Герцог Арвендейл Роман Злотников
        Арвендейл #2 Трой, сирота с глухой окраины Империи, ставший бароном Арвендейлом, вступил на свой путь. Куда же он приведет его? В Проклятый лес, куда страшатся заходить даже самые могучие армии людей и эльфов? В погибшее во время Великой Тьмы герцогство? В глубины Крадрекрама, знаменитых Пещер ужаса, к которым не рискуют приближаться армии гномов? Да, именно туда. Потому что его путь - путь владетеля и собирателя земель. Очень немногие рискуют вступить на него. И многие из тех, кто на него вступает, гибнут под бременем долга, обрушивающегося на их плечи. А выдержит ли его Трой-побратим?..
        Роман Злотников
        Герцог Арвендейл
        Пролог
        - Эй, староста!
        Староста кузнечного конца Маркел выпрямился, опустил топор и, приложив ладонь ко лбу, посмотрел вверх, откуда раздался возглас. Похоже, Парбой-вьюн, парнишка мелкий и не шибко сильный, однако смышленый и шустрый, снова оправдал свою славу самого востроглазого дозорного. Сейчас он висел на ветке вниз головой и, глядя на старосту, указывал рукой в сторону недальней опушки:
        - Чужаки!
        Мужики побросали топоры и быстро разобрали оружие: кому достались шиты и рогатины, а кто-то сноровисто доставал из-за пояса меч или саблю. Чужаки здесь означали только одно - пришли враги. Староста воткнул с размаху топор в дубовый ствол, вскинул на плечо привычный двуручник и, заняв свое место в строю, поднял голову, чтобы лучше видеть дозорного.
        - Орки бо Темные?
        - Не-а, - удивленно протянул дозорный, - я щас. - Он сел на ветку и, хватаясь за ствол цепкими пальцами, ловко и быстро вскарабкался на пару локтей выше. - Вроде как люди…
        - Люди… - Староста удивленно качнул головой. С людьми в Теми дело обстояло строго. Все свободные поселения староста знал наперечет. О каждом отряде, отправляющемся в гости или по торговому делу, заранее извещали по Слуховым камням, так что никаких людей в округе быть не должно. Ежели только это не отряды воинов из соседних Хольмворта или Товарона, следовавшие куда-то помимо Калнингхайма. А что, вполне могло быть, что ребята нарвались на засаду орков и вынуждены были прорываться с боем куда повезет…
        - Эх ты! - послышался сверху удивленный возглас дозорного.
        - Чего там? - живо отозвался староста.
        - Да там не токмо люди. С ними на вроде как эти, ну из сказок, что ли… которые зовутся «гномами» и «эльфами»… и ишшо они навроде как посеченные все. Еле идут.
        - Гномы, эльфы… - староста поразился. Нет, в Теми таковых не водилось уже почитай… Он замер, пронзенный внезапной мыслью, а затем вскинул голову и взволнованно спросил:
        - Откуда они идут?
        - А прямо от Проклятого леса!
        Услышав эту новость, все мужики, уже привычно сбившие «ежа-щитоносца» (супротив Темных ничего, кроме такого строя, не помогало, да и против орков он был надежной защитой), возбужденно загомонили. Весть о том, что кто-то мог появиться из самого Проклятого леса, казалась совершенно невероятной. Староста на мгновение задумался, а затем повернулся к мужикам:
        - Здеся стойте, - и двинулся в сторону опушки. Пришельцев было семеро. Пятеро было людьми, шестой действительно гномом (во всяком случае, староста по старым рисункам представлял их именно так), а седьмой очень напоминал эльфа, только сильно изможденного. Он единственный из шестерых не нес никакого груза. Эльф двигался последним, еле-еле передвигаясь на заплетающихся ногах, держа в руках лук и смотря в сторону Проклятого леса. В колчане на боку сиротливо болталось с полдюжины стрел. Трое чужаков волокли раненых. Первый - высокий светловолосый воин тащил на себе другого, окровавленного и потерявшего сознание. Голова и плечи раненого были замотаны несвежими тряпицами, а тяжелый гномий арбалет касался земли, так как обессилевшие руки не могли крепко держать его. Второй, не уступавший первому в росте и, по-видимому, в силе тоже, имел простоватое крестьянское лицо, он волок на себе человека странного типа, с необычной прической в виде двух косиц у висков. Последние двое - гном и еще один наемник - шли рядом, обхватив друг друга за плечи, так, что было не совсем понятно, кто кого тащит. Видимо, гном
думал, что он тащит наемника, а наемник - что он тащит гнома. Но это было не важно. Судя по всему, эти действительно прошли сквозь Проклятый лес! У старосты екнуло сердце. «Неужели там, за Проклятым лесом, еще остались люди и… остальные светлые расы!» - подумал он. Это было невероятно!! Он шагнул вперед.
        - Эй, люди!
        Реакция на его окрик была вполне предсказуемой. Дюжий наемник со светлыми волосами мгновенно сбросил свою ношу на землю и выхватил меч. Крестьянин замешкался, аккуратно укладывая свою ношу на землю, но тоже с суровым видом перехватил изрядно зазубренный двуручник. Гном и тот наемник, на которого он опирался, мгновенно отпрянули друг от друга и обнажили клинки. Но первым отреагировал эльф, резко развернувшись он натянул лук. Причем жало его стрелы было направлено не на старосту, а точно в то место, где за листвой прятался Парбой. Староста вскинул руки:
        - Спокойно… спокойно. Я не враг.
        Обессиленная команда пару мгновений разглядывала его, затем светловолосый, судя по всему вожак, опустил меч и удивленно прошептал:
        - Люди…
        Староста кивнул:
        - Ага. Мы из Калнингхайма. Наше поселение самое восточное в Теми. - Он замолчал, давая прибывшим время, чтобы переварить полученную информацию, и тихонько продолжил: - А вы никак С ТОЙ СТОРОНЫ?
        - Чего? - не понял вожак наемников.
        - Ну… из-за Проклятого леса.
        Вожак несколько мгновений удивленно смотрел на него, потом его глаза расширились, и он как-то так осторожно спросил:
        - Значит, мы уже на ЭТОЙ?
        Староста кивнул:
        - Ну да.
        Услышав этот ответ, тот наемник, что стоял рядом с гномом, пошатнулся и в следующее мгновение обессилено рухнул на землю, громко выдохнув:
        - Прошли…
        До Калнингхайма они добрались уже к закату. Конечно, по совести, стоило закончить все дела и прямым ходом двинуться домой, парням явно необходима была помощь лекаря и просто отдых, но с другой стороны, дрова в Калнингхайме уже почти закончились, да и со строевым лесом тоже становилось тяжело, а две западные башни надо было срочно поправлять, да и ворота после последнего набега были отремонтированы кое-как, из того, что было. А когда еще дождешься такого дня, когда и солнце, и Рунный посох развернут в полчетверти, и ветер с юго-запада как раз в четверть платка, так что вероятность, что к месту порубки принесет орков либо Темных, самая маленькая. Вот староста и отрядил Парбоя помочь пришельцам, а сам с мужиками вновь схватился за топоры.
        К вечеру, нагрузив возы и волокуши, посадили пришельцев поверх стволов и двинулись домой. Оба самых слабых из пришлых людей к тому моменту слегка оклемались и пришли в себя. Оказывается, пришлые не умели снимать Окаянный морок. Слава богам, стая Мороковых варгов наткнулась на них едва ли не за лигу от опушки, а из-за солнечного дня и поворота Рунного посоха Темным сегодня на открытый свет ходу не было. Вот те и смогли отбиться. Хотя… скажешь тоже, отбиться от стаи Мороковых… Да расскажи старосте кто вчера, что от Мороковых можно отбиться, он велел бы высечь наглеца, чтобы не мутил воду и не рассказывал враки. А сегодня, вишь, прикидывает - повезло, мол, Посох повернут, опушка близко… Да-а, видно, знатные бойцы собрались. Это ж только представить - Проклятый лес пройти! Староста вздохнул. Вот только что за нужда этих людей через Проклятый лес понесла. Как бы худу не было…
        За лигу до ворот староста послал вперед Парбоя, предупредить, что возвращаются не одни, а с гостями, так что, когда они въехали в ворота, их встречал весь Калнингхайм. Дети, бабы, воины дружины толпами стояли вдоль улицы, из окон высовывались головы любопытных, свешивались между зубцов башен заинтересованные сторожевые. Вожак, из гордости отказавшийся влезть на подводу и шедший на подгибающихся от усталости ногах рядом со старостой, удивленно покачал головой:
        - Никогда не думал, что здесь живет столько людей.
        Староста пожал плечами:
        - Калнингхайм еще не самое крупное поселение в Теми. Нильмогард или Хольмворт поболе будут.
        - В Теми?
        - Ну да, - кивнул староста, - так мы зовем нашу землю - Темь. - Он на мгновение задумался, а затем спросил: - А как вы их называете, там, за Проклятым лесом?
        - Мы? - Вожак пожал плечами. - Сказать по правде, большинство никак не называет ваши земли. Там, у нас, никто не думал, что здесь еще могут оставаться люди. Мы считали, что все погибли, еще тысячу лет назад.
        - Тысячу… - староста усмехнулся, - во время Великой тьмы, значит. Да уж… - он покачал головой, - страшные были времена, - да только род человеческий изничтожить не так-то просто. У нас вот здесь почитай четыре сотни дворов, да в Нильмогарде и в Хольмворте за шесть сотен в каждом, ну и еще десятка два поселений от двух до трех сотен наберется. Так что всего тысяч тридцать народу. И никаким оркам или Темным нас здесь не взять.
        Вожак бросил взгляд на стоящих вдоль улицы людей, крепких, приземистых, с обветренными, открытыми лицами и заскорузлыми от работы руками и понимающе кивнул.
        У торговой площади возы, на которых осталось двое лежачих, свернули налево, к кузнечному концу, а остальных пришельцев, с почетом и заботой, сопроводили к ратуше, на пороге которой уже выстроились с полдюжины мужчин. Судя по их важному виду, это были самые знатные и уважаемые люди Калнингахайма. И спустя мгновение староста Маркел подтвердил это:
        - Позвольте вам представить главу Совета Калнингахайма - олдермена Титуса…
        Мужчина, стоявший чуть впереди остальных в добротной, но какой-то слишком уж старомодной одежде, выступил вперед и важно поклонился. Трой, так звали воина, поклонился в ответ, подумав, что его больше бы устроил лекарь, обильный ужин и кровать. Однако гном и идш успели его достаточно вышколить, чтобы он понимал, что благородный человек умеет подчинять свои желания своим обязанностям, а то, что другие зачастую называют искренностью и непосредственностью, на самом деле чаще всего является всего лишь безволием и инфантильностью, простить которые можно только совсем малым детям или людям, коих боги обделили разумом и достоинством.
        - …а также остальных членов Совета - мастера Илхья, старосту кожевенного конца, мастера Аболата, главу медников, мастера Кая Игласа, старшину объездчиков, мастера…
        Наконец представление членов Совета Калнингхайма окончилось.
        Трой поклонился в ответ и представился сам:
        - Я - Трой… Трой-побратим. Мы, с моими спутниками, прибыли в вашу землю из самого Блистательного Эл-Северина, столицы империи людей.
        Трой замолчал. Пару мгновений над площадью висела звенящая тишина, а потом из сотен глоток вырвался изумленный вопль…
        Слава богам, на этом церемония встречи и закончилась. Их сопроводили в довольно просторный дом (похоже, таверны в этих землях предназначались всего лишь для того, чтобы промочить горло и поболтать), где всех осмотрели лекари, подогрели воду для мытья и накормили обильным ужином.
        Когда последний из местных жителей, ухаживающих за изнуренными гостями, покинул дом, гном задумчиво почесал крюком затылок и произнес:
        - Кто бы мог подумать…
        Трой только молча кивнул, они обменялись понимающими взглядами и… дружно промолчали. Хотя он еще не слишком давно вращался так сказать, в высших сферах, но у него были слишком хорошие учителя, так что он уже успел проникнуться уважением к утверждению о том, что и у стен бывают уши. Да и для серьезного разговора информации пока было слишком мало. Так, больше для охов и вздохов, мол, вот оно как…
        На следующий день, ближе к полудню, на пороге дома появился гонец, крепкий парень в прочной кожаной одежде, каковая в империи вполне могла бы считаться легким доспехом, а здесь, похоже, была чем-то вроде повседневного платья. Парень был рыж, конопат, а его огненные вихры торчали во все стороны. Вежливо постучав и учтиво поклонившись, он сверкнул белозубой улыбкой и спросил:
        - Позволено ли мне будет осведомиться, как самочувствие наших гостей?
        Трой, оценивший то, что вчера их решили не беспокоить вопросами, ответил не менее учтивым поклоном:
        - Благодарю достойных людей Калнингхайма. Мы чувствуем себя достаточно хорошо.
        Гонец вновь вежливо поклонился и торжественно произнес:
        - В таком случае, Совет Калнингхайма приглашает вас в два часа пополудни на званый обед.
        Гном, уже успевший с утра умять здоровенный кабаний бок, как обычно сопроводив сей процесс ворчанием, что и соль-де здесь какая-то горьковатая, и бок слишком пережарен, довольно крякнул. И едва дверь за гонцом закрылась, с победным видом развернулся к Трою:
        - Ну что я тебе говорил? А ты всё: зачем мне парадный камзол, зачем парадный камзол?
        Трой хмыкнул:
        - Да толку-то, всё одно все вещи сгинули…
        - Ну и что? - ничуть не смутился гном. - Главное, что я был прав, и твой камзол тебе сейчас очень бы пригодился…
        Обеденный стол был накрыт в большом зале ратуши, украшенном довольно ветхими, но чрезвычайно искусно выполненными гобеленами. Несмотря на то что нити на них истончились до такой степени, что сквозь материю просматривались стены, а краски слегка потускнели, было видно, что ткали их великие мастера. Во всем остальном убранство залы было простым и даже безыскусным.
        Первый час хозяева изо всех сил соблюдали приличия, потчуя гостей и возглашая заздравные тосты, затем местное ягодное вино (ну откуда в западных лесах мог появиться виноград?) сделало свое дело. И хозяев прорвало…
        Первый вопрос задал как раз тот самый рыжий парень, что исполнял роль гонца. Он сидел почти напротив гостей, усаженных на коротком конце столов.
        - А много ли людей выжило по ту сторону Проклятого леса?
        Трой отставил кубок, утер рукой рот и посмотрел на задавшего вопрос.
        - Точного числа я не знаю, но в империи двадцать девять провинций, да еще пределы… в каждой провинции по городу-столице. Во всех я не был, но те, в которых был, раза в три-пять больше Калнингхайма. А Фартериско, главный торговый порт империи, тот больше раз в двадцать. Кроме того, говорят, что в некоторых провинциях есть города помимо столиц, например в Ильмере, ну а сама столица Эл-Северин - огромна. У нее три каменных стены, а сколько живет там народу… - Трой покачал головой, - мне кажется сто тысяч… а может, и поболее.
        Все присутствующие удивленно загомонили. А мастер Кай Иглас, старшина объездчиков, возбужденно жахнул кулаком по столу:
        - Так что же они до сих пор Проклятый лес не вычистят? Совсем о нас забыли?
        Трой подождал, пока гул голосов немного поутихнет, а затем осторожно заметил:
        - А там никто не знает, что здесь тоже выжили люди. Арвендейл считается древней легендой и… - Тут Трой оборвал речь, заметив, как за столом отчего-то прекратились все разговоры. Вожак наемников недоуменно покосился на гнома, вроде как он не сказал ничего такого, что могло бы быть воспринято столь напряженно, но гном тоже недоуменно вскинул бровь. Спустя несколько мгновений олдермен вкрадчиво произнес:
        - Как ты назвал Темь, уважаемый гость?
        Трой поколебался, но отступать было некуда.
        - Дело в том, уважаемый мастер Титус, что в империи эти земли носят название Арвендейл.
        Ольдермен задумчиво кивнул, и над столом вновь повисла тишина. Все присутствующие упорно пялились в свои тарелки, стараясь не встречаться взглядами ни с гостями, ни друг с другом. Трой быстро переглянулся с остальными. Эльф сидел слегка отвернувшись и разглядывал гобелены на стене, остальные либо пожимали плечами, либо скорчили рожи, означавшие, что сами ничего не понимают. Молчание затягивалось, и Трой решил, что поскольку он, по-видимому, сделал что-то ввергшее хозяев в смущение, то не худо было бы выяснить, в чем он провинился.
        - Я прошу прощения, если сделал или сказал то, что каким-то образом оскорбило ваши чувства, но не мог бы уважаемый мастер Титус пояснить мне, в чем состоит моя ошибка?
        Олдермен вздохнул и поднял глаза на Троя.
        - Дело в том, уважаемый гость, что эту землю здесь уже давно никто не называет… Арвендейлом. Арвендейлом звалось герцогство, в котором свободно и счастливо жили в согласии друг с другом люди, Высокие и Могучие. А когда на землю опустилась Великая тьма - герцогство сгинуло бесследно.
        Олдермен опять вздохнул и продолжал:
        - Мы не знаем, что случилось ни с Высокими, ни с Могучими. Войско герцога напрасно ждало их дружины на Поле Косарей, что простиралось перед замком. Но, после того как орды орков и создания Тьмы ушли дальше на восток ни из Крадрекрама, ни из Эллосиила не появилось ни одного гнома или эльфа, врагу удалось разъединить наши дружины и разбить наше войско поодиночке. С тех пор в Теми не видели ни Могучих, - олдермен учтиво склонил голову в сторону гнома, - ни Высоких.
        Следующий поклон предназначался эльфу, но тот все так же с интересом разглядывал гобелены.
        По лицу олдермена пробежала тень, но только лишь пробежала. Он повернулся к Трою и задал вопрос, который, наверное, хотел бы задать каждый, кто сидел сейчас за этим столом, да и остальных жителей Калнингхайма этот вопрос волновал не меньше:
        - А не мог бы наш уважаемый гость рассказать, что побудило вас пуститься в столь опасный путь?
        Трой бросил взгляд в сторону гнома, но тот с безразличным видом пялился в окно, идш, как и стрелок, остались дома, эльф окончательно увяз в изучении гобеленов, а остальные глаза за этим столом были направлены на него.
        Трой поднялся, мгновение помедлил, затем поклонился всем присутствующим и громко произнес:
        - Дело в том, что волей императора и решением Совета пэров мне вручена корона и грамота барона Арвендейла, и я прибыл сюда, дабы узнать, что из себя представляют эти земли и что я могу сделать для их процветания и защиты.
        На этот раз тишина за столом стала звенящей. Люди перестали не только жевать, но и даже шевелиться. Кто замер с ложкой, поднесенной ко рту, кто с кубком у самых губ, кто с платком, почти коснувшимся лба. Даже эльф, пораженный наступившей тишиной, отвлекся от созерцания гобеленов и окинул зал недоуменным взглядом. Минуту ничего не происходило, а затем мастер Титус выдохнул:
        - Это… требует созвать Большой Совет.
        Часть I
        Дорога на запад
        Глава 1
        Первый шаг
        - Ну что, трясешься?
        Трой нервно оглянулся. Ну конечно, чего еще дождешься от этой ехидной рожи? Гном стоял у колонны, ухмыляясь во весь свой широченный рот. Трой сердито нахмурил брови, но затем поежился. Его действительно слегка трясло. Гном стер с лица ехидную ухмылку и вздохнул:
        - А оно тебе надо?
        Трой зло оскалился:
        - Не начинай!
        - Да я что… я ж ничего не говорю, - неожиданно покладисто ответил гном. А затем сварливо добавил:
        - Только вот остаток своих дней можно было бы потратить с большим толком и удовольствием.
        - Я никого за собой не зову.
        - Да ты что? - удивился гном. - Ты это серьезно? То есть ты попрешься через Проклятый лес, а мы можем остаться здесь и спокойно без тебя наслаждаться жизнью. Ты так это себе представляешь, побратим?
        Трой скрипнул зубами. Все верно, если он, как сказал гном, попрется через Проклятый лес, то его побратимы пойдут вместе с ним. Но он не мог отказаться от этого похода…
        Все началось после того разговора с герцогом Эгмонтером.
        Когда Трой вернулся к столу, его было не узнать.
        Он бухнулся на лавку, сгреб кружку с каким-то питьем и опрокинул его в себя. Как оказалось, это был бар-дамар. Трой шумно сглотнул, бухнул на стол пустую кружку, пару секунд посидел, смотря в одну точку, а затем глухо произнес:
        - Еще.
        Гном покосился на окружающих, затем осторожно взял кувшин с бар-дамаром и плеснул в кружку. Вообще-то считалось, что люди бар-дамар пить не могут, потому что когда этот напиток попадал в глотку человека (а также эльфа или кого еще, кроме гномов) у того сразу перехватывало дыхание, потом его прошибал пот, пищевод охватывала судорога, а затем все содержимое желудка извергалось наружу мощным фонтаном. И это была совершенно естественная реакция. Те немногие, которым довелось попробовать бар-дамар, клялись, что более тошнотворного пойла и представить себе невозможно… Но Трой снова сгреб кружку и залпом выпил содержимое. А затем с грохотом бухнул кружку на стол и вопросительно посмотрел на гнома:
        - Ты знал?
        Гном молча ухватил кувшин с бар-дамаром, плеснул его в ту же кружку и неторопливо, со смаком, выцедил. После чего поставил кружку на стол и в упор посмотрел на Троя:
        - Ну и что?
        Трой несколько секунд буравил гнома горящим взглядом, но тот был невозмутим.
        - Почему ты мне не сказал?
        - А что это изменило бы? Ты бы видел себя тогда. Ты решил, что будешь участвовать. Ты участвовал. Ты выиграл. Ты - барон. И что еще тебе надо?
        - Мне надо… мне надо… - Трой яростно тряхнул головой, но так и не закончил фразы. Его наконец-то проняло, и он согнулся, вцепившись в живот…
        Откашлявшись, Трой, которому удалось-таки не опорожнить желудок прямо под нос всей честной компании, вновь повернулся к гному:
        - Я хотел стать НАСТОЯЩИМ бароном.
        - То есть? - делано удивился тот. - Ты хотел повесить себе на шею тысячи крестьян, по воскресеньям выслушивать их бесконечные жалобы, разыскивать скот, разбирать нудные и нескончаемые межевые споры, собирать подати, сгонять людей на ремонт дорог и мостов… ты этого хотел?
        Трой открыл рот и… шумно выдохнул, так и не найдя что сказать. Гном вновь глотнул бар-дамара и продолжил:
        - Мне казалось, что ты хотел другого - стать ровней своей Ликкете. И ты таки стал. Чего же тебе еще надо?
        Трой упрямо мотнул головой:
        - Я должен выяснить, что с моей землей!
        - С какой землей?
        Трой набычил голову:
        - С Арвендейлом.
        - Что-о? - глаза гнома округлились. - Нет, вы только посмотрите, люди добрые! Нам… жить надоело! Мы к Темным богам торопимся, аж сил нет!
        - Подожди, - прервал гнома идш, - ты толком скажи - о чем вы тут ругаетесь? Может, и другим понять хоца!
        - Дело в том, - обрадовано повернулся к нему гном, - что другое, более известное среди людей, название Арвендейла звучит так: «Гиблая пустошь».
        - Эх ты!! - охнул Арил. - Вот это да-а… подарочек, мать его…
        - Вот то-то, - наставительно произнес гном, - а наш юный друг собирается съездить проведать. - Тут он сделал паузу и закончил максимально ерническим тоном: - как там ЕГО ЗЕМЛЯ…
        Вечер кончился тем, что Трой вдрызг разругался с побратимами…
        С дальнего конца анфилады комнат, ведущих к высоким двустворчатым дверям Палаты пэров, послышались громкие цокающие звуки, каковые обычно издают подковы кавалерийских сапог. Трой нервно дернулся. Похоже, приближался кто-то из тех, для кого и был построен этот зал.
        - Не дергайся, - строго произнес гном, - ты теперь ничем не хуже, чем они. И пришел сюда как раз за тем, чтобы вступить в свои права.
        Трой досадливо нахмурил лоб и пробурчал:
        - Да знаю я…
        Но тем не менее напряженности в его позе отнюдь не убавилось.
        Шаги приближались.
        Наконец из распахнутых дверей, звонко цокая подковами, показался высокий мужчина в щегольском камзоле бирюзового цвета, украшенном богатой вышивкой. На его сапогах были надеты простые золоченые шпоры без новомодных украшений. Увидев Троя, он остановился, положил руку на эфес богато украшенной парадной шпаги, окинул Троя высокомерным взглядом, а затем вдруг улыбнулся и чуть склонил голову в легком поклоне:
        - Барон Арвендейл рад приветствовать вас.
        После чего повернул голову и столь же высокомерно-величаво проследовал далее, скрывшись в распахнутых дверях Палаты пэров.
        - Хм… - задумчиво произнес гном, проводив его взглядом, - а ты сбил с него спесь. Но не слишком-то обольщайся. Возможно, он и проголосует за выдачу тебе верительных грамот, вот только я не я, если он не будет против увеличения
«майоратного срока».
        Трой задумчиво кивнул. Его поединок с графом Шоггир был третьим по счету. Предпоследним. Сначала он дрался с бароном Грондигом…
        Барон вышел на поединок с безвестным простолюдином, поигрывая тяжелым двуручным мечом так, будто это был обычный клинок, ну или, в лучшем случае, не слишком тяжелый «полуторник». Трибуны встретили его одобрительным гулом, но не очень громким. В любимцах публики барон никогда не числился. И все из-за своего буйного нрава, неимоверной спеси и совершенно идшской жадности. Не одна дюжина трактирщиков блистательного Эл-Северина могла припомнить случаи, когда барон со своими людьми вваливался в заполненный публикой зал и, прицепившись к какой-нибудь мелочи, устраивал шумный дебош с дракой и битьем посуды. Впрочем, в столичных трактирах подобные инциденты были не так уж редки. Гораздо хуже барона характеризовало то, что наутро после этого, когда наступало время возмещать убытки и компенсировать синяки и шишки пострадавшим, барон принимался торговаться с истовостью базарной торговки, что уж совсем не пристало аристократу и владетелю домена. Но бойцом барон считался знатным, хотя, по мнению большинства присутствующих, до остальных участников турнира ему было далеко. Впрочем, для того чтобы «затоптать»
какого-то «наглого простолюдинишку», особого мастерства не требовалось. Во всяком случае, так считало большинство зрителей, и потому его приветствовали еще и как будущего победителя. В принципе, вряд ли барон надеялся продержаться до конца этого турнира. В конце концов, это был Большой императорский турнир, а всем было известно, что маг из барона очень слабый, никакой, в общем, маг-то, но в Элеверине вряд ли нашелся бы хоть один дурак, готовый побиться об заклад, что барона не окажется среди участников. Спесь барона Грондига была известна всем и каждому. А для того чтобы продержаться схватку-другую с помощью покупных заклятий и амулетов, особого таланта не нужно. Особенно если противник попадется не очень сильный и так же участвующий в турнире скорее для того, чтобы поддержать свое реноме, чем дойти до финала. По большому счету шансы выиграть главный приз турнира были только у трёх-четырёх участников. Остальные боролись «ради чести». Так что, узнав, что по жребию его противником в первой схватке будет никому не известный простолюдин, которому взбрело в голову воспользоваться древним правом и
попытаться вмешаться в спор достойнейших, Грондиг решил, что поймал удачу за хвост. Но когда его противник появился на ристалище, у барона екнуло сердце…
        Трой вышел из своего шатра легкой проходкой. Эльфийский плащ едва заметно колыхался на его плечах, легендарное Синее пламя казалось второй кожей, пусть и тяжелой (а что сделанное гномьими руками казалось людям легким?), но совершенно не стесняющей движения. Вряд ли среди зрителей нашлось бы более дюжины тех, кто мог узнать этот легендарный доспех, и уж тем более никому не пришло бы в голову, что плащ, лежащий на его плечах, соткали эльфы, но то, что это не простое оружие, поняли многие. Зрители просто зачарованно любовались молодым воином, одетым в такие красивые латы, что подошли бы и герцогу, а может, даже самому императору. Трой сделал десяток шагов и толпа зрителей сначала робко, отдельными криками, а затем все гуще и громче заревела, приветствуя молодого воина. Барон поспешно переложил меч в левую руку и начал лихорадочно ощупывать прихваченные амулеты. В принципе, он надеялся, что легко справится с первым противником, втайне радуясь тому, что может поберечь амулеты и дорогие заклинания для последующих схваток, которые ему представлялись более сложными, чем первая. И вот сейчас он внезапно
потерял всю свою уверенность. А те амулеты, которые он собирался поберечь, так и остались в его палатке…
        Трой вышел на середину ристалища и остановился положив руку на эфес меча. На этот первый поединок, он не стал надевать перевязь с Серебряным листом. Во-первых, они с побратимами решили, что негожа сразу же выкладывать на стол все свои козыри, а во-вторых, Трой был вполне уверен, что справится с бароном и без помощи легендарного меча. Более того, он хотел попробовать один вариант, который должен был при успехе принести ему любовь толпы и… несколько более обычного нервничающих противников в следующих поединках. Так что такой соперник, как барон, в первом поединке был для него тоже вроде как подарок судьбы. Хотя сам барон и считал себя великим мечником, но то, что Трой сумел разузнать о нем, и то, что увидел во время тренировочных боев, которые барон, рисуясь, частенько устраивал со слугами на Высокой площади Эл-Северина, где и были разбиты палатки участников, не вызывало у него особых опасений. Бои барона выглядели грозно, но Трой не раз подмечал, как натренированные слуга нарочито задерживали удар, испуганно вскрикивали, подходили на шаг ближе, чем было необходимо, и, картинно стоная, отлетали в
сторону от не слишком-то удачного (по мнению Троя) удара барона. Барон Грондиг был силен, но не так уж быстр и ловок, чтобы считать его таким уж опасным бойцом. А магия… что ж, с этим придется повозиться. В отличие от дворян, Трой, как простолюдин, не мог применять даже покупные амулеты и заклятия. Единственно, чем он мог воспользоваться, это помощь наемного мага. Один раз, за весь поединок. Или два раза за один-единственный поединок во время всего турнира. Поэтому эту возможность стоило поберечь и попробовать выкрутиться самому, сколь было возможно. Хотя идш ворчливо заявил, что это нечестно и он бы вполне мог прикрывать Троя и по десятку раз в каждом поединке. Потому что все эти так называемые маги-дворяне для него - тьфу. Пучок - пятачок.
        Бой начался сразу. Стоило старшему глашатаю поднять бело-оранжевое полотнище, как барон воздел вверх амулет с ярко-лиловым камнем и прорычал заклятие. Из сердцевины амулета вырвался фаербол… обыкновенный фаербол вполне средних размеров. Трой усмехнулся и просто шагнул в сторону. Фаербол пролетел мимо и с треском разорвался на стриженом газоне ристалищного поля. Барон досадливо заревел и, воздев меч к небу, бросился на Троя, тот дождался, пока до барона останется пять шагов, а затем мягко скользнул вперед. Барон обрадовано зарычал и шарахнул своим двуручником прямо перед собой. Трой сделал шаг в сторону, и двуручник барона просвистел мимо, глубоко вонзившись в дерн. Молодой человек на мгновение замер, затем протянул руку и пару раз хлопнул барона по напрягшемуся загривку, затем шагнул назад, развернулся и двинулся к тому самому месту, где стоял в начале поединка, за все время этой схватки даже не попытавшись извлечь из ножен свой собственный меч…
        Он так и выиграл эту схватку, не извлекая своего меча. Барон швырялся в него фаерболами, неуклюже размахивал мечом, а Трой спокойно уклонялся, небрежно отбивал летящий вниз двуручник коротким ударом латной перчатки по боковому ребру, а один раз, когда барон по инерции подлетел чуть ближе, чем было нужно, опрокинул его на спину, всего лишь топнув ногой и грозно рыкнув ему в лицо. Барон отшатнулся и… упал навзничь прямо на мокрую от дождя траву. Наконец Трой остановился и, медленно развернулся в сторону барона, который с трудом вытащил свой двуручник, очередной раз вонзившийся в газон. И как раз в этот момент Грондиг, утирая лапищей пот, градом катящийся с его лица, на заплетающихся ногах двинулся в сторону Троя, несколько картинным жестом извлекая из-за пояса… радаганский нож. Меч юноши так и остался в ножнах. Барон на мгновение притормозил, на его лице промелькнуло выражение страха, но толпа, уже давно улюлюкавшая при каждом его замахе (и восторженно орущая при очередном промахе), вновь завизжала, заулюлюкала, засвистела… и барон с гримасой на лице отчаянно махнул двуручником. Меч привычно
воткнулся в дерн. Трой ловко уклонился от удара и на этот раз шагнул вперед. Он легким движением захватил барона левой рукой за загривок, укрытый латной брамицей шлема, и приставил лезвие радаганского ножа к мясистому подбородку тяжело дышавшего барона. Пару секунд он смотрел в ошалевшие от ужаса глаза владетеля Грондига (это же был турнир, все по-настоящему, так что барон имел все шансы получить полфута доброй стали в глотку, а потом два месяца отхаркиваться кровью и поминать добрым словом магов-лекарей), а затем ме-е-едленно отвел руку с ножом и, повернувшись к ложе императора, галантно поклонился. Спустя мгновение старший глашатай взмахнул флагом, объявляя об окончании поединка, но его голос, объявляющий победителя, утонул в восторженном реве толпы. А чего было его слушать, и так все было ясно!..
        В конце анфилады комнат вновь послышались шаги, на этот раз сопровождавшиеся мелодичным позвякиванием шпор. Такие звуки издавали только те шпоры, которые оканчивались маленькими зубчатыми колесиками. Они считались щегольскими. Трой напрягся. Звон шпор все приближался и приближался, и наконец из-за колонн показался владелец столь мелодичного атрибута. Это был граф Агилура. Второй соперник Троя…
        Второй поединок был куда серьезней первого. Граф Агилура был муж достойный и умелый. Кое-кто даже был готов отнести его к тем счастливчикам, которые имели шанс побороться за победу, причем так думали скорее те, кто знал графа только понаслышке. Потому как тем, кто знал графа ближе, было ясно, что его совершенно не интересует приз турнира.
        Граф Агилура неспешной походкой шел к ожидавшему его Трою. Тот отвесил сопернику учтивый поклон (идш трое суток гонял, обучая). Граф, легко поклонившись в свою очередь, негромко произнес:
        - Надеюсь, молодой человек, со мной вы не будете столь безжалостны, как с предыдущим противником.
        - Нет, господин, - Трой вновь поклонился, - не говоря уж о том, что я никогда бы не рискнул вести себя таким образом с вами - я слышат о вас столь много заслуживающего уважения.
        - Хм, - граф Агилура вскинул подбородок, - ваши речи довольно учтивы. Но не думайте, что мое сердце можно тронуть просто речами. Защищайтесь.
        Меч графа вылетел из ножен. Трой обнажил свой. И на этот раз это был его старый полуторник из орочьего сплава. Клинки со звоном скрестились. Пару мгновений бойцы просто мерились силой, давя на мечи друг друга, но затем граф почувствовал, что его противник гораздо сильнее, а также и то, что он не хочет просто воспользоваться этим своим преимуществом. Мечи расцепились, и бойцы отшатнулись друг от друга.
        - Неплохо, неплохо, друг мой, - произнес граф, а затем скользнул вперед. На некоторое время сражающиеся обменивались легкими маховыми ударами, очень красиво выглядящими со стороны, но не больно-то опасными для искусных бойцов, затем граф начал взвинчивать темп. Его удары утратили широкую амплитуду, стали более резкими, но гораздо более быстрыми и опасными. Трой уже дважды получал скользящие касания по левому наплечнику и в правую сторону кирасы, но они были скорее фиксацией его ошибок чем действительной опасностью. Впрочем, и сам он жестким выпадом «отметил» левое колено графа, причем его удар, если бы он был нанесен в полную силу был бы, пожалуй, намного более опасным. Дзинь-бум! Клинок графа змеей скользнул под левую подмышку, видно рассчитывая застать там мягкую кожу поддоспешника, но наткнулся на прочную кольчужную сетку, а Трой тут же вернул долг графу, наградив его жестким ударом наотмашь по левой стороне шлема. Шлем хрустнул и прогнулся. Граф легко отпрыгнул назад, разрывая дистанцию, и, опустив свой меч, провел перчаткой под шлемом. Когда он опустил перчатку, она была запачкана кровью.
        - Да-а, молодой человек, признаю, вы неплохо владеете мечом. Можно узнать имя вашего учителя?
        Трой отвесил легкий поклон.
        - Его имя вряд ли вам знакомо. - Он заколебался, не зная, стоит ли рассказывать этому высокородному господину о своем учителе с дальней окраины мира, однако сотник Даргол, например, о нем слышал, да и Арил тоже. - Я знал его под именем Ругир.
        - Ругир-убийца?! - Граф удивленно покачал головой и пробормотал: - Вот уж не думал, что хоть кто-то выжил после того похода… Что ж, мой юный друг, теперь я буду гораздо более осторожен с вами. Ученики подобного учителя заслуживают особого уважения.
        Он отсалютовал ему мечом и вновь шагнул вперед… Трой встретил его выпад нижней третью клинка и, перекинув его лезвие влево, атаковал сам. Несколько мгновений лезвия мечей мелькали перед двумя воинами, создавая в воздухе сверкающую вязь, за которой едва могли уследить даже самые опытные из бойцов, а затем внезапно раздался резкий звук, фигура Троя на мгновение окуталась ослепительным пламенем. И тут же все погасло. Граф отскочил назад и замер, ошеломленно распахнув глаза. Похоже, от своего заклинания он ожидал большего. Трой помедлил несколько мгновений, затем подчеркнуто неторопливо, явно показывая, что дает сопернику время прийти в себя, отсалютовал графу мечом и шагнул вперед. Но граф внезапно опустил меч, выпрямился и, улыбнувшись, отрицательно качнул головой. Затем он поднял меч и, оттянув левой рукой прядь волос, срезал ее и бросил на траву. Трибуны ахнули. Это означало, что граф не желает продолжать поединок и отказывается от дальнейшей схватки, а попросту сдается. Трой несколько мгновений ошарашено смотрел на графа, но тот внезапно шагнул вперед и, наклонившись к Трою, тихо произнес:
        - Увы, мой друг, я вовсе не жажду победы на этом турнире, поэтому мне, рано или поздно, надо было проиграть какой-нибудь бой. Так почему бы и не этот?
        Граф выпрямился и, отвесив Трою изысканный поклон, закончил:
        - К тому же, мне крайне интересно, насколько далеко вы сможете пройти…
        После графа Агилуры лорды пошли потоком. Трой едва успевал кланяться и бормотать: «Весьма польщен», «Счастлив зреть» и другую, подобную белиберду, каковую заставил его выучить идш. Заодно прислушиваясь к бормотанию гнома:
        - Граф Халуар, еще то дерьмо…
        - Гериог Ирунама, хм… не слишком добрый хозяин вечно в долгах, но боец славный…
        - Граф Паркалия, этому шуршание женских юбок заменяет звук боевой трубы…
        - Барон Илдий, вполне достойный правитель, ну на фоне других…
        - Граф Ломар, в общем-то баран, но не злобный…
        Когда глашатай объявил условия третьего поединка, гном зло выругался. Идш покачал головой:
        - Ну, мы же не рассчитывали, что ему удастся пройти до конца и ни разу не схлестнуться с конным.
        Гном тяжело вздохнул:
        - Да знаю, но лучше бы это был не граф Шоггир…
        Идш пожал плечами. Участвовать в Большом императорском турнире и рассчитывать, что против тебя будут не лучшие из лучших… зачем тогда вообще принимать участия в таких турнирах?
        Граф Шоггир также прошел два поединка, и оба выиграл с блеском. Причем оба раза он дрался конным. В принципе, конные поединки считались более сложными. Поскольку магия действует не только на сражающихся, но и на их коней. Хотя направлять заклинания на животных считалось как-то неспортивно, но как тут угадаешь, действительно ли соперник промахнулся и шарахнул фаерболом по твоему коню случайно, либо это был его тонкий замысел. Впрочем, граф Шоггир был весьма искусен в конном поединке и без помощи магии, недаром он считался одним из лучших конников империи и совершенно заслуженно занимал пост командира латного штандарт-полка императора. Так что на первых двух поединках он пользовался магией только для того, чтобы отразить атаки соперников, а его кони были приучены к магическим атакам и защищены мощными амулетами, напугать или поразить их было практически невозможно и крайне неразумно. Ибо, чтобы пробить наведенную амулетами защиту, требовалось истратить все разрешенные запасы маны и остаться практически беззащитным перед разъяренным от потери любимца (а Шоггир действительно любил своих коней)        Дав коню шенкеля, граф величественно двинулся вперед. Трой пришпорил своего скакуна и ринулся навстречу противнику. Две здоровенные бронированные башни неслись навстречу друг другу, постепенно набирая ход, но любому, кто замер в этот момент на трибунах либо изо всех вытягивал шею, пытаясь разглядеть происходящее поверх голов столпившихся у канатов людей, была видна разница в классе противников. Конь Шоггира набирал скорость мощно, но плавно, и могучая фигура его хозяина, закованная в доспехи, лишь слегка покачивалась в седле. Грациозно поддерживая копье в вертикальном положении и управляя могучим животным едва заметными движениями коленей и зажатых в левой руке поводий, граф Шоггир выглядел очень эффектно. В противовес сопернику, конь Троя набирал ход огромными скачками, отчего его всадник явно с гораздо большим трудом удерживал равновесие в седле. Прилагая неимоверные усилия, чтобы не выронить бряцающий при каждом скачке щит и не зацепиться за землю неуклюже болтающимся копьем, которое к тому же явно было гораздо тяжелее и массивнее обычного, Трой старался продержаться до конца турнира.
        На самом деле все обстояло не так, как могло показаться на первый взгляд. Во-первых, столкновение двух бойцов произошло не посредине ристалища, а едва ли не на треть его длины ближе к флагу графа. Это означало, что суматошные скачки коня простолюдина позволили ему набрать гораздо большую скорость, а вот графу явно не хватило разбега. Это выразилось еще и в том, сколь поспешно пришлось графу разворачивать копье острием вперед. Он успел сделать это всего за пару мгновений до того, как они столкнулись, и за мгновение до того, как простолюдин, откинувшись назад со всей силы… метнул свое копье в щит графа! Это произвело совершенно неожиданный эффект. Щит в левой руке - копье в правой: вечный баланс конных рыцарских поединков. Если ты видишь, что противник не готов, - бей копьем, навались всем своим весом на правую сторону тела, упрись каблуками в стремена, умножив этим силу удара. Если ты не успеваешь ударить, а твой соперник уже готов, - навались весом на щит, прими удар, отрази его, срикошетируй, а если позволяют вес и умение, то и просто выбей копье из рук противника. Ну а если ты бьешь и ожидаешь
удар в ответ - будь начеку, удары вдруг никогда не бывают одновременными. Если ты дотянешься до противника первым - надави, если он до тебя - отрази. Все просто в теории и ужасно сложно на практике. Недаром хорошему коннику-латнику платят чуть ли не в три раза больше, чем любому другому бойцу. Уж больно долго этому учиться. Но зато остановить прямую атаку латников не под силу ни одному противнику на свете…
        Но на этот раз все было не так. Не только всем зрителям, но и Трою, и всем побратимам еще до начала поединка было ясно, что на этот раз противники слишком уж различаются в классе. И, как бы ни был искусен и удачлив простолюдин, противопоставить графу Шоггиру ему нечего. Так что в прямом столкновении у него не было никаких шансов. Начало поединка, казалось, только подтверждало их предположения… Но когда Трой, воспользовавшись своей гораздо большей скоростью, просто метнул свое тяжелое копье в щит графа, который перенес основное усилие на правую сторону, дабы как следует ударить своим копьем в щит едва удерживающегося в седле дерзкого простолюдина, то чуть не вышиб своего соперника из седла. Во всяком случае, чтобы удержаться в седле, графу пришлось выпустить свое копье и перехватить поводья обеими руками. Да и после этого он пережил несколько неприятных мгновений, когда пытался удержаться на коне, который поднялся на дыбы. Все это время Трой спокойно гарцевал на своей стороне ристалищного поля, куда вернулся после того, как, метнув копье, проскочил мимо графа…
        Наконец, справившись со своим конем, граф подскакал к Трою. Трибуны бесновались от восторга. Оба бойца показали себя отлично, но если от графа этого ожидали, то внезапный ход Троя, пусть и не совсем правильный с точки зрения классических канонов, но вполне честный и к тому же удачный, вызвал бурю эмоций. Вдобавок ко всему Трой показал себя благородным, когда не стал сразу же разворачиваться и налетать на пытающегося удержать равновесие графа, а дал ему время.
        - Что ж, молодой человек, могу вас поздравить, - небрежно бросил граф Шоггир, - неожиданный ход!
        - Прошу простить, граф, но в прямом столкновении у меня не было никаких шансов против вас, - учтиво поклонился ему с седла Трой.
        Граф усмехнулся:
        - Ну, не думаю, что они у вас сейчас появились. К делу, сударь, обнажайте меч.
        Трой вновь учтиво поклонился и потянул из ножен Серебряный лист…
        Последними к дверям подошли три лорда, одним из которых был герцог Эгмонтер. Двое его попутчиков только окинули Троя любопытными взглядами и, несколько покровительственно кивнув, проследовали внутрь, а сам герцог задержался.
        - Я вижу, вы не захотели воспользоваться моим советом, молодой человек.
        Скулы Троя слегка покраснели, но он упрямо вскинул голову.
        - Не сердитесь, - примирительно улыбнулся герцог, - я совершенно не в обиде на вас. Более того, я буду в меру своих сил и возможностей убеждать остальных предоставить вам максимально возможное увеличения «майоратного срока». И, судя по тому, что я слышал от других, у вас есть вполне реальные шансы его удвоить… - С этими словами герцог обнадеживающе улыбнулся и прошел в двери, которые сразу же за его спиной затворились. Трой поежился, а затем ему в голову пришла какая-то мысль, отчего он удивленно воззрился на гнома. Тот понимающе кивнул:
        - Нет, император входит через другие двери, с той стороны зала - прямо напротив этих. Да и не торопись. Твой вопрос пойдет одним из последних. Сначала они полаются друг с другом, потом выслушают, что им скажет император, затем опять полаются и только потом перейдут к межевым спорам. И вот как раз этот вопрос начнется с тебя. Так что после того, как тебя утвердят, придется еще час или больше мозолить задницу в своем новеньком баронском кресле и слушать, как эти придурки спорят, кто кому какой лужок, рощицу или деревеньку должен передать, потому что так-де будет по справедливости, а то, как оно было до сего дня, есть злой умысел и против богов.
        Трой поежился:
        - Ничего себе, а я думал…
        - Что? Что благородные господа сидят и думают о возвышенном, решают судьбы империи и мира? - Гном хмыкнул. - Ну… иногда и так бывает, но по большей части… благородное сословие не столько властители, сколько слуги. Слуги своих собственных крестьян и ремесленников. Ты думаешь, откуда герцоги и графы назубок знают, какой лесок или лужок стоит оттяпать у соседа, - да старосты им все уши прожужжали. Неудобно, мол, скотинку гонять в обход за лесок, а вон тот лужок ой как пригодился бы, или из-за того, что вон тот мосток соседу принадлежит - совсем никакого у купца прибытку от непомерных пошлин. Вот и лаются благородные господа друг с другом по наущению старост и старшин… - Гном многозначительно замолчал, не продолжив фразу. Но Трой понял, что тот хотел сказать. Что и ты, мол, сам лезешь в подобную кабалу…
        - И откуда ты все знаешь?
        Гном не стал отвечать на этот явно риторический вопрос и отвернулся. Некоторое время они молча стояли, смотря в разные стороны, а затем двери палаты внезапно распахнулись, и на пороге появился герольд.
        - Хм, - изумленно вымолвил гном, - ты смотри, быстро они… я думал, что нам еще здесь торчать не менее двух часов.
        Герольд сделал два шага вперед, величественно поклонился. Трою и жестом пригласил его следовать за собой. Трой облизал внезапно пересохшие губы и бросил на гнома отчаянный взгляд. Тот добродушно ухмыльнулся и махнул крюком:
        - Ну, чего к месту прирос? Иди уж, барон…
        Глава 2
        Прощание
        - Значит, ты считаешь, что мне стоит дать этому юноше личную аудиенцию?
        Граф Лагар, опора трона и первый министр империи, молча склонил голову, давая утвердительный ответ на вопрос императора, - он очередной раз выказывал ему свое уважение. Император нахмурился.
        - Ну что ж… хотя я по-прежнему считаю, что это лишь пустая формальность. Неужели ты думаешь, что он сумеет вступить в права владения, даже если принять во внимание то, что ему увеличили майоратный срок?
        Граф Логар пожал плечами:
        - Во-первых, сир, ритуалы, сами по себе - вещь чрезвычайно важная, и не стоит пренебрегать ими. Ну а во-вторых… - Граф на мгновение замолчал и сделал легкое движение пальцами.
        Император удивленно вскинул брови. Он узнал этот жест. Он означал, что граф задействовал одно из самых мощных охранных заклятий. И где? Здесь, в библиотеке дворца?! Месте, где, как считалось, просто невозможна никакая враждебная магия. Между тем граф продолжил:
        - Кроме того, я попросил смотрителя библиотеки. Геральдическую палату и ректора университета принести мне свитки всех пророчеств об Арвендейле, какие только они сумеют найти. Так вот, всего в трех принесенных мне тубах более сорока пророчеств. Двенадцать из них повторяются, а четыре присутствуют во всех трех. - Граф сделал паузу и бросил на собеседника взгляд, давая ему понять, что сам он придает словам, которые готовится произнести, чрезвычайно значительный смысл, - и среди этих четырех есть одно, в котором главным действующим лицом является некий простолюдин по имени Побратим.
        Император хмыкнул:
        - Интересное совпадение…
        Граф пожал плечами:
        - Если учесть, что, как гласят летописи, за все время проведения Больших императорских турниров простолюдины становились их победителями всего лишь три раза, разумеется считая нынешний, то я бы очень сильно задумался над подобным совпадением.
        Император некоторое время раздумывал над его словами, а затем кивнул:
        - Что ты о нем знаешь?
        Граф неторопливо раскрыл папку и извлек несколько листков.
        - Имя - Трой, происхождение неизвестно. В настоящий момент числится десятником в сотне Даргола. К сотне присоединился в Палангее. Довольно быстро дорос до чина десятника, - тут губы графа тронула легкая улыбка, - десяток у него тоже весьма необычный. В составе десятка пятеро людей, один гном и один эльф.
        - Гном и эльф в одном десятке? - изумился император.
        - Да, - кивнул граф, - причем гном - небезызвестный вам Гмалин. А насчет эльфа…
        - граф замялся - я не слишком уверен в источнике, но по некоторым сведениям, это может быть Алвур.
        Император нервно хмыкнул:
        - Да уж, этот молодой человек прямо кладезь неожиданностей.
        - Это еще не все, - продолжил граф, - дело в том, что все источники как один утверждают, что все они между собой побратимы.
        Император на мгновение замер, а затем не выдержал и расхохотался:
        - Это что, и Гмалин с этим предполагаемым Алвуром тоже? Ошеломляющая весть для Светлого леса, впрочем, для Подгорного трона тоже… Ну же, что еще тебе удалось накопать? Клянусь Светлыми богами, ты еще не все о нем рассказал.
        - Вы совершенно правы, Ваше Величество, - граф опять склонился в глубоком поклоне, а затем перевернул страницу.
        - По его утверждениям, его учителем был небезызвестный вам Ругир.
        - Ругир-убийца? Но он же… - и император оборвал себя. Граф вновь склонился в глубоком поклоне, без слов давая понять, что и он обратил внимание на этот факт.
        - Где он встретился с Ругиром?
        - Судя по слухам, которые циркулируют в сотне, Ругир был для него кем-то вроде приемного отца. Парень вырос в ветеранской деревне на дальней окраине Южных пределов. Трой круглый сирота. Так что Ругир, появившийся в деревне много позже, чем она была заложена, и благоразумно решивший не возвращаться в обжитые пределы империи, взял над ним шефство. Он и обучил мальчика воинскому делу.
        - Причем неплохо, - фыркнул император, - победить таких бойцов, как графы Шогтир и Агилура… да и Эгмонтер тоже показал себя с самой лучшей стороны.
        Граф Лагар поджал губы. Его отношение к герцогу Эгмонтеру было императору хорошо известно.
        - Ну, что еще ты сумел о нем разузнать?
        - Не так много, сир, - вздохнул граф, - таверны столицы полны слухами, но большинство из них обычные небылицы. Например, говорят, что он сумел приручить каррхамов, что вшестером прорвался в Священную долину Каменных лбов и вырезал всех их шаманов. Лично убил четырех каменных троллей. А когда сотня была в Фартериско - каждый день брал лодку и отправлялся к Бурунному мысу охотиться на саблезубых акул, и всякая другая дребедень… одно можно сказать точно - молодой человек весьма незауряден и если не пользуется поддержкой незаурядных личностей и кланов, то вполне может на нее рассчитывать. Да, забыл заметить, что один из его людей - идш из клана Саулонов. Опять же по слухам, чуть ли не племянник самого старца Мафусаила.
        - Идш - наемник? - император пораженно качнул головой. Граф пожал плечами, будто говоря, что, когда речь идет об этом молодом человеке, он уже ничему не удивляется.
        - Да, пожалуй, ты совершенно прав, мой Лагар, - усмехнулся император, - мне действительно стоит встретиться с этим молодым человеком. Он, правда, так настроен отправиться искать этот свой мифический Арвендейл? Я полагаю, он был бы для меня более полезен здесь.
        Граф вновь пожал плечами:
        - Я полагаю, сир, после встречи с ним вы будете знать это совершенно точно. Итак, когда вы готовы будете его принять?
        Император на мгновение задумался.
        - Я думаю, в четверг. Как раз и Лиддит успеет вернуться. Я думаю, ей будет интересен этот экземпляр… Назначь ему аудиенцию в малом каминном зале. Я слишком о многом хочу его порасспросить, а в тронном зале он, наверное, будет чувствовать себя скованно.
        - Слушаюсь, сир. - И граф вновь склонился в глубоком поклоне…
        - Ну что, когда отправляемся? - с этими словами идш ввалился в зал таверны.
        - Как же, разбежался, - брюзгливо пробурчал гном, - отправишься здесь. Ну ладно, сегодня вечером - святое дело, проставляемся в сотне. Так что завтра… ну, в крайнем - случае, послезавтра - вполне могли бы двинуться! Так нет же, по каким-то вашим дурацким канонам и традициям новоиспеченному лорду положено получить аудиенцию у императора. И вот сиди теперь, жди!
        В этот момент двери таверны распахнулись, и на пороге появился Трой. Вид у него был крайне унылый. Гном окинул его смурным взглядом и, отвернувшись в сторону, пробормотал:
        - Да тут еще эта любовь…
        Идш в свою очередь покосился на Троя и тоже вздохнул:
        - А я, было, считал, что хоть одной напастью меньше…
        - Жди, - скривился гном, провожая взглядом понурую фигуру, поднимающуюся по лестнице, - этот парнишка из тех, которым непременно надо все и сразу. А ежели что не по нему - так стенки прошибет.
        - Ну-ну, - хмыкнул идш, - только сдается мне, тебе именно такой и нужен. А то зачем ты иначе повсюду за ним таскаешься? - И, заметив, что гном боднул его злым глазом, успокаивающе вскинул руку: - Ладно, не кипятись, я ж тоже с вами не просто так увязался.
        Гном тяжело вздохнул и поднялся на ноги.
        - Ладно, надо идти присмотреть, как там, на кухне, а то оглянуться не успеешь, глядь, печати на кувшинах сломаны, а вино отлили и разбавили…
        Попойка началась с фурора. Поскольку Трой немало послужил славе сотни и был одним из основных виновников того, что Тавор Эрграй выложил огромную премию за все, что они совершили во время службы в крепости Горбатая скала, Даргол с ветеранами решили скинуться Трою на подарок. Оружие и доспехи у него уже были, причем такие, лучше которых не достать ни за какие деньги, так что было принято решение подыскать молодому десятнику хорошего коня. Сначала, правда, о коне речь шла только гипотетически, поскольку покупать абы что не хотелось, а на совсем доброго монет явно не хватало, но когда в сотне прознали, на что скинулись сотник с сержантами, выяснилось, что проводить Троя «как должно» не против очень многие. И денег набралось достаточно. А уж когда гном узнал, что затеяли наемники, то только усмехнулся в бороду и буркнул:
        - Ладно уж, пособлю в таком деле, а то купите невесть что… - И, забрав деньги, исчез, оставив кухонные заботы на идша (что, впрочем, не принесло поварам никакого облегчения).
        Уж как он там извернулся, за какие ниточки дернул, но ближе к вечеру, когда до официального начала пирушки осталось около получаса и большинство наемников уже собрались в зале и «разминались» светлым элем, он появился на таком коне, что старый Шамок, бывший сержант, а ныне сотенный старший конюх, только ахнул:
        - Это откуда такое чудо?
        - Места знать надо, - с деланным равнодушием буркнул гном, но затем не выдержал и расплылся в довольной усмешке. Конь действительно был хорош - вороной, с белой грудью и белыми гольфами на передних ногах, янтарно-желтыми глазами с фиолетовым отливом на просвет и гладкой шерсткой. Грива его была густа и расчесана волосок к волоску, а хвост слегка подстрижен. Шамок любовно провел ладонью по горячему крупу и, повернувшись к гному, снова спросил:
        - Ну так откуда? Тех денег, что мы собрали, на такого красавца явно не хватит, тут вон сбруя одна дай бог столько стоит… Давай уж, говори, вижу, что и самому не терпится.
        - Так уж и не терпится, - сварливо отозвался гном, но затем сменил гнев на милость, - ладно, вон хозяин скачет. Узнаешь?
        Шамок вскинул ладонь и уставился в конец улицы, где показался благородный господин верхом на крапчатом в яблоках коне. Конюх пару мгновений вглядывался, затем ахнул, всплеснул руками и метнулся в таверну, дабы предупредить сотника, что к ним в гостил пожаловал сам граф Шоггир…
        С прибытием такого гостя столы были накрытыми прямо-таки молниеносно. Трое благородных господ, а именно - граф Шоггир, барон Арвендейл и сотник Даргол, оказавшийся давним знакомцем графа (чему, впрочем, никто уже давно не удивлялся, а кому из знатных и могущественных людей империи не был знаком скромный сотник Даргол?), успели выпить всего лишь по небольшому кубку вина в дальней комнате, как на пороге появился идш и несколько сварливо осведомился, долго еще сотне ждать, когда благородные господа пожалуют за стол.
        Когда благородные соизволили спуститься, оказалось, что все уже расселись и, если честно, не очень-то ждут, когда появятся и почтенные гости, и сам виновник торжества. Впрочем, появление виновника встретили одобрительным ревом…
        Сначала наемники слегка стеснялись и шумели не шибко, поглядывая на стол, за которым расположились сотник, граф, новоиспеченный барон Арвендейл и остальные из его десятка. Но после третьей кружки вся эта нехарактерная для наемников степенность улетучилась, и народ окончательно развеселился. Первым об этом возвестил дюжий десятник-грондигец. Захватив кружку с крепким, темным элем он взгромоздился на лавку и зарычал:
        - А чо, народ, чоб нам не выпить за барона Арвендейл а, а?
        Народ одобрительно заорал. Трой, покраснев, поднялся из-за стола и в свою очередь поднял кружку. И этот жест так же был встречен одобрительным ревом. Гулко со звоном сошлись кружки, И пьянящая влага полилась внутрь бездонных глоток. Но грондигец на этом не успокоился.
        - Эта… братва, - вновь обратился он к собравшимся, - а я гляжу, что-то наш молоденький барон чахлый сидит. Мне кажется, что ему чего-то не хватает.
        - Точно!
        - Верно подметил!
        - Ну у тебя и глаз-алмаз!
        - Так и долго мы будем это терпеть? - обиженно осведомился грондигец. Ответом ему был дружный рев почти сотни глоток:
        - НЕТ!!!
        - О, - грондигец воздел волосатый палец, - и я о том же. Потому как барон, он парень у нас в самом соку. И такому парню без женского внимания и ласки - никак нельзя. Зачахнет. - Он развернулся к Трою и, довольно оскалившись, продолжил: - А поскольку он сам все без бабы и без бабы, а в сотне знают, что у нас с им вкусы очень даже совпадают (тут сотня грохнула так, что грондигцу пришлось несколько минут подождать, пока народ успокоится)… ну так раз уж оно так обернулась, я и решил подыскать барону славную девку. Только чур - не отказываться. - И фондигец махнул кому-то рукой.
        Трой густо побагровел и сделал попытку нырнуть под стол. Но в этот момент дверь таверны распахнулась, и в проеме двери нарисовался изящный, женский силуэт.
        - Добрый вечер, господа, я слышала, что здесь весело проводят время?
        Народ, узнав вошедшую, восторженно заорал, заулюлюкал, засвистел, а Трой, чья физиономия стала совсем уж бурой, начал подниматься из-за стола, обрадовано хлопая глазами. Но, к изумлению тех, кто заметил, с не менее ошарашенным видом из-за стола начал подниматься и граф Шоггир. Однако гном был начеку и, поймав поднимающегося графа за рингравы, дернул его назад и что-то зашептал ему в ухо…
        Ликкету усадили между Троем и графом. Вернее, она сама заняла это место, кокетливо улыбнувшись графу и с деланной скромностью пробормотав:
        - Не уступит ли благородный господин даме это место рядом с героем сегодняшнего торжества?

«Благородный господин» побагровел, поперхнулся, с натугой кивнул и едва вообще не задал стрекача из-за стола, но тут вновь вмешался гном, и граф остался сидеть по левую руку от дамы с таким видом, будто проглотил кол. Пока народ наполнял кружки по новой, дама наклонилась к «благородному господину» и тихо прошипела:
        - Граф, я была не менее удивлена, увидев вас здесь. Но я отчего-то не столь демонстративно выказываю это удивление всем присутствующим.
        Граф вздрогнул и попытался принять более раскованную позу (что, впрочем, удалось ему не слишком).
        - И будьте чуть поживее…
        - Да Ва…
        - Здесь меня знают под именем Ликкета!
        В этот момент Трой наконец справился со смущением и повернулся к той, которую так долго искал, поэтому Ликкета в свою очередь повернулась к нему, мило улыбнулась и, подняв руку с кубком вина, галантно произнесла:
        - Ну, господин барон Арвендейл, я поздравляю вас с победой.
        - Ура барону Арвендейлу!!! - тут же подхватил грондигец, и сотня поддержала его выклик дружным ревом, слегка заглушаемым только грохотом сдвинутых кружек…
        В общем, вечеринка удалась на славу. Ближе к полуночи большая часть сотни относительно спокойно убралась в соседние (и не очень) таверны, гулять дальше, поскольку выпитый эль требовал не столько продолжения, сколько умножения веселья, а сотник сумел накрепко вбить в буйные головы своих наемников, до каких пределов он способен терпеть буйство подчиненных. Граф Шоггир, произнеся приветственный тост, также довольно быстро убрался, так что Трой, не столько пивший, сколько созерцающий предмет своего обожания, и Ликкета, также смогли, наконец, покинуть таверну. Десяток деликатно рассосался по каким-то своим срочным (каковыми надо было заняться именно сейчас, после полуночи) делам, заодно расшугав тех, кто слегка задержался на пути к другим тавернам и сейчас внезапно обнаружил, что ему непременно надо еще разок выпить с бароном Арвендейлом. Так что через пару минут после выхода из таверны Трой и Ликкета обнаружили, что идут по узким улочкам Эл-Северина вдвоем. Некоторое время они молчали, затем Ликкета спросила:
        - И какие же теперь у вас планы, барон?
        Трой, на лице которого все это время блуждала глупая улыбка, довольно хмыкнул, но затем вдруг насупился и выдавил:
        - Так это… - и замолчал.
        Ликкета, деликатно прождав пару минут, не выдержала и сказала с усмешкой:
        - Ничего не скажешь, содержательный ответ. А я-то, наивная, надеялась…
        Трой покраснел настолько густо, что это стало заметно даже в сумраке переулка. Ликкета остановилась и взяла его за руку:
        - Трой, я не…
        - Да нет, - голос молодого барона звучал глухо, - знаешь, я затеял все это именно для того, чтобы стать тебе ровней, чтобы я мог хотя бы рискнуть… но теперь… я не могу…
        - Почему?
        - Понимаешь, - Трой замялся, - тут… короче… выяснились некоторые обстоятельства…
        Брови Ликкеты иронично взметнулись вверх.
        - Вот как… я понимаю, новоиспеченному барону предложили выгодный брак с богатой наследницей? - Ликкета насмешливо сморщила носик. - Что же, вполне разумно. Господин барон должен непременно основать новый род, так что ему, естественно, будут нужны средства. А что может предложить девушка из благородной, но явно бедной семьи, у которой нет денег даже на паланкин, чтобы по ночам передвигаться по городу в относительной безопасности?
        Трой открыл рот, собираясь что-то сказать, но затем лишь потерянно махнул рукой. Некоторое время, они молча стояли, переживая крушение собственных идеалов, затем Ликкета ядовито осведомилась:
        - Могу я хотя бы узнать ее имя?
        Трой, который уже почти смирился с тем, что лучше уж так, чем все объяснять, внезапно понял, что не сможет выдержать, если их расставание будет омрачено ложью. Поэтому он сглотнул и глухо произнес:
        - Я должен узнать, что с моей землей.
        Ликкета отшатнулась, как от удара. Она ожидала другого ответа, она приготовилась к нему, она даже уже прикинула, чье имя сейчас прозвучит. Но она совершенно точно никак не ожидала ТАКОГО. Ее глаза изумленно расширились, а затем, спустя почти минуту, она тихо прошептала:
        - Ты думаешь, что ты говоришь?
        Трой упрямо набычился.
        - Ликкета, пойми, если я этого не сделаю, то я - никто. Это значит, что для меня титул - пустая формальность, громкий звук впереди имени. А раз так - разве я могу считать себя бароном? Я - пустышка, неизвестно что, с туго надутыми щеками. Я такие могу…
        Ликкета некоторое время молча разглядывала его так, будто увидела впервые, а затем медленно заговорила:
        - Да-а, Трой-побратим, барон Арвендейл, ты меня удивил. Сколько я знаю урожденных лордов, которым даже не приходит в голову то, что ты только что сказал. Правда, до тех пор, пока Совет пэров не отбирает у них Владетельное право… ну да и к Темным богам их. Но ты меня удивил! Ты - лорд, настоящий лорд, кем бы ты ни был по рождению.
        - Да какой я лорд… - смутился Трой.
        - Нет, - качнула головой Ликкета, - неужели ты думаешь, что кто-то когда-то раз и навсегда разделил людей на благородных и нет? Среди предков любого благородного рода когда-то были простолюдины. Но эти простолюдины сумели подняться до понимания того, что благородство - это не довольство или беззаботность, а, наоборот, гораздо большее бремя забот. - Она усмехнулась и взъерошила ему волосы. - Правит всегда только тот, кто сам создал для себя это право. Если благородный отец, владетельный сеньор, не смог воспитать достойного сына или дочь, то их право править исчезнет, развеется как дым. И никакие титулы от этого не спасут. Но и мысль о том, что править может любой, - тоже ложь. Правом править нужно овладеть, право править не возникает из воздуха и не приходит откуда-то со стороны. И лишь немногие могут действительно овладеть им. Причем, очень часто, лишь с помощью рода, лишь имея предков благородной крови… Западные орки избирают себе вождей и очень кичатся тем, что, мол, любой орк может стать таким вождем. Но все это обман - правят всегда немногие. И у них тоже. Они могут принадлежать к разным
родам, но число этих родов всегда ограничено. А их нынешний вождь вообще сын военного вождя, который правил тогда же, когда орки воевали с тем же врагом, что и сейчас, во времена, когда правит сын.
        - Значит… у меня нет шансов? - тихо произнес Трой.
        - Глупый, - улыбнулась Ликкета, - у любого рода всегда был родоначальник. И за ним еще не стояло череды благородных предков. Просто… быть родоначальником всегда очень тяжкое бремя. Во многом более тяжкое, чем просто стать богатым купцом, владельцем рудников или сеньором домена, например. Потому что создать богатство, завоевать право править - это лишь первый шаг, а вот воспитать наследников, утвердить честь рода, те непреложные ценности, которые будут передаваться в роду из поколение в поколение, - это и есть самое сложное. И очень немногие способны сделать это. Но без этого ты просто… - она хихикнула, - пустышка, неизвестно что, с туго надутыми щеками, так, по-моему?
        Трой смущенно улыбнулся в ответ. Несколько минут они молча стояли и смотрели друг на друга, затем Ликкета прикоснулась рукой к его щеке и тихо произнесла:
        - Я верю в тебя, Трой, барон Арвендейл. Иди. Иди путем, который ты выбрал и… возвращайся. Империи нужны такие воины, как ты. Иначе, рано или поздно, она исчезнет, превратится в нечто подобное сборищу орков, жадно набрасывающихся на слабых и живущих не так, как они считают правильным. А затем пожирающих свежие трупы, самодовольно утверждая, что этим оказывают честь «доброму мясу». Ибо за всеми их рассуждениями о праве, о богах и должном всегда стоит вопль брюха разожравшегося плебса, который выбирает своих вождей именно брюхом…
        - Откуда ты все это знаешь? - тихо произнес Трой.
        - У меня были хорошие учителя, Трой, очень хорошие… и к тому же я стараюсь за словесным кружевом всегда увидеть суть вещей. Иначе мое право править ничего не стоит, ибо слепцы править не могут. А сейчас… не провожай меня. И не ищи. Тебе сейчас нельзя отвлекаться ни на что иное. Иди своим путем и возвращайся. А когда вернешься - я сама тебя найду. И тогда… - Она сделала паузу, стиснула губы, как будто те слова, которые она собиралась сейчас произнести, уже рвались с ее губ, а она пыталась задержать их, еще раз оценить, стоит ли их произносить… Но ведь есть слова, которые уже невозможно удержать. И эти, наверное, были как раз из таких:
        - Тогда мы и поговорим о том, с кем ты станешь строить свой род!
        Трой замер, не в силах поверить в то, что услышали его уши, а Ликкета шагнула к нему и, обхватив руками его шею, крепко поцеловала в губы. Но тут же отпрянула и исчезла в темноте переулка…
        Глава 3
        Аудиенция
        Трой выехал из-за деревьев и, натянув поводья, остановился, восхищенно замерев. Зрелище действительно заслуживало того, чтобы им любоваться. Прямо перед ним протянулся луг, покрытый мягкой душистой травой, через который, слегка изгибаясь, бежала дорога. Сразу за лугом начинался огромный обрыв, тянущийся на многие и многие мили в обе стороны. А вдалеке, в легкой дымке, виднелась огромная гора. Ее склоны были настолько круты, что на них не росло ничего, кроме упрямых лиан, да и те забирались только на десяток-другой ярдов вверх от подножия. По существу, это была скала, но настолько огромная, что притворялась столовой горой. На самой вершине этой горы стремились к небесам стройные башни, казавшиеся с этого места тонкими пальцами воздетых к небесам рук. Это был знаменитый университет. По слухам, его основал сам Марелборо. Хотя насчет основания им университета можно было спорить.
        О том, сколько башен тянется к небесам в овале его стен, доподлинно не было известно. Хотя, казалось бы, чего проще? Возьми да посчитай. И считали. И отсюда, с этой стороны скальной стены, откуда, казалось, все башни как на ладони. И из самого университета. И еще с десятков других мест. И всякий раз выходило иное число. Так что, в конце концов, плюнули и перестали. Так с тех пор и говорили: «башни университета».
        Снаружи стен и чуть ниже, ближе к отвесным склонам, утопал в кипарисах и акациях небольшой городок. А прямо перед ним, чуть левее, не закрывая башен, сверкал и переливался Столп. Тот самый, из-за которого университет располагался не в Эл-Северине, блистательной столице империи, а здесь, на ее, по существу, дальних задворках.
        Что такое Столп, так до сих пор никто объяснить не может. Ни мудрые эльфы, ни основательные гномы, ни даже тролли и орки, которые, по слухам, в незапамятные времена также пытались обосноваться поближе к Столпу. Больше всего Столп напоминал призрачную радужную колонну. То есть именно напоминал, потому что колонна - это колонна, радуга - это радуга, а Столп - это ни то, ни другое и ни третье. Столп - это Столп. Поэты и ученые давали ему различные определения - иногда возвышенно-поэтичные (причем этим грешили и ученые), иногда сугубо приземленные, но никто так и не смог приблизиться к пониманию того, что такое Столп. Кто обнаружил его первым - неизвестно, но на памяти светлых рас это сделали эльфы. Они изучали Столп почти одиннадцать тысячелетий. До сих пор вокруг университетской горы взмывают вверх стволы деревьев величественного эльфийского леса. Только вот самих эльфов там нет. Ни одного. Почему они оттуда ушли, никто не знает. А сами эльфы хранят молчание. А может, уже и забыли. Однако ни на памяти гномов, ни на памяти людей ни один эльф более не приближался к университету…
        Следующими эстафету приняли гномы. Гномы появились у Столпа еще в конце эпохи эльфов. Согласно легендам, именно они воздвигли башни университета. Для эльфов. А те вплели в их стены какое-то свое колдовство. Но и первые, и вторые хранили о сем молчание. Так что насколько эти легенды соответствуют действительности, - никто не знал. И то, кто действительно являлся строителем башен, было окутано мраком…
        Гномы продержались возле Столпа шесть тысяч лет. Так, во всяком случае, считается. Поскольку и об этом эльфы и гномы хранят молчание. Но к тому моменту, когда в мир пришли люди, гномы уже давно готовы были покинуть окрестности Столпа. И лишь осознание того, что стоит им уйти, и рядом со Столпом мгновенно объявятся орки, удерживало их рядом с этим чудом. Но только лишь люди изъявили желание поближе познакомиться со Столпом, как гномы тут же вручили им ключи от воздвигнутой ими вокруг башен крепости и исчезли с горы. Опять же по слухам, они даже заложили или обрушили все тоннели, проходившие в толще или в непосредственной близости от столовой горы, на которой и был воздвигнут университет. И опять никому не удалось получить от них никакого внятного объяснения. Вернее, людям не удалось… поскольку эльфы не спрашивали, а никто другой не мог даже теоретически рассчитывать на то, что гномы соизволят что-то объяснить. Если только под пытками. И вот теперь была очередь людей тратить века и тысячелетия на то, чтобы пытаться познать что-то, что гномы и эльфы признали непознаваемым…
        Трой пришпорил Ярого и поскакал к краю обрыва. В этот момент из-за спины раздался слитный вопль четырех глоток:
        - Стой!
        - Куда!!
        - Стоять!!!
        - Назад!!!!
        Когда люди так кричат, самым разумным будет немедленно отреагировать. Трой резко натянул поводья. Остановленный на всем скаку Ярый взвился на дыбы, что вызвало прямо-таки физически ощутимый вопль ужаса. Трой поспешно дернул удила, и конь рухнул на передние ноги.
        - Назад! Мать ее всех богов через два колена с перекрестьем на святой круг с присвистом!!!
        Трой удивленно оглянулся (не забыв, однако, повернуть коня). К нему бежал всклокоченный гном.
        - Слазь! Слазь быстрее!!! - надсадно рявкнул гном, а в следующее мгновение, добравшись, наконец, до Троя, резким движением сдернул его за ногу с коня. Молодой воин кубарем покатился по земле. Гном замер, вглядываясь в переливающийся Столп, а затем облегченно выдохнул:
        - Ф-фу, успели…
        - Да чего случилось-то? - отплевываясь, удивленно спросил Трой.
        - Слава богам, причем именно богам, а не тебе, балбесу, пока ничего, - рявкнул на него гном.
        - Тебе голова для чего дадена, - присоединился к нему идш, - только жрать или как? Неужели не видно, что на этом лужку ничего выше травы не растет? Что ж ты свою дурную башку так задираешь?
        Трой ошарашено огляделся.
        - Вот-вот, - сварливо продолжил идш, - да и травка эта явно не по пояс.
        Трой насупился:
        - И чего, раньше предупредить было нельзя?
        Гном и идш, явно настроенные продолжать нравоучения, при этих словах как-то разом захлопнули уже разинутые пасти и озадаченно переглянулись. Тут послышался голос подошедшего Арила:
        - Так тебе что, твой учитель про университет не рассказывал?
        - Нет, - мотнул головой Трой. Гном озадаченно крякнул:
        - М-м-м… ну ладно, замнем. Просто теперь знай, ехать к краю можно только по мощеной дороге.
        - А то что? - насторожился Трой.
        - А то - кирдык, - весело пояснил Глав, - причем полный. Только пепел останется. Вон гляди, травка какая густая и сочная. А все почему - потому что удобрений достаточно. Время от времени сюда из леса какая-никакая живность выходит или птичка залетит. Места-то здесь глухие, зверье непуганое, вот травке и вольготно живется. Пока не подрастет, да и потом - тоже ничего. Поскольку травке от того, что ее стригут, только польза…
        - Не понял, - Трой перевел взгляд с одного на другого, - как это?
        - Понимаешь, побратим, - делано ласково начал гном, - к сожалению, что же такое Столп, на который ты так неосторожно отправился посмотреть поближе, никто не знает. Но то, что это штука чрезвычайно мощная и опасная, всем понятно. Если рядом со Столпом поместить разряженный амулет, то он мгновенно зарядится. Если слабенькому магу произнести простенькое боевое заклинание, то оно сработает так, будто его произнес сам император, да еще со всем напряжением своих магических сил. А если установить поблизости что-то совершенно обычное и безобидное, то как оно сработает, не может предугадать никто. Иногда - так, иногда - этак. Вот и здесь одни умники, - гном покосился в сторону эльфа, невозмутимо разглядывающего башни университета, - установили простенький полог. Ну, чтобы знать, кто и откуда приближается к Столпу. Простенький такой полог, только шибко большой. Чтобы, значит, всю гору накрыть. А он возьми да и преобразуйся во что-то совершенно непотребное. И пришлось тем умникам строить специальную дорогу и защищать ее самыми могучими заклятиями, чтобы иметь возможность доставлять запертым на горе
собственным умом, хотя я бы употребил тут другое слово… ну да ладно, так вот, чтобы иметь возможность доставлять на гору продукты и все такое прочее. Потому что если сойти с дороги, то этот взбесившийся полог, вместо того чтобы предупредить о том, что неподалеку появился кто-то незваный, просто уничтожает его, причем не делая никакого различия, незваный ты или самый что ни на есть званый. Так с тех пор все и мучаются…
        Эльф невозмутимо выслушал эту тираду, а затем улыбнулся уголком губ и сделал какой-то знак. Что он означал, никто не понял, но гном вдруг расхохотался в голос:
        - Ну, ушастый, то есть, прошу прощения, безухий, Уел-уел, признаю.
        - Чего это они? - недоуменно спросил Трой.
        - А-а, не обращай внимания, - сварливо буркнул идш, - обычные подначки. Причем то, чем они друг друга подначивают, произошло, как правило, за пару-тройку тысяч лет до того, как в этом мире появились люди. Так что не бери в голову - пусть развлекаются…
        Гном с эльфом ехать к горе отказались наотрез. Сказали, что подождут побратимов здесь на опушке. Им-де, по родовому закону, путь к Столпу заказан. Так что, наскоро перекусив, пятеро людей попрощались с побратимами и двинулись по дороге вниз, в котловину.
        Едва дорога сделала первый поворот, как Трой натянул поводья и зачарованно замер. Арил, ехавший сразу за ним, так же остановил коня и присвистнул от удивления:
        - Выходит, не врут легенды-то?
        - Да уж, - чуть сдавленно буркнул Глав, - сколько ни рассказывали, а такого я не ожидал. Умеют же строить…
        - Кто? - прошептал Трой, не в силах отвести взгляд от величественного замка, кольцом стен охватывающего основание Столпа.
        - Гномы, кто ж еще… - Идш, похоже, хотел произнести это своим обычным сварливо-недовольным тоном, но даже в его голосе были заметны нотки восхищения.
        - Так это построили гномы?
        - Ну да.
        - Для людей?
        - Как же, жди, - вот теперь идш явно был в своей тарелке, - для себя. Еще в те времена, когда сами тут хозяйничали.
        - А… как? - ошалело произнес Трой, так и не сумев сформулировать вопрос, как такое великолепие оказалось в руках людей. Но все его поняли.
        - Ну так не ломать же… - идш оглядел остальных высокомерным взглядом, - ломать, пожалуй, дороже вышло бы. Вот и оставили. Ну ладно, чего стоять, поехали.
        К закату они подъехали к огромным воротам. В ширину они были столь велики, что в них свободно могли проехать латники колонной по четыре, причем не пригибая копий. Да что там всадники. В них вполне могли бы свободно пройти диковинные звери илифанты, о которых Трою рассказывал Ругир. Ворота были украшены искусной резьбой по металлу и камню. Металл, которым были густо оплетены обе створки, отливал синевой, прямо как доспехи Троя.
        - Добрая работа, - уважительно качнул головой Арил. Все согласно закивали.
        - Ну что, - идш обернулся к Трою, - стучим?
        Не дожидаясь ответа, он наклонился и, зацепив рукой огромное кольцо, продетое в ноздри какой-то страхолюдной морды (выглядевшей столь натурально, что Трой невольно нащупал под плащом рукоять меча), брякнул им о выступающее било. Над землей поплыл басовитый густой звук, как будто ударили в небольшой колокол. Спустя пару мгновений сверху раздался голос:
        - Кто такой?
        - Барон Арвендейл с сопровождающими.
        - Барон Арвендейл? - в голосе говорившего послышались удивленные нотки. - Не знаю такого домена.
        Внутри что-то лязгнуло, и в нижней части ворот распахнулась узкая бойница.
        - А печать императора знаешь? - сварливо осведомился идш.
        - Знаю, - озадаченно ответили из бойницы, видимо не совсем понимая, как может быть связан никому неизвестный барон и печать императора.
        - Ну так отворяй, - рявкнул идш и извлек из сумки свиток, запечатанный зеленым кругляшом императорской печати.
        - Так бы сразу и говорили, - пробурчали в ответ, - а то барон, барон, сколько их, этих баронов, разве всех упомнишь…
        За воротами снова что-то лязгнуло, но на этот раз глуше и басовитей, и одна из створок поползла назад, открывая проход. Трой оглянулся на побратимов. Арил и Глав напряженно стиснули руками поводья, идш изо всех сил демонстрировал безразличие, но его глаза ярко сверкали из-под насупленных бровей, а Марел… Марел смотрел на отворяющиеся ворота этак по-крестьянски спокойно. Будто это зрелище, которое должно было предстать перед ними внутри этих величественных стен, было для него столь же привычным, как и вид деревенских овинов. Но раздумывать над столь необычным поведением Марела времени уже не осталось. Ворота распахнулись, и Трой тронул коня…
        Внутри замок оказался не менее красив и… опасен, чем снаружи. Если для любого другого замка враг, преодолевший стены города, фактически уже был хозяином положения, то в этом случае замок надо было осмотреть еще и изнутри. Его стены сверху были накрыты каменными плитами, образуя мощные галереи, а число бойниц внутри немногим уступало таковым, смотрящим наружу.
        Трой въехал на ровную мощеную площадку, ограниченную с обеих сторон двумя приземистыми башенками. Прямо перед ним стояли трое. Двое из них было в полном боевом облачении, а третий в красивом камзоле, но с мечом у пояса. Благородный господин в камзоле и один из бойцов в доспехах гордо демонстрировали золоченые рыцарские шпоры, а на плече третьего белел сержантский шеврон. Господин в камзоле отвесил легкий поклон:
        - Виконт Альери, комендант, с кем имею честь?
        Трой спешился и в свою очередь поклонился (хотя это вышло у него более неуклюже, чем у виконта):
        - Барон Арвендейл.
        - Арвендейл? - В голосе виконта сквозило явное предложение прояснить его недоумение. Трой завистливо поджал губы. Ему никогда не научиться вот так же, всего лишь интонацией, выказывать недоумение, намекать собеседнику, что он слишком увлекся, или давать понять, что ему не нравится его обращение…
        - Я завоевал этот титул, одержав победу в Большом императорском турнире.
        - Ах вот как, - понимающе кивнул виконт и улыбнулся несколько снисходительно, - я слышал, граф Шоггир приболел?
        Трой недоуменно уставился на него:
        - Да нет вроде, когда я… э-э… он меня провожал, то выглядел отлично.
        - Провожал вас? - глаза виконта слегка округлились от удивления.
        - Ну да… вот еще коня подарил, - и Трой погладил Ярого по морде.
        Виконт задумчиво прикусил губу:
        - Простите, барон, а как давно вы знаете графа?
        - Так на турнире и познакомились, - прямо ответил Трой.
        - Значит, граф участвовал в турнире?
        - Ну да.
        - И вы победили?
        - Ну да.
        Виконт поднял брови домиком и покачал головой, затем его губы расплылись в улыбке, гораздо более радушной, чем минуту назад.
        - Рад приветствовать у себя столь знатного бойца, барон. Что привело вас в университет?
        Трой вздохнул:
        - Повеление императора…
        Трой прибыл во дворец за полчаса до указанного срока. Передав поводья Ярого дежурному офицеру, он отвесил старательный, но несколько неуклюжий поклон встречавшему его расфуфыренному придворному, ответил утвердительно на вопрос о том, является ли он действительно бароном Арвендейлом, и проследовал внутрь левого крыла дворца. Всю дорогу Трой оглядывался по сторонам, как самая распоследняя деревенщина, и только у самой лестницы вспомнил наставления гнома и, поспешно захлопнув рот, принял независимую и горделивую позу. Впрочем, и первоначальный промах и последующие усилия пропали втуне, поскольку встретивший его придворный ни разу не обернулся.
        Они поднялись на третий этаж, прошли несколько залов, где находились прекрасные статуи и картины, затем свернули в небольшой коридорчик. Здесь придворный притормозил, повернулся к Трою, окинул его придирчивым взглядом и сделал знак ждать, после чего исчез за портьерами. Оставшись один, Трой слегка расслабился и огляделся. Как рассказывал гном, левое крыло дворца занимали личные покои императора. Если центральная базилика и правое крыло были присутственными местами, то в левом располагался император и его ближайшие слуги. Это сразу бросалось в глаза. Если в правом крыле, где он уже успел побывать, когда присутствовал на заседании Палаты пэров, лестницы и коридоры были широкими, позволявшими свободно прогуливаться небольшим компаниям, а залы были просторны и в них находилось множество изящных диванчиков и миниатюрных столиков, то здесь коридоры были намного уже, да и залы (во всяком случае, те, которые он успел увидеть) поменьше. И мебели в них было не так уж много, а вот столы были большими.
        - Его Величество ждет вас!
        Трой вздрогнул. И когда этот расфуфыренный успел вернуться?
        - Благодарю…
        Трой отвесил короткий поклон и нырнул под изящно приподнятую придворным портьеру.
        Зал, в котором он оказался, также был невелик. В центре его, прямо напротив огромного камина, стояли два кресла с массивными спинками. Одно из них было занято.
        - Добрый день, рад вас видеть, барон.
        - Д-да… Ваше Величество. - Трой почувствовал, что у него похолодели руки.
        - Проходите, присаживайтесь.
        Трой на деревянных ногах приблизился к свободному креслу и опустился на краешек, моля богов, чтобы не промахнуться и не упасть на пол.
        - Чай, маису, кофе или, может быть, бар-дамар?
        - Благодарю, Ваше Величество.
        - Так что?
        - Я… - Трой смутился не зная что ответить.
        - Ну, тогда попробуйте талосского, барон. У вас ведь пока нет замка с винным погребом, но как только он появится, непременно заложите туда пару дюжин бутылок этого вина. Не прогадаете, - и император тихонько рассмеялся. Этот смех, жар от камина, несколько глотков густого, терпкого вина так непохожего на все то, что Трою приходилось пробовать до сих пор, все это вместе внезапно смыло все то напряжение, которое он испытывал, пока шел по коридорам дворца или ожидал разрешения войти. Трой сделал еще глоток, поставил стакан и откинулся на спинку кресла. Император одобрительно кивнул.
        - О вас ходит множество разных слухов, барон. Не могли бы вы рассказать о себе?
        - Как вам будет угодно, Ваше Величество.
        И Трой начал рассказывать. О глухой деревеньке Сосновый лог, о Ругире и Тристане, о схватке с гхарком, о старом каррхаме, о налете орков, то есть обо всем, что случилось с Троем за его пока еще не слишком долгую, но, как выяснилось, очень богатую событиями жизнь. Когда он закончил, император некоторое время молча сидел, задумчиво глядя на огонь.
        - Как, вы говорите, звали того старого каррхама?
        - Ргыхнак, Ваше Величество. - Император раздумчиво покачал головой: - И вы сумели выучить каррхамский?
        - Да, Ваше Величество.
        Император кивнул:
        - Что ж, отлично… как вы знаете, считается, что любой дворянин империи искушен в магии. Есть ли у вас какие-нибудь таланты в этой области?
        Трой слегка покраснел.
        - Я не знаю, Ваше Величество, я этому никогда не учился.
        Тут император улыбнулся:
        - Ну, господин барон, это вполне поправимо.
        Его Величество поднял руки и хлопнул в ладоши.
        Тотчас за спинкой его кресла возник давешний расфуфыренный придворный. Император коротко приказал:
        - Бумагу, перо, печать, - и повернулся к Трою: - Я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали, барон.
        - Да, Ваше Величество.
        Император взял поднесенное перо и принялся что-то писать.
        - Я хочу, чтобы вы отправились в университет. Там находятся те, кто сможет наилучшим образом помочь вам разобраться с вашими магическими способностями. Но это не все. Я хочу, чтобы вы обучили языку каррхамов двух-трех лингвистов. Не думайте, что это слишком отдалит вас от осуществления ваших планов. Ибо я написал ректору, чтобы он снабдил вас необходимым числом амулетов и готовых заклятий, отнеся расходы на счет императорской казны. Некоторые заклятия весьма дороги, знаете ли, - тут император улыбнулся, заставив Троя густо покраснеть, - но не стесняйтесь. Вам предстоит столь сложная задача, что любая мелочь, которая сможет облегчить ее доведение до конца, должна быть использована. Вы должны вернуться в лоно империи и принести нам достоверные сведения о том, что происходит за Проклятым лесом, суть деяние не только полезное, но и славное. А долг любого дворянина - жить, множа славу. Свою, суверена и государства. Причем для этого совершенно не нужно каждодневно совершать подвиги. Это большое искусство - жить, служить, властвовать со славой. Не изображать славу, не пыжиться, не заставлять окружающих
славословить и упражняться в восхвалении, а искать и находить славу там, где, казалось бы, властвует обыденность. Впрочем, - император вновь улыбнулся, - вам-то как раз не придется искать славу в обыденности. У вас будет достаточно способов найти ее, исполняя свой долг перед империей и перед собой.
        Император закончил писать и, свернув свиток трубочкой, положил его в пенал, затянул тесемки и, шепнув заклинание, разогревшее сургуч, шлепнул печатью.
        - Вот, возьмите, передайте ректору. Искренне рад нашему личному знакомству. Надеюсь увидеться с вами по завершении вашей миссии.
        Вот так Трой на следующее утро выехал из столицы через совершенно другие ворота, нежели собирался…
        Комендант настоял, чтобы гости слегка передохнули с дороги и разделили с ним легкую трапезу.
        - Появляться там прежде заката все равно бесполезно, господа. Занятия и эксперименты в университете продолжаются до захода солнца, впрочем, многие и после него, но ректор, как правило, освобождается как раз к закату. А насмотреться на местные диковины вы еще успеете.
        Так что Трой и остальные провели два часа в кабинете коменданта, расположенном в дальней башне.
        Когда солнечный диск коснулся верхушек величественного леса, окружавшего замок, барон Арвендейл и товарищи, оставив коней, навьючили на себя дорожные сумки и двинулись в сторону Столпа. Пока они спускались и ехали через лес к этой крепости у подножья Столпа, идш, Глав и Арил наперебой рассказывали Трою о том, как наверх доставляют грузы и людей. Оказалось, это делает сам Столп. Достаточно войти внутрь его сияния, как ты начинаешь медленно подниматься вверх. А на самом верху горы гномами был построен широкий пологий пандус, обвивающий Столп тремя витками. И сейчас Трою (а впрочем, всем пятерым, поскольку никто до сих пор не был в университете и рассказы были с чужих слов) предстояло испытать, как это все происходит, на себе.
        Они остановились у подножия Столпа. Комендант, оставшийся проводить гостей, ободряюще улыбнулся и несколько отвлеченно заметил:
        - Некоторых людей, поднимающихся в Столпе первый раз, нам приходится привязывать, а то были случаи…
        Подобный намек тут же заставил побратимов поторопиться.
        - Лучше встать вокруг и шагнуть одновременно, господа. А то, если помешкать, то ноги одного могут оказаться напротив лица другого.
        Побратимы переглянулись и, рассыпавшись вдоль сияющей поверхности, кажущейся такой твердой на вид, повернули головы в сторону Троя. Трой вежливо поклонился коменданту, повернулся к Столпу и, изо всех сил распахнув глаза (потому что они так отчаянно старались зажмуриться), кивнул: - Пошли.
        Глава 4
        Учитель
        Трой взбежал по узкой витой лестнице и вошел в высокий чертог, потолки которого уходили ввысь на высоту четырех, а то и пяти человеческих ростов. Вдоль правильной окружности его стен тянулись полки, уставленные тяжелыми книгами в кожаных переплетах, тубами со свитками и картами, кожаными футлярами с неоконченными рукописями и набросками. Ну а вокруг всех этих полок полого змеилась узкая лесенка без перил, растянутая между двумя огромными бронзовыми кольцами, одно из которых было прикреплено к полу, а другое к потолку. Так что если надо было взять какую-нибудь книгу, то достаточно было потянуть лесенку, и она послушно подъезжала к нужному стеллажу. Эта лесенка явно была созданием не людских рук. Во-первых, люди сделали бы ее заметно шире и непременно приделали бы перила, поскольку удержаться на ступеньках шириной в полступни было нелегкой задачей, а упасть с лестницы, которая доходила почти до потолка, еще то удовольствие. Ну и, во-вторых, совершенно было непонятно, как мастера сумели заставить узкую змею лестницы, кольцом обвивающую библиотеку по периметру, не прогибаться. Однако здесь, в
университете, было так много вещей, сделанных явно не человеческими руками, что Трой уже давно перестал удивляться.
        Он провел в университете уже полгода. И даже не заметил, как прошло это время. Первоначально Трой рассчитывал задержаться здесь не больше чем на пару недель, максимум месяц. То есть, конечно, задача обучить какого-нибудь из магов университета каррхамскому языку за месяц на первый взгляд выглядела невыполнимой. Но идш все уши ему прожужжал о том, что существуют заклинания, способные обострить память человека практически до предела, так что он будет намертво запоминать все, что только ни услышит… или просто перестанет забывать, потому что на самом деле человек и так намертво запоминает все, что услышит, увидит, понюхает… только большую часть информации сразу забывает. А помнит только малую часть… Короче, Трой не совсем разобрался в мудреных объяснениях идша, но главное понял. А именно - с помощью заклинаний можно в совершенстве выучить совершенно незнакомый язык за пару недель. Вот на эти пару недель он и рассчитывал. Но вышло по-другому…
        К тому моменту, когда Столп поднял их до верхнего пандуса, все уже немножко освоились с таким необычным способом передвижения. То есть, конечно, по-прежнему было жутковато медленно плыть вверх в призрачном радужном сиянии, прекрасно видя сквозь него, как уплывают вниз стены замка, верхушки могучих деревьев, а затем и тот обрыв, с которого они недавно спустились, а под ногами - ничего… но с этой жутью уже как-то свыклись, а тут новое испытание - шагнуть вперед, оперевшись ногами на это самое ничего. Тут-то и стало понятно, почему пандус имеет три витка, а не один. На первом витке все как один замешкались. На втором Трой, собравшись с духом, сделал-таки шаг вперед и оказался уже ПО ТУ СТОРОНУ, снаружи Столпа. Все остальные вывались из Столпа на третьем, последнем витке. Все как один были мокрыми, как мыши, с вытаращенными глазами и сбившимся дыханием, будто только что преодолели эти несколько сотен ярдов вверх, не вися в сиянии Столпа, а карабкаясь по отвесной стене. Трой, выглядевший явно не лучше своих товарищей, но сейчас уже немного оклемавшийся, сразу после того как покинул Столп, окинул свое
войско насмешливым взглядом и снисходительно кивнул:
        - Ладно уж, пошли…
        Сразу за пандусом их встретила небольшая толпа людей.
        - Комнаты, господа, прекрасные комнаты…
        - Комнаты и ужин, недорого…
        - Комнаты в ближайшей к университету таверне…
        - Две комнаты по цене одной, господа, отличный вид из окна.
        Трой затормозил, слегка ошалев от такого натиска, но тут вперед выдвинулся идш, и толпа заметно скисла.
        - А недорого это сколько?
        - Да вам-то что, - буркнул кто-то, - небось у Аарона остановитесь.
        - Может, у Аарона, - расплылся в ухмылке идш, - а может, и нет. Так сколько?
        - Ну… девять золотых за ночь, - рискнул кто-то. По-видимому, это была неслыханная цена, поскольку большинство тут же уставилось на предложившего. Для Троя она действительно была неслыханной, по скольку даже в Эл-Северине, самом дорогом городе, в котором он побывал, стоимость ночи в очень приличной таверне редко доходила до одного золотого. Но тут, видимо, действовали другие законы…
        - Идет, - рявкнул идш и расплылся в довольной улыбке. Арил и Глав недоуменно уставились на него.
        - Ты чего, с ума сдвинулся? Девять золотых за ночь! Это ж…
        - Самая низкая цена, которую предложили здесь вновь прибывшим, - гордо произнес идш, - да ты сам погляди.
        Толпа быстро рассасывалась, причем большинство расходилось, укоризненно поглядывая на хозяина, предложившего комнату за девять золотых, а некоторые даже злобно крутили пальцем у виска. Да и сам хозяин выглядел несколько уныло. Совсем не как человек, только что заработавший кучу денег. Короче, картина была настолько наглядной, что Глав удивленно покачал головой.
        - Ну и цены здесь…
        - А то, - вздохнул идш, - я и сам, когда первый раз услышал, едва не подавился.
        - А может, у этого твоего Аарона…
        - Да нет, - отрицательно мотнул головой идш, - но Аарон берет с единоверцев по десять, а с остальных по пятнадцать. Но дядюшка говорит, что он ортодокс, значит, вполне может не признать меня единоверцем.
        - Это почему? - удивился Глав.
        - Ну… одет неправильно, не всегда питаюсь кошерно, посты соблюдаю от случая к случаю, опять же работаю по субботам.
        - Да уж, по субботам особенно, - ехидно заметил Арил.
        - Э-э, ты не понимаешь. У нас по субботам запрещено просто влезть на коня и проехать пару миль, даже нагнуться за валяющимся под ногами кошельком…
        - Да неужто! - одновременно удивились Глав и Арил. - Надо проверить.
        Идш ехидно сощурился и произнес самым невинным тоном:
        - Вы забыли, я работаю по субботам.
        И все расхохотались…
        К ректору в тот вечер они так и не попали. Как потом выяснилось, Императорский ковен, главой которого и являлся ректор университета, проводил в тот вечер какой-то важный эксперимент на вершине башни Эрникарты, третьей из Сумрачных сестер, одной из немногих башен университета, построенных уже во времена владения людей и одной из тех, которые видны всегда. Так что перед ректором Трой предстал только утром.
        Комендант оказался прав - утром и днем у ректора всегда было много дел, так что первая аудиенция оказалась короткой. Ректор прочитал письмо императора, задумчиво хмыкнул, вызвал какого-то молодого мага и, представив его Трою, сообщил, что тот будет, с одной стороны, учиться у уважаемого барона языку каррхамов, а с другой - постарается раскрыть, в какой области уважаемый барон имеет наибольшие магические таланты.
        Спустя две недели, когда маг уже вполне прилично болтал по-каррхамьи, но так и не смог обнаружить у Троя никаких особых талантов к магии, его снова вызвали к ректору. На этот раз у него сидел маг постарше, одетый в гораздо более богатую мантию. Ректор представил их друг другу, сообщив, что маг является деканом факультета прорицания и ясновидения, и теперь ректор предоставляет Троя его заботам. К тому же у декана есть несколько аспирантов, которых тоже необходимо научить каррхамскому.
        За последующие два месяца Троя пытались научить всевозможным магическим заклинаниям простым, и не очень. Его также пытались научить видеть ауры, различать, к каким магическим школам принадлежат амулеты, чувствовать и устанавливать простые охранные, предупреждающие и воспрещающие заклятия и тому подобное. Результатом стало заключение декана о том, что уважаемый барон Арвендейл не имеет абсолютно никаких способностей к магии.
        Во время следующей встречи ректор долго, задумчиво листал резюме, представленное деканом, в котором было расписано, что и как делалось с целью обнаружения у господина барона магических способностей и каковы результаты этих действий, после чего отложил его в сторону и внезапно объявил, что решил сам заняться Троем. И вот уже более трех месяцев Трой регулярно приходил сюда в Башню Зари, в которой располагались апартаменты ректора. Дверь, расположенная в дальнем конце библиотеки, распахнулась, и в библиотеку величественно вошел сэр Игреон Асвартен, глава Императорского ковена, ректор университета и пэр империи. Трой склонился в глубоком поклоне (каковые давались ему теперь с большим изяществом и легкостью, чем полгода назад).
        - А, Трой… уже здесь. Ты прочитал те свитки, на которые я рекомендовал тебе обратить внимание в среду?
        - Да, учитель.
        Ректор столь же величественно проследовал к массивному креслу с высокой спинкой, установленному рядом с камином за не менее массивным рабочим столом, все так же величаво опустился в него, поставив ноги в бархатных, расшитых жемчугом туфлях на маленькую скамеечку и откинулся на спинку.
        - И что же ты думаешь обо всем изложенном?
        Трой нахмурился:
        - Я не во всем разобрался, учитель…
        - Это и не возможно, - улыбнулся Игреон Асвартен, - уж не знаю, насколько я авторитетен в твоих глазах, но скажу тебе по секрету, что даже я не во всем разобрался. Так что не стесняйся, ибо понимание возможно лишь до тех пор, пока существует непонимание. А как только ты решишь, что все понял, так сразу же перестанешь понимать…
        Трой еще сильнее наморщил лоб, пытаясь разобраться в том, что ему только что сказал учитель. Ректор с улыбкой наблюдал за ним.
        - То есть, учитель, вы хотите сказать, что как только я решаю, что понял, я этим своим решением останавливаю процесс дальнейшего понимания? Или просто перестаю понимать?
        - И то, и другое, Трой, и то, и другое. Если ты в какой-то момент самонадеянно решишь, что понял уже все и больше понимать тебе нечего, то именно в этот момент ты и останавливаешь свое развитие понимания того, над чем размышлял, и обрубаешь для себя возможность понять больше, чем ты уже понял, а это значит, что ты больше не можешь приблизиться к истинному пониманию.
        - Но ведь есть вещи, которые понять достаточно просто.
        - Например?
        - Ну - штаны.
        Игреон Асвартен усмехнулся:
        - Что ж, давай попробуем понять, что же такое штаны. Итак…
        Трой потер лоб. С одной стороны, чего тут понимать - штаны и штаны, а с другой…
        - Ну, штаны, это… кусок материи… сшитый, как две трубы… то есть снизу, а сверху, как одна… ну чтобы… - он запнулся.
        - Вот видишь, - мягко заговорил ректор, - ты считал, что понимаешь, что такое штаны, а когда попробовал объяснить свое понимание… - и он развел руками. - А ведь между тем ты еще даже не приблизился и к первому кругу понимания. Для чего они нужны? Почему, скажем, штаны, а не юбка? Что такое штаны для дворянина, для простолюдина, для кузнеца, для вора?
        - Да если так со штанами, то голова совсем кругом пойдет… а ежели еще и с рубашкой и кушаком, так вообще… - махнул рукой Трой.
        - Ты прав, - усмехнувшись, кивнул Игреон Асвартен, - именно поэтому ты найдешь… м-м-м, чрезвычайно мало людей, напряженно работающих над пониманием того, что есть штаны. Однако есть вещи, научиться пониманию которых необходимо, если ты, конечно, хочешь стать истинным человеком, а не двуногим прямоходящим существом, владеющим тем, что с большой натяжкой можно назвать членораздельной речью.
        Трой густо покраснел, решив, что это камень в его город. Но учитель отрицательно качнул головой:
        - Да нет, я не о тебе. Ты-то как раз все больше ей овладеваешь, причем все быстрее и быстрее, что меня только радует. Но сколько вокруг нас тех, кто даже не подозревает, что для того, чтобы по праву называться человеком, необходимо очень и очень потрудиться. Причем, к сожалению, таковых немало и среди благородного сословия… впрочем, давай на этом прервемся. Просто запомни, что для некоторых вещей в большинстве случаев действительно достаточно самого элементарного, я бы назвал это - инстинктивного понимания. А для других нет. Но если у человека нет привычки развивать свое понимание, причем опираясь именно на осознанное непонимание, то он не сможет понять того, что возможно или даже, необходимо, а значит, будет обречен все время удивляться - как это? Почему это с ним произошло? И отчего это с ним случилось? За что это на него обрушилось? Да что это за напасти?.. А ведь иногда, чтобы избежать многих вроде как неожиданных напастей, достаточно вовремя не понять, почему на этом человеке такие штаны…
        Трой медленно кивнул:
        - Я понимаю, учитель.
        - Вот и хорошо. Итак, вернемся к тем свиткам. Что ты уже начал понимать?
        Трой вновь наморщил лоб:
        - Благородство не суть что-то непременно присущее тем, кого называют благородным сословием. Зародыш благородства существует в каждом человеке. И каждый может развить его в себе. Каждый имеет шанс стать благородным… но учитель, если это так - я не понимаю, зачем тогда существует разделение на благородных и неблагородных?
        - А зачем существуют кузнецы?
        Трой недоуменно уставился на Игреона Асвартена. Странный вопрос: Учитель шутит?.
        Но тот был совершенно серьезен.
        - Ну… ответь мне, зачем существуют кузнецы?
        - Чтобы ковать оружие… и разные другие вещи.
        - А ткачи?
        - Чтобы изготовлять ткань?
        - А что было бы, если бы у нас не было кузнецов? Вот таких специальных людей, умеющих работать с металлом, знающих секреты своего мастерства, передающих его из поколения в поколение?
        - Как это?
        Игреон Асвартен пожал плечами, давая понять, что путь для него не важен, он предлагает рассмотреть факт, пусть совершенно условный. Трой задумался.
        - Ну… не знаю. Наверное, мы остались бы без оружия и других вещей из металла… или нет, каждый бы пытался делать их для себя.
        - И как, это был бы лучший путь?
        Трой покачал головой:
        - Да нет… явно худший.
        Игреон Асвартен улыбнулся:
        - Вот видишь, ты сам и ответил на свой вопрос.
        Трой несколько мгновений напряженно раздумывал над содержанием разговора, а затем его лицо просветлело.
        - Значит, благородные нужны, чтобы… - Он запнулся, но ректор согласно кивнул и продолжил его мысль:
        - Именно! Благородные семьи, владетельные рода предназначены богами прежде всего для того, чтобы ВОСПРОИЗВОДИТЬ БЛАГОРОДСТВО. Запомни это, Трой. Не властвовать над другими - это всего лишь побочное занятие, ВЫТЕКАЮЩЕЕ из обладания благородством, не блистать и развлекаться - это вообще не занятие, это пена, род кича, присутствующий в любом занятии людей. Художники, лицедеи и менестрели любят экстравагантно одеваться, воины кичатся силой и грубостью, торговцы - богатством, причем этому зачастую подвержены даже самые достойные из них. Но это всего лишь пена. Правда, многим из тех, кто не привык задумываться над сутью вещей, видно лишь ее… - ректор вздохнул, - надеюсь, ты смог разобраться с тем, что такое благородство.
        - Да, мудрейший, - кивнул Трой, - мне кажется, я понимаю, но я так же понимаю, насколько ваше понимание глубже и обширнее моего. И я осознаю свое непонимание, потому прошу вас поделиться со мной своим пониманием…
        - Ну что ж, - учитель облокотился на подлокотник, - тогда, если позволишь, сначала я пройдусь по азам и прошу извинить меня, если еще раз повторю то, что ты уже знаешь… Благородство - это умение так строить свою жизнь, что каждая мысль, каждый поступок все шире раскрывают в тебе божественную сущность, которая вложена в тебя Небом, дисциплинирует и усмиряет твою животную составляющую. Благородство нельзя выучить, как букварь или таблицу умножения, по нему нельзя раз и навсегда сдать экзамен, чтобы получить отметку и забыть о том, чему тебя научили. Нельзя прекращать воспитывать в себе благородство. Даже если все вокруг будут в том, что ты и есть настоящий образец благородства, не забывай работать над собой, ибо как только ты остановишься, то сразу же начнешь откатываться назад, вниз, к низшему и животному началу… Человеку свойственно руководствоваться в поступках выгодой. И это вполне естественно. Более того, чаще всего это достойно и должно. Но если ты хочешь по праву называть себя человеком, то выгода всегда должна быть продиктована благородством. В большинстве случаев это не означает никаких
особых различий в делах и поступках
        - ты имеешь право поступать так, как тебе выгодно и будешь это делать. Но иногда ты встаешь перед выбором - получить выгоду, часто большую, а иногда просто чудовищную, либо… остаться человеком. И именно благородство позволит тебе сделать должный, верный выбор и действительно остаться тем, кем ты являешься на самом деле. Потому что чаще всего тот, кто сделал неверный выбор, все равно продолжает считать себя благородным человеком. Он думает, что ему просто улыбнулась удача, поэтому он успешен. Но люди знают, с кем они имеют дело, хотя сам человек не подозревает об этом.
        - Но… разве ему никто об этом не говорит, учитель?
        - Часто нет, потому что те, кого он слушает и кому верит, часто и сами утратили способность взнуздывать выгоду благородством, поэтому так же слепы, как и он. А иногда человек просто не верит в то, что ему говорят. Считает, что те, кто так говорит, завидуют его успеху, богатству, власти.
        Трой понимающе кивнул. Между тем ректор продолжил:
        - Людям свойственно стремиться к благородству, пусть во многом и инстинктивно. Большинству из нас достаточно образцов поведения. Если благородные ведут себя сообразно своему положению, то большинство просто следует их примеру, получая удовлетворение от того, что поступают так, как должно поступать истинному человеку, опять же не всегда осознавая этого. Впрочем, в стремлении к подражанию таиться и опасность. Потому что если те, кого мы считаем достойными для подражания, а это могут быть люди более знатные, более удачливые или просто более известные, вдруг начинают вести себя низко и сие не находит резкого пресечения, многие из простых людей отбрасывают благородство и начинают вести себя не менее низко. А вокруг удивляются - как же так? Эти простые, честные люди, еще не так давно являвшие всем вокруг образец благородства и порядочности, внезапно начинают лгать, воровать, отнимать у более слабых их имущество… а все дело в том, что их благородство было подражательным. Они не сумели воспитать внутри себя необходимую опору для истинного благородства, а тут на передний план вышли совсем иные образцы для
подражания… Другие, таких гораздо меньше, способны создать и воспитать в себе истинное благородство. Именно они составляют благородное сословие. Во всяком случае, их большинство.
        - А если благородное сословие перестанет… воспроизводить благородство?
        Игреон Асвартен улыбнулся, но эта улыбка была грустной.
        - Тогда оно исчезнет. Быстро или не очень, мирно или в буре войн и мятежей, но исчезнет. Так же как исчезнут, скажем, кузнецы, если люди научатся обходиться без металла или придумают машины, способные работать с металлом лучше, чем они. Но… это будет очень печально. Потому что тогда каждому из людей придется научиться выращивать в себе благородство самостоятельно. А без образцов это получится не у всех. Нет, благородство не исчезнет, более того, окончательно не исчезнут и образцы. Ведь даже в том, придуманном нами мире без кузнецов, где все работают по металлу сами для себя, обязательно будут люди, у которых это будет получаться лучше, чем у других. Но… когда я представляю это общество - меня охватывает печаль. Возможно даже, оно будет более богатым, ибо люди явно будут получать там большую выгоду. Но большинство людей в нем будет гораздо ближе к животным, чем к Небу. И я не решаюсь даже предположить, чем может это все кончиться. Я просто не в силах представить себе то жирное, обрюзгшее, ленивое и тупое существо, привыкшее жевать и предаваться самым простым и крайне незамысловатым удовольствиям, в
которое, в конце концов, превратятся подобные люди. По существу, это будут человекоподобные орки… - ректор передернул плечами от отвращения.
        Впрочем, и у самого Троя описанное существо вызвало подобные чувства.
        - Поэтому человечеству необходимо благородное сословие. Так как именно оно, подобно цеху кузнецов или ювелиров, сохраняющих тайны работы с металлом и драгоценными камнями, таит в себе тайны воспроизводства благородства. Множит его. Ты спросишь, почему именно оно? Если с младых ногтей тебя готовят к бремени благородного человека, если вдоль лестницы, по которой ты поднимаешься в свою спальню, висят портреты предков, каждый из которых явил миру хотя бы один поступок, являющийся образцом благородства, а многие создали подобный образец всей своей жизнью, если ты знаешь, что твои братья, сестры, дядюшки и тетушки и сам император, будут оценивать не только твою внешнюю красоту, ум, образование, сколь то, насколько ты благороден, то у тебя не слишком много шансов вырасти неблагородным… - тут учитель вздохнул, - впрочем, мы знаем и иные примеры… И если их число будет множиться, то все мы придем к тому печальному концу, который уже обсудили. Но от этого есть лекарство. Я говорю о возможности пополнять благородное сословие людьми иных сословий, сумевшими воспитать в себе благородство. И мы уже давно идем
этим путем. Правда, - тут губы ректора тронула усмешка, - среди определенной части благородного сословия существует убеждение, что благородство может передаваться только по крови. Но если принять их точку зрения, то тогда придется объявлять дворянами многочисленных отпрысков служанок, молочниц, кухарок, в свое время с удовольствием принимавших… знаки внимания своих господ. Либо, наоборот, исключить из него добрую половину отпрысков конюхов, поваров, объездчиков или музыкантов, с радостью принятых в супружеских постелях, пока их хозяева травили зверя или пребывали на поле брани.
        Трой хмыкнул:
        - Как-то не очень вяжется с благородством.
        Ректор пожал плечами:
        - Возможно, но ты удивишься, если узнаешь, сколь много из тех, кто ратует за чистоту крови, как раз из числа таких. Но большинство благородных вполне осознает, что есть истинное благородство, и поддерживает пополнение наших рядов подобными людьми. Да ты и сам мог ощутить на себе это отношение. Разве тебя кто-то посмел попрекнуть тем, что ты не урожденный барон? Хотя, можешь мне поверить, некоторые из тех, кто тебе улыбался, делали это скрепя сердце… Однако,
        - Игреон Асвартен повернулся и бросил взгляд на клепсидру, стоящую на каминной полке, - время обеда… знаешь, я намеренно оставил этот разговор напоследок, Трой. Да-да, именно напоследок, ибо вскоре, возможно даже завтра, ты нас покинешь.
        - Но…
        - Не волнуйся, - улыбнулся Игреон Асвартен, - я сумел отыскать твой дар. И скажу тебе - он чрезвычайно мощен. Настолько, что в одной, пусть и довольно узкой области он едва ли не равен мощи императора. Точно установить невозможно, поскольку никто никогда не измерял мощи императора… Так что ты являешься одним из самых талантливых и могучих магов империи.
        Глаза Троя ошеломленно распахнулись.
        - Однако, - продолжал между тем ректор, - должен тебя предостеречь. Для того чтобы использовать его наиболее эффективно, ты должен держать его в тайне. Ибо если недруги будут знать о его существовании, они смогут нейтрализовать его или просто избрать другие способы навредить тебе, которым твой дар не сможет воспрепятствовать. Ты понял меня?
        - Да, учитель, - кивнул Трой, - только я и сам еще не знаю, в чем он заключается.
        - Ну, это легко выяснить. Встань и иди за мной.
        Игреон Асвартен поднялся с кресла и двинулся в сторону яркой мозаики, выложенной в углу справа от камина. Трой знал, что там располагался портал в личную мастерскую ректора. Он сам был там всего два раза, когда учитель обследовал его с помощью каких-то приборов и мощных заклинаний, использовать которые в недостаточно незащищенных помещениях было опасно. Легкое помутнение в глазах, и вот они уже стоят посреди большого зала, одну половину которого занимал огромный
        - три на семь ярдов - стол, другая была расчерчена линиями защитных пентаграмм.
        - Доверяешь ли ты мне, мой ученик? - внезапно повернувшись к Трою, спросил Игреон Асвартен.
        - Да, конечно, учитель, - несколько растерянно ответил Трой.
        - Тогда встань в центр алой пентаграммы и ничему не удивляйся.
        Трой послушно занял указанное место. Игреон Асвартен закатал рукава мантии и, протянув руку, надел на правое предплечье массивный браслет какой-то весьма сложной формы, затем он взял ярко начищенный бронзовый шар, подошел к Трою и протянул ему этот предмет.
        - Держи.
        Трой стиснул шар.
        - Нет, возьми его сверху, причем не сжимай сильно, просто не выпускай из рук. Старайся держать его перед собой на расстоянии вытянутой руки.
        Трой послушно взял шар, как было велено. Ректор вернулся к столу, взял с него очки из тонких обсидиановых пластин и надел их. Затем воздел руки вверх и сомкнул ладони. Между ними мгновенно возник шар яркого пламени. Игреон Асвартен начал медленно разводить руки в стороны. Шар рос, рос, пока, наконец, не стал размером с человеческую голову. Это был фаербол, но очень большой и мощный. Ректор замер, а затем резко опустил руки. Фаербол метнулся вперед и ударил прямо в Троя…
        Глава 5
        Герцог Эгмонтер
        Герцог Эгмонтер был вне себя от бешенства. Всем его столь долго и тщательно разрабатываемым планам грозил полный провал. И почему? Потому что сопливой девчонке, которая до того времени столь послушно следовала в отведенном ей его планами русле, вдруг вздумалось взбрыкнуть и проявить характер. Где, где он успел упустить момент? Нет, конечно, он был вынужден на некоторое время покинуть столицу. В конце концов, домен требовал внимания к себе, да и поиски, теперь, после того как он лишился… столь полезных вещей, отнимали гораздо больше времени и усилий, но ведь он все предусмотрел, заранее удалив от нее тех, кто мог бы помешать его планам. Умело рассорив с ней одних, прозрачно намекнув другим и максимально развенчав в ее глазах третьих. Более того, он позаботился о том, чтобы на все время его отсутствия она была максимально занята интригой с графом Лагаром, умело создав напряжение между ними… казалось все, все было предусмотрено - и вот какой результат!
        Герцог широкими шагами мерил свой кабинет, который он устроил в арендованном доме, расположенном на северо-востоке Эл-Северина, в одном из самых престижных кварталов столицы. Все началось так прекрасно, в полном соответствии с разработанными планами. Он годами собирал сведения о каждой из будущих фигур его грандиозной партии. Он изучал их - выявлял, чем привлечь одну, что ждать от другой, как затянуть в свои сети третью, как повернуть дело таким образом, чтобы четвертая нейтрализовала пятую и шестую, причем даже не догадываясь, что выполняет его волю. Ведь люди неодинаковы. Одни родились, чтобы властвовать, другие - чтобы повиноваться властителю. Иногда сознательно, иногда - нет. Причем не так важно, какой формальный пост занимает властитель. Властитель - рожден, дабы властвовать. И он всегда будет властвовать, даже если формальные полномочия, косность одних или интриги других будут препятствовать этому. Ибо он рожден для власти, а власть предназначена для него… Нет, конечно, чем больше пост, тем больше возможностей, но… для каждого поста важно созреть, сплести паутину, устроившись в центре
которой, можно будет, не опасаться происков врагов. А позже можно двигаться выше, к новым возможностям. Осторожно управляя нитями паутины и создавая условия, когда новый пост и новые возможности сами упадут тебе в руки…
        И вот такое фиаско! Причем из-за чего?! Ладно бы его переиграли! Ладно бы иной, не менее умелый властитель, коему право властвовать принадлежит по праву рождения, сумел бы реализовать тонкий план, своим мастерством приведшем бы герцога Эгмонтера в восхищение. Он бы смирился и даже, возможно, поблагодарил бы искусного противника за хорошую школу. Мысленно… Так нет же! В его планы вмешалась обыкновенная… похоть, зов плоти… то, что возвышенные романтические натуры столь наивно именуют любовью…
        - Господин?..
        Герцог резко развернулся. На пороге кабинета стоял Беневьер. Герцог Эгмонтер нахмурился. О боги! Неужели он настолько разнервничался, что забыл установить охранные заклятия? Герцог сердито сверкнул глазами (с удовлетворением заметив, как Беневьер подался назад, а в глубине его глаз появился отблеск страха), указал вошедшему рукой в сторону небольшого дивана, раздраженно сорвал с левой руки перстень и, надавив на выступающий камень, бросил его на стол. Свернутое внутри камня мощное охранное заклинание развернулось и, мгновенным броском преодолев расстояние до пола, стен и потолка, ужом ввернулась между мельчайшими частицами, которые составляли саму их основу, оно растянулось невидимой сетью и замерло, поджидая неосторожную жертву. Беневьер, сквозь которого пролетело это заклинание, почувствовал его холодную и безжалостную силу и внутренне содрогнулся, представив, что может случиться однажды с тем, кто неосторожно подвернется под раздраженную руку герцога. А поскольку среди нескольких сотен тысяч жителей и гостей блистательной столицы империи кандидатов на таковое наблюдалось раз-два и обчелся, у
Беневьера противно засосало под ложечкой.
        - Ну, что ты узнал?
        Беневьер покаянно пожал плечами:
        - Не слишком много, господин… раньше вы давали мне гораздо более четкие указания…
        - Заткнись!
        О-го-го, в голосе герцога появились истеричные нотки. И причиной их явно был не Беневьер. Верный слуга герцога насторожился, жизнь научила его тому, что любые крупицы информации о том, - что можно назвать болевыми точками того, от кого зависит твоя судьба, являются чрезвычайно ценными для твоего собственного выживания.
        - Говори… и побыстрее.
        Беневьер поспешно заговорил. Герцог слушал, нетерпеливо постукивая носком сапога о ножку стола. Желваки напряглись на его лице. О боги, как ему сейчас недоставало тех артефактов, что пожрали друг друга на алтаре, расположенном на вершине башни Гвенди! С ними все его сегодняшние проблемы были бы решены в мгновение ока… ну не все, но многие. А тут уж ничего не попишешь. Тьма и Свет обретают наивысшую силу только встречаясь друг с другом. Тьма во Тьме и Свет в Свете немногого стоят, как талантливый человек, лишенный возможности применить свои таланты. Но когда сводишь вместе столь непримиримые противоположности, будь готов к тому, что однажды твое влияние и способности держать их в узде окажутся недостаточными. И они уничтожат друг друга…
        - Ладно, хватит, вижу, что ты ничего не добился! - губы герцога искривились в раздраженной гримасе. - Ты разочаровал меня Беневьер, сильно разочаровал…
        Бывший вор напрягся, пытаясь понять, чем готовится одарить его окаянная судьба и как можно вывернуться из ее когтистых лап на этот раз.
        - И это заслуживает серьезного наказания… - Герцог замолчал, окинув Беневьера испытующим взглядом. Тот понимал, что против герцога у него нет никаких шансов, но извечная привычка воспитанника городского дна - цепляться за жизнь до последнего вздоха взяла свое. Мышцы Беневьера напряглись, готовые отбросить тело в сторону, а пальцы сами собой сомкнулись на рукояти потаенного ножа, слуга герцога готов был метнуть его в сторону потенциальной опасности. Судя по всему, все эти инстинктивные движения не укрылись от внимательного взгляда герцога, поскольку его губы тронула легкая усмешка - полупренебрежительная, полупрезрительная, усмешка человека, ясно осознающего, что любые потуги возможного противника не добавляют ему ни единого шанса.
        - Ну да ладно… ты верно служил мне долгое время. Поэтому я дам тебе шанс исправиться. Это будет очень непростой шанс… но ты большой ловкач, и у тебя будет возможность вывернуться и из этой ситуации. Я в этом не сомневаюсь.
        Беневьер замер. Похоже, на этот раз ему предстояло нечто совершенно необычное. По-видимому, все его мысли тут же отобразились на его лице (вот Темные боги, надо же было так распустить нервы…), потому что герцог насмешливо кивнул:
        - Да, на этот раз тебе будет гораздо сложнее справиться с моим поручением, чем прежде. Ибо меня не слишком интересует, останешься ты в живых или погибнешь. То есть для тебя самого было бы лучше остаться в живых и вернуться ко мне, дабы я смог вновь вернуть тебе твой любимый истинный облик, но если ты умрешь… что ж, значит, ты окажешься не столь ловким, как я тебя себе представлял. Но на моих планах это никак не отразится.
        Облик?! Так его собираются превратить в кого-то другого?!! Возможно даже в зверя!!! Беневьер перепугано дернулся и… он готов был поклясться всеми Светлыми богами, что его руки и ноги сработали сами собой. Метательный нож с быстротой молнии устремился к черепу герцога Эгмонтера, а тело бывшего вора с отчаянной стремительностью метнулась к укрытым портьерами окнам… вернее, попыталось метнуться. Последнее что он запомнил, был его собственный нож, неподвижно зависший в воздухе в полудюйме от выпустившей его руки и черная сеть заклинания, метнувшегося к нему из толщи стен. А может, это ему только показалось…
        Когда Беневьер пришел в себя от дикой боли, пронзившей все его тело, он обнаружил себя на полу. Он лежал обнаженным, на грубых, холодных плитках пола. Бывший вор попытался пошевелиться, раскрыть глаза, но от этого голову пронзила острая боль.
        - Уже очнулся? Да ты невероятно живуч, мой раб, - голос герцога был холоден и насмешлив, - пожалуй, у тебя действительно есть шанс выполнить мое поручение и вернуться.
        Беневьер замер, пытаясь обмануть боль, а затем разлепил ставшие такими непослушными губы и произнес:
        - Госпо… - и тут же испуганно замолчал. Потому что это был не его голос!
        - Привыкай, мой Беневьер, - насмешка в голосе герцога зазвучала сильнее, - теперь ты говоришь ЭТИМ голосом. Но не слишком увлекайся. Человека можно узнать, так же как и НЕ УЗНАТЬ, не только по голосу, но и по строению фраз, любимым словечкам, привычным оборотам речи, а для меня важно, чтобы тебя опознали как человека, облик которого я тебе придал, и НЕ ОПОЗНАЛИ, как моего доверенного слугу Беневьера.
        Человека - уже легче, Беневьер протянул руку и ощупал низ живота - мужчина, еще лучше. Герцог расхохотался.
        - Так вот что тебя беспокоило… не волнуйся, все причиндалы на месте и в рабочем состоянии. А сейчас заткнись и перестань шевелиться. Тебе нужно еще полчаса полежать в полном покое и недвижимым, иначе твоя голова не успеет освоиться с твоими мышцами и ты, поднявшись раньше времени, вполне можешь оказаться калекой. А это не входит в мои планы, ты понял, раб?
        - Да, госпо…
        - Я сказал, заткнись!
        Герцог прошелся по камере (Беневьер слышал, как скрипят его сапоги), остановился и заговорил. Голос его звучал глухо, но, судя по всему, он и не обращался к Беневьеру.
        - Значит, милая моя, ты вздумала противиться мне. Я долго ждал, что ты образумишься, я терпел твои отказы, все те глупости, что ты совершала, я был снисходителен к твоим бредням и увлечениям, но вчера…
        Беневьеру показалось или герцог действительно скрипнул зубами…
        - Что ж, раньше я был к тебе благосклонен, я старался не причинить твоей фигуре на моей доске особенной боли. Но ты не вняла! Так что теперь я буду двигать твою фигуру так, чтобы ты на себе почувствовала, каково это - противиться тому, кто постиг искусство двигать людьми, будто пешками, и сумел создать свою собственную доску для своей игры!
        Если бы Беневьер не был столь вышколен и чувствовал себя хоть немного лучше, он бы понимающе присвистнул. Так вот в чем дело! Вот чем вызвано бешенство герцога. Похоже его, так сказать, нареченная невеста оказалась слишком своенравной и не пожелала покорно играть роль, уготованную для нее герцогом. Бедная девочка…
        Вновь заскрипели сапоги, и спустя мгновение над головой Беневьера раздался голос герцога:
        - Так вот, слушай. Пока ты будешь лежать, я расскажу тебе, что и как ты должен сделать. Итак, запомни, отныне тебя зовут Левкад, ты должен пробраться в Науфгросский монастырь сестер-помощниц и отравить одну из сестер по имени Тамея…
        - Ну что, господин барон, теперь все - в путь?
        Трой молча кивнул, пожал протянутую руку коменданта и через мгновение был в седле. Арил, идш, Глав и крестьянин в свою очередь тоже были в седлах.
        - Ну слава богам, - пробормотал идш, - наконец-то. А то совсем уж закисли, да и деньги бы поберечь…
        Трой ничего не ответил. Он все еще находился под впечатлением того, что ему рассказал Игреон Асвартен…
        Когда фаербол устремился ему в лицо, Трой напрягся изо всех сил и стиснул зубы, чтобы удержаться и не отпрыгнуть в сторону. Нет, он, конечно, верил учителю, но фаербол прямо в лицо, да еще такой огромный и пышущий жаром, это, знаете ли… Полыхнуло так, что Трой на некоторое время ослеп, кожу на лице нестерпимо жгло, глаза слезились. Когда он, наконец, пришел в себя, Игреон Асвартен стоял прямо перед ним, сложив руки на груди, и смотрел прямо на Троя. Тот некоторое время прислушивался к своим ощущениям, ясно осознавая, что все, что проделал учитель, имело некий смысл, но этот смысл от него ускользнул.
        - Ну? - нетерпеливо спросил учитель.
        - Что, учитель? - осторожно переспросил Трой.
        - Вы поняли, уважаемый барон, в чем заключается ваш дар?
        Когда учитель начинал называть Троя «уважаемый барон», это означало, что он сердится. Но на что он сердится на этот раз, пока оставалось для Троя загадкой.
        - Нет, учитель.
        - Посмотри под ноги.
        Трой опустил глаза. В полушаге от носков сапог на полу валялся раскаленный кусок металл.
        - Видишь, что случилось с бронзовым шаром?
        Трой несколько мгновений смотрел на раскаленный кусок, а затем поднял на учителя ошеломленный взгляд.
        Йгреон Асвартен медленно кивнул:
        - Да, именно так. Я швырнул в тебя фаербол, чудовищно большой и мощный фаербол, вся мощь которого, благодаря пентаграмме оказалась сосредоточена внутри нее… и что? Что ты почувствовал?
        - Ну… было горячо и… ярко. Глаза заболели, - растерянно произнес Трой.
        - Ярко, глаза… да ты должен был расплавиться, как этот кусок бронзы, - усмехнулся Игреон Асвартен, - однако ты жив и вот стоишь, жалуешься… Ну теперь-то понял?
        - На меня не действуют фаерболы? - осторожно произнес Трой.
        - На тебя почти не действует вообще никакая магия. Помнишь, прошлый раз мы провели в лаборатории два часа, и я все время был чем-то занят, а тебя посадил вон в тот угол переписывать формулы активизации готовых заклятий. Так вот, тогда я пытался прощупать тебя заклятиями Воды и Света, но ты даже не почесался, продолжая старательно писать. Так что я думаю, на тебя почти не действует никакая магия, а также ничто иное, созданное магическим способом. Ты понимаешь, сколь силен твой дар и насколько ты защищен?
        - Не до конца, учитель, - Трой с сомнением покачал головой, - и сказать по правде, даже если это и так, я предпочел бы лучше не знать об этом. Меньше вероятности проявить самонадеянность.
        Игреон Асвартен удовлетворенно кивнул:
        - Вижу, ты хорошо усвоил мои уроки. Во всяком случае, некоторые. Это радует… - Он снял с руки браслет, бросил его на стол и кивнул: - Что ж, пошли. Я хочу, чтобы ты выехал завтра утром. Поэтому нам надо еще попасть в хранилище. Император повелел предоставить тебе несколько хороших боевых заклятий, так что надо уважать его волю. К тому же, я хочу чтобы ты по пути завез письмо настоятельнице одного из монастырей сестер-помощниц, а мне надо его еще написать…
        Когда Трой, обежав пол-университета и успев сгонять в таверну, сообщил побратимам, чтобы готовились к отъезду, и наконец снова появился в библиотеке, ректор уже закончил письмо. Вручив Трою запечатанный сургучом пенал, он приказал:
        - Вручишь настоятельнице Науфгросского монастыря. Это тебе почти по пути… И, Трой…
        - Да, учитель?
        - Когда разберешься со своим доменом - выбери время и навести меня. Я очень рад, что у меня такой ученик, а тебе еще очень многому стоит научиться.
        Трой молча склонился в глубоком поклоне…
        - Ну что, поехали?
        Трой оглянулся. Все четверо сидели на конях и смотрели на него.
        - Да… вперед.
        - Ну, слава богам, - проворчал идш, - а то взгромоздился на коня и замер, будто заснул.
        Трой улыбнулся и дал шенкеля Ярому. Застоявшийся конь резво принял вперед и пошел легкой, ходкой рысью. Следом потянулись побратимы…
        Когда воротная створка величаво встала на свое место и сделанные гномами огромные каменные брусья медленно поползли в свои пазы, комендант задумчиво потер подбородок и, повернувшись к сержанту, старшему караульной смены, произнес:
        - Запомни этот день и этих людей, сержант.
        - Слушаюсь, господин комендант, - заученно рявкнул сержант, а спустя пару минут, во время которых комендант все так же стоял, задумчиво глядя на закрытые ворота, осмелился тихо уточнить. - Прошу прошения, господин комендант, но почему?
        - Что почему?
        - Прошу простить, но это… почему я должен запомнить этих людей?
        - Да просто сдается мне, что мы вскоре услышим о них много удивительного… - усмехнулся комендант и, повернувшись, двинулся к себе в кабинет. Он с детства лелеял мечту снискать славу, схожую со славой Примара-летописца или хотя бы Крифонтена, известного каждому образованному человеку по его «Запискам о путешествии на запад». Так что свое назначение комендантом этой крепости он воспринял как подарок судьбы. Ибо здесь у него появилась возможность регулярно встречаться со многими великими и значительными людьми, прибывающими в университет. Но что-то подсказывало ему, что встреча с этим пока еще мало кому известным молодым бароном, окажется едва ли не самой значительной из всех. Поэтому он торопился к столу, дабы запечатлеть на бумаге самые мелкие детали, пока они еще не стерлись из памяти…
        Гном и эльф устроились, прямо скажем, с комфортом. Они добрались до их лагеря, расположенного в небольшом овражке в лиге от опушки леса уже к полудню. Лагерь был искусно замаскирован (что было несомненной заслугой эльфа), и если бы не Глав с Арилом, которые за то время, что Трой безвылазно проторчал в университете, несколько раз выбирались проведать побратимов, им бы никогда его не обнаружить. Арил рассказывал, что в первый раз он плутал чуть не целый день, под конец начав просто вопить, надеясь, что столь хорошо спрятавшиеся побратимы его услышат. На его счастье, гном и эльф, как раз в тот день решившие поохотиться на лису (и каковой ошибки впредь никогда не допускавшие), как раз возвращались в лагерь разными путями, поскольку разругались вдрызг. Как это было возможно, притом что один из рассорившихся был нем, оставалось загадкой, однако, видимо, гномы и эльфы - столь талантливые расы, что этим-таки удалось… Во всяком случае, появление в лагере охрипшего Арила послужило хорошим поводом притушить страсти. А утром эльф проводил его к дороге, показав по пути приметные знаки, по которым можно было
отыскать лагерь. Впрочем, как признался Арил, он после этого все равно здорово поплутал, прежде чем сумел обнаружить место стоянки…
        Эльф с гномом были на месте и уже собирали свои вещи, когда Трой удивленно окинул взглядом наполовину свернутый лагерь. На что гном хмыкнул:
        - Да вы же тащились от дороги с таким тарарамом, что даже глухому было бы понятно, что ломятся все пятеро. А поскольку тебя все это время из университета было не вытащить - значит, ежели ты вместе со всеми, то пора в дорогу. Вот мы и начали собираться… - И после короткой паузы, расплылся в улыбке: - Ну здравствуй, побратим.
        Трой слетел с коня и стиснул гнома в своих объятиях. От ответных объятий у него затрещали кости. С эльфом встреча прошла более сдержано, но не менее тепло. Они обменялись поклонами (причем Трой с удивлением заметил, что на этот раз изящный поклон получился у него совершенно безо всяких усилий), а затем не выдержали и также обнялись.
        - Мы тут это… мясца подзапасли, вяленого. Пока вы там прохлаждались… - начал гном, когда радость от встречи слегка угасла, - так что это… сдается мне, что до Пармелины на своих двоих топать придется. - И он откинул полог, искусно сплетенный из травы, с того, что всем прибывшим поначалу показалось поленницей.
        - Ох ты, - ахнул идш, - да ты что, мясом торговать вздумал?
        - Торговать не торговать, а как ты себе представляешь охоту в Проклятом лесу? - огрызнулся гном, а затем вздохнул: - Ну да, увлекся маненько. Да и куда тут денешься - этот безухий только за кусты зайдет - глядь косуля, руку подымет стрелой поясницу почесать - тетерев падает. Не пропадать же добру. Может, и торганем чуток - вы, чай, там поиздержались. Я слыхал, в том городке при университете цены до небес.
        - Да уж, - крякнул Арил, - поиздержались не то слово. Если бы не побратим, - он кивнул в сторону идша, - то, можно сказать, просто разорились.
        - Ах ты, мать моя мастерица, - ахнул гном, - идш за других платит! Да что ж это в мире делается?!
        До Науфгросского монастыря Беневьер добрался к исходу месяца. В принципе он мог бы и быстрее, но, согласно инструкциям герцога, требовалось, чтобы хозяева и существенная часть постояльцев всех таверн, расположенных на пути от Эл-Северина, хорошенько запомнили Левкада. Причем так, чтобы у них сложилось впечатление, что этот Левкад явно отправляется куда-то с тайной миссией. Поэтому Беневьер спускался в зал таверны в плаще и надвинутой на лоб шляпе, занимал столик в самом темном углу, скупо и сквозь зубы цедил слова и уходил, едва лишь зал заполнялся, и за его столик присаживалась какая-нибудь компания. Он не сомневался, что все сделал правильно. Ибо те завсегдатаи, которые сделали одной из своих профессий распространение сплетен, обычно приходят пораньше, дабы занять удобное место, так что они вполне должны были его заметить. А его загадочный вид и поведение должны были дать достаточную пищу для слухов.
        Где находится настоящий Левкад, его особо не волновало, но, зная герцога, можно было не сомневаться, что скорее всего под парой-тройкой футов свеженасыпанной земли. Так что опасности того, что он появится где-то поблизости, Беневьер не опасался. Более вероятной была опасность встретить кого-то из знакомых настоящего Левкада, но тут уж ничего не попишешь, если такое произойдет, придется выкручиваться. Беневьер решил, если такое произойдет, то он сделает загадочный вид и процедит сквозь зубы: «Вы ошиблись» - и быстро уйдет, здраво рассудив, что это вполне подойдет для его тайной миссии…
        Науфгросский монастырь сестер-помощниц располагался на склонах горы, в одном дневном переходе от Пармелины, столицы графства Агилура. Правда, не на самом тракте, связывающем Эл-Северин с университетом и северными окраинами империи, а немного в стороне - на запад от него. В Пармелине Беневьер не задержался, справедливо рассудив, что, чем быстрее он исполнит поручение герцога, тем быстрее сможет вернуться в свой истинный облик. А то его уже немножко тяготила чужая внешность. Нет, в принципе все было нормально, просто Беневьеру претила манера этого Левкада одеваться. Тот одевался изящно, даже несколько изысканно, но как-то… слишком уж придворно, что ли… В дальнем путешествии подобная одежда была слишком неудобной. В конце первой недели путешествия, окончательно измучившись, Беневьер даже рискнул сменить панталоны, чулки и изысканные башмаки с большими пряжками на более привычные для него крепкие кожаные штаны и легкие сапоги со шпорами. Ехать стало намного комфортней, а от сомнений по поводу нарушения приказа герцога Беневьер избавился, убедив себя в том, что почему бы этому пресловутому Левкаду,
отправившись в путешествие, не сменить привычную в городе одежду на более удобную и практичную. К тому же возвращаться после выполнения задания он должен был гораздо менее оживленными трактами и попадаться людям на глаза как можно меньше, так что тогда можно было позаботиться и об остальных предметах туалета.
        Уже под вечер он въехал в небольшой городок, который располагался вокруг стен одного из самых известных монастырей. Дневное светило только что зашло за горный хребет, но высокие башенки монастыря все еще ярко сияли в его лучах. Над землей плыл благостный колокольный звон - сестры собирались к молитве. В кузницах затухали горны, торговцы и ремесленники неторопливо закрывали ставнями окна своих лавок и мастерских, а таверны манили прохожих огоньками свечей, призывно мерцающих в распахнутых окнах и дверях. От всего этого у Беневьера было такое ощущение благости и покоя, что он решил отправиться к монастырю завтра, а сегодня немножко выйти из образа и позволить себе слегка расслабиться. Нет, немного, совсем чуть-чуть. В конце концов, у него впереди несколько дней, пока он сумеет найти способ подлить заранее припасенный им раствор цикутия в пищу или питье сестры Тамеи. Так что он вполне успеет и запомниться, и даже примелькаться. Поэтому он остановил коня, растянул губы в улыбке и, вдохнув всей грудью густой, словно сироп, и чистый, словно горный родник, воздух, развернулся в сторону маленькой, уютной
таверны, из распахнутых дверей которой доносились весьма ароматные запахи…
        Было уже два часа пополудни, когда Трой с друзьями добрались до ворот монастыря. Гном действительно развернул в Пармелине бойкую торговлю вяленым мясом. Дело в том, что, как правило, свежее и вяленое мясо, а также дичь доставляли в Пармелину охотничьи партии, уходившие в леса, расположенные западнее от монастыря, в предгорьях. Окрестные леса считались графским заповедником, и охотиться в них было запрещено. По давней традиции охотники возвращались в Пармелину в один заранее назначенный день и выставляли на продажу свою добычу по оговоренным ценам, а побратимы прибыли в город как раз за пару дней до прибытия партий, так что в городе наблюдался некоторый дефицит на мясо, и товар гнома пришелся весьма кстати. Торговля пошла бойко, и гном едва не распродал весь запас, в том числе и ту часть, что пригодилось бы им самим для путешествия через Проклятый лес. Его едва убедили закрыть торговлю к трем часам пополудни. Так что выехали они поздно и добраться до монастыря к вечеру не успели. Гном всю дорогу ворчал, что ему испортили хорошую торговлю, что такой цены теперь нигде не взять, а ближе к западу он
накупил бы припаса чуть ли не вполовину дешевле, и так достал всех, что, в конце концов, на него зашипел даже идш.
        Заночевали в лесу, что для гнома с эльфом было вполне привычно, да и для остальных не слишком обременительно, а с рассветом тронулись дальше, так что к воротам монастыря подъехали явно во внеурочный час. Обычно путешественники прибывали в городок у монастыря к вечеру, ночевали в тавернах, а к монастырю приходили с утра, свежие и отдохнувшие.
        Коновязи у ворот не было, поэтому Трой спрыгнул с Ярого и, передав поводья Арилу, подошел к калитке, прорезанной в монастырских воротах. Взяв легкий бронзовый молоточек, висящий на цепочке слева от калитки, он слегка стукнул им по вделанной в стену бронзовой же пластинке. Раздался мелодичный звук. Калитка распахнулась, и в проеме появилась женская фигура, одетая в простую мантию и черную накидку. Трой учтиво поклонился:
        - Добрый день, сестра, мне необходимо видеть мать-настоятельницу. Я привез ей письмо от ректора университета.
        Сестра окинула взглядом всю компанию, столпившуюся у ворот, и коротко кивнула:
        - Ждите…
        Беневьер проснулся довольно поздно. Вчера он действительно расслабился (впрочем, вполне в пределах разумного) и выпил чуть ли не три кувшина местного вина из терновника, меда и дикой сливы. Впрочем, вино оказалось очень хорошим, и голова побаливала не шибко. Тем более что третий кувшин он распорядился принести в комнату, почувствовав, что теряет контроль над собой, и допивал его в одиночестве. И там, на дне, еще осталось чуть-чуть, чего вполне хватило, чтобы поправиться поутру. Так что когда он подошел к воротам монастыря, солнце было уже высоко, и основной поток паломников схлынул. Впрочем, у ворот толпилось несколько подозрительных типов угрожающего вида и разного роду-племени.
        Беневьер притормозил, раздумывая, не подождать ли, пока они уйдут, что явно должно было вскоре произойти, поскольку типы были в надетом походном снаряжении и при конях, а затем решил, что они вряд ли способны как-то помешать его планам. Если бы он знал, насколько опрометчивым было его решение…
        Он уже почти подошел к воротам, как вдруг кто-то из этой компании удивленно воскликнул:
        - Левкад?!
        Беневьер ошарашено замер, всем своим существом ощущая надвигающуюся катастрофу. И она таки последовала. Ворота распахнулись, и на пороге монастыря появилась пожилая сестра в дорогой мантии и белой накидке настоятельницы. За ее спиной стояли еще несколько сестер.
        - О-о, прошу прощения, уважаемый, - в голосе говорившего сквозило разочарование,
        - вы настолько похожи на одного моего знакомого, что я едва не принял вас за него. Но теперь я вижу, что вы - это совершенно точно (эти два слова прозвучали в голове Беневьера похоронным звоном) не он. Хотя, клянусь богами, вы так похожи внешне, будто кто-то специально над этим постарался. - После чего говоривший отвернулся и, изящно поклонившись подошедшим сестрам, несомненно слышавшим весь этот монолог, произнес:
        - Мать-настоятельница, я - барон Арвендейл, привез вам письмо от ректора университета…
        Глава 6
        Проклятый лес
        Трой сделал еще шаг и остановился. Прямо перед ним на земле, будто прочерченная по линейке, лежала четкая граница света и тени. То есть это на самом деле была тень, тень от огромного, замшелого валуна, установленного здесь в незапамятные времена и обозначавшего границу Проклятого леса. Только она казалось Трою неестественно темной, гораздо темнее, чем должна была быть тень в такой яркий, солнечный день. А может, ему просто казалось…
        До Проклятого леса они добрались уже весной. Как-то так оказалось, что сначала они задержались в университете, затем пришлось провести пару дней в Науфгросском монастыре. А когда они отъезжали от него, гном внезапно спросил:
        - Слушай, я вот все время думаю, а почему ты так уверенно заявил, что тот тип не Левкад. Я знаю его не слишком хорошо, так, виделись пару раз, но он чертовски похож…
        Трой усмехнулся и коротко бросил:
        - Штаны…
        - Что штаны? - не понял гном. Трой пожал плечами:
        - Ну… это долго объяснять, но я внезапно совершенно точно понял, что Левкад никогда бы не надел ТАКИЕ штаны - черные, кожаные, с ремнями на щиколотках, а вот на том типе, они смотрелись совершенно естественно. Они были его штанами. Так что это был не Левкад, совершенно точно, кто-то очень похожий, жутко похожий, но другой. Причем даже не брат-близнец, потому что представить себе рядом Левкада и эти штаны - совершенно невозможно. Если, конечно, ты умеешь различать, что возможно, а что нет…
        Трой замолчал. Гном некоторое время молча ехал рядом, размышляя над его словами, а затем хмыкнул:
        - Интересным вещам тебя обучили в этом вашем университете…
        Затем, неделю спустя, когда они проезжали мимо Игрессалома, идш упросил заехать на пару дней - проведать дядюшку и родню. Естественно, пара дней растянулась на целую неделю. А когда проезжали через Каррохам - гном заявил, что отправляется на вечеринку проведать кое-кого и… естественно, вернулся только через четыре дня. Так, в дороге прошла зима…
        - Ну чего стоишь? Пошли, - буркнул гном и мотнул головой, тут же скривившись, - ох!
        - Что, еще болит? - сочувственно кивнул Трой.
        - А то, - огрызнулся гном, - это на тебе, молодом, все заживает, как на собаке, а нам, старикам…
        - Так, может, переждем еще пару дней? - осведомился Трой.
        - Шиш, - рявкнул гном, - и так уйму времени потеряли. И все из-за этого, пейсастого.
        - Это еще надо посмотреть… - огрызнулся идш, - на вечеринку, на вечеринку…
        - Ладно вам, - прекратил их перебранку Трой, - лучше скажите, может, действительно стоит переждать. А то вон, живого места нет…
        Неделю назад они остановились на ночлег в таверне Угелоя, небольшого городка и самого крупного порта в этой части империи. Впрочем, крупным он смотрелся только на фоне окружающих его рыбацких деревенек, а по общему мнению был просто дырой. Они добрались до Угелоя только вечером. А поскольку впереди до самой опушки Проклятого леса, согласно рассказам, уже не было никаких таверн, Трой решил сделать последнюю остановку на день-два, чтобы отдохнуть перед дальней дорогой. Но отдохнуть им не удалось…
        Едва они ввалились в таверну, как из дальнего угла раздался могучий рык:
        - Что делает здесь это отродье змеи и паука?
        Побратимы остановились, озадаченные подобным приемом. Все-таки семеро хорошо вооруженных и явно опытных людей… кому это понадобилось искать столько приключений на свою задницу? Как выяснилось, приключения понадобились восьмерым варварам-северянам. Учитель рассказывал Трою о таких. Как он помнил из этих рассказов, они живут далеко на севере, в местах, которые не нужны никому - ни эльфам, ни гномам, ни оркам, ни даже другим людям. Только ледяные тролли иногда оспаривают у людей право властвовать над теми землями… Они живут на узкой полоске между морем и ледяными пустынями, так что все они - хорошие мореплаватели. Некоторые из них так и называют себя - Морской народ. В бою они свирепы и неустрашимы, но строя не знают и потому если в схватке один на один любой такой варвар смертельно опасен, сотня против обученной сотни уже не очень страшна. Впрочем, в морских абордажных схватках строй составить трудно… И вот как раз один из таких Морских людей вылезал из-за стола, волоча за собой здоровенный боевой топор.
        - Эй, что ты имеешь против моего побратима? - вывернулся вперед гном.
        - Молчи, недомерок, - рявкнул варвар, - пока я не рассердился.
        - Что-о, - говорить такое гному явно не следовало, - да я вобью тебя в этот пол, немытый сын бледной пресноводной каракатицы!
        А вот этого не следовало говорить уже северным варварам. Поскольку, услышав такое определение собственной нации, из-за стола начали подниматься и остальные соратники варвара. Десяток Троя принялся деловито скидывать с себя дорожные сумки и с грохотом отодвигать лавки, освобождая место для боя…
        В этот момент между противниками откуда-то вывернулся толстенький коротышка, по-видимому являющийся хозяином таверны.
        - Э-э, благородные господа, прошу меня простить, но у меня есть другое предложение…
        - Что?! - одновременно рявкнули в две глотки первый варвар и гном, уже вскинувшие оружие и готовые вцепиться друг в друга.
        - Я вижу, что здесь затевается славная драка, а такое дело не следует начинать, не позаботившись о том, чтобы подвиги его участников не были восславлены в веках!..
        Гном хотел было сказать, где он видел и сами подвиги «этих уродов», и уж тем более тех, кто будет восславлять его самого в веках, но Трой успел ухватить его за плечо и сильно стиснуть. Его совсем не радовала перспектива перед самым порогом Проклятого леса сцепиться в жаркой схватке с явно опасным противником и с большой долей вероятности потерять кого-нибудь из побратимов. А хозяин, по-видимому, знал, что делает, и следовало предоставить ему возможность довести затеянное до конца… Между тем хозяин продолжил:
        - Дело в том, что неподалеку отсюда живет один мой знакомый поэт. И он будет рад, вдохновившись э-э… видениями битвы, сложить героическую песнь…
        - Ты хочешь послать за скальдом? - переспросил один из подошедших варваров, судя по всему, их вожак.
        - Да-да, - закивал хозяин.
        - Что ж, - вожак варваров покосился на побратимов, - доброе дело. И если вставшие против нас топор к топору не возражают…
        - Нет, не возражаем, - твердо ответил Трой, еще сильнее стиснув плечо гнома.
        - Отлично! - вновь закивал хозяин, - а пока вы можете пройти на площадку за моей таверной. Там хорошая утоптанная земля и будет где развернуться.
        Похоже, подобные развлечения в этом городке были не редкостью (что подтверждала и сноровка хозяина таверны, ловко переместившего будущее действо, грозившее ему полным разором, в более безопасное место), так как будущая площадка для боя была уже облеплена зрителями, толпившимися за забором из мощных жердей и забравшимися на крыши окрестных сараев. Хозяин был уже на месте.
        - Я вот что подумал, господа, - начал он, - никто из здесь присутствующих не сомневается в умении каждого из вас владеть оружием, но ведь есть не менее достойные способы выяснить отношения…
        - Что ты хочешь сказать, что благородный бой топор к топору есть дело недостойных? - взревел один из варваров.
        - Нет-нет, что вы! - всплеснул руками хозяин. - Ни в коей мере, просто я знаю, что далеко на востоке считается гораздо более достойным уравнять шансы противника, сравняв их оружие.
        Варвары недоуменно переглянулись:
        - Что ты имеешь в виду?
        Хозяин недоуменно развел руками, как бы не удивляясь, что столь простая мысль не пришла в голову его собеседникам:
        - Кулаки, господа.
        - Кулаки?
        - Нуда, кулаки, - закивал головой хозяин, выставив вперед свои пухлые кулачки, - впрочем, если господа опасаются, что будут выглядеть на кулаках…
        - Замолчи! - рявкнул вожак варваров. - А то первым испытаешь на себе силу моих кулаков - и, развернувшись к забору, метнул в один из столбов свой боевой топор.
        - Вот ушлый тип, - послышался сзади восхищенный голос идша, - и таверну сохранил, и постояльцев. Да еще и денег срубит, пока мы после драки будем здесь отлеживаться…
        Так оно и вышло. Драка с варварами получилось славной. К его удивлению, идш, даром что на вид старик, в драке оказался на высоте. Оглашая окрестности выкриками во славу Ахве, он довольно ловко измолотил морду одному из молодых варваров крепкими сухими кулачками, благоразумно не покушаясь на вожака и других ветеранов. Но больше всех досталось гному и… эльфу. Гному потому, что лез поперек всех, пытаясь махаться сразу с тремя, а то и с четырьмя противниками. А эльфу хватило пары ударов…
        На следующее утро Трой вышел из своей комнаты ближе к полудню, прикладывая к здоровенной шишке на макушке оловянную ложку. Не то чтобы она так уж болела, но с ложкой было как-то легче. Даже не так болело основание черепа, а то в первый момент после удара у него было такое ощущение, что его голову вогнали в плечи по самые уши… В принципе он бы, наверное, повалялся еще, но вот уже несколько минут стены таверны сотрясались от могучего рева полудюжины мужских глоток, вопящих какую-то воинственную песню, так что даже здесь, на втором этаже, посуда на столах в комнатах подпрыгивала и дребезжала. Спустившись в обеденный зал, Трой обнаружил изрядно пьяных гнома, идша и Глава в обнимку с тремя варварами, не шибко музыкально орущих во всю глотку. Причем идш сидел в обнимку с тем варваром, что обозвал его отродьем змеи и паука, а гном навалился на плечо вожака. При этом левая рука вожака была подвешена на косынке, а лицо гнома напоминало сплошной синяк. Поэтому, когда надо было разевать рот особенно широко, гном невольно морщился и наклонял голову к плечу.
        - А вот и наш барон! - заметив Троя, возгласил гном. - А знаете, ребята? Я предлагаю выпить за нашего барона! Он вам вчера хорошенько навалял, а сам, смотри, как огурчик! Только одна шишка.
        - Ага, - согласно кивнул вожак, - моя!
        - Ну и он тебе навалял, так ведь? - не унимался гном.
        - Верно, - добродушно кивнул вожак, - навалял, не так, как я тебе, но навалял…
        - О! - неожиданно легко согласился гном, - а я о том и говорю… так что… ХОЗЯИН! Эля!! Трой! Иди сюда, я познакомлю тебя с моим другом - Эриком Снорвальдссоном по прозвищу Два Топора. И… давайте выпьем за барона Арвендейла!
        Услышав это слово, варвары внезапно замолчали и уставились на Троя. Голоса идша и Глава, продолжавших тянуть песню, оставшись в одиночестве, быстро утихли, и они, в свою очередь, уставились на своих внезапно притихших собутыльников. А те во все глаза пялились на Троя. Спустя пару мгновений вожак осторожно произнес:
        - Правильно ли услышали мои уши, благородный господин, твой соратник назвал тебя господином Арвендейлом?
        Побратимы недоуменно переглянулись.
        - Да, это так, - настороженно ответил Трой. Варвары вновь переглянулись, потом вожак так же осторожно спросил:
        - А нельзя ли узнать у благородного господина Арвендейла, куда он направляется?
        - А что? - тут же насупился гном.
        - Да нет, мы не хотим ничем задеть честь господина Арвендейла, - отчего-то с неожиданной поспешностью возразил вожак, - нам просто… необходимо знать.
        - А вот туда и направляемся, - гордо возгласил идш, - в этот самый Арвендейл… и вообще, вы что, отказываетесь выпить за барона Арвендейла?
        Варвары переглянулись, затем все трое как один поднялись на ноги, одной рукой сцапали кружки, другой топоры и, три раза шмякнув себя топором по грудной пластине панциря, отчего по всей таверне пошел звон, как от колоколов, трижды громко возгласили:
        - Хур! Хур! Хур! - после чего дружно воздели кружки с элем донцем к потолку и не опускали до тех пор, пока те не опустели.
        - Это что-то новенькое, - констатировал гном и, дернув вожака за короткий плащ из звериных шкур, свисавший с его плеч, с пьяной прямотой осведомился: - Эй, друг Эрик, а что это вы нам здесь изобразили?
        Вожак нахмурился:
        - Мы чествовали героя, вожака смельчаков, идущего в страну мертвых, дабы успокоить духов двух вождей - Арсекая Дубовое Весло и Орварда Длинный Меч, некогда откликнувшихся на призыв первого ярла Арвендейла и приведшего свои кланы в его земли.
        Трой и гном переглянулись. Они ничего не слышали, о том, что в Арвендейле жили северные варвары. О таком не упоминалось ни в свитках геральдической палаты, ни в библиотеке университета…
        - Я благодарен Эрику Два Топора, но я никогда не слышал, что в Арвендейле жили твои соотечественники.
        - Я понимаю, - кивнул вожак, - как гласят сказания скальдов, Арсекай Дубовое Весло и Орвард Длинный Меч сначала пришли в Арвендейл, чтобы завоевать эти земли. Но воины Арвендейла оказались преисполнены доблести, и удача в тот день оказалась на их стороне. Так что многие из дружин Арсекая Дубовое Весло и Орварда Длинный Меч полегли в жестокой сече, а сами вожди с остатками дружин оказались захвачены тамошним ярлом. А это было нелегко, ибо Арсекай Дубовое Весло и Орвард Длинный Меч были славными воителями, о деяниях которых скальды сложили немало песен, до сих пор звучащих в чертогах ярлов… Однако ярл Арвендейла оказался благородным господином и не стал, подобно низким владыкам востока и запада, предавать попавших в плен позорной казни. А, наоборот, окружил почетом и уважением. Так что когда посланные в Хельмланд доставили условленный выкуп, оба славных вождя решили не возвращаться домой, а присягнуть на верность благородному ярлу и призвать к себе свои кланы.
        Трой ошарашено смотрел на Эрика, вожака варваров. Выходит, в Арвендейл можно было добраться по морю?
        - Скажи, друг Эрик, а знаешь ли ты, как они доплыли до Арвендейла?
        - Конечно, вождь смельчаков, - согласно кивнул вожак варваров, - мой драккар не раз проходил мимо тех мест. Они довольно опасны, поскольку там водятся морские драконы… но быстрый драккар может ускользнуть от них, прячась между скал, каковыми кишат те воды. Драконы довольно плохо видят… Многие смельчаки пытались подняться вверх по бурной реке, вытекающей из легендарного Арвендейла, дабы узнать судьбы великих вождей, но те места кишмя кишат орками, и ни один из смельчаков не вернулся обратно…
        Трой вздохнул. Что ж, не получилось… впрочем, можно будет подстраховаться на случай отхода. Он исподтишка окинул взглядом стоящего перед ним вождя. Тот (как и все остальные варвары) смотрел на него с некоторым благоговением. Это давало некую надежду на то, что его внезапно возникший и несколько авантюрный план может сработать…
        - Скажи-ка, Эрик Два Топора, а не могу ли я просить тебя об одном одолжении?
        - Проси, благородный господин Арвендейла, и если это в моих силах, клянусь молотом Орга и секирой Илувара, я выполню твою просьбу.
        - Если бы ты ровно через полгода от сегодняшнего дня привел свой драккар к тому месту, где река, вытекающая из Арвендейла, впадает в море, и несколько ночей зажигал бы костер на одной из скал, я бы был тебе очень благодарен.
        Лицо вожака просияло, он бросил на своих соратников горделивый взгляд и, торжественно воздев к потолку здоровую руку, заявил:
        - Мой драккар будет там, господин Арвендейл!..
        На следующий день они собрали свои пожитки, договорились с трактирщиком по поводу лошадей, поскольку тащить их в Проклятый лес особого смысла не было (все источники, от письменных до устных, сходились на том, что через пару миль от опушки начинался настоящий бурелом), попрощались с варварами, и двинулись в путь…
        - Ну, так ты идешь или нет?
        В голосе гнома появились сварливые нотки. Трой последний раз оглянулся на остававшиеся за спиной поля и перелески, освещенные ярким весенним солнышком, глубоко вдохнул и сделал шаг вперед, в Проклятый лес…
        Первые два дня прошли относительно спокойно. Лес как лес, правда основательно заросший всяким кустарниковым мусором и заваленный огромными деревьями, так что пробираться приходилось временами просто прорубая себе путь сквозь бурелом, а в остальном - ничего шибко опасного. Но на исходе третьего дня этот обычный лес начал меняться. Первым это обнаружил эльф, который взял на себя обязанности разведчика. Спустя пару часов после того, как они двинулись с места ночевки, эльф внезапно подал сигнал остановиться. Все сразу замерли, быстро обнажив оружие. Однако проходила минута, другая, а от исчезнувшего впереди эльфа ничего не было. Наконец Трой не выдержал. Поскольку из всей честной компании после эльфа лучше всего в лесу чувствовал себя именно он, Трой подал знак всем оставаться на месте и тихонько двинулся вперед.
        Он обнаружил эльфа в нескольких ярдах от того места, где он оставил побратимов. Тот стоял у огромного дерева, по внешнему виду оно напоминало то ли тополь, то ли кипарис, но чудовищно изуродованное. Гигантский ствол был обломан на высоте двух человеческих ростов. Из трех толстых боковых веток две также были обломаны, причем как-то странно и даже страшно, как будто перед тем, как их сломать, их долго тянули и вертели, измочалив донельзя. Третья ветка, попытавшаяся заменить обломанный ствол и растущая вверх, была несколько раз переломана, но не до конца, а так, чтобы, собравшись с силами, она могла выпрямиться и вновь тянуться вверх, но скорее всего ее снова сломают, и все повторится сначала… кому-то это было нужно. Трой ощупал все вокруг настороженным взглядом, но ничего угрожающего не обнаружил. Тогда он тихонько подошел к эльфу и тронул его за плечо. Тот обернулся, и у Троя перехватило дыхание. Такого искаженного мукой взгляда он до этого момента не встречал. В глазах эльфа стояли слезы, а руки непрестанно гладили кору изуродованного дерева. И тут Троя словно ударило… перед ним был ужасно
искореженный меллирон - священное дерево эльфов…
        После того изуродованного меллирона погубленные и покореженные деревья стали встречаться все чаще. Причем это были не только и даже не столько меллироны (таковых они встретили всего три, и два из них были просто срублены, а пни обожжены), а деревья обычных пород - клены, буки, дубы… Через два часа ходу гном внезапно затормозил и повернулся к Трою:
        - Сдается мне, командир, пора надеть доспехи.
        - Ты что-то почуял? - обеспокоенно спросил Трой.
        - Да нет, - мотнул головой гном, - просто неправильно это - идти по Проклятому лесу, как будто ты на прогулке. И так вон как далеко забрались. А ждать, пока я что-нибудь почую, нечего, так и опоздать можно.
        Так и поступили. Конечно, скорость передвижения заметно упала, да и шуму, пожалуй, они производили теперь намного больше, однако, когда из кустов на шедшего слева Арила метнулась черная гибкая тень, Трой возблагодарил богов, что послушался совета гнома.
        Это оказался гхарк, и он явно не рассчитывал на то, что его когти встретят кованую сталь. Арил покатился по земле, даже не успев ухватиться за рукояти кунаков. Трой выхватил меч из ножен, гном воздел секиру… но ничего этого не понадобилось. Сзади раздалось громкое хеканье, и гхарк, уже взвившийся в воздух в новом прыжке… рухнул на землю разрубленный на две половинки. Все замерли. Это был уда-а-ар… Затем гном сделал шаг вперед и, ухватив топор крестьянина, которым тот столь ловко разрубил гхарка, поднес лезвие к носу и прищурил глаз:
        - Хм, почти и не погнул… а ты, Марел, оказывается, мастерски рубишь.
        Крестьянин несмело улыбнулся…
        С той ночи костер начали разводить в яме, чтобы огонь не был виден со стороны. Хотя эльф, как правило, находил такие укрытые листвой полянки, что вероятность этого и так была невелика.
        К исходу недели лес изменился еще раз. Изуродованные деревья почти исчезли, да и поваленных деревьев стало заметно меньше, но вот общий вид леса значительно поменялся. Листва стала гуше - почти не пропускала сквозь себя лучи солнца, да и сами листья стали намного темнее и плотнее, с несколько изменившимся рисунком. Так что иногда сложно было понять, что за дерево перед тобой - бук или граб? И еще, внезапно исчезла чистая вода. Во всех встречавшихся ручьях и родниках вода отчего-то была мутной, буроватой и отвратно пахла…
        По картам, которые Трой обнаружил в университете, а также где-то раздобыли гном и идш, протяженность леса была не слишком большой - миль сто - сто двадцать, однако шли они медленно, едва ли делая больше десяти миль в день, а часто и заметно меньше. С особыми неприятностями пока тоже не сталкивались, так… пару раз по ночам к месту ночлега подступали волки, но с ними разбирались эльф и Глав, пока остальные держали «стену». Вернее, с волками разбирался один эльф, Глав успевал сделать всего по паре-тройке выстрелов. Но у всех было ощущение, что они все ближе и ближе к чем-то ужасному…
        Эта ночь началась как обычно. Гном умело развел костер в выкопанной яме, идш прочитал пару заклинаний над котелком воды, отчего грязная, мутная жижа посветлела и даже стала на вкус не такой отвратительной, как прежде. Эльф, заглянув в котелок, одобрительно кивнул и бросил внутрь небольшой пучок каких-то трав, которые собирал еще в той части леса, которая не была подвластна злым чарам. Вода еще больше посветлела, и все вволю напились и наполнили фляги. Затем Арил вновь сходил к ручью, и из второй порции очищенной воды путники сварили суп из остатков вяленого мяса. Вообще, припасы подходили к концу, так что питание последнюю пару дней было скудноватым, но это было и к лучшему. Как выразился гном:
        - Меньше гадить будем.
        И никто не засмеялся. Они шли по самой опасной части леса, где присутствие сонмов темных тварей буквально ощущалось кожей, а человеческие экскременты издают запах еще пару дней после того, как сам человек уже ушел. Поэтому, кстати, на марше почти и не пили, а утоляли накопившуюся жажду только вечером у вырытой ямы костра, в которую поутру и закапывалось все, что организмы успевали переработать за ночь…
        Поесть они так и не успели. Варги появились внезапно. То есть почти внезапно. Никто ничего не почуял, но крестьянин, чья очередь сегодня была кашеварить, как раз поднесший ложку ко рту, внезапно поднял голову и озадаченно замер. Будто что-то услышал. Трой отреагировал мгновенно. Еще не поняв, что случилось, он схватил меч и рявкнул:
        - В круг!
        И принял первого варга на щит, ударив его в брюхо коротким острием, приваренным к верхней части шита и чуть левее. Тот взвыл и откатился куда-то в сторону. Убить эту тварь одним подобным ударом было почти невозможно, так что, по правилам боя, следовало бы добить нежданного гостя, но Трою было уже не до него. Он воспользовался коротким мгновением передышки, чтобы захлопнуть забрало, а затем твари полезли со всех сторон…
        Несколько мгновений вокруг слышался только лязг и хруст разрубаемых костей. Но затем слева глухо бухнул в угол щита Троя щит гнома, справа послышалось основательное хеканье крестьянина. Трой удовлетворенно кивнул. Побратимы успели быстро сбить строй, теперь взять их было не так легко. Похоже, это поняли и варги. Потеряв в первой волне битвы дюжину тварей, они откатились назад и теперь метались на расстоянии трех-четырех ярдов вокруг строя десятка. Впрочем, это им не слишком помогало. Даже, наоборот, мешало. Потому что из-за спин щитоносцев слышалось почти непрерывное треньканье тетивы лука, из которого стрелял эльф, а затем послышался гулкий звон арбалета Глава. По-видимому, это поняли и твари. Потому что, одновременно зарычав, вновь метнулись в атаку.
        - Прикройте! - внезапно выкрикнул Арил и прыгнул навстречу накатывающейся волне. Зачем он это сделал, стало ясно мгновение спустя. Арил отмахнулся мечом от твари, извернувшейся в полете, чтобы попытаться вцепиться когтями ему в загривок, присел и метнул в яму костра одну из вязанок сушняка, собранных на ночь, а затем захватил еще две и бросился назад. Он почти успел, но недаром варги считались одними из самых опасных созданий Темных. Одна из тварей смогла-таки дотянуться до него в длинном прыжке. Точнее их было четыре, но двух убил эльф, а одну Глав - тяжелый болт вошел прямо в череп, проломив мощную лобовую кость, и тварь без звука просто унесло назад… да, гномий арбалет - штука чрезвычайно серьезная. Но последняя тварь дотянулась до Арила. И успела вонзить когти ему под мышку, пройдя сквозь мелкие кольца кольчуги. Арил вскрикнул и рухнул на землю, выронив вязанки. Трой бешено зарычал и одним ударом Серебряного листа снес твари голову.
        - Бенан, займись Арилом!
        - Да, командир, - выдохнул тот и качнулся назад. Трой, гном и крестьянин чуть раздвинули щиты, прикрывая освободившееся пространство, но мгновение спустя в строй двинулся Глав. Трой понимающе кивнул. За их спинами было слишком мало места, чтобы там сумели уместиться четверо…
        Твари лезли непрерывным потоком. Вокруг строя десятка уже высился небольшой бруствер из убитых варгов, но если бы не полыхающий костер, высоко взметнувший свои языки из ямы, они вряд ли удержались бы. Хотя и так конец был довольно близок. Идш мастерски отбивался от гадких тварей. Арил работал правой очень слабо - боль отзывалась во всем теле, так что для первой линии он был не боец, и на смену первой линии оставался один идш, который был слабее любого из держащих ее сейчас бойцов. Даже крестьянина. Поэтому скоро они должны были выдохнуться, и в десятке появится еще один раненый, затем еще, а потом держать линию уже окажется некому. Трой скрипнул зубами:
        - Ицхор, смени меня.
        - Не стоит, командир… - тут же отозвался гном.
        - Чего не стоит?
        - Использовать магию. Этим ты оповестишь всех темных тварей на несколько миль в округе, что мы здесь.
        Трой, уже роющийся в своем мешке, зло оскалился:
        - Один черт! Этих тварей тут несколько сотен, так что они прикончат нас и так… к тому же если их здесь столько, вполне возможно, что они как раз и собрались со всей округи, а никого иного поблизости и нет. Я бы никому не советовал попадаться на пути стаи из нескольких сотен варгов…
        Гном зло крякнул и не ответил. В словах Троя был резон, а дыхание следовало беречь…
        - А, вот… - обрадовано вскрикнул Трой, - а ну все назад!
        Спустя мгновение в его вытянутой вверх руке начала разгораться яркая, светлая звездочка, которая все росла, росла и росла, заливая пространство вокруг белым светом. Варги завизжали и бросились врассыпную, под укрытия кустов и деревьев, но белое пламя уже разгорелось так, что яркие лучи пробивались сквозь листву. Лес огласил дикий вой, запахло паленым, листья на деревьях начали слегка скукоживаться… а затем все внезапно кончилось. Лес снова стал темным и… пустым.
        Глава 7
        Последний бросок
        - Ну что, как он?
        - Лучше, но надо бы полежать, - идш покаянно вздохнул, - наша магия против ран да ядов не шибко сильна. Тут скорее что-нибудь из заклятий сестер-помощниц подействует… либо вон их, эльфийской.
        Эльф, сидевший рядом, сумрачно кивнул и поджал губы, тоже страдая от того, что ничем не может помочь товарищу. Трой, с угрюмым видом стоявший рядом, потер лоб:
        - Лежать мы не можем. От варгов мы отбились, но гном прав - теперь все темные твари в округе знают, где нас искать.
        Идш поднял глаза на Троя:
        - Но идти он не сможет, а нести его… - Он оборвал фразу, но всем было понятно, что имеется в виду. Идти с раненым по таком лесу - легче стоять.
        - Да я не об этом, - досадливо сморщился Трой и снова склонился над своим мешком, - вот, на.
        Идш взял протянутый свиток, развернул его и присвистнул:
        - Исцеление Эгиленди! Вот это да!! Да эта штука мертвого на ноги поднимет! - Он покосился на Арила: - Даже жалко тратить на него такое богатство. Он бы и сам встал на ноги… ну через пару недель, а я знавал человека, который готов был отдать за это заклятие семь тысяч золотых…
        - Да уж, знатно тебя снарядил ректор, - встрял гном, - Святой Свет, Исцеление Эгиленди… такие заклинания не только уйму денег стоят - ты еще попробуй отыскать того, кто их сумеет составить и зарядить. А ты оказывается богатый жених, барон…
        - Ладно, хватит болтать, - рявкнул Трой.
        - Да это я сейчас, - закивал идш, торопливо рисуя на покрытой синюшной бледностью спине Арила пентаграмму принятия, - просто жалко такое мощное средство тратить. А ну как дальше сильнее прижмет…
        - Как прижмет - тогда и думать будем, - буркнул Трой, - а сейчас не страдай. И так, благодарение богам, досюда дошли, ничего не истратив.
        Идш согласно кивнул, наложил свиток на пентаграмму и принялся слегка нараспев читать строки заклинания, свиток засветился жемчужным светом, потом ярко полыхнул и исчез. В то же мгновение Арил, все это время лежавший на животе и тяжело дышавший, дернулся всем телом, а затем легко перевернулся на спину и сел.
        - О-ох!
        - Что, болит? - обеспокоенно вскинулся идш.
        - Да нет, просто все это время так хотелось вздохнуть полной грудью, а не мог - больно было. А сейчас вот смог… - И Арил радостно улыбнулся. Все облегченно выдохнули.
        - Ну ладно, поболтали - и будет, - подвел итог Трой, - все равно спокойного ночлега нам здесь не видать, так что быстро похватали вещи и вперед. Пока темные твари не очухались, надо уйти как можно дальше от этого места. - Он повернулся к эльфу: - Ну что, куда лучше двигаться?
        Тот несколько мгновений раздумывал, а затем вскочил на ноги и, скользнув к одному из деревьев, ловкой кошкой вскарабкался вверх.
        - Вот вьюн, - восхитился гном, - то-то наши их на поверхности никогда поймать не могли. Ежели их к какой скале не прижать - вечно утекают, а потом так и садят стрелами из чащи, так и садят…
        Все невольно улыбнулись этим воспоминаниям времен гномо-эльфийских войн…
        Эльф спустился минут через десять. Все уже успели навьючить на себя снаряжение, а гном даже хозяйственно прихватил котелок с прикипевшими к стенкам остатками супа, заявив, что идти им еще долго, котелки на дороге не валяются, а он на будущей стоянке песочком поработает… Когда эльф приблизился, Трой понял, что тот возбужден. Остановившись перед командиром, эльф сделал несколько знаков рукой, и все поняли, что он обнаружил нечто важное. Трой кивнул:
        - Веди.
        И они пошли.
        Первые полчаса шли довольно ходко, затем вновь начались заросли, и скорость передвижения резко упала. А затем началось что-то новенькое. Внезапно из темноты выросла стена деревьев, причем именно стена - деревья настолько переплелись ветвями, что между ними не было видно ни единого просвета. Когда Трой наклонился и попытался просунуть ладонь, то с удивлением обнаружил, что ему это не удалось. В этот момент сзади послышался многоголосый вой.
        - Ну вот, легки на помине, - проворчал Глав и потянул со спины арбалет.
        - Обожди, - вскинул руку гном.
        - Чего?
        Но гном не отрываясь смотрел на эльфа, который легкой тенью скользил вдоль стены деревьев. Наконец он остановился и приник к чему-то. А затем выпрямился и махнул рукой.
        - Пошли, - буркнул гном.
        - Куда? - не понял Трой, место для обороны было не в пример лучше прежнего - сзади стена деревьев, а впереди довольно большая открытая поляна… чего еще желать?
        - Пошли, говорю - ушастый зовет, - рявкнул гном таким тоном, что все невольно двинулись за ним, только идш хмыкнул:
        - Он же безухий…
        - Ушастый он, - вдруг упрямо заявил гном, - да еще какой молодец, что поискать надо… - И, кивнув эльфу, нырнул в сплошное переплетение веток с листьями и… исчез.
        - Эх ты… - удивился Арил, уже вполне оклемавшийся от своей раны и чудесного исцеления, а затем недоверчиво мотнул головой и нырнул вслед за гномом…
        Когда на поляну, высунув язык от бешеной скачки, вылетел гхарк, то на ней уже никого не было. Более того, следы ненавистных Светлых, невообразимая ненависть к которым составляла один из природных инстинктов любого Темного, заставляющая их бросаться в атаку, даже если соотношение сил было не всегда на стороне Темных, обрывались у сплошной стены деревьев. Гхарк сунул морду вперед, пытаясь понять, куда это исчезли Светлые, но тут же уколол нос о торчащую ветку. И лес огласился злобным воем, в котором была боль, обида и немыслимое разочарование…
        - То-то, - удовлетворенно хмыкнул гном, заслышав этот вой, - а то ишь моду взяли…
        - Слушай, - обратился к нему Трой, глядя на белеющую впереди спину эльфа, уверенно прокладывающего дорогу, - а как это мы прошли, там же…
        - Ну да, - охотно кивнул гном, - просто так хрен пролезешь. Это ж боны… или, как ушастые их называют, сельфриллы.
        - Чего? - не понял Трой.
        - Ты вот крепости, к примеру, видел?
        Трой усмехнулся, вспомнив, как его поначалу бесило пристрастие гнома задавать риторические вопросы.
        - Ну вот, у любой нормальной крепости, я не говорю о таких парадных, как Высокий город Эл-Северина, сначала идет палисад, потом ров, затем предмостье… ну и так далее. К ушастые выстраивают нечто подобное здесь в лесу из деревьев, кустов, лиан и всякой иной мути. И не думай, что их укрепления легче взять - хрена с два. Во время Войн династий они столько наших положили… Ты вот решил, что та стена деревьев была сплошной - как же, щас! В ней столько потайных бойниц, что идешь будто под дождем из стрел. А когда начинаешь прорубаться, то стрелы летят отовсюду - сверху, снизу, с боков… и никакой возможности заслониться щитом. А когда прорубишься, то опять толку немного: в дюжине шагов - новая стена, а коридор между ними тянется куда-то вдаль. А то еще бывает, что иногда прорубишься через несколько бонов, и вот вроде уже прорвался, эти гиблые зеленые стены впереди заворачивают, уводят в какой-то проход, в котором где-то вдали виднеется уже один из их чертовых меллиронов, которые для них вроде как узловые форты обороны - под ними ушастые стоят насмерть, ан нет… Стоит только отряду ринуться в проход, как
сзади обрушивается несколько вековых дубов, а из вроде как сплошной стены листьев и ветвей как из-под земли появляются их эльсриллы, это вроде как латники по-вашему, но их латы не такие, как у нас, гномов, или у вас, людей, их латы совсем другие - они намного лучше - раз в пять легче… так что когда остальные пробиваются к отрезанному отряду - тот уже прорублен в капусту. И так мили и мили этого зеленого ада… - Гном замолчал, задавленный воспоминаниями, а Трой невольно содрогнулся, как будто кожей осознал, о сколь древних временах вспоминает его побратим и насколько древен он сам…
        - Ну так вот, - продолжил гном уже совершенно обычным голосом, - эти самые боны или сельфриллы и создавали этот самый палисад, ров, предмостье… только в отличие от обычной крепости их здесь десятки и десятки, а ушастые садят по тебе из луков почти в упор, а ты по ним в лучшем случае наугад, и то если арбалетный болт найдет слабину и не воткнется в ветку или ствол. Жуткая вещь… Но в этих бонах всегда есть потайные места, где отряд эльфов, скажем, может выбраться наружу и зайти в тыл либо выпустить разведчиков или фуражиров. Правда, считается, что про такие места знают только их офицеры… хотя я слыхал, что их высшие лорды обучаются обнаруживать подобные места в любых эльфийских лесных крепостях, мол, есть какие-то признаки, которые может различить натренированный глаз, либо некое тайное слово, понятное лесу… короче, не знаю. Так что, видно, наш ушастый либо раньше бывал в этих местах, либо… - И он замолчал, заставив Троя крепко задуматься…
        - Фу, ну наконец-то, - облегченно выдохнул впереди Глав и шмякнул на траву свою поклажу.
        Трой вскинул голову. Прямо перед ним возвышался… меллирон, но не изуродованный, а все такой же величественный и прекрасный, как в парке Высокого города. Его крона тихо шумела наверху, все еще скрытая покровом уже уходящей ночи, а чуть в стороне, неподалеку от корней, бил светлый ручей.
        - Вот это да-а, - зачарованно произнес Глав.
        - Да уж, - хмыкнул гном, - молодцы ушастые, сколько времени в этих местах Темные хозяйничают, а все одно всех их фортов не обнаружили… ну да ладно, что скажешь, командир? Привал или как?
        И тут Трой почувствовал, как у него подгибаются ноги. Дневной марш в полном доспехе и ночной бой, а затем погоня выжали все силы без остатка. Пока измученное тело еще подстегивала опасность, а в крови бушевал адреналин, он вроде как не чувствовал усталости, так, легкую ломоту и заторможенность. Но сейчас, когда впереди забрезжило нечто, обещающее пусть временную, но безопасность, он понял, что сейчас свалится прямо там, где стоит. Но не мог же он рухнуть на глазах всего своего десятка.
        - Привал. Определим очередность часовых, и спать.
        - Э-э, в общем-то, это не мое дело, командир, только сдается мне, что сегодня можно и не выставлять часовых, он, - гном кивнул в сторону меллирона, - получше всякого часового будет.
        - Это как это? - не понял Трой.
        - Да вот так! Ежели вдруг где-то поблизости какой враг или просто чужак обнаружится, так он нашего ушастого вмиг разбудит. Уж будь уверен. У них с этими лесными лордами какая-то своя, особая связь, он бы, - гном мотнул головой в стону эльфа, - тебе лучше объяснил, но уж можешь мне поверить.
        Трой перевел взгляд на эльфа, тот согласно кивнул.
        - Ну что ж, тогда… всем спать.
        Проснулся Трой оттого, что кто-то скреб по металлу. Рука рефлекторно стиснула меч, а тело напряглось, готовое сорваться с нагретого места и откатиться в сторону, но доносившиеся звуки были настолько размеренными и, как бы это сказать, умиротворенными, что он отпустил рукоять меча и невольно раскрыл глаза. Сначала он был ослеплен лучами, но происхождение звука выяснил сразу же - гном чистил котел. Он сидел у родничка и шкрябал по днищу котелка какой-то железякой. Он был гол, на нижних ветках меллирона были развешены его выстиранные вещи, а рядом горкой лежали доспехи. Трой нахмурился - он никому не разрешал разоблачаться, но на лице гнома было нарисовано такое блаженство, что он не выдержал и рассмеялся. Гном прищурился:
        - Что, сначала решил выволочку сделать за то, что разоблачился без спросу? - И кивнул: - Правильно. Ежели всякий начнет по своему разумению да без команды свои порядки устанавливать, то такому подразделению долго не жить. Так что я уже вишь, - он кивнул на котелок, - свой законный наряд отрабатываю.
        Трой расхохотался в голос.
        - Ты б, командир, - начал гном, когда тот перестал смеяться, - объявил бы по команде банный и хозяйственный день. А то мы уже совсем измучились. Да и оружие почистить не мешает. Кровь варгов - штука дюже ядовитая.
        Трой с сомнением огляделся. Поляна под ветвями меллирона и впрямь выглядела островком уюта и благополучия, но в нескольких десятках ярдов, по ту сторону эльфийской стены, притаился смертельно опасный Проклятый лес…
        В этот момент ветки бона (или, вернее, сельфрилла), окружавшего поляну, зашевелились, и, прежде чем Трой успел схватить меч, внутрь ввалился эльф, сгибающийся под тяжестью молодого кабанчика. Трой ошарашенно уставился на него.
        - О, ушастый, - удовлетворенно заметил гном, - ты и попал! Ну да ладно, я свой наряд отработал, а теперь твоя очередь, на… - и он протянул ему отчищенный котелок.
        Обед выдался на славу. Эльф прямо здесь, на поляне, насобирал каких-то трав, так что похлебка из свежей кабанятины вышла на славу. Да и мяса они наелись вволю.
        После обеда все принялись мыться, стирать, чистить оружие и доспехи, штопать протершиеся и порванные вещи. Трой решил задержаться под укрытием меллирона на пару дней, чтобы все могли отъесться, отоспаться и восстановить силы. Конечно, пары дней было мало, но позволить себе больше они не могли. Они явно находились в окрестностях сердца смел-лор-элинир, леса-крепости эльфов - их лесного города, во всяком случае, в пределах его оборонительных сооружений. А рассчитывать на то, что им позволят прохлаждаться здесь очень долго, было нельзя. Ибо невозможно было предположить, что орки оставят самое сердце мощи их давних врагов без какого-либо наблюдения.
        На утро третьего дня Трой проснулся оттого, что кто-то занес руку, чтобы тронуть его за плечо. То есть он осознал это уже потом, когда его таки тронули за плечо, но проснулся он где-то за мгновение до этого… Это оказался эльф, и лицо его было сурово. Трой все понял и вскочил на ноги. Сон солдата на войне чуток, поэтому тут же зашевелились все остальные.
        - Собираемся, быстро! - приказал Трой, торопливо надевая доспехи.
        За прошедшую пару дней они так расслабились, что уже спали без оружия. Все принялись суматошно укладываться, впрочем, собирать надо было не слишком много. Трой еще с вечера объявил, что поутру они двигаются дальше, так что основную часть вещей уложили еще вчера.
        Они едва успели собраться, как вдруг из-за северной стороны бона раздался обрадованный вой, а затем торопливо застучали топоры.
        - Опаньки, уже здесь, - несколько удивленно произнес гном и хищно оскалился, - ну, мы не звали - сами напросились.
        Трой понимающе кивнул и повернулся к эльфу:
        - Тут есть пути отхода?
        Эльф согласно кивнул.
        - Э-э, командир… - встрял гном, - дело в том, что орки, как правило, рыскают отрядами - каждый по своему сектору. Так что если мы сейчас прищучим этих и потом двинем по их следу, есть большая вероятность, что какое-то время мы никого больше не встретим.
        Трой задумался. Предложение гнома имело смысл, но сколько там за боном тех, кого надо прищучить? И не окажется ли так, что прищучат их?
        - Рискнем! - Трой решительно кивнул и махнул рукой, обозначая боевой порядок…
        Не прошло и двух минут, как два кряжистых бука затрещали и начали заваливаться вперед. В образовавшиеся проломы густо полезли орки, настолько густо, что Трой даже усомнился в правильности принятого решения. Но те, не обращая внимания на притаившихся по обеим сторонам проломов бойцов, злобно заорали и бросились вперед к величественному меллирону. Трой замер. Ему как-то не верилось, что этот могучий великан или, как называл их гном, лесной лорд, вот так покорно примет орочий топор… Первый добежавший орк взмахнул топором и со всего размаху врезал по стволу. Меллирон гневно зашумел, а затем вдруг орки, уже забежавшие под крону, дружно завопили от боли. Сверху с ветвей, листьев и верхушки ствола на орков посыпались тяжелые капли какой-то жидкости с резким, свежим запахом. И в том месте, где они касались орочьей кожи, тут же вспухал волдырь, а сам орк принимался жутко орать и кататься от боли. Отряд орков тут же превратился в беспорядочную толпу. Этим следовало воспользоваться. Трой коротко свистнул и тут же прыгнул вперед, занося меч.
        Первый орк даже не успел понять, что с ним случилось, как стоял - так и рухнул вперед с разрубленным надвое черепом. Второй начал поворачиваться и отлетел в сторону с разрубленной на верхнюю и нижнюю половину мордой, третий уже встретил Троя с поднятым щитом и воздетым вверх ятаганом, но опустить его не успел. Серебряный лист вошел ему в подбородок и взлетел вверх, выплескивая мозги и сбросив с головы шлем. Трой очередной раз мельком подивился бритвенной остроте эльфийского клинка, без особого труда рассекающего мощную орочью лобовую кость, но тут количество орков стало увеличиваться и на удивление не оставалось времени…
        С этим отрядом они покончили довольно быстро, большинство нападавших катались по земле, а те, кто избежал атаки меллирона, были слишком ошарашены, чтобы оказать сколь-нибудь серьезное сопротивление. Так что не прошло и десяти минут, как все было кончено. Трой, тяжело дыша, окинул взглядом усеянную орочьими трупами поляну и мотнул головой в сторону пролома:
        - Двинулись, а то, не дай бог, подтянутся остальные.
        Они быстрой рысью проскочили три пролома, а при подходе к четвертому услышали звяканье и шумное сопение следующего орочьего отряда. Если он был не меньше предыдущего (а так оно, скорее всего, и было), то ввязываться в схватку без помощи меллирона смысла не было. Поэтому Трой мотнул головой, увлекая товарищей влево за поворот одного из бонов. Они едва успели скрыться, как через пролом повалили орки. Трой зло сверкнул глазами на гнома и шепотом прошипел:
        - Каждый в своем секторе?
        Тот пожал плечами:
        - Ну, может, еще какой отряд подтянулся, когда засек, что первый здесь что-то обнаружил. Но это и к лучшему, значит, теперь пусты два сектора.
        Пропустив орков, побратимы проскочили последние несколько проломов и двинулись дальше по уже привычному лесу с изломанными деревьями и порченой листвой. Быстро проскочив почти милю, они перешли на шаг. Троя догнал идш.
        - Не нравится мне что-то эта листва, командир, смотри, - он сунул ему лист, по которому совсем уж непонятно было, какому дереву он принадлежит, - да и стволы какие-то крученые, будто деревья корчатся от боли. Что-то там впереди нехорошее, помяни мое слово…
        Трой согласно кивнул и, догнав эльфа, махнул ему рукой, приказывая повернуть в сторону. Эльф кивнул в ответ, показывая, что понял.
        Весь день они шли через самое сердце эльфийского города, Светлого Эллосиила, в котором, по прикидкам гнома, в лучшие времена жило больше десяти тысяч эльфов. То есть в самый центр, туда, где были расположены храмы, дворец князя, жилища самых знатных эльфов они не пошли, обойдя его по широкой дуге. Ибо там таилось что-то настолько темное и смертоносное, что его невидимый жар заставлял деревья корчиться от боли и мутировать… но то, что местность, через которую они проходили, являлась уже жилой частью эльфийского города, было совершенно ясно. Достаточно было посмотреть на живописные лужайки (абстрагировавшись от того, какие деревья и кустарники их окружают и какая трава растет вокруг), а также на поваленные стволы меллиронов, попадавшиеся теперь чаще, чем раньше. Справедливо считая этот участок пути самым опасным отрезком всего их пути, Трой принял решение не останавливаться на ночлег, пока они не достигнут бонов, защищающих подходы к городу со стороны Арвендейла. Поскольку с той стороны вероятность нападения была менее вероятной, ибо там жили союзники эльфов-строителей города и сам герцог, Трой
лелеял надежду на то, что, во-первых, глубина бонов с той стороны будет меньше, да и до самой опушки будет намного ближе. День, в крайнем случае, два дня пути. Впрочем, на особое облегчение он не рассчитывал. Судя по численности и густоте орочьих патрулей, Арвендейл ими кишмя кишит, так что выход из Проклятого леса вряд ли принесет такое уж облегчение. Но хотя бы можно будет меньше опасаться гхарков и других темных тварей, которые предпочитали обитать в чаще…
        Противоположной линии бонов они достигли в два часа пополуночи. Проплутав около часа, нашли небольшой закуток, в котором, похоже, прятались те самые латники-эльсриллы, о которых упоминал гном, поджидая неосторожно бросившиеся в ловушку отряды. Во всяком случае, вход в этот закуток со стороны бона выглядел совершенно незаметно. Но тут не было меллирона, осенявшего тот уголок леса своей светлой силой, поэтому и трава и деревья были изуродованы, а небольшой ключ, едва сочившийся из-под замшелого валуна, был столь мутен и вонюч, что к нему даже не хотелось приближаться.
        Ночь прошла спокойно, но выспались они хуже, чем у подножия лесного лорда. С утра, позавтракав остатками кабанчика и забросав костровую яму землей, они пошли дальше. Дважды побратимы встречали патрули орков, но те производили столько шума, что путники успевали укрыться прежде, чем темные твари их обнаруживали.
        Линия бонов с этой стороны города действительно оказалась гораздо уже, к тому же в ней было заметно больше разрушений и проломов, чем с противоположной стороны. Ясно было, что враги ворвались в город с этой стороны. Похоже было, что, кроме орков и иной нечисти, в Арвендейле не осталось ничего живого. Трой помрачнел. Весь поход стал ему казаться несусветной глупостью, но даже дело, кажущееся совершенно безнадежным, требуется довести до конца, поэтому они продолжали двигаться вперед.
        К полудню побратимы окончательно вышли за линию бонов. С этой стороны лес был менее дремуч и не так завален буреломом, а к вечеру даже начали попадаться небольшие полянки, залитые солнечным светом.
        Трава на них выглядела более свежей, чем под сенью деревьев.
        На этот раз на ночевку остановились в небольшом овражке. Быстро развели костер и сварили остатки продуктов. Вода в найденном ручье оказалась настолько непригодной для питья, что не помогли даже заклятия идша и травы эльфа. Поэтому ужинали морщась и задерживая дыхание. Все чувствовали, что конец леса близок, но сколько еще идти, никто точно не знал. Между тем запас продуктов был на исходе, поэтому оставшийся путь придется голодать. Охотиться здесь, в кишащем орками и темными тварями лесу, не имея под рукой столь надежного укрытия, как поляна с меллироном было бы абсолютным безумием. Поэтому путники, хоть и без аппетита, съели свою порцию припасов и завалились спать.
        Трой чувствовал возбуждение. Завтра должно было что-то произойти - либо этот лес их окончательно достанет, либо они таки смогут преодолеть его…
        Утро началось обычно, за исключением того, что не было завтрака, даже скудного, а вода, залитая во фляги, вызывала глубокое отвращение - ее невозможно было даже подносить ко рту…
        Шли быстро. К полудню лес еще более поредел и на пути начали попадаться уже не поляны, а настоящие прогалины в сотню и более ярдов шириной. Трой настолько уверовал, что они сегодня же выйдут на опушку, что многоголосый, торжествующий вой, раздавшийся позади них, застал его врасплох.
        - Похоже, варги… - констатировал гном. - Слушай, командир, а у тебя в мешке больше нет ничего такого же мощного, как Святой Свет?
        Трой покачал головой.
        - Ну тогда готовь самое мощное, что у тебя есть, - вздохнул гном, - от этой стаи отбиться будет в тысячу раз тяжелее.
        Трой молча кивнул и на ходу потянул мешок из-за спины…
        Они рысью проскочили прогалину, когда за спиной вновь послышался вой, но уже гораздо ближе. Трой резко затормозил:
        - Все вещи на землю, быстро!
        Побратимы молча побросали вещи в кучу, поняв, что собирается сделать командир. Бежать дальше не имело смысла - варги должны были настигнуть их с минуты на минуту. Они успевали немного перевести дух и сбить строй. Но, оказалось, это был еще не весь замысел Троя. Дождавшись, пока все мешки и сумки окажутся на земле, Трой скомандовал:
        - За мной, - и бросился влево по краю прогалины. Отбежав на три десятка ярдов в сторону, он остановился и коротко приказал:
        - В круг! - а сам вытащил пару амулетов. Гном узнал в одном метатель фаерболов, а в другом гораздо более дорогое и мощное Кольцо огня.
        Замысел Троя блестяще удался. Варги появились через пару минут. Это была какая-то особая порода, немного отличающаяся от тех, с которыми они сцепились несколько ночей назад. Эти были крупнее, а на их лбах виднелись какие-то костяные наросты. Возбужденные близостью цели, они выплеснулись из леса плотной волной и стремительным броском преодолели прогалину, метнувшись туда, откуда шел такой сильный и ненавистный запах. Обнаружив всего лишь сваленные в кучу мешки и сумки, варги в бешенстве принялись рвать вещи, а часть тварей вздернула морды, принюхиваясь и стараясь обнаружить, куда это подевалась их законная добыча. Несколько тварей уже повернули свои морды в их сторону. Именно в этот момент Трой и активировал амулет, выплеснув всю накопленную в нем ману в одном фаерболе. Огромный фаербол ударил в столпившихся в одном месте варгов, мгновенно испепелив с дюжину ближайших (и заодно все их вещи), а остальных заставив с воем кататься по земле, пытаясь сбить впившееся в них магическое пламя… Но это была всего лишь часть стаи. Остальные, обнаружив беглецов, уже разворачивались к ним, завывая и брызгая
слюной.
        - Осторожно, колдуют! - выкрикнул гном, но Трой и сам почувствовал, как на него наваливается какая-то тяжесть, пытаясь заставить его выпустить меч и безвольно подогнув ноги, опуститься на траву, потому что все тлен и суета, а вечна только смерть… но почувствовал это как-то мельком, на периферии сознания, едва осознавая, а вот идшу и Главу, похоже, досталось по полной. Потому что оба внезапно выронили оружие и с помертвевшими лицами опустились на траву.
        - За спины, обоих! - рявкнул Трой и, шагнув вперед, принял на щит первую тварь. Прежде чем использовать последний амулет, следовало собрать вокруг как можно больше тварей…
        Последняя схватка далась им дорого. Когда амулет в воздетой вверх руке Троя полыхнул могучим заклинанием, гном с рычанием разрубал варга, уже навалившегося на Арила, а крестьянин, перехватив вывалившийся из руки наемника меч, на лету рубанул тварь, уже опускавшуюся на спину гному. Но яркая вспышка буквально смела колышущееся море смертоносных тел, заставив их взорваться яростным визгом и почти мгновенно захлебнуться им. Трой огляделся. Арил лежал на земле и тяжело дышал, гном, вяло ругаясь, выбирался из-под разрубленной туши варга, но движения его были замедленными и не слишком уверенными. Глав и идш, которым кроме наведенной порчи досталось еще несколько ударов лапами, выглядели еле живыми, а эльф, которому и одного подобного удара вполне могло бы оказаться достаточным, судя по виду, получил их парочку. Более-менее на ногах держались только Трой и крестьянин. Трой несколько мгновений разглядывал побратимов, затем кивнул крестьянину на идша и, хрипло бросив:
        - Двинулись, - наклонился, чтобы поднять Глава. У них оставался последний шанс - к закату солнца выйти из Проклятого леса, иначе он их окончательно доконает…
        Часть II
        Герцогский венец
        Глава 1
        Большой совет
        Пока об их прибытии и возникшей коллизии сообщали по слуховым камням и рассылали посыльных в те поселения, где слуховых камней не было, Трой жадно впитывал информацию.
        Слуховые камни как раз были первым необычным явлением, с которым Трою и его друзьям пришлось столкнуться, здесь, в Теми. По преданиям, они были творением гномов Крадрекрама, поместивших таковые во всех шести городах и крупных поселениях Арвендейла. В четырех из них люди жили и поныне. Это были Нильмогард, Хольмворт и Калнингхайм, самые крупные поселения людей в Теми, а также Зимняя сторожа одно из самых мелких, но едва ли не самое важное. Оно располагалось на месте бывшей столицы герцогства, и было ближайшим поселением людей, по отношению и к захваченному орками замку и к иным их поселениям, расположенным дальше на запад. Орки хозяйничали и на востоке, и на юге, но, как правило, появлялись там только большими отрядами, часто с целью набега либо просто пройтись и показать, кто, мол, в доме хозяин, а вот на западе жили люди. Так что Зимняя сторожа подвергалась осадам орков чуть ли не по три раза в году. И от того, как она отобьет эту осаду, зачастую зависело - двинутся ли орки дальше, к иным поселениям людей, либо откатятся назад - зализывать раны и копить силы и готовиться к новой битве. В истории
Теми люди трижды теряли Зимнюю сторожу, и все три раза оказывались на грани уничтожения. Поэтому после многочисленных осад Зимнюю сторожу отстраивали всем миром, вновь заполняя ее закрома продовольствием и арсеналы оружием и, ежели что, отсылая дружинников в пополнение ее гарнизону и ополчению.
        А впрочем, каждое поселение людей подвергалось набегам орков едва ли не раз в год. На более крупные, как Нильмогард и Хольмворт, они нападали реже, осмеливаясь подкатываться под их стены только совсем уж многочисленными ордами, а Калнингхайм страдал от близости к Проклятому лесу. Впрочем, страдал - это еще мягко сказано. Орды орков, конечно, подходили к его стенам чаще, чем ко многим другим, но зато городские ополчения Зимней сторожи и Калнингхайма считались самыми боеспособными во всей Теми. Ну а дружины, по прикидке гнома, вообще не уступали в вооружении и подготовке императорским гвардейцам, а в боевом опыте даже превосходили их. Уж гному в этом деле можно было верить…
        Пока шли все оповещения и согласования, Трой пристрастился ходить по вечерам в гости к олдермену Калнингхайма, мастеру Титусу и пить у него местный липовый чай с медом. По правде, его привлекал не столько чай, сколько рассказы мастера о традициях и обычаях Теми, об истории этого, затерянного в море мрака края, населенного людьми, на протяжении сотен лет упорно отстаивающими свое право на жизнь. А олдермену Калнингхайма было жутко интересно, как и чем живут люди по ту сторону Проклятого леса, чем дышат и какие ремесла у них развиваются. А особенно как живут те, кого он до сих пор знал только по изустным сказаниям и считал давно уже исчезнувшими с лица земли, а именно - эльфы и гномы, легендарные Высокие и Могучие из древних сказок. Так что часто на эти посиделки Троя сопровождал гном, а иногда к ним присоединялся и эльф, который, впрочем, не столько сидел с ними, сколько отправлялся бродить по ратуше и разглядывать гобелены. Они, как и предполагал Трой, оказались эльфийской работы. Сразу после того, как орды западных орков, разгромив и уничтожив войско герцога Арвендейла, двинулись дальше на
восток, кто-то из смельчаков, чьи имена история не сохранила, рискнул пробраться в Эллосиил, город эльфов. Самих эльфов они там не нашли, только их обглоданные кости, а вот кое-что из того, что не забрали захватчики, с собой прихватили. И среди этого кое-чего оказались и гобелены. Впрочем, поскольку внятной истории об этом походе не сохранилось, похоже, смельчаки решили повторить попытку, да в ней и сгинули. Так что откуда эти гобелены - из дворца самого князя либо из жилища какого-то знатного эльфа, и что на них изображено - так и осталось тайной. За неделю до назначенного срока в Калнингхайм прибыл старшина Зимней сторожи. В принципе, для того чтобы заехать в Калнингхайм, ему пришлось сделать изрядный крюк, но он решил лично познакомиться с новоявленным владетелем Арвендейла и из первых рук разузнать о том, как живут люди там, на востоке. Так что два вечера подряд они беседовали вчетвером: Трой, гном, мастер Титус и мастер Игелой. Трою пришлось рассказать о своем детстве, о службе в сотне Даргола, а также о встрече с императором и об университете. Взамен мастер Игелой рассказал о двух последних
осадах Зимней сторожи, с уважением выслушав мнение Троя и, особенно гнома. Впрочем, гном во время рассказа по большей части только уважительно крякал и кивал головой, тем самым показывая, что и он бы не сделал лучше (а зная его характер, такая реакция была выше всяких похвал). Своими соображениями он и поделился с Троем, когда они возвращались домой после вечернего чаепития.
        - Ты понимаешь, парень, что это за народ? Да здешнее ополчение может всю императорскую гвардию, ежели она на них полезет, расколошматить и хоть бы что.
        - А чего ж они тогда до сих пор сидят здесь в окружении орков и так и не смогли пробиться к людям?
        - Э-э, парень, - покачал головой гном, - для того чтобы сотворить что-то этакое, нужна либо воля того, кого все как один признают своим господином, либо чтобы совсем уж прижало… Простой человек становится доблестнее льва лишь тогда, когда что-то угрожает его детям, дому или лавке. А как враг оказывается уже не за порогом, а, скажем, вон там - за соседней горой или рекой, то вся доблесть пропадает, и остаются лишь «здравые мысли честных, скромных и трудолюбивых людей, не зараженных высокопарными бреднями». - Последней фразой гном явно кого-то передразнивал, но кого, Трой так и не понял.
        - Я вообще удивляюсь, как они тут до сих пор продержались, - продолжал между тем гном, - похоже, орки по своей вечной привычке просто перессорились друг с другом, и за все прошедшее время не нашлось ни одного вождя, сумевшего объединить хотя бы несколько самых крупных кланов. Всеобщего набега они бы точно не выдержали… Впрочем, - он задумчиво стиснул рукой подбородок, - похоже, что многие из тех, кто главенствует в городах, это понимают. И это дает тебе шанс.
        - Шанс?
        - Ну да, - заявил гном, - неужто ты рассчитывал, что они; столько лет жившие без всяких герцогов и баронов над собой, вот так сразу и примут тебя в свои распростертые объятия?
        Трой задумался. Он и сам уже много размышлял над этим. Если бы эти земли оказались пустыми, заполненными орками и темными тварями, но Трой установил бы, что их вполне можно отвоевать, и, вернувшись домой, достаточно было бы бросить клич, собрать небольшое войско и выступить с походом в новые земли. Да еще попросить помощи у императора, который вряд ли бы отказался увеличить империю еще на одну провинцию. И тогда все представлялось вполне простым и выполнимым заданием - прийти, отвоевать, принять на отвоеванной земле всех, кто захочет сюда переселиться и властвовать в своих землях. Если бы стало понятно, что отвоевать эти земли невозможно, то тут тоже все ясно. А как быть теперь? Он не знал. Оставалось только ждать…
        По традиции, Большой Совет собирали в ратуше Хольмворта. Решили не отступать от традиций и на сей раз, поэтому за три дня до срока побратимы, мастера Титус и Игелой, а также остальные выборные от двух поселений, в сопровождении крепкой дружины выехали из ворот Калнингхайма. До Хольмворта было два дня пути. То есть гонцы-посыльные с заводными конями преодолевали этот путь за день, а посыльные вороны - за несколько часов, но такому большому отряду, существенную часть которого составляли тяжеловооруженные всадники, добраться до Хольмворта за день не представлялось возможным. Так что кавалькада передвигалась неторопливо, выслав далеко вперед разведчиков и людей охраны. К вечеру все они добрались для привычного места ночлега - в небольшом распадке у ручья. Гном окинул место придирчивым взглядом и удовлетворенно кивнул. Действительно, удачно расположились. Распадок с двух сторон охватывали небольшие скопления камней, представляющие собой природные стены, которые, к тому же кое-где явно были укреплены и надстроены искусственно. А почти в самом центре, чуть ближе к южному спуску, высился могучий бук, в
ветвях которого можно было различить сплетенную из сучьев площадку для наблюдателей. На подобной позиции четыре дюжины воинов свободно могли отражать натиск нескольких сотен орков часов пять-шесть. А там и помощь подоспеет.
        На ночлег разместились так же умело, загнав лошадей в самую середину распадка и отгородив их кострами от выходов. Гном было заворчал, что давно бы уж могли устроить в этом месте и постоянные коновязи, но один из бойцов, сверкнув белозубой улыбкой, сказал, что устраивали, и не раз, но орки все жгут. И на смотровую площадку залезают по старинке - по веткам, только потому, что стоит оркам заподозрить, что там наверху люди что-то устроили, сожгут и само дерево. Слава богам, орки не имеют привычки пялиться вверх - у них очень негибкие шеи, и вверх они могут смотреть, только завалившись назад всем телом. Так что смотровую площадку все еще не обнаружили, несмотря на то, что наведываются на это место почти каждое лето, а она там существует уже невесть сколько лет. Раньше, кстати, она была устроена на восточной стенке, так орки не поленились и раздолбили камень, обрушив сооружение. Поэтому восточную стенку пришлось восстанавливать.
        Уже к полуночи гном, потаскавшись от костра к костру и поговорив со многими об орочьих нападениях, вернулся к побратимам и заявил им:
        - Короче, расклад такой. Самый большой твой противник - олдермен Хольмворта Это, почитай, их столица, город большой и по здешним меркам, богатый, так что этот самый олдермен тут по большому счету всем и заправляет. И ему ставить над собой еще какого-то барона ну совершенно не с руки. У него есть пяток «прикормленных» олдерменов и членов Советов в других поселениях, которые поют с его голоса, так что оппозиция у тебя серьезная. Зато такое положение дел не нравится, почитай, всем остальным, коих подавляющее большинство. И это самое подавляющее большинство не прочь каким-нибудь образом этого ретивого олдермена урезонить. И тут ты вроде как можешь пригодиться, но многие сомневаются, стоит ли менять шило на мыло. Так что более-менее за тебя только, считай, мастер Титус, коего ты прямо-таки очаровал своими речами. А также тем самым панегириком благородному сословию, - гном хмыкнул, - да уж я и то заслушался… Мастер Игелой так же является противником хольмвортского главы, но, вишь какое дело, он и сам давно лелеет мечту о совместном походе на орков, каковой, совершенно по праву, предстояло бы возглавить
ему. А потом, после похода, в ореоле славы, вполне могли бы произойти и иные, приятные для него изменения… Так что ты ему, как ни крути, прямой конкурент. Вот он и разрывается между некоторой симпатией, которую ты ему внушил, и, так сказать, внутренней логикой его собственных планов. А… как это ты сказал - взнуздывать выгоду благородством здесь уже давно разучились. Так что на его поддержку особо рассчитывать не стоит. Хотя и категорически против тебя выступать, я думаю, он не будет, - гном вздохнул, - так что положение у тебя не шибко завидное. Но совсем падать духом тоже не следует.
        Трой долго молчал, а затем мрачно произнес:
        - Я и не падаю.
        Гном почесал за ухом:
        - Конечно, было бы хорошо, если бы тебе дали возможность выступить, ты у нас вон как научился речи толкать - заслушаешься, да только олдермен Хольмворта этого не допустит. А напрямую тебе с ним сцепляться никак нельзя. Он здесь какой-никакой, а свой, а ты пришлый, так что все тут же переметнутся на его сторону, хотя бы из солидарности. Так что… куда ни кинь - всюду клин. Остается надеяться на твою извечную удачливость.
        Но она им не шибко помогла…
        Большой Совет начался в полдень.
        Первые полчаса Трой с побратимами провели снаружи, за закрытыми дверями ратуши. В принципе, Трой был готов к тому, что их вообще не допустят в зал, а договорятся между собой в отсутствие чужаков и пригласят их лишь для того, чтобы принять решение. Хотя такое развитие событий было бы самым неблагоприятным, но, как говорится, хозяин - барин. И, по-видимому, кто-то из олдерменов пытался протащить подобное решение… однако на деле вышло со всем иначе. Не успели часы на ратуше Хольмворта пробить половину первого, как двери большого зала ратуши распахнулись, и появившийся герольд пригласил их войти.
        Войдя, Трой с любопытством огляделся. Большую часть присутствующих он знал, поскольку в таверну, где остановились они, вместе с делегациями Калнингхайма и Зимней сторожи, прошлым вечером зашло немало народу (в Хольмворте, считавшемся неофициальной столицей Теми, в тавернах были комнаты для размещения приезжих). Кто под предлогом засвидетельствовать свое почтение мастерам Титусу и Игелою, а кто напрямик, не скрывая желания воочию увидеть людей, прошедших сквозь Проклятый лес, и познакомиться с человеком, утверждающим, что он является владетелем Арвендейла, приходили в таверну и разговаривали с Троем. Он встречал их одетый в доспехи Синего пламени, эльфийский плащ и с Серебряным листом на боку. Гном и эльф сидели чуть поодаль, а еще дальше расположились остальные побратимы. Все шестеро также были одеты в начищенные доспехи и весьма охотно вступали в разговор с зашедшими на огонек, не забывая при этом отметить, какой великий вождь и могучий воин вел их сквозь Проклятый лес. Гном называл это
«готовить почву». Трой и сам вчера перекинулся словами с некоторыми из них…
        Выйдя на середину, барон Арвендейл изящно поклонился всему благородному собранию и, приняв свободную, но несколько горделивую позу (которую вчера ночью репетировал с гномом до потери сознания), предстал пред самыми знатными людьми города. Благородное собрание молча взирало на него.
        Гном разузнал местную моду, курс золотого (который был невообразимо высок, поскольку в эти места давным-давно уже никто не завозил золото, а в ходу были деньги, отчеканенные из орочьего сплава, запасы какового пополнялись после каждой осады), так что сейчас Трой красовался перед собравшимися в новом камзоле, сшитом по последней местной моде и подогнанном по фигуре. И, судя по одобрительным взглядам, которыми встретили его появление большинство присутствующих, это был верный ход.
        В принципе, можно было рискнуть и развернуть речь, но гном всеми богами заклинал Троя не делать этого до тех пор, пока ему не будет предложено выступить, причем такое решение должно было быть одобрено большинством собравшихся. Ибо человек, раскрывший рот и выдавивший из себя первую фразу, а затем оборванный под предлогом того, что ему-де слова не давали, а он начал говорить, не испросив разрешения у благородного собрания, выглядит жалко и вызывает в лучшем случае сочувствие, но отнюдь не уважение. Поэтому Трой просто держал паузу…
        Первым нарушил молчание олдермен Хольворта.
        - Значит, наш барон, говоришь? - произнес он, потом покачал головой, вздохнул и спросил: - Ну и на шута ты нам здесь сдался?
        Трой молчал. Он понимал, что для этих людей воля императора, решение Палаты пэров, владетельные грамоты - все пустой звук. И за все, что здесь произойдет, ответствен только он сам. А пока все прозвучавшие вопросы были риторическими, и отвечать на них - значит поставить себя в глупое положение. На свете найдется не так много положений, в которых человек выглядел бы более глупо, чем отвечая на риторические вопросы…
        - Вот скажи мне, что ты для нас сделал? - между тем продолжил мастер Гракус. - Защитил от орков? Очистил от темных тварей Проклятый лес? Или открыл путь через перевал и восстановил замок? - Он замолчал, будто ожидая ответа, которого, конечно, не могло быть, а затем вскинул палец и продолжил: - Мы - свободные люди и сами определяем свою жизнь и свою судьбу. И никаких баронов нам теперь не надобно. Особенно самозваных. Так я говорю, братья?
        Олдермен Хольмворта оглянулся на старост и олдерменов, собравшихся в зале. Но увиденное его не порадовало. Достойные мужи сидели и напряженно морщили лбы. Мастер Гракус живо отвернулся от них и уставился на Троя. Но тот уже заметил, что столь категоричное заявление мастера Гракуса не вызвало жаркой поддержки у собравшихся. И потому встретил взгляд олдермена Хольмворта уверенно и спокойно.
        - Я вот что думаю, - задумчиво начал мастер Титус, - лорд нам нужен…
        - Это зачем это, - снова вскинулся олдермен Хольмворта, - межевые споры решать? Так в городах мы и сами горазды, а между городами у нас их отродясь не было. Торговые пошлины устанавливать? Так мы и сами вроде как справляемся. Говорить мне, когда пора улицы перемащивать или новые ворота справить? Так я и сам это не хуже него знаю. Не-ет уж, не нужно нам никакого лорда. Сами будем собой управлять - всем миром, всем народом.
        - Ты, брат Гракус, говорил - мы все слушали, так теперь позволь и другим сказать, - степенно обратился к нему мастер Титус. - Вот ты говоришь лорд не нужен… вон глянь - семеро Проклятый лес прошли, семеро! А нас здесь считай пятьдесят тысяч душ - а все никак! И почему? Вроде как не раз собирались - и при дедах, и при прадедах, да только ничего путного не выходило. Только начинаем войско собирать - так тут же начинаются дрязги - кому командовать, чьему полку первым идти, чей стяг выше поднять. Вы же хольмвортские все себе требуете. У нас, мол, и дружина поболее других - значит, нам и верховодить.
        - Неправда все! - зло оборвал его мастер Гракус - Последний раз нильмогардцы не согласились.
        - Ложь, - вскочил олдермен Нильмогарда, - это все калнингхаймцы…
        - Вот и я о том же, - возвысил голос мастер Титус, - пока мы в своих мелких, посконных делах сидим, все у нас получается: и дороги мостятся, и ворота чинятся, а как что-то великое и всеобщее сделать пытаемся: тут все и вразнобой. А был бы у нас лорд: поднял бы свой стяг, и ни у кого вопросов бы не возникло.
        - Так я уже давно предлагаю собрать выборных ото всех городов да и решать такие дела всем вместе, - огрызнулся мастер Гракус.
        - Ну да, - пробурчал староста Зимней сторожи, - от вас пойдут пятеро выборных, от Калнингхайма - трое, а от нас вообще один. Так они все решать и будут.
        - Остынь, мастер Игелой, - миролюбиво обратился к нему олдермен Калнингхайма, - в предложении мастера Гракус а есть резон, и мы недаром все вместе решили его обдумать. Только ведь, мастер Гракус, - вновь обратился он к олдермену Хольмворта, - одно-то другого не заменяет. Лорд ведь не только для того, чтобы стяг держать. Он и по-другому землю бережет. Ибо у всех нас есть еще и свое дело: у меня - кожевенная мастерская, у тебя - кузнечная, мастер Кай Иглас, ежели завтра его в Городской совет Калнингхайма не изберут, хотя я этого, хоть убейте, не могу себе представить, тоже без честного заработка не останется. Потому как никто лучше его лошадей объезжать не умеет. А вот у лорда никаких таких приработков нет и быть не может. И наследство у него, какое он детям может оставить, не мастерская или, скажем таверна, а земля, домен, причем весь. Поскольку ни он, ни его сын, лишившись домена, никакого кусочка себе от него отпилить не смогут. Тут уж так - либо все, либо ничего. И потому смотрит он за этой землей не в пример лучше и внимательней, чем даже все мы, вместе взятые в том самом твоем Совете выборных,
брат мой Гракус. Ибо во всем этом как раз и состоит его работа…
        Мастер Титус замолчал. Олдермены и старосты сидели задумавшись. Наконец мастер Игелой нарушил всеобщее молчание:
        - В том, что ты говоришь, мастер Титус, есть, конечно, свой резон. Да и во многом другом, что ты не сказал, но мы о том понимаем, тоже. Однако я вот одного в толк не возьму. Зачем нам пришлый-то?
        - Вот-вот, - обрадовано вскинулся олдермен Хольмворта, - не нужны нам пришлые. Раз уж пришли - пусть живут, никого не гоним, но в лорды лезь!..
        - А ты кого предлагаешь? - хитро прищурившись, поинтересовался олдермен Калнингхайма. И мастер Гракус тут же запнулся.
        Собравшиеся степенно рассмеялись.
        - Я вот что думаю, братья, - продолжил между тем мастер Титус, - оно, конечно, вполне понятно, что свой был бы лучше или уж точно не хуже. Только… опять ведь передеремся. Мы все здесь как на ладони, и у каждого и друзья, и недруги имеются. Да к тому же, я так понял, все к тому идет, что жизнь наша затворная - на отшибе, да по-своему - скоро закончится. И надо еще посмотреть, признают ли там, за Проклятым лесом, того, кого мы себе в лорды изберем? Поскольку вот он, наш лорд, сидит, и все грамоты при нем в полном порядке. Значит, ТАМ его уже признали. А ведь нелегкое было дело-то, так, мил-человек? - обратился он к Трою. Тот молча кивнул.
        - Вот я и говорю - тут хорошенько подумать надо. Чтобы не напортачить. Этот парень Проклятый лес прошел - не последнее дело совершил, а ведь он здесь нас встретить не ожидал. Не за богатством шел или властью, а землю свою защитить от орков и темных тварей всяких. Ну и чем он нам не лорд? А что не свой, так то ненадолго. Я так понял, он сюда пришел навсегда и жизнь свою здесь обустраивать собирается. Так что год пройдет, другой пролетит - и забудем, что он пришлый. А уж дети его и внуки совсем нашими будут.
        И все снова задумались. Потом вновь поднялся мастер Гракус:
        - В том, что ты говоришь, своя правда, мастер Титус. Да только я тебе скажу, дешево ты нас ценишь. Вот ты говоришь - примут ли нашего? А я тебе говорю - примут. Коль мы никого другого не захотим - поартачатся-поартачатся, да и примут. А не примут - так и мы их не примем. Так и будем жить своей волей и своим законом.
        - Эк ты складно говоришь, мастер Гракус, - снова заговорил старшина Зимней сторожи, - да одно забываешь, что это мы здесь, за Проклятым лесом, сами себе хозяева. А коль кончится наш отшиб - так другой закон, хошь не хошь, а все одно к нам придет. Только пока мы тут будем артачиться… мы, заметь, а не они, никакой спокойной жизни нам не будет - ни торговли, ни помощи воинской… Потому как пока ты не с обществом, так и общество по ту пору не с тобой, как хошь - так и живи. Так что пока мы будем тут кобениться, так жизнь и пройдет… - И он оглядел присутствующих вопрошающим взглядом. Большинство согласно закивало.
        - Только вот, что я вам скажу, братья, - продолжил мастер Игелой, - в одном мастер Гракус прав - нельзя себя дешево ценить. - Он повернулся к Трою: - Я тебе так скажу, мил-человек, оно конечно хорошо, что тебя другие лорды и сам император нашим владетелем признали. Да и то, что ты Проклятый лес прошел, тоже о многом говорит. Да только чтобы стать нашим герцогом, отметь, парень это слово, герцогом, а не бароном, одного этого мало. Ты должен будешь так себя показать, чтобы ни у одного из нас и других людей Теми и мысли не возникло, по поводу того, что нашим лордом не может быть никто, кроме тебя. А что для этого сделать, я тебе скажу. - Он поднялся на ноги и, коротко поклонившись Трою, заговорил медленно и весомо. - Я вот вижу, у тебя в знакомцах не только люди ходят, а также и те, кого мы доныне только по сказкам да по легендам знали. Ты, наверное, уже ведаешь, что прежде они жили вместе с нами на этой земле и также служили нашему герцогу и признавали его за СВОЕГО владетеля. Так вот, ежели ты вернешь их на нашу землю и сделаешь так, чтобы они, как встарь, снова признали тебя своим лордом - быть
тебе нашим герцогом!
        Трой окинул взглядом собравшихся. Все смотрели на него. Он пару минут молча стоял посреди зала, пока скопившееся в нем напряжение не стало уже звенеть у людей в висках, а затем заговорил, тихо (так, что даже вездесущие воробьи за окном, казалось, притихли, дабы не упустить ни единого слова) и весомо:
        - Что ж, люди Арвендейла (он специально употребил это слово вместо привычной всем здесь названия «Темь», отчего все присутствующие нервно поежились), я действительно пришел сюда, переживая за землю, которую считал своей. И потому я… принимаю ваше испытание. Хотя даже не представляю, как смогу его выполнить. Но такова, видно, моя судьба - доказать вам, что я достоин стать вашим лордом или сгинуть, пытаясь доказать это… - Трой вздохнул. - А теперь прощайте, потому что, когда мы встретимся в следующий раз, я буду говорить с вами уже не как проситель, а как владетель, либо… - И Трой, не закончив фразы, стремительно повернулся и вышел из зала…
        Вечером Трой с побратимами сидели в таверне. Настроение было несколько похоронным. Потом Трой внезапно растянул рот в широкой улыбке и, скорчив ухмыляющуюся рожу, спросил:
        - А чё увяли-то?
        - Да так, - буркнул гном, потом помялся, - не хотелось бы окончательно тебя разочаровывать, Трой, только то, что ты связался с нами, то есть со мной и этим ушастым, не только не облегчает тебе задачу, а, если честно, делает ее еще более невыполнимой… - гном запнулся. Трой молча смотрел на него.
        - Дело в том, что мы - изгои… так что я сильно сомневаюсь, что Подгорный трон либо Светлый лес вообще соизволят не то чтобы посмотреть на тебя, а вообще, как это у вас говорится, пустить на порог.
        Трой удивленно вскинул брови:
        - Подгорный трон и Светлый лес откажутся даже поговорить с тем, кто взвалил на себя задачу вернуть в их лоно Крадрекрам и Эллосиил?
        - Да, это аргумент, - согласился гном, - но я говорю не об этом…
        В этот момент двери таверны распахнулись, и внутрь вошли мастера Титус и Игелой.
        - А-а, вот вы где… рады видеть вас в добром здравии, господин Трой, - мастер Титус пододвинул стул и уселся в торце стола, а мастер Игелой занял свободный конец одной из лавок: - Как настроение? Не совсем в печали?
        - Да нет, - Трой пожал плечами, - а что порешил Большой Совет?
        - Да основное вы слышали. Вас признают нашим владетелем, если вы заставите эльфов и гномов так же признать вас герцогом Арвендейла. Единственное, мастер Гракус настоял на том, чтобы записать в решение Совета, что фактом признания вас властителем Высоких и Могучих считать восстановление поселений эльфов и гномов в пределах Теми… э-э… Арвендейла и принесение их властителями вам вассальной присяги.
        За столом кто-то охнул, а гном окончательно скис. Но Троя это, казалось, совершенно не обеспокоило. Он обвел их веселым взглядом.
        - Эй, кончайте киснуть. Вспомните, мы - здесь, в Арвендейле. Сидим и пьем эль. А ведь еще год назад все, в том числе и вы сами, считали, что это совершенно невозможно. Что даже помыслить о таком - это чистое безумие. И что такого необычного нам предстоит по сравнению с тем, что мы УЖЕ СДЕЛАЛИ? - Он замолчал. Все неуверенно переглянулись. Потом заросшая бородой физиономия гнома расплылась в улыбке:
        - Да уж, командир, ты умеешь поднять настроение. - И, развернувшись в сторону стойки, он взвопил: - Эй, хозяин, эля сюда… и быстро! Я хочу выпить за баро… тьфу, Темные боги, за герцога Арвендейла!..
        Глава 2
        Замок
        - Ну что, завтра с утреца тронемся? - Бон Патрокл требовательно уставился на Троя, нетерпеливо постукивая перчаткой о ладонь. Гном нахмурился. Ох уж мне эти местные - никакого понятия об этикете. Трой улыбнулся:
        - Да, завтра с утра.
        Бон Патрокл расплылся в довольной улыбке, хотя этот ответ не был для него уж очень серьезной неожиданностью, и, повернувшись в сторону таверны, в которой за столом уже расселись все семеро местных бойцов, решивших сопровождать Троя в его путешествии обратно в империю, а также остальные побратимы.
        Прошло уже почти пять месяцев с того дня, когда они появились в Теми. И все это время они путешествовали по ней, живя здешней жизнью, останавливаясь когда в тавернах, а когда в частных домах, рассказывая жадным слушателям о большом мире и слушая местные легенды и сказания. Сюда, в Зимнюю сторожу, они приехали как раз перед очередным орочьим набегом, так что вполне успели показать себя в бою, еще больше смягчив сердце сурового старшины Игелоя. Так что если бы Большой Совет состоялся сейчас, на стороне Троя было бы гораздо больше народу, и вполне возможно, ему не выставили бы столь суровых условий. Однако что произошло то произошло.
        Когда Трой объявил, что собирается возвращаться в империю, чтобы приступить к выполнению выставленных условий, к нему решили присоединиться охотники, которым не терпелось повидать места, где живут гномы, эльфы и такое количество людей, что самые многочисленные города Теми на их фоне покажутся маленькими заштатными деревеньками. Охотники в таком большом количестве создавали проблемы, но гном, уже не раз проявляющий невиданную прозорливость в придворных делах, нашел очень простой выход, объявив, что «господин герцог пока не считает вправе принять на себя ответственность за жизни людей Теми, кроме тех, кто уже готов признать его своим сюзереном и принести вассальную присягу». Это сразу же отсекло большую часть охотников, поскольку, во-первых, подобное решение ввергало их в конфликт с решением Большого Совета, а во-вторых, вассальная клятва ставила их в зависимость от воли сюзерена. Ну а поскольку большинство из охотников были вольными птицами, не обремененными ни семьей, ни скарбом, то подобное ограничение их свободы им совсем не понравилось. А опыта СЛУЖЕНИЯ в этих краях, распрощавшихся с
благородным сословием еще во времена Великой тьмы, когда оно практически подчистую было выбито на поле брани, тоже не имелось. Так что, в конце концов, вассальную клятву приняли лишь семеро. Да и те постоянно попадали впросак со своими привычками. Нет, что такое дисциплина воинская, все знали прекрасно, но вот то, что воля лорда теперь значима для них как в делах сугубо житейских, так и в личных, это было для них внове. Так что первое время каждый пытался встревать во все разговоры, обсуждения и постоянно высказывать свои (с их точки зрения чрезвычайно умные и своевременные) мысли. Впрочем, после нескольких обсуждений, когда ребята невпопад вылезли со своими предложениями, они кое-что поняли, и Бон Патрокл, как-то постепенно ставший лидером местной семерки, подошел к гному и спросил:
        - Слушай, а как так получается, что когда говоришь ты, то все слушают и молчат, а когда я или, скажем, Карен, то в лучшем случае недоуменно пялятся на нас, а то и вовсе косятся как на ненормального.
        Гном хмыкнул:
        - Ну, парень, это просто. МНЕ лорд предоставил право говорить, когда я считаю нужным, поэтому я в своем праве, а тебе… - И он пожал плечами.
        Бон Патрокл задумался, а затем спросил:
        - А как сделать так, чтобы он и мне предоставил такое право?
        Гном ухмыльнулся:
        - А этого, парень, я тебе сказать не могу. Все в его руках. Заслужишь - будет и тебе это право, а нет - извини. А пока - просто не встревай, пока не спросят. Сам видишь, что, когда ты просто отвечаешь на заданный тебе вопрос, все внимательно слушают, поскольку если лорд спрашивает тебя, значит, считает, что в этом вопросе ты знаешь больше, чем кто-либо другой, либо, как минимум не меньше, чем другие, и твое знание и твое мнение для него важно. А болтать попусту - последнее дело…
        Бон Патрокл задумчиво кивнул и отошел. Но от старых привычек избавиться было не так-то просто…
        - Ну что, куда направляемся? - спросил гном.
        - Как и решили - на северо-запад, к реке. Заодно посмотрим, как там в замке…
        Гном согласно кивнул и, покосившись на местных, спросил:
        - Им сказал?
        Трой покачал головой:
        - Пока нет. Мало ли что… они здесь привыкли трепать языком почем зря - все ж равны. Пусть лучше люди в округе считают, что мы пойдем тем же путем, каким и пришли, - через Проклятый лес.
        Гном согласно кивнул и покосился на линию стен. Стены Зимней сторожи представляли собой зрелище не менее величественное, чем стены крепости у подножия Столпа. Лишь с той разницей, что они были сложены не гномьими, а человеческими руками. Каждый камень был отшлифован, и создавалось впечатление, что стена - это огромный монолит, испытанный многочисленными осадами и штурмами, каждая бойница - именно того размера и в той точке, где она нужна, машикули и башни - ни убавить, ни прибавить. Наверное, это была самая совершенная крепость, когда-либо созданная людьми. И с самым вышколенным… даже не гарнизоном, а населением. И сейчас, когда в окрестностях не было ни одного орка, дети играли именно на той стороне улицы, передвигаться по которой было наиболее безопасно в случае обстрела. А молодые парочки миловались в тени портиков и арок, преодолевая открытые места скорым и совсем не прогулочным шагом. Трой задумчиво улыбнулся.
        - Что, прикидываешь, вернешься ли сюда еще? - усмехнувшись, спросил гном.
        - Вернусь, - неожиданно убежденно ответил Трой, - обязательно. Именно потому, что я им нужен. Они, может, и сами еще не до конца осознали, насколько я им нужен. Но это так. И потому я вернусь, - твердо подытожил Трой и, повернувшись, направился в сторону таверны. Гном проводил его взглядом и только молча покачал головой…
        Из Зимней сторожи они выехали на рассвете, «по холодку», как говорили местные, хотя осень уже близилась к концу и днем тоже было совсем не жарко. Некоторые лужицы в тени так и не успевали освободиться от ночного ледка.
        Спустя пару миль, когда Трой начал поворачивать коня, сзади послышались крики:
        - Эй, куда?
        Трой притормозил. К нему на рысях подскакал Бон Патрокл:
        - Куда это вы собрались?
        Трой недоуменно уставился на него, а гном сокрушенно покачал головой:
        - Учишь вас, учишь…
        Бон Патрокл перевел взгляд с Троя на гнома, и тут до него, видимо, что-то дошло. Он смутился и, слегка поежившись, повернулся к Трою:
        - Э-э, мой лорд, можно ли мне узнать, куда вы направляетесь?
        Трой усмехнулся:
        - Знаешь, если я буду каждый раз останавливаться и объяснять, зачем и почему я делаю тот или этот поворот, то мы никогда и никуда не придем, - он сделал паузу, а затем продолжил: - Вообще-то, вассальная клятва предусматривает, что ИНОГДА лорд может совершать некоторые поступки, не объясняя всем, что и почему он делает. А остальные следуют за ним, просто признавая за ним это право и следуя традициям верности. Это сохраняет много времени и сил и не слишком утомляет, потому что, как правило, потом, спустя некоторое время, становится совершенно понятно, КУДА следовал лорд и ЗАЧЕМ.
        - Э-э… ну да, понятно, - кивнул Бон Патрокл, - просто… Товарон там, - и он указал рукой в сторону, куда вела наезженная дорога.
        - Я знаю, - кивнул Трой.
        Бон Патрокл немного подумал, затем произнес несколько более осторожно:
        - А до Калнингхайма гораздо быстрее добраться через Товарон.
        - Я знаю, - вновь повторил Трой.
        Бон Патрокл еще подумал и сказал уже совсем осторожно:
        - А Калнингхайм - самое близкое поселение от Проклятого леса.
        - Я знаю, - в третий раз ответил Трой.
        Бон Патрокл вздохнул и… выпустил воздух из легких, затем посмотрел на гнома, на остальных побратимов и тихо произнес:
        - Я больше не нужен моему лорду?
        Трой качнул головой:
        - Нет.
        И Бон Патрокл, повернув коня, двинулся к своему месту в походном порядке. Гном проводил его взглядом и, хмыкнув, произнес:
        - Может, и не безнадежен…
        На ночлег остановились в перелеске, в двадцати милях к западу от Зимней сторожи. Место ночлега, как обычно, выбрал эльф. Костер развели в яме. После ужина гном подошел к слегка нахохлившемуся Бон Патроклу:
        - Ну что, обиделся?
        - Да нет, - мотнул головой тот, - просто у меня доха совсем худая - думал, поедем через Калнингхайм - куплю новую. У них там скорняк есть - шьет лучшие дохи во всей Теми, а вишь как оно вышло…
        - Так тебе же было сказано - быть готовым к походу, - удивился гном, - и время было, и денег выделили…
        - Ну да, - кивнул тот, - но я думал, что поедем через Калнингхайм - куплю.
        - Ох, мил-человек, - вздохнул гном, - а когда тебе командир в бою приказания дает, ты их тоже по-своему переиначиваешь?
        - Ну ты сказанул, - неподдельно удивился Бон Патрокл, - то бой, а то - доха, разницу чуешь?
        Гном молча воздел очи к небу…
        Утром Трой пригласил к себе Бон Патрокла и еще одного местного разведчика из Зимней сторожи, который немного знал эти места, поскольку несколько раз бывал здесь в составе конных патрулей, «подчищавших» отступающих орков после очередной провалившейся осады.
        - Насколько я знаю, от Зимней сторожи до самого замка только два больших селения орков. Остальные располагаются дальше, за рекой и на запад.
        Бон Патрокл молча кивнул. Разведчик покосился на него и тоже кивнул:
        - Вы знаете что-нибудь о системе их патрулирования?
        Бон Патрокл задумался.
        - Не слишком много, мой лорд. Но на севере и западе, у самых гор, орков почти нет. Говорят, в Крадрекраме поселилось что-то совсем страшное, поэтому орки к ним подходить опасаются. Причем не только на западе, за рекой, где, по легендам, и высился Крадрекрам, а вообще к горам орки стараются не приближаться.
        Трой мысленно усмехнулся. Эллосиил, ставший Проклятым лесом, находился рядом - рукой подать, и его опасности были реальными и зримыми. Поэтому его название стало своеобразным табу, как и само древнее герцогство. А Крадрекрам был там, далеко, за пределами их куцего мира, и это название люди Теми произносили без особого трепета. Хотя то, что скрывалось в Крадрекраме, могло быть не менее, а даже более опасным, чем скрывающееся в Эллосииле…
        - Может, Исидор что-то знает? - закончил Бон Патрокл.
        Разведчик пожал плечами:
        - Да я тоже не слишком осведомлен. Мы обычно появлялись в этих местах сразу после того, как орки получали хорошего пинка. Так что им было не до патрулей. А "через неделю наши отходили назад, оставляя лишь наблюдательные посты и секреты, но самые западные из их патрулей располагались по восточным опушкам Прелого леса, а мы уже, миль на семь западнее его.
        - Ну а что можете сказать о местности?
        - Судя по рассказам и тому что мы видели, местность до самого замка приблизительно такая же, как и здесь, - косогоры, перелески… только недалеко от реки начинается Сумрачная чаща. Раньше она тянулась миль на сорок, но орки ее изрядно уменьшили вырубками. Они ж не думают о том, что там будет дальше, - вырубают подчистую все леса, доводят до истощения земли, иссушают ключи и источники, а потом просто снимаются всей ордой и переселяются дальше, - в голосе Бон Патрокла слышалось явное осуждение.
        Трой кивнул:
        - Хорошо. - А потом, сделав паузу, спросил: - Гном сказал мне, что у тебя проблемы с теплой одеждой. Это так?
        Бон Патрокл поежился и осуждающе покосился на гнома:
        - Да нет, нормально все.
        - Неверный ответ, - качнул головой Трой, - либо у тебя есть теплая одежда, либо нет. И запомни, одна из самых больших ошибок, так же как и одно из самых тяжких преступлений, - ложь своему лорду. Даже мелкая, даже чтобы вроде как не затруднять… если я задал вопрос - отвечай честно.
        Бон Патрокл поежился и кивнул:
        - Ну да, есть маленько. Но на месяц-другой ее еще хватит.
        Трой кивнул:
        - Хорошо, возможно за месяц-другой успеем добраться до мест, где ты сможешь справить себе новую доху.
        - Э-э, мой лорд… - внезапно произнес разведчик.
        - Да, Исидор?
        - А лорд может лгать своим… своему народу?
        - Нет, никогда, - решительно мотнул головой Трой, а затем, чуть поколебавшись, добавил: - Он может отдать распоряжение, основываясь на традициях верности, какое-то время НЕ ТРЕБОВАТЬ у него ответа. Но лгать - никогда. И, в конце концов, рано или поздно, обязан будет дать ответ на любой вопрос, который волнует его народ.
        - На любой?
        - На любой.
        Разведчик задумчиво кивнул и, повернувшись, уже собрался уходить, но, наткнувшись на взгляд Бон Патрокла, поспешно спросил:
        - Я больше не нужен моему лорду?
        Трой качнул головой:
        - Нет, можете идти…
        Проводив их взглядом, гном покачал головой:
        - Да-а, я, пожалуй, крепко подумаю, прежде чем приносить тебе вассальную присягу.
        - Это почему? - настороженно ожидая подвоха, переспросил Трой.
        - Да загоняешь… - махнул рукой гном.
        Через четыре дня они добрались до Сумрачной чащи. Уже многие сотни лет люди не были в этих местах Теми, поэтому семеро местных уроженцев ехали среди могучих деревьев, возбужденно блестя глазами. В преданиях рассказывалось, что именно в Сумрачную чащу отступили остатки разгромленных городских полков, пока герцог с дружиной и остальные дворяне в последней, отчаянной схватке оттянули на себя орочьи орды. Так что сейчас они ехали по легендарным местам…
        Ночь прошла спокойно, а поутру Трой объявил, что они разбивают здесь лагерь на несколько дней. Старшим по лагерю он назначает Арила. А сам вечером отправится на поиски, с целью подобраться к замку ближе и изучить его расположение. Арил было заартачился, но затем смирился, поскольку гном должен был сопровождать Троя, ибо кто лучше разберется в особенностях замка, построенного гномами, как не их сородич. А среди остальных воинов Арил был самым авторитетным.
        К замку вышли с закатом. Трой не рискнул ехать на конях, поэтому двинулись налегке. Впереди, как обычно, шел эльф. Кроме их троих Трой включил в отряд Бон Патрокла и разведчика, не столько потому, что они так уж были необходимы, сколько из-за того, что они были его вассалами…
        До рассвета преодолели изрядное расстояние. Ночи были очень долгими, так что пройти можно было большое расстояние. Оба местных показали себя вполне хорошими ходоками - шли ходко, шумели не шибко, да и по сторонам смотрели чутко. Хотя до эльфа им было далеко. Ну да кто здесь мог сравняться в этом умении с эльфом?
        Дневку устроили в небольшом перелеске. Как обычно, развели огонь в яме, сварили похлебку и улеглись спать, установив, кому в какую смену караулить. Трой выбрал себе первую, самую тяжкую, поскольку после ночного марша и относительно сытного завтрака спать хотелось неимоверно.
        Вечером двинулись дальше и к четырем часам утра были уже у подножия горы, на вершине которой возвышался замок. В принципе, это был отрог горного хребта, в недрах которого гномы вырубили свой город - Крадрекрам. Но он довольно широким языком выдавался в сторону от основного массива, на самом излете взмывая в небо крутым, но не очень высоким пиком, на вершине которого и высился замок. Вокруг него не было рва, но он был и не нужен. И при взгляде на это чудесное сооружение становилось ясно, что если бы герцог не решил выйти с дружиной в поле, дабы защитить своих подданных и свою землю, то - взять этот замок оркам вряд ли бы удалось. Во всяком случае, пока у воинов не иссякнут защитные заклятия и не кончится вода и пища. А, судя по легендам, замок защищали ОЧЕНЬ сильные заклятия, а содержимого его закромов хватило бы на три-пять лет осады. Но и это был не предел, поскольку, опять же согласно легендам, глубоко под землей гномами были проложены тоннели, соединявшие подземелья замка с их городом, так что, пока не пал город гномов, они вполне могли бы доставлять в замок припасы в неограниченном        Когда рассвело, Трой, устроивший себе наблюдательную позицию неподалеку от подножия горы, принялся изучать замок. Он выглядел огромной и внушительной… проблемой, поскольку в будущем все эти неприступные кручи и мощные стены с могучими башнями предстояло штурмовать теперь уже ему. Гном, притулившийся рядом, подлил масла в огонь, крякнув:
        - Э-хе… да уж, задачка…
        Ночью они двинулись в обход горы и к утру отмахали около пятнадцати миль, зайдя почти в тыл замка. Когда рассвело, гном, несмотря на усталость, отправившийся
«взглянуть поближе на сию добрую груду камней с этой стороны», вернулся только спустя полтора часа и, присев рядом с задремавшим Троем, удовлетворенно хмыкнул:
        - Ну, я же так и знал!
        - Что? - встрепенулся Трой.
        - Да нет, ничего, давай укладываться. Нам предстоит веселая ночь.
        - Что ты отыскал?
        - Черный ход, - ухмыльнулся гном, - не могли же наши мастера построить крепость и забыть про черный ход.
        - И что, можно пробраться в замок?
        - Вообще-то вряд ли, - вздохнул гном, - мы делаем черные ходы не для того, чтобы по ним внутрь мог попасть кто-то, незаметно для хозяев, а, наоборот, чтобы хозяева при случае могли бы выбраться незаметно для гостей.
        - Тогда чем это нам поможет?
        Гном пожал плечами:
        - Кто знает… с такими хозяевами, как орки, в принципе возможно все.
        Черным ходом оказалась узкая и крутая тропа в скалах, разглядеть которую, если не знать о ее существовании, было бы совершенно невозможно. Впрочем, для орков, с их короткими и кривыми лапами, эта тропа была совершенно бесполезна. Для них и столбовая дорога, тянущаяся по горным кручам, была тоже несколько крутовата. Но никакого особого облегчения при штурме это бы не принесло, потому что драться на этой дороге никто и не собирался. Она была проложена таким образом, что атакующие поднимались под сплошным дождем стрел, а все крутые повороты этой дороги, а их было три, оказывались под перекрестным огнем тяжелых метательных машин как минимум с двух башен. Так что защищающиеся изрядно проредили бы любых противников, пытающихся подойти к воротам замка. А штурмовать его со стороны стен, венчавших вершину горы, будто корона голову, было бы еще большим безумием.
        Едва стемнело, они двинулись вверх по тропе. Снизу гном провел краткий инструктаж, очень напоминавший таковой в ущелье перед столкновением с Каменными лбами:
        - Идем след в след, гномьи тропы часто устроены так, что более удобной кажется часть тропы, устроенная как ловушка. Шагнешь туда - и либо нога соскользнет, либо незаметно, но чувствительно изменится уклон - и все, кранты… ну а если окажетесь настолько бестолковыми, что сорветесь, падать молча, да еще в полете извернуться так, чтобы когда шмякнетесь, поменьше звенело. Все понятно?
        Бон Патрокл и разведчик молча кивнули. Лица их были бледны, но сосредоточены. До сих пор им никогда не приходилось карабкаться на стены, а только лишь их защищать, ну и до сих пор они никогда настолько не приближались к месту, в котором обитают орки.
        До подножия стены добрались часа через два. Гном вел их довольно осторожно, но быстро, так что пришлось делать две остановки, чтобы восстановить дыхание и силы. Дождавшись, когда все влезут на узкую площадку перед стеной, гном удовлетворенно кивнул и двинулся вдоль стены, ощупывая камни…
        Спустя полчаса он подошел к Трою и огорченно покачал головой:
        - Дверь я нашел… похоже, что эти уроды вообще не сумели ее обнаружить. Только все глухо - с этой стороны ее не открыть.
        - А изнутри? - спросил Трой.
        - Ну… не знаю, - с сомнением произнес гном, недоверчиво глядя на Троя, - за столько сотен лет механизм вполне мог выйти из строя, хотя… здесь строили настоящие мастера. Их механизмы так просто не ломаются. Только… командир, как мы попадем внутрь?
        Трой поднял голову и принялся разглядывать стены. Откосы и машикули, конечно, сильно затрудняли последнюю часть подъема, но с восточной стороны Одинокого клыка последние несколько десятков метров шла стенка с отрицательным углом склонения… правда, он уже давно не практиковался и пальцы многое забыли, но… и Трой принялся молча раздеваться.
        Бон Патрокл не выдержал.
        - Что вы собираетесь сделать, мой лорд? - начал он. Но гном цапнул его за руку и процитировал:
        - …основываясь на традициях верности, какое-то время не требовать у него ответа, помнишь. - И, хмыкнув, добавил: - Впрочем, что тут требовать нечего, и так все ясно. - А затем, обратившись уже к Трою, спросил:
        - А ты уверен?
        Трой мотнул головой:
        - Нет, но если у меня получится… - И, оборвав фразу, он двинулся к стене, с легким хрустом разминая пальцы и суставы.
        До вершины стены Трой добрался спустя почти полтора часа. Руки дрожали, все тело было скользким и липким от пота, на нескольких пальцах кожа была содрана в кровь, дыхание было шумным и рваным, но он смог… Когда Трой был уже почти у цели, сверху послышался лязг оружия и доспехов, а также шумное сопение. Похоже, приближался патруль. Так что ему пришлось распластаться на отвесной стене и ждать, пока они пройдут.
        Устроившись на стене, он немного передохнул и, смотав с тела веревку, опустил ее конец вниз. Спущенный конец поймали, затем веревку сильно дернули, и Трой, перебирая руками и, упираясь ногами в парапет, потянул ее вверх. Он очень устал, поэтому дело шло туго и с напрягом, так что, если бы сейчас поблизости оказался орочий патруль, он, похоже, заглушил бы даже его лязг и сопение, однако через пять минут гном перевалился через парапет и рухнул ему под ноги. Отдышавшись, он окинул взглядом едва видимую в темноте крепость и удовлетворенно кивнул:
        - Ну я же говорил - мастера строили, - и добавил с грустинкой в голосе: - Представляю, насколько хорош был Крадрекрам…
        - Ладно, сейчас не до этого, - оборвал его Трой, - что дальше?
        - Дальше… - гном задумался, - знаешь, я думаю, караульная служба организована у них тут отвратительно, так что я бы рекомендовал немного побродить здесь, присмотреться, прикинуть, что и где тут у них. А затем… спускайся-ка ты тем же путем, что и забрался. А то боюсь… - И он, таки не пояснив, чего он боится, махнул рукой и, развернувшись, двинулся вдоль стены в сторону каменного пандуса, ведущего вниз. Трой проводил его взглядом. Хмыкнул и, смотав веревку, двинулся в противоположную сторону…
        Обратно на этот участок стены он вернулся, когда восток уже начал светлеть. Гном оказался прав, караульная служба у орков была организована из рук вон плохо. Трое часовых, которых он обнаружил, просто бессовестно дрыхли, оглашая окрестности могучим храпом, один играл сам с собой в какое-то грубое подобие трик-трака, а еще один (которого он едва не пропустил, поскольку тот был самым тихим) сидел между зубцами, свесив ножки наружу, и задумчиво пялился вниз на равнину, самозабвенно ковыряясь в носу. Впрочем, чего им было опасаться здесь, в самом сердце их власти и могущества? Когда вокруг на сотни и тысячи миль не было никого, кто осмелился бы бросить им вызов…
        Как бы там ни было, но теперь Трой отлично представлял себе расположение основных зданий и служб замка, переходов между ними, крытых галерей и башен. Несмотря на то что замок и так казался совершенно неприступным, его строители свято соблюли разделение на три кольца обороны - внешнее, внутреннее и донжон. А впрочем, возможно они просто соблюли привычное зонирование пространства - сразу, за внешней стеной располагалась площадь, доступ на которую в мирное время имели все желающие, второе кольцо стен ограничивало пространство, свободный доступ на которое имели только обитатели замка и люди, равные им по статусу, ну а донжон и внутренний двор - это были личные владения герцога, доступ куда имели только те, кому он предоставил такое право. Впрочем, сейчас все они были загажены приблизительно одинаково, а ворота во внутренний двор вообще перекосило так, что закрыть их представлялось весьма проблематичным. Трой заглянул и в несколько башен, выбрав те, которые должны были держать под обстрелом повороты дороги, и с удовлетворением отметил, что от могучих метательных машин остались лишь следы поворотных
кругов на полу. Что ж, судя по тому, что он знал о привычках орков, это было вполне объяснимо - метательные машины, скорее всего, пошли на… топливо. Орк в поисках дров всегда идет до ближайшей деревяшки, даже если эта деревяшка - окно или дверь, а поленница располагается всего на пару десятков шагов дальше. Как бы то ни было, губительного обстрела, сводившего совершенно к нулю шансы прорваться к воротам сколь-нибудь значительными силами, можно было не опасаться. Метательные машины, которые умели изготавливать сами орки, были слишком громоздки и неуклюжи, так что они не смогли бы установить их в башнях, да и вообще нечто подобное выглядело крайне маловероятным, поскольку Трой сильно сомневался, что в окружности десятка миль вокруг замка остался хоть один целый кусочек дерева…
        Спустившись вниз, Трой обнаружил, что гнома еще нет. Одевшись, он в крайней обеспокоенности направился в сторону той части стены, которую гном тщательно ощупывал сразу после того, как они забрались наверх. Но не успел он подойти близко, как камни пришли в движение и начали один за другим проваливаться внутрь или расходиться в стороны. Из образовавшегося прямоугольного проема шибануло немыслимой вонью, а спустя мгновение оттуда вывалился гном, весь перемазанный орочьим дерьмом. Трой рефлекторно зажал нос и удивленно спросил:
        - Ты где это лазил?
        - А-а, - зло прорычал гном, - черкачья икота, эти уроды сделали из этой башни туалет. Там залежи орочьего дерьма толщиной, наверное, в пять ярдов. Пока я докопался до механизма… - И он сокрушенно махнул рукой.
        - Докопался… - Трой не выдержал и захихикал, изо всех сил удерживаясь от того, чтобы не заржать в голос.
        - И нечего ржать, - уныло произнес гном, - зато у нас теперь есть тайный ход в эти вонючие чертоги.
        Трой резко оборвал смех и уставился на стену, ставшую вроде как совершенно такой же, как была.
        - То есть? Ты сумел…
        - Ну да, - кивнул гном, - когда мы вернемся сюда с войском, то через эту дверку вполне можно будет провести отряд - ее теперь можно открыть и отсюда. Правда, - тут гном ехидно сморщился, - им придется сначала пробиться через пять ярдов орочьего дерьма…
        Глава 3
        Путь назад
        День они провели в небольшом закутке, приблизительно на середине тайной тропы. Потому что спуститься до рассвета они не успевали, да и у самого подножия горы не было никаких укрытий, а рысить полчаса до ближайшего проселка, рискуя быть увиденными не только со стены, но и вообще с любой из четырех сторон света Трой не рискнул. К счастью, гномы, устраивая подобные тайные тропы, предусматривали там места для наблюдателей и даже небольшой стражи. А поскольку орки так и не обнаружили эту тропу, то и вырубленный в скале небольшой закуток, в котором вполне вольготно могли разместиться два-три стражника, также не был ими обнаружен. Два-три человека действительно могли разместиться в этом проеме, но их-то было пятеро, к тому же один из этих пятерых распространял вокруг себя отнюдь не ароматы лаванды, да еще в такой концентрации, что поначалу даже резало глаза. Как бы там ни было, день они перетерпели. А с закатом начали готовиться, чтобы пуститься в обратный путь.
        К лагерю в Сумрачной чаще решили пройти напрямик, гном страстно желал поскорее добраться до воды, хотя вроде бы вонял уже не в пример меньше - может, выветрилось, а может, просто им так казалось, здесь на ветерке, после нескольких часов, проведенных вместе с ним в замкнутом пространстве…
        За одну ночь дойти не успели, поэтому остановились на дневку в небольшом перелеске, миль за пять до опушки Сумрачной чащи. Это их и спасло…
        Когда они уже подходили к лагерю, эльф, как обычно шедший впереди, подал знак остановиться. Трой подождал пару минут, а затем приказал всем оставаться на месте, а сам тихо двинулся вперед. Картина, открывшаяся его взору, едва не заставила его зарычать от бешенства… Арил, идш, Глав, крестьянин и один из местных валялись на траве связанными. А поляна, на которой был разбит их лагерь, кишмя кишела орками. На ней было сложено четыре больших костра, над которыми шипели и подрумянивались умело насаженные на грубые вертела выпотрошенные тела четверых его вассалов… Вернее, он даже зарычал и рванулся, но эльф вцепился ему в плечо с неожиданной силой и дернул назад, повалив в траву.
        Когда они вернулись к остальным, Троя так колотило от ненависти и бешенства, что он едва сумел рассказать, что увидел. Гном, выслушав его немного бессвязную речь, понял, что ничего путного от Троя сейчас не добиться, поэтому тихонько похлопал его по плечу и кивнул Бон Патроклу и разведчику:
        - Давайте… и поспокойнее, без эмоций, - сколько, где и как вооружены?
        Те переглянулись, молча кивнули и исчезли во тьме…
        Вернулись они довольно быстро. Выслушав их доклад, гном сокрушенно покачал головой и буркнул:
        - Да уж…
        Шансов отбить своих у них не было. Патруль насчитывал почти полсотни орков, причем около десятка их было выставлено в охранение. Остальные собрались вокруг костров и, пуская слюни, ждали, когда «доброе мясо» дойдет до нужной кондиции. Кроме того, по некоторым признакам, разведчик определил, что на поляне собрались не все орки. Какая-то их часть, вероятно, рыскала по округе. Что было вполне объяснимо, поскольку орки явно, по числу лошадиных седел, определили, что захватили не всех людей. И это означало, что, находясь рядом с лагерем, эти пятеро подвергаются смертельной опасности…
        Гном изложил все это ровным, спокойным голосом и, поднявшись на ноги, принялся поправлять снаряжение, всем своим видом показывая, что не допускает даже мысли о том, что они могут задержаться здесь, в такой близости от лагеря, еще хотя бы пару минут. Но Трой не двинулся с места. Гном вздохнул:
        - Ты что, думаешь, я не хотел бы их спасти? Но это НЕВОЗМОЖНО.
        Трой мотнул головой:
        - Нет.
        - Что нет?
        - Без них я отсюда не уйду.
        - О, Мастер мастеров! - гном воздел руки вверх. - Ответь мне, где шлялись эти люди, пока Светлые боги оделяли всех разумом?
        - Заткнись, - прорычал Трой, - если у тебя есть конструктивные предложения по поводу того, как вытащить их оттуда, говори, а нет - заткнись и не порть воздух.
        Это было уже слишком, гном с клацаньем сомкнул челюсти и шмякнулся на траву, демонстративно сложив руки на груди. Трой молчал, глядя прямо перед собой, но какие картины рисовались при этом в его мозгу, никто не мог даже предполагать. Наконец он разомкнул губы и тихо произнес:
        - Будем ждать… - затем добавил: - На деревьях…
        Так они и поступили. Впрочем, предосторожность оказалось слегка излишней. На их счастье, группа орков, посланная на поиски остатков отряда, зная о наклонностях своих собратьев, не проявила слишком много усердия и вернулась довольно быстро, справедливо предполагая, что, если они не успеют к раздаче, от деликатесов, доходящих до кондиции на четырех кострах, ничего не останется. Да и подошли они к лагерю с противоположной стороны. Так что люди, которых они так безуспешно искали, оставались в относительной безопасности все это время. Приблизительно через час все спустились с деревьев и подобрались ближе к лагерю. При виде нескольких десятков орков, с аппетитом обгладывающих кто закопченную берцовую кость, кто костяшки пальцев, Троя замутило от ненависти, но он сдержался. Соотношение сил было слишком неравно, чтобы он мог себе позволить допустить хоть малейшую ошибку.
        Часа через два орки начали укладываться спать. Вожак отряда обошел выставленных часовых, ткнул каждому под нос свой огромный кулачище и с успокоенным видом вернулся на почетное место, к костру, где и улегся на подстилку. Трой выждал еще полчаса, давая набитым брюхам орков сильнее затянуть своих хозяев в пучину сна, а затем кивнул эльфу в сторону дерева, возвышавшегося над поляной, и повернулся к остальным.
        - Ты, - он кивнул гному, - ждешь в полном вооружении. Если, или, вернее, когда они проснутся, мы все собираемся вокруг тебя и выстраиваем ежа… ну как сумеем. Остальные… - Трой обнажил радаганский нож, - у орков есть уязвимое место, вот здесь, в основании черепа. Если удар достаточно силен, то орк труп с первого же удара. Ясно?
        - Ясно, - кивнул разведчик.
        - Мы знаем, мой лорд, - поддержал его Бон Патрокл. Гном же молча кивнул. А чего тут неясного - его благоухание могло разбудить даже спящих орков.
        - Ну что ж, - протянул Трой, - тогда ждите, пока я не сниму часовых. И помните, бить только тех, кого сможете уложить наверняка. Если кто-то лежит неудобно, лучше тихонько проскользнуть мимо, потому что первый же неудачный удар означает конец тихой охоты для всех. И нам придется столкнуться со всеми, кого мы еще не успели уложить. А если их будет слишком много, то… - он повернулся и легким кивком указал в сторону потухших костров и разбросанных костей, - нам придется повторить их судьбу.
        Все согласно кивнули, показывая, что понимают это, и Трой тихо растворился во тьме…
        Первого часового он снял легко. Тот мирно посапывал, время от времени сытно рыгая во сне. Второй и третий так же не составили особых затруднений. А вот подобраться к четвертому он так и не сумел, - тот оказался либо слишком опытен, либо слишком труслив, потому что не спал, а бродил вокруг указанного ему места, настороженно пялясь во тьму и время от времени окликая соседа слева. Трой проторчал около него около пятнадцати минут и понял, что тут придется снимать одновременно обоих. Поэтому он тихо отполз, решив вернуться к этой парочке позже, когда покончит с остальными…
        Опасную парочку они сняли вместе с эльфом, который пустил стрелу в осторожного орка как раз в тот момент, когда Трой вогнал нож в основание черепа его соседа, аппетитно поедающего припрятанные косточки…
        Покончив с часовыми, Трой отправил эльфа обратно и, дождавшись, пока тот займет свое место, подал сигнал, после чего медленно двинулся вперед, перехватывая нож…
        Он успел отправить к вонючим отцам добрую дюжину орков, когда откуда-то с противоположной стороны поляны послышался недоуменный сонный всхлип, а сразу вслед за этим тихо свистнула тетива эльфийского лука. Трой замер, но тут и с другого места раздалось не менее недоуменное рычание, поэтому, выхватывая меч и на ходу нанося удары, он метнулся вперед, туда, где на краю поляны нарисовалась приземистая могучая фигура гнома, с шумом сбросившего притащенные щиты и выхватывающего секиру. Орочий вожак первым понял, что происходит. Он отчаянно зарычал, но тут же рухнул прямо в костер, царапая лапами стрелу, вонзившуюся в правую глазницу, и почти сразу сверкнула гномья секира, сшибая дурную орочью башку. А в следующее мгновенье все оставшиеся в живых орки завопили и бросились на врагов, неизвестно откуда свалившихся на их головы…
        Все закончилось довольно быстро. Оказалось, разведчик и Бон Патрокл имели известную практику в подобном способе умерщвления орков, поэтому в результате не шибко уступили Трою. Так что когда те очухались, большая часть отряда оказалось уже мертвой, а оставшуюся изрядно уполовинил эльф. Ну а остатки отряда успешно подобрал гном с присоединившимися к нему Троем и его вассалами. Так что спустя десять минут все было кончено.
        Трой вытер пот и выдохнул. Гном окинул взглядом поляну, заваленную орочьими трупами, и удивленно покачал головой:
        - Если бы мне кто рассказал…
        Трой молча кивнул и двинулся в ту сторону, где валялись их соратники со связанными руками и ногами, а что тут было говорить? Он сделал то, что должен был сделать… сделать или умереть. На этот раз у него получилось…
        Первое, что спросил идш, когда его развязали и вытащили кляп изо рта:
        - А что это так воняет?
        Гном плюнул:
        - Вот, Темные боги, его спасаешь - а он еще нос воротит!
        - Да нет, - удивленно произнес идш, - я просто счастлив, но тут так воняет, что…
        - и он замолчал, оборванный ржанием трех здоровых глоток. Гном окинул всех троих укоризненным взглядом и, снова плюнув, двинулся в сторону реки, отмываться и стираться.
        Отсмеявшись, Трой спросил:
        - Как это вас?
        - А-а, - ответил Арил, массировавший затекшие запястья, - я виноват, командир. Приказал, чтобы все ходили по естественной надобности в яму, на краю поляны, но недосмотрел. А один из этих, - он кивнул в сторону разбросанных костей, - застеснялся или посчитал… - Арил зло хмыкнул и произнес следующую фразу таким тоном, что все поняли, как она его достала: - что это его личное дело и никто не имеет права в это вмешиваться, и устроил себе туалет там, - теперь он кивнул в сторону опушки. - А эти, - новый кивок, на этот раз в сторону орков, - учуяли. Ну и так, по следам, вышли на поляну.
        Все выслушали эту информацию молча, а Арил между тем продолжил:
        - Мы встретили их, но куда там… их была почти сотня. Двоих положили почти сразу, затем еще одного, а потом повязали и остальных.
        Трой вздохнул:
        - Ладно, слава богам, хоть вы целы.
        - Да не совсем… - огорченно покачал головой Арил, - Марелу вон язык вырвали.
        - Марел?! - повернулся к нему Трой.
        Тот покосился на него и медленно кивнул, не разжимая стиснутых челюстей. Трой еще по рассказам Ругира знал, что орки, вырвав язык, прижигают рану во рту чтобы
«мясо» преждевременно не истекло кровью. Так что сейчас во рту у крестьянина была сплошная рана. Арил между тем продолжил:
        - И ему еще повезло. Три трупа они сразу прибрали, но, видно, показалось мало. Так что они долго ощупывали Марела и Сибния (так звали одного из местных, парня рослого и упитанного)… ну и решили Марела оставить на потом.
        - Ладно, не время языком попусту болтать, - оборвал Трой тяжкие воспоминания, - быстро собираемся и в путь.
        - Как это в путь, - возмутился подошедший гном, - а пожрать?
        - Ну… выбирай, - зло огрызнулся Трой, - вон сколько мяса.
        Гном посмотрел на него внимательным взглядом, а затем пожал плечами:
        - Да я че, я ж ниче… В путь так в путь.
        К вечеру следующего дня они добрались до горного ущелья, прорезающего насквозь горный хребет, сквозь которое река добиралась до моря. Где-то на том берегу на горных склонах возвышался легендарный Крадрекрам… До срока, назначенного Эрику Два Топора, по подсчетам Троя, оставалось около двух недель, а сколько времени займет спуск вниз по реке до моря, никто не знал.
        Еще день они ехали на лошадях, а затем ущелье сузилось настолько, что дальше пройти можно было только пешком. Поэтому Трой приказал отпустить лошадей. К тому моменту продовольствия у них осталось не слишком много, и ноша каждого оказалась вполне приемлемой.
        Следующие два дня они шли пешком, а затем ущелье стало совсем непроходимым, и Трой понял, что пора делать плот. Плыть по реке ему очень не хотелось - на воде ты открыт для врагов со всех сторон, но деваться было некуда.
        Плот связали к исходу второго дня от начала работы. Он был основательным - ярдов десять в длину и вполовину меньше в ширину. Впереди и сзади установили по длинному веслу, вытесанному из целой дубовой лесины, а посредине, чуть ближе к кормовому концу, установили просторную хижину с очагом из диких камней. Еще один очаг, побольше, устроили перед хижиной, в передней части плота. Вокруг кормового весла бруствером уложили нарубленные поленья и запас дров, а также соорудили укрытие для рулевого. При постройке плота больше всего отличился Глав, который был родом из предгорий Рудного хребта и в молодости даже успел несколько раз сходить плотогоном.
        В путь тронулись вечером, решив, что дожидаться рассвета нет никакого резона. Вахты на руле решили стоять по двое, потому что одного легко снять стрелой с берега, а потом подплыть и вырезать спящих, ну а так один из двоих может успеть поднять тревогу.
        Первый день путешествия прошел успешно. Гном, ловко орудуя культей, оснащенной клещами, прямо на очаге смастерил пару крючков, так что вечером первого дня все побаловались знатной ухой. Рыба в этих местах была жирная, непуганая и на наживку шла охотно.
        Еще два дня они плыли совершенно спокойно, так что Трой даже стал надеяться, что им удастся без проблем добраться до моря, но вечер третьего дня развеял эти надежды…
        Когда плот медленно выполз из-за поворота, им открылась картина речного сражения. Наступил вечер, и солнце уже садилось, а река как раз очередной раз вильнула хвостом, так что их заметили далеко не сразу. Они подплывали с востока. Дозорный вызвал Троя условленным сигналом, но в его голосе прозвучала такая тревога, что высыпали все. Гном, сидевший за веслом, сердито рявкнул:
        - Кончай подставляться!
        И народ, слегка устыдившись того, что несколько дней спокойствия утратил большую часть воинской сноровки, пригнулся книзу.
        Дрались орки. Причем друг с другом. Это выглядело настолько ново и неожиданно, что все вытаращили глаза. Вернее, не все. Трое местных понимающе переглянулись. Так что когда Трой удивленно спросил:
        - Что это?
        Бон Патрокл просто ответил:
        - Это западные.
        - Где?
        - Да вон… те, что на черных лодках.
        - И… что? - удивленно переспросил Глав.
        - Да ничего, - пожал плечами Бон Патрокл, - просто пришли западные орки и начали местных учить жить.
        - То есть? - не понял Трой. - Как это «просто пришли»?
        - Ну нет, - пояснил Исидор, - наверное, вначале объявили этих исчадием зла и недостойными носить звание истинного орка… либо позорящими это звание… а потом пришли и начали лупить по головам. Они всегда так считают, что самые главные на этом свете и что у них самый передовой и единственно возможный образ жизни. А всех, кто живет не так, к ногтю. Мол, те, кто после этого выживет, им же спасибо скажут. Потому что станут жить по-новому и радоваться, что у них самый передовой и единственно возможный этот самый образ жизни. - Он вздохнул. - В Теми три самых спокойных года были, когда западные орки приходили к нашим учить их передовому образу жизни.
        - И за это лупить? Причем своих же, свинорылых?! - удивился гном.
        - А они по-другому как-то и не умеют, - пояснил Бон Патрокл, - орки же…
        Трой хмыкнул:
        - Да уж… ну да ладно, значит, так - сейчас река движется прямо, поэтому всем в хижину. Сидеть и не высовываться. Они так увлечены лупцеванием друг друга, что авось пронесет… Ну а если полезут - давить тихо и внутри. А то если кого из нас увидят, тут же забудут, кто с кем дерется, и навалятся всем скопом.
        Все вошли внутрь хижины и, разобрав оружие, приготовились ждать.
        Первые полчаса ничего не происходило, плот тихонько плыл. А снаружи слышались крики и рев орков, которые все приближались и приближались, пока, наконец, не зазвучали не только спереди, но и с боков, а затем и сзади. Несколько раз о плот что-то ударялось, но никаких последствий - в виде появления нежданных (хоть и вполне ожидаемых) гостей, не было. Хотя слишком долго это везенье продолжаться не могло. Они, наверное, и так уже превысили все мыслимые лимиты, которые боги отпустили на долю людей, причем еще там, в Сумрачной чаще. Так что после очередного удара о плот снаружи что-то шмякнулось, а затем послышались шаркающие шаги. Спустя пару мгновений дверь хижины распахнулась, и внутрь просунулось вонючее орочье рыло, подслеповато щурясь со света. Гном, стоящий слева от двери, ловко зацепил его крюком и втянул внутрь, где крестьянин одним ударом прервал жизненный путь доблестного, но излишне любопытного воина орочьего роду-племени. Снаружи что-то завопили. Послышалось еще несколько шлепков (Трой насчитал шесть), и сразу же снова шаги. Трой повернул голову, чтобы лучше слышать. Основные звуки боя явно
сместились назад…
        Дверь снова распахнулась, и внутрь ввалилось сразу несколько орков. С бестолково тыкающимися со свету орками расправились не менее быстро. Снаружи послышались новые крики, а количество новых шлепков явно перевалило за дюжину. Трой окинул взглядом хижину, заваленную орочьими трупами, и тихо, но так, чтобы было слышно всем, прошипел:
        - Как кончим этих, все наружу, в лодку. Попробуем оторваться.
        На этот раз орки не стали лезть на рожон, а остановились в некотором отдалении от хижины, осторожно толкнув дверь копьем. И тут же получили арбалетный болт от Глава и три стрелы подряд, одна за другой, от эльфа. Орки завопили, но Трой уже кувыркнулся наружу и насадил первого попавшегося под руку орка на свой волшебный Серебряный лист. Легендарный эльфийский клинок легко проломил грубую кольчугу и вышел из спины. А сзади уже ревел гном и мелькали кунаки Арила.
        - Не увлекаться! - рявкнул Трой. - Я сказал в лодку! - И развернулся, окидывая взглядом реку. Он оказался прав - и в том, что они уже почти преодолели место боя, и в том, что, когда оторопевшие орки увидели, КТО находится на плоту, они тут же прекратили бой и, остервенело вопя, ринулись на них…
        Трой уже развернулся, чтобы самому запрыгнуть на невысокий борт орочьей лодки, где гном и идш уже лихо расправились с рулевым, как вдруг сзади раздался отчаянный вопль Бон-Патрокла:
        - Мой лорд!
        И тяжкий удар.
        Трой резко обернулся. Бон Патрокл падал на палубу, пробитый орочьим копьем, а сам орк-копьеносец, слегка ошарашенный таким поворотом, тупо пялился на него. Трой прыгнул вперед, одним ударом Серебряного листа без труда снес орочью башку и склонился над своим вассалом. Копье пробило плечо и слегка задело ключицу. Так что Бон Патрокл был еще жив.
        - Неси его сюда, быстрее, - заорал идш, - только копье, копье не трожь! А то кровью истечет…
        Трой осторожно подхватил Бон Патрокла на руки и одним прыжком взлетел на борт лодки. Гном тут же оттолкнулся от плота орочьм копьем и рявкнул на Троя:
        - За весло, догоняют!
        Трой суматошно оглянулся. Действительно, остальные орочьи лодки уже были совсем близко, и не догнали их лишь потому, что на ближайших эльф изрядно проредил гребцов. Но стрелы у него, похоже, были на исходе…
        Трой схватил весло и затормозил, не соображая, куда садиться.
        - Последним! - вновь рявкнул гном. - Тебе в твоих доспехах никакие орочьи копья не страшны… если бы парень знал… - добавил он чуть тише. В этот момент выпрямился идш, склонившийся над Бон Патроклом.
        - Терпи, родной, - ласково прошипел он и, ухватившись за древко копья, резко рванул его. Бон Патрокл зашелся в крике. Идш, отшвырнул копье и нагнулся над раной. Над головой просвистела очередная стрела эльфа. Он бил все реже и реже, как видно экономя последние стрелы. Лодка ходко набирала скорость. Несмотря на всю свою свирепость и силу, гребцами орки были не очень умелыми - слишком грубые лапы.
        - Ну… - взмолился гном, - поднажали! Еще чуть-чуть.
        Трой оглянулся. Орки отставали, но гребли упорно и сосредоточенно.
        - Вот, темные боги, - буркнул Глав, - этак они нас загонят…
        Гном зло скрипнул зубами:
        - Не каркай.
        Хотя опасность этого была вполне реальной. Если на коротком участке орки явно уступали людям в скорости, зато вполне явно превосходили в выносливости. Так что часов через шесть-семь непрерывной гребли они вполне могли нагнать лодку. Трой продолжал молча грести, ломая голову над этой коллизией…
        Но долго ломать голову ему не пришлось. Внезапно Арил, сидевший загребным, прекратил грести и выпрямился.
        - Море…
        - Где? Где?
        Все повскакивали со своих мест. Действительно, река, сделав очередной поворот, медленно и величаво впадала в морской залив, на широкой глади которого виднелось множество скал, торчащих из воды, словно зубы какого-то сказочного животного.
        - А ну по местам! Забыли, кто сзади, - рявкнул гном и тоном ниже обратился к Арилу. - Костра не видно?
        Арил мотнул головой:
        - Нет.
        - Тогда не легче… - выдохнул гном и, повернувшись к Трою, спросил: - Что будем делать командир?
        - До сих пор ты и сам неплохо справлялся, - буркнул Трой, не прекращая работать веслом.
        Гном усмехнулся:
        - Так это так… никаких стратегических решений - сел и греби по течению. А теперь пришла очередь подумать. И решить, куда править - прямо, в море или вдоль берега, или еще как поиграть с орочьими лодками между скал, когда слегка стемнеет. А для этого моих гномьих мозгов уже не хватает, - хитро сощурился он.
        Трой хмыкнул:
        - Ладно, пока прямо, в море. А как стемнеет, посмотрим…
        Именно в этот момент из-за ближайшей скалы вылетел мчащийся изо всех сил стремительный драккар, преследуемый по пятам громадным морским драконом: На его рулевой площадке стоял Эрик Два Топора.
        - Эй, дружище Эрик! - Гном вскочил на ноги, бросив весло. - Мы здесь, здесь!
        Эрик, чье внимание до сего момента было направлено на дракона, оглянулся и… едва не упустил момент, когда драконья пасть стремительно метнулась вперед и едва не ухватила драккар за корму. Его товарищи, сидевшие на веслах, дружно завопили, и Эрик, навалившись на рулевое весло, в последний момент успел увести драккар из-под драконьих зубов. Морда дракона шмякнулась в воду, подняв тучу брызг. Гном выдавил:
        - О-е… - и рухнул обратно на гребную банку. Однако Эрик их заметил. Его лицо просияло, а затем, когда он заметил орочьи лодки далеко впереди, немного нахмурилось, но почти сразу же просияло вновь. Он пролаял какую-то команду, и драккар повернул, устремившись прямо на их лодку.
        - Этак они нас потопят, - опасливо буркнул Исидор.
        - Не каркай, - досадливо буркнул гном.
        - Суши весла, - коротко приказал Трой, пытаясь догадаться, что затеял Эрик. Дракон уже выудил морду из воды и сейчас как раз оглядывался, ища ускользнувшую добычу. Добыча оказалась поблизости и к тому же слегка снизила скорость. Драккар подошел вплотную к лодке и гребцы правого борта, свесившись, протянули им руки. Спустя пару мгновений все, в том числе и раненый Бон Патрокл, оказались на палубе стремительного корабля. Дракон обрадовано рыкнул и устремился к обнаруженной добыче. Эрик Два Топора пролаял приказ, и гребцы налегли на весла. Драккар устремился прямо в гущу приближающихся орочьих лодок, которые тоже заметили дракона, и, бросив погоню, начали неуклюже разворачиваться.
        Драккар приблизился к оркам уже на расстояние полета копья, когда дракон примерился и сделал еще одну попытку ухватить вертлявую добычу. Эрик что-то завопил и навалился на рулевое весло. Морда дракона привычно вошла в воду. Два Топора завопил еще сильнее - гребцы навалились, и драккар, развернувшись, скользнул за скалу. Дракон поднял морду из воды и огляделся в поисках ускользнувшей добычи…
        Глава 4
        Блистательный Эл-Северин
        - Все это так необычно и удивительно, что заслуживает самой великой песни, каковую до сих пор не сложил ни один скальд! - с крайне величественным и озабоченным видом произнес Эрик Два Топора, затем вздохнул: - Я, конечно, как и любой благородный воин, оседлавший «коня морей», умею рифмовать слова, но… столь великие подвиги достойны прославления гораздо более знаменитыми и умелыми скальдами, чем я.
        Они сидели на палубе драккара, ходко шедшего под парусом. На рулевом весле стоял Ингвар Тяжелая Рука, старый седой кормчий, ходивший еще с отцом Эрика. Да и воин славный, ибо заслужить прозвище Тяжелая Рука среди северных варваров, по слухам, разрубающим человека одним ударом от макушки до паха, многого стоило. За спиной Троя примостились все его побратимы и трое вассалов. Остальные дружинники Двойного Топора расположились вокруг побратимов и сзади своего вождя.
        - Радует, что язык и обычаи моего народа не забылись в Арвендейле, - продолжил между тем Эрик. Побратимы и воины из Арвендейла несколько недоуменно переглянулись, не понимая, из чего Два Топора сделал такие выводы. Тот заметил их недоуменные взгляды и, улыбнувшись, пояснил:
        - Ваши города названы словами моего народа. Калнингхайм, Нильмогард, Хольмворт… похоже, наши славные вожди - Арсекай Дубовое Весло и Орвард Длинный Меч заслужили великую честь среди всего народа Арвендейла, если им позволили назвать ваши города. - Эрик пригорюнился: - Жаль только, что эти подвиги не остались в песнях скальдов в назидание потомкам…
        - Это почему? - удивился Исидор. - Я знаю былину про славного воина Орварда Длинный Меч. - И он тихонько затянул:
        Жил добрый воин Орвард Сторм,
        Известен был он тем,
        Что меч его, на страх врагам,
        Длиннее был, чем все
        Другие славные мечи.
        И сам он славен был,
        Что тем мечом он всех врагов
        Неистово разил.
        Однажды славный Орвард Сторм
        Точил свой Длинный Меч.
        Вдруг, чу, стук в дверь -
        Примчал гонец…
        Два Топора слушал, зачарованно открыв рот. Да и остальные его дружинники тоже. Кто-то достал какой-то странный музыкальный инструмент, состоящий из костяной пластинки и натянутой на него струны, потом засунул его в рот и начал тихонько подыгрывать…
        После того как драккар увернулся от морского дракона, тот, обнаружив гораздо менее шуструю и более многочисленную закуску, выбросил из головы прежнюю добычу, занявшись наполнением желудка. Побратимы и команда судна потом еще долго слышали отчаянный визг орков и треск перекусываемых гигантскими челюстями лодок. Железные желудки морских драконов без особых проблем пропускали через себя все - от камней до металлов и дерева, хотя, конечно, питательность камней и металлов была не в пример меньше, чем, скажем, у орков. Так что сегодня у морского дракона был настоящий праздник живота…
        Отойдя от места трапезы морского чудовища на пару миль, Эрик приказал сушить весла и ставить парус, а сам, передав руль другому кормчему, подбежал к Трою по шаткой палубе и, поклонившись уважительно, но с достоинством, торжественно заявил:
        - Господин Арвендейл! Эрик Два Топора выполнил свое обещание.
        Трой в ответ жарко обнял его:
        - Благодарю тебя, Эрик Снорвальдссон по прозвищу Два Топора. Ты не только полностью выполнил обещание, но и пришел в условленное место раньше, чем наступил срок договора.
        Эрик улыбнулся:
        - Только боги знают срок всему на свете, а люди иногда могут и ошибиться на день-два. Ну я и сказал себе - путь героев тернист и опасен и, может быть, если ты, Два Топора, немного поторопишься, то чуть-чуть облегчишь им нелегкую дорогу? .
        На ночлег они пристали к одной из скал, вернее небольшому острову, одному из немногих, которые имели узкий, галечный пляж, позволяющий вытащить драккар из воды. Понимая, что люди, только что прорвавшиеся из «земли мертвых героев», как варвары называли Арвендейл, сильно измучены, хозяева благородно не стали расспрашивать их о приключениях, а сытно накормили и уложили спать, успокоив, что сами выставят стражу. Но утром, лишь только драккар покинул место стоянки, воины морского народа поставили парус и уселись на палубе, деликатно намекнув хозяевам, что не прочь бы послушать о великих подвигах и славных битвах, непременно приключившихся с героями, прошедшими насквозь легендарную землю под названием Арвендейл. Тут уж гном развернулся…
        До Угелоя они добрались через полторы недели. В принципе, Эрик готов был доставить Троя с товарищами до самого Фартериско, но гном по секрету сообщил Трою, что там северных варваров не шибко жалуют. И если туда они, скорее всего, доплыли бы вполне спокойно, так как присутствие на борту барона Арвендейла сняло бы большинство проблем, то вот там и особенно на обратном пути Эрик, с его обостренным чувством гордости и чести, вполне мог вляпаться в крупные неприятности. Так что Трой убедил Два Топора ограничиться портом Угелоя, отговорившись тем, что хочет забрать лошадей, оставленных у местного трактирщика. Так что часа через полтора после полудня драккар Эрика стремительно ворвался в бухту Угелоя…
        Когда Бон Патрокл, морщась от боли в перетянутой руке и опираясь на плечо Исидора, спустился по трапу, то, оглянувшись по сторонам, покачал головой:
        - И не слишком большой город…
        - Погоди, - хмыкнул Арил, - посмотрим, что ты скажешь, увидев Эл-Северин.
        Хозяин таверны встретил их с крайним изумлением. Он был совершенно уверен, что они сгинули в Проклятом лесу. Как и многие-многие до них. Но лошадей сохранил. Правда, он просил прощения у благородного господина барона, но стойла при таверне у него только для лошадей посетителей и все время заняты, так что он был вынужден отправить их лошадей на ферму, тут недалеко, попастись на вольной травке, но он немедленно пошлет мальчика с поручением завтра же пригнать лошадей господина барона обратно.
        На что гном ворчливо заметил:
        - Небось пахал на них да сено возил… а что, скотинка-то, считай, дармовая, - однако скандала поднимать не стал, только потребовал эля. Трой тоже не стал сердиться по этому поводу, а только попросил хозяина, чтобы тот подобрал еще троих коней, потому что их отряд слегка увеличился. Хозяин угодливо кивнул, потом внезапно до него дошло, откуда взялись лишние трое людей, и его глаза вновь округлились от изумления.
        Вечер прошел шумно. По городку быстро разнесся слух, что барон Арвендейл не только прошел Проклятый лес и побывал в легендарном Арвендейле, но и привел с собой оттуда еще нескольких своих вассалов. Так что зал таверны был набит под завязку, и местные зеваки вовсю пялились на веселую компанию, гадая, кто же из двух с лишним десятков весело пьющих мужчин прибыл из Арвендейла? Немногие знатоки тыкали пальцами в Бон Патрокла, сидящего за столом с рукой на перевязи, Исидора и Края, третьего арвендейльца, прошедшего живым через все испытания. А те, под прицелом десятков глаз, разглядывающих их так, будто они были не такие, как все, чувствовали себя несколько неуютно. Впрочем, эта неуютность исчезла после третьей же кружки эля…
        Наутро арвендейльцы и побратимы распрощались с северянами. Прощаясь, Эрик торжественно пообещал, что ровно через год приведет сюда, в Угелой, много славных воителей, владеющих и холодной сталью, и благородным искусством стихосложения. Ибо когда его соплеменники услышат о великих подвигах нового ярла Арвендейла, их сердца загорятся и возжаждут славы, а руки стиснут мечи и топоры. Ибо мало найдется славных бойцов, способных усидеть дома, услышав о таких славных подвигах. Трой сказал, что будет рад видеть под своим командованием много достойных воинов, а гном одобрительно кивнул, прошептав Трою на ухо, что на шибко много рассчитывать не стоит, но сотню, а то и полторы, глядишь, Два Топора и приведет. Северяне славились легкостью на подъем, особенно если дело касалось битв и походов, а также иных дел, которые они считали славными…
        До Эл-Северина они добрались через три с половиной недели. В принципе, можно было бы добраться и быстрее, но им пришлось сделать крюк, чтобы заехать в монастырь сестер-помощниц. Идш неплохо залечил рану Бон Патрокла, так что его жизни уже ничего не угрожало, но вот в том, что после выздоровления рука будет работать по-прежнему, Бенан Ицхор был не уверен.
        В монастыре, произведшем на трех вассалов Троя неизгладимое впечатление (им и в голову не могло прийти, что женщины могут уйти из семьи, отказаться от возможности иметь мужа и детей, от нарядов и украшений ради каких-то там совершенно умозрительных понятий типа благости и служения). Арвендейльца осмотрели сестры-помощницы и заявили, что ничего страшного, рана обработана вполне профессионально и спустя день от нее не останется даже шрама. Услышав об этом, Бон Патрокл встал на дыбы. Как это не останется шрама? А когда Исидор с Краем попытались его успокоить, заявил:
        - Вы не понимаете, может, это, - он кивнул на руку, висящую на перевязи, - самое значительное, что я совершил в этой жизни, и хочу, чтобы на моем теле об этом осталась память.
        Исидор согласно кивнул, а Край удивленно покачал головой…
        Несмотря на то что арвендейльцы Бон Патрокл, Исидор и Край уже насмотрелись на множество разных чудес, блистательный Эл-Северин вызвал у них шок. Едва они выехали из леса и впереди показались его величественные стены, Бон Патрокл резко натянул поводья и остановил коня, восхищенно выдохнув:
        - Вот это да-а-а…
        Остальные двое точно так же остановились, уставившись на Эл-Северин, разинув рот. Трой дал им пару минут, а затем добродушно произнес:
        - Ладно, поехали, чудеса только начинаются…
        Когда они прошли через городские ворота, Трой приказал гному остановиться на постой в той таверне, в которой они останавливались, еще будучи в сотне Даргола, а сам поскакал в сторону Высокого города. В его воротах ему в первый раз за все путешествие пришлось предъявить свои верительные грамоты. Гвардейский сержант, услышав титул, уставился на Троя совершенно ошалевшим взглядом, но, проверив грамоты, все-таки пропустил Троя ко дворцу… У дверей дворца Троя встретил латник с шарфом капитана. Услышав титул, он оторопел точно так же, как и сержант.
        - Барон Арвендейл?! Но он же…
        - Я вернулся, - спокойно ответил Трой, едва сдерживая улыбку.
        - Э-э, прошу прощения, господин барон, но я должен доложить. - С этими словами капитан исчез за высокой двустворчатой дверью…
        Прошло почти пятнадцать минут, прежде чем из дверей появился тот самый расфуфыренный придворный, который сопровождал Троя на аудиенцию к императору. Окинув Троя испытующим взглядом, он склонился в глубоком поклоне.
        - Господин барон, рад видеть вас в добром здравии. В столицу дошли слухи, что вы сгинули в вашем путешествии, но, как я вижу, они оказались несколько преждевременны. Я могу вам чем-нибудь помочь?
        - Я вернулся из Арвендейла, - спокойно, но с достоинством произнес Трой, - и хотел бы проинформировать Его Величество о подробностях своего похода.
        Глаза придворного изумленно расширились:
        - Прошу простить меня, барон, но я понял вас так, что вы добрались до самого Арвендейла и… сумели возвратиться?
        - Я именно это и сказал.
        Придворный кивнул:
        - В таком случае, я думаю, Его Величество примет вас не позднее завтрашнего дня. Где вы остановились? Я пришлю посыльного, как только Его Величество укажет точное время.
        Трой ответил и, когда придворный, вновь отвесив поклон, уже собирался его покинуть, добавил:
        - Кстати, вместе со мной прибыло трое уроженцев тех мест, так что, возможно, Его Величество захочет их увидеть тоже.
        Глаза придворного изумленно расширились еще раз.
        - В Арвендейле сохранились люди?
        - Да, - кивнул Трой, - и довольно много.
        - Благодарю вас за информацию, - вновь поклонился придворный, - несомненно, Его Величество захочет встретиться и с ними тоже. Ожидайте скорых известий, барон…
        Когда Трой добрался до таверны, первым, кого он встретил на пороге, оказался дюжий сержант-грондигец, который с восторгом заключил его в свои медвежьи объятия. Оказалось, сотня Даргола как раз квартировала в городе. Ее нанял граф Шоггир, и они весь год провели в его графстве, гоняясь за разбойниками и подчищая местные леса от темных тварей. Но теперь срок найма уже подошел к концу, и со дня на день граф должен был окончательно рассчитаться с Дарголом.
        Следующими Троя встретили вездесущие гном и идш.
        - Ну как?
        Трой усмехнулся:
        - Обещали прислать посыльного, как только уточнят со сроками, но вообще-то завтра.
        - Ага, - протянул гном, - пойду скажу хозяину, чтобы нагрел бочку воды и прикуплю мыла. - Он повернулся к идшу: - А ты?
        Бенан всплеснул руками:
        - Ну конечно-конечно, сейчас же пошлю за Исааком Бен-Цахором.
        - Зачем это? - насторожился Трой.
        - А ты что, собираешься завтра предстать перед императором вот так - провонявши потом, орочьей кровью и в том тряпье, в которое превратилась твоя одежда под доспехами?
        Трой набычился:
        - Я мылся. Уже три раза.
        Гном воздел очи к небу и, повернувшись, молча отошел.
        Встреча с Дарголом прошла чрезвычайно тепло. Когда Трой вошел в его комнату, его бывший сотник вышел из-за стола, за которым сидел, отвесил изящный поклон, как это полагалось по этикету в присутствии владетельного сеньора, а потом не выдержал и тоже стиснул Троя в объятиях. Радостную беседу прервал гном, пришедший сообщить, что бочка готова. Трой было его шуганул, но спустя пять минут гном пришел снова. И Даргол с улыбкой сказал:
        - Иди, он ведь не отстанет. Потом поговорим.
        Но поговорить в этот вечер им так и не удалось.
        Едва Трой, чистый и слегка разморенный от горячей воды, появился у себя в комнате, как туда ввалились идш с каким-то своим соплеменником, схожего возраста, размеров и занудливости. Это оказался лучший столичный портной. Он прибыл в таверну с запасом тканей, полным набором портновских инструментов, включая ножницы, иглы и утюги, а также с кучей помощников и занял самую большую комнату. Поскольку «барон Арвендейл» должен был появиться завтра перед императором в полном блеске. А пока он предложил господину барону обзавестись
«хотя бы самым необходимым» из того набора готового платья, который был у него с собой. Самым необходимым для господина барона, на взгляд лучшего столичного портного, являлась дюжина нижних рубашек и панталон, а также две дюжины носовых платков, чулки, лосины для конных прогулок, полдюжины жилетов, дюжина кружевных манжет, а также жабо, верхние рубашки, носки и… Тут Трой окончательно запутался. Когда он попытался выбраться из-под всего этого вороха «совершенно необходимых» ему вещей, то лучший столичный портной замахал руками и сказал, что господин барон может не беспокоиться и с оплатой все в порядке. И вообще, он готов взять на себя полное обеспечение господина барона всем необходимым гардеробом, а также и обувью. У него есть вполне приличный сапожник и туфельник, так что не позже чем через пару дней у господина барона будет…
        Трой понял, что если он не согласится, то будет окончательно похоронен под всеми этими жабо, жилетами и панталонами. Поэтому он обреченно кивнул головой, час поизображал из себя манекен, пока господин портной с помощниками снимали с него множество мерок, согласно кивнул, одобрив те образцы тканей, которые выбрали для него гном и идш, и с облечением ретировался из комнаты. Впрочем, особого облегчения это не принесло, поскольку сотня, уже перезнакомившаяся со всеми арвендейльцами и жадно выслушавшая их рассказы, многое порассказав в ответ (что уже с жадностью выслушали арвендейльцы), жаждала выпить со своим бывшим сержантом. Трой, который за время всех этих гигиенических и портняжных процедур измучился и устал едва ли не больше, чем после тяжкой схватки с орками, обреченно спустился вниз и опрокинул с бывшими товарищами пару кружечек эля. Больше не стал, потому что идти на встречу с императором, мучаясь похмельем, было бы верхом идиотизма. Так что, едва стемнело, он попрощался с бывшими товарищами и поднялся в свою комнату. Гном сообщил, что, пока его мучил портной, прибегал посыльный и передал, что
Его Величество ждет барона Арвендейла завтра к полудню, так что Трой надеялся, что этот долгий и крайне суматошный день, наконец, закончился.
        Но не тут-то было! Сначала пришел портной и пригласил «господина барона» на примерку. А когда Трой отказался, сказав, что ему глубоко наплевать, как будет сидеть на нем его камзол, и он вполне доверяет опыту господина портного, тот пришел в ужас и едва не рухнул на колени, заклиная господина барона не доводить его до ужасного позора и разорения. Ошарашенный подобным напором, Трой сдался и позволил еще полчаса вертеть собою, как куклой. Так что, после того как он, окончательно уставший, вернулся в свою комнату и в дверь вновь постучали, Трой не выдержал и заорал:
        - Идите все к Темным богам!
        За дверью замерли, но затем стук раздался снова. И еще более требовательный. Трой в бешенстве вскочил и двинулся к двери с твердым намерением начистить рыло любому, кто бы там ни пришел. Он с силой распахнул дверь и… замер на пороге. За дверью стояла Ликкета. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а затем она тихо произнесла:
        - Ну здравствуй, Трой-побратим. Ты еще меня не забыл?
        Трой сглотнул.
        - Й-а-а… это… о, Светлые боги, Ликкета, неужели это ты?
        Она молча кивнула, затем с силой толкнула его ладонью в грудь, так что он был вынужден сделать несколько шагов назад, шагнула внутрь, захлопнула дверь и загнала в пазы задвижку. Трой вновь сглотнул, а Ликкета шагнула к нему и, ухватив крепкими кулачками его рубашку, резко притянула к себе и впилась своими горячими губами в его губы. Трой поднял руки, обхватил ладонями ее плечи и стиснул ее в своих объятиях…
        Они отпустили друг друга, только когда в легких закончился воздух.
        - Фу-у, - шумно вдохнула Ликкета, - наконец-то ты появился. У нас прошел слух, что ты сгинул в Проклятых лесах. Даже не слух… все говорили об этом как о достоверном факте. Да что там говорить, букмекеры, принимавшие на тебя пари, даже выплатили премию тем, кто поставил против тебя. А считается, что нет более верного способа подтвердить или опровергнуть достоверность любых сведений… - И она по-хозяйски уселась на постель, потянув его за собой.
        - Букмекеры?.. - растерянно переспросил Трой.
        - Ай, не бери в голову, - усмехнулась Ликкета и взъерошила ему волосы, - я так жалела, что отпустила тебя просто так… едва не выла на луну. Мне казалось, что все… - Она резко отвернулась, и Трой с удивлением понял, что в ее глазах блеснули слезы.
        - Ликкета, - робко позвал он и поднял руку, собираясь погладить ее по плечу, но замер, не решаясь это сделать, - ну не плачь… что я должен сделать, чтобы ты не плакала?
        - Больше никогда никуда не исчезать! - выпалила она!
        - Я… не могу, - с раскаянием произнес Трой, - я должен буду вернуться.
        - Тогда я пойду с тобой!
        Трой мотнул головой:
        - Это невозможно.
        - Почему, - Ликкета посмотрела на него недобрым взглядом, - потому что я женщина?
        Трой тяжело вздохнул:
        - Нет. Потому что… я люблю тебя.
        Она возмущенно тряхнула волосами:
        - Не могу понять, как твоя любовь…
        Трой поднял ладонь и нежно закрыл ей рот, в отчаянии заговорив:
        - Ликкета, пойми, мы пойдем туда, где нужно быть настороже каждый шаг, каждый вздох, каждое мгновение. И если ты отвлекся хотя бы на секунду, ты труп. А как я могу быть настороже, если рядом будешь ты, как я смогу без колебаний бросаться вперед, зная, что размен - одна жизнь против двух, трех, дюжины - вполне допустимая потеря, если в голове гвоздем будет сидеть, что это может быть ТВОЯ жизнь? Если ты будешь рядом, то… сильно уменьшишь мои шансы. Прости… - Он замолчал, не зная, как ему стать таким убедительным, чтобы она поняла…
        - Тогда… - Ликкета закусила губу и окинула его жарким взглядом, от которого Трою пришлось… поспешно закинуть ногу на ногу. Но она увидела это движение и улыбнулась. Причем хищно.
        - Я больше не собираюсь отпускать тебя просто так, мой дорогой…
        Она окинула его еще более жарким взглядом и, подняв руки, ухватилась за полы его рубашки и потянула ее вверх. Трой испуганно прижал локти к бокам и хрипло спросил:
        - Ликкета, ты что?
        - Заткнись, - бросила она ему, - и подними руки.
        - Ликкета… - растерянно проблеял Трой, но она резким движением содрала с него рубашку и потянула завязки штанов.
        - Ликкета…
        - Я же сказала, заткнись, дорогой, и не мешай мне делать то, о чем я так мечтала, когда считала, что ты мертв. Или ты против? - Она отшвырнула в сторону штаны и требовательно заглянула ему в глаза. Трой медленно покачал головой.
        - Вот и отлично, - промурлыкала она, скинула с себя платье и толкнула Троя на постель, хищно смотря на него, - ого-о, а он ничего, мне нравится… - Ликкета дотронулась рукой до его подбородка и, развернув его лицо к себе, заглянула Трою прямо в глаза и медленно проговорила: - Знаешь, Трой, у меня всю жизнь была дикая обида на то, что я родилась женщиной. Я страстно желала скакать на лошадях, фехтовать, охотиться, сражаться - делать все то, что делают мужчины. Но сегодня… - Она зажмурилась от удовольствия и рывком сбросила с себя нижнюю рубашку, оставшись перед ним обнаженной. Трой восхищенно смотрел на ее стройную, точеную фигуру, совершенную, крепкую грудь, сильные обворожительные ноги и не верил, что все это происходит наяву и с ним.
        - Сегодня-я… - Ликкета толкнула его в грудь, окончательно опрокидывая на спину, а затем ме-е-ед-ленно опустилась рядом с ним, выдохнув: - Я счастлива, что я женщина-а-а-а-а-а…
        Глава 5
        Новые университеты
        - Да, сир, - Трой склонился в глубоком поклоне.
        Император благосклонно кивнул и жестом показал, что барон Арвендейл может присесть. Трой опустился в кресло. Сегодня аудиенция у императора проходила иначе, чем в прошлый раз один на один. Кроме самого императора здесь присутствовали еще несколько человек, в том числе первый министр императора граф Лагар, тот самый расфуфыренный придворный и… Тавор Эрграй. Когда Трой закончил свой подробный доклад, ему стали задавать вопросы, потом Трой уточнял расположение всех тех мест, в которых (либо рядом с которыми) побывал, на заранее приготовленных кем-то картах. Арвендейл был изображен на карте крайне примитивно, а выхода реки к морю и ущелья, по которому она протекает, не было указано вообще. Впрочем, здесь Трой оказался не слишком хорошим помощником, он и читал-то карты с трудом, больше полагаясь в этом деле на навыки и объяснения гнома и Арила, которых признавал за больших знатоков в чтении карт. Но кое-что и ему удалось поправить. И вот теперь его доклад мог считаться законченным, впрочем, не до конца. За дверями зала его ждали трое вассалов, и Трою еще предстояло представить их императору…
        Первым вошел Бон Патрокл. Отвесив несколько неуклюжий, но вполне приемлемый поклон (у самого Троя полтора года назад выходило намного хуже), он устремил взгляд на императора.
        - Не скажешь ли ты нам свое имя, благородный воин?
        Бон Патрокл слегка стушевался, покосился на Троя, но тут же взял себя в руки и твердо, с достоинством ответил:
        - Бон Патрокл, Ваше Величество.
        - В каком месте Арвендейла вы родились?
        - В Зимней стороже, Ваше Величество, - ответил Бон Патрокл и тут же спохватился, подумав, что император может не знать, где это, - это такое селение в Те… то есть Арвендейле, там…
        - Благодарю тебя, я знаю, твой лорд нам уже немного рассказал о вашей земле. Расскажи нам о своей жизни.
        Бон Патрокл поежился, покосился на Троя, тот одобрительно кивнул и улыбнулся. И Бон Патрокл начал…
        Аудиенция закончилась в шесть часов пополудни. Когда Трой вышел из дворца, он чувствовал себя обессиленным. Однако он многому научился. Трой, проживший в Теми почти полгода, из этого разговора узнал очень много того, о чем даже не подозревал - как устроено городское ополчение? Какими товарами торгуют между собой города Теми? Какие платятся налоги? Кто их собирает? На что они идут?…
        На многие вопросы не знали ответа даже сами жители Теми. Но члены малого императорского совета, собравшиеся в этом зале, столь умело задавали вопросы, что люди рассказывали даже о том, о чем вроде бы и не знали. Трой несколько раз улавливал изумление на лицах своих вассалов, когда они рассказывали о том, как часто ремонтируются мосты, или какие обозы им чаще всего приходилось сопровождать из Калнингхайма в Хольмворт и из Хольмворта в Товарон. Как будто они внезапно осознавали нечто, о чем всегда знали, но никогда не придавали этому значения. Поэтому это знание оказалось так глубоко в памяти, что они и не догадывались о нем.
        К концу аудиенции Трой даже стал понимать, что граф Лагар многие вопросы задает совсем не просто так, а с большим смыслом и для того, чтобы натолкнуть собеседника на какую-то мысль или идею. Ведь один и тот же вопрос можно задать совершенно по-разному, например, можно спросить: насколько большое совместное войско могут выставить города Арвендейла? А можно спросить так: какой численности могло бы быть совместное войско, если бы его смогли сформировать все города Арвендейла? Или - на помощь какого войска под предводительством герцога Арвендейла могла бы рассчитывать императорская армия в деле освобождения герцогства от орков? И хотя все три вопроса содержат один смысл - какова примерная численность войска, сформированного из объединенных ополчений и дружин городов Арвендейла, НА САМОМ ДЕЛЕ это три СОВЕРШЕННО РАЗНЫХ вопроса.
        Уже после того, как был выслушан последний из арвендейльцев, граф Лагар наклонился к Трою и доверительно произнес:
        - Блестяще, молодой человек…
        - Что… э-э, простите, граф…
        Но тот снисходительно кивнул:
        - Нет-нет, ничего… я понимаю. Вы, несомненно, утомлены сегодняшним днем. Просто я хотел выразить вам свое восхищение тем, как вы блестяще организовали аудиенцию. Теперь полдюжины самых влиятельных людей империи совершенно убеждены в том, что Арвендейл действительно существует, что там живут люди и что вы пользуетесь среди них самым искренним уважением.
        - Но… - Трой растерянно запнулся. То есть как это ТЕПЕРЬ убеждены? А как же… то есть они что, ему НЕ ПОВЕРИЛИ?..
        Похоже, все эти вопросы так явно были написаны на его физиономии, что граф снисходительно покачал головой:
        - Поймите, молодой человек, то, что вы рассказали, это уже из области большой политики. Вы представьте, ЧТО вы натворили своим походом в Арвендейл? И КАКИЕ проблемы во взаимоотношениях империи с Подгорным троном и Светлым лесом вносит требование Большого Совета городов Арвендейла восстановить и поселения эльфов, и поселения гномов в пределах герцогства, и, что намного важнее, вашу юрисдикцию над ним. Здесь придут в движение силы, о которых вы даже не подозреваете. Мы НЕ МОЖЕМ позволить себе не поддержать вас в этой борьбе, но вследствие этого империя серьезно осложнит свои отношения со Светлым лесом, а также с Подгорным троном. В лучшем случае - на какое время, а в худшем… - Граф сокрушенно покачал головой, а затем продолжил:
        - Кроме того, вокруг престолов Подгорного короля и Светлой владычицы также придут в действие гигантские силы, части из которых будет совершенно наплевать и на вас, и на Арвендейл, но они будут вам яростно противодействовать. Потому что намерены использовать создавшуюся ситуацию как рычаг, для того чтобы надавить на тех, кто отнесется к вам серьезно: - Граф сделал паузу, давая ошеломленному Трою шанс сглотнуть и впустить воздух в легкие, а затем продолжил: - Так вот, ни один из тех, кто связан с ТАКИМИ силами, не имеет права принимать что бы то ни было просто на веру. - Тут граф сделал короткую паузу и произнес следующие слова более выразительным тоном: - Запомните это, мой друг, НЕ ИМЕЕТ ПРАВА. Как бы вы ни доверяли этому человеку. Любая информация, на основе которой вы принимаете серьезное решение, должна быть многократно проверена.
        Трой задумался:
        - Это что ж… никому никогда не верить?
        - Ну почему никому и никогда… Если к вам придет ваш приятель и попросить денег взаймы, если жена скажет, что идет к подруге, если ваш казначей сообщит, что деньги на ремонт ворот замка закончились и нужно еще, вы вполне можете поверить кому-то из них. А может быть, и всем сразу. Ибо в данном случае все зависит от того, что это за знакомый, насколько вы любите жену и верите ей и каким доверием пользуется ваш казначей. Но в том, что касается большой политики… - и граф покачал головой.
        Трой несколько мгновений сидел молча, не отрывая взгляда от стола и переваривая все сказанное, а затем посмотрел на графа и так же молча кивнул.
        - Вот и отлично, - кивнул в ответ граф Лагар, - завтра к обеду жду вас в императорской канцелярии.
        - Зачем? - не понял Трой.
        - Я вручу вам верительные грамоты, удостоверяющие то, что вы являетесь личным посланником императора. И пусть Светлый лес или Подгорный трон попробуют вас не принять…
        Вечером к нему опять пришла Ликкета…
        Потом, лежа на кровати на смятых простынях, он рассказал ей о разговоре с графом. Ликкета улыбнулась:
        - Мой бедный Трой, как я тебе сочувствую. Для тебя сейчас открываются такие бездны, в которых те, кто долгое время крутится на острие пика под названием
«большая политика», давно чувствуют себя в этом деле весьма комфортно…
        - И все-таки я не совсем понял… - начал Трой. Но Ликкета не дала ему закончить. Прервав его слова поцелуем, она откинулась и, закинув руку под голову, лукаво улыбнулась.
        - Понимаешь, Трой, люди - существа, подверженные чужому влиянию. Все вокруг манипулируют друг другом. Дети - родителями, родители - детьми, учителя - учениками и ученики - учителями, начальники - подчиненными и наоборот, друзья - друзьями… Когда маленький ребенок, упав и ударившись коленкой, бежит, сдерживая слезы, к матери и лишь перед ее лицом разражается громким плачем - что это, как не попытка манипулирования. Причем чаще всего успешная. И чем взрослее человек, тем большим числом окружающих он пытается манипулировать. С той или иной степенью успешности. Большинство делает это инстинктивно, не задумываясь. Более того, свои собственные манипуляции все воспринимают как нечто естественное, но когда внезапно выясняется, что кто-то манипулировал ими - люди приходят в негодование. А ведь способность манипулировать друг другом для любого, воспитанного в обществе, столь естественна и неотъемлема, как способность членораздельно разговаривать или одеваться в соответствии с общепринятыми правилами. Манипулируй ибо манипулируем будешь - таков извечный закон человеческого общества…
        Трой задумался, а затем мрачно спросил:
        - Значит, ты манипулируешь мною?
        - А как же? - рассмеялась Ликкета. - Ну-у, не дуйся. Вот об этом я и говорила… Но все дело в том, что ты тоже манипулируешь мною. Причем, надо признаться, о-очень ловко.
        - Неправда, - насупился Трой.
        - Да ты что! - удивилась Ликкета. - А с каких, извините, Темных богов; одна симпатичная девушка, у которой, заметь, рядом было довольно перспективных женихов, внезапно оказалась в постели одного молодого типа, причем довольно бедного и совершенно бездомного. И, заметь, без венчания и свадьбы.
        Трой густо покраснел:
        - Ну… ты сама… я же вообще…
        Ликкета обвила рукой его шею и, притянув к себе, нежно поцеловала.
        - Ну да, я сама этого захотела, но не будешь же ты утверждать, что СОВЕРШЕННО не приложил руку к возникновению этого моего желания.
        Трой задумался.
        - Но я просто… люблю тебя.
        Ликкета кивнула:
        - Ну да - любовь… ненависть, привязанность и отвращение, деликатность и наглость
        - это и есть ИНСТРУМЕНТЫ манипуляции людей друг другом, а также предрасположенность к сплетням, наивность, самоуверенность… Чем сильнее чувства, чем больше у человека вроде бы невинных слабостей, тем легче им манипулировать. И им, и теми, с кем он общается.
        - И… что же делать? - растерянно сказал Трой.
        - Ну-у, - протянула Ликкета, - рассказывать об этом на каждом углу - бесполезно, вернее даже вредно. Потому что большинство не поймет, скорее перепугается. Ведь хирург, рассекая человеку живот, не разъясняет ему подробно то, какие ткани и органы, причем часто совершенно здоровые, ему приходится повредить, чтобы привести больного к выздоровлению. Это его знание. И он несет свое бремя, потому что если бы он сказал больному что-нибудь вроде: «Я сейчас разрежу вашу совершенно здоровую кожу, затем вполне здоровые и крепкие мышцы, потом сильно поврежу своим ножом еще что-то и лишь после этого займусь вашим аппендиксом», то большинство больных просто отказались бы от операции. Люди и так делают это друг с другом довольно часто, когда выясняют отношения с помощью грубой силы, и не задумываются о последствиях. И пусть. А что касается тебя самого, то можешь все это выкинуть головы. Ведь ты как-то жил и без этого знания. Причем довольно спокойно. Вон с какими девушками спишь… - И Ликкета звонко рассмеялась. Но Трой не поддержал ее. Поэтому Ликкета резко оборвала смех и, погладив его по голове, продолжила:
        - Либо ты должен понять и принять это и попытаться научиться жить с этим. Не бороться, не отвергать любые попытки воздействия на тебя, не призывать божьи кары на тех, кто пытается это делать с тобой, потому что тогда ты должен отвергнуть людей, да и любые живые существа вокруг и удалиться в пещеру, в абсолютную темноту и тишину. Тебе надо научиться ВИДЕТЬ, что с тобой происходит. И если ты научишься этому, то поймешь, что многие из тех, кто окружает тебя, делает это не столько из корысти, а сколько из-за желания уберечь тебя от неприятностей. Просто у них СВОЕ понимание жизни, которое может отличаться от твоего. И причем, заметь, я говорю это исходя из собственного опыта, иногда ИХ понимание ближе к реальности, чем твое собственное. Часто именно потому, что тобой, твоими мыслями, представлениями и поступками, пытаются манипулировать и те, кому совершенно на тебя наплевать, кто хочет воспользоваться тобой для какой-то собственной цели либо унизить тебя и даже погубить. Поэтому твое восприятие реальности искажено этими манипуляциями… А страдать от естественного хода жизни - бессмысленно. Это все
равно что страдать от самой жизни.
        Трой некоторое время лежал, задумчиво глядя в потолок, а затем вздохнул:
        - Как много ты знаешь…
        Ликкета вновь рассмеялась:
        - Знаю - да, я же тебе говорила, что у меня были хорошие учителя. Но если ты думаешь, что я все это умею… вынуждена тебя разочаровать. Не все так просто.
        Губы Троя растянулись в детской улыбке:
        - А я думал…
        На этот раз рассмеялись они оба. Отсмеявшись, Трой спросил:
        - Слушай, а как это связано с тем, что говорил граф Лагар?
        - Понимаешь, - пояснила Ликкета, - иногда то, что рассказывает тебе человек, даже вполне пользующийся твоим доверием, не есть истина. Причем этот человек может искренне считать, что он прав и что дело обстоит именно так, как он сказал. Просто кто-то, более искусный в манипулировании, заставил его так решить. И ты ПОВЕРИШЬ тому, что не есть правда. И примешь решение, которое окажется ошибкой . А ошибка в большой политике это… - Ликкета даже зажмурилась, а ее голос зазвучал глухо и горько, - поражение, распад страны, гражданские войны и гибель тысяч людей, нищета и разорение для миллионов…
        Трой вздрогнул и закусил губу. До него не просто дошел смысл того, о чем говорил граф, этот смысл пробрал его до печенок… но долго мучиться подобными видениями ему не пришлось. Потому что едва он зажмурился, как его шею обвили две руки, а к его телу; прижалось гибкое, разгоряченное тело Ликкеты, и все иное полетело в тартарары…
        Спустя полчаса, когда они слегка отдышались. Трой внезапно спросил:
        - Слушай, а Левкад все еще… сопровождает тебя по вечерам?
        Ликкета замерла, а затем, вывернувшись из его объятий, села на постели.
        - А почему ты спросил?
        И Трой рассказал ей о странной встрече у ворот Науфгросского монастыря. Когда он назвал монастырь, глаза Ликкеты расширились.
        - Где?
        Трой непонимающе повторил:
        - У Науфгросского монастыря.
        Ликкета закусила губу, а потом откинула простыню и, встав с кровати, потянулась за рубашкой.
        - Ты куда?
        - Извини, я должна уйти.
        Трой сел на постели:
        - Но…
        - Трой, то, что ты мне сегодня рассказал, очень важно. И я должна срочно кое-что сделать. - Она наклонилась к нему и жарко поцеловала. - Спасибо тебе.
        Трой непонимающе кивнул, но Ликкета уже отвернулась и торопливо надевала платье. Одевшись, она оглянулась по сторонам, ища зеркало, смешно сморщилась, не обнаружив оного, и, наклонившись к Трою, наградила его нежным поцелуем.
        - Знаешь, наверное, я некоторое время буду очень занята. Но ты не волнуйся. Чуть позже я обязательно появлюсь…
        Когда дверь за Ликкетой захлопнулась, Трой откинулся на подушки и выматерился про себя. Ну, надо ему было упомянуть об этом? Столько времени прошло…
        Герцог Эгмонтер стремительно шел по длинному коридору. Его каблуки громко цокали по каменным плитам, а чуть позади знатной особы тенью скользил огромный великан-джериец, капитан личной стражи герцога. Стражник, застывший у небольшой дверцы в самом конце коридора, заметил эту картину и, сначала не поверив своим глазам, начал часто моргать, пытаясь отогнать наваждение, но оно не исчезало. И он понял, что это явь. Суетливо перекинув копье из руки в руку, стражник торопливо зазвенел ключами, чтобы быстрее открыть замок. Дверца распахнулась, когда герцогу оставался до нее всего лишь шаг. Все так же стремительно он вошел в дверь и начал спускаться по лестнице. Стражник, успевший в последний момент суетливо отпрыгнуть в сторону, дрожащей рукой вытер пот и шумно выдохнул. Вот попал! В эту часть замка герцог заходил нечасто. Поэтому этот пост считался едва ли не самым спокойным. И стражник, вчера перед заступлением в караул изрядно перебравший в баре с кумом, удачно расторговавшимся на рынке, даже поставил магарыч десятнику, чтобы тот поручил ему именно этот пост. И вот такая незадача…
        Герцог спустился на три уровня вниз и остановился у низкой дверцы с зарешеченным оконцем, из которого наружу доносились очень неприятные запахи. Эгмонтер брезгливо сморщился и поднес к носу надушенный платочек. С противоположной стороны дверцы послышались шаркающие шаги, а затем между прутьев решетки показался огромный крючковатый нос.
        - Открывай, Сигмарис, - раздраженно бросил герцог.
        - А-а, хаспадина… - удивленно пробормотали там, - адана?! Счаса…
        За дверью загремели ключи, засовы, затем послышался жуткий скрип, означавший, что эту дверь открывают очень редко.
        - Хаспадина, Сихмариса хатова служить…
        Но герцог не стал слушать эти изъявления верноподданничества, а грубо пнул склонившегося в неуклюжем, но глубоком полоне коротышку и проследовал дальше, зажимая платком сморщившийся от жуткой вони нос.
        Короткий коридор, начинавшийся от двери, закончился круглым тупичком, в который выходили двери четырех камер. Гердог остановился у крайней слева и кивком указал на нее карлику. Джериец молчаливой глыбой замер у стены. Карлик поспешно загремел ключами, а затем навалился на массивную дверь.
        Герцог дождался, пока дверь распахнулась, щелкнул пальцами, вызвав не слишком яркий светящийся шар, и, пригнувшись, вошел внутрь. Тюремная камера слабо озарились призрачным магическим светом. Куча мятого и вонючего тряпья в углу зашевелилась и приподнялась. Герцог, все так же брезгливо кривя губы, пнул по куче, вызвав легкий стон, а затем отрывисто приказал:
        - За мной… - после чего повернулся и вышел из камеры. Спустя пару мгновений оттуда вывалилась и куча тряпья. Герцог кивнул джерийцу на кучу и коротко бросил:
        - Помыть, побрить, переодеть и ко мне, - после чего качнул головой в сторону карлика, развернулся на каблуках и двинулся к выходу…
        Спустя час, чисто вымытый и переодетый во все новое (он даже не подозревал, что на свете существует подобное неземное блаженство), Беневьер робко переступил порог личного кабинета герцога. Герцог Эгмонтер сидел в своем любимом кресле и смотрел какие-то записи. Беневьер остановился, не зная, стоит ли обратить внимание герцога на то, что он появился в его кабинете, или лучше немного подождать. Герцог поднял глаза, отложил лист пергамента и сложил руки ладонь к ладони, смотря на Беневьера строгим взглядом. Беневьер поежился, не зная, как реагировать.
        - Я решил дать тебе еще один шанс, Беневьер, - голос герцога был тих и даже… ласков. Будто не было этих месяцев Беневьера там внизу, в собственном дерьме и моче, с похлебкой из недоваренных отрубей и вечной жаждой, потому что единственным источником воды были влажные стены камеры…
        - Ты знаешь, не в моих правилах снисходить к нерадивым слугам. Но этот выскочка сумел меня удивить в первую очередь тем, что, несмотря ни на что, остался жив. Возможно, дело в том, что рядом с ним не оказалось никого, столь ловкого в… деле пресечения ненужных человеческих жизней, как ты. И потому я решил исправить эту ошибку судьбы. Ты меня понимаешь?
        Беневьер успел уже отвыкнуть от того, что его голос хочет услышать хоть кто-нибудь, кроме вонючих стен и тощих крыс, поэтому замешкался с ответом.
        - Э-э… да, господин.
        Герцог окинул его испытующим взглядом:
        - Я надеюсь, ты не в обиде на меня?
        Беневьер отчаянно замотал головой:
        - Нет-нет, что вы, господин…
        Герцог согласно кивнул:
        - Я так и думал. Ты же знаешь, Беневьер, властитель не имеет права быть снисходительным к ошибкам своих слуг.
        - Да, господин.
        - Ну что ж, - герцог выдвинул ящик стола и извлек из него увесистый кошель, - вот тебе на то, чтобы немного развлечься. Я вызову тебя через пару дней и представлю твоему напарнику.
        Беневьер удивленно вскинул брови:
        - Напарнику, господин?
        Герцог улыбнулся:
        - Ну ведь ты уже подвел меня однажды, Беневьер… неужели ты думаешь, что я дам тебе шанс сделать это еще раз?..
        Выйдя из кабинета герцога, Беневьер остановился. Он отвык от столь просторных помещений, а сама мысль о том, что вот сейчас он сможет спуститься по ступенькам, затем пройти несколько коридоров и оказаться на улице, вызывала в его душе что-то среднее между смятением и восторгом. Но мысль о напарнике, вернее даже о надсмотрщике, гвоздем сидела у него в мозгах, и сейчас он старался забыть об этом. Два дня… Целых два дня!!.
        Лейтенанта Гаррена он нашел в его любимой таверне старины Глобеля. Как приятно, что на свете есть неизменные вещи! Когда Беневьер отворил дверь и вошел внутрь, лейтенант как раз делал первый глоток из кружки. Да уж… это был очень неудачный глоток. Увидя, кто появился на пороге, лейтенант Гаррен изумленно вздохнул и… эль, вместо того чтобы с явным удовольствием ухнуть в жаждущую лейтенантскую утробу, устремился по совершенно другому направлению. Так что Беневьеру пришлось срочно оказывать главе городской стражи Парвуса медицинскую помощь, заключавшуюся в том, что он со всей силы врезал ему по спине…
        Откашлявшись, Гаррен вытер ладонью мокрые губы, подбородок и сипло прошипел:
        - Спасибо… - но тут же вскинулся. - О, Темные боги, Беневьер…
        Тот усмехнулся:
        - Не волнуйся, я не сбежал. Просто герцогу вновь понадобились мои услуги.
        Лейтенант облегченно выдохнул:
        - Да уж… я как услышал… - И он сокрушенно мотнул головой. Беневьер сел и поднял ладонь. К счастью, папаша Глобель остался все таким же расторопным, и спустя пару мгновений на столе перед Беневьером оказалось полная кружка доброго эля. Он неторопливо взял ее за ручку, мгновение подержал, вновь привыкая к ощущению знакомой тяжести, и сделал большой глоток.
        - Ну и как тут?.. - неопределенно поинтересовался Беневьер, откидываясь на спинку деревянного стула.
        Лейтенант хмыкнул:
        - Да все так же… только кольев на дворе замка прибавилось. Ну ты, наверное, уже видел… И на холме слева от городских ворот тоже появились. Герцог сначала собирался установить их прямо на городской площади, но депутация совета уговорила отнести за городскую стену. В ногах валялись. Никакой-де торговли в городе не будет с таким-то украшением…
        Беневьер согласно кивнул, сделав еще один глоток.
        - И как… не пустуют?
        - Да уж… - неопределенно хмыкнул лейтенант. Он старался говорить нейтральным тоном, но в его голосе нет-нет да и проскакивала горечь. Беневьер мысленно сделал отметку, мало ли что, возможно, информация о том, что глава городской стражи не столь беззаветно предан герцогу, как-нибудь, при случае, отведет беду от него самого. Нет, немедленно бежать к герцогу и сдавать старого собутыльника он не собирался, но мало ли как повернется жизнь…
        Беневьер вновь присосался к кружке и внезапно спросил, совершенно не рассчитывая на ответ:
        - А от кого ты узнал, что меня… ну того…
        Лейтенант покосился на соседа по столу, задумался на пару мгновений, а затем, вздохнув, внезапно ответил:
        - Лакруша помнишь?
        - Писаря твоего?
        - Ну да… я его в замковую стражу порекомендовал. Он как раз стоял на посту у лестницы, когда тебя поволокли вниз, в пыточную. Вот он и рассказал.
        - А-а-а, - разочарованно протянул Беневьер и задумался. Не-е-ет, что-то все-таки изменилось здесь на воле за то время, что его не было. Причем в худшую сторону. Даже старые, проверенные люди, вроде Гаррена, и то начали не в меру откровенничать.
        - Ну а как вообще?
        Гаррен хмыкнул:
        - Да так… спокойно.
        Беневьер на минуту задумался над интонациями, прозвучавшими в голосе лейтенанта городской стражи, а затем осторожно спросил:
        - То есть совсем?
        - Как на кладбище, - глухо ответил Гаррен, - в Парвусе половина домов стоит пустыми. Все, кто мог, уехали. А кто еще не успел - собирается. Герцог последнее время всю дорогу не в духе, так что попадешься под горячую руку… - И лейтенант сокрушенно опустил голову. А у Беневьера засосало под ложечкой. Нет, он всегда знал, что герцог Эгмонтер - суровый властитель, и в его герцогстве живется не слишком вольготно, но зато здесь всегда было спокойнее и безопаснее, чем во многих других владениях. Большинство разбойников, мошенников и бандитов предпочитали обходить герцогские земли стороной - уж очень быстро местные дороги приводили подобных людей на кол. Возвращаясь из своих странствий, Беневьер практически всегда находил на колах свежих «счастливчиков». Но лейтенант говорит, что кольев прибавилось, и все они не пустуют, зато опустела половина домов в городе, и это означает…
        - А скажи-ка, дружище Гаррен, все ли люди, чьи дома опустели, уехали из Парвуса?
        Гаррен горько усмехнулся:
        - Все. Только некоторые туда, - и он воздел палец вверх. - Так что если думаешь обосноваться здесь надолго, самое время. За последние полгода герцог забрал в казну добрую дюжину домов, поскольку как-то так случилось, что на них не оказалось ни одного наследника.
        В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся посыльный.
        - Господин лейтенант, госпожа Нилера требует вас к себе.
        Гаррен скривился, разинул рот, собираясь выругаться, но сдержался и кивнул:
        - Хорошо, сейчас буду. Иди.
        Когда посыльный исчез за дверью, Беневьер спросил:
        - Госпожа Нилера?
        Гаррен залпом допил остатки эля и грохнул кружкой об стол.
        - Приказано именовать ее гостьей герцога.
        - Ах вот оно как, - понимающе кивнул Беневьер, - и что, симпатичная?
        Гаррен скривился.
        - Ну не знаю, тупицы считают, что да, но у меня при взгляде на нее появляется желание не только облачиться в кирасу, но и спать в ней, а то, что пониже, вообще заковать в железные трусы. Что-то в ней есть такое, отчего холодит кровь и сердце работает с перебоями… ну да ладно, я пошел. - И, нахлобучив на голову шлем, лейтенант Гаррен толкнул входную дверь. Беневьер не торопясь допил свой эль и, бросив деньги на стол, тоже вышел из таверны.
        Когда он подошел к воротам замка, ему стала понятна одна из причин той горечи, что звучала в голосе Гаррена. Кольев на дворе замка действительно прибавилось. Теперь их было девять. И на крайнем левом висело скрюченное и покрытое трупными пятнами тело паренька по имени Лакруш…
        Глава 6
        Светлый лес
        - Могу я узнать, с какой целью вы пересекли границу Эмдлорсилла?
        Трой окинул спокойным взглядом стоящего перед ним лейтенанта-эльфа и вежливо поклонился.
        - Я - посланник Его Величества, и у меня есть специальное поручение, рассказать о котором я имею право только Светлой владычице и лордам Светлого леса.
        - Посланник?! - Эльф удивленно вскинул брови и шевельнул длинными, острыми ушами. - У вас имеются соответствующие верительные грамоты?
        - Да, офицер, - кивнул Трой и, развязав тесемки сумки, выудил из ее недр два свитка.
        Эльф принял свитки, скрепленные слабо светящимися зелеными печатями, внимательно осмотрел их и вернул Трою. Взломать эти печати имел право лишь тот, чье право удостоверяли эти свитки, либо лицо, которому эти грамоты были адресованы, то есть Светлая владычица.
        - Что ж, я доложу о вашем прибытии. - Он улыбнулся и в свою очередь отвесил Трою легкий поклон (после которого Трой понял, что все его попытки казаться легким и изящным окончательно и бесповоротно обречены на позорный провал). - К сожалению, нам не сообщили, что в Эмдлорсилл направляется посольство. А мы здесь не очень любим непрошеных гостей. Могу я узнать ваше имя, человек?
        Трой улыбнулся в ответ и произнес:
        - Барон Арвендейл!
        О-о, он оказался полностью вознагражден за все свои мнимые и действительные обиды. Ибо услышав его титул, эльф обалдело разинул рот.
        - Н-но… как… то есть… простите, мне показалось, что вы сказали Арвендейл?
        - Да, это так, - вновь поклонился Трой. Эльф сморщил лоб:
        - Вы - тот самый победитель Большого императорского турнира?
        Трой кивнул:
        - Да, извините, я не знаю вашего имени.
        - Эрл Симмириль, лейтенант пограничной стражи. Простите, барон, я должен доложить о вашем прибытии…
        - Э-э, эрл Симмириль, я могу продолжать движение, или мне так и торчать здесь посреди дороги?
        Эльф, уже развернувшийся, чтобы раствориться в придорожных кустах, замер. Он, похоже, был обычным начальником пограничного патруля, и его статус явно не позволял ему задерживать личного посланника императора. Но и просто разрешить движение лица по имени «барон Арвендейл» ему тоже, видимо, что-то мешало… Лейтенант, замер, пытаясь понять, как решить возникшую дилемму. Трой спокойно смотрел на него, несколько демонстративно похлопывая по ладони своими верительными грамотами. Эльф вновь наморщил лоб, покосился на грамоты, вздохнул, видно решив: куда ни кинь, всюду клин, и произнес:
        - Конечно, барон. Но если вы обождете пару минут, я буду рад сопровождать вас.
        Трой благосклонно кивнул:
        - Хорошо, лейтенант Симмириль. Пару минут я могу себе позволить…
        До Светлого леса они добрались спустя почти полтора месяца после того, как покинули Эл-Северин. В принципе, путь можно было проделать быстрее, но Трой сделал небольшой крюк и заглянул в университет. Встреча с учителем прошла тепло и небесполезно. Так что дальше он отправился уже частично снаряженный и обнадеженный обещанием, что к тому моменту, когда он будет проезжать обратно, Игреон Асвартен подготовит ему еще несколько неплохих заклятий.
        Эльф и гном остались в Пармелине. При этом гном сварливо проворчал, что он всегда на дух не переносил этих высокомерных типов и совершенно не собирается ехать туда, где все ими кишмя кишит, а эльф просто вышел следующим утром, когда они уже приторачивали переметные сумы к седлам, в легкой рубашке и без вещей. Поскольку все уже давно представляли себе, что такое Проклятый лес, никто не задал ему ни единого вопроса. Идш отстал еще раньше, в Игрессаломе, заявив, что ему надо обсудить «кое-какие финансовые вопросы». Так что к Светлому лесу они подъехали всемером - Трой, Арил, Глав, крестьянин и трое арвендейльцев.
        После университета и путешествия через Проклятый лес Трой считал, что в принципе представляет себе, что такое Светлый лес. То есть что-то вроде Проклятого, но не так заваленного буреломом и со столь же величественными деревьями, как в бывшем эльфийском лесу, что вокруг Столпа, но действительность превзошла все его ожидания…
        Когда они, повернув за очередной поворот, выехали на большую прогалину, Трой невольно остановил коня. Бон Патрокл, ехавший следующим сразу за Троем, охнул:
        - Эх ты… вот это да-а-а…
        И это действительно было «да-а-а». Лес… СИЯЛ! Оказывается, он не просто так именовался «светлый». Он действительно излучал свет.
        Некоторое время все стояли, зачарованно глядя на это чудо, а потом крестьянин внезапно начал слезать со своего коня. Все недоуменно уставились на него, а Трой спросил:
        - Эй, Марел, ты чего?
        Крестьянин, уже соскочивший на землю и взявший коня под уздцы, ткнул пальцем в сторону леса и энергично замотал головой, промычав:
        - М-м, - а потом повернулся и указал пальцем на край обычного леса, из которого они только что выехали и промычал: - М-гум.
        Трой озадаченно уставился на крестьянина, то есть он что, боялся въезжать в этот величественный сияющий лес, что ли?
        - Э-э, командир, - послышался голос Арила, - мне кажется, если Марел не хочет туда ехать, пусть подождет здесь. На парня и так столько свалилось… в конце концов, он и в наемники-то попал не по своей воле, так уж сложилось…
        Трой покосился на Марела, который с упрямым видом уже тронулся в сторону обычных деревьев, и задумчиво кивнул:
        - Ну что ж, пусть… - после чего тихо окликнул: - Марел.
        Тот оглянулся. Трой поднял руку в прощальном приветствии.
        - Жди нас, мы скоро вернемся.
        Марел кивнул и, помахав им издали, скрылся за деревьями. Трой оглянулся на остальных:
        - Ну что, еще желающие подождать здесь есть?
        Его спутники обменялись испытующими взглядами, и Бон Патрокл подвел итог:
        - Нет, такого приключения мы не упустим! Трой усмехнулся и пришпорил коня. Спустя полсотни шагов они въехали в Светлый лес…
        Когда они отъехали от опушки, наезженная дорога внезапно исчезла. То есть она не обрывалась, а просто сначала трава по обочинам стала гуще, затем она вроде как начала теснить сухую, утоптанную поверхность дороги, заставляя ее сжиматься и съеживаться, еще чуть дальше трава начала пробиваться в середине колеи, а потом колеи превратились в тоненькие полоски и исчезли окончательно. Но Трой и остальные не сразу это обнаружили. Они вертели головами и смотрели по сторонам. Сияние леса, так бросающееся в глаза у его опушки, здесь внутри, уже сказалось совершенно естественным. Да и сам лес выглядел как совершенно обычный лес в яркий солнечный день. Они так и ехали, обмениваясь мнениями об увиденном, пока Глав внезапно не воскликнул:
        - Эй, а куда делась дорога?
        Они остановились, в растерянности вертя головами. На ум тут же пришли разные истории о том, как эльфы своим колдовством отводили путникам глаза, заставляя их плутать во вроде бы хорошо знакомых и хоженых местах. А чего уж им ожидать здесь? Но тут Бон Патрокл развернул коня и устремился обратно. Трой похолодел от мысли, что вот сейчас он скроется между этими величественными деревьями и пропадет… совсем. Поэтому он сердито рявкнул:
        - Стоять!
        Бон Патрокл натянул поводья:
        - Мой лорд, я…
        - Вот именно, - прорычал Трой, - прежде чем что-то сделать, неплохо было бы поинтересоваться, что по этому поводу думает твой лорд и командир.
        Бон Патрокл осекся:
        - Я просто думал…
        - Если бы ты сделал именно это, то командир вряд ли бы так рассердился, - поддержал Троя Глав. Но Трой ожег его сердитым взглядом, поймав себя на том, что ревниво относится к своим вассалам. Сам он готов был буквально высечь Бон Патрокла, но позволить кому-то другому сделать своему подчиненному замечание…
        - Ладно, - буркнул он, - слушай приказ: в этом лесу никому не отделяться от группы. Все ясно?
        - Понятно, командир…
        - Да, лорд…
        Бон Патрокл так же согласно кивнул головой и произнес потерянным тоном:
        - Я просто хотел посмотреть, куда делась дорога…
        Трой кивнул:
        - Хорошо, вместе посмотрим.
        Вернувшись на двадцать шагов назад, они увидели, как дорога исчезает в густой траве, а чуть далее, будто приглашая покинуть столь великолепный на первый взгляд, но на самом деле оказавшийся таким пугающим лес, виднелась опушка обычного леса. Все остановились, оглядывая обычные ели, внезапно оказавшиеся столь милые сердцу, буки и грабы и у всех слегка засосало под ложечкой. Трой повернулся, окинув взглядом разом посуровевшие лица и, стиснув зубы, коротко приказал:
        - Все следуйте за мной.
        Каждый из них имел право покинуть маленький отряд до того момента, как они въехали в лес, и никто им не воспользовался, кроме одного, а теперь настало время идти до конца. Человеку надо предоставлять возможность сделать выбор, но после того, как он сделан, надо следовать выбранному пути, иначе он постепенно потеряет право называться человеком. Поэтому Трой развернул коня и молча двинулся назад по их собственным следам, которые, несмотря на то что по этой траве проехало шестеро верховых, уже были едва различимы.
        Едва они успели проехать пару сотен шагов, как у них на пути вырос высокий эльф с мечом на боку и лейтенантским шевроном на груди…
        - Мы можем ехать, уважаемый барон!
        На этот раз лейтенант Симмириль появился не один, а в сопровождении двух лучников. Причем все трое были уже на скакунах. Лейтенант явно повеселел. Похоже, тот, кому он докладывал, отреагировал на его доклад гораздо лучше, чем Симмириль ожидал…
        - Вы первый раз в Эмдлорсилле, барон?
        - Да, эрл. И… поражен увиденным.
        Лейтенант удовлетворенно кивнул:
        - Подождите, вы еще не видели Лесных чертогов.
        Трой кивнул:
        - Да, представляю себе…
        Эльф отрицательно качнул головой:
        - Вряд ли, барон, вы можете это представить.
        Но Трой упрямо качнул головой:
        - Не думаю, что это настолько невозможно для того, кто уже видел один смеллор-элинир.
        Эльф натянул поводья и резко развернул коня:
        - Вы… но… как… вы сказали, смеллор-элинир?
        Трой кивнул:
        - Да.
        - Но где? Какой? - глаза эльфа, сузившись, впились в лицо Троя.
        - Мне сказали, что когда-то его называли Эллосиил…
        В Лесные чертоги они въехали под вечер. На протяжении последних двух часов пути Трой, украдкой косясь по сторонам, примечал знакомые линии сельфрилла, возвышающиеся над лесом верхушки крон меллиронов. И вынужден был признать, что, если бы не опыт той бешеной гонки по Проклятому лесу, когда все чувства были обострены до предела жгучим ощущением опасности, не рассказ гнома, не тайные проходы, по которым их провел эльф, здесь, в лесу живом и солнечном, он вряд ли смог разглядеть все это. Вокруг был просто лес. Прекрасный, сияющий, удивительно красивый, величественный, но ничего более - лес с полянами, густыми зарослями, купами удивительно близко растущих деревьев, овражками, источниками, крутыми косогорами и только…
        Лесные чертоги открылись взгляду внезапно. Вот только что они ехали по этому, уже ставшему некоторым образом привычным, лесу и вдруг, совершенно неожиданно, перед ними раскинулась большая поляна. Трой остановился и восхищенно качнул головой. Впереди от начала холма начинался удивительный лес. Нет… он не казался чем-то чужеродным и необычным, но он явно был чуточку иной. В отличие от той части, которую они только что покинули, здесь почти не было мелкой поросли - кустарника, орешника и молодых деревьев. Здесь каждое растение было в полном расцвете сил. Основу этого леса составляли величественные сосны (такие еще называют корабельными). Поэтому лес просматривался едва ли не на целую лигу вперед. То тут, то там на небольших полянах либо около них виднелись раскидистые дубы, буки и грабы, а посреди неожиданно малорослой травы то тут, то там, будто живописные клумбы, тянулись заросли мать-и-мачехи, островки ландышей, кустики земляники сверкали своими рубиновыми ягодами, которые больше походили на капли крови. Небо на востоке уже начало синеть, и сквозь темную синеву проглядывали искорки звезд. А где-то
вдалеке между деревьев горели огоньки веселых костров.
        - Рад приветствовать вас на пороге Лесных чертогов, барон…
        Трой вздрогнул и опустил глаза. Прямо перед ним, в пяти шагах, стояло двое эльфов. Как он мог их не заметить, было совершенно непонятно, но когда имеешь дело с эльфами…
        Один был высок, изысканно одет (его роскошный плащ, небрежно наброшенный на левое плечо, заставил всех изумиться), голову эльфа украшал сверкающий венец, а на груди покоилась тяжелая цепь с орденом. Второй стоял чуть дальше, его одежда скорее напоминало доспех, правда, не кожаный, а… кольчужный, что ли. С другой стороны, Трой никогда бы не назвал то, что было надето на нем, кольчугой… Но на его голове тоже был венец, а на груди красовался орден. Правда, несколько иной.
        Эльф в роскошном плаще склонился в изысканном поклоне, затем выпрямился и небрежно бросил:
        - Симмириль, представь меня.
        Лейтенант мгновенно слетел с седла и, склонившись в еще более низком поклоне, звонко выкрикнул:
        - Элор Алендил, глава дома Алеулонд, Страж северных пределов, Первый советник трона.
        Эльф в плаще еще раз поклонился, а затем, развернувшись в сторону своего спутника, сделал изящный жест:
        - Позвольте вам представить элора Аслендила, главу дома Асленгеронд, Меча владычицы, командира тысячи эльсриллов.
        Трой привстал на стременах, высвободил левую ногу, перекинул ее через луку седла и соскользнул вниз. Перед эльфами он попытался отвесить самый изысканный из всех до сих пор удававшихся ему поклонов и произнес:
        - Барон Арвендейл, благородные элоры, счастлив познакомиться со столь знатными и знаменитыми особами.
        - Взаимно, барон, - вновь изящно поклонился лорд Алендил, - владычица извещена о вашем прибытии и крайне заинтригована. Она примет вас завтра, - первый советник трона улыбнулся, - вы утомлены с дороги. Рад предложить вам свой кров…
        После того как слуги элора развели гостей по отведенным для них комнатам (хотя Трой не рискнул бы назвать это комнатами, но ничего иного в голову не приходило), путников оставили одних. Барон Арвендейл окинул взглядом уютный… лужок, в дальнем углу которого с небольшой горки валунов низвергался в каменную купель маленький водопадик, в противоположном конце лужка было устроено, ложе, из чего и как оно было устроено барон не понял - то ли ветви, то ли трава, то ли какая-то необычная ткань. Трой бросил на пол (вернее, на траву) переметные сумки и потянул завязки ворота…
        Спустя полчаса он спустился вниз.
        Элоры Алендил и Аслендил ждали его внизу, в небольшом зале, в который проводил его слуга, ждавший за дверями комнаты. Зал тоже чем-то напоминал лужок, но вдоль большой стены был устроен камин, рядом с которым стояли три кресла с высокой спинкой и низкий столик из полированного дерева, на котором находились два высоких кувшина причудливой формы, три изящных бокала на длинных, тонких ножках и широкая ваза с фруктами. Когда Трой вошел в зал, эльфы поднялись со своих мест и сели только вместе с ним. Алендил наклонился и спросил:
        - Серебряного или голубого?
        Трой пожал плечами:
        - Я не пробовал ни того, ни другого, уважаемый элор.
        - Ну… тогда начнем с серебряного, - и плеснул в высокий бокал содержимое одного из кувшинов.
        - Мы слышали много удивительного о ваших приключениях, барон, - продолжил Алендил, когда Трой пригубил вино и, благодарно кивнув, поставил бокал на столик, - но это всего лишь слухи. Что-то, что доходит до наших ушей из десятых уст. Поэтому я с трудом сдерживаю свое любопытство в узде благовоспитанности, но, несмотря на долгую тренировку, боюсь, что меня хватит не надолго. Поделитесь с нами вашими приключениями, барон.
        Трой учтиво кивнул:
        - Просьба хозяина столь гостеприимного дома для меня закон, элор. О чем бы вы хотели узнать в первую очередь?..
        Нет, на первый (а также на второй, третий и так далее…) взгляд, все выглядело вполне пристойно. Милая беседа трех благородных собеседников, настроенных друг к другу вполне благожелательно. Причем двое из них с удовольствием, а временами даже с восхищением слушают третьего… И если бы несколько недель назад Трой не присутствовал бы на чем-то подобном, что именовалось «аудиенция у императора», он вряд ли заметил бы, насколько легко и изящно его буквально выпотрошили, вытянув из него даже то, что он вроде как и не собирался рассказывать. И избежать этого было совершенно невозможно. Даже когда он специально попытался о чем-то умолчать, элор Алендил задал свой вопрос еще раз - через десять минут и после рассказанного им самим забавного случая, а когда Трой не ответил и во второй раз, вопрос, уже в совершенно новой, почти неузнаваемой формулировке, был задан и в третий раз. Причем Трой догадался об этом, лишь когда уже начал на него отвечать. Он запнулся, но глаза элора смотрели столь заинтересованно и участливо, что у него не хватило духу оборвать рассказ…
        Когда Трою показалось, что он рассказал уже все, что только содержали его мозги, даже то, какие присадки использовал Тристан, когда перековывал орочий сплав, элор Алендил небрежным тоном спросил:
        - А вы когда-нибудь встречались с эльфами до сегодняшнего дня?
        Трой замер, а затем осторожно покосился на своих собеседников. Ему внезапно пришло в голову, что до этой минуты он ни разу, даже случайно, не упомянул о том, что одним из его побратимов является эльф. Причем до него также дошло, что это не только, даже, вернее, не совсем его заслуга. Несколько раз, когда слова об этом уже готовы были сорваться с его языка, кто-то из собеседников (чаще всего это был элор Алендил) внезапно прерывали его либо новым вопросом, либо предложением подлить еще вина, либо удачной шуткой или смешной историей. И вот сейчас этот вопрос был задан. И требовал ответа…
        Трой медленно кивнул:
        - Да… - Он запнулся, ожидая от собеседников какого-то знака, но оба молча смотрели на него все с тем же искренним интересом в глазах. - Один из моих побратимов эльф. И он…
        - Ну тогда вы, конечно, слышали историю о доме Алварин? - с явно чувствовавшимся облегчением в голосе произнес элор Алендил. Трой осознал, что ему опять не дали произнести то, чего не следовало произносить вслух. Поэтому отреагировал осторожно.
        - Прошу простить меня, элор, но… - и он развел руками.
        - Вот как? - Алендил удивленно покачал головой и перевел взгляд на Аслендила, как бы приглашая и его поудивляться над столь вопиющим пробелом в образовании собеседника.
        - В таком случае, позвольте вас немного просветить, мой благородный друг. Ибо если вы не будете знать этой истории, то в беседе с кем-нибудь, м-мм-м, менее к вам расположенным эльфом, вы можете попасть впросак. Не так ли, мой друг? - обратился он с вопросом к Аслендилу. Тот молча кивнул. И Алендил начал:
        - Завтра, когда вы войдете в тронный зал, вы увидите у подножия трона Светлой владычицы одиннадцать тронов глав Великих эльфийских домов. Двух из тех, кто займет эти троны, вы уже знаете - они перед вами. Девять остальных вы увидите там. Но вам следует знать, мой друг, что еще не так давно, каких-то двадцать лет назад, этих тронов было двенадцать. Но один из светлых элоров, глава этого двенадцатого дома, воспылал страстью к своей владычице. Настолько, что оказалось под угрозой Право зачатия.
        - Право зачатия? - удивленно переспросил Трой и тут же понял, что рассказчик специально сделал маленькую, едва заметную паузу, чтобы дать ему возможность задать этот вопрос.
        - Как, вы не слышали о Праве зачатия? - еще более удивленно переспросил Алендил.
        - Не обижайтесь, мой друг, но я удивляюсь, как вообще вы приняли на себя миссию посланника к эльфам.
        - У меня специальная миссия, - довольно спокойно пояснил Трой. Вернее даже не пояснил, а вставил необходимую реплику на отведенное ей мастером беседы место. Ибо он уже давно отказался от каких бы то ни было попыток контролировать нить разговора. Двое эльфов, которые сидели напротив него, обладали этим искусством в совершенстве, и ему оставалось лишь максимально старательно исполнить отведенную ими для него партию…
        - Все дело в том, мой благородный друг, что, в отличие от людей, у эльфов не бывает устойчивых семей. То есть очень часто эльф и эльфийка встречаются и принимают решение какое-то время жить вместе. Иногда этот союз продолжается довольно долго, а время от времени настолько долго, что о нем начинают слагать легенды и воспевать его в песнях. Однако, чаще всего, такие союзы непрочны и не слишком длительны. Мы… постоянно ищем разнообразия в жизни, а наша верность принадлежит не столько какому-то отдельному существу, сколько роду… дому. Ибо бремя заботы о детях возложено на плечи всего дома, и ни один эльф не делает различия между собственными детьми и детьми иных родителей, принадлежащих к его дому. Но то, что позволено обыкновенной эльфийке, не позволено владычице. Ибо править эльфами достойна только лучшая кровь. И лишь самый могучий дом способен дать достойное воспитание тем, кто будет править всеми эльфами. Поэтому давным-давно наши предки постановили, что один эльф, даже если это сама владычица, не имеет права определять отца своего будущего ребенка. Это должен делать весь конклав элоров, ему дано
право избрать того, кому позволено будет стать отцом будущих владык.
        - То есть, - осторожно заметил Трой, - владычица не имеет права сама выбрать себе мужа.
        Алендил тихо рассмеялся:
        - Вы находитесь в плену стереотипов, характерных для людей, мой благородный друг. Поймите, у нас, эльфов, нет ни мужей, ни жен. Мы совершенно свободны в том, с кем жить и сколько. И когда союз двух становится в тягость обоим - мы спокойно и без гнева и ссор расстаемся друг с другом, чтобы создать новый союз либо просто время от времени встречаться с теми, с кем нам захочется провести вечер, ночь или даже несколько ночей… так что, если бы владычица просто захотела встречаться с каким-нибудь эльфом и на какое-то время отдать ему свою любовь и… ключи от спальни, никто не сказал бы ни слова против. Но дело было совсем в другом… - Алендил на мгновение замолчал, взял бокал, сделал глоток, а затем продолжил повествование: - Некоторые говорят, что эта страсть была взаимной. Некоторые, наоборот, утверждают, что владычица не испытывала к воспылавшему к ней эльфу ничего, кроме отвращения. Однако факт остается фактом - однажды глава дома Асгерон, самого могущественного дома эльфов, был вынужден потребовать созыва Совета элоров, дабы разрешить ставшую совершенно невыносимой ситуацию. И на Совете элоров
постановили, что глава дома Алварин преступил закон и подлежит изгнанию.
        - Вот как? - Трой задумчиво покачал головой.
        - Но это еще не самое печальное, мой благородный друг. Дело в том, что дом Алварин отказался выполнить постановление совета и отправить в изгнание своего главу. - Произнеся это, Алендил закатил глаза, будто бы от ужаса, приглашая собеседников вместе с ним ужаснуться столь чудовищному проступку.
        - Поэтому Совет элоров, дабы не рухнули вековые устои, по которым эльфы живут уже многие и многие века, вынужден был пойти на нечто совершенно ужасное: постановить, что дом Алварин отныне перестает существовать. И никто и никогда не смеет упоминать о том, что этот дом когда-то существовал среди Великих домов эльфов, а его глава сидел на своем троне у подножия Светлой владычицы.
        Трой понимающе кивнул, а Алендил наклонился к нему и с самым проникновенным и дружеским участием произнес:
        - Я рассказал вам это для того, чтобы вы ненароком в случайной беседе не спросили: почему у трона владычицы всего одиннадцать тронов глав домов, или совершенно случайно не упомянули название этого дома или имя его главы. Ибо теперь и навеки они изгнаны из памяти эльфов.
        Трой понимающе кивнул.
        - Спасибо, уважаемый элор, вы оказали мне неоценимую услугу. - Он сделал паузу и самым небрежным тоном, на который только был способен, продолжил: - И, кстати, на всякий случай, чтобы не обмолвиться, не скажете ли мне, как именно звали того главу.
        - Как, я вам не сказал? - всплеснул руками Алендил. - Прошу простить, ну конечно же, имя того, кого вы ни в коем случае не должны упоминать, Алвур…
        Глава 7
        Высокие и могучие
        Тронный зал Лесных чертогов являл собой большую овальную поляну, вокруг которой на одинаковом расстоянии друг от друга росли двадцать пять огромных меллиронов. Их нижние ветви вздымались на высоту пяти человеческих ростов, а верхние образовывали купол, смыкающийся над поляной, причем так высоко, что под этим импровизированным куполом свободно порхали сойки и ласточки. В десятке шагов за меллиронами поляну окружал следующий круг, состоящий из дубов, увитых плющом. Ну а дальше зеленые стены лабиринтом разбегались по всем Лесным чертогам, совершенно запутывая и сбивая с толку гостей… как званых, так и незваных. В дальнем углу этой необычной залы возвышалось что-то вроде причудливого холма, покрытого то ли травой, то ли ковром, искусно ее имитирующим. Впрочем, кусты роз и благородных эмиандров, разбросанных по всему залу в живописном кажущемся беспорядке, между которыми порхали стайки ярких бабочек, намекали на то, что это все-таки трава. Только удивительно мягкая и прочная. По обе стороны этого возвышения располагалось одиннадцать кресел с высокими спинками, очень похожих одно на другое, а на его
вершине нечто вроде изящной беседки, увитой плющом и плетьми вьющейся розы.
        Трой и его друзья появились в тронном зале в сопровождении элора Алендила. Все время, пока они; следовали нескончаемыми коридорами, Трой постоянно ловил на себе взгляды присутствующих… Весьма странные взгляды…
        Едва они вошли в зал, как Трой заметил Аслендила. На этот раз тот был одет по-другому. Из ворота давешней «кольчуги» проглядывала ослепительно белая рубашка, а плечи охватывал тяжелый плащ из какой-то неярко мерцающей ткани или меха. Заметив их, он легко кивнул и направился к ним. В этот момент слева раздался громкий и возмущенный голос:
        - Почему этот человек находится здесь?
        Легкий гул голосов, заполнявший зал, мгновенно умолк. Все взгляды устремились на них.
        Трой повернулся. Прямо перед ним стоял высокий эльф в одеждах, в которых преобладали темно-зеленые и синие тона, с яростно пылающим лицом. Его рот был искривлен в брезгливой гримасе, а подбородок возмущенно вздернут.
        - Э-э, не понимаю, элор Аэливар, что дом Асгевар может иметь против личного посланника императора?
        - Этот человек, - эльф еще более высокомерно вскинул подбородок, - этот человек НЕ МОЖЕТ быть личным посланником императора. Иначе это означает, что император людей попрал наши законы.
        - Вот как? - удивленно всплеснул руками Алендил. - И почему это?
        - Потому что НИКОГДА император людей не послал бы посланником владычице эльфов того, кто побратался с Проклятым лесом!
        Все замерли. На лице Первого советника трона возникло непритворное удивление.
        - Как, барон, вы - побратим того… чье имя здесь не дозволено произносить? Почему вы скрыли это от меня?
        Трой окинул взглядом замерший зал. Похоже, сегодня ему предстоит нечто большее, чем просто сообщить владычице о том, что Арвендейл - не просто легенда. Ему предстоит экзамен… экзамен его права находиться в ряду тех, кто действительно правит людьми. И играть с ними в одной лиге. Пусть и не на равных, но не являясь пустым местом в команде. Ибо на таких эшелонах всегда играют команды - друг против друга либо вместе, но уже против некого третьего. А весь вчерашний день был репетицией этого экзамена. Его проверяли на то, насколько он способен соткать свой рисунок, не портя общий расклад. Если бы не тот разговор с Ликкетой, Трой, почувствовав, что ему отводят роль пусть не статиста, но одного из самых младших игроков в чьей-то очень большой игре, скорее всего, возмутился бы и гневно отказался играть в какие-либо игры, кроме своей собственной. И проиграл бы… ибо игроки, собравшиеся здесь, не чета ему, они привыкли распоряжаться судьбами таких, как он, словно шахматными фигурами. И им совершенно плевать на согласие фигур играть на их доске, они просто двигают их как хотят.
        - Прошу простить мое невежество, уважаемый элор, но я не настолько хорошо знаю законы эльфов… - Трой сделал паузу, давая всем возможность взвесить и оценить свой аргумент. - И я предполагал, что отсутствие здесь моего побратима служит достаточным доказательством уважения к законам Светлого леса.
        Глаза Алендила таинственно блеснули, будто давая намек на то, что Трой сделал верный ход, но тон его, когда он заговорил, был холоден и отстранен. Именно таким тоном и должен говорить Первый советник трона с гостем, вольно или невольно преступившим законы.
        - Нет, барон, этого совершенно недостаточно. Никто, разделивший с Проклятым лесом ночлег либо разделивший с ним хлеб, не имеет права переступать пределы Светлого леса. Я прошу вас немедленно покинуть этот зал и наши пределы.
        Трой склонил голову в легком поклоне, как бы указывая, что слова благородного элора услышаны, а затем выпрямился, гордо вскинув голову:
        - Я не могу этого сделать, пока не исполню поручение, которое возложил на меня император людей.
        - Это ложь! - голос элора Аэливара едва не сорвался на визг, и по изумленной реакции окружающих Трой понял, что это было делом совершенно невероятным.
        - Император людей НЕ МОГ бросить Светлому лесу столь дерзкий и наглый вызов, посылая сюда оскверненного Проклятым лесом. Этот человек - самозванец!
        Трой холодно повел взглядом в сторону пылающего ненавистью элора. А в голове его внезапно вспыхнули слова: «Ни один из тех, кто имеет отношение к ТАКИМ силам, не имеет права принимать что бы то ни было просто на веру…» Похоже, этот элор поверил в то, во что ему очень хотелось поверить, что, вероятно, ему доложил кто-то заслуживающий его самого высшего доверия.
        - Я готов удостоверить свои права посланника в присутствии той, к которой и был послан, - тихо, но твердо заявил Трой и вытащил из сумки верительные грамоты. По залу пронесся тихий изумленный шепот. Все узнали зеленоватое сияние личных печатей императора. Но дело было даже не в этом. Дело было в том, что предложил Трой. Обычно послы вручали верительные грамоты в запечатанном виде. И на все время их службы они оставались в руках владычицы также в запечатанном виде, ибо считалось, что столь высокое лицо уже облечено высоким доверием, и не требуется никаких подтверждений. А Трой заявил, что готов лично сломать печати и предоставить Светлой владычице полные подтверждения своего статуса и полномочий… Элор Аэливар отшатнулся. Его глаза изумленно расширились. Похоже, такой исход был для него полной неожиданностью. А до Троя дошло, почему его вчера так долго и дотошно расспрашивали целых ДВА главы дома и почему на него так смотрели все, встретившиеся ему по пути в тронный зал. Видимо, граф Лагар принадлежал к той же лиге…
        - Да воссияет свет!
        Громогласный возглас, предваряющий появление Светлой владычицы, заставил слегка притухнуть уже разгорающийся конфликт (впрочем, Трой знал, что ненадолго, очень ненадолго…). Все замолчали и склонились в низком поклоне. Трой замер, напряженно вслушиваясь в легкие шаги и шуршание одежд. Судя по всему, Светлая владычица прибыла не одна, но что это означает, он не знал. Это была первая столь парадная аудиенция, на которой он присутствовал.
        - Я рада видеть вас здесь, благородные господа, - прозвучал мелодичный голос. Трой выпрямился… да-а, недаром о Светлой владычице слагали стихи и песни. Недаром множество поэтов мечтали хоть одним глазом увидеть ее светлый лик… Ну и недаром среди людей ходили слухи, что ни один из мужчин не в состояний устоять перед любой эльфийкой…
        - Не всех, моя госпожа! - Элор Аэливар похоже закусил удила. - Я вынужден доложить вам, что в этом зале находится человек, оскверненный Проклятым лесом. И я не могу позволить ему и дальше осквернять Лесной чертог своим присутствием.
        Что ж, настало время сделать ход. Трой криво усмехнулся, шагнул вперед и двумя резкими движениями сломал печати на своих верительных грамотах…
        Светлая владычица приняла развернутые грамоты в полной тишине. Несколько мгновений она небрежно просматривала их, будто это были отчеты управляющего поместьем о доходах за последнюю четверть, а затем вернула их ему.
        - Прежде чем я выслушаю вас, барон, я хотела бы спросить - подтверждаете ли вы слова элора Аэливара о том, что вы встречались с Проклятым лесом.
        - Моя госпожа, я протестую!.. - начал Аэливар, но Владычица остановила его резким жестом, продолжая требовательно смотреть в глаза Трою.
        - Да, - твердо ответил Трой.
        По залу вновь прошелестел легкий шепот. Владычица медленно кивнула.
        - Что ж, правда всегда похвальна. - Она сделала короткую паузу, а затем продолжила несколько небрежным тоном: - Впрочем, то, что я слышала о вас, вполне позволяет мне допустить, что в тот момент, когда вы встретили его, вы еще не знали о наших законах. Поэтому я думаю, что могу проявить снисхождение к послу императора людей, если он… поклянется, что теперь, после того как представляет всю тяжесть своего проступка, он отвергнет эту преступную связь. Не так ли, господин барон?
        Все замерли. Глаза владычицы смотрели спокойно, но требовательно. Трой покосился по сторонам. Все присутствующие смотрели прямо на него. Ему ОЧЕНЬ нужно было благорасположение владычицы эльфов. Он знал, что и сам нужен тысячам и тысячам людей. А среди них были и его вассалы, и побратимы, и сам император. У него не было выбора, он ДОЛЖЕН был принять предложенные правила игры. Поэтому Трой сделал вдох и… отрицательно качнул головой:
        - Нет.
        Зал одновременно выдохнул. Несколько мгновений в нем стояла абсолютная тишина, а затем вкрадчивый голос Первого советника тихо произнес:
        - Вы отвергаете предложение Светлой владычицы?
        Трой упрямо набычил голову и так же тихо ответил:
        - Да, - после чего еще тише добавил: - Простите, госпожа, я готов сделать для вас все что угодно, но… этот эльф - мой побратим. Я вручил ему свою жизнь и ни разу, ни на один миг не пожалел об этом. А он вручил мне свою. И я… не могу его предать. Гори все синим пламенем!
        - Я настаиваю на немедленном изгнании! - вновь взвился голос элора Аэливара, но Трой неожиданно понял, что он выиграл. Что-то в глазах владычицы изменилось, и они теперь смотрели на него как-то по-иному, с едва заметной искоркой радости, что ли…
        - Благородные элоры, я прошу вас занять места, - спокойно произнесла владычица,
        - поскольку элор Аэливар прав и присутствие этого человека действительно оскорбляет Лесные чертоги, мы должны поскорее выслушать то, что хочет передать нам наш брат - император людей, дабы максимально сократить время пребывания в наших переделах этого человека…
        - Что-о? - вознесся под сводами зала голос элора Аэливара, но его уже никто не слушал. Благородные элоры, отвесив учтивый поклон своей владычице, торопились занять свои места. Трой тихонько выдохнул, а сзади раздался негромкий насмешливый голос элора Алендила:
        - Браво, барон. Вы блестяще последовали совету великого Онора: будьте реалистами
        - требуйте невозможного…
        Спустя час Трой и его товарищи спешно покидали пределы Лесных чертогов. Его пребывание в их пределах настолько оскорбляло эльфов, что ему не дали даже времени на сборы (все их вещи, оставшиеся в доме элора Алендила, оказались уже аккуратно собранными в переметные сумы, а, кроме того, к тем вещам, с которыми они прибыли в Лесные чертоги, было добавлено еще и несколько эльфийских плащей и пар сапог, ну и еще кое-что по мелочи). А для сопровождения их до границ Светлого леса был выделен специальный вооруженный караул, который составляли двенадцать эльсриллов, столько же, сколько выделялось для почетной встречи лица, равного по статусу самой Светлой владычице. Но главным было не это. Главным было то, что Совет элоров постановил, что если оскверненный Проклятым лесом и нанесший сим тяжкое оскорбление барон Арвендейл сможет вернуть под руку Светлой владычицы древний лес-крепость эльфов Эллосиил, то ему простятся все его прегрешения. Более того, он будет признан Светлой владычицей как один из владык эльфов, и их поселение в этом лесу принесет ему вассальную присягу. За это решение проголосовали все, даже
элор Аэливар. И потому вместо радости на сердце Троя было тревожно. С чем же таким он столкнется там, в самом сердце Эллосиила, если никто, даже этот элор, не верят в то, что ему под силу с этим справиться…
        К Каррохаму они подъехали уже на исходе дня. Трой был в этом городе уже дважды, но каждый раз проездом. Причем оба раза они останавливались на северной окраине города, где были расположены постоялые дворы людей. Но на этот раз они проехали весь город и остановились у Рудных ворот. Гном окинул сумрачным взглядом сами ворота, двух дюжих мужиков-стражников, стоящих перед ними, и льдисто блестевшие вершины Рудного хребта.
        - Знаешь, тебе, пожалуй, и туда лучше ехать… без меня.
        Трой несколько мгновений смотрел на гнома, потом наклонился и потрепал его по плечу.
        - Ладно, побратим, Алвур останется с тобой.
        Гном кивнул и покосился на эльфа. Тот так же серьезно кивнул в ответ…
        Когда все семеро приблизились, гном пыхнул клубом дыма и, вскинув руку в приветствии, заявил:
        - Отлично, я как раз велел хозяину заколоть кабанчика.
        Но Трой не принял его небрежного тона. Он перекинул ногу через луку седла и, соскользнув с седла, шагнул к эльфу.
        - Я видел ее, Алвур, и… мне кажется, что она по-прежнему тебя любит.
        Эльф вздрогнул и отшатнулся, а затем покачнулся, собираясь отойти в сторону. Но Трой ухватил его за плечи.
        - И еще я обещаю тебе, что сделаю так, что вы опять встретитесь.
        Глаза эльфа полыхнули, и он впился в лицо Троя горящим взглядом, но потом его взгляд потускнел, и он едва заметно качнул головой.
        - Нет, - твердо произнес Трой, - я все эти двенадцать дней, всю дорогу до Пармелины, думал, могу ли я сказать тебе эти слова или мне лучше промолчать. И я решил, что… могу. Могу и должен!
        И тут, впервые за все то время, что они были вместе, губы эльфа тронула легкая улыбка. Он медленно кивнул и, подняв руки, стиснул Троя за плечи…
        - Ладно, - Трой обернулся к остальным, - сегодня заночуем здесь, а завтра тронемся дальше.
        Гном кивнул:
        - До западных ворот Рудного хребта доберетесь за день.
        Однако на следующий день они понесли еще одну потерю. С утра крестьянин так же отказался ехать дальше. Когда все уже спустились из своих комнат, полностью одетыми и с седлами и переметными сумами на плечах, Марел вышел на улицу в легкой рубашке. Трой окинул его взглядом и молча кивнул, а гном хмыкнул:
        - Ну что, дите полей, неохота лезть под землю?
        К полудню они добрались до сторожевой башни. Гном рассказал Трою о ней. Она была построена в незапамятные времена, когда люди еще не пришли в этот мир. Трой остановил коня. На первый взгляд она напоминала башню, которую могли построить люди, но только на первый. Всё, даже бойницы, были устроены здесь совершенно не так. Бон Патрокл удивленно хмыкнул:
        - Интересно, в этом гарнизоне что, одни карлики служили?
        - Гномы, - бросил Трой и, спрыгнув с коня, приказал: - Привал сделаем здесь. Дальше вроде как вообще ни одного укрытия.
        - То есть? - удивился Глав, который вчера рано ушел в свою комнату и не слышал рассказа гнома.
        - Эта башня означает конец или, если хочешь, начало наземных владений Подгорного трона, - повернулся к нему Арил, - раньше здесь действительно стоял гарнизон - под башней огромные подземелья, а дальше вдоль всей дороги срублены все скалы и убраны все более-менее крупные валуны. А в скалах, что по левую руку от дороги, прорублены тысячи бойниц. На армию, прорвавшуюся мимо этой башни, весь путь до Больших ворот сыпались тысячи арбалетных болтов, каменных ядер и копий тяжелых метательных машин. А там, уже у самих ворот, их ждал хирд. А когда они в ужасе бежали, из подземелий башни выходил гарнизон и встречал их копьями и секирами.
        Глав хмыкнул:
        - Это ты Гмалина, что ль, цитируешь?
        - Точно! - расхохотался Арил…
        К вечеру они доехали до самих Больших ворот. О том, что они к ним приближаются, стало ясно еще задолго до того, как они их увидели. Сначала, еще лиги за четыре, они наткнулись на огромный водопад, низвергающийся прямо поперек дороги. Но когда они приблизились, выяснилось, что дорога, все время вьющаяся по краю ущелья, свернула направо и нырнула между скал, следуя по краю бурного потока, с ревом обрушивающегося со скалы у них за спиной. Затем, спустя еще лигу, они увидели и первый источник этого потока. Из скалы, что возвышалась по левую руку, на высоте в сотню локтей вырывалась вода и обрушивалась в бурлящий водоворот, шумевший слева от них. Они проехали мимо, выворачивая головы, настолько странным и необычным было зрелище воды, вырывающейся прямо из скалы. Но едва они проехали поворот, как им открылось еще несколько водопадов, три из которых обрушивались в поток справа, образуя над дорогой призрачные водяные арки.
        - Вот это да-а-а… - восхищенно выдохнул Бон Патрокл.
        - То ли еще будет, - горделиво, как будто это великолепие было делом его собственных рук, заявил Глав. Но Бон Патрокл не обратил на это никакого внимания.
        Под сводами таких, призрачных арок они ехали около двух лиг, а затем дорога вдруг сделала еще один поворот и расплескалась вширь, превратившись в… Трой даже не находил этому названия, площадь? Но он даже не мог себе представить, что на свете бывают ТАКИЕ площади. Это было нечто невероятное. Ровное пространство, тянущееся почти на лигу в каждую сторону. По краям площади, начинаясь в сотне шагов от въезда, шел широкий подиум, на который вели десять ступеней, змеей опоясывающих все это пространство. А дальше, в глубине подиума, в скалах были вырублены сотни статуй, изображающих гномов. Здесь были гномы с кузнечными молотами, гномы с кирками и горными молотками, гномы в доспехах и с боевыми секирами, гномы в надетых на лоб зеркалах ювелиров и еще сотни или даже тысячи гномов в иных видах и с иными инструментами. Все статуи были искусно расположены в групповых композициях, причем ближние из них были самыми маленькими, всего лишь в два с половиной - максимум в три человеческих роста. А те, что подальше,
        - гораздо выше, затем еще выше и еще. А две фигуры, возвышающиеся по обеим сторонам Больших ворот, вообще вздымались вверх на высоту не менее чем десяти человеческих ростов. Некоторое время все путники стояли, ошарашенно разинув рты и пялясь на все эти чудеса, а затем Трой, усилием воли оторвав взгляд от всего этого великолепия, буркнул:
        - Ладно, двинулись, а то солнце уже садится. Еще десять минут, и придется здесь ночевать.
        Большие ворота действительно оказались большими. Они состояли из трех арок, средняя из которых возвышалась вверх почти на двадцать ярдов, а две боковые были не менее шестнадцати ярдов высотой. И шириной не менее пятнадцати. Средняя и правая арки были закрыты, а у левой была приоткрыта одна створка. И в проеме этой приоткрытой створки сейчас толпилось с десяток гномов, разглядывающих их не очень доброжелательно.
        Когда они приблизились на два десятка шагов, гном, стоящий впереди, сложив на груди могучие руки, сварливо проорал:
        - Ну вы там что, уже спать нацелились или думаете, что я так и буду стоять здесь до утра, ожидая, пока вы не соизволите дотащить до ворот свои задницы?
        Арил хмыкнул:
        - Знакомые интонации… - Но все слегка пришпорили коней.
        Едва они въехали под своды арки, как все тот же гном задрал голову и проорал:
        - Все, пускай…
        Сверху что-то зарокотало, послышался шум падающей воды, и открытая створка плавно и величаво поползла на свое место. Глав удивленно присвистнул. Она была толщиной не менее трех ярдов. Что ж, тогда становилось понятным, почему гномы изготовили для закрывания своих ворот специальный механизм, приводимый в движение водой, ибо сдвинуть подобную тяжесть руками было совершенно невозможно.
        - Ну и каких Темных богов вас сюда принесло, - уже гораздо тише, но отнюдь ничуть не миролюбивее заявил гном.
        - Могу я узнать имя уважаемого гленда? - подобрав поводья, произнес Трой.
        - Облин, - буркнул тот, - а теперь я могу услышать ответ на СВОЙ вопрос?
        - Я - барон Арвендейл, личный посланник императора, гленд Облин.
        Гном удивленно хмыкнул, почесал здоровенной лапищей свой затылок, а затем усмехнулся:
        - Ну, в таком случае, добро пожаловать, барон, только я советую вам нести свою задницу чуть побыстрее. Гонец от короля, сообщивший о том, что вы прибываете, был еще с утра, так что наше славное Величество вас явно уже заждался.
        Трой удивленно раскрыл глаза:
        - Так вы знали, что я должен был приехать?
        - А каких Темных богов я держал ворота открытыми уже после последнего луча солнца? - сварливо ответил гном. - Из-за твоих красивых глазок, что ли? - Он развернулся и рыкнул: - Эй, Двилан, проводи господина коз… то есть посла в тронный зал. А то, клянусь, если я поговорю с ним еще пару минут, то мне точно придется покупать тот успокаивающий травяной сбор у матушки Алвены…
        Первая лига коридоров гномьих подземелий оказалась настолько высокой, что они преодолели ее, не слезая с седел. Причем ширина подземелья позволяла им ехать по трое в ряд. Затем высота коридоров сильно снизилась, хотя ширина осталась прежней, и люди были вынуждены покинуть седла и вести коней в поводу.
        Еще через пол-лиги они вышли к небольшому залу, в котором бродило около двух десятков гномов в полном вооружении. Гном-сопровождающий затормозил и обернулся к Трою:
        - Коней можете оставить здесь, если, конечно, у вас в планах не было появиться с ними в тронном зале.
        Трой молча кивнул и обернулся в поисках коновязи. Но ничего похожего поблизости не было. Сопровождающий понял его затруднения, поэтому он повернулся и окликнул какого-то гнома:
        - Ламин, пусть твои парни присмотрят за лошадками наших гостей, и принесите им воды, а то вон как запарились.
        - Ну да, - буркнул Ламин, - а потом они здесь все загадят. - Но все-таки повернулся и кивнул паре своих воинов…
        Сразу после этой залы тоннель разветвился на три коридора, а затем центральный проход, по которому они шли, разделился еще на три прохода, один из которых круто поднимался вверх. Они двинулись именно по нему. Еще через сотню шагов коридор вновь расширился, и в его стенах появились ниши, в которых высились статуи. Они были приблизительно в рост человека, но поскольку изображали гномов, то оказались непропорционально огромными. Затем коридор вновь расширился, превратившись в большой зал с портиком и колоннами по краям. Половина этого зала была выложена разноцветным мрамором, стены до высоты полутора человеческих ростов покрывал резной малахит, а выше, до потолка, - сияющий лазурит. В его стенах также были ниши, но статуи, стоящие в них, были уже не каменными, а бронзовыми. В этот зал выходило уже четыре коридора, а сразу за ним оказался следующий, еще более великолепный. Потом еще один и еще, и еще, пока, наконец, они не оказались в огромном подземелье, потолки которого вздымались на головокружительную высоту, а по всему роскошному мраморному полу были вделаны искусно обработанные кристаллы горного
хрусталя и огромных опалов и фанатов. Везде были расставлены лазуритовые вазоны, наполненные сотнями причудливых кристаллов. Здесь их провожатый остановился и, повернувшись к Трою, сурово приказал:
        - Ждите здесь, - после чего двинулся вперед и исчез в одном из десятка выходящих в зал коридоров. Все остановились, ошарашенно оглядываясь. Глав заинтересованно шагнул к одному из вазонов и пару мгновений рассматривал его содержимое, а затем ахнул, протянув руку вперед:
        - Клянусь Темными богами, это изумруд!
        - Не трогай! - вскрикнул Трой. Глав обернулся:
        - Да я только посмотреть…
        Трой покачал головой:
        - Все равно не надо.
        - Почему?
        - Не знаю, - Трой поежился, - но уверен, что это трогать нельзя. Смотреть смотри, но не прикасайся даже пальцем.
        - Хорошо, командир, - сказал Глав и спрятал руки за спину, от греха подальше.
        В этот момент послышались тяжелые шаги, и в зал в сопровождении Двилана вошел грузный гном с седой бородой и резным каменным посохом в руке. Справа и слева от него твердо ступали два гнома с рыжими бородами, которые торчали из-под шлемов, на них были доспехи, а в руках они держали огромные секиры. Подойдя к Трою, гном высокомерно задрал бороду и произнес:
        - Рад приветствовать вас у подножия Подгорного трона, господин барон. Меня зовут Абалин. Я являюсь Первым советником короля Заилина IV. Могу я увидеть ваши верительные грамоты?
        Трой молча поклонился и вынул из сумки свернутые свитки.
        Часть III
        Герцог Арвендейл
        Глава 1
        Мы коней поднимали в поход…
        - Да ты что… и они согласились?!! - и гном громогласно расхохотался.
        Арил, улыбаясь, повернулся к Трою и подмигнул:
        - Эй, хозяин, еще эля!
        Вся компания сидела в таверне «Веселые кружки» в Каррохаме и отмечала возвращение Троя из Подгорного царства. Вся значит вся, потому что даже идш, слегка задержавшийся у дядюшки в Игрессаломе, за то время, пока Трой уламывал гномов, также успел добраться до Каррохама. И теперь за этим столом собрались все десять человек… вернее, восемь человек, гном и эльф. Но какая разница? Трой знавал немало людей, которые могли отказать в праве сидеть за этим столом и какому-то человеку, например тому же идшу…
        - И что, даже Абадин ни слова не сказал?
        - Нет, - Трой покачал головой.
        - То есть, если ты очистишь Крадрекрам от того, что там скрывается, ты сам сможешь решить, кто возглавит этот гномий город? - переспросил идш.
        - Да, если найдется достаточно гномов, которые признают его своим главой.
        Все, улыбаясь, повернулись в сторону довольного гнома. Гном тут же убрал улыбку с лица:
        - Эй-эй-эй, на меня не рассчитывайте!
        - Это почему это? - усмехнулся Трой.
        - Понимаешь, командир, - хмыкнул Гмалин, - дело в том, что для того, чтобы возглавить гномов, претендент должен отвечать двум требованиям - во-первых, он должен принадлежать к королевскому роду, то есть быть глинидом (при этих словах все, кроме арвендейльцев, улыбаясь, переглянулись), а во-вторых, он должен создать шедевр - великое творение, равных которому гномы еще не видели. - С этими словами гном выпростал из-за стола свою культю с крюком и демонстративно положил ее перед собой. Все хмуро уставились на это явное препятствие, и только Трой, ухмыльнувшись, хлопнул гнома по плечу:
        - Э-э, нет, старина, не увиливай. Я уже столько наслышался про то, что есть на свете вещи совершенно невозможные, что, если бы я всему этому не поверил, мы, во-первых, здесь бы не сидели и, во-вторых, кое-куда бы не собирались. Так что у каждого свой крест. Если я стану герцогом, тебе - властвовать в Крадрекраме. А как ты этого добьешься, не мое дело.
        Пару мгновений над столом висела ошеломленная тишина, а затем сварливый голос гнома произнес:
        - Ага, а шляться за ним по всяким там Проклятым лесам, значит, мое?
        Что там ответил Трой, никто не услышал, поскольку ответ утонул в громовом хохоте…
        В Эл-Северин они въехали в полдень. Добравшись до рыночной площади, Трой отправил остальных устраиваться в знакомую таверну, а сам поскакал вверх, в сторону Высокого города. Он не собирался задерживаться в столице надолго. Теперь, когда у него были гарантии Светлого леса и Подгорного трона, слишком медлить не следовало. Однако граф Лагар в прошлый раз наглядно показал ему в какую опасную и неприятную историю он попал, решившись стать бароном, а затем и герцогом, его школа сослужила Трою хорошую службу. Так что он был совершенно не против получить еще один урок…
        Едва он натянул поводья, как латник с шарфом капитана, возглавлявший караул у дверей дворца, отдал ему честь и, широко улыбнувшись, взял коня под уздцы.
        - Господин барон? Вас ждут.
        - Меня? - удивился Трой, спешившись.
        - Да, вас, барон Арвендейл. - И, наклонившись к Трою, доверительно проговорил: - Рад вашему возвращению, барон. Я видел ваши бои во время турнира и рискнул поставить на вас у букмекеров. Так что когда прошел слух, что вы погибли, это слегка ударило по моему кошельку. Но сейчас… - И он зажмурился, как кот, наевшийся жирной сметаны. Трой недоуменно хмыкнул и, повинуясь приглашающему жесту, пошел вслед за одним из латников.
        Его действительно ждали. Тот самый придворный, который уже дважды сопровождал его на аудиенцию к императору, встретил его в знакомом зале. Легким движением руки он отослал латника и, отвесив Трою учтивый поклон, заговорил:
        - Вас ждут, барон. Император жаждет услышать о ваших приключениях… но если вы слишком устали, аудиенцию можно будет перенести на завтра.
        - Да нет… - Трой пожал плечами, - все нормально. Мы заночевали в Заливных лугах (это было большое село в двух часах пути от Эл-Северина) и выехали не слишком рано, так что я готов к аудиенции.
        - Отлично, - кивнул придворный, - в таком случае следуйте за мной.
        В этот раз император опять был не один, причем компания была более представительная, чем на прошлой аудиенции. И знакомых лиц было больше. Кроме уже хорошо знакомых Трою графа Лагара, Тавора Эрграя и придворного Трой с удивлением и радостью узнал еще графа Шоггира, мать-настоятельницу Науфгросского монастыря и… ректора университета Игреона Асвартена, своего учителя.
        Трой едва успел отвесить учтивый поклон, как раздался бодрый голос императора:
        - Рады вас видеть, барон. Не поделитесь ли с нами результатами вашей поездки?..
        Когда Трой закончил рассказ, в зале некоторое время стояла слегка ошеломленная тишина. Затем раздался голос императора:
        - Да-а-а, господин барон, я жалею, что вы так увлечены желанием обосноваться в своем Арвендейле. Я был бы не прочь, чтобы такой человек, как вы, был рядом со мной, в случаях, когда мне нужно будет что-нибудь выторговать у Светлого леса и Подгорного трона. - И он сдержанно рассмеялся.
        Все поддержали императора, но смех был несколько натянутым, что ли… Трой так и не понял.
        - Да уж, - продолжил между тем император, перестав смеяться, - не поделитесь, как вам удалось заставить Светлый лес и, главное, Подгорный трон принять ваши условия?
        Трой пожал плечами:
        - Не знаю, сир, я старался. Может быть, они просто не верят в то, что я сумею справиться с тем, что таится в Эллосииле и Крадрекраме. К тому же что они теряют? Если мне удастся, они окажутся только в выигрыше - и Светлый лес и Подгорный трон получат свои исконные владения, причем без всяких затрат и на тех же условиях, что и тогда, когда Арвендейл еще существовал.
        Похоже, он сказал что-то, что всем окружающим показалось детской наивностью. Во всяком случае, взгляды, которыми его наградили после этой тирады, были довольно снисходительными.
        - Что ж, может и так, - дипломатично согласился граф Лагар, - в таком случае, сир, позвольте мне признать свое поражение в нашем споре… и перейти к тому плану, что мы с вами уже обсуждали.
        Император благосклонно улыбнулся и кивнул. Граф Лагар повернулся к Трою.
        - Барон, император объявляет о своей поддержке вашего предприятия, - граф улыбнулся. - Я понимаю, что для вас это не новость, и вы до сих пор не могли пожаловаться на то, что император относится к вам неблагосклонно. Но на этот раз все гораздо серьезнее. Завтра глашатаями будет объявлено, что ваше предприятие отныне является «Словом и Делом» императора. Это означает, что вы получите практически неограниченный кредит для найма необходимых вам людей, закупки припасов и продовольствия. Далее, император выделяет вам в помощь три полка императорской гвардии, которые поведет лично принцесса Лиддит. Вместе с гвардейцами сопровождать вас отправятся двадцать пять магов Ордена и семьдесят сестер-помощниц. Кроме того, мы надеемся, что вы сможете набрать еще несколько сотен бойцов из числа наемников…
        Когда Трой смог перевести дыхание, единственное, что ему удалось сделать, это хрипло произнести:
        - Сир, я… у меня нет слов.
        - И не надо, ГЕРЦОГ, - серьезно произнес император, - просто сделайте то, что собираетесь. И этого будет достаточно…
        В таверну Трой вернулся затемно. С учителем удалось поговорить недолго, а вот с графами Лагаром и Шоггиром они засиделись дотемна. Принцесса была занята где-то на севере, поэтому на данном этапе подготовку к походу взял в свои руки граф Шоггир. Трой несколько подосадовал по этому поводу, про себя полагая, что командир должен сам готовить свои части к походу, но граф странно хмыкнул и утешил Троя тем, что принцесса обязательно проверит все сама, как только вернется. Зная принцессу, он в этом был совершенно уверен. А сейчас ей надо было срочно уехать по поручению отца. Так что когда Трой покидал дворец, стояла уже глубокая ночь.
        К его удивлению, сотня Даргола оказалась на месте. Он был абсолютно уверен, что уж такое прославленное подразделение наемников недолго останется без работы. Первым, кого он увидел, войдя в зал, был дюжий сержант-грондигец, который уже изрядно набрался, но находился еще в том состоянии, когда предметы, возникающие перед самым носом, возможно идентифицировать. Трой был встречен обрадованным ревом:
        - О-о, барон, мать его! А чета мы давно не пили за барона!
        Вырвавшись из объятий старых сослуживцев, Трой протиснулся к столу, за которым сидел Даргол. Тот встретил его с доброй улыбкой.
        - Да, барон, о ваших подвигах уже ходят легенды.
        - Да вроде не было пока никаких подвигов, - смущенно улыбнулся Трой.
        - Ну… после нашей последней встречи о том, что вы всем нам рассказали, узнали почти все жители столицы. И… многие не знакомы с вами достаточно хорошо, чтобы… не удивляться тому, что вы совершили.
        Трой зарделся. Пожалуй, это было то, чего ему не хватало, - похвала человека, которого он глубоко уважал. Но дальше развивать эту тему он постеснялся.
        - А… почему вы до сих пор здесь? Я думал, что вы давно уже гоняете лихой люд или орков где-нибудь на западе или юге?
        Даргол усмехнулся:
        - Я решил не торопиться…
        В этот момент у стола появился грондигец.
        - А чего это барон с нами не пьет? Зазнался, что ли?
        Трой смущенно хмыкнул и сгреб кружку с элем.
        - Во-о-о, - обрадовался тот, - ну давай чокнемся.
        И тут же к ним потянулась еще дюжина, а то и более кружек. Всякому было приятно грянуть кружкой о кружку бывшего сослуживца, о подвигах которого ныне трепали языками в каждом втором кабаке. А что, куда как лестно потом будет где-нибудь при случае небрежно бросить: «А вот, помнится, пили мы как-то с бароном Арвендейлом в Эл-Северине…»
        Посидев полчаса, они с Дарголом поднялись в комнату Троя. Там уже сидел гном.
        - Ну что, как поболтал? - небрежно бросил он, завидев Троя.
        - Император объявил, что теперь я действую по его «Слову и Делу».
        Гном присвистнул:
        - Вот это да-а… - И тут же оживился: - Значит, теперь у тебя неограниченный кредит? Это очень кстати… - Он повернулся к Дарголу:
        - Ну что, ты оказался прав.
        Тот молча кивнул. Трой недоуменно смотрел на них. Гном усмехнулся:
        - А скажите-ка, барон, не рекомендовал ли вам император или, скажем, граф Лагар нанять бойцов?..
        Трой кивнул:
        - Ну да, император посылает со мной три гвардейских полка и еще… - Тут Трой осекся и ошарашенно воззрился на сотника: - То есть, Даргол, ты ждал…
        Гном совершенно гнусно заржал:
        - Ну, Трой, ты меня часто удивляешь своей проницательностью, но иногда…
        - А ты что, против? - мягко спросил Даргол.
        - Да нет, просто мне как-то и в голову не приходило… - Трой замялся, не зная, как сформулировать.
        - Что ты станешь нанимателем той сотни, в которой все помнят тебя еще полным сосунком? - хмыкнул гном.
        - Ну… не совсем, но что-то вроде… - смущенно кивнул Трой, - к тому же я как-то не представлял, что вы, сотник, рискнете отправиться со мной в столь… - И Трой снова замялся.
        - Безумный поход? - усмехнулся Даргол.
        - Ну… да.
        Сотник пожал плечами:
        - Почему бы и нет? Тем более, насколько я знаю, у вас, барон, пока еще свободна должность сенешаля, а я уже давно ищу место, где мог бы спокойно встретить старость.
        Трой ошарашенно разинул рот. Даргол собирается не только отправиться вместе с ним, но еще и хочет, чтобы барон взял его на постоянную службу - это было просто невероятным!
        - Если вы, конечно, согласны, барон? - хитро прищурился гном.
        - Я?! Да ты… ну конечно, сотник. - Трой схватил его руку и стиснул ее так, что Даргол слегка сморщился. - Ой, чего это я…
        - Ну вот и отлично, - констатировал гном, - значит, нам есть кому поручить найм бойцов.
        - Найм бойцов? - недоуменно повернулся к нему Трой.
        - Ну да, - невозмутимо кивнул гном, - ты же не собираешься идти в сердце Эллосиила всей этой большой толпой?
        - Ну… да, - кивнул Трой.
        - Ну вот, а когда мы прорвемся через Проклятый лес, нам пригодится каждый меч. Кто там командует гвардейцами?
        Трой помрачнел:
        - Принцесса Лиддит… ох неспокойно мне как-то. Она хоть и принцесса, но все-таки баба.
        Гном и Даргол переглянулись с непроницаемыми лицами.
        - Кхм, Трой, я думаю, ты не будешь разочарован ЭТИМ фактом, - вкрадчиво произнес гном, - особенно когда вы встретитесь с принцессой с глазу на глаз.
        Трой удивленно покосился на гнома, но тот ответил ему безмятежным взглядом и тут же вновь вернулся к прерванному разговору.
        - Так вот, всей армией, естественно будет командовать принцесса, но старшим над наемниками вполне можно поставить нашего сотника. Ему приходилось командовать и сотней отрядов, не так ли, Даргол?
        Тот молча кивнул.
        - Тем более, - продолжил гном, - что сотник отлично знает других командиров-наемников, да и большинство наемников-ветеранов тоже. Так что лучшего агента по найму нам и желать нечего.
        - Да понимаю я все это, - хмыкнул Трой, - и совершенно согласен. Что ты меня уговариваешь?
        - А чего молчишь? - сварливо отозвался гном. - Я тут перед ним распинаюсь. А он, видите ли, уже давно согласен…
        Дела в столице утрясли за неделю. В принципе особых проблем не возникло. Неограниченный кредит обеспечила Купеческая гильдия. А там заправлял Тавор Эрграй. Так что когда Трой представил ему Даргола, как своего агента по найму, тот только кивнул и усмехнулся. А когда были подписаны все необходимые бумаги, мастер Эрграй отозвал его в сторону.
        - Уважаемый барон, я хотел бы обсудить с вами одну деликатную проблему.
        - Я весь внимание, мастер Эрграй.
        - Дело в том, что, насколько я представляю, там, за Проклятым лесом, собрались довольно искусные мастера в обработке кожи, меха и… орочьего сплава.
        - Ну да, - кивнул Трой, - они из него даже деньги делают.
        - Я бы хотел открыть там пару своих факторий, барон.
        Трой пожал плечами:
        - Не вижу никаких препятствий.
        - В таком случае, не будете ли вы против того, чтобы я отправил с вашим обозом несколько возов своих товаров, а также приказчиков… ну и предложил некоторым из наемников, с которыми заключит договор ваш агент, подумать о том, чтобы после того, как они выполнят свои обязательства перед вами, на обратном пути принять под охрану мои караваны? А вы сможете договориться с ними о скидке при найме.
        Трой усмехнулся:
        - Вы могли бы все это провернуть, мастер Эрграй, и без моего согласия.
        Тавор Эрграй покачал головой:
        - Вы еще очень молоды, барон, и не слишком опытны в подобный делах… Конечно, я мог бы сделать все это, не спрашивая вашего согласия. - Он поднял палец вверх и произнес следующие слова, явно выделив их голосом: - ОДИН РАЗ. Ну ладно…. пусть полдюжины. Но потом вы, как и любой другой владетель, задумались бы, а что это мастер Эрграй так шибко богатеет, ничего не давая взамен. Этот мир устроен таким образом, что при получении чего-то непременно нужно давать что-то взамен. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО давать, а не, скажем, откупаться. Что-то ценное для тебя самого - деньги, твое время, твои силы, твое здоровье. И деньги в этом перечне - самое безобидное. Поэтому, если ты хочешь достичь успеха, надо отучать себя от жадности. Иначе… - Тавор Эрграй развел руками.
        Трой удивленно покачал головой:
        - Не ожидал услышать такое от купца.
        Мастер Эрграй усмехнулся:
        - Разве я когда-нибудь задерживал плату или зажимал премии?
        - Да нет, но…
        - Так я же не призываю идти и раздавать. Просто… если ты не платишь людям того, чего они действительно достойны, неважно, кто эти люди - владетели, наемники или просто возницы, ты теряешь больше. Иногда даже не только товар или деньги, но и свободу и даже саму жизнь.
        - Ну… люди частенько считают, что они достойны гораздо большего, сколько бы ты им ни заплатил…
        - Да, это так, - улыбнулся Тавор Эрграй, - верно назначить себе цену способны немногие из нас, но оценить других мы можем. И если человек видит, что хозяин или владетель справедлив по отношению к другим, то твое собственное недовольство утихает. А некоторые даже задумываются, так ли верно они себя оценивают. К тому же у многих есть надежда СТАТЬ КЕМ-ТО, - мастер Эрграй специально выделил эти слова. - Возница мечтает вырасти до приказчика, приказчик - стать младшим партнером, наемник - десятником, а десятник - сотником. А коль есть надежда, то некоторое время можно и потерпеть, - он покачал головой. - Это большое искусство
        - поддерживать в людях надежду, но без овладения им никогда не стать ни успешным торговцем, ни… - он замолчал. Но Трой понял, как должна была закончиться эта фраза: «ни достойным владетелем»…
        В Угелое их ждал сюрприз. Даже несколько. Едва только они проехали поворот дороги, после которого открывался вид на залив, на берегу которого стоял Угелой, как Арил, ехавший впереди, удивленно присвистнул:
        - Фиу-ить! Вот это да!
        Весь берег залива был усыпан множеством кораблей. Драккары и шнеккары возлежали на мелкой гальке, будто морские драконы, вылезшие на берег слегка отдохнуть.
        - Да сколько их здесь… - ахнул гном, - не меньше сотни. Вот друг Эрик удружил…
        Эрик Два Топора встретил их в лагере северных варваров. Он стоял у центрального шеста, на который было натянуто закрепленное за одну сторону полотнище его паруса. Вроде как знамя. Когда Трой спрыгнул с коня, Эрик вытащил из-за спины свои два топора и, бросив их под ноги Трою, упал на одно колено.
        - Благородный владетель Арвендейла. Когда я прибыл в земли предков и рассказал о том, что узнал и услышал, слава о тебе пошла в нашей земле, как круги от камня, брошенного в воду. Уже давно мы не ходили путями столь славных предков. Уже давно наши мечи и топоры не обагрялись кровью столь ненавистного врага. Поэтому, когда я этой весной кинул клич, многие славные воины сняли со стены щит и топор и надвинули на лоб свои крепкие рогатые шлемы. Воины одиннадцати кланов собрались у моего паруса, чтобы идти в поход под твоим стягом. Двадцать шесть сотен бойцов привел я сюда.
        Гном тихонько охнул. Две тысячи шестьсот свирепых воинов… да-а, такой силы не собирал ни один северный ярл вот уже пару сотен лет…
        Трой наклонился к Эрику и, положив руки ему на плечи, поднял его с колен.
        - Ты сделал славное дело, Эрик Два Топора. Нам предстоят долгий поход и тяжелые битвы. - Трой возвысил голос, чтобы его услышало больше народу. - Но мы будем не одни. Вместе с нами пойдут в бой пять тысяч воинов императора. А также несколько тысяч свободных бойцов (именно таким именем северные варвары называли наемников, как, впрочем, и себя, когда нанимались к кому-то на службу).
        Лицо Эрика засияло от радости. Он воздел руки к небу и громко заорал. Его крики тут же подхватили все, кто стоял поблизости, и спустя мгновение вопил уже весь лагерь. А еще через пару мгновений к этому восторженному крику присоединился дикий грохот, потому что северные варвары начали возбужденно лупить топорами, секирами, рукоятками мечей и просто своими каменными кулаками по щитам, панцирям и даже по собственным шлемам. Стаи чаек, встревоженные этим чудовищным грохотом, поднялись со своих мест и стали суматошно носиться в воздухе, испуганно опорожняя желудки, но воинам все было нипочем…
        Эта буря восторга продолжалась почти пять минут. Когда грохот и рев поутих настолько, что снова можно было немного различать слова, произносимые стоящим рядом, Эрик восхищенно покачал головой и произнес:
        - Это будет славная битва! О ней сложит песню не один скальд, - он тряхнул головой. - А скажи, благородный владетель Арвендейла, есть ли уже у тебя тот, кто будет нести перед тобой в битве твой родовой стяг?
        - Родовой стяг? - Трой в замешательстве оглянулся на своих. Те также выглядели слегка озадаченными. Об этом как-то никто не подумал. То есть гном, конечно, теоретически представлял, что барону, а уж тем более герцогу следует непременно обзавестись собственным стягом, но все их предприятие на каждом его этапе как-то все время (и сейчас, в том числе) походило на авантюру, которая находится на грани провала, так что особо задумываться по поводу стяга не приходилось…
        И тут Эрик просиял еще раз:
        - Мой ярл, позволено ли будет твоему воину преподнести тебе скромный дар?
        - Дар… да, конечно. Эрик обернулся.
        - Эй, славный Ингвар, неси!
        Ингвар Тяжелая Рука - верный кормчий Эрика - согласно кивнул и исчез в шатре. Выйдя оттуда через минуту, он приблизился к ним с каким-то свертком в руках. Эрик принял от него сверток и повернулся к Трою, держа его на вытянутых руках.
        - Мой ярл, прими от меня этот скромный дар. Это - стяг Арвендейла, такой, каким он описан в песне о славном ярле Орварде Сторме по прозвищу Длинный Меч. Его вышили моя жена и дочь Игнвара. Он зелен, как леса эльфов, темен, как руды гномов, и светел, как души и сердца благородных людей. И, как в древние времена, на нем вновь сияют ветвь, наковальня и плуг!
        Трой несколько мгновений смотрел в одухотворенное лицо этого бесстрашного воина, стоящего перед ним, а затем, с трудом справившись с комом, стоящем в горле, глухо произнес:
        - Я не возьму его, Эрик Два Топора.
        Тот отшатнулся, будто от удара, а глаза его полыхнули чудовищной обидой. Но Трой продолжил:
        - Я не возьму его потому, что именно тебе доверяю нести его в битве передо мной. Ты будешь моим знаменосцем, Эрик Два Топора!
        После этих слов лицо Эрика просияло, и он вновь завопил. Спустя мгновение вместе с ним вопил и грохотал весь лагерь…
        Вечером, когда большинство воинов вдоволь налюбовались на то, как их знаменитый ярл ест и пьет в кругу своих товарищей и благородных ярлов, Трою, изрядно осоловевшему от съеденного и выпитого, удалось, наконец, добраться до той таверны, где хозяин приберегал для них комнаты с самого момента появления в Угелое такого флота (хитрый трактирщик не прогадал, распустив слух, что именно в его таверне остановится владетель Арвендейла, и взвинтил цены на все остальные комнаты), гном и эльф, исчезнувшие немного раньше, встретили его на пороге.
        - Ты как, еще живой? - заботливо спросил гном, глядя на Троя.
        - Нормально, - буркнул Трой, мечтая только об одном - поскорее добраться до постели.
        - Ну вот и ладненько, - констатировал Гма-лин, - в таком случае, не будем откладывать.
        - Чего? - не понял Трой.
        - Ничего, - кивнул гном, - пошли, тут недалеко.
        Недалеко оказалось в трех милях от Угелоя. Всю дорогу Трой чертыхался про себя, но когда, выехав на поляну, он увидел тех, к кому они его привезли, все его недовольство развеялось как дым. Перед ним в четком строю хирда стояло три сотни суровых гномов в полном вооружении, а чуть дальше четырьмя свободными шеренгами выстроилось почти две сотни эльфов. Трой натянул поводья и оглянулся на своих провожатых. Лица Гмалина и Алвура были спокойны и торжественны.
        - Они пришли принести тебе присягу, герцог Арвендейл, - тихо произнес гном…
        Глава 2
        Темное пламя
        - То есть как это завтра выступаем? Ты что, не собираешься дожидаться Даргола и принцессы?
        - Нет, конечно, - Трой удивленно воззрился на гнома, - ты же сам говорил…
        - Э-э, не путай… я говорил, что неразумно переться в Эллосилл в сопровождении толпы бряцающего железом народа. Но я НИЧЕГО не говорил, по поводу того, чтобы рвануть туда ДО ТОГО, как мы выясним, сколько у нас сил, и согласуем планы.
        - А ты думаешь, что, если мы дождемся всех, нам удастся уйти одним?
        - Ну… - гном задумался, - может, ты и прав, но… - он хитро прищурился, - я думаю, главное не в этом.
        - А в чем?
        - Мне кажется, ты просто боишься встретиться с принцессой.
        И, как обычно, когда кто-то упоминал принцессу Лиддит, Трой густо побагровел.
        - Перестань!
        - Да, ладно, - махнул рукой гном, - замнем, но все ж таки, что ты так ее боишься?
        - Да не боюсь я ее, - огрызнулся Трой.
        - Ой ли? - хмыкнул гном. - Ты пойми, парень, ОНА будет командовать армией, которая намеревается освобождать ТВОЕ герцогство. И если ты так и будешь прятаться от нее, то никакого толку из всего этого не выйдет. Так что я не просто подтруниваю над тобой. Я пытаюсь тебе помочь. Так в чем дело-то?
        Трой поджал губы и некоторое время сидел, смотря в одну точку, а затем нехотя протянул:
        - Ну… она принцесса.
        - И что? Твоя Ликкета, как ты знаешь, тоже не из простых.
        - Так то Ликкета… - оживился Трой, и его лицо озарилось мечтательной улыбкой. Встретиться с Ликкетой в этот раз не удалось. Она так и не появилась в знакомой таверне, а заниматься самостоятельными розысками у Троя не было времени. К тому же все его предыдущие попытки ими заняться были безрезультатны.
        - То есть принцесса - это одно, Ликкета - совсем другое дело? - со странной улыбкой произнес гном.
        Трой недоуменно посмотрел на него:
        - Ну, ты даешь? Конечно! Нашел кого сравнивать? Ликкета - она добрая и красивая… и умная. Куда умнее меня.
        - А принцесса?
        - А принцесса - дочь императора… и на коне в доспехах скачет, - совершенно серьезно пояснил Трой, - армиями вон командует.
        Гном озадаченно почесался ухом о плечо.
        - То есть - злюка, уродина и дура, я так понимаю…
        Трой вспыхнул:
        - Ну че ты пристал? Откуда я знаю? Я и не видел ее никогда.
        - То есть как это? - усмехнулся гном, - вроде как мы вместе с тобой под ее началом в Южных пределах воевали.
        - Ну… тогда я на нее не смотрел, - глухо произнес Трой, - я тогда вообще на баб не смотрел. Потому как тогда стоило мне в их сторону глянуть, у меня перед глазами наши бабы и девки вставали. Из деревни. Объеденные…
        Гном понимающе кивнул и пробормотал:
        - Так вот оно в чем дело, а я-то голову ломаю…
        - Чего? - не понял Трой.
        - Ничего, - отмахнулся гном, - я так, о своем… Только вот что я тебе скажу - рано или поздно, но тебе придется встретиться с принцессой.
        - Да знаю я, - сердито пробурчал Трой, - и встречусь, не волнуйся.
        - Так чего же это мы собираемся вот так сорваться и валить в Проклятый лес, не дожидаясь, пока подойдут основные силы?
        Трой хмыкнул:
        - Не только основные силы.
        - То есть?
        - Мы идем вдесятером.
        Гном ошеломленно уставился на него:
        - Как, опять? Я думал, что как минимум моих гномов, да и ребят Алвура мы с собой возьмем.
        Трой вздохнул.
        - Гмалин, ну подумай… прошлый раз нам удалось проскочить совсем не из-за того, что мы были сильны или так уж грозны. А оттого, что были НЕЗАМЕТНЫ. Этот лес кишмя кишит темными тварями, варгами, орками и еще непонятно чем. И ты хочешь сказать, что пятьсот или даже сто бойцов незаметнее, чем десять? Тогда уж лучше идти всей армией. Но вспомни, какой была армия Эльфингальского союза, вошедшая в Проклятый лес через пару месяцев после битвы у отрогов Ящерного хребта? Пятьдесят тысяч воинов! А выбраться оттуда сумело едва пять тысяч.
        - Ну… когда это было, - неуверенно протянул гном.
        - Ты хочешь сказать, что сейчас будет легче? - спросил Трой, прищурившись.
        Гном минуту помолчал, а затем глухо ответил:
        - Нет, - потом вздохнул и уставился на Троя. - Так что ты собираешься сделать?
        Трой тоже вздохнул и некоторое время молчал, глядя в одну точку.
        - Понимаешь, я кое-что почувствовал там… да мы все это почувствовали.
        - Где?
        - Ну в этом… эльфийском городе. Что-то там есть… что-то такое, отчего в этом бывшем месте Света собралось столь много темных тварей.
        - Ну… орочьи шаманы. Я долго думал, отчего у них оказалось так мало маны, и понял, что они совершили какое-то великое колдовство. Что-то совершенно чудовищное…
        - И ты надеешься что МЫ, вот эти десятеро, среди которых нет ни одного приличного колдуна, а половина вообще имеет о магии самое смутное представление, сумеем с этим справиться?
        - Не МЫ, а Я! - упрямо произнес Трой. Гном покачал головой, а затем мягко спросил:
        - Э-э, мальчик мой, а ты себя не переоцениваешь?
        Трой вздохнул:
        - Может, и переоцениваю… только знаешь, если я с этим не справлюсь, нет никакого смысла вступать в Проклятый лес кому бы то ни было. Мы ничего не добьемся. Только положим всех…
        Гном вздохнул:
        - Ну хорошо… допустим, ты прав. Но как ты это себе представляешь? Ты, вождь Великой Освободительной Армии, заметь, каждое слово с большой буквы, вот так, тихо и внезапно, исчезаешь?
        - А как это еще можно сделать? - сварливо отозвался Трой. - Стоит только заикнуться, что я направляюсь в Проклятый лес, как друг Эрик тут же вылезет впереди меня с… моим родовым стягом в руках, а справа и слева от него выстроятся, пылая жаждой битвы, все двадцать шесть сотен северных варваров. А сбоку тут же пристроятся твои гномы, ну и эльфы Алвура, конечно, тоже не отстанут. Так и пойдем, с ревом и грохотом, тайком пробираться через Проклятый лес…
        Гном не выдержал и расхохотался… закончив, он покачал головой:
        - Ну ладно, как ты все это планируешь сделать?
        - Значит, так, - начал Трой, - я сейчас пойду к Эрику и скажу ему, что собираюсь посовещаться с твоими гномами и эльфами насчет всего предстоящего. Ты едешь к гномам и говоришь насчет эльфов. Ну а к тем и так никто не сунется. Так что несколько дней мы выиграем… А потом подойдет Даргол. Я оставлю для него и принцессы письмо у трактирщика, так что они будут в курсе… ну а дальше - вся надежда только на него. Сумеет он удержать принцессу от того, чтобы сразу ринуться вдогон - значит, хорошо, а нет… - Трой развел руками.
        - Трой, - голос гнома был как-то нарочито нейтрален, - один совет. Напиши письмо ТОЛЬКО Дарголу. Потому что если обо всем узнает принцесса, то и десять Дарголов не удержат ее от того, чтобы рвануть тебе вослед.
        - Правда? - удивленно произнес Трой. - Она ж вроде с головой, и командир, как говорят, неплохой…
        - Уж можешь мне поверить, - убежденно произнес гном и поднялся на ноги, - ладно, одобряю. Только я возьму с собой несколько наших. Чтоб не все сразу из таверны сорвались, а то подозрительно как-то…
        Они выехали на следующее утро. Рано, на рассвете. Вместе с ними поехал и тот паренек, что пригонял их коней с фермы. Ему предстояло вновь отогнать их туда же. Причем так, чтоб никто не заметил…
        До границы Проклятого леса они добрались через два дня. Заночевали там же, где и в прошлый раз, - в стогах. Паренек ночевать с ними не стал, а тут же, связав узды лошадей, ускакал обратно. Ему ночевать так близко от столь страшного места совершенно не хотелось.
        Утром поднялись рано, засыпали костровую яму и двинулись в сторону опушки…
        Когда они подошли к знакомому замшелому камню, Трой, так же как в прошлый раз, остановился на самой границе света и тени и положил руку на камень. Поверхность была сухой и холодной. Трой замер, вглядываясь в затаившуюся перед ним сумрачную чащу. Тут раздался голос гнома:
        - Ну что, двинулись?
        Трой оглянулся. Гном смотрел на него. Трой перевел взгляд дальше - Алвур, Арил, Край, Глав, крестьянин Марел, Бон Патрокл, Бенан Ицхор и Исидор. Трой развернулся. Впереди лежал Проклятый лес.
        - Ну и долго стоять будем? Солнце-то уже давно взошло, - снова проворчал гном.
        - Не мельтеши, - остановил его Арил, - когда командир скажет, тогда и двинемся.
        Гном пожал плечами и отвернулся. Трой глубоко вздохнул и глухо произнес:
        - Вперед!..
        Как и в прошлый раз, первые два дня пути прошли спокойно. Конечно, запомнить лесной маршрут за один переход совершенно невозможно, но Трой то и дело натыкался взглядом на некие приметные места: вон там - овражек с лесным ключом, вон - три сросшихся дерева, а тут заросли дрока на пологом склоне. Ругир частенько гонял его по незнакомым маршрутам, заставляя потом описывать, что и где он приметил, так что привычка замечать приметы леса въелась в кровь. А на третий день они вышли к тому самому искореженному меллирону… вернее, к тому месту, где он был. На месте изуродованного, но все равно величественного дерева теперь возвышался огромный обгорелый пень. Похоже, это место запомнили все, потому что Арил, увидев пень, изумленно ахнул:
        - Сожгли-таки.
        Арвендейльцы недоуменно переглянулись, и Глав пояснил:
        - Тут в прошлый раз меллирон стоял, правда, весь перекореженный…
        Меллироны они видели в Светлом лесу, так что все трое уважительно кивнули. Гном покосился на них и повернулся к Трою:
        - Ну что, пора надевать доспехи?
        Трой кивнул.
        В путь двинулись через полчаса. Около останков меллирона так воняло гарью и орочьим духом, что Трой разрешил оправиться. Как потом выяснилось, это оказалось ошибкой…
        К исходу дня эльф, все это время шедший впереди, а теперь остановившийся, чтобы дождаться остальных и предложить место ночлега, внезапно насторожился и, прижав палец к губам, скользнул к ближайшему дереву.
        Спрыгнул он оттуда через несколько секунд и, подскочив к Трою, сделал расширенные глаза. Трой молча кивнул и мотнул головой, приказывая остальным выстроить «ежа». За время путешествий гном немного потренировал арвендейльцев. К тому же у них был и свой собственный опыт, так что они заняли свои места в строю быстро и молча. Трой повернулся к эльфу и одними губами спросил:
        - Кто?
        Эльф поднял руку и, надавив указательным пальцем на кончик носа, так, что он расквасился на пол-лица, выпятил нижнюю челюсть, оскалив зубы. Трой хмыкнул про себя, что ж, орки - это еще не самое страшное из того, что встречается в этом лесу. Он на мгновение задумался, а не воспользоваться ли каким-нибудь заклинанием из тех, что лежали у него в сумке, но привлекать внимание всех тварей, чующих магию, на пяток миль в округе как-то не хотелось. Если уж совсем прижмет…
        - Сколько?
        Эльф пожал плечами, затем поднял два раза по две ладони и махнул рукой, показывая, что он заметил где-то около трех десятков, а сколько их на самом деле…
        Трой посуровел. Да… с такой толпой им так просто не управиться. Ну да куда уж деваться. Он шагнул вперед, становясь в острие строя, ведь у него по-прежнему были самые лучшие доспехи, и поднял меч, ожидая атаки…
        Они явно шли по следу, потому и растянулись так. Впереди неслось трое следопытов, вернее «нюхачей». Они рысили на четвереньках, упираясь в землю грубыми лапами и с шумом втягивая воздух. Этих троих сняли эльф и Глав. Следом на поляну вылетело еще около десятка. Эти, увидев их, обрадованно заорали и тут же ринулись в драку. Идиоты! Эльф успел почти уполовинить их число, а Глав сделал только один выстрел, но с оставшимися разобрались довольно быстро. Трой успел только пару раз махнуть мечом, еще по одному досталось гному, крестьянину и Бон Патроклу. Так что когда на поляну вывалилась основная часть отряда, с этим уже было покончено. И тут гном ахнул:
        - Шаман!
        Это было уже серьезно. Тихо тренькнула тетива эльфова лука, но орочий шаман уже успел установить полог, и стрела повисла в воздухе, в паре футов от него. Орки завопили и бросились в атаку, а шаман, злобно скалясь, начал плести сеть какого-то заклинания. Гном отчаянно заорал:
        - Командир! Если у тебя есть что под рукой - швырни им в шамана, а то сейчас совсем худо будет.
        Но Трою некогда было даже ответить. На него навалилось сразу с полдюжины орков, и он вертелся как юла, стараясь не попасть под ятаган и удержать строй.
        - Ах, Темные боги, - зло прорычал кто-то справа, и в этот момент орочий шаман вскинул руки с посохом и прорычал высвобождающую формулу. Впереди что-то полыхнуло и… вокруг завопили опаленные орки. Непонятно отчего, но шаманское колдовство шарахнуло по самим оркам! Гном обрадованно взревел и остервенело заработал секирой. Трой тоже подловил момент и, рухнув на колени, рубанул одного из орков по ногам, обратным движением Серебряного листа развалив брюхо другому. Сверху раздалось знакомое хеканье, и еще один свалился на траву с разваленной надвое головой. Трой вскочил, бросил крестьянину:
        - Молодец, Марел, - и длинным выпадом достал еще одного…
        С орками покончили на удивление быстро. Те оказались настолько деморализованы неудачным колдовством своего шамана, что, пока они приходили в себя, удалось быстро покончить с не слишком большим числом тех, кто не пострадал. Эльф сумел даже достать стрелой шамана. Тот, похоже, сам был настолько ошарашен, что, опустив полог, чтобы выпустить заклинание, забыл его поднять. Во всяком случае, сразу. Ну а Алвуру требовалось всего одно мгновение, чтобы выпустить стрелу. Так что спустя полчаса от толпы орков, озверело налетевшей на десяток неизвестно как забредших в эти гиблые места людей, не осталось ни единого существа.
        На ночлег решили не останавливаться и поэтому шли всю ночь и большую часть следующего дня. Трой понимал, что если что случится, то от таких заморенных бойцов будет немного толку, но когда они пересчитывали орочьи трупы, то оказалось, что патруль состоял из шести десятков бойцов. Совершенно ясно, что со столь многочисленным отрядом им было не справиться (ну не каждый же раз орочьи шаманы будут им пособлять своими заклинаниями), так что единственное спасение было в скорости и осторожности. К тому же гном припомнил, что в прошлый раз они столкнулись с орками, только когда добрались до города эльфов, а сейчас они рыскапи уже и по эту сторону от бывшего эльфийского поселения. А это означало, что опасных темных тварей, вроде гхарков, поблизости не слишком много. Орки боялись их до ужаса и вряд ли стали бы расхаживать там, где их было так же много, как и в прошлый раз. Впрочем, вполне возможно, Трой ошибался и гхарков тут хватало, а шаманы в орочьих отрядах появились именно из-за них. Но тогда возникал вопрос - отчего это орки взялись патрулировать эту часть Проклятого леса?
        На ночевку путники остановились только к исходу второго дня непрерывной гонки. Да и то потому, что все уже с ног валились от усталости, а эльф отыскал очень удобное местечко - островок между двумя руслами лесного ручья. И хотя они уже вступили в ту часть леса, в которой вода была порченой, этот ручей оказался почти чистым…
        Поужинали они всухомятку, и Трой приказал устраиваться на ночлег, заявив, что сам отстоит первую стражу. Когда все завалились на плащи, к Трою подошел гном. Присев на корточки, он некоторое время молчал, а затем, покосившись на Троя, задумчиво произнес:
        - Сомневаюсь я…
        - Чего? - не понял Трой.
        - Как-то уже больно непонятно вышло с этим шаманом…
        - И мне непонятно, - хмыкнул Трой, - ну и что?
        - Да так, - качнул головой гном, - ты заметил, какой у шамана посох был?
        - Какой?
        - С двумя лисьими черепами.
        - Ну и что?
        - Так это посох старшего заговоруна. Не мог такой шаман с заклинанием напортачить…
        Трой молчал, ожидая продолжения, а гном задумался.
        - И что теперь? - не выдержав, переспросил Трой.
        - Не знаю, только все это так подозрительно…
        - Ну и что делать-то?
        - Да не знаю я, - досадливо морщась, отозвался гном, - только я терпеть не могу подобных загадок. Как бы оно боком не вышло…
        - И что ты предлагаешь-то?
        - А что тут предложишь? - вздохнул гном. - Просто… посматривай.
        - Ладно, - кивнул Трой, - а ты иди, ложись. Вставать скоро - вторая стража твоя, забыл?
        - Да помню я, - махнул бородой гном и, поднявшись, двинулся к своему плащу…
        До сельфриллов они добрались через полтора дня. То ли на этот раз они передвигались быстрее, то ли сказалась бешеная суточная гонка, которую Трой затеял после того боя с орками, но сейчас они шли, явно опережая свой предыдущий график. И никто не знал, хорошо это или плохо…
        Эльф повел их знакомыми лесными коридорами, отчего арвендейльцы ошарашенно оглядывались по сторонам. В Светлом лесу сельфриллы были замаскированы намного лучше, а может, дело было в том, что этот лес был не столицей, а настоящим лесом-крепостью.
        До приметной поляны с меллироном они добрались уже под утро. Вот только меллирона на ней больше не было… Величественный гигант лежал на боку, а его ветви напоминали переломанные человеческие руки. Ствол его был разрублен на несколько частей, листва сожжена, а в некоторых местах виднелись раны-затесы, как будто кто-то неистово начинал рубить неподатливое дерево, а потом бросал и рубил его снова, но в другом месте. Как злобный враг, продолжающий снова и снова вонзать свой нож в уже мертвое тело. Впрочем, возможно, так оно и было… Сама поляна была густо загажена орочьими испражнениями, но особенно много было их вокруг и в самом роднике, теперь, кроме орочьего дерьма, вокруг ничего не было.
        - Добили-таки, гады, - зло пробормотал Глав, но как-то обреченно. То, что меллирону было не выжить здесь, Трой понял еще тогда, в прошлый раз, когда орки прорубились на его заповедную поляну. Но все-таки где-то внутри теплилась надежда…
        Трой окинул поляну сумрачным взглядом: да-а, для привала она подходила не более, а, пожалуй, даже поменее, чем окружающий сумрачный лес. Он уже повернулся и открыл рот, чтобы дать приказ отходить, как вдруг с противоположной стороны поляны из-за поваленного меллирона послышался громкий треск, и на поляну начали валиться несколько деревьев.
        - Засада! - зло выдохнул гном.
        Трой оглянулся. В той стороне, где был секретный проход, через который они проникли на поляну, так же зиял пролом, и от него к ним неслись орки с оскаленными рожами. Трой бросил быстрый взгляд в другую сторону, - тот пролом, через который орки ввалились к ним в прошлый раз, к его удивлению, оказался свободным. Арил, проследив за его взглядом, натужно бросил:
        - Ловушка…
        Но Трой упрямо качнул головой:
        - Отходим! - А затем коротко пояснил: - И так, и так - конец, но дадим удаче еще немного времени…
        Они вылетели в проход, опередив сбегающихся со всех сторон орков всего на пару шагов. Этот открытый путь действительно оказался ловушкой, поскольку сразу за ним их ждала еще пара отрядов, затаившихся в обоих боковых коридорах, но Трой, успевший на ходу выудить из мешка пару амулетов, не останавливаясь, шарахнул по одному из отрядов мощным фаерболом, отчего они вломились не в тесно сплоченный орочий строй, а в вопящую и катающуюся по земле толпу. Трой и его товарищи проскочили этот пролом, даже не притормозив и успев положить лишь с полдюжины особо ретивых орков, а когда те остались позади, барон повернул голову и бросил через плечо:
        - Со следа!
        Все бегущие за ним послушно шарахнулись в стороны, а Трой, пригнувшись, с разгону загнал в грунт тонкую спицу амулета «огненного шипа». Не слишком удачное место, но времени выбрать что-нибудь другое не было. Кто-то из того количества орков, что неслись сейчас за ними, непременно должен был наступить лапой на амулет. Вот только если это произойдет где-то в середине многосотенной процессии
        - побратимам это не слишком поможет…
        Им повезло: едва они успели отбежать на десяток шагов, как сзади полыхнуло, и тут же послышался отчаянный орочий визг. Трой хмыкнул, да уж, Игреон Асвартен постарался на славу, закачав амулеты маной под завязку…
        - Мой лорд, ход! - выкрикнул бегущий рядом Бон Патрокл. И Трой, не останавливаясь, нырнул в едва заметный просвет между листьями, у которого затормозил эльф…
        Спустя час стало понятно, что их загоняют куда-то в центр эльфийского города. Нет, если бы они остановились и приняли бой, орки не стали бы их никуда загонять, а порубили бы в капусту здесь, на месте. Но схема расположения орочьих патрулей явно была выстроена так, что даже когда они отрывались, то все равно шаг за шагом, все ближе и ближе оказывались к центру и тому, что скрывалось там внутри.
        До Троя это дошло внезапно, во время очередного броска в попытке оторваться от следующего заметившего их отряда. Когда он это понял, то резко остановился и обернулся. Бон Патрокл, бежавший прямо за ним, едва не влетел ему в спину.
        - Что? - выдохнул, затормозив Арил.
        - Они оттесняют нас к центру города.
        Все несколько секунд, тяжело дыша, переваривали эту новость. Затем гном, судорожно вздохнув, хрипло спросил:
        - И что?
        - А то, что мы все равно туда собирались.
        - То есть ты предполагаешь, что если мы пойдем туда сами, то они просто дадут нам туда дойти?
        - Ну не совсем… - замялся Трой, - но что-то вроде этого.
        - А что это нам даст?
        Трой пожал плечами:
        - Ну… мне кажется, мы все равно не оторвемся, зато сможем добраться до того, что в центре, не настолько заморенными…
        Гном задумался, а затем тяжело вздохнул:
        - Что ж, похоже на то…
        Ну, совсем спокойно добраться до центра им не дали, но, во всяком случае, после того как Трой запулил в орочью толпу еще парочку фаерболов, а сами орки убедились, что добыча следует в правильном направлении, темп движения несколько снизился. Так что к местному аналогу Лесных чертогов они подошли, уже несколько оклемавшись. Когда они преодолели последний пролом, гном, шедший первым, ахнул и резко остановился.
        - Спаси нас Мать мастеров!!!
        - Что? - высунулся вперед Бон Патрокл и также замер. А через мгновение это увидели все. Место, где располагались местные Лесные чертоги (или то, что их заменяло), было полностью освобождено от деревьев. Причем деревья были не просто вырублены, а даже пни их выкорчеваны, а ямы их тщательно засыпаны. И только в самом центре, где когда-то возвышался огромный, гораздо больший, чем им доводилось видеть до сих пор, меллирон, высился гигантский пень. Он был сух, расколот в нескольких местах, с обвалившейся корой, но при этом, благодаря какой-то чудовищной извращенной магии, все еще жив… Неизвестно как, но они все чувствовали это.
        На всем открытом пространстве от последней стены деревьев до пня не росло ни одной травинки. В десятке шагов от него по окружности пылали костры, а сразу за кострами все кишмя кишело темными тварями. И лишь по краям этого чудовищного святилища испуганно жалось несколько тысяч орков.
        - Темное пламя… - обреченно прошептал гном.
        - Что? - обернулся к нему Трой.
        - Там, на пне от меллирона, горит Темное пламя. То, что питает всех этих темных тварей и вызывает их сюда, в наш мир… Вот и разгадка всех твоих загадок - куда орочьи шаманы дели свою ману и отчего этот лес так кишит темными тварями…
        Трой пригляделся. Действительно, на вершине расколотого пня трепетал и плясал, будто пламя, сгусток абсолютной тьмы… так похожий и так непохожий на настоящее живое пламя.
        - Ну… - свирепо прорычал гном, вздевая секиру и разворачиваясь к столпившимся в проломе оркам, злорадно взирающим на них, - вам не удастся принести меня ему в жертву, свинячьи рыла. Убить - да, но…
        - Заткнись, - тихо бросил Трой и шагнул вперед, на ходу убирая меч и залезая рукой в сумку с заклинаниями и амулетами.
        - Бесполезно, - обреченно произнес идш, - здесь, рядом с Темным пламенем, не сработают никакие заклятия, кроме заклинаний Тьмы.
        Трой притормозил и, обернувшись, окинул их всех свирепым взглядом.
        - Так, всем заткнуться и делать то, что я скажу. Понятно?
        - Ты не понимаешь! - взвился гном. - Стоит нам зайти за линию этих костров, как все мы… - Но тут на его плечо легла рука Бон Патрокла.
        - …иногда лорд может совершать некоторые поступки, а остальные следуют за ним, просто признавая за ним это право и следуя традициям верности. - И после короткой паузы добавил: - Ты же сам меня этому учил, Гмалин?
        - Он не мой лорд, - огрызнулся гном.
        - Даже сейчас? - тихо переспросил Бон Патрокл. И гном не нашелся что ответить.
        Трой бросил на арвендейльца благодарный взгляд и приказал:
        - За мной! - И они двинулись к Темному пламени…
        Глава 3
        Снова Арвендейл
        - Значит, вы говорите, что вам вослед идет целая армия? - олдермен Калнингхайма удивленно покачал головой.
        - Да, мастер Титус, - вежливо кивнул Трой.
        - И какой численности?
        Трой пожал плечами:
        - Я не дождался прибытия всех отрядов, но, по самым скромным прикидкам, тысяч пятнадцать-двадцать бойцов. Причем бойцов, привычных к полевому бою и штурму крепостей, а не только к их обороне.
        - Это славно, - кивнул мастер Титус, - но ведь им предстоит еще пройти через Проклятый лес. Сколько еще из них доберется до Те… э-э, Арвендейла?
        Все десятеро, вновь прошедшие через Проклятый лес, переглянулись, и на их лицах, все еще носящих следы крайней усталости (хотя с того момента, как они выбрались из леса, прошло уже два дня), высветились улыбки.
        - Мне кажется, мастер Титус, теперь этот лес не представляет такой опасности, как, скажем, еще неделю назад.
        - То есть? - удивленно вскинул брови олдермен Калнингхайма.
        - Ну… вы же помните, Большой совет поставил мне условием то, что я должен восстановить в Арвендейле поселения гномов и эльфов. И добиться от них принесения вассальной присяги. Светлый лес и Подгорный трон, в свою очередь, поставили мне свои условия. Так вот, могу вам сказать, что условие Светлого леса я уже выполнил. И вместе с армией идут несколько сотен эльфов, которые по прибытии сюда смогут сразу же начать обустраиваться в своем новом… старом доме.
        - То есть… эльфы уже возвращаются сюда?
        - Да, мастер.
        Олдермен Калнингхайма окинул обеспокоенным взглядом центральный зал ратуши, на стенах которого висели древние эльфийские гобелены.
        - Э-э, благородный герцог, а вы не могли бы поспособствовать нам, жителям славного Калнингхайма, в том, чтобы эти гобелены, украшающие стены нашей ратуши уже много сотен лет…
        Они двинулись к Темному пламени. Трой шел впереди, роясь в своей сумке, сразу за ним Бон Патрокл и идш, дальше остальные, а последними замыкали их куцый строй эльф и гном.
        - Чем можно потушить Темный огонь?
        - Ничем! - выкрикнул идш с явным отчаянием в голосе. - И вообще, он ПИТАЕТСЯ нашими душами.
        - Душами?!
        - Да, - с надрывом произнес идш, - разве ты не чувствуешь?
        - Чего? - Трой затормозил и резко развернулся. Лица у всех посерели и вытянулись, а гнома с эльфом вообще перекорежило так, что они уже не могли удержаться на ногах. Он и сам чувствовал, как с каждым шагом внутри него нарастает какое-то странное ощущение и… боль, но боль воспринималась как благо, как что-то сулящее избавление. Она таилась в суставах, пряталась в позвоночнике, в глубине желудка, на дне легких и пока лишь выглядывала оттуда. Но с каждым шагом нарастала все больше и больше… Тут Троя что-то мягко толкнуло в бок, он оглянулся. Рядом с ним стоял гхарк и, роняя слюни, МЯГКО подталкивал его пастью ближе к костру, до которого оставалось всего пара шагов.
        - Гмалина и Алвура - на руки. Вперед! - И Трой вновь двинулся к прежней цели. Похоже, он ощущал все это гораздо слабее, чем все остальные, но ведь так и должно было быть…
        - Н-е-ет! - задыхаясь от боли, прохрипел гном. - Я не хочу так… лучше пусть сожрут!
        - Вперед! - зло бросил Трой и… сделал шаг за кольцо костров…
        - А почему вы не пошли вместе с войском? - спросил мастер Титус.
        - Нам нужно было сначала сделать то, что требовало скорее незаметности, чем мощи, - вежливо пояснил Трой.
        - Ну что ж, - кивнул олдермен Калнингхайма, - тогда я с удовольствием поздравлю вас с тем, что вам это удалось. - И он хитро прищурился.
        - Благодарю вас, олдермен, - кивнул Трой.
        - Вот, отведайте копченой лосятины, - радушно предложил мастер Титус и дипломатично поведал: - Я сообщил о вашем прибытии по слуховым камням… ну, пока вы отдыхали, так что к вечеру в Калнингхайм должен прибыть мастер Игелой.
        - Прекрасно, - кивнул Трой, которому стало понятно, отчего это олдермен Калнингхайма столь сдержан в свои расспросах, - после того как мы немного отдохнем от наших приключений, я как раз собирался в Зимнюю сторожу. И хотел непременно повидаться с мастером Игелоем.
        - Не дожидаясь армии?
        Трой улыбнулся:
        - Ну, армия будет двигаться через Эллосиил гораздо дольше, чем мы, даже с помощью таких проводников, как эльфы. К тому же у них все-таки возникнут некоторые трудности с остатками тех, кто делал Эллосиил столь темным местом, а у меня кое-какие дела в горах. К тому же, я думаю, жители Арвендейла и сами захотят непременно принять участие в освобождении своей земли от орков, а кому разумнее всего поручить сбор общего городского войска Арвендейла, как не мастеру Игелою?
        Олдермен Титус заулыбался…
        Трой сделал еще шаг, и внутри все затрепетало от боли. А то странное сосущее ощущение внезапно приняло образ чего-то невообразимо отвратительного, темного и чудовищно омерзительного, что принялось с равнодушным чавканьем выедать Троя изнутри… Сзади послышался тяжкий стон, затем еще один, а затем раздался полный страдания хрип. Трой оглянулся. Эльф извивался от боли, его глаза были закрыты, а из-под век сочилась кровь. Гном обвис на руках у крестьянина, его глаза закатились, а из перекошенного рта стекала струйка слюны.
        - Наверх! - прохрипел Трой и первым вскарабкался на высокий, почти ему по грудь, обрез пня. Руки дрожали, глаза застилал пот, а то, что пожирало его изнутри, обрадованно взревело. Трой встал на подгибающиеся ноги и устремил свой взгляд на Темное пламя. Да, это было оно, то, что жрало его изнутри… оно протянуло свои загребущие пасти к нему и остальным его друзьям. Пламя, радостно чавкая, лакомилось давно не виданным угощением. Трой огляделся. Вся поверхность пня была усыпана эльфийскими костями. Похоже, их убивали здесь, принося в жертву по таинственному ритуалу, результатом которого как раз и явилось возникновение этого всепожирающего чудовища. Трой покосился. Остальные все еще находились внизу.
        - Я сказал - наверх!! - прохрипел он. - Быстрее!!! - И сделал шаг вперед…
        В Калнингхайме они пробыли почти неделю. Хуже всего пришлось эльфу и гному. Темное пламя пожирало их с гораздо большей жадностью, ибо нет более лакомой пищи для подобного средоточия зла, чем души тех, что изначально преданы Свету… Так что к концу недели они только-только начали приходить в себя.
        Но ждать больше было нельзя. Если, конечно, он не оставил мысль разобраться с тем, что таилось в глубинах Крадрекрама раньше, чем им придется столкнуться с орками. А разведчики доносили, что орки зашевелились. Похоже, произошедшее в сердце Эллосиила не осталось для них тайной за семью печатями. И теперь перепуганные орки отодвинули в сторону все свои междоусобные распри, чтобы собраться с силами и окончательно очистить эти «исконно орочьи земли» от гнусных людишек.
        Среди членов Большого совета даже затеялась небольшая распря. Часть его членов во главе с олдерменом Хольмвортом заявила, что деятельность лица, «именующего себя герцогом Арвендейл» требует немедленного и самого пристального рассмотрения на Большом совете, ибо его действия привели к «возникновению серьезнейшей опасности для всего народа Теми». Но меркантильная подоплека этой распри была настолько явной, а опасность столь серьезной, что распря утихла не начавшись. Тем более что по городам Теми (или, теперь уже, Арвендейла, как начали называть свою землю все больше и больше людей) уже разлетелись легенды об их герцоге и десятерых, загасивших Темное пламя…
        Трой сделал шаг, еще один, еще… каждый шаг давался со все большим и большим трудом. А радостный рев Темного пламени становился все громче и громче. От него уже, казалось, закладывало уши, как от рева пламени доменной печи. Темное пламя плясало над центром пня на трех каких-то черных металлических стержнях. На следующем шаге до Троя дошло, что это мечи, только будто покрытые толстым слоем ржавчины… Еще шаг, и в ушах и глазах не осталось ничего, кроме Темного пламени. Трой сделал судорожный вдох, и в ушах зазвучало: «На тебя почти не действует вообще никакая магия…» Что ж, на это и был расчет. Он зло оскалился и протянул руки к маленькой черной искорке, являющейся фокусом этого скачущего между искореженными мечами языка абсолютной Тьмы. И тут впервые Темное пламя закричало… закричало испуганно, визгливо, и судорожно затрепетало, пытаясь увернуться, спрятаться от его протянутых рук. А впрочем, возможно, это ему просто показалось, это родилось в его содрогающемся от боли мозгу. И Трой до боли закусил губу и начал медленно сводить руки. Искорка задрожала, но ей некуда было деваться. Она была навечно
заключена сюда, в это пространство между трех мечей, воткнутых в живое и корчащееся тело меллирона. Ей НЕКУДА было деваться. И Трой сомкнул руки…
        Судя по донесениям разведчиков, на этот раз орки действительно собирались раз и навсегда покончить с людьми, и опасность того, что им действительно удастся это сделать, была бы очень велика… если бы не подходящая через Эллосиил армия. Когда мастер Игелой услышал о ней, он радостно потер руки:
        - Сколько, говорите, герцог, там бойцов? Отлично! Судя по донесениям, они собираются навалиться на все города сразу. А это дает нам шанс разгромить их основные силы порознь, поочередно у каждого города.
        - Ну, я бы не был столь уверен в этом, мастер Игелой, - скептически покачал головой гном. - Идея хорошая, но воплотить ее в жизнь удастся только в том случае, если у каждого города получится уничтожить всех, то есть действительно ВСЕХ свинорылых. Потому что первый же спасшийся принесет весть о появлении новой армии, и орки тут же снимут осады и начнут готовиться к полевому сражению. Либо вообще уйдут обратно к реке и займут жесткую оборону, а сами отправят гонцов к западным оркам. И тогда наше положение серьезно осложнится.
        Мастер Игелой степенно кивнул:
        - Да, такая опасность есть. Но я планирую сформировать особую тысячу из охотников, которая, сразу после подхода вашей армии, возьмет под контроль окрестные дороги и леса и будет перехватывать отдельных орков-гонцов. Во всяком случае, окрестности того города, который мы планируем деблокировать первым, она сможет перекрыть довольно плотно. А затем они переместятся в окрестностях следующего… Конечно, и это не дает стопроцентной гарантии, но я надеюсь, что нам удастся серьезно уменьшить их войско до того, как они осознают, что происходит. Если бы нам еще удалось отбить замок… - Старшина Зимней сторожи, сокрушенно вздохнул. Гном и Трой переглянулись. Но раскрывать все свои карты пока было рано…
        Кажется, в последний момент он закричал от дикой боли, пронзившей его от пальцев рук до кончиков волос, но все равно не раздвинул ладони. Что-то страшное, звериное и необычайно могущественное билось там, в его ладонях, задыхаясь и съеживаясь, но так и не могло высвободиться…
        Когда Трой пришел в себя, первым, что ему бросилось в глаза, было ослепительно синее небо. Он уже забыл, когда видел такое синее небо, когда-то давно, в той, прошлой жизни, до того, как они снова вошли в Проклятый лес… Когда они вошли в кольцо изуродованных деревьев, он не видел никакого неба, впрочем, вполне возможно оно было затянуто тучами… или чем-то еще?
        - Эй, командир, ты жив? - послышался хриплый голос гнома. Трой удивился: а разве здесь, на том свете, гномы и люди живут вместе? И потом почему жив?
        - Жи-ив, - удовлетворенно протянул гном, - ну ты и даешь, мой лорд… это ж надо - руками погасить Темное пламя! Вещь, которую, как считалось, почти невозможно загасить ничем, он раз - и прихлопнул. Как какую-то лучину.
        Трой повернул голову. Гном лежал рядом, как, впрочем, и эльф. Остальные маячили у обреза пня.
        - Что… творится?
        - А-а, - махнул рукой гном, - небольшая отсрочка. Когда ты притушил этот фитилек, темные твари буквально обезумели и начали бросаться на все, что находилось рядом. В том числе и друг на друга. Но особенно досталось нашим свинорылым друзьям, коих набилось в партер просто немеряно Ну, еще бы, как пропустить такое редкое зрелище? - Гном хрипло захохотал. - Ох и повеселился я напоследок…
        - А почему напоследок? - с трудом ворочая языком, спросил Трой.
        - Ну… темных тварей там сейчас, конечно, гораздо меньше, они славно порвали глотки друг другу, но их безумие постепенно утихает, так что скоро они примутся за нас. А на нас их хватит с лихвой - можешь мне поверить.
        Трой дернулся, попытавшись сесть, но со стоном рухнул обратно.
        - Лежи уж, вояка… - пробурчал гном и горестно вздохнул: - Из меня тоже сейчас вояка никакой, а жаль… хотелось бы напоследок помахать секирой.
        - Позови идша, - прохрипел Трой.
        - Зачем, - начал было гном, но поймав что-то в глазах Троя, возвысил голос: - Бенан… Бенан! Бенан, песья твоя рожа, а ну иди сюда - лорд зовет.
        Это заявление вызвало бурное оживление, но ни один из тех, кто стоял с обнаженными мечами у обреза пня, не покинул своего поста. Только идш, коротко кивнув стоящему рядом Краю, торопливо бросился на зов.
        - Я слушаю, Трой.
        - Там, в сумке… возьми… там есть… Святой Свет.
        Идш несколько мгновений непонимающе смотрел на Троя, но тот отчаянным усилием перевалил непослушное тело на другой бок, открыв сумку, на которой лежал. Глаза идша расширились, и он торопливо схватил сумку.
        - О, Ахве!
        И в этот момент темные твари начали атаку. Над периметром пня внезапно взметнулись десятки стремительных черных тел, мгновенно опрокинувших жидкую линию обороны, и на Троя пахнуло неминуемой смертью, но идш отчаянным рывком взметнул вверх амулет с разгорающейся светлой звездочкой. И над их головами послышался полный ужаса вой…
        Из Зимней сторожи они выехали утром. Всю последнюю неделю Троя буквально осаждали желающие принести ему вассальную клятву, причем среди желающих были даже гонцы от городских советов двух городов. Однако Трой твердо объявил, что все эти мероприятия откладываются до того момента, «пока Арвендейл вновь не станет свободным». Так что первый натиск удалось несколько сдержать. Но момент был показательным. Если уж города, не дожидаясь того, как он выполнит все установленные ему Большим советом условия, уже шлют депутации, значит, он выиграл битву за умы и сердца арвендейльцев. Но теперь еще предстояло помочь им выжить…
        Первые несколько миль они прошли хорошей рысью. На восточной опушке Прелого леса их окликнул голос:
        - Эй, люди!
        Они затормозили, из-за кустов вылез разведчик. Он был в странной одежде - ее верх весь состоял из каких-то тряпочек, веточек, нашитых на тряпочки листьев и всякого иного лесного мусора.
        - Рад тебя видеть, Фодр, - усмехнулся Исидор и повернулся к Трою: - Позвольте представить вам, мой лорд, старшину разведчиков Зимней сторожи - Фодр.
        - Мой лорд, - хмыкнул Фодр, - вот оно как… Сроду у нас никаких лордов не было, а теперь, значит, появились.
        Все замерли. Никто не ожидал столкнуться со столь явным недобрым настроем, да еще не там, где все пропитано интригами и меркантильными интересами, как в залах Городских советов, а здесь, на окраине глухого и враждебного леса.
        - И кому это ты лорд? - продолжил между тем Фодр. - Мне, что ли? Так вот, парень, запомни, нет у меня никакого лорда и не будет никогда.
        - А у меня уже есть, - внезапно раздался тихий и спокойный голос Исидора. Похоже, такой ответ несказанно удивил Фодра. Он воззрился на бывшего сотоварища с таким неподдельным удивлением, что сразу стало ясно, что прежде у того были совершенно противоположные взгляды. Затем лицо Фодра скривилось, и он с чувством плюнул себе под ноги.
        - Ну, коль тебе так понравилось лизать сапоги всяких там лордов, то и Темные боги с тобой, Исидор.
        Исидор вздохнул, но как-то жалостливо, как, скажем, мать вздыхает, глядя на непутевого сына, ведь хоть и непутевый, а свой.
        - Лизать сапоги я никому не буду, Фодр. И уж тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было, а вот если потребуется отдать за лорда жизнь… - Исидор замолчал и уткнул в своего старого командира упрямый взгляд, показывающий, что все, что он сейчас говорит, не просто слова, а то, что выстрадано и передумано не раз и не два, а затем закончил: - Отдам не задумываясь.
        Тот удивленно хмыкнул, но не нашелся что ответить. В этот момент заговорил Трой:
        - Уважаемый Фодр, могу ли я вас спросить?
        Фодр, который за всем этим разговором со своим бывшим соратником как-то упустил, что тут есть и другие действующие лица, несколько смешался.
        - Э-э, ну это смотря о чем, - нашелся старшина разведчиков.
        - О вещах более чем прозаических, - усмехнулся Трой. - Где орки?
        - Орки… а зачем это они вам? - неподдельно удивился старшина разведчиков.
        - У меня кое-какие дела в Крадрекраме, - спокойно пояснил Трой, - и я хочу знать, успею ли я с ними разделаться до того, как нам придется сцепиться с орками.
        - Нам… - ухмыльнулся Фодр и этаким нарочитым взглядом окинул десяток всадников,
        - не больно-то понятно это «нам», господин лорд. Вот нам действительно придется с ними сцепиться. И очень скоро. Потому что орда уже выступила из лагеря у реки.
        - Давно?
        - Два дня как…
        - И как скоро они будут здесь?
        - Что… - переспросил Фодр, - прикидываете, когда драпать?
        Все замерли, ожидая какого-то взрыва, но Трой только усмехнулся:
        - Что-то вроде того…
        - Ну тогда пора - они появятся у стен Зимней сторожи не позже чем к завтрашнему вечеру. Только вот… куда вам драпать, ума не приложу. Эта орда такой силы, что они собираются осадить все города сразу. Так что, куда бы ни драпанули, везде достанут.
        - Ну почему, - вновь усмехнулся Трой, - я знаю одно безопасное место. Я им уже даже пользовался пару раз.
        - И какое же? - недобро прищурился Фодр. Трой наклонился с седла, как будто желал поведать старшине разведчиков Зимней сторожи некую великую тайну, и, понизив голос, заговорщицки прошептал:
        - Проклятый лес.
        После чего беззаботно кивнул Фодру и пришпорил коня.
        Отъехав на полмили, Трой придержал лошадь и повернулся в сторону гнома:
        - Сдается мне, что с Крадрекрамом придется подождать.
        Гмалин пожал плечами:
        - Я тоже думаю, что совершенно негоже, если самая масштабная битва за свободу Арвендейла произойдет без участия его герцога.
        Трой хмыкнул:
        - Ну… самая масштабная - не значит самая важная, - но затем подумал и со вздохом добавил: - Впрочем, и неважной ее тоже не назовешь.
        - Ага, - кивнул гном, - особенно если ты хочешь стать герцогом ВСЕГО Арвендейла, в том числе и всех, подобных этому Фодру.
        - Значит, поворачиваем?
        Гном прищурился:
        - Я что-то не понял, мой лорд, кто у кого должен спрашивать?
        Ответом был дружный хохот.
        До Калнингхайма они добрались спустя четыре дня. Зимняя сторожа уже второй день была в осаде. А орды орков уже подходили к Нильмогарду и Хольмворту. Калнингхайм так же спешно готовился к осаде, которая должна была быть гораздо тяжелее, чем все, что выдержали его жители на своем веку. Мастер Титус был сильно занят, но все же прибыл в таверну, где они остановились, едва ему донесли, что в город прибыл «герцог Арвендейл». Мастер Титус поинтересовался, как прошло путешествие, удовлетворенно кивнул, услышав, что герцог прервал его, едва орки тронулись на восток, и с осторожным выражением лица доложил, что посты, высланные им к Про… то есть Эллосиилу пока не докладывали о появлении каких-либо вооруженных людей. Трой поблагодарил олдермена за заботу и сообщил, что непременно отправится туда сам, после того как слегка перекусит и передохнет.
        До Эллосиила добрались к вечеру. С постами мастер Титус не особо мудрствовал, расположив сторожу в том самом лесочке, к которому побратимы вышли еще в первое появление в Теми. Как выяснилось, сторожа была из состава той самой тысячи охотников, которая была сформирована старшиной Игелоем, дабы перехватывать орочьих гонцов. Они стояли несколькими лагерями в ближайших перелесках и оврагах, поскольку, здраво рассуждая, прежде чем действовать, им следовало согласовать свои планы с армией, которая все еще было где-то на подходе… И, похоже, большинство начало испытывать смутные сомнения по поводу того, что эта армия действительно существует. Они читались во взглядах бойцов, в их позах, в их молчании…
        На шестой день напряжение возросло донельзя. Все города Арвендейла уже оказались в плотном кольце осады, а Зимняя сторожа и Нильмогард уже отбили первые штурмы. Тысяча крепких, хорошо вооруженных и обученных мужчин все это время пряталась по лесам, никак не облегчая бремя тех, кто отчаянно сражался на городских стенах…
        Вечером Трой с товарищами сидели у своего костра. Мимо прошел десятник, приятель Края, и, окинув их сумрачным взглядом, прошел дальше. Первые дни он охотно присаживался к их костру, а теперь даже не замедлил шага. Гном покосился ему вослед и, тяжело вздохнув, буркнул:
        - Завтра.
        - Что завтра? - переспросил Бон Патрокл.
        - Завтра они напрямую спросят: «Где обещанная армия?» - пояснил Арил.
        Бон Патрокл скрипнул зубами:
        - Но мы же сами видели…
        - Что мы там видели, никого не волнует, - хмыкнул гном, - их волнует, увидят ли они. И как скоро?
        В этот момент Трой лежавший на спине, почувствовал, как что-то упало на землю рядом с левой рукой. Он поднял голову и… в следующее мгновение рывком вскочил на ноги. Рядом с ним дрожала воткнувшаяся в брошенное полено эльфийская стрела. Армия пришла…
        Из доклада десятка эльфов, составлявших передовой патруль, выяснилось, что основные силы задержались, зачищая эльфийский город. Несмотря на бойню, учиненную Троем и его товарищами, в городе и его окрестностях оказалось еще немало темных тварей и орочьих патрулей, оказавшихся в момент бойни достаточно далеко друг от друга, чтобы временное безумие темных тварей их не коснулось. Так что войскам пришлось немало потрудиться, вычищая эти остатки. Впрочем, следы бойни патрули обнаружили сразу. И также сразу догадались, что означают эти три эльфийских меча, воткнутые в пень меллирона… Так что известие о том, что Трой и остальные остались в живых, оказалось для эльфов полной неожиданностью.
        Сразу после появления эльфов (на которых все охотники глазели разинув рты) Трой приказал командиру охотников выслать патрули к Калнингхайму, дабы уточнить обстановку, а сам немедленно отправился к армии.
        Лес в округе был уже совершенно безопасен и плотно контролировался эльфами, к тому же у них были лошади, так что до лагеря они добрались уже к рассвету. На подъезде их окликнул часовой, и эльф-проводник на вопрос кто едет, гордо ответил:
        - Герцог Арвендейл!
        - Так он же… погиб, - удивленно отозвался часовой.
        - Хрена! - весело рявкнул гном, подъезжая вплотную. - Нашего герцога так просто не убьешь. Так что давай, оттаскивай рогатку.
        - Это точно? - настороженно переспросил часовой.
        - Точно-точно, - сердито ответил гном.
        - Тогда… - Суровая рожа часового расплылась в радостной улыбке, а в следующее мгновение он схватил рог, болтавшийся у него за спиной, и что есть силы затрубил в него. Лес огласил звонкий сигнал.
        - Ты чего? - опешил Гмалин.
        - Принцесса Лиддит повелела, как только герцог Арвендейл подъедет к границам лагеря, дать сигнал рогом, - часовой ухмыльнулся. - Мы было подумали, что она того, но… - И он вновь поднес рог к губам и дунул в него с новой силой, а затем ухватил рогатку и, оттащив ее, склонился в низком поклоне: - Добро пожаловать, герцог, принцесса ждет вас.
        Когда они подъехали к палатке, там уже толпилось с десяток военачальников, среди которых Трой увидел Даргола, Эрика Два Топора и графа Шоггира. Он спрыгнул с коня, шагнул к ним и поочередно обнял.
        - Даргол, я…
        - Потом, - мягко произнес тот, - принцесса ждет…
        Трой недоуменно воззрился на него, а потом перевел взгляд на графа Шоггира:
        - Граф, мы…
        Но тот мягко качнул головой, прерывая его:
        - Герцог, принцесса ждет.
        Трой осекся и озадаченно кивнул. Все, стоящие рядом с палаткой, смотрели на него, но ни один даже не пытался заговорить. Да-а, похоже, эта принцесса Лиддит навела здесь порядки железной рукой, если никто из этих суровых бойцов не посмел даже задержаться с выполнением ее распоряжения. Трой стиснул зубы, что же, чему быть - того не миновать, и, глубоко вздохнув, шагнул под откинутый графом Шоггиром полог…
        - Принцесса, я… Ли… Ликкета, а… - Трой осекся и растерянно закрутил головой, - что ты здесь делаешь?
        Ликкета улыбнулась и поднялась с кресла, на котором сидела. Трой ошарашенно уставился на легендарную «Броню зари», в которую была одета его Ликкета, а она сделала шаг и, приблизив свое лицо к его лицу, тихо произнесла:
        - Я же сказала тебе, что пойду с тобой, Трой-побратим…
        Глава 4
        Возмездие
        Тупырь заступил на пост перед самым рассветом. Хрысь, которого он сменил на этом посту, недовольно заворчал, когда он пнул его в бок, но все-таки выбрался из-под стога сена, под которым сладко дрых всю свою смену. А чего было опасаться? Посты выставлены со стороны городских стен. Эти людишки - такой подлый народ, что вполне могут устроить вылазку, причем тогда, когда у порядочного орка как раз начинается самый сладкий сон. Но отсюда? Все города людишек в плотном кольце осады, и помощи им ждать абсолютно неоткуда. Конечно, можно допустить, что где-то по лесам скрывается некоторое количество людей, не успевших спрятаться за городскими стенами до того момента, как Великая орда железной рукой стиснула глотки всех людских поселений. Но они, скорее всего, сейчас в страхе прячутся по самым глубоким норам. Ибо нет на свете воина страшнее орка. Орки - это венец природы, орк - вершина труда богов, орк - настоящее совершенство, причем весь, от жирного брюха до необъятной задницы, от кривых зубов, так любящих постоянно жевать и хрустеть всякой дрянью, до кривоватых лап, твердо стоящих на этой самой
благословенной из земель. Ибо разве может быть не благословенной та земля, на которой живут орки? И разве не в том состоит великое предназначение орков, чтобы сделать благословенными как можно больше земель, осенив их благодатью лапы орка-солдата…
        Так что это жалкие людишки сейчас не спят, ибо знают, что стоит только кому-то из орков унюхать сладкий человеческий запах, как конец неминуем - тут же окажутся на вертеле. От таких мыслей Тупырь даже облизнулся. Запах людишек, сгрудившихся за каменной стеной своего города, доносился даже сюда. Но пока те еще трепыхались, пытаясь хоть как-то отдалить неизбежное. Но, как они ни трепыхаются, им ничего не удастся сделать. Ибо ничего на свете не может противостоять той силе, что пришла сюда, дабы раз и навсегда утвердить свое владычество на этих исконно орочьих землях… Ну а на сладкое… на сладкое будет много-много вкусного жаркого. Много-много… вкусного-вкусного… и это были последние мысли Тупыря, потому в следующее мгновение он завалился на спину с эльфийской стрелой в глазнице… Спустя пару мгновений из утреннего тумана появилось несколько тихо позвякивающих фигур. Первая остановилась и, вскинув ладонь, замерла.
        - Вот, Темные боги, не разгляжу, - тихо ругнулся Трой, - а ну, Край, Бон Патрокл, приподнимите меня.
        Оба вассала молча воткнули мечи в землю и, шагнув вперед, сцепили руки, сотворив для Троя импровизированный постамент. Трой вспрыгнул на него и, присмотревшись, удовлетворенно кивнул:
        - Отлично, похоже, все меня видят.
        Он сделал несколько жестов рукой, а затем вскинул обе руки над головой и замер. Несколько минут у стога ничего не двигалось. А затем Трой резко развел руки в стороны. В следующую секунду тихо захлопали тетивы эльфийских луков…
        Первыми умерли часовые, выставленные с противоположной стороны лагеря. Среди них тоже оказалось не больно много любителей бдительно нести службу, так что большинство погибло, даже не успев проснуться. Затем бесшумные посланцы смерти пронзили дерюги палаточных полотнищ, безошибочно отыскав внутри бошки орочьих командиров. А потом начали собирать обильную жатву и среди остальных орков, вповалку дрыхнущих у потухших лагерных костров. Конечно, долго эта бесшумная смерть продолжаться не могла. Когда-то же и у смертоносных лучников должна подустать рука или заслезиться от напряжения глаз, и стрела, пущенная не слишком четко, могла вонзиться немного не туда, но пока орочья орда неумолимо таяла, еще не успев проснуться…
        - О-а! - дикий крик огласил окрестности. - Хур-р-р…
        - Агх!
        - Ы-ы!
        Все больше орков вскакивали на ноги, ошеломленно мотая головами. Большинство из них тут же валилось обратно с эльфийской стрелой с горле или черепе, но их вскакивало все больше и больше… больше и больше…
        Трой хищно сощурился.
        - Ну что ж, пошла потеха… - С этими словами он поднес к губам рог, и в то же мгновение окрестности Калнингхайма огласил звонкий и чистый звук. По этому сигналу эльфы прекратили стрельбу и быстро отбежали назад, а в следующую секунду земля вздрогнула от удара тысяч ног, одновременно сделавших первый шаг. Вперед двинулись латники…
        Бойня у Калнингхайма завершилась через три часа после рассвета. Тяжелые латные колонны прошли сквозь очумело мечущихся орков, будто нож сквозь масло, так что, когда после боя Трой приказал пересчитать погибших, оказалось, что армия потеряла всего лишь двенадцать человек. А на земле осталось валяться почти одиннадцать тысяч орочьих трупов…
        Олдермен Калнингхайма встретил Троя в воротах. На его глазах стояли слезы. Шагнув вперед, он рухнул на левое колено и прокричал срывающимся голосом:
        - Да здравствует герцог Арвендейл!
        Трой спрыгнул с коня, шагнул к нему и, обхватив его за плечи, поднял с колен.
        - Мастер Титус, перестаньте, ну зачем же так… вы всегда были самым верным моим сторонником здесь, в Арвендейле, и я испытываю к вам самое искреннее уважение.
        Мастер Титус поднялся, утирая слезы.
        - Вы не понимаете, герцог, к нашим стенам еще никогда не подступало столько… так много этих тварей. А вас все не было и не было, не было и не было…
        Трой понимающе кивнул и, притянув его к своей груди, обнял.
        - Ну вот я пришел, мастер…
        Вечером состоялся Большой военный совет. Надо было решать, что делать дальше.
        О том, что армия все-таки пришла и Калнингхайм освобожден от осады, тут же сообщили по слуховым камням в Зимнюю сторожу и другие города, тем самым вызвав у них прилив надежды. Ибо на этот раз орда была действительно огромной. Даже Калнингхайм, дружина которого начитывала около ста тысяч человек, осадили одиннадцать тысяч орков, а Нильмогард и Хольмворт штурмовало по двадцать тысяч орков каждый. Поэтому на стенах стоял и стар и млад. Однако начать решили с более мелких поселений. Им ведь невозможно было сообщить, что армия герцога уже здесь и громит орков…
        После того как закончился военный совет, Трой, проскользнув мимо принцессы, вспрыгнул на коня и помчался объезжать отряды. Он поболтал с Эриком, который до сих пор дулся на него за то, что Трой без него отправился в Проклятый лес, затем поторчал у костра Даргола, а потом отправился к гномам…
        Спустя час Гмалин, окинув его хмурым взглядом, сердито произнес:
        - А сдается мне, герцог, что вы трус!
        Трой удивленно вскинулся.
        - А тогда почему вы до сих пор здесь, а не с той, что ждет вас все это время?
        Трой покраснел:
        - И ничего я не трус, просто…
        - А не надо мне ничего объяснять, - сурово произнес гном, - вон твой Ярый, скажи за него спасибо Дарголу, и вперед! Ей будешь объяснять.
        Трой несколько мгновений сидел, стиснув кулаки и зубы, потом медленно поднялся и двинулся в сторону своего коня. Самое печальное, что гном был совершенно прав…
        Лик… Лиддит ждала его в полной темноте. Когда он, стараясь не шуметь, на цыпочках вошел в горницу дома и, моля всех богов о том, чтобы явно измученная этим долгим днем принцесса уже заснула, стал протягивать руку к огниву, в горнице раздался ее голос:
        - Не зажигай огня, Трой-побратим.
        Трой замер, а затем медленно опустил руку.
        - Сядь…
        Он оглянулся. Слева от него в призрачном свете звезд маячила спинка стула. Трой опустился на стул.
        - Я бы хотела узнать, чем я заслужила твой страх… - тихо произнесла она.
        Трой сглотнул.
        - Принцесса, я…
        - Нет! Я спрашиваю тебя не как принцесса, а как твоя Ликкета. - Ее голос сорвался, но она почти сразу вновь овладела собой. - Почему, когда я, выполняя свое обещание, пришла вслед за тобой, позаботившись о том, чтобы не стать тебе обузой, ты отталкиваешь меня.
        - При…
        - Ликкета!
        Трой тяжело вздохнул.
        - Хорошо, я скажу… - Он замолчал, собираясь с мыслями, а затем начал: - Понимаешь, девушка, с которой я познакомился, она, конечно, была из благородной семьи, и у ее отца были какие-то деньги, ибо она получила хорошее образование, но она… все-таки была, если можно так сказать, из простой семьи. Я думал, что ей все равно придется пробиваться в жизни, я думал, что смогу стать ей опорой, что взвалю на свои плечи многие ее проблемы, огражу от многих горестей. Я думал, что именно я стану ей опорой и поддержкой, а она мне… - Он замолчал, понимая, что говорит сумбурно и непонятно. Но сейчас Трой был не в силах сложить свои мысли в какие-то более внятные фразы. Принцесса продолжала молчать. И это означало, что пока еще была его очередь говорить.
        - А ты - дочь императора. Ты выросла во дворце. Многие самые богатые и влиятельные вельможи почли бы за честь добиться твоей руки. И… я не понимаю, зачем тебе нужен безродный парень, которому только случай швырнул в лицо дворянский титул и у которого нет ничего за душой, кроме меча и плаща! - Трой всплеснул руками и ударил себя по коленкам. - Я даже не знаю, на что буду восстанавливать замок, когда мы его отобьем. И смогу ли я это сделать или так и буду ночевать под его стенами в шалаше из веток! Как я могу даже думать о том, чтобы ты стала моей женой?!! - Он замолчал. Некоторое время в горнице висела напряженная тишина, а затем послышался тихий… смех.
        - Так вот в чем дело…
        По столу что-то стукнуло, сухо щелкнуло огниво и, спустя несколько мгновений, в трехрогом подсвечнике, стоящем на столе, вспыхнула первая свеча… затем вторая, а потом третья. Трой не отрываясь смотрел, как все ярче и ярче из сумрака проявляется такое знакомое и любимое лицо…
        Принцесса закончила со свечами и, откинувшись на спинку стула, окинула Троя ироничным взглядом.
        - Знаешь, Трой, моим воспитателем был отставной гвардейский сержант. У него самого было семеро сыновей, а я была восьмой, и все мы жили в небольшом бревенчатом доме на задворках дворца. Мое первое воспоминание - тетушка Алимит, его жена, шлепает меня по попке, потому что в нашей семье не было принято подмывать детей тепленькой водичкой, а в бочке с холодной, стоявшей в сенях, за ночь намерзал такой слой льда, что его приходилось прорубать топором. И потому тетушка считала, что после подмывания ребеночку надо разогнать кровь, дабы не простудился… - Она замолчала. Трой сидел с ошеломленным лицом. Между тем принцесса продолжила:
        - Когда мне исполнилось семь лет, старый Крамар умер. Мне было очень больно. Я проплакала день напролет, хотя до того дня ни один из дворовых мальчишек, с которыми я вовсю гоняла на конюшнях, в саду и парке Высокого города, не мог похвастаться, что ему удалось увидеть хоть маленькую слезинку в моих глазах. И тогда отец впервые спросил меня, какое у меня самое большое желание. Знаешь, что я ему ответила?
        Трой медленно покачал головой.
        - Стать гвардейским сержантом. - И она засмеялась. Трой почувствовал, что его губы тоже сами собой расползаются в улыбке и… спустя пару мгновений он тоже захохотал. Отсмеявшись, принцесса встала с кресла и подошла к нему. Несколько мгновений, она пристально смотрела ему в глаза, а затем подняла руку и взъерошила ему волосы.
        - Ты дурак, Трой-побратим. Причем дважды. Первый раз из-за того, что посмел представить себе, что Ликкета умерла, или что ее никогда и не было, а теперь перед тобой кто-то совершенно другой, возвышенней, манерней, с другими требованиями и запросами. Запомни, Ликкета - это я, а я - это Ликкета. И никого другого здесь не будет. Даже если ты этого захочешь.
        - Не захочу, - осмелев, прошептал Трой.
        - И правильно, - усмехнулась принцесса, - потому что все равно я не позволю.
        И они снова рассмеялись…
        А когда они уже поднимались наверх, в спальню, Трой, ошалев от собственной смелости, спросил:
        - А второй?
        - Что второй?
        - Ну… ты сказала, что я дурак дважды. И рассказала почему во-первых, а почему во-вторых?
        Ли… Лиддит остановилась и, положив руки ему на плечи, заглянула ему прямо в глаза.
        - Я клянусь, что буду тебе женой в горе и в радости, в скудости и богатстве, в здоровье и болезни… - начала она ритуальную клятву богам, венчающую брачную церемонию, но затем улыбнулась, и закончила: - Но все-таки прости, любимый, я собираюсь сделать тебя самым богатым и влиятельным вельможей империи. САМЫМ богатым и влиятельным.
        - Но… - Трой покраснел, - я не…
        - О нет, мой дорогой, - все так же улыбаясь, покачала головой Лиддит, - я вовсе не собираюсь грабить императорскую казну. И выпрашивать подарки у отца или кого-то еще я тоже не буду. Дело в том, что, для того чтобы действительно стать самым богатым и влиятельным вельможей империи, у тебя уже ЕСТЬ все необходимое. Просто… ты пока еще не знаешь, как это использовать. Но не бойся, я это знаю.
        Трой наморщил лоб, пытаясь разобраться в ее словах, но ничего путного в голову не приходило.
        - Ли… то есть Лиддит, а что ты… - Но он не смог закончить фразу. Потому что ее ладошка легла на его губы.
        - Трой, - нежно сказала она, - уже светает, и вчера был тяжелый день, а сегодняшний будет не менее тяжким. Поэтому нам надо поспать хотя бы пару часиков. Так что… заткнись, и пошли в спальню.
        Поспать им так и не удалось…
        Следующими решили атаковать орков, осаждающих Товарон и еще пару поселений поменьше. Силы осады каждого из них вряд ли должны были превышать пять-шесть тысяч человек, так что армия, уже получившая боевой опыт и усиленная ополчением Калнингхайма, вполне должна была справиться с одновременной атакой трех орд сразу.
        Ту часть армии, что двинулась на Товарон, возглавил Трой, а две остальные - принцесса и Даргол.
        На марше Трой делился с гномом:
        - Понимаешь, Гмалин, она такая умная, что я даже теряюсь. В ее присутствии мне все время хочется заткнуть рот и молчать, даже если она спрашивает.
        - Да уж, повезло тебе, парень, - хмыкнул гном. Трой подозрительно покосился на него - не насмешничает ли? Но гном развеял его сомнения:
        - Понимаешь, парни в твоем возрасте чаще всего обращают внимание на всякую там ерунду: ножки, фигурка и так далее, а от умных баб бегут. А зря. В твоем случае это совершенно недопустимо. Ежели уж ты собираешься стать РОДОНАЧАЛЬНИКОМ, то есть начальником, зачинателем рода, то надо думать о детях. А какие дети могут быть от красивой пустышки дуры? Только такие же. Боги, конечно, всемогущи, но по привычке зачинают новую жизнь в женском чреве из того, что под рукой. Так что, если хочешь доброе потомство, подбирай для него хорошую мать.
        Трой понимающе кивнул.
        - Знаешь, - продолжил он, - я удивляюсь, как все ее слушаются. Даже граф Шоггир и Даргол.
        Гном снова хмыкнул:
        - Принцесса Лиддит последние два года по существу правит всей империей, так что чему тут удивляться.
        - То есть как это? - изумленно обернулся к нему Трой.
        Гном пожал плечами.
        - Император сильно болеет, - пояснил он, - так что ей приходится практически в одиночку управляться и с весьма своевольными владетельными лордами, и с Купеческой гильдией и вести дела со Светлым лесом и Подгорным троном. По общему мнению, ей это удается очень неплохо.
        - Но… я ничего такого…
        - А зачем тебе было слушать, что говорят в тавернах о принцессе Лиддит? - резонно осведомился гном. - Какое она имела к тебе отношение?
        Трой вздрогнул:
        - То есть… ТЫ ЗНАЛ?
        Гном опять хмыкнул.
        - Но почему ты мне ничего не сказал?
        Гмалин покачал головой:
        - Э-э нет, со своими сердечными делами разбирайтесь сами. Я тебе глаза не завязывал и уши не затыкал. А уж если ты сам не смог разглядеть очевидного…
        Трой задумался. А затем озабоченно начал:
        - Но… тогда ведь…
        - Нет. Когда император умрет, ей ничего не светит. У вас, людей, правителем может быть только мужчина. Ты, например, - усмехнулся он.
        От такого предположения Трой аж вздрогнул.
        - Ну уж нет, я тут с герцогством не знаю как управиться - голова пухнет, на одну мою… Лиддит и надежда, а ты вон чего сказанул…
        В этот момент к ним подлетел посыльный. Они подходили к Товарону…
        Разгром орков у Товарона и еще одного поселения прошел без сучка и задоринки. А вот у третьего поселения Дарголу пришлось выдержать нелегкий бой. Перед атакой разведчики проглядели пару орочьих секретов, и в одном из них оказался неспящий часовой. Так что орки были разбужены еще на подходе, и людям пришлось с ходу вступить в схватку. Впрочем, и там победа досталась не слишком дорогой ценой. В самый напряженный момент схватки жители осажденного поселения открыли ворота и ударили в тыл обороняющимся оркам. Так что объединенная армия, в которую влились ополчения из трех вновь освобожденных городов, за все время боев потеряла всего лишь около трехсот бойцов.
        За десять следующих дней им удалось разгромить орды, осаждавшие еще девять городов. И старшина Игелой, связь с которым поддерживалась через слуховой камень Калнингхайма, заявил, что теперь пора браться за самые большие орды.
        - Не сегодня завтра оркам станет известно, - заявил он, - что с ордами, осаждающими Калнингхайм, Товарон и другие освобожденные поселения, что-то произошло. И тогда они бросят осаду и сконцентрируют войска. А справиться с таким большим войском будет не в пример труднее.
        - А как вы старшина, - спросил Трой, - продержитесь? Скорее всего, это будет последний бой, когда нам удастся ударить только по части их войска. Так что они вполне смогут, стянув войска, обозлившись, попытаться всем скопом навалиться на Зимнюю сторожу.
        От слухового камня донесся непонятный рокот, и только спустя пару мгновений все присутствующие осознали, что это смех старшины Игелоя.
        - Не волнуйтесь за Зимнюю сторожу, герцог, у нас есть в запасе еще парочка крайне неприятных сюрпризов. Так что мы им не по зубам… Только не задерживайтесь слишком. Если орки успеют провести еще пару штурмов, то тогда мы действительно можем не выстоять, но если они услышат, что приближается армия, которая уже уничтожила большую часть их орды, они вряд ли рискнут принять бой, даже если к тому моменту будут хоть как-то представлять вашу действительную численность.
        На том и порешили.
        К Нильмогарду армия подошла перед рассветом. На этот раз орда орков была слишком большой, а лагерь осаждающих слишком обширным, чтобы возможность провернуть тот же сценарий, что и у Калнингхайма, имела хоть какие-то реальные шансы на осуществление. К тому же, по донесениям разведчиков, орки начали вести себя несколько нервно, может быть, уже о чем-то догадывались… Но зато на этот раз у них была связь с осажденными.
        Эльфов Трой решил не пускать в первые ряды, а наоборот, оттянуть к дорогам и опушкам, дабы дать максимально уменьшить возможность спасения для рассыпавшихся и бегущих с поля боя. Уйти от эльфийской стрелы, как бы шустро ты ни бегал, было практически невозможно. А первую атаку лагеря поручить… панцирникам графа Шоггира. Из-за чего ему пришлось выдержать жаркий спор с большинством остальных командиров, которые утверждали, что атака конницей укрепленного лагеря - совершеннейшее безумие. Но Трой стоял на своем. Вряд ли лагерь орков так уж сильно укреплен, говорил он. Орки слишком ленивы и слишком беспечны. Мы же видели, что гораздо меньшие лагеря были практически не укреплены со стороны, противоположной той, что была обращена к городским стенам. И если там, со стороны городских стен, орки, опасаясь вылазки, еще соизволили насыпать хоть какой-то вал и поставить жиденький частокол, то с противоположной единственным препятствием был с десяток небольших рогаток. А вот удар тяжелой конницы разметает любые попытки орков выстроить сколь-нибудь серьезный строй и организовать сопротивление. Так что пехоте
останется только пройти частой гребенкой и прикончить выживших. И в этом случае потери армии будут минимальны…
        Спор прекратила принцесса. После почти часовой перебранки она легко ударила ладонью по столу (отчего мгновенно замолчали даже самые распаленные спорщики) и негромко произнесла:
        - Я думаю, нам следует принять план герцога.
        На этом обсуждение закончилось…
        В то утро все обернулось для них даже несколько лучше, чем ожидалось. С утра на окрестности упал туман, поэтому армии Троя удалось не только подойти почти вплотную к лагерю осаждаюших, но и успеть развернуть войска до того, как их обнаружили. Первая тревога поднялась, когда они были уже на расстоянии полусотни шагов от окраины лагеря. Трой, шедший в третьей шеренге (из-за чего ему пришлось выдержать настоящую битву с Лиддит, которая смогла засунуть его в третью только из-за того, что Эрик Два Топора со стягом в руках непременно норовил вылезти вперед, перед Троем), обеспокоенно вытянул шею, пытаясь разглядеть, что творится в полном воплей и громыхания железа орочьем лагере, а затем повернулся и покосился на строй панцирников, уже перешедших на легкую рысь.
        - Копья - склонить! - послышалась протяжная команда графа Шоггира.
        Длинные, тяжелые копья, увенчанные пестрыми значками, качнулись вперед. Да уж, вряд ли местным оркам когда-либо ранее приходилось сталкиваться с тяжелой панцирной конницей людей, так что, чтобы они там сейчас себе ни думали, их ожидал ОЧЕНЬ - неприятный сюрприз.
        - Шенкеля!
        Кони резко перешли на аллюр.
        - Затыльники упереть!
        Копья, несколько хаотично раскачивающиеся впереди лошадей, почти одновременно чуть приподнялись и образовали в практически ровную линию. Всадники укрепили затыльники копий в специальные крюки высоких седел, при ударе передающие на копья массу не только самого копья, но и всадника.
        - В атаку! Марш! Марш!!!
        В следующее мгновение земля задрожала. Могучие кони перешли на галоп.
        Со стороны орочьего лагеря, в котором, наконец, разглядели, ЧТО несется на них, неотвратимо как сама смерть, послышался многоголосый вопль ужаса, а в следующее мгновение раздался дикий грохот и треск. Панцирники вломились в орочий строй…
        Глава 5
        Зимняя сторожа
        Удар полутора тысяч панцирников у Нильмогарда оказался для орков настолько ошеломляющим, что их армия обратилась в бегство, даже не успев толком вступить в битву. Клинья латной пехоты разорвали ошалело мечущуюся толпу на кровавые куски и, зажав в стальных челюстях, перемололи без особого труда. Поэтому потери объединенной армии оказались едва ли не ниже тех, что были у Даргола в практически единственном во всей серии тяжелом сражении у того дальнего поселения. Так что Трой, авторитет которого после этого боя возрос настолько, что теперь его приказы принимались беспрекословно, как и приказы принцессы, распорядился скорым маршем двигаться на Зимнюю сторожу. Ее осаждала орда, по численности даже превосходящая ту, что напала на Калнингхайм, но в Зимней стороже было вполовину меньше жителей…
        Это оказалось верным решением. В сражении у Нильмогарда им не удалось перехватить всех орков - не так-то просто уследить за двадцатью тысячами тварей, разбегающихся, будто тараканы. Так что вскоре известие о том, что в этих местах неизвестно откуда появилась могучая армия людей, распространилось по всем орочьим станам. И большинство вождей приняло решение отходить к Зимней стороже, осадой которой, как оказалось, командовал сам вождь похода. А он решил не уходить из этих мест без хоть какого-нибудь успеха. Так что штурм Зимней сторожи, начавшийся практически сразу же после того, как вождю похода стало известно о разгроме у Нильмогарда, продолжался непрерывно все это время. Орды, подходившие от других городов, тут же бросались на стены Зимней сторожи, а те, что откатывались от них, отводились в тыл и, зализав раны и пополнившись из совсем уж повырубленных отрядов, вновь с остервенением бросались на твердыню людей. Так что первый сюрприз старшины Игелоя был исчерпан еще в первый же день этого бешеного штурма. А сюрприз состоял в том, что защитники Зимней сторожи заранее прикопали в земле, на
определенном расстоянии от стены, кувшины с земляным маслом. И проложили запальные трубки из обернутого в хорошо просмоленную кожу сухого тростника с селитрово-серо-угольной мякотью. Ну и когда вождь похода, узнав о чудовищном разгроме под Нильмогардом и окончательно озверев от сего известия, погнал орду на штурм стен, в самый напряженный момент боя подпалили запалы. Кувшины были ведер по двадцать каждый, заполненные чуть больше чем наполовину, с чрезвычайно узкими горлышками и плотно забитыми пробками. Так что когда внутри них полыхнуло, горящие струи земляного масла залили все вокруг шагов на сто. Орки, разбегаясь, просто посносили свои собственные штурмовые лестницы, а фашины, которыми были завалены рвы, сгорели дотла. Так что первый сюрприз мастера Игелоя удался на славу, принеся еще и долгожданную передышку. Поскольку стены Зимней сторожи были настолько высоки, что длины обычных орочьих лестниц не хватало, чтобы добраться до зубцов. Следующие несколько дней давление на крепость немного ослабло. Схватки происходили только у ворот, где орков вовсю косили установленные в башнях метательные машины.
Да и потом, через пару дней, когда свинорылые подготовили новые лестницы, они лезли вверх с большей оглядкой, чем прежде.
        Очередь же второго сюрприза, как выяснилось намного позже, должна была наступить в том случае, если оркам удалось бы ворваться в ворота. Впрочем, при такой интенсивности атак и все более тающем гарнизоне, вероятность того, что свинорылым удастся не только прорваться в ворота, но и даже перебраться через стены, постепенно возрастала и возрастала.
        Пятидневный марш до Зимней сторожи прошел довольно спокойно. Почти за месяц непрерывных боев люди, конечно, устали, но эта усталость компенсировалась осознанием того, что извечный враг разгромлен и бежит, причем где? На землях легендарного Арвендейла! На третий день к армии присоединилась дружина и городское ополчение Хольмворта, однако подхода дружин других поселений решили не ждать. Если о встрече с дружиной Хольмворта договорились по слуховому камню из Нильмогарда, с остальными надо было обмениваться посыльными. А Трою отчего-то казалось, что им надо поторопиться.
        Опасаясь засады, Трой и принцесса выслали вперед и по флангам сильное охранение, но орки, отходившие от других городов, вроде бы даже не помышляли о бое, торопясь скорее оторваться от возможного преследования и уйти на запад. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд. Однако когда подмога подошла к Зимней стороже, выяснилось, что дела обстоят намного хуже.
        На первые разъезды орков охранение натолкнулось за пять лиг до Зимней сторожи. Сотня разведчиков из состава той тысячи, что осуществляла прикрытие и ликвидацию разбежавшихся свинорылых при деблокировании городов, наткнулась на пять десятков орочьих всадников. Разведчики были не слишком привычны к конному бою, да и вообще к схватке в строю, к тому же они имели прямой приказ в бой не вступать, но череда непрерывных побед последнего времени вскружила им голову. И потом считалось, что вклад разведчиков в общую победу был вроде как не больно высок - большей части так и не удалось ни разу обагрить мечи орочьей кровью, поскольку их основной задачей было ловить разбежавшихся, а тех, за исключением последней битвы, было не очень-то много. И это в то время, когда многие из городских ополченцев, которые обычно, разинув рты, слушали рассказы разведчиков, хвастались у костров кто тремя, кто пятью, а кто и десятком отправленных на тот свет орков. Так что разведчики бросились в атаку, горя желанием славы. И… заслуженно получили свое. Атаку орочьей лавы на варгах не всегда можно остановить и пешим «ежом», а уж
сквозь рассыпной строй легких всадников они прошли, как нож сквозь масло. От полного уничтожения сотню спасла только привычка быстро рассыпаться и исчезать поодиночке и то, что передовая колонна находилась на расстоянии пары лиг. К тому же авангардом командовал Даргол, который к тому моменту нагнал голову колонны. А первые улепетывающие разведчики добрались до головной колонны минут на десять раньше орков. Так что, когда потерявшая всего лишь полдюжины бойцов полусотня орков напоролась на авангард, Даргол успел не только развернуть колонну в боевой порядок, но и выслать по сотне конников из числа наемников, привычных к конным схваткам, на оба фланга. Орочий разъезд с ходу, не успев понять, на кого он нарвался, налетел на закрывшийся щитами и ощетинившийся тройным рядом копий строй пехоты, оставив на копьях больше половины своего состава, орки покатились назад. Но далеко уйти им не удалось - остальных добили всадники.
        Потери от этой стычки оказались не слишком велики, к тому же весьма своевременны, показав неким горячим головам, что может случиться, если слишком переоценить свои силы. А то городские дружины, особенно из первых освобожденных городов, например Калнингхайма и Товарона, уже охватила некая беспечность. Орки уже не казались им сколь-нибудь серьезным противником, и многие вслух высказывались по поводу того, что, мол, давно пора было собрать войско да и ударить по оркам, вычистив Арвендейл от всей этой «свинорылой сволочи». Впрочем, для некоторых, и эта стычка не оказалось хорошим уроком для того, чтобы прекратить подобные речи. Однако большинство задумалось.
        После того как Даргол прислал посыльного с докладом о первой стычке с орками, Трой приказал развернуться в боевом порядке. Так что марш возобновили только к полудню, и скорость его резко упала, поскольку идти, сохраняя строй, сквозь лес было очень затруднительно. Кроме того, положение осложнилось тем, что за время этого марша через лес на них наткнулась еще пара разъездов, которые хоть и потеряли в схватках подавляющее большинство своего состава, но задачу свою выполнили, поскольку отдельные оставшиеся в живых орки успели доложить своим вождям о приближении армии людей.
        К орочьему лагерю они подошли лишь к пяти часам пополудни. Шум боя был слышен еще за лигу, так что, когда они подошли вплотную, единственной неожиданностью стало то, что оркам удалось-таки разбить ворота, и бой шел уже внутри кольца стен Зимней сторожи.
        Большая часть объединенной орочьей орды была выстроена как раз между ними и воротами крепости. Люди впервые за все это время оказались в столь невыгодной ситуации, ибо на этот раз им предстояло вступить в схватку с огромной орочьей ордой, в несколько раз превосходящей по численности всю армию людей и полностью готовой к битве. Кроме того, у них не было возможности строить тактику битвы от обороны, ибо там, за спинами этой орды, сейчас гибли последние защитники самой гордой твердыни людей. Причем гибли, оттягивая на себя еще какие-то более-менее значительные силы орочьей орды.
        Однако бросаться в атаку очертя голову также было нельзя. Ибо даже если они и выиграют эту битву, но со слишком большими потерями - кампанию все равно можно считать проигранной. Остатки орков укроются за стенами замка и пошлют гонцов к западным собратьям. А ни взять штурмом замок, ни сдержать орды западных орков будет уже нечем…
        Трой объявил сбор командиров. Когда Даргол, Лиддит, фаф Шоггир, Гмалин и Алвур съехались к его стягу, Трой окинул их сумрачным взглядом, а затем отвернулся и, оглядывая орочью орду, которая, вопреки всем своим привычкам, спокойно стояла на месте, глухо произнес:
        - Ну, что будем делать?
        Все переглянулись. Эрик Два Топора открыл было рот, собираясь, как обычно на подобных совещаниях, выкрикнуть воинственный клич и предложить немедленно броситься на врага, но абсолютная проигрышность подобной тактики на этот раз была очевидна совершенно всем. Так что он только вдохнул и… опустил голову. Шестеро старшин ополчений, избранных представлять города Арвендейла (Трой по совету Лиддит специально ввел в свой импровизированный штаб равное число командиров и от жителей Арвендейла), как обычно помалкивали. Все шестеро арвендейльцев были старыми воинами и опытными командирами, но именно этот опыт как раз и заставлял их по большей части помалкивать на совещаниях. Ибо они были достаточно умны и понимали, что их опыт в области полевых сражений не идет ни в какое сравнение с опытом остальных членов штаба. К тому же еще месяц назад здесь никто и не мог помыслить о том, что людям удастся собрать столь многочисленное войско. Самым крупным войском Теми до того времени считалась объединенная дружина семи городов, которая около ста пятидесяти лет назад отбила у орков захваченную ими Зимнюю сторожу. Но ее
общая численность составляла всего пять с половиной тысяч человек - цифра, до сего времени всегда произносимая в Теми с благоговением, но сегодня, на фоне нынешней, почти двадцатипятитысячной армии, она уже не звучала. К тому же в состав этой армии входили войска, доселе в Теми не виданные, - тяжелая панцирная конница, латная пехота и легендарные для всех арвендейльцев хирд гномов и эльфы-лучники… Гном вздохнул:
        - Если бы можно было расколоть их строй…
        И все с надеждой посмотрели на Троя. Как будто он мог что-то сделать с тем, что они видели перед собой. Орки обычно строились либо в шестнадцать, либо в тридцать две шеренги. Этот же строй, похоже, имел глубину во все сорок восемь. А построение такой глубины не смогли бы прорвать даже пять тысяч панцирников, каковых у них не было. Впрочем, иных вариантов у них тоже было немного. Орда орков, как море, расстилалась во все стороны от городских стен, так что их фланги нависали над полностью развернутой в боевой порядок армией людей.
        - Граф, - сумрачно начал Трой, обращаясь к Шоггиру, - выстраивайте панцирников в центре.
        Все недоуменно уставились на Троя. Подобное решение было просто самоубийственным. Полторы тысячи панцирников вряд ли сумеют проломиться дальше десятой шеренги, а завязшую тяжелую конницу орки расколошматят в два счета. Панцирник почти неуязвим, пока он мчится на коне, проламывая тяжелым копьем самые прочные доспехи пехоты и рубя бестолково толпящихся либо бегущих пешников длинным, тяжелым мечом, но стоит ему остановиться либо сильно замедлить ход - все его преимущество развеется как дым. Гораздо более шустрые пехотинцы поднырнут под коня - распорют ему брюхо либо просто стянут всадника с седла, а на земле панцирник, в своих тяжелых доспехах и неподъемных кованых сапогах, боец не шибко добрый, и уж Трой должен был бы это понимать…
        - Пусть думают, что мы собираемся атаковать их в центре, - все так же сумрачно закончил Трой.
        Лица у всех посветлели. Командующий не разочаровал их. Если вначале к Трою прислушивались больше из-за того, что он был единственным, кто, во-первых, имел представление о правилах и тактике полевого боя и, во-вторых, неплохо знал местность, а также из-за того, что он ДОКАЗАЛ, что может ловить за хвост удачу, то теперь, после месяца непрерывных боев и, главное, после победы под Нильмогардом, Трой стал для всех настоящим вождем и командиром. В глазах всех он был разумный, опытный и смелый командующий. Так что, если бы он набирал войско ТЕПЕРЬ, оно обошлось бы ему гораздо дешевле. Потому как нет для любого, кто связал свою судьбу с переменчивой воинской стезей, большей удачи, чем служить под знаменем не просто талантливого, а истинно удачливого командира.
        Граф Шоггир вскинул руку, и за его правым плечом возник один из панцирников. Герцог отдал короткий приказ и отпустил посыльного…
        - Атаковать будем левый фланг, - продолжил между тем Трой, - правый будут держать латники и ополчения северных городов.
        Все помрачнели и покосились на шестерых арвендейльцев. Им предстояло самое тяжелое: поскольку орков было слишком много, нападать на всех сразу - значит потерпеть неминуемое поражение. Поэтому Трой принял единственно правильное решение - на одном из флангов максимально уравнять численность, сосредоточив там большую часть армии, и попытаться расколошматить этот фланг орочьего построения до того момента, пока другой фланг будет в силах сдерживать всю остальную орочью орду. Но это означало, что на другом фланге, который будет оттягивать на себя основные силы орков, на каждого бойца придется уже не по три, а по десятку орков. Мастер Титус кивнул:
        - Сделаем, герцог. Для нас есть что-то еще?
        - Нет.
        Арвендейльцы молча переглянулись и, вскинув руку в вассальном приветствии, повернули коней и поскакали к своим дружинам. Все проводили их взглядом, а гном одобрительно хмыкнул. И именно в этот момент со стороны Зимней сторожи послышался тонкий звенящий звук. Все недоуменно переглянулись и уставились в ту сторону. Чего еще там затеяли эти свинорылые? Звук все нарастал и нарастал, медленно и плавно, но неуклонно. Однако, похоже, для орков он был не меньшей неожиданностью, чем для людей. Потому что они тоже крутили головами и вытягивали шеи, пытаясь разглядеть, что же происходит там, за их спинами, внутри городских стен.
        - Прикажите всем немедленно лечь на землю!
        Трой обернулся. К ним галопом, нахлестывая лошадь, неслась одна из сестер-помощниц, судя по темной накидке - старшая над ними. Трой припомнил, что ее звали сестра Тамея.
        - Немедленно прикажите всем лечь на землю!!
        - Что?! - недоуменно переспросил граф Шоггир. Но Трой не стал уточнять. Он привстал на стременах и, выпрямившись во весь рост, надсадно заорал:
        - Внимание! Всем размокнуть строй назад и лечь на землю! Коней также положить! Быстро!!!
        Сестра Тамея резко натянула поводья и перевела дух. Похоже, она не ожидала такой быстрой реакции на свои слова, потому что выглядела несколько ошарашенной. Трой еще раз окинул взглядом зашевелившийся строй и снова заорал:
        - На землю - быстрее!!! Передать по цепи!!! Всем - на землю!!! - затем сам спрыгнул с коня и, дернув за уздцы, повалил на землю Ярого. Остальные из командиров зашевелились только в этот момент. А Трой помог сестре Тамее уложить своего коня и тихо спросил:
        - Не поведаете ли, чем вызвана ваша столь необычная рекомендация?
        Сестра Тамея мотнула головой в сторону все более нарастающего звука, который уже почти невозможно было терпеть, и буркнула:
        - Этим. И благодарю вас, герцог, что так быстро отреагировали на мою просьбу. Если бы мы не успели… - И она страдальчески скривилась, потому что звук достиг уже такой силы, что начало казаться, будто внутрь черепа ввинчивался гвоздь. Трой кивнул:
        - И все же, что это такое?
        - Это - накопитель Лиффуга. Я не знаю, каким заклинанием он заряжен, но когда он разрядится… боюсь, что нам не слишком поможет то, что мы лежим…
        И в этот момент он разрядился!
        Полыхнуло так, что многим показалось, будто у них вспыхнула кожа на лице. Вырвавшаяся из ворот взрывная волна пронеслась над землей и повалила лес за спинами людей почти на лигу. А стена Зимней сторожи, по которой пришелся удар изнутри, дрогнула и начала осыпаться. Нескольким десяткам особо любопытных, приподнявших голову как раз в тот момент, когда заклинание из накопителя Лиффуга наконец вырвалось на свободу, просто срезало их не шибко умные головы. Но страшнее всего пришлось оркам. Едва Трой, после того как заклинание прошелестело над ним и с треском вломилось на опушку леса, приподнялся и взглянул на орочью орду, как тут же вскочил на ноги и заорал:
        - Встать! Выровнять строй! Вперед!!! Вперед!!!
        Ошеломленные воины начали приподниматься, а Трой заорал еще громче:
        - Быстрее - в строй!!! Вперед!!! Шоггир, скорее поднимай своих - вперед!!!
        А спустя мгновение на его левое ухо обрушился оглушительный рев Эрика, от которого бойцы начали вскакивать не в пример шустрее. И слава богам…
        От огромной орочьей орды остались рожки да ножки. Три четверти их войска, все, кто попал в сектор вырвавшейся из полуобрушенных ворот волны заклинания, сейчас валялись на земле. На ногах осталось, дай бог, четверть огромной орды, да и та была в таком замешательстве (ну еще бы, вождь похода да и большинство остальных верховных вождей тоже находились в центре боевого порядка, который теперь превратился в склад нашинкованного мяса), что у людей появился реальный шанс победить орков с минимальными потерями…
        Когда Трой ворвался в покосившиеся ворота Зимней сторожи, бой уже затихал. Орки не успели сомкнуть строй, поэтому удар панцирников во фланг левой группировки, совместно с атакой латников с фронта, очень быстро превратил сражение в бойню. Спастись удалось только нескольким тысячам орков, причем во многом благодаря тому, что левый фланг так и не соединившейся орды, увидев, что творится справа, просто всем скопом обратился в бегство. Эльфы, своевременно выдвинувшиеся из-за строя тяжелой пехоты, изрядно проредили бегущих, да и конники неплохо прошлись по спинам, но орки убегали с поля боя столь самозабвенно, что большей части убегающих все-таки удалось спастись.
        От Зимней сторожи практически ничего не осталось. Стены, перешибленные заклинанием, вырвавшимся из накопителя Лиффуга, держались на соплях, а от домов, уже и так изрядно порушенных каменными глыбами, которыми засыпали город орочьи метательные машины, остались только груды битого камня. Находиться внутри кольца стен было просто опасно. Так что Трой приказал войти внутрь только двум сотням наемников, и лишь для того, чтобы отыскать оставшихся в живых защитников и вынести их наружу, а позже выставил у ворот стражу с наказом более никого внутрь не пускать.
        До центральной площади они добрались только через пятнадцать минут. Улицы были так густо засыпаны битым камнем, что кони с трудом ступали. К тому же на них дважды налетали банды обезумевших орков, как видно совершенно потерявших всякое представление о том, что происходит. Похоже, они были из числа тех, что, ворвавшись в ворота, тут же откололись от основной массы штурмующих войск и ринулись в переулки мародерствовать. И это позволило им прожить немного подольше. Но совсем немного…
        Старшина Зимней сторожи лежал на разбитом Лобном камне. Рядом с ним стояли, сидели на земле, привалившись к искрошенным колоннам и полуобвалившимся стенам домов израненные воины, количество которых доходило до полусотни. Между ними будто молчаливые тени перемещалось примерно столько же женщин в истрепанных лохмотьях, многие из которых также были замотаны в окровавленные тряпицы. Трой натянул поводья и, не дожидаясь, пока Ярый окончательно остановится, спрыгнул с коня.
        - Мастер Игелой…
        Несколько мгновений этот обрубок человека, без правой руки и ноги и со срезанной левой щекой, лежал неподвижно, но затем его левая рука шевельнулась, а сквозь прореху в щеке все увидели, как внутри рта дрогнул язык.
        - Ххойххорт…
        - Не надо говорить, - вскинулся Трой, - сейчас вам окажут помощь. У нас достаточно сильных магов.
        - Ххет! - в горле мастера Игелоя что-то заклокотало, он закашлялся, и к нему тут же скользнули две женщины, одна из которых приподняла его голову, а другая осторожно набрала в руку воды из стоявшего рядом кувшина и смыла пену, появившуюся на губах. Старшина благодарно кивнул. Женщина вздохнула:
        - Ему уже не поможешь, господин герцог.
        - Нет!!! - бешено взвился Трой. - Я не могу его потерять! Сестра Тамея!!!
        - Да, герцог, - раздался слева спокойный голос.
        - Вы должны его вылечить!
        Она молча опустилась на колени и возложила руки на голову старшины Зимней сторожи. Несколько мгновений все вокруг молча сверлили глазами лицо женщины, а затем она коротко, со всхлипом, вздохнула и, оторвавшись от старшины, утерла выступивший на лбу пот.
        - К сожалению, герцог, ему уже не поможешь. Даже Исцелением Эгиленди, - предупредила она его вопрос, - он был слишком близко от накопителя в тот момент, когда тот разрядился. И самые страшнее повреждения у него не здесь, - она кивнула на его культи, - а там, внутри, - сестра покачала головой, - я даже не представляю, почему он все еще жив.
        Плечи Троя опустились. Но тут вновь зашевелился мастер Игелой. Он протянул дрожащую руку и стиснул пальцы сестры Тамеи. Та наклонилась к нему.
        - Хххах… хне… ххтать… - со всхлипом пробормотал он. Сестра Тамея отшатнулась и несколько мгновений молча разглядывала его, а затем прикусила губу и, все так же молча, кивнула и вновь возложила ему руки на лоб. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем сестра с легким всхлипом оторвалась от старшины и завалилась на бок, совершенно обессиленная. Но старшина Игелой, в затухающих глазах которого внезапно полыхнула сила, не обратил на нее никакого внимания.
        Он качнулся вперед и, свесив ногу с Лобного камня, уперся единственной целой рукой в его посеченную поверхность.
        - Фодр!
        Все удивленно вздохнули. Теперь голос мастера Игелоя ничем не напоминал тот еле слышный сип, которым он был еще несколько мгновений назад.
        - Да, старшина! - На зов подскочил тот самый старшина разведчиков, которого они встретили, когда направлялись к Крадрекраму. Старшина оперся рукой на его плечо и встал с Лобного камня.
        - Люди Зимней сторожи…
        Его голос зазвучал над площадью, и все, кто находился, на ней, зашевелились и начали подниматься. Старшина стоял, покачиваясь, опираясь на плечо Фодра, который с мукой смотрел на своего изуродованного вождя…
        Когда большинство израненных людей собралось вокруг мастера Игелоя, он внезапно стиснул плечо Фодра и начал неуклюже сгибать ногу. Никто поначалу не понял, что он собирается сделать, но затем до всех дошло, что старшина собирается опуститься на свое единственное колено.
        - Мастер… - взволнованно начал Трой, наклоняясь к нему, но тот рявкнул:
        - Не мешай!!..
        Завершив задуманное, он буркнул Фодру:
        - Держи меня крепче, - а сам отпустил Фодра и, протянув руку к Трою, заговорил громко и торжественно:
        - Мой герцог. Я, мастер Игелой, старшина Зимней сторожи, от имени всех жителей этого селения, признаю тебя нашим господином и отдаю Зимнюю сторожу в твою власть…
        - Старшина… - ахнул Фодр.
        - Молчи, - сурово произнес старшина, не отрывая взгляда от Троя. И тот понял, что на этот раз у него не осталось никаких отговорок. Он шагнул вперед, взял руку мастера Игелоя своими руками и так же громко и торжественно произнес:
        - Я, герцог Арвендейл, принимаю этот город под свою руку… - А затем сделал еще шаг и, подхватив старшину под мышки, одним движением поднял его с колен. - Мастер Игелой, вам надо лежать, я распоряжусь…
        - Нет, - рыкнул старшина, - не мешайте мне, герцог. У меня слишком мало времени… Фодр!
        - Да, старшина?
        - Вот, - мастер Игелой кивнул Трою в его сторону, - он будет новым старшиной.
        - Я?!! - Лицо Фодра побагровело, - Да я никогда…
        - Молчи! - Голос мастера Игелоя сорвался, он судорожно вздохнул и заговорил, причем было видно, что он стремительно слабел. - Ты будешь служить моему герцогу так, как служил бы я… - С каждым словом его голос становился все тише и тише. - Я об… обрекаю тебя… этим дол… гом… - Дыхание старшины становилось все более судорожным и прерывистым. - Покх… лянись…
        - Но… - начал Фодр, но тут же его плечи сгорбились, и он, не глядя на Троя, глухо произнес: - Клянусь, старшина.
        Несколько мгновений на площади висела тяжелая тишина, а затем послышался легкий, похожий на шелест осеннего листка шепот:
        - Хоахо… - И мастер Игелой умер.
        Глава 6
        Штурм замка
        - Да-а, здорово он тебя… - хмыкнул идш, понукая коня.
        - О чем это ты? - не понял Трой.
        - Ну с Зимней сторожей… - пояснил идш. Трой задумался.
        - А чего не так с Зимней сторожей?
        Идш скривился:
        - Ты ж взял город под свою руку…
        - Ну?
        - Значит, тебе придется его восстанавливать.
        Трой вновь подумал:
        - Ну и что?
        - Да на кой он там теперь нужен? - снисходительно пояснил идш. - Пока это был форпост, с этой стороны запирающий путь орочьим ордам к остальным городам людей, то да, Зимняя сторожа была на месте, а теперь… - идш снисходительно махнул рукой, - земля плохая, каменистая, реки рядом нет, руд тоже, лес в округе повырублен - чем жить людям-то?
        Трой озадаченно потерся щекой о плечо.
        - Ну… я так об этом еще не думал… Слушай, а здесь же была столица герцогства?
        - Была, - встрял в разговор гном, - да только потому, что это как раз серединка пути от Эллосилла к Крадрекраму, - он кивнул Алвуру, - мы ж всегда друг перед другом выпендривались, чтоб никому ни пяди больше чести. Вот прежний герцог и вынужден был столицу заложить там, где эльфы и гномы согласились ее видеть.
        Трой вновь задумался.
        - Выходит, я свалял дурака?
        - Да.
        - Нет.
        Оба ответа прозвучали практически одновременно. Трой и идш, сказавший «нет», удивленно воззрились на гнома.
        - Это почему это «да»? - переспросил идш. Но гном ответил не ему, а Трою.
        - А разве у тебя был шанс НЕ ПРИНЯТЬ эту вассальную клятву?
        Трой снова подумал:
        - Ну… нет.
        - Тогда о чем разговор? - И гном отвернулся, давая понять, что его больше не интересует этот глупый и никчемный спор. Трой покосился на идша, но тому, похоже, тоже нечего было возразить на такой аргумент. Поэтому он отвернулся, демонтстрируя, что, мол, я сказал, а вы уж теперь сами разбирайтесь. Трой хмыкнул, покачал головой, а затем приподнялся на стременах и оглянулся. Армия двигалась к замку. Колонна пехоты вытянулась длинной, грозной змеей, голова которой уже находилась в небольшом перелеске, а хвост скрывался где-то вдали. Колонна конницы двигалась рядом в сотне шагов. Впрочем, колонна конницы была более куцей, почитай, одни панцирники, остальные всадники сейчас были далеко впереди. При штурме замка конница менее эффективна, чем пехота, тем более что пехоты было вполне достаточно. По подсчетам мастера Титуса и остальных арвендейльцев, в замке скопилось не более семи-восьми тысяч орков - против двадцати пяти тысяч людей это не слишком много. Конечно, если люди не будут тупо пытаться пробиться через ворота, а придумают способ, как перебраться через стены. А такой способ у Троя был. Так что на
военном совете было принято решение выслать отряды конников далеко вперед, чтобы попытаться побыстрее зачистить местность от орков существенная часть которых, скорее всего, рванула не в замок, а по своим стойбищам), ну и не дать какому-нибудь толковому вождю собрать силы и ударить в спину осаждающим замок, если таковой найдется. Чего, впрочем, все опасались гораздо меньше. Все авторитетные орочьи вожди были уничтожены вместе с ордой, а если кто даже и выжил, то от их авторитета явно ничего не осталось - после такого-то разгрома. Ну а за неавторитетным никто не пойдет. Они ж там все перед всеми равны - от князя до свинопаса. Вот потому у них и князья такие - как свинопасы. Потому как настоящим, достойным князем быть стыдно и опасно - вдруг за своего не примут, а свинопасом - почетно и благородно. Потому как свинопас - венец всему, ниже только свиньи. А о том, что можно двигаться в ОБРАТНОМ направлении, когда выше только бог, никакого понятия у орков нет. Хотя это было довольно странным обстоятельством. Неужели за столько тысяч лет, что орки существуют на белом свете, ничего такого в их головы не
приходило?
        На ночевку армия остановилась недалеко от замка. До подножия горы, на которой он высился, оставалось всего полдня пути. Трой как раз начал раскатывать подстилку, когда послышался крик:
        - Милорд, милорд!
        Трой оглянулся. К нему бегом приближался воин. Судя по покрою одежды, это был арвендейлец. Резко затормозив у костра, он с сияющим лицом вскинул руку в вассальном приветствии (из-за чего гном приглушенно хмыкнул) и лихо отрапортовал:
        - Принцесса просит вас прибыть к ней. Она собирает командиров.
        Трой кивнул:
        - Хорошо, сейчас подойду.
        Проводив воина взглядом, он повернулся к гному:
        - Чего лыбишься?
        - Да вот… - хмыкнул гном и, передразнивая, вскинул руку в перековерканном вассальном приветствии, - видишь, то не уговорить, а нынче все к тебе в вассалы рвутся. А того не понимают, что право стать вассалом надо еще заслужить. Пока не покажешь себя достойным человеком, не докажешь свою нужность и полезность, никто тебя в вассалы не возьмет. Каким бы ты умным и красивым сам себе ни казался.
        Трой посмотрел на гнома, потом покосился в сторону, куда удалился посыльный, усмехнулся и спросил невинным тоном:
        - Слушай, а ты это ему говорил или мне?
        - А и ты послушай, - невозмутимо ответил гном, - чай, только-только б герцоги выбился. Ни опыта, ни знаний. Если к умным людям не станешь прислушиваться, знаешь сколько дров наломаешь?
        Трой посерьезнел.
        - Знаю, - кивнул он, - потому и прислушиваюсь. Только и сам кое-что соображать начинаю.
        - Ну, повторить никогда не вредно, - дипломатично согласился гном, а затем хитро сощурился и спросил: - Ну что, пора колоться?
        На прошлом военном совете, состоявшимся сразу после битвы у Зимней сторожи, Трой только сообщил остальным командирам, что у него есть некие соображения относительно того, как проникнуть в замок не через ворота. И поскольку он уже доказал, что его соображения всегда имеют под собой реальную почву, допытываться, что это за планы и в чем они состоят, никто особо не стал. Герцог Арвендейл сам расскажет о них, когда сочтет нужным.
        Когда они вошли в палатку принцессы, все командиры были уже там. Едва Трой переступил порог, как все сидящие за столом поднялись со своих мест. Трой смущенно кивнул и, слегка сгорбившись, проследовал на свое место рядом с принцессой. Лиддит посмотрела ему в лицо тревожным взглядом, от которого у Троя сладко заныло сердце, но она сразу же отвернулась. Еще после той ночи в Калнингхайме они решили, что на марше будут спать раздельно друг от друга. Отдавая друг другу только те ночи, которые смогут провести внутри городских стен (с того дня их набралось всего шесть). Простолюдины чрезвычайно чувствительны к тому, какие примеры и знаки им посылают их вожди, и безоглядно отдаваться пламенной страсти на глазах тех, кто оставил дома жен и подруг, означало зародить в их сердцах один из поводов неприязни к властителям. А ведь всем известно, что властвовать достойно можно лишь тогда, когда те, над кем ты властвуешь, считают тебя лучшим из возможных властителей. Тогда любое копье, меч или даже нож и коса в руках твоих подданных при любом конфликте неминуемо окажутся на твоей стороне, а не против тебя. И лишь
умножат твою силу.
        Когда Трой сел, принцесса выдержала короткую паузу, а затем начала:
        - Мы собрались здесь, господа, для того, чтобы обсудить наши дальнейшие планы. - Она повернулась и, бросив на Троя вопросительный взгляд, закончила: - Мне представляется, что наиболее разумным будет предоставить первое слово герцогу Арвендейлу.
        Трой кивнул и поднялся. Окинув взглядом всех сидящих за столом, он вдохнул и, покосившись на Гмалина, начал:
        - Господа, я… то есть мы, знаем, как проникнуть в замок не через ворота…
        Когда Трой закончил рассказ, над столом некоторое время висела ошеломляющая тишина. Первым поднялся граф Шоггир.
        - Господа, - начал он, - я… поражен. Герцог дал нам шанс окончить эту военную кампанию с небывало низкими потерями.
        Все обрадованно загомонили. Трой бросил тревожный взгляд на гнома. Сам-то он не считал, что все так однозначно. Но Гмалин успокаивающе кивнул: погоди, мол, все будет путем.
        - Однако, - продолжил между тем граф, - я вынужден предостеречь присутствующих от излишней эйфории. Воспользоваться этим шансом будет чрезвычайно трудно.
        Возбужденный гомон мгновенно утих.
        - Судите сами, - граф окинул всех спокойным взглядом, - тропа, которую обнаружили герцог со спутниками во время первого поиска в Арвендейле, чрезвычайно узка и крута. Провести ею большой отряд совершенно нереально. Более того - абсолютно невозможно. Ибо любой отряд, передвигающийся этой тропой, будучи обнаружен, будет немедленно и легко уничтожен. Маленький же отряд сможет справиться с задачей, состоящей в том, чтобы открыть ворота армии только в том случае, если в башнях и у самих ворот будут находиться одни караульные. Однако такое возможно только в том случае, если самим замковым воротам не угрожает никакой опасности. То есть все наши войска должны находиться у подножия горы. - Герцог сделал паузу, давая остальным возможность оценить его выводы. Ответом ему была гробовая тишина. А что тут скажешь? Даже если небольшой отряд сумеет тайно проникнуть в замок и захватить ворота, то пока основные силы успеют добраться до ворот, этот отряд будет неминуемо уничтожен. А если разместить штурмовые отряды поблизости от ворот, то и орки усилят стражу ворот, причем, скорее всего, настолько, что справиться с
ней у маленького отряда не будет никаких шансов.
        - Значит, все зря? - тихо произнес кто-то из арвендейльцев.
        - Я этого не говорил, - невозмутимо качнул головой граф, - просто предостерег от излишнего оптимизма. Ибо простое «залезем и откроем» не пройдет. Надо все продумать и рассчитать…
        Армия подошла к подножию горы, на которой высился замок, к обеду следующего дня. Когда до горбатого каменного мостка, пересекавшего неширокий ручей, тонким поясом обвивающий гору у самого подножия, оставалось около полутора десятков шагов, Ингвар Тяжелая Рука вскинул тяжелый топор и, грозно зарычав, громко изрыгнул гортанный воинственный клич. Северные варвары, шедшие в голове колонны авангарда, подхватили клич и, воздев оружие над головой, бросились вперед по поворачивающей влево и вверх по склону дороге, ведущей к воротам замка. Даргол, командующий авангардом, пришпорил коня и бросился вперед, размахивая руками и пытаясь остановить эту стихийную, неподготовленную и потому не имеющую никаких шансов на успех атаку. Но пыл варваров был настолько велик, что они шли вверх, не обращая ни на кого внимания. Более того, некоторые наемники, поддавшись этому пылу, также рванули вслед за варварами. А когда граф, пытаясь удержать остальных от неподготовленного штурма, грубо вклинил своих панцирников между мостком и остальной армией, около двух дюжин панцирников также не выдержали и поддались этому
бессмысленному, но такому воодушевляющему порыву. Рвение трех тысяч воинов, рванувших вверх по склону, слегка ослабло шагов через двести, когда они, задыхаясь, перешли на шаг, и еще более притухло, когда, после первого поворота, орки принялись осыпать их стрелами из угловых башен. Но они все равно продолжали упорно карабкаться вверх. В остальную часть войска, что сгрудилась у мостка, начало постепенно, под крики и ругательства командиров, возвращаться подобие воинского порядка. Но медленно, медленно…
        Первые воины, достигнувшие ворот, были безжалостно истыканы стрелами, поэтому основная часть рванувшего вверх трехтысячного отряда немного притормозила у последнего поворота, слегка отдышавшись и подкопив силы, лишь затем сделал последний рывок к воротам. Добравшись до ворот, воины принялись тупо колотить в них мечами и топорами, прикрываясь от летящих сверху стрел и пращных камней щитами. Кое-кто попытался рубить толстенные воротные створки, но таких быстро расстреливали орки-стрелки. Так что после получасового топтания у ворот стихийный вал атакующих покатился назад по тому же пути, по которому так упорно лез вверх до этого…
        Трой галопом подлетел к графу Шоггиру, неподвижно сидящему на своем коне и разглядывающему бестолковую схватку у ворот из-под козырька ладони.
        - Ну что?
        Граф опустил руку и повернулся к Трою. Его губы разошлись в широкой усмешке.
        - Поздравляю, герцог, вы опять оказались правы. Панцирники действительно добрались до ворот приблизительно в полтора раза быстрее. Всего за одно деление мерной свечи. А латники из числа северных варваров - за полтора. Да и обстрел оказался гораздо менее успешным, чем я опасался. Создается впечатление, что большинство их стрелков только вчера увидели лук. А стрельбы метательных машин я вообще не заметил.
        Трой кивнул и бросил пристальный взгляд на крепость. Участники имитационной атаки как раз преодолевали последний изгиб дороги.
        - А каковы потери?
        - По моим подсчетам, не больше двух-трех сотен человек. И это самые пессимистические цифры. Я же говорю - у них дерьмовые стрелки.
        Трой вздохнул несколько облегченно. Когда они планировали эту демонстративную атаку, основной задачей которой было засечь время, за которое воины смогут достигнуть ворот, а также постараться убедить орков в том, что, обжегшись на первой, неудачной попытке взять замок с налету, люди передут к длительной и планомерной осаде. Предполагалось, что потери будут не менее семи-девяти сотен бойцов.
        - И что?
        Граф не ответил. Вопрос был чисто риторическим. Все было обсуждено и утверждено.
        К вечеру у подножия горы раскинулся огромный лагерь. Палатки, костры, просто навесы растянулись на несколько миль вокруг. И только у самого мостка образовалась огромная площадь. Ее предназначение орки поняли только перед самым закатом, когда обозные лошади начали свозить туда бревна. По обеим краям площади задымились костры походных кузниц, а между ними принялись сновать характерные приземистые фигурки. Гномы явно собирались строить какое-то огромное осадное орудие.
        Работа шла, не прекращаясь, всю ночь, а к утру перед орками начали вырисовываться смутные контуры чудовищной катапульты. Оно и понятно - атаковать стены этого замка каким-нибудь волшебством было практически невозможно. Легенды гласили, что в его стены и башни было вплетено столь много заклятий и они были такой силы и мощи, что идти на штурм замка, применяя магию, было бы совершенным безумием. И «прощупывания» войсковых магов подтвердили, что до сих пор какая-то неведомая магическая сила замурована в стены этого старинного сооружения. А вот честная сталь и сила осадных механизмов другое дело, - с помощью меча можно было победить орков.
        Весь следующий день орочьи головы торчали над зубцами и маячили в бойницах, но к вечеру число зевак заметно уменьшилось, что было вполне закономерно. Всю предыдущую ночь гарнизон замка почти не спал. Во-первых, все были в возбуждении от того, что так ловко отбили первый сумбурный штурм, а во-вторых, орки пялились вниз, силясь разглядеть, что происходит в шумящем и светящемся тысячами огней человеческом лагере, опасаясь какого-то подвоха. Но к вечеру второго дня все они уже ходили осоловелые, а у орочьего князя появилась некая уверенность в том, что он представляет себе дальнейшее развитие событий: сначала гномы построят огромную катапульту, затем люди начнут обстрел ворот, и лишь после того как ворота будут разбиты, люди рискнут еще раз повторить штурм.
        Так что когда три десятка эльфов и почти полсотни гномов, возглавляемые Гмалином и Алвуром, в полной тишине начали подъем по крутому склону к секретной калитке, на стенах замка осталась только дежурная стража. Да и те в основном клевали носами.
        В полночь около двух тысяч наемников, вымазав лица и натерев доспехи сажей от костров, начали подъем по крутому склону. По прикидкам Троя, который был едва ли не лучшим скалолазом во всем войске, человек, более-менее знакомый с тем, как карабкаться по деревьям, вполне может взобраться по камням до первого поворота дороги. Так что он весь прошедший день отбирал из числа наемников наиболее ловких и знакомых с горами воинов. И хотя таковых набралось почти пять тысяч, Трой оставил в своем отряде лишь две. Большему количеству негде было разместиться на склоне.
        В четыре часа пополуночи, когда Гмалин, весь перемазавшийся орочьим дерьмом, приник к узкой щели приоткрытой двери, которая вела в подвал боковой башни, где находился секретный ход, полторы тысячи панцирников, оседлав коней и надев доспехи, выстроились с противоположной стороны катапульты, которая была специально устроена таким образом, что сверху, со стороны замка, казалась чем-то невероятно грозным и могучим, а снизу представляла собой этакую большую арку. То есть она изначально строилась с тем расчетом, чтобы быть скорее маскировкой, чем реальным осадным орудием. Гномы продолжали деловито ползать по ее стенкам и фасаду, стуча топорами, молотками и абсолютно заглушая случайные позвякивания доспехов и всхрапы коней.
        Около половины пятого, когда восток еще только-только начал алеть, из полуоткрытой двери башни, в которой с трудом дышали от вони гномы и эльфы, начали поодиночке выскакивать на двор замка тонкие, гибкие фигуры. Они легкими тенями проскальзывали через двор и исчезали в нишах стен, среди зубцов, на откосах башен и в других местах, где увидеть их было практически невозможно, зато они сами могли увидеть всех. Все это продолжалось с короткими интервалами примерно в пятнадцать минут, а затем дверь башни вновь плотно запахнулась. Некоторое время на дворе замка стояла полная тишина, нарушаемая только храпом дремлющих часовых да чавканьем жующих орков, а затем дверь караулки распахнулась, и на двор вывалилось несколько фигур. Это старший смены замковой стражи двинулся проверять посты. Операция вступала в завершающую фазу. Гмалин осторожно положил на пол свою любимую секиру и приник ухом к двери. До сих пор все шло прекрасно, но сейчас наступил самый ответственный момент. Для того чтобы снять стражу ворот, особо много времени не требовалось, но нужно было еще и проникнуть в башни, очистить их, а затем
привести в действие механизмы открытия ворот и поднятия решеток. А вот на это уже требовалось немало времени. Так что начинать решено было только тогда, когда начальник стражи пройдет с утренней проверкой постов. Но при таком раскладе существенно повышалась вероятность того, что орки сумеют обнаружить проникших в замок воинов.
        Где-то спустя полчаса пять грузных фигур вновь исчезли в знакомой двери. Гмалин, услышав, как хлопнула дверь караулки, облегченно выдохнул. Самый опасный этап позади. Однако надо еще подождать, когда часовые вновь прикемарят. Еще несколько минут над двором замка висела тишина, и лишь когда храп вновь прикорнувших часовых снова наполнил двор, тихо тренькнула тетива эльфийского лука. Затем еще и еще раз.
        Заспанная рожа появилась в дверях караулки, только когда створки огромных ворот, заскрипев петлями, которые столетиями не смазывались, стали расходиться в разные стороны, но тут же убралась внутрь, поймав глазницей эльфийскую стрелу. От подножия горы послышатся шум и лязг. С других башен закричали, а из караулки вылетели несколько очумелых орков и резко затормозили посреди двора, ошалело уставившись на грозный гномий хирд, замерший в проеме ворот. Правда, этот хирд насчитывал всего около трех десятков бойцов (остальные вместе с эльфами заняли башни около ворот), но от этого хирд смотрелся не менее грозно. Вновь запели эльфийские луки, и орки повалились на каменные плиты внешнего двора. Но это почти не принесло передышки. Из-за покосившихся ворот внутреннего двора толпой повалили полуодетые орки…
        Панцирники добрались до ворот тогда, когда от гномьего и эльфийского десанта осталось около полудюжины израненных гномов и десяток эльфов, отчаянно рубящихся у механизмов закрытия ворот. Закованные в сталь всадники вломились в беспорядочную толпу орков, лихорадочно пытающихся хоть как-то перекрыть проем распахнутых ворот. Копья в такой толчее, да еще без должного разгона, были бесполезны, но длинные, тяжелые мечи и кованые копыта одетых в тяжелую броню коней производили в толпе орков страшные опустошения. Однако свинорылых было слишком много, а панцирники сумели продвинуться только до середины двора и затем были остановлены…
        Граф Шоггир развалил напополам очередного орка и в тревоге огляделся. Хозяева замка сражались остервенело. Верхние галереи стен были заполнены метателями топоров и стрелками, а внизу, колыхалось море перекошенных морд. Поэтому панцирникам приходилось несладко. Время от времени очередная огромная, закованная в сталь подвижная башня с грохотом рушилась на плиты двора, каковое событие орки встречали восторженным ревом. И такое происходило все чаще и чаще. Граф стиснул зубы, его люди гибли, причем там, где им гибнуть никак не пристало,
        - в узком колодце замкового двора в полном окружении врагов и без какого-то ни было шанса разогнаться и нанести свой коронный, страшный удар копьем… он перевел взгляд в сторону ворот. Ну где же Трой с наемниками? И в этот момент из темной воротной арки густо потекла толпа, во главе которой мчалась знакомая фигура в доспехах с синеватым отливом. А снизу уже поднимался и нарастал рев северных варваров…
        Когда Трой ворвался в надвратную башню, гном молча сидел на станине подъемного механизма решетки и сосредоточенно бинтовал правую культю. Эльф сидел рядом на полу, вернее он почти лежал, привалившись к стене, и смотрел в сторону двери остекленевшим взглядом. Вся его грудь и левый бок были залиты кровью, а при взгляде на доспехи возникали большие сомнения, а сгодится ли эта груда изрубленного и посеченного железа хотя бы в качестве лома? Трой замер, почувствовав, как у него от бессильной злобы сводит кадык. Гном оторвался от своего занятия, устало кивнул Трою, но затем, заметив его побелевшее лицо, покосился туда, куда смотрел барон, и понимающе хмыкнул:
        - Да не… живой наш ушастый. Просто сил нет. Эй, Алвур, помаши нашему малышу, а то он думает, что ты труп. Вот-вот в обморок хлопнется.
        Пару мгновений ничего не происходило, но затем эльф собрал глаза в кучку и, растянув губы в жутковатой, резиновой улыбке, слабо шевельнул рукой. А затем вновь обмяк.
        - Это не его кровь, - пояснил Гмалин, - нас тут из всего отряда только семеро осталось. И мы с ушастым из них самые целые, хотя и не без убытку. Мне вон очередной раз культю укоротили, - и он кивнул в сторону громадных зубчатых шестерен, между которыми торчат обрубок его культи с крюком на конце. Трой перевел встревоженный взгляд на гнома, но тот успокаивающе махнул рукой:
        - Да нормально все… а как там?
        Трой спохватился:
        - Там это… дерутся еще. Но уже все… во внутреннем дворе бой идет. Свинорылым - кранты.
        - Хорошо, - благостно кивнул гном, потом вдруг всполошился: - Вы всех-то не кладите. А то кто их дерьмо из замка вывозить будет? А его за это утро здесь изрядно прибавилось. - И гном кивнул в сторону орочьих трупов, которыми был завален весь башенный этаж, а также лестницы, ведущие как вниз, так и почему-то вверх. Видимо, кто-то из орков решил не спускаться в душные казармы, а покемарить наверху, на площадке башни.
        Трой хмыкнул, наклонился и, отхватив мечом кусок плаща у валявшегося под ногами тела орка, вытер лезвие Серебряного листа и вогнал его в ножны.
        - Ладно, пойду прослежу. А вы никуда не уходите. Я пришлю мага и сестер-помощниц, а то на вас места живого нет.
        Гном махнул рукой - иди, мол, без тебя разберемся…
        Бой закончился только к полудню. Из почти десятитысячного (как выяснилось) гарнизона замка уцелело только чуть больше шести сотен свинорылых. Да и те лишь потому, что Трой отдал прямой приказ прекратить резню и не убивать бросивших оружие. Да и его удалось выполнить с большим трудом. Арвендейльцы словно обезумели. А когда наем ники и гвардейцы попытались их урезонить, дело едва не дошло до драки. Остановить осатаневших арвендейльцев удалось с большим трудом. У каждого из них нашлось по нескольку историй о том, как свинорылые, внезапно подступив к городу, отлавливали по округе всех, кто задержался на поле или в лесу, а затем устраивали пиршество прямо перед городскими стенами. Иногда даже не убивая пленников, а вспарывая им животы и освежевывая живыми. А люди со стен в бессильной ярости смотрели, как корчится на вертеле их дочь, сестра или жена, с утра отправившаяся, чтобы набрать лесных трав или спелых ягод.
        Потери людей в этом сражении также оказались гораздо меньше ожидаемых. Всего около трех с половиной тысяч воинов. Впрочем, больше от того, что маги и сестры-помощницы к вечеру буквально валились с ног. Все-таки бой был тяжелым и яростным. Хотя, с другой стороны, когда в схватку вступили северные варвары, орки как-то очень быстро сломались. Похоже было на то, что наиболее опытные бойцы орков были выбиты в предыдущий месяц. Орочий князь-владетель пал в схватке на ступенях донжона, когда гномам удалось вынести крепкие двери. Впрочем, его не очень-то и пытались захватить живым. Выкупа за него все равно никто не дал бы (орки довольно пренебрежительно относятся к своим проигравшим вождям), а для чего еще он нужен? Но зато нижние кладовые оказались забиты древней мебелью, металлической и стеклянной посудой и иной утварью, оставшейся от прежнего хозяина замка. Как это могло сохраниться до сегодняшнего дня, Трой себе не представлял. Впрочем, один из магов предположил, что орочьи шаманы использовали какие-нибудь сохраняющие заклинания. Ведь известно же, что орки могут хранить свежее мясо неделями, причем не
коптя его и не пользуясь ни ледниками, ни погребами. И хотя такие заклинания действуют не слишком долго, но что мешало хозяину замка ввести в жизнь правило, по которому шаман обходил кладовые и обновлял заклинание, скажем, каждый понедельник. А на вопрос Троя, на кой ляд они забивали всем этим подвалы, а сами между тем сидели на деревянных чурбаках и больших валунах, спали на звериных шкурах, брошенных на пол, а ели на простых дощатых столах, - маг пожал плечами и пренебрежительно фыркнул::
        - Да что с них взять, одно слово - «орки». У них даже князья такие - все под себя гребут, ныкают, уворовывают и прячут. Даже от своих. А потом друг перед другом кичатся - у кого чего больше и кто круче. Как будто крутизна в том, кто сколько награбил!
        Трой понимающе кивнул и пошел дальше. Да уж, что еще ждать от существ, которым неведомы понятия чести и благородства?..
        Несмотря на то что в столь большом замке вполне могло бы разместиться все войско, желающих заночевать здесь практически не оказалось. Уж слишком все было загажено. Так что пришлось специально назначать стражу, ибо оставлять замок совсем без охраны было нельзя. Он был слишком велик, так что какие-нибудь орки вполне могли притаиться где-то в дальних помещениях, до которых никто еще не добрался, а ночью попытаться освободить пленных. Да и вообще, неизвестно было, что таилось внизу, там, где начинался подземный тоннель в город гномов. Так что основная часть армии к вечеру вернулась к своим бивакам…
        После короткого совещания в палатке у принцессы Трой возвратился к своим. Эльф и остальные уже спали.
        Гном сидел у костра и смотрел в огонь. Трой опустился рядом. Гном покосился на него:
        - Ну что?
        - Как вы?
        - Ну… как оказалось, эти ваши дамочки в платках кое-что умеют.
        Во время сражения досталось почти всем. Счастливыми исключениями оказались только Трой и крестьянин. Бон Патрокл едва не лишился глаза, а Глав левой руки. Однако обошлось. А сразу после боя сестры-помощницы подлечили в первую очередь весь десяток Троя. Так что сейчас крюк гнома красовался на свежезалеченной культе. А от ран эльфа остались лишь едва заметные шрамы и слабо-желтые синяки, как будто он получил их не утром, а недели три или даже месяц тому как.
        - А ты как?
        Трой стиснул губы и нерешительно покосился на Гмалина. Тот хмыкнул:
        - Ага, что-то придумал, что и хочется и колется.
        - Понимаешь… - нерешительно начал Трой, - я думаю, что здесь…
        - Справятся уже и без нас, - закончил за него гном, - а вот в Крадрекрам уже пора. Потому как ежели за нами увяжется вся эта громыхающая железом толпа, то никакого толку от этого не будет. Так?
        Трой вздохнул:
        - Ну да.
        Гном почесал макушку, потер нос.
        - И когда думаешь выезжать?
        - Ну… на рассвете.
        - Значит, на рассвете, - закончил гном.
        Глава 7
        Конец пути
        - И-ихим… - Трой судорожно сглотнул и перевернулся на бок. От этого движения подушка окончательно съехала на сторону и начала постепенно соскальзывать с кровати. Трой некоторое время надеялся, что подушка как-то удержится и ему не придется прилагать для этого никаких дополнительных усилий, но его надежды оказались тщетными, и подушка, на мгновение замерев, соскользнула на пол…
        А в следующее мгновение Трой резко сел на кровати и ошарашенно оглянулся вокруг. Подушка, кровать… последнее, что он помнил, были смыкающиеся челюсти Матери Раш над головой! Трой огляделся, затем живо вынул руки из-под одеяла и поднес их к глазах. Все пальцы были целыми. Странно, а как же… он сжал руки в кулаки и яростно потер ими глаза, затем прикусил себе губу и, напоследок, ущипнул себя за тыльную сторону левой ладони, неизвестно как оказавшейся целой и невредимой. Все было в порядке, ничего никуда не исчезло, но боль ощущалась как вполне реальная. Как он сюда попал? И где все остальные?..
        Лагерь у замка они покинули, как и собирались, на рассвете. В принципе, это оказалось не очень сложным. Войско гуляло. Граф Шоггир выставил часовых только из числа императорских гвардейцев, однако когда Трой и его товарищи добрались до табуна, в котором паслись их лошади, все трое дежурных коноводов были изрядно навеселе. Ну просто пьяные в стельку. Впрочем, чего им было опасаться? Орки практически уничтожены, а малочисленными бандами, которых после такого разгрома несомненно, развелось довольно много, занимались отряды конницы. Ну и, кроме того, рядом были эльфы, которые ВСЕГДА высылают разведчиков и выставляют свои секреты.
        Побратимы уже успели оседлать лошадей, когда один из коноводов «поймал» своими расфокусированными глазами какие-то неясные фигуры и пьяно взревел:
        - Эй… это кто там… я сказал… нуе… - И, окончательно запутавшись в сложных грамматических построениях, принялся старательно подниматься с плаща, расстеленного на земле у костра. Трой некоторое время наблюдал за его упорными попытками, но затем сжалился и, подойдя поближе, наклонился над коноводом. Тот в данный момент пребывал в положении лежа на спине, пялясь в небеса и старательно стараясь припомнить, какова была изначальная причина того, что он решил изменить свое столь удобное положение и какое именно положение он пытался занять. Поэтому чье-то лицо, надвинувшееся на него «с неба», заставило его испуганно икнуть.
        - Как тебя зовут, солдат?
        Коновод пару мгновений осознавал, что же такое сложное у него спросили, затем вопрос пробился сквозь пьяную пелену, затянувшую не только уши, глаза и все остальные органы чувств, но и мозг, и солдат облегченно выдохнул. Вон оно, оказывается, в чем дело-то.
        - Икуп, ва-аш милсь…
        Трой усмехнулся. Да уж… планы одно, а реальность совсем другое. Он понимал, что их (ну в первую очередь его) будут искать если не с самого утра, то уж с обеда точно. Поэтому Трой собирался передать через коноводов, что «отъедет на несколько дней по неотложным делам». Но теперь у него были большие сомнения по поводу того, что через коноводов удастся передать хоть что-нибудь.
        - Я - герцог Арвендейл, - медленно начал Трой, - и мне необходимо отъехать на…
        В этот момент первая часть произнесенной Троем фразы наконец достигла сознания Икупа, и он, радостно рыгнув, заорал:
        - Ыздрасвует эрцг!!!
        Трой осекся, затем тяжело вздохнул и, махнув рукой, двинулся в сторону своих. Бесполезно…
        Едва он коснулся рукой узды Ярого, как со спины вновь раздался рев:
        - Ыздрасвует эрцг!!!
        Гном хмыкнул:
        - А ты пользуешься популярностью.
        Трой досадливо сморщился, оседлал Ярого и дал ему шенкеля…
        Когда Ярый перешел на иноходь, Троя догнал гном.
        - Ладно, не злись, - Гмалин успокаивающе вскинул руку, - я вчера ходил к собратьям нашего ушастика и попросил, чтобы они после полудня предупредили принцессу и графа, что мы в отъезде.
        Трой удивленно спросил:
        - А почему ты не сказал своим?
        Гном хитро сощурился:
        - А как ты думаешь, что подумают принцесса и остальные, если к ним явится гном и сообщит, что мы отъехали на несколько дней по каким-то таким делам? И, главное, как они отреагируют?
        Трой задумался. Да уж…
        - То-то, - наставительно произнес гном, - если мы хотим разобраться с Крадрекрамом без всей этой толпы грохочущего железа за спиной, то нужно очень хорошенько постараться, чтобы она, эта толпа, не двинулась за нами следом. Тем более что армия нам ничем не поможет.
        - А ты думаешь, они не догадаются куда мы направились?
        Гном пожал плечами:
        - Ну… может, и догадаются. Только догадываться одно, а знать совершенно точно - другое. Если бы это сказал гном, никаких сомнений - мы двинули в Крадрекрам, а если эльф, то… скорее всего туда, но почему эльф? А может, у них какие-то дела со Светлым лесом? Ну и так далее… Запомни, герцог, в политике важно не только ЧТО говорить, но и КТО это говорит, КОГДА и КОМУ. И если ты не будешь этого учитывать, то можешь сколько угодно утверждать верные и необходимые вещи, но толку от этого не будет никакого. Позиция «я же вас предупреждал» - это лишь подтверждение твоего проигрыша.
        - Опять учишь? - прищурился Трой.
        - А что, уже надоело? - ухмыльнулся гном.
        - Да нет, - вздохнул Трой, - просто я как-то раньше считал себя вполне умным и взрослым, а теперь чем дальше, тем больше убеждаюсь, как все еще молод и глуп.
        - Вот только уничижения нам не надо, - тут же насупился гном, но затем лицо его смягчилось. - Трой, не думай о себе плохо. Ты просто потрясающе быстро учишься. Дело в том, что ты… слишком быстро растешь. И перед тобой открываются такие горизонты, о существовании которых ты раньше даже не подозревал. Вот представь себе трехлетнего ребенка. Он уже все знает про эту жизнь - что вкусно, а что нет, как надо плакать, чтобы мама дала варенье, и какие бывают игрушки на свете… и тут внезапно, ну, скажем, подсмотрев через замочную скважину, он обнаруживает, что старший брат и какая-то девушка-служанка занимаются чем-то совершенно непонятным… То есть его старший брат лежит совершенно раздетый (холодно же!) на потной и скользкой служанке и тыкает в нее тем, чем обычно писают!
        Трой хмыкнул, потом еще, а затем просто откровенно заржал. Гмалин, улыбаясь, смотрел на него.
        - Ну вот, - продолжил он, когда Трой чуть успокоился, - это и есть новый уровень. Просто большинство людей, освоив, так сказать, уровень «тем, чем писают», почему-то забывают о своих трех годах и считают, что уже поднялись до самой вершины «взрослости». И совершенно не стараются подняться выше. А ты ведь теперь знаешь, что таких уровней много. И чем выше ты по ним поднимешься, тем больше будешь отвечать тому, что задумывали боги, создавая людей. Поэтому не бойся того, что на следующем уровне снова становишься «трехлетним ребенком», ты действительно быстро растешь…
        Со стороны двери послышался скрип. Трой повернул голову. Дверь в его комнату распахнулась, и на пороге появилась сестра Тамея. Несколько мгновений она напряженно всматривалась в Троя, а затем ее лицо сместилось, и она, шагнув вперед, отвесила Трою низкий, но полный достоинства поклон.
        - Рада, что вы очнулись, герцог. Мы сильно волновались.
        Трой ошарашенно кивнул (вот уж кого никак не ожидал встретить) и хрипло спросил:
        - Где я?
        - В Эвероне.
        Трой растерянно огляделся. Эверон был городом, расположенным ближе всего к Зимней стороже. Значит, кто-то или что-то перенесло его из Крадрекрама через реку, мимо замка и Зимней сторожи прямо в Эверон… или не прямо.
        - А… как я сюда попал?
        - Вас привезли ваши друзья и вассалы.
        Трой облегченно кивнул, ну слава богам, хоть что-то начинает проясняться…
        - А как давно?
        - Две недели назад. Вы были без сознания, и мы сильно опасались, что потеряли вас.
        Трой вновь покосился на свои руки. Он же совершенно точно помнил, что Мать Раш вместе со шитом перекусила ему левую руку почти напополам, всю внешнюю часть до кости, отхватив к тому же три пальца вместе с указательным…
        Сестра Тамея понимающе кивнула:
        - Это все кровь Матери Раш. Вы буквально искупались в ней. У некоторых народов существуют легенды о живой и мертвой воде. Живая, соответственно, оживляет, а мертвая - залечивает все раны и устраняет весь ущерб, когда-либо нанесенный организму. То есть восстанавливает конечности, возвращает потерянные глаза и так далее… Легенды гласили, что кровь Матери Раш - это нечто подобное мертвой воде.
        - Сестра Тамея сделал паузу и закончила несколько другим тоном: - Вот только считалось, что выжить, после того как вас коснулась хотя бы капля ее крови, практически невозможно…
        К Крадрекраму они подъехали на исходе недели. Когда после очередного поворота горной дороги перед ними открылся горный поток, низвергавшийся вниз с отвесной террасы, Трой резко натянул поводья и, повернувшись к гному, хитро прищурился:
        - По-моему, я это уже где-то видел…
        Гном остановился и, окинув взглядом открывшееся великолепие, покачал головой:
        - Интересно…
        - Что? - не понял Трой.
        Гмалин покосился на него, потом ухмыльнулся:
        - Вообще-то, это тайна, но поскольку ты, судя по всему, скоро станешь полноправным лордом гномов… - он вскинул руку, - вот, посмотри, видишь тот каменный карниз?
        - Ну… - кивнул Трой.
        - Ну-ну, подковы гну, - сердито передразнил его гном, но затем смилостивился и продолжил: - Он сделан неспроста. Если враг прорвется сюда, к этому повороту дороги, то достаточно будет сделать несколько ударов киркой в нужном месте, и все горное озеро, что питает этот водопад, обрушится на это ущелье, по которому вьется дорога. И, могу тебе сказать, что с той стороны хребта сделано то же самое. - Гном задумчиво покачал головой. - Странно все это…
        - Что? - вновь переспросил Трой.
        - Все целое, видишь, ни с той, ни с другой стороны ничего не разрушено, да и внутри… - Он осекся, и сердито посмотрел на Троя, как будто ляпнул кое-что важное, что говорить никак не следовало.
        - Да говори ты толком, - рассердился Трой, - в чем проблема-то?
        - А в том, - рявкнул разозленный гном, - что Крадрекрам пал.
        Трой нахмурился:
        - То есть ты хочешь сказать, что город был захвачен кем-то или чем-то, а никаких разрушений или следов отчаянной обороны нет?
        - Ну наконец-то, - ворчливо пробурчал гном, - Его Светлость думать начали. А то я уж испугался, что у вас произошло перетрясение мозгов и они, бедные, ухнули вниз, да и вышли… через задницу.
        Но Трой его уже не слушал, он напряженно уставился на высящиеся перед ним скалы. Гном набрал было воздуха, собираясь продолжать ворчать, но вытянувшаяся в седле фигура Троя выглядела настолько напряженной, что Гмалин сдержался и лишь насупился.
        - Я ничего не чувствую, - тихо произнес Трой.
        - То есть?
        - Ну… там, в Проклятом лесу, я начал чувствовать Темное пламя задолго до того, как его увидел.
        - Еще бы, - хмыкнул гном, но, окинув Троя настороженным взглядом, решил не продолжать.
        - Ну а здесь я ничего не чувствую, - пояснил Трой, - а вы с Алвуром? - Он повернулся к эльфу. Тот отрицательно качнул головой.
        - Ну… чтобы там ни было, это, скорее всего, не Темное пламя, - констатировал Трой и, повернувшись к гному, спросил: - Слушай, а если все цело, тот как мы попадем внутрь?
        Гном сморщил лоб.
        - За это не волнуйся - попадем, и вообще, нечего тут стоять на открытом месте. Поехали. - И он дал коню шенкеля.
        До огромных ворот, вырубленных в скале, они добрались только к вечеру. Гном оглядел скалы, нависающие над небольшой чашей, в которую выходили ворота, затем бросил взгляд на противоположную сторону чаши, откуда начиналась дорога, ведущая по ту сторону хребта, и сумрачно бросил:
        - Здесь и заночуем. Нечего внутрь лезть на ночь глядя. Факелов и светильников там уже давно зажигать некому, а что там притаится во тьме… - И он, оборвав речь, перекинул ногу через седло. Спорить с гномом никто не захотел, всем тоже было как-то тревожно, так что побратимы и арвендейльцы принялись расседлывать коней и устраиваться на ночлег.
        Ночь прошла спокойно. Горы вокруг как будто вымерли. За всю ночь караульные не услышали ни звука - ни зверь не прокричал, ни птица не пролетела, даже летучие мыши и те не посмели потревожить сон усталых путников (впрочем, если бы потревожили, путники наверняка почувствовали бы себя несколько лучше).
        Утром позавтракали всухомятку. Дров для костра с собой захватили немного и все израсходовали за вечер и ночь. Да и аппетита особого не было.
        Когда все уже было уложено в мешки и собрано, гном внезапно повернулся к Трою и произнес:
        - Скажи остальным - пусть подождут. - И, набычившись, двинулся к воротам. Подойдя вплотную, он остановился и, подняв крюк, осторожным движением постучал по створке. Та отозвалась глухим звуком. Он повернулся к Трою, который молча кивнул товарищам, чтобы оставались на месте, и догнал Гмалина.
        - Знаешь, когда мы задержались в Каррохаме, ну… когда вы меня еще ждали, я наведался кое-куда и… - Он оборвал речь и выудил из кармана толстую и увесистую пластинку с узорчатым краем, испещренную отверстиями разной формы и величины.
        Несколько мгновений он рассматривал ее, а затем повернулся к Трою. Его лицо пылало от волнения.
        - Что это? - тихо спросил Трой, хотя на самом деле уже догадался, что это.
        - Ключ, - голос Гмалина охрип, - ключ от Крадрекрама. У нас, в Подгорном царстве, хранятся ключи от всех чертогов, которые когда-либо были построены гномами. Когда делали замок для ворот, один экземпляр ключей всегда отправлялся Подгорному трону. Там есть ключи от тех мест, которые давно уже рассыпались в прах, залиты лавой или на их месте высятся горы или разлились моря. Но ключи остались… - Он нервно хохотнул. - Когда они дали его мне, они смеялись… никто из них не мог даже на мгновение представить, что мне удастся дойти до этих ворот. Они считали меня безумцем…
        Трой понимающе кивнул. Некоторое время побратимы молчали, потом Трой положил руку ему на плечо и тихонько сказал:
        - Ну… давай.
        Гном глубоко вздохнул и, вскинув руку, надавил крюком на какую-то выщерблину. Выщерблина вздрогнула и слегка съехала вниз, открыв узкую щель. Гном растерянно оглянулся, как будто даже не ожидал, что через столько столетий замок все еще будет работать, а потом стиснул зубы и уверенным, даже каким-то нахрапистым движением вдавил пластину ключа внутрь щели.
        Несколько мгновений ничего не происходило, но затем где-то внутри горы послышался нарастающий гул, ворота вздрогнули и медленно и величественно поползли в стороны…
        Внутрь Крадрекрама они вошли часа через полтора. Трой велел спутать и оставить лошадей у входа, да и большую часть груза они с собой брать не стали, а понесли на себе только оружие и запас пищи и воды на пару дней. Хотя что-то подсказывало Трою, что эти запасы не понадобятся, ибо если они не обнаружат то страшное, что скрывается внутри Крадрекрама до сегодняшнего вечера, то оно обнаружит их…
        Первые несколько коридоров оказались абсолютно пустыми. И совершенно целыми. Ни одна дверь не была выбита, ни одна плита из облицовки стен не повреждена. При свете яркого магического огня, зажженного идшем, все более-менее заметные повреждения были бы ясно различимы.
        Гном вел их длинными переходами, залами, подземными галереями, лестницами, вьющимися в толще скат. Все выглядело совершенно нетронутым, и только слой пыли показывал, что в этих величественных чертогах давно уже никто не живет. Но и пыли было не настолько много, как могло бы скопиться за столько веков…
        Первые признаки того, что здесь что-то произошло, они обнаружили в очередном зале. На полу, выложенном разноцветными плитами из гранита, обсидиана и горного хрусталя, обнаружилась странная черная пирамидка. Они обнаружили ее, только подойдя вплотную. Гном, едва не наступивший на нее, внезапно затормозил и вскинул руку. Все остановились. Гма-лин присел на корточки и некоторое время рассматривал ее. Затем осторожно протянул крюк и коснулся вершины пирамидки. Она слегка промялась. Гном подцепил немного и поднес к глазам.
        - Пепел, - озадаченно произнес он.
        - Пепел?
        - Ну да! - Гмалин резкими движениями разворошил пирамидку. - Только пепел… но как он мог сохраниться так долго?
        В следующем зале они обнаружили еще три такие пирамидки, потом еще несколько…
        До центрального чертога они добрались через два часа от того момента, как вошли в ворота. Последние две сотни шагов они передвигались, ступая по сотням и тысячам таких пирамидок. Гном все больше и больше горбился и отводил глаза. Похоже, его мучила какая-то мысль, но он пока не решался ее высказать. Наконец коридор сделал еще один поворот, и они вошли в огромный чертог, потолок которого взметнулся ввысь так высоко, что яркости огня идша не хватало, чтобы различить его в вышине. Практически весь пол чертога был заполнен пирамидками пепла. И только одна пирамидка одиноко возвышалась в центре свободного крута. Гмалин двинулся прямо к ней. Подойдя вплотную, он склонился над этой кучкой пепла и осторожно поворошил ее секирой. Кучка медленно осела, и внутри что-то сверкнуло. Гном наклонился и подцепил крюком тускло блестевший медальон на тяжелой цепи. В самом центре запеклась багрово-красная капелька чего-то похожего на кровь. Гмалин вздрогнул, его глаза расширились, а лицо внезапно залила мертвенная бледность.
        - Не может быть, - прошептал он, а затем резко развернулся и уже открыл рот, собираясь что-то сказать, но в это мгновение откуда-то снизу послышалось шипение, как будто капля воды упала на раскаленную сковородку. Только большая капля, очень большая, причем на соответствующую ей сковородку.
        - Темные боги, так это оказалось правдой…
        - Что? - перебил Трой.
        Гном в отчаянии обхватил голову руками.
        - Да говори же ты? - Трой схватил его за грудки и изо всех сил тряхнул: - Ну!
        - Здесь обосновались Раш, - мертвым голосом произнес гном.
        - Кто такие Раш?
        - Создания огненных глубин, исчадия багровой тьмы, бессмертные твари, которых невозможно убить ничем… О мои бедные братья, - горестно взревел гном, - они даже не успели ничего понять, как Раш обрушились на них и испепелили!..
        - Эй, Гмалин, - Трой вновь тряхнул его, но с несколько меньшей силой, - вернись в сегодняшний день. Нам-то что делать?
        Гмалин безвольно качнул посеревшим лицом:
        - Я не знаю… от Раш невозможно спастись. Они мчатся сквозь каменную твердь, как рыбы сквозь воду. Говорят, что именно по норам Раш из багровых глубин поднимаются рудные жилы, а драгоценные камни - всего лишь пот Раш, застрявший в толще скал.
        - И что, их никак нельзя уничтожить? - Трой оглянулся. Шипение все приближалось и приближалось. Причем подобные звуки слышались уже и с других сторон.
        Гном понуро пожал плечами:
        - Говорят, их может остановить вода, но Раш чуют воду и никогда не приближаются к ней…
        Трой закусил губу. Вода, вода… Вдруг его лицо просияло.
        - Слушай, когда там, снаружи, ты показывал мне на карнизы и рассказывал, как все хитро устроено для того, чтобы обрушить на врага озеро воды, ты тогда заикнулся насчет внутри… а внутрь это озеро обрушить нельзя?
        - Внутрь? - В глазах гнома на мгновение вспыхнул прежний огонь, но тут же потух.
        - Нет, мы не сможем подманить их настолько близко…
        - Куда? - нетерпеливо рявкнул Трой.
        - Что куда?
        - Подманивать!!!
        - Ну… - гном задумался. Вокруг уже шипело так, что уши закладывало.
        - Если заманить их к шахтам, то там порода так пронизана вырубками, что…
        - Ты мне не объясняй, - заорал Трой, - ты покажи, пальцем ткни, куда нам бежать, понял? А сам дуй к тому месту, где надо сделать пару ударов киркой.
        Гном одно мгновение ошеломленно пялился на Троя, а затем согласно кивнул и ткнул растопыренной пятерней, сказав:
        - Вон по тому коридору, второй поворот налево и вниз по спиральной лестнице. - После чего развернулся и бросился в противоположную сторону…
        Он проснулся от грохота. Ну еще бы, дверь саданулась о стену так, что зазвенели стекла в оконных переплетах. Трой перевернулся на кровати и сел, осоловело хлопая глазами.
        - Жив! Жи-ив!! - От этого рева у Троя заложило уши. А в следующее мгновение еще и затрещали кости.
        - Ты… это… полегче…
        Гном выпустил его из объятий, но его восторг был настолько велик, что он не выдержал и с размаху хлопнул Троя по плечу.
        - Жив, пропади оно все к Темным богам! Я же говорил!!!
        Трой поморщился и повел гудящим плечом.
        - Жив-то жив, но если ты продолжишь в том же духе, то я уж и не знаю… - Он повернулся к эльфу, стоящему у косяка и с улыбкой наблюдающему всю эту картину.
        - Рад тебя видеть, Алвур.
        Эльф кивнул и произнес высоким, мелодичным голосом:
        - Я тоже.
        Трой благодарно кивнул, но в следующее мгновение замер с разинутым ртом. Эльф поправил прядь волос, заправив ее за торчащее остроконечное ухо, и, усмехнувшись, пояснил:
        - Ну, тебе же рассказали - кровь Матери Раш.
        - Да, но… - Трой перевел взгляд на гнома. Тот стоял, гордо скрестив руки на груди, причем демонстративно выставив ту руку, которая раньше заканчивалась уже ставшей привычной культей, а на этот раз была абсолютно здоровой.
        - Значит… - растерянно начал Трой.
        - Ну, я уж не знаю, что ты там сделал с этой кровью, но результат налицо, - наслаждаясь его растерянностью, благодушно заявил гном.
        - Я?! - удивленно переспросил Трой.
        - Ну не я же? Я голыми руками Темное пламя не гасил. И никто из нас ни в чем подобном замечен не был.
        - Но я ничего такого… - начал было Трой и затем, задумавшись, замолчал. Пожалуй, прежде чем утверждать о своей непричастности, обо всем произошедшем стоило поговорить с учителем.
        - И что, все наши так?
        - Почти, - ухмыльнулся гном, - крестьянин, дурья башка, так перепугался, что отпрыгнул от того водопада, что ты устроил, когда разрубил башку Матери, и дунул в глубь коридора. И вернулся только тогда, когда кровь уже остыла и потухла. А остальных окатило будь здоров, - тут гном оживился. - Ну да ладно, ты знаешь, какие я для тебя доспехи приготовил. Если даже на церемонию прибудет сам император, смотреть все равно будут только на тебя. - Гном зажмурился от удовольствия. - У нас только в самых древних легендах есть упоминания о том, что великие гландары работали с чешуей Раш. А у меня этой чешуи…
        Трой молча смотрел на гнома, затем перевел взгляд на эльфа, вдруг улыбнулся и спокойно сказал:
        - Значит, все, мы со всем закончили.
        - Э нет, - усмехнулся Гмалин, - мы еще только начинаем…
        И в этот момент дверь, успевшая закрыться, вновь отворилась от тихого толчка ладонью…
        Эпилог
        - Что вы сказали, господин? - растерянно переспросил Беневьер.
        Они гонялись за этим проклятым юнцом по всей империи. Первый раз его едва не настигли в Пармелине. Тогда они разминулись на полдня. Но, выяснив это, Беневьер не особо расстроился, ибо другой дороги из Светлого леса, кроме как через Пармелину, не было. Прикинув, что неторопливые эльфы займут путника не меньше чем на неделю, да еще с учетом дороги… короче, когда он возвратился с охоты, на которую отправился с абсолютно спокойной душой, его ждала совершенно разъяренная госпожа Нилера. Оказывается, барон, или, вернее, как его теперь все называли, герцог Арвендейл задержался в Светлом лесу всего на одну ночь, а затем срочно выехал в сторону Рудного хребта.
        В Каррохаме они его едва не настигли: барон проехал через него в сторону Подгорного царства за полчаса до того, как Беневьер с госпожой Нилерой въехали в северные ворота. Но и здесь вроде как другой дороги не было. Однако когда они однажды утром наведались в ту таверну, где остановились побратимы герцога Арвендейла, оказалось, что он объявился поздно вечером, а рано поутру уже двинулся в сторону столицы. Хотя в том, что Беневьер объявился у таверны так поздно, была доля вины и госпожи Нилеры, так как она оказалась весьма слаба здоровьем и ужасно привередлива. Так что за отсутствием поблизости нужных лекарств им еще пришлось задержаться у лекаря.
        В столице Беневьер с госпожой Нилерой наконец нагнали этого шустрого герцога, но подобраться к нему не было никакой возможности. Вокруг него всегда было очень много народу, а прелести госпожи Нилеры оказались невостребованы, поскольку, как выяснилось, у герцога уже была дама сердца, причем их отношения, по общему мнению всех, кого удалось аккуратно расспросить, явно были в самом разгаре периода телячьей влюбленности. Ну а это и есть то самое время, когда изо всех особ женского пола замечаешь только одну-единственную. Затем герцог вновь исчез из столицы в своей обычной манере.
        Когда они добрались до лагеря у глухого рыбацкого городка Угелоя, выяснилось, что герцог Арвендейл только что отбыл. А поскольку у них с Нилерой оказались сходные взгляды по поводу того, что находится в голове у человека, добровольно лезущего в Проклятый лес, вместо мозгов, они дождались, пока армия, возглавляемая принцессой, последует по следам герцога Арвендейла, и… благополучно двинулись в противоположную сторону. В первом же городишке госпожа Нилера заявила, что у нее есть кое-какие дела на юге, и испарилась, предоставив Беневьеру самому объясняться с герцогом Эгмонтером…
        И вот сейчас Беневьер стоял в кабинете герцога и, ошарашенно разинув рот, пялился на своего господина.
        - Прошу прощения, господин, мне показалось…
        - Ты расслышал все верно, Беневьер, - жесткое лицо герцога исказила злобная усмешка, - я сказал, что, возможно, наш император сошел с ума. Он, наверное, хочет потерять в Проклятом лесу всю свою гвардию, но, если мы хотим сохранить империю, нам нужно что-то делать с таким императором. - После чего герцог откинулся на спинку кресла и, стиснув руками подлокотники, тихо закончил: - И я этим займусь…