Игра Леона. Пробуждение силы Леонид Викторович Зайцев
        Стать членом школьной Команды на ежегодных играх в преддверии парада Встречи Весны было не просто почётно. Это значило оказаться в кругу избранных. В глазах школьников, даже старших, ты становишься практически божеством. Но появление среди игроков Леона вызвало из небытия силы сколь древние, столь и могущественные. Духи давно покинувших этот мир Великих Вождей выбрали игровую арену местом сведения старых счётов, а игроков - орудиями своей мести.
        Леонид Зайцев
        Игра Леона. Пробуждение силы
        ПРОЛОГ
        Сумрак извечно сопутствующий этому месту усугубила собой надвинувшаяся огромная тень. Тот, кто пребывал здесь всё время, лениво поднял голову. В этом месте он и сам давно уже стал тенью.
        - Думал я никогда не найду тебя? - усмехнулся вошедший. - Надеялся укрыться? Нашёл пристанище?
        - От чего же? - несколько притворно, но вполне смело удивился постоялец. - Я никогда не прятался от тебя. Да и с чего бы мне скрываться?
        Тень стала всепоглощающей, заслонив собою даже сумрак.
        - Но признаться, я не ожидал тебя увидеть снова после нашей последней встречи, - добавил тот, кто был тут всегда. - И не надо нависать надо мной своей тушей! Это не пугало меня раньше - не испугает и сейчас.
        - Снова позовёшь на помощь брата?
        Сумраку пришлось ещё более поделиться пространством, ибо возникла новая тень закрывавшая почти всё.
        - Разговаривая с ним, ты говоришь с нами обоими! - прозвучал голос. - Или я плохо доказал тебе эту истину в прошлый раз, дядя?
        - Я не дядя вам, щенки!
        - Но ты хотел, чтобы мы тебя звали отцом! Это самое малое, что мы могли предложить взамен.
        Сумрак потряс страшный хохот более похожий на рёв медведя.
        - Один слабый и глупый! Второй сильный и умный! Странный выбор природы! Чаще она хотя бы тасует карты!
        Одна тень рванулась на встречу вошедшей. Но другая её остановила от чего сумрак над столом покрытым зелёным сукном едва не уступил место полной тьме.
        - Так может, давай сыграем снова?
        - Я готов.
        - И твой брат не станет вмешиваться?
        - Этого я не говорил.
        - Ладно. Предупреждён - значит, вооружён! - страшно загоготал вошедший.
        Глава первая
        Леон не сразу понял, что его разбудило. Он открыл глаза, но тут же зажмурился. Через щели в неплотно закрытых жалюзи прямо ему в лицо били яркие и тёплые лучи утреннего солнца. Значит уже утро. И судя по высоте светила не самое ранее. Утро такого важного для него дня. Парень мигом слетел с кровати и бросился в душевую.
        Надо же, а ведь вечером ему казалось, что этой ночью он вовсе не уснёт от волнения о предстоящем событии. Долго ворочался в постели, снова и снова представляя как, услышав своё имя, выйдет на два шага из шеренги таких же, как он кандидатов. И как капитан команды коротко произнесёт:
        - Поздравляю, ты принят.
        Новый капитан, ибо старый, как и ещё несколько игроков в этом году окончили школу и больше не могли представлять её на ежегодных Играх в преддверии парада Встречи Весны. Именно поэтому потребовалось свежее пополнение из учеников достигших четырнадцати летнего возраста.
        Стать членом школьной Команды было не просто почётно. Это значило оказаться в кругу избранных. В глазах школьников даже старших ты становишься практически божеством. Да и взрослые начинают глядеть на тебя с уважением. Ты даже на год раньше срока получаешь право гордо носить на поясе самый настоящий охотничий нож. Что говорит любому встречному - перед ним уже не мальчик, а мужчина!
        Одноклассники только по достижении пятнадцати лет будут за редким исключением признаны взрослыми и получат это право. Это была очень древняя традиция, сохранившаяся ещё со времён холодных зим. Тогда их городок представлял собой лишь посёлок охотников. Старики говорят, что тогда посвящение мальчика-подростка в категорию мужчины сопровождалось некими ритуалами. Но до сих пор сохранилась лишь традиция вручения ножа. После чего новоявленный охотник получал право начинать присматривать себе невесту. Однако свадьба могла произойти только по окончании школы. При этом авторитет членов школьной Команды поднимался столь высоко, что лучшие невесты города всегда доставались им. Если конечно они доживали до выпускного.
        Нет, сами Игры не предусматривали кровопролития помимо того которое могло произойти с игроком при преодолении очередного этапа. Но такое происходит практически в любом виде спорта. Хоть в катании с гор на лыжах, хоть при игре в мяч. Не говоря уже о контактных видах. Спорт сам по себе травмоопасен.
        Но Игры школьных Команд являлись вторым по важности событием в жизни страны после парада Встречи Весны. Собственно Команда-победитель и получала право в полном составе возглавить Великое шествие. А оно опускалось корнями в глубокую и трагическую историю народа. Когда ещё на территории нынешней огромной страны существовали лишь разрозненные области и даже отдельные поселения.
        В те далёкие времена на планете случилось резкое изменение климата. Зимы стали лютыми, ледяными, а лето прохладным и коротким. Урожаи не вызревали. Удавалось собирать лишь небольшое количество зерна и овощей. Большинство животных исчезло. Леса гибли. Наступил всеобщий голод.
        Чтобы выжить долгой злой зимой требовалось успеть за короткое время заготовить максимальное количество припасов. И самым распространённым способом достичь этого и обеспечить тем выживание своего клана оказалось отнять припасы соседей. Теперешние историки назвали то время «периодом осенних грабежей». Почему осенних? Да потому что устраивать налёт до сбора урожая и окончания заготовки прочих припасов смысла не имело. Таким образом, любой клан мог сегодня стать грабителем, а завтра жертвой соседей.
        Очень сильно сократилось тогда население. Но всё когда-нибудь кончается. Климат вновь изменился. Наступило благоденствие. Пищи стало хватать всем. Тем более что и едоков осталось не так много. Люди перестали резать друг друга за еду. Поселения превратились в города и со временем объединились в большую страну.
        Вот напоминанием о древних событиях и служили парад Встречи Весны и Игры школьных Команд. Парад олицетворял радость окончания как просто зимы с её голодом, так и всего периода холодов. А состязания школьных Команд служили напоминанием о тех жестоких веках, когда племена, городки и посёлки сражались друг с другом за выживание. Ну а победившая Команда во главе парада символизировала выживших в этой борьбе за существование, то есть сильнейших из сильных.
        Значение парада для общества оставалось уже много веков столь велико, а идти во главе шествия в роли победителя столь почётно, что любой подросток готов был отдать почти всё, лишь бы оказаться там.
        Однако, как известно молодёжь и особенно подростки отличаются повышенной жестокостью даже в большей степени, нежели амбициозностью. Поэтому подковерная, а порой и открытая борьба игроков различных Команд особенно ближе к финишу частенько оказывалась кровавой и смертельно опасной. Особенно способного члена противоборствующей Команды могли попытаться подкупить, шантажировать. А иногда и покалечить и даже убить.
        Разумеется, такие крайности не приветствовались и строго карались в случае поимки виновного. Но болельщики относились к подобным происшествиям можно сказать с благосклонностью. Ведь это добавляло в их глазах зрелищности и азарта в Играх.
        Вот поэтому некоторые члены школьных Команд не доживали до возможности сыграть свадьбу и завести семью. И, тем не менее, попасть со временем в школьную Команду мечтал практически любой ученик младших и средних классов.
        Мечтал и Леон. И сегодня это должно было свершиться. Ведь он идеально прошёл все предварительные испытания. А испытания эти показались парню едва ли легче самих Игр. Его заставили бежать с тяжёлым рюкзаком по пересечённой местности несколько километров. Карабкаться без страховки на скалы и нырять в воду, из которой долго не давали выплыть, притапливая его голову едва она показывалась над поверхностью. Он доказал что не испытывает страха перед высотой. Убедил экзаменаторов, что способен терпеть сильную боль. Боролся с самим капитаном команды. Леон естественно проиграл, но смог продержаться пару минут. А это учитывая разницу в весе и возрасте весьма не мало. И многое другое. Оттого он и был уверен, что сегодня прозвучит его имя. Несмотря на то, что претендентов оказалось несколько больше чем освободившихся мест в Команде.
        Помывшись, он позавтракал на кухне. Отец уже уехал на работу, но мама, услышав звук льющейся воды, быстро пожарила ему оладьи из заранее приготовленного теста. Она не желала, чтобы её чемпион ел разогретую еду. И, разумеется, мама знала, какой сегодня день, но ни разу не подала вида стараясь вести себя как обычно.
        - Ма, Алиса не звонила? - дожёвывая последний блинчик, спросил Леон.
        - Звонила, - с едва заметной улыбкой ответила женщина.
        Алиса была девочкой из очень уважаемой семьи и по совместительству одноклассницей её сына. В свете предстоящих событий мать весьма радовалась их с Леоном дружбе.
        - Что сказала? Передать ничего не просила?
        - Сказала, что ты ужасный соня!
        - И всё? - удивился Леон.
        - И что она собирается навестить нашего дедушку.
        Дедушка Леона уже несколько лет жил в пансионате для стариков. У Алисы ни бабушек, ни дедушек в городке не было, и она очень любила вместе с другом навещать старика. Тому она тоже очень нравилась, так как готова была часами слушать его воспоминания о старых временах. А может просто и дед уже видел в девчонке будущую родственницу. Старческим слабоумием старик отнюдь не страдал.
        - Когда? - оторвавшись от чашки с кофе, воскликнул Леон.
        - Она не носится сломя голову подобно мальчишкам, - вновь улыбнулась мама, - поэтому думаю, ты вполне успеешь её догнать.
        Парень вскочил из-за стола, едва не опрокинув недопитые остатки кофе. На ходу извинившись перед мамой, он опрометью выбежал из дома и помчался что есть мочи в сторону гор. Там посреди живописной рощи на берегу небольшого озера и располагался пансионат. Алису он, правда, так и не догнал. Однако оказалось, что она сама поджидает его на крыльце красивого старинного дома. Когда-то тот являлся чьей-то усадьбой, но теперь полностью принадлежал престарелым жителям городка.
        - Алиса, - только и смог произнести запыхавшийся от быстрого бега Леон.
        - Ох и долго же ты спишь, - притворно надула губки девочка.
        От этого парень лишь ещё сильнее вспотел. Они дружили с первого класса. И ему частенько приходилось драться из-за насмешек товарищей дразнивших их «женихом и невестой». Но только недавно он вдруг стал робеть перед ней. И ему становилось жарко при виде вот таких её милых гримасок или просто лёгкого движения плеч девочки.
        - А чего ты не зашла к нам? - наконец отдышавшись, спросил Леон.
        - Не хотела слушать, как ты чавкаешь за завтраком, - улыбнулась Алиса.
        Да что за наваждение.
        - Я не чавкаю.
        - Когда торопишься, то чавкаешь! А есть надо не торопясь. Особенно в такой день.
        Он смог в ответ только кивнуть.
        - Ты кстати не опоздаешь?
        - Собрание вечером после уроков, - сообщил парень. - А меня по такому случаю на сегодня освободили. И я тоже собирался навестить деда.
        - Тогда чего стоим?
        Алиса развернулась, от чего её лёгкое платье раздулось воланом, обнажив красивые колени, и легко взбежала по ступеням крыльца. Стараясь, правда, без особого успеха не смотреть на ноги подруги Леон поднялся следом.
        Здесь ребят хорошо знали, поэтому без всяких вопросов сопроводили на большую летнюю веранду, где в кресле качалке отдыхал дедушка Леона. Им показалось, что старик спит, и они переглянулись. Стоит ли его будить? Может в своих снах он вновь молодой и крепкий мужчина совершает какой-нибудь подвиг. Но тот если и спал то очень чутко. Едва заслышав лёгкие шаги подруги своего внука, он тотчас открыл глаза и подмигнул обоим.
        - Здравствуйте, детки! Не забываете старика!
        - Ну что ты, дедушка, - произнёс Леон, подойдя к креслу и поцеловав деда в морщинистую щёку.
        - Вас невозможно забыть! - прощебетала девочка, повторив за другом приветственный поцелуй.
        Старик счастливо заулыбался.
        - Алиса, а ты опять похорошела! - сообщил он.
        Гостья покраснела от удовольствия. Хотя она была здесь всего неделю назад и вряд ли могла так быстро «ещё похорошеть».
        Потом он перевёл взгляд на переминающегося с ноги на ногу внука.
        - Помню-помню, какой у тебя сегодня день, - вновь подмигнул он. - Память у меня пока хорошая ещё. - Может завтра или послезавтра увижу тебя уже с ножом на поясе?
        - Деда, я там не единственный претендент, - теперь уже смутился Леон, хоть и был уверен в своей победе полностью.
        - Ладно, скромничать! Только ты как нож получишь, приходи первым делом не ко мне похвастаться, а вот к ней! Домой. Знаешь, как в мои времена это называлось?
        - Как? - почему-то разом спросили оба гостя.
        - Официально - заявить намерения. А в мужском кругу, - он понизил голос, будто шептал только Леону, хотя Алиса, конечно, всё слышала: - Застолбить поляну! Чтобы показать всем прочим козлам, что травку щепать сюда прибыл Король-Олень и эта козочка не про них!
        Оба гостя привыкли к несколько фривольным шуткам дедушки, но от такого сравнения всё равно расхохотались.
        - А от чего же я козочка, а он Король-Олень? - отсмеявшись, поинтересовалась девочка.
        - От того, милая, - неожиданно серьёзно произнёс дед, - что только от Козочки в этом случае зависит: сможет ли она превратиться в Королеву при Короле-Олене, или сделает его козлом!
        Дети обалдело замерли. А старик тем временем вновь, как ни в чём не бывало, заулыбался.
        - А потом сразу ко мне! Понял, Леон! Есть у меня для тебя подарок на этот случай. Не поверишь, берёг для твоего отца, но решил оставить внуку.
        - А почему не отцу? - поинтересовался внук.
        - Ну, как тебе сказать. Он просто стал мужчиной. Дорос своим ходом. Ты не думай, внук, отец у тебя отличный! Раз тебя воспитал. Но это подарок не для хорошего мужчины и отца. Это вещь священная. Реликвия.
        Старик вдруг сунул руку под плед, укрывавший его ноги, и извлёк то, что вызвало сразу два юношеских стона.
        - Боже, - простонала Алиса.
        - Неужели? - это уже был Леон.
        Из потёртых и потрескавшихся от времени кожаных ножен с потускневшей в силу той же причины серебряной отделкой выглядывала жёлтая костяная рукоять. Дед сделал движение неожиданно лёгкое для его лет, и блеснул металл. В отличие от остального видимо совершенно не тронутый временем. По широкому лезвию шла едва заметная надпись.
        - Мы же его в школе проходили, - прошептала отличница Алиса. - Охотничий нож нашего легендарного героя Раймонда Высокого! Их памятник с его братом Ратмиром на главной площади города стоит! Откуда он у вас? Триста лет его никто не видел!
        - Это копия? - нервно сглотнув, спросил внук.
        - Стал бы я беречь для внука копию, - обиделся дед.
        - Тогда откуда он у тебя?
        - От моего деда. Это наш родовой нож. Но учти, получишь не раньше, чем заслужишь на него право!
        - Но я никогда не видел его на твоём поясе, - всё ещё продолжал сомневаться Леон. - Ты всегда носил хороший, но обычный нож.
        Дед покачал головой и спрятал реликвию обратно под плед.
        - Ты представляешь, если б я разгуливал с этой штукой на поясе? А вот родителей твоей бабушки я очаровал именно с его помощью. Правда, пришлось взять с них клятву вечного молчания! И надо признать они её сохранили до самой смерти.
        - Так мы потомки Раймонда Высокого?
        Дед вздохнул.
        - Внук, раньше мне казалось, ты соображаешь гораздо быстрее. Бери пример с Алисы! Она уже и выводы сделала.
        - Ага, - сказала девочка, - сделала. И они мне и нравятся и не нравятся одновременно!
        - Ну, что я говорил?
        - Для меня честь дружить с прямым потомком героя. Но если Леон явится к моим родителям с этим ножом на поясе, они меня свяжут и запрут в чулане до самого окончания им школы. А я не хочу три года сидеть взаперти!
        - Почему запрут? - Удивился парень.
        - Ещё неизвестно каких обязательств они от тебя потребуют! - не унималась Алиса. - К ним пришёл, как выражался в молодости твой дедушка «столбить поляну» прямой потомок Раймонда! Боюсь, тебе тогда придётся забыть про Игры. Что такое член школьной Команды по сравнению с героем?
        - Молодец, Алиса, - одобрил старик. - Ты прости, что я ему такую вещь преждевременно показал. Но я ведь стар и могу уйти к праотцам в любой день. Кто вам тогда отдаст нож и расскажет о правду, о Раймонде?
        Гости стояли молча. Леон обиженно насупился. Его просто поразила скорость, с которой подруга просчитала всё их будущее. Сам-то он думал только о ноже. Выйти с таким хоть к друзьям, хоть в Команду. Уж не говоря о том, какая для школы реклама на Играх: «В нашей Команде играет потомок великого героя Раймонда Высокого!» И ничего, что он пока ещё права на ношение даже самого простого ножа не приобрёл.
        Однако отличницу Алису зацепило иное в словах дедушки её расстроенного в данный момент друга.
        - Легенду о братьях знают все жители нашего города как минимум, - произнесла она. - Это тот самый нож?
        Старик поморщился.
        - Девочка моя, - он покачал седой головой, - легенды - это почти сказки, хоть и имеют под собой некую реальную основу. Вот расскажи мне, как вас учат в школе подвигу братьев? Один, из которых был и моим и Леона предком.
        - Разве вы сами не помните легенду? - удивилась та.
        - Будет лучше, если я прокомментирую.
        И отличница Алиса пожав плечами, пересказала веками преподаваемую в школе легенду о великих спасителях народа братьях Раймонде Высоком и Ратмире Благородном.
        В те самые времена жестоких зим жили в поселении на охотничьих холмах, где теперь стоит городок с одноимённым названием два брата. Раймонд и Ратмир. Первый отличался таким ростом, что однажды рукой снял ребенка, случайно взобравшегося на конёк крыши, сам стоя на земле. Второй поражал знавших его своим благородством и богобоязненностью. И вот случилась зима лютая. Запасов заготовили мало. Не успели за осень. А по соседству с поселением объявились вдруг полчища медведей. Во главе со своим королём. Огромным и непобедимым был тот медведь. И сказал брат брату: умирают наши люди от голода, но и коры с деревьев добыть не могут. Всю медведи ободрали. Мёрзнут наши люди от холода, а медведи в шубах ходят. Доколе быть такому? И взяли свои ножи братья, и пошли в лес дремучий. И вышел к ним сам Король Медведей. И бились они с ним три дня и три ночи. И победили. Столь была огромна туша Короля Медведей, что мяса его хватило всем жителям до самой весны и ещё осталось! И такая шкура огромная была у него, что всем деткам и жёнкам куртки сшили. И не умер никто в ту зиму на Охотничьих Холмах ни от голода, ни от
мороза!
        - Вот, - закончила Алиса.
        - А остальные медведи куда делись? - усмехнулся старик.
        - Испугались и ушли.
        - А чего в битве королю своему не помогли?
        - Так испугались же!
        - Понятно.
        Дед вздохнул с грустной улыбкой.
        - А теперь меня послушай, что слышал я от своего деда, а тот от своего и так далее до самого Раймонда. Только негоже это людям рассказывать. Пускай в легенду о Короле Медведей верят.
        Зима тогда действительно особенно лютая выдалась. И братья, собрав всех мужчин поселения, совершили хитрый манёвр, как это бы теперь назвали. Тайными охотничьими тропами прошли меж владениями соседей, которые нападения ожидали, но не получили и напали на скотоводов. Те нападения не ожидали. Ведь они обеспечивали наших соседей мясом в обмен на безопасную зимовку. В общем, ни телефона, ни телеграфа, ни хоть ружей, что б выстрелы услышать тогда не существовало ещё. И охотники одними ножами перерезали ничего такого не ждавших пастухов. Всех, кроме молодых женщин и девушек. Даже детей не пожалели. А потом с тыла предъявили соседям ультиматум. Или договор, как это теперь называется. Возвращаемся через ваши земли к себе. Платим десятой частью добычи. Не согласитесь - вырежем вас и семьи ваши, как пастухов вырезали. А те с тылу-то нападения и не ждали. Звонок передовым отрядам на другой конец не сделаешь. А тут все их жёны и дети. А что со скотоводами охотники сделали до них уже дошло. И пропустили без боя, получив десятую часть добычи. Только вождь ихний совету племени воспротивился. С ним и бились
братья. А поскольку то племя Медведю поклонялось, то и называли их все «медведями». Вот так и пережило наше племя ту зиму. Тем мясом питались. Из тех шкур куртки шили. Но время изменилось. Люди гуманнее стали. И такая память о героях. Действительно героях, спасших свой клан. Стала восприниматься, - дед покрутил рукой в воздухе, - не корректно что-ли. Но ведь и героев забывать не следует. Забудешь свою историю - себя потеряешь. Вот и придумали легенду о Короле Медведей своим мясом всех накормившем.
        - Неужели это правда, дедушка? - спросил, наконец очнувшийся Леон. - Тогда мне этот нож и даром не нужен!
        - Возьмёшь, - кивнул он, - очень скоро возьмёшь, как в Играх поучаствуешь. Ты думаешь, другие кланы иначе тогда выживали? Тебя смыслу Игр в школе не учили, на которые ты собрался? Возьмёшь! И покажешь, как сильны до сих пор охотники!
        Девочка понимая, что мужчин надо срочно переводить на иную тему вдруг поинтересовалась:
        - Дедушка, а почему детей убили, а женщин забрали? Логика подсказывает, что наоборот надо было сделать.
        Старик некоторое время молчал, наверное, отходя от неожиданного сопротивления внука. Но остановиться уже не мог. Он давно считал своим долгом донести правду о своём поселении согражданам. От того и мучал привязавшуюся к нему Алису своими рассказами о прошлых временах. Не сын, не внук прошлым не интересовались. А внук даже не понимал смысла Игр и опасностей, которые ему станут грозить. Ему - единственному продолжателю рода. Ведь на Играх против них будут потомки именно тех племён, про которые он только что рассказал Леону. Он точно знал, там хорошо помнят историю. Про негласные правила Игр старик тоже знал. Не его сын, не внук не могли даже подумать, что в своё время, и он в них участвовал. Поэтому он продолжил рассказывать, намеренно обращаясь только к девочке.
        - Понимаешь, Алиса! В закрытых сообществах полностью замкнувшихся в себе спустя некоторое время все оказываются кровными родственниками. Дядя женится на племяннице. Сестра выходит замуж за троюродного, а то и двоюродного брата. Их дети вырастают и вновь роднятся. Ведь других женихов и невест просто нет. А постоянное кровосмешение ведёт к вырождению. Поэтому любому племени жизненно необходим постоянный приток свежей крови. А где его было взять в те времена?
        - А что, просто честно посвататься в соседей общине нельзя было? - всё ещё оставаясь насупленным, проворчал Леон.
        - А ты бы отдал добровольно свою сестру замуж за своего врага? - вопросом на вопрос ответил дед. - То-то же.
        - То есть эти рабыни.., - начала было Алиса.
        - Не рабыни. По крайней мере, не все. Молодых женщин и девушек, взятых в набеге, выдавали замуж за самых сильных и прославленных охотников. Они становились полноправными членами общины. А их рождённые от великих охотников дети благодаря отцам в будущем занимали весьма высокое положение в обществе.
        - Но тогда получается, - девочка покраснела, не смея поднять глаза на Леона, - ему не стоит приходить к моей семье хоть с драгоценным ножом хоть без него. Мы же из одного городка.
        Старик расплылся в улыбке, ласково сжал нежную руку подруги внука в своих огромных шершавых ладонях.
        - Не волнуйся, Алиса. Мир давно изменился. Те тёмные времена много веков как канули в историю, - успокоил он её. - Поверь мне (а я-то многое знаю) вы с этим молодцем если и имеете общих предков, то разве что в десятом колене. А это не страшно.
        Девочка благодарно улыбнулась.
        - Вы такой добрый, - просто сказала она. - Так много всего знаете и так интересно рассказываете. От чего вы не живёте дома? Ведь у родителей Леона очень большой дом. И мы могли бы чаще с вами видеться.
        - Да, дед. Почему? - заинтересовался оттаявший, наконец, парень.
        Взгляд старого охотника сделался грустным. Некоторое время он молчал, словно решая - ответить серьёзно или свести всё к шутке. Но дети терпеливо ждали. А он не привык обманывать их ожиданий.
        - Понимаете, дорогие мои, - глубоко вздохнув, произнёс он, - старики не должны жить вместе с молодыми, постоянно одним своим видом напоминая об ожидающем их самих будущем. Молодёжь должна жить полной жизнью. Мыслям о неизбежной старости не следует тревожить их разум. Это только вызовет депрессию.
        Деду почему-то очень нравилось это слово - депрессия. С тех пор как он когда-то услышал его, принялся употреблять при всяком удобном и неудобном случае. Пошел дождь - у природы депрессия. Ломит суставы - колени находятся в депрессии. Посмотрит новости по телевизору - экономика страны впала в депрессию. Вот и теперь, при таком невесёлом разговоре он нашел-таки, куда ввернуть любимое словцо.
        - Но ведь когда мой отец был ещё ребёнком, ты заботился о нём. Значит, его долг теперь заботиться о тебе, - возразил Леон.
        - Да, я многое сделал для своего сына. Но ещё больше я сделал для своего города, для общества! - гордо объявил старик. - Теперь общество, частью которого и твой отец является, коллективно заботится обо мне. Так что всё справедливо.
        - Но что мешает обществу заботиться о тебе у нас дома? - не унимался внук. - Тем более что это и твой дом тоже.
        Старик похлопал внука по плечу. Хороший он всё же парень. Достойный игрок для городской школьной Команды. Сильный вырастет из него охотник и надёжный супруг, раз такие мысли занимают его в такой день.
        - Просто представь себе, Леон, - тихо произнёс он, - что перед твоими глазами по дому постоянно тенью бродит костлявая с косой. Нет, она не пришла пока за тобой. Но одним своим присутствием напоминает тебе - молодому о неотвратимом конце. О том, что и ты когда-то неизбежно умрёшь! Разве это не вызовет у тебя постоянную депрессию?
        Все замолчали. Старик, глядя на повзрослевшего внука и с удовольствием находя в его облике родовые черты, вспоминал молодость. Леон никогда в силу молодости не задумывавшийся о смерти, переваривал страшный пример. А Алиса с выступившими на глазах слезами просто гладила старика рукой по седой голове.
        Глава вторая
        В назначенный час Леон стоял в одной шеренге с другими кандидатами в Команду посреди большого школьного физкультурного зала. Именно здесь традиционно проводилась торжественная церемония. В десяти метрах перед ними в парадном порядке выстроилась вся Команда. Во главе новый капитан, за ним знаменосец со знаменем. На зелёном полотнище была вышита голова бурого медведя с двумя перекрещенными под ней огромными охотничьими ножами. Поверху золотом девиз: «Сила и отвага». Далее клином символизирующим острие ножа стояли остальные игроки. И только четыре бреши в их строю, смотрелись зияющими ранами на могучем теле. Эти бреши оставленные выбывшими по возрасту членами Команды и должны сейчас были заполнить собой четыре счастливчика из семи претендентов. И тогда строй вновь станет единым целым. Несокрушимой стеной. Острым клинком.
        С боков вдоль стен зала стояли многочисленные друзья и родственники кандидатов. Одним очень скоро предстояло возликовать и восславить своих сыновей, братьев и внуков. На долю других выпадет лишь утешать тех, от кого сегодня отвернётся удача.
        Начало церемонии было рассчитано до минуты и даже секунды. Солнце, совершая положенное ему движение по небосклону, оказалось в нужной точке. И его луч, ворвавшись в спортзал через специальное небольшое окошко, служившее единственно этой цели, высветил развёрнутое знамя. Вспыхнули расплавленным золотом слова девиза. «Сила и отвага». А луч, продолжив движение, уже выделил на общем, сразу померкшем фоне фигуру капитана. И в тот же миг молодой командир заговорил.
        - Запомните это мгновение! В качестве кандидатов вы можете видеть его первый и последний раз в жизни!
        Пятно света покинуло фигуру капитана и медленно поползло в сторону шеренги претендентов. Ко времени, как оно преодолеет эти разделяющие его и их десять метров, Команда школы уже снова должна оказаться в полном составе.
        - Вы все достойно прошли испытания, - продолжил капитан, - иначе бы не стояли сейчас передо мной и моими товарищами. Но я назову лишь четыре имени. Кого назову должен сделать два шага вперёд.
        Все знали порядок. Но и капитан по традиции обязан был произносить закреплённые веками церемониальные фразы.
        - Не названные, но не менее от этого достойные остаются в резерве на случай, если до начала Игр Команда по какой-либо причине лишится одного или нескольких игроков. Будь то болезнь, смерть или недостойное поведение, приведшее к ущербу чести.
        Это являлось вполне разумным правилом, хотя уже и старики не упомнят, когда оно применялось в последний раз. Но в древние времена за оставшиеся месяцы до Игр члены Команды продолжали вести обычный образ жизни. Они участвовали в охоте, например. А это всегда риск получить травму и даже погибнуть. Да и с медициной тогда было не всё в порядке. Проще говоря, она напрочь отсутствовала. И любая простуда могла свести человека в могилу. Для этого и существовал резерв. А вот во время самих Игр производить замену запрещалось. Если кто-то выбывал, Команда вынуждено сражалась в усечённом составе.
        - Итак, - повысил голос капитан, - я вызываю!
        Зал замер. Все затаили дыхание. От неестественной тишины звенело в ушах. Казалось, что люди даже дышать прекратили. Ведь сейчас буквально решалась дальнейшая судьба этих семерых мальчишек. Ведь случись чудо, и резервный игрок войдёт потом в основной состав, для всех и навсегда в памяти он так и останется всего лишь «резервистом». Да и капитаном такому точно никогда не стать. История Игр подобных случаев не знала.
        - Вадим Эбель.
        Из шеренги гордо шагнул невысокий парень. Ничем не примечательный кроме по-юношески прыщавого лица. Никто бы со стороны никогда не предположил, какой потрясающей гибкостью обладает он. А его изворотливый ум всегда скрывала чуть простоватая улыбка эдакого школьного дурачка.
        Сторонники Вадима в зале зашевелились. Но продолжали из последних сил сдерживать рвущуюся наружу радость. Нарушить вызов новых игроков шумом считалось не только дурным тоном, но и плохим предзнаменованием.
        - Крис Прост.
        Два шага вперёд сделал здоровяк с неподецки сложенной фигурой борца. Как и прочим претендентам, ему исполнилось лишь четырнадцать. Но на последней ярмарке он одолел заезжего чемпиона, сломав заодно судейский столик. Телом того чемпиона. На взгляд Леона Крис был слегка туповат во всём, что не касалось драки. Но, во-первых, он прошёл все испытания. А во-вторых, силовой участник команде был необходим, так как прежний окончил школу. Правда, с трудом.
        - Вахтанг.
        Темнокожий с не по возрасту волосатым лицом и телом парень стал в своё время загадкой для всего городка. Начать с того, что он был подкидышем. Такого здесь никогда ранее не случалось. Свёрток с младенцем нашли на крыльце дома шамана. Разумеется, тот не мог дать младенцу пропасть. Хотел его даже усыновить. Помешала записка, найденная при младенце. И эта записка стала второй загадкой. В ней указывалось, что мальчика зовут Вахтанг. И потом шли угрозы и проклятия тому, кто посмеет изменить ему имя и дать свою фамилию. При этом настоящая фамилия указана так и не была. Толи мать забыла написать, толи боялась, что по фамилии её отыщут.
        В общем, Шаман, как служитель культа и сам решил не рисковать. На что нерадивая мать, подбрасывая ребёнка именно к дверям этого дома, видимо и надеялась. Мальчика он принял и вырастил. Но Вахтанг так и остался просто Вахтангом. Без фамилии. Благо это был единственный мальчик с таким именем в городке. Не перепутаешь.
        А ещё Вахтанг, как и Крис был знатным борцом. И не только. Он обладал взрывным темпераментом и не боялся ровным счётом никого и ничего. Из этого следовал однозначный вывод: команда не просто обновляет, а резко поднимает свою силовую составляющую.
        Полной тишины в зале больше не было. Хотя и голос никто не подавал. Однако шуршание трущихся одеждой друг о друга людей, и подошв об деревянный пол становилось громче любого шёпота. Ведь оставался единственный неназванный кандидат.
        Леон, до сих пор старавшийся держаться бодро внезапно понял, что ещё немного, и он не в состоянии станет удерживать дрожь в коленях. Всё летело в тартарары. Похоже, у нового капитана было иное видение состава Команды, чем у прежнего, раз он решил удвоить силовой блок. А если он решит его утроить? Среди оставшихся неназванными претендентов присутствовал ещё один силач - Саварру Мяоконнин. И он был не дурак. Тоже почувствовав, куда дует ветер, едва сдерживал торжествующую улыбку. Леон это заметил краем глаза. Как бы сейчас помог дедов нож! Не смогли бы не принять в Команду прямого потомка Раймонда Высокого! Охотничий нож Раймонда, которым он добыл Короля Медведей и спас весь клан - это если не круче знамени Команды, то уж точно наравне с ним! Леону вдруг захотелось самому сделать заветные два шага и провозгласить о своём происхождении. Что тогда станет делать капитан? Откажется от бесценного дара в виде священного ножа?
        А солнечное пятно тем временем подобралось к самым ногам мальчика и на мгновение там и застыло.
        - Леон Чусьмин.
        Леон не слышал. Он таки решился взять судьбу в свои руки и пусть будет что будет. В конце концов, эта дерзость запомнится больше, чем его позор. И он сделал роковые два шага. А солнечный зайчик, отразив его тень за спиной, пополз себе по полу дальше.
        - Я потомок.., - начал было он.
        Однако напрасно. Секундой раньше зал взорвался. Как порох в замкнутом пространстве преобразует простое горение во взрыв. Долго сдерживаемые эмоции прорвались через все дамбы мощным потоком.
        Но ритуал ещё не был завершён. И гости, и болельщики, зная это бесновались, не пытаясь сдвинуться за черту, отделяющую их от Команды и её новых членов. Через пять минут они стали затихать. Дождавшись достаточного уровня тишины, капитан провозгласил долгожданное:
        - Поздравляю, вы приняты! Встаньте в строй!
        Лишь спиной ощутив ненавидящий взгляд Саварру Леон, наконец, понял, что произошло. Его выбрали! Без дедушкиного ножа и родства с героем древности. Выбрали за собственные его Леона качества! И теперь он член школьной Команды!
        Не спеша. (Куда теперь спешить) С полным достоинством он приблизился к строю. Его новые друзья взглядами указали брешь, которая теперь станет его местом в клинке. И это оказалось место правой руки капитана. Атакующая позиция! Да о таком в четырнадцать лет не мог и мечтать ни один пацан! Плевать, что, как правило, после Игр правая и левая руки подолгу зализывают раны и переломы. Что значат какие-то травмы по сравнению с осуществлением мечты? Ведь признаться более чем на «прикрывающего» он не рассчитывал!
        Нет. Даже подумай он тогда трезво без эйфории, от чего это новый капитан решил поднять силовой блок, и чем это грозит «идущим вперёд» всё равно бы не отказался. Так уж устроены мальчишки.
        Клинку Команды между тем ещё предстояло провести марш по центру городка. Поэтому вся родня и болельщики покинули школьный спортивный зал и высыпали на улицы. Там и вовсе собрались почти все жители.
        Капитан вдруг наклонился к Леону.
        - Если честно по плану мне необходим был третий силовик, - признался он.
        У парня едва сердце не остановилось. Неужели взяли по протекции? И кто посодействовал? Отец? Дед? Это же будет хуже любого позора!
        - Но я посмотрел все твои тесты и присутствовал на всех твоих испытаниях, - прошептал капитан. - В том, что я задумал, лучшей правой руки мне не найти!
        Жизнь вернулась в сердце Леона.
        - Только, пожалуйста, забудь, что ты - новичок! Советую единственный и последний раз. Спрос со всех одинаков.
        И тут Леон произнёс такое, чего и сам от себя ожидать не мог.
        - Так и ты новичок на месте капитана! Напоминаю первый и последний раз.
        Может знаменитый предок придал ему наглости? Леону очень хотелось сейчас зажмуриться и вернуть время на две минуты назад. Но он продолжал прямо смотреть в глаза капитану. Всего несколько секунд тот ошеломлённо молчал. Но командир не может себе позволить долго оставаться в прострации.
        - А мы сработаемся! - неожиданно рассмеялся он. - Два новичка!
        - Сработаемся, - подтвердил Леон.
        - А теперь давай не станем заставлять город ждать!
        Капитан выпрямился.
        - Парни! Город должен увидеть клинок героев, а не толпу слюнтяев! Подбородки выше! И за мной шагом марш!
        В торце спортивного зала школы были предусмотрены специальные ворота. Их открывали в двух случаях. Либо когда провожали Команду на Игры, либо, как сейчас, при принятии в состав новых членов. В обоих случаях отпирали и распахивали их директор школы и мэр в парадных мундирах и при всех регалиях. Так было и теперь.
        Для новопосвящённого, но ещё не до конца осознавшего всю меру изменений своей судьбы Леона было чудно видеть склонившегося перед ним в поклоне директора. Он всё ещё пока не ощущал себя единым целым с парнями, маршировавшими бок о бок. Но от него пока этого и не ждали. Первый день для новичков - день их триумфа. Их праздник. Пусть порадуются. Боль и кровь приходят позже. И где-то между посвящением и Играми новички обязаны стать не просто членами Команды, а её частью! Если этого не произойдёт, плох тот капитан, который предпочёл их кандидатуры прочим достойным.
        Строй выверенным клином шёл по центру городка. Давно зная этот маршрут, жители выстроились вдоль стен зданий. Большинство приветствовало. Однако случались и те, кто бранился часто, не стесняясь в выражениях. Это оказывались болельщики проигравших.
        Но и такое считалось нормальным. На самом деле любой мальчишка готов был полжизни променять даже за резерв. Пусть ты и не станешь играть, но тебя отобрали в Команду!
        Остановились у ратуши. Прямо напротив памятника Раймонду Высокому и его брату. Новых игроков должен был поздравить мэр. Он обязан был выйти и произнести речь. Но вот только не в этот раз. Чудеса иногда случаются. Леон не поверил своим глазам. Хрупкая Алиса выкатила на площадку кресло со старым охотником.
        Клинок затих. Затихли все. Люди понимали, что происходит нечто необычное. Такое, чего раньше не случалось. Вот так пред взорами предков мог говорить только вождь. И древний старик, которого выкатила на коляске четырнадцатилетняя девочка, должен теперь объяснить своё право.
        И он его доказал.
        Кто бы знал, сколько силы было в этой руке, поднявшей над головой нож героя. Над площадью пронёсся всеобщий вздох. Разговоры стали лишними. Наследник этого ножа мог сейчас требовать что угодно от любого жителя городка. Но это мог старик. Молодой, если найдёт в себе силы принять реликвию, ещё должен доказать своё право ею обладать.
        - Девочка, скажи. У меня уже не такой громкий голос, - извинился дед.
        - Ваш голос все услышат, - ответила Алиса. - Голос потомка Раймонда Высокого будет звучать, даже если он просто прошепчет!
        Леон поразился. Никогда он не ждал такой силы от своей подруги. Она не говорила. Она вбивала гвозди в каждую ступню, которая желала сделать шаг и заявить своё право. Право принадлежащее ему от рождения.
        Но девочка поразила всех снова.
        Древний ритуал. Его проходили в школе. Но никто не думал повторять странные движения давно усопших предков. А Алиса встала и повторила. Её тело извивалось в такт невидимым бубнам.
        - Позовите Шамана, - еле выговорил капитан. - Это стоит жизни. Вот только это станет стоить жизни ей, если продолжит.
        Девочка встала перед приведённым престарелым Шаманом. Такой гордой осанки её друг у Алисы никогда не видел. Ему даже показалось, что она светится.
        - Делайте то, что положено, - произнесла она. - Нож должен стать его по полным правилам. Я готова.
        Шаман сделал вид что пошатнулся. На самом деле припал к уху Алисы.
        - Ты знаешь, на что соглашаешься?
        Алиса посмотрела на совершенно обалдевшего в строю Леона. Потом она перевела взгляд на деда с поднятым ножом. Тот едва заметно кивнул. Сначала ей, а после и на вопросительный взгляд Шамана.
        Седой и бородатый служитель культа едва ли был моложе старика держащего сейчас в руках реликвию народа. Он знал, что должен сделать. Но такое не практиковалось уже много веков в этом селении. С тех самых пор как братья победили Короля Медведей. С тех пор, как никто не заявлял своего права на первенство. В полной тишине он произнёс:
        - На святой клинок должна пролиться кровь девственницы! Таков закон!
        Даже противники сегодняшнего выбора разом со всеми ахнули.
        Алиса с поклоном приняла древний нож из рук деда своего друга и, встав на колени, преподнесла его шаману.
        - Пусть нож великого охотника получит его наследник, - произнесла она. - Я девственница. Приношу себя в жертву достойному.
        Народ вновь хором ахнул. Такого не помнили самые древние старики. Что не удивительно. Человеческие жертвоприношения не проводились в селении тысячу лет. А тут девственница вызвалась сама. Леон же стоял словно заворожённый. Ему бы броситься спасти подругу. Даже слова о древности обряда, нивелирующую его значение уже крутились на языке. Будто не он ещё недавно готов был объявить себя наследником. Словно не он собирался предъявить свои права на этот древний нож. Но не такой же ценой. Не ценой жизни Алисы.
        Но это у молодых мухи в голове. Старики на то и пожили в этом мире, чтобы постичь мудрость. Шаман правильно понял старого охотника. Да и кто другой мог здесь устанавливать правила кроме него? Кроме служителя древнего культа.
        Кровь девственницы останется на священном клинке. Но кто сказал, что для этого надо лишать её жизни? Может когда-то давно так и поступали. Очень давно. До первых Игр. Но недаром же нож вождя столько лет оказывался скрытым от глаз. Он ждал новых времён и нового хозяина.
        Шаман принял нож из рук Алисы. Он повернул её руку ладонью вверх. Девочка даже вскрикнуть не успела, как древнее лезвие сделало надрез на её запястье. Несколько капель крови окрасили клинок.
        - Нож освящён! - провозгласил Шаман.
        Даже Алиса не сразу поняла, что произошло. А старик в кресле усмехнулся. Они никогда не были с Шаманом друзьями. Но и врагами тоже не были. Да и любовь к своему народу у них была общая. И теперь на глазах у всех потомственный вождь и потомственный жрец объявляли наследника.
        - Девочка, - произнёс Шаман, - передай нож охотника потомку. И пусть он никогда не покидает его пояс ради забав. Но только ради народа пусть его поднимет рука Раймонда Высокого.
        Алиса поднялась с колен глядя то на нож, то на Шамана. Сейчас её должны были принести в жертву. Она была готова. Но кровь пролилась. Кровь жертвы. Пусть она и осталась жива. Это девочка тоже понимала. Вот только что теперь? В школе этому не учили. Да и если б учили. Какая девочка готова стать жертвой ради племени?
        - Поднеси нож тому, кого выбираешь вождём, - шепнул ей на ухо Шаман. - На тебя смотрит не только Команда, но и весь город. И не ошибись в выборе. Многие пострадают, как медведи в борьбе за самку. Но этот нож должен найти хозяина.
        - Знаю, - так же тихо ответила она.
        - И ты теперь станешь частью ножа. Кровь твоей жертвы на нём. Теперь ты сама принадлежишь ему.
        - Что это значит?
        Шаман пригладил рукой её волосы на голове.
        - В своё время всё поймёшь.
        Алиса не сомневалась ни секунды более. Она подошла к правому краю клинка Команды. Девочка встала на колени и протянула реликвию Леону. Парень растерялся. Но капитан толкнул его в плечо.
        - От таких подарков не отказываются, - произнёс он еле слышно.
        - И сватов теперь засылать не надо, - также тихо усмехнулся Вахтанг. Парень вообще имел виды на всех девочек городка. Вот только эта теперь была для него недосягаема.
        Леон, наверное, пропустил уроки по истории в школе, где рассказывали о традициях племени. Он не знал, как правильно поступить. Не будь толпы вокруг, нож можно было бы просто взять. Но после ритуального жертвоприношения Алисы надо было хоть как-то соблюсти традицию. Хотя парень и не был уверен в том, что она вообще существовала. Ведь после Раймонда Высокого этот нож исчез где-то в семье. Даже дед признавал, что собирался просто передать его своему сыну - отцу Леона. И без всяких там жертвоприношений.
        Но раз уж дело дошло до кровопускания следовало соответствовать. Не мог потомок великого охотника перед всем народом просто взять нож и повесить себе на пояс.
        Леон правильно понял взгляд Шамана. Он принял нож из рук коленопреклонённой девочки и резанул им по своей ладони. Слишком сильно резанул. Теперь долго станет заживать. Но эффект оказался потрясающим.
        Кровь не успела капнуть из пореза, как весь клинок Команды отреагировал. Парни опустились на одно колено. Даже Вахтанг, никогда не призновавший авторитетов. Даже капитан. А уж такое не случалось со времени самого первого хозяина ножа.
        Понимал ли он, на что себя обрекает? Не факт. В тот миг парень просто отдался инстинктам. Нырнул в реку и поплыл по течению. Коряги и мели будут потом. Сейчас он просто тёк вместе с водой туда, куда влекла его судьба. А эта своенравная дева, похоже, готовила ему ещё много неожиданностей. И первая не заставила себя долго ждать.
        - Теперь ты вождь народа, - без особого почтения, но и без усмешки произнёс капитан Команды, поднявшись с колена. - Это неожиданно.
        - Я ничего такого не желал, - возразил Леон.
        - Это не важно.
        - Моё мнение не важно? - удивился мальчик.
        - Вот именно, - подтвердил старший. - После обряда это не важно. Жертва отдала свою кровь. Жрец освятил передачу. Ты сам принял нож.
        - И что теперь?
        - Теперь капитаном Команды станешь ты.
        Слишком много событий за один день. Мальчишка совсем не был к этому готов. Он ждал лишь приёма в число игроков. Осуществление мечты любого ученика школы. Максимум на что он рассчитывал так это на досрочное посвящение в мужчины. Он даже про сватовство положенное мужчине не задумывался. Честно говоря, он только-только начал ощущать в присутствие Алисы нечто большее, чем чувство дружбы. Что-то такое внизу живота. Нечто неудобное. Стеснительное и запретное. И сны. Алиса теперь снилась ему постоянно.
        Но вот одно он знал точно.
        - Нет, - резко заявил Леон, - пусть я вождь и потомок вождей, но капитаном школьной Команды останется опытный игрок. Я не разрушу клинок.
        Случаются такие слова и действия, которым никто не учит. Но они становятся правильными в нужное время. Признанный вождь признал первенство капитана. И боги судьи - команда это оценила. Игроки поднялись, и клинок вновь гордо стоял под своим стягом. Теперь помимо капитана с ними был потомок героя и Великая Реликвия.
        И тут вновь произошло то, чего ранее никогда не случалось. Правая рука капитана схватил девочку только что отдавшую свою кровь ножу и втянул её внутрь клинка.
        Капитан, прежде чем что-то решить и сказать посмотрел на Шамана. Тот улыбнулся и кивнул. Боги в его лице выразили своё одобрение импульсивному поступку нового вождя.
        - Леон, я не должна, - пробормотала Алиса.
        - Теперь должна, - неожиданно твёрдо объявил парень. - Теперь ты член Команды!
        Это было впервые. Это было необычно. Но голос молодого вождя окреп. Может так действовал нож предка. Может мальчик реально превратился в мужчину. Никто не посмел ему противоречить. Даже Вахтанг промолчал.
        И уж совсем само собой вышло, что девочка нашла своё место в строю сразу за штандартом. Таким образом, она только укрепляла клинок, создавая нечто вроде ребра жёсткости в его конструкции.
        Подобного действа ни разу не случалось на Охотничьих Холмах. Это было впервые. Хотя никакие правила не запрещали этого. Просто по традиции девочки в Игре не участвовали. Такое мог позволить себе только истинный вождь. Шаман усмехнулся и покачал седой головой. Он видел всё иначе, чем простые обыватели. Его взгляду был доступен мир духов. Он знал больше. То, что сделала сегодня, девочка делала не она. И не просто мальчик принял реликвию. Великие вновь решили навестить свой народ.
        - Здравствуй, Раймонд, - прошептал он. - Мы так давно тебя ждали!
        Глава третья
        Не все праздновали в этот день. Пять братьев Саварру Мяоконнина не ели мяса и не пили пива. Все пятеро были старшими. Ни у одного из них не случилось даже шанса войти в школьную Команду. Все они получили свои ножи просто в силу возраста. И только Саварру оставался мальчиком. Теперь ещё и отвергнутым. Прилюдно отвергнутым.
        - Ты ещё можешь стать игроком, - сказал старший.
        Мяоконнины все были крепышами. Начиная с прадедушки, их предки перестали быть охотниками. Они стали свиноводами. Проще вырастить животное и убить его в загоне, чем бегать по лесу с ножом предков. Тем более что и ножи эти доставались не по заслугам. Убить свинью - не велик подвиг. Можно ли им затмить деяние братьев-героев? Особенно, когда их потомок и сам пока ничего не сделал.
        - Тем более что и нож-то не его, - подхрюкнул младший.
        - И девочка не его, - согласился средний.
        Он давно имел виды на маленькую Алису. Хотел даже свататься. Но очевидная всем дружба девочки с Леоном этому постоянно мешала. Прийти и быть отвергнутым гораздо хуже, чем просто не прийти. Отвергнутый жених ещё лет пять не сможет посвататься ни к одной девушке. Его просто не примут, пока не подрастёт новое поколение невест. А после сегодняшнего унижения второго семья не допустит.
        - Есть правило, - выдохнул старший.
        - Покалеченного игрока заменяет резервист, - усмехнулся средний. - Делов-то. Нас шестеро. Будь он хоть богом. Искалечим. Ноги перебьем, например.
        - С перебитыми ногами не поиграешь, - кивнул старший. - Давайте сегодня. Пока кураж есть. А то завтра начнётся. Этот не может, тот передумал.
        - Я не передумаю, - пробормотал Саварру.
        Уже был готов нож, который должны были преподнести и повесить на пояс парню. Вот только в Команду его не приняли. А значит, посвящение в мужчины откладывалось на год. И лучшие невесты окажутся разобранными этими выскочками. Новыми игроками. А ему достанется какая-нибудь страхолюдина. Или придётся холостиковать, как старшим братьям.
        - Но он сегодня с командой, - разумно заметил средний. - Может, всё-таки завтра отловим около дома?
        Старший усмехнулся.
        - Ну, ты же сам знаешь, куда он пойдёт вечером. К твоей Алисе. А в такие походы эскорт не берут.
        - Она не моя, - огрызнулся тот.
        - Но хотелось бы?
        - Что с того?
        - Ничего. Просто она выйдет его встречать.
        - И что?
        - Не будь идиотом! Порченая девка имеет два выхода! Либо выйти за тебя, либо остаться старой девой! Никто её замуж не возьмёт.
        Средний аж подпрыгнул.
        - Ты с ума сошёл?
        Старший встал и ухватил его за загривок. Приподнял и, брызгая слюной, произнёс в самое лицо брата:
        - Это ты по ней сохнешь, как сорняк на грядке! Одному силёнок не хватило в Команду попасть. Другой боится бабу своей сделать!
        Остальные братья дружно улыбнулись и закивали. Такого семейного пренебрежения не мог перенести уже не только Саварру. Всё решилось в пять минут. И где встретят, и как всё будет. Как девочку оторвут и затащат в кусты. И главное, что бить должен сам Саварру. Держать станут все, но бить должен он. Такая цена за место в Команде и взрослый нож.
        В комнату вошла старая мать братьев. Женщина ещё помнила молодыми и деда Леона и старого Шамана. Как женщина она не могла остановить своих сыновей. Но как мать могла их предостеречь. Святое право матери во все времена.
        - Нельзя идти против вождя, - произнесла она.
        Старший ударил кулаком по столешнице. От этого удара задрожали даже чашки на полках. А ложки подпрыгнули в пустых тарелках.
        - Да какой он вождь? Он сопляк! И дед его старый инвалид!
        Мать с сожалением посмотрела на старшего сына. Молодым трудно что-либо объяснить. Они предпочитают учиться на собственных ошибках. Жаль, что эти ошибки, глупо сделанные, могут стоить им жизни. Но парни были уже взрослыми. Что может престарелая мать против зрелых мужчин с ножами? Только заплакать.
        - Мама, - сказал один из сыновей, - ну зачем вы так переживаете? Мы же не на войну собираемся.
        - Не на войну? - сквозь слёзы прошептала женщина. - Напасть на Раймонда Высокого? После инициации?
        Братья недоумённо переглянулись.
        - Какой, к чёрту, Раймонд? - выругался старший. - Просто глупый мальчишка.
        Они не понимали. От этого матери становилось только хуже. Они не понимали того, что знала уже она. Что знал Шаман. Раймонд вернулся. Великий и могучий, добрый к друзьям и по-звериному жестокий со своими врагами. И хорошо, если он оставит ей хотя бы половину этих глупых детей.
        За окном заплакал дождь. Когда сыновья уходили, он полил в полную силу. Небо уже рыдало по ним. Ещё живым. Мать придержала среднего. Придержала нежно, ибо женщина не может держать мужчину.
        - Даже не пытайся трогать девочку, умоляю!
        - Она же не святая, - усмехнулся сын.
        - Прошу тебя!
        - Тебе не нравится невестка? Я сделаю её покорной женой. Она станет слушаться тебя во всём.
        Женщина всхлипнула:
        - Лучше бы ты меня послушал.
        - Отстань.
        Парень отстранил её руку. Так поступать с матерью не полагалось. Но он уже думал другим местом. Перед его глазами уже стояла обнажённая Алиса. Она стояла и плакала. Но это его только подзадоривало.
        - Сегодня же приведу сучку в наш дом.
        - Она не станет твоей женщиной, - вздохнула мать.
        Она даже не сказала - женой. Но парень так увлёкся своими фантазиями, что не услышал и этого знака.
        - Она предназначена вождю. И он убьёт вас.
        Сын на секунду задержался и, нахмурив брови произнёс:
        - Мама, он один, а нас шестеро. Просто побьём его и всё.
        Женщина глубоко вздохнула и обратила взор к небу. Ей сейчас не нужен был Шаман. Материнское сердце лучше любого предсказателя. Она видела даже больше, ибо на кону стояли жизни её детей. Её сыновей. Выстраданных, и рождённых в муках. А теперь уходящих на верную смерть.
        - Он не один, - выдохнула мать. - Их два брата.
        - Ты веришь в легенды? - удивился сын.
        - Это не легенды.
        - Ты идёшь? - позвал старший.
        Парень на мгновение засомневался. Но не идти за старшим он не мог. Даже если их двое, подумал он, нас-то шестеро.
        - Иду, - крикнул он, отрываясь из материнских объятий.
        Она только смотрела им в след и молилась:
        - Не убивайте их, Великие охотники! Оставьте мне сыновей! Накажите, за крамолу. Предайте суду за грехи. Только не убивайте! Всех!
        А слегка пьяный скорее от обряда, чем от пива Леон шёл знакомой дорогой ведущей к дому Алисы. Он помнил слова деда о том, куда следует нанести первый визит после обретения статуса совершеннолетнего. На его поясе висел легендарный нож. Но и это не стало главным сегодня. Леон превратился из мальчика в мужчину. Пусть нож был хоть трижды святым, сам факт опоясывания значил для мальчика гораздо больше. Нож великого предка, это как старая картина. Стоит дорого, но краски полиняли и потрескались, рама рассохлась, позолота с неё давно осыпалась. Лишний раз и в руки-то взять боязно. Но престиж обладания шедевром перекрывает все эти недостатки. И родители Алисы это непременно оценят.
        Так он и шёл. Пока не нарвался на шесть братьев Мяоконнин. Трое, включая Саварру, перегородили ему дорогу. Трое других зашли сзади, отрезав путь к отступлению. Все шестеро один здоровее другого. На что младший был крупнее Леона, на фоне старших несостоявшийся игрок смотрелся как едва прозревший щенок рядом с матёрыми волками.
        Намерения парней были прозрачней воды в ручье. Они стояли и ухмылялись. Никто даже не пытался сделать первый шаг. Они желали вдоволь насладиться своей властью над судьбой обречённой добычи. Хотели видеть страх в глазах новоявленного «вождя» клана.
        «Охотник никогда не смеётся над дичью» - вдруг промелькнула в голове Леона чужая мысль. «Либо убьёшь ты, либо сожрут тебя». Парень растерялся. Кто-то другой завладел его телом. Кто-то очень сильный и жестокий. Жалеть этот кто-то не привык ни женщин, ни детей. Рука уверенно потянулась к ножу.
        - Уходите, - из последних сил попросил Леон.
        Сопротивляться духу Великого охотника становилось невмоготу. Тот жаждал битвы и крови. И численное превосходство врагов лишь распаляло его. Леон осознал в эти мгновения, что дед ничуть не преувеличил в своём рассказе свирепости и безжалостности их предка.
        - Вас сейчас убьют, - выдохнул новопосвящённый мужчина.
        Старшие оглянулись. И не напрасно.
        Недаром Великих вождей когда-то было двое. На смену жестокости старшего пришла мудрость младшего. Того, который всегда изображался на картинах и в скульптурах ниже своего старшего брата. Может его дух, а возможно просто предчувствие привели девочку сюда. А с ней и весь клинок.
        Братья Мяоконнин стояли в окружении бойцов школьной Команды. Вариантов не существовало. Это понимали и старшие, и сам Саварру. Но гордость требовала своего. И тут перед несостоявшимся игроком вышла она.
        Что было в этом взгляде? Сожаление? Участие? Или просто превосходство? Она словно знала, как с ней собирались поступить братья. Знала и сожалела о них.
        - Не надо мне мешать, - не своим голосом произнёс Леон. - Это моя добыча.
        Древний нож легко вышел из ножен. Рука убийцы обняла рукоять. Перед братьями стоял уже не Леон. И они это поняли.
        - Это моё мясо! - снова произнёс вождь. - Я отрежу им уши и преподнесу в подарок их матери. Я распорю им животы и их кишки набью фаршем из их ляжек!
        Это был уже не Леон. Это был хозяин ножа. Настоящий хозяин. Даже Команда отступила на несколько шагов. Сейчас их вождь мог не разобрать, кто тут свои, а кто чужие. Только один человек мог утихомирить дух Великого Охотника.
        - Не надо, - произнесла девочка. - Это не та кровь, что тебе нужна. Я дала ножу кровь. Я вызвала тебя. Подчиняйся моей крови!
        Просто произнесла. Но эффект оказался потрясающим.
        Древний предок покинул тело и разум Леона. А братья Мяоконнин бросились наутёк. Трое успели обмочиться. Прямо в одежду.
        Их мама особенно усердно молилась в этот вечер. Великий охотник сохранил жизнь её детям. Всем шестерым. Может и не их заслугой. Но молилась она не только во спасение. Великий охотник никогда не прощает никого. Он запомнит оскорбление. Не Леон. А тот, чей нож он теперь носит. И придёт момент, когда месть совершится.
        Только Шаман мог попытаться снять проклятье. И на следующий день она пошла к нему. Он не просил. Но она продала все свои украшения, чтобы умилостивить богов.
        Каких богов? Плевать ей было. Хоть каких. Хоть старых, хоть пришлых. Хоть идолов, хоть того, что распят на кресте. Важен был только результат. Мать во чтобы-то не стало должна спасти своих непутёвых детей. Пусть пятеро из них считают себя мужчинами. По большому счёту только из-за того что на их поясах болтаются ножи. Но именно слабой женщине предстояло бороться за их жизни.
        Шаман встретил её неприветливо, ибо уже знал о происшествии с братьями Мяоконнин. Как лицу ответственному за мистическую составляющую часть жизни общества ему очень (мягко сказано) не понравился поступок сыновей просительницы, коим оказались разбужены силы, дремавшие много веков. Он даже не стал раскладывать руны. И это показалось женщине плохим предзнаменованием. Раньше он так никогда не поступал. Кости с нацарапанными значками брошенные на стол или любую иную подходящую поверхность всегда говорили о прошлом и предсказывали будущее. Вот только теперь он зажал их в кулак. А кулак поставил прямо перед ней.
        - В этой руке твои сыновья, - произнёс он.
        Но кулак не разжал.
        - А вот это он.
        Его левая ладонь начала двигаться над зажатым кулаком. Ладонь двигалась неторопливо. Она словно желала что-то внушить зажатым в правом кулаке костям. Кулак задрожал. Сначала едва заметно. Однако с каждой секундой амплитуда его колебаний всё нарастала. Женщина, с трудом оторвавшись от созерцания происходящего, подняла взгляд на лицо старого колдуна. И ей стало совсем не по себе. Тот явно прибывал в полной растерянности от того что не контролировал поведение своей правой конечности с зажатыми в ней рунами. А тремор тем временем через его предплечье перекинулся и на плечо, собираясь вероятно подчинить себе всё тело. Только теперь спохватившись, он прекратил пассы, накрыл кулак левой ладонью и прижал его к столу. Рука прекратила дрожать, пальцы разжались и кости рассыпались по столешнице. Случайно или нет, но они легли двумя группами по три в каждой.
        Шаман, опершись на руки, навис над сложившейся комбинацией. Некоторое время он молчал, пытаясь понять послание свыше. В том, что это настоящее послание, а не случайность старик уже не сомневался. И трактовать его следовало верно. А не так как он поступал, обычно давая волю своей фантазии или подстраиваясь под желание просителей, когда разбрасывал кости перед наивными и доверчивыми горожанами. Те частенько обращались к нему за советом в делах, как правило, хозяйственных и прочих житейских. И он удовлетворял их интерес исходя из собственного богатого жизненного опыта, а отнюдь не на волеизъявление богов. Да и боги раньше ни разу не вмешивались так явно в его работу. Тем более теперь их знаки следовало интерпретировать безошибочно.
        Размышления Шамана прервал испуганный вскрик мамы Мяоконнин. Она вдруг всё поняла. Это послание свыше предназначалось непосредственно ей, минуя служителя культа. Ведь тот не знал, о чём она молилась, когда её сыновья отправлялись охотиться на Леона.
        - Глупая я женщина! - причитала она, закрыв лицо руками. - Что же я натворила!
        - Ты чего-то не рассказала мне, - догадался старик.
        Она кивнула, продолжая проклинать себя.
        - Ты не сразу пришла ко мне. Ты сначала рискнула обратиться к богам напрямую! Правильно я понимаю?
        С каждым произнесённым словом голос Колдуна становился всё жёстче и громче. Он старался выглядеть грозным в глазах несчастной матери, хотя на самом деле испытал значительное облегчение. Ведь теперь всю ответственность можно было переложить на её плечи. Какие претензии к нему, если женщина проявила непозволительную в столь важной ситуации самодеятельность.
        - Я молила дух Великого Раймонда Высокого не убивать всех моих сыновей! - призналась несчастная. - Просила оставить мне хотя бы троих.
        Шаман вновь бросил взгляд на стол. Кости с рунами по-прежнему лежали двумя отдельными плотными группами по три в каждой. Боги ли услышали мольбу глупой женщины или это сам дух Великого Охотника давал понять, что принял к сведению её пожелание теперь уже не так важно. Трое из шести братьев Мяоконнин, по сути, приговорены к смерти. Пожалуй, можно было попробовать сопоставить выпавшие руны с именами, чтобы выяснить, кому именно грозит гибельная опасность. Об этом Шаман и сообщил рыдающей матери.
        - Неужели нет возможности умилостивить дух Раймонда Высокого? - вопрошала женщина, заламывая руки. - Это же просто глупые мальчишки! Ведь, в конце концов, они ничего не сделали. Боги остановили их!
        Шаман задумался. Признаться, он очень рассчитывал на подсказку. Раз уж высшие силы впервые на его памяти столь откровенно вмешались в ход событий, то не могут бросить всё на полпути, размышлял он. И толи боги действительно соскучились по активной деятельности, толи мозг в виду перенапряжения подключил все свои резервы, но некая мысль сформировалась в голове старого Колдуна.
        - Леон теперь владеет душой Великого охотника. А может и наоборот, - сказал Шаман. - Если честно, я сам не знал, что ритуал сработает.
        - Как так?
        - Да вот так. Он же не проводился сотни лет.
        Женщина немного помолчала. Но выяснить ей ещё было надо много. Существовал вариант обратиться к деду нового вождя. Упасть в ноги с просьбой о заступничестве. Не может же дух Раймонда не услышать голос своего прямого потомка. Но это она приберегла на крайний случай.
        - И как мне спасти детей? - спросила она.
        Старик пожал плечами. Он был потомственным шаманом племени. Но что это значит? Просто переход титула и обучение ритуалам. Половина, из которых вызывает только зевоту. А вторая половина выглядит бессмысленной. Как оказалось, не всегда. Теперь ему пришлось вспоминать наставления даже не дедушки. Прадед являлся настоящим Шаманом. Вот его и пришло время вспомнить.
        Всё в старом Колдуне сопротивлялось тому, что следовало теперь сделать. В силу своих «служебных» обязанностей он порой входил в лёгкий транс при помощи немудрёных снадобий, хотя чаще просто эмитировал его. Сейчас такое не пройдёт. С восставшими духами шутки плохи. Даже женщина, обратившаяся к его помощи, уже осознала это. Шаману предстояло глубоко погрузиться в мир теней, чего он по-настоящему ещё никогда не делал.
        - Мне необходимо время на подготовку, - вздохнул он.
        - Это долго? - Забеспокоилась мама Мяоконнин.
        Шаман не на шутку разозлился.
        - Не о времени тебе надо беспокоиться, женщина! - в сердцах прокричал он. - А о том, чтобы духи услышали тебя через меня!
        Просительница испуганно отпрянула к дверям.
        - Так что мне делать? - спросила она с безопасного расстояния.
        - Выйди. Встань у порога. Жди и никого ко мне не пускай. Как буду готов - войдёшь.
        - А как я узнаю, что ты готов?
        Шаман невесело усмехнулся:
        - Поймёшь.
        Дождавшись когда дверь за просительницей плотно закроется, он накинул на неё крючок. Никаких замков и прочих засовов дому служителя древнего культа не полагалось. Да и без того никому бы и в голову не пришло без разрешения проникнуть в логово Колдуна. Даже среди тех немногих не верящих ни в богов, ни в духов не найдётся смельчака готового рискнуть испытать свой атеизм на деле.
        Глубоко вздохнув, Шаман произнёс несколько ритуальных фраз и, кряхтя от усилия, принялся сдвигать в сторону массивный деревянный комод. Надо отметить, что ритуальные фразы в этот раз прозвучали из его уст не формально, как дань многолетней привычке, но с глубоким почтением к силам благословения коих он просил.
        На том месте, где стояла с трудом перемещённая мебель, в полу обнаружился люк. Ничем не прикрытый кроме только что сдвинутого комода он чёрным квадратом зиял в полу. Из него тянуло невообразимой смесью ароматов сухих трав с едкими запахами химикатов. Вниз вела некогда массивная деревянная лестница, теперь опасно затрещавшая под весом ступившего на неё хозяина. Чертыхаясь и охая, Шаман принялся медленно спускаться во мрак.
        Достигнув земляного дна, он огляделся в поисках масленой лампы, которой следовало находиться рядом с лестницей. Последний раз ему доводилось спускаться сюда так давно, что из памяти стерлось, с какой стороны от последней ступени он её оставил тогда. Как только глаза привыкли к тусклому освещению, создаваемому проникающим сверху через люк слабым светом лампа нашлась слева от его ноги. Старик едва не наступил на неё, сходя с лестницы.
        Когда зажжённый от спички фитиль неохотно разгорелся, в его колеблющемся неверном свете предстала классическая лаборатория не то алхимика, не то колдуна-чернокнижника. Стол, заставленный ретортами, пробирками, колбами соединёнными змеевиками разных размеров и горелками под ними. До стен свет от лампы не доставал, и они продолжали скрываться в темноте. Там лишь угадывались силуэты огромных стеллажей.
        Шаман напряг память и кивнув сам себе, уверенно направился вглубь погреба к полкам, при ближайшем рассмотрении оказавшимся снизу доверху заполненным разноформатными книгами. Одни из них имели вид жалкий и потрёпанный, другие сохранились лучше. Но каждая имела, бесспорно, весьма древнее происхождение. И все без исключения тома покрывал толстый слой пыли.
        В этих фолиантах была собрана мудрость десятков поколений шаманов и не только клана охотников. Некоторые рукописи являлись трофеями, добытыми в набегах на ближних и дальних соседей в эпоху холодных зим. Кое-где на страницах можно было до сих пор различить почерневшие от времени пятна крови иноплеменных колдунов, не желавших добровольно расстаться со своим сокровищем.
        Что-то бормоча себе под нос, старик поднёс лампу ближе к полкам, поочерёдно освещая один за другим корешки драгоценных манускриптов. Не сразу, но он нашёл что искал. Судя по сильно потёртой и потрескавшейся коже переплёта, книга принадлежала к самой древней части собрания. Но страницы сохранились весьма не плохо. Вероятно, книгу открывали не часто.
        Чтобы достать её жрецу пришлось переложить на другие полки с полдюжины томов нагромождённые поверх нужного фолианта. Потревоженная при этом вековая пыль вызвала у старика приступ аллергии. Он беспрерывно чихал всё время пока доставал книгу, пока поднимался с ней наверх по шаткой лестнице и продолжал чихать и там. Только как следует просморкавшись, умывшись холодной водой и закапав в нос изрядное количество специального травяного настоя, удалось победить насморк.
        Слегка смочив салфетку, колдун протёр переплет, стараясь не намочить страницы. Затем нацепил старомодные очки и с тяжёлым вздохом раскрыл книгу в месте, заложенном закладкой из полоски оленей кожи. Ему было не по себе.
        Этот рукописный трактат переживший эпоху холодных зим содержал, в том числе инструкцию для шамана как проникнуть в мир духов и говорить с ними. Но дело в том, что сам старик ни разу за всю свою жизнь не совершал подобного путешествия. Все его знания на этот счёт достались ему из рассказов прадеда. И этот его предшественник всегда с плохо скрываемым ужасом вспоминал о своём опыте погружения в обиталище мёртвых предков. Однако сейчас, похоже, без этого было не обойтись, раз духи сами явились в мир живых. Следовало понять их цель и узнать способ противостоять их силе, если понадобится. Ведь вечером только чудо спасло шестерых братьев Мяоконнин от смерти от руки Леона, в которого вселился дух Раймонда Высокого. Конечно, те и сами виноваты. Но если позволить духам через живых вершить свою волю, это может кончиться очень плохо для общины Охотничьих Холмов.
        Шаман вчитался в текст. Некоторые места приходилось перечитывать несколько раз. Язык за тысячелетие претерпел значительные изменения. И если бы старик с молодости не практиковался в чтении старинных текстов, то и вовсе не понял бы половину написанного.
        К его удивлению рецепт снадобья оказался не очень сложным. Все необходимые ингредиенты имелись в распоряжении, аккуратно расфасованные в холщовые мешочки и стеклянные баночки с плотно притёртыми крышками. По составу смесь очень напоминала некое довольно сильное наркотическое средство. И автор прямо запрещал шаманам частое его применение. Правда, опасался он не превращения служителя культа в наркомана. В книге содержалось предостережение иного рода. При частом погружении в потусторонний мир сознание человека однажды может из него не вернуться, забыв обратную дорогу.
        Для приготовления напитка пришлось снова спускаться в лабораторию. С собой старик прихватил лишь кувшин сладкого домашнего вина, оставленный на днях одним из посетителей в благодарность за изготовление порошка повышающего мужскую силу. Не только женщины в этой жизни всеми силами стараются отсрочить своё увядание. Шаману же вино пришлось очень кстати. С его помощью он надеялся хоть немного заглушить гадкий (по свидетельству прадеда) вкус микстуры.
        Уже меньше чем через полчаса Колдун выбрался из подвала и, выглянув на улицу, пригласил покорно ожидавшую всё это время маму Мяоконнин войти.
        - Слушай меня внимательно, женщина, - произнёс он, усадив просительницу за стол и сам, расположившись по другую сторону.
        Перед Шаманом стоял небольшой стеклянный сосуд, наполовину наполненный ядовито-зелёного цвета жидкостью распространявшей в воздухе вонь гнилого болота и пока ещё пустой стеклянный же стакан.
        - Сейчас я выпью часть этого снадобья и разум мой перенесётся в мир духов, чтобы мог я говорить с ними и попытаться выпросить прощение твоим сыновьям за их дерзкую выходку. Но дверь откроется в обе стороны. И дух Великого Охотника, милости которого ты ищешь, может через меня пожелать общаться с тобой.
        - О, боже! - Голос женщины дрожал. - Мне страшно.
        Не обращая на её слова внимания, Шаман продолжал:
        - Если это произойдет, советую тебе в точности запомнить каждое слово. Ибо от внимательности твоей будет зависеть судьба детей твоих!
        Сказав это, старик взял в руку сосуд и аккуратно налил смесь, в стакан, наполнив его примерно на треть. Одновременно мерзкий и дурманящий запах, многократно усилившись, казалось, полностью вытеснил из комнаты весь воздух. Дышать стало трудно, словно в жаркой сырости тропического леса.
        Несколькими глотками давясь и с трудом сдерживая рвотные позывы, Шаман влил в себя ядовитую жидкость. Через пару секунд всё его тело пронзила страшная судорога, лицо перекосило, и глаза вылезли из орбит. Просительница с ужасом наблюдала за метаморфозами, происходящими с Колдуном. Ей очень хотелось бежать, куда глаза глядят, лишь бы подальше от накатившего тяжёлой волной ужаса. Но, не то, что бежать, даже подняться с табурета, на котором сидела, она оказалась не в состоянии. А зловонный дурман тем временем с каждым вдохом продолжал заполнять её лёгкие, и с током крови проникая в самый мозг, постепенно подчинял сознание.
        Стены, пол и потолок комнаты стали стремительно раздвигаться и вскоре полностью исчезли. Всё пространство заволокло плотным туманом. Он был настолько густым, что казалось его можно резать ножом как студень. И лишь голова Шамана будто плавала в этом киселе без всяких признаков тела, которому принадлежала.
        Женщина попыталась закричать охваченная первобытным страхом, но и это у неё не вышло. В её лёгких не было воздуха для крика. Их заполнял всё тот же вязкий туман.
        А лицо старика между тем начало терять свои очертания, потекло, как восковая маска под действием жара. Но под стекающим слоем проступали иные черты. Ещё минута и на несчастную женщину в упор смотрел мужчина с резкими чертами узкого лица, высоким лбом, выдающимися скулами и горбатым носом. И хотя он кого-то ей отдалённо напоминал, этого человека она не знала. Да впрочем, и не могла знать. В те древние времена не существовало не только фотографии, но и живописи. Поэтому и памятник легендарным братьям, стоящий на центральной площади города скульптор создавал, опираясь лишь на свою фантазию и на некоторые схожие черты коренных жителей Охотничьих Холмов.
        Мрачный взгляд тёмных глаз возникшего из небытия лика заглядывал в самую душу мамы Мяоконнин и читал её, как раскрытую книгу.
        - Кто ты? - хотела она спросить.
        Но снова ничего не вышло. Голосовые связки отказывались подчиняться. Однако её услышали. Духи не материальны и не нуждаются в звуковых колебаниях для общения.
        - Я тот, кого призвали, окропив нож кровью девственницы.
        Тонкие плотно сжатые губы на призрачном лице при этом оставались неподвижны. И всё же женщина отчётливо слышала каждое слово.
        - Я тот, кому было нанесено оскорбление твоими сыновьями!
        - Но они же ничего не сделали,.. не успели!
        Она больше не пыталась произносить слова вслух, поняв, что дух Великого Охотника свободно читает в её душе.
        - Намерение оскорбить меня само по себе оскорбительно. Кроме того я и так пошёл тебе на встречу изменив собственным правилам.
        - Пошёл на встречу? - удивилась было женщина, но тут же осеклась, поняв ужасный смысл этих слов.
        - Ты просила оставить тебе трёх сыновей, - напомнил дух Раймонда. - Я выполню твою просьбу! Но троих других я заберу, и их души в наказание станут вечно прислуживать мне в этом мире.
        - Но в памяти людей Раймонд Высокий не был столь жестокосерден к своему народу! - взмолилась несчастная мать. - Возьми мою душу в вечное служение, но оставь моих детей!
        Лицо Великого Охотника начало медленно растворяться в окутывавшем всё мироздание тумане. И уже, будто издалека донеслись его слова:
        - Хочешь спасти сыновей - найди им заступника в мире духов. Того кто пожелает сразиться со мной за их души!
        - Но как мне это сделать?
        Однако её уже никто не слышал. Раймонд Высокий ушёл, а следом исчез и туман. И случилась тьма.
        Глава четвёртая
        На летней веранде пансионата укрытые от жарких солнечных лучей тенью создаваемой пышными кронами старых тополей по обе стороны от кресла-каталки деда сидели Леон и Алиса. Этот день в школе был выходным. Но вместо того чтобы пойти купаться, сходить в кино или просто погулять пользуясь прекрасной погодой, ребята не сговариваясь и даже не созвонившись оба пришли сюда.
        Вчерашний день помимо радости праздника оставил много вопросов. И найти на них ответы молодые люди надеялись с помощью умудрённого годами дедушки новоявленного вождя.
        Леон хоть и изо всех сил внушал себе, что провозглашение вождём лишь формальность и дань древней традиции хоть и старался вести себя как обычно, тем не менее, нет-нет, да и прикасался к оттягивающему пояс священному ножу. Он то поглаживал шершавую кожу ножен, то сжимал перебинтованной ладонью костяную рукоять, то украдкой, когда казалось, никто не видит, бросал быстрый взгляд на реликвию дабы лишний раз удостовериться что происходящее не сон.
        Разумеется, все видели. Однако вида не подавали. Как могла осуждать друга Алиса, когда сама до сих пор не в состоянии была освоиться с тем фактом, что ради неё вчера нарушили не писаное правило, по которому девочки не принимали участия в Играх. А старик до сих пор переваривал рассказ о физическом явлении духа Великого Охотника пусть и всего на пару минут, но завладевшего телом его внука. Весть об этом событии стремительно облетела весь городок, попутно обрастая фантастическими подробностями. Говорили даже, будто воскресший Раймонд Высокий уволок братьев Мяоконнин в преисподнюю. А поскольку те, переживая свой позор, не выходили из дому и, следовательно, не показывались на людях, то многие верили. Кроме того и мать их куда-то запропастилась.
        Так они и сидели втроём довольно продолжительное время, перебрасываясь иногда ничего не значащими фразами и думая каждый о своём пока Леон, наконец, не выдержал.
        - Дед, неужели и правда, такое возможно? - спросил он. - Ведь Раймонд Высокий тысячу лет как умер! А нож пусть и является реликвией нашего рода, но он всего лишь кусок мёртвого железа!
        - А ты совсем ничего не помнишь? - Поинтересовалась девочка.
        Парень пожал плечами.
        - Очень смутно. Как сквозь сон. Помню, как я сперва испугался, когда эти шесть бугаёв перегородили мне дорогу. А потом откуда-то накатила такая волна свирепой ярости! Мне захотелось убить их всех. Я (а может не я?) даже пожалел, что их только шестеро. Шесть неопытных мальчишек - трофей, который не добавит славы Великому Охотнику! Слишком мелкая добыча.
        Леон спохватился, заметив, какими глазами смотрят на него дед и Алиса.
        - Я это сказал?
        Потрясённая девочка молча кивнула.
        - Это не твои слова, - успокаивающе произнёс дед, похлопав его по плечу.
        - А ты? Как ты сообразила, что следует говорить, чтобы остановить меня? - обратился Леон к своей подруге.
        Алиса пожала плечами.
        - Даже не знаю. Просто сказала первое, что пришло в голову, когда увидела, как ты достал нож.
        - Очень вовремя тебе пришли в голову именно те слова, которые смогли привести меня в чувство и изгнать дух Раймонда, - горько усмехнулся парень. - Не иначе, как и в тебя, кто-то вселился.
        Настал черёд высказаться деду. Внук и девочка молча ожидали его слов. Минуту спустя он, наконец, заговорил.
        - Для меня самого всё произошедшее стало полной неожиданностью. Одно дело ритуалы и легенды, и совершенно другое своими глазами видеть такое. Расскажи мне кто другой, так я бы только посмеялся над байкой. Такие истории рассказывают друг другу малые дети поздним вечером в тёмной спальне. Особенно если за окном бушует гроза. Но в этот раз все, похоже, случилось по-настоящему. А ведь я порой подтрунивал над нашим Шаманом по поводу его показной, как мне представлялось веры в потусторонние силы.
        - Значит, мы ритуалом передачи ножа через мою кровь действительно пробудили души братьев? - покраснев, произнося слова о своей крови, решила уточнить Алиса.
        - Какие-то силы точно пробудились, - вынужден был согласиться старик. - И они не принадлежат нашему миру.
        - И что теперь будет? - спросил Леон.
        - Да. Ведь в следующий раз меня может не оказаться рядом. Или не найдётся нужных слов, - с тревогой в голосе произнесла его подруга. - Страшно подумать, что может произойти. А обвинят во всём Леона!
        - Думаю, в ближайшее время никто не решится и близко подойти к моему внуку с дурными намерениями, - постарался успокоить ребят старик. - Людская молва и рыночные сплетницы раздуют это происшествие до вселенских размеров. Леона станут бояться!
        - Но я не желаю, чтобы меня боялись! - воскликнул парень.
        - Ведь его могут начать сторониться не только враги, но и друзья! - вторила ему Алиса. - Откуда им знать, что дух охотника и воина жившего тысячу лет назад может посчитать оскорбительным для себя?
        - Значит, нам надо как можно скорее научиться контролировать эту пробудившуюся силу, - сделал вывод дед. - А ещё я думаю, неплохо бы выяснить какую цель преследует дух, чей бы он ни был.
        - В смысле - какую цель? - не понял Леон.
        Старик, поочерёдно повернув голову вправо и влево, посмотрел на своих гостей.
        - Понимаете, дорогие мои, - начал он, - этот ритуал передачи легендарного ножа вождя не осуществлялся как минимум последние три века. Но это вовсе не значит, что он не производился ранее. Однако никаких свидетельств о пробуждённой при этом потусторонней силе до нас не дошло.
        - За три сотни лет об этом могли и забыть, - пожал плечами Леон.
        - Нет! - возразила ему подруга. - Только не о таком событии! Наоборот ещё бы и приукрасили, как в случае с Королём Медведей. Такое дополнение к легенде о братьях, ни за что бы ни стёрлось из памяти народа!
        Старик согласно кивал. Девочка нравилась ему не только как вероятная избранница внука. В первую очередь он ценил её острый ум и способность быстро схватывать самую суть.
        - А значит, раньше ритуал никаких духов не пробуждал. Или они просто его игнорировали, как мы порой игнорируем не вовремя прозвучавший телефонный звонок, - поддержал он Алису. - Но в этот раз «трубку сняли». Почему?
        - Что-то произошедшее в нашем мире, по мнению духов, потребовало их вмешательства! - предположил Леон.
        - Либо то, что должно скоро произойти, - добавил его дед. - И не во всём мире, а в жизни нашей общины Охотничьих Холмов.
        Все трое замолчали. Только шелест листвы крон старых тополей нарушал тишину на веранде. Но в диапазоне электрических импульсов, в котором работает человеческий мозг, напротив искрили и грохотали разряды от напряженного процесса работы мысли.
        В центральной, а значит, самой спокойной части этого урагана находился старик. Не обращая внимания на постоянно возникающие, норовящие увести в сторону от прямой дороги тропинки, он, методично продвигаясь от прошлого к будущему, вспоминал события, предшествовавшие вчерашнему явлению, и размышлял о событиях предстоящих в ближайшее время. В итоге у него возникли кое-какие предположения о природе столь резкого интереса духов к событиям в реальном мире. Выделив их в отдельную «папку» памяти, он решил на досуге более подробно исследовать каждое.
        Мысли Леона с часто свойственной молодым неспособностью сконцентрироваться на одном направлении метались из стороны в сторону подобно шарику в пинг-понге. Он то вновь переживал свою стычку с братьями Мяоконнин, то возвращался мыслями ко вчерашнему утреннему разговору с дедом и к его совету «заявить о намерениях», чего он в итоге так и не сделал. А в следующую минуту уже беспокоился о том, как теперь изменится отношение к нему товарищей по Команде. Вспоминались ещё десятки мелких происшествий и событий, являвшихся по сути теми самыми уводящими в сторону тропинками сознания. И везде он ухитрялся заподозрить причину для вмешательства в его судьбу духа знаменитого предка.
        В голове Алисы творилось практически то же самое. С той только разницей что во всех неприятностях, происходивших с другом (даже самых незначительных), она винила отчего-то себя и всячески оправдывала его. И в результате закономерно пришла к выводу, что именно она и явилась причиной вчерашнего явления. Ведь именно она настояла на совершении обряда. Она готова была принести себя в жертву. Её кровь в итоге окропила реликвию. Не сделай она всего этого жизнь теперь шла бы своим привычным путём без потрясений и загадок. Только одна мысль не посетила её. Что не вступись вчера вечером за Леона его свирепый предок, лежал бы сейчас её друг в больнице избитый и со сломанными ногами и руками, а сама она, возможно, рыдала бы истерзанной пленницей в доме Мяоконнин.
        И так - каждый в себе все трое пребывали достаточно долго.
        Первым из ментальных глубин вынырнул самый старший из ныряльщиков. Старик с хрустом в суставах потянулся. Опершись руками на подлокотники кресла, он придал своему телу более вертикальное по сравнению с прежним полу лежачим положение. Заметив, что его собеседники всё ещё остаются погружёнными в себя он громко хлопнул в ладоши. Резкий звук, прозвучавший в почти полной тишине, произвёл нужный эффект. Молодёжь очнулась. Возвращение к действительности сопровождалось хлопаньем длинных ресниц с одной стороны и удивлённым взглядом с другой.
        - А я уж решил - вы уснули! - засмеялся дед.
        Одной рукой он похлопал по плечу Леона, а ладонью второй нежно накрыл маленькую кисть девочки.
        - Нам с вами, ребятки, нужен Шаман!
        - Конечно же! - сразу согласился внук. - Он общается с духами. Вот пускай и разузнает у них обо всём.
        Воистину детская вера чиста и наивна, подумал старик. Она не ведает сомнений и отрицает критический подход. Всё это к большей части молодых придёт с годами. А пока любое утверждение, слетевшее с уст уважаемого члена общества, тем более служителя культа, безоговорочно принимается ими на веру.
        Дед мог бы рассказать внуку, что миссия Шамана ближе к работе психолога и народного врачевателя, чем к эзотерике. Но момент для подобного откровения выдался неподходящий, и он ответил уклончиво.
        - Проникновение в мир духов задача не простая даже для Шамана. Кроме того он не имеет власти над душами умерших. Предки могут и не захотеть открыть ему своих целей. И он не в силах будет их заставить сделать это.
        - Тогда зачем нам Шаман? - удивился Леон.
        - Затем, что без его разрешения мы не получим доступа к библиотеке тайных знаний хранящейся в его доме. И без его помощи не сможем прочесть и понять древние тексты. Кроме того только он и знает в какой именно из многих десятков старинных книг искать нужные нам сведения.
        - Тогда мы сейчас же идём к нему, - объявила Алиса.
        Старик кивнул.
        - И я отправляюсь с вами, - сказал он. - Так надёжнее. Вас он может не принять всерьёз. Да и вряд ли пустит детей в свою святая святых.
        - Я уже не ребёнок, - тут же запротестовал Леон. - Я - мужчина!
        - Разумеется, - с самым серьёзным видом подтвердил дед. - И всё же со мной будет вернее. Мы с Шаманом очень давно знаем друг друга. Кроме того я, вроде как, тоже причастен к произошедшему вчера. Ведь я был хранителем реликвии и инициатором передачи ножа Леону в день его принятия в школьную Команду. И мне тоже хочется оставаться в курсе событий.
        Молодёжь поднялась на ноги. Леон уже даже успел развернуть кресло-каталку деда к выходу, как на веранду вошла одна из служащих пансионата. Это была женщина лет сорока, одетая в строгую бирюзового цвета униформу. Мгновенно оценив обстановку, она будто случайно остановилась на пороге, перекрывая таким нехитрым образом возможность посетителям вывезти пациента. Изобразив на лице вежливую, но холодную улыбку она с укоризной взглянула на молодых людей.
        - Если вы желаете отвезти своего дедушку в его комнату, то не утруждайтесь. Доверьте мне сделать это, - произнесла она, стараясь придать голосу максимальную мягкость.
        - Но мы хотим немного прогуляться с ним за территорию, - возразила девочка. - Это же не запрещено.
        Улыбка женщины теперь смотрелась совсем уж искусственной.
        - Конечно нет, - согласилась она. - Но не сейчас.
        - Почему это? - удивился Леон.
        - Близится время обеда.
        - Я пообедаю с детьми в городе, - сообщил старик.
        - А после обеда у нас время дневного отдыха, - пропустив слова постояльца мимо ушей, добавила служительница. - Нельзя нарушать режим. Это вредит здоровью.
        - Впервые такое слышу, - проворчал дед. - У нас тут вроде не тюрьма.
        - И всё же я прошу вас проследовать в вашу комнату, - продолжала настаивать женщина. - Ваши гости могут вернуться через три часа и погулять с вами.
        - Это немыслимо! - возмутился старик. - Я не первый день живу в этом заведении и ничего подобного до сих пор не слышал! Вы знаете, кто мой внук?
        На этот раз улыбка на губах сотрудницы пансионата стала насмешливой.
        - О да! Наш новый вождь!
        Старик не верил своим глазам и ушам. А Леон за его спиной вдруг ощутил, как, зародившись где-то внизу живота, тёмная полная гнева сила начала, ускоряясь с каждой секундой подниматься всё выше и выше. То же самое происходило с ним вчера при встрече с братьями Мяоконнин на узкой дороге.
        Парень не на шутку испугался. Вчера Великий охотник готов был расправиться с шестью молодыми людьми, один из которых и вовсе ещё являлся несовершеннолетним подростком. Вряд ли его кровожадность остановит то, что сегодня перед ним женщина. Леон попытался привлечь внимание подруги. Ведь накануне ей удалось усмирить дух Раймонда. Но та лишь отмахнулась, даже не взглянув на него, полностью увлечённая препирательствами со странной служащей пансионата.
        - Как вас зовут? - поинтересовалась Алиса. - Я пожалуюсь директору на ваше самоуправство.
        - А вам, милая принцесса, вообще-то здесь и вовсе находиться не положено, - с почти неприкрытым презрением парировала та. - Вы ведь не родственница и не опекун. То, что вас пускают навещать постояльца, это лишь добрая воля администрации.
        Девочка едва не задохнулась от возмущения. На глаза сами собой навернулись слёзы и медленно скатились по щекам, оставив на нежной коже две влажные дорожки. Происходило нечто доселе невиданное. До сего дня ни разу ничего подобного не случалось. Сотрудники пансионата всегда относились к своим подопечным как персонал высококлассной гостиницы к своим постояльцам, а не как тюремщики к заключённым. А в эту женщину словно вселился злобный демон.
        От последней мысли Алиса вздрогнула и оглянулась на своего друга стоявшего за спинкой кресла-каталки деда. Похоже, в этот раз она опоздала. Тот, кого она увидела, уже не был её Леоном. Ледяной взгляд, хищный оскал за приоткрытыми губами и руки. Кисть левой продолжала лежать на ручке кресла. Но правая рука была опущена. И хоть её и не было видно с того места, где стояла девочка, она могла бы поклясться, что её ладонь сжимает костяную рукоять уже извлечённого из ножен клинка.
        Старик тоже что-то почувствовал. Но ещё за мгновение до того увидел страх появившийся в глазах женщины преграждавшей им путь. Он перевёл взгляд на Алису и по выражению её лица всё сразу понял.
        - Призови Ратмира, - едва слышно произнёс он, обращаясь к подруге внука. - Срочно!
        - Как?
        - Не знаю как. Но вчера именно он сначала привёл тебя с командой на выручку Леону, а потом подсказал нужные слова!
        В этот миг Алисе почудилось, как за спиной её друга появилась высокая тень напоминающая фигуру человека. Служащая пансионата заметно побледнела и отступила на два шага назад - с веранды в коридор.
        Алиса изо всех сил пыталась вспомнить, как всё происходило вчера. Что заставило её позвать за собой Команду, сообщив ребятам об опасности угрожающей их новому товарищу. Сама она никогда способностей к ясновидению в себе не замечала. А тут внезапно остро ощутила тревогу за друга и осознала угрозу. Стало ли это результатом освящения старого ножа её кровью? Наверняка. Но что делать сейчас?
        Она прислушалась к себе. Ничего. Она закрыла глаза и представила длинный тоннель, ведущий от неё вглубь веков. Не имея понятия, как в действительности выглядел Ратмир Благородный, девочка мысленно поместила на противоположном от себя конце тоннеля его скульптурное изображение с центральной площади города. Снова прислушалась. И опять ничего не уловила.
        И тогда Алиса вообразила, как ныряет в этот проход между тысячелетиями и эпохами и скользит по нему будто по трубе в аквапарке. Года и десятилетия тенями проносились мимо неё. Мелькали лица людей, чей прах давно истлел и после вернулся в мир сочной травой и пышной листвой, заново начиная извечный природный круговорот. Начинались и заканчивались кровавые битвы. Сеялся и убирался хлеб. Рождались и взрослели дети. Только всё это воспринималось в обратном порядке - от смерти к рождению. Ибо она двигалась против течения времени. Ускоряясь с каждой секундой, она погружалась всё глубже навстречу жестоким временам холодных зим.
        Где-то на половине пути Алиса, наконец, ощутила ответную реакцию наподобие радара улавливающего отражённый от объекта сигнал. Нечто или некто из глубин истории двигался ей на встречу. Вскоре уже не осталось сомнений, что дух Ратмира откликнулся на её призыв и спешит на помощь.
        Они успели в самый критический момент. Женщина визжала от ужаса при этом не двигаясь больше с места, на которое до того отступила. Её ноги будто приросли к полу. Медленно, но неотвратимо, преодолевая сопротивление Леона, Раймонд завладевший его телом приближался к жертве. Сталь обнажённого клинка казалось, светилась, хотя солнечные лучи не проникали вглубь веранды.
        - Это насилие! Вы не смеете! - верещала побелевшая от страха служащая.
        - Никому не позволено насмехаться над моим потомком и становиться на его пути, - не своим голосом, раз за разом повторял Леон.
        Ему оставалось сделать лишь несколько шагов до двери. И жертва окажется в досягаемости жаждущего напиться горячей крови ножа.
        - Позволь мне ненадолго стать тобой, - услышала девочка голос. Услышала не ушами. Он прозвучал у неё в голове.
        - Но как я это сделаю?
        - Просто расслабься, закрой глаза и вспомни самый счастливый день в своей жизни, - посоветовал призванный ею дух.
        Алиса зажмурилась. Через мгновенье выражение беспокойства исчезло с её лица, сменившись счастливой улыбкой. Её сознательная жизнь была ещё так коротка, что вспомнить тот день оказалось совсем не сложно. Он сам возник из памяти, едва дух Ратмира посоветовал вспомнить о нём.
        Тогда тёплым летним вечером они с Леоном, навестив, как обычно, его деда и нагулявшись по парку, сидели прямо на траве на берегу озера и болтали о всякой всячине. Им никогда не случалось скучно друг с другом. И то, что другие дети посмеивались над их дружбой, а мальчишки ещё и дразнили Леона «женихом», им ничуть не мешало. Но вдруг Леон замолчал. Ещё минуту назад смеявшийся над каким-то рассказом подруги он внезапно посерьёзнел, от чего сразу стал выглядеть значительно старше своих лет. Он посмотрел девочке прямо в глаза. Алисе этот взгляд показался необычным. Не было в нём прежней детской наивности и беззаботности. Но она не отвела глаз. Ей от чего-то понравилось, что друг так на неё смотрит. Однако не успела она понять, чем именно так понравился ей этот взгляд, как Леон резко наклонился к ней и поцеловал в щёку. И сразу отпрянул, залившись краской. Он думал, что она засмеётся, проклинал свой порыв и готов был уже убежать. Но девочка не засмеялась. И до самого заката они сидели молча, держась за руки, на берегу озера тёплым летним вечером.
        Открыв глаза, Алиса поняла, что дух Ратмира покинул её. Она с тревогой огляделась, боясь увидеть нечто ужасное. Однако ни следов борьбы, ни тем более кровавых пятен нигде видно не было. Вредная женщина тоже исчезла. А Леон с виноватым видом стоял перед дедом. Похоже, Ратмиру удалось уговорить своего вспыльчивого брата уйти вместе с ним.
        - Я же мог её убить, - говорил внук деду.
        - Это был не ты. Успокойся. Всё позади, - отвечал ему старик.
        - Что тут произошло? - поинтересовалась Алиса.
        - Благодаря тебе и своевременному явлению младшего брата - ничего, - усмехнулся дед.
        - А женщина?
        - Она убежала. Думаю, и нам следует скорее удалиться, если мы ещё хотим попасть к шаману. Дамочка наверняка отправилась жаловаться. Объяснения с администрацией займут много времени. А решение нашей проблемы не терпит промедления. Давай, внучок, увози меня скорее.
        Леон обогнул кресло, взялся за ручки и покатил деда через дверь и далее по коридору в сторону центрального выхода. Никто не встретился им по пути. В обеденное время весь персонал занимался обслуживанием постояльцев. Одних надо было проводить в столовую и подать им поднос с едой, а немощных, уже не покидавших своих комнат, накормить на месте.
        Удивительно, но охранник на выходе не остановил их. Напротив он улыбнулся девочке, подмигнул старику и шутливо отдал честь Леону.
        - Надоели казённые харчи? Как я вас понимаю! Счастливо прогуляться. Только не опаздывайте к вечернему обходу! - напомнил он.
        - Мы ненадолго, - пообещал дед. - Вот пообедаю с ребятишками, да заодно сына навещу. А то сам-то он посещениями меня редко балует. Всё некогда говорит.
        - Так на работе, небось, выматывается за день-то.
        - Сегодня выходной. Лёжа на диване он «выматывается»!
        Охранник засмеялся.
        - Зато внуки у вас едва ли не каждый день бывают, - напомнил он.
        Судя по употреблённому множественному числу, девочку страж тоже причислял к прямой родне постояльца.
        - Ой, я кое-что забыла, - вдруг спохватилась Алиса.
        - Что забыла? - удивился Леон.
        Парень не помнил, чтобы у подруги были с собой какие-нибудь вещи, которые можно забыть. Старик, сощурившись, посмотрел на девочку, но промолчал. Он понял - дело не в забытой вещи, а в чём-то ином. Хотя и не догадывался пока, что именно она задумала и собирается сделать.
        - Вы идите. Я вас скоро догоню, - сказала Алиса и, не дожидаясь возражений, быстро скрылась в здании.
        - Куда это она? А? - ни к кому конкретно не обращаясь, спросил парень.
        - Думаю, скоро узнаем. Ты не стой столбом-то. У нас дела. Помнишь ещё? Поехали, - велел ему дед.
        - Но Алиса…
        - У неё быстрые ноги. Вперёд.
        Леон последний раз оглянулся на двери пансионата, за которыми исчезла его подруга, вздохнул и покатил кресло с дедом по дорожке к воротам. Он переживал, что она может наткнуться на ту странную женщину, и та решит выместить на ней свой гнев. И никого не окажется рядом, дабы защитить её.
        О, если б он только знал. Именно подозрение, зародившееся в голове Алисы по поводу ненормальной служащей, и заставило её вернуться в пансионат. Кроме того девочка очень сомневалась что женщина отправилась жаловаться. Уж больно её собственное поведение, не лезло ни в какие рамки принятых здесь правил общения с постояльцами. А заведующая обязательно пожелает выслушать и другую сторону. Тогда против слова одной служащей окажется свидетельство сразу трёх человек. Один из которых, весьма уважаемый член общины. А ещё один вчера объявлен вождём. Пусть в современном мире это всего лишь почётный титул, а не реальная власть. После их показаний скомпрометировавшую себя работницу выгонят с позором. Вряд ли она этого не понимает.
        В итоге Алиса выяснила всё. Сразу стала понятна выходка этой женщины. Её мотивы и нескрываемая неприязнь к конкретному постояльцу и его посетителям. Правда, учитывая обеденное время, девочка задержалась в пансионате дольше, чем рассчитывала. В результате она хоть и бежала изо всех сил, нагнать Леона катившего кресло с дедушкой, ей удалось уже только почти у дома Шамана.
        - Ну как нашла что искала?
        В голосе Леона чувствовалась некоторая обида. Подруга не посвятила его в свои планы уже во второй раз. В случае с освещением ножа Великого Охотника всё вылилось в сюрприз, добавивший зрелищности вчерашнему мероприятию. Теперь же такая скрытность ничем на его взгляд оправдана не была.
        - Дай ей хоть отдышаться, - пристыдил парня дед.
        Алиса бросила на старика благодарный взгляд.
        - Сначала я зашла в администрацию под пустяковым предлогом, - отдышавшись, наконец, заговорила она. - Как я и предположила никто ни с какими жалобами к заведующей не обращался. Это первое.
        - Странно, - хмыкнул старик. - После того как на неё фактически набросились с ножом, я был уверен, что она поспешит выступить с обвинениями.
        - Что тогда второе? - поинтересовался переставший дуться на подругу Леон.
        - Мне показалось, я догадалась, почему та дама на нас набросилась. Ну и навела справки. Пораспрашивала о ней немного то тут то там.
        - Здорово! Теперь все решат, что ты вынюхиваешь про служащих пансионата. Им это очень не понравится. А дедушке ещё там жить!
        - Не бойся, не решат. Я же говорю: догадалась, в чём дело. Мне надо было только в этом удостовериться. Поэтому и в вопросах моих уже был и ответ. Мне только подтверждали мои же слова.
        - Из вас двоих светлый ум явно достался Алисе! - рассмеялся старик. - Но харизма и сила, несомненно, тебе! - он похлопал внука по руке. - Из вас выйдет отличная семейная пара!
        Такое безапелляционное заявление старого охотника смутило молодых людей. Некоторое время они молчали под озорным взглядом седого сводника.
        - Да ладно вам, дети мои! Не обижайтесь на старика. Со временем сами поймете, что одна из небольшого количества привилегий пожилого человека это возможность позволять себе открыто делиться своими мыслями.
        - Да уж знаем мы твои мысли, - пробормотал Леон себе под нос.
        - Так кем же оказалась та мегера? - спросил дед девочку.
        - Всё очень просто. Она - родная сестра мамы Мяоконнин. И значит родная тётка её шестерых сыновей. Говорят, она любит их едва ли не больше матери.
        - Тогда понятно, - кивнул Леон. - Не нашла ничего лучшего как в отместку за их позор поиздеваться над беспомощным инвалидом. Но она же наверняка знала, кто обратил в бегство сыновей её сестры. Да так что несколько из них от страха обмочились. Как же она не побоялась встречи с духом Раймонда?
        - Знала-то, знала, да не верила! - ответил старик. - Да и кто в такое поверит, пока сам не увидит? Кроме прочего там вся Команда подоспела. От численного преимущества бежали её ненаглядные племянники, решила она, наверное. А всё остальное - байки, чтобы повысить статус новоявленного вождя.
        - В результате сама едва не погибла.
        - Перестань уже винить себя. Может именно благодаря тебе она и жива осталась! Ты так сопротивлялся Раймонду, что он едва мог передвигаться. И дал, таким образом, время Алисе привести помощь. И давайте уже постучим в дверь и попросим сведущего человека найти для нас и растолковать древние тексты о том, как контролировать потусторонние силы, прорвавшиеся в наш мир.
        Они дошли до порога избы Шамана. Это покосившееся от времени деревянное строение особо нелепо смотрелось среди окружавших его современных городских зданий. Правда, окружали они дом Колдуна на приличном расстоянии. И квартиры в них стоили вполовину дешевле аналогичных в других кварталах. Даже в эпоху электроники человеческие страхи и суеверия никуда не делись. Люди не хотели жить слишком близко со служителем древней магии и повелителем таинственных сил природы. Хотя охотно к нему обращались за решением своих мелочных житейских проблем.
        По знаку деда Леон вежливо постучал в массивную дверь, сколоченную из толстых дубовых досок. Но ответа не последовало. Он постучал снова уже громче. Ничего. Он приложил ухо к шершавому дереву. Ни единого звука не доносилось изнутри.
        - Спит что ли?
        Леон заколотил изо всех сил. Нет ответа. Он дёрнул за кольцо, сделанное из полосы толстой свиной кожи, и дверь неожиданно приоткрылась.
        Все трое удивлённо переглянулись.
        - Я расцениваю это как предложение войти, - произнёс старый охотник.
        - Может не стоит? - засомневался его внук. - Хозяина, похоже, нет дома.
        - Или с ним что-то случилось, - предположила Алиса. - Давайте убедимся, что всё в порядке и если никого нет - сразу выйдем.
        На том и порешили.
        Кресло-каталку со стариком оставили снаружи, а молодые люди осторожно распахнув противно скрипучую на заржавевших петлях дверь, вошли в дом.
        В горнице царил полумрак. Зашедшим с залитой солнечным светом улицы гостям он показался поначалу непроницаемой тьмой. В ноздри ударил противный запах гниющего болота, застарелой пыли и каких-то химикатов.
        - Как тут можно жить? - с отвращением произнёс Леон и громко чихнул, не успев прикрыть лицо ладонью. - Алиса, ты что-нибудь видишь?
        Подруга промолчала. Её глаза первыми привыкли к скудному освещению. На полу рядом со столом она разглядела два неподвижных тела. Это были старый Шаман и мама братьев Мяоконнин.
        Глава пятая
        Мама Мяоконнин испытала острый приступ паники. Ей показалось, она ослепла. Но уже через минуту из темноты стали проступать очертания предметов. Сначала тех, что находились прямо перед ней. Она различила стол, стоящую на нём колбу с остатками зловонной жидкости, потухшую свечу. Стул напротив, который ещё недавно занимал хозяин дома, оказался пуст.
        Может духи забрали Колдуна к себе? Ужаснулась суеверная женщина. Однако постепенно восстанавливающееся зрение вскоре опровергло такое предположение. Шаман нашёлся. Он лежал на полу в луже рвотных масс. Его лицо сведённое судорогой было белее мела. Но он не умер. Грудь время от времени вздымалась, позволяя лёгким сделать редкий вдох.
        Первым порывом посетительницы стало бежать из этого колдовского дома и больше никогда сюда не возвращаться. Но потом она вспомнила слова, произнесённые явившемся ей ликом Раймонда Высокого. Он говорил о заступнике для сыновей, которого ей надо найти в мире духов. Вот только, как понять, было ли это наяву или случилось результатом наваждения вызванного наркотическим снадобьем?
        Женщина сомневалась не долго. Вспомнив события минувшего дня, доказавшие возвращение в мир Великого Охотника вселившегося в мальчишку Леона она поверила в только что состоявшийся разговор с духом. А поверив, впала в отчаянье. Как она сможет проникнуть в потусторонний мир для поиска заступника своим сыновьям без помощи того, кто сейчас валялся на полу тряпичной куклой.
        Всё же мать шестерых сыновей не была глупой женщиной. Она вновь посмотрела на распростёртое тело Шамана. Его руки и ноги слегка подергивались, как случается во время активной фазы сна. Он всё ещё находился там, куда необходимо попасть и ей. А как он туда проник? Конечно с помощью ядовитого цвета вонючего напитка.
        Женщина колебалась не долго. На что только не пойдёт мать ради спасения жизней своих детей.
        Стакан, из которого выпил Шаман, очевидно, упал на пол вместе с ним. И теперь его осколками было удобрено пространство вокруг подрагивающейся кисти руки хозяина. Где искать другой женщина не знала. Да и шарить по шкафам в этом жутком доме ей было боязно. Она просто взяла стеклянный сосуд с остатками зелья и, зажмурившись, влила его себе в рот прямо из узкого горлышка.
        Самым трудным, оказалось, заставить себя проглотить эту жидкость, которая не только на цвет и запах, но и на вкус была омерзительна. И всё же поборов естественную отторгающую реакцию организма ей удалось это сделать. Ведь на кону стояло не что-нибудь, а жизни самых дорогих для неё людей.
        Дальше оставалось только ждать, когда снадобье подействует. Мама Мяоконнин сложила руки на столе на манер школьницы и глубоко вздохнула.
        Тут её взгляд случайно снова упал на лежащего на полу хозяина дома. Женщина живо представила как спустя несколько минут и сама уподобится ему. Будет так же валяться в собственной блевотине, пока её душа отправиться общаться с мёртвыми. И она ужаснулась. Вот только отступать было уже поздно.
        Первые признаки приближающегося транса подступили одновременно с приступами тошноты. Руки и ноги сделались холодными и онемели. Мышцы лица свело судорогой. Хорошо, что в доме Шамана не было зеркал. Иначе зрелище собственного перекошенного рта и выпученных глаз всю оставшуюся жизнь преследовало бы женщину. Разумеется, если она не погибнет сегодня. А учитывая внутренние ощущения к этому всё и шло. Могла бы и раньше догадаться, мелькнула мысль. Чтобы общаться с мёртвыми придётся умереть самой.
        И она умерла.
        Глухого звука падения соскользнувшего с табурета на пол тела никто не услышал кроме разве что жирной мухи, с интересом взиравшей с потолка за происходящим внизу. У неё были свои виды на два распростёртых тела и, особенно на кашицу, вывалившуюся из их широко раскрытых ртов.
        А мама Мяоконнин тем временем обнаружила себя стоящей на ровно заасфальтированной дорожке шириной не более метра. Её совершенно не удивило, что в паре метров впереди дорога исчезает в густом тумане. Оглянувшись, она убедилась, точно то же происходит у неё за спиной. Она сделала два шага вперёд. Ровно настолько же стена тумана отодвинулась от неё. Ещё раз смотреть назад женщина посчитала лишним. Она не сомневалась, что позади неё туман так же поглотил такую же порцию асфальта.
        Ну что ж, подумала женщина, если я умерла то торопиться некуда. А если я всё же жива? Время действия зелья ограничено. Проверить, как именно обстоят дела я не в состоянии. И значит стоит поспешить. И она бодрым шагом направилась вперёд, метр за метром, отодвигая призрачную стену.
        Идти оказалось на удивление легко. Словно она сбросила килограммов тридцать веса, и её суставы вновь обрели юношескую гибкость. Всё-таки в потустороннем мире есть своя прелесть, решила она, ни на секунду не забывая, где находится.
        Из небытия навстречу ей вынырнула лавочка. Обычная садовая скамейка. Ровно посередине на ней восседал человек. Его габариты вызывали уважение. Развёрнутая газета скрывала его лицо, но не могла скрыть ширины его плеч и выдающегося живота. Одет он был в старомодный шерстяной пиджак, свободные брюки из той же материи. На ногах явно изувеченных артритом неаккуратным штрихом смотрелись разношенные сандалии, надетые поверх полосатых носков.
        По одежде женщина его и узнала. Да и как не узнать отца своих детей, с которым прожито в горе и в радости без малого двадцать лет? Даже газета, которой он прикрывался, была всё та же - «Вестник метрополии». Местных газет он никогда не признавал.
        Она могла бы пройти мимо. Обида на рано ушедшего супруга оставившего её одну с шестью детьми всё ещё не остыла. И даже то, что ушёл он не к другой женщине, а в мир иной этого чувства не уменьшало. Однако вдова рассудила здраво: просто так подобные встречи здесь не происходят. Иначе она бы не шла сейчас свободно по пустой дороге, а с трудом протискивалась сквозь плотную толпу умерших за тысячелетия людей.
        Словно услышав её мысли, человек, сидевший на скамейке, опустил газету.
        А он даже как будто помолодел здесь, отметила про себя она. Морщины разгладились. На щеках играет здоровый румянец. А ведь последний раз живым она видела его в больнице. Был он исхудавшим, с серой от побеждающего панкреатита кожей и запавшими глазами. Может и правду говорят смерть - лучший доктор.
        - Ну, здравствуй, - произнесла вдова.
        Он усмехнулся.
        - Не очень уместное тут приветствие. Местным обитателям здоровья желать глупо, - ответил он.
        - И как мне тебя поприветствовать?
        - Вот именно так. Привет. Рада тебя видеть.
        - Я рада. А ты, я смотрю, и после смерти всё такой же весельчак.
        - А что ещё остаётся покойнику?
        - Мне вот веселиться не приходилось, одной поднимая шестерых сыновей! - не смогла удержаться от укора женщина.
        - Прости. Был не прав. Умер, не спросив разрешения! - съехидничал призрак.
        Они помолчали. Время шло.
        - Слушай, - не выдержала вдова, - ты же не просто так возник на моём пути? Знаешь, что происходит в нашем мире?
        - Я не слежу за новостями вашего мира. А вот в нашем мире действительно начали происходить любопытные события.
        Женщине хотелось наброситься и растерзать этого самодовольного покойника. Он при жизни так никогда не раздражал её как сейчас.
        - Наши сыновья в опасности! - попыталась она ему втолковать. - Раймонд Высокий грозит забрать троих из них себе в услужение. Он убить их хочет. Понимаешь?
        - Понимаю, - ответил её покойный муж и как-то сразу осунулся став более похожим на свой предсмертный облик. - Но мне к вождям хода нет. Да и кто станет меня слушать?
        - Но почему-то ты возник на моём пути, - задумалась женщина. - Великий Охотник сказал, что мне надо найти заступника для сыновей готового биться с ним.
        - Для этого и возник, - подтвердил призрак.
        - Это ты - заступник? - удивилась вдова.
        Проще уж биться самой, чем выставлять такого заступника, подумала она. Разве что смерть добавила её мужу смелости и сил.
        - Не я разумеется. Кто я против Раймонда! Но раз уж мне довелось возникнуть на твоём пути, значит, в этом есть какой-то смысл.
        - Подскажи где искать заступника.
        Покойный муж и отец пристально посмотрел в глаза супруги.
        - Ты понимаешь, что это станет предательством по отношению к клану? Ты подумала о последствиях?
        Его слова привели женщину в ярость.
        - Мне плевать, как это станет выглядеть! Предательство - это расслабляться в загробном мире, пока я тащу на своём горбу наших сыновей! Будь ты жив и воспитывай их, может, и вовсе такой ситуации не сложилось! Ты хоть в курсе, что твой сын собирается силой взять Алису - подругу наследника?
        - Он сошёл с ума.
        - И я сошла! Так что предательство меня не пугает.
        Старший Мяоконнин скомкал свою газету и точным броском отправил её в очень кстати появившуюся рядом со скамейкой урну.
        - Ты спросила: зачем я появился на твоём пути. Я должен был тебя предупредить. Никак иначе на твоё решение воздействовать я не в состоянии.
        - Так к кому мне обратиться? - спросила мама Мяоконнин.
        - Это же очевидно, - горько усмехнулся отец братьев. - К Королю Медведей! У него с Раймондом и Ратмиром давние счёты.
        - Говорят, это только легенда, - засомневалась женщина.
        - В каждой легенде есть доля правды, - неопределённо ответил её муж.
        - Но как мне его отыскать?
        - Меня же ты не искала. Просто иди по дороге. Он сам тебя найдёт. Если пожелает.
        - Спасибо тебе, - произнесла женщина в след таящим в тумане скамейке с сидящим на ней покойным мужем, вновь погрузившимся с головой в газету. - Хоть какая-то польза от твоего праха и прибыль от денег, потраченных на похороны.
        Каждый из нас проведёт вечность точно так, как привык расходовать время, отпущенное для жизни, поняла она. Её покойному мужу придётся до конца света пялиться в старую газету, сидя на этой лавочке или в продавленном домашнем кресле. А что уготовлено ей ставшей вдовой в самом женском соку? В этом загробном мире она так и останется домохозяйкой в услужении выросших сыновей? Её решимость впервые поколебалась.
        Она заметила, что дорога доступная зрению постепенно уменьшается, грозя и вовсе исчезнуть. Надо было либо идти вперёд, либо сдаться. Сдаваться она не собиралась.
        Едва она сделала шаг, как дорога тут же удлинилась на несколько метров.
        Ей не надо было оборачиваться, чтобы заметить, как дорога позади настолько же сократилась. В этом призрачном мире всё оказалось устроено чётко. Отступать некуда, но и свернуть с прямого пути не удастся. И женщина решительно пошла вперёд, более не тратя время на пустые размышления.
        Она шла. А мимо проплывали тенями прошедшие века. Рождались и умирали, улыбались и плакали люди. Строились и разрушались дома. Начинались и заканчивались войны. Рыдали вдовы и праздновали победители. Она вдруг как-то остро поняла, что смерть вовсе не конец жизни. Это только барьер. Всё бывшее до нас продолжает существовать на своём срезе вечности. Это как киноплёнка. Только прокручивается она бесконечно.
        Стало холодать. А мама Мяоконнин по летнему времени не взяла с собой в дорогу тёплых вещей. Но как она могла подумать, что ей придётся окунуться в эпоху холодных зим. Помог прозвучавший внутри голос покойного мужа:
        - Твоего тела нет здесь! А душа не может мёрзнуть. Это самовнушение. Ты видишь снег и ощущаешь холод. Увидь солнце!
        И она обратила взгляд к яркому пятну света, пробивающемуся сквозь туман. И стоило ей назвать этот источник Солнцем, как оно засияло, разогнав белёсую дымку и сразу согрев её своими лучами.
        - Нам такую нежность светило дарило редко, - прозвучали слова неоткуда. - Куда ты идёшь, женщина?
        Она не испугалась. Именно такой встречи её разум и ожидал. И пусть говорящий по-прежнему скрыт визуально, само его присутствие обнадёживало.
        - Я иду вперёд, - произнесла она.
        - Зачем?
        - Пока я этого не знаю.
        - Ты ищешь встречи?
        - Да.
        - С кем?
        Женщина задумалась. Ведь повесть о древнем сражении всего лишь легенда. Братья действительно с кем-то бились. Но с кем? И мог ли медведь говорить с ней сейчас человеческим голосом? Однако призрак мужа назвал имя возможного заступника очень чётко. Что-то ей подсказывало, что в этом мире невозможно лгать.
        - С Королём Медведей! - решилась она, наконец.
        Дорога под её ногами сузилась до одного метра. Туман клубился уже у самого лица. Либо она умирала навсегда, либо заканчивалось действие снадобья. А цель всё ещё не была достигнута.
        - Зачем он тебе понадобился? - всё ещё достаточно громко прозвучал голос. - Мёртвые редко вмешиваются в дела живых.
        Терять уже стало нечего.
        - Покажись, чтобы я поняла, способен ли ты выйти на поединок с Раймондом Высоким! Если ты и есть тот, кого я ищу.
        Дикий рёв казалось, потряс самые основы мирозданья.
        - Раймонд желает биться со мной?
        Прямо перед глазами женщины возникло заросшее седой щетиной лицо. И это не была морда медведя.
        - С какой стати ему это делать? В прошлый раз только коварство помогло ему победить моё племя! Да и ты родом из племени охотников. Чего ради мне вмешиваться в ваши внутренние распри?
        Век живи - век учись, подумало то, что сейчас было мамой Мяоконнин. Выходит, медведи реально существовали. И являлись людьми, а не зверями. И схватка, или какой-то конфликт между ними и охотниками действительно существовал. И судя по всему Король Медведей весьма не доволен исходом того противостояния. То-то удивится дед новоявленного вождя.
        - Души моих сыновей в заложниках у Раймонда, - сообщила она. - Мне велено найти заступника в мире духов.
        - А он помнит обо мне, - неожиданно усмехнулся Король Медведей. - Всегда помнил моё проклятие! И ты решила предать своего вождя?
        - Любая мать поступила бы так же ради своих детей.
        - Любая мать не отпустила бы своих сыновей на откровенный бандитский налёт и запланированное насилие над девочкой!
        - Так ты всё знаешь? - удивилась женщина.
        - Твой муж рассказал мне.
        Находись она сейчас в реальном мире, ей стоило удивиться, как сравнительно недавно покинувший её и жизнь муж мог общаться с древним предводителем неведомого народа медведей. Но она на удивление хорошо понимала, где находится. Тут для общения не существовало временных преград.
        - Так ты не поможешь мне?
        - Женщина, считай, что ты нашла заступника своим сыновьям. И очень надеюсь, в этот раз Охотник станет драться честно.
        - Я могу положиться на твоё решение, Король?
        - А стал бы я являться тебе в противном случае? Преимущество мёртвых в том, что им самим дано решать с кем встречаться.
        Всё было решено, но не всё понятно. Как духи собираются сражаться? Раймонд через нож окроплённый кровью девочки оказался способен подчинять себе тело Леона. Именно так он собирался забрать души её сыновей, убив их в реальном мире? Не означает ли это необходимость и тому, к кому она обратилась, получить доступ к телу живого человека?
        - Тебе придётся кое-что сделать, - подтвердил её опасения Король Медведей. - Для поединка мне потребуется живое тело.
        - Возьми моё, - предложила женщина.
        Ей показалось, захохотала вся вселенная вокруг. Но это был только смех Короля Медведей.
        - О, нет! Ведь Раймонд Высокий не выбрал для поединка престарелого охотника. И я не стану посмешищем на все времена и не выберу старуху! Твой младший сын это начал. И он достаточно силён. Я выбираю его. И мне нужны его нож и кровь жертвы.
        - Как? Он ещё не достиг возраста мужчины, и у него нет ножа! - возразила она.
        - Ну, нож-то есть. Вы же всей семьёй верили в его вступление в школьную Команду. Значит и атрибут для посвящения приготовили.
        Духам ведомо всё. Семья действительно была уверенна в выборе капитана в пользу Саварру. Это казалось делом решённым. И старшие братья скинулись, чтобы заказать лучший ритуальный нож у единственного оставшегося в городке кузнеца работавшего руками с живым железом. Народ теперь всё больше пользовался магазинами. Однако разницу между штучной работой мастера и штамповкой ширпотреба, знающие люди понимали.
        Женщина вынуждена была признаться:
        - Да, приготовили. Но он не может законно носить его. И о какой жертве речь? Такой сумасбродной подруги как у Леона у него нет.
        - Но есть она! Сумасбродная подруга названного вождя. Её кровь уже показала свою мистическую силу. Через эту кровь и нож я смогу войти в мир живых. И твой младший сын станет моим проводником.
        - Но его же могут убить.
        - Если я проиграю поединок.
        - Тогда он умрёт?
        Ей показалось, или она услышала вздох? Вздох через годы и века. Вздох человека однажды уже уступившего братьям в битве.
        - Ты пришла сюда за заступником для троих? - устало произнёс дух. - Именно такую цену тебе назначили?
        - Да, - прошептала она.
        - После нашего соглашения в худшем случае умрёт только один! Я не знаком с этой вашей (как там её?) математикой, но считать-то умею. И знаю что один это меньше трёх.
        - Кроме того я вовсе не собираюсь в этот раз уступать вашему вождю, - усмехнулся призрак. - Если не вмешается его брат.
        Женщина вспомнила легенду, которую учили в школе и она, и её родители, и родители родителей и дети. Про братьев-охотников вдвоём бившихся с Королём Медведей и на третий день одолевших его. Вот только она не поняла, при чём тут Ратмир? С ней общался только дух Раймонда. Или братья оба захватили сознание мальчишки?
        - Глупая женщина, - без всякой жалости произнёс собеседник. - Брат Раймонда теперь с девчонкой пролившей кровь на нож. И я не уверен, кто из них кем в состоянии управлять. Удали её, и я смогу победить.
        Обращение «глупая женщина» мама Мяоконнин пропустила мимо ушей. Не всегда стоит слушать рассуждения мужчин об уме женщин. А вот на счёт Алисы ей захотелось уточнить. Не собираются же её заставить убить девочку. Насильственных смертей здесь в мире потомственных охотников обладателей ножей не видели десятки лет.
        - Именно, - подтвердил дух. - Либо ты, либо кто-то. Только так прервётся связь. А может и Раймонд уйдёт. Тогда и у тебя не станет шанса потерять одного из сыновей. По-моему, веский аргумент для убийства. И сделать это надо ножом твоего младшего сына.
        Дорога впереди исчезла полностью. Туман клубился прямо перед её глазами. Если в этом мире у неё существовали глаза. Женщина обернулась, но и путь позади полностью исчез. Весь мир принялся сжиматься, словно сдувающийся воздушный шарик. Точно так по краям того, что недавно казалось мирозданием, поползли морщины.
        Ей сейчас очень желалось посоветоваться хоть с кем-то. На эту роль годился даже покойный муж. Вернее его призрак, встреченный вдовой на пути. И она молила его прийти. Однако духи, похоже, потеряли к ней всякий интерес. Оставалось только напутствие Шамана, перед тем как он сам потерял способность общаться. «Запомни каждое слово» - советовал он. И она всё запомнила. Смерть девчонки против жизни её сына.
        Новый бог. Тот, что распят на кресте. За одни мысли грозил несчастной гиеной огненной. Но мать была готова вечно гореть за жизни своих сыновей. И пускай ради этого придётся отобрать её у кого-то другого. Даже если это касается девочки так не вовремя полюбившей наследника жестоких охотников. Или жизни самого наследника.
        Теперь она знала - обе стороны стоят друг друга. И если тогдашние боги не вмешались в это противостояние, какое право она имеет ему мешать? Но и спасти детей от смерти - первая обязанность матери после их рождения.
        Глава шестая
        Мама Мяоконнин и Шаман лежали на полу избы в позах, свидетельствующих о том, что оба упали со своих табуретов, уже потеряв или теряя сознание. Никто из них не пытался ползти. Никто не был ранен. А рвотные массы ядовитого цвета перед их бледными до белизны лицами говорили об отравлении чем-то быстродействующим растительного происхождения.
        - Неужели они мертвы? - прошептала девочка.
        Леон, чьи глаза так же, наконец, восприняли полумрак, схватил подругу за плечи и отвёл в сторону. Затем вернулся на улицу и молча вкатил в дом кресло со старым охотником. Тот и не спрашивал его ни о чём, справедливо подозревая трагедию в обиталище своего старого знакомого.
        - Они мертвы, дедушка, - произнёс парень, опустив глаза, словно часть вины в этом самоубийстве лежала на его плечах.
        - Они отравили себя? - удивилась Алиса. - Но зачем?
        Старик слишком много поведал на своём веку, чтобы быть легковерным подобно едва начинающим взрослеть детям. Тела он видел. Но его обоняние чувствовало кое-что знакомое ему, но не знакомое его внуку, и подруге парня. Зато он-то узнал этот запах. Отвар травы вызывавшей мнимую смерть. Трагедия превращалась в фарс. Для чего трава понадобилась Шаману, он пока не мог понять. Но его предки так обманывали врагов. Ведь мёртвых не добивают и не берут в плен. Вот и теперь перед ним лежали два тела людей пожелавших поиграть со смертью. Хотелось бы понять зачем?
        - Успокойтесь, дети, - произнёс старик, - они живы. Очнутся через пару часов. Но у нас нет времени ждать пока они заговорят.
        - И что делать? - спросил Леон.
        Дед ещё раз повёл носом. Запах был столь силён, что даже просто дышать в доме безопасным не являлось. Сколько ж тогда приняли в себя эти двое? Похоже, им не просто желалось притвориться мёртвыми. Они хотели на время умереть! И говорить с мёртвыми. Так вот в чём дело.
        - Принесите ведро воды из колодца.
        Вот тут парень сообразил быстрее. А девочка осталась причитать над телом той, что могла стать её свекровью.
        - Не надо скорбеть о живых, - предупредил старик. - Плохая это примета. Можешь накликать беду.
        Плачь над телом умерших входил в обучение девочек города. За многие сотни лет подобный плач стал искусством. Надо было проплакать о том, как жила женщина. О том, каких сыновей - потомков славных охотников воспитала. Как найти ей того, кто проводит душу её в мир загробных теней. И хоть женщина воспитала вовсе не охотников, и покойный муж ждал её за гранью - традиция есть традиция. Алиса не сразу восприняла слова деда.
        - Но она зачем-то отравила себя! - воскликнула девочка.
        - Вот именно зачем-то, - пробормотал еле слышно старик.
        Прибежал Леон с ведром колодезной воды.
        - На кого лить? - спросил он.
        Старик достаточно знал Шамана, чтобы понять, кто первым принял зелье. Тот не стал бы травить женщину. И себя бы не стал. Но видно повод оказался слишком серьёзным. Колдун отправился в мир духов, а она испугалась и последовала за ним спустя некоторое время.
        - Лей на него, - приказал дед. - На голову. Медленно.
        Ребята переглянулись. Их всегда учили оказывать помощь в первую очередь детям и женщинам. Однако приказ был отдан весьма твёрдым тоном. На голову Колдуна тихой струйкой полилась вода.
        Одного ведра чародею хватило с избытком. Он ещё продолжал шептать какие-то заклинания. Но всё же ожил в том мире, из которого пытался уйти.
        Возвращение оказалось тяжёлым. Голова мало того что казалась непомерно тяжёлой, так ещё и готова была вот-вот взорваться от внутреннего давления. Перед глазами образовывались, уносились вдаль и вновь возникали разноцветные круги. Его ещё долго рвало всё той же зелёной гадостью. Девочка подносила ему воды. Но та как втекала, так и низвергалась обратно.
        - Хорошо, - подбадривал её дед. - Пусть прочистится. Заставляй его пить, пока вода не начнёт выходить из него такой же прозрачной как вошла.
        Колдуна начало трясти.
        - Найди одеяло, - приказал старый охотник внуку.
        - Но тут ничего нет, - растерянно оглянувшись, пробормотал Леон.
        - Поищи и найди.
        Совсем некстати признаки жизни принялась проявлять и мама Мяоконнин. По бессловесному повелению своего деда Леон вылил остатки воды из ведра на неё. Женщину начало рвать. Через минуту её уже лихорадило. Теперь Алисе с кружкой приходилось метаться между двумя пациентами. И одним одеялом обойтись не выходило никак. К счастью Леону довольно быстро удалось обнаружить второе покрывало, бесформенным комом валявшееся на полу у кровати. В него Алиса заботливо укутала трясущуюся женщину.
        Проявив недюжинную для своих лет силу, дед схватил рукой Шамана за шкирку и поднял его голову на уровень своих глаз.
        - Ты чего тут устроил, колдун хренов?
        Выражение лица Шамана всё ещё продолжало напоминать блуждающую улыбку Чеширского кота. Старик с трудом сдерживал желание одним точным ударом стереть её с физиономии служителя культа. Но этого не потребовалось. В глазах деда появилось нечто такое, что сразу привело Шамана в чувство. Древняя жестокая сила едва сдерживаемая полыхнула смертельным огнём.
        Шаману возвращение тоже далось с трудом. Вернуться из мира мёртвых не прогулка в парк и обратно. Стоило признать, что если бы не своевременная помощь деда мальчишки, возвращение могло и не состояться вовсе.
        Взглядом, постепенно обретающим смысл, хозяин дома обвёл вновь ставший для него реальным мир. Ещё пару минут ему потребовалось на идентификацию присутствующих и сопоставление их присутствия с происходящим. Только уложив в голове все факты, он, наконец, смог заговорить.
        - Никогда больше! Только ради твоего внука, - выдохнул он.
        Старший потомок великого охотника понимающе покачал головой. Но ему нужны были ответы, а не стенания.
        Леон с Алисой увлеклись оказанием помощи женщине. Воспользовавшись отсутствием их внимания, дед ещё раз хорошенько встряхнул шамана.
        - Ты его видел? - спросил он. - Ты с ним говорил?
        Шаман испуганно посмотрел на потомка Великого охотника.
        - Он идёт, - произнёс Колдун. - И их двое. И я не знаю, как остановить древних охотников. Вот она должна знать.
        Он указал на едва очнувшуюся женщину.
        По старой черепичной крыше покрывающей дом на протяжении сотни лет застучал дождь. Небо принялось плакать по тем, кто скоро умрёт. Впервые за тысячу лет врагам предстояла встреча. Теперь это знали все. И мама Мяоконнин, и девочка Алиса, и Шаман, и старый охотник. Только мальчик ничего не знал. Пока. Толи так сложилась нить судьбы. Толи он и не должен был знать.
        - Она там была? - спросил едва пришедшего в себя Шамана старик.
        Знакомство в потустороннем мире с Раймондом Высоким, совсем не добавило Колдуну доблести. Скорее оно его напугало.
        - Была она там? - ещё раз требовательней спросил старый охотник.
        Ни Леон с Алисой, ни очнувшаяся, наконец, мама Мяоконнин, ничего не могли понять. Старик и Шаман беседовали о чём-то своём, периодически поглядывая на женщин. Хорошо, что им не пришлось знать, о чём говорили эти двое.
        - Нет, её я не видел.
        Старик, наконец, отпустил Колдуна. И тот всё ещё обессиленный кулём опустился на пол. Его снова вырвало, но на этот раз почти чистой водой. Процесс очищения желудка был окончен. Однако уже успевший впитаться яд ещё долго станет выводиться из организма, периодически скручивая острой болью внутренние органы. Здоровья подобные мистические практики ещё никогда никому не прибавляли.
        - Может, и нет никакой «её»? - с надеждой в остававшемся пока слабом голосе произнёс Шаман. - В легенде о ней нет ни полслова.
        - В легенде нет, - подтвердил старый охотник. - Но там вообще больше вымысла, нежели правды. Ты же знаешь, - как-то не весело усмехнулся он. - А вот в истории, передаваемой в нашем роду от отца к сыну, от деда к внуку она есть!
        Колдун только покачал головой.
        - А ты уверен, что ваши семейные байки более правдивы, чем официальная легенда? - спросил он.
        - Уверен, - кивнул дед. - Во-первых, в этих как ты их называешь «байках» нет никаких сказочных элементов вроде Короля Медведей, шкуры и мяса которого хватило всему племени на долгую зиму.
        - Но сам Король Медведей и в вашем семейном придании присутствует.
        - Да, - согласился старик. - Вождь клана, чьи люди именовали себя медведями, ибо поклонялись хозяину леса. Человек, а не мифический гигантский зверь! Из его кожи не сошьёшь шубу. А его мясо пожрали лесные звери. Охотники каннибалами никогда не были.
        Вместо ответа колдун вяло пожал плечами. Дескать, просто метафора. А без подобного приукрашивания вся история выглядела бы скучной.
        - И, во-вторых, - не обращая внимания на скептическое выражение лица собеседника, продолжал старик, - почему Раймонд с Ратмиром и своими охотниками не перебили оставшееся без защиты племя, подобно тому, как они поступили со скотоводами? Они даже поделились с ними добычей!
        - Может, хотели сохранить силы. Или побоялись ответного набега «медведей». А скорее всего, элементарно прикинули, что, пробиваясь с боем, потеряют гораздо больше, чем десятую часть добычи. Ты за уши притягиваешь факты к тому варианту истории, который тебе наиболее симпатичен!
        - Я притягиваю? - тут же взвился дед. - Я, значит, выдумываю? И это говорит мне тот, кого я только что силой вытащил из мира духов!
        - Но её я там не встретил, - упрямо заявил Шаман.
        Старик распалился не на шутку. Заметив это, Алиса оставила более менее пришедшую в себя женщину и бросилась успокаивать его. Девочка обняла пожилого мужчину за плечи и, наклонившись к самому его поросшему седыми волосами уху, зашептала что-то нежное и успокоительное.
        Подруга внука всегда оказывала на старика умиротворяющее воздействие одним своим присутствием. Вот и теперь он быстро успокоился и произнёс уже без прежнего раздражения в голосе, обращаясь к своему старому приятелю:
        - Ты видел тех, кто давно умер. Ты общался с ними. И заметь, я не подвергаю это сомнению, хотя знаю обо всём только с твоих слов. От чего же мне не верить словам своих предков передававших эту историю из поколения в поколение? Мой дед требовал от меня заучивать её дословно, дабы ни одно слово не оказалось утерянным, но и ни единого лишнего не появилось!
        - А что до неё, - продолжал он, - так ты же не видел души всех ушедших в мир иной, а лишь тех, кто пожелал общаться с тобой. Кроме того нам не известно, может она не желает принимать ничью сторону в этом древнем споре.
        Всё это время молча слушавший странный разговор, Леон, в конце концов, не выдержал и спросил:
        - Да о ком это вы?
        Оба собеседника разом обратили на него свои взгляды. Шаман смотрел с нескрываемым удивлением. А дед с немым укором. Негоже юноше (пусть даже по статусу он теперь мужчина) так бесцеремонно врываться в разговор старших. А Алиса вздохнула и, подняв глаза к потолку покрутила головой. Мол, ох и не догадливы эти мужчины.
        - Чего тут непонятного? - спросила она друга. - В такой трагической истории непременно вольно или невольно должна быть замешана женщина!
        Как же ты права, подумала в этот момент мама Мяоконнин глядя на обречённую девочку, ты даже не подозреваешь, как это касается тебя самой. Все мужские конфликты и даже войны, если зреть в корень всегда начинались либо из-за женщин, либо ради женщин, либо по воле женщин. Вот только для самих женщин это зачастую плохо заканчивалось.
        Она искала и не находила в себе ни капли ненависти к Алисе. Даже просто неприязни к этой симпатичной девочке она не могла в себе обнаружить. И уж совсем некстати вспомнилась страсть к ней её среднего сына. Ведь он хотел засылать сватов к её родителям. И те вряд ли бы смогли отказать. Если Леон оказался бы за бортом, лучшей партии для дочери, чем Вилхо им найти не удалось. Вспомнила мама Мяоконнин и о том, как и после поражения сын не отступился. Как они с братьями собирались силой привести девчонку в дом. Такая вот безумная слепая страсть. Тем труднее будет выполнить волю духа Короля Медведей и окропить нож сына её кровью.
        Ей бы сейчас уйти. Тихо исчезнуть. Но сил всё же пока не хватало даже для того чтобы просто встать с испачканного рвотными массами пола. Попросить позвать на помощь матери её сыновей казалось и вовсе ужасным. Мало того что они увидят мать в таком состоянии посреди лужи зелёной блевотины, так ещё застанут тут Леона - виновника их позора. А то и кого похуже в его обличии. Не представляя как быть, она тихо заплакала.
        Разумеется, первой это заметила Алиса. Мужчины оказались слишком заняты своими мыслями. Любая женщина знает - больших эгоистов, чем представители сильной половины человечества найти не возможно в природе.
        Девочка сразу поняла все затруднения, возникшие у мамы Мяоконнин. Отсутствие сил, грязная одежда, в которой стыдно появиться на улице. Даже нежелание попросить позвать сыновей, ей было понятно.
        - Давайте я схожу к вам домой и принесу чистую одежду, - предложила она.
        - Нет! - воскликнула женщина. - Не надо!
        Она живо представила себе, как беззащитная девочка появляется на пороге дома, в котором прячутся озлобленные и оскорблённые братья. И как они решают привести в действие свой вчерашний план, благо жертва сама лезет в клетку. Последствия могли статься ужасными, как для Алисы, так и для семьи Мяоконнин.
        - Тогда может, я сбегаю в приют? - уже не так уверенно предложила та. - Попрошу помощи у вашей сестры?
        Глаза женщины округлились. Не то чтобы она скрывала эту родственную связь. Но как о ней узнала эта девочка? А ведь в этом приюте живёт дедушка Леона. Какой-то узел всё сильнее сдавливал удавку на её шее. И не вытащить голову из петли. Не убежать. Не скрыться. На кону жизнь сыновей.
        Однако появиться в таком виде на улице города, где все тебя знают тоже немыслимо. Лучше умереть.
        - Да, Алиса, попроси мою сестру, - выдавила она из себя. - Только ничего ей не рассказывай.
        - Я просто скажу, что вам стало плохо, - кивнула девочка.
        - И ни слова о том, что мы тут делали.
        - Обещаю.
        Быстрые молодые ноги унесли Алису в сторону приюта. А женщина горько заплакала. Со стороны могло показаться, что это просто слезы, вызванные психическим перенапряжением последнего часа. Но нет. Она оплакивала себя.
        Два старика и Леон этого даже не заметили. Каждого из них угнетал свой вопрос. И дела им не было до мамы Мяоконнин. Они не понимали пока, что судьба не просто так сводит разных людей в одном месте.
        Шамана увлекало первое в его жизни путешествие в мир духов. Признаться честно он раньше не особо в него верил. Просто выполнял свою работу. Как это делает повар, отваривая овощи. Как это делает каменщик, укладывая кирпичи по раз и навсегда принятой схеме. Как это делает священник, выговаривая заученные ещё с семинарии слова. И вот ему довелось убедиться в существовании мира, в который он обязан был прежде верить лишь в силу своего статуса.
        Но мир духов, как оказалось, вовсе не умиротворяет души. Все страсти земной жизни во сто крат переходят туда, где нет тел. И там бушуют похлеще телесной жизни. И так и норовят выплеснуться в мир живых.
        Дедушку мальчика беспокоило иное. Он уже трижды проклял себя за тот обряд, вызвавший к жизни его предков. Он хотел просто шоу с фейерверками для внука принятого в школьную Команду. Он никогда не верил особенно в мир мёртвых. Кто же знал, что те явятся на кровь девственницы на ноже. Нож, который он передал внуку вместе с проклятием, лежащим на клинке. Знать бы раньше, чем обернётся простая затея познакомить внука с историей его знаменитого рода. Знать бы раньше, что старые конфликты не умирают вместе с теми, кто в них замешан.
        А Леон в свою очередь пытался догадаться, о какой женщине говорили его дедушка и Шаман. По всему выходило, что она была значимой особой в конфликте братьев с Королём Медведей. Очень сильно значимой. Ибо спустя тысячу лет страсти связанные с ней не утихли.
        Можно спросить деда. Но раз тот до сих пор не касался этой темы, вряд ли расскажет теперь. Спрашивать Колдуна и вовсе не стоило. Тот только напустит тумана, как полагается человеку его профессии. Плачущая мама братьев Мяоконнин тоже не тянет на источник информации. И Алиса куда-то пропала.
        Тем временем девочка уже добежала до приюта. Тут её знали и пропустили без лишних вопросов. Только удивившись её запыхавшемуся виду и тому, что она вернулась без дедушки Леона, с которым уходила.
        Сестра матери братьев, словно что-то чувствуя, сама выбежала на встречу.
        - Прости меня, Алиса! Я не должна была так себя вести! - шептала она, хватая девочку за руки. - Что там случилось? Все живы?
        Впечатлённая и испуганная явившемся ей духом Раймонда, она боялась думать о его дальнейшем визите к её любимым племянникам.
        - Вашей сестре необходима помощь.
        Девочка не сразу сообразила, что ещё больше напугала женщину.
        - Нет-нет! С ней всё в порядке. Просто ей нужно чистое платье. Она случайно пролила на себя одну из микстур нашего Шамана.
        Тётя братьев резко закивала.
        - Я сейчас. Одну минуту.
        Потом она спохватилась, будто наткнувшись на стену.
        - Погоди. А что вы делали у Шамана?
        К ней разом вернулась вся её подозрительность. Чего её сестре делать в доме Колдуна в обществе Леона, его деда и девчонки? В том, что парень со своим дедом находились сейчас там же, женщина ни минуты не сомневалась. Значит, они все как-то причастны к происшествию с «микстурой» якобы пролитой на себя её сестрой.
        - А где мальчики? - спросила она.
        - Не знаю, - честно ответила Алиса. - Дома, наверное. И пожалуйста, дайте хоть халат. Если вы не можете отлучиться, я сама отнесу.
        Женщина обожгла девочку взглядом полным недоверия. От чего та никогда никому не лгавшая едва не заплакала.
        - Я, правда, не знаю.
        Нет. Такое пропустить сестра не могла. Следовало разузнать, какие такие события происходят без её ведома. Мама племянников в беде, но посылает за помощью девчонку, которая является причиной раздора! Следовательно, сыновей с ней рядом нет. Иначе послала бы кого-то из них. Что-то тут не так.
        - Подожди меня минуту, - попросила она и удалилась по коридору в сторону служебного корпуса, в котором проживали сотрудники.
        На некоторое время Алиса оказалась в одиночестве предоставленная сама себе. Она решила использовать время, чтобы хоть немного собраться с мыслями. До сих пор ей этого толком сделать не удавалось. Слишком быстро одно за другим происходили события в последние два дня.
        Только позавчера легенда о Великих братьях была для неё лишь мифом. А Леон был просто другом. (Ни в чём большем она даже самой себе признаваться не хотела). И вот дедушка мальчика показал им древний нож. И вся её привычная спокойная жизнь тут же изменилась. В лучшую ли сторону? Этого она пока знать не могла.
        Да. Именно с ножа всё и началось, подумала Алиса. Затем её друга приняли в школьную Команду. И из вчерашнего мальчика он превратился в мужчину. Потом история с освящением ножа. Она не могла вспомнить. Кто подал ей мысль потребовать проведения древнего обряда? Сама бы она не додумалась. Особенно учитывая, к каким последствиям это привело. Неужели дух одного из братьев-охотников?
        «Алиса», - позвал кто-то.
        Девочка завертела головой. Рядом не оказалось ни единой живой души.
        «Алиса».
        Только теперь она поняла. Голос звучал не извне. Он каким-то образом зарождался прямо в её голове. Как и образ того кому он принадлежал когда-то очень давно.
        - Ратмир? - удивилась она.
        «Не надо произносить слова вслух», - посоветовал голос. - «Ты слышишь меня. Я слышу твои мысли".
        «Ратмир?»
        «Да». «И ещё раз да на твой вопрос».
        «Так это вы подсказали мне потребовать проведения обряда?»
        «Мы. Точнее - Раймонд».
        Алиса не смогла определить вот так сразу, какие чувства вызвало у неё такое известие. А она ещё так гордилась своей находчивостью!
        «Но зачем это ему?»
        В коридоре появилась тётя братьев Мяоконнин. В руке она несла довольно объёмную сумку вероятно с вещами для сестры. Хотя в такую влез, пожалуй, целый гардероб, включая сапоги и шубу.
        «Скоро всё узнаешь», - голос в голове Алисы быстро затихал и, наконец, исчез.
        Глава седьмая
        Небо совершенно отчистилось от облаков, и окрестные поля и леса заливало ярким солнечным светом. Однако на ферме семьи Мяоконнин атмосфера вовсе не соответствовала праздничному настроению природы за её стенами. Редкие любопытные лучики, которым удавалось пробиться сквозь щели в закрытых наглухо ставнях, не могли рассеять полумрак большого помещения с высоким потолком. И робкий сквозняк не в состоянии был развеять тяжёлую духоту столь густую, что казалось её можно черпать вёдрами. Под стать окружающей атмосфере было и настроение шестерых братьев укрывшихся здесь от всего мира наедине со своей бедой.
        Ферма располагалась на приличном удалении от Охотничьих Холмов. Поэтому именно здесь, а не в своём городском доме укрылись братья от любопытства соседей и прочих граждан, среди которых, разумеется, уже успела распространиться неприглядная история их вчерашнего позора. Земли, относящиеся к ферме, являлись частным владением семьи Мяоконнин, и войти на эту территорию без приглашения никто не мог под страхом суда. Но даже несмотря на это парни не только заперлись в амбаре, но и наглухо закрыли тяжёлыми дощатыми щитами все окна. Ибо они стыдились даже друг другу смотреть в глаза. А полумрак практически избавлял от визуального контакта.
        Они сидели тут с самого утра с унылыми лицами, время от времени перебрасываясь короткими фразами. То, что ещё вчера выглядело разумным решением, сегодня всеми осознавалось, как дурацкое наваждение. Многое бы они отдали за возможность повернуть время вспять хотя бы на одни сутки. Однако машина времени к их великому сожалению существовала только в фантастических романах.
        И всё же просто жизненно необходимо было найти выход из создавшегося положения. Не будь у их семьи столь обширного и прибыльного хозяйства, наверное, проще всего стало переехать в другое место подальше отсюда. Даже мать, пожалуй, согласилась бы. Но ферма подобно якорю удерживала их семейную лодку в этой гавани.
        Конечно, её можно продать. Но, во-первых, банкиры и прочие торговцы - народ ушлый и безжалостный не преминут воспользоваться их положением и предложат от силы половину реальной цены (если не треть). А терять нажитое собственным тяжким трудом никому не захочется. Во-вторых, на новом месте придётся начинать не просто с ноля, но с большого минуса. Тамошние производители мяса вряд ли обрадуются появлению конкурентов и добровольно поделятся долей рынка. А ничего иного кроме работы на ферме братья делать не умели.
        - Чёрт подери тебя, Саварру, - в сердцах произнёс средний из братьев. - Если бы тебя взяли в Команду ничего бы этого не случилось!
        - Если б ты, Вилхо, думал головой, а не другим местом, то не поддержал бы вчера затею с избиением Леона. Не о моём членстве в Команде ты думал тогда, но о своём членстве в Алисе! - парировал тот. - И в отличие от тебя я штаны не намочил, когда Леон заорал нечеловеческим голосом! Или скажешь - много пива?
        Вилхо дёрнулся было с места. Однако на этот раз благоразумие взяло верх. Саварру хоть и младше него, но физически крепче и ловчее в драке. Пришлось проглотить обиду. Тем более в словах младшего брата содержалась большая доля правды. Вилхо давно и безнадёжно был влюблён в девочку. И если б не Леон со своим древним ножом и членством в школьной Команде у него наверняка имелись все шансы добиться её для себя. Ведь его семья была богата, а сам он очень даже недурён собой.
        - Если бы, если бы, - проворчал старший Олли. - Что толку причитать об уже случившимся? Идея сама по себе была не плоха. Кто знал, что девчонка приведёт всю Команду, а Леон реально схватится за нож.
        Парень не стал лишний раз поминать всуе вмешательство духа самого Раймонда Высокого. Мало ли кому чего показалось. Просто Леон обезумел от страха перед расправой. Такое тоже случается - человек вдруг смелеет от сильного испуга.
        - Надо думать, как быть дальше.
        - В Команду мне теперь путь заказан, - вздохнул Саварру. - Формально в резерве может, и оставят, но никогда не возьмут в Игру.
        Это все и без слов младшего брата понимали. Имидж Команды состоит, в том числе из имиджа каждого её члена. А у Саварру он теперь такой, что на улице лишний раз не покажешься - все пальцами тыкать станут. Охотничьи Холмы городок небольшой. Все друг друга знают. И новости разлетаются мгновенно, с каждым пересказом обрастая всё новыми и новыми пикантными подробностями. Можно поспорить, уже завтра даже почтенные матроны будут краснеть, повествуя своим кумушкам о том, как именно поступил Леон с братьями, прежде чем тем удалось от него сбежать со спущенными штанами.
        - Про Команду забудь, - кивнул старший.
        - А школа? Не то, что одноклассники, мне первогодки прохода не дадут!
        Братья Мяоконнин всегда славились злопамятностью. Отступить перед силой любой из них мог. Но забыть - никогда. В этом плане Вилхо являлся истинным представителем своей семьи. Скорчив презрительную гримасу, он с жестокой насмешкой напомнил младшему брату:
        - Так ты же всем пообещал явиться после выборов в Команду в школу с ножом на поясе. Чуть ли не автографы направо и налево раздавал поклонникам и поклонницам. Мол, мужчина пришёл!
        - Брат, прекрати, - попросил Олли.
        Но того было не остановить. Слишком много накипело. Собственно даже не на Саварру накипело, но выход нашло именно в нападках на него. Тем более тот сам навлёк на себя гнев брата, опорочив его чувство к юной Алисе.
        - А вернёшься в класс побитой собакой. Без ножа и уважения! - Словно вбивая гвоздь в крышку гроба, закончил со злорадством в голосе Вилхо.
        Теперь уже рванулся Саварру. Но рука второго по старшинству Сакари остановила его, заставив сесть на место. Сакари редко участвовал в спорах братьев. Кроме того силой бог его наградил не меньше чем младшего. Поэтому парни считали его самым мудрым среди них, хотя он всегда шёл за большинством.
        На самом деле Сакари попросту стеснялся своего недостатка, проявлявшегося, едва стоило ему произнести хоть слово. Он заикался. Физически крепкому, но недалёкому парню, однако хватало ума не лезть в разговоры и делать непроницаемое лицо. «Помолчи - за умного сойдёшь». Это он хорошо усвоил. Но в итоге всегда поддерживал более сильную сторону. В результате чего выглядел ещё значительнее.
        - Рассорившись, мы только себе хуже сделаем, - резонно заметил Олли. - Мысли конструктивные есть у кого?
        Олли исполнилось уже двадцать восемь. Он работал на стройках. Выучиться на инженера у него не вышло, ибо, как и у всех братьев Мяоконнин к наукам способностей за ним замечено не было. Зато раздавать пинки и покрикивать он умел отлично. От того и преуспел в роли бригадира монтажников, коими трудились в основном ещё более безграмотные мигранты из пустынных южных земель.
        Так что старшему брату нынешний скандал почти ничем не грозил. И он по праву старшинства и минимума личного ущерба принял руководство на себя. Остальным братьям оставалось лишь согласиться постфактум.
        Ещё двое, как и Вилхо обмочившиеся вчера стыдливо молчали. В семье в отличие от последнего они вовсе не имели никакого веса. Пожалуй, их и родная мать замечала только тогда, когда рассчитывала необходимое для заказа в продуктовой лавке количество продуктов. Ножи им достались по возрасту. Однако вряд ли хоть один из них не только чистил и точил свой клинок, но даже сомнительно, что доставал его хоть раз из ножен. Примерно так же у этих братьев выходило с женщинами.
        Эти двое на семейных советах вообще никогда себя не проявляли. Тем не менее, по умолчанию их голоса также приплюсовывались к большинству. С точки зрения Олли это было не только милосердно, но и справедливо! В отрыве от родной семьи в жестоком мире эти убогие просто не выжили бы.
        И тут случилось небывалое. Подал голос Аатос - один из тех, кого привыкли не замечать рядом. Голос с непривычки говорить в принципе прозвучал едва слышно. Но в той тишине жужжащей лишь мухами установившейся в амбаре от безысходности и отсутствия идей его услышали все.
        - Надо просто убить девчонку. И нож потеряет свою силу.
        Старший из братьев улыбнулся. Его стратегия сработала. Именно к этому решению он и подводил своих родственников.
        - В смысле - убить? - Не понял Саварру. - Убить Алису?
        - По-моему не у тебя на неё виды.
        - Вы с ума сошли? - Пока ещё только удивился Вилхо.
        Снаружи донёсся шум мотора и скрежет шин. На площадку перед амбаром подъехала машина. Олли схватился за дробовик всё время дремавший у его правой ноги. Никто не мог без спросу заезжать на территорию фермы.
        Выходить навстречу никто из братьев не стал. На открытой местности в ярком освещении любой становился прекрасной мишенью. А тот, кто готов убивать, сам сильно боится смерти обычно.
        Однако тот, кто приехал не стал рыскать по всем постройкам и дому. Она знала, где искать своих сыновей.
        - Опусти ружьё, - посоветовала мать своему сыну. - Это я. Или хочешь прикончить собственную родительницу?
        Парни повскакивали со своих мест. Как большинство мальчиков росших без рано покинувшего этот мир отца, они боготворили мать. Если кто и мог ими управлять, так это могла быть только она.
        - Мама, мы волновались, - признался старший сын. - Ты не сказала нам, куда и зачем идёшь.
        - Не беспокойся, Олли, я лишь обсудила наши проблемы с Шаманом. Простительная слабость несчастной матери, чьи дети натворили дел. А мама вынуждена разгребать ваши дурацкие выходки.
        Все шестеро разом трагически вздохнули.
        - Прости, что не послушали тебя вчера, - покаянно произнёс Вилхо.
        Мать закрыла глаза и кивнула. Во всей истории не было и капли её вины. Но такова планида родительницы - всеми силами защищать своё потомство. И у женщины это зачастую получается лучше, нежели у мужчин. Просто в силу того, что редко кто ждёт рокового удара от представительницы слабого пола.
        - И до чего вы без меня договорились? - Спросила она сыновей.
        Наверное, парни переглянулись. Хотя в полумраке вряд ли возможно на расстоянии принять чей-то взгляд. Единого мнения между ними не случилось. Однако Олли взял на себя смелость высказаться за большинство.
        - Мама, - произнёс он, - такое оскорбление, какое нанесли нам, смывается только кровью. Мы бы и рады бросить и продать всё и уехать в дальние края. Но и там нас настигнет безжалостная молва. И там мы станем посмешищем. Ни одна девушка не захочет стать женой кого-либо из нас. И тебе не придётся нянчить внуков. Прости, мама, но мы боимся того, что надо сделать.
        Все молчали. Теперь братья ждали приговора своей матери. А он уже был готов. Готов давно.
        - Мне тоже не нравится то, что надо сделать, - сказала она. - Я говорила сегодня с вашим отцом.
        - Он же мёртв, - ужаснулся Олли.
        - Мне тоже пришлось на время умереть. И не перебивай меня. То, что мне назначено совсем меня не радует.
        Женщина всеми силами души оттягивала момент истины. Убить девочку придётся ей. Доверить экзекуцию сыновьям она не могла. Тем более что средний в неё влюблён. В Алису. Он может всё испортить. Кроме того за убийство придётся отвечать по закону. А он будет снисходителен к многодетной матери.
        Знал бы Вилхо, что заложила мать ради сохранения их жизней. Его и остальных братьев. Самое ценное в мире - свою душу!
        Она зажмурилась и снова увидела своего мужа там, на лавочке, в потустороннем мире. Он одобрительно кивал головой.
        - Я горжусь тобой, - произнёс призрак.
        Вилхо что-то такое почувствовал. Смертельные флюиды исходили от матери. Смертельные для Алисы. Если бы для Леона - он бы и бровью не повёл. Смерть соперника - торжество для его неприятеля. Но только не девочка. Станет ли бог милосерден к человеку, предавшему свою любовь? А предавшему мать?
        Мама Мяоконнин медленно прошла через гостиную к большому шкафу. Там запретные для детей хранились семейные реликвии. Среди них имелся и нож, приготовленный к посвящению младшего сына. Нож, которому теперь предстояло сыграть не самую лучшую в этом мире роль. Его должна была принять в своё тело молоденькая девочка.
        - Вот, что мы сделаем, - начала рассказывать свой план мама Мяоконнин.
        Никто не заметил, как Вилхо улизнул из амбара. Оставшиеся братья как зачарованные смотрели на мать и внимали ей.
        А Вилхо пересёк семейные владения в обратном направлении от города, дабы запутать следы, и затем долго шел, боясь вызвать такси. Так его могли остановить. Хотя его по любому могли остановить братья, если перестанут думать только о себе и поймут его тревогу. Мама! Как она могла? Хотя чего взять с женщины? Убить его девушку! Почему не Леона? От чего её?
        - Не поздно для прогулок?
        Патрульный автомобиль остановился немного впереди. Полицейские случались тут редко. И Вилхо принял их явление как знак.
        - Дом Леона знаешь? - Спросил он.
        - Теперь все знают, - усмехнулся страж закона. - Только ты идёшь не в ту сторону.
        Насмешку парень позволил себе пропустить мимо ушей.
        - Довези.
        Полицейская машина отнюдь не такси, чтобы вот так нагло требовать от неё услуг извоза. Однако возразить страж порядка не успел. Вилхо уже уселся рядом с ним. А нож у седьмого ребра добавил впечатления водителю о серьёзности намерений неожиданного пассажира.
        - Гони быстро!
        Всё казалось таким простым. Не станет мальчишки - вся история сойдёт на нет. И девочка достанется победителю. Только одно не учёл сегодня парень. Но об этом он вспомнит слишком поздно.
        - Ты в курсе, что случается за нападение на полицейского?
        Страж особо не боялся. И невооружённым глазом было видно, кому следует опасаться злобы этого мужчины. Он просто молча домчал его до дома Леона.
        - Может, передумаешь? - Спросил полицейский парня.
        - От чего бы?
        - С вождями лучше не связываться.
        - Он просто мальчишка с ножом.
        Полицейский лишь покачал головой. Он был старше. И историю вчерашнего дня воспринимал серьёзно. Если братья-охотники вернулись, то ему не стоит далеко отъезжать. А лучше сразу вызвать подмогу и скорую помощь. Медиков для раненного или убитого, и наряд чтобы арестовать убийцу.
        Вилхо недолго стучал в дверь семьи Леона. Открыл отец. Разумеется, он узнал посетителя. Но тот явился один, а напротив ворот виднелся капот патрульного автомобиля. Поэтому он открыл дверь шире и поинтересовался:
        - Желаешь войти?
        Конечно, Вилхо рассчитывал, что дверь ему откроет сам мальчишка. При неожиданной атаке никакой дух Раймонда не успеет прийти тому на помощь. И вот теперь дело неожиданно осложнялось.
        Изо всех сил стараясь не растратить решительность, с которой он взял в заложники офицера и стучал в дверь, Вилхо спросил:
        - Где твой сын?
        Папа Леона естественно видел, в каком состоянии находился нежданный гость. Что и не мудрено после вчерашних событий. Но то, что он не привёл своих братьев, и присутствие полиции успокаивало. И наводило на мысль, что среднего Мяоконнина направили к его сыну кем-то вроде парламентёра.
        - Думаю, он сейчас в школе, - пожал плечами отец мальчика. - Но можешь войти и обождать его у нас. Я угощу тебя холодным пивом.
        В этот момент послышалось, быстро приближающееся завывание полицейских серен.
        Вилхо мог войти в дом, и скорее всего патрульные, задав пару вопросов хозяину дома, убрались восвояси. А он бы остался ждать. Однако его решимость и так таяла с каждой минутой. А прождать можно и час и два. Кроме того, его собственная семья в это самое время возможно уже приступила к выполнению своего дьявольского плана против его возлюбленной. Если девочку убьют, то смерть Леона ничего для самого Вилхо уже не решит. Станет лишь бесполезным преступлением.
        Он быстро принял решение. Если Леон в школе, то и Алиса наверняка там. Ему тоже надо туда. А на месте станет видно. Но на разговоры с полицейскими времени терять было никак нельзя.
        - Я зайду позже, - бросил он хозяину дома.
        А сам рванулся через сад, располагавшийся с обратной стороны строения, лихо перескочил довольно высокий забор и оказался на параллельной улице. Пока патрули сюда вырулят, его уже и след простынет.
        Стражи порядка расспросят отца Леона об их разговоре и сообразят, конечно, куда направляется беглец. Это отнимет у них какое-то время. Вилхо отлично знает город. Полицейские, разумеется, тоже. Но им придётся добираться до цели запутанными узкими извилистыми улочками устроенного на холмах древнего поселения. А Вилхо побежит по прямой через дворы и сады, перепрыгивая ручьи и канавы. Он доберётся до школы раньше. Да и для того, что он задумал - много времени не надо. Стражи порядка прибудут с опозданием.
        Глава восьмая
        Школьная Команда, как обычно, собралась в спортивном зале. Не было только Алисы. После того, как ребята отвезли дедушку Леона от шамана обратно в пансионат, она по просьбе старика осталась ненадолго с ним.
        Председательствовал Капитан. После памятной всем попытки передать права на руководство Командой потомку Вождя и отказе Леона вопрос о первенстве больше не поднимался. Никаких косых взглядов, никаких повторных предложений. Новые игроки знали, а старые уже давно привыкли, что Команда - единый организм. Возникла дилемма - её решили. Больше возвращаться к этому не имело смысла. Причём такой подход никак не отменял общего понимания, как усилило их присутствие потомка легендарного Вождя с ножом - артефактом.
        Не далее как вчера вечером всем им представилась возможность наблюдать действие этой реликвии. Алиса вела их на помощь другу. А спасать потребовалось самих братьев Мяоконнин.
        - Лирику в сторону, - произнёс Капитан. - Но теперь нам предстоит решить (и быстро решить), как поступить с Саварру? В плане его членства в резерве Команды.
        - А в чём проблема? - спросил кто-то из игроков.
        - В том, что с одной стороны в случае непредвиденных обстоятельств Саварру явился бы лучшим вариантом замены выбывшего игрока…
        Капитану не дал закончить один из старых членов Команды.
        - Но он сам попытался создать эти «непредвиденные обстоятельства»!
        - Такое случалось и раньше, - парировал Капитан, - и только добавляло интереса к Игре у болельщиков и спонсоров.
        - Но как бы мы могли доверять тому, кто может так подло напасть из-за угла большими силами на одного?
        Капитану пришлось с этим согласиться.
        - Да. Все прежние случаи являлись поединками один-на-один. Парни между собой выясняли, кто более достоин.
        - А что «с другой стороны»? - спросил кто-то.
        - А с другой стороны постыдное бегство Саварру и братьев, да ещё со столь пикантными подробностями…
        Капитана опять перебили. Это считалось нормальным. До Игры все они были равны между собой, невзирая на возраст и срок членства в Команде.
        - К чему такие возвышенные слова? Они просто обоссались! Причём в прямом смысле и виде! Шестеро здоровенных мужиков!
        Раздались презрительные смешки. Каждый вспомнил картину убегающих в промоченных брюках братьев. Один лишь Леон оставался предельно серьёзным. Он-то понимал лучше всех, от кого те бежали. Да и помнил, как сама Команда в полном составе подала назад при появлении Раймонда Высокого.
        Подняв руку, Капитан прекратил смех.
        - Но мы не можем игнорировать и имидж школьной Команды, в которой (пусть и в резерве) останется такой игрок, - сказал он.
        - Что-то я не пойму, - пожал плечами прямолинейный как автобан Вахтанг, - так ты за парня, или против? К чему все эти: «С одной стороны, с другой стороны»? Ты сам-то чего хочешь? Скажи уже.
        - А твоё мнение? - поинтересовался свеже принятый Эбель.
        На губах волосатого Вахтанга появилась нехорошая улыбка. Нет, он никому здесь не угрожал. Просто привычка. Или кровная память диких предков.
        - Слушай, дорогой! Они хотели… Он хотел убрать с дороги Леона. Уважаю! Кто знает, как бы поступил в такой ситуации я?
        Парень улыбнулся совсем уж плотоядно. Причём в сторону того, о ком говорил. Но наткнулся на совершенно бесстрастный взгляд и нож, слегка выдвинутый из ножен.
        - Но я бы не позвал братьев, - отведя взгляд в сторону, продолжил парень, - тем более что у меня их нет! - он хохотнул. - И если б моя затея не удалась, - вновь короткий взгляд в сторону потомка Вождя, - я бы ушёл из города, не в силах терпеть позор!
        - А если он не уйдёт? - робко спросил кто-то.
        - Да, у них же ферма, бизнес, - кивнул Эбель.
        Капитан сделал несчастное лицо.
        - Речь не об уходе или оставании! Речь о Команде! - вздохнул их лидер. - Я хочу ваше мнение услышать! Мы здесь сейчас все равны. И вопрос серьёзный. Саварру прошёл все испытания. Его прилюдно избрали в резерв. Я избрал, по большому счёту. От этого мне труднее, чем вам всем. Но решать должны все.
        Почти все опустили глаза. Кроме двоих. Капитана и Леона.
        - А ты сам-то что думаешь? - спросил Капитан мальчишку.
        Парень ждал этого вопроса и долго думал над ответом. Видимо от того и ответил быстро и без трагических пауз
        - Саварру проявил трусость, привлекая к нападению на меня своих старших братьев. Это первое. И значит - он трус! А Команде нужен трус? - он взглянул на Вахтанга.
        Тот словно почувствовав жгущий взгляд, поднял голову, и заглянул в глаза Вождя.
        - Нет, - ответил он, словно находился под гипнозом этого взгляда. - Нам не нужен трус. Но что второе?
        - Они хотели забрать Алису! А это моё единственное слабое место, - признался Леон. - От того я и притянул её в Клинок Команды. Один я не смогу её защитить.
        Все заговорили разом, на все лады, убеждая парня в безопасности девочки. Да и какие там Мяоконнин, или прочие хулиганы могут даже в страшном сне покуситься на члена школьной Команды? Им же не жить потом. Это любой школьник с первого класса усваивает! Да и ни одного подобного случая из веку не случалось. Член Команды лицо прикосновенное только во время Игр. Да и то только Игроками противоположной стороны.
        Поток причитаний по праву главенства прервал Капитан, как и положено прирождённому и испытанному в боях лидеру.
        - Вопрос, таким образом, закрыт, - без каких-то особых эмоций произнёс он. - Саварру Мяоконнин исключается из резерва школьной Команды без права даже в случае предусмотренными правилами попасть в её основной состав.
        - Вот эта оговорочка про «даже в случае предусмотренные правилами» мне особенно нравится, - повёл густыми бровями Вахтанг.
        - От чего так? - удивился кто-то, но не Капитан.
        - А чего не понятного? Наш лидер не на юридический факультет университета случаем собирается?
        - Проблемы?
        - С этим? Никаких.
        - Тогда что не устраивает?
        Капитан проявлял сдержанность. Всё-таки Вахтанг только вчера стал членом Команды. Нрав необузданный. Собственно, за который он его и принял. Оставалось только сделать так, чтобы этот нрав был направлен извне и исключительно по приказу. Трудно. Но старому закалённому Капитану и не такое приходилось преодолевать.
        - Меня всё устраивает, - более спокойно подтвердил Вахтанг. - Я против предателя. Но ты оставляешь ему лазейку!
        - Какую?
        - «Предусмотренную правилами».
        - Честно не понял, - вынужден был признаться Капитан команды.
        Теперь дошло и до Леона. До него бы дошло чуть раньше, если б он всё время не думал об Алисе. Такова жизнь и любовь. Прочие мысли просто отрицаются. Кто из нас этого не знает? Вот только порой промедление опасно.
        - А если он станет действовать не предусмотренно»? - пояснил Вахтанг.
        Кто-бы мог заподозрить в этом боевом комке шерсти такой чистый разум? Урок нам всем. Не каждая гора мышц тупа, как пробка. И не каждый дрищь является супер-хаккером
        Минуту парни переваривали информацию. Тут реально присутствовали лучшие бойцы, но не лучшие мыслители. Но кое-что кое-кто из них заметил.
        - Капитан, здесь вся Команда? - поинтересовался он.
        Мог бы и сразу всё сказать.
        - Да, - подтвердил Капитан, заметив Леона. - С ним вся.
        - А где Алиса?
        Все взоры обратились к Леону.
        - Постой, вы же вместе были.
        Капитан словно только что прозрел. Хотя скорее он просто ещё не успел привыкнуть к членству в Команде девушки. А когда кого-то не ожидаешь видеть среди собравшихся, то мозг не реагирует на его отсутствие.
        - Дед попросил её задержаться с ним, - пожал плечами Леон. - Старик любит с ней посекретничать. Ему одиноко в пансионате. А её общество ему приятно. Я бы тоже с ними остался, но надо было спешить на собрание.
        - Вообще-то, Алиса теперь тоже член Команды! - назидательно произнёс Капитан. - Забота о старшем поколении - это хорошо. Но теперь у неё есть и важные обязанности.
        - Она не собиралась оставаться там надолго, - извинительным тоном произнёс парень.
        Для них обоих их новое положение было ещё пока непривычным. Разумеется, они знали о строгой дисциплине в Команде, без которой не возможна ни полноценная подготовка, ни результативная Игра. Но знать это одно, а сделать её частью себя - совсем иное. Для этого требуется время.
        - Думаю, она вот-вот появится, - добавил он виноватым голосом.
        На самом деле Леон забеспокоился. Пока не вспоминали его подругу, как нового игрока Команды, он оставался уверенным, что Алиса по старой привычке сидит с его дедом на веранде и слушает его бесконечные рассказы про старые времена. Алиса всегда увлекалась историей, а старому охотнику нравилось предаваться воспоминаниям молодости. В них он переносился из инвалидного кресла в те годы, когда его сильные ноги крепко держали могучее тело и ещё не спалённые артритом пальцы надёжно сжимали рукоять большого охотничьего ножа с широким стальным клинком. Однако теперь он подумал, что ей действительно давно бы пора появиться.
        От школы, в спортивном зале которой традиционно проходили собрания и тренировки школьной Команды, до пансионата совсем не далеко. Надо лишь пройти пару городских кварталов и дальше по краю поля вдоль опушки леса не более километра. Если поторопиться (а девушка всегда предпочитала передвигаться по возможности бегом или быстрым шагом), то весь путь не займёт и десяти минут. Допустим даже, она решила не перелезать по привычке школьный забор (не маленькая уже), а обошла вокруг до ворот. Это ещё пара минут. Всё равно выходило, что ей давно пора быть здесь. Разве что старик задержал. Хотя он и сам когда-то являлся игроком и значит, не мог не понимать, куда она спешит.
        Тем временем волнение Леона передалось и Капитану.
        - Иван, Стив, - обратился он к двум игрокам из старой гвардии, - идите Алисе на встречу. Один напрямую через школьный забор, второй через ворота.
        Оба названных парня без лишних слов вскочили на ноги и бегом бросились к выходу из спортивного зала. Ещё слишком свежа в памяти была вчерашняя выходка братьев Мяоконнин. Да и намерение среднего из них - Вилхо сделать девушку своей насильно могли не остыть после поражения накануне.
        Едва Иван со Стивом покинули зал, как через распахнутые двери донеслись отдалённые крики. Кричало сразу несколько человек и мужчин и женщин. Слов было не разобрать. Но один из голосов Леон никогда бы не с чьим другим не спутал - это был голос его подруги.
        Теперь уже без всякого приказа на ноги повскакивала вся Команда. Взбешённый Вахтанг буквально выл:
        - Вот вам и «не предусмотренное»!
        Леон не имел времени на выражение эмоций. В крике Алисы он почувствовал боль и страх. Не понятно как, но он первым очутился на школьном дворе, хотя в Команде имелись игроки и более скоростные. Его словно вытянуло ветром сквозь двери спортивного зала наружу. Туда где так нуждалась в помощи его подруга.
        Но он успел лишь подхватить на руки окровавленную Алису, краем глаза заметив несколько фигур выбежавших за ворота и запрыгнувших в автомобиль. Видел он их только со спины, да и одежду те использовали намерено безразмерную. Однако никаких сомнений по поводу личности скрывшихся Леон не испытывал.
        Рядом на земле под градом ударов корчился ещё кто-то. Иван и Стив не жалея ног до смерти избивали теперь уже почти переставшего реагировать человека. С большим трудом Леон узнал в этом бесформенном куске плоти Вилхо Мяоконнина.
        - Немедленно прекратить! - заорал подоспевший Капитан.
        - Но он зарезал Алису! - выдавил из себя один из истязателей.
        Однако избиение прекратилось.
        Леону сейчас было не до состояния Вилхо. И всё же он успел заметить, как тот всё ещё шевелился в луже крови и рвотных масс. Значит пока оставался жив. Правда у Команды, как и у любого жителя города, оставалось законное право его линчевать без суда, ввиду очевидности совершённого им преступления.
        Он полностью переключился на свою подругу. Никто не стал ему мешать, признавая, таким образом, его право на эту девушку. Капитан только шёпотом отправил одного из игроков за врачом. Не для избитого до полусмерти Мяоконнина разумеется.
        Алиса была без сознания, но, вне всякого сомнения, жива. Её одежда оказалась вся испачкана кровью. Однако Леон, буквально сантиметр за сантиметром обследовав всё её тело (абсолютно в эти минуты, не думая ни о чём ином), к своему немалому удивлению обнаружил только разбитые губы, пару не очень глубоких порезов на руках и один столь же неопасный на бедре. А кажущееся обилие крови объяснялось, вероятно, тем, что девушка отчаянно боролась. На левой руке в районе плеча оказалась повреждённой вена. Вот кровью из неё и была испачкана в процессе схватки вся одежда.
        Полицию никто не вызывал. Но она появилась сама да в таком количестве, будто предчувствовала кризисную ситуацию на школьном дворе заранее. Следом подоспел и врач. Посмотрел на кровавое месиво, оставшееся от Вилхо, покачал сокрушённо головой и присел на корточки рядом с Леоном продолжавшим сжимать в объятьях девушку. После минуты уговоров и увещеваний её у него всё же удалось забрать.
        - Прости, - едва не плача произнёс Леон. Я был идиотом, оставив тебя одну. - Я же знал, что Вилхо отомстит. Но думал - он станет мстить мне!
        - Это не он, - вдруг разжав окровавленные губы, произнесла Алиса.
        Парень опешил.
        - Как не он?
        Девочка отрицательно покачала головой.
        - Он спас меня. Иначе бы она меня убила.
        Леон невольно посмотрел на переставшего подавать к тому времени признаки жизни Вилхо. Тот мешком изломанных костей и отбитого мяса лежал рядом.
        - Кто она? - Не понял он.
        Парень решил, что его подруга бредит. Ведь Мяоконнинов шесть братьев. Никаких девушек там нет.
        - Ты хотела сказать: «они»?
        Тут уже возмутился доктор:
        - Молодой человек, давайте обождём с вопросами!
        Взглянув на нож на поясе у Леона, он более миролюбиво добавил:
        - При всём уважении. Девушка испытала шок и обморок. Будь те же милосердны!
        - Это его невеста! - встрял Вахтанг.
        Но надо признать произнёс он это так весомо, что проняло даже полицейских. Вахтанг вообще умел быть убедительным. И теперь его слова прозвучали как: «Она принадлежит ему. И его право решать, когда её спрашивать. А не ваше». Может и не совсем так, но доктор больше не возражал. Он подозвал санитаров с носилками к Алисе и со вздохом скорби перешёл к осмотру Вилхо.
        - Это не он меня, - снова прошептала девушка, когда Леон наклонился поцеловать её, уложенную на носилки. - Это она.
        - Кто?
        - Мама Мяоконнин.
        Леон не поверил своим ушам. Хотя, если вспомнить, одна из удирающих фигур точно не могла быть мужской, невзирая на свободные одежды.
        - Но почему ты? Она должна мстить мне тогда!
        Разбитые губы девушки с трудом растянулись в лёгкой улыбке. Но в сочетании с выражением глаз и положением бровей стало понятно, она сожалеет о непроходимой тупости своего друга.
        - Нож! - произнесла она. - Пока меня не было… ну… здесь. Приходил Ратмир.
        - К тебе? - удивился Леон.
        - Ревнуешь? - усмехнулась, было, Алиса, но тут же застонала. - Ко мне. Похоже, братья-охотники поделили нас между собой. Тебе, как воину - свирепый Раймонд Высокий. Не ведающий страха и жалости к врагам. А мне - умеренный и рассудительный Ратмир Благородный. Лучшая часть их общей души.
        - Ты помолчи сейчас, - попросил Леон. - Расскажешь потом. И про нож. И про то, зачем это матери братьев. Сейчас только ты!
        Не впервые, но очень редко парню доводилось видеть, как его подруга из мягкой глины внезапно превращается в камень. И этот камень лишь твердел от попыток его пробить. Или это была сталь, твердеющая, под ударами молота? И чем сильнее удары, тем она только становится твёрже.
        - Сейчас Вилхо! - ей трудно было повысить голос, но интонацию Леон вполне ощутил. - Он защитил меня! Бросился под нож матери! Она бы убила меня, если бы он не вмешался. Спасите его! Он не виноват!
        Леон опустил голову.
        - Что? - потребовала ответа девушка.
        А что он мог сказать? Парня застали над её окровавленным телом. По всем законам его могли линчевать и линчевали. Хотя ошибки случаются во всяком правосудие.
        - Он умер.
        - Нет!
        Из глаз Алисы потекли слёзы. Леон смотрел на это с нескрываемым удивлением и ревностью. Он всегда думал, что лишь он или её родные удостоятся таких слёз в случае смерти. Но никак не презренный Вилхо Мяоконнин. Она вообще помнит, что тот собирался ещё вчера с ней сделать? Как хотел поступить? Да заодно это Леон убил бы его сам! Сам! Без помощи духа Раймонда Высокого!
        Ох, эти женщины. Ну, заступился он за неё. Не дал матери убить ту, на которую имел совсем другие планы. Вот и всё! А если бы мать с братьями не приехали? Он бы забрал Алису. Парень крепкий. Был. И поминай, как звали. А через неделю бы зарёванная девушка стояла бы под венцом с Вилхо. До этого он бы её всю неделю насиловал. А мама Мяоконнин рассказывала бы ей про прелести богатой жизни в семье мясников. И этого человека она оплакивает! Вот же женщины!
        - Он жив, - удивлённо прозвучал голос доктора. - Надо же. Почти все кости переломаны, внутренние органы отбиты в котлету, кровопотеря. А жив.
        - Что? - оторванный от своих мыслей не расслышал полностью Леон.
        - Да жив этот парень, - повторил один из полицейских. - И ему повезло, наверное. И вам всем повезло. Дело против Школьной Команды никому не нужно.
        - Офицер, - перешёл на официальный тон Капитан. - Мы имели полное право согласно закону линчевать подонка за нападение на игрока Команды. Это право древнее самого суда. Так что оставьте при себе своё мнение!
        Полицейский несколько смутился под таким напором.
        - А я-то что? Просто говорит доктор, что жив парень. Значит, судить станем без ваших линчевательных методов.
        - Носилки сюда срочно! - кричал врач.
        Вахтанг посмотрел на Капитана.
        - Давай я избавлю медицинский персонал от переработки сегодня по поводу этой твари? - предложил он. - Ему даже больно не будет.
        Подбежали санитары с носилками и принялись буквально частями укладывать на них тело недавно так лихо прыгавшего через заборы среднего брата Мяоконнин. Даже их видавших виды мутило от содеянного всего за несколько минут двумя штатными силовиками Команды. Капитан знал, кого посылать на перехват. И если б только они чуть раньше рванули. Кто знает не лежала бы теперь на носилках вся семейка мясо промышленников? В таком же отбитом до состояния антрекота виде.
        Игра была контактным видом (если можно так сказать) спорта. Пока одна часть Команды выполняла задачу, другая её прикрывала. Но и в обратную сторону всё действовало ровно также. Силовики бились с силовиками, стараясь не допустить контакта с основной группой. Если же прорыв всё же случался (а без этого редко обходилось в битве равных по силе), закрывать прорыв отправляли «правую» или «левую руку». Однако в этом случае два силовика оказались против одного крепкого, но неподготовленного парня. Вот только сместить акценты они не могли. Били несчастного Вилхо как на Игре.
        Вахтанг подошёл к носилкам.
        - Так я ему помогу?
        До откровения Алисы про заступничество среднего брата Мяоконнин спасшее ей жизнь только что, Леон и ухом бы не повёл. Полицейские тоже явно умыли руки. Им связываться с городской школьной Командой было не просто некстати, а совершенно некстати. Хотя полиция и подчинялась не городу, а округу, жили простые стражи порядка именно на Охотничьих Холмах. И их дети учились в этой школе. И тоже мечтали попасть в Команду. А Мяоконнины после нападения на Леона и Алису и вовсе должны бы радоваться, если их не привлекут к ответу.
        Но именно теперь Леон осознал: одно слово и тот, кто спас его Алису умрёт окончательно от руки Вахтанга не знающего пощады. Как рука Раймонда Высокого не знала снисхождения к врагам. Кроме одного… Эта мысль вдруг всплыла сама собой так неожиданно. Кого одного? Кого не тронул Раймонд Высокий? И почему мысль воткнулась в мозг именно сейчас? И не просто сейчас, а в мгновение, когда уже язык готов был совершить непоправимое движение.
        Череда колебаний и движений.
        Ты думаешь. И тараканчики в твоей голове называемые нейронами начинают шевелить лапками, вырабатывая колебания электрического тока. Ток бежит к другим совсем безмозглым тараканчикам в языке. Тем глупым лишь бы повторять то, что придёт с электрическим сигналом от Центра. Но Центр в смятении. Реакции там меняются со скоростью света. Но язык - простая мышца. Он не может сокращаться с такой скоростью, как бы некоторым этого не хотелось. И от того наша первая высказанная языком мысль чаще всего самая искренняя. Хотя и редко правильная.
        - Не тронь его, - прозвучало не громко.
        - Леон, - Капитан положил руку ему на плечо.
        - Ты что, с ума сошёл? - возмутился вспыльчивый Вахтанг.
        Воспользовавшись замешательством, санитары по безмолвному знаку врача быстро утащили носилки с раненными прочь. Пускай эти сумасшедшие дети разбираются между собой сами. Хотя вполне вероятно помощь медиков им потребуется вновь.
        - Твою девочку порезали! - пошёл в атаку волосатый воспитанник шамана. - А ты мне говоришь не трогать его? Редкий случай выпал реально потрогать! Понимаешь?
        - За что именно желаешь трогать мальчиков, Вахтанг? Могу посодействовать.
        Леон знал, как именно парень отреагирует. И знал, как придётся отреагировать ему. Он до последнего убеждал себя, что это лишь в воспитательных целях.
        И Вахтанг кинулся на Леона.
        Но слишком долга человеческая реакция.
        Он кинулся на Леона, а попал в руки Раймонда Высокого. Великого Охотника - безжалостного и беспощадного. Того, который сдирает кожу со спин своих пленников дабы укрыть колени своей матери от холода. Того, который сам ляжет у её ног, лишь бы ступни её не мёрзли. Того, кто воскрес через нож! Вахтанг повис на вытянутой руке мальчишки, словно на раздвоенной ветке. Его руки и ноги обвисли.
        Нет. Своих союзников Великий Охотник не убивает, но вознаграждает. Долей добычи. Рабами и рабынями. Пусть союзник остаётся благодарным. Ибо не сытый и неудовлетворённый друг становится легко врагом. А этого допускать никак нельзя. И волосатый человек получит всё, что причитается всем друзьям и союзникам. Но пусть сначала научится подчиняться вождю и слушать его решающее слово!
        - Не троньте Вилхо, - уже спокойным голосом произнёс Леон.
        Спокойным. Это да. Вся Команда ещё пару часов отходила в ближайшем баре от нового явления Раймонда Высокого. Только Вахтанг оставался как всегда трезвым. Болезненно трезвым. Почти раздавленное горло не пропускало сквозь свою опухлость даже пиво.
        Глава девятая
        Солнце почти село, но огней на ферме не зажигали. Ждали с минуты на минуту появления полиции. Однако те всё не ехали. И это было тягостно непонятно.
        Настроение у братьев случилось хуже некуда.
        Идея матери убить Алису ни одному из них изначально не нравилась. Но противиться воле родительницы они не могли. Тем более, мать брала этот грех на себя.
        Зачем ей это? А тем более обязательно ножом, предназначенным для посвящения в мужчины младшего брата.
        Олли уже начинал подозревать маму в прогрессирующем психическом недуге. Симптомы налицо. Зацикленность на девочке. Нож этот чёртов. Идея с убийством. Но братья продолжали подобно неоперившимся птенцам смотреть ей в рот. Только поэтому он согласился сесть за руль машины и отвезти их всех к школе.
        Он заметил, что исчез Вилхо. Но не мог осуждать его. Парень действительно был влюблён. А семья ехала убивать владычицу его сердца. Понятно его нежелание присутствовать при экзекуции. Было понятно, но не понято! И это особенно бередило душу старшего сына. Старшего, и значит ответственного за всех.
        Они легко выследили девчонку. Мама предсказала верно, после звонка своей сестры из пансионата. Та сообщила, что девочка осталась с дедом Леона, когда сам он ушёл. И значит, возвращаться станет одна. Да и долго засиживаться она не сможет, ибо в пансионате свой распорядок. И сигнал тоже дала сестра, что Алиса вышла. На машине преодолеть расстояние от фермы до пансионата либо школы - дело нескольких минут. Расстояния на Охотничьих Холмах не велики.
        А Алиса, ничего не подозревая, шла краем поля в сторону школы. Ей дали дойти. Ибо догонять её посреди открытого пространства могло оказаться бесполезным. Девочка юркнула бы в лес и ищи её там.
        Они остановили её уже в школьном дворе.
        Алиса ещё недавно приносила вещи маме Мяоконнин и потому совсем не испугалась встречи. Она улыбнулась. Такая открытая улыбка встречается только у невинных девочек. И братья замялись. От чего мать лишь рассвирепела. Ударила Алису кулаком в лицо, разбив губы. И выхватила нож.
        Олли теперь понимал, что они зря списали своего среднего брата со счетов в этой битве. Надо было догадаться, что он вмешается. Причём не на стороне семьи. Он же был влюблён в девочку!
        Вилхо вырос, словно из-под земли и почти успел перехватить руку матери. Почти. Но та сумела несколько раз ранить Алису. Скованная объятьями сына она не смогла нанести глубоких ран девочке. И как не старалась мама не могла стряхнуть с себя Вилхо. Отчаянье придало юноше сил. И он словно стальным обручем сжимал мать своими руками. А остальные братья только в ужасе смотрели на эту схватку, не оказывая помощь ни одной из сторон.
        Кричали все.
        - За что? - кричала Алиса.
        - Умри! - кричала мать.
        - Не трогай её! - кричал Вилхо.
        И тут из школы выбежали двое. Они понеслись на братьев с неразборчивой свирепостью боевых ракет. (Которыми, по сути, и являлись). Противостоять двум силовикам из Команды? На такое мало кто был бы способен. И мама снова поняла это первой. Тем более нож, предназначенный её младшему сыну, всё-таки успел вкусить крови жертвы. Хоть та и осталась живой.
        - В машину! - приказала она своим остолбеневшим детям.
        Ей потребовалось повторить приказ трижды, прежде чем сыновья послушались. И лишь Вилхо продолжал своим телом защищать любимую девушку. Видимо он боялся, что мать напоследок ещё раз ударит её ножом.
        Но Иван со Стивом расценили это иначе. При виде окровавленной девушки и сжимавшего её в своих объятиях парня их глаза налились кровью. Ведь Алиса теперь являлась игроком Команды. Они не стали догонять убегавших. Зачем, когда главный обидчик находился прямо перед ними? Остальных можно достать позже. Им всё равно никуда не уйти.
        Даже б если Вилхо хотел, он не смог сопротивляться. Первые же пара ударов оглушил его. А дальше началось избиение. И били не с целью просто проучить. Среднего Мяоконнина конкретно убивали.
        Но остальные члены семьи этого уже не видели. Они успели удрать на автомобиле. И через несколько минут прибыли на ферму, ибо в свой городской дом возвращаться не решились. Осаду он бы не выдержал. На своей земле у них было гораздо больше шансов выдержать неминуемое, как им казалось, ответное нападение.
        Здесь не считая добротного дома, имелось множество различных хозяйственных построек вполне пригодных для обороны. Давно очищенные от леса окрестности хорошо просматривались. Да и оружия с боеприпасами хватило бы на долгую осаду. Кроме всего прочего на своей частной земле семья по древней традиции имела приоритетное право перед окружным законом. Даже полиция не посмеет сюда сунуться, а останется ждать за оградой пока Мяоконнины сами не выйдут. Однако вовсе не полиции им теперь приходилось опасаться.
        - Какого чёрта, мама? - резонно поинтересовался старший сын, когда все приготовления к возможному нападению оказались завершены. - Теперь против нас окажется весь город!
        - Это не важно, - ответила она.
        Женщина рассматривала окровавленный нож, и ей впервые за последние дни стало вдруг очень спокойно. Она верила, что теперь её сыновей защищает дух, не уступающий по силе Раймонду Высокому. Ведь ей не приснилось то путешествие в мир мёртвых. Она действительно видела усопшего мужа и говорила с Королём Медведей. И теперь путь для последнего в мир живых оказался открыт.
        - Как это может быть не важно? - не понял Олли. - А Вилхо? Мы же бросили его там!
        - Он предал семью. Пусть сам выкручивается.
        - Да что ты такое говоришь?
        - Я защищаю вас! - рявкнула женщина. - Ты даже не понимаешь, какие силы теперь вступили в игру! Если бы не я - как минимум половина нашей семьи погибнет!
        Сыновья смотрели на мать так, словно видели её впервые. Как будто сейчас с ними говорила не она, а кто-то другой. Кто-то полный ненависти и злобы. И это совсем не походило на их прежнюю любящую маму. По крайней мере, та мама никогда бы не сказала так про Вилхо - своего среднего сына.
        - И как нам жить дальше? - робко спросил Аатос, уже второй раз за сегодня удивив всех тем, что решился подать голос.
        - Он прав, - кивнул Олли. - На Охотничьих Холмах нам места нет больше. Даже появиться в городе опасно. Либо на Команду нарвёмся, либо полиция арестует.
        - И сдаст Команде, - горько усмехнулся Саварру.
        - А ты бы помолчал, - посоветовал кто-то из братьев. - Из-за тебя всё и началось.
        - Кто это сказал? - тут же поднялся во весь рост бывший резервист Школьной Команды.
        - Я сказал, - со зловещим спокойствием в голосе отозвался Сакари.
        И это стало ещё одной неожиданностью. Тот, кто считался самым умным из братьев, ибо чаще всего молчал, вдруг выступил. Да ещё с обвинением. Явно нечто неладное творилось в семье после покушения на Алису. Теперь это чувствовали уже все.
        - И что?
        У Саварру хватило ума промолчать. Хотя ему вполне хватило бы сил засунуть слова брата обратно в его рот. Вот только и он всем телом ощущал приближение чего-то неизбежного и неумолимого. Это нечто проявлялось во всём. В неожиданной наглости брата. В непривычно искажённом лице матери. Даже в темноте комнаты, где они собрались, хотя на улице ещё вовсю светило солнце. Мрак сгущался над ним. И только ли над ним одним?
        Олли, возможно, как самый старший из братьев, тоже проникся этой странной атмосферой. Нет. Никакой угрозы он не чувствовал. Даже со стороны Школьной Команды. Разве что угрызение совести за брошенного брата. Хотя и это не столь сильно могло беспокоить его. В конце концов, Вилхо действительно пошёл против воли матери.
        Стоп. Олли поймал в себе чужие мысли. Сам бы он ни за что не помог бы убийству невинной девочки. Даже под влиянием матери. Тогда под чьим влиянием они это совершили? И ради кого?
        - Нам придётся уйти, - с трудом превозмогая внутреннее сопротивление, произнёс он тихо. - И решать надо немедленно.
        - А ферма? - спросил кто-то из братьев.
        - Ферму никто не тронет. Да и работников увольнять, причины нет. Без нас они сами прекрасно справятся.
        - А куда?
        - Туда, где ненавидят охотников, - сам не веря тому, что говорит, произнёс Олли. - В соседний город Медвежий Угол.
        Воцарилась тишина. И только мама Мяоконнин странно улыбалась, сжимая в руках нож со следами крови Алисы. Она выполнила условие Короля Медведей. Оставалось лишь законно передать этот нож Саварру.
        - Чего вас так удивило? - взорвался Олли глядя на обалдевшие физиономии младших братьев. - Наша ферма стоит на условной границе между городами.
        - Значит, нам выбирать город, - поддержала его мать.
        - И школу, - как бы, между прочим, произнёс Сакари.
        - И Команду! Медведи встречаются в Игре с Охотниками. Думаю, что они не откажутся от силовика отвергнутого их соперниками, - как-то непривычно улыбнулась мама Мяоконнин. - Тогда и нож обретёт своего хозяина.
        Или хозяин обретёт волю владельца ножа, от чего-то подумалось Олли. Как состоявшийся мужчина, он менее оказался подвластен влиянию сил, опутавших всю его семью. И что тогда? Духи станут сражаться, используя тела живущих?
        Однако, если с Леоном всё понятно, ибо он прямой наследник Раймонда Высокого. То при чём тут семья животноводов и мясников Мяоконнин? Их-то, зачем втравили в эту распрю?
        Хотя если подумать. Если очень подумать. То возможно всё дело в любви? Вилхо и Леона к Алисе, а девочка… Она любит кого-то кроме старика - деда своего приятеля?
        Тот ей, понятно, не пара. Но кто знает, о чём думают женщины, тот владеет миром! Может она специально стравливает своего друга с Саварру? Вот узнать бы зачем?
        - Вы так говорите, - осторожно, подчиняясь своей последней мысли, проговорил Олли, - как будто нас уже приняли в городе Медведей. Очень вероятно им не захочется терять хорошие отношения с Охотничьими Холмами. Тогда нас просто выдадут. По мне, так надо подождать. Прощупать полицию. Может быть.
        - Зачем? - удивилась мать.
        Олли пожал плечами.
        - Может, они оба живы?
        - И что тогда?
        Старшего из братьев пронзило ощущение того, что разговор идёт не с его матерью. Она даже не заикнулась про несчастного Вилхо снова.
        - Тогда, - преодолевая страх перед существом, завладевшим телом и головой его матери, высказался Олли, - вряд ли полиция или Команда станут предъявлять нам претензии.
        - Команда, во всяком случае, станет!
        Это точно не моя мама, понял Олли.
        Это зло желает битвы, и на меньшее несогласно.
        Ему и самому тяжелело под взглядом её.
        - Мама, ты же погубишь всех нас, - из последних сил произнёс он.
        - Не вас, - ответила мать.
        Где-то за оградой их участка завыли полицейские сирены.
        - Иди и спроси, чего им надо?
        Олли и без этого необычного понукания того, чем стала теперь их мама, пошёл бы. Просто как старший из мужчин в доме.
        - Конечно, матушка, - тихо произнёс он, отправляясь на встречу с ожидаемыми гостями. - Если ты всё ещё ей являешься.
        - Как ты сказал?
        Но Олли уже шёл по дороге от жилого здания фермы к ближайшим воротам. В правой руке его небрежно до уверенности водил стволом сверху вниз и из стороны в сторону солидного калибра дробовик. Кем бы там теперь не стала мать, но он оставался старшим мужчиной в семье. Пока.
        Они встретились у ворот. Хотя пара длинных палок покоящихся поперёк въезда на деревянных же рогатинах вряд ли можно было признать таковыми. Однако именно тут проходила граница владений Мяоконнин.
        Со стороны остального мира мигая двухцветными лампами, стояло пять полицейских машин. А прямо у импровизированного шлагбаума мялись с ноги на ногу с десяток людей в форме окружной службы. В отличие от подошедшего вплотную Олли с его дробовиком, они не доставали оружие.
        - Чего надо, служивые? - с немного наглой усмешкой поинтересовался старший из сыновей Мяоконнин, поигрывая ружьём.
        - А вы кто? - поинтересовался один из полицейских, сразу определив свой статус главного в этой операции.
        - Олли Мяоконнин, - представился Олли.
        Из ближайшей к воротам машины устало выбрался начальник местного городского отделения полиции. По своей фактуре он вполне соответствовал занимаемой многие годы должности. Большой во всех отношениях, он просто не смог бы сдать экзамен на более высокую должность. Бег, подтягивание и всё такое прочее. И до сего дня такое положение вещей главного полицейского начальника городка Охотничьи Холмы его вполне устраивало. До сегодняшнего дня.
        Теперь же в его епархии буквально за пару суток произошло столько сомнительных событий, сколько не случилось за всю прежнюю его честную службу. И это его, мягко говоря, весьма расстраивало.
        Полицейский чиновник, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, добрался до границы территории фермы. Несколько раз глубоко вздохнул. Толи отдышавшись от сверх усилий по преодолению пяти метров, толи просто от стыда за уважаемую семью.
        - Как же так, Олли? - спросил он, косясь на ружьё.
        - Согласен, - поддержал его старший Мяоконнин.
        - Меня - старика волокут из берлоги. И рассказывают байку про порезанную девчонку! И валят всё на вашу семью!
        Глаза Олли сделались почти стеклянными.
        - Бог с вами, господин полицмейстер. Мы режем только свиней.
        - Может, перепутали в этот раз?
        - Вряд ли.
        - Тоже молоденькая, розовенькая.
        Олли слегка приподнял ствол.
        - Чего вы хотите?
        Начальник поднял руки ладонями вверх, демонстрируя свою безоружность. Чисто теоретически он бы мог ворваться на территорию фермы. Для произведения арестов. Но сколько сил и людей ему это станет стоить? Но и просто уехать он не мог.
        - А брата своего навестить не желаете?
        Олли весь напрягся.
        - Он жив?
        - В больнице, но жив.
        А они его бросили. Олли оглянулся в сторону дома. Она его бросила. Своего сына. Или это уже не она тогда была?
        - Он выживет?
        Полицейский начальник пожал плечами.
        - Я не доктор. Но если желаешь его увидеть, просто положи ружьё и выйди за калитку. Обещаю даже наручники не надевать.
        В какой-то момент Олли почти решился последовать этому совету. В конце концов, на нём крови Алисы не было. Это быстро подтвердится и его отпустят. Но потом он подумал о том, с кем оставит братьев. Явно не с мамой. Не с той, кем она теперь стала. Теперь на нём лежала ответственность за всю семью.
        - Сейчас никак не могу, - абсолютно искренне признался Олли.
        - От чего же?
        - Мама несколько не в себе…, - нехотя произнёс старший Мяоконнин. - Мне надо присмотреть за ней и остальными братьями.
        Полицмейстер понимающе кивнул головой.
        - Позднова-то, однако, ты это заметил.
        Олли сжал ружьё в руке так, что побелели пальцы. Челюсти от едва сдерживаемого гнева свело судорогой.
        - Она моя мать! - процедил он сквозь сжатые зубы.
        На многое за свою долгую службу повидавшего полицейского реакция Олли не произвела особого впечатления. И приступов гнева и истерик, как от обвиняемых, так и от потерпевших он насмотрелся предостаточно. Он лишь вновь пожал толстыми плечами.
        - Как скажешь, сынок. Врываться силой мы не станем.
        - И на том спасибо.
        Старший брат слегка расслабился. Ведь стоило полиции решиться на вторжение во владения семьи, как первым и единственным на их пути оказался бы он. Пришлось бы стрелять. Хотя бы для того, чтобы предупредить остальных о начале штурма. Но их гораздо больше. Ответным огнём его уничтожили бы на месте. И хотя семейные узы для Мяоконнин священны, умирать таким молодым парню совершенно не хотелось.
        - А как же Вилхо? - поинтересовался начальник полиции.
        Теперь они станут использовать брата как заложника, решил Олли. А если б сейчас и он согласился с ними поехать, то стал бы заложником номер два.
        - Мы обязательно навестим его, - пообещал он. - Позже.
        - Постарайтесь не затягивать с этим, - посоветовал полицмейстер. - Заодно не забудьте заглянуть в мою контору!
        Олли кивнул.
        - Ты же не думаешь, сынок, что это дело затихнет само собой?
        Парень понимал это.
        Не произнеся более ни слова, он развернулся и зашагал обратно к дому. Через минуту за спиной у него послышалось хлопанье автомобильных дверей и скрип шин по гравию. Полицейские уезжали, выключив, наконец, сирены.
        - Ну, что там? - нетерпеливо спросили Олли сразу несколько братьев едва он вошёл.
        Не торопясь отвечать Олли прислонил дробовик к стене и первым делом взглянул на мать. Та казалось, не проявляла никакого интереса к происходящему вокруг полностью погружённая в себя. Лишь губы беззвучно шевелились на неподвижном в остальном лице. Словно женщина общалась с кем-то видимым только её внутреннему взору.
        - Да говори уже! - не вытерпел Саварру.
        Младший из братьев понимал, что вся каша заварилась если не из-за него напрямую, то он явился катализатором происходящих процессов. И теперь ему просто необходимо быть в курсе всего творящегося вокруг.
        - Вилхо жив, - произнёс Олли продолжая наблюдать за мамой.
        Но никакой реакции с её стороны не последовало. Будто имя среднего сына стало для неё теперь пустым набором звуков.
        Зато разом заголосили остальные братья.
        - Слава богу! - выдохнул Саварру.
        - Отличная новость! - воскликнул Сакари.
        - Это просто здорово! - вторил ему Аатос.
        - А где он? Как он? - спохватился Сакари.
        Олли присел на грубо сколоченную деревянную лавку, стоявшую вдоль стены. В старые времена её использовали, в том числе, как ночное ложе. Теперь она являлась просто частью мебели из числа той, что и не используется и выбросить всё руки не доходят. Тяжёлая, дубовая. Такую махину из дома вынести и четверым нелегко.
        - Он в больнице.
        - А полиция чего хотела? - спросил Саварру.
        - Скорее странно, почему они уехали? - добавил Сакари.
        Олли отвечал двоим сразу:
        - Предлагали мне поехать с ними и навестить брата. А уехали, ибо я отказался.
        - Надо было съездить с ними, - предположил младший из братьев. - Вилхо видно сильно досталось раз он в больнице. Ему нужна наша поддержка!
        Старшие братья посмотрели на младшего с удивлением.
        - Ты не понимаешь? - покачал головой Сакари. - Обратно Олли не вернулся бы!
        - Но чего они тогда его сразу не арестовали? - не унимался виновник всех бед семьи Мяоконнин.
        - Они знают, что мы станем защищать маму и себя, - объяснил Олли. - И не хотят брать нас силой, рискуя своими людьми.
        Саварру приободрился. Всё-таки семья - это сила! Раз даже обличённые властью полицейские не решаются на прямое столкновение с ней. А значит, и бояться нечего. Пока они на своей территории никто ничего им не сделает. А потом они уйдут к медведям. А там и вовсе юрисдикция Охотничьих Холмов на них распространения иметь не будет.
        - А чего они хотят? - прервал своим вопросом радужные мечты младшего брата на редкость неугомонный сегодня Сакари.
        - Чтобы мы явились к ним сами, - сообщил Олли.
        - Они с ума сошли?
        - И ещё намекнули… Да что там намекнули - прямо сказали, что «слить по-тихому» это дело не получится. Хоть никто и не погиб в итоге. А за Вилхо мы, понятное дело, претензий предъявлять не станем.
        - Но если мы уйдём в Медвежий Угол, и те нас не выдадут, то, что нам могут сделать местные власти?
        Олли пожал плечами.
        - Я не юрист. Но, наверное, что-то могут. Имущество конфисковать к примеру. Требовать нашей выдачи. Надавить на других соседей, дабы те в свою очередь надавили на медведей. Да мало ли что ещё.
        Все посмотрели на мать, ища у неё поддержки. Ведь они всегда привыкли в трудных жизненных ситуациях полагаться на её мудрые советы.
        Однако мама Мяоконнин всё также пребывала где-то далеко, но точно не здесь со своими детьми и их вопросами. Такое случилось впервые в жизни и парни растерялись. На глазах рушился привычный жизненный уклад, в котором решающее слово всегда оставалось за их матерью. Братья могли обсуждать, спорить, советовать и предлагать. Но окончательное решение оставалось за ней. И этому решению как приказу в армии беспрекословно подчинялись и следовали.
        Оставалось либо ждать, пока их родительница не выйдет из странного транса, либо действовать на свой страх и риск. В первом случае неизвестным оставалось время до возвращения матери в нормальное состояние. (Если она вообще теперь когда-нибудь в него вернётся). Во втором - кому-то придётся взять ответственность на себя.
        Олли поднялся с лавки и подошёл к матери.
        - Мама, - позвал он вначале тихо.
        Никакой реакции не последовало.
        - Мама! Очнись! - потребовал он уже значительно громче.
        Ни единый мускул не дрогнул на лице женщины. Только шевелящиеся в неслышном разговоре губы свидетельствовали, что она всё ещё жива.
        - Ты нам нужна! Сейчас! - закричал во весь голос старший сын.
        Его крик не заставил её даже вздрогнуть.
        Олли отступил. Он обернулся. Братья смотрели на него такими глазами, что и без слов стало понятно, кому брать на себя обязанности главы семьи.
        Он вернулся к лавке, сел и задумался.
        Полицейские отнюдь не дураки. За фермой наверняка приглядывают. Едва Мяоконнины покинут свою территорию - их всех задержат. Потом допросят и скорее всего, отпустят. Всех кроме мамы. Ведь именно она с ножом напала на Алису и нанесла девочке ранения. Именно матери грозило серьёзное наказание. Братья вероятнее всего получили бы общественное порицание или максимум штраф. А то и ничего, учитывая, как серьёзно пострадал Вилхо. Но вот ареста матери с перспективой суда над нею сыновья допустить не могли.
        С другой стороны начальник полиции приглашал проехать с ним одного Олли якобы навестить брата в больнице. Про остальных речи не шло. Так отчего бы старшему брату не последовать совету полицмейстера? Да, он не решился сразу сесть в машину. Но вот остыл, поразмыслил и решил сам явиться для объяснений.
        А пока его сопроводят в участок, пока он станет долго и нудно рассказывать историю противостояния его семьи с Леоном и Алисой, описывая вчерашний инцидент, у младших братьев появится возможность и главное время, чтобы вывезти маму с фермы и укрыться в Медвежьем Углу. А там примут - не примут. Выдадут - не выдадут. Дело далеко не очевидное. Если что так и из соседнего городка можно отправиться куда-нибудь дальше на север или запад. Страна большая.
        Олли поднялся во весь рост, и шептавшиеся о чём-то братья вмиг затихли, с надеждой взирая на решительное выражение лица старшего.
        - Слушайте сюда, - твёрдым голосом начал Олли, - вот что мы (а вернее вы) сейчас должны сделать…
        Глава десятая
        На следующий вечер Команда снова собралась в спортивном зале школы. На этот раз в полном составе. Пришедшая в себя Алиса, невзирая на горячие возражения Леона, также пожелала присутствовать.
        Утром они навестили старого охотника в пансионате, чтобы тот узнал о произошедшем вчера из первых уст. Кроме того теперь приходилось опасаться и тётки братьев Мяоконнин. Но как выяснилось, в этот день она на работу не вышла, сказавшись больной.
        Дед по-стариковски расплакался, узнав о ранениях так любимой им Алисы. И ей большого труда стоило успокоить его заверениями, что никакого серьёзного вреда ей причинить мама братьев не смогла. Ведь вот она стоит здесь, как ни в чём не бывало. А значит с ней всё в порядке, и беспокоиться не о чем.
        Тогда Старик дал волю гневу, обрушив множество дурных слов на весь род Мяоконнин в целом и каждого имевшего несчастье принадлежать к нему - в отдельности. А следом почти без перехода принялся причитать, обвиняя уже самого себя и свою дурацкую затею с освещением древнего ножа в происшествиях последних дней.
        Лишь получив укол успокоительного, старый охотник затих. Но и этот укол пришлось ставить ему Алисе, ибо он, по его словам, отказывался с сего дня кому-либо другому доверять столь серьёзную медицинскую процедуру.
        Только когда Дед задремал в своём кресле на веранде, молодым людям удалось незаметно ускользнуть, оставив его на попечение персонала пансионата.
        Затем Леон, не на миг не покидавший теперь свою подругу сопроводил её в больницу на перевязку. Там они нос к носу столкнулись с начальником городской полиции. Тот имел весьма расстроенный вид. Он собирался допросить Вилхо, но доктор решительно воспротивился этому, сообщив, что парень всё ещё находится в реанимации. Глава полиции пытался настаивать, но безуспешно. Как и капитан на корабле доктор в своей клинике был вторым после бога. Он лишь пообещал назойливому визитёру немедленно известить его, как только с пациентом можно станет общаться.
        Встретив молодых людей, шеф полиции заметно приободрился. Видимо твёрдо решив хоть кого-нибудь сегодня допросить толстяк, атаковал девушку.
        - Почему вы не явились вчера в участок, как я просил?
        - Добрый день, - с лёгким сарказмом поздоровался Леон.
        Начальник полиции нахмурился, поняв, что его только что уличили в элементарной невежливости.
        - Добрый, - недовольно буркнул он. - Так почему вы не зашли ко мне? Это ведь вы потерпевшая!
        Алиса молчала, скромно опустив взгляд. Похоже, она полностью доверила своему спутнику отвечать вместо неё.
        - Вот именно - потерпевшая! - согласился Леон. - И вчерашний вечер она провела в больнице.
        Здесь он сильно преувеличил. Сразу после перевязки девушку отказавшуюся остаться на ночь в палате под наблюдением дежурного врача отпустили домой. Но парня понесло. Все его долго сдерживаемые переживания и эмоции рвались наружу в поисках выхода. И Шеф полиции весьма неудачно оказался на их пути.
        - Что же вы не навестили её вчера здесь и не задали свои вопросы? Или вашего личного визита удостаиваются только обвиняемые?
        Окажись на месте Леона какой-нибудь другой подросток, он бы крепко поплатился за свою дерзость. Но сейчас перед начальником полиции стоял мало того что член школьной Команды, так ещё потомок народного героя. Связываться с ним из-за такой мелочи, как неуважительное отношение к слуге закона - себе дороже выйдет. И Шеф, скрипя сердцем отступил.
        - И всё же, Алиса, - попросил он, стараясь не глядеть на всё ещё разгорячённого парня, - постарайся найти немного времени. Мне необходимо записать твои показания. Тем более что дело приняло такой оборот…
        - Какой оборот? - не удержавшись, поинтересовалась девушка. - Я думала, всё закончилось.
        - Увы, - тяжело вздохнул Шеф. - Я тоже думал, что это наше местное дело. Даже не дело, а трагическое недоразумение. Вот только теперь оно выходит на межгородской уровень. Тут уже глаза не закроешь и на тормозах не спустишь. А уж, сколько бумажной работы предстоит!
        - Что случилось? - тут же забыв сарказм, встревожился Леон.
        Что могло случиться такого за ночь, о чём к тому же полиция узнала раньше городских сплетников? Обычно всё бывает ровно наоборот. Полиция подобно мужу из известной народной мудрости всё всегда узнаёт последней.
        «Один-один», - довольно подумал про себя блюститель закона. И приосанившись, поведал ребятам о ночных событиях. Тем более никакой служебной или иной тайны в том не было. Через час максимум о случившемся станет судачить весь город.
        - Не дали мне - старому ночью поспать, - начал Шеф. - Разбудил дежурный. Срочно, мол, я понадобился. Какого ляда, спрашиваю. Ты ж на то и дежурным оставлен, дабы самому с делами управляться пока твои коллеги и в особенности начальство отдыхают. А тревожить мой сон можно, разве что очень важный случай или происшествие в городе. А какие в нашем городе ночью происшествия? Мы ж не столица где по ночам только жизнь начинается. Мы - провинция. Наши граждане ночью спать привыкли.
        Толстяк поискал глазами, куда бы сесть. Его начальственные ноги давно отвыкли подолгу выносить вес командирского тела. Толи было дело три десятка лет назад, когда молодым и стройным юношей он поступил в полицию чтобы «служить и защищать». Автомобилей тогда мало было, и патрулировать приходилось пешком. Весь день на ногах. И ничего! Если и уставал, так усталость была молодая, приятная. А теперь вот полчаса и уже колени гудят.
        Пара стульев обнаружилась у стены рядом с дверью какого-то кабинета. Шеф своим обширным задом занял сразу оба. Немного поерзал, устраиваясь, насколько возможно поудобнее, и продолжил.
        - А дежурный мне и сообщает, мол, явился в участок Олли Мяоконнин собственной персоной. Желает брата покалеченного повидать и готов на все вопросы ответить. Как вам такой поворот? То на ферме с ружьём нас встретил, сдаваться отказывался. А то сам явился!
        Леон покивал, соглашаясь с удивлением, которое поступок старшего из братьев вызвал у разбуженного посреди ночи полицейского начальника.
        - Это неспроста, - сказал он. - Они что-то задумали.
        На лице Шефа раздвинув в стороны жирные щеки, появилась довольная улыбка. Впрочем, как появилась так же быстро и исчезла. Через мгновение блюститель закона уже снова хмурился. Видимо появление Олли имело весьма серьёзные последствия.
        - Я тоже так сразу подумал, - вздохнул полицейский. - По большому счёту парню и предъявить-то особо нечего. Ведь в нападении он не участвовал?
        - Не участвовал, - тут же подтвердила девушка. - Никто из братьев меня и пальцем не тронул. А Вилхо даже защитить пытался.
        Опытным глазом Шеф заметил ревнивый взгляд брошенный Леоном на подругу. Ох, молодежь, усмехнулся он про себя. А вслух сказал:
        - Дорого ему сей благородный порыв обошёлся. Хорошо ещё жив остался.
        - Пусть матери своей спасибо скажет! - тут же завёлся Леон. - Теперь-то когда Олли у вас вы ее, наконец, арестуете?
        Толстяк совсем по-бабьи всплеснул руками.
        - В том-то всё и дело! Олли, как ты правильно догадался, не просто так сдался. Он отвлёк наше наблюдение от фермы. Пока «наружка» сопровождала его до самого управления, мамаша Мяоконнин с остальными братьями с фермы улизнули!
        - Как? Куда? - удивился Леон. - Перебрались в свой городской дом?
        - Нет.
        - Но больше им деваться некуда!
        - А вот тут ты ошибаешься.
        Покачал головой начальник полиции.
        - Я разослал ориентировки всем нашим соседям как на людей, пропавших без вести. И сегодня утром получил ответ.
        - Откуда?
        - Из Медвежьего Угла.
        Не в силах произнести от удивления ни слова Леон часто моргая, смотрел на главного городского стража. Медвежий Угол и городом-то чисто условно зовётся. Скорее большой посёлок. Живут там небогато. Работы на всех не хватает и молодёжь по большей части после школы по большим городам разъезжается на заработки. Чего там мамаше с братьями понадобилось?
        - На самом деле ничего удивительного, - пожал Шеф могучими плечами. - Их ферма аккурат на границе между округами располагается. Их добрая воля была считать себя членами нашей городской общины. Теперь они также добровольно просятся под крыло медведей.
        - Постойте, - вступила в разговор Алиса, - но они же преступники! Мама Мяоконнин, по крайней мере. Отправьте требование на их арест и выдачу.
        - Не всё так просто, девочка моя, - вздохнул толстяк. - Они заявили, что подверглись преследованиям на почве мести. Мол, одного их брата жестоко избили и искалечили, а старшего взяли в заложники. А ко всему прочему папаша их покойный, оказывается, был родом из Медвежьего Угла. Там у них сразу родня по батюшке отыскалась.
        - И что теперь? - упавшим голосом спросил Леон.
        - Теперь просто так их не отдадут.
        Шеф достал платок и протёр вспотевшее лицо и шею.
        - Предстоят долгие разбирательства, волокита бумажная, может и суды.
        - Но у вас же есть козыри на руках - двое братьев, - воскликнул Леон.
        - Эти козыри с одинаковым успехом могут использовать и с той стороны. Вот увидишь, и пары дней не пройдёт, как заговорят о воссоединении семьи!
        - Ладно, ребятки, - подытожил полицейский начальник, - отдыхайте, лечитесь, - кивнул он Алисе. Готовьтесь к Игре.
        - А как же Мяоконнины? - спросила девушка.
        - А их предоставьте мне.
        Он хлопнул себя ладонями по толстым коленям.
        - Эх, не было печали!
        - Кстати у нас первая игра со школьной командой Медвежьего Угла, - вспомнил Леон.
        - Знаю, знаю. Всё одно к одному. У меня такое впечатление, что всё это как-то связано, - задумчиво произнёс Шеф полиции. - Хотя и не могу сообразить как именно.
        С этими словами толстяк тяжело поднялся на ноги, и вновь забыв о вежливости не попрощавшись, гулко затопал подкованными башмаками в сторону кабинета главного врача. Вероятно, он решил ещё раз попробовать уговорить доктора пустить его в палату Вилхо.
        Леон с Алисой поспешили скорее покинуть душные больничные коридоры, наполненные извечным навсегда пропитавшим стены угнетающим запахом смеси лекарств и дезинфекции. Оказавшись, наконец, на улице ребята с удовольствием вдохнули свежего воздуха.
        Потом они пообедали в школьной столовой (идти домой, чтобы нарваться на очередную порцию вопросов и нравоучений не хотели оба) и самыми первыми явились на место встречи в школьный спортзал.
        Когда все собрались, Леон попросил у Капитана слова. Он рассказал команде все, что они с Алисой недавно узнали от начальника полиции.
        Когда он закончил свой рассказ, игроки вполне ожидаемо зашумели, обсуждая новость. И только Капитан с загадочной улыбкой на лице не принимал участия многоголосом гвалте. От чего обративший на это внимание Леон решил, что тот обладает какой-то дополнительной и, скорее всего, сенсационной информацией и только ждёт подходящего момента, чтобы наиболее эффектно преподнести её. И парень не ошибся в своём предположении.
        Дождавшись когда голоса стихнут, Капитан обвёл взглядом Команду, дабы убедиться что всё внимание приковано к нему. И только тогда заговорил.
        - Спасибо нашему товарищу за интересные новости, вне всякого сомнения, касающиеся и нас. Признаюсь, я тоже краем уха слышал о бегстве семьи Мяоконнин. Но вот про Олли мне известно не было. Ещё раз спасибо.
        Капитан слегка поклонился в сторону Леона. Это вышло так забавно, что все весело засмеялись.
        - Но есть ещё важная новость в связи с этим делом. Алиса с Леоном не могли знать, это стало известно буквально только что. Я и сам узнал перед самым нашим собранием. Это новые сведения о наших соперниках - школьной команде медведей.
        Команда соседнего городка, не смотря на его небольшие даже по сравнению с Охотничьими Холмами размеры, считалась весьма серьёзным соперником. На это указывали и рейтинги, заработанные в прошлых сезонах. Финалистами они никогда не становились, однако поднимались достаточно высоко в итоговых таблицах. До сих пор, как ни странно, соседям не доводилось встречаться на Играх в схватке друг против друга. Только в этом году слепой жребий, наконец, свёл их. И тем важнее была любая информация о соперниках. В зале стало не просто тихо, казалось, стало слышно, как пылинки из воздуха с шорохом опускаются на дощатый пол.
        Леон и Алиса переглянулись. В глазах обоих читалась тревога. Вероятно, тесное взаимодействие с душами Великих Охотников сделало их исключительно чувствительными к изменениям, происходящим в мире мёртвых. Теперь они поняли логику последних событий. И догадывались, какую новость готовится сообщить Команде Капитан.
        А тот, выдержав интригующую паузу, сообщил:
        - В команде медведей появился новый игрок силового блока.
        - Саварру! - разом выдохнули несколько человек.
        - Да, - подтвердил Капитан, - наш бывший резервист Саварру Мяоконнин. - И он уже получил свой нож.
        Ни Леону, ни Алисе не надо было гадать. Они точно знали, какой именно нож получил младший Мяоконнин.
        - Но он же учится в нашей школе, - возразил Стив.
        - Уже нет. Теперь он является учеником городской школы Медвежьего Угла.
        - Как это возможно? Ещё и суток не прошло, - поддержал друга Иван.
        - Если нельзя, но очень хочется - то можно! - усмехнулся Капитан. - У их семьи неожиданно нашлось много родственников в городе среди весьма влиятельных граждан. Перевод оформили задним числом.
        Такого поворота событий никто не ожидал. Это было очень некстати. И дело не в том, что появление Саварру физически усиливало команду соперников. Силовой блок охотников всё равно выглядел предпочтительнее. Но перебежчик долгое время тренировался с Командой. Он знал систему подготовки, тактические приёмы и уловки. Ему было известно, как его бывшие товарищи готовятся разыгрывать стандартные ситуации. И он естественно поделится этими сведениями со своими новыми партнёрами. А значит, все наработки и оттачиваемые месяцами подготовки приёмы летят прямиком коту под хвост. И времени на разработку новых идей остаётся совсем не много.
        - И чьё место в команде он занял? - мрачно поинтересовался Вадим Эбель.
        - Ничьё, - ответил Капитан и многозначительно улыбнулся Алисе. - Они решили, что тоже имеют право на дополнительного игрока.
        Леон опустил голову. Ведь именно он создал прецедент, буквально затащив свою подругу в центр Клинка. Именно его спонтанный поступок позволил теперь предателю свободно влиться в ряды противника. Шансы Команды на победу таяли прямо на глазах.
        - Разве правила позволяют игроку совершать переход из одной команды в другую? - спросил Стив.
        - Правила в этом отношении молчат. Видимо когда их писали возможности такого поворота событий никто и представить себе не мог, - развёл руками Капитан. - Единственное условие - все члены команды должны быть учениками городской школы. А это соблюдено. Неважно, как удалось так быстро оформить перевод.
        - Как вам новость? - невесело усмехнулся он.
        - Так себе, - прохрипел Вахтанг.
        Его горло всё ещё саднило после вчерашней встречи с мёртвой хваткой Раймонда Высокого.
        - Погодите! - вдруг воскликнул Вадим. - У нас же есть Леон! Мы все видели, что происходит, когда в него вселяется дух Великого Охотника!
        Все снова загалдели. Послышались одобрительные возгласы. Игроки улыбались, радостно хлопали друг друга по плечам и спинам, словно победа уже осталась за ними. Только трое не принимали участия во всеобщем ликовании. Леон хмурился. Девушка сжала его руку в своих ладонях и шептала что-то успокаивающее. А Капитан, как самый опытный член Команды, наблюдал за ними, понимая, что повода торжествовать, пока никакого нет.
        Спустя немного времени и остальные игроки заметили, что наследник Героя отнюдь не разделяет всеобщего оптимизма. Эйфория внезапно сменилась тревогой. Все головы повернулись в сторону того на кого возлагались такие надежды.
        - В чём дело, Леон? - спросил Стив. - Ведь ты же попросишь Раймонда помочь нам во время Игры?
        Юноша отрицательно покачал головой.
        - Я не могу призывать его по собственному желанию. Он сам решает, когда появиться. Обычно это происходит в момент опасности.
        - Ха! Тогда никаких проблем, - взмахнул рукой Стив. - Поверь, во время Игры опасностей будет, хоть отбавляй!
        Так как Леон промолчал, за него ответила подруга:
        - Игра - это спорт, пусть и жёсткий, даже где-то жестокий. Вряд ли Великий Охотник станет вмешиваться. Ведь это было бы не честно. Если только…
        Она не договорила.
        - Если только что? - не унимался Стив.
        Если только с той стороны в Игру не вступит некто равный ему по силе, подумал Леон. Ведь именно для этого мама Мяоконнин так стремилась напоить нож, предназначенный Саварру, кровью Алисы. Но вслух он произнёс:
        - Если только наши соперники не применят какой-нибудь запрещённый приём. Но Саварру наверняка рассказал им и о Раймонде. Так что если они не полные дураки, то постараются этого не делать.
        На самом деле в Игре часто встречалось далеко не джентельменское обращение с противником. Собственно это и приводило к повышенному травматизму среди игроков. Во всеобщей свалке судьям тяжело было отследить все моменты. А порой они намерено смотрели сквозь пальцы на грубость участников. Ведь жестокость в спорте всегда привлекает зрителей. Чем жёстче спорт, тем выше азарт болельщиков. Потому и грешили подобными нарушениями практически все команды.
        Заметив скептическую ухмылку на лице Стива, Леон поспешил добавить:
        - По крайней мере, они постараются не фолить против меня.
        - Что кстати тоже даёт нам определённое преимущество, - заявил Капитан. - Мы станем строить игру вокруг Леона. Вот вам и новая стратегия!
        Парень тяжело вздохнул. Правда, кроме Алисы этого никто не заметил. Она с пониманием посмотрела на друга. Оба догадывались, что эта Игра не будет похожа ни на одну из предыдущих. Потому как сражаться, скорее всего, предстоит не командам. Силы гораздо более древние из полузабытых времён готовятся к Великой Битве. Что-то неразрешённое осталось между ними в прошлом. Нечто настолько важное, что преследует их тени даже в загробном мире.
        Но рассказать об этом Команде ребята не смели. Во-первых, им могли не поверить и посчитать колебание за трусость. Во-вторых, ход событий не изменить. С Игрой или без Игры восставшие силы всё равно сойдутся. Только полем сражения может стать уже не игровая арена, а городские кварталы. А силу предков оба уже испытали.
        Невесёлые мысли прервала настойчивость Капитана. Оказалось он уже третий раз повторяет свой вопрос, обращённый к Леону.
        - Так что ты думаешь по этому поводу? Эй, не спи!
        Юноша заставил себя согласно кивнуть.
        - Хороший план, - произнёс он.
        Но Капитану послышалась неуверенность в его словах. Толи парень соглашался с ним через силу, толи мысленно находился где-то далеко отсюда. Но для Команды очень важно, чтобы их становившийся теперь основным игрок был твёрдо уверен и решительно согласен с новым планом действий.
        - Если у тебя есть другое предложение - мы слушаем, - предложил он.
        - Нет-нет, - спохватился Леон. - Так и сделаем. Надеюсь только, Саварру действительно всё им рассказал. Мог ведь и постесняться.
        - Ему-то чего стесняться? - хохотнул Эбель. - Не он же тогда обоссался.
        - К тому же эту историю уже разнесли по всей округе миль на сто! - добавил Иван. - В Медвежьем Углу и без рассказа Саварру всё знают.
        - Тогда решено, - подытожил Капитан. - Начинаем разрабатывать план Игры с основной опорой на Леона.
        Ещё целый час ушёл на обсуждение. Кто-то что-то предлагал. Одно отвергали сразу. Другое обсуждали и принимали, лишь извратив изначальное предложение до невозможности. Порой обращались за одобрением к Леону и Алисе - те согласно кивали. Тем более что ни одна стратегия не оказывалась лучше другой. Собственно они отличались только нюансами.
        Только ближе к полуночи, уставшие и измотанные Леон с Алисой, покинули спортзал школы. Девушка отправилась в сторону своего дома, но сразу обнаружила, что её товарищ следует за ней на некотором расстоянии. Такого раньше не случалось.
        Нет, они заходили в гости, вместе бывали и у его родителей и у неё дома. Но впервые Леон провожал её таким странным образом.
        Девушка остановилась и дождалась приближения своего преследователя.
        - Я вполне способна дойти до дома без сопровождения! - заявила она подошедшему парню.
        - Так же как дошла от пансионата до школы? - съязвил Леон. И тут же пожалел об этом.
        Алиса презрительно фыркнула, сделала независимое лицо и больше не оглядываясь, пошла своей дорогой.
        - Ну, прости, - попросил он, догнав девушку. - Я не знаю почему, но мне тяжело последнее время быть не рядом с тобой. И вообще, - добавил он покровительственным, как ему казалось, тоном, - улицы ночью не безопасны.
        - Это в нашем-то городке? - не удержавшись, засмеялась девушка. - Разве что твой дед помнит, как тут прилюдно выпороли последнего хулигана!
        - Но вчера, - не отставал Леон.
        - Ты же слышал - они уже далеко отсюда. Что хотели, то получили.
        Девушка неожиданно серьёзно посмотрела на своего друга.
        - Вот знать бы, что именно они получили, порезав меня?
        - Желание знать - хорошая предпосылка к серьёзному разговору.
        Никто из ребят не заметил, как из тени ближайшего дома появился Шаман. Дабы не сойти за ночное привидение, он намерено вышел под бледный свет уличного фонаря.
        - Боже, как вы меня напугали, - вздрогнула Алиса.
        Шаман подошёл к девушке, снял с себя шерстяной плед и накинул на её плечи.
        - Скоро я напугаю вас обоих ещё больше, - пообещал он. - Но сначала давайте угадаю?
        - Пф, - фыркнула Алиса. - Вы всю жизнь только этим и занимаетесь.
        Служитель культа развёл руки в стороны.
        - И всё-то вам известно! И ничему вы не удивляетесь. Так мне угадывать?
        - Давайте, - согласился Леон. - Даже любопытно.
        - Вы оба не желаете, сегодня возвращаться к себе домой. Каждый из вас в свой дом разумеется. Угадал?
        Чёрт бы побрал шамана, подумал Леон. Хотя, чёрт его и побрал, похоже. И ведь он правильно угадал! Будь им, куда идти кроме дома, там бы они и переночевали. Только он и она. Вдвоём. Сердце юноши сумасшедше забилось лишь от предположения о такой возможности. Находиться рядом, гладить руку, целовать лицо. Разве может быть нечто выше этого наслаждения?
        Девушка оказалась, как обычно, более практичной, нежели романтичной. Мысли о постели явно не присутствовали на первом плане.
        - Мы оба желаем понять, что происходит, - заявила она.
        - Тогда нам придётся переместиться в другое место. Нам стоит находиться поближе к источнику моей силы.
        Глава одиннадцатая
        На счёт «источника силы» городской Колдун, разумеется, пошутил. Никакого источника никогда не существовало. Никаких «магических колодцев» или «пересечения энергетических линий» в его распоряжении не имелось. Просто улица пусть даже пустынная, как и дома ребят для важного разговора не подходили. А в его собственном жилище можно было пообщаться, не опасаясь чужих ушей. Никто не решиться приблизиться к логову Шамана с недобрыми намерениями тем более ночью.
        Леон легко согласился на приглашение. Девушка же колебалась. Ведь именно после посещения жилища служителя древнего культа и проведённого там таинственного ритуала мать братьев Мяоконнин до того вполне нормально относившаяся к Алисе вдруг решилась напасть на неё с ножом. Но с другой стороны возможно именно там девочка узнает о причине этой вспышки безумия едва не стоившей ей жизни. И поэтому, в конце концов, и она согласилась принять приглашение совершить столь поздний визит.
        В своём доме старик, усадив гостей за стол, первым делом предложил им разделить с ним трапезу. Оба без лишних уговоров согласились. Как только дневные заботы и тревоги остались позади желудки ребят сразу напомнили им, что наполняли их последний раз в обед. Еда же в школьной столовой ни вкусом, ни обилием не отличалась. А время ужина давно прошло.
        Хозяин, невзирая на возраст, двигался весьма проворно. И пары минут не прошло, как перед молодыми людьми появились тарелки и приборы, а следом нехитрая, однако судя по издаваемому аромату весьма вкусная еда. На ужин им была предложена каша с мясом, хлеб и кувшин молока. Не понятно было, как Колдун всё это устроил, но каша оказалась горячей, словно только что с плиты, хлеб свежайшим с ещё хрустящей корочкой, а молоко тёплым и жирным как будто только что из-под коровы.
        Времени удивляться таким чудесам не было. Предложенная еда оказалась необыкновенно вкусной. И гости не заметили, как съели и выпили всё до последней крошки и последней капли.
        На сытый желудок сразу улучшилось настроение. Даже обиталище Шамана показалось ребятам не таким мрачным, каким на самом деле являлось. Да и сам хозяин дома уже не выглядел таким таинственным и страшным, как считало большинство жителей города. Что ни говори, а настроение с пищеварением весьма взаимосвязаны.
        - Ну как, подкрепились немного? - с улыбкой спросил Колдун.
        - Спасибо! - поблагодарила Алиса.
        - Я думал - лопну! - признался Леон, откинувшись на спинку стула. - Кто вам так вкусно готовит?
        Старик поднял указательный палец правой руки вверх.
        - Духи! - ответил он и подмигнул девушке.
        - Передайте им нашу искреннюю благодарность! - принимая игру, попросил юноша.
        - Они нас слышат, - внезапно став серьёзным, произнёс Шаман. - Именно о них и их роли в вашей судьбе я и хотел с вами поговорить.
        Леон с Алисой переглянулись. Они и сами уже догадались, что Великие Охотники не просто так вернулись в этот мир. Но до сих пор у каждого из них пусть и в разной степени теплилась надежда, что всё обойдется, уляжется как-нибудь само собой. Ведь у духов существовал собственный мир и уйма времени для разрешения древних конфликтов и противоречий. Зачем им понадобилось втягивать в свои разбирательства живых? Но вот теперь слова старого Колдуна окончательно похоронили эту надежду, как когда-то давно люди клана охотников похоронили тела своих вождей.
        - Вы хотите сказать, что наша судьба нам самим больше не принадлежит?
        И такая тревога прозвучала в голосе девушки, что Леон не удержался и, обняв её за плечи, прижал к себе.
        - Не бойся. Я не отдам тебя никаким духам, - пообещал он. - Будь они в прошлом хоть сто раз Великими!
        Наблюдавший эту сцену Шаман тяжело вздохнул. Он чувствовал свою вину в происходящем, хотя твёрдо знал - чему суждено случиться, того всё равно не миновать. Так или иначе, но не нашедшие покоя души отыскали бы путь в мир людей. Не через этих, по сути, ещё детей, так через их потомков. Правда грела одна мысль. Легендарный нож Раймонда Высокого сам выбрал того кого посчитал достойным. Ведь по какой-то причине Дед Леона не передал клинок своему сыну. Возможно, именно участие в Игре являлось необходимым условием его появления из небытия. И не просто в Игре. Ибо Дед парня в молодости тоже был членом школьной Команды. А в конкретном сражении. В этом году впервые в истории Игр Команда Охотников схлестнётся с Командой Медведей! Повторится историческое противостояние многовековой давности.
        - И всё же я хочу попросить у вас прощения, - произнёс Шаман. - Если бы не этот дурацкий ритуал освещения ножа, может ничего и не случилось бы.
        - Дело не в ритуале, - как будто прочитав предыдущие мысли старика, заявила Алиса. - Здесь что-то другое.
        Шаман нехотя кивнул.
        - Верно.
        - Так расскажите нам, - потребовал Леон.
        - Это я и собираюсь сделать сегодня.
        - Ведь я правильно понимаю, что нападение на Алису не было просто местью за унижение? - продолжая удерживать подругу в своих объятиях, решил уточнить Леон.
        - Конечно нет. Вернее сказать не только местью.
        Девушка мягко сняла со своих плеч руки юноши.
        - Это тоже был своего рода ритуал, - сообщила она ему то, о чём уже давно догадалась сама.
        - И чей же дух должен воплотиться через него?
        Алиса удивлённо посмотрела на друга. Она раньше никогда не считала его тугодумом. Тем более, сейчас всё буквально лежало на поверхности.
        - Нож с моей кровью в итоге у кого оказался?
        Она решила привести Леона к пониманию очевидного для неё крошечными шагами, чтобы делая промежуточные выводы, он в конце пути посчитал, что самостоятельно обо всём догадался.
        - У Саварру. После вступления в Команду.
        - В какую Команду?
        - В школьную Команду Медвежьего Угла.
        - Твой нож вызвал из мира мёртвых дух Раймонда Высокого…
        Леон не дал ей закончить.
        - Медведи! - он сильно хлопнул себя ладонью по лбу. - Господи! Мяоконнины вызвали дух Короля Медведей! Но зачем?
        Алиса уже хотела разозлиться на недогадливость друга, но её опередил Шаман. И от того что он поведал, ей сделалось страшно. Хотя это всё объясняло лучше, чем её пусть и вполне логичные догадки.
        - Мать братьев догадывалась, с кем им на самом деле предстояло встретиться тем вечером, - начал рассказывать он. - От страха она потеряла способность рассуждать здраво и обратилась к богам с просьбой оставить в живых хотя бы половину сыновей. Трудно сказать верила ли она в богов до того дня. Но они услышали её и приняли молитву. Трое братьев должны умереть от руки Раймонда. Так решили боги.
        - Но Раймонд он же…
        Леон с ужасом посмотрел на свои руки.
        - Это я что ли должен их убить?
        - Ты же знаешь, - напомнил старик, - древний Вождь способен при определённых обстоятельствах завладевать твоим телом.
        - И что было дальше? - спросила Алиса.
        - Несчастная мать умоляла меня о помощи, - нехотя продолжил Шаман.
        Ему совсем не хотелось об этом рассказывать. Но он должен был это сделать.
        - Мы вместе отправились в мир мёртвых.
        - Именно за этим занятием мы вас и застали, - вспомнила девушка лежащих на полу в зловонных лужах Колдуна и мать братьев.
        - Да. Именно так. Правда, совершить путешествие в потусторонний мир должен был я один. Однако женщина последовала за мной. Там она и встретила того единственного кто способен противостоять Раймонду и попросила его о заступничестве.
        - Короля Медведей, - заворожённо произнёс Леон.
        - Но с какой стати тот согласился ей помочь? - удивилась Алиса. - С Раймондом всё ясно - он прямой предок Леона.
        Шаман пожал плечами.
        - Точно не знаю. Но вполне возможно, что по той же причине. Ведь отец Саварру был родом из Медвежьего Угла.
        Молодые люди смотрели на хозяина дома широко раскрытыми от удивления глазами. Нет, они уже знали о родстве семьи Мяоконнин с медведями. Но как-то даже не удосужились подумать о том, что те могли также быть прямыми потомками убитого Великими Охотниками Короля Медведей.
        - Так что, дети мои, Игра лишь предлог для новой битвы Вождей, - сообщил Шаман.
        - Но Раймонд уже однажды победил Короля! - воскликнул Леон.
        Старик как-то странно поглядел на него.
        - Ты уверен в этом?
        - А разве нет? - совсем растерялся юноша.
        - Легенды народа всегда прославляют своих героев.
        - Но Король же был убит, и Охотники вернулись с победой! - не унимался Леон.
        Алиса понимающе закивала и, накрыв своей ладонью кисть руки друга, дабы привлечь к себе его, внимание сказала:
        - Вспомни легенду поточнее. Короля Медведей победили братья. Тоесть оба Великих Охотника вместе, а не один Раймонд!
        - На самом деле сначала Раймонд вызвал вождя медведей на бой, и они сражались один на один, - поправил её Шаман. - В легенде об этом ясное дело не упоминается. Ибо Раймонд в той схватке был ранен и почти повержен, когда в поединок вмешался Ратмир. Измотанный предыдущим боем Король Медведей был убит именно им.
        Потрясённые молодые люди надолго замолчали, переваривая новую интерпретацию старой истории. Не верить словам Колдуна причин не было. Он общается с душами давно ушедших людей. А официальная история всегда пишется живыми. И всё же принять новую трактовку легенды, которую в их головы вкладывали с самого раннего детства, оказалось не так-то просто.
        Первой пришла в себя девушка.
        - Вы нам рассказали либо очень много, либо очень мало, - тихо произнесла она. - Неужели всё с нами происходящее сейчас это только из-за того, что Король Медведей желает наказать потомков братьев за коварство их предков? Но ведь как я поняла ещё из рассказов дедушки Леона, коварством в те времена никого было не удивить. Оно входило в обычную практику ведения войны наравне с беспощадной жестокостью.
        - Разумеется причина не только в этом. Хотя месть также являлась неотъемлемой частью того общества, - ответил старик. - У тебя острый и пытливый ум, девочка. Я действительно рассказал вам ещё не всё. От чего ты, например не задаёшься вопросом: к чему вообще было вызывать на поединок Короля Медведей, если формально те уже на тот момент признали поражение и приняли условия клана охотников? И зачем победители поделились с побеждёнными десятой долей продовольствия добытого у вырезанных под корень скотоводов? Когда по логике должны были напротив, как минимум взять дань.
        - Думаю именно это ты, и собираешься нам объяснить.
        Шаман поднялся из-за стола.
        - Только сначала сварю нам всем кофе, - сообщил он, покидая комнату. - А то уже глубокая ночь на дворе. Ещё заснёте на половине рассказа. Да и у меня глаза слипаться начинают.
        - Уснёшь тут, - пробормотал Леон.
        На самом деле спать действительно очень хотелось. Тем более после сытного ужина. Молодой организм требовал своего - много калорий для роста, и много сна для восстановления сил и энергии.
        Алиса собралась было пойти помочь хозяину, но тот вернулся неожиданно быстро с большим подносом в руках. На столе перед гостями оказались высокий фарфоровый кофейник, фарфоровые же чашки с блюдцами, серебряные ложечки, вазочка с прессованными кубиками сахара и маленький кувшинчик со сливками. В воздухе распространился неповторимый аромат хорошо сваренного кофе. Для гостей так и осталось загадкой, откуда так быстро появляются еда и прочие угощения в этом доме. Ведь даже для того чтобы разогреть уже приготовленную снедь требуется время. А здесь всё подавалось моментально и явно только что приготовленное!
        Хозяин сам разлил кофе по чашкам, предоставив гостям решать вопрос с сахаром и сливками по их вкусу. Себе он не добавил ни того ни другого а лишь плеснул несколько капель какой-то жидкости из небольшой серебряной фляжки. Несмотря на их очевидное нетерпение, он не произнёс ни слова, пока с первой чашкой не было покончено. И только наполнив ее, повторно обвёл слушателей взглядом. Зрачки его при этом заметно блестели.
        - История эта началась за много лет до легендарной схватки и нападения охотников на племя пастухов, - начал Шаман. - И тоже зимой, ничем не отличавшейся по суровости от прежних и будущих зим. Раймонд ещё не носил тогда прозвища Высокий, равно как и Ратмира никому не приходило в голову именовать Благородным. Оба были ещё совсем детьми.
        - Знаем. Их отец являлся главой клана и пребывал уже в годах, а мать очень молодой женщиной - первой красавицей племени охотников, - нетерпеливо перебил старика Леон. - Можно опустить рассказ об их происхождении. Мы все об этом хорошо знаем.
        - Леон, - с укоризной произнесла Алиса.
        Шаман, воспользовавшись вторжением юноши в его повествование, успел опустошить вторую чашку кофе со своей таинственной добавкой и заметно повеселел.
        - Это вас так в школе учили, - подмигнул он гостям. - У Великих Героев и происхождение должно быть безупречным!
        - А это не так? - удивилась девушка.
        - На самом деле оба родились в семье простого охотника, такого же молодого, как и его красавица-жена. Как тому удалось взять за себя одну из самых желанных невест точно неизвестно. Возможно, за ней просто не давали приданного. Или она была сиротой. Но не будь она так красива, вся история могла пойти совершенно иным путём.
        - Лучшим или худшим? - вновь не удержался Леон.
        Пока что рассказ его не впечатлял и ничего не объяснял.
        - Кто знает, - пожал плечами Шаман. - У истории нет сослагательного наклонения.
        - Перестань уже перебивать, - потребовала Алиса. - Произошла какая-то трагедия? - поинтересовалась она, уже обращаясь к рассказчику.
        - По тем временам назвать это трагедией вряд ли будет верно, девочка моя, - улыбнулся ей гостеприимный хозяин. - То, что с ней произошло, случалось тогда сплошь и рядом, и было скорее нормой. А братьям так и вовсе очень даже повезло!
        Шаман налил себе уже третью чашку. Предложил кофе гостям, но те дружно отказались. И он продолжил.
        - В общем как я уже сказал дело обычное в те суровые века. Воспользовавшись тем, что охотники отправились в набег на одних соседей, их другие соседи в свою очередь напали на их поселения. Охрана, разумеется, была оставлена, но немногочисленная. Набег планировался коротким. Воины должны были вернуться буквально через пару дней. Поэтому стражу оставили лишь для вида. Но медведи (а напали именно они) как-то смогли об этом узнать и времени даром терять не стали.
        - Так вот откуда эта вражда! - воскликнула Алиса.
        - Не совсем. В нашем сегодняшнем понимании тогда вообще все враждовали со всеми. На самом же деле людьми двигало лишь чувство самосохранения и желание выжить любым способом в суровом климате.
        - Но как братья уцелели во время набега? Ведь Дед говорил, что в живых обычно никого не оставляли кроме молодых женщин и девушек, - заинтересовался наконец Леон.
        - Так и было. И отец братьев, тоже оставленный для охраны поселения погиб в бою, защищая свою семью. Но вот тут и сыграла свою роль необыкновенная красота их матери. На неё обратил внимание молодой тогда ещё вождь нападавших.
        - Будущий Король Медведей! - догадалась девушка.
        - Он самый, - подтвердил Шаман. - Юный вождь решил сделать её своей женой! И в этот момент мать будущих Героев доказала что ум и красота вполне могут идти рука об руку. Она знала об участи ожидавшей её мальчиков. Их должны были убить. Но так же молодая женщина видела, какой пожар зажгла своей красотой в сердце победителя. И она не стала молить пощадить своих детей, не пыталась уговаривать. А просто заявила в ультимативной форме, что станет женой вождя, только если её сыновьям сохранят жизнь. Иначе она обещала убить себя, чтобы в смерти последовать за своими детьми. И влюблённый вождь, несмотря на советы своих приближенных, поклялся не трогать её детей. Он даже готов был забрать их к себе вместе с ней. Однако мудрая мать понимала, в доме её нового мужа их станут люто ненавидеть и, в конце концов, найдут способ прикончить. И снова вождь пошёл наперекор своим советникам. Те справедливо полагали, что мальчики однажды вырастут и станут мужчинами. И не просто мужчинами, а воинами враждебного клана. Он согласился оставить детей на пепелище их посёлка дожидаться возвращения охотников.
        - Прямо гуманист, да и только, - усмехнулся Леон.
        - Просто он действительно был влюблён! - со вздохом произнесла Алиса. - Как романтично!
        - Романтика на крови, - фыркнул юноша. - Если б тебя Вилхо с братьями на днях похитили, тоже романтично было?
        - Ничего ты не понимаешь, - надула губы девушка.
        - Так что дальше было? - проигнорировав реакцию подруги, поинтересовался Леон.
        - Дальше история на некоторое время перекликается с той, которую вам преподавали в школе, - ответил старик. - Братьев взял на воспитание стареющий глава клана. Его собственные сыновья в разное время и по разным причинам ушли из жизни. Остались лишь две дочери по возрасту вполне подходившие в будущие жёны будущим воинам. В своё время так и случилось. И Раймонд с Ратмиром унаследовали власть почившего вождя.
        - А что стало с их матерью? - живо поинтересовалась Алиса.
        - Молодой вождь взял её в жёны. Она родила ему ещё много детей - мальчиков и девочек. И многие годы, используя своё влияние на мужа, который буквально боготворил супругу, удерживала клан медведей от прямого противостояния с охотниками. Это и понятно. Женщина не желала, чтобы её дети от первого и второго брака убивали друг друга.
        Наблюдая, как Шаман приободряется с каждой выпитой чашкой, Алиса не удержалась и попросила его поделиться тем волшебным эликсиром, который он подливает в свой кофе. В ответ тот лишь рассмеялся.
        - Ты ещё слишком юна для него, моя девочка!
        - Это коньяк, - шепнул ей Леон.
        Алиса смутилась, чем вызвала новый смех хозяина дома. Желая помочь подруге, Леон постарался вернуть старика обратно к повествованию.
        - Вы так уверенно рассказываете, словно сами при всём присутствовали, - сказал он с некоторым вызовом. - Ну, о самих события ещё ладно. Хотя и их вы описываете уж слишком подробно. А вот откуда вам известно про чувства, про страсть будущего Короля Медведей к жене, например?
        Колдун перестал смеяться, отхлебнул из чашки и со снисходительной улыбкой посмотрел на парня.
        - Во-первых, многое передаётся в роду шаманов по наследству. Это одна из моих обязанностей: сохранять подлинную историю, а не ту «парадную», которую преподают вам в школе. Во-вторых, ты забыл, что я совершил путешествие в мир мёртвых. Это особенное место. Если попадаешь туда живым, перед внутренним взором за мгновения проносится вся история от сотворения мира до собственного рождения! Очнувшись обо всём забываешь. Но это только кажущаяся потеря. Стоит сосредоточиться на каком-то событии, как всё связанное с ним всплывает из глубинной памяти. Правда, не всякий даже побывавший там способен к такому. Но шаманы это делать умеют. Потому Шаман - это наследственная «должность», а не выборная вроде «главы городского совета», - позволил себе усмехнуться он. - А что до чувств, так подумай сам. Жизнь детям своей жены вождь медведей сохранил? Сохранил. По тем временам небывалый поступок. Даже в природе молодой лев, победивший старого главу прайда «наследуя» его львиц первым делом убивает всех львят родившихся не от него!
        Старик сделал паузу, чтобы в очередной раз наполнить свою чашку из казалось давно должного опустеть кофейника. И что самое любопытное - кофе в нём по-прежнему оставался обжигающе горячим. Совершил ритуал с добавлением коньяка из серебряной фляги и лишь затем продолжил.
        - А тот факт, что у вождя медвежьего клана больше не было других жен, о чём говорит? Ведь в то время процветало многожёнство! Главы кланов могли иметь столько жён и наложниц, сколько могли прокормить. Но будущий Король до конца жизни остался моногамным! Не надо иметь семи пядей во лбу, дабы понять, какой любовью к единственной женщине это было вызвано. Вот вам и чувства!
        Он замолчал, предоставив гостям переварить услышанное.
        Леон разглядывал свои руки, периодически бросая украдкой смущённые взгляды на подругу. Глаза Алисы затуманились. Она смотрела куда-то вдаль, возможно в глубину веков и время от времени вздыхала.
        Так могло продолжаться ещё долго, но Шаману предстояло закончить историю, рассказав о главном, ради чего он и устроил эту встречу.
        - Вот мы и подошли к событиям, описываемым в легенде о битве Великих Охотников с Королём Медведей, - сообщил он, прерывая тишину. - Теперь я думаю, вам стало понятно, почему охотники не только не поступили с народом медведей как того требовал обычай, а напротив - выделили им десятую часть собственной добычи?
        Молодые люди дружно кивнули.
        - А их мать тогда ещё была жива? - поинтересовалась Алиса.
        - Жива. Именно она встретила сыновей на окраине селения медведей, предотвратив, таким образом, резню и грабёж. Несмотря на годы разлуки, они узнали её. И даже свирепый и беспощадный в бою Раймонд опустился перед ней на колени.
        - И мать смогла отговорить их? Но почему они просто не забрали её домой? - удивился юноша.
        - А говорите, что всё поняли! - погрозил Шаман своим узловатым пальцем. - Её дом давно уже был здесь, у медведей! Здесь жили её многочисленные дети, подрастали ещё более многочисленные внуки. Она уже не могла их покинуть. Как не могла и допустить, чтобы одни её дети убивали других.
        - Почему же её муж не согласился на мирный договор? - спросил Леон. - Гордость не позволила?
        - А с чего ты решил, что он не согласился бы? - в свою очередь поинтересовался Колдун. - Он ведь если вы помните, всегда поддерживал решения любимой супруги. Да и находился он далеко и чисто физически не мог успеть вовремя прибыть, дабы защитить свой народ.
        - Тогда как же дошло до битвы?
        - Раймонд не смог отказаться от мести. Как ты сам сказал: гордость не позволила. Да и нерастраченную на погром и резню энергию требовалось куда-то выплеснуть. И невзирая в этот раз на мольбы матери он вызвал Короля на поединок. И тот уже не мог отказаться, не потеряв достоинства и уважения своего народа. Вот во время поединка и произошло событие, которое теперь отразилось на вашей судьбе. И если каким-то способом не решить всё теперь оно станет вновь и вновь проявляться в будущем, затрагивая уже ваших потомков.
        - Ратмир вмешался в поединок, спасая фактически побеждённого и погибающего брата. Ведь об этом событии идёт речь, - Леон не спрашивал. Он уже знал это.
        Где-то в глубине своего сознания юноша ощутил некое возмущение. Но оно не нарастало, как это случалось перед приходом Раймонда. Казалось дух великого охотника ворочается где-то там не находя себе места.
        - Подождите! - воскликнула Алиса. - Раз у Короля Медведей была единственная жена, и она же мать Раймонда и Ратмира, то выходит Саварру тоже её потомок! Получается, Леон, вы с ним братья!
        Поражённый этой мыслью парень не нашёл что ответить. За него это сделал Шаман.
        - Настолько уже многоюродные, что это можно не брать в расчёт.
        - Но духи считают иначе, - возразила девушка. - Это надо прекратить!
        - Как? - выдавил из себя всё ещё находящийся под впечатлением Леон.
        - Это было бы лучшим решением, - подтвердил Шаман. - И нам его надо отыскать до начала Игры.
        - Нам необходима мать Великих охотников! - заявила Алиса.
        Старик пожал плечами.
        - Я не встретил ее, когда посетил мир мёртвых. Значит, она не пожелала встречаться. Духи являются смертным только по собственной воле. Вероятно, она просто не желает вмешиваться в это противостояние.
        Алиса с силой хлопнула своей маленькой ладошкой по столешнице.
        - Значит надо найти её там и объяснить, что речь идёт не об уже умерших, а о судьбе сейчас живущих её внуках!