, впрочем, в кармане не оказалось. Пальцы коснулись чего-то круглого и твердого, и, к великому своему удивлению, он извлек из кармана четки. В смущении повертев их в руках и силясь припомнить, когда же он успел переложить их в парадную куртку, Фридрих продолжил поиски и к своей радости обнаружил кусок войлока во внутреннем кармане куртки и начал начищать и без того блестящие туфли.
        Толстяк Пекарь ждать себя долго не заставил. Уже через десять минут отчаянной возни, явственно слышимой через открытое окно второго этажа, Мальком выскочил на улицу, сияя, будто медный грош. О сдобе, свой любимой и ненаглядной, он тоже не забыл и бережно прижимал к груди огромный пирог с мясом.
        - Мальком, где пирог?
        - Даже не знаю, братик, - толстяк подмигнул приятелям и, откусывая на ходу от своего куска лакомства, поспешил к воротам.
        - Верни пирог, придурок! Он же казенный! - разъяренная физиономия старшего пекаря появилась в окне второго этажа и, посыпая окружающих отменной бранью, пожелала прожорливому братцу непременно этим пирогом подавиться, а если его луженая глотка осилит этот плотный завтрак, то не слезать с отхожего места всю последующую неделю. Но Мальком только улыбался и шустро переставлял ноги, пока вопли Миланда не смешались с шумом улицы праздничного города. Даже бляху он брал, весело улыбаясь и любовно поглаживая вожделенное лакомство, а стоящие за его спиной Фридрих и Марвин втягивали ноздрями аппетитный аромат сдобы, захлебываясь слюной.
        После того как последняя преграда, отделяющая их от предстоящего торжества, была преодолена, Пекарь остановился и начал разламывать пирог на куски.
        - Вот это тебе, Фридрих, - дружелюбно улыбнулся он, протягивая голодному парню ароматный ломоть, исходящий запахом жареного мяса, лука и вареных яиц. - А это тебе, Марвин. Пирог в этот раз не бог весть что, но чем богаты, так сказать.
        - Мальком, - довольно заурчал Бати, вгрызаясь в сочную начинку, - напомни мне при входе в университет повесить твой портрет и подписать его не иначе как «Мальком Пекарь, отличный парень и надежный товарищ».
        - Ага, ага, - закивал Марвин. - И еще красной рамкой обвести.
        - Да ладно вам, ребята, - щеки толстяка залились густой краской смущения, и он потупил глаза. - Мне же что, разве жалко? Я себе еще такой потом возьму…
        Шумная многолюдная толпа, заполнившая город, нескончаемым пестрым людским потоком стекалась на центральную Ратушную площадь, где с минуты на минуту главный распорядитель праздника, градоначальник Аливе, должен был дать команду и, сверяясь с большими часами на ратушной башне, дождавшись двенадцати часов пополудни, громко хлопнуть в ладоши.
        Праздник весны отмечался в столице с размахом, и посмотреть на это действо стекались почти все жители столицы, причиняя головную боль городской страже и радуя проходимцев и карманников. Поднаторевшие в столичной жизни местные крепко держались за свои кошельки, в то время как деревенские ротозеи, восторженно крутя головами по сторонам, позволяли воришкам действовать если не в открытую, то уж точно наглее обычного. Сотни торговых лотков заполнились различными лакомствами и украшениями. Открывшиеся пораньше лавки оружейников и портных выставили лучшие товары, и довольные торговцы потирали руки, предвкушая большие барыши.
        На главной торговой площади уже вовсю шло веселье. Фокусник в длинном черном плаще, похожий на огромную летучую мышь, ловко подкидывал в воздух яркие оранжевые мячи, сыпал шутками и, к общему ликованию толпы, творил чудеса. Вот его ловкие руки метнулись к застывшей в изумлении пожилой матроне, и через секунду из-за ее уха он достал прекрасный благоухающий цветок, еще один взмах, и тот превратился в белого голубя.
        Мастера огня, расположившиеся ближе к городской стене, тоже не ударили в грязь лицом, и хоть для своих представлений они предпочитали более темное время суток, но и тут не смогли удержаться. Будто заправские боевые маги, они жонглировали огненными шарами и метали их друг в друга, те переливались то зеленым, то красным, то голубым. Другие раскручивали на тонких цепях чаши, наполненные чем-то жидким и горючим, превращая их в пылающие и пышущие жаром круги огня, раз за разом срывая аплодисменты…
        - Давненько не было столько народу, - признался Мальком, расчищая себе путь локтями и уверенно увлекая друзей к Ратушной площади. - Сколько себя помню, и город украшали скромнее, и приезжих была не такая тьма.
        - Сладости, лучшие сладости в королевстве! - кричали с одной стороны площади зазывалы.
        - Сладкие сочные фрукты с далекого побережья! - вторили им коллеги из фруктовых рядов.
        - Лучшие в городе сапоги, износа им нет, проходишь сто лет! - пытаясь рифмовать и быть оригинальным, выкрикивал кто-то из вещевых рядов.
        Зачем кому-то носить сапоги в течение целого столетия, Фридрих не понимал, да и цены на изделия из кожи были нешуточные. Десять золотых монет за жилет с костяными пуговицами, двадцать за обычные сапоги и тридцать две за обувь для верховой езды. Но вот что интересовало действительно, так это всевозможные сладости, длинными пахучими рядами тянувшиеся вдоль улицы и уходящие куда-то к южным воротам. Чего тут только не было. Мед и нуга, расставленные в кувшинах и корзинах вдоль стен, расписные пряники и леденцы на палочках, засахаренные орехи призывно поглядывали на Бати: «Ну купи нас, мы лучшее лакомство из тех, что ты видел, тебе же ничего не стоит потратить на нас какие-то три жалкие медных монеты».
        - Ты идешь?
        Фридрих обернулся и заспешил в сторону удаляющихся от лакомств Пекаря и Байка, которые, наплевав на эти соблазны, торопились на центральную площадь.
        - Поторопитесь! Скоро двенадцать часов! - напомнил Марвин, продираясь сквозь шумную людскую толпу. - Пропустим ведь самое начало, а там фейерверки, конкурсы, призы. У меня один знакомый три года назад выиграл лук из кости единорога.
        - Так единорогов же не существует! - воскликнул следующий позади Байк.
        - Ага, - довольно подтвердил Мальком, приканчивая последний кусок пирога и на ходу отряхивая одежду от крошек. - Но ты ему это докажи. Стрелять он и вовсе не умеет, а как что, нацепит лук на плечо и расхаживает по городу, будто королевский стрелок. Пару раз даже пытался цеплять их.
        - Кого?
        - Да стрелков королевских. Они в городе гости не частые, днем и ночью на стрельбищах пропадают. Но если забредут, то гуляют на полную катушку.
        - Не успеем, ой не успеем! - взолновался Фридрих, поглядывая на башенные часы. - Мальком, ты же местный! Может, есть путь короче?
        - Есть, конечно, - поморщился толстяк. - Только я там ходить не люблю. Грязно, да и местные мальчишки уж больно задиристы.
        - Да брось ты трусить, - воскликнул Марвин, дружески хлопая толстяка по плечу. - Ты же теперь почти маг, да и мы с тобой. Прорвемся.
        - И правда, дружище, - поддержал приятеля Фридрих. - Веди напрямик. Если кто полезет, спуску не дадим.
        - Ну, сами хотели, - пожал плечами Пекарь и, нырнув в первый же проулок, сломя голову понесся по мостовой. Чем дальше друзья удалялись от центра, тем грязнее и неказистее становились дома. Запах отходов и испражнений, которые выплескивали на улицу прямо из окон, в некоторых местах был вовсе невыносим, а у дверей, подперев косяки и меланхолично взирая на все это убожество и разруху, стояли оборванцы, коптя трубками и почесывая болячки, вполголоса обсуждая налоги и высших чиновников королевства.
        Через пять минут сумасшедшей гонки каменная мостовая под ногами резко оборвалась, превратившись в обычную земляную дорогу, разбитую и усеянную глубокими рытвинами.
        - Куда ты нас завел? - ахнул Фридрих, удивленно крутя головой и стараясь не влететь начищенными туфлями в очередную грязную лужу.
        - Бедные кварталы, - пояснил на ходу толстяк. - В основном тут живет прислуга из младших, каменотесы, рудокопы - в общем, все те, кому нормальное жилье не по карману Они бы и рады переехать в деревню, но делать-то ничего не умеют, вот и вынуждены влачить тут жалкое существование.
        - А бандитов и грабителей тут не водится? - осторожно поинтересовался Байк, нервно оглядываясь по сторонам.
        - Как без них. Здесь иногда и на труп наткнуться можно. Сюда по ночам даже городская стража особо не заходит. Так, пройдут пару кварталов, погремят доспехом, да скорее назад от греха подальше. Народец тут славится крутизной нравов и интересным обращением.
        - Да чтобы мной банши подавился, - всхлипнул Марвин, наращивая темп, - и чего нам по центральным улицам не шлось…
        Как и обещал Пекарь, путь сквозь бедные кварталы Мраморного Чертога был самый короткий, но отнюдь не самый безопасный. Новые и безумно дорогие по меркам местных наряды студентов притягивали взгляды, а румяные, пышущие здоровьем лица вызывали только злобу и ненависть у тех, кто, зажатый налогами и ежедневными поборами городской стражи на центральных площадях, вынужден был влачить жалкое существование в прогнивших и заполненных крысами и плесенью трущобах.
        Разбойничий свист резанул по барабанным перепонкам. Перегородив узкую грязную улицу, навстречу мальчишкам высыпала шайка оборванцев, возрастом едва ли не младше их самих. Худые, чумазые, многие из них носили рваные рубища, а некоторые и вовсе не имели на ногах никакой обуви. Они перекрыли улицу, загораживая проход.
        - Богатенькие пожаловали, - от шайки малолетних преступников отделился высокий тощий парень с огромным синяком под глазом и, прихрамывая на правую ногу, вышел вперед. - И откуда вы такие к нам сытые да умытые? Торопитесь, смотрю, небось, денежку старику Туку несете. Это хорошо, ребятки, очень хорошо. А ну-ка, выворачивайте карманы!
        Фридрих бросил осторожный взгляд за спину, но путь к отступлению был отрезан. Небольшая кучка оборванцев, обойдя троицу по кругу, остановилась у них за спиной и застыла в ожидании отмашки тощего, чтобы наброситься на студентов со спины.
        - Вы хотите нас ограбить? - в ужасе спросил Байк. От переживаний, острых ощущений, страха и вчерашних алкогольных возлияний у него вдруг началась чудовищная икота, и ничего, кроме смеха, он вызвать не мог.
        - Нет, господа студенты, - расхохотался Тук, демонстрируя гнилые зубы. - Обедом хотим накормить. - Последние слова главаря вызвали взрыв смеха, но Фридриху, судорожно соображавшему, как бы половчее и без потерь выбраться из сложившейся ситуации, острота показалась не такой уж и удачной.
        - Ну, выворачивайте карманы. Живо! - в руке нищего блеснул нож.
        - Тихо, не волнуйтесь, - решил взять на себя инициативу Бати. От икающего Байка толку не было, да и донельзя перетрусивший Пекарь при виде ножа начисто лишился возможности соображать. Деньгами же, коих осталось с десяток медяков, делиться отчаянно не хотелось. - Сейчас мы все решим. Хочу представиться уважаемой публике. - Выйдя на середину улицы, Фридрих поклонился и громко произнес: - Маг Фридрих Бати, к вашим услугам.
        - Иди-ка ты, маг?! - слова сына фермера вызвали новый приступ веселья. - Может, ты еще что и наколдовать сможешь?
        - Легко, - Фридрих улыбнулся и, закончив строить в мыслях план бегства, кивнул. Улица, ведущая к воротам, должна была выходить прямиком ко второй рыночной площади, от которой до Ратушной было рукой подать. Этот путь был отрезан, а свора мальчишек в дырявых обносках, недружелюбно поглядывающая на друзей, в жизни бы не позволила им проскочить мимо. Путь назад до второй рыночной площади и северных ворот тоже отметался, но вот забор по правую руку, поставленный явно самовольно и отсекающий небольшой проулок, оказался тут как нельзя кстати. Не обратив на него внимания, молодые хулиганы даже не потрудились оттеснить от него своих жертв, и сделали это явно напрасно. Ветхий, покосившийся, с прорехами и гнилыми досками, непонятно как державшимися на перемычках, он развалился бы от хорошего пинка. Стоило метнуться туда, и все, поминай как звали. Минута сумасшедшего бега, и вот оно, спасение, оживленные улицы и блестящие шлемы городских стражей, украшенные парадными плюмажами. Осталось решить простую задачку. Как дать понять перетрусившим братьям гильдии «Чернильные пятна», куда и когда драпать? Но тут все
окончательно расставилось по полочкам, и, широко улыбаясь, Фридрих обратился к друзьям: - Сейчас я сотворю самую удивительную магию на всем белом свете, но для этого мне нужна помощь моих друзей, великого мага Марвина Байка и его друга Малькома Пекаря, если не возражаете.
        - Не возражаю, - охотно согласился Тук. Развлечений в трущобах было не очень много, а то представление, что должны были разыграть трое богатеньких студентов, могло изрядно повеселить. - Но не забывай, ножик по-прежнему у меня.
        - Не извольте беспокоиться. - Фридрих кивнул приятелям. - Значит, так, господа маги. Делайте все с точностью как я. Вы меня поняли? Все как я.
        Очнувшиеся от оцепенения и все еще не соображающие, к чему клонит Бати, Байк и Пекарь согласно закивали.
        - Становимся рядом. Поднимаем руки вверх, цепляя за ментальный мост, потом отклоняемся в сторону - и бегом в забор!
        Гнилые доски разлетелись под беспощадным ударом трех тел. Рванув вперед, Фридрих ударился носом в широкую грудь кавалерийского командора.
        Весь проулок до самых ворот был заполнен воинами, держащими за поводья своих боевых коней. Кожаная броня с нашитыми на нее железными пластинами, острые копья, поблескивающие на солнце наконечниками, и рослые мускулистые фигуры военных, оказавшихся в этом квартале, вызывали смешанные чувства. На первый взгляд, тут уместилось человек сорок, но как они тут поместились и чего ждали, оставалось загадкой.
        Рванувшие за ускользающей добычей грабители, увидев положение дел, бросились врассыпную, а Бати вдруг почувствовал, как чья-то сильная рука, ухватив его за воротник парадной куртки, подняла над разбитой дорогой.
        - А ты кто такой? - кавалеристский командор грозно смежил густые брови и поднес к лицу болтавшего в воздухе ногами Фридриха. - И какого банши ты тут делаешь?
        - Ой! - пискнул Бати и потерял дар речи.
        - Господин командор, господин командор, почти уже двенадцать. - Задевая кончиком меча грязную стену лачуги, сквозь строй протолкнулся адъютант и указал рукой на башенные часы, видные из любого уголка города.
        - Так я спрашиваю! - вновь сурово повторил кавалерист. - Шпионы?
        Улыбки на лицах воинов свидетельствовали о том, что командир шутит, но несчастный сын фермера этого не видел. Сначала их чуть было не ограбила шайка бедняков, угрожая ножом, а теперь вот этот сверкающий доспехами великан оторвал его от земли, словно пушинку, и вел пристрастный допрос.
        - Мы не шпионы, - пискнул прижатый крупом лошади к стене Марвин. - Мы студенты Магического университета. Нас ограбить хотели.
        - А что же вы поперлись через трущобы? - усмехнулся мужчина, но тут взвыли трубы, и громогласная барабанная дробь заполнила все пространство.
        - По коням! - отпустив ошалевшего Бати, командор одним ловким движением оказался в седле. - Боевой порядок, развернуть строй по выходе из города. Возможна магическая атака!
        Топот лошадиных копыт и призывные ревы командиров оглушили мальчишек сильнее барабанного боя. Стоя на месте и недоуменно хлопая глазами, они наблюдали, как вскакивают в седла и, лавируя по узкой улочке, устремляются вслед за командиром бойцы тяжелой королевской кавалерии.
        - Опоздали, - толстяк Мальком подошел к сидящему в луже Фридриху и, протянув ему руку помог подняться. - Праздник уже начался.
        - Откуда тут военные? - Марвин немного отошел от распиравшей его икоты, но был напуган не меньше, чем прежде. - Разве тяжелая кавалерия квартирует в городе?
        - Не квартирует, - уверенно подтвердил толстяк.
        - Салют! Бежим! - что-то за городом загромыхало, засвистело, застланный редкими тучами небосклон покрылся алыми и серебристыми всполохами, и, позабыв о случившемся, друзья бросились вслед удаляющимся всадникам. Пробежав несколько кварталов, они быстро проскочили вторую торговую площадь и, взбежав по крутой лестнице на стену, где находилась смотровая площадка, задрали головы вверх.
        - Что-то я не вижу никакого салюта? - разочарованно развел руками Бати. - А разве его не ночью устраивают?
        - Вон, смотрите, - Байк аж подпрыгнул от радости и указал рукой куда-то вправо, в сторону ущелья, откуда поднимались клубы пыли и черного дыма. Выехавшая из ворот конница, разворачиваясь в боевой порядок, на всем скаку неслась по направлению к эпицентру взрыва, на ходу обнажая мечи и выставив перед собой острые копья.
        - Башня, Башня Слоновой Кости… - вдруг прошептал Пекарь и как куль с мукой свалился под ноги приятелям.
        - Что с тобой, Мальком? - Фридрих и Марвин подхватили друга под руки, усадили его на каменную приступку у стены, стянули с головы шляпы и принялись обмахивать Пекаря. - Что случилось? Ты не ранен?
        - Башня Слоновой Кости… - пробормотал Пекарь, с ужасом наблюдая, как рассеивается пыль над ущельем. - Они взорвали башню…
        - Я что-то слышал об этой башне, - насторожился Фридрих, опасливо поглядывая на пылевое облако. - Я читал в фолиантах маэстро Дули, будто бы она сделана по приказу первого истинного мага и столь прочна, что ни одно заклинание на всем свете не может ее разрушить. Дик говорил, что мы сходим на нее посмотреть, как выйдет погожий денек.
        - Врали, значит, про прочность, - меланхолично пожал плечами Байк, наблюдая, как рота тяжелой кавалерии исчезает в облаке пыли.
        - Ты не понимаешь, - Пекарь поднял голову и посмотрел на друзей. В глазах толстяка застыл ужас. - Башня Слоновой Кости - это святая святых всех магов. Там хранятся уникальные манускрипты, редкие артефакты, медальоны магов, ушедших в мир иной или отлученных от дел за свои проступки, и сама печать короля!
        Глава 46
        Первый этап захвата крепости-тюрьмы был успешно пройден. Мертвое воинство, неся потери, но не теряя боевого духа, прорвалось в пролом, уничтожая все живое на своем пути. Виллус дал четкую установку: живых истребить, и мертвецы, исполняя приказ своего хозяина, продолжали кровавую жатву. Чья-то неосторожность при обращении с огнем сыграла с защитниками злую шутку. Множество воинов оказалось завалено камнями или контужено взрывом, часть коридоров, ведущих к арсеналу, была разрушена, и защитники лишились возможности пополнять боеприпасы. Колчаны стрелков опустели уже через пару минут, да и арбалетные болты, вырывающие из мертвых тел куски смердящей плоти, подходили к концу, но у некроманта все еще оставалось порядка пятидесяти бойцов.
        - Держать строй, вашу мать! - залитые кровью товарищей доспехи пехотинцев мелькали тут и там. Короткие пехотные мечи, потеряв парадный блеск, терзали мертвую плоть, но нестройные ряды воинства Виллуса шли вперед, оставляя за собой разорванные трупы. - Держать, вашу мать! Банши вам в глотку!
        Зажатые со всех сторон, ощетинившиеся холодной сталью два взвода королевской пехоты из последних сил сдерживали натиск. Один мертвый вцеплялся в глотку другому, хоть тот об этом пока еще и не догадывался. Проходило десять, а то и пятнадцать минут, и искореженное тело вдруг вздымалось вверх и, размахивая руками, тупо, словно баран, перло на своих бывших товарищей. Конечно, походный набор мага не мог позволить ему управлять новыми мертвецами настолько виртуозно, как мертвым воинством, подготовленным заранее, но одного он добился. Теряя товарищей, а затем, видя, что те, очнувшись от вечного сна, обращаются против своих, пехотинцы дрогнули, смешали ряды и побежали.
        Преследовать их Виллус не стал, он просто стоял на стене, любуясь отступлением воинов, и с мерзкой улыбкой на устах наблюдал, как они, сверкая пятками, показывают чудеса скорости. Шутка ли, бежать по пересеченной местности, неся на себе примерно сорок кило кованого железа и кожаной амуниции.
        - Вот ты-то мне и нужен, - беглый взгляд некроманта уловил движение у дальнего края стены и, не разбирая дороги, перескакивая через отрубленные конечности и шевелящиеся головы, бросился к скользнувшей по лестнице тени. Комендант, зажатый с двух сторон мертвецами, будто охотничьими псами, только и ждущими команды растерзать загнанного зверя, едва не падал в обморок. Доспехов толстяк не носил и вместо меча сжимал в руках обычные вилы, не давая противнику подойти к себе на расстояние вытянутой руки. Только один из них устремлялся вперед, как в коменданте просыпалась невероятная ловкость, и, орудуя вилами, будто веслом, он отправлял очередного врага либо сразу во двор, откуда тот поднимался вновь, либо, если совсем уж повезет, за первый частокол, чудом устоявший после мертвецкой атаки.
        - Барбасса, - Виллус уверенно оттолкнул кого-то из своего мертвого воинства и, преодолев пару пролетов, ударил по руке толстяка. Вилы полетели прочь, звонко забряцав по каменным ступеням. - Где Барбасса?
        - Внизу, - трясясь от ужаса и пятясь к краю стены, проблеял комендант.
        - Точнее.
        - Центральный вход. Вниз, за караулкой.
        - Охрана?
        - Трое местного гарнизона.
        - Веди.
        - Ты меня убьешь?
        Виллус оглядел поле боя и пожал плечами. Столб густого черного дыма, поднимавшийся из северного крыла, медленно, но верно подбирался западному и восточному. Через несколько минут пламя грозило перескочить на конюшню, подпалить запасы сена, и тогда бушующую огненную стихию вряд ли можно было бы остановить.
        - Не знаю, толстяк. - Некромант прикусил губу и в сомнении оглядел своего невольного собеседника. Руки у того тряслись, перекошенное ужасом лицо кривилось в нелепой кукольной гримасе, а на панталонах коменданта темнело, расплываясь, большое мокрое пятно. - Если откроешь ворота и дашь спуститься, - длинный узкий меч скользнул в ножны, и, схватив толстяка за ворот, Виллус потащил его в указанном направлении, - я тебя даже отпущу И не бойся мертвецов. Они тебя не тронут.
        - Обещаешь?
        От визгливого голоса своего пленника мертвый маг поморщился.
        - Слово некроманта, - процедил он сквозь зубы и, встряхнув несчастного, прислонил его спиной к стене. - Ну? Идем?
        - Да, господин маг, - судорожно пошарив по карманам, толстяк вытащил большую связку ключей, чудом уместившуюся у него под курткой. - Вот, вот он. Ключ от лестницы, от караульного помещения, а третий - от самой камеры. Особый ключ, магический. Другим дверь, пожалуй, и не откроешь. Сам светлейший архимаг Марик Серолицый…
        - Заткнись и веди.
        - Слушаюсь.
        Дрожа и икая от страха, толстяк устремился в сторону караульного помещения.

* * *
        Оба поста были брошены. В первые же минуты боя стража предпочла самоустраниться и, бросив оружие, поспешить на выход, где почти наверняка приняла страшную смерть от рук и зубов мертвецкого воинства. Бой толком не состоялся. Скорее, было просто избиение. Привыкшие идти в атаку на живых людей, пехотинцы сначала было разорвали кольцо, но с каждым ударом, с каждым павшим товарищем кольцо нежити сжималось, уверенно, в полной тишине тесня людей. Ничего удивительного, что, оставшись в меньшинстве, командир скомандовал отступать…
        Прихватив факел у входа, Виллус начал спускаться, и вдруг что-то внутри него шевельнулось. Почувствовав неладное, он схватился за стену и попытался удержаться на ногах. Получилось, но с трудом. Казалось, все его заклинания, все мосты, так тщательно наведенные и призванные лишь обеспечивать существование его усопшей оболочки, сместились, теряя концентрацию.
        «Башня, - догадался мертвый маг. - Дули справился».
        Собрав все свои силы в кулак, Виллус шатающейся походкой побрел по тоннелю до винтовой лестницы и, достигнув ее, начал долгий и трудный спуск вниз. Пламя факела мерцало, будто мотылек, готовое угаснуть в любой момент и оставить некроманта в кромешной тьме. Запачканные в крови подошвы сапог скользили по камню, отполированному ногами тюремщиков за долгие годы. Но и эта часть пути была позади. Теперь некромант оказался в длинном узком коридоре, ведущем куда-то вглубь подземелья, откуда доносилось невнятное бормотание. Голова мага, наконец, прояснилась, мысли вновь стали ровными и, сбросив внезапное наваждение, он уверенно зашагал по коридору.
        И вдруг свет померк. Нет, факел все еще горел, отбрасывая робкие всполохи на закопченные стены каменной темницы.
        - Долго же ты добирался.
        Внезапно прозвучавший спокойный голос, донесшийся как будто из воздуха, застал некроманта врасплох. Времени на новое заклинание не оставалось, и рука сама по себе легла на эфес меча.
        - Долго, - губы Виллуса вновь расплылись в улыбке. - Дорога в тридцать лет, которую не осилить никому из ныне живущих.
        - Это хорошо, - подтвердила темнота. - Правильно, что ты не строишь никаких иллюзий, и спасибо за помощь.
        - Выйди и назовись, - Виллус напрягся, пытаясь различить что-то, но кроме расплывчатого силуэта ничего более увидеть не удалось. - Выйди и назовись, трус.
        Темнота в нескольких метрах правее некроманта вдруг обрела формы, и под неясный свет готового затухнуть факела шагнул человек.
        - Кто ты? - Виллус попытался вглядеться в облик незнакомца. - Ты не Марик.
        - Шутишь? - противник расхохотался и с улыбкой посмотрел на мертвеца. - Ты серьезно думал, что этот убогий способен хоть на что-то, кроме как справлять малую нужду?
        - Не понимаю… - Некромант повел плечами и резким неуловимым движением вытащил из ножен клинок, чем вызвал новый приступ хохота.
        - Да ладно тебе, Виллус, - раскосые глаза незнакомца окружили десятки добрых крохотных морщинок. - Ты сделал для меня самую грязную часть работы. Я даже готов оставить тебе жизнь.
        - Где Барбасса? - Скрипнув зубами, некромант шагнул вперед и вдруг столкнулся с непреодолимой преградой. Невидимая стена в одно мгновение встала между ним и незнакомцем, начисто лишив его возможности атаковать.
        - Сотни лет, - окончательно выйдя на свет маг, а это был именно он, скрестил руки на груди и довольно усмехнулся, - вы, жители Срединного королевства, купались в роскоши земель, доставшихся вам не по праву рождения. Когда-то, когда степное ханство было юным, а народ Срединного представлял собой кучку оборванцев, копошащихся в навозе, в этот мир пришел первый, истинный маг. Казалось бы, что тут плохого?
        - И действительно, что? - Виллус осторожно провел кончиком меча по невидимой преграде, лишний раз убеждаясь, что просто так ему не пройти.
        - А то! Истинный маг отнял плодородные земли, выгнав мой народ в пустоши. Пока вы снимали по три урожая в год, у нас от голода умирали дети. Когда вы пили вино и купались в роскоши, мы гнили от болезней. И так бы, наверное, и продолжалось, если бы я не решил расставить все на свои места. И все почему? Да потому, что я узнал один секрет. Долгими вечерами сидя в книжных хранилищах университета, я шаг за шагом подбирался к нужным мне документам и понял одно. Королевская печать - не что иное, как большой блокатор, не позволяющий магам в полную силу воспользоваться своими способностями… Ты отлично знаешь, что такое специализация. В течение долгих лет студентам вбивается в голову две мысли. Первая - неприкосновенность королевской печати. Вторая же, - горькая усмешка исказила лицо незнакомца, - специализация. Я с большой уверенностью могу сказать, что все это чушь… Поняв, какое могущество люди могут обрести, истинный маг испугался и запечатал каналы. И боялся он не зря. Представь себе хоть на минуту человека, способного повелевать стихиями, насылать мор и поднимать из мертвых одновременно. Страшно? -
Виллус покачал головой. - Сейчас, когда новые силы переполняют меня, - с довольным урчанием продолжил незнакомец, - когда этот замок, наконец, поврежден, и мы, настоящие хозяева Срединного, в любую секунду сможем заявить о себе…
        - С чего ты взял, что ваши шаманы смогут победить?
        - Ваши мозги зашорены сотнями лет лживых учений. Наши же открыты для познания. Год, может, больше, и огромное степное воинство на огненных колесницах пройдется огнем и мечом по вашим землям, не щадя ни стариков, ни детей.
        - Но при чем тут Артур?
        - Старик, видимо, догадывался о чем-то и хотел мне помешать. В этот момент два венценосных идиота решили поспорить за право на трон, и этот идиот-альтруист решил встать на защиту справедливости. Отличный момент для предательства, а главное - предатель всегда под рукой.
        - Марик?
        - Именно.
        - А я тебя знаю. - Убрав сталь в ножны, Виллус поднял факел над головой, и тот, почувствовав уверенность хозяина, ярким белым пламенем ударил по клубам мрака, заполонившим подземный коридор.
        - Ты Сун! Лекарь Сун, борец за свободу опальных магов!
        Тот хрипло рассмеялся и захлопал в ладоши.
        - Наконец-то догадался. Тридцать лет долгих поисков, сеть тщательно выверенных комбинаций и десяток идиотов, верящих в справедливость. Блестящее завершение моего плана. Когда Марик стал архимагом, я получил доступ в хранилище, и десять лет ушло на расшифровку дневников магов древности.
        - А разве есть такие дневники? - поразился Виллус.
        - Есть. Странные, вычурные иероглифы шифрованного письма, в которых кроется сама суть магии, не той ложной, что брошена нам, как кость собаке. Взаправдашней магии, способной двигать горы, зажигать и гасить звезды, пускать реки вспять. Магии, дающей возможность дотронуться до самого святого - хода времени!
        - Тут какая-то нестыковка, - покачал головой мертвый некромант. - Если ты подставил Барбассу, то зачем поставил на пост Серолицего? Не проще ли было стать архимагом самому?
        - Я слишком заметная фигура, да и тогдашнее окружение короля, старика Матеуша, так неосмотрительно оставившего после себя двух сыновей… Надо было действовать тайно. Ну а потом, когда сторонников Артура и Матеуша больше не осталось, я решил ничего не менять. Марионетка Серолицый как нельзя лучше подходил на роль свадебного генерала. Не будь дураком, Виллус. Степняк-полукровка на главной магической должности королевства? Меня бы просто линчевала толпа.
        - Но зачем тебе я и Дули?
        - Игра. Забавно было наблюдать, как свет магического сообщества, лучшие выпускники академии пляшут под мою дудку. Но тут ничего сложного. Основным препятствием для меня было подкинуть план Башни Слоновой Кости и навести тебя на мысль о ее штурме. Ты был озлоблен, ненавидел весь мир и готов был во что бы то ни стало выручить своего учителя, а я только подогревал в тебе эту слепую ярость. Время, о да! Времени пришлось потратить предостаточно, но что такое десять-пятнадцать лет для столь великих дел? Пустяк. Пылинка на рукаве.
        - И что же ты хочешь теперь?
        - Даже не знаю. Своего я добился. Ты и Дули собственными руками нарушили равновесие, дав моим степным братьям доступ к великой силе. Большая часть магов уничтожена. Те, кто мог мне помешать, давно гниют в сырой земле или сошли с ума от одиночества и отчаяния и более не представляют угрозы. Дули почти наверняка погиб, ты сдохнешь, и останется только ждать. Ждать, когда дети ветра наберутся мощи и атакуют ненавистных захватчиков. Шаманы уже почувствовали изменение в высших сферах. Сотни тысяч кочевников, забыв о межплеменных распрях, готовят луки и арканы. До часа расплаты осталось совсем немного, и теперь я изнутри развалю королевство, подготовив его для захвата соплеменниками. Все просто, Виллус, все просто.
        Невидимая преграда исчезла, и, кровожадно скалясь, Сун шагнул вперед.
        - Ты готов умереть? Нет, не так, как тогда. Умереть по-настоящему. Сейчас я выкорчую одно мерзкое семя, а потом спущусь в темницу и примусь за второе. Два мага одним ударом! Каково?
        Виллус и Сун закружили по узкому коридору, не сводя друг с друга взгляда. В высших сферах что-то действительно произошло, и если раньше, возводя ментальные мосты и строя аурные блоки, некромант с легкостью мог направить магические потоки, то сейчас вместо послушных потоков бушевало море. Построенные на изящных формулах заклятия ломались, сносимые прочь магическими течениями, водоворотами небывалой силы, рвали на куски блокады, и все старания Виллуса были впустую.
        - Что, не получается? - мерзко рассмеявшись, степняк вытащил из ножен, скрывавшихся под плащом, широкий пехотный меч. - К этому надо привыкнуть. С этим надо совладать. Я готов, а вот готов ли ты?
        И тут же бросился в атаку. Шагнув в сторону, некромант принял удар на согнутую в локте руку и, отскочив в сторону, потянул из ножен собственное оружие. Сун знал, на что шел. Короткое широкое жало как нельзя лучше подходило для тесного пространства подземного коридора, в то время как клинок Виллуса, задевая о стены и низкий потолок, только мешал своему хозяину. Раз за разом вероломный маг продвигался все ближе и ближе к не знающему усталости мертвецу. Стремясь не столько измотать, сколько подрезать сухожилия, лишив мертвое тело подвижности, он будто ночной мотылек, бросившийся на огонек вечной свечи, порхал вокруг некроманта. Удар за ударом, движение за движением, он пробивался вперед. Вот уже левая рука мертвеца повисла как плеть, правая нога перестала слушаться, подрубленная в два броска по ахилловому сухожилию. Прижимаясь к стене и чувствуя скорый исход, Виллус огрызался резкими точными выпадами, оставляя на груди и руках Суна длинные кривые порезы. Рубаха лекаря из белой превратилась в бордовую, в глазах плыли яркие круги, капли холодного пота застили глаза. Но некромант никогда не был великим
воином. Все свои силы и средства он потратил на возведение собственных магических мостов, уникальных заклятий, дающих мертвой плоти возможность существовать, в то время как Сун упорно тренировался, часами не покидая плац или тренажерный зал.
        После очередного ловкого подката противника Виллус не удержался и всем своим весом обрушился на каменный пол.
        «Конец, - пронеслось у него в голове. - Тридцать лет коту под хвост. Какая же глупая смерть - пасть от удара меча степного безумца…»
        Глава 47
        Ворвавшись в ущелье, кавалерия закружила по кругу выискивая в обломках башни живых.
        Прислонившись к стволу дерева, Аскольд зло прижал к земле барахтающегося под его немалым весом Дули, стараясь остаться незамеченным.
        - Да заткнись ты, придурок, - прошептал он, роняя слюну и проклиная тот день, когда согласился на это рискованное мероприятие. - Если ты перестанешь вести себя, как медведь в кустарнике с малиной, вполне вероятно, что нас не заметят.
        Спешившись, кавалеристы пошли по кругу, прочесывая развалины и то и дело перекрикиваясь со своим командором, остающимся на возвышении и с высоты холма осматривающим место катастрофы.
        - Если ты и дальше будешь так прижимать меня к земле, то сломаешь мне шею, - злобно прошептал бывший маг.
        - Чуешь свою силу?
        - Не знаю. - Освободившись от крепких объятий Азарота, маг поморщился и, перевернувшись на живот, по-крабьи отполз за большой замшелый камень. - Все как в тумане, - поведал он оттуда, - но опасности больше не чувствую. Сейчас попробую одну старенькую наработку… - И маг исчез. Будто и не было его. Вместо Дули остались пустое место и примятая трава.
        - Охренеть, - командор завистливо покачал головой. - И что теперь?
        - А теперь, - довольно зашептал голос у него над ухом. - Теперь валим вон до того холма. Думаю, эти верзилы и не заметят, как мы проскользнем у них под носом.
        - А заклятие?
        - Например?
        - Ну, усыпи их. Или подними да приложи башками об обломки. Черепа у них каменные, только сознание потеряют.
        - Не могу, - Дули вновь материализовался и виновато развел руками. - Слишком долго не было практики, да и потом, не боевиков это дело. Вот если бы я управлял стихиями…
        - Идут! - Азарот вжался в ствол дерева, а Дули вновь исчез с глаз, да так быстро и ловко, что Аскольд в который раз поразился мастерству мага.
        Солдаты шли цепью, шаг за шагом прочесывая местность в поисках живых. Взрыв не пощадил никого. Продвигаясь вперед, кто-то из поисковой бригады то и дело поднимал руку вверх, находя останки защитника башни, а после втыкал на месте гибели арбалетный болт и двигался дальше.
        Магия, пришедшая неожиданно, почему-то давалась с трудом. Дули, изо всех сил пытаясь удержать ментальный мост, силился держать полог невидимости, простейшее из заклятий для начинающих, но оно рвалось из пальцев, готовое в любую секунду рассыпаться в прах.
        - Что-то не так, - прошептал он Аскольду, - я с трудом сохраняю невидимость. Надо убираться.
        - Тогда за чем дело стало? - командор с опаской выглянул из-за дерева. - Меня сможешь прикрыть?
        - Да, но с трудом, - прошептал воздух, и, шагнув вперед, Дули накрыл лучника плащом. - Не знаю, что творится в высших сферах, но там сейчас несладко. Уходим.
        Пятясь, заговорщики выбрались из ущелья и поспешили к Суни и Нирону.
        - Наконец-то, командор, - рыжебородый ударил кулаком о ладонь. - Я когда увидел, как конница приближается, думал, конец нам, а тут еще и ты со своими геройствами.
        - К Дули вернулась сила, - тихо пояснил Азарот.
        - Что будем делать? Оба входа перекрыты.
        - Ждать. Первый шум уляжется нескоро. Слушай, маг, а ты сможешь прикрыть четырех человек и пять коней одновременно?
        - Попытаюсь, но ничего обещать не могу. Поток слишком интенсивен. К этому надо привыкнуть.
        Закусив губу, маг начал возводить новые ментальные мосты, стараясь окружить маленькую группу и скрыть ее от посторонних глаз, но раз за разом все его старания разлетались на сотни крохотных осколков. Несколько минут пыхтения и топтания на месте ни к чему не привели.
        - Извините, парни, - развел он руками. - Не выходит.
        Тем временем круг поисковиков сжимался. Кони остальных, перекрывших оба входа, нервно стригли ушами, гарцуя на месте, и случилось то, что должно было произойти. Заговорщиков заметили.
        - Именем короля! - командор кавалерии сорвался с холма и, проскакав по узкой тропе, единственной не заваленной обломками башни, резко затормозил. Его конь громко заржал и, встав на дыбы, забил по воздуху передними копытами. - Вы арестованы!
        - Да ну? - Аскольд усмехнулся и рванул с пояса меч. - А ты попробуй, достань.
        Плотный строй кавалеристов, ощетинившись копьями, встал перед пятеркой острым смертельным частоколом.
        - Не глупите, - покачал головой кавалерийский командор. - Нас в десять раз больше. Один мой приказ, и вас распнут на копьях. Сдавайтесь, или пожалеете.
        - Дули, как там твоя магия? - не сводя острия клинка со строя, Аскольд обернулся к рычащему от бессилия маэстро.
        - Не могу, - чуть не плача пояснил боевой маг. - Все не то, все не так.
        - Сдаемся, а, командор? - осторожно поинтересовался Суни.
        - Их реально больше, - хмуро кивнул Нирон.
        - Черт с вами. Если бы они хотели нас убить, то давным-давно сделали бы это.
        Выйдя вперед, Азарот бросил перед собой меч и поднял руки.
        - Не надо лишней крови. Мы сдаемся.
        - Что происходит? - горячо зашептал Дули, поднимая руки и следуя примеру наемников.
        - Спокойно, маг, - произнес Аскольд одними зубами. - Против такого отряда нам точно не совладать, но дальше будет проще. Обычная стража и клетка с гнилыми прутьями. Глядишь, что и выгорит.
        - Не хочется умирать, наемник?
        - Ой как не хочется, маг. Ты думаешь, почему я дожил до своих лет?
        - Почему?
        - Да потому что не валял дурака.
        - Отставить разговорчики. Арестовать этих пятерых. В кандалы и к дальним городским воротам. Вы изменники королевства и предстанете перед судом его величества Антуана Второго.
        - Кто такой король Антуан? - горько усмехнулся лучник. - Я не присягал этому человеку.
        Глава 48
        Светлейший праздник начала весны был омрачен чудовищным преступлением. Группа негодяев, прокравшись к святая святых Башни Слоновой Кости, уничтожила ее, а с ней и тридцать боевых магов, до последнего биения сердца защищавших магический оплот. Архимаг Марик Серолицый пропал, посыльные сбились с ног, разыскивая его, но как они ни старались, светлейшего и след простыл. Его не было в кабинете, не было ни в дворцовых покоях, ни в собственной лаборатории.
        Его величество был в ярости.
        - Казнить! Казнить всех этих негодяев через отсечение головы!
        - Вы думаете, мой король? - главнокомандующий хмурил брови, с неприязнью взирая на своего повелителя.
        - Да, - Антуант по-детски капризно топнул ногой в лаковом штиблете. - Этого мерзавца Дули и вовсе нужно повесить. Ему строго-настрого запрещено было даже думать о том, чтобы посетить Мраморный Чертог, а тут такое! Кто с ним еще?
        - Некто Аскольд Азарот. Бывший командор роты королевских стрелков. Был приговорен к смерти через повешение тридцать лет назад, но каким-то чудом ему удалось избежать наказания. С ним два наемника, за чьи головы давно уже назначена награда. Это Суни и Нирон. Обвинений для смертной казни у них более чем достаточно.
        - Так в чем же дело? - визжа и брызгая слюной, Антуан заскакал по залу. - Почему их до сих пор не лишили жизни?
        - Ждем вашего приказа!
        - Завтра на рассвете под барабанный бой. Теперь он не будет таким радостным. Что с Серолицым? Вы его нашли?
        - Никак нет, ваше величество. Архимаг пропал.
        - Искать! Это измена!
        - Ваше величество… - командующий тяжело вздохнул.
        - Ну что тебе еще? - подойдя к столу, король плеснул в кубок вина и раздраженно обернулся.
        - Маги, ваше величество.
        - Что с ними не так?
        - Они не могут совладать с собственными заклятиями.
        - И что с того? Найдите других магов!
        - Их нет, ваше величество. Все выпускники Магической академии, от новичков до опытных и проверенных, путаются в заклятиях, словно слепые щенки. Ректор магического университета не смог произвести простейшее заклинание по исцелению раны.
        - Так плевать! Пусть учат новых магов!
        - Границы, ваше величество!
        - Что границы?
        - Магические силы на границах. Наши кордоны остались без боевых магов. Соколиная почта подтвердила. Неурядицы с магией творятся и там. Маги, конечно, не подают виду, но стоит слуху просочиться, и бесчисленные орды кочевников ринутся на земли Срединного королевства.
        - Тогда не подавайте вида, командующий! Политика - тонкая игра! Вышлите на кордоны подкрепление. Пусть поиграют мускулами, посверкают начищенными песком шлемами. Делайте что-нибудь, или зря я назначил вас своим советником?
        - Нет, ваше величество. Мы приложим все усилия.
        - Так что же вы топчетесь на месте? Идите и исполняйте, оловянный идиот!
        Командующий козырнул и, развернувшись на каблуках, поспешно удалился, оставляя его величество в полном одиночестве.
        Наполнив бокал, Антуан взглянул в окно, где на площади все еще веселился народ, и не подозревающий о надвигающейся катастрофе. Поднеся бокал к губам, король отхлебнул вина и, пожав плечами, отмахнулся. Куда там до забот королевства. До его официальной речи было еще больше часа, а в личных покоях дожидалась очаровательная рыжеволосая прелестница со звонким смехом и пышными бедрами. Решив, что последнее важнее, король подцепил со столика кувшин с вином и, хлопнув дверью, удалился в будуар.
        Глава 49
        Тяжело дыша, Сун наклонился над поверженным соперником. Более не способный двигаться, Виллус только бешено вращал глазами и скрежетал зубами, силясь выстроить любое из разрушающих заклинаний, но все, на что он был способен сейчас, - это поддерживать зыбкую грань между смертью своего духа и этим проклятым миром.
        - Не выходит, - стремясь глотнуть побольше воздуха, лекарь опустился на землю и, отшвырнув бесполезный клинок в сторону, весело посмотрел на некроманта. - И у тебя не выходит, и у меня не выходит. Пустяк, трещина в печати, и все пошло кувырком. Представляю, какой переполох сейчас во дворце…
        - Антуан…
        - Да заткнись ты, - грубо оборвал Виллуса Сун. - Этот мозгляк ничего не видит дальше собственного носа. За все придется отдуваться командующему и Кабинету министров, а они, привыкшие к магическому щиту королевства, сейчас дрожат от страха. Я вообще удивляюсь, почему я выбрал тогда именно его, а не его покойного братца Кориньона. Тот и умней был, и жадней. Давно бы уже развязал войну с соседями и ослабил бы тылы. Теперь еще и этим придется заниматься.
        - А людей не жалко? - прохрипел мертвец, с ненавистью впившись стеклянным взором в сидящего рядом с ним недруга. - Детей? Стариков? Женщин? Это же будет бойня! Поведешь своих людей, и все, не будет исхода.
        - Смотря для кого, - усмехнулся Сун. - Ты вот, особо не мудрствуя, положил два десятка отличных воинов, и ничего, не терзаешься.
        - То были воины, - четко, по слогам, будто чеканя, произнес некромант. - Они знали, на что шли.
        - Ну ладно, хватит лирики, - вытерев пот со лба, Сун поднялся на ноги и, пошатнувшись, схватился за стену. Бледное лицо лекаря было покрыто красными пятнами, руки тряслись. Видимо, атаки Виллуса не прошли зря, и мертвый маг серьезно потрепал своего соперника. - Теперь тебе конец. Сейчас я отсеку твою пустую голову от тела, затем выварю ее в кипятке, сняв ненужное мясо, и буду использовать череп великого некроманта в качестве пепельницы.
        - Невеселая судьба, - печально усмехнулся тот.
        Набравшись сил, Сун наклонился и, подняв с земли оброненный меч, шагнул к распростертому телу врага. Рука мага взметнулась вверх, Виллус зажмурился и, услышав хрип, решил, что он раздается из его собственной глотки. Секунда текла за секундой, сопение и хриплый кашель усиливались, но ничего не происходило. Осторожно открыв единственный уцелевший глаз, мертвый некромант ахнул.
        В смертельной схватке, вцепившись друг другу в глотки по полу катались Сун и Марик. Серолицый был залит кровью, правое ухо у архимага отсутствовало. Не выпуская клинка, степняк раз за разом погружал лезвие клинка в спину Марика, но тот только сильнее сжимал свои цепкие объятия, ломая противнику горло. Сил у него явно не хватало, да и холодная сталь, быстро делая свое дело, лишала сил и желания бороться. Бой прекратился так же внезапно, как и начался. Тяжело отдуваясь и сипя, Сун сбросил мертвое тело бывшего архимага и, сплюнув на каменный пол тягучую кровавую слюну, издевательски расхохотался.
        - Не срослось, - заявил он, тяжело приваливаясь к стене и силясь встать. - Никто, никто не сможет меня победить! Я властелин…
        Тугая тетива тяжелого пехотного арбалета дзынькнула, больно ударив по ушам. Прервав свою пафосную речь на полуслове, Сун рухнул на пол. Тяжелый арбалетный болт прошил череп великого и непобедимого мага навылет, вынеся мозг и большую часть черепной коробки.
        - Урх, ты, что ли?
        - Я, дядя-нежить. Как ты? Что с тобой?
        Зеленый великан с тревогой во взгляде наклонился над истерзанным телом Виллуса. Губы некроманта тронула легкая улыбка, и он вздохнул.
        - Бывало лучше, Урх. Бывало лучше.
        - Почему ты не встаешь, дядя-нежить? Я помню, ты упал со скалы и сломал себе спину, и уже через полчаса мы шли дальше, как ни в чем не бывало! Где твоя магия?
        - Ее больше нет, мой друг. В том понимании, в котором она была ранее…
        - Тише, дядя-нежить. Тише. Тебе нельзя говорить. Ты тяжело ранен. Я отнесу тебя в твою лабораторию в горах, и там ты сможешь себя исцелить.
        - Нет, Урх, - Виллус закрыл глаза. - Ничего не выйдет. Верхние сферы стали слишком непредсказуемы. Скоро я, как обычный смердящий труп, начну разваливаться на части. Моя мертвая плоть начнет гнить и смердеть, и мне наконец-то настанет конец.
        - Что я могу для тебя сделать, дядя-нежить? - Огромные кулаки Урка сжались. Наклонившись над магом, он внимательно вслушивался в еле различимые слова, слетавшие с его губ, страшась пропустить хоть одно.
        - Барбасса.
        - Твой учитель, дядя-нежить?
        - Да, он. Спустись вниз, открой дверь в его темницу и выведи Артура Барбассу наружу. Он сильный маг. Он… справится.
        Тридцать лет ненависти, державших живой разум и мертвое тело вместе, канули в Лету. Сидя на корточках над своим другом, силач не знал, что делать. С одной стороны, хотелось бросить все и, наплевав на судьбу людей, уйти назад в горы, где не страшны были ни злые клирики, ни коварные шаманы и орды степняков, в неприступную подземную крепость своего народа. С другой же стороны, он был обязан жизнью этому маленькому искалеченному человеку. Нежданная слеза вдруг блеснула в огромных добрых глазах. Встав с камней, Урх зашагал в сторону темницы. Факел ему был не нужен. Острое ночное зрение позволяло гоблину прекрасно ориентироваться в каменных закоулках. Нужную дверь гоблин также нашел без труда. Если все остальные темницы были пусты, то от одной, особенной, с дверью, обитой железом и обвитой заклятиями, явственно пахло человеком.
        Осмотрев замок, гоблин разочарованно поцокал языком и, возвратившись к полю брани, принялся обыскивать мертвецов в поисках ключей. Труп Марика и Суна ничего не дал, а вот в кармане Виллуса обнаружилась нужная связка, и, подкинув ее на ладони, гоблин вернулся назад. Повернув подошедший ключ по часовой стрелке, Урх потянул за тяжелую кожаную петлю, заменявшую ручку, распахнул дверь и шагнул вперед.
        Дряхлый старик с длинной седой бородой тихо сидел в углу и смотрел на огонек вечной свечи, тускло освещающей камеру. Прелая гнилая солома, служившая Артуру в качестве матраца, давно уже была сброшена на пол. Обрывки записей громоздились в дальнем углу, только там, рядом с отхожим место ему позволялось работать и планировать новые заклинания.
        - Эй, старик, - Урх присел на корточки и пощелкал перед носом великого архимага пальцами. - Очнись. Ты свободен.
        Старик медленно повернул голову и, посмотрев на своего спасителя, пожал плечами.
        - Ты пришел, - удивительно сильным и ровным голосом произнес узник. - Но зачем?
        - Дадя-нежить попросил.
        - Кто?
        - Виллус. Некромант, - подбирая слова, осторожно произнес гоблин. - Или ты окончательно выжил из ума, борода, и совсем не помнишь прошлого?
        - Виллус мертв, - вдруг по-старчески зашамкал старик. - Я его не чувствую. Верхние сферы неспокойны. Бурные, как водопад, с ними непросто совладать.
        - Слушай, дед, - зеленый великан сел рядом с Барбассой и иронично усмехнулся. - Ты на воздух пойдешь?
        - А зачем? - проскрежетал Артур.
        - Нет, дед, ты не понял, - Урх встал и, нависнув над тщедушным стариком, посмотрел на него, будто на малого ребенка. - Там у вас чего-то нет. Печать какая-то поломалась, косоглазые к войне готовятся… Кто же им поможет? Ну, в смысле, людям?
        - Вот ты и помоги!
        Гоблин с недоумением взглянул в живые хитрые глаза старика.
        - Это как же я им помогу? - охнул он и тяжело опустился на сбитый из досок топчан.
        - А так… - пробормотал Барбасса. - Найдешь наследника истинного мага. Вместе с ним залатаете печать, и все встанет на свои места.
        - И как же мне его найти? - не успев отойти от шока, вновь поинтересовался Урх. - Я же гоблин. Не видишь, что ли? Да стоит мне вступить на порог любого людского дома, то если не собак спустят, так стрелами нашпигуют, как фаршированную утку. Нет, дед, ты явно умом повредился. Пошли.
        Он встал и было потянул Барбассу за руку, но у него ничего не вышло. По ощущениям это больше походило на попытку сдвинуть с места весь северный хребет.
        - Дед, не дури, - покачал головой Урх. - Нам надо идти. Хорошие люди за тебя жизнь положили. Хозяин мой, маг Виллус, его приятель Дули тоже почти наверняка уже мертв. Трое славных наемников Суни, Нирон и Аскольд…
        - Ты сам и ответил на мой вопрос, зеленый маг.
        - Да не маг я! Раздери тебя банши! - зарычал Урх, скаля огромные желтые клыки. - Не маг я! Пойми ты это, голова из репы. Там, в коридоре, лежит без проблеска жизни мой самый родной на этом свете человек. Его последним желанием было вынести тебя из этого смердящего испражнениями, каменного мешка на свежий воздух, и я сделаю это, чего бы это мне ни стоило.
        - Ну, хорошо, - печально улыбнулся Артур. - Мы уйдем отсюда, но ты должен мне кое-что пообещать.
        - И что же?
        - Найди потомка истинного мага, и закройте печать короля!
        - Ну как, как я его тебе найду? - взревел Урх и, сжав кулаки, двинулся в сторону седобородого узника. Почти две сотни килограммов мускул нависло над бывшим архимагом. Огромные когти гоблина впились ему в ладони, глаза заволок кровавый туман бешенства… и наваждение прекратилось. Вместо гордого и надменного архимага Урх увидел перед собой смертельно уставшего старика. Рубище его было больше похоже на половую тряпку. Седые волосы слиплись и превратились в мерзкие крысиные хвостики. Бледные выцветшие глаза и кожа, покрытая струпьями… от Барбассы не осталось ничего. Только пустая оболочка и душа, ушедшая в свой внутренний мир.
        - Я облегчу тебе задачу, - довольно прошамкал старик. - Его зовут Аскольд Азарот. Завтра, если ты не поторопишься, он закончит свою жизнь на эшафоте в Мраморном Чертоге. Он особенный, этот Аскольд. Плоть его долгое время не стареет, он вынослив, словно вол, а организм его невосприимчив к ядам. Он, и только он, не без твоей помощи, зеленый великан, сможет поставить все точки над «і» и вернуть магам Срединного их былое могущество.
        - Потрясающе! Поразительно! Грандиозно! - Огромный зеленый кулак врезался в стену, подняв тучу пыли и отколов от гранитного основания тюрьмы солидный кусок. - Нет, этот старик бредит! Слушай, дед, я же не идиот! Я отлично понимаю, что это просто бред…
        Артур Барбасса умер.
        Присев на корточки, Урх посмотрел в глаза мертвеца. Седые волосы венцом обрамляли худое изможденное лицо архимага. Глаза были закрыты, и на устах его застыла блаженная улыбка. Артур дождался своего часа и сделал то, к чему готовился последние тридцать лет. Он нашел избранного. Того, кто сможет исправить огромный ущерб, который принес в этот мир коварный ум злобного степного шамана. Пусть это не человек, а гоблин, но он…
        Урх плюнул в сердцах на загаженный пол узилища и, печально опустив голову, побрел к выходу. Остановившись в проходе, где совершенно недавно разыгралась самая важная в истории королевства схватка, он грубо отшвырнул в сторону остывающий труп Суна и, подхватив на руки Виллуса, начал подниматься по лестнице. Оставлять тело некроманта внизу Урх не собирался. Выйдя на поверхность, гоблин осмотрел поле боя, заваленное трупами. Со смертью Виллуса пало и его непобедимое воинство, ибо только создатель заклятия или его преемник могли поддерживать магию. Проскользнув мимо бинтующих раны пехотинцев, гоблин быстро добрался до двух лошадей, дожидавшихся хозяев за стенами, и, перевалив тело мага через седло, закрепил его ремнями.
        - Не беспокойся, дядя-нежить, - печально произнес Урх. - Похороны твои будут ярки, как вся твоя жизнь.

* * *
        Пылающая поленница гудела от буйного огня, стремительно поднимаясь к самой верхушке. Яркие языки пламени лизали сухие поленья, подбираясь к мертвому телу на вершине. На сооружение погребального кострища у гоблина ушло не меньше часа. Заехав подальше вглубь леса, Урх соскочил с коня, отцепил от седла топор и направился в чащу. Уже через минуту оттуда донеслись громкие удары топора…
        Сложив кострище, зеленый великан снял с седла тело некроманта и, положив его на свой походный плащ, принялся пеленать, пока тот не превратился в единый черный кокон. После этого Урх уложил его на самую вершину кострища и потянулся за кисетом, где у него хранились кремень и трут. Первые же удары принесли тучу искр, и вскоре крохотные, но жадные языки пламени принялись лизать сухую пищу, беспощадно поднимаясь все выше и выше к небу.
        Пламя уже ревело, будто бешеный зверь, целиком поглотив человеческую фигуру, закутанную в черный плащ, но гоблина рядом не было. В эту самую минуту, нещадно настегивая лошадь по бокам, низко прижавшись к гриве, Урх скакал в сторону столицы. Он не знал, как он это сделает, не понимал, что это даст лично ему, но твердо решил во что бы то ни стало исполнить завет мертвого старика.
        «Дядя-нежить хотел освободить учителя, - твердил он, про себя жмурясь от пронзительного северного ветра, - старик хотел освободить Азарота, а значит, и Виллус бы его поддержал».
        Глава 50
        Праздник был окончательно испорчен. Взрыв башни, а за ним и тревожное завывание банши в стенах университета испортили настроение окончательно, и теперь, маясь от безделья, трое друзей сидели на ступенях лавки кожевника и думали, что им делать дальше.
        - Может, в университет? - предложил Марвин, поправляя шляпу и печально обозревая большие грязные пятна на носах новых туфель.
        - Можно, - Фридрих печально вздохнул и посмотрел на унылую серую толпу горожан. - Только теперь пойдем по центральным улицам.
        - А то! А то! - всполошился добродушный Пекарь. - Я в бедные районы больше ни ногой. Чуть жизни не лишились за пару монет!
        - А ну, чего расселись? - одутловатое красное лицо кожевника появилось в окне и недовольно посмотрело на мальчишек. Здоровенные волосатые руки, скрещенные на груди, и большой багровый нос не вселяли в юношей надежды на благополучное завершение разговора, и под негодующие крики мастерового они поспешили убраться с крыльца.
        Добежав до противоположного конца улицы, друзья остановились отдышаться. Отдуваясь и поправляя одежду Фридрих провел рукой по лицу и с удивлением отметил капли крови на ладони.
        - Фрид! - Взволнованное лицо Марвина замаячило перед глазами Бати, и тот протянул приятелю чистый носовой платок. - У тебя кровь носом пошла.
        - И правда… - с благодарностью приняв платок, сын фермера промокнул им под носом и поднес побуревшую ткань к глазам. - Что-то мне нехорошо…
        - Держи его, держи, - Байк и Пекарь подхватили обмякшее тело друга и, прислонив его к стене, начали обмахивать шляпами.
        - Ты чего? - поинтересовался толстяк. - От голода? Так, погоди, сейчас до университета доберемся, я мухой на кухню.
        - Жжет, - Фридрих закатил глаза и начал сползать на мостовую и, если бы не руки верных друзей, почти наверняка упал бы в грязь. - Жжет, - прошептал он ослабевшим голосом. - Там, на боку, и голова кружится.
        Марвин засунул руку в карман приятеля и, тут же выдернув ее, заскакал по улице.
        - Ох ты ж, банши, горячо!
        - Снимай жилет! - Усадив Фрида на мостовой, мальчишки начали стаскивать с него упомянутый предмет гардероба. Справившись, Марвин осторожно вывернул карман, и под ноги ему вывалились старые вытертые четки.
        - Странно, - сын кузнеца почесал затылок и, присев на корточки, потыкал пальцем находку. - Дерево как дерево. Что бы это могло быть?
        - Давай-ка его в общагу, - предложил разумный Пекарь и, получив согласие Байка, перекинул руку Бати через шею. Его примеру последовал и Марвин, и вскоре трое друзей поспешили в кампус.
        - Как придем, пусть полежит. Отдохнет, - решил Мальком, шустро перебирая ногами. - Это у него почти наверняка оттого, что не кушал. Со мной как-то такое было. Потом полдня тошнило. Или нет, может, это было из-за того, что я много съел.
        Мальком только хмыкнул и, покрепче ухватив руку Бати, шмыгнул носом.
        - На месте разберемся. Может, позовем доктора, если не отпустит.
        - И к Дику, к Дику обратиться надо.
        - Обратимся. Куда уж без него?
        Глава 51
        - Отличный план, командор, - Суни саркастически усмехнулся и хмуро взглянул на толстые железные прутья решетки, закрывающие окно темницы. - И что теперь? Вздернут нас на рассвете?
        - А ты что предлагаешь? - огрызнулся в ответ унылый Азарот. - Видел, сколько их, и все ведь не на прогулку приехали. Ты вообще слышал, что боевые кони тяжелой кавалерии натасканы таким образом, чтобы копытами разбивать голову пешему противнику? Вот. Я же это видел, и не раз…
        Четверых узников поместили в подвал дома городской стражи. Все без исключения, даже Дули, были закованы в кандалы, цепи которых продели сквозь вделанные в стену кольца, и закрепили на концах мудреными амбарными замками. Можно было стоять, можно было присесть, получалось даже похлебать жидкой бурды, которая тут называлась мясной похлебкой, а если изловчиться, то появлялась возможность дотянуться пятой точкой до отхожего места, зловонной дырки в полу, откуда тянуло столетними залежами испражнений прошлых узников.
        Положение у трех наемников и запутавшегося в высших сферах мага действительно было аховое. Все оружие, даже метательные ножи Суни, конфисковали при обыске, а маэстро, так и не совладав с изменениями в течение магических потоков, только скрипел зубами и, закрывая глаза, раз за разом терпел поражение, проверяя старые отлаженные ходы.
        - Не получается? - Нирон тряхнул рыжей шевелюрой и с надеждой взглянул на мага, но тот отрицательно покачал головой.
        - Не знаю, что происходит, - процедил он сквозь зубы. - Все, чему меня учили, годы практики, сотни тщательно выверенных формул и старых теорий прокладки ментальных мостов рушатся в прах. Куда бы я ни сунулся, какие бы неординарные ходы ни применял, заклинания вырываются из рук.
        - Подожди, - Азарот поднял голову и мрачно посмотрел на товарища по несчастью. - Если ты не можешь более управлять этими твоими мостами…
        - …то, скорее всего, никто не может, - закончил за стрелка Дули. - Магический щит королевства рухнул. Боевые маги на границах теперь не более чем сторонние наблюдатели. Вся школа современного магического искусства теперь пыль, пустое.
        - А интересно, отчего бы это все могло произойти?
        Дули хмуро посмотрел на Аскольда и покачал головой.
        - Не мог Виллус такое сотворить. Он мести хотел, а не поголовного истребления. Пара, может быть, тройка эффектных убийств, не более.
        - А кому это могло быть выгодно?
        - В первую очередь кочевым ханствам с востока. Они всегда точили зуб на Срединное, завидуя нашему благополучию.
        Тяжелая дверь из каменного дерева скрипнула ржавыми петлями, и на пороге появился рослый широкоплечий гвардеец. Лицо и руки гиганта полностью закрывала тяжелая броня, но даже она не могла скрыть невероятную силу, прячущуюся под пластами кованого железа и буйволиной кожи.
        На грязный земляной пол грохнулся тяжелый мешок, и оттуда выкатился блестящий шлем, запрыгав, будто мячик.
        - Переодевайтесь, - пробасил гвардеец. - Четырех комплектов формы достать не удалось. Смена всего из двух человек.

* * *
        Добраться до города не составило никакого труда, но вот для того, чтобы проникнуть за высокие каменные стены, не попавшись на глаза алчной страже, Урху пришлось поднапрячься. Дождавшись, пока последний луч солнца скроется за горизонтом, гоблин выбрался из укрытия и начал осторожно подбираться к стене. О том, чтобы, как все, пройти через одни из ворот, не могло быть и речи. Конечно, он мог проскользнуть в город с возом сена или обозом с дровами, в которых зеленый гигант смог бы укрыть свое необъятное тело, но времени на это не было. По заверениям покойного архимага, потомок первого и истинного мага в ближайшем обозримом будущем готов был взойти на эшафот, и это будущее наступало поутру следующего дня.
        Выйдя на открытое пространство, Урх усмехнулся и, опустившись на четвереньки, бодро заскользил по густому кустарнику, тянущемуся вдоль стены, пока не оказался на краю первого опорного рва. Ленивая городская стража, давно уже не видавшая нападений и набегов, совсем забросила фортификационные сооружения. Густая растительность и редкие деревца перед рвом давно уже не вырубались, а само препятствие, и без того заполненное гнилыми досками и поломанными бочками, было покрыто солидной коркой льда, последним хрупким укреплением еще не до конца отступившей зимы. Скучающие наверху стены стражи лениво прохаживались по смотровым площадкам, даже не удосуживаясь взглянуть вниз. Но если бы хоть кто-то решил бросить к подножию взгляд, то был бы неприятно удивлен. Огромная серая тень, стелясь по земле, будто дикая кошка, стремительно и плавно преодолела ров, потом взобралась на подгнившие от сырости колья и, ловко перемахнув через них, слилась с серым камнем основного укрепления. Острые когти гоблина отлично сгодились для подъема по отвесной стене.
        - Ну почему я в это ввязался? - скрежетал клыками зеленый великан, сантиметр за сантиметром взбираясь на непреодолимую для простого человека преграду. - Что я тут забыл? Схватят, и все - пиши пропало. В лучшем случае колесуют, в худшем отправят в анатомический театр какого-нибудь третьесортного некроманта для публичных опытов на потеху толпе…
        Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают, и вскоре крепкие мозолистые пальцы подземного жителя ухватились за край стены. Подтянувшись на руках и повертев зеленой башкой, Урх убедился, что стражники по-прежнему продолжают нести службу из рук вон плохо, и, перемахнув через край, оказался на смотровой площадке.
        Узкая винтовая лестница уходила вниз куда-то к караулке, оттуда доносились довольные пьяные возгласы служак. Костер у караулки начисто лишил воинов возможности увидеть хоть что-то в темноте, а языки пламени, пляшущие на бревнах, оставляя на стенах странные изогнутые тени обычных при свете дня предметов, помогли гиганту остаться незамеченным. Широкий проход на всем протяжении стены заканчивался одной из караульных башен, в которых во время смены или сильной непогоды могли укрыться озябшие солдаты. В последний раз взглянув вниз, гоблин устремился к приоткрытой двери и, проскользнув по верху стены, остановился и прислушался. Храп разводящего и пьяное бормотание его напарников поставили еще один жирный минус караульной службе. Решив более не медлить, гоблин уверенно толкнул дверь. Крохотная прокуренная караулка пахнула на него парами вина и вонью немытых тел. Копья и мечи, неосмотрительно выставленные вдоль стены, заставили поморщиться, но, что удивительно, появление гиганта не вызвало особого всплеска эмоций. Парочка стражников у дальней стены, буравя друг друга взглядами, боролись на руках.
Разводящий мирно спал, поганя воздух перегаром, а его помощник, невысокий лысый мужик с куцей бородой, припав к краю кувшина, поглощал хмельное зелье.
        - Здорово, мужики, - усмехнулся Урх, опуская огромный кулак на лысый череп бородатого. - Как служба?
        Уже через пару минут гоблин стал счастливым обладателем полного комплекта доспехов и неплохого осадного шлема, призванного защитить солдата от вражеской стрелы, а также прекрасно скрывающего нетипичные для человека черты зеленого лица. Бравых вояк Урх на всякий случай выложил рядком и, придирчиво осмотрев четверку неудачников, связал их собственными же ремнями. Топор ему пришлось оставить в тайнике в ближайшем лесу, но теперь он сменил его на длинный двуручный меч с неудобной рукоятью и отвратительным качеством клинка. Повертев оружие в руках и пощелкав по лезвию когтем, гоблин обнаружил скрытую раковину, но за неимением лучшего оставил оружие себе.
        - Банши с ним! - сплюнул он на пол и, нахлобучив на голову шлем, а потому не скрываясь, направился к винтовой лестнице. - На первое время сойдет, а потом обзаведусь чем получше.
        Пройдя полпути, Урх остановился и хлопнул себя по бедрам ладонями. Он не знал, что ему делать дальше, совершенно не ориентировался в городе и мог спокойно заплутать на узких, плохо освещенных улочках. Пришлось возвращаться назад и, облив разводящего водой из ушата, долго, скрупулезно выспрашивать о судьбе пленников.
        - Ты кто? - ошалевший от увиденного стражник, с шевроном сержанта на плече, вылупил глаза и попробовал освободиться от пут. Но не тут-то было. Хитрые узлы на лодыжках и запястьях были затянуты на славу.
        - Будешь орать, глотку перегрызу - добродушно пообещал Урх, снимая шлем и подставляя гордый профиль под неровный свет факела.
        - Ой! - пискнул сержант. - За что же мне такое счастье?
        - Шучу! - оскалился великан и, наклонившись к лежащему, придвинул к его горлу его же собственный клинок. - Значит, хочет жить. Ну что, говорить будешь?
        - Так что говорить-то? - затрясся от страха пленник. - Ты же ничего не спрашиваешь.
        - Верно, - весело оскалился силач. - Днем сюда должны были привезти людей с развалин Башни Слоновой Кости. Среди них высокий такой тип, плечи у него широкие, почти как у меня… Куда их отправили?
        Сержант, явно ценивший свою жизнь и личное благополучие больше столичных секретов, пустился в подробнейшие объяснения. Оказывается, посреди праздника из города вышел конный отряд и вроде бы двинулся в сторону того белого зуба, что так ему глаза всегда мозолил. Вскоре всадники вернулись, таща на веревках четверых пленных. Двоих из них узнали сразу. Сам он, разумеется, там не был, но свекор, служащий в дознании, поведал сегодня перед сменой, за кружкой доброго пива, будто это не кто иные, как бывший командор королевских стрелков Аскольд Азарот и мятежный маг Дули. Двое других - простые разбойники, но первая парочка - важные птицы и такое натворили, что, по всему выходит, поутру их вздернут на центральной площади, как самых обычных воришек.
        - Много на площади охраны? - задумчиво поинтересовался Урх.
        - Достаточно. - Сержант закусил губу и принял задумчивый вид. - Обычно при таких мероприятиях присутствует его величество. Как-никак проступок большой важности, и без монарха не обойтись.
        - Короче.
        - Рота гвардейцев и два взвода стрелков по крышам…
        - Так не пойдет, - присев на стул, Урх крепко призадумался. - Это ни в какие ворота не лезет. Значит, площадь можно сразу отбросить, ибо дело тухлое. Где они сейчас?
        - В городской тюрьме.
        - А точнее?
        - В подвале здания городской стражи… - пояснил сержант, нервно косясь на длинные острые когти гиганта, нервно выбивающие на столе барабанную дробь. После каждого такого удара на столешнице оставался глубокий длинный скол, как от удара ножа. Захотел бы гоблин перерезать стражнику горло, и ножа не понадобилось бы.
        - Какой гарнизон?
        - Да откуда он там, - нервно рассмеялся служивый. - Трое, максимум четверо тюремщиков из простого люда. Могут, конечно, для важности прислать несколько королевских гвардейцев, но те почти наверняка будут дрыхнуть в караульном помещении до прибытия палача.
        - Проникнуть туда просто?
        - Для кого как. Обычно по ночам все расходятся по домам, и остается только ночная стража. Они по большей части пьют, играют в карты и тискают веселых девок.
        - Я смотрю, вы тут все молодцы, - довольно оскалился Урх. - Как эту тюрьму в вашем каменном мешке разыскать?
        - Проще простого… - кивнул расслабившийся от добродушного тона стражник. - Ступай по улице, и через три квартала налево. Здание стоит отдельно и отличается от прочих забранными в решетки окнами подвала. Там твои приятели и сидят.
        - Ну, спасибо, ну, помог… - крепкий кулак гоблина опустился на череп словоохотливого сержанта. Убедившись, что в ближайшее время тот не очнется, здоровяк вновь нахлобучил на голову тесный шлем и поспешил к винтовой лестнице. - Это же надо… - бормотал он, осторожно ставя ноги на крутые ступеньки. - Как только их до сих пор кочевники штурмом не взяли? Совсем эти мягкотелые людишки расслабились со своей магией.
        Сидевшая у костра стража не обратила на гоблина никакого внимания. Горланя застольные песни и подкрепляя боевой дух пивом и мясом, воины не заметили, как высокая широкоплечая фигура лазутчика спустилась по лестнице и, на секунду задержавшись у караулки, скользнула в темный проход между домами.
        Глава 52
        Встав рано утром, стражник-дознаватель Маран первым делом поспешил на кухню, где, обняв жену и двоих ребятишек, уселся за плотный завтрак. Планов на этот день было много. В первую очередь он собирался надеть свое лучшее платье, вытащить из кубышки пару серебряных и прогуляться по лавкам, накупив безделушек жене и сладостей мальчуганам. И так бы, наверное, и случилось, если бы его супруга, решив в последний момент поменять парадный наряд, не ускользнула в гардеробную, оставив мужа и двух малолетних детей скучать в тоскливом ожидании.
        - Намос, не бей Париса, - негодовал Маран, растаскивая сцепившихся мальчуганов. - Хватит и того, что в прошлой вашей драке вы разбили любимый мамин кувшин.
        - Он первый начал, - завыл в голос щербатый карапуз в клетчатых штанах и длинной розовой рубахе, падая на спину и начиная сучить ногами.
        - Нет, он, - поддержал его завывание братишка.
        - Хватит, хватит! Управы на вас нету, - взревел окончательно оглушенный от детского ора папаша, зажимая уши ладонями…
        Намос, на три часа старше единоутробного брата, унаследовал от своей мамаши всю крутость нрава и потому частенько обижал тихого Париса, мирно возившегося с деревянными лошадками и солдатиками на заднем дворе. Вот и сейчас, не поделив то ли пуговицу, то ли монету, карапузы принялись возиться на полу, оглашая все пространство дома писком… За этой кутерьмой Маран не заметил, как на пороге появился высокий стражник в шлеме с парадным плюмажем. Сколько он там стоял и сколько успел увидеть, сказать было сложно, но терпения у служивого не хватило. Прислонившись к косяку, он долго и упорно взирал сквозь полуприкрытые веки на поле брани и, вздохнув, призывно закашлял к кулак.
        - Господин старший стражник, вам депеша, - произнес он ровным спокойным голосом. - Извольте получить.
        Оторвавшись от своих драгоценных чад, Маран, предчувствуя неприятности, нехотя принял из рук посыльного пухлый конверт с королевским гербом.
        - Что там? - печально поинтересовался он.
        - Личные указания главнокомандующего, - отчеканил служивый, тряхнув парадным плюмажем. - Сегодня за городом произошло вопиющее событие. Четверо заговорщиков подорвали Башню Слоновой Кости. Тридцать боевых магов погибли, остальные временно выведены из строя. Сейчас злоумышленники арестованы и препровождены в городскую тюрьму. По приказу короля в городе объявлено военное положение.
        - Значит, на праздник я не попаду…
        Вскрыв конверт, Маран убедился в правоте слов посыльного и, кивнув, поставил роспись на протянутом листе получения. Козырнув и щелкнув каблуками, стражник удалился, а хозяин дома нехотя поплелся наверх.
        - Ты куда, дорогой? - супруга, остановившись на красном платье в изящных черных кружевах и крохотной шляпке, чудом державшейся на ее голове, выпорхнула из гардеробной и, столкнувшись с мужем на лестнице, всплеснула руками.
        - Пойдете без меня, - отмахнулся Маран. - Денег я тебе отсыплю, можешь хоть все потратить.
        - А ты куда?
        - Служба.
        - Какая служба, Маран! У тебя же выходной! Мы ждали этого дня всю зиму, и у нас было столько планов! Нет, говорила моя мама…
        И старший смены стражи вновь отступил, зажимая уши руками.

* * *
        Добравшись до разыскной управы, Маран сразу почуял, что дело неладно. С десяток тяжелых кавалеристов, не слезая с боевых коней, барражировали вокруг здания, отпугивая любопытных прохожих. Множество недовольных физиономий коллег торчало из окна второго этажа, также виден был блеск лат четверых королевских гвардейцев у курилки, где те, рассевшись на деревянные чурбаны, посасывали длинные пеньковые трубки, что и вовсе ставило все с ног на голову. Такого обилия крупных чинов Маран не видел уже давно.
        - Кто такой? - Дорогу военному преградила широкая ладонь, закованная в латную перчатку Стражник с тоской поглядел на ее владельца, хмурого гвардейца в черном плаще с меховой опушкой, и, вытащив из кармана круглую оловянную бляху с номером, потряс ею перед его носом.
        - Старший смены городской стражи Маран Илус, - печально поделился он. - Вызван на службу ввиду указа главнокомандующего и по желанию его величества Антуана Второго для усиления охраны государственных преступников.
        Гвардеец повел плечами и кивнул в сторону приоткрытой двери. Проходи, мол, не задерживайся. Далее пошло все хуже и хуже. Сначала явился сам глава городской стражи Гарибальди и устроил разнос дежурному.
        - Как ты стоишь, идиот? - орал красный от гнева Гарибальди. - Где твоя выправка? Почему болтается ремень? Сгною на гауптвахте! Лишу премии! Разжалую, - и все в том же духе. Убедившись, что имитация бурной деятельности прошла успешно, под тщательно скрываемые улыбки гвардейцев, коим старший стражник был не указ, тот удалился восвояси, предварительно подписав все документы по усилению. Далее на горизонте замаячил крючковатый нос командора гвардии его величества, Саливана Банка, мужика средних лет с огромным пивным животом и таких же размеров плечами. Засиживаясь в кабинете и игнорируя строевые смотры, он окончательно потерял форму, погрузнел, и парадная кираса на нем едва не трещала по швам.
        Порыскав по углам и злобно глянув на вытянувшихся в струнку подчиненных, он удалился. Кульминацией высших чинов стал сам главнокомандующий, окруженный кольцом личных телохранителей. Он заехал в управу ближе к полудню, спустился в подвал и оставался там не более пяти минут. Заглянув в узкое окошко в двери и убедившись, что государственные преступники в состоянии дотянуть до утра, главнокомандующий вернулся во дворец.
        Но вскоре все встало на свои места. Вместо грозного начальства в дежурке появились кувшины с вином, хлеб, сыр, зеленый лук и… служба начала налаживаться. Все шло в штатном режиме ровно до полуночи, когда не смену заступили сам Маран и четверо стражников его отдела. Приняв ключи и печати, как и требовал караульный устав, все строго по описи, он расписался в журнале и, усевшись за стол, подпер руками голову. Огарки вечных свечей трепетали, скудно освещая помещение караулки и толстую деревянную дверь, за которой скрывались ступени, ведущие в подвал.
        Шум и возня у входа особого внимания Марана не привлекли. Там частенько ошивалась пара стражников, ведя пристрастный допрос мелких воришек. Обычно все это сопровождалось немалым грохотом, обиженными воплями и всяческими проклятиями на головы стражей правопорядка. Но когда на пороге караулки появился необъятных размеров гвардеец и, оглядев помещение, уверенно направился к столу, нервы стражника сдали.
        - Вы что себе позволяете? - вскочив со стула и брызгая слюной, заорал он при виде незнакомца. - Ну и что, что усиление! Подумаешь, личный приказ командующего, но это караульное помещение отделения городской стражи! Вход сюда только по пропускам!
        - Да ладно… - прогудела стальная колонна. Рука гвардейца потянулась к шлему и откинула забрало. - Я только на минуту навещу друзей, и все.
        - Стража! Гвардия! - завизжал Маран, увидев зеленую кожу и длинные клыки незнакомца. - Нападение! Спасите!
        - Да тише ты! - рыкнул Урх и, сграбастав служивого в охапку, поднял над полом. - Спят они все, хоть и усиленные. Немного дурман-травы в вино, и готово, сонное царство в лучшем исполнении.
        - Чего ты от меня хочешь? - задыхаясь от страха, заблеял дознаватель. - Не убивай! У меня дети, двое, жена и куча долгов в мясной лавке. Я ведь единственный кормилец…
        - Короче. - Гоблин вновь встряхнул старшего смены и печально вздохнул. - Ключи от темницы где?
        - Вот они, вот, - связка ключей тяжело упала на стол. - Все тут.
        - И от камеры той четверки, что днем привезли?
        - Все там! - хватая ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег, обильно потея, подтвердил Маран.
        - Тем лучше.
        Оглушив стражника ударом по темечку, здоровяк вернулся к входу и, подхватив одного из спящих гвардейцев, занес его в караульное помещение. Судьба остальных спящих была схожа. Уложив их рядком на вычищенном добела полу, силач начал пеленать их по рукам и ногам, предварительно лишив личного оружия, а с ними и сбережений. Кошель со звонкой монетой быстро перебрался к Урху в карман, а с ним пара складных ножей тонкой работы, которые гоблин собирался позже подарить кому-нибудь из приятелей. Немного посомневавшись, клыкастый диверсант отшвырнул доспехи стражников в сторону и, найдя за лавкой простой холщовый мешок, запихал туда блестящие гвардейские латы.
        - Гвардия - сила, - усмехнулся он, вспоминая, как, подобравшись к курилке, сыпал сонное зелье в кувшин с вином ничего не подозревающих военных, а затем наблюдал, как те, уходя в мир сновидений, грузно заваливаются на землю. С дежурными вышло еще проще. Подойдя к двери и с удивлением обнаружив, что она не закрыта, Урх толкнул ее ладонью и ввалился в узкий коридор. Доспехи и внезапное появление дали ему серьезную фору, и первый же из стражников, получив сильный удар в челюсть, был благополучно отправлен в нокаут. Второй, очнувшись от хмельного дурмана, попытался достать меч, но был успокоен метким броском табурета, а дальше пошла старая добрая кулачная битва. Раздавая точные удары направо и налево, гоблин только диву давался, как все легко выходит. Каждый меткий тычок поддых или в глаз валил очередного наглеца с ног, расчищая Урху путь в караульное помещение.
        Осмотрев поле боя и приласкав табуретом по голове тех, кто решил продолжить побоище, Урх осторожно выглянул на улицу, не идет ли кто. Но нет, ночной город мирно спал. На центральных улицах продолжались шествия, танцы и фейерверки, но тут был спальный район зажиточных горожан. Большинство из них имели свои лавки и цеха, и ночная жизнь была им не по нутру. Бурному веселью они предпочитали мирный отдых в кругу семьи, теплую постель и сытный ужин.
        Осталась сущая мелочь. Зайти в караулку, забрать у старшего смены ключи и выпустить потомка истинного мага наружу.
        «В конец концов, эта четверка поломала этот мир, пусть она же его и чинит», - решил про себя Урх, толкая дверь плечом.
        Глава 53
        - Давно я с таким не сталкивался. - Присев на табурет рядом с кроватью больного, пожилой лекарь с гладко выбритым лицом пощупал пульс Фридриха и покачал головой.
        - Что с ним? - хмуро поинтересовался Дик.
        Байк и Пекарь сидели в углу и, боясь вымолвить слово, тихо взирали на происходящее. Приступ с Бати случился внезапно. Сначала пошла носом кровь, потом в голове помутнело, и мальчишку бросило в жар, а в самом конце, когда под осуждающие взгляды прохожих они заволокли товарища на территорию кампуса, тот и вовсе потерял сознание. Добравшись до своего корпуса, а затем и до комнаты, приятели положили бесчувственного товарища на кровать, и, оставив толстяка заботиться о заболевшем, Марвин бросился к корпусу, где жил Дикнекромант. На его счастье, молодой маг был у себя и, лениво развалившись на кровати, листал толстый, побитый мухами том с заклинаниями, что-то отмечая в блокноте.
        - Дик, - Марвин ворвался в комнату и, хватая ртом воздух, замахал руками. - С Фридом беда!
        Взволнованный Дик отложил книгу и вскочил с постели.
        - Что случилось? - поинтересовался он.
        - Не знаю, - заныл «отважный» Байк. - Мы гуляли, веселились, потом с Фридом вдруг приключилась хворь, кровь носом пошла, жар, галлюцинации, а затем он и вовсе потерял сознание. И четки эти…
        - Четки… - в голосе Дика послышались явственные нотки беспокойства.
        - Да, четки… - завыл сын кузнеца. - В кармане у него были. Сначала были горячие, а потом остыли.
        - Где Фридрих?
        - В комнате. Я с ним Пекаря оставил.
        - Сейчас, - сунув ноги в туфли и набросив на плечи плащ, молодой некромант поспешил в коридор. - Значит, так, ты дуй назад и сиди в комнате, а я пока схожу за университетским лекарем. Маэстро Балиус признанный мастер врачевания.
        - Хорошо, Дик. Как скажешь… - закивал расстроенный паренек…
        Помощь подоспела через полчаса.
        - Сейчас, Фрид, миленький, потерпи, - бормотал испуганный Мальком, меняя на горячем лбу друга холодный компресс и отирая лицо сухой тряпицей. - Сейчас придет лекарь, поможет. Все будет хорошо.
        Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился Дик, а за ним, сбрасывая на ходу черный плащ с оранжевой каймой, вошел и сам Балиус. Отогнав от постели мальчишек, он присел на табурет и пощупал лоб пациента. Затем оттянул веко, а после достал из внутреннего кармана длинную слуховую трубку и приложил ее к груди Фрида, слушая сердце.
        - Что он ел? - сухо поинтересовался маг.
        - Пирог… - вспомнил Мальком.
        - Кто еще ел этот пирог?
        - Я и Марвин.
        - И с вами все в порядке…
        - Да…
        - Значит, пищевое отравление отменяется. Что предшествовало обомороку?
        - В смысле?
        - Какие события происходили до этого?
        - Мы убегали от бандитов в бедных кварталах.
        - Его задели? Ранили? Я не вижу крови или порезов.
        - Нет, - сглотнув, толстяк отрицательно замотал головой. - Мы от них убежали. Потом наткнулись на конный отряд. Это, наверное, нас и спасло. Потом взорвалась Башня Слоновой Кости, а после Фриду стало плохо.
        Дик наклонился над ухом лекаря и что-то быстро зашептал. Балиус нахмурился и, сурово взглянув на притихших друзей, указал на дверь.
        - Идите пока. Погуляйте на свежем воздухе и оставьте нас одних.
        Дождавшись, пока мальчишки выйдут в коридор, лекарь ощупал карманы Фридриха и ловким движением руки извлек оттуда обычные деревянные четки.
        - Что вы думаете, маэстро? - тихо поинтересовался Дик. - С Фридом все будет нормально?
        - Думаю, да. Это же артефакт? Верно?
        Балиус вопросительно взглянул на молодого мага, и тот уверенно кивнул.
        - Только не спрашивайте, как и откуда взялись эти четки. Это длинная история.
        - Об этом расскажешь мне позже, но за друга своего можешь не волноваться. Паренек крепкий. Пульс выравнивается, в дыхании хрипов нет, и, самое главное, состояние его не становится хуже. К вечеру, думаю, он очнется и будет жутко голоден, так что озаботься легкой пищей вроде салата и фруктов. Пару дней запрещаю употреблять ему в пищу все мясное и жирное.
        - Так что все-таки с ним произошло?
        - Артефакт, по-видимому, содержал сакральные заклятия. Маг, заложивший формулы в эти деревянные бусины, был очень силен. Обычно, когда схема ментальных мостов наследуется, то ее принимает уже подготовленный человек. Организм его окреп, знаний и умений достаточно. Зачастую это даже не выпускник, а давно уже практикующий маг, являющийся счастливчиком или законным учеником. Тут же поток магии обрушился на юный организм, не знающий способов обороны от такой напасти. Вот тебе и результат. Могут, правда, быть побочные эффекты.
        - А это какие?
        - Если формулы перешли в сознание мальчишки, то он, не зная того, сам может ими воспользоваться. Тут главное уберечь его от поспешных действий и решений, иначе это может серьезно отразиться на рассудке несчастного. Опять же память покойного мага может иногда пролезать сквозь слои подсознания. Учеба в нашем университете должна ему даться удивительно легко, но все не так радужно, как кажется на первый взгляд.
        - А что же тут плохого? - успокоившись, Дик присел на свободный табурет и с интересом взглянул на собеседника. - Багаж знаний уже есть, осталось только черпать и совершенствоваться.
        - Э, не скажи, - усмехнулся лекарь и печально покачал головой. - Это смотря какой багаж знаний. С воспоминаниями составителя формул могут прийти его комплексы, пристрастия, сокровенные страхи и фобии. Тут уж как повезет. Знал я одну вполне сформировавшуюся личность лет десять назад. Парень был умен и сметлив и, закончив университет, стал учеником одного из боевых магов. Тот уехал на границу и, напившись в стельку, свалился с крепостной стены да сломал себе шею. Парень получил его знания через артефакт, а через год сошел с ума и повесился.
        - Ох ты ж, банши! - Дик в ужасе покачал головой. - Значит, следить теперь за Фридом?
        - Да, - уверенно подтвердил Балиус. - По крайней мере, в первый год адаптации. Ну, все. Поменяйте ему одежду и постельное белье, обновите компресс и следите за температурой, но, думаю, сильно опасаться за него не стоит. - Встав с табурета, маг поднял с пола плащ и, накинув его на плечи, заторопился на выход.
        - Господин лекарь, - окликнул Балиуса некромант. - Еще один вопрос.
        - Валяй.
        - Что происходит с высшими сферами? Я сегодня пробовал тренироваться, но у меня ничего не вышло.
        - Временный сбой, - поморщился маг. - Надо подождать, и скоро все наладится. Ты, главное, об этом на улицах не болтай. Престиж профессии, ну, ты понимаешь?!
        - А то, - улыбнулся Дик. - А то я было подумал, что навык потерял.
        Глава 54
        Переодевшись в доспехи гвардейцев, узники быстро миновали караулку, заваленную телами храпящих стражников, и, выбравшись на свежий воздух, заспешили к городской стене.
        - Кто бы мог подумать, - восхищенно пробормотал Дули. Доспехи магу были велики, и он громко бряцал ими при каждом шаге. - Я ведь до последнего момента думал, что истинный маг - не более чем легенда. Ведь ни одной записи о нем не сохранилось, ни единого артефакта.
        - Что произошло в крепости? - хмуро поинтересовался Азарот, вышагивая рядом с гигантом и чувствуя себя в железной скорлупе как рыба в воде.
        - Сам не знаю, - печально пожал плечами Урх. - Я подоспел к шапочному разбору. Один мерзкий тип по имени Марик уже лежал на полу, мой хозяин, изрубленный мечом узкоглазой твари, не отличался от куска гнилого мяса. Я просто разрядил арбалет и вышиб негодяю мозги.
        - А Барбасса? - поинтересовался из-под шлема Суни. - Что тебе конкретно сказал старик?
        - Сказал, что приятель ваш Азарот - какая-то седьмая вода на киселе этой легенде, и только он может исправить ситуацию и починить королевскую печать.
        Некоторое время они шли молча, продвигаясь к намеченной цели, дальним северным воротам, через которые обычно возвращались сторожевые отряды и конные разъезды городской стражи. Народу там, как правило, и ночью было много, и проскользнуть в общей толпе путники могли без труда.
        - Вопрос в другом: надо ли мне это? - хмыкнул командор, но тут же в разговор встрял Дули.
        - Ты спятил, что ли, стрелок? - взвился маг, громыхая доспехами. - Это же щит королевства. Я понимаю, что ты обижен на всю эту братию в мантиях, но подумай о простом народе. Узнав, что магов у нас больше нет, степняки ринутся в королевство, как стая крыс в погреб. У нас неплохие, я бы даже сказал, отличные войска, но кочевников банально больше. Задавят числом. Начнут грабить, насиловать, мучить стариков и детей. Каково же тебе, лучник, будет, если, увидев это, ты будешь отчетливо понимать, что мог предотвратить этот кошмар, а в последнюю минуту спасовал!
        - Ладно, - вздохнул Азарот. - Навязались вы на мою голову. Одного только понять не могу: как я эту магическую печать исправлять буду? Я же не маг. Я в вашем ремесле ни в зуб ногой. Белке в глаз с трехсот шагов попасть или насадить на клинок лесного разбойника - с превеликим удовольствием, но чтобы печать короля? Углем ее, что ли, дорисовывать буду?
        - Да хоть бы и углем, - закивал довольный маэстро. - Артур Барбасса зря языком молоть не будет. Кстати, о нем. Видите фонари с вечными свечами? Его работа.
        - Постой, - Нирон поравнялся с магом и открыл забрало шлема. - Я тоже слабо в магии понимаю, но знаю, что если мага убить или он сам копыта двинет, все его заклятия рассыпаются, как картонный домик.
        - Это совсем не обязательно, - пояснил Дули, шустро перебирая ногами. - Формулы можно передать ученику, и тогда все наработки будут действовать, как прежде.
        - А у старика был ученик?
        - Действительно… Не было. Слушай, Урх, а точно Барбасса помер? Ты же вроде это видел?
        - Да как тебя сейчас, - кивнул гоблин. - Я сердце послушал, даже клинок ножа ко рту поднес, вдруг дышит.
        - Так умер он или нет?
        - Умер. Гарантирую.
        - Вот те раз. Вот те незадача, - закудахтал боевой маг. - Нежданно-негаданно у бывшего архимага появился ученик. Интересно, кто он такой?
        - А это так важно? - вяло поинтересовался Аскольд, вступая на площадь перед северными вратами.
        - В данном случае не особо, - пожал плечами Дули. - Все равно маги пока - что дети малые. Пока не починим печать, жди беды.
        - Ну ладно, - пятеро путников остановились в тени дома и принялись осматривать площадь. - Теперь нам надо проскочить ворота и первым делом уйти на дно.
        Азарот прищурился, наблюдая, как в город втягивается тяжело нагруженный обоз с мехами, лесом и, судя по запаху, медом диких пчел.
        - А может, сразу к башне? - с надеждой спросил маэстро.
        - Нет, - сказал как отрезал командор. - После нашего бегства поднимется шум, но дела сейчас обстоят так плохо, что о нас забудут. Большинство воинов перебросят к восточным границам, в городе станет тише, и тогда мы сможем прогуляться к развалинам и посмотреть, что можно сделать. Эх, был бы ваш Артур Барбасса такой умный, как о нем говорят, думаю, растолковал бы, как простому стрелку починить то, что в свое время сделал самый великий маг.
        Глава 55
        Оставив на верхней площадке главнокомандующего и десять гвардейцев личной охраны, вооружившись только факелом, Антуан спустился по узкой каменной лестнице в подвал, где на длинных серых столах лежали трупы.
        Маленький юркий человек с бегающим взглядом при виде монарха согнул спину и, глупо улыбаясь, поспешил в дальний угол подземного зала.
        - Это он? - остановившись у остывшего тела, его величество откинул простыню и с брезгливостью осмотрел тело бывшего архимага Марика Серолицего. Горло мертвеца украшали свежие кровоподтеки от чьих-то сильных пальцев, затылок был разбит, и кровь запеклась в волосах странными бурыми комочками. На груди и руках покойного архимага даже невооруженным глазом были отчетливо видны тонкие порезы, оставленные длинным острым клинком, вроде стилета или ножа для бумаги.
        - Именно, ваше величество, - слуга вновь склонил голову и подобострастно закивал.
        - Вы нашли кого-то еще?
        - Помимо сорока пехотинцев, изрубленных, как капуста?
        - Да, дурак. Пушечное мясо меня не интересует. Люди в подземелье, вот главное.
        - Старик и степняк.
        - Где они?
        - Тут, ваше величество, - слуга указал на соседние столы.
        - Оставь меня.
        - Слушаюсь.
        Дождавшись, пока частые торопливые шаги человечка затихнут за поворотом лестницы, король подошел ко второму столу и, потянув за край простыни, уставился на лицо изможденного, почти беловолосого от седины старика. Грязный ворот рубахи и жесткая серебристая щетина на впалых щеках не могли повлиять на благородные черты и волевой подбородок бывшего соперника, а ныне просто покойника, Артура Барбассы. Второй труп принадлежал смутно знакомому человеку. Всматриваясь в лицо покойника, Антуан силился вспомнить, кто это и что он делал в самой охраняемой тюрьме королевства, но как ни пытался, так и не смог. Странный степной маг частенько встречался на приемах, стоял рядом с Мариком Серолицым и, наверное, был его заместителем или личным секретарем. Иначе как бы этот грязный кочевник смог просочиться ко двору?
        Тусклые отблески факелов на стенах вдруг дернулись и поплыли в странном, неведомом танце теней, тех странных эфемерных существ, что, не имея плоти, старались копировать и сопровождать свои прообразы в реальном мире. Холодный, пронизывающий до костей ветер заставил шевелиться простыни на трупах. Его ееличество зябко поежился, поднял воротник, накинул на лицо степняка тряпку, вознамерившись покинуть зал, развернулся на каблуках и нос к носу столкнулся с мертвым Серолицым.
        - Ты… как? - пролепетал король, в ужасе пятясь назад и стараясь нащупать на поясе кинжал. - Ты же мертв! Мертв, Марик! Такого не может быть!
        Марик Серолицый стоял на холодном каменном полу и, ворочая мертвой головой, с интересом наблюдал за королем. Черные, будто куски антрацита, глаза покойника шарили по обветшалым и поросшим мхом и плесенью каменным стенам, мертвые пальцы сжимались и разжимались, и, наконец, мертвец шагнул вперед, прямо к королю.
        - Привет, Антуан, не ждал?
        - Нет, - голос короля сорвался на визг. - Этого не может быть! Это чья-то дурная шутка? Да? Некромант, кто бы ты ни был, выйди из своего укрытия и прекрати этот спектакль!
        Губы Антуана тряслись, холодный пот струился по одутловатому лицу. Руки короля дрожали от смертельного, леденящего душу ужаса, и непослушное тело, отказываясь повиноваться, готово было в любой момент обмякнуть. Ноги перестали гнуться, из-за чего походка короля стала похожа на танец деревянного болвана в кукольном театре.
        - Я не питаю к тебе ничего, кроме неприязни. - Марик сделал новый шаг вперед, и рука мертвеца опустилась на железный столик, где гробовщик хранил свои страшные инструменты. - Ты даже не противник, а так, недоразумение, не та лошадка, на которую в свое время поставил Сун.
        - Ты не Марик, ты не Марик! - Крючковатый, дрожащий палец короля вытянулся вперед, и, вжавшись в стену, Антуан с новым ужасом посмотрел на пришельца.
        - Да, я не он. Серолицый - средство, инструмент, не более.
        - Но кто же ты? - прохрипел король, в ужасе сползая на пол.
        - Мое имя ничего тебе не скажет. - Губы мертвеца исказила холодная усмешка. - Слушай, ваше величество. Я давно хотел спросить. Сколько лет ни практикую некромантию, но к четкому мнению так и не пришел. Правду говорят, что перед смертью вся жизнь пролетает перед глазами?
        Антуан хотел закричать, но вместо зова о помощи из его горла раздалось странное предательское бульканье. Глаза щипало от липкого пота, сердце в груди бухало так, будто собиралось пробить грудную клетку и вырваться наружу. Странный, почти похоронный звон в ушах заставлял терять ориентацию в пространстве. Но жить хотелось, очень хотелось. Стоило только крикнуть, и на зов сюзерена мигом бы явилась дюжина крепких парней, вооруженных с головы до ног, и изрубили бы наглеца в капусту. Но голос, что с голосом, банши возьми?!
        Встав на четвереньки и нервно блея, Антуан Второй пополз по грязному, никогда не мытому каменному полу к спасительному выходу. Марик шагнул вслед потерявшему всякое достоинство королю и, схватив его за ворот сюртука, будто пушинку поднял над полом.
        - Нехорошо, ваше величество, - злорадно процедил он. - Где же ваши амбиции, воинская удаль, отвага? Все летописи заполнены этими фактами. Вы хотели узнать мое имя? Ну, что ж, извольте. - В руке мертвеца блеснул длинный тонкий клинок, которым гробовщик вскрывал животы трупов. - Меня зовут Виллус. Виллус Мертвый Некромант. - Губы Марика-Виллуса исказила новая усмешка. Сталь в руке дернулась и бросилась вперед.
        Дело было сделано, и Виллус, скаля мертвые клыки, тяжело облокотившись о стену, вдруг выдохнул и, опустившись на пол, запрокинул голову и закрыл глаза. Сотни часов ярости, тысячи дней лютой ненависти, десятки напыщенных речей, призванных унизить, испугать, растолочь в пепел, были позади, и теперь, вместо этой черной пульсирующей сущности, в глубине растерзанной души оказалась пустота, такая мертвенно-тоскливая, что если бы мертвый некромант ощутил ее в полной мере и понял иронию, то, наверное, рассмеялся.
        - Дело сделано. - Меч, брошенный усталой рукой, сверкнув острым клинком, отлетел в угол и, выбив сноп искр из камня, остался лежать на холодных плитах пола.
        Мертвый Антуан II… Мертвая тишина, мертвая сталь…
        Исход.
        И быть посему.
        Конец первой книги