Сохранить .
Грешник Михаил Злобин
        Пророк Дьявола #1
        На протяжении веков и целых тысячелетий души томятся в аду. Они закаляются словно сталь в горниле бесконечной бойни друг с другом и низшими демонами. Ведь такова воля самого Дьявола. Целую вечность они рвут себе подобных на части, чтобы мгновением позже самим отправиться на следующий виток мучений. Но каждая новая агония, каждый поверженный враг, каждый новый круг ада - это опыт. Опыт, который невозможно получить простому смертному.
        Для чего Князь Боли готовит несметные легионы почивших душ, наученных убивать себе подобных хоть голыми руками? А самое главное, какую миссию он собирается возложить на одного несчастного грешника, и для чего подарил ему свои крылья?
        Михаил Злобин
        Грешник
        Душа имеет свой вид, который подобен
        виду человека в его теле. Она имеет и
        главу, и персты, и руки, и ноги, и очи,
        и уши, словом, все члены, как и тело
        людское

* * *
        Глава 1
        Камни. Обломки горной породы. Чахлые колючие кусты и мертвые деревья. Ноги несли меня вперед сквозь этот угнетающий пейзаж, невзирая на боль в израненных ступнях. На нее вообще перестаешь обращать внимание после первого тысячелетия в аду. Муки и страдания здесь настолько частые спутники, что к ним привыкаешь, как, например, к ощущению одежды на теле.
        Очередной круг ада начался для меня не с пыток и истязаний. Похоже, демонам захотелось немного полениться, и они не стали охотиться на наши грешные души самостоятельно. Они просто натравили нас друг на друга, вручив каждому свою роль, и затаились, наблюдая за тем, как мы сами причиняем себе невообразимые мучения. Обитатели Преисподней любили смотреть, как мы со слезами на глазах потрошим чужие души. Грешники остервенело рвали друг друга голыми руками, грызли зубами, пытаясь дотянуться до самых уязвимых мест, подбирали камни, сухие ветви или что угодно другое, с помощью чего можно было быстрее и вернее убить ближнего своего. Иногда злая воля здешних хозяев будто бы отправляла нас на поля древних сражений, где посредь выбеленных временем костей земля была усыпана различным невиданным оружием и доспехами. И вот тогда начиналась по-настоящему самозабвенная бойня.
        И мы не могли поступить иначе. Не могли опустить рук и перестать разить любого, кто оказывался в поле зрения. Потому что за это следовало наказание. Адские твари не прощали неповиновения, и карали за подобное крайне жестоко. А попадать в лапы демонов не хотел никто, уж поверьте. Лучше тысячу раз умереть от рук другой мятущейся души, чем один раз попасть в вертепы служителей Дьявола.
        И за каждым таким яростным сражением крылось нечто большее, чем могло показаться на первый взгляд. Я неспроста упомянул про роли, ведь заставить одни души причинять страдания другим, это слишком просто. А коварные пособники Князя Тьмы не приемлют ничего простого. О, они всегда были поистине изощренными в своей демонической изобретательности. Они не просто заставляли нас раз за разом умирать и убивать, они еще и развлекались с разумами грешников, внушая привязанности, вселяя страхи или даже зажигая настоящие чувства. Естественно, последнее делалось исключительно для того, чтобы тень воодушевления и радости, которые ты не успел еще даже осознать, сменилась удушающим отчаяньем и горем. Тем, что стремится утопить в своей чернильной темноте огрызки твоей личности.
        Я старался избегать любых встреч, потому что это означало бы неминуемую схватку. Но делать это в таком густонаселенном месте как ад, попросту невозможно. Вот и сейчас на моем пути оказалась сцепившаяся в смертельных объятиях парочка. Две души, мужчина и женщина, яростно боролись друг с другом. Они рычали, словно дикие звери, и неистово брыкались, старясь нанести противнику наибольший урон. Их свирепая одержимость и желание во что бы то ни стало уничтожить другого, ослепляли и шокировали. Даже мне было неприятно смотреть на них. Неприятно, но уже давно привычно.
        Мужчина, видимо, провел в Преисподней значительно больше времени, нежели его соперница, потому что его движения были менее эмоциональны и не столь лихорадочны. Можно было даже сказать, что они в какой-то степени уверенны и непоколебимы, пусть и не шибко умелы. А вот женщина периодически то замирала в нерешительности, то опускала занесенную для удара руку. А один раз и вовсе замешкалась, упустив прекрасный шанс вцепиться мужчине зубами в горло. Со стороны складывалось впечатление, что она не могла совладать со своими чувствами, а потому и сомневалась в каждой своей атаке. Не знаю, что творилось сейчас в ее разуме и что внушили ей дьявольские отродья. Быть может, ей сейчас казалось, что она дерется со своим возлюбленным, или с братом, а то и вовсе с отцом. В ее мыслях сейчас словно бы непрерывно конфликтовали два абсолютно противоположных намерения, и я, как и любой другой грешник, знал, насколько сильно снедает душу подобная двойственность.
        Но вот грешница совершила очередную ошибку, и ее соперник тут же воспользовался этой оплошностью. Он окончательно подмял ее под себя, и тут же извлек откуда-то из-за спины свой маленький козырь. Это оказалась простая длинная толстая щепка, заостренная на одном конце. Такие валяются по округе в великом множестве, и при должном уровне сноровки ими можно колоть и протыкать ничуть не хуже, чем ножом.
        Взмах руки, и импровизированное орудие вонзается в глазницу поверженной женщины на полную длину, заставляя ее тело выгнуться в долгой предсмертной судороге. Победитель этого неприглядного поединка не отпускал тело соперницы, продолжая удерживать ее, пока та окончательно не затихла и не обмякла под ним.
        После одержанной победы мужчина, пошатываясь и дрожа, тяжело поднялся на ноги, и с трудом заставил себя оторваться от созерцания своей жертвы. Наши взгляды встретились, и я увидел плещущуюся в его глазах боль, которая купалась в целом океане слез. Черты лица грешника оказались сведены судорогой непомерной горечи и отчаянья, а его губы непрестанно шептали: «За что?! Почему?! За что?!»
        Что демоны внушили ему? Во что заставили поверить? Кем в его разуме была недавняя противница? Я не имел об этом ни малейшего представления. И даже размышлять на эту тему не хотел. Чем старательнее ты пытаешься отрешиться от всего происходящего в Преисподней, тем проще коротать здесь вечность.
        Я не сбавлял скорости, когда проносился мимо горюющего грешника. Хоть на то чтобы его повергнуть и отправить на новый круг ада, у меня уйдет не больше пары секунд, рисковать не хотелось. Пусть по сравнению со мной, он и выглядел зеленым новичком, но всегда существовала опасность, что ко мне за эти мгновения подберется кто-нибудь позубастей. А умирать, знаете ли, даже в аду крайне паршиво…
        Кроме того, я давно уже понял, что в подобном демоническом развлечении лучше максимально долго избегать схваток. Так ты страдать будешь намного меньше, чем если обитатели Царства Вечной Тьмы заставят тебя поверить в то, что ты собственными руками перебил всю свою семью, например. Но и усердствовать в этом не стоит. Если хоть одна тварь из многочисленного инфернального сонма заметит подобное отлынивание, проклинать свой «метод» я буду очень и очень долго.
        Вообще, здесь в аду не было такого понятия, как «смерть», ведь все мы здесь давно уже были мертвы. Нас просто ждал следующий виток или круг Преисподней. Тем не менее, наш слабый человеческий разум изо всех сил искал параллели с тем, что ему было известно. Поэтому гибель для нас была вполне настоящей.
        А чтобы мы не скучали и не привыкали, демоны постоянно создавали для нас целые миры, в которых мы раз за разом переживали самые жуткие и самые страшные эпизоды, какие только могла породить извращенная фантазия здешних властителей. Наши разумы для них были как холсты, на которых они красками боли и крови рисовали свои ужасающие картины. Твари Преисподней могли заставить нас поверить во что угодно, ведь мы целиком были в их власти. И в этом было их основное оружие, единственное предназначение которого - истязать нас до скончания времен. Они дарили нам иллюзию жизни, чтобы потом растоптать и уничтожить ее.
        Боже… жизнь. Как же давно это было? Сколько тысяч лет назад? Я не могу сказать даже приблизительно, потому что толком ничего о ней и не помню. В моем разуме уже бесконечно долго творился настоящий бардак. Целую вечность мной игрались, как сломанной куклой, примеряя миллионы личин и внушая различные чувства. Я убивал других и умирал сам бесчисленное количество раз, давно уже позабыв, кем я был до всего этого кошмара. Я потерялся в своих воспоминаниях, не имея возможности отличить былую реальность от демонических иллюзий. Я настолько давно позабыл лицо матери, крепкое рукопожатие друга, тепло губ возлюбленной и даже собственное имя, что мне начинало казаться, будто я никогда этого и не знал.
        Единственное, что я пронес с собой сквозь вечность истязаний, это память о своем последнем вздохе. Горячая ванна, словно наполненная томатным соком, бледно-зеленый кафель стен и мертвенно-бледные пальцы ног, выглядывающие из багровой воды. Именно эта картина оказалась настолько глубоко высечена в моем сознании, что ее не смогли вытравить даже изобретательные прислужники Сатаны. Хотя, быть может, мне, как самоубийце, полагалось до конца времен помнить и осознавать, за какой грех я был наказан? Этого я не узнал спустя неисчислимые годы посмертия. Тут никто не вел для нас богословских лекций, и многие так и не узнавали ничего о своих прижизненных ошибках.
        И, видимо, никогда уже не узнают…
        Все отвлеченные мысли выветрились из головы, когда наперерез мне метнулся чей-то смазанный силуэт. Я инстинктивно успел расслабить ноги, отчего мгновенно потерял равновесие и совсем неграциозно шлепнулся на землю. По инерции меня пронесло кубарем метра полтора. Острые камни и небо несколько раз поменялись местами, прежде чем я улучил удачный момент в этом казавшимся бесконтрольным со стороны падении. На очередном витке своего экстренного торможения, я напрягся, чтобы придать своему телу нужный импульс, и в следующую секунду меня уже воздело на ноги. Весь этот маневр занял у меня времени меньше, чем то мгновение, которое разделяет два удара сердца. А все потому, что за столь длительное и активное время пребывания в аду я научился поистине виртуозно управляться со своим телом в пространстве. Без преувеличения скажу, что за сотни лет подобных истребительных схваток и побегов от демонов, мне удалось обрести грацию и ловкость куницы, которая не снилась многим грешникам, с которыми меня сводила судьба.
        Оказавшись на ногах, я моментально оценил внешний вид своего противника и расстояние до него, с тревогой отметив неимоверно теплое чувство, которое начало зарождаться где-то области груди. Меня нагнала страждущая душа в облике женщины средних лет. У нее были открытые и располагающие глаза, обрамленные сеточкой мелких морщинок, и подернувшиеся сединой длинные волосы, собранные в тугой пучок. Весь ее вид вызывал во мне самые приятные и сладкие воспоминания. Уют. Нежность. Материнская ласка. Тепло ее объятий.
        Мне остро захотелось кинуться ей на шею и раствориться без остатка в ее любви, спрятавшись за ней, как за каменной стеной от всего этого кошмара, что меня окружает. Однако я уже прекрасно усвоил, что все это абсолютная и беспросветная ложь. Жестокий обман, который обитатели Преисподней навязывают мне своей мерзкой магией. Поэтому я безжалостно подавил в себе этот не только неуместный, но и опасный порыв, и приготовился к драке, по-волчьи выгнув спину и опустив голову. Перед собой я выставил руки с растопыренными пальцами и слегка согнул колени, чтобы иметь возможность мгновенно бросить свое тело в стремительный прыжок.
        Узри мою нынешнюю стойку какой-нибудь бывалый чемпион по контактным видам спорта, он бы рухнул там, где стоял, хватаясь за живот от смеха. Ему она наверняка показалась бы невероятно нелепой и глупой, однако именно в такой дурацкой защитной позиции я мог предвосхитить практически любую атаку. Порой мне даже удавалось в таком положении устоять и против демонов, которые выходили поразмять на нас свои когти и крылья. Пусть недолго, но все же. Можно сказать, что это был мой собственный стиль, за создание которого я платил тысячами своих смертей и долгими веками истязаний.
        - Родной, почему ты от меня убегаешь? - Голос незнакомки был женственным и низким, отзываясь приятной дрожью во всем теле. Желание кинуться в ее объятья стало еще сильнее, но я держался изо всех сил. - Иди ко мне, мой хороший! Пошли скорее домой, я приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое!
        Дама сделала шаг по направлению ко мне, призывно протянув раскрытую ладонь, словно приглашала меня вложить свою руку. Я сделал вид, что засомневался, и она тут же попыталась закрепить свой мнимый успех.
        - Ты что, боишься меня, глупыш? Перестань, ты же знаешь, что я всегда буду тебя защищать…
        Женщина сделала еще один шаг вперед, расплываясь в убийственно сочувствующей и всепрощающей улыбке, и я тут же ринулся ей навстречу. Ее глаза удивленно расширились, когда вместо того чтобы распластаться у нее на груди, обхватывая талию руками в жесте любящего сына, я с разбегу впечатал свой лоб ей в переносицу. Раздался неприятный хруст. Незнакомка потеряла равновесие и упала навзничь, глупо схватившись ладонями за лицо, вместо того чтобы пытать защититься от моих следующих атак.
        Где-то в глубине моего сознания внутренний протест поднялся настоящим цунами, сметая все преграды на своем пути. Он набатом стучал в висках, вопя раненной белугой: «Стой! Прекрати! Это неправильно! Она твоя мать!» И мне стоило больших усилий убедить себя в ошибочности этих мыслей. Будьте вы прокляты, мерзкие демоны со своими играми!
        Жестко подавив демарш своей обманутой совести, которая всеми силами пыталась взывать ко мне, я переступил через упавшую противницу, попутно подцепив носком босой ногой с земли заостренный камень. Отработанным до обезьяньей проворности движением я подбросил его вверх и так же ловко поймал в ладонь. Не позволяя себе замешкаться ни на секунду, пока внушенные приспешниками Дьявола чувства не взяли надо мной верх, я с размаху швырнул свой снаряд, метя поверженной даме в висок. Поступить иначе я не мог, ведь эта грешница оказалась слишком настырной. Она уже дважды каким-то образом нагоняла меня и находила в бурном водовороте гремящего повсюду безумия. И у меня не было сомнений, что она сумела бы сделать это снова. Например, когда я мог вступить в схватку с кем-нибудь еще. Так что ее следовало отправить на новый круг ради моего же спокойствия.
        Параллельно с раздавшимся хрустом пробитого черепа сердце пропустило несколько ударов и тоскливо завыло от щемящей боли. Чувство потери любимого человека яростно рвануло мою грешную душу, словно клыки Цербера, но я заставил себя двигаться дальше и не оборачиваться. «Это. Все. Ложь», - читал я себе как мантру, перешагивая через окровавленное тело. - «Это неправда, и ты прекрасно это знаешь. За столько времени в аду, пора бы уже и освоиться». Но вот именно освоиться здесь не получалось. Каждый новый круг, который некоторые грешники именовали «день» или «виток», демоны находили новые чувствительные струны наших душ, за которые увлеченно дергали, наслаждаясь нашими страданиями. К такому просто невозможно было привыкнуть, потому что ты не имел и малейшего понятия, куда отродья бездны ударят в следующий раз.
        Пытаясь отгонять от себя мрачные мысли и грудью разбивать каждый новый порыв душевной скорби, я продолжал поиски места, где можно было бы ненадолго спрятаться. Разразившийся вокруг кровавый хаос не будет утихать еще долго, и в моих интересах попытаться от него скрыться подальше и поглубже. Выйти победителем в этом убийственном безумии и получать жалкую, но столь желанную награду я даже не надеялся. За все время моего нахождения в аду такое удалось мне лишь несколько раз. Блаженное бездействие… его удостаивается только последний выживший грешник.
        Помню те прекрасные минуты, когда я валялся на спине, раскинув руки, а мое тело утопало в густо напитавшейся кровью земле. Во время того испытания умерли все, кроме меня, и за это Нечистые Хозяева позволили мне немного побыть наедине с самим собой.
        Это было столь прекрасно, что даже одни только воспоминания об этом выжимали слезы из моих невыразительных мертвых глаз. В кои-то веки я ни от кого не бежал, ни на кого не нападал, не защищался, не вгрызался в чужую плоть зубами, не стонал, стиснув челюсти, борясь с демоническими наваждениями. Я просто лежал и смотрел в иллюзорное небо того мира, который для нас сотворила магия баронов ада. Оно было прекрасно и безмятежно, словно не видело всех тех ужасов, которые творили мы с остальными грешниками прямо под его куполом. И эти короткие моменты стали единственными просветами, в этом вечном ужасе. Как же хотелось еще хоть на миг ощутить это неземное чувство покоя…
        Не знаю откуда, но во мне воспрянула убежденность, что в нынешней бойне у меня есть неплохие шансы снова остаться последним. Я уже одолел на этом кругу семерых грешников, включая настырную даму, и до сих пор не получил ни единого увечья. Если я сумею залечь где-нибудь, пока остальные ожесточенно истребляют друг друга, а потом выйду и добью выживших, то меня снова наградят коротким моментом блаженства…
        Однако не успел я как следует посмаковать столь притягательную мысль, как прямо передо мной из ниоткуда материализовался самый настоящий бес. Он выглядел отвратительно, как и все остальные его собратья. Существо, похожее на лысую двуногую собаку с россыпью крохотных рожек, которые протыкали собой дряблую кожу черепушки, пялилось на меня мелкими полными иступляющей злобы глазками. Бесы являли собой самую низшую форму жизни в Преисподней, и слабее них были только страждущие здесь души, и эти отродья нас ненавидели сильнее прочих демонов, потому что только им мы могли дать отпор.
        - Эй, греш-ш-шник, - злобно прошипело создание, лизнув собственный нос длинным раздвоенным языком, - подойди ко мне!
        Не став удостаивать низшего демона ответом, я моментально принял свою необычную боевую стойку. Если эта мерзость решила, что нашла себе беззащитную жертву, то она сильно ошибается. Мириады смертных схваток не для кого не могут пройти бесследно, и я уже отрастил клыки побольше, чем у этой дряни.
        - Не глупи, греш-ш-шник! - Глаза отродья полыхнули пламенем геенны, а на кончиках его когтистых морщинистых лап начали загораться оранжевые искорки. - Ты должен повиноваться, иначе тебя постигнет самая кошмарная участь, которую ты даже не сумеешь вообразить!
        - Кому я должен, всем прощаю, - тихо прошептал я себе под нос, внимательно следя за каждым движением беса. Меня не испугало его заявление, потому что каждая несчастная душа, угодившая в ад, знала, что нет здесь более лживых и подлых тварей, нежели эти. Так что я просто стал воспринимать его как очередное препятствие на пути к моей награде…
        - Ч-ш-што ты там бормочешь, червяк?! Я сказал, подойди ко…
        Существо прервалось на полуслове, потому что я, подгадав момент, бросился на него, осыпая градом беспорядочных, но неизменно болезненных ударов. Я успел хорошо изучить слабые места не только у людей…
        Создание Преисподней оглушительно зашипело, словно опрокинутый в костер кувшин с водой, и попыталось отогнать меня, махнув лапами, которые уже полыхали магическим огнем. Эту его атаку я пропустил мимо себя, по-змеиному извернувшись, и пламенеющие когти пронеслись в считанных миллиметрах от моего лица, опаляя кожу жаром.
        Бес, не ожидавший от меня такой прыти, успел удивленно что-то вякнуть, а в следующую секунду он уже получил от меня растопыренными пальцами по глазам и разъяренно заверещал. Существо попыталось отшатнуться от меня, но я не дал ему разорвать дистанцию, прыгнув следом, и свалил ослепленного противника наземь.
        Вообще бесы были значительно сильнее любого грешника, и их животной мощи с лихвой хватало на то, чтобы играючи изорвать любого из нас в клочья, отправив в следующий виток истязаний. Однако особой сообразительностью и прытью эти отродья геенны не отличались, и зачастую они не могли ничего противопоставить битой адскими реалиями страдающей душе. Как, например, происходило сейчас…
        Лысая уродливая собака корчилась подо мной, бестолково клацая зубами и слепо размахивая когтистыми лапами, но ни одна его отчаянная атака не доставала меня. Я уворачивался от каждой, успевая заметить любой направленный в меня удар еще до его начала. А сам я, тем временем, без устали вколачивал кулаки и локти в голову мерзкому созданию, превращая его и без того безобразную морду в нечто совершенно неописуемое.
        Однако, когда мои содранные об мелкие рожки и шипы руки уже нестерпимо жгло от попавшей на них крови низшего демона, когда с каждым новым ударом трепыхания твари становились все неуверенней, на мои плечи вдруг опустилась неосязаемая, но все же парализующая тяжесть. Словно меня как какого-то дикого таракана некто огромный и всемогущий зажал между своих пальцев. Ему требовалось добавить лишь один только намек на усилие, чтобы моя душа схлопнулась в кровавую лепешку, оставив после себя лишь влажные подтеки.
        Чувство тревоги хлестнуло по нервам многохвостым кнутом, и мне пришлось соскочить с недобитого беса, на ходу развернувшись на сто восемьдесят градусов, в ту сторону, откуда исходила эта непонятная тяжесть. А там происходило нечто совсем уж странное… нечто такое, чего я никогда еще не видел в аду. Пространство позади меня плыло, словно в раскаленной жгучими лучами солнца пустыне, и в этом мареве то и дело проскакивали крохотные разряды черных молний. Чем бы оно ни было, но, похоже, ничего хорошего это мне не сулит…
        Как подтверждение моим самым худшим опасениям и страхам, дрожание воздуха усилилось, обрастая все большим количеством темных вспышек. И через пару мгновений раздавшийся взрыв едва не снес меня с ног, вынуждая низко пригнуться к земле и закрыть лицо израненными руками. Когда же улегся рой мелких камушков, шрапнелью разлетевшихся во все стороны, я робко приподнял голову. Приподнял, чтобы тут же обомлеть, лишившись дара речи, ведь передо мной вместо унылого пустынного пейзажа теперь высилась огромная скалоподная фигура. Ростом она была выше четырех метров, и одно только запястье этого создания выглядело толще всего моего духовного тела. Монструозная голова существа была под стать его могучему телу. Хищная, злая, свирепая. Ее макушку обрамляло множество угловатых рогов, которые складывались в подобие жуткой короны. Один только ее внешний вид ужасал причинял настоящую боль.
        Под толстой эбонитовой кожей демона мышцы и жилы перекатывались подобно гигантским сытым змеям, поражая воображение своей мощью. А огромные вытянутые когти на семипалой ладони внушали чувство такого истового ужаса, от которого просто перехватывало дыхание. Источаемая этим существом сила была столь велика, что одна только его аура нарушала устойчивость демонической иллюзии, искажая окружающий мир и превращая его в непроглядно черное ничто.
        - КАК ТЫ ПОСМЕЛ, ЧЕРВЬ, НАПАСТЬ НА МОЕГО ЭМИССАРА?!
        Безжалостный громовой рокот чужого голоса придавил меня к земле и заставил там жалко скорчиться, зажимая уши руками. Я ощутил всю свою жалкую ничтожность по сравнению с Высшим существом Преисподней, и мне казалось, что одного только гневного взгляда демона хватит для того, чтобы превратить меня в пар.
        - Го-с-с-споди-и-ин, я предупреж-ж-ждал его, - донеслось до меня подобострастное шипение беса, - но этот глупец не пос-с-слушал меня!
        - ЗАМОЛЧИ, НИКЧЕМЫШ! - Где-то неподалеку дрогнула земля, больно толкнув мое распростертое тело, и едва различимый в этом грохоте влажный шлепок недвусмысленно подсказал мне, что я остался с могучим демоном наедине. Я был готов поручиться за то, что бес-посланник превратился в размазанную тонким слоем по земле зловонную массу, но не мог найти в себе смелости, чтобы открыть глаза и убедиться в этом. Сейчас мне просто хотелось свернуться на камнях в позе эмбриона, став как можно более незаметным, чтобы свирепый приспешник Сатаны забыл обо мне и ушел отсюда прочь. Но, видимо, не судьба…
        - ВСТАНЬ, ЧЕРВЯК, - прогрохотало над моей головой, и я живо попытался найти силы в обмякших ногах, чтобы воздеть себя вверх. Ослушаться этого властного приказа у меня не было даже и в мыслях.
        - ТЕБЕ ОКАЗАНА ВЕЛИКАЯ ЧЕСТЬ, НИЧТОЖЕСТВО, НО ЕСЛИ ТЫ ПОСРАМИШЬ МЕНЯ ПЕРЕД МЕСС?РОМ, ТО ПРОШЕДШИЕ СТОЛЕТИЯ В МОЕМ ДОМИНИОНЕ ПОКАЖУТСЯ ТЕБЕ РАЕМ…
        Ни слова из сказанного этим Бароном Ада я не понимал. Какая честь? Какой Мессер? Что вообще могло потребоваться высшему существу от несчастного грешника, вроде меня? За прошедшие тысячелетия в аду, я не видел столько могущественных созданий, и даже предположить не мог, что сила обитателей огненной геенны может быть столь велика! Один только чудовищный облик этого монстра ввергал меня в настоящее безумие.
        Я не могу сказать точно, длилось ли это помешательство бесконечно долго или промелькнуло за одну секунду. Просто в какой-то момент я понял, что не могу даже приблизительно воскресить в мыслях образ этого демона. Мой разум просто вымарал эти воспоминания, потому что одно только их присутствие отравляло мое существование похлеще серной вони, исходящей от бесов. Я смог запомнить один лишь ослепляющий страх, трепет и черные молнии, которые сопровождали появление дьявольского клеврета, и более ничего.
        Но это не могло меня спасти, ведь посланник Князя Боли все еще был здесь. Стоило мне лишь открыть глаза, и его подавляющее величие снова начинало корежить меня, словно лепестки огня, дорвавшиеся до тонкой бумаги.
        Я не успел ничего осознать, как огромная демоническая рука метнулась ко мне, размазываясь в пространстве черным росчерком, и тяжесть тысячи гор сдавила меня со всех сторон, лишая возможности дышать. Давление было столь сильным, что уже через несколько мгновений тьма затопила мой взор, и я уж было решил, что теперь проведу остаток вечности в этом мрачном небытие. Мне на полном серьезе показалось, что демон попросту уничтожил мою душу, подвесив остатки сознания медленно истлевать в черном ничто…
        Но не успело испуганное сердце сделать и десятка ударов, как зрение постепенно начало возвращаться ко мне. Я осознал себя стоящим на коленях перед багровым троном, подступы к которому освещались таким же темно-красным пламенем. Оно своим насыщенным и противоестественным цветом могло посоперничать с кровью, а бросаемые им отблески превращали само пространство в жутчайшую адскую фантасмагорию.
        Украдкой бросив взгляд по сторонам, я внутренне содрогнулся от чудовищного отвращения. Куда бы меня не перенес демон, но это было самое мерзкое место, которое только можно вообразить. Даже во всей Преисподней не нашлось бы ничего столь отталкивающего и гадкого. Описывать это зрелище простыми человеческими словами так же безнадежно, как пытаться грешнику объяснить, что такое Эдем, но я все же попробую.
        Первое, что бросилось мне в глаза, так это то, что стены, пол, уродливые колонны и застывшие в мученических позах статуи были живыми. Я не могу точно ответить, почему мне так показалось, во мне просто одномоментно родилась уверенность, что этот черный камень скрывает в себе пульсацию темной скверны. Она жила, она существовала, она стремилась опорочить и измарать все, до чего только могла дотянуться. Ее токи пронизывали собой весь этот жуткий зал, отчего мне начинало казаться, будто сами стены стонут от нестерпимой муки.
        Внезапно меня словно громом поразило, потому что я вдруг увидел фигуру, которая была сосредоточием этой концентрированной ненависти ко всему сущему. Она расслабленно восседала на багряном троне, хотя я готов поклясться, что секундой ранее он был пуст. Без лишних слов стало понятно, что я удостоился аудиенции у самого Князя Тьмы…
        Дьявол выглядел не столь чудовищно, как его эбонитовый посланник, и мало чем внешне отличался от обычного человека. Однако спутать его с каким-нибудь смертным смог бы, пожалуй, только полный болван или абсолютный слепец.
        - Посмотри на меня, грешник, - донесся до меня мелодичный и приятный голос, который мог бы принадлежать самому искусному менестрелю, но никак не повелителю всего ада. И только лишь непререкаемое могущество и властность, звучавшие в этих словах, смутно намекали, что ни один певец не может так разговаривать.
        Несмотря на то, что противиться этому приказу не сумел бы даже самый гордый и стойкий смертный, я не подчинился ему. Но не потому, что внезапно осмелел или почуял в себе желание прекословить Князю боли и порока, а попросту из-за того, что не нашел в себе сил поднять голову. Я боялся, что моя душа не сможет пережить этой сконцентрированной в Повелителе Преисподней силы и враждебности.
        - Ты что, оглох, выползень? Я сказал, посмотри на меня!
        В голосе Дьявола прорезался металл, который острыми зазубринами прошелся по всей моей личности, истязая и калеча саму мою суть. Я резко вскинул голову, спешно пытаясь отыскать плывущим взглядом восседающий на троне силуэт, дабы не погневить властелина всех демонов. Если уж одно только выражение его неудовольства так жестоко прошлось по мне мириадами тупых пил, то что же будет, если он разгневается?
        Наши взгляды встретились…
        Ох, что это были за глаза. Я наивно полагал, что целые эпохи, проведенные в аду в качестве истязаемого, научили меня ничему не удивляться и ничего не пугаться. Господь всемогущий, если ты есть, дай мне сил! Я никогда не ошибался так сильно. Зияющая в этих темных провалах бездна пленила и просто высасывала волю, отнимая способность мыслить. Пока я смотрел в них, то просто переставал существовать, лишаясь своего «Я», которое даже демоны не могли стереть окончательно за столетия своих изуверств. Повелителю Ада было достаточно всего одного взгляда, чтобы развоплотить саму твою душу, которую глупые люди, почему-то, считали бессмертной.
        - Как тебя зовут, грешник? - Поинтересовался Сатана, чем заставил мой перепуганный разум испуганно затрепетать. Ведь я уже не знал своего имени…
        - Я не помню, Владыка… - признался я, внутренне сжимаясь в ожидании новой волны негодования.
        Однако вместо того, чтобы разгневаться, Дьявол лишь усмехнулся. И видят демоны, лучше бы он изжарил меня в пламени своей ярости! Его мимолетная улыбка выглядела столь жестоко и зло, что один только ее вид причинил мне столько страданий, сколько я не перенес за последнее столетие! Кажется, я вскрикнул, прижав ладони к лицу, а когда отнял их, то затуманенным зрением сумел рассмотреть на них кровавые разводы.
        - Ты мне подходишь, грешник, - вынес вердикт Сатана, - так что внимательно слушай мое повеление. Ты полностью в моей власти, как и любая другая душа, так что не допускай даже тени мысли, что сможешь меня обмануть. Подобной дерзости я не потерплю. И не прощу…
        Дьявол не опускался до пустых угроз, а просто констатировал факты. Он не пытался меня испугать или сломить, ведь при его подавляющей власти в этом не было никакой нужды. Он лишь говорил о том, что непременно случится, если я стану хитрить. И мое больное воображение само рисовало ужасающие картины той участи, которая меня постигнет.
        - Твой дух навсегда будет связан с этим местом, и частичка ада будет сопровождать тебя везде, куда бы ты ни направился. Так что помни, каким бы свободным ты себе не казался, плоть смертна, а человеческая жизнь слишком скоротечна. Для тебя прожитые годы могут показаться невероятно долгими, а для меня они пронесутся как один миг. Так что если ты вдруг решишь пренебречь моими словами и не выполнишь задания, которое я тебе поручу, то мой гнев даже не успеет к тому моменту улечься. Ты понял меня, грешник?!
        - Да, Владыка… - поспешно соврал я и упал ниц, прижавшись лицом прямо к жуткому пульсирующему камню пола.
        На самом деле, я вообще ничего не понимал. Чего от меня хотел Дьявол и чего пытался добиться этими рассуждениями о человеческой жизни? Куда я могу еще отправиться, помимо нового круга Преисподней? Но признаться в этом мне было невероятно страшно… я боялся, что за излишнюю непонятливость Князь Тьмы захочет подвергнуть меня какой-нибудь особенно изощренной пытке.
        - Прекрасно, тогда сегодня наступил твой самый счастливый день, насекомое. Ты только что получил редчайший шанс прожить вторую жизнь. И никогда не забывай, кто тебе его подарил. Если сделаешь все как нужно, то награда просто поразит твое жалкое воображение. Не исключено даже что ты сумеешь занять свое место в моем Пандемониуме. Пусть оно будет в самом низу, едва ли выше презренных бесов, но в твоем распоряжении окажется все время вселенной, чтобы попытаться продвинуться наверх.
        Я слушал Дьявола, затаив дыхание, и не мог поверить, что это происходит со мной. Шанс на новую жизнь?! Возможность стать демоном?! Я не ослышался?!! Разве такое возможно?! Откуда у Князя Порока такая власть?! Хотя, если подумать, что я вообще знал о Сатане, кроме того, что он самый главный в Преисподней? И уж тем более, мне ничего не было известно о его возможностях… Просто интересно, а что же тогда может бог, если его главный враг столь могущественен?
        - Я хочу, грешник, чтобы ты освоил магию. Для выполнения моего поручения ты должен отрастить острые клыки, смертный. Пока это твоя основная задача, остальное тебе сообщат мои клевреты. И еще кое-что…
        Фигура Князя Преисподней величественно поднялась со своего трона, и его длинные темные одежды покачнулись в такт этому движению. Он сделал один шаг, за ним второй. И чем ближе он становился, тем ярче начинали светиться его демонические глаза, ослепляя меня своим жутким полыханием.
        - Ты попадешь в непростой мир, однако он очень важен для меня. И именно поэтому хочу вручить тебе кое-что очень дорогое для меня. Гордись и трепещи ничтожество, ведь ничего подобного не случалось с начала времен…
        Окончание чужой фразы потонуло в истошном крике, который, как я с удивлением осознал, исходил из моего горла. Вопль рвал голосовые связки, срываясь то на хрип, то на визг, а мои лопатки будто бы подцепили тупыми крюками и сейчас неспешно выворачивали их из спины. Будучи пленником ада, я прошел, наверное, через все пытки, которые только могли существовать во всей вселенной, но даже все эти пропитанные страданием и муками тысячелетия не стояли и близко к той агонии, что сейчас корежила меня. Это была Боль с большой буквы, концентрированная и всепоглощающая, с которой не могло сравниться вообще ничего.
        Когда мне уже начало казаться, что эта жесточайшая пытка растворит мою душу, подобно кислоте, внезапно все прекратилось. Я почувствовал, как меня нежно укрыло что-то мягкое и прохладное. Я словно маленький цыпленок спрятался под крыло матери-наседки, где было тепло, уютно и безопасно. И я замер, перестав даже моргать, потому что боялся спугнуть это волшебное наваждение. Но глаза пришлось все-таки открыть. Все же ад это не то место, где можно позволить себе расслабляться, да и Дьявол, похоже, еще не закончил свой разговор со мной…
        Единственное что я увидел, распахнув веки, был непроглядный мрак. Сперва я испугался, что ослеп от боли, но потом заметил узкие полоски света, едва пробивающихся сквозь бархатную тьму. Боязливо протянув руку, я с удивлением обнаружил, что эту темноту можно пощупать… Это что, перья?!
        Осознание того, что из моей спины растут широкие и длинные крылья, укрывающие меня с головы до пят, стало для меня каким-то невообразимым откровением. Я взмахнул ими несколько раз, напрягая мышцы, которых отродясь не было в моем теле, и по помещению пронесся маленький ураган из пыли и песка. И только сейчас я обратил внимание, что стою в абсолютно пустом зале, откуда исчезла пульсирующая скверна, Дьявол, багровые огни и трон. Вместо этого мне открылась картина полузаброшенного храма, который планировкой был лишь отдаленно похож на ту обитель, где меня встречал Князь Тьмы. Отдаленно, но все же узнаваемо…
        Пол и стены больше не выглядели живыми, и статуи стали вполне обычными, а не перекрученными в мучительных пароксизмах уродцами. А на том месте, где ранее восседал Дьявол, теперь высилась большая каменная купель, доверху наполненная кристально чистой водой. Я подошел к ней и вздрогнул, увидев свое отражение. Свое истинное отражение, а не морок, наведенный демонами.
        Водная гладь показала мне иссеченного жуткими шрамами мужчину с длинными спутанными волосами и потухшим взглядом мертвых глаз. И простирающиеся за моими плечами величественные черные дьявольские крылья выглядели на фоне моего общего облика какой-то злой насмешкой, как золотая корона на грязном бродяге. Они были мне настолько чужды, насколько и должны быть для низкого нераскаявшегося грешника.
        Отстранившись от рассматривания своей собственной души, я запустил в купель обе руки и с наслаждением зачерпнул прохладную чистую воду. Каскад прозрачных брызг обрушился на мое лицо, и я представил, как эта вода смывает с меня всю грязь, отчаянье, безнадежность и тоску, копившиеся во мне тысячи и тысячи лет. Удивительное дело, но действительно почувствовал себя немного лучше. По крайней мере, перестали болеть поврежденные в недавней схватке с бесом кулаки.
        Посмотрев еще раз вглубь каменной купели, я заметил, что ее дно находится гораздо глубже, чем должно было. А при ближайшем рассмотрении оказалось, что это и не дно вовсе, а сгущающаяся темнота глубокой бездны. Обведя еще раз взглядом помещение и не заметив ничего, что выглядело бы как выход, я с решительностью самоубийцы перевалился через край большого сосуда, ныряя в него с головой. Где-то там, во мраке этой бесконечной пучины, меня ждала новая жизнь, дарованная самим Дьяволом…
        Глава 2
        Голова просто раскалывалась от дикой боли, которая неумолимо распугивала любые мысли, желая занять господствующее место в моем разуме. Однако мне, прошедшему все пытки ада, она казалась чем-то не особо существенным. Просто небольшая досадная неприятность по сравнению с теми ужасами, что преследовали меня с момента моей истинной смерти.
        Я попытался открыть глаза, но солнечный свет так сильно резанул по глазам, что рефлексы на короткий миг взяли верх над слабым телом. Я непроизвольно застонал и снова зажмурился. Ничего не сказать, вполне естественное и закономерное начало новой жизни. Через боль мы приходим в этот мир, и с болью покидаем его.
        Почти сразу где-то поблизости раздались торопливые шаги, которым вторил скрип рассохшегося деревянного пола, и на мой лоб опустилась чья-то мягкая ладонь. Зазвучавшие следом за этим слова были нежны, как весенний ветерок, и теплы, словно утреннее солнышко. И хоть я отчетливо слышал женский голос, понимал его ласковые интонации, но вот сам смысл сказанного от меня ускользал напрочь. То ли ослепляющая головная боль мешала мне сконцентрироваться, то ли попросту мне не был знаком этот язык.
        - Это моя мама. Она просит, чтобы я не пытался вставать, а продолжал отдыхать.
        Если бы я мог, то наверняка б вздрогнул, но мышцы пока отказывались мне подчиняться. Что это за шутки?! Даже в аду мой разум являл собой священный храм, куда не было хода демонам. Он принадлежал исключительно мне, и никому больше. Да, отродья Преисподней могли играть на моем восприятии, внушая мне те или иные чувства, и только таким опосредованным путем влиять на мои мысли. Но чтобы вот так, звучать прямо в моей голове?! Такого никогда не было…
        - Кто ты?! - Обеспокоенно спросил я, не понимая даже, как можно попытаться увидеть неизвестного гостя в моем сознании.
        - Я Данмар, - незамедлительно раздалось в ответ. - А тебя как зовут?
        Этот вопрос был задан с такой щенячьей простотой и детской непосредственностью, что у меня не осталось никаких сомнений в том, что со мной говорит какой-то ребенок.
        - Меня… у меня нет имени, - признался я, почему-то немного смутившись.
        - Как это? Так ведь не может быть! У всего сущего есть имя, ведь таков порядок вещей. И уж тем более, его не может не быть у ангела! Может, ты просто не хочешь мне его называть?
        - А при чем тут вообще ангелы? - Спросил я с легким подозрением, но уже стал догадываться, какой ответ получу.
        - Как при чем? Я же вижу, что ты из Небесной тысячи! Я вижу твои крылья! - Эта фраза прозвучала настолько по-ребячески возбужденно, что я будто наяву увидел мальчишескую фигуру, всплескивающую руками в неподдельной искренней обиде.
        - Так ты меня можешь видеть? - Уточнил я без особой надобности, пытаясь потянуть время и понять, что мне вообще следует делать в такой ситуации. Мой закаленный в сотнях тысяч боев и схваток разум заработал на пределе своих возможностей, пытаясь просчитать и предугадать последствия от той или иной моей реплики. Сейчас меня явно принимают не за того, кем я являюсь на самом деле, и, боюсь, в моих же интересах поддерживать это заблуждение в невидимом собеседнике.
        - Конечно, - последовал гордый ответ, - я тебя заметил сразу, как только упал с лошади. Ну, то есть, сразу, как потерял сознание.
        - А что ты еще здесь видишь, Данмар?
        - Ничего, - признался невидимый мальчишка. - Только тебя, твои большие крылья и темноту. Пока ты спал, я пытался к тебе прикоснуться, но не смог увидеть даже своей вытянутой руки.
        - Расскажи подробнее, - попросил я, - что случилось, прежде чем ты оказался в этой пустоте?
        - Эх… - Данмар горестно вздохнул, и мое воображение дорисовало то, чего не могли видеть глаза - образ понурого мальчугана, смущенно чешущего в затылке. - Да по глупости, в общем-то. К папе приехал покупатель на телеге, и я не удержался от того, чтобы по ней полазать, пока они там решают свои дела. Да только кобыла оказалась запряжена совсем уж дикая, я только на мостки взобрался, а она как дернется. В общем, я вперед свалился, так эта падлюка гнедая меня еще в голову лягнула копытом. Это дня два назад, наверное, было. И с тех пор я сижу тут в темноте…
        - И тебе совсем не страшно в этом мраке? - Осведомился я, продолжая прощупывать почву и осторожно знакомиться с личностью ребенка.
        - Ну-у-у, - с сомнением протянул Данмар, - когда я был тут один, было по-настоящему жутко. Я думал, что умер, и что вечно теперь буду заточен в непроглядной мгле. Но потом я почувствовал чье-то присутствие, а когда огляделся, то увидел спящего тебя. Тогда я понял, что мне ничего не грозит. Ты ведь пришел не просто так, да? Тебя же наверняка ниспослал В?рган, чтобы ты помог мне, ведь правда?
        Ну, тут все очевидно. Малец, увидав за моей спиной подарок Князя Тьмы, принял меня за ангела в том классическом виде, в каком их рисовали в моем мире. Хотя, конечно, такое поразительное сходство должно стать поводом для настороженности. В том, что существуют демоны, я уже давно не сомневался. Но если здесь еще обитают и их пернатые антагонисты, то мне следует быть предельно осторожным. Почему-то у меня не было сомнений, что узнав об одном самозванце, они неизменно захотят покарать такого наглеца. Меня то бишь. Ну а Ворган, по-видимому, какое-то местное божество, в которое верят здешние обитатели. Кстати, вполне вероятно, реально существующее.
        Следом за этими мыслями пришло осознание. Я узрел двойное дно у миссии Дьявола. Он не просто даровал мне шанс прожить новую жизнь, он отдал мне чужую! Теперь я вынужден был делить тело с несчастным мальчиком, сознание которого обретается где-то на задворках, способное только бессильно наблюдать за странным пришельцем со стороны. Воистину жесткая и бесчеловечная участь, которую не пожелаешь даже самому лютому врагу… Но вполне в духе Повелителя Демонов.
        И пусть я был грешником, лишенным права на мирное посмертие, пусть я совершал в аду по отношению к другим душам ужасные и отвратительные вещи, но даже мне это казалось несправедливым и жестоким. В чем было виновато это дитя? За что с ним так обошелся Князь Боли? И откуда у него вообще было такое право?
        От подобных размышлений мне становилось по-настоящему горько и скорбно, ведь у меня не было великого выбора. Я не знал, можно ли вообще уйти из тела Данмара, не навредив ему самому. Но, наверное, больше остального меня угнетало мое собственное малодушие. Ведь я с трудом, но признавался самому себе, что ни за какие сокровища нового мира не захочу лишиться небольшой передышки от адских истязаний. Это блаженное чувство спокойствия, когда ты не ждешь каждую секунду, что толпа низших демонов распнет тебя на земле, и не начнет сдирать твою кожу, как кожуру с персика. Ощущение покоя было слишком сильным, чтобы я мог отказаться от него и вернуться в Преисподнюю. Видимо, я не только самоубийца, но еще и жалкий трус…
        Однако существовал еще один очень важный нюанс, о котором забывать было совершенно нельзя. Это гнев Князя Тьмы, который тот грозился обрушить на меня, если я не выполню его задания. Откровенно говоря, я жутко боялся его. То подавляющее могущество и сила, которые он мне продемонстрировал за время столь короткой беседы, теперь довлели в моих кошмарах, затмевая собой все остальные страсти загробного мира. Даже сейчас, когда я понимал, что нахожусь где-то далеко за пределами его власти, воспоминания о той беспомощности, что я испытывал перед его взором, подавляли и угнетали меня. Они не оставляли мне даже призрачного шанса на то, чтобы ослушаться приказа Короля Ада. Это попросту выше меня…
        А обратной стороной этой угрозы была невероятная награда. Стать демоном, кто бы мог подумать, что в аду вообще возможно из жертвы превратиться в палача. Конечно, подобный исход опять будоражил мою недобитую совесть, которая вопрошала, а смогу ли я делать с несчастными грешниками все то, что прислужники Дьявола вытворяли со мной? Но трус, живущий внутри моего разума, уже знал ответ на этот вопрос. Да, смогу. Я стану делать что угодно, лишь бы никогда больше не познать этого черного отчаянья и безысходности…
        - Извини, Данмар, - медленно проговорил я, тщательно взвешивая каждое слово, - но я не могу с тобой обсуждать намерения высших сил.
        Признаваться в том, что меня подселил в чужое тело владыка всех демонов, я пока не собирался. Это может испугать мальчугана и настроить против меня. А мне делить голову с хоть и маленьким, но врагом, совсем не улыбалось. Так что пусть он пока считает меня ниспосланным ангелом. Может быть потом, когда мы с ним попривыкнем друг к другу, я уже попробую намекнуть ему на правду о своем появлении. Но вряд ли это будет скоро…
        - М-м-м… Я понимаю. - Отозвался юнец несколько обижено, и мне почему-то показалось, что жизни в его голосе стало немного меньше. - Смертным нельзя знать о замыслах богов. Они настолько сложны, что мы, пытаясь их постичь, просто сойдем с ума.
        - Да, пожалуй, что ты прав, - подтвердил я слова мальчика, делая вид, что не заметил досады в его речи.
        Мы с Данмаром немного помолчали, потому что я не знал, с чего лучше начать расспросы, чтобы ненароком не вызвать подозрений у мальчишки, но в этот момент дала о себе знать его мама. Она снова погладила сына по лицу, и я ощутил эти прикосновения, как будто находился в собственном теле. А затем она о чем-то спросила, но я, как и прежде, не смог разобрать ни единого слова.
        - Что она говорит? - Спросил я у ребенка.
        - Мама спрашивает, не хочу ли я пить.
        - А ты хочешь?
        - Я не знаю, - почему-то мне привиделось, как щуплый угловатый силуэт пожимает худыми плечами на фоне непроглядного мрака, - я перестал чувствовать свое тело. Но, наверное, уже пора бы и попить.
        - А можно… можно тогда я попробую ответить ей?
        Я боялся, что Данмар воспротивиться, и наше невольное соседство сразу же перейдет в фазу борьбы. Однако малец вопреки моим опасениям как-то уж слишком легко согласился. Видимо, его степень доверия к «ангелу» была настолько велика, что его не пугал тот факт, что его телом управляю я, а не он.
        Получив от мальчика добро, я еще раз попытался распахнуть веки. Боль тут же безжалостно сдавила череп огромной шипастой пятерней, однако на этот раз приступ оказался не столь сильным. Так что я сумел без особого напряжения разглядеть склонившееся надо мной миловидное женское лицо… кхм… точнее будет сказать над Данмаром. Все-таки не стоит забывать, кто истинный владелец этой плоти, и что я здесь просто гость, каким-то противоестественным способом заполучивший полную власть.
        Мама мальчишки оказалась настоящей красавицей. Я бы даже сказал, что слово «красавица» недостаточно емкое и красочное, чтобы описать ее привлекательность, однако, распыляться на эту тему не стану. Не думаю, что моей изуродованной душе позволено судить о красоте. Вполне возможно, что мое восприятие до неузнаваемости искажено, и я пока просто не в состоянии трезво оценивать свое окружение.
        Но все же ее темные волосы, шелковыми каскадами спускающиеся ей на плечи, не могли не притягивать моего взора. Ровно как и глубина ярких зеленых глаз, в которых, казалось, можно утонуть. Прекрасный образ женщины довершала светлая без единого изъяна гладкая кожа и пухлые губы, цвета темного амаранта. И ее ослепительное великолепие резко контрастировало с откровенно крестьянским убранством комнаты, которое мне открылось.
        Увидев, что я смотрю на нее, мама Данмара что-то успокаивающе зашептала и принялась поглаживать нежной теплой ладонью по его щеке. Затем она поднесла ко рту ребенка какую-то плоскую пиалу, и я послушно сделал чужими устами большой глоток прохладной воды.
        Да, это была самая обычная вода, но мне мой самый первый глоток показался вкуснее самой изысканной божественной амброзии. Первые же капли влаги просто взорвали мое сознание фейерверком блаженства, и я совершенно неосознанно вспомнил свой родной, казалось, безвозвратно позабытый язык…
        - Какой же кайф… - пробормотал я, силясь вспомнить, как звучат остальные его слова, и не является ли это внушенным погаными демонами бредом.
        Мгновением позже, конечно же, я спохватился и тут же стиснул зубы, чтоб не ляпнуть еще чего-нибудь лишнего. Но было уже поздно. Невовремя выскочившее слово, похоже, несколько насторожило женщину. Она наклонилась ближе, и с тревогой стала всматриваться в мои затуманенные болью глаза.
        - Данмар, как мне поблагодарить твою маму? Что нужно сказать? - Поспешил я обратиться к мальчишке, чтобы попытаться сгладить неловкую ситуацию.
        - Скажи ей: «Efharisto, Mitera», - почти мгновенно отозвался голос в моей голове. - Это означает: «Спасибо, мама».
        Я постарался повторить за мальчишкой эту короткую фразу наиболее точно, чтобы со стороны не казалось, будто я говорю на этом языке впервые. Но судя по тому, что обеспокоилась женщина еще сильнее, я полностью провалился.
        - Милый, что с тобой? Почему ты так странно разговариваешь? - Перевел мне ребенок слова матери.
        - У меня в голове один туман… - пролепетал я непослушными устами. - Кажется, я слишком сильно ударился…
        Эту реплику мне юнец диктовал чуть ли не по слогам, потому что для моего слуха она звучала откровенной тарабарщиной, и воспроизвести нечто подобное с первого раза у меня не получалось.
        В конечном итоге мама Данмара не то чтобы успокоилась, получив такое объяснение, однако пытать расспросами страдающего ребенка перестала. Когда она ушла, на прощание потрогав лоб мальчика, я снова заговорил с юнцом, пытаясь хоть немного прояснить для себя ситуацию.
        - Слушай, а как так получается, что я не знаю ни слова из вашего языка, но понимаю тебя?
        - Это мне неведомо, - честно ответил он, не выказывая никакого беспокойства, оттого что мы с ним на пару только что обманули его мать. - Я ведь даже не говорю, а просто думаю о чем-либо. Ты же ангел, ты должен больше понимать во всем этом.
        - Хм… вот оно что… - задумчиво протянул я. - Значит, просто думаешь…
        Похоже, наша ментальная связь с Данмаром оказалась чем-то более глубоким, чем простое словесное общение. Она была более всеобъемлющей, позволяя нам понимать друг друга с полумысли. И даже то обстоятельство, что ни один из нас не знал языка другого, не мог воспрепятствовать нашей коммуникации. Что ж, этим вполне можно воспользоваться, чтобы хоть немного изучить здешний диалект, а то насколько же странно будет выглядеть ребенок, подолгу вспоминающий слова и произносящий их по слогам?
        За прошедшую ночь, нам с Данмаром никто не мешал. Я расспрашивал мальчика, пытаясь сделать хотя бы наброски картины окружающего мира, а он мне отвечал в меру своей детской осведомленности. Правда мне начинало казаться, что с каждым новым вопросом желания разговаривать у него словно бы убавлялось, будто он начинал засыпать на ходу и терять ко всему интерес.
        Для меня время до рассвета пролетело почти незаметно. За минувшие часы мы не успели с мальчуганом даже как следует познакомиться. Что уж говорить о более пространных вопросах о его семье, городе, стране и вообще местном обществе. И, в принципе, ничто мне не мешало продолжить мысленную беседу, однако с первыми лучами солнца нашу с ним обитель посетило новое действующее лицо.
        К утру следующего дня в крохотную комнату, где лежал мальчик, протиснулась целая делегация. Возглавляла ее уже виденная мной мать, на лице которой помимо искреннего беспокойства оставила свой отпечаток еще и бессонная ночь, полная волнений и переживаний за сына. За ней бочком, стараясь ничего не задеть и не свалить, протиснулся огромный медведеподобный здоровяк. Как сказал мне Данмар, это был его отец. Великан постоянно нервно оглаживал свою гигантскую бороду, которая своей пышностью могла посрамить иной веник, и тоже выражал своим видом крайнюю степень обеспокоенности. А последним вошел сухопарый мужчина, облаченный в иссиня-черные одежды. И незнакомец, в противовес тревожным родителям, совершенно не выглядел взволнованным. Он источал такое подавляющее спокойствие и монументальную уверенность, что их можно было почувствовать едва ли не физически.
        Этот пришелец смотрелся раза в два меньше, чем папа мальчишки, но впечатление, которое он производил, оказалось во много крат сильнее. Его цепкий взгляд, казалось, обжигал кожу, вызывая постыдное желание за чем-нибудь спрятаться, лишь бы не встречаться с этими глазами. А та плавная грация, с которой он двигался, рождала ассоциации с сытым хищником, который, тем не менее, был способен разорвать любого в мгновение ока, если почует хотя бы мельчайший намек на угрозу. Сидящие на нем словно влитые одеяния, которые были больше похожи на изящный доспех, невольно притягивали взгляд к его мужественной фигуре и пугали своим грозным великолепием. Довершал облик воина щит, торчащий из-за плеча, и многочисленное клинковое оружие, развешанное по его экипировке в самых неожиданных местах. В общем, что ни говори, а шутить с таким человеком мало кому захочется.
        Затуманенным от головной боли взглядом я наблюдал, как мама и папа Данмара встали чуть поодаль, не приближаясь к кровати с сыном, а суровый визитер подошел вплотную и склонился над телом ребенка, жгучим взором впиваясь ему в лицо. Дьявол и его приспешники! Мне показалось, что от его взора на самом деле исходило тепло! Причем, я бы не сказал, что приятное.
        Я немного отвлекся, когда перед моим носом качнулся на длинной цепочке медальон, который мужчина носил на шее. Украшение было выполнено в виде меча с крестообразной костяной рукоятью, имевшего вместо навершия круглое отверстие для цепи. И этот кулон выглядел столь необычно и интересно, что я на некоторое время забылся, начав разглядывать его с огромным интересом.
        Когда же я спохватился и понял, что все это время незнакомец пристально наблюдал за моей реакцией, попытался прикрыть глаза и сделать вид, что мне слишком плохо, чтобы происходящее в этой комнате могло меня хоть как-то тронуть.
        - Данмар, - спросил я у мальчика, - что происходит? Кто этот человек?
        - Это жрец Воргана, - пассивно отозвался юнец. За тот короткий промежуток, что мы с ним не общались, он стал еще более безучастным ко всему. Теперь уже у меня не вызывало сомнений, что чем больше времени я проводил с ним, тем меньше эмоций и искренности от Данмара исходило. Мальчишка становился больше похожим на бездушную машину, которая только и делала, что бесстрастно отвечала на мои вопросы или давала подсказки, но и только.
        - Жрец? - Глупо переспросил я, наблюдая из-под опущенных век за странными и непонятными манипуляциям незнакомца над телом юнца. - Больше похож на матерого воителя.
        - Так и есть, - сухо подтвердил ребенок. - Ведь все жрецы Воргана воители. Иных он не приемлет.
        - И почему так? - Попытался я растормошить мальчика, чтобы услышать от него хотя бы намек на ту живость и интерес, которые я ощущал в первые секунды нашего с ним знакомства.
        - Странно, что ангел не знает историю вознесения Воргана и его дружины…
        Некоторый намек на недоверие, прозвучавший в словах Данмара, сперва немного обнадежил меня. Я посчитал, что малец снова начинает оживать. Однако после он продолжил рассказывать мне историю религии его мира совершенно безжизненным голосом, не проявляя вообще никакой заинтересованности в том, о чем говорил.
        - Много-много веков назад наш мир стоял на грани уничтожения. Его пытались захватить и пожрать проклятые демоны, лезущие откуда-то из недр самой земли. Их было так много, что все близлежащие государства оказались обескровлены этой суровой войной. Но на спасение всему человечеству нашелся один мудрый герой, который предположил, что у темных отродий должен быть лидер. Тот, кто всеми ими руководит, словно королева своими пчелами. И собрал он вокруг себя невероятно огромную армию, в которую вступил каждый мужчина, умеющий держать меч. И имя тому герою было Ворган. Он уничтожал демонов столь неистово, что сам Нечестивый Царь не выдержал и пришел на помощь своей орде. Легенда гласит, что та битва длилась несколько недель. Людям приходилось спать едва ли не под ногами своих сотоварищей, которые сдерживали натиск чудищ. Говорят, что Князь Демонов оказался настолько могуч, что пыль, поднятая взмахами его жутких крыльев, не оседала больше десятка лет, заслоняя собой солнце. Но Ворган все равно оказался сильнее. Он одолел Дьявола одним могучим ударом, в который вложил все, что было в его душе. И его атака
оказалась настолько ужасающей, что воздушная волна, разошедшаяся от его меча, не только разрезала пополам самого Повелителя Нечисти, но и ушла дальше в небо, столкнувшись с луной. С тех самых пор, вместо небесного светила на нашем небе мерцают лишь мириады его обломков. В той безумной схватке выжила лишь жалкая тысяча человек, из всех мужчин нашего мира. И после этого кровопролития, Ворган решил, что во что бы то ни стало должен положить конец подобным ужасам и не допустить подобной трагедии. Он вырезал сердце Дьявола и повесил его себе на шею, в качестве предостережения всем тем, кто вздумает покуситься на нас. Используя силу демонического сердца, он вознесся на небо, туда, где когда-то светила луна, чтобы навечно стать бессмертным стражем. И чтобы все выжившие воины, которые до самого последнего момента сопровождали героя в этой битве, не жалея ни крови, ни живота, смогли последовать за ним, Ворган даровал всем им крылья, сделав ангелами этого мира. Так он и стал богом-стражем со своей небесной тысячей… И теперь мы все поклоняемся им, как избавителям и спасителям, благодаря за то, что дали отпор
проклятым захватчикам.
        - Хм-м… - с сомнением пробормотал я, выслушав долгий рассказ мальчика, - пыль, не оседающая несколько лет, разлом естественного спутника… Больше похоже на какую-то природную катастрофу, вроде падения метеорита, чем на битву с демонами.
        После этой длительной и монотонной речи, я уже не боялся вызвать у Данмара какие-либо подозрения своей неосведомленностью. Ведь он даже о героических битвах древности рассказывал как-то пресно и безынтересно, хотя эта тема, как мне казалось, должна была в любом мальчишке пробудить искренний энтузиазм.
        Мне откровенно не нравилось, как Данмар начинает угасать и терять ко всему интерес, поэтому я старался задавать ему наиболее провокационные вопросы, чтобы выдернуть из кокона безразличия, в который он постепенно укутывался. Но даже так критическое мышление ребенка никак не желало пробудиться и помочь скинуть оковы дурмана со своего разума.
        - Я не знаю, кто такой Метеорит, но Орден Костяного Меча и его жрецы рассказывают именно такую историю, - вяло отозвался мальчик, - и мы все верим именно в нее.
        - Как зовут этого ребенка? - Внезапно раздавшийся над моим ухом голос чуть не заставил меня подпрыгнуть. Мой разум пока еще был весьма слаб, и связь тела с духом ощущалась не совсем полноценной, так что я успел позабыть, что мы тут с Данмаром не одни.
        Немного приоткрыв глаза, я посмотрел на сурового жреца, который не сводил с мальчика своего пронзительного и колючего взгляда. В одной только сказанной им короткой фразе мне послышались отголоски карканья могильных воронов, звон металла и крики умирающих на поле боя. Было заметно, что незнакомец больше привык рвать голосовые связки стоя в строю, укрываясь от ливня стрел, или бросать в лицо врагу свой боевой клич, нежели вести светские беседы. И даже несмотря на то, что я прошел в миллионы раз больше битв и схваток в аду, стальная воля этого человека, сквозящая в каждом его жесте и слова, переполняла меня настороженным опасением. Этот представитель ордена казался по-настоящему грозным…
        - Я назвала его Данмар, - перевел мне мальчик слова матери, которая подалась вперед, но тут же была остановлена повелительным жестом незнакомца.
        - Почему именно это имя? - Продолжал допытываться он.
        - Э-э-э… я не знаю. Так звали моего деда, и я решила, что…
        Непонятно почему, но женщина смутилась, потупив взор, и принялась нервно теребить край своего белого передника, словно рассказывала о чем-то постыдном.
        - Ты знаешь, что это означает на Айну?! - В голосе жреца послышались нотки подступающего грома, и оба родителя Данмара опасливо отступили на полшага, едва не вжимаясь в стены. Даже отец мальчика, превосходящий габаритами гостя раза в полтора, выглядел как перепуганный кролик перед подступающим к нему удавом.
        - Нет… я не знала, что это слово из Айну, - промямлила вмиг побледневшая мать, - я думала, это просто красивое имя…
        - А где был ты, - взор воина обратился на мужчину, - когда глупая женщина вознамерилась играть с судьбой твоего сына?!
        Отец в ответ на это обвинение лишь гневно сверкнул глазами, но ничего не решился ответить. Он лишь покрепче стиснул руки на груди и насупился.
        Я же в этот момент наблюдал за не совсем понятной мне сценой, и ломал голову над тем, что вообще происходит. Поэтому, когда в диалоге образовалась небольшая пауза, я поспешил уточнить у Данмара:
        - А что такое Айну, и каким образом имя способно влиять на твою судьбу?
        - Айну, - покорно отозвался ребенок, - это древний язык, на котором давно уже никто не разговаривает. Многие считают, что слова из него обладают великой силой, и что если дать человеку имя из этого языка, то это определит всю его дальнейшее будущее.
        - И что означает твое имя?
        - Я не знаю…
        Хм… пока звучит вполне безобидно. По-моему, подобные суеверия есть вообще у каждого народа. Даже в моей прошлой жизни, кажется, было нечто подобное. Ну и мне совершенно понятно, когда люди стараются придумать своему отпрыску имя, надеясь, что оно ему поможет в жизни. Но почему тогда жрец так сильно ярится, отчитывая родителей мальчишки?
        - Danmare с Айну переводится как «Проклятие», - припечатал воин, заставляя кровь отлить от лиц родителей юнца. Отец побледнел и насупился, а мать так и вовсе испуганно прижала к лицу ладони. М-да, похоже, в силу имен местные очень даже искренне верят.
        - Но как же… - женщина начала всхлипывать, но под грозным взглядом жреца устыдилась своей слабости и попыталась совладать с переполняющими ее чувствами. - Что же теперь делать? Клянусь небом, я не знала об этом! Я не желала зла моему собственному сыну!
        - Нашему сыну! - Зачем-то вставил отец Данмара, но на его замечание никто даже не обратил внимания.
        - Уже поздно что-либо делать, - вынес вердикт закованный в доспех незнакомец, - теперь все только в руках Воргана. Если воля мальчика окажется сильнее его имени, то, возможно, он сумеет переломить судьбу. А если нет, то он не выкарабкается уже сейчас. Это все, что я могу вам сказать.
        - Но подождите, домин! - Вскричала мать, увидев, что воин намерился покинуть комнату с больным сыном. - Вы уверены, что это не одержимость? Я же своими ушами слышала, как Данмар пробормотал что-то на незнакомом языке! А свой родной, наоборот, словно бы начал забывать! Это ведь…
        - Во-первых, - грубо прервал женщину жрец, - я не домин. Я просто преданный последователь Воргана, и никаких титулов помимо этого мне не нужно. А во-вторых…
        На этом моменте лицо воина немного разгладилось. Видимо, это должно было продемонстрировать участие и то, что он сочувствует беде этой семьи.
        - Во-вторых, - повторил незнакомец, - я не ощущаю в этом мальчике демонического присутствия. Он абсолютно чист. Здесь моя сила бесполезна, поэтому простите. Вам лучше обратиться к целителю. Скорее всего, это просто последствия удара головой. Я много слышал о таких случаях, когда после особо сильной травмы люди лишались памяти или даже рассудка. Но мой Орден в этом вам не сможет помочь…
        Мужчина в доспехах отошел от постели мальчика, направляясь к выходу, и никто не стал ему в этом препятствовать. А я только сейчас осознал задумку Князя Тьмы, который вместо миллионов бесконечно преданных ему демонов отправил в этот мир простого грешника. Если уж здесь бродят столь матерые жрецы бога-воителя, которые по совместительству еще и демоноборцы, то, очевидно, завладеть телом какого-нибудь местного аборигена задача для них отнюдь не из легких. Их быстро вычислят и уничтожат, не дав даже толком осмотреться по сторонам. Запоздало стало даже немного боязно, что этот храмовник мог почувствовать ту частицу ада, о которой говорил мне Дьявол, и изгнать мою душу обратно в огненную геенну.
        Когда за воином закрылась дверь, отец мальчишки обратил на мать свой разгневанный взор, меча молнии из-под опущенных бровей.
        - Что это значит, Ирида? - Требовательно воззрился он на супругу.
        - Что именно? - Тускло отозвалась женщина, то и дело косясь на койку с неподвижным сыном.
        - Не увиливай, ты понимаешь, о чем я! Я прекрасно помню тебя на сносях. Ты с самого первого дня была убеждена, что у нас родится сын, и имя ты ему выбирала без меня. И только спустя девять лет я узнаю, что оно значит…
        - К чему ты клонишь, Эпимос? - Голос красавицы моментально сделался ледяным, как высокогорный ветер, но мужчина на эту перемену даже не моргнул. - Неужели ты думаешь, что я способна желать зла свое… нашему сыну?!
        Мой слух снова царапнула ее оговорка, но бородатый великан ее проигнорировал.
        - А о чем я еще должен думать, Ирида?! - Отец мальчика, к своей чести, на женскую манипуляцию не поддался, и продолжал стоять на своем. Я, проведший сотни и тысячи лет среди всевозможных пороков, насмотрелся за это время всякого. И мне сейчас было заметно, что мама Данмара не до конца откровенна со своим мужем. Она явно о чем-то недоговаривает или даже что-то скрывает. Какого-нибудь простого смертного ее показное негодование вполне могло обмануть, но не грешника, прошедшего тысячи тысяч километров адских троп.
        - Лучше бы ты подумал, где нам взять денег на лечение Данмара! - Женщина перешла на крик и слишком поспешно сменила тему, не желая развивать разговор в том направлении, куда его вел здоровяк. Правда, очевидным это оказалось только для меня, потому как отец мальчика, услышав о деньгах, тут же поник и опустил плечи. Даже его окладистая борода стала выглядеть какой-то пожухлой и неухоженной, словно старая мочалка.
        - Я могу продать свою кузню, - упавшим голосом проговорил он, - вырученного серебра должно хватить на услуги какого-нибудь целителя…
        - Этого не хватит, - грустно покачала головой родительница. - Ты же видишь, что ему становится хуже с каждым днем. Данмар уже даже начал забывать слова. И если жрец Воргана сказал, что виной тому не нечистые сущности, завладевшие его разумом, то значит все очень серьезно! «Какой-нибудь» целитель тут не справится. Ему необходим мудрый и опытный лекарь, а таковые берут оплату только золотом…
        - Я все это понимаю! - В отчаянье прорычал мужчина, хватаясь за голову. - Но что я могу сделать?! Где мне заработать столько монет, да еще за столь короткий срок?!
        - Вот именно, Эпимос… - несмотря на то, что разговор между ними шел на повышенных тонах, женщина все равно подошла к супругу и нежно приобняла его. И столько в этом жесте было нежности и любви, что мне даже стало немного стыдно наблюдать за ними. Словно я подглядел нечто очень личное, чем ни с кем не положено делиться. - Ты ничего не сможешь сделать…
        Вместе это парочка смотрелась несколько странно, но до невозможного мило. Маленькая и хрупкая Ирида, блистающая своей красотой даже в простом неказистом наряде, рядом с огромным мужем выглядела едва ли не ребенком. А рослый и хмурый Эпимос, заросший по самые глаза густой бородой, на ее фоне был как настоящая гора. И все же, несмотря на то что секунду назад они были на грани ссоры, они не забывали о чувствах друг друга. Мне, как выходцу из огненной геенны, такое было сильно в новинку…
        - Это смогу сделать только я, - закончила свою реплику Ирида, и голос ее немного дрогнул.
        - Нет! Не вздумай! - Ее муж сразу же отшатнулся и вырвался из объятий, чуть не снеся широкой спиной деревянную полку. - Я не позволю! Должен быть какой-то иной способ!
        - Время уходит, родной, - медленно покачала головой в ответ женщина, - а с ним уходят и шансы Данмара на выздоровление. Что бы ты обо мне не думал, Эпимос, но ради сына я сделаю что угодно…
        Не слушая возражений, которыми отец мальчишки сыпал как из рога изобилия, Ирида развернулась и покинула комнату. Супруг ринулся за ней следом, топоча так, что подпрыгивала кровать, на которой лежал Данмар, и их громкие голоса стали затихать где-то в недрах дома.
        - О чем они говорили? - Спросил я мальчика.
        - Не знаю.
        - Что собралась сделать твоя мать?
        - Не знаю…
        - Так, значит, у твоего отца своя кузня?
        - Да.
        Да уж, с каждой минутой Данмар становится все более скверным собеседником. Он все меньше проявлял инициативы в разговоре, и никакие мои попытки развязать ему язык не увенчивались успехом. Его не смог растормошить даже столь эмоциональный разговор родителей и открывшаяся тайна его имени… И над всем этим нависало кое-что совсем скверное… Я считал, что причиной этого странного угасания было именно мое появление. Будто бы мое сознание, подселенное в разум мальчика, постепенно подавляло его.
        - Выходит, твой папа кузнец? - Продолжил я пробовать разговорить Данмара.
        - Да.
        - А мама?
        - Она помогает ему.
        - А ты?
        - И я. Мы все помогаем отцу, с этого наша семья и кормится.
        - А что кует твой отец? Оружие?
        - Нет, все хорошие оружейники обладают развитой Анима Игнис. Простому ремесленнику с ними невозможно тягаться. Поэтому папа кует только мелкую домашнюю утварь и некоторые инструменты.
        Услышав про таинственную Анима Игнис я тут же навострил уши. Характер нашего необычного общения с мальчиком был таков, что за этим словосочетанием мне тут же открылся его таинственный и непостижимый смысл. Похоже, это и была та самая магия, о которой говорил Дьявол…
        - А что такое Анима Игнис?
        - Я слышал от родителей, что на языке Айну это значит «Искра Души».
        - Ага, здорово. Но как понять, что у тебя есть эта Анима Игнис?
        - Вообще-то, она есть у каждого…
        - Вот прям у каждого? - Удивился я. - Даже у тебя?
        - Конечно, - апатично подтвердил Данмар, - и у папы, и у мамы.
        - Ну и как можно развивать эту искру?
        - Ты смешной, - мне почудилось, что где-то в глубине непроглядной тьмы Данмар улыбнулся, - если бы я знал, как развивать Дар, то мы бы с родителям жили в золотом дворце, а не на отшибе пригорода. Владеть ей обучают в Дивинаториях, но стоит это очень и очень дорого. Если наша семья продаст все, что у нас есть, включая дом, то этого едва хватит на неделю занятий.
        - То есть, по сути, у вас каждый является потенциальным магом, но вопрос развития упирается в финансы?
        - Если под этим странным словом ты имеешь в виду золото, - отозвался мальчик, - то так оно и есть. Все и всегда упирается в золото… так говорит папа…
        Что ж, по крайней мере, у меня уже наметился небольшой прогресс. Видимо, для выполнения задания Князя Тьмы мне придется сначала заработать некоторое количество местной валюты. Но для этого придется получше узнать о здешнем мироустройстве. Хорошо хоть я не изнываю в безвестности, а могу хоть что-то спросить у мальчишки…
        - Ангел, ты еще тут? - Позвал вдруг меня мальчик.
        - Конечно, - тут же откликнулся я, - я все еще с тобой.
        - Мне почему-то показалось, что я остался один.
        - Ты же говорил, что видишь меня?
        - Больше не вижу… - печально ответил юнец. - А еще мне впервые за эти дни захотелось спать… Можно я немного отдохну?
        - Э-м-м… - я замешкался, потому что не знал, что ему сказать. - Ну, наверное…
        - Спаси… бо…
        Голос мальчика стал совсем слабым, как шепот умирающего. А еще спустя несколько минут, ко мне пришло неприятное ощущение одиночества, словно я остался здесь совсем один. Как бы я не звал, как бы не пытался кричать в темноту чужого сознания, но Данмар больше мне так и не ответил…
        Глава 3
        В тот же день, когда исчез Данмар, ушла из дома и его мама. Теперь ухаживать за мальчиком приходил только отец, который неизменно источал кислый запах браги и слегка пошатывался. Он что-то постоянно бормотал себе под нос, то гневно сжимая кулаки, то рукавом утирая выступающие слезы. Но без помощи угасшего сознания мальчишки я больше не мог понимать, о чем Эпимос ведет речь.
        Помимо огромного кузнеца у кровати Данмара теперь еще периодически стал появляться представительного вида седобородый дедок. Судя по всему, это и был тот самый целитель, услуги которого обсуждали родители ребенка, и ради которого, судя по всему, Ирида покинула этот дом.
        Лекарь посещал тело мальчика с душой чужака дважды в день. Ранним утром, когда я только разлеплял глаза, и вечером, когда солнце окрашивало небосвод в багряные тона. Старик подолгу стоял над кроватью, не пытаясь даже сесть. Он вообще старался лишний раз не касаться ничего в комнате, словно брезговал тут находиться, однако работу свою делал исправно.
        Сам процесс лечения, кстати, выглядел весьма необычно - дед затыкал за расшитый золотом пояс свою длинную седую бороду, а потом клал руки на голову мальчика. В этот момент я начинал чувствовать исходящее от его ладоней тепло и какое-то легкое покалывание, словно от тысяч маленьких иголочек. Вот, собственно, и все, что он делал.
        Не знаю, что именно крылось за этими действиями целителя, но тело Данмара стремительно пошло на поправку. Буквально на третий день этих странных процедур я уже мог спокойно сидеть в кровати, а еще спустя некоторое время даже рискнул пройтись вдоль комнаты, держась за стену. Конечно, после этого у меня тут же закружилась голова и задрожали ноги, но в целом, улучшения были заметны невооруженным взглядом. Ведь совсем недавно я глаза едва мог открыть.
        Лекарь приходил еще много раз, пока я наконец не оказался способен уверенно держать тело в вертикальном положении и не заваливаться в разные стороны. Только после этого он покинул нас, сказав Эпимосу что-то без сомнения назидательное, и я остался с отцом мальчика один на один.
        Впервые за много дней кузнец подошел к сыну и, усевшись напротив на опасно скрипнувшую лавку, о чем-то спросил его… меня…
        Мне не оставалось ничего, кроме как невразумительно что-то промычать, демонстрируя полное непонимание. Похоже, мне еще долго придется изображать абсолютную потерю памяти, надеясь, что ни у кого это не вызовет сильных подозрений…
        Увидев мою реакцию, кузнец что-то рыкнул, а потом обхватил мальчишку за плечи и опустился перед ним на колени. Терпеть это прикосновение мне было просто неприятно, ведь за время, проведенное в аду, у меня просто в подкорку въелось, что трогать меня могут только с одной целью. Покалечить, причинить боль, отправить на новый круг пыток… Но за счет того, что тело мальчишки было слишком слабо, а связь с моим духом, по-видимому, еще достаточно не окрепла, то вырваться я не имел никакой возможности. Так что мне пришлось просто изобразить на лице испуг. Ведь это должна быть вполне естественная реакция ребенка на такие резкие действия от родителя.
        Даже на коленях Эпимос возвышался над мальцом на целые полторы головы. Он прямо взглянул в глаза сына, которые я все никак не решался называть своими.
        - Danmare! - Ткнул он заскорузлым пальцем меня в грудь. Причем, сделал это так сильно, что я побоялся, как бы он вообще не проткнул тщедушное тельце мальчика. - Danmare! Esis timame?!
        - Danmare, - послушно повторил я, трогая то место, куда секундой ранее уткнулся чужой перст. А затем ответным жестом упер детский худой пальчик в округлый упругий живот кузнеца. - Epimos!
        Услышав из детских уст свое имя, звероподобный гигант откровенно разрыдался и прижал меня к себе так сильно, что я при всем своем желании не смог бы вырваться из этих объятий, преисполненных звериной мощи. Когда железные тиски разомкнулись, и я снова обрел способность дышать, отец Данмара сказал мне что-то без сомнения ободрительное. Но я, ясное дело, его опять не понял.
        И только с этого момента, можно сказать, я полноценно начал познавать совершенно новый для себя мир. Пусть только в пределах небольшого домика и его двора, но с чего-то ведь надо же было начинать. Перво-наперво я заново учился ходить и говорить, искренне радуясь каждому своему маленькому успеху. Ведь мне доходчиво объяснили в Преисподней, что жизнь слишком быстротечна, и раз уж мне предстоит в скором времени вернуться обратно в ад, то могу я получить от такого мимолетного перерыва хоть немного удовольствия?
        Спустя некоторое время ходьба покорилась мне без особых проблем. Просто потому что мне не требовались в этом деле помощники, и я прекрасно справлялся с этой задачей в одиночку. А вот изучение языка продвигалось со скрипом. Отец Данмара, как вы поняли, был кузнецом, соответственно, большую часть времени проводил у горна и наковальни. И мне волей-неволей приходилось обретаться неподалеку от него, чтобы слушать и запоминать его речь. В конечном итоге я довольно быстро выучил множество новых слов, вот только проблемой стало, что все они были связаны с ремеслом Эпимоса. Металл, молот, угли, заклепки, щипцы и прочее-прочее-прочее. А вот в остальных сферах жизни мой словарный запас оставался чрезвычайно бедным. Наверное даже хуже, чем у трехлетнего ребенка.
        Но шли дни, новая информация удивительно быстро укладывалась в моем разуме, и постепенно обширные пробелы в знаниях затягивались, переставая зиять тянущей пустотой. С каждым днем выискивать предметы, названия которым я не знал, становилось все сложнее. Все реже детский пальчик Данмара устремлялся в указующем жесте на что-нибудь новое, и все более подробными и понятными становились для меня ответы кузнеца.
        Да, хоть я и обитал в теле мальчика, но воспринимать этого мужчину своим отцом у меня никак не получалось. Ведь как ни крути, а здесь был абсолютным чужаком, шпионом, заброшенным невиданными силами в чужой мир и в чужое тело… Вполне естественно, что никаких теплых чувств у меня ни к кому не возникало. Да и в моих же интересах было, чтоб подобный статус-кво сохранялся и дальше…
        Единственное, что я испытывал, так это вину, грызущую меня тупыми зубами, перед невинным ребенком, которого я нагло заменил в его же теле. С моей стороны все выглядело так, будто я ворвался в разум Данмара, а потом вытеснил его, став полноправным хозяином в его голове. И пусть я мог найти себе множество оправданий, заключающихся в том, что это все задумка Дьявола, а я лишь слепая пешка в его руках, но утешало это меня слабо. Хоть я и был грешником, который томился в адском пламени несколько эпох, но злодеем я себя никогда не считал. Даже во время заточения моей души, я как мог старался сохранить остатки хоть что-нибудь человеческого. Я упорно пытался действовать вопреки тому, к чему нас толкали демоны. А тут такое начало… И с этим приходилось как-то мириться.
        Но в остальном же, новая жизнь стала для меня чем-то невероятно странным и мистическим. Я все никак не мог привыкнуть к тому, что мне не нужно ежечасно сражаться, выгрызая право на существование у каждого встречного. Я не умел спать, не вскакивая по ночам от ощущения, что меня настигают жестокие демоны. Мне постоянно снились кошмары Преисподней, которые словно полчища ядовитых пауков пытались протиснуться из моих воспоминаний в окружающую меня реальность. Но мой мирок, состоящий пока только из трех комнат небольшого дома и такого же небольшого дворика, сопротивлялся им и оставался островком спокойствия и безмятежности. И на этом островке моя душа нежилась, пытаясь исцелить полученные за столетия боли раны, не веря в свое счастье.
        Но время шло, а я никак не мог научиться терпеть кого-либо рядом с собой. Я постоянно вздрагивал от прикосновений отца Данмара и отпрыгивал от него, словно испуганный кот от ушата ледяной воды. Эпимос, первое время, пытался меня успокаивать и насильно заключать в свои объятия, но делал этим только хуже. Один раз его упорство довело до того, что я как-то неосознанно прокусил ему предплечье. Просто обретенные в аду инстинкты оказались сильнее моей воли, и тело сделало все без участия мозга.
        Однако за эту мою выходку кузнец не стал меня ругать. Он упрямо списывал все странности моего поведения на пережитую травму, и кровоточащий укус на своей руке воспринял с безропотным смирением. Единственное, что выдало его переживания, это то, что в тот вечер он сильнее обычного упился пахучей брагой и не успел к утру вовремя разжечь свой горн. Хотя до этого момента он держался без выпивки достаточно долго, дней, наверное, десять!
        И видит Дьявол, я не хотел поступать с ним так. Просто вечность в Преисподней необратимо перекроила мое сознание. Я не мог разучиться видеть в каждом человеке угрозу, и неизвестно еще сколь долго мне предстоит жить таким пугливым дикарёнком. Столетия истязаний не забываются за несколько месяцев земной жизни… Но все же, я понимал необходимость научиться примерять на себя правильные маски. Окружающие люди должны видеть во мне того, кого я пытался в этом мире заменить. Маленького мальчика Данмара, чья мать обрекла его на вечную борьбу с судьбой, дав столь неподходящее имя.
        К чести Эпимоса, он всеми силами пытался показать, что его любовь к сыну не становится слабее несмотря ни на какие мои чудачества. И я пытался отплатить ему хотя бы видимостью того же. В один из множества одинаковых дней мне все же удалось вызвать у кузнеца искреннюю радость. Он столь яро развеселился, что снова попытался полезть ко мне обниматься, но увидев как я весь сжался, в последний момент одернул могучие руки. Причиной такого бурного восторга было то, что я созрел для того, чтобы попроситься поработать в его кузне. То есть не так, как до этого - стоя в уголке и наблюдая, как великан стучит молотом по раскаленной заготовке, и только лишь изредка подносить требуемое ему. А по-настоящему, своими руками. Чтоб кулаки потом не сжимались от кровавых мозолей, а плечи горели от напряжения. Мне нужно было укреплять молодое тело хрупкого мальчика, если я не хотел предстать пред очами Князя Тьмы раньше срока…
        В общем, отец Данмара мою инициативу воспринял с настоящим ликованием. По его лицу легко читалось, что он сейчас невероятно горд за то, что сын проявил интерес к его ремеслу самостоятельно. Поэтому первым делом он подвел меня к неподъемному мотку толстой проволоки, а следом вручил молоток, клещи и зубило. Моя задача оказалась простой настолько, насколько это вообще может быть в кузнице. Я должен был отмерять по специальной заготовке длину проволоки, обкусывать ее ударом молотка по зубилу, а при необходимости и выпрямлять. Затем я самостоятельно складывал все обрубки в полыхающий горн, и немного погодя, когда начинали краснеть их кончики, расплющивал их на манер шляпки в специальной штуковине, которая называлась гвоздильня. Да, вы все правильно поняли, освоение кузнечного дела я начал с изготовления простых гвоздей. И пусть эта работа не была слишком уж тяжелой, но нетренированное тело Данмара начало яростно сопротивляться такой нагрузке уже через считанные минуты. Первой устала рука с молотком, за ней следом рука с зубилом. Потом заболело плечо и спина, а им в унисон застонали локти. Каждый новый
замах отдавался болезненной дрожью во всем теле, а вибрация от каждого удара вгрызалась своими тупыми зубами в сами кости.
        Однако я продолжал исправно поднимать и опускать зажатый в кулаке инструмент, откусывая от длинного мотка одинаковые кусочки. Для меня все эти неприятные ощущения на контрасте с незаживающими следами демонических зубов и когтей, пылающих на моей душе, были едва ощутимы. Вот только юное тело, перенесшее к тому же совсем недавно тяжелую травму, оказалось не настолько стойким, как мой дух.
        Закономерным финалом моего рвения стало то, что Эпимос вынес мою бесчувственную тушку на свежий воздух, потому что я попросту потерял сознание. После тягучего жара натопленной кузни теплые ласки полуденного солнца показались мне едва ли не грубыми морозными оплеухами. От резкой перемены температуры, я тут же пришел в себя. Но стоило мне осознать, что меня держат чьи-то руки, так сразу же инстинкты загнанного грешника в очередной раз перехватили у разума контроль над телом.
        К тому моменту, когда в голове хоть немного прояснилось, я уже стоял, по-звериному сгорбив спину и согнув колени, напоминая испуганного волчонка. Я готовился к яростной схватке за свою новую жизнь. Жизнь, которую я только начал вкушать заново, цену которой узнал…
        Но на меня никто не собирался нападать. Постепенно в голове прояснилось, и я понял, что здесь по-прежнему никого не было, помимо Эпимоса. И сейчас он испуганно замер, глупо уставившись на зажатое в детском кулачке зубило.
        - Сын? - Осипшим голосом позвал он меня, не сводя взгляда с направленного в его сторону острия инструмента. - Данмар, ты чего? Это же я…
        - Прости… отец, - выдавил я из себя, едва не поморщившись, из-за того, что чувствовал себя обманщиком. - Мне снова привиделся кошмар…
        Кузнец знал о том, что я часто вскакиваю с криком посреди ночи, поэтому лишь понятливо кивнул, примирительно выставляя ладони.
        - Хорошо, тогда может быть ты отдашь мне зубило?
        - А… конечно… - я смело подошел к великану, вручив ему инструмент, но снова непроизвольно вздрогнул, когда моя рука коснулась его мозолистой ладони.
        Это не укрылось от внимания Эпимоса, и он воззрился на меня с невероятной тоской в глазах.
        - Ты изменился, сынок… - грустно покачал он головой. - Ты стал совсем другим…
        - В каком смысле? - Настороженно отозвался я, украдкой начиная присматривать пути для бегства. Просто на всякий случай…
        - После этого злосчастного падения ты совсем перестал улыбаться. А в твоем взгляде поселилась тягучая вселенская тоска. Так на мир смотрят дряхлые старики, давно схоронившие своих детей. Те, кто понимают, что их от врат загробного мира отделяют лишь мгновения…
        Я хотел ответить что-нибудь нарочито бодрое, попытаться разубедить отца мальчишки и чем-нибудь обнадежить. Но не смог, потому что его слова были истиной. Я действительно ощущал всей своей кожей жаркое дыхание ада. Я знал, что человеческая жизнь слишком коротка, и что вскоре я снова вернусь туда…
        - Ты тоже стал редко улыбаться, отец…

* * *
        Одинаковые дни, наполненные монотонной работой, складывались в недели, а недели растягивались в месяцы. Тело Данмара заметно окрепло и обросло мясом, стало гораздо лучше откликаться на команды моего разума. Да и местный язык я уже освоил достаточно хорошо, по крайней мере, для девятилетнего мальчика, коим я, собственно, для всех и являлся. Кстати, да. Забыл сказать. Прошел ровно один местный год с того момента, как я попал сюда.
        С некоторых пор Эпимос стал привлекать меня к самой серьезной работе, которую мы с ним выполняли практически наравне. Теперь я уже трудился с ним плечом к плечу, и эти моменты казались мне наиболее удачным для того, чтобы вести расспросы о мире, в который я попал.
        - Отец, а для чего мы так много работаем? - Задавая вопрос, я старался чтобы он звучал максимально искренне и наивно. Чтобы у кузнеца не возникло никаких сомнений, что это спрашивает именно ребенок.
        - Как для чего? - Удивился отец мальчика. - Чтобы нам с тобой было, чем питаться.
        - А почему мы работаем целыми днями, а зарабатываем так мало?
        - С чего ты решил, что мало? У нас всего вдосталь! Есть и пища, и чистая вода, крыша над головой…
        - А еще брага… - не удержался я от попытки уязвить Эпимоса за его частые возлияния.
        - В том числе, - невозмутимо согласился гигант, крутя в руке пудовый молот, как игрушечную поделку.
        - Но все-таки мы не можем себе позволить такой богатой одежды, как тот старик, что приходил меня лечить.
        - А, вот ты о чем… - кузнец смущенно поскреб подбородок, взлохматив свою пышную бороду. - Понимаешь, Данмар, мы - ремесленники, и таких как мы очень много. Значительно больше, чем обученных магов…
        Эпимос пытался объяснить мне простыми словами причины классового неравенства здешнего общества и вытекающие из этого экономические предпосылки, а я внимательно слушал его, изредка задавая наводящие вопросы. Естественно, я не напирал, а делал между нашими беседами длительные паузы, иногда доходящие до одного-двух дней. И итогом стало то, что уже через полтора месяца я смог схематично нарисовать самому себе приблизительную картину устройства социума.
        Итак, начать стоит, пожалуй, с самого начала. Волей Дьявола меня занесло в мир, который местные никак не называют. Слово «планета» здесь вообще незнакомо, поэтому аборигены употребляют лаконичное «Мир» без всяких лишних пояснений. И царило здесь некое подобие развитого средневековья. Чем больше я жил в теле мальчика, тем чаще меня посещали различные видения из прошлой жизни. Память словно бы оживала, извлекая из своих глубин такие подробности, которые я даже не чаял когда-нибудь вспомнить. Так что мозг услужливо мне подсовывал знания о средних веках того мира, в котором я когда-то жил. А я уже самостоятельно сравнивал с тем, что видел и слышал здесь. Отличий, конечно же, хватало, и главнейшим из них была магия. И даже такому профану в истории как я, было заметно, насколько сильное она оказывала влияние на здешний жизненный уклад.
        Как мне поведал еще Данмар, искра магии таилась в каждом жителе планеты. У кого-то она чуть более выражена, у кого-то менее. В этом плане, Анима Игнис не отличалась от любого другого людского таланта. Ну, к примеру, рисования. Как посредством упорной и длительной практики можно научить рисовать почти всякого, так и магический дар можно было развить в ком угодно.
        Разница будет только в способности учеников. Если одному предстоит долго и упорно тренироваться изображать стоящий перед ним кувшин, раз за разом совершая множество ошибок, то другой едва ли не сразу начнет творить на холсте собственные миры. Так же и здесь. Там, где тысячи адептов медленно ползли по лестнице самосовершенствования и со скрипом познавали прописные истины, единицы одаренных шутя и пританцовывая уносились далеко вперед, теряясь в недосягаемых далях.
        Особенно сильно эта разница проявлялась между потомственными аристократами, которые пестовали и оттачивали магическое искусство на протяжении десятков, а то и сотен поколений, и простолюдинами. Совершенно очевидно, что дворяне и их отпрыски имели в загашнике собственные родовые разработки и секреты, которых не могло быть у черни. И такая разница в умениях неизменно породила четкое расслоение общества на военное сословие и ремесленническое.
        Практически любой представитель знатного рода являлся воином. А вот простолюдины, наоборот, старались осваивать с помощью дара мирные стороны жизни. Не без исключений, конечно, но в подавляющем большинстве случаев такие сферы как земледелие, кузнечное дело, кожевенное ремесло или путешествия, оставались за простолюдинами. Причем, многие занимались этим настолько долго, что образовались целые династии черни, которые не имели титулов, но накопленным богатством не уступали иным вельможам. И конечно же такие богатые семьи аристократы всеми силами стремились подмять под себя. Так сказать, предлагали поделиться деньгами в обмен на охрану от самих же себя и других жадных дворян, а заодно и усилить свою феодальную инфраструктуру.
        Еще у Эпимоса мне удалось узнать многие особенности местных магических школ, о которых не было известно Данмару. Как оказалось, здесь существовало определенное деление, берущее за основу стихийные явления - вода, земля, огонь и воздух. Но ими дело не ограничивалось. Существовали еще жрецы-храмовники, те самые последователи Воргана, берущие по заверениям кузнеца силу напрямую у бога-стража. А также целители, управляющие Анима Игнис по каким-то совершенно иным принципам, нежели простые стихийники.
        Мне, конечно, сложно судить о магии, не имея о ней никакого представления, но существовавший в этом мире не одну сотню лет уклад показался мне несколько странным. Посудите сами, смогли бы вы предположить, что тысячелетия здешней истории вознесли на вершину военного мастерства магов школ воды? Я бы вот ни за что не подумал! А ведь все оказалось достаточно просто. Человек ведь более чем на половину состоит из воды, а потому владеющие очень легко могли изничтожать своих врагов. А уж если они не были такими же магами, то процесс истребления вообще чуть ли не промышленный масштаб обретал.
        А вот маги огня, напротив, нашли своему дару сугубо мирное применение. Их талант на поле боя оказался почему-то невостребованным, а потому они пустили в другое русло - гончарное производство и кузнечное ремесло. Огневики искрой своей души оказались способны разогревать горны до немыслимых для земного средневековья температур. И это, соответственно, открывало новые возможности для примитивных сыродутных печей, распространенных среди ремесленников. Та же керамика и стекло, которые долгое время в моем прошлом мире были предметом роскоши, здесь имели несколько меньшую ценность. Однако назвать ее дешевой тоже нельзя, поскольку местные умельцы брали не количеством, а качеством и изыском. Тут основную роль в ценообразовании играло мастерство, а не материал.
        А вот самыми универсальными оказались маги земли. Они были одинаково востребованы и на войне, и в торговле. Не знаю, конечно, можно ли безоговорочно верить Эпимосу в этом вопросе, или он мне просто пересказал самые известные байки и сказки об одаренных. Но судя по его словам, земляные колдуны могли укреплять собственное тело, делая его прочнее металла. И такой неуязвимый воин, даже окруженный противниками со всех сторон, мог очень долго рубиться в самой их гуще. А в производстве такие маги заняли почетное место благодаря тому, что точно так же могли укреплять различные природные материалы, как и самих себя.
        Кстати, они-то и были самыми знаменитыми мастерами-оружейниками, выковывая всякие незатупляющиеся мечи и непробиваемые латы. Не знаю, сговор ли это всех магов земли или процесс крепления металлов на самом деле был чрезвычайно трудоемким, но стоила их продукция просто невероятно дорого. Дорого настолько, что не каждое их творение можно было купить за золото. Некоторые особо выдающиеся творения обменивали на какие-нибудь услуги, земли, а иногда и на целые замки и деревни.
        В общем, что бы там не выходило из-под молота опытного и сильного мага земли, оно автоматически становилось статусным предметом небывалой ценности. А поэтому пользовались этим, преимущественно, одни благородные. Богатые династии простолюдинов, конечно же, тоже нередко могли себе позволить что-нибудь эдакое, сотворенное именитым мастером-кузнецом. Но все же аристократы, как боевое сословие, пользовались зачарованными изделиями значительно чаще и сугубо по назначению. Ведь в какой еще сфере жизни, как не в войне, можно найти применение таким сверхпрочным вещицам? Не землю же пахать замагиченным плугом…
        Ну а самыми бесполезными из стихийников оказались воздушники. Они не смогли снискать себе славы ни в качестве мастеровых, ни в качестве бойцов. Пусть им и не было равных в стрельбе, ведь они оказались способны направлять и корректировать полет пущенного снаряда на весьма большом расстоянии. Но какой от этого умения толк, если их стрелам не под силу пробить зачарованные доспехи или укрепленное тело мага земли. А это сразу же делало их в глазах остальных одаренных воинов кем-то презренным, низведенным в военной иерархии куда-то в самый низ. Едва ли выше простых необученных магии вояк, с которыми маги воздуха и обречены были воевать, ежели вдруг вздумают идти искать славы по боевой стезе.
        Единственная крохотная ниша, которую сумели занять воздушники на мирном поприще, оказалась морскими путешествиями. Я так понял, что их навыков хватало только на то, чтобы наполнять ветром паруса кораблей, да и только. А, ну и еще были такие, кто своим даром разгонял застоявшийся воздух в покоях знатных господ. И, естественно, такой статус прислуги не прибавлял им уважения в глазах остальных коллег по цеху.
        Вот как-то так. Никаких тебе огненных штормов, ледяных штыков или хотя бы воздушных лезвий, которых я ждал, в здешней истории магии не оказалось. По крайней мере, Эпимос об этом ничего не знал. Поэтому владение Анима Игнис вообще очень тесно переплеталось здесь с боевыми искусствами, в частности, фехтованием. Почему бы просто не разить врагов магией на расстоянии, кузнец не знал. Наверное, все-таки, не могли…
        С целительством все обстояло примерно также, как и со стихиями. Древние роды потомственных лекарей владели множеством тайн и секретов о человеческом теле, которые превозносили их над иными коллегами по цеху. Остальные же, кто понимал анатомию лишь на базовом уровне, довольствовались жалкими крохами, по сравнению с элитными представителями профессии. А посему л?карство было почетным, но только в том случае, если ты достаточно опытный и сильный целитель. Если к тебе обращаются за помощью другие маги, значит это уже какой-никакой знак качества и признак состоятельности. Ну а если целитель не продвинется дальше самых азов своей работы, то ему навсегда предстоит лечить простолюдинов, таких как я и Эпимос. И пусть мы не были в состоянии заплатить чистым золотом за такие услуги, но и совсем без куска хлеба местные эскулапы никогда не оставались.
        Еще отец Данмара вскользь упомянул что-то про Отступников, но потом сам же одернул себя на полуслове, приложив указательные пальцы к переносице. Это был здешний аналог молитвенного жеста, который, как считалось, оберегает от темных сил, демонов и проклятий. Так что узнать об этих таинственных Отступниках что-нибудь еще, кроме того, что они вообще существуют, у меня не вышло.
        Но лиха беда начало, я и так узнал столько нового, что пухла голова. Для девятилетнего юнца, думаю, это вполне достаточный багаж знаний…

* * *
        Наконец-то очередной день, целиком состоящий из звона металла, вибрации от ударов по наковальням и летящих искр, подошел к концу. Прохлада вечернего воздуха по сравнению с липкой духотой натопленной кузницы ощущалась чуть ли не прикосновением Арктики. Я с нескрываемым наслаждением подставил разгоряченное лицо под дуновение едва ощутимого ветерка и прикрыл глаза.
        - Пойдем-пойдем, - тут же поторопил меня вышедший следом Эпимос, - ты тут не застревай, а то лихоманку схватишь.
        - Какую лихоманку, - удивился я, - тепло же!
        - А вот такую! Ты батю слушай, он побольше твоего пожил, уж знает, о чем говорит. Бывали, знаешь ли, случаи.
        Спорить с кузнецом я, конечно же, не стал. Ему, бесспорно, виднее. И уж тем более я не возразил ему на тот счет, кто из нас дольше жил. Я в двух мирах и аду, или он. Незачем ему знать, что его сына больше нет, а в его теле поселился грешный чужак… Хотя, если посудить объективно, его опыт в некотором смысле был побогаче моего. Свою прошлую жизнь я почти не помнил. Мне только изредка удавалось выуживать некоторые эпизоды из таинственных глубин подсознания. А мое новое воплощение прожило здесь слишком мало, чтобы задирать нос и считать, будто я все знаю лучше аборигенов.
        Изредка перебрасываясь короткими фразами, касающимися в основном завтрашней работы, мы с кузнецом прошли в какое-то несуразное подобие бани. Здесь тоже стояла печь, которая грела воду, да вот только совсем не было стен, а вместо крыши растягивался плотный навес. Как оказалось, такой конструкции для омовения было вполне достаточно, поскольку климат тут был на редкость мягкий и теплый.
        Пока мы хорошенько мочалились и скребли многократно потевшую в течение трудового дня кожу, Эпимос уважительно так окинул взглядом мою возмужавшую фигуру.
        - Эва, как ты подрос, Данмар! - Ремесленник явно собирался похлопать меня по спине и взлохматить волосы, но заметив, как я в очередной раз напрягся, сдержал свой порыв. - Я же говорил тебе, что ты из моей породы! Будешь так же работать, так и меня размерами перегонишь!
        Я лишь изобразил в ответ смущенную улыбку, но ничего отвечать Эпимосу не стал. Да, я действительно заметно окреп за прошедшие месяцы. Если тело мальчишки на момент моего вселения в него выглядело щуплым настолько, что самой толстой частью ноги являлась коленка, то спустя чуть более десятка небесных циклов тяжелая работа и сытная пайка сделали из меня почти атлета. Ну, насколько вообще атлетично может быть сложен девятилетний ребенок.
        После помывки мы с кузнецом поужинали сильно разварившейся кашей, за которой в отсутствии матери следить было просто некому, и улеглись спать. Тему про покинувшую нас Ириду я специально не поднимал. Мне казалось, что бедный Эпимос не выдержит этого разговора и опять напьется. И тогда мне в кузне придется пыхтеть одному, чего я не особо любил делать. Не потому что мне обязательно нужна была чья-нибудь компания, а просто потому что не всякую работу я мог там выполнить в одиночку.
        Тем не менее, уход матери Данмара не очень-то и сильно ударил по семейному благосостоянию. В доме просто стало чуть более грязно и не так уютно, как раньше. Но кузнеца такие мелочи не волновали от слова «вообще», а меня подобная ерунда так и вовсе не могла задеть даже в теории. Знавал я вещи и похуже беспорядка…
        Когда отец мальчика улегся спать и из-за дощатой двери раздалось его богатырское похрапывание, я тихонько соскочил со своей соломенной кровати и бесшумно прокрался по деревянному полу, не потревожив ни единой скрипучей доски. Воровато оглянувшись и еще раз прислушавшись, я осторожно отодвинул засов и выскочил на улицу.
        Оказавшись во дворе, я принялся бегать, приседать и прыгать, разогревая тело для предстоящей ночной тренировки. Хоть моя душа и была закалена в сотнях тысячах битв с демонами и другими грешниками, но плоть мальчишки к схваткам явно была не готова. Если уж здесь есть маги, способные вскипятить мою кровь или сделать свою кожу прочнее стали, да еще и практикующие боевые искусства вдобавок, то мне придется очень кисло, если судьба столкнет меня с ними. Боюсь, на фоне этих волкодавов я буду не то что беззубым щенком, а новорожденным мышонком, которому только и останется что затаиться, в надежде что его не заметят. Впрочем, если Дьявол хотел от меня, чтобы я освоил магию, то к встрече с такими монстрами все же придется готовиться. Поэтому я выгонял себя каждую ночь на улицу, чтобы помимо силы и выносливости, которую я тренировал в кузне, не отставала и ловкость.
        Разогнав как следует кровь по телу, я принялся отрабатывать десятки всевозможных ударов и комбинаций, чтобы мышцы и связки запомнили эти движения, и повторяли их быстрее, чем я о том подумаю. Это были самые бесчестные и подлые атаки, но вместе с этим и невероятно эффективные. В Преисподней все грешники пребывали в человеческом обличии, поэтому в моем распоряжении было неисчислимое количество лет, чтобы все самые уязвимые и болезненные места на человеческом теле намертво впечатались мне в память. Я знал как ударить и куда ударить, чтобы это принесло максимум боли и страданий моему противнику. За время бесконечной войны за жизнь… нет, не за жизнь, ведь все мы там были бестелесными душами. Правильней будет сказать «за существование», но это не столь важно. В общем, я хотел сказать о том, что бессчетное множество смертных боев, через которые проходили грешники в аду, заставляли даже последнего тюфяка отращивать огромные и острые зубы. И чем дольше ты там находился, тем яснее понимал, что подлости и чести не существует. Существует только боль, которая обязательно приходит, если враг оказывается более
беспринципным, чем ты. И вскоре ты перестаешь мешкать. Ты бьешь туда, куда дотягиваешься, ты давишь на глазные яблоки, ты вгрызаешься в противника зубами, ты швыряешь ему землю в лицо, ты хватаешь его за волосы или причинное место, если это необходимо. В первое же столетие адских испытаний ты лишаешься всех рамок, которые сдерживали тебя при жизни.
        Раньше я не задумывался об этом, потому что в вотчине демонов размышлять некогда. И только сейчас, обретя вторую жизнь, я начал понемногу осознавать, через что прошел и как это меня изменило… Почему-то подумалось, что нас всех таким образом готовили в качестве обезумевшего пушечного мяса для какой-нибудь последней битвы судного дня. И от этих жутких мыслей озноб ледяной волной прошелся по всему телу.
        Тусклый отсвет осколков ночного светила, которое согласно легенде расколол Ворган ударом меча, едва-едва разгонял непроглядный мрак темной ночи. Но это только прибавляло ей великолепия. Вообще, ночное небо в этом мире было чем-то неописуемо прекрасным. Россыпь обломков бывшего спутника планеты отражала свет здешнего солнца, и с земли это выглядело так, словно кто-то совсем низко подвесил на небосклоне гигантские белые звезды. Казалось, вскарабкайся на гору повыше, и сможешь до них дотянуться.
        Вид этого светящегося свода завораживал и приковывал взгляд. В самый первый раз, когда я вышел на улицу ночью, я замер минут на десять с запрокинутой головой, будучи не в силах отвести взгляд от чудесного зрелища. И с того самого первого взгляда я бесповоротно влюбился в эти небеса, как в самый сладостный наркотик. Высота словно звала меня, манила к себе, обещая нечто такое, чего не может быть на земле. И всякий раз, после наступления темноты, завершив очередную тренировку, я оставался ненадолго посидеть во дворе, чтобы послушать, что на этот раз мне расскажут звезды.
        Сегодняшняя ночь не стала исключением, и я расселся на старой колоде, где мы с Эпимосом кололи чурки для разжигания горна. Небеса все также притягивали взор и завлекали к себе, словно сирены уставших моряков. И словно подтверждение моих мыслей, в звенящей тишине, опустившейся на пригород, мне опять стал чудиться обольстительный шепот.
        «Иди ко мне… Чего же ты ждешь? Воспари в моих просторах… Познай истинную свободу…»
        Как и всякий раз до этого, я слушал небо и улыбался, потому что мне нравились его обещания. И я вдруг задумался, а что будет, если я поддамся на них? Что если соглашусь на все эти немые посулы, что произойдет тогда?
        Не успел я додумать до конца эту шальную мысль, как вдруг какая-то неведомая сила рванула меня за одежду. Треск рвущейся ткани оказался заглушен звуками полощущегося на ветру паруса, а кратковременное давление воротника на горло прошло столь быстро, что я не успел его толком ощутить.
        С недоумением оглядывая опадающие на землю лохмотья, которые секунду назад были моей рубахой, я вдруг зацепился взглядом за что-то темное и огромное, притаившееся за моей спиной. Не успев даже рассмотреть, что это такое, я рванулся в сторону, уходя от возможной атаки, вот только… Только атаковать меня никто не собирался, и таинственная фигура последовала за мной как приклеенная.
        Целых несколько наполненных паникой и непониманием мгновений мне потребовалось для того, чтобы осознать, что темный силуэт, возвышавшийся надо мной, оказался тем самым подарком Сатаны, который тот мне впихнул без моего согласия. Аспидно-черные крылья сейчас величаво простирались за моей спиной, упруго сопротивлялись едва ощутимым порывам ночного ветра. Зов небес тут же усилился, и я без особых раздумий, но все же с разумным опасением, предпринял первую робкую попытку ответить высоте…
        Мелкий сор и щепки тут же разлетелись по всему двору, стуча по стенам дома и забору, когда я на пробу взмахнул крылами несколько раз. Я не взлетел, но на короткий миг ощутил, будто мое тело потеряло какую-то часть своего веса. В следующую секунду я уже гораздо смелее согнул ноги, а потом резко вытолкнул себя вверх, изо всех сил хлопая новообретенным даром Дьявола. Честно говоря, я и помыслить не мог, что эти черные крылья перейдут со мной и в реальный мир, а не останутся лишь довеском к моей душе. Но подарок Короля Преисподней оказался не так прост, как мне казалось…
        Воздух хлестанул по глазам невидимой плетью, и я ощутил, как с каждым новым взмахом земля отдалялась от меня. Я напрягал все мышцы своего тела, забывая даже иногда дышать, завороженно смотря, как смутная темная громада земли с редкими светящимися огоньками то ли костров, то ли уличных фонарей остается где-то там, подо мной. А сам я поднимаюсь все выше и выше, навстречу сверкающим осколкам, почти ласково смотрящим на меня…
        К счастью, крылья лучше моего знали, что им делать, а потому уже секундой позже я мчался в небесной выси, ныряя в ватные облака и выскакивая из них под непредсказуемыми даже для меня самого углами. Глаза мои пылали, а легкие то и дело исторгали из себя полный восторга и упоения крик.
        Полет и свобода… все именно так, как и обещало небо! Дьявол и его приспешники, как же я люблю эту новую жизнь!
        Глава 4
        Мой полет был неописуемо прекрасен, но вместе с тем и крайне утомителен. Я любовался с высоты птичьего взгляда темным массивом далекой земли, смотрел на россыпь огней какого-то без сомнения крупного города, расположенного совсем рядом с домом Данмара. Ловил воздушные потоки и катался на них, будто на крутых горках. Однако уже в первые десять минут полета свинцовая усталость начала опутывать верхнюю часть моего тела, и своей тяжестью она принялась постепенно разбавлять ту слепящую радость, что овладела мной. Спустя еще столько же, мышечное напряжение уже породило сильное жжение, которое недвусмысленно намекало, что долго в таком темпе я не продержусь. В конце концов, стало сложно даже просто парить, не говоря уже о том, чтобы делать усиленные взмахи.
        Поэтому, как бы мне того не хотелось, но все же пришлось повиноваться требовательным позывам уставшего организма. Я начал медленное снижение, растопырив огромные крылья. Начал, чтобы мгновением позднее осознать, что я не имею понятия, куда мне следует лететь. Окрыленный, в прямом смысле этого слова, эйфорией, я совсем не подумал о том, как буду возвращаться. И теперь слепо шарил глазами по окружающей меня темноте, пытаясь понять, в какую хотя бы сторону мне держать курс.
        В конце концов, мне пришлось приземлиться в первом попавшемся месте, которое мне во мраке ночи показалось к этому пригодным. Правда, я немного не рассчитал траекторию, а потому грохнулся с неба прямо на какой-то ветхий сарай, отчего тот едва не развалился. И едва я коснулся крыши, как мои крылья исчезли, оставив меня один на один с инерцией, неумолимо тянущей вперед.
        Сделав кувырок и больно приложившись спиной, я с замиранием сердца обнаружил, что затормозил на самом краю. Адреналиновый кураж отступил, и усталость придавила мои плечи каменными плитами. Казалось, что в моем теле не было такой мышцы, которая бы не стонала от пережитого напряжения. А вдобавок к этому я еще вдруг понял, что замерз в небе настолько сильно, что прохлада ночи стала ощущаться кожей как жар близкого кузнечного горна. Ну еще бы… полетать без рубашки среди облаков… как бы воспаление какое не заработать после таких выкрутасов.
        Дрожащий и трясущийся от холода пополам с усталостью, я принялся осторожно слезать с сарая, стараясь не шуметь слишком уж громко. Разбудить здешних хозяев мне не очень хотелось. А ведь как-то еще нужно будет вернуться домой…
        Вот такой вот оказался мой первый нежданный выход в открытый мир. Ведь стыдно признаваться, но за этот год я ни разу не выходил дальше калитки домика Данмара. Эпимос, видя как я реагирую на него, надежно оберегал меня абсолютно от всего. Он никогда не посылал меня куда-либо, не давал никаких поручений за пределами дома, а ездить в город по торговым делам предпочитал один, оставляя меня отдыхать. Так что до настоящего момента, все что я видел, была лишь кузня, несколько комнат и внутренний дворик. И вот сейчас мне предстояло ближе познакомиться с тем местом, куда меня закинула воля Дьявола. И рассчитывать на помощь и защиту великана-кузнеца я теперь уже не мог. Придется обходиться своими силами…
        Но, честно говоря, меня пока ничего не впечатляло. Темнота, пение сверчков и какой-то отдаленный шум, похожий на веселую гулянку. И больше ничего. Ночью тут оказалось достаточно тихо и умиротворенно. Настолько, что даже спросить о кузнеце Эпимосе мне было не у кого. Поэтому единственным решением, которое я посчитал верным, это идти на звуки человеческих голосов. По крайней мере, там был шанс отыскать кого-нибудь знающего дорогу, а не дрожать от холода, слоняясь по этим трущобам до самого утра…
        И я побрел по едва освещенной сиянием небесных осколков тропинке. Наполовину голый, холодный и уставший я производил, наверное, впечатление отъявленного бродяги. И только лишь мои раздавшиеся вширь плечи и мозолистые ладони могли намекнуть внимательному наблюдателю, что я на самом деле не чураюсь тяжелой работы. И совсем скоро, шагая в направлении отзвуков ночного веселья, я набрел на здание, которое выглядело ветхим даже в темноте. Каждый квадратный метр его был украшен щелями, из которых лился тусклый свет масляных ламп или свечей. Снаружи казалось, что эта развалюха готова посыпаться в любую секунду даже от очередного раската смеха, что периодически громыхал в ее недрах.
        Уже на подступах к странному заведению, что было скорее всего таверной или ночной харчевней, заработала моя подозрительность. Все-таки, как бы я не устал и как бы не замерз, а осторожности я не утратил. Просто представьте, глубокая ночь, все честные граждане спят, набираясь сил перед очередным трудовым днем. Им попросту некогда устраивать себе выходные, потому что они не настолько богаты, чтобы иметь возможность гульбанить ночи напролет. Ведь всего один такой выходной может привести к тому, что им придется некоторое время жить впроголодь. А здесь и сейчас, судя по шуму, кутит целая свора каких-то подозрительных личностей. Ну вот кем, по-вашему, может быть весь этот сброд?
        Интуиция опасливо нашептывала мне, что соваться в это неопознанное логовище совсем не стоит. Тем более мне, запертому в теле юного мальчишки, который, в случае чего, не сможет даже оказать достойного сопротивления. Однако судьба распорядилась иначе. Видимо, проклятое имя действительно оказалось способно испортить жизнь своего носителя…
        Едва я повернулся, чтобы уйти прочь, как откуда-то из ближайшего проулка донесся шорох, а затем повелительное: «Эй, ты чего тут лазаешь?! Аа ну-ка стой!» Причем, если судить по голосу, то становилось очевидно, что говоривший не сопляк, вроде меня, а явно взрослый мужчина. И я, быть может, остановился бы, будь он один, но с другой стороны переулка аккомпанементом этому возгласу чей-то каблук чавкнул влажной грязью.
        Мой разум тут же разогнался, прогоняя через себя все те сотни различных ситуаций, в которых я уже бывал. Не здесь, конечно же, и не в этом теле, а своей душой в аду. Темнота. Чье-то присутствие. Угроза. Ожидание боли. Все это уже происходило со мной неоднократно, поэтому я не растерялся, а предпринял самое действенное, что только можно было придумать в этой ситуации - припустил подальше от таящихся во тьме незнакомцев.
        - Держи мальца! - Раздалась требовательная команда уже с третьей стороны, и я удивился, как много на этой улице было сторожей, не принимающих участия в общем веселье. Почему-то я был убежден, что эти люди и кутящая толпа внутри развалюхи, представители одной банды или сообщества. Так что я рванул со всех ног куда-то в переплетение ночных улиц, не ведая ни дороги, ни даже примерного направления. Пока что важнее было избавиться от задумавших явно что-то недоброе преследователей, а размышлять над тем, как отыскать дом Эпимоса предстояло потом…
        Метнувшийся мне наперерез темный силуэт я скорее почувствовал, нежели увидел. Рефлексы вечно гонимого и преследуемого грешника сработали быстрее, чем я успел осознать. Фигура незнакомца еще только выскочила, преградив мне путь, а я уже был сгруппирован и летел ему навстречу. Пусть я и был значительно меньше и легче, чем незнакомец, но скорость успел набрать приличную. Так что когда мальчишеское тельце влетело плечом в мягкий живот преследователя, тот сдавленно охнул и повалился наземь. А я, на полном автоматизме, практически не замедляя бега и даже не совсем осознавая, что делаю, залепил ногой туда, где у противника должно оказаться горло.
        Под пяткой что-то влажно хрустнуло, и раздавшийся следом за этим хрип подсказал мне, что атака все-таки достигла своей цели. Очевидно, что злоумышленники не ожидали такого яростного сопротивления от полуголого юнца, и первый из них уже поплатился за свою беспечность. Теперь он, скорее всего, не доживет до утра, задохнувшись от отека, вызванного переломанными хрящами гортани. Если, конечно, местные целители не сумеют вытянуть его из лап Дьявола.
        Но, к сожалению, усталость от недавнего полета слишком сильно сказывалась на юном неподготовленном теле. И второй преследователь настиг меня уже через десяток метров. Для опытных глаз моя голая спина сверкала в ночной темноте как настоящая подсвеченная мишень, и не в моих силах было с этим что-либо сделать. Я ощутил, как чужая пятерня стальной хваткой смыкается на моей руке, чуть выше локтя, и снова подсознание сработало быстрее разума. Я резко крутанулся, пытаясь вырваться, но неизвестный оказался намного сильнее и крупнее меня, так что он просто зажал меня в крепком захвате, подключая вторую руку.
        «Как же плохо быть маленьким и легким… и безоружным», успел подумать я, прежде чем оттолкнуться стопами от земли и врезаться поймавшему меня негодяю в челюсть. Зубы незнакомца клацнули так звучно, что слышно было на всю округу. Следом за этим, ночь прорезала столь злобная и матерная тирада, что даже мне, проработавшему столько месяцев с кузнецом, который то обжигался летящими окалинами, то попадал по рукам инструментом, были знакомы далеко не все слова.
        Однако незнакомец все еще держал мое брыкающееся тельце крепко, хотя немного и ослабил хватку. И едва я почуял слабину, так сразу же выпростал одну руку и ударил растопыренными пальцами по его глазам.
        - А-а-а-а! Тварены-ы-ыш! - Надсадный яростный вопль почти оглушил меня, а я, стряхнув с руки теплую влагу, попытался продолжить бегство. Однако стоило мне только сделать шаг, как в меня врезался кто-то очень тяжелый и невероятно огромный. Меня опрокинуло на землю и больно приложило затылком. И только лишь чудо помогло моему сознанию мгновенно не упорхнуть в чертоги беспамятства. Пришло какое-то отстраненное осознание, что в живых меня после такого не оставят. Эти люди за свои раны отомстят мне жестоко и кроваво… А раз так, то и сдерживаться не было смысла. Дьявол сказал, что я всегда буду носить в себе частичку ада? Видимо, пришло время выпустить ее на волю.
        Дальнейшая свалка превратилась для меня в бесконечную череду криков, тяжелых вздохов, хрипов и яростной возни. Я кусался так часто и так сильно, что если бы не выплевывал откушенные куски чужой плоти, то мог бы наесться до отвала. Я бил руками, пинал ногами и бодал головой все, до чего только дотягивался. Несколько раз я уворачивался от ударов, которые были явно слишком тяжелыми для того, чтобы их выдержал девятилетний мальчишка. Спустя минуту я уже был с ног до головы вымазан грязью и чужой кровью, но все еще не сдавался. Меня пыталась спеленать целая ватага взрослых мужчин, и каждый из них уже успел заплатить маленькую цену за это. Первому, кто попытался дотянуться до моей шеи, я откусил фалангу пальца. Второй получил пяткой в промежность, и теперь натужно пыхтел где-то в моих ногах, затаптываемый своими же дружками. Третьему повезло меньше остальных, потому что когда он попытался заткнуть мой рот, чтобы я меньше кусался, я извернулся и вцепился ему в запястье с внутренней стороны. Чужие жилы упругими струнами задрожали под моими зубами, и мне в рот хлынул теплый солоноватый поток. Крик
очередного ублюдка прокатился по улице, отражаясь от стен маленьких одноэтажных домиков, и он попытался выдернуть свою руку. Вот только добился лишь того, что детские зубки разорвали его сухожилия. И скорее всего, кулак этот тип больше сжимать уже никогда не сможет.
        Как мне удалось вырвался из этой кровавой свалки я не помнил. Я и в самом деле на некоторое время убедил себя, что снова нахожусь в аду, поэтому разум ненадолго отключился, уступив тело всепоглощающей ярости. Так что пришел в себя я лишь спустя некоторое время, судя по всему, на значительном удалении от места схватки. По крайней мере, отсюда не было даже слышно шума кутящей банды. Я очнулся зажатым в настолько узкой щели между стеной и деревянным забором, что сюда вряд ли бы даже сумел пролезть голодающий тощий кот. Где-то неподалеку от меня глухо топали по пыльной дороге чужие шаги и рычали злобные голоса, сулящие мне жестокую расправу.
        Детское сердце натужно билось в моей груди, едва ли не подпрыгивая к самому горлу, а легкие судорожно раздувались, пытаясь втянуть как можно больше воздуха, но вдохнуть полной грудью мешала давящая теснота. Юное тело дрожало от усталости и адреналинового выброса, но холодный разум быстро взял контроль над ситуацией в ежовые рукавицы, не позволяя совершать глупостей.
        Постепенно суета вокруг моего убежища затихла, и незнакомцы удалились в неизвестном направлении, грязно сквернословя и обещая обязательно поквитаться с каким-то маленьким засранцем. Даже и не знаю, о ком это может идти речь…
        Прикладывая неимоверные усилия, застревая на каждом сантиметре, я принялся выбираться из своего временного укрытия, обдирая кожу на спине и животе об шершавые доски. Истощенный организм требовал от меня немедленно завалиться спать, прямо тут, под забором, но от одной только мысли, что я сомкну глаза и тени ада снова начнут меня истязать, сил как будто бы даже прибавилось. Да и не хватало еще заснуть здесь, а проснуться перед троном Князя Тьмы, умерев от переохлаждения. Эта мысль тоже хорошенько так подстегнула меня, и я осторожно двинулся в ночную тьму.

* * *
        Когда к утру мне все же удалость добраться до дома Эпимоса, узнав дорогу у первых проснувшихся жителей, кузнец, ясное дело, уже не спал. Он бестолково метался по двору, выкрикивая имя сына, и переворачивал все достаточно крупные предметы, за которыми Данмар теоретически мог спрятаться. Мое возвращение он сперва встретил облегченным вздохом, но это только лишь в первый миг. Завидев в каком состоянии я приковылял, он бросился мне навстречу, заставив тело инстинктивно сжаться и приготовиться к схватке.
        - Что с тобой, Данмар?! - Сипло спросил кузнец, с трудом перебарывая желание заключить меня в медвежьи объятья. - Ты ранен?!
        Бросив беглый взгляд на собственное заляпанное грязью и запекшейся кровью тело, я отрицательно покачал головой.
        - Все в порядке, отец. Теперь уже все в порядке…
        - Где ты был?! Что с тобой произошло?! - Не унимался Эпимос, и мне пришлось наскоро родить лживую историю о том, как я решил выйти ночью подышать свежим воздухом, и как за мной погнались какие-то неизвестные личности, от которых я долго бегал, а потом заблудился.
        - О чем ты только думал?! - Взъярился отец мальчишки. - А если бы ты попался этим работорговцам?!
        - А это были работорговцы? - Переспросил я удивленно.
        - Ну а кто же еще будет гоняться за ребенком по ночным улицам?!
        - Грабители, - предположил я, - садисты, убийцы, извращенцы-насильники…
        - Хватит!!! - Рявкнул кузнец, отчаянно мотая головой, словно пытаясь вытряхнуть из своих ушей мои слова. - Не хочу больше ничего слышать! Ты и так уже меня до седых волос напугал!
        У меня начало складываться стойкое ощущение, что Эпимос очень хочет задать мне основательную трепку, но он все-таки не решился поднимать на меня руку. Похоже, он посчитал, что мне и так основательно досталось, однако совсем без наказания меня не оставил. В качестве воспитательной меры он заставил меня пахать в кузнице как проклятого, до самого позднего вечера, пока на небе не зажглись осколки мертвого спутника. Мы целый день работали в напряженном и тягостном молчании, которое мне из-за накатывающей сонливости переносить было крайне тяжело.
        Под конец дня я так умаялся, что выключился без задних ног еще до того, как дошел до кровати. Утром же отец Данмара не забросил свои педагогические изыскания, и разбудил меня затемно. По кислому аромату браги я понял, что он снова пил.
        - Подъем! - Пробормотал кузнец заплетающимся языком. - Нас ждет работа!
        - Отец, - попытался возразить я, - еще ведь ночь, может, лучше поспим?
        - Ничего подобного! - Категорично помотал бородой Эпимос. - Когда ты много спишь, тебя начинает тянуть на всякие приключения! Так что отныне, я буду пристально следить за тем, чтобы ты как следует уставал!
        Внутренне усмехнувшись такой необычному проявлению заботы, я попытался подняться, и мое дыхание тут же перехватило от пронзившей тело мышечной боли. У меня ломило просто все, от кончиков пальцев до самых пяток.
        - Ох… - только и сумел выдавить я, свалившись обратно на соломенный матрац.
        - Что с тобой?! - Тут же забеспокоился Эпимос, трезвея прямо на глазах.
        - У меня все отваливается, - пожаловался я, ожидая получить хотя бы каплю сочувствия.
        - Фух, ну это ничего страшного. - Беззаботно махнул рукой кузнец. - Пойдем, сейчас разомнешься с молотом, и сразу полегчает!
        И великан, невзирая на мои протесты и стоны, потащил меня Ну спасибо, тебе, добрый отец…
        Отныне каждый последующий день начинался ровно с того же. Эпимос будил меня еще до рассвета, а потом вел в кузню, где мы работали до тех пор, пока оба не валились с ног. В итоге солнечный свет я видел только пару раз в седмицу, когда отец Данмара, не желающий оставлять меня одного ни на мгновение, брал меня на рынок, где мы закупали сухие крупы, дешевую металлическую крицу и уголь для горна. И во время этих поездок я просто плыл, от количества новых впечатлений и жадно впитывал каждую крупицу новой информации.
        Насколько я мог теперь судить, мне довелось стать обитателем не самого благополучного района в этом огромном средневековом городе. Тут жило достаточно много простых неодаренных ремесленников, как, например, Эпимос, но еще больше тут попадалось всякого разного жулья, чей плутоватый внешний вид так и кричал об их промысле.
        Само население пригорода в основной своей массе одевались неброско, но практично. Мало кого можно было узреть в обносках или лохмотьях, но я все равно не увидел ни одного горожанина, которого язык бы повернулся назвать зажиточным. Наш район от того и назывался пригородом, потому что он, подобно сорной траве, лип к стенам большого и монументального города, башни которого рвались ввысь на недосягаемую высоту. Большинство здешних жителей были подданными Империи Исхирос, что на древнем языке означало мощь, устойчивость, прочность.
        Сама же империя разрослась на миллионы квадратных километров, и имела в своем составе около сотни провинций разного размера и благосостояния. Ну а самой блистательной жемчужиной страны, конечно же, была столица, и звалась она красивым именем Агат. И нет, я с Эпимосом жил даже не близко к ней, а чуть ли не на другом конце империи, где расположился второй по величине и численности город под названием Махи. Это тоже что-то должно было значить на Айну, но я так ни от кого вариантов перевода и не услышал.
        Наш город был окружен тройным кольцом стен, где в первом периметре обитали простые граждане, во втором богатые зажиточные купцы и именитые мастера, а третье, то есть самый центр, ожидаемо заняли аристократы и имперские чиновники. Кстати, там же и располагался и единственный на весь огромный город Дивинаторий, где обучали Владеющих.
        Кстати, слышал на базаре одну забавную байку, связанную с нумерацией этих стен. Говорят, что один знатный вельможа перепил вина и отправился искать любовных приключений, да не простых, а прям экзотических! Выйдя за пределы своего богатого райончика он спросил у первого же прохожего, где здесь у них находится ближайший публичный дом. Пешеход странно посмотрел на высокородного, и ответил, что в третьем кольце полно таких заведений. Да вот только какой казус произошел. Обитатели центра считали первым именно свой, а внешний - третьим. А потому пошел подвыпивший знатный господин на окраину Махи, в поисках большой и чистой любви. Дальше народные версии произошедшего расходятся. Одни говорят, что его ограбили в подворотне и бросили со спущенными штанами в сточную яму. Другие утверждают, что лично знают этого аристократа, и ему отрезал причинное место отец-мясник, застукавший богатея верхом на своей жене. Третьи клянутся, что вельможу покрыл на конюшне чей-то конь. Причем, как, а главное зачем нобиль пробрался туда, не сообщается. В общем, народ фантазировал, как мог, упражняясь в острословии.
        Но это так, местный фольклор, в который если поверить, то может сложиться впечатление, что первое кольцо стен какое-то опасное и злачное место, где опасности поджидают в каждой конюшне. Однако на деле все было совсем иначе, по крайней мере, при дневном свете. Едва ты пересекал городские ворота, пытаясь добраться до нижнего рынка, то статус одного из крупнейших городов империи сразу же бросался в глаза. Несмотря на то, что за первым кольцом обитали лишь горожане из среднего класса, но разница между ними и жильцами из пригорода была очень разительная. Здесь уже никто не боялся гулять с кошелями напоказ, как за пределами стен. Одежда прохожих стала куда более изысканной, местами украшенной шитьем или перламутровыми бусинами, а на замену скрипучим телегам, так распространенным в нашем квартале ремесленников, здесь пришли оседланные кони, миниатюрные в чем-то даже изящные двуколки и коляски. Очевидно, что у местных обитателей не было нужды что-либо грузить и куда-то везти, а потому они легко жертвовали грузоподъемностью своего транспорта в пользу скорости.
        В общем, каждая поездка на рынок была для меня крайне интересной и донельзя волнительной. За один такой вояж я узнавал столько много нового про мир, в котором оказался, что мой прожитый в четырех стенах год казался чем-то до невероятного унылым и серым. Я раскрывал рот, когда заходила речь об обычаях далеких народов, слушал истории, как правитель какого-то мелкого союзного королевства смертельно оскорбил нашего императора, не приехав на какой-то там праздник, продемонстрировав тем самым пренебрежение. Ловил обеспокоенные обрывки фраз о каких-то военных столкновениях на границах и подмечал шепотки о грядущей большой войне.
        Каждое новое услышанное мной слово немного расширяло границы моего познания и открывало маленькую крупицу нового мира. Но, к сожалению, у Эпимоса были несколько другие взгляды, и полезным долгое пребывание на базаре он не считал. Так что мы быстро, как только могли, завершали свои дела, и возвращались домой, чтобы продолжать стучать молотками по наковальне.
        И жизнь в таком темпе продолжалась довольно долго, до самой зимы, которая, кстати, здесь от лета отличалась, дай бог, на десяток градусов. А причиной внезапного перерыва стало резко пошатнувшееся здоровье кузнеца. Уж не знаю, что стало тому причиной. Его вечная тоска по ушедшей от нас Ириде, бешенный темп работы, который он сам же и навязывал, постоянные злоупотребления брагой, растущая пропасть непонимания между его сыном и им или тяжелая работа на полный износ. Скорее всего, все вместе взятое. В последних двух пунктах, наверное, была моя вина. Ведь дело тут заключалось не в извечной проблеме отцов и детей, а в том, что я не был Данмаром, только и всего.
        Закономерным итогом стало то, что Эпимос почувствовал себя неважно после очередного ударного дня, и поспешно отправился спать, не забыв, впрочем, по пути высосать половину кувшина кислого алкоголя. А утром он уже не смог подняться с кровати, потому что левая сторона тела его плохо слушалась. Я, конечно, не был большим специалистом в медицине, но это выглядело похожим на инсульт. И хоть случай кузнеца не был сильно запущенным, ведь он сохранил не только ясность ума, но еще и связную речь, но сам он сразу же сдался, не желая бороться со своим недугом.
        Я ухаживал за ним каждый день, готовил еду и кое-как, насколько позволяла сила, заключенная в уже десятилетнем мальчишеском теле, омывал с трудом передвигающегося кузнеца. Эпимос же совсем потерял волю к жизни, и бросил все домашние хлопоты на несовершеннолетнего сына. Он начал пугающе стремительно худеть, и уже через пару седмиц напоминал лишь бледную тень себя прежнего. Все чаще он заводил разговоры о том, что скоро его не станет, и все подробнее и обстоятельней становились его лекции по ведению домашнего хозяйства или работы в кузнице, словно он и впрямь готовился оставить сына одного.
        Ну а мне только и оставалось, что работать за двоих, попутно пытаясь этих двоих же прокормить. Правда, браться мне приходилось только за простые заказы, на которое мне хватило бы моего невеликого искусства, выносливости и силы. Кузнец же настолько апатично относился ко всему происходящему, что даже не интересовался, откуда берется еда на столе. Хотя я вполне допускаю, что такая безвольность могла быть последствием перенесенного удара.
        Ну и поскольку теперь мне приходилось ездить в город самостоятельно, без защиты огромного бородатого гиганта, то я озаботился и каким-никаким, но оружием для себя. Я уже упоминал, что кузнец из меня весьма паршивый, и уж тем более, я не оружейник. Так что выковать себе что-нибудь серьезное, было выше моих скромных умений. Так что и выход из ситуации я нашел изящный, как мне показалось, и простой.
        Я сковал крест-накрест два стальных прута, один длинный, другой покороче. Первый заточил, сделав трехгранным, а второй загнул на манер вилкообразной гарды. А ручку просто замотал размоченным ремнем из бычьей кожи, сделав таким образом нехитрую рукоять. И на выходе у меня получилось неведомое в здешних краях оружие, похожее на японский сай. По крайней мере, ни у кого в городе я ничего похожего не видел.
        И выбор на такую форму у меня пал не спроста. Во-первых, в своей прошлой жизни я некоторое время занимался достаточно специфическим в моей стране спортом. Назывался он сай-дзюцу. И еще в самый первый день, когда сенсей только объяснял нам сильные и слабые стороны этого оружия, я поразился, насколько оно универсальное. Не сказать, чтобы я достиг хоть сколь-нибудь великих успехов в освоении этих клинков, но на эту базу наложился опыттысячелетий в Преисподней, превратив это умение в нечто непознаваемое для простого смертного человека. А я давно уже усвоил, что если хочешь победить - удиви. Во-вторых, изготовить саи было настолько просто и элементарно, что справился с такой задачей даже я. В-третьих, благодаря невеликому размеру, их было очень удобно прятать в одежде. По итогу, мои необычные стилеты даже стража на внешних воротах не замечала. Хотя привратники, обычно, неодобрительно смотрели на всех путников даже за засапожный нож, если тот был на виду. Ну, а если бы у меня и обнаружили такие странные штуки, то не факт, что стражники сумели бы признать в них оружие. Скорее всего, они бы приняли саи за
какой-нибудь специфический инструмент. Вооружившись, я стал чувствовать себя гораздо увереннее. Теперь попасть в какую-нибудь передрягу, вроде той, в которую я угодил после первого своего полета, мне больше не было страшно. Но теперь передо мной в полный рост вставала иная проблема. Проблема заработка. Как оказалось, мелкие изделия из металла делаются слишком многими, и Эпимос в этом плане не был каким-то исключительным. Так что в условиях такой мощной конкуренции я не сумею ничем выделиться среди остальных ремесленников. А делать что-то более сложное, чего не смогли бы другие, мне пока не по зубам. Хоть процесс созидания чего-то нового и приносил мне огромное удовольствие (да мне вообще все в новом мире приносило огромную радость!), но я понимал, что этим прокормить двух человек не сумею. Мы сумеем протянуть еще дней десять-двадцать, а потом пайку придется урезать.
        Значит, все просто шло к тому, что пора мне немного приспустить личину наивного и неопытного ребенка, и начать зарабатывать золото, столь необходимое для достижения поставленной мне лично Дьяволом задачи. Поэтому, прости меня, Данмар, но с сегодняшнего дня твое беззаботное детство заканчивается. Не знаю, живешь ли ты где-то на задворках моего сознания или безвозвратно растворился в небытии, но, надеюсь, ты простишь меня за все, что я сделаю с твоей жизнью.
        Первая моя бизнес-идея оказалась проста, как медная монетка. Почему именно медная? Да потому что из меди я склепал свою пародию на перегонный куб, а к нему скрутил длинную изогнутую трубку, которая должна будет выполнять роль змеевика-охладителя. Ну, вы, наверное, уже догадались, в чем заключалась моя задумка. Я собирался принести в этот мир средневековья настоящий крепкий самогон. И на этот счет я уже остаточно плотно провентилировал местный рынок алкогольных напитков. Самым дешевым и доступным продуктом для среднего жителя пригорода была простая брага. Более дорогими, но не менее широко распространенными товарами стали кислое пиво, горький эль и лака. Лака - это был чисто имперский напиток, готовящийся из местных яблок, и был он похож на простой сидр. Правда этой выпивке больше отдавали предпочтение в первом кольце городских стен, нежели за ее пределами.
        Сложнее всего было прознать, что привыкли употреблять жители купеческого квартала, расположенного за вторым кольцом стен. А уж собравшийся в центре города бомонд и вовсе был недосягаем для моего любопытства. Такого юного простачка, каковым я не только выглядел, но, по сути, и являлся, не подпустили бы даже к внутренним воротам. Но слухами земля полнится, и мне-таки удалось разузнать, что привыкли пить высокородные господа. А пили они, как бы логично это не звучало, вино, которое тут считалось благородным и изысканным напитком. Далеко не всякое, конечно же. Бывали и такие кисляки, отдающие уксусом, что их даже в пригороде бы употреблять не стали.
        В целом, тут встречались только алкогольные напитки, полученные путем естественного брожения. Ну а я собирался принести на рынок совершенно новый эксклюзивный продукт. Такой, чтоб сразу валил с ног незнакомых с крепкими напитками аборигенов, и которому попросту не найдется в этом мире равных. По моим прикидкам, если мне удастся сделать свой товар нишевым и премиальным, таким, чтобы даже сам император выпрашивал бочонок вне очереди, то денег на обучение в Дивинатории я накоплю очень скоро. Ну, это при самом оптимистичном сценарии, граничащим с фантастикой.
        В любом случае, пока это все были даже не планы, а сладкие мечты. И чтобы поскорее хоть приблизиться к этой мечте, я запрыгнул в телегу чтобы отправиться к ближайшей харчевне. Там я намеревался закупить первую партию недорогого сырья для перегонки, и для этого мне даже не пришлось ехать к городским стенам, ведь разного рода дешевых забегаловок с еще более дешевой выпивкой и тут было навалом. А другое мне пока было не по карману.
        Поэтому уже через пару десятков минут тряски в скрипучем транспорте я поднимался по старым рассохшимся ступеням известного в округе питейного заведения. Время было уже вечернее, так что пыльный зал, провонявший запахами гари и жженного масла, оказался под завязку забит желающими выпить кружечку другую после тяжелого дня и закусить ее наваристой кашей с мясом.
        - Привет, молокосос! - Проказливо ткнула меня в плечо конопатая девчушка, пробегающая мимо с пустым кувшином. Это была дочка хозяина харчевни, которая вообще редко когда упускала случай меня поддеть, если я попадал в поле ее зрения.
        - И ты здравствуй, Касия, - кивнул я в ответ, даже не пытаясь вступать с ней в конфликт. Во-первых, я знал, что она этого и добивается. Не потому что она злая или задиристая, а просто потому что ей нравится наблюдать за реакцией. А во-вторых, она хоть и была не несколько лет старше Данмара, но все для меня оставалась обычным ребенком. Ну и кем бы я был, если б кидался в перепалку с каждым малолетним задирой?
        - Какой же ты скучный, Данмар! - Горестно выдохнула девчонка, закатывая глаза. - С тех пор как башкой ударился, ты стал совсем букой! Ну и чего тебе надо?
        - Да вот, хочу пару бочек браги купить для отца, - выдал я заранее заготовленную причину.
        - А, ну это тебе надо к маме обращаться, - отмахнулась Касия, - я в этом тебе не помогу. Как там дядя Эпимос?
        - Плохо, - изобразил я на лице куда большую печаль, чем царила у меня на душе. - Совсем не встает, да даже и не пытается. Мне кажется, он уже мысленно приготовился уйти в Чертоги Предков.
        - Эх… жалко слышать, - сочувственно покачала головой девчонка. - Но я надеюсь, ты станешь хорошим наследником своего отца и продолжишь его дело. Нам кузнец поблизости всегда нужен. Не станем же мы ходить за полверсты к дядьке Голыбу…
        Ну да, в этой девчонке деревенская практичность тесно переплеталась с детской непосредственностью. И за счет того, что к Эпимосу я не питал никаких теплых сыновьих чувств, а скорее просто терпел его общество, не желая огорчать хорошего, в принципе, человека, меня ее прямота не обидела.
        - Конечно, Касия, - соврал я, не моргнув глазом, - я буду стараться.
        Распрощавшись с конопатой, я отправился на кухню, в поисках ее матери.
        - Здравствуйте, тетушка Силия, - преувеличенно вежливо поздоровался я с ней, потому что знал, что она женщина властная, и очень любит, когда перед ней заискивающе любезничают. От меня не убудет, а для дела полезно, так что мне не жалко.
        - А, Данмар! - Она резко развернулась, едва не зашибив меня своими объемными телесами. - Дорогуша, рада тебя видеть. Как отец?
        - Ему не лучше, - привычно упадническим тоном отозвался я, - все еще болеет. Вы не могли бы мне продать несколько бочек браги? Я не могу часто к вам ездить, потому что сейчас вся кузница на одном мне. А выпивка хоть немного, но помогает отцу забыться.
        - Не продолжай, малыш, - покровительственно махнула женщина пухлой ладонью, - я все поняла. Конечно же я продам тебе своего пойла, можешь даже не переживать! Если Эпимосу оно поможет поправиться, то можешь хоть каждый день приходить.
        Я благодарно кивнул хозяйке питейного заведения и достал все свои немногочисленные монеты, чтобы расплатиться. Несмотря на все свое дружелюбие и показное участие, тетушка Силия заломила весьма высокую цену за свою брагу. Пожалуй, что дешевле было бы даже покупать ее кувшинами в зале. Но я виду не подал, и отдал все серебро, которое заработал ковкой за прошедшие дни. Теперь, если моя затея провалится, денег не останется даже на еду…
        Кое-как погрузив два пузатых бочонка на телегу, в чем мне никто не попытался помочь, и слава демонам, я уселся на козлах и начал править к дому. Пока я тут ковырялся, сумерки уже успели стереть краски с окружающего мира, сделав его серым и бесцветным. И мне следовало бы торопиться, потому что с наступлением ночи на улицах пригорода становилось совсем небезопасно. В чем, собственно, я уже давно имел возможность убедиться.
        Уже на половине пути к дому кузнеца, я заметил, что за моей медленной телегой увязалась небольшая погоня. После тысячелетий в Преисподней у меня на преследователей был настоящий нюх, граничащий с аномальностью, и я, как оказалось, определял их словно каким-то шестым чувством. Вот и сейчас я безошибочно срисовал две долговязые неопрятные фигуры, что короткими перебежками двигались в некотором отдалении, но не выпуская меня из виду. Уж не знаю, что им приглянулось в моем внешнем виде. То ли две бочки, грузно подрагивающие на кочках за деревянным бортом, то ли сама телега со старой кобылой. А может они подумали, что у меня еще полно монет, которыми я очень сильно хочу с ними поделиться.
        Иными словами, намерения преследователей были весьма прозрачными и читаемыми даже издалека. Так что я совсем не удивился, когда при повороте через заросший кустами проулок, на другом его конце мне, преграждая дорогу, выскочил один из виданных ранее юнцов.
        Он ростом превосходил меня на целую голову и, очевидно был значительно старше. Но шириной своих костлявых плеч парень не дотягивал даже до моих. В это же время почти его полная копия, такая же худощавая и нескладная, только со светлыми волосами, показалась позади телеги, отрезая путь.
        - Куда… катишься, недомерок? - Грозно рыкнул темноволосый преследователь, который подступал ко мне спереди. Он пытался выглядеть устрашающе, но вот только его сбившееся дыхание сильно портило общее впечатление.
        - Домой, - коротко ответил я, - а что?
        - А то… что ты… на нашей территории! - Пропыхтел юный грабитель. - И теперь ты… должен нам…
        - Извини, я не заметил никаких знаков, - не отказал я себе в возможности немного поиздеваться над начинающими разбойниками. - И сколько же стоит проезд по вашей территории?
        - Бросай кошель, спускай бочки, и можешь проваливать! - Подал сзади голос второй грабитель. - Это будет твоей платой!
        - А бочки вы на себе что ли потащите? - Участливо уточнил я. - Не тяжело будет? Может, заберете тогда и телегу?
        Парочка подростков недоуменно переглянулась, а потом скрестила на мне подозрительные взгляды.
        - Что-то ты какой-то добренький, - с прищуром изрек белобрысый. - Ты, наверное, думаешь, что мы с тобой тут шутим…
        Решив перейти от слов к делу, подросток рванул ко мне, намереваясь ухватить за одежду и скинуть с облучка, но его рывок натолкнулся на мою выставленную коленку. Юноша налетел на нее прямо грудью, и в следующее мгновение осел у переднего колеса, согнувшись в три погибели. Дышалось ему сейчас явно тяжело, из-за сдавившего легкие спазма, так что в ближайший десяток секунд он будет крайне паршивым бойцом.
        - Ах ты, паскудник! - Вскричал его напарник, и так же безрассудно бросился ко мне.
        Его победоносный наскок я остановил той же ногой даже не слезая с телеги. Удар пятки, с хрустом впечатавшейся в нос нападающему, отправил его в короткий полет, похожий издалека на неумелое сальто. И второй товарищ выбыл из драки на гораздо больший срок, чем его пособник.
        Спрыгнув с козлов, я ненадолго замер, ожидая, когда белобрысый продохнет и предпримет новую попытку нападения. Собственно, я не прогадал. Он действительно попытался броситься на меня исподтишка, до последнего делая вид, что ему очень плохо и больно.
        Конечно же я сразу раскусил его бездарную игру и отправил неудачливого налетчика пинком в пыль. За эту короткую схватку я даже ни разу не подключил руки, настолько мне легко было задать жару этим двоим детишкам, которые обманулись моим внешним видом. Откуда им было знать, что в теле десятилетнего мальчишки таится досыта напившаяся крови душа?
        Вытащив из-за пояса один сай, я присел над вторым грабителем, который впал в более тяжелый нокаут, нежели его дружок. Уперев трехгранное острие в яремную впадину на его шее, я принялся ждать, отстраненно рассматривая скособоченный ударом моей ноги нос и щедро бегущую из него кровь. М-да уж, похоже, этот не скоро еще очухается…
        Но тут вдруг завозился его напарник. Покряхтывая и хватаясь за голову, он встал на четвереньки, совершенно не замечая моего присутствия. Пришлось тактично кашлянуть, чтобы привлечь к себе его внимание. Юный разбойник как-то заторможено повернул голову и с неописуемым удивлением уставился на зажатый в моей руке необычный клинок.
        - Попытаешься напасть на меня или сбежать, и твой приятель тут же отправится в Чертоги Предков. - Бесстрастно объявил я, чуть сильнее надавливая на сай, чтобы белобрысый мог полюбоваться темной кровью, быстро заполнившей ямку на шее его подельника.
        - Чего тебе надо?! - Немного испуганно выдал юнец, явно не ожидавший, что их попытка ограбить какого-то мальчишку обернется для них подобным исходом. - Просто отпусти его, и мы уйдем!
        - Нет, - покачал я головой, - у меня немного другие планы на вас.
        - Какого дьявола ты задумал?!
        Вообще, это была чистой воды импровизация, и я пока не собирался предпринимать следующих шагов, пока у меня не будет под рукой готовая партия самогона. Но если уж судьба попыталась сделать мне подножку, то почему не воспользоваться этим и не попытаться обернуть себе на пользу?
        - О, вот только его при мне не нужно упоминать, ладно? - Мои губы растянулись в злой ухмылке, которая окончательно деморализовала паренька. - Я хочу вам предложить работёнку, от которой вы просто не сможете отказаться…
        Глава 5
        Непонимающий взгляд несостоявшегося разбойника слишком долго блуждал по моей фигуре. И только лишь спустя долгие и томительные мгновения, когда он понял, что я ничего хочу дополнить, он решился переспросить:
        - Работёнку? Ты?!
        - Да, - уверенно кивнул я. - А что тебя смущает?
        - Но ты же сопляк! - Возмутился юнец, как будто это не я сейчас отделал их обоих, не поднимая задницы с телеги. - Что ты можешь нам предложить?!
        - Предлагаю вам один золотой на двоих, если вы сделаете все так, как я скажу.
        Глаза грабителя тут же загорелись алчностью, и он подобрался, как готовящаяся к прыжку лисица. Но природная подозрительность жителя неблагополучного пригорода заставила его воспринять мое предложение с настороженностью.
        - Ты врешь! - Безапелляционно объявил он. - У тебя нет ни одного золотого, иначе ты бы не ехал на такой развалюхе!
        Белобрысый кивнул головой в сторону телеги, имея в виду, видимо, не только ее, но и запряженную в нее старую кобылу, которой совсем скоро уже предстояло отправиться на покой. Но я в ответ только ухмыльнулся.
        - Откуда тебе знать? - Поддразнил я его, ненадолго выудив из-за пояса свой полупустой кошель и позвенев оставшейся медью.
        - Покажи! - Тут же потребовал юный наглец, но был безжалостно послан.
        - Облезешь! Сначала работа, потом награда.
        - Тогда деньги вперед, - самоуверенно заявил разбойник, - иначе мы ничего не станем делать!
        - Не-а, - весело помотал я головой из стороны в сторону, - вы не станете ничего делать по другой причине. Ведь если ты сейчас откажешься, я просто вас обоих прирежу, только и всего.
        - Ты не посмеешь! - Разъяренно зашипел подросток, но я заметил, как испуганно расширись его зрачки. Он уже осознал, что попал в крутой переплет, и что от его решения зависит не только его жизнь, но и жизнь напарника. - Ты же…
        - Я же что? - Перебил я болтуна. - Слишком юн? Разве это кому-то когда-то мешало? Вот, смотри…
        Я сделал вид, что усиливаю нажим на сай и немного доворачиваю кисть, словно собираюсь медленно продавить острие в шею бессознательному грабителю.
        - Стой, не убивай его! Не надо! - Голос сообщника зазвучал так надтреснуто, словно он готовился расплакаться, и я, вполне удовлетворенный его реакцией, показательно усмехнулся еще шире.
        - Что такое? Ты же был уверен, что я не посмею?
        Мне совсем не нравилось строить из себя кровожадного убийцу, но в конкретной ситуации это было просто нужно. Заставить более старших ребят иными способами сделать то, что нужно мне, не так-то и просто. Зачастую дети улиц понимают только один язык - язык насилия и жесткости. Особенно, если они выросли в таком неспокойном окружении, как наш пригород.
        - Я согласен на твою работу! - Поспешил принять мое предложение юный бандит, пока я ничего не сотворил с его подельником. - Чего ты хочешь?
        Окинув парня подозрительным взглядом, выискивая подвох, я все-таки не до конца поверил в его искренность. Однако с ним уже можно было начинать серьезную и более обстоятельную беседу.
        - Растолкай своего дружка, - сказал я, утирая запачканный в крови кончик тонкого клинка об чужую рубаху, и поднялся на ноги. Отойдя на пару метров, я стал наблюдать, как белобрысый кинулся к своему товарищу и принялся нахлестывать того по щекам, пытаясь привести в чувство.
        Когда же второй грабитель открыл мутные глаза и блуждающим взором начал осматриваться, я бесстрашно подошел в упор к этой парочке, не опасаясь нападения.
        - Хочется вам до конца своих дней прозябать среди этих деревянных халуп, - вкрадчиво поинтересовался я, - пока толстосумы пируют, укрывшись за тремя стенами?
        - Что за глупости ты говоришь?! - Рассердился блондин. - Разве может хоть кому-то хотеться подобного?
        - А твой приятель что думает? - Я наклонил голову вбок и присел на корточки, чтобы мое лицо оказалось вровень с еще не до конца пришедшим в себя разбойником.
        Тот глупо хлопал стеклянными глазами, пытаясь сфокусироваться на мне. И когда ему это все-таки удалось, он как-то излишне поспешно отвел взгляд.
        - Э-э-э… я… тоже… в смысле, согласен… с ним.
        Да-а, видимо, крепко я ему зарядил, если он до сих пор мысли в кучку свои собрать не может. Ну да ладно, попытка не пытка. Не получится с этими, еще кого-нибудь найду.
        - Тогда слушайте меня внимательно. Я ваш счастливый билет в светлое будущее. Благодарите сегодняшний день за то, что встретили меня, ведь если вы будете делать то, что я скажу, то очень скоро переселитесь из этих трущоб вон туда.
        Мой большой палец указал за спину, по направлению к стенам Махи, которые на фоне одноэтажных домишек выглядели как прибрежные скалы.
        - Ты решил над нами поиздеваться?! - Нахмурился один из парней. - То, что ты оказался сильнее, не дает тебе права…
        - Заткнись. - Коротко бросил я, и этого слова хватило, чтобы юноша опасливо прикусил язык. - Я в праве вас обоих тут прирезать, и никто мне даже слова не скажет. Более того, стража и не поверит, что десятилетний мальчик сумел заколоть двух… кстати, а сколько вам лет?
        - Пятнадцать…
        - Двух пятнадцатилетних лбов! - Пока я говорил, то украдкой пытался вспомнить, а каким я сам был в этом возрасте в прошлой жизни. Но в памяти ничего даже и не шевельнулось. - Вы же понимаете, что вы почти взрослые мужчины?
        - Да…
        - И как вы оцениваете свои шансы на то, чтобы выбраться из пригорода и зажить более сытой жизнью?
        - Снова ты об этом… - парочка неудачливых разбойников переглянулась, а потом почти синхронно выдохнула, - никак…
        - А вы вообще хотите этого? - Не прекращал я допытываться до них, видя, что мои слова бередят застарелые шрамы на их душах, которые оставили когда-то осколки разбитой вдребезги мечты.
        - Ну а кто не хочет? - Резонно переадресовал мне вопрос темноволосый.
        - Вот и отлично! - Я поднялся с земли и хлопнул в ладоши, отчего оба мои собеседника едва не подпрыгнули. - Даю вам ровно одну седмицу на то, чтобы вы привели на это самое место умелого воина. Имейте в виду, просто абы какой неумеха с дубиной не подойдет. Это должен быть человек с репутацией авантюриста, но с честью. И ему очень сильно должны быть нужны деньги. Приведете его ко мне, и каждый из вас получит по половине золотого. Что скажете, справитесь?
        Двое подростков переглянулись, пытаясь в выражении лиц друг друга найти ответы на рожденные моими словами вопросы, но видели там лишь одинаковое недоумение. В конце концов, они повернули головы ко мне.
        - И это все? - Поинтересовался брюнет. - Просто привести честного воина, желающего подзаработать?
        - Не просто желающего подзаработать, - наставительно поднял я палец вверх, - а остро нуждающегося в деньгах.
        - И за это ты дашь нам золотой?
        - Дам. А что? Слишком сложное задание для вас?
        - Кхм… вообще-то нет, наоборот. Тут ведь каждый второй воитель честный и бедный, - начал было гундосить грабитель со сломанным носом, но тут же получил локтем от своего напарника и понятливо смолк. Его приятель оказался явно посообразительней, и быстро смекнул, что если задание настолько простое, то я могу передумать на счет щедрой оплаты, и попытаюсь сделать все сам.
        Я лишь улыбнулся краешками губ, забавляясь ситуацией. Да, мне было известно, что в империи Исхорос, где большинство населения поклоняется богу-воителю, выстроен целый культ Пути Воина. Каждый смертный, даже тот, кто только вчера взял в руки учебное копье, мечтает получить милость Воргана, мечтает стать его жрецом. Но местный бог суров и справедлив, он любит честь, отвагу и доблесть. И поэтому в среде воинов существуют целые кодексы, своды законов и правил, которым старается следовать каждый, кто считал себя ратником.
        Нет, конечно, люд среди военного сословия попадался разный. Хватало и разного рода карателей, негодяев, предателей, клятвопреступников и прочего отребья. Но такие, как правило, были презираемы даже среди своих. Однако я в ближайшие дни буду слишком сильно занят, чтобы суметь уделить время поискам нужного человека. Поэтому, пусть этим займутся мои новообретенные помощники, которые так сильно хотят выбраться из простолюдинского гетто, что не побоялись опуститься на самое его дно, чтобы попытаться с него оттолкнуться.
        - Вас как звать? - Спросил я у блондина, определив его как главного заводилу в их дуэте.
        - Меня? Меня Чук зовут.
        - Чук? - Удивился я. Почему-то это имя показалось мне очень забавным и невероятно знакомым. Нечто хорошо знакомое из прошлой жизни. - А твой друг, случайно, не Гек?
        - Не-е, - отрицательно мотнул головой парень, - его зовут Чак. А Гека работорговцы поймали еще прошлой зимой. А ты его откуда знал?
        - Так, слышал краем уха, - уклончиво ответил я. - А меня зовут Данмар, сын кузнеца Эпимоса. Мой дом, если что, найдете на восточной окраине. Ну а теперь, давайте за дело. Через одну седмицу, на этом же самом месте я буду ждать вас после захода солнца.

* * *
        - Ты как? - Поинтересовался Чук у брата, когда странный мальчишка залез на телегу и уехал.
        - Хреново… - простонал в ответ Чак, не поднимаясь с земли. - Башка разрывается просто…
        - Скажи спасибо, что ты еще это можешь чувствовать…
        - Ты это к чему? - Подозрительно прищурился темноволосый.
        - А к тому, что этот чудак тебя едва не заколол на моих глазах, как свинину!
        - Брешешь, падлюка… - недоверчиво прищурил глаз приятель.
        - Кто?! Я?! - Незадачливый разбойник от возмущения даже вскочил на ноги, словно собирался кинуться на приятеля с кулаками. - Да я тебя от смерти спас, болван! А ты меня падлой… псина ты неблагодарная, вот кто!
        - Так ты че… серьезно что ли? - Вмиг осипшим голосом переспросил второй и рефлекторно потянулся рукой к небольшому порезу на шее.
        - Серьезней не бывает!
        - Небесная тысяча, - Чак вскинул пальцы к переносице в ритуальном оберегающем жесте, бормоча молитву, - защити от ворога и деяния его, обереги меня от всякого зла и лиха, стань моим щитом и моим…
        - Эй, дурачок, - перебил товарища по несчастью Чук, - дружина Воргана покровительствует и защищает только ремесленников и пахарей. А ты когда соху в руках-то держал последний раз? Про остальное и не спрашиваю, потому что знаю, откуда у тебя руки растут…
        - Да ну тебя в пень! - Огрызнулся темноволосый грабитель. - Если б этот безумец тебя хотел прирезать, ты бы и демонам замолился!
        - Так он и меня хотел… того… под нож, так сказать…
        - Тьма… а ты чего?
        - А ничего! Свалить хотел, да куда ж я тебя брошу, растяпу?!
        - Спасибо, братка… - Перепачканный запекшейся кровью разбойник растрогался так, что аж слезу пустил, и кинулся обнимать своего приятеля. - Уберег, как есть уберег! Век тебе обязан буду!
        - Да ну, чего ты… - Чук откровенно засмущался и зарделся, получив такую искреннюю благодарность. - Ты лучше скажи, что мыслишь про этого Данмара сына Эпимоса? Можно ему верить?
        - Ой, не знаю, братка, - Чак покачал головой и тут же сморщился от бахнувшей по черепушке вспышке боли, - странный он шкет, видит небо, странный.
        - Ну да… и как он только нас двоих уделал? В голове не укладывается…
        - Да я не об том! - Досадливо махнул рукой брюнет. - Меня он совсем другим испугал. Как бы тебе объяснить… вот ты помнишь деда Хаммара, который нас тиранил в детстве?
        - Вот ты спросил! - Всплеснул руками светловолосый. - Этого упыря старого забудешь! До конца жизни мне сниться будет, кровопийца…
        - А ты помнишь, как дед на нас смотрел, когда заболел? Помнишь, как он зыркал перед самой смертью?
        - И это помню… - Чук неприязненно поежился, словно его пробрал озноб от одних только мыслей. - Он уже тогда не ходил, постоянно жег дурман, чтобы притупить боль, и большую часть дня валялся в бреду. Но когда он ненадолго возвращался в сознание, в глаза ему было просто страшно смотреть. Этот его взгляд… полный осознания того, что боль скоро вернется. Он был еще живым, но смотрел как мертвец, словно уже одной ногой стоял в Чертогах Предков…
        - Точно-точно, братка, вот прям как мертвец и смотрел… так оно все и было. И знаешь что?
        - Что?
        - У этого Данмара глаза еще даже хуже, чем деда Хаммара перед самой смертью…
        - Это как, хуже? - Не понял Чук.
        - Ну-у… не знаю. Такое ощущение, будто на тебя смотрит дряхлый старик, уже спешащий навстречу своим предкам, а не мелкий недоросток. Его взгляд как будто потух, залитый горькой влагой невзгод и несчастий, и он словно бы разучился смотреть на жизнь, как на нее смотрим мы. Ты разве не обратил внимания?
        - Не-а, - растерянно протянул собеседник, - как-то не заметил. Да и откуда у недомерка может быть такой взгляд? Почудилось тебе все…
        - Ну, как знать… - не стал спорить Чак, - вот только связываться с этим Данмаром мне все равно больше не хочется.
        - Тогда как мы поступим? Свалим и забудем обо всем, что он нам сказал?
        - Да, давай-ка так и сделаем. Наверное, это будет лучший выход. Подальше от беды…
        - А как же обещанный нам золотой?
        - Хм… - второй брат заколебался и на его лице отразилась напряженная борьба жадности и осторожности. - Ну ведь мы можем хотя бы попытаться, ведь правда?

* * *
        Первая пробная партия самогона из браги тетушки Силии была готова уже к утру следующего дня. Я всю ночь дежурил у своего перегонного куба, поддерживая под ним огонь и регулярно подливая дешевую бормотуху. Я даже не выходил на улицу чтобы размять мышцы и немного полетать, купаясь в прохладных облаках. Я сидел в полутемной кузнице, освещаемой лишь отблесками импровизированного очага, сложенного подле горна, а вокруг меня кружили призраки прошлой жизни.
        Я видел уютный деревянный домик, выкрашенный голубой краской, решетчатую веранду, аккуратный огород. Мне чудился приятный запах зелени и цветов, в который вплеталась терпкая вонь компоста, а где-то на самой границе воспоминаний бродили две безликие фигуры. Я не мог вспомнить ни их имен, ни их лиц, но та теплота и забота, что исходили от них, приятно грели мою изуродованную демонами душу.
        Дедушка и бабушка… это ведь их домик. А это каморка деда, в которой тот точно так же гнал самогон втайне от супружницы. Это с ним я сидел вечерами, слушая его истории, сопровождаемые бесконечным аккомпанементом падающих капель и приглушенного бурления. Это мои воспоминания, которые, как я считал, давно и навсегда покинули меня. Мое прошлое, моя настоящая жизнь…
        От этих мыслей почему-то очень-очень сильно защемило где-то под грудью, и я, вернувшись в реальность, с удивлением ощутил, как по моим щекам струятся слезы. Утерев влажные дорожки, я с недоумением глянул на мокрые пальцы. Нет, ну это надо же… кто бы мог подумать, что так со мной будет…
        Отмахнувшись от своих садняще-сладких и невероятно тоскливых теней былого, я сосредоточился на своем текущем занятии. Нет, не хочу. Не хочу я ничего вспоминать о себе. Не хочу снова становиться человеком. Хватит боли и горечи. Я до сих пор помню отголоски этих чувств и то, как медленно и жестоко они сжирали меня. Я понимал, что если начну все вспоминать, то после возвращения в ад, мне придется переживать их утрату заново…
        Эта мысль породила осознание, что мне нельзя привязываться к своей новой жизни. Я и раньше о чем-то таком смутно догадывался, неосознанно осторожничая и дистанцируясь от всего, что может вызывать привязанность. Но сейчас эти туманные домыслы оформились в твердую и монументальную убежденность.
        Воспринимать свое существование в этом мире как второй шанс - это большая ошибка, которая очень сильно аукнется мне после смерти. Человеческий век скоротечен, и даже если тело мальчика Данмара проживет сотню лет, этого слишком мало, по сравнению с вечностью в Преисподней. Значит, чтобы возвращение в вотчину демонов было относительно безболезненным, я должен прожить тут предельно серую жизнь, лишенную любви, привязанностей или даже симпатий. Только холодный расчет и осторожность. Слава Воргану, я еще не успел совершить никаких подобных ошибок и в кого-либо влюбиться. Теперь главное, чтобы юное тело в дальнейшем не одержало верх над разумом, однако я думаю, что у меня все получится. Что ж, время покажет.
        В общем, пора вернуться к делам! Прогнать через свой чудо-агрегат я успел за целую ночь только лишь половину одной бочки. Навскидку это составляло литров, наверное, двадцать. Но на выходе у меня получилось напитка в пять раз меньше, то есть, едва ли четыре литра самогона. И это при том, что после первой перегонки в моем далеко не совершенном аппарате, продукт получился вонючим и мутным, будто в нем полоскали половую тряпку. И где-то в глубинах памяти, словно под толщей прозрачного льда, таилось воспоминание о том, что даже мой дедушка результат первого перегона считал просто сырьем и обязательно перерабатывал его еще один раз. А уж не доверять его опыту у меня оснований никаких не было.
        Пришлось повторять весь процесс с самого начала, только уже с вдвое меньшим количеством жидкости. Вдвое, потому что полученный сырец я развел колодезной водой. Не знаю, нужно ли это было, но мне казалось, что дед так делал всегда. А он руку набил в этом деле побольше моего!
        Вдобавок к этому, проведя небольшую работу над ошибками, на вторую перегонку я стал заливать в свой импровизированный куб значительно меньше жидкости, чтобы брызги от кипения не попадали в трубку змеевика, разбавляя собой ценный спиртовой конденсат. Так что неудивительно, что второй подход занял у меня значительно больше времени. Проковырялся я с этим делом до самого полудня, и едва ли можно было сказать, что я приблизился к финалу. А потом я и вовсе спохватился, что у меня там валяется некормленый и немытый Эпимос, поэтому мне пришлось сворачивать любую деятельность и бежать заниматься домашними делами.
        Закончив хлопотать по хозяйству и проведав кузнеца, который за прошедшие дни стал выглядеть откровенно паршиво, я наконец-то смог вернуться к своему занятию. В конечном итоге с целого бочонка у меня получилось около двух литров чистого и прозрачного самогона, без учета ядовитых «голов» и «хвостов». Так называли первые и последние капли самогона, содержащие в себя всякие крайне вредные и опасные для человека примеси. И коли уж я решил делать из этого товар, то мне следовало внимательно относиться к здоровью своих будущих клиентов, а не травить их всякой бурдой.
        Тем не менее, даже вторая перегонка не смогла убрать окончательно противный кислый запах. Самогон хоть и отдаленно, но все же ощутимо пованивал брожением. Это было не то чтоб критично, но могло нанести удар по моему намерению сделать из этого напитка премиальный продукт. Какая же тут премиальность, когда он воняет, как пойло из придорожной харчевни? Пока я не знал, что с этим можно поделать, ведь несовершенное устройство для перегонки, моя неопытность и жесткий цейтнот загоняли меня в такие рамки, что первая партия товара обречена стать несовершенной. Но кое-какие идеи на этот счет уже имел. Во-первых, перво-наперво следовало раздобыть более дорогое сырье для перегонки, а во-вторых, пересобрать конструкцию своего аппарата, сделав ее более продвинутой. Но это все будет когда-нибудь потом, если вообще будет. На тот случай, если самогон не оправдает ожиданий, у меня была еще пара бизнес-идей…
        Решив попробовать, что же за выпивка у меня получилась, я сделал один маленький глоток. Горло тут же обожгло огнем, который раскаленным комом провалился куда-то в утробно заворчавший желудок. Своих глаз я не мог видеть, но мне кажется, что они повылезали из орбит, словно пытаясь выпрыгнуть и ускакать от меня прочь. На лбу выступила испарина, а дыхание куда-то трусливо сбежало, оставив меня бороться с полыхающем в пищеводе пламенем в одиночку.
        Когда же воздух снова сумел пробиться сквозь схваченное спазмом горло, я наконец утер выступившие на глазах слезы, пытаясь унять внезапно возникший шум в ушах. Ух-х, вот это забористая хренотень получилась! Уж не знаю, это такая персональная реакция моего детского тела, или я сотворил настолько ядреную вещь. Можно было, конечно, предположить, что так сильно должно шибануть любого аборигена, который крепче вина никогда ничего не пил. Но эта гипотеза нуждалась в подтверждении.
        И у меня как раз был один доброволец, который явно не откажется испытать этот чудо-напиток на себе. Эпимос! И пусть мне не хотелось травить бедного больного кузнеца, тем более что он и так чрезмерно много браги хлещет. Но если принести ему один небольшой стаканчик под видом лекарства, то почему бы и нет? Вдруг сила самовнушения сработает и он все-таки встанет на ноги? А если нет, то хоть подивиться необычной выпивке на закате своих дней…
        Немного пожурив себя за то что уже заранее похоронил отца Данмара, я толкнул дверь в его комнату, осторожно неся в руках медную чарку, доверху наполненную невиданной в этом мире огненной водой. В помещении царил полумрак и тяжелая духота. Спертый воздух словно бы вставал поперек горла, неприятно будоража обоняние запахом болезни, застарелого пота, засохшей пищи и стойкого перегара. Впечатления были такими, будто ты натурально входишь в обитель безнадежного больного, который доживает последние дни.
        Эпимос лежал на скомканных холщовых простынях, которые не менялись уже несколько дней, и безучастно смотрел в дощатый потолок. Глаза его запали, словно углубившиеся под ними мешки засасывали их, как в трясину, а кожа пожелтела, что было видно даже при таком плохом освещении. В мою сторону он даже не повернул головы, когда я вошел, оставаясь безучастным абсолютно ко всему.
        - Отец, может я открою окно? - Спросил я, чтобы изобразить заботу. На самом-то деле мне было абсолютно безразлично, что делал с собой кузнец, но мне нужно было учиться демонстрировать окружающим те реакции, которых от меня и ждут.
        - Не надо, Данмар. Мне холодно…
        Испустив глубокий горестный, но насквозь лживый вздох, я подошел к кровати отца мальчишки.
        - Выпей это, - попросил я, - оно должно помочь.
        - Помочь от чего? - Подозрительно взглянул бородач на металлический сосуд в моей руке.
        - От твоей хвори. Мне сказали, что оно поможет тебе заснуть.
        - Ты потратил деньги на лекарство для меня? - По лицу кузнеца стало видно, что внутри него сейчас идет жестокая борьба между трогательной благодарностью сыну и врожденной прижимистостью. Все-таки в этом мире монополия на целительство была в руках лекарей, и все связанное со здоровьем стоило довольно больших денег.
        - Да, - кротко кивнул я, - лишь бы тебе полегчало…
        - Спасибо, Данмар… - по щеке здоровяка скатилась скупая слезинка, тут же затерявшаяся в лохматой давно нечёсаной бороде, - но не стоило тебе тратить на меня монеты. Я чувствую, что конец уже близок, и боюсь, что моя хворь съедает меня все сильнее…
        - И все же, попробуй! - На этот раз мне пришлось подбавить в голос немного подростковой пылкости, чтобы кузнец не подумал отказываться от заботы. И мне стало немного грустно, оттого что я играю с чувствами этого человека, который видит во мне родного сына. И зачем я только это делаю? Неужели, мне не на ком больше испытать свое пойло? Или мне на самом деле хочется, чтобы его попробовал и оценил именно Эпимос?
        - Кхе… - кузнец смущенно кашлянул и протянул к чарке иссохшую костлявую руку, которая некогда была размером с половину моей головы. - Ну давай, попробую…
        - Только будь осторожен отец! - Поспешил предупредить я его. - Мне говорили, что у лекарства очень паршивый вкус. Словно терпкий эль, только в сотню раз горче!
        - Да ладно уж, - отмахнулся кузнец, - чай не хуже браги тетушки Силии…
        Эпимос опрокинул в себя содержимое стаканчика залпом, и по проявившимся секундой позже красным пятнам на лбу и щеках, я понял, что продрало его ничуть не хуже, чем меня.
        - Ы-ы-ы-х-х! - Отец мальчика глупо распахивал рот, словно выброшенная на берег рыба, не зная, что сейчас для него будет лучше, вдыхать или выдыхать. - Вот это… зелье! Что это, Данмар?!
        - Если б я только знал, - пожал я плечами, - травники своих секретов так просто не раскрывают.
        - Заня-я-ятно, заня-я-ятно… - пробурчал немного повеселевший великан слегка заплетающимся языком. - У меня в голове зашумело, словно я кувшин пойла опрокинул. Это так и должно быть?
        - Да, о чем-то таком меня предупреждали, - снова соврал я, не моргнув и глазом. - А теперь попробуй поспать. Если тебе станет лучше, я попробую достать еще.
        - Спасибо, сын… - прошептал кузнец, стыдливо пряча снова увлажнившиеся глаза. - Спасибо тебе за все, мой мальчик…

* * *
        Отмеренное мной время Чуку и Чаку истекло как-то уж слишком быстро. За минувшие дни я сумел немного оптимизировать процесс самогоноварения и даже разработать прототип тары для своего товара. Первую пробную партию я залил в деревянный бочонок, который постарался искусственно состарить, словно он долгое время лежал в земле. Затем я обил его полосками позеленевшей латуни и приделал ржавую пластинку, на которой старательно и максимально ровно, насколько позволяла прямота рук, оттеснил надпись «Огненная вода».
        Местной письменностью я никакой не владел, не умея ни читать, ни тем более писать. Так что пришлось прибегнуть к использованию языка из прошлой жизни. К моему удивлению, едва я сел за это занятие, как в памяти сами собой воскресли нужные символы и знаки, а потому осталось всего лишь кропотливо перенести их на металл.
        Общий вид у тары был не то чтобы презентабельный, но интерес определенно пробуждал. По крайней мере у меня. И я надеюсь, что не промахнулся со своей маркетинговой идеей, потому что за прошедшую седмицу я растратил на еду все оставшиеся у меня медяки. Еще чуть-чуть, и придется выменивать провизию на кузнечный инструмент. А если об этом узнает еще и Эпимос, то его уж точно удар хватит…
        Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, едва закат окрасил багрянцем небо, я натянул заранее подготовленную неприметную одежду из небогатого гардероба мальчишки, и отправился на встречу с Чуком и Чаком.
        Притаившуюся возле кустов троицу я заметил еще издалека, но не стал подавать виду. Если они решили скрыться от любопытных глаз в подступающей темноте, значит, у них на это были причины. Главное, что мальчишки меня не подвели и разыскали нужного человека. Однако стоило мне приблизиться, как третий участник этой веселой компании, оказавшийся здоровенным мужиком с кривым шрамом на половину морды, шагнул в мою сторону с каким-то явно недобрым намерением. А когда следом за ним совсем неестественно засеменили Чук и Чак, я понял, что что-то у этих ребят пошло не по плану. Слава демонам, я готовился к чему-то подобному…
        Сейчас лица подростков носили на себе следы побоев, которые появились явно после нашей встречи, поскольку были совсем свежими. Некоторые из них еще даже кровоточили. А в их странной походке оказалась виновата короткая веревка, которая связывала левую ногу одного парня с правой ногой другого. Сам же здоровяк отчетливо излучал агрессию и намерение оторвать руки любому, кого найдет поблизости, и у меня закрались серьезные подозрения на счет его адекватности…
        - Так это ты тот «работодатель?!» - С нескрываемым презрением пророкотал воин, нависая надо мной огромной скалой. Голос у него был под стать внешности. Громкий, как водопад, и низкий, словно медвежье рычание.
        - Да, все верно, - ответил я с невозмутимостью канцелярского клерка, чем, похоже, еще сильнее разозлил его. - Меня зовут Данмар. А вас?
        - Данмар! - Голос подал белобрысый мальчишка. Чук, если я правильно запомнил. - Мы не специально, так вышло…
        - А ну-ка, пасть закрыл! - Рявкнул гигант, бросая уничтожающий взгляд за спину. А я так и не услышал, что именно «так вышло», потому что избитый подросток захлопнул рот так поспешно, что аж клацнули зубы. - С вами двоими я разберусь позже…
        - Наверное, у нас возникло какое-то недопонимание, - попытался я разрядить обстановку, но воин во мгновение ока оказался возле меня. Причем, мне сложно было не отметить ту хищную грацию и стремительность, с которыми он это проделал. Опыта и умения ему явно было не занимать.
        - Я сейчас тебе покажу недопонимание, щенок! Ты ответишь за то, что решил надо мной подшутить! Клянусь бородой Воргана, я выбью из тебя всю правду, и ты мне расскажешь, кто тебя подослал!
        Его огромная волосатая пятерня метнулась ко мне со скоростью атакующей кобры. Я не стану преувеличивать и говорить, что от нее невозможно было увернуться. Низшие демоны, порой, демонстрировали скорость куда более выдающуюся, но даже их бросков я научился избегать за бесчисленные годы, проведенные в аду. Но в этой ситуации я остался стоять неподвижно. Просто… просто потому что был готов к этому повороту. Чтобы предположить, что взрослый воин вряд ли станет слушать какого-то там сопливого мальчишку, да еще и воспринимать его слова всерьез, не нужно быть великим гением. А если так, то немного хитрости должно было помочь прибавить моим аргументам весомости.
        - Сейчас я тебя… - едва здоровяк ухватился за мой воротник, намереваясь оторвать мое небольшое тельце от земли словно тряпичную куклу, как тут же вскрикнул и отдернул руку. - Ай! Это что еще за дрянь?!
        В подступающем ночном мраке едва можно было разглядеть, как по ладони здоровяка заструилось нечто темное.
        - Ах ты сученыш, - завопил воитель, утирая окровавленную ладонь об штаны, - да я тебя в порошок сотру!
        Издав грозный клич, великан бросился на меня чтобы схватить, но его могучие лапищи смогли только потрогать воздух. А все потому, что мгновением раньше я проворно нырнул наискосок, прошмыгнув мимо мясистого бедра, больше похожего на колонну, и оказался у гиганта за спиной.
        Резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, воин прямо-таки пригвоздил меня к месту испепеляющим взглядом. Он твердо вознамерился что-нибудь мне сломать, и это столь отчетливо читалось в его глазах, что я еще сильнее засомневался, а подходил ли мне он? Все-таки, я искал человека достойного, в каком-то смысле даже авторитетного. А этот с таким остервенением и злостью гоняется за безусым мальчишкой, будто какой-то маньяк…
        Чук и Чак на наш танец смотрели с выпученными глазами, боясь даже пискнуть. Они не могли поверить, что какой-то сопляк так легко уворачивается от матерого воителя, прошедшего не один десяток битв. Однако они не замечали, что с каждой новой попыткой поймать вертлявого меня, мужчина замедлялся все больше, а его дыхание становилось все тяжелее.
        В конце концов, под непонимающими взглядами парочки подростков, великан грузно опустился на одно колено, ошалело мотая головой и пытаясь вернуть четкость расплывающемуся зрению.
        - Что… ты сделал… мелкий? - Прохрипел он, силясь унять внезапно возникшую одышку. Наверняка такая плевая нагрузка, в обычное время, не могла заставить даже вспотеть этого могучего исполина. А тут он вдруг ощутил, как его легкие сдавило, словно стальным обручем, словно он пробежал несколько верст под палящим солнцем, закованным в стальную броню. Недоумение воителя этой своей резкой усталостью и слабостью слишком отчетливо читалось в каждом его жесте.
        - Я не делал ничего, - холод моего юного голоса заставил мужчину вздрогнуть. Он никак не ожидал услышать подобный тон от десятилетнего мальчика. - Я просто стоял. Ты сделал все сам.
        - Сделал… что?
        Гигант попытался подняться, но его одолел столь сильный приступ головокружения и слабости, что он рухнул на задницу, поднимая своей немаленькой тушей клубы дорожной пыли.
        - Так значит теперь ты готов меня слушать? - Усмехнулся я. - Ну что ж, давай поговорим…
        Глава 6
        Я бесстрашно подошел к поверженному воину и показательно отогнул складку ткани на своем воротнике. Оттуда я извлек длинную толстую иголку, которую и продемонстрировал мужчине, аккуратно зажав ее двумя пальцами.
        - Видимо, ты укололся об нее, когда начал распускать руки, - поделился я с бойцом своими очевидными догадками. - Но твоя беда в том, что она чисто случайно оказалась смочена желчью пернатой рыбы. Ты ведь знаешь, что это такое?
        Гигант уже окончательно плыл, и даже не попытался дать ответ на мою реплику. Хотя, готов поклясться столетиями мучений, что он меня прекрасно слышал и понимал.
        - Желчь пернатой рыбы широко используют в кожевенном ремесле и кузнечном деле. - Я заложил руки за спину и принялся расхаживать перед мужчиной с видом мудрого наставника. - Одни с ее помощью размягчают кожу до состояния бархата, а другие ей травят поверхность металлов для нанесения рисунка или орнамента. Этот ингредиент есть, наверное, в каждой мастерской, но работать с ним очень не любят. А знаешь почему?
        Великан глядел на меня тускнеющим взглядом, и я даже подумал, что пора бы поторопиться со своей речью, потому что если он тут двинет коней, то придется искать нового помощника. Однако, как оказалось, этот хитрец специально изображал крайнюю степень бессилия, чтобы подгадать момент и попытать провести неожиданную атаку.
        Признаюсь, меня этот его финт едва не застал врасплох, однако вечно находящееся на взводе подсознание успело вырвать у меня контроль над телом. Я словно испуганный кот отпрыгнул от его рук, избегая медвежьих объятий, и приземлился почти на полтора метра дальше, чем стоял секундой ранее. Неплохой такой прыжок вышел, если учесть, что я выполнил его спиной вперед, и что этому телу всего-то десяток полных лет…
        Неудача, постигшая здоровяка, на этот раз окончилась для него падением носом в утоптанную землю. А я, словно ничего не боясь, подошел к нему еще ближе, чем в прошлый раз. Пусть попытается снова меня схватить, когда я буду ждать этого…
        Но воин просто распластался, раскинув руки, и даже не пытался подняться. Только его шумное и хриплое дыхание давали понять, что он до сих пор жив.
        - Кхм… так вот, я же не договорил! - Невозмутимо продолжил я свою небольшую лекцию, словно и не было на меня совершено никакого покушения. - Желчь пернатой рыбы никто не любит, потому что она слишком ядовита. Хоть последствия попадания ее в кровь очень легко устранить, достаточно лишь выпить какой-нибудь тонизирующий отвар, который заставит сердце быстрее биться и вытолкнет из его стенок попавшую гадость. Но это вовсе не избавит от сильнейшей головной боли и тошноты на следующий день. Всего один маленький случайный укол, и ты на целые сутки выпадаешь из рабочего процесса, мечтая лишь о том, чтоб твою голову открутил кто-нибудь очень большой и сильный. Но эти блаженные пытки ждут тебя только в том случае, если ты вовремя принял противоядие…
        Я сделал театральную паузу и дерзко взял гиганта за волосы, приподнимая его голову. Тот что-то злобно промычал, непроизвольно пустив слюну по подбородку, но я его возмущение попросту проигнорировал.
        - Хочешь, я тебе расскажу, что с тобой сейчас происходит? - Прошептал я, придавая своему лицу нарочито безумное выражение. - Желчь попала в кровь, а оттуда быстро добралась до сердца. Яд осел на его стенках, и теперь чтобы выгнать его оттуда, сердцу нужна хорошая такая встряска. А если оно ее не получит, то твоя главная мышца будет биться все медленнее и слабее, пока не остановится вовсе. Ты чувствуешь, что воздуха стало слишком мало, ведь так? На самом деле, это все обман. Просто упавшее кровяное давление не успевает доставлять в твой мозг нужное количество кислорода, и ты медленно теряешь связь с реальностью. В общем, если ты прямо сейчас не примешь какую-нибудь настойку полевой сварлии или, например, запаренный корень горькоцвета, то ты умрешь. Умрешь прямо здесь, в этой пыли, валясь, как выброшенная побитая собака. Не в бою, не на щите, как хотел бы Ворган, а валясь в ногах мальчишки, которого секундой ранее пытался удавить. Как думаешь, хорошо тебя встретят в Чертогах Предков?
        Здоровяк прохрипел что-то нечленораздельное, из чего я не сумел разобрать ни единого словечка. Но общий тон, как мне показалось, сменился с угрожающе-злобного на просящий. А это могло означать только то, что мой собеседник пришел в нужную кондицию и на полном серьезе испугался за свою жизнь.
        - Однако тебе сегодня несказанно повезло! - Я бодро подпрыгнул перед лицом великана и стукнул в воздухе пятками, напугав столь резким движением обмерших Чука и Чака. - Чисто случайно у меня с собой оказались споры высокогорного черного папоротника. Конечно, у них очень много побочных эффектов, но ни один из них я бы не назвал хуже полной остановки сердца. Ну, что скажешь, воин? Ты готов принять спасение из моих рук?
        Я покачал перед мутным взором великана небольшим холщовым кисетом, в котором на самом деле хранились засушенные споры. Их я собрал сам, когда летал и останавливался перевести дух в ближайших предгорьях близ Махи. Как видите, если почаще ошиваться на базаре возле травников, то можно узнать много всего интересного…
        Мужчина же, поверив мне на слово, судорожно дернул рукой, пытаясь выхватить у меня мешочек, но я жестом заправского фокусника ловко повернул кисть и не позволил ему этого сделать.
        - Я не услышал твоего ответа, - жестко напомнил я здоровяку. - Ты согласен жить, зная, что задолжал мне?
        - Да… давай… уже сю… да…
        Я выпустил болтающуюся на пальце тесемку, и кисет тихо шлепнулся на землю, где медленно умирающий воин подхватил его и принялся с ним возиться, пытаясь совладать с непослушными руками. Я же в это время подошел к остолбеневшим Чуку и Чаку. Парни пугливо сжались, когда в моей руке под неверным светом небесных осколков тускло сверкнул металл сая, будто решили, что я от них решил избавиться. Однако они были столь шокированы развернувшейся перед их глазами сценой, что ничего даже не попытались сказать мне. Они только облегченно выдохнули, когда я начал быстро перепиливать спутывающую их ноги веревку, поняв, что я не замышляю ничего дурного.
        - Вы молодцы, - похвалил я перепуганную избитую парочку, - за обещанной наградой приходите послезавтра вечером. Думаю, мой дом вы сможете отыскать без проблем. Если все пройдет, как надо, то я удвою вашу долю, и каждый получит по целому золотому, а не по половине.
        Темноволосый подросток открыл было рот, чтобы что-то спросить, но его товарищ тут же привычным движением сунул ему локтем под ребра, а потом ухватил за руку и утянул прочь. Они свалили в темноту подступающей ночи, так и не проронив ни единого слова. И я даже как-то засомневался, что они вообще решатся вернуться за обещанными им деньгами.
        А великан, тем временем, уже справился с затянутым кисетом и высыпал все содержимое себе прямо на лицо. Было очевидно, что он не знал, как именно нужно употреблять черный папоротник, поэтому часть спор он проглотил, а часть вдохнул. Хотя, на самом деле, это было и не важно, каким именно способом их потреблять. Только вот зря он опустошил целый мешочек. Черный папоротник это не то средство, которое можно потреблять бесконтрольно, да еще и в столь большом количестве. Завтрашним утром, когда последствия интоксикации от желчи пернатой рыбы наложатся на побочные эффекты от пыльцы, здоровяку, скорее всего, захочется просто тихонько умереть. Ну да кто ж теперь в этом виноват? А пока он еще в чувствах, мы с ним хоть познакомимся немного…
        - Как твое имя? - Спросил я, опускаясь на корточки перед воителем.
        Исполин дышал судорожно и часто, словно его уже крутила предсмертная агония, и я уже даже перестал рассчитывать на ответ, когда он вдруг заговорил:
        - Я Астал…
        - Астал, значит, - задумчиво повторил я без особой надобности. - Твое имя что-нибудь значит? Оно происходит от языка Айну?
        - Оно значит Стальной, - неохотно пробурчал гигант. Я уже давно заметил, что люди не очень-то охотно расстаются с тайнами своих имен, словно верят, что раскрытие такого секрета постороннему лишает их силы.
        - Хм… а тебе подходит, - сухо отметил я, окидывая оценивающим взглядом внушительную фигуру воина. - Ну, а я Данмар, сын кузнеца. Будем знакомы, что ли.
        - Данмар… сын кузнеца, - неприязненно повторил Астал, словно дерьмом сплюнул. - Знай, мальчишка, что ты нажил себе опасного врага. Я не посмотрю на то, что ты ребенок, и я обязательно поквитаюсь с тобой за твою подлость!
        - Подлость? - Наигранно вскинул я брови. - А в чем заключалась моя подлость? В том, что я предугадал твое поведение? Вспомни, я ведь ничем тебя не провоцировал, а просто собирался поговорить. В том, что ты полез ко мне с кулаками и напоролся на спрятанную иглу виноват исключительно ты сам. Я тебя к этому не подталкивал.
        - Совершенно не важно, что ты сейчас скажешь, мелкий, - упрямо помотал головой гигант. - Пусть ты и хитер, как плутоватый лис, пусть ты сейчас и подловил меня, но я тоже живу не первый день. Я знаю, для каких целей всякие подлецы пытаются привязать к себе Долгом Жизни честных воинов. И я клянусь тебе, да услышит мои слова Ворган и его Небесная Тысяча, как только я расплачусь с тобой, ты станешь следующим!
        - Ты решил, что я хочу тебя использовать, чтобы кого-нибудь убить твоими руками? - Я не удержался и широко усмехнулся, демонстрируя в улыбке белые крепкие зубы.
        - А для чего же еще?! - Астал негодующе тряхнул головой и попытался подняться, но ему удалось только сесть. - Я буду тебе должен до тех пор, пока не сумею отдать нечто равноценное. Это будет либо спасение твоей собственной жизни, либо же мне придется бросить к твоим ногам чужую. Не пытайся меня одурачить, маленький демон, и убедить в чем-то ином! Я слишком часто видел такие фокусы…
        - Хе-хе… - почему-то яростное негодование воина изрядно меня повеселило. - Опомнись, Астал, я всего лишь десятилетний ребенок, кого мне, по-твоему, нужно убивать?
        - Тебе лучше знать, - огрызнулся великан, - просто знай о том, что едва мой клинок пронзит сердце твоей жертвы, так сразу же окровавленное острие уставится в грудь уже тебе!
        - У-у-у, страшно. Но слишком хочу спать, чтобы бояться.
        Я демонстративно зевнул, едва не вывихнув челюсть, и на самом деле ощутил непреодолимое желание завалиться спать прямо в здешних кустах. И только лишь воспоминания о моих извечных ночных кошмарах, раз за разом воскрешающих в моем разуме мрак Преисподней, отвращали меня от этого намерения почище любого бодрящего отвара.
        - Ты не понимаешь, с кем связался… - попытался было возобновить свои угрозы Астал, но я его грубо перебил.
        - Нет, это ты кое-чего не понимаешь, воин! - Прорезавшаяся в моем голосе сталь заставила здоровяка осечься на полуслове и вежливо помолчать, дожидаясь пока я не договорю. - Ты сам преподнес мне свою жизнь на блюдечке. В этом исключительно твоя вина и ничья больше! Ты оказался слишком вспыльчив и неосмотрителен, а посему, если ты чтишь заветы Воргана, ты принадлежишь мне. Не думай, что я теперь позволю тебе так легко соскочить, поручив прирезать какого-нибудь растяпу. Не-е-ет, ты станешь работать на меня, пока я не посчитаю, что твой долг погашен. Ты понял?
        - Я не стану тебе прислуживать! - Резко возразил верзила, пылая возмущением. - Я воин, а не холуй!
        - От тебя этого и не требуется, я в слугах не нуждаюсь, - холодно ответил я гиганту, удивив того еще больше.
        - Значит так, - я резко встал, разминая затекшие от сидения на корточках ноги, - слушай внимательно, Астал. Завтра тебе будет очень хреново. Вот прям настолько, словно вся выпивка мира прошла через твой желудок. Так что вряд ли от тебя будет толк. Поэтому, я буду ждать тебя через один день. Приходи ранним утром сюда в пригород, разыщи дом кузнеца Эпимоса, я буду тебя там ждать. Ах, да, еще кое-что. Обязательно захвати с собой самую солидную одежку, которая у тебя вообще есть. Тебе надо будет выглядеть представительно. Кстати, мне бы тоже не мешало, поэтому возьми заодно и все свои сбережения. Если все выгорит, ты их многократно преумножишь! Ну все, бывай. Я спать пошел, а то сил уже нет никаких с тобой тут возиться…
        Я развернулся и быстро зашагал прочь, провожаемый непонимающим взглядом воителя.
        - Стой! - Донеслось мне вслед. - Кто ты, маленький демон?!
        - Я же сказал, я Данмар, сын кузнеца. Разве ты меня не расслышал?
        Ошарашенный вид Астала, пребывающего до сих пор в глубоком шоке, что его так перехитрил какой-то безусый мальчишка, был для меня самым забавным зрелищем с момента моего появления в этом мире. Люди такие странные. Оказывается, их поступки так легко предугадывать…

* * *
        К счастью, Астал оказался из тех, кто старался следовать духу кодекса воина. В то время, когда солнце еще даже толком не показалось над горизонтом, а лишь окрасило в бледно-серый цвет край небосклона, он уже появился на пороге дома Эпимоса. Я рассматривал его могучую фигуру, протирая заспанные глаза, и вполголоса матерился на чрезмерно исполнительного здоровяка. В кои-то веки меня посетил блаженный сон, наполненный чернильной пустотой и безмолвием, а не кипящим безумием Обители Боли, и на тебе!
        - Мать твою… ты чего так рано приперся? Еще даже птицы спят…
        - Ты сам мне сказал приходить ранним утром, - буркнул гигант, выглядящий еще более недовольным. Хотя, быть может, это он просто до сих пор себя паршиво чувствовал после отравления желчью и пыльцой черного папоротника, и просто не мог нормально выспаться?
        - Раннее утро, - назидательно воздел я палец к небу, - это когда я только проснулся. А до тех пор мир остается погружен в глубокую ночь!
        - Ну ты ведь уже не в постели? - Вернул мне издевку Астал. - Значит, я пришел вовремя.
        - А-а-а, черти с тобой, - понуро махнул я рукой на него. - Ты шмотки принес, о которых я говорил?
        Вместо ответа здоровяк просто подкинул на плече объемный баул, в котором что-то приглушенно звякнуло. И меня, в принципе, это удовлетворило.
        - Тогда пошли, - сделал я приглашающий жест за калитку, и повел воина через весь двор к кузнице.
        По пути Астал многозначительным взглядом осматривал наше небогатое хозяйство, то и дело цепляясь за множественные следы упадка. За забором все уже начинало зарастать сорной травой, цепь на колодце покрылась рыжей ржавчиной, которая сыпалась прямо в воду. А особенно выразительно он на меня посмотрел, когда чуть не споткнулся об сломанную лестницу, которая валялась прямо посреди дорожки, проложенной ошкуренными досками… Ну да, а что вы хотели? Я не самый рачительный и бережливый хозяин, и опыта ухода за целым домом никогда и не имел.
        - А где твои родители? - Поинтересовался вдруг воин, осторожно переступая кучку деревянных обломков, оставшихся от тех бочек, что я пытался искусственно состарить.
        - Мать ушла, отец болеет, - односложно бросил я через плечо.
        - И ты тут теперь всем заправляешь сам?
        - Вроде того.
        Мне показалось, что здоровяк сейчас отпустит какую-нибудь едкость в адрес моей безрукости, но нет. Он промолчал, причем, как мне показалось, в какой-то степени даже сочувственно.
        Придя под навес, возведенный возле кузницы, я попросил Астала показать, что за вещи он с собой взял. Тот молча принялся потрошить свой заплечный мешок, извлекая на божий свет наряд, который в его понимании являлся «представительным». Я, конечно, не мог похвастаться званием знатока местной моды, но в чем горожане ходят уже давно примечаю. И вот то одеяние, что сейчас демонстрировал мне шрамированный громила, не подходило ни под что, виденное мною ранее.
        - М-да, и что это хрень? - Скептически поинтересовался я, приподнимая двумя пальцами край какого-то аляповатого красного кафтана с разноцветными вышивками. - Больше похоже на шутовское облачение…
        - Что-то я не заметил у тебя одежды получше! - Обидчиво огрызнулся воин, метая в мою сторону новый неприязненный взгляд.
        - Хм… хорошо, а деньги ты взял?
        - Взял немного, - на этом вопросе Астал аж скрипнул зубами, и я, кажется, нашел слабое место в его стальном характере.
        - Отлично! - Излишне радостно воскликнул я. - Тогда мы едем к портному!
        - Мы?!
        - Естественно. Раз уж у тебя есть монеты, то мы сможем приодеть и меня!
        Воин почти никак внешне не проявил своего разочарования, но крепко стиснутые челюсти и налившийся фиолетовым цветом шрам на его физиономии почему-то наводили меня на мысли, что он не особо-то и рад намечающимся тратам. Но он мне был должен свою жизнь, а потому не стал спорить. Поэтому мы отправились в Махи на моей телеге, предварительно загрузив в нее бочонок с ценной огненной водой. По пути мы не сказать чтобы много болтали, но Астал периодически подступался ко мне с расспросами, пытаясь выведать, что же мне от него нужно. А я в свою очередь отговаривался предельно туманными и непонятными фразами. К примеру, был у нас и вот такой обмен репликами:
        - Слышишь, демонёнок, - позвал меня воитель. Он после посещения дома Эпимоса и вида той зачинающейся разрухи как-то очень уж подобрел ко мне, что было немного странно. - Зачем нам какая-то особая одежда?
        - Почему «демонёнок?» - Переспросил я, испытав глубоко внутри какое-то неопределенное волнение от сравнения себя со слугами Князя Тьмы.
        - Ну а кто же ты еще? - Округлил глаза великан, словно отвечал на какой-то общеизвестный вопрос. - Маленький, проворный, хитрый, изворотливый. Для полноценного взрослого демона ростом не вышел, а вот на маленького рогатого вредителя тянешь на все сто. Так ты мне ответишь, для чего нам одежда?!
        - Одежда? - Переспросил я нарочито задумчиво, желая немного поиздеваться над воином. - Любому нужна одежда, Астал. Ведь если мы будем ходить голышом, чем мы будем отличаться от диких зверей?
        - Похоже, я немного погорячился, - сердито проворчал исполин, почесывая ногтем кончик шрама на щеке. - Возможно, ты беспросветно глуп, просто в некоторых моментах начинает выглядеть как хитрость. И глядя на твое еще не засохшее молоко на губах, начинаю склоняться к тому, что именно этот вывод верный…
        - Ты в праве думать как угодно, - ровным тоном ответил я, нисколько не обидевшись.
        - Все-таки, ты издеваешься?! - Рассержено пробасил воин, стукнув в сердцах кулаком по козлам телеги. - Ты так и не ответил на мой вопрос!
        - Если тебя так это волнует, мы будем кое-что продавать.
        Пришлось уступить напору любопытства здоровяка, лишь бы тот больше не стучал своими кувалдами по транспорту. А то она такого надругательства может не выдержать, и мы никуда не доедем.
        - Продавать?! - Тут Астал взъярился не на шутку, словно я предложил заняться чем-то крайне постыдным. - Я не торгаш!!! Я воин! И если ты думаешь, что…
        - Десять золотых.
        - Что? - Воин сбился на середине своей негодующей реплики, и тут же развернулся в мою сторону.
        - Ты получишь десять золотых, - спокойно повторил я, - если все выгорит.
        И Астал тут же задумчиво примолк, размышляя об услышанном. Видимо, когда дело касалось денег, он не мог похвастаться стальной выдержкой, что бы там не говорило его имя. Спустя некоторое время, конечно же, он снова вернулся к расспросам, пытаясь выведать еще хоть что-нибудь. Но вместо прямых ответов я запутывал его, уводя разговор в сторону, а потом и вовсе сам начинал пытать его на тему, знаком ли он с кем-нибудь из купеческого квартала, работал ли он у кого-нибудь из богатых торговцев в охране, может ли он кого-нибудь из прошлых нанимателей порекомендовать, или, быть может, есть такой купец, который и вовсе привык прислушиваться к словам Астала?
        Воин отвечал, а в перерывах пытался угадать, что же у меня за такой уникальный товар, за который кто-нибудь согласится заплатить золотом. Но я не раскалывался, а продолжал пудрить ему мозги и держал интригу до самого конца.
        И так длилось до тех самых пор, пока мы не зашли в лавку портного, где принялись примерять тот невеликий ассортимент, что у него был пошит. Все-таки в здешних реалиях большинство швецов работали под заказ, и до универсальной размерной сетки никто еще не додумался.
        После непродолжительных изысканий, я подобрал для себя простую белую рубаху с кожаной курткой, которая вполне сочеталась с моими старыми сапогами. И на этом решил остановиться. Но не только потому что главную роль в торговых переговорах предстоит играть воину, ведь вряд ли кто станет слушать десятилетнего недомерка. Но и потому что на мой рост больше ничего толкового не нашлось.
        А вот с образом здоровяка нам очень здорово повезло. Здесь же, в первой попавшейся лавке, мы отыскали ему отличный костюм! Правда, он оказался чуть-чуть не по размеру, и явно передавливал Астала в районе спины, но портной пообещал распороть специально для нас пару внутренних швов, чтоб сделать одежды немного просторней.
        Когда все было готово, мы оба с воином облачились в обновки, которые пусть и не могли похвастаться богатством тканей, но за счет новизны создавали куда более благоприятное впечатление, нежели наша старая поношенная одежда. Мы долго крутились перед наполированными медными листами, заменяющими здесь зеркала, рассматривая новые наряды и ждали, когда служанки принесут другие одежды. Вроде бы портной сказал, что у него есть еще что-то большого размера…
        Ну а прямо сейчас на гиганте красовался слегка приталенный длинный камзол благородно винного цвета, который просто безукоризненно смотрелся на его широкоплечей фигуре. Я даже невольно засмотрелся на его новый образ, пытаясь угадать, как он будет выглядеть в глазах местных. Гора мускулов, квадратный подбородок, недоброе выражение лица, навсегда прилипшее к нему из-за длинного шрама… Фактурно, мужественно, дерзко. Вот только не знаю, пустил бы я такого персонажа на порог, будь я богатым купцом? Не слишком ли… эм-м-м… экстравагантный вид?
        Видимо, о чем-то похожем думал и Астал, который во время примерки явно ощущал себя не в своей тарелке. Он то и дело нервно трогал свой шрам на лице и пытался разгладить одному ему видимые складки на новом костюме.
        Однако, я не мог не заметить, что когда в примерочную заглянула молодая служанка, неся в руках еще один вариант облачения, она моментально зарделась, поймав взгляд Астала.
        - Уважаемый господин, это последнее платье, подходящее вам по размеру.
        - А? Кхм… спасибо, оставьте, я померю.
        Юная прелестница непроизвольно стрельнула глазками в сторону великана, пробежавшись глазами по его широким плечам, но тут же вспыхнула румянцем и потупила очи долу.
        - Если я хоть чем-то могу вам помочь, вы только скажите, господин, - промолвила она с придыханием, пытаясь неумелым поворотом головы скрыть полыхание своих щек.
        - Не нужно, я справлюсь сам, - несколько грубо отозвался великан, и служанка нехотя, но все же покинула примерочную, не удержавшись от того, чтобы скользнуть взглядом по атлетичной фигуре воина напоследок.
        - Скажи Астал, - задумчиво потер я подбородок, - а может быть ты знаешь каких-нибудь женщин-торговцев?
        - Женщин? Пожалуй, что знаю.
        - Отлично. Тогда мы берем вот этот наряд.
        - Как скажешь, - безразлично пожал плечами Астал, - как по мне, то все здешние тряпки одинаково тесные…
        За обновленный гардероб великану пришлось отдать целых пятьдесят две серебрушки. И это оказались почти все деньги, что были у него в накоплении, а потому здоровяк сильно по этому поводу нервничал.
        - Дьявол и его приспешники, - ругался он, - я теперь полностью на мели! С завтрашнего дня мне будет нечем платить за постоялый двор! Где я должен буду ночевать? На улице?! Ты вообще уверен, что мы сегодня сможем заработать?
        - Нет, конечно, вовсе не уверен, - безразлично пожал я плечами. - Но если тебя это успокоит, то я нахожусь в не менее печальном положении. Вот уже несколько дней у меня нет денег даже на еду.
        - Небесная тысяча, - Астал поднял глаза на небо, приложив пальцы к переносице в молитвенном жесте, - во что я впутался? Будь проклят тот день, когда я ко мне пришли эти два оборванца…
        Расплатившись с портным, мы ушли прямо так, в обновках, заодно спросив разрешение оставить в переулке торговой лавки свою телегу. А то ехать на такой развалюхе за второе кольцо стен было равносильно попытке пройти в императорский дворец, вымазавшись в дерьме.
        За ворота нас пропустили без особых проблем, но это была скорее заслуга Астала, который оказался знаком с одним из стражников. Они обменялись парой ничего не значащих для меня фраз, звучно хлопнули друг друга по ладоням, и вот мы уж зашагали по преобразившимся улицам, подробно обсуждая все то, что нам предстояло сделать.
        Купеческий квартал, надо сказать, отличался от первого кольца стен так же разительно, как отличается затхлое болото от горного родника. Чистые улицы, мощенные камнем дороги, многоэтажные здания, пытающиеся перещеголять друг друга в архитектурном убранстве… И богатые экипажи, снующие по широким проспектам едва ли не чаще, чем обычные пешеходы. Клянусь короной Люцифера, если б я не знал, что это только лишь районы с резиденциями купцов, то подумал бы, что мы идем среди жилищ аристократов!
        Народ здесь был тоже совершенно разный. От полуголых загорелых носильщиков, блестящих под полуденным солнцем потными жилистыми спинами, до чинно идущих или едущих в открытых двуколках благородных дам и господ. Причем, многие из них не чурались вульгарной демонстрации своего богатства, а потому некоторые украшения, что ослепительно блистали на их пальцах, шеях или в ушах, казались со стороны дороже, чем наши с Асталом жизни.
        Мне ранее не доводилось бывать в таком богатом районе, и я не совсем осознавал, насколько большая пропасть лежит между благосостоянием жителей второй и третьей стены, что уж говорить об оборванцах из пригорода. И, кажется, мне следовало немного пересмотреть цену, которую я собирался назначить за свою огненную воду. А то если я продешевлю изначально, потом задрать ценник уже не выйдет.
        - Готов? - Поинтересовался я у Астала, когда наши ноги привели нас к изящному двухэтажному особняку из серого мрамора.
        - Не думаю, - честно признался воин, рассматривая статую женщины, застывшей в пленительно-сладостной позе. - Зря ты остановил свой выбор на Флогии, хапнем мы горя с этой бабой, видит Ворган…
        - Отставить боец, - шутливо пробасил я, подражая непонятно кому. Видимо, что-то из прошлой жизни. - Работаем по плану и все получится. Давай, дерзай!
        Великан послушно подошел к кованным воротам, сразу за которыми красовались клумбы с какими-то экзотическими цветами, и заколотил по металлу, да так, что затряслось все ограждение. На шум тут же выскочил какой-то бравый вояка с залихватски закрученными усами и длинным мечом на поясе. Он быстро подбежал к воротам, но отпирать их перед нами даже не подумал.
        - Чем могу помочь многоуважаемым господам? - Учтиво поинтересовался он, приосанившись так, словно находился на императорском балу.
        - Передай домине Флогии, что ее старый знакомый Астал желает с ней переговорить по одному очень важному вопросу.
        - Конечно, - привратник склонил голову на бок, даже не думая возражать нам или пытаться прогнать, - но пока она не даст ответа, я попрошу вас подождать здесь.
        Молодцеватый лакей-охранник-дворецкий, ну или кем был тут этот франт, исчез так же стремительно, как и появился. А я немного опасливо поинтересовался у великана:
        - Почему ты назвал ее доминой? Разве она аристократка?
        - Никакая она не аристократка, - фыркнул в ответ воитель, - простая магичка из простолюдинов. Я же тебе сказал, зря ты с этой бабой решил связаться…
        - Что, слишком уж властная?
        - Увидишь…
        Местный швейцар, одетый намного богаче, чем мы, вернулся довольно быстро и отпер ворота. Честно говоря, я не ждал, что нас пропустят так скоро, и не переставал удивляться даже когда нас повели по пышно обставленным коридорам и залам. Впрочем, долго размышлять над этим я не стал, увлекшись рассматриванием внутреннего убранства дома. А посмотреть тут было на что…
        Если попытаться охарактеризовать все здесь увиденное одним словом, то я выберу слово «Роскошь». А если же мне предложат описать антураж этого дворца, который по какому-то недоразумению местные считают особняком, то я добавлю к нему «Кричащая». Да, именно так. Абсолютно все здесь было уставлено кричаще роскошными предметами интерьера, что на мой взгляд граничило с безвкусицей. Однако же, если судить по прохожим, которые тоже словно бы пытались надеть на себя все самое дорогое и нарядное, будто сороки, в этом заключался какой-то особый шик. Возможно, они таким образом пытались демонстрировать, что ничуть не беднее иных вельмож.
        Поднявшись на второй этаж по винтовой лестнице, которая сама по себе являлась произведением каменотёсного искусства, мы остановились возле элегантной двухстворчатой двери из почти белоснежного дерева. Тут наш сопровождающий ненадолго нас покинул, чтобы уточнить у хозяйки, готова ли она нас принять немедленно, а потом выглянул в коридор и с легким полупоклоном пригласил войти.
        Внутри кабинета, куда мы попали, обстановка не сильно отличалась от уже виденного ранее. Все та же вульгарная помпезность и блеск. И только сидящая за полупустым длинным столом молодая женщина в простом синем платье, вносила своим присутствием некоторую дисгармонию в здешнее убранство.
        Честно говоря, я даже не знал, как можно ее называть. По роду деятельности она была торговкой, но это слово какое-то слишком грубое, и для нее совсем неподходящее. Это тетушка Силия, продавшая мне брагу для самогона, была похожа на торговку. А вот Флогия, преисполненная холодного достоинства и царственного величия, вызывала у меня совсем иные ассоциации.
        - Здравствуй, домина Флогия! - Воин сделал шаг вперед и приложил руку к груди, немного склонив подбородок. - Спасибо, что приняла меня.
        - И ты будь здоров, Астал, - промурлыкала хозяйка, обозначая легкую улыбку на своих полных губах. - А ты все не меняешься, такой же дерзкий и гордый.
        - Извини, просто не привык гнуть спину, - с легким вызовом ответил исполин, и я вдруг подумал, что эту парочку в прошлом могло связывать нечто большее, нежели профессиональные отношения.
        - Да-да, я помню, - хозяйка небрежно помахала в воздухе изящными пальчиками, словно слышала эти слова уже в тысячный раз. - Давай ближе к делу, Астал, зачем ты пожаловал? Неужели собираешься вернуться ко мне на службу?
        - Упаси Ворган! - Гигант как-то излишне поспешно открестился от этого предположения, чем вызвал еще одну снисходительную улыбку женщины. - Я тут совсем по иному делу…
        Чем больше воитель говорил, тем четче я понимал, что я сильно ошибся в своем сценарии. Конкретно эту леди было не пронять суровой мужественностью Астала, соответственно, и все аргументы, которые я втолковывал ему, сейчас разобьются об ее ледяную неприступность. Слишком уж поздно я осознал, что действовать надлежит иначе, а объяснять это своему спутнику сейчас было просто невозможно.
        С другой стороны, ничего страшного не произойдет, если мы сейчас получим от ворот поворот, у нас было еще несколько вариантов на примете. Но, если я уже вижу, что все идет не так, как нужно, то почему бы не попытаться исправить ситуацию? Хуже-то явно не станет.
        Однако, легко сказать, да сложно сделать. Какой бы момент я не избрал для того чтобы вклиниться в их разговор, выглядел он предельно неподходящим. Почему-то после тысячелетий в аду подобные тонкости я стал ощущать крайне остро.
        - Я не верю своим ушам! - Крайне удивленно воскликнула женщина. - Астал, я правильно тебя услышала? Ты пришел ко мне, чтобы что-то продать?!
        Из-за акцентов, расставленных в ее фразе, я сперва подумал, что она захочет возмутиться и показать, что предложение воина ее оскорбило. Но потом, оценив позу этой дамы, с которой она восседала за столом, положение рук, едва заметные ямочки на щеках, пришел к выводу, что тут нечто другое. И, собственно говоря, не ошибся. Когда она заговорила вновь, все встало на свои места. Похоже, это было настоящее злорадство.
        - Что стало с твоими принципами, Астал? Ты же всегда считал торговлю чем-то низким и недостойным, и тут вдруг такой пассаж!
        - На мне с некоторых пор висит долг жизни, - глухо отозвался великан, кося одним глазом в мою сторону, - а он важнее моих принципов.
        От хозяйки особняка не укрылся наш обмен взглядами, и теперь она посмотрела на меня так, словно только что заметила. На ее лице промелькнула тень сдержанного интереса, однако ничем более она меня не удостоила, словно я был не человеком, а чем-то среднем между вазой и лошадью.
        Воин тем временем, явно потерялся в этом диалоге, и не знал, что ему говорить дальше. Я принялся отчаянно жестикулировать, чтобы он передал мне слово, и, слава небесным осколкам, Астал правильно понял мои кривляния.
        - Вообще, ты права, Флогия, - сухо сказал он, - я ненавижу торговаться и клацать зубами за каждую монетку. Поэтому, пусть за меня говорит мой слуга.
        Я тут же выплыл вперед и низко поклонился, выказывая всю глубину своего безмерного почтения.
        - Домина Флогия, спасибо, что оказали честь лицезреть вашу неземную красоту! - Начал я беседу, словно профессиональный коммивояжер. Если б разговор с такой приторной лести начал какой-нибудь взрослый мужчина, то его бы ждал полный провал. Однако же я для всех был десятилетним мальчишкой, чем и решил воспользоваться на полную катушку, и мои сладкие речи наоборот сумели умилить здешнюю хозяйку.
        - Астал, - обратилась она к воину, снова делая вид, что меня здесь нет, - у тебя теперь появился еще и слуга? Да еще и такой красноречивый…. Я шокирована…
        - Долг жизни, - пожал плечами исполин, словно это должно было все объяснить.
        И, судя по всему, женщину такой ответ удовлетворил. Она перевела на меня заметно потеплевший взгляд и придала своему лицу выражение вежливой внимательности. Я даже как-то слишком уж увлекся наблюдением за ее профессиональной мимической игрой, что едва не затянул сильно неуместную паузу.
        Дальше я принялся разливаться соловьем, успевая нахваливать сразу и наш товар, и красоту Флогии, и уют ее дома. С каждым новым словом я видел, как тает ледяная броня ее неприступности, и все жарче начинает тлеть искорка заинтересованности в глубине ее темных глаз. Когда я рассказывал, что продукт, который мы сегодня принесли, редкий настолько, что подобного нет даже на императорском столе, она недоверчиво хмыкала. Когда я упомянул, что всего один стакан способен задурманить разум взрослого мужчины, как целый кувшин крепкого вина, дама вполне искренне приподняла брови. Ну а когда я выдал насквозь выдуманную басню про утраченный рецепт ритуального напитка неведомой древней цивилизации, женщина выглядела уже задумчиво, словно прикидывала, какую цену мы заломим за такое чудо чудное.
        В конечном итоге, она не выдержала на том моменте, когда я принялся расписывать вкусовые качества самогона. Едва я упомянул о том, что он в себе сочетает несочетаемое - выглядит, как вода, а на вкус чистый огонь, хозяйка прервала мои словоизлияния повелительным жестом.
        - Довольно! Я уже слишком многое слышала. Теперь я желаю увидеть ваш жидкий огонь своими глазами.
        Тон ее голоса не подразумевал возражений, поэтому я безропотно выставил на стол свою самоделку в виде бочонка.
        - Выглядит не очень-то и древним… - с сомнением произнесла она, скептически рассматривая продукт моей самодеятельности.
        - Не смотрите на форму, домина, - с умным видом изрек я в ответ, - смотрите на содержание.
        Почему-то эта простая фраза заставила хозяйку особняка взглянуть на меня совсем иным взглядом, который я даже не смог никак истрактовать.
        Я осторожно вынул чопик из бочки, с досадой отметив тут же распространившийся по кабинету отголосок бражной вони, и налил грамм пятьдесят напитка в подставленный бокал. Хрупкой стройной женщине этого должно хватить с избытком, чтобы прочувствовать всю «магию» огненной воды.
        Леди взяла бокал в руки, полюбовалась игрой прозрачной жидкости, поднесла к лицу, понюхала. Крылья ее носа немного дрогнули, но она не стала ничего говорить насчет неприятного аромата. Вместо этого она втянула в себя все содержимое длинным протяжным глотком и напряженно замерла, словно ее парализовало.
        Я не успел предупредить или предостеречь даму от этого опрометчивого поступка и сейчас немного нервничал, глядя как на ее белоснежной коже, как до этого и на лице Эпимоса, начинают вспухать красные пятна.
        - Анафилактического шока нам еще тут не хватало, - едва слышно пробормотал я, как-то отрешено отмечая бегущую по щеке Флогии слезу.
        Эта немая сцена длилась, наверное, полминуты, прежде чем женщина совсем не изящно выпучила глаза и не сделала судорожный вдох.
        - Х-х-ха-а-а! Это что за дрянь?! - Осипшим голосом прошептала она. - Зачем вы мне это принесли?!
        - Это и есть огненная вода, домина, - поклонился я в очередной раз, - редчайший напиток, которого в мире почти не осталось.
        - Это просто отвратительно! - Женщина экспрессивно вскочила со своего места, и мне показалось, что она хотела запустить в нас с Асталом пустым стеклянным бокалом. Но потом она замерла на пару секунд, словно прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, и продолжила совсем другим тоном. - Хм-м… так сколько вы говорите, хотите за эту гадость?
        - Пятьсот золотых за бочонок, домина.
        Когда я назвал сумму, слева от меня как-то подозрительно хрюкнул Астал. Взглянув на него, я с досадой отметил, что он сейчас больше похож на выброшенную на берег рыбу. Глаза выпучены, рот без конца открывается и закрывается, а на лице написана вся скорбь морского народа.
        - Кажется, твой хозяин не совсем согласен с такой ценой, - с подозрением сказала Флогия. Вполне естественно, что от нее не могла укрыться реакция воина, который так сильно удивился, когда услышал, что цена внезапно выросла в десять раз. Ну да, на этапе планирования мы обговаривали, что попытаемся сбагрить бочонок за пятьдесят монет. Но ведь никогда же нельзя строго полагаться на планы! Надо действовать по обстоятельствам и иногда импровизировать, как он этого не понимает?!
        - Да, вы правы, домина. - Покаялся я с предельно скорбным видом. - Изначально господин Астал хотел получить за этот чудесный напиток тысячу золотых. Но поскольку я сейчас говорю от его имени, то у меня не поворачивается язык назначать столь высокую цену такой радушной и прекрасной хозяйке.
        Когда я закончил свой экспромт, Флогия аж чуть не подавилась воздухом. Женщина сделала вид, что потирает кончик своего аристократичного прямого носа, но на самом деле она пыталась скрыть лезущую на уста улыбку.
        - Как тебя зовут, моя прелесть? - Спросила она спустя почти минуту. Я заметил, что ее речь немного изменилась, став слегка заторможенной. Похоже, градусы огненной воды наконец-то ударили ей в голову.
        - Мое имя Данмар, домина Флогия.
        - Астал, - теперь она уже повернулась к воину, моментально изменившись в лице, - я хочу купить твоего слугу. Даю тебе за него пятьсот золотых. Что скажешь?
        А здоровяк ничего не мог сказать. Он только глупо хлопал глазами, пребывая в таком же полном ошеломлении, как и я сам…
        Глава 7
        - Я скажу, что ты с ума сошла, Флогия! - Воин наконец-то сумел оправиться от первоначального шока и теперь снова оказался способен поддерживать диалог. - Ты перепутала меня с работорговцем! Мальчишка свободный человек, гражданин империи! Он сам решает, куда идти и кому служить.
        - Хорошо, - промурлыкала хозяйка, моментально потеряв интерес к великану. Она развернулась ко мне, расплываясь в ласковой улыбке, словно наша с ней беседа и не прерывалась. - Скажи мне, Данмар, ты бы хотел перейти ко мне на службу? Чего ты добьешься рядом с этим солдафоном? А у меня ты всегда будешь одет, накормлен и обласкан. Последнее ты особенно оценишь, когда станешь чуть повзрослее. Ну? Какое твое слово?
        - Эм-м-м… домина Флогия, - осторожно начал я, тщательно подбирая слова, - я нижайше прошу прощения, но мне непонятно, почему вы решили меня так облагодетельствовать. Я опасаюсь подвоха, которого мог не заметить в силу своего юного возраста.
        Должен сказать, мне совсем не понравился столь резкий поворот наших торгов. Похоже, самогонка настроила женщину совсем не на деловой лад…
        - О, моя прелесть, не переживай! Никакого подвоха. Во-первых, - загнула она один изящный палец, не сводя с меня нечитаемого томного взгляда, - ты красив, будто дьявол. Уже одной этой причины достаточно, чтобы предлагать за тебя такие деньги…
        Вот так номер… сколько я уже живу в этом теле, а никогда бы и не мог подумать, что я теперь красавчик. Хотя, если на секунду подумать, что Данмар пошел внешностью в мать, то ничего удивительного… Вот только почему-то местные жители так и норовят сравнивать меня с обитателями Преисподней. То с демонами, сейчас вот с самим Дьяволом. Неужели, они подсознательно что-то ощущают? Ту самую крупицу ада, которая навсегда прикипела к моей душе…
        - А во-вторых, - продолжала Флогия, - с твоим очарованием может соперничать только твой острый ум. Нет! Не спорь со мной! Я прекрасно вижу, кто на самом деле в вашей парочке главный заводила. И чтобы этот упрямец, - хозяйка метнула в сторону Астала колючий взгляд, а потом снова воззрилась на меня, - стал слушаться такого юнца… Я даже не знаю, что должно произойти!
        Хе-хе, а я знаю…
        - Так что не ищи в моих словах никакого двойного дна, мой мальчик, я действительно хочу взять тебя к себе. Ты уже сейчас выглядишь достаточно смышлёным, чтобы я могла доверить тебе кое-какую работу. А мне очень нужны люди с головой на плечах.
        - К сожалению, я не могу принять вашего предложения, домина Флогия.
        Мой взгляд, полный печали и несуществующих сожалений устремился на женщину, которая явно обалдела от такого категоричного и почти мгновенного отказа.
        - Но… почему? - На долю секунды с нее даже слетела ее показная холодность и надменность. - Разве я мало тебе предложила? Может, ты хочешь чего-то еще? Чего-то конкретного?
        - Есть в этой жизни вещи, которые значительно дороже денег, домина, - напыщенно продекламировал я.
        - И что же это, юный Данмар? - С некоторой иронией в голосе поинтересовалась она.
        - Честь, домина Флогия, дружба и долг.
        Такой ответ сильно впечатлил хозяйку особняка, и она посмотрела на нас с Асталом совсем другим взглядом. Более того, похоже, она даже несколько расчувствовалась, потому что я углядел в ее глазах немного больше влаги, чем до этого. Вероятно, самогон задурманил ей разум немного сильнее, чем она могла ожидать. А вот здоровяк сейчас, напротив, своей постной мордой портил мне всю игру. Ему-то подробности нашего знакомства были прекрасно известны. Особенно то, что там не пахнет ни честью, ни дружбой. Пока что… Поэтому мне пришлось выступить на передний план, возвращая обсуждение в старое русло, чтобы внимание Флогии целиком сконцентрировалось на мне.
        - Домина, отдавая нам полтысячи золотых за этот бочонок, вы приобретаете не просто немного уникальной жидкости. Вы получаете эксклюзивное право ей распоряжаться. Если наша сделка сейчас состоится, то, клянусь бородой Воргана, - вставил я слышанную у Астала присказку, - мы все подобные находки в дальнейшем будем реализовывать только через вас. У вас совсем не будет конкурентов. Вы будете продавать вельможам редкую возможность попробовать историю на вкус. Ведь вполне вероятно, что эту огненную воду пили еще создатели Айну…
        Когда я снова заговорил о самогонке, женщина встряхнулась и, кажется, заставила себя вернуться к рабочему настроению. Моя непродолжительная речь содержала в себе достаточное количество триггеров, которые способны вывести любого торгаша даже из глубокого коматоза. Теперь ее мозг уже окончательно сосредоточился на возможной прибыли, и глупую затею получить меня в свои комнатные собачки она ненадолго отбросила.
        - Что ж, это интересное предложение… - промолвила леди, задумчиво барабаня кроваво-красными ногтями по столешнице. - Но мне потребуется время, чтобы убедиться в том, что ваш напиток именно такой уникальный, как вы мне пытаетесь доказать…
        - В таком случае, домина Флогия, - безапелляционно заявил я, - мы вас покидаем и не смеем больше беспокоить. Всего доброго.
        Уставший уже удивляться Астал квадратными глазами следил за тем, как я подхожу к столу хозяйки особняка и забираю с него бочонок с огненной водой. Я всей кожей ощущал его намерение завопить во все горло: «Какого хрена ты творишь?!» Но, тем не менее, он сумел обуздать свой порыв и не замешкался, когда я исполнил прощальный поклон. Великан тоже чисто символически опустил подбородок в подобии вежливого кивка и затопал следом за мной к двери.
        Однако, не успели мы сделать и пары шагов, как нас остановил властный, но вместе с тем в какой-то степени деликатный оклик Флогии.
        - Постойте… не торопитесь меня покидать.
        Видя, что я остановился, замер и Астал. Мы с ним почти синхронно развернулись, и я поспешил изобразить на лице вежливое внимание.
        - Что происходит? - С некоторой прохладой в голосе осведомилась женщина. - Разве я вас чем-то обидела, что вы так стремительно решили прервать нашу встречу? Разве мое желание убедиться в том, что я покупаю не кота в мешке, это что-то оскорбительное для вас?
        - Вовсе нет, домина Флогия, - предельно мягко ответил я, - мы прекрасно понимаем ваше стремление обезопасить свои вложения. Однако и вы нас поймите. У нас уже есть покупатели, готовые выложить пять сотен золотых монет только лишь за один этот бочонок.
        Для наглядности, я слегка встряхнул емкость с огненной водой, надеясь, что Астал своей глупой рожей не сломает мне весь блеф.
        - К вам же мы пришли потому, что изначально не только хотели получить в два раза большую сумму за свой товар, но и предложить вам стать единственным его продавцом…
        В первую секунду на лице Флогии появилось выражение, будто она подавляет в себе сильное желание вызвать сюда того франта, чтобы он вышвырнул нас отсюда. И останавливало ее, наверное, только опасение, что усатый мачо не совладает с двухметровым Асталом. До чего она додумалась я так и не знал, потому что чуть погодя, напряженные складки на ее лбу разгладились, а насупленные брови вернулись на свои обычные места.
        - Я услышала тебя, моя прелесть, - проворковала она своим фирменным бархатным тоном, глядя мне прямо в глаза, - и я принимаю твое предложение. Только я выставлю тебе единственное условие - к угасанию пятого осколка ты доставишь мне в десять раз больше огненной воды, чем привез сегодня.
        Поджав губы, я отрицательно покачал головой. Угасание осколков - это такой местный аналог лунного календаря. В ночном небе висит четырнадцать крупных обломков бывшего спутника, и тень от планеты, в зависимости от времени года, одномоментно может закрывать от двух до шести из них. И вот местные как-то подметили эту особенность и приноровились делить год на не совсем равные части. Сам я еще откровенно путался в этих небесных комбинациях, но кое-что все-таки запомнил. Если я правильно понял всю эту схему, то этой планеты закроет пятый осколок примерно через полтора месяца. То есть, совсем скоро.
        Не то чтобы я не успел прогнать за это время нужное количество браги через свой самодельный аппарат, вовсе нет. Проблем с этим не должно было возникнуть. Основная загвоздка была в том, что я не собирался все свободное время проводить за дежурством перед перегонным кубом, лишь бы удовлетворить аппетиты местной платежеспособной элиты. Мне было нужно иногда выкидывать небольшое количество товара на прилавок, и получать за него максимально большой барыш, а потом продолжать спокойно заниматься своими делами. Можно было бы, конечно, расширить производство. Но заниматься этим высокорисковым мероприятием за ветхими стенами кузницы и хлипким заборчиком затея явно глупая. Во-первых, это может стать слишком заметно. Во-вторых, достаточно и одного «во-первых». А потому, ни о каких промышленных объемах огненной воды речи идти не может…
        А кроме того, я уже в разговоре обозначил, что продукт крайне редкий. И если вдруг я соглашусь на это требование и нарою по щелчку прелестных пальчиков Флогии целых десять бочек, то это поставит под вопрос всю мою легенду.
        - Боюсь, домина, вы не совсем верно нас поняли. - Моя ладонь почти нежно погладила зажатый подмышкой бочонок. - Запасы этой редкости во всем мире ограничены и, скорее всего, невосполнимы на данном уровне развития человечества. Уже один только факт, что мы нашли нетронутый сосуд с огненной водой - это настоящее чудо. Мы не можем обещать, что раздобудем еще хоть одну каплю этого напитка, но в то же время, клянемся приложить все усилия, чтобы найти еще.
        - Хм… на удивление прямо и откровенно, - с сомнением пробормотала Флогия, но мне уже было ясно, что она заглотила наживку. - И вы оба готовы поклясться, что никто иной не получит аналогичный товар?
        - Если мы договоримся, то из наших рук его не получит никто кроме вас, домина, - подтвердил я. - Но мы не можем гарантировать, что подобное сокровище не найдет кто-нибудь еще.
        - Принимается, - кивнула леди. - Значит, и работать вы обязуетесь только со мной?
        - Именно. По крайней мере до тех пор, пока наше с вами сотрудничество будет приносить выгоду.
        Этой оговоркой я решил открыто показать, что мы оставляем себе небольшое пространство для отступления. Мало ли как там в будущем обернуться может? А так, быть может, такой пункт в нашем устном договоре заставит эту властолюбивую особу поумерить пыл, если она вздумает на нас давить.
        - В таком случае, моя прелесть, - ответила Флогия, уже в какой раз за беседу расплываясь в предвкушающей улыбке, - верни этот бочонок на мой стол. Сейчас мы уладим кое-какие формальности…

* * *
        Из особняка Флогии мы с Асталом выползли только в густых сумерках, когда уже на небе начали зажигаться звезды и осколки погибшего спутника. Процесс подписания нашего договора затянулся не только потому что мы долго утрясали всевозможные нюансы нашего дальнейшего сотрудничества, но и потому что я все еще не умел читать. Из-за этого великану пришлось стать моими глазами, которые читали текст и заверяли точность внесенных в него правок. И все бы ничего, если б он при этом постоянно не пытался со мной спорить. К примеру, здоровяк в упор не замечал разницы между формулировками: «Астал, ратный сын и Данмар, сын кузнеца сими строками соглашаются поставлять товар по мере надобности» и «… поставлять товар по мере возможности». Да еще и Флогия как могла затягивала время, пытаясь меня измотать и согласиться на ее условия.
        Но мы ведь совсем не пальцем деланы! Так что в конечном итоге я заключил с хозяйкой особняка соглашение о торговых намерениях, которое в равной степени устраивало и нас, и ее. Наградой за мои тяжкие труды стал увесистый шестикилограммовый кошель с золотом, больше похожий размерами на мешок, тесемки которого я даже не стал раскрывать.
        - Партнерство должно строиться на доверии, - важно изрек тогда я, отмечая веселые искорки, пляшущие в глазах Флогии. Я ей явно понравился, равно как моя деловая хватка и то, как я дотошно вымарывал из договора все словесные подводные камни, сходу раскусывая заложенные в них подвохи. Так что когда-нибудь в далеком будущем, я рассчитываю если не сделать ее своим другом, то надежным знакомым как минимум. И нет, я не отступился от своего изначального намерения прожить пустую жизнь, свободную от каких бы то ни было привязанностей. Просто Флогия сама должна искренне верить в то, что я ее близкий друг. И почему-то мне кажется, что добиться подобного мне не составит особого труда. Для моей тысячелетней души, закаленной кипящими в Преисподней страстями, все обитатели этого мира кажутся кем-то вроде наивных детей, которыми совсем легко манипулировать.
        - Кхм…Данмар? - Смущенный и одновременно усталый голос идущего следом воина вырвал меня из размышлений.
        - Да, Астал?
        - Какого дьявола это сейчас было? - Спросил гигант, встряхивая в двух руках тугой мешок золота.
        - Наша первая удачная сделка.
        - Небесная тысяча! Почему ты так спокоен?! - Возмущенно прошипел здоровяк. - У нас в руках сейчас целое состояние, за которое можно купить половину пригорода вместе с жителями! Ты же понимаешь, что Флогия не простит тебе обмана?! Не обманывайся ее миловидным личиком, эта ведьма лично спустит с тебя шкуру, если хотя бы заподозрит что-то неладное!
        - Конечно, Астал, я все прекрасно понимаю.
        - Тогда какого хера ты ведешь себя так, словно ничего не произошло?!
        - Тише-тише, доблестный воин, - успокаивающе выставил я ладони, пытаясь чуть сбить пожар беспокойства своего собеседника. - Просто Флогии не за что на меня обижаться, я не собираюсь ее обманывать.
        - То есть как это? - Округлил глаза великан, замерев посреди улицы. - Так все что ты ей сказал, правда?!
        - По большей части нет, Астал. Я солгал ей практически во всем, и она, будь уверен, это заметила.
        - Я не понимаю…
        - Ворган милостивый, - попытался я выдумать новую присказку, - что тут непонятного?!
        Однако вместо ответа великан громко рассмеялся, распугивая припозднившихся прохожих.
        - Впервые слышу, чтобы нашего бога-воителя назвали милостивым, - пробормотал он, утирая выступившие слезы. - Ну ты и горазд на шутки, Данмар.
        - Ага, то ли еще будет! - Гордо поднял я подбородок, не подавая виду, что шутить, в общем-то, и не собирался. - Но с Флогией действительно все проще простого. Если мой товар будет приносить ей деньги, она проглотит любую мою ложь.
        Далее мы с ним шли практически не разговаривая, потому что несколько килограмм золотых монет были не той ношей, которая способствует умиротворению посреди вечерних пустеющих улиц. Мы настороженно вглядывались в каждого прохожего и обходили по широкой дуге любые темные переулки. А уж когда пересекли ворота купеческого квартала и вышли в первое кольцо, так и вовсе напряглись, словно шли по пояс в воде через реку с аллигаторами. И так продолжалось до тех пор, пока мы не дошли до лавки портного, где еще днем оставили свою телегу. Там какой-то служка сразу же накинулся на нас, обвиняя в том, что он до самого заката ни за что сторожил наш транспорт. Однако брошенная ему Асталом серебрушка, моментально исчезнувшая в чужой пятерне, заставила слугу подобреть и испариться, согнувшись в поклоне.
        - Куда сейчас? - Осведомился воин, когда мы переоделись обратно в свои обноски, чтоб привлекать меньше внимания, и устроились на козлах.
        - Я домой, а вот тебе стоит подыскать себе жилье побезопасней. В идеале будет, если ты арендуешь домик где-нибудь во втором кольце. Вероятность того, что там тебя ограбят и убьют, отобрав все золото, значительно ниже.
        - Что ты сказал? - Озадаченно переспросил воитель, сморщившись так, что его шрам на лице стал в два раза короче.
        - Я сказал, что тебе стоит найти безопасное убежище…
        - Да нет, я про золото… - на этих словах здоровяк сам себя осадил и воровато оглянулся, словно на пустынной улице было кому нас подслушивать.
        - Ты что, хочешь оставить все это золото… мне?! - Прошептал он, боясь даже повернуть голову в мою сторону. Вместо этого он забавно косил на меня одним глазом, прямо как моя кобыла перед тем, как я начинаю запрягать ее в телегу.
        - Ну да, - легко подтвердил я его догадку. - А ты что, хочешь чтобы десятилетний ребенок жил в бандитском пригороде с горой монет? Не думал, что ты настолько меня ненавидишь, Астал…
        - Что?! Вовсе нет… хотя, может быть да, но нет… дьявол… как с тобой сложно!
        От избытка чувств, запутавшийся в своем отношении ко мне, воин снова саданул по телеге. У меня немного ёкнуло, когда под его кулаком что-то подозрительно хрустнуло, однако, слава всем богам и демонам, наш транспорт продолжил путь, а не развалился в тот же миг.
        - Знаешь, Данмар, - глухо проворчал здоровяк после нескольких минут раздумий, - ты самый необычный ребенок, которого я только встречал. Еще утром я мечтал оторвать тебе голову и использовать ее как ночной горшок…
        - Спасибо за откровенность, Астал, мне льстит.
        - Подожди! - Рассердился воин. - Дай мне договорить. Так вот, это было утром. А сейчас я просто восхищаюсь тобой. Знаешь, наша первая встреча… мне жутко стыдно, что она прошла именно так…
        - Брось, - беззаботно махнул я рукой, - я готовился и к более худшему…
        - Нет, ты выслушай! - Великан стиснул кулаки, каждый из которых был не сильно меньше моей головы. - Мне неловко не за то, что ты меня просчитал, как опытный охотник глупого зайца. Хотя и за это тоже, глупо отрицать. Однако больше всего я корю себя за то, что так прореагировал. Вспылил, навешал твоим друзьям, ругался, как последний кабацкий пьяница и гонялся за тобой. А закончил, так и вовсе валясь в пыли, как полное ничтожество… Небесная тысяча, какой же позор…
        Я промолчал, давая Асталу шанс выговориться. Я предполагал, что наша первая встреча оставит на нем свой отпечаток, так что старался не мешать гиганту изливать душу. Напротив, я всячески его к этому подводил, поскольку считал, что это упрочит наши пока еще далеко не приятельские отношения.
        - Хочу чтоб ты знал, Данмар, у меня хватает недругов. И когда эти два сопляка пришли ко мне с наглым видом предлагать работу, я потерял над собой контроль. У меня большие проблемы с деньгами, о которых многие знают, и я подумал, что надо мной кто-то захотел поиздеваться. Я не горжусь своим решением, но и ничего уже не могу поделать с прошлым. Так что я прошу, чтобы ты не считал меня каким-то безмозглым громилой, который кидается на первого встречного.
        - А я никогда так про тебя и не думал, Астал, - преодолевая свою истовую фобию к прикосновениям, я похлопал исполина по локтю, пытаясь физическим контактом еще больше расположить его к себе. - В противном случае, к домине Флогии со мной поехал бы кто-нибудь другой, а не ты.
        Воин кинул на меня очередной трудночитаемый взгляд, а потом снова напряженно уставился в темноту, пытаясь следить за дорогой.
        - И ты не боишься оставлять мне все золото? - Выдал наконец-то он волнующий его вопрос.
        - Чего именно мне следует, по-твоему, опасаться?
        - Что я исчезну с монетами.
        - Разве ты забыл, что я сказал Флогии, когда мы заключили договор? - Я откинулся назад, насколько позволяли козлы телеги, и уставился на завораживающую красоту неба. Как же прекрасна ночь в этом мире… вот бы немного полетать под этим великолепием…
        - Ты много чего говорил, - недовольно буркнул воин. - В том числе и откровенную брехню.
        - Ну да, было такое. Но кое-что я сказал искренне, от чистого сердца. Партнеры должны доверять друг другу, Астал, это самое важное. Не знаю, как ты, а я верю тебе и знаю, что ты не обманешь сироту.
        Воин шумно сглотнул слюну, а потом резко вздохнул, словно собирался что-то возразить, но смолчал.
        - Может я и ошибаюсь, ведь я всего лишь ребенок, - продолжал я давить на жалость исполина. - Но даже если ты обманешь меня, продав свою честь за желтый металл, я все равно буду благодарен судьбе за то, что за этот важный жизненный урок она возьмет с меня всего лишь пятьсот золотых, а не что-нибудь более дорогое…
        - Ты можешь довериться мне, дьяволёнок, я тебя не подведу, - просипел Астал каким-то странным голосом, словно от избытка чувств ему сдавило горло.
        - Почему вы постоянно сравниваете меня то с дьяволом, то с демонами?! - В эту фразу я постарался вложить все возмущение и негодование, какое только смог из себя выдавить.
        - А, значит, теперь это тебя задевает? - По изменившемуся тону здоровяка я понял, что тот широко ухмыльнулся. - Но ты не обижайся, я тебе так называю в хорошем смысле…
        Ох, наивный смертный… если бы ты видел Короля Демонов так же близко как я, то ты бы ни за что во вселенной не стал пятнать свои уста его именем… И уж тем более бы ты знал, что никакого хорошего смысла быть в принципе не может, когда речь заходит о нем…
        - Хочу признаться, Данмар, - тихо продолжил откровенничать воин, - я до последнего думал, что ты просто чья-то марионетка, которая делает то, что ей прикажут. Я не верил, что ребенок, вроде тебя, может провернуть что-то такое, что провернул ты. Но я пересмотрел свое убеждение, когда ты начал торговаться с Флогией. Знаешь, мелкий, я ведь больше двух лет служил у нее в охране. Я нередко стоял за ее спиной, когда она заключала свои сделки. Ворган свидетель, она вела дела с такими людьми, которые одним только своим видом заставляли меня нервно стискивать рукоять меча. Но знаешь что?
        - Что? - Подыграл я воину, хотя мне было совсем не интересно слушать об этой женщине.
        - Флогия всегда держалась с королевским достоинством, кто бы перед ней не находился. Даже иные вельможи из-за этого чувствовали себя неуютно в ее обществе. И она в любых переговорах стальной рукой держала бразды, задавая тон всех бесед. Но сегодня… когда она говорила с тобой, я впервые увидел ее растерянной.
        - Ты серьезно? - Вскинул я бровь, хоть мой собеседник, следящий за дорогой, и не мог видеть этого жеста.
        - Абсолютно! - Утвердительно потряс головой великан. - Уж поверь мне, я видел, что она не знает, с какой стороны к тебе подступиться и на что давить. А вот ты, впервые ее увидавший, на ходу перекроил весь наш план и все-таки добился успеха! Вот что поразительно! Только после этого я понял, что за тобой не стоит ничьей могущественной тени, шепчущей и подсказывающей, как поступить дальше.
        - Да ладно тебе, - не принял я похвалу воина, - просто я ей понравился, только и всего.
        - Не делай из меня дурака, Данмар, - обиделся здоровяк, - я же не слепой! Я видел, как ты кружил вокруг Флогии, выискивая слабое место, словно коршун над умирающей добычей! Кто бы не натаскивал тебя, кто бы не готовил к подобному разговору, он не сумел бы предусмотреть всего. Ты все это делал сам!
        - Ну, может и так, - нехотя признал я. - И что тебя в этом удивляет?
        - Где ты научился так торговаться, малец?! Как ты можешь вести беседы наравне с потомственными купцами, которые торговлей сколотили себе целое состояние?!
        - Я же сын ремесленника, забыл? - Хохотнул я. - Мой отец тоже торговец, только продает он результаты своих трудов.
        - Ты хочешь сказать… я… ты…
        Астал не смог найти слов, чтобы возразить на такой простой и очевидно неправдивый аргумент. Но что он хотел мне сказать я не узнал, потому что мы свернули свою оживленную беседу, завидев впереди на дороге оранжевый огонек. При приближении к нему оказалось, что тут дежурил мордатый толстяк с факелом, которого мы не могли объехать, а только стоптать.
        - Че, мастеровые, припозднились, али как? - Обратился он к нам, ощерив щербатый рот в кривой усмешке.
        - А твой какой интерес? - Тут же отозвался Астал, добавляя в голос грозных ноток.
        - Дык самый что ни на есть прямой! - Ухмылка жирдяя стала еще шире, а темноту сбоку осветил еще один факел. - Решаю вот, сколько с вас взять за проезд.
        - Вы чего, псы, страх свой под забором зарыли?! - Астал бесстрашно спрыгнул с телеги и направился к толстяку. - Совсем не видите, на кого зубы скалите, а?!
        Увидав приближающегося гиганта, который ростом превосходил его на полторы головы, бандит трусливо отпрыгнул назад, а от мгновенной расправы его вышли спасать трое плечистых молодцев. Впрочем, не настолько плечистых, как Астал…
        - Вот жеж, крысиное племя! - Воин выругался и сплюнул на землю, показывая все свое отношение к местной швали, и ловким движением сдернул с пояса одноручный топор. - А ну-ка, псы, подходи ближе, сейчас я с вами за проезд расплачусь сполна!
        - Не глупи, здоровяк! - Выкрикнул из-за спин защитников толстый разбойник. - Нас тут полтора десятка. Ты, конечно, силен, но стая волков от голода загрызает и медведя!
        - Так то волки, - зло рассмеялся в ответ великан, - а я здесь вижу одних только трусливых шавок!
        - Ах ты, говнюк! - Оскорбились-таки разбойники. - Ну, сейчас посмотрим, настолько ли ты умело работаешь топором, как свои языком! А ну, навалились, братцы!
        И тут завертелось… Астал смело прыгнул на ощерившуюся дубинами троицу, и начал раздавать направо и налево такие увесистые тумаки, что бандитов раскачивало во все стороны, как ковыль на ветру. Однако, несмотря на бешенный натиск воина, троица голодранцев кое-как, но все же сопротивлялась. Они успевали подставить свои тяжелые неповоротливые орудия под порхающий топор, дабы тот не проделал в них непредусмотренных природой отверстий. Хотя, с моего места было видно, что здоровяк просто жалеет их, щедро даруя голодранцам возможность одуматься и сбежать, пока не поздно.
        Разница между уровнем боевой подготовки Астала и бандитов была столь же очевидна и заметна, как разница в их габаритах. Могучий воитель всегда был на два шага впереди, упреждая и отбивая все не слишком умелые атаки противников. Он бился, словно танцевал, филигранно выверяя каждый шаг и каждый замах. Я уверен, если б он желал того, то вся троица полегла бы в считанные секунды, не успев даже намахаться своими дрынами. Но почему-то воин щадил разбойников, даже не пытаясь нанести хоть один смертельный удар, хотя возможностей у него для этого было достаточно.
        Помимо прочего, гигант успевал еще и перебрасываться взаимными оскорблениями с толстяком, который предусмотрительно не лез в схватку. И в какой-то момент Астал увлекся настолько сильно, что не заметил, как со спины к нему начал подкрадываться еще один негодяй.
        Судя по тому, что нападающих было всего пятеро, вместе со сквернословящим толстопузом, бандиты явно приврали насчет численности своего отряда. Видимо, это была их попытка победить без боя. Но только лишь когда выполз их пятый подельник, стало ясно, на что была сделана их ставка. На бесчестный и коварный удар в спину, когда увлеченный воин перестанет замечать происходящее позади себя.
        И эта подлость вполне могла сработать, если б Астал ехал с любым другим десятилетним мальчиком, а не со мной. Но тот, кто придумал такую схему нападений на путников, никак не мог предусмотреть, что в попутчиках у воина окажется прошедший огонь Преисподней грешник. Так что когда подкрадывающийся разбойник поравнялся с телегой, я медленно вытянул из-под одежды свой самодельный сай, а потом сделал резкий и молниеносный рывок.
        Эх, сколько раз я проделывал подобное в аду? Даже не могу сосчитать. Миллион раз? Миллиард? Наверное, даже сам Дьявол этого не знает. Поэтому даже здесь и сейчас, в темноте, разгоняемой лишь дерганным пламенем двух воткнутых в землю факелов, я с хирургической точностью сумел нанести укол, пронзивший нападающему шею и доставший до сонной артерии.
        Кровь ударила ярким алым фонтаном, который во тьме слепой ночи выглядел темным, как мое прошлое. И я ждал его, потому что знал, что не могу промахнуться, а потому увернулся от летящих в меня капель, крутанувшись на пятках.
        - Ай, что за?! - Удивленный бандит даже не понял, что произошло. Прокол был настолько выверен, что если и задел трахею, то совсем немного, и подлец вполне был способен внятно разговаривать.
        На этот возглас тут же среагировал Астал и бросил короткий полувзгляд себе за спину. Увидев замершего в недоумении нового врага, пытавшегося заткнуть щедро хлещущую кровь ладонью, он моментально сложил в голове нехитрую мозаику.
        - Ах вы, подлые крысы!!! - Едва не обманутый воин взревел, выходя из себя, и теперь дела разбойников стали совсем плохи.
        Первый же удар узкого боевого топора распахал одного из бездоспешных бандитов от ключицы до самого пуза. Его внутренние органы так резво выскочили в широкий разрез, словно их оттуда кто-то вытолкнул.
        - А-а-ы-ы-ы-а-а… - противник издал протяжный полукрик-полустон и выбросил подальше свою дубину, чтобы она не мешала ему ловить руками собственные скользкие потроха. Петли его внутренностей выпадали сизым водопадом, а все попытки несчастного остановить и засунуть их обратно неизбежно проваливались.
        Он уже не был хоть сколь-нибудь серьезным противником для Астала, но воин так разошелся, что решил не оставлять на ногах никого. Обух топора с хрустом врубился бандиту в висок, и безжизненное тело с глухим стуком опрокинулось стоймя в придорожную пыль.
        - Сука, он завалил Щербатого! - Обеспокоенно выкрикнул кто-то из напавшей на нас братии.
        - Дерьмо-дерьмо! - Тотчас же отозвался из-за спин своих защитников толстяк. - Валим нахер!
        И раздавшийся следом за этой репликой удаляющийся топот ног яснее ясного подсказал, что самый говорливый из этой банды уже улепетывал, бросив своих подельников на расправу обезумевшему великану.
        Оставшаяся в живых парочка попыталась повторить фокус с исчезновением, но стоило им только повернуться спиной к Асталу, как тот двумя стремительными взмахами своего оружия расколол им черепа.
        - Подлые твари… - пропыхтел воин, резким взмахом стряхивая с топорища кровь, налипшие волосы и какие-то белесые ошметки. - Данмар, ты цел?
        - Вполне, - помахал я ему рукой с телеги, - а ты?
        - Да мне-то что будет… Этих трусливых гиен слишком мало, чтобы меня даже поцарапать…
        Воин подошел к разбойнику, которого я ткнул в шею, и присел напротив него, внимательно осматривая. Нападающий уже затих, привалившись к телеге, а под ним образовалась целая лужа из его крови.
        - Чем ты его так? - Поинтересовался Астал, поднимаясь на ноги.
        - Этим, - продемонстрировал я ему один свой сай, протягивая его в пятно света от факела.
        - Что это за вилка? - Удивился гигант, забирая мое оружие без спроса. Он повернулся к дрожащему огню, чтобы получше рассмотреть его, а я испытал неприятное чувство беззащитности, оставшись без своего стилета. Однако осознание того, что за пазухой у меня покоится второй такой же, смог меня с этой мыслью примирить.
        - Никогда таких раньше не видел! Что это?
        - Да так… Сам сделал, - признался я.
        - Хм… тогда ясно.
        Воин вернул мне сай, по-видимому, не увидев в нем никакого потенциала, а потом попытался взять меня за подбородок, чтобы заглянуть в мои глаза. Однако едва моей кожи коснулись чужие пальцы, как в глазах полыхнула просто ослепительная вспышка, а в следующее мгновение я уже осознал себя стоящим в паре метров от Астала и с оружием наготове.
        - Э-э-э? - Воин так и остался стоять с вытянутой рукой. - Ты чего?
        - Кхм… извини, - добавил я в голос смущения и потупил взгляд. - С тех пор, как ушла мама, я не могу терпеть ничьи прикосновения. Не знаю, в чем дело, но поделать с собой ничего не могу.
        - Понимаю… - грустно кивнул великан, и я осознал, что моя жалостливая история попала в самое его сердце. - Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Ты ведь только что человека убил. Я-то знаю, что в первый раз это бывает нелегко…
        Хм, а ведь действительно. Это ведь мой первый раз, когда я лишил жизни настоящего человека, а не отправил грешную душу на новый круг пыток. Я прислушался к своим чувствам, пытаясь оценить, насколько тяжкий груз лег на мою истерзанную совесть. Насколько неподъемен на самом деле грех смертоубийства, и как он меняет само естество убийцы…
        Но я ничего не почувствовал. Совсем. Складывалось впечатление, будто я сейчас не человека отправил в адское пекло, а просто прихлопнул комара, настолько все для меня прошло обыденно и буднично.
        - Кажется, меня тошнит, - соврал я, пытаясь смоделировать реакцию на подобное у десятилетнего мальчишки, - и голова кружится…
        - Это нормально! - Преувеличенно бодро отозвался Астал. - Ты, главное, помни, что сделал все правильно. Если б не ты, то на месте вот этих, - воин махнул рукой в сторону распластанных трупов, - лежал бы я. А тебя бы увели в рабство, чтобы продать какому-нибудь шахирскому визирю. Так что ни в чем себя не обвиняй, ты понял?
        - М-м-м… пожалуй, да… наверное, понял.
        Я старался, чтобы мой голос звучал как можно более безжизненно и тускло, словно я только осознал, что натворил, и начал замыкаться в себе. И, судя по всему, моя игра удалась.
        - Э, нет. Так у нас ничего не выйдет. Значит так, - деловито сказал Астал, параллельно забираясь в телегу, - я везу тебя домой и сегодня остаюсь у тебя. Мне не нравится твое состояние. Надеюсь, у тебя найдется большая койка, на которой я бы мог поместиться?
        Я ничего не ответил, изображая глубокую задумчивость и апатию, и краем глаза отметил, как сошлись на переносице брови моего спутника. Он уже начал переживать за меня, и до того момента, когда воитель бросится оберегать меня от любой беды, словно наседка своего цыпленка, осталось совсем немного. Буквально, финальный штрих. А ведь мне, пока я в теле ребенка, защита очень даже нужна. И если Эпимос с этой задачей перестал справляться, то пора бы найти ему замену…
        До дома кузнеца мы доехали в полном молчании, которое не нарушили даже тогда, когда распрягали лошадь и заталкивали телегу под навес. После этого мы вошли в темный дом, и я сразу же запалил лучину, чтобы пойти проведать отца Данмара.
        - Отец, я вернулся, - громко объявил я, не ожидая услышать никакого ответа. - Прости, что задержался, но, уверяю, оно того стоило! Теперь у нас достаточно денег, чтоб нанять для тебя целителя!
        Астал гулко топал следом за мной, заставляя под своим весом трещать даже те доски, которые долгие годы выдерживали немалый вес Эпимоса. И когда мы вошли в комнату кузнеца, слабый огонек длинной лучины высветил его напряженное лицо и трепещущие словно у собаки крылья носа.
        - Что это за запах? - Спросил он, напряженно всматриваясь в полутемное помещение. - Такое ощущение, что где-то я уже его…
        - ОТЕЦ! - Я с криком кинулся к неподвижному телу, лежащему на скомканных простынях. - Отец, нет! Что ты наделал?!
        - Что с ним?! - Воин тут же возник рядом со мной, пытаясь оказать помощь, но помогать уже было некому. - Он что…
        - Он умер… - подтвердил я упавшим голосом, трогая холодную одеревеневшую руку. - Он… умер… ушел, бросил меня… как мама…
        Первым порывом Астала, как мне показалось, было обнять меня и вывести отсюда, но он, памятуя мою реакцию на чужие прикосновения, не решился меня трогать. Вместо этого он наклонился и поднял с пола глиняную чашку и понюхал ее.
        - Знакомо пахнет…
        - Это желчь пернатой рыбы, - безжизненно ответил я на невысказанный вопрос гиганта.
        - Так твой отец…
        - Он убил себя этим…
        В моей детской руке показалось подобие шила со скошенным острием. Именно таким Эпимос всегда вырезал на расплавленном воске узоры, которые потом заливал желчью и оставлял на металле для травления.
        - Оставь это здесь, не бери с собой! - Взволнованно забормотал Астал. - Дурной знак вообще трогать такие вещи… Ворган не любит самоубийц…
        - Самоубийц вообще никто не любит, - задумчиво ответил я, вспоминая свою прошлую жизнь.
        - Пойдем, Данмар, тебе лучше здесь не находиться! - Астал снова замялся, не зная, уместно ли будет меня сейчас взять за руку, но тут я сам пулей вылетел из комнаты, не дожидаясь, пока воин попытается меня вывести.
        Вопросительный возглас великана догнал меня уже на выходе из дома, но я не остановился. Спотыкаясь, падая и создавая нарочито много шума, я убежал в кузню, где и запер за собой дверь. Уже там, сидя в темноте, заслышав приближающиеся шаги, я громко всхлипнул, как и положено убитому горем сыну.
        Я слышал, что Астал замешкался и остановился у самых дверей, прислушиваясь к происходящему за ними.
        - Не переживай, дьяволёнок, - неуклюже попытался он приободрить меня с улицы, - я позабочусь, чтобы у твоего отца было достойное погребение. Тебе не обязательно присутствовать во время этого…
        - С… спаси… бо, Астал, - прошмыгал я в ответ. - Я… мне надо побыть одному… извини…
        - Не извиняйся, малыш, я все понимаю. Если что, я буду рядом.
        Удаляющихся шагов я не услышал, поэтому продолжил сидеть в темноте и изображать периодические всхлипывания. А потом затих, делая вид, будто задремал.
        Ну вот и пришло время прощаться с тобой, Эпимос. Ты был странным человеком, похожим в своей слабости и малодушии на прежнего меня. Но ты искренне любил своего сына и позволил себе уйти только тогда, когда посчитал, что он достаточно встал на ноги, чтобы прокормиться с твоего ремесла. Ты постепенно съедал себя, никуда не торопясь, сгорая от жалости к самому себе. Жена тебя бросила, а с сыном отсутствовала какая-либо духовная связь. Ты стал чувствовать всепоглощающие одиночество, которое лишало сил и подавляло волю. И ты ни разу на моей памяти не попытался воспротивиться ему.
        И так продолжалось до тех пор, пока я не принес тебе пробный стакан огненной воды. Поверив в то, что сын тратит свои последние деньги на какие-то лекарства, пытаясь вызволить тебя из пучины отчаянья, ты осознал, что выхода из этой ситуации только два. Взять себя в руки, сжать волю в кулак и продолжить жить, вопреки всему. Либо… либо сдаться. И будто бы случайно забытую в твоей комнате чашу с желчью пернатой рыбы ты воспринял как знак свыше. Что же… прощай, Эпимос. Надеюсь, обитель демонов достаточно огромна, чтобы две наши грешные души никогда там не встретились…
        Глава 8
        Ночью я действительно задремал, хотя спать на жестком дощатом полу, где из всех щелей дуют сквозняки, удовольствие весьма сомнительное. Пусть климат в этой части империи и мягкий, но ночами бывает довольно прохладно. И конечно же в такой обстановке кошмары не смогли обойти меня стороной. Я дергался и вскрикивал во сне, так что когда я проснулся от грома титанических ударов в дверь, которые сотрясали небольшое строение до самой крыши, то испытал огромное облегчение, что очередная ночь уже закончилась.
        - Данмар, открывай! - Донесся до меня с улицы рев Астала. - Эй! Ты там? Отзовись!
        Поспешно вскочив, я мгновенно сориентировался и принялся натирать до красноты глаза, чтобы было похоже на то, будто бы я проплакал половину ночи. Однако я немного перестарался, и попавшая мне на руки пыль вызвала такое мощное слезотечение, что мои веки опухли, словно воспаленные.
        - Паршиво выглядишь, малец, - пророкотал Астал своим глухим басом, сочувственно глядя на меня, когда я вышел на порог кузни. - Я бы не стал тебя беспокоить, но там твои друзья пришли. Думаю, тебе лучше с ними немного пообщаться Поверь мне, я уже терял близких, и в жизни, и на поле боя. Оставаться в таком состоянии наедине с самим собой, это самая дурная затея, какую только можно придумать.
        Я сделал вид, что не хочу разговаривать с воителем, а лишь прошел мимо, специально задев здоровяка плечом, словно это он был виноват в моих бедах. По-детски глупо, но вроде так себя и должны вести проблемные подростки? Протопав во двор, по пути пытаясь остановить бегущие слезы, которые от солнечных лучшей полились еще активней, я почти наощупь добрался до открытой калитки, возле которой мялись два смутных силуэта. При ближайшем рассмотрении они оказались теми оборванцами, которые пытались на меня напасть неделей ранее.
        - Эм… привет, - поздоровался белобрысый, - Астал рассказал нам, что произошло. И мы понимаем, что тебе не до нас, но ты вроде обещал нам монету…
        - Но если сейчас не подходящее время, - вклинился брюнет, - ты просто скажи, когда нам подойти…
        Я смотрел полуослепшими заплаканными глазами на парочку визитеров и прикидывал, будет ли мне от них какой-нибудь прок? Астала я привязал уже достаточно крепко, и тот, помимо долга жизни, самостоятельно готов был водрузить на себя хлопоты по заботе обо мне. А вот чем мне могут быть полезны эти непроверенные и ничем необязанные подростки? Разве только что я их смогу использовать в качестве курьеров для каких-нибудь мелких несерьезных поручений… А в дальнейшем, чем Ворган не шутит, может они сумеют стать мне по-настоящему полезными?
        - Астал, отдай Чуку и Чаку золотой, пожалуйста.
        Мой голос дрожал и срывался, но все свидетели моей игры неловко пытались делать вид, что они ничего не замечают. Как великан расплачивался с парнями, я уже не видел, поскольку ушел дальше изображать из себя убитого горем круглого сироту. Я просидел еще около часа в пустой кузне, борясь с чувством голода и думая, чего бы такого перехватить. Но не престало скорбящему ребенку обжираться от пуза. По крайней мере, без явной причины. Так что спектакль продолжался.
        Однако вскоре ко мне пришел Астал, и я тихонько обрадовался его компании, хотя, конечно, не подал виду.
        - Эй, мелкий, - позвал он меня, - покажи мне свои вилки, хочу взглянуть.
        - Зачем тебе? - Тускло отозвался я, понимая, что здоровяк пытается предпринять попытку вытащить своего подопечного из болота тоски и горя.
        - Просто интересно, на что способно твое изобретение. Ты же говорил, что сделал их сам?
        - Угу…
        - Ну вот и пошли во двор, покажешь!
        Делая вид, что поддался на уговоры, я нехотя выполз из своего убежища, с удивлением отметив, что Чук и Чак все еще обретаются во дворе, избегая заходить в дом с покойником. Видимо, великан убедил их остаться, чтобы помочь мне справиться с апатией.
        - Давай, нападай! - Азартно крикнул Астал, взяв в руки вместо оружия обломок черенка.
        - Это плохая идея, - попытался я возразить, - я не умею драться понарошку.
        - Понарошку?! Да ты издеваешься?! - Гигант рассмеялся, пугая раскатами своего хохота сидящих на крыше птиц. - Это называется «тренировка», Данмар, а не «понарошку». И без постоянных упражнений ты никогда не сумеешь достигнуть выдающихся результатов в воинском мастерстве! Чтоб ты знал, прежде чем взять в руки стальной топор, я три года махал деревянной болванкой, залитой свинцом! Мой учитель…
        - У тебя был учитель? - Как и любой пацан, видящий здоровенного воина, я напустил на лицо побольше удивления, словно не верил, что он когда тоже был молодым и учился своему ремеслу.
        - Конечно был! Когда я начинал тренироваться, то был даже меньше тебя! Ох, и гонял меня он в первый год… Мне тогда казалось, что он меня ненавидит, а потому дает самые тяжелые упражнения. И только спустя долгие годы я понял, что он, наоборот, видел во мне потенциал и старался его таким образом развить. Вот так-то… Пусть Ворган примет его в свою дружину…
        Воин на секунду прервался, чтобы приложить пальцы к переносице и посмотреть на небо, воздавая долг памяти своему наставнику.
        - Жизнь адепта нашего бога почти целиком состоит из горя утрат и потерь, Данмар. - Вдруг сменил он тему, задумчиво блуждая взглядом по пушистым брюшкам плывущих в вышине облаков. - Если ты решишь идти по жизни путем воина, то неизбежно столкнешься с этим и сам. Готовься к тому, что с каждым днем вокруг тебя будет оставаться все меньше тех, на чье плечо ты бы хотел опереться.
        - Ты хотел стать жрецом? - Внезапно спросил я, надеясь расспросами отвлечь здоровяка от затеи поспарринговать со мной.
        - Конечно. Это была моя мечта.
        - А почему не стал?
        - Потому что на мне нет благословения Воргана. - Астал попытался сказать это полностью бесстрастно и ровно, но его голос предательски дрогнул. Я понял, что с этой мечтой он не расстался по сей день, и это его гнетет. - На инициацию я ездил аж в сам Агат, в главный столичный Дивинаторий империи. А по пути грезил, как сами Черные Щиты будут принимать меня в послушники… Но там мне сказали, что моя Анима Игнис тяготеет к огню и целительству…
        - А кто такие Черные Щиты? - Спросил я, поскольку впервые слышал это название.
        - Это, Данмар, паладины Воргана. Проводники его силы, его воли и его гнева на нашей земле. Верхушка Ордена Костяного Меча и олицетворение легенды.
        - М-м-м… вон оно что… А разве так бывает, что дар предрасположен сразу к двум сферам?
        - Конечно бывает, - согласно кивнул воитель, - причем довольно часто. Многие стихийники имеют тягу к целительству или второй стихии, да только мало кто уделяет время развитию сразу двух сфер. Обычно предпочитают сконцентрироваться на какой-нибудь одной. Хотя я знал одного великого воина, который был одновременно Грандмастером земли и воды. В бою ему просто не было равных…
        - А почему ты не стал развивать в себе огонь?
        - Потому что это стоит очень недешево, - грустно выдохнул великан. - Мой отец хоть и был простым наемником, но делал все, чтобы я ни в чем не нуждался. До моих четырнадцати лет он оплачивал мое обучение, проливая свою кровь за мою мирную жизнь. Но тринадцать лет назад его не стало. Он не вернулся с пограничной стычки, когда Шахирский султанат напал на восточные рубежи Исхироса, и мы с матерью остались одни. Мы, конечно, не бедствовали, моя матушка не чуралась работы, да и я к тем летам уже стал достаточно крепким парнем, чтобы суметь заработать пару серебряных в седмицу. Однако обучение в Дивинатории стоит слишком больших денег, и для нас такая сумма была просто неподъемной. Единственный мой шанс стать Владеющим, заключался в том, чтобы попасть в ряды имперских рекрутов и бесплатно пройти инициацию. В том случае, если б у меня обнаружилась склонность к воде или земле, меня бы обучили за счет казны и присвоили звание младшего офицера. Или если б обнаружилось, что на мне лежит благословление Воргана, то меня забрали бы в храмовники. За таких Аколитов расходы полностью несет церковь… Но, как видишь,
ни один из этих вариантов не оправдался.
        Хм-м… интересно. Насколько я понимаю, «благословение Воргана» это такая же сфера, как и стихийные направления, только более редкая. И если она у меня есть, то мне и деньги на обучение не нужны, ведь церковь сразу возьмет меня на полное попечение? Вариант со стихиями воды и земли я не рассматривал, потому что был слишком молод для рекрута, да и, скажем прямо, необратимо испорчен Преисподней. Биться в строю, плечом к плечу с другими людьми - бр-р-р! Даже не могу представить!
        - А как узнать, к какой сфере тяготеет моя Анима Игнис? - Закинул я удочку по интересующему меня вопросу.
        - Приехать в Дивинаторий и пройти вступительные испытания, конечно же!
        - И что для этого нужно? - Спросил я, ожидая услышать целый ворох условий и требований.
        - Деньги, - пожал плечами Астал. - Ну и умение сражаться. Как ты понимаешь, культ Воргана, главенствующий в нашем обществе, бросает свою тень на все его сферы. И даже если ты собираешься быть замшелым ремесленником, не высовывающимся из мастерской, то на вступительном экзамене тебе все равно придется в схватке доказывать свое право обучаться. Поэтому большинство претендентов приходят на поступление в возрасте четырнадцати-пятнадцати лет, когда становятся почти взрослыми мужчинами и женщинами. Это самый идеальный возраст, когда молодое тело переполнят сила и энергия, а впереди еще достаточно лет, чтобы пережить все угрозы, которые таит в себе путь развития Искры Жизни. Хотя, полно уникумов, которые проходят испытание и в более раннем возрасте.
        - Звучит достаточно легко…
        - Легко?! - Воскликнул Астал, пораженный моим легкомыслием. - Данмар, ты же юный гений, у тебя котелок варит получше, чем у многих! Как ты можешь так недооценивать боевое мастерство?! Ты хоть понимаешь, через какой кровавый ад проходит каждый ученик, прежде чем обретает способность правильно двигаться, подмечать движения противника и, самое главное, верно на них реагировать?!
        О-о-о, мой огромный друг, видел бы ты ад так близко, как видел его я, то не разбрасывался бы такими словами…
        - Ну, не знаю, - пожал я плечами как можно более беззаботно, - у меня вот это все как-то само собой все получается. Без этих твоих тренировок.
        - Ха-ха-ха! Небесная тысяча, каков же наглец! - Астал так звучно расхохотался, что распугал всех птиц в округе. Наверное, даже крестьяне на полях услышали его гогот и приняли за раскаты далекого грома, и сейчас напряженно всматривались в горизонт в поисках туч. - Я готов поставить свои десять золотых против твоих зубочисток, что ты не сумеешь даже меня коснуться! Уж я-то объясню тебе всю глубину твоего заблуждения!
        - Кхм… Астал, - осторожно поинтересовался я, - а твои денежные проблемы, о которых ты говорил, случайно возникли не от тяги к азартным играм?
        - А? Откуда ты… Впрочем, неважно! Давай уже нападай, чтобы я мог тебе показать настоящее искусство! То, чем люди учатся годами, и никогда не достигают вершины! Потому что этот путь бесконечен!
        - Хм… ну ладно, подожди тогда…
        Под забавно возмущенным взглядом Астала я подобрал с земли два деревянных обрубка, размером не больше моего детского кулака, и насадил их на острие каждого сая.
        - Это чтоб не проткнуть тебя ненароком… - пояснил я воину в ответ на его скептически задранную бровь.
        - Ах-ха-ха-ха! - Здоровяк снова запрокинул голову, заразительно смеясь, параллельно демонстрируя мне и двум с интересом наблюдавшим за нашими телодвижениями парнями белые зубы и свои гланды. - Начинаю припоминать, почему мне хотелось открутить тебе голову, малец! Давай уже, начнем наш танец!
        Астал двинулся по окружности, ловко вертя обломанным черенком. Кончиком своего тренировочного оружия он рисовал в воздухе целые картины, которые оживали в моем воображении. Шум листвы, переплетения низко нависающих ветвей, и непролазная чаща… Сквозь такую вязь непросто будет пробиться к нему с моим коротким оружием. Затем стиль сменился и мне стало чудиться, будто каждый его замах - это язык злого огня, который пытается меня ужалить. При этом и сами движения воина чуть изменились, став какими-то резкими и прерывистыми. Атаковать же он меня решил чуть погодя, перейдя в третью стойку. Легкий, как морской бриз, и такой же незаметный. Здесь каждый выпад был продолжением другого, и проморгать начало новой атаки было очень просто…
        Я не знал ничего об этих боевых стилях, ни сильных мест, ни особенностей, ни даже их названий. Но я все равно читал их, как строки давно забытого стиха. Будто бы мне показывали лишь окончание одной строчки, а я уже догадывался, какая рифма будет в следующей. И, черти бы меня подрали, мне пришлось умереть много миллионов раз там, в аду, прежде чем я научился так читать своих противников!
        Астал плавным и текучим движением попытался несильно стукнуть меня по плечу, просто обозначить свою атаку, но его палка наткнулась на блок, попав между зубьев сая. Раздался глухой стук, по моей руке побежала болезненная вибрация, от которой я едва не выронил оружие. Ого! Ну и силища таится в этом амбале! Видно же, что он едва-едва замахнулся. Что же будет, заряди он по мне во всю свою мощь?
        Пока в голове крутились подобные мысли, моя вторая рука, словно отдельно от разума, уже смазалась в воздухе, летя прямо в живот Асталу. Здоровяк, ошалело округлив глаза, успел отпрыгнуть в самый последний момент, лишь на какие-то жалкие миллиметры разминувшись с надетой на кончик острия деревяшкой. Он неверяще посмотрел на мою застывшую в выпаде руку, потом вниз, на свое брюхо, а затем на свою палку, которой орудовал. Весь его внешний вид сейчас являл собой воплощение крайней степени изумления, ведь он не то чтобы не ожидал от меня такой опасной контратаки, а вообще не верил, что нечто подобное можно провернуть с таким коротким оружием, какое было у меня.
        Где-то за моей спиной послышался двойной восхищенный возглас Чука и Чака. Они следили за нашей тренировкой и тоже оказались ошеломлены тем, что я не покатился по траве от первого же удара здоровяка.
        - Кхе… - смущенно кашлянул Астал, - а ты шустрый, Данмар. Чуть не подловил меня! Похоже, это именно я недооценил тебя… Что ж, попробую исправиться. Все-таки десять монет на кону…
        Воин снова продолжил кружить, как бы вынуждая меня присоединиться к его танцу, но я не поддался и остался стоять на месте. В этой игре у меня свои правила, и соглашаться на чужие я не был намерен.
        Стоит заметить, что великан, едва не напоровшись животом на сай в самом начале поединка, стал теперь гораздо осторожней и осмотрительней. Если еще минуту назад он не ждал от мальчишки ничего серьезного или сколь-нибудь для себя опасного, просто рисуясь и показывая свое мастерство, то теперь воин был настороже. Никаких опрометчивых финтов, никаких сложных пируэтов или самонадеянного пренебрежения защитой. Астал вышел на новый раунд нашей схватки, как против равного. Теперь он был монументальный и незыблемый, как прибрежная скала, о которую вот уже столетиями разбиваются злые волны. Он был готов отразить любой мой выпад, и я понимал, что наша разница в росте, весе, силе и даже длине рук опускает мои шансы достать его практически до нуля.
        Отмечая про себя все эти факты, я тоже принял стойку, которая в девяноста процентов случаев помогала мне избежать смерти, даже если против меня выходил демон. Спина ссутулена, колени согнуты, руки полуопущены. Со стороны, должно быть, она выглядела невероятно нелепо, о чем мне тут же не преминул сообщить гигант.
        - Данмар, тебя так люди засмеют! Ну что это за позиция?
        - А ты прислушайся к себе, - иронично предложил я, - разве тебе хочется сейчас смеяться?
        Вообще, объяснять сильные стороны своего стиля, который создавался тысячи лет в бесконечных схватках за существование, я не горел желанием. Не думаю, что хоть кто-то из живущих в этом мире сумеет увидеть все то, что в нем заложено. Даже многие другие грешники не могли предугадать моих намерений, пока я не начинал атаку. Так что неудивительно, что для Астала моя стойка выглядела глупо.
        Не найдя что ответить мне, исполин попытался нанести пробный колющий удар. И конечно же его обломок черенка встретил на своем пути одну лишь пустоту, потому что меня на том месте уже не было. Нахмурившийся воин попытался достать меня еще раз, но на этот раз неверно оценил мои намерения. Результатом стало то, что я легко, но ощутимо ткнул его в незащищенный правый бок. Легко, потому что подсознание непрерывно контролировало мои действия и сейчас говорило мне: «Для того чтобы проткнуть человека многого не надо…». И это было на самом деле так. Плоть податлива и мягка, и если вложить слишком много силы, то можно ненароком потерять свое оружие прямо в противнике… Если б на сай не был надет деревянынй наконечник, что наш с Асталом поединок закончился бы уже сейчас. Просто потому что проткнутая насквозь печень гарантированно выводит из боя даже самого отчаянного и непримиримого грешника, а уж простого смертного…
        - Ох… мать… - здоровяк обмер, словно я на самом деле ткнул его острием, и недоверчиво пощупал свой бок. - Как ты это сделал?!
        - Не знаю, - пришлось мне пожать плечами, - я просто отключаюсь во время любой драки и действую по обстоятельствам.
        - Ты… действуешь по обстоятельствам?! - Не знаю почему, но похоже именно это признание больше всего поразило воина.
        - Ну, вроде того… как-то само собой получается.
        - А ну-ка, давай проверим! - Великан моментально забыл о нашем пари и насел на меня с утроенной силой и энергией. Черенок начал порхать с такой скоростью, что иной раз смазывался в полупрозрачный шлейф из фантомных образов. Любой такой попавший по мне удар, был способен надолго вывести меня из строя, а может даже и немного покалечить. Если б я не замечал, что Астал в некоторых моментах притормаживает, оценивая эффект от своих атак, то я бы, грешным делом, мог подумать, что он вообще пытается меня прикончить.
        Под аккомпанемент глухого стука, топота и изумленных возгласов двух юных зрителей, мы с гигантом кружили по траве, осыпая друг друга градом ударов. Воин каждый раз пытался менять тактику и стили, полагая, что какой-нибудь из них сумеет сбить меня с толку. Однако я все равно предугадывал каждое его намерение и предвосхищал любой выпад, словно читая по открытой книге. Для сторонних наблюдателей могло даже показаться, будто я все движения Астала знаю уже наперед, и они ни за что бы не поверили, что мы вышли на поединок впервые. Но кроме Чука и Чака тут никого не было, а эти двое не обладали достаточным мастерством, чтобы проводить такой глубокий анализ.
        Не прошло и минуты, как я снова достал воина. Прямой удар в солнечное сплетение заставил его припасть на колено, и мне понадобилось приложить невероятное волевое усилие, чтобы не кинуться его добивать. Тысячелетия в Преисподней научили меня, что любой успех нужно закреплять моментально, пока тебя не вскрыл со спины кто-нибудь другой… И от этой привычки, похоже, я никогда уже не избавлюсь.
        - Кха… чертов дьяволёнок! - Зло прохрипел посрамленный воитель. - Как это у тебя получается?! Ты же двигаешься совершенно бестолково, так почему же?! Почему ты всякий раз ускользаешь от меня и умудряешься ударить в ответ?! КА-А-АК?!!
        - Я же говорил, само собой так получается…
        - А-а-а-а! - Астал взревел раненным зверем, вскакивая с земли, и ринулся в лобовую атаку.
        Вот теперь он заставил меня попотеть. Я крутился ужом и скакал обезьяной, лишь бы избегать его могучих ударов. Свистящая палка несколько раз проносилась в опасной близости от моего лица, и воздушная волна, порожденная замахом, ласково поглаживала мою кожу, словно угрожая: «Тебе снова повезло, но будет ли так и дальше?» И чтобы эта угроза не воплотилась в жизнь, мне пришлось показать весь потенциал своего незамысловатого оружия…
        По внешнему виду сая сложно сказать, что он является хоть в чем-то выдающимся клинковым оружием, однако на деле это просто невероятно универсальное и надежное средство самообороны. Во-первых, оно невероятно прочное. Ни одно лезвие меча не выдержит таких ударов, какие переживает без особого для себя ущерба заточенный толстый цельнометаллический прут. Чистая физика и никакого мошенничества. Хотя, возможно, зачарованные клинки и дадут саям фору, но ведь и мои трезубцы тоже можно укрепить у мага-ремесленника… Во-вторых, особая форма и загнутые зубья моего оружия позволяет не только колоть и резать противника гранями, но и парировать прямые удары, ловя их в пазы. В-третьих, толстый прут, который играет роль клинка, при взятии обратным хватом, мог надежно защищать предплечья, позволяя принимать на жесткий блок многие атаки. В-четвертых, из-за достаточно большой массы и стилетоподобной форме острия, эта маленькая «вилка», как сказал бы Астал, имела просто огромною поражающую способность. Колющие удары, нанесенные таким трехгранным жалом, способны были пробить иные латы как консервную банку. В-пятых,
короткая длина сай открывала огромный простор для выбора направления атаки. Я мог бить как сверху, снизу или под любым углом, так и колоть из любого положения. И мне не мешали бы в этом ни низкие потолки, ни тесные стены. А особенно неудобными были для Астала удары рукоятью. Он все никак не мог привыкнуть, что оружие можно использовать еще и таким образом.
        И чем больше я демонстрировал великану вариантов применения моих бестолковых с его точки зрения стилетов, тем сильнее у него брови наползали на лоб. Однако долго продолжаться наш поединок не мог, потому что уже через три-четыре минуты активного махания и прыжков, я готов был выплюнуть свои легкие. А вот Астал, в противовес мне, вообще не выглядел хоть сколько-нибудь уставшим. Он, кажется, еще даже не вспотел.
        Приготовившись вложить всю свою накопленную за тысячелетия страданий в аду боль, я твердо решил вырвать победу в этой схватке. Инстинкт убийцы, который неизменно развивается в каждом грешнике и постепенно начинает доминировать над всеми остальными, привычно начал брать надо мной верх. И неизвестно чем бы это все закончилось, если бы Астал вовремя не рассмотрел в моих глазах эту злую решимость.
        - Трпу-у! - Поднял он руки и немного попятился назад. - У нас тут тренировка, а не Поединок Воли, остынь!
        Яростный огонь действительно начал постепенно затухать во мне, освобождая разум от своего ослепляющего света, когда я увидел, что соперник отступает. Поняв, что спарринг завершен, я просто сел на задницу, пытаясь выдышать из окружающего меня воздуха весь кислород. Я, конечно, не пренебрегал тренировками на выносливость, да и мои регулярные полеты тоже хорошо способствовали ее развитию, но к такой длительной битве на пределе возможностей я все равно оказался не готов.
        - А ты его еще вздуть и ограбить пытался, лопух! - Донеслись до меня слова кого-то из парней, едва слышимые из-за грохота моего собственного сердца.
        - Ага, а ты, можно подумать, мне прям помешать хотел в этом! - Не остался в долгу второй.
        О чем они начали спорить дальше я уже не расслышал, потому что надо мной нависла могучая фигура Астала.
        - Борода Воргана, я не верю самому себе! - Рыкнул воин, присаживаясь напротив меня на восточный манер. - Меня одолел в поединке зеленый мальчишка!
        - Не одо… лел же… - пробормотал я, запыхавшись.
        - Одолел! Не надень ты на свои вилки деревянные пробки, то заколол бы меня еще в самом начале схватки. Дьявол, Данмар, ну как ты это делаешь?! - Голос здоровяка неуловимо изменился, и мне стало ясно, что это его действительно очень сильно заботит. Вот только никакого внятного объяснения я найти для него не смогу…
        - Гениальный… чело… век гениа… лен во всем! - Попытался я изобразить улыбку, но Астал не поддержал моего веселья.
        - Просто невероятно… - упавшим голосом молвил воин. - Я посвятил ратному мастерству всю свою жизнь. Я прошел обучение у трех мастеров, овладел полутора десятками боевых стилей, я на войне провел времени больше, чем ты вообще прожил. Я бился лицом к лицу в рукопашной с обученными Владеющими, и даже они не сумели отправить меня в Чертоги Предков! Да что уж говорить, я целый сезон прожил вблизи Разлома, сражаясь с лезущими демонами, и уехал оттуда всего лишь с парой царапин!
        Моя память сразу же сделала зарубку, заслышав про какой-то там Разлом и демонов. Немного погодя, я обязательно расспрошу Астала об этом подробнее. Просто сейчас я видел, что он просто слишком взвинчен, и не позволит поменять тему разговора.
        - Еще вчера я считал, что в Махи нет достойных для меня соперников из числа немагов, - продолжал разоряться здоровяк, - а сегодня меня уделывает какой-то ребенок! Данмар, я спрошу в последний раз. Как?!
        - Я же тебе уже говорил. - Устало опустил я плечи, худо-бедно восстановив дыхание. - Я не знаю. Оно само собой все получается. Я вижу одно твое движение и уже знаю, каким будет следующее.
        - Не может быть! Воины десятилетиями изнурительно тренируются, чтобы достичь такого уровня мастерства! И даже я не видел никого, кто был бы способен так быстро реагировать!
        - Но оно так и есть, Астал. Я не могу тебе сказать ничего другого.
        - Невероятно… просто невероятно! Тогда скажи, ты точно сам придумал это оружие и способы обращения с ним?
        - Да, - не моргнув глазом соврал я. Ну или как вы мне предлагаете объяснить ему, что я воплотил в металле воспоминания из своей прошлой жизни? Что когда-то давно, тысячи и тысячи лет назад, в одном безымянном мире был такой восточный народ, который и изобрел саи, а я лишь эту идею нагло украл?
        - Чтоб черти тебя пожрали! - Восхищенно выругался гигант, но его слова все равно отозвались во мне неприятным уколом. Уж что-что, а подобной участи я хотел бы всеми силами избежать… - Я вижу, что тебе не хватает выносливости. Ты выдохся раньше, чем я успел разогреться. Ты плохо развит физически, тебя сотрясает до самых пяток от каждого принятого на блок удара, а в своей стойке ты вообще похож на срущего под забором кота. НО!
        Астал воздел палец к небесам, повышая голос до некомфортного для слуха уровня.
        - НО ВСЕ ЭТО НЕ МЕШАЕТ БЫТЬ ТЕБЕ НАСТОЯЩИМ ГЕНИЕМ! Серьезно, Данмар, я не знаю ни одного взрослого немага, который бы смог тебя одолеть! Если ты начнешь тренировки немедленно, то уже через год я сумею сделать из тебя поистине непобедимого поединщика! И ведь ты еще ребенок! А что будет, когда ты вырастешь?! Ты ведь, насколько я понял, хочешь когда-нибудь поступить в Дивинаторий?
        - Хм… ну да, - признал я очевидный факт, - были такие мысли.
        - Тогда я обещаю, что к следующему набору Аколитов тебе не будет равных на вступительных испытаниях!
        - Но ты ведь сказал, что меня и без того никто не сможет одолеть?
        - Я сказал, что не знаю ни одного немага, а это очень разные вещи. Даже против обычного Владеющего у тебя не окажется ни единого шанса, не говоря уже о более высоком ранге. А твой экзамен принимать будут именно выпускники Дивинатория. А если это еще и аристократы…
        - А что не так с аристократами?
        Астал сперва так многозначительно посмотрел на меня, будто засомневался в здравости моего рассудка, но потом прикинул, что десятилетний мальчишка из пригорода действительно может ничего о них не знать.
        - Хм… иногда я начинаю забывать, что ты всего лишь мальчишка, - немного смущенно пробормотал воитель. - Аристократы, Данмар, это лучшие представители военного ремесла во всей империи. Лучше них могут быть только паладины Ордена Костяного Меча.
        - И почему? - Задал я по-детски наивный вопрос, хотя прекрасно знал на него ответ. Просто потому что в некоторых вопросах я обязан был поддерживать реноме необразованного ребенка.
        - Потому что многие из них с ног до головы закованы в зачарованную броню, владеют приемами и техниками своих родовых школ, а еще они целиком себя посвящают войне. Они не тратят ни мгновения на поиск насущного хлеба или попытку заработать немного серебра. За ними стоят столетия овеществленного опыта и знаний предков, а также все богатство их семей. Они не распыляются ни на что другое, кроме тренировок. Каждый такой воин - это козырь своего рода, который в решающий момент в одиночку способен переломить ситуацию в их пользу. Причем, не только на поле боя, но и в скоротечной схватке в темном переулке, или даже в умывальне…
        - Хм… вот уж не подумал бы, что элитные воины будут уподобляться подлым убийцам.
        - Такова жизнь, Данмар. Иногда обстоятельства сильнее нас, и для исполнения своего долга нам требуется поступиться честью…
        - И что, в Дивинаториях аристократы все сплошь ходячие монстры, о которых ты говоришь?
        - Кхм… - Воин отчего-то смутился и поскреб отросшую щетину на подбородке. - Я не знаю, я ведь так и не начал учиться… но слухи…
        Ну, слухам верить мы не будем. Мы лучше переберемся поближе к третьему кольцу стен Махи и начнем изучать быт аристократов из первых рук, что называется. По моим прикидкам, полученного от Флогии золота должно хватить не просто на безбедное существование, а на целый год поистине роскошной жизни на самую широкую ногу. А коли так, то со смертью Эпимоса меня в пригороде ничего больше и не держит. Кстати, а ведь Астал обещал еще уладить дело с похоронами…
        Словно ответ на мои мысли, в калитку кто-то осторожно постучал.
        - Пришли… - выдохнул великан, и даже не поднялся с земли, а как-то плавно перетек из сидячего положения в стоячее.
        Прошествовав к выходу, он скинул с петель засов и отворил дверцу. Асталу пришлось немного посторониться, чтобы впустить внутрь процессию из пяти человек с длинными деревянным носилками, которую возглавлял парень в черных одеждах.
        Этот юноша был едва ли старше двадцати лет, и не вызывал у меня никаких особенных чувств. Однако его одеяние… оно показалось мне каким-то смутно знакомым. И действительно, когда я подошел ближе, то вспомнил, что уже видел человека в почти таком же облачении. Жреца Воргана, если быть точным, которого родители Данмара приглашали, чтобы убедиться, что их сын не одержимый.
        А «почти», потому что у этого воина доспех выглядел не боевым, как у того грозного визитера, а каким-то бутафорским. Вместо стальных покрашенных в цвет вороньего крыла пластин была просто черная дубленая кожа. Металлические широкие браслеты на предплечьях, отливали дешевым медным цветом. Даже его притороченный к поясу шлем был похож больше на ночной горшок, нежели на предмет экипировки. Да и сам парень, буду откровенным, не смотрелся даже на сотую часть также внушительно и сурово, как выглядел тот жрец.
        - Я приветствую вас, да не минует вас защита Воргана. - Важно кивнул молодой парень, явно подражая кому-то из своих старших коллег. - Мне сообщили, что здесь есть тело, ожидающее погребения.
        - Все верно, жрец, - Астал впервые с момента нашего знакомства поклонился так низко. Примерно до уровня груди визитера, на которой покоился медальон в форме меча с костяной рукоятью. - Он в доме.
        - Кем был почивший? - Зачем-то осведомился служитель Воргана.
        - Кузнецом, честным ремесленником и любящим отцом, - как по шпаргалке выдал гигант. - Именно тем, кому Ворган даровал свое покровительство и защиту.
        - Как он ушел?
        - Болезнь…
        Служитель Ордена Костяного Меча коротко кивнул, принимая такой ответ, и прошел в дом вместе с носильщиками самостоятельно искать мертвеца.
        - Почему ты соврал жрецу? - Поинтересовался я тихо, пока никого из похоронной процессии не было рядом.
        - Потому что он бы тогда отказался забирать тело. А так у твоего отца хоть будет шанс возлечь на погребальный костер и попытаться оправдаться перед Ворганом лично.
        Я не стал ничего отвечать на такое исчерпывающее пояснение. Странная, конечно, религия, которая допускает обман служителей бога, чтобы, так сказать, попасть на прием к начальству, минуя низшую инстанцию. Но кто я такой, чтобы осуждать здешний уклад?
        Спустя еще несколько минут, откуда-то из глубин дома донеслось многоголосое утробное завывание. Что-то вроде ритуальной песни, к которой вполголоса присоединился и Астал. Вскоре похоронщики вышли во двор, неся на деревянных носилках мертвенно-бледное тело Эпимоса. Выглядел он, конечно, жалко. Облаченный в чумазые обноски, бывшие некогда его повседневной одеждой, непропорционально худые конечности, болезненно-желтушный цвет кожи… Кузнец являлся олицетворением всей той неприглядности и безобразности, которую таила смерть. Даже не представляю, каково было бы настоящему Данмару смотреть на то, как пятеро незнакомцев уносят труп его отца под заунывный протяжный мотив. Но таков порядок вещей и всего сущего. Каждое живое существо в конце пути ждет смерть… и объятия Князя Преисподней.
        Рядом со мной все время стоял Астал и подпевал похоронной процессии, пока их голоса не затихли, приглушенные другими лачугами, кривыми заборами и расстоянием. А потом он обратился ко мне, словно оправдываясь за что-то:
        - Я слишком часто пел эту песню… Каждому воину предстоит узнать ее наизусть…

* * *
        После того, как забрали тело Эпимоса, я решил, что пора готовиться к переезду. Чуку и Чаку я великодушно разрешил занять здешние пенаты, ведь мне эта халупа ни к чему. Самопальный самогонный аппарат я уже разобрал и уничтожил, а собрать планировал на новом месте другой. С привлечением уже более квалифицированных и умелых специалистов по ковке, нежели криворукий я. Это должно было не только улучшить качество продукта, но и ускорить процесс перегонки. Но это потом. А сейчас нам надо было подыскать место для ночлега.
        Новое жилище мы с Асталом ходили и выбирали целый день. И результатом этого дня стало похудение моего только что заработанного состояния ровно в половину. Удивлены? А зря. Ведь помимо двухэтажного дома с глухим подвалом и удобной террасой под самой крышей, из которой можно сделать целую взлетную полосу, я потратился на пошив целого гардероба одежды для нас обоих, на карету, двух аристократичного вида шахирских скакунов и прислугу. Причем, за проживание я заплатил вперед на полгода, что дарило некоторую уверенность в завтрашнем дне, даже если деньги внезапно кончатся.
        Той же ночью, когда мы определились с местом жительства, я, дождавшись звуков храпа Астала, вышел на террасу нового жилища. Небо было как всегда прекрасным, и ни единое облачко не оскверняло его черного бархатного великолепия. Осколки сегодня светили как никогда ярко, и от одного их вида зов высоты начинал стучать оглушительным набатом в моих ушах. Противиться ему не было никаких сил, поэтому я торопливо стянул с себя новую дорогую рубашку, обошедшуюся мне почти в целый золотой. Во-первых, она мне слишком понравилась, а во-вторых, оказалась на редкость удобной, чтобы я мог позволить ей быть разорванной своими высвобожденными крыльями.
        Легкое усилие воли, и позади меня с громким хлопком расправляются величественные черные крылья. Моя страсть. Моя слабость. Мой наркотик. Подарок Дьявола…
        Осознав, что я больше ни секунды не смогу терпеть эту серую и скучную землю, я изо всех сил оттолкнулся и взмыл ввысь. Туда, куда меня манили звезды. С тех пор, когда я впервые воспарил над Махи, я стал значительно выносливей. Теперь я мог провести в воздухе без приземления не меньше получаса, а если больше парить и поменьше работать крыльями, то и того больше. И хоть у меня не было никакого секундомера или какого-нибудь его подобия, но с каждым новым полетом мне казалось, что время это увеличивается.
        Встречный ветер трепал мои волосы, выдувая из головы все посторонние мысли. Полет был так прекрасен, что даже мое измученное демонами сознание на короткий миг забывало обо всем, что со мной происходило в аду. Моменты единения с небом были для меня по-настоящему святыми, и представляли из себя один сплошной концентрированный восторг.
        Всякий раз это было невообразимо замечательно и волнительно, будто впервые. И этот раз не был исключением, так что мне стоило титанических усилий заставить себя вспомнить, что у меня есть важная цель. Сегодня, пока мы шатались по городу, я заметил очень ненавязчивую и весьма профессиональную слежку. Я уже говорил, что у меня чутье на подобное? Ну так и вот. Не подвело оно меня и в этот раз. И сейчас от меня требовалось предельно жестко решить этот вопрос с непознанными наблюдателями, и желательно поскорее.
        С большим сожалением тряхнув головой и усилием воли задвинув подальше сладкие грезы о небе, я обратил свой взгляд на грешную землю. Ориентироваться во тьме ночи было не так-то уж и просто, но Махи за вторым кольцом был достаточно хорошо освещен, а в первом так и вовсе полыхал настоящей свечой, так что никаких проблем с ориентированием у меня не возникло.
        Сделав широкий круг над всем городом, с любопытством засматриваясь на сверкающий ярче новогодней елки овал, расположенный в центре города, я не удержался и немного снизил высоту. Пролетая над кварталом аристократов, я не уставал восхищаться красотой и разнообразием домов, резиденций и особняков, которыми он оказался застроен. В отличие от второго кольца, где очагами оживления были лишь некоторые ночные заведения, центр города целиком представлял из себя кипящий огнями муравейник. Мой взгляд не сумел отыскать ни единой пустынной улочки, будто бы все жители первого круга высыпали на улицы отмечать какой-то праздник.
        Но я знал, что это не праздник, а лишь обычная ночь для сильных мира сего. Пока пригород и первое кольцо спят, набираясь сил перед очередным днем, полным изнурительного труда и хлопот, центр Махи бурлит весельем и беззаботностью. Мне кажется, что-то похожее было и в моем прошлом мире, но я так мало помню о своей первой жизни, что утверждать наверняка не стал бы.
        Нехотя отрывая взгляд от яркого и такого интересного третьего кольца, я сложил крылья и заложил в воздухе умопомрачительный кульбит, от которого у меня встряхнуло абсолютно все внутренние органы, а содержимое желудка подкатило к горлу. Сменив направление, я взял курс на дом, очертания которого неясно, но все же подсвечивались уличными огнями. Долетев до него, я начал снижаться по нисходящей спирали, чтобы в последний момент сложить крылья и ястребом рухнуть вниз. Однако я не собирался таким изощренным образом покончить с собой, вовсе нет.
        За секунду до столкновения с крышей, я резко расправил черные крыла, гася скорость, и совсем мягко приземлился на крохотный балкончик, забранный изящной кованной оградкой. Это был наилучший способ, потому что частое хлопанье таких огромных крыльев как те, что подарил мне Король Демонов, могло переполошить обитателей особняка. А мне бы этого не хотелось.
        За роскошной декоративной дверцей, которая, казалось, целиком состояла из слюды, несмотря на поздний час все еще виднелся свет. Свет ровный и уверенный, вовсе не похожий на обычное трепещущее пламя. Уж не знаю, чем местные маги пользуются в качестве источника освещения, но это явно не простые лампы или свечи.
        Потратив пару секунд чтобы натянуть обратно свою рубашку, я посчитал себя готовым к встрече. А потому деликатно, но достаточно громко постучал в дверной косяк. По ту сторону и без того не доносилось никаких особенно громких звуков, а после моего вежливого стука и вовсе повисло могильное безмолвие. И поскольку спустя, наверное, полминуты никакой реакция я не дождался, мне снова пришлось легонько побарабанить пальцами по слюде.
        После непродолжительной паузы до меня все-таки донеслись звуки чужих шагов. Осторожные, если не сказать настороженные. Вполне очевидно, что гостей в этом доме уже никто не ждал в такое время, тем более с балкона. Но вот, наконец, сквозь мутные разноцветные стеклышки я смог увидеть расплывчатый женский силуэт. После этого звонко брякнула серебряная щеколда, и дверца балкона распахнулась, являя моему взору немного взъерошенную, но от этого ничуть не менее прекрасную Флогию.
        - Доброй ночи, домина, - невозмутимо сказал я, словно мы случайно встретились где-то на улице. - Простите за столь поздний визит. Вы не могли бы уделить мне немного вашего времени?
        Глава 9
        Флогия смотрела на меня широко раскрытыми глазами секунд, наверное, тридцать, прежде чем сумела обрести дар речи.
        - Дан… мар?! - Едва выдавила она из себя, блуждая по мне таким взглядом, будто ждала, что я сейчас растаю, как пустынный мираж.
        - Да, домина Флогия. - Подтвердил я. - Неужели я так изменился за один день, что вы перестали меня узнавать? Или все дело в рубашке?
        - Какого дьявола ты тут делаешь?! Как ты сюда попал, сорванец?!
        К женщине постепенно начинало возвращаться самообладание, и она позволила себе немного на меня позлиться. Ну что ж, попробую-ка я еще раз выбить почву из-под ее ног и чуть ослабить напор женского негодования.
        - Я просто хочу поговорить с вами о той слежке, которую вы установили за мной и Асталом.
        Мой голос был абсолютно ровным и спокойным, будто мы обсуждали завтрашнюю погоду, и этот диссонанс между смыслом сказанного мной и мирным тоном неслабо так сбивал хозяйку особняка с толку.
        - С… слежка?! - Только и смогла промолвить леди, задирая вверх бровь.
        - Именно. - Легко согласился я. - Может, мы поговорим в вашем кабинете, а не на балконе?
        Будто сомнамбула женщина чуть посторонилась, пропуская меня внутрь, и даже забыла захлопнуть дверь после того, как я уже вошел. Оказавшись внутри, я совсем по-свойски обошел широкий письменный стол и уселся без приглашения в одно из гостевых кресел, вольготно закинув ногу на ногу.
        - Присаживайтесь и вы, домина Флогия, наша беседа вряд ли будет легкой.
        Женщина пребывала в полном обалдении от моей наглости, поскольку ничем иным я не могу объяснить, что она молча выполнила то, о чем я ее попросил. Только уже сидя за своим огромным столом она начала приходить в себя, о чем мне сообщили зарождающиеся в глубине ее глаз молнии, но я тут же вернул ее в состояние прострации и непонимания.
        - Зачем вы это сделали, домина? - Спросил я упавшим голосом, будто речь шла о страшном предательстве.
        - Сделала, что? - Глупо повторила она, но потом стряхнула с себя оцепенение и пошла наступать. - Мальчик, ты для чего пришел ко мне?! Чтобы пудрить мне голову?!
        - Уважаемая Флогия, - я намеренно упустил приставку «домина», чтобы показать, будто бы я очень разозлен. - Прошел только один день с тех пор, как мы заключили с вами сделку, а вы уже пытаетесь подорвать мою веру в вашу добропорядочность?
        - Да что, черт подери, ты несешь?! - Достаточно натурально вспылила хозяйка особняка. И любой другой наверняка бы засомневался и решил, что ошибся, но только не я. В Преисподней я сталкивался с какими угодно лицедеями, и эту игру научился раскусывать на раз-два.
        - Понимаете ли в чем дело, - снизошел я до объяснений, - сегодня мы целый день с Асталом бродили по второму кольцу Махи в поисках подходящего жилья. И я не мог не заметить странных людей, которые постоянно ходили за нами хвостом. Даже сейчас, пока я говорю с вами, они пристально наблюдают за нашим домом, несмотря на столь позднее время. И вот я подумал, что ни у кого кроме вас нет мотива наблюдать за двумя никому неизвестными горожанами, и…
        - Ты отнимаешь мое время, мальчишка, а оно стоит дорого! - Ледяным тоном отозвалась Флогия, вспоминая, наконец, что перед ней всего лишь десятилетний ребенок.
        - Дороже того золота, что вам может принести огненная вода? - Тут же охладил я ее пыл.
        - Так, Данмар, послушай… - даже по лицу женщины стало понятно, что она окончательно собралась и теперь готова к обороне. - Я не знаю, в какую историю вы влипли с Асталом, но я понятия не имею ни о какой слежке. Ты пришел в мой дом без приглашения и заставляешь меня оправдываться перед тобой за неведомый проступок. Это крайне нахально и грубо. И, я скажу тебе честно, мало кто в Махи может себе позволить подобное хамство в мой адрес и остаться невредимым…
        - Простите… Значит, вы и правда ничего об этом не знаете? - Упавшим голосом спросил я, опустив плечи.
        - Именно, мальчик, - женщина не сумела сдержать хищной победной улыбки. - И теперь тебе нужно будет очень сильно постараться, чтобы загладить свою вину передо мной!
        - Как скажете, домина… Однако, раз уж вы не замешаны в этом, - в какой-то момент мой голос из убитого преобразился в преувеличенно веселый, - то вы точно не будете возражать, если людей, следящих за моим домом, схватят и начнут пытать!
        - Ч-что, прости? - Она будто бы споткнулась на ровном месте и с ее уст слетел даже намек на ухмылку, когда моя рука выложила на стол простой кусочек кварца.
        Казалось бы, чего тут паниковать? Ну камушек и камушек. А дело было в том, что местные маги научились делать вместилищем для своей энергии различные неорганические материалы. В основном, конечно же, это минералы. Они оказались способны длительное время содержать в себе частичку Анима Игнис, которая при определенных условиях могла служить топливом для выполнения каких-нибудь несложных задач. Ну, чтобы не наводить тень на плетень, скажу проще. Накачанный энергией камушек в руках опытного артефактора мог стать, к примеру, настоящей бомбой, если одномоментно высвободит всю залитую в него силу. Или батарейкой. Или, что более подходит к текущей ситуации, переговорным устройством. Нет, не полноценной рацией, способной передать голос или изображение, а только лишь передатчиком сигнала, который заставит другой такой же камушек, расположенный где-то далеко, моргнуть несколько раз. Астал как раз сегодня упоминал, что такие хитрости использовались на войне для передачи приказов засадным полкам и отрядам. И самое интересное было то, что такими штуковинами могли пользоваться и необученные люди. Достаточно было
просто поднести аналогичный накопитель, только заряженный энергией-антагонистом, и сразу же происходила активация.
        И судя по тому, каким взглядом женщина смотрела на этот несчастный кусочек кварца, она о связных амулетах знала прекрасно. Хотя чему я удивляюсь. Она ведь маг, и наверняка владеет вопросом гораздо лучше меня.
        - Пытать, домина Флогия. - Услужливо повторил я, напуская на лицо слегка безумное выражение. - Жестоко и изощрено. А вдруг это шпионы Шахирского Султаната? Или еще хуже, ваши недоброжелатели, которые решили расстроить наше взаимовыгодное сотрудничество! Такого допускать нельзя, и надо действовать как можно скорее!
        Я сделал вид, что ищу в складках одежды второй накопитель, а Флогия отчетливо запаниковала.
        - Эм-м, Данмар, прелесть моя, подожди! - Хозяйка особняка, как я и думал, зацепилась за окончание моей фразы. Я специально оставил ей лазейку, которой она могла воспользоваться и не потерять при этом лица. - Шпионы сюда вряд ли доберутся, а вот мои враги - запросто! Но только я привыкла разбираться со своими недругами самостоятельно. Не лишай слабую женщину последнего удовольствия в жизни. Не оскорбляй меня так.
        Внутренне радостно хлопнув в ладоши от того, что Флогия попалась на мой крючок, внешне я сохранял полное безразличие. Эта женщина, конечно, считалась жителями Махи мудрой и коварной, но я играл ей, словно… словно демон, внушающий неопытному грешнику нужные чувства. И, честно говоря, от этой аналогии мне стало как-то не по себе…
        - Конечно, домина, - легко согласился я. - Только впредь прошу вас внимательно следить за своими «врагами», потому что в следующий раз я медлить не стану. Их смерть станет настолько тяжелой и мучительной, что стражники, которые найдут их останки в ближайшей канаве, будут долго и судорожно опорожнять свои желудки себе на сапоги.
        - Я не понимаю, мой хороший, зачем ты меня об этом предупреждаешь, - промурлыкала хозяйка особняка, пытаясь, по-видимому, очаровать юного мальчика.
        - Ну-у… я тут подумал, - засмущался я для вида, пустив немного краски на лицо, - что вы можете разочароваться, когда одним прекрасным днем не обнаружите ни одного своего неприятеля. И тогда вам станет совсем скучно жить…
        - Ха-ха-ха! Ты просто душка, Данмар! - Флогия рассмеялась звонко и так фальшиво, что мне даже захотелось поморщиться. - Клянусь Небесными Осколками, я не забуду твоей трогательной заботы.
        - Что ж, я рад, что мы сумели обсудить этот вопрос! - Я преувеличено бодро поднялся с гостевого кресла, попутно пряча за пояс камушек кварца. - Но могу я просить вас еще кое о чем, домина?
        - Разумеется, Данмар, - томно улыбнулась мне хозяйка особняка, полагая, что ее женские чары пробили в моей обороне брешь. Я в ее представлении, хоть и маленький, но все-таки мужчина, а значит и приемчики на мне должны работать те же, что и на взрослых половозрелых самцах. - Для такого милашки, все что угодно.
        - Не забывайте еще и о том, что сейчас я смог добраться до вас в обход всей вашей охраны, решеток и ловушек. - Мой голос сделался совсем не по-детски низким и угрожающим. На короткий миг, но я все-таки позволил тысячелетнему ужасу огненной геенны вырваться в этот мир. Сквозь мои слова сюда просачивался сам ад, и Флогия ощущала эту потустороннюю жуть, эту безысходность и обреченность, которая ждет каждую грешную душу. В моих глазах она сейчас видела отражение устрашающих рогатых силуэтов, а в моих словах ей слышались отголоски демонического смеха и крежет их когтей по костям. - Не допускай даже и мысли, смертная, что я для тебя буду легкой добычей. Потому что иначе, тебя не спасут ни высокие стены, ни обученные воины, ни твоя Анима Игнис, ни даже сам Ворган.
        Когда я закончил говорить, то бросил прощальный взгляд на судорожно вцепившуюся в столешницу женщину. Ее кожа сейчас казалась бледнее, чем белый мрамор колонн ее богатого дома, а в широко распахнутых глазах плескался настоящий ужас. Она никак не могла понять, в какой именно момент симпатичный юный мальчишка превратился в это.
        - А теперь, позвольте с вами попрощаться, домина Флогия, - резко переключился я, снова заговорив тоном прилежно воспитанного десятилетнего ребенка. - Мне было неописуемо приятно сегодня беседовать с вами. Провожать меня не нужно, выход я найду сам. Спокойной ночи.
        Хозяйка дома следила за тем, как я выхожу из кабинета одними глазами, не поворачивая головы. Сегодня она узнала о маленьком Данмаре нечто такое, чего еще никто не знал. И пусть то, что она увидела, ей было непонятно, но зато все ее естество просто вопило о том, что этого надо сторониться всеми силами.
        - Маленький демон… - донесся до меня ее шепот, когда я уже был в дверях.
        Нет, дорогая моя, пока еще не демон… пока еще нет.

* * *
        Дорогу домой я демонстративно преодолевал пешком, чтобы не приведи Дьявол не натолкнуть никого на мысль о том, что я способен летать. Когда я добрался до арендованного особняка, то с легкой улыбкой отметил, что никаких наблюдателей в округе уже нет. Как же, оказывается, легко люди ведутся на мой блеф…
        Намерение Флогии проследить за тем, откуда у нас с Асталом появляется огненная вода я предугадал еще до того, как мы вообще с ней впервые встретились. Ну а заметить ненавязчивую слежку было просто вопросом опыта, которого у меня за целую вечность накопилось более чем предостаточно.
        Зато теперь, получив легкий щелчок по носу, Флогия на некоторое время перестанет пытаться раскусить мою тайну. А когда она сумеет раздать или распродать самогон из первого бочонка и поймет, сколько на самом деле этот товар способен принести денег, то ей будет тысячу раз плевать на то, откуда он берется. Как истинный купец, она закроет глаза на все что угодно, лишь бы не потерять такого перспективного партнера, как я.
        А в том, что моя затея теперь заимеет финансовый успех, я не сомневался больше ни мгновения. Человеческая плоть слаба и падка на соблазны. Я имел возможность понаблюдать за тем, как аборигены реагируют на вкус и эффект от крепкого алкоголя. Даже Флогия, которая по словам Астала никогда не имела пристрастия к вину, и та быстро сумела распробовать потенциал огненной воды. Главное теперь, это удержать элитарный и эксклюзивный статус своего напитка.
        Размеренно анализируя свои будущие перспективы, я завалился спать, приготовившись нежится на шелковых простынях до самого обеда. Дорогое постельное белье так приятно холодило кожу, а толстая мягкая перина не шла ни в какое сравнение с колючим соломенным тюфяком, на котором я спал с момента своего попадания в этот мир. На таком прекрасном ложе даже сновидения об ужасах Преиподней меня посещали значительно реже, и от этого моя искренняя любовь к комфорту новой жизни только крепчала…
        Однако все во вселенной должно находиться в состоянии равновесия. И на вторую чашу весов моего наслаждения простыми человеческими радостями всем своим немалым весом взгромоздился беспардонный Астал. Именно он поднял меня с самого раннего утра, когда небо на горизонте только-только начало светлеть от бледно-серой унылости.
        - Данмар, как ты можешь так долго спать?! - Прогремел его до противного бодрый голос. - Вставай, пора начинать тренировки!
        - Какие тренировки? - Простонал я, пытаясь отгородиться от наглого нарушителя моего спокойствия подушкой.
        - Как это какие?! Я же обещал тебя за год подготовить к поступлению в Дивинаторий, ты разве забыл?!
        - Э-э-эм… мне кажется, что мы ни о чем конкретном не договорились… - попробовал съехать я с этой темы или хотя бы немного отсрочить ее обсуждение. Но великан оказался непреклонен.
        - Сомнения - это удел слабых! - Астал безжалостно отмел мою робкую попытку остаться в постели. - Воин же должен быть силен и телом, и духом! Поднимайся, ты мне потом за это спасибо скажешь! Я уже все продумал наперед. Сначала мы поработаем над твоей выносливостью, а потом, через сезон-другой, найдем тебе отличного наставника!
        - Наставника? - Моя бровь вопреки моей воле полезла вверх. - Я думал, ты и будешь меня обучать.
        - Я? Нет, какой же из меня учитель, если ты меня можешь одолеть? Я только лишь помогу укрепить твое тело, а над твоим развитием станут работать совсем другие люди. Тебе нужен наставник из числа Владеющих!
        - Владеющих? - Тут же заинтересовался я. - А он будет работать и над моей Анима Игнис?
        - Что за вздор? Конечно же нет! - Тут же разрушил мои надежды воитель. - Обучать владению Искрой Души могут только в стенах Дивинаториев. Я точно не знаю, с чем это связано, но поговаривают, что пробудить дар можно только там.
        - Тю… - тут же потерял я всякий интерес к этой затее, имея в виду тренировки в целом, - ну и смысл тогда в этом…
        - Чтобы ты ощутил разницу между простым смертным воином, Данмар, и обученным Владеющим! - Не совсем верно истрактовал мои слова гигант. - Поверь, увидеть мага в деле многого стоит. Все, хватит пререкаться! Поднимайся, лежебока!
        И вот так моя обреченная душа попала в новый круг ада. Круг длинный, почти бесконечный, перемежающийся с короткими моментами покоя, которые, впрочем, все равно не приносили облегчения. Первые недели полторы от запредельных физических нагрузок у меня болело все настолько сильно, что я начинал подумывать, а не вернуться ли мне к Королю Демонов немного пораньше? Лучше уж он пусть с меня спрашивает за провал его задания, а я смогу со спокойной совестью кивать на Астала и обвинять его во всех своих бедах…
        Но потом в сознании восставала картина невероятно прекрасного дьявольского лица, которое пугало сильнее, чем все его демонические приспешники вместе взятые. И я понял, что готов терпеть какие угодно пытки, находясь в этой плоти, лишь бы как можно сильнее отсрочить тот ужасный миг, когда его черные пронзительные глаза снова обожгут меня злом своей бездонной глубины.
        Раньше я наивно полагал, что бесконечное махание молотом с утра до самой ночи с Эпимосом сможет сделать меня достаточно выносливым. Но, как показала практика, это была выносливость несколько другого плана. Монотонные движения я действительно мог повторять без устали весьма долго. Но вот только поединок и тренировки с Асталом требовали от меня совсем иного. А именно взрывных спринтерских нагрузок, длительность которых постепенно повышалась.
        Иными словами, если неспешно трусить рысцой я мог запросто и часа полтора, то вот на полном ускорении начинал задыхаться уже секунд через тридцать-сорок. А помимо этого здоровяк демонстрировал поистине дьявольскую изобретательность в методах, которые применял на мне, дабы хитрое тело не привыкало к одним и тем же нагрузкам.
        Я и бегал с брусом на плечах, и прыгал с привязанными к ногам свинцовыми чушками, и толкал перед собой наполненную водой бочку. А окончательно меня добивали самые разнообразные силовые упражнения, которые Астал, казалось, изобретал прямо на ходу. Конечно же, он утверждал, что каждое движение строго продумано и выверено, и будто бы служит исключительно для того, чтобы развить очень маленькие, но очень нужные любому воину мускулы. Но мне, в тот момент пытающемуся удержаться на деревянной квадратной перекладине одной рукой, а другой держа мешок с камнями, это казалось простым импровизированным издевательством.
        Однако должен признать, методика великана работала гораздо лучше, чем мои собственные попытки развить в себе такие качества, как сила и выносливость. Может, конечно, дело было и в том, что мое тело взрослело, развиваясь с каждым новым месяцем все лучше и обретая б?льшую функциональность. Но и тренировки Астала просто не могли не наложить свой отпечаток. Я рос, словно на дрожжах, и креп, будто закаливающаяся сталь.
        К тому моменту, когда пятый небесный осколок поглотила тень, я уже сам с большим трудом узнавал тело Данмара. Тяжелые нагрузки окончательно растопили неуклюжую детскую угловатость мальчишеской фигуры и прибаавили моему облику пару-тройку лет. Теперь я смотрелся уже настоящим подростком, а не сопливым ребенком. Но помимо внешности прогресс был и во всем остальном. Пробежать пару километров в быстром темпе для меня больше не казалось сложной или утомительной задачей. Скорее, чем-то рутинным и обыденным, как завтрак или маханием молотом в кузне. Даже мои ночные полеты стали гораздо дольше, и частое махание тяжелыми крыльями не растрачивало мои силы за несколько десятков минут.
        Еще я нашел подтверждение словам Астала о том, что он целенаправленно развивает строго особые группы мышц. Мои выпады саями действительно стали стремительней, уверенней и мощнее. После того, как я измочалил в щепки несколько бревен, тысячи и тысячи раз повторяя одни и те же уколы из разных положений, мои ладони настолько привыкли к вибрации от сильных ударов и покрылись наростами таких толстых мозолей, что я мог бы без особого труда забивать ими гвозди. Наверное. Я, конечно же, не проверял.
        Воитель делал еще попытки обучить меня владению другим оружием, но, несмотря на весь мой прогресс, я все еще оставался ребенком. И махать полновесным мечом, топором или длинным копьем для меня все еще было, мягко говоря, несколько затруднительно. В то же время, гигант истово протестовал против того, чтобы я подобрал себе облегченное оружие.
        - Нет! - Категорично отмел он мое предложение. - Как бы банально это не звучало, но оружие должно стать продолжением тебя! А если ты сейчас привыкнешь к игрушечной тяжести, то уже через год, когда ты станешь сильнее, тебе придется переучиваться! А это ни в какие ворота не лезет…
        В общем, порешили мы оставить пока меня с саями. Ни в какие схватки я ввязываться не собирался, а для самообороны и их было вполне достаточно. Кроме того, даже Астал признал, что мое необычное для многих местных оружие таит в себе множество сюрпризов и неожиданностей. Поэтому мои маленькие трезубцы будут еще долго оставаться для меня актуальными.
        - Ты удивительно быстро растешь, - признался как-то за очередным ужином воин. - Возможно, с потерей отца тебе пришлось повзрослеть, и теперь тело пытается догнать по развитию твой разум…
        - Тогда я уже должен был стать морщинистым стариком или пыльной мумией… - едва слышно буркнул я себе под нос.
        - Что-что ты сказал? - Проявил чудеса острого слуха Астал.
        - Не, ничего, - легкомысленно махнул я серебряной вилкой, уронив с нее кусочек печеной курицы, - просто шучу сам с собой.
        - А… ясно. Слушай, Данмар, а ты еще не все свои деньги потратил?
        - Хм, нет. А что?
        - Я думаю, ты готов к работе с наставником-Владеющим, - с неопределенными интонациями в голосе сообщил здоровяк, будто боялся, что я ему откажу.
        - Если ты так считаешь, то ладно, - легко согласился я.
        - Правда?! - Натурально удивился воитель. - А если я найду тебе кого-нибудь уже завтра?
        - Ищи, - пожал я плечами с преувеличенным безразличием, - мне все равно.
        - Хм… ладно. Но у тебя точно хватит золота? Мы ведь неплохо так разгулялись…
        - Ну, я думаю, что пары сотен акатов должно хватить, - сказал я, прикидывая в уме свой остаток.
        Кстати, стыдно признаваться, но я только недавно узнал, что у каждой монеты в империи Исхирос есть свое название. Столько недель проработать у ремесленника и полагать, к примеру, что медная монета - это просто безымянная медяшка, было просто верхом невежества. Оказалось, что полновесные золотые деньги, отчеканенные имперским монетным двором, назывались акаты. Серебряные - салоты, а медные просто марки. Теперь вот при каждом удобном случае пытался ввернуть в речь именно общепринятое название монет, словно бы смаковал это звучание.
        - Кстати, хорошо, что ты поднял вопрос о деньгах! - Наиграно стукнул я себя ладонью по лбу, словно только что вспомнил об этой теме. - Флогия уже, судя по всему, успешно реализовала первую партию огненной воды, и финансовый результат ее весьма впечатлил. Она уже трижды засылала ко мне парламентеров, которые невзначай пытались выведать, к какому сроку ждать новой поставки. А это значит, что тебе пора начинать напиваться.
        - Мне что делать? - Глупо переспросил здоровяк.
        - Ну, ладно, не напиваться, - покладисто согласился я. - А просто заказывать сюда выпивку. Думаю, по бочонку в день будет достаточно.
        - Но для чего?
        - Чтобы никто не заподозрил нас… А-а-а, впрочем, - прервался я на середине фразы, - ты сможешь догадаться и сам. Ты тренируешь мое тело, а я буду тренировать твой разум, Астал. Поэтому думай.
        Я постучал согнутым пальцем себе по лбу и расплылся в издевательской ухмылке, когда великан обиженно нахмурился. Ой, обожаю я потешаться над людьми. Они всегда так забавно реагируют…
        Спешно закончив ужин, я встал из-за стола и отправился наверх, в свои покои. Да, пожалуй, эту огромную спальню с умывальной комнатой и балконом можно было назвать только покоями. Там я на всякий случай надежно запер дверь, а потом отправился на террасу, стягивая на ходу рубашку. Сейчас подступало время года, считающееся в здешних широтах зимой. Ночь заметно удлинилась, ветра поменяли свое направление и стали более порывистыми, а температура воздуха снизилась до совершенно комфортных восемнадцати-двадцати градусов по Цельсию. Хм… забавно, а ведь в этом мире никто кроме меня не знает, ни кто такой Цельсий, ни что такое градус. Про метры и килограммы я уж и вовсе молчу. Я и сам, наверное, никогда бы о них не вспомнил, если б здешние единицы измерения не имели столь большого разброса - локти, шаги, ладони, бочки. Согласитесь, как один шаг другому рознь, так и размеры бочки сильно могут отличаться. Вот и пришлось мне воскрешать в памяти чудом не истершуюся из нее метрическую систему.
        Кхм… отвлекся. В общем, я разделся и смело прыгнул с балкона, распахнув свои черные, словно сон детоубийцы, крылья. Резкий рывок, и вот я уже парю над чернильными просторами, высвеченными редкими огнями уличных фонарей. Где-то позади меня неизменно сверкало своим волшебным великолепием третье городское кольцо Махи, но сегодня мне нужно было совсем в другую сторону. Сейчас я летел в пригород, к Чуку и Чаку. Ребята уже слишком засиделись без поручений, и следовало мне напомнить им о себе.
        Пусть они не были прям совершенно идеальными исполнителями, но вместе с этим они и не были слишком примечательными. Просто пара оборванцев, какие целыми тысячами бродят по запутанным одноэтажным лабиринтам разросшегося вокруг Махи пригорода. И в этом была их главная ценность. Вряд ли бы кто-нибудь сумел бы распознать в них моих тайных агентов.
        Катаясь на горках воздушных потоков, я неохотно приземлился перед воротами дома, который некогда принадлежал семье Данмара. В царившем на улице могильном мраке, я не боялся, что буду кем-нибудь замечен. Так что я смело, с эдаким хозяйским чувством, забарабанил в калитку. К моему удивлению, новые обитатели жилища не спали, и звуки шагов я услышал почти сразу. Громыхнул деревянный запор, брошенный на землю, скрипнули петли, давно позабывшие вкус масла, и на мое лицо упали отсветы пламени факела… Факела, зажатого в какой-то слишком уж большой и волосатой руке.
        - Опа, - мерзко просипела рожа, которая шла дополнением к потной и заросшей конечности. - А кто это такой сладенький к нам пожаловал?!
        Глава 10
        Чужак, неизвестно как попавший в дом Данмара, не стал надолго затягивать немую сцену. Его свободная рука весьма проворно метнулась ко мне, намереваясь схватить и затащить внутрь. Но грешник внутри меня успел среагировать раньше. Моя детская ладошка выстрелила вперед, как пущенная из пращи пуля, и обхватила один из пальцев растопыренной пятерни, что тянулась ко мне.
        Возможности мои и этого мужика были явно неравны. Сколько бы там раз я не подтягивался с мешком камней, подвязанным к поясу, сколько бы бревен не взваливал себе на плечи, а тягаться со взрослым мужчиной в грубой физической силе мне было еще ой как рано. Каким бы развитым я не был для возраста своего нового тела, а пролегающая между нами физиологическая пропасть была попросту непреодолима.
        Однако там, где пасовала сила, на помощь приходила физика. Я всего лишь покрепче сжал чужой палец, а непонятный чужак, не успевший этого понять и остановить своего движения, по сути, сам себе его сломал. Сустав с хрустом вылетел со своего привычного места, и я краем глаза успел заметить, как на ладони мужчины вспухает моментально побелевшая шишка.
        Всего секунду назад его источающие ехидство глаза теперь уже шокировано расширились, грудь начала подниматься, втягивая в себя воздух для пронзительного крика, а рот уже раскрылся, чтобы исторгнуть из себя вопль, полный боли и ослепляющей злобы. Однако я прекрасно понимал, что пришелец тут скорее всего не один, а значит давать ему закричать попросту нельзя. Иначе сюда сбегутся все незваные гости.
        Мой детский кулачок с поразительной легкостью вломился прямо в горло чужаку, превращая его хрящи гортани в крупные острые осколки, которые подобно лепесткам жуткого цветка распустились вовнутрь, раня чужую плоть. Мужчина захлебнулся своим так и не сорвавшимся с уст криком, потому что в его трахею хлынул целый поток крови.
        Я, конечно, не мог этого видеть, но и без этого прекрасно осознавал, что сейчас с ним происходит. Неизвестный, однако, не растерялся окончательно, а попытался зарядить мне в голову горящим факелом, от которого я без труда увернулся. Стоя на широко расставленных ногах, захватчик чужой собственности безуспешно пытался промассировать своей пострадавшей рукой еще более сильно пострадавшее горло. Но он добивался только того, что на его шее стремительно набухла огромная гематома, похожая на лягушачий зоб.
        Хрипы и бульканья, которые издавал умирающий чужак, были вовсе не громкими, но достаточными, чтобы их услышали другие его подельники.
        - Шамри, задери тебя кабан, ты что там так долго возишься и пыхтишь?! - Донесся чей-то нетерпеливый крик. - Кого там демоны принесли?!
        Обе саи прыгнули мне в ладони, словно всегда там и были, и я бесстрашно вошел на территорию, которую самонадеянно уже начал считать своей. Поторопился, как оказалось. В пригороде бесхозное жилье, видимо, долго пустовать не будет.
        По пути я сделал один средней глубины укол в область левой подмышки, как раз под ту руку, в которой некто Шамри держал факел. Сердце врага дрогнуло, принимая в себя трехгранный штырь, и остановилось навсегда. А пока душа злодея неслась навстречу с Повелителем Ада, я осторожным, но быстрым шагом двинулся на прозвучавший возглас.
        Не заметить, что факел его товарища упал на землю, сообщник не мог, поэтому до меня тут же донесся шелест вынимаемой из ножен стали.
        - Твою мать, что-то тут…
        Сказать большего он не успел, потому что длинный центральный шип сая пробил ему подбородок снизу, легко проломил на своем пути все костяные преграды и вонзился в мозг. По моему запястью побежала горячая человеческая кровь, стекая по обнаженному предплечью тонкими ручейками. Чужое агонизирующее тело несколько раз конвульсивно выгнулось, словно через него пропустили разряд тока, а затем с легким стуком рухнуло в траву. Пытаться удержать его и опустить аккуратно, дабы производить меньше шума, я не стал. Не та весовая категория. Поэтому я ловко двинулся дальше, ловя взглядом любые мельчайшие движения в пляске затухающего пламени упавшего факела.
        Появилось такое впечатление, словно я снова вернулся в ад. Только в этот раз был не гонимым грешником, а охотником. И это новое для меня чувство будоражило кровь похлеще любого наркотика, переполняя меня эмоциями и возбуждением. Это непередаваемое чувство хищного азарта, когда ты понимаешь, что неприятель совсем близко. Возможно даже он стоит всего в шаге от тебя, скрывшись в густых ночных тенях. Но ты знаешь, что его ничто уже не спасет. Он обречен, потому что ты быстрее, ты опытнее, ты внимательней. На короткий миг я ощутил, что значит быть демоном… Эти наивные смертные не были мне соперниками, и я прекрасно это осознавал.
        Следующая жертва, безмятежно ковыряющая в носу, не успела даже подняться с ящика, на котором сидела у самого входа в дом, как его располосованное горло раскрылось в гротескной улыбке от одного до второго уха. Трехгранный клинок из-за широкого угла заточки не очень хорошо подходил для нанесения резанных ран, но в умелых руках и зазубренный камень может разить не хуже лезвия.
        Я позволил теплой крови окатить меня с ног до головы, чтобы белизна моей кожи не выдавала меня в темноте. А потом, вдыхая этот тяжелый металлический аромат, бесшумно скользнул внутрь жилища, умудрившись даже не скрипнуть входной дверью.
        Оказавшись в полутемных сенях, я тут же притормозил, поскольку из-за угла лился бледный свет то ли лампы, то ли лучины, а вместе с ним до моих ушей доносился и разговор неизвестных собеседников.
        - … халупа неплохая! Я думаю, тут можно сделать отличную лёжку. - Деловито рассуждал чей-то хрипловатый голос.
        - Точно, - согласился с ним второй, гораздо более тонкий, будто бы принадлежащий подростку. - Я давно предлагаю по трущобам пройтись частой гребенкой! И товара набрать, и освободившиеся клоповники себе присвоить.
        - Да-да, верно молвишь! Стража один черт в эту клоаку суется не чаще пары раз за целый год! Да и то делает не очень охотно. Даже им нет дела до местных голодранцев. Их же тут как крыс, никто их не считает! Сотней больше, сотней меньше, хрен кто заметит.
        - Вот-вот, я ж о том и говорю всегда! И чего Зулхар так осторожничает? - Задумчиво спросил писклявый.
        - Да Ворган разберет этого инородца. Они в своем султанате по каким-то странным законам живут…
        - Вот же дикари…
        Память послушно подсказывала мне, куда тут стоит наступать, чтобы никакая доска под моим невеликим весом не скрипнула и не выдала меня раньше времени, поэтому я подкрался так близко к болтунам, как только смог. Исходя из обрывка беседы, я сделал вывод, что дом заняли работорговцы. Те же самые отбросы, что едва не поймали меня после моего самого первого полета. Так что эта резня для меня приобрела несколько личный оттенок.
        Выскочив из-за угла бесшумно, как сама смерть, и стремительно, как прибрежный ветер, я в три молниеносных укола превратил говорунов в два истекающих кровью трупа. Та легкость, с которой мои саи пронзали чужую плоть, не могла оставить равнодушным даже меня. Заточенные штыки входили в тела, словно в рыхлый песок, одинаково легко проходя сквозь мясо, органы и жилы. Такого раздолья не было даже в аду, потому что там каждый второй оказывался весьма серьезным соперником, и очень часто за каждый нанесенный удар приходилось расплачиваться самому. Здесь же, в этом безымянном мире, я просто был жнецом, а мои враги безвольными колосьями. Они попросту были не в состоянии ответить мне, не могли вовремя заметить мои атаки или тем более блокировать их.
        Расправившись с парой работорговцев и не удостоив их бездыханные тела взглядом, я так же тихо поспешил вглубь дома.
        Проходя мимо комнаты Эпимоса, я заметил, что на его смертном ложе, с которого кузнец и отправился в последний путь, валяется чья-то туша. И это действительно была туша, потому что торчащее кверху пузо выглядело настоящих холмом, на который еще так сразу и не взберешься.
        Пузан тихо, но отчетливо похрапывал, смешно раздувая во сне губы, и мне не составило никакого труда подобраться к нему вплотную. Острие трехгранного штыка уверенно нашло нужную точку под левым ухом незнакомца, но буквально за секунду до того, как я надавил на рукоять, толстяк словно что-то почуял и распахнул глаза.
        Я не испугался его, потому что понимал, что захватчик обречен, у него не было даже секунды, чтобы успеть среагировать. Однако события начали развиваться по какому-то другому сценарию, вопреки всем моим прогнозам, вопреки всему моему опыту, небывалому для простого смертного…
        Внезапно по острию моего оружия, уверенно входящему в плоть работорговца, побежали искры, словно я держал не сай, а бенгальский огонь. Рукоять моментально раскалилась, и если б не кожаная обмотка на ней, то, боюсь, моя ладонь попросту прижарилась бы к металлу. Однако я не выпустил сай из руки и не отшатнулся, так что пузан распрощался с жизнью уже через два удара сердца.
        Вместе с тем, как незнакомец испустил последний вздох и судорожно начал загребать руками, прекратилась и непонятная световая инсталляция. Острие штыка перебило ему спинной мозг в том месте, где позвоночник входит в череп, и теперь он доживал свои последние секунды полностью парализованным овощем. Нет, разум его еще жил, но тело не функционировало. Все что сейчас было доступно пузану - это лишь шевелить глазными яблоками и моргать, и я с интересом заглянул в его стремительно тускнеющие глаза.
        - Так вот вы какие, маги? - Задумчиво поинтересовался я, прекрасно осознавая, что не услышу никакого ответа. Я попытался прислушаться к своим ощущениям, уловить какие-нибудь внешние флюиды или эманации, но ничего такого не сумел обнаружить. Маг испустил дух также буднично и просто, как сделали это его четыре подельника немногим ранее. Никаких отголосков развитой Анима Игнис у меня ощутить не получилось. А жаль. Не хотелось бы наткнуться на какого-нибудь колдуна и попасть в крутой переплет. Даже этот, будучи спящим, моментально успел среагировать, едва прохладный металл коснулся его кожи. А чем бы все для меня обернулось, если б он бодрствовал? Сложно сказать…
        Секунду помешкав и не справившись со своим любопытством, я осторожно обшарил тело заколотого толстяка. Все что мне удалось обнаружить интересного или непонятного, я переложил в свой кошель, остерегаясь пока прикасаться к добыче голыми руками. А то мало ли, какая система распознавания может лежать на его вещах?
        С трупа я взял два граненных камня розоватого оттенка, один полированный опал сферической формы в золотой оправе, запертую шкатулку из белого металла, но не из серебра и несколько массивных грубоватых украшений. А еще с пояса убитого я снял длинный горбатый сакс. Не могу объяснить почему, но этот нож с первого взгляда показался мне весьма добротным изделием. Скошенный и немного расширяющийся к острию клинок притягивал взгляд своим темным цветом, а искусно вырезанная из кости рукоятка в виде переплетенных змей, так и просилась в ладонь.
        К своему удивлению я, пусть и недолго, но проработавший в кузне, не сумел определить, из какого все-таки материала выкован этот кинжал. Внешне похож на сталь, только темнее. Да еще и этот странный узор на клинке, выглядящий так, словно кто-то вскипятил металл, а потом моментально остудил его и обтесал все лишнее, и его чрезмерная тяжесть намекали, что ножик совсем непростой.
        Едва я сомкнул пальцы на змееподобной рукояти, как мне тут же расхотелось выпускать это оружие из рук. Оно было настоящим произведением оружейного искусства и наверняка стоило весьма больших денег.
        С небольшим сопротивлением вырвав из глубокой раны сай, я с неудовольствием посмотрел на его штык, который сейчас больше походил на старый шампур с кусочками пригоревшего мяса. Из-за того, что маг разогрел мое оружие, маленькое аккуратное отверстие за ухом трупа превратилось в безобразную кривую дыру. Вот проклятый колдун! Вот же вредитель! Теперь чистить придется…
        Не упуская шанса попробовать в деле новенький трофей, я принялся быстренько соскребать с сая поджарившуюся плоть, пока никто не нагрянул сюда. Однако когда лезвие сакса неаккуратно прошлось по самой грани штыка, то мои глаза натурально полезли на лоб. А все оттого, что широкий нож срезал тонкий слой металла с моего оружия, будто оно было выковано из мягкого свинца, а не железного прута!
        Посмотрев еще раз на чудесный нож, я решил, что пока не стану его далеко убирать. Вместо этого я переложил клинок в левую руку. Будет мне пока вместо подпорченного сая. В правую я взял вторую свою самоделку, и отправился дальше. Расслабляться рано, оставалось еще проверить мою старую комнату, подпол и кузню. Будет немного жалко, если работорговцы уже успели увести Чука и Чака.
        Во второй комнате никого не оказалось, а вот люк в погреб охранялся каким-то долговязым и худощавым типом. Тот сидел на колченогом табурете, уперевшись локтями в колени, и поддерживал ладонями свою тяжелую голову. Рядом с ним, над глубокой глиняной тарелкой с водой, едва-едва тлела длинная лучина. Так что сонную фигуру работорговца мне было прекрасно видно.
        Скрываясь в глубоких тенях, я подобрался к чужаку почти вплотную. Я уверен, что не издал при этом не звука, однако он каким-то животным чутьем уловил, что к нему кто-то приближается.
        - А? - Работорговец вскинул голову и повернулся в мою сторону, щуря глаза и пытаясь рассмотреть сквозь тьму мой притаившийся силуэт. Однако к висящему на поясе кинжалу он пока не тянулся. - Турлик, это ты? Сменить меня пришел?
        Вместо ответа незнакомец получил полоску металла под правое ребро на полном выдохе. Сакс вспорол мясо с такой пугающей легкостью, словно я вонзил его в подтаявшее масло. Печень преступника одномоментно превратилась в два распластанных куска, а из его распоротого бока щедро хлынула темная кровь. Неописуемый по своей жестокости спазм настолько сильно сдавил все тело работорговца, что он не смог даже закричать, а только протяжно и тихонько заскулить на остатках воздуха в легких. Но когда кончился и он, болевой шок не позволил ему сделать нового вздоха. Поэтому он так и затих на дощатом полу, свернувшись калачиком, словно обиженный малыш.
        Душа разбойника отправилась на встречу с дьяволом через считанные секунды. Можно сказать, я даже сделал ему одолжение, потому что попади он в руки стражи и имперских палачей, то участь его была бы куда тяжелей. Империя Исхирос за торговлю живым товаром карала очень жестоко и показательно. Кстати, многие разногласия с Шахирским Султанатом, весьма зубастым соседом, надо сказать, возникали именно на почве работорговли. Слишком много граждан Исхироса попадали в полон к южанам. Я даже слышал истории, когда неизвестные злоумышленники уводили через границу целые села и деревни, оставляя в них только совсем уж дряхлых стариков. Оставляли, естественно, неживыми, чтобы те не могли ничего рассказать.
        Султанат был не менее огромен, чем соседствующая с ним Империя, хоть и большую его часть занимали песчаные пустыни и степи, а потому в нем находилось место даже самому слабому и бестолковому рабу. Что уж говорить, если даже сам шахирский амир скупает мальчиков в возрасте до десяти лет едва ли в промышленных масштабах. Слышал такую байку в таверне, что их потом воспитывают чуть ли не в роскоши, доступно объясняя, кому именно они должны быть благодарны за сытую жизнь. Потом подросших детей обучают в специальных академиях, готовя из них бесконечно преданных лично амиру псов войны, с маниакальным постоянством вдалбливая в их головы, что умереть за их правителя - это самое великое благо на грешной земле. И вот из этих проданных детей потом вырастает эдакая янычарская гвардия из магов средней руки, которая не знает даже таких понятий как «страх» или «предательство». Для них значение имеет только слово их хозяина, его воля и его желания. И пусть в индивидуальной выучке они Владеющим империи далеко не ровня, но вот в строю они раскатают любого врага в тонкий блин и даже не заметят того. Это еще одна
причина, по которой отношения с султанатом остаются накаленными вот уже какой десяток лет, но так и не переходят в острую фазу открытой войны.
        Но да черт с ней, с большой политикой. Надеюсь, что мне никогда не придется в нее окунаться. Моих мозгов вполне хватает для того, чтобы понять, что чем ближе ты пытаешься подобраться к политике, тем глубже ты засовываешь голову в пасть голодному чудищу. А я рисковать новообретенной жизнью не очень-то хотел. С другой стороны, если Дьявол прикажет мне, то придется…
        Но об этом пока рано думать. Сейчас у меня были дела поважнее, например, оттащить с люка скорченное тело, мешающее спуститься в погреб.
        Справившись с этой задачей, потому что худощавый мужчина оказался для меня вовсе не тяжелым, я откинул люк и спустился вниз, держа в одной руке лучину, а в другой трофейный нож. Откуда-то из тьмы земляного подвала тут же донесся тоненький всхлип, а потом хлынул поток истеричных оправданий:
        - Нет-нет, пожалуйста, мы ничего не делали! Мы сидели тихо, мы вообще все спали, клянусь Ворганом! Только не надо больше-е-е…
        Окончание этой чувственной речи потонуло в судорожных рыданиях, которые старались сделать максимально бесшумными. Подняв повыше наполовину обгоревшую щепку, я попытался получше рассмотреть, кого именно здесь скрывает непроглядный мрак.
        - Чук, Чак, вы тут долго собираетесь прохлаждаться? - Осведомился я, увидев среди прочих узников знакомые угловатые силуэты подростков. - Поднимайтесь все наверх.
        - Данмар?! - Почти синхронно выдохнули они, боясь хоть немного повысить голос. - Как ты тут оказался?!
        - Ножками притопал, - буркнул я в ответ. - Вылезайте отсюда, я сказал! А то сейчас люк захлопну и уйду.
        Я поднялся самым первым, и помог выбраться из подпола всем остальным, подсвечивая им путь тусклым огоньком. Помимо двух моих протеже, в плену у работорговцев томились две девчушки. Одна совсем юная, едва ли старше Данмара, заплаканная до такой степени, что ее лицо выглядело опухшим. А вот вторая возрастом была ближе к Чуку и Чаку, может даже чуть старше. И хоть ее лицо назвать миловидным можно было с большой натяжкой, но и на уродину она совсем не тянула. Тонкие губы, маленькие глаза и длинный худой нос создавали смешанное впечатление, и скорее отталкивали. Зато правильный овал лица, чуть заостренные скулы и изящные брови наоборот притягивали взгляд. А кроме всего прочего, ее фигура уже начала обретать соблазнительные женственные черты, которые с трудом скрывало бесформенное рваное рубище, заменяющее подростку одежду.
        Похоже, что именно из-за этого ей и досталось значительно больше, чем остальным пленникам. Если парочка несостоявшихся разбойников и малявка не выглядели особо избитыми, пара фингалов и ссадин не в счет, то на девушке живое место нужно было еще поискать. У нее была сильно опухшая щека и красные кровоподтеки на шее, словно ее пытались задушить. В то же время, ее руки и ноги были сплошь покрыты фиолетовыми синяками, некоторые из которых как-то уж подозрительно напоминали формой чьи-то крупные ладони. Что было у нее под одеждой я знать не мог, но предполагал, что картина там не лучше. Девушка все время молчала и безучастно пялилась в одну точку, не поднимая глаз от пола. Даже тот факт, что я веду их к свободе не сильно-то ее радовал.
        Выбравшись из погреба, все дети ошарашено замерли, заметив в трепещущем свете лучины целую лужу крови и мертвеца, скорчившегося в ней.
        - Д… д… д… Дан… Данмар… - заикаясь проблеял Чак, - это… это же…
        - Это мертвый рабовладелец, который вас сторожил, - с напускным раздражением поведал я очевидный факт. - Давайте, шевелитесь. Я еще в кузнице не смотрел, вдруг там тоже кто-то есть.
        - Ты что… всех их уже… - Темноволосый мальчишка прижал руки ко рту, словно что слова выскочат из него помимо воли.
        - Балбес! - Шлепнул по плечу его товарищ. - Для Астала этот сброд просто смазка для топора! Данмар наверняка пришел не один!
        - Кхм, вообще-то, Астала тут нет, - нехотя признался я, - и знать, что я сюда наведывался, ему совсем не нужно. Это понятно?
        - Все-таки, ты их сам… - Чак осекся на полуслове, потому что только сейчас заметил, что я сплошь запачкан темной кровью, так что только одни глаза сверкают. - А-а-а! Ты же весь…
        - Я спросил, вам все понятно?! - Прервал я его путанный монолог, немного повышая тон. Обе девочки, не участвующие пока в нашем разговоре, от звуков моего голоса тут же испуганно сжались.
        - Да! - Тут же отрапортовал белобрысый за себя и друга. Разве что во фрунт не вытянулся при этом.
        - Отлично, - кивнул я, - тогда вперед, горемычные вы мои, на свежий воздух!

* * *
        Больше на территории дома не удалось найти никого из посторонних. Поэтому, убедившись что тут снова стало безопасно, я тщательно вымылся от засохшей крови, а также помог несчастным узникам раздобыть новую одежду, вместо их разодранных лохмотьев. Жаль, что одежда покойных работорговцев была для них слишком велика и местами залита кровью, но все единогласно решили, что лучше так, чем ходить в вонючих обносках. Ведь в туалет пленников никто водить и не думал, так что справлять нужду бедолагам приходилось прямо в тесном погребе.
        Бегло расспросив Чука, как наиболее понятливого и сознательного из пары, я примерно восстановил хронологию произошедших событий.
        Вчера днем в ворота дома по старой памяти постучалась какая-то пигалица, которая сказала, что она пришла по поручению тетушки Силии, той самой ушлой толстушки из таверны. Думается мне, это приходила Касия, ее задиристая дочурка, которая всякий раз пыталась меня поддеть словесно. По легенде, до обеспокоенной тетушки дошли слухи о смерти кузнеца Эпимоса, и она, изнывая от желания хоть чем-нибудь помочь, а заодно и узнать, как там теперь поживает Данмар, а главное с кем.
        Выяснив, что я тут больше не живу, зато живут двое других молодых парней, девчонка слиняла. А уже ночью в дом вломилась целая шайка бандитов и намяла бока Чуку и Чаку, заперев их погребе. Пленницы же оказались соседскими детишками, живущими на самой дальней окраине. Первой пришла младшая с наказом отца выяснить, будет ли работать кузня, и попала прямо в лапы работорговцев. А немного позже за потерявшейся девочкой отправили и ее старшую сестру, которая с точностью повторила ее участь.
        Вот, собственно, и вся история. Если коротко. Сами работорговцы, судя по всему, решили еще денек выждать на таком «рыбном» месте. А то вдруг к ним еще кто на огонек заглянет? И действительно, заглянул на их всеобщее горе.
        - Что ж, ребята, - сказал я, обращаясь к Чуку и Чаку, - вам тут находиться больше нельзя. Я дам вам немного марок, чтоб вы могли найти себе временное прибежище, но постоянно вас защищать и вытаскивать из передряг не смогу. Это вам предстоит научиться делать самим.
        - А мы и так умеем! - С вызовом ответил темноволосый подросток, бросив мимолетный взгляд на девочек. Похоже, в их присутствии мое замечание несколько задело его самолюбие.
        - Ага-ага, - покрутил я пальцами в воздухе, - я уже видел. Так, а теперь с вами, прелестницы.
        Две испуганные пары глаз воззрились на меня, словно опасались, что я потащу их обратно в погреб.
        - Вы мне тут не нужны, - развеял я одним махом все их опасения. - Можете бежать домой хоть сейчас. Нет, вы, конечно, можете тут и переночевать, но я не гарантирую, что за это время сюда никто больше не заявится, поэтому смотрите. Ночь в трущобах Махи неспокойное время. Уж я-то на своей шкуре успел узнать.
        - Спа… спасибо! - Горячо выкрикнула младшая. - Ты… вы настоящий ангел-спаситель! Вас ниспослал к нам сам Ворган!
        Ребенок попытался кинуться мне на шею, распахнув объятья, но тут во мне взбрыкнул вечно осторожный грешник. Сай и сакс прыгнули в руки быстрее, чем кто-либо из присутствующих успех моргнуть, и вот я уже осознал себя стоящим на полусогнутых ногах с выставленными перед собой клинками. Девочка замерла, словно налетела на стену. Ее глаза тут же пугливо округлились, и запруда век моментально наполнилась слезами.
        - Чт… что… за что?! - Промямлила она донельзя обиженным тоном, пытаясь подавить непрошенные всхлипывания.
        - Просто не нужно ко мне прикасаться, - жестко ответил я, продолжая внимательно следить за каждым ее движением. Мой разум не верил в то, что маленькая смертная девочка может быть для меня опасной, но подсознание, выпестованное в тысячелетиях демонической подлости, говорило, что если риска можно избежать, то это следует сделать.
        - Пожалуйста, не злитесь на мою сестру! - С некоторым удивлением я обнаружил, что это подала голос вторая недавняя пленница, доселе молчавшая. - Она слишком юна и наивна. Спасибо вам за все, что вы сделали. Мы не хотим больше вас обременять, позвольте нам уйти прямо сейчас…
        Я только лишь пожал плечами в ответ, демонстрируя, что мне, в принципе, все равно. Пусть хоть жить здесь остаются, но исключительно на свой страх и риск. Я не могу быть нянькой для каждого встречного, да и не собираюсь. Так что получив мое безмолвное согласие, обе пигалицы тут же растворились в ночи, отправившись домой.
        - Так! - Стукнул я кулаком по ладони, спрятав клинки. - Теперь, собственно, то, ради чего я пришел. Ваше новое задание.
        - Задание? - Глаза у парней тут же загорелись. Они не забыли, как щедро я отплатил им за поиски Астала, и надеялись, что нынешнее поручение будет таким же простым и прибыльным. - Что нужно сделать?
        - Взять вот эти чертежи, для начала. - Я вручил каждому из них по паре сложенных бумажных листов, которые стоили в этом мире весьма приличных денег. В них максимально подробно были изображены детали, которые мне требовалось для сборки нового самогонного аппарата. Поскольку местные ремесленники не знали метрической системы, то мне пришлось очень сильно потрудиться, рисуя для определения масштаба различные подсказки. Имперские монеты, ладони, пальцы и прочее-прочее-прочее, что хоть как-нибудь могло помочь исполнителю выполнить работу хотя бы в примерном масштабе. - Берете бумаги и несете разным кузнецам. Это ясно?
        - Ясно… - почему-то понуро кивнул Чук, - но только у нас не осталось денег, а без предоплаты ни один ремесленник не примет заказ у таких как мы…
        - А, на этот счет не волнуйтесь. - Спрашивать на что именно оборванцы успели потратить целый золотой я не стал. Вполне вероятно, что его у них попросту отобрали, но это меня уже не касается. Я уже упоминал, что каждому обездоленному не собираюсь подтирать сопли? Ну вот то-то и оно. - Держите, это ваш бюджет, его должно хватить на все.
        Я подбросил в воздух небольшую мошну, в которой бодро звякнули серебряные салоты. Ребята поймали кошель с ловкостью мангустов, и немедленно развязали тесемки.
        - Бюшет? - Недоуменно переглянулась парочка. - Что это вообще за слово? Тут же обычные монеты…
        - Да не обращайте внимания. Награду получите после выполнения этого задания. Кстати, там немного больше серебра, чем нужно. Можете считать это авансом. Снимите себе на него жилье где-нибудь в первом кольце, потому что в пригороде скоро станет немного жарко.
        - Как это? Сейчас же зима, - в очередной раз не поняли меня подростки. - Тут не может быть жарко, пока дуют северные ветра. А они пойдут на убыль только когда погаснет десятый осколок в небе и зажжется второй.
        - Да чтоб вас… - рассердился я, - не спрашивайте, просто делайте.
        - Хорошо, Данмар, - ответил сразу за двоих Чук, - мы поняли.
        - Прекрасно, тогда помогите мне разобраться с трупами…

* * *
        Ночь была слишком коротка, чтобы успеть сделать все мной задуманное, да еще и с учетом внезапно свалившихся хлопот по погребению работорговцев, но я старался изо всех сил. Мы с Чуком и Чаком довольно быстро стащили все трупы в кучу, испытав некоторые затруднения лишь с телом толстого мага. Он оказался настолько огромный, что его пришлось совместными усилиями затолкать на простыню и тащить волоком по полу, потому что даже приподнять эту китовую тушу у нас не получалось.
        Уже на улице, не обращая внимания на шокированных моими действиями парней, я выхватил трофейный сакс и в два замаха перерубил безымянному магу шею. Он наверняка был личностью значительно более известной в определенных кругах, нежели рядовой бандит. Его голова может мне пригодиться для кое-каких целей…
        Неизвестный металл с такой легкостью врубался в плоть и кости, что мне где-то в глубине души захотелось даже отрубить еще что-нибудь. Хоть я к подобным кровавым зрелищам относился абсолютно спокойно, навидавшись подобного в аду, но мысль все равно казалась настораживающей.
        - Чт… что ты делаешь? - Не выдержали подростки, когда я начал заворачивать отрубленную голову в ту же простыню, на которой мы тащили толстяка во двор.
        - Хочу получить награду за голову работорговца, - сходу соврал я.
        - А… так разве можно? - Удивился Чак.
        - Вот и проверим…
        Поняв, что никакого другого ответа от меня не получат, парни вернулись к рытью большой братской могилы, куда мы собирались скинуть все трупы.
        - Когда закончите, - начал я инструктаж, - срезанный дерн положите обратно. А сверху щедро полейте вонючей жижей из бочки за кузницей. В ней мы с отцом держали слитки металла, чтобы слабое железо быстрее ржавело и отваливалось, оставляя только крепкое. Не знаю, что там понамешано, но трава от этого варева растет очень буйно.
        И это было чистой правдой. Я крайне далек от технологической стороны этого процесса, но Эпимос всегда выдерживал железо в этой бочке перед ковкой. Периодически он что-то туда подливал и помешивал, но мне этого секрета пока не раскрывал. Говорил только, что личная его наработка, и что он обязательно меня обучит этой хитрости, когда я научусь работать с «сырым» железом. Иначе я просто рискую ничего из его объяснений не понять. Ну а теперь и вовсе уже никогда не узнаю.
        Глянув в прекрасное ночное небо и заметив, что осколки бывшего спутника едва заметно побледнели, сигнализируя о том, что ночь перевалила за середину, я попрощался с парнями, и вышел за ворота своего бывшего дома. Отойдя на несколько метров и убедившись, что за мной никто не следит, я оттолкнулся от земли и призвал черные крылья.
        В три мощных взмаха поднявшись на высоту метров в пятьдесят, я по памяти преодолел несколько километров над трущобами, подлетая к одному памятному заведению, которое в силу позднего времени было закрыто. Назрела необходимость нанести визит вежливости тетушке Силии, чтобы она, глядя в глаза, поклялась, что не имеет никакого отношения к работорговцам. Не поймите неправильно, я не поборник морали и не герой с развивающимся плащом за спиной. Я грешник, получивший шанс на совсем несущественную в масштабах вечности передышку. И я этими мгновениями хотел воспользоваться максимально полно. Жить и не опасаться попасть в плен к шахирскому амиру, к примеру, это та малость, которую я желал. И поскольку для среднестатистического мальчишки из Махи это была вполне осязаемая перспектива, то, похоже, настало время что-нибудь с этим сделать.
        Приземлившись и подняв целое облако пыли, я тут же спрятал величественный подарок Дьявола, пересилив накативший после этого приступ сожаления. Всякий раз, когда я его «прятал», мне казалось, что у меня отнимают что-то очень дорогое, что-то невероятно ценное. Нечто такое, что одним фактом своего исчезновения лишает мир красок, а жизнь смысла. Эх-х… видно, что совсем не для людей такая радость… человеческая психика как-то явно плохо уживается с крыльями.
        Воровато оглядевшись и не заметив никого поблизости, я оставил под забором простыню с отрубленной головой, а затем в один прыжок преодолел высокий плетеный забор. Вот он, эффект от тренировок Астала. Раньше я с трудом бы смог вскарабкаться на такое препятствие, а сейчас оно для меня казалось не серьезней обычной ступеньки. По другую сторону ограды было так же безлюдно. Это ведь была простая харчевня, куда заходили перекусить работяги, а не трактир с постоялым двором, потому тут в столь поздний час никого нельзя было встретить. Услуги гостиниц вообще не пользовались спросом в пригороде Махи, а единственные исключения из этого правила располагались вблизи городских ворот, которые запирались на ночь. Именно там существовала целая россыпь гостиниц и заезжих домов, которые практически не знали недостатка в постояльцах. А вот в такие клоповники на отшибе, как заведение тетушки Силии, никакой здравомыслящий путник и не зайдет, даже если каким-то чудом набредет на него в путанице узких кривых улочек. Это был притон исключительно для местной публики.
        Прокравшись к запертым окнам первого этажа, я просунул в щель между ставнями свой новый сакс. Осторожно постукивая по обратной стороне лезвия, я повернул деревянную щеколду и открыл одну створку, осторожно ее придерживая, чтоб не скрипела. Проникнув внутрь, я тихой тенью отправился к лестнице на второй этаж. Насколько я знаю, именно там располагались комнаты хозяйки и ее дочери.
        Лестница оказалась старой и скрипучей, и чтобы производить как можно меньше шума, я крался со скоростью беременной улитки. Уж что-что, а быть бесшумным в аду я научился даже раньше, чем отрастил зубы. Наверное, первую сотню кругов я пытался ото всех прятаться и скрываться, а потому неплохо умел быть незаметным. Так что совсем неудивительно, что до верхнего этажа я добрался незамеченным и неуслышанным хозяевами.
        Наверху было всего три двери, одна из которых запиралась на запор снаружи. Тщательно прислушиваясь к звукам и запахам, я немного постоял у каждой из оставшихся двух дверей, пытаясь определить, за какой именно может находиться Силия. В конце концов, я сделал выбор в пользу той, из-за которой доносился резковатый аромат дешевого парфюма. Вряд ли тетушка позволяла своей дочери использовать ее ароматные притирки.
        Несмотря на все мои усилия, металлические петли все же издали пронзительный визг, когда я пытался войти. Сейчас отсутствие мужской хозяйской руки в этом доме стало заметно, как никогда ранее.
        - Касия, какого дьявола тебе надо? - Сонно пробормотали откуда-то из угла комнаты. - Проваливай, иначе я тебя утром высеку…
        Скользнув внутрь, я краем глаза отметил, что в противовес остальному убранству харчевни, эта комната похожа на настоящий будуар состоятельной дамы. У стены стоял большой стол с широким зеркалом, что уже по меркам этого мира было изрядной ценностью. Так вдобавок еще и на столешнице располагалась целая батарея различных склянок из настоящего стекла, которое за пределами городских стен встречалось крайне редко. Пол застилал пышный ковер, явно шахирской работы, а у огромной кровати с балдахином я рассмотрел очертания недешевого масляного светильника. Недешевого, потому что они в принципе стоили немало для жителей трущоб, и большинство здешних обитателей пользовались дешевыми и простыми в изготовлении лучинами. В общем, слишком богато живет тетушка для владелицы такой паршивой забегаловки…
        - Ах ты тупая шлюха! - Когда под моей ногой скрипнула гнилая половица, Силия натурально зарычала, подскакивая со своей постели. - Ну, сейчас я тебе задам жару, маленькая дрянь!
        Что именно она хотела устроить дочери я не узнал, потому что владелица харчевни тут же заткнулась, когда ощутила на своей шее прикосновение холодного металла.
        - А… что это?! Кто здесь?! - Она попыталась получше всмотреться в мою сокрытую темнотой фигуру, но я ухватил ее за волосы и вздернул голову. - Ай-ай-ай! Ты не Касия!
        - Кончай бубнить, Силия - просипел я, пытаясь заставить свой мальчишеский голос звучать ниже. - Меня прислал Зулхар, и он очень недоволен.
        Повторив услышанное в разговоре работорговцев имя, я рассчитывал на то, что это окончательно все прояснит с трактирщицей. Если ей оно знакомо, то ее связь с преступниками можно будет считать подтвержденной.
        - К-как недоволен? - Вмиг упавшим голосом прошептала тетушка. Даже в темноте было заметно, как кровь отлила от ее лица. - Но почему? Я ничего не делала!
        - Твоя последняя наводка на дом кузнеца, - подсказал я направление для размышлений. - Там убили всех наших парней и увели добычу. Отвечай, старая потаскуха, кому ты еще слила информацию?!
        - А-ай! - Взвизгнула Силия, когда я накрутил ее длинные локоны на кулак и дернул сильнее. - Я никому ничего не говорила! Клянусь жизнью своей дочурки!
        То, с какой легкостью она поклялась своим ребенком ввело меня в некоторый ступор. Я вдруг понял, что трактирщица настолько трусливая и эгоистичная особа, что огромной радостью передаст в руки мучителей свою дочь, если это поможет ей самой избежать боли и пыток. Хм-м… значит, зайдем с другой стороны.
        - Брешешь, паскудница, - продолжал я напирать, - ты с кем-то еще путаешься! И если ты сейчас мне не ответишь, то твоя дочка утром проснется новой хозяйкой этой рыгаловки! Считаю до трех. Раз…
        - Ворган, защити меня! - Запричитала Силия, даже не пытаясь вырваться из моей хватки. - Я никому больше не гово…
        - Два!
        - А-а-а! Ладно, стой! Ко мне еще приходили люди Хьего, но я ничего не сказала им о мальчишке Эпимоса! Это чистая правда! Я же не дура, чтобы сталкивать его и Зулхара лбами!
        - Что?! Ты пытаешься убедить меня, что этот червяк Хьего способен устроить резню?! - Снова закинул я вслепую удочку, чтобы вызвать тетушку на откровенность.
        - Способен-способен, - часто закивала Силия. - В последний год он заметно окреп и расширился. Поговаривают, что Хьего теперь работает напрямую с каким-то видным купцом из Джамли, и тот очень щедро платит за молодых рабов. У него теперь достаточно денег, чтобы нанять целую армию!
        О, как! То, что надо. Глупо было думать, что у местных работорговцев существует какая-то общая централизованная организация. Вполне ожидаемо, что они оказались разбиты на множество банд разной численности и влияния. А коли так, то и сеять хаос будет значительно легче.
        - И что ты теперь будешь делать Силия? - Спросил я будто бы с грустью в голосе. - Если тебя не прирежу я, то тебя порешит Хьего. Наверное, это лучше сделать мне. Так ты хотя бы уйдешь в Чертоги Предков быстро.
        - Нет! - Почти вскричала женщина. - Не надо, умоляю! Позволь мне остаться здесь! Я ведь ничего не сделала!
        - Ты не боишься тут оставаться? - Задал я небольшой наводящий вопрос.
        - Нет! Эта харчевня - все что у меня есть. Я вложила в нее всю себя и просто не мыслю жизни без нее! Я никуда не могу уйти отсюда. Пусть Ворган решает мою дальнейшую судьбу…
        - Будь по-твоему, - буркнул я, убирая нож от горла женщины. - Но смотри не пожалей о своем решении, когда к тебе заявятся головорезы Хьего. Они не будут такими учтивыми, как я.
        - На все воля Неба, - преувеличено фаталистично вздохнула Силия, и я окончательно убедился в том, что она сбежит отсюда еще до того, как лучи небесного светила окрасят горизонт. Хитрая тетка уже мысленно строила маршрут, по которому будет улепетывать из Махи, и меня такой поворот вполне устраивал.
        Ну что ж, для начала всеобщей резни не хватало всего одного маленького штриха…
        Глава 11
        Во время непродолжительного разговора с тетушкой Силией, я всяческими уловками и полунамеками выудил из нее информацию о местонахождении одного из логовищ Зулхара. А после этого, предварительно отрезав нос у отрубленной головы, скинул ее с воздуха, прямо на притон работорговцев.
        Задумка у меня была простая. Местные воротилы и так прекрасно знают, кто у них главные конкуренты. Если уж Силия сходу ткнула пальцем в предполагаемого виновника расправы, то и бандиты обязательно придумают себе врагов сами. А чтобы убедить их, что за убийством стоят именно конкуренты, я, собственно, нос и отчекрыжил. Таким образом в султанате обычно наказывают впервые пойманного на воровстве раба. И символизм данного послания, думаю, для работорговцев будет вполне очевиден.
        К чему приведет моя выходка, я увижу немного позже. Если все пойдет как я задумал, то местный преступный мир кинется остервенело рвать глотки друг другу. А над этим кровавым побоищем безмолвным призраком на черных крыльях буду парить я. Наблюдать и подливать масла в огонь до тех пор, пока эта падаль не вырежет сама себя.
        В новый дом я вернулся перед самым рассветом и успел поспать всего пару часов. Ад еще даже не успел сомкнуть на моей душе свои безжалостные челюсти, бросив сонное сознание в водоворот кошмаров, а меня уже в лучших традициях последних дней разбудил Астал.
        - Данмар, вставай! - Огромная рука потрясла меня за плечо и тут же отдернулась, прежде чем я успел отреагировать. Видимо, здоровяк так и не смог добудиться меня словами, а потому и решил слегка потормошить мое бесчувственное тельце.
        Его расчет оправдался. От осознания, что мое сонное туловище кто-то трогает, каждую клеточку моего организма прошибло словно молнией. Я вскочил на ноги, успев неизвестно откуда выхватить свой новый нож. Я даже не помнил, куда сунул его, прежде чем завалился спать. Оружие будто обладало собственным разумом и само оказалось в моей ладони, хищно сверкая темным лезвием.
        Едва я разлепил глаза, то первым делом увидел довольную рожу Астала, на которой прямо-таки печатными буквами было написано, что отныне он только таким способом поднимать меня и станет. Однако его взгляд сменился с издевательского на удивленный, когда он заметил зажатый в моей руке сакс.
        - Это… что? - Спросил воин враз охрипшим голосом.
        - Ножик, - недовольно буркнул я, опуская оружие.
        - Можно мне? - Астал робко протянул ладонь, и я, пожав плечами, отдал ему сакс.
        Великан принялся вертеть клинок и так, и эдак, рассматривая его под разными углами и разве что на зуб не пробуя. В конце концов, он несколько раз щелкнул по лезвию ногтем и прислушался к низкому едва слышимому звону, совсем не похожим на звук, который воспроизводит каленая сталь.
        - Откуда у тебя это? - Квадратные глаза гиганта требовательно вперились в меня, и я понял, что он не отстанет, пока не получит ответа.
        - Нашел, - невозмутимо сказал я.
        - Где?! - Продолжал он допытываться.
        - Где нашел, там больше нет.
        - Небесная тысяча, Данмар! Ты вообще понимаешь, что это за оружие?!
        - Занятный ножичек из необычно прочного металла, - предпринял я попытку угадать. - На стальной не похож.
        - Это зачарованный кинжал! - От переизбытка чувств Астал начал жестикулировать и размахивать руками, словно опасался, что обычные слова до меня не дойдут. - Он стоит в два раза больше золота, чем весит сам! Я снова спрашиваю, где ты его нашел?!
        - Зачарованный? Так вот, значит, какое оружие создают маги земли? Заня-я-ятно…
        Теперь на трофейный сакс я взглянул несколько под другим углом. А ведь его обладатель был магом, связанным с местным криминалом… Так что вполне вероятно, что у него нашлись средства на такую дорогостоящую игрушку. Я ведь помню, что мне еще сам Данмар рассказывал, какая это на самом деле редкость. Впрочем, для юного мальчишки из пригорода и простая золотая монетка является такой же недостижимой диковинкой, как и оружие колдунов. Поэтому на безоговорочную веру эту точку зрения, наверное, все же не стоит принимать.
        - Ты не ответил на вопрос, - зарычал на меня Астал.
        - Вот же прицепился… я забрал его у убитого работорговца, доволен?!
        Я мог бы придумать десяток оправданий и правдоподобных версий. Однако счел, что великану лучше не врать. Если он считает меня своим опекуном, то я должен хотя бы изредка в нем эту убежденность поддерживать. А что может в этом помочь лучше правды?
        Воин в ответ на мою откровенность только поднял брови, показывая удивление, но больше ни о чем не стал спрашивать. Вместо этого, он отвернулся от меня, бросив через плечо:
        - Приводи себя в порядок и спускайся. Скоро прибудет твой учитель.
        Блин, точно! Я и забыл, что Астал обещал мне подыскать наставника из числа Владеющих. И теперь мне сонному и не выспавшемуся предстоит еще неопределенной продолжительности тренировка… Ну что за невезуха!
        Наскоро умывшись остывшей с вечера водой, я принялся рыскать в шкафу в поисках удобной для тренировки одежды. Выглянув в окно и с горестью отметив, что там идет дождь, я натянул на себя плотную тунику с глубоким капюшоном и отправился вниз. По пути я споткнулся об свои затвердевшие от засохшей крови штаны и подумал, что неплохо было бы снести их в прачечную. Домашние слуги, боюсь, такое свинство не отстирают…
        Я вышел во двор ровно в тот момент, когда Астал открывал ворота и запускал внутрь не менее рослого мужчину восточной наружности. И пусть шириной плеч визитер явно уступал здоровяку, но общее впечатление производил весьма положительное. Во-первых, взгляд притягивало его воинственное облачение. Матово-серый нагрудник с красивой гравировкой в виде багровой клыкастой пасти неизвестного хищника, заостренные наплечники, выкованные из нескольких стальных полос, кольчужная юбка, доходящая почти до колен. На руках тускло поблескивают широкие браслеты, которыми при необходимости можно парировать скользящий удар, а на голенях красовались поножи с вертикальным ребром жесткости для большей крепости. Этот маг словно бы шел на поле брани, а не на тренировку к ребенку.
        - Проходи, Владеющий Кавим, спасибо, что откликнулся на мою просьбу.
        Второй раз на моей памяти Астал столь низко склонился перед кем-либо. Первый раз был, когда воин встречал жреца Воргана.
        - Не стоит благодарности, брат, - отозвался незнакомец, и я впервые услышал, как звучит шахирский акцент. - Возможность передать частичку своих умений кому-нибудь другому и остаться жить в деяниях своих учеников - это великая честь для всякого воина. А если мне за это еще и приплачивают, то я даже не знаю, кем надо быть, чтоб отказаться от такого предложения, ха-ха!
        Оба воина поприветствовали друг друга, стукнувшись предплечьями, а затем без всяких церемоний повернулись ко мне.
        - Так это и есть мой ученик? - Поинтересовался маг, беззастенчиво разглядывая меня как коня на базаре. Мне показалось, что в его голосе звучит даже некоторое разочарование. - Я думал, он будет постарше, ведь ты обмолвился, что мальчишка собирается на следующий год поступить в Дивинаторий.
        - Все так и есть, собирается, - кивнул Астал, поглядывая на меня с какой-то хитрецой, - и твоя задача как наставника сделать так, чтобы он выдержал вступительную схватку.
        Кавим, получив такой ответ, нахмурился и сложил руки на животе. Он принялся меня сверлить неприязненным взглядом, словно в чем-то винил.
        - Это скверная затея, - вынес он наконец вердикт. - В Дивинаторий приходят юноши в возрасте пятнадцати или даже шестнадцати весен, и твой птенец, Астал, не сможет с ними состязаться на равных. Сколько ему сейчас? Двенадцать, тринадцать?
        - Ему десять.
        - Тем более! - Владеющий эмоционально взмахнул рукой и вслед за этим жестом красиво взвился его кроваво-красный плащ. - Я не могу тебе обещать, что он пройдет испытания, он слишком юн для этого!
        - Ты просто проверь его, а потом уже будешь руками размахивать, Владеющий Кавим, - ворчливо отозвался великан.
        - Иблис с тобой, упрямец, - вздохнул южанин, и у меня отпали любые сомнения в том, что эти двое ранее уже были знакомы. - Эй ты, подойти ко мне!
        Поскольку прибывший маг смотрел на меня, то сомнений в том, что эта реплика обращена именно ко мне не возникло. Мне ничего не оставалось, кроме как послушно спуститься с крыльца и приблизиться к Владеющему.
        - Какое ты себе выбрал оружие? - Спросил он, глядя на меня сверху вниз своими почти черными глазами.
        - Вот это, - ответил я, извлекая из-под туники саи. На одном из них до сих пор виднелись маленькие темные пятна, оставшиеся от налипшего мяса, потому что я не успел с ночи почистить штыки. И внимательный взгляд мага это тут же заметил.
        - Ты всерьез собрался сражаться этими вилками?! - Скривился он, будто я взял в руки захосшее собачье дерьмо. - И даже это недоразумение ты не можешь содержать в чистоте! Вот тебе первый и последний урок от меня, мальчишка. Всякий воин должен заботиться о своем оружии, как о самом себе! Ты не сможешь положиться на свой клинок, если он изъеден ржавчиной! А теперь прощай! Мне нечему учить такого неряху…
        - Проверь его, Кавим, хватит занудствовать! - Донесся из-за спины Владеющего насмешливый голос великана.
        Маг бросил за спину разозленный взгляд, а потом снова повернулся ко мне.
        - Иблис с тобой, - повторил он вполголоса свое ругательство, - нападай, юнец! Чтобы показать тебе, насколько я недолюбливаю подобных тебе распустех, я даже не стану обнажать оружия.
        Пожав плечами, я взял один сай прямым хватом, а второй обратным. Таким образом, чтобы одно острие смотрело в небо, а второе в землю, а затем пригнулся, вставая в свою излюбленную позицию. Лицо Владеющего от этого зрелища тут же презрительно скривилось, и он, как мне показалось, приложил огромные усилия, чтобы смолчать. Ну да ладно, мне-то что… я же не красоваться перед ним вышел.
        Сделав рывок вперед, я попытался нанести пробный укол в центр нагрудника Кавима. Было просто любопытно, из какого материала он сделан. Но южанин легко ушел с линии моей атаки, просто повернув корпус. Вместе с этим, он попытался ухватить меня за кисть и дернуть вперед, чтобы я, увлекаемый инерцией, кувыркнулся прямо на мокрый камень двора. Однако вместо этого он чуть не поплатился проткнутой ладонью, едва не напоровшись на боковые зубья сая.
        Моментально сориентировавшись, Владеющий попытался разорвать дистанцию, но его намерение потерпело фиаско, потому что я ловко перехватил один из трезубцев за центральный штык и подцепил его ногу будто крюком. Кавим, явно не ожидавший такого перехода из моей неудачной атаки, совершил кувырок назад и вскочил, выставив перед собой руки.
        Не знаю, на что он рассчитывал, когда пытался голыми ладонями сбить мои прямые уколы, но за свою глупость и самонадеянность он поплатился парой глубоких ран.
        - Исш’антала! - Выругался на своем языке Владеющий, когда по его рукам заструилась кровь. - Признаю, я тебя недооценил, мальчишка! Оказалось, ты тоже способен преподать урок, но так ли ты… Иблис! Я с тобой разговариваю вообще-то!
        Я не слушал, что там мне пытался донести маг, а просто продолжал атаковать его. Когда дело доходит до схватки, мне тяжело остановиться. Даже с Асталом я провел не меньше сотни тренировочных поединков, прежде чем научился видеть в нем не врага, а всего лишь «условно» враждебную цель. У этого незнакомца пока такой привилегии не было, а потому отдуваться ему предстояло до тех пор, пока я не выдохнусь.
        Увернувшись от направленного прямо в лицо острия, маг крутанулся, хлестнув меня плащом. Я ненадолго замер, готовясь отразить любую внезапную атаку, но когда ткань опала, то Владеющий предстал передо мной уже с двумя изогнутыми короткими саблями. Лезвия его оружий были очень широкие и массивные, отчего они напоминали больше изогнутые фальшионы. И когда вокруг клинков задрожал воздух и зашипели капли падающего дождя, я осознал, что игры кончились. Маг использовал свою Анима Игнис…
        Кто-нибудь другой вполне мог обвинить взрослого мужчину в трусости, раз уж он решил воспользоваться магией против ребенка. Особенно, если учесть, что совсем недавно он даже не собирался обнажать мечей. Но лично мне не хотелось ни в чем его упрекать. Пусть он и совершил глупость, решив дать мне фору, то теперь он быстро провел переоценку ситуации. Если поединок он начал, можно сказать с завязанными руками, чтобы его превосходство не выглядело столь подавляющим, то теперь он решил показать свою полную силу, встретив меня почти как равного.
        Выписывая в воздухе замысловатые фигуры своими саблями, Владеющий двинулся в наступление, пытаясь оттеснить меня и воспользоваться преимуществом длинны своих клинков. Однако же почти сразу лезвие его правого меча угодило между боковым зубцом и средним штыком моего сая, и я отвел его кисть вбок, открывая бок противника. Проведя молниеносную атаку вторым трезубцем, я лишь слегка сумел оцарапать нагрудник мага, а потом тут же отпрыгнул, спасаясь от летящего плашмя в голову лезвия.
        И только после этого Кавим начал злиться, ярко демонстрируя кто такие Владеющие и почему на поле боя их боятся, словно огня. Вот теперь уже мне стало приходиться кисло. Движения мага обрели какую-то совсем уж немыслимую скорость и точность. В какой-то момент мне даже стало казаться, что я сражаюсь не с человеком, а с демоном, который решил со мной поиграть. И, должен сказать, это слегка позабытое чувство беззащитности раскаленной волной пронеслось по телу, придавая мне новых сил.
        Два коротких сая и две широких сабли свистели, звенели, сталкиваясь друг с другом, и скрежетали, высекая искры даже под дождем. Я бился отчаянно, выдумывая прямо на ходу все новые способы, которые могли бы помочь мне одолеть соперника. Прямой хват, обратный, за средний штык, за боковые зубья, ладонью за перекрестье. Я испробовал весь арсенал приемов и наработок, что накопились у меня за тысячи лет гниения в аду, и даже больше. Но маг неизменно оказывался на долю секунды быстрее меня и уходил от всех моих атак.
        Тем не менее, его преимущество было всего лишь в физической скорости, а не в реакции. Этого Владеющего я также легко мог прочесть, как и Астала. Единственной разницей было то, что пробить его защиту мне оказалось не под силу. Собственно, как и он не мог достать меня, даже невзирая на превосходство в скорости, силе, росте, длине рук и оружия. И такой паритет в нашем противостоянии сохранялся достаточно долгое время, пока мое юное тело на начало выдыхаться. Да-а-а, будучи грешными душами в Преисподней мы не знали усталости. Мы могли биться часами без передышки, и валились с ног лишь тогда, когда раны оказывались слишком фатальными. А вот тут, в мире живых, постоянно требовалось об этом помнить.
        Мои руки начали наливаться свинцом, и без этого немалая тяжесть трезубцев стала казаться и вовсе титанической. Ноги тоже прыгали уже не столь резво, как в начале поединка. И теперь одна только моя скорость реакции не могла уже спасти меня от молниеносных атак Кавима. Когда он понял, что я не могу больше поддерживать высокий темп, то ухмыльнулся, и стал окучивать мою защиту множеством обманных ударов, один из которых я все-таки пропустил.
        Короткая сабля чувствительно шлепнула меня плашмя по руке чуть пониже плеча, и я уже приготовился отомстить за такое издевательство над собой. Но тут вдруг земля ушла из-под моих ног, а небо закувыркалось, словно меня спустили в бочке с огромной горы. Накатила тошнота и головокружение, которые стопроцентно спровоцировали бы опустошение желудка, если бы я с утра забросил в рот хотя бы кусочек хлеба.
        - Ну как он тебе? - До меня словно сквозь вату донеслись слова великана настолько преисполненные самодовольством, будто мои боевые умения это целиком его заслуга.
        - Потрясающе! Просто потрясающе! - Голос владеющего дрожал от возбуждения, однако наша схватка даже не заставила его учащенно дышать. - Где ты откопал этого Иблиса? Он проворен как куница и опасен, как пустынная кобра! Он мне пустил кровь, ты видел?! МНЕ!
        - Хе-хе, где откопал, там больше нет, - гордо ответил Астал, используя услышанную от меня фразу. - Так что скажешь насчет его обучения? Возьмешься?
        - Давай это обсудим чуть позже, а то твой воспитанник простудится на мокром камне.
        Я, несмотря на очевидный проигрыш, упрямо предпринимал попытки подняться с сырой мостовой, вот только стоило мне поднять голову хотя бы на пару сантиметров, как все начинало вращаться, и меня снова опрокидывало на землю.
        - Тише-тише, малыш, полежи… - раздался у меня над самым ухом голос мага, и мутный взгляд с трудом заметил тянущуюся ко мне ладонь.
        - Не трогай! - Предостерег Астал, перехватывая руку Владеющего.
        - Чего? Почему?
        - Он не любит, когда к нему прикасаются.
        - Но он же едва может лежать! - Попытался возразить Кавим. - Он сейчас вряд ли что понимает!
        - И все же, не стоит. Этот мальчик, он как дикий зверёнок. А раненного зверя лучше лишний раз не тормошить, цапнет.
        - Если б я не получил только что от этого недомерка клинком в бок, - проворчал маг, - то посмеялся бы над тобой. Но, вынужден признать правоту твоих слов. Этот вполне может…
        - Ч… что за… дерьмо? - С большим трудом, но я все-таки сумел выдавить из себя такую простую реплику.
        - Ого, а твой малыш и словечки грязные знает, а? - Кавим ткнул великана кулаком в бок, но тот не разделил веселья.
        - Ты слишком сильно его приложил, не надо было так. Лежи Данмар, - переключился он на меня, - ты только что на себе испытал, что такое Анима Игнис Владеющего стихией воды.
        - Да, - поддакнул Кавим, - я на секунду навел хаос в некоторых водных потоках твоего тела, поэтому тебе сейчас так плохо. Полежи, и тебе станет легче.
        - Спасибо, что хоть кровь не вскипятил, - в шутку сказанул я.
        - Ты в своем уме?! - Взъярился Владеющий, приняв мои слова за чистую монету. - Да за кого ты меня принимаешь?! Я что, похож на того, кто способен убить ребенка?!
        - Ну, на того, кто его изобьет точно похож…
        - Кажется, он немного обиделся, - шепнул Астал на ухо магу, но я его все равно расслышал.
        Хм… и да, пожалуй, я немного обиделся. Вернуться в мир живых после бесконечных тысячелетий пыток, схваток за существование, демонических охот и получить по носу от простого смертного, который прожил, дай бог три десятка местных лет… Стоить признать, что это было весомым ударом по самолюбию. С другой стороны, он же маг, а я помимо прочего еще даже не подросток. Так что этот исход был вполне логичен, даже и не знаю, чего я еще ожидал. Но какое-то иррациональное чувство обиды все равно присутствовало. Похоже, существование в юном теле накладывает определенный отпечаток на мой разум, как бы я не пытался тому противиться.
        - Но это же недостойно воина! - Изумился в очередной раз Кавим. - Встреча с более умелым бойцом это всегда прекрасный шанс проверить свои навыки и научиться чему-нибудь новому, на что здесь обижаться?!
        - С этим дьяволёнком ничему не удивляйся, - доверительно сообщил великан. - его вообще сложно понять…
        Они еще что-то говорили про меня, пока я лежал на каменных плитах двора, медленно приходя в себя, и наслаждался каплями дождя, падающими на лицо. Так здорово и приятно… А когда надо мной перестали покачиваться свинцовые тучи, я предпринял новую попытку встать. Оба воина тут же замолкли, наблюдая как я борюсь с собственным вестибулярным аппаратом, но предложить руку помощи или плечо не спешили. Молодцы, поддаются дрессировке.
        - Как тебя зовут, малец? - Спросил Владеющий, когда я привел себя в вертикальное положение.
        - Может, сначала в дом пройдем? - Тревожно отозвался Астал. - Тебе-то ничего, ты Владеющий водой, а вот мальчик действительно может и заболеть.
        - Астал, ты будто наседка! - Упрекнул гиганта маг, хотя совсем недавно сам собирался отнести меня в дом. Однако в сторону крыльца он все же зашагал достаточно бодро, оставив нас с великаном позади. Видимо, даже магу не особо приятно стоять под моросящим дождем.
        - Как твое имя? - Снова обратился ко мне Кавим, едва только за нами закрылись тяжелые двери.
        - Данмар.
        - Исш’антала, - выругался южанин, на своем диалекте, - так это твое настоящее имя?! Ты знаешь, что оно означает на Айну?!
        - К сожалению, знаю, - ответил я, снимая через голову тунику.
        - И тебя это нисколько не беспокоит?! О чем только думали твои родители?!
        - Кавим, - тут же вмешался в разговор Астал, - не поднимай этой темы. Мальчик недавно похоронил отца.
        - Кхм… прости. Да примут предки его душу.
        Южанин изобразил руками какой-то без сомнения ритуальный замысловатый жест, отличающийся от того, что принят в империи. И я только сейчас задумался, что соседи могут исповедовать совсем другую религию, нежели здесь в Исхиросе.
        Мы все втроем прошли в большую комнату и расселись вокруг полыхающего камина, наслаждаясь исходящим от него теплом. Похоже, сейчас будет разговор о том, что меня нечему учить. По крайней мере, в глазах Владеющего именно это я и увидел.
        - Итак, Данмар, ты сражался настолько храбро и умело, что я готов признать свое поражение. Я обещал не обнажать клинков, но твой неистовый напор вынудил меня отступиться от своего слова! Ты словно маленький разъяренный лысый барсук, который бросается на любого врага, даже если перед ним степной лев! И горе тому недотепе, кто недооценит тебя.
        Кавим прервался, чтобы оценить, какой эффект на меня произвела его похвала, однако я был слишком уставшим после сегодняшней ночи, чтобы выдавливать из себя стеснение.
        - Как ты понимаешь, - продолжал Владеющий, так и не дождавшись от меня никакой реакции, - твой уровень уже находится на такой высоте, что ты способен на равных биться с опытным воином. Я не знаю, чему ты можешь научиться у меня. Что бы я не пытался в тебя вложить, это будешь лишь топтание на месте, а тебе нужно двигаться вперед…
        - Владеющий Кавим, - подал голос великан, - так ты считаешь, что Данмар пройдет вступительное испытание поединком?
        - Безусловно. - Маг рубанул ладонью воздух, словно подчеркивал бескомпромиссность своего вывода. - Ни один выпускник не доставит ему проблем.
        - Выпускник? - Переспросил я. - Разве Аколиты будут сражаться не друг с другом?
        - Конечно же нет! - Всплеснул руками маг. - Как же тогда определить уровень владения оружием у будущих магов и подвести его к какому-либо общему знаменателю? Нет, все новообращенные выходят на поединок с одним из выпускников Дивинатория…
        И Кавим с мечтательным выражением лица окунулся в воспоминания о своей учебе. И, надо сказать, поведал он очень много всего интересного. Например, я узнал, что проводить вступительные поединки это священная обязанность каждого юного мага, который готовится стать полноправным Владеющим. Однако если у тебя или твоей семьи есть достаточное количество денег, то ты можешь от этой повинности откупиться. Собственно, так и делает большинство аристократов, полагающих подобные схватки ниже своего достоинства. Так что на проверку навыков Аколитов выходят, как правило, обычные подростки, у которых за спиной не маячит многовековая история и секретные техники рода.
        Ах, да! Еще я наконец-то узнал, что Владеющий это не просто всякий окончивший Дивинаторий маг. Это скорее некое звание, отражающее его уровень владения Искрой Души. Как оказалось, в их среде существует целая градация: Аколит, Владеющий, Магистр, Грандмастер и Ас. И между каждым из этих рангов пролегает настоящая пропасть. С Аколитами все понятно. Это просто студиозусы, только начавшие постигать свой дар. Владеющие вроде тоже вопросов не вызывают, они дипломированные выпускники Дивинаториев. Заведений, коих на всю империю всего пять штук. Оказывается, чтобы пробудить в человеке его Анима Игнис, нужно отыскать какое-то особое в энергетическом плане место. В чем именно эта особенность, никто из широкой публики не знает, это, можно сказать, священная тайна, которую хранят на государственном уровне. Но за всю историю цивилизации на этом континенте, таких мест отыскали едва ли больше двух десятков. Кстати, сам Махи и столица империи Агат своим расположением обязаны именно этим загадочным местам силы. Именно с них начиналась история этих городов.
        Ну так вот, наставники и учителя денно и нощно бьются над юными Аколитами, приучая их обращаться к Искре Души, таящейся в каждом. И всякий ученик в этом плане абсолютно индивидуален, так что опытные маги разработали несколько сотен различных учебных методик. В зависимости от способностей и собственных навыков, один может получить звание полноправного Владеющего всего через четыре года. Истории известны такие случаи. В то время как у другого менее талантливого Аколита, обучение может затянуться до десятков лет. Нередки даже случаи, когда семьи уставали платить за каждый последующий год в Дивинатории, и их дети уходили оттуда так и не получив вожделенного медальона выпускника, навсегда оставаясь недоучками.
        А те, кто окончит Дивинаторий менее, чем за пять-шесть лет, считаются выдающимися Владеющими, которые легко смогут переступить опасную ступень Магистра. Почему опасную? А потому что на этом уровне развития Анима Игнис становится настолько сильной, что начинает истощать организм своего носителя. Это и является той причиной, по которой многие Владеющие вообще не пытаются переступить свой порог и до конца жизни довольствуются столь низким рангом. Очень много магов переоценили свои силы и пошли вверх по лестнице могущества, но сгорели, уничтоженные собственным даром. Но зато те, кто пересилил себя, кто не побоялся сыграть в кости с самой смертью, кто все-таки добрался до ступени Грандмастера, обрели настоящее могущество.
        Про Грандмастеров ходят целые легенды в среде магов, а до простых смертных доносятся одни лишь приукрашенные байки, а то и откровенные выдумки. Ходят слухи, что такие сильные волшебники способны уничтожать в одиночку целые армии неинициированных. Но даже при всем при этом, они остаются лишь людьми. А вот Асы…
        Асов считают настоящими полубогами. Они живучи и в людском понимании практически всемогущи. Поговаривают даже, что они бессмертны. Я, право слово, услышав от Кавима о таком, чуть было не подпрыгнул. Перед моим взором тут же встали картины того, как я достигаю высот развития дара, и живу в этом мире припеваючи, послав в задницу Дьявола и его планы. Ведь он не получит над моей душой власти, если я останусь в мире живых! Но потом волна скепсиса и сомнений смыла эти сладкие грезы, как песчаный замок на берегу моря.
        Сколько тысяч лет живет этот мир? Много. Одна только империя Исхирос существует уже более двух тысяч лет. А сама она возникла на руинах другой цивилизации, древнего народа, который и подарил нам, потомкам, свой мертвый язык - Айну. Сколько десятков веков жили они - неизвестно ни одному мудрецу современности. Ну и где же, в таком случае, орды бессмертных Асов, которые должны были пережить становление и закат государств? Вот именно, нет их… по крайней мере, я ни об одном таком не слышал даже легенд. Так что, скорее всего, это просто преувеличенные слухи. Пусть развитая Анима Игнис и способна подарить своему носителю долголетие, которое и не снилось обычному смертному, но истинным бессмертием это не будет.
        Во время разговора с Владеющим, я заодно узнал и много всего нового о самой магии. Ранее Данмар мне рассказывал о магах, что они не умеют пускать огненные шары, раскалывать землю или метать ледяные колья. И Кавим это только что безусловно подтвердил. У каждой стихии была своя направленность и свои особенности. Например, Владеющие воздухом могли распространять свою энергию далеко за пределы собственного тела. Но вот только из-за того что она такая разреженная и невесомая, как сам воздух, найти боевое применение этому умению ни у кого так и не получилось. Зато воздушник всегда будет желанным членом экипажа на любом парусном судне, что очень востребовано среди купеческого сословия. А вот у магов земли и воды эманации Искры Души тяжелые и тягучие. Их практически невозможно отделить от тела носителя. Их максимум, это напитать своей силой доспехи, чтобы частично гасить энергию вражеских атак, и заполнить ей свое оружие, которое они держат в руках.
        Кстати, еще один момент. Судя по тому что рассказывал южанин, разные материалы имеют разную проводимость для Анима Игнис. Именно поэтому древковое оружие среди Владеющих не распространено как класс. Даже боевые топоры, как у Астала, являются уделом плебеев. А уж про копья, алебарды и прочие глефы я и вовсе не говорю. Дерево это неблагородный материал, и истинному магу, а аристократу тем более, вообще зазорно брать его в руки.
        В общем, болтали мы с Кавимом до самого обеда. Уже даже дождь на улице перестал, а я все расспрашивал мага обо всех и обо всем. Особенно сильно я интересовался аристократами, ведь они являют собой боевую элиту этого мира. Волей-неволей хотелось узнать о них побольше. И так продолжалось до тех пор, пока маг не спохватился и не попытался быстренько ретироваться, под предлогом, что у него еще полно дел.
        - Подождите, Кавим! - Попросил я. - Не могли бы вы как Владеющий сказать, что это такое?
        Я запустил ладонь за пояс и извлек оттуда кошель с камнями, взятыми с тела убитого мной работорговца.
        - Хм… - южанин смело протянул в руку и взял все три камня. Я сперва даже хотел предостеречь его, но потом решил, что опытному Владеющему должно быть виднее.
        - Это два пустых накопителя из розового кварца, - ответил он после секундной заминки, - и какой-то амулет. Выглядит вполне знакомо…
        Дальше, как я понял, Кавим направил в шлифованный опал свою энергию, а потом резко отшвырнул его от себя.
        - Исш’антала! Сколько раз уже зарекался не активировать незнакомые артефакты…
        Глядя на то, как Кавим выхватывает поочередно свои сабли и пристально изучает каждый сантиметр их лезвий, я подумал, что с осторожностью и осмотрительностью у этого воина явные проблемы.
        - Фух… вроде целы, - Владеющий ловко закинул клинки в ножны, но не прошло и мгновения, как его лицо посерело, и он принялся быстро стягивать с себя доспехи и точно так же пристально их разглядывать.
        Мы с Асталом недоуменно обменялись взглядами, но мешать гостю проверять свое снаряжение не стали. Думаю, он все объяснит, когда успокоится.
        - Иблис тебя задери, Данмар! - Выругался южанин. - Зачем ты мне это дал?!
        - Чтобы узнать, что это за камушки, - невозмутимо ответил я. Своей вины в том, что Владеющий активировал неизвестный артефакт я не ощущал. Это был целиком его промах.
        - Ну так, и что же это такое? - Спросил я, видя, что сам Кавим не спешит делиться открытием.
        - Что-что… заряженный огневиком боевой амулет, вот что.
        Маг взял со стола серебряный нож и подошел к валяющемуся на полу украшению. Положив столовый прибор рядом, он тут же отпрыгнул на полтора метра назад и с любопытством стал наблюдать, как серебро довольно быстро начало раскаляться и шипеть.
        - Эй, ты сейчас дом спалишь! - Возмутился Астал, ногой отпинывая нож. - Совсем сбрендил?!
        - Реагирует на близость металла, - пояснил как ни в чем не бывало Владеющий. - Довольно слабенький, как оказалось. Те что помощнее способны расплавить незачарованный меч за несколько ударов сердца!
        А-а-а, так вот что это было, когда я пытался прирезать спящего мага! Это всего лишь амулет… а я-то уже себе нарисовал картину непобедимых магов, готовых к схватке даже во время сна…
        - Ха, так вот чего ты засуетился так, - хохотнул великан, даже не пытаясь скрыть веселья, - ты б себя со стороны видел, Кавим!
        - Очень смешно, - хмуро отозвался Владеющий. - Ты бы так не веселился, если б я выставил тебе счет за свои клинки. Между прочим, индивидуальный заказ, сорок золотых за пару!
        Слушая вполуха, как два знакомых переругиваются, я подобрал с пола амулет и спрятал обратно в кошель. Любопытная безделушка, но, если честно, я сходу даже не могу придумать ей применения. Очевидно, что покойный маг носил ее как оберег. Однако, судя по тому, что мне это не особо помешало его прикончить, против решительно настроенного противника эта побрякушка не особо-то и поможет. На зачарованный металл он либо не реагирует, либо оказывает совсем слабое воздействие, а вот на остальное железо… Я попытался припомнить, было ли на работорговце еще что-нибудь из металла. Пряжка там, или пуговицы. Но так ничего определенного и не сумел отыскать в своей памяти.
        - Скажите, Кавим, - вклинился я в их дружескую перепалку, - а вы, случайно, не аристократ?
        Мой безобидный вопрос тут же заставил южанина напрячься. Его правая рука скользнула к поясу и зависла над рукоятью сабли, а глаза угрожающе сузились.
        - С чего это такие выводы? - Осторожно спросил он, и только глухой не расслышал бы в голосе Владеющего опасного предостережения.
        - Да так, просто полюбопытствовал. - Сделал я вид, что не заметил явной угрозы. - Не обращайте внимания.
        Маг еще несколько секунд посверлил меня неопределенным взглядом, а потом как-то скомкано попрощался и быстро ретировался, плотно закрыв за собой дверь, словно мы могли кинуться за ним следом.
        - Чего это он? - Озадаченно почесал подбородок Астал. - Впервые вижу его таким напряженным.
        - Похоже, ты не все знаешь о своем приятеле…
        - Как и о тебе, Данмар.
        - Что ты имеешь в виду? - Попытался включить я дурака.
        - Прекращай эти шутки, - устало проговорил великан. - Зачарованный кинжал, магические камни, работорговцы. Где ты был прошлой ночью, во что ты ввязался?!
        - Я? Ни во что. Просто спас Чука и Чака от подонков, что захватили мой бывший дом, только и всего.
        Откровенность в данном случае оказалась лучшим средством. Получив такой прямой ответ, Астал стоял с открытым ртом, как засохшая рыбина, и не знал, что сказать.
        - Ты… я поражаюсь тебе… - выдавил он из себя наконец. От шока он даже не попытался спросить, как я пробрался ночью сквозь два кольца городских стен. - Я никогда не встречал такого странного ребенка…
        - Это что… посмотрим, что ты скажешь, когда сядешь завтра вместе со мной за учебу.
        - За… учебу? - Глупо повторил великан. - О чем ты?
        - Ну как о чем? Этикет, геральдика, история, древние языки, чтение и правописание…
        - Это еще зачем?!
        - Ну как же, Астал… Читать ты умеешь, это я уже знаю. А вот как у тебя с правописанием?
        - Кхм… - великан явно смутился. - Да что там уметь? Правда, я уже давно не практиковался…
        - Вот! - Наставительно поднял я палец вверх. - Любой навык, как и воинское мастерство, требует постоянной тренировки и шлифовки. А значит, будешь учиться вместе со мной.
        - Да зачем мне это?! - Едва не закричал здоровяк.
        - Ты разве еще не понял? - Я позволил злой ухмылке украсить мое невинное детское личико. - Ты будешь поступать в Дивинаторий вместе со мной!
        Глава 12
        Вести о том, что ему предстоит примерить на себя мантию студиозуса, ну или что там в Дивинаториях вместо них принято носить, Астал воспринял очень болезненно. Клянусь своими крыльями, я такого яростного неприятия не встречал даже в аду среди других грешников. Великан встал на дыбы, словно ему под хвост попала не вожжа, а целиком вся упряжь вместе с седлом.
        - О чем ты говоришь, малец?! - Ярился здоровяк. - Ты видишь, сколько мне лет?! Кто меня туда вообще возьмет?!
        - Но ведь не существует никакого ограничения по возрасту Аколита, ведь так? Ты же сам говорил, что один может прийти поступать в двенадцать лет, а другой в шестнадцать. Почему бы тебе не попробовать в… кстати, а сколько тебе лет?
        - Двадцать семь… - буркнул здоровяк, покрываясь алыми пятнами. - Двадцать семь сраных лет, Данмар, понимаешь?! Не семнадцать!
        - Ну и здорово. Будем считать, что ты созрел только к этому возрасту.
        - Да ты издеваешься!!!
        - Я? Да брось! Ты что, никогда не хотел в полной мере овладеть своим огнем или целительством? А может и всем вместе.
        - Я воин, Данмар! Воин, а не ремесленник! Зачем мне власть над огнем?! Про целительство я уж и совсем молчу… это полная противоположность тому, чем я занимаюсь.
        - Разве овладение Анима Игнис на уровне Владеющего не сделает тебя быстрее и сильнее, как Кавима? А посмотри на амулетик, - я подбросил в воздух овальный камушек, как монетку, - разве у этой игрушки нет потенциала в боевом применении? Представь, если ты закинешь такую в гущу закованных в броню врагов?
        Астал замолчал, играя желваками, и глядя на меня исподлобья.
        - Я слишком старый, Данмар, ты разве не понимаешь?! - Едва не прорычал он. И я вдруг осознал, что великан уже согласен. Его просто требовалось немного подтолкнуть, помочь преодолеть внутренний барьер. - Даже если закончу Дивинаторий, то я буду до конца своих дней обречен остаться простым Владеющим!
        - Ох, как ты заговорил! - Усмехнулся я, за что получил еще один убийственный взгляд воителя. - Давно ли Владеющие стали «простыми?» И что-то я не заметил, чтобы Кавима эта участь хоть сколько-нибудь волновала. А он ведь тоже не выглядит юнцом.
        - Это его личный выбор, - огрызнулся здоровяк. - А я этого выбора буду просто лишен. И он все еще может достичь ранга Магистра и даже перешагнуть его, а я уже буду к тому времени сорокалетним стариком!
        - Окстись, какой старик в сорок! - Шутливо возразил я. - На пенсии жизнь только начинается!
        - А вот такой! Стать Магистром в преклонном возрасте это равносильно смертному приговору! - Астал пропустил мимо ушей непонятную фразу про пенсию, а я сам в очередной раз поймал себя на том, что воспоминания из прошлой жизни все чаще вторгаются в мои мысли. Иногда они даже срываются с моего языка раньше, чем я успеваю осознать. Как например сейчас…
        - Ну и как ты хочешь встретить старость? - Лукаво улыбнулся я. - Немощной старой развалюхой или полноправным Владеющим? Кроме того, Анима Игнис в любом случае увеличит твой боевой потенциал, и в Чертогах Предков тебя встретят гораздо теплее. Подумай, Астал, не станешь ли ты себя винить, если упустишь такой шанс?
        - Но… как же… а где же взять столько денег? Год обучения стоит почти сотню акатов!
        - Вот, это уже деловой разговор пошел! - Я картинно потер ладони, словно купец перед удачной сделкой. - У меня как раз есть две сотни золотых. Этого нам хватит на первый год, так что можешь не волноваться.
        - А дальше?! Где ты собираешься брать деньги на дальнейшее обучение?!
        - Там же, где взял и первые пять сотен. У домины Флогии.
        - Ты чертов демон-искуситель, Данмар… - Великан заложил руки за спину и принялся нервно расхаживать по комнате. - Ты только представь, как надо мной будут смеяться все эти златожопые сосунки!
        - Насмешка это не удар ножом в печень, ее можно пережить, - с видом бывалого мыслителя ответил я, за что удостоился от Астала долгого изучающего взгляда.
        - Я не знаю, что сказать. Мудрость твоих слов, порой, пробирает меня до самого сердца! Откуда это в тебе в таком юном возрасте?
        - Наверное, так захотел Ворган, - пожал я плечами, стараясь прогнать воспоминания о том, по чьей воле я на самом деле оказался в этом теле.
        - Ворган страж нашего мира, - отверг эту версию воин, - он не вмешивается в дела людей.
        - Ну, тебе виднее, - легко согласился я, не пытаясь развивать тему этого теологического парадокса. Бог-воитель в дела смертных не вмешивается, но вместе с тем, по земле ходят Черные Щиты, которые являются олицетворением его силы. Да и вера паствы в то, что Ворган их защитник тоже как-то не вяжется с этим тезисом. Но да черт с ним, не о том сейчас говорим.
        Астал попытался что-то еще спросить, но его прервало появление служанки.
        - Господин, - обратилась она именно ко мне, хотя по легенде здоровяк был спонсором нашего проживания. - Пришли из «Рубиновой Лозы», говорят, что привезли для господина Астала бочонок вина. Что прикажете делать?
        - О, вино! Пусть разгружают, да, Астал? - Я для приличия посмотрел на воина, хотя этот спектакль вряд ли мог обмануть слуг. Скорее всего, они меня принимали за какого-нибудь отпрыска богатой фамилии, инкогнито прибывшего в Махи со своим телохранителем.
        - Угу… - угрюмо буркнул великан, украдкой следя взглядом за служанкой, пока она не убежала.
        - Ты можешь теперь мне рассказать, зачем нам столько вина? - Спросил он вполголоса, когда мы остались одни. - В подвале уже целый винный погреб можно организовать!
        - Увидишь, - непреклонно ответил я. - Ну или попробуй догадаться.
        - Тьфу! - Здоровяк в сердцах сплюнул, будто я предложил ему какую-то гадость, и ушел с гордо поднятой головой.

* * *
        Чук и Чак со своей задачей справились. Они сумели заказать у разных кузнецов нужные мне для самогонного аппарата детали, и теперь вопрос стоял только в подгонке их друг к другу. Да вот незадача, заниматься этим у меня совершенно не было времени. С самого утра и до позднего вечера мы с Асталом грызли гранит науки, чтобы из-за своего невежества не влипнуть в какую-нибудь историю. Все-таки, если мы будем обретаться среди аристократической молодежи, то не хотелось бы нажить себе врагов из-за неосторожно сказанного слова или брошенного жеста.
        Полдюжины наставников выжимали из нас все соки, оставляя под вечер только головную боль и нежелание жить. По крайней мере, у Астала точно. Я лично учился с огромным удовольствием, хотя и ощущал каждый вечер, как голова пухнет от новых знаний. Особенно мне нравились травничество и здешняя история. Этот мир оказался богат на войны, интриги и конфликты. Впрочем, наверное, как и любой другой, населенный разумными существами. Государственные перевороты, отравления, предательства, подкупы… Империя Исхирос в этом плане ничем не уступала цивилизованным странам из моей прошлой жизни.
        Единственное, что ввергало меня в сильное уныние, это имперская грамматика. Такое ощущение, что создатели местного алфавита очень боялись, что у них будут воровать буквы. А поэтому создали по две, три, а то и четыре запасные, звучащие совершенно одинаково! При устном общении этот момент я даже не замечал, а вот когда стал пытаться читать и писать на этом языке… ох, и хватил я горя.
        Однако все мои трудности на пути получения новых знаний меркли по сравнению с тем, что испытывал Астал. Он стенал каждый день, каждый час, каждую минуту, доводя наставников до белого каления. Великан постоянно уничижительно отзывался обо всех науках, утверждая, что истинному воину не престало знать, какой вилочкой следует накалывать кусочек колбасы или какого цвета лягушка намалевана на гербе какого-то аристократишки.
        Меня же его негодование невероятно забавляло, поэтому я не пытался его приструнить. Наблюдать за тем, как учителя пытаются отработать свои часы, преодолевая такое усердное сопротивление одного из учеников, было не менее смешно. Мне, честно признаться, после адских истязаний любое тихое занятие приносило умиротворение, даже пассивное наблюдение за чужими перепалками.
        В таком режиме проходили сутки, которые складывались в недели, а недели в месяцы. Зима пошла на убыль, дни становились все солнечней и теплее, иной раз доводя меня изнуряющей жарой. Я отметил очередной день рождения Данмара. Точнее, день моего вселения в его тело. Теперь мне, вроде как, стукнуло одиннадцать лет. И следом за этими мыслями пришла тоска и печаль. Мне было искренне жаль юнца, и что его сознание где-то угасло на задворках собственного мозга. Но я старался примириться с этим и гнать подальше от себя подобные мысли. Главное, не внушить себе чувство вины за его судьбу. Потому что при возвращении в ад меня этот груз просто уничтожит…
        Ну да не будем о грустном. Лучше поведать о чем-нибудь приятном, вроде денег. Домина Флогия осаждала меня с каждым днем все напористей. Сперва она засылала своих слуг, которые по началу уговорами, а потом и чуть ли не угрозами требовали назвать сроки следующей поставки огненной воды. Когда же одного самого наглого парламентера Астал вышвырнул за шкирку, пригрозив, что персонально из-за него Флогия не получит больше ни капли волшебной жидкости, на пороге возникла и она сама собственной персоной.
        Она примчалась тем же вечером, буквально за считанные минуты до наступления темноты и очень сильно извинялась за нерадивого слугу, который позволил себя слишком много. Не знаю, показалось ли мне, но вид она имела слегка бледноватый, словно перспектива разрыва нашего небольшого торгового союза пугала ее неимоверно. Хотя, почему «словно?» Наверняка это именно так и было.
        Когда Флогия осчастливила нас вторым своим визитом, я уже не удержался от того, чтобы побеседовать с ней наедине. Слуги проводили ее ко мне в комнату на второй этаж, где я напряженно пытался разгадать тайну зачарованного металла.
        - Данмар, дорогой мой, ты хорошеешь прямо на глазах! - Сходу польстила мне женщина, с любопытством осматривая мое прибежище. - Еще пару лет, и все девичьи сердца будут просто трепетать!
        - Ох, домина, ну что вы, - притворно смутился я. - Это я должен вам отпускать подобные комплименты.
        - Брось, - продолжала она лить елей, - никакой это не комплимент. Это просто факт. Когда ты войдешь в пору юности, то от девушек придется отбиваться, как от наплыва демонической орды. Уж поверь мне, мальчик, я разбираюсь в том, о чем говорю. Кстати, у тебя тут очень мило!
        - Спасибо, - вежливо кивнул я, оставляя за кадром тот момент, что на самом деле, в этой комнате все оставалось ровно так, как в день, когда я сюда заехал. Я твердо придерживался намерения ни к чему не привязываться, а потому обживать новое прибежище и создавать тут уют себе не позволял. - Я старался!
        - Заметно… - тут вдруг ее взгляд споткнулся на клинке из темного металла, который я снял с трупа работорговца. - Это то, что я думаю?
        - Откуда мне знать, о чем вы думаете, домина? - Немного поддразнил я гостью.
        - О том, что такие мужские игрушки стоят очень дорого, - с некоторым холодком в голосе начала женщина. - Тебе бы не хватило пятисот акатов на этот дом, на этот кинжал и на дорогое вино, которое каждый день покупает Астал. Неужели, ты обманул меня и ведешь дела с кем-то еще?
        - Ты многого обо мне не знаешь, домина Флогия, - я поймал ее взгляд, и гостья тут же поежилась, потому что из глубины моих глаз на нее посмотрел не юный мальчик Данмар. На нее смотрел измученный грешник, который был старше, чем сама империя, в которой она живет. Это длилось всего миг. Миг столь короткий и мимолетный, что невозможно дать ему определение, но она все же заметила. - И вряд ли когда-нибудь узнаешь большего, даже если примешься усердно копать под меня. Так что я советую тебе даже не пытаться, чтобы не ненароком не похоронить наше еще только зарождающееся партнерство.
        - Хм… так слухи все-таки правдивы? - Попыталась она сменить тему.
        - Понятия не имею, - пожал я плечами. - У меня нет привычки собирать сплетни.
        Конечно же, это была неправда. Информация никогда не бывает лишней, так что пренебрегать ей самая большая ошибка, которую только можно совершить. И я собирал все возможные пересуды со всех концов города, спешно восполняя пробелы в своих знаниях.
        - Некоторые люди поговаривают, - снизошла Флогия до пояснений, - что в Махи появился один странный мальчик. Скорее всего, аристократ из другой провинции или даже другой страны. Он не желает называть своей фамилии и живет со своим телохранителем, который из-за своего роста вынужден пригибаться, когда заходит в двери. Этот юноша явно готовится к поступлению в Дивинаторий, потому что тратит много денег на учителей, изучая такие дисциплины, о которых простой плебей даже и не слышал. А еще этот мальчик настолько хорошо вымуштрован и натренирован, что в учебном поединке ранил Владеющего…
        - Вот же трепло этот Кавим, - пробормотал я, вспоминая его слегка проткнутые ладони. Нет, это ж надо так преподнести! РАНИЛ ВЛАДЕЮЩЕГО! Как звучит-то, а? А на деле просто кожу ему поцарапал…
        - Что ты говоришь, мой хороший? - В голосе Флогии снова зазвучала приторная сладость. - Я тебя не совсем расслышала.
        - Я говорю, домина, что слухи на то и слухи, что им редко когда можно верить.
        - Ах, понятно-понятно, - наиграно расстроилась женщина, - а я уж было подумала, что ты захочешь, чтобы я обращалась к тебе с приставкой «домин»…
        - А вот этого не надо, - строго осадил я ее. - Я не собираюсь строить из себя того, кем не являюсь.
        И действительно, слухи о моем аристократическом происхождении могли бы вылезти боком во время обучения. Черт их знает, как там малолетние представители знати воспримут самозванца. Уж не захотят ли они отстоять честь всех дворян, объявив на меня охоту?
        - Сделаю вид, что я поверила, - нагловато задрала подбородок гостья.
        - Сделаю вид, что я этого не слышал, - в тон ей ответил я.
        Мы немного помолчали, прежде чем я заговорил об интересующем меня вопросе.
        - Скажи мне, уважаемая домина, как покупатели восприняли огненную воду?
        - О-о-о, Данмар, мой мальчик, - женщина как-то хитро посмотрела на меня, словно ждала, что я возмущусь подобному панибратству. Похоже, она сама себя уже окончательно убедила в том, что у меня знатные корни. - Я рада что ты спросил об этом! Но прежде, чем я отвечу, не мог бы ты сказать, когда будет новая поставка?
        - Хм… - я сделал вид, что задумался, - полагаю, к появлению на небе одиннадцатого осколка, не раньше.
        - Но это слишком долго! - Едва не вскричала гостья. - Меня уже на куски рвут, требуя нового товара, понимаешь?! Они требуют! И это не те люди, которые привыкли получать отказ!
        - Могу только посочувствовать вам, домина. Попытайтесь объяснить своим покупателям, что настойчивость в этом вопросе им нисколько не поможет. Возможно даже наоборот, отодвинет их в очереди желающих.
        - Даже так?
        - А почему бы и нет? В конце концов, вы поставляете им полностью уникальный товар, который больше негде взять. Вы можете не стесняться и диктовать им свои условия.
        - Боюсь, мой хороший, ты плохо знаешь господ, с которыми я имею дела. Нет, будь я аристократкой, - она бросила в мою сторону очередной многозначительный взгляд, - я бы могла показать зубки некоторым особо ретивым желающим. Но я ведь всего лишь слабая женщина…
        Она состроила до такой степени скорбную мину, что я не удержался и фыркнул.
        - Прекратите прибедняться, Флогия, о длине ваших «зубок» в Махи известно всякому.
        - Тебе легко говорить, домин Данмар…
        - Я. Не. Домин. Это понятно?! - Я в буквальном смысле прорычал это в лицо женщины, отчего та аж дернулась. - Прекратите меня дразнить, Флогия, я ведь могу и укусить.
        - Простите… подобного больше не повторится, - прошептала бледная как призрак гостья. Уж не знаю, что ее так напугало. Может, ад на короткий миг снова пробился сквозь броню моего образа. А может, она испугалась мести юного злопамятного аристократа. Хотя на счет последнего у меня существовали сильные сомнения… Уж с кем, а со знатью она дела давно привыкла иметь.
        - Вернемся к нашим баранам, - деловито продолжил я, заложив руки за спину.
        - К кому? - Не поняла моего афоризма Флогия.
        - К покупателям, к ним родным. Скажите, сколько вы выручили за тот бочонок, что я вам принес?
        - Я… не хотела бы говорить о таком. - Женщина все еще пребывала в некоторой прострации, но деловую хватку не теряла даже в таком состоянии. - У нас не принято настолько глубоко лезть в дела, даже если это дела торгового партнера…
        - Не хотите говорить? Что ж, тогда я попытаюсь предположить. Вы не получили за эту бочку ни единой марки, ведь так?
        - Отку… - Флогия округлила глаза и задохнулась от возмущения, чем дала мне понять, что я попал в десятку. - Ты шпионишь за мной?!
        Свое обвинение она прошипела словно гадюка, которой наступили на хвост.
        - Зачем мне это? - Я сохранял мертвенное спокойствие, не замечая гневных взглядов, которые метала в меня гостья. - Вы думаете, домина, что я слишком глуп для того, чтобы догадаться, что вы первую партию огненной воды раздадите бесплатно, чтобы богатеи, которые в будущем способны будут позволить себе такую недешевую покупку, могли оценить всю прелесть этого напитка? Я ведь ровно таким же образом дал вам попробовать первый стакан, разве нет?
        После моей наставительной речи Флогия несколько утухла, и теперь больше демонстрировала смущение, нежели гнев.
        - Скольких вы сумели заинтересовать новым товаром? - Продолжал допытываться я.
        - Сложно сказать… - гостья немного помялась, пытаясь наиболее честно ответить на мой вопрос. - Как минимум двадцать представителей знатных родов обратились ко мне напрямую с вопросами об огненной воде. Сколько еще заинтересовались ей по чужим слухам, мне неведомо.
        - Отлично. Значит, только двадцать…
        - Каждый из них готов приобрести по бочонку, не менее! - Вставила она ремарку.
        - Даже так? - Изобразил я намек на интерес. - Это хорошо. В таком случае, следующая партия будет в два раза больше первой.
        - Что? Всего два бочонка?! - Флогия от услышанного даже немного приподнялась в кресле и подалась вперед. - Данмар, ты похоже не расслышал меня. Я сказала, что двадцать представителей аристократии хотят купить по…
        - Это вы, кажется, не расслышали, что я вам говорил ранее. - Я строго перебил гостью, принимая донельзя надменный вид. Хотела юного аристократишку? Получай! - Это не тот товар, который можно продавать в промышленных масштабах. Это штучная продукция. И уже один тот факт, что я достану для вас целых два бочонка, должен восприниматься вами с великим благоговением. Как если бы осколки в небе снова собрались в единое целое.
        - Но как я буду делить их между двумя десятками дворян?! - Возмутилась гостья.
        - О, оставляю это целиком на ваше усмотрение. - Великодушно махнул я рукой. - Хотите, устройте аукцион, и отдайте все тому, кто заплатит больше всех. А хотите, разделите поровну на всех. Мне все равно. Главное, что в этот раз я хочу получить шестьдесят процентов от вашей выручки за огненную воду.
        - Что-о-о?! - Вот теперь Флогия не удержалась и вскочила, едва не опрокинув обитое мягкой тканью кресло. - Это немыслимо!
        - Почему же? - Я снова ни на градус не повысил накал своего голоса, оставаясь таким же спокойным и уверенным.
        - Это слишком много! Я не готова делиться своей прибылью!
        - Но без меня эта прибыль вообще обратится в сплошной убыток. Убыток в размере пятисот акатов и репутационные потери. Как думаете, как себя поведут ваши покупатели, если не дождутся от вас товара?
        - Данмар, ты зря думаешь, что можешь крутить мной, как тебе будет угодно! - Лицо Флогии настолько исказилось от ненависти, что начинало казаться, будто она скалится. - Я способна порвать глотку и за куда более меньшую наглость!
        - Что ж, раз уж вы, домина Флогия, наконец-то перестали видеть во мне ребенка, - с некоторой издевкой промолвил я, - то теперь мы можем приступить к полноценному торгу…

* * *
        Велий дожидался свою госпожу в закрытом дилижансе, и уже сотню раз проклял этого вредного мальчишку. Кто бы мог подумать, что у какого-то выскочки окажется нечто настолько ценное, что такая женщина, как Флогия кинется к нему через половину второго кольца, словно дрессированная собачка! От подобных мыслей у молодого мужчины начинали откровенно чесаться кулаки, и возникало сильное желание самостоятельно пойти приструнить зарвавшегося сосунка. И его Анима Игнис отзывалась на эти порывы приятной дрожью, словно гладь безмятежного озера на налетевший из ниоткуда ветерок.
        Собственные мечтания настолько сильно захватили Велия, что он даже не заметил, как его госпожа вышла из дома и, чеканя шаг, словно рыцарь на параде, дошла до дилижанса. Когда дверь распахнулась, Владеющий едва не подпрыгнул от неожиданности, за что тут же обругал себя последними словами.
        - Как все прошло, моя госпожа? - Осведомился он, хотя и так видел, что Флогия находится в настоящем бешенстве.
        - Велий, этот маленький гаденыш просто невыносим! Я не знаю, чего от него ожидать! Чертов дворянинчик…
        - Все-таки, он из высшего сословия? - Маг с сожалением подумал, что сладкие грезы о том, как он превращает лицо этого Данмара в сплошной опухший кровоподтек, так и останутся грезами. Покушение на здоровье аристократа ему не простят, даже если он не из местных.
        - Ну а кто же еще?! - Возмущенно всплеснула руками госпожа. - Надменный, чванливый, заносчивый, наглый, хитрый, как тысяча лисиц, и вдобавок невыносимо независимый! Пусть меня Ворган пустит по кругу со своей небесной тысячей, если этот молокосос не голубых кровей!
        От услышанного святотатственного ругательства у Владеющего аж перехватило дыхание. Нет, он знал, что Флогия способна и не на такие перлы, но при нем она старалась никогда не затрагивать имени бога-стража…
        - Я не знаю, что и думать, Велий… - злость госпожи внезапно испарилась, как крохотная капля воды на раскаленной мостовой. - Этот мальчик меня пугает…
        - Он вам угрожал, домина?! - Мужчина схватился за свой палаш, будто собирался немедленно проткнуть обнаглевшего юнца.
        - Нет, не в этом дело, - женщина оказалась настолько погружена в свои мысли, что не заметила момента напряжения своего собеседника. - Это сложно объяснить, но я просто не знаю, что он может выкинуть в следующую секунду…
        - А… понимаю…
        - Да ничего ты не понимаешь, Велий! - Флогия расстроенно отмахнулась и уставилась в маленькое окошко туманным взглядом. Ее лицо приобрело задумчивое выражение, отчего на переносице залегла небольшая складка. И молодой Владеющий залюбовался своей хозяйкой, вообще забыв, что между ними сейчас происходит диалог.
        - Это невероятно сложно, - продолжала женщина, - жить и полагать себя умной, коварной, предусмотрительной… Я ведь всегда старалась быть на шаг впереди всех. Всегда старалась предугадать то, о чем другие даже б не подумали. И уж тем более, для меня никогда не было загадкой, о чем именно думают мои деловые-партнеры, особенно, если они мужчины…
        Она прервалась, отвлекшись на небольшую потасовку на улице. Какие-то оборванцы, которых вообще непонятно как пустили во второе кольцо, сцепились друг с другом и катались теперь по земле, осыпая друг друга ударами, и вскоре у кого-то в этом пыльном клубке в руках мелькнул нож. А откуда-то из-за поворота тут же вынырнула стража, бряцая на бегу обмундированием. Что-то в последнее время слишком много стычек стало происходить на улицах. И слухи ползут о том, что это презренные работорговцы что-то яростно между собой делят… И яростно настолько, что отголоски этой возни долетают даже до второго кольца.
        - Данмар же совсем другой… - с горечью констатировала Флогия. - У меня такое чувство, будто он играет мной, словно наивной девочкой. Как бы я не старалась, как бы не готовилась, я все равно забредаю в его ловушки и застреваю там, ощущая себя невероятно глупо. Понимаешь, Велий?! Какой-то ребенок раз за разом обводит вокруг пальца меня! Едва ли не первую женщину в Махи, которая отстояла свое право на одиночество. Ту, которая не прячется за спиной влиятельного мужа, а сама добивается всего. Это я привыкла манипулировать мужчинами, а не наоборот! Но все мои заготовки, все мои планы и все намерения идут прахом, стоит лишь этому маленькому демону раскрыть рот!
        - Вы сказали «маленькому демону», госпожа? - Зацепился за слово ее собеседник. - А вы не думали, что этот мальчик одержимый?
        - Пф-ф… не говори ерунды! - Флогия фыркнула, даже не заметив, что своим пренебрежением задела Владеющего. - Ты лучше моего должен знать, Велий, что демоны могут поселиться только в слабом умирающем теле. А когда они им завладевают, то их потусторонняя сущность медленно, но верно начинает искажать человеческую плоть. Я же знаю Данмара уже несколько сезонов, и он за это время никак не изменился. Разве что подрос. Это просто мальчик, Велий, только дьявольски умный. И мне от этого становится еще больше не по себе…
        - Госпожа, может, мне следует быть рядом с вами во время встреч с этим мальчишкой? Совершенно очевидно, что он на вас как-то странно влияет…
        - Странно влияет? - Холодно переспросил женщина, поднимая подкрашенную темной краской бровь. - Ты хочешь намекнуть на то, что я влюбилась в этого молокососа?
        Не дожидаясь ответа, Флогия рассмеялась слишком громко, если не сказать истерично.
        - Да будь моя воля, - продолжала женщина, справившись с приступом хохота, - я бы задушила этого паршивца на месте!
        - И все же…
        - Велий, нет! - Сказала она строго, словно давала команду собаке. - Я знаю твою несдержанность. Данмар тебя просто уничтожит.
        - Он что сделает?! - Подобное заявление возмутило Владеющего до глубины души. Да как Флогия вообще могла такое сказать!
        - Морально, Велий. Морально. Его острый язык это оружие похлеще твоего палаша, и владеет он им, скажу я тебе, виртуозно. Тебе с ним не тягаться.
        - Как скажете, госпожа, - подчеркнуто обиженно ответил маг и сложил руки на груди.
        Его хозяйка всего одним коротким взглядом оценила его закрытую позу и тяжко вздохнула.
        - Даже ты меня не понимаешь…
        - Я стараюсь понять, но мне тяжело поверить в то, что вы говорите.
        - Мне и самой сложно. Это все очень странно, Велий… я впервые ощущаю себя настолько беспомощной и глупой.
        - Не накручивайте себя, моя госпожа, - молодой мужчина, увидав миг слабости своей хозяйки, пересел к ней и взял ее за руку. - Вы самая мудрая женщина, которую я только знаю. За вами готовы следовать множество людей! Мы все готовы идти за вами, куда бы нас не завел этот путь! Просто помните об этом, и пусть этот недоносок не подрывает вашу веру в саму себя!
        - Спасибо, Велий, - сказала Флогия, мягко высвобождая ладонь из его горячих рук, - но ты как всегда видишь лишь вершину горы, забывая о ее подножии. Ты не знаешь этого мальчика, ты не сидел с ним рядом. Иногда в его взгляде мелькает нечто такое, что внушает мне настоящий ужас. Нечто необъяснимое, темное, древнее… Словно напротив меня сидит не безусый юнец, а дряхлый дед, видевший закат эпохи магических кланов…
        - Это невозможно, - чуть более резко чем следовало бы возразил Велий, - упадок кланов произошел больше ста двадцати лет назад, если кто и застал ее, то только какой-нибудь пыльный Ас, рассыпающийся от старости.
        - В том-то и дело, Велий… в том и дело…
        - Ну и до чего вы договорились с этим… мальчишкой? - Спросил Владеющей после непродолжительного молчания.
        - А не много ли ты себе позволяешь?! - Ожгла Флогия своего телохранителя гневным взглядом. Она видела, что он влюблен в нее по уши, и не стеснялась этим пользоваться. Женщина даже изредка приглашала того согреть ее большую постель, когда становилось совсем тоскливо. Но, похоже, Велий слишком близко к сердцу воспринимал эти визиты, и теперь вдруг решил, что ему позволено больше, чем остальным.
        - Простите меня, госпожа! - Владеющий покорно склонил голову, опуская виноватый взгляд. - Не ищите в моих словах неуважения, ведь это всего лишь проявление моей заботы. Пусть где-то неумелой, а где-то и назойливой. Но, прошу вас, не держать за это зла на меня.
        Флогия отвернулась от телохранителя, показывая всю степень своего неудовольствия, и уставилась в окно дилижанса. А Велий, в это время, сник, словно побитый пес, и смиренно ждал, когда госпожа сменит гнев на милость.
        - Тридцать процентов.
        - Что, госпожа?
        - Этот маленький подонок раскрутил меня на тридцать процентов от выручки с продажи огненной воды.
        - Но… как вы на такое согласились?! - Похоже, Владеющий пребывал в еще большем шоке, чем даже сама Флогия.
        - Изначально он вообще хотел шестьдесят, - хмуро отозвалась женщина, - это я еще малой кровью отделалась.
        - Да кем он себя возомнил?! - Велий так сильно стукнул кулаком по своей ладони, что, похоже, отбил ее. - Неблагодарный щенок! Да если бы не вы, то он бы…
        - Просто бы пришел к другому со своим предложением, - перебила мага хозяйка. - Бессмысленно сотрясать воздух, я уже смотрела на эту ситуацию со всех сторон. Паршивый мальчишка крепко посадил меня на крючок, и соскочить с него у меня вряд ли получится.
        - Ну, это мы еще посмотрим…
        - Что ты сказал, Велий?! - Флогия вперилась тяжелым взглядом в своего телохранителя, отчего он растерял свою решительность.
        - Ничего, моя госпожа… - даже самому Владеющему показалось, что его голос прозвучал жалко.
        - Ну-ка, поклянись мне именем Воргана, что ты не будешь вмешиваться в мои дела. Особенно, если эти дела касаются Данмара.
        - Клянусь… - кисло выдавил из себя Велий.
        - Именем Воргана! - Госпожа повысила голос, загоняя своего телохранителя в угол.
        - Клянусь именем Воргана, что не стану ничего предпринимать в отношении этого мальчишки без вашего прямого указания! - Эту фразу Владеющий отчеканил так четко, словно заранее репетировал.
        - Вот и молодец. А теперь постучи возничему, пусть ускорится…
        Глава 13
        - Ну что, ребята, - деловито прошел я в скромную лачужку, в которой поселились Чак и Чук, - рассказывайте, как вы тут устроились?
        - У нас все хорошо, - ответил сразу за обоих Чак, - только это, Данмар, извини, но ты не совсем вовремя…
        Локоть приятеля, угодивший темноволосому под ребра, заставил его замолчать.
        - Не городи ерунды! - Зашипел на него Чук. - Наш лучший друг Данмар не может прийти невовремя, понял?
        - Х-хы… ага… точно… - прохрипел его товарищ, потирая ушибленный бок.
        - Чем это вы таким интересным заняты, - поинтересовался я, нацепив на лицо улыбку, - что даже меня не ждали?
        - Да так… ничем… - брюнет словно бы невзначай встал в проходе, ведущем в одну из двух комнат, а потому я не мешкая пошел туда, оттолкнув его плечом.
        Откинув пыльный полог, который и трогать-то было брезгливо, я попал в полутемную комнатушку с простецкой деревянной кроватью и двумя табуретами. Очевидно, что все трое сидели именно здесь до моего прихода. Ах да, я ведь еще не сказал, кто тут был третьим? К моему удивлению это оказалась та самая девчонка, которую я освободил из погреба своего бывшего дома. Я даже огляделся в поисках ее младшей сестры, но нигде ее не смог обнаружить. Видимо, она все-таки была тут без нее.
        - Привет! - Жизнерадостно помахал я бывшей пленнице. - Зашла в гости?
        - Я… - она почему-то растерялась, и начала нервно теребить край своего выстиранного платья. - Я тут… на самом деле…
        - Кара живет здесь вместе с нами! - С вызовом объявил Чак, будто бы я мог против подобного обстоятельства протестовать.
        - А, Кара, значит. Приятно познакомиться. Ты не возражаешь, если я ненадолго заберу парней для сугубо мужского разговора?
        Девушка лишь помотала головой и даже немного отодвинулась от меня. Она вообще выглядела какой-то запуганной и замкнутой, и особо не подымала взгляда от пола. Видимо, пребывание в лапах работорговцев плохо на ней сказалось. Вероятно, она не скоро еще сможет смело и прямо посмотреть кому-нибудь в глаза.
        - Вот и хорошо. Пойдем, удальцы, - поманил я пальцем Чука и Чака, - есть еще одно важное задание.
        Выйдя во вторую комнату, которая являла собой точную копию первой, только вместо двух табуреток тут стояла широкая лавка, я с удобством уселся на кровати. Мальчишки передо мной явно немного тушевались, и садиться не захотели. Что ж, их выбор. Пусть привыкают к отношению «начальник-подчиненный», это мне даже будет на руку.
        - Скажите, у вас есть на примете исполнительные и надежные парни? Такие, которым можно было бы доверить некоторые маленькие поручения.
        - А мы что же? - Тут же встал в стойку Чук. - Мы можем все для тебя сделать, Данмар, разве ты сомневаешься в нас?
        - Вы меня не поняли, - широко ухмыльнулся я. - Я не ищу вам замену, я хочу чтобы вы нашли себе подручных.
        - А… зачем?
        - Затем, что мне нужна агентурная сеть по всему Махи, - честно ответил я. - От пригорода и до самого первого кольца. Последнее, конечно, на данном этапе будет трудновыполнимо, но я работаю на перспективу.
        - Хм… ну, у нас есть ребята, с которыми мы вместе росли у старика…
        - Вот и отлично! - Терять тут много времени я не собирался, поэтому тут же поднялся с кровати, намереваясь уйти. - Вот кошель, тут примерно сотня серебряных салотов. Этого вам должно хватить на вербовку. Потом покажете мне, кого вы там понабрали…
        - Данмар, подожди! - Чак внезапно попытался ухватить меня за руку, но его пятерня прошла мимо, потому что я резко увернулся, подавив желание выхватить скрытое под одеждой оружие.
        - Не надо меня трогать, Чак, - низким голосом рыкнул я на брюнета, и тот как-то сразу сдулся, став меньше ростом.
        - Прости, пожалуйста… я просто хотел тебя кое о чем попросить…
        Чук в это время стоял рядом, являя всем своим обликом воплощение покорности и смирения, однако было заметно, что он товарища поддерживает.
        - О чем именно? - С подозрением спросил я, пытаясь прочесть и определить, что там задумала эта парочка.
        - Ты можешь поговорить с Карой? - Выпалил на одном дыхании парень.
        - О чем мне с ней говорить? - Удивился я.
        - Ну о том, что с ней произошло! Понимаешь, ей пришлось очень нелегко, работорговцы с ней долго развлекались… но беда даже не в этом…
        Подростки стояли и мялись, не зная какими словами меня убеждать, но я уже по началу фразы понял, в чем здесь проблема.
        - Отец выгнал Кару из дому. - Поведал наконец темноволосый. - Он сказал, что она теперь «порченная», и что никто ее такую даже замуж не возьмет. А кормить ее до самой старости он не собирается, как и ее ублюдков.
        - Кара очень переживает из-за этого, - поддакнул Чук, - и, похоже, собирается наложить на себя руки…
        - И что? - Невозмутимо осведомился я. Если честно, меньше всего мне хотелось сейчас решать проблемы несчастной девушки, которую собственный отец выгнал из дома.
        - Как это что? Поговори с ней!
        - С какого это перепугу?! - Приподнял я бровь, удивляясь такой заявке.
        - Ну… она ведь убьет себя! - Чуть ли не вскричал Чак, снова получив от товарища локтем в бок.
        - Идиот, она же услышит! - Зашипел его приятель, а потом обратился ко мне, мгновенно меняясь в лице. - Данмар, пожалуйста, переубеди ее!
        - Да с чего вы взяли, что мне вообще это под силу?
        - Ты сможешь! - Убежденность в собственных словах сталью прозвучала в голосе одного из мальчишек. - Ты умный, ты даже упрямца Астала смог уговорить!
        - Не вижу смысла, почему бы мне стоило этим заниматься… - попытался я найти другое возражение.
        - Данмар! - Синхронно воскликнули подростки. - Ну пожалуйста!
        Я внимательно присмотрелся к ребятам. К их нервным переминаниям, порывистым жалобным взглядам, просительным позам… Совершенно очевидно, что им обоим нравилась эта девчонка. Но если Чук к Каре испытывал лишь жалость и искреннее желание помочь, то вот Чак…
        - Хорошо, - решился я, - я поговорю с ней, но ничего не обещаю.
        - Спасибо, Данмар! - Мальчишки прокричали мне благодарность в спину, потому что я уже направился в комнату к девчонке.
        - Кара, да? - Уточнил я без особой надобности. - Значит так, слушай меня…
        Я схватил табуретку и уселся прямо напротив бывшей пленницы. Настолько близко, что между нашими лицами нельзя было провести растопыренной ладонью не задев чьего-нибудь носа. Девушка тут же попыталась отпрянуть, но я грубо схватил ее за руку, перебарывая неприязнь от прикосновения к чужой коже, и удержал на месте.
        - Я не Чук с Чаком, и не стану тебя жалеть. Я скажу тебе прямо. Ты - ничтожество. Ты жалкое никчемное существо, которое замкнулось в жалости к себе. Просто знай, что если ты решишь покончить с собой, то никто не будет страдать и рвать на себе волосы. Все просто пожмут плечами и продолжат жить, как ни в чем не бывало. О тебе уже через седмицу никто не вспомнит, потому что ты всем безразлична.
        Глаза Кары расширились, словно я ее ударил, и слезы тоненькими ручейками заструились по щекам.
        - За что ты так со мной?! - Выдохнула она, сдерживая рыдания. - Разве ты не видишь, что мне и так плохо?!
        - Ну и что? - Невозмутимо пожал я плечами. - А кому сейчас легко? Моя мать, к примеру, бросила меня пару лет назад, а отец трусливо убил самого себя желчью пернатой рыбы, лишь бы не делить со мной кров. Как думаешь, должен ли я тебя пожалеть из-за того что твой папаша выставил тебя из дома?
        - Но… это… - от шока Кара даже не знала что сказать, поэтому просто бестолково разевала рот, тщетно пытаясь сформулировать свою мысль.
        - Что? Ну что?! Говори!
        - Я в безвыходном положении! - Горячо выпалила она. - Мне просто некуда идти!
        - О-о-о, - нарочито печально протянул я, - да ты даже глупее, чем я думал вначале. Запомни, Кара, ты не знаешь, что такое настоящая безысходность. Ты просто бесполезный кусок мяса, который вместо того, чтобы смаковать короткий миг своей никчемной жизни, ноет и пускает сопли, полагая что с ним обошлись несправедливо. Но знаешь, что будет потом, когда ты все-таки решишься на смерть?
        Девушка не ответила. Она всхлипывала все громче, пока не зарыдала в полный голос. Но на меня ее горе не произвело никакого впечатления.
        - Едва твое сердце ударит в ребра последний раз, - спокойно продолжал я, гипнотизируя Кару немигающим взглядом, - как ты обнаружишь, что попала в ад. Там тебя ждет пытка длинною в вечность. Боль, страх, осколки убитой надежды и бесконечные страдания. Там дни, годы и тысячелетия смазываются в одну бесконечную череду, и выхода из этого порочного круга попросту не будет. То, что с тобой сделали работорговцы, это лишь бледная тень тех ужасов, которые с твоей душой будут вытворять приспешники Дьявола. ТОЛЬКО В ИХ КОГТИСТЫХ ЛАПАХ ТЫ ПОЗНАЕШЬ, ЧТО ТАКОЕ НАСТОЯЩАЯ БЕЗЫСХОДНОСТЬ!
        Меня самого так зацепила моя речь, что мне захотелось ударить эту глупую девчонку, чтобы она ощутила хотя бы ничтожную крупицу того, что ожидает ее в объятиях слуг Князя Боли. Но она и так была достаточно сломлена, и подобный шаг мог только все испортить, так что мне пришлось сдержать свой неуместный порыв.
        - Да, тебя изнасиловали, - продолжил я уже гораздо спокойней. - Да, тебя изгнал из-под родной крыши собственный отец. Да, у тебя нет средств к существованию. Но ты все еще жива! Так и борись за свою жизнь, а не скули, как побитая собака в канаве! Пойми одну простую вещь, Кара. Миру на тебя плевать. Он о тебе не вспомнит. Твоя жизнь - это только твоя жизнь! Распрощавшись с ней, ты не навредишь никому, кроме самой себя. И если ты думаешь, что смерть принесет покой и избавление, то это не так. А теперь подумай, ты все еще хочешь раньше времени заглянуть за эту грань?
        Девушка съежилась, спрятав лицо в ладонях, и тихонько всхлипывала. Я ощущал ее страх и колебания. Мои слова сильно задели ее, но вместе с тем заставили и задуматься. А темная бездна ада, таящаяся в глубине моих глаз, не позволяла Каре воспринимать мои слова легкомысленно.
        - Посмотри на меня, девочка, - грозно сказал я, на короткий миг забывая, что тело Данмара младше нее.
        - Нет… - Кара зажмурилась и отрицательно помотала головой, боясь поднять взгляда.
        - Я сказал, посмотри.
        Казалось, что сталью в моем голосе можно поранить кого-нибудь физически, но упрямая девчонка от этого зажалась еще больше, не желая исполнять мой приказ. Ну что ж, не хотел распускать руки, но, видимо, иначе мне до нее не достучаться. Не обращая внимания на сопротивление, я грубо схватил девушку за лицо и насильно заставил смотреть на себя.
        - Ты должна знать, - сказал я ей, без особого труда перебарывая ее сопротивление, - что смерть ужасна. Она не несет ни избавления, ни облегчения. Но, быть может, если ты проживешь достойную жизнь, не имея за душой смертных грехов, может тогда участь твоя станет иной? Только тебе под силу узнать это…
        Я отпустил девушку и отошел от нее. Правда, сделал это излишне поспешно, и она не могла этого не заметить.
        - Тебе настолько противно меня касаться? - Спросила она со жгучей обидой в голосе, потирая красные следы от моих пальцев на щеке. Вот уж воистину говорят, что женщины странные. Минуту назад она планировала самоубийство, если верить Чаку и Чуку, а сейчас ее задевает, что я отдернул от нее свою руку… В моей голове тут же некстати вспыли слова Флогии о разбитых девичьих сердцах, которые неизменно будут меня сопровождать на моем жизненном пути. Но пока я решил задвинуть эту мысль поглубже. Данмару всего одиннадцать, и еще, наверное, рано говорить о влюбленностях…
        - Я вообще не люблю ничьих прикосновений, - откровенно признался я. - И конкретно ты здесь ни при чем. Всего хорошего, Кара. Просто подумай над моими словами.
        Уходя, я бросил короткий взгляд на девушку, пытаясь оценить эффект от моей эпатажной речи. И хоть бывшая пленница пребывала после моей выходки в полном недоумении, если не сказать ступоре, но все же в ее пустых глазах зажегся ранее отсутствовавший огонек упрямства. Нет, даже не огонек, а жалкая едва заметная искорка. И теперь только от Кары будет зависеть, разожжет ли она ее в неистовое пламя, которое пронесет с собой сквозь годы и десятилетия. Либо же позволит ей потухнуть и осыпаться серым могильным прахом.
        - Ну? Данмар, что там? - Тут же сунулся ко мне Чак, едва я вышел из комнаты.
        - Там все плохо, - ответил я без всяких прикрас, - но, думаю, мысли о самоубийстве ее на некоторое время покинут.
        - А можно к ней? - С придыханием спросил брюнет. - Она так плачет…
        - Лучше не суйся, - предостерег я парня от неосмотрительных действий. - Она получила небольшую встряску, и ей пока лучше побыть наедине со своим горем. Не мешайте. Когда она будет готова, то сама выйдет к вам.
        - Спасибо, Данмар… - Чак потупил взор, словно стеснялся своих слов. - Ты… ты столько для нас сделал, и продолжаешь делать! И это несмотря на то, что мы познакомились, когда хотели тебя обворовать… ты настоящий… друг!
        - Бросьте, парни, - махнул я рукой, натягивая на лицо улыбку. - Всякий достоин получить шанс на исправление. Разве нет?
        - Кхм… ты как всегда прав. Спасибо тебе за все!
        - Сочтемся.
        Я покидал скромное жилище Чука и Чака с чувством выполненного долга. Сегодняшний эпизод с Карой привязал этих двух оборванцев ко мне еще сильнее. Скоро я выкую из этих двух мягких и сырых заготовок пару надежных инструментов. Несгибаемых и бесконечно преданных лично мне. Таких же, как Астал…
        Свернув в темный переулок и одним движением сдернув через голову бордовый камзол с черной вышивкой на рукавах, я распахнул свои великолепные крылья и в пару взмахов воспарил над погружающимся во тьму городом.

* * *
        - И что нам здесь нужно? - Поинтересовался здоровяк, когда мы спрыгнули с арендованного двухместного фаэтона. - Ты хочешь что-то купить?
        - Вроде того. Хочу сделать себе зачарованные саи.
        - Зачарованные что? - Не понял гигант.
        - Да чтоб тебя… - ругнулся я вполголоса. - Вилки…
        - А… вот ты о чем. Ну, готовься тогда выложить кругленькую сумму. - Астал задумчиво потер подбородок, прикидывая, во сколько обойдется мне такое удовольствие. - Раскошелиться за них придется золотом по их собственному весу. Я даже не знаю, сколько это будет в монетах…
        - Так… - начал размышлять я вслух, - зачарованный металл тяжелее стали, значит, один сай будет весить около восьмисот грамм. А золотой имперский акат имеет в себе примерно семь грамм веса. Значит, оба клинка обойдутся мне примерно в двести пятьдесят монет. Это если брать с запасом.
        - Как ты так быстро посчитал? - Удивленно воззрился на меня воин. - Что еще за граммы такие? И что ими измеряют?
        - Вес, Астал. Ими измеряют вес, как ни удивительно, - изрек я с таким высокомерным видом, словно об этом должен знать каждый ребенок. - Пользуйся мозгом чаще, чем мышцами, и тоже сможешь быстро проводить такие расчеты в уме. Секрет прост.
        - Да не, - отмахнулся великан, - старого пса не научишь новым трюкам. Куда мне с тобой тягаться, с юным гением…
        Фыркнув в ответ, я молча пошел вперед, вглядываясь в то и дело попадающиеся вывески. Искал я одного строго определенного мастера-кузнеца. Грандмастера стихии земли, чьи изделия пользуются спросом по всей империи. Поговаривают, что даже аристократы из самого Агата приезжают к нему лично, чтобы не оскорблять мастера просьбой, переданной через третьи руки. И имя этому ремесленнику было Валад, что в переводе с Айну означало «умелый». Не знаю, так ли это на самом деле, но сам кузнец, если верить слухам, везде и всегда упоминал об этом факте. Мол, сама судьба определила его предназначение и наградила талантом.
        Нужная вывеска, демонстрирующая оскаленную волчью пасть, нашлась буквально спустя пару сотен шагов. Что примечательно, на ней помимо рисунка не было вообще никаких надписей. Считалось, что это клеймо должно говорить само за себя, и быть знакомым каждому жителю Исхироса. В принципе, пожалуй, именно так оно и было. Потому что когда я свернул ко входу в лавку Валада, Астал замер, как вкопанный.
        - Данмар, стой! - Полушепотом обратился он ко мне. - Услуги этого кузнеца тебе будут не по карману! Нам лучше поискать другое место…
        - Почему это ты так решил? - Спросил я, состроив наивное лицо.
        - Да потому что это лавка мастера Валада! - Выпалил здоровяк, но, понимая, что я могу быть не в курсе кто это, дополнительно пояснил: - Это лучший оружейник Махи, а то и всей империи! К нему аристократы выстраиваются в очередь, чтобы получить хотя бы засапожный ножик с его клеймом! Валад не принимает заказы вот так с улицы, у него работа расписана на годы вперед!
        - И все-таки, - резонно возразил я, - лавка-то у него открыта? Открыта. Значит, он ждет новых покупателей. Идем, Астал, прекрати дрейфить на каждом шагу. Ты позоришь меня.
        Воин от такого обвинения залился краской и запыхтел, как накрытый крышкой котелок. Однако ждать пока уляжется его возмущение и мозг придумает мне достойный ответ, я не стал. Вместо этого я смело шагнул вперед, толкая украшенную ковкой дверь, и под мелодичный перезвон металлических пластинок, подвешенных к косяку, вошел в лавку.
        Внутри меня встретил приятный теплый свет множества свечей. Крайне дорогих свечей, надо сказать. Они были настолько белоснежными и идеально ровными, что такими незазорно и зал императорского дворца украсить! Становилось сразу заметно, что здешний хозяин совсем не бедствует, если может себе позволить жечь такую красоту днями напролет.
        Вместе с тем, в помещении нельзя было заметить ни единого предмета вооружения. Ни доспехов, ни шлемов, ни мечей. Даже завалящего топорика нигде не наблюдалось. А все потому, что Валад не нуждался в рекламе, и ему не требовалось выставлять напоказ свои работы. Все и так знали, что он первоклассный кузнец. И если б даже у него появились хоть какие-нибудь витринные образцы, их бы скупили раньше, чем даже развесили на стенах.
        - Доброго дня, почтенные, - вяло отреагировал на наше появление сидящий за огромной пустой стойкой молодой парень. - Вы, наверное, ошиблись. Это лавка господина Валада.
        - Мы вовсе не ошиблись, - немного надменно ответил я, опуская приветствие, - мы шли именно к нему.
        - О, прошу прощения! - М?лодец тут же подобрался, сбрасывая с себя маску меланхолика, и распахнул толстенную амбарную книгу, лежащую перед ним. - На какое время вам назначил мастер?
        - Вообще-то, мы не обговаривали наш визит заранее.
        - А… - парень снова потух, теряя к нам всякий интерес. - В таком случае, почтенные, вынужден вас огорчить. Мастер Валад никого не принимает.
        - И все-таки, - не стал отступать я, - не могли бы ему сообщить о нас?
        - Это совершенно исключено, - апатично ответил подручный кузнеца. Видимо, он устал уже объяснять всякому встречному проходимцу одно и то же, и теперь готовился к затяжному препирательству. - Мастер Валад не любит, когда его беспокоят и отрывают от работы.
        - Я же говорил тебе, - заворчал у меня над плечом Астал, - мы только зря теряем время. Пойдем, Данмар…
        - И все-таки, я настаиваю! - Проигнорировал я слова воина и выложил на стол перед парнем золотой акат.
        - Вы шутите? - Молодой человек даже бровью не повел в сторону желтого кругляша. - Если вы думаете, что меня можно купить за…
        Он замолчал, когда вслед за первой монетой на стойку легла вторая, третья, четвертая… затем один небольшой туго набитый кошель, потом второй.
        - Здесь пятьдесят золотых, - вкрадчиво сказал я, внимательно следя за алчным блеском, появившимся в глазах помощника мастера. - Достаточная плата за то, чтобы просто сходить и позвать мастера?
        - Н… нет… уберите! - Парень закрыл глаза ладонями, словно это могло помочь ему перебороть искушение. - Я не могу подвести господина! Он убьет меня, если я помешаю его уединению!
        - Понимаю, понимаю, - преувеличенно серьезно покивал я. - Смерть это достаточно веская причина, чтобы отказаться от пятидесяти акатов. А как на счет сотни?
        Моя детская ручка медленно опустила на столешницу еще один мешочек, в два раза больше предыдущих, внутри которого задорно звякнули монеты. При виде такого богатства, подручный кузнеца шумно сглотнул, и на его лице отразилась такая непримиримая борьба между жадностью и долгом, что мне даже захотелось его пожалеть.
        - Я не гарантирую, что мастер Валад захочет пригласить вас. - Выдал он наконец осипшим голосом. - Скорее всего, он разъярится и изобьет меня, а вас просто выставит из лавки, даже не выслушав вашей просьбы.
        - Меня это устраивает, - кивнул я. - Вы только передайте ему, что у нас к нему предложение, от которого он не сможет отказаться.
        - Э-э-э… знаете, это не самое лучшее, что можно сказать ему… - подручный мастера откровенно замялся, уже представляя, какую выволочку ему устроит за подобную наглость хозяин. - Быть может…
        - Просто. Передайте. Мои. Слова. - Чеканя каждое слово с нажимом проговорил я.
        - Хорошо… - парень снова сглотнул слюну, а потом приложил два пальца к переносице в молитвенном жесте. - Да поможет мне Ворган…
        Едва молодой человек смел все золото со стола и скрылся в недрах подсобки, как я услышал позади себя шорох ткани. Я честно пытался заставить свое тело остаться на месте, но вбитые Преисподней рефлексы вынудили меня интуитивно пригнуться. Почти тут же надо мной пролетела пятерня Астала, обдавая затылок легким сквозняком.
        - Вот же ловкий гаденыш! - Зашипел разъяренным котом великан. - Ты что такое творишь?! Ты отдал сотню золотых этому бездельнику просто так! Да он же даже не пойдет к Валаду, а просто выйдет и скажет, что мастер не захотел нас видеть! Ты… ты… ты просто…
        Под конец своей обличительной речи здоровяк попросту задохнулся от негодования, не находя слов, которыми можно было бы меня обозвать.
        - Спокойно, мой огромный друг, - ответил я, поправляя полюбившийся мне бордовый камзол. - Разве не ты совсем недавно сказал, что я гений? Так что расслабься и восхищайся моей гениальностью!
        - Да ты… какой ты, к дьяволу, гений после этого?!
        - Вот и посмотрим, какой, - я загадочно улыбнулся, чем еще больше разозлил воина. А затем, показывая, что разговор окончен, медленно зашагал вдоль пустых стен, разглядывая на них замысловатые узоры.
        Ждать возвращения помощника пришлось минут десять. И судя по тому, в каком виде он вернулся, все эти десять минут его жестоко избивали всем, что попадется под руку. Под его глазом наливался синевой крупный синяк, а красивый кремовый дублет, идеально сидящий по его фигуре, теперь оказался разорван в нескольких местах.
        - Мастер вас ожидает, - едва не прохныкал он, потирая отбитые ребра, - следуйте за мной…
        Бросив победоносный взгляд на Астала, который от удивления этого даже не заметил, я поспешил за избитым бедолагой, убедившись только в том, что здоровяк не впал в ступор и пошел следом.
        Парнишка повел нас по широкому коридору, который выглядел не менее презентабельно, чем основное помещение лавки. Он явно двигался по направлению к узкой винтовой лестнице, уходящей куда-то в подвал. И чем ближе мы к ней подходили, тем жальче становилось смотреть на нашего провожатого. Подручный кузнеца сникал с каждым шагом, словно приближение к мастерской его нанимателя причиняло ему физическую боль.
        Когда мы начали спуск, то до моих ушей донеслись приглушенные грязные ругательства на трех или даже четырех языках.
        - Проклятый claue! Безмозглый опарыш! Ish’antala его в сраку! Да я этому тупорогому doide даже сортир не доверю драить! Скотина, неблагодарная belude!
        - Это он про тебя, похоже, - кивнул я провожатому, отчего тот скорчился, словно от зубной боли. Похоже, сотня акатов, свалившаяся ему в руки, уже не казалась парню легким заработком. - Но не переживай, обещаю, когда мы уйдем, мастер Валад тебя еще похвалит.
        - Совсем на мастера не похоже… - кисло отозвался помощник кузнеца таким голосом, словно уже готов был разрыдаться.
        И вот, наконец, мы встали перед толстой дверью, за которой располагалась святая святых - мастерская кузнеца Валада. Кстати, интересно, как он умудрился в подвале кузню обустроить? Не самое удобное место, но да не мне судить великого ремесленника, чьи изделия не зазорно и императору преподнести в дар.
        Наш сопровождающий замер на пару ступенек выше, всем своим видом давая понять, что больше он не сделает и шагу. Поэтому внутрь мы с Асталом входили в гордом одиночестве, если так можно сказать.
        Мастерская встретила нас прохладой, совсем несвойственной для кузни. Я пробежался взглядом по просторному помещению и нигде не увидел даже намеков на наковальни, горн или печи. Зато тут было множество всевозможных банок, склянок с порошками, каких-то диковинных приборов и приспособлений, которые можно было бы ожидать встретить в обители какого-нибудь ученого эпохи Возрождения или Нового Времени.
        И в этом странном месте безраздельно властвовал маленький пухлощекий старичок с нечесаной бородой. Он суетливо бегал между полками, верстаками и стеллажами, что-то хватал, что-то отшвыривал в сторону, что-то перекладывал. И при этом беспрестанно сквернословил, словно распоследний сапожник.
        - Здравствуйте, многоуважаемый мастер Валад, - я сходу поклонился в пояс, прерывая плотный поток чужих ругательств. А затем ткнул кулаком здоровяка, чтобы тот перестал глазеть по сторонам и тоже продемонстрировал свое почтение великому мастеру.
        - Позвольте выразить мою безмерную благодарность, что оказали такую честь и приняли нас…
        - Значит так, юноша, - старый Валад тут же переключился на высокомерно холодный тон, словно владетельный герцог, повстречавший обгаженного свинопаса. - Вы купили моего недотёпу-помощника, но мне на ваши деньги плевать! Я разрешил вас проводить ко мне, только ради того, чтобы высказать вам это все в лицо! Что бы вы там мне не предложили, мой ответ: «Нет!» Зарубите себе на носу, сколько бы золота не звенело в вашей мошне, это не делает вас хозяином жизни. Воспринимайте нашу сегодняшнюю встречу, как жизненный урок. Вы еще достаточно молоды, и я не жду, что вы поймете и с благодарностью примете мою мудрость, однако…
        Старикан оказался большим любителем читать нотации. Он просто вбивал слова своим слушателям в голову, словно тупые гвозди. Он подавлял и уничтожал морально, вызывая желание провалиться сквозь землю, лишь бы только не слышать его отповеди. По крайней мере, на Астале это точно работало. Огромный великан просто уморительно бледнел и краснел, воспринимая этот разнос, который устраивал мастер, и на свой счет. От волнения шрам на щеке воителя налился каким-то непередаваемым фиолетовым цветом, отчего стал похож на безобразного изломанного червяка.
        А вот я просто стоял, пропуская половину уничижительных оборотов мимо ушей, и невозмутимо разглядывал обстановку лаборатории Валада. Мастерской это место язык уже не поворачивался назвать. Скорее на язык просилось слово «лаборатория». В конце концов, когда старик выдохся и захотел нас спровадить, я сделал ход.
        - … так что покиньте мой дом, и забудьте сюда дорогу! Вы зарекомендовали себя с крайне негативной стороны, и я вам обещаю, что ВЫ от меня не получите ни-че-го! Прощайте, надеюсь, больше никогда с вами не уви… кхм… Что это?!
        Мастер Валад осекся на полуслове, когда я словно бы невзначай выставил на стол перед ним изящный флакон из голубого стекла. Он был выдут таким образом, что казалось, будто его пузатые бока лижут языки синего пламени. Именно в таких склянках Флогия начала распространять новую партию огненной воды среди своих покупателей. И мне было доподлинно известно, что Валад очень высоко оценил свойства этого напитка. Впрочем, это еще мягко сказано. На самом деле, до меня дошли слухи, что Грандмастер-кузнец аж трясся от удовольствия, вливая в себя самогон.
        Он вообще был большим любителем выпить, и поглощал самое крепкое и дорогое вино, какое только можно было найти в империи, в промышленных масштабах. Грубо говоря, он страдал от алкоголизма настолько сильно, что подсознательно тянулся к самому крепкому пойлу, какое только было в этом мире. И вот в его пухлые ладошки угодил самогон…
        - Это подарок, уважаемый мастер, - легким наклоном головы я обозначил поклон, словно преподнести что-либо этому старику для меня было величайшим удовольствием.
        - Нет… нет… я не могу его принять… это же… это…
        - Бросьте, - категорично махнул я рукой, не принимая отказа. - Он ни к чему вас не обязывает. Это просто жест доброй воли и благодарность за то, что позволили вас увидеть. Не думайте, что вы хоть чем-то мне будете обязаны, если примите его.
        Мастер Валад жадно облизнул губы, словно уже предвкушал, как он приникнет к этому небольшому сосуду, в который вмещалось едва ли больше ста пятидесяти грамм. И я понял, что Грандмастер теперь мой со всеми потрохами.
        - Нет, это не может быть она… Флогия сказала, что партия распродана, и что следующая будет неизвестно когда! Вы пытаетесь меня обмануть!
        - Знаете, я как раз был одним из тех, кто успел урвать этого волшебного напитка. - Я хитро улыбнулся, ловя каждое движение и каждый жест Валада. - Если вы сомневаетесь, то можете прямо сейчас открыть флакон…
        Смотреть за тем, как старик трясущимися руками хватает бутылёк, судорожно вырывает пробку зубами и вливает в себя добрую половину содержимого, было почти жалко. Такой мании к выпивке я даже не ожидал в нем увидеть. Но факт есть факт. Грандмастер земли пристрастился к самогону, словно последний наркоман. Похоже, что теперь я мог крутить им, как мне угодно, в обмен всего лишь на стопку-другую огненной воды. Весьма выгодное приобретение, надо сказать.
        - Не… невероятно! Это правда она! Огненная вода! Говорят, что еще в те далекие времена, когда все люди говорили на Айну, этот напиток использовали чтобы тренировать свою Анима Игнис…
        Услышав эту ересь, я чуть не фыркнул, в последний момент замаскировав свой рвущийся наружу смех под кашель.
        - Кхе-кхах… Да, я тоже слышал такую легенду. - Сохранить серьезное выражение лица было настоящим испытанием для меня. Уж не знаю, Флогия ли включилась в пропаганду, или народная молва сама начала приписывать самогону небывалые качества. Но мне, как изобретателю напитка в этом мире, подобные басни казались донельзя нелепыми.
        - Это… это поистине царский подарок! - Вымолвил наконец заметно подобревший старик. - Простите, я не вижу герба на ваших одеждах, и не знаю, как к вам обращаться…
        - Зовите меня просто Данмар. И не ищите на мне никаких эмблем, я вовсе не дворянин…
        Мое признание Валад встретил выпученными глазами и приоткрытым ртом, настолько оно его удивило.
        - Кха-а-а… я не думал, что такая ценность может быть по карману кому-нибудь еще, помимо аристократов…
        - Но ведь у вас же не течет в жилах кровь знатных фамилий, - возразил я, - но я вижу, что вы уже успели познакомиться с огненной водой.
        - Ну, я ведь совсем другое дело… - самодовольно отозвался кузнец. - Впрочем, неважно. Вы действительно смогли удивить меня, Данмар. Теперь мне совесть не позволяет выгнать вас, не выслушав просьбы. Скажите, зачем вы пришли ко мне?
        - Спасибо, мастер Валад, вы очень великодушны. - Я в очередной раз изобразил поклон, и в этот раз я заметил, что моя напускная учтивость пришлась старику по душе. - Повод вам может показаться пустяковым, но, уверяю, это не так. Я бы хотел получить оружие, к созданию которого приложили бы руку лично вы.
        - Ну-у… это, конечно, можно, - с сомнением протянул ремесленник. - И вовсе это не пустяковый повод. Только знайте, Данмар, полновесный меч создается отнюдь небыстро. Это несколько седмиц кропотливого и напряженного труда. А ведь помимо этого у меня множество других заказов. Я не уверен, что вы станете ждать, когда у меня дойдут руки…
        - О, не волнуйтесь. Мне нужен не меч, мне нужно вот такое оружие…
        Я извлек свои саи, ловко крутанув их в руках. И, будь я второй раз проклят, если в глазах Валада не мелькнула тень презрения и пренебрежения. Он явно считал подобные поделки недостойными своего ремесла.
        - Прошу вас, Грандмастер, не делайте поспешных выводов. Это действительно мой основной боевой инструмент. Пусть неидеальный, зато универсальный. Кстати, эти я сделал себе сам.
        - Оно и видно, - доброта Валада улетучивалась прямо на глазах, и он опять стремительно превращался во вредного старикашку. - За такую работу нужно руки отрывать…
        - Спасибо за такую оценку, из ваших уст она звучит для меня как похвала…
        - Вот шельмец, - усмехнулся кузнец, грозя мне пальцем, - умеешь ты мед лить в уши! Ладно, можешь оставить мне один, и я попытаюсь превратить это безобразие во что-нибудь пристойное. Но это будет не раньше, чем на небе зажгутся третий и четвертый осколки!
        Ага… приблизительно, полтора месяца. В принципе, успеваю до следующего набора Аколитов… Но как же я могу уйти и не отвесить старикашке прощальную пощечину…
        - Нижайше благодарю вас, Грандмастер! Вы столь же великодушны, сколь и искусны! Знаете, чисто случайно у меня завалялась еще одна бутыль огненной воды. Я хотел преподнести ее в подарок одному особенному человеку, но теперь мне не позволит совесть отдать ее кому-либо другому, помимо вас. Я вручу ее вам, когда приду в следующий раз в вашу лавку, обещаю!
        Я развернулся, чтобы уйти, увлекая за собой Астала, но старик вдруг поперхнулся и затараторил мне вслед:
        - Кх… кхе… подождите, Данмар! Думаю, я смогу выкроить пару-другую ночей для работы. В моем возрасте, знаете ли, очень трудно заснуть, и иногда я коротаю время до рассвета в мастерской. Скажите, где я смогу вас найти, если вдруг закончу раньше озвученного срока?
        - Я подробнейше опишу, как можно найти мой дом вашему помощнику, мастер Валад. Не забивайте голову подобной ерундой.
        - И все же! - Настоял на своем Грандмастер. - Этому недотепе веры больше нет никакой, так что лучше расскажите об этом мне.
        - Как изволите…
        Выходил я из лаборатории мага земли безоговорочным победителем. Рядом плелся пришибленный Астал, который за все время не то что бы слова не проронил, а даже дышал через раз. Встреча с великим мастером сильно впечатлила его.
        - Ну все, можешь выдохнуть, - шутливо сказал я великану, когда мы оказались на улице. - Все уже позади.
        - Ты… ты… - здоровяк выглядел еще более шокировано, чем даже после моих первых переговоров с Флогией.
        - Что я?
        - Ты чертов маленький демон… - пробормотал он, слепо глядя куда-то в другой конец улицы. - Я тобой восхищаюсь и одновременно ужасаюсь…
        - Да брось, мне всего лишь повезло.
        - Что-то слишком часто тебе везет, - с сомнением ответил Астал. - Кстати, я думал, что ты принесешь мастеру свой зачарованный нож, чтобы перековать, это дешевле, чем делать новые с нуля…
        - О нет, Астал, мне этот кинжальчик еще пригодится…
        Глава 14
        Сегодня Махи бурлил почище, чем кипящий котел. Ворота третьего кольца города распахнулись для всех желающих стать Аколитами в городском Дивинатории, а также для всех зевак, которые хотели бы поглазеть на вступительные испытания. В связи с этим, на улицы города выгнали всю стражу, которую смогли только собрать. Суровые солдаты в кожаной броне и закругленных шлемах с эмблемой герба императорской семьи сновали парами, тройками и даже пятерками едва ли не через каждые двадцать шагов. На их поясах висели внушительные дубины, призванные усмирить пыл любого буяна. А для тех, кто не внемлет такому вежливому способу убеждения, имелся аргумент посерьезней - одноручные топоры с хищно поблескивающими на солнце стальными клювами.
        Вдобавок к этому, практически каждый житель центра либо сам был аристократом, либо слугой аристократа, со всеми вытекающими из этого статуса последствиями. Знать сама по себе была боевой элитой империи, и своих прислужников они воспитывали в соответствующей манере. Так что всему тому потоку сброда, что хлынул в третье кольцо из пригорода, мало что светило здесь, если они вдруг решат пограбить богатеев. Максимум, чем они могли довольствоваться, это кражей кошелей у невнимательных прохожих.
        Нас с Асталом пропустили без проблем, так как мы знали, куда шли, и заплатили возничему, чтоб он довез нас до ворот. Всем гостям третьего кольца внутрь входить разрешалось только на своих двоих, и только исконным обитателям центра города дозволялось передвигаться внутри элитного района верхом либо на транспорте. Так что многим приезжим издалека пришлось столкнуться с серьезной проблемой. Пускать их отказывались, а оставить коней с кибитками, повозками и прочими каретами им было попросту негде. И теперь третье кольцо стен в несколько рядов опоясывала настоящая стихийная парковка из местного транспорта всех мастей и пород. Даже боюсь представить, насколько загажены будут уютные торговые кварталы после такого нашествия…
        Сам Дивинаторий встретил нас километровой очередью, из хвоста которой нельзя было даже рассмотреть его величественные стены. Несмотря на ранний утренний час, желающих попасть внутрь было ну просто очень много. Тем не менее, слава Воргану, долго стоять под злыми солнечными лучами, крепчающими с каждой минутой, не пришлось. Очередь двигалась довольно быстро, и уже через четверть часа мы с Асталом стояли почти у самых ворот местного магического учебного заведения.
        Стоит отдать должное архитекторам и строителям этого чудесного комплекса, продумано тут все было просто до мелочей. Дивинаторий поражал не только своим размахом, но и суровой красотой. Здешний климат, в котором среднегодовая температура падала только чуть ниже двадцати градусов, позволял сделать большие отступления от практичности в пользу изыска. Множество тонких колонн и арочных окошек создавали впечатление легкости и безмятежности, а изящные светлые беседки так и манили зайти в прохладу тенёчка, отбрасываемого их крышами. Но вместе с тем, в каждом изгибе архитектурных форм тут ощущалась и строгость, выражающаяся в неукоснительной симметрии всего и вся. С первого взгляда становилось понятно, что это не просто какое-то там учебное заведение. Здесь юным Аколитам прививают железную дисциплину.
        Однако невзирая на множество разного рода построек, внутренняя территория не заставляла тесниться даже такое огромное количество народа, которое сюда набилось. Широкие мощеные дороги, проложенные словно по линейке и придерживающиеся строго прямых углов, спокойно вместили всех желающих прогуляться по ним сегодня.
        Чем ближе мы подходили к приемным покоям, куда стягивались кандидаты в студиозусы, тем сильнее начинал нервничать Астал. Он бросал по сторонам угрюмые взгляды и мрачнел с каждой секундой. Вскоре он уже был похож на грозовую тучу, готовую в один миг разразиться громом, молниями и проливным дождем. И дождик этот казался способным утопить какой-нибудь среднего размера городок.
        - Что, Астал, - обратился я к нему, - пытаешься найти кого-нибудь своего возраста?
        Мне причина его плохого настроения была ясна с самого начала. Великан так и не примирился с мыслью, что он, возможно, станет старейшим Аколитом если не в истории Дивинатория Махи, то уж за последние несколько лет точно. И теперь он посматривал на окружающих нас подростков и их родителей с нескрываемым подозрением. Будто бы он ждал, что они прямо сейчас начнут тыкать в него пальцем и смеяться.
        - Угу… - буркнул воин. - Похоже, я тут старше не только всех будущих Аколитов, но и некоторых их родителей…
        - Ерунда, - легкомысленно махнул я рукой. - Отгородись от всего этого. Твоя главная задача пройти сейчас вступительный поединок, остальное вторично.
        - Я почти два десятка лет не расстаюсь с топором! - Рыкнул на меня здоровяк. - Неужели ты допускаешь, что я могу проиграть какому-то сопляку, пусть и готовящегося уже получить звание Владеющего?!
        - Да всякое может быть. - Я неопределенно пожал плечами и покрутил рукой в воздухе, стараясь не напоминать, что когда-то он проиграл и мне. - Помнишь, что рассказывал Кавим об аристократах, которые считают ниже своего достоинства испытывать новичков?
        - Ну и?
        - Так вот, похоже, что с тех пор, когда Кавим получил свое звание кое-что успело поменяться. Все чаще среди знати находятся те, кто считает своим долгом вызваться принимать вступительный экзамен.
        - С чего бы это? - Такая новость действительно сумела удивить Астала, и на короткое время он позабыл о своем подступающем унынии.
        - Да кто их разберет, - безразлично пожал я плечами. - Слухи говорят, что многие местные нобили всерьез обеспокоены упадком, царящим в стенах Дивинатория. Мол, и Владеющие теперь выходят из этой Альма-матер гораздо слабее, чем даже тридцать лет назад, и набирают нынче всяких проходимцев, которых в былое время не допустили бы и на порог. И все эти речи, ясное дело, не проходят мимо ушей их отпрысков. И вот теперь детишек аристократов нередко можно встретить на тренировочных площадках, уничтожающих потенциальных Аколитов и их надежды на обучение здесь. Смекаешь?
        - Хм… неужели у знати в кои-то веки проснулась совесть?
        - Да какая совесть, Астал, - скривился я, словно лимон укусил. - Побойся Воргана такие вещи говорить. Все гораздо проще. Их гнетет, что простолюдины, получившие ранг Владеющего, способны добиться признания в обществе. Взять того же мастера Валада. Он ведь не аристократ. А как думаешь, что чувствуют высокородные, когда им приходится унижаться, чтобы упрямый старик принял от них заказ? Это обычная классовая борьба, когда привилегированное сословие всеми силами пытается удержать свое главенствующее положение и откинуть назад подбирающуюся к ним чернь. А сказки про упадок и ухудшающуюся подготовку Владеющих - это лишь повод, а то и вовсе откровенная ложь, призванная замаскировать истинные намерения.
        Гигант долго молчал, обдумывая все то, что я ему сказал. И я почти слышал, как шевелятся и перекатываются мысли в его голове.
        - Рискованные вещи ты говоришь, Данмар, - шепнул мне великан, наклоняясь к моему уху. - Я прошу тебя, не озвучивай больше таких идей нигде, особенно здесь, где полно знати, ладно?
        - А ты не такой простак, каким хочешь выглядеть, Астал! - Отдал я должное смекалке воина. - У тебя настоящее чутье на опасные темы. Представляешь, что может случиться с империей, если в ней рванет бомба с идеями ленинизма?
        - Знать не знаю, кто эти твои ленинизмы, и не хочу больше этого обсуждать! Ты, конечно, чертовски умный малый, Данмар, но если тебя услышат, то жди сразу вызов на Поединок Жизни…
        Я с усмешкой посмотрел на здоровяка, лицо которого превратилось из смурного в откровенно обеспокоенное, но продолжать развивать подобную тему не стал. Хватит с него на сегодня…
        - Просто будь готов, Астал, - сказал я ему уже без тени шутливости, - что твоим испытанием станет какой-нибудь расфуфыренный высокородный, по самую маковку закованный в зачарованные доспехи. Не подведи меня.
        - Я прошел этот поединок одиннадцать лет назад, пройду и сейчас - буркнул воин и снова замкнулся в своих мыслях.
        В любой другой день он бы не преминут сообщить о том, что тому, кто только и занимается с наставниками в светлых залах, не одолеть воителя, вкусившего горечь настоящей войны. Не сумеет белоручка, бережно взращенный в заботе и неге, тягаться с настоящим солдатом, который стирал до костей пятки во время пеших маршей, кому доспехи стали второй кожей и кого в сечу вел за руку сам Ворган. Ведь это будет не поединок умений и экипировки. Это будет схватка воли, в которой схлестнутся два разных мира.
        По крайней мере, он неоднократно ранее делился своими соображениями именно в таком ключе. Возможно, этим он пытался убедить самого себя и внушить себе веру в собственные силы. А вот сегодня, за считанные минуты до часа «икс», Астал вдруг промолчал, яснее ясного дав мне понять, что он очень сильно переживает и нервничает.
        - Извините, но дальше допускаются только претенденты. - Наш путь преградил мужчина средних лет, который выступал здесь в роли билетера. - Родственники могут подождать во внешнем саду, либо остаться здесь. На трибунах, к сожалению, свободных мест уже не осталось. Слишком большой наплыв участников в этом году.
        Глядя на то, как сморщился Астал, которому и была адресована эта речь, я едва удержался от того, чтобы не засмеяться в голос. Но место и время было неподходящим для веселья, и обращать на себя лишнее внимание не хотелось.
        - Я не родственник, - сердито ответил великан, - я хочу пройти вступительное испытание!
        - Прошу прощения, - тут же посторонился мужчина, никоим образом не выдавая смущения возрастом моего спутника. - В таком случае, возьмите жетон.
        Нам с Асталом протянули пару медных пластин овальной формы, на которых значилась площадка, где нам предстоит биться, и наш порядковый номер. Далее нам предстояло их зарегистрировать под своими именами, а затем ждать, когда нас вызовут на поединок.
        Когда в толстых учетных книгах Дивинатория появились две коротких записи: «Астал, ратный сын» и «Данмар, сын кузнеца», я повернулся к великану.
        - Ну что, расходимся?
        Я должен был идти к первым воротам арены, а воина ждали у седьмых.
        - Придется…
        - Не кисни, - попытался я приободрить гиганта, - если я освобожусь раньше, то обязательно приду посмотреть, как ты унижаешь своего экзаменатора.
        - Главное, чтобы меня не унизили… - подавленно отозвался воин, отчего растерявший весь свой запал.
        - Ну-ка, отставить! - Шутливо рявкнул я, чем привлек несколько косых взглядов от юных претендентов в Аколиты. - Где твоя уверенность? Одиннадцать лет назад ты уже был на похожей арене, а сейчас вдруг струхнул?
        - Нет, просто неспокойно мне чего-то.
        - Астал, ты пройдешь. - С убежденностью в голосе сказал я. И у меня действительно в этом не было ни малейшего сомнения. Боевого опыта моему спутнику было не занимать, это факт. - Так что лучше беспокойся о том, где будешь прятаться от влюбленных в твою шрамированную морду сокурсниц, или как они тут называются. Может даже отхватишь себе юную аристократочку…
        - Да ну тебя, - внезапно стушевался здоровяк после моей сальной шутки и смешно зарделся, - скажешь тоже.
        На этой ноте мы разошлись в разные стороны, и я остался наедине с насмешливыми взглядами окружающих претендентов. Каждый здесь был старше меня на несколько лет и выше на голову, а в редких случаях и на все две. Я не наблюдал ни одной девушки или парня, которым на первый взгляд можно было бы дать меньше пятнадцати-шестнадцати лет. И когда я остановился неподалеку от распорядителя первой арены, ко мне вдруг подошел один из таких великовозрастных балбесов.
        - Привет! - Отчего-то радостно кивнул он мне и по-простецки протянул ладонь для рукопожатия. - Я смотрю, ты здесь самый молодой. Не волнуешься?
        - Приветствую, - я чуть согнул поясницу в приветственном полупоклоне, пытаясь этим жестом избежать необходимости прикасаться к постороннему человеку, и незнакомец понятливо убрал руку. - Не особо, я уверен в своих силах.
        - Завидую! - Без обиняков признался юноша. - А я мандражирую, как… даже не знаю как! Кстати, меня Йеро зовут. Йеро Эстуан. А тебя?
        Хм… вот значит как… знатный отпрыск, обладатель фамилии. Если я правильно помню занятия по геральдике, у этой семьи на гербе изображен щит и весы, потому что этот род занимается охраной торговых путей, ведущих в султанат. Их род содержит около полутора десятков наемничьих кампаний, и за свою деятельность получает плату напрямую от императора, которую он выделял напрямую из собранных налогов. Довольно сильная семья, в плане боевой мощи, но какого-то особенного влияния или политической значимости не имеет. Интересно, чего мальчишке Эстуану от меня понадобилось? Пока ничего кроме простого любопытства от него не могу уловить…
        - А я Данмар.
        - Данмар… - подросток сделал многозначительный жест, приглашая договаривать.
        - Сын кузнеца, - закончил я. - Простолюдин.
        Я ждал, что мой собеседник брезгливо скривится, фыркнет или может даже сплюнет мне под ноги, выражая свое презрение. Но нет, он только удивленно округлил глаза.
        - Надо же! А я-то думаю, почему у тебя на одежде нет герба! А ты, оказывается, не из аристократов… Извини, что обманулся. Просто твои жесты, речь и манеры… Да и держишься ты слишком спокойно. Простолюдины, даже из самых богатых семей, так не умеют. По крайней мере, я так полагал раньше.
        - Ну вот как-то так, - развел я руками, словно извиняясь за свое происхождение. - У тебя я что-то тоже не вижу никаких знаков на облачении.
        - А, это… - Йеро легкомысленно махнул ладонью. - Это уже мои заскоки. Просто я хочу, чтобы окружающие в первую очередь видели меня, а не достижения моего рода. Отец считает это блажью, и мы постоянно из-за этого ругаемся. Это если мягко сказать. На самом деле, он из-за этого часто впадает в настоящее бешенство.
        - Вполне достойное стремление, - отдал я должное Эстуану. - Даже несколько неожиданное для высокородного.
        - Что ты имеешь в виду? - Юный аристократ немного охладил тон, но в целом все еще старался оставаться дружелюбным.
        - Ничего такого, на что следовало бы обижаться, - поспешил я сгладить острые углы своей реплики. - Просто я полагал, что знать воспитывает своих детей в бесконечном благоговении к собственному роду. И каждый из вашей братии должен быть просто одержим идеей о прославлении своей фамилии.
        - Ты чертовски прав, Данмар! - Голос Йеро снова потеплел, и он открыто улыбнулся во весь рот, демонстрируя ровные белые зубы. - Именно так в наших семьях и происходит, да только у меня с самого детства подобный фанатизм вызывал отторжение. Из-за этого меня даже многие родственники считают белой вороной.
        Паренек оказался на редкость общительным и открытым. И если сначала я воспринял его появление с извечным подозрением, то спустя несколько минут разговора, мне стало понятно, что юноша просто искал, с кем можно поговорить, дабы хоть немного унять нервное напряжение. Я его привлек просто как самый юный претендент на звание Аколита.
        - Эй, Йеро, - между нами довольно нагло вклинилась рыжая девчонка примерно того же возраста, что и Эстуан. - Чего это ты со всякими недомерками тут якшаешься?
        - Извини ее, - первым делом обратился ко мне аристократ, - она с самого детства такая недружелюбная.
        - Ты что, игнорируешь меня?! - В момент рассвирепела огневолосая. - Я тебе этого не прощу, Эстуан!
        - А я и не нуждаюсь в твоем прощении, Астра. - Голос парня, казалось, мог заморозить воду в радиусе метра, настолько прохладно прозвучали его слова. - Ты повела себя совершенно недостойно своей фамилии. Ты оскорбила моего нового друга, о котором совсем ничего не знаешь, и этим же ты бросила тень на меня самого.
        - Было бы кого знать, - не осталась в долгу егоза. - Если тебе больше по душе общество какого-то безродного молокососа, то веселись. Больше я тебя не побеспокою, Йеро Эстуан.
        Девчонка ускакала прочь так же быстро, как и возникла, сопровождаемая шлейфом своих длинных развевающихся волос. А я лишь задумчиво посмотрел ей вслед, гадая, много ли среди знати столь неспокойных особ.
        - У девочки явно какие-то проблемы в семье, - пробормотал я больше для того, чтобы заполнить неловкую паузу в разговоре.
        - Небесная тысяча! - Йеро задорно хохотнул, будто я сказал что-то смешное. - Ты говоришь прямо как мой отец, Данмар! Ты уверен, что ты не из высокородных?
        Парень хитро прищурился, а потом махнул рукой.
        - Впрочем, не отвечай, это не мое дело. И да, ты прав. Астра носит фамилию Персус, если ты понимаешь, о чем я.
        - Не особо, - признался я. - Я разглядел два дуба на ее груди, и это почти все, что я знаю о роде Персус.
        - Ах да… Мне откровенно трудно воспринимать тебя простолюдином, прости уж за откровенность. Дело в том, что в роду Астры назревает раскол. Глава семьи сейчас при смерти, и целители усердно борются за каждый новый день для него.
        - А, так значит, грядет старый добрый раздел власти? - Предположил я самое очевидное.
        - Эм… не совсем. Вернее, не только в этом дело. Просто на их главе висит долг жизни представителю другого знатного рода, с которым они совместно воевали в Разломе. И теперь Персус волнуются, что к их старику могут прийти и потребовать его вернуть. Деньгами, землями, оружием или людьми. Да чем угодно. И хоть вероятность этого чисто умозрительная, но на совет рода вынесли вопрос об отлучении главы, чтобы тот при всем желании не смог отдать посторонним даже ломанной марки из фамильной казны или нанести какой-нибудь другой ущерб фамилии. И Астра переживает по этому поводу сильнее многих, поскольку она - младшая дочь пока еще действующего главы рода.
        - То есть, если совет вынесет положительное решение и лишит главу своего звания, то это будет означать, что место лидера займет представитель какой-нибудь другой ветви? - Я начал вспоминать уроки своих наставников по истории, а заодно и сделал очередную зарубку в памяти, ставя себе задачу узнать побольше об этом таинственном Разломе. А то уже второй раз слышу о нем, но не понимаю, о чем вообще речь. - И тогда бедная девочка рискует потерять и без того невеликое влияние младшего ребенка главы, став младшей дочерью побочной семейной ветви?
        - Да, помимо прочего, существует и такая вероятность, - покивал Йеро. - И в таком случае, все ее мечты о будущем будут разрушены. Можно будет даже не надеяться на удачный брачный союз, потому что никто из влиятельных и сильных семей не захочет брать в жены дочь какого-то второстепенного семейства. Ты удивительно хорошо ориентируешься в делах аристократов, Данмар…
        Хоть он и не стал развивать эту тему дальше, но в его словах я уловил очередной намек на мою неискренность. Парень, как и многие другие, обманулся моим внешним видом и образованностью, посчитав, что я сын знатной фамилии, не желающий светить происхождением. Ну да бог им всем судья, как говориться. То есть Ворган. Конечно же Ворган. Разубеждать каждого второго встречного и объяснять всю глубину его заблуждения мне как-то совсем не улыбается. Главное, конечно, что я сам себе никаких заслуг и званий не приписываю, но мне остается надеяться, что досужие языки не испортят мне вторую жизнь своими домыслами. В противном случае, придется с этим что-то делать.
        Мы с Эстуаном поболтали еще минут десять, прежде чем распорядитель выкрикнул его номер и объявил, что подходит его очередь.
        - Ладно, Данмар, я побежал облачаться! Надеюсь, что мы увидимся с тобой! Буду всем хвастаться, что знаком с самым молодым Аколитом за последние восемьдесят лет!
        Помахав на прощание молодому аристократу, я снова остался один в окружении пренебрежительных взглядов. Даже те, кто явно принадлежал к рабочим сословиям и носил одежду без гербов, смотрели на меня с нескрываемым превосходством и надменностью. Но меня, ясное дело, это нисколько не трогало.
        - Четырнадцать восемьдесят семь! - Объявил вскоре хорошо поставленный голос распорядителя, и я поспешил к нему, потому что это был мой номер.
        - Я тут! - Выскочил я прямо перед молодым парнем, который был едва ли старше Астала. - Данмар сын кузнеца, первая арена, номер четырнадцать и восемьдесят семь.
        - Оу… - распорядитель явно удивился, завидев столь юного участника, о чем тут же мне и объявил. - Приятель, а ты не торопишься? Не хочу тебя пугать, но ты, похоже, попадешь к сильному экзаменатору, из знатных. Может, лучше подрастешь для начала?
        - Спасибо за трогательную заботу, - сухо ответил я, - но все уже решено.
        - Ты не обижайся, я не со зла, - примирительно выставил ладони парень, и я действительно увидел в его глазах только беспокойство. - Просто в этом году на редкость сильный выпуск. И церемониться с тобой никто не станет. Впрочем, дело твое. Давай, облачайся, скоро тебя пригласят.
        - Я уже готов, у меня нет экипировки.
        Услышав об этом, парень аж поперхнулся.
        - Как это нет?! - Выпучил он на меня глаза. - Ты с ума сошел, малец?! Тебя же тут размажут! Хочешь калекой остаться?!
        - Согласно уставу Дивинатория города Махи, - начал я по памяти озвучивать заученные строки, - во время вступительного испытания экзаменуемый самостоятельно выбирает оружие и экипировку, необходимую ему для прохождения оного испытания. Я свою уже выбрал, так в чем проблема?
        - Ни в чем, иди хоть голым, если такой умный, - распорядитель тут же посмурнел, получив от меня отпор по букве закона, и явно расхотел мне сопереживать. Ну а я что? Должен был ему объяснять, что в вотчине Князя Боли не было ничего похожего на пригодные к ношению доспехи? Что тысячи и тысячи лет я бегал от демонов и бился с другими грешниками палками, камнями, заостренными кольями, расколотыми костями и прочим мусором, но на мои плечи, при этом, никогда не давила тяжесть брони? Да это даже не смешно. Любая защита мне только помешает и будет сковывать мои движения. Движения, которые я повторял миллиарды раз. Движения, которые выверены до толщины волоска.
        Когда настала моя очередь, у меня забрали медный жетон и пригласили пройти на арену, которая условно считалась первой. Условно, потому что все они располагались на одном большом стадионе, разделенном на двенадцать квадратов. И на каждом таком участке параллельно шли вступительные поединки.
        Краем уха я услышал, что мне крайне «повезло» и меня ждет схватка с высокородным Аколитом стихии земли. И хоть экзаменаторам не дозволялось использовать во время боя свою Анима Игнис, у меня почему-то эта информация вызвала некоторое беспокойство. То, как меня одолел одним ударом Владеющий Кавим во время нашей тренировки, сидело в моем мозгу раскаленной занозой, рождая едва ли не суеверный страх перед всеми магами. И теперь мне предстояло встретиться с одним из них лицом к лицу, чтобы либо побороть свой страх, либо утонуть в нем окончательно…
        Получив отмашку, я двинулся вперед по арочному коридору, который вывел меня на желтовато-бурый песок арены. Участки под схватку были очерчены достаточно большие, и даже до ближайших соседей расстояние составляло метров тридцать. А я-то надеялся увидеть Астала, но что там происходит в такой дали на седьмом квадрате отсюда я вряд ли сумею рассмотреть.
        Мой противник уже ждал меня. Это был высокий парень, не меньше метра девяносто, с непропорционально длинными руками. Он выглядел очень молодо, и только суровая логика говорила, что выпускник Дивинатория вряд ли может быть младше девятнадцати или двадцати лет.
        В одной руке он держал какое-то подобие тяжелой шпаги, а в другой длинный волнистый нож, похожий на крис, только с закрытой гардой. Наверняка очень опасное и неудобное сочетание оружия…
        Также в отличие от меня, мой соперник не пренебрегал защитой, и был облачен в полный композитный доспех, вес которого, навскидку, составлял килограмм тридцать, а то и все сорок. Единственное, что оказалось не спрятано под железом, это его голова. И биться с такой консервной банкой, должен признать, мне не особо улыбалось. Но да какой у меня был выбор?
        - Ты что, совсем идиот? - Резонно осведомился аристократ, когда я встал напротив него. - Беги броню вздевать, пока не поздно. Я же тебя проткну, как застарелый гнойный нарыв. От тебя только влажное пятно на песке останется.
        Ничего не ответив, я встал в свою проверенную тысячами лет схваток стойку. Спина сгорблена, руки чуть подняты перед собой, ноги широко расставлены, колени согнуты. И мои новые саи, изготовленные мастером Валадом, удобно устроились в руках. Новое оружие поражало своей совершенной формой и выверенными изгибами рукояти. Оно ложилось в ладони так идеально, словно сами боги создали их для меня. И, конечно же, они ни в какое сравнение не шли с теми позорными поделками, которые у меня были до них. Да даже одно сравнение этой безупречности с моими корявыми недоразумениями казалось настоящим кощунством! В первый раз, когда я увидел их, мне даже стало немного стыдно перед мастером-кузнецом, за то что он ваял эти произведения искусства с моей грубой халтуры.
        Темный метал штыков, поймав отражение солнечных лучей, грозно заблестел, словно бросая предостережение всякому, кто бросит на него взгляд. Но мой противник этому предупреждению не внял, обманувшись небольшой длиной клинков.
        - Ха-ха! - Развеселился Аколит. - Ты что, на полном серьезе собираешься биться этими огрызками?! Нет, ну ты точно сумасшедший. Я даю тебе последний шанс развернуться и уйти, дабы не навлечь на себя позор, а то и вовсе не распрощаться с жизнью. Оглянись, ты уже стал посмешищем для всех, кто следит за нами!
        И действительно, беглый взгляд по окружающим трибунам подтвердил слова юного мага. Многие зрители из сектора, расположенного напротив нашего квадрата, тыкали в мою сторону пальцами, хлопали себя по коленям и раскрывали рты в неслышимых для меня приступах смеха. Мой вид был для аборигенов не просто вызовом любому местному боевому искусству, а настоящим презрительным плевком.
        Но я снова не удостоил противника ответом, а просто призывно качнул остриями своих трезубцев, приглашая начинать экзамен.
        - Ну ты и придурок! - Сплюнул высокородный на песок. - Пеняй на себя! Начали!
        Глядя на то, как ко мне приближается закованный в сталь танк, я только лишь про себя усмехнулся. Этому мальчику только предстоит узнать, что толстая броня не всегда тебя может уберечь от меткого удара трехгранным клинком в сочленение. А длинный меч вовсе не гарантия того, что ты сможешь реализовать преимущества дистанции. Сейчас я покажу тебе, юный маг, какие противники тебя будут ждать в аду, когда ты умрешь…

* * *
        Флогия настолько глубоко погрязла в делах, что забыла, когда она в последний раз выходила на улицу. Внезапно появившийся в ее жизни мальчишка, неизвестно откуда добывающий невиданный доселе напиток, просто варварски сломал ее такой знакомый и размеренный жизненный уклад. Нет, женщина, конечно, была благодарна ему за такую редкость, ведь торговля огненной водой приносила поистине невероятный доход.
        Но всегда было какое-нибудь «но!» И в данной ситуации оно заключалось в том, что проклятый Данмар поставлял так мало товара, будто это были его собственные слезы. Нет, ну серьезно! Торговать таким ничтожным количеством оказалось очень сложно. Приходилось даже действовать в ущерб другим своим делам, чтобы успокоить всех обделенных, кому волшебного напитка не досталось или досталось слишком мало. А из-за этого страдали и поставки леса в Шахирский султанат, и продажа специй северным королевствам, и импорт отличного кенсийского металла… Стоит только хоть один раз серьезно ошибиться, и ее тут же радостно вышибут с рынка более расторопные конкуренты.
        А как тут не ошибиться, когда приходится вести долгую и утомительную переписку чуть ли не с каждым знатным родом Махи?! Когда каждому проклятому высокородному приходится предельно доступно и вежливо разъяснять, почему он не получит сорок бочек огненной воды ни в этом году, ни в следующем. И ведь нельзя никого из этих богатеньких ублюдков проигнорировать или послать к дьяволу! Потому что помимо прочего, они обладают весьма мстительным нравом, и могут очень сильно подпортить жизнь хрупкой молодой женщине, которая вот уже который год умудряется успешно вести дела в этом жестоком мире мужчин.
        Но да пошли они все в задницу! Флогии надоело ломать глаза над стопками пергаментов и надушенных бумаг! Ближайшую седмицу она не распакует и не отправит ни одного письма! Ведь сегодня Дивинаторий объявляет трехдневный набор Аколитов, и будь она проклята, если пропустит хоть один из этих дней! Этот год, помимо прочего, был примечателен и тем, что на арену должен выйти и попытать счастья красавчик Данмар. Маленький юный демон, хитрость и изворотливость которого приводит в замешательство даже ее. Флогии очень хотелось посмотреть, что у этого несносного мальчишки острее, его клинок или его язык. И если у него получится пройти экзамен в столь юном возрасте, то у Данмара в запасе будет достаточно лет жизни, чтобы перешагнуть столь опасную ступень Магистра и стать Грандмастером. Какой бы стихией он не владел, на таком ранге мальчик в любом случае добьется славы и признания. Да он вообще обречен на известность, с его-то не по-детски светлой головой…
        И вот Флогия шагала по таким знакомым коридорам, галереям и паркам. Здесь она любила. Здесь же она ненавидела. Дружила и враждовала. Мирилась и ссорилась. В стенах этого Дивинатория она впервые завела свои личные знакомства, будучи девушкой незнатного происхождения. Тут ее впервые окатили ледяным презрением. И здесь же преподали самые важные жизненные уроки, которые позволили ей стать той, кем она была сейчас.
        Семь лет. Семь бесконечных лет потребовалось юной девочке Флогии, чтобы преодолеть тернистый путь от Аколита до Владеющей. Это немного, ведь бывают и те, у кого этот путь отнял в два раза больше времени. Но и немало. Существовали уникумы, которые учились владеть Искрой Жизни за четыре года. И их было значительно больше, чем недотеп, растрачивающих по десятку лет жизни на обучение. Можно сказать, что она ничем не отличается от среднестатистического выпускника. На момент окончания Дивинатория, ей стукнуло ровно двадцать два года. Нынешней Флогией это воспринимается едва ли не детским возрастом, когда впереди целая жизнь. Но тогда… тогда она себе казалась взрослой женщиной, которая перешагнула пору юности и вступила в зрелость. Ах, если бы у нее был шанс повернуть время вспять, то она обязательно попробовала бы разжечь свою Анима Игнис сильнее, чтобы взобраться к рангу Магистра. Если бы она тогда не струсила… какой же наивной дурочкой она была…
        - Госпожа! - От не самых веселых воспоминаний ее отвлекло появление ее преданного пса Велия. Он мягко тронул ее за руку, надеясь на ответный жест, но быстро сник, не дождавшись никакой реакции. - Я был в приемном покое, ваш мальчишка уже записался на экзамен. Он выйдет на первую арену.
        - Отлично, - с холодком в голосе ответила женщина, - надеюсь, ты занял мне место?
        - Конечно, госпожа. Пойдемте, я вас провожу.
        Всю дорогу до амфитеатра, на котором давным-давно, словно в прошлой жизни, юная девочка Флогия точно так же впервые выходила на песок арены. Она тогда даже не имела понятия, что станет завсегдатаем этого места. Сколько она провела здесь Поединков Воли и Поединков Чести, доказывая спесивым аристократишкам, что она ничуть не хуже них! Сколько крови и пота было пролито на желтый песок, и сколько горьких девичьих слезинок безвозвратно в нем кануло…
        Но она больше не та безызвестная наивная девочка. Теперь с Флогией знакомы многие вельможи, и даже они зауважали ее за силу, стальную волю и несгибаемый характер. Вот и сейчас, она шла между забитых рядов, то и дело ловя приветственные кивки и призывные улыбки. Кому-то она отвечала зеркально, кому-то чуть более учтиво. Одних одна удостаивала легкой игривой усмешкой или кокетливым подмигиванием, а кого-то и полноценным реверансом, умудряясь при этом не замедлять шага.
        И когда женщина, наконец, добралась до места, которое занял для нее Велий, она плюхнулась в него и уставилась строго перед собой, прямо на песок арены. Так вероятность поймать заискивающий взгляд высокородных пьяниц, подсевших на огненную воду, был минимальный. А вышедшие первые поединщики так и вовсе увлекли Флогию настолько, что не хотелось даже моргать, чтоб ненароком не упустить чего-нибудь.
        С этого места было видно сразу два сектора, первый и второй, так что женщине приходилось долго и мучительно выбирать, какую же именно схватку она будет смотреть.
        Претенденты на звание Аколитов показывали весьма разный уровень. Кто-то откровенно не вытягивал, закрываясь в защите, словно улитка в панцире. А кто-то, напротив, блистал, заставляя напрягаться даже своих экзаменаторов.
        Вот в первый квадрат вышел какой-то рослый парнишка в простецком доспехе, чем-то похожим на облачение городской стражи времен эпохи Магических кланов. Сразу видно, что он не знатных кровей. Скорее всего, его собирали на учебу всей семьей, влезая в огромные долги, лишь бы только покрыть обучение в Дивинатории. И вполне вероятно, что этот оборванец должен был стать первым Владеющим в своем роду. Первым магом, который примерит на себя шкуру тяжеловесного мула, который вытянет всю семью из объятий нищеты и позволит им узнать вкус жизни без лишений.
        Флогия как-то подсознательно начала болеть именно за него, потому что ее ныне покойный дед каких-то семьдесят лет назад был таким же юнцом, которого собирали на учебу всем миром. Именно он стал тем фундаментом, на котором сначала отец, а потом и сама Флогия строили свою маленькую торговую империю, выгрызая себе зубами путь к светлому будущему.
        Но крепышу не повезло. Его экзаменатор оказался слишком опытным и слишком взыскательным. Хоть он тоже и не выглядел как аристократ, но трепку задал претенденту образцовую. И не успело сердце стукнуть и сотни раз, как незадачливый оборванец уже валялся на песке, корчась от боли. Его длинный полуторный меч покоился рядом, а сам претендент обеими руками держался за рассеченный юркой саблей соперника лоб.
        Удар экзаменатора был молниеносен и ювелирно выверен. Вложи он в свой выпад чуть больше силы, и бедный оборванец упал бы замертво с пробитым черепом. Но тот, видимо, оказался достаточно умел, чтобы успеть превратить смертельную угрозу в блистательную и чистую победу.
        Что ж, первый бой и первая кровь. Крепыш лишился своего шанса на поступление.
        Следом Флогия решила переключиться на второй квадрат. Там сейчас собирались биться два аристократа. Экзаменатор из рода Элем, славящегося своей непревзойденной школой фехтования, и претендент, чьего герба с такого расстояния женщина не могла рассмотреть.
        - Это младший сын Хоурая, моя госпожа, - шепнул бдительный Велий, словно прочитав ее мысли. - Совсем недавно ему исполнилось тринадцать, и он сейчас является одним из самых юных претендентов.
        Ах, да. Хоурай Дивита, один из самых богатейших высокородных в Махи, а то и во всей империи. Даже его фамилия в переводе с Айну означает «богатство». Флогия должна была догадаться, что это именно его отпрыск, завидев густую черную шевелюру и преобладающие изумрудные цвета в облачении.
        - Спасибо, Велий, - степенно кивнула женщина своему телохранителю, и тот тут же расцвел, будто послушный пёсик, получивший похвалу от хозяйки. Разве что хвостиком не завилял. Эх, мужчины…
        А на арене, тем временем, два аристократа замерли друг на против друга. Элем отсалютовал сыну Хоурая, приветствуя как равного, и тут же пошел в атаку. Стоит отдать ему должное, он не щадил своего юного оппонента, и атаковал черноволосого юношу яростно и напористо. Оно, в принципе, и неудивительно. Ведь если кто-нибудь заподозрил бы поединщиков в сговоре, это был бы урон для чести их обоих.
        Младший Дивита, впрочем, не только играючи блокировал все выпады своего более старшего оппонента, но и периодически успевал весьма опасно контратаковать. Было заметно, что в его обучение род вложил немало усилий и средств. Вполне возможно, что в семействе Дивита появится новый Грандмастер, а то и, чем небо не шутит, полноценный Ас!
        Элем остановил поединок, вскинув руку с оружием вверх. Этим жестом он признал, что его соперник достоин стать Аколитом и начать постигать суровые тайны своего дара. Аристократы сдержанно поклонились друг к другу, и мальчишка из рода Дивита покинул арену. А мечник остался ждать следующего претендента.
        Спустя несколько поединков, в первом квадрате сменился экзаменатор. Ему на смену вышел закованный в сталь по самую шею юнец. Высокий, как каланча, и совершенно нескладный. Складывалось впечатление, будто ему руки и ноги приделали от какого-то чужого тела, настолько непропорционально длинными они выглядели. Но горе тому, кто обманется неказистой внешностью и посчитает его слабым противником… Флогия прекрасно помнила этого ублюдка семейства Атерна. И нет, в данном случае, это не ругательство и не оскорбление, а просто факт. Парня звали Таасим и он действительно был зачат на стороне и являлся единственным сыном действующего главы рода.
        До появления Таасима, у старшего Атерна с женой было целых пять дочерей и все попытки родить мальчика неизменно проваливались. И только случайно забеременевшая наложница сумела принести долгожданного наследника. Глава Атерна так обрадовался, что тут же без малейших промедлений признал ребенка, даровав ему тем самым привилегии полноправного члена семьи. Никто не знает, как на это отреагировала его супруга, но слухи ходят, что весьма скверно. Однако Ноир Атерна занимал свой пост вовсе не потому что прислушивался к мнению женщин или воспринимал серьезно их обиды. Он жесткий и властный тиран для которого важна лишь власть и сила фамилии, и если ради первого он может пойти на многое, то ради второго он способен совершить что угодно.
        Кстати, Флогия уже видела, как дерется долговязый Таасим. Четыре года назад он точно так же стоял на песке этой арены, только не в качестве экзаменатора, а в качестве претендента. Тогда проверять его навыки вышел какой-то простолюдин, который чуть не проиграл поединок. Худощавый подросток в тот год также был закован в полный доспех, как сейчас, и казалось удивительным, что такой хилый юнец не падал под его весом. Флогия помнила, как она ахнула, когда Таасим в этом тяжелом облачении начал порхать по арене, словно мотылек. Выносливости и силы в этом чрезмерно стройном теле таилось на четверых, не меньше.
        И вот, спустя всего четыре года, бастард Атерна уже вплотную подступился к тому, чтобы стать Владеющим. Талантливый мальчик, ничего не сказать. Так что вовсе неудивительно, что первого претендента он просто растоптал, вываляв того в песке арены, как рыбу в муке перед жаркой. И каждому на трибунах было ясно, что аристократ даже не напрягается, а просто играет со своим соперником, изредка позволяя тому хотя бы попытаться его атаковать.
        Оберукий экзаменатор, виртуозно орудуя палашом и ассиметричной волнистой дагой, сбил с ног своего оппонента раза три или четыре. Тот не сумел даже оцарапать тяжелый стальной доспех Таасима. И когда после очередного падения претендент остался лежать оглушенным на земле, юный Атерна закончил бой, признав того недостойным звания Аколита.
        Когда же побежденный с позором уковылял с арены, ему на смену прибыл совсем низкорослый мальчишка, который едва доставал долговязому аристократу до груди. На вид новоприбывшему было едва ли больше двенадцати лет. А вдобавок к этому, ребенок, похоже, вообще не носил брони, а только лишь обычный темно-красный камзол. Такой подозрительно знакомый темно-красный камзол…
        Присмотревшись к новому поединщику повнимательнее, Флогия похолодела. Она узнала его…
        - Госпожа, смотрите! - Велий тут же деликатно коснулся ее руки и указал на первый квадрат арены. - Это ваш мальчишка! И о чем он вообще думает?!
        Женщина и сама задавалась этим вопросом. Чего пытается добиться Данмар, выходя практически голым, против закованного в броню по самую шею воина?! А когда мальчишка извлек свое «оружие», то ей и вовсе почему-то захотелось сгореть от стыда, словно кто-то из окружающих мог знать, что она с ним знакома. Ну как можно с этими зубочистками одолеть такого сильного противника?! Небесная тысяча, а что это за ужасная кривая стойка?! Он же похож на старую дряхлую собаку, которая пытается встать на задние лапы…
        С трибун послышались смешки и едкие комментарии, направленные в адрес Данмара. Его необычная поза показалась нелепой не только ей одной.
        - Да у меня бабку так же крючит, когда она до ветру идет! - Крикнул какой-то весельчак, явно не из знатных. И его реплика тут же вызвала взрыв хохота на трибунах. Что примечательно, в удовольствии посмеяться над грубой незамысловатой шуткой не отказали себе даже многие высокородные.
        Флогия вдруг испытала сильнейшее разочарование. Она и сама не смогла бы точно сказать почему, но ей вдруг стало невероятно обидно. Обидно, что она обманулась в своих ожиданиях. Она ведь уже убедила себя, что ее новый торговый партнер настоящий юный аристократ, по неведомой причине скрывающий свою фамилию. Да еще и эти слухи, ходившие по Махи о чертовски умелом мальчике, который едва не одолел Владеющего…
        Но нет, теперь Флогия отчетливо понимала, что никакой высокородный не будет так унижать себя. Мальчик просто выставлял себя полным посмешищем, рискуя никогда не отмыться от этого позора. Каким бы талантливым и умным он не был, а его будущая успешность прямо сейчас оказалась под большим вопросом. Аристократы имеют на редкость хорошую память, и теперь будут припоминать юнцу этот бой до самых седин. Похоже, что отныне и навеки, для Данмара город Махи закрыл свое каменное сердце.
        И тут вдруг в памяти женщины всплыли слова мальчика, сказанные в тот таинственный вечер, когда он неведомым образом пробрался к ней в дом. «Партнерство должно строиться на доверии», так он ей ответил. И по неведомой причине эта фраза сильно запала в душу Флогии, заставив ее посмотреть на Данмара совсем иным взглядом. И тогда Владеющая подумала, а почему, собственно, она вдруг начала подозревать мальчишку в глупости? До сих пор он не сделал ничего такого, отчего можно было бы усомниться в его здравомыслии. Зато были случаи, когда стремительный и непредсказуемый бег его логики повергал в шок и сбивал с толку даже такую опытную переговорщицу, как она.
        Немного помолчав, набираясь смелости, Флогия громко объявила, перекрывая зрительский гомон:
        - Ставлю сотню акатов на мальчишку в бордовом!
        Ее ближайшие соседи по трибунам воззрились на нее, как на умалишенную. Она и сама пыталась понять, с чего вдруг решила так рискнуть, но не находила в своей голове ответа. Оставалось только надеяться, что Данмар не заставит ее потом краснеть…
        - Госпожа!!! - Рядом рассерженной змеей зашипел Велий, сжимая ей руку. - Вы с ума сошли?! Маленькому подонку конец! Откажитесь от этой затеи, пока не…
        - Ха-ха! Принимаю ставку! - Низкий и грудной бас, звучащий словно из бочки, прогремел совсем рядом, перекрывая остальной шум на трибунах. Женщина опустила голову и увидела двумя рядами ниже широко ухмыляющегося Ноира Атерна собственной персоной. Отца этого самого длиннорукого экзаменатора, главы рода Атерна и одного из опаснейших людей всей империи в одном флаконе. - И я даже готов удвоить сумму в случае моего проигрыша!
        - … не поздно… - упавшим голосом закончил телохранитель Флогии. - Ну все… прощайтесь с сотней золотых. Надеюсь, Ноир ими распорядится разумней, чем вы, моя госпожа…
        И больше никто не захотел поддержать этот спонтанный тотализатор, потому что желающих поставить на Данмара не нашлось. Ровно как и влезть поперек грозного главы семьи Атерна со своей ставкой…
        - Хватит ворчать, Велий, - нервно дернула плечом женщина, украдкой вытирая враз вспотевшие ладони о подол своего платья. - Дай мне насладиться поединком.
        - Скорее избиением одного глупого юнца, - упрямо проворчал ее спутник, и только после этого замолк, уставившись на арену с некоторым предвкушением.
        А вот Флогия, напротив, трусливо зажмурила глаза, боясь увидеть тот миг, когда тяжелый палаш ублюдка семейства Атерна пронзит ее несчастного мальчика… Ах, Данмар, зачем тебя сюда понесло? Ты мог вырасти таким красивым юношей и принести еще много-много тысяч золотых монет своей невероятной огненной водой…
        Впрочем, женщина тут же прогнала от себя прочь эти тягостные мысли. Чего это она? Это же учебная схватка, а не Поединок Жизни между двумя оскорбленными аристократами! Тут повсюду дежурят целители, да и вообще здесь было не принято убивать претендентов в Аколиты. Разве что изредка увечить…
        Прокатившийся волной по трибунам вдох удивления заставил сердце до сих пор зажмуренной Флогии испуганно сжаться. Ну вот и все. Бедняжка Данмар наверняка уже лежит на песке, обливаясь кровью, а к нему спешат носильщики, чтобы поскорее оттащить его в лазарет…
        Ругая себя последними словами за малодушие, Флогия заставила себя распахнуть глаза, и тут женщина с огромным удивлением обнаружила, что диспозиция в первом квадрате арены практически не изменилась. Поединщики все так же стояли друг напротив друга, только разве что немного сместились. Похоже, Данмар успешно увернулся от первого выпада своего экзаменатора и умудрился при этом не получить видимых повреждений! Неплохое начало!
        И словно желая персонально для Флогии повторно показать, как это было, наследник Атерна выполнил широкий горизонтальный замах палашом. Вот только там, где просвистело лезвие, Данмара уже не оказалось. Он каким-то неуловимым и резким движением ушел от него, словно его кто-то отдернул за пояс. Как он это сделал Флогия не могла сказать, невзирая на весь свой дуэльный опыт. Мальчишка просто только что стоял здесь, а мгновением позже уже переместился на полтора шага назад. Просто невероятно! И вместе с тем крайне необычно…
        Тем временем, на арене между поединщиками возникла небольшая перепалка. Вернее, это Атерна что-то кричал своему оппоненту, а тот лишь безразлично стоял в этой своей ужасной стойке и ждал, когда соперник выговорится. И молодому аристократу явно не пришлось по душе молчание со стороны претендента, и уже в следующий миг долговязый Таасим взорвался вихрем стремительных и молниеносных ударов, которыми тот принялся окучивать Данмара.
        Свист длинного палаша и короткой даги, казалось, было слышно даже здесь. Они всякий раз проносились в опасной близости от Данмара, но тот словно заговоренный избегал с ними встречи. Причем, со стороны не выглядело, чтобы он прикладывал к этому какие-то особые усилия. Зрителям казалось, будто юный представитель знати специально мазал, отводя свое оружие. Однако же, всем было кристально ясно, что быть этого не могло. Никто бы из высокородных в здравом уме не стал поступать подобным образом, навлекая на себя такой позор.
        Поединок, тем временем, набирал обороты. Рубящий удар! Мальчик уклоняется, присев на колено. Колющий выпад! Данмар пропускает его мимо себя, развернув корпус. Широкий косой замах, а затем атака дагой! Юнец без труда уходит из опасной зоны, а затем принимает волнистое лезвие между зубцами своего диковинного оружия. Легкий поворот кисти, резкий рывок, и чужой клинок, бросая во все стороны солнечные зайчики, летит над ареной и падает на песок в полудюжине шагов от соперников.
        Невероятно! Данмар обезоружил молодого аристократа! Пусть у того еще и оставался длинный палаш, но ведь один уже этот факт должен был сыграть в пользу претендента! Однако у экзаменатора было свое мнение на этот счет, и останавливать бой он не собирался.
        Разозленный потерей своего кинжала, наследник Атерна просто озверел. Он рванул в атаку с неистовством бешенного быка, гоняя несчастного ребенка по всему квадрату, словно нашкодившего кота по двору. Аристократ атаковал бедного претендента так яростно, словно видел в нем персонального врага, не меньше. Иной раз начинало казаться, что вот следующий стремительный взмах палаша уж точно перерубит Данмара пополам, как сочную тростиночку. Однако юркий мальчишка все с той же легкостью избегал всех направленных на него атак, а сам особо и не спешил нападать.
        - Ну, что же ты?! - Горячо прошептала Флогия, не замечая тяжелого ревнивого взгляда, который бросил на нее телохранитель. - Бей в ответ! Иначе ты не пройдешь испытание!
        И маленький демон словно ждал этой фразы, как сигнала. Он из совершенно немыслимой позиции рванул прямо на своего противника, уходя в перекат через голову. Молодой Атерна, не ожидавший такого наглого наскока, попытался рубануть сверху вниз своим клинком, протянув мальчишку вдоль спины. Однако он не рассчитал длины своего оружия, и зацепил острием лезвия лишь песок под своими ногами.
        А Данмар в это время, не мешкая ни единого мгновения, вскочил позади бастарда, и быстрым, на вид совсем невесомым движением, хлопнул его кулаком по спине. Сразу после этого он словно бы потерял какой бы то ни было интерес к схватке и прогулочным шагом отошел от молодого Атерна и замер, опустив руки. Непонятно почему, но Данмар вдруг решил прекратить поединок. Однако еще более удивительным было то, что замешкался и экзаменатор…
        Под взглядами тысяч ошарашенных зрителей тяжелый палаш выпал из руки аристократа, а сам он начал делать странные движения руками, закованными в стальные перчатки, заводя их себе за спину. И только сейчас люди на трибунах обратили внимание, что в руках у мальчишки в темно-красном камзоле остался всего один странный трехзубый клинок, хотя каждый из них готов был поклясться, что их все время было два. Только лишь когда Таасим Атерна упал на колени и принялся судорожно пытаться дотянуться до чего-то на своей спине, наблюдатели пригляделись и сумели-таки заметить рукоятку необычного оружия, торчащую прямо посреди гладкого металла композитного доспеха.
        По трибунам прокатился целый эмоциональный шквал, привлекая внимание остального амфитеатра. Одни что-то кричали и тыкали пальцами в сторону первого квадрата арены. Другие потрясали руками в воздухе. Третьи о чем-то ожесточено спорили. Было много и тех, кто просто глупо пялился на поверженного высокородного юношу, отказываясь верить в то, что они увидели. В общем, совершенно очевидно, что равнодушным эта схватка не оставила никого.
        - Это что же… - из-за беснующейся публики Флогия едва сумела расслышать слова своего телохранителя. - Одиннадцатилетний полуголый сосунок одолел почти полноценного Владеющего?!
        И женщина не знала, что ему на это ответить. Да, глаза говорили о том, что именно это сейчас и произошло. Но разум твердил, что это бред и дикость.
        - Извини, Данмар, что сомневалась в тебе, - прошептала Флогия, глядя на то, как Ноир Атерна спешно вскакивает и куда-то убегает, напрочь позабыв о заключенном между ними пари. - Похоже, ты стал самым молодым Аколитом за последние восемьдесят лет… поздравляю.
        Глава 15
        Глядя на то, как мой недавний противник ползает по песку и пытается вытащить застрявший под его левой лопаткой сай, я не испытывал какой-то особой гордости или радости от победы. Единственное, что она принесла мне, так это только лишь приглушение аномального чувства опасности перед Владеющими, которое мне внушил Кавим. И хоть я и понимал, что мой экзаменатор в поединке не использовал свою Анима Игнис, но человеческая психика все равно принимала такой аргумент и ослабляла натяжение нервов. В остальном же, эта схватка в очередной раз наглядно продемонстрировала мне ту пропасть, которая пролегает между мной и обитателями этого мира. Показала, что настоящий я - здесь чужак, не имеющий шанса стать «своим».
        Трехгранный штык, укрепленный магией самого выдающегося оружейника Махи, пробил стальные доспехи с такой же легкостью, с какой консервный нож протыкает жестяную банку. Я едва успел притормозить, чтобы острие не поразило сердце юного аристократа, и выпустить рукоять сая. Привычка грешника бить с первого раза и наповал никуда не ушла. Мои руки будто сами тянулись к самым уязвимым местам моих противников, стараясь помимо моей воли отправить их в Чертоги Предков, как тут принято веровать.
        Но в этот раз обошлось. Острие моего оружия всего лишь пронзило молодому экзаменатору межреберный нерв, не дойдя до сердечной мышцы буквально пары сантиметров. Мне настолько часто приходилось рвать в аду чужие души на части, что теперь я с закрытыми глазами мог найти на человеческом теле даже мельчайшие ниточки сосудов, не говоря уже о чем-либо покрупнее.
        Сейчас парень переживал далеко не самые лучшие минуты в своей жизни. Я вполне мог понять, насколько ему больно, потому что в Преисподней моя оголенная душа, лишенная защиты плоти, нередко получала подобные удары в спину. И там меня не всегда протыкали чем-то прямым и острым… чаще адские орудия были кривыми и зазубренными. Так они приносили еще больше страданий…
        - Ай-яй! А-а-а! Помогите! - Высокородный юноша совсем не величественно катался по песку, рискуя своим весом упасть на рукоять сая и загнать штык глубже в свое тело. А поскольку моя атака была меткой и тщательно выверенной, это бы значило для него почти мгновенную смерть, от которой его не спасут даже спешащие к нам целители.
        Поэтому мне пришлось осторожно приблизиться к поверженному сопернику, подгадать момент и уверенным движением вырвать свой трезубец из его спины. Украдкой взглянув на идеально заточенное мастером острие, я с удовлетворением отметил, что его не скосило ни на миллиметр. Нигде не появилось даже намека на заусенец, загиб или скол, настолько прочен оказался металл. Просто поразительно! Местные маги земли каким-то образом могли из средневековых металлов делать невероятной твердости и износостойкости материал! Наверное, даже вольфрам из моего прошлого мира стыдливо курит в сторонке по сравнению с этим порождением магической мысли!
        Я убрал саи за пазуху, скрыв их под тканью камзола, однако извлечение инородного предмета из спины аристократа не принесло ему желаемого облегчения. Напротив, сейчас он должен ощущать, как от пораженного нерва во все стороны растекается жгучая волна нестерпимой боли. А тут еще вдобавок по всему телу юного экзаменатора от места прокола вскоре начнет расходится парализующая слабость, мешающая шевелить даже пальцами на руках…
        Если бы кто-нибудь спросил моего мнения, как завсегдатая Обители Мук, то я бы сравнил это неприятное ранение с попаданием на кожу ихора старого врока. Вроки - это тоже низшие демоны, как и бесы, только крупнее, злее и несоизмеримо уродливей. Их соки очень ядовиты, и жжение от них очень похоже на боль от поражения нерва. Потому никто из грешников не любил сталкиваться с этими отрыжками Геенны…
        Когда к раненному наконец подоспели целители, на его щеках уже вовсю блестели дорожки слез. Для бедного парня эти несколько десятков секунд растянулись в целую вечность. И только лишь когда сразу два лекаря склонились над ним, выставляя ладони, недавний экзаменатор затих, обмякая на песке. Сперва я подумал, что он уснул, однако почти сразу же после этого парень повернул голову и мы встретились с ним глазами. Пока его укладывали на носилки прямо в полном доспехе, он не сводил с меня пристального тяжелого взгляда. Надеюсь, этот мальчик окажется умнее, и не станет опускаться до беспочвенной мести. Ведь проиграл он вполне заслужено, потому что уступал мне и в скорости, и в опыте. Как сказал когда-то Кавим, встреча с более сильным противником это отличный шанс испытать себя. И здесь незачем было обижаться на проигрыш. Да вот только тьма во взгляде высокорожденного мальчишки открыто говорила мне о совсем ином…
        Когда парня унесли, я поднял голову к трибунам и одномоментно сумел выцепить несколько десятков лиц, выражение которых мне понравилось еще меньше, чем даже у побежденного юнца. Подавляющее большинство, конечно, не проявили к моей персоне особого интереса, смотря на меня просто как на какую-то диковинку. Но попадались среди первых рядов и те, кто глядел в мою сторону с оценивающим прищуром, словно уже прикидывали, как бы меня половчее использовать. Еще были и такие, чей взгляд казался колючим обещанием чего-то нехорошего, и уж эти лица я постарался запечатлеть в памяти наиболее старательно. Правда, должен заметить, нашлись среди зрителей и те, кто после моего вступительного поединка прямо-таки лучился довольством, словно я преподнес лично им самый дорогой подарок, какой можно только вообразить.
        В общем, судя по всему, не успел я еще стать Аколитом, а уже попал в водоворот интриг, замыслов и подковерной возни местной элиты. Не скажу, что для меня это стало неприятным сюрпризом. Вовсе нет. К чему-то такому я готовился изначально, и даже начал реализовывать некоторые планы по созданию вокруг себя как можно большего хаоса. Просто чтобы деятельным кардиналам здешнего аристократического мира стало не до меня. Я только не ожидал того, что обращу на себя чужое внимание столь быстро.
        Под рев и улюлюкание трибун, меня увели в сторонку и вывели с арены туда, где прошедшие испытание поединком ожидали инициации. Самый важный и трепетный момент как для меня, так и для сотен других будущих учеников. Именно здесь мы должны узнать, к каким стихиям тяготеет наша Анима Игнис. А может и не к стихиям вовсе, может, на ком-то из нас окажется печать Воргана, и тогда этих счастливчиков заберет под свое крылышко Орден Костяного Меча. В общем, что бы там не таилось конкретно во мне, я думаю, там именно то, что нужно Дьяволу для осуществления его задумки. И я, признаться, пока думал об этом, ощутил настоящий нервный мандраж.
        Внезапно периферическим зрением я заметил приближение какого-то силуэта и тут же повернулся в ту сторону, чтобы нос к носу столкнуться с моим новым знакомым.
        - Ты все-таки прошел! - Вскликнул Йеро, распахивая руки словно для объятий. - Невероятно! Ну как поединок? Не сложно было?
        - Было терпимо, - сдержанно ответил я, - попадались ситуации и похуже.
        - А ты скромник, да? - Эстуан попытался по-приятельски пихнуть меня локтем, но я плавным движением уклонился.
        - Не люблю, когда меня трогают, извини. - Признался я аристократу в ответ на его недоуменный взгляд.
        - А, понимаю. Ты из-за этого не пожал мне руку?
        - Угу. Такой вот я странный.
        - Да ладно, все мы не без странностей, - легко отмахнулся Йеро, и я вдруг впервые ощутил отголосок настоящей симпатии к жителю из этого мира. И это было весьма странно, ведь даже в отношении Астала, который стал для меня на данном этапе новой жизни самым близким человеком, я успешно сдерживал свои эмоции. Я не позволял себе привязываться к нему и тушил пытающийся разгореться огонек дружественных чувств, не давая его упрямым углям разгореться в буйное пламя. И в этом начинании я был полностью успешен, воспринимая здоровяка лишь как инструмент. А вот здесь, увидев подростка второй раз в жизни, меня вдруг что-то кольнуло…
        Черт, а вот такого мне не надо… Зачем давать демонам лишние рычаги давления на себя, когда я снова окажусь в аду? Хоть Дьявол и обещал в награду сделать меня самого демоном, но можно ли верить его обещаниям? В моем прошлом мире его называли Отцом лжи, и я думаю, что не просто так. Хотя, чего там смертные могли знать об истинном его лике? Как же сложно принимать решения, когда даже не понимаешь абсолютно ничего…
        - Волнуешься? - Заметил мое тревожное состояние аристократ.
        - Не без этого… - не стал я отрицать очевидного.
        - Я тоже, - признался он. - Даже не хочу думать, что скажет отец, если моя Искра Жизни выберет стихию воздуха. Это будет просто ужасно.
        - Из воздушников получаются неплохие стрелки, - сходу припомнил я слышанный об этих Владеющих факт, - так что это явно лучше, чем жить со спящей Искрой.
        - Да ты смеешься! - Не поддержал Йеро моего аргумента. - Ты же понимаешь, что никакой воздушник не пробьет выстрелом зачарованные латы? Или даже кожу Владеющего землей. Этот навык попросту негде будет применить, кроме как на простолюдинах. А я делаться имперским карателем не особо хочу. Только и останется что наняться на фрегат, да уйти в плавание вокруг континента.
        - Довольствоваться нужно даже малому, - философски ответил я. - В любом случае, Владеющий воздухом гораздо сильнее обычного человека.
        - Но гораздо слабее Владеющего водой или землей, - снова возразил мне собеседник. - А в нашем мире стремиться нужно только к самым заоблачным вершинам, иначе тебя просто стопчут остальные желающие на них взобраться.
        - Может оно и так, - пожал я плечами, не имея желания продолжать этот спор. - В конце концов, твой мир просто может несколько отличаться от моего.
        - О, нет, Данмар, тут ты неправ. - Эстуан отрицательно покачал головой. - На ближайшие несколько лет мы с тобой будем обитать в одном мире этого Дивинатория. И тут всегда нужно держать ухо востро, иначе тебя попросту съедят. Ты ведь должен знать, что к воздушникам всегда и везде было отношение, как к людям второго сорта. Лучше уж вообще не развивать Анима Игнис, чем посвящать себя воздуху.
        - Ну что же, - нейтрально пожал я плечами, - в твоих словах есть зерно, над которым можно поразмыслить.
        - Кстати, - резко переключился на другую тему аристократ, - ходят слухи, что какой-то претендент сумел одолеть аристократа на вступительном экзамене, представляешь?!
        - Хе-хе, - я показал собеседнику шкодливую улыбку, - вполне.
        - Погоди-ка! - Глаза юноши округлились, как будто он увидел перед собой Воргана. - Ты хочешь сказать…
        Озвучить свою догадку Эстуану не позволили, потому что наш разговор снова был прерван отдаленно знакомым девичьим возгласом.
        - А этот недомерок как сюда попал?!
        Я развернулся, уже догадываясь кого увижу, и действительно повстречался взглядами с несносной девчонкой Астрой. Как там ее по батюшке… а, точно! Персус. Она сейчас стояла в нескольких метрах от нас и метала глазами молнии, выражая крайнюю степень возмущения.
        - Мэтр, здесь нарушитель! - Юная аристократка закричала куда-то в толпу, словно призывала поймать вора. - Мальчишка как-то пробрался к Аколитам! Вышвырните его!
        В мою сторону тут же повернулось с полсотни осуждающих взглядов, будто я действительно попал сюда каким-то противозаконным способом. Ну, оно понятно. Претенденты не наблюдали за схватками, а ждали своей очереди за пределами арены. И видеть моей победы никто из них не мог. Хотя слухи о ней добрались уже и до сюда. Йеро же откуда-то узнал о поверженном высокородном экзаменаторе.
        - Что тут происходит? - К нам протиснулся один из служителей Дивинатория, к которым тут вне зависимости от твоего статуса и положения в обществе строго настрого предписывалось обращаться только как мэтру.
        - Вот этот недоросток как-то пробрался сюда и наверняка собирается обманом пройти инициацию! - Обличительно выставила палец в мою сторону Астра.
        - Кхм… вы признаете за собой подобное намерение, претендент? - Спросил у меня служитель.
        - Абсолютно нет, мэтр! - Твердо и без заминки ответил я. - Девочка не в себе, и не понимает, что говорит!
        - Ах, ты молокосос! Да я тебя уничтожу…
        Астра, похоже, тут же приготовилась к горячей перепалке, а может даже и мордобою, но ее намерения охладил грозный рык мэтра.
        - Тишина! Вы все здесь еще не Аколиты, а только лишь претенденты! И в моей власти вообще не допустить вас до инициации!
        Угроза подействовала, и рыжеволосая аристократка прикусила язык. Перспектива потерять целый год на пути к могуществу ей явно не понравилась.
        - Все-таки, я буду вынужден попросить вас показать жетон с отметкой об успешном прохождении испытания. - Снова обратился ко мне мэтр, когда убедился, что скандальная девчонка больше не собирается лезть в словесные баталии.
        - Понимаю, - смиренно склонил я голову, - вот, пожалуйста.
        Я извлек из-под своих одежд медную пластину, которую у меня забрали перед поединком, а после победы вернули с каким-то несмываемым отпечатком, похожим по очертаниям на чей-то большой палец.
        - Хм… что ж, - служитель бросил только один взгляд на жетон, после чего тут же вернул его мне. - Спешу объявить, что этот юный претендент с честью прошел вступительный экзамен и имеет полное право здесь находиться!
        После этого мэтр исчез, затерявшись в разношерстной толпе будущих учеников, ожидающих инициации, а десятки осуждающих взглядов медленно переключились с меня на Астру.
        - Ты теперь очень глупо выглядишь, - подлил масла в огонь ее стыда Йеро. - Еще даже не настал первый учебный день, а ты уже подорвала доверие к своим словам.
        - Я… но… он же… - Девчонка покраснела, сравнявшись цветом лица со своей огненно-рыжей шевелюрой. Так и не найдя слов возражений, она резко развернулась, и стремительно удалилась, едва не переходя на бег, но гордо держа при этом подбородок задранным.
        - Да-а, - задумчиво пробормотал я, глядя вслед юной аристократке, - похоже, у меня появилась первая воздыхательница.
        - А ты оптимист, Данмар! - Хохотнул рядом Йеро, но потом резко посерьезнел. - Вынужден тебя предостеречь, Астра Персус может быть похуже прыща на причинном месте. Мы знакомы с ней с самого детства, и я тебе хочу сказать, что лучше избегать ее общества лишний раз, а не лезть на рожон. Она, помимо прочих своих недостатков в виде скверного характера и вспыльчивости, очень избалована, как любимая младшенькая дочь главы. А вдобавок Астра великолепно владеет двусторонней спадой. Я лично был свидетелем, как она одолела на клинках одного из младших Элемов, представляешь?
        - Элем - это род, славящийся своими фехтовальщиками? - Уточнил я на всякий случай и получил от аристократа утвердительный кивок. - Тогда действительно, впечатляет.
        Я сделал вид, что задумался над словами Йеро, хотя, на самом деле, размышлять там было особо не над чем. Мне плевать на эту пигалицу, и если она попытается мне навредить, то только сама пострадает. К своей безопасности я относился крайне серьезно.
        - Знаешь, пожалуй, я прислушаюсь к твоему совету, - вынес я свой вердикт. - Мне хочется прожить тихую и спокойную жизнь, полную умиротворения и тишины. И всякие рыжие бестии в эту идиллию никоим образом не вписываются.
        - Знаешь, - Эстуан кинул в мою сторону очередной неопределенный взгляд, - ты, пожалуй, единственный, кто в твоем возрасте мечтает не о приключениях и славе, а о покое. По крайней мере, мне такие люди еще не попадались. И что-то странное периодически мелькает в твоих глазах… Словно бы проскальзывает тень какой-то вселенской усталости и тоски, будто ты уже успел смертельно устать от жизни. Прости за неуместное любопытство, но что такого выпало на твою долю?
        - Ой, Йеро, очень многое, - расплывчато ответил я. - Всего и не перечислишь…
        Мой внимательный собеседник действительно тонко смог уловить отголоски шторма, периодически обтачивающего мою личность, скалывая с нее мелкие песчинки, словно с вековых прибрежных скал. Но вот вывод он из этого сделал неверный. Я тоскую не из-за того, что мне надоела эта жизнь. Напротив, я влюблен в нее всеми фибрами своей искалеченной души и наслаждаюсь каждой секундой, прожитой в новом теле. Я только начинаю учиться жить заново, и никак не могу от этого устать. Я обожаю ветер, пушистость облаков, свои черные крылья, вкус еды и прикосновение теплых солнечных лучей к коже. Пожалуй, единственное, чего я люблю меньше остального, так это спать. Ведь именно во снах размывается та граница между моим прошлым и настоящим, между одним миром и другим. И тогда демоны снова начинают тянуть ко мне свои когтистые лапы, снова орды грешников самозабвенно кидаются грызть и рвать друг друга со слезами на глазах и гримасами страданий на лицах. Снова Преисподняя душит меня в колючих объятьях…
        Но и это не истинная причина моего смятения. Ведь каждая ночь оканчивается утром, и оно своим светом отгоняет тени ада до следующей темноты. Грусть и безысходность меня одолевают потому, что я лучше кого бы то ни было понимаю, что эта жизнь небесконечна. Она слишком коротка и слишком хрупка. Да и вообще, раз уж на то пошло, принадлежит не мне, а Князю Боли…
        Заметив, что я погрузился в собственные размышления, Йеро тактично воздержался от дальнейших расспросов, позволяя мне побыть наедине с самим собой, а потом попытался ненавязчиво сменить тему на более позитивную. И я с энтузиазмом, какой и должен исходить от одиннадцатилетнего ребенка, включился в обсуждение стихий, магов, жрецов и прочих лекарей.
        Болтали мы с молодым Эстуаном до тех пор, пока не подошла его очередь на инициацию. Но не успел я толком заскучать, как он уже снова промчался мимо меня, сияющий, как начищенный акат.
        - Представляешь, - радостно объявил он, глупо улыбаясь, - я благословлен самим Ворганом! Я стану жрецом!
        - Поздравляю! - Мне пришлось изобразить на лице радость за нового приятеля. - Но разве твой род не будет против? Это ведь значит, что твоей семьей теперь станет Орден…
        - Вовсе нет! Никто не заставит меня отречься от моих родных! - Пылко возразил Йеро. - Я просто лишусь права наследования, только и всего. Истинному последователю Воргана не нужны никакие богатства, кроме его веры и чести. Зато взамен я обрету б?льшую независимость, ведь за мое обучение будет платить церковь, а не род. Вдобавок я получу шанс стать тем, кем хочу именно я, а не тем, кем видит меня мой отец. Он, конечно, будет недоволен, но уж его ворчание я как-нибудь переживу. Ну ладно, хватит обо мне! Ты как? Не прошел еще инициацию?
        - Нет, пока еще жду…
        - Ох, ну давай! Удачи тебе. Извини, мне надо срочно бежать в седьмой корпус, меня там ждут на церемонию посвящения! До встречи!
        Радостный подросток убежал, едва ли не подпрыгивая, и я снова остался в гордом одиночестве, но в окружении толпы. Интересно, как там Астал? Уж его-то могучую фигуру я бы точно тут заметил среди претендентов…
        Но вот настал миг истинны! Наконец-то очередь дошла и до меня. Два суровых сопровождающих в серых безликих одеяниях повели меня сквозь бесконечность ступенек, лестниц и мраморных колонн, уводя куда-то в самое сердце Дивинатория. В то самое Место Силы, которое и позволяет таинственным образом пробудить в человеке искру его души.
        Я ждал чего угодно, рисуя в воображении мистический зал, уставленный хрустальными шарами или гигантскими кристаллами. Ждал увидеть мерцающий всюду таинственный свет, испещренные древними рунами стены или какой-нибудь величественный алтарь, который венчала бы могущественная реликвия…
        Но нет, все оказалось гораздо проще и прозаичней. Меня встретило обычное длинное помещение, наполненное людьми и уставленное средневековыми подобиями школьных парт. За каждым из этих столов сидело по одному служителю Дивинатория в таком же невыразительном облачении, как и мои сопровождающие и по юному претенденту в Аколиты. Все о чем-то в полголоса говорили, и потому зал оказался наполнен легким монотонным гулом.
        - Данмар, сын кузнеца, - представился я, присаживаясь за свободную парту прямо напротив одного из мэтров.
        - Ваш жетон, - сухо ответил мне он, однако в глазах мужчины промелькнула искра интереса. Все-таки далеко не каждый год к нему на инициацию приходят столь юные претенденты.
        - Даже так! - Сдержанно удивился служитель, разглядывая отметку на моей пластине. - Ваш результат впечатляет.
        Видимо, цвет этого отпечатка символизировал степень успешности выполнения вступительного задания. Что-то вроде оценки. И мне, как победителю поединка, поставили соответствующую метку.
        - Приятно видеть юные таланты в обители знаний, - немного потеплевшим тоном объявил мэтр. - А теперь приступим. Закройте глаза, Данмар, сын кузнеца, и расслабьтесь. Отриньте все лишнее, все мысли и переживания. Очистите своей разум…
        Я постарался максимально полно выполнить то, о чем мне говорили. Но полностью освободить сознание, ясное дело, у меня не получилось. Медитативные техники вообще не были моей сильной стороной. В моей голове непрерывно роились какие-то отголоски размышлений, переживаний, обрывки планов и идей. И остановить это мельтешение было выше моих скромных сил.
        - Представь поле. Две бесчисленные армии замерли друг на против друга. - Вкрадчивый голос служителя постепенно обволакивал меня, как густой туман. И, видимо, в этом месте действительно было какое-то средоточие энергий, потому что сказанные мэтром слова внезапно начинали оживать, вырисовываясь объемными и реалистичными образами в моей голове. - Ты стоишь впереди всех. Твой шлем сверкает на солнце. Тысячи воинов жадными взглядами ловят каждый твой жест. Они готовы пойти за тобой умирать. Ты их лидер. Ты их опора. Ты их бог. Их жизни принадлежат тебе…
        Служитель долго и красочно расписывал мне обе армии, мою важную роль в грядущем сражении и саму безумную сшибку. Но во мне это не находило никакого отклика. Я навидался этой мерзости в аду сполна. Навидался и пережил. Превращать еще и свою новую жизнь во вторую Преисподнюю, мне вовсе не хотелось. Единственное, что я отчетливо ощутил, так это то, что мне было жаль тех людей, которые жертвовали собой ради чьих-то чужих целей. Умирали ради веры во что-либо, или ради блеска мертвого золота. Осознание того, что ничто из этого не стоило их жизней, придет к ним слишком поздно…
        - Так, кое-что есть. - Перемена тона в голосе служителя разрушила волшебную иллюзию, и картины кровавого ристалища исчезли, оставив после себя лишь тьму моих сомкнутых век. - На тебе нет печати Воргана, зато у тебя неплохой потенциал целителя. Твоя Анима Игнис очень хорошо отзывается. Что скажешь? Хочешь стать врачевателем, или продолжим?
        - Давайте продолжим, - ответил я. Не думаю, что Сатана ждет от меня подвигов на поприще л?карства.
        - Пики монументальных горных склонов нависают над тобой, как живые исполины, созданные самой природой. Они могучи, они вечны, они холодны и безразличны…
        Мэтр описывал живописные картины, и они снова овеществлялись в моем разуме, словно нарисованные рукой профессионального художника. Я видел огромные горы, отвесные скалы и глубокие расщелины, дно которых терялось в густой тьме, куда не достигал солнечный свет. Это было без сомнения прекрасно и грандиозно. Но меня, опять же, не привлекало. Тогда служитель Дивинатория переключился на другой пейзаж. Он показал мне бушующее море, волны, подобные девятому валу, накатывающие на берег и едва не раскалывающие старые валуны. Соленые брызги и влажная взвесь мельчайших капель. Крики чаек и грохот прибоя…
        Красиво и сурово, но я остался практически безразличен и к этому пейзажу. А следом, видимо, настала очередь огня. И я как мог пытался уловить в себе отголоски влечения к этой стихии. Все-таки, Данмар был сыном кузнеца, и в раскаленной кузне он проводил много времени, что не могло не отразиться на его личности. В моем воображении заполыхало гигантское пламя, которое своим жаром разгоняло облака. Земля дрожала и выстреливала целые тонны раскаленной магмы в небеса. Величественно, грандиозно и жутко. Но не более…
        И только лишь когда очередь дошла до четвертой стихии, я почувствовал то, что должен был. Облака. Пушистые облака. Невесомые, как воздушный поцелуй матери, и прохладные, как ласка утреннего бриза. Голубое небо, зовущее в свои объятия, и задорный хулиганистый ветер, который словно заигрывал со мной. Я вспомнил полет. И он был великолепен. Самые радостные моменты за обе свои жизни я пережил именно в небе. Когда черные величавые крылья несли меня над ночным городом, и когда воздух хлестал меня по щекам во время моих умопомрачительных кульбитов. Когда отблески небесных осколков слабым сиянием отгоняли тьму, и когда я чувствовал безграничную и незамутненную свободу… В эти моменты исчезали все оковы. Пропадали тревоги и растворялись в концентрированном восторге призраки прошлого. Исчезало абсолютно все, и даже мое сознание словно бы отходило куда-то на второй план. Оставалась только высота и бескрайний простор…
        Я почувствовал, как от нахлынувших чувств по моим щекам побежали слезы. Проклятый Дьявол победил меня и загнал в угол. Как бы беспристрастно я не прожил жизнь Данмара, как бы не пытался подавить в себе любые привязанности, а этот раунд я уже заранее проиграл с треском. Проиграл, потому что влюбился в здешнее небо и прекрасное ощущение полета. И я буду жестоко расплачиваться за это, когда снова вернусь в ад…
        - Я испытываю похожие чувства, Данмар, сын кузнеца, - голос мэтра вторгся в мои мысли самым беспардонным образом. - Мне тоже хочется рыдать, когда я вижу такого талантливого и способного юношу, который вынужден забыть о своих амбициях из-за Искры Жизни, которая тяготеет к воздуху.
        Он мои слезы воспринял по-своему, и посчитал, будто я расстроился от того, что моя стихия оказалась слабым воздухом. Он подумал, что я плачу из-за того, что мне предстоит стать либо целителем, бесконечно бредущим по жизни от одной койки с лежащим на ней тяжело больным до другой, либо презираемым воздушником. Магом, который маг только среди простых смертных. Тот, кто обречен стать двигателем для парусников, или прислужником у какого-нибудь вельможи, который проветривает его господский сортир. Но мэтр ошибался. Это были слезы радости. Здешняя земля меня упорно не принимала, то и дело указывая на то, что я тут пришлый чужак. А вот небо… оно полюбило меня таким, каким я и был. Полюбило и подарило мне частичку себя. И теперь, какие бы невзгоды не выпали на мою долю, я буду знать, что я под этими звездами не одинок.
        Эпилог
        - Поздравляю, дочь. Ты очень хорошо показала себя на вступительном испытании. - Красивая высокая женщина в умопомрачительном платье с глубоким вырезом на спине подошла к Астре и сдержанно обняла ее. - Далеко немногим удается начать учебу с победы экзаменатора.
        - Спасибо, мама, - ответила девушка. - Но я не вижу в этом никакого подвига. Нет чести в том, чтобы одолеть простолюдина.
        - Ты права, моя дорогая. Но все же не стоит принижать свои заслуги… - молодая красавица, больше похожая на старшую сестру, нежели на маму Астры, задумчиво провела ладонью по ее медным волосам. Вообще, дочка всегда испытывала к ее внешности жгучую зависть. Такая стать, такое изящество в каждом жесте и движении, такая величавость… Как же ей хотелось хотя бы в половину быть такой же женственной, как мать. И такой же красивой. Даже ее имя невероятно шло ей. Луана, что в переводе с Айну значило «Блистающая».
        Однако девушке в этом плане не очень повезло. Большинство внешних черт она позаимствовала от своего отца. И пусть в империи вряд ли можно было найти такого человека, кто мог бы назвать юную аристократку уродиной, но и до ослепительного великолепия матери она объективно не дотягивала. И это при всем при том, что маме через несколько лет уже стукнет пятьдесят, а за плечами у нее две беременности!
        В общем, никакая молодая девушка не захотела бы находиться в тени своей родительницы. Где-то в глубине души Астра даже малодушно желала, чтобы неумолимая старость отняла уже наконец у нее эту красоту…
        - Кстати, я слышала, что одному юноше удалось одолеть бастарда Атерна, - внезапно объявила женщина.
        - Я уже тоже слышала об этом… - Астра поморщилась, словно разговор на эту тему был ей крайне неприятен.
        - Дай угадаю. Ты уже успела не только познакомиться, но и повздорить с этим интересным Аколитом? - Холодно поинтересовалась Луана, от которой не могла укрыться кислая мина дочери. Она говорила полуутвердительно, потому что слишком хорошо знала скверный характер Астры. - Сколько мне раз тебе нужно повторить, что женщина должна быть гибкой, как ивовый прутик, а не прямолинейной, как удар дубиной, дочь? Ты слишком многое переняла от отца…
        Девушка только виновато потупила глаза, не решаясь спорить с властной матерью. Астра вообще лишний раз старалась не раскрывать рта, когда речь заходила о ее поведении. Она уже приготовилась к очередной занудной лекции от нее, но Луана ошарашила ее внезапным предложением.
        - Может, тебе вместо демонстрации своего дурного норова стоит присмотреться к нему получше?
        - Что ты имеешь в виду, мама?! - Едва не вскричала дочь, боясь даже представить, что стоит за этим «присмотреться».
        - То и имею, дорогая моя. Отец совсем плох, надежды на его выздоровление нет. А твой двоюродный дядя слишком уж активно включился в борьбу за главенство в семье. Тебе просто необходим сильный муж, который заткнет рот любому, кто только вздумает посметь сказать слово против нашей ветви!
        - Мама! Но он же простолюдин! - Астра была в полном ошеломлении от того, что ее родительница вела подобные речи. - А кроме того, он ничтожный воздушник, какой с него прок?!
        - Ага, значит и ты не только с ним познакомилась, но уже успела и поспрашивать кое-что о нем? - Луана хитро прищурилась, одарив девушку многозначительным взглядом, отчего та откровенно зарделась. - А вот попробуй ответить хотя бы самой себе, дочь. Смогла бы ты сама даже сейчас, а не в одиннадцать лет, одолеть Таасима Атерна?
        Астра молчала, не зная, что ответить. С одной стороны ей хотелось с присущей юности горячностью сказать, что да! Смогла бы и еще как! Однако же она понимала, что ей ублюдок Атерна отнюдь не по зубам. Этот длиннорукий выскочка фехтовал так, что даже мечники семейства Элем не могли ничего ему противопоставить. Два года подряд он занимал первые места на турнире Аколитов, и без сомнения одержал бы победу и в этом году, если б не выпускался из Дивинатория.
        - Молчишь, Астра? И правильно делаешь. Запомни, дочь, сила не в том, какой стихией управляет твоя Анима Игнис. Истинная сила здесь. - Длинный изящный ноготь Луаны уперся девушке в лоб и легко уколол кожу. - Только это определяет, какое место ты займешь в жизни. Если этот мальчишка и простолюдин, то его победа делает ему еще больше чести. У него поистине огромный потенциал. Только попытайся представить, на что он будет способен, если встанет вровень с аристократами? Если рядом с ним окажется правильная женщина, которая направит его, где-то обучит, а где-то предостережет.
        Дочь ненадолго задумалась. Действительно, совсем нередки были случаи, когда исключительно талантливых Владеющих из черни принимали в свой род знатные фамилии. Но это воспринималось вполне нормально, когда происходило где-то там, за пределами ее семьи. Но тут ей самой предлагали ввести в род Персус чужака со стороны, а это уже выглядело совсем иначе…
        - С чего ты вообще взяла, что он умен? - Упрямо возразила Астра. - Умение размахивать железом еще ничего не значит. Может быть он туп, как пробка…
        - Поэтому я и предлагаю тебе присмотреться к нему, - не стала спорить мать. - В крайнем случае, ты, если захочешь, можешь быть достаточно разумной. Ты вполне способна дополнить его талант. Хотя, что-то мне подсказывает, что глупые простолюдины не сумеют заработать столько золота, чтобы учиться в Дивинатории. Просто держи в памяти один факт - если твоим мужем станет Грандмастер любой стихии, то дядя не посмеет возразить тебе, если ты спустя годы сама захочешь стать главой семьи. Но выбрать супруга ты должна себе сама. Новый глава Персус не позволит тебе заключить сильный союз. Он попытается выдать тебя за какого-нибудь бесхребетного слабака. Чтобы ни ты, ни твои дети, не смогли ни на что претендовать.
        От хода мыслей матери у девушки перехватило дыхание. Глава? Она? Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Однако же в роду Персус уже были похожие случаи. Ее прапрабабушка единолично возглавляла семейство почти тридцать лет. Правда, она сама проторила себе путь к этому посту, будучи уже Грандмастером воды, но это частности.
        - Но я ведь и сама могу попытаться перешагнуть ступень Магистра, - снова попыталась возразить Астра. - И тогда дядя тоже вряд ли станет мне препятствовать забрать то, что должно быть моим по праву.
        - Это не исключено, моя дорогая, - тактично кивнула Луана, - но, как говорят простолюдины, никогда не следует класть все яйца в одну корзину. У тебя просто обязан быть запасной вариант.
        - Я подумаю над твоими словами, мама…
        - Вот и умница. Я рада, что ты достаточно разумна для такого решения. Помни, моя дорогая, в нашей борьбе не может быть плохих средств.
        - Я знаю… я знаю.

* * *
        Сегодня Нисс Эстуан был в очень плохом настроение. Даже не так. Его обуяло настоящее бешенство. Он и раньше не особо одобрял выходки сына и его болезненное стремление обособиться от семьи, но сейчас он просто перешел все мыслимые границы. Он решил отречься от наследства и посвятить себя служению Ордену Костяного Меча! Немыслимо!
        - Йеро, разве ты не понимаешь, какой урон несешь дому Эстуан? - Говорил Нисс, всеми силами стараясь не срываться на крик. Ему прекрасно было известно патологическое упрямство отпрыска, и он понимал, что экспрессия моментально поставит крест сразу на всем разговоре.
        - Понимаю, пап, - бесстрастно кивнул юноша.
        - Все же, мне кажется, что ты не до конца осознаешь последствия своего выбора. - Глава семейства оскорбленно поджал губы и встал с широкого кресла, принявшись нервно расхаживать по кабинету. - Ты мой наследник, и если ты перейдешь под руку Воргана, то следующим главой рода станет твой младший брат.
        - Я только порадуюсь за него, отец, - безразлично пожал плечами подросток. - Ты же знаешь, что меня никогда не привлекали ни власть, ни титулы.
        - Знаю… - сокрушенно покачал головой Нисс. - И надеялся, что ты изменишь свое мнение, когда подрастешь. У тебя есть стержень, а это именно то, без чего невозможно быть истинным главой семейства. Арен не такой, он мягкий и податливый. Ему даже на прислугу накричать сложно. Такой высокий пост не для него, как ты этого не понимаешь?
        - Я верю, что он справится, - упрямо возразил юноша. - В конце концов, в его жилах твоя кровь, а это что-то да значит.
        - Меня пугает твое легкомыслие, сын…
        - Перестань, отец. Я уже все решил. Арену всего одиннадцать, у него еще много времени для того, чтобы научиться быть твердым.
        - Всего одиннадцать?! - Нисс не удержался и все-таки повысил голос, но увидев, как заиграли желваки на лице Йеро, глава все-таки обуздал свой гнев. Продолжал он уже более ровно и спокойно. - Некоторые в одиннадцать зим уже становятся Аколитами, а твой брат до сих пор ворует булки у поварих и подглядывает за прислугой!
        - Не преувеличивай, пап. За последние восемьдесят лет в столь юном возрасте только один человек сумел пройти вступительные испытания в имперских Дивинаториях.
        - Да-да, я знаю, - помахал в воздухе ладонью Нисс. - И все же, такие юноши есть.
        - Есть, - не стал отрицать очевидного Йеро, - и я даже успел с таким познакомиться.
        - Да? - Тут же заинтересовался глава Эстуан. - Расскажи мне подробней, сын. Кто он? Из какого рода?
        - Его зовут Данмар, - ответил юный аристократ.
        - Данмар? - Отец удивленно вскинул брови, и Йеро показалось, будто его руки рефлекторно дернулись к лицу, чтобы сложить пальцы в оберегающем жесте. - Очень плохое имя. Я бы даже сказал скверное. Но я не знаю ни одного семейства, в котором так бы назвали ребенка. Он не из Махи?
        - Он уверяет, что он простолюдин, - честно ответил наследник Эстуан.
        Нисс, услышав такое, искренне удивился, хотя в любое другое время, он был весьма скуп на демонстрацию эмоций. Если это, конечно, был не гнев.
        - А ты сам что думаешь по этому поводу?
        - Не знаю, - пожал плечами Йеро. - Мне сложно судить, ведь мы знакомы совсем немного. Но он достаточно образован, умеет читать гербы, определенно небеден и хорошо владеет речью. Вполне возможно, что он из знатной фамилии, и прибыл в наш город инкогнито, специально для того, чтобы пройти обучение.
        - М-да… - Нисс опустился обранто в кресло и с сомнением потер переносицу. - В интересах этого мальчика, чтобы все было именно так, как ты говоришь.
        - Почему? - Озадачился подросток.
        - Потому, сын, что если он из простолюдинов, то его просто сживут со свету, - прямо ответил глава семейства. - Насколько я слышал, он одолел в поединке Таасима Атерна, ведь так?
        - Ну, вроде бы да…
        - Так вот тебе и ответ. Ноир Атерна ему не простит поражения сына. А ты сам знаешь, насколько щепетильно он относится к чести своей фамилии.
        - Но при чем тут глава их семьи? - Не понял хода мыслей Йеро.
        - При том, что своей победой простолюдин нанес им оскорбление, - немного раздраженно пояснил Нисс. - Будь он знатного происхождения, это бы еще могли стерпеть, но теперь на этого юношу начнется настоящая охота. Атерна и их прихлебатели будут каждый день пробовать мальчишку на зуб, превращая его пребывание в Дивинатории в ад.
        - Я не думаю, что все настолько серьезно, - с сомнением покачал головой молодой аристократ. Ему Данмар понравился. Молодой, не по годам развитый и общительный. Правда, вместе с тем он был и немного замкнутым, но кто не замкнется, оказавшись в чужом городе, без поддержки родни и друзей? Совсем не хотелось верить, что из-за его блистательного выступления на экзамене, мальчишку ждет каждодневная травля.
        - Поверь мне, Йеро, - убежденно сказал отец, - и за меньшее можно получить вызов на Поединок Жизни.
        - Поединки Жизни запрещены между Аколитами, - на автомате возразил парень и тут же прикусил язык.
        - Так-то оно так, - подтвердил слова сына Нисс, - но вот только Поединки Воли запрещать в Дивинаториях никто не спешит. А ты лучше моего должен знать, что они нередко заканчиваются для проигравшей стороны гибелью.
        И в этом отец абсолютно прав. Поединок Воли - это схватка двух дуэлянтов, которая длится до тех пор, пока один из них не сможет подняться с земли. И почему-то Данмар выглядит именно тем, кто своим упрямством способен довести себя до изнеможения и отдать душу Воргану прямо на песке арены, не желая отдавать победу.
        - Грустно, если так… - пригорюнился Йеро. - Данмар показался мне хорошим человеком, и вовсе бы не хотелось, чтоб его постигла такая участь.
        - Такова наша жизнь, сын, - развел руками глава семьи. - Нужно уметь бороться за каждый свой вздох, иначе…
        - Может, мы сумеем как-нибудь мальчишке помочь? - С надеждой поинтересовался юноша, но тут же сник, увидев непреклонное выражение лица отца.
        - С какой стати нам лезть в конфликт с Атерна ради какого-то простолюдина? - Холодно осведомился Нисс.
        - Но он ведь может оказаться и аристократом…
        - И что с того? - Остался непреклонным мужчина. - До тех пор, пока он оторван от своего рода, мальчишка остается все равно что плебеем. Какая нам выгода от помощи ему?
        Юный Эстуан предпочел пропустить мимо ушей очевидный намек на его уход из семьи. Поругаться с отцом у них еще будет множество возможностей.
        - Я не знаю… - понуро пожал плечами Йеро, а в следующий миг уже засиял от неожиданно нагрянувшей идеи. - А может Данмар все-таки сможет быть полезным семье Эстуан?
        - Поясни, - попросил глава рода, выжидающе глядя на отпрыска.
        - Ты же сам говорил, что Арен юн и незрел, - принялся излагать свою мысль парень. - Так может пример его ровесника, который в том же возрасте уже стал Аколитом, сможет его должным образом замотивировать? Если их подружить с Данмаром, не сподвигнет ли это братишку на более серьезное отношение к жизни и окружающим? Как ты считаешь?
        - Этого слишком мало, чтобы влезать в противостояние с одним из сильнейших родов.
        И хоть ответ отца был вполне категоричен, Йеро не мог не заметить, что Нисс на короткое мгновение задумался над этим предложением.
        - Потенциальный Ас, - подлил воды на огонек сомнений главы юноша, пытаясь его окончательно затушить, - разве этого мало?
        - Далеко не факт, что он станет Асом, - не принял аргумента Нисс.
        - Но и шансы у него побольше, чем у многих, - не стал уступать молодой Эстуан.
        - В чем-то ты можешь оказаться прав… - изрек наконец глава рода. - Возможно, стоит присмотреться к нему повнимательней.
        Отец опять встал с кресла и прошел к искусно выделанному буфету из редчайщих пород дерева, произрастающих где-то на окраинах Северных Королевств, на труднодоступных холодных склонах тамошних гор, где невиданный в здешних широтах снег лежит большую часть года. За одну только его дверцу можно было купить себе полугодовое пребывание в Дивинатории, потому что добраться до таких деревьев могут лишь самые ловки и самые отчаянные смельчаки. А уж срубить и доставить его, обойдясь без жертв, и вовсе под силу считанным единицам.
        Откуда-то из недр шкафчика Нисс извлек голубоватый флакон из стекла, который тут же откупорил и сделал из него маленький глоток.
        - Ух-х… - поморщился он, промокая выступившую слезу. - Тому, кто догадался огонь обратить в воду, нужно отрубить руки по самые плечи. И почему я только пью эту дрянь?
        Йеро не стал ничего отвечать на этот без сомнения риторический вопрос, а просто молча наблюдал за манипуляциями родителя.
        - Но мысли эта штука определенно прочищает, - поделился наблюдениями отец. - Если не выпить слишком много, конечно же. Скажи Йеро, мы для тебя, как семья, совсем ничего не значим?
        - Что за вздор?! - Ошарашено отозвался парень, сбитый с толку резкой переменой темы. - Конечно же нет! То, что я хочу стать жрецом никак не отменяет того факта, что вы мои родные!
        - Тогда ты не откажешься поработать на благо семьи? - С хитрым прищуром поинтересовался Нисс, наблюдая из-под немного опущенных век за своим наследником.
        - Смотря что ты от меня хочешь, отец…
        - Я думал, это ты хочешь вытащить мальчишку из пасти Атерна.
        - Ах, ты об этом… - понятливо покивал Йеро. - Ну да, хотелось бы.
        - В таком случае, ты можешь совместить приятное с полезным, - наставительно припечатал глава Эстуан. - Пообщайся побольше с этим Данмаром. Если выяснится, что он может принести пользу нашему роду, то так тому и быть. Мы поможем ему устоять под натиском прихвостней Ноира Атерна. Но если нет, то уж извини. Ввязываться во вражду ради него не будет никакого смысла.
        - Понимаю! - Тут же радостно вскинулся юноша. - Спасибо, пап! Я не подведу тебя!
        Глядя на то, как воодушевленный сын покидает его кабинет, Нисс задумчиво барабанил пальцами по флакону из голубого стекла. Как знать, может этот неизвестно откуда появившийся Данмар станет тем самым ключиком, который поможет найти путь к душе Йеро? Может, именно этот никому неизвестный мальчишка поможет удержать наследника в семье? Время покажет…
        КОНЕЦ

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к