Британский гамбит или Дело Тёмного Лорда Татьяна Зимина
        Дмитрий Зимин
        Распыление #4
        Любой ценой выгадай время, - напутствовал Товарищ Седой, перед тем, как отправить нас порталом в Кале, на станцию цеппелинов. - Британия жаждет мирового господства: Франция считай, у неё в кармане, Италия с Испанией пикнуть не посмеют, Германия... Ну, Германия - это отдельный разговор.
        Так что, Василий Мбвелевич, на тебя вся надежда. Магическая война почище атомной будет. Ядерная зима курортом покажется... После удара боевого маг-подразделения, не то что птицы петь перестанут - былинки малой не останется.
        Однако англичане спят и видят былое могущество Вест-Индской компании. Реки сокровищ, которые потекут из новых колоний... И они ни перед чем не остановятся.
        Твоя задача - пресечь поползновения британского змия. А еще лучше - заключить железобетонный мирный договор.
        Распыление 4. Британский гамбит или Дело Тёмного Лорда.
        Глава 1
        Глава 1
        
        
        Труп лежал на самом пороге - я на него чуть не наступил. Довольно упитанный, в рыжем камзоле и чёрных сапожках с зазубренными шпорами.
        - Что тут у тебя? - спросил Лумумба, присаживаясь рядом на корточки. - Любопытно... - задумчиво протянул он. - Пруссак обыкновенный, сиречь - таракан, - он измерил насекомое пальцами. - Крупный. Помер совсем недавно.
        - С чего вы взяли?
        - Кучер упомянул, что особняк готовили к нашему приезду почитай, до самого утра. Сейчас, - он вынул свой любимый репетир из жилетного кармана - восемь без четверти, по аглицкому времени. Думаешь, педантичные британские горничные допустили бы эдакий конфуз на самом пороге? Интересно, от чего он скончался?
        Я фыркнул. Мало ли от чего может откинуться таракан. Яд - первое, что приходит на ум. И потом, на него могли банально наступить...
        - Видимых повреждений нет, - констатировал учитель. - Посторонних химикалиев... - он хищно повёл носом над трупиком. - Тоже...
        - Может, от старости?
        Нет, честно: я хотел всего лишь пошутить. И не думал, что драгоценный наставник примет мои слова, как руководство к действию.
        
        Достав из кармана спичку, Лумумба аккуратно перевернул таракана со спины на брюшко и внимательно, через лупу, осмотрел панцирь.
        - Судя по цвету и твёрдости надкрылий, насекомое было в полном расцвете сил, - заявил он. - Отсюда вопрос: что его убило?
        - Да какая разница?
        Признаться, мне уже надоело топтаться на пороге. Устал. Цеппеллин фирмы Бристоль Электрик - это вам не ковёр-самолёт. Летит он неспешно, с британской, я бы сказал, обстоятельностью. И раскачивается, как поплавок на волнах.
        На борту имеет около двухсот пассажиров в каютах от первого до третьего класса, а также трюм, набитый простым людом совершенно без счёта.
        
        Всё время перелета через Ла-Манш я переживал: а ну как эта махина подорвётся - ведь одной искры хватит, честное слово, - да и грюкнется в холодную воду...
        Нет, не уговаривайте и не убеждайте меня, что машины абсолютно безопасны и никогда не взрываются. Ну, почти никогда. Во всяком случае, не слишком часто.
        Магия надёжней.
        Во всяком случае, если ею правильно пользоваться. И умело управлять. И иметь достаточно сил для того, чтобы...
        В общем, не уговаривайте.
        
        Несколько часов я провёл, тревожно вслушиваясь в скрипы такелажа и вглядываясь в чёрную, подёрнутую свинцовой рябью воду в паре сотен метров за бортом. Такого натерпелся!
        Ох, не надо было пить... А всё Машка: давай, говорит, отметим твоё повышение и моё зачисление в кадеты. Вот и доотмечались.
        На борт цеппелина бвана меня просто пролевитировал...
        
        - Может ну его, таракана этого, - заныл я. Голова раскалывалась. - Мало ли, какой твари приспичило на нашем пороге издохнуть...
        - Не скажи, - добро оскалился Лумумба. - Насчёт этого таракана у меня крупное предчувствие.
        - А у меня крупное похмелье. Дилемма однако.
        - Никакой дилеммы на самом деле нет, - бвана с хрустом распрямил колени. - Одна только справедливость. Например: я иду пить кофе, принимать ванну и курить трубку, а ты остаёшься распаковывать вещи и - изучать обстановку.
        - Но бва-а-ана-а-а...
        - Пить надо было меньше, - наставник отечески похлопал меня по плечу. - А за всякое удовольствие надо платить, - величественно перешагнув труп, он направился в глубину устроенных анфиладой прохладных комнат. - И кстати, - наставник слегка приобернулся - проведи надлежащую некробиотическую экспертизу над потерпевшим. И запротоколируй, как положено.
        - Есть, - я угрюмо отдал честь.
        Спорить бесполезно. Если бвана решил преподать урок - он его обязательно преподаст. Хотя бы и ценой неимоверных жертв - с моей, разумеется, стороны.
        
        Прежде, чем приступить к осмотру резиденции и распаковке вещей, я решил провести экспертизу. Некробиотическую. Сиречь - проверить таракана на предмет магии.
        
        Присел - голова сделалась тяжелой, как церковный колокол, захотелось закрыть глаза и устроиться прямо здесь, на пушистом коврике с надписью "Велкам хоум"... Но я мужественно подавил этот порыв. А затем, превозмогая отвращение, прикоснулся к таракану.
        Сахар, сахар, сахар... Вспышка страха, быстрый бег по пересеченной местности, и - темнота...
        Вот и все тараканьи мысли.
        
        Сняв энергетический слепок для присовокупления к отчёту, я аккуратно развеял трупик и наконец-то вошел в наше новое жилище.
        А началась вся эта катавасия совсем недавно, третьего дня. Нормально пожить мы успели месяца два - половину осени. Заселились в нашу Московскую квартиру, показали Машке город, на учёбу в Академию определили - всё, как завещали Товарищ Седой.
        И только начал я отвыкать от кочевой жизни - вызов к главному магу страны. На ковёр. Честно говоря, я еще и скучать не начал.
        Но делать нечего: служба есть служба.
        
        Оказалось, назначение Лумумбы посланником к английскому двору, которое мы считали весьма и весьма отдалённой угрозой, кругами на воде и специфическим чувством юмора главного мага страны, случится вот прямо сейчас.
        Нынешний посланник, Барсуков Игнат Степанович, неслабый, кстати, маг и кудесник, помер при загадочных обстоятельствах, а Лондон, со всеми его сэрами, пэрами и королями, ну вот просто ни дня не мог обойтись без представителя Российской империи при своём дворе. Ноближ, как говорят у них тут в Британии, облидж.
        
        Вот Товарищ Седой и ухватился. Езжай, говорит, Василий Мбелевич, и срочно расследуй это запутанное дело, исполни тайную миссию, а заодно уж, между прочим, прими на себя функции русского посланника в туманном Альбионе...
        
        И мы поехали. Машка в Москве, на хозяйстве осталась - семестр заканчивался, и времени только и было, что к экзаменам подготовиться. Ух и возмущалась она!
        Но Товарищ Седой остались непреклонны: так как в корпус Машу под его личную ответственность приняли, то её святая обязанность - не посрамить, не ударить в грязь лицом и всецело оправдать. А в Англию она и потом может заявиться. На каникулы.
        
        Отдельно Гамаюн: когда мы только вернулись из Африки, в нашей законной однокомнатной квартирке сделалось чрезвычайно тесно. И тесноту эту создавала одна-единственная птичка.
        Во-первых, она выжрала все продукты из холодильника. И новые завозить не имело смысла - они тут же исчезали в ненасытной железной глотке. Во-вторых, она не спала - вообще. И щебетала, щебетала...
        Лумумба как представил, что эта известная в узких кругах скандально-механическая личность будет день-деньской у него на голове скакать, так и упал Товарищу Седому в ножки. Фигурально выражаясь, чтобы вы не подумали.
        Архимаг на то и голова: в лысине почесал, куда-то позвонил, да и пристроил Гамаюн в Академию, на кафедру левитации, профессором. Читать курс о лётных возможностях маганомалий. С почётным насестом в пределах кафедры и полным казённым довольствием.
        Ворона, разумеется, от чести такой чуть от гордости не лопнула, и пустив скупую масляную слезу, пошла преподавать.
        Кадеты обрадовались - страсть.
        
        И когда выпала нам с бваной дорога дальняя в казённый Лондонский дом, ворону на совершенно законных основаниях оставили в Москве: кто, мол, экзамены принимать будет?
        
        Жить ей определили вместе с Машкой, на нашей бывшей квартире. Говорю - бывшей, потому как со всей определенностью убежден: останется к нашему приезду от вполне приличной однокомнатной жилплощади одно горелое место...
        
        Распаковкой вещей, как таковой, заниматься не пришлось: нам с бваной в дорогу собраться - что голому подпоясаться. Один саквояж на двоих, и тот с верительными грамотами местному премьер-министру, письмом в Королевскую Академию Магии и Волшебства - лондонскому аналогу АББА, и презентом для королевы.
        
        Об академии магии потом расскажу, а сейчас хочу представить наш особняк.
        
        В таких хоромах нам жить еще не приходилось. С зеркалами, с лебедями... Одних бронзовых канделябров - броненосец можно построить.
        Ковров уйма. Хоть лавку подержанных восточных редкостей открывай. На каждом окне - портьеры тройным слоем. А полы... Мать моя женщина! Как зеркало. Даже наступать страшно...
        К этому хозяйству приставлены горничная, повариха и конюх - дядя Петя. Он нас на станции цеппелинов встречал. Честь по чести: лошадь, повозка, вожжи.
        
        Машин, то есть, автомобилей, здесь вообще очень мало: мы видели всего один. Полицейский. Остальные, включая сэров и пэров, разъезжали на кэбах - такси по-нашему, только на лошадином ходу.
        Амбре на улицах соответствующее, с поправкой на уголь и чёрный, с жирными хлопьями копоти, дым.
        - Топливо экономят, - тихо заметил наставник, глядя из окошка кареты на рассветный туман, в котором зыбкими арками рисовались каменные мосты через Темзу.
        Улицы были пустынны, и дядя Петя вёл лошадку по кличке Мэри неторопливо, чтобы у нас было время как следует осмотреться.
        - Думаете, для войны? - шепотом спросил я.
        - А для чего же ещё? - фыркнул Лумумба. - Цеппелины - это так, ерунда. Пыль в глаза. Армию они будут переправлять на материк на десантных посудинах. А стальные лоханки на магической тяге работать, как ты понимаешь, не будут...
        - То есть, где-то на побережье содержаться громадные запасы топлива?
        - Ключевое слово: где-то. Это нам и предстоит узнать...
        
        Подъехали к особняку. Зовётся он Харрингтон-хаус и располагается на Кенсингтон Пэллас Гарден, а служит Российским посольством уже около ста лет.
        Дядя Петя высадил нас у входа, а сам отправился со своей Мэри и тележкой в конюшни. Присовокупив, что встречать нас в доме некому. Прислугу распустили после того, как были совершены все приготовления - никто не хотел оставаться в доме, где лежит покойник.
        
        Лумумба только плечами пожал. Распустили - так распустили. Что мы, самостоятельно шнурки не развяжем?
        - Да вы не волнуйтесь, - напутствовал нас дядя Петя. - Вернутся они, никуда не денутся. Горничные, конечно, девушки впечатлительные, да и поварихи не лучше - наслушались баек про покойников... Но народ-то наш. Ответственный... Помракобесят слегка и успокоятся.
        - Мне говорили, должен быть ещё дворецкий, - флегматично заметил Лумумба.
        - Мистер Вилликинз, - кивнул дядя Петя. - Единственный служащий - англичанин. Нанят для придания дому надлежащей респектабельности, а еще за знание местных обычаев и доскональное владение этикетом. Вчера слёг. Как услышал про Игнат Степановича, так и слёг. Близко к сердцу безвременную кончину воспринял.
        - Ладно, разберёмся, - Лумумба кивнул, отпуская конюха. И взбежал на крыльцо.
        - Интересный это дядя Петя конюх, - заметил я, когда коляска скрылась за домом. - Слова так печатает, будто десять поколений предков в центре Москвы прожили...
        - Разумеется, - кивнул наставник. - У дяди Пети, или Петра Эдуардовича Незнанского, две докторские: "Агинские дацаны как мощные магические источники", и "Влияние сотрудничества и соперничества Англии и России на модели институционального регионализма". И не пучь на меня глаза. Пока ты в цеппелине обнимался с белым другом, я, между прочим, работал. Изучал личные дела сотрудников посольства и сопутствующие материалы.
        - Сопутствующие чему?
        - В общем сопутствующие. Всему, что требуется знать.
        - Ну, если в общем...
        
        И не успел я занести ногу над порогом - труп. Любопытный, как изволили выразиться драгоценный наставник, и загадочный - это я и сам разумею. Потому как даже тараканы, просто так, от нечего делать, не гибнут. Всему причина нужна. И она мне заранее не нравится.
        Почему, спросите вы? А потому. Опыт, сын ошибок трудных. И гений, парадоксов друг. Мой, как вы понимаете, опыт, а гений - исключительно Лумумбин.
        Такие дела...
        
        Обследование особняка я начал с гостиной. Той, где стоял гроб с покойным. Точнее, без покойного - это я смог констатировать, заглянув внутрь.
        Роскошный экспонат погребального зодчества, больше похожий на номер в Уолдорф-Астория, чем на последнее пристанище для бренного тела, блистал девственно-белой шелковой подушечкой и таким же покрывалом, украшенным ручной вышивкой.
        Никакого посланника в нём не было.
        
        Поборов желание тут же, не сходя с места, позвать бвану и с облегчением переложить на его широкие плечи ответственность за происходящее, я занялся обследованием помещения.
        
        Не считая пустого гроба, гостиная мне понравилась. Большие окна, занавешенные бело-золотыми шторками, овальный коврик на полу - в тон; столик - персон эдак на двадцать-двадцать пять, камин опять же...
        Еще поражало обилие флоры. Фикусы, пальмы, какие-то разлапистые лопоухие деревца в кадках - всего и не сосчитать. Вся зелень выглядела так, будто её только что умыли, причесали и одели в новое платьице. Какие-то очень хищные на вид цветочки распахнули зубастые пестики... Я было сунул палец - проверить, да вовремя испугался и убрал - вдруг откусит?
        На бетонной тумбе рядом с камином сидела птица. Я подошел поближе, чтобы разглядеть.
        Размеров она была чрезвычайных - так и просилось на ум родство с приснопамятным Бумбой, королём африканским. Одно только отличие и успокаивало: король Бумба был по национальности слоном, а местная птица - орлом. К тому же, двуглавым. Исполненным в бронзе, и с познавательной табличкой на насесте: "Символ Российской Империи"
        
        Ясненько... И как я раньше не догадался? Привык к всяким магическим существам, потому и принял чучело бронзовое за тварь живую.
        
        Чучело открыло один глаз - на правой голове - и подмигнуло. Я подскочил.
        - Чур меня, чур! Уйди от костей моих, уйди от волос моих, уйди от сердца моего...
        - Над кем изгаляешься, старший падаван?
        Наставник был великолепен. В цветном бухарском халате, феске и туфлях с такими загнутыми носками...
        - Вещи у покойного одолжили? - спросил я, переведя дух. Признаться, при появлении бваны жить сразу сделалось легче.
        - Ему они больше не понадобятся, верно? - философски пожал плечами наставник и упал в кресло во главе длинного стола. Его чёрная физиономия тут же отразилась в натёртой до зеркального блеска столешнице. - Излагай, - милостиво разрешил он.
        
        - В особняке, не далее чем сегодня на рассвете, был произведен обряд Аш'к-Энте, - не мудрствуя лукаво, я начал с главного.
        - Доказательства? - бросил бвана, раскуривая трубку.
        - Таракан. Исход прислуги. Больная лошадь - помните, дядя Петя сказал, что пришлось одолжить соседскую Мэри, потому что собственный Гнедко неважно себя чувствовал?
        - Дальше, - по виду наставника было непонятно, заинтересовали его хоть сколько-нибудь мои выводы, но я был уверен: слушает он очень внимательно.
        - Две моли в платяном шкафу, мышь в кладовке, прямо на мешке с пшеном; мух - несчётное множество. За окном, на крыше - мёртвая галка.
        - Вывод? - пыхнул колечком дыма наставник.
        - Суккуб.
        - Да, я уже видел пустой гроб, - задумчиво кивнул бвана. И в принципе, согласен с твоими выводами...
        Я надулся от гордости.
        
        - Возможно, очень даже возможно... - повторил он и вскочил - полы халата взметнулись, как крылья.
        Лумумба принялся хищно расхаживать по кабинету, буквально принюхиваясь к стопкам книг, канделябрам с оплывшими свечами, вазам с цветами и без, фигурным часам, коих было гораздо больше, чем требовалось для банального узнавания времени, и картинам.
        Он прошерстил все шторы, приподнял все гобелены - вытряхнув из них тучи пыли - и даже заглянул в камин.
        Орла он будто бы не замечал. Я даже успокоился: наверное, мне просто помстилось, что двуглавое бронзовое чучело моргнуло.
        
        - Не там ищете, - голос был такой, словно его подержали хорошенько на льду, а затем отмутузили железными молотками.
        - Простите, милейший? - вот Лумумба сразу понял, что это за птица. Не то, что я...
        - Искать, говорю, надо не здесь, - произнёс орёл правой головой. Левая в это время увлечённо искалась под крылом. - Это - золотая гостиная, или Зал Заседаний. Если вам нужны бумаги Барсукова, искать нужно в его личном кабинете. Он примыкает к голубой спальне.
        - Премного благодарен, - поклонился птице Лумумба. - Обязательно учту... А что вы можете сказать по поводу маганомалии?
        - В вверенном мне помещении за истёкший период маганомалий не происходило, - отчеканил орёл.
        - Так уж? - вежливо усомнился Лумумба.
        - Извольте проверить сами, - орёл растопырил крылья, направил глаза левой головы в стенку - в них загорелись два желтых прожектора - и на стене распахнулся экран, похожий на те, что бывают в кинотеатрах.
        На экране этом был весь особняк, будто бы опутанный красными, синими и зелёными нитями. Они змеились по полу и потолку, составляли частые решетки на окнах, завивались вокруг люстр и дымоходов... Словом, были расположены столь продуманно, чтобы и мышь не проскочила. Магическая, само собой.
        - Красные линии - огонь, зелёные - воздух, синие - вода, - уделял пояснения орёл. - Все заземляются на ауру самого дома, который обладает длинной историей, а значит - собственной магией. Ни одно охранное заклятье не нарушалось вот уже десять лет - с того памятного случая с алюминиевым костылём.
        - Вы в этом абсолютно уверены, милейший? - спросил Лумумба.
        - Я бы знал, - щелкнул клювом правой головы орёл. - Охрана дома является моей прерогативой. Ответственно заявляю: на территории посольства в эту ночь чужих не было.
        - А суккуб? - тихо спросил я. Птица внушала почтение и трепет - почти такой же, как бвана. - Он же - и есть Барсуков? Восстал - пользуясь той энергией, до которой смог дотянуться, а потом - ушел. В неизвестном направлении...
        - Вполне возможно, - свернул губы трубочкой наставник. - Если он заранее принял меры... А как Навь? - обратился он к орлу.
        - Навь - согласно регламента, - скрежетнула правая голова. - Никаких возмущений.
        - Но без содействия Того света... - начал я. Не задумываясь, приподнял Завесу и... окаменел.
        Святой Макаронный монстр! Такого я еще не видел. Если в Африке Преграда была больше похожа на шторку из бус, в кухне коммунальной квартиры, то здесь, в Британии, она походила на Железный занавес. Плотная, незыблемая, она стояла между Тем светом и Этим неколебимо, как скала. Ни одного проблеска магического влияния, ни одного обращения к её неисчерпаемым силам... Хотя нет. Посмотрев своим "вторым" зрением, которым я пользовался, исполняя прямые обязанности, я узрел пронзающие вспышки - тут и там, вверху и внизу... Люди, а так же другие существа продолжали исправно умирать. И переправляться на Тот свет.
        Навь была закрыта только для магов.
        
        И кстати: души Барсукова, которую я, по правилам, должен был встретить и проводить, на Границе не стояло.
        - Бвана, я...
        - Да я уже и сам понял, - кивнул наставник. - Неладно что-то в данном королевстве...
        - Согласно указу Премьер-министра, лорда Блэквуда, обращение к Нави требует отдельного, заверенного в Королевской Магической Академии разрешения, - гаркнул орёл.
        - А как же... - я хотел спросить: а как же в таких условиях колдовать?
        - А как получится, - предвосхитил мой вопрос орёл. - Артефакты, зелья, магические предметы и наговоренные талисманы. Лишь немногие удостоились разрешения нецелевого пользования Навью - несколько членов кабинета министров, ключевые фигуры в парламенте... Сам лорд Блэквуд, подавая пример соотечественникам, совершенно отказался от посещений Той стороны.
        
        - Бвана, а как же мы? - вырвалось. Ну право... Я без Нави - как без рук. И без глаз и без всего остального...
        - Полагаю, на нас распространяется дипломатический иммунитет, - вставил Лумумба.
        - Именно так, - слегка поклонился орёл. - Но только в рамках территории посольства.
        - Жестко, - высказался учитель.
        - Да капец полный, - согласился я. - Нам что теперь, безвылазно в этих хоромах сидеть?
        - В страданиях душа возвышается, - небрежно бросил наставник и отвернулся к окну.
        
        Я вздохнул. Ладно, как-нибудь приспособимся. Человек - он ко всему привыкнуть может. Надо обойтись без Нави - обойдёмся. Пусть не думают, что русские маги без Того света - ноль без палочки...
        
        - Кстати, о Барсукове, - вернул к земным реалиям наставник. - Вы видели, куда пошло тело?
        Орёл недоумённо поморгал. Сначала - правыми глазами, затем - левыми. Посмотрел на нас - выражение у него было, как у попугая, увидевшего самого себя в игрушечном зеркальце.
        - Согласно моим ощущениям, тело Барсукова находится там, где и должно быть, - наконец проскрежетал он. - То есть, в гробу.
        - То есть вы... - начал я.
        - Тихо, - бросил наставник, не глядя в мою сторону. - Опишите, милейший, ваши ощущения, - попросил он орла. - И ничего не пропускайте.
        Птица нахохлилась и переступила могучими лапами на насесте - всё навершье его было изъедено кривыми и глубокими зазубринами.
        От когтей.
        - Посланник Барсуков умер не в особняке, - начал орёл. Одна голова говорила, другая ковыряла кривым исполинским когтем не менее впечатляющий клюв. - Иначе причина смерти не составила бы для меня никакой тайны. Он скончался внезапно, на балу в Букингемском дворце по случаю дня рождения королевы... Тело тут же доставили в госпиталь Святого Варфоломея, а оттуда, констатировав смерть, прямиком в морг.
        - Причина смерти по мнению английских врачей? - спросил Лумумба.
        - Удар кинжалом, который привёл к остановке сердца. Смерть наступила не сразу: посланник около десяти минут прожил в коме, но так и не пришел в себя.
        - А потом Барсукова привезли сюда...
        - Разумеется. По русскому обычаю покойный должен провести последнюю ночь под родным кровом, - пожал крыльями орёл.
        - Чтобы у наших людей была возможность сделать самостоятельные выводы о причине смерти, - кивнул наставник. - И как? Есть выводы?
        - Посольский доктор, Иван Николаевич Пончиков, пришёл к такому же выводу, как и прозектор в морге. С холодным оружием спорить трудно.
        - Где нож?
        - Орудие убийства не найдено, - ответил орёл.
        - Но вы, тем не менее УВЕРЕНЫ, что тело никуда не делось.
        И в этот момент раздался такой мелодичный звук... Одновременно похожий на райские арфы и трубы Страшного Суда. Такие, как я их себе и представлял.
        - К вам полиция, - объявил орёл. - Хочет осмотреть тело.
        - Оппаньки... - сказал я и посмотрел на Лумумбу.
        Глава 2
        Глава 2
        
        
        - Инспектор Страйк, - объявила правая голова орла, когда я ввёл в гостиную чопорного джентльмена в полицейской форме.
        - Полковник М'бванга М'бвеле, русский посланник в Великобритании, - добавила левая.
        Имя наставника двуглавая птица произнесла легко, без запинки - будто хорошенько потренировалась. Или имела врождённый талант.
        
        Инспектор же на умную птицу покосился неприязненно, с едва скрываемым страхом. Даже оглянулся на полицейских, которые заняли оборону по обеим сторонам широких дверей гостиной - будто взяли нас под стражу. Неприятное, скажу я вам, ощущение...
        - Мы можем поговорить... где-нибудь в другом месте? - спросил инспектор. И вновь покосился на птицу.
        Гроба с того места, где стоял Страйк, видно не было, и бвана, как я понял, не спешил его по этому поводу просвещать.
        - Прошу, - наставник вытянул ладонь к другим дверям.
        Выбрал он наугад - изучить расположение комнат мы еще не успели - и оставалось только надеяться, что за ними не окажется чулан с пыльными тряпками.
        
        Пронесло. Там тоже была гостиная - очень миленькая, с обоями в голубой цветочек, с эркерным окном и громадным букетом на ломберном столике.
        Лумумба жестом пригласил инспектора устроится в глубоком кожаном кресле, сам тоже уселся, а мне движением брови указал на место позади инспектора.
        Расчёт простой: когда за спиной, вне поля видимости, но зато в прекрасной слышимости - я намеренно громко шмыгал носом и сопел - устраивается детина моих габаритов, любой почувствует себя неуютно.
        А когда человек нервничает, то может сболтнуть что-нибудь лишнее для себя, но зато очень интересное для нас.
        
        - Чем могу? - флегматично спросил Лумумба, раскуривая трубку. Вёл он себя так, будто Страйк пришел попросить в долг.
        Но инспектор не повёлся.
        - Кто вы такой? - выстрелил он в наставника. - Где Вилликинз? Почему нет никого из прислуги?
        - На первый вопрос ответ вы уже получили, - с достоинством ответил учитель. На второй и третий... Сам хочу знать.
        - Вы не можете быть русским посланником! - рявкнул инспектор.
        
        Его брылястое, украшенное рыжими бакенбардами отражение, которое я видел в полированном кофейнике на столе, удивительно напоминало фарфорового бульдога. Ширококостного, криволапого, с коротким хвостом и ободранными в жестоких драках ушами.
        
        - Это почему? - удивился Лумумба. Не нравится национальность?
        - До вашей национальности мне нет никакого дела! - вновь рявкнул инспектор. - Мне не нравится скорость, с которой вы нарисовались. Не успело остыть тело Барсукова...
        - Поверьте, успело, - вставил Лумумба, рассматривая уголёк в трубке.
        - Но его убили только вчера, поздно вечером. Как российское правительство могло так быстро...
        - У нас свои методы, - внушительно сказал бвана. Я подтвердил, засопев еще громче.
        Инспектор, к чести его, на моё сопение даже не вздрогнул.
        - Магия? - агрессивно спросил Страйк.
        - И оперативная работа дипломатического корпуса, - кивнул Лумумба. - Кроме того, мне вменяется расследование безвременной кончины Игната Степановича.
        - Убийство произошло в Букингемском дворце, - отчеканил Страйк. - А значит, на территории Великобритании. Расследованием будет заниматься Скотланд-Ярд.
        - Но убита персона, обладающая дипломатическим иммунитетом. Наш соотечественник. Расследованием будет заниматься АББА.
        - Барсуков убит банальным стилетом. Я не усматриваю тут магического состава преступления.
        - Но посланник был магом. А значит, магическая подоплёка в любом случае имеет место быть.
        Собеседники угрюмо уставились друг на друга через стол.
        
        Страйк двигал челюстями и прожигал Лумумбу взглядом, бвана невозмутимо дымил трубкой. Инспектор сдался первым. Он полез в карман кителя, достал исполинскую сигару и спички, долго её раскуривал - что позволило ненавязчиво отвести глаза - и наконец, выпустив удушливый клуб дыма, рявкнул:
        - Вы мне не нравитесь!
        - Вы мне тоже, - не остался в долгу наставник.
        
        Первый раунд. Один-один.
        
        Затем они будто пришли к какому-то негласному соглашению: напряжение спало, позы расслабились, в глазах проявилось что-то вроде делового уважения к противнику.
        - Когда мы прибыли рано утром, - негромко сказал бвана без всякого давления со стороны инспектора, - особняк уже находился в этом виде. Ни горничных, ни дворецкого мы не застали. Так же, как и тела покойного Барсукова.
        - Что-о-о? - проревел Страйк.
        - Что слышали, - не очень вежливо пожал плечами учитель. - В особняке был совершен... магический ритуал, причиной - или следствием - которого стало исчезновение мёртвого посланника.
        - Ритуал имел отношение к некромантии? - так же негромко, с оттенком вежливого интереса, спросил инспектор.
        - С большой долей вероятности, - кивнул бвана.
        Я-то понимал: Лумумба не просто уверен, а прекрасно ЗНАЕТ, что ритуал Аш'к-Энте имеет некромагическую природу.
        - Значит, это тем более наше дело, - вернулся к приказному тону Страйк. - Точнее, британской Королевской академии магии и волшебства.
        - Соблаговолите пояснить, - флегматично попросил наставник.
        - Заниматься некромантией в Англии запрещено, - нежно улыбнулся инспектор. - Это считается преступлением против короны, и карается смертной казнью.
        - Но только не в пределах посольства, которое является территорией другого государства, - парировал с широкой улыбкой людоеда Лумумба. - К тому же, применить смертную казнь к покойнику весьма... хе-хе... затруднительно.
        
        Второй раунд. Два-один в нашу пользу.
        
        - Вы не имеете права скрывать от нас информацию по убийству посланника, - буркнул Страйк.
        - Обещаю сделать всё, что в моих силах для того, чтобы донести её до вашего сведения. Разумеется, как только сам что-нибудь узнаю, - сонно прикрыл веки Лумумба.
        - Разрешите хотя бы осмотреть место... - инспектор покрутил в воздухе сигарой.
        - Исчезновения? - помог ему учитель. - Милости прошу.
        Оба поднялись и направились обратно в золотую гостиную. Я пошел следом.
        
        Третий раунд. Три-один в нашу пользу.
        
        Орёл был на месте - так же, как и полицейские у дверей. Дядьки так и стояли на вытяжку: дубинки у пояса, руки по швам, ремешки похожих на ночные горшки шлемов - под нижней губой...
        Признаться, я о них на время забыл.
        
        Наставник куртуазно подвёл Страйка к пустому гробу, дал его внимательно осмотреть, не повёл бровью, когда тот потыкал пальцем, затянутым в чёрную перчатку, в белую шелковую подушечку...
        - Хотел убедиться, что пустой гроб - не иллюзия, - выдохнул инспектор.
        - Я так и понял, - кивнул наставник.
        - Собачья работа, - неожиданно пожаловался Страйк. - Я поступил на службу зелёным мальчишкой, простым полицейским. Это было двадцать лет назад. Но я до сих пор скучаю по тем временам. Банальный сбор улик, опрос свидетелей... Как же тогда было хорошо.
        - Но ведь ничего существенно не изменилось, - посочувствовал Лумумба. - И сбор улик и опрос свидетелей никто не отменял.
        - А если улики рассыпаются прахом после рассвета, а свидетель пыхает огнём?
        - Выход один: самому научиться пыхать огнём и развеиваться в прах, - грустно усмехнулся наставник.
        - Пробовал, - скривился инспектор. - Не хватило индекса.
        - Это как?
        - В английском законодательном акте есть такой пункт: каждый гражданин должен пройти обязательную проверку на предрасположенность к магии, - скрипучий голос бронзового орла заставил вздрогнуть всех присутствующих, включая полицейских у дверей и отсутствующего покойника. - И каждому присуждается определенный индекс. При достаточности которого гражданин может стать кандидатом, а со временем - получить магическую степень.
        
        Страсти какие, - подумал я. - Просто разгул бюрократии.
        С другой стороны, здесь должен быть исчезающе мал процент спылившихся...
        
        - Сочувствую, - искренне сказал Лумумба.
        - Это лишнее, - отвердел лицом Страйк. - Я подавал заявку исключительно по долгу службы.
        - Уступка за уступку, - предложил Лумумба. - Я буду держать в курсе - лично вас - о ходе магического расследования, а вы взамен позволите мне опросить свидетелей из Букингемского дворца.
        - Да пожалуйста, - фыркнул инспектор. - Сколько угодно! Если они снизойдут и соизволят - я буду только рад.
        - Что, всё так плохо? - вторично посочувствовал Лумумба.
        - Сами увидите, - пожал плечами инспектор и направился к выходу из гостиной. - Я пришлю вам список, - бросил он, знаком приказывая полицейским следовать за собой.
        
        Четвертый раунд. Ничья.
        
        - Итак, - возвестил наставник, как только за окном раздался гул двигателя полицейского автомобиля. - Игра начинается!
        Деятельно потерев руки, он плюхнулся на стул и положил ноги в мягких туфлях на гроб. А потом повернул голову ко мне.
        - Ты точно уверен насчёт обряда Аш'к-Энте?
        Я удивился. Впервые, почитай, бвана полагается на мои суждения, не проверив версию лично. И обиделся: если полагается, то зачем переспрашивать?
        Тем более что я не смог бы объяснить своей уверенности при всём желании: я просто знал, что в особняке произошли определенные возмущения магического поля, которые по каталогу АББА фигурируют как обряд Аш'к-Энте, сиречь: изъятие жизненной энергии у окружающих существ суккубом.
        Поэтому на вопрос бваны я просто кивнул.
        
        - Осталось выяснить, кто именно был этим суккубом, - подвёл итог Лумумба.
        - Логично предположить, что сам Барсуков и был, - ответил я. - Точнее, есть. Где-то.
        - Вот и поищи его, - ласково предложил наставник. - Страйк - не дурак, хотя и прикидывался, - добавил он. - Конечно же, он будет теперь землю рыть, чтобы отыскать посланника раньше нас... Барсуков явно узнал что-то интересное, его поэтому и убили так скоропалительно.
        - Почему скоропалительно?
        - Стилетом в сердце. На балу у королевы. То есть, на глазах буквально у всех... - Лумумба вновь принялся разжигать трубку. - У противника явно не было времени на подготовку. Во дворце была куча магов, гвардейцев, пресса, наконец... Гораздо проще было расправиться с Барсуковым где-нибудь на пути домой. Или ночью. Но "он" боялся, что посланник может что-то кому-то рассказать. Словом, передать информацию третьему лицу.
        - А теперь, чтобы его допросить, нужно вернуть тело домой. То есть, на территорию посольства.
        - Вот и займись, - кивнул бвана. - Провожать усопших - твоя святая обязанность.
        - То есть, искать я должен и на Том свете тоже, - сообразил я.
        - АГХМ! - на этот раз мы с Лумумбой честно подпрыгнули. Если так будет продолжаться, я буду НАСТАИВАТЬ на том, чтобы орла куда-нибудь переселили. В кунсткамеру, например.
        - Я вас слушаю, милейший, - сказал Лумумба, вновь приняв вальяжную позу.
        - Вы всё время говорите так, словно тела посланника нет в гробу, - сказал орёл. - Я не стал указывать вам на ошибку при посторонних. Но сейчас...
        - Стало быть, вы его видите? - быстро спросил наставник.
        - Разумеется, - нахохлился орёл. - Это человек в парадном мундире с эполетами, с орденом Александра Невского на груди...
        - Я вам верю, милейший, - перебил Лумумба. - Но поверьте и вы мне: тела в гробу нет.
        
        Ничего больше не говоря, орёл расправил крылья. Сделав один взмах - в комнате поднялся ветер - он совершил могучий прыжок и уселся на спинку кресла с деревянной резной спинкой, которое стояло рядом с гробом. Кресло жалобно скрипнуло, но выдержало.
        - Вы правы, - доложил через минуту, обследовав внутренность гроба и левыми и правыми глазами, орёл. - Игнат Степанович куда-то пропал. А я даже не заметил...
        Из него будто выпустили воздух. Взгляд потух, перья сделались тусклыми и будто покрылись зеленоватой патиной.
        - Наверное, старею, - пробормотал орёл, тяжело вспархивая обратно на свой мраморный насест. - Значит, пора в отставку...
        - Полноте, милейший, - посочувствовал наставник. - Со всяким может случиться...
        - Бвана, - тихо позвал я. - А ему могли отвести глаза?
        - Это как? - услышал орёл. И впервые обратился непосредственно ко мне.
        - К вам могли применить такой приём...
        Я в кино видел. Там такие штуки: видеокамеры. Они направлены на одно место и всё время показывают, что там происходит. Но некие умельцы подключились к этим видеокамерам и зациклили картинку - будто бы ничего и нет. А сами спокойно ограбили банк, и смылись...
        Когда я на пальцах объяснил, что имею в виду, орёл с сомнением почесал когтем правый клюв.
        - Сомневаюсь, - сказал он левой головой. - Я ничего не почувствовал.
        - А вы и не должны, - горячился я. - Если диверсия была направлена только на вас...
        - Сегодня в посольстве никого не должно быть, - сказал Лумумба. - Прислугу разогнали, про то, что приедем мы, никто не ведал...
        - А если охранная система молчит - значит, всё в порядке, - закончил я.
        - Разрешите, милейший... - наставник подошел к орлу и протянул руку к тумбе. Птица подвинулась.
        
        Лумумба постоял с закрытыми глазами, перебирая в пальцах невидимые нити, затем вздрогнул и отдёрнул руку, будто обжегся.
        
        - Ах собака! Кусается, - он открыл глаза. - Вы реабилитированы, милейший, - сказал он орлу. - В охранное заклятие действительно был мастерски вплетён дополнительный контур, который отводил вам глаза... Трудновато будет его убрать, не нарушая остального плетения...
        - Проще поставить защиту заново, - подал голос оживший орёл. - Раз старая скомпрометирована. Я этим займусь.
        - Сделайте одолжение, - Лумумба отошел от тумбы. - Сколько это займёт времени?
        - До ночи управлюсь.
        - Приступайте, милейший, э... А как вас всё-таки звать-величать?
        Мне тоже было интересно, какое имя носит бронзовая птица, и я навострил уши.
        - Зовите меня просто: Ваше превосходительство, - с достоинством ответил орёл и прикрыл все четыре глаза.
        
        Мы спустились на кухню. Орёл просил ему некоторое время не мешать, да и нам хотелось перемолвиться с глазу на глаз. А также выпить кофе: поспать этой ночью не удалось, к тому же смена часовых поясов... Разница небольшая, а на мозг давит.
        - Ну, что ты обо всём этом думаешь, старший падаван? - спросил учитель, бодро шаря по шкафчикам в поисках всего, что потребуется для кофе.
        
        Слава Макаронному монстру, на кухне он обычно орудовал сам. Когда представлялась такая возможность, конечно.
        Мне, по словам бваны, можно было доверить только обмывать заварочный чайник, да и то - медный. Фарфоровый разобью...
        
        - Запутанное дело, - глубокомысленно ответил я, усаживаясь на высокий стул.
        - Я бы и сам не смог выразиться лучше, - согласился Лумумба.
        
        Он включил газовую плиту, налил воды в медный ковшик... Я вздохнул. Дома мы кофе тоже в ковшике варили. Только у нас он беленький, эмалированный, с милым бордюрчиком из незабудок. Эх, как там Машка с Гамаюн? - не знаю, по ассоциации ли, или просто так, но я почувствовал, что уже соскучился.
        
        Кухонное помещение располагалось в цокольном этаже, и имело чёрный выход к мусорным бачкам на заднем дворе, а также высокие французские окна в сад.
        Через окна шел мягкий солнечный свет, который укладывался желтыми квадратами на плиточном полу в чёрно-белую клетку. Кроме того, через правое окно за нами кто-то подглядывал.
        Взгляд был не враждебный, а скорее, любопытный.
        
        Я подал Лумумбе знак, тот молча кивнул. Достал из хрустальной вазы громадное яблоко - красное, сочное, и стал небрежно подбрасывать на ладони.
        Бросал он размеренно, ни на миг не прерываясь, всё выше и выше. Я же незаметно сполз с табурета и протёк к окну. Аккуратно нажал на ручку, открывая створку...
        - Ой. А как это вы здесь оказались?
        Существо, которое на меня смотрело из-под треснувшего козырька кепки с надписью "АРСЕНАЛ", несомненно, было мальчишкой.
        - Ловкость рук и никакого мошенства, - ответил бвана от стола. - Вы чьих будете, молодой человек?
        - Местный я. То есть, посольский. Конюхов. Сын.
        - Раз местный, тогда милости просим, - учитель кинул мальчишке яблоко, тот ловко поймал. - Входи, гостем будешь.
        - Благодарствую, - солидно ответил конюхов сын.
        - Как зовут? - спросил я, пододвигая парню табурет.
        - Петром кличут.
        - Пётр Петрович, стало быть, - учитель пододвинул мальчишке большую чашку, в которую плеснул чуточку кофе и большую порцию подогретого молока.
        Подал сахарницу - здесь, в Англии, сахар был не как у нас, а кусочками. Даже щипчики специальные имелись - для того, чтобы кусочки эти в чашку кидать.
        
        Мальчишка стесняться не стал. Навалил с десяток кусков, шумно помешал ложечкой, отхлебнул...
        - Это хорошо, что вы меня сами позвали, - наконец сказал он.
        - Почему?
        К детям я относился с опаской.
        - Потому что я всё видел, - заявил пацан. Ухоженный такой, кожа прямо фарфоровая. Белая чёлочка, аккуратно зачёсанная на бок, ясные голубые глазки... У него даже шея была чистая. И за ушами...
        - И что же ты видел? - спокойно спросил Лумумба.
        - А всё, - ёмко обрисовал пацан. - Только запросто так я ничего не скажу.
        - И что же ты хочешь?
        - Чтобы меня в штат приняли. На полное довольствие и зарплату.
        - Экий ты, меркантильный... - вырвалось у меня. - Детям работать не положено.
        - В Англии - положено, - по-взрослому сказал мальчишка. - Хочешь жить - умей вертеться. А я мотоцикл купить хочу. На бензиновом ходу.
        - Мал ты ещё для мотоцикла, - заметил я.
        - Дак и стоит он немало, - вздохнул сын конюха. - Аккурат к шестнадцати и накоплю...
        - Дальновидно, - похвалил Лумумба и вытащил из жилетного кармашка золотой рубль. Аккуратно положил на стол, пододвинул Петьке. - Если не врёшь - буду платить по денежке в день.
        - Урра! - мальчишка протянул хищную лапку, но учитель быстро накрыл её своей рукой.
        - Один момент, - веско сказал он. - Разрешение требуется. От отца.
        - А это - пожалуйста, - Петька равнодушно пожал плечами, но руку от монетки убрал. - Пойдёте на Бромтонское кладбище, там отыщете могилку - свежая она, не ошибётесь. Поднимете папу моего - и спрашивайте, сколько влезет. Он у меня добрый, против не будет.
        Я так и застыл с не донесенной до рта кружкой - кофейных чашечек Лумумба принципиально не признавал, в чём я его от всей души поддерживал.
        Учитель был озадачен не меньше моего.
        - Могилка? - переспросил он. - А кто же нас тогда сегодня со станции вёз?
        - Чего не знаю, того не знаю, - покачал головой Петька. - Кэбмен какой-то. Я думал, вы его у станции наняли...
        - А батя твой когда помер? - вежливо спросил я.
        - Неделю тому. Игнат Степанович денег на похороны дали. Место на кладбище выбили... Депешу на родину отправили. Я и письмо с соболезнованиями получил. Так, мол и так, Родина вас не забудет... Пенсия за беспорочную папину службу и место в Воронежском кадетском корпусе - как сироте. Только я в военные не хочу. В Лондоне жить останусь.
        
        Здесь надо напомнить, что общались мы, как обычно, через Вавилонскую рыбку. Точнее, я общался через рыбку. А бвана - многознатец и полиглот - своими силами языковой барьер преодолевал.
        
        - И чем ты в Лондоне заниматься намерен?.. - спросил Петьку наставник, а я на минуту отвлёкся.
        
        О смерти посла мы узнали сразу, почти мгновенно - что и дало Товарищу Седому возможность так быстро среагировать. А о том, что Пётр Незнанский, конюх при посольстве, а по-совместительству, русский разведчик, умер неделю назад - в Москве никто ни сном ни духом.
        Всё страньше и страньше, - как говорила одна английская девочка...
        
        Почему нам не показалось странным то, что высадив нас у ступеней особняка, конюх как-то поспешно уехал? Он объяснил это тем, что должен сдать взятую на прокат кобылу, а мы были несколько ошалевшие с дороги, так что подвоха и не заметили.
        Точнее, я не заметил. Про бвану нарекать не буду.
        
        ...Механикусом хочу сделаться, - долетели сквозь раздумья слова мальчишки. - Батя говорил, человек с профессией нигде не пропадёт. Хоть в Англии, хоть в России. А здесь новую академию открывать затеяли. Не в Лондоне, конечно. В Ливерпуле. Вот заработаю денег, куплю себе мотоцикл, да и поеду... Мне Игнат Степанович протекцию составить обещали. И о стипендии похлопотать. Жалко, что его убили... Но ничего, - Петька приободрился. - Я и сам справлюсь.
        
        - Ладно, самостоятельный ты наш, - кивнул Лумумба. Солидно, как взрослому. - О будущем твоём подумаем, А сейчас рассказывай, что видел.
        Но хитрый мальчик говорить не спешил. Склонив голову, искательно посмотрел на бвану...
        - А вот у кухарки Авдотьи варенье в холодильнике стоит. Айвовое. Я бы его с удовольствием попробовал...
        Я молча поднялся, пошел к холодильнику - тоже зверь для меня диковинный, - открыл дверцу... Святой Макаронный монстр! Чего там только не было.
        - Эй, - позвал я не оборачиваясь. - Ты своё варенье на вид узнаешь?
        - Литровая банка, наполовину пустая, на правой верхней полке... - шустрый паренёк. Всё подмечает.
        - Держи своё варенье, - я вручил ему холодную запотевшую банку и ложку в придачу.
        - И начинай уже рассказывать, - в голосе Лумумбы проскользнули стальные нотки.
        - Ну так вот... - Петька облизал ложку и положил рядом с собой на край стола. - Видел я, как покойный Игнат Петрович вышел из дому, сел в пролётку и уехал.
        - Куда? - спросили мы с Лумумбой хором.
        - А вот это, - Петька солидно расправил плечи. - Отдельный разговор.
        Глава 3
        Глава 3
        
        
        - Что мы упускаем? - спросил я, когда Петька, доев варенье, ушел.
        - Всё.
        Лумумба покачался на стуле. Выглядело это довольно опасно, но кто я такой, чтобы запрещать учителю убиться на ровном месте?
        - Но?
        - Слишком рано делать выводы, - отрезал бвана. - Сперва разберемся.
        - Кому выгодна смерть посланника?
        - Хороший вопрос, - одобрил Лумумба. - Как по учебнику. Но неправильный.
        - Почему?
        - Потому что слишком широк круг людей, которые от смерти Барсукова только выиграли. Возьми нас с тобой: благодаря его кончине - мы здесь. Со всеми вытекающими.
        - Не сказал бы, что это такое уж счастье.
        - Это как посмотреть... - ножки стула всё-таки предательски скользнули по плиточному полу, но наставник успел ловко соскочить, сделав вид, что всё равно собирался вставать. - С твоей стороны - несчастье. Потому что ты хочешь обратно к Машке, в Москву. А с моей...
        Он направился вон из кухни, пришлось плестись за ним.
        - А с вашей?
        - Да хотя бы зарплата, - пожал плечами Лумумба.
        - А что, есть разница? - удивился я.
        - Оклад посланника против жалованья оперативника? Ну что ты, конечно нет.
        - Это был сарказм?
        - А ты как думаешь?
        И наставник широким жестом распахнул двустворчатую дверь в кабинет.
        
        Я как стоял на пороге, так и окаменел. Кабинет Товарища Седого в Останкинской башне, если бы увидел своего собрата здесь, на Кенсингтон-Пэллас, испытал бы острое чувство профнепригодности и заплакал.
        Он был похож на дорогую шкатулку из редких пород дерева. Причём, изнутри. Книги в обширном шкафу можно было хранить, как золотой запас страны - столько на них ушло драгоценных металлов и тиснёной кожи. За ковёр, который лежал на полу - купить небольших размеров город, а на обивку дивана ушло не меньше трёх бегемотов и парочка тигров. Поверьте, я знаю, о чём говорю.
        
        Бвана, в отличие от меня, к роскоши никакого пиетета не испытал. Протопал по ковру, завалился в кресло и сложил ноги в вышитых туфлях на стол, размерами больше похожий на площадку для крикета. Да ещё и носом подёргал - брезгливо так, с осуждением.
        - Что, пыли многовато? - спросил я, разглядывая этот самый стол. В толстом слое серой слоистой пыли чётко отпечатался след большой пятерни.
        - Кресло жесткое, - откликнулся бвана, морщась и почёсывая спину. - Пружина в нём, что ли, вылезла... А пыль - это как раз хорошо, - и он с неодобрением посмотрел на меня. - Совсем расслабился, старший падаван. Забыл основы криминалистики.
        - Да ничего я не забыл...
        - Как следователь, - наставительным тоном начал бвана. - Ты должен только радоваться тому, что прислуга не проявила должного радения о чистоте вверенного ей помещения. По слою пыли, а также её текстуре и количеству, можно определить весь путь перемещения предметов в комнате, - достав из кармана халата трубку, наставник принялся её обстоятельно набивать. - Впрочем, - добавил он, пустив первый клуб дыма. - Это вовсе не пыль.
        - А что? - тупо спросил я.
        - Это пепел, - мягко пояснил бвана, и мазнув кончиком мизинца по столешнице, облизал палец. Задумчиво причмокнул и закатил глаза... - От сожженной руки мертвеца, казнённого за убийство посредством повешения и похороненного на закате, на кладбище за городом.
        Я икнул.
        - Это всё вы узнали по вкусу пепла?
        - Разумеется, - не изменившись в лице, кивнул бвана. А еще по тому, что я, в отличие от тебя, не спал на лекциях по некромагии.
        - Дак вы же их и читали, - резонно заметил я.
        - Вот именно! А ты, мой лучший ученик, гордость и надежда отечественной магонауки, не потрудился впитать хоть каплю из того родника знаний, что я безуспешно изливал на твою симпатичную, но тупую башку.
        - Да помню я всё, - я даже обиделся.
        
        Нет, правда... Сначала пить целый день напролёт. Затем хватают, бросают в портал и отправляют за пол-мира. Потом цеппелин - ну, о нём я уже рассказывал... А теперь вот, ни жравши ни спавши, заставляют вспоминать курс лекций трёхгодичной давности.
        
        - А если помнишь - напряги извилины и излагай, - строго выдал наставник.
        - И пепел пробовать?
        - На твой вкус.
        
        Итак... - я повнимательнее присмотрелся к пеплу. Наклонился над столом, принюхался. Затем присел на корточки, чтобы глаза сделались вровень со столом.
        
        Пятерня... Что-то забрезжило на краю сознания. Я перестал дышать - чтобы не спугнуть мысль.
        - Ямайка, - уверенно констатировал через пару секунд. - Ум'балеле. Малоизвестное направление, возникшее в группе Антильских островов под влиянием Гаитянского вуду. Пятерня - это их знак. Пепел - пережиток раннехристианской эры, когда причастие совершалось пеплом - типа, сожженное тело господне... Отсюда - рука: в симпатических ритуалах руки казнённых преступников чрезвычайно популярны. Убийцы - так как за воровство смертную казнь не вменяют... В Англии самым распространенным видом казни является повешение, а то, что преступника не стали хоронить в городской черте - очевидно само по себе; как и то, что случилось это после заката - именно так поступают с людьми, на которых, - я сделал кавычки в воздухе, - не должен изливаться Божественный свет... Что тоже является пережитком, но довольно устойчивым.
        - Молодец, - милостиво похвалил бвана. - Пять с минусом за знание материала.
        - А почему с минусом?
        - Потому что, как действующий оперативник в звании старшего лейтенанта, ты должен был вычислить всё это с первого взгляда, а не после моего нагоняя.
        
        Туше. Когда наставник прав - он прав. Пора перестать, старший лейтенант, ныть по поводу невыносимых условий труда - собственно, а когда по-другому было? И включаться на полную мощность.
        - Ладно. Вот мы обнаружили следы ямайканского ритуала в центре Лондона, в кабинете Барсукова. Что дальше? - подстегнул бвана.
        - Проверить, не являлся ли сам посланник адептом Ум'балеле.
        
        По пальцам одной руки можно пересчитать случаи, когда Лумумба смотрел на меня с восхищением. Это был один из них.
        
        - Знаешь, это мысль, не лишенная священного безумия. Просто гениально... - я скромно потупился. Гениальным меня еще не называли. - Гениально тупо! Оправдывает тебя лишь то, что ты не был знаком с Барсуковым лично. А потому мог и не знать, что покойный был так называемым Белым магом. Сиречь, человеком, совершенно не способным на общение с потусторонним миром - в любом его проявлении. Впрочем и это не оправдание, - я совсем сник. - Обратив внимание на обилие зелёных насаждений в палатах особняка, их цветущий, ухоженный вид и особенно то, что в одном помещении уживаются совершенно антагонистичные по своей природе виды - он ткнул мундштуком трубки на банановое дерево в кадке рядом с коллекцией кактусов, помещенной в стеклянный виварий - ты должен был мгновенно сделать вывод, что Барсуков был травником. Это его качество, несомненно, является большим подспорьем в сельском хозяйстве, но совершенно непригодно в магии смерти.
        
        Всё эту лекцию Лумумба выдал на одном дыхании. Мне же пришлось безропотно обтекать: ох, рано меня повысили в звании... Машка бы и то быстрее разобралась.
        Я вздохнул. Может, в этом всё дело? Без наэлектризованного присутствия напарницы у меня мозги засохли?
        
        - Ладно, ближе к делу, - бвана встал, и аккуратно прицелившись, подул на пепел.
        - Эй, что вы делаете? - испугался я. - А как же улики?
        - Такие улики к делу не пришьёшь, - скучно вздохнул наставник. - Отпечаток ладони - это тьфу, любой мог оставить. Вот хоть бы и ты. Давай-ка лучше поищем ещё.
        - А что будем делать с Ум'белеле?
        - К ним мы наведаемся ночью. И о делах наших грешных покалякаем...
        - А здесь такие есть?
        - В Лондоне всё есть. Индийские Локапалы, китайские маги Гу, японские Оммьо - каждой твари по паре.
        
        
        Кабинет был не то, чтобы большой, но какой-то уж очень плотно набитый. И перетряхивать все эти книги, пресс-папье, коллекции курительных трубок, официальных бумаг и неофициальных писем было очень муторно и пыльно.
        В бумаги я даже не вдавался - сразу передавал Лумумбе. Он теперь посол, пусть сам и разбирается.
        Попутно я продолжал думать. Перебирая трубки, нюхая остывшие угли в камине, ползая по ковру с лупой, я пытался сопоставить некоторые уже известные факты, но это никак не получалось.
        - Что-то не сходится, - наконец сказал я, весь красный и потный вылезая из-под стола. Бвана даже не пошевелился. На коленях его лежала стопка разных писем, взгляд без остановки бегал по строчкам.
        - Что не сходится? - спросил он отстранённо.
        - Обряд Аш'к - Энте не из вуду. Это древняя магия коптов.
        - В Ум'балеле есть аналогичный обряд. Сарабанда.
        - Это вроде как танец?
        - И это тоже, - кивнул учитель. - Но в первую очередь Сарабанда - это восставший мертвец. Причём, восставший не самовольно, а путём очень сложного колдовства.
        - Но зачем оставлять улики? - удивился я. - Пепел, рука...
        - Послание, - коротко ответил наставник.
        - Кому?
        - Нам.
        Я помолчал, переваривая. Затем осторожно спросил:
        - Именно нам, или нам - вообще. Как наследникам Барсукова?
        - А ты как думаешь? - хитро прищурился наставник.
        - Ну... Это может быть предостережение - мол, не суйтесь в наши дела... Попытка запугать - с той же целью.
        - Или открытое письмо, которое может прочесть далеко не каждый, - подытожил бвана. - Да ты ищи, ищи...
        - Что искать-то?
        Ковёр на полу манил своей мягкостью. Так и хотелось завалиться на него, закрыть глаза...
        - Что угодно. Какую-нибудь необычную вещь.
        - А разве не лучше поискать самого посланника? - я душераздирающе зевнул. - Помните, как в Мангазее? След зомби...
        - Посланник, скорее всего, пребывает на дне Темзы - откуда его и выловит в положенное время полиция, - пробормотал Лумумба, бегло просматривая какое-то письмо. - Его и подняли-то только для того, чтобы затруднить расследование.
        - Значит, нужно искать мага. Как в деле Бабы Яги... Привязать магическую ниточку, да и пойти себе по следу.
        - Ты забыл, что за пределами посольства пользоваться магией мы не имеем права.
        Я загрустил.
        - Значит, по старинке? Опрос свидетелей и скрупулёзное выяснение того, что делал покойный перед смертью?
        
        В этот момент раздалось пение ангельско-адских труб - звонили в дверь.
        - А вот и первый свидетель, - довольным тоном заявил бвана, вскакивая со стула и сбрасывая на пол кипу бумаг. - Идём, засвидетельствуем.
        - Отчего вы решили, что это непременно свидетель?
        - От того, что я заставил их нервничать.
        - Через Страйка?
        - В том числе. Заявив, что собираюсь не просто занять должность, но и принять горячее участие в расследовании смерти предшественника, я взбаламутил здешний тихий пруд.
        Распахнув двери в очередную гостиную - на этот раз с розовой лепниной на потолке - бвана крикнул:
        - Ваше превосходительство! Впускайте гостя!
        - А может, вы хотя бы переоде... - я хотел попенять Лумумбе, что негоже принимать незнакомых людей в домашнем халате, но осёкся. Бвана был при полном параде: во фраке, белоснежной сорочке и с уложенными волосок к волоску бакенбардами. - Научите меня, как это делается, - с завистью просипел я, оглядывая свою затрапезную джинсовую курточку.
        - Хорошо выглядеть целый день - искусство не для всех, - фыркнул Лумумба. - Ты еще не дорос. Так что... - он помахал руками, будто развеивал дым, и я стал невидим. - Не шевелись, - приказал наставник. - А так же не чешись, не чихай и не сопи... Сделай хоть раз в жизни вид, что тебя нет.
        Я на эти инсинуации отвечать не стал.
        
        - Леди Чейз! - раздался громоподобный голос орла. Он разнёсся по всем комнатам, перекатываясь гулким эхом в зеркалах и каминных трубах, отражаясь от гладкого натёртого пола и сопровождаясь гулким буханьем литавров.
        Пару минут ничего не происходило: бвана замер в авантажной позе, опираясь на каминную полку. Я в уголочке прикидывался веником.
        
        Честно старался не сопеть. Но то ли пепла от ямайканского обряда налетело больше, чем следует, то ли трудолюбие английских горничных было сильно преувеличено, но мне захотелось чихнуть. И так захотелось - просто не утерпеть.
        Бвана, чуя неладное, страшно зыркнул - он меня прекрасно видел - белыми очами. Я зажал нос. Затем, испугавшись, что этого будет недостаточно, скорчил страшную гримасу. От избытка распиравших меня изнутри чувств присел на корточки. Открыл рот и часто-часто задышал... И тут я увидел свою лапу.
        Здоровенную, покрытую короткой тёмно-рыжей шерстью, с крепкими чёрными когтями. Чуть не завизжал от неожиданности, честное слово.
        А затем вошла Она...
        
        Нет, это вовсе не было бесплотное видение, эфемерный образ, или элегантный призрак. Вот уж призраком я назвал бы её в последнюю очередь.
        Она летела над полом стремительной и энергичной походкой. Глаза её сияли жаждой деятельности и любопытством. Фигура была напоена светом, окутанная ярким, канареечно-желтым платьем, а в тон ему - непокорными, торчащими во все стороны кудряшками цвета соломенного мёда.
        - Так вы новый посланник? Очень рада. Ну, не то, чтобы рада смерти Барсукова - он был душкой и хорошим собутыльником, но рада тому, что это - вы.
        
        С места в карьер. Ни здрасьте, ни как дела... Дамочка умела взять быка за рога.
        - Я? - только и смог вставить наставник в пулеметную очередь коротких фраз, сказанных хорошо поставленным голосом. Тихий человек счёл бы его несколько визгливым или пронзительным, но зато слова чеканились, как на параде: одно к одному, и все во фрунт.
        - Слава летит впереди вас, полковник, - выстрелила новой очередью наша гостья. - Лорд Блэквуд все уши прожужжал. Особенно про Мёртвое Сердце. Честно сказать, я устала от его иезуитских проповедей, и решила узнать всё сама. Слава богу, мы живём в современном мире, когда девушка может проявить любопытство к джентльмену, не вызывая лавины кривотолков. К тому же, наша встреча была просто неизбежна: я - именно та дама, с которой Барсуков танцевал, когда в него всадили кинжал.
        - Значит, вы являетесь первой подозреваемой.
        Наставника было не узнать. Первый красавец Москвы, любимец дам двух континентов, сейчас мямлил и заикался. Я даже наскоро проверил его ауру: вдруг дамочка применила незаметное, но действенное проклятье? Но нет. Леди Чейз была чиста. В этом конкретном смысле, конечно. А в остальном...
        - Это замечательно! - захлопала в ладоши гостья, и я вдруг сообразил, что никакая это не дамочка, а скорее барышня. В смысле, что леди Чейз, при всём пристрастии, можно дать не более девятнадцати лет... - Какое захватывающее приключение! Такого со мной ещё не бывало.
        
        Сверкая взглядом, - совсем, как мальчишка, которому в голову пришла свежая мысль выстрелить из рогатки в окно, и только осталось выбрать - в чьё, - она танцующей походкой пробежалась по комнате. Желтое платье из какой-то очень лёгкой воздушной материи в мелкий белый цветочек так и льнуло к её телу.
        Набегавшись, леди упала на кожаные подушки дивана - которые при этом издали удовлетворённое "уфф" - и уставила глаза на наставника.
        - Ну давайте, - прикрикнула она приказным тоном. - Допрашивайте меня. И смотрите: чтобы никакого снисхождения.
        - Извольте... - бвана отлепился наконец от камина и сделал шаг по направлению к девушке.
        
        - Ой, собачка! - бодро спрыгнув с дивана, барышня рванула ко мне. Упала на колени, обхватила одной рукой за шею, а другой принялась тормошить, заливисто хохоча. Не могу точно сформулировать, в какой момент у меня начала дёргаться задняя лапа...
        - Это ваш? - вопросила барышня. - А какой он породы?
        - Э... Русский мастиф, я полагаю.
        - Ух ты! Я о таких не слышала.
        - Новая линия. Недавно появилась.
        - Замечательно. Значит, одолжите мне его на пару вязок. Это может существенно разнообразить родословные моих сук.
        И барышня полезла смотреть мне зубы. Я увидел любопытный, искрящийся смешинками взгляд у самой своей морды... А потом лизнул её в щеку. Не смог удержаться. Щёчка была нежная, с лёгким румянцем и покрыта мягким пушком. Как мозговая косточка.
        - Ванька, фу! - крикнул Лумумба. И уже барышне: - Извините его, леди Чейз. Совсем от рук отбился, мерзавец. Вот я его поводком по мордасам...
        - Ну что вы, полковник. Я совсем не обиделась, - барышня легко вскочила на ноги, потрепала меня по ушам и направилась к Лумумбе. - Какие счёты между собачниками...
        Ниточка слюны из моей пасти провисла до самого пола.
        
        - Итак, вы танцевали с посланником... - начал Лумумба, когда барышня вновь чинно устроилась на диване. - Простите, леди, я бы предложил вам чашечку чаю, но...
        - Да, полковник, почему в доме нет слуг? Вы дали им выходной? Когда я бывала здесь раньше, такого не случалось. Я, конечно, за демократию и всё такое, но ведь и совесть надо иметь: оставить совершенно незнакомых с домом людей одних, без помощников...
        - Э... Вы имеете в виду совесть покойного Барсукова? - осведомился как можно вежливее наставник.
        - Да нет же. Вилликинз! Здешний дворецкий. Я думала, он хорошо знает своё дело. Это лорд Блэквуд порекомендовал Игнату взять английского дворецкого. Понимаете, Британия... - она сделала гримаску - очень традиционная страна. Здесь плохо поддаются новым веяниям, отдавая предпочтение старым, проверенным шаблонам. Без знания традиций в Англии ты - никто. А посланнику, тем более, такой просвещенной державы, как Россия...
        - Было просто необходимо влиться в местное элитное общество, - закончил за неё Лумумба. - Я всё понимаю. Но тем не менее, когда мы с помощником - он бросил смущенный взгляд на меня - прибыли, в особняке никого не было. Кроме Его превосходительства, разумеется.
        - Признаться, - леди Чейз заговорщицки подмигнула - я его немного побаиваюсь. А вы?
        - В определенном аспекте, - туманно выразился бвана. И немного утомлённо продолжил: - Итак, вы танцевали с посланником...
        - Да! Бал в честь дня рождения королевы, - оживилась барышня. - Скукотища. Цветы, подарки, чопорные вельможи... Только с Барсуковым и можно было отдохнуть душой. Он пригласил меня на вальс, мы немножко потанцевали... Затем немножко выпили - Барсуков был непривычно молчалив, мне показалось, его гнетёт какая-то забота, какая-то мысль. Потом мы отправились на второй тур, и только я хотела спросить: - колитесь, посланник, что за камень у вас на душе?.. Как он упал. В спине - кинжал, моя перчатка в крови.
        - Так вы не видели, кто нанёс удар?
        - Ну натурально! Там была давка. Вы не поверите, сколько народу посещает балы у королевы... На танцполе не то, что яблоко - блоха бы не проскочила.
        - Ясно, - поджал губы Лумумба. - Значит, опросить свидетелей...
        - Все скажут, что ничего не видели, - отмахнулась леди Чейз. - Понимаете, Англия. Все эти лорды, пэры и сэры не признают, что стали свидетелями убийства, даже если будут душить их жен. Причём у них на глазах.
        - Стало быть, осмотр помещения...
        
        Я, кажется, понял, почему так злорадствовал инспектор Страйк. Он заранее знал, что нас ждёт.
        
        - А вот с этим я могу помочь, - решительно тряхнула кудряшками леди Чейз. - Так получилось, что у меня при дворе есть кое-какие связи, и... Я вас проведу. Только ночью. Вас устроит?
        - Моей благодарности не будет предела, - чопорно кивнул Лумумба.
        Я укусил свою подмышку: блохи замучили.
        
        Когда леди Чейз удалилась, клятвенно пообещав, что будет ждать в два часа пополуночи у задней калитки Букингемского дворца, Лумумба снова переоблачился в халат, а меня, слава Макаронному монстру, превратил в человека. Мог ведь и забыть...
        - Эта женщина, - задумчиво сказал он, посасывая мундштук.
        - Девушка, - поправил я. - Ей на вид не больше девятнадцати.
        - Это называется деньги, падаван.
        - В смысле?
        - В том смысле, что леди Чейз выросла в холе и неге. Она не знает, что такое голод и холод. Не представляет, что значит: чего-то хотеть и тут же это не получить... Годы просто стекают с неё, не оставляя никакого следа. На самом деле, ей немного за тридцать.
        - Стало быть, она из тех изнеженных барышень?
        - Кто сказал, что изнеженных? Ты видел, как она двигается?
        Я прикрыл глаза. Носки едва касаются пола, движения легки и уверенны, но вместе с этим очень скупы...
        - Она двигается, как опытный фехтовальщик.
        - Вот то-то и оно, - прикрыл глаза Лумумба, и снова повторил: - Эта женщина...
        - Очень мило с её стороны было прийти, и рассказать нам о Барсукове, - попытался утешить я наставника, а затем непроизвольно почесался подмышкой.
        - Рассказать... - повторил наставник, а затем вскинулся: - Чего ты всё время вошкаешься?
        - А то, - огрызнулся я. - Могли бы и без блох обойтись.
        - Блохи нужны для достоверности образа, - задумчиво пробормотал бвана. - Да не чешись ты. Пойдём в город - купим тебе противоблошиный шампунь.
        
        - А ты заметил, что она нам так ничего и не сказала? - вдруг спросил учитель. - Нет, брат ты мой. Она приходила не давать показания. Она приходила знакомиться. Посмотреть, что мы из себя представляем. Попробовать, так сказать, на зуб...
        - Да ведь она даже не магичка, - заметил я, пытаясь дотянуться зубами до области между лопаток. к сожалению, возможности человеческой анатомии этого не позволяли.
        - Не магичка, - согласился Лумумба. - Но может ею стать в любой момент. Потенциал - ого-го.
        А я вспомнил, как поначалу наставник мямлил и тушевался. Это он её сканировал... Хитрец! Даже я ничего не почувствовал.
        - Всё-таки кое-что она сказала, - заметил я. - Барышня была очень близка с покойным. И здесь, в особняке, бывала неоднократно.
        - И сейчас она приходила, чтобы проверить: что изменилось, - кивнул Лумумба. Статус ей позволял вызвать нас к себе, причём, в приказном порядке. Но она пришла сама...
        - Потому что хотела в чём-то убедиться, - добавил я. - И что-то проверить. Вопрос - что?
        - А вот это, - Лумумба поднялся. - Мы узнаем сегодня ночью.
        Глава 4
        Глава 4
        
        
        Поспать нам так и не удалось. Едва дверь закрылась за леди Чейз, заявились слуги: кухарка и горничная. Я с ними не разговаривал, но слышал, как их строго отчитывали Его превосходительство.
        Орёл долго пенял женщинам за то, что те оставили боевой пост, но потом смилостивился и отпустил - наказав впредь исполнять обязанности, как подобает.
        Лумумба, со своей стороны, с обеими познакомился - элегантно поцеловал ручки и расшаркался, включив обаяние на тысячу пятьсот вольт.
        - Ликом чёрен и прекрасен... - восхищенно поделилась кухарка с горничной, когда обе проходили мимо меня по коридору.
        Я увязался за ними - от кухарки вкусно пахло холодцом и свежим хлебом. Ах да... Во избежание коллизий меня опять превратили в пса. О каких таких "коллизиях" шла речь, наставник не упомянул, только бросил вскользь, что так со мной проще общаться.
        Да я не в обиде. Во-первых: на кухне меня тут же накормили, и не чем-нибудь, а первоклассным борщом с обрезками мяса и размоченными в нём кусками хлеба. Во-вторых - слуги меня совсем не стеснялись, что позволяло незримо присутствовать при разговорах.
        
        Так я выяснил, что покойного Барсукова в доме любили, потому что был он свой, русский - не то, что эти чопорные англичашки. Приходил посидеть по вечерам в людскую - когда дела позволяли - любил немножко выпить в своей компании, и сыграть по маленькой в дурачка. А еще с огородом помогал: под его хозяйским взглядом морковка из земли так и пёрла, так и пёрла.
        Что леди Чейз - звали её, как выяснилось, Амалия, - бывала в особняке запросто, и очень интересовалась магией. В чём Барсуков ей в меру способностей помогал...
        Что Вилликинз - тот ещё сморчок: ходит в таких же слугах, как и они, а нос дерёт, как благородный. Вот и накануне смерти Игнат Степаныча с самого утра куда-то запропастился, и ключи от сейфа в кабинете уволок - все с ног сбились, разыскивая, но ни ключей ни дворецкого так и не нашли...
        И самое главное: под утро, после того, как покойного доставили в особняк и его освидетельствовал доктор, они, служанки, честно пытались остаться - негоже покойника одного бросать; но вдруг навалилась такая беспросветная тоска, да еще с головной болью, с ломотьём во всех косточках, что обе от греха ушли по домам. Отлёживались целый день, и только сейчас, к вечеру, почувствовали силы вернуться на работу.
        
        Последнее полностью подтверждало мою теорию о произведенном в особняке ритуале Аш'к-Энте, который требует большого количества жизненной силы.
        Отсюда вопрос: как мог быть произведен ритуал, если слуги в это время были в доме?
        Ответ: колдун воспользовался кровью, которая осталась на кинжале. Имея кровь жертвы, вовсе не обязательно присутствовать на месте лично...
        Еще вопрос: где кинжал?
        - Спишь, падаван?
        Я так и подскочил. И вовсе я не спал... Так только, обед переваривал.
        - Идём. До встречи с королевой нужно кое-что уладить в городе.
        - ?..
        - Нет, превращать в человека не буду, не обессудь. Ты мне и так нравишься.
        Надо бы потренироваться в магии метаморфоз. Сразу, как выпадет свободная минутка...
        
        Когда мы вышли на улицу, почти стемнело. По улице вновь полз туман - желтый, как топлёное молоко. Деревья выступали из него подобно постовым, которым предстояло вечно охранять один и тот же дом...
        По живой изгороди за спиной зашуршало, я инстинктивно зарычал. Но тут же успокоился: запах варенья, жевательной резинки и слегка поношенных шерстяных носков с головой выдавал Петьку. Опять шпионить намылился... Теперь уже за нами.
        Я вопросительно посмотрел на бвану. Тот кивнул, и неторопливо натягивая перчатки, тихонько скомандовал:
        - Петр Петрович, предстань пред светлы очи.
        Шуршание стихло. Затем раздалось громче, и на дорожку рядом с нами вылез мальчишка, в тёмной курточке, джинсах и ботинках на толстой подошве. На голове его опять была кепка, козырьком назад. Спереди на лоб свешивался клок соломенных волос.
        - Вы что, на тайную встречу инкогнито собрались? - вместо приветствия спросил ребенок.
        - С чего ты взял? - Лумумбе явно не понравилось, что пацан так быстро его раскусил.
        - А по собаке. Уж больно масть приметная... Совсем, как кудри у вашего помощника. А зачем превращать человека в пса, если не для тайного мероприятия?
        Лумумба хрюкнул.
        - Я сразу догадался, что вы маг, - удовлетворённо кивнул мальчик. - Только не такой, как дядя Игнат... Тот мог апельсин - вот такой - из зёрнышка вырастить, а вы, значит, людей в собак... А меня превратите?
        - Много будешь болтать - обязательно, - с чувством пообещал Лумумба. - Только не в большого красивого пса, а в такую... знаешь, на тонких лапках...
        - Ага. У леди Амалии есть, - ничуть не испугался ребенок. - Черчиллем кличут. Ух и зловредный этот Черчилль! Чуть что, за пятку - хвать!
        - Во-во, - похлопал его по голове наставник. - Так что подумай...
        - А чего тут думать? - пожал плечами Петька. - Я вам помочь хочу. Мне дядю Игната знаете, как жалко?
        - А отца не жалко?
        - Папаня пили уж очень. И дрались. Без него даже лучше, честное слово. А вот дядь Игнат...
        - Ладно, скажи-ка друг любезный, ты Лондон хорошо знаешь?
        - Еще бы! Хайгейт, Хэмпстэд, Марлебон, Ислингтон, Паддингтон...
        - И где там можно купить Пыльцу?
        - Пыльцу-у-у?.. - мальчишка почесал под кепкой. - А у вас разрешение есть?
        - Ну разумеется, - не моргнув глазом соврал Лумумба.
        - Это хорошо, - кивнул пацан. - Идите тогда на Портобелло, это рынок такой. Там - магические лавки. Они и торгуют Пыльцой.
        - А если на минутку представить, - бвана присел рядом с Петькой на корточки. - Что разрешения у меня всё-таки нет. Потерял. Тогда что?
        - Тогда - в юго-западный боро, - шмыгнул носом мальчишка. - В Ньюхэм или на Собачий остров... Только это опасно.
        - Ничего, мы справимся.
        - И с Дементорами?
        - С кем с кем?
        - Такие охранники. Их Белый Совет Магов призвал... Появляются там, где твориться что-нибудь незаконно-магическое, и выпивают душу.
        - Белый Совет, говоришь? - усмехнулся Лумумба. - Ну-ну...
        
        Петьку он уговорил остаться. Поручил следить за домом: кто приходит, кто уходит, кто мимо шастает слишком часто... Его превосходительство, мол, изнутри дом охраняет, но на улицу ему хода нет: как хранитель, он к месту привязан. А нам до зарезу нужно знать, что в округе твориться.
        Первые пару кварталов я еще прислушивался: не идёт ли пацан следом, но потом успокоился. Видать, в бедные районы мальчишке и самому не больно-то хотелось соваться.
        
        Шли неспешно. Бвана решил, что небесполезно будет прогуляться, взглянуть на Лондон изнутри. Я не возражал. В собачьем теле бегать - одно удовольствие.
        
        Пока мы шли, одежда наставника претерпевала изменения. Из Харрингтон-хауса вышел солидный господин в цилиндре, крылатке и с тросточкой, по Кенсингтону шел обычный прохожий в приличном твидовом пальто, а к Ньюхэму подходил бродяга, закутанный в драный клетчатый плед, в цилиндре с оторванным верхом и с тележкой из супермаркета, в которой громоздилась куча всяческого тряпья.
        
        - Лондон подобен огромной сточной канаве, которая влечет преступников, перекупщиков и бродяг, - пояснил бвана, отвечая на мой немой вопрос.
        
        Себя я со стороны не видел, но количество репьёв в хвосте и тусклая, свалявшаяся шерсть говорили о том, что из холёного русского мастифа я превратился в дикого ирландского волкодава.
        Впрочем, внешность наша менялась сообразно городу: тенистые сады за изящными коваными решетками сменились на высокие каменные заборы, затем - на прилепленные друг к другу домишки, которым задний дворик заменяла бетонная площадка с мусорными бачками.
        Потом пошли и вовсе трущобы: десятиэтажки с сплошь заколоченными первыми этажами, с выбитыми стёклами, с граффити везде, где можно и где нельзя...
        
        Здесь надо пояснить, что на самом деле Лондон огромен. Пересечь его в какие-то полчаса просто нереально - если ты не маг уровня Лумумбы. Бвана применил тот же метод, что и в Африке: с каждым шагом он "протыкал" пространство таким образом, чтобы оказаться в намеченной точке кратчайшим путём.
        
        Собаки видят в чёрно-белом диапазоне. Так считали учёные до Распыления - мне об этом Машка рассказывала. Только они, эти учёные, забыли про нюх... А запахи могут быть совершенно любого цвета. Даже того, которого нет в природе.
        
        Трущобы пахли коричнево, с зелёными крапинками - как старая бумага, на которую недавно наблевали. И наделали еще чего похуже. Но собаки к запахам относятся несколько по-другому, чем люди, поэтому мне тут даже нравилось.
        Давно просроченные консервы, застойная вода, гнилые листья. Тусклый, как потемневшее серебро, запах старости. Забористый, как штопор, дух немытых тел, засорившейся канализации и вываленных прямо на улицу отходов и горький душноватый запах каменного угля... А уж над всем этим витал тонкий, всепроникающий запах корицы... Пыльца.
        
        Трущобы, или как их называл Петька, боро - были просто пропитаны Пыльцой. Она сочилась из канализации, из трещин в асфальте, из щелей в заколоченных окнах... Она источалась из людей - неопрятных, закутанных в тряпьё фигур с такими же, как у бваны, тележками, а еще от неприглядных куч прямо на асфальте, под стенами домов, в тёмных узких переулках...
        Бездомные, - понял я. Они спали прямо на земле, в лучшем случае подстелив под себя тонкие листы пластика или ветхого, серого от старости картона.
        Многие, завидев Лумумбу, заинтересованно шевелились - новичок вызывал законное желание поживиться; но завидев меня - я каждый раз подпускал слюны на язык и скалил клыки - отворачивались, всем видом показывая, что до новоприбывшего им нет никакого дела.
        
        - А вот и наши знакомые с раскрытой ладонью, - негромко заметил Лумумба после получасового блуждания в катакомбах разрушенных домов, кивая на ларёк, притулившийся у подножия шлакоблочной десятиэтажки.
        Окна дома почти все были заколочены фанерой, но из многих высовывались трубы самодельных печек, нещадно дымивших.
        Ларёк же являл собой образец творческого подхода к архитектуре. Он был слеплен, сколочен и связан из разнокалиберных листов мутного от старости пластика, тряпок, рубероида и клеёнки. На единственном, засиженном мухами до полной непрозрачности окошке зиял отпечаток ладони, выполненный зловещей красной жидкостью, с потёками и характерным запахом.
        - Томатный сок? - спросил Лумумба, держась от ларька на почтительном расстоянии.
        Я пошевелил бровями и оскалился.
        - Мне нравится их чувство юмора, - кивнул наставник, и смело шагнув к ларьку, постучал в окошко.
        В дверь стучать не представлялось возможным: вместо неё колыхалась такая занавеска из длинных листов полиэтилена. Как в морге.
        После стука бваны эта занавеска чуть шевельнулась, выпуская на улицу клуб едкого, но в чём-то очень приятного дыма... Каннабис. Запах знаю, но пробовать не приходилось.
        
        - Входи, бро. И да прибудет с тобой Джа.
        
        Голос был праздным и досужим. Он никуда не спешил. И ничего не боялся. В его бархатном малиновом тембре угадывалось обещание вечности: все, мол, там будем. Но зачем торопиться? А еще предупреждение: если поведёшь себя неправильно, можно немного и поспешить...
        Лумумба шагнул внутрь. Я просунулся за ним.
        
        На топчане возлежал чувак с бородой, похожей на сильно запущенный, совершенно дикий лес, в желтом шелковом халате и с громадным ятаганом на поясе. Сквозь клубы каннабиса пробивался запах цыплёнка карри и немытых ног.
        - Добро пожаловать в Бобо Ашанти, - сказал чувак. Борода его шевельнулась, как живое существо, и внутри неё что-то завозилось. Я непроизвольно зарычал.
        - Четвероногий брат почуял мою зверушку, - ласково сказал незнакомец, полез под бороду - Лумумба напрягся - и извлёк на свет крошечное пуховое существо, одновременно похожее на цыплёнка и на кошку. Существо поморгало большими удивлёнными глазками, потянулось, а затем вспорхнуло и приземлилось мне на голову. Я застыл.
        - Дух Тафари принял тебя, бро. Ты хороший человек.
        Бородатый спустил босые ноги с топчана, пинком отбросил груду тряпья, которая громоздилась на полу, и открыл люк. Я заглянул. Ржавая лестница уходила куда-то в глубину, и освещалась через равные промежутки электрическими лампочками.
        Однако. Настоящее электричество! Богато живут господа растафари...
        
        - Идём, бро. Покинем Вавилон и вкусим дух свободы.
        И он начал спускаться. Пуховое существо сорвалось с моей головы и устремилось за хозяином. И только сейчас до меня дошло, что это - непомерно раскормленная летучая мышь...
        
        Лумумба - который, кстати сказать, не промолвил ещё и слова - двинул за ними. Я тоненько заскулил.
        Наставник воззрился на меня с недоумением. Я поскрёб лапой край колодца.
        - Ах да, - бвана легкомысленно махнул рукой, и я превратился в себя.
        Голого и босого. А на улице, между прочим, почти ноль градусов...
        - Прикройся чем-нибудь, - сердито бросил бвана, скрываясь в трубе.
        Вот те раз! Себе, значит, личины, как перчатки меняет, а мне и плохонького костюмчика соорудить ленится?
        Пришлось подобрать с пола то, что валялось в куче: клетчатую, пропотевшую под мышками рубаху с оборванными пуговицами и широкие брезентовые штаны.
        Брезгливостью я с детства не страдал, так что облачился спокойно - вещи ещё и по размеру подошли. Будто меня ждали.
        Обуви, правда, не нашлось, ну да мы люди не гордые. Из колодца веяло теплом, нагретой землей и терпким духом скошенной травы...
        
        Плантация. Другое слово не подходило. Теплица - слишком мелко. Огороды, вроде как, на открытом воздухе разводят... Вот и вышло, что попали мы с бваной на громадную, расположенную в сети бывшей подземки, плантацию конопли.
        Лампы под потолком давали яркий свет, где-то в отдалении тарахтел генератор - производители самого распространённого в мире наркотика спокойно могли себе позволить тратить просто ТОННЫ бензина.
        По бокам туннеля, в громадных чёрных мешках из-под мусора, высились здоровенные, как кукуруза, побеги, с крепкими, сочными листьями. Из мешков в разные стороны лезли корни и ссыпалась рыхлая чёрная почва...
        - Связь чуешь? - спросил бвана негромко, когда наш проводник скрылся за очередным кустом.
        - Барсуков был травяным магом, - так же шепотом ответил я.
        - То-то и оно, - скорбно покивал бвана.
        Я вполне его понимаю: версия, что посланника убили Растафари, сыпалась на глазах. Им это просто невыгодно...
        - Дело даже не в версии, - угадал мои мысли Лумумба. - А в том, зачем нас на неё навели?
        - А не могли эти поклонники травки сами оставить знак? - спросил я.
        - Могли, - кивнул бвана. - Но не стали бы.
        - Почему?
        - Это не в их духе. Расты верят, что миром правит дух Джа. Он сводит нужных людей, позволяет совершаться нужным событиям... Но как-бы без вмешательства людей.
        - Поэтому наш проводник не удивился, когда увидел нас на пороге?
        - Именно. Для него это прямая связь: Барсуков умирает - мы появляемся. Знак.
        
        Шли мы довольно долго - у меня даже ноги заболели. Непривычные к босому передвижению ступни натёрло, я отбил большой палец о старые рельсы и страшно замёрз: тепло от преющей почвы поднималось вверх, а по ногам дуло, как в ледяной трубе.
        
        Плантации конопли сменились палатками и кибитками, цветными шатрами и целыми вагонами - их сняли с колёс и поместили у стены, чтобы оставался проход с одной стороны.
        В вагонах и кибитках жили люди. Белые, чёрные, жёлтые, шоколадные - всех цветов и размеров. Объединяло их одно: спокойные, чуть подёрнутые пьяной мутью глаза.
        Дух каннабиса здесь был особенно силён. Клубы дыма окутывали золотистой аурой всё, что было в подземелье.
        - Бобо Ашанти - одна из самых больших в мире обителей Растафари, - негромко сказал бвана. А я в очередной раз подивился обширности и широте его познаний.
        - Добро пожаловать в Сион, бро, - услышав наставника, широко улыбнулся наш проводник.
        
        Моё превращение из собаки в человека не произвело на него никакого впечатления.
        
        - Зачем мы здесь? - спросил Лумумба как можно вежливее.
        - С вами хочет говорить патриарх.
        - Он не знает, кто мы такие.
        - Поверь, бро. Он - знает.
        Летучая мышь на плече у бородатого широко открыла клювик и издала неслышный писк - только в ушах запузырилось.
        
        Наконец нас подвели к вагону, поставленному на кирпичи в отдалении от других. Рядом с ним было организовано большое кострище, тоже выложенное тёмными кирпичами - вынутыми, очевидно, из стен туннеля.
        - Входи, бро. И да прибудет с тобой Джа.
        Проводник уселся в раскладное кресло рядом с вагоном и достал из-за уха громадных размеров самокрутку. На нас он больше не смотрел.
        
        Как только бвана шагнул к дверям вагона, те разъехались в разные стороны и я понял, что это сработал какой-то механизм.
        Мы вошли.
        
        Дым внутри стоял так плотно, что я закашлялся. Закружилась голова... Я пошатнулся, и чтобы удержаться на ногах, схватился за какой-то тёмный предмет, на ощупь похожий на сушеный кокос. Как назло, именно в этот момент дым поредел, и я с ужасом увидел, что это вовсе не кокос, а мёртвая голова.
        Пергаментная кожа, дырки на месте глаз и носа, сухой пучок волос на макушке, провалившийся рот с остатками зубов... Голова крепилась к такой же высохшей шее, которая переходила в... В общем, это была как бы мумия. Или очень усохший зомби.
        Первой моей реакцией было отдёрнуть руку, но тогда голова, которая держалась на позвонках с помощью проволоки и такой-то матери, непременно отвалилась бы, а я привык относиться к мертвецам с уважением. А еще я их страшно боялся.
        Так что руку я разжал осторо-о-ожненько, убедившись, что ничем не успел навредить.
        - Извини, брат, - тихо сказал я.
        Нет, конечно, я мог бы пробудить его к жизни. Влить толику своей силы, наполнить влагой кожу и мышцы. Но, честно говоря, я считал это... Не совсем этичным, что-ли. Одно дело - пробудить спавшего миллион лет тираннозавра. Всё равно, что позвать поиграть заскучавшего щенка... Человеки - другое дело. Не разобравшись, отчего они умерли, какие чувства испытывали перед смертью, да и хотят ли воскресать вообще - лично я поднимать людей отказываюсь.
        Смерть - дело сугубо индивидуальное, и вмешиваться в процесс - всё равно, что впереться в чужую спальню во время полового акта. И ближнему кайф обломал, и самому стыдно...
        
        При беглом осмотре помещения оказалось, что таких вот пересушенных мумий здесь десятка два. Все они были одеты в разнообразные костюмы - от ветхих, почти истлевших лохмотьев до вполне современных нарядов. Все сидели, стояли и лежали в очень человеческих позах. Как в музее восковых фигур, где изображаются различные сценки из жизни общества. Только наоборот.
        Впрочем я сразу сообразил, что одна из мумий - живая... Знаете, это наверное профессиональное. Вот обычный человек почти всегда, в большинстве случаев, может отличить мужчину от женщины. А я могу отличить живую мумию от мёртвой...
        Собственно, это была не вполне мумия. Просто очень, очень старая дама. Такая сухая и морщинистая, что практически не отличалась от интерьера.
        Разумеется, она курила трубку. Дым из этой трубки и заполнял вагон, словно слон - спичечный коробок.
        
        Лумумба сдержанно поклонился. Он тоже увидел старую даму. И намного раньше, чем я.
        - Добрый день, леди, - мило поздоровался он.
        - Здрасьте, - поклонился я.
        - И вам не хворать, люди добрые, - сказала старуха очень молодым, веселым голосом. - Я Кебра. Кебра Негаст.
        - Я слышал о вас, - намного более уважительно, чем раньше, поклонился бвана. - Полагаю, нам представляться не обязательно?
        - Я тоже слышала о тебе, Папа Легба, - Кебра выпустила густой, как комок желтой ваты, клуб дыма. - Наш братан от другой маман, - она хихикнула, обнажив вполне себе крепкие, хотя и коричневые зубы. - Чем мы можем помочь тебе, бро?
        - А почему вы решили, что мне нужна помощь?
        - Ведь ты же пришел к нам, верно?
        Один-ноль в пользу старушки.
        - Буду с вами откровенен, леди, - повинился бвана. - Я пока не знаю, что ищу. И поэтому не знаю, что мне нужно.
        - Игенатте был нашим другом, - вновь пыхнула трубкой старуха. - Он помогал растить дух Джа.
        - Я ни в коем случае не обвиняю в его смерти вас.
        - Мы знаем, - как болванчик, закивала старуха. Я затаил дыхание: - думал, у неё отвалиться голова.
        Но нет. Обошлось.
        - Духи предков сказали нам, что ты должен искать в большом доме на воде.
        
        Духи предков? - я удивился только в первое мгновение. А затем... Нет, Завесу я открывать не стал - отлично помнил, что по этому поводу думает местное правительство, но я и так мог почувствовать...
        Связь этих мумий с их ушедшими за Завесу душами была очень сильна. Они буквально СТОЯЛИ на грани Того света и Этого.
        Здесь какая-то магия, - догадался я. - Странная, незнакомая, но... очень близкая. Они научились обходить запрет.
        Завесу они не открывают. За них это делают духи... Протягивают, так сказать, руку помощи. А так же ногу, голову и печень... Хитро.
        
        - Дом на воде, - повторил Лумумба.
        - Большой дом на воде, - поправила Кебра. - Очень большой.
        - Спасибо, буду иметь в виду, - поклонился бвана.
        - Но ты должен отыскать... своего духа, - добавила старуха. - И для этого тебе нужна...
        - Пыльца.
        - Мы называем это Вавилонским грехом, - вновь кивнула старая ведьма. Поверьте, я её так назвал исключительно из уважения и огромного пиетета.
        - Но тем не менее, культивируете.
        - Дух Джа не запрещает зарабатывать, если очень хочется, - пожала плечами Кебра. - Тебя снабдят всем необходимым.
        - Спасибо, - в очередной раз поклонился наставник. - Но... что взамен? - старуха подняла вылезшие брови. Выглядело это, я вам скажу, устрашающе. Будто всё её лицо, сместившись на черепе, поползло вверх... - Я хочу сказать, что никто не помогает просто так, верно? В чём ваша выгода?
        Кебра мелко захихикала. Будто уронили горсть бисера.
        - Дух Джа сказал нам дружить с тобой, чёрный брат. А он дурного не посоветует. На этом свете, или на том... Сочтёмся.
        Поклонившись, Лумумба шагнул к выходу. Двери открылись и он вышел.
        - Для тебя, друг мёртвых, у Джа тоже есть послание, - сказала старуха мне в спину. Я обернулся. - Когда увидишь дух Тафари, послушай его.
        Старуха выпустила такой клуб дыма, что я вновь закашлялся, и поскорее выкатился из вагона, чтобы глотнуть относительно свежего воздуха.
        
        Наверх нас вывел тот же бородатый чувак. Летучей мыши при нём уже не было, зато был солидный такой чемоданчик, который он передал Лумумбе, со словами: - подарок от Кебры, бро.
        
        А на поверхности нас уже ждали...
        Глава 5
        Глава 5
        
        Грязные серые полотенца полоскались в воздухе на уровне второго этажа. Вокруг всё омертвело. Только ветер гнал по растресканному асфальту сбившуюся в комки пыль...
        - Что это, бвана? - тупо спросил я.
        Полотенца мне активно не нравились. Было в них что-то неправильное, не людское. От слова "нелюдь".
        - Это Дементоры, - спокойно сказал бвана и отщелкнул застёжку чемоданчика. Терпко пахнуло корицей.
        Вывернутые души, - определил я, хорошенько присмотревшись. - Сиречь - души людей, намеренно и невинноубиенных, отправленных в Навь, а затем вытащенных обратно, - эта мысль заставила содрогнуться от ужаса. - Кому пришло в голову сотворить такую мерзость?
        - ВЫ ОБВИНЯЕТЕСЬ В НЕЗАКОННОМ ПРИМЕНЕНИИ МАГИИ - раздалось с вмиг почерневших небес.
        От этого голоса, казалось, позвоночник высыпался в штаны, а сердце превратилось в неприятную хлюпающую сосульку.
        - ОПУСТИТЕСЬ НА КОЛЕНИ И ПОЛОЖИТЕ РУКИ НА ЗАТЫЛОК.
        - Бвана, что будем делать? - спросил я, изо всех сил сопротивляясь пронзительному ветру, который задул со всех сторон сразу.
        - В три касания, как обычно, - скомандовал наставник, щелчком отправляя в полёт голубую таблетку Пыльцы. Я поймал её зубами, как пёс - видимо, сказался остаточный рефлекс пребывания в собачьей шкуре.
        - Вы серьёзно? - на всякий случай переспросил я. - Это же, вроде как государственные служащие...
        - Эти госслужащие сейчас сделают из нас котлетки под клюквенным соусом, - предупредил бвана и поднял руки в классической позиции "Мартихор". - ВАН... ТУ... ФРИ!
        Из грязных полотенец вытянулись усики силы, похожие на виноградные. На глазах они утолщались и уплотнялись, свивались в канаты и... тянулись к нам.
        Мы с бваной обрывали эти усики, но их становилось всё больше, они были всё настойчивее и быстрее. Там, где они касались кожи, появлялись мокрые язвы - не в прямом смысле, конечно. Дементоры рвали в клочья наши ауры.
        Они старались добраться до самого сокровенного, до центра, до человеческой сущности. Они пытались выпить наши души.
        Если Дементорам это удастся, от нас с учителем не останется ничего: ни следа, ни памяти, ни знака. Ни на Том свете, ни на Этом. Мы просто перестанем Быть - во всех смыслах.
        Лумумба растянул над нами защитный кокон. Он прогибался и трещал, как скорлупа яйца, которое слишком сильно сдавили в ладони. Дышать становилось всё труднее - в кокон не поступал даже воздух.
        Они пользуются силой Нави, - подумал я. - Как существа с Того Света, они черпают столько силы, сколько не снилось ни одному магу! И тратят её на то, чтобы пить души людей...
        Безумцы! - подумал я про тех, кто призвал Дементоров. - Они сами не сознают, какую силу выпустили в наш мир...
        - А ведь их создал Белый Совет, - пробормотал бвана между двумя заклинаниями.
        - Тогда чем же у них занимается Чёрный? - резонно спросил я, помогая ему удерживать силовой щит.
        - Может, организовывает внеклассные чтения и вышивания крестиком? - проскрипел наставник.
        Лицо его посерело от напряжения, по вискам, теряясь в бакенбардах, лил пот.
        - Сейчас я сделаю одну штуку, - вдруг сказал он. - Как только увидишь просвет - беги.
        - Вы что, с ума сошли?
        - Любой ценой доберись до Седого и расскажи, чем они тут занимаются. Давай! АЙБ. БЕН...
        - Стойте! - я схватил бвану за руку. Пальцы завибрировали - как если б я ухватился голой ладонью за высоковольтный провод. - Я знаю, что нужно делать.
        - Ваня, не дури! - закричал наставник. - Нужно, чтобы ушел хоть кто-то. Остальные должны узнать...
        - Я ЗНАЮ, ЧТО ДЕЛАЮ! - рявкнул я в ответ. Может, немного импульсивно, но согласитесь, меня можно понять: дорогому наставнику приспичило пожертвовать жизнью в самый неподходящий момент... - Дайте мне пару минут!
        - Хорошо, - проворчал Лумумба. - Пару минут я тебе обеспечу. Но потом...
        - Да понял я, понял... - кажется, это я сказал про себя.
        А потом закрыл глаза - так мне всегда легче перешагнуть в Навь - и сосредоточился.
        В первый миг я даже усомнился, что попал туда, куда нужно. Тот же запущенный двор, та же десятиэтажка. На месте ларька Растафари, правда, росло разлапистое дерево с большими, похожими на уши слона, листьями...
        Значит, всё-таки Навь. Но какая-то мёртвая, сухая. Как пустыня, в которой десять тысяч лет не выпадало и капли дождя.
        Эта искорёженная, покалеченная Навь не имела ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Она даже меня не узнала.
        Из неё высосали всю энергию, - понял я. - По крайней мере, из близлежащих к Завесе районов... На месте некоторых домов высились замысловатые конструкции, будто сделанные из колючей проволоки или шипастой паутины. Между ними зияли трещины, из которых курился вонючий дым и время от времени вырывалось пламя. Еще из трещин слышались крики: будто там, в глубине, с кого-то живьём сдирали кожу...
        Адский Ад, - подумал я, полный праведного негодования. - Это во что ж они превратили Потусторонний мир? Не удивительно, что в Навь никого не пускают: любой нормальный маг с глузду двинется, узрев такой беспредел...
        Вдалеке показалась красная точка. Я непроизвольно прикипел к ней взглядом, потому что это было единственное яркое пятно в чёрно-сером мире.
        Точка приближалась. Я уже смог различить, что это конь. Конь горел. Его грива, хвост, копыта пылали, как адская топка. Из глаз и ушей вырывался чёрный дым.
        На спине его сидел всадник...
        Точнее, всадница. В сотканном из огненных всполохов платье, с красными длинными волосами и глазами цвета рассветного неба. С белой, как снежинки на воде, кожей.
        На поясе её висел горящий меч.
        Сжав кулаки, я приготовился к... Ну не знаю. Наверное, ко всему. Вряд ли дамочка с огненным мечом будет со мной церемониться. Я чувствовал в ней такую же природу, как и в Дементорах - Вывернутую, преображенную, пропитанную силой Нави.
        Она была прекрасна.
        - Что делаешь ты здесь? - спросила всадница, когда конь подскакал так близко, что чуть не затоптал меня копытами.
        - Сражаюсь за свою жизнь, - просто ответил я.
        - Я чувствую в тебе родственную душу, - сказала она. - Но я знаю, что ты - чужой. Кто ты?
        - Я - человек. И я - Проводник.
        Она немного помолчала.
        Здесь надо пояснить: пока дамочка тихо склоняла чело в раздумьях, конь под ней гарцевал, подобно небольшому, но очень яростному тайфуну. Воздух кипел вокруг его копыт, от гривы сыпались искры, а из пасти вырывалось пламя.
        - Я понимаю, о чём ты говоришь, - вдруг сказала она. - Ты помогаешь живым стать мёртвыми.
        - В некотором смысле - да. Так и есть.
        - И ты можешь мёртвое сделать живым.
        - Только на время. Равновесие должно сохраняться.
        - Я хочу заключить с тобой сделку, - внезапно сказала она.
        Конь всхрапнул и обрушил на меня передние копыта. Чтобы устоять на месте, мне пришлось призвать все свои силы, всё своё мужество и самообладание. Но я справился.
        Почти.
        Во всяком случае, когда - и если - я попаду обратно в Правь, портки всё-таки лучше сменить.
        - Чего ты хочешь? - крикнул я, вытирая с лица кровавую жижу, которая у коня сходила за слюни.
        - Верни моих подданных домой. И я помогу тебе обрести всё, что пожелаешь.
        - Ты говоришь о Дементорах?
        - Вы, люди, зовёте их так. Для меня они - Сихои. Братья.
        - Я... Я не знаю, как это сделать!
        - Ты сможешь, - невозмутимо улыбнулась всадница, обнажив крупные, как у тигра, клыки. - Я вижу.
        Развернув коня, она дала ему шпоры.
        - Как тебя зовут? - крикнул я в порыве вдохновения.
        - Королева Мэб, - донёс ветер. Сама всадница уже исчезла.
        Тогда я распахнул Завесу и шагнул назад, в Правь.
        Дементоры, почуяв ветер родного мира, взвыли, и бросились к проёму.
        Они забыли про бвану и меня, забыли про весь живой мир - твари рвались на родину. Завеса рухнула за моей спиной, будто груженая свинцом, и Сихои врезались в неё, как ледоколы в старый паковый лёд. Они давили и давили, они пытались рвать Завесу когтями - используя при этом силу и мощь, которой хватило бы на создание нового мира.
        Но они не могли пробиться - заклятье британских магов не давало Завесе сдвинуться с места. Но ведь у меня же получилось! Да, но ведь это же я... В смысле: одно дело - пройти самому, используя путеводную нить к Алатырь-камню, а совсем другое...
        Заворчав, будто меня вновь превратили в собаку, я обеими руками ухватился за край Завесы и потянул. Она немного подалась. Сихои взвыли.
        Раскорячившись, будто тянул из земли здоровенный корень, я потянул что есть сил. В спине затрещали все жилы, а босые ноги на сантиметр погрузились в асфальт.
        Заорав, чтобы снять напряжение, я со всей мочи рванул, и... приоткрыл Завесу на пару сантиметров. Этого хватило. Дементоры метнулись в просвет, с грохотом и воем продрались между Правью и Навью и исчезли.
        Завеса, будто сделанная из бетона, рухнула назад. А я упал на задницу.
        Лумумба, кряхтя, опустился рядом.
        - Знаешь, - сказал он, задумчиво доставая из жилетного кармана тонкую сигарету - правда, уже прикуренную. - Я слишком стар для этого дерьма.
        - Вы в курсе, что вот за такие кренделя на нас и напустили Дементоров? - кивнул я на сигарету, одновременно вытирая пот с лица и шеи. Ноги гудели, будто я камни пинал.
        - Именно об этом дерьме я и говорю, - кивнул наставник. - Но я не привык отказывать себе в маленьких удовольствиях.
        Он передал мне сигарету, я с удовольствием затянулся. И только потом понял, что это марихуана. Вот те раз!
        - А как же пагубное воздействие наркотиков на Пыльцу? - сразу вспомнились другие кренделя. Которые Лумумба выписывал на крыше трактира, стоило ему нюхнуть героина...
        - Это праведный План, - пояснил учитель. - Джа позаботится о том, чтобы нам не было плохо.
        Я только пожал плечами. Нет, честно: если учитель предлагает кайфануть, кто я такой, чтобы отказываться?
        К тому же, мне сразу стало легче. Сердце, которое в последние несколько минут сдавливала чужая холодная рука, отпустило, в голове прояснилось и даже ноги стали болеть гораздо меньше.
        К этому времени на дворе уже была глубокая ночь. Казалась она еще темнее и непрогляднее из-за густого тумана, щедро приправленного угольной пылью: заводы Британской Империи продолжали работать и днём, и ночью. Чёрные закопчённые трубы высились по всему берегу Темзы, а над Ньюхэмом висел сплошной чёрный смог - ветер постоянно сносил дым в низовья реки.
        Из подворотен, подвальных окошек и других неприглядных щелей на нас уставилось множество глаз. Нет, подходить никто не собирался - отголоски нашей битвы с Дементорами почувствовали, надо думать, все. Даже существа, начисто лишенные магии.
        И то, что после неё мы остались в живых, служило явным доказательством нашей с бваной крутости.
        Но взгляды были недобрыми. Изучающими. Выжидательно-нетерпеливыми. И в конце концов, кто им запретит применить такое проверенное временем средство, как камни, вывороченные из мостовой и запущенные нам в головы с безопасного расстояния?
        Мы пришли на их территорию. И привели с собой неприятности.
        - Надо убираться, - сказал я, с трудом подтягивая под себя ноги и вставая.
        - Самое время, - кивнул Лумумба, хватаясь за протянутую мной руку. - До встречи в Букингемском дворце осталось меньше часа.
        Святой Макаронный монстр! Я совсем забыл о дворце...
        Прихрамывая на обе ноги, задыхаясь, я припустил за бваной. Он, конечно, тоже был не жеребец - битва изрядно потрепала нас обоих. К тому же, ломка от передоза Пыльцы началась гораздо раньше, чем обычно. Джа там или нет, но приём наркотиков всегда выходит боком. Как не изворачивайся.
        Босые пятки глухо бухали в мостовую. Я то и дело оскальзывался, один раз подвернул ногу и со всей дури грохнулся на развороченный асфальт - только искры из глаз.
        Наставник, убежавший далеко вперёд, - ему-то хорошо в сапогах на толстой подошве - остановился, вернулся, и погладил меня по голове. Как маленького.
        - Потерпи, Ванюша, сейчас я тебе амнистию выпишу... - непонятно выразился он и щелкнул меня по лбу.
        Всё сразу встало на свои места. Босые ноги были уже не ноги, а крепкие копыта со стальными подковами, и было их четыре, а не две...
        Вскочив мне на спину, Лумумба закричал:
        - Нно, залётныя! - и мы понеслись.
        Ветер свистел в ушах, грива развивалась, хвост стоял трубой. Глаза получили такой большой обзор, что я видел узкую улицу сразу с обеих сторон - и даже немного сзади. В груди грохотал могучий стосильный молот, лёгкие наполнялись кислородом, а копыта так врезались в мостовую, что оставались здоровые вмятины.
        Нет, ну каков! - думал я про себя, пока копыта выбивали искры из мостовой. - Ай да бвана, ай да молодец...
        До Букингемского дворца домчали в два счёта - каким-то чутьём Лумумба направлял меня в нужные улицы.
        Узкие проезды сменялись широкими, полными света газовых фонарей проспектами здесь, в отличие от трущоб, жизнь била ключом.
        Люди прогуливались по тротуарам, заходили в ярко освещенные магазины и рестораны, катались в открытых пролётках и ландо.
        Здесь не было никакого тумана, весь он остался там, в низинах, на заболоченных берегах Темзы. Здесь же река светилась девственной первозданной чистотой, позвякивала браслетами мостов и сияла диадемами бриллиантовых огней.
        Люди здесь были другие. Хорошо одетые господа и дамы, в цилиндрах и кринолинах, - на нас с бваной они оглядывались неодобрительно, поджав губы и приставляя к глазам диковинные очки на длинных палочках.
        Им не было никакого дела до запустения и нищеты бедных районов. Они чувствовали себя хозяевами жизни.
        Роняя с морды хлопья пены, я наконец остановился у высокого, с коваными пиками забора, за которым угадывался пышный сад. За темнеющей в ночи зеленью светились высокие окна дворца...
        - Прибыли? - спросил я, как только Лумумба спрыгнул на землю и взял меня под узцы. Ну, на самом деле, вышел один храп, но я ведь думал, что он сейчас превратит меня назад... Он и превратил.
        В собаку. Час от часу не легче...
        - Извини, падаван. Выскажешь всё, что обо мне думаешь, потом. Как-нибудь. На досуге, если он у нас когда-нибудь будет... А пока - ты разве забыл, что леди Чейз очень понравился русский мастиф удивительной рыжей масти?
        Я коротко рыкнул. А что тут скажешь? Мы, животные, - твари хоть и божьи, но бессловесные...
        Пройдя вдоль забора немалое расстояние, мы обнаружили калитку. У калитки нас ждали. Собственно, это была сама леди Чейз - в чёрной кожаной куртке, таких же бриджах и высоких мотоциклетных сапогах. Удивительные волосы её были собраны в высокий хвост, кожа лица сияла бледной чистотой, а глаза светились искренним интересом.
        - А вы пунктуальны, - заявила она вместо приветствия, и потрепала меня по голове.
        Я непроизвольно растянул губы в улыбке. С языка закапала слюна, и бвана незаметно пихнул меня в бок коленом. Я захлопнул пасть и постарался принять важный и неприступный вид. Но хвост продолжал вилять сам собой...
        - Вы тоже, - бвана поклонился и галантно поцеловал протянутую белую ручку. - У вас не будет из-за нас неприятностей?
        - Как я уже говорила, у меня есть кое-какое влияние. Ну, и сам дворец я знаю как свои пять пальцев, так что, - она легкомысленно пожала плечами.
        - Много времени это не займёт, - пообещал Лумумба. - Заранее извините за беспокойство.
        - Я уже говорила, что хочу помочь, - леди Чейз отвернулась и лёгкой походкой опытной фехтовальщицы рванула по узкой, выложенной белым кирпичом дорожке. - Игнат Степанович был мне дорог, - она приобернулась на мгновение. - Как друг... А еще его ценили при дворе как хорошего политика и дипломата. Не все, но многие.
        Ну что можно сказать о дворце? Это был дворец. С высоченными потолками, лепниной, золотыми украшениями, картинами и портьерами.
        При ходьбе мне пришлось то и дело втягивать когти - чтобы не царапать паркет. Пахло вокруг по-разному: старыми пыльными коврами, газовым светом, ружейной смазкой и порохом... С далёкой, погруженной в подвальные глубины кухни доносились запахи копчёного окорока и тушеной капусты.
        Во всех коридорах стояли часовые. В красных мундирах, при саблях и золотых аксельбантах. Все они были магами, до верху заправленными Пыльцой. И все они, когда мы проходили, смотрели вперёд, пустыми синими глазами.
        Леди Чейз порхала мимо них, как мотылёк над чертополохом. Совершенно не замечая...
        - Вы выглядите уставшим, полковник, - заметила она на пороге зала, размерами схожего с футбольным полем у нас в Академии. - Чем вы занимались остаток дня?
        - Да так, - легкомысленно пожал плечами Лумумба. - Разбирал бумаги, то-сё... Не привык к сидячей работе. Я ведь оперативник.
        - Вот как, - вежливо подняла идеальную бровь леди Чейз. - Тогда вам была бы интересна необыкновенная вспышка магии в районе Ньюхэма. Туда даже послали Дементоров, но...
        - Но?
        - Мне передали, что ничего не вышло, - бесподобно владея лицом, ответила леди Чейз. - Ни магов, ни Дементоров - просто растворились, словно из никогда и не было.
        - Ну надо же, - вежливо поддержал беседу Лумумба.
        - Премьер-министр в ярости, - сообщила девушка отстранённо. - Послал своих лучших людей - найти этих магов...
        - Почему вы думаете, что их было несколько?
        - Не я, - фыркнула красавица. - Лорд Блэквуд. Он считает, что справиться с Дементорами могут лишь маги исключительной силы... И теперь опасается за безопасность страны. Уверяет, что они проникли на территорию Англии с террористическими намерениями.
        - Подумать только, - холодно заметил наставник. - Лорду Блэквуду действительно не позавидуешь. Столько забот...
        - Лично я думаю, он сгущает краски, - глядя прямо в глаза Лумумбе, сказала леди Чейз. - Мне почему-то кажется, что эти маги преследуют какие-то свои цели. И если они и связаны с Британской империей, то не хотят причинить ей зла.
        - Лорд Блэквуд - политик, - пожал плечами учитель. - А политики всегда сгущают краски, это их хлеб. Что до заезжих магов... А почему вы не думаете, что это кто-то из своих?
        Леди Чейз рассмеялась. Немного искусственно, надо признать.
        - Наши маги все на виду. Их способности измерены, взвешены и подсчитаны. Они связаны жестким кодексом, а так же условностями своего окружения.
        - То есть, вы абсолютно исключаете появление... так называемых "диких" магов, - сказал Лумумба. - Тех, кто мог приобрести Пыльцу на чёрном рынке на свой страх и риск...
        - Лорд Блэквуд утверждает, что это абсолютно исключено, - сказала леди Чейз. - Дементоры как раз и призваны следить за всеми перемещениями Пыльцы... В том числе.
        А я вспомнил тот чемоданчик, который нам передал Раста. М-да, дела... Значит, вот на что приманили Сихоев. А ведь Кебра об этом знала.
        Старуха нас испытывала, - шумно вздохнув, я посмотрел снизу вверх на бвану. - Все почему-то хотят нас испытать... Ну, будем считать, что испытание мы прошли успешно, - подумал я. Вопрос в другом: как пережить его последствия.
        К тому же, я не успел рассказать бване о королеве Мэб...
        - Вот этот зал, - сказала леди Чейз, подводя нас к третьему помещению, по размерами не уступающему футбольному полю. - Именно здесь проходили танцы, а праздничный банкет - дальше. Но он так и не состоялся: королева, расстроенная гибелью посланника, удалилась к себе и гости быстро разошлись.
        Окна огромные, от пола до потолка. Сейчас была ночь, и на паркетных шашках лежали тяжелые квадраты лунного света. Дальний конец зала утопал в тенях. Воздух был пропитан магией, как посудная губка хорошей хозяйки - мыльной пеной. Она пузырилась, искрилась, подобно праздничным гирляндам на стенах, и стелилась по полу, как призрачный туман.
        Эти следы остались от множества людей. Создавалось впечатление, что маги со всех концов земного шара собрались тут, чтобы устроить вечеринку. Они веселились, пуская магические шутихи, фейерверки и салюты, наколдовывая бабочек, напуская райских птичек и творя розовых единорогов.
        Я вновь поглядел на наставника и тоненько заскулил. Бвана задумчиво кивнул.
        - За подготовку к балу отвечал, я полагаю, лорд Блэквуд? - спросил он. Леди Чейз кивнула.
        - Он устроил здесь сады Семирамиды. Иллюзия, в точности передающая роскошь прошлых веков. Был даже стеклянный пол, под которым плавали золотые рыбки... - она хихикнула. - Надо было видеть лица неподготовленных вельмож. Все боялись промочить ноги.
        - Значит, для нас ничего не найдётся, - констатировал бвана. - Если Барсукова убили каким-то магическим способом, его следы совершенно скрыты за остальными.
        - Но его закололи кинжалом, - подняла брови леди Чейз. - Я же вам говорила: мы в этот момент танцевали... Мы были вот здесь, - она прошла на середину зала и остановилась в одном из лунных квадратов. - Рядом никого не было, так что... О. Простите. Я об этом не подумала. Если вокруг нас было пустое пространство, то как...
        - Кинжал можно было метнуть, - сказал Лумумба, подходя к девушке, беря её за талию и начиная медленно вальсировать под неслышную музыку. - Вы знаете кого-то хладнокровного, с отличным глазомером и чувством ритма, кто мог ловко метнуть кинжал, проплывая в танце мимо вас на расстоянии двух-трёх метров?
        - В зале было несколько военных, - кивнула леди Чейз. - Но я не могу представить, чтобы кто-то из них испытывал неприязнь к русскому посланнику...
        - Да что вы? - притворно удивился Лумумба. - К человеку, представляющему единственную страну, способную встать на пути у британской экспансии? Вы правы. Военные - сплошь благородные, честные люди.
        - Я могу поручиться за каждого из них, - отчеканила леди Чейз. Выпрямившись, гордо подняв голову, она не уступала в росте Лумумбе.
        - Тогда у меня остаётся еще одна версия, - всё так же танцуя, сказал Лумумба. - Его убили вы.
        - Я?
        - Ну разумеется. Если остальные версии оказываются несостоятельными, остаётся единственная. Вы были рядом с ним, вам ничего не стоило спрятать кинжал... Да хоть в рукаве платья. Отсюда вытекает вопрос.
        - Какой?
        - Леди Чейз, куда вы спрятали орудие убийства?
        Глава 6
        Глава 6
        
        
        Разбудило непонятное шебуршание. Будто кто-то елозил чем-то железным в замочной скважине.
        Я вскочил с коврика, завертелся на месте, не понимая, что происходит. И только увидев, как открывается входная дверь, пришел в себя.
        Человек был одет в чёрную, с серебряным позументом, ливрею и напудренный парик. Бархатные штаны под коленками были перехвачены пышными шелковыми бантами, а туфли украшены такими пряжками, что некоторые не постеснялись бы надеть и на шею. В виде броши или кулона.
        Важный человек, однако, - подумал я. - Вон как нос задирает. Будто он король, или еще кто...
        
        Хорошенько рассмотрев гостя, я рявкнул от чистого сердца:
        - Здравствуйте!
        Гость поперхнулся, сделал шаг назад, не удержался на ступеньке, поскользнулся и сел на задницу. Парик съехал на бок, ноги взлетели выше головы.
        Я бросился поднимать.
        Гость, вместо того, чтобы принять мою помощь, тоненько взвыл и попытался уползти как был, на карачках. Да что ж такое! Я к нему всей душой, а он...
        - Ваня, сидеть!
        Не знаю, чего бвана добавил в голос, но мою задницу шмякнуло о землю так, что хвосту больно стало.
        И тут только до меня дошло... Человек открывает дверь своим ключом - значит, не ожидает от оной никакого подвоха. И тут на него бросается громадный пёс... Моё радостное "Здрасте" он слышит как "ГАВ - ГАВ" - и что ему остаётся делать? Хорошо, в обморок не брякнулся.
        
        - Чем могу помочь, уважаемый? - праздно привалившись к косяку двери, спросил Лумумба.
        Был он в давешнем бухарском халате, в шелковых туфлях и белоснежной сорочке, распахнутой на груди так, что виднелась чёрная могучая поросль на груди.
        - Я Вилликинс, - избавившись от моего назойливого внимания, гость быстро обретал былую надменность. - Служу здесь дворецким. А вы, сэр?..
        - Василий Лумумба, - бвана тряхнул чубом. - Служу здесь русским посланником.
        
        Осторожно обойдя меня по широкой дуге, Вилликинс снова взобрался на крыльцо и подошел к бване, внимательно того осматривая - словно наставник - скаковая лошадь, которую тот собирался купить. И выискивал изъян, чтобы сбить цену.
        - Что-то не так? - спросил Лумумба, не привыкший, чтобы к нему относились, как к мебели.
        - Мне казалось, что определение "русский" подразумевает несколько иной цвет кожи, сэр.
        - А мне казалось, что дворецкие должны быть несколько выше ростом, - добродушно пожал плечами бвана. - Но я же не капризничаю.
        
        Надо сказать, что наш новый знакомый действительно был невысок. Метр с кепкой на коньках - так у нас говорят... Невеликий рост он пытался компенсировать напыщенной надменностью.
        Но рядом с бваной это вообще мало кому удаётся.
        Даже Товарищ Седой как-то признался, что рядом с Лумумбой у него по коже будто бегают толстые шустрые мурашки и всё время хочется выпить... Чего уж говорить о таком изнеженном существе, как английский дворецкий.
        
        - Если вы позволите, сэр, я зайду всего на пять минут - забрать кое-какие личные вещи. Затем я вас покину, чтобы больше не беспокоить, - промямлил Вилликинс, окончательно угаснув под взглядом Лумумбы.
        - Что так? - прищурился бвана. - Не нравится мой цвет кожи?
        - Вовсе нет, сэр. Полагаю, что после допущенной мной бестактности...
        - Ну что вы, - махнул рукой Лумумба. - Я не обиделся. Так что, можете приступать к своим обязанностям.
        - В самом деле, сэр?
        - Если вас всё устраивает, разумеется.
        - В таком случае, спешу сообщить, что вам письмо, сэр. Через час вас ожидают на Даунинг стрит-десять.
        Дворецкий протянул бване большой белый конверт, запечатанный сургучной печатью. Лумумба конверт взял, оторвал край - чем вызвал лёгкую мученическую гримасу у Вилликинса - и вытащил несколько листков бумаги. Наскоро их просмотрел...
        - Из министерства, - пояснил он мне через пару минут. - Хотят, чтобы мы предоставили верительные грамоты, ну и... утрясли кое-какие производственные моменты.
        Тот факт, что его новый работодатель имеет привычку разговаривать с собакой, Вилликинс принял со стоической невозмутимостью.
        - Коляску подадут через три четверти часа, - с достоинством сказал дворецкий. - Завтрак будет ожидать в утренней гостиной через пять минут.
        
        Такая оперативность учителя удивила.
        - Слышал, конюх неделю назад скончался... - начал он.
        - Я взял на себя смелость нанять местного парня, сэр. Как раз сегодня закончилась его проверка на лояльность, и он готов приступить к обязанностям. Впрочем, если у вас на примете другой кандидат...
        - Нет! - Лумумба выставил перед собой ладони. - Делайте, что считаете нужным. Вижу, посольство в хороших руках... Так что, - он поглядел на меня. - Идём позавтракаем, что ли?
        
        Я двинулся к крыльцу. И тут случилось удивительное: крошечный дворецкий, вытянувшись во весь рост и мужественно выпятив челюсть, заступил мне дорогу.
        
        - В чём дело? - спросил нетерпеливо шеф. Я же негромко тявкнул - чем вызвал новую бурю в районе напудренного парика Вилликинса.
        - Осмелюсь вновь вызвать ваше неудовольствие, сэр. Но собака должна остаться здесь. Я могу заказать комфортабельную будку и отличную крепкую цепь. А так же собачий корм и надлежащий намордник.
        Это он уже со зла.
        - Какая собака? - наивно подняв брови, спросил бвана.
        - Та, что находится у меня за спиной, сэр, - сказал дворецкий.
        Я же - у него за спиной - спешно принимал свой первозданный облик.
        - Разрешите представить: мой помощник и адьютант, старший лейтенант Иван Спаситель.
        Невозмутимостью бваны можно было колоть орехи. В пыль.
        
        Когда Вилликинс обернулся, я как раз искал, что бы на себя накинуть, но кроме густых кустов рододендрона, не нашел ничего подходящего. В них залезать я не стал. Уж больно колючи. А в моём нынешнем положении...
        - Вот как, - только и сказал дворецкий, наблюдая мои неуклюжие попытки выглядеть презентабельно в голом виде. - В таком случае, сэр, я посоветовал бы вам одеться. В доме находятся женщины. Горничная, - Вилликинс повёл носом. - И насколько я могу судить по запаху яблочной запеканки - кухарка.
        - Вот блин, о них-то я и забыл... - смутился наставник. Щелкнул пальцами и я вновь стал собакой.
        
        Нет, доведет он меня до цугундера этими превращениями. Туда-сюда, туда-сюда... Каждый раз потом такое чувство, что блохи прямо под кожей бегают, и всё время хочется погрызть кость.
        
        ***
        
        На Даунинг-стрит мы отправились как белые люди, в карете с кучером и лакеем на запятках. Я и не знал, что у нас есть специальный лакей, вся обязанность которого - помочь нам сесть в карету, а по прибытии на место - выйти из оной.
        Лумумба пытался робко возразить, что дверцу он и сам способен открыть - не безрукий, чай. Но Вилликинс был непреклонен. Регламент, этикет, предписания и распорядок - эти слова он произносил, как заклинания - в полной уверенности, что они произведут на нас надлежащее воздействие.
        И ведь произвели.
        
        - Вы ведь на самом деле не думаете, что Барсукова убила леди Чейз? - спросил я, когда мы, сопровождаемые неспешным цокотом копыт, откинулись на подушки.
        
        За завтраком поговорить не удалось: Вилликинс настоял, что он непременно должен прислуживать за столом - будто сами мы и салфетки на шею не повяжем.
        Отродясь не пользовался я салфетками. Нет, вы не подумайте, сиживал за столом. И ложку с вилкой держать умею, но... Салфетки? Жесткие сооружения из льна и крахмала, с вышитым гербом Российской империи в одном углу и вензелем посольства в другом.
        Они были отглажены до состояния картона и сложены с таким знанием законов аэродинамики, что летали не хуже бумажных самолётиков... Что я и продемонстрировал - заработав неодобрительный взгляд дворецкого.
        Интересно, за что он меня не любит?
        
        - Женщина, которая так искренне, заливисто расхохоталась на мои обвинения, вряд ли окажется виновной, - ответил бвана на мой вопрос.
        - А может, леди Чейз хорошая актриса? - спросил я.
        - Ну конечно, она актриса, - согласился бвана. - Как и любая дама из высшего общества, с детства приученная скрывать эмоции. Но её смех был искренним.
        - Жалко, что мы так ничего нового и не узнали, - вздохнул я.
        - Это ТЫ ничего не узнал, - фыркнул бвана. - Впрочем, чего еще ожидать от пса?
        - Сами виноваты, - огрызнулся я. - Превращаете бесперечь туда-сюда... Так и последний ум растерять можно. А... Что вы узнали?
        - Например то, что смерть Барсукова именно в этом зале была спланирована заранее.
        - Вы же говорили, что так не сходится. Что если бы её планировали - сделали бы намного проще.
        - Я передумал, - пожал плечами наставник. - Могу я передумать, или нет?
        - Да сколько угодно, - обиделся я. - Только какой в этом толк?
        - А такой, что появились новые факты.
        
        Бвана упорно молчал, делая вид, что его чрезвычайно интересует пейзаж за окном кареты.
        - Может, поделитесь? - не выдержал я.
        Пиджак был неимоверно тесным. Да еще и на горло мне намотали двухметровый, наверное, платок - так что голова торчала из него, как шарик для гольфа из лунки. Очень неудобно.
        - Смерть конюха, - сказал Лумумба после того, как решил, что помучил меня достаточно.
        - Почему о ней не знали в Москве?
        - Потому, что кто-то уже начал планировать устранение Барсукова. Возможно, Незнанский стал подопытным - на нём проверяли то, чем хотели убить посланника.
        - Или он что-то узнал.
        - Петька сказал: папаня сильно пил, - поджал губы Лумумба. - Так что вряд ли. Пьяницы редко замечают что-то вокруг себя...
        - Но это не объясняет, почему Петька даже получил соболезнования, а министерство в Москве - ни сном ни духом.
        - Просто в тот момент они не были готовы к нашему приезду, - высказал догадку наставник. - Поэтому и сымитировали ответ из Москвы... А вот через неделю, когда совершили покушение на самого Барсукова - нас уже ждали.
        - То есть, "они" - я сделал кавычки в воздухе - были уверены, что пришлют именно нас?
        - Иначе не стали бы заморачиваться с некромагией. Это - приманка. Даже если бы на должность прислали кого-то другого, например - Алёшу Белозёрова...
        - То он, опознав обряд Ашк'энте, всё равно вызвал бы нас, - закончил я.
        - Так что остаётся запросить официальное разрешение на расследование смерти посланника Барсукова - и мы попались.
        - В смысле?
        - В смысле - это даст понять нашему противнику, что мы заглотили приманку.
        - Но ведь мы её и вправду заглотили, - недоумевал я. - Надо разобраться, кто устроил обряд, куда делось тело... Где орудие убийства, в конце концов.
        - Я тебе так скажу, Ваня, - наклонился наставник к самому моему уху. - Наживка наживке рознь. Пока они ловят нас, мы будем охотиться на них... Так что не зевай.
        
        К серому, ничем не примечательному зданию мы подъехали, когда часы били полдень.
        - Рад приветствовать вас официально на территории Британской Империи.
        Лорд Блэквуд был, как сказала бы Машка, личностью байронического склада.
        А мне он просто не понравился. Особенно гладкие, зачёсанные на пробор волосы. Прилизанные - вот нужное слово. И смазанные таким количеством коровьей слюны, что хватило бы на трёх телят.
        Кабинетик у него был крохотный, захламлённый бумагами до такой степени, что легко сошел бы за конверт. Наверное, таким способом досточтимый лорд подчёркивал своё скромное место слуги народа. Хотя огромный бриллиант в галстуке как-то не вязался с образом изнурённого работой клерка.
        За маленьким приставным столиком сидело и вовсе жалкое существо со сморщенными ушами, похожим на картофелину носом и испачканными чернилами губами. Оно носило серый тусклый костюм и чёрные нарукавники. И непрерывно скрипело гусиным пером в какой-то нескончаемой бумаге, верхний конец которой рулоном заворачивался на столе, а нижний уходил куда-то под ноги.
        - Также я уполномочен передать о безмерной радости королевы. У нас, в Англии, наслышаны о подвигах майора Лумумбы и его верного стажера Ивана Спасителя.
        Из-за тона премьер-министра, а также его позы и выражения глаз не очень-то верилось в его буйную радость.
        - Полковника, - скромно поправил наставник. - Полковника Лумумбы и старшего лейтенанта Спасителя. Но к чему эти церемонии, - тут же махнул он рукой. - Вот наши документы.
        - С ними ознакомится мой секретарь, - лорд Блэквуд небрежно смахнул пачку бумаг со своего стола на маленький, за которым сидело существо в нарукавниках. Видать, оно и являлось секретарём. - Я же хотел просто с вами познакомиться, - протиснувшись мимо нас, он распахнул дверь в коридор, приглашая нас на выход. - И принести извинения от себя лично - за то, что не уберегли господина Барсукова. И за прискорбный инцидент вчера вечером.
        
        У лорда Блэквуда была не очень приятная манера говорить. Он цедил слова, едва разжимая губы - будто боялся, что за лишнее придётся платить. Еще он всё время прикрывал глаза и потирал пальцами правой руки лоб, словно никак не мог избавиться от мигрени.
        - А что случилось вчера вечером? - невинно спросил Лумумба, не спеша избавить лорда Блэквуда от своего присутствия.
        - Дементоры, - ответствовал тот таким тоном, будто лишался любимого зуба мудрости. - Вы же не думали, что столь значительное событие, как пропажа двух стражей порядка, пройдёт незамеченной?
        - Лучше бы побеспокоились о том, что ваши стражи нападают на невинных туристов, - съязвил я. Не удержался.
        
        "Прискорбный инцидент" - значит, так это у них называется. Нас чуть не лишили душ, а значит, и всякой надежды на посмертный покой - а для них это всего лишь инцидент.
        
        - Мой коллега прав, - вдруг сказал наставник. Я расправил плечи. "Коллега" - так он меня еще никогда не называл... - Вам повезло, что мы оказались квалифицированными специалистами и приняли должные меры защиты, - когда бвана хочет, он просто принц крючкотворства и канцелярита. - Иначе официальная нота протеста от правительства Российской Империи не заставила бы себя ждать. И это могло привести к катастрофическим последствиям... Вы же не хотите воевать с Россией, верно?
        - Воевать? - лорд Блэквуд плотоядно облизнулся. - Разумеется, нет. Но...
        - Но?
        - Вы нарушили около семнадцати законодательно утвержденных правил занятий магией... Так что, если на то пошло, Дементоры были в своём праве.
        - Но мы обладаем всеми привилегиями дипломатической неприкосновенности.
        - Разумеется, - поднял руки премьер-министр. - Но только после ОФИЦИАЛЬНОГО вступления в должность.
        - Которое состоится...
        - Как только вы подпишите все необходимые бумаги, пройдёте тест на предрасположенность к магии и засвидетельствуете свой статус на аудиенции у королевы. Не беспокойтесь, всё это пустые формальности, которые не займут много времени. Не больше недели, я полагаю. Дней десять - максимум.
        - Дней десять?
        - Не больше месяца в любом случае, - лорд Блэквуд обезоруживающе улыбнулся. - Наша система... не славится излишней гибкостью, но зато отлажена безупречно. Не беспокойтесь, как только всё будет улажено, вам пришлют уведомление.
        - А пока...
        - А пока - вам не рекомендуется покидать Хэррингтон-хаус без особого разрешения. Разумеется, всё необходимое вам будут доставлять по первому требованию. В течении двух-трёх дней, не больше. Неделя - макс...
        - Я понял, - невежливо перебил лорда Лумумба. - Вы сажаете нас под домашний арест.
        Глаза Блэквуда стали похожи на двух мух, замёрзших в сугробе.
        - Не стоит играть моими словами, - тихо сказал он.
        По кабинетику пролетел порыв ледяного ветра. Вислоухий эльф уронил перо и полез за ним под стол.
        - А я вовсе не играю, - мило улыбнулся Лумумба. - Сегодня же Товарищ Седой получит полный отчёт о том, как с нами обращается британское правительство. Более того, смерть Барсукова теперь представляется мне в совсем другом свете...
        
        Я понял, что бвана провоцирует премьер-министра. Он мог проглотить оскорбление, вернуться в посольство, и преспокойно продолжить заниматься расследованием втихаря - под покровом ночи, например. Но он намеренно шел на открытый конфликт. Зачем?
        - Вы меня неправильно поняли...
        - А ведь королева обещала ЛИЧНУЮ поддержку Товарищу Седому, и - как его представителю - мне. Она сказала... Как же это там? - наставник закатил глаза к серому потолку, будто припоминая. - Да, точно: - к скорейшему разрешению ситуации и выяснению всех фактов прискорбной кончины русского посланника".
        - Она так сказала? - недоверчиво переспросил Блэквуд.
        - Точнее, написала. В письме. Которое в данный момент находится в заговоренном сейфе, в кабинете товарища Седого. Хотите проверить?
        - Не помешало бы, - процедил премьер-министр.
        - Нет ничего проще, - обезоруживающе улыбнулся Лумумба. - Будете в Москве - непременно загляните в Останкинскую башню, на сто тридцать пятый этаж, и поинтересуйтесь у магистра Седого лично. Уверен, он не откажет. Во всяком случае, рассмотрит вашу просьбу. Выслушает - это уж точно. Или... можете спросить напрямую у королевы.
        Лорд Блэквуд покачался с носков на пятки. Я прямо таки слышал, как скрежещут его зубы.
        - В этом нет необходимости, - наконец выдавил он. - Я... лично побеспокоюсь, чтобы вам выдали временное разрешение на оговоренные инструкцией действия - в пределах Лондона, разумеется. Вы получите его немедленно.
        Последние слова больше походили на удар хлыста.
        Да, бвана умеет разозлить собеседника. Когда сильно этого захочет.
        
        Когда мы подъезжали к Харрингтон-хаусу, солнце уже тонуло в свинцово-угольном бульоне заката.
        - Да, если ЭТО у них - ускоренная процедура о предоставлении временного разрешения... - я уважительно потрогал толстенную папку, переплетенную, как я подозревал, в кожу горгоны.
        
        После того, как лорд Блэквуд, поручив нас своему секретарю, стремительно удалился, сославшись на неотложные государственные дела, мы с бваной потратили часа четыре на бесконечные формуляры, формы и прейскуранты.
        
        То, что сейчас находилось в папке у меня на коленях - было вторыми экземплярами всех документов, трудолюбиво прочитанных, заверенных и подписанных Лумумбой и мною. Здесь же находилась толстая пачка квитанций за уплату сотни пошлин - на покупку и употребление Пыльцы; на виды колдовства - каждое в отдельности; на ношение соответствующих одежд (мантии и шляпы); на владение рабочим инструментом (волшебная палочка); на владение магическим животным - (фамилиар по прейскуранту); на изготовление артефактов малой мощности; на покупку артефактов малой мощности (покупать, а так же изготовлять артефакты, превышающие мощностью триста магоампер было строжайше запрещено);
        Там было еще что-то, я уже не помню... У эльфа к концу нашего марафона уши сплошь были в чернильных пятнах - он имел привычку закладывать за каждое оттопыренное ухо по два-три писчих пера на всякий случай, а с них бесперечь капали волшебные чернила.
        
        Лумумба сидел, откинувшись на подушки и прикрыв глаза. Я же никак не мог устроиться: пресловутая палочка никак не помещалась ни в карман, ни в рукав, ни за пазуху... зачем нам вообще выдали эти абсолютно бесполезные предметы - ума не приложу.
        - Ну что ты опять вошкаешься? - вскинулся на меня наставник.
        - Да палочка эта...
        Я вытянул руку, чтобы рассмотреть кривоватую, слегка потёртую "модель номер двадцать три" - как обозвал её пресловутый эльф. По-моему, её срезали с ближайшего бука, который произрастал у дверей в здание министерства.
        - Забавная вещица, - согласился наставник, как ни в чём ни бывало, извлекая озвученный предмет из жилетного кармана.
        Его палочка, кстати сказать, была совершенно прямой, имела слегка усеченную к кончику форму и сплошь была покрыта каким-то растительным орнаментом.
        - Зачем нам это? - не унимался я. - Колдовать-то всё равно нельзя. Разве что молоко сквашивать. Или бородавку кому-нибудь на нос посадить...
        - Но-но, не вздумай, - строго одёрнул меня Лумумба. - Порча - злостная маганомалия под номером шестнадцать дробь три. Карается лишением магических прав сроком на три месяца.
        - Да помню я, помню. Я пошутил.
        - То-то же.
        - А чётко он сдулся, когда вы письмо королевы упомянули, - припомнил я один из самых приятных моментов сегодняшнего дня. - Я сам чуть икать не начал.
        - Эх Ваня, - вздохнул Лумумба. - Нельзя тебе играть с тузами на прикупе.
        - В смысле?
        - В смысле, что письмо - это был блеф чистой воды. А ты нас чуть не выдал. Хорошо еще, этот лорд на тебя внимания обращал столько же, сколько на своего секретаря.
        - Блеф? - опешил я. - А как же цитаты, и монаршьи заверения... А вдруг он поймёт?
        - Разумеется, он сразу всё понял.
        - Но...
        - Но ведь оставалась крошечная, почти незаметная возможность, что я прав. А спрашивать королеву о её личной переписке...
        - Не посмеет даже премьер-министр.
        - Разумеется, он будет препятствовать нам всеми доступными способами.
        - Но мы ведь тоже не лыком шиты, правда бвана?
        - Да как сказать, - наставник вздохнул. - Если ты внимательно прочитал все формы и предписания, то должен понимать, что прав на расследование у нас с тобой - примерно, как у частных детективов. То есть, мы можем задавать вежливые вопросы, а вот отвечать на них никто не обязан. Право арестовать преступника мы тоже не имеем - для этого нужно вызывать полицию.
        - Ага, чтобы все лавры этому Страйку достались.
        - Что уж тут уж, - философски пожал плечами наставник. Придётся обойтись без лавров.
        В этот момент карета остановилась. Сквозь шторки пробивался мутный серенький свет - уже почти стемнело. Не дожидаясь, пока дверцу распахнет лакей, я открыл её сам, и потягиваясь, шагнул на подножку. Замер. Повёл головой туда-сюда...
        - Бвана... Кажется, у нас неприятности.
        Вокруг чернел непроходимый лес. Ни лакеев, ни кучера в пределах видимости не наблюдалось.
        Глава 7
        Глава 7
        
        - Очень интересно, - сказал бвана, выходя из кареты.
        - Да чего тут интересного? Темень вокруг, хоть глаз коли.
        - А ты помолчи. Может, что-нибудь и почувствуешь.
        Я послушался. Закрыл глаза, вдохнул полной грудью...
        - Магия, - сказал я. - Много. Очень много... Погодите, а как это возможно? - открыв глаза, я обошел карету кругом. - Ведь, если верить всем этим предписаниям и формулярам, нам магии полагается - с воробьиный клюв.
        - Вот сейчас и узнаем, - спокойно сказал Лумумба и кивком указал за деревья.
        К нам приближалась процессия светлячков. Они плыли над землёй торжественно, неторопливо, на высоте человеческого роста, и было их где-то с дюжину.
        Деревья, когда их высвечивал тот или иной огонёк, казались древними великанами, сплошь поросшими мхом, с узловатой тёмной корой и громадными ветвями. Там и сям были протянуты нити паутины.
        Светлячки двигались меж ними длинной вереницей, один за другим.
        
        Бвана, заложив руку за отворот смокинга, ждал отстраненно. Я же никак не мог успокоиться: чесалось между лопатками, свербело в носу и даже волосы на голове нет-нет, да и шевелились. И это при том, что никакого ветра не было и в помине.
        По мере приближения светлячков запах корицы становился всё гуще, всё насыщеннее, будто там, за деревьями пряталась печь, в которой как раз подходил яблочный пирог...
        
        Наконец все светлячки собрались на поляне, перед каретой. Именно в этот миг из-за туч показалась луна - чересчур драматично, на мой взгляд. И в холодном голубоватом свете мы разглядели широкополые островерхие шляпы, просторные плащи и солидные седые бороды.
        Да это волшебники! Они будто сошли с картинки из какой-нибудь книги сказок. Туфли с пряжками, полосатые чулки, волшебные палочки и тонны гонора.
        На кончиках палочек и сияли яркие огоньки, которые я принял за светлячков.
        
        - Приветствуем вас на священной земле Альбиона, - сказал самый толстый волшебник, делая шаг вперед. Остальные застыли за ним полукругом, торжественно и безмолвно.
        Мы с бваной молча поклонились. У наставника это вышло естественно и изящно, у меня же, при наклоне, пиджак на спине треснул и разошелся по всей длине. Я покраснел: звук был такой, будто я, в простоте душевной, пустил ветры при всём честном народе.
        Волшебники не подали виду - истинный пример английской невозмутимости.
        
        - Мы приглашаем вас на Великий Шабаш, в качестве гостей и посланцев из другого мира, - продолжил говорить самый толстый.
        - Другого мира? - удивился Лумумба.
        - Как хранители ИСТИННЫХ магических традиций, мы не одобряем занятий чёрной магией, - раздался другой голос. Не такой торжественный и более гнусавый. Исходил он из-за спины первого волшебника. - А еще мы боимся зомби.
        - Может, не надо заострять на этом внимание ПРЯМО СЕЙЧАС, Марвин? - спросил Первый уголком рта. - Мы же, в конце концов, хотим протянуть руку помощи...
        - Просто я хочу, чтобы все точки над "и" были расставлены сразу, - сказал Марвин.
        - Да, конечно, но сейчас...
        - Они должны ясно понимать: мы против зомби.
        - Хорошо, Марвин, а сейчас...
        - Другие умертвия тоже не годятся. Мы настаиваем. Все должны следовать правилам, иначе куда покатится мир?
        - Никто не СОБИРАЕТСЯ поднимать зомби, Марвин, - рявкнул самый толстый. - Успокойся.
        Толстяк закатил глаза, всем видом давая понять, что кое-кого он бы с удовольствием превратил в зомби...
        Затем он продолжил:
        - Мы - Великие и Признанные мастера Тайной и Принятой Ложи Озарённых братьев, - эффект был немного смазан тем, что после слова "Принятой" его одолела одышка, и пришлось прерваться для того, чтобы положить под язык пилюлю. - Меня зовут брат Верховный Тайный Мастер, - продолжил он после того, как синева покинула полные, обрамлённые жидковатой седой бородкой, щеки. - За моей спиной стоят... э... Слева направо... брат Мастер Совершенный, брат Мастер Любознательный, брат Мастер Избранный Из Девяти, брат Рыцарь Востока, брат Рыцарь Востока, или же Меча...
        - Мы же договорились, что я буду брат Мастер Меча, - всё тот же гнусавый голос.
        - Да, Марвин, я так и сказал.
        - Ты сказал Востока, или же Меча.
        - Да...
        - Просто путаница получается. Найджел - Мастер Востока. Я же не могу ТОЖЕ быть Мастером Востока И Меча...
        - ДАЛЬШЕ ИДЁТ брат Мастер Орла и Пеликана...
        - С этим тоже нужно ещё разобраться, Наверн. Почему именно Пеликана? Откуда в Англии Пеликаны?
        - Это ЭЗОТЕРИЧЕСКИЙ пеликан, Марвин, - похоже, толстяку частенько приходилось участвовать в таких спорах. - Тот, что обретается в ГОРНИХ сферах... Ты мне сегодня дашь закончить?
        
        И тут пошел дождь. И это был не весёлый молодой дождик, который азартно барабанит по крышам, скачет, надувая большие пузыри, по мостовой и радостно журчит в водостоках.
        Вовсе нет. Это был старый, матёрый, умудрённый опытом дождище, который привык выполнять работу скрупулёзно и тщательно, но без огонька. Он умел идти неотвратимо, как налоговая декларация. Нудно, как зубная боль. Долго и упорно, как отбойный молоток.
        Такой дождь мог самый прекрасный и романтический закат превратить в серый и тусклый, похожий на рыбье брюхо, а любой погожий денёк с лёгкостью сделать раскисшим и мокрым, как старая промокашка.
        Но специализировался он именно на ночах. Он умел сделать так, чтобы луна просвечивала сквозь плотный слой туч, словно желток, который случайно уронили в чай.
        Он умел идти с такой неотвратимой равномерностью, что любому путнику казалось: этот дождь будет лить вечно. И именно с той интенсивностью, которая была ещё не совсем снег, но уже с примесью острого колючего льда.
        Иногда он мог делать передышки. Но только для того, чтобы путник, на котором не осталось ни одной сухой нитки, наконец-то почуял надежду, что последние двадцать километров дороги будут не такими мокрыми и унылыми, как предыдущие.
        Тогда он припускал с новой силой.
        
        Деревья в этом дожде выглядели, как мутные призраки, с которых содрали их призрачные одеяния, и заставляют жаться совершенно голыми на холодном ветру. А волшебники походили на небольшие остроконечные горы, которые кто-то обрядил в бархатные мантии.
        
        - Ладно, на этом и остановимся, - проворчал Верховный Тайный Мастер, задирая голову и глядя из-под полей шляпы на дождь. - Чёрт, как не вовремя... Кто у нас отвечает за погоду? Брат Рыцарь Башенных Часов? Питт, почему ты не побеспокоился, чтобы сегодня не было дождя?
        - Я побеспокоился, Наверн, - этот голос был очень робок и полон насморка. Он исходил из-под приземистой серой шляпы, с полей которой текло, как из водосточной трубы. - Подал заявку в трёх экземплярах, месяц назад.
        - Ну и?
        - Они сказали, нужно пятьдесят подписей проживающих в этом районе, которые не против, чтобы ночью не шел дождь.
        - Ну и?
        - Не хватило трёх подписей.
        - Нашел бы других...
        - Здесь ВСЕГО проживает сорок семь человек, Наверн. А подписей нужно ПЯТЬДЕСЯТ.
        - Ладно, может он скоро кончится... - Верховный Тайный Мастер вновь обернулся к нам. - Прошу следовать за мной, джентльмены. Я провожу вас в Священный Чертог, дабы Свершить Таинство Ночи.
        Неловко развернувшись, он потопал обратно в лес. Делегация волшебников потянулась следом - кашляя, сморкаясь, громко проклиная - дождь, а шепотом - Верховного Мастера и Рыцаря Часов, которые не могут обеспечить условий.
        Они уныло шлёпали по лужам, тщетно кутаясь в бархатные плащи, которые, насколько я мог судить, умели впечатляюще развиваться от малейшего ветерка, но были совершенно не способны уберечь от дождя.
        
        Надо сказать, что мы с бваной за это время не произнесли ни единого слова. Горячая полемика проходила совершенно без нашего участия, и насколько я могу судить, наше несогласие участвовать в церемонии даже не рассматривалось.
        Нас просто привезли в дремучий лес и поставили перед фактом.
        
        Когда последний из волшебников скрылся за деревьями и в воздухе расплылись призрачные туманные шары вокруг волшебных палочек, я повернулся к Лумумбе.
        - Бвана, неужели вы позволите этим клоу...
        - Т-ссс, - наставник многозначительно пошевелил намокшими бровями и покосился в сторону.
        Там, никем не замеченный, мок ещё один волшебник. Его волшебная палочка давала настолько тусклый огонёк, что он больше напоминал едва тлеющий кончик сигареты, правда, почему-то зелёный.
        Он терпеливо и неподвижно стоял в луже натёкшей с полей шляпы воды, и по всей видимости, ждал нас.
        - Ну и что? - пожал я плечами. - Что они нам сделают? Заругают до смерти? Поедемте уже домой, я промок весь.
        Но бвана, как обычно, голосу разума внять не пожелал.
        - Обойдёсся, - грубо пихнул он меня в грудь и двинулся к полосе деревьев.
        - Но зачем?
        - Во-первых, невежливо отказываться от приглашения. Даже такого бесцеремонного, - деревья и вправду были такими мокрыми и неприветливыми, как мне казалось. - А во-вторых, это может быть интересно. И поучительно. Э... не правда ли, любезнейший? - он повернулся к телепающемуся позади нас стражу.
        - Брат Палец, - буркнул тот.
        - Что, просто Палец? - удивился я. - Без всяких там Рыцарей и Мастеров?
        - Я аколит, - так же уныло ответил страж. - Новичок. Стажер, в общем.
        Я ощутил к брату Пальцу нечто вроде сочувствия.
        - Я тоже стажер, - сказал я, продираясь сквозь чрезвычайно мокрые и густые кусты ежевики. Кажется, это была всё-таки ежевика, а не колючая проволока...
        - Лучше бы я в пекари пошел, - пожаловался брат Палец. - По крайней мере, всегда сыт, и ноги в тепле... А всё миссис Орешкинс - это моя мамочка... Сама не своя до магии, вот что я вам скажу. Просто голову потеряла. Так хотела, чтобы в нашей семье был волшебник... Вот и выбила мне квоту - как сыну ветерана.
        - Квоту? - удивился я.
        - Мы ведь с миссис Орешкинс из простых, - пожал плечами брат Палец, щуплый прыщавый парень, у которого локтей и коленей, на первый взгляд, было гораздо больше, чем необходимо. - А в волшебники берут только аристократов. До последнего времени брали. Пока королева не издала тридцатипроцентный указ. А у меня индекс оказался высокий. Вот мамочка и подала заявку. Она, конечно, это из самых благих побуждений, и всё такое. Но лучше бы я пошёл в пекари.
        - Интересно вы тут живёте, - подивился я.
        - Да уж, обхохочешься.
        На этой оптимистической ноте мы подошли к тёмному строению. Вспышка молнии очень удачно высветила островерхую крышу, изогнутый фронтон с горгульями и каменные, оплетенные плющом, колонны у входа.
        - Это что за дворец? - спросил я.
        - Охотничий домик лорда Блэквуда, - поведал брат Палец. - А по совместительству - Ложа Тайного и Принятого Ордена Озарённых братьев.
        - Э... чем озарённых?
        - Озарённых вообще, я так думаю. - брат Палец хлюпнул носом. - В общем и целом.
        
        Высокая двустворчатая дверь с зловещим скрипом приоткрылась. В неё просунулись малиновый хлюпающий нос и кончик мокрой бороды.
        - Ну где вы ходите? Поспеши, брат Палец. Нужно разжечь этот проклятый камин.
        
        Как только мы взошли на первую из десятка древних и потёртых ступеней крыльца, брат Палец тут же наступил на край собственной мантии и поскользнулся.
        Звук его падения напоминал грохот деревянных вешалок в пустом шкафу. Я помог ему подняться. Поправил мантию, а затем нахлобучил на голову шляпу. Из-под неё на уши брата Пальца обрушился поток воды.
        - Извини, - я поправил набухшие складки мантии у него не плечах.
        - Ерунда, - на меня смотрели два скорбных покрасневших глаза. - Я уже привык.
        - Брат Палец! - рявкнуло из-за двери. - Неужели ты думаешь, что мы будем ждать тебя ВСЮ НОЧЬ?
        - Уже иду, - буркнул страдалец, задирая мантию повыше.
        
        - Ну, НАКОНЕЦ-ТО все в сборе? - спросил Верховный Тайный Мастер, оглядывая своё влажное воинство. - Мы можем приступить к обряду? - раздался нестройный хор хлюпаний и чиханий. - Прекрасно. Я так РАД, - голос так и сочился горьким сарказмом.
        - Э... Может, всё же сначала разожжем камин?
        Повисла тяжелая пауза. Было слышно, как с мантий на каменный пол капает вода.
        
        Зал, в который мы попали, отличался особенной неприветливостью и сумрачностью. Его будто специально создавали для того, чтобы вызывать чувство неприязни и непреодолимое желание поскорее выйти наружу.
        Несмотря на то, что идёт дождь.
        
        На каменном полу была аккуратно, с соблюдением всех правил тригонометрии, начертана пентаграмма, заключенная в круг.
        Волшебники выстроились вдоль диаметра круга, следя за тем, чтобы не переступить белой меловой черты.
        
        - Ну хорошо, - сжалился наконец Тайный Мастер. - Если вы такие нежные... Давайте. Все вместе...
        Торжественным жестом он направил палочку в жерло громадного камина. Волшебники, стоя полукругом, повторили его жест.
        - ИГНЕМ!!! - крикнули они хором.
        Ничего не произошло.
        - Что, опять забыли положить дрова? - спросил Верховный Старший Наставник. - Брат Палец, это ты отвечаешь за дрова?
        - Я, Ваша честь.
        - И почему, смею спросить, их нет в камине?
        - Я спилил одно дерево, честно спилил. Но оно такое тяжелое, а никто из братьев не захотел...
        - Всё с тобой ЯСНО, брат Палец, - горькая ирония в голосе Верховного Тайного Мастер достигла новых высот. - Ладно, - он повернулся спиной к камину. - Давайте просто покончим с этим и разойдёмся по домам.
        Раздался нестройный, но согласный гул. Я неуверенно посмотрел на Лумумбу, но тот только подмигнул.
        С тех пор, как волшебники вошли в помещение, о нас, кажется, все забыли.
        
        - Итак... - Верховный Тайный Мастер воздел руку с палочкой. Остальные повторили его жест и меж кончиками палочек побежали синие искры, превращаясь в еще один защитный круг.
        - Итак... Все ли Фигуры начертаны? - вопросил Верховный Тайный Мастер.
        В голосе его проскочила явная угроза тому, кто, не дай бог, не успел начертать фигуры...
        - Все, Верховный Тайный Мастер, - отозвался брат Палец.
        - Все ли Буквы произнесены?
        - Все, Великий Тайный Мастер.
        - Черты ниспосланы?
        - Да, верховный Тайный Мастер.
        - Точно? Я ведь проверю...
        - Да, Ваша честь. Потратил на ниспослание всю первую половину дня.
        - Ладно, ладно... Все ли Гласы обозначены?
        - На это ушла вторая половина, - голос брата Пальца звучал укоризненно.
        - Прекрасно, прекрасно, - разочарованно смягчился Верховный Тайный Мастер. - Значит, мы можем начинать не боясь, что Чудовище, которое мы ПОЖЕЛАЕМ Вызвать из Бездны, не ПОЖРЁТ нас, одного за другим... Не слышу.
        - Да не пожрёт нас Чудовище, - будто проснувшись, откликнулся хор волшебников.
        
        Внутри круга стала закручиваться сила. Стоя у стены, рядом с высоким стрельчатым окном, я прямо чувствовал, как магия собирается в небольшой торнадо.
        - МАЛЕС МАЛЕФИКАРУМ! - тянули волшебники нестройным хором.
        - Что-то не так, - сказал я наставнику, указывая на круг.
        - А ты посмотри за Завесу, - посоветовал Лумумба.
        
        
        Так вот что они делают! - я даже восхитился простоте и изяществу решения, которое нашли местные маги.
        Со всеми их запретами, ограничениями и формулярами, каждому магу допускалось использовать лишь крошечную часть своего потенциала. Но объединившись, они могли творить вполне приличное колдовство.
        Тринадцать магов - включая брата Пальца - создавали хороший поток силы, которого хватало для того, чтобы открыть Завесу настолько широко, что в неё...
        
        Волшебники расступились, освобождая пространство внутри круга. Между кончиками их палочек вместо искр протянулась синяя электрическая дуга, и в пентаграмму выпрыгнул горящий конь.
        Я вздрогнул - настолько быстро он появился.
        
        Можно не напоминать, что и конь, и всадница были мне хорошо знакомы.
        Только теперь королева Мэб была одета в доспехи. Точнее, на ней был бронированный лифчик - довольно крупноразмерный, надо сказать; короткая юбка из пригнанных друг к другу кожаных полос, и сандалии с высокой шнуровкой. Волосы за спиной развивались, подобно конской гриве. И тоже горели. Сейчас, когда они не были собраны в причёску, было видно, что кончики ушей её сильно заострены.
        В руке всадницы пылал огненный меч.
        Круг был довольно тесным - конь неловко поворачивался вокруг себя и гарцевал, пытаясь встать на дыбы, но синяя молния на концах волшебных палочек надёжно удерживала его в пределах пентаграммы.
        Я видел, как мощные копыта врезаются в каменный пол - любое из них могло с лёгкостью раздробить головы стоящих за пределами круга. Я слышал, как гудит огненный меч всадницы - одним движением он мог вспороть все толстые животы разом.
        
        Но старички, вопреки ожиданиям, держались довольно бодро.
        - Повинуйся нам, Отродье Тьмы, ибо мы призваны управлять тобою во имя Света! - торжественно возвестил Верховный Тайный Мастер.
        - Что вам нужно на этот раз? - усмирив наконец коня, тихо спросила королева Мэб.
        - Ты нарушила Договор, Нечистая, и должна ответить за свои поступки!
        - Я не нарушала вашего паршивого договора, - выплюнула всадница вместе с всполохом пламени.
        - Ты призвала двоих Стражей, хотя срок их службы ещё не вышел.
        - Это сделала не я, - королева посмотрела поверх шляп волшебников прямо мне в глаза. - Но я рада, что так случилось.
        - Тогда кто отправил Дементоров назад?
        - Те, кто лучше вас понимает, где их место.
        - Никто не понимает лучше нас! - выкрикнул, судя по голосу, Марвин. Брат Рыцарь Востока, или же Меча. - Мы - истинные Хранители Знания! Мы призваны Указать тебе, кто ты есть, Адское Отродье!
        - Вы - кучка глупцов! - ощерилась королева Мэб. Между карминно-красных губ показались белые клыки. - Вы ничего не знаете о магии. Вы ничего не знаете о том, что лежит за Завесой. Вы хотите только брать, ничего не давая взамен.
        - Мы тебе ничего не должны, адская стерва! - Марвин уже брызгал слюной. - Верни Дементоров, иначе пожалеешь...
        - Полегче, - осадил его Верховный Тайный Мастер. - Эту часть должен говорить я.
        Волшебник посмотрел на прекрасную женщину в круге.
        - Верни дементоров, иначе пожалеешь! - прокричал он и махнул палочкой. С неё сорвалась синяя искра и впилась в тело королевы Мэб. Та зашипела.
        Я дёрнулся, будто искра поразила меня. Двинулся, чтобы преодолеть Завесу, но почувствовал на запястье железную хватку Лумумбы.
        - Что ты собираешься делать? - спросил наставник.
        - Не знаю, - честно ответил я. - Но нельзя же стоять и смотреть, как они её мучают.
        
        - Гори же, ведьма! - прокричали хором несколько толстяков и послали в королеву Мэб целый сноп синих искр. Несколько попали в коня, и тот, взвившись на дыбы, жалобно заржал.
        - МАЛЕС МАЛЕФИКАРУМ!!! - на разные лады кричали волшебники.
        - Нет, я так не могу, - вырвавшись из захвата наставника, я шагнул сквозь Завесу и оказался рядом с жеребцом. А вокруг...
        
        Вокруг простиралась, насколько хватало глаз, заснеженная равнина. И снег всё ещё продолжал идти. Он был мокрым, колючим и тяжелым.
        Но всё это было за пределами окруженного кострами круга, в котором топтались горящий конь и ваш покорный слуга. Костры пылали жарко, в нас то и дело летели искры. Они прожигали одежду вместе с кожей, и проникали, казалось, до самых костей.
        За границей костров сидели волки. Громадные, седые, с опалёнными мордами и порванными в битвах ушами. Каждый волк неотрывно смотрел на всадницу, скаля зубы и роняя пену с языка.
        Правда, один из волков был всего лишь подростком. Он подпрыгивал на месте от нетерпения и громко повизгивал.
        Даже в волчьем обличии безошибочно угадывался брат Палец.
        
        Королева здесь была одета в шубу из лёгкого красного меха, под ним угадывалось платье, сотканное будто из миллиона красных льдинок. Я же предстал в своей любимой косоворотке и джинсах.
        - Что делаешь ты здесь? - склонилась в мою сторону Мэб.
        - Я хочу помочь тебе.
        
        Пламя, которым пылала грива коня, было холодным, от него по коже только пробегала лёгкая дрожь. Костры же, зажженные волшебниками, обжигали по-настоящему.
        Они пылали яростью их веры, их убеждения в своей правоте, в своём превосходстве. Такое пламя трудно потушить.
        
        - Что ты хочешь получить за свою помощь? - спросила вновь королева. Рукав её роскошной шубы как раз занялся горячим всепожирающим огнём. Волки за кострами торжествующе взвыли.
        - Ничего, - стащив косоворотку, я попытался сбить пламя с женщины. - Я просто хочу, чтобы тебе больше не причиняли боль.
        Соскочив с коня - бедное животное кричало и извивалось под снопами жалящих искр - она подошла ко мне вплотную, и обхватив мою шею руками, уставилась в глаза. Я невольно уставился в ответ.
        Её глаза были оранжевыми, с вертикальными зрачками. Они становились всё ближе, ближе... Я уже чувствовал на своей коже её холодное дыхание, и невольно закрыл глаза...
        - Ты не врёшь, - сказала она. - Ты действительно хочешь мне помочь.
        - Держись за мной, - попросил я, и постаравшись не попасть под копыта взбесившегося жеребца, шагнул к ближайшему костру.
        Протянул руку, ухватил горящее полено и отшвырнул его в сторону.
        - Как только откроется проход - беги, - бросил я через плечо.
        И отбросил следующее полено. А затем - еще одно и еще.
        
        Волки огрызались. Скалили зубы, свешивая розовые, покрытые пеной языки, но близко почему-то не подходили. Я продолжал расшвыривать костёр, помогая себе пинками. Горящие угли летели в разные стороны.
        - Берегись! - прокричала из-за спины королева.
        Я оглянулся. На меня скалился самый большой волк. Пена капала с клыков, седой загривок яростно дыбился.
        - Тебе не удастся сломать круг, - прорычал волк.
        - Посмотрим, - я отшвырнул еще одно полено и принялся за следующий костёр.
        - Ты, отродье зла, ничем не лучше этой стервы! Ты будешь гореть вместе с ней!
        Искры, что летели из костров, начали описывать замысловатые дуги и впиваться мне в спину, голову, руки...
        Я повалился на землю, стараясь сбить пламя.
        - Он был прав! - закричал волк. - Вы и она - одно семя! Вы оба сгорите вместе с ней!
        Вопреки ожиданиям, огонь жегся не так уж сильно. Я даже смог подняться, и похлопывая руками, сбить пламя.
        А потом обрушился на костры.
        
        Не замечая боли, я расшвыривал угли, закидывал горящие поленья так далеко, как только мог, и при этом рычал, как раненый медведь. Ох как меня разозлили эти волшебники! Мэб права: они действительно не ведают, с кем связались...
        
        Как только круг из костров был разрушен, я почувствовал новый поток силы.
        
        Королева Мэб, стоя в середине разрушенного круга хохотала во весь голос. Она становилась всё выше, огненный меч в её руке удлинялся и удлинялся.
        - Вот я до вас и добралась, - проревело пламя голосом королевы. - Трепещите, безумцы! Не видать вам пощады...
        И она направила на волков остриё меча. С него сорвался огненный фонтан и врезался в стаю. Волки завыли.
        - Стой! - я бросился к королеве, поскользнулся в раскисшем снегу и упал к её ногам. Обхватил их руками, и дёрнул на себя.
        - Почему ты мешаешь мне? - оранжевые глаза эльфийки оказались на уровне моих, когда она плюхнулась на задницу в раскисший снег.
        - Это всего лишь глупые старики, - сказал я. - Они и вправду не ведают, что творят.
        - Это не умаляет их вины! - злобно ощерилась красотка. - Убери руки, и я убью их всех, до единого.
        - Нет. Не убьёшь. Я спас тебе жизнь. Ты моя должница.
        - Но мои братья...
        - Я помогу тебе освободить их, - сказал я, поднимаясь и помогая подняться эльфийке. - А теперь уходи. Убирайся, пока они не пришли в себя...
        Королева секунду смотрела мне в глаза, а затем поднялась. Молча вскочила на коня и прыгнула через остатки костра. А я вывалился в Правь.
        Глава 8
        Глава 8
        
        
        - Он сломал мою палочку, - тут же раздался голос... Ну конечно. Брата Пальца. - Десять шиллингов за неё выложил, а он - хрясь, и пополам.
        Я попытался сеть.
        - Десять шиллингов на дороге не валяются.
        И оглядеться.
        - Мамочка меня за такие дела по голове не погладит...
        
        Охотничьего домика больше не было. Я сидел в центре пентаграммы, а вокруг, в живописных позах, кряхтя и постанывая, ползали волшебники. Каменный пол за пределами круга обрывался в пустоту, за ним громоздились расколотые камни, закопчённые решетки и выбитые стёкла.
        И только каминная труба возвышалась на своём месте незыблемо, как немой укор совести.
        Из-за неё, слегка пошатываясь, вышел Лумумба. Смокинг его был распахнут, один рукав почти оторван, в курчавой шевелюре застряла штукатурка. Учитель осторожно толкнул трубу, а затем привалился к ней всем телом.
        - Умели же строить, - восхитился он. - Даже не пошатнулась.
        - Бвана, что случилось? - спросил я, с сомнением оглядывая свои руки. Волдырей от ожогов не было, зато ногти были сорваны в кровь, пальцы в каменной пыли и саже.
        - Тебя надо спросить, свет мой ясный, - ядовито ответил бвана, набивая трубку. - Вот ведь моду взял: здания крушить. И всё сплошь исторические памятники архитектуры. Сначала пирамида...
        - Не я это!
        - Теперь - древняя часовня тринадцатого века...
        
        Из-под обломков показался Верховный Тайный Мастер. Охая, стряхнул с себя штукатурку, а потом огляделся. Без шляпы и бархатной накидки он казался обыкновенным, очень испуганным дедушкой.
        - Что это было? - спросил он в пустоту.
        - Ну вы даёте, - резво подскочил к нему Лумумба. Помог отряхнуться, и перебравшись через самые большие булыжники, выбраться на ровное место. - Впечатлён, впечатлён... Вернусь - непременно поведаю сослуживцам из АББА о самом умопомрачительном колдовском ритуале, который мне довелось увидеть. Спасибо, коллега. Польщен и рад, что вы нашли возможным продемонстрировать нам, простым смертным, своё небывалое могущество.
        - Я? - По-моему, сейчас Верховному Тайному Мастеру не помешала бы чашка горячего крепкого чая.
        - Ну конечно! Иметь смелость призвать одно из самых страшных чудовищ, и с таким блеском изгнать его... До конца дней буду гордиться тем, что судьба свела меня с великим волшебником, чьё небывалое могущество, способное пошатнуть основы мироздания, вознесло, но в то же время упорядочило тайное Искусство, ибо... - тут Лумумбе пришлось взять паузу, чтобы набрать воздуху и собраться с мыслями.
        - Правда? - Великий тайный Мастер удивлённо огляделся. - Думаете, это всё я? А где Марвин?
        - Я здесь, - ответил гнусавый недовольный голос.
        - Десять шиллингов. Целых десять! Мог купить за три, но мамочка сказала...
        - А остальные?
        - Остальные в порядке, - ответил Лумумба. - Лучше скажите, коллега, а какое заклинание вы использовали для вызова Дементоров?
        - Заклинание?
        Чашка горячего чаю. И булочка.
        
        Из-под обломков выбрался пыльный Марвин. Он же - Рыцарь Востока, или же Меча.
        - Это всё они! Эти отродья Сатаны!..
        - Марвин, мы же договорились: не упоминать Сатану, - раздражение явно помогло Верховному Тайному Мастеру прийти в себя.
        - А отродья тьмы?
        - Отродья тьмы - сгодится. Но стоит ли применять этот термин по отношению к нашим зарубежным коллегам?
        - Я всё видел! - Марвин взмахнул полами мантии, как упитанный ангел мщения. - Он! - на меня направился испачканный указующий перст с обломанным ногтем. - Это он разрушил наш круг! Он позволил ей скрыться!
        - Э... Ты уверен, Марвин? - растерянно спросил Верховный Тайный Наставник. - На вид он довольно безобиден.
        - Я почти победил его там, в круге костров!..
        - Десять шиллингов псу под хвост. А еще - два пенса за замшевый чехол. Индивидуальный чехол. Который не подойдёт для другой палочки.
        
        Честно говоря, я никак не думал, что тем злобным седым волчищей окажется Марвин.
        
        - Я почти вонзил клыки ему в шею!
        - Э... Марвин, давай без кровавых подробностей, ладно? Мне всё-таки не кажется, что этот юноша...
        - НЕКРОМАНТЫ, - выплюнул Марвин, не обращая на Верховного никакого внимания. - От них всё ЗЛО, - старикашка трясся от ярости. С губ его летела слюна, как давеча с волчьих клыков. - Зомби, умертвия, вампиры... Я видел! - он направил на Лумумбу свою погнутую и закопчённую палочку. - Я ВИДЕЛ, как он шел по улице, как вышел на набережную и шагнул в воду... И вышел с ДРУГОЙ стороны реки и пошел дальше, весь в грязи и тине! Это всё они! И они и они!
        Он поочередно тыкал палочкой то в меня то в Лумумбу, но с неё слетали только бледные искры, не причиняя никакого вреда.
        
        - Ребята, хватайте его, - скомандовал Верховный. - У кого-нибудь есть сердечные капли?
        - Они сидят на деревьях! - теперь Марвин направлял палочку в небеса. - Они преследуют меня повсюду... - неожиданно с его палочки сорвалась довольно крупная шаровая молния и подожгла ближайшее дерево.
        На него тут же навалились несколько волшебников и повалили на землю. Марвин скрылся под кучей-малой.
        
        - Прошу простить за этот прискорбный инцидент, - закидывая под язык пилюлю, произнёс Верховный Тайный Мастер. - Брат Меча просто перевозбудился. С ним такое бывает от... Ну, от Священной Сомы.
        - Мы называем её просто Пыльцой, - откликнулся наставник.
        - А, без разницы, - махнул рукой Верховный и оглядел развалины. - М-да, лорд Блэквуд очень огорчится, узнав про свой домик, - пробормотал он. - Но, в конце концов, это же к вящей Славе Британской Империи...
        
        Ни кареты, ни лошадей, ни кучера на опушке леса не оказалось. Пришлось добираться пешком: никому из волшебников даже в голову не пришло предложить доставить нас на своём транспорте...
        - Мы для них - плебеи, - пояснил Лумумба, бодро шагая по направлению к плотной подушке смога, окружающей Лондон. - Социальная пропасть, которой они отделили себя от остальных, просто не позволит увидеть в нас равных. Да что там! Просто живых людей.
        - Не больно-то и хотелось, - пожал я плечами. - Тоже мне, колдуны доморощенные. Без своих палочек да книжечек и простейшего заклинания сотворить не в силах.
        - Не скажи... Как раз силы-то у них - хоть отбавляй.
        - Только она какая-то странная, - подхватил я. - Когнитивный диссонанс делается. Между их поведением в Прави, и тем, как они ведут себя за Завесой.
        - Это ты верно подметил, - Лумумба беззаботно топал по обочине старого шоссе с давно стёршимися знаками разметки. Я уныло тащился рядом. - Додумывай остальное.
        
        Я еще раз представил себе волшебников. В Прави они походили на стайку престарелых суетливых кур, больше озабоченных тёпленьким местечком на насесте. Но зато на Том свете...
        - Сила у них - заёмная, - сказал я. - Где-то они её берут.
        - Или у кого-то, - согласился Лумумба. - У кого-то могущественного, но предпочитающего оставаться в тени. Сами они не смогли бы вызвать и дохлого призрака.
        - Не то, что Сихоя, - кивнул я. - Когда вы спросили Верховного о Дементорах, тот даже растерялся.
        - Осталось узнать, кто этот серый кардинал, и мы поймём, зачем он убил посланника.
        - Вы думаете, что эти дела как-то связаны? - спросил я на всякий случай.
        - Опыт, сын ошибок трудных, подсказывает, что обязательно. Главное, понять мотивы...
        
        Дома нас ждали Петька, Его Превосходительство и письмо из дворца.
        Едва рассвело, когда мы взошли на обширное крыльцо Харрингтон-хауса, но сын конюха был тут как тут.
        - Ты когда-нибудь спишь? - спросил Лумумба, взъерошивая золотистые вихры на голове мальчишки.
        - Спать не интересно, - отмахнулся Петька. - Так ведь всё увлекательное прозевать можно. Так что я днём потихоньку покемарю, пока вы на приём поедете.
        - А с чего ты взял, что мы поедем?
        - Так депешу с гербами еще вечером доставили. А когда Игнат Степаныч такое письмо получали - непременно на следующий день на приём ехали.
        - А скажи-ка друг ситный: карету нашу ты не приметил? - спросил Лумумба, зевая во весь рот.
        - А как же, - ухмыльнулся Петька. - В гараже стоит, и лошади там же.
        - Очень интересно. А еще что-нибудь интересное было?
        - С Даунинг-десять курьер приходил, - обстоятельно доложил мальчишка. - Очень хотел в дом попасть, да его Вилкин не пустил. И правильно сделал, потому что не курьер это был.
        - А кто же?
        - Да так, ловчила один, - по-взрослому усмехнулся Петька. - Я его и раньше видел. Для лорда Блэквуда документы стряпает.
        - То есть, он стряпчий, - уточнил Лумумба. - Адвокат.
        - Что-то вроде того, - согласился Петька. - Когда батя помер - он мне бумагу приносил, на подпись. Что я, как отбрыск и наследник, претензиев к Английскому правительству не имею. Обещал похлопотать, чтобы меня в Королевскую Академию бесплатно приняли. Да только я отказался. Я в механикусы хочу...
        - Ладно, ладно... А поподробнее про этого ловчилу ты можешь? Как зовут? Во что одет?
        - Зовут его Вольф Хоул. Выглядит... - Петька прикрыл глаза. - Прилизанный такой. И глаза - как буравчики. Но одевается стильно, вроде Джеймса Бонда.
        - Откуда ты знаешь про Джеймса Бонда? - спросил бвана.
        - Меня батя в кино водил. Когда я маленький был. Мама еще жива была, и он тогда не пил почти совсем. Вот по воскресеньям и водил... Мы с ним много что смотрели: и Револьвер, и Шпион выйди вон... Но больше всего мне про ноль-ноль семь нравилось. Джеймс Бонд - круче всех. Зайдёт такой, коктейль закажет, а потом раз - и спасёт мир! И выглядит стильно. Даже когда по крышам скачет, как макак. Я все фильмы смотрел - по ним и английский выучил. Сам.
        - Ладно, гений - вундеркинд, - Достав из жилетного кармашка монетку, Лумумба кинул её ребенку. - Пятерка за наблюдательность. Беги, хорони денежку в копилку...
        - Ух ты! Соверен... - ловко словив монетку, Петька зажал её в кулаке. - Тогда я лучше книжку куплю. "Дзен и искусство ухода за мотоциклом" называется. Я её в букинисте давно присмотрел, да всё денег не хватало. Раритетное издание, семьдесят четвертого года. Прошлого века, между прочим.
        - Ого, - Лумумба, уже взявшись за ручку двери, остановился. - Это ж сколько она стоит? Целое состояние, наверное?
        - У неё обложки нет, и корешок надорван, - пояснил Петька. - Поэтому - со скидкой. Ну я побежал. Как раз магазин открывается.
        - Удачи тебе, - рассеянно напутствовал мальчишку наставник и открыл дверь.
        
        Точнее, собирался открыть, но перед самым его носом дверь распахнулась, и на пороге возник Вилликинз.
        - Добро пожаловать домой, джентльмены, - сказал он с каменной рожей, уступая нам путь.
        А удивиться ведь было чему: костюмы, в которых мы вчера вышли из дома, было не узнать. Рукава оторваны, сорочками будто посуду мыли, да и физиономии наши первозданной чистотой и свежестью не блистали.
        Но Вилликинз, как истинный дворецкий, сделал вид, что всё путём.
        - Э... Нам бы помыться с дороги, - сказал я робко, наблюдая, как спина Лумумбы гордо удаляется вглубь анфилады комнат.
        - Всё готово, сэр, - невозмутимо кивнул дворецкий. - Ванна, а так же всё, что надобно джентльмену после оной, ждёт в ваших апартаментах.
        
        Я моргнул. Как-то и в голову не приходило, что у меня могут быть свои, личные апартаменты - единственную ночь в особняке я провёл на коврике, в качестве сторожевого пса...
        - Э...
        - Вас проводить?
        - Сделайте милость, - я изо всех сил старался соответствовать высокому штилю Вилликинза, но моих познаний в этикете явно не хватало. И я махнул рукой.
        Чтобы так себя вести и так разговаривать, нужно поколениями двери открывать...
        - И еще, Вилликинз... - я догнал его в коридоре и пошел рядом.
        - Да, сэр?
        - Перестань мне сэркать, лады?
        - Вынужден отклонить ваше предложение, сэр.
        - Это почему?
        - Профессиональная этика не позволяет вести себя запанибрата с работодателем. Этого не поймут мои коллеги, остальные дворецкие. Понимаете, сэр?
        - Так у вас что-то вроде профсоюза?
        - Скорее клуб, сэр. Мы встречаемся там каждый второй вторник месяца.
        - И конечно же, обмениваетесь некоторыми сведениями о хозяевах...
        - Этого профессиональная этика не одобряет, сэр. В-основном мы играем в бридж, - он неожиданно остановился и распахнул двери, которые я еще не открывал. - Ваши апартаменты, сэр. Ванная - сразу за спальней. Помочь вам разоблачиться?
        - Помочь мне что?..
        - Снять одежду, сэр. А так же переступить край ванны - они бывают крайне непредсказуемы, сэр. Мой покойный работодатель, сэр - не здесь, это было еще в Суррее, - так вот он, сэр, отдал богу душу, поскользнувшись на мыле и стукнувшись о край ванны головой. Сэр?
        - Спасибо за заботу, Вилликинз, - я мужественно посмотрел ему в глаза. - Но я постараюсь как-нибудь выжить. Сам. Без ансамбля.
        - Очень хорошо, сэр. Впрочем, я взял на себя смелость приготовить бритвенные принадлежности. И как только вы примете ванну, я готов... - дворецкий сделал попытку просочиться мимо меня в помещение.
        - Стоп! - я заступил ему дорогу. Может, это выглядело несколько грубовато, но всему же есть пределы! Чтобы один взрослый мужчина помогал принимать ванну другому взрослому мужчине... - Спасибо, Вилликинз. Дальше я сам.
        - Как скажете, сэр. Завтрак принесут через сорок минут.
        Этим он меня добил.
        - К-куда принесут?
        - В вашу спальню, сэр. Чтобы вы могли перекусить перед тем, как ехать на Бал Дебютанток в Виндзорский замок. Из достоверных источников мне известно, что кормят там из рук вон плохо.
        
        Я уже было собирался закрыть двери и наконец смыть с себя каменную пыль охотничьего домика, но тут замер. Давешнее общение с английской аристократией мне не понравилось: еле живыми ушли. Но сегодня, судя по названию, намечалось что-то настолько аристократическое, что о возвращении домой в сколько-нибудь целом виде и речи идти не может.
        - Что-что дебютанток ? - подозрительно переспросил я.
        - Бал, или же увеселительный вечер, - пояснил, угадав мои чувства, дворецкий. - Будут представлены ко двору лучшие девушки Англии, сэр. Предполагается, что там будут танцы, а также игры в шарады и фанты. В завершение вечера - лёгкий ужин, на котором традиционно подаются морепродукты: лобстеры, раковые шейки и мидии. Но, как я уже говорил, на кухню Виндзорского замка полагаться нельзя. Из достоверных источников мне известно, что их повар...
        - Всё, - сказал я. - Хватит. Хватит с меня ваших церемоний. Ни на какой бал я не пойду. А пойду я в ванну, хорошенько там отмокну, а потом завалюсь спать. Так и передайте наставнику: на бал он поедет без меня.
        - Благими намерениями выложена дорога в известное место, - флегматично сказал дворецкий.
        - Это в какое же? - тело под остатками пиджака чесалось всё сильнее, и я стремительно терял остатки терпения.
        - В очень неприятное, сэр. Так что я всё-таки прикажу подать завтрак.
        
        Оставшись в одиночестве, я крепко-накрепко запер двери. Пододвинул комод - тяжеленный, из цельной, кажется, дубовой колоды, и подпёр им створки. Во избежание.
        И только потом - проверив, что за шторкой не сидит еще какой-нибудь лакей, готовый меня раздеть, побрить, помыть и накормить с ложечки, - я пошел в ванную.
        
        О том, как выглядит Харрингтон-хаус, я уже неоднократно рассказывал. Добавлю лишь, что ванная комната была похожа на стойку в бойком пивном баре: столько в ней было блестящих кранов, стеклянных штучек и пены...
        Но само корыто оказалось так себе. Мелкое, не под мои габариты. Так что, поотмокав по очереди то одним боком, то другим, я решил, что русская баня в сто раз лучше.
        
        Выбравшись из ванны и завернувшись в мягкий, как масло, халат, я вышел в спальню. А там... В общем, зря я мебель двигал. Наверное, у них тут потайных ходов - как дырок в хорошем сыре.
        Но завтрак оказался неплохим. Пару булочек я даже заныкал - на всякий пожарный...
        
        ***
        
        - А вот идёт лорд Квигли с супругой, - Лумумба чопорно поклонился и незаметно наступил мне на ногу. - Не стой дубиной, делай, как я тебя учил...
        
        Конечно же, отвертеться от бала не получилось. Бвана только посмеялся на слёзную просьбу избавить меня от церемоний. А потом, не дав прилечь и на минутку, заставил танцевать.
        Ей богу, не вру. Гонял добрых часа три - вальс там, еще какая-то мура, я не запомнил. Я убеждал, что толку от этого не будет. Что стадо медведей, которое пробежалось по моим ушам, давно вырастило потомство и эмигрировало на волю, в пампасы. Что двигаюсь я, как слон в посудной лавке. Вот дайте мне в руки оглоблю там, или лом - я покажу, где раки зимуют. Но танцы...
        
        Лумумба был неумолим. Нельзя срамиться, говорит, перед державами. И если для поддержания чести русского двора ему придётся пожертвовать моей жизнью, чтобы обучить азам этикета - он, бвана, готов.
        В какой-то момент меня даже осенила мысль: не пойти ли с наставником в образе пса... А чего? В доме посланника было полно картин, на которых всякие там аристократы пировали в залах вместе с собаками.
        На что бвана резонно заявил:
        - У тебя, Ваня, родословная не та. Так что имеется два выхода: или ты научишься танцевать сам... Или учить тебя буду я.
        Пораскинув мозгами, я решил учиться. Альтернатива была страшнее.
        
        А потом, когда с меня сошло семь потов, в глазах рябило, а в ушах звенело бесконечное "РАЗ, два три, РАЗ два, три..."
        Меня посадили за стол. И вовсе не для того, чтобы накормить.
        - А это что? - спрашивал я.
        - Это вилка для шпината, сэр.
        - А это?
        - Для рыбы.
        - А это... Нет, не говори. Я сам догадаюсь... Вилка для выковыривания глаз у той самой рыбы?
        - Это для мидий, сэр. Нет, её держат другим концом. И не нужно так размахивать, сэр.
        - Ой, извини...
        - Ничего, сэр. Мне всё равно не нравился этот парик.
        
        В общем, время до вечера прошло весело и познавательно. Ах да. Забыл про Его превосходительство. Он устроил нам с Лумумбой обширную лекцию на тему "кто есть кто" в Лондоне. Всякие там пэры, сэры, обычные герцоги, бароны, их жены, дочки и любовницы. Кто в чём замешан, у кого какие больные мозоли, на кого и чем можно надавить...
        Оказывается, наш бронзовый символ отечества имел подробнейшие досье на всех, кто хоть что-то представлял собой в Британии. Как Большая энциклопедия.
        Сегодня он ограничился лишь теми, кто будет на балу - список гостей он раздобыл по своим каналам. Не спрашивайте, как.
        
        - Граф Скуппердяйсс, - слайд с портретом появлялся на белой стене. - Проигрался в пух и прах на лошадиных бегах. Удачно женился. Супруга - леди Скуппердяйсс, урождённая мисс Жадноу, - на слайде - бледная барышня с длинноватым носом и почти без подбородка. - На текущий момент граф Скуппердяйсс проживает состояние жены. Имеет синекурную должность в палате общин, на жалованье содержит любовницу, - на слайде - более симпатичная девица с задорной чёлкой. - Мисс Даунтон. Служит секретаршей на Даунинг-стрит, у лорда Корнишона, ближайшего соратника лорда Блэвкуда...
        Лумумба внимал. Его фотографическая память мгновенно впитывала, сортировала и каталогизировала любую информацию. Я же запутался на четвертом слайде. Все эти гордые профили, подпёртые жесткими воротничками, все эти леди, больше похожие - да простят меня женщины - на надменных овечек в панамках, их завитые и напудренные дочки...
        
        Отвлёкшись, я стал вспоминать Машку. Её зелёные рысьи глаза, непокорные кудряшки, сбитые коленки... Интересно, понравилось бы ей танцевать на балу?..
        
        В целом, в целом, мероприятие мне понравилось. Никто никого не колол кинжалом, не пускал файерболов, не тыкал, рассыпая синие искры, в морду палочкой... Хотя волшебников было навалом.
        Все, как на подбор: стадо карликовых бегемотиков в забавных шляпах.
        
        Верховный Тайный Мастер благосклонно кивнул Лумумбе издалека, Рыцарь Востока или же Меча гордо прошел мимо, сделав вид, что нас здесь не стояло.
        
        Из женщин самой красивой была леди Чейз. Она, кстати, открывала бал. В каком-то облегающем, будто сотканном из изумрудов и дождя платье с голой спиной, на таких шпильках, что ими свободно можно было сражаться вместо шпаг, она ослепительно улыбалась, и казалось, улыбка эта предназначена только мне...
        - Кто этот удивительный юноша? - спросила она Лумумбу, легко, словно бабочка, скользя по натёртому паркету.
        - Мой помощник, старший лейтенант Спаситель, - отрекомендовал меня наставник. Я, как было велено, склонил голову и клюнул леди в надушенную перчатку.
        - Я хочу, чтобы на этом балу вы были моим летним Рыцарем, лейтенант Спаситель, - и протянув руку, она увлекла меня за собой.
        Я беспомощно оглянулся на бвану, но тот лишь послал воздушный поцелуй, от которого у меня по всему телу прокатилась тёплая волна... А потом отвернулся.
        Я думал, что скончаюсь в тот же миг, как леди Чейз что-нибудь у меня спросит, но вместо этого... Вместо этого меня понесло. Как на волне.
        Что-то такое случилось с моей бедовой головой и неуклюжими ногами. Я перестал заикаться. Перестал мямлить и кряхтеть. Мне совсем - ну вот ни чуточки - не хотелось чесаться.
        Я танцевал, как бог. Я смеялся впопад её шуткам и что-то остроумное говорил в ответ.
        
        Я был представлен наверное, сотне генералов в таких блестящих мундирах, что они больше походили на новогодние ёлки - у нас в Академии такую на Новый год наряжали... Я протанцевал, наверное, сто кругов с разнообразными - хорошенькими, и не очень - девушками, которые мило улыбались, мило обмахивались веерами и мило краснели, когда я смотрел слишком пристально.
        
        Я был в ударе. Это был мой звёздный час. Таким изящным, остроумным и весёлым я не буду, наверное, никогда... Вдруг, из неуклюжего деревенского увальня я превратился в Джеймса Бонда.
        
        Но всё хорошее, как правило, кончается, когда бьёт полночь. Золушка теряет туфельку, карета превращается в тыкву, а я опять стал неуклюжей деревенщиной.
        Кружась в очередном туре вальса, я почувствовал... Это было как дурной взгляд. Между лопатками засвербело, по позвоночнику пробежала дрожь. Совершенно инстинктивно я повалился на пол, увлекая леди Чейз за собой.
        Над нами пролетело что-то незримое, у меня вся кожа пошла цыпками.
        
        Звук вальса взлетел на невообразимую высоту, а потом музыка оборвалась. Было слышно, как на какой-то скрипке лопнула струна.
        И в образовавшейся мёртвой тишине все посмотрели на меня.
        Глава 9
        Глава 9
        
        
        - Спокойно, товарищи, всё под контролем, - из толпы танцующих внезапно материализовался Лумумба, подхватил леди Чейз под белы ручки и самым вежливым образом поставил на ноги.
        - Он толкнул её!
        В меня тыкал пальцем старикашка, похожий на доберман-пинчера, которого долго сушили на солнце. Его мундир был увешан таким количеством наград и орденов, что перестал гнуться, будто сшит не из ткани, а из картона.
        - Он... - старикашка пошел красными пятнами. Палец его трясся у самого моего носа.
        - Леди Чейз просто поскользнулась, ничего страшного, - увещевал старикашку Лумумба.
        - Что вы несёте? - кипятился тот. - Я всё видел. Этот увалень толкнул её и повалил на пол! И вообще... А кто вы, собственно, такой?
        - Это новый русский посланник, герцог Ржавли, - прощебетала леди Чейз. Она уже пришла в себя и выглядела так, словно падения вовсе не было. - Конечно же, это была досадная случайность. Я сама запнулась. Эти высокие каблуки... - и она выставила на всеобщее обозрение очаровательную ножку, обутую в хорошенькую туфельку.
        Старикашка Ржавли поперхнулся. Вероятно, в его замшелом нафталиновом мире и вовсе не существовало таких вещей, как дамские туфельки. Особенно, обутые на самые стройные ножки, которые мне приходилось видеть...
        - Кажется, вас ищет леди Ржавли. Я видела, как она подаёт вам знаки, - леди Чейз недвусмысленно дала понять, что разговор окончен.
        Поклонившись, как журавль, старикашка отбыл.
        - А теперь объясните, что происходит, - тихо сказала леди Чейз, светски улыбаясь прогуливающимся мимо нас придворным.
        Музыка стихла, и гости, собравшись кучками, расползлись по всему залу. На нас время от времени бросали удивлённые взгляды.
        - Очередное покушение, мадам, - так же тихо ответил Лумумба. - И к сожалению, направлено оно было на вас.
        - На меня? - барышня вскинула золотистую бровь. - Но почему? Что я сделала?
        - Это нам и предстоит выяснить. К счастью, мой помощник успел среагировать вовремя, и спас вашу жизнь.
        Леди Чейз повернулась ко мне. В глазах её читалось немое восхищение.
        
        Я зарделся. Жар начал подниматься от пяток. Он распространялся по спине, животу, добрался до груди... Под мышками и на спине намокли горячие пятна... Честное слово, сейчас я с большим удовольствием превратился бы в собаку.
        - Моей благодарности нет предела, - прощебетала леди Чейз и похлопала ресницами. - Не зря я выбрала Летним рыцарем именно вас.
        - Это... был мой долг, - в горле застрял комок, и голос неожиданно огрубел.
        - Ваша скромность делает вам честь, - улыбнулась леди Чейз и похлопала меня по руке. - И я обязательно найду способ отблагодарить вас, юноша.
        Я мысленно фыркнул. Юноша! Ну надо же... Да она не старше меня.
        
        А леди Чейз уже повернулась к Лумумбе.
        - Но всё же, объясните мне, что случилось?
        - Для начала я должен знать: насколько глубоки ваши познания в магии? - спросил наставник.
        - Ну, я немного обучалась, - она сделала знак, и к нам подплыл официант, в белом фраке похожий на лебедя, который подавился жёлудем. - В тайне от всех. Возьмите по бокалу, и сделайте вид, что мы просто мило беседуем, - скомандовала она. Мы с бваной подчинились. - Игнат Степанович рассказал мне об основах. И дал кое-что почитать. Видите ли, он вёл дневник. Магический дневник. В котором описывал эксперименты с Пыльцой и свои наблюдения.
        - Очень интересно, - Лумумба сделал вид, что пригубил шампанское, а я смутился: мой бокал был уже наполовину пуст. - Кто-нибудь об этом знал?
        - Насколько мне известно, нет. Мы занимались у Барсукова дома, то есть, в Хэррингтон-хаусе.
        - Значит, кое-что вы понимаете, - подвёл итог Лумумба. - Это облегчает дело.
        
        Он вытащил из кармана небольшой узелок, связанный из обыкновенного носового платка. Узелок был покрыт тёмными пятнами и немного подтекал.
        - Не буду показывать вам содержимое, оно выглядит довольно неаппетитно. Скажу только...
        - Это магический артефакт, верно? - догадалась леди Чейз. - Где вы его взяли?
        - Нашел на полу. Вон там, - Лумумба кивнул в сторону раскидистого фикуса в кадке. - Когда вы упали, я почувствовал магическую вибрацию. Выброс силы. И проследив за направлением выброса, обнаружил вот это. Внутри находятся треснувшее яйцо и куриные косточки.
        - Фу.
        - Согласен, штука мерзкая. Это смертное проклятье. Призванное очень быстро лишить жизни того, на кого оно будет направлено. Остроумная конструкция: энергия высвобождается в тот момент, когда трескается яйцо. До тех пор артефакт инертен.
        - То есть, охранные заклинания, которыми окружили замок наши волшебники, не смогли бы его засечь?
        - Именно, - улыбнулся Лумумба. - К тому же, придётся вас огорчить: ваши "волшебники" - не более, чем кучка играющих в салочки старичков.
        - Барсуков неоднократно намекал на это обстоятельство, - кивнула девушка. - Но как быть с Дементорами? Насколько я понимаю, это очень сильные потусторонние создания. И они находятся в полной власти Ложи.
        - Я не готов дать ответ на этот вопрос, - быстро сказал наставник. - Пока лишь можно утверждать: все эти события тесно связаны.
        - Смерть Барсукова... - начала говорить леди Чейз.
        - Для начала - смерть конюха, - вежливо перебил её Лумумба. - Затем - Барсукова. Теперь вот - покушение на вас.
        - Вы танцевали с Барсуковым, когда он умер, - тихо сказал я. - А теперь - артефакт. И тоже во время танца.
        - Кто это мог быть? - леди Чейз огляделась так, словно надеялась, что убийца прячется за кадкой с фикусом.
        - Активировать артефакт мог кто угодно, - пожал плечами Лумумба. - И вовсе не обязательно - убийца. Он мог сделать его совсем в другом месте. А затем отдать доверенному лицу, или просто человеку, который ему чем-нибудь обязан. Снабдив инструкциями по применению.
        - Мы можем узнать, кто это был?
        - К сожалению, нет, - Лумумба поставил нетронутый бокал на поднос проходящего мимо официанта. - Это мог быть, например, кто-то из слуг. Или гость...
        - Для начала нужно понять, кто хочет вашей смерти, - сказал я.
        - У вас есть враги? - спросил Лумумба.
        Леди Чейз громко расхохоталась.
        - Это британское высшее общество, полковник. Здесь в принципе нет друзей.
        - То есть, подозревать можно кого угодно? - спросил я.
        - Не кого угодно, - поправил Лумумба. - А только магов.
        - Или тех, кто мог этим магам хорошенько заплатить, - рассудительно заметил я.
        
        Мы так долго стояли посреди зала, что на нас уже начали коситься.
        - Бвана, может, отойдём куда-нибудь? - честно говоря, все эти придворные начали меня раздражать. Леди Чейз то и дело отвлекалась, кивая и улыбаясь то одним, то другим, Лумумба светски кланялся. Один я стоял столбом.
        - Ровно через минуту, падаван. Как только выясним последнюю деталь.
        - Куда делась магия из амулета? - спросила леди Чейз. Лумумба посмотрел на неё с уважением.
        - Ваши познания несколько глубже, чем вы хотели показать, - сказал он.
        - Это элементарно, - отмахнулась девушка. - Как в физике: если энергия возникла, она не может исчезнуть без следа. А магия - это направленное воздействие, значит...
        - Заряд обязательно должен куда-то уйти, - кивнул наставник. - А так как это было "механическое" колдовство, то шло оно в одном-единственном направлении. И имея две точки: место, где найден узелок, и место, где стоите вы - мы можем начертить мысленную прямую, и выяснить...
        
        Проследив за направлением взгляда учителя, я пошел к противоположной стене. Там располагался уголок отдыха: несколько диванов и кресел, собранных в группы и отгороженных друг от друга ширмами.
        За одной из ширм, в глубоком кресле, сидел человек. Точнее, полулежал с закрытыми глазами, словно притомился и решил вздремнуть здесь, вдалеке от суеты.
        Как обтянутый дорогим сукном дирижабль, вздымался к потолку обширный живот. Крупная, с густыми чёрными кудрями голова была откинута на спинку кресла. На бледном широком лбу еще не просохли бисеринки пота, а чувственные губы скрывала небольшая, щегольски подстриженная бородка.
        Он высок, - подумал я, оглядев всю фигуру незнакомца. Выше меня...
        
        А еще красавец-гигант, к сожалению, был совершенно мёртв. Это я мог сказать, как специалист. Душа, всё еще связанная незримыми узами с телом, витала рядом, с удивлением оглядывая распростёртые на полу останки.
        
        Я вздохнул. Мысленно дотянулся до души, почувствовал её страх и растерянность, её возмущение тем, что всё случилось столь неожиданно... В эти несколько мгновений я узнал о душе всё.
        - ФРАНСУА ПИНЬОН, - сказал я, открывая Завесу. - ПРОШУ СЛЕДОВАТЬ ЗА МНОЙ.
        Душа встрепенулась, отлетела наконец от тела - я видел, как лопнула последняя, похожая на паутинку ниточка, - и покорно устремилась следом.
        
        Открывая Завесу, я оказался одновременно в двух мирах. И невольно заметил, как затрепетали, зашевелились некоторые придворные. Одни чутко повели носом, будто ноздрей их коснулся лёгкий, но хорошо знакомый аромат. Другие вскинули головы и приподняли губы - словно собирались зарычать. Третьи жадно вперили взор в Преграду, которая ограждала Тот мир от Этого.
        Что характерно: всё это были люди из толпы. Придворные - мужчины и женщины. Некоторые слуги - они во множестве сновали среди танцующих, разнося напитки. Даже парочка музыкантов из оркестра...
        А вот волшебники будто ничего не заметили. Их островерхие шляпы всё так же вальяжно покачивались над головами, их мантии эффектно колыхались... Но вот к потустороннему миру, на мгновение приоткрывшему себя прямо посреди бального зала, они не проявили никакого интереса. Вообще.
        
        За опушкой, на которой я дрался с волками, шумел лес. Он был густым, тёмным и мрачным. В его чащобах прятались странные потусторонние существа, творящие странную потустороннюю магию. Я чувствовал на себе их пристальные взгляды, ощущал их жгучее любопытство. Я даже видел призрачные огоньки, мелькающие среди деревьев.
        Но никто не вышел навстречу. Никто не захотел поприветствовать меня в этом заповедном лесу, сказать мне доброе слово.
        Впрочем, одно я знал точно: они прекрасно понимали, кто я такой, и не собирались препятствовать свершению моих обязанностей.
        
        Широким жестом я пригласил душу пересечь Границу. Та немного поколебалась.
        - ТЫ БУДЕШЬ ЖДАТЬ ЗДЕСЬ, - сказал я. - ПОКА ДЕЛО НЕ РАЗРЕШИТСЯ.
        Душа скользнула к лесной опушке и застыла там, как немой укор совести.
        Я задернул завесу. По рядам придворных и слуг вновь пронёсся незримый шелест.
        
        Они что-то знают, - подумал я. - Многие из них... Знают, но ничего не говорят.
        
        - Боже мой, это герцог Парижский, - сказала леди Чейз, когда они с Лумумбой зашли за ширму вслед за мной. - Он мёртв?
        - Мёртв, как гвоздь, - сказал я, и тут же спохватился. - Простите.
        - И вы думаете, что его убило... - девушка не договорила.
        - Заклятие, предназначенное для вас, - кивнул Лумумба. - Не возражаете, если я осмотрю тело?
        - Конечно.
        Она мужественно кивнула, хотя и побледнела немного. Только сейчас я увидел, что прелестный носик леди Чейз покрыт веснушками. Она их тщательно скрывала, под слоем пудры и косметики. Но сейчас, в момент истинного волнения, веснушки проступили на белой, как лепесток магнолии, коже.
        Тут же я вспомнил о Машке, и затосковал...
        
        А Лумумба, подойдя к телу, осторожно, пользуясь одной рукой, затянутой в перчатку, расстегнул пуговицы на белоснежной рубашке покойного. Обнажил покрытую густым волосом грудь... На месте сердца зияла чёрная, будто с закопчёнными краями, дыра.
        Леди Чейз вскрикнула.
        - Если бы не мой помощник, такая дыра зияла бы в вашей груди, - на мой взгляд, несколько драматично, сказал наставник. И пристально посмотрел девушке в глаза. - Леди Чейз, вы что-то от меня скрываете, - та лишь приподняла бровь. - И если не расскажете в ближайшее же время... В следующий раз мы можем не успеть вас спасти.
        - Ну хорошо, - видно было, что слова эти даются ей с большим трудом. - Я вам расскажу... Но это - только догадки, ясно?
        - Жду с нетерпением, - слегка иронично поклонился Лумумба. - Потому что, не зная всей картины, я просто не смогу вам помочь.
        - Дорогая, что вы здесь делаете? - за спиной у леди Чейз возник премьер-министр. - Вы обещали танец лорду Пукли, и я обещал разыскать вас... - он замер, увидев тело. - Это герцог Парижский, - наконец выдавил лорд Блэквуд, едва, по своему обыкновению, разжимая губы. - Он мёртв.
        - Какая поразительная наблюдательность, - вежливо ответил Лумумба. Рубашку на груди герцога он уже поправил, и стоял выпрямившись и заложив руки за спину.
        - Что его убило? - премьер-министр был так раздражен, словно покойный своей смертью нанёс ему личное оскорбление.
        - Магия, - коротко пояснил Лумумба.
        - Представляете, Люциус, заклятье предназначалось мне, - нервно сообщила леди Чейз. - А эти господа меня спасли...
        - Это скандал, - простонал премьер-министр, не слушая девушку. - Завтра мы должны были подписать договор...
        - Он умер, Люциус, - прервала его леди Чейз. - Человек неожиданно скончался, а у вас в голове одна политика.
        - К сожалению, думать в первую очередь о политике - мой долг, - мрачно ответил премьер-министр. - Особенно, когда она касается сопредельных государств, которые вот-вот должны войти с нами в союз... - и тут он прикусил язык.
        - В союз?.. - мягко подтолкнул Лумумба.
        
        А я вдруг вспомнил, что нас-то сюда прислали как раз за этим! Не разгадывать банальные убийства, а поразнюхать политическую обстановку. Как там её назвал Товарищ Седой? Большая Игра. Я совсем о ней забыл. А драгоценный наставник, выходит, нет. Хотя и изображал всеми силами горячую заинтересованность в расследовании убийства.
        - Это государственная тайна, - быстро сориентировался премьер-министр. - Очень важная государственная тайна. И теперь... Я опасаюсь кризиса. И поэтому вынужден попросить вас, господа, и вас, леди Чейз, хранить молчание по поводу этого досадного происшествия хотя бы до завтрашнего дня.
        - Досадного происшествия? - возмутилась девушка. - Насколько я знаю, в Париже его ждут супруга и дочь... Разве вы не должны сообщить им о несчастье немедленно?
        - Послушайте, - премьер-министр сделал шаг и взял руки леди Чейз в свои. - Это очень важно - подождать до завтра... Я прошу не так уж много. Просто нужно кое-что уладить, а завтра...
        
        - Так-так та-а-ак... - этот голос я узнаю из тысячи. Нет, из миллиона. Даже если меня поднимут ночью, по тревоге, я безошибочно отличу этот надменный визгливый дискант от других. Марвин. Рыцарь Востока, или же Меча. - А что это вы тут делаете? - обращался он к Лумумбе, но когда увидел леди Чейз и премьер-министра, поперхнулся.
        - Случилась одна досадная неприятность, сэр Перси, - быстро ответил лорд Блэквуд. - Герцог пил коктейль, подавился оливкой, и задохнулся.
        
        Кстати, на столике, рядом с покойным, высилась целая батарея разнообразных сосудов, от которых пахло спиртным. И все они были пусты.
        Не повезло, - подумал я. - Герцог, судя по всему, не дурак выпить, удалился в это уютное гнёздышко, скрытое от посторонних глаз, чтобы спокойно насладиться любимым пороком... А в него влетело заклятье, предназначенное другому.
        Никогда не знаешь, откуда прилетит, - это Машка так говорит. - Очень правильное замечание.
        
        - Разумеется, я вам верю, лорд Блэквуд, - поклонился волшебник. Одетый в чёрную мантию с серебряным позументом и широкополую шляпу с такой острой верхушкой, что она напоминала башенный шпиль, он являл собой забавную композицию.
        Заложив руки за спину, Марвин прошелся вокруг Лумумбы.
        - Как удобно, не правда ли? Совершить убийство, и сделать вид, что ты ни при чём, - он говорил задумчиво, вроде бы ни к кому не обращаясь.
        - О чём вы говорите, сэр Перси? - резко спросила леди Чейз.
        - С вашего позволения, вот об этом некроманте! - он ткнул перстом в грудь Лумумбе. - Все беды начались с него, - он оглядел сборище таким победным взглядом, будто только что решил теорему Фалеса. - И с него, и с него! - теперь палец упёрся в меня. - Это они убили Пиньона. Какая наглость! Прямо в замке, на глазах у всех...
        - Сэр Перси, - попытался одёрнуть его премьер-министр. - Я вам заявляю со всей ответственностью, что герцог просто подавился. Это несчастный случай.
        - Ну конечно, - чопорно вытянулся Марвин. - Конечно, несчастный случай. Именно так мы и скажем толпе. А с этими некромантами разберемся по-свойски...
        - Сэр Перси, вы переходите всяческие границы, - осадила его леди Чейз.
        - Ну что вы, дорогая, я еще и не начинал, - в глазах Марвина мелькнул мстительный огонёк. - Убийство Барсукова, теперь - герцога Парижского... А это всё люди, ответственные за судьбы мира! Не иначе, некроманты хотят прибрать всё к рукам.
        - Помилуйте, сэр Перси. Когда был убит русский посланник, их даже не было в Лондоне, - процедил лорд Блэквуд.
        От раздражения его лицо пошло красными пятнами. А вот леди Чейз прекрасно держала себя в руках. По-моему, инцидент с волшебником её немало развлекал...
        
        - Они сами и убили посланника, чтобы занять его место! - победно заключил Марвин. - Ведь Барсуков оказался зомби! Ночью он восстал из гроба, покинул особняк и скрылся в неизвестном направлении. Я сам видел, как он переходил вброд Темзу - и это в восточной её части, где, как все знают, даже летом может утонуть пароход... - он фыркнул от отвращения. - Весь в тине, облепленный пиявками, выбрался он из воды...
        У меня возник закономерный вопрос: а что сам рыцарь Востока или же Меча делал ночью на берегу Темзы? Но я промолчал.
        - Они убили его своим чёрным колдовством, - авторитетно заявил Марвин. По-моему, он был в восторге от своей несокрушимой логики. - А затем избавились, чтобы не мозолил глаза. А вчера они пробрались на наш сбор и устроили ритуал чёрной магии!
        - Вообще-то, в лес нас заманили обманом, - флегматично ответил наставник, рассматривая ногти, но его никто не слушал.
        
        - Вы разрушили охотничий домик лорда Блэквуда! - брызгал слюной Марвин.
        - Да не я это, - привычные слова сами сорвались с языка.
        - Как интересно, - премьер-министр прожег меня взглядом. - И почему вы не сообщили об этом раньше, а, сэр Перси? Хотели приберечь для эффектного выхода?
        
        - Они - само зло! - перебил его волшебник. - Они прибыли в Британию, чтобы попрать сами наши устои, надругаться над Великим Искусством...
        - У вас есть доказательства? - резко спросил лорд Блэквуд.
        - Они некроманты, - озадаченно сказал тот. - Разве этого мало?
        - Некромантия в нашей стране запрещена, - тихо кивнул премьер-министр. - Но эти господа обладают дипломатической неприкосновенностью...
        - И являются моими личными друзьями, - добавила леди Чейз.
        - Но, моя дорогая, разве пристало вам... - растерялся Марвин.
        - Пристало, - отбрила его девушка. - И кстати: я - не ваша дорогая.
        - Но...
        - Причастность наших гостей к смерти герцога Парижского будет расследована самым тщательным образом, - отчеканил премьер-министр. - Этим займутся мои люди.
        - Но, дорогой лорд Блэквуд, если вы позволите вызвать Дементоров, они в мгновение ока назовут убийцу! - всплеснул руками Марвин. - Для них нет ничего легче...
        - Вы забываетесь, сэр Перси, - премьер-министр угрожающе надвинулся на Марвина. - Дементоры годятся для обычных преступников. А здесь - Виндзорский замок. Куча высокопоставленных вельмож. Вы хотите их всех подвергнуть опасности?
        - Уверяю вас, мы держим Дементоров под полным контролем...
        - Да ну? И как же тогда смогли вырваться и ускользнуть за Завесу двое из них?
        - Я...
        - Вот именно, - премьер-министр давил и давил. - А если они вырвутся из-под контроля здесь? И утащат за Завесу кого-нибудь из придворных? Мало вам одного скандала?
        - Хорошо, - сдался Марвин. - Разумеется, мы полностью полагаемся на вас, лорд Блэквуд.
        - Тогда сделайте милость: проводите леди Чейз к гостям. Кажется, её уже обыскались.
        Девушка удивлённо округлила губы, но ловко превратила возмущение в улыбку. Хотя и кисловатую.
        - Я и забыла о том, что я - королева сегодняшнего бала, - прощебетала она. - Люциус... Вы же позаботитесь о несчастном?
        - И сделаю это тихо и незаметно, - кивнул премьер-министр. - Хватит с нас скандалов на балах. Особенно, связанных с вашей милостью.
        - Тогда я удаляюсь, - склонив голову в нашу сторону, леди Чейз повернулась, чтобы выйти из-за ширмы. Марвин последовал за ней.
        - Кстати, сэр Перси, - окликнул его лорд Блэквуд. - Налагаю на вас обет хранить молчание о случившемся.
        - Но мои братья по Ложе...
        - Разумеется, вы можете рассказать братьям, - скупо улыбнулся премьер-министр. - Но никому больше.
        
        Мы остались наедине с лордом Блэквудом. И трупом.
        - Эмм... не принимайте близко к сердцу то, что сказал сэр Перси, - процедил тот.
        - Насчёт некромантов, или насчёт убийства герцога? - невинно поинтересовался Лумумба.
        - Тёмное Искусство у нас не в чести, - выплюнул лорд Блэквуд. - И к его адептам относятся соответствующе.
        С уходом леди Чейз его доброжелательность в отношении нас заметно усохла.
        - А как же Дементоры? - спросил я.
        - А что с ними?
        - Насколько я знаю, вызов духов из потустороннего мира с целью воспользоваться их силой - это самое, что ни на есть, тёмное искусство. Темнее не бывает.
        - Они поставлены на службу обществу, - процедил премьер-министр. Если бы он мог, то с удовольствием прожег бы во мне дыру.
        - Против своей воли.
        - Только так можно обращаться с отродьями Тьмы.
        - Интересно, о каких отродьях вы говорите? - спросил Лумумба.
        Лорд набрал в грудь воздуха... А затем сдулся.
        - Приношу свои извинения, - сказал он нормальным голосом. - Эта смерть выбила меня из колеи, и я невольно поддался влиянию сэра Перси. Разумеется, лично к вам никаких претензий у нас нет.
        - Нам всем пришлось нелегко, - кивнул наставник. - Тем более, что для вас - это вторая смерть. И вновь расследование упёрлось в тупик.
        - Над убийствами будут работать мои лучшие люди, - выдавил премьер-министр. Сейчас он больше всего походил на жабу в кружевной манишке.
        - Тогда я спокоен, - сердечно улыбнулся Лумумба. - Единственное, на что я обратил бы ваше внимание...
        - Да?
        - Леди Чейз всё еще грозит опасность.
        Глава 10
        Глава 10
        
        
        Спали мы недолго.
        Казалось, только голова коснулась подушки - такой мягкой и пышной, что век бы на ней спал, не просыпаясь, - только смежились веки, только я, засыпая, облизнулся, предвкушая, как проснусь утром, как приму горячую ванну, а потом откушаю кофею со свежими булочками... Да, говорят, к хорошей жизни быстро привыкаешь.
        Так вот: как только я как следует укутался в пуховое одеяло, от которого пахло лавандой и еще чем-то таким уютным, чистым... как мне стало жарко.
        По телу побежали толстые колючие мурашки, ноги будто опустили в жаровню с тлеющими углями, а волосы на голове встали дыбом.
        Тревога! - сообразил я и вскочил.
        
        Нет, никакие сирены не выли, никто не кричал "Пожар!" и "Горим!". Во всём доме стояло тихое неподвижное безмолвие. Лунный свет падал ровными желтыми квадратами на натёртый паркет, лёгкие занавески колыхались от едва ощутимого сквознячка...
        Но я точно знал: происходит что-то нехорошее.
        
        Все мои внутренние контуры защиты визжали, будто их резали. Меня будто окунали попеременно то в ледяную прорубь, то в чан с кипятком. И всё это с бешеной скоростью.
        Едва соображая, я кое-как натянул джинсы, ветровку и кроссовки, и пошатываясь двинулся в гостиную.
        Лумумба уже был там. В своём любимом плащике из кожи василиска, в любимой жилетке с вышитыми золотой канителью злобными черепушками, с любимой тростью, концом которой он, отодвинув занавеску, осторожно наблюдал за улицей.
        Его превосходительство, сидя на насесте, зорко сканировал пространство двумя парами глаз.
        - Нападение? - спросил я, стараясь не попадать в проёмы окон.
        - Оно самое, - кивнул Лумумба. - Прямо как по нотам...
        - Так вы его ждали?
        - Разумеется. После вчерашнего-то.
        - А почему мне не сказали?
        Наставник посмотрел на меня с предубеждением.
        - Такие вещи, падаван, ты должен просекать на "раз". Сам. Без ансамбля, как ты любишь выражаться.
        - Эй, я же почувствовал угрозу.
        - Это Его превосходительство почувствовал угрозу. И объявил чрезвычайное положение. Вот оно-то тебя и разбудило.
        - Могли бы просто сирену врубить, - проворчал я, ёжась от неприятных ощущений.
        - Они не должны знать, что мы знаем.
        - Волшебники? - я вспомнил прощальный взгляд Рыцаря Востока или же Меча. "Не предвещал ничего хорошего" - это самое лестное, что можно было о нём сказать.
        - Они, болезные, - бвана, опустив занавеску, мягкими шагами направился к центру комнаты, где на стульях - подумать только! - до сих пор стоял гроб.
        - Что делать будем?
        По ощущениям, нас обложили, как лису в норе: неприятные сигналы шли со всех сторон, я не чувствовал ни единой лазейки.
        - Ваше превосходительство, в доме никого не осталось? - спросил Лумумба.
        - Я всех вывел заблаговременно, - проскрежетал орёл. - Особняк пуст.
        - Празднично!.. - оскалился бвана. - Пора устроить "Абокралипсис" местного разлива.
        - Но... Зачем? - я тоже подполз к окну и выглянул на улицу. - На нас и так уже косо смотрят.
        
        Ни один фонарь в округе не горел. Не светились окна соседних домов, и даже луна скрылась за пеленой плотных туч. Зато по улице перед фасадом протянулась длинная цепочка призрачных огоньков. Волшебные палочки, - понял я.
        
        - Надо поддерживать реноме и статус-кво, - бросил раздраженно Лумумба. - Пора показать этим напыщенным индюкам, что русские посланники не лыком шиты. И что связываться с Российской империей - это не с бабкой в "лянгу" играть.
        - Но Товарищ Седой просил по-тихому...
        Лумумба улыбнулся. В темноте ярко блеснули зубы и белки глаз.
        - Просьба - это не приказ, Ванюша. Скорее, пожелание. Но Товарищ Седой - уже достаточно взрослый. И знает, что не все желания исполняются... Пора разворошить этот муравейничек.
        - И посмотреть, что из него вылезет?
        М-да, недолго терпения бваны хватило на балы да ассамблеи... Всё-таки он не дипломат. Впрочем, кому что нравится...
        После слов драгоценного учителя я прямо почувствовал, как сердце забилось громче, ровнее, как кровь заструилась по жилам, а в груди взыграла песня. Сейчас! Сейчас мы покажем этим напыщенным индюкам, что такое настоящая магия!
        - Ваше превосходительство, вы охраняете периметр, - скомандовал Лумумба. - А мы с напарником идём на крышу.
        - Есть охранять периметр, - проскрежетал орёл. Все четыре глаза его багрово пылали, как фары адского катафалка.
        
        С крыши открывался вид на близлежащие кварталы. Вдалеке серебряной лентой поблёскивала Темза, за ней дыбилась громада Виндзорского замка.
        Ни одно окошко не светилось не только в нашем квартале, а и во всём Лондоне.
        
        Вокруг Харрингтон-хауса был очерчен круг, вписанный в пентаграмму. Линии пылали ярко, будто прочерченные огнём.
        И тут порыв ветра донёс удушающий запах гари. Так чадит плохо очищенная солярка - это я знаю по Московским кострам, которые разводят зимой на набережной, в бочках.
        Да, топлива они не пожалели - круг, вместе с лучами пентаграммы, занимал поистине гигантскую площадь. Канава должна быть довольно глубокой - иначе топливо прогорело бы минуты за две... Интересно, кого они собрались изгонять? Самого Нечистого?
        - А ведь в три касания не получится, - задумчиво пробормотал я.
        
        Для справки: одним касанием - по шкале маганомалий АББА - можно развеять мелкого беса, кикимору или домового. Двумя - матёрый полтергейст, вурдалака, оборотня или же снять проклятье без летального исхода.
        Против маганомалий класса "А" мы с бваной пользовались заклятьями мощностью в три касания. Это были драконы, мантикоры, другие маги и их креатуры.
        Четырьмя касаниями на моей памяти пользовались дважды. Один из них - для создания Мангазейской Зоны. А уж пять... Наверное, пятью касаниями можно запросто разрушить такой городок, как Лондон. Причём, вместе с островом.
        
        Додумать мысль я не успел, потому что за пределами круга начали появляться Дементоры. Они возникали один за другим, и на этот раз вовсе не походили на грязные полотенца, полощущиеся в воздухе.
        Теперь они выглядели, как сгустки мрака, обряженные в плащи с капюшонами, в глубине которых посверкивали голубые искры. Для придания соответствующего имиджа каждого из них снабдили острой косой на изогнутом, отполированном касаниями множества рук, древке.
        Было их уже штук пятьдесят, и они продолжали прибывать.
        
        Я усмехнулся. Ну что ж, чем больше, тем веселее. Я же обещал королеве Мэб вернуть потерянных братьев...
        Жаль, что прошлый опыт так ничему британских волшебников не научил.
        
        Не глядя, я потянулся к Завесе, и...
        - Бвана, я не могу её нащупать, - пожаловался я.
        Завеса не то, чтобы ускользала из-под пальцев. Её просто не было - одна лишь пустота. Холодная, сосущая пустота, которая вытягивала все силы - я понял, что оставаясь в таком положении, окончательно лишусь сил примерно через две минуты.
        - Сосредоточься, - посоветовал бвана. - На тебя вся надежда.
        
        - Они запустили обряд Ашк'Энте, - крикнул я, выдергивая руку из пустоты. Ощущение было, будто моя конечность побывала в космосе. - Но не здесь, а в Нави.
        
        Волшебники создали вокруг нашего дома эдакий пузырь, защитное поле, замкнутое на себя. Не представляю, как оно работало - чтобы разобраться в механизме заклинания, нужно время.
        Самое паршивое, что подпитываясь силой Нави, этот пузырь мог существовать практически бесконечно.
        Вот это называется мы попали...
        
        Дементоров за кругом собралась уже тьма тьмущая, они облепили силовой пузырь сплошным непроницаемым облаком. За ним угадывался рисунок горящей пентаграммы, который сопровождали призрачные голубоватые огоньки, которые сияли на кончиках волшебных палочек.
        Сквозь дым и гудение пламени слышалось гнусавое пение. Оно длилось и длилось, и всё время на одной ноте. Я мог расслышать нечто вроде "абракадабра" - точнее было не разобрать.
        
        - Они всё предусмотрели, - сказал я. И защитный круг, и силовой барьер... Не хотят, чтобы мы смылись через Навь.
        - Ну что ж, значит, придётся принять бой прямо здесь, - буднично ответил бвана, поправляя лацканы жилетки. Черепушки на жилетке налились кроваво-красным зловещим цветом и неприятно подмигивали.
        
        Я почувствовал, как накатывает горькая тоска. Эх, письмо Машке так и не написал... Всё собирался, но сами знаете, как это бывает: то одно, то другое...
        
        - Как только они соберут всех Дементоров - откроют внешний круг защиты. Дождутся, пока они хлынут внутрь, а потом мышеловку захлопнут, - сказал учитель.
        - То есть, нас запрут в этом пузыре, как крыс в бочонке? Отличная перспектива, босс.
        - Помнишь, я учил тебя накапливать энергию внутри себя? - спросил Лумумба, поддёргивая рукава своего плащика.
        - Помню, конечно. Да насколько её хватит, той энергии? Разве что, на десяток Сихоев. Больше я сквозь Завесу не протащу...
        - Тебе надо протащить одного. И не на Тот свет, а сюда, к нам.
        - Что?
        - Твоя красноволосая подружка, - пошевелил бровями бвана. - Смекаешь?
        - Она спит и видит, как бы сразиться с волшебниками!
        - Готовься, - скомандовал наставник. - Чтобы впустить сюда Дементоров, им придётся снять ВСЮ защиту. Может, на мгновение, может, на два... Но ты должен успеть.
        - А как же вы, бвана?
        - А я пока повеселюсь, - страшненько улыбнулся наставник. - У папы Легбы найдётся по парочке козырей в рукавах.
        - Только вы это, того, полегче, - попросил я. - Городок не троньте. Тут, в Лондоне, столько памятников старины - во век не расплатимся.
        - Чуешь? - перебил учитель. - Сейчас начнётся. ЕК... ДО... ТИИН!
        
        Я нырнул в Навь, как в омут, не оглядываясь и не видя, что впереди. По коже продрало будто колючей проволокой - дыра быстро затягивалась.
        В последний момент я притормозил, и упёрся руками. Вот у меня сейчас видок в Прави, - пришла в голову мысль. - Одна задница с ногами из воздуха торчит...
        - Королева! - заорал я со всей мочи. - Мэб! Ты нужна мне!
        
        - Я ничего тебе не должна, смертный. Мы квиты.
        На этот раз горящий конь возник просто из пустоты - никакого эффектного приближения, никаких искр из-под копыт.
        - Я знаю. Но речь идёт о твоих врагах. И твоих братьях. Что ты готова отдать за то, чтобы отомстить?
        - Всё. Я готова на всё.
        
        Сегодня красотка была в чёрном. Чёрное бархатное платье, подол которого красивыми складками падал на круп горящего коня. Чёрные высокие сапоги заканчивались под безупречными коленями - их я видел в разрезах юбки; волосы её были уложены вокруг головы тяжелой короной, над которой то и дело курились язычки пламени.
        Кожа королевы была, как всегда, бледной. И очень холодной - это я понял, когда она, соскочив с жеребца, подошла ко мне и положила ладонь мне на запястье.
        - Я осыплю тебя несметными богатствами, - пообещала Мэб. - Я наделю тебя нечеловеческим могуществом. Если ты проведешь меня сквозь Завесу, я дам тебе всё, что пожелаешь.
        - Я хочу, чтобы ты поклялась никого не убивать, - сказал я.
        Дыра вокруг моей талии сжималась всё сильнее. Еще пара минут торговли - и Ванька Спаситель просто разделится на две совершенно бесполезные половинки...
        - Ты просишь слишком много!
        - Я впущу тебя в Правь, - прохрипел я. Казалось, талия моя свободно пролезет через обручальное колечко. - И ты сможешь делать там всё, что захочешь. До самого рассвета. Условие одно: никаких смертей. Ни от твоей руки или же руки твоих братьев; ни от стихийного бедствия - будь то наводнение, гроза или землетрясение; ни от внезапного холода или жары... Словом, пугай их, сколько влезет, выматывай, тяни жилы. Но с рассветом ты уйдёшь. И заберешь Сихоев с собой. Всех Сихоев, до единого.
        - Согласна, - кивнула королева и я крепко схватив её за запястья, потянул в дыру.
        
        Не было меня минут пять, не больше. Но что такое пять минут, когда цена сражения - жизнь? Особняка больше не существовало. Руины дыбились острыми обломками стёкол и штырями арматуры, завитыми в штопор от нестерпимого жара. Тут и там торчали закопчённые каминные трубы. Они походили на мачты затонувших кораблей, возвышающиеся над морем пыли.
        
        Конечно же, я рухнул в самую гущу кирпичей с головокружительной высоты. Как жив остался - сам не пойму: аккурат между зазубренным, как трезубец морского царя, обломком стены и громадным расколотым витражом. Чуть левее, и быть бы мне шашлыком, правее - докторской колбасой, наструганной красивыми ломтиками.
        А вот королева Мэб никуда падать не стала. Сойдя по воздуху, как по ступеням, на землю, она достала здоровенный меч, густо покрытый чёрными рунами, и с размаху врезалась в защитное поле.
        Надо сказать, Сихои, почуяв хозяйку, тут же рванули к ней, издавая гнусные, вымораживающие кровь крики - я очень надеюсь, это они так радовались.
        
        Думал, красавица тут же натравит Дементоров на старичков, но она решила по-другому. Покончив с защитным кругом, королева единым взмахом меча вскрыла Печать, которая мешала проникновению в Навь, и широким жестом распахнула Завесу.
        Дементоры, почуяв запах родного мира, как стая обезумевших летучих мышей, устремились внутрь. Потребовалось несколько минут на то, чтобы последний Сихой скрылся и Завеса упала, скрывая Тот свет.
        Королева же осталась там, где стояла. Прекрасная. Бледная. Жестокая.
        
        Кое-как выкарабкавшись из руин, я похромал к Мэб. Одна мысль не давала мне покоя. От неё перехватывало дыхание и темнело в глазах: где бвана?
        Нечеловеческим усилием воли я заставлял себя не паниковать. Сиречь - не носиться с воплями и визгами по руинам, заглядывая под каждый камушек, и с замиранием сердца ожидая увидеть под ним посеревшее от пыли, неподвижное лицо Лумумбы...
        Умом я понимал, что если бы он умер - я бы знал. Личность такого масштаба просто не может склеить ласты тихо и незаметно, как нормальный человек. Если бы умер папа Легба, небеса, я так себе думаю, содрогнулись бы от края до края, реки вышли из берегов, а на землю пролился бы дождь из жаб, пауков, ядовитых гадов и других тихих, незлобивых животных.
        Умом я это понимал.
        
        Но сердце - орган, более чувствительный к душевным страданиям - никак не хотело успокаиваться, и своим бухающим в ушах набатом заставляло нервно оглядываться и вздрагивать при каждом шорохе.
        - Решила сразиться с волшебниками одна? - спросил я, добравшись наконец до королевы.
        
        Здесь, в Прави, без пылающего жеребца, без огненной короны, она казалась хрупкой, болезненной, одетой не по погоде девушкой.
        Слишком лёгкие складки платья совсем не скрывали бледной кожи в синих прожилках, на обнаженные плечи падали снежинки. Да нет, не снежинки, понял я. Пепел.
        Он уже изрядно запорошил огненно-рыжие волосы девушки, опушил ресницы, покрыл серым налётом платье...
        - Братья заслужили покой, - сказала она тихим, совершенно человеческим голосом. - Их держали... в железных клетках, - в голосе её прорезалось негодование. - Ты знаешь, смертный, что такое для нас холодное железо?
        - То же, что для меня - раскаленная кочерга?
        - Да, - грустно улыбнулась она. - Ты знаешь. Ты такой же, как мы.
        Не знаю почему, но слова её были мне неприятны.
        - Только вот живу по Эту сторону, а не по Ту, - уточнил я. Так, на всякий случай.
        - Это легко исправить, - улыбнулась королева. - Мы могли бы...
        - ПОБЕРЕГИСЬ!
        Я давно уже слышал какой-то не-то свист, не-то вой. Я думал, это ветер завывает в осиротевших каминных трубах. Но оказалось...
        Задрав головы, мы с Мэб узрели явление, я бы сказал, космического масштаба. Полёт Его Превосходительства.
        Бронзовый двуглавый орёл взмахивал крыльями с грохотом, достойным солидного камнепада. Воздух под напором его кованых перьев рвался в клочья и стонал, как целый сонм призраков. Когти бороздили небо, оставляя в нём глубокие чёрные прорехи, а из горла - точнее, из двух горл - рвался победный клёкот.
        Но это было еще не всё.
        
        На спине орла, как доктор Айболит, летящий на Килиманджаро, к больным бегемотикам, восседал Лумумба. Он-то и выкрикивал предупреждения громовым басом.
        Его превосходительство на бреющем заходил в атаку. Защитный круг был разрушен, и ничто более не мешало ему пасть на головы волшебников, аки аспиду библейскому на головы то ли хеттеян, то ли сунамитян - точно не помню, кого. Про аспида мы в Академии проходили, в рамках курса "Мифы ложных богов".
        Даже Мэб впечатлилась, честное слово. Еще бы: не каждый день можно встретить чернокожего мага в плаще из кожи василиска, да еще и верхом на двухголовом орле. Эх, жалко, я рисовать не умею. Такая картина могла выйти!
        - ПОБЕРЕГИСЬ! - прокричал бвана и обрушил орла на головы волшебников.
        
        Что тут началось! Шляпы с них посдувало, как с гнилых сморчков. Кто-то угодил в горящую канаву, и теперь неуклюже отплясывал на одной ножке, пытаясь сбить пламя. Кто-то, запутавшись в мантии, катался по земле, как упитанный клубок шерсти. Кто-то, отклячив зад, торчал головой в лопухах, надеясь таким нехитрым способом пережить побоище.
        Но не все волшебники запаниковали. Там и сям возвышались закутанные в плащи монументальные фигуры, гордо воздевшие палочки к багровеющим небесам, и выкрикивали срывающимися голосами разрушительное "Авада Кедавра" - теперь я точно разобрал. С палочек летели синие искры, пыль под ногами волшебников клубилась, дым от горящей пентаграммы копотью оседал в белоснежных бородах...
        
        Что характерно: ни Верховного Тайного Мастера, ни Рыцаря Востока я среди волшебников не видел. Или против нас выступала какая-то другая ложа, или... Скорее, или.
        
        Орёл, сделав круг над пентаграммой, взмыл в небеса, став размером с крохотную ласточку, и тогда волшебники обратили взыскующий взор на меня.
        - Ай! - я подскочил от неожиданно болезненной шаровой молнии, которая врезалась мне прямо в ухо. - Так и слуха лишиться можно!
        - Сгинь, отродье зла! Авада Кедавра!
        - Сам ты кадавр недоделанный, - сердито буркнул я и выломал из порушенной кладки камень. Оружие, как всем известно, рабов и угнетённого пролетариата. А потом запустил его в шляпу толстяка.
        На меня со всех сторон посыпались файерболы. Я зашипел: отвечать в полную силу этим клоунам было как-то не в жилу, но и терпеть обжигающие укусы не хотелось.
        И тут вперед вышла королева Мэб. Чем больше времени она проводила в Прави, тем больше походила на обычную девчонку. Только ушки острые и клыки чуть длиннее обычных, а так - всем хорошая девица. И лицо и ноги и грудь. Ой. Что-то меня не в ту сторону понесло.
        Окунуться бы сейчас в холодненькую водичку...
        
        В руке у королевы вместо меча теперь был хлыст. Здоровенный такой - я видел, как в деревне таким коров в стадо сгоняют. Что, собственно, и принялась делать королева.
        Ловкими взмахами хлыста она сбивала с волшебников шляпы, ломала волшебные палочки, резала, вместе с одеждой, мантии, открывая рыхлые, белеющие в свете одиноких звёзд, телеса.
        - Авада Кедавра! - надрывались волшебники.
        Но королева только улыбалась.
        - Знаешь, а это ты хорошо придумал, - прокричала она мне между ударами бича. - Я давно так не веселилась... Иногда унижение больнее смерти.
        - Рассвет близко, - сказал я, заметив бледную полоску за дальними крышами. - Пора кончать балаган.
        Волшебники, тем временем, взяли себя в руки. Собравшись тесной кучкой, они воздели волшебные палочки - у кого они еще остались - и нацелили на королеву Мэб.
        
        В воздухе заклубилась энергия. Будто прямо здесь, в двух шагах, ударила молния. Даже запахло озоном.
        Волосы у меня на всём теле встали дыбом, в носу засвербело. А в глазах волшебников я прочитал наш с Мэб приговор.
        - Осторожней! - успел прокричать я, шагнул, чтобы заслонить её своим телом, и...
        Королева только повела рукой, и всё замерло.
        Перестали вздыматься языки пламени, перестала клубиться пыль. Застыл на полувзмахе летящий орёл...
        - Ты остановила время? - я даже не знал, что такое возможно.
        - Нет, улыбнулась королева. - Я просто нашла такое мгновение, в котором ничего не происходит. Я хочу рассказать тебе.
        - О чём?
        - О девочке, которая мечтала стать волшебницей. О том, как она бредила феями и эльфами, носила длинные платья, отороченные чёрным кружевом и перчатки без пальцев. Глупышка, она не понимала, что волшебство создают не наряды и украшения, а только лишь мысль. Когда Всё Изменилось, и миром стала править магия, она решила, что настал её звёздный час. Она надела свою самую красивую мантию и самую остроконечную шляпу и пошла в Академию Магии и Волшебства. Но знаешь, что было дальше?
        - Что?
        - Над нею посмеялись. Ей сказали, что Высокое искусство - не для юных дев. Сказали, что только мужской ум может выдержать Испытание - принять Пыльцу и не помрачиться, - Мэб посмотрела себе под ноги. - Одним словом, её выгнали.
        - Одна из самых могущественных волшебниц, что я знаю - княгиня Ольга, - сказал я. - Да на моём курсе училось больше девчонок, чем парней. Всегда считалось, что вы, девки, обладаете лучшей усидчивостью и усердием в разучивании заклинаний.
        - Я этого не знала, - прищурила изумрудные глаза королева. - Покинув обитель волшебников, я стала учиться сама. Не по книгам и гримуарам, а так, как подсказывали сердце, кровь и кости. И у меня получилось. Мне подчинились пять стихий, девять металлов и сто одиннадцать духов. Я сама нашла вход в Волшебную страну. Я вошла туда, полюбила её и стала её королевой.
        - Сихои - это мятежные неупокоенные души, верно? - тихо спросил я.
        - Да. Это обездоленные, невинноубиенные, неотмщённые - все, кто не мог найти покоя ни на Этом свете, ни на Том. Я дала им дом и кров. Я подарила им надежду.
        - А волшебники из королевской академии стали ловить твоих духов в железные клетки и заставлять творить зло.
        - Я ненавижу их за это. Они пожалеют о своей гордыне.
        Мы помолчали. Воздух был всё так же неподвижен. Как в центре тайфуна.
        - Спасибо, - сказал я. - Спасибо, что рассказала.
        - Это еще не всё, - сказала королева Мэб. - Ты помог вернуть моих братьев. Поэтому я говорю тебе: мы уходим. Я знаю, как можно запечатать мою страну, чтобы она никак не соприкасалась с известной Навью. Я не хочу, чтобы моим подданным причиняли вред, поэтому хочу уйти, - она посмотрела на меня долгим взглядом, а потом сказала: - И я хочу, чтобы ты пошел со мной.
        - Что? - я прекрасно слышал её слова. Просто... Это было неожиданно. И пугающе. А еще - очень заманчиво.
        - Пойдём со мной, - повторила королева Мэб. - Я сделаю тебя королём - настоящим королём. Ты будешь править волшебной страной, все эльфы и феи, и другие волшебные существа подчинятся тебе. Ты будешь самым могущественным. И бессмертным. Как только мы переступим порог моего королевства, перестанем стареть. Навсегда.
        - Звучит... - я закашлялся. - Звучит, как сказка.
        - Это и есть сказка. Воплощенная в жизнь. Там всё по-настоящему, поверь мне.
        - Я верю.
        - А я устала быть одна. Ты... я чувствую, ты такой же, как я, - сказала королева Мэб. - И ты дополняешь меня. Вместе мы сможем создать самый лучший из миров.
        Она подошла ко мне вплотную, обвила руками шею и поцеловала. Губы её были горькими, как полынь, и нежными, как мёд. А вот сердце не билось. Совсем.
        - Так ты согласен? - спросила королева.
        Глава 11
        Глава 11
        
        
        Я посмотрел в её лучистые глаза... И тут всё пришло в движение.
        Медленно, со скрипом, Время начало прокручивать свои шестеренки. Взмахнул бронзовыми крылами орёл, зашевелились волшебники - так, словно двигались в густом сиропе.
        С концов их палочек сорвались наконец файерболы, и сплетясь в один громадный шар, устремились к нам с королевой.
        - Решайся, - сказала она. - Через пару секунд здесь останется только пепел.
        Я нервно взглянул в небо. Бвана был уже близко.
        - Я... - облизнув губы, я посмотрел на Мэб. В горле пересохло, а ноги стали ватными. - Я...
        - Ну же! - нетерпеливо крикнула королева.
        Закрыв глаза, я начал считать. А досчитав до десяти, потянулся к Нави и распахнул Завесу.
        
        Первым в прореху влетели Его превосходительство с бваной на борту. Мы с Мэб прыгнули следом. Правь скрылась за плотным, словно вытканным из железной чешуи, занавесом.
        И лишь через ту незримую связь, что связывает мою душу как с Навью, так и с Правью, я почувствовал, как громадный файербол взрывается точно на том месте, где мы стояли мгновение назад, и разливается морем синего огня.
        Его волна ударилась в Завесу, та выгнулась пузырём, загудела, как жестяная крыша под ледяным градом, но выдержала.
        
        На Той стороне от посольства не осталось камня на камне. Даже каминные трубы рассыпались в пыль. На Этой стороне, в Нави, шумел тёмными верхушками непроходимый лес.
        
        - Ну приехали, - сказал я, отряхивая то, что осталось от джинсов. - Потусовались чуток у молочной реки с кисельными берегами - и айда. Нет больше посольства, нет пуховых подушек с перинами, тёплых булочек с утренним кофием...
        - Ух ты! Здорово как!
        Голос не принадлежал Лумумбе. Не был он похож и на низкий, чуть с хрипотцой голос королевы, и на железный скрежет Его превосходительства. Это был восторженный, срывающийся от волнения голос мелкого пронырливого...
        - Петька! Ты как здесь оказался?
        В два шага преодолев расстояние до мальчишки, я подхватил того за шиворот и хорошенько встряхнул.
        - Не деритесь, дяденька, не виноватый я! - заголосил конопатый прохиндей. - Там этот синий шар как надулся, орёл как полетит, а вы как прыгнете... И что мне оставалось?
        - Прятаться в погребе, как это было велено всем нормальным людям, - я еще раз встряхнул парнишку и поставил на ноги. - Ну что теперь с тобой делать?
        Видимо, рожа у меня была достаточно зверская, потому что мальчишка заорал:
        - Не надо со мной ничего делать, дяденька колдун! Ну пожалуйста, я вам еще пригожусь...
        - Ладно, оставь парнишку, - вступился Лумумба. Он скатился с орла по бронзовому крылу, как по аварийному трапу и тоже деятельно осматривал окрестности. - Что сделано - то сделано.
        К нам подошла королева Мэб. Тихо улыбнувшись, она провела по волосам мальчика и сказала:
        - Это судьба.
        - Да какая может быть судьба? - возмутился я. - Этот паршивец просто-напросто лезет везде, где не надо, и создаёт проблемы... Вы знаете, как скажется на обычном ребенке длительное пребывание в Нави? - обратился я к наставнику. Тот пожал плечами. - Вот и я не знаю... Одно известно точно: хапнем мы еще с этим поросёнком.
        
        Лумумба наклонился к мальчишке так, чтобы смотреть ему в глаза.
        - Ты слышал, что говорит строгий дядя колдун? - спросил он притворно-грозным голосом. Мальчишка кивнул. - Хочешь стать поросёнком? - Мальчишка замотал головой в стороны. - Будешь слушаться? - Тот вновь закивал.
        - Ну вот, проблема решена, - бвана выпрямился и похлопал меня по плечу.
        А я хмыкнул. Сколько раз я сам давал наставнику обещание слушаться и тут же его нарушал? Ладно, лучше не напоминать... Ох и наплачемся мы еще с этим поросёнком. Тьфу ты, с ребенком...
        
        Над лесом, создавая воронку, кружили чёрные птицы. Но в отличие от земных птиц летали они совершенно молча.
        
        - Жалко их, - сказал Петька, тоже глядя на птиц. - Такие одинокие, несчастные...
        А мне они просто не нравились. В их кружении было что-то зловещее.
        
        - А как ты вообще оказался в доме? - чтобы отвлечься, спросил я пацана. - Его превосходительство уверяли, что все ушли.
        - А я в камине сидел, - уяснив, что наказания, вот прямо сейчас, сей секунд, не последует, улыбнулся мальчишка. - Как услышал, что Его превосходительство всех со двора гонит - так и залез. Я часто так делал. Чтобы за опытами подсматривать.
        - За какими опытами?
        - А когда к Игнат Степанычу леди Амалия приходила. Он её колдовству учил, а я прятался, чтобы посмотреть.
        - Ясно, - вздохнул я. - Любопытство, значит, не порок. Но ведь... на этот раз всё было по-другому. Разве ты не понял?
        - Конечно понял, а как же? Но ведь интересно!..
        Я закатил глаза.
        А потом подумал: ведь и я такой же был. Маленький беспризорник, до которого никому нет дела. Точно так же таскался за старшими ребятами, подглядывал да высматривал - страшно бывало до жути. Но ведь интересно!..
        
        Пока мы разговаривали с Петькой, королева Мэб медленно брела к опушке леса. Там она остановилась, издала высокий, на грани слышимости крик, и вскинула руки.
        Птицы устремились к ней.
        Они её сейчас заклюют, - подумал я и хотел рвануть на помощь...
        - Не мешай, - сказал наставник. - Дай поздороваться.
        Сихои, - наконец-то допетрил я. Мог бы наверное и раньше, но явление мальчишки совсем выбило меня из колеи.
        Спускаясь кругами к земле, духи складывали серые плащи-крылья и становились... обычными людьми. Клерки в узких похоронных костюмах, чопорные слуги в париках и ливреях, торговки в широких коричневых юбках, дамы в красивых платьях и мужчины, одетые в роскошные камзолы...
        
        Было их много, больше сотни.
        
        А две тени отделились от толпы и пошли к нам. Один мужчина был в вечернем фраке, с белой хризантемой в петлице и в начищенных до блеска туфлях. Второй - в простом шерстяном пальто, с не очень опрятными волосами до плеч и с бородой.
        
        - Ой... - послышалось со стороны Петьки. - Это что, призраки? - и он шмыгнул за спину Лумумбы.
        - Не боись, - ободрил мальца учитель. - Дух ребёнка не обидит.
        Мальчишка осторожно выглянул из укрытия.
        - А не врёте? - он подозрительно оглядел мужчину в пальто. - Никакой это не дух, а батя мой... Вообще-то он хороший. А драться стал, как мамка померла. Батя думал, что она из-за меня померла, когда мы вместе корью заразились. Только я выжил, а она - нет. Вот батя и...
        - Здесь он драться не будет, - успокоил Лумумба. - Я тебе обещаю.
        Тогда Петька медленно, шажок за шажком, вышел к призраку. Мужчина в пальто на мгновение замер, затем в глазах его засветилось узнавание.
        - Сын, - тихо сказал он. - Сыночек, Петенька!
        Упав на колени прямо в мокрую траву, он протянул руки.
        - Пап?.. - мальчишка сделал шаг, другой, а затем побежал.
        Они обнялись. У мужчины было такое лицо, что мне стало неудобно, и я отвернулся.
        
        - Так ты что же, умер? - спросил старший Незнанский, когда прошла первая волна лобзаний и приветствий.
        - Он жив, - ответил Лумумба. - Просто обстоятельства так сложились.
        Голос у наставника был виноватый.
        - Не ругай их, батя, я сам пришел, - глуховато, уткнувшись в отцовскую шею, ответил Петька. - Представляешь, волшебники посольство разнесли.
        - Волшебники... - Незнанский глухо завыл. Оттолкнув сына, он поднялся с колен и беспокойно заметался по полянке. Затем остановился и повернулся к Лумумбе. - Они опасны. Вы понимаете? Они творят такое зло, такое зло... Вы должны их остановить.
        
        В этот момент к нам подошел второй, во фраке.
        - Дипломат первой гильдии Барсуков, - лихо щелкнув каблуками, отрекомендовался призрак.
        - Полковник М'бвеле, ваш временный заместитель, - поклонился в ответ наставник.
        Барсуков протянул бесплотную руку, Лумумба её принял.
        - Мы здесь, в Британии, много о вас слышали, коллега, - сказал дипломат. - Я безмерно рад, что разрешать кризис прислали именно вас.
        И оба посланника - покойный и нынешний - медленно пошли вдоль опушки, обсуждая на ходу что-то животрепещущее - судя по тому, как оба размахивали руками...
        
        Я посмотрел на Незнанского. Нервно комкая в руках конец замурзанного полосатого шарфа, тот топтался на месте, и поглядывал то на своих собратьев - сихоев, то на меня, как на истину в последней инстанции.
        - Вы должны их остановить, - повторил он. Не глядя опустил руку и погладил Петьку по волосам. - Иначе им, - он склонил голову в сторону мальчишки. - Негде будет жить.
        А вот это удар ниже пояса.
        - Понимаете, мы из другого ведомства, - попытался объяснить я. - У нас своё задание и свои обязательства. Мы не можем изменить британские традиции. Не имеем права.
        - Но ведь волшебники напали на посольство, - тихо сказал Петька. - А это уже - политический прен-цен-дент.
        - Экий ты умный, - злясь на самого себя, буркнул я. - А вдруг, начав вмешиваться, мы начнём войну?
        - Война с Британией неизбежна, - сказал призрак Незнанского. - Все предпосылки указывают на то, что правительство намерено развязать вооруженный конфликт, как только найдёт повод. Англия готова к войне.
        - А вот с этого места, дорогой товарищ, можно поподробнее.
        Я вспомнил, что Незнанский писал докторскую как раз про отношения России и Англии. Что-то там про индустриальный регионализм, чем бы он ни был.
        
        Значит, чтобы разобраться во всей этой катавасии, он-то нам и нужен...
        - Я готов поделиться всей информацией, которой располагаю, - сказал конюх. - Но только после того, как вы нам поможете.
        - Но...
        - Да, я понимаю. Шантаж - это очень низко. Тем более, когда речь идёт о своих же коллегах. Но поймите меня правильно: я мёртв. И по большому счёту, перипетии внешнего мира могу считать совершенно несущественными. Нам, покойникам, не важно, кто придёт к власти в Британии, сможет ли победить Россия в грядущей войне...
        - А вот и нет! - встрял Петька. - Ты только об этом и говоришь всё время. То есть, говорил...
        - Понимаете, по сравнению с вечностью, которая нам уготована на Том свете, - не слушая сына, продолжил Незнанский. - Жизнь в Прави - всего лишь миг.
        
        - Есть только ми-и-иг... Между прошлым и будущи-и-и-им...
        Именно о-о-он называется жи-и-изнь...
        
        Я не слышал, как к нам подошел Лумумба.
        - Случилось так, господа присяжные заседатели, - весело заявил он, перестав петь. - Что судьбы мира нерасторжимо связаны с глубокой, уж простите за сравнение, задницей, в которой вы оказались. Поэтому мы беремся вас вытащить.
        - Вы что-то узнали? - спросил я наставника.
        - Я узнал всё, что нужно, - отрезал наставник.
        - Не поделитесь?
        - Меньше знаешь, крепче спишь, - отечески похлопав меня по плечу, бвана пошел к королеве.
        
        Вот так всегда. Как повоевать там, или поколдовать - так мы напарники. А как доходит до стратегических решений - так сразу я младший по званию... Обидно как-то. У меня, может, свои гениальные идеи есть.
        И тут я усмехнулся. Ладно, ладно, дорогой товарищ полковник. У тебя свои секреты, у меня - свои...
        - Вы обещали всё рассказать, если мы вам поможем, - обратился я к Незнанскому. - Так вот: считайте, что помощь вы получили.
        
        Вот так я и оказался один.
        В лодке, посредь реки, очень похожей на нашу Смородину.
        
        Река текла неспешно и сонно. Тяжелые чернильно-чёрные волны лениво плескали в борта, мимо бежали унылые берега, на которых абсолютно ничего интересного не происходило. Что характерно: плыла лодка сама. Безо всяких с моей стороны усилий.
        
        Минус в том, что сделана она была из человечьих ногтей... Да, на первый взгляд звучит мерзко. И на второй тоже. Но что поделать? Именно такие архаичные средства передвижения популярны в Нави Британских островов, всё население которых, поголовно, зациклено на легендах и традициях прошлого.
        Как-то раз, в очередном нашем с бваной диспуте о природе Нави, Лумумба выдвинул гипотезу о том, что Тот свет держится на коллективном бессознательном всех людей. На архетипах, если по Юнгу. Я спросил, что это значит.
        Это значит, ответил тогда бвана, как вы лодку назовёте, так она и поплывёт. В смысле: что ты ожидаешь увидеть на Том свете - в силу сказок, рассказанных на ночь бабушкой, страшилок, услышанных от сверстников, и культурного слоя, который так или иначе осел на тебе за прожитые годы - то, собственно и видишь.
        
        Но лодка, в данном случае, это еще полбеды. Гораздо хуже были мёртвые головы.
        
        Объясню наглядно: лодка была построена из костей великана. Килем служила грудная кость, а рёбрами жесткости - э... собственно рёбра. Всё пространство между ними было заполнено ногтями - и не какими-то обрезками, а цельными ногтевыми пластинами, громадными, желтыми и толстыми, как драконья чешуя. Которую, правда, отродясь не мыли и не чистили... Но это не всё.
        На каждое ребро, в качестве украшения, было насажено по мёртвой голове. Головы были отвратительные: с вытекшими глазами, синюшной отваливающейся кожей, выбитыми зубами и чёрными обрубками языков.
        И они разговаривали.
        
        Как только мы отчалили от берега, они начали трещать. И трещали, почитай, без умолку всю дорогу.
        - Ну и дуралея нам выпало везти, - говорила, например, та, что располагалась на корме. - От самых Донегольских гор на севере, до берегов Килларни на юге не видали такого дуралея.
        И только я хотел обидеться и возмутиться, как ей вторила другая - вторая от носа с правого борта:
        - Скажешь тоже, до самого Килларни! Да в любом пабе Дублина, если заглянуть под лавку, и хорошенько там поискать, можно найти с десяток таких дуралеев.
        - Так уж и с десяток, - включилась в разговор третья - с кошмарным щелястым ртом. - От силы двух-трёх. Нынче дуралеи уже не те...
        - Слыхал я, как в Трали однажды подрались О'Салливан с О'Доннелом. Кабак, в котором они дрались, позднее растащили на изгороди для овец. Так вот, о кабаке...
        - Так что там с дракой? - переспросила первая. - Из-за чего весь сыр-бор-то?
        - Не помню, - ответила голова и зевнула. - Давно это было...
        - Да, дуралеи уже не те, - вновь заныла третья. - Даже подраться как следует не умеют. Вот в моё время, если дрались добрые ирландцы с добрыми ирландцами - ибо никто другой противостоять им не может - так не только кабак разбирали на изгороди для овец, но еще и всю деревню раскатывали по брёвнышку. А на следующий день, маясь головной болью, отстраивали заново.
        - От того во всей Ирландии такие неказистые дома, - вставила голова, что была с левого борта, посередине. - Потому что строили их не иначе, как с похмелья.
        А потом они хором запели:
        Ни мяса на тарелках
        Ни молока в кувшинах
        Ни крова для бездомных
        Ни золота для бардов...
        
        К счастью, я быстро понял, что для поддержания разговора я им не нужен - разве что, как предмет светской беседы.
        Тогда я решил написать письмо Машке. Просунув руку поглубже в Навь и пошарив там, я вытащил старую тетрадку с разлинованными страницами и огрызок карандаша. Уставился на плоский, поросший вереском берег, послюнил карандаш, и бодро начал:
        "Дорогая Маша..." И сразу остановился. А о чём, собственно, ей писать? Как мы сели в лужу, не в силах защитить посольство? Как ходили в лондонскую подземку к продавцам Пыльцы и нарвались на Дементоров? Или как я на балу, устроенном в Виндзорском замке, танцевал с самой красивой женщиной на свете? М-да... Узнай Машка про мои танцы, она мне так даст, что я долго буду иметь всё... Так про что же мне написать?
        
        - Напиши, что скучаешь, дуралей, - посоветовала голова, которая висела прямо над моей лавкой. Она заглядывала мне через плечо, а заодно, по-видимому, и в мысли... - Напиши, что её лучистые глаза, свету которых позавидуют сами звёзды, снятся тебе по ночам. А её серебристому смеху учится вторить горный ручей...
        Я вздохнул. Что умеют метать Машкины глаза - так это молнии. А смеется она чаще всего, сказав какую-нибудь гадость обо мне, болезном. Да и вообще: если я начну расписывать красоты её смеха, в первую очередь моя напарница решит, что я с глузду двинулся.
        
        Плюнув на попытки написать письмо, я изничтожил тетрадку и стал размышлять над тем, не совершил ли очередную гигантскую глупость, послушав королеву Мэб...
        
        Тёмный лорд. Так они его называли. Никто не знал, кто он такой, никто его никогда не видел.
        Но он решал проблемы. Достаточно было написать письмо, положить его в полночь в дупло дерева, капнуть туда же несколько капель крови... И через какое-то время желание исполнялось.
        Только вот незадача: клиент недолго наслаждался сбывшейся мечтой. Через какое-то время он умирал. Несчастные случаи, болезни, даже убийства - всё шло в ход.
        Но самое странное - это не мешало всё новым людям писать письма, смачивать бумажки своей кровью и относить их в дупло... Эх, глупость человеческая.
        Наверняка каждый, кто очень сильно чего-то желает, но не может получить, думает так: я - не такой, как другие. Со мной не случится ничего плохого... И у меня будет то, чего я хочу больше всего на свете!
        Беда в том, что человек не всегда может отличить то, чего он хочет, от того, что ему действительно нужно...
        
        Королева Мэб, например, будучи обычной девушкой Мэри, очень хотела стать ведьмой, получить могущество. И получила его. После смерти... Доктор наук Незнанский, по совместительству, сильно пьющий конюх при Российском посольстве, хотел перестать пить. И перестал - потому что умер.
        Лохотрон. Так бы его назвал бвана... Люди пишут писульки, и скрепляют их своей кровью - вот в чём цимес. Кровь, которую реципиенты жертвуют добровольно, без всякого принуждения. Она даёт Тёмному лорду, кем бы он ни был, неограниченную власть над их душами.
        На основе каждого клочка с каплей крови Тёмный Лорд делает амулет, с помощью которого убивает человека, а затем превращает в Дементора.
        Дёшево и сердито, - сказал бы Товарищ Седой. Безотказная схема, такая же, как в игре в "напёрстки". Всегда найдётся лох, который хочет рискнуть, несмотря на последствия...
        
        Но не все сдаются просто так. Королева Мэб не сдалась. Сначала она просто старалась защитить Сихоев от влияния амулетов, создала своё "королевство" - местность в Нави экранированную от влияния Прави. Но Тёмный Лорд нашел лазейку и туда. Всё больше сихоев становилось Дементорами. Постепенно они теряли память, теряли себя и просто растворялись в вечности.
        А Тёмный лорд собирал всё новые и новые души...
        
        И тогда у королевы Мэб созрел другой план. Простой и ясный, как топор: нужно просто-напросто замочить Тёмного Лорда. Но: легко сказка сказывается, да непросто дело делается.
        Они не знали, кто это такой. А потому не могли направить мощь своего праведного гнева в нужное русло.
        И тут появляемся мы с бваной. Крутые,как два варёных яйца, и глупые, как слепые мыши, которым подсунули слона, и велели на ощупь определить, что это такое.
        Это я про наше расследование...
        
        А ведь она большая умница, эта девушка по имени Мэри, королева Мэб. Очень толково и грамотно расставила ловушку, в которую мы с бваной угодили не только коготками, а так же клювиками, хвостиками и крылышками.
        
        И вот теперь, я несусь по потусторонней реке в волшебное королевство Эрин, чтобы отыскать там чувака по прозвищу Край Битвы и выпросить у него артефакт под кодовым названием "копьё Кухулина" - уж не знаю, что это за цацки такие.
        С помощью этого легендарного копья, заверили меня в один голос королева Мэб и бывший конюх Незнанский, можно не только убить Тёмного Лорда, но и развоплотить его к Чёртовой бабушке на веки вечные.
        Я пытался им объяснить, что развоплотить маганомалию номер один (без всяких суффиксов и префиксов), которая классифицируется, как "враг рода человеческого", мы с бваной можем и сами, без всякого копья. В конце концов, это наша работа...
        Но потом вспомнил, какого на самом деле труда стоило справиться с Ариманом, и спорить не стал. Надо добыть копьё - добуду. Не вопрос. Главное, чтобы бвана к этому времени вычислил, кто на самом деле скрывается под кодовой кличкой "Тёмный лорд"...
        
        Устав от напряженной работы мысли, я прилёг отдохнуть на дно лодки. Лодка бежала по реке сама по себе, мёртвые головы слаженно выводили мрачную мелодию:
        "Этой ночью в горы, в скалы Квин-на-Барра,
        Прилетит неясыть строить гнездо..."
        Песня была длинная и мрачная, хотя и удивительно однообразная. Я под неё незаметно уснул.
        Во сне моём над бесприютными скалами, о которые бился холодный прибой, кружил чёрный дракон с необъятного размаха крыльями. У дракона почему-то было две головы...
        
        
        - Эй, просыпайся, дуралей! Своё счастье проспишь, - такими ласковыми словами меня разбудила голова, которая была приторочена на носу, в качестве впередсмотрящего.
        Не знаю, сколько прошло времени. Наверное, довольно много - лодка успела здорово набрать воды и тащилась всё медленнее. А впереди слышался непонятный гул.
        
        - А? Что? Какое такое счастье?
        Вокруг была беспросветная темень. Ни воды, ни берегов я даже не видел, только слышал, как плещет волна за бортом.
        Привстав на лавочке, я попытался разглядеть хоть что-нибудь, и через пару минут, когда глаза привыкли к темноте, разглядел огромный зёв пещеры, в который уходила река. Гул доносился прямо оттуда.
        Еще через минуту я увидел острые камни, которые возвышались у входа в пещеру, а сверху, над сводом, два горящих факела.
        А потом - будто у меня в голове щелкнул переключателем - я понял, что никакая это не пещера. Это пасть огромного дракона!
        Камни были клыками, горящие факелы - парой желтых, с вертикальными зрачками глаз, а река исчезала в глотке, наподобие языка. Оттуда и шел гул: достигая гортани, вода падала в пропасть.
        
        - Череп, череп, черепок,
        Из ноздрей валит дымок...
        Запела та голова, что была на корме.
        
        Лодку неудержимо затягивало в пасть. Подобравшись к борту, я попытался грести руками - чтобы отвернуть в сторону, но из воды высунулось несколько бледных щупалец и стали хватать меня за пальцы. Я едва не вывалился.
        
        - Изо рта идёт огонь,
        Убирайся, кто живой... - хором пели головы.
        
        Когда лодка медленно, но неотвратимо вплыла в пасть к дракону, мне ничего не оставалось, как покрепче вцепиться в борта, зажмуриться и заорать.
        Глава 12
        Глава 12
        
        
        МАША
        
        На ковёр к Товарищу Седому меня вызвали прямо с экзаменов. И не простым звонком по телефону - курьера прислали, индивидуальным порталом.
        Ну, к порталам мне не привыкать, а вот срочность внушала подозрение. Одно из двух: или с Ванькой и Лумумбой случился очередной капец, и мне хотят сообщить печальные новости в приватной обстановке, или я серьёзно накосячила на практических приложениях.
        Практическими приложениями у нас звали условия, приближённые к боевым: там как приложит - мало не покажется.
        А в качестве практики третьекурсников - а меня зачислили сразу на третий, с учётом боевого опыта - посылали в подмосковье. Я имею в виду, в прямом смысле. Под Москву.
        
        Поле русских экспериментов - так звали за глаза Московское метро и обширную сеть катакомб, прорытых трудолюбивыми средневековыми монахами, скрытными советскими коммунистами и прогрессивными строителями светлого будущего.
        Дело в том, что в подмосковье сбрасывались все отходы магической промышленности, с большим успехом развернутой предприимчивыми столичными магами. Причины были вполне резонными: некоторые особо стойкие креатуры исчезали лишь со смертью их создателя. К сожалению, сами создатели креатур, в свою очередь, планировали жить долго и по-возможности счастливо.
        Вот городская администрация и нашла простой и дешевый выход избавляться от нежелательных маганомалий.
        На выходах из метро и всех канализационных люках города были поставлены запирающие Печати, заговоренные не выпускать из-под земли кикимор, зомби, вампиров, перекормленных золотых рыбок с щупальцами, кровожадных пауков и говорящих жаб.
        Старшекурсники поговаривали, что в дальних ходах под Мытищами неоднократно слышали драконий рёв, а под Лужниками нашли город гарпий - с гнёздами, расположенными концентрическими кругами на склонах громадного кратера, уходящего чуть ли не к центру земли...
        
        Студентов Академии регулярно посылали на зачистку ближайших к поверхности катакомб. В принципе, очень удобно: можно было сдать зачёт по полевой тактике, не выезжая за пределы города.
        В качестве дополнительных бонусов к зачёту, рекомендовалось при каждом удобном случае пополнять бестиарий редкими экземплярами, которые потом использовались в качестве наглядных пособий...
        
        По здравом размышлении, не знаю, чего я там могла накосячить: экзаменационный балл у меня был самый высокий во всей группе.
        Конечно, кое-кому это не нравилось: явилась откуда ни возьмись малявка, метр с кепкой на коньках, а убитых маганомалий у неё за плечами больше, чем у дипломированного экзорциста.
        
        Особенно меня невзлюбили на кафедре магических креатур. И я их прекрасно понимаю: охотник на монстров для них - природный классовый враг. Каждый студент, и даже кое-кто из преподов, глядя на меня, регулярно задавались вопросом: как скоро они окажутся по ту сторону направленной на них Пищали...
        На самом деле, нас, охотников на нежить, в Академии было не так уж много. Точнее, тринадцать человек. Нас так и звали: Чёртова дюжина.
        Товарищ Седой настоял на создании такого особого подразделения... Маги, разумеется, были против - по вышеизложенным причинам; но он их не слушал. "Квис кустодиет ипсос кустодиес?" - так он выразился. Я потом посмотрела в словаре: "Кто устережет самих сторожей?" - так это переводится.
        Товарищ Седой намекнул, что мы, "Чёртова дюжина", - костяк будущего отдела внутренних расследований...
        
        Разумеется, мы были отщепенцами. Выродками - как метко выразился один из младших преподов с кафедры магических зелий.
        У молодых магов была очень популярной такая идея: всю власть в мире отдать им, а нас, обычных людей, заставить на себя батрачить. Конечно же, реакционерам было не по нутру даже дышать одним воздухом с теми, кто смотрит на них как на потенциально опасные маганомалии с грифом ноль-ноль-один.
        Ладно, что-то я отвлеклась. Просто... пока я шла за курьером по коридорам академического корпуса к порталу, который должен был перебросить меня прямиком в Останкинскую башню, хотелось отвлечься.
        Чтобы не думать и не воображать всякие ужасы, которые могли случиться с Ванькой без моего чуткого руководства... Нет, вы не подумайте. Нашему драгоценному учителю, Базилю Мбвелевичу, я доверю что угодно: и свою жизнь, и репутацию и даже Пищаль - если она станет камнем преткновения. Но в то же время... Его органическое неприятие того факта, что Ванька - тоже человек, и нуждается в заботе, ласке и кормёжке, как-то всегда меня немножко беспокоило. А вдруг он там, в Лондоне, трёхразового питания не получает? Может, он заездил Ваньку в конец, как Сивку-Бурку...
        Вот и письма я ни одного не получила. Хотя остолоп и обещался отписывать почти каждый день, кроме короткой записки "доехали хорошо, устроились в посольстве, начали расследование" - больше ничего не было...
        
        Ну вот, за такими мыслями мы и добрались до кабинета Товарища Седого. На всё про всё ушло минуты три... Курьер, проводив меня до двери, почтительно козырнул и удалился на цыпочках, а я застыла, как к полу приклеенная.
        Перед этой дверью, обитой дешевым ламинированным шпоном, укрепленной Соломоновой Печатью, заклинанием духов пяти стихий, солевым кругом против нежити и веточками остролиста и омелы против вампиров и зомби, я попросту оробела.
        Нет, в самом кабинете я уже бывала, но... как бы с другой стороны. В качестве полноправного члена самой лучшей оперативной группы АББА. А сейчас, будучи простой студенткой-третьекурсницей, я вдруг поняла, какая гигантская социальная пропасть отделяет меня от главного мага страны...
        Когда я наконец нашла в себе силы поднять руку и постучать, дверь распахнулась сама собой.
        - Ну где тебя носит? - за те полгода, что мы не виделись, Товарищ Седой нисколько не изменился. Тот же солидный, но чуть лоснящийся на локтях костюм, под ним - вышитая крестиком косоворотка... Только кепки не хватало - в помещении он её не носил.
        - Заходите, Медведева. Только вас ждём.
        Этот голос мне даже в снах преследовал. Профессор Бессмертный, с кафедры Вечной Жизни. В их ведении были всякие там скелеты, зомби и прочие ходячие мертвецы.
        
        Ну да, это была как раз та кафедра, где в своё время преподавал Лумумба, и учился Ванька. О них там ходили легенды. Портрет учителя висел в главной аудитории, на почётном месте, а Ванька числился в лучших учениках и почётных кураторах... Каждый студент спал и видел заветное место в лучшей опергруппе. И слух о том, что меня Лумумба взял на стажировку просто так, даже без экзаменов, приводила большинство из них в бешенство.
        Особенно, учитывая то, что я категорически отказалась пройти тест на мага. Пустышка - вот как здесь называли тех, кто не умел колдовать. Что тоже не добавляло мне популярности, потому что в ответ я называла их наркоманами синюшными... По каковой причине числилась опасной зачинщицей драк и имела несколько приводов к ректору. Но это уже совсем другая история.
        
        Словом, мне казалось, что профессор Бессмертный придирается именно ко мне. Как-то задал перевод с санскрита текста Махабхараты, - там, где Арджуна сражается с Кауравами волшебным оружием...
        Я искренне недоумевала, за каким хреном профессору понадобилась эта замшелая история, и по давней привычке высказала своё недоумение вслух.
        - Из эпоса Пхальгуна мы знаем, что Арджуна был обычным смертным. Пока боги не наделили его особыми силами, - холодно заметил Бессмертный, неслышно возникая за левым плечом. - Вам, Медведева, это должно быть особенно близко... И если вы ленитесь провести исторические аналогии с нынешним положением дел, то я, в свою очередь, не берусь поставить вам хотя бы "удовлетворительно" за "сравнительный анализ артефактов современности".
        
        И никого не волнует, что для меня санскрит - китайская грамота. Выручила всё та же Вавилонская рыбка. Трактат я перевела, и даже потратила целую ночь, чтобы оформить его красными чернилами на пергаменте, но вот незадача: оказывается, студентам запрещено пользоваться артефактами во время занятий - без особого разрешения ректора. Словом, за "Арджуну" меня чуть не выперли из Академии, и только личное заступничество Товарища Седого спасло ситуацию.
        И вот теперь профессор К. Бессмертный - тот самый, что громче всех ратовал за исключение меня, любимой, из альма - так её за ногу - матер, сидит в кабинете Седого, гоняет холодные чаи и поджидает меня, несчастную.
        И что я ему сделала? Ну, написала эпиграмму, в которой сравнила внешность достойного профессора с наглядным пособием из кабинета анатомии... А потом, на практических занятиях на кладбище, когда профессор с помпой поднял прошлогодний скелет безвременно усопшей вороны, вскользь, невзначай так, упомянула, что Ванька не так давно оживил тираннозавра... Так это же я не со зла. А ради исторической правды...
        
        - Ну здрасьте, коль вызывали, - собрав всю свою вежливость в кулак, поприветствовала я магов.
        - Вот, полюбуйтесь!.. - профессор Бессмертный пошёл зелёными пятнами. - Ждут её важные, занятые люди, а она в ус не дует.
        - Как сказали, так я и пришла. С вашего, между прочим семинара, по восстановлению из пепла.
        - По которому, Медведева, тебе таки придётся сдавать зачёт, несмотря на блат и связи в высших кругах, - желчно напомнил профессор.
        - Ладно, Костя, сейчас речь не об этом, - остановил дальнейшие прения Товарищ Седой. - Мы же договорились.
        - А о чём? - быстро спросила я. - Что-то с Ванькой, да? Ну, я так и знала. Вот не надо было отпускать их на задание без меня... А я говорила! То-то писем ни одного...
        - Сядь и слушай, - ласково, по отечески посоветовал главный маг страны.
        
        У него был такой голос, что ноги подкосились сами. И если бы не табурет о трёх ножках, услужливо подскочивший сзади, сидеть бы мне на полу, потирая копчик.
        - Старший лейтенант Спаситель ушел в Аннуин и не вернулся.
        Мне показалось, или в голосе Бессмертного проскочило злорадство?
        - Аннуин это... - я поискала в голове хоть какую-то информацию, но её там не было.
        - Царство мёртвых у ирландцев, - снисходительно пояснил профессор. - И если бы ты, Медведева, не прогуливала мои лекции, то прекрасно бы это знала.
        - Я не прогуливала...
        - Значит, спала на уроках.
        
        А вот это было. Зачёт по зачистке нежити в катакомбах состоялся как раз накануне, ночью. Прилечь не удалось даже на десять минут - только смыть с себя эктоплазму, и сразу на лекции... А мрачный голос профессора Бессмертного, монотонно начитывающий материал о загробном мире, как нельзя лучше располагал ко сну.
        - Подождите... - я прижала кулаки к глазам, чтобы лучше сосредоточиться. - Ванька ушел в Навь. Ну и что? В первый раз, что ли? Вы же помните: у него сейд. Он даёт связь с Алатырь-камнем.
        - В данных обстоятельствах это несущественно, - нетерпеливо перебил Бессмертный. - Аннуин находится на так называемом "втором круге" - что ты, Медведева, должна бы знать, если бы...
        - Ближе к телу, - коротко бросил Седой.
        - То есть, за рекой Смородиной, - сообразила я. - Там, куда Макар телят не гонял.
        - Это не совсем так, - вновь подал голос профессор. - Имеются исторические свидетельства. Одиссей спускался в Аид, чтобы поговорить с отцом. Эней...
        - Это мифы, Костя, - вновь перебил Седой. - Сейчас совсем другая ситуация.
        
        - А... Что говорит Лумумба? - осторожно спросила я. - Он тоже ушел в этот, как его... Аннуин?
        Маги переглянулись.
        - Мы не знаем, - наконец сказал Товарищ Седой. - После разрушения посольства...
        - Ах, значит, посольство в Лондоне разрушено? - я почти не удивилась. Виден почерк напарника: хлебом не корми, дай что-нибудь разрушить. В Африке - пирамиду Хеопса, а в Лондоне, значит, всего лишь посольство. Мельчит напарник. Хватку потерял.
        
        - От них перестали поступать сведения, - закончил Седой.
        - А откуда вы тогда знаете про Аннуин? - резонно спросила я.
        - У меня есть свои источники, - важно заявил Бессмертный. - И я не намерен их раскрывать.
        - С нами связалась княгиня Ольга, - пояснил, не глядя на профессора, Седой. - Являясь Проводником, она ощутила, как в запретную область за Смородиной вторгся кто-то из живых. По отпечатку ауры определила, что это был Иван.
        - Я всё ещё не понимаю, что в этом такого страшного, - я искренне выпучила глаза.
        - Видишь ли, так далеко никто из смертных еще не заходил, - снисходительно пояснил Бессмертный.
        - И мы не знаем, насколько необратимые последствия имеет... - начал Седой.
        - Никто не знает, - перебил Бессмертный.
        - Помолчи, Костя, - главный маг страны извлёк из кармана обширный клетчатый платок и принялся вытирать вспотевшую лысину. - Мы действительно не знаем, может ли он вернуться, - честно глядя мне в глаза, закончил он. - Но одно известно точно: чем больше времени он проведет в Аннуине, тем меньше шансов на возвращение.
        - Но Лумумба... - у меня перехватило дыхание. В глазах потемнело, и стало так жарко, словно меня засунули в печь. - Разве он...
        
        Я хваталась за соломинку. Если матёрые магистры говорят, что дело швах, значит, так оно и есть. И никакие аргументы этого не изменят.
        
        - Мы не можем с ним связаться, - мягко напомнил Седой. - Это значит: или он тоже пошел за Смородину, или...
        - Но вы же - некромант! - закричала я. - Если бы кто-то из них умер, вы бы знали!
        Товарищ Седой вздохнул.
        - Маша, что ты знаешь про кота Шредингера?
        - Это того, который и жив и мёртв одновременно?
        
        - Навь с Британской стороны закрыта для нас железным Занавесом, - сказал профессор Бессмертный. - Мы не имеем возможности узнать, что происходит на Том свете в их регионе.
        - Но ведь... Можно пройти отсюда? - у меня забрезжила одна мысль. - Я знаю, мне Ванька рассказывал! Навь отличается от Прави тем, что там нет привязки к географии.
        - Своя топография местности есть и там, - возразил Бессмертный.
        - Но эту топографию можно конкретно сократить! - торжественно добавила я. - Когда мой выход?
        - А с чего ты взяла... - вновь начал профессор.
        - Она не дура, Костя, - остановил прения Седой. - Мы бы не стали вызывать студентку с семинара, и рассказывать ей... всё, что мы рассказали, если бы...
        - Не планировали послать меня на помощь Ваньке.
        - У тебя с ним очень крепкая связь, - Товарищ Седой устало помассировал переносицу. - И мы думаем, если кто и сможет его отыскать - так это ты.
        - Есть одно крошечное, почти что несущественное "но" - мрачно сказала я. - Я - не маг. И как попасть в этот ваш Аннуин, не имею никакого понятия.
        - У тебя будет проводник, - сказал Седой.
        И таким тоном он это сказал, что я сразу всё поняла.
        - Нет, - крик души вырвался из самых печенок.
        - Да, - злорадно кивнул Бессмертный и улыбнулся.
        Я повернулась к Седому.
        - Дяденька главный маг, пожалуйста, можно я пойду одна? У нас с профессором Бессмертным, при всё моём уважении, слишком разные взгляды, и...
        - Гамаюн, - перебил Седой. - Проводником будет служить Гамаюн.
        Камнем, который свалился с моей души, спокойно можно было убить слона.
        - Уф... А я уже подумала...
        - Да эта пигалица МЕЧТАТЬ должна о таком напарнике, как я, а она нос воротит!
        - Костя, остынь. Мы уже всё обсудили.
        - Нет, ну какая наглость!..
        
        - Вызывали?
        Услышав металлический скрипучий голос, такой пронзительный и родной, я кинулась вороне на шею.
        Во время Африканской одиссеи мы с Гамаюн как-то даже сдружились. Один полёт к Килиманджаро чего стоил... Но после того, как Базиль с Ванькой отправились на задание в Лондон - почти не виделись. У меня был завал по учёбе, а Гамаюн читала какие-то лекции на старших курсах. Я не вникала.
        А она изменилась, - решила я, погладив чёрные, с бензиновым отливом перья. Еще в Африке магистры устроили Гамаюн спешный апгрейд - увеличили размах крыльев, оснастили лапы мощными стальными когтями, нарастили клюв... Теперь птичка изменилась внутренне. Исчез заискивающий умильный взгляд, походка приобрела степенность и важность, даже голос стал более веским. Прибавилось в нём металла.
        - Так и знала, что без меня не справитесь. Ну что, кого выручать нужно? - а вот характер остался прежним.
        
        ***
        
        - Значит, опять напарники? - спросила Гамаюн, шагая рядом со мной по коридору.
        Лекции как раз закончились, и навстречу валила толпа студентов. На нас старались не смотреть: мало ли, по какой надобности собрался кадет, в полной выкладке...
        Жила я не в общаге, а в однушке Лумумбы. Но всё же завела в Академии именной шкафчик, с разного рода полезными инструментами - в дополнение к стандартному обмундированию для спуска в катакомбы.
        Эх, видел бы меня сейчас Шаробайка, - я мстительно усмехнулась. - Удавился бы от зависти...
        
        В стандартный комплект охотника входили лёгкий кевларовый жилет, такая же каска, огне-кислото-чаронепробиваемые куртка и штаны, берцы со стальными набойками на носках и пятках, две винтовки - снайперская и штурмовая, огнемет и набор гранат. Ну, а я еще прихватила рюкзачок, который мне в Мангазее достался. С подарками: ножи разные, в ассортименте, два револьвера, конечно же, родная Пищаль с двумя комплектами боеприпасов, а также складной походный гранатомёт.
        
        Со стороны я походила на низенькую самоходную артиллерийскую установку, только вместо гусениц были ноги. Многие удивлялись: и как я могла поднять всю эту тяжесть? Но никто не смеялся. Студенты академии прекрасно знали: бывают такие моменты, когда от перехода в состояние трупа тебя отделяет одна удачно брошенная запасная граната. Или нож, на худой конец.
        
        Однако в глазах многих мелькал страх. И только пара-тройка посмотрела уважительно.
        Громадная ворона - ей богу, после апгрейда она была ростом почти с меня - которая лязгала рядом металлическими шпорами, тоже добавляла в плане антуража.
        Я мысленно вздохнула: легенды вокруг моей персоны обрастут новыми подробностями, и надежда завести в академии друзей среди магов устремится к нулю...
        
        Пройдя по коридорам корпуса Защитной магии, мы спустились в подвал. Здесь был оборудован стационарный портал для прохода в Навь - чтобы магам и стажерам во время сдачи экзаменов не приходилось тратить много Пыльцы.
        Располагался он в дальней комнате, затхлой и ничем не примечательной - кроме того, что уж очень много в ней было пауков.
        Сейчас я этому не удивлялась: было доказано, что арахниды, как создания древние и примитивные, обладают врожденной чувствительностью к маганомалиям. Как канарейки к угарному газу.
        А портал в Навь приравнивался к маганомалии класса ноль дробь один - вот они и лезли, как муравьи на сахарный сироп. Плели паутины и питались эманациями, проникающими сквозь портал...
        
        - Значит, вновь напарники, - еще раз повторила Гамаюн, неловко прыгая по ступенькам. Её короткие лапы не позволяли просто перешагивать с одной на другую, и ворона каждый раз легонько вспархивала, помогая себе крыльями.
        - А ты этому не рада? - спросила я, поправляя огнемет.
        Надо было подтянуть ремешок - всё время соскальзывает с плеча... Да всё руки не доходят.
        - Ну почему же? Рада, конечно.
        - Привыкла, поди, жировать на казённых харчах.
        - На казённых харчах не пожируешь, - отрезала птица.
        - То-то я смотрю, у тебя красная икра к клюву присохла.
        - И не икра это вовсе, - ворона попыталась обтереть кончик клюва о каменную стену, но только высекла сноп искр. - Это... глаза василисков. Ночью гоняла по Новодевичьему.
        - А чего такие маленькие?
        - Так не уродились. В городе вся нежить какая-то хилая...
        Привычная перепалка подняла настроение нам обоим. Ну, во всяком случае, мне точно.
        
        - Готова? - спросила Гамаюн, проложив путь к порталу сквозь паутину, и склевав пару десятков особенно жирных пауков.
        Хорошо, Ваньки здесь нет, с его арахнофобией, - невпопад подумала я. И кивнула.
        
        Ворона прицелилась и хорошенько долбанула клювом в железную, и на вид очень крепкую дверь. Раздался грохот, скрежет, будто оную дверь раздирали напополам голыми руками, а потом в железе протаяла светящаяся дорожка. Она расширялась, становилась всё ярче, и когда свет ослепил настолько, что пришлось закрыть глаза, Гамаюн скомандовала:
        - Ходу!
        И мы прыгнули в Навь.
        
        
        Глава 13
        Глава 13
        
        
        МАША
        
        Место было незнакомое. Не то, чтобы я отлично разбиралась в Навской географии - или топографии, как её называл профессор Бессмертный, - но кое-что я всё же видела.
        Кроме того, многое я представляла по Ванькиным рассказам, дополненным красочными и ёмкими ремарками Лумумбы.
        
        Это место не было похоже ни на что. Сейчас поясню: обычно на Том свете преобладали природные ландшафты. Там, где в Прави были города, в Нави свободно могли располагаться непроходимые леса, высоченные горы или пустыни, населенные воющими призраками вперемешку с голодными духами.
        Здесь же, под Москвой, Навь была странная: всё те же коридоры с пауками, освещенные скудными лампочками, которые светили на непойми какой энергии, те же затхлые каменные подвалы и глухие, с остроконечными потолками крипты.
        
        Пахло плесенью и тухлыми грибами. Под ногами чавкало, и отдирая от подошвы прилипшую капость, я поняла, что это спрессованная бумага. Замшелые тетради, какие-то плакаты, учебные пособия - на некоторых обложках сохранились названия: "Введение в политэкономику", "Диалектический материализм", "За ответственную власть!"...
        
        - А чего ты хотела? - пожала железными крыльями ворона. - Академия находится на территории бывшего МГУ, сиречь - Государственного университета. Представляешь, сколько поколений студентов на этом самом месте проклинали лекции, зачёты, экзамены и всю учёбу в целом?
        - То есть, мы попали в студенческий ад?
        - Один из его кругов, я полагаю, - кивнула Гамаюн. - Ну, тебе-то это глубоко чуждо... Два класса, три коридора - вот и всё твоё образование.
        - Эй, я первая в своей группе, между прочим.
        - Ну да. В группе киллеров и отморозков.
        Я остановилась. Ноги налились свинцом, лицо онемело, а глаза вдруг сделались чужими и какими-то горячими.
        - Это про нас так в Академии говорят?
        Видимо, было в моём голосе что-то эдакое, потому что железная птица попятилась. А затем, взмахнув крыльями, отлетела подальше.
        - Эй, ты это... близко к сердцу-то не принимай, - затараторила она. - Ну подумаешь, киллером обозвали.
        Усилием воли я подавила желание сдернуть с плеча винтовку и всадить наглой ржавой лоханке пулю между глаз. Сделала шаг, другой, третий... А затем пошла ровно, глубоко дыша. Ничего в этот момент я не видела: глаза застлала какая-то мутная пелена.
        
        Ворона аккуратно пристроилась точно за спиной.
        - Ты права, - сказала я минут через десять, когда наконец-то рассосался комок в горле. - Нет, правда. Кем я могу еще быть? Особенно, когда кругом одни маги - хоть ложкой их черпай.
        - Посмотри на это с другой стороны, - каркнула птица. - Если ты и киллер - то один из лучших.
        - Ложись! - закричала я и упала на пол, носом прямо в вонючую лужу.
        По спине, прямо через броник и толстую куртку, продрало ледяным ветром. А на потолке, тоненько так, на одной ноте, завыло: у-у-у-у...
        
        Звук был такой, будто в уши напихали жуков с острыми лапками, которые и скребут барабанные перепонки.
        Я потрясла головой и попыталась оглядеться, чуть приподняв голову. Вокруг царила тьма-тьмущая. Я немедленно впала в панику: а что, если темнота не пройдёт? Вдруг это не свет погас, а я ослепла?
        - Каску поправь, негромко посоветовала Гамаюн. - Она тебе на глаза съехала.
        
        Честно говоря, именно это предмет снаряжения я ненавидела лютой ненавистью. Во-первых, с такой кастрюлей на голове я выглядела, как гриб-переросток. К тому же, моего размера не было, а набитая за подкладку бумага почти не помогала держаться, как положено, и каска всё время съезжала.
        Единственная причина, по которой я не выбросила её давным-давно, это была материальная ответственность - каждого из "Чёртовой Дюжины" заставили подписать длиннющий формуляр, в котором было перечислено снаряжение до последней пуговки.
        А еще на ней был клёвый прибор ночного видения - просто опускаешь щиток на глаза, и темнота тебе - друг товарищ и брат. Только зелёный.
        
        - Гамаюн? - тихо спросила я.
        - Здеся я.
        - Что это было?
        - Параграф сто восемнадцать дробь тридцать один.
        Я на секунду прикрыла глаза.
        - Маганомалия, не занесённая в каталог?
        - Вот повезло-то, правда? - я слышала, как ворона за спиной завозилась, и тоже начала подниматься. - Отойти на двадцать метров от портала и тут же наткнуться на незарегистрированное явление...
        - С нашим везением, - я настороженно огляделась через прицел винтовки. - И не такое возможно.
        - Эй, на меня-то ружжо не наставляй!
        - У тебя ж броня, - винтовку я всё же опустила. - Что тебе сделается?
        - А полировка? Знаешь, сколько в мастерских за гальванизацию берут? С каждого пёрышка по грошику...
        - А десять пёрышек - уже рубль?
        Я пошла вперед, мягко ступая по перепрелой бумажной каше. Винтовку убирать не стала. Так спокойнее.
        - Ой, всё. Ничего ты не понима...
        Из-за спины раздался протяжный крик и вновь пахнуло ледяным ветром.
        
        Уже падая на спину, я передернула затвор и начала стрелять в тот момент, когда почувствовала мягкий удар позвоночника об пол.
        Чёрная туша, по ощущениям - словно резиновая, рухнула на меня сверху и облепила, как гигантский горчичник. На лицо полилась какая-то мерзкая жижа. По вкусу она напоминала чернила, смешанные с птичьим помётом.
        Я захлебнулась. В лёгкие эта дрянь не попала только потому, что рёбра сжало. Как говориться, ни вздохнуть, ни пукнуть.
        Ворочаясь под тяжеленной, как мокрый матрас, тушей я что есть сил проклинала судьбу. Это ж надо! Вляпаться в самом начале пути, когда на счету каждая минута, каждая секунда. Пока я здесь валандаюсь, Ванька, может быть, уже...
        - Жива?
        Туша убралась и дышать сразу стало легче.
        
        Протерев глаза тыльной стороной перчатки, я увидела, как чёрное нечто, больше всего похожее на кусок сырой печенки, медленно поднимается под потолок в когтях вороны. Срывается, падает у стены и лопается, как перезрелый баклажан.
        - Поберегись! - я попыталась прикрыться от фонтана чернильных брызг, но ничего не вышло. Меня окатило волной каких-то бурых ошметков.
        
        - Что это было? - похоже, я начинаю повторяться.
        Обойдя непонятное нечто по кругу, потыкав носком берца, я так и не нашла вразумительного объяснения. Сказать можно одно: оно было резиновое, с одной стороны - белёсое, с другой - тёмно-синее. Формой напоминало обычный прямоугольник. Ни глаз, ни рта, ни каких-то других отличительных особенностей, кроме четырёх рваных дырок от моих пуль, на существе не было.
        - Резинка! - наконец-то я нашла подходящее объяснение. - Обыкновенный ластик, каким стирают неудачные надписи.
        - Порождение коллективного разума студентов-двоечников, - пробормотала ворона. Она чистила когти, помогая себе клювом.
        - Спасибо, - я неловко погладила её по железному хохолку. - Если б не ты, оно б меня задушило.
        - Обращайся, - тяжело спорхнув с резиновой туши, ворона поковыляла по коридору.
        Я прикусила губу...
        - Слушай, тебе ведь наверное тяжело... ну, пешком?
        - Здесь особо не разлетаешься, - буркнула Гамаюн.
        - Да, раскормили тебя знатно, - я пристроилась рядом. Винтовку повесила за спину.
        - Зато ты, - ворона бросила на меня косой оценивающий взгляд. - Как была козявкой, так и осталась.
        - Ладно, шутки в сторону. Я что хочу сказать... Может, пора выбираться из этого потустороннего универа на поверхность? Пока не набежали призраки не сдавших сессию студентов.
        Ворона бросила на меня еще один косой взгляд.
        - Помнишь, что Бессмертный говорил?
        Я кивнула.
        
        ...Постарайтесь пройти как можно дальше по катакомбам, - напутствовал профессор. - Здесь почти безопасно. Всё просчитано, вешки проставлены, нечисти почти что и нет.
        - Если Ванька пропал в Лондоне, почему бы нам не полететь туда? На дирижабле? - спросила я.
        - Дипотношения с Британией разорваны, - поморщился Товарищ Седой. - Вас просто не пустят дальше аэродрома.
        - К тому же, - вставил профессор Бессмертный. - Там вы не попадёте в Навь. Во всяком случае, без помощи опытного специалиста... - Он повернулся к Седому. - Может, всё-таки я?..
        - Мы это уже обсуждали, Костя, - закатив глаза, проревел магистр.
        - Вот карта, - по выражению лица Бессмертного можно было подумать, что расстаётся он не с картой, а с последней почкой. - Здесь отмечены все точки сопряжения реальности. Почти все. Карту не потеряй, Медведева. Это собственность библиотеки.
        
        - Сдаётся мне, - обратилась я к вороне. - Что по этим коридорам можно до Морковкиного заговенья блукать. А у Ваньки счёт идёт на часы.
        - Да как же, держи клюв пошире, - рассмеялась Гамаюн. - Бухает поди где-нибудь, и в ус не дует...
        
        Такие мысли посещали и мою голову. Причём, в первую очередь. Но ведь... Но ведь магистры! - напоминала я себе. - Они тревогу просто так бить не будут. А еще - ответственность. Ванька ведь не совсем дуралей, а так только, наполовину. Ну не может он забухать, когда всё зависит от него.
        
        - Не каркай, - бросила я вороне. - И без тебя тошно.
        А про карту я вспомнила вовремя...
        Достав сложенный гармошкой пергамент, я развернула его во всю длину. Корпуса университета, стадион, парковая зона...
        Несколько мест были отмечены значками черепа с костями: ясно и понятно, туда лучше не соваться. Я поводила пальцем по шершавой, приятной на ощупь поверхности. Точки сопряжения. Вот одна, совсем недалеко. Отмечена замысловатым значком из пяти колечек. А выходит она... Я сложила гармошку обратно, и в том месте, где сгибы соприкоснулись, сложился такой же значок. Где-то в Рязани. Неплохо для начала.
        Пользуясь этими точками, как своеобразной системой порталов, можно было довольно быстро добраться до Британских островов. Ну, относительно быстро. И еще неизвестно, что ждет по ту сторону.
        - Нам туда, - сказала я, указывая на коридор, который заканчивался широкими дверьми. - Там одна из точек сопряжения.
        
        
        За дверьми был просторный зал, окруженный колоннами. Мраморный пол, расчерченный на тёмные круги и квадраты, отражал огни стосвечовой люстры.
        - Что-то подозрительно чисто, - сказала я шёпотом. - Ни бумажек, ни пыли. Достань-ка мне гаечку.
        Ворона, порывшись в моём рюкзаке, достала низку разнокалиберных металлических гаек. Это меня еще Таракан научил: если сомневаешься в поверхности, брось гаечку, и посмотри, что будет.
        Гайка полетела по плавной дуге, упала почти в середине зала и... булькнула в пол. По мраморным плиткам пошли круги.
        - Морок, - определила Гамаюн. - Во-о-он он сидит, в самом центре. Видишь?
        Я внимательно оглядела пол. В самом центре зала угадывалось прозрачное мерцание - как над асфальтом в жаркий день.
        - Теперь вижу, - буркнула я. Потянулась к жилету и отцепила от связки гранату. - Светошумовая, - пояснила я Гамаюн. - На мороков хорошо действует.
        Выдернув колечко, я легонько подкинула гранату к потолку зала и дернула ворону за крыло. Мы побежали.
        Свернув пару раз, остановились - в глазах темнело от напряжения. Ноги подкашивались, и я прислонилась к стене. Каска опять съехала на глаза...
        - Можно вопрос, - отдышавшись, каркнула ворона. Я молча кивнула. В ушах до сих пор стоял равномерный гул - будто прибой бьётся о бетонную стену. - Только не обижайся...
        - Чего хотела-то?
        - Как ты на себе всё это барахло таскаешь? Тут килограмм пятьдесят, не меньше. А ты - далеко не Геракл.
        Я усмехнулась. Такая простая вещь, а никто не догадывается.
        - Никому не скажешь?
        - Могила, - ворона гулко стукнула себя крылом в грудь.
        - Артефакт.
        - Чего?
        - Я пользуюсь артефактом. Убавляет любую тяжесть на пятьдесят процентов.
        - Брешешь. Студентам запрещено пользоваться несанкционированными артефактами.
        - Может, поэтому я о нём и не треплюсь?
        - Всё равно бы его вычислили. Ты же "рамку" проходила?
        Вздохнув, я полезла под куртку. Чуть спустила штаны сзади - всего на пару сантиметров, и показала вороне татуировку пёрышка.
        - Видала? Такое на всякая "рамка" учует.
        Татуировку мне сделали уже в Москве. Охотники из нашей "Чёртовой дюжины" посоветовали - и отвели к умельцу.
        Магам такое без надобности, они целый арсенал в кармане унести могут. А нам, "пустышкам", - в самый раз.
        
        Отдышавшись, я вернулась назад и приоткрыла дверь в зал. Никакой мраморной плитки, никаких колонн, никакой люстры. Всё пространство занимала гигантская паутина. Нити её были толстыми, как бельевые верёвки. В междоузлиях кое-где угадывались выпуклости.
        
        Пленники, - догадалась я. - Те, кого морок успел заманить.
        
        - Идём, - каркнула ворона. - Им уже ничем не поможешь. Поищем другую точку.
        И тут один из коконов, ближайший к нам, трепыхнулся.
        - Там кто-то живой, - я стащила рюкзак, расстегнула боковой клапан и достала охотничий нож.
        - Это могла быть спонтанная реакция, - сказала Гамаюн. - Судорога.
        
        Я уже встала на паутину. Держась за нить на уровне груди, побежала по другой, как по канату.
        - Следи за центром, - бросила я вороне. - Морок еще в отключке, но если проснётся...
        - Я не смогу здесь взлететь! - птица в панике заломила крылья. - Слишком мало места.
        - Не ссы, - я уже почти добралась до кокона, который продолжал слабо трепыхаться. - Главное, подай мне сигнал.
        По паутине идти было легко: подошвы и перчатки слегка прилипали к нитям. Фокус был в том, чтобы приноровиться плавно их отрывать. До кокона я добралась минуты за две, закрепилась рукой и ногой и попыталась проткнуть клубок из паутины ножом.
        - Ииии... - раздался из кокона пронзительный визг.
        - Не дергайся, - тихо пригрозила я. - И не ори. Морок разбудишь.
        
        Кокон присмирел. А я начала пилить - по-другому это не назовёшь. Клей с паутины быстро затупил нож и он сделался бесполезен. Тогда я достала бензиновую зажигалку - лучшую подругу любой девушки. Так дело пошло веселее: нити паутины плавились, как полиэтилен.
        Когда дыра оказалась достаточно большой, тот, кто сидел в коконе заворочался, задёргался и... на пол вывалилась громадная крыса.
        Махнув голым хвостом, она припустила куда-то вглубь зала. А зато морок...
        - Он просыпается, - заверещала Гамаюн. - Этот гад просыпается!..
        - Сама вижу, пробормотала я, стараясь как можно быстрее перебирать ногами.
        После того, как я разрушила кокон, нити паутины провисли и стали опасно раскачиваться. В центре шевелилось, клубилось и булькало нечто...
        - Не смотри на него! - завопила Гамаюн. - Ни за что не смотри на него.
        Но было поздно.
        Я бросила один-единственный взгляд. И зависла.
        В центре зала открылся будто бы портал, или окно. В нём я увидела Ваньку. Не двигаясь, он лежал навзничь, с закрытыми глазами. Лицо было каким-то опухшим, с синими мешками под глазами и бледными, почти белыми губами.
        - Ванька! - вскрикнула я, и не думая, метнулась к этому окну.
        Казалось, его задушили, да так и бросили посреди какого-то не-то зала, не-то деревянной комнаты... Позади угадывались лавки и громадные, в подкованных сапогах, ноги. Ноги эти приближались, одна поднялась, будто собираясь отвесить Ваньке пинка по рёбрам, я дернулась, и запутавшись в паутине, упала.
        - Беги! - голос вороны походил на вой бензопилы. - Он уже близко, беги, Машка!..
        
        Морок походил на человека, одетого в зеркальный маск-халат. У него была голова, покатые плечи, похожие на толстые лапы руки и ноги... Только вот лица не было. Совсем. Просто пустая дыра с мигающими огоньками. Они постоянно двигались, кружились и свивались в загадочные узоры. Казалось, если я пойму, что за это узор, мне станут доступны все тайны мира...
        
        В этот миг я почувствовала острую боль в щиколотке. Такую невыносимую, что мгновенно пришла в себя.
        Морок был уже совсем рядом. Он протягивал ко мне свои толстые, почти не страшные лапы...
        Взвизгнув от боли, я махнула по зеркальному телу тем, что было зажато в руке - тупым охотничьим ножом.
        Морок рассыпался с грохотом стеклянных бусин по металлу.
        
        Ну конечно, - подумала я, тупо таращась на горстку пыли под ногами. - Любая нежить в Нави боится холодного железа! Просто раньше никто к мороку так близко не подбирался.
        
        - Эй, долго ты там валандаться будешь? - прыгая возле входа в зал, каркнула Гамаюн. - Давай, шевели ногами.
        Прихрамывая, я пошла к дверям. Нити паутины таяли, оставляя на мраморных плитках влажные следы. Хотя морок и рассыпался, идти через зал к точке сопряжения как-то больше не хотелось. Другую найдём.
        - Героиня, - ворчала ворона, помогая мне перебраться через последние нити. - Из-за паршивой крысы чуть не скопытилась.
        Кстати о крысах...
        - Ты видела, кто меня за ногу тяпнул?
        - Уж извини, как-то мне не до того было, - буркнула ворона. - Рану перевяжи, через минуту напомнила она. Негоже кровь в Нави разбрызгивать.
        
        Накладывая на рану ремкомплект, я думала вот о чём: профессор Бессмертный настоятельно советовал идти именно к этой точке. И клятвенно заверял, что в потустороннем универе абсолютно безопасно...
        - Мы должны выбраться на поверхность, - твёрдо сказала я Гамаюн.
        - Но магистры...
        - В задницу магистров. У меня есть план.
        
        Я думала так: если у тебя паранойя, это еще не значит, что за тобой не следят. В смысле - специально подсунул профессор Бессмертный битую карту, или он чист, как младенец, а мы с Гамаюн - сами круглые дуры, сейчас проверить никак нельзя. Но на всякий пожарный можно подстраховаться.
        Вот и Базиль Мбвелевич всегда учили: на каждую хитрую гайку найдётся свой хрен с винтом...
        
        На всякий случай спрятав карту в рюкзак, я сориентировалась по памяти - в общих чертах загробный универ повторял топографию самой Академии. То, что тянулся он на десятки километров, еще ничего не значит: переходы, аудитории и лестницы оставались примерно там же.
        
        - Вижу лестницу, - потянула меня за палец ворона. Я отмахнулась.
        - Нам нужен не совсем обычный выход. Скорее, взлётная площадка.
        Моя железная напарница остановилась. Всегда была умна не по годам.
        - Нет, - покачала она клювом. - Ты этого не сделаешь.
        - Конечно, не сделаю.
        - О, хорошо. А я уж думала...
        - Мы сделаем это вместе.
        Гамаюн с шорохом встопорщила перья.
        - Хочу убедиться, что мы думаем об одном и том же, - сказала птица. - Ты хочешь забраться на шпиль Главного здания.
        - Да.
        - И сигануть с него вниз.
        - Помнишь, как мы с тобой летели к Килиманджаро? Тебе понадобилось залезть на дерево, чтобы взлететь со мной на спине.
        - Тогда на тебе не было тонны барахла.
        - Поэтому старт нужен еще выше.
        
        Найдя нужную лестницу, я через две ступеньки полезла вверх. Лифты тут конечно были, но кому в здравом уме захочется пользоваться подъёмной кабиной в Нави?
        - Слушай, я всегда знала, что ты сумасшедшая, - догнала меня ворона. - Причём, на всю голову. Вот и Товарищ Седой наказывали: присмотри, мол, Гамаюша, за этой психичкой. Как бы она дров не наломала...
        - Неправда, - усмехнулась я. - Это мне Товарищ Седой говорил: присмотри, мол, Маша, за Гамаюн. Уж больно гонору в ней много. Глядишь, так зазнается, совсем нюх потеряет...
        - Это кто зазнается? Кто?..
        - Береги дыхание. Почти добрались. Всего-то этажей двадцать осталось.
        
        Вид со смотровой площадки под самым шпилем разочаровал: всё скрывалось в тумане.
        - Ну вот, приехали, - Гамаюн облегченно растеклась по полу. - Нелётная погода...
        - Прыгать будем вон в ту сторону, - я указала рукой, куда именно. - Давай, поднимайся.
        - Да ты чокнулась совсем. Я же говорю: погода не лётная. Да и запыхалась я, по этим лестницам карабкаясь.
        - Ты железная. Не выпендривайся.
        Гамаюн поднялась, выглянула в окно - вместо стекла там трепыхался порванный кусок пластика, и посмотрела на меня.
        - Ну, до Германии я без дозаправки дотяну. А потом...
        Я упала на колени и обняла ворону за шею.
        - Гамаюша! Мы же в Нави. Здесь всё относительно - помнишь, и Ванька так всегда говорил... Главное - очень хотеть попасть в нужное место.
        - А... Ты знаешь, куда нам нужно попасть?
        - Морок кое-что мне показал, - я посмотрела в глаза вороне. - Ваньку. Он лежал на полу. Как мёртвый.
        - Значит, всё НАСТОЛЬКО плохо!.. - вскинулась птица. - Дак что же ты раньше не сказала. Тревога! Тревога! Свистать всех наверх!..
        - Подожди, подожди, - я попыталась схватить её за шею. Всё равно, что ловить машину на полном ходу... - Я сказала: КАК мёртвый. Но он жив, я чувствую. Просто... Ему очень нужна моя помощь.
        
        Птица моргнула одним глазом, затем другим: крохотные металлические заслонки сомкнулись, и разомкнулись. - И я видела еще кое-что, - добавила я. - Трилистник. Лист белого клевера. Он был нарисован на... не знаю, то-ли на стене, то-ли на лавке.
        - Трилистник - символ Ирландии, - задумчиво каркнула ворона.
        - Но Ванька с Лумумбой отправились в Англию.
        - Оттуда до Ирландии - один шаг, - кивнула Гамаюн. - Этого остолопа запросто могло занести к сидхе.
        - Ну что, - спросила я. - Прыгать-то будем?
        - Будем, - вздохнула вещая птица. - Но... всё равно далеко. Где-то придётся садится для дозаправки. Пожрать, то есть.
        - Не придётся, - достав карту, даденую Бессмертным, я разложила гармошку перед Гамаюн, а затем сложила. - Смекаешь?
        - Точки сопряжения!
        - Ты можешь проткнуть нам путь прямо в воздухе!
        - О-ох... - ворона плюхнулась на хвост, обмахиваясь крылом. - Такого никто еще не делал.
        - Представляешь, как это круто? Тебя внесут во все справочники Академии. А может, даже медаль дадут.
        - Или памятник поставят.
        - Вот как заржавеешь - прямо тебя и поставят. А чего? - я поднялась на ноги и попрыгала, чтобы утрясти рюкзак. - Дёшево и сердито: памятник имени себя - себе, любимой...
        
        Когда я взгромоздилась на ворону, страшно было до жути. Вокруг - только облака, земли вовсе не видно. А еще ветер. Казалось, он дует со всех сторон сразу...
        - Ну что, готова? - каркнула Гамаюн, расправляя крылья.
        - Нет!.. - хотелось крикнуть мне. Но я только кивнула. А потом, сообразив, что она не видит, стукнула ладошкой по перьям.
        И мы полетели...
        Глава 14
        Глава 14
        
        МАША
        
        - Падаем!
        Ворона ушла в крутое пике. Мимо проносились окна, и на мой взгляд, было их гораздо больше, чем положено университетскому зданию, даже такому высокому.
        Из последних сил вцепившись в перья, я ждала, что Гамаюн вот-вот расправит крылья, выровняет полёт... но этого не происходило.
        Вокруг, подчиняясь законам турбулентности, завывал ледяной воздух.
        
        - Что случилось?.. - прокричала я сквозь ветер.
        - Ты!..
        - В каком смысле?..
        - Слишком тяжелая!.. Бросай рюкзак!
        - Фигушки!..
        - Тогда мы разобьёмся!..
        - Да ты крыльями махать даже не пытаешься!..
        - Потому что без толку!.. Подъёмной силы всё равно не хватит...
        
        Мысленно застонав, я расстегнула крепления рюкзака. Нет, ну надо же! В кои-то веки повезло: взяла с собой всё, что душа пожелала - благо, что никто не контролировал.
        А теперь бросать?
        - Я материально ответственная!.. С меня в Академии за порчу имущества три шкуры спустят!..
        - Если не бросишь - не видать тебе Академии!..
        
        Лихорадочно размышляя, с чем можно расстаться, я раскрыла застёжку. Так... гранаты... запасной ножик... еще запасной ножик... магазины к обеим винтовкам... Еще магазины...
        
        Рюкзак сморщенной тряпочкой, кувыркаясь, исчез где-то за углом.
        - Всё!.. Больше ничего не осталось.
        - Иии-эххх!..
        Крылья развернулись с грохотом стальной роль-шторы. Полёт из пике перешел в бреющий, затем выровнялся и мы полетели над зданиями. Некоторых шпилей ворона едва не касалась брюхом.
        - Приготовься!.. - скомандовала она. Я прижалась к спине, крепко обняв птицу за шею.
        Гамаюн вытянула голову, затем резко подняла вверх и долбанула клювом воздух перед собой. Открылась светящаяся дыра, в которую мы нырнули, как в прорубь.
        
        Здания исчезли. Под нами зашевелился гигантский зверь, поросший тёмным колючим мехом, и я догадалась, что это лес. Сразу пахнуло хвоей, влажностью, и почудилось, что там, далеко внизу, таятся неведомые твари, которые провожают нас взглядами...
        
        Ворона ухнула в воздушную яму, у меня сердце чуть не выпрыгнуло из горла. Хорошо, что поужинать не успели, - подумала я, одной рукой придерживая курточку, другой цепляясь за железное перо.
        Ворона еще раз нырнула. Верхушки деревьев неожиданно стали ближе. Перестав быть сплошной пушистой массой, они ощетинились колючими, торчащими во все стороны ветками.
        - Что случилось? - спросила я.
        Здесь, над самыми верхушками ветер задувал не так сильно, и можно было почти не кричать.
        - Всё равно тяжело, - каркнула ворона. - Крылья отказывают.
        - Разожралась всё-таки, - буркнула я. - Совсем форму потеряла.
        - Сама ты форму потеряла, - огрызнулась птица, вновь падая на десяток метров. - Карманы, поди, камнями набила...
        - И вовсе не камнями, - прошептала я себе под нос. - Гамаюша, миленькая, постарайся! Нас же Ванька ждет!
        - Иии-эххх!... - могучим усилием ворона вновь распахнула крылья во всю ширь, и мы начали набирать высоту. Верхушки вновь замелькали где-то внизу.
        - Урра!..
        И тут раздался такой звук... Как будто лопнул натянутый стальной канат. Нас тут же накренило, я чуть не сорвалась, в последний миг судорожно вцепившись в перья обеими руками.
        - Держись!.. - каркнула ворона, взмахнула одним крылом и ушла в штопор.
        
        Всё завертелось. По лицу хлестали колючие ветки, одежду будто кто-то пытался содрать вместе с кожей.
        Зажмурившись, я прижалась к Гамаюн, обняв её руками и коленями, и сцепила зубы, чтобы не завизжать...
        Буммм! Трах! Бабах!
        
        Ворона, по своему уже вошедшему в привычку обыкновению воткнулась клювом в землю, меня сорвало и кубарем прокатило до ближайшего пенька...
        Минуты три мы просидели, каждая в своём углу поляны. Я пыталась отдышаться, ворона выковыривала землю из клюва.
        - Интересно, где мы оказались? - наконец отплевавшись, спросила птица.
        - А ты ори еще громче, глядишь, кто-нибудь и услышит. Придёт, расскажет... - встав, я пошла к вороне, то и дело нагибаясь, чтобы подобрать выпавшее имущество. - На путь истинный наставит. А потом догонит, и еще раз...
        - Погоди, - птица отряхнулась и встопорщила пёрышки. - Я же говорила тебе, выкинуть рюкзак.
        - Я и выкинула, - стараясь не меняться в лице, я подобрала еще одну связку гранат и приторочила к разгрузочному жилету. Отыскала в высокой траве запасной магазин - на него как раз очень удачно попал лунный луч. Пошарила по земле, чтобы найти нож...
        - Да, но СОДЕРЖИМОЕ-то ты оставила! - вредная птица нависла надо мной, как Немезида на курьих ножках.
        - А ты что, хотела, чтобы мы в этом лесу оказались совершенно безоружными?.. - я тоже умею нависать. По крайней мере, над травой.
        - Да мы бы НЕ ОКАЗАЛИСЬ в этом лесу, если бы ты меня послушалась! - ворона надулась, как смазанная машинным маслом жабка.
        
        Я почувствовала что-то вроде угрызений совести. М-да. Чувства для меня новые, неизведанные.
        - Слушай, ну извини. Понимаешь, я просто не могу... - я застенчиво поковыряла приклад штурмовой винтовки. - Мне легче самой убиться, чем...
        - Расстаться с игрушками?
        - И вовсе это не игрушки! Просто...
        - Просто без них ты чувствуешь себя маленькой и беззащитной.
        - Да, наверное.
        - А ты не любишь чувствовать себя маленькой и беззащитной.
        
        Во время спора ворона топталась по траве, то складывая то расправляя крылья, подпрыгивала, как курица, которой страшно взлететь на забор, но очень хочется.
        - Конечно, не любишь. Выше нас только горы, круче нас только яй...
        - Ну что ты прыгаешь? - не люблю, когда моей персоне посвящают слишком много внимания. - Давай, подставляй крыло. Полетели дальше.
        - Дальше? - Гамаюн с грохотом сложила крылья и уселась на хвост. - Не получится дальше. Я крыло сломала.
        Лёгкие угрызения превратились в лавину зубастиков, которые так и вцепились в мою совесть.
        - Сломала? - собственный голос показался тоненьким, будто у маленькой девочки.
        - Представь себе.
        - Тебе... Больно?
        - Спрашиваешь.
        Подойдя к птице, я погладила её по горячим перьям на грудке.
        - Прости меня. Я... Я не подумала. В смысле - ты же железная!..
        - Но это не значит, что у меня нет сердца, - каркнула Гамаюн.
        - Да я и не...
        - Ну конечно, - фыркнула она. - Только и слышу: железяка ржавая, мешок с опилками. А мне тоже обидно! Я тоже живое существо!.. Но кому до этого есть дело? Гамаюн не живая, Гамаюн всё выдержит... Ты-то крутая. Слона на скаку остановишь. Какое тебе дело до неодушевленной маганомалии номер три подпункт один?
        Магическое существо, поставленное на службу обществу, - автоматически перевела я про себя.
        А потом разозлилась.
        - Знаешь что? Мне очень жаль твоё крыло. Но за остальное тебе должно быть стыдно.
        - Да ну? А ты пристыди!..
        - Ты думаешь, что я не считаю тебя живой?
        - А что? Разве не так?
        - Конечно не так! Ты для меня...
        - Ну кто? Кто?
        
        Я вспомнила, как мы подружились с Ласточкой. Было нам лет по двенадцать, Бабуля только что подобрал меня в том подвале, со сломанной ногой. А Ласточку притащил из какой-то деревни, которую мертвяки съели. И поселил в одну комнату...
        Мы с ней лежали в разных углах этой комнаты, и изощрялись в оскорблениях - потому что встать и вцепиться друг другу в космы сил не было. На третий день оскорбления иссякли, на четвертый от скуки мы стали разговаривать... А когда мне сняли гипс, а ей разрешили вставать после сильного истощения, мы уже понимали друг друга так, как никто.
        
        - Подруга, - неожиданно сказала я. - Я тебя считаю подругой. Или даже семьёй... Я, ты, Ванька и Василий М'белевич. Семья.
        
        Бабуля с головой погрузился в восстановление города, Ласточка воспитывает двойню и ждёт третьего...
        
        - Так что, кроме вас, у меня никого и нету. А то, что я обзываюсь иногда - так это все друзья так делают. Главное, ты не обижайся.
        - Ты правда считаешь меня семьёй? - ворона закашлялась. В горле у неё подозрительно клокотало.
        - Конечно, - у меня в носу тоже защипало. А этого допустить было никак нельзя. - Семью-то не выбирают.
        
        Когда тебя обнимают железным крылом, создаётся впечатление, что находишься в гигантской, с отлично заточенными лезвиями, мясорубке.
        
        - Ладно, проехали, - я осторожно вырвалась из железных объятий. Отметила, что второе крыло ворона держала как-то неловко, скособочив на сторону. - Пора дальше двигать.
        - Умираем, но не сдаёмся, верно? - хрипло хихикнула птица.
        - А ты что, думала, я заплачу и поверну обратно в Академию?
        - Ну что ты, это было б главным разочарованием в моей жизни.
        - Тогда пошли.
        - А карту не хочешь посмотреть?
        Ближайшая точка сопряжения находилась, судя по карте К. Бессмертного, километрах в десяти-пятнадцати... Не так уж и далеко, если подумать.
        
        Идти по дремучему лесу, в темноте, да еще и с двадцатью килограммами железа на горбу - удовольствие среднее. Прибор ночного видения помогал, но слабо. Стволы деревьев в нём выглядели зелёными призраками, из каждого второго норовил выбраться древесный дух и ухватить меня призрачными лапами... В конце концов, я отключила прибор. Во-первых, поберечь батарейки, а во-вторых - чтобы не мельтешило.
        Почему всякую нечисть особенно хорошо видно именно в ПНВ - неизвестно. Но факт: в зелёном свете электронного устройства нечисть из щелей так и пёрла.
        Но я решила, что в данном случае, с глаз долой - только на пользу. К тому же, если будет что-то серьёзное, ворона предупредит.
        
        - Слушай, - спросила я, устав выпутываться из цеплючих кустов и вылезать из зыбучих болотин. - А почему бы тебе не проткнуть точку... ну, прямо здесь. Как в воздухе.
        - Скорости не хватит.
        Гамаюн приходилось немногим лучше, чем мне. Переступая короткими лапками, помогая себе одним крылом, она походила на несчастную Серую Шейку, которую на берегу подстерегает Серый Волк..
        - Скорости?
        - Чтобы пробить пространство, нужно обладать достаточной скоростью. Сто сорок два километра в час, если точнее. На своих двоих я так не разгонюсь.
        - Ладно, проехали.
        Я как раз поскользнулась, и сверзилась на пятой точке во влажный, с прелой листвой на дне, овраг. Джинсы и куртка сразу промокли.
        
        По оврагу тянуло какой-то запредельной промозглой сыростью. Пахло плесенью и почему-то зверями. А еще где-то там, в глубине оврага, плакали...
        - Ну где ты возишься? - ко мне свесилась воронья голова на необычайно удлинившейся сегментированной шее. - Хватайся, я тебя вытащу.
        - Погоди, - выставив ладонь, я прислушалась. - Плачет кто-то. Слышишь?
        Ворона вздохнула.
        - Я так понимаю, мы теперь просто обязаны проверить?
        - Тут недалеко, - я поднялась и выпутала винтовку из куста папоротника. - Я быстренько сбегаю.
        - А если это крокодил, который плачет, потому что не может проглотить целого телёнка?
        - В русской Нави крокодилы не водятся, - отмахнулась я.
        
        Идти по оврагу было еще труднее - по самому его дну тёк ручей. Я то и дело оскальзывалась на мокрых корягах, один раз нога застряла между камней, но благодаря жесткому берцу всё обошлось.
        В душе я корила себя за то, что не спешу из последних сил Ваньке на помощь. Точнее, спешу, и даже двигаюсь примерно в нужном направлении, но... Понимаете, я просто не могу пройти мимо, когда кто-то просит о помощи. Ну, пусть не просит, а просто страдает.
        Бабуля ведь не бросил меня в том подвале. Хотя спокойно мог пройти мимо, не заглядывая в каждый вонючий закоулок.
        
        Плач прекратился. Вместо него послышалось громкое сопение, которое перемежалось судорожными вздохами.
        Наверное, он меня услышал, - подумала я, поскользнувшись в сотый раз и чертыхнувшись по этому поводу.
        - Эй, кто здесь?
        
        Овраг заканчивался родником, который журчал на краю небольшой полянки. Посреди полянки стояла избушка. Сначала я решила, что на курьих ножках - в лунном свете два пенька, глубоко ушедшие корнями в землю, именно так и выглядели.
        Невдалеке от избушки сидел медвежонок. Толстый ошейник проблескивал через густой бурый мех, цепь тянулась к замшелому стволу мёртвой сосны.
        - Привет, - тихо сказала я, присаживаясь на корточки. - Это ты плакал?
        Медвежонок был совсем маленький, с грустной мордочкой и тёмными глазками-бусинками.
        - А ты кто такая? - шмыгнув носом, он вытер сопли и постарался выглядеть настолько воинственно, насколько смог.
        - Я Маша.
        Почему то это имя произвело на медвежонка чрезвычайное впечатление. Он весь сжался, припал к земле и закрыл голову лапами.
        И вновь начал сдавленно всхлипывать.
        
        - Эй! - позвала я, подходя немного ближе. - Не бойся. Я тебя не обижу. - медвежонок заплакал в голос.
        А со стороны избушки донеслись глухие удары. Будто там был заперт кто-то большой, тяжелый. Кто-то, кто не может выбраться...
        - Мама... - заплакал медвежонок.
        Из избушки раздался грозный рёв:
        - Не тронь наше дитятко. Ты получишь, что хочешь.
        - Я ничего от вас не хочу, - сказала я громко. - Просто скажите, что случилось и я постараюсь помочь.
        - Мы тебе не верим, - это был другой голос. Более густой и глубокий. Слова различались еле-еле.
        - Почему?
        - Потому что ты - Маша.
        Я пожала плечами.
        - Ну и что? Мало ли Маш на свете...
        
        Подобравшись к медвежонку, я осмотрела цепь, затем - здоровущий замок на ошейнике.
        - Потерпи, маленький, сейчас я его сниму, - сказала я, и порывшись в кармашке жилета, достала отмычку. - Сейчас-сейчас... Ну вот и всё, - лязгнув, ошейник упал на землю. - Готово.
        
        Я осторожно почесала медвежонку шею - в том месте, где ошейник натирал больше всего.
        - Так ты не та Маша? - слёзы у ребёнка быстро просохли, карие глазки заблестели.
        - Определённо не та, - сказала я убеждённо. - Я медвежат на цепь не сажаю. А там твои родители, да?
        Только сейчас я разглядела, что дверь избушки подпёрта тяжелым бревном. Мне такое не оттащить...
        - Это всё злые люди, - пожаловался медвежонок. - Я играл, а они подкараулили маму с папой, когда те были дома, и заперли. А потом и меня поймали.
        - А где они сейчас?
        
        В тёмном лесу, на крошечной полянке сделалось как-то неуютно.
        
        - Они за спичками пошли. Сказали, что к утру вернутся и спалят избушку вместе с родителями, если те не выдадут тайну. А меня в цирк продадут...
        - И когда у нас утро?
        Медвежонок понюхал воздух.
        - Скоро. Солнышко уже просыпается.
        - Ладно. Значит, действовать будем быстро...
        
        Была мысль позвать Гамаюн. Но даже на то, чтобы вдвоём своротить громадное бревно, потребуется куча времени и сил. Найти рычаги, соорудить противовес...
        
        Я достала одну из маленьких гранат направленного действия. Осмотрела бревно и прикинула направление взрыва.
        - Отойдите от двери, - крикнула я медведям. - Укройтесь где-нибудь, под столом или за печкой...
        А сама дернула кольцо, схватила медвежонка на руки и побежала.
        
        Взрыв застал нас на краю поляны. Воздушная волна мягко подняла в воздух и... бросила прямо на корягу. Дыхание вновь вышибло. Если я сегодня обойдусь лишь парочкой сломанных рёбер - это будет подарок.
        
        Через полминуты, я наконец смогла дышать и села. И сразу, не успев еще толком открыть глаза, почувствовала прямо у шеи жаркое дыхание. В нём ощущалась мощь, угроза и обещание скорой расправы...
        Ну вот, подумала я. - Приехали. Сейчас меня перекусят, как ивовую веточку.
        - Ты не та Маша, - сказал густой рокочущий голос.
        Дыхание от шеи убралось. Я с облегчением выдохнула.
        - Мамочка! Папочка!
        Когда я повернулась, медведи обнимались на полянке, перед входом в избушку.
        Из кустов показалась ворона.
        - Железное чудище! - заверещал медвежонок.
        - Железное чудище, - вслед за ним грозно повторили родители. И загородили собой чадо.
        - Стойте! Она своя! Это моя подруга!
        - Кар-кар-кар, я безобидная маленькая птичка...
        А вот с этим она переборщила.
        - Смерть железному чудищу!
        
        ...В общем, когда все прояснилось, все подружились и перезнакомились, уже рассвело. Я скоренько рассказала медведям, кто мы такие и что ищем, а они поведали, что "Маша и медведи" - банда разбойников, которая держит в страхе всю округу.
        - Только это не те медведи, - пояснил медвежонок. После того, как я подарила мальцу свой самый маленький ножик, он стал моим лучшим другом.
        - Ну ясен перец, как и я - не та Маша.
        - Они ездят на железных волках с круглыми лапами.
        - Наверное, мотоциклах, - вставила пять копеек ворона.
        - И отбирают всё, что понравится. А если кто не даёт - убивают. Или продают Соловью-разбойнику.
        - А что они хотели от вас?
        Папа-медведь, которого звали Михал Потапыч, замялся.
        - Мы - старинная семья, - сказал он. - Давно живём в этом лесу и храним его секреты. Маша - та, другая - хотела заполучить один из них.
        - Поведай, - сказала медведица, Пелагея Петровна. - Сдаётся мне, им это очень нужно.
        - Мы храним тайные тропы, которые ведут в другие места. Иные Пути.
        - Один шаг - и ты уже там, - похвастался медвежонок Санька.
        - Точки сопряжения, - умно кивнула ворона.
        - Тайные точки, - поднял громадную лапу медведь. На морде его красовались очки в проволочной оправе, а одет он был в вышитую косоворотку и широкие холщовые штаны. - Такие, что только мы, хранители, о них и знаем. Так куда вы хотите попасть?
        Я объяснила. Медведь задумался.
        
        - Напрямую перехода в Ирландию нет, - наконец сказал он. - Но я могу обсчитать кратчайший маршрут.
        Он встал на задние лапы и продекламировал:
        - Избушка, избушка. Встань ко мне передом, а к лесу задом.
        - Погодите, - я робко притронулась к рукаву косоворотки. - А как же разбойники? Санька говорил, они на рассвете должны прийти...
        - О них больше не надо беспокоиться, - нехорошо улыбнулась Пелагея Петровна. Льняной сарафан в крупные красные маки очень шел к её глазам. - Мы и так долго терпели. Потапыч вас проводит, а тут я уж сама. Санька, - прикрикнула она на отпрыска. - Подь с отцом.
        - Хорошо, мама, - медвежонок уцепился за мою руку и потянул. - Ну идём. Надо на крылечко взобраться.
        Примечательно, что крылечко у избушки было с противоположной от двери стороны. Оно вело к простенку между двумя окошками, забранными настоящими стёклами. Только мутными - ничего через них было не видать...
        
        Когда мы с Михал Потапычем, Санькой и Гамаюн столпились на верхней ступеньке крыльца, медведь надавил на середину толстого, почти с меня, бревна, и вдруг в простенке открылся проход. Из него пахло водой и рыбой.
        - Идите за клубочком, никуда не сворачивая, - напутствовал медведь, вкладывая мне в ладонь обычный клубок шерстяных ниток. И вот еще что... Спасибо тебе, Маша. От нас всех.
        - Вам спасибо.
        Обняв медвежонка в последний раз, я шагнула в проём.
        
        Клубок выкатился на берег озера. На котором полным ходом шло сражение: громадный белоголовый детина бился с морским чудовищем. Походило оно на помесь плезиозавра с диплодоком - шея длинная, голова крошечная, но заканчивается громадной пастью. А тело скрыто под водой - только волны пузырями.
        
        Клубок бодро бежал по тропинке, не обращая внимания на битву. Догнав его в несколько прыжков, я поймала конец ниточки и подтащила клубочек к себе. Он рвался и подскакивал, как нетерпеливый пудель на прогулке.
        Бросив на меня равнодушный взгляд, детина приподнял бровь при виде Гамаюн, но ни на миг не оторвался от своего занятия. Его меч как раз застрял в пасти у диплодока, и тот бешено мотал головой, чтобы вытрясти занозу. А белоголовый, уперев руки в бока, внимательно наблюдал за мучениями твари.
        - Здравствуйте, добрый рыцарь, - вежливо сказала я. - Вам помочь?
        Было у меня припрятано с десяток таких патрончиков... Если правильно попасть - голова твари так взорвётся.
        - Идь своёй дрогой, проше пани, - детина сверкнул грозными очами с чёрными вертикальными зрачками.
        - Польша, значить, - констатировала Гамаюн.
        Я отпустила клубок и побежала за ним. Ворона, лязгая, трусила следом.
        Не хочет - не надо... Кто я такая, чтобы мешать людям развлекаться так, как им нравится?
        
        Клубочек остановился у старого вяза. Ствол дерева треснул в незапамятные времена, образовав дупло. Из него тянуло птичьим помётом и почему-то металлом...
        
        ...На меня мчалось нечто грохочущее, воняющее железом и соляркой... Гусеницы резво лязгали по асфальту, поднимая пыль.
        - Поберегись! - я толкнула ворону и сама спрятала голову обратно в дупло. - Танк. Ей-богу, не вру!.. По-моему, Тигр.
        - Стало быть, до неметчины добрались, - каркнула Гамаюн.
        Я осторожно выглянула из дупла - которое в германской Нави было дырой в асфальте, прикрытой чугунной решеткой
        Над нами, роняя хлопья сажи и капая отработанным топливом, шла колонна танков. Я посмотрела на клубок - тот рвался наружу, под гусеницы.
        - Куда ты, дурачок... - я запихала его в карман курточки и застегнула пуговку. - Подождать придётся...
        За колонной танков ехала мотоциклетная рота - в щели решетки мне было видно, что на каждом бампере развивается флаг со свастикой.
        Где-то вдалеке надтреснутый фальцет толкал речь в мегафон. Её обрывки доносил ветер - в те моменты, когда в колоннах случались перерывы.
        По небу мчались чёрные клубы дыма и похожие на крестики самолёты...
        
        За танками шла пехота - сотни ног в начищенных сапогах, воняющих старыми портянками. За ними отряды с овчарками - собаки исходили хриплым лаем, и мы с Гамаюн отошли подальше в дупло, на всякий случай.
        Затем случилось затишье, и я уже решила, что пора выбираться, но сверху донёсся такой лязг... Будто кучу консервных банок бросили в железную бочку, а бочку спустили с горки.
        - Тевтонские рыцари, - сказала я шепотом, осторожно выглянув наружу.
        Печатая шаг, они шли ряд за рядом, с уст их лилась какая-то очень ритмичная песня. Языка я не понимала, но было в нём что-то от костров, холодных вагонов и колючей проволоки...
        
        Наверное, прошло несколько часов - я успела подремать, привалившись к тёплому боку Гамаюн.
        А потом настала тишина, от которой я и проснулась.
        - Кажись, затишье, - шепнула ворона и клювом приподняла решетку. - Вылазь, я подсажу.
        Мы оказались на громадной площади. Вдалеке угадывалось какое-то здание с реющим над ним флагом, а с другой стороны, издалека, грохотала канонада и сверкали зарницы.
        - Ходу, - прикрикнула на меня Гамаюн. - Где клубок?
        В следующий люк мы успели юркнуть за две секунды до того, как по нему пошла очередная колонна танков...
        
        Из подземелья долго пахло старыми угольями, пылью и жженым железом. Потом посветлело и запахло морем. Этот солёный, слегка йодистый запах я помнила по Мангазее.
        Вдыхая всей грудью, я побежала за клубочком, ворона - за мной.
        Проход вывел в пещеру. Небольшой зал окружали громадные камни, покрытые рисунком из спиралей. Подойдя поближе, я поняла, что спирали не нарисованы, а выбиты прямо в камнях. Камни были выше моего роста, серые и пористые, как пемза.
        
        Выбравшись на белый свет, я прищурилась от солнца. Пещера пряталась в зелёном холме, покрытом короткой травкой. Рядом, на небольшом валуне, сидел рыжий человечек в зелёном костюмчике и шляпе с пером, и перекладывал медяки из одного глиняного кувшина в другой.
        - Здравствуйте! - сказала я. - Скажите пожалуйста: это Ирландия?
        - Провалиться мне на этом месте, если не она, - спокойно сказал человечек, не отрываясь от своего занятия.
        - Приехали, - сказала Гамаюн, выбираясь из пещеры.
        Глава 15
        Глава 15
        
        МАША
        
        Вид с холма открывался чудесный. Зелёный склон был усыпан лиловыми, желтыми и голубыми цветочками, он уступами сбегал к скалистой бухте. Дальше, в розовой туманной дымке, угадывался город, сплошь в острых шпилях. Небо над головой было синим, прозрачным - хоть бери и нарезай из него шелковые ленты. А между небом и землей, до самого горизонта, расстилалось море...
        - Скажите, уважаемый, что это за город?
        Что характерно: человечек не выказал никакого удивления тому факту, что мы вышли прямо из-под земли. Наверное, у них, в Ирландии, это принято.
        - Эт' Дублин, мисс, - и зелёная шляпа с пером вновь низко склонилась над кучкой медяков.
        - А... Вы случайно не видели здесь, в окрестностях, такого молодца... - я попыталась показать руками, какого. - Высокий, рыжий, и плечи - будто в рукава оглоблю сунули. А?
        - Отчего ж не видеть, - человечек сдвинул шляпу на затылок и стало видно, что мордочка у него хитрая, лисья, а глаза зелёные, как бутылочное стекло. - Видел.
        - Где? - жадно спросила я. - Можете показать?
        - Так в Дублине и видел, мисс.
        - В Дублине? - спросили мы хором с Гамаюн.
        - Ну да. Зайдёте в любой паб, заглянете под лавку - и пусть я никогда не возьму в рот эля, если вы не найдете под оной с десяток таких молодцев.
        И в знак того, что он говорит правду, человечек сплюнул, снял шляпу и с силой ударил ею о землю.
        Я понурилась.
        - А ты что хотела? - фыркнула ворона. - Чтобы первый встречный нам всё про Ваньку рассказал?
        - Есть такая штука: везение называется, - я начала спускаться с холма к бухте. - Могло и сработать.
        - А сейчас ты куда идёшь? - вороне прыгать по камням было неудобно. Но со сломанным крылом на настоящий полёт она не решалась, только перепархивала метра на два, как раскормленная куропатка.
        - Слово "паб" слышала?
        Вереск, если это был он, пах мёдом и тихонько шуршал на ветру.
        - Ну.
        - Зная Ваньку, только там он и может быть.
        - Да с чего ты взяла?
        - В незнакомом городе? Без наставника?
        - Тут ты права. Слаб он на алкоголь.
        Меня начала разбирать злость. Такая безбашенная, развесёлая ярость, при которой можно или строить дворцы, или крушить города.
        Строить дворцы мне однозначно не хотелось. А вот если в этом Дублине всё обернётся, как сказал зелёный человечек - что-нибудь разрушить мне обязательно захочется.
        
        В городе мы оказались как-то сразу. Сначала, правда, долго шли по кромке прибоя - солнце немилосердно слепило глаза, ветер пах морской пеной и немножко рыбой. Затем тропинка вновь увела на холм, обрывистый склон которого уходил прямо в воду. А затем мы вдруг, неожиданно, оказались на улице. Вдалеке, рядом с заливом, виднелись высотные башни с чёрными выбитыми стёклами, дальше дымили какие-то трубы, но прямо перед нами была извилистая каменная улочка, зажатая меж двухэтажных, крыльцо к крыльцу, домиков с острыми крышами.
        Двери домиков были украшены вывесками, и на каждой пенилась объёмистая кружка с пивом.
        - Ну, и в каком пабе, по твоему мнению, стоит искать?
        Я фыркнула, сдувая с глаз короткую прядь.
        - Начнём по порядку. И будем двигаться, пока не найдём. А уж когда найдём...
        - Ладно, не продолжай. А то я уже боюсь.
        
        К первой двери, украшенной затейливой росписью из цветов и птиц, мы подошли с опаской. Изнутри доносился ровный гул голосов, стук кружек и тихая музыка.
        - Заходим, оглядываем зал на предмет Ваньки, и быстренько выходим, - проинструктировала я ворону.
        - А не лучше будет разделиться?
        Я только сейчас увидела, что железный клюв птички покрылся мелкими бисеринками влаги...
        - Обойдёсся, - я толкнула дверь. - От меня - ни на шаг.
        - Ой, да ладно тебе! Даже по-маленькой не пропустим?
        - Зная тебя, маленькой дело не ограничится.
        
        Колокольчик звякнул, дверь негромко хлопнула, и мы вошли в полутёмное помещение, смутно похожее на пещеру, через которую попали в Ирландию.
        Голоса смолкли, музыканты на небольшом помосте перестали играть. Даже стройная девушка в белом передничке, с шестью кружками в каждой руке, встала, как вкопанная и уставилась на нас. Точнее, на ворону.
        Да, я и не подумала, что железная птичка может кому-то показаться необычной...
        
        - Здравствуйте, люди добрые! - с подъёмом начала я. - Я ищу своего друга. Он такой...
        - Псс... - ворона легонько толкнула меня под коленки. - Оглядись повнимательнее.
        Она была права. Впрочем, как и зелёный человечек с горшком медяков: на лавках, а также под ними насчитывалось полтора десятка очень похожих на Ваньку молодцев. Все одни обладали разной степени рыжести шевелюрами, широкими плечами и громадным - если потрудиться поставить их вертикально - ростом.
        - Извините за беспокойство, - вякнула я и мы с вороной выкатились на улицу.
        Следующий паб - то же самое. Третий по счёту, четвёртый...
        
        - Слушай, ну сил же никаких нет, - стонала ворона каждый раз, как я выпихивала её за дверь. - Хоть одну кружечку! А еще у них там сухарики... Солёненькие, наверное. И крендельки. Слышишь, как пахнут?
        У меня тоже живот сводило от голода, но зная, чем это может кончиться, я держалась.
        - Это у тебя галлюцинации, - ворона была тяжелая, и отпихивать её от чужой еды становилось всё труднее. - Ничем, кроме перегара и табачного дыма там не пахнет.
        - Ты человек. У тебя с нюхом проблемы. А я - существо тонкое, у меня обоняние сенсорное...
        - Это у тебя с нюхом проблемы, - коленка, которую я ушибла о воронье крыло, немилосердно саднила. - Совсем потеряла. Тебя ж только до барной стойки допусти! И придётся не только Ваньку искать.
        - Тогда давай я на улице ждать буду, - ох и хитрая же бестия...
        - Гамаюн, послушай, - я присела на крылечко. - Я ни капельки не сомневаюсь в том, что как только ты останешься без присмотра - плакала наша спасательная миссия. И вообще: на кабаки у нас денег нет.
        Честно говоря, этот момент я как-то упустила. В Москве о том, что мне могут понадобиться финансы, я даже не задумалась - путешествуя с Ванькой и Лумумбой, я таких проблем не испытывала.
        - Ну можно же как-то заработать, - горячилась птица. - Спеть там, или сплясать... Я знаю, ирландцы это любят.
        - И кто будет петь и плясать? - я тащила её за крыло к следующей вывеске с кружкой. - Ты?
        - Нет, ну почему сразу я...
        
        Солнце пекло всё сильнее. Сначала, после промозглой Москвы, сумеречного леса и подземелий, мне это даже нравилось. Но через несколько часов бесплодных блужданий, да под зудящую сурдинку ворониного нытья... В глазах начало двоиться.
        Присев на выступающий фундамент какого-то дома, я опустила голову на руки и затихла. Должен, должен быть выход! Обойти все пабы в городе - это, конечно, бред. Нужно что-нибудь придумать.
        - Ты и сама уже с ног валишься, - ныла железная птица. - Вот упадёшь без сил, от голода и холода...
        - Гамаюн, ну какой холод? Тут жара - градусов тридцать.
        - Это всё Гольфстрим, - сразу переключилась птица. - Тёплое течение, которое берёт начало в...
        - Слушай, заткнись, а? Пожалуйста.
        Должен, должен быть какой-то выход. Ох и устрою я этому остолопу, когда найду!..
        
        Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Пальцы привычно теребили фенечку - браслетик на левой руке, который мне Ванька подарил. Кожаный ремешок, цепочка, бусинки... Он сказал, это на удачу.
        Задумчиво расстегнув карман, я достала клубок. Покатала по ладони. Подарок медведей лежал смирно. Ведь свою задачу - доставить нас в Ирландию - он выполнил...
        Сняв с руки фенечку, я положила её рядом с клубком.
        - Нюхай, Шарик. Нюхай...
        - Совсем умом тронулась, - пробормотала Гамаюн. - На солнце, что ли, перегрелась? Это ж нитки, у них мозгов нету.
        Клубок встрепенулся. Покатался по моей ладони, по браслетику, а потом соскочил на круглые булыжники мостовой. Подпрыгивая на месте, он будто только и ждал команды.
        - Ищи, Шарик! Ищи Ваньку!
        Клубок резво поскакал по улице.
        - Ходу! - крикнула я вороне, набирая скорость.
        Усталость будто испарилась.
        
        Я почти не смотрела по сторонам. Помню только удивительной красоты мост, похожий на арку, широкую тёмную реку под ним, красные, оранжевые, белые дома в несколько этажей - они стояли так близко к реке, что по воде плыло их отражение.
        Потом были какие-то подворотни, в которых воняло мочой и пивом и кто-то весело наигрывал на скрипке. Какие-то тёмные личности бесшумно вырастали перед глазами, но увидев железную птицу, на всех парах несущуюся по узкому проулку, точно так же быстро исчезали.
        
        Наконец клубок запрыгал по ступеням, ведущим к полуподвальной двери. На лестнице запах кошек был особенно забористым, аж глаза слезились. Дверь была деревянная, выкрашенная зелёной краской.
        Краска вся облупилась и висела хрупкими чешуйками. И только при великом воображении и очень большом желании угадывалось на ней изображение трилистника...
        - Никогда бы по своей воле не вошла в эту дверь, - каркнула ворона. Стальные перья её тихо потрескивали, остывая после гонки.
        Я тоже запыхалась. Прислонившись к кирпичной стенке, я упёрла руки в колени и только помотала головой. Волосы на затылке были мокрыми, хоть выжимай.
        
        Наконец, отдышавшись, я выпрямилась и подняла руку, чтобы толкнуть дверь. Шарик послушно запрыгнул мне в ладонь.
        - Маш, Маш, послушай... - ворона ухватила меня клювом за рукав.
        - Чего?
        - Ты это... Сильно там не буянь. Это ведь он от природы такой... Увлекающийся. А против природы не попрёшь.
        - Ты мне еще будешь указывать, - буркнула я и открыла дверь.
        
        Почему я была так уверена, что Ванька забухал? Очень просто: хорошенько повертев в памяти то, что показал мне морок, я поняла, на что похожи все те бочки, лавки и деревянные столы, что окружали Ваньку. На убранство трактира! А синий и опухший он был не потому, что его задушили, а с перепою. И мёртвым он казался, так как спал беспробудным сном...
        
        И самое главное: та самая фенечка, которую я Шарику давала понюхать. Была на нём одна бусина серебряная, заговоренная. Ванька её в последний момент навесил, перед тем, как на дирижабль до Лондона бежать. Так вот: она-то и служила индикатором самочувствия моего бедового напарника. Я об этом не то, чтобы забыла. Просто... Товарищ Седой с Бессмертным были так искренни встревожены, и беспокойство их было, мягко говоря, шибко заразным, поэтому я и не обратила внимания на то, что бусина сияет, как новенькая.
        
        А во время путешествия по Нави у меня было время поразмыслить. И сообразить, что ни главный маг страны, ни тем более профессор, так хорошо как я, Ваньку не знали.
        Для них не вышедший на связь оперативник, который находится на важном и ответственном задании - это почти что конец света. Значит, что-то пошло не так, значит, сотрудник попал в беду и нуждается в помощи...
        Собственно, так оно и было - тут магистры не погрешили против истины. Ванька в одном городе с таким количеством пабов, да без Лумумбы - это форменная беда. И даже ёжику очевидно, что напарник страшно, просто до колик в животе нуждается в помощи... Потому как по собственному желанию, на своих ногах, заведение, где наливают, он ни за что не покинет.
        
        В пабе было тихо, темно и очень накурено. Сквозь узкие бойницы окон пробивались робкие лучи вечернего солнца, в них привольно кружились пылинки и маленькие бабочки. На барной стойке, подперев пудовым кулаком пухлую щеку, храпел рыжий детина. На Ваньку он походил лишь статью и вихрами, но одет был не в косоворотку, а в кожаную косуху на голое пузо и линялые, с дырками на коленках джинсы. Грудь детины была украшена цепью, которую явно сняли с волкодава. На пальцах, сжатых в кулак, сквозь редкую рыжую щетину проступали угловатые знаки какого-то письма, вытатуированные синими чернилами.
        - Мама, - шепотом сказала ворона.
        - Чего? - не замечала я за птичкой такой сентиментальности...
        - Татуха его, говорю, означает "Мама". Это огам. Древнее руническое письмо кельтов.
        - А. Спасибо, - шепнула я. - Очень познавательно.
        Детина зевнул, почесал голое брюхо и перевернулся на спину. Паб огласил могучий, с переливами храп.
        - Как думаешь: стоит его будить? - спросила ворона.
        - Не буди лихо...
        
        Пол, столы и большинство широких лавок были заняты спящими мужиками. Все они были рослыми, в кожаных куртках или жилетках на голое пузо, обмотанные цепями, как сундуки пиратских сокровищ, и в старых обтерханных джинсах такого немодного покроя, что их отказалась бы носить даже шпана из моего родного города.
        Иногда кто-нибудь сонно и задумчиво рыгал, иногда, в простоте душевной, гулко и забористо пукал...
        - О поле, поле, кто тебя усеял мёртвыми костями... - пробормотала я, и пробравшись через эти живые руины, попыталась открыть окошко, расположенное над самым тротуаром. С четвертой попытки удалось, и дым, перемешанный с запахами немытых тел, пота и прокисшего пива, начал медленно улетучиваться из помещения.
        - Тут еще одна дверь, - позвала ворона. - Заглянем?
        Мы вместе, упираясь ногами в пол, толкнули дубовую дверь...
        
        Такого даже я не ожидала. Ноги приросли к полу, лицо онемело а уши сделались такими горячими, что хоть печку от них зажигай.
        - Упс... - сказала ворона и испарилась. Только машинным маслом пахнуло.
        А я, стоя в дверях, всё никак не могла пошевелиться. И глаз от открывшейся картины тоже оторвать не могла.
        Комната была в общем-то миленькая. Небольшая, с обоями в незабудки и розочки. На стенах - плакаты про мотоциклы и симпатичные занавески в тон покрывалу на кровати. А вот на самой кровати...
        Да, там определенно был Ванька. Почему-то тоже в кожаной куртке на голое брюхо, а не в любимой косоворотке - все обереги, крестики, косточки и фенечки, что он носил на шее, всё наружу.
        Но проблема была не в этом. А в том, что КРОМЕ этой самой куртки, на нём ничего не было. Если не считать двух девиц, тоже в полном неглиже, которые прижимались к моему напарнику с обеих сторон...
        
        Наверное, я всё же издала какой-то звук. Потому что Ванька заворочался, снял руки с округлых попок девушек, со вкусом потянулся и сел на кровати. Затем кулаками, как ребенок, протёр глаза и... Посмотрел на меня.
        Во взгляде его медленно, как негатив в проявителе, проступило узнавание. Губы округлились, чтобы сказать моё имя... И в этот момент я не выдержала. Развернулась на каблуках, и хлопнув дверью, испарилась.
        
        Ворона, разумеется, уже хозяйничала за барной стойкой. Негромко громыхая посудой, она что-то деловито сыпала, добавляла и перемешивала в большой кружке. Как только я подошла, она подвинула эту кружку мне.
        - Что это? - от жидкости удивительно пахло свежим мёдом и ромашкой.
        - Как ни странно, знаменитый вересковый мёд, - каркнула Гамаюн. - Я думала, он только в литературе бывает, а вот поди ж ты...
        Я осторожно сделала маленький глоточек.
        - Вкусно.
        - Ему приписывают удивительные целебные свойства, - с видом заправского бармена ворона протёрла пустую кружку, а затем открыла никелированный кран, который торчал прямо из барной стойки, и в кружку хлынула золотистая пенная струя. - Поднятие настроения, боевого духа, усиления поэтических способностей, а так же... излечение хворей физических и душевных. Самое то для тебя.
        - Да нет у меня никаких хворей, - фыркнула я в кружку. Напиток приятно щипал язык, а в животе разливалось уютное тепло.
        - Пей-пей, - ворона опрокинула в собственную широко открытую глотку сразу литр. - Тебе это сейчас необходимо.
        - Слушай, - я хотела ей объяснить: то, что я видела Ваньку в компании девиц, меня совершенно не касается. Что мы просто напарники и никаких обещаний друг другу не давали. Что та парочка поцелуев - совершенно не в счёт, и он волен выбирать, что ему вздумается...
        Вместо этого я мягко улыбнулась и повалилась головой на стойку. Было так тепло и уютно лежать на твёрдой, липкой и пропахшей пивом деревяшке... Высокий табурет, правда, норовил выскочить из-под седалища, но это ничего.
        На полу тоже хорошо.
        
        Открыв глаза, я обнаружила себя в той же кровати, что давеча - Ваньку. Я её опознала по лоскутному, с узором из звёзд и мельничных колёс, покрывалу.
        В душе поднялась волна возмущения, но я её задавила. Нет. Ни за что. Никто не должен видеть, как мне плохо.
        Рядом, на табуретке, сидел Ванька. Слава богу, в штанах и даже обутый. Увидев, что я проснулась, он встрепенулся.
        - Ты зачем подстриглась?
        Вот так, значит. Лучшая защита - это нападение, да?
        Впрочем, было видно, что Ваньке жутко неудобно. Ну да я здесь ни при чём. Не меня же застали голую. С девками.
        - И тебе не хворать, - я села и потянулась. - Долго я спала?
        - Часов восемь.
        - Чёрт.
        Я поспешно выкарабкалась из постели - слава богу, и джинсы, и майка и куртка были на мне. Берцы аккуратно стояли на коврике, рядом с кроватью.
        - Гамаюн тебе медовухи налила. А с усталости, да на голодный желудок...
        - Ничего, всё в порядке.
        
        Ничего не в порядке! Столько времени потеряли - что я товарищу Седому скажу? И главное, чем я теперь отличаюсь от Ваньки?..
        
        - Маш... Не хочешь объяснить, как ты здесь оказалась?
        
        А ты мне не хочешь объяснить, как оказался в постели с двумя красотками?
        
        - Разве Гамаюн тебя еще не просветила?
        - Да она тоже спит. Выдула бочонок эля, закусила пудом жареных крендельков и дрыхнет без задних лапок.
        - Нас Товарищ Седой послал. Потому что ты пропал.
        - А Лумумба им не мог сказать, куда я пошел?
        - Базиль тоже на связь не выходил. Магистры забеспокоились, что у вас случилось что-то серьёзное, и послали...
        - Вас с Гамаюн? Как самых крутых, что ли?
        
        Вот тут мне сделалось больно. Будто лицом, со всего маху, саданули об стену.
        
        - Может, и не самых, - сказала я, едва разлепляя губы. - Но Товарищ Седой сказал, что только я смогу тебя найти. И ведь получилось, верно?
        
        Хоть ты, Ванечка, получается, этому совсем не рад...
        
        - Слушай, ну извини, - напарник, как всегда в моменты душевного волнения, пошел красными пятнами. - Я же не думал, что каких-то пять-шесть часов окажутся столь критичными.
        
        Магистр сказал, что Ваньки нет уже несколько дней. Да мы с Гамаюн проплутали по Нави суток двое...
        - Неделю не хочешь? - спросила я, шнуруя берцы. Это давало возможность не смотреть на Ваньку. Правда, опущенная вниз голова гудела так, будто по ней бухали молотом... - Тебя нет в природе уже неделю. Между Лондоном и Москвой отношения натянулись, как сопли на морозе. А ты...
        - Маша!
        - Тамбовский волк тебе Маша! - меня прорвало. - Мы с Гамаюн двое суток не спали. Пешком. По Нави... Да она крыло сломала из-за тебя!.. А ты...
        - Маша, я не виноват.
        - Ой, правда? Наверное, тебя заставили. Ну да, точно. Пей, говорят, Ванюша, а то жизни лишим.
        - Ну... честно говоря, почти так всё и было.
        Закатив глаза, я протопала мимо него и распахнула дверь.
        
        Упс... - как говорит наша вещая птичка. Зал был полон вполне себе бодрствующих мужиков. А так же девиц - к счастью, вполне себе одетых.
        - Морриган! - закричал один из мужчин. По-моему, как раз тот, что давеча спал на барной стойке. - Ребята, поприветствуйте старушку великого Эогана, Морриган! - и он так стукнул кружкой по стойке, что пиво вспенилось и пролилось белой шапкой.
        - Морриган! - закричали ребята и последовали его примеру.
        Мне сразу вспомнились викинги. Эх, Сигурда бы сюда... Или уж нет. На худой конец.
        
        - Здорова, ребята! - я помахала залу обеими руками.
        В конце концов, в наших тёрках с Ванькой они не виноваты. Ну, напрямую не виноваты. Образно говоря...
        - Завтракать будешь? - спросила вполне приветливо одна из тех девиц. Та, что обнималась с моим напарником. Подавив спонтанное желание вцепиться ей в космы, я мило улыбнулась. - А какое сейчас время суток?
        - Ночь еще молода, - вместо девицы ответил детина. - Кстати, меня зовут Край Битвы.
        - Самое время позавтракать, - кивнула я девице и повернулась к детине. - Очень приятно, Край Битвы. А я - Маша.
        - Эоган о тебе рассказывал, - солидно кивнул мужик. Лицо его сделалось суровым и строгим. - Рыжекудрая дева, что не убоялась встретиться лицом к лицу с драконом... Для меня честь познакомиться с тобой, Морриган.
        
        В этот момент девица поставила передо мной глиняную тарелку размером с тележное колесо. Там было штук шесть яиц, практически задняя нога вепря - во всяком случае, столько бекона на одной тарелке я никогда не видала. Горка квашеной капусты, солёные огурчики и какие-то круглые зеленоватые штуки, в которых, после мучительных размышлений, я признала маринованные луковицы.
        - Приятного аппетита, - сказала девица и улыбнулась. - Кстати, я Ольвен.
        - Очень приятно, Ольвен, - прочавкала я, вгрызаясь в глазунью. Желтки были крупные, оранжевые, в них так приятно было макать горбушку чёрного хлеба...
        
        Где-то посреди трапезы меня посетила новая мысль. Мы же в Нави! А Ванька говорил, что живым на Том свете ни дай божечки что-нибудь в рот взять! Съешь хоть сухарик - домой нипочём не вернёшься.
        Кусок застрял в горле, я закашлялась.
        
        - Вот, попей сочку томатного, - в поле зрения появилось железное крыло, которое протягивало кружку с кроваво-красной жидкостью.
        Схватив кружку, я отхлебнула. Кусок провалился в желудок, дышать стало легче. Чёрт. Опять облом... Хотя, с другой стороны?.. Я ведь вчера этот их мёд пила. Так что сейчас уже всё равно.
        
        И я вновь накинулась на яичницу. Бекон, правда, местами похрустывал, но кто я такая, чтобы перебирать дармовыми харчами?
        Наконец, сыто отдуваясь, я отодвинула и пустую тарелку, и пустую кружку. Вытерла губы салфеткой и скромно, прикрыв рот, рыгнула.
        - Если я и не совсем верил в то, что рассказывал о тебе Эоган, - с уважением проговорил Край Битвы. - То сейчас я убедился, что он не врал.
        - Подвиги в застолье только подтверждают подвиги на поле брани, - важно кивнул толстый дядька в кожаной жилетке и с вьющимися волосами, рассыпанными по плечам.
        - Если б вы видели, как она стреляет...
        Я и не заметила, как рядом оказался Ванька. Кинув на него косой взгляд, я спрыгнула с табурета, поправила курточку и сказала:
        - Спасибо, люди добрые. Для меня большая честь познакомиться с вами и разделить ваш хлеб. Но теперь нам пора. Тучи над родным городом встали, в воздухе пахнет грозой... И только могучий Эоган сможет защитить свой народ от поругания.
        - Маш, ты чего? - шепотом спросил Ванька. - Какая муха тебя цапнула?
        - А ничего, - огрызнулась я. - Пока я дрыхла, в Прави, поди, еще неделя прошла. Товарищ Седой все волосы себе со спины повыдёргивал... Да и Базиль наверняка без твоей хари соскучился.
        - Пора и... ик... честь знать, - присоединилась ко мне ворона. - Спасибо этому дому, пойдём к другому.
        Глава 16
        Глава 16
        
        МАША
        
        - Это что? - спросила я, когда мужики, всей толпой высыпав из паба, сгрудились вокруг мотоцикла.
        - Эт' чоппер, детка, - возвестил Край Битвы так гордо, будто презентовал личный лимузин.
        - Я вижу, что чоппер. Почему мы возле него трёмся?
        - Эт' чоппер Эогана, - пояснил детина, почёсывая густую поросль на подбородке. - Он вишь, его завоевал. В честном поединке.
        Я посмотрела на Ваньку.
        - Серьёзно? Завоевал?..
        - Ну, выиграл, - потупился мой напарник.
        Я закатила глаза.
        - Даже не буду спрашивать, во что...
        - А он всех перепил, - брякнула довольная ворона. Она уже залезла на чоппер и пристраивалась на руле, наподобие гигантской скульптуры.
        - И почему я не удивлена?
        - Таланты Эогана в поглощении эля будут воспеты в энглинах и кеннингах, и прославят его перед потомками.
        - Ага, - буркнула я про себя. - Через девять месяцев, поди, потомки и появятся. Сразу у двух счастливых мамаш.
        Ванька услышал, но ничего не сказал. Только покраснел, затмив цветом щек свою шевелюру.
        
        Находились мы сейчас не с той стороны паба, куда привёл нас Шарик, а с другой, на соседней улице. Кроме того чоппера, что "выиграл" Ванька, там находилось еще десятка полтора хромированных по самые кисточки на рулях машин. Украшенные отлитыми из серебра черепами, они походили на диковинных кентавров, рогатых монстров, огнедышащих драконов, осёдланных, взнузданных и прирученных.
        Делегация во главе с девушкой Ольвен, одетой в короткую юбочку, высокие сапожки и тесную кожаную курточку - просто загляденье! - торжественно приблизилась к Ваньке. На вытянутых руках Ольвен держала чёрную стрелу. Протянув её Ваньке она поклонилась и произнесла торжественно, звенящим голосом:
        - Вот копьё Кухулина, славное в битве,
        Будь достоин этого дара, воин Эоган.
        Порази им злодея, вырви его чёрное сердце,
        И возрадуется Богиня Смерти и осенит тебя славой.
        
        - И не забудь вернуть, когда замочишь гада, - хозяйственно добавил Край Битвы.
        
        Ванька принял стрелу - в его могучей лапке на копьё она никак не тянула, и неловко поклонился в ответ.
        - Копьё ты тоже выиграл, всех перебухав? - шепотом спросила я.
        - Я не виноват, что по-другому они не соглашались, - буркнул напарник.
        - Ну да, как же, - каркнула ворона. - Сам, небось, и предложил...
        - Спасибо вам, славные воины! - взревел Ванька, обрывая пререкания. - Я обязательно замочу гада, покрою себя славой, и э... обагрю копьё чёрной кровью злодея. А потом, как и договаривались, верну его вам... - последнюю фразу он сказал обычным голосом, запихивая стрелу себе за пазуху.
        И тут, совершенно неожиданно, наши знакомые стали растворяться в воздухе. Они улыбались, взмахивали руками и... таяли, один за другим. Исчезали их чопперы, исчезла даже сама улица, а мы оказались на небольшой площади, окруженной домами.
        
        Улицы расходились от площади радиально, полукругом, и были они совершенно одинаковые.
        - Что случилось? - спросила я.
        - Последнее испытание, - Ванька устраивался за рулём чоппера. Мне ничего не оставалось, как сесть ему за спину. - Мы должны самостоятельно найти дорогу из этого места.
        А я уже и забыла, что мы на Том Свете. Всё было такое реалистичное - и море, и каменные переулки... А особенно - пабы, с вечными своими завсегдатаями.
        - И что, - взяв Ваньку за рукав, я почувствовала жесткость дублёной кожи косухи. - Весь сыр-бор из-за этой стрелки?
        - Это копьё, - укоризненно поправил напарник. - Артефакт страшной разрушительной силы. Оно должно поразить... Ладно, долго рассказывать. Давайте лучше выбираться.
        Что характерно: никаких угрызений совести, никаких попыток оправдаться. Ну, переспал... С кем не бывает?
        Со мной не бывает, Ваня. Со мной.
        Впрочем, если он так к этому относится - то и я буду. С этого момента - просто напарники. Ничего личного. Точка.
        
        В тот момент, когда Ванька газанул, площадь перед нами ожила. Откуда ни возьмись, появились торговки. Дощатые лотки ломились от рыбы. Рыбу разделывали здесь же: ножи так и мелькали. Во все стороны летела серебристая чешуя и бледные головы с ярко-красными жабрами и снулыми выпученными глазами...
        Головы и требуху тут же, под лотками, подхватывали шустрые коты с рваными ушами и мордами, больше похожими на мускулистые кулаки в облезлых плюшевых перчатках.
        Какие-то мужики тащили на спинах огромные мешки, другие вели через площадь лошадей - те в простоте душевной засыпали мостовую конскими яблоками; меж взрослых сновали вороватого вида мальчишки в картузах и тяжелых, подбитых гвоздями ботинках, тут и там мелькали заточки и бритвы, которыми они резали кошельки. Жирные голуби склёвывали просыпанное зерно, над головой с безумным смехом кружили чайки, а из-за спины накатывался ровный, неумолчный грохот прибоя.
        На парапете набережной, под палящим солнцем, спали громадные псы. Окраса они были неопределенно-серого, с лохматыми вислыми ушами и длинными голенастыми лапами. Обрубки хвостов мерно постукивали по камням, сопровождая собачьи сны.
        Ванька газанул еще раз.
        Как мы прорвёмся через это столпотворение? - мелькнуло в голове.
        
        И тут начали просыпаться псы...
        Они неторопливо потягивались, выставляя напоказ кинжально-острые когти, скаля белые, словно из мраморного алебастра, зубы, жмуря красные, без единого признака радужки, глаза...
        Затем они, один за другим, неторопливо соскочили с парапета и направились к нам.
        - Ва-а-ань? - спросила я необычно тонким голосом.
        Вообще-то я люблю собак. Но необычный цвет глаз и то, что с клыков почти беспрерывно капала слюна, наводили на мысли, что именно эти собачки не расположены проникаться добрыми чувствами к незнакомцам.
        - Вижу, - коротко бросил напарник и газанул в последний раз. - Держитесь.
        
        И мы понеслись.
        
        Псы с обманчиво-медленной грацией расправили длинные лапы и кинулись в погоню. Они не лаяли, не рычали, не клацали зубами, а страшно и молча, устремив пылающие взоры на заднее колесо чоппера, летели над мостовой. Их лапы едва касались круглых камней, а тела, от носа до кончика хвоста, были втянуты в струну.
        Мелькали рыбные лотки, торговки, лошадиные морды, кирзовые, начищенные салом сапоги и грохочущие телеги.
        Ванька умело лавировал. Мальчишки пронзительно свистели нам вслед и орали что-то оскорбительное.
        
        Один раз колесо влетело прямо в кучу тёплых, исходящих паром и мухами конских яблок, и чоппер пошел почти параллельно земле.
        - Держись! - орал Ванька, как ненормальный.
        Ворона на руле расправила крылья для равновесия и время от времени издавала пронзительные, страшные крики.
        Мне прямо в лицо прилетел рыбий хвост, от неожиданности я выпустила Ванькину куртку и чуть не скатилась под лапы псам.
        
        Чудом восстановив равновесие, я прижалась к широкой спине напарника. Сердце колотилось, как бешеное.
        
        Вот один из псов, вскочив на лоток и хорошенько оттолкнувшись, полетел прямо на нас. Ванька крутанул руль, нас повело юзом. Пёс, кувыркаясь и воя от злобы, улетел в канаву, полную рыбьей требухи.
        - Урра! - закричали мы с вороной, когда после нескольких мучительных мгновений Ванька выровнял руль.
        - Где ты научился так ездить? - прокричала я, цепляясь изо всех сил за его талию.
        - Нигде, - коротко бросил напарник. - Всё это - только в голове...
        Ворона, изображая ягуара в прыжке, прикипела к рулю. Она будто стала меньше, обтекаемее. Взгляд её остекленел, клюв то и дело открывался в пронзительном вопле.
        Надо думать, то ещё зрелище мы представляли со стороны...
        
        Вырвавшись наконец с площади, мы влетели в узкий переулок. Рукоятки руля, высекая искры, чиркали по закопчённым каменным стенам, вторые этажи нависали над улицей так, что не видно было неба.
        Псы всей сворой ввинтились за нами, превратившись в сплошной ковёр вылезшей шерсти, когтистых лап и надрывного воя.
        Пару раз нам на головы норовили вылить что-то мерзкое, дурнопахнущее, но большая часть доставалась псам...
        
        Переулок походил на аттракцион, который я видела в Московском парке: мостовая поднималась почти вертикально вверх, потом резко ухала вниз, и снова вверх - от этих постоянных перепадов закладывало уши.
        Через пару минут мне начало казаться, что желудок прочно обосновался в горле, а глаза до конца жизни так и не смогут сфокусироваться.
        Зато псы отстали.
        Их надрывный лай скрылся за поворотом, вместе с ним пропало зловоние мокрой псины.
        
        Через пару минут мы вылетели на пригорок, за которым зеленели холмы. Даже сюда доносился медовый запах цветущего вереска.
        
        Чоппер резко остановился, я ткнулась носом в Ванькину спину.
        - Чё чилось? - столкновение с жесткой дублёной кожей дикции на пользу не пошло.
        - Сама глянь, - Ванька развернул чоппер боком.
        Улица упиралась в дверь. По обе стороны тянулись неприветливые глухие заборы, и только небольшой каменный домик с зелёной дверью уютно светил желтыми окошками.
        Изнутри доносились глухие ритмичные удары и нестройное пение. На двери белел знакомый трилистник, вывеску над крыльцом украшала пенная кружка.
        
        - Ух ты! - встрепенулась ворона, соскакивая с руля на мостовую. - Как раз вовремя. Заглянем, промочим горло на дорожку?
        Ванька гулко сглотнул.
        - А неплохо было б... - он начал слезать с чоппера, но я схватила его за куртку.
        - Стой! Нам... нам нельзя останавливаться. Товарищ Седой ждёт известий! Лумумба в опасности!
        На самом деле, я живо представила, как Ванька заходит в паб, а там - девушка типа Ольвен, в такой же тесной курточке, из которой выпирают... В-общем, всё, что можно выпирает.
        - Ну Маш... - заканючил Ванька. - Мы ведь только на секундочку...
        Ворона уставилась на меня умильными глазками. Железный клюв запотел, перья негромко потрескивали.
        - Нельзя, - я потрясла короткими волосами. - Гамаюн, запрыгивай. Иначе останешься одна.
        Ворона полезла обратно на руль.
        - На секунду могли бы и заглянуть, - ворчала она. - Выпили бы по кружечке - кому от этого хуже?
        - Каждая секунда здесь - это час в кабинете Седого, - отрезала я и ткнула Ваньку в бок. - Заводи драндулет.
        Напарник с тяжелым вздохом газанул, и мы вновь понеслись. Вверх-вниз, вверх-вниз.
        Я думала, получится найти объезд и выехать наконец в холмы - где-то там скрывается пещера с украшенным спиралями входом...
        - Зачем ты опять поехал в город? - спросила я через пару минут, когда стало ясно, что холмами и не пахнет.
        - Это не я, - ветер рвал слова с Ванькиных губ и уносил за спину. - Это дорога нас водит.
        Послышался знакомый лай. А вот уже и первый кобель, норовит вцепиться мне в берц.
        - Надо вырулить обратно к холмам! - крикнула я.
        - Я пытаюсь...
        
        Иногда, на поворотах, мне казалось, что за нами следят. Острый недобрый взгляд так и впивался в спину. Казалось, кожа от него съёживается и идёт мелкими трещинами. Я пыталась оглянуться - бесполезно. На скорости всё сливалось в единое размытое пятно.
        Через некоторое время мы вновь вылетели на холм. Вид открывался потрясающий. Дорога извилистой лентой уходила вниз, в половодье городских крыш, за ними ослепительно сияло море, над которым плыли лёгкие пуховые облачка. С другой стороны расстилались зелёные холмы, сплошь покрытые вереском и красными маками.
        - Это не то же самое место, - сказала я и соскочила с чоппера.
        
        На холме стоял одинокий домик. От дороги его отделяла аккуратно подстриженная живая изгородь, в изгороди была желтая калиточка, за ней - дорожка, посыпанная белым песком и резное крылечко. Стёкла в окнах несуразно большие, и за ними угадывалось что-то завлекательно-цветное, уютное и милое.
        - Я на одну минуточку, - бросив Ваньке, я толкнула калитку.
        - Ты куда, Маш?
        Но я только отмахнулась.
        Калитка отворилась с мелодичным звоном и я ступила на белый песок.
        
        Это был другой мир. В нём пели птички, красивые бабочки кружились над розовыми кустами, а воздух был наполнен золотистой пыльцой.
        Как во сне, взобралась я на крыльцо и стукнула в дверь медным молоточком.
        Открыла девица, по всем статьям - родная сестра Ольвен. Такая же высокая, длинноногая и полногрудая. Одета она была во что-то воздушное, полупрозрачное, и с таким количеством кружев, что хватило бы на оторочку футбольного поля.
        - Добро пожаловать в салон "Девичьи Грёзы" - пропела девица.
        Я вошла.
        Внутри всё было белое, серебристое и розовое. Но не такое розовое, как леденец. Нет, это был благородный оттенок увядшей розы, такой пастельный, с лёгким пепельным налётом. И серебро выглядело не как новогодняя мишура, а как старинный кофейник, который я как-то украла в одном богатом доме, когда была подростком...
        На стене, прямо напротив двери, висело громадное зеркало. Увидев своё отражение, я застыла, как вкопанная.
        Волосы дыбом. На щеке - ссадина, уж не помню, где я её получила. Другая щека испачкана то-ли сажей, то ли грязью. Броник сбился на бок, из-под него торчит рубаха - воротник надорван, узор из красно-белой клетки потускнел от многих стирок. Разгрузочный жилет топорщится запасными магазинами, рукоятками ножей и пистолетов. За спиной - приклад винтовки.
        
        В этом серебристо-розовом интерьере - всплыло полузнакомое слово "будуар", но я точно не знаю, что оно означает, - я смотрелась, да простит меня Гамаюн, как ворона в букете роз.
        А еще, при всей кажущейся крутости, я выглядела маленькой и жалкой. Особенно выдавали глаза: голодные и злые. А еще горькие складки возле губ. Когда я успела их заиметь?
        - Проходи, - голос шел не от двери, а из глубины помещения. Он был сладким, тягучим, и бархатным, как дорогие шоколадные конфеты. - Будь как дома.
        
        От занавески из бус отделилась фигура, за которую любая женщина готова пожертвовать чем угодно. В первый миг я даже испугалась: показалось, что передо мной стоит мадам Елена, во всей своей красе.
        Но эта дама была блондинкой. Длинные волосы струились до колен, одна серебристая прядь закрывала глаз. Тело её обливало платье, с глубоким вырезом на груди, снизу оно обнажало ногу незнакомки почти до бедра.
        - Ты устала. Ты хочешь отдохнуть, - сладко улыбаясь, говорила она. - Сбрось одежду, и мои слуги отведут тебя к горячей ванне.
        - Но... - голос казался хриплой трещоткой. - Но меня ждут.
        - Пустяки, - отмахнулась она и я поняла, что да. Действительно пустяки. - Он тебя недостоин, - добавила хозяйка дома. - Он изменил тебе. Он предпочёл тебе других.
        - Это не важно, - еле слышно прохрипела я. - Мы всего лишь напарники.
        - Что может быть важнее верности? - подняла идеальную бровь блондинка. Кожа её была тонкой, как фарфоровая чашка. - Но ты можешь ему отомстить.
        - Как?
        - Ты можешь стать красивой. Ты можешь стать такой же, как я, - одним волнующим движением она повернулась вокруг себя и вновь улыбнулась. На щеках заиграли ямочки. - Вовсе необязательно быть замухрышкой.
        - Но я такой родилась, - я облизала пересохшие губы. Броник внезапно стал непомерно тяжелым, ремень винтовки больно вдавился в плечо. - Мне никогда не стать как вы.
        - Ошибаешься, - всё так же улыбаясь, хозяйка поманила меня пальцем. - Сбрось железо, которое не даёт к тебе прикоснуться. Убери преграду. И я покажу тебе.
        Она махнула рукой, изображение в зеркале заколебалось, пошло рябью... А потом разгладилось.
        В зеркале всё так же отражалась я. Или уже не я?
        
        Волосы вновь были длинными. Они были чисто вымыты и завивались крупными тугими кольцами. Лицо не несло и следов ссадин и грязи, даже веснушки куда-то пропали. Не было и затрапезного комбеза в пятнах травяного сока, не было бронежилета, винтовки и ножей... На мне было почти такое же платье, как и на хозяйке, только изумрудное, как весенняя листва.
        Я застеснялась своей почти обнаженной груди, и ног, обутых в серебристые туфельки на высоченном каблуке...
        - Ты можешь быть такой всегда, - ласково обнимая меня за плечи, сказала хозяйка. - Для этого нужно избавиться от железа, а потом забыть всё, что было с тобой раньше. Ты будешь блистать на балах. Самые красивые юноши королевства упадут к твоим ногам. Мановением пальчика ты будешь начинать и заканчивать войны. Избавься от железа, и ты будешь счастлива. Вечно.
        
        Я медленно потащила с плеча винтовку, бросила на пол. Расстегнула разгрузочный жилет, и тоже сбросила. Одну за другой расстегнула пуговицы на рубашке...
        Я буду красивой, - стучало в голове. - Никто больше не назовёт меня гадким утёнком.
        И вдруг с моей груди вырвался ослепительный луч. Отразился от зеркала, больно резанул по глазам... Я вскрикнула и зажмурилась.
        
        А когда открыла глаза... Не было никакого серебристо-розового домика. Не было белых кружев, огромного зеркала, не было красавицы-хозяйки. Я стояла на земляном полу. Вокруг были кое-как, из картонных коробок, деревянных ящиков и кусков пластика, слепленные стены, сквозь дранку крыши пробивались пыльные солнечные лучи. В углу корчилась сгорбленная фигура - седые пучки волос торчат из-под клетчатого с бахромой платка, плечи укутаны в драный плащ.
        - Что случилось? - спросила я, и тут же поняла: рука сжимала маленькое зеркальце.
        То самое, что когда-то подарила мне княгиня Ольга. Она сказала, что в нём всё будет выглядеть в истинном свете.
        Значит, розовый домик - это морок. А высокая красавица - просто старая ведьма, что заманивает незадачливых путников.
        Подобрав винтовку и жилет, я пинком распахнула дверь и вылетела на улицу.
        
        Ванька с Гамаюн отбивались от собак. Прижавшись спиной к дощатому забору, выставив перед собой чоппер, напарник тыкал в кобелей длинной оглоблей. Ворона шипела и угрожающе щелкала клювом.
        Свора окружала их плотным кольцом, то и дело один из псов бросался в атаку. Хрясь - щелкнули челюсти и конца оглобли как ни бывало.
        Подняв винтовку стволом к небу, я нажала курок. Выстрел прогремел над крышами, будто ранний гром. Собак как ветром сдуло. Ванька с вороной посмотрели на меня.
        - Что это было? - спросила Гамаюн. - Почему ты...
        - Не твоё дело, - я запрыгнула на чоппер и постучала по седлу впереди себя. - Ехали.
        - Да что случилось-то? - Ванька послушно занял место впереди.
        - Ничего, - буркнула я. - Кроме позорной гибели некоторых иллюзий.
        Мы вновь рванули с холма. Где-то позади не смолкал заунывный собачий вой.
        
        - Что мы делаем не так? - спросила я Ваньку, когда мы в третий раз оказались на холме.
        Дорога теперь заканчивалась тупиком, никаких соблазнительных дверей, крылечек и вывесок. Просто небрежно уложенные один на другой булыжники, кое-как скрепленные серым раствором.
        - Это Навь, - пожал плечами напарник. - По какой-то причине она не хочет нас отпускать.
        - Но ты же чувствуешь себя в Нави лучше, чем в собственной квартире, - возразила я. - Ты же в ней хозяин.
        - Это Второй круг, - пожал плечами, обтянутыми байкерской курткой, Ванька.
        
        Надо сказать, куртка эта ему жутко шла. Без своеобычной косоворотки, с лёгкой щетиной, покрывающей щеки, он казался старше, и как-то... круче, что-ли? Не такой деревенщиной, как обычно. Он восседал за рулём чоппера так небрежно, будто водил его всю жизнь.
        - Но там же - Дублин, - махнула я рукой. - Обычный город, в котором живут обычные люди...
        - Это один громадный сидхел, - сказала вдруг ворона. - Дублин - это город внутри пещеры. Мы не можем выбраться, потому что выхода не существует.
        - Что ты несёшь? - спросила я, осторожно трогая птичку на предмет перегрева. - Вспомни: мы же ВЫШЛИ из пещеры, а не вошли в неё.
        - Всё относительно, - встопорщила перья Гамаюн. - Нам казалось, что вышли, а стороннему наблюдателю - что вошли...
        - Поэтому здесь кабаки на каждом шагу, да? - спросила я. - Типа, как Вальгалла для викингов. Питьё, битьё и ворьё. Верно?
        Ванька только дёрнул плечом.
        
        - Но как ты-то сумел сюда попасть? - спросила я снова. - Ладно, мы - через сидхел, а ты...
        - А меня выбросило на берег прибоем, - ответил напарник. - Сначала я плыл по реке, затем упал в водопад. Очнулся на пляже. Меня подобрали люди Края Битвы. Сначала хотели прирезать. Думали, я перебежчик из клана О'Шоннеси. Они издревле воюют с О'Киллени, кланом Края Битвы. Но мой говор убедил их в том, что я вообще не ирландец. А уж когда они узнали, что я из Англии, прибыл за копьём, чтобы поразить Тёмного Лорда...
        - Вот здесь ты меня потерял, - перебила я. - Какой еще Лорд? И почему его так не любят в Ирландии?
        - Конфликт Ирландии с Британией продолжается не одно поколение, - встряла с лекцией Гамаюн. - Еще во времена Гойделов и Пиктов британские войска пытались усмирить непокорный остров...
        - Да какие еще Пикты! - разозлилась я. - Я не понимаю, что творится СЕЙЧАС!
        - Сейчас? - пожал плечами напарник. - Если я не доставлю копьё Кухулина леди Мэб, сихоев навсегда превратят в Дементоров. Тёмный лорд захватит власть в Британии и развяжет войну с Россией.
        Закрыв лицо ладонями, я попыталась спрятаться, отгородиться от всего мира.
        
        Значит, всё действительно серьёзно. Не зря Товарищ Седой бил тревогу. Не зря, с кровью выдрав меня с занятий, отправил за Ванькой. Если мы не сможем выбраться из этого запредельного Дублина, всё закончится очень плохо.
        Я слышала, как шептались старшекурсники. Для них обсуждать мировую политику было самым любимым занятием, после игры в метаморфозы. Я прекрасно помню неоднократно произнесённые слова: "Мы пока не готовы". Мы не готовы к войне, не готовы столкнуться с боевой мощью британского флота, не готовы противостоять армии завоевателей.
        - Значит, всё зависит от этого копья? - спросила я глухо.
        Ванька просто кивнул. А потом посмотрел на далёкое море.
        
        Между нами лежал город, с его бесконечными пивными, уютными домами и торговыми рядами. С его охранниками - собаками. С его тайной магией и явной угрозой...
        
        - Я знаю, как нам выбраться, - вдруг сказал Ванька. - По воде.
        - У нас нет лодки, - угрюмо вздохнула я. - К тому же, в городе ждут псы.
        - А я не умею плавать, - кивнула Гамаюн. - И летать.
        - Нет, вы не понимаете... - щеки напарника порозовели от возбуждения. - Пытаясь выбраться, мы всё делали неправильно. Мы пытались уйти вглубь холмов, сиречь - всё дальше в Навь. Поэтому псы нас и не пускали. Но если мы попытаемся уйти через море... - он соскочил с чоппера и вгляделся в далёкий горизонт. - Там, на другом берегу - Британия.
        - Ну и что?
        Я вспомнила, как наворачивала яичницу с ветчиной. И вот она, расплата: второй круг меня теперь ни за что не отпустит.
        - А то! - Ванька взъерошил отросшую шевелюру. - Море является барьером. За ним - другая Навь. Первый круг.
        - В котором ты чувствуешь себя, как дома, - кивнула я. Под сердцем робко ворохнулась надежда.
        - Если мы сможем перепрыгнуть этот барьер...
        - Но у нас нет лодки!
        - Если развить достаточную скорость, то поверхностное натяжение воды... - задумчиво сказала Гамаюн и почесала кончиком крыла клюв.
        - Ты что, о мотоцикле? - я оторопела.
        Бывают в мире чудеса, но чтобы такие!..
        - Эт'чоппер, детка, - поправил Ванька, подражая говорку Края Битвы.
        - Не называй меня деткой! - ярость взорвалась в груди, как граната. - Никогда!
        - Да что такого-то?
        - Девок своих называй! Когда с ними спать будешь!..
        - Но я... - Ванька задумчиво почесал в затылке. - А! Понял... - он рассмеялся. - Маш, не было никаких девок.
        - Я видела! Ты с ними...
        - Это был морок, - спокойно сказал напарник. - Ты видела то, что хотела.
        - Но Гамаюн...
        - Мы с тобой вместе попали под его чары, - подала голос вещая птица. - Он отравил нас обоих, поэтому мы и видели то, что он хочет.
        
        Я остолбенела. Почувствовала, будто с головы, с лица, с плеч слетает шелуха. Сердце забилось так, будто до этого не билось вообще. Лёгкие задышали, ладони наконец-то согрелись, а в животе живенько так забурчало.
        - Ты хочешь сказать... - я замолчала. - Но ведь пивная же была?
        - А как же, - кивнул Ванька.
        - И байкеры... Край Битвы и остальные...
        - Еще бы, - напарник почесал шею.
        Я только что заметила на ней, поперек горла, тонкий красный шрам...
        - А девушек не было?
        - Ни одной.
        - Но меня угощала одна из них, Ольвен!
        - Видишь ли, их не то, чтобы не было вообще, - осторожно сказал Ванька. - Их не было там, где ты себе воображаешь.
        Я потрясла головой и вновь посмотрела на море.
        Позже. С этим можно будет разобраться позже. Спущусь под Академию, отыщу того морока...
        
        - Ты думаешь, перепрыгнуть на чоппере в Британию - это реально? - тихо спросила я после длинной, мучительной паузы.
        - А что вообще реально в этом мире? - буркнул Ванька. - Не попробуем - не узнаем.
        - Знаешь, ты можешь попробовать сам...
        - Не доверяешь? - прищурился напарник.
        - Я там ела. И пила. А ты сам говорил...
        - Если ты пробудешь здесь еще хоть немного - потеряешь память. Станешь бесплотной тенью, а потом развеешься.
        - А Гамаюн?
        - Я - птица вольная, - буркнула птичка. - Куда хочу - туда лечу. Когда крылья есть.
        - Значит, всё дело во мне?
        - Я тебя не оставлю, - четко выговаривая слова, сказал Ванька. - Что бы ты там себе не думала...
        
        Разгон мы начали прямо с горки.
        Ванька всё давил и давил на газ, мы мчались всё быстрее. По бокам проносились фасады домов, канавы, прохожие, собаки - они только лязгали зубами, но гнаться даже не пытались.
        
        На площадь перед набережной мы вылетели удивительно быстро - будто улица сама собой выпрямилась и вывела нас в нужное место кратчайшим путём.
        Площадь была пуста. Ни торговок, ни лошадей ни мальчишек.
        
        Ванька с рёвом газанул, чоппер перепрыгнул парапет, на котором еще недавно грелись собаки, и набирая скорость, рванул по утоптанному песку пляжа прямо к воде.
        Колёса чоппера начали гореть. Огонь шел изнутри, из втулок и спиц, вырывался на волю и гудел, как в топке. Дыма не было. Но когда мы прыгнули в море, и понеслись по водной глади, аки по суху, чоппер окутали клубы пара. Двигатель ревел, как двенадцать драконов, которым одновременно придавили хвосты.
        И вот так мы и мчались: гром, пар, всполохи пламени - чистый паровоз на резиновом ходу.
        
        - Урраа-а-а! - кричали мы хором. - Получилось!
        Глава 17
        Глава 17
        
        ИВАН
        
        То, что мы застряли во втором круге, стало очевидным еще на площади. Как только я увидел псов - эдаких Церберов волшебного острова Эрин, тут же понял: чтобы покинуть гостеприимный город, придётся выкинуть что-то неожиданное, самоубийственное.
        И ведь Край Битвы прекрасно об этом знал! Спокойно отдал мне копьё - символ и реликвию своего народа; снабдил транспортным средством - да он был уверен, что с острова мы никуда не денемся.
        Побегаем, поплутаем, а потом вернёмся с повинной в кабак и запросим пощады...
        Край Битвы вовсе не был жестоким коварным ублюдком - просто чувство юмора у потусторонних сущностей своё, специфическое.
        На данный момент я провёл во втором круге что-то около восьми часов. В Прави миновала неделя. Если я задержусь в стране сидхов дня на три, можно никуда не возвращаться: все мои друзья и знакомые вымрут от старости, а мир настолько изменится, что мне в нём не будет места.
        Весёлые ребята эти эльфы...
        Машка тоже подбросила в топку. Свалилась, как снег на голову, обвинила во всех грехах - я долго не мог допетрить, чего это она на меня дуется... А когда понял, чуть не сгорел со стыда.
        Опять же, чувство юмора сидхе: создать иллюзию того, как я сплю в обнимку с девушками и показать её напарнице... А потом накормить её Навской пищей - для гарантии.
        Скучно им здесь: день за днём, год за годом, столетие за столетием - всё тот же паб, всё то же пиво, всё те же пьяные морды. И когда появляется кто-то свеженький, сидхе отрываются по полной.
        А еще говорят: молочные реки, кисельные берега...
        Что получится сбежать, я не был уверен даже тогда, когда мы на полной скорости вылетели за парапет и запрыгали по волнам.
        Машка сидела сзади, крепко вцепившись в меня обеими руками. И я чувствовал, как она с каждой сотней метров становится тяжелее. Напарницу, как мощным магнитом, тянуло назад, на волшебный остров Эрин.
        Но несмотря на это я, сжав зубы, сдавив рукоятки руля до боли в пальцах, давил на газ. Какое самое главное правило вывода души из Аида?..
        Ах да. Не оглядываться. Что бы ни происходило за спиной, я не должен оглядываться назад. Иначе Машка останется в Эрине навсегда. Забудет, кем она была в Прави и сделается толстой торговкой рыбой. Или подружкой байкера. Или двуглавым Цербером...
        Главное, не вспоминать, что чоппера - по-сути своей, порождения второго круга - на самом деле не существует. Что мы несёмся по воде на персонифицированной воображаемой сущности. Иначе говоря - чистом гоноре и честном поросячьем слове...
        Конечно же, как только я об этом подумал, руль утратил свою стальную данность и начал превращаться в нечто зыбкое, усатое, с множеством хоботков...
        - Погоня! - вдруг завизжала Машка.
        - Где?
        - Оглянись, сам увидишь!
        Я чуть не поддался. В последний миг спохватился и прибавил газу. К счастью, стоило мне перестать думать о чоппере, как о ментально-трансцендентном объекте, рукоятки вновь обрели реальную ребристость, а ягодицы ощутили жесткость сиденья.
        - Опиши мне погоню! - крикнул я Машке. - Во всех подробностях!..
        - Это громадная рыбина! - слава Макаронному монстру, она не стала задавать лишних вопросов. - В её пасти спокойно поместится большая шлюпка, а чоппер она проглотит, даже не заметив. У неё выпученные зелёные глаза, а по бокам пасти растут длинные усы. Вот сейчас она пытается ими до нас дотянуться...
        Я почувствовал, как Машка оторвала одну руку от моей талии и завозилась с чем-то там, за спиной.
        - Ты что, собираешься в неё стрелять? - крикнул я в панике.
        - И как ты догадался?
        - Не вздумай!.. - я вновь почувствовал, как чоппер превращается в облачко.
        - Но Вань...
        - НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ СТРЕЛЯЙ! - заорал я, изо всех сил вперившись взглядом в горизонт. Там, над зыбкой полоской воды уже угадывалась тёмная громада - английский берег... - Лучше продолжай описывать рыбу!
        - У неё толстые губы, чёрная глотка и такая крупная чешуя, что её можно использовать вместо тарелок, - прокричала Машка. Обе её руки вновь сжались на моей талии, я выдохнул чуть спокойнее.
        - Дальше! - подбодрил я напарницу.
        - Она несётся по волнам, едва касаясь брюхом гребешков, и... Ванька! Она сейчас нас проглотит!..
        Не проглотит, - проворчал я про себя и выжал из чоппера последние силы. Мысли мои устремились вперёд, к враждебному, но такому желанному берегу Туманного Альбиона.
        Пока мы мчались через залив, не давала покоя одна мысль. Она то появлялась, то исчезала, и я никак не мог ухватить паршивку за шиворот. Всё время что-то отвлекало.
        Но в какой-то миг посмотрев на руль, на то место, где "рога" сходились у серебряного оленьего черепа, я наконец понял.
        Гамаюн! С момента, как мы прыгнули в воду, она не издала ни звука. И теперь я понял, почему.
        Волшебная сущность, заключённая в стальной панцирь, имеющий вид железной птицы, просто не могла существовать в межмировом пространстве, в ИН-ОВО, разделяющем Круги Нави.
        О, она никуда не делась. На руле чоппера сидела стальная птичка, в которой отдалённо угадывалась ворона. Размером она была не больше десяти сантиметров.
        Оставалось только надеяться, что вещая птица переживёт метаморфозу и примет свой прежний облик на Том берегу... Если мы до него доберемся, конечно.
        Как только мои мысли отвлеклись на метафизическую природу Нави, чоппер вновь стал зыбким.
        - Маша! Где там рыба?
        - Кажется, отстала...
        - Чёрт побери! - хотя в нашем случае, сие ругательство более чем неуместно. Так как может осуществиться в любой момент...
        - Зато появились какие-то щупальца.
        - Щупальца?
        - Здоровущие! Потолще тебя будут. С присосками... Ну знаешь, такими, как вантуз. Много!
        - Щупалец или присосок?
        - Щупалец!
        - Посчитай их, пожалуйста.
        - Море похоже на суп с морепродуктами!.. Какой тут счёт?
        Последнее определение придало мне необходимой бодрости.
        - Кракен! Это кракен, Макаронный монстр его задери!
        - Спагетти с осьминогами? - пробормотала Машка. - Никогда не пробовала.
        - Далеко?
        До берега оставалось метров двести. Я почти поверил в успех.
        Нет, правда... Ведь мы почти успели! Но как известно "почти" - не считается.
        Щупальца кракена взвились впереди, с боков, обхватили меня за талию, я почувствовал, как Машку отрывает от меня...
        
        Я набрал полную грудь воздуха и начал расти.
        Напарница, похожая на пластмассового пупса, трепыхалась в одном из щупалец. Чоппер, размером не больше спичечного коробка - в другом.
        Мои ноги наконец-то упёрлись в дно - к коленям поднялись облачка мути. Вырвав из щупалец фигурки Машки и мотоцикла, я как можно аккуратнее опустил их на берег, а сам повернулся к кракену.
        - Найди себе игрушку по размеру, - пробормотал я. Голос громом отразился от плотного слоя облаков.
        Кракен попытался оплести меня щупальцами. На ощупь они были как резиновые шланги, из присосок сочилась жгучая гадость - хорошо, что её смывала морская вода.
        Некоторое время мы боролись. Кракен пытался повалить меня под воду, я - оторвать ему щупальца. Ни то, ни другое не получалось.
        Наконец, устав бороться, гигантское головоногое ослабило хватку, и издав прощальный крик, ушло на глубину. Я побрёл к берегу, уменьшаясь по мере приближения. Пришлось даже немножко поплавать - чтобы смыть склизкие чернила, напоследок выпущенные осьминогом.
        Берег был обрывистым, с тонкой полоской галечного пляжа, но наверх вела утоптанная тропинка.
        На холмике, прижавшись друг к другу, сидели Машка и Гамаюн. Я вздохнул с облегчением. На минутку показалось, что они так и останутся пластмассовыми игрушками, развлечением для малышей...
        А вот чоппер исчез. В траве остался лишь серебряный череп с рогами, переходящими в руль.
        Машка и Гамаюн были мокрыми, как мыши, упавшие в тазик с грязной посудой. Короткие волосы напарницы завились тугими колечками и прилипли к голове, у вороны подтекало и капало изо всех щелей и сочленений.
        - Чего уставился? - шмыгнув носом, спросила напарница. - На мне узоров нету...
        Ох, слава Макаронному монстру!.. Она. Машка. А то показалось на мгновение, что это вновь морок шутки шутит.
        - Зачем ты подстриглась? - брякнул я невпопад.
        Машка покраснела. Вот уж не думал, что такой простой вопрос заставит её смущаться.
        - А тебе-то что? Некого за косички дёргать?
        Нет, точно она. Мороки не умеют так потешно злиться.
        А ворона меня удивила. Подпрыгнув на коротких лапах, обхватила меня крыльями и прижалась горячей головой к животу. Глаза птицы затянула маслянистая плёнка.
        - Спасибо, - каркнула она. Открыла один глаз, а затем подмигнула.
        - Не за что, - я похлопал её по спине. - Эй, а ты никак подросла?
        - Стараюсь не терять форму, - смутилась вещая птичка.
        - О чём это вы?
        Что мне нравится в напарнице - это то, как быстро она приходит в себя. Что бы с нами не приключалось, ровно через пять минут носик у Машки воинственно задран, глазищи мечут задорные молнии, а руки ищут какое-нибудь занятие.
        - О том, что если бы не Ванька, сидеть бы нам в Ирландии. Вечность.
        Ворона покосилась на Машку и разжала крылья. Я незаметно потёр бока: хватка у птички была железная.
        - Ой, да ладно тебе, - неуверенно сказала напарница побелевшими губами. - Так уж и вечность...
        - Чтобы вытащить кого-то из царства мёртвых, нужна недюжинная сила, - добавила Гамаюн. - Только герои прошлого, такие как Геракл, Одиссей и Эней...
        - Действительно, Гамаюн, - засмущался я. - Получилось - и слава Макаронному монстру. Не будем об этом.
        - Ну, не будем, так не будем, - до обидного быстро согласилась железная птица. - Когда обед?
        - Никогда, - отрезал я, взбираясь на пологий холмик чтобы оглядеть окрестности. - Мы всё еще в Нави. Забыла?
        - Ну так давай выбираться. Веди нас, Вергилий...
        - Сначала найдём Лумумбу. И... ещё кое-кого.
        Почему-то казалось, что из встречи Машки с королевой Мэб тоже не выйдет ничего хорошего.
        Над горизонтом кружили птицы. Их чёрные точки свивались в тугую воронку, остриём уходящую к земле. Не птицы, догадался я. Судя по размерам - сихои. И поднять их в воздух могло только одно...
        - Нам пора, - ухватив Машку одной рукой, другой я поймал за крыло Гамаюн.
        - Куда? - напарница попыталась вырваться, но я держал крепко.
        - Все вопросы - потом. А сейчас держитесь.
        Зажмурившись, я как можно отчётливее представил себе поляну, на которую мы вышли с Лумумбой из Лондона.
        Говорят, расстояния в Нави - вещь относительная. Мне ли об этом не знать...
        Когда я открыл глаза, мы стояли на том самом месте, откуда я отправился в путешествие. Над головой, свиваясь в тугую спираль, кружили чёрные полотенца. В сером разреженном воздухе они казались пыльными и потрёпанными, будто бы побитыми молью.
        На земле, выстроившись в круг, стояли рыцари. Закованные в броню, с белыми плащами на плечах, белыми плюмажами на шлемах, с ослепительно-белыми мечами, зажатыми в латных перчатках. Они негромко и стройно пели что-то в унисон, и на каждом ударном слоге с кончиков мечей срывались молнии и били в сихоев. Духи кричали, как раненые птицы.
        Вокруг рыцарей на огненном жеребце металась королева Мэб. Волосы её тоже горели, и от этого девичья фигурка выглядела еще более хрупкой.
        Мэб пыталась достать рыцарей меткими выстрелами из лука, но их окружал магический щит. Стрелы, ударяясь об него, просто сгорали.
        - Что происходит? - крикнула Машка. - Хочешь, я остановлю эту безумную тётку?
        - Ни в коем случае, - я представил, как это выглядит со стороны, для неподготовленного человека.
        На красивых рыцарей в белых доспехах с воздуха нападают какие-то чёрные твари, похожие на резиновые коврики, а с боков атакует самая настоящая ведьма... - Нужно стрелять по рыцарям.
        - Ты уверен? - напарница с сомнением оглядела стройные фигуры, белые плюмажи и красивые шелковые плащи.
        - Я вижу волков, - вдруг сказала Гамаюн. - Чёрных, с железными когтями и клыками, с которых капает ядовитая слюна. - Они сражаются со стаей белых лебедей. Пытаются сбить их, прижать к земле, и... перегрызают шеи. Несколько десятков лежит неподвижно в центре круга, но остальные еще сопротивляются. Снаружи им пытается помочь молоденькая девчонка, но она одна, а волков много. И тем не менее, трёх она уложила.
        - Ну, раз вы так говорите, - всё еще с недоверием во взгляде, напарница сдёрнула с плеча винтовку. Передернула затвор, прицелилась... - Которого снять? - деловито спросила она у вороны.
        - Знаешь, этих рыцарей обычные пули не возьмут, - с сомнением сказал я. - Тут нужен другой подход...
        Я чувствовал, как последние капли энергии покидают моё тело. Слишком много всего произошло. Эрин, гонка, битва с кракеном... Но я не мог оставить королеву Мэб сражаться одну.
        Рубашка на спине лопнула, руки начали превращаться в громадные лапы...
        Раздался выстрел. Один из рыцарей с кастрюльным грохотом рухнул на землю, превратился в худого волка, тоненько взвизгнул, и поджав хвост, пустился наутёк.
        Машкина винтовка кашлянула еще раз. Щелкнул затвор - и еще два выстрела. А потом еще...
        Она стояла, как в тире, на учениях: лицо спокойно, одна рука свободно держит приклад, другая поддерживает ствол. Прицел методично перемещается с одного рыцаря на другого, и они валятся в траву, словно кегли.
        - Специальный патрон, - услышал я рядом гордый голос Гамаюн. - Пустотелая серебряная капсула, усиленная стальной рубашкой. Внутрь накачан экстракт Пыльцы. Сырая магия, можно сказать.
        Я онемел. Когда мы с Лумумбой уезжали в Лондон, ничего такого еще не было. Я бы знал.
        - Это кто ж такое придумал?
        - Факультет механиков. Тамошние Левши много чего хорошего придумали, - ворона картинно, как веер, развернула суставчатое крыло, усиленное железными перьями.
        Когда упал последний рыцарь, а поредевшая стая сихоев взмыла в серое небо, к Машке подошла королева Мэб.
        Жеребца она отпустила пастись - от его огненного дыхания трава чернела, съёживалась и оседала на землю лёгким пеплом. А сама, пешком, направилась к напарнице.
        - Кто ты, дитя? - спросила она, улыбаясь.
        Мы с Гамаюн пригнулись. Чтобы Машку кто-то назвал ребенком безнаказанно...
        - Меня зовут Маша, - не веря своим ушам, я посмотрел на напарницу. Она стояла, как зачарованная, забыв опустить винтовку. Направляла её, правда, стволом в небо. И на том спасибо.
        - Значит, тёзка, - улыбнулась королева. - Когда-то, в прошлой жизни, меня звали Мэри.
        - Мне жаль, что ты умерла, - искренне сказала напарница.
        - А мне - нет, - усмехнулась королева. - Здесь мне нравится гораздо больше. Ты спасла моих братьев, - сменила она тему. - Проси, что хочешь.
        - Разве друзей спасают за плату? - подняла бровь напарница.
        - Но я не хочу быть в долгу, - возмутилась королева. - Я ненавижу быть обязанной...
        - Ничего, - Машка смело похлопала её по плечу. - Как-нибудь переживёшь.
        - Где мой наставник? - спросил я, пока спор не начался по второму кругу.
        - Он ушел в Правь сразу после того, как ты ушел, - ответила Мэб. - Напоследок он сказал, что времени почти не осталось.
        - Времени для чего?
        - Не знаю. После его ухода на нас напали, и... - она грустно махнула рукой в сторону небольшой кучки мёртвых сихоев.
        - С нами был маленький мальчик, - вспомнил я про Петьку. - Где он?
        - Мальчика он забрал с собой, - рассеянно сказала королева и пошла к мёртвым сихоям. На нас она больше не смотрела.
        - Ну что, идём в Лондон? - деловито спросила Гамаюн. - Кто знает, сколько там прошло времени?
        - Не меньше недели, - прикинул я. - Если Лумумба ушел сразу.
        - Да, за неделю Мастер много чего мог накуролесить, - пробормотала напарница.
        В последний момент я вспомнил о самом главном. Отпустив Машкину руку, я догнал королеву Мэб. Вытащил из-за пазухи чёрную стрелу и подал ей.
        - Копьё Кухулина! - воскликнула воительница. - Ты достал его, - она посмотрела на меня лучистыми глазами. - Знаешь, всё-таки жаль, что ты не хочешь остаться со мной. Ты мог бы стать великим правителем.
        - У меня другая судьба, - я осторожно покосился на напарницу: слышала ли? - Бери, - я вновь протянул ей стрелу. - Ты знаешь, что с этим делать.
        - О да, - хищно, обнажая клыки, улыбнулась королева Мэб. - Когда придёт время, я сделаю то, что нужно.
        Она взяла стрелу, и та мгновенно преобразилась. Древко удлинилось, стало выше человеческого роста. Оно покрылось сплошной, прорезанной в твёрдом дереве, клинописной вязью рун. Остриё украсил наконечник из какого-то камня, наверное, обсидиана - он был гладким, чёрным и отражал звёзды.
        - Спасибо тебе, Эоган, - сказала Мэб. - Теперь мой народ в безопасности.
        - Делай, что должно, - кивнул я. - И будь, что будет.
        Я вернулся к Машке, взял её за руку, и пресекая любые вопросы, отдёрнул Завесу.
        ...Трах! Бабах! Уууу! БУМ!..
        Ладно, попробуем еще раз...
        Отречемся от старого ми-и-ра!
        - Что это такое? - широко открыв глаза, напарница оглядывала поле боя.
        Я тоже наскоро осмотрелся. Серые дома, газовые фонари, каменные мостовые... Ну да. Это определенно Лондон. Но когда мы его покидали, это был в общем-то мирный городок, раскинувшийся на обеих берегах ленивой и медленной реки. А теперь... даже не знаю, на что это похоже.
        Улица, на которой мы вышли из Нави, находилась рядом с бывшим посольством. Огороженное чёрно-желтой лентой пепелище всё еще дымило - я счёл это добрым знаком. Не поймите меня превратно: я просто боялся, что мои расчёты окажутся неверны, и времени, что мы провели во Втором круге, прошло гораздо больше. Например, год. Или десять. Или... Впрочем, всё обошлось. Мы здесь, пепелище еще не остыло, а значит, миновало не так уж много времени.
        Так вот, об улице: ровно посередине она была перегорожена самой настоящей баррикадой. Массивный честерфильдский диван в голубенькие незабудки служил базой для нагромождения комодов, тумбочек, стульев и кресел. Сверху, вместо полкового знамени, возвышался торшер в шелковом закопчённом абажуре. Бахрома покачивалась в такт стройному пению защитников.
        - Дрожите, подлые тираны!.. - неслось с нашей стороны баррикады.
        - Против кого дружим, уважаемый?
        Оказывается, моя напарница недолго хлопала глазками. В отличие от меня, она сразу разобралась в обстановке, прикинула перспективы и решила действовать.
        - Против запрещающих вердиктов, - отвечал ей интеллигентно-докторского вида мужчина в бородке, пенсне и часовой цепочке поперек жилета. Лицо его было испачкано сажей, но общий вид выражал молодцеватую удаль и полную готовность бороться за правое дело до последней капли крови. Предпочтительно течь она должна из кого-то другого...
        - А что они запрещают? - не отставала Машка.
        - Горячие сосиски! Горячие сосиски!
        - Магию!
        - Знаете, от неё могут быть большие неприятности, - с сомнением покачала головой напарница.
        - От хорошей горчицы еще никто не умирал! Пять штук за два шиллинга!
        К нам приближался лоточник. На широком ремне, перекинутом через плечо, у него висел пенопластовый короб, из-под крышки которого курился пар.
        - Дементоров используют, чтобы травить людей. А они - самая, что ни на есть, магия!
        - Из чего сосиски? Не из крыс, часом? - спросил другой защитник баррикады, молодой прыщавый парень в тужурке студента.
        - Королева! Да здравствует королева!
        - Отравишься ещё твоей сосиской... - с сомнением тянул студент.
        - От монархии торговле одна только польза!
        - И восстановление справедливости...
        - С кетчупом! Два пенса порция!
        - И Пыльцу будут кому угодно продавать. А чего? Чем мы хуже магов? - всё тот же усатый, в пенсне.
        - И почти не подгорели... Так только, поджарились чуток. Считай, дезинфекция.
        Лоточником был мерзкий старикашка с седой клочкастой бороденкой, в морской бескозырке с оторванными ленточками и в просторном бушлате, из-под которого виднелся треугольник тельняшки. Лицо и руки его почернели под палящим южным солнцем, а голос охрип от северного ветра.
        - Эгей! - с другой, противоположной стороны баррикады показался мальчишка, которого я сначала принял за Петьку. Но ошибся. Этот был постарше, с коротко стриженными волосами и жестокими глазами уличного кота. - На площади Пыльцу дают! Полпенни доза!
        - Всем трудящимся - магические способности!
        - С булочкой! Горчица бесплатно!..
        Народ полез через шкафы и кресла на другую сторону. Мы с Машкой молча наблюдали исход защитников.
        - Если с той стороны никого не было, зачем тогда баррикада? - недоумённо спросила напарница, когда зад последнего из защитников скрылся за спинкой дивана.
        - Традиция такая, - хрипло ответил старик-лоточник. - Чтобы раскрутить хорошие беспорядки, обязательно требуются баррикады. Без них как-то не стильно получается. Купите сосиску, молодой человек, - он вновь переключился в бизнес-режим. - Настоящие горячие сосиски на сто процентов не из крысы. Почему бы не угостить подружку? Две за пенни.
        - Мне, мне сосиску! - ворона подскочила к старику, но тот проворно закрыл короб.
        - А денежка у тебя есть?
        - Нету...
        - А на нету - и суда нету.
        - Ва-а-аня! Я есть хочу!
        Признаться, у меня и самого ноги от голода подкашивались. Но когда речь зашла о крысах... М-да, ничего во мне не осталось от того Ивашки-беспризорника, готового схомячить всё, что в теории обладало лапами и хвостом...
        - А ты станцуй! Тогда получишь угощенье.
        - Иди своей дорогой отец, не трави нашу птичку.
        Я попытался как можно вежливее оттеснить ворону от короба с сосисками. Но старикашка оказался вертлявый. Ловко вывинтившись из-под моей руки, он подскочил к Машке.
        - Купи сосиску, красавица! За три копейки - канарейку, а сосиску - за алтын.
        С приправой заморской, майонез называется.
        Пару секунд Машка смотрела на старика, а затем подошла и хорошенько дёрнула за бороду.
        Глава 18
        Глава 18
        
        
        ИВАН
        
        - Бвана?
        - Нет блин, английская королева! Приторговывает фаст-фудом в пользу государственной казны, - Лумумба избавился от остатков бороды и снял бескозырку. - Битый час вокруг вас пляшу, как чёрт на сковородке. А вам хоть бы хны.
        - А я знала, я знала! - ворона пританцовывала вокруг нас, размахивая крыльями. - Я прям сразу догадалась, как только его увидела.
        - Да куда тебе? - усмехнулась Машка, отпихивая ворону от наставника. - Собственный клюв в темноте не найдёшь.
        - Обижаешь, - Гамаюн рвалась к коробу, из которого шел аппетитный запах. - Глаз-алмаз. И встроенная программа распознавания лиц.
        - А чего тогда молчала? - спросил я.
        До сих пор не мог прийти в себя. Надо же! Я - и бвану не узнал...
        - А в силу субординации, - невозмутимо пояснила вещая птица. - Если мастеру приспичило бомжом прикидываться, кто я такая, чтобы наступать на горло чужой песне?
        
        - Ладно, все успокоились, - наставник расчистил место на диване, уселся поудобнее и поставил короб себе на колени. - У нас мало времени.
        - Времени на что? - спросил я, вынимая из баррикады кресло и подставляя его напарнице. В кресло тут же запрыгнула ворона.
        - Народ вот-вот доберется до Вестминстерского дворца. А в нём окопались маги... Мы не должны допустить кровопролития.
        У меня в голове щелкнуло.
        
        Королева Мэб сказала, что Лумумба ушел в Правь сразу после того, как я сел в лодку. Значит, в Лондоне он уже...
        - Это вы инициировали беспорядки, верно? Хотели выманить Тёмного Лорда из укрытия. Но всё вышло из под контроля.
        - Молодец, - кивнул бвана. - Возьми с полки пирожок... - он протянул мне тёплую булочку, из которой торчала розовая, покрытая горчицей сосиска. - Это за догадку, - пояснил он. И как только угощение оказалось у меня в руке, отвесил тяжелый подзатыльник.
        - А это за что?..
        - За недоверие к учителю, - отрезал Лумумба. - Когда я берусь за дело, ничто не выходит из-под контроля. Всё идёт по плану.
        - А как же в Аф... - начала Машка.
        - Хочешь остаться без завтрака? - наставник вкрадчиво захлопнул крышку короба.
        - Никак нет, отец родной! - напарница, вытянувшись во весь невеликий рост, отдала честь. - Рада стараться!
        - То-то же...
        Лумумба наделил всех булочками и на пару минут воцарилась тишина, в которой раздавался лишь отчётливый хруст капусты.
        - Еще хочу! - конечно же, ворона проглотила свою порцию не жуя.
        - Угощайтесь, дети мои, - бвана широким жестом поставил короб перед Машкой и Гамаюн. - Кто еще вас накормит, кто позаботиться...
        - Вы по нам соскучились, правда? - Машка выхватила две последние булочки прямо из-под загребущего клюва вороны. Одну кинула мне, в другую впилась зубами.
        - Испытываю смешанные чувства, - Лумумба отечески погладил напарницу по голове. - Одновременно хочется прижать к сердцу, и хорошенько выдрать розгами.
        - За что?
        - За самоуправство, - наставник строго посмотрел на меня. - Я тебя отпускал во второй круг?
        - Но бвана...
        - Нет, ты мне скажи: отпускал?
        С минуту он сверлил меня гневным взглядом.
        - Я добыл копьё Кухулина, - наконец сказал я. - Теперь нам есть чем сразиться с Тёмным Лордом.
        - Не ругайте Ваньку, - вступилась Машка. - Он молодец.
        - Был бы молодец, - спокойно парировал Лумумба. - Если б не нарушил несколько элементарных правил. Если бы обсудил всё со своим старым мудрым учителем, который снабдил бы его амулетом, который помогает не забывать себя.
        - Но я же не забыл! Я же вернулся!..
        
        Это был крик души. Нет, я ведь старался. Сделал всё, как надо... Почему наставник хоть раз, хоть на минуточку не может признать, что я чародей не хуже, чем он?
        
        - Ты вернулся только благодаря напарнице, - веско сказал Лумумба. - Благодаря тому, что я послал эпистолу Товарищу Седому, а тот, проконсультировавшись с Ольгой, направил тебе на помощь бригаду спасения. К тому времени, как они появились, ты уже неделю беспробудно бухал с эльфами. Ты уже не помнил, как тебя зовут.
        
        У меня отвалилась челюсть. Неделю? Что-то я не помню, чтобы провёл у сидхе целую неделю...
        
        - Значит, вот для чего эта штука, - сказала Машка, доставая из рюкзака карту. - Она работала амулетом против потери памяти.
        - Скажешь спасибо профессору Бессмертному, - усмехнулся наставник. - Большой виртуоз по части артефактов. За какие-то полчаса, из подручных материалов, на одном вдохновении, создать надёжный артефакт...
        Он забрал у Машки карту и спрятал в карман бушлата.
        - Но Ванька всё равно нас спас, - не унималась напарница. - Как он гнал через залив! Вы бы видели. На честном поросячьем слове...
        - Да я вовсе не отрицаю магических талантов старшего лейтенанта Спасителя, - бвана отставил в сторону пустой короб и поднялся. - Но стратегического мышления ему всё еще не хватает, - он неловко похлопал меня по плечу и отвернулся. Затем, передумав, повернулся назад и заглянул мне в глаза. - Я рад, что ты вернулся, сынок.
        У меня застыл ком в горле. Я вдруг, внезапно, осознал, что бвана уже совсем не молод. Что седина в его волосах вовсе не поддельная, так же, как и морщинки в уголках глаз, как хромота и то, что он почти не пользуется правой рукой...
        А ведь ему хорошо досталось тут, в Лондоне, - дошло до меня. - В одиночку, без напарника, прикрываясь личиной бомжа... Получается, я его бросил.
        
        Как только я об этом подумал, ноги подкосились.
        - Бвана... - что сказать? Как оправдаться? Ведь столько раз я обещал себе, что не оставлю учителя одного.
        Но он уже отвернулся. О чём-то пошептался с Гамаюн, та кивнула, и подобравшись к ближайшему дому, стала неловко карабкаться по водосточной трубе на крышу.
        - У неё крыло сломано, - напомнила Машка.
        - Ничего. Для этой задачи ей хватит и одного, - проследив, как ворона скрывается среди каминных труб, наставник неловко полез через баррикаду. Мы с напарницей двинули за ним.
        
        Город за то время, что меня не было, преобразился. Дома подслеповато щурились чёрными окнами, по мостовым ветер гнал комки мусора, в ветвях деревьев колыхались обрывки бумаги и какие-то лохмотья. Фонари были или разбиты, или вовсе повалены.
        
        Мимо проносились стайки уличных мальчишек. То один, то другой ненадолго подбегали к Лумумбе, говорили что-то на ухо и бежали дальше. Наставник одаривал беспризорников медяками, вынимая их из кармана бушлата.
        - А где ваш любимый плащик? - спросила Машка. - И жилетка?
        - В надёжном месте, - на ходу бросил Лумумба. Хромал он всё сильнее. - Магия нынче не в чести...
        - Но ведь народ с баррикад побежал именно за Пыльцой, - возразила напарница.
        - Всё очень запутано, - пожал плечами учитель. - До недавнего времени концессию на распространение Пыльцы держало правительство. И жестоко карало всех контрафактных распространителей. Также, как и магов-самоучек. Сейчас государственные маги окопались в Вестминстерском дворце...
        - А, поняла, - просветлела напарница. - Народ борется за свободу самовыражения. Все срочно захотели стать волшебниками. А они что, не знают, чем это грозит?
        - Рано или поздно Британия должна через это пройти. Так же, как это сделали другие страны, - пояснил Лумумба. - И выработать законодательную систему, которая будет отражать существующее положение дел, а не то, что было пятьсот лет назад. Слишком много у них здесь завязано на древних, замшелых традициях - вплоть до решений правительства. Кабинет министров и палата лордов правят руководствуясь не законами, а лишь собственным усмотрением. А видят они, к сожалению, не слишком далеко.
        - Аристократы, значит, что хотят то и воротят, - перевела на понятный для себя язык Машка. - А народ наконец-то осознал, что ему нечего терять, кроме своих цепей. Конечно, у аристократов больше денег, - рассуждала напарница. - У них есть красивые дома, вкусная еда и хорошее здоровье... Но они ничем не ЛУЧШЕ. Так почему именно они должны решать?
        - С небольшой помощью со стороны народ быстро разобрался, что к чему, - кивнул Лумумба. - Теперь главное, не допустить, чтобы демократия не переродилась в анархию.
        - А вы смелый человек, Базиль М'белевич, - с уважением сказала Машка. - В одиночку заварить такую кашу...
        - Ну, помощники у меня всё же были, - усмехнулся наставник, принимая донесение у очередного беспризорника - на том красовались начищенный цилиндр и фрак, пыльные фалды которого волочились по мостовой. - Шепоток там, словечко здесь... К тому же, растафари обещали не давать больше одной дозы в одни руки. Во избежание.
        
        - Вы подняли восстание для того, чтобы Тёмный лорд призвал новых Дементоров, - сказал я. - Чтобы усмирить толпу, правительству не хватит сил одних полицейских.
        - Которые, в силу очевидных причин, также перешли на сторону протестующих, - одобрительно кивнул наставник.
        - А маги из Вестминстерского дворца - кучка фокусников и показушников, - продолжил я свою мысль. - Вы давно догадались, что Дементоров призывают не они. Тёмный Лорд просто позволял им пользоваться своей силой. Он прятался за ними, как за ширмой. И дёргал за ниточки. А теперь, когда волшебников разогнали, у него не осталось выбора: или выйти из сумрака, или призвать новых Дементоров, чтобы разогнать толпу.
        
        - Надеюсь, у Тёмного Лорда хватит спортивного интереса, чтобы не сдаться в последний момент, - хищно оскалился Лумумба. - В надежде меня переиграть, он неизбежно начнёт делать ошибки, и тогда...
        - Мы поймаем его на месте преступления! - победно заключил я. - Вычислим по колдовству.
        Наставник бросил на меня короткий косой взгляд.
        - Возможно, ты еще не совсем безнадёжен, старший падаван.
        
        За разговором я не заметил, что вместе с нами по улицам движется всё больше народу. Поодиночке, кучками и группками, люди шли к центру города. Ручейки улиц вливались в реки проспектов - в силу роста я возвышался над морем из кепок, картузов, шляп и котелков.
        
        В толпе преобладали праздничные настроения. Кое-где реяли самодельные транспаранты и флаги - читать надписи я мог благодаря тому же заклинанию полиглота. В целом выходило, что народ настроен решительно.
        Здесь были рабочие в тяжелых ботинках и серых, надвинутых на глазах кепках, докеры в брезентовых куртках и с неизменными трубками в зубах, лавочники в дерматиновых фартуках, булочники в белоснежных колпаках, клерки в чёрных нарукавниках и с испачканными в чернилах пальцами, женщины в капорах и широких юбках в пол, и вполне современные девушки в джинсах и с короткими стрижками... Создавалось впечатление, что на улицы вышел весь Лондон. В процессию затесалось даже несколько бродячих собак, но их, как я понимаю, больше привлекали крысы, которые во множестве сновали под ногами прохожих.
        У многих в руках были монтировки и короткие ломики.
        Чтобы выворачивать камни из мостовой, - сообразил я. Булыжники - самое популярное оружие пролетариата...
        
        Лозунги поражали разнообразием.
        - Долой богачей!
        - Маги всех стран, объединяйтесь!
        - Нет правительству!
        - Королева - это ум, честь и совесть нашей эпохи!
        - Магия - наш рулевой!
        - Бей волшебников!
        - От каждого по способности - каждому по дозе!
        - Пыльца, Пыльца и еще раз Пыльца!
        - Все на борьбу с магами!
        - Магия - норма жизни!
        - Под знаменем королевы вперед, к победе демократии!
        Лоточники вовсю торговали пивом, сосисками - почему-то называя их "горячими собаками", воздушной кукурузой и самодельными флажками в цветах королевы: красный крест на белом поле. Как ни странно, флажки пользовались успехом.
        В толпе тут и там сновали растафари - их можно было узнать по дредам и радужным беретам. Из рук в руки незаметно переходили пакетики с голубоватым порошком...
        - Бвана, - я не на шутку встревожился. - А не слишком ли это круто? - подбородком я указал на разбитного парня в канареечной футболке и громадных растоптанных кедах. - Вы же понимаете, к чему это может привести?..
        - Спокойно, падаван, - к моему огромному изумлению, старший оперативник АББА совершенно не желал реагировать на незаконное распространение Пыльцы. - Кебра Негаст знает своё дело. Никаких последствий не будет.
        - То есть, они толкают палёный товар? Который не работает?
        - Обижаешь, начальник, - я и не заметил, как раста в желтой майке оказался рядом. - Товар - высший сорт, работаем себе в убыток.
        Обменявшись замысловатым рукопожатием с Лумумбой, он скрылся в толпе.
        - Заряжайся, - наставник протянул мне крошечный пакетик с двумя синими таблеточками.
        - Что, прямо вот так? При всём честном народе?
        - Если тебя что-то смущает, можешь спрятаться в подворотне. Только побыстрее. Мы уже почти пришли.
        Лумумба широким жестом кинул под язык двойную дозу. Через секунду белки его глаз посинели. Кожа на лице разгладилась, исчезла седина. Спина выпрямилась, хромота пропала сама собой, а матросский бушлат преобразился в чёрный плащ из кожи василиска.
        Перед нами стоял во всей красе непобедимый полковник АББА Василий Лумумба. От зависти я подавился слюной...
        - Если вы не шифруетесь, то и я не буду, - я кинул под язык таблетку. Вторую припрятал в потайной кармашек. На всякий пожарный.
        
        Привычная волна окатила с головы до ног. Прикрыв глаза, я пережил мгновение обжигающей боли, затем - холода, затем - жара... Зрение помутилось, а затем мир разделился. Я увидел Навь - она была ярко освещена, словно сотни огней святого Эльма собрались на парад.
        Это сихои, - понял я. Наконец они приняли свой истинный облик, превратились в сгустки чистой энергии, и теперь, растянувшись длинной цепью, выстроились вдоль Завесы.
        Поморгав, я настроил зрение так, чтобы видеть оба Света: Этот, и Тот. В уши бился рокот толпы, шарканье бесчисленного множества подошв, глухой перестук спрятанного до поры оружия и запах пороха.
        - Бвана, - я знал, что сейчас он меня понимает без слов.
        - Будь наготове, - кивнул наставник.
        
        И вот мы вышли на широкое открытое место. Справа возвышалась высокая стела с какой-то фигурой на верхушке, слева - здание с колоннами и круглым куполом на крыше.
        - Трафальгарская площадь, - объявил Лумумба. Отсюда рукой подать до Вестминстерского дворца. Сразу за ним - река, имей это в виду.
        - Но зачем река?.. А понял. Чтобы тушить пожары.
        - И для этого тоже, - кивнул учитель и посмотрел на колонну, приложив руку козырьком ко лбу.
        Что-то в фигурке, украшающей верх стелы, было до боли знакомое. Я бы даже сказал, родное...
        - Да это же Гамаюн! - опередила Машка. - Как она туда взобралась?
        
        И тут начался салют. Точнее, на первый взгляд это выглядело, как салют. На самом деле, в воздух взвились сотни файерболов - я еще никогда не видел столько разом.
        Зелёные, желтые, фиолетовые - всех цветов радуги. И еще нескольких, дополнительных.
        
        Вторым зрением я видел, как их отражения в Нави устремляются к длинному зданию с острыми шпилями, как их ловят сихои и впитывают, впитывают, становясь всё ярче и крупнее.
        
        - Магогасители! - крикнул я в избытке чувств. - Бвана, вы приспособили сихоев в качестве громоотводов!
        - Длинное здание - Вестминстерский дворец, - указал рукой бвана. - Там сейчас собрались все лицензированные маги королевства - кто по своей воле, а кто и не очень. В основном, это безобидные люди, которые с радостью вернутся к своим тихим незаметным жизням. И мы должны им в этом помочь.
        - Но среди них затесался Тёмный Лорд, - догадался я. - Его-то вы и собираетесь выманить атакой на дворец.
        - Вряд ли нам так повезет, - вздохнул наставник. - Наш противник слишком хитёр. Мой план строится на том, чтобы дать народу безболезненно спустить пар. Почувствовать свои силы, проверить себя на прочность.
        - А заодно хорошенько припугнуть этих зазнавшихся аристократов, - кровожадно оскалилась Машка.
        - Настоящая битва впереди, - предупредил наставник. - Но всё равно, падаваны: держите ушки на макушке. Многие вот прямо сейчас, в этот миг, начинают понимать, что магия - не для них. Что давая иллюзию могущества, она отнимает слишком много. И что пекарь или плотник - вполне респектабельные безопасные занятия, спасибо большое.
        - Но всегда найдутся те... - тихо подсказал я.
        - Кого даже иллюзия власти опьянит настолько, что они начнут делать глупости, - кивнул Лумумба. - И вот о них-то мы и должны позаботиться.
        - Что, мы вдвоём? - без ложной скромности: мы с Лумумбой - великие маги. Но удержать целый город, то есть, несколько сотен тысяч душ от глупостей...
        - Ну почему же вдвоём? - и учитель невозмутимо повёл рукой.
        
        Посмотрев одним глазом в Навь - так было гораздо проще - я увидел несколько десятков факелов, пылающих в ночи. Они занимали стратегические места на площади, на крышах зданий, на ближайших улицах... Это были маги. По оттенкам пламени факелов можно было понять, что принадлежат они к разным школам, разным конфессиям.
        Скорее всего, откликнувшись на зов Лумумбы, они прибыли со всего мира - мне даже показалось, что некоторых я узнаю. Но поприветствовать их я не успел. Потому что в этот момент стало совсем жарко...
        
        По небу чёрными крестиками носились истребители. Навским зрением я видел, как от них отделяются чёрные точки и устремляются в долгое падение на город... Их перехватил один из приглашенных Лумумбой магов.
        По площади, высекая копытами искры, носились единороги. С пронзительным ржанием они норовили проткнуть кого-нибудь витыми рогами, затоптать громадными, размером с тарелку, копытами или хотя бы заплевать хлопьями пены. Я видел, как несколько магов, объединившись, набросили на них серебряные сети и единороги растаяли.
        
        Под бравурный марш двигались колонны Дартов Вейдеров - их световые мечи отражались тревожными отблесками в окнах близлежащих зданий. Затем с неба упал похожий на утюг космический корабль, из него выбрались когорты дройдеков и устремились в узкую улицу, которая вела ко дворцу.
        Дарты Вейдеры, перекрыв им дорогу, принялись крошить дройдеков в алюминиевый винегрет...
        
        А потом я, бвана, другие маги - мы просто захлебнулись в потоке магических созданий, заполонивших площадь. Началась неразбериха: креатуры гонялись друг за другом, нападали на граждан - предприимчивые лондонцы отбивались от них, чем придётся, от камней до небольших файерболов.
        
        Время от времени мелькала Машка. Один раз - на спине белоснежного единорога... В руке у неё был невесть где добытый меч, которым она рубила нечисть в капусту.
        Навь сверкала, словно все звёзды спустились с небес, чтобы полюбоваться на эпическую битву богов и героев.
        Дворец, кстати, реагировал весьма слабенько. Некоторое время над ним держался магический щит - волшебники коллективными усилиями смогли создать нечто вроде зонтика, направленного в сторону Трафальгарской площади. Но через какое-то время зонтик растаял облаком искр, и здание дворца осталось беззащитным.
        Вот тогда и началась настоящая работа.
        
        Один из особо вредных файерболов угодил в высокую башню с часами, и она, жалобно скрипнув, начала рушиться. Я, поднатужившись, удержал её взглядом, восстановил, кирпичик за кирпичиком - надеюсь, ничего не перепутал.
        Затем загорелось противоположное крыло - вот тогда и понадобилась вода из реки... Создав водного джинна я обрушил его на крышу дворца.
        - Молодец, падаван! Хвалю за оригинальность мышления, - на бегу прокричал Лумумба и скрылся в толпе.
        
        Затем всё смешалось. Иногда мне казалось, что я сейчас лопну от переизбытка магии, как переваренное яйцо. Иногда - что я корочка лимона, которую основательно выварили в чае.
        
        Затем на город рухнул громадный дракон. Как комета, проносился он над улицами, поджигая всё на своём пути. Небо расцветилось настоящими, не магическими огнями.
        Народ обуял ужас.
        С безумными криками толпа рванула с площади, когда над ней на бреющем пролетел этот чёрный ужас на крыльях ночи.
        Меня сбили с ног. Бвану я тоже не видел. Усилием воли переместившись в Навь, я начал раскручивать энергетическое лассо - если повезет накинуть его на шею дракона, может, удастся его спеленать. Или, что вероятнее, он утащит меня за собой, как фантик на хвосте воздушного змея...
        Я собирал энергию, готовясь напасть, когда откуда ни возьмись перед драконом выросла небольшая фигурка. Я не сразу сообразил, что вижу её Первым зрением, то есть, она находится в Прави.
        - Машка, не лезь! - заорал я что есть мочи, но было поздно.
        Дракон распахнул пасть - воздух с грохотом рванул в гигантскую глотку. Грохот длился и длился, по площади несло комки бумаги, обертки и арахисовую шелуху.
        Вот сейчас он начнёт выдыхать, и от Машки не останется даже ботинок..
        Вываливаясь в Правь, бросаясь к ней, чтобы сбить с ног, утащить с линии поражения или хотя бы прикрыть своим телом, я заметил, как напарница, размахнувшись, закинула что-то дракону в глотку. Задним умом я распознал Машкин любимый рюкзачок, а потом, врезавшись в её тщедушное тельце, обняв его, прижав к себе покрепче, покатился по твёрдой брусчатке...
        Вот, сейчас нас опалит пламя, жарче которого нет на свете...
        
        Дракон поперхнулся.
        Подождав несколько секунд, я поднял голову. Зверюга икнула и села на хвост. На морде дракона проступило задумчивое выражение. Как у человека, только что съевшего несвежую устрицу, и медленно осознающего последствия этого опрометчивого поступка...
        В животе рептилии громоподобно взбулькнуло. Дракон вздрогнул, непроизвольно взмахнул гигантскими крыльями и поднялся в воздух. Вновь раздался приглушенный грохот. Будто в железной бочке веселились пьяные черепахи.
        Дракон сделал сальто, завис над домами, а потом... Такого оглушительного взрыва я никогда не слыхал.
        Уши заложило. На близлежащие крыши, площадь и всех полёгших людей обрушился поток тёплой вонючей эктоплазмы... А потом воцарилась тишина.
        Никто больше не метал файерболов, не вызывал единорогов, баньши и маленьких зелёных человечков. Никто не заливался счастливым безумным смехом - узрев, как его мечты воплощаются в жизнь. Никто не пытался превратить окружающих в пауков, жаб и других тихих животных.
        
        - Что это было? - тихо спросил я напарницу.
        - Гранаты это были, - с горечью ответила Машка. - Весь, почитай, арсенал... Теперь прямо как голая.
        
        Через пару минут народ, полёгший на землю, начал подниматься. Дрожа, недоумённо оглядываясь, люди пытались счистить с себя эктоплазму.
        Бесполезно, - злорадно подумал я. Эктоплазма не отстирывается даже щелоком. Теперь вещички только выбрасывать.
        
        Кто-то ругался чёрными словами, женщины всхлипывали, где-то плакал ребенок...
        
        - Слезь с меня, обормот, - Машка, пихнув меня в бок, встала на ноги. - Что с ними такое? - она оглядывала море дрожащих и плачущих людей. - Подумаешь, дракон. Не такой уж он был и гигантский.
        - Это ломка, - тихо сказал Лумумба, помогая мне встать. - Или, как говорим мы, маги, откат. Заставит их лишний раз задуматься...
        - И что, так всегда бывает? - спросила напарница, глядя на меня с каким-то даже сочувствием.
        - Всегда, - я, кряхтя, распрямился и покрутил шеей. В позвоночнике что-то отчётливо хрустнуло. - Но больно только первые десять лет. Потом как-то привыкаешь.
        
        На языке оседала горечь поражения. Всё напрасно. И восстание, и великая битва - всё это зря.
        
        - Что, царевич, ты не весел? - требовательно спросил бвана.
        - А вы еще не догадались? - устало спросил я. А еще пеняют, что у меня не хватает стратегического мышления...
        - Да в чём дело-то? - удивилась Машка. - Кажись, мы победили!..
        - Мы проиграли, - сказал я. - Продулись в пух и прах. Взяли двух тузов на прикупе.
        - Нич-чего не понимаю, - пожала плечами напарница.
        - Мы хотели выманить Тёмного лорда, так? - спросил я, непроизвольно вытирая запачканную эктоплазмой руку о штаны. - Проследить, где он будет колдовать и поймать его с поличным, - я посмотрел на Лумумбу. - На фоне того, что творилось на площади, он мог зажечь хоть Сверхновую. И этого никто бы не заметил.
        
        - За себя говори, старший падаван, - спокойно выдержал мой взгляд наставник.
        - Хотите сказать, вы заметили? - я встрепенулся. - Вы его засекли, бвана?
        - Естессно, - наставник достал трубку и принялся небрежно пускать колечки. - Я же тебе говорил: всё под контролем.
        С неба рухнула Гамаюн.
        - Ой, тебя починили! - взвизгнула Машка и обняла ворону за шею. - А я боялась, что ты теперь всегда будешь сломанная.
        - Даже жаль, что получилось, - каркнула ворона. - А то до конца жизни наслаждалась бы твоим чувством вины.
        - И ради этого ты готова ходить со сломанным крылом?
        - Ради этого я готова...
        - Ну хватит, - прервал их Лумумба. - Гамаюша, ты всё сделала?
        - Йес, мастер. Всё, как вы наказывали. Засекла, вычислила и отыскала лёжку. Проводить?
        - Немного позже, - наставник ласково похлопал птицу по голове. - Нужно еще кое-что сделать.
        - Что? - удивилась напарница.
        - Сходить на бал к королеве, - небрежно пожал плечами Лумумба. - Я ведь всё еще русский посланник.
        Глава 19
        Глава 19
        
        
        МАША
        
        На бал к королеве? Ушам не верю. Это что ж? Я своими глазами увижу Букингемский дворец, и... всяких там лордов, и... даже настоящего дворецкого? Ух ты! Вот это каникулы!..
        Но в следующий миг я сникла. Чтобы я, Машка Медведева, охотница на драконов, да на приёме у королевы? Нет, такого просто не может быть. Это всё не для меня.
        
        - И когда этот бал? - как можно равнодушнее спросила я у наставника.
        - Еще не скоро, через пару часов, - утешил тот. - А пока нам нужно хорошенько подготовиться.
        Гамаюн вновь улетела по неведомым нам с Ванькой делам, а мы направились к большой круглой вывеске, красной с белым, на которой синими буквами было написано "undergr..." - конец надписи откололся.
        Под вывеской был вход под землю - оказалось, это местное метро...
        
        Поначалу я сильно напряглась: соваться в подземку не имея при себе никакого оружия - верх глупости. Да простят меня господа великие маги, я привыкла полагаться на старушку Пищаль.
        Но всё оказалось совсем не так. Под землёй было чисто, кое-где даже горел свет, а на перронах шла бурная жизнь.
        Базар - так это у нас называется.
        Прямо на полу, на клеёнках и газетках народ разложил всякую всячину: светильники, утюги, такие штуки, в которых жарят хлеб - кажется, тостеры.
        Отдельно располагались ряды с продуктами. Хлеб, картошка, морковка и капуста. Кажется, там были даже банки с русской сгущенкой.
        Дальше - всякая техника. Телевизоры, ноутбуки, компьютеры - я уже познакомилась с такими в Академии. После первого урока преподаватель хоть и вежливо, но очень настойчиво попросил меня никогда, ни под каким предлогом, не входить в компьютерный класс...
        
        Люди спокойно ходили между рядов, приценивались, менялись, что-то покупали. Пару раз я приметила мальчишек - те уж точно ни за что не платили. Но обращать ничьего внимания на них не стала. Кто я такая, чтобы запрещать детям зарабатывать на хлеб насущный?
        Дальше шли ряды с оружием, и Ваньке пришлось крепко взять меня за руку. Там был даже пулемёт Гатлинга! Нет, вы представляете? Если его зарядить правильными патронами, можно столько нечисти покосить... Всё Московское Метро очистили бы за неделю.
        - Сильно не обольщайся, - бросил Лумумба, услышав мои причитания. - Через месяц здесь будет зона отчуждения. Скорее всего, верхние ярусы придётся просто залить бетоном.
        - Но почему?
        - Потому что проблемы, с которыми мы, в Москве, разобрались еще десять лет назад, здесь только назревают. В Лондоне, да и во всей Британии еще не нюхали, что такое настоящая магия.
        - А как же Кебра Негаст? - спросил Ванька.
        - Растафари уже сматывают удочки, - сказал наставник. - При прошлом режиме им жилось легко и привольно: они в открытую не совались на улицы, а полиция не совалась сюда, в подземку. Но теперь всё изменится. Я надеюсь.
        - Надеетесь на что? - опять спросил Ванька.
        - На то, что Британию ожидают смутные времена, и ближайшие годы ей будет не до экспансии. За это время мы успеем подготовиться.
        
        Ванька остановился. Мы с Базилем повернулись к нему, ничего не понимая.
        - Бвана, а вам не кажется, что вот так вот вмешиваться... неэтично?
        - Что ты имеешь в виду, мой щепетильный падаван?
        - Устраивать гражданскую войну...
        - В Британии, для того, чтобы она не напала на Россию? - невинным тоном закончил Лумумба. - Такой сложный выбор... Я прям таки ночей не спал. Всё думал о благе Англии, да как половчее сбагрить ей ключи от Европы.
        - Я совсем не об этом, - смутился напарник. - Но ведь нельзя же...
        - А я именно об этом, - отрезал Базиль. - О том, что в каждом британском порту строятся новые миноносцы и эсминцы. О том, что Британия скупает по всему миру топливо, и что по всему Британскому побережью установлены громадные цистерны для его хранения. О том, что в тайных лабораториях Вестминстерского дворца пытаются соорудить двигатель на магической тяге...
        - Это в каком смысле? - удивилась я.
        - А в прямом. Используя Запылённых, как дармовую рабочую силу.
        - Но они же быстро выгорают, - вскрикнул Ванька. - Это же настоящее убийство!.. Бвана, мы должны вмешаться...
        - Да ну? - притворно поднял бровь Лумумба. - А я думал, вмешиваться неэтично.
        
        Развернувшись, он пошел дальше, мимо разложенных на мутных листах полиэтиленовой плёнки фарфоровых кукол. Нарисованные глазки тупо таращились в пустоту из-под пластиковых ресничек, от поблёкших волос и нарядов шел резкий запах нафталина.
        Как же мне хотелось такую куклу! До боли в зубах, до слёз... Где-то десять лет назад. Ещё беспризорницей, я как-то случайно заглянула в окно одного дома. Там была розовая спальня. Шторки, покрывало на детской кроватке, пушистый коврик, разбросанные по полу игрушки... Среди них валялась и кукла. С голубыми волосами, в голубом платьице с белыми кружавчиками. Мне так хотелось туда, в розовое безоблачное детство, в котором родители дарят детям игрушки и сладости, укачивают на руках, когда им страшно и защищают от всего злого, что случается в мире.
        Дернув щекой, я прошла мимо длинного ряда плюшевых мишек, зайчиков и барашков. Всё это в прошлом. Сейчас у меня есть настоящие игрушки.
        
        Базар закончился, в шахте сделалось заметно темнее. Вместо лотков с товаром здесь стояли большие картонные коробки, из которых доносились тихие голоса, детские хныканье и смех, выходили струйки пара, в которых угадывались запахи еды и нечистот, голоса радиоприёмников...
        Палатки, шатры, целые вагоны, приспособленные под дешёвые забегаловки - в одной из них нас усадили за столик и дали по огромной миске горячей лапши. Подавал её узкоглазый дяденька, про которого учитель сказал, что он - китаец.
        С каждой сотней метров вглубь метро становилось всё темнее - тут и там тьму разбавлял свет крошечных фонариков, свечек и фитилей, плавающих в плошках с салом. Но как ни странно, народу становилось всё больше.
        Будто половина Лондона провалилась в подземку, да так тут и осталась. Я удивлённо вертела головой, замечая тусклый отблеск ножей на поясах у мужчин, белозубые улыбки и блеск украшений женщин, чувствуя тонкий, всепроникающий запах пороха, смешанный с ничем не сравнимым густым духом корицы.
        - Это тайный город магов, да? - тихо спросила я у Ваньки, по привычке вцепившись в его руку.
        - Их зовут растафари, - откликнулся напарник. - Очень похожи на цыган... Точно не знаю, чем они занимаются, но Пыльца у них высшего качества.
        - Интересно, - мы как раз проходили мимо группы людей с таким же цветом кожи, как у африканцев. Собравшись в кружок вокруг небольшого костра, они ритмично хлопали в ладоши и что-то негромко напевали. У меня от этого их пения по спине побежали противные толстые мурашки. - Интересно, - повторила я, когда группа осталась позади. - А Базиль всё это узнал - ну, про цистерны и про магов - пока тебя не было?
        - Надо думать, - кивнул напарник. - Жил тут один, высматривал, плёл интриги...
        - Ты за что-то зол на Базиля, нет? - спросила я.
        - Он мне не доверяет, - вздохнул Ванька. - Несмотря на всё, что мы пережили, на всё, что мы друг для друга сделали. Держит меня за младенца.
        - Может, это потому, что он видит в тебе сына?
        - Что?
        - Ну понимаешь, - я пыталась подобрать слова, но мне, бывшей беспризорнице, было сложно говорить о родственных чувствах. - Каждый родитель обладает инстинктом защиты потомства. Ну, мне так говорили... В общем, даже кролики защищают своих детёнышей, так? Вот и Базиль пытается оградить тебя от... ну, от самого мерзкого. А еще, мне кажется, он боится, что ты его бросишь. Станешь весь из себя взрослый, заведёшь собственного падавана...
        
        К моему удивлению, Ванька не стал возмущенно кричать о том, что: - Нет! Никогда! Никогда он не бросит любимого, такого родного и надёжного учителя... Я даже хотела дёрнуть его хорошенько за мизинец, так, чтобы суставчики повывихнуть - а чего он?..
        Но мы уже пришли.
        
        Чувствовалось, что здесь жизнь идёт по своим законам. И что законы эти очень, очень сильно отличаются от тех, к которым привыкли наверху.
        Сложно объяснить, в чём это заключалось. Может, в самих людях. Они не суетились, не разговаривали, все были заняты каки-то делом. Как в часовом механизме: каждая шестерёнка выполняет свою работу.
        Здесь была большая станция. Вдоль перрона стояла вереница вагонов. Из них споро выносились клетчатые сумки, баулы, коробки, всё это грузилось на тачки и увозилось куда-то в темноту. Запах корицы был здесь особенно силён.
        
        И только один вагончик, стоящий немного отдельно от остальных, являлся островком спокойствия в этом хорошо организованном хаосе. Возле него двое темнокожих громил в полосатых майках и беретках играли на раскладном столике в карты. Майки крест-накрест были перечеркнуты пулеметными лентами, в зубах громил были самокрутки, от которых шел терпкий дух ганджи.
        Запах остро напомнил об Африке, о ягуаре Т'чале и его сумасшедшей мамаше Цезарии - аж холодом продрало. Показалось, что вот сейчас из-за вагончика выглянет хитрый паук Ананси...
        
        Я покрепче вцепилась в Ваньку. Не надо нам больше никаких пауков. Крутых дамочек в обветшавших вечерних платьях, мелких чёрных пигмеев тоже не надо. Лишнее это.
        Из вагончика выскочил карлик и побежал к нам. Я сжала рукоять пистолета... Но оказалось, это всего лишь мальчишка. Чем-то похожий на тех, с какими Лумумба общался на улицах Лондона.
        - Дядя Вася! - обхватив руками Лумумбу, он хитро посмотрел на меня одним глазом.
        - Как дела, Петруччо? - наставник погладил мальчишку по голове.
        - Я починил бабушке Кебре кондиционер. А как ваша птичка? Летает?
        - Лучше прежнего, - улыбнулся наставник. - Познакомься, Маша. Это Петр Петрович. Лучший механик по эту сторону Темзы.
        
        Мальчишка с любопытством оглядел меня с ног до головы, а затем солидно, как взрослый, протянул руку. Мы поздоровались.
        - Пистолеты настоящие? - спросил Петр Петрович.
        - Я игрушками не балуюсь.
        - А пострелять дашь?
        Хотела сказать, что у него нос не дорос - из пистолетов стрелять, но вместо этого улыбнулась.
        - А то. Как только какой-нибудь монстр попадётся.
        - Ясно, патроны бережешь.
        После этого я зауважала пацана окончательно.
        - Так это ты нашей птичке крыло починил?
        - Да оно и сломано-то не было, - фыркнул мальчишка. - Там пружинка соскочила, я её обратно пристроил. Ну, и еще кое-чего добавил, чтобы КПД увеличить.
        - Может, она теперь жрать поменьше станет?
        - Это вряд ли, - пацан со знанием дела шмыгнул носом. - Такая гангрена - целую банку варенья высосала. Мне только на донышке и осталось.
        
        В этот момент один из громил - тех, что играли в карты - поднялся, подошел к Лумумбе и обменялся с ним сложным пятикратным рукопожатием. А затем кивнул на закрытую дверь вагона.
        - Пора, - сказал он, будто только что получил сигнал. Хотя я ничего такого не заметила.
        - Пойдёмте, - оглянувшись на нас, Базиль направился к вагончику.
        - Ты бабушку Кебру не бойся, - напутствовал меня мальчишка. - Она только с виду строгая.
        Но меня, уж не знаю почему, пробрала дрожь.
        
        Обстановочка в вагоне была та ещё. Какие-то сушеные куклы в разнообразных одёжках, клубы желтого, пахнущего горькой полынью дыма, на одной стене - яркие лоскутные коврики, на другой - стеллажи с бутылками и банками, в который, как мне показалось, плавало что-то живое...
        - А вот и наш братан от другой маман, - сказала одна из сушеных кукол и я с ужасом поняла, что она живая. - Заходи Папа Легба, чувствуй себя как дома. Но не забывай, что ты в гостях.
        - Не забуду, - Лумумба снял плащ и аккуратно пристроил его на затянутое дерматином, продранное и зашитое заплатками сиденье. - Как... дела?
        - Твоими молитвами. Леди спит. Намаялась, бедняжка. Но теперь всё позади.
        - О чём это они? - шепотом спросила я у Ваньки.
        - Не знаю, - тем же макаром ответил он.
        - Я уже проснулась.
        Из-за занавески показалась стройная девушка - чуть старше моего напарника, наверно. С лёгкими, как пух, золотыми кудряшками, белой кожей - прямо как у тех фарфоровых кукол, и в таком шикарном кожаном прикиде, что у меня засосало под ложечкой.
        Курточка короткая, с погончиками, прямо в талию, штанишки такие в обтяжечку, сапожки... Я тяжело вздохнула. Чтобы такой костюмчик сидел, нужно в некоторых местах иметь значительно больше, чем у меня. А в других поменьше.
        Что-то мне везёт нынче на красивых девушек. Так и комплекс неполноценности заработать можно...
        Что характерно: глаза у этой новой девушки были голубые-голубые. Прямо как у Лумумбы, когда он двойную дозу пыльцы накатит. Значит, тоже магичка. И судя по тому, как на неё смотрел наставник - не из последних.
        - Леди Чейз, - Базиль коротко склонил голову. Ванька тоже неловко поклонился. Тесно ему было в вагоне. Неуютно. Как большой собаке на маленькой кухне...
        - Полковник М'бвеле, - светским голосом ответила на приветствие девушка. - Лейтенант Спаситель. Ваше путешествие прошло успешно?
        - Копьё там, где должно быть, - ответил Ванька и глухо кашлянул. Чем-то этот желтый дым ему не нравился.
        - А это... - девушка перевела взгляд на меня.
        - Младший падаван Мария Медведева, - ответил наставник.
        Широко улыбнувшись, девушка подошла, обняла меня и расцеловала в обе щеки. Испытав глубокий шок от такой фамильярности, я даже не смогла уклониться.
        - Раза познакомиться, Мэри. Именно так я тебя и представляла.
        - Да ну? - больше никаких слов выдавить я не смогла. - И кто вам про меня рассказал?
        - Ваша замечательная птица. Гамаюн. Она сказала, вы - напарницы. Ах, как я тебе завидую!
        - Из-за Гамаюн? - тупо спросила я.
        - Свобода! Ты можешь делать, что хочешь. Отправиться в Африку, уехать в Париж... - она мечтательно закатила глаза.
        - Да уж, ждут меня в том Париже с распростёртыми объятиями, - буркнула я. Леди Чейз рассмеялась.
        - Ты должна научить меня так разговаривать, - сказала она. - Это так... Оригинально.
        - Леди Чейз, - прервал девушку Лумумба, и кашлянул. - Я должен спросить...
        - Она долгоиграющая, - ответила старуха.
        - Значит, в будущем нас могут ждать большие неприятности, - чтобы смягчить жесткость слов, Базиль улыбнулся.
        - До этого будущего еще нужно дожить, - прагматично вздохнула леди Чейз.
        - А значит, мы должны успеть подготовиться, - кивнул Лумумба. - До бала осталось меньше часа.
        - Ступайте, - кивнула старуха и выпустила новый клуб дыма. - Мои мальчики выведут вас коротким путём.
        Леди Чейз подошла к старухе, опустилась на одно колено и поклонилась.
        - Всё, что обещано, будет сделано, - сказала она.
        - Я в этом не сомневаюсь, - царственно кивнула Кебра Негаст и повернулась к Лумумбе.
        - Прощай, бро. Да хранят тебя духи Джа.
        Наставник молча вышел. Ванька нагнулся, чтобы перешагнуть порог, но старуха его остановила.
        - Ты помнишь, что я сказала тебе в прошлый раз, друг мёртвых? - спросила она.
        - Если увижу дух Тафари, я должен идти за ним, - послушно откликнулся напарник.
        Старуха молча кивнула и улыбнулась. Я, кивнув на прощанье, тоже вышла.
        
        Всё время, что мы пробыли в вагоне, меня не оставляло ощущение, что по коже бегают мелкие паучки. Теперь это ощущение ушло и я вздохнула свободнее.
        Один из громил поднялся и молча пошел перед нами, показывая дорогу. Пацан Пётр Петрович, уцепившись за руку Лумумбы, весело запрыгал.
        
        - Леди Чейз... - позвала я, когда мы спустились на рельсы и потопали по шпалам.
        - Можешь звать меня Амалия, - улыбнулась та.
        - Когда вы приняли Пыльцу... Вы знали, что будет? Я имею в виду... Есть же краткосрочники. Те, кто выгорает за две-три вмазки. Разве вы не боялись?
        - Я не знала, - качнула золотыми кудряшками она. - И да. Я очень боялась.
        - А как же индекс? - нас догнал Ванька. - Разве ваши волшебники не разработали надёжный способ определять, кто станет нормальным магом?
        Амалия посмотрела на него долгим взглядом, затем фыркнула и отвернулась.
        - Это была липа, - вместо неё ответил наставник. - Красивая сказка, чтобы людей дурить.
        - В смысле? - удивился напарник.
        - Премьер-министр утверждал, что так будет легче контролировать народ, - нехотя пояснила леди Чейз. - Мол, если желающие принять Пыльцу будут видеть, что у них нет к этому способностей - не будут слишком возмущаться.
        - Как удобно, - сказала я. - Конечно же, так случайно выходило, что у аристократов способностей намного больше, чем у простых людей?..
        - Мы боялись, - ответила леди Чейз. - Палата лордов, министерство... Понимаете, это ведь самый большой страх Британии: если простые люди поймут, что аристократы - такие же люди.
        - А вы что об этом думаете? - быстро спросила я.
        - Я думаю, что пора положить этому конец, - решительно сказала леди Чейз. - Слишком долго мы опирались на никому не нужные традиции. Это контрпродуктивно. В мире, где существует магия и соответственно - сильные маги, нельзя, чтобы Британия цеплялась за замшелые гримуары. Мы будет воспитывать новых магов. Которые не боятся изменить мир.
        - Вы заговорили, как настоящий политик, - заметил Базиль.
        - Меня к этому готовили, - отрезала золотоволосая девушка. - С самого детства. Теперь пришла пора использовать эти знания.
        - Мы пришли, - объявил громила, остановившись у неприметной лестницы, которая вела вверх, под потолок.
        - Куда? - спросила я.
        - Это тайный ход в мой фамильный особняк, - сказала Амалия. - Его заложили вместе с метро - мои предки всегда отличались предусмотрительностью. К балу у королевы нужно подготовиться. Не можем же мы заявиться в таком виде... И она оглядела свой крутой прикид так, словно это было рубище из мешковины.
        
        У меня язык прирос к нёбу. Ноги почему-то задрожали.
        - А у меня ничего нету... - прозвучало так жалко, что стало стыдно.
        - Это легко исправить, - улыбнулась Амалия. - У тебя прекрасная фигура, и я уверена, что одно из моих платьев...
        - Нет, - я затрясла головой так, что волосы поднялись дыбом. - Я не смогу. Я не умею носить платья... Лучше я останусь здесь, в подземке.
        - Что я слышу? - к нам подошел Лумумба. - Мой младший падаван чего-то боится?
        - А я вот ничего не боюсь, - вставил Петр Петрович. - Я даже в Нави был. Правда-правда. Только мне не понравилось. Холодно, и сладкого совсем не дают.
        - Идём, - Амалия мягко потянула меня за руку к лестнице. - Девушка, которая вернулась из Второго круга Нави, не должна бояться обыкновенной вечеринки. К тому же, мне там очень, очень понадобится твоя помощь.
        Я вздохнула. В её устах это звучало так просто... Ну как ей объяснить? А, ладно. Будь, что будет.
        - Идём, - я принялась взбираться по лестнице.
        
        Ход был длинный и тёмный. Со сводчатого потолка свешивались целые простыни паутины, набитые тонкой пылью. Леди Чейз светила нам электрическим фонариком - неслыханная роскошь!
        Под ногами хрустели сухие панцири насекомых, кое-где белели мышиные косточки.
        
        Я взяла Ваньку за руку.
        - Ничего не напоминает?
        - В пирамиде было не так сыро, - буркнул напарник. Ему было неудобно: макушка то и дело задевала низкий потолок.
        Я провела пальцами по склизкой стене и отдёрнула руку.
        - После этого подземелья точно понадобится ванна... - пробормотала я себе под нос, вытирая пальцы о штаны.
        
        - Полагаю, молодой леди понадобится горячая ванна, - чопорно сказала дородная тётенька в чепце и с большим канделябром в руках.
        Это была домоправительница леди Чейз, миссис Кукинг. На меня она смотрела, как на безобидную, но слишком грязную для того, чтобы пустить в дом, зверушку.
        Когда я с грохотом вывалила на кухонный стол пистолеты, толстуха пошла красными пятнами, а когда дело дошло до ножей, начала неудержимо икать.
        
        Амалия быстренько спровадила тётку наполнять обещанную ванну, а меня привела в такую красивую комнату, что я просто не поверила: неужели это не сказка? Незаметно пощупала тонкую шторку с красивыми розочками, притопнула в ковёр, которому самое место было на стене, вместо картины, а не на полу...
        Леди Чейз подошла к зеркальной стене и сдвинула её в сторону - оказалось, это дверь большого, величиной с комнату, шкафа. Да вся квартира Лумумбы спокойно поместилась бы в этом шкафу, и еще место бы осталось!..
        И вот в этом самом шкафу были платья. То есть, сначала я различала только цветные пятна и облака разнообразных цветочных ароматов, и только через пару минут до меня дошло, что всё это великолепие - платья. Длинные, короткие, шелковые, бархатные, сотканные будто бы из чистого серебра, перьев и драгоценных камней...
        
        Ой, мамочки. Может, это сон? Такое количество нарядов, собранное в одном месте, может существенно повлиять на гравитацию...
        - Выбирай, - Амалия широким жестом указала на платья. - Под каждым нарядом - подходящие к нему туфли, сверху на полочке - шляпка и украшения, - я молча хлопала глазами. - Ванна - вон за той дверью, там же полотенца и халат. А мне...
        - Что? - пискнула я не своим голосом.
        - А мне, к сожалению, пора, - она пошла к двери, но потом обернулась. - Когда будешь готова, позвони в колокольчик.
        - Но я...
        - Ты справишься, - улыбнулась Амалия и вышла.
        А я, минут десять полюбовавшись переливами тканей, решительно заглянула в ванную.
        Глава 20
        Глава 20
        
        
        ИВАН
        
        Леди Чейз уволокла Машку куда-то в хитросплетения дворцовых коридоров, а нас с бваной проводили в зал приёмов - именно там и должен состояться бал.
        - Надо подготовиться, - Лумумба деятельно потёр руки.
        Зал был громадным. К местной роскоши я уже немножко привык, так что все эти зеркала, колонны и золотые канделябры былого трепета не вызывали. Немного удивляло обилие растений - важные, как петухи, и такие же разряженные лакеи один за другим вносили горшки и вазоны с пальмами, фикусами и раскидистыми деревцами, названий которых я не знал.
        - Это вы приказали? - тихо спросил я учителя, когда мимо на специальной тележке провезли и вовсе исполинское дерево, увешанное оранжевыми шарами - апельсинами.
        - Пришлось совершить набег на дворцовую оранжерею, - кивнул Лумумба.
        - Обряд Ашк'-Энте? - спросил я.
        - Лучше они, чем люди, - пожал плечами наставник.
        - А вы уверены, что... Ну, что всё получится?
        - Никогда нельзя быть ни в чём уверенным, старший падаван. Но нужно прилагать все усилия.
        И мы приложили.
        
        Опутали весь зал сетью защитных заклинаний, причём так хитро, чтобы не догадался даже самый искушенный маг. Ювелирная работа. Особенно я гордился куполом, наведенным на потолок: в Нави похожий на мелкоячеистую сеть, в своей структуре он имел крохотный, с первого взгляда незаметный изъян...
        
        И вот начали собираться гости. Переодеваться было уже некогда, и учитель наскоро придал нам обоим облик светских львов: чёрные, как крылья грачей, фраки, белоснежные манишки, начищенные до зеркального блеска ботинки и хризантемы в петлицах.
        - А не лучше нам будет совсем исчезнуть? - спросил я, когда начали объявлять гостей. - Ну, чтобы не спугнуть.
        - Наш противник - спортсмен, - Лумумба подтянул белоснежные перчатки. - Он не откажется от последнего раунда.
        
        - Лорд и леди Глоссоп, - объявлял дворецкий зычным, как пароходный гудок, голосом.
        - Лорд Поттер-Перебрайт.
        - Лорд Бассет.
        - Лорд и леди Финк-Ноттл.
        - Лорд Тотли-Тауэрз...
        
        Через пять минут все эти имена слились для меня в нудный свербёж, из которого нет-нет, да и выскакивали знакомые лица.
        - Лорд Блэквуд, - ну куда же без него.
        Напомаженный, начищенный, как латунная медяшка, благоухающий запахом канцелярского клея...
        - Комиссар Страйк.
        - А он-то что здесь делает? - спросил я, кланяясь знакомой бульдожьей физиономии.
        - Я обещал ему подробности о смерти Барсукова, - откликнулся бвана, внимательно наблюдая за разряженной в пух и прах публикой.
        - Леди Чейз и леди Беар.
        Я вздрогнул. Что-то знакомое было во втором имени...
        
        Леди Чейз шла через толпу наряженных во фраки лордов, как ледокол сквозь стадо пингвинов.
        Выглядела она... Не знаю, как описать. Вот как-то видел я в музее, в Москве, яйцо Фаберже. Вот то же самое впечатление. Только ещё сильнее.
        А рядом с ней была Машка. Я её сразу узнал, честно-честно. Несмотря на причёску и платье, похожее на кольчугу из крошечных колечек - они еще переливались так, что глазам больно... Моя напарница шла уверенно, высоко подняв голову и расправив голые белые плечи. Разрез на юбке был такой, что видно было всю ногу. Ну вот прям ВООБЩЕ всю. У меня чуть глаза не повылазили...
        - Ну, падаван, на этот раз не облажайся, - шепнул учитель, когда Машка, вся такая холодная и неприступная, подплыла к нам в облаке дорогих духов.
        - А... куда ты спрятала пистолеты?
        Бвана устало закатил глаза.
        
        Нет, вопрос был совершенно закономерный: в таком платье не то, что оружие, саму фигуру было не спрятать. И это тоже было целым открытием - ну то, что у Машки она есть. Фигура, то есть.
        - Не ожидал, что увижу принцессу не в сказке, а в реальной жизни, - оттеснив меня, к Машке подкатился Лумумба. Галантно поцеловал ручку, затянутую в длинную, выше локтя, перчатку, а потом добавил. - Ты очень смелая девочка, младший падаван. Я тобой горжусь.
        - Йа тоооже, - вырвалось из моей груди жалкое блеяние, но напарница, окатив меня презрением, отвернулась и направилась в центр зала, к леди Чейз.
        - Что, опять не получилось? - сочувственно спросил наставник. Я покаянно опустил голову. - Ничего, - он похлопал меня по плечу. - Вот вернемся домой, я за тебя возьмусь. А то уже стыдно, право слово: комплимент девушке сказать не можешь.
        
        Ну как ему объяснить?.. Это же Машка! Напарница, с которой мы уже прошли и огонь, и воду, и медные трубы - а впереди у нас еще железный молот, гранитный пресс и молекулярное сито...
        Я знаю, как она может смеяться, какая она, когда сердится, как она прищуривает левый глаз, когда стреляет и как сжимает губы в тонкую линию, принимая решение... Я помню, как заковыристо она может ругаться и как болезненно, до колик в печени, ткнуть пальцем в бок.
        Но я совершенно не знаю одного: как сказать ей, что она самая лучшая девушка на свете.
        
        Пока я предавался мучительным раздумьям, бал катился своим чередом. Лумумба порхал среди светских львиц, аки мотылёк среди ядовитых мухоловок. Комплименты, лимерики и мадригалы сыпались из него, как мука из дырки в мешке. Львицы благосклонно внимали, послушно скалили зубки и мило краснели - уж не знаю, что такого он им говорил...
        
        Пэры и сэры собирались отдельными чопорными группками. Медленно прогуливаясь с бокалом шампанского... - бвана клятвенно обещал, что если я сделаю хотя бы глоток, он превратит меня в ящерицу. Навсегда. - Так вот, медленно прохаживаясь с ПОЛНЫМ бокалом шампанского, я то и дело улавливал отдельные фразы:
        - Показать этим мишкам, кто в Крыму хозяин...
        - Танкеры не стоят без дела...
        - Лорд Блэквуд обещал, что следующим летом...
        - Смыть пыль с британских сапогов в Чёрном море...
        
        Улыбка застыла на губах, как гвоздями прибитая. Я даже щек не чувствовал. Пришлось избавиться от бокала - очень хотелось выплеснуть напиток в чью-нибудь самодовольную рожу.
        Почему эти люди так себя ведут? - недоумевал я. - Жители крохотного островка, гордые владельцы бесплодных вересковых пустошей и нищих торфяных болот, почему они решили, что им принадлежит весь мир?
        Тайна сие великая есть...
        
        Не могла не насторожить одна крохотная, почти не заметная с первого взгляда мелочь: в зале не было ни одного волшебника.
        Что это: добрый знак, или напротив, нам стоит волноваться?
        
        - Приготовься, - на бегу, даже не глядя в мою сторону, бросил бвана.
        Времени с начала бала прошло уже часа два, по моим расчётам приближалась полночь.
        
        Машку я видел иногда, мельком - создавалось впечатление, что она намеренно меня избегает. Ну и ладно. Я тоже не деревянный. Захочет - сама подойдёт...
        
        И тут начались танцы. Оркестр грянул что-то нудное, тягучее, как сахарный сироп, пары выстроились друг против друга и принялись совершать какие-то сложные антраша. Я поспешно отрулил к стенке - еще не хватало, затянут в хоровод, а я и с вальсом-то едва справляюсь.
        Взяв для вида еще один бокал, я следил за Машкой. Её огненно-рыжая головка мелькала то с одним кавалером, то с другим - поклонников моя напарница собирала батальонами.
        Особенно мерзко я себя почувствовал, когда увидел как она, проплывая в танце с каким-то хлыщом, заливисто смеётся... И чуть не прозевал удар.
        
        Направлен он был не в меня, а как мы и предполагали, в леди Чейз. Почувствовав дуновение магии, я дернул за кончик незримой нити, которую всё время держал в руках, и... ловушка захлопнулась.
        В центре зала раздался пронзительный женский крик.
        
        Придворные, как стайка рыбешек от акулы, прыснули из круга. Я рванул внутрь.
        
        На полу, раскинув руки и разметав золотые волосы, лежала леди Чейз. Рядом склонялся Лумумба - её нынешний партнёр по танцам.
        Сквозь отхлынувшую толпу протолкался лорд Блэквуд. Ни на кого не глядя, он опустился на колени и коснулся кончиками пальцев белой шеи девушки.
        - Мертва, - констатировал он через минуту. Поднялся, вытер руки белоснежным платком и негромко приказал. - Cтража! Взять их.
        И указал на нас с бваной.
        
        Поднялся ветер. Под потолком бальной залы загудело, зашумели листья комнатных растений и пышные юбки дам. В изобилии расставленные в тяжелых канделябрах свечи вдруг потухли.
        Из-под потолка раздался тоненький надрывный вой, а на душе сделалось тоскливо и муторно, будто я только что съел тухлую селёдку.
        - Дементоры!
        - Дементоры!
        Придворные в ужасе жались к колоннам. Все взгляды были обращены вверх.
        - Так-так та-а-ак! - ну наконец-то. А я уж начал волноваться...
        Лорд Перси. Рыцарь Востока, или же Меча. Прошу любить и жаловать.
        
        - А я вам говорил, - старикашка важно надулся и оглядел ряды гостей. - Я предупреждал! Я настаивал на том, что некромантов необходимо уничтожить. Но кто-нибудь послушал меня? А? Лорд Блэквуд, это ВЫ настаивали на их невиновности... А теперь вынуждены пожинать плоды их чёрного дела. Свершилось непоправимое! - он патетически воздел руки к потолку, где под сводом, как неприкаянные полотенца, маялись два Дементора. - Наша любимая, уважаемая и незаменимая леди Чейз покинула нас!.. И в этом виноваты некроманты, прибывшие из России. Стража!.. - он направил посох на Дементоров, готовясь изречь заклинание подчинения.
        - Одну минуточку.
        Голос Лумумбы прозвучал, как скрежет пенопласта по стеклу. Даже лорд Блэквуд непроизвольно поморщился.
        - Вы не хотите признавать свою вину? - взвился лорд Перси. Остроконечная, как никогда, шляпа сползла ему на глаза. - Ну уж нет! На этот раз не отвертитесь. Все видели, как вы танцевали, как закричала, а потом упала леди Чейз...
        - Ну, положим кричала другая женщина... - спокойно сказал наставник.
        - И кто же? Кто?
        - Я, - вперед вышла Машка. Спокойная и холодная, как сосулька в вечернем платье. - Я увидела, как вот это джентльмен - она указала на Блэквуда - всаживает стилет в спину леди Чейз, и закричала.
        По придворным промчалась волна шума.
        - Это невозможно, - выплюнул премьер-министр. - Я был слишком далеко.
        - Пары кружились, - сказала напарница. - Вы пролетали мимо со своей партнершей, и...
        - Что за бред! - перебил её сэр Перси. - Юная леди всё выдумала. Настоящий преступник - ОН! - и патетически указал на Лумумбу. - Он убил её своим чёрным колдовством, чтобы сорвать...
        - Может, поищем стилет? - это была моя реплика. - Если юная леди утверждает, что видела стилет, значит, он где-то должен быть, верно?
        
        Старикан поперхнулся, как овца, сожравшая вместо одуванчика колючку.
        - Мы не можем трогать леди Чейз! - ухватился он за соломинку. - Это неуважение к усопшей!
        Но наставник уже подошел к девушке и аккуратно перевернул её на бок. В среде придворных прокатилась новая волна криков. Некоторые дамы сочли, что будет уместно грохнуться в обморок.
        - Извольте, - сказал наставник, осматривая рукоятку стилета. - Если здесь присутствует кто-то из полиции, можно устроить экспертизу отпечатков пальцев.
        - Я из полиции, - на сцене, как по нотам, появился комиссар Страйк. - Всем отойти. Ничего не трогать. Это место преступления.
        К стилету он прикасаться не стал.
        
        - Но экспертиза может занять слишком много времени! - закричал сэр Перси. - Преступники могут улизнуть!
        - От нас не улизнут, - пообещал Страйк. - Тауэр имеет чертовски толстые стены.
        - Есть другой способ узнать, кто истинный убийца, - вдруг сказал Лумумба. Все посмотрели на него. - Дементоры.
        - Если здесь представитель закона, я не смею настаивать на свершении магического правосудия, - заявил лорд Блэквуд. - Страйк, забирайте всю шайку, и дело с концом. Мы должны позаботиться о достойных похоронах.
        - Позвольте, лорд Блэквуд, - рыцарь Востока заступил дорогу полицейскому. - Ведь этот некромант прав! Дементоры неподкупны, им просто неведома концепция обмана. Кто, как не они должны свершить правосудие?
        - В этом нет необходимости, сэр Перси, - настойчиво процедил премьер-министр. - Страйк прекрасный полицейский, да и в Тауэре отлично умеют выбивать признания.
        - И всё же смею с вами не согласиться, - рыцарь Востока вытянулся во весь рост, сделавшись похожим на упитанное веретено в полосатых чулках.
        
        Желание обличить злых некромантов и снискать лавры победителя пересилило пиетет перед премьер-министром.
        
        - Дементоры! - он направил посох в сторону грязных полотенец и повелительным жестом призвал их вниз. - Возьмите убийцу под стражу!
        
        Грязные полотенца прянули к полу и зависли по обеим сторонам от лорда Блэквуда. По толпе придворных прокатилась новая волна гробового шепота.
        - Это чёрт знает что! - вскричал премьер-министр. - Вы заплатите! Я здесь ни при чём! Ваши твари вышли из-под контроля!..
        
        - Но ведь... На самом деле, это ваши твари.
        
        Все, как один, отшатнулись от центра зала. В котором, как ни в чём ни бывало, стояла живая и невредимая леди Чейз. Кинжал она держала в руке, осторожно обхватив рукоять платком.
        Сэр Перси вновь поперхнулся. Выпучив глаза, открыв рот, он как никогда напоминал тонкорунное животное.
        
        - Вы живы? - бледное лицо лорда Блэквуда ничего не выражало. Выдавал лишь румянец, двумя красными пятнами выступивший на скулах. - Но как такое возможно?
        - Действительно, - усмехнулась леди Чейз. - Лорд Блэквуд, признанный чемпион в охоте на лис - и промахнулся? - она подошла ближе и заглянула в глаза премьер-министру. - Вы не промахнулись, дорогой сэр. У вас по-прежнему верная рука. Просто я надела корсет.
        Придворные издали очередной коллективный стон.
        
        - На меня уже было одно покушение, - сказала девушка, обводя взглядом гостей. - Это очень неприятное ощущение. И я дала себе слово больше не попадаться.
        - Ах так! - Блэквуд молниеносно выпустил файербол, целя в голову леди Чейз.
        Та легко подняла руку и отразила огненный шар открытой ладонью. Тот ушел в потолок и рассыпался облаком искр.
        Придворные взвыли.
        - Я и здесь успела подготовиться, - улыбнулась леди Чейз. - И теперь могу сразиться с вами на равных.
        - Ты не посмеешь! - крикнул разъярённый премьер-министр. - Девчонка! Выскочка! Для всех было бы гораздо лучше, если бы ты умерла!..
        Он сделал такое движение, будто рисовал в воздухе невидимый круг. В глубине этого круга заклубилась тьма, она закручивалась воронкой, приближалась, становилась всё шире...
        - Умри, некромант! - сэр Перси очнулся и попытался огреть премьер-министра посохом по спине. Блэквуд не глядя махнул свободной рукой и Рыцарь Востока или же Меча отлетел в сторону, как фантик от шоколадки.
        
        А круг всё рос. Из него дул потусторонний ветер и несло таким смрадом, что из глаз брызнули слёзы.
        Придворные шарахнулись в стороны. То и дело раздавались грохот падения тел и придушенные рвотные позывы. Их сопровождал сухой шелест: на пол осыпались мёртвые листья растений...
        
        Это была отличное заклинание. Точное, сбалансированное и мощное, как бронепоезд. Обряд Чолом Й'осодот, призыв Твари из подземельных измерений. И вызывал его вовсе не некромант - ведь некромантия в Британии запрещена. Здесь орудовал настоящий, матёрый Чёрный маг. Лорд Блэквуд. Или, как его называли на Той стороне, Тёмный Лорд.
        - Кого он призывает? - спросил я у наставника, подходя ближе к порталу. - Н'ярлатотепа?
        - Хуже, - поморщился Лумумба. - Судя по запаху, Искомую Зверь.
        - И что она такое?
        - Персонификация Древнего Ужаса, - ответил наставник. - Тварь, которую, сидя в пещерах под защитой спасительного огня, боялись первобытные люди. Тварь, которую боялись охотники Железного века, потому что шкуру её не могло проткнуть ни одно копьё. Тварь, которую боялись средневековые рыцари, потому что дыхание её запекало их в панцирях, как моллюсков. Тварь, о которой человечество, выйдя из веков хаоса, постаралось забыть, ибо нет ничего страшнее неё.
        - Но... Откуда Искомая Зверь явилась?
        - Пряталась в палеокортексе, вместе с другими знаниями, зашифрованными в генетической памяти. Лорд Блэквуд, став чёрным магом, вытащил наружу все свои самые глубинные страхи. И заставил служить себе.
        В голосе учителя проскользнуло восхищение. Конечно, это ведь Лумумба - Великий и Ужасный. Что ему Искомая Зверь, если Хозяин Кладбищ - всего лишь его младший братишка.
        
        Я - не такой. Меня больше беспокоит, что тварь эта выбралась из смрада прямо посреди дворца, в котором прямо сейчас находится уйма народу. И страшно подумать что будет, если она попадёт на улицы...
        
        - У меня вопрос, - я заслонился рукавом от дующего из чёрной воронки смрадного ветра. Казалось, он оседает на коже жирной масляной плёнкой. - Почему мы стоим и ждём, пока она не появится? Не лучше ли попробовать закрыть портал прямо сейчас?
        
        - Искомую Зверь, почуявшую запах живой плоти, уже ничто не остановит, - сказал Лумумба и преобразил свой фрак в привычный плащик из кожи василиска. - Нам остаётся принять бой. Страйк! - крикнул он в сторону.
        - Я здесь, - откликнулся полицейский.
        - Вы принесли, что я просил?
        - Хотя мне это и не по нутру, но да, - ответил комиссар. - Я это принёс, - инспектор снял с плеча длинный свёрток, в котором угадывалось оружие очень крупного калибра.
        - Отлично! Тогда выводите людей. Они больше не нужны.
        Придворные, повинуясь командам Страйка, бросились к распахнутым дверям. Были они похожи на испуганных кур, в тёплое и безмятежное существование которых ворвался дикий хорёк...
        
        - Вы предвидели, что Блэквуд отмочит что-то в таком духе, - сказал я, всматриваясь в воронку. В ней что-то клубилось и просверкивало синими искрами. - Леди Чейз была приманкой. Гости были приманкой. Вы всё организовали так, чтобы приманить тварь.
        
        - Я организовал всё так, чтобы вывести на чистую воду Тёмного лорда. Остальное - частности.
        - Но эти частности могут сожрать половину Лондона!
        - Бери выше, - усмехнулся наставник. - Если её не остановить, Искомая Зверь сожрёт ВЕСЬ Лондон. А на закуску - и остальной остров. Чем больше она ест - тем становится сильнее.
        - Может, позвать на помощь? - неуверенно спросил я. Тварь клубилась уже в пределах видимости. И видимость эта была до ужаса тошнотворной... - Помните, как в Африке?
        - Ни в коем случае, - покачал головой Лумумба. - Это - наше задание. Я возьму на себя самое трудное: поймаю Блэквуда. А ты пока разберись со Зверью...
        
        Сорвавшись с места, наставник унёсся куда-то вглубь зала, к кучке зазевавшихся придворных. Конечно, Блэквуд попытается скрыться, пользуясь всеобщей суматохой, - подумал я.
        
        И тут из портала полезло чернильное облако, в котором угадывались клыки, когтистые лапы, шипастые крылья, изогнутые бивни, острые клювы и злобные, полные первобытного голода, глаза. Пол под тварью покрылся льдом и потрескался. Воздух выл, стремясь оказаться как можно дальше от её смрадного дыхания.
        
        - В три касания? - прикинул я, рассматривая бурю, в которой, как в водовороте, закручивало канделябры, вазоны с растениями и вырванные с корнем плитки паркета.
        - Не поможет! - мимо пролетел чёрный ворон. За ним, клацая по паркету шпорами, промчался чёрный петух. - Примени смекалку, падаван.
        
        Встав на пути у Звери, похожей на гигантского виноградного слизня, я потянулся в Навь. Мысленно попросив прощения у тамошних обитателей, захватил, сколько мог, энергии, грубо скомкал и запустил в Зверь. Та поглотила шаровую молнию, сыто рыгнув. Отрастила щупальца вокруг присоски-рта и потянулась ко мне.
        - Думай, падаван! - крикнул наставник, пробегая в обратную сторону. Впереди него нёсся трёхглавый пёс с огненными языками. - Включи мозги!..
        
        Я запустил в тварь горящий пентакль. Тот промчался с воем по залу, врезался в тварь... На мгновение показалось, что заклинание оглушило её, сделало неподвижной. А потом пиявка еще раз рыгнула и отрастила крылья.
        С рёвом рвущегося паруса распахнулись над ней не два, а четыре кожистых крыла, и подняли громадную тушу под потолок. На пол полетел стеклянный дождь - громадной хрустальной люстре пришел конец. Угрожающе раскачиваясь на толстой цепи, она накренилась, и как тонущий галеон, понеслась над залом.
        - И-Эх! - направив поток энергии, я придал люстре ускорение, и та врезалась Искомой Звери в бок. Острые выступы пропороли толстую шкуру, на пол хлынула чёрная маслянистая жижа - кровь иномирового существа.
        
        - Не дай ей загореться! - крикнул наставник, пролетая мимо в небольшом смерче. - Одна искра - и дворцу конец.
        
        И тут мимо меня промчался волшебник. Подобно толстой полосатой комете, он рванул к твари и размахнувшись, метнул ей в пасть свой посох.
        
        Круглая пасть раскрылась настолько широко, что двухметровый посох влетел в неё, как зубочистка. Миг - и он исчез. А тварь начала всасывать воздух. Она надувалась и надувалась, как воздушный шар, а потом... выдохнула.
        Струя жидкой плазмы пронеслась по залу. Там, куда попала кровь Звери, вспыхнули пожары. Паркет вспучился и задымился. Портьеры, картины, рамы зеркал - всё превратилось в полыхающий ад.
        На полу, там, где стоял волшебник, остались дымящиеся туфли с загнутыми носками.
        - Лорд Перси! - закричал я. Может, он и был паршивым самодовольным старикашкой, но такой смерти он не заслужил. Никто не заслужил.
        
        И тут рядом со мной кто-то чихнул.
        Тёмный холм на полу, который я принял за перевёрнутую кушетку, содрал с головы мантию и кряхтя, поднялся на ноги.
        - Хороша зажигалка, а? - бодро подмигнул Рыцарь Востока, и деятельно потёр руки. - Из чего бы соорудить арбалет?
        - Арбалет? - тупо переспросил я.
        - Ну да, - пожал плечами старик и кивнул на Зверь. Та зависла под потолком, изредка взмахивая крыльями и наблюдая плоды учиненных разрушений шестью новообразованными глазами на стебельках. - По-другому-то её не достать...
        
        Бальный зал превратился в топку паровоза. Мы с лордом Перси, убедившись, что остальные покинули побоище, отступили к дверям. Зверь, взмахивая по очереди всеми четырьмя крыльями, полетела за нами. На длиннющих клыках в её пасти плясали отсветы пламени.
        Мы с волшебником, не сговариваясь, схватили по створке двери - тяжелой, в три человеческих роста, вырезанной, как я понимаю, из каменного дуба, и захлопнули их перед рылом Звери. Лорд Перси тут же наложил на створки Печать Сломанного Замка, я от себя прибавил Наговор Кухонного Ящика. Переводя дух, мы привалились спинами к двери...
        В створки что-то раскатисто бухнуло. Нас опрокинуло на пол.
        От каменного дуба не осталось даже пепла, а Зверь вынесло из полыхающего зала на тугой струе раскалённого воздуха.
        - Загоним её в подвалы! - вскричал волшебник.
        Лицо его покрылось красными пятнами и крупными каплями пота. Мантия была опалена. Шляпу лорд Перси потерял, и теперь вокруг блестящей лысины колыхался венчик лёгких, как пух одуванчика, волос. Но глаза - глубоко запавшие, наполовину скрытые под набрякшими веками глаза, горели неистребимым охотничьим азартом.
        - Показывайте дорогу, - кивнул я.
        - Йо-хо!... - лорд Перси пошептал что-то себе в ладони, а затем выпустил из них фантом, некрупную птичку, помесь совы и Колобка.
        - Мозгов у Звери - не больше, чем у уховёртки, - пояснил волшебник. - Как миленькая, кинется на первое, что увидит...
        Колобосовок, трепеща крылышками, замельтешил перед щупальцами Звери. Та, уставив на него все свои шесть глаз, с энтузиазмом взмахнула крыльями и понеслась, опрокидывая диваны, хрупкие столики на гнутых ножках и старинные доспехи.
        Колобосовок сделал перед щупальцами твари кульбит и исчез в провале чёрной лестницы.
        - Фух, - лорд Перси вдруг пошатнулся. С негодованием отвергнув мою помощь, он самостоятельно опустился на перевёрнутое кверху ножками кресло и достал из недр мантии громадный платок в красный горошек. Вытер лысину, лицо, шею, в завершении - трубно высморкался. - А вы, юноша, тоже не промах, - пропыхтел он одышливо.
        - Спасибо, - за неимением платка я вытирал физиономию остатками рубашки.
        - Не так уж плохо там, в вашей АББА и учат...
        Ответить я ничего не успел. Оттуда, куда унеслась Зверь, раздался металлический грохот и железный визг. Мы с лордом Перси переглянулись.
        - Кухня! - шепотом сказал старикан.
        Вскочив, я понёсся к лестнице. Там же повара, - билась в голове мысль. - Ничего не подозревая, готовят праздничный ужин на четыреста персон...
        Лорд Перси бежал следом - я слышал его хриплое, с присвистом дыхание за спиной.
        
        Я думал, лестница никогда не кончится. Пролёт сменялся пролётом, на перилах и ступенях поблёскивали пятна чёрной слизи - надо было следить, чтобы не вляпаться и не поскользнуться; на пятки наступал толстый старикан в полосатых чулках - мантию он с остервенением содрал, пару раз наступив на подол.
        Наконец впереди замаячили громадные двери. Створки были закрыты, но из-за них доносился грохот, вой пламени и воинственные вопли.
        Я распахнул створку. В стену, прямо перед моим носом, вонзились, один за другим, три ножа.
        
        Пригнувшись, мы с лордом Перси проникли в кухню и присели за громадной плитой, в духовке которой можно было зажарить целого быка.
        
        Кухня была полна чёрного дыма, запахов пригоревшего жира и чеснока. В бесчисленных жаровнях, кастрюлях и сковородках что-то жарилось, парилось и клокотало. Меж ними, как черти в преисподней, метались повара. Под сводчатым потолком, поддерживаемым чёрными закопчёнными балками, зависла Искомая Зверь. В этом исполинском, древнем помещении, сохранившемся в первозданном виде с тех пор, как предки нынешних правителей притаскивали с охоты тонны убитых рябчиков, кабанов и оленей, она смотрелась не так уж и чужеродно.
        Вокруг витали призраки невинноубиенных животных, а люди, здесь работающие, как никто были знакомы со смертью.
        
        Завеса в кухне была необыкновенно тонка, и сквозь неё, как через тонкий тюль, Искомая Зверь чуяла ветер Той стороны.
        Зверь тонко и нудно выла на одной ноте, повара метали в неё ножи, тесаки и другие острые предметы, но кухонная утварь отскакивала от толстой шкуры, орошая кухню стальным дождём.
        Копьём её не возьмёшь, - вспомнил я слова бваны...
        
        И вновь обратился к Нави. Дернул Завесу, сорвал её, словно пластиковую шторку, и вскарабкавшись на плиту, накинул на Искомую Зверь. Потянул за концы, завязал в узел... Тварь клубилась внутри Завесы, как стая бешеных бульдогов. Вот в одном месте клацнули челюсти, и в Завесе появилась дыра. Я зажал её рукой. Но челюсти клацнули в другом месте, затем в третьем...
        - Отойди, - прозвучало из-за спины. Я оглянулся.
        Машка, в своём кольчужном платье, но почему-то босиком, стояла посреди кухни, с гранатомётом наперевес.
        - Маш, ты чего?
        - Освободи дорогу, - прорычала напарница сквозь зубы.
        - Тебя снесёт к чёртовой бабушке! Давай лучше я...
        - Спокуха, - криво улыбнулась она. И улыбочка эта не предвещала ничего хорошего. - Лучше подержи меня.
        - Всем покинуть помещение! - не терпящим возражений тоном прокричал лорд Перси.
        Это он правильно, - подумал я. - Когда Машка так улыбается, людям лучше держаться подальше...
        
        Подождав, пока последний поварёнок скроется за дверью, я встал за спиной напарницы и упёр ладони ей в спину.
        Маша открыла огонь. Выстрелы гулко отдавались под сводом кухни и ложились один к одному, прямо в центр завёрнутой в Завесу твари.
        Зверь пыталась их поглотить. Она то вспухала, то опадала, внутри неё бушевало пламя, наружу вырывался чёрный дым и хлопья копоти.
        Нестерпимо воняло горелым мясом.
        
        К тому времени, как Машка выпустила весь магазин, Искомая Зверь осела на пол бесформенной кучей, по которой лишь изредка пробегали всполохи тёмного дымного пламени.
        - Как ты догадалась, что это сработает?
        Было жарко. К потусторонней вони дохлой твари добавлялся чад подгоревшего жаркого. Я чувствовал, как по спине, бокам и пузу течёт пот.
        Вытерев полой рубахи лицо, я посмотрел на напарницу.
        - Учитель сказал, что тварь очень древняя, - Маша передернула голыми плечиками. - Я и подумала: значит, она не знает, что такое гранаты! Она не умеет от них защищаться. Остальное - дело техники.
        - Да, но где ты взяла гранатомёт?
        Машка потупилась.
        - Могут у девушки быть свои секреты?..
        - Гранатомёт любезно одолжил комиссар Страйк, - сказал бвана, входя в помещение и вытирая руки какой-то промасленной ветошью. - Я предвидел нечто в таком духе и попросил поделиться огневой мощью.
        - Где Блэквуд? - спросил я.
        - На пути в Тауэр, - небрежно ответил Лумумба. - Страйк обещал предоставить ему самый глубокий, сырой и тёмный каземат.
        
        И тут Зверь шевельнулась.
        
        Мы с Машкой вздрогнули и подались назад.
        - Всё в порядке, - небрежно бросил наставник. - Это судороги.
        Зверь напряглась, сбросила Завесу и одним движением перевалилась в Навь. На полу осталось чёрное выжженное пятно.
        - Не может погибнуть креатура, пока жив создатель Её, - продекламировал нараспев лорд Перси.
        Мы с Лумумбой переглянулись, как два школьника, не заметивших решение задачки, которое было прямо под носом.
        - Я в Тауэр, - бросил бвана и вылетел из кухни, как ошпаренный.
        - Я за Зверью, - я опрометью бросился на Тот свет.
        
        Искомая Зверь в Нави выглядела так же, как и в живом мире. Она походила на пиявку с множеством щупалец вокруг круглого, как присоска, рта, с шестью глазами на стебельках, четырьмя кожистыми крыльями и шипами по всему телу. Только вот длиной она стала метров десять, не меньше. И толщиной с взрослого носорога.
        Извиваясь, она пыталась отползти подальше от чёрной бездонной канавы, за которой пребывала Правь, а из глубины Нави к ней нёсся огненный жеребец с красноволосой всадницей.
        Всадница сжимала в руке небольшое копьё, скорее стрелу, чёрного цвета, с покрытым замысловатой вязью огамического письма древком и обсидиановым наконечником. Копьё Кухулина.
        Я замахал руками, привлекая внимание королевы Мэб, пытаясь указать, чтобы она отвернула от Звери своего жеребца - он спокойно мог поместиться в её пасти. Но королева меня не видела - или не хотела замечать.
        Широко размахнувшись, она метнула копьё в тварь.
        
        Время замедлилось.
        
        Я видел, как копьё, набирая скорость, летит к Искомой Звери. Видел, как оно вращается на лету, и чёрный острый наконечник со свистом режет воздух.
        А еще копьё росло. Приближаясь к твари, оно становилось всё больше, но когда достигло её бока - отскочило и рухнуло рядом.
        Огненный конь взвился на дыбы, всадница еле удержала его поводья.
        
        Искомая Зверь взвилась в воздух и закружила над королевой Мэб, целя щупальцами в жеребца. И тогда я поднял Копьё - было оно сейчас размером с хорошую оглоблю, - и огрел им Зверь поперек брюха. Тварь ухнула, а затем неожиданно тоненько заверещала. Глаза и щупальца устремились на меня. Но я размахнулся еще раз - мы в Академии так в лапту играли - и засадил ей промеж всех шести глаз. А потом огрел по кумполу. А затем - по хребтине. Одно крыло треснуло, и Зверь, гудя, как сбитый бомбардировщик, рухнула на землю.
        Тут-то я и оторвался... За всё, что я вытерпел в этом чужом Лондоне. За невинноубиенных Тёмным Лордом людей, которых он превращал в Дементоров и отдавал волшебникам на потеху. За то, что я беспробудно бухал во Втором круге Нави, пока Машка меня не спасла. И за то, что теперь мне по гроб жизни не отмыться от её подозрений...
        Остановился я, когда Зверь превратилась в плоский, на сто процентов избавленный от пыли, коврик.
        И всё равно она подрагивала и пыталась поймать моё запястье жгучим щупальцем.
        
        Опёршись о копьё, я перевёл дух, готовясь ко второму раунду. Вот сейчас она наберётся сил... И тут я увидел уголком глаза слабое мерцание. Оно ширилось, становилось похоже на дверь, из которой шагнул... Лорд Блэквуд собственной персоной!
        Одним взглядом оценив обстановку, он махнул рукой - королеву Мэб, вместе с жеребцом, снесло, как сухую былинку. Меня будто толкнуло мокрой ладонью в лицо - и тоже унесло вслед за королевой.
        Зверь встрепенулась.
        Блэквуд поднял к небу обе руки, и начал нараспев читать заклинание. Я не мог разобрать слов, но мокрицы и пауки, полезшие у него изо рта, дали понять, что заклинание предназначено далеко не для призыва солнечных зайчиков.
        В воздухе над чёрным магом закружили Сихои. Их становилось всё больше, серые тела затягивало в воронку, в водоворот, в Мальстрем, остриё которого было нацелено на дверь, за которой была Правь...
        Я сжал копьё Кухулина. Оно уже не походило на оглоблю, уменьшившись до размеров обычного охотничьего копья - я насмотрелся на такие в Африке. Орудовать им я так и не научился.
        Но здесь этого было и не нужно: чёрный маг, в апогее своего могущества, просто не замечал таких ничтожных муравьёв, как я.
        Привстав на карачки, пригибая голову от порывов секущего ветра, в котором кружили Сихои, я подполз к лорду Блэквуду и ткнул копьём его в щиколотку, как раз над щегольским лакированным ботинком.
        Чёрное, покрытое древними рунами древко загудело, налилось ослепительным сиянием, наконечник нестерпимо раскалился, выжигая на коже чёрного мага позорное клеймо.
        Блэквуд дико закричал, сжал кулаки и попытался набросится на меня - но повалился на колени.
        
        Копьё Кухулина выпило всю его силу, а вместе с ней - и весь магический дар. Теперь лорд Блэквуд был обычным человеком. По крайней мере до тех пор, пока не раздобудет свежую порцию Пыльцы... О том, чтобы этого никогда не случилось, я надеюсь, позаботится инспектор Страйк.
        
        Сихои, почувствовав свободу, взвились в тёмное небо и скрылись за горизонтом. Искомая Зверь, завыв, исчезла в тёмной дыре - провалилась, видать, в своё подземельное измерение...
        
        Я опустил копьё и отошел от Блэквуда на пару шагов. Он ползал на коленях, бессильно колотя грязь кулаками и проклиная всех, начиная от меня и заканчивая Её величеством. Мокрицы и пауки у него изо рта больше не лезли.
        
        Ведя под узцы огненного жеребца, ко мне приблизилась королева Мэб.
        
        - Ты спас наши земли от участи горшей, чем забвение, - сказала она. А потом обняла меня и поцеловала долгим поцелуем. В нём одновременно были жар и холод, лёд и пламя. Я испытал неземное блаженство.
        И был дико рад, когда поцелуй закончился: не хватало мне очередной нахлобучки от Машки...
        
        - Ты не хочешь остаться со мной, - сказала Мэб, отступив на пару шагов.
        - Прости, но...
        - Тогда прощай.
        Подозвав своего огненного жеребца, она вскочила в седло и умчалась, в единый миг сделавшись точкой на горизонте.
        Я остался один. Не считая слизняка, ползающего под ногами.
        - Лорд Блэквуд, - сказал я, хватая слизняка за шкирку. - Прошу следовать за мной.
        И открыл Завесу.
        Эпилог
        Эпилог
        
        
        ИВАН
        
        - Народной милостью Соединённого Королевства Великобритании, Северной Ирландии и иных своих царств и территорий Королева, глава Содружества и Защитница нации, Её величество Елизавета Амалия Александра III!
        Когда после этих слов, в блеске бриллиантов и горностаевой мантии появилась леди Чейз, я вовсе не удивился.
        Потому что испытал шок, по мощности сопоставимый с извержением Везувия.
        
        Перед глазами замелькали сцены, в которых вышеупомянутая леди Чейз, она же - королева Елизавета Амалия Александра, принимала самое горячее участие. Вот она скачет по гостиной Хэррингтон-хауса, треплет меня за уши и смеётся над шутками Лумумбы; вот она в кожаных галифе и короткой курточке сопровождает нас по Букингемскому дворцу; вот она же - глаза синие в синем - сидит в вагончике Кебры Негаст...
        
        Интересная у них королева. Совсем не такая, как принято думать в кругах, не приближенных к английскому престолу.
        И теперь становится понятно, почему лорд Блэквуд, он же Тёмный лорд, хотел избавиться от девушки всеми доступными способами. Ему хотелось, чтобы на троне сидела марионетка, которая только и умеет, что организовывать благотворительные фонды и махать с балкона толпе.
        Но даже после короткого знакомства с леди Амалией становилось ясно: эта роль не для неё. После поколений предков, которые довольствовались лишь номинальным титулом правителя, Елизавета Амалия Александра решила взять правление государством в свои крепкие, натренированные в фехтовальном зале ручки.
        И теперь, после раскрытия всех преступлений, разоблачения премьер-министра и изгнания Искомой Звери, ни у кого не возникнет и тени сомнения в том, что она достойна короны Соединённого королевства.
        Что характерно: волшебники прибежали на поклон первыми. Притащили на бархатной подушечке ключи от Королевской академии магии и волшебства, а затем клятвенно пообещали рассмотреть возможность создания специального факультета для женщин - ничего сложного, ваше величество. Бытовая магия, целительство, может быть, гламор...
        
        На что Елизавета Амалия Александра с презрением фыркнула, забрала ключи и указала, что академия не зря зовётся Королевской, и с этого момента поступает под полный патронаж её величества. Правила приёма будут не столько пересмотрены, сколько выброшены на помойку, а на их месте созданы новые - отвечающие современным тенденциям магических практик.
        Для преподавания будут приглашены магистры всех без исключения направлений, причём, со всего мира.
        Место декана было предложено моему драгоценному учителю, Базилю Лумумбе... Но это так, к слову. Он не согласился.
        Волшебники робко попытались вякать насчёт попрания традиций, но один взгляд её величества заставил их поперхнуться и нестройным блеющим стадом ретироваться на заранее подготовленные позиции... То есть, в угол зала, к столам с закусками и утешительной выпивкой.
        
        В данный момент королева беседовала с Товарищем Седым: небольшая делегация Московских магов и дипломатов прибыла для подписания мирного, основанного на дружбе, союзничестве и взаимопонимании, договора между Россией и Великобританией.
        Сколько уж он продлится - Макаронному монстру ведомо, но ясно одно: с таким характером, её величеству очень скоро станет тесно в рамках Соединённого королевства. Так что мирный договор - это только отсрочка.
        
        Машке, кстати сказать, тоже было предложено место в королевской академии - инструктором по борьбе с магическими креатурами, коих ожидается в Британии великое множество. Причём, в самое ближайшее время...
        Я пережил несколько очень нервных минут, пока моя напарница думала над ответом. Но к счастью, она тоже отказалась - под предлогом продолжения обучения в Москве.
        Экзамен, который она так и не успела сдать, Машке засчитали автоматом. Профессор Бессмертный поставил зачёт по потусторонней практике - кроме нас, спуск во второй круг Нави еще никто не совершал, а в качестве теории ей вменялось написать эссе о своём путешествии с Гамаюн.
        Подозреваю, обе знатно развлекутся, описывая свои приключения для грядущих поколений...
        Его Превосходительство, кстати сказать, приглашение остаться в королевской академии принял. Всё то время, что меня мотало по Нави, а Лумумбу - по улицам Лондона, наш двуглавый орёл провёл, денно и нощно охраняя покой и безопасность леди Чейз. Теперь бронзовый символ Российской империи пожинал заслуженную награду: почётный насест в главном здании Королевской академии, с правом преподавания охранных магических дисциплин... Никто против сего оксюморона не возражал: надо думать, что и Товарищ Седой и новый глава Российского дипкорпуса в Лондоне, господин Пруссаков, только порадовались продвижению Его Превосходительства по британской карьерной лестнице. Ведь бывших разведчиков не бывает...
        
        Инспектору Страйку дали медаль за раскрытие самого запутанного преступления в истории Британии.
        Мы с Машкой пытались возмутиться: ведь это Лумумба прикидывался бомжом, собирая информацию, разгадывая загадки и составляя паззл под названием "кто убил дипломата Барсукова" - ибо его смерть и являлась ключом к разгадке всего, что случилось в Лондоне этой осенью.
        Копьё Кухулина, кстати сказать, я решил пока оставить. При выходе в Правь оно превратилось в зубочистку, которую я заныкал в потайной кармашек - могут у меня быть собственные артефакты, или нет?
        Конечно, требование вернуть его владельцам во второй круг Нави я помню, и обязательно собираюсь выполнить. Когда-нибудь.
        
        При завершении дела присутствовала и леди Чейз - как она объяснила, это имя ей необыкновенно дорого, потому как досталось вместе с родовым замком от покойного батюшки; и потому большая просьба: в дальнейшем обращаться к её величеству именно так...
        Так вот. В уцелевшей части Букингемского дворца, в личных покоях королевы, наутро после бала, за лёгким завтраком собралась такая компания: леди Чейз, инспектор Страйк, полномочный представитель парламента герцог Ржавли, секретарь кабинета министров мистер Скундс, русский посланник полковник М'бванга М'бвеле, адьютант посольства старший лейтенант Спаситель и новоиспечённый камер-юнкер Мария Медведева.
        Гамаюн отправили спать - после целой ночи бдения над крышами Лондона у вещей птицы сели батарейки.
        
        - Лорд Блэквуд совершил одну-единственную ошибку, - говорил Лумумба, прихлёбывая Эрл Грэй из полупрозрачной фарфоровой чашечки. - Включил русского посланника Барсукова в свой план по захвату власти в Британии.
        Все чинно сидели на диванчиках с обивкой в миленькие кремовые розочки. Машка сидела рядом с леди Чейз - в последнее время они что-то уж слишком подружились. Иногда две женские головки - золотая и рыжая - склонялись друг к другу, а затем раздавалось тихое хихиканье... Ни мне, ни бване это не нравилось, но пресечь августейшие развлечения мы были не в силах.
        - Тем, что сделал из него зомби? - спросил секретарь Скундс.
        Он усиленно делал вид, что является всего лишь официальным лицом: отказался от чая с крохотными ореховыми печенюшками, которые просто таяли во рту, и прилежно скрипел шариковой ручкой в блокнотике, записывая каждую произнесённую фразу. Вот и сейчас на реплику Лумумбы он отреагировал бодреньким росчерком на листке в клетку.
        - Отличный вопрос, - похвалил секретаря наставник. - Барсуков его раскрыл. Являясь магом-травником и имея тесные связи с диаспорой растафари - которые снабжали его первоклассной Пыльцой - посланник, скорее всего, догадался о природе Дементоров. А точнее о том, кто стоит за ними на самом деле.
        - Мы пребывали в уверенности, что Дементоров призвал Белый совет, - лорд Ржавли, заложив руки за спину, прогуливался у окна, наблюдая за площадью перед дворцом. Там полным ходом велись восстановительные работы пострадавшего от атаки Искомой Звери крыла.
        - Лорду Блэквуду это тоже было на руку, - согласился Лумумба. - Автор закона о запрещении некромантии, он очень удобно устроился: являясь единственным её адептом, мог творить всё, что угодно. Не опасаясь, что его раскроют. Он уже успел поэкспериментировать на своих собственных слугах и тех, кого привозил на Даунинг стрит... Именно так погиб кучер Незнанский. Он был лёгкой добычей: причиной смерти сочли алкоголизм и не стали проводить даже вскрытия...
        - Это он встречал нас на вокзале, - вставил я. - Лорд Блэквуд занял место покойного кучера, чтобы своими глазами увидеть, кого прислали на замену Барсукову.
        - Не совсем так, - бвана поставил чашку на столик и встал, поправив белоснежные манжеты. - Он ждал именно НАС, - насладившись всеобщим удивлением, наставник продолжил. - Смерть Барсукова входила в планы Блэквуда по одной простой причине: таким образом он заманивал в ловушку меня. И моего напарника, старшего лейтенанта Спасителя.
        - Но... Позвольте... - попытался возмутиться лорд Ржавли.
        - Не позволю, - коротко отбрил Лумумба. - До того, как стать премьер-министром, лорд Блэквуд был главой департамента внешней разведки, верно? - уточнил он. - Поправьте меня, если я ошибаюсь... Мы с напарником разрушили его сеть распространителей Пыльцы в городе Энске, - лорд Ржавли нехотя поморщился. - Затем раскрыли заговор с целью свержения власти в Мангазее, - по лицу лорда Ржавли прошла судорога. - Полгода назад, в Африке, мы обезвредили артефакт под кодовым названием "Мёртвое сердце" - который Блэквуд, путём хитроумных махинаций, пытался захватить.
        - Сколько сил потрачено, и всё впустую, - застонал лорд Ржавли.
        - Ну-ну, не расстраивайтесь, - утешил Лумумба. - Подождёт ваше мировое господство еще лет сто-двести...
        Лорд Ржавли упал в кресло и томно прикрыл лицо кружевной манжетой.
        - Нетрудно догадаться, - продолжил безжалостный наставник. - Что Блэквуд, заманивая нас в Лондон, лелеял самую чёрную, самую холодную месть. Он мечтал поквитаться с нами за все прошлые неудачи, а попутно осуществить головокружительный план захвата отечественного престола.
        - А вот с этого момента поподробнее, пожалуйста, - встрепенулся всеми забытый Скундс. - Мне ещё отчёт писать...
        - Извольте, - поклонился Лумумба. - Убийство Барсукова, хотя и стало ключевым в этом запутанном деле, было далеко не первым, - подождав, пока отгремят удивлённые возгласы, бвана продолжил: - Своей целью Блэквуд имел убийство её величества. С последующим превращением августейшей правительницы в Сарабанду. Или, если так будет понятнее, в зомби.
        Леди Чейз вскрикнула. Скундс перестал писать. Лорд Ржавли высунул острый нос из-од кружев.
        - Зомби на троне служил бы идеальной марионеткой, - медленно сказал аристократ.
        - Именно, - улыбнулся Лумумба. - Не удивлюсь, если в далекоидущих планах чёрного мага было превращение в зомби всего парламента.
        - Но... дворец был защищён, - сказала леди Чейз. - Наши уважаемые волшебники поклялись мне...
        - И они сдержали клятву, - кивнул наставник. - Поэтому лорду Блэквуду и понадобился испытуемый из... высшего сословия. Такой, которого можно послать, например, во дворец - и посмотреть, как он отреагирует на защитный круг.
        - Вы хотите сказать, на балу я танцевала с... трупом? - самообладанием леди Чейз можно было остудить некрупную чашку чаю.
        - К сожалению, - поклонился наставник. - Как вы могли убедиться, защитный круг сработал, хотя и с некоторым опозданием - дух Сарабанды испарился из Барсукова прямо во время танца. Лорду Блэквуду пришлось подсуетиться, и подкинуть для правдоподобности кинжал - как он проделал это и с вами, моя прекрасная леди.
        - Это был план "Б", - вставил я. - Когда Блэквуд окончательно убедился, что Сарабанду из вас сделать не удасться, то решил просто убить. А вину свалить на нас.
        
        Печенюшки кончились, и чаю больше никто не предлагал... После боя с Искомой Зверью меня зверски клонило в сон. Горячий чай и печеньки отвлекали, а так - чтобы не отключиться самым некультурным образом в присутствии королевы - мне пришлось включиться в беседу.
        
        - Когда вы узнали, что именно Блэквуд стоит за всеми убийствами? - спросил лорд Ржавли. Кажется, он отошел от потрясений и готов был продолжить допрос.
        - Довольно давно, - пожал плечами наставник. - Но у меня не было доказательств. Премьер-министр был очень осторожен, всегда отлично заметал следы и искусно пользовался волшебниками - как ширмой. Гибель большинства людей - лакеев, служанок, бродяг и мелких жуликов - можно было списать на несчастные случаи или смерть по естественным причинам. Ритуал превращения сихоя в Дементора проводили волшебники, Блэквуд лишь накачивал силой их посохи и амулеты. И так как в Британии не было своего Привратника, проводника душ в потусторонний мир, пропажи этих самых душ никто не замечал.
        - Кроме королевы Мэб, - тихо сказал я.
        - Которая тоже является своего рода, неприкаянной душой, - закончил наставник. - А значит, её свидетельство силы не имеет.
        - К тому же, волшебники, пробитые шовинисты, никогда, ни при каких обстоятельствах не стали бы её слушать, - вставила свои пять копеек Машка.
        - Ну, теперь у нас всё будет по-другому, - вздёрнула носик леди Чейз.
        - Так как всё-таки вы его вычислили? - не унимался герцог Ржавли. - Если Блэквуд был так осторожен, как вы говорите, как вы его обнаружили?
        - Элементарно, - пожал плечами наставник. - Я сделал так, что он сам меня нашел, - откинувшись в кресле, он принялся помешивать ложечкой в чашке с чаем, и на пару минут этот тихий звук стал единственным в комнате. - После того, как он натравил волшебников на Хэррингтон-хаус, мы с адьютантом Спасителем были вынуждены бежать. Разумеется, на Ту сторону. Старший лейтенант Спаситель отправился выполнять опасное, требующее мужества и стойкости задание, - я запламенел ушами и быстро спрятался за пустой чашкой, - а я вернулся в Лондон под видом бродяги. В ваших краях с моим цветом кожи нетрудно затеряться на улицах. Эта роль позволила мне бывать везде, где вздумается, высматривать, делать выводы... К тому же, я завёл себе целую армию помощников. Дети Распыления, - он посмотрел на леди Чейз. - Проблема беспризорников не миновала и ваше королевство, так же, как и весь мир...
        - Я собираюсь её решить в самое ближайшее время, - не отводя взгляда, ответила золотоволосая королева. Герцог Ржавли хмыкнул что-то неодобрительное. - И я не усматриваю к этому никаких препятствий, - повысила голос леди Чейз.
        - Препятствие - это фонды, ваше величество, - прорычал герцог. - Казна пуста.
        - Я знаю, где мы раздобудем средства, - хищно улыбнулась королева. - И я уже поговорила об этом с русским посланником и с представителями Германии и Франции, - она выдержала эффектную паузу. - Мы будем продавать топливо!
        - Вы с ума сошли! - взвился герцог Ржавли. - Топливо нужно для наших кораблей!
        - Мы только что подписали мирный договор, герцог. Нам не нужно столько военной техники, - отрезала леди Чейз. - К тому же, нефтяные вышки в колониях заработают совсем скоро - нас в этом заверили партнёры... И есть еще артефакты, - она бросила взгляд на Лумумбу. - Мы разрешим свободную продажу бытовых артефактов: световых шаров, водогреев, теплогенераторов... Это хорошо скажется на экологии: не будет этого мерзкого угольного дыма. А магов обяжем платить налоги.
        - Я вижу, вы всё уже решили, - ядовито заключил герцог Ржавли.
        - А что, у вас есть возражения? - приподняла идеальную золотую бровь королева. - Быть может, после упразднения кабинета министров, мне заняться палатой лордов?
        Вот когда я понял, о чём говорил Лумумба, когда называл королеву "эта женщина". Герцог Ржавли тоже что-то для себя понял, потому что вежливо поклонился и ответил:
        - Как вам будет угодно, ваше величество.
        
        - Может, вернемся к вашим уличным приключениям? - робко предложил секретарь Скундс, глядя на Лумумбу. - Вы говорили, что лорд Блэквуд сам вас нашел.
        - Его люди схватили меня в рамках программы превращения в Дементора, - кивнул наставник.
        Мы с Машкой переглянулись: ни словом, ни делом наш драгоценный учитель не обмолвился, что побывал в лапах у чёрного мага...
        - Замок Иф - поистине страшное место, и только благодаря людям Кебры Негаст мне удалось уйти живым и неузнанным, - наставник выпустил колечко дыма. - Но там я окончательно понял, что обвинить в преступлениях лорда Блэквуда, даже собрав доказательства его причастности, не удастся. И придумал план поимки его с поличным.
        - Эту часть я видел своими глазами, - махнул рукой герцог Ржавли и посмотрел на леди Чейз. - Но ваше величество! - он возмущенно пошевелил усами. - Как ВЫ согласились пойти на столь рискованное... Попробовать пыльцу, не зная, какая участь ожидает...
        - У меня не было выбора, - жестко оборвала его леди Чейз. - Если вы помните, на кону стояла моя жизнь. Люциус всё равно добрался бы до меня, рано или поздно.
        - Вы могли рассказать нам, - он чопорно выпрямился. - Мы бы вас защитили.
        - В первую очередь, вы бы мне не поверили, - усмехнулась королева. - Обвинение премьер-министра в лучшем случаем сочли бы бреднями взбалмошной девчонки. А в худшем... В худшем вы бы усмотрели покушение и на ваше положение тоже, так что... - она махнула рукой. - Самым разумным в этой ситуации было довериться полковнику М'бвеле и Кебре Негаст.
        - О, эта мерзкая старуха... - скривился герцог.
        - Спасла жизнь вашей королеве, и хватит об этом, - отчеканила леди Чейз.
        
        ...Этот разговор происходил рано утром, еще до прибытия посольства из России. Тогда же Королева Елизавета Амалия Александра сообщила, что отдала в распоряжение Кебры Негаст трёхмачтовый морской клипер под названием "Маркус Гарвей", и теперь растафари собираются покинуть негостеприимные берега туманного Альбиона, чтобы уйти от "искушений Вавилона".
        К моему удивлению, конюхов сын Петька решил остаться с "бабушкой Кеброй". Он передумал поступать в механикусы, и решил для начала поглядеть мир.
        Мне кажется, что пацан, обретя семью, просто не захотел её вновь потерять.
        
        Меня же, по прибытии Российской делегации и во время торжественного приёма, ждал сюрприз...
        - За особые заслуги перед монархом, старшему лейтенанту Ивану Спасителю жалуется Королевский Викторианский орден. Отныне Он будет именоваться Рыцарем-Командором и носить приставку "сэр".
        Когда отгремели фанфары, поздравления и нервная икота, которая одолела меня от неожиданности, подошла Машка.
        Взяла по привычке за руку, затем передумала, обняла за шею, поднялась на цыпочки и поцеловала в щеку.
        - Как ты думаешь, сэр Ванька, Лумумба тебя теперь шпынять меньше будет?
        - Боюсь, что наоборот.
        Я тяжело вздохнул, и покосился на белый крестик на синей ленточке, который прикнопили к моей груди.
        
        КОНЕЦ
        
        Алма-Ата
        2020