Палач мимоходом Александр Зиборов
        Если связанного секретного федерального агента с кляпом во рту мафиози везут ночью в лес в багажнике автомобиля, то это не к добру. Так и оказалось… Повесть написана в привлекательном для всех жанре триллера - свирепого детектива, ужасного и жуткого…
        Глава 1
        Связанный по рукам и ногам, с жёстким кляпом во рту, а потому совершенно беспомощный, как плотно завернутый в пелёнки младенец, Кен Блазерт лежал в багажнике автомобиля. Под ним находились какие-то твёрдые предметы, которые при тряске на неровностях дороги словно сами собой колотили его по рёбрам, хотя это он падал на них, а не они на него. Правда, результат был не лучше, тот же самый. Если бы не кляп, то он бы порой вскрикивал, а то бы и стонал от боли.
        Последние минут десять машина двигалась не по ровному асфальту шоссе, а по очень неровной дороге с рытвинами и ухабами, что усугубляло страдания Кена.
        Наконец она остановилась. Послышались звуки открываемых его похитителями дверец, их зловещие голоса.
        Лоб связанного Кена покрылся испариной, он понимал, что развязка всех событий близка. Ничего хорошего она ему не сулила.
        Минута шла за минутой, но о нём словно забыли.
        «Хорошо бы, если бы случилось именно так», - мелькнула мысль. Но такого просто быть не могло. Увы и ах. Его не забыли, о нём помнили.
        Послышались приближающиеся шаги, скрежет ключа и крышка багажника подскочила вверх, открыв внутренность.
        Кен увидел тёмные силуэты людей, лица которых он различал очень смутно, ибо луна находилась за облаками. Сразу за спинами его похитителей начинался кустарник и деревья. Они находились в лесу. Чем заканчиваются ночные поездки в лес в багажнике автомобиля для связанного человека, он хорошо понимал.
        Властный голос приказал:
        - Вытащите его наружу.
        Кена извлекли из багажника и установили на ноги, пусть даже не с первой попытки. Он едва мог стоять на дрожащих от слабости ногах. Краем глаза заметил, что его везли сюда в «Ford Focus», а был ещё и роскошный «Chrysler 300». Наверное, по той причине, что все его «спутники», а по сути конвоиры, в одном автомобиле бы не поместились.
        Раздалась новая команда, заставившая его забыть о машинах:
        - Развяжите его и уберите затычку.
        Кляп изо рта тут же выдернули, причинив боль. Путы развязывать не стали, а просто перерезали их. Кен почувствовал явное облегчение, кровь свободнее заструилась по затёкшим мускулам.
        - Дайте ему лопату.
        Её сразу же вытянули из багажника и протянули ему. Вот на чём он, оказывается, лежал. Была там и ещё одна.
        Эту лопату взял один из похитителей и в стороне наметил линиями узкий прямоугольник.
        «Это будет моя могила!» - понял устрашённый ясно понятной перспективой Кен.
        Прозвучал повелительный голос:
        - Этого достаточно, пусть дальше продолжает он сам.
        Кена грубо подтащили к выбранному месту и приказали:
        - Копай! Копай!
        Кен растерянно переводил взгляд с земли на того, кто командовал всем этим, потом обратно. Он разглядел, что этот человек находится в маске, хотя все остальные обходились без неё. Почему?..
        Неизвестный вкрадчиво осведомился:
        - Если не хочешь, то можешь не копать себе могилу. Но тогда тебе для начала вобьют твой нос внутрь, сравняют с лицом. Ежели ты снова откажешься, то тебе отрежут ухо. После следующего отказа останешься без второго уха. Если ты окажешься твёрдым орешком и продолжишь упрямиться, то твой третий отказ будет последним. После него тебе не спеша, с перерывами, переломают ноги, руки, лишат тебя всех твоих мужских причиндалов, и засунут их тебе сам знаешь куда. И в таком виде закопают, надеюсь, ещё живым. Решай сам: копать или нет. Впрочем, перечень наказаний может неотвратимо последовать, ежели будешь трудиться не слишком усердно. Ты не артист на сцене, особо долго любоваться тобой у меня нет желания.
        - Вижу, вариантов у меня не имеется, - сказал Кен, вонзая лопату в упругую лесную почву. Он понимал, что у таких типов слова не расходятся с делом. Особенно в подобной ситуации.
        Потому копал с видимым усердием, хорошо понимая, что приближает свою смерть. Физические нагрузки в какой-то степени помогали избегать рождающейся глубоко внутри паники от предвидения скорой смерти. Сами собой в голову лезли планы попыток бегства, но слишком много вокруг находилось врагов и все они держали наготове оружие. Только у того, кто скрывал лицо за маской, в руках ничего не было.
        Кен надеялся, что ему позволят выкопать могилу глубиной хотя бы до его пояса, но его остановили гораздо раньше:
        - Хватит, для тебя этого вполне достаточно.
        Он растерянно выпрямился, стоя в яме с лопатой. Её тут же забрали из его рук.
        Кен повернулся к человеку в маске:
        - Вы хотите меня убить или просто напугать?
        - Ты сейчас ляжешь в эту могилу, не сомневайся.
        - И за что? Я не перед кем из вас ни в чём не виноват?
        - Хватит врать. Ты - Кен Блазерт, федеральный агент. Ты влез в мои дела, а в этом городе я хозяин. Зачем ты сюда прибыл и что успел вынюхать, я знаю. Всё. Точка.
        Кен уныло повесил голову, всё было сказано верно. Неизвестный даже знал его настоящую фамилию, хотя он прибыл в город совсем под иной. Знал о его работе. Тут его взгляд упал вниз на пуговицу на его нагрудном кармане, на самом деле она была замаскированной видеокамерой. Правда, в лесу сейчас царила тьма и вряд ли его помощник, который, несомненно, получает картинку, передаваемую ею, что-либо видит, но слышит он хорошо. Это подало Кену идею.
        Он внутренне собрался, взял себя в руки, сохраняя потрясённый и напуганный вид, поднял голову и, запинаясь, выдавил из себя вопрос:
        - Кто вы?
        - Это ещё зачем?
        - Не знаю, - пожал плечами Кен, словно сам удивляясь своему любопытству. - Осуждённый на смерть имеет право на последнее желание. Чего мне пожелать - сигару или выпивку? Какие-то деликатесы? Я не курю, аппетита нет и пить не хочется. В детстве у меня была мечта - выучить китайский язык, но вряд ли вы исполните её.
        Послышались короткие смешки и реплики:
        - Шутник!
        - Выучить китайский язык захотел!
        - Смешно!
        Даже главарь заулыбался.
        Кен выждал, размышляя, как ему добиться своего. И продолжил:
        - Вы же не глупые и не робкого десятка люди, что вам стоит назвать себя. Вам же ничего не грозит, я даже не одной ногой в могиле, а твёрдо стою в ней уже двумя. Сами это видите. Уверен, что вы не трусы и не боитесь меня. Назовите свои имена. Ну, пусть скажет только тот, кто не боится…
        Самый высокий оборвал его:
        - Я никого и ничего не боюсь. Моё имя Дейв Хаггарт.
        - А моё - Весёлый Хопкинс, Джим Хопкинс!
        - Харбердинг я!..
        Кен для верности шёпотом повторял каждое имя. Пусть помощник слышит. Все пятеро назвали себя, только главарь промолчал.
        - А как зовут вас? - повернулся к нему Кен.
        - Не пойму, зачем тебе это? - словно размышляя над этим, переспросил неизвестный. - Чувствую, в этом что-то есть. Только не пойму что именно. А когда я чего-то не понимаю, то этого избегаю.
        - Это просто странное желание того человека, которого вы приговорили к смерти. Вы откажете мне в подобной малости? Ну, если боитесь, то не нужно. В принципе мне ваши имена не нужны. Сам сейчас вижу, что это простая блажь. Так что не бойтесь…
        - Я не боюсь, - по словам главаря было заметно, что намёк на трусость задел его самолюбие, - но скажу тебе на ухо, ибо моё имя тут никому не известно.
        Он подошёл, присел на корточки, дабы сравняться с находившимся в яме Кеном, и прошептал ему на ухо два слова. Тот удивлённо глянул расширившимися глазами:
        - Так это вы? Вы!..
        И тут грянул смертельный выстрел в упор, оборвав слова Кена…
        Глава 2
        Изображать профессионального убийцу совсем не просто, даже когда сам являешься таковым. Пусть я был не совсем убийцей, но точно - профессионалом этого дела. Но так было нужно, приходилось изображать из себя крутого парня, который привык убивать, действительно крутого мужика со стальными яйцами. То есть, самого себя.
        Изображая превосходство и брезгливое отношение к окружающим, предъявил посадочный талон у регистрационной стойки полной кареглазой женщине заметно старше себя. Она осознала, что я не счёл её достойной своего мужского внимания, и не смогла сдержать гримасу недовольства. Реагировать на неё я не стал, ибо услышал громкое объявление своего 76 рейса. Пассажиров, а значит и меня тоже, пригласили пройти на посадку через вход номер восемь.
        Поднялся по трапу во вместительное чрево аэробуса. Молоденькая стюардесса приветливо улыбнулась и указала моё место. Уселся во вместительную мякоть кресла. Повертел головой, с долей спеси оглядывая соседей. Ухмыльнулся: кто они и кто я?! Знали бы они, вот бы заохали!..
        Слева от меня сидела чуть надменная женщина лет сорока в бирюзовом платье и такого же цвета сандалиях. Далее восседал сухопарый полуседой старичок, изучавший котировки строительной биржи, иногда что-то бурчавший себе под нос, при этом он покачивал головой. Ему не было ни до кого дела, как и мне до него и соседки.
        Слева через проход находилась парочка влюблённых, занятых только собой. Третьей была дородная негритянка, которая что-то жевала, не обращая внимания на молодёжь.
        Сквозь шорох в динамиках прозвучало объявление:
        - Доброе утро! Компания и экипаж приветствует на борту своих пассажиров рейса семьдесят шесть. Желаем вам приятного полёта! Пожалуйста, пристегните ремни и приготовьтесь к взлёту самолёта…
        Корпус самолёта дрогнул, за окном огни взлётной площадки заскользили назад. Какое-то время лайнер катился вперёд, затем остановился. Моторы взревели, кресла задрожали, словно массажируя пассажиров. Гул двигателей сначала уменьшился, потом изменился: сделался более сдержанным, но мощным. Обороты реактивных турбин нарастали. Аэробус словно могучий зверь собрался, приготовился, напрягся и, освободившись от пут тормозов, скакнул вперёд, вдавив в мякоть спинок сидений почти три сотни людей, набирая скорость с каждой минутой. Тряска нарастала и нарастала, а затем она вдруг сменилась покоем - воздушный океан принял в свои просторы очередного рукотворного летуна.
        Спустя пару минут последовало объявление - можно отстегнуть ремни безопасности. Обед пассажирам будет подан примерно через час.
        Для профессионального убийцы мой желудок должен быть куда крепче, но вы сами понимаете, что любого может укачать в самолёте: я изобразил тошноту и воспользовался гигиеническим пакетом. Правда, столь неловко, что обрызгал соседку. Она устроила истерику, чувствуя себя тем более правой, что минутой раньше я поцапался как с теми, кто сидел впереди, так и с находящими сзади. Им не понравились мои рвотные движения, не спорю, я облегчал свой желудок гораздо резвее, чем это обычно делается. Намеренно небрежно.
        Стюардесса вела себя очень профессионально, но и её я довёл до белого каления. Увы, каюсь! В чём виноват, в том виноват! Девушка приложила много усилий, дабы успокоить моих соседей и уклониться от выяснения с таким неприятным и жёлчным типом, каковым себя выказал я. Ушла она, сдерживая слёзы. Внутренне я извинился перед ней, но внешне выдерживал прежний стиль поведения, назовём это так, выражал недовольство, брюзжал, цеплялся за каждое сказанное мне слово, действуя по известному принципу: вы вдоль, а я - поперёк!..
        Пассажиры этого рейса хорошо меня запомнили, несомненно, кляли всеми известными им нелестными эпитетами. Не впервой, переживу!..
        Сходя по трапу самолёта, я спотыкнулся и прокатился вниз по нескольким ступенькам, сшибая пассажиров. Среди них оказалась и моя соседка, которая с невыразимой интонацией произнесла:
        - О боже, это опять вы!
        Я ответил ей едкой тирадой, кляня во всеуслышание плохо сконструированные трапы, которые калечат ни в чём неповинных людей.
        С таксистом тоже вышел конфликт: я отказался ехать в его такси, а он не мог понять причину. Я не мог сказать ему открытым текстом, что мне показалось такси подозрительным, я подозревал слежку за собой. Он, конечно, не догадывался, что имеет дело с профессиональным убийцей на задании, пытался убедить меня воспользоваться его услугами, но я привередничал, обвинил его в грубости, чем привлёк внимание многих людей. Затем по той же схеме я забраковал ещё одну машину и сел только в третье такси.
        В отеле сразу же потребовал себе бутылку в номер. Чемодан никому не доверил, сам пронёс его в номер. Мальчишка лишился чаевых и глядел на меня волчонком.
        Не особенно щедр был я и с посыльным, который доставил мне бутылку виски. Он ушёл с безукоризненно прямой спиной, но с кривой миной на лице.
        Я тут же раскупорил бутылку, принялся пить прямо из горлышка, проклиная отвратное качество. На деле же виски во мне не оказалось ни капли, но я мимоходом часть его из бутылки слил в раковину…
        Разбирая чемодан, намеренно уронил свой тяжёлый «магнум» на босую ногу. Взвыл, принялся скакать по комнате, проклиная всё и вся: свое невезение, слишком большие револьверы, своё задание. Не удержался и обругал проклятого Палача…
        Размещая вещи, обнаружил на верхней полке платяного шкафа увесистый первый том книги «Граф Монте-Кристо» Александра Дюма. Похоже, его забыл предыдущий жилец. Тот, что жил здесь до меня. Полистал, бегло проглядел некоторые страницы…
        + + +
        Позвонил по известному телефону. Услышал знакомый голос:
        - Привет, дорогой, ты уже на месте?
        - Здравствуй, милая! Да, уже расположился в номере лучшей гостиницы.
        - Лучшей? - в голосе явное сомнение.
        - Конечно. Лучшая в городе и округе.
        - А тебе по карману?
        - Дороговато, но скоро это перестанет иметь значение.
        - Ты уверен в этом? И когда и как это будет?
        - В самое ближайшее время. Пожелай мне удачи.
        - Желаю! Желаю максимально возможное количество удачи. Но сомнение остаётся. Уж слишком хорошо я тебя знаю.
        - Скоро ты увидишь совершенно нового человека. Ахнешь.
        - Не от ужаса ли?
        - Нет, от восхищения мною.
        - Не хвастайся, это всё лишь слова.
        - Лучшие слова - это дела. Скоро увидишь дела. Да ещё какие!
        - Подождём, увидим.
        - Хорошо, подождём. Как твои дела? Что делаешь? Я уезжал в дождь, он всё ещё идёт?
        - Идёт, идёт. Похоже, не скоро кончится. Не знаю, радует тебя это или огорчает? Да и что он тебе, ты-то далеко отсюда!
        Мы поговорили ещё немного в этом стиле.
        Потом мысленно прокрутил сказанное мною в голове: вроде бы, я сделал всё очень натурально, заподозрить что-либо трудно. Тому, кто мог разговор подслушать. Отдал должное профессионализму моей собеседницы, она оказалась вполне на уровне. Конечно, мой звонок не был для неё неожиданностью, она к нему готовилась, а потому включилась сразу в необходимом тоне. Говорила очень убедительно для своей роли моей близкой подруги, каковой на деле не являлась. Мы даже никогда с ней не виделись.
        Разговор для постороннего уха звучал глупо, выглядел пустопорожним, таковым он и являлся на самом деле, но был проведён для сообщения некоторых закодированных фраз, которые многое могли сказать знающим людям…
        Какое-то время я скучал, делал вид, что читаю книгу. На самом деле проводил взглядом по диагонали страницы, уделяя внимание отдельным кускам текста. Чем-то меня заинтересовали взаимоотношения Эдмонда Дантеса с аббатом Фариа, общение через прорытый между камерами подкоп. Но больше я размышлял над предстоящей задачей, мне следовало действовать быстрее. Я находился фактически в цейтноте: данное задание было у меня промежуточным перед действительно важным, ответственным и очень трудным. А это могли исполнить люди попроще меня, но я взялся за него из принципиальных соображений. Настоял на этом, заверив, что выполню его мимоходом, не в ущерб главному делу…
        Глава 3
        Вечером я выходил из отеля, заметно пошатываясь, словно находясь в состоянии изрядного подпития.
        Побывал в нескольких злачных местах, где вёл расспросы. Без особого эффекта. Но я не унывал, трудно искать чёрную кошку в тёмной комнате, но она тут где-то имелась, а у меня была задача найти её во что бы то ни стало. Таков был мне дан ясный приказ, а когда мне говорили «надо», я прикладывал все силы, чтобы добиться успеха. Обычно мне сие удавалось. Своей репутацией я дорожил, наверное, даже сверх меры.
        «Почему на сей раз должно быть иначе?» - сказал я себе, вспоминая прошлые победы.
        В баре «Каскад желаний», вроде бы, проявился кончик ниточки. Я взял бокал, усевшись рядом с носатым здоровяком. Завязал с ним разговор и, словно не удержавшись, спросил в лоб: может ли он помочь мне в поисках Кондора?
        Здоровяк поперхнулся виски, который прихлёбывал из стакана, посмотрел на меня вытаращенными глазами и послал в известном направлении. Затем повернулся ко мне спиной.
        Я постоял, пошатываясь, глупо глядя в потёртую кожу его куртки, выругался и обвёл глазами присутствующих: словно по команде, они сразу же отвели взоры в сторону. Примерно так же происходило и в тех местах, где я побывал до этого.
        Но я углядел холёного, одетого с тонким вкусом, который не бросался в глаза, брюнета с хищным разрезом глаз и маленькими усиками под орлиным носом. Он имел твёрдую осанку, вызывая невольные ассоциации со стальным клинком. Явно не часто посещал подобные заведения, но тут он каким-то образом всё же оказался. Птицу видно по полёту, а это была птица высокого полёта.
        Я усмехнулся, вспомнив шутку - птицу видно по помёту. Подумал, что почти столь же смешон и другой вариант - птица высокого помёта.
        Но я немного отвлёкся. Нужно было не упускать момент, вернее, эту птицу.
        Я направился к брюнету стараясь сделать более уверенной свою походку, ведь я же профессиональный убийца, но мне это плохо удавалось. Несомненно, все видели сильно подвыпившего простачка, мнящего себя невесть кем.
        Подошёл к брюнету, пошатнувшись, пролил виски из стакана на стол, а с него некоторые брызги угодили на костюм этого франта. Его глаза сузились, а тонкие губы затрепетали. Но надо отдать должное его выдержке, он не выхватил кольт и не всадил в меня пулю, а только произнёс:
        - Осторожнее, амиго, вы обрызгали меня.
        Я рассыпался в извинениях.
        Он достал платок и удалил капельки с костюма.
        Выждал момент, я начал свою речь:
        - Я вижу, что вы настоящий человек, а не трус, как некоторые. Уверен, вы мне поможете.
        - Чем именно, амиго?
        - Мне хочется повидать Кондора?
        - Никогда не слышал о таком, - отрезал брюнет.
        Я понял, что он лжёт. В этот момент во мне окрепло крепче ощущение, что я на правильном пути.
        - Мне сказали, что тут его знает чуть ли не всякий.
        - Ложь, амиго.
        - Можете мне довериться, я никому не скажу, только намекните, где его искать? Сделайте самый маленький намёк.
        - Если бы я знал, то сказал бы прямо, без намёка. Кстати, а кто вы такой, амиго?
        Я принялся доставать визитку, но так неловко, что уронил на пол свои водительские права вместе другими визитками.
        Он тут же ловко подобрал их, проглядел и с усмешкой поинтересовался:
        - А почему ваши визитки и права, судя по фамилиям, выданы разным людям. Кто из них вы?
        Я был смущён, стал пытаться уверить, что права вовсе и не мои, так случайно оказались в кармане.
        - Да и в визитках у вас указаны разные фамилии. Как это понимать?
        Я приложил палец к губам:
        - Т-с! Между нами, никому не слова! Потом как-нибудь я вам всё объясню.
        - Не утруждайте себя, амиго. В конце концов, какая мне разница, кто вы.
        - Я тоже не знаю, кто вы, но вот если бы вы знали Кондора!..
        - Увы, не знаю, амиго.
        - А может быть, сведёте с теми, кто это знает. Я вам заплачу!..
        Брюнет усмехнулся, передёрнув плечами: ситуация его в какой-то степени забавляла.
        - Хотите сто баксов?
        Губы брюнета расплылись в улыбке. Он ничего не ответил, а подозвал официанта и расплатился с ним, демонстративно показав толстую пачку ассигнаций.
        У меня даже челюсть отвисла при виде такой огромной пачки. Я опорожнил свой стакан. Зашатался, опёрся на стол, едва его не сдвинув.
        - Спокойнее, амиго, вы слишком много пьёте.
        - Разве это много? Будь у меня столько денег, сколько у вас, вот тогда бы я пил! А сейчас я не пью, только опохмеляюсь после последнего раза… - растерянным голосом, ни к кому конкретно не обращаясь, сказал я: - Знаю, вы мне не поможете. Так как же мне теперь найти Кондора? - я почесал голову, изображая недоумение.
        - А вы кто такой?
        - О, это я скажу ему! Только ему! Понимаете, это секрет. Я вас уважаю, вы настоящий мужчина, мог бы сказать, но не имею право. Только он услышит от меня то, что я хочу ему сказать.
        - Ничем не могу помочь, амиго. Простите, мне нужно идти. У меня дела.
        - Извините, простите, что задержал вас. Если случайно где-нибудь повстречаете Кондора, скажите, что я жажду его увидеть.
        - Вы обратились не по тому адресу, амиго. Всего хорошего!
        Брюнет направился к выходу. Доселе я его не видел, но готов был поспорить с кем угодно, что двигался он быстрее обычного. Явно хотел оказаться снаружи раньше меня. Что ж, я не имел ничего против этого.
        Я сделал ещё несколько попыток заговорить с посетителями бара, но они меня откровенно игнорировали. За столиком в углу плечистые мужики о чём-то сговаривались, бросая на меня косые взгляды. От них исходила угроза. Сказал себе, что пора удаляться со сцены, иначе могут и морду набить. Всё шло именно к этому, уж слишком многих я довёл до белого каления.
        Глава 4
        Бурча проклятья в адрес трусов, я вышел из кафе на не совсем твёрдых ногах и принялся останавливать такси, пьяно икая. Видя меня в сильном подпитии, одна пустая машина пронеслась мимо, не останавливаясь. Зато таксист во второй оказался совсем не из робкого десятка и довёз до отеля. В пути меня развезло, я задремал, и ему пришлось меня будить. Артистом я оказался неплохим, водитель не заметил моей игры.
        До отеля двигался, с усилием переставляя ноги, несколько раз делал передышки. Я заметил, что за мной следит юркий типчик, прилизанный, незаметный. Впрочем, таким и должен быть наблюдатель, привлекать внимание к себе ему совсем ни к чему. Он провёл меня до дверей отеля.
        Оказавшись в своём номере, я распахнул окно и принялся дышать свежим воздухом, старательно обмахивая лицо шляпой. Это для того, кто вёл наблюдение с улицы: пусть видит, где я нахожусь и считает, что мне очень жарко. При этом исподтишка я обозревал окрестность. Не сразу, но обнаружил соглядатая на противоположной стороне дороги. Он находился за пальмой, была видна лишь часть его головы. Только специфический тренинг, опыт и острое зрение мне позволили его обнаружить.
        Включил телевизор. В новостях, среди многих прочих, прозвучало сообщение о том, что пропала двенадцатилетняя школьница - Вероника Кастро, она отпросилась у матери сходить в гости к подруге, которая жила на соседней улице. До неё она не дошла. Была высказана версия, что к исчезновению причастен сексуальный маньяк, который уже совершил шесть убийств несовершеннолетних девушек за последние два месяца. Всё происходило по одному сценарию: вначале какая-то девчонка пропадала, а через день-два находили где-то в парке или в реке растерзанный труп с признаками всевозможного насилия…
        Меня резануло по сердцу: у меня самого дома имелись две дочери - одиннадцати и девяти лет, а также - трёхлетний сын. Представил себе что подобное могло произойти с кем-либо из них, и желваки заходили на моих скулах при мысли, что подобное могло случиться с кем-то из них. Да я бы тогда?!.
        Но это меня не касалось. Я тут практически мимолётный гость, максимум на пару суток. Большего потратить на все дела здесь я не мог. Меня потом ждёт гораздо более важное и действительно трудное.
        Взял себя в руки, успокоился. Хоть и с немалым трудом.
        Несмотря на все предпринятые усилия эпатажа всех и вся, меня никто не потревожил - ни в этот вечер, ни ночью.
        Что ж, обычное дело. Терпения мне было не занимать.
        Встал я довольно поздно, заказал в номер завтрак и бутылку виски. Выходил уже навеселе. Хвост обнаружил довольно легко, но он вряд ли об этом догадался. Я ничем не показал, что выявил слежку, впрочем, мне было на него плевать. Я порадовался, что ниточка становится всё более осязаемой и крепкой, она должна была вывести меня, как нить Ариадны, к выходу из лабиринта, в котором я пока не видел даже и намёка на просвет, а действовал наугад, больше интуитивно.
        Пытался пройти в клуб гольфистов, но меня не пропустили.
        Какое-то время, изображая внешнее негодование, я пооколачивался поблизости, поглядывая на тех, кто туда входил и выходил. На всякий случай запоминал лица.
        Занятие малоинтересное, несомненно, оно должно было мне надоесть, несомненно, так думали и те, кто наблюдал за мной, и я нашёл повод заглянуть в ближайшее кафе, чтобы перекусить и развлечься.
        Глава 5
        Зашёл развязной походкой в накуренное помещение, почти полностью заполненное галдящими посетителями. Нахально оглядел всех, презрительно щуря глаза, приняв вид крутого парня, который всех крутил на известном месте.
        Подошёл к мокрой стойке, поморщился, провёл пальцем по ней, кривя нос.
        Бармен поспешил приблизиться, изображая угодливость и желание погасить недовольство сверхтребовательного визитёра.
        Я заказал двойной виски без содовой. Поел жареную курицу, брезгливо покопался в салате. У стойки бара сидела фигуристая блондинка, спутник которой направился в туалет. Я тут же оказался рядом с ней, стал откровенно проявлять свои намерения, словом, показал себя отъявленным ловеласом. Она хмурилась, пыталась отшить нахала, но я не отставал…
        Внезапно меня ухватили за шиворот и отбросили в сторону.
        Я вспомнил, что я профессиональный убийца, принял грозную позу, полез в карман, но потом спохватился, набычился, встал в боксёрскую позу и двинулся на обидчика. Тот выждал, пока я оказался на нужной дистанции, и нанёс град точных ударов. Конечно, я смягчил их, приняв на локти и отклоняя голову, но они оказались весьма чувствительными. Драться этот молодчик умел, надо отдать ему должное, изображать неловкость мне было нелегко.
        Довольно скоро, после одного особенно чувствительного удара, от которого моя челюсть перекосилась, правда, не совсем от кулака, я натурально рухнул на пол, как подкошенный.
        Только сейчас прибежал вышибала, следом вышел из-за стойки бармен. Парочка с извинениями ушла. Меня отнесли во внутреннее помещение, принялись приводить в чувство. Я не особенно им помогал. При этом услышал кое-что любопытного для себя. Увидел и своего хвоста: он вошёл в комнату, внимательно оглядел меня и увёл с собой бармена. Похоже, у них состоялись какие-то приватные переговоры, назовём их так.
        В конце концов, мне пришлось подниматься.
        - Что со мной случилось? Где я? - спросил я слабым голосом.
        - Вы подрались, мистер. Сами виноваты, пристали к замужней женщине.
        - Не очень эта шлюха похожа на замужнюю, - пробурчал я, трогая свою челюсть и издавая стоны. - Ох, голова просто раскалывается.
        Меня принялись успокаивать, делая акцент на то, что я сам повинен в происшедшем. Всеми силами они желали загладить инцидент, шумиха им была ни к чему. Я навесил на себя личину простачка, будто бы верю им, считаю чуть ли не своими благодетелями. Мне привели одежду в порядок и проводили до свободного такси с негром-водителем, лицом поразительно похожего на угрюмого бульдога.
        Я сел на заднее сиденье, сразу обратив внимание на то, что внутри дверца не имела никаких ручек, открыть её было невозможно. Но ничем не показал, что заметил это и понял назначение машины. Расположился, охая, держась за голову. Назвал отель.
        Очень скоро даже отъявленный тупица должен был понять, что его везут совсем не туда. Я изобразил недоумение, принялся озираться по сторонам, искать ручки на дверцах и вопрошать:
        - Что это такое? Куда вы меня везёте? Это совсем не та дорога!..
        Между мной и водителем находилось толстенное стекло. Конечно, пуленепробиваемое. Он только раз повернулся, бросив на меня презрительный взгляд прирученного бульдога, и продолжил крутить баранку.
        Глава 6
        Меня привезли чуть ли не на самую окраину города к чёрному ходу какого-то двухэтажного здания. Под двумя пальмами с шелестящий листвой, которую перебирал ветерок, переминалась с ноги на ногу в ожидании угрюмая парочка атлетического сложения типов. Они подошли, буквально выволокли меня из машины и бесцеремонно повели во внутрь внушительного размерами домища, имевшего не слишком ухоженный вид. Со стороны, несомненно, казалось, что я смертельно перепуган и выгляжу совершенно беспомощным. Впрочем, сие было не столь уж далеко от истины. Единственное, чем утешал я себя, так это тем, что риск должен себя оправдать. Очень надеялся на такое.
        Внутренний интерьер оказался не слишком роскошным.
        За столом в мягком кресле находился толстяк с длинным шрамом от старой раны, которая протянулась от уха до подбородка. Он посмотрел на меня колючими глазами.
        - Посадите его.
        Молодчики швырнули меня на стул.
        - Обыщите. Всё найденное на мой стол.
        Это было проделано быстро и профессионально. Меня заставили выдернуть ремень из брюк, что мне не понравилось, но их квалификацию я оценил.
        Толстяк с интересом поглядел на мой «магнум», отодвинул его в сторону. Как и носовой платок с расчёской, зажигалкой, ключи с брелоком. Цепочка с сердечком из бирюзы ему понравилась, он полюбовался ею. Принялся просматривать мой бумажник. Особенно его заинтересовали документы.
        - Судя по правам водителя, вы Кларк Уиндэм. Есть и такая же визитка, в ней вы коммивояжер. А вот в другой указан Вилли Мэтьюз, страховой агент. В третьей же вы разъездной фотограф Гарри Маккартли. Так кто же вы на самом деле?
        Мне не оставалось ничего другого, кроме как молчать и растерянно вздыхать.
        - Вразумите его.
        Подручные принялись наносить мне телесные повреждения различной степени тяжести. Я охал, стонал без особого артистизма. При такой боли всё выглядит предельно натуральным. В конце концов, я "сломался", и начался настоящий допрос:
        - Кто вы?
        - Билл. Билл Саттер. Федеральный агент. - Я назвал известное ведомство, которое занималось наркотиками. О том, что там имеется особый отдел, о существовании которого догадывались очень немногие, я умолчал.
        - Понятно. Но не очень вы похожи на федерала, вы скорее пародия на него.
        - Ну, почему же, - запротестовал я, внутренне с ним соглашаясь. - Я же не суперпрофессионал. Я технический сотрудник.
        - Мало понятно. Поясните. Зачем вы здесь?
        - Официально я взял отпуск, но должен находиться в противоположном от вас направлении. Сюда прибыл тайно, потому и запасся фальшивыми визитками. Хочу встретиться с Кондором.
        - Сначала нужно было узнать, а хочет ли вас видеть дон Кондор?
        Я с большим трудом скрыл радость - «дон Кондор»! Сколь уважительно сказано. Я всё ближе и ближе к этому таинственному незнакомцу, с которым так жажду встретиться. Нельзя сказать, что нитка превратилась в верёвку, но она уже значительно окрепла.
        - Надеюсь. Мне казалось, что захочет. Честно говоря, теперь я засомневался в этом. При отъезде мне казалось, что сие сравнительно просто, а сейчас вижу перед собой настоящую стену. Ошибся. Сильно ошибся. Увы. Какой я был дурак!
        - А теперь поумнели? И на что вы надеялись? Что именно напитало вас такими надеждами? - с усмешкой поинтересовался толстяк.
        Я сделал вид, будто не хочу это сообщать, но едва ко мне двинулся один из молодцов, замахиваясь для удара, испугался и закричал:
        - Не бейте, только не бейте! Я всё скажу!
        - Говори, что ты знаешь такого интересного для дона Кондора?
        - Я скажу, только вы, пожалуйста, передайте ему это. Это касается Кондора. Дона Кондора, - поправился я.
        - Ну, слушаем.
        - Раньше я никогда не слышал этого имени. Я вдали от таких дел, занимаюсь обслуживанием техники, аппаратуры. Но в результате оплошки некоторых лиц, которые вели разговоры возле забытого потайного микрофона, я подслушал очень интересный разговор, где говорилось о Кондоре.
        - Не тяни, переходи к делу, что ты услышал?
        - Я выслушал инструктаж, который был дан нашим начальником Палачу…
        Толстяк впился в меня глазами: он явно не в первый раз слышал о нём. Я знал, что теперь он будет слушать меня с неослабевающим вниманием. Так и произошло.
        - Ну, говори. Что ты тянешь кота за хвост!
        - Сам я не видел Палача, о нём говорят совершенно невероятные вещи, в которые трудно поверить. Мол, это суперагент, который работает в одиночку и только по самым важным заданиям, которые не под силу остальным агентам. Он самый-самый. Книжный Джеймс Бонд ему и в подмётки не годится, хотя у него тоже право на убийство…
        - Дальше, оставь словоблудие, говори короче!
        - Я услышал название вашего городишка… простите, города. Здесь пару недель назад был убит наш агент Кен Блазерт. А его папаша - сенатор. Был дан приказ найти виновника. Покарать!
        - И что же они хотят сделать… с виновным?
        - Приказ понятно какой - ликвидировать. Знаете, я слышал, как наши говорили, что если куда посылается Палач, то с ним идёт смерть. Даже слона или бульдозер легче остановить, чем Палача. Он - смерть. Неотвратимая, быстрая.
        - Значит, ваше руководство считает виновным дона Кондора?
        - Да, было названо это имя.
        - А далее, о чём они говорили дальше?
        - Палачу было вручено досье Кондора… простите, дона Кондора. Разговор окончился, суперагент отправился изучать эти документы. Я поспешно отключил микрофон. И вообще удалился из аппаратной. Боялся, вдруг заметят, что микрофон работал и захотят проверить, не подслушал ли их кто-либо. По-моему, никто ничего не заподозрил.
        - Всё равно не ясно, зачем вы явились сюда?
        - А чего тут непонятного? - я сделал предельно наивное лицо. - Всё предельно просто! Знаете ли, зарплата у меня не ахти какая большая, едва концы с концами свожу. А ещё долги… Вот я и подумал, что если я тайно предупрежу о Палаче, которого скоро отправят по следу… э, дона Кондора, то он в том или ином виде отблагодарит меня… Нет, простите, мне уже не нужно денег! Буду рад, если отпустите меня живым и здоровым. Я вам всё сказал. Можете сами предупредить об опасности дона Кондора, пусть он вас отблагодарит. Палач вот-вот должен прибыть в ваш город, а с ним идёт смерть, не забывайте об этом. Он всегда добивается своего. О, Палач - это штучный товар, жуткий профессионал, каковых больше нет на свете. Так все говорят.
        - Когда он должен прибыть к нам?
        - Не знаю, обычно подготовка ведётся около недели, а он работает в одиночку, у него свои методы, он же суперагент. Кто его знает, сколько он готовится. К вам я выехал через три дня, здесь почти сутки. Если он уже не здесь, то должен скоро прибыть.
        - Как он выглядит, какой он из себя?
        - Этого никто из наших не знает. Мы иногда говорили между собой о нём, но никто его не видел. Я слышал только его голос. Обычный голос, немного глуховатый, спокойный, словно ледяной. Знаете, дрожь по телу пробегала, словно я слышал саму смерть…
        Я добавил ещё ряд подобных образных сравнений, от них толстяк почувствовал себя крайне неуютно.
        Он задал мне ещё несколько мало значительных вопросов, я отвечал, стараясь убедить его, что ничего не утаиваю. Кажется, он поверил. Приказал увести меня. Двигаясь, придерживая брюки без ремня, уже на выходе, я ухитрился зацепиться за порог и упал бы, если бы громилы не подхватили меня. Один рассмеялся:
        - Вот недотёпа! Рассказывали, что ты и с трапа самолёта так же спускался, кувырком! Ха-ха-ха!
        Оказывается, они знают обо мне не так уж и мало! Несомненно, слышали о моих поисках дона Кондора в различных барах, клубах города. Значит, моя клоунада сработала, обнаруженный мною хвост приставлен ими.
        Меня закрыли в практически пустой комнате, где из мебели имелась только простая кровать, накрытая тонким одеялом, столик и расшатанный табурет около него. Единственное окно было снаружи забито крест-накрест новыми досками. Было заметно, что приколотили их совсем недавно, наверное, специально для меня. Похоже, они не намерены выпустить меня живым отсюда. Я бы на их месте не выпустил. А как будут действовать они, это мы ещё увидим. Пусть созревают, для этого требуется толика времени. Пока же я решил хорошенько выспаться, набраться сил, они в любом случае лишними не окажутся. Так я и сделал.
        Глава 7
        От какого-то внутреннего импульса я проснулся: пора действовать!
        Какое-то время походил по своей «камере», наверное, комнату можно было так назвать, ибо я находился в ней на положении заключённого. Только что суда не было… Правда, официально. Тут суд, приговор и исполнение его - всё по воле одного человека.
        Осмотрелся. Через окно были видны только ствол дерева и густой кустарник, а выше между ветвей просвечивало синевой небо.
        Можно было бы разбить стёкла, а затем попытаться выломать доски, которыми оно забито, но на шум сбегутся охранники. Следовало поискать иной путь.
        Обошёл комнату, кулаком простукивая стену. Постоянно раздавался глухой звук.
        Посмотрел на потолок, он был недоступен для меня, метра четыре, не меньше. Удивился, когда я сюда входил, он не показался мне таким высоким. Наверное, не обратил на него внимания.
        Под кроватью ничего не увидел, сплошной бетонный пол.
        Снова удивился, вроде бы, полы были обычные, деревянные. И это я не заметил? Странно, удивительная невнимательность и рассеянность для специалиста моего класса и профиля. Мысленно обругал себя.
        Что-то заставило меня отодвинуть от стены кровать и тут… Это было невероятно, но я увидел в стене аккуратный лаз куда-то вниз. Как раз для человека моей комплекции.
        Когда я заглядывал под кровать, то край застеленного одеяла свисал с противоположной стороны и закрывал стену.
        Терять мне нечего, я протиснулся в дыру, снизу пахнул в лицо запах сырой земли.
        Далее было просторнее, чем я ожидал. Скоро я даже смог выпрямиться в полный рост.
        В подземелье было совсем не сыро, пройдя пару десятков метров, я даже почувствовал сухость в горле и привкус извести. Такое я ощущал в молодые времена, когда помогал родителям сбивать сухую штукатурку со стен. Тогда наша семья испытывала дефицит финансов, а потому ремонт мы вели сами: с отцом и старшим братом. Иногда нам помогала младшая сестрёнка, порой и мама, но обычно она возилась на кухне, обеспечивая строителей необходимым питанием.
        Далее был плавный поворот налево и вот я стою в тупике. Здесь у стены оказалась деревянная лесенка, сделанная очень аккуратно умелым человеком. Это чувствовалось по ней. Она вела к люку над головой.
        Пока я раздумывал, что мне делать, крышка поднялась, и я увидел бородатое лицо очень старого человека с редкой седой шевелюрой, совсем не причёсанной и оттого волосы в совершенно беспорядке торчали во все стороны. Он сделал приглашающий знак.
        Пришлось подняться.
        Наверху я оказался в точно такой же комнате, в которую недавно был заключён. Даже доски на окне были очень похожими. Как и обстановка - кровать и столик с табуретом.
        Это всё я заметил в долю секунды. Затем повернулся к хозяину «камеры». Несомненно, он был узником здесь.
        Внешность имел впечатляющую. Про его лицо я уже упомянул, сквозь обильную растительность торчал нос с заметной краснотой и грязными точками. Цепкие, пронзительные глаза изучали меня, словно просвечивали рентгеном. В них чувствовался незаурядный интеллект.
        На незнакомце была странная одежда то ли из мешковины, то ли из дерюги, она походила на балахон или рясу.
        - Я - аббат, - сказал он, угадав мои мысли. - Вернее, бывший аббат. Сейчас я никто и звать меня никак.
        Я намеревался представиться, но он опередил меня:
        - Вы - Билл Саттер. Федеральный агент. Во всяком случае, так вы представились нашим… э-э, хозяевам, назовём их так.
        - Откуда это вам известно?! - изумился я.
        Он улыбнулся, явно довольный собой:
        - Слышал ваш допрос.
        - А как?
        Аббат показал на стены и я на них увидел несколько люков, кроме того, ещё открытого, через который сюда попал я.
        - У меня прорыты ходы не только к вам, потому я имею доступ и к другим местам, которые и посещаю. Смотрю, слушаю всё происходящее там.
        Я не мог поверить своим ушам:
        - Даже прорыть один тоннель - неимоверно трудоёмкая и длительная задача, а уж несколько. Просто чудо!
        - Времени у меня в избыток, я здесь сижу уже почти тридцать лет.
        - Тридцать лет? С ума сойти! Этого не может быть!
        - Может, всё может быть и происходит, в нашем мире.
        - И за что же они вас держат здесь? Чем вы так провинились?
        Аббат порылся где-то за пазухой и достал кусок пергамента:
        - Они хотят получить вот это.
        - Пергамент? Старинный, судя по всему.
        - Ещё бы! Ему лет двести с лишком.
        - И что же в нём такого особенного.
        Аббат тихо рассмеялся:
        - Ничего особенного, совсем ничего. Если не считать указанные координаты места, где зарыт клад.
        - Клад?
        - Да, клад. И этот клад всем кладам - клад Чезаре Спада. Там золото, серебро, драгоценные камни, всевозможные дивные украшения старинных мастеров. Трудно даже оценить его стоимость. Думаю, порядка десятка миллиардов долларов.
        - Неужели так много?! - воскликнул я, потрясённый названной чудовищной суммой.
        - Не меньше. Тем более, многие находящиеся там изделия уникальны, как произведения искусства они не имеют цены. Бесценны!
        - Простите, и вы показываете этот пергамент мне? Не боитесь, что я могу отобрать его у вас или сообщить о нём тем, кто его добивается?
        - Не боюсь. Наоборот, я предлагаю его вам, - заявил аббат, пристально глядя на меня. От его взгляда по моему телу пробежали мурашки.
        - Предлагаете просто так? Ничего от меня не требуя?
        - Почти ничего, - закивал аббат. - Только расскажите о себе всю правду: кто вы, зачем здесь, для чего?
        От его слов повеяло холодком. Пронеслась мысль: «Могильным холодком». Вслух же я произнёс:
        - О себе я всё рассказал этим… ну, тем, кто меня допрашивал. Вы всё слышали.
        - Нет, я слышал только то, что вы сочли нужным рассказать, не более. А вы очень многое утаили… - тут аббат потряс меня, назвав моё настоящее имя, которое не только ему, а вообще никому знать не положено, кроме узкого круга лиц. - Говорите, иначе вы поплатитесь жизнью!.. - Теперь он назвал меня кличкой, известной ещё меньшему числу лиц, чем имя.
        - Вы не аббат! Кто вы? - ошарашенно молвил я.
        Он бросился на меня, и между нами завязалась яростная схватка. В её пылу с него слетала фальшивая борода и парик. Я увидел лицо со шрамом того толстяка, который накануне допрашивал меня. Он взревел:
        - Ты хочешь знать, кто я? Так знай: я - Дон Кондор!
        Вдруг у него за плечами выросли крылья, он поднялся в воздух и принялся описывать круги над моей головой.
        Неожиданно я обнаружил, что потолок неимоверно далёк от пола, а комната превратись в огромный зал. Далёкие стены имели множество дверей, через которые ко мне мчались молодчики с донельзя зверскими физиономиями. Они скрутили меня, я принялся вырываться и услышал свой собственный голос:
        - Хватит спать, просыпайся.
        Открыл глаза. Я находился на кровати в своей «камере». Значит, всё увиденное было сном. Только сном, хоть и необычным, диковинным, замысловатым. Наверное, он был последствием чтения книги про графа Монте-Кристо…
        Несмотря на это, я выспался очень хорошо, чувствовал себя бодро.
        Глава 8
        Встал и размялся, проделав ряд простеньких упражнений, отказавшись от многих давно привычных. Помнил о возможном наблюдении надо мной. Возможно, где-то установлен глазок или миниатюрная телекамера.
        Одновременно всесторонне обдумывал ситуацию.
        Вряд ли они надолго забыли обо мне, в том для них резона нет. Я бросил камень в мутную воду, пошли круги. Они решат разобраться, и как можно скорее, решительнее.
        Потому не удивился, услышав тихие шаги за дверью. Несомненно, шли за мной.
        Мне лучше всего "заболеть". Я охнул, схватился за сердце и сел на кровать, делая вид, что перевожу дух при внезапном сердечном приступе. В тайное наблюдение за собой я не верил, но лучше перестраховаться.
        Скрежет ключа в замке, в комнату вошли двое. Явно вооружённые. Смуглый брюнет достал из подплечной кобуры пистолет и продемонстрировал мне, второй со шрамом на левой щеке поленился сделать это, посчитав излишним.
        Волевым усилием я вызвал пот на лоб и отлив крови от лица - в результате оно побелело. Визитёры увидели явно нездорового человека. Словами я добавил новых красок:
        - Что-то с сердцем… Едва сижу… Слишком долго вы меня тут держите… Переволновался, а мне это вредно…
        - Скоро успокоишься, - ухмыльнулся брюнет. - Вставай! Ты кое-кому нужен на собеседование.
        Я с внешним усилием поднялся, пошатнулся, но сделал вид, будто всё же справился с собой, устоял.
        - Вперёд! - приказал второй. - Пойдёшь впереди нас. Сразу за дверью сворачивай налево. Далее укажем.
        Я пошёл, изображая слабость.
        Сделал несколько шагов, как мужчина со шрамом выругался и сказал, наклонившись над ботинком:
        - Шнурок развязался! Идите, я догоню!
        Я обернулся, он возился со шнурками. Что-то ему мешало завязать их сразу и накрепко.
        Брюнет ткнул в мою спину дулом пистолета:
        - Двигай дальше! За углом - направо. По лестнице вверх!
        Когда мы поднялись в верхний коридор, то второй конвоир нас ещё не догнал.
        Мой спутник показал на ближайшую дверь:
        - Заходи туда. Не стучи. Тебя там уже ждут.
        Я так и сделал.
        Едва открыл дверь, как услышал чьи-то громкие слова:
        - …он снова принялся за старое.
        - Нам пора прекратить с ним всякое общение…
        Едва увидев меня, все замолчали.
        Быстро оглядел комнату, уясняя ситуацию. В ней находилось четверо человек. За большим столом перед ноутбуком сидел крепкий мужчина, похожий на хищную птицу. Он буквально пожирал меня яростным взглядом. Судорожно сморгнул и тут же провёл двумя пальцами правой руки по своему носу, сжав их под ним. Похоже, сделал сие непроизвольно.
        За другим столом восседал известный мне толстяк со шрамом на лице, разминая одной рукой сигару, а в другой держа зажигалку. Худощавый блондин почёсывал свой длинный нос с короткими усиками под ним. Кресло в углу занимал коротышка в очках с прилизанными волосами, одет он был в клетчатый пиджак и до моего появления в комнате читал местную газету. Он заметил мой вид и удивлённо вопросил:
        - Что это с ним?
        - Сердце, - с болезненной ноткой слабым голосом произнёс я. - Едва держусь на ногах…
        Брюнет сзади ткнул пистолетом в мою спину… вернее, попытался сделать это. Я ждал этого движения, чуть отклонился и повернул плечо, в результате его рука прошла мимо, я ухватил её и продёрнул брюнета вперёд, одновременно обезоружив его. Он полетел на пол, больно ударившись лицом о пол, разбив его до крови.
        С ревом вскочил, но сразу же умолк, увидев моё преобразившееся лицо и направленный на него ствол.
        - Молчать, - жёстко, с предельной убедительной интонацией предупредил я. - Руки держать на виду. Стреляю без предупреждения.
        Я провёл стволом полукруг, дабы все присутствующие получше разглядели дуло со смертоносным отверстием, из которого могла вылететь пуля.
        Далее произошло неожиданное: когда пистолет оказался повернутым в сторону от брюнета, он прыгнул на меня, желая отобрать своё оружие.
        Брюнет был очень быстрым, но пуля его опередила, угодив ему прямо между ног в то место, где находились его мужские причиндалы. Если выживет, то из числа представителей сильного пола его можно смело вычеркивать. От страшной боли в промежности он потерял сознание. Обморок спас его от мучений.
        Я отступил назад к двери. И вовремя. Буквально через секунду она распахнулась, и внутрь шагнул мой второй конвоир, что завязывал свои непокорные шнурки в коридоре. Я его не забыл и ждал. Изобразил растерянность и сразу "ввёл в курс дела", быстро говоря:
        - О боже, он выстрелил себе в ногу!.. Ох, моё сердце!.. Я совершенно не выношу крови! Мне плохо!..
        Словно отшатнувшись, я приблизился к нему и едва он оказался в пределах досягаемости, ухватил за руку и рванул вперёд, а когда он пролетал мимо, подсёк ему ногу… Теперь на полу рядком лежали двое.
        Лицо со шрамом исказила судорога ненависти, которая сменилась растерянностью. Пришла умная мысль обезоружить его, что я и сделал, не выпуская остальных из виду. Они ничего не понимали, пребывая в растерянности. Происходило нечто невероятное для них. Следовало поддерживать их в таком состоянии и делать своё дело.
        Жестами я приказал второму упавшему подняться и спросил:
        - Твоё имя? Как тебя звать. Ну, быстрее!
        Тот с усилием выдавил из себя:
        - Патрик. Патрик Маккенли.
        Имя было знакомо мне. "Первый", - подумал я. Но следовало проверить.
        - Документы покажи.
        Он достал бумажник, вынул из них водительские права.
        Я посмотрел и убедился, не соврал.
        - Как звать его? - показал пальцем на лежащего в беспамятстве брюнета, направляя дуло пистолета на дернувшегося толстяка за столом.
        - Миллер.
        - Достань его документы.
        Посмотрел водительские права лежавшего в луже крови субьекта, в них прочёл - "Герман Миллер". Совершенно неизвестные мне имя с фамилией. Жаль.
        Повернулся к блондину, который находился ближе остальных ко мне. Он старался вжаться в стену, его нос с усиками под ним мелко дрожали.
        - Твоё имя?
        - Мише Харбердинг.
        - Документы?
        Он оказался с паспортом. Не соврал.
        "Второй", - зафиксировал я в своей памяти.
        Интересно, кем окажутся остальные. По какой-то причине решил сидящего за столом с ноутбуком оставить "на закуску". Он чем-то выделялся от остальных. Но чем именно, пока я понять не мог. Был в его глазах и внешности какой-то интеллектуальный лоск.
        Коротышка в кресле оказался Дэйвом Хаггартом. Третьим в моём мысленном списке. Тут же я узнал о четвёртом - Даниэле Сольбергсоне. Имеющие у них документы подтвердили их слова. Не хватало ещё двух.
        Теперь я обратился к последнему, он ждал моего вопроса и ещё более напоминал хищную птицу. Буквально сверлил меня совершенно чёрными, гагатовыми глазами.
        - Твоё имя и документы.
        Он ответил относительно спокойным голосом:
        - У меня документов нет. Я Шмиэль Айзерманн.
        - Как можете доказать это?
        Он кивнул на остальных:
        - Они могут подтвердить. Но вы же им не поверите.
        - Где ты живёшь? Ну, быстро!
        Он ответил не сразу:
        - Браттер-авеню, 96.
        - С кем? Жена есть?
        - Но она вам зачем? Не нужно впутывать женщин!
        - Значит, супруга имеется. Как её звать? Не тяни! Моё терпение короткое. - Я нагнал в голос металл. Самый тяжёлый. Свинец. - Как её имя?
        - Моника.
        - Телефон?
        - Зачем он…
        - Номер её телефона или моя пуля? Выбирай!
        Он назвал.
        - Дай телефон!
        Я нашёл в его шикарном смартфоне Монику. Нажал вызов.
        Ответил чарующий голос:
        - Алло, милый…
        - Моника?
        Она машинально ответила, явно опешив:
        - Да, а вы кто?
        - Я из полиции. Кто вам Шмиэль Айзерманн?
        - Это мой муж. С ним что-то случилось?
        - Пока ничего. Временно мы его задержим… - С этими словами я оборвал разговор.
        Подумал, что вытащил пустышку. Этот тип мне был не нужен. Но в моём списке имелись ещё две фамилии. Нужно было разобраться с ними.
        Я грозно обвёл всех глазами и внушительно спросил:
        - Где находится Джим Хопкинс?
        Чуть ли не хором прозвучал дружный ответ:
        - В городском морге.
        Услышанное изумило меня.
        - И как он там оказался. Говори ты, - приказал я толстяку.
        - Ночью он поссорился с каким-то мексиканцем в баре и тот пустил в ход нож. Угодил сразу в сердце.
        - Это правда? - я задал каждому из присутствующих этот вопрос.
        Они подтвердили. Я заверил их:
        - Позже я это проверю. Если соврали, то вы мне ответите за это.
        Значит, пятый уже стал трупом. Без моей помощи. Моя задача упрощалась. Но сведения я в любом случае проверю. Пока же отложил эту задачу на будущее.
        - Теперь внимание, последний вопрос. Вы должны дать мне на него ответ: где мне найти Кондора, которого вы именуете доном?
        Присутствующие отреагировали по-разному. Сидевший за столом в очередной раз машинально провёл двумя пальцами по своему носу. Быстро и привычно. Коротышка с блондином переглянулись сначала друг с другом, а потом поочередно и со всеми прочими. Толстяк беспомощно заморгал, озираясь по сторонам, шрам на его лице налился кровью.
        Понять их реакции однозначно я не мог, в том числе и по причине дефицита времени. Я не мог сесть в позу роденовского мыслителя и долго размышлять над задачей.
        - Ну, быстрее! Где мне его сыскать?
        Не сразу, но я ощутил, что наиболее часто они поглядывают на того, что похож на хищную птицу.
        Тот ответил:
        - Его здесь нет.
        - Вы знаете, как его найти? Где он живёт? Кондор - его кличка. А какое у него настоящее имя?
        - Жан Барре.
        - Где он живёт?
        Прозвучал адрес - Флаглер-стрит, дом № 68. Даже я знал, что это район, где селятся очень богатые люди. Так и должно быть. Там и жил тот, кто звался Кондором.
        - Это правда?
        Все присутствующие по очереди под пистолетом подтвердили сказанное.
        Я повернулся к самому большому столу:
        - Кто ты здесь? Большой начальник?
        Тот покачал крупной головой, которая ещё больше мне напомнила птичью:
        - Нет, я не самый большой и даже не начальник.
        - Но сидишь во главе всех, за самым большим столом.
        - Меня позвали срочно отремонтировать ноутбук. Я только что устранил неполадку, как тут появились вы. Если бы задержались на пару минут, то меня бы здесь уже не было. Заказов много, занялся бы ими, вернувшись к себе.
        - Это верно? - повернулся я к блондину.
        Тот согласно закивал.
        По очереди я опросил остальных, они подтвердили - да, это правда. Он ремонтировал ноутбук.
        Я вперил взгляд в толстяка:
        - Встань.
        Тот поднялся и я, как и ожидал, увидел на его серых брюках довольно узкий ремень. Был такой же и у блондина в джинсах, но более широкий и короткий.
        - Мне нужны ваши ремни. Быстро снимите и положите на стол. Это для того, чтобы вы не побежали мне вдогонку, вы мне кажетесь очень резвыми.
        Они поспешно выполнили приказ.
        - У кого ключ от комнаты?
        Он оказался у коротышки.
        Я приказал:
        - Положи на край стола. Им я закрою вас здесь, чтобы вы раньше времени не выбрались отсюда и… не "пожаловались" кому-либо на меня, - в последние слова я добавил успокаивающую нотку видимой иронии.
        Затем поинтересовался у коротышки:
        - Ты носишь очки, а чем ты их протираешь, когда они загрязнятся?
        Тот не ожидал подобного вопроса:
        - Очки? Мои очки? Чем я их протираю?
        - Да-да, чем протираете очки?
        - У меня носовой платок. Специально для этого.
        - Неужели? А ну, покажи.
        Коротышка достал из внутреннего кармана пиджака аккуратно сложенный носовой платок довольно крупного размера. Такой и был мне нужен..
        - Положи его рядом с ключом.
        Он выполнил приказ. Я заметил в его руках газету с броским заголовком: "Новая жертва маньяка?.." Под ним находилась фотография белобрысой девочки с ямочками на пухлых щеках. Она ушла из дома к подруге, но не дошла до неё и находится неизвестно где.
        Вспомнил обрывок разговора, услышанного мною, когда я входил в комнату. Вероятно, обсуждали эту статью. Я вспомнил голос говорившего: "он снова принялся за старое". Им был блондин. Я вперил в него глаза и спросил:
        - Вы знаете, кто похитил девочку? Ту, о которой написано в газете. Вы же говорил о нём. Я слышал, когда вошёл сюда.
        Тот замялся, а потом нехотя выдавил из себя:
        - Да.
        - Что за знакомство у вас с ним? Ну, говори, я хочу знать! Я очень любопытный.
        - Он иногда выполнял некоторые наши поручения.
        Блондин был немногословен, я обратился к тому, который ему ответил: "Нам пора прекратить с ним всякое общение…" Это был голос толстяка:
        - Теперь он вам стал не нужен, так?
        Тот закивал:
        - У него с головой нелады. Он к тому же наркоман. Теперь мы ему свою технику не доверяем.
        Шмиэль Айзерманн пояснил:
        - Он до меня ремонтировал всю электронику здесь. А потом его сменил я. Из-за наркотиков. Если бы не это, то на моём месте сейчас находился бы он.
        - Понятно. Его имя с фамилией. Где он живёт?
        - Самуил Шеински.
        - Самуил Шеински, - повторил я, чтобы лучше запомнить. - Адрес?
        - Он дома давно не живёт. Накуролесил, его полиция ищет.
        - У кого он живёт или скрывается?
        - У своей сестры Беллы. Она вышла замуж и уехала в Калифорнию. Сэму она оставила свой домик. Но он зарегистрирован на неё. Самуил там живёт под чужим именем.
        - Я начинаю терять терпение. Адрес! Быстро!
        - Билейн, 25.
        - Я проверю, - заверил я.
        Обвёл всех глазом, а затем четырежды нажал на курок, целя в грудь сидящим, в животы стоящим. Так труднее промахнуться. Специалист по ноутбуку испуганно вскочил и застыл на месте, ибо я уже держал его на мушке.
        Убивать его мне не хотелось, он не был в моём списке. На его счастье.
        Велел ему повернуться ко мне спиной, завести назад руки и связал их длинным ремнём, а ноги - более коротким. Затем скрутил носовой платок жгутом, толстую часть его середины сунул в рот Шмиэмя Айзерманна, потом концы туго завязал сзади головы у шеи. Так он не сможет кричать.
        Затем выпустил ещё четыре - контрольные - пули, на сей раз в головы мертвецов. Пятый бандюга с окровавленной промежностью всё ещё не пришёл в себя. Пусть его участь решает судьба.
        Уходя, закрыл комнату на ключ. А его бросил мимоходом в урну в коридоре.
        Глава 9
        На улице внимательно оглядел здание, из которого вышел. Одноэтажное с мансардой. Висела вывеска: "Оптовый склад". Какой и чей, неизвестно.
        Прошёл по улице и, увидев на противоположной стороне аптеку, зашел в неё. Купил бутерброд и кофе. Выпил и спросил у хозяина адрес его заведения, чтобы вызвать такси. Он ответил:
        - Лауден-стрит, 98.
        Постарался запомнить его.
        Когда я уезжал на такси, то испытывал неприятное ощущение, словно не заметил или забыл сделать нечто весьма существенное. Но что именно?..
        Проанализировал свои недавние действия, и ошибок в них не находил. Возможно, допустил только одну, оставив в живых компьютерного мастера. Связал я его вполне надёжно, но он может как-то ухитриться и пошуметь, например, стучать ногами, тем самым призывая на помощь. Кто-то может услышать и явиться. Правда, не сразу откроют дверь, на это уйдёт какое-то время. Развяжут, и он может обо всём рассказать. Тогда предупредят Жана Барре о том, что его адрес стал известным. Он не был не рохлей, а весьма крутым. Наверное, самым крутым в городе…
        Я признал, что такая неприятная для меня вероятность существовала. Следовало действовать быстрее.
        Ощущение оплошности не ослабевало. Впрочем, это могло быть не каким-то моим упущением, а непонятным сигналом-предупреждением из будущего о чём-то весьма важным. Иные считают сие мистикой, но я почти верил в подобную гипотезу, а потому сразу, с порога, сие не отвергал.
        Словно спохватившись, я указал таксисту на большой магазин:
        - Останови поближе к нему. Совсем забыл, мне же моя дражайшая половина строго-настрого велела купить всё необходимое к ужину.
        У магазина подозвал другое такси и назвал адрес…
        Я решил действовать по самому неприятному сценарию, а потому направился в гостиницу, в свой номер.
        Здесь позвонил по известному мне телефону и провёл важный разговор, замаскированный под общение двух близких людей, оказавшихся временно в разлуке:
        - Алло, милая!
        - Привет, дорогой! Как ты?
        - Скучаю, скучаю и скучаю…
        - Скучаешь? А не врёшь? Не сыскал ли ты себе подружку, дабы она скрасила тебе скуку?
        - Как ты могла такое подумать! Вспоминаю тебя. Жду, не дождусь, когда снова увижу тебя.
        - Лестно слышать. И я скучаю. Немного.
        - Скучаешь? А что за голос там слышится?
        - Это телевизор в соседней комнате? Включить погромче? Там как раз новости передают.
        - Послушал бы, если бы там хоть что-то говорилось о тебе. А так - зачем?!.
        Наше общение проходило в подобном стиле, во внешнем безобидном разговоре я передал самое главное: четверо устранены, пятый под вопросом, ищу шестого. Попросил срочно выслать данные о нём и его особняке.
        Потом взял свой смартфон, запросил план города, изучил особняк и улицу, на которой он находился. Через дом от него находилась аптека. Она мне будет нужна. Запомнил её адрес.
        Затем переоделся, захватил необходимое "снаряжение". Сверху на себя накинул ветровку, а на голову надел кепку-бейсболку с логотипом "Адидас".
        Уже смеркалось, когда я рассчитался за номер в гостинице и вышел из неё с вещами.
        Подозвал такси и велел отвезти себя на железнодорожный вокзал.
        Там положил чемодан в ячейку С-038 автоматической камеры хранения. Купил билет, а затем местную газету в киоске, попутно в очередной раз проверил: нет ли за мной слежки? Никаких признаков её не заметил.
        Не спеша уверенным шагом прошёл в туалет. В отдельной кабинке наклеил маленькие усики под нос и мохнатые брови. Легкий грим должен был зрительно придать некоторую худобу лицу, как и тени под глазами, каковые бывают у очень усталого человека после бессонной ночи. Затем аккуратно натянул на голову парик.
        Снял ветровку. Её вместе с кепкой и газетой бросил в урну для мусора. Далее пошёл не очень уверенной походкой усталого человека.
        На привокзальной площади подозвал к себе такси и велел ехать к аптеке на Флаглер-стрит.
        Скоро там и оказался. Расплатился, оставил десяток центов на чай.
        В аптеке купил кофе и бутерброд. Не торопясь расправился с ними, изображая задумчивость, при этом незаметно осматривался по сторонам.
        Тут мне пришли на смартфон сообщения. Я осмотрел план особняка. Кабинет хозяина находился на втором этаже. Я постарался лучше запомнить его расположение, другие помещения осмотрел более бегло. В другом послании были сведения о Жан Барре. Он владел крупной и процветающей строительной корпорацией. Женат. Четверо детей.
        Через поисковую систему смартфона нашёл главного конкурента Жана Барре, им был Уильям Петерсен
        Далее прошествовал до величественного особняка, который окружала величественная ограда с большими воротами, слева от которых находилась обычная дверь, а за ней - пристройка. Несомненно, в ней кто-то находился и просто так в дом попасть было невозможно. Я подозревал, что не только за оградой и двором, но и внешним прилегающим пространством велось наблюдение.
        Решил для начала попробовать самое элементарное и лёгкое, держа в уме план "Б", "В" и прочие.
        Позвонил. Дверь открылась. Передо мной оказался плечистый усач с кобурой на поясе. Он вопросительно посмотрел на меня, делая глотательные движения. Похоже, я его потревожил в тот момент, когда он ужинал и не до конца прожевал последнюю порцию. На усах виднелись крошки. Наверное, хлебные. Он тут же смахнул их.
        Я вежливо поздоровался и сказал:
        - Мне не назначено, но я к Жану Барре от Уильяма Петерсена по срочному делу. Срочному и конфиденциальному! Очень и очень важному.
        - Я должен прежде получить разрешение, - поразмыслив, буркнул усач.
        Принялся звонить в дом. Я добавил:
        - Скажите, что я от Уильяма Петерсена, дело очень срочное! И важное для него.
        Это было старательно повторено.
        К моему удивлению, план «А» сработал. Меня пропустили во двор. Дверь особняка открылась, и я увидел ещё одного крепыша, но уже в ливрее. Удивился про себя: "Надо же, где-то такие ещё в ходу. Хозяин - аристократ!".
        По лестнице с пушистым ковром меня провели до кабинета на втором этаже.
        Я вошёл и увидел осанистого шатена с красивым волевым лицом. В голове мелькнула мысль "Породистый мужик и на труса не похож".
        При взгляде на меня у него удивлённо поползли брови вверх:
        - Но вы не Генрих!..
        - Нет, не Генрих, а кто это?
        - Я видел вас в проходной, - он показал на экран ноутбука. Несомненно, при звонке он включил просмотр соответствующей видеокамеры. - Мне показалось в полутьме, что вы - это Генрих Майорди, ближайший помощник Петерсена. Потому я и велел вас пропустить.
        Я порадовался своему везению, оно оказалось в некотором счастливом сходстве с неким Генрихом.
        - Но если вы не Генрих, то кто вы? Вы же от Петерсена, Так?
        - Я соврал, чтобы получить возможность увидеться с вами. С Петерсеном я вообще не знаком. Узнал его имя из справочника.
        - Но зачем?
        На лице Жана Барре появилось подозрительное выражение, и он принялся незаметно выдвигать ящик стола. Несомненно, там лежало какое-то оружие.
        Я опередил его, навёл на него свой пистолет и угрожающе произнёс со стальными нотками в голосе:
        - Не советую делать этого. Задвиньте ящик на своё место и поглубже. Поверьте, я стреляю очень быстро и метко.
        - Не сомневаюсь в этом, - буркнул он, вернув ящик на прежнее место. А после некоторой паузы спросил: - Так зачем вы здесь? Поясните.
        - Хочу поглядеть вам в глаза, но не как Жану Барре, а как дону Кондору.
        - Не понимаю. При чём тут этот подонок? Его вам я не могу предоставить. Потрудитесь сыскать сами.
        Тут я начал понимать, что я тоже чего-то не понимаю. Но своему таранному способу ведения дел не изменил:
        - Меня просветили по вашей части: Вы, Жан Барре, и Кондор - одно лицо. В этом меня заверили чуть ли не хором несколько человек.
        Жан Барре покачал головой:
        - Они вас обманули.
        - Меня нелегко обмануть.
        - Не буду спорить. Не знаю как, но они ввели вас в заблуждение, сказали вам неправду. Я сам бы с удовольствием поглядел бы в его глаза… наедине. Как мужчина с мужчиной.
        Ситуацию следовало прояснить. Я с видимой небрежностью поинтересовался:
        - Можно спросить, в чём причина этой вашей "симпатии" к Кондору?
        - Если коротко: бизнес.
        - А чуть более подробно?
        - Он желает прибрать практически задарма мою корпорацию. Этот хищник почти хозяин в городе, делает что только захочет. Власти в его кармане. Потому прибегает к запрещённым способам, самым подлым…
        Я почувствовал лёгкий шум отворяемой двери и дуновение сквозняка из открытого окна. Сделал полшага в сторону и чуть поворачиваясь, дабы вошедший не увидел моего оружия в руке. Попутно взглядом я указал Жану Барре на свой пистолет с ясным намёком, что в случае чего сразу пущу в ход.
        - Жан, извини, не дождалась тебя! Ты обещал не задерживаться. А дети давно спят… - женщина увидела меня и тихо ойкнула. - Ой, извините, я вас не заметила!
        - Вашей вины тут нет, мэм. Добрый вечер! Прошу прощения, у нас срочные дела…
        Говорить мне было нелегко: я видел перед собой женщину необычайной красоты. В голове мелькнула мысль, что с неё впору рисовать мадонну. Жаль, что тут нет Леонардо да Винчи. Одновременно я должен был держать под контролем ситуацию с Жанном Барре, быть готовым реагировать на его действия. А они могли быть самыми непредвиденными, ибо в кабинет вошла его жена. Тут он может встать на дыбы. Мысли мешались. Решил разрубить возникший Гордиев узел:
        - Мэм, мы говорим с вашим мужем о Кондоре.
        Она отшатнулась и с мукой произнесла:
        - Вы от него? Почему бы ему не оставить моего мужа в покое? Сколько уже можно мучить нас?!
        - Вы ошибаетесь, я совсем не от Кондора. Больше того, я его совершенно не знаю. Даже ни разу не говорил с ним. Вообще не видел никогда.
        Лицо женщины просветлело:
        - Вы не от него? Это правда?
        - Могу поклясться в этом, мэм. Произошла ошибка. тут я оказался… скажем так, по недоразумению. Прошу прощения. - Последние слова я сопроводил взглядом прямо в глаза Жана Барре и демонстративно медленно опустил пистолет в карман. У него вырвался вздох облегчения. Женщина моего оружия не видела и не могла понять причину возникшей паузы.
        Я продолжил:
        - У меня просьба к вам. Мне хотелось бы узнать, как выглядит этот самый Кондор. Ну, в самом общем виде, предельно кратко…
        Жан Барре усмехнулся:
        - Это самый большой мерзавец на свете. Циничен, жесток, но умён. Дьявольски умён и сообразителен. Умён во зле и подлостях, коим нет числа.
        - Это мне давно понятно. А как он выглядит внешне?
        - Брюнет, чуть ниже меня ростом. Бывший боксёр. У него нос с заметной горбинкой и чуть сбит направо… Наверное, по этой причине он часто делает вот так. - Жан Барре взялся большим и указательным пальцами за нос, провёл по несу и сомкнул ниже ноздрей. - У него такая привычка.
        Женщина пылко воскликнула:
        - Я когда его увидела, то он мне показался страшной хищной птицей. Вроде ястреба или грифа-стервятника…
        После её слов все части мозаики сложились в единую картину. Я едва удержал себя от крика ярости: "Какой же я идиот! Меня провели гениально просто!.."
        Повернулся к Жану Барре и произнёс, стараясь вложить в голос максимум искренности:
        - Ещё раз прошу у вас прощения. Я здесь оказался в силу большой ошибки. Всего вам самого хорошего. Прощайте!
        С этими словами я направился к выходу, не отвечая на естественные вопросы недоумевающих супругов. Я не мог, не имел права на них отвечать. Даже удержался от заверения, что Кондор больше ничего плохого сделать им не сможет. Вспомнил своё правило: чем язык скупее на слова, тем твоя целее голова.
        Уже на лестнице спохватился, взял себя в руки. В дом я проник без всяких затруднений, но выйду ли столь же легко? Нужно быть готовым ко всему.
        Но меня никто не остановил. Усач распахнул передо мной дверь проходной и пожелал счастливого пути. Слова произнёс без особого чувства, в силу должностных обязанностей, чем доставил мне облегчение. Значит, никаких звонков от хозяина ему не поступило. Спасибо за это. Похоже, Жан Барре всё понял правильно…
        Глава 10
        Когда я прибыл на Лауден-стрит к «Оптовой базе», то сразу же понял, что мои надежды на относительно лёгкое завершение дела не оправдались. Рядом с домом находились две полицейские машины и три «скорой помощи». У двери прохаживался загорелый здоровяк в форме.
        Поодаль от здания по одному или кучками находились зеваки, которые обычно собираются в подобных ситуациях.
        Я позволил себе также изобразить такового. Остановился неподалёку от двух негритянок, слушая их разговор:
        Толстая в обтягивающих потёртых джинсах и фиолетовой майке рассказывала:
        - Джим проходил мимо, когда на него чуть не свалилось окно. Едва успел отскочить. Заметил чьи-то ноги там. Позвонил в полицию. Они приехали сразу, а там все трупы.
        - Все трупы? А кто же тогда окно выбил?!
        - Несомненно, кто-то остался в живых. Он это и сделал…
        Мне стало всё ясно. Перед глазами была та комната, Шмиэля Айзерманна я связал и не мог кричать из-за кляпа. Но он ухитрился что-то придвинуть к окну, вероятнее всего, кресло, устроился поудобнее в нём и саданул каблуками в оконную обрешётку. Да, сообразителен подлец, на редкость сообразителен.
        В это время вывели Шмиэля Айзерманна. Я смотрел на него и дивился: где были мои глаза и разум? Теперь я хорошо видел, что он никак не мог быть тем, за кого себя выдавал: внешне скромный, но безупречно сшитый из дорогой материи костюм, даже проведя немалое время в путах, он выглядел безукоризненно, сохранял выдержку и достоинство. Видно было, что это птица высокого полёта.
        Мелькнула было мысль: проехать вслед до управления полиции, но я отказался. Было ясно, что он там долго не задержится. Позвонит своему адвокату, тот немедленно прибудет и вызволит его под залог.
        Поехал на вокзал, забрал свой чемодан и направился в гостиницу, расположенную прямо напротив, изобразив из себя только что приезжего.
        Провёл спешный телефонный разговор, в обычном стиле, вкрапливая в него условленные фразы. Запросил необходимые данные. Я уже входил в цейтнот, время поджимало. У меня оставалось менее суток на всё про всё. Большего я себе позволить не мог.
        Конечно, я понимал, что действовал не лучшим образом, допустил ошибки. Наверное, и по той причине, что отнёсся к делу спустя рукава, надеясь решить всё нахрапом. Следовало действовать тоньше. Но не время было посыпать голову пеплом и мысленно лупцевать себя. Лучше сосредоточиться над решением проблемы.
        Это я и сделал, продумывая различные планы.
        Очень привлекал меня тот, в котором можно было использовать наступающую ночь. Но и мой противник, несомненно, думал аналогично. Подготовился. А так как он после всех этих событий и основательной нервотрёпки находится во взвинченном состоянии, то мог спонтанно поступить самым необычным образом, который не предусмотришь.
        Правда, отдохнув, он вернёт свою обычную форму… Ну, почти обычную. Пустит в ход свой незаурядный ум, заготовит сюрпризы и… несколько расслабится, думая, что находится в безопасности и всеоружии.
        Между нами пойдёт интеллектуальное соревнование, возможно, и физическое.
        Мне тоже стоило отдохнуть. Со всеми моими планами следует переспать, а утром снова продумать их на свежую голову…
        Утром действительно оказалось благотворным. Появились ежели не новые идеи, то весьма интересные нюансы в уже заготовленных планах.
        Кстати оказались присланные мне материалы: данные о Шмиэле Айзерманне, его особняке на Браттер-авеню, 96. Дотошно изучил их, кое-что в заготовленных планах пришлось поменять.
        Соответственно экипировался, запасся необходимыми документами.
        Первым делом побывал в морге. Показал удостоверение сотрудника страховой компании. Удостоверился, что за трупом Джима Хопкинса вот-вот за должны прибыть его родственники. Они объявились почти сразу вслед за мной. Их было не слишком много - двоюродная сестра и дядя по матери. Благодаря лести и некоторым денежным вливаниям, мне удалось взглянуть на убитого. Он действительно был мёртв. Вспомнил его кличку - Весёлый Хопкинс. Теперь он уже не улыбался, лежал с беспристрастным лицом, словно о чём-то задумавшись. Наверное, не о земных делах, а о загробных. Царствия небесного подонку не пожелал. Ушёл с толикой разочарования, что не смог сам отомстить ему.
        "Пятый" ушёл от заслуженного возмездия. Но он всё же оказался трупом. Можно считать это карой небесной.
        Коротко в телефонном звонке в замаскированном виде сообщил об этом куда следовало. Теперь следовало заняться "шестым" и самым важным.
        Нужно было воспользоваться такси, но я соблазнился скромным "Фордом", кем-то оставленным на тротуаре. Своей отмычкой отпер дверцу, уселся за руль, завёл мотор и укатил.
        Притормозил у дома с номером 83 на Браттер-авеню. Далее пошёл пешком.
        Удалился довольно далеко, перешёл на противоположную сторону и увидел, что к оставленному мною "Форду" подъехала полицейская машина. Вот это да, им уже стало известно об угоне и они его нашли! Хорошо сработала полиция. Возможно, кто-то видел и меня, например, в тот момент, когда я покидал угнанный автомобиль. Могли сообщить приметы.
        Этому я не порадовался, но стал действовать быстрее, как в цейтноте: нужно убраться с чужих глаз, вдруг кто-то обратит на меня внимание.
        Продолжил двигаться спокойным шагом, только чуть скорее.
        Позвонил в дверь высокой ограды вокруг особняка под номером 96.
        Мне открыл плечистый брюнет с жёстким взглядом:
        - Вам кого?
        - Я представитель страховой компании. Хочу обсудить страховку Оптовой базы. Есть некоторые вопросы к мистеру Шмиэлю Айзерманну.
        После запроса в дом такое разрешение было получено.
        Меня повели по дорожке, по сторонам которой тянулись ухоженные клумбы с красивыми цветами. Дверь особняка пропустила меня внутрь здания, и я увидел двух сурового вида детин. Они обыскали меня, проведя руками по сторонам тела и даже ногам. Я был готов к такой процедуре и даже развёл руки в стороны, дабы облегчить им обыск. Как я и ожидал, проверить рукав пиджака в районе запястья мой визави не догадался, начал чуть ниже того места, где на особых креплениях, в своеобразном кармашке находился маленький плоский пистолет, который по огневой мощи не уступал вдвое большим по размеру собратьям. Помимо всего прочего от него к дну кармашка шла короткая резинка. Всё было сделано таким образом, что оружие появлялось в моей руке только при отработанном движении вниз в силу инерции. Если же я не зажимал его в руке, то резинка возвращала пистолет на прежнее место.
        Конечно, я был готов и к тому, что моё оружие могло быть обнаруженным, тогда бы пришлось использовать иной план действий, такой тоже был у меня заготовлен. Но до него дело не дошло.
        Меня провели в кабинет на втором этаже.
        "Они что, согласовали между собой это?!" - мелькнула мысль в голове при воспоминании о вечернем визите в кабинет на таком же этаже. Было очень похоже. Пока всё шло без сучка и задоринки.
        За столом, но уже в ином костюме, восседал хозяин кабинета.
        Он впился в меня взглядом, а затем спросил:
        - Вы действительно из страховой компании? Кто вы?
        Отработанным движением я резко опустил правую вниз и тут же поднял её, но уже с пистолетом. Сделал им выразительное движение: мол, готов пустить в ход.
        Его глаза сузились.
        - Так это вы? Сегодня вы выглядите иначе.
        - А вот вы всё тот же, Шмиэль Айзерманн. Или вас лучше именовать доном Кондором?
        - Как хотите, так и называйте, - последовал спокойный ответ, который мне чем-то сильно не понравился. Он вёл себя совершенно иначе, чем я предполагал. Впрочем, следовало помнить, с каким прожжённым и умным подлецом я имел дело.
        Мне показалось, что он намерен совершить какие-то действия, и я качнул дулом пистолета:
        - Встать и держать руки на виду.
        Он помедлил и поднялся, пробурчав:
        - Мне что, руки задрать выше головы?
        - Нет, держите их перед собой на уровне груди. Этого вполне достаточно. - Он так и сделал.
        Наверное, мне стоило сразу приступить к делу - нажать курок пистолета, но что-то удерживало меня.
        Он спросил:
        - Что вы намерены сделать со мной? Явно пришли не с известием о награждении меня Оскаром.
        Несмотря даже на такое положение, он сохранял спокойствие и шутил. Я ответил не выстрелом, а словами:
        - Жаль, что о вас не знают в Голливуде, а то бы Оскар давно был бы ваш. Ловко вы меня провели, поразительно ловко. Настоящий артист! Выдали себя за мастера компьютерных дел, не только не признались в том, что Кондор - это вы, но даже и пустили по следу совершенно невиновного человека. Кстати, кто он для вас? Симпатии к нему вы явно не испытываете. Зачем подставили его под пулю?
        - Это давняя и сентиментальная история, - весьма охотно заговорил Шмиэль Айзерманн. - Нас было двое друзей не разлей вода! Потом появилась она и поссорила нас… Словом, она выбрала не меня, а другого. С ним у нас возникла вражда. Сильная вражда. Такую обычно именуют смертельной.
        - Догадываюсь, что ваш бывший друг - это Жан Барре. Так?
        - Да, он.
        - Он встал у вас на пути не только на путях любви, но и в бизнесе. А столкнувшись со мной, вы моментально придумали, как устранить его ещё и как конкурента. А кто она?
        - Она стала его женой.
        Я вспомнил прекрасную женщину в кабинете Жана Барре и отчасти понял чувства Кондора: потерять такую красавицу было страшно обидно. Но возненавидеть более счастливого соперника до такой степени? Нет, сие не укладывалось у меня в голове. Впрочем, тут ещё примешалось желание чужими руками загрести жар…
        Следовало жать курок, но что-то внутри останавливало, не всё я понимал, а этого я не любил.
        Само собой у меня вырвалось:
        - Вы довольно разговорчивы для человека, стоящего под дулом пистолета.
        - Имеется такой недостаток. Но сейчас я отвечаю на ваши вопросы. Но и вы не из молчунов, любите бросать слова на ветер.
        - Слова бросают на ветер, дабы определить - в какую сторону он дует, - уклончиво сказал я. Действительно, я утвердился во мнении, теперь ошибки не было: передо мной стоял он - «шестой». Самый виновный. А я - Палач, который должен покарать преступника. Между прочим, это было моим прозвищем - Палач. И занимался я преимущественно именно этим - карой и возмездиям таким, как этот мерзавец. Пора было с ним кончать…
        Кондор облизнул языком губы, он явно нервничал, похоже, предчувствую трагическую для себя развязку. Хриплым голосом спросил:
        - У меня устали руки, можно их опустить?
        - Опустите, - разрешил я.
        Он сделал это, немного потряс руками, разминая их. Несомненно, они у него затекли и требовали расслабления.
        Неожиданно для себя я увидел в его руке кольт 38 калибра. Скромное по размерам, всего пятизарядное оружие, но очень смертоносное, особенно на скромном расстоянии.
        Очень ловко. Несомненно, кольт лежал на столе или был подвешен на самом его краю, чтобы можно было в любой момент схватить и пустить в дело. Я оплошал, это следовало мне признать. Теперь всё лишнее следует забыть, а сосредоточить внимание, все органы чувств на своём враге и его кольте.
        Мы держали друг друга на мушке. До предела обострившимся зрением следил за его пальцем на гашетке.
        Шмиэль Айзерманн ухмыльнулся:
        - Не ждали такого поворота событий, дружище? Предлагаю мирно договориться. Я не уверен, что смогу выстрелить быстрее вас, но и у вас такой уверенности нет. Наверное, стоит начать переговоры. Как вы считаете?
        - Я сейчас как раз думаю над этим, - сказал я, выгадывая время.
        Кондор считал, что его шансы на успех примерно равны с моими - фифти-фифти, но я знал, что это не так, в лучшем случае один шанс из десяти. Был почти уверен, что смогу его опередить. Всё-таки у него не имелось той подготовки и навыков, которые были у меня.
        Наверное, меня подвела чрезмерно большая концентрация на противнике. Слишком поздно почувствовал движение за своей спиной, в которую ткнулось что-то жёсткое. Это могло быть дулом пистолета.
        - Браво, Моника! - радостно воскликнул Шмиэль Айзерманн. - Ох, как многое я в тебе люблю и ценю! В том числе совершенно бесшумную походку!
        Ситуация обострилась до предела. Я оказался в непредвиденной ситуации, более того - в ловушке. Лихорадочно принялся пути выхода из неё…
        - Бросьте пистолет на пол на счёт три. Если он не сделает этого, то ты, Моника, стреляй. Не промахнёшься.
        - Не промахнусь, - услышал я сзади спокойный женский голос с лёгкой хрипотцой.
        Счёт начался:
        - Раз! Два!.. - я сделал движение рукой вниз, будто бросаю пистолет, в нужный момент разжал пальцы, и резинка вернула его в кармашек в рукаве.
        Одновременно я резко опустил носок ноги, ударяя о пол, покрытый ковром, изобразив падения моего оружия. Это был до автоматизма отработанный приём. Он сработал.
        - Вот так лучше, - удовлетворённо произнёс Кондор и с насмешкой спросил: - Вы не поняли, почему столь легко оказались здесь? Подойдите к окну - медленно ступая, не делая непозволительных движений, и поглядите в него.
        Я это сделал, посмотрел и увидел внизу во дворе свыше десятка вооружённых людей самой зверской наружности. Когда я шёл к дому, никого из них не было на виду. Они прятались в укромном месте и ждали сигнала. Где-то в столе находилась кнопка… вернее кнопки, ведь Кондором была ещё вызвана Моника.
        Возвращаясь на своё место, я глянул на неё: она действительно держала кольт и, судя по всему, умела им пользоваться.
        - Да, вы меня поймали в западню, - согласился я, легко кивнув назад, где стояла женщина. - Она пришла вовремя.
        - Только ждала моего сигнала! И сразу оказалась тут.
        - Действительно, молодец, - согласился я, мне нужно было разговорами тянуть время. Вдруг что-то изменится.
        - Не просто молодец, а истинная прелесть! - с довольным смешком вырвалось у Кондора, он чувствовал себя хозяином положения. Это и неудивительно: только что стоял под дулом пистолета, а теперь уже сам он держит мою жизнь в своих руках. Было от чего радоваться. Наверное, голова пошла кругом, не совсем адекватно мыслит…
        В моей голове молниеносно сверкнула идея. Я тут же начал её претворять в жизнь, с усмешкой сказав:
        - Имея такую прелесть рядом с собой, вы только что тут хвастали передо мной, сколь хороша в постели Арбелла Якобсон. - Это имя находилось в присланном мне "досье", как очень вероятной любовницы Кондора.
        Он даже не успел ответить мне, как Моника буквально взвилась на дыбы, прокричав:
        - Так вот у кого ты пропадаешь всё время! А эта сука похваляется передо мной подарками от любовника! Они от тебя? Скотина! Вот тебе!..
        Я ухватил её руку с кольтом сбоку своей правой рукой, громко крича:
        - Не стреляйте! Не надо! Не делайте этого!
        При этом нажал сверху на её палец и пуля с хлопком унеслась в цель - прямо в грудь Шмиэля Айзерманна. Я успел ещё дважды повторить, пока его тело оседало. Одна пуля угодила в голову, взрыв аккуратно причёсанные волосы.
        Чуть отстранившись, но не выпуская ладони женщины с оружием, я нанёс левой рукой точный удар в красивый подбородок. Вышел типичный нокаут. Не страшный для внешности и здоровья, но на какое-то время она выведена из строя. Аккуратно уложил её на пушистый ковёр, расстеленный на полу, не позволяя выпустить кольт из руки, на нём должны остаться отпечатки пальцев. Всем будет ясна картина случившегося…
        Подошёл, проверил пульс того, кто именовал себя Кондором: он ещё бился. Последняя пуля прошла по его черепу, сорвав клок кожи с волосами. Далее предстояло сделать то, за что я страшно не любил свою профессию - аккуратно взялся за его голову по её сторонам, приподнял и резко повернул до хруста шейных позвонков…
        "Это тебе за Кена Блазерта, которого ты со своими мерзавцами безжалостно прикончил в лесу", - мысленно сказал я.
        Но я ещё не выпутался из западни, а времени у меня было в обрез. Выстрелы могли услышать, а если не услышали, то я обращу на них внимание…
        Взял пепельницу на столе и изо всех сил бросил в окно: вместе со стеклянными осколками она полетела во двор. Если даже бандиты внизу не слышали выстрелы, то теперь должны были непременно среагировать на такое и помчаться сюда.
        Я же поспешил прочь из кабинета. По маленькой служебной лестнице спустился на первый этаж. Тут находились комнаты для гостей. Отмычкой открыл дверь одной, вошёл. Она оказалась безлюдной, гостей в ней не оказалось, как я и надеялся. Дверь за собой сразу же закрыл отмычкой. Осторожно в окно осмотрел пустынный двор. Кто-то должен был сторожить эту сторону особняка, но он покинул свой пост.
        Раскрыл одну из оконных створок, выбрался наружу: сначала повиснув на руках, а затем мягко спрыгнув, дабы не производить шум.
        У угла здания присел и осторожно осмотрел двор перед входом в особняк. Тут находилось четверо, один из которых не отходил от двери проходной.
        Запечатлел в памяти расположение всех и каждого в отдельности, прикинул некоторые побочные варианты развития событий, дабы быть готовым к ним.
        Последний взгляд, и я вышел из-за дома.
        Двое увидели меня сразу и их глаза полезли на лоб. Третий тоже застыл на месте. Я выразительно продемонстрировал им пистолет. Повернулся четвёртый, который стоял ко мне спиной, и сразу же полез за оружием. Я нажал курок, последовал негромкий хлопок и пуля, прошив руку, угодила в грудь. Он согнулся в три погибели и опустился на одно колено.
        С самой мерзкой усмешкой я выразительно произнёс:
        - Герои окажутся в аду. По очереди каждый из вас вынет своё оружие двумя пальцами и бросит перед собой. Не сделаете так, пристрелю, как собак! Ну, ты!..
        Первый достал «магнум» и бросил на газон. Затем это же проделали и остальные его напарники.
        - А теперь идите в самый дальний конец двора. - Я указал им направление и напутствовал. - Не спешите стать героями.
        Сам же я направился к проходной, показывая, что держу их на прицеле.
        Распахнулась входная дверь дома и наружу показался один из бандитов в клетчатой рубашке. Я сразу же выстрелил ему в бедро, он с криком рухнул на крыльцо, охватив ногу. Остальные тут же скрылись из проёма двери. Наверное, прижались к стенам.
        Я быстро миновал проходную, вышел и снаружи отмычкой закрыл за собой замок двери. Они этого не ожидают и откроют не сразу. В моём распоряжении окажется больше времени.
        Шёл по улице, оглядываясь на особняк, а вдруг всё же ринутся в погоню. При этом я делал вид, будто высматриваю такси на дороге. Увидел такое, замахал рукой. Уже отъезжая, оглянулся, но у особняка никого не заметил.
        По пути зашёл в придорожное кафе. Там в туалетной кабинке избавился от усиков, бровей и парика.
        Только в другом такси, которое я остановил, несколько расслабился. Мы с водителем обсудили шансы местной бейсбольной команды в очередном матче. Немного поспорили, но не очень сильно.
        Глава 11
        В своём номере в гостинице я первым делом позвонил и доложил, что «шестой» отправился следом за остальными. Сообщил не открытым текстом, а между банальными фразами о скучном пребывании в маленьком городишке, который страшно мне надоел, просто осточертел.
        В нём у меня были скромные дела, ими я занялся как бы мимоходом. Их я завершил. А вот настоящее - и по-настоящему сложное - задание мне предстояло ещё исполнить.
        Принял душ, заказал обед в номер и включил телевизор.
        Посмотрел на часы: уже нужно было отправляться в путь. Протянул руку к пульту, дабы выключить телевизор, как услышал в местных новостях сообщение о драме в семье Айзерманнов: по неизвестной причине жена застрелила мужа. Она пока не в себе, несёт околесицу. Отправлена на лечение в больницу.
        Потом коротко сказали о пропавшей накануне девочке. Она всё ещё была не найдена.
        Эти слова словно ножом прошлись по моему сердцу. Вспомнились мои дочери…
        Я позвонил в аэропорт и спросил о рейсе в нужный мне город (извините, называть его не стану). Мне сказали, что поздно вечером туда летит самолёт и есть места. Одно из них я себе забронирован. Если ехать не поездом, как я намеревался, а самолётом, то у меня есть время до утра.
        Надеялся, что его мне вполне хватит.
        В смартфоне посмотрел карту города, особенно внимательно улицу Билейн и дом с номером 25. На пересекавшей её улице находилось кафе.
        Захватил всё мне необходимое и вышел из гостиницы.
        Такси довезло меня до кафе, о существовании которого я узнал из карты. По пути водитель провёз меня по улице Билейн мимо нужного мне дома № 25, не подозревая, как мне это кстати. Я постарался максимально внимательнее рассмотреть всё: улица практически на окраине города, много деревьев и растительности, местами похоже если не на лес, то на парк. Здание едва разглядел мельком, оно стояло глубоко во дворе, пространство закрывали росшие впереди деревья. Имелась низкая деревянная ограда. У входа на столбе покосившийся почтовый ящик.
        Расплатился с таксистом. Зашёл в кафе. Купил газету.
        После прошёлся мимо дома, делая вид, что чем-то заинтересовался в газете и будто бы внимательнее рассматриваю страницы. Временами даже останавливался, словно вглядываясь или вчитываясь во что-то. На самом деле искоса рассматривал подходы к дому…
        Какое-то время изображал внимание к газете и дальше, а потом свернул её и взял в руки. Принялся обдумывать план действий.
        Поначалу я намеревался осторожно пробраться к дому, используя свои специфические навыки. Но стоял солнечный день, до ночной тьмы далеко. Остаться незамеченным вряд ли смогу. Это мне подсказывала и внутренняя интуиция, а ею я никогда не пренебрегал.
        Маньяк знал, что его разыскивает полиция, а потому мог принять какие-то меры для того, чтобы не быть застигнутым врасплох. Это очень и очень вероятно. Днём к нему так просто не подберёшься. Да и, возможно, темнота не поможет. Имеется специальная техника, для которой и она не помеха.
        Вспомнил, что маньяк являлся специалистом по компьютерной технике. Очень возможно, что он использовал для контроля за пространством вокруг дома какие-то специфические приборы. Сегодня их существует немало, они легко доступны, даже любителями используются весьма эффективно.
        Я осознал, что задача куда сложнее, чем мне казалась вначале. Я не мог ждать ночи, так как находился в настоящем цейтноте.
        Родился иной план. Решил действовать в привычном для себя стиле: сразу брать быка за рога.
        У него была сестра, которая с мужем после свадьбы уехала. Как же её звали?..
        Натренированная память тут же выбросила ответ - Белла. Это хорошо, пропала надобность выяснять имя.
        Дошагал до маленького магазинчика, где пузатый продавец с надписью на майке "Техас" продал мне бутылку виски и лёгкую кепчонку. Последнюю я сразу натянул на себя, объяснив:
        - На улице жарко, солнце печёт.
        Уходил из магазинчика, гадая, почему он выбрал именно такую майку: уж не родом ли сам из Техаса?..
        Пустячок, а привязался вопросик. Усилием воли выбросил его из головы.
        Перед домом находился маленький перелесок. Я зашёл в него. Посыпал себя травинками, листьями и пылью. Конечно, они почти все осыпались, но кое-что на мне осталось. Чуть отлил из бутылки виски, пусть выглядит початой. Потом набрал в рот, чуть поболтал и выплюнул. Было противно, но приходилось терпеть: я должен походить на любителя выпить, который на грани перехода в профессионалы, и это каждому должно быть ясно с первого взгляда без объяснений. Налил немного виски на ладонь и обрызгал свою грудь.
        Далее направился уже походкой не вполне трезвого человека.
        Миновал столбики, окрашенных синей краской и обозначающих проход. С неполной бутылкой виски в руках направился к дому.
        Он был маленьким, не очень новым. Впереди находилась терраска со столиком и стулом. Дверь со стёклами в верхней части была закрыта. Как и окно рядом.
        Метрах в десяти от него я пьяно икнул, остановился. Посмотрел на виски в бутылку, словно проверяя, сколько в ней осталось содержимого. Приложился к горлышку, делая вид, будто пью.
        Обтёр губы и прежней пьяной походкой продолжил шествие к двери.
        Она беззвучно открылась. Петли оказались отлично смазанными. Явно не случайно. Я увидел худого жилистого мужчину с нервным лицом. Он грубо спросил:
        - Ты куда прёшься? Это частное владение. Тут тебе не рады.
        - Белла! Мы давно не виделись. Я уезжал надолго. Только вернулся. Белла будет мне рада. Она тебе это скажет, позови её.
        - Беллы тут нет, - ответил мужчина. Был ли он Самуилом Шеински? Это следовало проверить. Я должен знать наверняка.
        - Она будет рада! Белла - чудесная женщина, расчудесная! Она всегда мне рада!.. Что ты сказал, её нет? А я подожду. Будешь пить? - протянул ему бутылку. - Я добрый Джим. Джим Паттерссон. А ты, кто ты? Её хахаль? Да?
        Он поморщился и отвёл мою руку с бутылкой в сторону:
        - Уходи, сестра давно уже замужем и теперь живёт далеко отсюда.
        - Я - Джим Патерссон, а кто ты?.. Она замужем? Почему она мне не сказала? Ох, женщины, имя вам - коварство. По этому случаю нужно выпить!..
        Перед моим лицом неизвестно откуда появилось дуло пистолета "Ruger". Знакомое мне оружие. Это была модель "Р85" или "Р89". В её производстве использовался алюминий, потому пистолет был лёгким и недорогим, но имел неплохие боевых характеристики. Потому им пользовались гангстеры низкого пошиба.
        Помахивая пистолетом, мужчина выкрикнул:
        - Тут ты пить не будешь! Вон отсюда! Немедленно! Иначе напьёшься своей крови!..
        Это уже был иной разговор! Я растерянно заморгал глазами, изобразив растерянность, икнул, и в следующую секунду его оружие перекочевало ко мне, а его правая рука оказалась заведена за спину и согнута в локте. Ему пришлось пригнуться в три погибели, дабы я её не сломал.
        В таком положении я ввёл его в дом. Обернулся и посмотрел во двор сквозь стёкла в двери. Кажется, наша разборка осталась незамеченной. Никто сюда не спешит.
        Теперь нужно было осмотреть дом. Тут мог оказаться его сообщник… или - сообщники. Бдительности терять было нельзя.
        По коридору прошёл до кухни. Окно оказалось открытым, в стекле одной из створок уловил отражение самого себя и комнаты.
        Здесь я отпустил руку мужчины, но почти сразу же нанёс рассчитанный удар в солнечное сплетение. Он снова согнулся, схватившись за живот. Я моментально натянул на руки перчатки, которые лежали в кармане моего пиджака. Посадил его на стул, завёл руки назад и полотенцем привязал к спинке стула, всё время держа под своим надзором дверь, чтобы меня не застали врасплох.. Потом тоже самое проделал и с его ногами, использовав ещё одно полотенце.
        Увидел на столе открытую упаковку с конфетами-леденцами.
        - Любишь их?.. - я многозначительно посмотрел на маньяка. Он насиловал детей, а они охочи до сладостей. Не для того ли куплены?..
        Я набил его рот леденцами, а сверху перевязал частью полотенца, отрезав от него полосу. Это для того, чтобы он не мог их выплюнуть. Вместо кляпа.
        Теперь можно было осмотреть комнаты. Всего их имелось три. Обнаружил также маленькую кладовку. Проходя по коридору, уловил мелькнувший лучик от картины на стене в конце коридора, над дверью в кладовку. Удобное место для расположения тайного следящего устройства. Всё пространство просматривается от и до. Во всяком случае, я бы его там расположил.
        После осмотра убедился, что в доме только мы двое.
        Вернулся на кухню, осмотрел карманы связанного. Обнаружил в них складной нож, патроны, мобильник, зажигалку, сигареты, двадцать два доллара с мелочью и пропуск, он был выдан фирмой «Транстелекоммуникации» Дэвиду Шеински. На обороте пропуска имелась фотография. Как раз того, что находился передо мной, пытаясь быстрее избавиться от конфет во рту.
        Это был Шеински - но другой. Возможно, я потчевал конфетами совсем не того, кого следовало бы.
        Кто он, я выясню, но сначала следовало устранить мучавшие меня сомнения.
        Прошёл по всем помещениям дома, незаметно для постороннего глаза шагами вымеряя расстояния.
        Вернулся на кухню. Поискал себе подходящее место для допроса пленного, наверное, его можно было именовать так.
        Посмотрел на оконную створку. Прошёл по кухне, проверил шкафчики, мимоходом выглянул в окно, чуть шире отворив створку.
        Вернулся на прежнее место. Незаметно бросил взгляд на окно. Его створка была открыта чуть больше, чем это требовалось мне. Теперь я проверил кофеварку, кухонную плиту, микроволновку, посмотрел содержимое банок. Снова посмотрел в окно, при этом немного изменив положение его створки на нужную мне малость.
        Вернувшись к пленному, посмотрел и убедился, что теперь всё было именно так, как мне и было нужно. Полный порядок.
        Я снял с мужчины свой импровизированный кляп и начал допрос.
        - Ты - Дэвид Шеински. Кто тебе Самуил Шеински?
        Он принялся отплёвываться. Конфеты явно ему не пошли в прок.
        - Задаю тебе вторично тот же вопрос: кто тебе Самуил Шенски? Учти, больше двух раз я не спрашиваю. Не ответишь, возьму самый большой нож и отрежу всё, что висит у тебя между ног. Говори. Слушаю.
        - Он мой брат.
        - Самуил охоч до девчонок, а как ты?
        - Молодняк мне не нужен.
        - А ему?
        - Спроси у него.
        - Где он?
        - Его тут нет! - последовал быстрый ответ. - Он… он ушёл. По каким-то делам. По каким именно, не сказал. Он старший брат, я не привык требовать у него отчёта. А он мне не докладывал.
        Мне показалось, что он врёт. Вслушался в свою интуицию, она говорила о том же.
        - Твой брат часто похищает малолетних девочек?
        - Ничего не знаю об этом.
        - Врёшь! Имей в виду, со мной такие штуки не проходят безнаказанно. - Я врезал ему чуть выше челюсти, дабы он ощутил боль, но не потерял сознание.
        - Это так, в качестве предупреждения. Что твой брат сделал с Вероникой Кастро? Тело её пока не обнаружено. Где она?
        - Впервые слышу это имя. Я ничего о ней не знаю!.. - тут же врун получил удар между ног и на какое-то время потерял сознание.
        А я ждал, пока он придёт в себя. Стоял спиной к двери и мне почудился едва слышимый звук движения кого-то в коридоре. Если бы я не ждал его, то и не заметил бы. Внимательнее всмотрелся в створку окна, я установил его под таким углом, что сейчас мне с этого места просматривалась вся дверь за моей спиной. В руках у меня находился пистолет Дэвида Шеински. Он был невидим неизвестному в коридору…
        Дэвид захрипел от боли, приходя в себя и заглушил шаги сзади, но я увидел фигуру с ружьём в руках. Вот он поднял его, прицелился…
        В последний момент я отпрянул в сторону, и пуля угодила в грудь связанного пленника.
        - Дэвид! - раздался ошеломлённый крик в коридоре.
        Я оборвал его своим выстрелом из пистолета. И тут же пожалел об этом.
        Подошёл, осмотрел корчащегося в судорогах неизвестного и понял, что он - не жилец. Это его последние судороги.
        Укорил себя за оплошность: следовало лишь ранить его, а потом выспросить про Веронику Кастро. Подвели нервы. Мне очень не понравилось спиной изображать из себя мишень. Помимо воли вспоминался момент, когда в кабинете Кондора между моих лопаток упёрлось дуло пистолета, тогда я чудом выскользнул из западни, потому сейчас стрелял быстро и наверняка. Уж слишком мне не хотелось повторения той жуткой ситуации.
        На этот раз мне в спину целились не из пистолета, а из помпового ружья "Mossberg 500", у него страшная убойная сила. Это он доказал и на сей. Если впереди имелась лишь небольшая дырочка в груди пленника, по-прежнему восседающего на стуле, то сзади образовалась большая дыра из которой вытекло неимоверное количество крови.
        Над ошибкой я поразмышляю позже и сделаю необходимые выводы, а сейчас не до сантиментов, следовало заняться делом.
        Первым делом я освободил от пут пленника и он тут же повалился на пол. Выбросил полотенца в мусорное ведро. Затем обтёр пистолет "Ruger" и, вложив его в правую руку лежавшего, крепко её сжал, чтобы на оружии остались его отпечатки. Два брата перестреляли друг друга, все улики были налицо. Кто обратит внимание на разрезанные полотенца и прочие несоответствия?!.
        Обыскал неизвестного у кухонного порога. В карманах у него оказался расчёска, смартфон, семнадцать долларов, бумажник, в нём обнаружил водительские права на имя Самуила Шеински. Фотография соответствовала лицу лежавшего передо мной трупа. Ошибки быть не могло.
        Посмотрел на смартфон и у меня мелькнула догадка, которую я тут же проверил. Как я и думал, в нём имелась программа слежки за домом через установленные в нём миниатюрные видеокамеры. При просмотре мелькнул вид кухни, сбоку справа у двери стоял я со смартфоном в руках. Через этот смартфон можно было смотреть и слушать всё происходящее в комнатах. Имелись ещё четыре камеры снаружи. Подобраться к дому снаружи незамеченным было трудно…
        А вот и то, что я искал: последняя камера показывала полутёмную комнату, тускло освещённую маленькой лампочкой, висевшей сверху. Тут стоял столик, ведро с крышкой в углу и широкая тахта с ворохом тряпок. Потом они шевельнулись, и я заметил, что под ними прячется маленькая девочка.
        Она была где-то здесь. Но где?..
        Несомненно, в подвале под домом!
        Ещё обходя помещения в нём, я заметил несоответствие длине коридора двух маленьких комнат. Последние вместе взятые были явно меньше. Значит, имелось замаскированное помещение. Вероятнее всего, в самой маленькой комнате имелся спуск вниз, а дабы скрыть его, была установлена перегородка.
        Направился к ней и довольно скоро обнаружил замаскированную дверь. Если бы я не знал, то ни за что бы не заметил. Всю стену занимал узор из мозаики, а потому дверь на ней была практически незаметна. Её я выявил по чуть более грязному полу перед ней. Бился минут десять, но открыть так и не смог. Имелся какой-то секрет, вроде потайной кнопки или рычага, а то и фотоэлемента, нажатие на который приводился в действие механизм, открывавший дверь.
        Разозлился, вспомнил свой девиз "Иди напролом!" и с разбега нанёс правой ногой удар в замаскированную дверь. Она тут же распахнулась, вырвав язычком замка часть косяка.
        Вниз шла неосвещённая лестница. Никого там я не увидел. Но осторожность никогда не вредит. Встал на первую степень, закрыл за собой дверь, чтобы снизу я был плохо виден и принялся спускаться, перед тем резко опустив вниз руку и поймав выпрыгнувший из потайного карманчика в рукаве свой пистолет.
        Выглянул в проём слева: там имелась большое помещение, освещённое слабой лампочкой. Именно его я недавно видел на экранчике смартфона.
        Большая тахта, столик и ведро. Услышал детский всхлип, а затем увидел, как маленькое тельце зажалось в угол, пытаясь прикрыться тряпьём. Это была почти голая маленькая девочка. Она боялась меня, ибо каждый приход сюда мужчины означал унижение, насилие и боль.
        Я постарался сказать как можно ласковее:
        - Вероника, я - друг. Теперь ты свободна. Я отведу тебя домой. Не бойся, выходи!
        Она застыла, наверное, не поверила услышанному. Повторил:
        - Ты свободна! Тебя ждёт мама! - Я не стал упоминать отца. Он - мужчина, а сейчас каждый из них - мучитель, насильник. Лучше не упоминать. - Я не буду тебя касаться. Иди сама за мной наверх. К свободе, к солнцу, к маме!
        Намеренно громко ступая, я стал подниматься по лестнице вверх. Уже у двери немного повернул голову и заметил её у начала лестницы. Она шла за мной.
        Прошёл по коридору и открыл наружную дверь, ведущую в комнату. Затем вернулся и встал на пороге кухни: труп в коридоре я скрыть не мог, но мне не хотелось, чтобы она видела второго мертвеца. Для её неокрепшей детской психики достаточно и одного.
        Когда Вероника робко ступила в коридор, то испуганно вскрикнула, увидев распростёртый труп. Я поспешно выкрикнул:
        - Это плохой человек! Он получил своё и больше тебе ничего плохого не сделает. А ты свободна! Иди на улицу, только не убегай. Мы позвоним твоей матери, чтобы она забрала тебя домой. Она не знает, где ты. И ты не знаешь, где сейчас находишься. Я должен сообщить о твоём местонахождении твоей матери. Она приедет и заберёт тебя. Наберись немного терпения. Всё будет хорошо. Ты свободна! Тебя никто не тронет.
        Девочка робко прошла меня, держась на максимально далёком расстоянии. Я повернулся к ней спиной, показывая, что у меня нет злонамеренных планов, но краем глаза заметил, что на ней из одежды почти ничего нет.
        Забежал в ближайшую комнату, там стояла кровать. Я отшвырнул одеяло и сорвал простыню. Можно было взять что-то из одежды братьев, но я сразу и напрочь отмёл эту идею: ничего ихнего и мужского!
        Вероника оказалась молодцом, ждала меня, когда я вышел наружу и протянул ей простыню, предварительно сложив вдвое:
        - На, набрось на себя. А потом скажем маме, чтобы она привезла тебе одежду.
        Пока девочка это делала, я спросил очень неприятное для неё, но нужное мне:
        - Извини, Вероника, я должен тебя спросить: в подвал к тебе спускались оба брата?
        Она застыла под простыней и понуро кивнула.
        Каюсь, я почувствовал, что на моей душе стало несколько легче: всё-таки брат Самуила тоже заслуживал кары. Если бы это было не так, то я бы счёл его смерть своим упущением и ещё одним грехом, вдобавок ко многим прочим. Вздохнул, увы, все мы - эгоисты в той или степени. И я - не исключение. В первую очередь думал о себе, а не о девочке: два насильника всегда хуже одного. Бедная девочка, что она пережила тут!
        Но не время раскисать, дело ещё не завершено.
        Спросил Веронику, знает ли она телефон матери. Та закивала: да-да, знаю.
        - Это хорошо. Но ты, Вероника, знаешь, что существует полиция и она должна провести расследование, найти виновных и наказать их. Потому первый звонок мы должны по закону сделать именно в полицию, а потом ты поговоришь с мамой и сама скажешь, где ты. Она приедет за тобой. Договорились?.. Ты - хорошая девочка и всё понимаешь.
        Я набрал номер полиции, говорил коротко:
        - Слушайте внимательно: пропавшая Вероника Кастро находится на улице Билейн около дома номер 25. Поспешите и осмотрите дом. Она живая и… здоровая, - это я добавил, зная, что они ожидали обнаружение трупа. Так было всегда до этого случая. - Она ждёт вас у дороги перед домом.
        - Кто вы? Назовите себя!
        - Вероника Кастро ждёт вас на Билейн, 25, - повторил я и прервал разговор.
        Вручил мобильник Веронике и спросил, снимая перчатки и засовывая их в карман:
        - Сумеешь сама набрать номер своей мамы? Возьми и набери. Скажи про одежду. И запомни: ты сейчас находишься на улице Билейн, дом 25. Вот этот, - показал рукой назад. - Запомни: Билейн, 25.
        - А кто вы? - спросила она, впервые несмело заглянув мне в глаза.
        - Тебя тоже спросят об этом. Расскажи всё, что видела и знаешь. Этого достаточно. Я тут случайно, как бы мимоходом, и ни к чему не причастен. Большего тебе знать не нужно. Но об этом скажешь позже, и не тут. Договорились? Вот и хорошо. Звони маме, она тебя заждалась.
        Вероника набрала номер не с первого раза, а потом ей удалось это и, услышав родной голос, она закричала срывающимся голосом:
        - Мама! Мамочка! Я тут! Забери меня!..
        С каждым её новым словом я отходил всё дальше, отряхивая свой костюм. Выглядеть пьянчугой больше не хотелось.
        Когда вдали улицы показалась полицейская машина, я уже почти зашёл в перелесок. Меня они увидеть не могли. И не должны. Дождался, когда возле Вероники оказались полицейские и прибавил шагу. Прошёл на соседнюю улицу, и тут мне повезло - проезжало свободное такси. На нём добрался до центра города. Там на другом такси добрался до гостиницы.
        Собирая вещи, услышал экстренный выпуск в теленовостях: найдена здоровой, но со следами сексуального насилия пропавшая школьница. Показали счастливую мать, обнимавшую свою дочь…
        Порадовался за них и за себя. Не часто в моей работе выдаются такие моменты. Но они вознаграждают за прочие муки, опасности, а то и страдания.
        Вспомнил взгляд уже недетских глаз и вопрос:
        - Кто вы?
        Я никогда ни ей, никому другому не скажу, что я - Палач. Это моя кодовая кличка и профессия. Можно относиться к ней по-разному, но…
        Никто не ужасается работе хирурга, которому приходится порой удалять какие-то органы или конечности, чтобы спасти человека. Наоборот, восхищаются им, хвалят, награждают. Как и солдат, защищающих страну и народ. Не ужасаются количеству убитых врагов, а даже восторгаются этим: и чем внушительнее счёт, тем больше. Например, у снайпера…
        К палачам и к таким, как я, отношение иное. Но что поделаешь, такова жизнь. Не всё в ней легко и просто, не всё чисто и красиво, не всем можно хвалиться.
        Кондор с пособниками убил Кена Блазерта, который был моим лучшим другом, теперь он отомщён и может спать спокойно. Впрочем, очень может быть, что в ином мире иные представления о справедливости. Кто это знает. Но у нас в этой жизни на грешной земле, в частности, у меня, ещё сохранились прежние понятия - око за око, зуб за зуб.
        Вспомнил ещё о двух трупах, братьях Шеински.
        Ими меня никто не обязывал заняться, это я сделал по своей инициативе, как бы мимоходом, на свой страх и риск. Узнай о нём моё начальство, то не избежать мне головомойки. Потому самое лучшее, чтобы никто не узнал о моей роли во всей этой истории. Вспомнил о перчатках, которые не успел выбросить. Ими я воспользовался, дабы никто даже совершенно случайно не узнал о том, что там засветился я. Боялся своего непосредственного начальника, у палачей тоже имеются начальники, они не должны знать о моей "самодеятельности". И не узнают.
        Но следовало избавиться от посторонних мыслей в голове, всё это уже в прошлом, а мне скоро предстояла куда более ответственная и опасная работа.
        Посмотрел на часы: пора! Заказал такси и, пока его дожидался, бросил в урну перчатки.
        Подъехала машина и повезла меня в аэропорт. Утром я должен быть в условленном месте почти в тысяче километров от того города, где я находился сейчас. Значит, буду. Палача там никто не ждёт, но он явится. И с ним придёт смерть…
        РИСУНОК НА ОБЛОЖКЕ: Шпион Секретный Агент Безопасности • Бесплатное изображение на Pixabay - spy-1274959_960_720