Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ДЕЖЗИК / Злотников Роман : " 2012 Точка Перехода " - читать онлайн

Сохранить .
2012. Точка перехода Роман Валерьевич Злотников
        Как на самом деле устроен наш мир? Кто живет на Земле вместе с нами? И только ли фантастика то, что вместе с нами, людьми, здесь на Земле живут и другие? Те, кто пришел к нам из других миров… или времен. И чем действительно является то, что называется аномальными зонами?
        Эта книга написана по рассказам людей, столкнувшихся в своей жизни с этими вопросами. И по желанию этих людей. А возможно, не только людей.
        Роман Злотников

2012. Точка перехода
        ПРЕДИСЛОВИЕ
        Эта книга для меня очень необычна. Во-первых, я писал ее по заказу издательства. И это случилось в первый раз. Поэтому работа над ней у меня шла очень сложно. Одно дело, когда какая-то книга уже обдумана, созрела у тебя в голове и тебе остается только ее записать, а другое - когда тема, сюжет и даже эпизоды заданы кем-то другим. После этой книги я вообще понял, что писать «под заказ» мне очень трудно. Во-вторых, она написана со слов людей, с которыми и происходила большая часть событий, описанных в этой книге (не все, конечно, - все-таки это фантастический роман, но совершенно точно большая часть). Отдельные куски - это просто расшифровка диктофона. Именно этим и вызваны некие огрехи - скажем,
«подвисание» некоторых сюжетных линий, персонажей, сумбурность некоторых диалогов и так далее. В любом случае в этой книге все описано так, как оно было с теми, кто мне все рассказывал. Было и будет. Потому что в отличие от книги, которая закончена, жизнь людей, воссозданная в ней, продолжается. И хочется верить, у них еще очень многое впереди. Опасное и удивительное, привычное и неожиданное, обыденное и невероятное. Так пожелаем же им удачи…

* * *
        - А у него точно бабло есть?
        - Да точно, я тебе говорю! Я сам видел: у него в борсетке баксов - целая пачка! И «Ниву» нулевую в прошлом месяце взял!
        - Так может, он на нее все и спустил?
        - Я ж тебе говорю, у него борсетка пухлая, - уверенно заявил хриплый голос.
        - А чего ж тогда «Ниву» взял, а не иномарку?
        На этот аргумент второй собеседник нашел возражение не сразу. Поэтому в темной норе, ведущей в подвал недостроенного дома, на некоторое время установилась озадаченная тишина. А действительно, если есть бабло, так чего же не взять
«самое-самое»? Жить же надо по полной, на все деньги…
        - Да хрен его знает… - спустя пять минут напряженных размышлений вновь вступил хриплый. - Но борсетка у него пухлая, точно. Не газету же он там таскает? - И хриплый заржал от такого дурацкого предположения, даже не догадываясь, что начало одному из самых больших состояний мира когда-то положила именно газета, причем выброшенная с проплывавшего мимо корабля.
        - Да тише ты, спугнем еще! - досадливо отозвался напарник. И хриплый тут же замолк. На некоторое время в норе установилась тишина, но она продолжалась недолго. Спустя буквально три минуты из темноты вновь раздался хриплый голос:
        - Да где ж он, сука?! Задубел уже совсем, пальцев на ногах не чую… Слушай, я курну. - И через несколько секунд в темноте заалел огонек сигареты.
        - А давай и мне сигаретку.
        Пару минут оба молчали, а затем вновь заговорил первый:
        - А ты уверен, что он здесь пойдет?
        - Он всегда здесь ходит, через стройплощадку. Он «Ниву» на стоянку ставит, ну, которая на углу, а потом идет домой. А тут, если не через стройплощадку, обходить почти квартал.
        - А если он сейчас «Ниву» около дома оставит?
        - Это чего это около дома? Всегда на стоянку ставил, а сегодня, поди ж ты, около дома?
        - Ну а если?
        - Отвянь!
        И в норе опять установилась тишина.
        - Слышь, а как думаешь, сколько бабла зашибем? - спустя минуту вновь прорезался первый. - Ну, тысяч пять будет?
        - Да какой - пять?! Я ж тебе говорю, у него в борсетке баксов целая пачка. Во такая! Десять - точно!
        - Значит, по пять на брата?
        - А то… - мечтательно произнес хриплый. - Слышь, а ты на че свои бабки тратить будешь?
        - Не знаю. Не думал еще… А ты?
        - А я «бэху» возьму. В тридцатом кузове. У одного моего кореша такая. Ласточка!.
        - Тихо!
        За углом послышался скрип снега под каблуками. Кто-то приближался.
        - Туши сигарету, быстро! - придушенно зашипел хриплый, а его подельник зло ругнулся:
        - Черт, и половины не скурил! Ну, курва, он мне за эт… - и замолк, потому что ладонь хриплого заткнула ему рот.
        Шаги приближались. Из норы отчаянно несло табаком и потом. Наконец неизвестный показался из-за угла. Шаг, другой, третий…
        - Он, сука! - обрадованно взревел хриплый, и две неясные тени, скользя и матерясь, рванули вверх по деревянному трапу с набитыми поперек него рейками, который торчал из подвальной норы.
        - Стой, мля!
        Человек, к которому был обращен этот возглас, остановился и, слегка наклонив голову, уставился на двух дебилов, наконец-то вылезших из подвала. В руках одного из них был обрезок водопроводной трубы. Второй щеголял форсистым ножом с наборной рукояткой и лезвием из нержавейки, в дворовых кругах именуемым
«зоновским».
        - Ну ты, сука, борсетку гони!
        - Зачем? - поинтересовался человек.
        Этот вопрос сильно озадачил обоих нападавших. У них был точный и тщательно разработанный план устройства собственной жизни на ближайшее время, который включал в себя три пункта: «напасть, отобрать, и все, ништяк». Никаких вопросов типа «зачем?» этот план не предусматривал. Поэтому возникновение вопроса завело их в некоторый тупик.
        - Ты че, не понял? - заорал хриплый, взмахивая обрезком трубы, подобно Александру Македонскому решив одним ударом разрубить внезапно образовавшийся логический «гордиев узел» и двинуться дальше к светлому будущему. Вернее, к тому, что представлялось ему таковым. В конце концов, он был в своем праве. Ему
        нужны были деньги, а у этого урода (мир хриплого вообще состоял только из трех категорий человекообразных существ - уродов, корешков и клевых телок) они были.
        - Нет, - качнул головой человек.
        - Ну ты, мля, допросился! - угрожающе просипел хриплый и снова размахнулся обрезком трубы.
        Стоявший напротив него человек быстрым движением отогнул полу короткой куртки и вырвал из-за пояса пистолет с навинченной на ствол короткой трубкой глушителя.
        Пс-с-с!..
        Дебил с трубой без всхлипа опрокинулся назад, украсившись маленькой красной точкой чуть ниже центра лба, как будто индиец из фильмов с Раджем Капуром, не так давно буквально заполнявших экраны тогда еще советских кинотеатров. Человек молча развернул ствол на второго, с ножом.
        - Э-э, ты че?! Ты совсем охре…
        Пс-с-с!.. И еще одно тело грохнулось на мерзлую землю, обзаведясь точно таким же украшением, что и первое.
        Человек несколько мгновений молча смотрел на два трупа, а затем поднял оружие вверх и движением пальца включил предохранитель. Курок сухо щелкнул, вставая на предохранительный взвод. Человек убрал пистолет и, сделав шаг вперед, наклонился над первым телом. Появления неожиданных свидетелей он не опасался, в это время через стройплощадку, заброшенную еще в конце восьмидесятых, ходить никто не рисковал. Не говоря уж о том, что здесь запросто можно было навернуться в одну из ям или траншей, густо усеивающих поверхность земли, либо пропороть бок торчащей из-под снега арматуриной. Иногда здесь случались неприятности и похуже. Например, типа той, которой он только что благополучно избежал (а два дебила - наоборот). К тому же человек прекрасно чувствовал, что происходит вокруг него в радиусе где-то около ста - ста пятидесяти метров. И в случае появления каких-нибудь нежелательных свидетелей у него было достаточно времени, чтобы покинуть место действия. И этих двух дебилов он так же почувствовал сразу, как ступил за полуразвалившийся забор стройплощадки. Даже раньше. Уж больно сильно от них несло злостью и
жадностью. Но как угрозу он их не воспринял, что, впрочем, и подтвердил результат столкновения.
        - Интересно, - совершенно спокойно, будто разглядывал не трупы двух людей, которых за несколько мгновений до этого момента сам и лишил жизни, а занимался исследованием некоего образца или анатомического препарата, пробормотал он себе под нос. - Очень явно выраженные признаки деградации. - Человек прикрыл глаза и замер, словно прислушиваясь к чему-то, а затем снова произнес: - И в ментальной сфере тоже… ну не орите, не орите! Сами виноваты. Неужели было неясно, что если
        некто столь спокойно и открыто демонстрирует какую-то ценность, скорее всего, он способен ее защитить? Впрочем, да, вам - непонятно.
        Он открыл глаза, задумчиво покачал головой и двинулся вперед, напоследок пробормотав себе под нос:
        - И все же какая-то очень неожиданная скорость деградации. Стоит предложить Совету провести эксперимент…
        Через минуту его шаги затихли, и на стройплощадке остались только два мертвых тела и затухающий огонек сигареты, тускло светящийся из той норы, где двое неудачников поджидали свою оказавшуюся столь опасной жертву.

1
        - Черный, эй Черный?
        Крепкий, но не слишком высокий парень, одетый в черные джинсы и джемпер, с черной же сумкой через плечо, в которой болтались лекционные тетради, неторопливо обернулся. К нему быстрым шагом приближался его сокурсник, с которым он до сего момента не состоял в особенно близких отношениях. Впрочем, и в контрах тоже.
        - Да, Миша.
        - Слышь, ты парень головастый, не поможешь мне с одним делом?
        - Возможно, а что за дело-то?
        - Отойдем. - Михаил мотнул головой в сторону высокого оконного проема. Длинный коридор института был заполнен студентами, спешащими кто в аудитории, кто в кафешку, а кто и вообще из института.
        - Слушай, ты с монетами дело имел? - начал Михаил, когда они присели на подоконник.
        - Некоторым образом. А что?
        - Да, понимаешь… - Михаил полез в карман. - Мне тут одна интересная монетка попалась. Никто не может сказать, что за хрень. Я с мужиками перетер - никто не знает. Говорят, подделка. Но по виду вроде как вещь старая.
        - А в Фидо не спрашивал?
        - Где?
        Черный терпеливо пояснил:
        - Ну, сеть такая компьютерная есть. Фидонет называется.
        - Фидо… нет, не спрашивал. Да ты сам посмотри. Вот, я принес.
        Черный взял из рук Михаила маленький округлый кусочек металла с не очень ровными краями и поднес к глазам. Некоторое время он рассматривал его, потом колупнул ногтем, а затем отвел руку и развернул так, чтобы солнечный свет падал на монетку немного под другим углом.
        - Интересно…
        - Что? - тут же вскинулся Михаил.
        - Похоже, это у тебя не обычная монета.
        - А что?
        - Пантакль.
        Михаил озадаченно потерся ухом о плечо.
        - А что это?
        - Ну, амулет. Оберег. Им часто придавали круглую форму, поэтому они и похожи на монеты. Кстати, пантакли, как правило, обладают довольно большой ценностью. Для знающих людей конечно.
        Михаил задумчиво кивнул.
        - А ты таких людей знаешь?
        - Немного, - кивнул Черный. Он уже давно интересовался магией. И на этом поприще пользовался немалым авторитетом среди тех, кто также пытался искать новые возможности в жизни.
        - Если понадобится - сведешь?
        Черный пожал плечами.
        - Не знаю. Все не так просто. Если люди заинтересуются, то да.
        - Как это «если заинтересуются»? - не понял Михаил.
        - Ну, понимаешь, по-настоящему знающие - они, как правило, избегают контактов. И идут на них, если только им предложить то, что представляет интерес для них самих.
        - Да брось ты, - усмехнулся Михаил, - в любой газетке рекламы полно.
        Черный усмехнулся.
        - Ну, я же говорю о по-настоящему знающих. А в газетках - это так, люди деньгу зашибают.
        - То есть там фуфло?
        - По большей части. Хотя, возможно, кто-то что-то и умеет, но в основном - примитив. Понимаешь, по-настоящему маг может работать только с одним объектом. Ему надо настраиваться на него, причем довольно долго, потом готовить ритуал, часто даже создавать некие артефакты. И все это несколько дней, во время которых он должен соблюдать довольно строгие правила. Не думать о других, не осуществлять никаких магических действий, направленных на другие объекты или других людей. Ну, там много всего… А если у тебя по пять сеансов в день, да еще то мужчина, то женщина, да еще магия разнонаправленная… - Черный пренебрежительно скривился. - К таким обращаться - смысла нет. Могут вообще не понять, что это такое, и купят просто как бирюльку экзотическую, чтоб антуража добавить. А вещь может оказаться опасной. И если, не дай бог, пробудят ее - мало не покажется. С амулетами надо работать осторожно, как и с любым артефактом в принципе.
        Михаил пожал плечами.
        - Да не все ли равно? Если дадут хорошую цену, потом пусть сами и разбираются. А если что не так - нам-то какое дело?
        Черный отрицательно качнул головой.
        - С магией так нельзя. Если магическая вещь попала тебе в руки, то ты с ней, как правило, уже как-то становишься связан. Так что, если кто с ней сильно напортачит, откат может пойти по всей цепочке.
        Михаил наморщил лоб и несколько опасливо посмотрел на монету.
        - А ты с этими, ну, амулетами, умеешь работать?
        Черный пожал плечами.
        - Принципы знаю, кое с чем работал, но по поводу твоего пантакля ничего сказать не могу. Сначала надо покопаться в литературе, с людьми посоветоваться.
        - Ну, ты так посоветуешься?
        - Попробую. Дай мне несколько дней.
        - Да без проблем, - улыбнулся Михаил и протянул руку для прощания.
        Добравшись домой, Черный наскоро перекусил, а затем достал из тайника один предмет, который уже довольно давно занимал его очень сильно. На первый взгляд это была обычная тетрадь в бумажной обложке, из тех, что в советское время продавались повсеместно за три копейки. Но он подозревал, нет - был совершенно уверен в том, что на самом деле это могущественный артефакт. Таковым тетрадь делало ее содержимое…
        Все началось не так давно. Черный довольно сильно продвинулся в изучении различных эзотерических практик. Настолько, что уже был способен использовать некоторые навыки в обыденной жизни. Правда, по-крупному он мутить еще не рисковал. Так, по мелочам.
        Ну, там нужный билет подвести себе на экзамене. Побудить преподавателя спросить его на семинаре или, наоборот, на этом конкретном семинаре не спрашивать. Такие простенькие плетения, совершенно не заставляющие людей поступать вразрез со своими собственными желаниями, а лишь немного корректирующие их, практически не несут в себе опасностей. Если, естественно, практиковать их осторожно и не слишком часто. Но на этом Черный практически исчерпал все свои возможности более-менее безопасного развития собственных способностей.
        Дальше было два пути: либо рискнуть и воспользоваться той информацией, обрывки которой удалось накопать, надеясь не сильно напортачить и кое-что понять, но с совершенно непредсказуемым результатом, либо искать контакт с теми, кто продвинулся намного дальше него, и просить их заняться с ним, поучить.
        Двигаться первым путем, то есть рисковать повторять чужие плетения, в которых он понимал лишь малую толику, Черный не решился. Он уже тогда, во многом чисто интуитивно, начал понимать, что с магией все не так просто, что эта сила подчиняется неким, пока непонятным ему законам. И если обращаться с ней бездумно, то очень легко уподобиться дикарю-бушмену, заглядывающему в ствол слоновьего штуцера в тот момент, когда его рука давит на спусковой крючок. Так что оставался только второй путь - искать знающих людей. Но где и как их найти, Черный даже не представлял.
        Поход по практикующим магам и колдуньям ничего не дал. На прямые вопросы те предпочитали не отвечать, то ли опасаясь выдать конкурентам сокровенные тайны, то ли просто ни фига не зная. Попытка оценить кандидатов на роль учителя с позиции клиента также принесла сплошные разочарования. Большинство тех завываний и так называемых магических пассов, которые демонстрировали «дипломированные специалисты» и «маги высшей категории», были страшно далеки даже от тех базовых принципов, в которых Черный уже худо-бедно разобрался. Похоже, все эти
«потомственные колдуны» и «ясновидящие в шестом поколении» не имели никакого представления об ориентации линий силы в московском регионе и принципах формирования информационного посыла в процессе производства ритуала.
        В Фидо также с информацией было туго. То есть там ее было немерено. Но выкладывали ее туда в основном обычные мальчики и девочки (ну или дяденьки и тетеньки), просто сильно интересующиеся данной темой. Причем по большей части навалом, без какой-то систематизации. Кто-то что-то где-то услышал и прочитал и теперь «спешу сообщить». Так что польза от этой информации для Черного стремилась к нулю по экспоненте. Впрочем, иногда и там можно было накопать кое-что полезное. Так, например, он узнал о скорой очной тусне в Белгороде. Черный всегда был легок на подъем, поэтому уже на следующий день он трясся на полке плацкартного вагона, двигающегося в сторону южной российской границы.
        Тусня оказалась довольно забавной, но малоинформативной. Нет, там было довольно весело. Народ делился событиями, щеголял нарядами, самодельными амулетами, кольцами и иными фенечками определенного толка, вечерами пил в спонтанно образующихся компаниях и пел под гитару. Черный присмотрел несколько довольно интересных вещиц, пошлялся в толпёшке и случайно забрел на выступление группы из Старого Оскола, которая, как выяснилось, довольно серьезно занималась древними ритуальными танцами. Выступление этой группы сразу привлекло его внимание в первую очередь тем, что ребята вели танец наискосок площадки. У многих зрителей это вызвало недоумение, а то и раздражение. Ну, неудобно же смотреть, когда танцоры постоянно двигаются полубоком. Но для Черного это явилось прямым указанием на то, что ребята как минимум кое-что понимают. Ибо для ритуального танца очень важна ориентация относительно линий силы. Или как минимум по сторонам света. А площадку для выступлений отгородили как придется, что сразу продемонстрировало уровень организаторов.
        А вечером Черный познакомился с одним парнем из этой группы. Получилось на первый взгляд спонтанно и неожиданно удивительно. Он шел по коридору, услышал голоса, сунул нос в помещение, откуда они доносились, и нарвался на возглас совершенно незнакомого парня:
        - А, Черный, заходи!
        Черный сначала удивленно замер, а затем послушно присел.
        - Слушай, а откуда ты меня знаешь? - спросил он парня спустя несколько минут. Тот недоуменно пожал плечами:
        - Да я и не знаю. Просто само вырвалось. Ты же во всем черном, вот я тебя так и позвал.
        Черный нервно хмыкнул - он не слишком верил в случайные совпадения. Чаще всего случайность - это пока неопознанная закономерность…
        О чем они с парнем, оказавшимся танцором из старооскольской группы, говорили сначала, он уже особо и не помнил. Но к середине ночи разговор как-то сам собой перетек на интересующую Черного тему.
        - Это тебе на Галыгинскую гать надо, - авторитетно заявил цыган (а парень, ко всему прочему, оказался именно цыганом).
        - Куда?
        - Место такое есть под Воронежем, - пояснил цыган. - Остров среди болот. Там линия силы очень близко проходит. Так вот там очень серьезные люди собираются.
        - А когда?
        - В полнолуние. Или, наоборот, в новолуние. Когда им для ритуалов лучше. Но не во всякое. На Вальпургиеву ночь, например, считай, каждый год.
        - А как туда попасть?
        - Э-э-э, - цыган махнул рукой, - сам даже и не думай! Даже если дорогу знаешь и днем там бывал, когда такие люди собираются - сам не пройдешь. Они так защищаются, что на остров без приглашения попасть невозможно. А вот заплутать и в болоте сгинуть - очень запросто.
        Черный задумался. Информация была похожа на правду. Очень вероятно, что там действительно собираются те, подходы к кому он так долго искал.
        - А ты как обо всем этом узнал?
        - Да вот узнал, - усмехнулся цыган, - но рассказывать тебе про то не буду. Сам понимаешь…
        Черный согласно кивнул. Он понимал. И нежелание цыгана делиться информацией для человека, действительно разбирающегося в магии, скорее работало в пользу истинности его слов, чем против. Но на всякий случай, больше для проформы и чтобы самому не показаться лохом, Черный спросил:
        - А не гонишь?
        - Да ты чего? - оскорбился цыган. - Не веришь - не надо. Тебе нужно - не мне.
        - Ну ладно, не обижайся, - примирительно отозвался Черный. - А меня ты провести сможешь?
        Цыган задумался.
        - В принципе - да. Только это дело не простое. Надо сначала с людьми поговорить.
        Из Белгорода Черный уехал, обменявшись с цыганом адресами и телефонами. Так что, когда спустя некоторое время тот появился на пороге его квартиры, он не особенно удивился. Хотя подумал про себя, что можно было бы сначала и позвонить.
        Цыган появился не пустым. И хотя насчет появления Черного на Галыгинской гати пока еще ничего не было ясно, в подтверждение серьезности своих намерений и отчасти возможностей, он привез с собой тонкую тетрадку с неизвестными письменами, напоминающими руны. Вернее, даже являющимися рунами, только заметно отличающимися от общеизвестных. Откуда были скопированы эти руны и что они точно означали, осталось неизвестно. Хотя перевод в тетрадке был. Правда, очень сумбурный и непонятный. Но когда Черный первый раз прочитал и руны и перевод, у него екнуло под ложечкой. Оно!
        Цыган прожил у него довольно долго, но чем более настойчиво Черный расспрашивал про Галыгинскую гать и тетрадь, тем больше он крутил, либо отнекиваясь некими не зависящими от него обстоятельствами, либо просто юля и уходя от ответа. Пока наконец просто не исчез. Оставив, впрочем, тетрадку. И с того момента Черный бился над текстом, пытаясь разобраться с переводом и придать ему больше информативности.
        Через несколько дней Михаил снова подошел к нему. Это произошло уже после занятий, когда они вышли из института и двинулись в сторону Октябрьской площади.
        - Ну, как там с моим амулетом?
        - Извини, пока ничего положительного сказать не могу.
        Мишка кивнул.
        - А я соседа попросил, чтобы он, как ты говорил, в компьютере порылся. В Фиде этой твоей.
        - Соседа? - усмехнулся Черный. Он живо представил себе этакого прыщавого пацана, реализующего через компьютер свои подростковые комплексы и потому считающего, что если уж он круче всех окружающих разбирается в компах, значит, не хуже разбирается и во всем на свете. Ибо комп для таких - альфа и омега любого знания. И на основании нарытой в Сети информации они безапелляционно выносят суждение о любых вещах - от моды и автомобилей до каталитического крекинга и уикё-э.
        - Зря ты, - недовольно насупился Михаил, уловив реакцию приятеля. - Седой - парень крутой, серьезный, не из сопляков, - уважительно охарактеризовал он соседа. - Я видел, как он одного придурка бортанул - любо-дорого посмотреть.
        Мишка занимался хоккеем, и потому в его речи иногда проскальзывали жаргонные спортивные словечки.
        - А на компьютере умеет - залюбуешься! Вот так пальцы летают. - И Мишка вскинул руки на уровень груди, продемонстрировав, как его сосед работает на клаве. Выходило, что этот пресловутый сосед был просто виртуозом клавиатуры.
        - Что - вот прям так? - не поверил Черный.
        - Да я тебе говорю! - убежденно кивнул Михаил. - Сидит, морду в экран уставил, а пальцы так и летают. Будто пианист.
        - И мужика бортанул?
        - Ну, я ж тебе говорил! Он вообще крутой. Его у нас в районе никто не задевает.
        Черный задумчиво покачал головой. Какой-то непонятный у этого загадочного соседа Михаила получался набор компетенций. Человек обычно устроен так, что развивается довольно специализированно. Если он пошел по пути физического развития, то для решения большинства возникающих перед ним задач чаще всего избирает путь физического воздействия, пренебрегая другими способами, со временем приобретая в этом направлении все больше и больше умения и, соответственно, никак не совершенствуясь в других. А если с физическими данными и, соответственно, силовыми методами ему не слишком повезло, вот в этом случае и включаются всякие иные способы, типа виртуозного владения компьютером. Нет, пересечения, типа
«немножко того, немножко этого», также довольно часты. Но этот пресловутый сосед в изложении Михаила демонстрировал высший уровень в обоих направлениях. А вот это уже было довольно необычно. Тем более что и сам Черный, будучи довольно опытным фидошником, такого мастерства работы с клавиатурой продемонстрировать не мог, да и у других пока ничего подобного не наблюдал.
        Он размышлял над информацией Михаила весь вечер, а на следующий день сам подошел к нему.
        - Слушай, тут такое дело… можешь свести меня с твоим соседом? Кстати, а почему его Седым назвали?
        - Да у него волосы совсем седые. Хотя сам молодой еще. Ну, чуть постарше нас будет. А что?
        - Да, понимаешь, есть у меня одна вещь, через которую можно выйти как раз на тех, про кого ты спрашивал. Только для этого надо прижать одного типа. Он мне много чего обещал, а не выполнил. Если твой сосед такой крутой, как ты говоришь, то не мог бы он мне помочь в этом деле.
        Михаил задумчиво потер подбородок.
        - Ну… не знаю. Спросить надо. А что за вещь-то?
        Черный едва заметно поморщился. Он бы предпочел пока не раскрывать эту информацию, но с Михаилом так было нельзя. Миша был парнем с довольно простой картиной мира и совершенно обычными для его среды реакциями. Если ему не ответить, вполне мог обидеться и замкнуться. А Черного этот его сосед довольно сильно заинтересовал. Не столько даже в связи с его возможностями надавить на цыгана, а вообще. Хотя пока Черный не мог до конца разобраться в причинах столь сильного интереса. Нет, судя даже по короткому рассказу Михаила, парень явно неординарный, но не настолько уж…
        - Тетрадь одна. С рунами.
        - С чем?
        - Ну, это алфавит такой, скандинавский. Там буквы черточками пишутся.
        - Как иероглифы, что ли?
        - Ну типа того, - неопределенно ответил Черный.
        - Ладно, спрошу, - пообещал Миша.
        Следующий раз они встретились после выходных. Михаил подошел к нему во время первого перерыва между парами.
        - После лекций не убегай - разговор есть, - сообщил он Черному, косясь по сторонам. Похоже, был не в своей тарелке. Черный молча кивнул.
        После третьей пары они вышли из института и, перейдя по подземному переходу, дошли до почти пустого в это время сквера вокруг памятника Ленину.
        - Ну, что случилось? - спокойно спросил Черный. - Проблемы какие?
        - Не знаю, - Михаил поежился, - корежит меня что-то с утра. Как перед важным матчем. Короче, говорил я с Седым. И он велел передать тебе, что знает, о чем идет речь. В этой тетрадке говорится об одном сильном артефакте…
        Черный замер. Подобные речи в устах Михаила уже звучали неожиданно. Не говоря о содержании того, о чем именно он вел речь.
        - …и он готов помочь тебе его отыскать. Но взамен требует полного повиновения.
        - Чего? - удивленно переспросил Черный.
        - Ну, чтобы ты пообещал полностью ему подчиниться. И сделать то, что он тебе скажет.
        - В чем?
        - Во всем.
        Черный задумался. Артефакт? Возможно. И даже очень. Но если он согласится на условия Седого, то окажется в полной его власти. Черный уже знал, что, когда имеешь дело с сильной магией, следует быть очень осторожным в словах и поступках. Причем главное - совершенно нельзя врать. Да и искренние заблуждения, то есть то, что ты твердо считаешь правдой, но что на самом деле таковой не является, также могут натворить много дел. Так что, насколько бы ни был крут этот Мишин сосед и как бы он ни был опасен, главным в принятии решения было не это.
        - Знаешь, на это я, пожалуй, пойти не смогу.
        - То есть отказываешься? - разочарованно протянул Михаил.
        Черный кивнул.
        - Да.
        - Ну, твое дело, - пожал плечами Мишка и развернулся, чтобы уйти. Но внезапно замер, причем как-то резко перекосившись, будто его пронзила острая боль.
        Черный недоуменно уставился на его спину. Михаил еще несколько мгновений стоял так, а затем медленно развернулся к приятелю.
        - Черный, послушай…
        Глаза у него были совершенно бешеные. Михаил протянул руку и вцепился ему в рукав.
        - Черный, я вспомнил, ох, мля…
        - Что случилось?
        - Черный, Седой, он… - Михаил тяжело задышал, а потом провел ладонью по внезапно вспотевшему лицу.
        - Да что такое? - Черный встревоженно ухватил Михаила за плечо, опасаясь, как бы тот в этаком состоянии не грохнулся на асфальт.
        - Черный, он мне все рассказал, понимаешь? Ну, про себя. А потом сказал: «Сейчас - забудь, потом вспомнишь…» И я только что вспомнил. А с утра не помнил, понимаешь? Совсем не помнил. Хотя не пил ничего. Вообще не пил! И вчера не пил. А вспомнил только сейчас!
        - Да что вспомнил-то? - машинально переспросил Черный, озираясь по сторонам. Сейчас его мысли были заняты другим. На той стороне улицы напротив сквера располагалось здание Министерства внутренних дел, так что милиции поблизости было достаточно. А Мишка вел себя явно неадекватно. Так что первое, что надо было сделать, это поскорее увести его отсюда, а уже потом разбираться, чего же он такого вспомнил. - Ладно, давай-ка к переходу.
        - Да погоди ты! - взвился Михаил, вырываясь из рук Черного. - Ты послушай лучше! Понимаешь, Седой - он не человек…

2
        - Привет, Седой!
        - Привет, проходи. - Хозяин квартиры отодвинулся в сторону, освобождая вход.
        - Ну как, накопал чего-нибудь? - поинтересовался Михаил, стягивая с плеч куртку.
        - Не слишком, - отозвался тот, забрал куртку и повесил на вешалку в прихожей. После чего повернулся и толкнул дверь в комнату.
        Стандартные малогабаритные квартиры имеют множество недостатков, но только одно достоинство - в них все близко. Один шаг - и ты уже в комнате, еще пара шагов - и вот уже кухня.
        - Всегда хотел спросить, - начал Михаил, усаживаясь на тахту и оглядываясь по сторонам, - а зачем здесь столько зеркал?
        - Да так, есть причина, - уклончиво усмехнулся Седой. - С чем пришел?
        - Да дело одно. - Михаил солидно насупился. - Я про ту монету, ну, про которую просил тебя в компьютере покопаться, одному парню рассказал. Он ее как раз этим, как его… пантаклем и обозвал. Так вот, у него есть одна проблема. И он хочет насчет нее с тобой перетереть.
        - Тетрадка? - спокойно спросил Седой.
        Михаил вытаращил глаза.
        - А ты откуда знаешь?
        Седой не ответил, только задумчиво потер подбородок.
        - Знаешь что, скажи ему, что мы готовы ему помочь.
        - Кто «мы»?
        Седой усмехнулся.
        - Сейчас расскажу. Но прежде запомни: мы готовы ему помочь. Но взамен требуем абсолютного повиновения. Он должен нам полностью подчиниться. И делать только то, что мы ему скажем. Понятно?
        - Ну да.
        - Скажешь ему это от моего имени, - на первый взгляд несколько невпопад уточнил Седой. - Теперь насчет «мы». - Он замолчал и отвернулся. Миша еще некоторое время молча сидел на диване, ожидая продолжения, а затем нетерпеливо спросил:
        - Так что там насчет «мы»?
        Седой развернулся к нему и уставился прямо в глаза взглядом, от которого у Мишки тут же взмок лоб, а по спине побежали мурашки. А затем произнес спокойно и как-то обыденно:
        - Дело в том, что мы - не люди.
        Михаил замер. Несколько мгновений (или минут, ориентацию во времени он в этот момент потерял совершенно) Мишка сидел, ошарашенно пялясь на своего соседа. В то, что тот сказал правду, он поверил сразу. Окончательно и бесповоротно. Причем эта вера никак не была связана с логикой. Скорее с ощущениями. Ну не мог человек
        так смотреть. И так говорить. И вообще, от всей вроде как давно знакомой фигуры Седого в этот момент ощутимо повеяло абсолютной чуждостью. Чем-то совершенно нечеловеческим. Это длилось, длилось, длилось… а затем прошло. Так же внезапно, как накатило. Вроде как Седой предъявил нечто, некое
        удостоверение его истинной личности (ну, как опера предъявляют свою ксиву, одним этим движением мгновенно превращаясь из обычного гражданина в лицо, обладающее властью), а потом… закрыл обложку. И снова стал обычным знакомым Седым. Михаил нервно облизал губы, а затем вымученно улыбнулся. Наверное, так поступил бы на его месте любой обычный человек, живущий в своем обычном, совершенно просто и понятно устроенном мире и в котором, несмотря на все беды и проблемы, было - сейчас он понимал это совершенно отчетливо - так уютно и комфортно.
        - Ты пошутил, да?
        - А ты как считаешь? - усмехнулся Седой.
        - Ну… - Михаил замер, не в силах изгнать из памяти еще свежее воспоминание жуткого ощущения чуждости, но продолжая отчаянно цепляться за привычный мир. Но Седой не дал ему шанса:
        - Мы не пошутили. Мы действительно не люди.
        Михаил спросил внезапно севшим голосом:
        - А… кто вы?
        Седой усмехнулся.
        - Каторжники.
        - Кто?!
        Седой некоторое время смотрел на него, явно забавляясь произведенным эффектом, а затем покачал головой и продолжил:
        - Мы - беглецы. Мы сбежали из тюрьмы. Нас на Земле около миллиона. Не обращай внимания на это тело. Оно принадлежит обычному землянину. Любой из тех, кого вы называете пришельцами, предпринимает некие меры маскировки. Нам в этом отношении было легче всего, поскольку мы сами не имеем физического тела.
        Михаил недоуменно покосился на ноги Седого, а затем перевел взгляд на его макушку.
        - Как это?
        Седой развел руками, а затем продолжил:
        - Мы просто вселились в землян и захватили контроль над их телами. На самом деле им это практически ничем не грозит. Наоборот, пока мы в их телах, эти тела намного лучше защищены от любой опасности - от вирусов до несчастных случаев.
        - Так это и в меня можно так же? - испуганно спросил Михаил.
        Седой молча кивнул и добавил:
        - У нас не было иного выхода. Мы же говорим: мы - беглые каторжники. Эти слова не совсем точно отражают наш статус, но из тех, что будут понятны тебе, они наиболее близко описывают нашу ситуацию. Нас не могут удержать физические стены, но наши властвующие приняли меры, чтобы мы стали неспособны покинуть нашу тюрьму. Обычно мы можем обходиться без того, что в вашем представлении именуется телом, организмом, но не в этом случае. Чтобы не развоплотиться, то есть, по-вашему, не умереть, мы должны были закрепиться на чьем-нибудь сознании. Поэтому нам пришлось временно занять пустующие места…
        Какой бы шокирующей ни была новая информация, психика человека способна довольно быстро подстраиваться под нее. И одним из компенсаторных механизмов, используемых ею, является принятие этой новой информации как некой данности, которую уже не изменить и с учетом которой теперь необходимо дальше строить свою жизнь. Так же произошло и с Мишей. Спустя несколько минут после того, как он узнал нечто, совершенно перевернувшее его представление об окружающем мире и далеко на обочину отодвинувшее подавляющее большинство важных и сложных проблем, Михаил уже оказался способным задать первый действительно важный вопрос:
        - А вы того… в кого-нибудь перепрыгнуть можете?
        Седой кивнул.
        - Да, но скорее теоретически. Наши оковы не позволяют нам существовать во Вселенной привычно - без того, что вы называете телом, так что любое наше перемещение, предусматривающее выход нашей сути за пределы физического тела, которое является убежищем, нас серьезно ослабляет. Так что для смены тела нужны очень и очень веские основания.
        Михаил тихонько выдохнул. Значит, опасаться того, что эти «мы» тут же внедрятся в его собственную голову, или где там они гнездились, пока не стоило.
        - А-а… сколько вас? - вновь переспросил он, забыв, что Седой уже озвучил ответ на этот вопрос.
        Но тот не стал напоминать, а просто еще раз ответил:
        - До Земли сумело добраться около миллиона сутей.
        - Обалдеть! - ошарашенно покачал головой Миша. - По Земле шастает миллион инопланетян…
        - Гораздо больше, - отозвался Седой, - миллион - это только мы. Но мы вообще попали на Землю совершенно случайно. У нас никому не были интересны ни этот район вашей Галактики, ни ваша система, ни ваши ментальные ресурсы. Этот рукав вообще считался пустынным, поэтому наше место изоляции… назовем его тюрьмой, случайно прошло слишком близко от Земли. Достаточно близко, для того чтобы наша попытка побега получила некие шансы на успех. И мы сумели воспользоваться этим шансом. Но в вашем мире действуют и многие другие. Причем уже давно. Часть из них даже установила контакты с некоторыми из ваших правительств, хотя большинство действует, не обращая на них никакого внимания, а просто используя некую несложную маскировку.
        Михаил потер лоб. И что теперь?
        - А… что вы собираетесь делать?
        - Мы ищем возможность вернуться домой, - спокойно ответил Седой, - это наша главная задача. А пока - просто живем. Получаем опыт, интересный или не очень, развлекаемся, немного забавляемся. Но не сильно. Мы же беглецы, и особенно светиться нам нельзя. Наша цивилизация хорошо известна во Вселенной, так что идентифицировать нас довольно просто. Несмотря на то что мы здесь находимся не в своем естественном состоянии. Просто по тем возможностям, которые нам придется, да уже, частично, пришлось продемонстрировать. Так что, скорее всего, наше присутствие в вашем мире уже не секрет. Но если мы слишком уж заденем интересы еще какой-нибудь расы из оперирующих на вашей планете, то напрямую с нами из тех, кто здесь присутствует, вряд ли кто рискнет связаться. А вот «стукнуть» на нас - могут.
        - И что?
        Седой улыбнулся, предлагая Михаилу самому догадаться, что будет, если по всей Земле начнется охота на миллион особей, обладающих, судя по словам Седого, какими-то экстраординарными возможностями, благодаря которым другие пришельцы даже не рисковали с ними связываться.
        - А-а… почему вы уверены, что уже не «стукнули»?
        Седой усмехнулся.
        - Ну, это вряд ли. Наша цивилизация - одна из самых могущественных. Некоторые называют нас «Властелины Времени». И если наши властвующие заинтересуются вашей планетой, остальным придется убраться. И хотя мы пока не нашли здесь ничего, что могло бы заинтересовать нашу цивилизацию, но наши возможности и ресурсы, вследствие ограниченности нашего статуса, довольно малы. Если сюда придут обладающие всеми возможностями, вероятно, они увидят то, что ускользнуло от нас. Остальных же ваша планета чем-то заинтересовала? Хотя мы пока не обнаружили - чем. Земля, можешь мне поверить, в нашем представлении такая свалка!.. Впрочем, скоро настанет момент, когда повсеместно будут открыты двери в другие миры, и у вас будет шанс туда уйти. Но нам необходимо покинуть вашу планету до этого момента.
        Мишка задумался, потом осторожно спросил:
        - Но ты же говорил, что с вами предпочитают не связываться? А сейчас утверждаешь, что вы ограничены в возможностях.
        - Ну да, ограничены, - согласился Седой. - И сильно. Но при сравнении возможностей очень многое зависит от уровня, на котором они находились
        до ограничения. Так что даже остатка вполне хватит для того, чтобы нейтрализовать любую угрозу. Хотя мы сами чувствуем себя, как чувствовал бы человек, которому, скажем, вырвали язык, один глаз, прокололи барабанные перепонки и отрубили обе ноги и правую руку.
        На лице Михаила появилось сочувственное выражение. Седой в ответ махнул рукой, типа не парься.
        - Ну, давай пока на этом вопросы закончим. Понял, что передать Черному?
        - А откуда… - начал Миша, но Седой нетерпеливо насупился и мотнул подбородком:
        - Неважно. Так понял?
        - Да, а…
        - Насчет того, что я тебе рассказал: сейчас - забудь, потом вспомнишь, - произнес он, пристально глядя Михаилу в глаза. Тот легонько вздрогнул, а затем устало потер лоб.
        - Блин, голова что-то… ну так как там с моим пантаклем, нарыл что?
        Седой удовлетворенно кивнул.
        - Пока мало.
        Михаил поднялся с тахты.
        - Ну, тогда я двинул.
        Уже в прихожей Седой на всякий пожарный уточнил:
        - Насчет тетрадки все понятно?
        Михаил обиженно насупился.
        - Не боись, я на память никогда не жаловался.
        - Да уж вижу, - усмехаясь чему-то своему, кивнул Седой и прикрыл дверь за спиной гостя…
        Все это Миша, путаясь и захлебываясь купленным в киоске пивом, изложил Черному. Из сквера они убрались и сейчас сидели в парке ЦДХ. Черный слушал молча, неотрывно глядя на Михаила и все время стараясь убедить себя, что тут что-то не то. Что Михаил это где-то вычитал, услышал, может, даже просто придумал. Хотя последнее предположение в голове никак не укладывалось. И дело даже не в том, что до сих пор он никогда не замечал за своим сокурсником склонности ко лжи. Михаил просто не мог придумать ничего похожего. Он был нормальный парень, занятый чисто житейскими делами и заботами - что, когда и почем купить, где подработать и за сколько, как поскорее скинуть зачет и уехать на тренировку. Ничего более. Поэтому, после того как Михаил замолчал, Черный еще некоторое время сидел, размышляя над его рассказом, а затем осторожно спросил:
        - Значит, ты ничего не помнил, пока мы с тобой не заговорили о моей тетрадке?
        - Ну да, - уныло кивнул Михаил, а затем покачал головой. - А я ему еще говорю:
«Не боись, мол, я на память никогда не жаловался…» Вот же сука!
        Они снова помолчали. Потом Миша повернул голову и спросил:
        - Слушай, ну так че ему сказать-то по поводу тетрадки?
        Черный задумался. Конечно, в свете новой информации решение стоило обдумать заново.
        - Знаешь, передай ему, что я подумаю.
        - Да ты че, Черный? - всполошился Михаил. - Ему же отобрать у тебя тетрадку - раз плюнуть. Да он же в две секунды может тебя… ну, чего хочешь с тобой сделать. Вон как со мной-то…
        - Пока ведь не сделал? - резонно заметил Черный. - И знаешь, что я думаю, - не может! Не понимаю почему, но, скорее всего, именно так и есть. Иначе ему совершенно не нужно было создавать ситуацию, при которой ты открыл мне всю эту информацию.
        - Ему? - изумился Михаил, а потом обиженно протянул: - Да это я сам тебе все рассказал. Сразу, как вспомнил.
        - Да, ты прав, - осторожно кивнул Черный.
        Спорить с Михаилом не имело смысла. Он и так был слишком возбужден. Но самому Черному стало ясно, что Седой просто использовал парня как некий носитель информации, типа дискеты. Причем с «паролем», настроенным на определенного пользователя. Иначе почему Седой сначала «закрыл» память Миши и настроил ее
«открытие» именно на определенный момент. Ключевой характеристикой стало его собственное присутствие, причем в отсутствие посторонних лиц. Черный даже осторожно предположил, что Седой дал его сокурснику некую установку на то, чтобы разговор, «открывающий» память, состоялся при отсутствии других людей. Иначе было сложно объяснить, почему Михаил, который первый разговор о пантакле затеял прямо в институте, теперь с несвойственным ему терпением подождал до конца занятий и начал разговор, только когда они пришли в относительно безлюдное место. Ну а дальше все по учебнику психологии: стресс от внезапно открывшейся ему шокирующей правды, желание выговориться…
        - Ну и что мы теперь будем со всем этим делать? - уныло спросил Михаил.
        - А какие у нас есть варианты? - задал риторический вопрос Черный.
        - Ну… не знаю. Может, в милицию пойти? Или к ученым?
        - И что ты им скажешь? Что сосед рассказал тебе, будто он - инопланетянин?
        Михаил не ответил, только помрачнел. Черный дал ему пару минут, чтобы самому проиграть в уме разные варианты, а затем осторожно добавил:
        - Если он сказал правду, скорее всего пока мы ничего сделать не сможем. К тому же я не уверен, что вообще кто-то что-то сможет сделать. С тем-то бардаком, что творится вокруг… Так что единственное осмысленное действие, на которое, по моему мнению, мы способны, это продолжать собирать информацию. Об этих Властелинах Времени. Ну и об остальных. А там посмотрим.
        На том и расстались.
        Следующие несколько дней Михаил, встречаясь с Черным взглядом, отрицательно мотал головой или тихо говорил: «пока не видел» или «не встречались еще».
        Так прошла вся учебная неделя. Все это время Черный пытался собрать хоть какую-то информацию о пришельцах. Везде, где только можно. От бульварных газетных листков до Фидонета, от телепередач до книг. Он и раньше кое-что почитывал, но скорее от скуки или для развлечения. Теперь же все было по-другому. Его мир внезапно кардинально изменился. Ну, вроде как мир древних ацтеков, которые жили себе на Юкатане, строили близкие и далекие планы, но тут приплыли «большие деревянные рыбы» и выплюнули из своего чрева «белых демонов». И все изменилось. Причем кардинально, до самых основ. Драгоценный нефрит, например, оказался всего лишь дешевым поделочным камнем, надежный хлопковый панцирь - защитой не прочнее бумаги, а приличные мальчики и девочки из благородных семей, поколениями властвующих над миром, оказались сброшены со ступеней пирамид и примерили на шею рабскую колодку. И никто не мог гарантировать, что весь этот сложный, многоцветный мир, в котором жили люди, со всеми его большими и важными достижениями, ценностями и проблемами - от курса доллара и чемпионата мира по футболу до уровня инвестиционной
активности и результатов ближайших выборов, готов рухнуть. Потому что если слова Седого были правдой, они означали, что «конкистадоры» уже здесь.
        Следующую порцию информации Мишка выдал в понедельник.
        Как и в прошлый раз, он подошел к Черному и сказал:
        - Есть разговор.
        После занятий они сразу пошли в парк при ЦДХ. Михаил шел молча, сумрачно глядя себе под ноги. А когда сел на лавку, долго молчал. Черный даже не выдержал и спросил:
        - Ну что, встречался с Седым?
        - Да.
        - И что он тебе рассказал?
        - Ничего.
        Черный недоверчиво воззрился на сокурсника. Так зачем встреча-то? У него и так дел предостаточно. Он тут нарыл одну книжку, которую ему порекомендовали насчет пришельцев. Американки Барбары Марсиньяк. И Черный ее сейчас активно читал.
        - Он взял меня с собой, - мрачно пояснил Михаил.
        - Куда? На встречу со своими? - чувствуя, как у него мгновенно засосало под ложечкой, спросил Черный.
        - Нет, просто. Поездили с ним.
        - И что?
        - Он не врет, - мрачно констатировал Михаил. - На такое человек точно не способен.
        - На что?
        И Михаил рассказал.
        Седой встретил его вечером, во дворе. И это притом, что всю неделю они никак не могли пересечься. Михаил даже три раза сам приходил к нему, но дома не застал. А тут…
        Было уже довольно поздно. Михаил вышел вынести мусор и, уже возвращаясь, наткнулся на Седого, который ждал у подъезда.
        - О, привет, а я…
        - Некогда, - оборвал его Седой. - Но если хочешь, давай со мной. В машине все расскажешь.
        - Да легко, - встрепенулся Михаил, но затем бросил взгляд вниз на свои треники с пузырями на коленях и ботинки, надетые на босу ногу, и сконфуженно умолк.
        - У тебя две минуты, - смилостивился Седой, - жду в машине.
        Спустя две минуты Михаил пулей вылетел из подъезда и едва ли не на ходу запрыгнул на переднее сиденье «Нивы» Седого. Тот придавил газ, и машина, шлифанув асфальт всеми четырьмя колесами (это «Нива»-то!), буквально прыгнула вперед.
        Решение Черного Михаил сообщил Седому еще до того, как они выехали из Королева. И потом до самого МКАДа сидел и размышлял над тем, а чего это его понесло в Москву на ночь глядя. Тех двух минут, за которые он успел взлететь до своей квартиры, бросить ведро и по-быстрому натянуть брюки и носки, ему вполне хватило бы, чтобы сообщить Седому всю имеющуюся информацию. Может быть, дело было в том, что Михаилу очень хотелось узнать еще что-то из того, что знал Седой. Черный ведь сказал, что нужно собирать информацию. Да и самому было жуть как интересно. Причем в полном соответствии с точными значениями двух этих слов - «жуть» и
«интересно».
        - Слушай, а… - начал он, когда они влетели в Москву.
        - Не мешай! - оборвал его Седой, а затем уточнил: - Сегодня ни о чем не спрашивай. Не до этого.
        Они три часа мотались по северу и центру Москвы, Седой регулярно останавливался и, бросив Михаилу:
        - Посиди, я скоро, - ненадолго исчезал в каких-то подъездах, подворотнях, дверях дешевых забегаловок, а пару раз они припарковались на охраняемых стоянках у фешенебельных ресторанов. Пока Михаил ждал Седого, он попытался отыскать на паркинге еще хотя бы одну отечественную машину. Таких не оказалось. Их «Нива» была одна. Но Седого охранник пропустил на стоянку, даже ничего не спросив.
        Уже после полуночи, заправив машину, Седой заехал в очередную подворотню и, оставив Мишу, исчез почти на полчаса. А вернувшись, бросил ему небольшой мешочек из чего-то, напоминающего черный бархат.
        - Бриллианты когда-нибудь видел? - весело спросил он.
        - Нет, - мотнул головой Михаил и поправился: - То есть видел, конечно, на картинках.
        - Можешь посмотреть, - разрешил Седой, кивнув на мешочек.
        Мишка несколько мгновений озадаченно смотрел на мешочек, а потом осторожно растянул горловину. На ладонь высыпалось несколько камешков. Михаил почувствовал, как у него мгновенно вспотели ладони. Он учился на геологическом и знал об алмазах довольно много. Алмаз - самый дорогой драгоценный камень на Земле. Плотность алмаза - 3,5. Показатель преломления - 2,42. Температура плавления - 3700-4000°C. Твердость - десять единиц по шкале Шора. А бриллиант - это всего лишь ограненный алмаз. Мишка, конечно, не был специалистом по драгоценным камням, но навскидку у него на ладони сейчас лежало миллионов десять баксов. Если, конечно, это действительно были бриллианты… Впрочем, существовал способ проверить. Михаил осторожно взял один из камешков и, прижав его к стеклу, надавил. На стекле осталась четкая царапина. Миша шумно выдохнул и осторожно ссыпал камни обратно в мешочек. От греха подальше…
        - Жрать хочешь? - подал голос Седой.
        - Что? - не сразу понял Михаил, все еще находясь под впечатлением огромного состояния, которое он только что ощущал пальцами. - Ну да… неплохо бы.

«Нива» тут же сбросила скорость и спустя еще минуту остановилась у небольшого кафе.
        Они сели у стойки. Седого здесь, похоже, знали, потому что бармен предложил меню Мише, а Седому сразу же накатил коктейль и крикнул на кухню:
        - Омлет с беконом и грибами!
        Михаил рассчитывал, что здесь, поскольку они уже никуда не торопились, Седой раскрутится на какую-нибудь новую информацию, но тот молча поел, не спеша, давая доесть Михаилу, выцедил еще один коктейль и махнул официанту.
        - Слушай, у меня с деньгами сейчас пока слабо. Возьмешь в оплату? - и он достал из мешочка бриллиант весом каратов на пять.
        Бармен услужливо улыбнулся.
        - Да никаких проблем! Вы у нас постоянный клиент, так что мы вполне можем подождать. Завтра деньги завезете или в следующий раз расплатитесь.
        - Значит, не нужно? - усмехнулся Седой, кивая на бриллиант. Бармен все с той же улыбочкой замотал головой.
        - Ну, как знаешь, - протянул Седой и… каким-то легким, даже слегка ленивым движением раздавил бриллиант пальцем.

3
        - Слушай, Седой сказал, что это не то. - Миша достал из кармана простое, но покрытое старой патиной кольцо из мельхиора и протянул Черному.
        - А почему? - несколько разочарованно спросил Черный, убирая кольцо в карман.
        - Да не знаю, - пожал плечами Миша. - Я ему принес. Он взял, повертел его в руках, потом отдал мне обратно и сказал, что не то. Пусть, мол, передаст другое.
        Черный задумался. Когда пару дней назад Михаил сообщил, что Седой просит передать ему какое-нибудь из своих колец, он слегка испугался. Потому что показалось, что он понял, о каком кольце Седой ведет речь. Оно и сейчас украшало его палец. Его собственное кольцо, с собственным именем - «Глаз дракона». И до сих пор Черный никогда и никому не передавал его. Причем даже сама мысль о чем-то подобном вызывала у него неприятие. Почему - ему самому было не совсем ясно. Просто какая-то мистика. Впрочем, возможно, Седой не имел в виду какое-то конкретное кольцо. Черный осторожно расспросил Михаила, насколько подробно тот его Седому описал, но, по уверениям Миши, выходило, что описание было совершенно поверхностным. Ну, типа - однокурсник, сечет во всяких оккультных вещах, ходит во всем черном и так далее. Так что вряд ли Седой вел речь именно об этом кольце…
        Но, с другой стороны, откуда-то Седой узнал о тетради еще до того, как Михаил о ней упомянул. Так, во всяком случае, следовало из Мишкиного рассказа. Так что, возможно, Седой имел в виду именно это кольцо, узнав о нем по все тем же непонятным своим каналам. Но, поскольку никакой конкретики не прозвучало, Черный решил не отдавать то кольцо, о котором подумал. Может, все это просто мнительность и Седому пойдет любое кольцо, оказавшееся в распоряжении Черного?..
        Так что он принес из дома другое, старое, тоже взявшееся неизвестно откуда. То есть не то чтобы его появление в семье было окутано каким-то мраком или связано с какой-то загадочной историей, просто Черный никогда его историей не интересовался. Ну, есть такое, не слишком примечательное кольцо - да и ладно. Возможно, оно было подарено кому-то из родителей, или куплено ими, или перешло по наследству от деда с бабкой…
        - Ну что мне Седому-то передать? - нетерпеливо спросил Михаил.
        Черный очнулся от размышлений и вздохнул. Похоже, делать нечего, надо отдавать то, на которое подумал сразу. Он уже не раз сталкивался с тем, что такие вроде бы спонтанные и ничем не обоснованные озарения попадают в самую точку. Черный поднял руку и снял с пальца кольцо. Михаил уважительно цокнул языком.
        - Клёвое! Мне всегда нравилось. Откуда взял?
        - Сам сделал, - немного сердито отозвался Черный.
        - Как это?
        Черный раздраженно пожал плечами, но затем сменил гнев на милость. В конце концов, Михаил ни в чем не виноват. Кольцо попросил Седой, а уж Черный сам принял решение: отдавать его или нет. Ведь теоретически можно было потянуть время, принести еще какое-нибудь кольцо, дома их валялось несколько штук… Вот только он почему-то был уверен, что Седой просит именно «Глаз дракона». Так что либо кольцо надо отдать Михаилу, либо просто передать Седому, что он ему ничего не даст. Черный поднял взгляд. Михаил заинтересованно смотрел на него. А, ну да,
«как сделал»…
        - Ну, технологически это не так сложно. Сначала придумываешь форму. Потом режешь восковку…
        - Чего?
        - Восковку, модель из воска. Восковку помешаешь в опоку и заливаешь все ювелирным цементом. А потом помещаешь в печь.
        - В печь? Без металла? Для чего?
        - В печи воск плавится, выпаривается и получается полость, ну как бы отпечаток той формы, которую имел воск. А потом в эту полость под центрифугой подается расплавленный металл.
        - А под центрифугой-то зачем?
        - Чтобы металл распределялся равномерно и не образовывалось воздушных пузырьков.
        Миша уважительно кивнул.
        - Да уж, проце-есс! А ты его вот таким, с глазом, сам придумал или скопировал откуда-то?
        - Сам придумал. - Черный покрутил кольцо в руках. - Я даже сначала хотел эту слезу покрупнее сделать, чтоб всю фалангу пальца покрывала. Но не пошло… - И он протянул кольцо Михаилу. - Ты поосторожнее с ним.
        - Не боись! - хмыкнул Михаил, убирая кольцо в карман. - Доставлю в лучшем виде. Ну, бывай…
        На следующий день Михаил в институте не появился. А в пятницу он наконец нарисовался. Смурной. Во время лекций старательно отводил от Черного глаза и первым выскакивал из дверей аудитории, чтобы не пересечься на перерывах, как будто боялся встречи, а после занятий встретил Черного возле забора Парка культуры.
        - На, - мрачно произнес, сунув Черному кольцо.
        Тот недоуменно покрутил кольцо в руке. Вроде как ничего не изменилось.
        - Чего случилось-то? Чего ты весь день какой-то мрачный и вздернутый?
        - А-а-а… - Михаил махнул рукой. - Мне от Седого знаешь как досталось. Мама не горюй!
        - За что?!
        И Миша рассказал.
        К Седому он зашел вечером того же дня, когда Черный отдал кольцо. Хозяин был дома.
        - Принес? - сразу же спросил он.
        - Ну да, вот.
        Седой взял кольцо, но как-то необычно. Эдак осторожно и легко удерживая его кончиками пальцев. Как будто некий хрупкий или очень опасный предмет. Он не стал надевать его на палец, просто поднес ближе к глазам и очень внимательно и долго разглядывал. Потом хмыкнул, подошел к столу, открыл ящик и достал оттуда кусок какого-то материала - то ли кожи, то ли очень плотной ткани, - Михаил так и не понял. Расстелив лоскут на столе, Седой осторожно положил на него кольцо, а затем как-то по-особенному извернул руку и провел по кольцу всеми пальцами руки сразу. Михаил вздрогнул. Кольцо, до того выглядевшее серым, внезапно засверкало всеми цветами радуги. Мише показалось, что по ободу кольца даже побежали какие-то радужные узоры, а вертикальный зрачок в глазу, украшавшем кольцо, дернулся и скосил взгляд на Седого. Мишка моргнул… А когда снова открыл глаза, кольцо выглядело как обычно.
        - Хм, - тихо пробормотал себе под нос Седой, - теперь понятно, как у него смогла появиться тетрадь…
        - Чего? - переспросил Михаил.
        - Так, ничего. - Седой уже обычным небрежным жестом сгреб со стола кольцо и протянул Михаилу. - Отдашь обратно. - После чего присел к столу и, достав лист бумаги, начал хаотично писать на нем цифры. Не подряд, в строчку, а то внизу, то вверху, то у правого края, то посредине.
        Михаил некоторое время наблюдал за его занятием, а потом тихонько вышел из комнаты и прикрыл дверь. Седой явно занялся чем-то важным, а ему пора было идти. Мать с отцом в этот вечер заночевали на даче, и потому к Мише скоро должна была прийти Танька. Инопланетяне инопланетянами, а упускать возможность провести вечерок с такой классной девчонкой, как Танюха, Мишка совершенно не собирался…
        Вечер вышел просто супер! И плавно перетек в ночь. Так что с утра Миша был в очень благодушном настроении. Сегодня он в институт не собирался, планируя заняться машиной, но, как правильный пацан, оделся, чтобы проводить Таньку до остановки. Той как раз в институт было необходимо.
        Уже одевшись, Миша машинально сунул руку в карман и вытащил кольцо. Татьяна, наводящая красоту у зеркала в прихожей, скосила глаза и ахнула:
        - Ой, какая интересная вещица! Твоя?
        - Да нет, однокурсника одного.
        - А дай поносить! Ну, пожалуйста… - Татьяна скорчила просящую физиономию, и Михаил, после всего, что получил прошедшей ночью, почувствовал, что не сможет отказать. Он небрежным жестом протянул подруге кольцо.
        - Ладно, бери, только ненадолго. Мне его дали показать одному человеку, а потом мне его отдать надо будет.
        - Да я только на разочек!.. - расцвела Татьяна и наградила его таким поцелуем, что Миша расплылся в улыбке.
        День прошел довольно спокойно. Михаил поковырялся с железками в гараже, потом сходил на тренировку и уже вечером, возвращаясь, внезапно наткнулся на Седого. Миша как раз шел с сумкой, в которой погромыхивали шлем и защита, вдоль глухой стены дома, как вдруг буквально уткнулся в Седого, возникшего будто из ниоткуда.
        - О! А откуда ты взял… - начал изумленно Михаил, озираясь по сторонам, но Седой не дал ему закончить.
        - Где кольцо?
        - Кольцо? Да… Таньке дал поносить. Ненадолго.
        Седой что-то глухо пробормотал себе под нос, судя по всему ругательство, а затем зло прошипел:
        - Ну почему тебе, дураку, нужно объяснять, что нельзя распоряжаться не принадлежащими тебе вещами?!
        Михаил недоуменно пожал плечами.
        - Да в чем дело-то? Ну, пошла девка в институт, покрасовалась перед подругами. В чем проблема-то?
        - Идиот! - Голос Седого стал откровенно злым. Да что там злоба, в его голосе теперь уже слышались нотки настоящего бешенства. - Бегом за кольцом! Сию же секунду!
        Михаил, испуганный таким оборотом, дернулся было назад, в сторону Татьяниного дома, но затем вспомнил о сумке с хоккейной формой и озадаченно затормозил, нерешительно косясь на Седого. Бежать с сумкой было очень неудобно. Тот понял сразу же.
        - Брось все, и бегом! Бегом я сказал!! - И когда Миша, швырнув сумку к ногам Седого, уже бежал со всех ног, крикнул вдогонку: - Спроси у нее, не интересовался ли кто-нибудь сегодня кольцом!
        До квартиры подруги Михаил добежал за шесть с половиной минут. Даже время запомнил. Потому как, припустив от Седого, сразу за углом бросил взгляд на часы, прикидывая, вернулась ли Танька из института, а когда выскакивал из лифта, посмотрел на часы еще раз. В некотором роде личный рекорд…
        Танька была дома.
        - Привет, Миш, заходи. А чего это ты такой запыхавшийся? - удивленно поинтересовалась она, открывая дверь. - Да что случилось-то?
        Михаил судорожно перевел дух и махнул рукой.
        - Некогда объяснять. Кольцо у тебя?
        - Ну да.
        - Давай сюда, быстро!
        Подруга окинула его удивленным взглядом и нырнула в комнату. Через пару минут она появилась оттуда с кольцом в руке. Михаил облегченно выдохнул. Все дорогу сюда он думал, что будет, если Танька отдала кольцо поносить кому из подруг или, хуже того, потеряла.
        - Вот, держи.
        - Спасибо, - буркнул Михаил и развернулся к двери.
        - Да в чем дело-то? - снова спросила Татьяна. - Чего ты такой вздернутый?
        - Да… - снова развернулся к ней Михаил, припомнив последнюю фразу Седого. - У тебя это… кольцом никто не интересовался сегодня?
        - Да нет… ну то есть девчонки обратили внимание, конечно…
        - Девчонки? Какие?
        - Ну из нашей группы. Спрашивали, откуда оно у меня.
        - И что ты сказала?
        Этот допрос, похоже, стал Татьяне надоедать. Она насупила выщипанные брови и недовольно дернула плечиком.
        - Да что ты все выспрашиваешь? Я что, обязана перед тобой отчитываться?
        - Тань, ради бога, - взмолился Михаил, - я тебе сейчас не могу всего объяснить. Я и сам не знал, что все так важно, когда кольцо тебе давал. Просто… ну расскажи мне все.
        - Да что всё-то?
        - Ну кто и как этим кольцом интересовался. Мне очень надо знать, честно!
        Татьяна недоуменно пожала плечами.
        - Я уже рассказала. Девчонки интересовались. Я сказала, что мне парень дал поносить. Они поохали по поводу - какое интересное кольцо да какое оригинальное. И все… вроде.
        - Вроде?
        - Ну, еще Эдуард Эммануилович тоже вскользь упомянул… - нерешительно произнесла Татьяна.
        - Эдуард Эммануилович?! Какой еще Эдуард Эммануилович? - насторожился Миша.
        - Ай… да преподаватель. Он вообще не на нашем потоке. Подменяет иногда, когда завкафедрой занят или в командировке. Представительный такой мужчина. Молодой, с бородкой. Только сноб. Все время нос кверху. А тут вдруг начал мелким бесом рассыпаться: «Ой, Танечка, вы сегодня просто обворожительны!», «А какое у вас оригинальное колечко!» Фу, козел! - Татьяна сморщила нос. - Я даже после перерыва пересела на последний ряд, чтобы больше не цеплялся. И кольцо сняла. Так он все равно пялился и улыбочки пускал.
        Михаил помрачнел. Татьяна улыбнулась и, протянув руку, взъерошила ему волосы.
        - Ну ты чего? Мне же никто не нужен, кроме тебя. Я бы и рассказывать об этом не стала даже, потому как чепуха все. Сам же пристал: расскажи да расскажи, кто про кольцо спрашивал!
        И Миша почувствовал, как его губы сами собой расплываются в дурацкую улыбку. Танька заговорщицки покосилась на закрытую дверь в большую комнату, из которой доносился шум телевизора, а потом быстро прильнула к нему и впилась в его губы жарким поцелуем…
        К Седому Миша вернулся где-то через полчаса. Тот стоял на том же месте.
        - Кольцо у тебя? - мрачно спросил он.
        - Ну да, ничего с ним не случилось. Вот, держи.
        - Это мы еще посмотрим, - пробормотал Седой и, не взяв кольцо, резко развернулся и двинулся прочь, на ходу бросив: - Пошли.
        Дома у Седого никого не было. Они, не раздеваясь, прошли в его комнату. Седой молча скинул куртку и, снова достав из ящика тот самый кусок то ли кожи, то ли материи, разложил его на столе и требовательным жестом протянул руку к Михаилу. Тот покорно отдал кольцо.
        Седой включил яркую настольную лампу, снова покрутил кольцо в пальцах, а затем опять положил кольцо на подложку и провел над ним рукой. Михаил вновь увидел радужное сияние.
        - Кто интересовался кольцом? - глухо спросил Седой.
        - Ну… девчонки в группе, - начал Михаил, - и еще преподаватель какой-то. Эдуард Эммануилович. То есть он про кольцо спрашивал, а чем на самом деле интересовался - кольцом или Танькой, - я не понял.
        Седой резко развернулся к нему так, что Миша даже отшатнулся.
        - Ты едва не совершил страшную ошибку, Миша! Ошибку, которая могла бы очень дорого стоить тебе и твоей девушке. И не только им, если честно.
        Миша испуганно уставился на кольцо.
        - Так оно что, ядовитое, что ли? Или радиоактивное?
        Похоже, его испуг был столь забавен, что Седой усмехнулся.
        - Нет, для жизни тела оно не опасно. Просто у Черного неожиданно для него самого получился настоящий артефакт. - Он поднял кольцо с подложки и потер его пальцем. - Во-первых, это кольцо из металла, который с вашими технологиями в земных условиях получить практически невозможно. Во-вторых, форма. Очень забавно, но Черный угадал один из символов, известный там. - Седой коротко кивнул куда-то вверх. - Ну и еще некоторые особенности, которые делают его очень могущественным инструментом. Этакой ядерной бомбой… конечно, в руках того, кто умеет обращаться с его силой. - Он воткнул в Михаила долгий взгляд, а затем спросил: - Представь, что было бы с Татьяной и всеми, кто ее окружает, если бы эта бомбочка у нее на пальце взорвалась?
        Михаил почувствовал, как у него засосало под ложечкой.
        - Так оно что, может само по себе?
        - Само по себе нет, - мотнул головой Седой, - а вот если поблизости оказался бы кто-то, умеющий с этим обращаться… И случайно бы его активировал. Или… не случайно.
        Михаил покосился на кольцо со страхом. И эту хрень он совершенно спокойно таскал в кармане?!
        - Не волнуйся, в кармане это кольцо практически безопасно. Подобные кольца
        раскрываются, только если надеты на палец, - словно прочитав его мысли, успокоил Седой. - Но все равно тебе стоит как можно быстрее отдать его Черному. Он, конечно, тоже не умеет обращаться с заключенной в кольце силой, но поскольку он его хозяин, кольцо для него не опасно… как, впрочем, и совершенно бесполезно. Можешь передать ему, что это кольцо работает как некий ключ, снимающий некоторые преграды. И что при ношении оно образует вокруг носителя иное время. А вообще-то это колечко типа… ну, скажем, конструктора «Лего» - в разных обстоятельствах может выполнять разные функции. - Седой задумчиво помолчал, а затем переспросил: - Значит, только девчонки и Эдуард Эммануилович?
        Михаил кивнул.
        - Ну да, только она не стала с ним завязываться. Ну, как говорит.
        - Хорошо. Слава богу, в вашей компании оказался хоть один умный человек.
        Михаил набычился.
        - А мы что, дураки, что ли?
        Седой усмехнулся.
        - Ну… не совсем, надо признать. Но интеллектом явно не блещете. Знаешь, какой у тебя уровень интеллекта?
        - Какой?
        - Шесть. По нашей шкале. Объяснять, как ее вывели, тебе я не буду - просто не поймешь, но поверь - это очень немного.
        - А у Черного?
        - А у Черного где-то семь.
        Михаил насупился. Вот уж он никак не считал себя глупее Черного. Знает меньше - это да. Впрочем, и тут как посмотреть. Черный небось ни одну команду высшей лиги перечислить не может, а Михаил - все наизусть. И результаты всех матчей по высшему и первому дивизиону за последнюю пару сезонов - опять же. Просто Михаила до встречи с Седым никакие темы, в которых Черный копался, не волновали. Вот и все. А если бы, скажем, нужно было чего о хоккее…
        - А у Таньки что, больше, что ли? - обиженно спросил он.
        - У нее около тринадцати.
        Ну вот это уже было совсем несправедливо!
        - А у тебя тогда сколько?
        Седой рассмеялся.
        - Да ты и цифр таких не знаешь…
        Черный молча выслушал Михаила и задумчиво покрутил кольцо.
        - Больше он ничего не объяснял?
        - Нет, - кивнул Миша, - только лыбился этак загадочно. Похоже, то, чего он опасался, когда бегом погнал меня к Таньке за кольцом, не случилось.
        - Ну и слава богу, - констатировал Черный, возвращая кольцо на то место, где оно и пребывало практически с момента изготовления. Вот ведь как оно интересно повернулось-то!..

4
        Убитый пазик трясся по проселочной дороге. Михаил, сидевший у окна, покосился на деда, дремавшего рядом. В этот богом забытый угол Подмосковья Мишка попал по просьбе Седого. В тот день он зашел к нему еще утром. Седой был один. Открыв дверь, кивнул Михаилу:
        - Проходи на кухню. Чай будешь? - спросил он, когда Михаил опустился на табуретку у стола.
        - Ну, можно.
        Седой поставил чайник на плиту.
        - Слушай, - осторожно начал Миша, - я вот тут подумал, если, как ты говоришь, какие-то инопланетяне уже вступили в контакт с нашими правительствами, то они должны были…
        - Кто тебе сказал? - перебил Седой.
        - Что?
        - Что вам кто-то и что-то должен. И что кого-то вообще интересует, чего вы хотите?
        - То есть как?! - не понял Михаил.
        Седой некоторое время молча смотрел на него, будто выглядывая какие-то знаки на лице собеседника, а затем жестко произнес:
        - Вам никто ничего не должен и просто так вам ничего давать не будет. - Затем его губы прорезала насмешливая улыбка и он продолжил: - Ну подумай сам… вспомни
        вашу историю. Кого интересовало, чего там хотели индейцы или негры, когда к ним приплывали те, кого в то время называли цивилизованными людьми? Для них главным было то, что считалось ценностью в их представлении - золото, алмазы и другие драгоценные камни. Либо то, что можно было обратить в таковые - слоновую кость, рабов, черное дерево. А аборигены… Если они мешали, их уничтожали либо, если уничтожение вследствие каких-либо причин было затруднительно, обманывали или покупали. Причем покупали только до тех пор, пока не накапливали достаточно сил для уничтожения. Неужели ты думаешь, что с вами кто-то собирается поступить иначе? Вселенная - предельно прагматичное местечко, знаешь ли… - Он замолчал.
        Михаил некоторое время сидел, оглушенный услышанным. Причем на этот раз вновь открывшаяся правда оглушила его много больше, чем тогда, когда он вообще узнал о том, кто такой Седой.
        - Но ведь у Марсиньяк… - начал он. Эту экзальтированную тетеньку ему посоветовал почитать Черный. Седой насмешливо хмыкнул:
        - Каждая цивилизация использует для манипуляции аборигенами наиболее эффективные инструменты. Американские работорговцы тоже заключали «вечные договора» и брали в жены дочерей туземных царьков, каковых потом, по прибытии на Барбадос, Ямайку или в Саванну совершенно спокойно продавали вместе с остальной партией рабов. Так и здесь… Если господствующий психотип американцев включает в себя непременное представление о собственной избранности, значит, легче всего манипулировать ими, поддерживая в них эту самую веру в избранность. Представь, насколько послушно эти глупцы будут исполнять волю тех, кого посчитают Посланцами Света? А что касается некоторых способностей… при вашей недоразвитости достаточно одарить вас очень малым, чтобы вы тут же почувствовали себя приобщившимися к неведомой силе или получившими нечто уникальное… ну, вроде как индейцы, продавшие голландцам Манхэттен за пару зеркал и пригоршню бус. С вами все будет точно так же, уж можешь мне поверить!
        В этот момент старенький чайник, стоящий на плите, призывно засвистел. Седой поднялся и, сделав шаг к плите, снял с нее чайник. После чего молча налил себе и Михаилу кипятку, его чашку подвинул гостю, а в свою бросил пакетик, побултыхал там и, поймав на ложечку, обкрутил ниткой и аккуратно выжал. И этот совершенно обычный жест заставил Михаила вздрогнуть, уж слишком он контрастировал со всем сказанным.
        - Но почему тогда мы еще не… - Миша осекся, не в силах озвучить страшную перспективу.
        - А кто тебе сказал, что вы еще «не»? - снова усмехнулся Седой.
        Михаил передернул плечами и, резко развернувшись, уставился в окно. Нет, никаких гигантских летающих тарелок над городом не наблюдалось. И зеленокожие инопланетяне с бластерами в руках, типа тех, что он видел в американском фильме под названием «Марс атакует», также не наблюдалось. Он снова повернулся к Седому и напряженно уставился на него. Тот сделал глоток и покачал головой:
        - Ох Миша, Миша… ну неужели ты думаешь, что все будет, как в кино - только, мол, форма другого цвета и бластеры вместо автоматов? Пойми, наши армии устроены совершенно по-другому, и мы устанавливаем контроль над территорией отнюдь не введением солдат. Да и нет у нас их практически… Вы же сами уже научились захватывать контроль над той или иной страной или территорией, просто перехватывая управление ею. Причем не обязательно устанавливая прямую зависимость, чаще всего косвенную, мотивационную. Ведь даже у вас Ирак прекрасно показал, что танки, пушки, самолеты - очень неэффективный инструмент контроля. Пусть и самые современные. А если ты еще вспомнишь, что большинство
        иных обладают настолько продвинутыми возможностями в маскировке, то как ты можешь быть уверенным, что ваши правители - люди? - Седой внезапно замолчал, некоторое время всматривался в Михаила, а затем махнул рукой и пробормотал: - Черт, кому я объясняю… - после чего сделал еще один глоток.
        А Михаил напряженно размышлял над его словами. Спустя минуту его лицо озарилось пониманием, почти сразу перешедшим в испуг.
        - То есть ты хочешь сказать, что Ельцин… - с замиранием сердца начал он.
        И Седой поперхнулся чаем.
        Миша несколько мгновений сидел, озадаченно пялясь на кашляющего инопланетянина, а затем поднял руку и хлопнул его по спине. Седой громко кашлянул и остановился.
        - Спасибо, - напряженно просипел он и кашлянул еще раз. - Уф, ну ты даешь!.. Не думал, что из моей информации можно сделать столь однозначный вывод.
        - А какой еще? - угрюмо бросил Михаил. - Сам же сказал, что нами управляют…
        - Ничего такого я не говорил, - примирительно улыбнулся Седой, - просто намекнул, что ты можешь о чем-то не знать, хотя на самом деле все уже происходит.
        - Так может или происходит?
        - Расслабься. - Седой хлопнул его по плечу. - Пока - нет. То есть некоторые из цивилизаций уже давно, несколько десятилетий, сотрудничают с вашими властями. Например, Эббо или Серые. Но пока вы и сами еще в игре.
        Михаил облегченно выдохнул. Седой задумчиво качнул головой.
        - Слушай, а почему ты так переживаешь-то?
        Миша удивленно покосился на него.
        - Ну как же? Будут еще всякие зеленокожие нами командовать! В рабство нас, того… ну, ты же говорил.
        Седой усмехнулся:
        - Ну, если ты опасаешься того, что попадешь на хлопковые и табачные плантации, где под палящим солнцем и понукаемый бичом надсмотрщика будешь собирать урожай, могу тебя успокоить. Такого рабства там, - он ткнул пальцем вверх, - уже давно нет. А то, что считается рабством у нас, могу сказать совершенно точно, тебе лично принесет столько и таких благ, причем благ именно в твоем представлении, что ты даже себе представить не можешь.
        - Это каких таких благ?
        - Ну, скажем, ты избавишься от большинства болезней, сможешь прожить лет на семьдесят-сто больше, тебе станут доступны путешествия не только на Оку или в Турцию, а в гораздо более далекие и интересные места… ну и многое другое. Скажу тебе честно, очень многие ваши политики, олигархи и светский планктон с радостью бы ринулись в подобное рабство. - Он замолчал, с интересом глядя на Мишу. А тот, наморщив лоб, напряженно переваривал услышанное. Что-то тут не стыковалось. Если рабство предусматривает все вышеизложенное, да еще и сверх того, что Седой скрыл под словами «и многое другое», то что же это за рабство получается?
        - А где облом-то? - озадаченно спросил он.
        Седой рассмеялся.
        - Облом в том, что это все-таки рабство. Потому что, получая блага, ты отдаешь не абстрактную свободу, а самое себя. А если вам повезет остаться самими собой, то рано или поздно вы обретете все это и гораздо больше, не отказываясь от самих себя. - Он задумчиво качнул головой и тихо закончил: - И в первую очередь от возможности самим определять, что и в какой момент будет вашими ценностями, а не принимать чье-то чужое определение таковых.
        Миша снова наморщил лоб, но того, что рассказал сегодня Седой, и без того оказалось слишком много для него. Поэтому он зло сморщился и потер виски.
        - Черт, голова заболела…
        Седой понимающе кивнул.
        - Ладно, иди. Завтра и следующие несколько дней у нас дела, поэтому не ищи нас. А в субботу заходи - мы будем дома. И у нас к тебе будет дело.
        Михаил поднялся, вышел в прихожую и начал одеваться. Уже вдев руку в левый рукав, он внезапно замер и, так и не натянув куртку до конца, пробухал надетыми ботинками к двери в кухню. Он решился спросить напрямую.
        - Слушай, а зачем ты мне все это рассказываешь?
        - Что?
        - Да все.
        - А откуда вопрос? - поинтересовался Седой.
        - Ну… это… кто-то там умный говорил, типа ну если предупрежден, то тогда готов… или как-то так.
        - Ах вот ты о чем… - Седой улыбнулся. - Ргаеmonitus praemunitus, что означает:
«Кто предупрежден, тот вооружен». Ну и как ты собираешься вооружаться?
        Михаил озадаченно замер.
        - Ну… я не знаю… но если правительство и эти, как их, фээсбэшники…
        - А ты собираешься прийти в ФСБ и рассказать, что на Земле присутствуют несколько миллионов инопланетян? И как ты подтвердишь свои сведения?
        Михаил озадаченно потер щекой о плечо. То же говорил и Черный. К тому же Седой вроде как считался корешем, а сдавать корешей считалось «в падлу». Но с другой стороны, если Седой не врет - а с чего бы ему врать-то? - опасность угрожала всей Земле.
        - Нет, - Седой качнул головой, - мы с тобой в Кащенко не собираемся. Даже не проси.
        - Куда?
        - В психушку.
        Михаил озадаченно уставился на Седого. Тот воздел очи к потолку и тяжело вздохнул, но затем все-таки пояснил:
        - Именно туда тебя и отправят, если ты будешь настаивать, что знаешь о планах миллионов инопланетян захватить Землю. Да еще утверждая, что тебе рассказал об этих планах один из потенциальных захватчиков. Так что мы в этом не участвуем и, уж извини, слов твоих подтверждать не собираемся.
        Михаил снова наморщил лоб, оценивая логику Седого, а затем посмурнел.
        - Так что, просто стебаешься, что ли?
        Седой усмехнулся и махнул рукой.
        - Иди, иди, до субботы…
        В субботу Седой встретил его на пороге и уже одетым.
        - Пошли.
        Михаил безропотно двинулся за ним. Он уже успел пересказать Черному содержание предыдущего разговора и обсудить его, так что сейчас с нетерпением ждал продолжения. Но оно не последовало. Седой сел в свою «Ниву», кивнул Михаилу на соседнее сиденье.
        - У нас есть для тебя работа.
        Тот согласно кивнул.
        - Чего делать надо?
        - Съездить в одно место.
        - Говно вопрос. Куда?
        Седой назвал. Михаил наморщил лоб.
        - Никогда не был. А где это?
        - Часа три-четыре на электричке. Там тебя встретят.
        - И что там делать?
        - Позже расскажем, - отрезал Седой, выруливая со двора.
        До Савеловского вокзала они добрались довольно быстро. Утром в субботу пробки на въезде в Москву бывают редко. Но только когда «Нива» Седого притормозила у вокзала, до Михаила дошло, что ехать нужно сейчас.
        - Эй, Седой, а надолго ехать-то?
        - Завтра вернешься, - сообщил тот.
        - Блин, сказал бы сразу, я бы хоть зубную щетку из дома взял! - сердито пробормотал Михаил.
        Седой насмешливо покосился на него.
        - Да, гигиена - вещь очень важная… Ничего, одну ночь переживешь.
        Михаил тут же опомнился. Да уж, нашел на кого бочки катить.
        - Да я так, обойдусь, конечно…
        Потом были несколько часов в электричке. Сначала в тамбуре, а потом, когда основная масса дачников, штурмовавших состав с саженцами наперевес, вязанками штакетника, лопатами, заботливо укутанными в холстину, и иным дачным скарбом, рассосалась по дачным платформам, Мишке нашлось место и в самом вагоне. В принципе поездка прошла довольно спокойно. Михаил купил пивка у вагонных разносчиков, сыграл в картишки со случайными попутчиками «на интерес по рублю», проиграл пару червонцев, но, в общем, все было рутинно.
        На конечной станции к нему подошел дедок со всклокоченной бороденкой.
        - Михаил? - несколько визгливым голосом поинтересовался он.
        - Да.
        - Меня зовут Никифор Петрович. Пошли.
        И они двинули через пристанционную площадь, как и везде заполненную людом, торговавшим чем ни попадя. Единственным отличием было то, что в Москве эта торговля уже как-то обустроилась, а здесь по-прежнему торговали с пустых ящиков, раскладушек, а то и просто со старой клеенки, разложенной на земле.
        Михаил завистливо покосился на бабок, расположившихся прямо у ступенек, ведущих на платформу, и выложивших на пустые ящики из-под яблок горки соленых огурцов и пакетики со свежеквашеной капустой. За весь день у него во рту маковой росинки не было. Только пиво. Но дед двигался вперед шустро и не оглядываясь по сторонам. По всему выходило - торопился. Так что Михаил счел за лучшее потерпеть еще немного. Сначала надо добраться до места, а там уж решать вопрос с питанием.
        - Слава богу, успели, - шумно отдуваясь, сообщил ему дед, залезая в набитый народом пазик, - последний автобус ноне. Опоздали - пришлось бы на вокзале всю ночь куковать. А нам - нельзя. У нас - дело.
        - Какое? - живо обернулся к нему Михаил. Но дед только сердито мотнул бороденкой.
        До деревни добрались уже затемно. Дед выбрался из автобуса и столь же шустро двинулся куда-то в темноту. Михаил оглянулся по сторонам. Деревенька была небольшой, фонарь наличествовал только один, так что вокруг было темно, хоть глаз выколи. Сразу за фонарем торчала покосившаяся изба с фанерной табличкой
«Магазин» над полуразрушенным крыльцом. Миша покачал головой, недоумевая, как это он вот так просто согласился переться куда-то к черту на кулички, а потом спохватился и торопливо припустил за дедом. Не дай бог потеряет - и куда потом деваться в этой глухомани?
        Дедова изба стояла на отшибе, за околицей. От автобусной остановки, обозначенной, похоже, только фонарем, они прошли почти километр. Михаил даже слегка пожалел деда, вынужденного при любой надобности проделывать подобный путь.
        В избе было тепло. Дед включил свет и кивнул Михаилу в сторону стола.
        - Садись, вечерять будем.
        На ужин у деда были еще теплые щи, чугунок с которыми он вынул из печи. Щи Михаил не особо жаловал, но эти ему отчего-то понравились. И не то чтобы шибко наваристые, а вот есть в пище, приготовленной в настоящей русской печи, некая особенная прелесть, некое томление, недостижимое на газовой плите. Он и сам не заметил, как навернул полную миску. Дед успел поесть раньше и, погремев посудой за занавеской, где, как видно, у него был устроен кухонный угол, вышел из избы. В туалет или покурить. Михаил же неторопливо смаковал «остатки сладки». Он только успел аккуратно слить в ложку последние капли щей и, сыто отрыгнув, откинуться на спинку стула, как сзади раздался голос Седого:
        - Добрался? Отлично!
        Михаил резко развернулся. Седой стоял в проеме двери, ведущей куда-то внутрь дома, поскольку входная дверь располагалась прямо перед лицом Михаила. Выходит, он уже был в доме, когда они приехали? Почему тогда не сел ужинать с ними?
        - Значит так. Нам нужно, чтобы через два часа ты вышел из дома и двинулся к лесу. На запад. Вот тебе компас, если вдруг в темноте заплутаешь. На опушке задержись. Когда увидишь нечто необычное, сделаешь вот что. - Седой опустил руку в карман и вынул знакомый мешочек с бриллиантами. Достав штук шесть, он положил их на стол перед Михаилом. - Положишь их себе на ладонь. Как-нибудь вот так. - Он поместил один камень в центр, а вокруг него пятиугольником разложил остальные. - А потом протянешь ладонь в сторону этого самого необычного. При этом внешний вид этого необычного может измениться. Не пугайся. Так и должно быть. После того как все закончится или если почувствуешь, что тебе очень уж страшно и больше терпеть невмоготу, уберешь бриллианты и можешь уходить. Все понял?
        - Да, - кивнул Михаил. То есть на самом деле ни хрена непонятно. Но что делать, запомнил. - А если я какой-нибудь камень потеряю?
        Седой окинул его цепким взглядом, но затем, видно поняв, что Михаил спросил именно то, что спросил, а не потому, что имеет мысль «замылить» камешек, смягчил взгляд:
        - Постарайся не потерять. Этим ты нас сильно подведешь, - после чего повернулся и скрылся за дверью.
        Михаил несколько мгновений сидел, глядя на закрывшуюся дверь, потом встрепенулся, подскочил и бросился к закрывшейся за Седым двери. Он решил уточнить, что именно имел тот в виду, когда говорил, что он увидит нечто необычное.
        Михаил распахнул дверь и едва не приложился лбом о противоположную стену. За дверью оказался узкий чуланчик, заставленный всяким хламом, всего в шаг шириной и пару длиной. Михаил оторопело обвел взглядом дощатые стены, потом поднял голову и осмотрел низкий потолок. Седому здесь деться было решительно некуда. На всякий случай он протянул руку и потолкал торцевую стену.
        - Эй, милок, - раздался из-за спины голос дедка, - там у меня чуланчик. Я и сам туда уже полгода не заглядывал. Ежели тебе до ветру, так это сюда. У нас городских туалетов нету. Все - на улице…
        Из избы Михаил вышел ровно через два часа, за час до полуночи. Небо было затянуто тучами, но не сплошь - кое-где проглядывали звезды. Так что в принципе дорогу и что творится под ногами, разглядеть было можно. До леса добрался минут за сорок. Вернее, до ближайших деревьев было рукой подать, и Михаил рассчитал, что достигнет их минут за пятнадцать неторопливым ходом, но, когда подошел поближе, оказалось, что эти деревья - всего лишь узкая лесополоса, разделяющая два поля. Так что он немного подумал, решил, что опушкой лесополосу называть будет неверно, поэтому сверился с компасом и двинул дальше по азимуту.
        О том, что начинается нечто необычное, Михаил понял по тому, как заболели уши. Он торопливо поднялся с поваленного дерева, на котором устроился, добравшись до опушки, и полез в карман за бриллиантами, которые предусмотрительно завернул в обрывок газеты. Когда он развернул сверточек, ушам стало полегче, зато над лесом начало разгораться странное свечение. Оно было мертвенным и нервно мерцающим, как будто кто-то включил над лесом гигантскую, километров в пять, лампу дневного света и сейчас пускатель как раз пытался заставить светиться ионизированный газ. Михаил разложил бриллианты на ладони и завертел головой. Куда руку-то протягивать, вверх, что ли? Он осторожно поднял ладонь над головой, но ничего не произошло. А ведь Седой говорил, что что-то должно измениться. Михаил подождал пару минут, но никаких изменений не заметил. Поэтому он сжал ладонь, стискивая бриллианты в кулаке, и решительно двинулся дальше в глубь леса.
        Шагов через сто Михаил вышел на довольно обширную поляну. Мерцающий свет никуда не исчез, наоборот, он даже усилился. Впереди, над лесом, Миша увидел несколько огоньков. Они не были источником этого свечения, скорее, наоборот, появились вследствие того, что этот мерцающий свет, будто бы некая жидкость, попавшая в несмешиваемую среду, сконцентрировался.
        Михаил шумно выдохнул. Ему было шибко не по себе. Но куда деваться-то: если вышел на площадку - режь лед коньками и не зевай. Он раскрыл ладонь, торопливо поправил камешки, отчего-то сразу налившиеся этим самым призрачным светом, как будто кто-то включил внутри бриллиантов микроскопическую подсветку, и протянул ладонь в сторону огоньков. Несколько мгновений ничего не происходило, затем мерцающий свет вздрогнул и мгновенно померк. А над головой Михаила, заслоняя небо, буквально из ниоткуда возникла огромная летающая тарелка…

5
        - Ты точно ее видел?
        - Вот как тебя. - Михаил даже слегка насупился. Неужели Черный думает, что он врет?
        - И какая она была?
        - Здоровая. Пол-леса закрывала.
        - А снизу что было?
        Мишка недоуменно потер щекой о плечо.
        - Не понял? А что там должно было быть?
        - Ну… опоры всякие или иллюминаторы.
        - Не, - Михаил отрицательно мотнул головой, - не было ничего такого. Просто гладкий корпус, вернее не совсем гладкий, по фактуре туф напоминает. И такая полоса по нему, светящаяся.
        - А цвет какой?
        Мишка задумался.
        - Не могу сказать. Вроде как черный…
        - А почему «вроде как»?
        - Ну, он менялся все время. То черный, то с синим отливом каким-то, то вообще темно-темно-бордовый, но, может, это та мерцающая дымка виновата. Она как бы померкла, но совсем не исчезла. И еще огоньки…
        Черный задумчиво кивнул. До последнего момента у него где-то внутри тлела искорка сомнения, некоторое опасение, что их все-таки обманывают… Что на самом деле никаких пришельцев нет и над Мишей просто, как он любил говорить,
«стебаются». А что? Все, что до сих пор происходило с приятелем, вполне могло быть сымитировано с помощью разных приспособлений, имеющихся на Земле.
        Мишин страх, скажем, с помощью инфразвукового генератора или какого-нибудь галлюциногена, подмешанного, скажем, в воду, стакан с которой ему этак незаметно подсунул Седой, бриллианты тоже можно было сымитировать с помощью стекла - технологии вполне известны. Те же знаменитые кристаллы Сваровски как раз и сделаны по технологии подделки бриллиантов.
        Насчет тетрадки Михаил также вполне мог оговориться ранее или просто не совсем точно запомнить разговор. Либо дать понять Седому каким-нибудь рефлекторным жестом, о чем собирается завести речь. Или тот ляпнул наугад и попал. Тут, конечно, возникал вопрос соответствия ресурсов имеющейся задаче. Ну не используют для охоты на воробьев своры элитных охотничьих собак вкупе с тренированными соколами. Не нужно это. Но кто его знает, может, для Седого это все некое развлечение. Прихоть. А исторический опыт показывает, что люди готовы тратить на свои прихоти просто сумасшедшие деньги. Но летающая тарелка - это уже было серьезно.
        - А Седой тебе что по этому поводу рассказал?
        - Так я его еще не видел.
        - Как это? - удивился Черный. - Это что ж, бриллианты всё еще у тебя?
        - Ну да, - кивнул Михаил, - вот. - И он потянул из кармана маленький, завернутый в газету кулек.
        - Так, - Черный торопливо вскочил на ноги, - пошли быстро!
        - Куда?
        - В институт. Сейчас точно поймем, дурят нас или все взаправду.
        Михаил недоуменно покосился на приятеля, но без возражений поднялся и потопал следом.
        Для того чтобы отличить настоящий алмаз от его имитации, используется специальный «алмазный щуп», измеряющий теплопроводность исследуемого камня, какового у них не было. Алмаз имеет намного более высокое значение теплопроводности, чем его заменители. Кроме того, используется хорошая смачиваемость алмаза жиром: фломастер, заправленный специальными чернилами, оставляет на поверхности алмаза сплошную черту, тогда как на поверхности подделки чернила рассыпаются на отдельные капельки.
        Все это друзья проверили сразу же. Правда, не с помощью специального фломастера, а использовав обычную гелиевую ручку. Но главным испытанием, окончательно убедившим Черного, оказалось значение показателя преломления, который они измерили в лаборантской кафедры минералогии. Он оказался чуть больше 2,4. Средний показатель преломления бесцветных кристаллов алмаза в желтом цвете равен примерно 2,417, а для различных цветов спектра он варьирует от 2,402 (для красного) до 2,465 (для фиолетового). Так что все совпало.
        Спустя двадцать минут Черный вынул из зажима последний камень и ошеломленно отшатнулся от стола.
        - Да-а-а, ты действительно таскаешь в этом газетном обрывке шесть бриллиантов очень чистой воды. Тысяч сто - сто пятьдесят баксов как минимум! То есть хотя бы в этом случае Седой не соврал. Да и вообще… - Черный покачал головой.
        Его сокурсник вот уже несколько дней таскался по Москве и ее близким и не слишком окрестностям с шестью натуральными бриллиантами. Нет, он понимал, что если бы Седой не был уверен, что почти в любом случае эти камни, да еще, похоже, с записанной в них некой важной информацией (а в том, что Михаил использовал бриллианты для снятия и хранения информации, Черный практически не сомневался), все равно никуда не уйдут, Михаил бы их и в глаза не увидел. Но на чем основывалась эта уверенность? На моральном облике и личных нравственных качествах Михаила? Или на чем-то более весомом? Ведь очень большое число людей, населяющих одну шестую часть суши и ее окрестности, заполучив в карман такой, как они бы посчитали, шанс, тут же рванули бы во все тяжкие, будучи твердо уверенными, что уж с такими-то деньгами они везде будут в шоколаде. И сумеют спрятаться так, что их уже никто никогда не найдет. Это был еще тот вопрос. Но задавать его в лоб совершенно не следовало. Поэтому Черный ничего и не сказал о своих выводах Мише. С него станется…
        На следующий день Михаил в институте не появился. А в понедельник, поймав взгляд Черного, молча кивнул.
        Седого он застал дома в субботу. Позвонил в дверь, не слишком надеясь, что сосед дома. Дверь открыла его мать.
        - Здравствуй, Миша…
        - Здравствуйте. - Михаил неуклюже кивнул, отводя глаза. Он до сих пор не понимал, как смотреть в глаза этой женщине, если он точно знал, что в теле ее сына поселился некто совершенно чуждый. После разговора Миша много думал обо всем, что ему рассказал Седой, и, как он считал, понял, что тот имел в виду, когда говорил о рабстве. Вот же, пожалуйста, - рабство! Причем рабовладелец завладел не только телом, но вообще всем - сознанием, памятью, семейными узами. И пользуется всем этим в свое удовольствие.
        - …проходи, он у себя.
        - Спасибо.
        Мать Седого, даже не подозревавшая, что в теле ее сына поселился чужой, и потому пребывавшая в, так сказать, безмятежности незнания, спокойно проследовала на кухню, а Михаил, раздевшись, постучал в дверь комнаты Седого. Тот не ответил. Михаил несколько мгновений подождал, а затем толкнул дверь и вошел. Комната была пуста. Миша озадаченно огляделся. Мать же сказала, что он… Михаил вздрогнул. В одном из зеркал он заметил движение и, всмотревшись, ошарашенно сглотнул. В зеркале отражался Седой, который стоял, пригнувшись у своего стола, и что-то там делал. Михаил судорожно перевел взгляд на стол. Рядом никого не было. Он снова перевел взгляд на зеркало. Седой разогнулся и смотрел на него.
        - Садись, мы сейчас…
        Голос Седого донесся из зеркала чуть приглушенно, будто тот находился в соседней комнате. Михаил торопливо кивнул и рухнул на старенькую тахту. Седой в отражении снова склонился над своим столом, а потом выпрямился и, повернувшись, быстро ушел куда-то за раму зеркала. Михаил вытянул шею, заглядывая за раму.
        - Да здесь мы уже, не тянись.
        Михаил резко развернулся. Седой стоял около другого зеркала, расположенного по диагонали от того, в котором Михаил видел его, когда зашел в комнату.
        - Это… как ты?
        Седой пожал плечами.
        - Да так… нужно было кое-что спрятать так, чтобы никто найти не мог. Да и вообще, с площадями у вас тут, на Земле, не очень. Моя одиночная тюремная камера и то больше была, чем вся эта квартира. Так что пришлось выходить из положения таким образом.
        - А… если кто войдет? Ну, когда ты, - Михаил дернул подбородком в сторону зеркала, - там?
        Седой покачал головой.
        - Не войдет. И если ты про себя, то мы знали, что ты пришел, и не стали препятствовать тебе войти в комнату. Ты и так уже знаешь довольно много. И еще узнаешь. Так что это знание на самом деле тебе ничего особенного не добавляет. - С этими словами Седой подошел к столу и, развернув компьютерное кресло, уселся в него.
        - Принес?
        Михаил торопливо кивнул.
        - Да, вот, - он достал из кармана сверток с бриллиантами, - я давно хотел отдать, но тебя…
        Седой сделал жест рукой, который Михаил расценил как «не оправдывайся, все нормально» и, развернув сверток, высыпал на стол бриллианты. Окинув их цепким взглядом, он быстро расположил их тем пятиугольником, который показывал Мише в той глухой деревне, и простер над ними ладонь. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем губы Седого исказила саркастическая усмешка.
        - И всего-то, - насмешливо пробормотал он, после чего открыл ящик стола и небрежным жестом смахнул туда бриллианты, повернулся к Михаилу. - Ну?
        - Что?
        Седой усмехнулся.
        - Судя по выражению лица, у тебя к нам есть какие-то вопросы. Задавай.
        Михаил нахмурился. Все дни он мучительно размышлял над тем, стоит ли вновь встречаться с Седым. Было сильное желание отдать бриллианты и навсегда распрощаться. Он даже поругался с Черным, утверждавшим, что ни в коем случае нельзя прерывать контакт. Потому что во время разговора с Седым у него все время присутствовало ощущение, что тот издевается над ним. Ну, как Лохматый - один пацан из их дворовой компании школьных времен - издевался над мелкими детишками, заставляя их выговаривать всякие сложные слова типа «децементация» или
«дизоксирибонуклеин». И где только Лохматый их брал-то? Михаил и сам их выговаривал с трудом. Но тогда от него как бы это не требовалось. А вот если мелюзга не выговаривала - Лохматый отвешивал им «леща». Поэтому Миша ржал над мелюзгой вместе со всеми.
        Так вот Михаил в разговоре с Седым чувствовал себя что-то типа той мелюзги во время общения с Лохматым. Причем даже по поводу «леща» он был не очень уверен. Вроде как ему никто не отвешивал, но кто его знает, как оно на самом деле…
        - Зачем ты мне все рассказываешь?
        Седой откинулся на спинку кресла, и оно жалобно скрипнуло.
        - Знаешь, правильный вопрос не зачем, а почему.
        Михаил озадаченно нахмурил лоб.
        - Это как?
        - Понимаешь, мы рассказываем тебе это по своим собственным причинам. И если бы имели возможность этого не делать, то, можешь быть уверен, мы бы этого не делали.
        Михаил несколько мгновений переваривал полученную информацию, а затем осторожно поинтересовался:
        - А чего за причины-то?
        Седой вздохнул.
        - Ты уверен, что тебе хочется это знать?
        - Ну да.
        - Разговор получится долгим.
        - Да я не тороплюсь никуда. Танька сегодня с матерью к тетке поехала, в Тверь. Вернутся поздно. А дома мамка постирушку затеяла. Я ей только мешаться буду.
        Седой усмехнулся.
        - Ну, тогда конечно… Хорошо, слушай. - Он задумался. - Ты понимаешь, что ваша цивилизация развивается по технологическому пути?
        Михаил озадаченно почесал ухом о плечо. Седой понимающе кивнул.
        - Ладно, начнем немного по-другому. Ты знаешь, что твоему телу присущи некоторые способности. Ты можешь видеть, слышать, ходить, поглощать и перерабатывать некий набор продуктов - от овощей до мяса, более-менее комфортно существовать в неком диапазоне температур - от где-то градусов восемнадцати по Цельсию…
        - По чему?
        - По Цельсию - это фамилия того ученого, который изобрел шкалу градусника, которой вы пользуетесь.
        Михаил непонимающе качнул головой.
        - Мы пользуемся? А что, есть и другие?
        - Ну да, причем даже у вас американцы и британцы, например, используют шкалу Фаренгейта, а при научных исследованиях чаще используют шкалу Кельвина.
        Михаил сморщился.
        - Ладно, проехали, так чего там о температуре?
        Седой усмехнулся.
        - Ну да, продолжаю. Так вот, средний человек, проживающий в данном климатическом поясе, чувствует себя достаточно комфортно при температуре от восемнадцати до где-то тридцати градусов. Если она ниже - он мерзнет, если выше - резко возрастает вероятность теплового удара, да и вообще, жарко сильно. То есть для того, чтобы расширить возможности комфортного существования на больший температурный диапазон, вам, людям, необходимы некие технологические приспособления. Скажем, одежда, тем более теплая, чем при более низкой температуре вы планируете находиться, жилье с системой отопления, либо, наоборот, с кондиционированием воздуха. То есть для того чтобы раздвинуть рамки среды существования, вам нужны технологии. И вы их развиваете. Вон даже сумели обеспечить человеку производственное функционирование в условиях безвоздушного пространства на околоземной орбите. Каковой факт вполне можно расценить как некую технологическую вершину вашей цивилизации. Мы понятно излагаем?
        Михаил неопределенно кивнул.
        - В общем, да.
        - В то же время ты прекрасно знаешь, что человек, занимающийся моржеванием, может некоторое время чувствовать себя достаточно комфортно при температуре около четырех градусов, а, скажем, туареги или берберы уже веками живут при температурных пиках в плюс пятьдесят-шестьдесят градусов. То есть на самом деле возможности человеческого организма куда шире, чем кажется большинству на основании своего собственного, чаще всего очень ограниченного, опыта. Ну, скажем, тебе кажется, что плюс пятьдесят - это вообще умереть не встать, а какому-нибудь туарегу невозможно представить, что такое минус двадцать. Это просто смерть, причем почти мгновенная. А для якутов это даже не холодно. Холодно - это минус шестьдесят и ниже. Вот тогда они из яранги стараются не выходить… ну, если нет ничего срочного. Понимаешь?
        Михаил кивнул.
        - Тогда идем дальше. Ты, вероятно, слышал о всяких колдунах, магах, гипнотизерах и экстрасенсах?
        Миша небрежно хмыкнул. Нашел о чем спрашивать! Да рекламой этих придурков все газеты пестрят. Всякая там «госпожа Люба», «ясновидящая Яна», «магистр белой и черной магии Арикост»…
        - А скажи, чем они принципиально отличаются от, скажем, космонавтов?
        - Чего?
        Седой вздохнул.
        - Понятно… Ладно, зайдем с другой стороны. Ты в гипноз веришь?
        - Ну, в гипноз - да.
        - А слышал, как люди, попав в безвыходную ситуацию, совершали нечто, в обычных условиях им недоступное?
        - Ну… - Михаил задумался. - Картавый рассказывал, что как-то на рыбалке запутался в сетке нейлоновой и стал тонуть, а когда уже вроде совсем кранты, так откуда только силы взялись - порвал сетку и выплыл. Вроде как не врал, уж больно ошаращенный был, когда рассказывал. И сетку потом показывал. Точно порвана, не разрезана.
        Седой удовлетворенно кивнул.
        - Что-то вроде этого я и имел в виду. Так вот, технологические цивилизации - это цивилизации, использующие для повышения устойчивости собственного существования и осуществления экспансии различные системы и механизмы. Нетехнологические идут другим путем. Они развивают себя. Овладевают различными способностями, заложенными в той форме существования, которой одарили их создатели. Скажем, ваша цивилизация, когда ей потребовалось ускорить перемещение отдельных особей и грузов из одного места в другое, сначала изобрела телеги и кареты, а потом поезда и самолеты. А цивилизация, развивающаяся нетехнологичеким путем, сначала, скорее всего, научилась бы гораздо быстрее и дольше бежать, потом полетела бы, а затем овладела бы пространственным переносом. То есть перешла бы к использованию того, что на вашем языке называется магией.
        - Чего?!
        Седой ответил не сразу. Он некоторое время сидел, задумчиво глядя куда-то в пустоту и потирая пальцы, потом снова вздохнул и повторил:
        - Ну, если коротко, вы двигаетесь по пути изобретения всяких приспособлений - машин там, микроскопов, кранов, ракет - и потому называетесь технологической цивилизацией, а есть другие, которые владеют тем, что вы называете магией, так понятно?
        - Так она что, на самом деле бывает? - недоверчиво переспросил Михаил.
        - Бывает, можешь нам поверить, - серьезно кивнул Седой.
        Миша несколько минут напряженно морщил лоб, примиряясь с тем, что все те штучки, которые он считал сплошным разводиловом, на самом деле существуют.
        - Хотя практически, - добавил Седой, - все те, кто у вас называет себя таковыми, к настоящей магии не имеют никакого отношения.
        Лоб Михаила разгладился.
        - Я так и знал!
        - Отлично, двигаемся дальше. - Тут Седой снова замолчал и задумчиво потер пальцы. - Ну, например, так… По-твоему, можно ли сделать лодку, выдерживающую вес человека, из газетной бумаги?
        Михаил хмыкнул.
        - Ну, ты даешь! Конечно нет!
        - А, скажем, самолет из чугуна или свинца?
        Миша нахмурился.
        - Ты чего, меня за идиота держишь?
        Седой вскинул руки.
        - Не кипятись. Мы просто хотели показать, что даже в технологическом мире существуют некие ограничения по подбору задачи и используемых для ее достижения материалов. То есть если ты собираешься добиться некой цели, для тебя существуют определенные, не зависящие от тебя правила и законы, нарушая которые ни к чему хорошему ты не придешь. Понятно?
        - Конечно.
        - Так вот, у того, что у вас очень неточно и не совсем верно именуется магией, также есть некие правила и законы. И именно они ставят меня в такое положение, что я вынужден рассказывать тебе все то, что я тебе уже рассказал.
        - Как это?
        Седой развел руками.
        - Вот так. Магия… ну, будем пользоваться этим термином, за неимением другого, - вещь очень жесткая. Предельная. Именно с ее помощью и была создана эта Вселенная, поэтому она предоставляет овладевшим ею так много возможностей, что, на самом деле, нет никакого смысла идти по технологическому пути. Но в то же время, поскольку она лежит в первооснове бытия, ее использование ограничено очень жесткими законами. И нарушать их, значит, на начальных уровнях наживать себе очень серьезные проблемы, а выше - просто заниматься самоубийством. Причем не столько «само», но еще и убийством своей среды обитания. Во всей всеобъемлемости этого термина - то есть вещей, включенных в твое личностное пространство, людей, которые рядом с тобой, времени, в котором ты существуешь, твоей сущности бытия… - Седой вздохнул, как будто ему было тяжело говорить об этом, и продолжил: - К сожалению, ваши доморощенные колдуны и маги об этих законах никакого представления не имеют. Поэтому, поймав, во многом интуитивно либо опираясь на некие книги и артефакты, чаще всего созданные такими же интуитивистами, какую-нибудь из магических
техник, радостно начинают практиковать ее направо и налево. За что потом практически всегда расплачиваются. Иногда вполне себе обыденно и даже не подозревая об этом. Просто считая, что пошла полоса неудач. А иногда просто жутко. - Он замолчал.
        Молчал и Михаил. Некоторое время они сидели, думая каждый о своем, а потом Миша тихо спросил:
        - А какое это имеет отношение к твоим рассказам?
        Седой пожал плечами.
        - Мы должны соблюдать баланс.
        - Как это?
        Седой перегнулся через ручку кресла и двумя пальцами ухватил за ручку двухпудовую гирю, стоявшую в углу комнаты. Легко подкинув ее, он быстро переместил руку вниз, под гирю, и поймал ее на… вытянутый вверх указательный палец. Михаил вытаращил глаза. Седой совершенно без напряжения держал гирю на указательном пальце.
        - Смотри. Для того чтобы откат не ударил по мне, по моему эгрегору, мы можем практиковать магию только вот таким, несколько экзотическим для твоего представления о мире, способом. Ну, типа, держать гирю на пальце, а не за ручку или просто обхватив. А для того чтобы она там удержалась, мы должны уметь найти баланс. При этом совершенно неважно, скажем ли мы всем вокруг, в том числе и, например, гире, что нашли баланс, про себя зная, что это не так, или будем искренне считать, что его нашли. Важен факт. Если мы нашли баланс и сумели его соблюсти - все получится, если нет - нам же будет хуже. Чего бы мы там о себе ни думали. Так вот для того чтобы соблюсти баланс - между чем и чем, пока не спрашивай! - мы вынуждены рассказывать тебе то, что ты хочешь узнать. Понятно?
        Михаил некоторое время сидел, ничего не отвечая и напряженно размышляя над тем, что только что услышал, а затем поднял взгляд на соседа и тихо спросил:
        - Так чего же вы собираетесь с нами сделать?
        Седой усмехнулся и отрицательно качнул головой.
        - Я же сказал, про это пока не спрашивай. Всему свое время.
        - А ты расскажешь?
        - Да. А сейчас иди. Того, что ты услышал, для баланса пока достаточно, а альтруизма от меня ждать нечего.

6
        - Это он?
        Высокий, жилистый мужчина с лицом, самой выдающейся чертой которого были развитые челюстные мышцы, угрюмо смотрел на Михаила.
        - Да, - спокойно ответил Седой.
        Мужчина недоверчиво покачал головой.
        - Странный выбор.
        Седой не ответил.
        Мужчина стиснул челюсти и кивнул:
        - Ну что ж, пусть будет он, - после чего повернулся и вышел из палатки. Михаил проводил его взглядом и украдкой вытер пот. До этого леса где-то под Тулой они с Седым добрались на его «Ниве».
        Все началось еще вчера. Седой позвонил ему и спросил, не сможет ли он завтра прокатиться с ним «в одно место». Михаил как раз мучился над практическими задачами по теоретической механике, которая вытягивала из него все соки. Поэтому когда появилась вроде как веская причина отложить ее на какое-нибудь отдаленное
«потом», он с радостью ухватился за эту возможность. Седой вежливо поблагодарил и пообещал перезвонить завтра.
        День у Михаила прошел бестолково. В институт он не поехал, правая стойка «шахи», которую он планировал собрать до воскресенья, также осталась валяться в гараже на верстаке в виде отдельных деталей. На тренировку он тоже не сходил, поскольку ждал звонка от Седого. Но тот позвонил только во второй половине дня.
        - Ну как, готов?
        - Давно уже, - с легкой обидой в голосе протянул Михаил. - Сказал бы, что поздно поедем, я бы, может, чего полезного сделать успел.
        - Еще успеешь, - с легкой насмешкой в голосе отозвался Седой.
        - Что?
        - Сделать полезное. Давай выходи, я тоже спускаюсь. И пошустрее. Времени у нас в обрез.
        Михаил торопливо оделся и выскочил во двор. Седой ждал его в «Ниве».
        Из Королева выехали поздно, едва не угодив в вечерние пробки, обогнули Москву по реконструируемой и потому вечно забитой машинами МКАД и двинулись по Симферопольскому шоссе в сторону Тулы.
        - Куда едем-то? - спросил Михаил.
        Седой покосился на него и усмехнулся:
        - Только сейчас вопрос возник?
        Миша насупился.
        - Ну нет, конечно. Но ты так сказал, мол, садись, времени мало, я и подумал, что опять куда-то в Москву. А там чего спрашивать: доеду - узнаю. А тут, получается, куда-то далеко едем. И я опять зубную щетку не взял.
        - Пора бы привыкнуть носить ее в кармане, - назидательно заметил Седой. - На всякий пожарный. А что касается твоего вопроса, продолжай придерживаться прежней позиции.
        - Это какой?
        - Доедешь - узнаешь.
        Доехали уже глубоко затемно. Часа через полтора после поворота со МКАДа Седой свернул куда-то на боковую дорогу, затем еще раз, потом проехал по какому-то раздолбанному мостку, и дальше дорога пошла совсем в никуда. Седому пришлось включить демультипликатор. А несколько раз он даже останавливал машину и вылезал из нее, чтобы осмотреть дорогу или потыкать лежащую впереди лужу срезанной веткой. Так что о том, что они таки доехали, Михаил догадался только тогда, когда Седой, очередной раз остановив машину и выбравшись из нее, не стал нагибаться и смотреть под колеса, а просто двинулся куда-то в лес. Михаил посидел еще пару минут, затем также выбрался из «Нивы» и бросил взгляд в направлении, с которого они приехали. Видно было не слишком много, но то, что колея - аховая, ясно и так. И зачем они забрались в такую непролазную глушь?
        Кое-что прояснилось, когда Миша, чавкая ботинками и чертыхаясь, углубился в лес вслед за Седым. Шагов через десять впереди замаячило пламя костра, с дороги отчего-то совершенно неразличимое, а еще через пяток шагов он разглядел большую оранжевую туристическую палатку высотой в рост человека. Около костра стояли и сидели на бревнах и лапнике человек десять-пятнадцать. Седого видно не было. Михаил остановился и настороженно завертел головой. Не хватало еще нарваться на кого-то чужого. В этот момент полог палатки распахнулся и из нее высунулся Седой. Посмотрев прямо на Мишу, он призывно махнул рукой.
        В палатке вместе с Седым оказалось трое. Все они уставились на Михаила, рассматривая его весьма бесцеремонно. Миша даже немного поежился. «Будто рентгеном просвечивают», - мелькнула мысль. Впрочем, возможно, так оно и было. Во всяком случае, все присутствующие вели себя совершенно спокойно и не задавали ему никаких вопросов, так что, похоже, он оказался среди соратников Седого. А уж какими они обладали способностями, можно было только предполагать. В конце концов, даже Седой пока еще явно не раскрылся полностью, и было очень похоже, что полностью никогда и не раскроется.
        Тут полог палатки распахнулся вновь и внутрь шагнул тот самый тип с развитыми челюстными мышцами…
        После того как мужчина вышел из палатки - все пришли в движение. Двое из тех, что были в палатке вместе с Седым, выскочили наружу, третий, наоборот, расстегнул клапан, ведущий в другой отсек палатки, и нырнул туда. Седой легонько хлопнул Михаила по плечу.
        - Пошли.
        - Куда?
        - Увидишь, - и, предупреждая законный вопрос, добавил: - Считай, что пока еще не доехали.
        Потом они шли через лес. Было холодно и сыро. Михаил злился на Седого за то, что тот не предупредил его, что придется таскаться по лесу. И потому обувка на ногах была для этого совершенно не приспособленная. Наконец они вышли к какому-то забору из колючей проволоки, тянущемуся прямо через лес. Шедший впереди мужчина с развитыми челюстными мышцами остановился, окинул Михаила недобрым взглядом и, слегка нагнувшись, голыми руками разорвал верхние нити колючей проволоки, после чего легко перешагнул через заметно уменьшившееся препятствие. Еще через полсотни шагов они вышли на неширокую просеку, вдоль которой тянулся еще один забор из колючей проволоки, а в пяти шагах за ним виднелся уже другой - из досок, высотой метра три и с козырьком из все той же колючки. Вдоль дощатого забора тянулась утоптанная тропа, посыпанная битым кирпичом. А немного дальше маячил караульный грибок с телефонной точкой. На столбах ближнего забора виднелись таблички «Стой! Запретная зона!». Шедший первым мужчина с развитыми челюстными мышцами молча подошел к забору и так же спокойно порвал проволоку и на нем. Михаил нервно
оглянулся. Седой был рядом.
        - Слышь, тут, похоже, какая-то военная база. Вам точно туда надо? - несколько нервно спросил Миша.
        - Иди, не волнуйся, - успокаивающе кивнул Седой.
        - А если часовые?
        - Не будет никаких часовых. - Седой снова хлопнул его по плечу. - Все под контролем.
        К этому моменту мужчина с развитыми челюстными мышцами уже подошел к забору из досок. Остановившись, окинул его цепким, внимательным взглядом, потом презрительно скривился и сделал руками несколько пассов, будто раздвигал некую кисейную занавеску. После чего протянул обе руки ладонями вперед и несильно ударил по забору. Послышался громкий треск, и целая секция забора просто рухнула на землю. Михаил ошеломленно вытаращил глаза. Но для остальных, похоже, все произошедшее было вполне ожидаемым. Потому что никто не выразил никакого удивления. Все просто двинулись вперед через образовавшийся пролом.
        За забором ничего не оказалось. Никаких складов, бункеров, бетонных крышек шахт межконтинентальных ракет или каких-то еще секретных военных объектов. Лес и лес. Еще через пару сотен шагов они вышли на открытую поляну. В дальнем ее углу, прямо напротив просеки, по которой шла высоковольтная линия, виднелась будка трансформатора, к ней тянулись провода. Больше ничего на поляне не было. Ну, если не считать крошечного озерка, скорее даже просто большой лужи, располагавшейся прямо в центре поляны. Шедший первым мужчина с выраженными челюстными мышцами обошел лужу, приблизился к будке на десяток шагов и замер, опустив голову, слегка разведя ладони опущенных рук и чуть прикрыв глаза. Остальные также остановились и молча уставились на него. Несколько мгновений ничего не происходило, затем мужчина открыл глаза и хищно ощерился:
        - Они здесь.
        Все переглянулись. Михаил почувствовал, как в воздухе возникло и сгустилось возбуждение. Кто бы ни были эти «они», похоже, соратники Седого до этого момента были не слишком уверены, что застанут их на месте. И тут его взяли за плечи и развернули. Это оказался Седой.
        - Слушай, - начал он, - сейчас мы атакуем базу Эббо. Ты идешь с нами. Твоя задача заключается только в одном: быть рядом с нами.
        - Э-э, - Михаил отшатнулся, - так мы не договаривались! Я ни в каких ваших межпланетных войнушках участвовать не подряжался.
        - Тебе ничего не будет угрожать, - примирительно сказал Седой, - мы будем защищать тебя.
        - Ага, как же, - нервно буркнул Михаил, - так я и поверил.
        - Ваш друг прав, - вступил в разговор лидер. - Мы не просто будем защищать вас. Мы обязаны это делать. Ведь ваша планета относится к мирам j-разветвленного будущего.
        - И чего? - настороженно отозвался Михаил.
        Мужчина пожал плечами, но терпеливо пояснил:
        - Мы не можем провести здесь ни одной деятельностной операции без Регистратора. Вы и есть наш Регистратор. Мы просто не можем допустить, чтобы вам был нанесен тот или иной вред.
        У Михаила слегка отлегло. Не то чтобы он поверил, будто ему действительно ничего не угрожает, но, несмотря на то, что он почти ничего не понял из объяснения Седого и этого, второго, похоже, они действительно по каким-то там своим мудреным причинам должны были его защищать. Как, впрочем, по этим же правилам должны были тащить его с собой на эту самую …стную операцию, или как там это называлось. Но лезть в заварушку все равно совершенно не хотелось. В первую очередь потому, что своих собственных целей у Миши в ней не было и быть не могло. Нет, если бы, скажем, родину надо было защищать или какому реальному уроду табло начистить, так он бы завсегда, но здесь…
        - А без меня никак нельзя? - добавив в голос заискивающих ноток, спросил Михаил. - Я потом кому хочешь скажу, что все было нормально, без нарушений, или чего там надо будет сказать.
        Мужчина отрицательно покачал головой. А Седой пояснил:
        - Говорить никому ничего не придется. Тебя никто ни о чем не будет спрашивать. Ты просто должен быть рядом.
        - А если я чего не запомню? Или в самый важный момент, ну, там сознание потеряю? - привел последний аргумент Михаил.
        Седой усмехнулся:
        - Это неважно. Можешь вообще ничего не запоминать и никуда не смотреть. Твоя функция состоит не в том, чтобы что-то видеть. Ты просто временная метка. Если кому-то потребуется воспользоваться Регистратором события, он просто пройдет по твоей временной линии до необходимого ему момента. На тебе это вообще никак не отразится. А вот приобретешь ты многое.
        - Что?
        Седой ответил очень серьезно:
        - Как минимум год ты сможешь не беспокоиться о смерти. Мы обязаны обеспечить Регистратору достаточный промежуток времени существования как до, так и после регистрируемого события. Иначе произведенная нами операция может посчитаться нерегистрированной. - Он сделал паузу и добавил уже с неким демонстративным безразличием в голосе: - Впрочем, ты действительно можешь отказаться. Это создаст нам некоторые трудности и отложит операцию до того момента, пока мы не подготовим нового Регистратора, но особенно серьезных проблем не создаст. - Седой замолчал. Некоторое время на поляне висела напряженная тишина, а затем мужчина спросил:
        - Итак, что вы решили?
        Миша нахмурился: это что, его на «слабо», что ли, проверяют? Ну нет - шалишь! Он решительно кивнул головой.
        - Я иду с вами.
        - Отлично! - Мужчина развернулся к остальным и начал быстро командовать: - Вы трое - гардиант, вы - оло, вы - имос, вы, - он кивнул подбородком в строну Седого, - охраняете Регистратора, при необходимости можете усилить свою группу за счет имос…
        Михаил рукавом утер мгновенно вспотевшее лицо и, придвинувшись к Седому, тихо спросил:
        - А где ваше оружие?
        Седой терпеливо пояснил:
        - Я же тебе сказал, мы сбежали на Землю совершенно без снаряжения. У нас нет возможности получить наше оружие.
        - Ну и чего? - Миша нервно облизал губы. Ему совсем не улыбалось лезть в логово к загадочным Эббо в компании совершенно безоружных типов. - Хотя бы пистолетов, что ль, достать не могли? Да за один тот камушек, что ты мне тогда давал, сотню стволов купить можно, а за тот мешочек - дивизию вооружить.
        Седой усмехнулся.
        - Ваше оружие против Эббо бесполезно, но не волнуйся, у нас есть чем прижать их. Мы сами - очень неплохое оружие. Даже при нынешней ограниченной функциональности.
        Михаил глубокомысленно кивнул, опять ничего не поняв. Ну да ладно, раз уж ввязался в эту бодягу, главное - запомнить. Потом они с Черным разберутся. Он - парень башковитый и про Эббо знал еще до того момента, как Миша ему рассказал о том, что о них упоминал Седой. Между тем мужчина с выраженными челюстными мышцами закончил инструктаж и развернулся к ним.
        - Все готово?
        Седой кивнул. И мужик, встряхнув плечами, рухнул вниз… то есть это Мише только так показалось в первый момент, а потом он понял, что тот странным образом буквально утек сквозь почву, даже вроде слегка струясь, как вода. Миша только успел вытаращить глаза, как в его плечи вцепились пальцы Седого, и он почувствовал, что сам летит куда-то вниз, к земле и глубже, как будто подзолистая лесная почва под ногами куда-то исчезла или превратилась даже не в воду, а в воздух.
        Это было жутко. Если бы не спортивный опыт, когда приходилось лететь по льду и заметно прикладываться о бортик или получать коньком по руке, Михаил бы точно заорал. Он и сейчас еле удержался, но как-то сумел собрать в кучу силу воли и челюсти и даже не зажмурил глаза. Хотя пока они летели сквозь землю, ничего особенно видно не было. Только какая-то темная пелена. Но никаких неприятных ощущений, даже песок в глаза не набился. Спустя несколько секунд Миша вдруг обнаружил себя под куполом гигантского зала, высотой метров двести, а то и триста. Прямо под его ногами, метрах в ста ниже, возвышался купол летающей тарелки. И он стремительно падал прямо на нее. Михаил заорал. При падении с такой высоты от него должны остаться только ошметки.
        - Не бойся, не разобьешься, - послышался со спины голос Седого, который все еще продолжал держать его за плечи. И действительно через несколько мгновений падение сначала резко замедлилось, а затем и изменило траекторию. Миша стремительно пронесся вдоль бока летающей тарелки и кубарем рухнул на гладкий пол, покрытый не плитами и не асфальтом, а каким-то странным покрытием типа плотной резины. Во всяком случае, когда Михаил, слегка очухавшись, попытался подняться, оно еле заметно спружинило под его руками. Кое-как встав на нога, Михаил напряженно огляделся. Все его спутники куда-то подевались, но Седой по-прежнему стоял рядом.
        - А… где все?
        Седой мотнул головой в сторону летающей тарелки.
        - Большая часть там, внутри, остальные исследуют базу.
        Михаил уставился на летающую тарелку. Никаких отверстий или входных ворот в ее бортах видно не было. Сверху он тоже ничего подобного не разглядел. Как же тогда они проникли внутрь? Впрочем, возможно, входной шлюз, или что там у них было, находился с противоположной стороны тарелки. Михаил покосился на Седого и осторожно двинулся вдоль крутого бока корабля. В конце концов он Регистратор или кто? Он же должен видеть все, что происходит.
        Никакого шлюза с противоположной стороны тоже не нашлось. Михаил потыкал кулаком в странную поверхность тарелки, на вид шершавую, а на ощупь идеально гладкую, и нахмурился.
        - А как мне попасть внутрь-то?
        - Зачем? - спросил Седой.
        - Ну, я же этот… Регистратор, значит, должен регистрировать, что вы тут вытворяете. И вообще, раз уж я в это ввязался, то хоть внутри летающей тарелки побываю.
        Седой усмехнулся.
        - Ты не понял. Твоя функция Регистратора заключается только в том, чтобы
        быть здесь. И все. Ничего видеть необязательно. Само твое присутствие в месте действия уже создает возможность всем, кому это может оказаться необходимо, увидеть и узнать все, что им нужно.
        Михаил разочарованно скривился.
        - И чего, даже посмотреть нельзя?
        Седой вздохнул, пожал плечами, протянул руки и снова ухватил Михаила за плечи.
        - Ну ладно, пошли, - после чего сильно толкнул его спиной прямо на стенку тарелки. Михаил судорожно сглотнул, прищурился, ожидая сильного удара о борт, и… в следующее мгновение оказался внутри тарелки.
        Внутренности корабля оказались вполне себе ничего. Не совсем, как в кино, но и не шибко пугающие. Чуждость чувствовалась, но не резко, а этак налетом. А так все было похоже на то, как это делали люди. Длинные коридоры, иногда расширявшиеся до залов, пологие пандусы, но никаких стульев, только что-то типа очень низких лож, причем весьма непривычной формы. Стены, пол и потолок были покрыты смесью разноцветных узоров, причудливой и даже несколько режущей глаз формы. Да и цвета, используемые в этих узорах, казались слегка диссонансными (Черный потом сказал, что, возможно, у тех, кому принадлежала эта тарелка, просто было другое цветовосприятие). Они поднялись по пандусу на два уровня и вошли в центральный зал, почти сплошь уставленный уже привычными ложами. Впрочем, здесь оказалось и несколько предметов, очень напоминающих обычные офисные кресла.
        Большая часть группы, в том числе и мужчина с ярко выраженными челюстными мышцами, обнаружились здесь. Напротив него стояли трое людей - пухлая бабушка в старенькой вязаной кофте и очках с толстыми стеклами, некрасивая девица какой-то очень деревенской внешности и мужик средних лет с хорошо развитым брюшком и явно наметившейся лысиной. В тот момент, когда они вошли, мужчина с ярко выраженными челюстными мышцами как раз положил руку на голову деревенской девице. Та несколько мгновений с ненавистью смотрела на него, а затем ее лицо исказилось в жуткой гримасе, и она закричала.
        - Чего это он людей мучает? - насупившись, повернулся Михаил к Седому. Тот в ответ усмехнулся и отрицательно мотнул головой.
        - Это не люди.
        - А кто?!
        - Ну, я же тебе говорил, что все, кто находится на Земле, используют меры маскировки. Так вот это - Эббо, просто замаскировавшиеся под людей.
        - Да ладно, - недоверчиво качнул головой Михаил, - а чего ж они такие, такие…
        - Блеклые и некрасивые? - подобрал недостающее слово Седой, понимающе кивая. - Так ведь это только в кино инопланетяне, маскирующиеся под людей, все сплошь красавцы и красавицы. На самом деле это не слишком разумно для тех, кто
        не хочет привлекать к себе внимание, ты не находишь?
        В этот момент девица снова закричала. Ее била крупная дрожь. Михаил опять насупился. Эббо это были или не Эббо, но выглядели они как люди, а ему всегда очень не нравилось, когда людям, особенно женщинам, делают больно. Похоже, эти эмоции так явственно обозначились на его лице, что Седой поморщился и снова заговорил:
        - Пойми, это не люди. К тому же то, что они испытывают боль, это результат, во-первых, их собственного упрямства и, во-вторых, нашей нефункциональности. Если бы мы обладали всеми нашими возможностями, то никакой боли не было бы. Но, к сожалению, сейчас мы способны снимать информацию нужной нам глубины, да еще в условиях противодействия, только так. Извини.
        Михаил молча отвернулся. Седой несколько мгновений смотрел на него, потом тяжело вздохнул и негромко произнес, обращаясь к допрашивающему:
        - Открой кого-нибудь. Он не верит.
        Мужчина повернул голову, окинул их недовольным взглядом, затем оторвал руку от девицы и, развернувшись к бабушке, точным жестким движением ухватил ее за уши так, что очки на носу вздыбились вверх. Михаил зло скрипнул зубами. Вот теперь еще и бабушку мучают… Та охнула, а мужчина резким движением… содрал с нее тело.

7
        - Нет, ты представляешь, оно было там, сидело там, внутри этой бабульки!.. - Михаил сделал большой глоток пива и шумно выдохнул, вновь переживая момент, выбивший тогда его из колеи.
        - И на что оно было похоже?
        Михаил пожал плечами.
        - На насекомое. Ну, типа муравья.
        - А может, богомола?
        Михаил недоуменно воззрился на Черного.
        - Кого? Монаха?!
        Черный терпеливо пояснил:
        - Богомол - это насекомое. Он отличается тем, что передняя часть его туловища стоит вертикально и передняя пара ног также висит в воздухе и используется, ну, как руки у человека, для всяких там действий.
        Михаил задумался, припоминая.
        - Да, похоже на то.
        - А потом что? - нетерпеливо спросил Черный.
        - Да я не особо и помню, - признался Миша. - Я как увидел, что внутри у этой бабульки, так просто в ступор впал. Седой мне еще что-то там говорил, но я ни хрена не помню. Как отшибло. Только все пялился на этого урода и глазами хлопал.
        - Вообще ничего не помнишь?
        - Не-а. То есть кое-что, конечно, помню… они затем еще с этими, ну, которые под людей замаскированы, разговаривали. А потом мы оттуда выбрались.
        - Как?
        - Да с помощью лифта. Он как раз в ту трансформаторную будку и выходил. И обратно тем же маршрутом дошли до лагеря. Мы с Седым сразу же отправились к машине и вернулись в Москву.
        - А остальные?
        - Те там остались, но, похоже, ненадолго. Когда мы уезжали, они как раз начали палатку сворачивать.
        - А что они там искали-то?
        Михаил пожал плечами и вновь глотнул пива.
        - Да не знаю я. Но, судя по всему, того, что там искали - они не нашли.
        - Почему ты так думаешь?
        - Да они какие-то смурные потом были все. Седой тоже всю дорогу молчал. И мужик тот, с пастью… тоже недовольный был сильно… или, может, они узнали что-то неприятное? - Михаил допил пиво и, нагнувшись, бросил пустую бутылку в кучу мусора, буквально похоронившую изъеденную ржавчиной урну. Москва и раньше не отличалась особенной чистотой, но перестройка, ускорение и последовавший за ними переход к свободе и демократии окончательно загадили столицу некогда великой, а сейчас развалившейся на части страны. Миллионы населявших ее людей теперь были по большей части заняты попытками найти свое место в том хаосе, в который превратилась жизнь, так что им не было никакого дела до двух молодых парней, сидящих на лавочке в парке ЦДХ. Тем более что народу в этом парке практически не было. Лампочки в парковых торшерах частью перегорели, частью были побиты, так что когда наступали сумерки, редкий прохожий рисковал сократить путь через мрачную темноту.
        - Ладно, пошли в метро, - подытожил Черный, после пары вопросов поняв, что ничего больше из Миши сегодня извлечь не удастся. Михаил уныло кивнул и поднялся с лавочки.
        - Слушай, - начал Черный, когда они уже подходили к «Октябрьской», - а Седой больше про мою тетрадь никаких разговоров не заводил?
        - Не-а, - качнул головой Михаил и, кивнув однокурснику, с которым его теперь так крепко связывала общая тайна, нырнул в распахнувшиеся двери.
        В институте Михаил появился только через полторы недели. Весь день он старательно отводил взгляд, когда Черный пытался поймать его. У них уже как-то сложилось, что все разговоры о Седом и всем, что с ним связано, они вели только после занятий, причем где-нибудь в стороне от людей. Но просто кивнуть или сделать какой-нибудь знак можно же было…
        В знакомом сквере до Черного наконец дошло, что Михаил страшно напуган. Он молча присел рядом. В таком состоянии у человека очень неустойчивая психика. Неловкое движение, неудачная фраза да просто неуместная с его точки зрения улыбка или какая иная гримаса могут сразу вызвать неприятие. И все - разговор закончится не начавшись.
        Михаил молчал недолго.
        - Понимаешь, мы обречены!
        - Обречены?! - не понял Черный.
        - Ну да… - Миша яростно потер лицо. - Нас продали. Понимаешь? Продали!
        - Кто?
        - Создатели. Они сначала создали нас, а потом бросили. Ушли. Но сохранили права на Землю.
        Черный несколько мгновений переваривал шокирующую новость, а потом потребовал:
        - Рассказывай…
        Седой торчал на кухне и пялился в экран маленького телевизора, на котором какой-то кретин вещал на всю страну о возрождении тысячелетней Руси и христианских ценностях. Хотя любому нормальному человеку уже давно было ясно, что такое государственное образование, как Россия, кончилось и единственное, что можно сделать, это продать все, что только можно - от ржавой «копейки» до, скажем, Магнитогорского металлургического комбината, - и валить отсюда в нормальную страну, в которой просто априори не может быть никаких перестроек, ускорений и всяческих кризисов.
        - Привет, - равнодушно поприветствовал он Михаила, - чего пришел?
        - Так я это… - неловко начал тот, - спросить хочу.
        - Валяй!
        - А ты не можешь дать мне точные координаты места, где, ну, та тарелка под землей была?
        Седой молча поднялся и вышел из кухни. Спустя минуту появился вновь и небрежно швырнул на кухонный стол автомобильный атлас.
        - Другой карты нет, извини. Открой страницы 17-18.
        Михаил послушно раскрыл атлас. Он не ожидал, что Седой вот так просто решит пойти навстречу. Думал, что его придется уговаривать, придумывал разные причины, по которым ему (ну, конечно, как Регистратору) просто необходимо знать точные координаты той операции. А Седой даже не спросил ничего.
        - Верхний правый угол - лесной массив, вот вся нижняя треть, от просеки и до озера, и есть то место, где расположена база. Уж не знаю, по каким учетам она проходит - военным или, скажем, госрезерва.
        - А как вы про нее узнали?
        - У нас свои способы, - уклончиво ответил Седой.
        Михаил задумчиво потер лоб. Что-то не складывалось. Похоже, столь спокойная реакция Седого на его просьбу была вызвана не неким, пока еще мало понятным законом баланса, от которого Седой и плясал все это время, а просто тем, что ему отчего-то стало на все наплевать.
        - Слушай, а чего случилось-то?
        Седой отвел взгляд от «говорящей головы» на экране и насмешливо посмотрел на Михаила.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Ну, ты какой-то смурной все время, как с той базы вернулись. Что там произошло?
        Взгляд соседа изменился. Он несколько мгновений пристально разглядывал Михаила, а затем вздохнул и ткнул пальцем в кнопку пульта. Телевизор погас.
        - Наверное, вы имеете право знать… - задумчиво пробормотал Седой, а затем кивнул Мише на табурет напротив себя. - Садись.
        Тот послушно опустился на табурет.
        - Что ты слышал о «яйцеголовых»?
        Миша недоуменно пожал плечами.
        - Ну, это… ученых всяких так прозывают.
        Седой усмехнулся.
        - Я не о них. Просто заметил, что ты начал читать ваши тексты по поводу контактов с иными цивилизациями. По большей части это, конечно, мусор, но в любой куче мусора всегда можно найти и нечто полезное. При удаче, конечно, или если знать, что искать. Там такого прозвища не встречал?
        - Да нет… не встречал, - честно признался Михаил. - А что?
        Седой криво усмехнулся, скорее даже оскалился.
        - Ну, тогда слушай. Яйцеголовые - одна из наиболее развитых технологических цивилизаций. Что уже ставит ее особняком. Все развитые цивилизации этой Вселенной являются магическими или, если тебе не очень нравится это слово, можешь назвать их псионическими или экстрасенсорными. Хотя ни один из этих терминов не полон, да и, по большому счету, неверен. Это не какой-нибудь закон или воля неких иерархов, просто в определенный момент издержки на развитие технологической цивилизации оказываются столь высоки, что дальнейшее развитие становится почти невозможным. Наступает кризис, который заканчивается либо деградацией и гибелью цивилизации, либо переходом на нетехнологический путь развития. Так вот, яйцеголовые - это на данный момент единственная цивилизация, сумевшая преодолеть подобный кризис и остаться на технологических рельсах. Поэтому они стоят в иерархии влияния во Вселенной этаким особняком. От остальных технологических цивилизаций, которые по шкале развития отстоят от вашей не так уж далеко, они давно оторвались, но к слою наиболее влиятельных принадлежать не могут. В первую очередь, вследствие
большой разницы в ценностях.
        Михаил наморщил лоб.
        - В чем? Они что, беднее вас, что ли, и поэтому не тянут?
        Седой вздохнул и покачал головой.
        - Не совсем, хотя насчет «беднее» ты прав. Они действительно обладают на порядки меньшими ресурсами, чем наша цивилизация. Но дело не в этом. Просто… ну например, они все еще способны лгать. - Седой замолчал, спокойно глядя на своего собеседника. Миша потер щекой о плечо. И что? Не, ну врать напропалую направо и налево он и сам не любил. Но, скажем, посидеть с мужиками в гараже, а после Таньке сказать, что тренировка затянулась, так кому от этого плохо-то?
        - Причем лгать не просто фактически, а и умышленно, - продолжил между тем Седой. - То есть говорить не только то, что им кажется правдой, но на самом деле
        не является ею, а и то, о чем они заведомо знают, что это ложь. Просто потому, что в данный момент им выгодно так говорить.
        Михаил озадаченно уставился на соседа. Ну… в общем, он это и имел в виду. Хотя совершенно непонятно, в чем проблема-то?
        - И что? Ну, знаете, что они могут заливать, так просто будьте на стрёме. В чем вопрос?
        Седой этак недоуменно посмотрел на него, как будто Миша только что ляпнул нечто совершенно идиотское, потом в его глазах мелькнула досада, причем похоже, не на собеседника, а на самого себя, и он тихонько вздохнул.
        - Ладно, проехали. Просто прими как данность, что ни одна из наиболее развитых цивилизаций не горит желанием иметь какие-то отношения с яйцеголовыми. По существу они изгои, наличие которых всего лишь терпят, стараясь по возможности минимизировать любые контакты. Тем более что это достаточно просто. Ибо разные энергетические основы большинства развитых цивилизаций и яйцеголовых делают невозможной конкуренцию из-за ресурсов. Нам просто не нужно то, что их интересует, а они никак не мешают нам. Понятно?
        - Да, - кивнул Миша, пока, впрочем, совершенно не понимая, зачем Седой ему это рассказывает.
        - Так вот… - Седой сделал паузу, окинул Михаила оценивающим взглядом, будто все еще сомневаясь, рассказывать ему то, что собирался, или нет, а затем все-таки продолжил: - Яйцеголовые, их еще называют Клэреот… купили вас.
        Михаил несколько мгновений недоуменно пялился на Седого, никак не осознавая только что услышанное, а затем недоуменно спросил:
        - Кого?
        - Вас, Землю.
        Миша растерянно моргнул. Нет, он не какой-то там… новости смотрим. И видели, как где-то там, в Прибалтике, после того как распался Союз, целые дома вместе с жителями продавали и перепродавали по нескольку раз, и как народ из-за этого мучился. Но всю Землю?! И что же им теперь так же, что ли? Непонятки какие-то получаются.
        - Как это?
        Седой снова вздохнул.
        - Для нас самих это неожиданность. Обычно Создатели так не поступают. Пока есть необходимость - они ведут эксперимент, а затем либо включают Созданных в свою цивилизационную вертикаль, либо просто отпускают в… как у вас говорится, свободное плавание.
        - То есть какие это Создатели?
        Седой озадаченно посмотрел на Мишу.
        - Как - какие? Ваши, - и недоуменно качнул головой. - А ты думаешь, откуда вы взялись?
        - Так это… - Миша наморщил лоб, - ну, развились. Из этих… как его, обезьян.
        Седой несколько мгновений недоуменно пялился на Мишу, а затем громко расхохотался.
        - Обез… обез… ой, уморил… Нет, вы только послушайте! Из обезьян… Ой, не могу!..
        Миша насупился.
        - И нечего ржать, - сурово начал он. - Наукой доказано…
        - Наукой?! - воззрился на него Седой. - То есть ты имеешь в виду вашу науку? - И он заржал с новой силой, не обращая внимания на то, что на Мишиной физиономии нарисовалась гримаса сильной досады. Ну, не привык он, чтобы над ним ржали.
        - Прости, - мотнул головой Седой, когда чуть успокоился, - не удержался. Уж больно забавно это прозвучало - «наукой доказано»…
        - И ничего забавного, - набычившись, огрызнулся Михаил. - А ты что, хочешь сказать, что нас, как в Библии говорится, из глины слепили?
        Седой пожал плечами.
        - Не совсем, но можно сказать и так. Из биологической глины, так сказать. Зачем создавать исходный материал для эксперимента на пустом месте, если можно взять местный и модифицировать в необходимую тебе форму. С вами так и поступили. Очень напоминает работу гончара, ты не находишь? Взять из земли глину и придать ей нужную тебе форму на гончарном круге.
        Михаил снова потер щекой о плечо.
        - Но ведь наука…
        - Ваша наука, уж можешь мне поверить, пока еще только создает версии, а не
        познает истину. Ты когда-нибудь пытался проанализировать, как менялись взгляды вашей науки на протяжении хотя бы последних двухсот лет. В большинстве областей разворот на сто восемьдесят градусов. В восемнадцатом веке ученые и антиклерикалы яростно утверждали, что воскрешение невозможно, что если человек умер - так это конец. А сейчас любой заштатный хирург районной больницы к двадцатилетнему рубежу практики имеет на своем счету несколько выведений из состояния клинической смерти. И ничего, Господом себя не чувствует. Так же и в других областях - физике, химии, биологии. Вы что же, действительно считаете, что Вселенная возникла в результате того, что вы называете Большим взрывом, а скорость света - верхняя граница скорости во Вселенной?
        - Ну… не знаю.
        Седой покачал головой, потом вздохнул:
        - Ладно, оставим это. К тому же все эти темы ничуть не приближают нас не просто к решению, но даже к осознанию возникшей перед нами проблемы. Итак, прими как данность: у вас есть Создатели. Мы называем их «Создатели из рас». Во-первых, потому что они сами в свое время были созданы, и, во-вторых, потому что вы появились в результате эксперимента, который затеяли несколько рас. Так вот эти Создатели сделали вас для того, чтобы с вашей помощью провести некий эксперимент.
        - Какой?
        - Неважно… пока неважно. А важно то, что эксперимент пошел несколько по другому пути, чем планировалось. Конечно, для экспериментатора негативный результат - тоже результат. Причем нередко не менее, а временами и более интересный, чем планируемый. Но не в вашем случае. С вами все было так, как происходит чаще всего. Развитие эксперимента ваших Создателей совсем не обрадовало. И они посчитали, что эксперимент зашел в тупик. Но поскольку, сотворив вас, они приняли на себя бремя и обязанности Создателей, им приходилось и дальше нести за вас ответственность. Хотя эта ответственность уже давно их тяготила. Включать вас в свою цивилизационную вертикаль ваши Создатели не собирались, отпускать вас в свободное плавание было довольно опасно, поскольку вы такие, какие получились, могли натворить множество неприятностей, вина за которые все равно легла бы на ваших Создателей. Так продолжалось до последнего времени. Но недавно вопрос, что же с вами делать, окончательно обострился. Потому часть рас из числа ваших Создателей начала испытывать нехватку ресурсов и в ультимативной форме потребовала от остальных
решить вопрос с вами окончательно… - Седой замолчал, уставив взгляд на Михаила.
        - И как? - послушно спросил тот.
        - Закрыть эксперимент.
        Михаил наморщил лоб. Он не совсем понимал, что означают слова Седого, но от его тона явно несло какой-то угрозой.
        - Что значит, закрыть эксперимент?
        - Уничтожить вас, вашу цивилизацию. То есть привести ваш вид в исходное состояние.
        - Что?! - Миша вытаращил глаза. Седой молча кивнул, а затем, через пару минут напряженной тишины, заполнившей кухню, тихо продолжил:
        - Это очень негативный шаг. Настолько негативный, что ваши Создатели тянули с ним сколько могли. Потому что тот, кто совершает подобное - уничтожает созданное, - на очень долгое время лишается возможности созидать.
        - И правильно. Да я бы на вашем месте их вообще всех к стенке… - зло пробормотал Миша.
        Седой покачал головой:
        - Мы тут ни при чем. Просто… я тебе говорил, что развитые цивилизации практически не могут лгать. Это - явление того же порядка. Ну, представь себе, что некий ваш земной ученый-экспериментатор создает новое вещество… или соединение. И в процессе эксперимента оно… взрывается. И этот взрыв наносит ему некие увечья. Ну, там глаз вытек, руку оторвало, оглох, ожоги на девяносто процентов тела… Так что прежде чем он вновь окажется способен производить новые эксперименты, ему придется очень долго и упорно лечиться. Да и потом, когда он вылечится, его возможности все равно будут сильно ограничены. Без руки и глаза-то… Так и здесь. Ты же уже понимаешь, что способности более развитых рас не ограничиваются одними возможностями физического тела. Многое лежит там, - он сделал жест рукой куда-то вверх, - в тонких сферах. Так вот именно там для Создателей, пошедших на уничтожение тех, кого они создали, и происходит основное повреждение. Понятно?
        Миша осторожно кивнул.
        - Вроде.
        - Вот поэтому они и тянули. И спасали вас. Позволив вовремя развязать обе Мировые войны и не позволив начаться третьей. Но долго это продолжаться не могло…
        - И что теперь?
        - Я же сказал, - несколько удивленно повторил Седой, - вас продали. Продали Клэреот. Яйцеголовым.
        - И что?
        Седой пожал плечами.
        - Теперь уже они займутся вашим уничтожением.

8

«В начале мир был бесформенным водным Хаосом; не было ни суши, ни моря, а лишь сплошное бесплодное болото. Над ним, в небесах, обитало Верховное Существо, Олорун, а с ним и другие боги, в том числе Ориша Нла, называемый Великим Богом. Олорун призвал к себе Ориша Нла и повелел ему сотворить мир. Настало время создать твердую почву, и Олорун вручил для этого Ориша Нла скорлупу улитки, наполненную волшебной землей, голубя и курицу с пятью пальцами. Ориша Нла спустился в Хаос и принялся обустраивать его. Он бросил волшебную землю в маленькую ямку. Голубь и курица начали рыться в волшебной земле и рылись до тех пор, пока суша окончательно не отделилась от моря.
        Когда Ориша Нла вернулся к Олоруну, чтобы отчитаться о проделанной работе, Олорун послал хамелеона на проверку. Хамелеон сообщил, что дела идут хорошо, и Олорун, довольный работой Ориша Нла, послал его довершить свои труды. Первое место, возникшее на Земле, известно под названием Ифе, что на языке йоруба означает «широкое». Потом к нему добавилось Иле, означающее «дом».
        Сотворение земли продолжалось четыре дня. На пятый день Ориша Нла отдыхал от своих трудов. И сегодня йоруба обычно работают четыре дня подряд, а на пятый отдыхают в память о сотворении мира.
        Ориша Нла снова вернулся на Землю, чтобы посадить деревья, в том числе первую масличную пальму. Олорун пролил с небес дождь, чтобы напоить семена, и вырос огромный лес.
        На небесах Олорун начал творить первых людей. Ориша Нла вылепил их формы из земли, но вдохнуть в них жизнь мог только Олорун, Верховное Существо. Ориша Нла спрятался в мастерской Олоруна, чтобы подсмотреть, как это будет происходить. Но Олорун узнал об этом и погрузил Ориша Нла в глубокий сон; так что только Олорун знает тайну оживления тела.
        И по сей день Ориша Нла делает новые человеческие тела посредством отца и матери будущего новорожденного, но вдыхает жизнь в них именно Олорун…»
        Черный оторвался от текста и потер покрасневшие глаза. Вот черт, все так и было! Все, как говорил Седой. И с сотворением человека, и с наукой. До сего момента он никогда не обращал на это внимания, но сейчас, когда решился покопаться в этих вопросах, с удивлением обнаружил, что все, рассказанное Седым, правда. Во всех религиях - от примитивных до мировых - процесс сотворения человека можно было свести к одному. Некто (Бог, Создатель) взял «местную глину» (воду, дерево, животное или еще что-то такое) и сотворил из нее человека. И с наукой тоже все было так, как говорил Седой. Черный даже составил целый список научных воззрений, в свое время считающихся истиной в последней инстанции, а затем не просто опровергнутых, но опровергнутых так, что научные взгляды изменились на прямо противоположные. Пришлось полазить в Интернете и пообщаться на форумах, но оно того стоило.
        Черный выбрался из-за компа и пошел на кухню попить воды. За окном было темно. Он покосился на часы - половина пятого. А завтра в институт…
        В тот раз вытрясти из Миши удалось не все. Он и сам, похоже, не все знал. Просто не смог правильно сформулировать вопросы. А Седой не стал рассказывать о том, о чем не было спрошено. Так что подробности Михаил рассказал уже при следующей встрече, состоявшейся через пару недель, когда смог задать Седому вопросы, которые они с Черным все это время формулировали.
        Клэреот, или яйцеголовые, действительно купили Землю у Создателей. Но никаких войн на уничтожение они развязывать не собирались. Все было, с одной стороны, гораздо сложнее, а с другой - намного надежнее. План яйцеголовых не оставлял землянам никаких шансов. Он заключался в том, что Клэреот должны были объявиться на Земле, как некие Посланцы Света или Галактического Разума (и т. д., и т. п.). Для каждой из ключевых групп населения был подобран соответствующий образ. И сформированы особые контактные группы, которые осуществили бы воздействие на эти социальные группы.
        При этом, скажем, ученые считали, что они общаются с галактическими коллегами, которые именно и правят Галактикой, ибо в этом развитом галактическом сообществе всем уже давно стало ясно, что бразды правления должны принадлежать наиболее интеллектуально развитой прослойке разумной расы. А именно - ученым. А всем остальным группам - политикам, военным, дипломатам, Клэреот просто
        позволяют думать, что ведут с ними какие-то важные переговоры. Ну, просто яйцеголовые, как, мол, более развитая раса, бережно относятся к самоощущению своих менее развитых собратьев.
        Во всех остальных ключевых группах было бы то же самое. Политики бы считали, что они взаимодействуют с политиками, бизнесмены - с бизнесменами, а протестантские телепроповедники - с посланцами Господа, коих он направил нести благодать людям (ну конечно при посредстве вот этого многоуважаемого проповедника). Причем каждой из этих социальных групп дано было бы то, что они хотят: ученым - знания, политикам - длительные согласования, выгодные договора и места в совместных комитетах, бизнесменам - деньги, а проповедникам - чудеса. То есть каждому, кто был способен на опасную социальную активность, была бы дана возможность реализовать ее… но в рамках общего плана яйцеголовых и не противореча ему. Затем, нейтрализовав таким образом ключевые социальные группы, Клэреот принесли бы на Землю то, к чему всегда стремится людская масса. А именно - изобилие всего и сразу. И сосредоточили бы это в городах. Ибо главной задачей их плана было - оторвать людей от Земли и изолировать их внутри максимально искусственной среды городов, при этом полностью удовлетворив все их самые заветные желания. Ведь желания
большинства людей так просты и незамысловаты…
        На начальном этапе созданная яйцеголовыми жизнь людей выглядела бы просто рекламной картинкой. Не нужно делать НИЧЕГО. Просто жить. Ласковое море, горячий песок, шезлонг и дайкири под рукой… Ну что еще нужно для полного счастья? И чтобы обладать всем этим, совершенно не нужно куда-то стремиться, что-то делать и кем-то стать. Посланцы Света (или как там они себя обзовут) позаботились обо всем. Даже вставать с шезлонга не обязательно. Никто ничего не делает. Бармены - и то не люди, а некие устройства, предоставленные Великими и Могучими.
        Хочешь попасть на другой материк? Нажми пару кнопок или щелкни пальцами. И вот ты уже у другого моря. В другом городе, в котором все устроено точно
        так же (ну, с некоторыми визуальными и тактильными вариациями, чтобы не приедалось). Ты - полностью свободен! Нет никаких запретов. Секс, наркотики, самая элитная выпивка - все в твоем распоряжении. И никаких последствий! Медицина Посланцев Света позаботится обо всем.
        Дети? Фи! Это старо. Это - ненужно и обременительно. Да и зачем? Дети же ограничивают индивидуальную свободу, требуют напряжения и заботы. А свобода это то, чему, как говорят Великие и Могучие, и предназначен человек. Впрочем… время от времени почему бы не позаниматься сексом с кем-нибудь из совсем юных? Ведь всякие устаревшие и надуманные ограничения теперь отброшены. И каждый из людей абсолютно свободен в своих желаниях. А ну-ка, где тут кнопочка…
        Черный даже зажмурился, представив, что случится с человечеством, поставленным в такие условия. Два-три поколения - и все! Не надо никаких войн и убийств. Сами вымрем. И ведь не подкопаешься. Именно так подавляющее большинство людей и понимают свободу и хорошую жизнь. Правда, с некоторыми вариациями, которыми, как правило, готовы пренебречь.
        Любишь ходить за грибами? Ну, извини. За городом - ничего интересного. Попасть за город сложно даже технологически - ни машин, ни автобусов не ходит. Нет - никаких запретов, что вы! Просто там нечего делать. Пища синтезируется здесь же, энергия поступает с орбиты и с местных реакторов, неиспользуемые дороги пришли в негодность, мосты обрушились, лесные тропки заросли, а дикие хищники, наоборот - размножились. Ради защиты от них и построен вот этот высокий, глухой забор. Так что если рискнешь идти - ну да, можешь попробовать. Ведь свобода - это главное, ради чего живет человек. Но если сгинешь - это будет твой выбор. Не так ли? Посланцы Света тут совершенно ни при чем…
        Да даже если и не сгинешь. Ну, наберешь ты грибов, и что с ними делать-то? Кухни давно исчезли за ненадобностью. А зачем, если установленные Великими и Могучими пищевые автоматы способны синтезировать все что угодно - от черной икры до дуриана или ухи из осетрины. Поваров тоже нет, потому что ни один повар не сравнится в мастерстве с пищевым автоматом. Да что там поваров… Кастрюли и сковородки давно уже переплавлены за отсутствием спроса. Готовить на костре? И оно тебе надо, чтобы на тебя косились и крутили пальцем у виска? Так что лежи на шезлонге и прихлебывай мохито. А если проголодался - ткни пальцем в кнопочку и закажи себе фуа-гра с сотерном, или что там тебе еще придет в голову. Всяко лучше сожженных на костре грибных угольков. Каких угольков? А что еще у тебя может получиться?..
        И главным, что лишало Черного всякой надежды, было то, что даже соотечественники Седого ничего не могли противопоставить яйцеголовым. Именно этим и было вызвано уныние, в которое пришли те, кто принимал участие в налете на базу Эббо. Как раз во время этого налета они узнали, что база готовится к эвакуации, а также ее причины.
        Все иные, кто по тем или иным причинам находился на Земле, были поставлены яйцеголовыми перед необходимостью немедленно покинуть планету. Иначе они объявлялись кем-то вроде нелегальных эмигрантов, причем сами Клэреот устанавливали на Земле режим полного запрета на эмиграцию. И это означало, что Седой и его соратники фактически обречены на существование, как он в сердцах выразился, в «клетке с обезьянами». Либо, если они как-то попытаются противодействовать планам яйцеголовых - на роль дичи в гигантской охоте. Пусть немного кусачей, но всего лишь дичи. Потому что в том состоянии, в котором они находились сейчас, серьезно противостоять яйцеголовым не могли. Уж слишком те превосходили по своим возможностям всех остальных иных, кто присутствовал на Земле. Так что соотечественники Седого со своими урезанными возможностями были им не конкуренты. А уйти с Земли они не могли даже сейчас. Не говоря уж о том моменте, когда Клэреот установят свой периметр.
        Нет, если бы на стороне землян выступила цивилизация Властелинов Времени, то Клэреот мгновенно убрались бы в ту дыру, откуда они выползли, поджавши хвост. Но никакой надежды на это не было. Яйцеголовые были вполне в своем праве, заключив полностью законную сделку. А вступать в неправомерный конфликт для защиты своих собственных преступников цивилизация Властелинов Времени совершенно не собиралась. Тем более что они пока даже не знали, что эти преступники находятся на Земле…
        Следующая встреча с Михаилом у Черного состоялась через неделю. Семестр практически закончился, и все пребывали в процессе досдачи «хвостов» и подготовки к сессии. Так что в институте появлялись от случая к случаю.
        Завидев Михаила, Черный сразу понял, что никаких обнадеживающих новостей у того нет. Так оно и оказалось.
        - Седой с остальными отчаянно ищут способ свалить до того, как яйцеголовые закроют планету, - мрачно сообщил Миша. - Седой говорит, что если они не свалят в ближайшее время, то застрянут здесь лет на пятьдесят. Причем им придется сидеть здесь тише воды ниже травы.
        Черный молча сидел, прихлебывая пиво.
        - И что - никаких шансов?
        Михаил мотнул головой.
        - Э, мужики, вы лабораторную по геологии сдали? - послышался сзади возбужденный голос.
        Но оба даже не обернулись.
        - Да вы чего такие смурные-то? - недоуменно спросил, подходя, одногруппник. - Че случилось-то?
        Черный махнул рукой.
        - Отвянь.
        - Не поня-ал… - протянул парень, а затем, повернувшись к кому-то, спросил: - Че это они?
        Ему что-то ответили.
        - Че? - Одногруппник изменился в лице. - Кто минералогию принимать будет?! Ну, пипе-э-эц!!!
        И он бросил в сторону Черного с Михаилом понимающий взгляд, выражавший полное согласие с их мрачным видом.
        - Ладно. - Черный сделал большой глоток, одним махом прикончив оставшееся в бутылке пиво, и швырнул ее в сторону урны. Не попал. Да и черт с ней - бабушки подберут.
        - Еще чего-нибудь Седой рассказал?
        Миша кивнул.
        - Кое-что рассказал. О себе. О том, почему они оказались в заключении.
        Черный оживился.
        - И почему?
        - Они искали своих Создателей…
        Когда Михаил вышел во двор, Седой сидел в своей машине. Миша нерешительно подошел поближе. Он собирался дойти до гаража, повозиться с «шахой», но после того, что он узнал, все как-то валилось из рук. Так что в гараж двинулся без особого интереса, просто чтобы не маячить дома и не отбиваться от обеспокоенных вопросов матери и Таньки. Седой некоторое время продолжал молча сидеть, уставив взгляд в одну точку, потом покосился на Михаила и молча кивнул ему на соседнее сиденье. Миша быстро нырнул внутрь.
        - Едем куда?
        Седой медленно покачал головой.
        - А чего сидишь?
        Седой пожал плечами.
        - Не хочу дома маячить. Настроение не очень - родители почувствуют, волноваться начнут.
        - Родители?! - обалдело переспросил Михаил. - А… ну да… - и, помолчав, осторожно спросил: - Слушай, а этот… ну ты… ну, который человек… земной… он что, вообще ничего помнить не будет?
        - Почему не будет? Будет. Он и сейчас все осознает и в памяти откладывает.
        - Как это?
        - Вот так. Просто для него это сейчас вроде как сон… или некий фильм фантастический. Ему кажется, что он пока не живет вовсе, а просто наблюдает со стороны. А когда я уйду, вот тогда он осознает, что это было на самом деле.
        - То есть он все-все помнить будет?
        - Ну да.
        Михаил потер щекой о плечо.
        - А он того… мешать не пытается? Ну, типа выкинуть тебя из себя?
        Седой насмешливо посмотрел на него.
        - А твоя «шаха», когда ты едешь, тебя выкинуть из-за руля не пытается?
        - Ну, ты сравнил… - протянул Михаил.
        Седой молча пожал плечами, будто говоря, что как мог, так и сравнил, а кому не нравится - может не слушать. А затем неторопливо добавил:
        - Да и потом ему от нашего совместного пребывания в одном теле тоже кое-какая польза есть. Я его тут подлечил неплохо. У него уже гастрит был, предрасположенность к катаракте и язве двенадцатиперстной кишки. Ну и еще кое-что по мелочам. Так вот теперь он абсолютно здоров и если будет относиться к этому телу нормально - проживет долго и в добром здравии.
        Они помолчали.
        - Слушай, - нерешительно начал Михаил, - а эти яйцеголовые все так же…
        - Ничего не изменилось, - ровно ответил Седой, глядя прямо перед собой.
        И Михаил прикусил язык. Некоторое время оба сидели, глядя сквозь лобовое стекло на жизнь двора. Какой-то мужик с объемным пузом и в линялых трениках с пузырями на коленях важно шествовал к рамке из труб, неся на плече ковер. Стайка подростков оккупировала лавочку и вовсю занималась тем, чем занимаются юные создания во все времена - отчаянно делала вид, что обсуждает какие-то важные и животрепещущие темы, не догадываясь, что на самом деле занимаются все теми же
«брачными танцами». Две молодые мамаши, привычно покачивая коляски, что-то оживленно рассказывали друг другу. И никто из них не догадывался, что всей этой, такой привычной и налаженной, жизни вот-вот наступит конец…
        - А почему тебя посадили? - внезапно спросил Михаил, даже не осознав, откуда у него возник этот вопрос. Спросил и тут же прикусил язык. Во ляпнул-то! Как же, станет ему Седой отвечать на такую наглость. Тут никакой баланс не поможет…
        Но Седой, к его удивлению, ответил:
        - Мы все, как это у вас говорится, проходим по одному делу.
        - Все? Весь миллион?!
        - Да.
        - И чего вы натворили?
        - Мы… мы пытались отыскать своих Создателей.
        Седой произнес это обыденным тоном, так что Михаил поначалу даже поддался на этот тон. Подумаешь - отыскать Создателей. Делов-то! Вон многие детдомовские всю жизнь родню ищут, да и не только детдомовские… Передача вон по телевизору есть… Но затем до него стало постепенно доходить…
        Создателей?! Так это что же, не только люди не знают своих Создателей? Да и люди, судя по всему, лишь «пока». То есть, конечно, если у них будет «потом», что в свете последних событий отнюдь не факт. Ведь Седой рассказывал, что обычно Создатели либо включают свои творения в собственную цивилизационную вертикаль, либо если по каким-то причинам не хотят этого делать, то просто дают возможность развиваться как им заблагорассудится. И что? В этом случае они так никогда и не узнают, кто их создал? Никаких «доброжелателей» не найдется, что ли? Да ни в жизнь не поверю!
        - То есть вы что, не знаете своих Создателей? - осторожно уточнил Миша.
        - Нет, - мотнул головой Седой. - Не знаем. То есть мы абсолютно уверены, что так же, как и все разумные расы, были созданы. Но кто и как это сделал - нам неизвестно.
        - Угу… угу… - Миша потер щекой о плечо. - А вы, значит, решили их отыскать?
        - Да.
        - И поэтому вас посадили?
        Седой усмехнулся.
        - Я понимаю твое недоумение. Но дело в том, что в нашей цивилизации существует цивилизационный запрет на поиск своих Создателей. На самом деле такой запрет - не редкость. Но он, как правило, действует только до определенного этапа развития. Сначала он закладывается в традицию, потом в религию, затем в культуру, а на последних этапах держится на базовых этических нормах. А потом практически неизбежно следует контакт между Создателями и теми, кто их создал. Но наша цивилизация уже давно прошла все мыслимые этапы контакта. Мы сами уже давно Создатели, и многие из созданных нами разумных рас тоже уже дозрели до контакта с нами. Но наши Создатели так и не объявились.
        Михаил тупо кивнул, так как на самом деле ничего не понял.
        - А может…
        Седой качнул головой, предупреждая его вопрос.
        - Нет. Мы знаем, что были созданы. До того как мы перешли на энергетическую основу существования, наша цивилизация имела кремниевую основу. Так вот мы вычислили, где и как у нас было изменено то, что вы называете ДНК. Впрочем, вполне справедливо, поскольку ваш информационный носитель имеет белковую основу. Просто вы пока еще совершенно не разбираетесь в тонких материях и считаете, что те функции, которые вы отводите ДНК, имеют только лишь белковую природу.
        - Угу… - Михаил опять не слишком понял, но решил не переспрашивать. Потом с Черным разберемся. - А как вы их искали-то?
        - Мы тебе уже говорили, что нашу цивилизацию именуют Властелины Времени.
        - Ну да…
        - Так вот, мы попытались пройти по оси времени до самого начала. До зарождения нашей цивилизации. И посмотреть, кто будет стоять у наших истоков.
        - И что?
        - И не смогли, - тихо отозвался Седой. И замолчал. Некоторое время в машине висела напряженная тишина, а затем Михаил сглотнул и осторожно спросил:
        - И чего? Ну не смогли - и ладно. Или вы как-то там напортачили?
        Седой усмехнулся и мотнул головой.
        - Да нет, ничего мы не напортачили. Мы просто не смогли пробиться к самому началу. Хотя нас и величают Властелинами Времени, но время - штука очень сложная. И чем ближе ты от события, которое произошло, тем легче тебе с ним работать. А наиболее важные события наша цивилизация давно уже маркирует специальными временными метками. Разными. Например, такими же Регистраторами, каким был ты. Так что даже отдаленность события уже не служит большой проблемой. Но мы пытались прорваться к истокам, к самому началу, в такую глубину времен, что ты даже представить не можешь. Если бы нам это удалось, мы бы стали легендой нашей расы. Но нам не удалось…
        - И что? - еще более недоуменно переспросил Михаил. - Ну не получилось - так в чем проблема-то? Подготовитесь получше и еще раз попробуете.
        - Мы же тебе сказали, - в голосе Седого прозвучали досадливые нотки, - у нашей расы до сих пор не снят цивилизационный запрет на поиски наших Создателей. Даже попытка сделать это - уже преступление. Если бы нам удалось их найти - тогда возможны были бы варианты, а так… К тому же, когда наша попытка перешла в завершающую стадию, нам пришлось нарушить и другие запреты. Например, пришлось
        прервать нескольких из нас.
        - Прервать?
        Седой поморщился.
        - Ну, убить, по-вашему. Просто у нас смерть - это неокончательно. Впрочем, у вас - тоже, просто вы еще об этом точно не знаете. Да и вследствие вашей неразвитости перенос сопровождается такими потерями, что следующий этап начинается с длительного восстановления… Поэтому те, кого мы убили, потом вновь воплотились. Так что осудили нас не за убийство, а за… ну если грубо, то можно сформулировать это как прерывание личностного континуума. Поэтому нас и осудили. И это - навсегда.
        Михаил понимающе кивнул. Насколько он помнил, в новом Уголовном кодексе за убийство тоже давали пожизненное.
        - Значит, вы к своим обратиться никак не можете?
        - Нет. Если они узнают, что мы здесь, то пошлют… ну, по-вашему, это можно назвать полицией, чтобы вновь захватить нас.
        - И че, ничего нельзя сделать? Ну, там апелляцию подать? По вновь открывшимся обстоятельствам.
        Седой усмехнулся.
        - Пойми, наша… назовем ее судебной системой, потому что иначе ты не поймешь, на самом деле имеет мало общего с вашей. Как бы тебе объяснить… ну, представь только один факт. Как изменилось бы ваше правосудие, если бы никто - ни адвокат, ни прокурор, ни потерпевший, ни сам преступник не смогли бы не просто лгать, а даже немного лукавить?.. Представил? А таких отличий масса. У нас подвергают изоляции не за открывшиеся и доказанные преступления, а за сам факт его возможности. Это считается недопустимым сущностным отклонением. А поскольку вмешательство в сущность, то есть, скажем грубо, в ваших терминах, некая психологическая коррекция также считается недопустимой, то вариант один - изоляция. И поскольку мы живем, по вашим меркам, практически вечно, то изоляция также становится вечной. Сотни тысяч лет, представляешь…
        Михаил с обалделым видом мотнул головой.
        - Не-а.
        Седой вздохнул.
        - То-то и оно.
        Они еще помолчали. А затем Миша осторожно спросил:
        - И что - никаких шансов?
        Седой пожал плечами.
        - Практически нет. Если только… через сотни тысяч лет не произойдет коррекция базовых цивилизационных норм и наши действия не попадут в зону допустимых. Но это долгий, ОЧЕНЬ долгий процесс. Впрочем, при удаче возможен и тот вариант, который выбрали мы - побег. Наша раса считает, что это тоже некий вариант изоляции, не угрожающий нашей цивилизации. Ибо беглецы, как правило, не особенно стремятся вернуться в наш ареал. Что совершенно понятно. Потому что даже такое ограниченно-функциональное существование все-таки лучше, чем полная изоляция. Ну, как для человека ограниченно-функциональная жизнь в качестве инвалида все же лучше, чем смерть. Впрочем, как ты знаешь, многие выбирают смерть. Хотя можешь мне поверить - они неправы. Следующий шаг надо делать, максимально подготовившись к нему, а вовсе не от безысходности.
        - Как это?
        - Почитай Библию. Или Коран. Или Веды. Там все сказано.
        - Что?
        - О грехе и благодати. Или о чистоте кармы. - Седой раздраженно нахмурился. - Ты вообще хоть немного задумываешься над тем, что мы тебе рассказывали? Например, над нашей невозможностью лгать?..

9
        - А что это там, впереди?
        - Шатой.
        - Чего?
        Седой, как и остальные, настороженно смотревший по сторонам, сердито повел бровью. Мол, не отвлекай, не до того сейчас, и Миша благоразумно заткнулся. Старый, раздолбанный УАЗ-«буханка», натужно ревя изношенным мотором, полз вверх по извилистой горной дороге. В его тесной утробе, скорее даже не сидя на лавках, а полуприсев на согнутых ногах и хватаясь за все что ни попадя, болтались шесть человек. Еще две фигуры маячили в кабине. Впрочем, по поводу принадлежности термина «человек» Михаил был уверен только в отношении себя самого. Кем считать остальных - имелись варианты.
        В этот уазик он попал практически случайно. Утром вышел во двор, чтобы ехать в институт, и наткнулся на Седого, который едва не пританцовывал от нетерпения у своей «Нивы».
        - Зубную щетку взял?
        - Ну да. А что?..
        - Потом. Прыгай в машину! - резко приказал Седой.
        Михаил послушно забрался на сиденье, и «Нива» рванула вперед. Некоторое время они молча ехали, затем Седой сказал:
        - Нам снова нужен Регистратор. Поедешь?
        - Не вопрос. А далеко?
        - Да. На Кавказ.
        - Куда?! - ошалело вытаращил глаза Миша.
        - На Кавказ, - снова повторил Седой, резким маневром обходя почти убитый
«Опель-Кадет». Михаил сглотнул:
        - Так это… предупредить надо. Своим сообщить.
        Седой вытащил из кармана увесистый предмет, в котором Михаил опознал такой дико дорогой и престижный аксессуар, как мобильный телефон, и протянул его Мише.
        - Предупреди.
        Миша с осторожностью взял шикарную штуку в руки и озадаченно уставился на клавиатуру. У них в квартире до сих пор стоял старый советский аппарат с дисковым номеронабирателем, да и вообще телефоны с кнопочными номеронабирателями пока были не слишком распространены. Пацаны вообще считали их понтами и базарили, что кнопки ненадежны и быстро начинают западать и не нажиматься.
        - А как тут звонить?
        - Как по межгороду.
        - И чего сказать?
        Седой бросил машину в узкий промежуток между двумя фурами и спустя мгновение выскочил на соседнюю полосу, отчего у Миши екнуло под ложечкой. Седой выровнял
«Ниву» и покосился на пассажира:
        - Это тебе решать…
        Михаил насупился. Ну да, конечно! Сам говорит, что они, мол, не могут позволить себе врать, а его все время ставит в ситуацию, когда приходится что-то придумывать. Не будешь же говорить матери, что вместо института едешь с инопланетянами на Кавказ в качестве какого-то Регистратора. И к гадалке не ходи, что она подумает…
        Через полтора часа «Нива» проскочила через решетчатые ворота со звездой, которые шустро и, что удивительно, даже не спросив ничего, отворил солдатик с автоматом за спиной, и покатила по бетонке военного аэродрома. Михаил несколько опасливо косился по сторонам. Похоже, они снова оказались на территории военного объекта. Впрочем, судя по прежнему опыту, соратникам Седого Регистратор требуется именно в подобных случаях. В остальных они обходятся без него.
        Спустя пять минут «Нива» подкатила к винтовому военно-транспортному самолету. Округлая дверца, прорезанная в пузатом боку самолета, была открыта, и из нее торчала алюминиевая лесенка. А рядом с лесенкой стоял уже знакомый Михаилу по налету на базу Эббо мужик с ярко выраженными челюстными мышцами. Когда они с Седым вылезли из машины, мужчина разомкнул челюсти и негромко спросил:
        - Он согласился?
        - Да.
        Мужчина кивнул и легко взбежал по лесенке вверх.
        Едва Миша с Седым поднялись в чрево самолета, как двигатели громко чихнули раз-другой, а затем зарокотали, отчего самолет наполнился ровным негромким гулом. По отсеку (на салон внутренности транспортника никак не тянули) пробежал мужик в летном комбинезоне, шустро втянул внутрь лесенку, закрепил ее у борта и закрыл дверь. После чего повернулся к мужчине с выраженными челюстными мышцами и показал пять пальцев. Тот кивнул.
        Михаил окинул взглядом отсек. Кроме них троих в самолете сидело еще человек пятнадцать. Часть из них были в военной форме. А среди гражданских Михаил смутно признал некоторых, с кем они тогда лазали по базе Эббо под Тулой. Никакими креслами в отсеке и не пахло, так что пришлось разместиться на длинной лавке, тянущейся вдоль борта, поскольку центральную часть отсека заполняли какие-то тюки и контейнеры разных размеров.
        Двигатели рывком вышли на высокие обороты, самолет дрогнул и тронулся вперед, отчего у Миши засосало в желудке. Он с некоторой тоской покосился в иллюминатор, а затем окинул взглядом весь транспортный отсек самолета. Вот ведь, блин, попал! А ведь утром, выходя из дома, был вполне себе уверен, что едет в институт…
        Когда самолет занял отведенный ему эшелон и натужный вой двигателей немного поутих, Михаил сумел наконец собрать в кучу мозги и, наклонившись к Седому, спросил:
        - А зачем мы туда летим? Там тоже чья-то база?
        Сосед мотнул головой и, покосившись на военных, которые занимали хвостовую часть грузового отсека, ответил:
        - Потом. Все расскажем по прилете.
        Михаил кивнул. Но спустя еще пару минут снова наклонился к Седому:
        - А нас там не повяжут? Ну, за то, что без разрешения пробрались в военный самолет?
        Седой отрицательно покачал головой.
        - Нет, - и, слегка насупившись, повторил: - Я же сказал, все расскажу на месте. Спи.
        Миша покосился на военных. Те, как видно, были вполне привычны к перелетам в подобных условиях, поскольку уже разложили на лавке газету, нарезали сала, черного хлеба, соленых огурчиков и сейчас разливали «по первой». Михаил завистливо вздохнул и… уснул.
        Сели они на военном аэродроме в Назрани. Когда Седой растолкал Михаила, в грузовом отсеке уже никого не было. А снаружи, со стороны самолетного хвоста доносился этакий привычный, так сказать рабочий, матерок. Чей-то зычный голос витиевато обещал какому-то Петровичу порвать задницу на британский флаг, если тот при разгрузке снова раскурочит ему настил аппарели.
        - Пошли, - негромко сказал Седой и кивнул в сторону открытой двери.
        Соратников Седого на этот раз оказалось всего шесть человек. И только один из них был в форме. Они молча ждали их рядом с разбитым УАЗом-«бу-ханкой» серо-стального цвета с красными медицинскими крестами на бортах. Когда Миша с Седым спустились по лесенке, мужчина с выраженными челюстными мышцами молча кивнул и, отворив дверцу, одним движением втек на сиденье водителя. Это послужило сигналом к тому, чтобы начали грузиться и остальные.
        Едва уазик тронулся, Михаил повернулся к Седому.
        - Ну, теперь-то можно спрашивать?
        Тот усмехнулся:
        - Можно.
        - А как вам удалось пробраться на военный борт? Или он тоже ваш?
        Усмешка Седого стала ехидной.
        - Мы же тебе рассказывали: нас на Земле - миллион особей. Вроде как все находятся в контакте с людьми, потому что также используют тело человека. Но это контакт особого рода. Он как бы неосознанный, поскольку пока мы это делаем, сознание человека будто спит. А еще существует понятие осознанного контакта. Вот, например, как у нас с тобой.
        - И как с Черным? - на всякий случай спросил Миша. Ведь приятель еще ни разу не встречался ни с Седым, ни с кем-то из его соратников. Но, с другой стороны, знал о них практически все то, что знал о них и он сам. Как это считать? Контактом или нет?
        Седой на мгновение задумался, затем подтвердил:
        - И как с Черным. Но вступать в осознанный контакт с людьми имеет право лишь маленькая часть из нас… Назовем их командирами подразделений. Остальные же просто живут в теле людей, большую часть времени никак не проявляя себя. При этом многие из носителей занимают важные посты в вашей иерархии. Так что если Совету необходима их помощь - он ее получает. Вне зависимости от того, что требуется - транспорт, финансы, предписания, дающие широкие права, содействие силовых структур или прямую вооруженную поддержку… Короче, все, что необходимо. Поэтому мы обладаем очень большими возможностями. И при этом не используем никаких своих особых способностей и не привлекаем внимания тех, кто мог бы их засечь. Так что все просто, и мы здесь почти легально.
        Михаил понимающе и где-то даже уважительно кивнул. Ишь как устроились!..
        - А зачем мы сюда прилетели?
        Седой на некоторое время задумался. И Михаил подобрался. Похоже, эта информация как раз относилась к той, на которую распространялся тот самый загадочный баланс. И сейчас Седой тщательно продумывал, что и как ему рассказать, чтобы, с одной стороны, соблюсти этот баланс, а с другой - не рассказать слишком много. Михаил уже научился различать такие моменты.
        - Понимаешь, - несколько задумчиво начал Седой, - во Вселенной существует множество разных центров силы. Некоторые из них являются могущественными цивилизациями. Другие - природными… или, вернее, магическими образованиями. То есть связанными не столько с физической материей, сколько с самой основой существования нашей Вселенной. А физически они могут проявляться в виде неких природных явлений, например, «черных дыр», вспыхивающих сверхновых и многого другого, о чем вы пока еще не знаете. А могут и в виде чего-то очень локального и на первый взгляд незаметного. Во всяком случае, незаметного большинству цивилизаций, которые, подобно вашей, все еще находятся на технологическом пути развития. Понятно?
        Михаил осторожно кивнул. На самом деле не очень понятно, но послушаем дальше. Может, разберемся. А если нет - Черный поможет.
        - Так вот, во Вселенной существует нечто - некая сила, которую мы называем словом, наиболее близким, буквальным аналогом которому в вашем языке является слово «берсеркер». Хотя этот аналог очень неточен, но он достаточно близко описывает наше отношение к этой силе. Мы считаем ее смертельно опасной, невероятно могучей и… как это тебе не покажется неожиданным, для нас пока непознаваемой. - Седой замолчал. Михаил некоторое время сидел, ожидая продолжения, затем понял, что от него ждут вопроса. Вот только что спрашивать-то? Слишком много непонятности, чтобы выбрать что-то одно.
        - И что насчет этого нечто-берсеркера? - задал он вопрос как бы ни о чем.
        Седой слегка наморщил лоб. Похоже, для того чтобы Михаил понял, ему было необходимо выдать еще некую порцию информации, причем из той области, которую он бы предпочел не открывать. Но тут уж деваться некуда…
        - Понимаешь, несмотря на то, что наши способности сильно урезаны, мы по-прежнему можем чувствовать мощные потоки силы. Если они, конечно, не закрыты специально. Причем не только на Земле, но практически в любом уголке этой Вселенной. - Тут он ненадолго замолчал, окинул Михаила оценивающим взглядом, потом покосился в сторону мужчины с выраженными челюстными мышцами, затем, как видно решившись, продолжил: - На самом деле практически с момента нашего пребывания на Земле мы занимаемся именно тем, что ищем доступ к достаточно мощному потоку энергии. Потому что, только получив в свое распоряжение достаточно силы, мы сможем покинуть эту убогую планету. Но на Земле с энергией сложно. Дело в том, что, вследствие вмешательства наших Властвующих в наши способности, мы практически лишились возможности напрямую использовать большую часть энергии, которая есть в нашей Вселенной. Нам теперь доступна только концентрированная и… скажем так, особенным образом препарированная энергия. И у нас есть надежда, что на вашей планете такая энергия есть. Она скрыта от нас, потому что закачана в некие специальные… ну,
скажем, аккумуляторы. Можно назвать их и артефактами.
        - И что, нашли что-нибудь? - не удержался Михаил.
        - Пока нет. - Седой слегка поморщился. - Но я рассказал тебе об этом, чтобы ты мог понять, что в своем нынешнем состоянии мы можем ощущать только очень большие, просто чудовищные потоки силы. И недавно мы ощутили нечто, что привело нас в полное недоумение. - Он замолчал и окинул взглядом сидящих в салоне. Михаил последовал его примеру и обнаружил, что все присутствующие смотрят на них. И от этого ему стало несколько не по себе.
        - Мы засекли поблизости очень мощный поток энергии. Невероятно мощный. На самом деле мы смогли бы ощутить его, даже если бы он проявился где-нибудь в противоположном конце Вселенной, за миллионы энго… хм, миллиарды световых лет. Но он обнаружился здесь, на Земле. Причем внезапно. Земля вообще очень бедна какими бы то ни было проявлениями силы, именно поэтому она не интересна ни для одной из развитых цивилизаций. И вдруг такое!
        - И что?
        Седой покачал головой.
        - Так как наши способности сильно урезаны, мы до сих пор не смогли точно установить природу этого гигантского всплеска силы, но, судя по мощи, это вполне может быть… берсеркер.
        Михаил похолодел.
        - И что теперь? Чем нам это грозит?
        Седой пожал плечами.
        - Не знаю. Ничем хорошим, как нам кажется. Там, где появляется сила, как правило, происходит нечто ужасное. Например, после появления берсеркера на одном из миров там началась глобальная война, а затем внезапно все выжившие обитатели потеряли память. Все без исключения. Но нас больше волнует даже не это. Нам непонятно, почему он появился здесь. Почему из миллиардов обитаемых ареалов разумных существ он выбрал ваш мир? - Седой замолчал. И некоторое время они ехали молча.
        Затем Михаил решил уточнить:
        - Так что, этот ваш невероятный нечто-берсеркер объявился на Кав…
        Тут уазик резко затормозил, заскрипев изношенными тормозами, а потом и совсем остановился. Снаружи послышались гортанные голоса, боковая дверь распахнулась, и внутрь просунулась бородатая рожа. Окинув их всех злыми и при этом довольными глазами, рожа повернулась и что-то проорала. Снаружи заржали. Рожа сбросила с плеча автомат и, стукнув прикладом о порожек двери, приказала:
        - Всо, вилезай, приэхали!
        Седой покосился на мужчину с ярко выраженными челюстными мышцами и, приподнявшись, двинулся в сторону двери. Михаил, в голове которого мгновенно пронеслись истории о пленниках-рабах, годами пасущих хозяйские отары на высокогорных пастбищах, о подземных тюрьмах-зинданах и всем таком прочем, о чем время от времени писали разные газеты, послушно дернулся за ним, но был остановлен коротким жестом Седого.
        Снаружи стояли еще несколько таких же бородачей. Большинство были вооружены автоматами Калашникова, но кое у кого виднелись охотничьи ружья. Почти у всех на поясах болтались кинжалы в ножнах, а у некоторых даже и шашки. Чуть поодаль маячила пара «жигулей» и крытый «ЗИЛ-130». Большинство пялились на Седого, но некоторые разглядывали и Михаила. Причем нагло, эдак прицениваясь… Миша торопливо отодвинулся внутрь кабины и отвел глаза. Некоторое время он сидел, уставившись взглядом в стенку и просто тупо ожидая, чем все закончится. Вдруг снаружи послышался какой-то вопль, почти сразу перекрытый дробным грохотом барабана. И почти сразу после этого в уазик влез Седой. Он молча кивнул сидевшему за рулем и закрыл дверь. Мужик спокойно завел мотор и тронул машину. Михаил бросил взгляд в маленькое грязное окошко задней двери. Вся толпа бородачей, не обращая никакого внимания на отъезжающую машину, кружилась в странном дерганом танце вокруг сидящего на земле барабанщика, потрясая вздернутыми вверх кинжалами и шашками и что-то выкрикивая. И тут раздался голос Седого:
        - Да, наибольший уровень концентрации этой силы, которая, судя по мощи, может оказаться именно берсеркером, мы смогли засечь именно на Кавказе.
        - А… что? - Михаил сглотнул. Он уже успел забыть, о чем шла речь до того, как их остановили. - Ну да… понятно. А что вы с ними сделали? - Он мотнул головой в сторону самозабвенно пляшущей толпы бородачей.
        Седой неодобрительно покачал головой.
        - Ты невнимателен. С ними мы не сделали ничего особо серьезного. Просто они перестали нами интересоваться. Совсем. Поэтому теперь они для нас совершенно неопасны.
        Михаил наконец-то почувствовал, что его отпустило.
        - Понятно… - Он помолчал, собираясь с мыслями, а когда это ему наконец удалось, снова повернулся к Седому. - Значит, мы сейчас едем на встречу с этим вашим берсеркером?
        - Если это действительно он.
        - То есть как это?
        - Мы тебе уже говорили, - терпеливо, но с нотками раздражения в голосе заговорил Седой, - все еще обладая способностью отслеживать потоки силы столь большой мощности, мы, вследствие ограничения возможностей, сейчас не способны идентифицировать их. То есть мы не можем точно определить, чья это сила, кому она принадлежит.
        - Так это может быть и не берсеркер, а вообще неизвестно что? - удивился Михаил.
        - Да, хотя вероятность этого очень мала. Таким уровнем мощи обладают считаные центры силы во Вселенной. И нам просто не приходит в голову ничего иного.
        - А если это яйцеголовые? - наморщив лоб, выдал версию Михаил. - И мы прикатим прямо к ним в пасть?
        Седой рассмеялся.
        - Ну уж нет! Только не яйцеголовые. Они не способны произвести столько энергии, даже если бы тщательно собирали ее в течение всей истории своей цивилизации.
        Михаил ошалело сглотнул. «Ой, батюшки мои, так куда же мы прем-то? По сравнению с этим, похоже, эпицентр ядерного взрыва покажется ласковым весенним солнышком…
        Некоторое время в уазике висела задумчивая тишина, нарушаемая, впрочем, грохотом камней, вылетающих из-под колес и бьющих в днище и колесные арки, да натужным воем мотора. А затем впереди, между затылками водителя и сидящего рядом с ним, показались какие-то дома. И Михаил спросил, просто чтобы отвлечься от всех тех мыслей и страхов, что заполнили сейчас его бедную голову:
        - А что это там, впереди?..
        Через Шатой они проехали не останавливаясь. Особого внимания на них никто не обращал. Только старики, сидящие на лавочках вдоль улицы в своих лохматых папахах, проводили уазик взглядами из-под косматых бровей.
        За Шатоем дорога стала еще более разбитой. Чтобы не разбить голову или не отбить себе еще что-нибудь, Михаил был вынужден цепляться за что ни попадя обеими руками. Двигатель теперь выл на высоких оборотах, так что разговаривать стало почти невозможно. Да и о чем говорить-то? И так все понятно. Функции Регистратора ему объяснили еще при налете на базу, а сам он, в отличие от Седого и остальных, чувствовать силу или энергию был неспособен. Хотя, с другой стороны, например, после грозы или вблизи от источника электрического тока волоски на руке встают дыбом и кожу начинает покалывать. Впрочем, Седой, скорее всего, имел в виду какую-то другую энергию, поскольку если бы речь шла об электричестве, то, если судить по тому, как Седой охарактеризовал мощность потока, у них уже давно волосы должны были стать дыбом, а между пальцев проскакивать молнии.
        Наконец уазик вырулил на относительно ровный участок местности, мужчина с ярко выраженными челюстными мышцами сбавил скорость и, обернувшись, негромко бросил:
        - Уже близко.
        Михаил почувствовал, как все сидящие в салоне подобрались, будто перед броском. Но если все то, что говорил Седой, правда, у них не было никаких шансов хоть что-то сделать с этим нечто-берсеркером. А уж у него тем более. Но Миша поймал себя на том, что тоже сел поудобнее и несколько раз слегка напряг мышцы, разминая и приводя их в боевую готовность. А также сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, провентилировав легкие. Ну, прямо как перед выходом на площадку!
        Машина въехала в заросли то ли разросшегося кустарника, то ли низкорослых деревьев, и Михаил вытянул шею, пытаясь разглядеть, что там впереди. И тут ему пришло в голову, что он совершенно не представляет себе, что нужно высматривать. Он развернулся к Седому.
        - Слушай, а как он выглядит? Ну, этот ваш берсеркер… Как человек?
        Седой пожал плечами.
        - Этого не знает никто.
        - Так это значит, с ним еще никто никогда не встречался?
        - Встречались, - отозвался Седой, - но большинство не пережило эту встречу. А из тех, кто пережил, многие ничего не могут сообщить. Кто-то не помнит… например, как в том случае, о котором я тебе рассказывал, а кто-то просто не способен сформулировать внятный информационный посыл. Скажем, потому, что находится в полной разрегуляции сущности. Ну а те, кто мог, дают совершенно разные описания. Так что берсеркер может выглядеть как угодно: как сгусток света, туча, скала или вообще ничего, что можно увидеть вашими глазами.
        Михаил кивнул, но тут ему в голову пришел еще один вопрос.
        - Седой, - несколько ошеломленно начал он, удивляясь, что до сего момента умудрился пропустить этот вопрос мимо сознания, - а зачем вы к нему едете-то? Может, лучше ну его на хрен… если он такой опасный?
        Сосед усмехнулся.
        - На Земле - да что там планета! - во всей вашей Солнечной системе нет места, где можно было бы хоть частично укрыться от воздействия берсеркера. Так что лишняя тысяча километров - это такая мелочь, что на нее можно не обращать внимания. А вот если это все-таки не берсеркер, и если нам удастся… отщипнуть хотя бы немножко энергии… - и Седой замолчал.
        А Михаил почувствовал, как внутри сжался ледяной комок. Это как их должно было припечь, чтобы они сунулись, фигурально выражаясь, головой в пасть дикого льва всего лишь из-за тысячных долей шанса на успех. И следующая фраза Седого только укрепила его в этом ощущении.
        - Да даже если это и берсеркер, возможно, нам удастся вступить с ним в контакт и убедить его нам помочь… - Он сделал паузу и закончил совсем уж тихо: - Хуже все равно уже не будет…

10
        - Да ты что, серьезно? - Черный подозрительно уставился на Михаила. Тот важно кивнул, улыбаясь во все тридцать два зуба, и этаким залихватским жестом бросил в рот горсть орешков, явно наслаждаясь произведенным эффектом.
        - То есть вот так, прямо в сюртуке, парике и со шпагой?!
        - Ага! - снова кивнул Миша. - Кино натуральное. Восемнадцатый век, блин!
        Черный недоуменно почесал подбородок.
        - Странно…
        - Во-во, они тоже ошалели. Даже головами завертели по сторонам. Но тот мужик с челюстями, который у них за главного, достал какой-то кристалл и, посмотрев в него, что-то им рыкнул. И тут они все уставились прямо на этого типа.
        - А он что?
        - Да ничего.
        - Совсем ничего?
        - Ну, сначала совсем. Стоит себе у обрыва и обозревает окрестности. Руки на груди сложил, пола сюртука шпагой задрана. Гардемарин, блин!.. А они встали полукругом и смотрят на него. Тот, который с кристаллом, время от времени вопрос какой-то задает, а этот, в сюртуке, - ноль эмоций! - Михаил даже светился от удовольствия, рассказывая о своих приключениях. Похоже, Седой и его соратники все это время настолько его подавляли, что вызывание в памяти воспоминания того, как они сами попали впросак, доставляло Мишке несказанное удовольствие. А что? Нормальная человеческая реакция, если разобраться.
        - И что потом?
        - А потом он так ме-э-эдленно повернулся к ним и… - тут Миша сделал драматическую паузу, - рассмеялся! Ты прикинь? Они ему всякое фа-фа-ля-ля, понты гонят, а он им просто заржал в лицо.
        - А они?
        - А чего они? - Миша эдак небрежно-покровительственно развел руками. - Утерлись! Сами же мне все уши по дороге прожужжали, насколько этот тип крут и как он может чуть не всю Вселенную на уши поставить одной левой. Так что куда им там было дергаться.
        - То есть они просто так постояли и ушли?
        - Ну да. Тип-то поржал, да и снова отвернулся. Ну, они там еще потоптались малеха и двинулись обратно… ну, в сторону уазика. Набились в него и укатили прочь. А чего им еще оставалось делать?
        - И что, Седой тебе на обратном пути ничего не рассказывал?
        - Не-а. Я начал было его пытать, но он только буркнул, типа, отстань, не до тебя сейчас, ну я и заткнулся. - Михаил снова бросил в рот горсть орешков. - Так до аэродрома и добрались. Без приключений. Хотя уже здесь, когда мы обратно в Королев ехали, он про тебя заговорил.
        - Что? - Черный подобрался. Он давно мечтал лично встретиться с Седым, пообщаться с ним, установить, так сказать, непосредственный контакт. Но все как-то не складывалось. Тем более что, как он понял из беглого анализа встреч Миши с Седым, все они получались только когда сам Седой этого хотел. А если нет, то Мишке не помогало даже то, что они соседи. Ну никак не получалось пересечься. Зато, если Седому было нужно, Михаил сразу же оказывался тут как тут. Просто по волшебству.
        - Ты как, не согласен принять их требования?
        Черный минуту помолчал. Он очень долго думал, не совершил ли ошибку, отказавшись в первый раз. Но с другой стороны, вполне возможно, он тогда бы и не узнал ничего из того, что знал теперь. Ведь и тогда про Седого Михаил вспомнил только после того, как он, Черный, отказался принять их предложение. Так что если бы принял, вполне себе могло случиться, что ему никто ничего бы не стал рассказывать. Съездили бы, забрали артефакт и - адью!.. А что? Никакого обмана. Они ему помогли? Ну да. А что артефакт пришлось бы отдать - так он сам на все подписался. И никому не надо открывать своего инкогнито. Вот только как теперь-то быть?
        - Знаешь, для того чтобы принять окончательное решение, мне нужно самому обсудить это с Седым.
        Миша кивнул.
        - Ну да, он так и сказал. И велел передать тебе, что готов встретиться. - И Михаил сообщил время и место встречи. - И еще он насчет твоей тетради говорил. Сказал, что, мол, скоро она изменится. Помнишь, он уже говорил, что в тетради содержится информация о достаточно могущественном артефакте. Так вот, поскольку тетрадь с ним связана - она уже и не совсем тетрадь. А как бы конец ниточки, поводок, ведущий к артефакту. То есть нечто находящееся с ним в связке. И этот артефакт на нее воздействует. Так что, когда ему настанет время проявиться в этом мире, тетрадь тоже изменится. - Он замолчал.
        Черный некоторое время переваривал услышанное, но потом решил пока отодвинуть все это в сторону. Сейчас он слишком взволнован, чтобы думать на эту тему. Все равно толку не будет.
        - Слушай, а что там с яйцеголовыми? Седой не говорил?
        Миша помрачнел.
        - Говорил. Они уже на орбите. Вернее даже часть уже высадилась. Передовой отряд. Готовят свое появление. Но основные силы пока на орбите. Там огромные корабли. Некоторые больше, чем сама Земля.
        Черный невольно задрал голову вверх. В темнеющем небе не было никаких кораблей.
        - А их и не видно, - пояснил Миша. - Седой мне объяснял, но я не слишком понял. Что-то типа искривленного пространства.
        - А гравитация? - не поверил Черный. - Если недалеко от Земли ошиваются такие огромные дуры, у нас тут приливы должны быть - пол-Земли бы уже смыло!
        - Седой говорит, что искривление пространства все компенсирует. На самом деле есть и другие способы, и у Клэреот в том числе. Так что даже когда эти корабли проявятся, никаких приливов не будет. Но пока все компенсируется искривленным пространством. Он говорил, что это довольно простая вещь, и наши ученые находятся практически на пороге открытия этого эффекта.
        Они помолчали, а потом Михаил продолжил:
        - А все остальные эвакуируются.
        - Кто остальные? - не понял Черный.
        - Ну, иные. И Создатели тоже. Их главная база, оказывается, где-то в Средиземноморье. То ли в Египте, то ли в этой, как его… - он наморщил лоб, - вспомнил, Месопотамии. Где это, не знаешь?
        Черный неопределенно пожал плечами и спросил:
        - А почему они закрывают эксперимент, Седой не сказал?
        - Да говорил как-то мельком, - вздохнул Миша. - Вроде бы все у них наперекосяк пошло. Мы у них, с одной стороны, какими-то неожиданными получились, так что им пришлось какие-то наши способности закрывать, чтобы сами себе не навредили, что ли?.. А с другой, почему-то мы тут сами воспроизводиться начали. Причем в таких масштабах, что Создатели и не ожидали. Я там до конца не понял, но вроде как большинство из людей, кто сейчас живет, и не совсем люди. То есть просто некая живая масса, ничем не напоминающая то, что сотворили Создатели. Как бы сама по себе образовалась… - И он снова захрустел орешками.
        - А знаешь, - оживился Михаил спустя некоторое время, возвращаясь к уже обсужденной теме, - я вот думаю, что у них такая оторопь от встречи с этим берсеркером, потому что они вообще даже не ожидали, что он перед ними объявится в виде человека. Нет, ну финиш просто!.. У них та-а-акие рожи были! Такая круть, и тут - на тебе. Объявляется невесть где, на какой-то там, по их мнению, совсем заштатной планетке, да еще и в таком виде! - И Михаил довольно засмеялся.
        Черный вздохнул. Все-таки иногда Миша доставал его своей простотой. Может быть, после того, как он сам установит контакт с Седым… или с кем они там захотят, ему придется поменьше общаться с приятелем?
        - Ладно, я пошел. Ты когда теперь в институте появишься?
        Михаил пожал плечами.
        - В среду, наверное. У меня еще один зачет не сдан. А потом уж в сентябре… ну, если до того момента ничего не произойдет.
        Следующие несколько дней Черный ходил как во сне. Близился момент, когда он наконец должен был встретиться с Седым. Ничего больше не занимало его мысли. Поэтому, когда однажды вечером в его дверь позвонили, он даже немного удивился. Ну что может произойти в его жизни, если назначенная дата еще не наступила…
        За дверью обнаружились две девчонки, одетые в этакую современную стилизацию языческо-средневекового оккультного наряда. Черный несколько мгновений тупо пялился на них, а потом одна отвесила ему церемониальный поклон и важно произнесла:
        - Мессир, мы приглашаем вас на шабаш!
        Черный озадаченно сморщил лоб.
        - Куда?
        - Ну, Черный, ты че, совсем уже? - возмутилась другая. - Накурился, что ли?
        Он присмотрелся.
        - Ленка, ты, что ли?
        - Во-первых, не Ленка, а госпожа Батори! - отрезала та. - А во-вторых, вам, мессир, поступило официальное приглашение.
        - Фу-ты! - Черный облегченно выдохнул.
        Ну да, это приветы из той части его жизни, когда он серьезно относился ко всякой черной магии. Он тогда сумел завоевать немалый авторитет в оккультных кругах. Вот и с Ленкой, помнится, познакомился на этой почве. Ну и клинья к ней подбивал тогда, чего уж там…
        - Я тебя и не узнал, - Черный облегченно улыбнулся.
        Но Ленка-Батори продолжала требовательно смотреть на него. И Черный задумался. Нет… сейчас, после всего, что узнал, он прекрасно понимал, что вся эта черная магия на самом деле полная чушь. Так, детские игрушки, только лишь случайно, самым краешком цепляющие нечто настоящее. Но с другой стороны, он тут, ожидаючи, с ума сдвинется. И так уже полночи лежит, уставив глаза в потолок, и ждет. Так почему бы не поиграть? Заодно и со старыми знакомыми встретиться. С тех пор как началась эта история с Седым, он напрочь выпал из всяких тусовок, а теперь выяснилось, что как только в отношениях с Седым наступила пауза - так и заняться нечем…
        Побуждаемый этими вроде как вполне разумными мыслями, Черный придал своему лицу торжественное выражение и в свою очередь церемонно поклонился и произнес ритуальную формулу принятия приглашения…
        До места проведения шабаша он добрался на электричке.
        Сойдя с платформы, огляделся и, определив направление, двинул в нужную сторону. Площадки для шабашей и иных ритуальных мероприятий в значительной части были известны и обжиты. Вот и здесь Черный вроде бы уже бывал, так что сейчас смутно припоминал дорогу.
        Поскольку ехал один, приличествующий случаю наряд он вез с собой, в заплечном мешке, также оформленном в средневековом стиле. Поэтому, отойдя на полкилометра, Черный сошел с тропинки и, свернув чуть в сторону, начал переодеваться. Через десять минут обратно на тропинку вышел уже не просто одетый во все черное молодой человек, а достопочтенный черный маг, на груди которого на тяжелой цепи болтался амулет-медальон. На медальоне был изображен веселый черт, играющий на свирели.
        До самой поляны, на которой и должен был состояться шабаш, он добрался перед сумерками, то есть довольно поздно. Большинство собравшихся уже было на месте. Его узнали.
        - О, Черный, привет!..
        - Привет, Черный, давненько тебя не было видно!..
        - Здорово, Черный, и ты к нам?..
        Он жал руки, обменивался поклонами и похлопываниями по плечу, одновременно озираясь по сторонам. Все было как всегда. Горящие энтузиазмом неофиты под руководством мастера-распорядителя складывали костер; люди с положением, вроде Черного, общались в сторонке. Знакомые лица, наряды, сверкающие кольца, амулеты… Но если раньше он рассматривал бы все это с искренним интересом и огромным удовольствием, то сейчас всего лишь с легкой ностальгией. Каким забавным все это казалось ему в свете того, что он узнал за последнее время. А с другой стороны… Седой же говорил, что во Вселенной властвует магия. Так может, и не такой уж ерундой они здесь занимались, и стоит им получить немного больше знаний, кто знает…
        - Слушай, Черный, а чего это ты ничего про себя не рассказываешь? - прицепился к нему кто-то, после того как все наперебой похвастались своими последними достижениями.
        Черный досадливо нахмурился. Ну да, не предусмотрел. Не придумал никакой удобоваримой версии. Как-то вообще в голову не пришло. Возможно, под впечатлением посыла Седого о недопустимости лжи. А с другой стороны, всю правду ведь тоже не расскажешь. Кто-то сочтет за больного, а остальные прицепятся, как клещи.
        - Да так, пока особенно и не о чем рассказывать, - туманно отозвался он. - От практики я как-то отошел - давно уже ничего не мутил - и сейчас занимаюсь только сбором информации. А с ней пока тоже больше вопросов, чем ответов. Так что и говорить особенно не о чем.
        В этот момент над поляной разнесся зычный голос мастера-распорядителя:
        - Мессиры и леди…
        Ритуал прошел для Черного как-то сумбурно. Он совершил все необходимое, выпил из кубка и поучаствовал в общем танце. А вот когда стали прыгать через костер, произошло нечто неожиданное. В очередной раз перескочив через огонь, Черный заметил, что на этот раз его не ударило в грудь амулетом-медальоном. Он провел рукой по груди. Чертик со свирелью исчез вместе с массивной цепью. Интересно… Черный поспешно вернулся к костру. Чертика было жалко.
        - Черный, ты чего там роешься?
        Он обернулся на голос.
        - Да вот, медальон потерял.
        - Медальон? Большой?
        - Ну да, чертика со свирелью. Ты же видел.
        - Ну да. Он же на такой здоровой цепи был?
        - Вот то-то и оно… - Черный, согнувшись, принялся ощупывать траву рядом с костром…
        Поиски затянулись до утра, но так ничего и не дали. Группа присоединившихся к Черному добровольных помощников обшарила поляну еще раз, когда уже совсем рассвело. Но тоже ничего не нашла.
        Всю дорогу домой Черный размышлял над этим происшествием. Оно могло быть просто случайностью. Медальон мог подобрать кто-то из тех, кто стоял рядом с костром. Впрочем, на самом деле подобный вариант был не очень-то вероятен. Потому что по большому счету бесполезен. Круг практикующих оккультные практики не слишком широк. И после того как столько народу искало подробно описанный медальон, открыто надеть его или использовать в публичных ритуалах, не рискуя нарваться на обвинения в воровстве, невозможно. Да и вообще, воровать магическую вещь… чревато, чревато. Так что Черный больше склонялся к другой версии. А именно, что это был знак. На самом деле вещи, имеющие отношение к черному культу, у него пропадали уже не в первый раз. Например, перед самым появлением в его жизни тетради у него пропал еще один амулет. Маленький перевернутый крестик из серебра. Причем он пропал буквально у него на глазах. В замкнутом помещении. В ванной. Черный тогда перерыл всю ванную, но крестик так и не обнаружился. А потом в его жизни возникла тетрадь…
        Так что по всему выходило, это был знак. Только вот еще бы понять - какой?..
        Уже подъезжая к городу, Черный решительно выбросил навязчивые мысли из головы. Все это подождет. Все эти мессы, ритуалы, оккультизм… ему предстоит нечто более важное. А к тусовкам можно вернуться потом, после того как он встретится с Седым…
        Утро назначенного дня прошло, как в дымке. Черный поднялся и, наскоро умывшись, принялся собираться. Он сунул в сумку диктофон, фонарик и, на всякий случай, зубную щетку с пастой и мылом. Мало ли как оно там сложится. Может, Седому срочно потребуется его участие в каком-нибудь деле. Вон Мишке уже не раз приходилось срываться с места с бухты-барахты.
        Последней Черный достал тетрадь. Раскрыв ее, он внимательно перечитал текст еще раз. Потом осмотрел тетрадь со всех сторон. На первый взгляд она никак не изменилась. Но ведь Михаил рассказывал, что Седой говорил, будто она должна измениться. Впрочем, он же не говорил когда. До встречи с Седым, во время нее или после? Черный пожал плечами и, аккуратно упаковав тетрадь, сунул ее в сумку. Там разберемся.
        До места встречи он добрался на метро. Выбрался наружу и посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось еще более получаса… Ну да, он так и рассчитывал. Метро, конечно, не наземный транспорт - в пробку попасть невозможно, но, с другой стороны, и поезда в метро иногда останавливаются. И движение на ветках перекрывается. А эта встреча была для него слишком важна, чтобы на нее опоздать.
        Черный прошелся по скверу, купил мороженого, съел, посидел на лавочке и наконец двинулся к месту встречи. Сейчас…
        Спустя сорок минут он усталый и опустошенный опустился на лавочку и некоторое время сидел, глядя в одну точку. Потом нехотя расстегнул сумку и достал тетрадь. Пролистав ее, он небрежно сунул тетрадь обратно в сумку и задумался. Тетрадь не изменилась. Седой не пришел.
        Что же он сделал не так?

11
        - Есть новости, - бросил Михаил, едва только они столкнулись нос к носу в толпе студентов.
        Черный понимающе кивнул. За прошедшее лето у него было достаточно времени, чтобы обдумать свои действия и поступки, если осенью они вновь столкнутся с Мишей (а он в этом уже не был уверен) и тот будет еще находиться в контакте с Седым. Требовать объяснений ему казалось бесполезным. Седой, как и Михаил, от него никак не зависит, и их общение - результат доброй воли и странного расположения к нему Седого. Каковое вполне можно потерять, если встать в позу.
        Впрочем, существовала еще тетрадка. Но с ней все было очень неясно. Если она нужна Седому, почему он не предпринимает усилий, чтобы ею завладеть? А если нет, почему все еще ей интересуется? Или она не нужна ему в нынешнем виде?..
        Короче, вопросов больше чем ответов. И единственный шанс получить хоть часть из них - это сохранить контакт с Седым. Вот поэтому на заявление Миши Черный только кивнул.
        Они встретились после праздничных мероприятий, посвященных первому сентября, и, как обычно, двинули в скверик у ЦДХ. Михаил едва дотерпел, пока они отошли подальше от института, и, обернувшись к Черному, возбужденно произнес:
        - С яйцеголовыми - всё!
        - Что «всё»? - не понял Черный.
        - Обломились они, понимаешь? Совсем обломились!
        - Как это?
        Михаил довольно улыбнулся. Как будто имел к облому расы Клэреот личное отношение.
        - Седой говорит, что, по всему выходит, вмешался этот их Берсеркер. Короче, вокруг Земли образовалось некое поле, которое не позволяет кораблям яйцеголовых не то что высадиться на Землю, но вообще находиться поблизости от нее. Так что у них теперь - полный облом. Ничего не могут поделать.
        - Берсеркер, который человеком прикинулся?
        Михаил кивнул и радостно заржал.
        - Ты прикинь, у Седого с остальными - полный шок. Они совершенно не могут понять, почему Берсеркер вообще стал делать что-то для нас. Они же уверены, что Земля - это полное дерьмо, помойка. А тут - на тебе. Считай, самая крутая сила во Вселенной и вдруг за нас.
        - Не факт… - Черный задумчиво покачал головой.
        - То есть как это не факт?! - удивился Миша. - Очень даже факт! Яйцеголовых, которые собирались совсем нас того, к нам не подпустил? Не подпустил. Какой тебе еще факт нужен-то?
        - На первый взгляд - да, - все так же задумчиво протянул Черный. - Но кто его знает… Скажи, а это поле односторонне или двусторонне непроницаемо?
        - Чего? - не понял Михаил.
        - Ну, ты сказал, что корабли Клэреот не могут зайти на Землю и даже находиться возле нее, а с Земли кто-нибудь уйти может?
        Михаил задумался, затем озадаченно протянул:
        - Так вот оно что…
        - Что? - нетерпеливо спросил Черный.
        - Да это… Седой, когда размышлял, зачем Берсеркеру понадобилось защищать Землю, еще упомянул, что поле не выпускает никого с планеты. И задумчиво так сказал:
«Может, в этом дело?» Я сразу не допер…
        - Вот видишь, - отозвался Черный. - Так что, может, то, что яйцеголовых не пустили на Землю, всего лишь побочный эффект от реализации каких-то других планов. И когда они будут закончены, все вернется к уже подготовленному сценарию.
        Михаил погрустнел.
        - Жаль, если так. Мне как-то совсем не хочется встречаться с этими уродами Клэреот.
        - Кому хочется-то? - отозвался Черный и потрепал Мишу по плечу. - Да и не переживай ты так. Это всего лишь версия. А так вполне может оказаться, что это самое Нечто действительно защитило Землю. Правда, совсем непонятно почему.
        - Ну да, - кивнул Миша, - вот и они над этим бьются…
        Следующий раз информация у Миши появилась только через полторы недели. В тот день, в отличие от всех предыдущих, он не стал отводить глаза на немой вопрос Черного, а наоборот, заговорщицки подмигнул.
        - Все точно! - безапелляционно заявил он, когда они встретились после занятий. У приятелей уже вошло в привычку все связанное с Седым и его делами обсуждать только в отдаленных от людей местах.
        - Что?
        - Этот Нечто защищал Землю. Это теперь совершенно не вызывает сомнений. И тот его внешний вид - ну, в парике, камзоле и при шпаге - тоже объяснился. - Михаил довольно рассмеялся.
        Черный молча присел на лавочку и открыл купленную по дороге бутылку с пивом, приготовившись слушать.
        - Понимаешь, дело в том, что он, оказывается, уже был на Земле, - радостно продолжал Миша.
        - Был?
        - Ну да! Оказывается, когда Седой с остальными встречались с ним в горах, им удалось как-то его сфотографировать.
        - Сфотографировать?
        - Ну, как бы! Не понял я подробностей. Снять матрицу, зафиксировать ауру или что-то еще…
        - Понятно. И что?
        - Ну, их тоже озадачил его внешний вид. И они начали искать - откуда эти предметы. И нашли.
        Черный молча кивнул, боясь сбить Мишу с мысли неосторожным словом.
        - Короче, как выяснилось, этот их Берсеркер уже посещал Землю. В восемнадцатом веке. И даже славно пошалил здесь. Причем, если бы Седой и остальные не знали, где искать, они бы совершенно не обнаружили никаких следов. Они и вышли-то на него только потому, что стали искать схожие предметы… а обнаружили подлинные. Ну, то есть те же самые. - Михаил с довольным видом уставился на Черного. Но тот смотрел на него все еще озадаченно. Миша недовольно дернул головой.
        - Ну, понимаешь, те предметы, которые были на Берсеркере, когда мы его видели на Кавказе, обнаружились и здесь.
        - Где?
        - В нашем времени и в других местах.
        - Все?
        - Не знаю… нет, наверное, но это неважно. Важно то, что они, во-первых, их отыскали и, во-вторых, никаких следов энергии Берсеркера на этих предметах не обнаружилось. Понимаешь?
        - В общих чертах.
        Михаил эдак покровительственно-раздраженно нахмурил брови. Вот, мол, бестолковый какой…
        - Блин, этих предметов касалось Нечто, излучающее такую энергию, что засечь ее можно даже с другого конца Вселенной, и эта энергия их никак не затронула. Ну, не бывает же так?
        Черный осторожно кивнул. Похоже, Седой тоже очень долго все это объяснял Мише. Так часто бывает, когда тебе очень долго ничего не понятно, а потом раз - и как на ладони. И даже сам удивляешься, как это сразу не дошло. И сердишься на других, которые тоже не сразу понимают, совершенно выбросив из головы, как поначалу не понимал сам. Вот в этом случае и возникает как раз такой менторский тон и необъяснимая на первый взгляд нетерпимость.
        - И, представляешь себе, несмотря на то, что предметы, как им удалось совершенно точно установить, были подлинными, - продолжил Михаил, - на этих предметах вообще не обнаружилось никаких следов того, что они побывали в чьих-то руках. Даже в руках обычных людей. То есть, - он слегка сбился, - следы, конечно, были. Ну, там частички кожи, волокна одежды и тому подобное. Но энергетических следов никаких! Как будто кто-то очень сильно закрыл эти предметы.
        - И что?
        - А то, что это оказалось следом. Поэтому Седой и остальные предприняли путешествие в то время, когда эти предметы были в обиходе, а не в хранилищах. - Миша сделал паузу и бросил победный взгляд на Черного, как будто сам, лично, раскопал все то, о чем сейчас ему рассказывал.
        - И? - поощрил его Черный.
        - И обнаружили присутствие Берсеркера.
        - Как? Ты же говорил, что все закрыто?
        - Не все. Предметы - да. Но сам Берсеркер закрыть себя практически не в состоянии. Он не может замаскировать свое присутствие… ну, от тех, кто способен ощущать его энергию. Так что они совершенно точно установили, что он уже был на Земле. И даже… развлекался здесь. Ну, или еще что-то делал, что точно они отследить не решились. Не рискнули приближаться к нему еще раз. Кто знает, как бы он отреагировал?
        - Подожди, как это еще раз? Я так понял, они проскочили по времени в прошлое. В восемнадцатый век. Значит, для Берсеркера именно та встреча должна была быть первой…
        - Да ничего она не должна! - раздраженно махнул рукой Михаил, но потом насупился и, после короткой паузы, пояснил: - Ну, я до конца не понял, но все это как-то связано со временем. Короче, мне Седой объяснял, что для того, кто умеет управлять временем, оно существует разное. Ну, там осевое, личное, параллельное, текущее, встречное, конструкционное… Я даже всего и не запомнил. Короче, когда бы они ни встречались, в их общем личном времени, встречи всегда последовательны. То есть если они встречались с Берсеркером на Кавказе первый раз, и он с ними тоже встречался впервые. А в восемнадцатый век он вполне мог попасть откуда-то из своего будущего времени. То есть это только для нас оно - прошлое, а для них может быть и будущим и настоящим… - Михаил умолк, окончательно запутавшись. А Черный сидел, досадливо хмурясь. Вполне возможно, если бы удалось точно записать пояснения Седого - одно это окупило бы весь контакт.
        - Ну, так вот, - немного погодя продолжил Михаил, - им удалось узнать, что в то время Берсеркер пробыл на Земле довольно долго, причем под личиной человека. И даже установили, кем был этот человек. - Миша сделал паузу, окинул Черного торжествующим взглядом, а потом раздельно произнес: - Графом Калиостро!
        Черный удивленно сморгнул. Ну, дела!.. Граф Калиостро - известнейший из европейских мистиков восемнадцатого века. Конечно, он слышал о нем. Его считали кто одним из самых одаренных шарлатанов, кто загадочной личностью, перебаламутившей половину европейских столиц, в списке которых наличествовал и Санкт-Петербург.
        - Понятно… - протянул он и задумался. Пожалуй, в этом направлении стоило покопаться поглубже.
        - Так что Седой и остальные считают, что волна Наполеоновских войн - это откат от первого появления Берсеркера на Земле. И это приводит их в полное недоумение, - продолжил между тем Михаил.
        - Почему? - встрепенулся Черный, выныривая из своих размышлений.
        - Ну… откат какой-то слабенький получился, как они говорят. Вот представь, - начал Михаил, как видно повторяя слова Седого, - допустим, ты взрываешь сосредоточенный заряд, предназначенный для того, чтобы перебить огромную, мощную, состоящую из сотен, а то и тысяч тонн железобетона мостовую опору. Заряд сосредоточенный, сконфигурированный так, чтобы большая часть его мощности оказалась направлена именно в сторону этой опоры. Но того, что шарахнет и в другие стороны, вполне хватит, чтобы человека, стоящего в одном шаге, просто разнесло на клочки. А того, кто окажется в сотне метров от взрыва, сильно контузит. Ну а в полукилометре человек просто оглохнет. Так вот, если судить по всем прежним случаям, получается, что Берсеркер появился от нас буквально в одном шаге, а нас, людей, максимум оглушило.
        - Ни хрена себе - оглушило! - не поверил Черный. - Европу вон пятнадцать лет корежило. Туча народу в мясорубку попала…
        - Слушай, ну не знаю я, - нахмурился Михаил. - Это Седой так сказал. Ему-то, наверное, лучше знать.
        Черный кивнул и с опаской подумал, какой же будет реакция на появление этого Берсеркера у них на Кавказе? Что там-то случится?..
        Дома Черный зарылся в справочники и залез в Сеть. Информации по Калиостро было довольно много, но какая-то скудная и однобокая.
        Алессандро Калиостро (Alessandro Cagliostro) (1743-1795), настоящее имя - Джузеппе Бальзамо, итальянский алхимик и авантюрист. Родившемуся 2 июня 1743 года в Палермо (на Сицилии) Джузеппе Бальзамо родители старались дать хорошее образование, какое только можно было дать при их скромных доходах мелких торговцев сукном и шелком. Они надеялись, что мальчика ожидает неплохое будущее, поскольку он был одаренным от природы, с быстрым умом и пылким воображением. Джузеппе сначала учился в семинарии Св. Рокка в Палермо, а вскоре оттуда сбежал, но был пойман и помещен в монастырь Св. Бенедикта около Картаджироне. Учтя его увлечение ботаникой, мальчика определили к монаху-аптекарю, прекрасно разбиравшемуся в химии, биологии, медицине, где в лаборатории Джузеппе произвел свои первые опыты. Однако и здесь он надолго не задержался, поскольку его уличили в мошенничестве. Но это не смутило юного авантюриста: он продолжил заниматься изготовлением приворотного зелья, придумывал записки о кладах и наставлениях к их добыванию, подделывал театральные билеты, официальные документы, паспорта, квитанции. К этому времени
относится и его знаменитое приключение с золотых дел мастером и ростовщиком Мурано. Совершив на родине ряд мелких преступлений, Калиостро бежал с Сицилии, после чего странствовал по Греции, Египту, Аравии, Персии, Родосу и Мальте. Вероятно, тогда Калиостро приобрел познания в алхимии и оккультизме.
        Вернувшись в Европу, он присвоил себе графский титул и женился на Лоренце Феличиани, необычайную красоту которой использовал в своих целях. Разъезжая по Европе, Калиостро представлялся врачом, алхимиком, некромантом и масоном, продавал чудодейственные напитки и лекарства, алхимические снадобья, любовные и омолаживающие эликсиры. Дерзость и изобретательность доставили ему богатство и связи в высшем обществе Европы. Будучи дружен с кардиналом де Роганом, Калиостро оказался вовлечен в скандальную аферу с бриллиантовым ожерельем королевы (1785). Проведя девять месяцев в Бастилии, в 1786 году он был выслан из Франции. Позднее обосновался в Риме, где в 1789 году его арестовали.
        Суд над Калиостро завершился 7 апреля 1791 года. И хотя прокурор в обвинительной речи заявил, что «обвиняемый должен быть навсегда искоренен с лица земли», первоначальный приговор - смертная казнь - был заменен на пожизненное заключение в замке Сан-Лео, расположенном на неприступной скале. Казалось бы, почитателям графа можно было вздохнуть спокойно, но по официальной версии 23 августа 1795 года у графа Калиостро произошло кровоизлияние в мозг, а в ночь с 26 на 27 августа он скончался…
        Черный еще несколько дней лихорадочно собирал всю доступную информацию о Калиостро, но окончательно запутался. Мистик, шарлатан, нечеловек… когда и что было правдой об этом невероятном существе? Где он ловчил, с легкостью обманывая доверчивую публику, а где и вправду что-то знал и умел? Как разобраться во всем, что о нем написано? Тем более что прошла уже чертова уйма времени, и каждый из тех, кто писал о Калиостро, преследовал еще и какие-то свои цели: полемизируя с какими-то известными в момент написания авторитетами, подчеркивая перед кем-то свою причастность к тайнам, да просто стараясь срубить побольше бабла, создав увлекательную историю и накручивая на известные факты свою буйную фантазию. Да и много ли из того, что известно о Калиостро, можно назвать фактами?
        Черт, все закручивалось как-то очень лихо. Черный несколько дней ходил в расстроенных чувствах от свалившегося на него за последнее время. Нет, нельзя было сказать, что все, что происходило до этого, было как-то уж обыденно. Но сейчас… На него произвел очень большое впечатление рассказ о Берсеркере. С момента контакта с Властелинами Времени он постепенно проникался к ним все большим и большим пиететом - представители цивилизации, настолько могущественной, что овладела самим временем, с чудовищным интеллектом и необычными способностями. Но это Нечто… Что же оно такое, если его испугались сами Властелины Времени? И стоит ли вообще пытаться хоть как-то разобраться в этом, если Седой, существо высшего порядка, испытывает перед этим Нечто благоговейный ужас?
        С Михаилом они встретились через неделю. Причем на занятиях он не появился, а возник в сквере ЦДХ, куда Черный пришел просто так. Один. Ну, с бутылочкой пива. Посидеть на лавочке и хоть немного привести в порядок мысли. Слегка даже радуясь тому, что Миши нет и не придется напрягать мозги, обрабатывая новую порцию непонятного и не слишком постижимого. Но не случилось…
        - Привет, - буркнул Миша, появляясь из-за зарослей разросшегося кустарника. Общая разруха в стране не должным образом сказалась и на рвении работников службы озеленения, из-за пренебрежения которых своими обязанностями аккуратные шпалеры кустов за лето вымахали почти в человеческий рост.
        - Все страньше и страньше, - уточнил он, опускаясь на лавку.
        Черный, уже поднесший горлышко бутылки к губам, удивленно замер и развернулся к Мише.
        - Как? Как ты сказал? - Нет, выражение-то было известное. Но до сих пор Черный был совершенно уверен, что Миша уж никак не мог раньше читать «Алису в стране чудес». Максимум биографию Уэйна Гретцки…
        - Да это я так, - махнул рукой Миша, - Седой ляпнул, ну и привязалось. Прикольно звучит.
        Черный облегченно выдохнул. Мир не перевернулся с ног на голову, и каждый остался на том месте, каковому и соответствовал.
        - Представь себе, оказывается, Берсеркер контактировал с людьми!
        Черный сделал-таки глоток и пожал плечами.
        - Это меня совершенно не удивляет. Я тут покопался насчет Калиостро и могу тебе сказать, что он контактировал с очень большим кругом людей.
        - И с русскими тоже? - хитро прищурился Михаил с таким видом, будто знал нечто необычное.
        - Конечно. Он же был в России.
        Михаил озадаченно потер щекой о плечо.
        - Вот это номер. А я-то думал… - Он несколько обиженно поджал губу, но тут в его глазах вспыхнуло озарение. - То есть он контактировал с ними именно как Берсеркер? Или как Калиостро?
        Черный насторожился.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Нет, ты скажи!
        - Ну… как Калиостро, наверное. Мы и сами совсем недавно узнали, что Калиостро это Берсеркер.
        - То-то и оно! - Михаил даже наставительно поднял палец. - А вот Седой и остальные раскопали, что он контактировал с человеком именно как Берсеркер, понятно?
        Черный замер. Неужели?!
        - И с кем это?
        - С неким Яковом Брюсом!
        - С Брюсом? - удивился Черный.
        Кое-что о Брюсе он слышал. Соратник Петра I и персонаж массы народных мифов. Например, мифа о Брюсовой башне. Но Петр I скончался в самом начале восемнадцатого века. А Брюс к тому моменту уже числился одним из самых ближних его соратников. Так что и он также должен был быть в летах. И вряд ли мог дожить до 1743 года, когда родился Калиостро. Да и вообще очень сомнительно, что Берсеркер, буде он каким-то образом вселился и заменил собой Калиостро, сделал это во младенческом возрасте. Значит, надо накинуть еще какое-то количество лет…
        Тут Черный поймал себя на том, что снова, по привычке подходит к Нечто-Калиостро с человеческими мерками. Какая разница, кто когда родился? Разве это препятствие для того, кто даже у Властелинов Времени вызывает оторопь?
        - Значит, говоришь, с Брюсом? И как они это узнали?
        Михаил пожал плечами.
        - Да черт его знает! В общем, Седой просил покопаться по поводу Брюса.
        Черный недоуменно уставился на него.
        - Седой просил?
        Михаил кивнул.
        - Ну да… Только он сказал, что можно не торопиться. Время терпит. - Он мотнул головой в сторону бутылки и попросил: - Дай глотнуть?
        Черный молча протянул ему бутылку. Он пребывал в полном ступоре. Насколько он мог понять, никакая информация, которая была Седому необходима, не была ему недоступна. Даже про тетрадь и кольцо тот узнал раньше, чем ему об этом было рассказано. Да и то, как быстро Властелины разыскали предметы, принадлежавшие Калиостро, демонстрировало их огромные возможности. И чтобы Седой вдруг попросил заняться поисками информации его, Черного, обычного человека? Это было невероятно!
        - Он сказал, что есть его музей - усадьба Глинки. И если копать, то лучше всего там.
        Черный, все еще находясь под впечатлением того, что неземное существо с огромными возможностями и невероятной мощи интеллектом, попросило у него помощи, пусть и в таком вроде как незначительном деле, медленно кивнул.
        - Хорошо, я съезжу.
        Да-а, похоже, в отношении Властелинов Времени к Земле и людям что-то изменилось…

12
        В этот раз они встретились с Михаилом в немного непривычном месте. Впрочем, уже с утра тот вел себя тоже необычно. Во-первых, Миша появился в институте с огромным фиолетовым фингалом под глазом. В принципе, если учесть, что он занимался таким, вне всякого сомнения, контактным видом спорта, как хоккей, в самом фингале не было ничего неожиданного. Но Михаила этот факт, похоже, немного стеснял. На занятиях он время от времени досадливо морщился, на перерывах недовольно огрызался на непременные дежурные подначки и куда-то уходил. А после занятий дождался Черного и, молча мотнув головой, двинулся не в сквер и не в парк у ЦДХ, а дальше по Ленинскому проспекту и потом в парк у Первой градской больницы. Черный молча шел за ним, решив ни о чем не спрашивать и дождаться, пока Миша заговорит сам.
        - Я не понимаю, что он творит… - глухо бросил приятель спустя некоторое время, глядя себе под ноги.
        Черный понимающе кивнул. Судя по его рассказам, с Седым в последнее время и впрямь творилось нечто необычное.
        Все началось с того, что он поменял машину. Однажды Миша вышел во двор, чтобы ехать в институт, и обнаружил Седого, протиравшего стекло у шикарного, всего в спортивном обвесе, BMW. Михаил остановился и восхищенно прищелкнул языком.
        - Отпадная тачка… новье?
        Седой кивнул.
        - М-3, спортивный вариант. Прокатить?
        - А то! - обрадовался Миша.
        Очутившись в салоне, он восторженно замер, потом осторожно провел руками по передней панели и обивке двери, обтянутым тончайшей кожей, затем пощупал отделку центральной консоли, чуть развернутой к водителю, отчего создавалось впечатление, будто вокруг водителя был выстроен кокпит, как на бескомпромиссных гоночных автомобилях. Михаилу уже приходилось ездить на иномарках, правда подержанных и не таких дорогих, и он знал, что обычно подобную отделку, для большего шика, изготавливали из пластика «под дерево». То есть на дорогих машинах, вероятно, использовали натуральное дерево ценных пород, а эта отчего-то была из странного материала, напоминавшего обычный пластик, но странной фактуры, очень похожей на грубую ткань. Потому что, несмотря на ощущаемую руками гладкость, в глубине материала были явственно различимы переплетенные волокна.
        - Что это? - спросил он у Седого, упавшего в шикарное водительское сиденье, напоминавшее скорее гоночный «ковш».
        - Карбон, - отозвался тот и, вместо того чтобы, как в обычных машинах, вставить ключ, придавил пальцем какую-то кнопку со вспыхнувшей на ней надписью «power». BMW вздрогнул всем… телом (ну не поворачивался язык обозвать это кузовом). Седой бросил:
        - Пристегнись.
        - Чего? - не сразу понял Михаил, продолжая зачарованно даже не разглядывать, а всеми органами чувств впитывать ощущения от пребывания в этой великолепной машине. Но Седой только молча нажал на газ, наглядно показав соседу, что он имел в виду, когда его на вираже ощутимо приложило об обтянутую все той же кожей среднюю стойку.
        На Ярославское шоссе они вылетели в момент. Седой притопил газ, и Миша почувствовал, как его вдавило в кресло. Ощущение было непередаваемым. Но шоссе было плотно забито, поэтому уже спустя пару секунд Седой поспешно нажал на тормоз. Михаила бросило вперед, и он буквально повис на ремнях, для страховки еще упершись руками в переднюю панель. A BMW едва не вломился передним бампером в ползущий впереди, в вялотекущей пробке, изрядно подержанный «Опель-Рекорд».
        - Вот сука! - зло выругался Седой и, резко вдавив клаксон, вывернул руль влево, нагло вклиниваясь в соседний ряд. Обогнув «опель» слева, он сравнял скорости и резко бросил:
        - Открой окно! - а затем, перегнувшись, заорал: - Ну ты, урод! Я тебе сейчас…
        Так что на учебу в это утро Миша добрался едва ли не на час раньше, чем обычно. Нет, до самого института Седой его не довез, сбросил у ближайшего метро, но все равно до Москвы они добрались раза в три быстрее, чем на раздолбанной маршрутке.
        Следующие несколько дней они с Седым практически не пересекались. Михаил только изредка видел, как его крутая тачка срывается с места и, распугивая окружающих, ныряет в проезд между домами. Да еще как-то заметил Седого в сквере, в шумной компании. Компания явно была крутой и открыто демонстрировала это. Сверкающие полировкой крутые тачки были не аккуратно припаркованы, а нагло и беспардонно брошены рядом с тем местом, где они гудели, перекрыв почти половину проезжей части. Дверцы машин были распахнуты, и из салонов неслась громкая музыка. И вообще компания вела себя шумно, вызывающе. Девицы визжали, парни громко матерились. На лавочке стояла пара ящиков с шампанским, половина содержимого которых уже была на руках, и народ по-простецки прихлебывал пенящийся напиток прямо из горла.
        Когда Миша рассказал обо всем этом Черному, тот задумался. Что-то тут не стыковалось. Нет, он был совершенно уверен в том, что Седой может себе позволить не то что BMW, а даже «феррари», или «ламборджини», или «роллс-ройс», приди ему в голову такая блажь. Но до сих пор он вполне обходился обычной «Нивой». И Черный вполне понимал почему.
        Судя по тому, что он успел узнать о Седом, для него машина действительно являлась всего лишь средством передвижения. Причем любая - от «Оки» до «бентли». Поэтому и машину он выбрал, исходя скорее из универсальности. Тем более что, судя по его утверждениям, удобство или управляемость для него не играли особой роли. Для существа, способного походя вылечить гастрит и устранить предрасположенность к язве двенадцатиперстной кишки, отключить болевые ощущения или не допустить того, чтобы затекла поясница, - раз плюнуть. А с его возможностями по управлению временем лишняя секунда в скорости реакции вследствие лучшей управляемости тем более неважна. Что же касается престижности… Ну, разве нас, скажем, волнует, какие волокуши престижней - из ольхи или бука? Волокуши они и есть волокуши.
        Так что то, как начал себя вести Седой, совсем не стыковалось ни с его прежней манерой поведения, ни даже с элементарной логикой. И Черный тогда посоветовал Мише повнимательней приглядывать за Седым.
        Следующую порцию информации он получил через неделю. Причем такую, что проняло даже Мишу, до сего момента не видевшего ничего необычного в том, что «крутой пацан», каковым он вполне наивно считал Седого, начал вести себя наконец как
«крутой пацан».
        В тот вечер Миша с Седым забрели в бар. Причем, по мнению Михаила, они пересеклись неожиданно. Седой притормозил у тротуара, когда Миша шел с остановки маршрутки домой, вернувшись из Москвы. Но Черный уже давно решил для себя, что неожиданности по поводу их взаимоотношений с Седым практически исключены, поскольку все всегда развивается так, как нужно Седому. И все его вопросы типа:
«Итак, что вы решили?» или «Нам снова нужен Регистратор. Поедешь?», сродни тому троекратному предложению отказаться, что входит в ритуал принятия иудаизма. Уж если человек приперся на церемонию, чего спрашивать-то?
        Бар был средней руки, не слишком пафосный, но приличный, с ценами не для человека с улицы. Хотя на московскую круть он никак не тянул, но для Королева считался вполне престижным.
        Едва они сели за столик, как Седой мгновенно заказал и высосал соточку «Гжелки». После чего откинулся на спинку стула и благодушно уставился в зал.
        - Хорошо…
        - А то! - согласно кивнул Миша, тоже накатив аналогичный объем. Он весь вечер мотался по Москве, попал под дождь и слегка продрог. А за день в брюхе побывала только пара чебуреков из серии «купи четыре чебурека и закажи кошку». Так что дополнительные сорок градусов и некоторое количество килокалорий сейчас приятно его согрели. Потом принесли шашлыки, и Михаил накинулся на еду. Они накатили еще по паре стопок, после чего Седой отправился к бару, откуда вернулся спустя десять минут со стаканом коктейля в руке. Сев на стул, он вытянул ноги, почти перекрыв проход, и, захватив губами соломинку, блаженно прикрыл глаза…
        - Вот придурок, разлегся!
        Михаил развернулся на голос. Перед вытянутыми ногами Седого стояла какая-то девица с густо наштукатуренным лицом. Седой медленно открыл глаза, окинул девицу ленивым взглядом и, нагло оскалившись, все так же молча закрыл вновь. Девица возмущенно фыркнула, но, не рискнув переть напролом, отступила назад и, обойдя соседний столик, присоединилась к шумной компании, занимавшей два сдвинутых стола и состоявшей из таких же наштукатуренных бабенок вперемежку с горячими кавказскими парнями. И сразу же оттуда донесся ее возмущенный голос, проклинающий «тупое быдло» и «разных уродов». Седой снова медленно открыл глаза и отыскал взглядом компашку. Девица еще что-то вякнула, но взгляд Седого был каким-то пугающим, поэтому она быстро заткнулась, достала из сумочки пудреницу с престижной надписью «Lancome» на крышечке и сделала вид, что поправляет макияж. Седой еще несколько мгновений держал ее в прицеле своих зрачков, а затем демонстративно зевнул и громко произнес:
        - Есть же дуры на свете! - Он повернулся к Мише и пояснил вроде как отвлеченно: - Купят на рынке у метро паленую косметику, которую цыгане из мела с химическими красителями лепят, а потом удивляются, откуда прыщи по всей морде.
        Компашка замерла. Девица оцепенела, потом ее уши начали наливаться краской. Она поспешно убрала пудреницу в сумочку и, опустив голову, пробормотала под нос:
        - И вовсе я не у метро купила…
        - Или вообще у тех же цыганок, которые с баулами по фирмам шляются… - прокомментировал последнее заявление Седой.
        После чего девица полыхнула так, что краска пробилась даже сквозь слой штукатурки на щеках. Как видно, в этот раз Седой попал в точку. Компания замерла в напряжении. Михаил слегка подобрался. Не хватало еще вляпаться в разборки с кавказцами. Нет, драки он не боялся, хотя кому приятно по морде получать. Куда хуже оказалось, если бы до Таньки дошло, что он тут в кафе с девицами развлекался. А если будет драка, то непременно дойдет. Пусть даже это и будет неправдой. Королев - не Москва, город маленький, тут все про всех становится известно, считай, в момент, причем в самой негативной версии из всех возможных…
        В это время один из кавказцев решительно поднялся на ноги, с грохотом отодвинув стул. Все, находившиеся в зале кафе, замерли - кто в испуге, кто в предвкушении. А кавказец, громко бухая каблуками шикарных, по его мнению, туфель с очумело длинными и узкими носами, подошел к Седому и, нависнув над ним, выхватил из кармана… пистолет.
        - Ти что говоришь, да?!
        Седой несколько мгновений демонстративно лениво пялился на него, а затем небрежно сунул руку под куртку и… тоже вытащил пистолет. Только гораздо больше и с толстой трубой глушителя на стволе.
        - Ну, что ты мне свой газовик в нос тыкаешь? - небрежно бросил он. - На, из моего постреляй.
        Кавказец испуганно отшатнулся, а с лица Седого внезапно исчезла напускная веселость. И он уставился парню прямо в глаза, будто вожак стаи на сосунка, рискнувшего вякнуть что-то не вовремя. Кавказец сделал шаг назад, затем другой, а потом спрятал свой газовик и, стушевавшись, юркнул на свое место. Седой усмехнулся, окинув сидящую компанию презрительным взглядом, убрал свою пушку и вроде как себе под нос, но так, что услышали все сидящие в зале, буркнул:
        - Дешёвка!..
        Этого они стерпеть не смогли. Из-за стола вскочил еще один, по размерам раза в полтора больше первого. Утробно взрыкнув, он схватил одну из стоящих на столике бутылок за горлышко и двинулся в сторону Седого. По залу пробежал возбужденный шепоток. Амбал подошел к Седому, продолжавшему сидеть в расслабленной позе, никак не демонстрируя необходимости хоть как-то отреагировать на приближающуюся угрозу, и, вскинув бутылку… с размаху разбил ее о свою голову. В бутылке еще оставалась водка, поэтому брызги полетели во все стороны. Миша инстинктивно отшатнулся и прикрыл глаза рукой.
        - А так можешь? - проревел амбал.
        Когда Миша снова посмотрел, Седой медленно, как поднимающаяся из шахты баллистическая ракета, вставал перед амбалом. Когда он полностью выпрямился, оказалось, что тот едва ли не ниже его. И вообще, с мокрыми слипшимися волосами, облитой курткой и воняющий водкой, на фоне Седого он смотрелся не слишком впечатляюще, если вообще не жалко. Седой… оскалился, поскольку улыбкой эту гримасу назвать было сложно, а затем протянул руку и небрежно ухватил со стола бутылку водки. Поднеся ее к лицу, он приник к горлышку и, вскинув донышко, этак медленно и демонстративно сделал два больших гулких глотка. Затем оторвал бутылку от губ, поймал своими зрачками взгляд амбала и… откусил у бутылки горлышко, едва ли не на треть ее длины. В зале кто-то ойкнул. Седой с хрустом прожевал стекло, сглотнул, потом сплюнул измазанные в крови мелкие осколки прямо в лицо амбалу. Тот испуганно отшатнулся. А Седой толкнул его в грудь обгрызенной бутылкой, отчего амбалу пришлось сделать шаг назад, и сказал:
        - Иди учись! - после чего медленно сел и снова добавил: - Дешёвка…
        Амбал еще мгновение постоял рядом, а затем тихо вернулся за столик. Седой ленивым жестом подхватил стакан с коктейлем, снова поймал губами соломинку, сделал глоток, окинул взглядом начавший оживать зал, поставил стакан и лениво сказал Михаилу:
        - Ладно, пошли, больше уже ничего интересного не будет…
        И вот теперь, похоже, Седой натворил нечто такое, что Михаила проняло по-настоящему.
        - А что? - осторожно подал Черный нужную реплику.
        Миша оглянулся, окинул его отчаянным взглядом и заговорил…
        Все началось в позапрошлую субботу. Седой позвонил уже вечером, часов в девять.
        - Не спишь?
        - Да нет еще…
        - Не желаешь прокатиться?
        - Да легко.
        Седой уже ждал в машине. Он всегда одевался довольно ярко, но на этот раз, похоже, превзошел самого себя. Михаил молча сел и захлопнул дверь. На этот раз он даже не стал спрашивать, куда и зачем они едут. Только, как обычно, прихватил на всякий пожарный зубную щетку. Впрочем, как выяснилось уже через десять минут, она снова не пригодилась.
        Они уже подъезжали к МКАДу, когда Михаил решился наконец спросить:
        - Куда едем?
        - Да так, развлечемся… - ответил Седой и с силой прижал педаль газа.
        BMW просто выстрелил вперед. Они с визгом шин обошли какую-то фуру, неспешно тащившуюся по этой же полосе, и выпрыгнули в крайний левый ряд перед чемоданообразным шестисотым «мерсом», едва не чиркнув задним бампером по его переднему крылу. Водитель «мерса» поспешно дал по тормозам, машина встала, и спустя мгновение ему в задницу вписалась какая-то «восьмерка». Седой громко заржал и снова топнул по педали газа. BMW стрелой ушел к горизонту. Миша рефлекторно поежился.
        - А не хрен висеть на хвосте! - прокомментировал Седой, отсмеявшись. - Если ты едешь со скоростью «мерседеса», еле тянущегося в потоке, то совершенно не факт, что ты с той же скоростью остановишься. - Он развернулся к Мише: - Весело вечер начинается?
        - Да уж, - пробормотал тот, - куда уж веселей.
        - Увидишь куда, - с веселой злостью пообещал Седой. И не ошибся.
        Вечер вообще запомнился Михаилу, как один большой кошмар. Они пили, переезжая из бара в бар, в одном из которых Седой разбил нос официанту только за то, что ему не понравился сделанный им коктейль. А затем, уже сильно пьяным, Михаил обнаружил себя в каком-то ночном клубе. Седой сидел рядом и смотрел на дергающиеся на площадке тела.
        - Ну, как вечерок? - усмехнулся Седой, поворачиваясь к нему.
        - Я это… - с трудом отозвался Миша, - счас… тока… - И начал подниматься со стула, собираясь пойти немного освежиться. Как вдруг у их столика внезапно возникла девица. Михаил замер, пялясь на это видение. Девица была вполне себе ничего… Блондиночка! Крашеная, конечно, ну и что? Зато все при ней. Модный топ туго обтягивал грудь размера не меньше третьего… да не, четвертого точно, оставляя обнаженным пупок, в котором торчала какая-то финтифлюшка. Что именно, Миша не разглядел.
        - Угостите сигареткой, мальчики, - этак призывно, с улыбочкой, попросила девица.
        Седой небрежным жестом извлек из кармана модной яркой куртки, которую так и не снял, пачку «Галуаза», легким щелчком выбил из нее одну сигарету, протянул девице и небрежно предупредил:
        - Крепкие…
        Улыбка девицы стала еще призывнее.
        - Ничего, я такие и люблю. А прикурить?
        Седой достал из кармана зажигалку. И тут до Миши дошло, что до сего момента он ни разу не видел Седого курящим. Он тряхнул головой и изумленно уставился на соседа. Впрочем, ненадолго. Потому что в следующее мгновение обнаружил перед собой более достойный объект для разглядывания. Девица очень картинно вставила сигарету в ярко накрашенные губы, сложив их сердечком, и наклонилась, потянувшись концом сигареты к зажигалке Седого. При этом ее крепкая попка, туго обтянутая джинсами, вздернулась вверх весьма эротично.
        Миша замер, очарованный зрелищем. Потом повернулся к столу. В горле как-то разом пересохло, и требовалось немедленно оросить глотку чем-нибудь жидким… Это было ошибкой. Потому что прямо перед его носом обнаружилось еще более впечатляющее зрелище. Девица наклонилась, выгнув спинку, так что все ее богатство, до сего момента лишь угадываемое под топиком, оказалось доступно взору. Ну, почти… поскольку Михаил сидел чуть под углом. Наилучший ракурс все-таки был у Седого. Но и того, что увидел, Мише хватило…
        Через пару минут Седой уже вовсю прыгал на танцполе вместе с блондинкой. Та извивалась и приплясывала рядом с ним, демонстрируя неплохое чувство ритма. Миша некоторое время наблюдал за ними, не делая попытки присоединиться. В нынешнем состоянии ему было не до скачек. И когда же он успел так набраться?
        Одна мелодия сменяла другую, поэтому Седой не возвращался к столику. Миша допил коктейль и решил дойти-таки до туалета. На этот раз уже не только для того, чтобы освежиться, но и по другим поводам тоже. Ввалившись внутрь, он некоторое время стоял, покачиваясь, выбирая, в какую сторону двинуться, а затем решил не рисковать и, окинув подозрительным взглядом писсуар, направился к кабинкам. С трудом разместившись в оказавшейся отчего-то очень узкой кабинке (как ни повернись - все время на стенки натыкаешься), он затих и сосредоточился на том, зачем пришел. Да, похоже, и задремал. Потому что когда встрепенулся, за тонкой стенкой кабинки слышался голос Седого:
        - Ну, давай, киса, давай…
        В ответ раздался игривый смех, а затем женский голос жеманно произнес:
        - Вот еще!.. Ты что, думаешь, я такая? Я не такая!
        Седой рассмеялся.
        - Киса, не разочаровывай меня. Никогда не поверю, что ты не делала этого раньше.
        - Слушай, но сюда же могут войти. И вообще…
        - Киса, я жду! - В голосе Седого прозвучали требовательные нотки.
        Послышалась подозрительная возня. Миша замер. Потом осклабился: «Ну Седой, ну мотор! Раскрутил-таки блондиночку!»
        Спустя несколько минут снова раздался голос Седого:
        - Вот и умница, а теперь…
        В соседней кабинке звякнула пряжка расстегнутого ремня, затрещала расстегиваемая молния, потом опять завозились. А затем тонкие стенки кабинки стали ритмично вздрагивать. Михаил облизал мгновенно пересохшие губы и поспешно сжал ноги, почувствовав, как и у него начало стремительно нарастать желание. Это было, пожалуй, покруче любой порнушки.
        И вдруг… Дикий женский вопль, моментально оборванный звонкой оплеухой, метнулся между тесными стенками кабинки.
        Миша похолодел. Нет, ну нельзя же так! Ну, снял бабу, ну, раскрутил. Но зачем же так?.. Это уже беспредел получается. А за стенкой теперь слышался только плач, перемежаемый короткими стонами:
        - Ы-ый, ы-ый, ы-ый…
        Пока Миша боролся со своей растерянностью, за тонкой перегородкой все стихло, потом Седой шумно выдохнул и произнес:
        - Одевайся, подстилка!
        - Сволочь… - глухо отозвался женский голос, и почти сразу же снова раздался шлепок оплеухи.
        - Пасть закрыла!..
        Всхлип, торопливое шуршание, и спустя несколько мгновений Седой позвал:
        - Михаил!
        - Да, - слегка ошарашенно отозвался Миша. Выходит, Седой все время знал, что он здесь? Впрочем, он как-то умеет чувствовать окружение, как тогда, в зеркале…
        - Пошли отсюда.
        Когда они вышли из клуба, Миша собрался с духом и повернулся к Седому.
        - Слушай, это, конечно, не мое де…
        - Даже и не думай! - оборвал его Седой, вытаскивая брелок и нажимая на кнопку сигнализации.
        - Чего? - не понял Михаил.
        - Лезть в это, - отозвался Седой, усаживаясь в машину. - Ты представить себе не можешь, что происходит.
        - Ну-у… да, - согласился Михаил, не совсем, впрочем, уверенный, что это был вопрос.
        - Вот поэтому и не лезь, - отозвался Седой, заводя двигатель и почти сразу бросая машину вперед так, что не успевший пристегнуться Михаил с размаху приложился правой стороной лица о злосчастную среднюю стойку. Когда они уже отъехали от клуба метров двести, наконец-то справившись с ремнем, Миша оглянулся, и ему показалось, что на ступеньки ночного клуба выскочили два человека в форме охраны. Впрочем, что они уже могли сделать?..

13
        Следующие несколько недель прошли относительно спокойно. На Москву накатывалась зима. Хотя по календарю она еще не наступила. Черный с Мишей время от времени пересекались на лекциях, семинарах и лабораторных, но, похоже, информации от Седого не было. Или она была такой, что делиться ею Михаилу не особо и хотелось.
        Да и самого Черного после рассказов Миши от Седого начало как-то слегка воротить. Уж слишком все было демонстративно мерзко, по-бандитски. И вообще вдруг выяснилось, что их с Мишей ничего, кроме Седого, по-настоящему не связывает. Так что теперь они чаще всего обменивались короткими приветствиями и молча расходились по противоположным углам аудитории. Но было нечто, что не давало Черному покоя и все равно держало его рядом с Мишей, заставляя каждое утро пытливо вглядываться в лицо однокурсника. А именно - тайна. Тайное знание о том, что последнее время происходило со всеми ими. С людьми, с Землей. Хотя остальные пока об этом даже не подозревали…
        Новую информацию Миша принес только в начале декабря. В то утро Черный чувствовал себя не очень хорошо - болела голова, разыгрался насморк. Он даже решил было не ездить в институт, но затем все-таки собрался и поехал. Как будто что-то буквально заставило его наплевать на болячки и поехать. Хотя особенно важных занятий в этот день не было.
        Михаил на первую лекцию слегка опоздал. Но едва он вошел в аудиторию, как сразу же отыскал глазами Черного и многообещающе кивнул. И Черный почувствовал, что его охватывает возбуждение. Судя по всему, случилось нечто важное. Ну, не о новых же похождениях Седого Михаил собирался рассказать?
        Из-за того, что Черный чувствовал себя не очень хорошо, по улицам решили не шляться. Засели за самым дальним столиком «Шоколадницы» на Октябрьской. В последнее время это, раньше пользовавшееся большой популярностью среди студентов, заведение сильно эволюционировало в сторону повышения цен. Так что полунищая студенческая братия тут теперь появлялась не слишком часто. Да и у приятелей тоже денег хватило только на чайничек чая, даже без пирожных.
        - Ну что? - нетерпеливо спросил Черный, отхлебнув горячего напитка.
        Чай здесь все-таки был неплохой, ароматный, с разными добавками. Михаил же отхлебнул из своей чашки степенно. Подержал во рту, проглотил, поставил чашку и только потом начал:
        - Короче, Седой все объяснил…
        - Что?
        - Ну, почему он так себя вел. Они проводили эксперимент.
        - Они?!
        - Ну да, Совет. Дело в том, что они решили заняться исследованием людей вплотную. Что-то они упустили. Они все, то есть все иные, кто торчал на Земле. Иначе почему у Берсеркера такой интерес к нашему миру. Да и Создатели из рас тоже что-то скрывают. Седой сказал, что они сразу не обратили внимания на особенности и поспешность сделки, озабоченные негативными последствиями, которые она создает именно для них, но сейчас копают. И выяснили интересные подробности.
        - Какие? - жадно переспросил Черный.
        Миша пожал плечами.
        - Да не знаю я. Просто Седой упомянул о том, что они выяснили интересные подробности.
        Черный раздосадованно качнул головой и снова отхлебнул чая.
        - Ладно, так что это был за эксперимент?
        - Они исследовали скорость и глубину деградации.
        Черный изумленно раскрыл глаза.
        - Чего?!
        - Деградации… ну человека. Они сказали, что у нас есть одна особенность, которая сильно отличает от остальных. Мы очень… это… как его… - Миша наморщил лоб, припоминая слово, - а - этически вариативны. Причем в обе стороны. Седой сказал, что только у нас встречаются примеры, когда совершенно закоренелые преступники и убийцы внезапно разворачивались в другую сторону и становились святыми. Ну и наоборот тоже. То есть когда нормальные люди становились этим… быдлом.
        - А-а, вот он что имел в виду.
        - Ну да, - кивнул Миша. - Вот они и исследовали, как и за какое время создаются, - тут Миша непроизвольно вскинул голову, будто то, что собирался произнести, возвеличивало его в собственных глазах, - устойчивые нейронные траки.
        - Чего?
        Миша снисходительно покосился на Черного, а затем несколько картинно хлопнул себя по лбу.
        - Наш мозг состоит из нейронов.
        Черный кивнул, с трудом спрятав улыбку. Судя по тому, как издалека и как подробно Михаил начинал, сам он узнал об этом только от Седого.
        - Так вот, для того чтобы некие действия, будь это простая реакция или нечто более сложное, многокомпонентное, смогли произойти - по цепочке этих нейронов должен пройти сигнал, команда, понимаешь?
        Черный кивнул.
        - Если действие необычно, не слишком привычно, то и цепочка чаще всего получается случайной. Ну, скажем, какие нейроны менее загружены, из таких и создается цепочка. А вот если это действие почти привычно, то сигнал скорее всего уже неким образом проложил себе дорожку. То есть трак. И он бежит уже привычным, наиболее легким путем, не теряя времени на соединение в цепочку случайных нейронов. Понятно?
        - Ну да, - снова согласился Черный.
        - Так вот, наши поступки, если они происходят постоянно, то есть при схожих ситуациях, также создают устойчивые нейронные траки. И когда они созданы, нам очень сложно изменить модель поведения в привычных ситуациях. Эти нейронные траки как бы закрепляют наши привычки. - Тут Михаил сделал важное лицо, даже приподнял палец. - А ведь недаром есть пословица: «Посеешь поступок - пожнешь привычку, посеешь привычку - пожнешь характер, посеешь характер - пожнешь судьбу!»
        Черный покачал головой. Да уж, таким он Мишу еще ни разу не видел. Михаил в качестве нравоучителя… это было сюрреалистично!
        - И чем закончился эксперимент? - максимально нейтральным тоном спросил он.
        Миша взял чашку, отхлебнул и с некоторой досадой покосился на приятеля. Очевидно, он ожидал от своего выступления намного большего эффекта.
        - Они установили, что деградация происходит очень быстро. Максимум за год. И практически незаметно. Человеку даже может казаться, что он стал лучше - умнее, практичнее, избавился от глупых иллюзий… а на самом деле он стал быдлом И после измениться человеку будет почти невозможно.
        - Почти?
        - Ну да, - Миша удивленно посмотрел на Черного. - Я же тебе сказал, что мы очень вариативны. Так что изменение возможно и в обратную сторону. Хотя это случается очень редко. Потому-то такие истории и известны. Редкость. Почти чудо.
        - И почему так?
        - Как?
        - Ну, в быдло - легко и за год, а наоборот - почти чудо.
        Миша пожал плечами.
        - Кто его знает. Седой не вдавался в подробности. Только говорил что-то об этической топографии. Типа, вниз очень легко, достаточно одного толчка, а вот вверх - сложно. Нужен очень сильный волевой посыл - некая боль, потрясение. Но дело в том, что для остальных это вообще невозможно. Вернее, вниз еще куда ни шло, но и то гораздо сложнее, чем нам, а наоборот - вообще никак.
        Черный понимающе кивнул, как раз это было ему понятно.
        - Значит, эксперимент… - задумчиво произнес он.
        - Ну да. - Михаил наклонился к нему поближе. - Знаешь, он мне одну запись показал, на видике. Короче, он уже так набеспредельничал, что к нему какие-то крутые подкатили. И предъяву сделали. Короче, терли это они, терли, а потом эти ребята за пушки взялись. Но Седой только так на одного посмотрел, и у того ноги подкосились. Он за голову схватился, и кровь из ушей пошла. А второй достал волыну и давай в Седого палить. Я видел, как у Седого на свитере дырки появились, из которых кровь брызгала.
        - И что?
        Миша расплылся в улыбке.
        - Да ничего. Он так демонстративно на эти дырки покосился, потом медленно так, небрежно, свитер через голову снял и к тому уроду, что стрелял, двинулся. Только кристалл на груди болтается, совсем как у того, с челюстями, на Кавказе был. А раны на груди начали сами собой затягиваться. Тот придурок как раз магазин в волыне менял. А только это увидел, побелел весь, руки затряслись, все никак не мог магазином в рукоятку волыны попасть. А Седой к нему подошел и кулаком полголовы снес.
        - Полголовы?! - не поверил Черный. Черепная кость у человека - вещь очень крепкая. Ее даже не всяким лезвием возьмешь. Были случаи, когда топор в этой кости застревал, не до конца прорубив.
        - Да что там полголовы, - несколько обиделся Михаил. - Я видел, как он пальцем капот машины пробил. На переезде. Выскочил из машины, и как даст. И все - дырка в капоте!
        Черный только покачал головой. Может, так оно и было. Кто их знает, этих иных? К тому же это все было из области подтверждения иной сущности Седого, в которой он и так уже практически не сомневался. А вот свежую информацию следовало обдумать.
        - Значит, говоришь, эксперимент… - задумчиво протянул Черный.
        Следующая неделя прошла спокойно. А затем Миша появился в институте в крайне возбужденном состоянии. Едва дождавшись перерыва, он мотнул головой приятелю и двинулся в сторону выхода из института. Черный потопал за ним. Следующей парой была лекция для нескольких групп в большой аудитории, можно было и сачкануть.
        - В чем дело? - спросил он, нагнав Михаила на улице.
        - Седого пытались захватить!
        - Кто? - изумился Черный.
        - Я подумал, что менты, но потом выяснилось, что это не так.
        - А кто?
        - Те, кто ищут Седого и остальных. Весь миллион!
        Черный удивленно уставился на сокурсника. Ведь то, что он рассказал, означало, что…
        - Так на Землю можно попасть?
        Мишка мотнул головой.
        - Нет… то есть да, можно, но не яйцеголовым. Да и остальным сложно. Очень. Потому что это какой-то другой путь. Не через космос. И яйцеголовые совершенно неспособны им пройти. А Барьер Берсеркера для них абсолютен. - Он вздохнул. - Седой сказал, что вокруг Земли сейчас развертываются очень странные события. Все свернутые базы вновь разворачиваются. Ну, насколько могут… Потому что многие иные уже эвакуировали отсюда много всего - оборудования, людей. Еще до того как появился Барьер. Седой говорит, что они сейчас локти себе кусают, - тут Миша улыбнулся, - если они у них, конечно, есть.
        Черный кивнул.
        - Как это произошло?..
        Миша с Седым столкнулись на дискотеке, куда его затащила Танька. Миша не был особым любителем потрястись на танцполе и поэтому во время таких походов обычно сидел за столиком, потягивая пиво или чего еще покрепче. Но в этот раз, делать нечего, пришлось подрыгаться. Танька веселилась вовсю, а потом увидела какую-то подружку и зависла с ней у бара. Там же притулился и Михаил.
        - Привет, Миша.
        Он обернулся. Рядом на высокий табурет взгромоздился Седой.
        - Отдыхаешь?
        - Ну да. - Михаил пожал плечами.
        - Эй, парень, - обратился Седой к бармену, - мне «Б-52»… - Закончить он не успел, потому что на него буквально упала какая-то деваха. Сильно пьяная. Она сначала ухватила его за плечо, но не удержалась и рухнула Седому на колени. Но вместо того, чтобы встать, свела глазки к переносице, затем обратно, а потом искривила рот в пьяной улыбке:
        - Ух ты! Какой беленький, - и, протянув руку, попыталась дотянуться до его седой шевелюры.
        В этот момент Мишу что-то ударило по плечу, и не менее пьяный голос взревел над ухом:
        - Ну ты, козел, ты че лезешь к моей бабе, гад?!
        Михаил обернулся. Мимо него по направлению к Седому ломился какой-то дюжий придурок. Ломился, потому что дорогу ему заслонила пара амбалов, по внешнему виду не слишком отличающихся от самого придурка. Такой же накачанный, но уже расплывшийся торс, коротко стриженные затылки и почти полное отсутствие шеи. От придурка они отличались только тем, что их глаза были спокойными и какими-то пустыми. Седой демонстративно брезгливо, кончиками пальцев ухватил девицу за пряжку ремня, этаким кистевым движением руки сдернул с колен и послал в сторону дергающегося придурка.
        - Нужна мне эта вонючая шлюха, - негромко произнес он.
        Пара амбалов расступилась, дав возможность перепившей девице попасть в своего кавалера, а затем сомкнулась и бортанула парочку куда-то в сторону.
        - Это что, твоя охрана? - удивленно спросил Михаил.
        Седой кивнул.
        - Типа того.
        Миша удивленно покачал головой.
        - Вот уж не думал, что вам, с вашими возможностями, на Земле нужна охрана. Ты же сам говорил…
        - Ну это смотря от кого, - усмехнулся Седой, не дав ему закончить. И тут же насторожился.
        Миша развернулся в ту сторону, куда был направлен взгляд Седого. В толпе танцующих маячила фигура в милицейской фуражке. Он расплылся в ехидной улыбке и начал поворачивать голову, собираясь пройтись по поводу того, какую стра-а-ашную опасность для Седого представляет наша российская милиция. И вдруг все завертелось будто на ускоренной перемотке пленки. Седой спрыгнул со стула и рванул куда-то в сторону, умудрившись в довольно плотной толпе переместиться почти на десять метров, почти никого не потревожив. Но точно так же наперерез Седому переместился и милиционер. Он почти дотянулся до Седого, но ему навстречу, на этот раз уже не так ловко, а наоборот, сшибая столы и людей, метнулись те двое амбалов, которые немногим ранее притормозили «борца за честь прекрасной дамы». Один из них тут же нарвался на встречный удар, мгновенно изменив направление на противоположное и уйдя над полом в дальний угол, по пути снеся еще три столика. А вот второй успел взять милиционера в захват и повиснуть на нем, как клещ. Поэтому во время следующего рывка Седого, вынесшего его за пределы зала, милиционер был занят тем,
что отцеплял от себя грузное тело амбала. Но к тому моменту, как ему это удалось, Седого уже и след простыл. Милиционер отшвырнул от себя амбала, на этот раз не так сильно, как первого, но вместо того, чтобы предпринять какие-то действия, ну там надеть на него наручники, громогласно объявить о задержании за попытку противодействия сотруднику милиции или что там еще напрашивалось, только что-то зло буркнул себе под нос и, окинув зал колючим взглядом, от которого у Михаила засосало под ложечкой, вышел вон. В этот момент на Мишином плече повисла Танька.
        - Миш, пошли отсюда, а то сейчас всякие разборки начнутся, менты приедут - ну его…
        На следующий день Михаил столкнулся с Седым во дворе. Тот как раз вылезал из машины.
        - Привет, - обрадованно вскинулся он. - А чего это к тебе менты…
        Седой мотнул головой.
        - Это были не менты.
        - Как не менты? - удивился Миша. - Да я же видел… - и осекся под насмешливым взглядом Седого. Тот нажал на кнопку брелка сигнализации и двинулся в сторону своего подъезда. Миша пошел рядом.
        - Вот оно что, - протянул он спустя пару минут. - То-то я смотрю, какой-то больно крутой мент попался. Так твоих людей расшвырял!
        - Не людей… - снова поправил Седой.
        Миша удивленно воззрился на него.
        - Не… как это?
        - Это были не люди.
        - А кто?
        Седой усмехнулся.
        - Неважно. Можешь считать - искусственно созданные организмы, предназначенные как раз для использования в таких ситуациях. Просто мы вычислили опасность и приняли меры, чтобы нас не так легко было захватить. - Он потянул на себя тяжелую подъездную дверь и вошел внутрь…
        Черный молча выслушал рассказ Миши и задумчиво произнес:
        - И что это нам дает?
        Михаил пожал плечами.
        - Не знаю, - и, одним глотком допив остывший чай, подытожил: - Ну что ж, будем продолжать собирать информацию…
        Следующая встреча с Седым опять состоялась в его квартире. После того раза во дворе они не сталкивались почти две недели, и Михаил не выдержал, зашел сам.
        Седой был дома. Впустив Мишу, он кивнул на дверь своей комнаты и, обернувшись, крикнул:
        - Это ко мне, мам!
        Михаил вошел и аккуратно присел на край тахты, настороженно косясь на зеркала. На первый взгляд они отражали все так, как оно и было в комнате.
        Седой присел к столу и, развернув кресло, уставился на него.
        Миша замялся. Если честно, у него была в общем-то очень меркантильная цель. Бате на работе опять задержали зарплату, а ему надо было срочно отдать деньги за детали для «шахи».
        - Слышь, ты не можешь занять тысяч пять? Позарез надо. Я через…
        - Тебе нужны деньги? - В голосе Седого мелькнуло удивление.
        - Ну да, тысяч пять, если можно. Сразу же отдам…
        Седой молча развернулся и, выдвинув ящик стола, вытащил оттуда пачку денег в банковской упаковке.
        - Вот, бери сколько надо.
        Миша осекся. Столько бабла сразу он видел только в кино. Он нерешительно протянул руку и взял пачку. Повертев ее в руках, осторожно спросил:
        - Можно вскрыть?
        - Мы же сказали, бери сколько нужно, - отозвался Седой.
        Михаил надорвал упаковку и вытянул из пачки несколько бумажек.
        - Мне только пять тысяч, - повторил он. Занимаешь-то чужие, а отдавать придется свои. Так что не хрен брать столько, что потом отдавать замучаешься. Тем более если что, от Седого хрен отвертишься… Седой взял початую пачку и небрежно швырнул ее обратно, а затем задумчиво произнес:
        - Знаешь, когда мы познакомились с концепцией денег, то очень долго не могли понять, где в ней рациональное зерно.
        Миша удивленно вскинул брови. То есть как это «рациональное зерно»?! Деньги, они всем нужны. Как без денег-то?
        - Ну, это… деньги, - он наморщил лоб, припоминая, что им такое говорили на вводной лекции по экономике геологических работ, - они мерило стоимости.
        Седой усмехнулся:
        - Повторяешь чужие слова. Возможно, это действительно имело место, когда корова обменивалась на слиток золота, а затем слиток золота - на плуг или лодку. То есть когда одна ценность обменивалась на другую. - Он снова выдвинул ящик, в который бросил начатую пачку, и, выудив тысячную купюру, недоуменно спросил: - Но неужели ты считаешь, что вот этот клочок крашеной бумаги, стоимостью в производстве дешевле обычного пластикового календарика, действительно соответствует стоимости, ну, скажем, сотни пачек сигарет?
        - Ну, нет, конечно, - вскинулся Миша, - то есть - да, но условно. Ну, так считается. Так принято.
        Седой покачал головой.
        - Нет.
        - Что - нет?
        - Не считается и не принято. Это вы так считаете, потому и гоняетесь за ними. А те, кто вами управляет, - нет. Деньги - это фикция, в крайнем случае - функция, но никак не ценность, хотя все внизу отчего-то уверены в обратном.
        - Как это? - не понял Миша.
        Седой вздохнул.
        - Скажи, что было бы, если бы у тебя оказалось, скажем, миллион рублей?
        Миша расплылся в мечтательной улыбке.
        - Ну класс! Уж я бы…
        - Нет, - резко прервал его Седой.
        - Что - нет? - не понял Миша.
        - Ничего бы не изменилось. То есть было бы несколько дней, когда тебе казалось, что все классно, а потом все пошло бы еще хуже.
        - Почему это?
        - Потому что деньги - это в лучшем случае функция, а функция, она всегда
        от чего-то. А вот этого чего-то у тебя и нет. Так что пока ты такой, какой есть, у тебя никогда не будет денег. Ты полностью соответствуешь своему уровню. Для того чтобы деньги появились, тебе надо будет измениться, стать другим.
        - Кем это? - удивился Миша.
        Седой с усмешкой прищурился.
        - Показать?
        - Ну да.
        - Тогда говори, кого не жалко…
        Батон был старым знакомым Миши. Они жили в одном районе, учились в одной школе, да и гаражи были неподалеку друг от друга. Не то чтобы они были друзьями или хотя бы приятелями, но бывают такие люди, которые вроде бы тебе никто. Причем и общаться с ними как-то не тянет, а все время толкутся рядом. Знакомые, в общем. Вот и Батон тоже. Он был весь какой-то скользкий, трусоватый, жадный, и ему всегда не хватало денег. При этом напрягаться он тоже совершенно не любил. Так всегда и говорил: «А мне за это не платят», «А я вам не нанимался», «Да за стока и осёл с места не сдвинется». И вообще все его речи всегда крутились вокруг этого вожделенного для него предмета. Кто сколько получает, за сколько что продал или купил, сколько стоит та или иная тачка, сколько получают проститутки на Ленинградке или охранники в казино. Вот при этом Батоне Седой вдруг и заявил:
        - Да деньги чепуха, мусор!
        Батон криво усмехнулся.
        - Ну да, мусор. Тока чегой-то все так хотят нагрести его побольше. Аж лопаты ломаются!
        - Да говорю тебе - мусор, - настойчиво произнес Седой, - добыть который можно, не сильно напрягаясь.
        - Это как? - недоверчиво отозвался Батон.
        - Ну, например, банк ограбить, - усмехнулся Седой.
        - Ага, счас, - протянул Батон. - Там охрана вооруженная, сейфы и стекла всякие пуленепробиваемые.
        - Да чепуха все это, - отмахнулся Седой, - сейфы, стекла… Систему безопасности придумали люди, значит, она несовершенна. Ведь сам человек несовершенен, не так ли? Да и персонал банка также люди, а людей можно обмануть, отвлечь, испугать. Следовательно, ограбить банк очень просто.
        - Счас, - осклабился Батон, - просто! Иди, попробуй.
        - Да легко, - отозвался Седой. И изложил подробный, буквально по минутам рассчитанный план ограбления отделения банка, расположенного на противоположном конце Москвы. План включал описание технических приемов вскрытия и угона машины и расписание электричек с ближайшей платформы, возле которой надо было эту угнанную машину бросить. Батон слушал, завороженно открыв рот.
        А через неделю внезапно появился во дворе, на новом «мерседесе» и с толпой визжащих девиц.
        Миша удивленно уставился на него.
        - Гуляем, братан! - пьяно заявил ему Батон, одетый в шикарный костюм и кожаное пальто с меховым воротником. - Жизнь улыбнулась. Теперь у меня все будет в ажуре, ты понял?
        - Да что случилось-то? - настороженно спросил Миша. Неужто этот придурок и впрямь подломил банк? Да еще и удачно. Но Батон только покровительственно похлопал его по щеке и, забравшись обратно в «мерс», укатил гулять дальше.
        Несколько дней, пока по Королеву гремели слухи о крутом загуле Батона, Михаил ходил терзаемый сомнениями. Неужто Батон действительно взял банк? И может, если план Седого так хорош, надо попросить, чтобы он и ему, Михаилу, составил такой же… Но затем, вечером, он пошел выносить мусор и наткнулся на Батона. Тот выглядел жутко помятым, кожаное пальто исчезло, шикарный костюм был весь заблеван, а левый рукав на пиджаке наполовину оторван.
        - О, Батон, - удивился Миша, - а что это с тобой? И где твой «мерс»?
        Батон поднял на него тоскливые глаза.
        - Разбился «мерс», - грустно сказал он, - всмятку. Слышь, займи сотню. Башка болит - сил нет, а опохмелиться нечем.
        - Да нет у меня при себе, - пожал плечами Миша, - я ж в трениках, мусор вот вынести вышел.
        И Батон горько вздохнул. А Михаил удивленно покачал головой. Да уж, похоже, Седой прав - функция от ноля в итоге дает ноль…

14
        - Привет, Черный! - Михаил возник внезапно. Черный как раз подходил ко входу в станцию метро «Октябрьская-радиальная». Он торопился. Последнюю пару недель они с Мишей просто переглядывались в институте и больше не пересекались. Информации от Седого пока больше не поступало, а у Черного начался романтический период.

…С Наташей он познакомился совершенно случайно. У киоска с мороженым. Ему захотелось мороженого, а она стояла рядом и тоже рассматривала витрину. Черный подошел к киоску и остановился, ожидая, пока продавщица освободится, но девушка внезапно повернулась и улыбнулась:
        - Берите, я еще не выбрала.
        И Черный почувствовал, что пропал. Ну, вот бывает так, когда все сходится - теплый солнечный денек, хорошее настроение, улыбка симпатичной девчонки…
        - А-а… знаете, могу вам рекомендовать большой рожок, - ляпнул Черный. - Очень вкусное мороженое!
        - Вы думаете? - Улыбка девчонки стала еще шире. - Что ж, тогда…
        - Два больших рожка! - тут же выпалил Черный, протягивая в окошко купюру. Девчонка взмахнула ресницами, нанеся окончательный удар в его сердце, и тихонько прыснула.
        Потом они гуляли по Москве, сидели в кафешке, и Черный просто млел от ощущения, что она рядом. Такого с ним не было никогда. Чуть позже, уже расставшись, он с некоторым удивлением попытался разобраться в том, что с ним происходило. Вообще-то с людьми он сходился довольно сложно, с женщинами в особенности. Прежде чем у него зарождалось какое-то чувство, ему надо было к человеку привыкнуть, оценить его, а тут вот так вдруг… Нет, Наташка ему вполне подходила. Пока они гуляли, он несколько раз бросал взгляды в зеркальные витрины, прикидывая, как они смотрятся со стороны. Смотрелись они очень неплохо. Но ведь чувство, тяга к ней, возникли до того. И вот это было странным. Впрочем, недаром столько романов написано о любви с первого взгляда. Может быть, тут как раз то самое?
        Теперь задерживаться в институте ему было совсем не резон. Поэтому, едва кончались занятия, Черный на всех парах летел на романтическую встречу, все еще продолжая удивляться себе…
        - Тут это, - Михаил уравнял свою скорость с его, - Седой спрашивал, не происходит ли с тобой последнее время чего необычного?
        - В смысле? - переспросил Черный.
        - Ну, чего-то такого, что тебе самому кажется странным. Для тебя нехарактерным?
        Черный задумался. Ну да, происходит… любовь происходит! Но она ведь всегда необычна и нехарактерна. Поскольку сотни тысяч умных людей - от поэтов до ученых-биологов, уже много лет доказывают миру, что каждая любовь уникальна. И что ни одна не похожа на другую. Так что Седой явно спрашивал не о том, и вообще, это не его дело… И тут Черный испугался, потому что поймал себя на мысли, что как-то уж слишком сильно сердится на вопрос Михаила, а также на него самого и на Седого. Как будто кто-то его специально, нарочно долго и упорно накручивал против Седого и против всех, кто будет задавать подобные вопросы. То есть, как обычно говорится: «лезть в мою жизнь». И этот взрыв эмоций на пустом месте выглядел для него настолько чуждым, навязанным со стороны, что он внезапно выпалил:
        - Происходит!
        - И что же? - насторожился Миша.
        И Черный ему рассказал. Все, в подробностях. И насчет непонятной вспышки влюбленности, и насчет странной эмоциональной реакции на его вопрос. Михаил внимательно выслушал и кивнул.
        - Ну… возможно, это как раз то, о чем Седой меня сегодня спрашивал.
        - Тебя?
        - Ну да, меня. А когда я сказал, что ничего такого не замечаю, то попросил узнать и у тебя тоже…
        На следующий день Михаил подошел к приятелю сразу с утра.
        - Тебя сканируют, - заявил он.
        - Чего?! - Черный досадливо поморщился.
        - Сканируют тебя, говорю. Седой сказал, что поскольку мы общаемся с ним, то заметно фоним плюс это твое кольцо… Поэтому мы заметны для тех, кто может
        видеть. Вот тебя и засекли. А чтобы разобраться с тобой детально, к тебе и подвели эту твою Наталью. Ее привели в особое, пограничное, измененное состояние сознания и настроили на тебя. Она, может, и сама не осознает, с чего это ты ей так понравился, а на самом деле все дело в том, кто ей управляет.
        - Управляет?!
        - Ну да. Ну не так типа - руками-ногами двигает, как куклу водит, а просто… - Миша сделал замысловатый жест рукой, - как бы создает у нее желания, которые она воспринимает будто свои собственные. Женщина, она ведь гораздо более эмоциональное существо, поэтому у нее никаких сомнений не возникает. Она и так всегда живет на эмоциях. А этот… ну, оператор, использует ее, как детектор. Сканирует тебя, изучает твое окружение, накапливает данные о твоих контактах и возможностях.
        - Да мы ж с Наташкой никогда ни с кем… - начал Черный.
        - Не волнуйся, - покровительственно махнул рукой Миша, - скоро она попросит тебя рассказать о себе.
        Черный нахмурился. Наташа уже просила и внимательно слушала все, что он говорил, очень умело задавая уточняющие вопросы.
        - А затем захочет познакомиться с твоими друзьями, - закончил Михаил. - Седой так сказал.
        Черный помрачнел.
        - Я ей ничего не рассказывал.
        - О чем?
        - Ну, о тебе и Седом, - он хмыкнул, - хотя знаешь как тянуло! Еле удержался. Так хотелось произвести на девчонку впечатление…
        - Это сканер на тебя так воздействует… - авторитетно кивнул Миша, - точно.
        - И что делать? - уныло спросил Черный. Несмотря на грустное открытие, увидеть Наташку все равно очень хотелось. Прямо до зуда!
        - Ты вот что, пока с ней не встречайся. Потерпи малёха. Седой в курсе, он что-нибудь придумает. Когда я ему рассказал о твоих проблемах, он был сильно недоволен. Посмурнел весь и так сквозь зубы пробурчал: «Они даже не представляют, с кем связались»…
        А затем Миша исчез. И появился только почти через месяц. Худой и какой-то… остаточно испуганный, что ли. Во всяком случае, выглядел он как после долгой и тяжелой болезни. Черный, у которого довольно быстро, дня через два после их последнего разговора, прошли все его наваждения, подошел к нему и обеспокоенно спросил:
        - Что с тобой, случилось чего?
        Михаил мотнул головой.
        - Не здесь. После занятий пойдем в сквер, там расскажу…
        В то утро Миша почувствовал себя плохо. Нет, ничего не болело, но он чувствовал себя очень слабым. Кружилась голова. Глаза все время закрывались сами собой. Сначала он решил, что отлежится - пройдет, и решил не ходить в институт, но к вечеру лучше не стало. Мать измерила температуру, она была нормальной, даже слегка пониженной. Мама напоила Михаила крепким мясным бульоном, почти насильно, поскольку никакого желания есть у него не было, а утром вызвала врача.
        Врач тоже пришла в недоумение. На первый взгляд все было нормально. Легкие чистые, горло непокрасневшее, склеры, кожные покровы, слизистые - все в норме. Она выписала направление на анализы, но в карте написала общие слова, а родителям Михаила сообщила, что это, скорее всего, возрастное. У Миши, мол, заканчивается период роста и изменений организма, вот время от времени и случается такая реакция. А в общем ничего страшного. Само пройдет… Но не проходило. Анализы также никакой ясности не внесли. Все было нормально. А Миша между тем с трудом мог двигать руками и ногами. И в этот момент в его квартире внезапно появился Седой.
        Мать впустила его, надеясь, что присутствие приятеля хоть как-то добавит сыну бодрости. Тем более что врач о строгом карантине ничего не говорила. Наоборот, утверждала, что общение будет только на пользу. Седой вежливо поздоровался и стянул куртку с плеч.
        Михаил лежал на своей кровати. Бледный и с прикрытыми глазами.
        - Миша, тут к тебе друг пришел, - тихим расстроенным голосом произнесла мама.
        Михаил приоткрыл глаза. Несколько мгновений он непонимающе пялился на Седого, а затем его губы тронула едва заметная улыбка.
        - А-а… ты…
        - Да. - Седой пододвинул стул, стоявший у кровати, и сел. - Привет. Пришел тебя проведать. Ну, как ты тут?
        Мать горестно вздохнула и тихонько прикрыла дверь в комнату. Седой дождался, пока дверь полностью закроется, а затем привстал и резким движением сбросил с Михаила одеяло. Миша только шире распахнул глаза. А Седой наклонился над ним и стал что-то делать. Миша чувствовал прикосновения то к пупку, то к пятке, то к солнечному сплетению. Некоторые были едва заметны, некоторые весьма чувствительны, даже болезненны. Но когда Седой разогнулся, Михаил вдруг почувствовал, что слабость прошла. Он несколько мгновений лежал, не веря своим ощущениям, а затем резко сел на кровати.
        - Эх ты…
        Седой опустился на стул и уставился на него, задумчиво потирая подбородок.
        - А чего это со мной было? - недоуменно спросил Миша.
        - Этого мы пока не знаем, - отозвался Седой.
        - Но ты же меня вылечил?
        - А ты и не болел, - качнул головой Седой. - Во всяком случае, в привычном смысле этого слова.
        - Так чего ж я валялся, как бревно?
        - У тебя просто откачали жизненную энергию, - пояснил Седой, - поэтому ты так себя и чувствовал.
        - Так это что, ты мне ее это… ну закачал, что ли?
        Седой молча кивнул. В этот момент распахнулась дверь комнаты и на пороге возникла Мишина мама с подносом, на котором стояла чашка бульона и тарелка со свежими гренками.
        - Миша, я понимаю, тебе трудно… - начала она, осторожно входя в комнату и следя за чашкой с бульоном, опасаясь расплескать, - но непременно надо поку… ой! - Мама изумленно остановилась. - Миша, ты сидишь?! Ну, слава богу, слава богу!! - На ее глазах навернулись слезы.
        Но улучшение у Миши продолжалось недолго. Так что когда Седой вечером снова зашел его проведать, тот уже снова лежал пластом. Следующего сеанса также хватило ненадолго. И последующего тоже. Седой все больше мрачнел. Каждый раз он закачивал в Михаила все больше и больше энергии, но результаты это приносило весьма скромные. Наконец, после очередного сеанса, длившегося раза в полтора дольше обычного, он откинулся на стуле и вытер вспотевший лоб. Причем, когда он это делал, Михаил заметил, что его рука явственно дрожала.
        - Что… что ты сделал? - испуганно спросил он.
        Седой покачал головой.
        - Мы закачали в тебя столько, что хватило бы несколько месяцев освещать всю Москву. Кто бы ни делал это с тобой, на том конце должны были быть перегружены все накопители. Ну не могли же они рассчитывать на такую энергию?
        Миша испуганно кивнул. Ни хрена себе, сколько сейчас прошло через его тело! Будь эта энергия в виде электричества, от него бы точно кучка пепла осталась.
        - А у тебя это… рука дрожала.
        Седой приподнял руку, лежащую у него на колене. Та действительно слегка подрагивала. Седой криво усмехнулся.
        - Ничего, мы восстановимся. А вот с тобой следует разбираться.
        - Со мной?
        - Ну да. - Седой зло стиснул зубы. - Не думаешь же ты, что все, что с тобой произошло, - случайность. Или что объектом атаки был ты.
        - А кто?
        Седой тяжело вздохнул и поднялся.
        - Ладно, мы пошли. А для тебя у нас задание. Давай-ка до завтра припомни, где ты был и с кем встречался в ту неделю, которая предшествовала дню начала болезни.
        Михаил задумался.
        - Да, в общем, там же, где обыч…
        Седой вскинул руку.
        - Не торопись. Нам нужен подробный, очень подробный расклад! Буквально по минутам. Где был, с кем встречался, сколько времени, кто еще подходил, куда пошел потом. Понятно?
        На следующее утро Седой пришел к Михаилу довольно рано. Сразу после того как ушла мать. Всю эту неделю она просидела дома с сыном, но поскольку тот наконец-то почувствовал себя лучше, она все-таки собралась на работу. А Мише наказала оставаться дома, все еще опасаясь того, что врач называла рецидивом. Но не прошло и пяти минут, как за матерью закрылась дверь, в прихожей прозвенел звонок. Это явился Седой.
        Он усадил Михаила в большой комнате, сел напротив и приказал:
        - Рассказывай.
        Первая попытка не удалась. Седой некоторое время слушал, а затем нахмурился:
        - Плохо вспоминал. Я же тебе сказал - по минутам.
        - Ну… - Миша слегка стушевался, - я стараюсь. Просто уже почти неделя прошла.
        Седой зло скрипнул зубами и глухо приказал:
        - Сядь ровно.
        Миша сел. Седой наклонился к нему и поймал своими зрачками Мишин взгляд. Тот воспринял это именно так. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем Михаил почувствовал, что у него заломило в висках. Причем с каждой секундой эта боль становилась все сильнее. Наконец он не выдержал и застонал, но отвести глаза так и не смог. Седой еще пару мгновений продолжал держать его взгляд, а затем наконец отпустил и откинулся на спинку.
        - Ну, давай говори…
        На этот раз Миша вспомнил все, причем даже такие подробности, на которые вроде как не обращал никакого внимания. Седой молча выслушал его рассказ, потом вынул из кармана трубку мобильного телефона и принялся кому-то звонить. Через некоторое время в прихожей раздался звонок. Седой сказал Мише:
        - Сиди, это к нам, - и вышел в прихожую.
        После этого в квартиру Миши потоком повалили какие-то люди. Дверь Седой, похоже, даже не закрывал, поскольку больше звонков не было. Но люди появлялись регулярно. Причем очень разные. От туповатых качков, типа тех, что спасли Седого на дискотеке, до мужчин в летах - в шикарных кашемировых пальто и с дорогими швейцарскими часами на руках. А один раз Миша, выходя из туалета, наткнулся взглядом на самого Серегу Бакена, местного авторитета, держащего весь город. Бакен внимательно, не отрываясь, слушал Седого, который что-то говорил ему спокойным, но явно приказным тоном. И даже не покосился на Михаила. Впрочем, возможно, это был не Бакен, а кто-то сильно похожий…
        Часа через два в квартиру начали доставлять тех, про кого Миша рассказал Седому. То есть тех, с кем он встречался в течение недели, которая предшествовала дню, когда он почувствовал себя плохо. Все были растеряны. Всех их просто выдернули оттуда, где они находились - кого с работы, кого из пивной, а Татьяну, например, прямо из аудитории. Всего привезли человек двенадцать. Михаилу было не до того, чтобы их пересчитывать. Седой рассадил людей полукругом перед собой и начал расспрашивать.
        Через полчаса он недовольно откинулся на спинку стула.
        - Похоже, вы не поняли всей серьезности положения. Мне необходимо точно знать, что с кем произошло в тот период, который я вам обозначил. И я это узнаю. Так или иначе. И насколько это иначе окажется неприятным для вас - зависит только от вас самих.
        - Да не помню я ничего! - в отчаянии воскликнул Батон, который после эпизода с внезапно свалившимся богатством вернулся в прежнее состояние. - Сколько времени-то прошло! И вообще, я в тот день надрался…
        Седой глубоко вздохнул.
        - Ну что ж, раз не получается по-хорошему… - начал он поднимаясь.
        Миша вскочил на ноги.
        - Седой, да они и вправду не пом… - начал он и осекся, натолкнувшись на его бешеный взгляд. А Седой тихо прошипел:
        - Даже не лезь! Это наше дело! - После чего довольно быстро вышвырнул всех из комнаты и погнал куда-то в сторону прихожей, плотно прикрыв дверь в комнату. Миша уселся на диван в расстроенных чувствах. Черт, ну зачем так было обращаться с его друзьями?
        Спустя десять минут Седой вернулся обратно. Раздраженно закрыв дверь, он уселся на свое место и заговорил:
        - Ничего не помнят, ничего не знают, ни на что не обращают внимания… Эти люди не контролируют ни свою жизнь, ни свое время! От них ничего не зависит, с ними все происходит само собой, все случается. Они не способны использовать то, что дано им Создателями даже на три процента! И при этом все равно продолжают считать себя разумными. Как такое возможно?!
        - Слушай, - рискнул подать голос Миша, - а может, ты им поможешь? Ну, как мне. Ну, гипнозом?
        Седой мотнул головой.
        - Нет. Мы не можем. С тобой получилось, потому что мы передали тебе
        свою энергию. Да и то, вспомни, как тебе стало больно в конце, а с ними… это их убьет.
        - Гипноз?
        - Это был не гипноз, - досадливо мотнул головой Седой. - Ладно, посидели, подумали, пора начинать…
        - Где посидели? - не понял Миша. Он решил, что Седой вытолкал их из квартиры.
        - В туалете, - буркнул Седой, выходя из комнаты.
        Миша ошарашенно моргнул. В туалете?! Запихнуть дюжину человек в стандартный туалет малогабаритной улучшенной хрущобы? Да как такое возможно?! Там один человек еле умещается! Но в следующий момент он убедился в том, что и это возможно. Сквозь приоткрытую дверь комнаты он увидел, как Седой распахнул дверь туалета и, протянув руку, вытащил оттуда помятого Батона, каковое движение сопровождал слитный стон-вопль дюжины глоток…
        Остаток дня для Миши слился в один сплошной кошмар. Все его друзья и знакомые проходили перед ним непрерывной вереницей. Они садились перед Седым, испуганно отвечали на его вопросы, а затем исчезали, а им на смену появлялись новые… Как закончился этот день, Михаил уже не помнил. Он пришел в себя, сидя на кухне и прихлебывая чай. Рядом суетилась довольная мама.
        - А где Седой? - ошарашенно спросил он.
        - Кто? - удивленно развернулась к нему мама. - Когда я пришла, ты был один. Лежал на кровати и спал. Я даже испугалась, что опять началось… Но, слава богу, нет. И вон поел как хорошо…
        Миша скосил глаза, перед ним на подставке высилась большая чугунная сковорода, на дне которой в подсолнечном масле сиротливо маячили остатки жареной картошки. А ведь мама обычно жарила эту сковороду на всю семью.
        - Это что, все я сожрал?! - изумился он.
        Но мама только довольно вздохнула…
        На следующий день Миша впервые за много дней вышел на улицу. Добравшись до Москвы, он двинулся привычным маршрутом. На остановке было малолюдно, значит, автобус недавно отошел. Миша оглянулся и двинулся к киоску «Союзпечати». Надо было купить газету. За то время, что он валялся в постели, прошло аж восемь матчей чемпионата страны.
        - «Советский спорт», - попросил он, просунув в окошко деньги. Продавщица протянула ему газету и завозилась со сдачей. Михаил развернул газету и нахмурился. Что за черт? Он свернул газету и посмотрел на дату.
        - Чего это вы мне старую даете? - рассердился он. Продавщица прекратила отсчитывать сдачу и строго посмотрела на него.
        - Молодой человек, газета сегодняшняя.
        - Сегодняшняя?! - Миша ошарашенно уставился на выкладку газет перед продавщицей. На всех стояла такая же дата, что и на «Спорте». Он молча принял сдачу и отошел к остановке, совершенно не понимая, что происходит. Некоторое время Миша привыкал к этой мысли, а затем осторожно тронул за плечо стоящего рядом с ним на остановке пожилого мужчину.
        - Извините, не подскажете, какое сегодня число?
        Мужчина окинул его недоуменным взглядом.
        - Двенадцатое, конечно.
        - А месяц? - на всякий случай решил уточнить Миша.
        - Пить меньше надо, - тут же вступила в разговор стоявшая рядом бабка.
        И тут Миша почувствовал, что ему совершенно точно надо повторить весь маршрут, который он прошел в этот день. Ну, просто позарез надо. А в следующее мгновение до него дошло, что это проделки Седого…
        Тот день так ничего и не дал. Во всяком случае, Седой, который встретил его вечером, сказал, что не смог ничего засечь.
        - А сам ничего не приметил? - спросил Седой.
        - Не-а, - покрутил головой Миша и робко спросил: - А я уже… здесь или все еще там?
        - Уже здесь, - мрачно ответил Седой и, вздохнув, констатировал: - Ладно, будем искать дальше.
        - А может, ну его? - предложил Миша. - Ничего же не случилось. Все же нормально обошлось.
        - Нормально? Обошлось?! - Седой покачал головой. - Да ты хоть понял, что это было-то?
        - Нет, - испугался Миша. Когда Седой приходил в подобное состояние, лучше было ему под руку не попадаться.
        - Это был наезд, - мрачно сказал Седой, - причем не на тебя, а на нас. И нам пришлось закачать в тебя почти всю свою энергию. После чего мы имели большие неприятности с Советом. И пока мы не узнаем, кто и как это сделал, ни ты, ни мы не сможем чувствовать себя в безопасности. Наезд может повториться. Причем на этот раз мы уже не сможем тебя спасти. Понятно?
        Миша торопливо кивнул.
        - Знаешь, я хотел тебе сказать… ну, в общем, спасибо тебе за то, что ты меня…
        Седой остановил его движением руки.
        - Не благодари. Мы были обязаны это сделать.
        - Обязан?
        - Да. - Седой кивнул. - С того момента как мы вошли с тобой в осознанный контакт, ты стал нашим… - Он произнес непонятное слово. - И мы стали нести за тебя всю полноту ответственности. Так что это нападение, этот наезд был очень хорошо продуман. Так как мы закачивали в тебя свою энергию, тем, кто его организовал, удалось узнать о нас очень многое из того, чего мы бы предпочли никому не открывать. И сейчас они стали гораздо опаснее, чем когда только собирались все это организовать, поскольку они о нас уже многое знают, а мы о них - нет. Понятно?
        - Ага… А без тебя я бы точно умер?
        Седой снова кивнул.
        - Да. Просто угас бы. Сначала впал в к О му, а затем и вообще. И это очень сильно ударило бы по нам. Потому что когда умирает… это очень сильно отражается на… ну, скажем, ауре, силе его… - Он произнес еще одно непонятное слово, но Михаил понял смысл сказанного. А Седой добавил: - К тому же ты являешься Регистратором, а год еще не прошел.
        Следующие два дня были выходными, но Миша всю дорогу ходил, опасливо поглядывая на газетные киоски и прислушиваясь к своим желаниям. Теперь он очень хорошо понимал Черного. Хреново, когда тебе, с одной стороны, чего-то очень хочется, а с другой - ты знаешь, что это как бы и не твое желание…
        Особенно напрягало то, что он так и не смог догадаться, когда именно произошел перенос в прошлое. Ночью, утром или когда он трясся в московской маршрутке? Ведь то утро было как две капли воды похоже на все остальные…
        Седой появился внезапно. В воскресенье днем. Мать с отцом умотали в гости, и у Миши сидела Татьяна. Так что, когда раздался звонок в дверь, Миша только недоуменно пожал плечами.
        Седой молча вошел и, ни слова не говоря, не раздеваясь и даже не снимая обуви, прошел в комнату, где сидела Татьяна. Присев на диван, он положил рядом принесенную с собой сумку, а затем повернулся к Михаилу.
        - Сядь, - коротко приказал Седой и снова перевел взгляд на Татьяну. Она настороженно смотрела на него.
        Миша на следующий день осторожно расспросил подругу, помнит ли она, что с ней произошло в его квартире, и выяснилось, что она все прекрасно помнила. Но, что больше всего поразило Михаила, отчего-то совершенно не испытывала по этому поводу никаких сильных эмоций. Так, чепуха, глупая шутка… И что интересно, такое же отношение к событиям было и у остальных из той дюжины, с которыми он успел пересечься. Это было тем более непонятно, что сам Михаил прекрасно видел тот ужас, который охватил их после того, как Седой начал свой жесткий допрос. И вдруг такая перемена… Похоже, Седой как-то поработал с их эмоциями, но Михаил теперь уже знал, что это вполне возможно.
        - Таня, - негромко начал Седой, - расскажи нам, что с тобой произошло двенадцатого числа.
        - Двенадцатого?
        Миша заметил, как Татьяна сразу напряглась. Хотя для этого вроде не было никаких причин.
        - Да ничего особенного. День как день…
        Седой покачал головой.
        - Послушай, если мы спрашиваем, значит, вероятно, знаем, что это не был обычный день. Зачем ты пытаешься уйти от неизбежного? - Он сделал паузу, но Татьяна продолжала упрямо молчать, хотя уже была напряжена, будто струна. Седой вздохнул.
        - Хорошо, бог с ним, с днем. Расскажи обо всем, что случилось с четырнадцати до шестнадцати часов.
        Похоже, Татьяна ожидала этого вопроса. Потому что вздрогнула и бросила отчаянный взгляд на Мишу.
        - А-а… это обязательно делать здесь?
        - Да, - жестко ответил Седой. А потом добавил уже более мягким тоном: - Пойми, мы не садисты, но тебе необходимо через это пройти. Почему, я поясню чуть позже. - Он замолчал.
        Татьяна еще некоторое время сидела молча, уставив взгляд в одну точку, так что Седой вынужден был снова произнести:
        - Итак…
        Она вздохнула и заговорила…
        Спустя десять минут Миша молча встал, вышел на кухню и вытащил из холодильника бутылку водки. Налив целый стакан, он поставил бутылку, и в этот момент из-за его спины протянулась рука Седого и отобрала у него этот стакан.
        - Еще не все, - произнес он. - Иди в комнату.
        В комнате все было готово к просмотру видео. Телевизор сиял голубым экраном со значком видеомагнитофона в верхнем углу. Михаил покосился на Татьяну. Она сидела на краешке дивана, отвернувшись в сторону, и нервно теребила рукой воротничок кофточки. Ее лоб прорезала вертикальная складка. Седой вытащил из сумки кассету и воткнул в приемник. Михаил заставил себя повернуться к экрану. Сначала там возникла дымка, совсем как в тот раз, когда он смотрел эпизод со «стрелкой» Седого с двумя пацанами, где он убил одного взглядом, а второму разнес череп кулаком, а затем из дымки выплыла картинка. Таня шла по тротуару, улыбаясь, а рядом с ней по проезжей части медленно катила машина, откуда высовывались рожи горячих кавказских парней…
        Миша честно смотрел все, пока действие не перешло в самую горячую стадию. Тут он не выдержал и отвернулся. Но Седой не дал ему увильнуть. Он схватил его за руку и приказал:
        - Смотри на ее лицо. На лицо!
        Миша послушно повернул голову. Несколько мгновений он с ненавистью смотрел на экран, а затем внезапно моргнул. Да как же это?!
        - Не понял, - начал он, - она ж совсем не…
        - Вот именно. - Голос Седого звучал жестко. Он повернулся к Татьяне.
        - Ты ведь сама не поняла, как это с тобой произошло. Наверное, до сих пор ломаешь голову, что это на тебя накатило?
        Татьяна, которая все это время сидела спиной к телевизору, повернулась, и в ее глазах вспыхнул огонек надежды.
        - Ну… да. Я совсем не понимаю, как это все могло случиться, как наваждение какое-то накатило…
        Седой развернулся к Мише.
        - А ты понимаешь?
        Михаил отчаянно закивал головой. Ну да, это же как с Черным и как с ним… Он совершенно отчетливо помнил то жуткое чувство, когда в тебе просто зудит
        желание сделать что-то, а ты при этом понимаешь, что это не твое желание. Но он-то понял это только потому, что уже знал, что такое возможно. Из-за случая с Черным. А Татьяна ничего не знала и даже не догадывалась, что подобное хотя бы возможно. Она же считала, что этот взрыв неконтролируемой похоти был ее собственным побуждением…
        - Вам было больно? - спросил Седой, выключая видеомагнитофон. Оба молча кивнули. - Именно этого мы и добивались. Татьяна, вы не виноваты в том, что случилось. Вами манипулировали. Как это происходит - спросите у Михаила. Но запомните эту боль! Она послужит вам защитой. До тех пор пока мы не сможем защитить вас более основательно. Всякий раз, когда у вас возникнут непонятные вам, но сильные побуждения, вспоминайте эту боль. И это позволит вам противостоять тем, кто попытается вами манипулировать…

15
        - А потом этот урод приходил ко мне, - зло произнес Миша.
        - Какой? - осторожно спросил Черный, для которого рассказ приятеля, кроме всего прочего, еще и послужил дополнительным подтверждением того, что Михаил, по крайней мере, считает, что все происходящее с ним - правда. Потому что никаких других причин рассказывать в общем-то постороннему человеку о том, как на твою подругу, считай невесту, запрыгнул какой-то подонок, а она легла под него практически не сопротивляясь, не существует.
        - Ну, тот, который Таньку… - нехотя пояснил Миша.
        - И что?
        - Деньги предлагал.
        - Сколько?
        Миша зло скрипнул зубами.
        - Много. Столько, что на «однушку» в Королеве хватило бы.
        Черный удивленно вздрогнул.
        - Да ты что?! И ты не взял?
        Миша мотнул головой.
        - Седой запретил. Сказал, что этот подонок прибежит и будет совать деньги. И чтобы я их не брал, сколько бы ни предлагали. Вот я и не взял. Хотя он так умолял. Даже на коленях стоял и плакал. Похоже, Седой его жутко напугал.
        - Понятно, - протянул Черный. И, подумав, спросил: - И что теперь?
        - Седой просил тебя сделать кольцо.
        Черный оживился.
        - Кольцо, да запросто. Какое?
        Миша пожал плечами.
        - Седой сказал, что ты сам поймешь, какое нужно. Так прямо и сказал: «Черный сам поймет какое».
        Вернувшись домой, Черный тут же достал бумагу, карандаш и сел к столу. Сначала ничего особенного в голову не приходило, и он просто рисовал разные линии и фигуры, но, мало-помалу, в этих линиях, исчеркавших лист, стало вырисовываться что-то… манящее. Треугольник, рог, выступающий из-за него. Вот сюда можно было бы поместить камень, но Седой ни о каком камне не говорил. Значит, будет что-то еще… пирамидка. Черный тщательно вырисовал пирамидку из трех граней и откинулся на спинку стула. Вот оно! То, что надо…
        При следующей встрече он передал эскиз, уже выполненный набело, Михаилу. Тот вернул его на следующий день.
        - Что Седой? - поинтересовался Черный.
        - Да ничего. Посмотрел и молча отдал мне.
        Черный кивнул. Ну, будем считать, что Седой одобрил.
        - А с остальным как?
        - Не знаю, велел ждать…
        В этот раз Седой появился поздно. Родители уже легли спать, а Михаил задержался, прилипнув к маленькому четырнадцатидюймовому кухонному телевизору. Не то чтобы там действительно шло что-то интересное, но спать как-то не хотелось. Он уже решил отправляться на боковую, когда раздался звонок в дверь. Миша открыл. И ахнул. Это был Седой, но выглядел он очень неожиданно.
        Обычно Седой одевался пестро и ярко, временами даже вычурно, хотя вся эта пестрота совершенно не создавала ощущение кича. Но на этот раз Седой явился во всем черном - черные джинсы, черные сапоги-казаки, черный верх и черный кожаный плащ. Но самое странное заключалось в том, что такого Седого Миша уже видел. Правда, не наяву, а во сне, некоторое время назад. Они тогда поехали в какую-то церковь, и там с Мишей происходило нечто невероятное, странное и чудесное. Сам сон частично забылся, как это всегда случается со снами, но вот отдельные штрихи, картинки, ощущения остались. И сейчас Михаил был совершенно уверен, что Седой выглядит именно так, как ему тогда приснилось.
        - Одевайся, - сказал Седой. - Нам нужно кое-куда съездить.
        - А… - начал Миша, разворачиваясь в сторону комнаты, в которой спали родители.
        - Мы до утра вернемся. А они все это время будут спать, - успокоил его Седой.
        Когда Михаил спустился во двор, выяснилось, что у Седого появилась новая машина. Причем совершенно незнакомой марки. Михаил окинул взглядом необычные формы, совершенно черное остекление и восхищенно покачал головой.
        - Вещь! Что за модель?
        - Это? - Седой скользнул на водительское место. - Такой машины еще нет. Это конструкция Серых. Они набились нам в союзники. То есть это они так считают… - усмехнулся Седой.
        Двигатель заработал почти бесшумно. О том, что он заработал, Миша понял только по едва заметной вибрации да ожившей стрелке тахометра. Машина тронулась с места. На стекле внезапно загорелись какие-то значки и цифры. Миша удивленно моргнул. Судя по быстро меняющимся циферкам, одна из позиций означала спидометр. Что показывали остальные, было непонятно.
        - Что это? - удивленно спросил он.
        Седой покосился на индикацию.
        - Система отображения данных на фоне лобового стекла. Ну и навигатор. Не слишком сложная технология. Лет через пять появится в продаже, а через десять станет привычной.
        Миша озадаченно кивнул. Он опять почти ничего не понял… Они быстро вырулили на Ярославку, и Седой прибавил скорость. Ехали довольно долго. Сначала по Ярославке, потом Седой свернул на какую-то боковую дорожку. Пока, наконец, впереди не показалась темная башня. Сначала Михаил воспринял ее именно так. И только когда они подъехали поближе, он понял, что это церковь. Но не слишком привычных очертаний. Она одновременно походила и на привычную православную церковь, и на католическую или, скажем, лютеранскую. Этакое смешение стилей.
        Седой остановил машину.
        - Приехали.
        Они выбрались наружу. Миша удивленно огляделся. Стояла глухая ночь, и на небольшой стоянке перед храмом не было ни души и ни одной машины. Интересно, как Седой собирается проникнуть внутрь? И зачем ему церковь? Насколько Михаил помнил, у магии с церковью всегда были отношения на ножах. Священники считали магов, колдунов и ведьм прислужниками Сатаны и даже сжигали их на кострах. Правда, не здесь, в России, а на Западе.
        К счастью, ничего взламывать не пришлось. Едва они подошли к дверям, как створки тихо распахнулись и на пороге появился невысокий человек.
        Седой остановился и как-то особенно, можно сказать, церемониально, поклонился.
        - Приветствую вас, святой отец, и благодарю за доброту и снисхождение к нашей просьбе.
        - В этом и состоит мой долг перед Господом и Семьей, - отозвался тот и сделал шаг в сторону, освобождая проход.
        Они вошли в храм. Миша огляделся и невольно ахнул от восхищения. Несмотря на то что снаружи не было видно ни огонька, храм оказался освещен. Не слишком ярко, скорее приглушенно, но от этого он выглядел очень торжественно. На стене напротив алтаря висел необычный предмет. Это было знамя. Но не прикрепленное к древку, а подвешенное на нем, как на поперечине. Так что полотнище опускалось вертикально вниз. На знамени был изображен несуществующий геральдический зверь под названием грифон, изумрудно-зеленого цвета на черном фоне.
        - А это что за флаг? - спросил он у Седого.
        - Штандарт Дерини, - отозвался тот. И добавил: - Дерини всегда серьезно относились к своей славе наездников на грифонах. Вот потому и приняли в качестве знака клана грифона.
        Михаил удивленно моргнул.
        - Как это… наездники?! Разве грифоны существуют?
        Седой усмехнулся.
        - Представь себе. И многое из того, что раньше было принадлежностью сказок, а теперь фантастики, - тоже. Например, драконы, эльфы, гномы, кикиморы и водяные. Кого-то из них Создатели также сотворили, другие приведены из иных миров, а кто-то поселился здесь сам.
        - И… почему же их никто не видел? - оторопело произнес Миша. Ну, блин, прямо ночь открытий!
        - Сейчас их практически не осталось на Земле. Большинство переправили в другие миры, а те, кто остался, приняли меры маскировки. Хотя с развитием технологий маскировка уже не всегда срабатывает. Именно поэтому сейчас на Земле и стал столь популярен жанр фэнтези. Хочешь спрятаться - стань привычным, причем лучше всего раздражающе привычным, и на тебя никто не обратит внимания…
        Между тем святой отец неспешно двигался по храму, зажигая лампады и свечи. Седой подошел к одной из икон и некоторое время стоял перед ней, что-то шепча, а затем… (у Михаила глаза едва не вылезли на лоб) трижды осенил себя крестным знамением и поклонился. После чего повернулся к Михаилу.
        - Ну что ж, пора…
        - Чего? - тупо спросил Миша.
        - Готовиться к ритуалу.
        - Какому?
        Седой неодобрительно покачал головой.
        - А ты вспомни, - мягко посоветовал он.
        Миша тупо хлопнул глазами, а потом до него дошло. Ну да, сон!.. Во сне над ним произвели ритуал защиты. Ну, чтобы закрыть от нападений, подобных тому, когда из него выкачали жизненную силу. Но откуда Седой-то знает о его сне?
        - Если бы наши возможности не были ограничены, мы бы смогли защитить тебя и сами, но к сожалению… - Седой вздохнул. - Так что нам с тобой надо быть благодарными Дерини, что они позволили закрыть тебя с помощью силы их клана. - Он развернул Михаила: - Смотри, видишь на полу медные медальоны-барельефы?
        - Ну… да.
        - Вон тот, у стены, видишь?
        - Да.
        - Когда я дам знак, ты должен будешь встать на него, понятно?
        Михаил кивнул. Седой подошел к святому отцу и некоторое время о чем-то с ним беседовал. Затем вернулся к Михаилу. А у того все это время на языке вертелся вопрос, возникший еще при подъезде к храму. И не выдержал-таки и спросил:
        - Слушай, а почему мы в церкви? Я слышал, что церковь не слишком жалует магию?
        Седой усмехнулся.
        - Но при этом имеет в своей истории целую вереницу чудес. То есть неких
        магических проявлений. Не так ли?
        Михаил осторожно пожал плечами. Кто его знает? Он как-то не слишком был знаком с историей церкви. Седой чуть поморщился, но все-таки продолжил:
        - Ритуал надо проводить только в местах силы. А церкви всегда были и являются местами силы. Просто по факту своего предназначения. Приглядись к их архитектуре и взаимному расположению предметов силы - икон, алтаря, распятия. Разве в ней не прослеживается типичная схема любого накопителя, будь то водопроводный коллектор, плотина, запирающая водохранилище, или любой аккумулятор? Создание этой схемы как раз и позволило христианам строить храмы не только в местах силы, как это было до них, а как бы самим создавать свои места силы, твердо укрепляясь в ранее неподвластных им землях. И чем старше церкви, тем больше силы успели накопить. Но некоторые из церквей и сами построены на пересечении линий силы. И Дерини сумели взять под свой контроль большинство таких мест. Они - очень сильный и умелый клан и давно живут на Земле. Эта церковь - одна из них, - пояснил Седой.
        Правда, Михаил опять из его рассказа понял не слишком много. Ну да ладно, тем более что святой отец, который немного ранее закончил свои приготовления и исчез за небольшой дверкой, появился оттуда в странном одеянии, похожем на торжественное платье священника, только украшенном изображением изумрудного грифона на черном поле. Встав перед алтарем, он склонил голову, то ли в поклоне, то ли в этаком величественном кивке.
        Седой взял Михаила за плечо и подвел к святому отцу. Священник упер в Михаила суровый взгляд и начал читать нараспев:
        - Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь! Благословите ныне Господа все рабы Его, стоящие в доме Его. Воздвигнете руки ваши к святилищу и благословите Господа! Благословит Тебя Господь с Сиона, сотворивший небо и землю. Да будет так!
        После чего наклонился и достал откуда-то поднос, на котором стояли две искусно сделанные каменные чаши. Одна из порфира, а другая из оникса. Уж это-то студент-геолог мог понять. В чашу из порфира была налита жидкость, похожая на воду, а в ониксовой, заметно меньшей по размерам, лежала крупная соль. Святой отец простер руки так, чтобы правая накрыла чашу с водой, а левая - с солью, и снова заговорил нараспев:
        - Именем Господа, да благословится вода сия, творение Его, чтобы она стала для нас орудием духовного очищения и могущества и защитой от всякой лжи и неправды. Да будет так! Именем Господа, да благословится соль сия, творение Его, дабы в ней мы ощутили вкус истины и торжества, и да не утратит она силы своей. Да будет так!
        А затем он снова упер взгляд в Михаила и заговорил более строго:
        - Братия, перед началом свершения нашего, да осознаем наши грехи, чтобы с честью удостоиться плодов его. Повторяй за мной, сын человеческий: «Исповедуюсь перед Богом всемогущим и перед вами, братия, что я много согрешил, мыслью, словом, делом и неисполнением своего долга. Моя вина, моя вина, моя великая вина. Поэтому прошу блаженную Приснодеву Марию, всех ангелов и святых, и вас братия, помолиться обо мне Господу Богу нашему. Аминь.
        И Михаил эхом повторил это за ним. Священник сурово насупился и гулко произнес:
        - Не так! Покаяние! Покаяния не вижу в тебе.
        Седой наклонился к уху Михаила и тихо прошептал:
        - Кайся, Миша, а не просто слова бормочи!
        - Чего? - не понял тот. И Седой пояснил:
        - Вспомни все, за что стоит вину испытывать. Отцу нагрубил, обманул кого, пусть и не со зла, плохое кому сделал? Даже не вчера, а раньше, много раньше, когда-нибудь… В детстве. Вспомни все это и повинись. Не перед собой или перед нами, перед Ним. Даже если и вины за собой не чувствуешь - повинись, потому что от гордыни это, а гордыня - грех смертный… - Седой замолчал.
        Но его голос, так мерно, ритмично звучавший в Мишиных ушах, вошел в какой-то странный резонанс с его собственным настроением, и Михаил внезапно вспомнил Сашку Клепикова, у которого в детском саду отобрал улитку. Отчего тот горько плакал. Одноклассницу Наташку, которой пулял в шею жеваной бумагой из трубочки, Никиту Бакинцева, у которого спрятал коньки в раздевалке, так что тот опоздал на лед и получил нагоняй от тренера. Да мало ли их было… Миша неожиданно для себя всхлипнул. Вот ведь как бывает: живешь, считаешь себя нормальным парнем, никому зла не сделавшим, а как начнешь вспоминать - столько всего натворил! Причем не столько действительно со зла, сколько по глупости, по беспечности, по легкости отношения к чужому горю и чужой жизни…
        - Моя вина, - зашептали его губы, - моя вина…
        Дальнейший ритуал он помнил смутно. Голос святого отца то взлетал, резонируя под сводами, то становился едва слышным. Седой стоял рядом. В какой-то момент Михаил почувствовал, как его повернули и в следующее мгновение ему на палец надели перстень. Он воспринял это очень отстраненно. В какой-то момент священник умолк, и в ушах Михаила зазвучал голос Седого. Он также произносил какие-то слова. А затем Михаил почувствовал, как Седой приподнял его руки и вытянул их вперед. Священник поднял чашу с водой и брызнул Мише на голову, плечи и тыльные стороны ладоней. К его удивлению, вода мгновенно высохла, будто его руки были горячи, как чугунная сковорода на плите. А затем священник поднял чашу с солью и… Михаил вздрогнул и ошеломленно распахнул глаза. Крупинки соли, лежащие на его руках, медленно, но заметно глазу всасывались в кожу. А Седой со священником пели в два голоса:
        - Святой Камбер, защитник рода человеческого, сам не от семени человеческого рожденный, неправедно поруганный, снизойди к нам, к тебе прибегающим! Сделай нас причастными твоей силе и мудрости, превосходящим силу и мудрость мира сего, чтобы по стопам твоим мы следовали путями правды и величия.
        Охрани нас от лжи и насилия, заступись перед нами перед престолом Всемогущего и дай нам стать наследниками твоей мощи и благости. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь!
        Затем Седой наклонился над Михаилом и, подняв его руку, некоторое время очень внимательно рассматривал. Потом внезапно в его правой руке появилась массивная брошь. Он разомкнул защелку и снова застыл. Михаил замер в ожидании резкой боли. Седой медленно и как-то торжественно вонзил заколку броши ему в ладонь. Михаил едва заметно вздрогнул и удивленно покосился на руку. Боли он почти не почувствовал. Да и крови практически не было. Так, пара капель. Как будто брошь вонзилась не в живую плоть.
        - Иди, - тихо произнес Седой, - встань на медальон.
        И Михаил сделал то, что он просил…
        Уже сидя в машине, Михаил вяло поинтересовался:
        - Слушай, а кто такие эти Дерини?
        Седой некоторое время молча вел машину, а затем, когда Михаил уже перестал надеяться на ответ, все-таки объяснил:
        - Колдовской клан. Ученые, по-вашему. Они пришли на Землю довольно давно, сотни лет назад. Сначала просто как исследователи. Ну, экспедиция… А потом у них начались внутренние трения. И экспедиция раскололась на два лагеря. Те, с кем тебе предстоит встретиться, остались.
        - Встретиться?
        - Ну да, ты же теперь вроде младшего члена клана. Как бы полукровка. Не их по крови, но причастен к их силе.
        - Так я что, теперь тоже типа того, колдовать могу? - удивился Миша.
        Седой ответил неопределенно:
        - Теоретически - да. - Потом, помолчав, добавил: - И вообще, тебе стоит поинтересоваться хотя бы легендами о клане, к которому ты теперь принадлежишь.
        - Да я же с радостью! - вскинулся Михаил. - Скажи, где можно чего узнать, и я…
        - Кэтрин Курц, - отозвался Седой.
        - Что? - не понял сразу Михаил.
        - Кэтрин Курц. Писательница. У вас ее переводили. Поищи ее книги. Она писала о Дерини. Во многом правду. Поскольку ей позволили увидеть кое-какие документы в английских архивах. Так что почитай… - И что, ты действительно ничего не почувствовал? - недоверчиво спросил Черный, разглядывая крупный, не менее сантиметра длиной, рубец на тыльной стороне Мишиной ладони. Они, как обычно, встретились после занятий. Михаил приехал ко второй паре и был весьма возбужден, так что Черный кое-как дождался окончания занятия. И едва они двинулись в сторону сквера при ЦДХ, Михаил начал взахлеб рассказывать ему обо всем, что с ним произошло в ту ночь.
        - Да нет, практически. Так… как комар укусил, - отозвался Миша.
        Черный окинул приятеля взглядом, в котором читалась легкая зависть. Он всегда стремился к тому, чтобы овладеть магией, проникнуть в тайны колдовства, и вот - пожалуйста, все это оказалось в распоряжении Михаила. Причем без особых трудов и длительных изысканий.
        - И как, - спросил он, - ты в себе что-нибудь ощущаешь?
        Михаил пожал плечами.
        - Да вроде нет. - Он оживился. - Слушай, а ты Кэтрин Курц читал?
        - Нет, а что?
        - Да Седой сказал, что она о Дерини писала. Слышь, будь другом - найди книжку.
        - Ладно, - кивнул Черный.
        Следующий раз они встретились через два дня. Михаил выглядел уже гораздо спокойнее.
        - Привет, - поздоровался Черный, - вот, держи.
        - Курц?
        - Да. «Возвышение Дерини» называется. Там описан такой же ритуал, как и у тебя. Ну, точь-в-точь. И руку так же заколкой протыкали. Только там принц, которого провели через ритуал, сразу же получил магическую силу, - несколько недоуменно сказал Черный.
        - А-а, ты об этом… мне Седой уже объяснил. Он пока закрыл мне доступ к способностям. Сказал, что я еще не готов их использовать. Напортачу так, что потом и десять Седых не расхлебают. Так что пока эти силы только защищают меня. А использовать их мне не светит.
        Черный понимающе кивнул. На самом деле он ожидал чего-то подобного. Но все равно даже твердо знать, что у тебя есть такие силы, ему бы, например, было очень приятно.
        - Слушай, а Седой велел тебя попросить об одной вещи. Ты же еще делаешь вещи из металла?
        - Да, конечно. Если ты насчет кольца, то я уже начал делать восковку.
        - Да нет, тут другое. Седой просил тебя сделать диадему.
        - Диадему?!
        - Ну да.
        - И снова не сказал, какой он ее хочет видеть?
        Михаил мотнул головой.
        - Ну а хотя бы для чего или для кого она ему нужна?
        Михаил молча пожал плечами. Он даже не догадывался, какой сюрприз его ожидает…

16
        В этот раз Михаил выглядел как-то задумчиво. Дело шло к сессии, поэтому приятели появлялись в институте не каждый день. Но в этот понедельник намечалась важная консультация. Так что Черный совершенно не удивился, увидев Мишу в проеме окна опирающимся на подоконник. К тому же у него был повод пообщаться не только приватно. Он подошел к Мише перед началом занятий и, усмехнувшись, начал:
        - Слушай, а я тут сон про тебя видел.
        - Сон, - рассеянно отозвался Михаил, - какой сон?
        - Сон о том, как ты…
        - А знаешь, - все так же рассеянно прервал его Михаил, - я женился.
        - Что?! - Черный изумленно вскинулся. Он как раз и собирался сказать Мише, что видел сон о его свадьбе. Причем такой… прикольный. Смешной. Ну, просто умора. И тут на тебе! Михаил покосился по сторонам. Реакция Черного привлекла к ним совсем ненужное внимание. Миша досадливо сморщился и, слезая с подоконника, тихо сказал:
        - Ладно, потом поговорим, после занятий…
        Седой появился у него дома довольно рано. Михаил только-только продрал глаза и собирался в ванную. Впрочем, рано это - по меркам выходного дня. А так все остальные обитатели дома уже встали и куда-то умотали, так что Миша обнаружил, что он в квартире один.
        Седой ввалился в его квартиру с какой-то сумкой в руке. Окинув Михаила критическим взглядом, он заторопил его.
        - Давай, быстрее одевайся, времени в обрез!
        - Да я сейчас, - отозвался Михаил, ныряя в ванную. Быстро почистив зубы и умывшись, он высунулся из ванной и спросил: - Зубную щетку брать?
        - Нет, - раздраженно отозвался Седой. - Давай быстрей! Все уже ждут.
        Михаил недоуменно пожал плечами. Кто ждет? Зачем? Но раздражать Седого не следовало. И он быстро прошел в свою комнату.
        - Костюм, - скомандовал Седой, когда Михаил потянулся к джинсам. - И вот, держи, - он раскрыл молнию на сумке и достал белую сорочку в хрустящем целлофане и яркий галстук. Михаил послушно натянул сорочку, но с галстуком замешкался.
        - Ты что, уснул? - поторопил Седой.
        - Да я это, - смущенно начал Михаил, - галстуки завязывать не очень… - Он не любил носить галстуки, предпочитая пиджакам и рубашкам свитера или джемперы.
        - Вот бедолага, - добродушно ухмыльнулся Седой. - А ну-ка встань, - и в мгновение ока завязал ему галстук. - Ну вот, отлично выглядишь, - констатировал он, окидывая Мишу оценивающим взглядом. Михаил покосился в зеркало и смущенно улыбнулся. Да уж, прям жених!.. И хмыкнул от этого сравнения.
        - Пошли, - заторопил его Седой, - машины уже ждут.
        Они быстро спустились по лестнице.
        - Куда мы идем-то? - спросил Миша.
        - На свадьбу, - отозвался Седой, - и не идем, а едем.
        - Угу, - Миша выскочил вслед за Седым из подъезда, - а кто женится-то? - и ошалело замер, уставившись на большой белый «мерседес», украшенный лентами и цветами, и принаряженных родителей, с взволнованными лицами переминающихся рядом.
        - Ты, - отозвался Седой и, не дав ему времени на то, чтобы задать какой-нибудь глупый вопрос, пихнул в спину. - Лезь в машину. Опаздываем уже! Невеста небось заждалась.
        В машине он сунул Мише в руки одноразовый пластиковый фужер с шампанским, который тот залпом осушил.
        - Ну как, полегчало? - весело поинтересовался Седой.
        Миша остервенело потер лоб.
        - А как же это?.. Там же заявление надо за три месяца подавать, потом машины…
        - А ты в чем сидишь, чудо? - с довольным видом отозвался Седой. - Не боись - все в ажуре! И заявление, и свидетели - твой, кстати, рядом с тобой, - и платье невесты. Все - как в лучших домах!
        Михаил удивленно воззрился на соседа. Сказать, что он был ошарашен, это ничего не сказать. Но сейчас он удивился Седому. У него как-то странно изменилась лексика. Все эти «не боись», «в ажуре», «в лучших домах». Раньше Седой так не говорил. Да еще мимика, жесты. Седой всегда вел себя в спокойной, выдержанной манере, а тут этакий рубаха-парень. Так мог бы вести себя тот простой парнишка, тело которого и занимал Седой. А он, заметив его взгляд, подмигнул Мише и расплылся в довольной улыбке. Нет, ну пацан пацаном!..
        К дому невесты подъехали быстро. Все еще не пришедшего в себя Михаила извлекли из машины и сразу же поместили в центр процесса под названием «выкуп невесты». Он что-то говорил, потом пел, Седой совал кому-то деньги и раздавал бутылки с шампанским. И вот, наконец, Миша очутился перед одетой в кипельно-белое платье Татьяной. Она смотрела на него сияющими глазами. Михаил сглотнул, во рту у него все пересохло. Он растерянно моргнул, не зная, что сказать. А вдруг для нее это тоже все неожиданно. Хотя нет, вряд ли. Ей ведь нужно было еще купить платье, прическу там сделать…
        - Поцелуй невесту-то, жених! - сердито-поощряюще сказал кто-то рядом, и Михаил послушно ткнулся губами в щеку Татьяны. А в следующее мгновение она сама схватила его голову руками и впилась в его губы страстным поцелуем. Миша почувствовал, как у него все поплыло перед глазами.
        - Знаешь, - тихо шепнула Таня, - я ведь так боялась, что после всего… ну, того… ты меня бросишь.
        - Ну, ты скажешь тоже! - возмутился Михаил, буквально уцепившись за это возмущение, как за соломинку, которая единственная могла бы удержать его от полной оторопи.
        - Спасибо тебе! - снова шепнула Татьяна и ловко просунула ручку под его локоть.
        - В машины! - заорал кто-то. - В загс опаздываем! После целоваться будете. Еще надоест.
        К загсу подъехали целым кортежем. Михаил настороженно крутил головой по сторонам, взглядом выхватывая из толпы друзей, знакомых и родственников. Вот дядя Коля с женой из Калинских Ручьев, а это Сергей Викторович с Надеждой Владимировной из Рязани. Интересно, а они-то когда успели приехать? Ведь вчера еще… Он с подозрением покосился на Седого. Блин, вот оно, значит, как! Не зря их называют Властелины Времени…
        После загса все снова сели в машины и поехали за город. Седой сидел впереди, рядом с водителем, а Михаила с обоих боков подпирали Татьяна и свидетельница, так что спросить, куда это они едут, не было никакой возможности. Наконец завернули к церкви, возвышавшейся недалеко от дороги. Все быстро вылезли из машин и двинулись к распахнутым дверям. Татьяну слегка трясло, да и Михаил тоже чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Хотя, к своему удивлению, уже как-то привык к тому, что находится на свадьбе, да еще в роли жениха. Тем более это не особенно противоречило его планам. Он и так собирался жениться на Таньке, но мужчины же всегда тянут с этим делом. По осени, да нет, лучше зимой, ну весной уж точно…
        Когда все набились в церковь, батюшка затянул венчальный канон. Михаил стоял со свечой в руке и постепенно приходил в себя. А что, неплохо Седой все организовал! Родственники тоже довольны, а Танька прямо сияет вся. Он покосился на невесту - или уже жену? - и замер. Над головой Татьяны вместо венчальной короны держали диадему! Ну, ту, которую делал Черный. Причем именно делал. В готовом виде ее еще не существовало. Михаил видел ее эскиз, а потом и модель из воска. На его вкус диадема получилась не то чтобы некрасивой, но странной, необычной. Вся асимметричная, с острыми выступами и паучьими лапами, она выглядела совершенно чуждой в этой церкви. В центре диадемы сверкал массивный изумруд. Камень Миша видел, но отдельно от диадемы, в руках Седого, когда тот просил передать Черному обязательно предусмотреть в проекте место для этого камня. Седой вообще контролировал весь процесс производства диадемы, правда, дистанционно. Он регулярно передавал Черному указания. В последний раз, что металл слишком толстый. И Черный как раз собирался немного состругать воск…
        Наконец канон подошел к моменту обмена кольцами. Седой вышел вперед с небольшим подносом, на котором лежали кольца. Михаил протянул руку и… снова замер. Он думал, что на подносе будут лежать те же кольца, что и в загсе. Но эти оказались совершенно другими. Очень необычными. Скорее они напоминали перстни. Причем на том месте, где у обычного перстня располагался камень, здесь было рельефное изображение какого-то зверя. Какого-то?! Да это грифон! Отливающий изумрудом грифон на черном лаке. Михаил поднял на Седого ошеломленный взгляд. Так вот оно что…
        - Возьми кольцо и надень Татьяне на указательный палец. Надвинь как можно глубже, как можно ближе к тому месту, где на твоей руке располагается шрам от прокола, - негромко сказал Седой, который сейчас выглядел так же, как и всегда. Михаил испуганно покосился до сторонам. Отчего-то никто не обратил внимания на его слова, хотя все стояли молча и смотрели на новобрачных.
        - Делай! - требовательно произнес Седой, и Михаил поспешно сделал все, что он приказал. Значит, ритуал Дерини все еще продолжается? Только теперь он включает в защиту еще и Татьяну. Миша почувствовал, как у него по спине струйкой потек пот.
        - Себе тоже надень!
        Когда Михаил надел кольцо, лицо Седого внезапно слегка дернулось, и на нем снова возникла сегодняшняя дурацкая улыбочка. А батюшка, будто очнувшись, тут же повел венчальный канон дальше.
        Когда они вышли из церкви, к Михаилу протолкалась тетка Наталья.
        - Молодец, Мишенька! - заявила она ему. - Поздравляю! - И, чмокнув в щеки его и Татьяну, добавила: - Как у тебя все хорошо организовано! И приглашения очень симпатичные…
        - Это все Седой, - еще пребывая в некой прострации от новой неожиданности, отозвался Михаил.
        - Свидетель твой? Хм, а на вид такой простой парнишечка. Никогда бы не подумала, - удивилась тетка.
        Михаил повернулся и отыскал взглядом Седого. Тот, балагуря, разливал шампанское. Почувствовав на себе взгляд Михаила, он развернулся и снова подмигнул ему. После чего громко заржал. Саму свадьбу, которую гуляли в какой-то столовой, Миша запомнил смутно. Стол был хорош. Там была даже икра и копченый осетр. Родственники цокали языками и тихо переговаривались друг с другом, как, мол, богато гуляют. И сколько ж это деньжищ вбухано?.. Но мать с отцом сияли и горделиво посматривали по сторонам. Молодоженов поднимали раз двадцать, но Миша был не в обиде. Танька целовалась просто самозабвенно и сидела рядом, счастливо вздыхая и прижимаясь к его руке. Так что у Михаила, в конце концов, прошли остатки ступора, и взыграло там, где и должно было взыграть. Оба едва дотерпели до одиннадцати, когда гости, наконец, начали расходиться. А Седой все это время весьма талантливо и бурно, так сказать с огоньком, изображал из себя простого паренька с банальными шутками ниже пояса и слабостью перед «зеленым змием»…
        - Ты прикинь, - удивленно качая головой, рассказывал Миша Черному, - за все время никто даже не заподозрил, что с Седым что-то не так. Он же на свадьбе еще и напился вусмерть! Да еще подрался с кем-то. Так что на второй день щеголял фонарем под глазом. Тетки его жалели…
        Черного во всем рассказе больше всего взволновал момент с диадемой. Она же действительно еще лежала у него на столе в виде восковки! Он ждал, когда Михаил передаст ему изумруд для примерки. Так что теперь, ее уже не нужно доделывать? В ответ Михаил только пожал плечами.
        - Не знаю. Седой ничего не говорил.
        Следующие несколько дней Черный ходил под впечатлением рассказа Михаила. Однако за ним еще числилось одно недоделанное дело. А именно - кольцо, которое он назвал «Единорог». Поскольку Миша и его жена, судя по всему, теперь были защищены, скорее всего, это кольцо было как-то связано с защитой его самого. Так что, пожалуй, следовало поторопиться.
        Черный быстренько окончательно отшлифовал восковку и передал знакомому в мастерскую, в которой делалось и кольцо «Глаз дракона». Он гадал, какое оно получится. Из обыкновенного нейзильбера или повторит путь «Глаза дракона»? Но приходилось ждать. Из-за одного кольца знакомый не будет включать печь. Нужно было дождаться, пока у него накопится работа, чтобы полностью ее загрузить.
        Наконец, у того накопилось достаточно материала для загрузки печи и центрифуги. Черный присутствовал при моменте, когда «елка», увешанная изделиями из воска в апоке, загружалась в печь. Он плохо спал ночь, а весь день, пока стаканы со спекшимся ювелирным цементом остывали, ходил сам не свой. Наконец, настал момент, когда кольцо извлекли. Черный торопливо взял его в руки, поскреб ногтем, а затем поспешно схватил надфиль и провел. Сердце екнуло.
        - Ты гляди, вроде как медью отливает! - удивился хозяин мастерской. - Примесь, что ль, какая?
        Он выудил еще несколько изделий из той же «елки» и поскреб их ногтем, а затем тоже черканул надфилем.
        - Да нет - все нормально, - и в сомнении покачал головой. - Странно…
        Он проверил еще пару изделий, с того бока, где висело кольцо.
        - И тут все как обычно… Интересно, как так получилось, что примесь только в одном изделии? - Он скривился. - Ну, что тут сделаешь? Будем считать - брак. Извини. Ты вот что, давай делай новую восковку, я тебе потом твое кольцо бесплатно отолью. А это давай выброшу…
        Черный, которого переполняли чувства, только заполошно замотал головой.
        - Нет. Не надо… мне и такое подойдет! Я лучше… пойду.
        - Ну, как знаешь, - пожал плечами хозяин мастерской.
        Черный выскочил из мастерской и, быстро добравшись до дома, уселся доводить кольцо до ума - чистить, шлифовать. И когда через несколько часов оно засияло во всем своем блеске, он долго смотрел на него. По цвету металла кольцо немного отличалось от «Глаза дракона», но его металл уж никак не мог быть обычным нейзильбером. Интересно, что об этом кольце скажет Седой?
        При следующей встрече он передал кольцо Мише. Тот осваивался в роли молодого мужа и был переполнен новыми впечатлениями. С Седым он больше не встречался. Где-то в течение двух недель Михаил честно проносил кольцо при себе. Даже несколько раз заходил к Седому, но ни разу с ним не пересекся. И Черный решил пока забрать кольцо. Оно же готово, пусть лучше будет при нем. А как Седой потребует - можно сразу же передать.
        Но едва кольцо вернулось к своему создателю, как буквально на следующий день Миша столкнулся с Седым.
        - О, привет, а я тут тебя искал.
        - Зачем?
        - Да Черный кольцо приносил.
        Седой пожал плечами.
        - Ну, значит не судьба… да и не до этого сейчас. Мы заняты.
        - Чем это?
        Седой посмотрел на него с легкой усмешкой, и Миша стушевался. Действительно, нашел у кого отчета требовать.
        - Мы ищем артефакты, - все-таки пояснил Седой. - Как выяснилось, на Земле довольно много магических артефактов. Причем значительная их часть сосредоточена в церквях и молитвенных домах. И укрыты они довольно оригинально. Например, в одной европейской церкви мы обнаружили артефакт, который ты принял бы за меч, спрятанный внутри креста. То есть люди несколько веков молились на этот артефакт!
        Миша недоуменно наморщил лоб.
        - Я принял бы за меч?.. А на самом деле это что?
        - Ну… зарубить кого-нибудь им было можно. И даже успешнее, чем многими другими мечами, но его истинное назначение я определил бы словами «пульт управления».
        Миша потер щекой о плечо. Опять эти загадки?.. Как же надоело отношение к нему Седого, ну… как к ребенку, что ли?
        - Слушай, а когда ты начнешь учить меня магии? Вон Черный умеет в сто раз больше, чем я, а у него никаких сил Дерини нет.
        - У Черного гораздо более сильное каузальное тело, - непонятно ответил Седой.
        Михаил даже набычился. Почему это у Черного сильное какое-то там тело? Да он Черного на руках на раз сделает! И удар у него точно сильнее. И вообще. Он же столько лет спортом занимается, а в хоккее так бортуют…
        - Так что это закономерно. А учить… - Седой усмехнулся. - Начну. Но только, когда ты станешь способен к обучению.
        - Как это? Ты чего?! - обиделся Михаил, забыв про предыдущее заявление. - Я ж того… институт заканчиваю. И почти без троек, между прочим.
        - Вот именно, того… - вздохнул Седой. - Институт заканчиваешь, а учиться еще и не пытался. Даже запросы по большей части формулируешь, как тот мальчик из анекдота. А умение правильно сформулировать запрос - основа любой магии. Ну и чему тебя учить?
        Миша озадаченно уставился на Седого. О чем это он? Но на всякий случай решил уточнить:
        - Из какого анекдота?
        Седой с сожалением посмотрел на него, вздохнул, но рассказал:
        - Поймал мальчик с кривой ручкой золотую рыбку и попросил ее: «Рыбка, сделай так, чтобы у меня ручки были одинаковые». Рыбка согнула мальчику здоровую ручку. Мальчик: «Да нет, не так, в другую сторону». Рыбка согнула обе ручки мальчика в другую сторону. Мальчик рассердился: «Да ты из меня совсем дурачка хочешь сделать?» Рыбка: «Как пожелаешь!» Мальчик язычок изо рта выпустил, глазки в кучку и - «ля-ля-ля!..»
        Михаил пару секунд переваривал анекдот, а затем заржал. Весело, искренне. Седой несколько мгновений смотрел на него взглядом, в котором читалась жалость, а затем вздохнул. Похоже, Миша так и не понял, что анекдот-то про него…

17
        - Привет, спишь? - Голос Седого в телефонной трубке звучал весело.
        - Да нет, - отозвался Михаил. - Встал. А что?
        - Одевайся, - велел Седой, - и поприличней. Сейчас поедем в одно место, в котором тебе уже давно стоило побывать.
        - Поприличней это как?
        - Как на свадьбу. - Седой отключился.
        Миша осторожно положил трубку на рычаг и опасливо оглянулся. Вроде как его свадьба уже состоялась, но кто ж его знает, этого Седого. А вдруг задумал сделать дубль? С его-то возможностями… запросто!
        Дома никого не было. Отец с утра отправился в гараж, и Михаил как раз собирался идти к нему, а мать с Татьяной укатили в Москву, на рынок. Так что посоветоваться было не с кем. Михаил открыл шкаф, достал костюм, в котором щеголял на собственной свадьбе, и, пару мгновений поколебавшись, вытащил те же рубашку и галстук, с самой свадьбы так и висевшие в шкафу. Он где-то слышал, что галстуки завязанными хранить нельзя, что так они портятся и теряют вид. Но если развязать, кто ж его потом завязывать-то будет? Каждый раз Седого не напросишься.
        Одевшись, он быстро сбежал по лестнице и осторожно толкнул дверь подъезда, после чего облегченно выдохнул. Никаких белых «мерседесов» рядом не наблюдалось, как и празднично одетых родителей. Зато прямо напротив подъезда уже стояла машина Седого. Миша зайцем выскочил из подъезда…
        Когда они свернули в сторону Сергиева Посада, Михаил по привычке поинтересовался у Седого:
        - А куда едем-то?
        - К Дерини, - спокойно отозвался тот. И Михаил почувствовал, что у него, как это уже не раз бывало, засосало под ложечкой.
        - Так это мы что, в Англию полетим, что ли? - осторожно спросил он.
        Седой усмехнулся.
        - А ритуал мы что, в Англии проводили?
        - Ну… нет, но в той книжке…
        - Та книжка написана на основе информации, к которой у Курц имелся доступ. Но с чего ты взял, что она имела возможность ознакомиться со всей информацией? - с неожиданным раздражением оборвал его Седой. - Ты имеешь представление о распределении линий и мест силы на Земле?
        - Не-э-эт, - протянул Миша.
        - А почему? Ты ведь уже кое-что получил, почему же ты даже не пытаешься начать собирать хотя бы доступную информацию о том, как этим пользоваться? Вон Черный, не имея и части того, что ты получил даром, знает больше тебя в десятки раз! Тебе что, трудно было начать спрашивать?
        - Нет, - снова отозвался Миша почти испуганно. И Седой, похоже, понял, что перегнул палку. Поэтому он некоторое время молчал, а потом заговорил:
        - Да будет тебе известно, что места и линии силы на планете располагаются приблизительно равномерно. Если брать большой масштаб, конечно. То есть если ты будешь сканировать поверхность Земли с шагом в тысячу квадратных километров, то довольно большое количество таких тысячекилометровых квадратов будут пустыми, чуть меньше будут иметь хоть одно место силы, а на некоторых обнаружится сразу несколько таковых. Но если мы изменим масштаб - хотя бы до миллиона квадратных километров, - окажется, что везде в среднем одинаково. Мы говорим именно о природных местах, а не о церквях и скоплениях рукотворных артефактов. Но именно природные, изначальные места и линии силы наиболее важны! Это как… ну, месторождения нефти. Из нее потом можно сделать бензин, авиационный керосин, солярку, залить в бочки, цистерны, закачать в трубопроводы или танкеры, перевезти куда надо. Но все начинается с нефти, понятно?
        - Да, - торопливо кивнул Михаил, хотя понятно ему было не очень.
        И Седой, конечно, это понял. Он шумно выдохнул и резко двинул рулем, выскакивая на встречную полосу, чтобы обогнать какую-то фуру. Прямо навстречу им несся междугородний автобус. Внизу лобового стекла тут же вспыхнул какой-то ярко-красный значок и такие же цифры под ним, а откуда-то из недр приборной панели раздался противный зудящий звук. Значок и мелькающие цифры принялись моргать с тем большей интенсивностью, чем меньшая цифра вспыхивала при каждом моргании. Миша вцепился руками в сиденье. Автобус сердито загудел. Но Седой придавил газ, и машина рванула вперед так, что ускорение прижало их к спинкам. И под почти непрерывный зуммер и молниеносно моргающие значок и цифры они успели вернуться на свою полосу. Несколько минут ехали молча. Миша просто приходил в себя, а Седой, кто его знает… Но потом он отчего-то решил закончить мысль:
        - Ты живешь - представь себе - во все еще самой большой по территории стране этой планеты. Так ответь мне, могли ли Дерини не одарить ее своим вниманием?
        - Нет, естественно. - На этот раз Михаил постарался, чтобы его голос звучал твердо и уверенно. Седой покосился на него и одобрительно кивнул.
        Не доезжая до Сергиева Посада, они свернули на боковую дорогу и через некоторое время подъехали к шлагбауму, возле которого была пристроена будочка. Рядом со шлагбаумом маячил охранник в черной форме, с дубинкой и рацией на поясе и милицейским жезлом на руке. Седой притормозил, приоткрыл окно и что-то сказал. Охранник кивнул и нажал кнопку. Шлагбаум поднялся.
        - Строго у них тут, - уважительно отозвался Михаил. Седой лишь насмешливо покосился на него.
        Причина этой насмешки выяснилась чуть позднее. Когда их остановили уже на въезде в поселок, который был полностью огорожен забором. Да не таким - простым и легким, из сетки-рабицы или, скажем, дощатым, а основательным - из бетонных плит и с козырьком из проволоки поверху.
        Миша даже уважительно цокнул языком. Седой усмехнулся.
        - Это еще так. Замок Шамбор во Франции окружает каменный тридцатикилометровый забор, причем построен этот забор был еще в Средневековье. Вручную, представь себе!
        - А этот замок тоже принадлежит Дерини?
        - Официально там охотничьи угодья президента Франции, - уклонился от прямого ответа Седой.
        Дома внутри поселка тоже прятались за заборами, правда, менее основательными. Да частью обветшалыми. Сразу чувствовалось, что поселок старый, еще советских времен, и часть домов пока не поменяла хозяев, которые уже не были такими всесильными, как в старые времена. Но другие - поменяли, а может, и нет. Просто их хозяева смогли удачно устроиться и в новое время. На таких участках дома были ухоженными, сверкали новым сайдингом, а на некоторых, похоже, старые дома были разобраны, и вместо них выстроены новые - куда больше и массивнее.
        Целью путешествия оказался огромный особняк, возвышавшийся за высоким забором. Забор был форсистым - из кирпича, с рельефной кладкой, - но поверху его шел такой же козырек, как и на внешнем заборе поселка. Да и территорию он отгораживал едва ли не раз в пять больше, чем участки, мимо которых они проехали. А и те были отнюдь не садовыми шестью сотками.
        У ворот их опять же встретила охрана, но на этот раз Седой даже не открывал окно. Охранники молча распахнули ворота, и они въехали внутрь.
        Особняк был огромен, скорее даже его можно было назвать замком, но не из раннего Средневековья - со стенами, башнями и донжоном в центре - а более поздней постройки, когда бароны и графы уже не скрывались за стенами, ставшими слабой защитой от пушек.
        - И что тут было? - удивленно произнес Миша, озираясь по сторонам: да уж, с размахом устроились!
        - Сначала поместье богатого вельможи, потом цековский санаторий, из самых закрытых. Теперь, насколько мы знаем, частная лечебница, - объяснил Седой. - Ладно, пошли, и так припозднились.
        Они вылезли из машины, и Миша невольно ахнул. Прямо перед ним по обе стороны от широкой дорожки, вымощенной мраморными плитами, возвышались аккуратные сугробы снега, от которых веяло настоящим холодом. И это летом-то!.. Он растерянно обернулся к Седому, но тот лишь усмехнулся и качнул подбородком. Вперед, мол, то ли еще будет… Они двинулись по дорожке, обогнули фонтан и, поднявшись по ступенькам, вошли в огромный холл.
        - Ух, ё! - изумленно выдохнул Михаил.
        В холле, развалившись на наборном мраморе пола, вальяжно возлежали огромные черные собаки, похожие на немецких догов, но заметно крупнее и в изумрудно-зеленых ошейниках. При появлении гостей собаки развернули головы в их сторону и насторожились, но так и не встали, и Седой с Михаилом спокойно прошли через холл. В глубине холла их встретил карлик с окладистой бородой и вычурной тростью в руке, которая при его росте казалась посохом. Он церемониально поклонился и произнес гулким басом:
        - Следуйте за мной!
        Они вошли в столовую, наполненную народом. Все присутствующие немедленно повернули головы и уставились на них, а затем все одновременно, будто повинуясь некой неслышной команде, встали и отвесили вошедшим поклон. Седой поклонился в ответ, Михаил - тоже. Хотя его поклон больше походил на подергивание головы. Ну а то? Он ведь не ожидал, что ему тут будут кланяться! Седой бы мог и предупредить… Хотя кланялись, ясное дело, совсем не ему, а Седому.
        Столы были установлены буквой «Т», гостей посадили за длинный стол, зато совсем рядом с перемычкой. Михаил зыркнул по сторонам, но тут же уткнулся в свою тарелку. Все так и продолжали пялиться на них. Но и тут ему не было покоя. Потому что за спинкой его кресла мгновенно возник какой-то верзила и, протиснувшись боком, принялся бесцеремонно накладывать закуски в его тарелку. Миша даже оторопел: его ж тарелка, так чего в нее всякие лезут?! Но благоразумно решил пока не возмущаться. Как там говорится про свой устав и чужой монастырь?..
        Седой вмешался только раз, когда затянутая в ослепительно-белую перчатку рука верзилы попыталась наполнить Мишин бокал какой-то ярко-зеленой жидкостью.
        - Ему не надо, - коротко приказал он и, повернувшись к Михаилу, предупредил: - Ничего здесь не пей. Кроме пива, пожалуй. Пиво здесь хорошее, свежесваренное, причем дворфами. Ты такого никогда не пробовал и вряд ли где еще попробуешь!
        Михаил поспешно кивнул: пиво так пиво, дворфами так дворфами. Узнать бы еще что это - раса, профессия или, может, какие-то особенные устройства?..
        Спустя некоторое время он снова отважился поднять взгляд и осмотреться. Народ уже перестал разглядывать их, так что теперь это можно было сделать с большей свободой. Во главе стола, за короткой палочкой буквы «Т» сидели, очень похоже, жених и невеста. Похоже потому, что одеты они были не как все. На невесте было длинное, тяжелое, видимо, бархатное платье цветов клана, то есть черно-зеленое. Жених был в чем-то, напоминающем цивильное, но на кармане его пиджака был вышит зеленый грифон на черном поле.
        Еще во главе стола, справа от жениха с невестой, выделялся могучий старик с длинными седыми волосами и бородой, одетый во что-то типа мантии цветов клана. Судя по тому, что все новые кушанья, доставляемые официантами с кухни, подносились сначала ему, а уж затем жениху с невестой и остальным, старик был здесь важной шишкой.
        Прочие гости были одеты также не слишком соответственно свадьбе. Потому что привычных пиджаков и галстуков практически не было. На мужчинах красовались бархатные и замшевые курточки-пиджаки, свободные шелковые рубахи, а вместо галстуков на шее многих виднелись шелковые или бархатные платки… или шарфы - что именно, Миша так и не понял.
        Дамы по большей части были одеты в шикарные вечерние платья, делавшие их такими красивыми, что у Миши едва не перехватило дух. «А чего? - обиженно подумал он. - Мою Таньку так же одеть да всеми этими брюликами обвешать, тоже не хуже смотрелась бы!..»
        Но самое странное, за столом присутствовали и совершенно непонятные персонажи, начиная от карликов с бородами, сильно смахивающих на того, что встретил их в холле, до совсем уж непонятных существ типа… ну скажем… замшелого пня!
        В этот момент карлик с тростью ввел в распахнутые двери еще какую-то пару. Но на этот раз гости не стали вставать и отвешивать поклоны, большинство даже не прекратило свои застольные разговоры, скользнув по вновь прибывшим скучающим взглядом. Михаил озадаченно потер щекой о плечо, а затем наклонился к Седому.
        - Слушай, а ты кто здесь?
        - Где?
        - Ну, у Дерини.
        - Никто.
        Михаил удивленно моргнул.
        - А чего же они, когда ты вошел, вскочили и поклонились?
        - Кто их знает, - беззаботно пожал плечами Седой, - вероятно, просто очень вежливые. Да ты ешь давай. Здешний повар - такой волшебник, что, если бы захотел, мог свободно зарабатывать миллионы долларов.
        Мысли Миши тут же переключились в другом направлении, и он склонился над тарелкой. Было действительно вкусно, но больше всего грела мысль, что для тебя старался человек, зарабатывающий миллион баксов… ну, или способный зарабатывать. Впрочем, какая разница?
        Насытились они довольно быстро, и Седой толкнул его в бок.
        - Пойдем, проведу короткую экскурсию, а то вдруг мочевой пузырь напряжет, а ты спросить постесняешься.
        Миша обрадованно кивнул. Сказать по правде, это было очень кстати, поскольку здешнее пиво оказалось просто фантастическим. Он и не заметил, как высосал литра два, а то и три!
        Туалеты обнаружились неподалеку - через холл, в нешироком коридоре. Вернее, в нешироком относительно остальных коридоров замка, а так - как раз шириной с Мишину комнату. Седой с ним не пошел, сказав, что ему нужно кое с кем переговорить. Тем более, как Михаил понял, порядок за столом был довольно свободный. Каждый мог в любой момент встать, выйти или переместиться вдоль стола, чтобы поболтать с кем-то знакомым. Похоже, они приехали к моменту, когда официальная часть, какая бы она там ни была, уже закончилась.
        С наслаждением освободив мочевой пузырь, Михаил вымыл руки над раковиной размером с добрую ванну, вытер их мягчайшим полотенцем, взяв его из стопки, аккуратно выложенной в плетеной корзинке, и вышел в коридор. Седого не было видно, в животе царствовало ощущение сытости, и Миша решил не торопиться обратно в столовую, заинтересовавшись яркими картинами, висевшими на противоположной стене коридора…
        - Привет. Ты новенький?
        Михаил обернулся. Перед ним стояла незнакомая девчонка. Совсем еще молоденькая. Но симпатичная. Стройненькая, с короткой стрижкой, одетая в короткую юбочку, топик, открывающий живот, и сапожки. Все - черного цвета. Из признаков, означающих принадлежность к клану, наличествовали только отвороты сапожек изумрудно-зеленого цвета и широкий ремень с клепкой, обтягивающий бедра, с изумрудной пряжкой в виде грифона. Михаил растерянно пожал плечами.
        - Ну… да.
        - Понятно, - протянула девчонка, - первый раз. Уже приглядел кого-нибудь?
        - Чего? - не понял Михаил.
        Девчонка окинула его недоуменным взглядом, затем на ее лице возникло понимание, и она… прыснула в кулачок.
        - Так тебе никто ничего не объяснил?
        Она схватила его за руку и, бросив «пошли», потащила за собой. Они вышли через двери, противоположные тем, что вели из коридора в холл и столовую, поднялись по оказавшейся за ними лестнице, свернули в какой-то коридор, затем еще в один и вышли в какую-то анфиладу.
        - Небось тебе все уши прожужжали, что ты едешь в одно из тайных убежищ клана, где время от времени встречаются Старшие Дерини, чтобы обменяться тайнами и обсудить… - Тут девчонка остановилась и, резко развернувшись к Михаилу, внезапно выпалила: - Тьфу ты, понятно! Я ж забыла, что у нас сегодня свадьба. Ты же на нее приехал?
        - Ну… да, - отозвался Михаил, в полной растерянности от того, что совершенно не знал что отвечать. Вот ведь Седой - куда-то делся, а ему тут отдуваться!
        - И еще, наверное, посвящение только прошел? - снова угадала девчонка. И, не дожидаясь ответа Михаила, снова рассмеялась. - Да уж, тебя ждет немало открытий, новенький! Даже не знаю, стоит ли тебе сразу раскрывать глаза на все… - Она задумчиво покосилась куда-то в глубь анфилады. Но затем, видимо, решила, что стоит. - Ладно, раз уж я тебя сюда привела, то покажу. Тем более что если это сделаю не я, а кто-то другой, то я не увижу твоего лица. А мне так хочется на него посмотреть… Пошли! - И она снова потянула его за собой.
        В первой же комнате, сбоку от центрального прохода, пол оказался стеклянным. Девушка осторожно вытянула голову и заглянула вниз, а затем поманила Мишу рукой. Михаил тоже заглянул через стекло. Комната внизу представляла собой большую спальню, центральную часть которой занимала роскошная кровать. На кровати полулежала обнаженная женщина. В одной руке она держала высокий бокал с темной жидкостью, возможно вином. Рядом с ней сидел мужчина. Тоже нагой. Он также опирался локтем на подушки и наливал себе вино из высокого стеклянного кувшина.
        - Сирил! - сердито буркнула девчонка. - Ненавижу эту стерву! Корчит из себя… Ладно, пошли дальше. Здесь эта тягомотина надолго. Но потом стоит вернуться. Сирил никогда не торопится, но зато потом вытягивает из мужчины все соки, - она развернулась и быстро перешла в другую комнату.
        - Ого! - послышался оттуда ее голосок. - Иди быстрее сюда! Здесь уже все в разгаре.
        Миша, до которого дошло, что он сейчас увидит, сглотнул и на подгибающихся ногах последовал за девчонкой. Та весело пялилась сквозь стекло. Он осторожно высунул голову и… испуганно отшатнулся назад. Потому что встретился глазами с женщиной, лежащей на спине. Она смотрела прямо на него.
        - Да не бойся, - покровительственным тоном заявила девчонка, - она тебя не видит. Это стекло с односторонней прозрачностью. А снизу весь потолок выглядит одинаково.
        Миша кивнул и снова высунулся. На этот раз ему удалось рассмотреть все происходящее гораздо лучше. Женщина лежала на спине. Волна ее длинных, роскошных волос разметалась по подушкам и окружала голову этаким ореолом. Сверху на ней возлежал мужчина. Впрочем, возлежал - неверно сказано. Мужчина работал. Причем самозабвенно. И от этого женщина слегка скользила по кровати то вверх, к изголовью, то вниз. Одна ее рука была закинута за голову и сжимала перекладину спинки кровати, а вторая лежала на спине мужчины. Ноги перекрещивались ступнями на пояснице мужчины.
        - Это Фельгар, - пояснила девчонка. - Он известен как один из самых неутомимых самцов. Думаю, за вечер он обслужит не менее трех. - Тут она выпрямилась и, шагнув к Михаилу, внезапно ухватила своими пальчиками его орган, который от увиденной картины пришел в самое что ни на есть боевое положение.
        - Ого, да у тебя там тоже очень неплохо! Пожалуй, я покажу тебе еще одну интересную картинку, и нам стоит спуститься вниз, в спальни.
        Михаил густо покраснел и оттолкнул девчонку. Чего это она руки распускает?
        - Ты чего? - удивилась та. - Я что, тебе не понравилась?
        Миша несколько мгновений пытался справиться со смущением, затем, поняв, что это ему не удастся, пробурчал:
        - Я это… женат… недавно…
        Девчонка усмехнулась.
        - Понятно. Значит, семейное лоно еще не надоело?.. Ладно, пошли. Обещаю, что больше не буду покушаться на твою верность. Если сам не захочешь… Но на это стоит взглянуть.
        Они прошли сразу несколько комнат со стеклянными полами и остановились в предпоследней.
        - Смотри, только осторожно. Дедушка вполне может засечь нас даже через стекло.
        Миша опасливо вытянул шею. Внизу действительно находился пожилой мужчина. У него были длинные седые волосы, окладистая борода, и он был одет. В длинную мантию.
        Миша с удивлением узнал в нем того сурового и величественного старика, который сидел во главе стола. Только теперь у его мантии был странный белый передник. В комнате стояла кровать, но она была застелена, лишь поверх покрывала лежали какие-то предметы одежды. Похоже, женской. И больше ничего такого непотребного в комнате вроде не происходило. Несколько мгновений Михаил недоуменно вглядывался вниз, а затем до него дошло, что то, что он принял за белый передник, на самом деле спина! Женская. Женщина была полностью обнажена, видимо, ее одеждой и завалена кровать. Она сидела перед стариком на коленях, распустив роскошные белокурые волосы по плечам и засунув голову под мантию старика. Миша несколько мгновений тупо пялился на эту картину, а затем старик начал медленно поднимать голову вверх, и Михаил отшатнулся. Но, похоже, старик поднимал голову вовсе не потому, что заметил Михаила. Потому что спустя несколько мгновений снизу до них донесся могучий утробный рев. Изрядно заглушенный, но все равно очень мощный. Девчонка усмехнулась.
        - Силен! Представляю, что сейчас творится во рту у Лилы. Когда я прислуживала ему в прошлый раз, то едва не захлебнулась.
        - Ты?! - оторопело переспросил Михаил и растерянно покосился на стекло. Как это? С родным дедушкой?!
        Девчонка рассмеялась.
        - Ну, у тебя и рожа. Отлично получилось! - она покачала головой. - Да ты, я гляжу, совсем ошалел? Тебе что, вообще ничего не рассказывали?
        Михаил полузадушенно всхлипнул и мотнул головой. Потом утер пот дрожащей рукой. Это что же, они с Танькой теперь тоже должны вот так, у всех на виду или… Он задохнулся от пришедшего в голову страшного предположения. То есть не только он, не только с Танькой, но и… она не только с ним?!
        Девчонка покачала головой.
        - Ну, ты и дремучий! Откуда только взялся? - И наставительно заговорила: - Дерини могут понести только от Дерини. А клан не слишком велик. Так что нам приходится очень внимательно следить за пересечением генетических линий, чтобы не плодить уродов и выродков. К тому же многие женаты или замужем за людьми. Ну и куда деваться, если с одной стороны любовь, а с другой - генетические предпочтения? Вот так у нас и развились столь свободные нравы. Хотя люди сейчас тоже пускаются во все тяжкие. Почище, чем мы. У нас же такое принято только во время таких вот массовых сборищ в убежищах, которые случаются не чаще раза-двух в год. А все остальное время мы очень скромны в быту. - Она хихикнула. - Ну, почти. К тому же и здесь все только по взаимному, обоюдному желанию.
        Михаил облегченно выдохнул. Значит, заставлять никто не будет. Но затем ему пришла в голову одна мысль.
        - Так это мы тайком сюда пробрались? И они там внизу не подозревают, что за ними…
        Девчонка махнула рукой.
        - Да знают они все. И сами иногда сюда приходят. Посмотреть, как кто себя в постели ведет, подобрать себе пару… Просто все уже привыкли и не обращают на это никакого внимания, - после чего весело подмигнула и спросила: - Ну, так ты как? Не желаешь со мной в спальню?
        Миша вздрогнул. Это чтобы на него все так же пялились?!
        - Он не желает, юная леди, - раздался из-за его спины спасительный голос Седого. - И вообще - брысь отсюда!
        Девчонка изумленно воззрилась на Седого, ее рот округлился, и она, пискнув «ой! , шустрой рыбкой скользнула мимо и помчалась в сторону лестницы. А Михаил, осознав, что Седой поймал его за подглядыванием, густо покраснел и повернулся к нему.
        - Понимаешь, я…
        - Ну, как тебе познавательная экскурсия? - с легкой улыбкой прервал его Седой.
        - Да… ну так…
        - Ладно, пошли. - Он развернулся и двинулся в обратную сторону, - здесь все равно ничего интересного. А вот в первую спальню мне настоятельно советовали заглянуть. Сказали, что Сирил - редкая мастерица!
        Михаил торопливо двинулся за ним, припомнив, что девчонка тоже говорила нечто подобное.
        Седой остановился в первой комнате и, шагнув прямо на стекло, уставился себе под ноги. Михаил, подойдя, тоже осторожно заглянул вниз. Да уж… там творилось нечто невероятное! Женщина буквально извивалась под мужчиной, который просто неистовствовал. Поэтому их тела то сплетались, превращаясь в некое единое целое, двигающееся в одном ритме, то распадались, почти отрываясь друг от друга, соединенные лишь тоненькой перемычкой возбужденной мужской плоти и волосами женщины, которыми она хлестала мужчину, будто неким роскошным хлыстом. Такого Миша не видел никогда. Куда уж там до этакой бури какой-нибудь тупо-собачьей немецкой горнушке!.. Он покосился на Седого. Но на того, похоже, бушующая внизу буря не произвела никакого особенного впечатления. Некоторое время он наблюдал за тем, что творилось внизу, потом покачал головой.
        - Все равно непонятно…
        - Чего? - слегка севшим голосом спросил Михаил.
        - Зачем все это? Все эти кувырки, позы, различные позиции… Если в порыве сливаются разумы и сути, то так ли важно, как расположены тела? По-моему, достаточно одной, самой простой позы.
        Миша честно попытался понять, что именно имел в виду Седой, но быстро сдался, осознав, что после всего увиденного, в данный момент все возможности его организма сосредоточены отнюдь не в голове. И в этот момент женщина внизу, очередной раз извернувшись, оказалась на спине, почти в классической позе и, обхватив мужчину за шею, с силой притянула к себе, а сама, хищно улыбнувшись, внезапно протянула руку к потолку и… поманила Мишу! Михаила мгновенно прошиб пот, и он испуганно отшатнулся.
        - Чего это она? - испуганно спросил он.
        Седой, который остался неподвижен, усмехнулся.
        - Да это она не тебе. То есть не конкретно тебе. Любому, кто в этот момент смотрит на нее.
        Миша чуть расслабился. Но все равно, ему было настолько неудобно, что он сделал шаг назад и вбок, отойдя за дверь.
        - Слушай, может, пойдем, а?
        Седой покосился на него и хитро прищурился:
        - Что, может, стоит свистнуть девчонку?
        Михаил разозлился.
        - Да пошел ты!.. Я сюда не эту порнуху смотреть приехал. Если все сделали - давай домой.
        - И ты не хочешь остаться? - Тон Седого был вполне невозмутимым, но где-то в глубине чувствовалась усмешка. - И побольше узнать о традициях того клана, к которому теперь принадлежишь?
        - Да пошли они в задницу, эти Дерини! - отрубил Михаил. - Хватит, насмотрелся на первый раз.
        Седой демонстративно пожал плечами.
        - Ну, раз так - пошли…

18
        Черный сидел один в сквере ЦДХ, крутя в руках потрепанную книгу. Михаила сегодня в институте не было, так что оставалось только заниматься с книгой. Это был один из немногих предметов, который Седой дал им лично. Обо всем остальном он просто информировал, предоставляя им право самим отыскать то, что нужно. Если это их интересовало… Книгу же он передал лично. Совершенно невзрачная - старая, изданная еще в кондовые советские времена, из серии «Дидактические материалы для средней школы».
        Вроде как с информацией из этой книги они с Михаилом, отучившись еще в советской школе, должны были сталкиваться. Но Черный не помнил ничего такого. Книга была о календарях разных времен и народов или, если шире, о системах летосчисления.
        Миша просто сунул ему эту книгу, сказав, что Седой рекомендовал внимательно и лучше не один раз прочитать ее, и, похоже, забыл о поручении. Не до того ему было. И без того вокруг Михаила крутился целый сонм событий…
        Но Черный вцепился в нее, как клещ. Вообще, последние недели он жил ожиданием чуда, скорых невероятных перемен. Ночами долго лежал без сна, представляя, как перед ним открываются новые, неведомые миры, как он, а не Михаил, приходит в гости к Дерини. Уж он-то бы нашел, что у них спросить!.. Или о чем расспросить гномов.
        Черный почти не сомневался, что те карлики, которых видел Михаил в замке, именно гномы. Седой же говорил, что они жили на Земле, но затем их почти всех эвакуировали в другие миры. Почти, но не всех! Тем более что для такого ожидания, казалось, были все основания. По словам Михаила, выходило, что сейчас Седой как раз озабочен созданием защиты для Черного. Миша однажды сказал, что видел у Седого необычный меч. В его клинок был как-то имплантирован крупный кристалл, и на вопрос Миши, для чего этот меч, Седой ответил: «Для ритуала Черного».
        Теперь Черный ходил по знакомым улицам и как бы прощался с ними. Он почти перестал заходить в Фидо, практически перестал бывать на тусовках и ждал, ждал, ждал…
        Конечно, находиться в таком состоянии было просто невыносимо. Тем более что Михаил начал демонстрировать признаки охлаждения интереса к встречам с Черным. Нет, они не поругались, и внешне все выглядело более-менее обычно. Они по-прежнему встречались после занятий или экзаменов и шли в любимый сквер при ЦДХ, вот только такие встречи становились все более редкими. Да и рассказывал о контактах с Седым Михаил уже как-то нехотя.
        Книжку, переданную Седым, Черный прочитал уже дважды. Внимательно. И ничего особенного для себя не открыл… То есть нет, открыл, конечно. Например, то, что свое летосчисление было у не вышедшего из каменного века африканского племени до-гонов.
        Люди с каменными рубилами - и на тебе, исчисляют века и тысячелетия! Или то, что календарь майя оканчивается 2012 годом. Или что в России до Петра Первого годы исчисляли от Сотворения мира, и по тому календарю сейчас шел бы 7502 год…
        Но вот на что именно следовало обратить внимание в книге? Что именно было важным, а что так - забавный факт и ничего более?..
        - Привет, сидишь читаешь?
        Черный обернулся. На лавочку присел появившийся неизвестно откуда Михаил. Сегодня он был вполне в умиротворенном состоянии.
        - Привет. Да нет, прочитал уже. А ты чего на консультации не был?
        Михаил неторопливо сделал большой глоток пива из бутылки, которую держал в руках, и ей же изобразил этакий неопределенный жест:
        - Дела были… Слушай, а ты раньше на картах гадал?
        Черный пожал плечами.
        - Ну, гадал…
        - А мне погадать можешь?
        Черный хмыкнул.
        - Да брось… Я раньше баловался помаленьку… ну, когда еще ничего не понимал. Пока Седой нам не рассказал… Но это же так, чепуха всякая.
        - А Седой сказал, что ты умеешь.
        - Седой сказал?! - Черный удивленно покачал головой.
        Михаил испытующе смотрел на него.
        - Так как, погадаешь? Я вон и карты принес. - Он достал из кармана запечатанную в целлофан свежую тридцатишестилистовую колоду, которую, наверное, купил в ближайшем киоске.
        - На этих не смогу, - покачал головой Черный.
        - Почему?
        - Для гадания особые карты нужны, Таро называются.
        - А цыганки на таких гадают, - не поверил Миша.
        - Цыганки - может быть, - упрямо стоял на своем Черный, - да и то не уверен. Скорее они на таких картах лохов разводят. А по-настоящему гадают все равно на специальных. На Таро или Ленорман.
        Михаил разочарованно сунул колоду обратно в карман.
        - А у тебя эти… Таро есть?
        - Есть, дома. Только я их уже больше года в руки не брал. - Черный помолчал. - А что, Седой так прямо и сказал, мол, я могу?
        - Ну, я ж тебе говорю! - даже слегка обиделся Миша. - Я поэтому и карты купил. Думал, к окончанию консультации успею, да опоздал малеха. Слава богу, тебя здесь в скверике застал.
        Черный задумчиво потер подбородок.
        - Хорошо, давай я завтра принесу свои. Тогда и погадаю.
        - Завтра ж занятий нет, - засомневался Миша, но потом махнул рукой. - А, ладно, тащи! Все равно мне завтра по Москве по делам мотаться. Здесь пересечемся…
        На следующий день они встретились, как и договорились. Черный пришел со своими старыми картами Таро, которые остались с тех времен, когда он еще вовсю считал себя вполне продвинутым магом и оккультистом. Михаил ждал его на той же лавочке.
        - Ну что, принес?
        - Да.
        - Ну, давай посмотрим, что там нас впереди ждет? - Миша был весь в предвкушении.
        Черный достал карты, развернулся так, чтобы Михаил был правильно сориентирован, и начал процесс.
        - Слушай, чего-то не идет на будущее, - озадаченно сообщил он Михаилу спустя некоторое время. - На прошлое - все нормально, расклады те еще, а вот на будущее не ложатся карты и все! Сумбур сплошной получается.
        Михаил разочарованно сморщился:
        - А ты точно смотрел?
        - Ну да, я уже ваши с Седым карты приметил: твоя вот эта - «рыцарь кубков», а у Седого - «паж посохов» получается. Я уже три раза расклад выкладывал, так что все точно. Но все равно практически при каждом раскладе разворот в прошлое почти сразу вылезает.
        Миша задумчиво потер щекой о плечо, затем внезапно оживился.
        - А, ну да, понятно! Седой говорил… Это же все из-за Берсеркера! Когда он появился, у них тоже все расклады смешались, и ничего особенно просчитать не удается.
        Черный удивленно покосился на приятеля, потом перевел взгляд на карты. Так что, это действительно работает? Ну дела!..
        Михаил еще минуту посидел, задумчиво глядя на карты, поднялся и, вздохнув, произнес:
        - Ну, не получилось. Ладно, я пошел, бывай…
        Черный махнул ему рукой, продолжая озадаченно пялиться на карты, и даже не заметил, как Миша ушел. Как выяснилось - навсегда…
        Следующие несколько недель прошли как во сне. Черный продолжал ждать скорого чуда и не особенно сильно беспокоился. Ну мало ли какие еще дела могли быть у Седого. Тем более за пару недель до последней встречи Миша говорил, что Седой велел передать ему, Черному, что у него состоится интересная поездка, во время которой он многое узнает. И тут ему внезапно подвернулся шанс поехать на фольклорный фестиваль в Калининград. Черный решил ехать. Даже если эта поездка не та, о которой говорил Седой (ну что такого можно узнать на фольклорном фестивале?), хотя бы развлечется.
        Фестиваль вышел шикарным. В нем участвовали клубы исторической реконструкции из почти пятидесяти стран Европы. Главные действия фестиваля проходили на острове, со всех сторон омываемом водами реки Преголь. Там же располагался кафедральный собор, в котором была могила Иммануила Канта. Доступ на остров был ограничен. Свободно пропускали только участников фестиваля и тех, кто был одет в национальные костюмы. Черный оказался в числе и тех, и других. Он толкался среди пестрой толпы, облаченный в черный плащ с кроваво-красным подбоем, стилизованный костюм средневекового горожанина и остроносые кожаные башмаки, пялился на работу кузнецов, гончаров и ткачей, которые развернули на площади свои мастерские, и просто получал удовольствие. На одной из боковых улиц он наткнулся на лавчонку, торгующую всякими амулетами и оберегами из кожи, дерева и металла, и задержался около нее.
        - О, Черный, привет!
        Он обернулся. Его окликнул знакомый из числа организаторов фестиваля. Он тоже был в средневековом костюме, но рядом с ним стоял какой-то парень, одетый вполне привычно - этакий повседневный «милитари».
        - Амулеты присматриваешь?
        - Да нет, просто глазею, - улыбнулся Черный.
        - Знакомься, - представил он парня в «милитари», - это Паша.
        Черный протянул руку. Рукопожатие у того оказалось крепким.
        - Ну что, пошли где-нибудь посидим?
        - А пошли к воротам Калиостро. Там классная кафешка есть, и отсюда недалеко, - предложил парень.
        Черный вздрогнул.
        - Что?
        Парень улыбнулся.
        - О, прошу прощения, я имел в виду Королевские ворота. Просто у нас в Калининграде есть легенда, хотя многие считают ее несомненным подтвержденным фактом, что однажды тот самый, всем известный Калиостро выехал из всех ворот города одновременно. В те времена в воротах Кенигсберга (я думаю, всем известно, что до 1945 года наш город носил именно это название) обязательно вели специальные журналы, в которых записывались все въезжающие и выезжающие из города. И вот через некоторое время после отъезда Калиостро, при сверке записей журналов оказалось, что сей господин покинул город в одну и ту же минуту через все ворота города!
        Черный осторожно кивнул. Он чувствовал, как его сердце возбужденно бьется. Это был знак!
        - А почему вы назвали именно те ворота - воротами Калиостро? Он же выехал через все.
        - Да кто-то ляпнул в компании, ну и прижилось.
        Паша оказался человеком, увлеченным изучением аномальных зон. Он очень много рассказывал о них в тот день.
        - Понимаете, - вещал Паша, - многие из этих зон - возможные порталы перехода. Как бы двери в иные миры!..
        Но Черный слушал его вполуха. Он все ждал того, что должно было произойти. Недаром же он вот так, на улице, услышал имя Калиостро. Но, к сожалению, в тот вечер ничего так и не случилось. Ну не считать же событием глупые байки нового знакомого?
        Вернувшись в Москву, Черный промаялся несколько дней, а затем вспомнил о давней просьбе Седого заняться Брюсом. Ну да, вот на что намекал знак - на Брюса! Ведь по информации Седого, это был единственный человек, который встречался с Калиостро-Берсеркером.
        И он поехал в Глинки.
        Усадьба оказалась уютной. Черный шлялся по окрестностям, выслушал легенду о том, как Брюс заморозил пруд в разгар лета и катался по нему на коньках, порылся в местных архивах, но потом понял, что основную информацию все равно надо искать в Москве. И вернулся в столицу.
        Расследуя историю деятельности Якова Вилимовича Брюса, Черный пришел к сенсационным результатам. Брюс оказался тайной, завернутой в загадку и спрятанной в секрет. В архивах РГАДА многие документы петровских времен не читались и не просматривались со дня их возникновения. Сделать такой вывод помогло следующее.
        Как правило, на каждом просмотренном документе исследователь-архивист ставит дату просмотра документа и печать. А на большинстве таких отметок не было. До многих документов до сих пор не добрались не только исследователи новой российской эпохи, но и периода власти СССР. Зато в архивах ВИМАИВ из проработанных документов оказались обширные подшивки «Архива переписки Брюса за
1704-1705 годы», в который входят письма, связанные с Походной артиллерийской канцелярией. Документы в других архивах не систематизированы вовсе. Письма Брюса были разбросаны по всему архиву и находились в разных главах, что сильно затрудняло поиск нужного материала.
        Но даже из той информации, что приоткрылась, можно было смело предположить: значимость личности Якова Брюса намеренно принижалась историками Екатерининской эпохи. В дальнейшем последующие историки также не нашли в себе смелости восстановить историческую справедливость. Так уж случилось, что, несмотря на огромные заслуги перед Российским государством, несмотря на разностороннюю деятельность на военном, государственном, дипломатическом, просветительском поприще, Брюс оказался на многие столетия в забвении. И жизнь, и деятельность Брюса во многом до сих пор остаются неизвестными.
        Зато отсутствие информации о Брюсе компенсировалось огромным количеством легенд, блуждающих в народе и по сей день. Легенды передавались из уст в уста, из поколения в поколение, обрастая новыми фантастическими подробностями, превратив Брюса в самую легендарную личность в истории России.
        Яков Вилимович (Яков Даниэль) Брюс (1669-1735) родился в Москве в семье отставного военного. Потомок знатного королевского рода Шотландии и Ирландии. Впрочем, в этом он был не одинок. В Россию тогда довольно бурным потоком устремлялись эмигранты из якобы более просвещенной и удобной для жизни Европы. Похоже, не все так плохо было в той, еще допетровской России, если народ пер сюда этаким валом…
        Военную службу Яков Брюс начал в 1686 году в звании прапорщика. Многие историки утверждали, что Брюс был записан в потешные войска, впоследствии ставшие гвардейскими. Но эта информация документально не подтвердилась, поскольку нигде не упоминается гвардейское звание Брюса, которое при Петре Первом сохранялось на всю жизнь.
        Затем Брюс вместе с Петром Алексеевичем участвовал в Азовских походах 1695 и
1696 годов и в январе 1695 года получил чин майора. По-видимому, зарекомендовал он себя в этих походах неплохо, поскольку уже в 1696 году получил звание полковника русской армии.
        А еще через четыре года Яков Брюс - уже генерал-майор!
        В 1701-1704 годах Петр Первый доверил ему губернаторскую должность в Новгороде, передав в подчинение довольно сильный гарнизон. И не зря. Генерал-майор Брюс сумел им распорядиться достойно.
        В 1704-1710 годах Брюс - генерал-фельдцейхмейстер. В 1721 году ему пожалован титул графа.
        Брюс явно был одним из ближайших сподвижников императора, о чем свидетельствовали хотя бы должности, которые он занимал в его администрации. С
1717 года - сенатор и президент Берг- и Мануфактур-коллегии. С 1719-го - начальник Главной канцелярии артиллерии. 1720-й - директор Монетно-денежного двора. Глава русской делегации в 1718-1719 годах во время переговоров о заключении важнейшего для России Ништадтского мира.
        Обширной была и научная деятельность Якова Вилимовича. С 1697 года он обучался в Англии математике. Но роль Брюса сводилась не только к знакомству с реформой Ньютона. На Брюса была возложена обязанность приобретать математические приборы, а также книги по навигации и кораблестроению, подбор лиц в области математики и многое другое. Благодаря знанию иностранных языков Брюс был едва ли не единственным специалистом в свите Петра Первого, понимающим, что необходимо России. Поэтому император дает Брюсу полную свободу действий. Оставшись в Англии, Брюс получает приличную сумму денег на свое обучение, закупку инструментов, приборов и редких книг.
        С 1706 года Брюс осуществлял надзорную деятельность над первой московской типографией. В 1715-1716 годах под его руководством издается первый в России географический атлас…
        Черный копался в архивах довольно долго, но особенного понимания не наступило. Да, Брюс был необычным человеком, да, эта его необычность была сильно заретуширована официальными историографами. Уж специально или нет - сейчас разобраться было сложно, но что, что же следовало понять, разбираясь со всем этим? Неужели Седой не был способен установить эту, по его меркам вполне жалкую, кучку фактов?
        И Черный решил сделать перерыв. Иногда, когда ты бьешься лбом о стену, стоит отодвинуть проблему и дать мозгу отдохнуть. И тогда часто бывает, что спустя некоторое время тебя настигает озарение: ну, вот же решение, вот оно, прямо перед носом! И чего я раньше не видел?.. А иногда за время этого перерыва просто появляется новый кирпичик, последний пазл, которого не хватало, чтобы собрать в голове всю картину. Так, может, и сейчас сработает хоть что-то из этого?..
        Так прошло некоторое время. И вот однажды Черный с подругой, которую звали так же, как и жену Михаила, Татьяной, сидели в летнем кафе и просто наслаждались теплым летним вечером.
        - Привет, Черный! - послышалось откуда-то сбоку. Он обернулся. К столику неторопливо приближался знакомый парень, с которым они ездили на фестиваль-карнавал в Калининграде.
        - А, привет! Садись, - гостеприимно предложил Черный.
        Парень благодарно кивнул. Они некоторое время перебрасывались ничего не значащими фразами, а потом знакомый, уже собираясь уходить, внезапно полез в карман и достал оттуда вещицу. Черный вздрогнул. В руке у парня поблескивал странный предмет.
        Когда-то давно Седой сказал по поводу одного фантастического фильма, который назывался, кажется, «Из ада», что показанная в нем вещица, некий артефакт - шкатулка, части которой при вращении выстраивались определенным образом и открывали дверь в иные миры, - действительно существует. Вернее, не она сама, а принцип подобного устройства, который не просто имеет место быть, но и довольно распространен во Вселенной. И вот сейчас знакомый парень держал в руках нечто подобное.
        Черный покосился на подругу. Он кое-что рассказал ей о происходивших событиях, потому что не мог держать это только в себе, и сейчас она тоже смотрела на вещицу округлившимися от изумления глазами.
        - Видел такое?
        Черный медленно кивнул. Он чувствовал, что у него во рту пересохло, в висках стучит, а по спине стекает тонкая струйка пота. Сработали оба варианта.
        Теперь он понял все! Барьер Берсеркера… Те, кто ищут Седого и остальных, прошли не через космос… Аномальные зоны - двери в иные миры… И, наконец, вот это…
        - Откуда оно у тебя?
        - Да так… подруге под руку попалось. Забавная штукенция! Вот, принес тебе. Знаю, что ты любишь возиться со всякими странными штучками. - И знакомый поставил эту вещицу на стол.
        Она загадочно блеснула в лучах заходящего солнца. Черный протянул руку и благоговейно взял ее. Вещица представляла собой металлическую конструкцию из нескольких металлических частей, соединенных по принципу «ласточкиного хвоста». Основа конструкции - равносторонний крест. Черный осторожно нажал на одну из граней. Части конструкции легко и плавно сдвинулись относительно друг друга, хотя никакого зазора между ними не было. Когда конструкция была в спокойном состоянии, она казалась одним массивным куском металла, на котором очень тонкими линиями был нацарапан некий странный рисунок. Но при этом все части перемещались друг относительно друга необыкновенно легко.
        - Ну ладно, я пойду… - сказал приятель поднимаясь. Черный только рассеянно кивнул.
        Следующие несколько дней он неустанно возился с доставшимся ему предметом. Крутил его, как обезьяна, таскался с ним во все места силы, о которых знал, даже заходил в церкви. Но ничего так и не понял. По всему выходило, надо было возвращаться в Калининград. Там все началось, и там были люди, которые исследовали аномальные зоны.
        Черный созвонился с Пашей и через два дня уже садился к нему в машину возле Королевских ворот, тех самых, что в Пашиной тусовке называли воротами Калиостро. Они въехали на парковку, чтобы никому не мешать, и остановились. Черный только сунул руку в карман, чтобы достать загадочную вещицу, как вдруг почувствовал сильный толчок сзади. Оба резко развернулись.
        - Елы-палы!
        Их машина стояла одна на большой парковке. Но несмотря на это, какая-то машина с сильно тонированными стеклами въехала им в задний бампер. Паша распахнул дверь и выпрыгнул наружу. Но машина резко сдала назад, молниеносно развернулась и скрылась из глаз. Черный выпрыгнул следом за Пашей. Тот уже стоял, согнувшись над задним бампером.
        - Вот уроды!
        - Сильно задели?
        Паша пошкрябал ногтем по бамперу.
        - Да вроде нет… Здесь я еще в прошлом месяце царапнул, а ничего нового не вижу. И чего это было?
        Черный пожал плечами, а сам осторожно сунул руку в карман и погладил пальцами вещицу. Он решил назвать ее матрицей, даже не подозревая, что через несколько лет будет греметь фильм с таким же названием. Это явно был знак, но какой? Возможно, пока не стоило рассказывать про эту вещицу?
        - Ладно, садись, поехали, нечего здесь торчать, раз уж такие уроды тут катаются, - сердито бросил Паша.
        Они ехали по темным улицам старого города под моросящим дождем, и Паша рассказывал ему о зонах. О том, что они там увидели, о своих друзьях, с которыми он ходил по ним. Но Черный слушал его вполуха, продолжая размышлять над странным происшествием. Что-то в нем было не то, причем даже невзирая на саму сюрреалистичность того факта, что к ним, стоящим в одиночестве на пустынной парковке, подъехала неизвестная машина, тюкнула их в зад и просто уехала. Но что именно, он никак не мог понять…
        Следующие несколько дней они с Пашей шлялись по разным квартирам, где собиралось много интересного люда, среди которого встречались и Пашины соратники, увлеченные аномальными зонами. Черный слушал их рассказы, рассуждения, байки и досадливо вздыхал. Все не то, не то, не то!.. У них была своя версия того, как устроен мир, которая очень слабо состыковывалась с тем, как об этом рассказывал Седой. Скорее это было некое мрачное полотно в духе Карлоса Кастанеды. Так что у Черного сразу возникло предубеждение против этих рассказов. К тому же в них было очень мало конкретики. Больше феерические байки в духе городского фольклора. Оставалось только одно - идти в зоны самому. Впрочем, он и так собирался это сделать…

19
        - Ну что, Черный, может, прогуляемся?
        Черный, занимавшийся тем, что резал щепу для раскладывания костра, поднял голову. С одной стороны, он еще не закончил, а бросать начатое было совершенно не в традициях сталкеров-аномальщиков. С другой стороны, человек, который предложил ему пройтись, был явным лидером их группы. А распоряжения лидера обязательны к исполнению. Это непреложный закон зоны. Лидер потому и лидер, что знает о зоне много больше всех остальных и может заметить нечто, остальными совершенно не увиденное, или увиденное, но не воспринятое как опасность. Поэтому все команды лидера исполняются быстро и точно, даже если они и высказаны в виде этакого предложения.
        Так что по всему выходило, надо оставить раскладку костра и двигать вслед за Профом…
        Проф был еще тем фруктом. При первой же встрече он заявил: «Я - это зона, а зона - это я». Но несмотря на столь претенциозное заявление, сразу же вызвавшее у Черного некую неприязненную настороженность, впоследствии выяснилось, что парень действительно знает о зонах очень много. Он вообще был вещью в себе, Проф…
        В этой зоне Черный уже однажды был. Вместе с Пашей. Среди сталкеров она носила название Гроссвальд, что в переводе с немецкого означало «большой лес». Калининград - это вообще такое место, где в большом ходу всякие немецкие словечки. Такая вот особенность у этой, самой западной оконечности России, самой Россией-то ставшей только в не таком уж далеком 1945-м… Так вот в этой зоне Черный был. И ничего особенного он в ней не увидел. Лес как лес.
        Вот и сейчас они шли по нему как по вполне обычному лесу. Проф пер буром через кусты, сплевывая попавшую в рот труху и паутину. Черный шел за ним, слегка даже про себя посмеиваясь над Профом. Тоже мне «я - это зона, а зона - это я», а через лес ломится, как лось во время гона. Ну, вон же можно было обойти этот бурелом, вполне приличный проход был через ельник, нет - попер напрямик.
        Наконец Проф, поднырнув под нижние ветки древней замшелой ели, снизу все затянутые паутиной, выбрался на небольшую прогалину, остановился и принялся счищать повисшие у него на голове и плечах липкие нити.
        - Был здесь?
        Черный отрицательно покачал головой.
        - Вон гляди, это бункер. Тот самый.
        Черный развернулся в указанную сторону. Неподалеку действительно виднелись какие-то серо-зеленые замшелые глыбы, сплошь поросшие мхом. Если это действительно был бункер, то они сейчас находились в месте, среди местных сталкеров слывшем легендарным. Об этом бункере он сам слышал столько разных историй.
        - Пошли, - кивнул Проф в сторону бункера, - посмотришь…
        Вернулись они часа через полтора. Валера уже закончил оборудование лагеря, так что их встретила поставленная палатка, горящий костер и горячая похлебка. Валера, сноровисто орудуя половником, разлил похлебку по мискам и тихонько спросил у Черного:
        - По опушке бродили?
        - Да нет, - отрицательно мотнул тот головой, зачерпывая ложкой наваристое варево, - Проф меня к бункеру отвел.
        - К бункеру? - удивленно переспросил Валера и недоуменно уставился на его ботинки, а затем покосился на Профа и покачал головой.
        - Да, а что?
        - Да там же болото через весь лес! - пояснил Валера свое удивление. - В самом мелком месте по колено. Мы к бункеру без сапог не ходим.
        Черный так и застыл с ложкой, поднесенной ко рту. Они действительно были у бункера, но он не помнил ни единого признака болота. Наоборот, везде было очень сухо, а на одном участке даже листья на деревьях были слегка блеклыми, как обычно бывает именно во время сильной суши. Черный покосился на Профа. Тот как ни в чем не бывало лопал похлебку. Черный осторожно отложил в сторону миску и достал из черного мешочка матрицу. Она выглядела вполне обычно. Он подвигал ее части, потом засунул обратно и снова ухватил миску. Ладно, после разберемся…
        Следующие несколько дней прошли в уже ставшем привычным для Калининграда режиме. Походы по новым друзьям, сталкерские байки, которые Черный делил на два, а то и на четыре. Хотя после того, что случилось с ним в Гроссвальде, он стал прислушиваться к рассказам с большим вниманием. Впрочем, происшествие в Гроссвальде все еще могло оказаться «разводом». То, что ему показал Проф, вполне могло быть не бункером, а болото могло действительно сильно пересохнуть, погода в последнюю неделю стояла довольно сухая, либо Проф мог найти какой-нибудь переход через болото посуху неизвестный другим сталкерам. Ведь они перли по таким местам, по которым ни один нормальный человек не пойдет. Короче, факт нуждался в проверке, но Черный где-то глубоко внутри прямо-таки нутром чувствовал, что все было на самом деле, и Гроссвальд - настоящая аномальная зона, возможный проход в иные миры.
        Однако кое-какие дела, оставленные в Москве без завершения, потребовали его возвращения в столицу. Дела неожиданно затянулись. А потом закрутили накатывающие праздники.
        Новый год Черный встретил, можно сказать, вполне семейно. А затем, в первых числах января, ему приснился странный сон. После которого у него осталось ощущение, как после того сна, когда он увидел Мишину свадьбу. Ему приснился Седой. Вернее, он не видел ни лица, ни фигуры того, кто присутствовал во сне, но зато запомнил четкое ощущение, что это именно Седой. Проснувшись, Черный внезапно вспомнил не сам сон, а ту информацию, которую он во сне получил. Она касалась некоего промежутка времени - начала мая, числа пятого-десятого - и того, что в течение этого промежутка с ним, Черным, произойдет некое необычное, но важное для него событие.
        Однако до мая было далеко, и Черного вновь закрутили дела.
        В начале мая он опять оказался в Калининграде. После нескольких вечеров посиделок его внезапно сильно потянуло в знакомую зону, в Гроссвальд. За прошедшее время он уже не раз побывал здесь, в том числе и в бункере. Так что все, что тогда случилось с Профом, теперь уже не вызывало в нем прежних сомнений. И поскольку это было единственное место, в котором с ним реально случилось нечто чудесное, его теперь частенько сюда тянуло.
        Добравшись до опушки, Черный начал было разбивать лагерь, но затем что-то дернуло его двинуться через лес по знакомой тропе. Хотя это на первый взгляд выглядело не слишком разумным, поскольку день клонился к закату и вскоре должно было стемнеть. Но желание было столь сильным, что Черный решил ему поддаться. Хотя после тех, уже можно считать давних событий он стал внимательно прислушиваться к сильным желаниям, на предмет того, истинно ли они являются
        его желаниями. С другой стороны, возможно, что-то вызывало его на контакт, и испугаться - значит, упустить возможность найти то, чего ищешь.
        Он прошел по тропе и вышел с другой стороны этого леса, который она пронзала. Пройдя еще немного, Черный остановился у одинокого дерева, росшего в отдалении от опушки. Пока ничего не произошло. Возможно, это был просто неосознанный порыв. Он вытащил мешочек с матрицей. Солнце уже зашло, и матрица таинственно поблескивала в последних отсветах затухающего дня. Повертев ее в руках и подвигав части, Черный вздохнул и убрал матрицу обратно в мешочек. Пора было устраиваться на ночь. Ночи все еще были холодными, так что следовало разложить костер.
        Ночь прошла спокойно. Перед самым рассветом наполз туман, исказивший все привычные звуки, а потом из тумана показались пастухи. Один из них присел у костерка.
        - Турист, паря? - хрипло спросил он и, бесцеремонно сграбастав полешко из заготовленных Черным, бросил в костер. Черный промолчал, но пастух, похоже, и не ждал ответа. Он просто сидел рядом и что-то говорил, то обращаясь к Черному, то повышая голос, чтобы что-то сказать, спросить или окликнуть напарника, который то появлялся у костерка, то вновь исчезал в тумане. Не забывая при этом подкидывать в костер все новые и новые дрова.
        Наконец костер разгорелся настолько, что Черному, всю ночь просидевшему на одном и том же месте, пришлось встать и отодвинуться от костра на метр-полтора.
        - Что, паря, зажегся? - хрипло рассмеялся пастух. - Ниче, пар костей не ломит! Вот я помню, в прошлом годе пасли у реки, так там за ночь так озябли, что утром еле ноги гнулись. И ведь лето ж было! А все от сырости. А от тумана знашь, кака сырость быват?..
        И Черный понял, что наступил день, и делать ему здесь больше нечего.
        После бессонной ночи весь день Черный находился в неком полулетящем состоянии. Однако этот день, как и несколько последующих, оказался довольно богат на события. Сначала его познакомили с человеком, который, как выяснилось, уже сталкивался с чем-то похожим на его матрицу. И они довольно интересно поговорили на эту тему. Затем Черный отметился сразу в нескольких квартирах своих знакомых. Потом, в один из следующих дней, его повезли на место, где несколько лет назад был обнаружен некий открывшийся тоннель, рядом с которым видели существ, кем-то идентифицированных, как эльфы. Затем он познакомился со славной девушкой, у которой оказались снимки аномальных явлений, сделанные в зоне. Короче, жизнь за короткий промежуток времени оказалась столь насыщенной, что у Черного как-то вылетело из головы, что уже наступило начало мая. Время, предсказанное Седым…
        В тот день он сидел у своего приятеля. Черный уже подустал от бесконечной череды событий и новой информации, свалившейся на него в последнее время, так что решил, что сегодня больше никуда не пойдет. Тем более что вечерок разворачивался такой славный, и так хотелось зависнуть на этом диване и никуда не двигаться! Черный лениво потянулся рукой к мешочку с матрицей, которую в суматохе последних дней не доставал уже давно, и, распустив шнурок, опрокинул мешочек над ладонью, предвкушая, как будет сидеть и привычно крутить матрицу в руках, неторопливо двигая ее части… А в следующее мгновение вскинулся и замер, изумленно вытаращив глаза. Ему на ладонь выкатился цельный кусок металла.
        - Чего? - встрепенулся приятель, привлеченный его движением. Черный молча протянул ему раскрытую ладонь с лежащей на ней матрицей.
        - Что это? - озадаченно спросил приятель и потрогал матрицу пальцем. Все ее детали оказались сдвинуты друг относительно друга и намертво застыли в таком состоянии. - Как ты это сделал?
        - Это не я, - сглотнув, хрипло отозвался Черный. - Оно само…
        Он ухватил матрицу двумя руками и надавил на ее выступающие части, попытавшись вернуть ее в обычное состояние. Но ему не удалось. В следующие полчаса они попытались вернуть матрицу в исходное состояние с помощью деревяшки, ножа и плоскогубцев. Правда, последние Черный использовал достаточно аккуратно, поскольку опасался повредить сам металл. Все было тщетно. Насколько раньше все части матрицы были подвижны относительно друг друга, настолько же сейчас она выглядела цельным куском. И вот тогда Черный вспомнил о странном сне…
        Следующие месяцы прошли в какой-то лихорадке. Черный ясно понимал: что-то произошло. Что-то странное, неожиданное. Но что? Возможно, он был на пороге неких врат, и матрица, почувствовав это, приняла форму ключа, открывавшего именно эти врата. Но где? В лесу, в зоне?.. Да нет, как раз там он доставал ее из мешочка, и она выглядела, как обычно. В городе?.. Но где конкретно? А возможно, дело было не в физическом присутствии на пороге, a в неком психологическом состоянии, в котором только и могут открыться какие-то врата. И матрица почувствовала его и приготовилась открыть врата. Но он не понял и пропустил возможность сделать это. Или нет? Возможно, дело было во времени…
        Черный заметался. Он вернулся в Калининград и попытался тщательно повторить все свои маршруты. Он снова появился у тоннеля, сейчас уже закопанного и тщательно забетонированного, как будто кто-то ликвидировал опасный прорыв. Впрочем, возможно, так и было. Более того, похоже, этот кто-то не просто заделал некую опасную (для него, во всяком случае) дыру, но и постарался сделать так, чтобы исключить всякую возможность появления в нашем мире чего-то необычного. И убогое, покосившееся ограждение, непонятно почему огораживающее эту бетонную нашлепку, с криво намалеванными красной краской буквами «УЖКХ», только подчеркивало эту победу торжествующей обыденности.
        Затем Черный снова прошелся по квартирам, в которых был в тот раз. Он не слишком хорошо помнил, в какой последовательности их посещал, тогда все шло как-то само собой. В некоторых из них он появлялся буквально на несколько минут, только чтобы услышать, что где-то в другом месте происходит что-то интересное, и слинять туда. Однако постарался, сколь возможно точно, повторить маршрут.
        Это потребовало много времени. Часть квартир, в которых он появился случайно, за компанию, с толпой, припершейся на спонтанную тусовку или неожиданный
«квартирник», он с первого раза так и не смог отыскать, а в некоторых других не застал хозяев. То ли уехали отдыхать, то ли лазали по зонам. Но Черный был настойчив, и в конце концов все получилось. Вот только никакого результата это не дало.
        Отчаявшись, Черный снова вернулся в Гроссвальд. Ночь была по-осеннему зябкой. Он добрел до того же дерева, где в прошлый раз доставал матрицу, и разложил костер. Настроение было гнусным. Все было зря. Похоже, он не прошел последней проверки. Сейчас Черный практически не сомневался, что вся ситуация была еще одной проверкой, скорее всего со стороны Седого и остальных. Ему дали знание, дали возможность им воспользоваться и даже предупредили, в какой момент стоит быть особенно наготове. А он все проворонил!.. Черный выудил из-за пазухи мешочек с матрицей и, развязав шнурок, выкатил ее на ладонь. Матрица лежала, тускло поблескивая гранями в отсветах костра. Черный покрутил ее в пальцах и разочарованно убрал обратно в мешочек. Ничего не произошло. Он проиграл…
        Следующую пару недель он провел в депрессии. Валялся дома на кровати, уставившись в потолок. Иногда рассматривал кольца. А в конце концов дошел даже до того, что включил телевизор и несколько дней смотрел все подряд. Но именно телевизор его и доконал. В какой-то момент Черный обнаружил, что сидит, тупо уставившись в экран, на котором какие-то придурки занимаются выяснением отношений. Ну, типа, кто с кем и как спит, и кто как к этому относится. Как он потом выяснил, это была новая телевизионная мода, именуемая на английский манер реалити-шоу. Типа: «Bay, люди, восхититесь, настоящая реальная жизнь на экране телевизора!» А на самом деле - сплошное бла-бла-бла и голая физиология на уровне спаривания собачек. У тех же ведь тоже эмоции, страдания, волнения, причем все не менее наглядно, чем было на экране, - хвостиками виляют, зубки показывают, лаются друг на друга время от времени, а потом письки друг у друга вылизывают. Этакая публичная сублимация комплекса подглядывания в замочную скважину. Бррр, тошнилово!.. А он с каким-то отстраненным интересом вслушивается в их болтовню. Пару минут Черный
осознавал, что он делает, а затем его едва не стошнило. О боже! И он смотрел вот это?! Да-а-а, не зря Седой говорил, что Земля - редкая помойка!
        И это наконец-то встряхнуло Черного. Ну что ж, он упустил один шанс, но ведь остаются другие. В конце концов, шансы имеют свойство появляться время от времени. Ведь аномальными зонами он заинтересовался гораздо раньше, чем Седой послал ему информацию. Люди ходят по иным мирам и без всяких матриц. Не могут же все истории, которые он слышал, оказаться просто байками. Или могут? С этим стоило разобраться. И Черный даже знал, кто ему в этом может помочь. В конце концов, разве не этот человек заявлял: «Я - это зона, а зона - это я!»?
        Черный вскочил на ноги, с отвращением выключил телевизор и решительным движением дернул завязки мешочка с матрицей. Она выкатилась ему на ладонь. Он несколько мгновений ошеломленно смотрел на нее, а затем осторожно сдвинул пальцы. Матрица вернулась в прежнее состояние! Ее части снова, как и раньше, могли сдвигаться относительно друг друга…
        Через неделю, которую пришлось потратить на то, чтобы хоть немного привести в порядок дела, запущенные из-за хандры, Черный снова появился в Калининграде. Здесь жизнь текла по-прежнему.
        Первым делом он объявился на квартире у Профа. У того, как обычно, сидели несколько человек и зачарованно слушали рассказы Профа о зоне.
        - А, привет, Черный, заходи! - радушно поприветствовал его Проф. Черный пробрался между людей и тихо опустился в уже привычном уголке дивана. После чего погрузился в некий аналог нирваны. Проф вещал. И это было прекрасно. Уж что-что, а говорить Проф умел. Никакие голливудские блокбастеры или самые крутые фантастические романы не могли сравниться по увлекательности времяпрепровождения с рассказами Профа. Поэтому Черный, так сказать, настроился на волну и привычно выпал в осадок…
        - Где так долго пропадал? - поинтересовался Проф, когда они с Черным сидели на кухне уже вдвоем. За окнами стемнело, и большая часть слушателей разошлась. А слегка замешкавшаяся пара-тройка человек, похоже, доведенная лекцией Профа до состояния: «Истину - здесь и сейчас!», что-то горячо обсуждала в зале.
        - Да так, - замялся Черный, а затем, решившись, изложил несколько усеченную версию того, что с ним случилось за последние несколько месяцев. В конце концов, если надеешься на чью-то помощь, глупо скрывать от этого человека свои проблемы. Ведь именно их ты и хочешь разрешить с этой самой помощью.
        Проф откинулся назад, опершись спиной о стену, и, задумчиво качнув чашкой с чаем, произнес:
        - Знаешь, в чем твоя проблема?
        - В чем?
        - Ты не захотел увидеть!
        - Чего? - не понял Черный.
        Проф досадливо поморщился.
        - Да нет, ты меня не услышал. Не увидеть, а увидеть! Чувствуешь разницу?
        Черный наморщил лоб, потом осторожно ответил:
        - Ну, допустим, - и после короткой паузы спросил: - А почему ты сказал «не захотел»?
        - А как? - усмехнулся Проф.
        - Ну… не смог?
        - Э-э нет! - Проф воодушевленно взмахнул чашкой так, что чай едва не выплеснулся наружу. - Что значит «не смог»? Ты можешь! Более того, я так скажу: ты должен! Ты же раскладываешь карты?
        - Ну да, но это же совершенно другое…
        - Ни хрена подобного! - категорично заявил Проф. - Карты, сны и видения - однозначно имеют одну и ту же основу. Человек, способный к одному, способен и ко всему остальному. Просто надо научиться включать все это. Более того, у меня есть версия, что подключение каждой следующей способности усиливает и все остальные. Так что давай, начинай видеть! И, вполне возможно, тогда ты сможешь не просто время от времени, спонтанно, видеть некие сны, а вызывать их по мере необходимости. Понятно?
        Черный некоторое время молча сидел, переваривая сказанное, а затем осторожно кивнул. Он пока не был уверен в том, что Проф прав, но ведь он пришел сюда за помощью, за новой информацией, за советом. Вот и получил его. Так что даже если Проф и ошибается, просто отбрасывать его слова смысла не имело. Совет надо было обдумать и примерить на себя.
        Следующие несколько дней Черный провел между тем, что таскался по старым знакомым, и тем, что, зависая в разных местах, пытался, используя все известные ему приемы и методики, вызвать у себя хоть что-то похожее на видение. Несколько раз ему казалось, что вот-вот, еще немного, еще чуть-чуть, что он находится буквально в каком-то крошечном шажке от того, чтобы все получилось. Но, в конце концов, так ничего и не произошло. То ли его разум, изнуренный непрекращающимися попытками выйти за грань привычного (хотя его привычное очень сильно отличалось от того, что считает привычным подавляющее множество людей), обманывал сам себя, то ли сделать этот крошечный шажок было не в его силах. Во всяком случае, пока. А может, ему кто-то мешал?.. Хотя последняя мысль казалась слишком уж натянутой. Ну, кому он нужен?
        В конце концов Черный решил снова посоветоваться с Профом. И рассказать ему свою историю.
        Проф, как всегда, был дома. Черного всегда удивлял этот факт. В среде людей, интересующихся аномальными явлениями и зонами, ходили легенды о матерых сталкерах, способных ходить через зоны и возвращаться обратно. Они были разными, и в них фигурировали разные миры, случаи и приключения, но все эти легенды сходились в одном. Сталкеры, способные результативно проходить зоны, как правило, слабо доступны. И это еще мягко сказано. Потому что на самом деле их почти невозможно найти, и встретиться с ними реально можно только тогда, когда они сами этого захотят. Проф же был вполне доступен. Причем доступен привычно и постоянно. Любой, заинтересованный в контакте, мог легко найти его адрес и, позвонив в дверь, оказаться с Профом нос к носу. Впрочем, у великих свои приколы…
        - Ну как успехи? - поинтересовался Проф, едва Черный стянул с плеч куртку.
        - Пока никак, - отозвался тот. - Но я пытаюсь.
        - Давай-давай, - поощрил его Проф. - Это для тебя самое важное!
        - Да я понял, - кивнул Черный. - Слушай, у меня вот еще какое дело…
        Он успел рассказать едва треть от того, что собирался, когда Проф небрежным жестом прервал его повествование.
        - И зачем ты мне это рассказываешь?
        - Как это? - удивился Черный.
        Проф огорченно покачал головой.
        - Ты что, не понимаешь, что ты сейчас рассказываешь мне простую историю чего-то необычного, что случилось с обычным человеком. Пойми, мне неинтересны
        простые истории. Во всяком случае, про тебя. Я их столько наслушался - мама не горюй! Ты мне расскажи непростую историю. Историю с точки зрения
        необычного человека, понятно?
        - Нет, - мотнул головой Черный.
        Проф сокрушенно вскинул руки.
        - Господи, Черный, я же тебе объяснял. Научись видеть! И тогда очень многое, что ты воспринимал в плоском, одномерном времени и всего лишь трехмерном пространственном континууме, ты увидишь по-другому. В истинном свете. Ну, представь: что видит собака, глядя на светофор? Три круглых одноцветных фонаря. А на самом деле? Ты же мне сейчас рассказываешь про одноцветные фонари. Мне это неинтересно. Я-то знаю, что мир многоцветен. Научись видеть и тогда ты сможешь рассказать историю, которая будет мне интересна. Ты же сейчас не понимаешь и половины того, что случилось с тобой на самом деле! Да что там половины, и десятой части не понимаешь. Понятно?
        Черный озадаченно поморгал.
        - И что мне делать?
        Проф обреченно вздохнул:
        - Ох, Черный, я же тебе все сказал - научись видеть!

20
        Черный сидел за столом и водил карандашом по бумаге. Именно так. Не рисовал, а выкладывал на бумагу некие линии нового кольца, уже существовавшие где-то во времени, а сейчас всего лишь уловленные его сознанием в виде информационного посыла. Кольцо выходило необычным. Как, впрочем, и остальные его кольца. Оно было асимметричным, и центральное место в нем занимало странное, многозвенное щупальце, каждое звено которого было увенчано злобным шипом. Отчего такое? Да откуда же ему было знать?
        Закончив с рисунком, Черный некоторое время разглядывал его, затем отодвинул лист и достал из стола воск и остро заточенный резак. Обычно между рисунком и восковкой проходило некоторое время, но не в этот раз. Сегодня все было как-то спонтанно и стремительно. Никаких внешних признаков к тому, чтобы создать еще одно кольцо, не было. Только некое ощущение неуютности, что ли?.. Да и то неосознанное. Это сейчас, когда уже начал работать, Черный вдруг осознал, что у него было это ощущение. А до этого он его не улавливал. Но и в этом случае, как могло помочь кольцо? Он же совершенно точно знал, что его кольцо - «Глаз дракона». Кому предназначался «Единорог» тоже вроде как было понятно. А зачем делать третье? Для кого оно? Никого, кому требовалась бы защита, в ближайшем окружении не просматривалось. Но Черный привык доверять вот таким своим наитиям, считая их проявлениями интуиции, и потому засел за кольцо.
        С Профом все развивалось неоднозначно. С одной стороны, вроде бы все отлично. Проф даже несколько раз выезжал с ним в зоны. Хотя ни в одной из таких поездок ничего необычного они в зонах не обнаружили. То есть это имело свои объяснения. По всеобщей оценке, сейчас длился период спячки зон. Период, во время которого зоны имели минимальную активность. Но все равно было досадно. Лазать по зоне вместе с таким корифеем - и ничего! А кроме того, Проф не упускал момента, чтобы напомнить Черному: «Учись видеть!» Но при этом ни разу не дал дельного совета, как это делать. Учись, мол, и все! Нет, советы, конечно, были. И немало. И наставления тоже. Но все общего, так сказать, чисто теоретического характера. Как бы «в общем», без всякой конкретики. Так что, хотя Черный и следовал старательно пожеланиям Профа, у него все больше и больше складывалось впечатление, что он бьется лбом об стену. И это слегка напрягало. Вернее даже не слегка. Возможно, именно поэтому, несмотря на то, что в Калининград его тянуло со страшной силой, он пока так и не решился переехать туда окончательно. И уже давно жил как бы между
двух городов - Калининградом и Москвой.
        Черный отложил резак и осторожно, кончиками пальцев приподнял восковку. Вроде бы все получается. Он даже в процессе работы слегка изменил свой рисунок, чуть уменьшив толщину линий и внеся еще кое-какие мелкие, но показавшиеся ему важными изменения. Впрочем, работа еще была не окончена.
        Дверь отворилась, и в комнату заглянула Марина. Окинув его быстрым взглядом, она насупила брови и прикрыла дверь. Марина жила с ним уже довольно давно и воспринимала себя уже практически женой. Во всяком случае, вовсю пыталась командовать бытом и устанавливать везде свои порядки. Черный этому особенно не противился. К быту он был довольно индифферентен, главное, чтобы тот отнимал минимум времени и усилий. И у Марины вполне получалось. Так что ее присутствие рядом Черного вполне устраивало. Хотя Проф, как-то появившись у него в гостях, улучил момент и сказал:
        - Странно, я ее рядом с тобой в будущем не вижу.
        И то ли эти слова повлияли на ситуацию, то ли Проф уловил нечто, уже зреющее, но еще не проявленное, то ли действительно увидел, однако с того момента отношения с Мариной начали портиться. Она стала гораздо раздражительнее, часто срывалась. Черный же больше отмалчивался или вообще уезжал.
        Впрочем, все это промелькнуло где-то на периферии сознания Черного. Он был занят слишком важным делом, чтобы позволить себе хоть как-то заметно откликаться.
        Он закончил восковку, когда за окном уже совсем стемнело. Отложив резак, некоторое время рассматривал получившуюся модель. Да, все так, как и должно быть. Черный осторожно убрал восковку в стол, сложил инструменты и потянулся, разминая затекшую поясницу, а затем вышел в соседнюю комнату. Марина сидела перед телевизором, укрывшись пледом. Царапнув его злым взглядом, она буркнула:
        - Ну что, наигрался в свои бирюльки?
        Черный молча поджал губы.
        - Другие мужики как мужики, чем-нибудь полезным заняты, деньги домой приносят, а этот…
        - Я тоже приношу, - отозвался Черный нейтрально-примирительным тоном и тут же понял, что сделал ошибку.
        - Да что ты там приносишь! - Голос Марины взвился почти до визга. - Гроши! Да и те потом забираешь на то, чтобы по своим дурацким зонам таскаться! Я пашу, как лошадь, а от тебя какой в доме толк?
        Заявление было несправедливым. Да, он тратил деньги на поездки по зонам, но того, что зарабатывал, хватало с лихвой и на это, и на хозяйство. Да, эти доходы не были регулярными, но то, чем он занимался - ювелирное дело, ковка, изготовление холодного оружия и доспехов, проведение ролевых игр и многое другое - приносило достаточно средств. И когда Черный приносил деньги, у них тут же начинался период безудержных трат.
        Марина сметала с полок магазинов все, что только попадало ей на глаза. Черный этому не препятствовал, поскольку сразу же, еще до того как отдать деньги Марине, откладывал необходимую сумму для своих поездок. Так что им хватало… ну, как ему казалось.
        Однако, похоже, режим такого безудержного шопинга был чем-то сродни наркотикам, и Марине уже не хватало обычной дозы - раз в пару месяцев. Она хотела большего. Последний раз они даже поссорились, потому что ее состояние жадного потребительства затянулось на гораздо больший срок, чем хватило денег. И она, зная, что у него отложены деньги на поездки, начала настойчиво выуживать их, аргументируя тем, что, мол, если Черный разок не съездит в «свою дурацкую зону», ничего особенного не случится. А ей непременно нужны «вот эти сапожки»… Так что всякие попытки объясниться ни к чему бы не привели. Поэтому Черный решил не усугублять ситуацию «дурацкой мужской логикой» и просто молча вышел в сад.
        Сев на лавочку, он поднял глаза к звездам и замер, позволив сознанию слегка поплыть и как бы перейти в некое состояние полусна-полуяви. Порой в этом состоянии ему удавалось краем зацепиться за что-то вроде видения и еще на какую-то долю приблизиться к тому, что от него требовал Проф. Но тут хлопнула дверь, причем эдак нарочито раздраженно, а затем по деревянному трапу, ведущему к туалету, захлопали подошвы домашних шлепанцев. И все ушло…
        Следующую неделю на Черном была по полной отработана программа «мужик - бестолочь и нахлебник», так что, когда подвернулась информация по поводу Кольского полуострова, он буквально сбежал из дома.
        До Мурманска добрались на перекладных. Группа подобралась сильная и хорошо экипированная. Еще в Москве Черный составил список необходимого снаряжения, и все закупились по полной, добавив к стандартному списку еще и то, что посчитали нужным, исходя из собственного опыта.
        На маршрут вышли рано утром. По информации, в зоне между озерами Сейд и Лав неоднократно видели неких существ, по описаниям очень напоминающих снежного человека.
        Последующие несколько дней превратились для Черного в некий морок. На него накатило. Спать почти не хотелось. Он пер вперед, как танк, а ночами сидел у костра и пил чай, прислушиваясь к себе и к окружающему. Но самым интересным оказалось то, что накатило не только на него одного. Одна из девушек - довольно сильный медиум, но вполне городская девчонка, до сих пор редко и с крайней неохотой покидавшая асфальт - перла вперед, летая по камням с тяжеленным рюкзаком, как горная козочка. Крепкие, здоровые мужики от этого темпа кряхтели и к вечеру валились с ног, а ей хоть бы что!
        Однажды вечером, когда они уже подобрались к конечной точке маршрута и продуктов оставалось в обрез на один марш, Люба, та самая девушка-медиум, внезапно встала и, завороженно глядя куда-то, медленно двинулась вперед. Черный насторожился. Когда тоненькая фигурка уже почти исчезла в сумерках, он вскочил на ноги и двинулся за ней. Несмотря на то что эту экспедицию готовили они с Люминосом, и формально лидером группы был именно он, поскольку именно на Люминоса были оформлены все документы на проход в зону и присутствие на территории заповедника, Черный считался как бы куратором Любы и полностью за нее отвечал.
        Девушка медленно шла вперед, завороженно глядя в какую-то точку, видимую только ей одной. Черный догнал и пошел рядом, но чуть позади. Внезапно Люба остановилась. Некоторое время ничего не происходило, а потом она, не поворачиваясь, внезапно протянула руку к нему.
        - Дай!
        Черный несколько мгновений недоуменно смотрел на нее, затем понял и поспешно потянулся за мешочком с матрицей. Он торопливо вытащил матрицу и передал Любе. Та взяла и все так же, не глядя, начала на первый взгляд хаотично двигать ее части относительно друг друга. Все быстрее и быстрее, быстрее и быстрее… И тут впереди внезапно посветлело.
        Они стояли перед узким проходом в скалах. В небе уже были видны звезды, но там, между двух выступов скалы, где маячил узкий проход, через который с трудом мог бы протиснуться не слишком крупный человек в теплой, но межсезонной одежде, было светло, как днем. И видневшаяся впереди скальная стенка, за мгновение до этого почти скрытая в сумраке, сейчас была освещена будто в пасмурный день.
        Черный несколько мгновений завороженно смотрел на эту картину, потом перевел взгляд на девушку. Люба стояла, чуть прикрыв глаза и покачиваясь, а пальцы ее с невероятной быстротой двигали части матрицы. Черный, боясь дышать, сделал первый шаг и остановился. Черт! Черт, черт, черт!! Тысяча чертей!!! Неужели это случилось?! Он затравленно оглянулся в сторону лагеря. Всё, все продукты и снаряжение остались там. Он не может пойти один, без продуктов и снаряжения. И они не могут пойти все вместе. Продуктов - кот наплакал, а, судя по тому, что здесь видели именно снежного человека, проход явно ведет в совершенно глухие места. А может, в том мире вообще нет никакой цивилизации? И потому, если экспедиция не хочет погибнуть, нужно подготовиться намного серьезней - взять оружие, охотничье снаряжение, принадлежности для рыбалки. Но проход, проход… вот же он, открыт! И Черный устремился вперед, выбросив из головы любые опасения.
        - Иди, - внезапно чужим голосом произнесла Люба. Голос был грубым, низким и каким-то металлическим. Изобразить такое девичьи голосовые связки не должны были, но вот поди ж ты…
        - Иди, - снова повторила она, - иди сейчас.
        Черный замер. Кто его зовет? И внезапно от Любы потянуло каким-то холодом, не физическим, но все равно так, что Черного охватил озноб, а волосы зашевелились.
        - Иди, - снова повторила Люба и сделала шаг в его сторону. Черный вздрогнул, стряхивая с себя странное оцепенение, и попытался отодвинуться. Но Люба, а вернее тот, кто завладел ее телом, сделал шаг, перекрывая ему дорогу к отступлению. Черный замер. Вот дьявол! Кто-то пытается загнать его в зону, в которой, если предположения верны, его не ждет ничего хорошего. Что это значит? Может, его пытаются убрать с пути? Но почему? Чем он им так не понравился? Или он опасен?..
        - Иди…
        И Черный принял решение. Он всегда стремился пройти через дверь и даже никогда не задумывался, зачем ему это? Просто хотелось чуда, свободы, того, что не может дать Земля. А может, в нем специально взращивали такие чувства? Может, его просто хотели убрать? И сейчас он понял, что выяснить это необходимо.
        - Иди! - уже со злостью произнес «некто». Но Черный лишь протянул руку и резким движением вырвал из пальцев девушки матрицу. Люба коротко вскрикнула, и в то же мгновение свет дня другого мира, льющийся между скал, погас.
        - Что… - Люба испуганно смотрела на него. - Что это было?
        - Ты все помнишь?
        - Да, - девушка вздрогнула всем телом. - Это… очень мерзкое ощущение.
        - Что?
        - Что внутри тебя сидит некто и управляет твоим телом.
        Черный понимающе кивнул. Хотя как такое можно понять, не испытав?..
        - Ладно, пошли обратно.
        Девушка молча развернулась и двинулась в сторону, где из-за камней виднелись отсветы костра. А Черный выудил из кармана «пальчиковый» фонарик и, подойдя вплотную, осветил скалу. Место, где открылась граница между двумя мирами, обозначилось очень четко, наискосок через всю скалу проходила граница мокрой и сухой поверхности.
        Они уже подходили к лагерю, когда Люба внезапно снова заговорила:
        - Он вел меня все это время. Очень целенаправленно. Тут блуждающий проход. Очень сложно угадать, как и когда он откроется. Так что если бы ты пошел, вернуться было бы очень сложно.
        - А что там за мир?
        Люба пожала плечами.
        - Не знаю. Он… это не думало о нем. Только о том, что тебе оттуда не вернуться.
        Черный кивнул, а через несколько секунд снова спросил:
        - А вообще, как оно, когда у тебя внутри… ну…
        - Пока это там - ничего страшного. Как будто спишь и видишь сон. Знаешь, бывают такие яркие сны, где с одной стороны все как по-настоящему, а с другой - все равно есть ощущение, что это сон. Поэтому если в таком сне падаешь в пропасть, то ужас чувствуешь, но так… будто сквозь дымку, понарошку. Вот и тут так же. Зато и усталости нет, и боли. Помнишь, я сильно ударилась ногой о камень? Все, как в голливудском боевике, где герой, получив пару пуль в бедро и руку, через минуту вовсю пачками расшвыривает врагов раненой рукой, а бедром делает вмятину в броне танка.
        Когда Черный вернулся в Москву, Марины уже не было. И ее вещей тоже. Значительно позже до него дошли слухи, что она нашла себе кого-то, кто, как ей показалось, был для нее более подходящей парой, чем Черный, но закончилось все плохо. Она забеременела, а избавляться от ребенка не захотела, и новый приятель ее бросил. Люди, которые ждут от жизни только удовольствия, как правило, не отличаются надежностью отношений, чтобы там ни казалось в веселом угаре того, что некоторые именуют «классной» или «настоящей» жизнью.
        Между тем все произошедшее на Кольском полуострове стоило обдумать и обсудить с более знающими людьми. И Черный рванул в Калининград, к Профу.
        - Я тебе уже давно говорю: учись видеть! - наставительно подняв палец, сообщил ему Проф.
        Черный скрипнул зубами. Как будто он против! Но как? Как?! Ты же прошел этот путь, знаешь, где были ошибки, так помоги, блин!.. Но ничего этого он Профу так и не сказал. А молча выслушал новую тираду, смысл которой свелся к тому, что если бы Черный умел видеть, то вышел бы к точке перехода полностью подготовленным, с запасом продуктов, необходимым снаряжением и приборами. И тогда бы не сидел сейчас перед Профом, как ощипанный цыпленок, а ходил бы королем.
        Так что с Калининградом в этот раз случился некоторый облом. Но зато неожиданно Черному дали наколку еще на одну зону неподалеку от Москвы, в Тверской области. И он быстренько слинял обратно в столицу.
        Но в Москве спокойствия не было. Все вокруг будто с цепи сорвались. Черный внезапно понадобился целой туче знакомых и малознакомых людей. Вокруг него сами собой возникли какие-то юные, экзальтированные создания обоего пола, которые буквально висли на нем и доставали его разными требованиями - от «немедленно провести их в зону», до «защитить их от преследования». Причем преследовали этих созданий все - от инопланетян до вампиров и мертвецов, восставших из могил. Сначала Черный как-то не осознал, откуда вся эта кутерьма, и даже попытался ввязаться в пару бредовых историй, но, не обнаружив на объектах никаких следов магических воздействий, кроме обычных бытовых проклятий типа «да пошел ты…», резко лег на дно и начал разбираться, что же вокруг него творится.
        У него уже сложилась некая версия, когда раздалась пара звонков, все расставивших по своим местам. Первым позвонил один из ребят, с которым он ходил по Кольскому полуострову.
        - Слушай, что вы там не поделили с Дутышем?
        Дутыш, которого прозвали так из-за того, что у него был забавный пуховик, в котором он выглядел этаким шариком на ножках, также ходил с ними на Кольский. И уже на последнем этапе, когда они шли к точке выхода, устроил внезапную свару по поводу того, что их экспедиция закончилась ничем, обвинив во всем Черного (о том, что случилось у скал, они с Любой решили не распространяться). Причем Дутыш начал требовать немедленного возвращения и при этом апеллировал к Любе, явно рассчитывая на поддержку. В принципе, его претензия имела под собой некую базу, поскольку именно Черный считался основным «обеспечивающим» экспедиции. А так как Люба, их медиум-проводник, была «замкнута» на него, то удача или неудача экспедиции в первую голову его вина. Но зоны - дело тонкое, и дай бог каждый десятый выход приносит нечто, что можно расценить как результат. Но все равно наезд смотрелся как-то уж очень борзо…
        Черный недоуменно пожал плечами, хотя собеседник не мог его видеть.
        - Да ничего. После того случая мы с ним не пересекались. А что?
        - Ходят слухи, что Дутыш тебя сдал.
        - Что?! - изумился Черный. Такой глупости от Дутыша он никак не ожидал. Сдать своего означало навсегда закрыть себе дорогу в сообщество. И как бы кто на кого ни был зол, разбираться всегда старались по-свойски.
        - Да вот так вот…
        Следующим позвонил дядя.
        - Привет, племянничек! - добродушно поприветствовал он Черного. - Ну, что ты там натворил?
        - Натворил? Ничего, - удивился Черный такому началу разговора. - А что случилось?
        - Да подходили тут ко мне из, как это говорится, компетентных органов, интересовались, не я ли некий Антон Моршан.
        Черный замер. У них в семье уже несколько поколений мужчин называли именами, начинающимися на букву «А». Так что в адресных и телефонных книгах было несколько человек с одинаковой фамилией и инициалами. И ему просто повезло, что первым наткнулись на дядю. Пожалуй, надо было срочно куда-то слинять. И он решил, что лучшего места, чем новая зона, ему не найти.
        В зону отправились втроем. Сначала долго искали дорогу, потом не менее долго ехали. Так что до места добрались, когда уже стемнело. Зона начиналась за одной заброшенной деревней, от которой осталось несколько полуразвалившихся изб, стоящих рядышком, и еще одна, чуть поодаль. К удивлению Черного, в окнах отдельно стоящей избы горел свет. И кто мог жить в такой глуши, если даже до ближайшего магазина было ехать и ехать? Они остановились у слегка покосившегося и представлявшего собой чистую формальность забора из штакетника, заглушили мотор и выбрались наружу. Спустя полминуты дверь одинокой избы с легким скрипом распахнулась, и на пороге появилась молодая женщина.
        - Привет, ребята, - доброжелательно поздоровалась она и поинтересовалась: - Вы в зону?
        Черный удивленно распахнул глаза.
        - Ну да…
        - Заходите. Переночуете у нас, а то пока распакуетесь, уже совсем темно станет. А ночь вон какая, тучи сплошные. По незнакомой местности шляться не стоит. Ну а завтра я вам покажу, куда идти.
        Парни переглянулись. В предложении был смысл. Черный кивнул остальным, а сам поинтересовался:
        - А вы местные?
        Женщина мотнула головой:
        - Нет. Мы, как и вы. Тоже из-за зоны. А вот бабушка - местная. Она эту зону давно знает…
        - Бабушка?
        Женщина благожелательно кивнула и, повернувшись, скрылась в избе.
        Спустя час они сидели в жарко натопленной горнице, блаженно сложив руки на животах, набитых картошкой с тушенкой, и слушали бабушку - некоторым образом местную легенду. Обычные представления о сталкерах, ходящих по аномальным зонам, рисуют, как правило, здоровенного мужика, одетого слегка небрежно, с легкой щетиной на лице, в поношенной и уже обмятой по фигуре полевке. Он превыше всего в жизни ценит свободу и независимость и готов при первом же намеке на необычное сорваться в путь хоть в тропики, хоть за Полярный круг. Сейчас же перед ними сидела вполне обычная старая деревенская женщина, которая тем не менее всю жизнь ходила в зону. Вот только никаких новых знаний она не искала. Просто жила, используя эту кстати подвернувшуюся дверь в неведомое для облегчения всегда нелегкой деревенской жизни.
        - Там эвон, магазин-то только в километре от опушки был. Ну, с которой туды и ходили. А мне сынок часто из города мануфактуры привозил - отрез там на пальто али юбку, еще чего. Так я, как ноги-то совсем крутить зачнет, из мануфактуры чего возьму и - туда. Деньги-то там не наши были, с нашими не пойдешь. Вот и приходилось мену делать. А пока коровку держала, так и совсем хорошо. Летом вообще в тутошний магазин не ходила. Молочка возьму, сметанки домашней, опять же творожку. Там семья дачников завсегда крайнюю избу в той деревне снимала. Так они у меня всегда с удовольствием все брали.
        - И вот так просто ходили? - в конце концов не выдержал Черный.
        - Да что там сложного было? - махнула рукой бабка. - Только надо было подгадать, чтобы после дождя идти и примечать. А лучше всего после грозы, когда пахнет. Тогда вообще идешь себе и - раз, на месте уже. А посуху никогда не получалось.
        - А зимой?
        Бабушка удивленно воззрилась на него.
        - Так нешто зимой в лес ходят? Кому надо чрез сугробы лезть? Дрова мы завсегда осенью покупали. Хлеб сами пекли. Зачем нам зимой в лес итить?
        - И что, зона до сих пор активна? - тихонько спросил Черный у хозяина, когда бабушка улеглась в своем уголке за печкой, а они вышли наружу, подышать. Тот качнул головой.
        - Практически нет. Бабушка говорит, как ее товарки, которые еще похлеще ее туда шастали, Прасковья и Евдокия преставились, так проход и закрылся. Устойчивый я имею в виду. А так, кое-что бывает.
        - Что бывает?
        - Ну… эффекты всякие. Как-то раз слышали, как машина буксовала. Сначала не поняли, думали, где-то на дороге. Потом услышали, что звук как раз с той опушки идет. Мы - туда, а там ничего. Лес и лес. Только звуки все равно слышны. Двигатель газует, ругань. Женщина верещит, что нечего было этой дорогой ехать. Мол, какие дожди всю неделю шли. А у нас в это время сушь стояла - жуть! Вокруг Москвы торфяники горели… Мы походили, но никакого перехода не обнаружили. Только звуки. А потом раздалось тарахтение тракторного движка, и через некоторое время все стихло. Ну и еще кое-что бывает. Временами.
        Черный покосился на стенку избы, за которой укладывался спать самый старый
«сталкер» из всех, кого ему довелось повстречать до сих пор, и усмехнулся. Да уж, неисповедимы пути Господни!..

21
        Черный методично раскапывал сено. Он сидел на верхушке стога, стоящего на небольшом пригорке, в паре сотен метров от опушки леса, и готовил себе
«окопчик». Уютную мягкую и теплую норку, в которой ему предстояло провести ночь.
        Информацию о том, что эта зона активна и выдает эффекты, принес Люминос. Но он сам только что вернулся с выхода, где хорошо приложился подъемом стопы. Нога распухла, и он был практически нетранспортабелен. Никого другого также не нашлось. Поэтому Черный принял решение ехать сам.
        За прошедший год он объездил множество мест, как в России, так и за рубежом. Был в Испании, в Чехии, в замке Бездес, в Ростове и на Северном Урале. Да много где. Перезнакомился с тучей народа, сделал множество выходов, на часть из которых даже ходил лидером, но пока ни на шаг не приблизился к пониманию того, как научиться открывать проход. Нет, удачи случались регулярно, хотя то, что было на Кольском полуострове, пока не повторялось ни разу, но всякие аномалии случалось наблюдать.
        Но все это было спонтанным, никак не зависящим от самого Черного. И хотя он теперь приобрел привычку, находясь в зоне, повсюду ходить с небольшим, компактным рюкзачком, в котором был уложен сухпай дня на три и всякие нужные принадлежности для экстремального выживания, типа набора рыболовных крючков, ленточной пилы, сухого спирта и тому подобного, больше рядом с проходом ему не повезло оказаться ни разу. Эту его привычку народ уже засек и отметил. Уважением. Ну еще бы - мужик всегда готов к переходу! А фанатов аномальных зон в этой среде ценили…
        Вечерело. Тени уже стали длинными. Черный вытащил из рюкзака термос, пятидесятикратную подзорную трубу, диктофон и полиэтиленовую пленку, чтобы укрыться на случай, если ночью пойдет дождь. Хотя пока погодка была, как по заказу. Небо - чистое, ни облачка, и луна - по календарю, в начале третьей четверти, так что видно должно быть ночью далеко.
        Пора было устраиваться. Черный влез в получившийся «окопчик», достал диктофон, включил и произнес:
        - …сентября …года. Зона … восемь часов вечера. - Выключил диктофон и засунул его в нагрудный карман.
        Привычку всюду ходить с диктофоном и фотоаппаратом он выработал в себе давно, и они прочно заняли свое место в его тревожном рюкзаке. И если фотоаппарат он доставал не слишком часто, то диктофоном пользовался активно. На сегодняшний день у него скопилась уже целая библиотека записей выходов в зоны, рассказов бывалых сталкеров и, конечно, Профа. Причем не все даже знали, что он их писал.
        Стемнело довольно быстро. Черный сидел в стогу, прихлебывая из термоса и умиротворенно поглядывая по сторонам, поэтому, когда от леса донесся странный скрежещущий звук, он вздрогнул и едва не облился. Звук повторился. Черный торопливо закрутил колпачок термоса и схватился за диктофон.
        - Двадцать три часа сорок две минуты. Со стороны леса донесся резкий звук, похоже, техногенного происхождения!
        Высунувшись чуть повыше, Черный уставился на лес. Некоторое время ничего не происходило, а затем над верхушками появились какие-то огоньки. Черный поспешно схватил подзорную трубу и тут же разочарованно выпустил из рук. Особенностью приборов наблюдения с высокой кратностью было то, что с их помощью невозможно наблюдать быстро движущиеся объекты. Да, через эту трубу можно разглядеть объект с увеличением в пятьдесят раз, но это увеличение во столько же раз уменьшает поле зрения! И так-то за счет того, что ты смотришь через трубу, У тебя поле зрения - со сжатый кулак, а за счет кратности оно еще меньше в пятьдесят раз! То есть вроде как ты смотришь через трубочку для коктейля. Ну и как тут навести окуляр на что-то движущееся?.. А эти огоньки двигались довольно быстро. Но, слава богу, в его сторону. Еще несколько мгновений, и они превратились в ярко светящиеся шары. Черный снова схватил диктофон…
        Прошло где-то около двадцати минут, прежде чем он понял, что шары мечутся над лесом не просто так, а явно нарезают круги вокруг какой-то точки. И именно из этой точки снова донесся резкий скрежещущий звук, затем сменившийся этаким мерным грохотом. А вот туда уже можно было попытаться заглянуть и с помощью подзорной трубы.
        Черный засунул диктофон в карман и, ухватив трубу двумя руками, сначала попытался, не заглядывая в окуляр, навести ее в нужную точку. С первого раза это не удалось. В объективе мелькали кроны деревьев, ночное небо, пару раз сверкнул отсвет от пронесшегося рядом шара, но в конце концов Черному, яростно матерящемуся про себя в страхе от того, что все вот-вот закончится, удалось поймать в объектив то, что издавало эти звуки.
        Черный завороженно замер. Откуда-то сверху вниз тянулась длинная суставчатая рука, вернее даже щупальце, поскольку оно состояло не из обычных суставов, а из сегментов. Рука деловито и неторопливо что-то делала в чаще леса, скрежеща и погромыхивая при каждом движении. Черный оторвал взгляд от окуляра и уставился на шары. Так они, похоже, не столько освещают место действия, сколько служат этакими управляющими модулями! Отслеживают действия этого суставчатого подъемного крана или, вернее, манипулятора и подают корректирующие команды.
        Он снова быстро приник к объективу. За это время объект слегка сместился, и ему пришлось потратить некоторое время, чтобы опять поймать манипулятор в поле зрения. На этот раз он попытался отследить, из какого объекта торчит манипулятор. Но ничего не получилось. Если нижняя и средняя часть манипулятора были хорошо различимы в рассеянном свете луны и шаров, то выше все скрывал мрак. Возможно, там висела какая-нибудь летающая тарелка. А может, он вообще торчал из окна, ведущего в другой мир…
        И в этот момент послышался особенно сильный звук, а затем все стихло. У Черного дрогнула рука, так что манипулятор на мгновение исчез из поля зрения, а потом Черный так и не смог его найти. Когда он оторвался от окуляра, шаров тоже уже не было. Ему показалось, что он различил удаляющиеся огоньки, лишь еле заметным намеком отличающиеся от висевших в небе звезд, но глаз от сильного напряжения заслезился, а пока Черный проморгался, было уже поздно.
        Как бы там ни было, выход можно считать успешным! Черный счастливо вздохнул и потянулся за диктофоном…
        Его рассказ об увиденном прошел при полном молчании, которое продолжалось и когда он закончил. А потом Люминос задумчиво произнес:
        - Интересно, а кто это был?
        - Да мало ли! - хмыкнул Шаман.
        - В принципе - да. Но вот мы знаем про две, так сказать, техногенные цивилизации, присутствующие на планете. Это - Эббо и яйцеголовые, как их… Клэреот?.. А если это кто-то из них?
        Мысль заставила всех задуматься. Действительно, если это Эббо - то еще куда ни шло. Они уже здесь были и никакой серьезной угрозы вроде как не представляли. А вот если это Клэреот… значит, они смогли обойти Барьер! Либо Барьера больше нет…
        От последней мысли Черный даже вздрогнул.
        - Ладно, - вздохнул Люминос и пошевелил больной ногой, - все равно точно узнать мы не можем. А без этого все наши предположения - лишь гадание на кофейной гуще. Да еще хреновыми гадалками!
        - Все равно надо попытаться разузнать, - упрямо наклонил голову Черный.
        - И как? - усмехнулся Люминос. - Да и зачем?
        - Как - я подумаю. А вот зачем… Если это Клэреот, надо попытаться что-то сделать.
        - Что? Прибежать к Президенту? Так нас к нему и пустили! Да нас еще в кремлевских воротах возьмут под белы рученьки и отправят в Кащенко!
        - Если у нас будут только сопли да слюни, то да, отправят. А если факты - то нет.
        - И какие же факты ты имеешь в виду? То, что ты наговорил на диктофон? А чем ты докажешь, что это действительные наблюдения реальных событий, а не то, что ты наболтал, сидя у себя на диване с травкой и наблюдая глюки? - ехидно поинтересовался Люминос.
        - Но ты-то мне веришь? - спустя несколько мгновений уточнил Черный.
        - Я - да, - отозвался Люминос, - но я - не Президент. И не тот, кто принимает решение допустить кого-то пред светлые очи или нет. Я тебе верю, потому что сам по зонам полазил и многое видел. А вот как их убедить?
        - А ты что, думаешь, что там не найдется ни одного, кто мне бы поверил? Ты тоже считаешь, что сериал «Секретные материалы» - чистая фантастика? И что ЦРУ и ФСБ совсем не в теме?
        - Я считаю, что сериал «Секретные материалы» - это операция прикрытия, - спокойно ответил Люминос. - Похоже, спецслужбы собираются перейти или даже уже перешли к активным действиям в этой области и для этого создают некий информационный шум, чтобы, во-первых, резко увеличить количество людей, явно двинутых на этом, и тем самым расширить возможности дискредитации информации, которую они хотели бы скрыть. И, во-вторых, иметь возможность маскироваться под киношников. Ты же сам читал в Инете материалы, что с сериалом не все чисто. Что число отснятых эпизодов больше числа эпизодов, вошедших в сериал, едва ли не на треть. Что это за треть? Реальные операции?.. Но что это меняет? Ты не согласен со мной, что тебя либо отправят в психушку, либо, в самом лучшем, невероятном, просто чудесном случае с тобой встретится третий помощник дежурного оператора запасного лифта Лубянки, который со скучающей рожей выслушает тебя и отложит твои сведения в ба-а-альшую стопочку точно, на его взгляд, таких же.
        - Почему это?
        - Потому что ты для них - никто. И зовут тебя - никак!
        - И что? Ничего не делать? - спустя минуту зло бросил Черный.
        - Почему же ничего? - пожал плечами Люминос. - Делать надо, но нечто реальное.
        - А что реальное?
        - Да не знаю я! - досадливо сморщился Люминос. - Я - критик, я ищу ошибки. Предлагать решения - не моя задача. Во всяком случае, в этом разговоре.
        - Хорошо устроился… - буркнул Черный.
        Но в тот раз никакого решения они так и не нашли. А через неделю Черный решил, что если ничего не предпринимать, он окончательно двинется. Но что реально можно сделать?.. Он шел по Тверской, в толпе, никого не замечая вокруг. А мысли вертелись, вертелись…
        - Эй, осторожнее!..
        Черный остановился. Прямо перед ним стояли две девушки и сердито смотрели на него.
        - Извините, - смущенно улыбнулся Черный и замер. Он наткнулся на подруг, потому что они зависли у витрины какого-то турагентства, за которой в художественном беспорядке были развешаны красочные фотографии разных экзотических мест - кафедрального собора-мечети Кордовы, раскинувшегося над рекой от одного берега до другого французского замка Шенонсо, Тауэрского моста в Лондоне, Мачу-Пикчу и… египетских пирамид.
        - Смотреть надо куда идете, - снова послышался голосок одной из девушек, той что побойчей. В ее интонации уже не было раздражения, скорее приглашение к разговору. Но Черный ее уже не слышал. Египет! Главная база Создателей! Вот куда надо ехать! Если бы рядом был Люминос, он бы, конечно, нашел тысячу аргументов, почему туда ехать бесполезно: Создатели уже давно ушли или не собираются ничего предпринимать, ведь они же сами продали Землю яйцеголовым. Но Люминоса рядом не было. А самого Черного охватила странная уверенность, что ехать надо. Непременно!
        Он сделал шаг в сторону, обходя препятствие, перекрывавшее ему прямую дорогу ко входу в турагентство (это оказались те самые девушки, на которых он едва не наткнулся, но Черный даже не заметил этого), и решительно толкнул дверь…
        А вечером произошло еще одно событие, окончательно убедившее его в том, что шестьсот долларов, оставленные им в том случайном турагентстве, были потрачены не зря. Приехав домой, он застал отца в компании со своим старинным приятелем. Они сидели за столом и умиротворенно, так, как это обычно и происходит вечером, когда не надо никуда бежать, стол накрыт без понтов, но вполне достойно, компания за столом вполне приятная, а в пузе уже бултыхается соточка-другая, беседовали.
        - А, Антон! - оживился приятель отца при виде Черного. - А у меня для тебя кое-что есть. - Он несколько суетливо заерзал, потянувшись к сумке, и неожиданно извлек из нее статуэтку. У Черного екнуло под ложечкой. Это была явно египетская статуэтка кошки.
        - Вот, - с довольной улыбкой сообщил приятель отца, - ты же любишь всякие такие штуки. А я тут на антресолях разбирался и откопал. Давно валялась. Лет сорок! Мне ее еще на новоселье подарили, когда квартиру получал. Уж и не помню кто. Сначала на серванте стояла, а как первый ремонт делали, так все по углам распихали - ну и затерялась. Я как нашел, хотел было снова поставить, но дочка не разрешила. «Не соответствует стилю», грит. У нас, мол, все в этом… ну как его?.. Тьфу ты, память стала!.. А - ху-тек! А это - мещанство. Ну, вот я подумал, может, тебе подойдет?..
        Черный молча, но с бешено бьющимся сердцем, протянул руку и взял статуэтку. Она была тяжелой, гипсовой или даже каменной. И слегка блеклой. Это от того, что верхний слой краски стерся и цвет держался только за счет той, что впиталась в сам материал. Он осмотрел основание. Нигде не было видно ни ценника, ни клейма мастерской, массово изготавливающей туристические поделки. Зато сзади, в основании шеи статуэтки он обнаружил полустершийся, но все еще достаточно различимый иероглиф. Причем ранний, времен Древнего царства, когда иероглифы еще не были стилизованы и являлись просто мелкими рисунками предметов - рыбы, лодка, цветок папируса…
        - Спасибо, - хриплым от волнения голосом произнес Черный и запнулся, не зная, что говорить. Но тут отец подхватил бутылку и, разливая водочку, даже не предложил, а сообщил:
        - Ну, давай еще по стопочке!
        И Черный, воспользовавшись моментом, ускользнул в свою комнату.
        Уже лежа в постели, он взял в руки статуэтку, прикрыл глаза и начал кончиками пальцев умелого ювелира ощупывать полученный подарок. От статуэтки веяло древностью. Она была, с одной стороны, очень простой по исполнению, без выступающих деталей, с едва намеченными пальцами на лапах, с необычно вытянутой шеей, а с другой - очень изящной, будто ее делала рука настоящего мастера. От всей ее простой и даже где-то примитивной позы веяло царственностью. Каким образом она очутилась в Советском Союзе? Кто знает? Когда-то советские специалисты построили плотину Асуана, рукотворное море которого затопило не один древний храм…
        Египет встретил его жарким сухим ветром. Еще спускаясь по трапу, Черный почувствовал, как его охватил озноб. И это несмотря на удушающую жару, мгновенно высушившую даже слюни во рту. Моря не чувствовалось совершенно, хотя до него было всего несколько километров.
        В отеле Черный первым делом разыскал стойку гида.
        - Скажите, а когда будет ближайшая экскурсия?
        - Ближайшая? Завтра с утра, - лениво отозвался смуглый египтянин. - Еще есть два места. Будете брать?
        - Буду, - кивнул Черный, но затем спохватился. - А куда?
        - В аквапарк. Райское место! Царство воды посреди пустыни, одиннадцать водных горок… - начал расхваливать египтянин, доставая книжечку квитанций.
        - Нет, в аквапарк мне не надо, - энергично прервал его Черный. - Мне нужно в Каир или Луксор.
        - В Каир через два дня, - сообщил египтянин, - а в Луксор вообще в пятницу. Будете брать?
        Черный заколебался. Ему рассказывали, что вокруг отелей располагается множество мелких экскурсионных бюро, где всегда можно подобрать нужную экскурсию. Правда, и вероятность нарваться на гнусный сервис там тоже была весьма велика. Но ему-то сервис - не главное…
        - А если что, завтра можно будет записаться?
        - Можно. Только если еще места будут.
        - А сейчас сколько мест?
        - Шесть пока. Но в Каир экскурсии популярные. Мы на рынок заезжаем и в зоопарк. А еще в ювелирный центр. Там все дешевле, чем при отеле. Так что думай быстрей - места быстро кончатся.
        Черный согласно кивнул и отошел. Сначала надо было разведать, как там обстоит дело с уличными экскурсионными бюро, а уж если он ничего не подберет, то вернется и купит. Авось за час не раскупят!..
        В Луксоре ощущение, что его сканируют, только усилилось. И странным образом это ощущение привело его самого в такое состояние, что он начал ощущать намного больше, чем если бы этого сканирования не было. Черный ходил между древними камнями и буквально кожей чувствовал, почему они расположены так, а не иначе. Отчего эта стена изготовлена из гранита, а вот эта из обычного песчаника. Зачем вот здесь была установлена стела. И как волны некой силы, стекавшиеся сюда, к этому постаменту со всех концов того, что сегодня казалось всем лишь скопищем старых камней, служащих местом приложения сил не очень-то умелых древних ремесленников, теперь потерянно бродят в замкнутом пространстве. И от этого по коже сами собой пробегали мурашки.
        Но самое главное случилось с ним в пирамиде. Пирамиды были закрыты для посещения, поэтому экскурсий туда не было, и Черному пришлось договариваться с египетским таксистом на странной смеси английского, немецкого и арабского. Впрочем, это оказалось нетрудно. Маршрут к пирамидам был стандартным, как и цена на него. Но таксист в силу своей восточной природы, тут же попытался заломить цену. Однако, когда Черный двинулся к следующему такси, таксист тут же залопотал, замахал руками и, нырнув в свой убитый «рено», приглашающе распахнул дверь.
        Наверное, у этой машины был кондиционер. Когда-то. Лет двадцать назад. Когда она еще была новой. А может, и нет. Но сейчас его точно не было. Как и многого другого. Например, ручки стеклоподъемника на двери переднего пассажира, дворников и еще кое-чего по мелочам. Так что ехали они с открытыми окнами.
        Высадив Черного на пустовавшей стоянке туристических автобусов, египтянин залопотал что-то, и лишь спустя некоторое время до Черного дошло, что тот предлагает всего лишь за пять долларов подождать его здесь. Но на стоянке маячило еще с полдюжины бело-голубых машин, так что Черный отрицательно мотнул головой. Египтянин улыбнулся, хищно сверкнув из затененного салона белыми зубами, и успокаивающе махнул рукой. Мол, иди, все равно подожду такого хорошего человека.
        Отбившись от полуголых бедуинских мальчишек, то ли просивших деньги, то ли зазывавших «белого господина» прокатиться на флегматичном верблюде, Черный двинулся к пирамидам. Ощущение чужого взгляда стало совершенно нестерпимым. Так что Черному пришлось достать из своего неизменного рюкзака бутылку с водой и сделать несколько глотков, а потом плеснуть себе на голову.
        Он обошел малую пирамиду по кругу, а потом двинулся вокруг большой. Какое-то время он шел, тупо двигая ногами и стараясь абстрагироваться и от пекла, и от ощущения сканирования, а затем его маршрут пересекла засыпанная крупным щебнем дорожка, и он, на автомате, свернул на нее…
        Опомнился, когда осознал, что уже внутри. Внутри пирамиды. Как он здесь оказался, Черный помнил смутно. Вроде было какое-то ограждение, вроде охранник, прикорнувший в тени стены, но все это пролетело мимо сознания. Его что-то вело, чья-то воля… или интерес? И поэтому он шел вперед, опускаясь все ниже и ниже, к основанию пирамиды, по длинному наклонному коридору. Спустя некоторое время коридор растроился, и Черный уверенно свернул в самый левый проход. Коридор потерял свою прямоту и начал немного заворачивать влево. Черный упрямо шел вперед. Коридор снова разделился, но Черный настолько уверенно двинулся в один из проходов, что даже не обратил внимания, в какой. Он шел так, как бывает, когда ты идешь на некий знакомый запах или звук. Ну, вроде как договорились с друзьями о шашлычках на лесной полянке, в новом месте, а ты припоздал и вот приехал примерно, а потом идешь через лес на запах и знакомые голоса…
        В какой-то момент он понял, что почти не различает стен, а пол совершенно теряется во мраке. Впрочем, более удивительным скорее было именно «почти». По идее так глубоко под толщей камня вообще не должно было быть никакого света. Но он таки был! Едва-едва, но был. Черный скинул со спины рюкзак и выудил из него
«пальчиковый» фонарик. Тот было вспыхнул ярким лучиком, но спустя несколько секунд начал тускнеть, пока лампочка не превратилась в едва светящуюся точку, скорее мешающую, чем помогающую что-то рассмотреть. Села батарейка? Так внезапно и так резко? Странно!.. А как же ученые со своими приборами? Почему никто никогда не описывал подобного эффекта? Или описывал, только Черному не попадалось? Вопросы, вопросы… Между тем предстояло решить, что делать: идти дальше или возвращаться. С одной стороны, что толку переться вперед в кромешной тьме, а с другой…
        Черный решительным движением надел на плечи рюкзак и двинулся вперед.
        В ту круглую камеру он вышел внезапно. Это была такая хитрость строителей. Коридор постепенно заворачивал все сильнее и сильнее, а ты идешь. Все те же грубые орнаменты на стенах, вдруг стена слева внезапно исчезает, и ты оказываешься в круглой камере, а то, что казалось правой стеной, коридора становится стеной камеры, причем абсолютно не меняя своей кривизны. То есть камера - это некое подобие точки, головки на знаке запятой.
        Черный остановился и огляделся. Ощущение того, что на него смотрят, достигло своего пика. Он поежился, недаром говорят, что человек чувствует взгляд. Тут не то что чувствуешь, а даже кожа чешется!.. Он сделал шаг вперед, затем другой и оказался в геометрическом центре камеры. Ну, вот он здесь, и что? Кто-нибудь собирается его приветствовать? Или хотя бы нашпилить на булавку и поместить на предметное стекло?
        Черный криво усмехнулся, но в следующее мгновение улыбка замерзла на его губах, а затем испарилась как истаявший иней. Потому что прямо перед ним, где-то на трети диаметра от боковой стены, обнаружился постамент. Черный несколько мгновений недоверчиво пялился на постамент. Он же посмотрел туда, как только вошел! И там ничего не было. Ну, совсем ничего. Или было?..
        Черный лихорадочно оглянулся. Черт, да что же это? В камере нет никаких светильников, и в то же время в ней относительно светло! Как при ночнике, горящем в соседней комнате. Этакий прозрачный сумрак. Точно такой же был и в коридоре, иногда чуть сгущаясь. Так что вполне можно пройти мимо десятка коридоров и дверей, даже не заметив их. И вот этот прозрачный сумрак создавал странные визуальные эффекты. Сейчас, например, Черный совершенно не видел входа. Будто камера была замкнутой. Но стоило сделать шаг назад, вход выплывал из сумрака, а вот постамент исчезал! И что же еще было в этой камере, чего он пока не видел? Черный потратил некоторое время, перемещаясь в разные точки камеры, но ничего больше не обнаружил. И тогда он решил повнимательней осмотреть постамент.
        - Интересно, - буркнул он спустя десять минут.
        Постамент тоже был с секретом. Сумрак скрывал его практически полностью, не давая увидеть ничего, кроме смутных форм. Но вот руки нащупали много интересного. Заднюю стену постамента покрывали иероглифы. Все того же Древнего царства. Сверху в постаменте была выемка неправильной округлой формы, а обрез его верхней площадки был обработан странным орнаментом. Выступы и между ними выемки разной глубины и направленности. Ровно пять штук. Как они выглядят, не давал рассмотреть все тот же прозрачный сумрак.
        Черный попытался реанимировать фонарик. Бывает, батарейки, полежав, слегка поднакапливают энергию, и их может хватить на несколько секунд работы. Но фонарик только едва мигнул лампочкой, заставив Черного после этого минут пять сидеть неподвижно, ожидая, пока глаза вновь привыкнут к сумраку. Но когда он засовывал фонарик обратно, рука наткнулась на что-то, о чем совсем забыл во время необычного путешествия. На статуэтку кошки!..
        Черный замер, ошеломленный пришедшей мыслью, а затем протянул руку и ощупал верхнюю выемку в постаменте. Она очень напоминала по форме нижнюю часть статуэтки. Черный сглотнул, а затем облизал пересохшие губы. В голове бились две мысли: «неужели» и «наконец-то». Он глубоко вдохнул, резким движением вытащил статуэтку и осторожно водрузил ее на постамент. Он оказался прав. Ее нижняя часть идеально вошла в выемку. Черный несколько мгновений напряженно ждал, что что-то произойдет. Но все оставалось по-прежнему…
        Прождав уйму времени, Черный разочарованно выпрямился, протянул руку, оперся на постамент, выгнувшись и разминая затекшую спину… и замер. Потому что пальцы руки случайно легли в ранее нащупанные им выемки. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом Черный сипло вздохнул.
        Стена перед постаментом изменилась. Как, он описать бы не смог, но она стала другой. Черный несколько мгновений напряженно рассматривал стену, затем не выдержал и двинулся к стене, до самого последнего момента стараясь оставить пальцы на месте. Но, даже подойдя к стене на расстояние одного шага, он не смог рассмотреть никаких деталей. Поэтому он решился и, оторвав руку от постамента, сделал последний шаг и дотянулся до стены.
        Это был не камень! Неизвестно что, но только не камень. Нечто гладкое, слегка пружинящее, чуть теплее, чем камень, но не намного. Черный приложил к нему обе ладони и несколько мгновений наслаждался необычным ощущением. А потом все ушло. Пальцы вновь ощутили камень. Черный резко обернулся. Постамента не было. Ни его, ни статуэтки! Он сделал шаг в сторону, потом быстро прянул к середине комнаты, надеясь на чудо, на то, что с ним по-прежнему играет этот сумрак. Но все было тщетно…
        Уже сидя в такси, Черный очередной раз задумался над тем, что произошло. Он не сомневался, что нашел вход в главную базу Создателей. Он нашел дверь, вставил в замок ключ, повернул, но… дверь оказалась на цепочке. Почему? Возможно потому, что хозяева действительно ушли?..

22
        Они с Профом сидели на капоте машины в гараже старинного немецкого дома. На улице шел сильный дождь. Проф мечтательно смотрел на дождь и молчал. Черный тоже молчал. Говорил только дождь.
        После всех мотаний по городам и странам Черный вернулся в Калининград. И почувствовал, что он дома. Здесь были друзья, здесь был Проф, и мистики с аномальщиной здесь было столько, что можно годами никуда не уезжать. И Черный решил осесть здесь. Тем более у него было ощущение, что все вопросы, которые его так мучили, связаны с Берсеркером. А где еще искать на них ответы?
        - Да-а, - задумчиво произнес наконец Проф, - я в первый раз только по дождю и понял, что уже там.
        - По дождю?
        - Ага. Шел себе, шел. Ну пасмурно. Ну моросит время от времени, а потом как ливанет!.. Причем сразу. Шаг - и ты уже в ливне. Причем ливень кругом и на сотни метров. Меня в тот раз так торкнуло…
        Черный заинтересованно посмотрел на приятеля.
        - Торкнуло?! Почему?
        Проф покровительственно усмехнулся.
        - В первый раз всех торкает. Это же как на войну попасть. Вот одна жизнь, привычная, идущая как бы сама по себе. А тут ты понимаешь, что все, та жизнь кончилась. И весь привычный мир полетел вверх тормашками. Причем если раньше ты просто как бы знал про это, то сейчас ты это самое ощущаешь. Кожей, кишками, задницей - да всем своим естеством! Знаешь, как забирает? Жуть!
        И Проф красочно, эмоционально, так что у Черного на самом деле засосало под ложечкой, описал свой первый переход.
        - …все не так, понимаешь? То есть все не совсем не так. Наоборот, все вокруг вроде как такое же, обычное, но в каждой обычной вещи есть режущая глаз необычность. Вот, например, электрички. Да такие же, как и у нас - с подранными сиденьями, заплеванные, но… оранжевые! Не зеленые, а оранжевые. Или такая простая вещь, как авоська. Ну, сетка такая с крупными квадратными ячейками. Что может быть проще? Так вот там ячейки не квадратные, а шестиугольные. И люди практически не носят курток. Ну, их вообще нет.
        - Как это? - не понял Черный. - А в чем же они ходят?
        - В плащах, в легких пальто, в тренчкотах всяких. А курток нет совсем. Прикинь - осень, по улице прет толпа, как у нас в час пик, и ни одного в куртке. И ведь им ничего в глаза не бросается. Привычка. А меня от этого колбасило. И так во всем…
        Домой Черный добрался поздно и под впечатлением рассказа Профа. А ночью ему приснился сон. Четкий, яркий, очень похожий на то видение, что требовал от него Проф. Там была женщина и Чужие. И он. А утром ему позвонила Татьяна…
        С Татьяной Черный познакомился полгода назад. Со всеми этими делами он практически отошел от обыденной магической практики, но тут его отыскала старая знакомая и уломала помочь своей однокурснице. Уговорились встретиться в центре, неподалеку от Королевского замка.
        Черный пришел чуть пораньше и уселся на лавочку напротив недостроенного дома. Здание было огромным, и его было видно даже из-за города, поскольку оно располагалось на Королевском холме. Спустя несколько минут к лавочке подошла молодая и хорошо одетая женщина. Хорошо не в смысле богато или дорого, хотя это тоже ощущалось, главным было другое. Во-первых, все ее вещи - не только одежда, обувь, сумочка, но еще и серьги, ремень, браслеты на руке, кольцо - были отлично подобраны друг к другу и, во-вторых, по неким едва уловимым признакам чувствовалось, что все они куплены не здесь. Что с того, что большинство предметов, заполняющих как вещевые рынки, так и дорогие бутики, также импортного происхождения. Продавцы ведь везут сюда то, что пользуется спросом, что быстрее продается, то есть вещи с более привычным глазу и телу кроем, силуэтом, из модных именно здесь, в этом сезоне тканей и расцветок. А в Татьяниных вещах все было чуть-чуть иным. Не странным, нет. Просто иным. Слегка чуждым… или пока еще чуждым. Пожалуй, если бы эти вещи были выставлены на продажу по отдельности, они действительно не сразу бы
нашли покупателя, но вот так, в сочетании, они ей очень шли. Как и шла эта легкая чуждинка…
        - Вы Антон?
        - Да. - Черный поднялся с лавочки и с легким поклоном протянул руку. Он всегда старался быть галантным с незнакомыми женщинами.
        - Очень приятно, меня зовут Татьяна. - Она слегка запнулась, ей показалось, что в чуть раскосых глазах нового знакомого что-то мелькнуло, но затем продолжила: - Я… мне посоветовали обратиться к вам. Мне нужна ваша помощь.
        Черный наклонил голову в знак согласия. Он действительно слегка удивился: и здесь Татьяна! Женщин с этим именем встречалось в его жизни больше, чем всех остальных, вместе взятых. Даже сейчас его новую подругу звали Татьяной.
        - Присаживайтесь.
        - Благодарю. - Она присела на лавочку. - Понимаете, у меня дело не совсем обычное, - нерешительно начала она.
        - С иными ко мне и не обращаются, - спокойно отозвался Черный.
        - Речь пойдет о моем муже…
        Черный поощрительно улыбнулся, в глубине души кляня себя за слабохарактерность. Он же уже зарекся не ввязываться в подобные дела. Все же известно наперед! «Мой муж изменился. Это произошло внезапно, неожиданно. Тут явно замешана магия. Привороты, отвороты, сглазы…» А в девяти случаях из десяти ничем подобным и не пахнет. Просто бабы, выскочив замуж, начинают активно пытаться переделать мужика и его привычки под себя - как ей удобно, как ей кажется правильным, как ей хочется, чтобы мужик себя вел. Что-то типа: «Я теперь твоя жена, так что отныне ты обязан уделять мне гораздо больше времени/денег/внимания и т. п…» А такой подход совершенно бессмыслен.
        Мужика изменить нельзя. Вот каким он тебе достался, таким он и помрет! Ну, не совсем таким, конечно… Но уже приобретенные привычки не изменить. Со временем они могут замениться какими-то другими, приобретенными в процессе семейной жизни, но для этого новые привычки должны стать для мужика более приятными и радующими. А что касается большего времени, денег и внимания… Да мужик считает, что уже уделил тебе все из того, что смог, в тот момент, когда за тобой ухаживал! Он же оторвал это время от общения с друзьями, деньги - от выпивки, внимание - от футбола и рыбалки, или чем еще он там увлекается. И вот он тебя завоевал. Все, вопрос решен! Теперь можно возвращаться к тем самым интересным вещам… время от времени, между делом, возвращаясь к тебе. И если баба умна и терпелива, то это «время от времени» постепенно будет расти, заменяя прошлые привычки.
        Но это процесс длительный. Он тянется годы и годы. А где ты видел терпеливых баб? Им нужно все и сразу. Вот они и доводят своих мужиков до такого состояния, что те просто сбегают из дома. К друзьям. В гараж. В бильярдную. Да в сотни разных мест, где им хоть немножко лучше или хотя бы спокойнее, чем дома. И очень редко к другой женщине! Потому что и от своей-то деваться некуда.
        Но бабам все кажется совсем не таким. Они в любой отлучке сразу же винят женскую юбку, сглаз, порчу и так далее, зачастую доводя мужика своими подозрениями до состояния «хоть на стенку лезь». И вот тогда уже у мужика действительно может появиться другая, с которой поспокойнее, поуютнее. Он-то, дурак, и не догадывается, что это спокойствие тоже всего лишь до свадьбы…
        Черный тихонько вздохнул. Вот ведь незадача! Но, если уж он ввязался в это дело, первым делом следовало выяснить, на каком этапе находятся отношения этой пары. Однако сначала необходимо было привести собеседницу в более спокойное состояние. Занять ее чем-то, что ей нравится. А любой человек более всего любит говорить о себе.
        - Расскажите мне о себе, - мягко попросил Черный.
        - О себе? - Татьяна удивленно вскинула брови.
        - Ну да… Где вы родились, выросли, чем увлекались? Не случалось ли с вами каких-нибудь необычных вещей? Чем вы сейчас занимаетесь, и так далее…
        - Но… я думала, что…
        - Доверьтесь мне, - все так же мягко произнес Черный. - Вы же пришли за помощью?
        - Да, но… дело в том, что дело не во мне, а в муже…
        - Дойдем и до него. А сейчас расскажите, о чем я попросил.
        - Ну хорошо, раз вы говорите, что это нужно…
        - Хорошо, - прервал ее Черный спустя где-то полчаса. Все было очень похоже на то, как он и предполагал. Девушка собиралась уехать из страны, а тут - встреча со старым знакомым, бурный роман, каковые сами по себе не бывают продолжительными, и сейчас у нее на горизонте забрезжил вопрос: «А не сделала ли я ошибку?» И потому ей срочно требовался собеседник, который примет за нее решение и убедит в том, что это решение может быть только таким и никаким иным. Рай для психоаналитика, но не для колдуна, в каковой ипостаси Черного сейчас и пытались использовать.
        - Здесь есть над чем поработать, - нейтрально констатировал он, решив плавно закруглять встречу. - Но я бы посоветовал разложить карты Таро.
        - Что? - озадаченно переспросила Татьяна.
        - Карты Таро. Специальные карты для гадания, - пояснил Черный. Он предложил это скорее для очистки совести. Нет, провести ритуал снятия магических воздействий он все равно собирался. Раз уж подрядился что-то сделать - сделать хоть что-то он был обязан. И наличие или отсутствие платы тут не имело никакого значения. Значение имело только сказанное слово. «Магия не терпит лжи» - так говорил Седой. Черный это и сам знал, чувствовал с самого начала. В этом случае, на его взгляд, хватило бы самого обычного, стандартного ритуала без специальной привязки к объекту. Но для того, чтобы утверждать это с полной уверенностью, нужно было посмотреть, что скажут карты.
        - А… они у вас с собой?
        - Дома. Тут недалеко, на Невском.
        Черный уже настолько обжился в Калининграде, что настала пора обзаводиться и собственным пристанищем. Так что некоторое время назад он купил себе комнату в коммунальной квартире в старом немецком доме с высокими потолками.
        Добрались они быстро. Татьяна вошла с некоторой опаской, оглядываясь по сторонам. Черный подошел к магнитоле и ткнул пальцем в клавишу. Комнату залила тихая спокойная музыка. Черный достал колоду и сел прямо на пол, возле окна.
        - Садитесь.
        - Как, прямо на пол?
        Черный молча кивнул и, ловко перетасовав колоду, положил ее на пол, ровно посередине между собой и Татьяной.
        - Берите из колоды по одной карте и выкладывайте перед собой в ряд.
        Татьяна опасливо протянула руку и осторожно выдернула карту из средины колоды.
        - Действительно необычные карты. Никогда таких не видела, - удивленно произнесла она. - Еще?
        Черный кивнул. Следующая карта вызвала у него внутреннюю усмешку. Это была карта Миши. Интересно, похоже, этот незнакомый муж сидящей перед ним молодой женщины по имени Татьяна совпадает с его старым знакомым не только в предпочитаемом женском имени…
        А вот следующая вытащенная карта его удивила.
        - Стойте, - остановил он ее и некоторое время с удивлением рассматривал получившийся расклад. Похоже, он ошибся, и дело было не только в стандартной семейной ситуации.
        - Кажется, дело не совсем в вашем муже, - медленно произнес он, краем глаза заметив, как изменилось лицо собеседницы. Ну да, конечно, на что еще может подумать вздорная жена. На соперницу, естественно! Реакции-то у женщины оставались совершенно типичные.
        - Дело в вас, - поспешил пояснить Черный.
        - Во мне? - удивилась Татьяна.
        - Да. Похоже, ключевая фигура в вашей паре не муж, а вы, - уточнил Черный. - Карты так говорят. И сейчас у вас складывается ситуация, которую можно охарактеризовать словом «перекресток». Вы находитесь в подвешенном состоянии. Вы не здесь, и не там.
        - Как это? - не поняла Татьяна.
        - Пока точнее сказать не могу, - уклонился от ответа Черный. - Продолжайте.
        Следующие четыре карты привели его в полное изумление.
        - Вот это да! - тихо выдохнул он.
        - Что?! - испуганно замерла Татьяна.
        - Я такого расклада еще не встречал. У вас четыре старшие карты выпали в один ряд. - Черный покачал головой. - Что-то вам предстоит. И довольно скоро. Вы под чьим-то воздействием.
        - Воздействием?
        - Да… не знаю пока каким. Возможно, просто под наблюдением, но этим дело не ограничится. - Черный задумался. Расклад действительно был очень и очень странным. Некоторое время он напряженно размышлял, как его правильно понять, а затем осторожно произнес: - Таня, не знаю как вам это объяснить на простом и понятном вам языке, но… будьте очень осторожны. Похоже, вы в скором времени можете… - он на мгновение заколебался: стоит ли говорить, ведь может не понять, испугаться и наломать еще больше дров, но затем решился-таки сказать: - …выпасть из времени.
        - Выпасть из времени?! Как это? - Татьяна выглядела испуганной, но не панически. И это было хорошо. - Я умру или это будет что-то вроде автокатастрофы? Это больно? Больно физически или как-то еще?
        Вопросы были довольно разумными, и это тоже не могло не радовать.
        - Нет, не совсем так. Более того, воспринимать вы это будете через какое-то привычное и скорее всего психическое ощущение. Ну там тоску, депрессию или что-то такое - не знаю точно. Ваша психика сама его подберет, но на самом деле вы выпадете из своего времени и будете жить в чужом. То есть в вашем времени вас как бы не будет. И, по собственным ощущениям, продолжая жить физически, телесно, так сказать, вы, в то же время, вообще не будете жить… - Черный вздохнул и потер рукой лицо. - Вот дьявол!.. Это сложно объяснить. Короче, когда с вами начнется нечто такое… - он взмахнул рукой, - что покажется вам не совсем обычным… или не совсем правильным, в общем, что будет вас сильно тяготить - позвоните. Ладно?
        Татьяна медленно кивнула. Черный еще раз окинул ее взглядом, в котором читались досада, жалость, раздражение и тревога, а затем резким движением собрал карты с пола. На том они и расстались…
        И вот она позвонила вновь.
        - Антон?
        - Да.
        - Мне нужна ваша помощь, - с некоторым трудом произнесла она. - Помните. Вы просили позвонить, если со мной начнется… если что-то будет меня сильно тяготить.
        - Да, помню.
        - Вот я и звоню, - тихо произнесла она и замолчала.
        Черный несколько мгновений ждал продолжения, а затем, поняв, что она боится говорить по телефону, быстро договорился о встрече в кафе.
        Когда он вошел, Татьяна была уже там. Она сидела за столиком у балюстрады и курила. Странно, в прошлый раз он не почувствовал от нее запаха табака…
        - Антон, еще раз здравствуйте, - поприветствовала она. - Спасибо, что согласились встретиться.
        - Ну, я же обещал вам помощь, - отозвался Черный, присаживаясь за столик. - Итак, что у вас произошло?
        Татьяна сильно затянулась сигаретой, затем выпустила дым через нос и тихо произнесла:
        - Мой муж хочет встретиться с вами.
        - Со мной? Зачем?
        - Не знаю. Он говорит, что у него есть к вам серьезное деловое предложение.
        - Вот как? - Черный удивленно покачал головой. - А откуда он о нас знает?
        - Я ему рассказала… кое-что. Просто мне показалось, что ваши предупреждения… ну, что они затрагивают нас обоих. Поэтому я рассказала о них и о том, от кого и как я их получила.
        Черный посмурнел. Нет, ну и дуры же бабы! Ну, кто же так поступает? Все, что говорит тебе колдун или медиум, он говорит тебе и только тебе! И трепаться об этом нельзя. Никому! Кроме тех, кто услышал это из уст медиума своими собственными ушами.
        - И что вы ему рассказали?
        - Ну… что есть некий человек, даже группа людей, которые занимаются аномальными зонами. И разными необычными явлениями. И что я встречалась с одним из таких людей. - Она снова затянулась сигаретой. - Знаете, я даже удивилась. Он обычно смеется над всем этим, даже издевается, а тут вдруг отнесся серьезно. Только спросил, не заинтересовалась ли я вами как женщина. - Татьяна усмехнулась, но как-то грустно. - Смешно. Но он придает этому большое значение. Однако в тот раз он отреагировал неожиданно спокойно. А недавно, после возвращения из Москвы, попросил организовать встречу с вами… - Татьяна снова затянулась, затем решительным движением смяла остаток сигареты в пепельнице. - Но я позвонила вам не поэтому.
        - А почему?
        - Понимаете, мой муж, он… не мой муж. - Татьяна, до сего момента блуждавшая взглядом по сторонам, внезапно подняла голову и уставилась прямо в глаза Черному таким отчаянным взглядом, что у него заломило виски. Несколько мгновений они молча смотрели в глаза друг другу, а затем Черный медленно кивнул, как бы показывая, что не считает свою собеседницу сумасшедшей или обкурившейся. И она, поняв это, как-то сразу расслабилась, обмякла, облегченно и даже устало опустив голову на сцепленные руки.
        - Понимаете, - начала она уже другим, менее напряженным голосом, - все началось где-то полгода назад. Он… он изменился. Он и раньше был таким… ну… безбашенным, а полгода тому назад вообще будто сорвался с цепи. Причем он полностью завладел мной… - Она протянула руку и, схватив стоящий перед нею стакан, сделала большой глоток. - Знаете, я только теперь поняла ваши слова о выпадении из времени. Так все и было! Я не жила. Вообще не жила. То есть я не умерла или уснула. Меня просто не было. Был некий придаток кого-то другого. У меня не было ни своих мыслей, ни своих дел, ни своих желаний. А жил - он. Он велел мне свести его с моими знакомыми, и я послушно сделала это. Он приезжал и уезжал. Он нагружал меня своими проблемами, а затем требовал найти решение. И когда мне это удавалось, ведь я же была его… его инструментом, он восклицал: «Это - гениально!» И тотчас исчезал, через какое-то время появляясь вновь и опять вовлекая меня в круг своего времени. Он мог сорвать меня с любой встречи, причем не только по делу, но просто потому, чтобы я составила ему компанию, так как ему взбрело в голову
прошвырнуться по Куршской косе или сгонять в Вильнюс… - Татьяна рассказывала торопливо, будто боясь, что ее прервут, а Черный, слушая ее, напряженно думал: «Что это? Новый контакт?.. С кем? Седой сменил убежище-тело и теперь выходит на контакт напрямую? Или это не Седой, а кто-то еще?..» Как бы то ни было - это был шанс. И упускать его Черный совершенно не собирался.
        - Хорошо, - спокойно произнес он, едва в словесном потоке измученной женщины обозначился небольшой перерыв, - передайте вашему мужу, что я встречусь с ним.
        - Встретитесь?! - Татьяна удивленно воззрилась на него, а затем потерянно произнесла: - Вы мне не поверили. Не поверили в то, что мой муж уже не человек.
        - Ну почему же? - улыбнулся Черный. - Я вам верю. Полностью. Но я же обещал помочь? А как я могу сделать это, если не знаю, с кем именно мы столкнулись? Так что встреча необходима.
        - Но он может вас… с вами…
        Черный кивнул.
        - Я знаю. И постараюсь быть готовым к любым неожиданностям. Не думаете же вы, что я пойду на встречу с… тем, кого вы мне так подробно описали, совершенно неподготовленным? От меня уже давно никто не может ожидать такой глупости. Я ведь даже в булочную иду, соблюдая осторожность. Я слишком много знаю об этом мире, чтобы допустить промашку. Так что не бойтесь. Я постараюсь справиться. Тем более что это и в моих собственных интересах.
        Татьяна некоторое время сидела молча, напряженно размышляя над его словами, а потом неуверенно кивнула:
        - Ну… наверное, вы правы. Простите меня. Просто после всего, что случилось, я его боюсь панически!
        - И между тем никак не можете от него оторваться, не так ли?
        - Да, - она зябко повела плечами и обхватила их руками, - почему-то не могу. Хотя очень хочу!
        - Вот с этим мы и будем разбираться, - пообещал Черный, хотя сам хорошо понимал, что это, пожалуй, будет самое простое из всего, на что он только что подписался. Но остальное уже было не ее дело…
        Следующие несколько дней он был занят тем, что выяснял, кто такой муж Татьяны. Тот оказался не простым человеком, состоял в близких отношениях с Самураем, криминальным авторитетом, который держал город и вообще считался немерено крутым. В городе муж Татьяны носил кличку Черный Маклер, поскольку занимался обменом валюты. У него был обменный пункт в шопинг-центре «Остров сокровищ», но через него проходила лишь малая часть того потока, которым рулил Черный Маклер. Основные деньги шли напрямую, черным налом. У него было несколько квартир, о которых жена явно не подозревала, любовница, о которой она тоже не знала, а также вызывающая манера езды, от которой у гаишников сдувало с голов фуражки. И это была лишь малая часть сведений, что Черному удалось собрать благодаря своим связям как в среде тех, кто интересовался аномальными явлениями, так и в мистических кругах Калининграда. Кстати, побочным эффектом того, что он занялся Черным Маклером, оказалось для него осознание факта, каким огромным потенциалом обладает подобная дружеская «сеть»!..
        Через десять дней Черный позвонил Татьяне и сказал, что готов к встрече. А уже вечером она перезвонила ему и сообщила о времени и месте встречи.
        Черный пришел к месту встречи чуть раньше назначенного времени. Надо было подготовиться. Он достал компас, магнитометр, амулет и прошел метров двести, определяясь с ориентацией линий силы. Еще дома он разложил Таро, чтобы определить, какая опасность наиболее вероятна, но к его удивлению карты не показали ничего особенно страшного. Как будто Черный Маклер действительно собирался просто поговорить. Поэтому основным, что Черный собирался сделать на этой встрече, стало определить, что же такое Черный Маклер. Если это действительно новый носитель Седого или кого-то из его соплеменников, скорее всего, он ничего против них сделать не сможет, а если нет… Ну что ж, значит, ему откроется еще один кусочек той многоцветной мозаики, который представляет собой наш мир. И он был готов. К тому же в раскладе Таро на Черного Маклера все время выпадала карта не Седого, а Миши.
        Черный едва успел попрятать все в карманы, как из переулка с визгом шин вывернула черная иномарка и, взревев двигателем, устремилась к нему. Черный повернулся и спокойно отставил ногу. Если ему сейчас и угрожала опасность, то уж явно не от автомобиля. Иномарка резко затормозила рядом, обдав его горячей волной и запахом паленой резины. Воздушная волна взметнула волосы, и Черный решил, что рассказы о том, как с гаишников сдувало фуражки, не образное выражение, а истинная правда. Несколько мгновений из машины никто не выходил, затем правая передняя дверь открылась и наружу выбралась бледная Татьяна. Как видно, она так и не привыкла к такой манере езды.
        - Здравствуйте, Антон, - тихо произнесла она, и в этот момент распахнулась дверь со стороны водителя. Из машины буквально выскочил человек среднего роста и довольно щуплого телосложения в черных очках и черной одежде. Он криво усмехнулся и, захлопнув дверцу небрежным движением кисти, уверенным шагом двинулся вокруг капота. Когда до Черного оставалась пара шагов, Татьяна развернулась к нему и произнесла:
        - Знакомьтесь, это мой муж - Сергей.

23
        - Вот такие дела… - закончил Черный. Несколько мгновений все, сидевшие вокруг, молча обдумывали его слова, затем Паша осторожно спросил:
        - А ты уверен, что планы подземелий, которые он тебе продемонстрировал, подлинные?
        Черный пожал плечами.
        - Абсолютной уверенности нет, но выглядят они очень правдоподобно. Бумага старая, шрифт готический, и манера исполнения тоже очень похожа.
        - Смешно, - отозвался Шаман. - Столько народу столько лет ищет схемы подземелий Кенигсберга, а тут - на тебе, нам преподносят их на блюдечке! С чего бы это?
        - Мне его объяснение показалось убедительным, - сказал Черный. - В конце концов, сейчас людей действительно совершенно не интересуют тайны, все будто с цепи сорвались - лишь бы урвать лишний доллар или марку. Почему бы в этом угаре не всплыть старым планам? Ведь это всего лишь никчемные старые бумажки, за которые, однако, люди готовы заплатить реальные деньги. И почему бы им не приплыть в руки того, у которого этих марок, долларов и крон полные охапки?
        - И что, он, кроме тебя, для прикрытия больше никого не нашел?
        Черный усмехнулся:
        - Может, не нашел, а может, просто и не искал. Зачем кого-то искать? Ведь придется делиться информацией - пойдут слухи, сплетни, могут заинтересоваться очень серьезные люди, а тут уже есть контакт. Через жену. К тому же он явно наводил справки. И в числе названных ему имен точно было мое. Я, может, и не самый сильный маг, но тоже кое-что понимаю. И как минимум буду осторожен. К тому же он просил прикрытие не только от магического воздействия, но и от аномальных явлений. А все знают, что я и здесь знаком со многими людьми.
        Все молча закивали, а потом Валера осторожно спросил:
        - К Профу пойдешь?
        Черный кивнул.
        Все понимающе переглянулись…
        То, что предложил Черный Маклер, было очень заманчиво. Он раздобыл где-то планы подземных коммуникаций старого Кенигсберга и, пользуясь своими связями во властных структурах, брался через водоканал обеспечить беспрепятственный доступ в подземелья. От Черного при этом требовалось обеспечить магическое прикрытие и собрать команду, способную реально работать в подземелье. Все это Черный и изложил Профу. Тот некоторое время молчал, вертя в руках ключи, затем задумчиво произнес:
        - Ну и что ты хочешь от меня?
        Черный удивленно воззрился на него.
        - То есть как это? Помощи! Что тут непонятного-то?
        - А ты сам собираешься туда лезть?
        - Конечно! - еще больше удивился Черный. - То есть я, конечно, понимаю, что с меня будет гораздо меньше толка чем с тебя, но кое-что и я смогу сделать. И в плане прикрытия, и в плане поиска.
        - Тогда тебе придется обходиться без меня, - несколько печальным тоном констатировал Проф.
        - Почему?!
        - Почему… - Проф тяжело вздохнул. - Я бы хотел, чтобы ты сам установил это. Потому и напрягал тебя все время насчет видения. Но тут уж ничего не поделаешь… - Он сделал многозначительную паузу. - Понимаешь, дело в том, что я - это ты…
        От Профа Черный вышел абсолютно ошеломленным. Нет, не тем, что Проф категорически отказался с ним идти. Тут все правильно, еще не хватало, чтобы амулеты начали сбоить, реагируя на несколько одинаковых сущностей рядом, или чтобы ритуал пошел кувырком… Но сам факт встречи с собой, причем собой не только будущим, но и, так сказать, параллельным?! По словам Профа, выходило, что сам он - это три Черных из разных миров, да еще и из некоего будущего. Проф рассказывал довольно долго, но пока еще Черный во всем не разобрался. Да что там разобрался, он даже привыкнуть к этим мыслям не успел!
        На следующий день события понеслись, как пришпоренные. С утра Черный проехался по делам, а ближе к обеду ему позвонила подруга.
        - Антон, ты где?
        - В городе, а что случилось?
        - Ты не мог бы подъехать? Я сейчас у подруги. Ей плохо!
        Черный мысленно чертыхнулся. Ну вот, началось!..
        - А в чем дело?
        - У нее неприятности в институте. И, похоже, ей требуется помощь именно по твоей части.
        - По моей? - Черный задумался. Его Татьяна знала, как он относится ко всяким семейным дрязгам, так что вряд ли стала бы затягивать его в очередную бытовуху. К тому же голос взволнованный…
        - Ладно, сейчас буду.
        Подруга встретила его в прихожей.
        - Проходи. Ее зовут Иванка. Она на кухне. Плачет.
        Черный кивнул. Обычно девушки тут же начинают грузить вошедшего, рассказывая о том, что случилось та-ако-о-ое и тем самым не разъясняя, а, наоборот, запутывая ситуацию. Потому что при этом они сообщают не информацию и даже не реакцию на нее самого объекта, а чисто свое эмоциональное восприятие, имеющее очень небольшое отношение к реальности. Но Татьяна была с ним довольно долго, чтобы не совершать подобной ошибки.
        На небольшой кухоньке сидела девушка и давилась слезами, время от времени хватая стакан с водой и делая большой глоток, а затем, как будто этот глоток восстанавливал запас влаги в слезных железах, припускала реветь по новой. Окинув Черного заплаканными глазами, она закрыла лицо руками и снова залилась слезами. Черный осторожно присел и, дождавшись момента, когда девушка снова схватила стакан, протянул руку и накрыл ее ладонь своими пальцами.
        - Не надо плакать.
        Девушка на мгновение замерла, скорее не потому, что собиралась сделать то, что он попросил, а из-за того, что в привычный ритм рыданий вмешался новый фактор. Она рефлекторно вдохнула, собираясь свернуть на прежнюю дорожку, но Черный сорвал этот заход. Он чуть сжал тонкие девичьи пальцы и произнес:
        - Ну не надо… Вы же знаете - слезами не поможешь. Лучше расскажите, что случилось.
        Иванка сбивчиво, временами опять пуская слезу, рассказала, что сегодня после занятий ее вызвал к себе преподаватель и предложил поучаствовать в одном эксперименте. Взамен пообещав «автомат» по лабораторным. Иванка, конечно, согласилась, тем более что на курсе это вовсю практиковалось, и она уже не раз участвовала в подобном.
        Но на этот раз события начали развиваться совершенно необычным образом. Преподаватель предложил ей сесть в кресло, а затем что-то сделал, отчего ей стало хорошо и легко, но необычно. Потом вошел еще какой-то человек, по-видимому, хороший знакомый препода, поскольку тот поздоровался с ним легким кивком, после чего они начали задавать ей вопросы. Иванка отвечала, но как-то отстраненно, не до конца понимая смысла. А затем они начали ее осматривать, причем очень бесцеремонно. Препод раздвинул ей губы, поскреб ногтем по зубам, оттянул веко, а приятель покрутил ухо и, оттянув платье, ощупал грудь, внимательно осмотрев сосок. Причем все это было не как-то так… с вожделением, а просто как какую-нибудь породистую собаку, мол, каков прикус, не сближены ли скакалки, не провисла ли спина… А когда ее вывели из транса и она начала кричать, ее быстренько выпроводили, даже не извинившись. Причем у Иванки сложилось впечатление, что они были слегка удивлены, что она все помнила.
        Черный задумчиво покачал головой. Похоже, ее тестили. Зачем - было непонятно, может, как вместилище для чьего-то разума, может, как матку, недаром же грудь осматривали. А глаза… по склерам и сетчатке можно многое определить, например, какой орган не в порядке или предрасположен к патологии. На этом как раз и основана иридодиагностика. Но стоило ли девушке об этом говорить?
        - Не волнуйся, все закончилось, - успокаивающе произнес Черный. - Если хочешь, я подготовлю для тебя ритуал, чтобы навсегда обезопасить от подобных попыток?
        Иванка кивнула и, сделав еще один глоток воды из стакана, начала понемногу успокаиваться. Черный поднялся и вышел из кухни. Татьяна сидела в комнате на диване и, когда он вошел, вскочила.
        - Как она?
        Черный успокаивающе прикрыл веки.
        - Что с ней было?
        Черный задумчиво повел подбородком.
        - Скорее всего, ее тестили.
        - Кто?
        Черный пожал плечами и, усмехнувшись, отшутился:
        - Зеленые человечки… - но продолжить не успел. Потому что с кухни послышался вопль Иванки.
        Черный влетел в кухню первым. Татьяна за ним. В руках ее грозно качался массивный подсвечник.
        - Там… там… - бормотала Иванка, с ужасом глядя в угол. - Там они!
        - Кто? - быстро спросил Черный.
        - Монахи. Монахи в серых балахонах! Они пришли за мной!
        Черный быстро поправил свое кольцо и переместился, чтобы встать между Иванкой и тем местом, где она видела этих странных монахов.
        - Увезите меня от них! - срывающимся голосом произнесла Иванка. Черный поймал испуганный взгляд Татьяны и молча мотнул головой. Та несколько мгновений непонимающе смотрела на него, затем, со стуком водрузив подсвечник на холодильник, схватила Иванку за руку и сдернула ее с табуретки. Через несколько мгновений в прихожей хлопнула дверь. Черный задержался еще на мгновение, окинув кухню сузившимися глазами, но ничего необычного не заметил и быстрым шагом вышел из квартиры вслед за девушками.
        Они остановились на глухом берегу. Иванка вылезла из машины и отбежала в сторону, к дюнам. Черный и Татьяна остались сидеть.
        - С ней уже такое было? - спросил Черный спустя минуту.
        - Что?
        - Истерики, видения, монахи в балахонах, еще что-нибудь?
        Татьяна отрицательно мотнула головой.
        - Никогда. Иванка вообще очень реалистичная девушка. Никакой, даже легкой мистики. Над цыганками всегда смеялась. В приметы не верила. Надо мной подшучивала…
        Черный кивнул.
        - Хорошо, я пойду с ней поговорю. Возможно, узнаю еще что-то…
        Когда он подошел, Иванка сидела на песке и смотрела на море.
        - Ну как, тебе лучше? - спросил Черный опускаясь на корточки. Девушка медленно повернулась в его сторону и несколько мгновений рассматривала, а затем внезапно… улыбнулась. И заговорила:
        - Ты встретился с человеком, который сказал, что он сильнее его, и что он - это Антон. Ты когда медитировал, ушел на один этап… Улетел из физического тела. Там, как ему казалось, он получил важную информацию. На самом деле это была задумка другого. Тот, который в облике Антона был. Но он ушел на два этапа вперед. То, что Антон думал, то, что он планировал. Он ему все сам (там) заменил. Антон пошел по ложному пути. Антон вернулся и пошел по ложному пути. Задача Татьяны узнать в Антоне Антона, а не другого…
        - Что?! - озадаченно переспросил Черный. Речь Иванки была сумбурной, бессвязной и вроде как никак не связанной с последними событиями. То есть с событиями, которые произошли с ней. А вот с ним…
        - …уйти. Когда Антон будет готов. Потому что он сейчас не готов уходить. Татьяна должна узнать этого человека, который представится Антоном, задержать так, чтобы Антон ушел на тот этап. Хотя бы на один уровень, чтобы изменить то, что он ему наделал. Информацией он обладает, энергией он тоже обладает, потому что находился в вакууме. Его поддерживают белые. Татьяна многим рискует, она может не узнать в Антоне самого Антона. Татьяна должна помочь Антону…
        - О ком ты говоришь? - Черный подобрался. Затем, чертыхнувшись, скинул
«тревожный» рюкзачок, который уже на автомате вешал себе на спину, едва только вылезая из автомобиля или сходя с поезда, и достал диктофон. Вот ведь идиот - едва не забыл! Похоже, действиями тех, кто маскировался под препода и его приятеля, воспользовался некто, кто собирался что-то передать Черному. Под их воздействием у Иванки открылся канал, и сейчас шла передача. Наверное, и серые фигуры она увидела не просто так…
        - У тебя был близкий знакомый. Темноволосый. Волнистые волосы, небольшого роста, спортивного телосложения, немножко сутулый…
        Черный напрягся. Иванка описала Михаила. Того Михаила, с которым они контактировали с Седым. Причем очень точно. Но о Михаиле здесь никто не знал… То есть нет, знали, конечно, но не о том, как он выглядит.
        - …на том этапе, когда Антон ему открылся о том, что собирается делать, какие у него планы. Его тут же сменили, то есть Михаил сейчас не Михаил, а другой, даже не человек. Сейчас он его может встретить здесь, может по дороге, может просто во сне к нему прийти и попробовать Антона остановить. Но это уже не Михаил, имя друга и облик не друга этого Михаила. На самом деле его взяли намного сильнее сущности. При помощи Антона энергетического.
        - Нам давали обоюдно, - обронил Черный, не надеясь, впрочем, на диалог. До сих пор Иванка никак не реагировала на его реплики, продолжая вещать. Но на этот раз получилось. Она замолчала, а потом ответила:
        - Тебе так казалось.
        - Ему дали больше?
        - Да.
        - За какие услуги?
        - Еще больше получил он от тебя. Ты сильнее его был, умнее его. Так оно и вышло. Ты купился, его купили. Тебя же тоже покупали на Михаила. Я хочу сказать, что вы прорветесь, вдвоем прорветесь.
        - А что ты говорила, будто я должен на уровень взять Татьяну?
        - С собой. Пусть она задержит этого человека, она знает как. Она женщина, она знает как, она умная и хитрая. Она знает, как его задержать, а ты уйдешь. Уйдешь и вернешься, а он не успеет, ты изменишь все там. Но ты не должен хвататься за ложную информацию. Жди ту информацию, которая тебе положена, не бери первую информацию - она ложная, какой она правдивой тебе ни покажется. Лучше немножко задержаться, но получить то, что тебе надо.
        - Задержаться где?
        - Куда ты уйдешь.
        - А как я могу уйти без него, если он в меня должен…
        - Он - никто. Он слабее. Поэтому он тебя и портит. Как я могу уйти без него, как он может уйти без тебя!
        - Он обладает информацией, он способен в меня прыгнуть.
        - Он на все способен, он может вообще тебя забросить туда, где ты не придешь. Придешь, другие, другой придет в твоем физическом теле. Он на все способен.
        - Это не есть хорошо?
        - Это не есть хорошо.
        - Я обязательно должен вернуться?
        - Да. Ты не станешь обновляться. Это не то. Ты думаешь, раз тот Антон, который будущий, он придет сейчас сюда, значит, все будет хорошо, все изменится. Нет. Именно ты должен все изменить.
        - Я что, центр отражения себя?
        - Да, ты центр.
        - А как все получилось?
        - Что он обладает информацией? Ты позволил ему обладать информацией. Ты главнее его. Что бы он тебе ни говорил, даже если он тебе представится Богом, он не есть этот человек, даже он не человек.
        - Я не понимаю, как…
        - Почему ты должен все понимать. Ты знаешь многое? Ты понимаешь то сейчас, на этом этапе. На следующем этапе ты будешь знать чуть больше. Но ты, а не он. Ты сильней его, что бы он тебе ни говорил. Ты просто ему позволил многое. Он тебя купил информацией. Он тебе помог. Да вот он это не он.
        - А кто?
        - Не забывай о Михаиле, которого купили.
        - Так как они сочетаются между собой?
        - Это из одной категории сущностей. Они обладают комплексом энергий, они умны, они хитры. Они считают себя сильнее, чем нас, землян.
        - Что, произошла такая же покупка?
        - Да. Тебя купили на тебя. Потому что, когда тебя покупали на Михаила, ты был немножечко умнее, хитрее. Сейчас почему ты сдался, почему ты считаешь, что он все сделает за тебя?
        - Устал.
        - Нет такого понятия. Если устал, уйди в тень, отдохни.
        - А кольца?
        - Думай о других кольцах. Кольца были для тебя защитой.
        - Они и сейчас существуют.
        - Да. Но защита не от тех. Они тебе помогают, но защита от низших сущностей. От высших сущностей у тебя защита есть мозг, ум, твои познания. Другая защита тебе не нужна.
        - А матрица, какую роль она сыграла? Машинка? Перемещатель?
        - Ты уверен, что это матрица была?
        - Нет, не была. Это подвох?
        - Да.
        - Чей?
        - Тех же, которые завладели Михаилом.
        - Когда же они успели им завладеть?
        - Когда ты получил первую информацию.
        - От него?
        - Нет, вы же обладали одной и той же информацией.
        - Да.
        - Втайне он позавидовал тебе. Может, на долю секунды ты раньше него ее получил. Может, на долю раньше ты от него получил то, что у тебя было. Он этим не обладал. Ему пообещали больше, ему пообещали, что он будет сильней тебя. В нем сыграл человеческий эгоизм.
        - Ради бога! Что мне жалко, что ли? Мы все равно обладали одинаковой информацией.
        - Ты так говоришь…
        - У меня чувства к нему остались.
        - Какие могут быть чувства к нему?
        - Сотоварищества, общие проблемы.
        - Тебе казалось, что это общие проблемы. Ты сам себя вогнал в этот угол. Ты сам себя опутал этими проблемами. Они решаемы. Ты их уже наполовину решил сам.
        - А?..
        Тут Иванка нахмурилась и произнесла резко:
        - Не будь трусом. Измени то, что тебе сделали. Что ты получил ложную информацию.
        - Каким образом?
        - Уйди раньше того другого. В обличье Антона уйди раньше. Уйди раньше! Если не уйдешь, опять все застопорится. Ты сам поймешь. Ты сам знаешь прекрасно.
        - Знаю где?
        - Ты хочешь сказать, что сам для себя создаешь? Ты хочешь сказать, что сейчас ты не получаешь информации?
        - Нет.
        - Ты хочешь сказать, что это бред?
        - Я хочу сказать, что это не бред.
        - Когда ты последний раз обменялся информацией?
        - Обменялся с кем? Трудно сказать, столько всего было.
        - Это был мужчина, средних лет, старше тебя. Ты говорил с ним о земном, а он рассказал тебе о своем будущем.
        - Я рассказал о себе, о своих контактах?
        - О земном будущем, твоими контактами он не интересовался. Он интересовался твоей деятельностью на Земле.
        - Какую роль он играет? Этот объем информации, что он дал в итоге?
        - Вакуум. Вакуум.
        Черный с силой потер виски. Контакт был настолько плотным, что он не успевал выуживать из потока информации, довольно сумбурной, как всегда бывает, когда вещает медиум, крупицы смысла, за которые можно было зацепиться. Потом, после, он прослушает запись и попытается разложить все по полочкам, но сейчас, раз контакт двухсторонний, все равно надо было держать смысл, чтобы задавать правильные вопросы. Потому что только в ответ на правильные вопросы можно получить нужные ответы.
        - Ты этого человека знаешь, средних лет, старше меня?
        - …знает, Иванна не знает.
        - Что было на Кольском?
        - Когда?
        Черный ответил.
        - Интересно было?
        - Частично, - усмехнулся Черный.
        - Ты считаешь, получил интересную информацию?
        - Да нет, то же самое.
        - Ты играл, тобой играли…
        - Эта была оппозиция?
        - У тебя хотели узнать то, чем ты обладал на тот момент.
        - Все?
        - А ты считаешь, этого было мало?
        - Они не хотели меня забрать.
        - Тебя отсюда не заберут, если ты сам не уйдешь и не захочешь этого, а ты не должен. А кто тебя оставил? Вспомни?
        - Оставил?!
        - Что тебя остановило?
        - Насилие. Меня пытались принудить. Дезинформация меня остановила.
        Иванка некоторое время молчала, а затем снова заговорила:
        - А кто сейчас с тобой разговаривает?
        - Кто?
        - Кто?..
        - Я не знаю. Представься.
        - Я - другая часть твоего Михаила.
        - Другая положительная?
        - Другая положительная, которая хочет изменить то, что… Тебя это напугало?
        - Нет наоборот, меня это очень порадовало, мне его не хватало на самом деле, никто так хорошо не понимает контакта.
        - Друзей у тебя очень мало, ты не доверяешь Татьяне, она многое значит, хотя, кажется, она слабее тебя.
        - Но что делать сейчас, Михаил?
        - Все то, что тебе сказала.
        - То есть мне достаточно той информации, которой владею сейчас?
        - Не открывай ту информацию, которую ты знаешь.
        - О какой информации идет речь сейчас?
        - На данный момент ты знаешь все, что тебе нужно знать, что не нужно знать другим. Ты готов, для того чтобы перепрыгнуть два этапа, запомни. Это будет твоя самая первая высокая ступень. Ты не свалишься с нее.
        - А потом?
        - А потом все будет хорошо.
        - Когда потом?
        - Потом ты получишь ту информацию, больше. Ты должен ее обработать и пустить в дело. Делать здесь.
        - Вернуться сюда?
        - Обязательно ты вернешься.
        - А дальше?
        - Я не вернусь, ты вернешься.
        - А почему ты не вернешься?
        - В другом обличье.
        - Что?.. Ты так далеко ушел?
        Иванка запнулась, а затем пробормотала что-то непонятное. Похоже, контакт уходил.
        - Неужели они тебе так много дали за это время? - задумчиво произнес Черный.
        - Они мне не дали за это время, - голос Иванки звучал грустно. - Я раздвоился - одна душа и душа. Она у них, поэтому в своем обличье я не вернусь.
        - Это силы Дерини, что ли, так воздействовали, да?
        - Ты считаешь, они такие сильные? Есть сильнее, о чем я не могу сказать. Ты найдешь меня там, мы с тобой увидимся, сейчас я тебе больше ничего не скажу…

24
        - Антон…
        Черный, только что спросонья воткнувший себе мобилу в ухо, не сразу понял, кто звонит. Впрочем, так его называло не так уж много людей.
        - Да… слушаю вас, Татьяна.
        - Я… мне… - Она замялась. Ну, еще бы половина третьего ночи!..
        - Где вам удобнее? - разрешил он ее сомнения.
        - Мне нужен ваш совет, - наконец-то вымучила просьбу Татьяна и только тогда осознала его вопрос. - А… ну да. Давайте на побережье. Там есть такой ресторанчик, с летней верандой.
        На этот раз до места встречи Черный добрался первым. Он успел заказать и выпить чашечку крепкого кофе, чтобы окончательно проснуться, и лишь затем появилась Татьяна. Она присела за столик, также заказала у подскочившего официанта чашечку кофе, после чего положила на стол сцепленные руки и замерла. Черный ее не торопил. Человек, позвонивший другому в половине третьего ночи, явно должен находиться в довольно расстроенных чувствах. В этаком буквально-музыкальном понимании слова «расстроенный».
        - Я… я ухожу от мужа, - наконец произнесла Татьяна.
        Черный молча ждал продолжения. Если бы дело было только в этом, она позвонила бы какой-нибудь подруге. И надралась бы с ней. Но она позвонила именно ему. Значит, дело было не только и не столько в этом факте.
        - Я знаю, у вас большие планы с моим мужем, и я позвонила вам, чтобы предупредить. Вы не должны ничего делать с ним! Он что-то задумал, что-то нехорошее. Я не знаю, в чем там у вас дело, но что бы он там вам ни обещал, он этого не выполнит.
        Черный медленно кивнул. И это явно было еще не все. К тому же Татьяна опоздала. Они и сами решили прервать всякие контакты с Черным Маклером, после того как Черный собрал своих и прокрутил диктофон. Они устроили мозговой штурм. И пришли к выводу, что в свете последних откровений предложение Черного Маклера - ловушка. Другого толкования предупреждений Иванки не нашли. Во всяком случае, исходя из той информации, которой обладали на данный момент.
        Нет, предложение было очень заманчивым, и оно означало очень многое. Во-первых - знания. Ну не могло быть, что все это время существенная часть подземелий старого Кенигсберга, ясно обозначенных на той карте, которую Черный Маклер показал Черному, была закрыта для исследований просто так. Случайно. Сама по себе.
        Что-то там было такое, что пока хранило свою тайну и успешно оборонялось от попыток непосвященных проникнуть в нее. Это ведь только кажется, что миром правит случайность. Случайность - чаще всего пока непознанная закономерность. Все тыкаются, как слепые котята, по давно известным маршрутам, и вот вроде как у кого-то появляется наколка на нечто новое. Но… Одни собрались пройти, и вдруг заболел лидер. У вторых куча мелких накладок, а затем все переругались, и группа вовсе распалась. Третьи двинулись, но наткнулись на свежий завал тонн на десять породы. У четвертых проблемы с сессией, и трое из группы загремели в армию. Пятые прошли по новому ходу и вышли в какой-то заброшенный подвал. И так все время - тупики, завалы, бытовуха…
        Каждый случай в отдельности никак не настораживает, но когда рассматриваешь их в некой временной протяженности, то уже наводит на размышления. Но даже если первые выходы и не принесли бы немедленных результатов, то - и это, во-вторых! - сам факт выхода в древние подземелья, мгновенно выводил бы их на такой уровень, что все другие группы побежали бы записываться в очередь, чтобы «походить с ребятами Черного». А было еще и «в-третьих», и «в-четвертых», и «в-пятых»…
        Но кто и когда заманивает в ловушку чем-то незначительным, ненужным или неинтересным? Оказалось, это еще не все. Сразу после этого Черный принял решение закрыться. Поскольку кольца для защиты, по словам Иванки, уже стало недостаточно, нужно было попробовать нечто более сильное. И он очень неохотно, поскольку понимал всю опасность, решил совершить ритуал с могильной землей. Поэтому четыре ночи назад Черный и Шаман, которому он тоже как-то помог с ритуалом, когда тот ждал рождения ребенка и собирался на какое-то время отойти от всякой мистики и зон, двинулись на Литовский вал. Черный очень не любил это кладбище, но именно поэтому с его землей должно было получиться лучше всего. Их взаимное неприятие, негатив, должны были создать такую разность потенциалов, которая наполнит созданную стену энергией, укрепив ее и сделав совершенно непроницаемой для магического воздействия.
        - Понимаете… произошло нечто… Не знаю, возможно, даже вы сочтете меня сумасшедшей, но вы единственный, кому я могу рассказать это с надеждой, что этого не произойдет. - Татьяна вытащила из сумочки сигареты и нервно прикурила. - Это произошло несколько дней назад. Как мне кажется, у мужа начались проблемы. Какие - я пока не знаю. Не с бизнесом… То есть с бизнесом, похоже, тоже, но это, как мне кажется, самые меньшие из его проблем. Просто последний раз он вернулся из деловой поездки в Москву очень нервным… Я, конечно, заметила, но вначале не придала особого значения. Ну, подумаешь, из-за чего можно нервничать! Но вечером, когда муж был в кабинете, я внезапно услышала резкий стук. Я сидела в гостиной за своим компом. У нас дома два компьютера, поскольку муж не разрешает мне пользоваться своим. Я общалась в Интернете, так что не сразу отреагировала. Но спустя несколько мгновений услышала звон, как будто бьется стекло. Тогда я встала и решила посмотреть, что происходит, поскольку мне показалось, что звон раздался из комнаты мужа. Когда я отворила дверь, муж сидел в кресле и смотрел на стену, на
которой расплывалось большое мокрое пятно. А внизу, под стеной, валялись осколки бутылки. Судя по остаткам этикетки, это был виски, дорогой виски - «Чивас ригал» двенадцатилетней выдержки. Муж к нему пристрастился и частенько покупал в «Duty free», a если мы долго никуда не ездили, то и просто в элитных винных… - Татьяна замолчала и глубоко затянулась сигаретой. Черный тоже молчал. Если человек и так рассказывает все, что нужно, не стоит сбивать его с настроя глупыми вопросами.
        - Я лишь успела сделать шаг, как он глухо произнес: «Уйди…» Я остановилась, но не послушалась его и спросила: «Что случилось?» Тут он заорал: «Уйди, кому сказано!» Он был так страшен в этот момент - всклокоченный, глаза бешеные, налитые кровью, - что я пулей выскочила из его кабинета. Но не успела сесть и попытаться хотя бы чуть-чуть успокоиться, как он сам появился из кабинета и приказал мне идти с ним. Мне надо было через полчаса забирать сына от матери, о чем я попыталась ему напомнить, но он сказал: «Подождет!» и, открыв входную дверь, остановился, сверля меня бешеным взглядом. И я не рискнула ему перечить.
        Татьяна снова затянулась, но тонкая сигаретка с ментолом уже почти догорела, поэтому затяжка оказалась совсем короткой. Молодая женщина досадливо сморщилась и, нервно достав следующую, торопливо прикурила ее.
        - Мы поехали в Литву. Не знаю, чего он хотел там сделать, но ему не удалось. Когда мы добрались до места, он куда-то ушел, оставив меня сидеть в машине, но вернулся довольно быстро, буквально через пять минут в еще большем раздражении. Сел в машину и с такой силой хлопнул дверью, что стекла зазвенели. Потом произнес что-то вроде: «Совсем закрыт, не подберешься…», после чего похлопал себя по карманам и вытащил кисет с травой. То есть это я потом поняла, что это трава, когда он начал делать самокрутку, а сначала я даже и не сообразила. Я была в полной прострации, понимаете?
        Черный снова молча кивнул.
        - Он сделал самокрутку и, протянув мне, предложил: «Хочешь?» Но я была в таком ужасе, что не смогла ничего сказать, только помотала головой. Тогда он прикурил сам и завел двигатель, - Татьяна снова затянулась, но как-то судорожно, похоже, она подходила к кульминации своего рассказа. - Мы тронулись… Вы знаете, что он и так водит, как сумасшедший, но в тот раз… Вы ездили в Литву, Антон? Я имею в виду через Куршскую косу.
        - Да, - однозначно ответил Черный.
        - Тогда вы знаете, что путь занимает два с половиной - три часа, в зависимости от очереди на границе. Так вот, мы доехали меньше чем за полтора! Я вцепилась в ручку двери и уперлась ногами в пол. Ну, вы же знаете эту дорогу - там сплошные повороты. Он гнал так, что несколько раз колеса буквально повисали в воздухе. И где-то на середине пути он свернул еще одну самокрутку, причем на ходу, даже не останавливаясь, и снова предложил: «Хочешь?» И я вцепилась в нее, как в спасательный круг, потому что поняла, что если не смогу хоть как-то отвлечься, точно двинусь. Но когда я затянулась, стало еще хуже. Я не знаю, что это была за трава, но меня отчего-то так повело… Я вдруг увидела, как у него вокруг головы сгустилось что-то черное, такое облако, вернее марево, а черты лица поплыли, превращаясь во что-то ужасное. Я стиснула зубы, чтобы не закричать, а он внезапно развернулся ко мне, хотя мы продолжали нестись по той извилистой дорожке, и ухмыльнулся…
        Татьяна сделала еще одну затяжку и воткнула сигарету в пепельницу, хотя невыкуренной оставалась еще треть, после чего подалась вперед и, упершись локтями в стол, посмотрела прямо в глаза Антону.
        - Когда мы добрались до Калининграда, он остановил машину на каком-то заброшенном пятачке, у пятиэтажек. «Ну что, - спросил он меня, - ты готова?» -
«К чему?» - спросила я, а сама просто дрожала от страха. «Отвести меня туда». -
«Куда?» Но он не ответил. Его взгляд словно ушел внутрь. Он пробормотал: «Он закрылся. Я не выполнил порученное. Я не смогу уйти…» А потом снова посмотрел на меня. «Ты готова. Не сопротивляйся…» Я начала задыхаться. Но затем вдруг мой взгляд зацепился за окна пятиэтажек. Вечерело, в окнах начал зажигаться свет. И несколько окон загорелись в виде креста. Я зацепилась взглядом за этот крест и… начала молиться. Не бормотать молитву, нет. Я даже вспомнить не могу, чего я там бубнила, да и бубнила ли или вообще шептала про себя, но это было… по-настоящему. Это была молитва! Теперь я знаю, что это такое. - Она замолчала.
        Черный подождал где-то с минуту, а затем мягко спросил:
        - И все закончилось?
        Татьяна ответила не сразу. Как видно, главное она уже сказала, точнее, то, что считала главным для себя. Но пока она не призналась, зачем звонила ему полтора часа назад. Нет, Черный и так был не в обиде. Он узнал очень многое, в том числе то, что касалось лично его самого! Но поскольку Татьяна пока не спросила совета, ясно было, что это еще не конец.
        - Нет, не сразу. Мне стало как-то легче. Он, видно, почувствовал это и завертел головой. А увидев крест, расхохотался. И начал кричать что-то типа: «Твой Бог тебе не поможет! Я могу тебе сказать, с какой высоты я смотрю на него…» Но я не сдавалась. И постепенно оцепенение начало проходить. Я начала понемногу контролировать себя. Начала его уговаривать. Просила позвонить сыну. Говорила, что люблю его, что готова идти с ним, но не в эту ужасающую черноту, а в свет. Что готова искать с ним свет и идти туда… Говорила много. Сейчас уже и не помню что. Главное, что это окончательно ушло. Вы, понимаете, что я вам хочу сказать, Антон: мой муж - не человек! - Она замолчала.
        Черный тоже молчал. Так они некоторое время и сидели, глядя друг на друга. А затем Татьяна еле слышно произнесла:
        - Что мне делать, Антон, что мне делать?..
        Черный, уже давно зная, какой вопрос она должна задать, вытащил из рюкзака карты Таро. После Египта они заняли свое место в его «тревожном» рюкзаке. Быстро перетасовав колоду, он положил карты на стол. Зачем строить догадки, когда всегда имеется возможность спросить у судьбы? И пусть она далеко не всегда дает
        понятный ответ, но зато за сам вопрос никогда не наказывает…
        На следующий день Черный наконец-то добрался до Профа. Он с ним так и не пересекся после встречи с Иванной. Проф куда-то уезжал, а когда появился, Черный как раз вовсю занимался подготовкой ритуала защиты и другими делами. И вот только сейчас выбрался в гости.
        Едва он вошел, Проф демонстративно повел носом:
        - Что это, Черный, опять черной магией балуешься?
        Антон на правах старого приятеля сначала бухнулся на диван, а потом фыркнул.
        - Да ну тебя, Проф! Ну какая черная магия? Басни это все. - Он ничуть не удивился тому, что Проф знал о ритуале на кладбище. Проф - это ведь Проф, не так ли? Да и из ритуала Черный в сообществе особого секрета не делал. Многие могли знать, даже не из его группы. Так что кто-то мог и обмолвиться.
        - Что «басни»? - не понял Проф, а потом сердито насупился. - Магия - басни?! Да чем ты меня слушал?
        - Нет, - мотнул головой Черный, удивленный столь бурной реакцией, - магия-то как раз не басни. Магия - сильная вещь. Басни - это всякие стороны: черная, белая, серо-буро-малиновая в крапинку… Я уже этими детскими болезнями переболел. Магия - это магия! Она или работает - тогда это настоящая магия, или - нет, и тогда это чушь всякая, хрень болотная!
        Проф снисходительно посмотрел на него.
        - Ох, Черный, какой же ты еще наивный! Магия - это, конечно, магия, но очень важен источник. Так что будь очень осторожным, пользуясь ритуалами, которые издревле однозначно относятся к черной магии. Понял?
        Антон неопределенно пожал плечами. Мол, ну да, типа того… Проф, конечно, некоторым образом учитель, гуру и все такое, но тут он, Черный, как-нибудь сам разберется. Поскольку, похоже, в этой области он и сам кое-чему может Профа поучить… Или не может? Если Проф - это некая суммирующая его ипостасей, сие означает, что он может знать много больше, чем Черный… Ведь судя по его словам, он есть несколько, множество Черных. Антон озадаченно и задумчиво почесал нос. Вот, черт, он уже запутался!
        - …ты меня не слушаешь! - возмутился Проф. Он, оказывается, все это время еще что-то говорил.
        - Да слушаю я, слушаю, - отозвался Черный, - вот только вопрос у меня появился. Если ты - это я, только более опытный и разносторонний, расскажи мне о магии. Ну, все, что знаешь. А то, глядишь, действительно где-то недодумаю, да и накосячу по полной, думая, что вполне в теме.
        Проф замолчал и внимательно посмотрел на него. Черный ответил спокойным взглядом, в котором явно читался интерес. А действительно, почему бы и нет?
        - Так нельзя, - мотнул головой Проф. - Ты должен сам подняться на ключевые ступени своего развития. Сам, понимаешь? Я могу тебе только подсказывать. Удерживать от неприятностей, но ты должен сам. Так положено.
        - Не, ну про зоны-то ты мне вовсю рассказывал, - возмутился Черный. - Это что же, по зонам я не должен сам, что ли?
        - Ну, понимаешь, про зоны я же тебе говорил только теоретически. Без практики. Я вычислил, что только так и возможно. Помнишь, когда мы с тобой как-то выехали в зону, и у нас тогда не срослось? Я тебе тогда говорил, что зона «замкнулась»?
        Черный кивнул. Это был единственный раз, когда Проф попытался продемонстрировать ему свои таланты практически. Ну, за исключением того раза, с бункером… И так ничего и не вышло.
        - Так вот теперь я понимаю почему. Потому что мы «сбили» зону!
        Черный кивнул. Но тут же настырно влез:
        - Так я и не прошу практически. То есть если бы было можно, то я бы, конечно, с удовольствием, но раз нельзя - так нельзя. Ты хотя бы теоретически расскажи. В общем. Что можно. А то про зоны мы много говорили, а вот такой важный вопрос как-то обошли совсем. Я-то раньше думал, что ты просто не в теме, но раз ты - это я, да еще и круче, то расскажи. Чисто, что можно…
        - Ну, - Проф слегка замялся, - если только немного. Сам понимаешь, это область деликатная…
        Спустя пять минут Черному стало ясно, что Проф гонит пургу. Если в вопросах, в которых он был профи, его речь текла спокойно и непрерывно, то сейчас он мямлил, пересыпал речь всякими словечками-паразитами типа: «так сказать», «проще говоря» и «ну ты понимаешь», так что Черный начал посматривать на него с удивлением. И Проф это заметил. После чего, поджав губы, заявил, что он, Черный, должен понимать, что жизненный опыт у разных ипостасей его самого в разных мирах, накапливался по-разному, не тождественно друг другу. И именно в этом и ценность подобного совмещения, поскольку оно позволяет слить, синтезировать жизненный опыт людей, поживших не только в разных мирах и временах, но и разные жизни. И среди тех Черных, что соединились в нем, как-то не попалось ни одного, продвинутого в магии настолько, насколько Черный нынешний. Так что, похоже, ничего, кроме общих принципов, ему особенно неизвестно. А вот эти принципы как раз и вопиют о том, что надо всеми силами избегать черной магии.
        На чем обсуждение оной и закончилось. А Проф поинтересовался, как там дела с подготовкой к проникновению в подземелья. И вот тут Антон ему и выложил, что они решили отказаться от сотрудничества с Черным Маклером. Проф заволновался.
        - Мне кажется, Черный, это не слишком верное решение.
        Антон удивился.
        - Не лезть в ловушку - не слишком верное решение? Тогда что же назвать верным?
        - Ну, ловушка - это ведь всего лишь предположение. Слова медиума можно истолковать по-разному. Вдруг она вообще говорит не о текущем моменте, а о чем-то, что тебе предстоит в будущем?
        Черный задумался. Это было возможно. Но как быть с тем, что в Таро на Черного Маклера все время выпадала карта Миши? Да и вообще, в свете последнего разговора с Татьяной… Черт! Проф-то еще о нем не знает! И Антон коротко изложил ему итоги ночной встречи. Но Профа это не убедило.
        - Все равно, я считаю, что стоит попробовать. Если получится, то это принесет такие результаты!..
        От Профа Черный в тот раз ушел довольно озадаченный. Нет, переигрывать он ничего не собирался. Но слова Профа звучали очень убедительно, поэтому внутри Черного вовсю шевелился червячок сомнения. А может, они зря отказались от попытки, и рискнуть-таки стоило?
        Следующие несколько недель пролетели в рутине. А затем Черному вновь позвонила Татьяна.
        - Антон?
        - Да. Здравствуйте. Вы уже из Англии?
        - Нет. Я здесь… я… мне нужна ваша помощь. Срочно!
        Черный напрягся. Ведь карты совершенно точно сказали, что ей надо уезжать. Как можно скорее. Иначе она попадет в такую воронку, что события начнут засасывать помимо ее воли. Причем события негативные. Ну и какого черта он тогда мчался в ночи, слушал ее рассказ, раскладывал карты? Чтобы его проигнорировали?
        - А что случилось?
        Татьяна с минуту молчала, затем тихо произнесла:
        - Просто завтра нас могут убить.
        После чего торопливо рассказала, что с того момента, как она не поддалась, из ее мужа будто выпустили воздух. И именно с этим связано ее решение немного оттянуть отъезд. Черный понимающе кивнул. Ну не в традициях русской женщины добивать беспомощного… Татьяна между тем продолжила рассказ.
        Уже на следующее утро муж проснулся совершенно другим человеком. Если вечером это был волк, пусть и загнанный в угол, с утра он внезапно превратился в насмерть перепуганного зайца. Он то метался, но не как-то осмысленно, пытаясь что-то сделать, а бестолково, лишь усугубляя ситуацию, то просто сидел дома и пил. Татьяна испытала настоящий шок от произошедшей перемены, а Черный понял, что тот, кто владел телом ее мужа, как раз той ночью решил оставить его тело. Со всеми проблемами… Так вот, события, постепенно ухудшаясь, подошли к своей кульминации. И на завтрашний день у них назначена встреча с Лаптевым, владельцем того самого шопинг-центра «Остров сокровищ», в котором у них был обменный пункт. Но не только. Как выяснилось, он был еще и смотрящим от некой группы влиятельных людей, причем не только местных, но и из Москвы, чьи интересы Черный Маклер сильно задел.
        Выслушав все это, Антон аж скрипнул зубами Да, вляпалась! А ведь говорили же дуре… И он может помочь не слишком. Он сейчас закрыт ритуалом с могильной землей.
        - Где вас подобрать?
        Татьяна сказала. Черный быстро дал отбой и перезвонил Шаману.
        - Спишь?
        - Нет. А что?
        - Надо кое-что сделать. Ты дома?
        - Да.
        - Тогда выходи, я сейчас подъеду…
        Татьяну с мужем они подобрали по дороге. Антон бросил взгляд на Черного Маклера и поразился произошедшей с ним перемене. Мужик был полностью смят, от былого куража не осталось и следа. Сейчас это был потерявший всякую волю и напуганный человек.
        Они остановились в лесополосе. Еще до того как они подобрали Татьяну и ее мужа, Черный все пересказал Шаману. Так что пока ехали, тот успел все обдумать.
        - Выходим, - коротко бросил он. Они отошли в лес. Муж Татьяны шел, втянув голову в плечи, будто опасаясь, что его начнут убивать прямо сейчас, не дожидаясь завтрашнего разговора. Шаман поставил их спина к спине.
        - Слушайте, - начал он, - сейчас я проведу ритуал защиты. Но полностью он не поможет. Поэтому потом вы дадите мне телефон Лаптева, и в самом начале разговора я позвоню ему и попытаюсь его нейтрализовать. Сделаю так, чтобы он выпал из разговора. Так что если все получится, вам придется противостоять только его шестеркам, да еще сбитым с толку по поводу того, почему это сам шеф молчит и не прессует объект, ломая ранее разработанную схему. Тут уж вам придется отдуваться самим, да против этих и защита кое-чем поможет. Понятно?
        Татьяна кивнула. Черный перевел взгляд на обмылок, бывший Черным Маклером. Тот несколько мгновений молча пялился на Шамана, затем тоже кивнул. Торопливо и жалко…
        Татьяна позвонила ему около двух часов. Когда Антон нажал кнопку ответа, она несколько мгновений молчала, а затем выдохнула:
        - Спасибо…
        - Как все прошло?
        - Там - нормально. Как вы и говорили.
        - Там?.. А где не нормально?
        - После того как мы вышли от Лаптева, мужа ждала разъяренная толпа. Нас едва не разорвали. Слава богу, подъехал Самурай. Он с охранниками расшвырял толпу и сунул нас в свою машину.
        Черный глубоко вздохнул.
        - Таня, я же вам говорил: это - воронка! Ни вы, ни даже мы не можем этому противодействовать. И будет еще хуже. Уезжайте. Немедленно! Понимаете меня?
        - Да, - отозвался тихий голос…
        Черный несколько секунд задумчиво вслушивался в гудки, а затем отключил мобильник. Да-а-а, положеньице! Пожалуй, и ему тоже надо подумать об отъезде. Слишком уж все закручено. Если в деле завязаны такие люди, как Лаптев и Самурай, они могут заинтересоваться, кому это так часто звонит одна дамочка, на которую они обратили свое благосклонное внимание. И ему самому этот интерес не несет ничего позитивного…

25
        Черный был зол. Да что там зол… он был в бешенстве. Проф отказался продолжать с ним отношения. Нет, ну это же надо?! Прямо так и сказал. А из-за чего? Из-за того, что Черный, мол, затеял какой-то ритуал черной магии, специально, чтобы нанести ему, Профу, некий вред. Нет, ну слышали разный бред, сами иногда несем, но такого!.. Как бы то ни было, бред был озвучен, и дорога к Профу перекрыта.
        Некоторое время Черный занимался тем, что перестраивал свою жизнь. Все-таки слишком много изменений в ней произошло. Во-первых, естественно, из нее исчез Проф. А он занимал очень большое место, и надо было найти, чем заполнить время, ранее отведенное общению с Профом, рассказам Профа, совместным поездкам с ним. Во-вторых, у Антона все чаше возникало желание снова перебраться из Калининграда в Москву. Он пока еще точно не знал, надолго ли, но все говорило о том, что надолго. Не на один месяц точно. Ему запали в душу те слова Люминоса, что он - никто и зовут его - никак. Хотя, если брать в целом, это было неправдой. Все-таки в сообществе Черный, а также Калина, Шаман, Люминос и остальные были людьми известными, и их слово ценилось. Но если его предположения насчет Клэреот и общего развития обстановки были близки к истине, локального авторитета было уже явно недостаточно. Нужно было становиться людьми, чье слово уже весомо не только среди узкой группы друзей и знакомых. И при этом они хотели сохранить максимальную независимость, не «ложась» ни под какую официальную или частную структуру. А Москва для
этого подходила гораздо больше. Тем более что они приняли решение окончательно организационно оформить команду, которая у них уже давно сложилась сама по себе.
        Так появилась идея легализовать уже давно существующую группу «Неман». Тем более что вследствие этой идеи первый вопрос - чем занять время, которое раньше посвящалось Профу, - решался сам собой. Да что там… времени стало просто категорически не хватать. Черный и Баал часами сидели в Интернете, отыскивая ресурсы, на которых шло серьезное изучение интересующих их тем. Остальные тоже тратили на это довольно много времени, но еще в начале было решено, что каналами связи, так сказать полномочными представителями группы в виртуале, да и в реале тоже, в основном будут выступать они двое. События с Черным Маклером заставили всех пересмотреть прошлые взгляды на возможные опасности, и потому было принято решение остальных в Сети не светить. Ну, на всякий случай. И не только в Сети, в общем-то.
        Для Черного в тот момент основной интерес представляла группа под претенциозным названием «Хакеры сновидений». Это была группа, серьезно перелопатившая идеи Карлоса Кастанеды и, на основе новых представлений о процессе обработки данных, серьезно продвинувшаяся в понимании многих процессов. Отцов-основателей группы в Сети уже не было, но жили ученики и последователи, против которых, несмотря на то, что материалы и идеи, обсуждавшиеся группой, были Черному очень интересны и, на его взгляд, вполне адекватны, велась настоящая сетевая война. Со всеми ее атрибутами. Начиная от массовых обструкций и кончая ломкой сайта, из-за которой
«Хакерам» пришлось перейти на другой сетевой ресурс.
        И это еще сильнее убедило Черного и остальных в правильности их собственного подхода - особой осторожности в контактах. Хотя «Хакеров» было жалко. Тем более что, как выяснилось, ребята были очень толковые. Во всяком случае, у Черного, после того как он начал использовать некоторые их методики, сильно продвинулись дела в контроле собственных сновидений.
        Так вскоре после этого ему впервые удалось осознаться во сне. Это было очень необычное ощущение. Мир сна ощущался, с одной стороны, гораздо более объемно и реально, а с другой - все участвующие во сне персонажи (спрайты) оказались подвластны тому, кто смог осознаться… Так повторилось несколько раз. Черный все больше и больше осваивался в своих снах, хотя выяснилось, что не всё, что его в них окружало, подвластно ему полностью. Во снах возникали совершенно другие персонажи, которых не было в реальности, они жили своей жизнью, иногда не замечая Черного, иногда контактируя с ним - то доброжелательно, то, наоборот, агрессивно. Смешно, но именно сейчас, когда они разошлись с Профом, Черный, похоже, резко продвинулся в направлении, которое так интересовало Профа. Хотя его осознанные сновидения, выход в дубль и остальное, все еще имели очень отдаленное отношение к тому, что Проф именовал «видеть».
        Дело двигалось, Черный, как представитель группы «Неман», уже стал довольно известен в интернет-кругах. Он все больше и больше осваивал технологии виртуала, разорившись даже на покупку нала-донника с прямым доступом. Вовсю шла подготовка к открытию собственного сайта «Немана», когда на горизонте появился некто, сначала никаким образом не расцененный, как угроза. Это был один из завсегдатаев чата «Хакеров» под ником Снежный Волк. На первый взгляд вполне приличный парень по имени Алексей. Он был, как говорится, «в теме», задавал умные вопросы, высказывал вполне адекватные суждения и при этом оставался вежлив и доброжелателен.
        И Черный, как-то незаметно перешел с ним на более тесное общение. Алексей оказался вполне открыт для общения и «в привате» рассказал о себе. Он был сыном дипломата и еще в юном возрасте уехал учиться в Англию. Но учеба ему особенно впрок не пошла. Он ударился в загулы, подсел на наркоту - в общем, старался отрываться по полной. Что чуть было не стоило ему жизни. Так что теперь он практически остепенился и хорошо осознал преподанный ему в жизни урок. Сейчас он в Москве, собирается дальше строить свою жизнь здесь и не испытывает особенных проблем ни с финансами, ни с общением. Но во время жизни в Англии у него случились контакты с английскими мистическими кругами. И когда теперь он основательно перетряхнул свои прежние приоритеты, мистика и эзотерика оказались в перечне тех, которые он, по возращении на родину, решил не отбрасывать. Наоборот, Алексей еще более заинтересовался ими, поскольку - как, к его удивлению выяснилось, - здесь, в России, эта тема жила вполне на уровне, и здесь даже имелись свои уникальные разработки.
        Черному он очень импонировал. Хотя неуемное желание Алексея непременно выйти на личный контакт с «Неманом» слегка настораживало Антона. Но логически объяснить эту настороженность он не мог. Черный всегда больше доверял интуиции, чем логике, поэтому решил потерпеть эту неуютность, пока все не выяснится.
        Между тем Алексей проявлял все большую изобретательность в побуждении Черного к очной встрече. И наконец, он его таки практически дожал. Наживка, от которой Антон не смог отказаться, заключалась в следующем: Снежный Волк появился на чате
«Хакеров» раньше Черного, поэтому уже успел поучаствовать в некоторых их экспериментах. В частности, в одном длительном, когда «Хакеры» пытались установить канал прямой связи друг с другом. В этом эксперименте Снежный Волк отличился тем, что в одном из своих осознанных сновидений встретился с неким
«пернатым другом», который дал ему наводку на принципы переходов между мирами. Пернатое существо в человеческом облике держало книгу по ролевой игре, в которой эти принципы были описаны. По его словам, Алексею после пробуждения достаточно было использовать все пояснения «пернатого», для того чтобы понять все процессы. Книгу такую он видел в Англии в свое время, правда она была на английском. Он был уверен, что найдет ее в продаже в Москве.
        И вот от этого Черный не смог отказаться. Так что Снежному Волку достаточно было настоять на том, что он придет на встречу с книгой и поможет Черному с переводом, как тот принял решение: встрече - быть. Тем более что Алексей прислал ему свое фото, адрес и домашний телефон. Так что вроде бы никаких неожиданностей от этой встречи не ожидалось. Хотя странное интуитивное нежелание идти на нее не только никуда не исчезло, но даже усилилось. Поэтому, несмотря на то, что он собирался в Москву в ближайшее время, встречу Антон решил перенести на некое будущее. Ближайшее или не очень - там видно будет…
        В столицу он вернулся перед выходными. Закинув экспедиционную «снарягу» в загородный дом, Черный двинулся на встречу с девушкой, которую звали (кто бы мог подумать!) Татьяна. Она контактировала с группой «Неман» уже почти год и многим им помогла. Так что теперь она входила в круг доверенных лиц, допущенных к конфиденциальной информации.
        Он уже въехал в Москву, когда на кольце ему в бочину врезалась «девятка» с дамой среднего возраста за рулем. Антон затормозил и сердито ругнулся себе под нос. Ну, как можно не заметить машину ярко-красного цвета? Нет, ну недаром ходит столько анекдотов про то, что женщина за рулем - это обезьяна с гранатой.
        С большим трудом (водительская дверь была прижата «девяткой», а вместо обычных сидений в его «Фольксвагене-Синхро» стояли спортивные «ковши») Черный выбрался наружу. Дама изо всех сил голосила, что он «выскочил», что она «не видела», что
«он специально так несся», что она «не успела среагировать», но Антон не стал вступать в перепалку, а просто присел на крыло, дожидаясь гаишников. Черт, как-то не так день начинается, как-то он продолжится? Ему бы запомнить эту мысль… но тут откуда ни возьмись подкатил Калина, а следом за ним и Татьяна, объяснившая, что возвращалась от отца. И все закрутилось…
        Разобравшись с гаишниками, Черный наконец-то остался с Татьяной. Некоторое время они обсуждали последние новости и ближайшие планы, а затем разговор почему-то свернул на Снежного Волка. Антон даже не заметил, как заговорили о нем. Видно, внутреннее напряжение, возникшее вследствие того, что, с одной стороны, он собирался встретиться, а с другой - что-то в нем изо всех сил противилось этой встрече, сыграло с ним дурную шутку.
        Татьяна выслушала его и спросила:
        - Почему бы тебе все-таки не встретиться с ним и не определиться с этим окончательно? В конце концов он обещал передать тебе информацию, и если, получив ее, ты не захочешь с ним встречаться, кто может тебя к этому принудить?
        Черный задумался. А действительно, может, так и поступить? В чем здесь проблема-то? Он даже не подозревал насколько был наивен в своих рассуждениях…
        На следующий день он позвонил Алексею.
        - Под этим солнцем и небом мы тепло приветствуем вас, Черный, - ответил ему молодой и уверенный в себе голос. Очень уверенный!
        - Знаете, - продолжил Снежный Волк, - а я вчера разбил свою машину.
        - Вот как? - удивился Антон, обескураженный подобным совпадением.
        - Ну да. Моя ласточка разбита в хлам. Так что теперь у меня уже нет моей
«купешки» BMW-Z3, а мой водитель потерял работу…
        Черный вздрогнул. Татьяна, никогда не встречавшаяся со Снежным Волком, рассказала Антону о своем сне, в котором она как раз каталась с ним на его машине. И это был именно BMW-Z3! А следующая фраза Волка оказалась еще более ошеломляющей. Алексей небрежно упомянул о его новом нике - Metla, который он завел специально, чтобы заходить в Сеть, когда использование его обычного ника было нежелательным. Причем виртуальный персонаж этого ника позиционировался, как женщина. Об этом нике знало крайне ограниченное число людей, даже Татьяне он сказал о нем только вчера вечером. И это оказалось той песчинкой, которая окончательно склонила чашу весов в сторону встречи.
        Вечером Черный оповестил всех, что идет на рандеву со Снежным Волком. Уже после, анализируя комменты этого вечера, он обратил внимание, что они отчего-то были по большей части негативными. Нет, от встречи Антона никто отговаривать не пытался. Это была его епархия, и никто не собирался учить его, как выстраивать контакты, но вот шутки были какими-то агрессивными. Например, народ интересовался, возьмет ли он «встречалку» 45-го калибра. Как-никак хищника встречать идет…
        Встречу Черный назначил за городом, на ближайшей к его загородному дому платформе пригородного поезда. За пять минут до прихода электрички Антон подъехал к платформе. Из электрички вышел парень лет двадцати пяти, одетый в джинсы, майку и кроссовки на босу ногу. На шее у него болтались наушники и мрЗ-плеер. Оглядевшись, он повернулся и двинулся прямо к машине Черного. Антон заерзал. Машин на станции было довольно много, а знать, какая - его, Алексей не мог. Это совершенно точно! Тем не менее он подошел к машине, хозяйским движением распахнул дверцу и молча уселся на сиденье переднего пассажира. Потом повернулся к Черному и, широко улыбнувшись, произнес:
        - Привет, Черный, вот и я!
        Они проговорили весь день, вечер и ночь. Сначала Антон не собирался везти его к себе домой, но после разговора в машине, когда ему стало ясно, что Алексей действительно знает очень многое и разговор затянется, они все-таки подъехали к дому. Сначала устроились на шезлонгах, в саду, напротив альпийской горки. Разговор вертелся вокруг разных тем, методик «Хакеров», магических существ и артефактов. В конце концов Черный, чувствуя странную раздвоенность, когда одна половина сознания была вроде как очарована его гостем, а вторая все больше ощетинивалась против него, решил внести хоть какую-то ясность. Ту ясность, которую дают карты.
        Он предложил Снежному Волку сделать расклад. Черный уже знал, что если он в будущем должен будет серьезно привязаться к какому-то человеку, то в раскладе того будет непременно присутствовать его собственная карта. Но в этот раз его карта - «Рыцарь мечей» - так и не выпала. Хотя к некоторому его удивлению, выпала карта Миши. А после истории с Черным Маклером у Антона с этой картой стала ясно ассоциироваться опасность. Так что это был еще один факт в копилку тревоги. И та его часть, которая негативно отнеслась к гостю, испытала немалое облегчение. Судя по картам, у них нет общего будущего. Впрочем, это не означало немедленного разрыва. В конце концов он встретился со Снежным Волком со вполне конкретной целью, и она пока не была достигнута.
        Между тем Алексей, не подозревая о решении Антона, продолжал демонстрировать свои таланты. В Сети он уже успел зарекомендовать себя как маг. И решил еще больше укрепить свой авторитет, рассказав историю о том, как к нему обратились с просьбой о помощи. В этой истории было все - могучий черный колдун, девушка-снайпер, покушение на Президента… но Черный слушал ее вполуха. Ему от Снежного Волка нужно было только одно - методика открытия переходов между мирами…
        Следующая их встреча состоялась через несколько дней. Именно на нее Алексей обещал принести книгу и помочь с переводом. Он предложил расширить круг участников встречи, пригласив на нее еще какую-нибудь девушку.
        - Почему девушку? - спросил Черный, несколько удивленный такой тендерной постановкой вопроса.
        - Ну, ты же всегда работаешь с медиумами женского пола, - покровительственно усмехнувшись как о само собой разумеющемся, сообщил Снежный Волк. - Позови ту, кому ты полностью доверяешь.
        Черный задумался. Он доверял многим, но самым большим доверием пользовалась его старая подруга по имени Ирина. Они работали вместе уже очень давно. Ирина участвовала еще в изучении материалов по Брюсу.
        - Хорошо, - кивнул Антон, - на следующую встречу я приглашу Ирину.
        - Ирину? - Алексей удивленно вскинул брови.
        - А что? - поинтересовался Черный, не поняв, чем вызвано его удивление.
        - Да так… ничего. Просто лично у меня лучше всего получается работать с девушками по имени Татьяна. Возможно, среди твоих знакомых есть Татьяны?
        Черный напрягся. Снежный Волк снова попал в точку. С Татьяной он был знаком, поскольку они общались в чате, но имени ее знать Алексей не мог никак, поскольку та заходила в чат под ником. Да и она сама говорила ему, что никогда не встречалась со Снежным Волком.
        - Нет, - мотнул головой Черный. - Это будет Ирина.
        - Ну, как знаешь… - пожал плечами Алексей.
        Следующая встреча произошла через несколько дней. Когда Антон подъехал на машине к уговоренному месту - конечной станции метро - Снежного Волка еще не было. Черный устроился поудобнее и выудил из кармана наладонник. Опа! А Снежный-то, оказывается, еще и не думал никуда идти! Он сидел в чате и вовсю общался. Антон несколько мгновений, нахмурившись, пялился на экран нала-донника, а затем достал телефон.
        - А, Черный, привет! Уже ждешь?
        - Я - да, а вот почему ты не на месте? Мы же договорились.
        - Да ладно тебе, - небрежно рассмеялся Алексей, - не парься! Сейчас буду, - и он нажал кнопку отбоя.
        Но несмотря на это, пользователь Снежный Волк исчез из чата только через двадцать минут. За это время Черный успел «в привате» пообщаться с Татьяной, которая сообщила ему, что Снежный Волк уже рассказал в чате о встрече с ним и пожаловался, что Черный охамел и отчего-то назначил встречу у метро, хотя мог бы забрать его прямо из дома. И это совершенно не улучшило Антону настроения. Он окончательно решил, что нынешняя встреча станет последней.
        Снежный Волк появился почти с сорокаминутным опозданием. Он пребывал в отличном настроении и, бухнувшись на сиденье, тут же небрежно пожурил Черного за, как он выразился, занудливость.
        Когда они добрались до загородного дома и стали выгружаться из машины, из гаража вышел отец. Он окинул гостя небрежным взглядом, а затем вдруг нахмурился. Дождавшись, пока Алексей войдет в дом, отец ухватил сына за рукав.
        - Новый знакомый?
        - Да, - кивнул Черный, не уточняя.
        - Ты с ним поаккуратнее, - покачал головой отец. - Мутный он какой-то, недобрый, - после чего повернулся и двинулся обратно в гараж, оставив Антона в некотором ступоре. До сих пор отец очень редко снисходил до того, чтобы предупреждать сына о каких-нибудь его знакомых или приятелях. Он считал, что Антон сам во всем разберется.
        Покачав головой, Черный двинулся к дому. Но едва подошел к двери, как она распахнулась, и на пороге появилась Ира. Она приехала раньше и уже ждала их в доме.
        - Этот? - спросила она.
        - Да, - кивнул Черный, - а что?
        Ира зябко повела плечами:
        - Да не знаю… просто, когда он вошел, мне как-то не по себе стало. Темный он какой-то…
        Черный замер. Да уж! Два предупреждения подряд - это серьезно.
        Когда он вошел в комнату, Снежный Волк уже сидел в его любимом кресле.
        - Ну наконец-то! - сварливо пробурчал он. - А то ты так меня торопил, а сам застрял непонятно где.
        - Ну почему же «непонятно»? - отозвался Черный и, уперев в лицо гостя испытующий взгляд, произнес: - Просто два человека, что встретили нас в этом доме, сочли своим долгом предупредить меня о том, что от тебя исходит нечто недоброе.
        - Что?! - Алексей порозовел и явно растерялся. Несколько мгновений он не знал, что ответить, а затем принужденно рассмеялся.
        - И как ты собираешься поступить? - с некоторой ехидцей спросил он. - Последуешь
«ценным» советам или… - тут он протянул руку и достал из рюкзака книгу, - мы наконец займемся делом?
        Антон покосился на книгу с английским названием и, подойдя к столу, уселся за него, достав из ящика бумагу и ручку.
        - Давай займемся делом…
        Но дело не пошло. То ли Алексей не мог толково перевести, то ли информация в книге оказалась не столь существенной, однако ничего по-настоящему нового извлечь из книги не удалось. И Черный начал терять интерес к процессу. Видимо уловив это, гость резко захлопнул книгу и предложил сделать перерыв.
        Они, как и в прошлый раз, переместились в сад, на шезлонги.
        - Слушай, Черный, - небрежно спросил Алексей, - а ты сам не думал написать книгу? У вас же должна быть чертова туча уникальной информации! Я думаю, у тебя бы вполне получилось. А с изданием я мог бы помочь. У меня есть кое-какие связи в издательском бизнесе, а в крайнем случае можно обратиться к отцу.
        Это предложение слегка выбило Черного из колеи. Он еще не успел прийти в себя, как Снежный Волк снова вышиб почву у него из-под ног.
        - Слушай, а почему со мной не хочет встречаться Баал? А может быть, стоит пообщаться с Калиной или Люминосом? - И он начал описывать ребят так, будто уже встречался с ними. Их внешность, привычки, то, чем они занимаются в группе. А Черный сидел и чувствовал себя открытой книгой. Он еще никогда в жизни не встречался с человеком, который мог так считывать информацию с другого человека. Кем же, черт возьми, был этот Снежный Волк? Человеком или нет?
        - Мы будем работать вместе, - спокойно произнес Алексей. И в его голосе зазвучали повелительные нотки. - Поэтому я сразу обозначу свой интерес. Меня интересуют зоны. Не та муть, координаты которой можно отыскать в Интернете. Не те, что истоптаны стадами экзальтированных мальчиков и девочек, вкупе с истеричными дядями и тетями, и где уже только что киоски с сувенирами не появились, а так уже все признаки туризма налицо… а действительно работающие. Вы уже многого добились. А представьте, чего достигнете вместе со мной?
        Черный промолчал. Все было верно. Но… черт, это было необъяснимо! Однако сейчас он был готов отказаться от любых радужных перспектив, лишь бы разорвать этот контакт…
        Похоже, Снежный Волк почувствовал его настроение. Потому что вдруг прекратил давить и снова перешел к «считыванию». Причем на этот раз разговор пошел о кольцах. И не только о «Глазе дракона», который, как обычно, занимал свое место на пальце Черного, но и о двух других - «Единороге» и «Щупальце дагона». И это был еще один сильный удар по нежеланию Антона. Ибо с кольцами он остановился на полпути. И все это время ждал человека, который до конца разъяснит ему природу и назначение колец. Причем Алексей уже как бы поделил кольца: «Единорога» назначил себе, а вот «Щупальце дагона»…
        - Это кольцо явно должно достаться девушке, - сообщил он ошеломленному и подавленному Черному. - Непростой девушке. Она живет… - Он картинно задумался. - В красном доме… Да, именно так! В доме, где все красное - шторы, кресла, диван… - Алексей встал с шезлонга и начал медленно прохаживаться по саду. - Ее зовут… зовут… как же ее зовут? - Он остановился и принял напряженную позу. - А, ну да, конечно же, Татьяна! И в данный момент она встречается с человеком, которого мы знаем под ником Тень. - Он повернулся к Черному. - Знаешь, это для всех нас очень важная встреча. Этот человек может открыть для нас канал серьезного финансирования. Такого, о котором в ином случае нам придется только мечтать.
        Черный выпустил воздух сквозь зубы. Если это так - а, похоже, Снежный Волк способен видеть будущее, чему сам Антон пока так и не научился, - то Татьяна серьезно превысила свои полномочия. Все решения относительно встреч с потенциальными соратниками, союзниками и инвесторами у них принимались лишь после всестороннего обсуждения и принятия мер безопасности. А в этот раз никакого обсуждения не было. И в этот момент раздался вкрадчивый голос Алексея:
        - Мне кажется, нам нужно поехать к ней.
        Черный молчал. Черт, да как вообще можно чувствовать себя в присутствии человека… существа… для которого ты - открытая книга? И который в любой момент может узнать о тебе все что угодно. Причем, похоже, от тебя самого.
        - Пойми, - мягко произнес Снежный Волк, - наша встреча с этой Татьяной неизбежна. Мы все равно встретимся и познакомимся с ней. Но лучше будет, если ты сделаешь это сам…
        Всю дорогу до Москвы Черный уговаривал себя: «Снежный Волк - уникум! Он нужен
«Неману». Он нужен мне. Он приглашал меня в будущем съездить в Англию (о которой я грезил в прошлом), покупал мой любимый сок, у него была машина моей любимой марки, он катался на сноуборде, - словом, делал все то, что люблю я. Расслабься! Все идет так, как надо!»
        Но все равно какая-то часть его сознания буквально вопила об опасности. И никакие уговоры не могли ее заглушить…

26
        Черный проснулся резко. Так обычно и бывало, когда он выныривал из сна, в котором осознался. Некоторое время он молча лежал, вспоминая прошедший сон, а затем повернул голову. В темноте мигал огоньком верный наладонник. Самым разумным сейчас было немедленно схватить его и проверить почту. И все - конец сомнениям. Но Черный лежал и пялился на этот помигивающий огонек. Потому что если там ничего нет…
        К Татьяне они приехали вечером, успев изрядно постоять в московских пробках. Черного после экспедиции город вообще угнетал, а уж Москва-то, с ее гипертрофированностью всего городского тем более!.. Алексей же, казалось, наслаждался столицей. Он сидел, слегка откинувшись и с удовольствием поглядывая по сторонам, и всем своим видом демонстрировал, что жизнь удалась. Черный уже сворачивал на подъездную дорогу, которая вела к дому Татьяны, когда Алексей небрежно заметил:
        - Странно, мне почему-то лезет в голову кривая разметка…
        Черный принужденно рассмеялся, но при этом стиснул руль так, что побелели костяшки пальцев. Все так, все так и было!.. Перед самым домом Татьяны линия разметки резко уходила в сторону и сходила на нет. То ли разметчик был пьян, то ли это произошло под конец рабочего дня и разметчик, подустав, зарулил к тротуару, не выключив разметочного ролика. Снежный Волк в очередной раз непринужденно продемонстрировал свои возможности.
        - Здравствуйте, Татьяна, - почему-то торжествующе улыбаясь, возгласил Алексей, когда хозяйка отворила дверь. Черный молча стоял за его спиной, не обратив внимания на то, что Татьяна дернулась, как будто увидела привидение.
        - А знаете, - продолжал Алексей, входя в квартиру, - похоже, мы с вами генетически как-то связаны с эльфами!
        - Вот как? - Татьяна с трудом вымучила улыбку. Ей было явно не по себе.
        - Ну да, конечно! Обратите внимание: мы оба худые, высокие. И еще - форма ушей. - Алексей по-хозяйски протянул руку к Татьяниной голове и сдвинул волосы, обнажив ушную раковину вытянутой формы.
        - Возможно… - в замешательстве отозвалась Татьяна. - Проходите в комнату, я сейчас.
        Она едва сдерживалась. Но Черному было не до того, чтобы улавливать нюансы в ее поведении.
        Следующие три часа прошли в неком подобии светской беседы. Беседы, в которой царил Снежный Волк. Он как-то довольно быстро свернул обсуждение на поездку в аномальную зону. При этом подразумевалось, что он сам непременно будет участвовать в этой поездке. И совершенно не обращал внимания на то, что Черный мрачно молчит или отделывается односложными словами.
        Улучив момент, когда они с Антоном оказались на кухне, девушка спросила:
        - Зачем ты его ко мне привез?
        - Он настаивал, - угрюмо ответил Черный и, уловив удивление в глазах Татьяны, пояснил: - Он сильнее меня. Он читает меня, как открытую книгу. И он видит будущее. Он точно описал твою квартиру. И многое другое. Как я мог ему отказать?
        Татьяна несколько мгновений молча стояла, отвернувшись от него, затем вышла из кухни.
        В тот вечер они засиделись за полночь. Так что остались ночевать, воспользовавшись любезным приглашением хозяйки. Она сообщила, что утром убежит на работу, так что когда они соберутся уходить, достаточно просто захлопнуть за собой дверь.
        Наутро Снежный Волк проснулся напуганным.
        - За нами охотятся! - сообщил он Черному за завтраком, который тот приготовил на скорую руку, и сообщил, что во сне осознался в этой же самой комнате. И увидел, как по плотным гардинам, закрывающим окно, ползет точка лазерного прицела. Причем, когда он, испытав во сне сильный испуг, проснулся, точка никуда не исчезла! Он увидел ее вновь, уже в реале.
        Это ли было причиной, либо, несмотря на испуг, Алексей уже начал чувствовать себя хозяином положения, однако, позавтракав, он уселся перед компьютером Татьяны и сказал, что хочет немного полазать по чатам. Но Черному надо было ехать, а оставлять Снежного Волка одного в квартире он не собирался. Поэтому спустя десять минут они уже усаживались в машину Черного.
        Он подбросил Алексея до станции метро. Они уже подъезжали, когда Снежный Волк, задумчиво глядя в лобовое стекло на протекающую мимо толпу, произнес:
        - А ведь это знак, Черный. Я имею в виду лазерную метку в окне. Нам нужно как можно быстрее уехать из Москвы. Так что ты…
        Антон остановил машину, развернулся к Алексею и… внезапно увидел Люминоса. Он жил как раз неподалеку от этой станции метро. Черный замер. Что делать? Открыть окно и поздороваться с Люминосом или подождать, когда его окликнет Снежный Волк. О том, что тот никак не отреагирует на Люминоса, у Черного даже мысли не было. Тем более что в данный момент Снежный Волк уставился прямо на него.
        - …не затягивай с поездкой в зону, - закончил Алексей, отцепляясь взглядом от Люминоса, будто от обычного прохожего, и поворачиваясь к Черному. - Ты меня понял?
        Антон также отвел взгляд от Люминоса и молча кивнул. Сердце у него в этот момент бешено колотилось. Значит, Волк не всесилен! Значит, Снежный может чего-то не увидеть! Значит… у него есть шанс избежать той кабалы, в которую он, Черный, практически уже попал. Или нет?..
        В следующие несколько дней Антон приложил максимум усилий, чтобы избежать встречи со Снежным Волком. Даже в чате появлялся максимально редко, подгадывая ко времени, когда вероятность появления там Алексея была минимальной. Но Алексей развил бурную деятельность, втянув в обсуждение предстоящей поездки в зону Баала и Татьяну. Он решил, что они поедут именно в таком составе. Причем на машине Татьяны, поскольку свою машину Черный еще не восстановил после аварии. По асфальту она еще как-то ездила, но покидать на ней город в таком состоянии было не особенно умно. И несмотря на то что его предложения в принципе были разумными, то, каким тоном и в какой форме он их высказывал, породило у Баала резкое неприятие. А у Антона это неприятие только окрепло.
        В четверг, когда до поездки, запланированной на пятницу, оставался всего один день, Снежный Волк позвонил Черному и хамски обматерил его, заявив, что ни он, ни Баал ничего не понимают. И что только он знает, что и как нужно делать. Черному же его мат даже несколько поднял настроение. Похоже, его представления о силе Снежного Волка по сравнению с реальностью оказались изрядно преувеличенными.
        Антон все это время размышлял над тем, как сообщить Алексею, что принял решение пока не брать его с собой, и чем ему это грозит? Но взвинченность Снежного Волка показывала, что тот теряет контроль над собой и над тем будущим, которое он мог считывать. Либо это будущее разворачивалось неприглядным для него образом. А это означало, что Черный гораздо более свободен в своих действиях. Так что когда он проинформировал Алексея о принятом решении, Антон был уже почти спокоен.
        Баала с рюкзаком они подобрали у метро. Несмотря на то, что после разговора с Алексеем у Черного забрезжила некая надежда, единственным предметом разговора, вокруг которого крутились его мысли, все равно был Снежный Волк. И он этим буквально достал обоих спутников. Так что в конце концов Баал не выдержал и пробурчал:
        - Слушай, Черный, ты еще хоть о чем-нибудь говорить можешь?
        - Что? - не сразу понял тот, а затем слегка смутился. - Извини. Просто сам знаешь… - тут он с усилием заставил себя прерваться и замолчал, но смог выдержать только пять минут, после чего снова повернулся к Баалу и начал: - Слушай, а я думаю, что Снежный…
        - Да заглохни ты со своим Снежным! - взорвался Баал. - Дай передохнуть немного. Сам вижу, что это проблема, но уже мочи нет! Перервись, будь ласка!
        Черный замолчал. Но поскольку его мысли все равно никуда не могли деться, он снова и снова начал прокручивать в голове всю информацию об этом человеке (существе?), которая была у него на данный момент. И когда уже они ехали через поле к дому, стоявшему практически в центре зоны, Черного внезапно осенило.
        - Таня, а что он тебе рассказал по поводу того, как валялся в коме? После чего это произошло?
        Татьяна наморщила лоб.
        - Ну… после того, как он перебрал дозу кокаина. То есть после ультракокаинового шока.
        Черный хмыкнул:
        - Странно, а мне он говорил, что впал в кому, после того как сильно разбился, катаясь на сноуборде по снежной целине.
        Они с Татьяной удивленно переглянулись, после чего уставились на Баала.
        - А мне он ни о какой коме не рассказывал, - отозвался тот, - хотя…
        Они начали перебирать разные случаи, о которых было известно всем троим. И тут выяснилось еще множество нестыковок. Так что когда подъезжали к дому, Черный с облегчением откинулся на спинку сиденья. Снежный Волк явно врал. Пока, как стало ясно, по пустякам, по мелочи, непонятно даже зачем. Чтобы лишний раз порисоваться, прихвастнуть, попасть «в тему»? Но кому это было нужно? И как мог так мелочно прибрехивать человек, обладающий ТАКИМИ способностями? Тем более что Седой утверждал, будто сильная магия не прощает лжи. С этим надо было разобраться…
        До места они добрались уже практически под утро. Татьяна взяла с собой своего кота Кузю. Тот очень не хотел входить в дом. Шипел, выгибал спинку, но так как все жутко хотели спать, на это никто не обратил внимания. Быстро разгрузились и, переодевшись в полевку, завалились спать.
        Часа через два Черному сквозь сон послышался странный звук. Он резко сел на диване. Звук повторился. Это был такой схлопывающийся металлический звук, который он не раз слышал и в других аномальных зонах. Некоторые опытные сталкеры считали, что это звук открывающегося портала. Черный вскочил на ноги и бросился к Баалу.
        - Вставай! Зона активна! Зона активна!.. - но тот продолжал лежать с закрытыми глазами, никак не реагируя ни на речь, ни на то, что его трясли. Черный пару мгновений рассматривал вопрос окатить Баала водой из пластиковой бутылки, упаковку которых они привезли с собой, но затем решил сначала разбудить Татьяну. К его удивлению, та тоже никак не отреагировала на все попытки ее разбудить. И тогда Антон решил идти один. Поспешно натянув куртку, он выскочил наружу и торопливо двинулся в сторону звука. Путь преградила речушка, Черный перебрался через нее и почти побежал к опушке леса. Звук раздавался как раз оттуда.
        Когда он вывалился на поляну, звук ударил по ушам так, что Черный невольно охнул и прикрыл оба уха ладонями. Прямо перед ним клубился туман. Он не стелился длинными языками, как это происходит с обычным туманом, и даже не висел прядями, нет. Он стоял стеной, будто кто-то специально напустил его, чтобы скрыть некое действо. Черный замер. Что делать? Идти в туман или вернуться и разбудить ребят? Но пока он будет бегать, все может закончиться. А идти в туман одному - кто знает, чем это может обернуться? Несколько мгновений он стоял, растерянно пялясь на туман, а затем глубоко вздохнул и, пробормотав: «А-а, когда не помирать - все равно день терять», - нырнул внутрь тумана…
        У него получилось! Черный выскочил из тумана и ошеломленно потер ладонью лоб. У него - получилось! Он оглянулся назад. Тумана не было. Ну, вообще. Интересно, где же это он тогда бродил, по прикидкам, часа полтора? Он покосился на свои болотные сапоги, все в ряске, потом снова оглянулся. Лес за его спиной стоял совершенно сухой, без какого-либо следа болота. А ведь большую часть времени Антон бродил как раз по болоту. Один раз, оступившись, даже чуть не ухнул в трясину, в последний момент сумев ухватиться за какой-то куст. Черный радостно улыбнулся и яростно потер лицо, почувствовав, что глаза закрываются сами собой. Лямки рюкзака больно резали плечи. Вот черт, устал-то как… Ну, еще бы! Легли они часа в четыре, а проснулся он, поспав не более полутора часов. И по болоту носился, что твой глиссер, в эйфории от первого состоявшегося перехода. Черный поежился, чуть приглушая эмоции, переполнявшие его, затем повел плечами, широко улыбнулся и двинулся в сторону дома…
        Сумрачный Баал встретил его:
        - Ты где был?
        Черный улыбнулся. Вот они ошалеют! Но сначала почему бы немного не поиграть.
        - Да в лесок ходил…
        - Сутки?! - взъярился Баал. - Мы тебя до двух часов ночи по всему лесу искали! А Танька с утра снова дернула. Кузя тоже ночью куда-то делся. Где ты шлялся? - И осекся, а на его лице нарисовалось робкое ожидание чуда.
        Черный замер. Вот так дела!.. Значит, он отсутствовал сутки?! Да-а, вот отчего ему так спать хочется. Впрочем, по субъективным ощущениям он находился в зоне не больше полутора часов. Так что, может, эти сутки к нему не относятся. Или относятся? Что произошло с его организмом, когда он вернулся в местное время? Впрочем, ладно, все вопросы потом.
        Черный уже открыл рот, чтобы рассказать Баалу о самом важном, как вдруг его прервал звук мобильника, лежащего на подоконнике. Антон рефлекторно протянул руку и ухватил телефон. Это был мобильник Татьяны. Похоже, забыла аппарат, когда бросилась на поиски его и кота. Ну, ничего - все позади! И ему удалось главное. Он торжествующе улыбнулся и… в следующее мгновение улыбка замерзла на губах. На экранчике мобильника горели два слова: «Снежный Волк»…
        Он так никому и не сказал о переходе. Отбоярился тем, что заблудился, в болото забрел - вон все сапоги в ряске. А пока выбрался да сориентировался на местности, время и прошло. Хотя Баал ему, похоже, не поверил. Впрочем, Баалу Антон, скорее всего, все рассказал бы, но он даже не успел нажать кнопку отбоя звонка, как в дом влетела Татьяна.
        До Москвы они добрались уже к вечеру. В основном из-за того, что еще несколько часов пытались разыскать кота. К сожалению, безуспешно. Высадив Баала, бросившего на Черного прощальный испытующий взгляд, у метро, они подъехали к дому Татьяны. Заглушив мотор, она тихонько спросила:
        - Поднимешься?
        Черный очень к месту зевнул. Все-таки организм четко знает, что ему нужно, даже если мозг возбужден настолько, что сна ни в одном глазу.
        - Да, я бы не против. Сама понимаешь - сутки на ногах. Как машину поведу, даже не знаю…
        Но едва они поднялись в квартиру, Черный почувствовал, что его действительно повело. И он рухнул на постель, даже не приняв душ и сразу же провалившись в сон. Сон был яркий, красочный, очень реальный. Черный очутился в каком-то месте, которое очень располагало к праздности. Это был парк. Причем, судя по деревьям и кустарникам, которые росли там, южный парк. Когда Черный понял, что обознался и может управлять своими действиями, он двинулся вперед. Похоже, это был парк курортного отеля, потому что над верхушками пальм виднелись вершины водных горок. Черный свернул к лестнице, ведущей на следующий уровень парка. У подножия лестницы на массивном каменном ограждении сидела обнимающаяся парочка. Черный сначала не обратил на нее особого внимания. Ну, подумаешь, обычные спрайты! Но когда он приблизился, девушка, сидящая на коленях у парня, обернулась и приветливо произнесла:
        - Привет, Черный!
        Антон замер. Это была Татьяна - жена Миши. А парнем оказался сам Михаил.
        Пока Черный выходил из ступора, Татьяна поднялась и, вполне обычным жестом поправив летнее невесомое платье, двинулась вверх по лестнице, бросив Мише:
        - Ну, вы тут недолго. Я тебя жду.
        - Хорошо, солнышко. - Михаил добродушно махнул рукой и повернулся к Антону. - Привет, Черный, ну как ты?
        Антон пожал плечами.
        - Да по-разному бывает. А ты как?
        - Тоже по-разному, - усмехнулся Михаил. - Я к тебе по просьбе Радмира.
        - Радмира? - у Черного вдруг похолодело на сердце. Ну, точно, он же знал, что таково настоящее имя Седого! Знал, но забыл. Или это знание просто было закрыто в нем. Тогда что же еще в нем закрыто?
        - Он передает тебе привет, - продолжил между тем Михаил, - и вот это. - В руках у него откуда-то оказалась кожаная папка.
        - Что это? - облизнув губы, хрипло спросил Антон, принимая папку. Неужели…
        - Да так, - Михаил сделал легкий жест рукой, - кое-что. Должно помочь тебе разрешить ту мелкую проблемку, которая тебя сейчас так волнует. Проснешься - загляни в почту.
        - Хорошо, - кивнул Черный, справляясь с легким разочарованием. А он-то надеялся… Но Михаил, похоже, уловил его эмоции, потому что усмехнулся и, наклонившись, похлопал по плечу.
        - Не волнуйся - всему свое время. Я вон тоже попытался рвануть побыстрее, так столько дерьма наворотил, что очень долго из него выплывал.
        Его лицо нахмурилось. Видно, эти воспоминания до сих пор не приносили ему никакой радости.
        - Ну ладно, Черный, рад был тебя повидать, - произнес Миша, поднимаясь на ноги, - мне пора.
        - Как мне тебя найти? - крикнул Черный в спину Михаилу, когда тот уже находился наверху лестницы, но Миша, не оборачиваясь, только легко махнул рукой. И исчез.
        А Черный проснулся. И сейчас лежал и смотрел на свой наладонник, опасаясь, что все приснившееся всего лишь сон. Только сон…
        Но долго лежать было бессмысленно. Нужно было встать и проверить. Черный осторожно приподнялся и, протянув руку, взял наладонник. За окном слегка посерело. Это означало, что рассвет уже скоро. Татьяна спокойно посапывала. Черный на мгновение замер, а затем ткнул пальцем в экран.
        Оно было! Письмо было там! Антон торопливо открыл файл. Несколько строк: «Все гораздо проще, чем тебе кажется. Все гораздо серьезнее, чем ты себе представляешь… Иногда старые звонки могут помочь тебе разобраться с тем, что давно не дает покоя…» Некоторое время он тупо пялился на экран, не соображая, о чем идет речь, а затем его осенило. Он встал и, осторожно протянув руку, взял мобильник Татьяны. Тот лежал у ее изголовья, поскольку она использовала его как будильник. Осторожно сняв блокировку клавиатуры, Антон отключил звук и начал листать папку «звонки».
        Спустя несколько минут он опустил руку и вытер выступивший пот. Черт! Вот это подстава! Татьяна не только общалась со Снежным Волком в чате, но и перезванивалась с ним по телефону. Причем некоторые разговоры затягивались чуть ли не на сорок пять минут. Но, и это было главным, первые вызовы Снежного Волка пришли на ее телефон еще до того, как Антон привез Алексея на ее квартиру. Значит, это не он познакомил их - они уже знали друг друга до этого!..
        Утром, когда Татьяна поднялась, Черный сделал вид, что ему еще жутко хочется спать. В конце концов, он уже оставался у нее дома, когда она убегала на работу. Почему бы и на этот раз ей… Уловка сработала. Она сама предложила ему остаться.
        Когда за Татьяной захлопнулась дверь, Черный выждал пять минут, на всякий пожарный, если девушка вдруг вернется по каким-нибудь внезапно возникшим причинам, а затем бросился к ее компьютеру. Беглый анализ ничего не дал, и Черный принялся шерстить системные папки, истории заходов на сайты и всю остальную инфу, какую только мог нарыть.
        Спустя некоторое время он обнаружил некие несоответствия. Он знал IP-адреса, под которыми Таня выходила в чат с работы, и ему был доступен адрес ее домашнего компа, за которым он сейчас сидел. Так вот, выходило, что в тот момент, когда Татьяна сидела в чате с работы, кто-то другой выходил в тот же самый чат уже с ее домашнего компьютера. И Черный готов был поклясться, что знает, как зовут этого другого… Он откинулся на спинку компьютерного стула. Как же так? Татьяна с ними уже давно. И этот комп ей достался тоже из их рук. Это был старый комп Калины. На нем была туча фотографий его самого, его машины, некоторые карты аномальных зон, правда без привязки к местности, некоторые статьи группы. Все это было строго конфиденциально. Почему же она так поступила?..
        Но времени гадать не было. Конечно, установить, что из конфиденциальной информации уже скопировано, не представлялось возможным, но можно было воспрепятствовать дальнейшей утечке. Черный выключил компьютер, торопливо выдвинул системный блок и, сняв боковую панель, вытащил винчестер. Сунув его в рюкзак, он пронесся по квартире, собирая все вещи, к которым хоть раз прикасался. От зарядника к мобильнику до тюбика с зубной пастой. В прихожей Антон остановился, потому что ему внезапно пришло в голову, что кот ушел от хозяйки не просто так. Он самым простым и понятным остальным способом предупредил их с Баалом, что хозяйка изменилась и ей уже не стоит доверять. Черный усмехнулся и, взяв с трюмо цилиндрик губной помады, размашисто написал на зеркале: «Спасибо, Кузя!» После чего спустился во двор и прыгнул в машину…
        Дача, ключи от которой ему дали, располагалась в районе аэропорта Шереметьево. Черный добрался сюда уже под вечер. За весь день до него несколько раз пытался дозвониться Снежный Волк, но Черный не брал трубку. А потом вообще сменил симку, сразу установив блокировку определения номера. Надолго это помочь не могло, но хоть какую-то фору давало.
        Обзвонив Баала, Калину и остальных, Черный сел вспоминать, что уже успел рассказать Алексею. Рассказано было довольно много, но самой важной была информация о Профе. А Проф Снежного Волка очень заинтересовал. Тем более что в контексте их разговора Антон сам дал Алексею наводку на то, как на Профа выйти. Дело в том, что в Калининграде гремела известная музыкальная группа
«Ромове-Рекойто». Лидера этой группы Черный хорошо знал. Глеб частенько устраивал музыкальные перфомансы, на которых несколько раз присутствовал Проф. Алексей сказал, что также слышал об этой группе и имеет выход на Глеба. Более того, он знает его лично. Так что надо было что-то сделать, чтобы перекрыть Снежному Волку этот канал.
        Несмотря на дурацкое расставание, подставлять Профа не хотелось. Но главное - надо было обезопаситься самому. А самым близким подходом к Черному являлась Татьяна. И надо было решить, что делать с ней. С одной стороны, она вроде как его подставила. И если бы у Черного не было собственного опыта наведенных побуждений с Натальей, он бы просто вычеркнул ее из своей жизни. А так… вполне возможно, что Татьяна находилась под воздействием. И это означало, что ее тоже надо было вытаскивать. Ведь она попала в эту ловушку только из-за того, что контактировала с «Неманом» и с ним лично… И хотя с точки зрения безопасности это выглядело довольно глупо, Антон все-таки решил ей позвонить. Но для начала принял некоторые меры, чтобы, в случае чего, обеспечить себе некую фору по времени. В частности, он добрался до Шереметьево-2 и набрал ее номер, присев на лавочку в зале вылета.
        - Алло? - послышался в трубке озадаченный голос. Ведь на экране ее телефона не высветился его привычный номер.
        - Татьяна, это Черный.
        - А, привет… Просто твой номер у меня что-то не определился.
        - Так и должно быть. А теперь слушай, не перебивая. У меня мало времени. Я выяснил, что в твоем компе лазал неизвестный. Он мог получить доступ к конфиденциальной информации группы. Поэтому я изъял «винт». Кто, по твоим предположениям, это мог быть?
        - Что?! - Голос Татьяны выдавал сильное замешательство. - Что ты говоришь? Ты вытащил «винт» из компьютера?! Но почему? Что случилось? Я не понимаю!
        Черный скрипнул зубами. Чем она слушала? Или это просто попытка запутать дело? Он еще раз повторил все, что уже сказал. Но Татьяна, казалось, его не слушала. Она задала кучу дурацких вопросов, ничего не сказав по существу. И он понял, что из разговора ничего не выйдет.
        - Так, ладно, с этим потом разберемся. Теперь слушай. Я улетаю. В Германию. Надо кое-что предпринять в связи с тем, что наша информация попала в руки неизвестно кому…
        - В Германию? Когда? - удивилась Татьяна.
        - Сейчас, - отозвался Черный, и в этот момент очень удачно объявили посадку на рейс до Франкфурта. - Меня не будет несколько дней, возможно, пару недель. На это время - заляг на дно. Не выходи в чат. Попросись пожить к какой-нибудь подружке. Ни с кем, я повторяю, ни с кем не встречайся! Даже если тебе будет очень хотеться этого. Вполне возможно, что это не совсем твои желания. Они могут быть тебе наведены. Хотя от этого они будут не менее сильными. Но тут уж я тебе ничем помочь не смогу. Постарайся бороться с ними сама. Как только смогу, сразу объявлюсь. Связь будем держать по электронной почте.
        - Черный, послушай, - встревоженно начала Татьяна, - мне кажется, что ты поступаешь неразумно. Если тебя что-то тревожит, с этим надо разобраться. Посоветоваться с людьми…
        - Все! - несколько грубо оборвал ее Антон. - Делай то, что я сказал, и все будет хорошо. А мне пора на посадку, - и он отключил телефон.
        Вернувшись обратно в дом, Черный плюхнулся в кресло и достал наладонник. Следовало решить, что делать. Он привычно проверил почту, как вдруг обнаружил, что некоторые его письма лежат в папке «удалено». Черный замер. Он очень щепетильно относился к своей переписке, а тут… Быстро прошерстил удаленные письма. Это были письма от разных респондентов, которых отличало одно - все они были женского пола. В папке «входящие» из писем, пришедших от лиц женского пола, остались только сообщения от Татьяны. Похоже, кто-то старательно попытался ограничить круг его (в том числе и Интернет) общения с лицами противоположного пола одной Татьяной!
        Черный ошеломленно покачал головой. Но как?! Он тут же поменял пароль на почтовом ящике и вошел в чат под незарегистрированным ником. Ни Снежного Волка, ни Татьяны в чате не было. Если Антон прав насчет того, что Татьяна под его контролем, значит, сейчас они пытаются разыскать его по всей Москве. Голова была тяжелой. По существу, Антон нормально не спал уже давно, а в таком состоянии заниматься чем-то серьезным сложно. Поэтому он завалился на диван и попытался задремать, что ему, впрочем, не вполне удалось.
        На следующее утро Черный съездил в Шереметьево, где купил свежую немецкую газету. Сфотографировав ее в своих руках так, чтобы было видно кольцо «Глаз дракона», которое, как все знали, он никогда не снимал, и свежая дата, Черный вошел в почту, чтобы отправить снимки Татьяне, как доказательство того, что он уже не в России. Но к его удивлению, почтовый ящик выдал сообщение, что пароль неверен!
        Черный изумился. Он же только вечером поменял все пароли! Да что же творится-то? Трясущимися руками он набрал строку восстановления пароля. На этот случай у него был забит вопрос: «Номер паспорта?» Ответом был точный диаметр экватора, который он знал как «Отче наш». Но вместо нужного вопроса, стоял другой: «Кличка моей любимой собаки?» Антон на мгновение замер, а затем не задумываясь ввел в строку:
«Снежный Волк»… Ящик открылся!
        Черный зло выругался сквозь зубы и быстро перестроил всю систему безопасности. Затем точно так же проверил и ящик Татьяны. Ничего неожиданного не обнаружил, но зато в системе безопасности все было точно, как и у него. Насколько Антон помнил, вопросом на восстановление пароля у Татьяны был: «Девичья фамилия моей матери?» Сейчас же в строке стояло: «Кличка моей любимой собаки?» Это означало, что вся их переписка также оказалась доступна тому, кто нагло залез в их почту.
        Черный перестроил всю систему безопасности и на ящике Татьяны, а затем скинул инфу о новом пароле и вопросе на его восстановление ближайшей подруге Татьяны, попросив сообщить ей. Потом отправил письмо с фотографией на почтовый ящик Татьяны. Теперь можно было приступать к более важным вещам.
        Снежный Волк показал себя наглым, лживым и циничным подонком, беспардонно манипулирующим людьми в собственных интересах. Но пока об этом знал только Антон. Предстояло найти способ показать это и остальным людям…

27
        Черный вышел из-за угла и остановился. Шедший следом за ним Люминос шумно выдохнул, а Калина пробормотал:
        - Черт, черт, черт! Проф был прав. Это незабываемо!
        Черный и сам ощущал дикую эйфорию. Сердце бешено колотилось. А в голове стоял сплошной вопль восторга. Они… им… у них… все получилось. Они - настоящие сталкеры. Он сумели! Сумели!! Сумели!!!
        Тот, первый переход, выпал на глухие и безлюдные места, так что по-настоящему, как Проф говорил, кожей почувствовать то, что ему удалось побывать в другом мире, Антону в тот раз не удалось. А сегодня… Сегодня он побывал в Москве. В
        чужой Москве! И в то же время очень похожей на настоящую.
        Так… некоторые здания чуть другие, некоторые пешеходные переходы расположены не на привычных местах. Возможно, когда он пройдет дальше, различий будет больше, но даже сейчас, когда он еще не слишком удалился от точки перехода, его уже пробирала дрожь. Хотя… самое большое различие уже совершенно явно бросалось в глаза. Москва была безлюдной…
        - Поздравляю, вьюноши…
        Черный даже не сразу понял, что это прозвучало не из их группы. И только спустя несколько мгновений до него дошло, что это сказал кто-то другой. Черный вздрогнул и повернулся в ту сторону, откуда донесся голос. Недалеко от него, на лавочке, одиноко маячившей в крошечном скверике, ведущем к пустой автобусной остановке, сидел человек и смотрел на него. Немного насмешливо, но в общем добродушно.
        - Спа… спасибо, - сипло ответил Антон, потому что у него внезапно пересохло в горле. И где-то спустя минуту догадался спросить: - А с чем?
        - С успешным переходом, конечно, - невозмутимо ответил незнакомец. - Поелику, судари мои, вам все же удалось сие непростое действо. А один из вас даже овладел премудростью перехода в разные зоны.
        Черный рефлекторно кивнул. Ну да, так и есть. Его эйфория была связана еще и с этим. Дело в том, что зона открывается человеку не сразу, а через некоторое время. Как говорят некоторые, привыкнув к сталкеру. А скорее всего, вызвав в нем некую перемену, настроив его на себя, сделав его как бы своей частью, для которой пребывание в зоне является естественным. Но вследствие этого, большинство успешных сталкеров оказываются привязаны к одной зоне, становящейся как бы их собственной. Возможность перехода в другие зоны для них резко падает. А ему удалось перейти уже во вторую зону! Правда, прежде чем это получилось, было несколько попыток мозгового штурма, поездок в зону и скрупулезного разбора его действий буквально по шагам и жестам. При этом очень помогла его привычка постоянно работать под включенный диктофон…
        - Че… а, ну то есть да… - ошеломленно отозвался Черный, лихорадочно соображая, кто же это перед ним. Какой-нибудь Хранитель зоны или вообще Хранитель, или, скажем, Дух Первого Сталкера. В Сети гуляет множество баек, на которые он раньше не слишком обращал внимание. А вот поди же ты…
        - А… можно спросить? - вежливо обратился он к собеседнику, когда немного привел в порядок свои издерганные и первым переходом, и необычной встречей нервы. В конце концов, если это некое невообразимое существо, полезно продемонстрировать вежливость и учтивость.
        - Ну спрашивай, - усмехнулся тот.
        - А вы кто?
        Собеседник хмыкнул.
        - Да знаешь ты меня, сударь мой. Токмо покамест ум у тебя в смятении, вот и догадаться не можешь. Да и не сей вопрос сейчас важен. Важно то, зачем мы с тобой повстречались в сем месте необычном.
        Черный кивнул, практически ничего не поняв из прозвучавшей речи. И так-то ум за разум заходит, да еще и собеседник говорит как-то странно, вроде и по-русски, а с чудинкой. Впрочем, чего же это он?.. И Антон торопливо скинул с плеч рюкзак, выуживая из него диктофон. Люминос без напоминаний распаковывал фотоаппарат.
        - Я… если позволите… - спохватился Черный, решив на всякий случай спросить разрешения у своего необычного собеседника. Но тот все так же добродушно махнул рукой. Черный осторожно сделал шаг вперед, бросил рюкзак на землю прямо рядом с лавочкой и присел на нее, положив диктофон на колено.
        - Э… сударь, - невольно подстраиваясь под речь собеседника, начал он, - я весь - внимание.
        - Это я, сударь, тебе внимаю. Небось вопросов у тебя много?..
        Черный опомнился. Ну да, конечно, этот странный тип, наоборот, предложил ему задавать вопросы. Вот черт, чего же спросить-то?
        - А где все?
        - Там, - странный собеседник ткнул рукой вверх.
        И ребята невольно подняли глаза к небу. А затем недоуменно переглянулись. Ответ ничего не прояснял, наоборот, еще больше запутывал. Впрочем, каков вопрос - таков ответ. Так что со следующим вопросом стоило поднатужиться. Кто его знает, может, у этого непонятного собеседника некий лимит на вопросы? Ну, как в сказках: три - и все. Хотя он ничего такого не озвучивал.
        - А почему они ушли?
        - Да тварь темная, подлая здесь появилась. По виду - как темнота, а жизнь из всего живого в момент высасывает.
        Они испуганно огляделись. Но вокруг пока все было спокойно. Их странный собеседник усмехнулся.
        - Покуда я здесь - можете быть покойны. Она нас не потревожит. А вот на будущее я бы посоветовал вам, пытливые вьюноши, изрядно поостеречься. А то влезли незнамо куда, да и напролом. А ну как меня здесь не оказалось?
        - А как от нее защититься? - тут же спросил Калина.
        - Лучше всего ей вообще не попадаться. Но она, вишь ты, тепло живое чует и завсегда к тебе дорогу найдет, стоит лишь чуток помешкать. А защититься от нее можно светом. Фонарями али факелами какими. Токмо надобно помнить, что она и свет тоже жадно сосет, посему и фонари, и факела горят гораздо же менее, чем завсегда. А на вольном воздухе я с ней и вообще не желаю вам схлестываться. И фонари могут не сподмочь. - Человек замолчал и окинул их насмешливым взглядом. - Все не о том спрашиваете, судари мои, не о том. Разве ж самым важным для вас то является, что в сиих мирах происходит? Ибо в них вы всего лишь на променад выходите. А возвращаетесь всегда в свой. И вот там для вас самое важное и сотворяется!
        Все трое переглянулись. Ну да, так и есть! «Неман» только что пережил историю со Снежным Волком, которая являлась не чем иным, как попыткой захвата контроля над группой…
        Свидетельств нечестной игры Снежного Волка Черный смог накопать довольно много. Он рыскал по поисковикам, лазал по всем сайтам, ища упоминание знакомого ника, где только можно. Он сумел сломать защиту его собственного почтового ящика и поставить скрытую переадресацию, так что теперь получил возможность отслеживать всю переписку Алексея, а также переадресацию его пароля для входа в чат, что позволило отслеживать его сообщения «в привате». И Черный сидел и тупо отслеживал Снежного Волка, копируя его логины, сообщения и письма, потому что голым словам и эмоциям никто бы не поверил. Он же собирал информацию, причем полностью достоверную…
        Но параллельно с этим выяснилось и другое. Снежный Волк был не просто наглым и высокомерным молодым гаденышем, которому захотелось самоутвердиться, вертя разными людьми в свое удовольствие. За ним маячили некие, гораздо более крупные фигуры.
        Первый звоночек прозвенел со стороны Татьяны. Вскоре, после того как Антон отправил ей свою фотографию со свежим номером «Франкфутер ангельмайне», от Татьяны пришло письмо. В нем было много обвинений, вперемешку с просьбами о прощении, а также оправданий, но главного - признания того, что она давно и плотно контактирует со Снежным Волком, там не было. И это означало, что он продолжает держать ее на коротком поводке. Но зато там содержалась информация о том, что Татьяна обратилась к неким людям, из очень высоких кругов, и те, пробив по своим каналам, сообщили, что он, Черный, пределы России не покидал. Вроде как существовала такая система - под названием «Поток № 6», - которая отслеживала любые регистрации, покупку билетов, авторизацию банковских карт и все остальные данные, доступные о человеке, которые затем сливались в один банк данных. Именно по этой базе Антона и пробили!
        И уже через сорок минут после озвученной просьбы Татьяна сидела в одном из кафе в центре Москвы и просматривала информацию на Черного. Досье было интересным. В нем Черный характеризовался, как нестабильная личность, интересующаяся мистикой и уфологией, не имеющая семьи, детей, постоянно разъезжающая по разным городам России и Европы. Кроме того, сообщалось, что Черный имел свой челночный бизнес и точки продаж. И как вершина всего, там даже был приведен примерный месячный доход от бизнеса. Еще там говорилось, что у Черного есть девушка, живущая в Польше.
        На самом деле, это была смесь из достаточно большого количества правды, причем такой, о которой, как Антон предполагал, известно очень малому числу самых близких ему людей, и откровенного бреда. О чем он ей и сказал. Но вообще-то это был сигнал. Причем тревожный. Откуда у Татьяны такие связи? Кто смог предоставить ей даже эту, пусть противоречивую, но в заметной части достоверную информацию? И Черный сделал вид, что не поверил. Татьяна настаивала и даже дала телефон этого своего приятеля, который, по ее словам, был помощником Президента.
        Антон набрал номер, но после нескольких гудков его сбросили. Черный недоуменно посмотрел на мобильник, сверился с записью и только начал набирать номер по новой, как на телефон пришел входящий звонок. Антон изумленно уставился на экран. Там горел как раз тот номер, который он набирал. Значит, блокировка определителя номера - тоже фикция?!
        Звонивший представился по имени-отчеству. Имя у него было редкое - Зосим. Разговор он вел вежливо, доброжелательно, по поводу информации Татьяны посмеялся, сказав, что женщины - есть женщины, они всегда делают из мухи слона. И любую информацию, полученную от них, следует делить на два, а то и на четыре. И при этом Зосим этак ненавязчиво намекал Антону, что, мол, Татьяна - очень хорошая девушка и что Черному с ней очень повезло. И Антон понял, что Таню надо спасать. Кто бы они ни были, похоже, в своем контроле над Татьяной они уже не сомневались.
        Следующий день Черный посвятил подготовке своего выхода из подполья. Татьяна собиралась ехать в зону, искать своего кота, и он, опасаясь, что если пустить дело на самотек, попутчиком точно окажется Снежный Волк, категорически заявил, что поедет с ней. Более того, они поедут только вдвоем. Пусть там считают, что он подсел на крючок… Затем Черный позвонил Алексею и заявил, что ему нужен тайм-аут, и что он сам перезвонит ему где-нибудь через неделю. Тот огрызнулся довольно злобно, но скандал раздувать не стал. Похоже, информация о том, что Антон «вернулся» к Татьяне уже прошла наверх, и там посчитали, что Черный под контролем.
        В зоне на этот раз все было спокойно. Зона спала. Еда для Кузи, которую они оставили на пороге дома, была сожрана бродячими собаками. Никаких следов кота не наблюдалось. Делать было совершенно нечего - только ждать. Поэтому когда Черный внезапно переоделся в длинные ботфорты, черную шляпу и длинный черный сюртук, Татьяна удивленно на него посмотрела.
        - Ты куда?
        Антон дружелюбно улыбнулся.
        - Не ты, а мы. Собирайся, нужно кое-что сделать. - Он подхватил мешок с магической утварью и вышел на крыльцо. Татьяна появилась через пять минут в обычном камуфляже.
        До той поляны, где у Черного в прошлый раз удался успешный переход, они добрались минут через сорок. Темнело. Антон развязал мешок, вытащил из него ритуальный нож и воткнул в центре поляны. После чего другим ножом начал очерчивать вокруг него борозду в виде круга. Татьяна молча смотрела на его приготовления. Нет, Черный может заниматься в зоне чем угодно, когда угодно и как угодно, но она-то тут при чем?..
        Покончив с кругом, Черный достал из кармана соль и начал засыпать ее в борозду. Закончив с этим, он достал четыре чаши со значками четырех стихий и установил в них свечи. После чего кивнул Татьяне:
        - Становись в центр.
        Та встревоженно посмотрела на него.
        - Что ты собираешься сделать?
        - Закрыть тебя, - отозвался Черный.
        - От кого?
        - От кого бы то ни было. Я думаю, ты находишься под воздействием. Если это так - все прекратится. Если нет, и все твои желания и поступки продиктованы только твоими собственными побуждениями, ничего не изменится.
        Татьяна несколько мгновений настороженно смотрела на него. Но ведь ей казалось, что все, что она думает и чувствует - ее собственные мысли и желания. Так что она спокойно вошла в круг. Черный зажег свечи и достал ножницы…
        Ночью он проснулся от того, что Татьяна плакала. Некоторое время он лежал, прислушиваясь к ее плачу, а затем встал и, подойдя к девушке, обнял за плечи. Та уткнулась ему лицом в плечо и затихла, а затем утерла слезы и начала рассказывать.
        Снежный Волк вышел на нее очень технично. Похоже, те, кто стоял за ним, уже давно отслеживали этот чат и даже считывали психологические слепки аккаунтеров по языку, манере строить фразы, реакциям. И разрабатывали методику подхода. Так что Татьяна сразу «поплыла». Нет, сначала она не собиралась вступать в контакт. Она назначила встречу в центре, у издательства «София». Рядом был парк - место безлюдное. Она рассчитывала, что сможет издали поглядеть на Снежного Волка, и если он ей не понравится - то развернуться и уйти. Но все получилось не так. Издали она его не разглядела, а когда подошла ближе, он двинулся к ней навстречу, так что разворачиваться и уходить было уже поздно.
        Снежный Волк ее очаровал. Да уж, это он умел!.. Он пустил ей пыль в глаза, с одной стороны козыряя папой-дипломатом, машиной с водителем, а с другой - тем, что был знаком со многими важными людьми. За ним стояли некие эзотерики, ранее сотрудничавшие с КГБ. Сейчас они представляли некий неправительственный фонд
«Новая страна» и занимались поиском и «окучиванием» людей с паранормальными способностями…
        Вернувшись в Москву, Антон высадил Татьяну и решил смотаться в центр, в книжный на Полянку, чтобы уточнить, была ли в продаже та книга, которую Снежный Волк позиционировал, как послание «Пернатого». Алексей говорил, что купил ее как раз на Полянке. Но он столько много врал, что мог соврать и об этом.
        Так и оказалось. Такой книги в магазине не было в продаже с момента, как там ввели компьютерный учет, то есть более десяти лет! Черный отъехал к памятнику Юрию Долгорукому и остановился, чтобы обдумать дальнейшие действия. Но едва он заглушил мотор, как впереди мелькнуло знакомое лицо. Черный несколько мгновений оторопело пялился на него, а затем выскочил из машины. Это оказался Глеб - лидер калининградской музыкальной группы. Вот так, совершенно случайно, встретить в многомиллионном городе человека из другого города как раз в тот момент, когда он сильно нужен?! Это был знак… Знак того, что Черный перехватывает темп и что будущее повернулось к нему лицом. Так что подходы к Профу у Снежного Волка отныне были обрублены. Теперь, когда Антон обезопасил всех, настала пора заняться «хищником» вплотную.
        Черный вновь шерстил системные папки винды, лазил по чатам и сайтам. Похоже, вся его злость трансформировалась в нечто, усиливающее интуицию. Потому что он «на раз» вскрывал логины и пароли практически любого ресурса, который был ему необходим. Он висел в Интернете почти круглосуточно, почти не прерываясь на сон, поскольку опасался, что Алексей, способный входить в сны, может его там подловить.
        Антон разработал свою методику тотального контроля, которая заключалась в том, что едва Снежный Волк появлялся на каком-нибудь отслеживаемом им ресурсе, он входил туда же под его паролем, в виде клона, что давало возможность отслеживать абсолютно все сообщения. В том числе и те, что шли «в привате». Проблема заключалась в том, что войти надо было в течение минуты, после того как на ресурсе появлялся Алексей. Иначе могли начаться проблемы с идентификацией. Так что информация стекалась к Черному широким потоком. А она была крайне неприглядной. Так, например, он отследил и скопировал два сообщения от Снежного Волка лидеру «Хакеров сновидений», под ником Масяня:

«Доброго времени суток! Пишу сразу по двум поводам.

1. Мой почтовый ящик [email protected] был взломан в 2:43 03.06… Поэтому пароль и адрес секретной почты могли попасть к… э-э-э… не знаю кому.

2. Некие сомнительные личности в чате начали живо интересоваться происходящим в Школе Волшебства, а в особенности ходом и материалами проекта *П*. Ники личностей - Red, Черный. Интерес действительно нездоровый.
        Все. Считаю своим долгом сообщить.
        С уважением Снежный Волк».
        Второе письмо:

«Масяня, хочу с вами проконсультироваться вот по какому поводу: ко мне очень сильно прицепился тот субъект, о котором я вам раньше писал, - Черный. Он настойчиво просит от меня следующие сведения:

1. Ники людей, с которыми вы переписываетесь в привате.

2. Адреса, пароли, явки закрытых форумов с вашим участием.

3. Инфу по проекту *П* и его участникам.

4. Конфиденциальную информацию по участникам Школы Волшебства.
        Он весьма настойчив, но пока мне удается его успешно мистифицировать.
        Скажите, насколько ему можно доверять и как мне действовать дальше? Считаю возможным даже такой вариант - поиграть в промышленный шпионаж с товарищами из Немана))) естественно с вашей санкции если такая будет.
        С уважением Снежный Волк».
        Ответное письмо Масяни… - 06-03 в 10:39:03

«Спасибо за инфу. Наверное, придется сменить пароль. Но сделаем это не сегодня. Сегодня я сообщу, что в связи с сетевым ненастьем участники проекта *П* должны будут совершить несколько превентивных действий…»
        Прочитав письма, Черный выругался про себя. Вот ведь подонок! Любуйтесь: во всей красе основной принцип тех, кто хочет захватить и удержать власть - разделяй и властвуй. И вообще, Снежный Волк оказался патологически лжив. Лжив даже тогда, когда этого совершенно не требовалось…
        Время шло. Информация копилась. Подходило время главного удара. Черный зарегистрировался в чате под новым ником Охотник. Несколько раз он заходил в чат в этом статусе и довольно широко распространил заявление, что «идет охота на волков». Снежный Волк не мог упустить момента и пару раз прошелся по Охотнику высокомерно-ехидно. На что Черный никак не отреагировал. Следующим шагом он завел страницу в Живом Журнале на имя Алексея, в котором начал методично выкладывать его скопированные комменты.
        Еще информации добавил Баал, сохранивший все диалоги со Снежным Волком по ICQ. Кроме того, он выложил сохраненные файлы переговоров в чате ресурса с собой, с Night, модераторами ресурса, разными всевозможными пользователями, конечно, с приватными сообщениями. Также Черный опубликовал личные сообщения Снежного Волка разным пользователям и некоторые письма, сопроводив их перекрестными ссылками, так чтобы сразу было понятно, как тот разводил одновременно группы «Хакеры сновидений» и «Неман». Там было и много другого. Для одних пользователей Снежный Волк был магом, для других - простым дилетантом. Вся вместе информация оказалась настолько противоречивой, что складывалось впечатление, будто это шутит с перебором заигравшийся в Интернете подросток. Однако, кроме самого факта регистрации от чужого имени, все остальное содержание страницы было абсолютной правдой.
        Озаглавлен дневник был скромно: КАК Я СРАЛ ВСЕМ В МОЗГ.
        Чтобы растянуть дневник по дням, Черный иногда публиковал заметки: «Знаете, Будда сказал - мудрость повсюду, Кроули ответил - делай что хочешь. Ну-у-у я и делал… Хех».
        Или еще: «Закон Паддера. Суббота. Все, что хорошо начинается, кончается плохо. Все, что начинается плохо, кончается еще хуже».
        Также Черный опубликовал подготовленные ресурсы Снежного Волка, на которых тот собирался продолжить свою деятельность, запасные ники и регистрации на всех ресурсах, на которых тот сидел. Месть была подготовлена. Но сам дневник пока был закрыт для общего доступа.
        Черный до последнего сомневался: а может быть, Снежный Волк все-таки обладает способностью считывать информацию? Поэтому решил нанести удар одновременно на всех ресурсах. И вот наступил день истины…
        Атаку начали трое. В шесть рук им хватило всего четыре минуты, чтобы захватить все аккаунты Снежного Волка. Черный вошел в чат под ником Снежного Волка и опубликовал от его имени покаяние в том, что, мол, я был неправ, развел Night, Maсяню, Черного, Баала и многих других. У всех он просил прощения за то, что «… в мозг» группам «Неман» и «Хакеры сновидений». И закончил фразой: «Вы понимаете, что после такого признания я не могу оставаться более на этом ресурсе. Охотник, я сделал все, как ты просил, не убивай». Здесь же стояла ссылка на дневник Снежного Волка, который открыли для общего доступа. А затем Антон зашел на сайт уже под ником Охотника и в ответ на признание Снежного Волка написал: «На каждом ресурсе есть свои подонки, на этом на одного стало меньше».
        Реакция на ресурсе была мгновенной. Большинство тут же печатали прощение, не удосужившись прочесть дневник. Те же, кто внимательно изучил дневник, были в полном шоке. Еще больше всех интересовал таинственный пользователь Охотник. Всех интриговал вопрос: как удалось Охотнику вывести Волка на чистую воду? В модераторской разгорелись нешуточные споры, кто мог быть этот Охотник? За день дневник Волка посетило более ста пользователей. К вечеру того же дня на ресурсе нарисовался Алексей. И его самоуверенность сыграла с ним злую шутку. На главной странице ресурса уже было более десяти сообщений с реакцией на его покаяние. И все в его пользу, его прощали. Поэтому достаточно было просто сегодня промолчать, чтобы потом помаленьку восстановить свое реноме. Но нет, он решил, что ему удастся повернуть ситуацию вспять…
        Спустя минуту после появления в чате Снежного Волка от его имени появилась следующая информация: «Я - Алексей, у меня сегодня украли аську, ящик и регистрацию. Все, что написано здесь, писал не я, прошу прощения у публики за разглашение приватной информации».
        Администраторы и большинство пользователей были буквально взбешены таким поворотом событий. После всего, что было опубликовано, Волк пытается вывернуться и очередной раз выставить всех в дураках! К тому моменту никто уже не сомневался, что дневник подлинный, поскольку люди успели обменяться информацией о том, что выложены реальные приватные логи.
        Так что уже к полуночи Черный мог полюбоваться надписью на бывшей странице его врага: «Пользователь заблокирован. Как правило, блокируются пользователи, совершившие ряд неблаговидных поступков и получившие ряд предупреждений, либо те, чья деятельность наносит вред и ущерб здоровью других людей, либо по другим причинам».
        Вопрос был решен… - Ну хоть догадались, судари мои, кто это на вас так зело насел? - спросил странный собеседник, когда картины недавнего противостояния пронеслись перед мысленным взором Черного.
        Все недоуменно переглянулись. Затем Антон неуверенно ответил:
        - ФСБ… или Администрация Президента?
        Собеседник усмехнулся.
        - Мелко берешь, вьюнош. Тебе же было сказано, кто с вашими власть имущими коленкор крутит.
        Черный побледнел.
        - Серые!..
        Странный собеседник ничего не ответил, только улыбнулся. А Черный между тем уставился на него широко раскрытыми глазами. Ибо сейчас он догадался, кем был их странный собеседник.
        - Вы… Брюс! - прошептал он. - Яков Брюс, сподвижник Петра Великого!
        - Ну это еще надо посмотреть, кто чей сподвижник, - несколько сварливо отозвался тот, а затем вздохнул: - Ну да ладно. Дело прошлое. Пошто его ворошить? А вот догадаетесь ли вы, судари мои, почто это я с вами тут засвидаться надумал?
        Парни переглянулись, а потом Люминос робко предположил:
        - Берсеркер попросил.
        Брюс рассмеялся.
        - Ух и сказанул! Делов ему больше нет, как о вас думать… Нескладная ваша догадка оказалась. Ну да и ладно. Не буду вас мучить, - Брюс на мгновение замолчал. И вдруг произнес: - А задумывались ли вы, судари мои, что сие есть время?..
        ЭПИЛОГ
        Черный сидел за монитором и задумчиво смотрел на экран. Но мысли его в этот момент были очень далеко.
        Как, оказывается, сложен мир… Одни считают, что люди живут на каменном шаре планеты, вращающейся вокруг звезды под названием Солнце, и где-то там, в невообразимой глубине космоса, есть еще планеты, на которых тоже могут быть люди. А могут и не быть. Но надо верить, надеяться и искать.
        Есть и другие, которые считают, что есть люди, а есть Господь, ангелы и демоны и сам Сатана. И все, что мы вроде как видим и чувствуем, это смесь грубой реальности и того, что Господь… или, при Его попущении, Отец лжи хотят, чтобы мы увидели. Ведь что есть человеческий глаз, посредством которого и доставляется в наш мозг восемьдесят процентов всей информации? Крайне примитивный инструмент, который уже даже мы сами научились обманывать! Пока, правда, по большей части только на экране. Но что будет даже через десяток-другой лет?..
        Есть и третьи, которые предполагают, что на самом деле населенные миры разделяют не ангелы и демоны и не чудовищные расстояния, которые сам свет преодолевает годами, и не холодная пустота, а время. Иногда даже доли секунды. Сумеешь подстроиться, включить на себе нужное тебе время, и ты уже там. Не сходя с места и не повергая в прах демонов.
        Кто же из них прав?
        Все! Потому что мир гораздо сложнее даже всех этих точек зрения, да и десятка других, которые можно придумать или вспомнить. И мы, люди, только в начале пути. Но зато нам дана способность постигнуть время. Так, как мы уже постигаем расстояние. Еще каких-нибудь сто лет назад человек, покидающий дом и отправляющийся на заработки за океан, прощался с ним навсегда. Слишком долгой и дорогой была дорога. А сегодня вполне можно услышать фразу: «Слушай, старик, давай подваливай ко мне на дачу, на шашлычки. Только послезавтра, завтра мне нужно быть на деловой встрече в Рио». И она уже не вызывает ни у кого удивления. Подумаешь, смотаться по делам на один день на другой континент!.. А вот время для нас пока еще то же, что и для троглодитов…
        - Ну что, Черный, - послышался за спиной добродушный голос Шамана, - как состояние?
        Антон повернулся к нему.
        - Странное. Знаешь, будто поставили перед броневой плитой с главного пояса линкора и сказали: «Бей! Пробьешь!» И ты вроде как поверил, но совершенно точно знаешь, что вот сейчас, в сегодняшнем состоянии, как бы ни старался, если попытаешься ударить, то единственным результатом будет разбитая рука.
        - Жутко, - кивнул Шаман. - Но ведь поверил!
        - Поверил! - согласился Черный и, подняв ладонь, уставился на две вновь возникшие на ней точки. Всем известно, что линии и знаки на ладони определяют будущее, но как быть тому, у кого они могут меняться?..
        - Поверил, - еще раз повторил он, - но жутко!..
        - Да, - отозвался Шаман, демонстративно поежившись, - жутко, - и помолчав спросил: - Как думаешь, успеем? До две тысячи двенадцатого - всего ничего.
        Антон резко развернулся, проскрежетав по полу колесиками кресла, и уставился на Шамана бешеным взглядом своих черных глаз.
        - А ты что, сомневаешься?
        - А ты нет?
        Черный медленно качнул головой.
        - Нет, - твердо ответил он и, усмехнувшись, добавил: - Яков что сказал?.. Если с нами Бог, то кто же против нас?

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к