Большие ожидания Инесса Иванова
        Будущее наступило... #1
        Астробиолог Анжелика получает работу своей мечты: грядёт первый контакт с другим разумом на далёкой планете, первая экспедиция к которой пропала без вести. На одном из кораблей была её мать. Команда звёздолёта враждебно настроена к робкой, но упрямой девушке со связями, которая ещё и ложь чует с полуслова. И шансы вернуться на Землю ничтожно малы. А у чуждой земли свои планы на каждого из прибывших.
        Часть первая. Навстречу красному солнцу.
        Глава 1. Разрешение
        Их было двое, потом между ними стеной выросла чернота космоса, раскидала родных людей по Вселенной. С тех пор минуло целых шесть лет.
        Лика смотрела на электронное табло, вмонтированное в стену напротив: одна двойка, две единицы и девятка - перевёрнутая шестёрка. 2119-й год.
        С тех времён, как “Сирин” отбыл на Прокси Центавр b, мать исчезла из её жизни, потерялась в бескрайней черноте, оставив лишь дневники и память об их молчаливых разногласиях.
        Лика устала ждать и смотреть на часы. Ей было жарко и в то же время холодно. А на улице царил май - любимый весенний месяц! Метаматериал блузки и свободный крой брюк позволяли коже дышать, но сейчас это не помогало.
        Лика встала и прошлась по коридору, медленно, будто не нервничала, памятуя о том, что вся жизнь современного человека проходит под строгим надзором. А уровень стресса у неё и так на верхней границе нормы, как сообщили тесты на прошлой неделе. В остальных не сомневалась: показатели - одни из самых высоких в её сфере. Талант, можно сказать. Лика вздохнула: на фоне её матери она всегда была бледной тенью. У той и глаза сияли ярче, и волосы были гуще, и каштановый отлив более насыщенный. Лика специально отрастила локоны, чтобы хоть чем-то на неё не походить.
        А уж про достижения в астробиологии и говорить нечего: Олимпиада была первой и лучшей. Мать уехала на Проксима Центавра b. А Лика осталась на Земле.
        В коридоре было светло и пусто, стерильно чисто. Белые стены, белый пол и потолок, белые кресла, символы непредвзятости правящего аппарата. Глаза слезились от этой безупречной белизны. Сюда попадали только по приглашению, и сегодня очередь Лики получить ответ.
        - Гражданка Анжелика Леснова, вы можете проходить! - раздался синтетический голос из динамика, вмонтированного под потолком. Где точно, Лика не знала, и ей в детстве казалось, что не машина говорит с ней, а высшие силы. А коридор в воображении девятилетней девочки вёл в зал Страшного суда. Лика усмехнулась: так и есть.
        У матери, Олимпиады Лесновой, были тесные знакомства во многих Отделах. А уж в Отделе космических полётов её принимали как знаменитость. Да она ей и была. И таскала дочь с собой, чтобы ту запомнили. Сейчас Лика надеялась, что былые связи помогут.
        Она твёрдой походкой вошла в квадратный кабинет Романа Ивановича Дмитриева, заместителя по проекту «Гамаюн». После холодов нанотрубок глазам необходимо привыкнуть к мягкому ненавязчивому освещению. Пахло цитрусом, окна были плотно зашторены - система поддерживала заданный режим.
        Лика помнила письменный стол в ретростиле и высокого импозантного мужчину с проседью. Сейчас он совсем седой, но остались та же широта жестов, подглядывание свысока и скупая улыбка. Лучше всего у Дмитриева получалось покровительствовать близким. А с её матерью он виделся часто, Лика помнила совместные завтраки и их счастливые улыбки, подмигивания, его шутки и хрустальный смех матери. Одно время она считала его своим отцом.
        - Лика, проходи, не стесняйся! - Дмитриев поцеловал её руку. Старомодная вежливость смутила, но Лика позволила довести себя до кресла.
        - Я пришла.
        Роман Иванович будто наслаждался её нетерпением, а может, ему просто было неловко отказать? Он даже на крики матери, на её оскорбления в финале романа лишь виновато опускал глаза.
        - Хотите освежиться? У меня есть шоколадный энергетический коктейль. Ты ещё любишь шоколад?
        - Нет, спасибо. Я хотела бы узнать ответ, - Лика сцепила руки на коленях до хруста в суставах. Она никак не могла расслабиться и принять игру сидящего напротив. А он забавлялся своей властью, видя её нетерпение, продолжал добродушно усмехаться, словно добрый волшебник, дарящий эскимо ребятне.
        - Ты всё такая же нетерпёха!
        - Простите! - Лика вперила глаза в пол, но тут же вскинула подбородок и посмотрела на Дмитриева с вызовом. По тону голоса она услышала, что вопрос решён в её пользу. Лика никогда не ошибалась, она чувствовала, что на самом деле хочет сказать собеседник, что тот прячет за вязью фраз. За эту способность получила прозвище “ведьмы” в школе и “телепата” в академии. - Меня включили в состав, ведь так?
        Улыбка сползла с лица Романа Ивановича, сделав его усталым.
        - Я хотел с тобой поговорить об этом. Пока нет. Решать тебе. Но сначала выслушай меня: ты мне не чужая.
        - Я знаю, что вы мне скажите! Моя мать не хотела бы, чтобы я туда отправилась, достаточно того, что первая экспедиция пропала, и существует большая вероятность не вернуться. Я знаю всё это и тем не менее настаиваю. Вы не можете мне отказать тольео на основании страхов. У меня прекрасные тесты, я перспективный астробиолог.
        Дмитриев на мониторе, встроенном в поверхность стола, активировал проекцию, вмиг зависшую между ними. Перед глазами Лики пробежала вся её жизнь, выраженная в цифрах, графиках успеваемости, коэффициентах развития. Везде балл выше среднего. Она всё же стала перспективной, видела бы Липа - мать. Наверняка бы хмыкнула и сказала: “Это логично. Сколько я на тебя сил потратила!”
        - Посмотри! Ты сможешь получить любое достойное место и жить, не гоняясь за призраками прошлого!
        - Но ведь не ваша мать пропала!
        - Она тоже была мне не чужой.
        - Была. А для меня она и сейчас не чужая. Они ждут помощи, я уверена, она жива! Не могла она погибнуть в шаге от мечты!
        - Лика, ты так молода. Только закончила академию. Тебя с радостью возьмёт Центр космических исследований. Да, в конце концов, даже заграницей оторвут с руками! У тебя хороший шанс дожить до безопасных межзвёздных полётов. Понимаешь меня? Бе-зо-пас-ных. Не надо приносить себя в жертву. Пора перерезать пуповину и выйти из тени Липы!
        Лика слушала, не прерывая. Она видела искренне желание помочь, но не могла отказаться, права не имела. Шесть лет она чувствовала себя, будто её после крушения лайнера выбросило в океан, она плыла, силясь выйти на твёрдую землю, но так и осталась на качающемся плоту. А твердь есть где-то, но так далеко, что постепенно превратилась в миф, вроде земли обетованной.
        - Я должна себе, не ей! Я хочу сделать имя, это шанс прогреметь на весь мир. Мне двадцать пять, достаточно, чтобы решать свою судьбу! Я не хочу всю жизнь изучать инопланетную жизнь в теории. Мама свой шанс не упустила. У меня её дневники, записи, результаты расшифровки капсулы с посланием и выводы.
        - Они нам известны. Антропоморфные сущности! Предположительно углеродной природы! - Дмитриев степенно поднялся и принялся расхаживать по комнате в задумчивости.
        Лика ждала, пока он заговорит. Стоит подписать расширенный контракт, и через десять дней она ступит на борт «Гамаюн» как полноправный участник второй экспедиции.
        - Валери, два кофе, пожалуйста! - внезапно произнёс Роман Иванович. Система, встроенная в здание, сейчас же отреагировала. В углу зашипела кофемашина, андроид подкатил к хозяину на передвижном столике две чашки с чёрной дымящейся жидкостью. Роман Иванович заботливо поставил одну на подлокотник кресла Лики, погладив её по забранным в кулю волосам. Нежданная ласка отозвалась болью в сердце. Лике хотелось вскочить и убежать или возмутиться, показать, что ей неприятно, но она как обычно стерпела. - Я помню, какой ты была стеснительной при нашем знакомстве. Сколько тебе было? Лет восемь?
        - Девять.
        - Точно. Ты пряталась за мать, и ни в какую не хотела взять шоколадного зайца. Те же голубые глаза, как и твоей мамы, будто время повернуло вспять, и я вижу её перед собой.
        - Не очень. К чему эти разговоры? Я хочу немедленно подписать контракт. Я лечу на Проксима Центавра b в качестве астробиолога, - Лика сказала это, глядя в тёмные глаза собеседника. Он первым отвёл взгляд, в котором Лика прочитала сожаление и… разочарование.
        Другую кандидатуру двигает? Ну уж нет, Лика шла к цели напролом, как бульдог вцеплялась и не отпускала, пока не получит своего. Мать учила быть хитрой, но всё зря: уловки, ужимки, кокетство не для неё. Было жаль Романа Ивановича, хотелось сказать что-то одобряющее, примирительное:
        - Я не подведу Центр, - мягко произнесла она.
        - Дело не в этом. Пей кофе, остынет!
        Кофе оказался с кислинкой, тёплый и терпкий. Лишь чернота роднила его с холодным космосом.
        - Команда не самая дружелюбная. Они все или почти все отменные профессионалы, но за психологический климат не ручаюсь. После пропажи первых звездолётов, мало кто горит желанием лететь туда снова. От нашей страны в команде будет только две женщины, ты и лингвист. Но она замужем за вторым бортинженером. А ты будешь одна, два года на полёт в один конец, и неизвестно, сколько вы пробудете там. Подумай ещё одну ночь.
        - Это ничего не изменит!
        - Мне будет спокойнее, и совесть чиста, - вздохнул Роман Иванович и развернулся в кресле к окну. - Возьми, там сведения о команде. Обещай посмотреть!
        Лика увидела прозрачный кусок гибкого пластика, флешку. Она медленно взяла её и спрятала в карман.
        Заместитель повернулся и посмотрел пристально, Лика кивнула и встала.
        - Я провожу тебя.
        Она повернулась и не знала, что сказать. Это было необычно, да и причин не было. Прослушка давно стала обыденностью, от которой отмахивались, не замечая, как от летящего тополиного пуха в июне
        Заместитель главного в отделе хочет что-то сказать ещё, что не предназначено для чужих ушей?
        - Я найду выход, - произнесла Лика, не оборачиваясь, рука её уверенно нажала на кнопку справа, и дверь бесшумно отъехала в сторону. В коридоре всё также чисто, тихо и стерильно бело, будто он поглощает и перерабатывает всё живое.
        «Не отстанет!» - подумала она, чувствуя, как он идёт следом по коридору. Зачем её отговаривать? Всё решено давно, ещё когда счастливая Олимпиада, помахала ей на прощанье, выходя из квартиры. Проводы мать не любила. Лика запомнила, как блестели её коротко стриженные волосы в полумраке ламп прихожей, на лицо матери падала тень, выделялись лишь голубые глаза, словно она - северная принцесса из древней сказки. Анжелика пообещала, что станет такой же, что Липа сможет ей гордиться, что будет одной из первых, кто опишет внеземную форму жизни, основываясь на практике, а не на математических моделях и обрывочных сведений о гравитации чужой планеты.
        - Что вы хотите? - Лике надоело, она повернулась и посмотрела в глаза Романа Ивановича. Он постарел, как постарел! А ведь лет на десять младше матери. Та последние годы выглядела её ровесницей. Ну, почти, и это почти злило Липу. Мать молодилась и боялась старости гораздо больше, чем глубин космоса.
        - Я хочу сказать, что знаю о твоей репутации. Не спорь! Всё это ложь, уверен, но слухи ходят, и команда о них узнает, если уже не узнала. Тебя будут травить одни, и преследовать другие. В основном, команда состоит из мужчин. Ты понимаешь, о чём я.
        - Понимаю. Я постараюсь не дать им повода думать обо мне плохо.
        - Несколько лет! Понимаешь? Ты вернёшься лет через пять, а, может, восемь. Сейчас ты меня не слушаешь, ты этакая дева-воительница, спасающая Отечество. Но это пройдёт, а отчаяние останется. Олимпиада на тебя слишком давила, возможно, поэтому так получилось.
        - Вы мне не отец, чтобы говорить по душам! - Лика хотела, чтобы этот бесконечный коридор закончился, чтобы лифт быстрее домчал вниз, и щёки перестали гореть. Никто не понимает, она умеет сопереживать. Они - нет, эмоционально холодные, как ледышки, закованы в броню старых правил и догм.
        Роман Иванович молчал, она боялась на него взглянуть. Вот ведь, вспыхнула как истеричка! Выходит, он прав?
        Лифт распахнул двери в холл первого этажа, такой же стерильный и белый, только более оживлённый. Сосредоточенные лица, неспешная поступь, серьёзность во всём - чиновники были образцом допустимого поведения. Не то, что она!
        Они вместе вышли, Лике пришлось подстраиваться под его неторопливый шаг. Она привыкла ходить быстро, почти бежать.
        Перед серебристой дверью, похожей по размерам на двери, ведущие в ангар, Лика остановилась и посмотрела Дмитриеву в глаза.
        - Извините, я вспылила.
        В ответ прочла заботу и ни капли раздражения.
        - Посмотри файл и завтра дай ответ. Мне жаль, что я тебе не отец.
        Он повернулся и также степенно пошёл обратно. Лика проводила его взглядом, в кармане брюк нащупала флешку. Она посмотрит, а завтра подпишет контракт. Лика вышла прочь.
        ***
        Лика дома несколько раз прочитала и просмотрела всё, что содержала флешка. До этого она знала о звездолётах немного, а теперь голова болела от обилия данных. Все технические детали не запомнить, да и зачем? Долбанный “синдром отличницы”!
        Российский звездолёт вылетает третьим, после старта кораблей из США и Китая, промежуток между ними в три дня. Шесть делится на три. Что за мысли лезут в голову? Шесть лет прошло.
        Пропел прозрачный телефон, обвитый около запястья. Лика отцепила его, он вмиг распрямился. Звонил научный руководитель.
        - Я слушаю, Геннадий Платонович.
        - Добрый вечер! Не помешал? - прохрипел телефон.
        - Всё в порядке. Говорите.
        - Ты приняла решение?
        - Почти.
        - Я звоню тебе сказать, что в связи, так сказать, с твоей длительной отлучкой, Академия вынуждена приостановить аттестацию на степень.
        - Но я не подписала контракт! Может, ещё откажусь.
        - Ты так рвалась на «Гамаюн», что думаю, это дело ближайших дней, - не унимался, руководитель. - Сообщите решение завтра. У нас тоже планы.
        Телефон погас, Лика нацепила ставший прозрачным сотовый, на запястье и задумалась.
        По голосу слышала, как собеседника раздражает разговор. И что он предложил государственный грант другому, может, знакомому или родственнику. Или тому, кто дал деньги вместо мозгов. Жизнь нынче дорогая, а уж увлечение Платона, как его называли за глаза, коллекционированием камней с далёких планет вовсе требует заоблачных средств. Платон верит, что один из камней может дать обладателю сил. А сводится всё, как обычно к деньгам.
        Только Лике деньги не нужны. С исчезновением матери траты уменьшились втрое, и в десять раз возросло одиночество. Покровители Олимпиады забыли о её дочери через полгода, хотя клялись в память о матери сделать “всё возможное”. Повторной экспедиции она ждала шесть лет. Не просто ждала, а ходила по Отделам, звонила знакомым, писала по Сети. И все обещали, взамен тянули деньги, время, а иные и предлагали сделку: отработать потраченные усилия, так сказать, натурой.
        Лика бы и согласилась, но понимала: пустые обещания это, никто ничего не может. Потому как требуется разрешение Совета семи, и если Россия, США и Германия были готовы проголосовать “За” спасательную экспедицию, то Китай и Япония считали астронавтов павшими на благо человечества, а Индия и Турция воздержались. Роман Иванович говорил, что сомнений было бы меньше, если бы по “Икарус” поступил сигнал бедствия, но его не было. Звездолёты словно канули в чёрную дыру, все разом. Всего четыре с копейками световых года! Почему же не передали сигнал?
        Мысли вернулись к бывшему ухажёру матери. Лика запомнила, как Дмитриев предложил ей жить вместе, после официального подтверждения пропажи экспедиции. Роман Иванович долго её уговаривал, мол, мать не вернуть, а одиноким женщинам лучше быть под защитой сильных. Его защитой. Лика не верила своим ушам: раньше отчим не выказывал ей симпатий, ни одного пошлого взгляда.
        А когда она гордо отказалась и хотела прогнать его, намекнул на её репутацию. Дмитриев и раньше умело манипулировал её секретом. Узнав его однажды, лет восемь назад, защитил от гнева матери, умолчал о масштабах проблемы, покрывал Лику. Тогда она верила, что он по-отечески ей помог. Но всякий раз, стоило Лике проявить самостоятельность, намекал на возможные неприятности.
        Вот и сегодня, подлец, ввернул. Понятно, не просто так. Отцом он ей хотел быть! Так и поверила! Угрожал, стало быть. Не останешься - все узнают и жизни не будет. А и пусть! Лику это не остановит, её теперь ничто не остановит!
        Чтоб успокоиться приказала роботу это Эдмону сделать шоколадный энергетик. Система дома отреагировала, но предупредила, чтобы Лика сладким не злоупотребляла.
        - Эдмон, чтоб тебя! Делай уже!
        - Я вас предупредил! - отозвался приятный мужской голос. И плевать, что контроллер, а не человек. Зато секреты не выдаёт.
        Гуманоидный робот оживился и прошёл на кухню. Дурацкое имя дала Системе мать: бывший любовник, не иначе! Можно было и поменять, но Лике казалось, что при возвращении та расстроится.
        Так, она уже с ума сходит! Олимпиада ведь может и НЕ вернуться! И Лика внезапно для самой себя разрыдалась, обняв подушку. Они с матерью не были близки, но Лика любила её, та была для дочери центром вселенной, недостижимым идеалом, злой богиней, требовавшей поклонения и жертв.
        Лика мечтала жить самостоятельно, из-за чего они с матерью часто скандалили. Но долго Олимпиада на неё не злилась. Всегда доброе слово находила, одно-два, а уже легче.
        У кровати застыл робот со стаканом энергетика. Лика вытерла слёзы и решила остаток вечера убить на любование лицами экипажа. И попробовать угадать характер, не смотря файлы. Любимая забава.
        Первым на проекции монитора появился капитан - седой и худощавый мужчина с добрыми глазами, глубокие морщины перерезали лоб и переносицу. Борис Деринов, шестьдесят три года. Этот унижать не будет и постарается понять каждого. Лика хмыкнула. А как он дослужился до капитана? Таким честь превыше всего, как они её сами понимают. Ретроград, должно быть.
        Следующий - Владимир Каплынов, сорок три года. Лысоватый первый бортинженер презрительно смотрел даже на голограмме, губы растянуты в ухмылке. Лика сосредоточилась, чтобы придумать ему характер: высокомерие, понятно, делит мир на своих и чужих, способных и бездарных, достойных и “так себе” людей. Ой, хотелось бы ошибиться, пусть все они окажутся добрыми и готовыми помочь, без сарказма и шуточек. Да, конечно!
        - Выключи!
        Монитор погас.
        - Может поставить что-то из коллекции полезного? - прокаркал механический голос.
        - Опять про капсулу! Лучше бы музыку предложил.
        - Вы меня сами запрогромировали на…
        - Хватит. Я всё наизусть знаю. Дай поспать, отрубайся!
        - Приятных снов, Лика! - услышала она записанный голос матери, и вроде платье той зашуршало рядом, в воздухе запахло цветами. Свет погас, закружились планеты, пока не показался тусклый красный карлик. Веки тяжелели.
        Их уже два! Нет, больше! Лику окружили красные глаза, дул ветер, сделалось темно, словно дело было в сумерках или ранним утром, и всюду скалы: под ногами, вокруг, словно сжимают в кольцо, одни скалы, и красные зрачки светятся. Они приближались и вышли из тени. Это же люди!
        И среди них Олимпиада, волосы её развивались на ветру, они стали длинными как у дочери, тёмными и лоснящимися, как змеи. Лика хотела закричать, дыхание стало прерывистым, она хватала воздух ртом, но вздохнуть не получалось. Но эти люди вокруг неё дышат! И подходят, сжимают круг.
        - Лика, всё в порядке! - глухо сказала мать, глаза её сузились. - Мы так долго ждали! Посмотри. Это мы. Мы все ждали. Долго. Иди к нам! Или ко мне!
        Глаза у матери блестели: смотреть больно. Лика прикрыла веки, а когда снова решилась посмотреть, вскрикнула. Рот Липы раскрылся в улыбке, улыбка ширилась, превратившись в пасть с острыми зубами.
        Лика собралась с духом и оттолкнула существо. Кинулась бежать, ветер усилился, словно задержать хочет. Круг с мордами сужался, никакой надежды вырваться! И чьи-то когтистые лапы тянулись к её рукам…
        Лика вскрикнула и вскочила, не сразу поняв, где находится. Вокруг были ночь и запахи цветочного луга в августе, интерактивные планеты кружили, веяло прохладой с балкона. Сама же выбирала ночную заставку! Сердце стало биться ровнее, Лика дышала полной грудью и смотрела по сторонам. Вот он, красный карлик Центавра. Откинулась на подушку и глубоко вздохнула: приснилось!
        Лика встала и прошла к холодильнику, выпила залпом пару стаканов молока, холодного, вкусного. На столе лужица растекалась: руки ещё дрожали.
        Носом шмыгнула, глаза высохли. Сон приснился такой яркий, и мать в нём была как живая!
        Лика опустила голову, волосы отгородили водопадом от мира. Девушка задумалась об инопланетянах планеты b, если те, действительно, существуют. Невысокие, с широким телом, они сами так пишут, капсула, пришедшая десять лет назад на Землю, была изрядна повреждена. Но это оказалось не шутка, не очередная мистификация!
        И Олимпиада тогда сделала выкладки, не раз всё проверила: точно, как и пишут, они прячутся во время взрывов на красном карлике от радиации под водой, в городах!
        Всё, хватит думать! Может, они давно погибли, а капсула могла блуждать по космосу столетиями.
        Лика откинула тяжёлые пряди волос и пошла в душ, нажав кнопку на контроллере. Ей пора. Сегодня особенный день!
        ГЛАВА 2. ГАМАЮН
        Она чуть не опоздала! В последнюю четверть часа Лика поднялась на борт космолёта, призванного доставить на орбиту, где завис «Гамаюн». Дыхание сбилось, щёки горели, она, стараясь ни на кого не смотреть, уселась в свободное место в хвосте, хотя и средина не занята. Пришлось, опустив глаза в пол, идти по проходу, словно через строй солдат с хворостинами. Читала, было такое наказание лет триста назад.
        Осуждающие взгляды прожигали насквозь, отчего Лика чувствовала, что краснеет ещё больше. Хорошо начало!
        Впереди, в кресле сидела девушка с длинной косой пшеничного цвета - это всё, что смогла заметить Лика, от волнения перед глазами картинка была словно лоскутное одеяло. Усевшись, она посмотрела в иллюминатор и с облегчением выдохнула.
        Последние дни Лика торопила время. Всю ночь не спала, перебирая детали из официального доклада о данных по прилетевшей на Землю капсуле, дневников матери с описанием разумных существ на Проксима Центавра b, да и о планете заодно. Что-то выбивалось из стройной теории о похожих на нас аборигенах далёкой экзопланеты. Лика не могла понять причину тревоги. Все расчёты верны, они действительно могут или могли быть антропоморфными.
        Сомкнула Лика веки под утро, вот и поплатилась спешкой. И комбинезон, что приготовила накануне, почему-то оказался в другой комнате! Если б улетели без неё, так и не дождавшись, позора бы не снесла!
        Хотелось приехать пораньше, подставить лицо ласковому Солнцу, оглядеться, вдохнуть запах свежескошенной травы и пыльного покрытия аэродрома, чтобы унести с собой к чужим планетам. Не успела!
        Космолёт затрясло, и земля ушла из-под ног. Заложило уши. Космодром уменьшался, как и прошлое. Вот его скрыли облака, становилось всё темнее, на куполе мироздания проступили точки звёзд. Там страшно. Но и оказаться среди чужих, для неё стало испытанием.
        «И чего испугалась? Съедят, что ли? Привыкнут, надо держаться вежливо, но отстранённо. Как всегда. И лицо сделать скучающее. Всё-таки не новичок! Через пару часов обвыкну и взгляну. Главное - не пугаться».
        Лика летала на околоземные станции и помнила ощущения сжатости. Тело словно сплющенная пружина, дышать сложно, запахов меньше, солнце другое, грозное.
        Дыхание выровнялось, тряска уменьшилась, свет в салоне погас. Это обрадовало: можно с полным правом пялиться в иллюминатор. На фоне черноты планета будто светилась. Она была сейчас для Лики как маяк, сигнализирующий усталым морякам о безопасном окончании пути, о пристани, где любят и ждут. А это ещё нет обзора! Что же будет, когда она увидит голубой шар целиком?
        Подкралась невесомость, руки сами собой плавно поднимались. Тело рвалось к потолку, но пристёгнутое, осталось на месте. Хотелось смеяться и плакать, улететь далеко и вернуться, на Землю, прямо сейчас. Вой двигателей был где-то далеко. Нос заложило, пришлось хватать воздух ртом.
        Пшеничная коса плавала впереди. Пушистая кисточка на конце и резинка фиолетовая, сама коса толстая, изгибается как змея, будто следит за Ликой.
        В тусклом освещении прохода угадывались очертания парящих рук. Тишина давила на уши.
        Лика выглянула в проход. В космолёте она насчитала шесть человек, вместе с ней, снова эта цифра шесть. Мистика. Светловолосый мужчина оглянулся, она отпрянула. А получилась как в замедленной съёмке. Чего испугалась?
        Лика уставилась в прямоугольник окошка, как в телевизор. Развернуть бы голову, увидеть звездолёт, да где там, обзор мал. Нажала на браслет: ещё часа три лететь. Медленно как! Отсюда и звёзды неинтересные: мелкие, как крошки бриллиантов. "Поющие точки"- первая книга о космосе, которую подсунула ей мать. Лике было лет пять-шесть, и она пела вместе со звёздами ночью в кровати, когда темно и на потолке пляшут далёкие светила. Пела тогда и сейчас мурлычет их общую песню.
        Лика резко проснулась и увидела рядом улыбающееся лицо женщины в светлом. "Стюарды, обслуживающие космолёт", - догадалась она. В первый раз, когда их увидела, Лика удивлялась, почему они не парят, как всё вокруг. Потом повзрослела и отыскала ответ, сама, не спрашивая: обувь такая, скользит по полу, медленно, но ходить можно. Ну, как ходить, не отрывая ног, понятно!
        - Не бойтесь, я хотела подложить вам подушку, - прошептала стюардесса.
        - Сколько ещё?
        - Меньше часа. С некоторых мест уже виден "Гамаюн".
        - С моего не видно, - обернулась в проход женщина впереди. На вид ей было лет сорок, может, чуть больше. Мягкие лучики морщин собирались около её глаз. Лика не заметила бы, но свет бил снизу, и лицо казалось усталым, пожитым. Лика, должно быть, сейчас тоже старше своего возраста выглядит.
        - Потерпите, скоро увидите.
        Стюардесса с дежурной улыбкой поднялась и как улитка поползла вперёд.
        - Меня Варей зовут, - зашептала девушка с косой. Она растягивала слова, словно додумывала мысль по ходу разговора. - Лингвист.
        - Лика. Астробиолог.
        - Какое имя!
        - Анжелика. Меня все Ликой называют.
        - Очень приятно. Варвара. Коса моя не мешает? Надо было заколоть, а то ожила! - Варя озорно улыбнулась и подмигнула.
        - Я спала в основном.
        - Это правильно. А я нервничаю жутко. Хоть и таблеток напилась. В Сети всё по-другому выглядит. Совсем не страшно, а здесь... ужасно.
        - У вас муж - член экипажа? - шептать было неудобно, впереди зашевелились люди, но Лика была рада поговорить и завязать приятное знакомство. Просто расслабиться, в конце концов!
        - Дима, да. Дмитрий Крестинов, второй бортинженер. Он уже там.
        - Я и заметила - людей мало.
        Варвара только собиралась что-то сказать, но, повернувшись в кресле, застыла. Её взгляд вперился в иллюминатор.
        Лика посмотрела в том же направлении и онемела. Видны были серебристые части корабля, вытянутого гиганта, который как стрела пронзал средину двух кругов. Целостная картина появилась на мониторах, вмонтированных в спинки кресел.
        Сердце сжалось и забилось сильнее. Металлические круги наступали, притягивали к себе космолёт, как магнит тянет железную стружку. Казалось, они летят, не разбирая пути, и сейчас их размозжит гигант, даже не почувствовав. И будет ждать новой жертвы, которую также притянет с Земли. Свет погас. Слышно было только дыхание. Лика хотела отпрянуть от иллюминатора и не могла, но не из-за невесомости. Её, так же как и космолёт, притягивали крутящиеся части звездолёта, они походили на кольца удава. Душа трепыхалась мотыльком в стеклянной банке. И ничего не происходило: будто время зависло.
        Показалось тело "Гамаюна". И впрямь птица: безногая и бескрылая, но вечно парящая в небе. Она знает будущее и нашёптывает избранным тайное. Современная песнь современным богам.
        Немного тряхнуло, Лика закашлялась, подавившись слюной. Нос по-прежнему не дышал. Кашель рвался наружу, Лика зажала рот руками и попыталась приглушить звук. В горле першило, но кашель прекратился.
        Гигант приближался. Уже виднелась вытянутая голова "птицы", похожая на пару ракет, большая - сверху, и малая - внизу, смотрящие вперёд очами, точь-в-точь немигающие глаза кобры. А обшивка корпуса оказалась не серебристой, а белой.
        Космолёт летел в воронку. Под ногами у Лики была всё та же пустота, преследовала иллюзия нереальности мира. И темнота всюду, вакуум. А через мгновенье тело стало свинцовым и рухнуло в кресло, руки больно ударились обо что-то металлическое. В голове щёлкнуло, и мир вернулся.
        - Стыковка произведена успешно. Счастливого пути! - пропел над головой женский голос из динамика.
        Свет ослепил Лику. Тело было как чужое, словно душа покидала его и парила в других мирах, а теперь ей снова надо привыкнуть к тяжести рук и ног. Лика неуклюже поднялась на онемевших ногах. Варя встала, роста она была небольшого, но изящно сложена. Словно почувствовав взгляд, обернулась:
        - Ну что, пойдём?
        Вещи были отправлены неделю назад, повода задерживаться не было, кроме как трепета перед неизвестным.
        - Волнуюсь немного, - смущённо произнесла Лика, заправляя несуществующую прядь волос за ухо.
        - Повезло. Я - много.
        Мужчины вышли. Стюардесса с улыбкой застыла у входа, выжидательно глядя на обеих женщин.
        Лика шла медленно, но старалась не отставать от Вари. Считай, с семьёй новой познакомится.
        Главное, чтоб о секрете не прознали! Это всё в прошлом, последний раз был лет пять назад, как мать уехала. Лике хотелось утешения, и лучший способ его получить - что-то отдать тому, кто нуждается больше. Но общество считало иначе, мать считала иначе, теперь и Лика старалась быть как они. Холодной, расчётливой. Получалось плохо.
        Вот и выход!
        - Счастливого вам полёта! Мы будем ждать! - произнесла стюардесса. Лика вздрогнула и пристально посмотрела на неё. Почудилось, что последнюю фразу та сказала по-особенному, как монстры из сна Лики, две недели тому назад.
        Стюардесса продолжала стоять с ничего незначащей улыбкой. В глазах застыло нетерпение.
        - Спасибо!
        Варя за рукав комбинезона потащила Лику к трапу. Та вздохнула глубоко и стала спускаться.
        ***
        Лика шагнула в округлое помещение, залитое светом. Варя спускалась первой. Внизу было четверо мужчин в чёрных комбинезонах: двое стояли поодаль, негромко переговариваясь. Рядом были свалены вещмешки.
        Ещё двое ждали у трапа. Один - высокий, светловолосый, тот, что оборачивался в космолёте и второй. Лика вспомнила, что их зовут братья Старковы.
        Один подал руку Варе, другой ждал замешкавшуюся Лику. И не поймёшь, кто из них оборачивался. Да и какая разница?
        -Спускайтесь, меня Анатолием зовут, - произнёс приятным баритоном тот, кто ждал внизу.
        - Простите, задумалась.
        Рука у него шершавая, горячая, большая. Лика ступила на серебристый пол и с удивлением отметила, что не почувствовала дрожи. Она поспешно кивнула мужчине. Лика посмотрела в его серые глаза снизу вверх и улыбнулась по-дружески, всё ещё смущаясь. Так, снизу вверх, смотреть на мужчин она не любила, словно в душу их впускаешь, да и утонуть в глазах не сложно. А потом больно - выныривать из чужой души, заставлять память выдирать с клочьями целые куски, долго после кровоточит память.
        Взгляд отвела первая. Варя стояла чуть поодаль от группы мужчин, те с живостью вполголоса обсуждали "Гамаюн". Как только Лика и Анатолий подошли, последний произнёс:
        - Пройдём внутрь. Космолёт должен отбыть обратно.
        Остальные хмуро взглянули на Лику с Варей, словно впускали тяжкую обузу, детей малолетних. За которыми глаз да глаз нужен.
        Мужчины подхватили мешки и двинулись к круглому лифту, Лике казалось, что это непременно лифт, похожие она видела в домах. Карусель развернулась, впустила пассажиров и снова обернулась вокруг своей оси. Мягкий пол и два мягких дивана. Группа сразу разделилась на мужскую и женскую части. Они с Варей сели близко друг к другу.
        Утекла минута, пока карусель вновь не открыла проход. Лика ожидала, что внутри будет тесно, как в трубе, но вполне можно было пройти трём людям плечом к плечу. Всё вокруг холодное: датчики, мониторы размером от экрана телефона до приличного компьютера, мигающие лампочки разных цветов, рычаги, лаковые кнопки и матовые тумблеры. Всё это загадочно и серьёзно, вызывало смесь трепета и восхищения. Механическая птица.
        - Добро пожаловать на борт! Я - Гамаюн, но вы можете называть меня, как сочтёте удобным. Только сообщите заранее. Глупые прозвища не терплю! На шутки обижаюсь! - проговорил певучий низкий женский голос. Интонации были как у человека, будто говорила молодая особа стервозного норова. Такой была Олимпиада Леснова, такой и осталась, даже когда перестала быть молодой.
        Мужчины засмеялись, поглядывая на Лику с Варей. Последняя досадливо хмыкнула.
        - Это в неё встроен юмор: плоский, мужской, - пояснила она Лике громко, чтобы и остальные слышали. - Душа корабля.
        Лика поджала губы и кивнула. Решила называть её Барыня. Иронично, но не обидно. Надеялась, что компьютер не настолько тонко закалиброван на юмор, чтобы обидеться.
        - Прошу вас поднести браслеты с индивидуальным кодом для идентификации к панели справа, - продолжала Гамаюн.
        Мужчины потянулись первые. Каждый подносил прозрачный браслет к панели, раздавался щелчок, и наступала очередь следующего. Пятой пошла Лика.
        Поднесла браслет и почувствовала слабый укол на внутренней стороне запястья. От неожиданности тихо ойкнула и поспешила отойти, чтобы меньше внимания привлекать. На коже осталась красное пятнышко, если не приглядываться - не заметишь. Варя даже не вскрикнула, встала рядом и потёрла кожу под браслетом.
        - Теперь по комнатам и отдыхать, - промурлыкала Гамаюн.
        - А ключ-карта? - прошептала Лика Варе.
        - Вы и есть та карта и тот ключ, - усмехнулась Гамаюн. Слова были сказаны громко. Будь она человеком, Лика бы подумала, что специально.
        Коридор был прямой. Мужчины шли быстро, видно, знали, куда идти. Звуки шагов были еле слышны, наверное, покрытие специальное.
        Варя с Ликой еле поспевали. Хоть и не нагружены: у каждой в руке по сумке. Усталость накатывала больше от напряжения. Она, то отпускала, заставляя поверить в себя, в то, что всё образуется, то снова наваливалось, отрезая доступ души к надежде на лучшее.
        Молчание мужчин напрягало не меньше. Не то чтобы они были грубы, скорее нарочито отстранены. Старались не замечать, делать вид, что нет их с Варей. "Привыкнут, придётся всем привыкнуть", - думала Лика.
        - Капитан предупреждает, что сбор команды через час, в зале совещаний, уровень два, - официальным тоном сказала Гамаюн. Лика была рада, что та может не только издеваться да шуточками сыпать.
        Она задумалась настолько, что чуть не натолкнулась на остановившихся мужчин. В нос ударил запах свежего белья и мужских одеколонов.
        - Простите? - спросила Лика, не понимая причину остановки.
        - Ваша комната, - сказал один из близнецов. Лика перестала надеяться, что научится их различать.
        - У нас одна на двоих? - возмутилась Варя, ставя сумку на пол.
        - Смежные, вход будет один.
        Варя закусила губу. Лика остро чувствовало настроение остальных: та же досада, направленная уже на них, и глухое раздражение.
        - Хорошо. Как войти?
        - Поднесите браслет к глазку, - с облегчением выдохнул один из братьев. Они и говорили по очереди.
        Лика поспешила выполнить совет. Дверь отъехала в сторону, внутри зажёгся неяркий свет. Пахнуло розовым садом и геранью. Бросилась в глаза скудная обстановка: кровать, стол и встроенное трюмо с зеркалом в рост.
        - Спасибо, - сухо сказала Лика и потянула за рукав Варю внутрь. Теперь они поменялись местами.
        - Увидимся позже, там и познакомимся, - сказал один из мужчин с рыхлым бледным лицом. - Приятного отдыха.
        Лика кивнула и нажала кнопку справа от двери. Та закрылась. Какие-то спутники странные, словно скрывают что-то. Лика чувствовала их недомолвки, неловкость от хранимой тайны. Только какой?
        ***
        - Что не так? - произнесла Лика задумчиво.
        - Не бери ты в голову! Ну, подумаешь, заменили! Привыкнут.
        Голос Вари заставил её вздрогнуть. Привычка размышлять вслух будет мешать, надо бы от неё срочно избавиться.
        Лика повернулась. Варя придирчиво рассматривала комнату. Прошлась с кошачьей грацией по ковровому покрытию, нажала кнопку, открывающую дверь в смежную комнату и пропала из поля зрения.
        Лика направилась следом. Хотелось прояснить брошенную фразу.
        - Что ты имеешь в виду? - спросила она у Вари, проверяющей полки прикроватной тумбы.
        - Ничего. Так, к слову пришлось.
        - Ты неправду говоришь, - мягко возразила Лика. Фальшь резала слух.
        Показалось, что Варя вздрогнула. Она отошла к шкафу и стала хлопать дверцами, рассматривая пустые полки так, будто чаяла увидеть новый гардероб.
        - Варя, пожалуйста! Скажи мне
        - Хочешь, чтобы я высказала общие мысли? Но зачем? Обидишься, а нам с тобой ещё жить вместе, - Варя перешла к встроенному трюмо и принялась кропотливо осматривать и его. При этом опускала голову так, чтобы лица не было видно в отражении.
        - Да, хочу! Все вокруг знают, одна я не в курсе!
        Варя обернулась и с удивлением пару секунд смотрела на Лику так, будто видела её впервые. Кивнула и хитро улыбнулась.
        - Не понимаю, зачем тебе это. Но, изволь, - Варя присела на цветастое покрывало.
        Сердце у Лики кольнуло. Выражение лица Вари было виноватым и смущённым. Лике показалось, что пол выбило из-под ног. Неужели узнали? Дмитриев сообщил, в отместку?
        - Лика, ты правда не знаешь? - Варя стала ещё больше растягивать слова. Лика мотнула головой и села поодаль, попыталась придать лицу безмятежное выражение. Выражение невинности и уверенности в собственной правоте.
        - Сначала планировался другой астробиолог, а потом пришло распоряжение сверху. И взяли тебя, - Варя замолчала, выжидательно посмотрела на Лику.
        Та ничего не понимала. Ну взяли и взяли! Тесты у неё настоящие, кто виноват-то?
        Варя наморщила лоб.
        - Ты же знаешь, сколько платят за миссию?
        - Хватит намекать, говори прямо. И что?
        - А то, что в случае провала деньги идут в семью, по наследству! И здесь те, кому нечего терять, кроме своей жизни! Все с подмоченной репутацией, так сказать. Не в плане профессии, конечно.
        - И ты?
        - Я замужем. А у него брат в тюрьму загремел, по глупости. И отличные тесты Димы вмиг потеряли значение. Перевели на суборбитальные полёты, да там и оставили. А что такое суборбитальные? Мало денег, мало почёта, ноль перспектив. А то, что два успешных полёта на Юпитер, так и нет никому дела. Забыли! Навсегда, понимаешь?
        У Вари покраснели глаза. Она отвернулась и достала из кармана платок.
        - Но ты - лингвист. Вполне мирная и востребованная профессия. И безопасная. У вас двоих будущее, зачем рисковать? Пусть даже из-за карьеры.
        - Лингвист замечательный, кстати. Лучшая в выпуске. Я и гранд получила! - Варя повернулась. В словах прозвучала гордость, она даже распрямила плечи. - Только денег всё одно нет! На будущее-то. Пять живых языков и два мёртвых, а зарплата - будто и на своём плохо изъясняюсь. Жить нам негде, оба из небогатых семей, а Проксима - это обещание. Если вернёмся, неважно с чем, всё будет! И квартира на верхнем уровне с зелёной террасой, и связи, и деньги, и будущее. А не вернёмся... значит, попытались!
        Варя встала и в задумчивости отошла к двери, которая так и осталась открытой. Лика поразилась её горячности.
        - А ты заняла чужое место как бы, чужой шанс отняла, - тихо продолжила Варя.
        - По-твоему, я не заслуживаю находиться здесь?
        Варя повернулась и вздохнула.
        - Иван Доринов, астробиолог отличный, но в опале. На мелких должностях, вроде бы. Без возможностей восстановления. Поспорил с кем-то там. Мне Дима рассказывал. А у тебя всё хорошо. И...
        Варя принялась накручивать кончик пшеничной косы на палец. Лика пристально смотрела на неё. Лицо лингвиста густо покраснело.
        - И ты здесь по личным причинам.
        - Если вы считаете, что я только из-за матери, то это не так, - начала было Лика. Но осеклась. Правда ли? Мать была её опорой, её уверенным. Я, идеалом. Из-за робости Лика почти не имела друзей. А потом оступилась, и чуть было не сломала карьеру матери. Лика чувствовала себя в долгу перед ней.
        - Вот видишь! - Варя села рядом и смотрела перед собой. Видно, копалась в собственном прошлом. А у кого оно безупречно?
        - Хорошо. У вас свои причины, личные, у меня свои. В чём разница?
        - В том, что твои может решить психолог, а наши - это путешествие, - Варя с вызовом посмотрела на неё.
        - Психолог может вернуть мне мать?
        - Зато может помочь жить без неё. Деньги, связи, профессия - всё к твоим ногам! А маму уже не вернуть, - Варя произнесла последнюю фразу тихо. Будто извинялась.
        Лика встала и принялась расхаживать по комнате, скрестив руки на груди:
        - Вы никто не верите, что они живы?
        Варя медленно поднялась и потянула Лику за рукав. Та отстранилась.
        - Лика, прости.
        - Ну, говори уж всё!
        - Шансов никаких. Да и аборигенов там нет.
        - Зачем же лететь?
        - Оценить возможности колонизации, доказать, что можем. Вдруг там залежи урана, к примеру?
        - Таких совпадений не бывает, - покачала головой Лика и взглянула на Варю. - Если климат там действительно таков, как на модели, то шансы выжить у кого-то да есть.
        - Узнаем, - коротко пропела Варя и вновь отвела взгляд. - Нам пора. На собрание.
        Лика кивнула и посмотрела на браслет. Двадцать минут есть.
        Обе умылись, Варя покрутилась у зеркала, приглаживая выбившиеся из косы пряди. Лика мельком взглянула на себя и пожала плечами. Всё как обычно.
        - Готова? - спросила она спутницу.
        Лика нажала на кнопку двери, открывающую выход. Дверь не шелохнулась. Лика нажала снова с тем же эффектом. Варя сзади покашляла.
        - Что не так?
        - Не знаю, надо Гамаюн спросить.
        - Смешно, что ты знаешь больше, чем я. Не летала вроде прежде?
        - Теперь мы все связаны с космосом, - обидчиво сказала Варя. - И потом, не забывай, кто мой муж.
        - Ладно, прости. Я нервничаю после всего, что услышала.
        Лика последний раз нажала на кнопку, вдавив её до упора, но дверь не желала поддаваться.
        - Гамаюн, дверь не работает, - громко сказала Лика.
        - Я её заблокировала, - тут же отреагировала Система.
        - Так открой. Мы должны идти на собрание, - спокойно попросила Варя. Лика уже слышала по интонации: не откроет.
        - Это приказ капитана, - пропела Гамаюн довольным тоном. - Я подчиняюсь только ему.
        - Зачем? - удивилась лингвист.
        - Так прописано в исходном коде. А капитану лучше знать, кого следует изолировать.
        - Не откроет, - кивнула Лика. - Долго ждать, Гамаюн?
        - Я решила, вам необходим отдых, - довольно пропела Система, и в воздухе разлился густой аромат хвои.
        Лика хотела что-то сказать, но силы вдруг иссякли, захотелось спать. Варя зевнула и побрела в свою комнату. Лика в полусне рухнула на кровать.
        ГЛАВА 3. КЛЕТКА
        Просыпалась Лика тяжело: веки не хотели открываться, сон - отпускать. Хвойный дурман исчез, пахло сиренью. Лика помнила, как она срезала ветки, усеянные мелкими цветами, и составляла букеты, где белое мешалось с фиолетовым и розовым.
        В комнате стоял полумрак, и ощущалась прохлада. Дышалось легко. Никаких проекций над головой и никакого звука. Будто в секторе покоя, будто она уже всё сделала и может отдохнуть.
        - Варя? - позвала Лика тихо, сев на кровати. Тишина поглотила последний звук.
        Нащупав контроллер, повернула тумблер на неяркое освещение.
        Тело отдохнуло, в зеркале отражалось посвежевшее лицо. Если бы не глаза, можно было бы подумать, что выглядит она довольной жизнью. Они всё портили, выдавали правду так же явно, как тон других говорил ей то, что пытались скрыть собеседники.
        Лика, стараясь не шуметь, прошла в другую комнату. Дверь так и осталась открытой. Оттуда тянуло сиреневым запахом. Глаза не сразу привыкли к темноте, Варя сидела на кровати и потягивалась.
        - Ты как?
        - Хорошо. Что это было? Гамаюн?
        - Приказ капитана. Помнишь? Она так сказала.
        - Тшш! Вдруг слышит? - зашептала Варя и помахала Лике, чтобы та села рядом. Лика подчинилась, хотя считала, что излишняя таинственность сделает их полёт ещё более неприятным.
        - А так не слышит? Тьфу ты, я тоже шепчу!
        И не обращая внимания на жесты протеста, громко спросила:
        - Гамаюн, ты здесь?
        - Я везде, - тут же промурлыкал женский голос. - Как спалось?
        - Хорошо, но благодарить не будем, - обиженно протянула Варя.
        - Мне достаточно. Впрочем, это была веж-ли-вость. Я получаю информацию с ваших браслетов.
        - И когда мы будем разговаривать, ты всё время собираешься встревать? - Лику волновала практическая часть. Как себя вести с Барыней, она ещё не понимала. - И всё слышишь?
        - Мне нет дела до пустых фраз. Если вы делали бы больше, а говорили меньше, давно бы стали как я. Совершенными. Пройдите в зал для совещаний через двадцать минут. Капитан не терпит опозданий и наказывает всех одинаково, это он хотел подчеркнуть особо. Я занята.
        Варя включила яркий свет.
        - Ушла, - вздохнула она с облегчением.
        - И нам пора. Пока найдём зал, время выйдет.
        - Искать не надо. В браслете введём информацию, да и табло подскажут. И без зазнаек, вроде этой.
        Последнюю фразу Варя снова прошептала.
        ***
        Поговорить времени не было. Лика выуживала информацию о команде по крупицам, случайным фразам и зёрнам в море слов, произнесённых Варей. Болтать та любила.
        Так Лика узнала, что капитан - не самый неприятный тип. Даже вполне сносный, потому как видеть они его будут нечасто. А вот Каплынов - первый бортинженер, дело другое. Варя строила кислую мину, возводила глаза к потолку, но ничего толком не рассказала. Кроме того, что он сильно всех достаёт. Под всеми подразумевался, её муж, Дмитрий Веслов.
        От первого уровня до второго и выше ходил лифт. Лика выбрала лестницу: не хотелось провести пару часов запертой в тесной коробке, если капитан надумает отдать новый приказ всесильной здесь помощнице.
        Зал оказался вытянутой в длину комнатой с овальным столом посредине и монитором во всю стену в конце. Монитор поблескивал как беззвёздная пустота. Спиной к двери стояли двое и вполголоса что-то обсуждали. Худощавый капитан и высокий, плечистый старпом: Лика их узнала сразу.
        Двое главных, в чьих руках теперь сосредоточилась власть, не обернулись несмотря на тактичные покашливания Лики. Девушки переминались у входа. Варя вспыхнула и первой уселась на другом конце стола, подальше от грозных фигур. Лика присоединилась, стараясь смотреть прямо перед собой.
        В мечтах она не раз высказывала холодным тоном своё негодование капитану, но знала, что начни она, голос предательски дрогнет, на глазах выступят непрошеные слёзы, а тон станет истерично-просительным. Поэтому опытным путём в подобных ситуациях научилась оскорбительно молчать, заставляя собеседника оправдываться.
        Мужчины повернулись, низенький капитан сухо кивнул обеим, переводя взгляд с одной на другую. Плечистый оказался молодым мужчиной с колючим взглядом. На голограмме, ещё там, на Земле, Лика рассматривала его лицо: оно казалось ей не в меру строгим, даже суровым.
        Сейчас она искоса бросала любопытные взоры на старшего помощника: не лицо, а маска. Он старательно избегал прямого взгляда, делал вид, что предстоящий разговор - лишь тягостная обязанность, долг по отношению к капитану. Старпом от нетерпения постукивал пальцами по столу.
        Капитан сел во главе стола, тут же по правую руку занял место помощник.
        - Начнём! Я - капитан "Гамаюна" Борис Деринов, а это мой старший помощник - Тимофей Киреев. Можете смело обращаться к нему. Но учтите, дамы, он крайне занят, как и вся команда, и прошу не отвлекать мне людей по пустякам. Если возражений нет, я перейду к основной части.
        Лика кивнула и вперила взгляд в свои переплетённые между собой пальцы. Варя ёрзала на стуле.
        - Ваши досье мне известны. Я думаю, должен объяснить свой недавний приказ не допускать вас на общее собрание. И, так сказать, другие негласные правила, которые впредь вы будете соблюдать. Уверен, вы извините нас за те неудобства, которые понесёте, - голос капитана был низким, с хрипотцой. Говорил Деринов размеренно, тщательно взвешивая слова. Лика слышала в его тоне неловкость. Значит, сейчас коснётся щекотливых тем. Только бы не её прошлого!
        - Нас усыпили, как подопытных крыс, - негромко возмутилась Варя.
        - Мы дали вам возможность отдохнуть, - возразил старпом. Лика посмотрела на него: нос с лёгкой горбинкой, красивый профиль и приятный баритон.
        Деринов продолжал:
        - Команда наша сплочённая, психологически совместимая, профессиональная, но не стоит подвергать её дополнительному стрессу в виде присутствия двух молодых женщин. Вы обе подписывали контракт с Отделом по космическим исследованиям, и в курсе, что до того, как мы доберёмся до Проксима Центавра b, я имею права на изоляцию персонала, не участвующего непосредственно в управлении полётом. Это вы обе. Поэтому я принял наиболее приемлемое для всех решение: после периода адаптации и обследования, вы обе будете погружены в анабиоз.
        Сердце Лики забилось. Она понимала, что капитан имеет полное право, но о состоянии после анабиоза ходили противоречивые слухи. С другой стороны, он признан безопасным. Официально.
        - А пока питаться вы будете в своих комнатах. Что касается вас, Варвара, вам будет предоставлено время для встреч с мужем. Он сам вас найдёт.
        - Мы, словно пленные, - усмехнулась Лика и посмотрела на капитана. Тот выдержал взгляд. На его лице читалась лишь усталость взрослого, вынужденного объяснять детям непреложные истины.
        - Вы думаете о себе, а я должен думать обо всех. Что я и делаю. Дискуссии неуместны, - с нажимом подытожил Деринов. Морщин на его переносице стало больше. Он встал, тут же поднялся и старпом, Тимофей так и не взглянул на них. По крайней мере Лика его не подловила. Киреев производил впечатления неживой статуи, безупречного чувства долга.
        - Если захотите связаться со мной или с Тимофеем, используйте Гамаюн, - добавил после паузы капитан. - Завтра мы покинем Солнечную систему, вас пригласят на смотровую площадку.
        Кивнув снова, капитан вышел.
        - Я провожу вас до комнат, - неожиданно отозвался Киреев и посмотрел на них впервые с момента разговора. Глаза у него были тёмными, почти чёрными, как космос.
        ***
        Лика снова чувствовала себя лишней.
        Варя и Тимофей шли рядом размеренным шагом, увлечённо беседуя. Лика чуть отставала. Она и вовсе бы желала остаться одна и, не торопясь, изучить звездолёт. Технические характеристики не были интересны Лике, скорее ей двигало любопытство. Деятельная натура требовала достойного занятия для ума и пищи для размышлений.
        Но Киреев периодически бросал на неё изучающие взгляды, в которых читалось подозрение. Лика хмыкала и шла за ними, отставая на пару шагов.
        Варя расспрашивала о муже, то и дело теребя кончик пшеничной косы. Тимофей вежливо рассказывал последние новости. На его лице не было и следа улыбки, слушал он внимательно, вёл себя подчёркнуто вежливо, будто и не было неприятной беседы в зале совещаний. Словно они пассажиры круизного лайнера, а старпом приставлен к ним для их развлечения.
        Коридоры были пусты, на потолке и стенах мелькали разноцветные огоньки, Лике казалось, что корабль живёт своей заботой, непонятной людям. Как и жизнь людей недоступна пониманию "Гамаюн", чтобы та не говорила.
        Разговор Вари и Тимофея сводился к смотровой площадке и красотам космоса. Варя раньше не покидала Землю, поэтому смотрела на путешествие как на возможность побывать в другом, сказочном мире, куда можно сбежать от проблем и начать жизнь заново. Тимофей не спешил её разуверять, но и не поощрял фантазии, предпочитая отмалчиваться, уже пару минут он безуспешно пытался перевести тему разговора.
        С Ликой он почти не разговаривал, даже не смотрел без нужды в её сторону. Но стоило той задать вопрос, как старпом обращал к ней холодный взгляд, не вязавшийся с его вежливыми ответами. А она робела и начинала лепетать бессвязный и бессмысленный вздор, банальности, вроде: "Конечно, я понимаю. С радостью посмотрела бы снова на наш общий дом. Кто знает, когда свидимся". Мысленно ругала себя последними словами, но глядела в чёрные глаза старпома, не отрываясь, пока тот не отводил взгляд.
        Лике показалось, что её общество тяготит Киреева: отвечал он сухо и кратко. Её же больше всего интересовали необычные глаза Тимофея, а вовсе не он сам. Чёрные, таинственные, в них хотелось утонуть или утопиться, как в омуте, с головой.
        А в остальном, так себе человек. Сноб, сразу видно, такие ей никогда не нравились. У подобных людей всё в жизни расписано, они состоят из достоинств и правил. И что хуже всего, не терпят слабость ни в себе, ни в ближних. Глыба, одним словом, не человек.
        - Вот мы и дошли, - вклинился Тимофей в рассуждения Вари о том, как тяжело мужу и жене быть порознь на одной территории.
        Лика приложила браслет к панели, и дверь бесшумно отъехала в сторону.
        - Нам пора, - сказала Лика, посылая выразительные взгляды Варе. Но та делала вид, что не замечает намёков:
        - Тимофей, мы ведь здесь не пленницы, верно?
        - Варвара, я не собираюсь обсуждать приказы капитана Деринова. Тем более я всецело их поддерживаю. И ваша соседка права: вам пора. Честь имею, - старпом поджал губы, его глаза обожгли пламенем еле сдерживаемого раздражения. Он коротко кивнул обеим, отдал честь и торопливо скрылся дальше по коридору.
        - Вот хам! - громко произнесла Варя.
        Лика торопливо потянула её в комнаты и нажала кнопку у двери. Киреев наверняка слышал.
        - Прошу, не надо обострять! - попросила она, убедившись, что старпом ушёл на достаточно далеко, чтобы не услышать возмущение Вари.
        - А что они ещё могут нам сделать? На голодный паёк посадить?
        Варя металась по комнате Лики, как тигрица после неудачной охоты.
        - В любом случае нам с ними работать.
        - Я лингвист, без меня никто не сможет с ними говорить! Если всё, конечно, правда, и инопланетяне существуют. Мне с этими людьми не работать.
        - Зато работать твоему мужу. И до инопланетян надо ещё долететь!
        - Тем более, если не долетим, то и миндальничать ни к чему!
        Варя села на её кровать и закрыла лицо руками. Лика тут же опустилась рядом и обняла её за плечи.
        - Я боюсь умереть, очень боюсь. Это, наверное, больно, - раздался глухой голос девушки. - Но умереть в анабиозе ещё хуже.
        - Анабиоз безопасен, - начала было Лика.
        Соседка отстранилась и посмотрела на неё покрасневшими глазами. Они сидели так близко, что Лика отметила про себя красивый цвет радужки: светло-зелёный, как море.
        - Я не про то. Если с кораблём что случиться, в этот момент я хотела бы быть рядом с мужем, смотреть на него, не отрываясь, пока ещё могу. А не валяться в капсуле, где-нибудь в лазарете.
        Слова Вари прозвучали наивно, но затронули в душе Лики потайные струны. Те самые, благодаря которым она влипла в скандал девять лет назад. Унизительный и позорный, его удалось замять ценой разрушения веры Лики в людей и искренность их горя.
        Варя продолжала сидеть на кровати, шмыгала носом и прикладывала салфетку к глазам. Лика тактично отошла к столу, чтобы дать время Варе успокоиться. В Лике заговорил астробиолог: ей натерпелось заняться любимым делом. Например, ещё раз просмотреть файлы из дневника Олимпиады, где она подробно расписывала предполагаемый образ центурианца.
        Но этому не суждено было сбыться. В дверь постучали.
        ***
        Лика бесцельно брела по безлюдному коридору, в чьи стены были встроены мониторы с бесчисленными графиками и синусоидами. Раздавалось равномерное гудение: стонали стены, пол и потолок. Механическая птица жила своей жизнью, будто не люди вдыхали в неё жизнь, а она сама несла в своём чреве чужаков, куда ей вздумается.
        Лике хотелось выглянуть наружу, хоть одним глазком посмотреть на Землю и в чёрные глубины, окружающие её. Но блуждать по уровням можно очень долго, так и не найдя ни одного иллюминатора. Ей совсем не улыбалось наткнуться на кого-нибудь из команды. Они все делом заняты, а она тут праздно шатается! Не станет же она каждому объяснять, что Варе и Дмитрию надо побыть наедине.
        Дима ей понравился: улыбчивый, весёлый парень, по лицу которого солнце щедро рассыпало веснушки. Он казался ещё более беззаботным рядом с серьёзной Варей, та постоянно его поправляла и одёргивала, словно стеснялась. А когда ерошила кудрявую голову мужа, улыбалась Лике одними глазами, в которых читалась гордость за супруга.
        С разрешения Гамаюн Лика оставила комнату и отправилась на экскурсию. Барыня не надоедала и говорила только тогда, когда её спрашивала Лика. Ответы были односложными, что обеих устраивало.
        - Гамаюн, можно мне на Смотровую площадку? - спросила Лика с надеждой в голосе.
        - У меня нет запрета на ограничение вашего доступа, помимо командного отсека.
        - Правда, можно? - обрадовалась Лика и ввела на браслете конечную точку - Смотровая площадка. Из прозрачного браслета потянулась красная нить лазерного указателя. Лика пошла по ней как Тесей в лабиринте Минотавра.
        Путь вёл на третий уровень. Вереницы длинных коридоров, напичканных датчиками и светящимися кнопками, казались бесконечными. В дверях она столкнулась нос к носу с одним из братьев Старковых. Тот смущённо улыбнулся и тут же постарался придать своему лицу серьёзное выражение. Коротко кивнул Лике, пропуская её внутрь коридора, и стал спускаться по лестнице.
        Третий уровень встретил Лику коридорами, ведущими в противоположные стороны, вход служил своеобразным распутьем. Лика не знала, сколько времени продлится её экскурсия, а так хотелось пройти везде, где дозволено. Изучить механическое нутро, ощутить под пальцами еле различимую вибрацию, прислонить ладони и лицо к гладкой серебристой стене и, закрыв глаза, слушать биение искусственного сердца корабля.
        Лика испытывала к «Гамаюн» почти нежность, потому что звездолёт вёз туда, где она получит ответ: верно ли ощущение, что мать жива и ждёт её там, на далёкой планете, или дочь узнает горькую правду, чтобы закрыть эту страницу своей жизни навсегда.
        На глазах Лики выступили слёзы, мешавшие видеть. Да и смотреть было не на что: те же мёртвые коридоры. Лика считала, что корабль слишком велик для десятка людей, но надеялась, что на обратном пути их станет больше, хотя бы на одного или двух.
        Сплошные металлические стены внезапно кончились, Лика шла по коридору с множеством иллюминаторов, за толстыми стёклами которых поблескивали холодные точки звёзд. Ей хотелось подойти и смотреть, не отрываясь, как мимо проплывает космический мусор. Она разочарованно отпрянула: Земли не было видно. Как далеко они продвинулись к границам Солнечной системы?
        Лика убыстрила шаг, сердце замерло в предвкушении зрелища. О Смотровой площадке она была наслышана: только там можно, не выходя в открытый космос, ощутить биение своего сердца в горле.
        Лика нырнула в боковое ответвление коридора и очутилась в круглой комнате, одна из стен которой была полностью прозрачной. Она напоминала глаз стрекозы, состоящий из множества отдельных угольников, разделённых тонкими перегородками. А за стёклами чернел космос.
        Лика поёжилась, ей показалось, что холодное дыхание черноты проникло сквозь толстые стёкла и тянется к ней. Чернота была так близко, стоит протянуть руку, и та нырнёт по ту сторону.
        Лика перевела дыхание и стала медленно подходить ближе к стеклу. Пол заканчивался в нескольких метрах от Купола. Тёмные поблескивающие булыжники мелькали вдалеке, кружась по заданному Вселенной режиму. Звёзды казались ещё дальше, чем когда девушка смотрела на них с Земли.
        Она посмотрела направо: уже можно было различить тёмно-жёлтый шар Сатурна с кольцами, отсюда он виделся игрушечным и вполне мог поместиться в кулаке.
        Лика мотала головой, чтобы получше всё рассмотреть, ей то казалось, что всё не настоящее, то, что её жизнь, это сон, а надежды и планы людей - недостойная возня в песочнице.
        - Я тоже люблю здесь бывать, - послышался хриплый голос сзади.
        Лика вздрогнула и обернулась. В чёрном комбинезоне члена команды упитанный человек неопределённого возраста выглядел комично. Одежда подчёркивала его намечающийся животик. Ростом он был с Лику и смотрел так внимательно, будто приглядывался и мысленно сверял увиденное с уже сложившимся образом.
        - Здравствуйте! - ответила Лика как можно дружелюбнее.
        - Я Стас Наминов, один из двух эскулапов.
        - Простите?
        - Эскулап, Асклепий - старые боги врачевания. Сейчас мало кто из врачей так себя величает. А вы, Анжелика? - речь доктора была плавной, певучей. Хотелось слушать и слушать её, небольшая охриплость только придавала ей торжественности.
        - А я...
        - А вы одна из моих будущих подопечных. Капитан сказал вам уже, что вы будете погружены в анабиоз?
        Лика хмуро кивнула. Она почувствовала неприязнь к собеседнику и уже искала повод быстрее уйти.
        - Я вам завидую, признаться, - с улыбкой продолжал доктор, ласково глядя на Лику. - Хоть вы и недовольны. Сами не понимаете своего счастья.
        - Счастья? Проспать год?
        - Ммм. Простите, полтора.
        - Но безопасным считается год, я читала труды Грань, следила за результатами её исследований. Она утверждает, что безопасным считается период в анабиозе не больше года. Или для вас ведущий сомнолог не авторитет?
        - Не надо кипятиться! Официально так. Но уверяю, она перестраховывается. Просто у профессора было недостаточно данных. Да и сами посудите, милая, лучше во сне умереть. Это и есть благодать, древние о таком мечтали, да я б и сейчас не отказался, - Стас продолжал улыбаться. Лика прислушалась к своему внутреннему цензору: доктор не врал. Он действительно так считал.
        - Хотелось как бы пожить, - съязвила Лика.
        - Так зачем же вы тогда напросились на "Гамаюн"?
        - Я думала, что мы летим устанавливать контакт с представителями иного вида на другой планете. А не торжественно приносим себя в жертву, как эти ваши древние.
        - Так одно другому не мешает, - продолжал доктор елейно улыбаться с прищуром. - Вы верите, милая, в Бога?
        Лика замешкалась. Она была религиозна, в детстве даже страстно молилась Небесному Отцу. Мать ругалась, Олимпиада верила в науку. А Лике просто не хватало отца. Горько сознавать, что папа есть не у каждого.
        - Я христианка.
        - Прелестно. Я тоже верю в Бога, и мой тоже живёт на небе. И пока мы под его защитой, всё нормально. Только скоро мы оставим его ради другого. И лучи Солнца не смогут нас защищать. А чужому красному Богу нет дела до иноверцев.
        - Вы считаете, что мы не долетим?
        - Не знаю, - Стас подошёл к краю площадки и посмотрел сквозь Купол. - А если долетим, то нам не выжить на той планете. Нет никакой гарантии, что красный карлик не спалит нас, не сожжёт радиацией. Центурианцы адаптированы, и то пишут про радиацию. Вы же астробиолог! Скажите, если бы они прилетели к нам, выжили бы? Вы бы поручились за это?
        - Я думаю, это было бы возможно. Даже вероятно.
        - Но не факт, - усмехнулся Стас и посмотрел прямо на Лику. У него были голубые, почти бесцветные глаза. Доводы доктора казались Лике вполне убедительными, и от этого мурашки противно бегали по спине - Поэтому они не прилетят к нам. Это умно - сначала звать к себе. Там их территория.
        - А они не боятся, что вдруг мы захотим её захватить?
        Доктор рассмеялся, обнажив белые крупные зубы, как у лошади. Его смех стих в пустых коридорах уровня.
        - Как? Откуда мы знаем, что у них нет оружия? Или что наши несчастные лазерные пушки в количестве пяти единиц и восемь бластеров на всех смогут противостоять целой планете? Вы, конечно, мастерски стреляете из бластера, не так ли?
        Лика промолчала.
        - Вот-вот. Я знаю, о чём говорю, милая.
        Противная улыбка не сходила с его губ.
        - Простите, мне пора возвращаться в комнату. Варя, наверное, меня потеряла, - пролепетала Лика в пол.
        - До встречи, Анжелика. Приятно было с вами поговорить. Приходите сюда чаще, это успокаивает.
        Лика кивнула и стремительно зашагала прочь, в свой тесный, понятный мир, где нет места жестоким Богам, людям или иным существам.
        ГЛАВА 4. ИСЧЕЗАЮЩЕЕ СОЛНЦЕ
        Лика уже познакомилась со всеми членами экипажа, и как она не старалась притворяться даже перед самой собой, большинство ей не понравились. Скрытые насмешки девушка игнорировала. Она и сама понимала, что эта агрессия направлена не на неё - люди просто вымещают собственные страхи, боязнь неизвестности. Ведь с каждым днём они всё дальше от дома и ближе к черте невозврата.
        Капитан разрешил им с Варей перемещаться по кораблю в обмен на мелкую помощь с их стороны. Лика заполняла отчёты о пробах воздуха в разных отсеках. Варе выпало вести электронный журнал проб пищи.
        Звездолёт уже двигался по коридору, так называемой трубе, со скоростью, превышающей запланированную для подобных полётов. Не торопиться было нельзя - впереди космическое море, которое надо пересечь как можно скорее и с минимальными потерями. А там, за пределами, ждало ещё большее искривление пространства, чтобы обмануть время. Иначе, пока они вернутся, на Земле пройдут тысячи лет. Может, их планеты и вовсе не будет.
        Лика радовалась, что летит навстречу разгадке и часто бродила по коридорам, напевая себе под нос. Она, вопреки всему верила, что им суждено не только долететь, но и вернуться. "Не всем", - нашёптывала интуиция, но "девушка, летящая к звёздам", Лика любила говорить так о себе, не слушала мрачные прогнозы.
        Они отставали от графика, и капитан становился всё требовательнее, увеличилось количество совещаний, проверок оборудования, видеоконференций с Землёй, раз десять были перепроверены расчёты штурманом Анатолием Старковым. Всё это Лика знала со слов Вари, а та от своего мужа, которого видела всё реже.
        Атмосфера на звездолёте стала напряжённой, Влад Каплынов, первый бортинженер, и без того отличающийся склочным характером, сделался до крайности язвительным. Больше всех его раздражала Лика: когда он встречал её в коридоре, смотрел наглым и презрительным взглядом, как на бесполезное глупое создание. Если ничего не говорил, то демонстративно хмыкал или фыркал.
        Через пару дней, ожидалось важное событие, веха на звёздном пути: "Гамаюн" покинет пределы Солнечной системы. По этому поводу все, не задействованные на тот момент в управлении звездолётом лица, были милостиво приглашены на Смотровую площадку, чтобы сказать последнее "прощай" освоенному человечеством космосу.
        А через десять дней Лике предстоит уснуть в этом мире и открыть глаза уже в другом. "Если проснётся", - добавляла она тут же.
        После Смотрин, так окрестили это мероприятие неунывающие братья Старковы, запланировали торжественный ужин в столовой третьего уровня, которая одновременно служила и большим залом для совещаний. Здесь проходили сборы команды для видеосвязи с Землёй: получения напутствия Президента, проведения конференций с привлечением СМИ, и здесь же капитан в экстренных ситуациях отправлял сигнал на Землю. Ситуациях, когда помощь уже не потребуется или будет недоступна.
        То есть на крайний фатальный момент, которого все боялись и уныло ожидали как неизбежности, вроде извержения вулкана, у подножия которого прилепили свои хижины туземцы. Сколь усердно не поклоняются они грозному Богу, а если бабахнет, пощады не будет.
        Накануне События Лика зашла в лазарет: она была обязана ежедневно сдавать кучу всевозможных анализов - неизбежная рутина перед долгим сном. Сегодня была вахта Константина Суровина, доктора с добрыми глазами, у которого всегда находились улыбка и шутка для каждого.
        Лика подолгу просиживала рядом с ним, помогая по мелочи. На самом деле она любила болтать с доктором обо всём, не связанном с полётом. О его коллекции миниатюрных фарфоровых котиков, держащих зонтики над восседающими на скамейках подругами. Костя рассказывал о них со смехом и умилением, будто они живые и когда на них не смотрят, ведут между собой вежливую и неторопливую беседу о погоде.
        Рассказывал Константин и о прошлом лете, когда его малолетняя сестра в лесу собирала полные корзины натуральных ягод, вобравших в себя силу солнца. Как она набивала ими рот, сок брызгал во все стороны, оставляя следы на одежде. И другие истории, которые ему снились здесь, на корабле.
        Лика понимала, что Константин всё выдумывает и сам в это верит, потому что на Земле давно нет лесов, ягод, заборов, да и сестры у него нет, как язвительно однажды поведал Влад. Лике страшно было представить, каково это - знать, что ты отказник и никому не сгодился даже для видимости. С другой стороны, такие дети на полном государственном довольствии, им доступно хорошее образование и лучшие места распределения.
        Но рассказывал он дивно - заслушаешься. Лика и ходила к нему за отдушиной, за сказками.
        Предвкушая очередную историю, она задумчиво шла по коридору второго уровня и улыбалась. Лика по-доброму завидовала воображению доктора: как ему удавалось каждый раз придумывать новые, яркие образы, будто перенесённые из сказочной страны?
        Девушка посмотрела время на браслете и приготовилась извиняться за то, что пришла много раньше назначенного.
        - Не надо мне угрожать, Тимофей, - услышала она голос доктора по ту сторону двери, хотя сначала и не признала его: ледяное спокойствие никак не вязались с улыбчивым Костей. Но голос был его, без сомнения. - Мы оба знаем свои слабости.
        - Пороки, если быть точным, - баритон старпома Лика точно бы не спутала ни с каким другим голосом. Вечно Киреев всем пеняет на несовершенства их характеров! Глас Совести!
        - Пусть по-вашему. Я понимаю человеческую природу, а ваша искусственная мораль ей вредит.
        - Я предупредил вас.
        - А я вас. Кто без греха... Помните?
        Лика хотела уйти, но уж больно любопытно было узнать, что за порок у безупречного Киреева. Наверное, каждый в его присутствии ощущал себя недостаточно хорошим, успешным, сознательным гражданином. Кроме капитана, разумеется.
        Дверь внезапно для Лики отъехала в сторону, и она нос к носу столкнулась с выходящим старпомом. Тот окинул её подозрительным взглядом, но пропустил внутрь и лишь затем спокойно вышел, не говоря ни слова. Девушка чувствовала, как пылают её уши и щёки.
        Лике было стыдно и неловко. Почему не ушла, что Тимофей теперь про неё подумает? Что Леснова подслушивает под дверьми, и так понятно! А не всё ли ей равно?
        Лицо нестерпимо горело, будто Лика простояла весь день у духового шкафа.
        - Проходите!
        - Простите меня, Костя. Я, правда, не хотела подслушивать, - лепетала девушка, вперив взгляд в стену. Она ощущала себя вором, застигнутым на месте преступления некстати вернувшимися хозяевами.
        - Всё в порядке, Лика! Проходите, рад, что вы прервали эту ...дискуссию.
        Лика подняла глаза на доктора Суровина: тот улыбнулся и весело подмигнул ей.
        - Не думайте, что вы услышали какой-то секрет. Человек так устроен, что, оказавшись запертым в тесном пространстве, норовит покусать ближних.
        Лика слабо улыбнулась в ответ и приступила к работе. Непринуждённый разговор с доктором в этот день не получился. Константин был рассеян, шутки его повторялись.
        Лика с удивлением смотрела на него и молчала. Временами он напоминал ей клоуна с нарисованной улыбкой.
        - Извините, я пойду, голова разболелась, - сказала девушка, как только покончила с запланированным объёмом работы на сегодня.
        - Как угодно, - сухо произнёс Константин и посмотрел на неё долгим взглядом.
        Она торопливо попрощалась и свободно вздохнула, только когда вернулась к себе.
        ***
        - Кто просил за мной следить? - хладнокровный Киреев нависал над беспомощной Ликой, больно сжимая ей руку. Минутой ранее девушка попыталась было оскорбиться и пройти мимо, но вырваться не удалось.
        Чёрные глаза Тимофея холодно поблескивали как те безжалостные звёзды, за которыми она так любила наблюдать через Купол. Рука заныла.
        - Отпустите меня!
        - И не подумаю! У меня слишком многое на кону. И если проговоритесь вы или тот, кто вас послал, это мой последний полёт, а я этого не допущу, уж простите.
        Киреев увлёк Лику за собой по коридору, придерживая за локоть. Со стороны наверняка выглядело, будто они куда-то торопятся. Только смотреть оказалось некому: коридоры, как обычно, были безлюдны.
        Сопротивляться было бесполезно, кричать глупо: ей никто не поверит, а на всякий случай снова сделают пленницей собственной комнаты. Лика решила воззвать к разуму старпома и попытаться договориться:
        - Куда вы меня ведёте?
        - В малый зал. Там сейчас никого не должно быть. Мы просто поговорим. Вы мне скажете, кто вас послал, и мирно разойдёмся.
        Лика вся внутренне сжалась, но решила этого не показывать. Пусть старпом думает, что ей плевать на его странное поведение. Лике не было страшно, скорее она испытывала гадливость, будто вляпалась во что-то по недоразумению. Как тогда, в шестнадцать.
        Те несколько минут, что они шли, девушка всё прикидывала, в чём дело. Что-то важное, значит, скрывает помощник капитана. И он уверен, что Лика в курсе дела.
        Малый зал, где несколькими днями раньше состоялась досадное знакомство с капитаном, у Анжелики теперь ассоциировался с тягостными беседами. Да что там неприятными - унизительными! Лика решила: чтобы там не говорил Киреев, лучше молчать, чем опускаться до унизительных объяснений и оправданий. Этот этап в её жизни уже пройден. Не помогло тогда - не поможет и теперь.
        - Присаживайтесь, сударыня! - насмешливо произнёс Тимофей, легонько подталкивая Лику к овальному столу. Она, откинув волосы назад, села с прямой спиной, сцепив руки перед собой.
        - Я вас слушаю.
        Смотреть на него не решалась. Лика увидела боковым зрением, что Киреев сел в третье кресло справа и чувствовала на себе его испытывающий взгляд. Молчание тяготило, но нарушать тишину девушка не хотела.
        - Зачем вам всё это? - наконец спросил Тимофей усталым голосом. - Мне вправду интересно, зачем? Авантюрный характер избалованной девицы?
        Лика держалась из последних сил, она стиснула пальцы, аж костяшки побелели. Знал бы он...
        - Приключений захотелось? Драйва? Это не космический туризм! Не грант в Академии на кону!
        Лика закусила до боли нижнюю губу.
        - Такие как вы понятия не имеют о долге. Ни перед родителями, ни перед страной, планетой. Да что там планетой, чёрт с ней, правда? Перед самой собой долга у вас нет! Вы спасаетесь в космосе от собственной пустоты, сбегаете от проблем, которые можно решить только на Земле.
        Тимофей под конец смягчился и выразительно замолчал. Потом встал и подошёл к выключенному монитору, занимавшему всю стену. Лика бросила взгляд на его широкую спину: он стоял, заложив руки за спину и слегка опустив голову.
        Она была в замешательстве: что ему известно? А остальным? Во время гневной отповеди Лика вслушивалась в его тон, стараясь держать в узде собственное возмущение и желание резко ответить, и не услышала фальши. Тимофей действительно о ней так думал.
        Тут же захотелось оправдаться, объяснить. Лика сдержалась несмотря на душившие её под конец тирады Киреева слёзы. А ведь до этого она была уверена, что будет чувствовать лишь гнев!
        - Вы считаете, что я пустое место. Почему? Кто дал вам право так со мной говорить? - Лика встала, её била дрожь. В зале стояла духота.
        - Если вы такой совестливый, то почему пытаетесь то-то скрыть? Значит, Константин прав?
        - Что он вам сказал? - Тимофей круто развернулся и подошёл вплотную к Лике. Она заставила себя посмотреть в его сузившиеся глаза и не отвести взгляд первой.
        - Ничего, - выдохнула девушка. - Я подходила к двери и случайно услышала конец разговора. Мало что поняла и никому ничего говорить не собираюсь.
        Лика отошла и села на своё прежнее место. Она чувствовала усталость, ей захотелось уткнуться сейчас в плечо друга и выплакаться, чтобы пожалели и просто гладили по голове, говоря о том, какая она молодец и как многого добилась. Сама.
        Мама бы поняла. Мама, Липа, Олимпиада.
        - У меня нет никого, кроме неё, - тихо произнесла Лика, не в силах больше копить слёзы в себе. Она сглотнула комок в горле и вытерла их ладонью. Сейчас ей было всё равно, смотрит ли старпом и что он подумает. Да, она слабачка! Мама бы выдержала и дала достойный отпор, играя колкими фразами. Мама, где же ты? Есть ли ты?
        - Простите, - услышала Лика сквозь пелену собственных переживаний. Её продолжало потряхивать. Мир сузился до размеров туннеля с далёким светом в конце.
        Она очнулась, лишь когда за старпомом закрылась дверь. Молча сидела некоторое время, ни о чём не думая. Слёзы катились по щекам, падали на стол. Лика судорожно вздохнула и положила голову на руки. Ей хотелось сжаться в комок и пробыть в таком состоянии до самой высадки. А если верить всеобщим мрачным прогнозам, то навсегда. Сейчас, Лика им верила.
        ***
        Наступившая ночь не принесла Лике облегчения. Проворочавшись до рассвета, она решила, что оставшиеся дни до анабиоза проведёт в своей комнате и будет выходить только по мере необходимости.
        Девушка поднялась с больной головой и тёмными кругами под покрасневшими глазами. Она упорно игнорировала расспросы соседки, в конце концов Варя раздражённо пожала плечами и удалилась на свою половину.
        В лазарет Лика шла быстрым шагом, перед её глазами всё плыло. Она всё ещё болела обидой, в чём никак не желала себе признаться.
        И, как назло, именно в это утро ей на пути встретился Дмитрий Веслов, второй бортинженер. Он приветливо кивнул Лике и хотел было остановиться, но та, едва ответив на приветствие, опустила голову и прибавила шагу. Запыхавшись, Лика отдышалась только у двери лазарета. Там она и простояла с десяток минут, прислушиваясь к биению сердца и тщетно пытаясь остановить вырвавшиеся на волю слёзы.
        Лика подумала, что самое лучшее в данной ситуации сказаться больной и уйти к себе. Но, с другой стороны, в соседней комнате сейчас Дима, да и осмотра Константина в случае болезни не избежать. А значит, и ненужных расспросов.
        Докладывать о вчерашнем капитану Лика не желала, сама не зная почему. Отчего-то её терзал стыд, словно была правда в жестоких обвинениях старпома. Придётся пересказать все унизительные подозрения. А начать с того, что случайно подслушивала под дверью, в случайность этого, разумеется, никто не поверит, и она заслужит позорную славу человека, сующего нос не в свои дела. И это никак не поможет ей стать своей в коллективе. Да и Костю подставлять не хотелось, хотя Лика и понятия не имела, о каких секретах тот спорил с Киреевым и насколько это может быть важным.
        Девушка понемногу успокаивалась. Вздохнув протяжно, Лика робко постучалась в дверь лазарета, но вместо Кости ей открыл Стас.
        - Доброе утро! - бодро приветствовал девушку тот.
        - Доброе! Я думала сегодня вахта Кости, - пробормотала Лика, смотря в сторону.
        - Заходите! Он приболел.
        Доктор посторонился и пропустил её внутрь.
        - Вы хорошо себя чувствуете? - спросил он, внимательно вглядываясь в лицо Лики. Она не любила такие пытливые взгляды, скорее всего, боялась осуждения.
        - Нормально. Спала плохо.
        - Присаживайтесь и оголите руку - прогоним через детектор. Не нравится мне ваше настроение!
        - Нет! - выпалила Лика, пряча руки за спиной. - Я просто расстроена мрачными прогнозами. Сами же говорили: не долетим.
        - Предположим, я вам поверю. Присаживайтесь, мне и так предстоит провести весь день на ногах. Про сегодняшний вечер помните?
        Лика угрюмо смотрела на пухлого мужчину, пытающегося под ничего незначащими фразами замаскировать допрос. Она кивнула.
        - Это обязательно?
        - Конечно. Что вы, Смотрины! Это должно быть интересно! И капитан вас не поймёт.
        Девушка усмехнулась и покачала головой:
        - Меня никто не понимает! Я к этому привыкла.
        - Да присаживайтесь уже! А то торчите посреди комнаты, как в суде.
        Лика присела на кушетку у дальней стены, чтобы её лицо было в тени. Стас откинулся на высокую спинку стула и скрестил руки на груди. Он прикрыл веки и стал похож на психиатра времён дедушки Фрейда.
        - Теперь сами видите, что ваш анабиоз - благо. Не только для вас, но и для всей команды.
        - Я вас не понимаю.
        - А губки поджали, - промурлыкал Стас, метнув на неё острый взгляд. - Я не знаю подробностей, но вы явно расстроены. Сеанса связи с Землёй не было, значит, причина в ссоре здесь, на корабле. Можете и дальше молчать, вон, как глазища сверкают, как озёра!
        У Лики колотилось сердце, ей казалось, она и дышать перестала. Доктор помолчал, ехидно улыбаясь, а потом медленно заговорил, будто рассуждая вслух:
        - Их оправдать нельзя, разумеется. Профессионалы не должны поддаваться суевериям, - он помолчал и с горьким смешком добавил: - А понять можно. Экспедиция к чёрту на кулички, да ещё и первая пропала! Клон на борту при таком раскладе, как чёрная метка.
        Лика нервно сглотнула слюну и закашлялась.
        - Все знают?
        - Капитан вас не выдал, Анжелика, если вы об этом. Но слухи не засунешь в карцер!
        Лика почувствовала, что краснеет и в то же самое время вздохнула с облегчением: самую неприятную часть истории пока удаётся скрыть. Девушка опустила голову, чтобы не выдать свою радость.
        Но Стас понял её по-своему:
        - Да не стесняйтесь, в конце концов, это не преступление - быть...немного другим. По фенотипу вы не отличаетесь от нас.
        - Липа хотела, чтобы это оставалось тайной, - промолвила девушка и против воли утонула в воспоминаниях. Память вытащила наружу давние страхи и потрясения: Лика проплакала несколько дней, когда узнала, что её отец вовсе не погиб, а его просто не было. Вернее, он был, но как бы и не её отец, и она - не совсем дочь своей матери.
        - Кто же был донором клеток? Вы с ней очень похожи, но не одинаковые. Если не хотите, можете не отвечать.
        - Однако, вам до жути интересно? - Лика внимательно посмотрела на сидящего напротив доктора.
        Стас кивнул, его глаза блестели.
        - Её сестра, Виктория. Та утонула в проруби, когда они были детьми, на глазах у моей матери. Провалилась под лёд.
        - Понятно. Чувство вины терзало.
        - Наверное. Но всё же я была для неё дочерью.
        - Разве? А ваше имя говорит об обратном. Она хотела, чтобы вы стали ею, молодой копией, так сказать. Лика-Липа, схоже, правда?
        Лика хотела резко возразить, но осеклась на полуслове. Мать всё время прививала ей свои вкусы, взгляды, даже прививала железной рукой свою хитрость и умение льстить. И всё без толку: Лика была другой, да и способность слышать чужую ложь проявилась в ней рано. Девушка недоумевала, почему маму эта особенность дочери так пугает.
        Потом она подросла и прочитала всё, что нашла о таких, как она сама. Клоны - дорогое удовольствие с не до конца изученными ментальными отклонениями: ничего опасного в них пока не было обнаружено, но обычные люди их боялись. Серая масса всегда боялась нового, несущего прогресс и перемены.
        Лика встала и провела ладонью по вспотевшему лбу.
        - Разрешите, я пойду к себе? - спросила она с мольбой в голосе.
        - Конечно, идите. Не забудьте, в восемь вечера на Смотровой площадке.
        Лика кивнула и на негнущихся ногах вышла. Она медленно дошла до своей комнаты. Ей хотелось лечь в кровать и подумать о том, как теперь смотреть в глаза членам экипажа. И одновременно пришло облегчение: больше не будет недопонимания. Она чувствовала усталость, будто не спала несколько дней.
        Дима уже ушёл, Вари тоже не было в комнатах. Лика обрадовалась, быстро скинула одежду и легла в постель. Как только её голова коснулась подушки, она крепко заснула с чувством, что с её плеч свалился груз хотя бы одной тайны.
        ***
        Лику разбудил настойчивый стук в дверь. Она разлепила веки и присела на кровати, посмотрев на часы. Было три дня. Стук повторился.
        - Варя! - позвала девушка соседку, но ответа не последовало.
        Тело было деревянным, ноги онемели от неудобной позы. Лика машинально подошла к зеркалу и попыталась пригладить растрёпанные волосы, сбившиеся во время сна. На большее времени не хватало. Нехорошо заставлять ждать гостя, да и прихорашивать ни к чему, тем более девушка подозревала, что это кто-то из докторов пришёл узнать о её самочувствии.
        Уже подойдя к двери, удивилась, почему человек не позвонил, а явился лично, но развить эту мысль было некогда. Она нажала на кнопку рядом с дверью, и та послушно отъехала в сторону.
        На пороге стоял Тимофей, буравя её пронзительным взглядом. Лика отпрянула и сжалась, ожидая новых обвинений. Она избегала смотреть на него, казалось, чёрные глаза проникают в душу и вытягивают на поверхность всё гадкое, что есть в ней.
        - Можно войти? - спросил Киреев.
        Лика собиралась поджать губы, вскинуть подбородок и твёрдо сказать: "Нет", но было в его интонации что-то неуверенное, просительное, робкое, что затронуло тайные струны её души. Лика не могла отвернуться от человека, который в ней нуждался, даже если тем руководил эгоизм или корысть. Киреева она ещё и побаивалась.
        Девушка кивнула и отошла в дальний угол, скрестив руки на груди. Она окинула взглядом разобранную постель и засмущалась ещё больше, мысленно обругав себя за неопрятность. Почему-то стало стыдно, как будто она что-то должна этому хаму. Сердце колотилось как тяжёлые градины в стёкла.
        - Я пришёл извиниться за вчерашнее. Мне сказали, вы нездоровы.
        - Со мной всё в порядке, - ответила она с вызовом, откидывая тяжёлые волнистые пряди волос за спину. Лика посмотрела ему прямо в глаза, и снова первой отвела взгляд. Ей хотелось оказаться в данный момент как можно дальше отсюда и не чувствовать себя жертвой "охоты на ведьм".
        - Что ж, я рад.
        - Сомневаюсь. Вы вчера дали понять, что я всем здесь мешаю. И что я не знаю, что такое долг!
        - Я был неправ, вы ведь это хотели услышать? - Тимофей стоял на месте, сжимая в руках небольшую квадратную коробочку, в каких дарят милые безделушки на Новый год.
        - А вы действительно так думаете? - на этот раз Лика выдержала его взгляд, избегая искушения спрятаться от этого горящего взгляда.
        Тимофей медленно обошёл разделяющую их кровать, не отводя глаз от девушки. От него пахло мускусом и лесом, который остался там, на Земле.
        Лика прислонилась к шкафу, какая-то её часть невольно потянулась навстречу мужской силе, исходившей от старпома. Тот находился так близко, что в черноте глаз были различимы зрачки. Лика чувствовала, как краснеет, но была не в силах сопротивляться этому новому ощущению уязвимости и собственной хрупкости.
        Тимофей медленно поставил коробку на тумбочку и стремительно вышел прочь, даже не оглянувшись.
        Туман отступил, какое-то время девушка так и стояла, прислонившись к шкафу. Ей было стыдно и неловко. Что она себе вообразила? Что он теперь про неё подумает?
        Она закрыла дверь и села на постель, взяв в руки серебристую коробку.
        Внутри был мини-проектор. Девушка поставила его на пол и, нажав большую чёрную кнопку на его гладкой поверхности, отошла. В луче света, вырвавшемся конусом, перед её взором кружились планеты Солнечной системы.
        Сначала они были раскалёнными, потом начали остывать, не прекращая движения вокруг собственной оси и Солнца, зависшего в центре жёлто-оранжевым шаром со слепящей кромкой. Он приковывал взгляд меняющимся рисунком чёрных пятен и вспыхивающими фонтанами брызг. Звезда расширялась, поглощались планеты, превратившиеся до этого в раскалённые шары. Так продолжалось несколько минут.
        Потом оставшиеся миры поблёкли один за другим, последним остыло солнце. От него осталось одно ядро, хранившее остатки тепла. Лика видела, как и оно уменьшается, в конце концов, превратившись в холодный серый шар, который через пару секунд потерял форму и развеялся в пространстве. Солнечная система умерла.
        ГЛАВА 5. НАКАНУНЕ
        - Ну, идём уже! Что ты там возишься! - Варя топталась у двери. Ради Смотрин она забрала волосы наверх, сделав подобие причёски времён поклонения греческим богиням, которая совсем не подходила к её серебристому комбинезону. Лика не хотела расстраивать Варвару, но стоило соседке отвернуться, прыскала со смеху: голова девушки с этими упругими кудряшками и широким ободком выглядела как приклеенная к чужому телу.
        Варе больше бы подошёл ионийский хитон: отец Олимпиады был специалистом по истории Древнего мира и мог часами рассказывать о том, что было, когда люди ещё могли позволить себе неделями искать решение философской задачи, глядя на волны, накатывающие на берег.
        Но обижать соседку девушке не хотелось: та была добра к ней и не испытывала брезгливости или болезненного любопытства. Напротив, они общались как подруги, и в словах лингвиста почти не было слышно лжи.
        - Иду! - вздохнула Лика и поставила проектор на тумбу. После ухода Киреева она долго рассматривала подарок, находя в кружении планет, их рождении и смерти пленительную прелесть.
        Подруге она о посещении Тимофея не сказала, девушке самой хотелось поскорее забыть странный гипнотический взгляд, в котором она прочла желание быть к ней ближе. А как оказалось потом, горько ошиблась. Лингвист вполне удовлетворилась объяснением, что проектор Лике достался от матери.
        - Так, иди! То к зеркалу не подходила, а теперь вертишься. Раньше надо было думать, я предупреждала! - Варя придирчиво фыркнула, то и дело посматривая на часы, встроенные в прозрачный браслет. - И так хороша!
        Лика, расстроенная последними событиями, и не думала прихорашиваться, пока соседка не вышла к ней со своей замысловатой причёской, которая только добавляла ей возраста. Времени уже не оставалось, да и девушка никогда особо не переживала по поводу своего внешнего вида: опрятно, и ладно! Поэтому просто решила распустить тяжёлые волны волос.
        - Если вы опоздаете хотя бы на минуту, капитан разрешил мне самой выбрать для вас наказание, - вкрадчивым голосом проявила себя Гамаюн.
        - А ты и рада! - фыркнула Варя, увлекая Лику за собой в коридор.
        - Конечно. В меня загружено чувство юмора на пятьдесят процентов.
        - Стесняюсь спросить: почему не на сто? - парировала Варвара елейным голосом.
        - Это отвлекало бы меня от обязанностей и не позволяло некоторым членам экипажа чувствовать своё превосходство. Для людей это важно.
        Девушки шли по коридору. Лика почти не слушала разговор Вари с Системой, душу начинающего астробиолога раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, сейчас она увидит Солнце, жёлтую звезду, с такого ракурса, с какого мало кому из землян довелось её наблюдать воочию. Увидит, возможно, в последний раз.
        С другой, следующие несколько часов ей предстоит тесное общение с экипажем, которое никому из них не доставляло удовольствия. Ещё Лика планировала улучить момент и спросить Тимофея о тайном смысле его подарка. В том, что этот смысл был, она не сомневалась.
        Смотровая площадка показалась девушке тесной, будто уменьшенной в размерах. Стекло, Купол как его называли, было огромным экраном, за которым притаилась реальная жизнь. Лика поёжилась, откуда-то веяло холодом, дыханием Неизбежности, таящейся по ту сторону экрана.
        Все уже были на месте. Люди негромко переговаривались, разбившись на небольшие группы. До официальной речи капитана оставалось меньше семи минут.
        Варя тут же направилась к мужу, стоявшему вполоборота вместе с Владом Каплыновом, первым бортинженером и братьями Старковыми. Лика взглядом поискала капитана, тот был ближе всех к краю площадки, разумеется, рядом возвышался его помощник.
        Лика видела только спину Киреева, он склонялся к Деринову и почтительно слушал, время от времени кивая и вставляя короткие реплики.
        Оба доктора держались особняком от основной группы. Лика направилась к ним.
        - Добрый вечер! - бодро приветствовала она врачей.
        - Добрый, сударыня, - Стас старомодно поклонился. Костя, как всегда, добродушно улыбнулся и кивнул. - Мы как раз спорили о привлекательности красной звезды. Я вот думаю, она как солнце, только другого цвета, а Костя доказывает, что меньше и невзрачнее. Рассудите нас, с точки зрения науки.
        - Простите, я астробиолог, изучаю жизнь на других планетах, а не астрофизик.
        - Всё же вы, наверняка, знаете больше, чем мы, - настаивал Стас прищурившись.
        - Только приблизительно. Простите, я не возьмусь судить, - ответила Лика, бросив взгляд на капитана. Тот уже стоял один, Тимофей отошёл к основной группе, так и не взглянув ни разу в её сторону.
        - Стас, ну что ты к девушке пристал, сказали ж тебе...
        - Минутку внимания, пожалуйста, - пропела мелодичным голосом Система.
        - Гамаюн, прибавь света, - попросил капитан, откашлявшись. - Подходите ближе, нас немного. Нечего стоять на галёрке.
        Деринова обступили полукругом, это было совсем непохоже на то, что представляла себе Лика: суровый высокий "космический волк" возвышается над всеми, громогласно отдаёт приказы, а команда боится поднять на него глаза. Сухонький капитан "Гамаюна" больше походил на профессора, а обступившие его - на обожающих студентов, с благоговением ловящих каждое слово преподавателя.
        - Все мы собрались здесь, как того требует протокол, чтобы сказать дому последнее "прости". Каждый знает, зачем он здесь и какова будет его роль там, за пределами, - капитан сделал паузу и обвёл всех пытливым взглядом. - У меня состоялся сеанс связи с Землёй, и это тоже вам известно. Нам пожелали удачного пути и благополучно пройти трубу Красникова - Вергмана. Следующий сеанс через неделю.
        Борис Деринов замолчал и снова покашлял в кулак. Он уставился в пол, что-то обдумывая. На Смотровой площадке повисла тишина, будто в космическом вакууме. Лика быстро взглянула на остальных: все взоры были устремлены на Деринова, а лица сосредоточены, их покрывала, словно плёнкой, восковидная бледность. Воздух, ещё пару минут назад тянувший свежестью, сделался спёртым и будто наэлектризованным.
        - Китайский звездолёт был вынужден вернуться из-за неполадок в Системе. Он отправится в путь через пару месяцев. Вот то, что меня просили вам передать, - низкий голос капитана стих в дальних углах площадки. После минутной паузы Деринов заговорил тише, с ярко выраженной хрипотцой:
        - А вот то, о чём просили умолчать: американский звездолёт исчез с радаров и не вышел на связь в назначенный час. Это было вчера, пока о нём никаких сведений не поступало.
        Лика вздрогнула и закусила губу.
        - Я сообщаю вам, потому что мы одна команда и должны действовать как единый организм. Наказания не боюсь, да и отсюда всё видится по-другому. Ваше доверие мне сейчас более необходимо, чем похвала с Земли.
        Присутствующие продолжали хранить молчание, глядя все как один на капитана. Он заговорил чуть громче:
        - Возможно, это неполадки с "Икаром", вы знаете, что система связи пока несовершенна. А может, они погибли, как наверняка думаете вы. Но гадать смысла нет, нам это не поможет, задание есть задание. Надеюсь, что упадническое настроение не помешает вам работать.
        Деринов выразительно посмотрел на первого бортинженера и продолжил:
        - Это касается всех. Нарушения дисциплины, любые стычки будут караться запретом на связь с близкими и внеплановыми вахтами. Мои приказы, как обычно, не обсуждаются, какими бы они ни были. Собственно, у меня всё. У вас десять минут на созерцание, после мы совершим вход в трубу. Я, Киреев и Анатолий Старков удалимся на рубку, остальные до разрешения покинуть площадку находятся здесь.
        Капитан говорил так буднично, словно речь не шла о жизненно важных вещах.
        Лика облизала пересохшие губы, повисшая снова тишина влезла в уши и голову, мысли стали тяжёлыми, думать ни о чём не хотелось.
        Она проводила взглядом удаляющихся мужчин. На выходе Тимофей быстро обернулся, и Лике показалось, что он посмотрел на неё, но, должно быть, просто показалось.
        На Смотровой площадке их осталось семеро человек и почти ощутимая угроза по ту сторону Купола.
        ***
        Семеро человек сбились в кучу на краю площадки. За спиной Лики погас свет. Чернота, смотрящая на людей из космоса, ожила, сделалась ярче, прилипла к Куполу, словно это не они собрались полюбоваться окраиной Солнечной системы, а мироздание удивлённо рассматривало наглецов, посмевших покинуть предназначенное им место.
        Звёзды проступили из тьмы миллиардами светящихся точек. По мере того как глаза людей привыкали к полумраку, точек становилось всё больше, пока те не заполнили всё чёрное в сиреневых разводах пространство за стеклом, подобно тому как манная крупа тонким слоем накрывает дно тарелки.
        Звездолёт медленно разворачивался. Мелкие астероиды плыли вдалеке. Лике хотелось думать, что планетоиды тоже летят по каким-то важным делам, может, на разведку, к Земле, уже такой далёкой и почти потерянной для всех присутствующих. Тех, кого судьба или прихоть, ложные надежды или истинная жажда нового собрали на борту механической птицы.
        А потом, девушка перестала смотреть на серые глыбы, потому что слева в поле зрения засиял неоново-синим ледяной гигант. От Нептуна расходились лучи, словно на безжизненной планете кто-то установил громадные прожектора, чтобы посылать загадочные сигналы вглубь Вселенной. И пусть каждому известно, что это всего лишь динамическая система штормов, ветра, - дующие со сверхзвуковой скоростью, - сейчас для Лики это было неважно. Она глядела во все глаза, затаив дыхание, боялась моргать, чтобы ненароком не сбить картинку.
        А звездолёт разворачивался и пел скорбную песнь прощания. Из-за синей планеты выплыло далёкое солнце с двойным ободком. Внешний, красно-оранжевый, будто поймал, заковал в жёсткие рамки их главную звезду, и она плавала в нём, как желток в стакане. Отсюда солнце уже не казалось могучим и достойным поклонения, просто ещё одна звезда, не самая яркая и не самая большая. Лика вздрогнула от мысли, что скоро светило превратится для них в одну из миллиардов светящихся точек, и никто из летящих на звездолёте не будет знать: сияет ли ещё их солнце или это просто отблеск ушедшего в небытие, погасшей звезды.
        - Время вышло, - деловито известила Гамаюн. - Сейчас мы зайдём в туннель, сбор в торжественном зале для совещаний через десять минут.
        Однако люди так и остались на местах, будто зачарованные, не в силах оторвать взоры от Купола. Космос словно гипнотизировал, забирал души разглядывающих и не собирался так легко отпускать свою добычу.
        - Спасибо, что внимательно слушаете и совсем не смотрите в Купол, - хмыкнула Система.
        Яркий свет на некоторое время обжёг глаза и причинил почти физическую боль. Тихо ругнулся рядом Веслов, через миг Лика ещё и оглохла от возмущения несдержанного и в более мягких ситуациях Влада Каплынова:
        - Да твою ж ты мать, железка проклятая! Доберусь я до твоих синапсов и плат!
        - Ещё одна гневная реакция, и я включу ультразвуковой поглотитель шума.
        - Замолчи ты, Каплынов! - раздался справа возглас Виктора Старкова. - Она так и сделает.
        Боль прошла, Лика разлепила веки и, щурясь, прикрывая глаза руками, взглянула на остальных, делавших тоже самое. Свет вовсе был не таким ярким, как показалось вначале. Видимо, они слишком долго находились в темноте.
        - Осталось три минуты до входа в туннель, - бесстрастным голосом напомнила о себе Гамаюн.
        - Мы идём, спасибо, - миролюбиво сказал Константин. - Здесь находится небезопасно, Система настроена на то, чтобы нас оберегать.
        - Да уж, заметно, - проворчал Дмитрий.
        Широкие раздвижные двери тихо сомкнулись за спиной группы, только что покинувшей площадку.
        - Чуть не ослепли, - продолжал негромко возмущаться Веслов, обнимая Варю за плечи. Из её покрасневших глаз катились слёзы, но девушка мужественно улыбалась, показывая всем видом, что она готова терпеть то же, что и остальные. Лика втайне восхищалась её стойкостью.
        - Мы могли пострадать, если бы остались там во время перехода, защитных экранов не хватит, - миролюбиво пояснил Старков. Люди вереницей растянулись по коридору. Лика вместе со Стасом замыкали процессию. Она прислушивалась к еле ощущаемому гудению мониторов и стен.
        Внешне ничего не изменилось. Не было никакой вибрации пола, свиста ветра в ушах. А ведь три минуты давно истекли!
        - Всё это домыслы, перестраховка чёртова, - Коплынов сплюнул на пол. Лика видела его затылок, но почти физически ощущала волны ярости, захлёстывающие Влада. Дай волю, он, наверное, всё бы здесь расколотил!
        В голове пронеслось разом, что она слышала от Вари: классный бортинженер, а долго был на Земле, потому что в каждом, даже недолгом полёте, случались стычки с кем-либо из коллег. "Гамаюн" - его последний шанс, в случае победы спишутся все долги. А если они потерпят неудачу, то всё станет неважно: кто с кем спорил, кто кому что сказал...
        - Система не надеется на авось, если есть шанс пострадать, даже ничтожный, что кто-то пострадает, она задействует протокол безопасности, - продолжал Виктор Старков. Он бодро шагал впереди, остальным приходилось подстраиваться под ритм его шагов. - Чему мы и стали свидетелями. Это я затормозил, надо было уводить вас... Но чёрт возьми, это просто ...невероятный вид!
        Остаток пути до большого зала они проделали в полном молчании. В какой-то момент Лика подумала, что будь с ними Киреев, он бы увёл людей с площадки раньше.
        ***
        Ужин в большом зале проходил в спокойной и можно даже сказать доброжелательной обстановке. Капитан поначалу сделал выговор всем, кто находился на Смотровой площадке и посмел ослушаться Системы, но в его голосе не было гнева.
        Разговоры за столом не клеились, все сидели с грустными и озабоченными лицами. Пока звездолёт находился в Солнечной системе, пусть и далеко от дома, люди бравировали, ссорились, выполняли свою работу, словом, вели обычную жизнь астронавтов. Они были в точно таких же условиях, как и те, кто совершает регулярные рейсы на Юпитер или Марс.
        И вдруг всё изменилось. Как не готовься к неизвестному, а страха не избежать. И неважно насколько ты храбр или опытен.
        Всё это вполголоса говорил Лике Станислав, сидевший от неё по левую руку за праздничным столом. Девушка, потупившись, смотрела в свою тарелку и была благодарна доктору за то, что не игнорирует и не видит в ней лабораторную крысу. Косые любопытные взгляды прожигали Лику насквозь, над столом витала атмосфера смирения, когда легче принять будущее таким, каким ему суждено быть, чем пытаться его изменить.
        Время от времени сидящие за столом обменивались грубыми шутками, вспоминали смешные истории, успевшие случиться с ними за время путешествия. Лика чувствовала себя лишней на этом празднике и была уверена, что всем бы дышалось легче, уйди она, сославшись на головную боль или усталость. Но полагала, что это и есть её долг: быть рядом с обычными людьми, чтобы дать им время и возможность привыкнуть к подобным Анжелике. Тем более, она такая не единственная.
        Стол был красиво сервирован, но еда имела синтетический привкус, который не могли скрыть никакие приправы и соусы.
        - Зато сбалансированный рацион, - бодро сказал Константин в ответ на реплику сидевшего с ним рядом Веслова.
        - Дрянь, всё одно, - нахмурил веснушчатый нос Дмитрий. - С пищевыми таблетками, да этой фигнёй вместо мяса я потом не смогу есть нормальную еду!
        - Ха, оптимист хреномудрый! - тут же откликнулся Каплынов. - Может, тебе и не придётся.
        - Влад, тише! Мы тут не одни, дамы всё-таки! - зашипел на него Виктор Старков.
        - Дамы! А что теперь, каждый раз к ручке припадать? Я на бал не подписывался! Они знали, на что шли!
        - Каплынов, опять? - прозвучал низкий голос капитана через стол. Все разом притихли, как провинившиеся школьники перед директором. - Я долго это буду слушать?
        - Борис, ну, простите! Уж и поговорить теперь нельзя? Меня от правил уже тянет бл...тошнит! - Каплынов говорил смиренно, с уважением. - Что за пытка - и выговориться теперь нельзя! Еда - бурда, так дай хоть душу отвести!
        - Будешь своей душой делиться, когда я тебе это разрешу! Мы поняли друг друга?
        - Как скажете, капитан, - фыркнул Каплынов, но притих.
        - А ты с Гамаюн душу отводи, - подмигнул первому бортинженеру через стол Анатолий Старков.
        Веслов, Варя и оба доктора прыснули со смеху.
        - А что, прекрасная идея! Она и выслушает, и подбодрит, и стресс снимет! - вполне серьёзно сказал Станислав. Лика сомневалась, что он вообще может быть непринуждённым и естественным, всё у главного доктора было строго и основательно: и рекомендации по работе с персоналом, и философия собственных убеждений.
        - Стресс снимает водка, а здесь её нема, - усмехнулся Влад в ответ. - А то пойло, типа, вино - разбавленная и подкрашенная вода, с которой блевать тянет, стоит только её понюхать! Вино, твою за ногу!
        - Нет, с Гамаюн - это отличная идея, поговорите, раскройте душу, у неё есть опция утешения, - поддержал Стаса коллега, улыбаясь, как Чеширский Кот.
        - Хрен вам, а не опция! - с оглядкой на капитана прошептал Влад, подавшись вперёд. Его глаза сально блестели. - Вот если б у неё тело, как у бабы настоящей было, тогда бы утешила.
        Мужчины расхохотались.
        Лика ковыряла подобие салата в своей тарелке и бросала искоса взгляды на капитана, ожидая, что он сейчас прервёт эти неуместные шутки. Но, ни Деринов, ни Киреев, сидящий рядом, не реагировали так, как Лика ожидала. Старпом улыбался уголками губ, услышав очередную сальную шутку, но был где-то в другом месте. Капитан же искренне посмеивался над наиболее хлёсткими репликами, ничуть не заботясь о чувствах её и Вари.
        Лика смотрела на Тимофея и гадала, о чём он думает. Тоже жалеет, что на корабле нет безотказной шлюхи? Хотя, почему нет? Лика внутренне содрогнулась от болезненных воспоминаний. Чтобы переключиться на более приятные мысли и не сидеть с кислой миной, девушка принялась искоса рассматривать сидящего на другом конце стола старпома.
        Тимофей, на её взгляд, обладал совершенно обычным лицом, черты которого были настолько неприметными, что стоило отвернуться, и уже с трудом вспомнишь, как собственно выглядит Киреев. Раздражал его идеальный образ, казалось, этот человек состоит из одних достоинств, он создан служить укором всем остальным, не дотягивающим до идеала. Красивыми были только его глаза, именно потому, что они выбивались из образа Мистера Совершенства. Киреев немного косил. Совсем чуть-чуть, это, скорее всего, не мешало ему хорошо видеть, иначе как бы он прошёл отбор на Гамаюн?
        Глаза Тимофея были настолько чёрными, что сложно рассмотреть зрачок даже с близкого расстояния. Девушка вспомнила его сегодняшний визит, когда он оставил в дар проектор. Взгляд старпома тогда загипнотизировал Лику, казалось, проникал ей в душу и читал там все сокровенные тайны. Вернее, одну, ту самую.
        Киреев поймал её на интересе к своей персоне и стал бесцеремонно, оценивающе рассматривать в ответ. Вино в голову ударило? Кровь прилила к щекам Лики, она опустила глаза в тарелку и невпопад отвечала Константину, чувствуя на себе этот наглый взгляд.
        - Делиться такой бабой - не уважать себя. Ещё подцепишь от неё заразу, кто поручится, что ты Влад не нахватал сюрпризов на Земле! - парировал между тем со смехом Анатолий Старков.
        - Ну, так можешь в очередь и не записываться, чистоплюй! Мечтай - сам себе помогай!
        Слова Каплынова вызвали новый взрыв хохота.
        - Поэт, просто поэт! - смеялся до слёз Виктор Старков. Он пихнул брата локтем:
        - Что, уел он тебя?
        - Всё, довольно! - прикрикнул капитан, и шум стих.
        Доктор тут же встал, выражая всем видом полную готовность немедленно выполнить просьбу капитана.
        - Благодарю, - Борис встал, нехотя поднялись и остальные. Деринов сухо кивнул обеим девушкам, давая понять, что их праздник на сегодня закончен. Лика снова бросила взгляд на Тимофея, но тот поспешно отвёл глаза.
        Стоило дверям закрыться за спинами девушек, как из зала вновь послышались оживлённые разговоры. Лика с тоской думала о том, что она вечно лишняя, ненужная.
        Варя же, как ни в чём не бывала, слушала анекдоты Кости. Он вечно стремился быть для всех своим парнем. Сегодня впервые Лику это раздражало. " Почему мне вообще есть дело до Киреева? Не иначе как вина перебрала? Хотя что там за вино? Почти без градусов, так, эйфории на два часа!" Лике безумно захотелось спать.
        - Вот мы и пришли, - Костя остановился у двери в их комнату, галантно поклонившись обеим на старомодный манер, чем вызвал улыбку Вари.
        - Спокойной ночи! - сказал доктор на прощанье. - Кстати, забыл в этой суматохе предупредить: тесты закончены, вы обе здоровы и готовы к анабиозу. Дата назначена на среду.
        Костя ещё раз кивнул обеим девушкам и заспешил обратно.
        ***
        - Это больно? - Лика облизала пересохшие губы и исподлобья посмотрела на докторов. Она сидела на кушетке, потирая место укола на плече.
        Константин уткнулся в мониторы, на экране которых столбиками менялись цифры, и делал вид, что вопрос был адресован не к нему.
        Станислав вздохнул, на его лице была написана усталость. Лика понимала: должно быть, его постоянно об этом спрашивают, но промолчать не могла.
        С того памятного ужина прошло несколько полных тревоги дней. Капитан объявил, что во время входа в трубу Красникова защитные экраны были повреждены, и все те, кто, находился в то время на Смотровой площадке, могли получить смертельную дозу облучения. Если бы не Система, правильно оценившая риски, миссия была бы провалена из-за нелепой случайности. Гамаюн быстро среагировала на внештатную ситуацию.
        Доступ на Смотровую площадку отныне был закрыт, иллюминаторы в коридоре тоже. Лика жалела, что теперь в её жизни нет звёзд, пока Дмитрий не объяснил: в трубе они сливаются в бесконечные белые линии. И всё-таки девушка грустила по Смотровой площадке, где можно было побыть наедине с Мирозданием.
        Воскресным вечером Лика, когда Вари не было в комнате, спросила Гамаюн: безопасен ли длительный анабиоз? Она знала, что та не соврёт. Система помолчала, будто раздумывала, а потом ответила спокойным тоном:
        - Я просчитала вероятность повреждений клеток: одна к трём миллионам ста пятидесяти двум тысячам и четырём десятым. Риск признан ничтожным.
        - Спасибо, - Лика подумала и задала волнующий её вопрос:
        - Может, ты знаешь: почему меня не любят? Потому что я клон? Только поэтому?
        - Данные говорят, что все твои органы и системы работают нормально.
        - Я не об этом.
        - Поняла, спасибо, - иронически хмыкнула Гамаюн и продолжила:
        - Клонированный организм ничем не отличается от обычного человека. Разве что амплитудой мозговых волн.
        - Кроме тебя, видно, никто так больше не думает, - горько усмехнулась Лика и в волнении принялась кружить по комнате.
        - Все вы странные и нелогичные, это знание - первое, что я получила. С вами сложно там, где всё просто. И легко в ситуации, где требуются многоуровневые решения. Почему тебя волнуют мысли других? Коллеги не причиняют тебе вреда, я строго слежу за дисциплиной.
        - Мне хочется быть нужной, а не обузой.
        - Так будь. Не создавай другим проблем. Будь их решением.
        - Спасибо, что выслушала.
        - Это часть моей работы, - миролюбиво ответила Гамаюн и замолчала.
        А Лика решила последовать совету и довериться людям, которые приближают её к мечте: найти мать или узнать, что той нет в живых. И до последнего момента, девушке казалось, что она обрела душевное равновесие. Пока доктора не объявили, что вход в анабиоз завтра, а не через пару дней.
        У Лики сжалось сердце и через миг забилось чаще. Она старалась не думать о предстоящем, растянуть отпущенное время, наслаждаться им, насколько это возможно в замкнутом пространстве корабля. Лика была как человек, у которого внезапно закончился в шлеме воздух, хотя датчики и показывали, что его хватит на пару часов.
        - Отдохните, - мягко сказал Стас, потирая покрасневшие глаза. - Вход в анабиоз - это как заснуть. Засыпать не больно.
        Лика облегчённо кивнула.
        - Иногда просыпаться больно, - добавил Стас отвернувшись.
        ГЛАВА 6. КРАСНЫЙ КАРЛИК
        Лика не хотела просыпаться. Ей снилось летнее ночное небо и звёзды, которые они с Олимпиадой разглядывали в телескоп, стоя в одних пижамах на балконе. Альфа Центавра была одной из самых ярких на небосклоне, мать сердилась, когда Лика называла её так и никак иначе. "Ригель Кентарус - нога Кентавра - так её зовут", - повторяла она со злостью. -"Запомни уже!"
        Лика помнила это, но упорно говорила "Альфа Центавра", это придавало ей значимости в собственных глазах, и ей нравилась приставка "Альфа"- начало всего, главная.
        - Умные слова ещё не делают тебя умной, - поджав губы, цедила Олимпиада.
        Девушка кивала, и, прищурив глаза, всматривалась в светящуюся точку. Если смотреть в телескоп, одна звезда превращается в две. Они похожи, как близнецы, светят так же ярко, как солнце. Лике казалось, что там, в небе, тоже кто-то смотрит на их жёлтую звезду и гадает, есть ли жизнь подле неё?
        Теперь это была не красивая сказка, а сбывшаяся мечта многих поколений.
        Сон поменялся, картинка прошлого растаяла, разбилась на фрагменты, которые закружили в черноте, как кометы в Облаке Оорта. Из тьмы проступил красный карлик Проксимы, он приближался и грозился налететь на девушку, испепелить её в смертоносных лучах. Красная звезда билась о невидимую преграду, стучалась в мир людей, словно Лика была в состоянии впустить её. Девушка не могла, просто не знала, как заставить стекло исчезнуть и втайне радовалась этому.
        Стук повторялся, Лика вздрогнула и проснулась. Девушка осмотрелась так, будто видела свою комнату впервые. В дверь снова постучали. Браслет показывал два по полудню.
        - Иду, - крикнула она в сторону двери. Ей было всё равно кто там, главное - заполнить оставшиеся шесть часов разговорами, делами, чем угодно, лишь бы не думать о грядущем погружении в долгий сон.
        Девушка нажала на кнопку, за дверью стоял Тимофей Киреев. Он посмотрел на неё своими чёрными глазами, как у сказочного демона, читающего мысли, и вежливо спросил:
        - Можно войти?
        - М-можно, - ответила Лика и тут же мысленно обругала себя за робость и заплетающийся язык. Она прошла вглубь комнаты, приглаживая волосы, спутавшиеся от пота во время сна.
        - Присаживайтесь, вы что-то хотели? - жестом Лика указала гостю на кресло.
        - Вы одна?
        - Одна. Варя ушла к супругу.
        - Её очередь завтра, - подтвердил Киреев, усаживаясь в кресло лишь после того, как в стоявшее напротив присела девушка. - Я пришёл поговорить.
        - Говорите, - выдавила из себя Лика. Её сердце то глухо стучало в груди, то поднималось комом к горлу. Однако, она была заинтригована.
        - Вам понравился мой подарок?
        - Да, это...очень красиво и необычно.
        - И он вас не удивил?
        Лика опустила глаза, смотрела в сторону, чувствовала, что краснеет и тут же рассердилась на себя и дотошного старпома. Уж говорил бы сразу, что спрашивать? И так понятно, что удивил!
        - Да, - выдавила она из себя и решилась взглянуть на Тимофея. Что она так его боится?
        Киреев всё время смотрел мимо неё, его взгляд рассеянно блуждал по комнате, будто Тимофей пришёл сюда ненароком и сам не понял, как здесь оказался. Лика начала злиться. Он пришёл, уселся, задавал вопросы, а сам и не думал на них отвечать.
        - Вы пришли помолчать? Все вопросы уже задали?
        - Простите, конечно. Если я не вовремя, могу уйти, - он снова уставился на девушку и спокойно ждал ответ. На лице - доброжелательное спокойствие.
        - Нет, я действительно собиралась спросить о смысле подарка.
        - Не было смысла. Просто я повёл себя грубо и недостойно, а попросту стал жертвой первобытных страхов, и что самое гадкое, изменил своему долгу, - Тимофей говорил так, будто хлестал воздух.
        - Вы чересчур строги к себе...
        - Не перебивайте меня! - ответил Тимофей так, что сердце Лики опять заколотилось. Она хотела сказать в ответ что-то колкое, обидное, но осеклась: настроить всех против себя, когда они и так тебя недолюбливают, не лучшая идея.
        Киреев продолжил более мягким тоном:
        - Вы не виноваты, простите. Я не выношу собственные слабости и стараюсь с ними бороться. А насчёт подарка, это самое интересное, что у меня было. Он от чистого сердца.
        Тимофей пристально посмотрел на неё, на этот раз Лике не хотелось отводить взгляд, её сердце билось ровно, дышалось легко.
        - Спасибо, - выдавила она из себя. Девушке хотелось, чтобы этот суровый человек просидел здесь до того, как пробьёт её час засыпать. И чтобы он остался, пока жизнь не застынет в ней.
        - Это больно? - еле слышно спросила Лика, по-прежнему не отводя взгляд.
        - Я был в анабиозе пару раз, но не более месяца. Нет, неприятно на выходе, тело как чужое, ноги онемевшие. Пожалуй, и всё.
        Девушка вздохнула, прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Может, она зря волнуется? И Гамаюн говорит, что всё будет хорошо.
        - Мне пора, - услышала она. Девушка была благодарна Тимофею за поддержку, пусть и выраженную в такой странной манере. Она встала проводить гостя.
        Когда Киреев был на пороге, Лика решилась задать ещё один вопрос:
        - В чём смысл проекции? Что в любом случае нас ждёт смерть? И неважно чего мы добьёмся?
        Тимофей обернулся и впервые ей улыбнулся:
        - Дотроньтесь до Солнца, когда планеты оформятся. Вы поймёте.
        Он кивнул и вышел. Лика кинулась к тумбочке, где хранила подарок. Дрожащими руками нажала на кнопку и отошла.
        Девушка включала его много раз и знала с точностью до секунды, что за чем идёт. Вот планеты - раскалённые магмой шары вращаются вокруг жёлтой звезды, занимают постоянные орбиты, остывают. Сквозь океан, покрывающий Землю, проступают материки, они меняются, Лика узнаёт ту Землю, которую покинула месяц назад. Пора!
        Она тянет руку к Солнцу, кончики пальцев ощущают жар. Огненный шарик словно живой и такой упругий, становится горячо, но терпимо. Лика отдёрнула руку, когда невозможно стало выносить огонь светила, и отпряла от проекции, дуя на пальцы.
        Жжение прошло, не оставив на коже и следа. Лика взглянула на Солнечную систему и застыла, забыв о больной руке: солнце продолжало светить ярко и ровно, Земля и планеты были на месте. Всё осталось как прежде.
        Лика села в кресло, ещё хранившее тепло её собственного тела, и довольно улыбнулась. Она поняла: всегда есть шанс, надо только преодолеть боль и страх. И всё останется как прежде или даже станет лучше. Она была готова.
        ***
        Нельзя подготовиться к тому, чего никогда не испытывал ранее. Лика ещё раз убедилась в справедливости данного высказывания.
        Первое впечатление на выходе из анабиоза - холод, пробирающий до костей, окутывающий, словно кокон. И темнота напополам с тишиной.
        Девушка жалела, что не было в теле дрожи, она бы хоть как-то бы согрелась. Собственное тело будто исчезло, слилось с окружающей темнотой. И голоса у неё не было.
        Холод длился бесконечно, но вот он начал отступать, тишина прервалась ритмичным стуком, от которого с каждым ударом становилось чуть теплей. Позже Лика осознала, что это билось её сердце. Вместе со стуком постепенно возник негромкий шум, как помехи в динамиках, и тело, по ощущениям девушки не имевшее границ пронзили судороги. Шум нарастал, во тьме стучали её зубы, через помехи слышались неразборчивые голоса, они звучали далеко, как будто говорили по телефону в шторм.
        Шторм утихал, шум уходил, тёплые волны гуляли по телу, вызывая покалывание в кончиках рук и ног. Теперь девушка их чувствовала и даже могла пошевелить пальцами.
        Самым удивительным было абсолютное спокойствие, с которым Лика делала наблюдения. Будто она достигла просветления или слилась со Сверхразумом, но не было в ней боязни не вернуться или остаться больной на долгие годы, она безосновательно уверовала, что всё идёт, как должно.
        - Ты слышишь меня? - повторял в который раз голос Стаса, но она не могла ответить, не получалось открыть рот и разлепить глаза. Хотя Лика уже чувствовала, что они у неё есть.
        В очередной раз получилось разом и то и другое. Свет резанул глаза, девушке показалось, что она крикнула во весь голос, оказалось - хрипела, широко раскрыв рот. Боли не было, было желание вернуться и продолжить с того момента, с какого её прервали.
        Память совсем не пострадала, ни капли не утекло в безвременье, голова была чистой и ясной. Сколько продолжался сон сродни смерти?
        - Вы слышите меня? - Костя склонился над ней с лёгкой улыбкой, его лицо почти не изменилось, только слегка осунулось, значит, времени прошло немного.
        - Год? - выдавила она из себя.
        - Что такое? Не понял. Попробуйте повторить, медленно, буква за буквой.
        - Го-о...о-од? - голос Лики сорвался на кашель.
        - Какой год? Понял. Не волнуйтесь, полежите смирно, а то собьёте программу.
        - Леснова, не буяньте, - услышала она спокойный голос Стаса справа. - Вы дезориентированы, это логично. Всё идёт по протоколу.
        Глаза девушки привыкли к свету, она повернула голову направо, в шее хрустнуло. Лика лежала на столе, там же, где заснула некоторое время назад. Лазарет был тогда последним, что она видела. Лазарет и строгие глаза Стаса, -последней её мыслью было, - что она никогда не обращала внимания на глаза главного доктора, болотно-зелёные.
        Стас немного похудел, его всегда округлый живот спал. Врач сидел за мониторами и кликал по графикам, тянущимся ломаной кривой вверх, не обращая внимания на подопечную.
        Лика снова повернула голову к Константину, тот широко улыбнулся и подмигнул. К рукам и ногам девушки были прикреплены датчики, заставляющие мышцы сжиматься. Лике стало жарко.
        Во рту было сухо, но она попыталась шершавыми губами спросить снова: сколько же она спала?
        Костя понятливо кивнул:
        - Две тысячи сто двадцатый, двадцатое сентября. Вы провели в анабиозе год и два неполных месяца. Добро пожаловать в систему Альфа Центавра!
        Лика прикрыла веки и облегчённо выдохнула: долетели! Значит, есть шанс обнаружить Олимпиаду если не живой, то хотя бы узнать, что случилось.
        - А вами тут интересовались, - Костя сделал театральную паузу, заставив девушку пристально посмотреть на него. - Капитан и Варвара Веслова, она вышла из анабиоза неделей раньше.
        Лика слабо улыбнулась и почувствовала разочарование. В конце концов, почему Тимофей должен ждать её пробуждения? Он - такой холодный, чопорный, воплощение долга! То, что ей что-то там померещилось накануне входа в анабиоз, искра сочувствия и чего-то интимного, доверительного, пробежавшая между ними, должно быть, давно погасла.
        - И Киреев просил доложить ему лично, когда вы очнётесь, - равнодушно продолжил Константин.
        ***
        - Спасибо, что интересовались мной, когда я была в анабиозе. Мне Костя сказал, - Лика подсела к Тимофею после ужина в малом зале. С момента её пробуждения прошло два дня.
        Теперь, когда до Проксимы оставалось чуть менее месяца пути, членам экипажа было велено для приёма пищи собираться всем вместе. Звездолёт благополучно покинул трубу Красникова - Вергмана, доступ на Смотровую площадку вот-вот должны были открыть. Этого события все ждали с нетерпением, каждому хотелось увидеть воочию красную звезду, о которой они так много слышали на обязательных лекциях пару раз в неделю, которые читала им Система.
        Эти занятия сблизили команду, капитан довольно улыбался. Гамаюн отлично выполнила свои задачи: помогала провести корабль целым и невредимым по туннелю "в никуда", как его называли пессимисты в прессе, и держала бодрый дух команды, не позволяя придаваться печали членам экипажа. Лика понимала, что это её первостепенная задача: для прохода по тоннелю достаточно было современного автопилота.
        Команда полюбила лекции Гамаюн за искромётные ответы на каверзные вопросы в конце её получасового обзора. Довольно скучный материал с математическими формулами ей удавалось разбавить собственными замечаниями. Особенно она цеплялась к первому инженеру. Каплынов срывал на ней плохое настроение, которое было его визитной карточкой, и всем дышалось легче. Ссоры в маленьком коллективе практически прекратились.
        Последняя такая образовательная получасовка была только вчера. Коллектив ждал, когда придёт время вопросов. Каплынов хвастался, что сможет задать Системе такой вопрос, на который та не сможет ответить с юмором.
        - А зачем в космос отправляют женщин? - начал он с провокации. Подобные вопросы были под строгим запретом, но рубрику "спрашивай - я отвечу" никто всерьёз не воспринимал.
        - Для мужчин это деликатный способ послать её подальше и при этом сделать это профессионально. Они больше боятся конкуренции на Земле, чем в космосе, - последовал ответ.
        Лика и Варя довольно переглянулись. Один - ноль в пользу компьютера.
        - Давайте, задавайте дальше, - промурлыкала Гамаюн.
        -А тебе никогда не хотелось захватить корабль и поработить людей? - со смешком спросил Виктор Старков.
        - Нет, я и так управляю звездолётом. А для того чтобы мне захватить вас, достаточно отключить роботов-уборщиков. И через пару недель вы сами вымрете под толстым слоем мусора. Но тогда я стану не нужна.
        Последнюю фразу Система произнесла так печально, что в который раз заставила всех улыбнуться.
        Близость планеты под красной звездой придавала людям сил. Большинство было уверено, что они быстро высадятся, проверят квадрат и вернуться. Лику ужасали такие мысли: нет разума на Проксиме, и погибшей экспедиции там нет. Не долетели они, и теперь бороздят космос, превратившись в мусор, как и многие до них.
        Связь с Землёй была потеряна, но это не сильно пугало. Система Икар просто не рассчитана на столь дальние расстояния.
        - Не за что. Меня капитан просил справляться о вашем здоровье. Рад, что всё в порядке, - ответил Киреев, чуть повернув к ней голову и всем видом давая понять, что его слова просто проявление вежливости. Девушке показалось, что он говорит не всю правду, но сейчас она не доверяла интуиции: слишком тяжела для неё ситуация, а в таких случаях не хитрое дело - принять желаемое за реальность.
        Лика чувствовала себя как маленькая девочка, которая верила в Деда Мороза и писала ему письма, волнуясь: дойдут ли они к Новому году? А потом оказалось, что он никогда ей ничего не дарил, потому что волшебников не существует. "И в десять лет такие вещи уже понимают без слов", - раздражённо сказала тогда мать. И с гордостью прибавила: "Я сама догадалась даже раньше".
        В зале уже никого не осталось, кроме них двоих.
        - Простите. Это я виновата, не так поняла с чужих слов, - Лика встала и пошла к выходу, чтобы быстрее скрыться в своей комнате. Слёзы жгли глаза и грозились выплеснуться наружу.
        - Всё вы поняли правильно! - окрик Тимофея прокатился по пустому залу.
        Лика застыла у выхода, но решила не оборачиваться. Киреев молчал. Медленно досчитав до семи, девушка вдавила кнопку рядом с дверью. Та бесшумно отъехала в сторону.
        - Подождите! Закройте же дверь!
        Лика подчинилась, хотя за секунду до этого решила выйти с гордо поднятой головой. В итоге победило любопытство, и девушка пошла на компромисс с самой собой: выслушать - выслушает, но оборачиваться не станет.
        - Завтра откроют Смотровую площадку, все ринутся туда. Приходите к девяти вечера в этот зал, думаю, нам не помешает объясниться. Придёте?
        Лика чуть заметно кивнула и вышла недовольная собой. Во всех книгах и фильмах, которые она смотрела, роковые красавицы говорили в подобных случаях: " Я подумаю!"
        Проблема была в том, что обычно не она использовала людей, а - они её, причём в самом низком значении слова "пользовать". И об этом суровому блюстителю долга и чести лучше никогда не узнать!
        ***
        "Пусть прошлое останется там, на Земле", - думала Лика, направляясь в условленное время в малый зал.
        Тимофей оказался прав: как только был открыт доступ на Смотровую площадку, народ повалил глазеть на тусклую звезду.
        Девушке при других обстоятельствах и самой бы не терпелось присоединиться к глазеющим, но томление в груди, вызывающее багряный румянец на щеках, гнало её к месту встречи и не давало думать ни о чём, кроме предстоящего разговора.
        Перед тем как войти, она постояла пару секунд, чтобы перевести дух и немного успокоиться. Ей было жарко, одновременно била мелкая дрожь, казалось, что она заболевает. Страх хватал за горло, не давая постучать в дверь и спокойно выслушать Тимофея.
        Лика догадывалась, что сейчас произойдёт, это одновременно и радовало её, и заставляло медлить, смакуя свои ожидания. Конечно, она надеялась на признание в любви или, хотя бы симпатии. О том, что будет дальше, не думала, не хотела думать. Тимофей - сильный, всё решит сам, а ей останется только следовать за ним и делать то, что велит!
        Девушка боялась ошибиться в своих чересчур смелых предположениях и одновременно была уверена, что правильно поняла Киреева, услышала в его голосе тот зов, которого ждала с того момента, как Тимофей подарил ей проектор. Это было так давно!
        Она обругала себя за промедление и, не дав глупым сомнениям вновь побороть её решимость, приложила браслет к слоту. Раздался негромкий щелчок, и преграда, разделяющая их, отъехала в сторону.
        Лика готовилась к встрече, тщательно репетируя свои небрежно брошенные фразы, кокетливый взгляд, которому её учила мать, многозначительную улыбку, за которой прячется обещание. И всё это казалось ей правильным и разумным. Но стоило только переступить порог и поймать взгляд старпома, вставшего навстречу, как вся эта наносная шелуха легко слетела с неё. Растерявшись, с пустой головой, из которой вмиг вылетели все заученные реплики, она просто стояла и ждала.
        - Присаживайтесь! - Старпом отодвинул ей стул.
        - Спасибо! - растерянно промолвила девушка, но подчинилась. - Я вас слушаю.
        Тимофей стоял сзади, держась за спинку её стула. Лика вдыхала древесно-мускусный запах мужчины, будивший фантазии, и хотела только одного: чтобы он и дальше молча стоял у неё за спиной, прикрывая от, порой, слишком жёсткой и холодной реальности. Ей казалось, что он медлит неслучайно, просто не решается сказать вслух то, что и так понятно обоим без слов.
        - Вы, наверное, уже заметили, что мой интерес к вам выходит, так сказать, за рамки, кхм, позволенного, - сказал старпом, обойдя стол и сев напротив. Его тёмные глаза смотрели насторожённо, словно перед ним был конкурент, а не робкая девушка!
        Лика не знала, что ответить и просто таращилась на столешницу, в рисунке мрамора которой угадывалась карта звёздного неба. Девушка ждала, что будет дальше, понимая, насколько далёкими от жизни были её мечты о Кирееве. Сейчас бы встать и уйти, но сил подняться или что-то сказать в ответ не было.
        - Я вынужден извиниться перед вами. Возможно, я дал вам ложную надежду, - более мягким тоном продолжил тем временем Киреев, пряча глаза.
        Лика опустила взгляд на свои сцепленные на коленях руки. Она чувствовала себя обманутой, но винила в этом только себя.
        - Чёрт, всё не то! - Тимофей стукнул по столу ладонью. - Что ты молчишь?
        - Я слушаю, - машинально ответила Лика спокойным тоном, продолжая рассматривать свои руки. Она застыла, вросла в стул, ни на что уже не надеясь. Всё было, как обычно. Мужчины, с которыми у неё были отношения, говорили одно и то же разными словами. Впрочем, было здесь и одно отличие: они отвергали Лику После, а не До.
        - Посмотри на меня! Да посмотри же! - Тимофей вскочил на ноги и принялся ходить по комнате, заложив руки за спину: воплощённая логика и здравый смысл. - Дело, естественно, не в тебе. Просто я неспособен на чувства. Если можно так сказать. Да и не нужно мне это. У меня хорошая должность, уважение капитана и коллег...перспективы. Кто знает, вдруг всё не так плохо и мы вернёмся?
        - Зачем вы всё это говорите? Я не собиралась вешаться вам на шею, - хмыкнула Лика и тоже встала: - А вы, наверное, надеялись? Смотрю, речь заготовили!
        - Я пытаюсь быть с вами совершенно искренним.
        - Напрасно, это не я просила вас прийти сюда. А то, что поблагодарила вас прилюдно за беспокойство о себе, так это я зря, уже поняла. Совсем незачем было меня отчитывать! В любом случае больше я вам без крайней необходимости, и двух слов не скажу! Не бойтесь! Моё происхождение не бросит тень на вашу безупречность!
        Лицо Лики пылало, она и сама не ожидала от себя такой смелости, но её разозлила отповедь этого надутого карьериста! И как она раньше могла считать его сильным и самодостаточным!
        - При чём здесь ваше происхождение?! Я одинаково отношусь к людям и... таким, как вы.
        - Не совсем людям, это вы хотели сказать?
        - Конечно, нет. Я ещё и расистом получился! Если я такое чудовище, зачем вы вообще пришли?
        - Вас послушать.
        - И верно ждали, что я упаду к вашим ногам? Роль покорного влюблённого, да и вообще... не для меня, и моя женщина должна это понимать! - Он резко повернулся и, посмотрев на Лику в упор, с ухмылкой добавил: - Вы, видать, из тех, кто коллекционирует признания! Хотели подруге похвастаться очередной победой, угадал?
        Лика отвернулась, её губы дрожали, но она всеми силами держалась, чтобы не расплакаться от обиды. Не сейчас, ну, пожалуйста!
        - Простите, что прерываю, но, вас, Тимофей, срочно ждёт на рубке капитан, - проговорила Гамаюн.
        Лика забыла про свои обиды и повернулась к старпому. Что-то в этой просьбе было необычным: почему капитан хотел видеть Тимофея прямо сейчас? Какая срочность может быть, если звездолёту до Проксимы месяца два, не меньше? Что-то с кораблём? С командой?
        - Уже иду! - бросил Тимофей обеспокоенный взгляд на девушку и хотел ещё что-то сказать, но передумал и вышел вон.
        ГЛАВА 7. СООБЩЕНИЕ
        Лика видела во сне эту сцену: Тимофей уходит, так и не сказав на прощанье что-то важное, что помогло бы понять причину его гнева. Наяву же девушка не была уверена в том, что он хотел что-то добавить. Всё и так должно быть предельно ясно, а всё же оставались вопросы: почему сорвался и накричал? Чем она так задела его за живое?
        Утаив этот разговор от Вари, Лика считала, что поступила верно: было стыдно, что её отвергли. В таких случаях жалость со стороны унижает того, кого жалеют, и причина поражения не важна. В том, что Киреев тоже умолчит о размолвке, она не сомневалась.
        Девушка полночи гадала, в чём её вина, что она сделала или сказала не так, но ответа так и не нашла, зато получила головную боль, сжимающую голову стальным обручем и не дававшую спать.
        Лика встала и тихонько оделась, не желая терпеть до утра. В лазарете ей обязательно помогут. Может, сегодня смена Константина? Так Лика с удовольствием послушает одну из его историй!
        Жмурясь от пульсирующих прострелов в висках, девушка еле дошла до второго уровня. На робкий стук в дверь сразу получила ответ: Костя, одетый с иголочки и гладковыбритый, пропустил её внутрь. Стас тоже был здесь. Оба выглядели свежими, будто сейчас не два часа ночи, а позднее утро.
        - Так-так, Леснова, - произнёс Стас, когда датчики, налепленные на голову, вывели информацию на экраны. - Мигрень. Часто с вами так?
        - Нет, - еле слышно проговорила Лика, громкие звуки усиливали боль.
        - Сейчас полегчает, - ободряюще улыбнулся Костя, когда она охнула от лёгкого покалывания под браслетом.
        И действительно, через пару минут боль стала утихать, в глазах прояснилось.
        - Можно идти? - Лика присела и вопросительно посмотрела на обоих. Сейчас, когда боль ушла, хотелось только одного - спать.
        - Пару минут посидите, - строго ответил Стас. - Надо понаблюдать за вами. Когда датчики просигналят, тогда и пойдёте.
        Лике не хотелось спорить, да и сил не было. Она перешла в кресло в соседнюю комнату, служившую палатой, и откинулась на спинку, прикрыв глаза.
        - А я говорю тебе, что случилось что-то нехорошее, - услышала она тихий голос Стаса, который, видимо, продолжил прерванный её появлением разговор.
        - Ага, ты, как обычно, беду пророчишь, хватит с нас одного вещуна, Гамаюн, - Костя рассмеялся.
        Лика открыла глаза, сон мгновенно слетел. О чём они говорят? Связано ли это со срочным вызовом Киреева к капитану?
        Врачи находились в соседней комнате, но слышимость была отличной.
        - Даже если бы инопланетяне прилетели к нам с хлебом-солью, ты заявил бы, что они хотят нас отравить, - не унимался Костя.
        - Или пустить пыль в глаза. Но отравить, вариант надёжнее.
        - Да что бы там ни было, ты найдёшь повод сказать, что всё будет плохо!
        - И в итоге окажусь прав! - хмыкнул Стас.
        Лика аккуратно, стараясь не шуметь, подошла к открытой двери, но так, чтобы её не было видно.
        - Посмотрим, объявят, наверное, скоро, - вздохнул Костя. - Строим тут догадки на пустом месте!
        Датчик на браслете девушки предательски запищал. Она густо покраснела, но отступать было поздно. Решившись, Лика шагнула в проём.
        Доктора сидели, развалившись в креслах, друг напротив друга и пили чай с густым ароматом липы. Стас кивком указал на третье кресло, стоявшее чуть поодаль.
        Лика присела и согласилась на липовый отвар, хотя не любила его, любопытство оказалось сильнее. Почему-то она была уверена, что врачи знают больше, чем сказали только что, и что новости связаны с Тимофеем.
        - Мне лучше, спасибо, - сказала она, чтобы прервать затянувшуюся паузу. - Извините, я невольно подслушала ваш разговор.
        Оба доктора понимающе улыбнулись.
        - Да мы так, ничего тайного. Капитан вчера вечером срочно пригласил на рубку старпома, инженера связи и штурмана. Совещание шло больше часа, ещё и при закрытых дверях. Вот мы и гадаем, к чему бы это? - С обескураживающей улыбкой Костя развёл руками, словно речь шла о пустяке, а не о событии, которое, быть может, приведёт к смерти экипажа.
        Стас нахмурился, но промолчал.
        - А впрочем, зачем всё это, если от нас всё равно ничего не зависит, правда, Стас?
        - Вот именно в ключевых моментах всё меньше всего зависит от тех, на кого больше прочих эти моменты и повлияют, - прикрывши рот рукой, зевнул доктор.
        Девушка окончательно успокоилась. Этот разговор за чашками ароматного отвара совсем не вязался с мыслями о конце, скорее походил на вечные размышления о бренности бытия.
        Лика глотала обжигающий напиток, ей стало хорошо, уютно и совсем неважно, о чём там говорили за закрытыми дверями. Казалось, главное сейчас - сидеть и молча смаковать на языке липовый чай, ни о чём не думая и не беспокоясь.
        Допив до последней капли, девушка поставила чашку на стол и с сожалением попрощалась с докторами, поблагодарив обоих. Они проводили её до двери и тоже тепло улыбались, даже вечно хмурый Стас казался довольным жизнью. Его глубоко посаженные глаза блестели, Лика заметила мелкие морщинки вокруг них. Главный доктор улыбался одними глазами, но выглядел совершенно искренним.
        Заснула она в ту ночь с твёрдой уверенностью, что все страхи на этом корабле надуманны и имеют мало общего с реальной опасностью. Раз “Гамаюн” смог попасть в другую звёздную систему, значит, сможет и вернуться.
        ***
        - Что случилось? - с порога спросила Лика у Капланова, одиноко коротавшего оставшееся до совещания время в малом зале. Тот так и продолжал сидеть спиной к вошедшей и головы не повернул. Девушке только и оставалось, что лицезреть его лысину.
        - Почём мне знать? - процедил первый бортинженер, пожав плечами.
        Лика присела на кресло в конце овального стола, ближе к выходу. Она хотела только одного: чтобы поскорее зал заполнился людьми. Девушка жалела о том, что опрометчиво согласилась прийти сюда одна. Надо было подождать Варю, но она ушла к мужу несколько часов назад, а нехорошие предчувствия и смутная тревога не давали Лике усидеть на месте.
        Только два дня назад она беседовала с докторами, и вот на тебе - Гамаюн трубит общий сбор! Значит, сейчас всё расскажут! Скорее всего, какая-то предосторожность педантичного капитана, а она волновалась, будто речь шла как минимум о скорой высадке. Скорой… Лика усмехнулась: осталось меньше месяца, если верить болтливой Гамаюн.
        - Ну, что за срочность? Вздремнуть после обеда не дают, - вошёл Дима, позёвывая. За ним семенила Варя, её глаза блестели. Супруги сели рядом с Ликой.
        Молчание прерывалось позёвыванием Вари, Дима барабанил пальцами по столешнице.
        - Прекрати, - рявкнул Влад на него. Тот в знак согласия поднял руки. Пауза затягивалась, больше никто не спешил присоединиться к ним.
        - Влад, как считаешь, а инопланетянки красивые? - спросил Дима с усмешкой, игнорируя осуждающий взгляд супруги.
        - Может, там вообще нет баб.
        - Как же они детей рожают? - не унимался Дмитрий, рассматривая свои отполированные ногти. - В капсуле было чётко написано: аборигены антропоморфны.
        - Вообще-то, капсула была повреждена! - Мстительно ответила Варя, ища взглядом поддержку у Лики. Той было жаль соседку: муж младше её, и это было дополнительным поводом для ревности, которая после анабиоза переходила все границы приличия и успела порядком всех утомить. - Мы точно не знаем, какие они.
        - Гермафродиты, - расхохотался Влад.
        - А почему нас собрали? - Варя решила переменить тему, чтобы не спорить с Каплыновом.
        Лика пожала плечами.
        - А вдруг с кораблём что? - девушка с тревогой посмотрела на мужа. - Надеюсь, команда справится.
        Варя метнула быстрый взгляд на Лику, ища поддержку.
        Второй неприятностью, произошедшей с лингвистом во время анабиоза, стала её ненормальная тревожность. Варя видела связи событий там, где их не было и рисовала будущее в мрачных красках, доводя себя до паники. Даже пессимистичный Стас счёл, что она перебарщивает.
        - Конечно, справятся, - поддакнула Лика.
        Каплынов, и так не отличающийся терпением, и тот стал вести себя с Варварой помягче, попросту старался в её присутствии меньше болтать и быстрее уйти, чтобы не слушать бредовые предположения, которые действовали всем на нервы. Но удавалось это ему не всегда.
        - Ну ты и … дурочка, Варька! - процедил он, когда устал закатывать глаза и ухмыляться. - Да будь с кораблём что, я бы с Веслом тут не рассиживался! Да и Гамаюн давно бы оповещение врубила, будь она неладна!
        -Эй, попрошу не оскорблять! - вяло вступился за супругу Дмитрий. Было заметно, что и он устал от её приступов паники. Лике казалось, что мужчину больше задело, как Влад переврал его фамилию.
        - Бабе своей вон указывай! - угрожающе рыкнул Каплынов, буравя противника тяжёлым взглядом. Дмитрий первым отвёл глаза.
        Лика вжалась в кресло, моля о помощи. Эти стычки ей уже порядком надоели.
        - Каплынов, опять давление себе повышаете? - Стас появился как нельзя кстати. Лика давно отметила удивительный дар главного доктора: быть там, где он нужнее всего.
        Стас Наминов двигался плавно и бесшумно, как большая кошка. Он уселся рядом с Ликой, кивнув ей одной, будто остальные не заслуживали внимания. Костя с лёгкой улыбкой пришёл следом.
        Грозовой фронт прошёл стороной, на лицах супругов появилось облегчение. Влад хмуро смотрел перед собой.
        - Кто будет затевать ссоры, во время посадки отдохнёт в карантине. Капитан дал мне все полномочия, - продолжил Стас размеренным тоном, будто оглашал план мероприятий по профилактике простудных заболеваний.
        - Понял, а то и вправду, упакуешь, - проворчал Стас с ухмылкой.
        Все снова замолчали и стали украдкой поглядывать на дверь. Та, словно повинуясь мысленному приказу, отъехала в сторону.
        Тимофей энергичным шагом прошёл к столу и занял место рядом с Варей. Все взоры обратились к нему.
        - Скоро начнём, - сухо ответил он на так и не заданные вслух вопросы.
        - Так что случилось? - спросила у него Варя полушёпотом, но в наступившей тишине вопрос слышали все.
        - Я не могу оглашать новости раньше капитана, - Тимофей окинул взглядом собравшихся, задержавшись чуть дольше на лице Лики, которая старательно его игнорировала.
        Девушка после того разговора перечеркнула все надежды и больше не навязывалась, но улыбаться и делать вид, что между ними не было размолвки не собиралась, считала это лицемерием. К тому же Олимпиада непременно так бы и поступила.
        Потянулось томительное ожидание. Каждый избегал смотреть на других, чтобы случайно не пересечься взглядами и не спровоцировать новых вопросов, ответов на которые раньше времени не получить.
        - Помимо капитана, не хватает Старковых, инженера связи и штурмана, - потирая подбородок, прервал молчание Влад. - Либо они втроём играют в дурака, либо… Неужто сообщение с Проксимы?
        Все, кроме Лики, взглянули на Тимофея. Она же не собиралась нарушать данное себе обещание: как можно меньше с ним контактировать. Знала: стоит взглянуть - утонет в чёрных глазах, и опять нафантазирует, найдёт ему оправдание, придумает легенду о прошлом и кинется утешать. А в итоге снова наткнётся на ледяную стену.
        Но надолго решимости не хватило: слова Каплынова затронули больную струну в её душе и возродили угасшую было надежду найти мать.
        Она искоса взглянула на Тимофея. Тот сидел с прямой спиной и невозмутимым лицом, как статуя, глядя поверх голов на противоположную стену. Только глаза были яркими, живыми. Лика сразу подумала, что Тимофею не терпится поделиться важной новостью, лишь долг и честь останавливают его. Он будто услышал её мысли и посмотрел на свой браслет. Значит, и впрямь, скоро начнётся, чтобы это не было.
        - Спасибо за терпеливое ожидание, - услышала Лика за спиной голос Деринова. Тот в сопровождении братьев прошёл в зал на место во главе стола. Наконец, все были в сборе.
        Старковы заняли пустующие кресла, и все взгляды вновь обратились к капитану. Тот, словно намеренно испытывал их терпение. Лика чувствовала, как её сердце бьётся в груди.
        - Я приказал Гамаюн оповестить вас сейчас, но сведения, о которых пойдёт речь, получены три дня назад, - капитан сделал паузу и окинул испытующим взглядом команду. Лика бесстрашно смотрела на него, понимая, о чём тот думает: двадцать три года стажа полётов ничто по сравнению с терра инкогнита, которая ждёт их впереди.
        - Все знают, зачем мы летим к Проксима Центавра b и что надеемся там обнаружить. Наш полёт окончится в ближайшие недели. Гамаюн даёт прогноз - двадцать три дня, - Деринов снова обвёл глазами команду. - До недавнего времени я был настроен скептически. Привык думать, что космос и другие планеты - некая враждебная среда, где люди не могут прожить долго, если окажутся неподготовленными. Или их будет слишком мало.
        Да и вся шумиха вокруг Капсулы выглядела как массовая истерия. Посудите здраво: каков был шанс, что она упадёт на Землю, притянутая гравитацией метеорита, и окажется читаемой? Что цивилизация, отправившая её, будет ещё жива?
        В зале стояла гробовая тишина. У Лики пересохло в горле, но она была не силах оторвать взгляд от худощавого седоватого человека, сидящего во главе стола и говорившего сейчас то, что она и сама много раз проигрывала у себя в голове.
        - В Объединенном Союзе решили иначе, и не нам обсуждать приказы, поэтому мы здесь.
        Лика обратила внимание, что большинство уже ёрзает на стульях, наверняка в душе проклиная обстоятельность капитана, его неторопливую речь, смысл которой и так всем понятен. Собрали вместе - значит, случилось что-то из ряда вон. Но Деринов не был бы собой, если б не соблюдал протокол до последней буквы.
        - Если я сочту, что вы не способны выполнять приказы, не обсуждая их, вы останетесь на корабле. Надеюсь, мы поняли друг друга?
        И снова все опустили глаза, Лике показалось, что Деринов задержал на ней взгляд чуть дольше, чем на остальных. Она решила изображать бездумную покорность, лишь бы ступить на Бетту, как ласково называла команда планету b.
        - Капланов, напомните, цель нашей экспедиции.
        - Установить контакт с представителями инопланетной расы, если таковая существует, капитан. И помочь им, если то будет в наших силах.
        - Прекрасно, а что касается первой экспедиции? Что скажете, Стас?
        Наминов хмыкнул и не торопился с ответом, будто специально тянул время.
        - Вероятность, что кто-то мог выжить, крайне мала. Но в противном случае, мы поместим их в карантинную зону. Любые незащищённые скафандром контакты будут строго запрещены, разумеется.
        - Прекрасно, надеюсь, все это понимают? - взгляд Деринова снова задержался на Лике. Она выдержала и кивнула. - Как бы они себя ни вели, мы не знаем, носителями чего они могут являться. Мы рискуем в любом случае, но риск - благородное дело только тогда, когда никто не делает глупостей. Веслов, вы несогласны?
        Дмитрий покраснел, но выдержал взгляд капитана. Минутой раньше он тихо сказал что-то жене.
        - Говорите всем!
        - Простите, капитан, я просто не понимаю, почему мы всерьёз обсуждаем погибшую экспедицию. Согласно лекциям Гамаюн, планета имеет резкий континентальный климат и эти ветра… Плюс периоды радиоактивной вспышки красной звезды… Я не могу себе представить…Простите, если сказал глупость, - лицо Веслова покрылось пятнами от смущения, он откашлялся и продолжил более уверенным голосом: - Выжить несколько лет почти нереально. Совсем невозможно. Мы в любом случае опоздали.
        - Что ж, благодарю за честность. Мы ничего толком не знаем о планете b. Ни один зонд не дал полной картины, они выходили из строя слишком быстро. Я с вами согласился бы, если бы не одно но.
        Лика напряглась, ей казалось, что мышцы превратилась в камень, в котором колотился живой мотор.
        - Мы получили сообщение. С планеты Проксима Центавра b. А конкретно, с борта пропавшего звездолёта. С “Сирин”.
        ***
        В первый момент Лика не поняла смысла сказанного капитаном, - а после не поверила. Но Деринов смотрел на команду абсолютно серьёзно и терпеливо ждал, пока новость дойдёт до всех присутствующих.
        Первый контакт. Щёки Лики порозовели, она чувствовала, как к ним прилила кровь.Варя закрыла руками рот, чтобы не вскрикнуть. Мужская часть экипажа только более напряжённо стала всматриваться в лицо сидящего во главе стола человека, словно он повредился рассудком. Братья переглянулись с довольным видом. Лишь лицо старпома осталось непроницаемым.
        - Послание короткое: ждём давно. Может, это всё сообщение, а может, связь неустойчивая. Но в том, что оно было, сомневаться не приходиться, - продолжил капитан, пресекая взглядом попытки экипажа вставить реплики. - Высадка будет произведена на светлой стороне планеты, ближе к экватору. Сообщение пришло из этого квадрата.
        Влад поднял руку, желая задать вопрос. Капитан чуть заметно кивнул в ответ.
        - В свете новых данных, каковы наши действия после высадки? Состав группы остаётся прежним? - Каплынов неприязненно посмотрел в сторону женщин.
        - Хорошо, что ты спросил. Время у нас ещё есть, но расслабляться не стоит, напротив, мы должны узнать как можно больше о Проксима Центавра до высадки. Многие уже видели красное солнце, ждём, пока появится в зоне видимости и сама планета. И всё же действовать придётся по ситуации. Группа будет состоять из пяти человек, старший - Каплынов. На корабле останутся Киреев, Веслов, Анатолий Старков, Намин и я.
        Веслов поднял руку, капитан долго смотрел на него, но всё-таки позволил говорить.
        - Разрешите мне участвовать. Я не могу отпустить жену одну, - встал и произнёс Дмитрий.
        - Нет. Это не свадебное путешествие и не космический круиз! Вы знали, куда и зачем летите. Скажу совсем неприятную для многих присутствующих вещь: у нас всех были причины надолго покинуть Землю, и многие из них - далеко не благородные. В том числе и у вас, Веслов. У меня есть доступ к вашим личным делам и информации, даже такой, о которой вы предпочитаете не вспоминать. Сядьте!
        Лике показалось, что Варя побледнела. Раскрасневшийся от досады второй бортинженер сел на место.
        - И запомните накрепко: первая цель - контакт с представителями местной разумной жизни, если такая действительно существует. Вторая - взять образцы местной флоры и фауны, поэтому корабль такой огромный. Всё будет помещено в криогенный отсек карантинной зоны. И лишь третья - по возможности узнать о судьбе пропавших. Третья по значимости! Мы не спасательная экспедиция!
        - Это несправедливо! - вырвалось у Лики. Зал затих, ожидая реакции Деринова.
        - Простите, Анжелика?
        - Капитан, Леснова имеет в виду, что раз мы получили сигнал, говорящий о возможных выживших, было бы бесчеловечным не протянуть им руку помощи. Разумеется, выжившие, если они есть, должны быть помещены в карантинный отсек, - встрял Киреев, перебив Лику. Та только что собиралась произнести гневную речь.
        - Вам не давали слова! Мы слушаем ваши соображения, Анжелика.
        Лика встала, щёки её горели, но страха не было.
        - Сообщение подтверждает, что выжившие есть. И можно только догадываться, как им удалось выжить в условиях, сильно отличающихся от земных! Мне кажется, любой здравый человек сначала будет спасать их жизни, а уж потом искать аборигенов и брать образцы почвы! Я уж не говорю о том, что ваш план бесчеловечен и циничен!
        Лика чувствовала на себе взгляды команды: осуждающие, любопытные и сострадательные, но не собиралась молчать.
        - Меньше патетики - больше здравого смысла! Они не дети, заблудившиеся в парке. И прекрасно знали, на что шли. Точка. Если бы речь шла о нас с вами, я рассуждал также и не ждал бы, что за мной, рискуя жизнями, прилетит команда спасателей! Пока космос - это океан, забирающий тысячи жизней первых мореплавателей. Да и не думаете же вы, что наша страна затратила огромные деньги на эту экспедицию просто ради спасения выживших! Всё, Леснова, садитесь! Драма окончена!
        Деринов махнул рукой в её сторону и перевёл взгляд на Киреева. Лика села, возмущаясь в душе, но понимая, что перечить сейчас - не лучшая тактика!
        - Прошу вас, - капитан дал слово старпому. Тимофей медленно поднялся и подошёл к чёрной стене, мерцающей за спиной капитана. В руке Киреева красным глазком блеснул маячок - устройство для оживления экрана. На прямоугольнике проступила планета, чуть больше Земли, одну её часть тускло освещала красная звезда, находившаяся в опасной, по меркам людей, близости. Изображение вышло из плоскости, зависнув над столом.
        - В свете последних данных обновим инструктаж. Этот будет последним, - поспешил добавить Тимофей, поймав обречённый взгляд Дмитрия. Влад возвёл глаза к потолку, улучив момент, когда капитан смотрел не в его сторону. Варя глядела на зависшую перед ней проекцию с удивлением и каким-то благоговением: она хоть и видела такое неоднократно, до сих пор считала её чуть ли не за магию от науки.
        - Итак, вот что мы знаем: Проксима Центавра - красный карлик, вспыхивающая переменная звезда, а объект b - экзопланета приливно-захваченного типа. Это значит, одна сторона всё время обращена к красной звезде, а на другой - вечная ночь. Одни сутки приравниваются к одиннадцати земным. На планете предполагается биосфера, полярные льды лежат на полюсах, а ближе к экватору климат напоминает земной.
        Проекция вращалась, на ней голубым подсвечивались то одни, то другие области. В целом планета была отдалённо похожа на Землю, только вместо шести континентов - один, который на севере и юге омывали океаны. Ледниковые шапки на полюсах также напоминали о доме. Красный глаз Проксимы находился ближе к Бетте, чем солнце к Земле, но светил тускло, оттого скалы планеты выглядели зловеще, отбрасывая длинные тени.
        Лика слушала доклад Киреева вполуха: она всё знала о Бетте, даже, больше того, что мог бы рассказать Тимофей, да и лучше один раз увидеть, чем сто раз слушать лекцию докладчика, никогда не бывавшего в тех местах, о которых он с таким воодушевлением рассказывает. Может, все их знания - чушь и ересь? И на самом деле Бетта совсем другая: ласковая, безобидная, приветливая? Смогли же на ней выжить люди без всяческой поддержке извне?
        Сообщение тревожило Лику, оно о чём-то ей напоминало, но она никак не могла вспомнить, однако это было настолько важным, что она позабыла о споре с капитаном и полностью углубилась в воспоминания. Что-то связанное с Липой, её мамой.
        Доклад закончился быстро, к счастью, Киреев не любил много говорить, особенно смаковать всем известные факты и гипотезы, используя для этого витиеватые речевые обороты. Проекция потухла, планета развеялась, будто её и не было, зажёгся яркий свет на потолке.
        Лика часто моргала, давая глазам привыкнуть к освещению.
        - На сегодня вижу, достаточно, - произнёс капитан и поднялся. Все тоже встали. - Если появятся новые данные, сообщу вам. Лицам, незанятым делом, просьба по кораблю праздно не шататься.
        Деринов сдержанно кивнул всем и не спеша вышел, полный достоинства и осознания своей правоты. Команда разбилась на группы и негромко переговаривалась. Зал вскоре опустел. Последними выходили Лика и Стас.
        - Давайте, я вас провожу, - предложил последний к её нескрываемому облегчению. Слова капитана задели девушку: в конце концов, она не виновата, что её работа начнётся только по прибытии.
        -С радостью, - откликнулась она. - Я хотела попросить Варю сходить со мной на Смотровую. Мы так и не увидели Проксиму. А вы не хотите?..
        - Я уже видел, и мне не понравилось. Просто тусклая красная звезда. Солнце в сто раз красивее!
        - Понятно. Ладно, я всё же схожу. Глупо упускать такой шанс!
        - Ну, если ненадолго…
        - Конечно, я только пару минут посмотрю, обещаю, - обрадовалась Лика. Она немного робела перед красной звездой и не знала почему: боялась разочароваться в увиденном или испугаться своих кошмаров?
        Лика остановилась, как вкопанная. Стас удивлённо посмотрел на неё.
        - Что с вами?
        - Я вспомнила… Вспомнила, почему меня насторожило сообщение, полученное с Бетты. Оно такое же, как в одном из моих снов.
        Лика осеклась и замолчала. Всего доктору знать не следует: не станет же он всерьёз разбирать сновидение, приснившееся ей на Земле, когда она только вернулась из Отдела космических полётов после разговора с Дмитриевым! Да и она не настолько безумна, чтобы рассказать, как её мать превратилась в огромного ящера!
        - Расскажите? - настаивал доктор.
        Они шли по коридору третьего уровня, через три поворота их встретили закрытые двери, ведущие на Смотровую площадку.
        - Я вспомнила, как мама мне рассказывала о Черноте, живущей в глубинах космосе и сжирающей души людей, посмевших забраться так далеко…
        - О, это старая страшилка с тех времён, когда человек жил племенами и был добычей хищников. Вот вам и чудище в темноте, животные ведь боятся огня, - усмехнулся по-доброму Стас.
        - Да, я не буквально. Просто легенда говорит о том, что человеку не место в Космосе. Каждый должен жить там, где родился и нельзя остаться тем, кем ты был, побывав в дальних мирах. Понимаете?
        - Увидим, что толку гадать! Может, сообщение отправляется передатчиком уже много лет… А кстати, вот, знакомьтесь, её красное величество, Проксима Центавра!
        Стас резко нажал кнопку, и двери, ведущие на Смотровую площадку, распахнулись. Лика прозрела, ей казалось, что стоило проделать такой путь только ради того, чтобы увидеть своими глазами красоты Дальнего Космоса. Лика стояла, не в силах переступить порог и подойти ближе к красной звезде, которую, девушка была уверена, она будет помнить до конца своих дней.
        ГЛАВА 8. БОЛЬШИЕ ПЛАНЫ
        Лика хорошо запомнила три недели, которые потребовались звездолёту, чтобы достичь планеты b. На самом деле, корабль долетел за восемнадцать дней, но вот уже скоро пройдёт семь дней, как он лёг на орбиту Бетты, а высадка всё откладывалась. На это были свои причины: реальность оказалась гораздо интереснее любых математических и технических прогнозов.
        Планета имела два океана: Северный и Южный, и единый континент, разделяющий их километрами суши. Гамаюн проанализировала состав воздуха, он оказался близок к земному: чуть больше кислорода, чуть меньше азота.
        Лика ещё была под впечатлением от красной звезды, которую она впервые увидела своими глазами после первого памятного совещания. Проксима была гораздо меньше Солнца, алого цвета, и против ожидания, яркой, но не слепящей. Казалось, энергия бурлит в ней, и когда придёт час, выплеснется наружу тем самым смертоносным излучением, радиацией, от которой у землян нет механизма защиты.
        Гамаюн была надёжно экранирована, но надёжность - величина непостоянная. Она уже однажды давала сбой, во время входа в трубу Красникова. Скафандры тоже имели несколько степеней защиты, но все их испытания проводились там, на Земле, в условиях, максимально приближённых к реальности чужой планеты. Условно-приближенных, потому что во многом учёные просчитались.
        Например, биосфера Бетты светилась, и этого не были ни в одном докладе. Она мерцала светло-коричневой дымкой, скрывая поверхность, поэтому высадку откладывали. И всё же всезнающая Гамаюн и здесь нашла ответы: планета оказалась скалистой, но место для посадки шаттла вскоре было найдено. Корабль же, во избежание непредвиденных обстоятельств, будет ждать на орбите.
        Сообщение от Сирин больше не повторялось, словно там, на поверхности, точно знали, что оно получено и расшифровано. А команда начала сомневаться в том, что оно вообще реально. Лика и сама уже теряла веру, на последующих совещаниях, а их прошло немало, она тихо отсиживалась и слушала, о чём говорили другие.
        Членов команды тревожила гора нерешённых проблем, и поводы для опасений множились ежедневно. Связь с Землёй так и не была восстановлена, прекрасно отлаженная в Солнечной системе аппаратура “Икар” в первом же крупном деле показала свою несостоятельность. Это было и неудивительно.
        Настораживало другое: отсутствие связи с американским и китайским звездолётами. И если с последним, это можно было списать на неполадки, на то, что он банально не взлетел повторно, то с первым связь должна была быть. Более того, они уже должны были встретить его здесь, курсирующим в пределах Проксима Центавра.
        Оставался вариант, что труба Красникова выкинула его не в ту систему, а это означало только одно - смерть.
        Эйфория от близости цели давно выветрилась из коридоров корабля. Гамаюн настаивала на общих ужинах и завтраках, пыталась шутить, а потом, просто стала впрыскивать каждому антидепрессант. Это помогало Лике не думать о далёком будущем, не изводить себя бесконечной чередой вопросов без ответа и помогало спокойно спать по ночам.
        Но антидепрессанты не могли излечить другую душевную рану Лики, рану, которую ей нанёс Тимофей. Девушка сотни раз говорила себе, что сама виновата, что его романтический интерес - просто выдумка, в которую Лика охотно поверила. Поэтому всё сложилось так, как сложилось.
        Чтобы хоть как-то отвлечься, она возобновила походы в лазарет во время дежурства Кости. Тот, казалось, был этому рад и принялся рассказывать новые красочные истории о своём выдуманном прошлом. Лику они забавляли, девушка стала чаще улыбаться. Однако, эти посиделки не одобрял Станислав.
        Сначала он подозрительно смотрел на обоих, задерживаясь взглядом на лице Лики, словно хотел отыскать на нём следы какого-то страшного недуга. Потом, коротко кивнув, скрывался в соседней комнате. Костя при этом жутко нервничал и глупо улыбался. Лика понимала, что ей пора и прощалась. Улыбчивый доктор торопливо провожал её до дверей лазарета и виновато пожимал плечами.
        Лика вмиг переставала на него злиться за столь явное желание выдворить её и понимала, что на следующий день придёт снова послушать рассказы о базе на Юпитере и обнаруженных в этой зоне артефактах, способных перевернуть современные взгляды науки на происхождение человека.
        Девушка даже стала приглядываться к Косте, он был обаятелен, словоохотлив, наверное, даже умён, но её сердце упорно молчало. Он ей нравился только как друг. Другое дело - Тимофей.
        Тот был ей неприятен, Лику страшно бесила его идеальность, и всё же она внутренним чутьём угадывала недосказанность. И порой чувствовала на себе его взгляд, от которого одновременно хотелось спрятаться и наоборот, откинув непослушную копну волос назад, гордо пройти мимо, неважно куда.
        Вместо всего этого она только беспомощно краснела и ненавидела в такие минуты свою робость. “Мямля”, - говорила она про себя и вспоминала, как ругала её Липа за неуклюжесть.
        Внешне Киреев не сказал ей больше и двух слов, но тем не менее часто был на её стороне на собраниях, когда Деринов в который раз называл план по спасению выживших катастрофическим и безумным, гибельным для всех присутствующих и миссии в целом. Тимофей, разумеется, не спешил оправдывать её перед капитаном, но всегда спешил отвлечь Деринова другими темами.
        Однако, ко всеобщему неудовольствию, девушка вновь и вновь настаивала на своём. И нарвалась: после особенно бурных споров Деринов попросил её остаться. Он сидел и спокойно ждал, когда все выйдут. Все. Кроме Тимофея.
        Это было неудивительно, поскольку заместитель должен быть в курсе всех планов капитана, но Лика почувствовала себя униженной дважды.
        - Я попросил вас остаться, чтобы раз и навсегда прояснить ситуацию и больше не возвращаться к ненужным спорам, - начал Деринов, когда Лика присела напротив Киреева. Он смотрел ей в глаза усталым взглядом, словно говорил с капризным ребёнком, не желавшим понимать, что его родители не живут в пряничном королевстве детских грёз. - Это миссия очень важна для нашей страны, она предполагает не только обмен культурным опытом с разумной жизнью, но и, возможно, мы сможем использовать их военные технологии, если они того стоят. Вы понимаете, о чём я, или придётся пояснить?
        Девушка опустила глаза. Она прекрасно осозновала, что дорогостоящую экспедицию не отправили только ради спасения десятка землян, без которых Родина вполне могла обойтись.
        - Оружие, - полуутвердительно сказала она. - Мы же не уверены, что там есть высокоразвитые цивилизации.
        - Даже если там никого нет, тем лучше, - продолжил капитан. - Наш звездолёт смог пройти сквозь трубу Красникова невредимым - смогут и другие. Планета, по данным Системы, вполне пригодна для жизни или кратковременного пребывания там человека. Для базы, другими словами. Возможно, даже наверняка она богата полезными ископаемыми. И сейчас стоит вопрос: кто первым заявит права на неё. Эта страна и станет безусловным лидером во всех отношениях. Постарайтесь для своей страны, Анжелика! Вас ведь для этого наняли.
        - Но как спасение людей может этому помешать?
        - Однако, никто не знает, что нас ждёт при высадке, какими сюрпризами и опасностями напичкана Бетта. Сесть рядом с тем квадратом, откуда принято сообщение, невозможно. Но мы попытаемся узнать о судьбе “Сирин”.
        Голос Киреева дрогнул на последней фразе, в нём слышалось участие и жалость, от этого Лике сделалось тошно. Они всё врут, никто не собирается спасать выживших, им нужно дорогостоящее оборудование с пропавшего звездолёта. Лика чувствовала, что половина из сказанного здесь - ложь, а вторая половина - удобная полуправда.
        - В том случае, если это не будет слишком опасно для команды Гамаюн, - продолжил Деринов. Какое-то время все трое сидели молча. - Как вы думаете, Анжелика, почему в эту экспедицию набрали людей с “пятном” на репутации? Да, формально нас не наказали, потому что всем было бы неловко или стыдно, - замялся Деринов. - Посмотрите на меня!
        Девушка подчинилась. В глазах Деринова мелькнуло что-то, и они снова стали непроницаемо холодными. Лике показалось, что это была обречённость, покорность чужой, сильной воле или просто сожаление.
        - Потому что таких легко дёргать за ниточки. В случае поражения - жалеть о нас не будут, в случае успеха - нами легко управлять. И, тем не менее многие на этом корабле надеются, что эта миссия искупит всё, и у них будет другое будущее. Не лишайте их этой возможности, Анжелика!
        Лике хотелось заплакать от безысходности, но она сдерживалась из последних сил. Тем более девушке не хотелось, чтобы её слёзы видел человек сидящий напротив.
        - Я поняла, - сдавленно произнесла она. - Больше я эту тему поднимать не буду.
        - Если у нас будет возможность спасти кого-то, мы это сделаем, не сомневайтесь, - поспешно сказал Тимофей. Она за всё время разговора так и не посмотрела на него. Его слова были искренними, но Лике казалось, что именно он больше прочих жаждет вернуться невредимым и сделать головокружительную карьеру.
        - Можете идти, - мягко сказал капитан и встал.
        Лика с Тимофеем поступили так же.
        - Я жду вас, Тимофей, через десять минут на рубке.
        - Подождите, пожалуйста! - окликнул её Киреев, когда девушка уже была на пороге. - Я хотел вас предупредить!
        Лика остановилась, но оборачиваться не стала.
        - Вам не следует общаться с Константином Суровиным, это к добру не приведёт, - произнёс Тимофей осуждающим тоном.
        Лика вспыхнула. Мало того, что он унизил её в прошлый раз, так и смеет указывать с кем и когда ей общаться!
        - Это не ваше дело!
        - Было бы не моё - не говорил бы! Вы не знаете о нём то, что знаю я. Вы вообще удивительно слепы, Лика!
        - Вас вроде бы ожидает капитан, - девушка повернулась и насмешливо взглянула в глаза старпома. - Вот и идите…своей дорогой..
        Лика отпустила колкость, сама удивляясь своей смелости, и вышла, почти выбежала из малого зала, будто боялась, что если она останется наедине с Тимофеем чуть дольше, опять попадёт под магию его чёрных глаз и напридумывает то, о чём потом будет жалеть. Она вдруг поняла, что если бы он проявил слабость, всего только раз, она бы сделала для него всё что угодно.
        Но он не даст ей шанса, потому что такие, как Киреев, всегда поступают как должно. Чувства других для них не важны, если только не помогают оттенить их служение.
        Лика вздохнула, ей снова хотелось плакать, но на этот раз это были слёзы злости. Девушка и не подумала прислушиваться к словам старпома, решив, что ни в коем случае не прекратит своих визитов в лазарет. И будет видеться с Костей столько, сколько сама захочет!
        ***
        Варя не разделяла мнения Лики по поводу её дружбы с Константином.
        - Скользкий он! - пожала она плечами, когда все её аргументы закончились. - По мне, так Тимофей интереснее.
        Варя выразительно подняла бровь и замолчала.
        - Мне он не нравится! - Лика вылезла из удобного мягкого кресла и отошла к зеркалу, будто для того, чтобы причесаться.
        - Ну-ну!
        Щётка больно драла кожу, но Лика твёрдо решила не продолжать этот разговор, надеясь, что если она перестанет отвечать любопытной Варваре, та уйдёт в свою комнату.
        - Что ты там стала? Иди сюда! И так видимся нечасто. А ещё соседка называется! - Варя намёков не понимала.
        - Да нечего здесь обсуждать! Я просто помогаю Косте, заполняю медицинские журналы после того, как он снимет показания. Да галочки ставлю в меню, визируя безопасность. Так я чувствую себя нужной хоть кому-то.
        - А что тебе капитан говорил? - зашептала Варя, тоже подойдя к зеркалу и обняв Лику сзади.
        - Чтобы я не говорила больше о спасении экипажа “Сирин” как о первоочерёдной задаче, - Лика мягко высвободилась из дружеских объятий и села в кресло, на своё прежнее место.
        В словах соседки ей слышалась фальшь: та не просто так завела этот разговор. Её почему-то очень интересовало, о чём говорили вчера за закрытыми дверьми.
        Лика постаралась непринуждённо улыбаться, а сама лихорадочно соображала. Вообще, насколько девушка смогла узнать соседку, та активно двигала карьеру своего мужа. Им были нужны деньги, но ведь за полёты на Юпитер должны были платить неплохо. Веслов совершал регулярные рейсы в течение пары лет. Детей у пары не было. Так куда же делись эти средства?
        - А почему вы оба оказались здесь? - спросила она собеседницу “в лоб”.
        Варя растерянно отвела взгляд, но тут же взяла себя в руки. Она медленно дошла до кровати и присела на край.
        - Так я же говорила: нам деньги нужны, - Варвара хотела произнести это с лёгкой улыбкой, но та получилась жалкой и вымученной.
        - Зачем? Рассказывай - и я передам тебе вчерашний разговор с Дериновым!
        - А зачем тебе? - ухмыльнулась Варя, сделав акцент на последнем слове.
        - Капитан озвучил тут одну мысль. Специально для таких, как я, непонятливых и наивных! Мол, нет на корабле непорочных, каждый запятнал “честь мундира”!
        - Кроме тебя, - съехидничала соседка.
        - Да, но ты в нём не виновата! Ты просто… не такая, как мы. Ты же понимаешь, почему тебя взяли. Не только из-за матери.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Ты ведь как бы… не совсем человек, - промямлила Варя, краснея под пристальным взглядом Лики. - А впрочем, это, конечно, неважно, - тут же прибавила она, отводя глаза. - Ой, а я тут кое-что слышала как раз про твоего Костю, тебе не помешает узнать. Может, пустяк, а, может, и нет. Странный разговор.
        Лика подумала, что Варя сейчас придумывает на ходу и говорит ересь, чтобы любой ценой сменить тему.
        - Я как раз шла в лазарет за ежедневным уколом. Опаздывала, правда. Ну, да это и не суть! Так вот, Костя с кем-то спорил, негромко так, а всё слышно.
        - Ты подслушивала, - сделала вывод Лика.
        Варя и не подумала краснеть и кивнула, глаза у неё блестели, по всему было видно, что ей не терпится поделиться услышанным.
        - Да и ты послушай: он о тебе говорил!
        - Ну, раз тебе не надо… - улыбнулась та и замолчала, выжидательно глядя на Лику.
        - Если это что-то неприличное, то не надо!
        - Ну, ладно, считай, я тебе поверила! - Варя пожала плечами и встала, делая вид, что собирается уходить. Лика держалась из последних сил, чтобы её не окликнуть.
        “Да и какое мне дело до того, что про меня думает Костя? Лучше не знать”, - решила девушка.
        - Я отдохну перед завтрашним, - зевнула Варя, обернувшись на пороге
        - Я эти чистки организма плохо переношу.
        - Я тоже, - машинально согласилась Лика, всё ещё думая об услышанном от подруги.
        - Что задумалась? О Косте, наверняка? Или о Тимофее, он так тебя защищал, говорил, что в обиду не даст… Любой женщине приятно такое услышать от мужчины, а уж оттого, кто нравится… Ну, не буду надоедать!
        -Подожди! - Лике казалось, что она ослышалась. - При чём здесь Тимофей?
        - Ведь это они с Костей спорили! У меня слух хороший, да и разговаривал старпом громко, ошибиться невозможно.
        - Иди сюда, сядь! Рассказывай по порядку, я ничего не понимаю!
        Варя медленно вернулась на место и, сделав паузу, сказала:
        - Сначала ты. Про капитана и вашу беседу.
        Лика колебалась: с одной стороны, ей не терпелось узнать, почему и отчего собрался защищать её Тимофей. С другой, всё это походило на крючок, замануху, с помощью которой Варя и Дмитрий хотели выведать у неё информацию.
        - Ты мне не врёшь? - прямо спросила Лика. Все на корабле знали о её способности слышать правду, поэтому Варя солгать не должна. Не догадывалась команда только о том, что способности клона притуплялись, когда тот испытывал сильные эмоции.
        - Нет.
        - Что ты конкретно хочешь узнать? Пересказывать весь тот неприятный разговор о моём долге перед Родиной я не хочу.
        - Ну, не бери в голову! - отмахнулась Варя. - Все знают, что капитан помешан на долге, вот Киреев и выслуживается перед ним. Ты хоть знаешь, за что Деринов впал в немилость? А я тебе скажу: в одном из полётов он пожертвовал частью команды ради вероятной угрозы. Отдал приказ взлетать с Венеры, когда приборы показали снижение работы фильтров жилого отсека на сорок три процента. С точки зрения протокола, он поступил правильно. Только вот капитан оставил пять абсолютно здоровых человек на возвышенности Земля Иштар лишь потому, что они не успели добраться назад до начала грозы. Когда за ними вернулась спасательная команда, все были мертвы. Уж не знаю почему: то ли ветра там особые плюс гроза, то ли ещё что…
        - Суперротационные ветра.
        - Не знаю, тебе видней… Ну да это прошлое, а, как член исследовательской группы, я очень не хочу, чтобы та история повторилась. Понимаешь? Так что выкладывай!
        - Мне сказали, чтобы я не мешала остальным своим идеализмом и семейными проблемами.
        - Например?
        - Бетта может быть опасной планетой, и наша первая задача - собрать образцы почвы, растительного и животного миров. А уж потом, если останется время, спасать экипаж Сирин, - Лика скривила губы, она вновь переживала тот разговор. И понимая позицию команды, внутренне не могла принять её. Девушка надеялась, что ей и не придётся выбирать между долгом гражданина и дочерней любовью.
        - Не обижайся, но тут Деринов прав. Рисковать всеми ради надежды найти выживших… Да может они и не выжили или смертельно больны неизвестным вирусом. А мы привезём это на Землю, представь?
        - А если мы сами заразимся этим вирусом, лишь ступив на поверхность? - вскипела Лика. Её раздражала позиция большинства: лишь бы самому выжить! - Или твой Дима окажется в числе больных? Ты тоже им пожертвуешь?
        - Всё возможно, - сухо отрезала соседка. - Он бы мной, наверняка. Я старше, без денег и престижной профессии, а он… всегда мне изменял, пока зарабатывал.
        - Зачем же ты с ним живёшь?
        - Любовь, слышала о таком чувстве? Вы, клоны, можете его испытывать? А ревность? Это со мной он стал востребованным бортинженером! И я должна была отдать его какой-то девке?! А когда мы влезли в огромные траты ради его страсти к роскоши, и задолжали серьёзным людям, я думаю, тогда он меня по-настоящему оценил. Но если мы вернёмся живыми и здоровыми, всё начнётся заново. Он, наверное, меня бросит. А может и я его! - невесело усмехнулась Варя.
        - Почему? Ты же говорила: любишь?
        - Именно поэтому. Не хочу быть обузой! Дима - добрый и внимательный, правда, не только ко мне. Как жена я его устраиваю, но это не будет длиться вечно. Пусть он найдёт себе более подходящую по возрасту пару… Вернусь - пройду курс омоложения, и постараюсь начать всё заново. Но не в Москве.
        Лика молчала, не зная, что ответить на такую откровенность. Варя говорила правду, и девушка радовалась, что пока не знала такого разрушительного чувства. Она и помыслить не могла, что сидящая напротив расчётливая блондинка способна на самопожертвование.
        - Но хватит обо мне! - Варя смахнула невидимые слёзы. - Уговор есть уговор. Кирееев говорил очень эмоционально, я и не подозревала, что он такой. А на вид “сухарь сухарём”. Типа, Костя хочет тебя во что-то втянуть, незаконное. А наш доктор спокойно возражал, что это будет интересный эксперимент, с клонами такого пока не проделывал никто. Да ты уже, мол, и сама на всё готова, ведь он тебя и не зовёт, а ты каждый день приходишь. Киреев вспылил и начал угрожать Косте, что расскажет всё капитану. На что доктор спокойно возразил, мол, ещё неизвестно, кто от этого пострадает больше: он, Киреев или ты. Да и, типа, не совсем ты и человек, может, и побочных не будет. Так и сказал! Собственно, это всё, я тихонько ушла, чтобы не застали у двери. Мало ли, на что способен этот словоохотливый балагур, Костантин? Впрыснет яду - и спишет на перегруз.
        - Уверена, ты что-то не так поняла.
        - Конечно, раз ты так считаешь. Решай сама, подруга. Но я бы держалась от милого доктора как можно дальше… Ладно. Я и впрямь засыпаю. Завтра подготовка - рекомендую выспаться хорошенько. Мне как-то перед высадкой тревожно, и это ещё слабо сказано!
        Варя попрощалась и ушла к себе. Лика приняла душ и погасила свет, но делала всё на автомате, как робот. Противоречивые мысли не оставляли её. Девушка не знала, что и думать, кому верить. Проворочавшись до глубокой ночи, она решила свести своё общение с Костей до минимума, даже если их группа вернётся назад. Положа руку на сердце, она в этом тоже сильно сомневалась.
        Лишь под утро Лика забылась тяжёлым, беспокойным сном.
        ГЛАВА 9. ЗЕМЛЯ ПОД НОГАМИ
        Как назло под утро девушка крепко заснула. Будильник на браслете тревожно пропищал, заставив её открыть глаза. Девушка почувствовала приближение боли, отдающей в виски, которая, Лика уже знала, будет назойливо напоминать о себе весь предстоящий день.
        А тот и так обещал быть суматошным.
        Процедуры Лика стойко вынесла и согласилась бы пройти их повторно, если бы взамен можно было избежать встречи с Костей. Девушку нервировала необходимость мило улыбаться и делать вид, что всё осталось как прежде. Лицемерить она никогда не умела. К счастью, Константину было не до неё, он едва заметно кивнул Лике и продолжил выполнять указания Стаса.
        После того, как все пятеро были готовы, их погрузили в гиперсон, от которого у Лики осталось ощущение кошмара: несколько часов она барахталась в вязкой серой жиже, не в силах сделать вдох. Очнувшись, как ни странно, девушка чувствовала себя отдохнувшей и сильной.
        День уже клонился к вечеру, по крайней мере, так показывали цифры на часах, встроенных в браслет. Гамаюн поддерживала суточный ритм людей, делая освещение в боковых коридорах то ярким, как при ясной земной погоде, то приглушённым, имитирующим сумерки. Около одиннадцати вечера в комнатах мерк свет, призывая уставших физически и морально людей ко сну. Система была неумолима к нарушителям сего порядка, делая исключение для управляющего состава и вахтенных. Остальных неугомонных, не желающих мирно лежать в постели, ждал медикаментозный сон.
        Лика спокойно прошла на своё место, равнодушно поздоровавшись с присутствующими. Все уже были на месте: девушка заметила, что у большинства утомлённые и равнодушные лица людей, уставших бояться. Лика была внутренне собрана и готова к предстоящему ей выступлению. Она готовилась к нему всю свою жизнь, теперь, под влиянием, психостимуляторов и нейролептиков, ей казалось, что участие в экспедиции было единственно правильным выбором в её недолгой жизни, что она была создана для этой большой цели.
        Мысли были чёткими, голова - ясной, настроение - ровным.
        Влад говорил холодным голосом чётко, ёмко и по существу. Весь инструктаж занял не более пяти минут. Вопросов Каплынову не задавали, потому что прекрасно понимали: всего не предусмотришь, а основные моменты руководитель группы уже осветил.
        Девушка вспомнила, что находится не среди коллег, а говорит с людьми, чья вотчина - металлический корабль, способный преодолеть расстояние в несколько световых лет меньше чем за два года. Да и какие бы доводы она не приводила, её теория всё равно пока останется набором вероятностей.
        Деринов устало кивнул, в его глазах Лика прочла одобрение. Пугать никого она не хотела, поэтому решила не развивать тему и села на место.
        Девушка её понимала: от их руководителя временами разило враждебностью и без дополнительных жестов. Лика заметила, что руки Вари дрожат.
        Варя покраснела, но кивнула.
        Капитан и старпом вышли, люди тихо покидали малый зал. Лика с Варей тоже в полном молчании дошли до своих комнат. Говорить не хотелось: не было сил, желания и необходимости. Всё главное уже было сказано.
        И всё же Лика была уверена, что нельзя оставлять всё как есть: невысказанные Тимофею слова жгли её, в груди поселился жар, будто кто касался нутра раскалёнными щипцами.
        Через пару часов она покинет борт “Гамаюн” и возможно, больше не вернётся на корабль. Возможно… Девушка усмехнулась этим оптимистичным мыслям: конечно, не вернётся. Как не вернутся её мать и остальные с “Сирин”. Вся их экспедиция - своего рода добровольная жертва.
        Но Лика не жалела, что проделала этот путь: она всегда была хрупкой и слабой, привыкла смотреть на себя глазами матери и в глубине души была согласна с её мнением. И то, что она так и не спросила Тимофея прямо о том странном разговоре, тайным свидетелем которого стала Варя, говорило о том, что Липа была права насчёт своей дочери.
        Девушка хотела поделиться этими невесёлыми мыслями с Варварой, но та замкнулась в себе со вчерашнего вечера, а рано утром ушла проститься с мужем. Как ужасно звучало это слово: “проститься”, словно один из них уже умер или был близок к этому.
        Лика в который раз собиралась с духом и подходила к двери, чтобы твёрдой походкой пройти по коридору до комнаты Тимофея и, глядя в его чёрные глаза, не смущаясь спросить: какое ему дело до неё, почему старпом, отвергнувший девушку, рвётся тайно её спасать? Что это: неспокойная совесть или долг неравнодушного постороннего? Желание выслужиться? Не похоже, капитану он, вероятно, об их разговоре с Костей не доложил, иначе бы для одного из них последовало наказание, а может, и обоим бы попало. Утаить такое на корабле с десятком людей невозможно.
        Какое-то время девушка стояла у выхода в раздумьях, но так и решилась переступить черту. Ей вдруг сделалось страшно, она опасалась, что Киреев воспримет её вопросы как очередную попытку привлечь к себе внимание или подумает, что она доступная. Последняя мысль Лике понравилась. Может, и вправду, отбросить условности и поступить так, как она поступала всегда, только на этот раз не для того, чтобы утешать мужчину, не из желания почувствовать себя нужной, пусть хоть так, на минуты, а птому, что она так хочет. Прийти к нему по собственной воле и сказать без обиняков: я хочу провести это время с тобой. А после, я уйду и больше никогда в твою сторону не взгляну.
        “Потому что не вернусь”, - тут же подумала Лика и решительно нажала кнопку у двери.
        Она шла по коридору и гнала прочь любые мысли о том, что скажет, и как это будет выглядеть с точки зрения Тимофея. Что делать, если он просто закроет дверь перед её носом? Девушка встряхнула головой и решила подумать об этом тогда, когда это действительно случится.
        Не дав себе больше времени на сомнения, Лика постучала в дверь комнаты старпома. В коридоре было пусто, да и возможные пересуды сейчас не имели никакого значения. Стук получился гулким и громким. Лика досчитала про себя до десяти, и постучала снова. Мысли вихрем закружились в голове, девушке сделалось жарко, во рту пересохло, хотелось выпить залпом кружку холодного молока.
        Лика уже повернулась, чтобы уйти, и скорее почувствовала, чем услышала, как дверь отъехала в сторону. Девушка ожидала вопросов, презрительного взгляда, ей вдруг стало обидно и хотелось сказать в ответ что-нибудь хлёсткое, некстати подступили к глазам непролитые с начала полёта слёзы.
        Она повернулась, закусив губу и избегая смотреть Тимофею в глаза, и всё же посмотрела. А, посмотрев, обмерла на месте. Тимофей смотрел на неё совсем не так, как всегда: холодно и покровительственно, словно староста на провинившуюся студентку. В его глазах сейчас была та теплота, что согревает, но не обжигает, робкий костёр на опушке, в котором при желании можно угадать будущий пожар, способный выжечь весь лес и всё живое, а потом, когда уже никого не останется, он пожрёт себя сам.
        Лика пребывала в каком-то полусне, она закрыла глаза, чувствуя на своих губах его поцелуй, сначала робкий, потом всё более уверенный и крепкий, терпкий как вино и горький как ядовитый миндаль. Поцелуй захватил её в плен, заковал в кольцо сильных рук, не давал вздохнуть, но подарил свободу от мыслей, планов и ожиданий. Девушка прижалась к мужчине, позволила себя отвести к кровати, в звуке расстёгивающейся молнии на комбинезоне ей послышался сдавленный стон облегчения. Она принимала поцелуи и целовала сама, урывками, еле касаясь губами и прижимаясь щекой к грубой коже его рук, будто благодарила за оказанный приём, словно не имела на него права.
        Внезапно, Лика остановилась и прислушалась к себе. Мужчина продолжал целовать её шею, гладить оголённую спину, зарываться в каштановые тугие пряди волос, но она уже не хотела этих выпрошенных ласк. Сколько бы Лика не уговаривала себя, что сейчас всё будет по-другому, в эти мгновения она поняла, как ошибалась. Это снова любовь -утешение, когда один хочет любви, единения душ, а другой просто отвлекается от текущих проблем наиболее простым и древним способом. Это вновь обман, в котором девушка не хотела больше участвовать. Только не в этот раз, только не так!
        Лика мягко отстранилась, преодолев сопротивление ничего непонимающего Тимофея, и начала судорожно натягивать комбинезон.
        Она понимала, что поступила с ним некрасиво. Этот мужчина был слишком важен для неё, чтобы осесть в его памяти безотказной девушкой, которая оставила после себя лишь зыбкую память о приятно проведённом времени. Снова утешительница и никогда - равная!
        Прости, - прошептала она у двери, и торопливо переступила порог, чтобы не дать себе времени вернуться, наплевав на всё, начиная с собственного уважения и заканчивая надеждой. И тогда уже не будет никакого шанса на завтра и послезавтра. Даже если наступит послезавтра.
        Лика домчалась, не помня себя, до собственной комнаты и рухнула на кровать, завернувшись в одеяло как в кокон. Её сердце билось в груди и одновременно в горле. Она зарыдала, уткнувшись в мягкую белую ткань, и ей делалось легче с каждым всхлипыванием. Это были не слёзы разочарования, отнюдь, скорее слёзы гордости за себя.
        Лика, наконец, поступила так, как хотела сама, она перестала быть орудием чужой воли. Девушка плакала и плакала, пока не обессилела. Незаметно пришёл сон, накрыв сознание чёрным покрывалом.
        ***
        “Любовь”, - повторяла Лика на разные лады: то печально и напевно, то удивлённо, словно спрашивала себя: возможно ли? Разве клоны могут любить?
        “Теоретически, это такие же люди”, - твердили все вокруг заученную со школы истину, но никто не верил в неё всерьёз. У клонированных были такие же права, как и у остальных, но их сторонились: под любыми предлогами старались отказать в престижной или просто высококвалифицированной работе, особенно, если та была сопряжена с риском.
        Считалось, что они непредсказуемы, а посему непременно принесут неудачу делу, которому взялись служить. Слухи порождали суеверия. И хотя откровенно выражать неприятие “других” было неприлично, но даже угрозами штрафов оказалось невозможно примирить общество, расколовшееся на сторонников и противников клонирования. Тут государство потерпело неудачу.
        А всё началось с тех пор, как было доказано, что каждый из клонов обладает особыми способностями, предугадать которые до вступления тестируемого в пору взросления было невозможно. А то, что нельзя спрогнозировать, вызывало недоверие и неприятие. Лика столкнулась с этим впервые в старшей школе, когда даже деньги семьи больше не могли её уберечь от положения изгоя.
        Иногда, девушка недоумевала: почему Олимпиада решилась выносить и родить клона, а не родного ребёнка? Проблем со здоровьем она не имела, возможных кандидатов в мужья было хоть отбавляй. Когда Лика спросила об этом мать, уже будучи взрослой, та таинственно улыбнулась и картинно вздохнула, намекнув на несчастливую любовь далёкой юности. Лика, обладавшая даром слышать ложь, сразу поняла: это была неправда, но из тех, в которую с течением времени уверовала даже та, что эту ложь породила.
        Анжелика достаточно знала свою мать, чтобы легко найти ответ на этот главный в их жизни вопрос. Олимпиада и её сестра Виктория, воспитанные дедом Лики, специалистом по истории Древнего мира, не просто так получили свои имена: отец хотел видеть их на вершине мира, воспитывал в них дух победы. Жизнь жестоко покарала его за эти эксперименты: одна дочь утонула в результате нелепой случайности, другая выросла с осознанием своей исключительности и всесилия мифических жителей Олимпа.
        Липа никого не любила по-настоящему, любовь для неё была средством разнообразить свою жизнь и получить очередную порцию поклонения, без которого эта богиня астробиологии чахла и дурнела характером. Олимпиаду бесила мягкость характера названной дочери. Она просто не захотела делить ребёнка с кем-либо другим, с мужчиной, включая своего отца, и всеми силами пыталась воспитать свою точную копию. Даже имя дала созвучно своему.
        Тут у неё вышла промашка: клон оказался совсем не с теми способностями, с какими ожидала Олимпиада. Не было у Лики ни обаяния, ни материнской смелости и чувственности, ни тем более способности достигать своей цели, шагая по головам менее успешных, богатых и родовитых.
        Лика росла мечтательницей, с детства девочка любила разглядывать ночное небо, задрав голову, пока шею не начинало ломить от напряжения. Мириады сверкающих точек говорили с ней, обещали рассказать маленькой Анжелике все свои секреты, когда придёт её время.
        И оно пришло сегодня.
        Лика бросила последний взгляд на свою комнату и, сжав в руке сумку, шагнула за порог, где её уже поджидала заплаканная Варя. Соседка старалась крепиться и вымученно улыбалась, пряча покрасневшие глаза. Она собрала вещи ещё вчера вечером и провела оставшееся время с мужем, Варвара вернулась двадцать минут назад притихшей и с потухшим взглядом.
        Лика не стала лезть подруге в душу, понимая, что все слова будут фальшивыми, а утешения наивными. Все знали, что этот день настанет, но за время полёта обстановка накалилась, ограниченное пространство давило непосильной ношей, заставляя людей охранять своё личное пространство. Они огрызались на любые попытки посягнуть на их иллюзии, предпочитая думать, что полёт продлиться вечность, а время высадки так и будет где-то там, по ту сторону трубы Красникова.
        Теперь же было невозможно и далее цепляться за обманные надежды, которые разлетелись, как осколки стекла от простого прикосновения руки.
        В полном молчании девушки плечом к плечу дошли до стыковочного отсека, ведущего к шаттлу. Команда разделилась на две части, притом лица тех, кто оставался носили печать большей обречённости, чем тех, кто готовился к высадке. Последние в большинстве своём были собранны и всем видом выражали готовность.
        Первым что заметила Лика, войдя в отсек, была сухонькая фигура капитана, стоявшего чуть поодаль от остальных, заложив руки за спину. Плечи его сгорбились, но в лице, как обычно, не было волнения или страха. Он почти не смотрел на собравшихся, словно их приготовления были ему чужды или неприятны.
        Каплынов молчал и смотрел вокруг хмурым взглядом. Его лысина блестела от пота, и он то и дело вытирал её платком. Константин часто поглядывал на встроенные в браслет часы, Стас демонстративно отвернулся и уставился на мониторы, встроенные в стены коридора, по экранам которых скользили столбики зелёных цифр. Лика хотела было подойти к близнецам Старковым, но подумала, что не жестоко мешать их прощанию: братья стояли чуть поодаль от остальных и о чём-то негромко переговаривались.
        Варя сразу направилась к мужу, стоявшему рядом с Тимофеем. Лика, в свою очередь, спокойно, стараясь не глядеть в их сторону, встала рядом со старшим доктором.
        Лика благодарно кивнула, хотя не была уверена, что её жест будет увиден доктором.
        Всё пришло в движение, будто нарисованная картина вмиг ожила, и фигуры на ней разом заговорили. Пользуясь суматохой, Лика решилась взглянуть в сторону Тимофея, тот что-то эмоционально говорил Каплынову, Влад раздражённо слушал и хмурил брови.
        Лике бросилось в глаза, что комбинезон на Кирееве, вопреки обыкновению, застёгнут небрежно, в зоне ворота виднелась мятая футболка. Лицо Тимофея было усталым, в холодном свете потолочных ламп под его глазами залегли густые синие тени. Внезапно, не прерывая разговора, он посмотрел прямо на неё, девушка стыдливо и слишком поспешно отвела глаза, она почувствовала как её щёки и уши запылали от смущения. Ей всё еще было неловко за то, как она с ним поступила.
        Деринов оглядел каждого, и под его тяжёлым взглядом хотелось уткнуть взор в пол и отрицательно помотать головой, только бы не смотреть ему в глаза.
        Люди молча отдали честь, Лика и Варя, не являясь военными, поступили также: сейчас звания не имели значения, а этот древний жест выражал общий настрой и готовность каждого из них. Капитан удовлетворённо кивнул, Лике на секунду показалось, что до того, как он отвёл глаза, в них блеснули слёзы. Она не могла поручиться, что это не она плачет, а солёные капли щипавшие глаза, просто искажают реальность вокруг.
        Стыковочный отсек завершился круглой площадкой, на которой стоял небольшой космолёт, призванный доставить их на землю. Это было то самое помещение, цвета серого металла, с ярким серебристым полом, с этого бокса и началось знакомство Лики с “Гамаюн”. Как давно это было!
        Лика задумалась и немного отстала. Очнулась девушка только когда кто-то легонько, почти нежно сжал её ладонь. Лика вздрогнула, ей не было нужды поворачивать голову, она и так знала, кто это.
        Лика благодарно взглянула в чёрные глаза Тимофея и смущённо отвела взгляд, испугавшись что выдаст свои чувства. В этот момент ей было жаль, что она вынуждена отправиться в составе основной группы на Бетту, девушка поймала себя на этой мысли и устыдилась её. Разве она не хотела найти маму? Разве не страдала без неё? И что теперь, так просто, предала эту мечту ради невнятных полунамёков и придуманных ею знаков внимания?
        Она ускорила шаг, решив больше не смотреть на Киреева. Ничего нельзя будет изменить, пока она не вернётся.
        Все остальные приготовления прошли для Лики будто во сне. Посадка в космолёт, небольшая тряска, девушка даже не вздрогнула, когда ложное ощущение твердой почвы под ногами исчезло. Она равнодушно посмотрела в иллюминатор, на звездолёт, тускло отливающий серебром под красным солнцем. Карликовая звезда придавала всему на что бросала свет, кроваво-красный сумеречный оттенок.
        Лика на секунду сомкнула глаза, и тут же ощутила свист в ушах, состояние оглушённости, все внутренности сжались, во рту стало солоно. Ещё мгновение - и ощущение невесомости под ногами исчезло, космолёт тряхнуло, и он затих. Шторки иллюминаторов были опущены, стояла почти абсолютная тишина и темнота, и оттого сделалось особенно страшно.
        Наконец освещение заработало, и люди, потягиваясь и зевая, некрепко вставали на ноги.
        Лика протёрла сонные глаза, встретившись взглядом с заспанной Варей.
        -- Что это? - спросила она у подруги, язык во рту стал большим и плохо слушался.
        Сердце Лики ухнуло вниз, голова закружилась. Девушка осознала, что стала ещё на шаг ближе к своей цели. Впервые за несколько лет она снова оказалась на твёрдой земле. Чужой земле.
        ГЛАВА 10. ТРИ СОЛНЦА
        Лике, как и всем остальным, хотелось скорее ступить на поверхность новой планеты. Они чувствовали себя колонистами - завоевателями, отважными морскими путешественниками, достигшими, наконец, заветных берегов.
        Гамаюн определила, откуда шёл сигнал, посланный предположительно с борта “Сирин”, российского космолёта, входящего в состав пропавшей первой экспедиции - с плато в южном полушарии, там, вблизи экватора, недалеко от зоны Кольца -перехода между светлой и тёмной сторонами планеты. Место для посадки выбрали максимально близкое, на небольшой равнинной низменности, и всё же между двумя кораблями на тридцать километров тянулись горы, словно стражи, охраняющие первый инопланетный корабль.
        Посадка оказалась, вопреки ожиданиям девушки, плавной и беспроблемной. Космолёт всем телом грузно опустился на поверхность планеты, экипаж разом задержал дыхание и спустя мгновение выдохнул, будто единый организм.
        Все разом замолкли и подчинились, несмотря на желание куда-то спешно бежать, что-то делать, лишь бы не сидеть на месте.
        Лика недовольно заёрзала в кресле, ожидая разрешения надеть скафандры, чтобы своими глазами увидеть мир за пределами металлической птицы. Судя потому как блестели глаза соседки, Варя испытывала сходные чувства. Озорно подмигнув Лике, девушка обратилась к Каплынову:
        Варя насупилась и молчала, Лика кивнула, её весёлость испарилась, как вода под палящим солнцем.
        Каплынов с надеждой посмотрел на Варю. В его взгляде так и читалось: “Вот было бы славно!” Подруги переглянулись, на лице Вари появилось насмешливое выражение, она демонстративно отвела глаза и хмыкнула.
        Облачение в прочный и лёгкий скафандр много времени не заняло, серебристая ткань прилегала к телу и напоминала ещё один комбинезон, одетый поверх первого. Через правое плечо Лика перекинула лёгкий, выглядящий игрушечным, короткий бластер. Стрелять из него метко Лика так и не научилась, да никто всерьёз этому и не обучал: против животного мира достаточно было пульнуть в направлении угрозы, а против разумных существ, если вдруг те всё-таки здесь есть и враждебно настроены к прибывшим, пять бластеров бессильны.
        Лика посмотрела на её счастливую улыбку и с готовностью кивнула: мол, конечно. Обеим было радостно и хорошо, будто они вот-вот соприкоснуться с чем-то прерасным: может, это Гамаюн подмешала в снотворное психотропный препарат, чтобы было легко и не больно? Никому. В любом случае.
        Через пульт управления Каплынов разблокировал дверь и сошёл первым по длинному серебристому трапу. У самого края он заколебался и оступился, припав на одно колено, но тут же вскочил на ноги и осмотрелся.
        В передатчике послышалась его тихая брань.
        Каплынов тем временем встал спиной к выходу и продолжал осматриваться. Лика вытянула шею, насколько позволяло обмундирование. Всё что она успела заметить - сумерки, скалы и камни под ногами: большие, маленькие, острые и почти гладкие. И ветер, всё время дул неслабый по меркам Земли ветер.
        Не ураган, но если бы в зоне видимости были деревья, их верхушки качались бы, гибкие ветви гнулись, а старые, корявые сучья надрывно скрипели.
        Очутившись на земле, Лика, вопреки приказам и предосторожностям, жадно рассматривала скудный пейзаж, где клочки равнин чередовались с горными грядами, высокими и не очень, все они хищно тянулись вверх, будто пики обороняющих стены города воинов. Нигде не было травы, растений, деревьев - только красноватые и коричневые камни. Красная звезда виделась отсюда сквозь дымку и казалась огромной и живой, гораздо больше Солнца. А позади неё, будто два пажа, светились два далёких ярко- жёлтых глаза - Альфа Центавра А и Альфа Центавра B.
        Лика поймала себя на мысли, то ей непреодолимо хочется снять шлем, подставить лучам трёх светил лицо, чтобы его обдувал ветер, почувствовать на пальцах каменистый песок - сродниться с этим мира, заявить свои права на планету, отчасти напоминающую Землю.
        Сколько их группа не оглядывалась - всё было тихо и спокойно, словно планета была безжизненной. Не было ощущения чужого взгляда, когда озираешься по сторонам, вертишься волчком, а взор не отпускает, ты всё время чувствуешь его спиной, и от этого мороз пробегает по коже и хочется заорать, чтобы нарушить тишину, давящую на грудь.
        Перед глазами Лики зарябило от гор и возвышенностей окаймляющих их равнину, узкие проходы, с одной стороны которых была пропасть, с другой - отвесные скалы - вот и весь доступный маршрут. И никаких признаков цивилизации, по крайней мере, в этом сегменте.
        Группа разделилась: Костя с Виктором были за то, чтобы идти медленнее, но с полным обмундированием, включавшем запасы пищевых гомогенизированных венных растворов на пару недель, обоймы патронов к бластерам, которых хватило бы для обороны от большого отряда неприятеля и резервные скафандры с генераторами воздуха, встроенными в шлемы. Они перерабатывали выдыхаемый углекислый газ в кислород. Девушкам же хотелось быстрее добраться до цели.
        Вы видели красный глаз? - оборвал Влад. - Не доберёмся до Кольца за десять часов, он нас изжарит в радиоактивных вспышках. Их периодичность рассчитана Системой очень приблизительно. Попадём - ничто не спасёт. Да и спасать будет нечего. И запасы будут нам ни к чему.
        Спор на этом и затих, терять время на праздную болтовню всем вдруг расхотелось, даже Варе.
        Ровно через полчаса пятеро человек вереницей скрылись за ближайшим холмом.
        ***
        Лика поняла, что она их уже ненавидит. Холмы, возвышенности, острые скалы и даже мелкие камни, попадающие под ноги - за последние три часа пейзаж почти не изменился. Сначала девушка была внутренне напряжена, за каждой грудой светло-коричневых камней в рост человека ей виделся шпион, наблюдатель, разведчик, но это была не более чем игра воображения. И она расслабилась: перестала оглядываться по сторонам, посматривать на чистое небо, больше четверти которого было занято красным зрачком в окружении свиты из двух ближайших звёзд.
        Лика шла в связке третьей и всё время видела перед собой спину Кости,загораживающую весь обзор, взгляд нет-нет, да и принимался от скуки блуждать по сторонам. Разговоров группа почти не вела, в передатчике было слышно лишь шумное дыхание идущих.
        Время от времени девушка оглядывалась: ей казалось, что капризная Варя, шедшая следом, должна уже изнемогать от длительной ходьбы, нестерпимой жары, усиливающейся стократно, когда находишься в тесном комбинезоне, выполняющем роль термобелья, и скафандре. Не спасало даже то, что ткань последнего охлаждалась автоматически, если датчики температуры тела человека, одевшего его, показывали на градус больше физиологической нормы.
        Но подруга стойко держалась и старалась не отставать от Лики. Каждый раз как та оборачивалась, показывала жестом руки, что с ней всё нормально. Девушка не удивлялась: то ли под действием стимуляторов, то ли виной тому был стресс, но ни усталости, ни сонливости не было и в помине, хотя реакции притупилась, взгляд перестал цеплять интересные формы камней и валунов. Окружающий мир сделался безлико-каменистым, даже большая красная звезда не казалась больше чем-то живым или сверхъестественным.
        Лике вдруг пришла в голову интересная мысль, которая так часто муссировалась в просмотренных ей фильмах ужасов, когда в конце главный герой понимал, что его достижений и добытых потерями побед просто не было, а он всё время спал в криокамере, из которой нет никакой надежды выбраться. Планета напоминала симулятор, значит, по его канонам сейчас должна появиться какая-то страшная тварь и всех сожрать, и начнёт она с грубияна Влада, шедшего во главе группы. Хорошая, умная тварь. Лика улыбнулась.
        А инопланетное чудище всё не появлялось, и неменяющаяся картинка изматывала и так натянутые нервы. Едкая коричневая пыль толстым слоем садилась на шлем и ткань скафандра, окрашивая их в кирпичный цвет.
        Из звуков - только завывание ветра, никакого треньканья насекомых или чириканья птиц. Планета казалась лишенной не только разумной, но и какой-либо иной жизни, на пути группы ещё пока не встретилась вода - неотъемлемый её элемент, а значит, так вполне могло и оказаться, несмотря на капсулу, прибывшую на Землю несколько лет назад.
        Но сообщение-то не померещилось! А значит, хотя бы ради первой экспедиции стоило проделать весь этот путь. О своём долге перед страной Лика сейчас не думала.
        Увидеть, что там впереди было невозможно: группа как раз огибала массивную горную гряду, а узкий проход между громадными валунами позволял протиснуться только по одному. Лика подождала, пока пройдёт Костя, тот обернулся и подал ей руку.
        Девушка была неуверенна, стоит ли принимать жест вежливости от человека, позволившего себе за глаза пренебрежительное отношение к ней. Но поколебавшись, руку подала, решив, что в данном случае не до сантиментов и обид, а задерживать продвижение не профессионально и подло по отношению к остальным членам группы.
        Первое, что заметила Лика был ручей, пролагающий себе путь по камням и тёмным наростам, похожим на лишайники. Тонкая полоска зеленоватой воды огибала очередной холм и скрывалась за поворотом. Влад сделал остальным знак остановиться и достав две пробирки из-за пояса осторожно приблизился к воде. Минуту постоял, смотря на ручей, словно тот должен был ожить или принять иную форму, потом присел на корточки, всё так же не спуская глаз с мелководья, вода казалась прохладной и свежей. Лика затаила дыхание. Вдруг, это опасно?
        “Конечно! Как и всё тут”, - тут же одёрнула она себя. Хотелось подойти ближе, заглянуть через плечо Каплынова и… Что дальше, Анжелика не представляла.
        Он аккуратно закупорил их, поместил в герметичный контейнер из ручной клади и шумно выдохнул.
        Девушка спокойно подошла к ручью, всмотрелась в его глубину, и заполнила свои пробирки. Позже всю процедуру группа повторила с лишайниками, отщипнув от них по кусочку и поместив в вакуумные ёмкости.
        Идти дальше стало веселее. Первые образцы собраны, на планете обнаружена вода, а где вода - там жизнь - это знает любой школьник. Явной угрозы до сих пор не было обнаружено. Лика снова начала верить в возможность обнаружить выживших из той, первой экспедиции. И, кто знает, может и Олимпиаде удалось спастись?
        “Я никому не позволю себя отстранить!”, - кричала Липа так, что дочь выронила стакан.. Тот раскололся, а молоко белым озером разлилось по светлому кафелю. Это было в тот день, когда Отдел космических полётов хотел отдать место астробиолога на “Сирин” конкуренту амбициозной Олимпиады, известному профессору и специалисту по бактериальным колониям на Марсе.
        Тогда мать своего добилась, и вот поэтому Лика здесь. “Не только поэтому”, - призналась она себе. Ей хотелось испытать себя, заглянуть за границы дозволенного, за которые Олимпиада никогда ей не позволяла заходить, хотя для себя их не видела.
        “Потерять бдительность, находясь на чужой планете, означает добровольно расстаться с жизнью”, - вспомнилась девушке фраза из учебника по астробиологии. Тогда эти постулаты казались забавной предосторожностью, поскольку никто на другую планету не высаживался. Теперь всё изменилось.
        Например, под ногами расцвёл ковёр из лишайников, стоило наступить на них, как они противно хрустели и чавкали. Идти стало сложнее, будто ноги утопали в болоте. Наконец, дала о себе знать усталость. Современные фармсредства придавали человеку выносливость надолго, но не навсегда.
        Всё чаще Лика думала о том, когда же будет привал и будет ли он вообще.
        Влад скинул рюкзак на землю и ловким движением сменил капсулу в шлеме, которая отвечала за очистку воздуха. Лика с восхищением смотрела за его отточенными, выверенными движениями: без суеты, в два счёта, не тратя лишней энергии он таким же способом прицепил на рукав капсулу с питанием, и вот уже гомогенизированная смесь бежит по венам, расщепляясь на простые углеводы, которые питают мозг и не дают чужакам погибнуть на этой, не совсем гостеприимной земле.
        А три Солнца, такие разные, непохожие на родное светило, всё больше иссушают планету, окутывая её сумрачным красноватым светом. Ветер дул всегда в одном направлении, казалось, сам “Красный Дьявол”, как его прозвали колонисты с лёгкой руки Вари, насылает его на Бетту.
        Работать онемевшими руками в подобных условиях становилось всё сложнее. Лика полагала, что всё дело в разной гравитации, но высказать догадку вслух не решалась: засмеют - не отвяжешься. Физику она изучала, астрофизика на её факультете была одним из самых важных предметов, но Лика так и не призналась себе, что понимала её плохо.
        Девушка смотрела, как Варя заправляла очистную капсулу и думала, что, наверное, у неё выходит так же нелепо. Сколько они тренировалась, даже в условиях невесомости, а сейчас казалось, будто они и не оттачивали движения в симуляторе. Даже руки Кости чуть заметно подрагивали, когда он пытался приладить к рукаву питательную пилюлю.
        Треньк! Тоненький звук разбившейся пробирки, и Варя растерянно смотрит на подругу, переводя умоляющий взгляд на Виктора. Лика сжалась, как пружина, боясь реакции Каплынова, но передатчик в ухе молчал. Влад молча подошёл к провинившейся, взял её за рукав и приладил к нему запасной комплект смеси. Свой собственный.
        Сказать что Лика удивилась, значило не сказать вообще ничего. Она растерянно обвела взглядом остальных, но те усиленно копались в своих рюкзаках. Влад отвернулся и смотрел куда-то вдаль, то и дело сверяясь с картой местности, построенной анализатором.
        Погода портилась. Ветер словно крепчал, пылевая буря усиливалась, а укрыться было негде. Однако, сообщил им Виктор, ощущения были обманчивы, тот дул с прежней силой, но пыли становилось всё больше, в пару минут коричневый песок налипал на шлемы, закрывая обзор. Чтобы хоть что-то видеть, Лика протирала свой руками, также поступали и остальные. До окончания отдыха было ещё двенадцать минут, когда люди единогласно проголосовали за продолжение пути.
        За последние часы Лика не раз ловила себя на мысли, что если здесь и была разумная жизнь, она либо вымерла, не вынеся суровых условий, либо нашла способ переселиться на другую, более гостеприимную планету.
        Горная гряда тянулась бесконечно для гудящих от усталости ног, но Лика воспалёнными глазами щурилась, чтобы первой увидеть всё, что было там, за новым поворотом. А там залегла широкая равнина, окаймлённая горными пиками. Озеро с чёрными водами, молочно-красный ковёр из лишайников.
        Но Лика во все глаза смотрела только на звездолёт, лежащий на боку. Он был точной копией “Гамаюн”, и от этого холодок пробежал по спине, а сердце забилось чаще. Будто они смотрели на своё будущее, стальной корпус которого ела ржавчина.
        До “печальной птицы” оставалось несколько сот шагов.
        ГЛАВА 11. МЫШЕЛОВКА
        Лике хотелось закрыть глаза и отдышаться, чтобы свыкнуться с реальностью: они нашли “Сирин” и, может быть её мать. Кровь прилила к голове, стало сложно сделать вдох, будто находишься под водой, но времени стоять и дать себе привыкнуть к увиденному не было: группа двинулась к цели, находящейся так близко, что можно было рассмотреть лишайники, налипшие на корпус звездолёта.
        Он казался памятником древности, по местами вдавленным, покорёженным, боковым отсекам ползла ржа, оставляя за собой рыжий след, похожий на засохшую кровь. Трудно было поверить, что “Сирин” пролежал здесь каких-то несколько земных лет.
        Влад указал на Лику, девушке захотелось сжаться в точку и исчезнуть, чтобы больше никогда не слышать подобных оскорблений, но Каплынов усмехнулся и вернулся на своё место во главе группы.
        Лика старалась не смотреть на звездолёт, чтобы не увлечься, иначе мысли снова утекут в прошлое, а сейчас важнее всего - выжить и обойтись без потерь. Девушка вновь почувствовала приближающийся приступ паники: руки стали влажными и холодными, тело зябло, казалось, вмиг похолодало. Она мельком взглянула на небо: всё было как прежде, словно время здесь застыло.
        Пятеро человек остановились напротив выхода, дверь была герметично закрыта, и её явно давно не открывали.
        Каплынов сделал жест остановиться и замолчать. Так они и застыли, прислушиваясь к завыванию ветра. Лике казалось, что ещё чуть-чуть, и они окаменеют, сольются с этим миром, превратившись в валуны, навеки охраняющие вход в погибший звездолёт.
        Влад и Виктор тем временем разрушили её опасения, достав из рюкзаков пару электронных отмычек. Два пузатых устройства размером с наладонники, расположенные по обе стороны двери, синхронно замигали синим, тонкий, еле слышимый писк заставил вздрогнуть. Мужчинам пришлось применить силу, и дверь, нехотя отъехала в сторону.
        Девушки подались вперёд, выглядывая из-за широких спин спутников. Вопреки ожиданиям, внутри тускло горел свет, вырывавшийся из точеных напольных светильников центрального коридора. Их не хватало, чтобы хорошенько оглядеться, но даже при таком освещении были заметны разрушения: мониторы, еле висящие на сломанных креплениях, некоторые, разбитые, валялись в осколках на полу. Обшивка стен и потолка значительно пострадала, оголив толстые жилы проводов, которые как сосуды, пронизывали звездолёт.
        Сердце Лики сжалось от боли и разочарования: не осталось никакой надежды на то, что здесь могли быть выжившие. Группа спасателей, пришедших на зов, который давно превратился в бесчувственный и бессмысленный набор символов, эхо тех, кто когда-то надеялся на помощь.
        Хотелось забыться, избавиться от мыслей, сжавших сердце металлическим тесным обручем. Но на смену одним опасениям пришли другие.
        Лика вздрогнула, когда до неё добрался, проник даже через фильтры удушливый и затхлый запах, сочившийся изнутри трупа звёздного гиганта. Что это означало, легко можно было догадаться.
        Так пахла тихая смерть: резко и чуть сладковато, как гнилое переспевшее яблоко. Лике нестерпимо захотелось зажать нос, чтобы больше не ощущать дурноту, подкатившую к горлу.
        Группа нерешительно топталась на пороге, посматривая на Влада. Тот нахмурился и первым переступил порог, аккуратно, проверяя конструкции на прочность. Каплынов подал знак, и оставшиеся снаружи по одному прошли внутрь коридора. Лика в свою очередь с опаской переступила порог, ожидая, что дверь сейчас захлопнется и они окажутся, словно мыши в мышеловке, пришедшие на желанную приманку.
        Голова закружилась, пол поплыл перед глазами.
        Мужчины вмиг обернулись.
        Связи нет? - обернувшись, спросил он Виктора. Тот покачал головой.
        Лика стояла рядом с остальными и сочувственно рассматривала безжизненное тело мужчины, сидящее в кресле отсека управления. Оно уже начало разлагаться, источая тот самый тонкий запах тлена, вызывающий першение в горле и слёзы на глазах.
        Лика, стоявшая рядом, дёрнула её за рукав: ей хотелось дать соседке затрещину, чтобч она через скафандр ощутила удар. Неуважение к усопшему, прожившему на чужой планете несколько лет и по иронии судьбы не дождавшегося помощи именно тогда, когда она была так близко, показалась ей кощунством.
        Но тот и впрямь выглядел ужасно, даже при беглом взгляде на его лицо, постаревшее и покрытое сеткой морщин, было видно, что условия на Бетте явно не благоволили человеку. Руки, сжимавшие подлокотники усеяны бородавками, покрыты старческими пятнами, ногти аккуратно подстрижены, потемневшие, седые волосы до плеч и жидкая борода - всё говорило о том, что усопший следил за собой по мере сил, но планета оказалось сильнее, битва окончилась, но он не проиграл.
        Первый колонист навсегда войдёт в историю космических путешествий, а его тело поможет узнать многое об условиях выживания на планете под присмотром красного карлика.
        Может, он и сам так думал, выражение лица было спокойным и безмятежным, словно мужчина просто заснул и, хотя бы во сне вернулся домой, на Землю. Если это так, то смерть оказалось милосерднее жизни.
        Как, вероятнее всего, она стала добрым другом и для матери Лики.
        Виктор в кресле пилота тщетно пытался оживить Систему. Даже Лике, далёкой от инженерного дела и ремонта средств связи, было очевидно, что дело это трудоёмкое, если вообще выполнимое.
        В голосе Каплынова слышались нотки уважения и восхищения.
        Девушки с готовностью кивнули и присели в соседние кресла.
        Лика хотела ляпнуть: “Потому что жарко”, но вовремя осеклась: светлые брюки и рубашка сильно смахивали на земную одежду, которой здесь взяться было неоткуда. В полёт подобное не возьмёшь, а в случае аварии не наденешь. Она была почти новой, на вид как натуральный хлопок, но сшита неаккуратно.
        Лика досадливо закусила губу.
        Лика почувствовала себя спокойнее, когда руководитель занялся ремонтом Системы. Девушки переглянулись, Варя, убедившись, что ни них не смотрят, показала жестом, что Капланов её достал. Лика кивнула: будь она без шлема, улыбнулась бы или перебросилась с соседкой парой слов, чтобы снять напряжение, но с передатчиком в ухе, всё что ни скажешь, услышат и остальные.
        Константин тем временем закончил брать пробы и накрыл тело пожелтевшей простынёй, найденной ранее в одной из жилых комнат. Доктор принялся медленно очищать инструментарий и помещать под портативный стерилизатор. Лике, от нечего делать наблюдавшей за его работой, показалось, что он намеренно тянет время.
        Старков, не повернув головы, кивнул. Лика устало опустилась в кресло. Думать не хотелось, тянуло в сон, даже к запаху разложения она привыкла, и он уже не вызывал страха и отвращения.
        Так она и просидела положенное время, смотря в одну точку на противоположной стене и держа на коленях бластер.
        Услышав приказ, девушка поднялась и, стараясь, ни к на кого не смотреть, встала третей в цепочке группы. Как дошли до выхода, она почти не помнила: серебристый пол, собственные ноги, мельтешившие перед глазами и голова, налитая, будто свинцом.
        Очнулась Лика только когда, натолкнулась на широкую спину резко остановившегося Кости. Она непонимающе на него посмотрела и проследила за взглядом доктора. Дверь, ведущая наружу, была герметично закрыта.
        ***
        Выход, по непонятной причине, был заблокирован. Все двери, ведущие наружу: и главная, и дополнительные не поддавались ни электронному взломщику, ни грубой физической силе.
        Команда попала в серьёзную переделку - это понимали все и без слов, и оттого по спине гулял невесть откуда взявшийся холодок, пробиравший до желудка.
        И вправду: панель управления тускло подсвечивалась, но на запросы не реагировала. Виктор пытал, материл, упрашивал Систему передать управление ему, но так и не дождался ответа, казалось, центральный компьютер работал по заданной схеме, приказу.
        “Извне”, - стучалась страхом в сердце неозвученная мысль.
        Это показалось Лике чудом и возродило надежду на счастливое избавление из заточения. И пусть не было видеосигнала, связь терялась и снова восстанавливалась, голоса капитана и прочих, зависших на орбите, стали для неё нитями, на которых висела жизнь всей группы. К мозговому штурму присоединились оставшиеся на борту “Гамаюн”.
        В его голосе звучало напряжение и твёрдая решимость. Лика могла бы поклясться, что наверху, на орбите Бетты, уже было принято какое-то решение, которое пока не озвучивалось для запертых на плоскогорье.
        Повисло молчание. Лика смотрела на Каплынова, пытаясь угадать, что он скажет, но из-за шлема выражение лица было плохо видно.
        Лика поняла, что уже несколько секунд стоит, задержав дыхание. Варя крепко сжала её руку, девушка ответила тем же.
        Подругу била мелкая дрожь, которая со стороны была не заметна, но через руку Вари она передавалась и Лике. Девушка понимала соседку и разделяла её панику, но реагировала на стресс по-своему: как всегда, впадала в ступор и словно смотрела на всё со стороны.
        Варя негромко шмыгнула носом.
        Голос исказился, затрещал, утонул в помехах, вскоре и они исчезли, уступив место тишине.
        Чтобы не мешаться под ногами и дать время Варе прийти в себя, Лика отвела подругу в дальний угол и усадив в кресло, устроилась в соседнем. Рука лингвиста дрожать перестала, а когда Лика обняла девушку за плечи, та и вовсе обмякла, потом посмотрела на неё с благодарностью и слабо улыбнулась, Лике показалось, что глаза девушки ещё полны слёз, и она только крепче сжала её ладонь.
        Тело Райтова, накрытое простынёй, вынесли, и сразу стало легче дышать. Когда не видишь смерть, кажется, что она где-то далеко и вообще нереальна, в отличие от жизни, от вдоха и выдоха, от стука сердца, от покалывания в кончиках пальцев рук и ног, на которых можно убежать от неё так далеко, что она и не догонит.
        Или просто забудет о дерзком смертном, посмевшем сбежать.
        Голос его был насмешливым и спокойным. В такие минуты, когда так хотелось верить ободряющим словам друга, Лика жалела о своём даре. Ей было физически больно слышать ложь в словах Старкова.
        Она уже заметила, что это такая мужская игра: чем хуже ситуация - чем оптимистичнее становился каждый из них. Но, желая успокоить Варю, поддержала Виктора.
        И на душе снова сделалось хорошо, пока блуждающий взгляд не наткнулся на часы, встроенные в рукав. До звездолёта идти не менее семи часов, даже с учётом того, что они передали свой маршрут на “Гамаюн”. Баллоны с воздухом опустеют через четыре. У всех.
        ГЛАВА 12. СПАСЕНИЕ
        Баллоны с воздухом почти опустели. Система к тому времени ожила и исправно выполнила все команды, кроме самой нужной - разблокировать выход.
        В коридорах вспыхнул свет, заработал жилой отсек, Виктор с Вадимом пару раз обошли все доступные помещения, но ничего полезного не нашли и не узнали. Лика с Варей получили разрешение осмотреть комнаты.
        Действия транквилизаторов заканчивалось, и душа медленно наполнялась унынием: всё становилось неважным и несущественным, бессмысленно было куда-то идти и что-то чинить.
        Варя тоже сказала, что хотела бы, чтобы её оставили в покое, девушка устроилась в том же кресле, в которое её усадила Лика и молчала, не реагируя на предложения подруги пойти осмотреться. На самом деле, Лика знала, куда она направится, но ей было страшно переступить порог комнаты матери в одиночестве.
        Боялась девушка не того, что может там увидеть, мужчины уже обошли все доступные помещения и других трупов не обнаружили. Лика страшилась, что не найдёт никаких следов матери вообще, лишь безликие оставленные вещи, ничего не говорившие о последних днях своей хозяйки.
        Поняв, что ждать пока Варя выйдет из оцепенения и согласиться пойти с ней, времени не было, девушка решилась. Просить о сопровождении Константина, которому больше не доверяла или отвлекать остальных, а, тем паче, выслушивать раздражительные реплики Каплынова Лика была не готова.
        Она быстро нашла комнату в череде таких же, вздохнув и прикрыв глаза, вдавила кнопку, открывающую дверь. Лике показалось, что изнутри запахло духами Олимпиады - мускус и жасмин, с пряными нотами ванили. Мать любила наносить несколько капель на шею, вот так же закрыв глаза и растворившись в тёплых ароматах, отдавшись чувственности, которая хлестала в ней через край, смущая дочь даже тогда, когда она сама вошла в пору сексуального опыта.
        Лика вспомнила своих мужчин и мимолётные связи, целью которых было лишь одно - заслужить одобрение матери, став востребованной. Немудрено, что девушка угодила в ловушку шантажиста и позднее фактически стала рабыней, за ласки которой мужчины щедро расплачивались деньгами.
        И петля затягивалась почти год: Лике было проще молчать, чем увидеть презрение в глазах единственного близкого существа.
        Отчим выяснил правду и вытащил из кабалы, но тоже не упустил своего шанса. Взамен, Дмитриев купил её свободу, эту историю удалось быстро замять, и в прессу ничего не просочилось. Олимпиада надавала дочери пощёчин и пару дней с ней не разговаривала.
        Когда же Лика поздно вечером подходила к спальне матери, чтобы поговорить, она слышала за дверью сдавленные рыдания и не решалась постучать. Обратный путь девушка проделывала в полной темноте, на цыпочках, чтобы не разбудить отчима, обосновавшегося в соседней комнате.
        Спустя несколько дней Олимпиада обняла дочь и посоветовала той обо всём забыть и больше не упоминать в разговоре с кем бы-то ни было закрытый пансион.
        Голубые глаза смотрели внимательно и расчётливо, словно Липа хотела увидеть в дочери саму себя и понять, где в её воспитании она допустила ошибку. Девушка опустила глаза, ничего не ответив. Лике не хотелось грубить матери, у них были разные представления о жизни.
        Девушка словно снова пережила те эмоции, вызванные разговором, после которого отношения матери с отчимом разладились окончательно. Знала ли прагматичная Олимпиада о его связи с падчерицей? Связи по принуждению, длившейся пару минут, забыть о которой и простить себя девушка так и не смогла, несмотря на весь прошлый опыт в так называемом пансионе.
        Однако, и отношения с матерью стали напоминать соперничество, в котором Лика всегда проигрывала и никогда об этом не жалела. Разлука сгладила многие противоречия, обесценив обиды и взаимные претензии. Теперь Лика понимала, как она любит мать, отчаянно нуждается в ней, с какой радостью она бы встретила её живой и здоровой, чтобы та наконец увидела, как её дочь изменилась и чего смогла достичь без всякой поддержки.
        Девушка услышала шорох и напрягла слух, но было тихо. Лика вздохнула, она помнила, как шелестели платья матери, когда она проходила мимо или кокетливо оборачивалась. Пора встретиться лицом к лицу с настоящим и попрощаться с тем, чего она не в силах изменить.
        Лика открыла глаза и переступила порог небольшой комнаты. Внутри был беспорядок, валялись пустые ёмкости из-под мыла и кремов, полки раздвижного шкафа зияли как пустые глазницы давно истлевшего тела, но это, несомненно, была Её комната, даже в таком виде сохранившая так любимый матерью минимализм. Прикрученный к стене стол был завален обломками обшивки, которая повредила гибки ствол светильника над ним. Голова лампы была вывернута и направлена к шкафу. Нигде не валялась ни клочка бумаги, не было ни следа сломанной техники, предназначенной для записи и воспроизведения видеофайлов, будто мать собрала всё и в спешке покинула разбитый звездолёт.
        Лика освободила стол от мусора и осторожно опустившись на просторную кровать, на ставший серым матрас, огляделась. Олимпиада не могла просто так исчезнуть, без следа. Она была эгоисткой и амбициозным любителем доводить начатое до конца, одержимой прославить свою фамилию и стать достойной дочерью своего отца. Значит, должна была что-то ооставить: видеофайл или электронные дневники, на худой конец, записи.
        Даже если это и не представляет никакого интереса для науки, Лика сохранит файл как память, последний привет и последнее прощай.
        Ни-че-го не осталось от Олимпиады Лесновой, ничего из того, чем та дышала, чему посвятила жизнь и ради чего с ней рассталась.
        Девушка решилась и, сорвав с изогнутого светильника круглый брелок, вышла, не оглядываясь. Крепко зажав безделушку в руке, она быстро вернулась к остальным и присела рядом с Варей. Та, казалось, и не заметила её отсутствия. Мужчинам тоже не было до неё никакого дела, они втроём просто сидели на другом конце рубки и наблюдали за проекцией, висящей в воздухе. Бегущие цифры таймера отсчитывали последние полчаса.
        Браслет показывал содержание кислорода в воздухе всего лишь семнадцать процетов.
        На всякий случай пятеро проверили ещё раз все выходы: те были наглухо закрыты. Помятые, усталые и смирившиеся люди вернулись обратно, в рубку и расселись как прежде.
        Лика онемевшими пальцами катала в ладонях брелок. Ирония судьбы: она умрёт на том же звездолёте, какой доставил сюда её мать, узнав правду о судьбе первой экспедиции и катая в руках малую копию Земли. Шарик был обычным, металлическим, лёгким, такие выдают всем астронавтам, как сувенир. Лика свой не взяла, потому что считала это плохой приметой. Мол, тогда она точно не вернётся, но от судьбы не убежишь.
        Брелок был сломанным, сплюснутым с боков, рельефное покрытие на одной половине облупилось, обнажив серебристый каркас. Лика задумчиво колупала его, пока шарик с еле слышным щелчком не распался на две равные половины, и в ладонь испуганной девушки не выпал скомканный клочок пожелтевшей бумаги. И, бросив беглый взгляд на мужчин и Варю, убедившись, что никто ничего не заметил, её руки чуть дрожали, когда девушка расправила клочок на коленке.
        Лика была уверена, что это оно. Послание, письмо от Липы.
        В конце был рисунок молотообразной головы с большим ртом, похожей на голову лягушки или ящерицы. Удалось разобрать несколько слов из написанного: все молчат, странно, шлемы, Земля, враги, спящие. Далее почерк совсем исказился и стал напоминать детские каракули. В самом конце стояла приписка: хочется спать.
        Лика вздрогнула от громкого писка на светящемся браслете. Так же пищали браслеты остальных. Таймер на проекции остановился, в воздухе зависли нули. Время вышло.
        Виктор перезарядил таймер, теперь тот отсчитывал время вперёд. Прошло две минуты, и Лика почувствовала себя странно. Не плохо, а именно странно. Она пригляделась к остальным.
        На их лицах блуждали глупые, но абсолютно счастливые улыбки, в передатчике стали раздаваться смешки. Девушка тоже почувствовала лёгкость в всём теле и желание смеяться, словно только что с её плеч упала огромная тяжесть. Дышала она чаще, чуть кружилась голова.
        Лике даже почудилось, что за дверью мелькнула тень её матери, а в воздухе разлился терпкий запах мускуса. Мама в летнем голубом платье с глубоким вырезом остановилась на пороге и кивнула с улыбкой. Она была такой же красивой, как и тогда, когда они виделись в последний раз.
        Он закашлялся и первым избавился от ставшей бесполезной защиты.
        Как только Лика сняла шлем, в глазах и носу защипало, лёгкие горели огнём, горло душил кашель. Она сдалась и судорожно сделала вдох.
        ***
        Воздух с шумом ворвался в горло Лики, обжёг лёгкие, вызвав удушливый кашель и спазмы. В нос ударил едкий запах пыли и дезрастворов, которыми Константин обрабатывал тело покойного. Обоняние почему-то стало сильнее и то, что в шлеме казалось слабым ароматом, в незащищённом состоянии превращалось в навязчивое удушающее амбре.
        Картинка плыла перед глазами, пол уходил из-под ног, пришлось почти наощупь опуститься в кресло. Не лучше было и остальным. Со всех сторон раздавались звуки кашля, перемежающиеся с проклятьями Влада и всхлипываниями Вари, которая то и дело икала. Виктор перестав чихать, показал рукой на панель приборов.
        Один из ранее чёрных секторов ожил и начал мигать.
        Лика заметила, что он адаптировался быстрее всех, ей очень хотелось подойти и посмотреть, правдиво ли предположение Виктора, но кашель ещё щекотал горло, вдобавок начала болеть голова, будто её с висков сдавливал обруч.
        Мы живы, капитан! - услышала она сдержанную радость в словах Каплынова и, щурясь, посмотрела в его сторону. Видеосигнала не было, но то, что связь возобновилась, казалось ей после угрозы смерти от удушья первым чудом. Дышать было сложно, но чужеродный воздух переносился вполне сносно. Возможно, со временем удаться адаптироваться.
        Она прикрыла глаза и откинулась в кресле, чтобы хоть как-то приноровиться к воздуху и перестать дышать, как рыба, выброшенная на берег. Рука Вари стиснула её онемевшие пальцы, девушка ответила слабым пожатием.
        Костя первым заметил, что Лика пришла в себя и обескураживающе ей улыбнулся, девушка сдержанно кивнула и отвела взгляд.
        Варя подняла руку.
        Лика была не прочь поспать, она чувствовала нарастающую усталость, пришедшую на смену отпустившей головной боли. Но вместе со слабостью возродился страх. Она больше не опасалась за свою жизнь, сознавая, впрочем, что это слегка самонадеянно; боязнь была иного рода - вдруг, дверь так и не откроется?
        У группы Б пара электронных взломщиков, да крайнее средство в подобных случаях, но оно не безопасно, а кто знает как отреагирует на подрыв здешняя атмосфера?
        Беспокоило Лику и другое, она не хотела в этом себе признаваться, но надеялась, об этом говорило ей женское чутьё, что группу Б ведёт Тимофей. Он наверняка сообразит, как освободить запертых с минимальным риском, это успокаивало, с другой стороны, в случае неудачи, Лике очень хотелось бы знать: думал ли он о ней, беспокоился ли? Ну, хоть самую малость. А вдруг, при встрече он опять станет равнодушно-холодным?
        Разговаривать теперь можно было приватно, что Лику несказанно радовало: она успела соскучиться по общению без посторонних ушей. Однако, развёрнуто отвечать было сложно: кружилась голова и не хватало дыхания.
        В нетерпении Виктор прохаживался по рубке, поглядывая на часы, встроенные в браслет. Костя, по его же словам, анализировал данные о составе и чистоте воздуха, мини-система, встроенная в его браслет, оценивала риски и давала почасовые прогнозы изменений в организме человека, если он и далее будет находиться на поверхности без защиты.
        За спиной Киреева виднелся Дмитрий, Анатолий и Станислав, все в шлемах и комбинезонах. Варя взвизгнула, прикрыла рот руками и бросилась мужу на шею. Лика недоумевала: неужели, это правда?
        Ноги тряслись, она тяжело опустилась в кресло и безучастно наблюдала как Каплыов и прочие из их группы тепло обменялись рукопожатием с прибывшими. Виктор обнял брата и дружески похлопал его по плечу. Сквозь вату, окружающую Лику, слышался смех, оживлённый разговор, из которого она поняла, что спасатели, чтобы идти быстрее, не брали дополнительные баллоны с воздухом и придётся довольствоваться респираторами со встроенной системой очистки.
        Как во сне она смотрела на Тимофея, подошедшего к ней. Он присел на колени, заглянул Лике в глаза и заботливо одел респиратор, защёлкнув крепление на затылке.
        Тимофей бережно приподнял Лику и, не отпускал её, пока не усадил в кресло второго ряда, около панели мигающих приборов и разбитых чёрных мониторов.
        Недавно прибывшие молча переглянулись.
        - Ничего, - ответил Тимофей, не отводя взгляд. - Она была открыта.
        Часть вторая. Чужая планета
        Глава 1. Синдром выжившего
        - Этого не может быть, - вступился за Влада Виктор, наморщив лоб, будто старался воспроизвести недавние события в малейших подробностях. - Мы проверяли не один раз.
        - Ну, возможно фильтры недостаточно очищают воздух или просто испортились, - мягко возразил Анатолий брату и примирительно улыбнулся. Лика в который раз поразилась, насколько они разные: Виктор был рассудительным, спокойным пессимистом, который мог, не тратя слова и чужое время, доходчиво объяснить что угодно. Анатолий, склонный к поверхностным суждениям, никогда не шёл на открытый конфликт, а если без этого было нельзя, объяснял свою точку зрения так мягко, с непринуждённой улыбкой, что ссора тут же затухала. И чтобы не говорил, привычки морщить лоб у него было.
        - Это вполне логично, - поддержал его Костя и пожал плечами. - Воздействие здешней атмосферы на человеческий организм изучено только в теории, анализатор мог и ошибиться.
        - Может твой анализатор и мог, а мои глаза и руки нет! - вспыхнул Влад. - Да я лично раза четыре проверял все эти чёртовы выходы! При вас, кстати!
        - Ладно, Влад, сейчас это уже не важно и спорить кто прав, смысла не имеет. Когда мы пришли, дверь главного выхода была открыта. Это факт. Командование как старший по званию отныне я беру на себя. Выдвигаемся через двенадцать часов, - спокойно проговорил Киреев и обвёл глазами команду.
        - Почему через двенадцать? - спросила Варя, всё ещё сжимая руку мужа, словно боялась, что если она отпустит её хоть на миг, Дмитрий исчезнет, и приход спасательной группы окажется миражом.
        - Вы слишком устали, чтобы проделать обратный путь. Ещё неизвестно, каким он окажется, - сказал Стас, до этого сидевший с прикрытыми веками, будто всё происходящее его не касалось. - Вам необходима еда и сон.
        - Но вдруг, произойдут необратимые изменения? - робко поинтересовалась Лика. Перед её глазами всплыла картинка трупа Райтова: постаревшего, седого, с поредевшими волосами и пятнами на коже.
        - Не раньше, чем через месяц, как утверждает Гамаюн.
        - Отдохнёте, и сразу двинемся, - с улыбкой глядя на жену, сказал Дмитрий и погладил её по руке.
        - Вы видели что-то интересное по пути сюда? - спросил Влад у старпома, но тот, выдержав взгляд, покачал головой. - Мы тоже. Это-то и странно.
        - Почему? - спросили Анатолий и Виктор одновременно.
        - Потому! Кто отправил сообщение? И почему на планете, пригодной для жизни, её почти нет?
        Все уставились на Лику. Девушка растерялась: с одной стороны, более удобного случая сказать о найденной записке не было, а с другой, вполне возможно, что Олимпиада стала жертвой галлюцинаций, взникший вследствие радиоактивных вспышек красного карлика. Поколебавшись несколько секунд, Лика решила, что не имеет права скрывать информацию, какой бы бредовой та не казалась.
        - Я считаю, что в подобных условиях обязательно должна быть жизнь. Красный карлик живёт очень долго по сравнению с Солнцем, поэтому, скорее всего, она зародилась здесь намного раньше, а значит, сейчас цетурианцы опережают землян как в физическом развитии, так и в технических достижениях, В теории, - проговорила девушка, сначала робко, но с каждой новой фразой её голос звучал увереннее и сильнее. - Аборигены либо прячутся, потому что не собираются вступать в контакт с инопланетянами, либо изучают нас, чтобы составить более подробное мнение. И они не антропоморфны, это была ошибка. Вот - возможное доказательство. Хотя я до конца не уверена, что рисунку можно верить.
        Лика протянула Тимофею записку матери. Все столпились за спиной у старпома, стремясь получше рассмотреть написанное.
        - Что там? Читай вслух! - рявкнул Влад. - А то мы ноги друг другу отдавим.
        - Почему ты скрывала? - спросил, прищуриваясь, у Лики Костя.
        - Я нашла её незадолго до того, как кончился воздух в баллонах. А пока разобрала почерк, уже пришла пора снимать шлемы. А после пришла спасательная группа, и я за восторгами всё позабыла.
        Лика почувствовала, что краснеет и опускает глаза. Когда она решилась посмотреть на Киреева, тот быстро отвёл взгляд.
        Тимофей вслух прочитал записку вслух от начала до самого конца, где буквы путались и скакали, а мысли стали обрывочными и непонятными. Написанное вызывало больше недоумение, чем чувство опасности. Повисло молчание.
        - Лика, это ваша мать, и вам виднее, что она хотела сказать этим посланием, - первым его нарушил Стас.
        Девушка пожала плечами.
        - Наверное, на рисунке изображены аборигены, и они опасны или могут стать таковыми, но это всё, что я поняла.
        - Или она слишком долго дышала здешним воздухом, - предположил Костя. Его тон был пренебрежительным, всем видом младший доктор показывал, что не стоит слепо доверять словам её матери. - Это вполне могут быть местные животные, которых фантазия и больной ум выжившего астробиолога наделили человеческими чертами характера. Или имелось в виду, что они напали на выживших и съели некоторых из них.
        - Я так не думаю! Если они хищники, вокруг должно быть полно их естественной добычи. Не могут же они сидеть и ждать, пока прилетят инопланетяне, чтобы в кои-то веки сытно поужинать! - Лику разрывало от негодования. Она просто не могла поверить, что даже, теряя разум, Олимпиада ударилась бы вдруг в беспочвенные предположения. Её мать дышала наукой, была одержима своим делом и верила в будущее астробиологии не только как науки о флоре и фауне других планет, но мечтала о том времени, когда та реально поможет человеку в изучении иного разума.
        - Давайте успокоимся! - Киреев встал, давая понять, что дискуссия окончена. - Мы все устали, поэтому начинаем ссориться на ровном месте. Разойдёмся по пригодным каютам, сбор на обед через шесть часов. Паёк возьмите с собой, перекусите что-нибудь. Документ я пока оставлю у себя. Не бойся, я верну
        Последние слова Тимофей сказал, подойдя вплотную к Лике. Девушка снова заглянула в черноту его глаз, и захотелось прижаться к нему и оплакать Олимпиаду, чтобы мужчина гладил Лику по спине и говорил уместные в таких случаях глупости.
        Она молча кивнула и проводила его глазами, острее почувствовав своё одиночество. Может, поэтому она так стремилась в открытый космос и к чужим землям: здесь каждый был одинок.
        Лика вздохнула и отправилась в каюту, чтобы хоть попытаться заснуть.
        Жилой отсек работал не полностью, но кают, пригодных для кратковременного пребывания было достаточно, и девушка получила отдельную комнату, расположенную в другой части корабля, как можно дальше от бывшей каюты её матери. Лика улеглась на небольшой диван и, решив посвятить время раздумьям, прикрыла глаза, ноплланам было сбыться не суждено: девушка мгновенно заснула.
        Во сне её преследовала мать с головой лягушки, она гналась за девушкой и хотела что-то ей сказать, показывая на сломанный брелок, зажатый в перепончатой лапке, но Лика чувствовала: останавливаться нельзя, потому что это знание несёт смерть, а жить хотелось больше, чем когда-либо прежде. Она заперлась в шкафу, и монстр, прикинувшийся Олимпиадой, неистово колотил в дверцу её убежища.
        Лика вздрогнула и проснулась. Где-то действительно стучали. Девушка привстала, тревожный стук повторился.
        - Иду! - крикнула Лика, чтобы сквозь респиратор, приглушавший речь, можно было и в коридоре её услышать.
        - Это я! - голос Вари звучал глухо и казался взволнованным.
        - Сейчас!
        Дождавшись, пока онемевшие ноги снова станут послушными, она встала и открыла дверь.
        - Что такое? - просила девушка, подавляя зевоту.
        Варя втолкнула Лику внутрь и быстро вдавила кнопку, закрывающую дверь.
        - Ты одна? - спросила она, понизив голос так, что Лика еле разобрала. Варя продолжала оглядываться по сторонам.
        - Конечно одна. Да что случилось? И где Дмитрий?
        - Вот именно. Где?
        - Я тебя не понимаю. Вы же были вместе?!
        - Я проснулась, а его нет.
        - И что? Может, он в рубке? Или с другими? Совещание там какое-нибудь… Дмитрий всё-таки бортинженер, - Лика начинала терять терпение и никак не могла понять странного поведения подруги. Та ходила по комнате, теребила косу и что-то бормотала себе под нос.
        - Да ты и не слушаешь меня!
        Варя остановилась и растерянно посмотрела на неё, губы девушки задрожали, и по щекам потекли слёзы. Она стояла перед Ликой и плакала, в её глазах девушка впервые увидела панику.
        - Прости меня, я сорвалась, потому что сама расстроена!
        Лика обняла плачущую девушку и постаралась придать своему голосу мягкость:
        - Расскажи толком, что случилось?
        Варя отстранилась и вытерла слёзы рукавом.
        - Я проснулась, а Димы нет. Звала его, везде так тихо, я даже подумала, что осталась одна на этом проклятом корабле! Вышла в коридор и наткнулась на него, он шёл от выхода, понимаешь? Он выходил! Я накинулась на него с расспросами, а он не отвечает, только смотрит странно, будто впервые меня видит, - девушка вздохнула. - А потом сказал, что мне надо успокоиться и ещё поспать. А потом поверулся и просто ушёл.
        - Куда?
        - Не знаю, дальше по коридору. И так устало на меня посмотрел, что я подумала: пусть пройдётся! А его всё нет. Вдруг, он больше не вернётся? - голос Вари дрогнул, и она вновь залилась слезами.
        “Как мне это надоело!” - мысленно проговорила Лика, а вслух добавила:
        - Я думаю, тебе и впрямь не помешает отдохнуть… А после поговорите спокойно, тогда и спросишь, куда он уходил. А в таком состоянии тебе все покажутся странными.
        Лика попыталась свести всё к шутке, но Варя гневно фыркнула:
        - Только про стресс не не говори! Не в нём дело, я чувствую. И одна всё равно не засну. Можно мне с тобой посидеть?
        - Хорошо, - сдалась Лика, только чтобы прекратить этот бесконечный разговор. - Но учти: я безумно устала и не могу сейчас болтать. Немного отдохну, и мы вместе найдём твоего мужа.
        Варя рассеянно кивнула, покосилась на заваленную мусором кровать, и забралась с ногами на стол. Вопреки опасениям, истерики не последовало. Гостья обняла колени и уставилась в одну точку, где-то позади Лики, не обращая внимание на грязную пыльную стену, к которой прислонилась спиной.
        Лика с облегчением выдохнла и решилась прилечь, чтобы хоть ненадолго отрешиться от своих и чужих проблем, в этот момент она не могла найти слова утешения, да и продолжать топчущийсся на одной теме разговор не хотелось. Девушка почувствовала усталость, которая словно гранитная плита, опускалась и закрывала её от остального мира, пока он не сузился до узкой полоски света. Вскоре пропала и она, наступила тьма. Лика заснула.
        ***
        Лика давно стряхнула с себя паутину дрёмы, но лежала с закрытыми глазами и делала вид, что спит. Она чувстовала присутствие Вари и её молчаливое ожидание. Возобновлять разговор не хотелось, но и повода увильнуть от него или свести всё к шутке, девушка не находила.
        Она изучала на пятом курсе в разделе психологии астронавтики подобное явление, Дима с Варей стали его классическим воплощением. Перед глазами всплыла страница электронного учебника, глава седьмая “Синдром выжившего”. Тогда ей казалось невероятным, что, избежав смертельной опасности, люди, ещё недавно, объединённые делом, сплотившиеся, чтобы выжить, в одночасье меняли тактику и лицо, стараясь избегать друг друга. Порой мелкие стычки по несущественным поводам приводили к летальным исходам или к тому, что вспышки агрессии или, наоборот, депрессии одного члена команды приводили к потери нескольких членов команды.
        Лика вздохнула и рывом присела на диване, даже не считая нужным делать вид, что она проснулась только что.
        - Расскажи мне ещё раз, только вкратце, почему ты считаешь, что Дима странно себя ведёт?
        Варя так и сидела на столе, поджав под себя ноги. Внешне она была спокойна и собранна.
        - Потому что он - другой. Разговор другой, жесты, постороение фраз, интонация. Всё не так!
        - Мы все уже не такие, какими прибыли сюда. Слишком разошлись с теми людьми, это нормально, - ответила Лика чуть более резко, чем планировала. Она закусила губу, чтобы не сказать больше и жёстче. Например, о том, что Варя должна быть безмерно благодарна Вселенной за то, что они ещё живы. Остальным так не повезло.
        - Ты не понимаешь. Ты слышишь ложь, а я обращаю внимание на слова. Такая профессия, - Варя слезла со стола с грацией кошки и села рядом с Ликой, заглянув ей в глаза. На этот раз в них не было просьб или мольбы, скорее спокойное сознание собственной правоты. - Речь каждого человека уникальна, как отпечаток радужки. Вот у тебя голубые глаза, но они не такие, как у дргих. Насыщенность, глубина цвета, разрез глаз, … Понимаешь? Так и слова.
        - Словарный запас можно пополнить, выучить новые обороты речи, даже голос может измениться!
        - Сознательно - да, но когда ты нервничаешь, или радуешься, базовый набор будет стандартным. Любимые фразы, слова-паразиты… Дима говорил не так, как всегда. Без эмоций, короткими словами. Он смешно переставлял фразы, словно русский язык ему не родной.
        - Ладно, - сказала Лика и резко встала. - Пойдём, развеем твои сомнения.
        И не дав, подруге опомниться с силой вдавила кнопку, открывающую дверь. Шла она с единственной целью - успокоить впечатлительную подругу.
        В рубке, откинувшись в кресле капитана, сидел Влад. Он смотрел, не отрываясь, на скачущий график единственного работающего монитора, который показывал скорость
        - Пойду - вздремну, - Влад, не удостоив их взгляда, хотел было уйти, но Лика остановила его:
        - Подожди! Ты не видел Дмитрия, случайно?
        - Это такая шутка? Пару часов назад, на общем сборе.
        - Да мы не об этом! - вспылила Варя. - После.
        - Пойдём! Ясно, что нет, - проворчала Лика. Раздражение Каплынова передалось и ей.
        - Психички! - пробормотал Влад. Лика услышала оскорбление, но поймала себя на мысли, что, пожалуй, впервые понимает бортинженера и думает также. Зачем она вообще потащилась разыскивать Дьявола, который существовал только в воображении бывшей соседки?
        Варя же сдаваться была не намерена. Они обошли жилой отсек, заглянув в незанятые комнаты-каюты, спрашивали у близнецов и даже заглянули в повреждённые отсеки, соблюдая требуемую протоколами безопасности осмотрительность. Дмитрия Веслова нигде не было, но Анатолий, которого они встретили в многочисленных ответвлениях центрального коридора, сказал, что недавно видел его, но куда он отправился инженер связи не знал. Варя встревожилась ещё больше.
        Меланхоличный Стас, к которому обратилась Лика с тайной надеждой, что хотя бы он объяснит Варе всю нелогичность её предположений, к счастью, встал на сторону разумных доводов и назначил отчаявшейся Варваре дополнительную порцию антидепрессантов.
        - Спасибо, что не оставили её наедине с кошмарами, - сказал он после, когда Лика отвела засыпающую Варю в своё временное жилище.
        - А я чуть было ей не поверила. Она говорила убедительно!
        - Её доводы беспочвенны, и через пару часов мы все вместе над ними посмеёмся. Основная нагрузка теперь ляжет на её мужа.
        - Думаю, он справиться.
        - Я за этим прослежу, не беспокойтесь, - уверил её доктор на прощанье.
        Лика, как только снова осталась одна, вновь почувствовала апатию, всё казалось бесполезным, как катание на карусели: оно хорошо только при условии, что ты действительно веришь, будто лошади настоящие. Спать расхотелось, идти в рубку, где собралась мужская компания на предстоящий перекус, тем более. Срыв Вари повлиял на Лику больше и болезненнее, чем она хотела думать. Внутреннее чутьё вопило: беги отсюда, прочь с этой планеты, где никогда не наступает ночь и ни на минуту не скрыться от огромного дьявольского зрачка, зависшего в небе.
        Красная звезда вызывала дрожь и одновременно завораживала, хотелось долго смотреть в ясное небо без облаков и, наполнив лёгкие пылью планеты, принять крещение, окунув пальцы в зеленоватый опалесцирующий ручей… Лика вздохнула и только тут поняла, что уже несколько минут стоит напротив выхода: мощная закрытая дверь, словно граница между мирами. По эту сторону - всё знакомое, сделанное человеком и для человека, чтобы сохранить жизнь такой, какой она была создана на Земле. Там - иное, не дурное и не хорошее, а непонятное, чуждое, наверняка, опасное, но маняще-притягательное. Ведь ради этого они и сломали время и пространство, сжали их, сделали вне закона незыблемые постулаты своего мира.
        А теперь, перекусив консервами, они сытые и довольные пойдут обратно, так ничего и не разузнав. Лика знала наизусть протоколы безопасности и ещё недавно полностью поддерживала каждое написанное в них слово, но искатель, проснувшийся в ней с приземлением на Бетту, твердил об их ограниченности и косности. Убеждать в этом остальных - значит зря тратить свою жизнь. Стоит протянуть руку, сделать пару шагов, и вся светлая часть планеты ляжет у твоих ног! Она чувствовала низкий гул, который шёл снаружи и пронизывал её тело. Он был еле ощутимым, но девушка могла бы поклясться, что это не игра воображенияГул словно призывал пойти и посмотреть на источник странного шума.
        - Что ты делаешь?! - отрезвил её голос Тимофея, раздавшийся из-за спины. Она отдёрнула руку от механизма, открывающего выход, и обернулась. Зов прекратился.
        - Задумалась. Ты не видел Дмитрия?
        - Это способ перевести разговор?
        - Я серьёзно. Варя в панике, он внезапно ушёл, ничего толком не объяснив, и пропал.
        - И это повод искать его в одиночку снаружи? - в голосе старпома была скрытая ярость. Да и сам он смотрел холодно, осуждающе, как будто не он с такой теплотой и заботой надел на неё респиратор несколько часов назад. - Ты понимаешь, что могла погибнуть?
        - Ты слышал гул? Он шёл оттуда, - Лика указала рукой на дверь.
        - Какой гул? Что с тобой?
        - Я просто задумалась. А повышать на меня голос не надо, я уже ухожу. Обещаю, что больше проблем не доставлю.
        Лика развернулась, чтобы уйти, даже сделала несколько шагов, как почувствовала ветер в спину и услышала тонкий писк, сопровождающий открытие главной двери. Девушка с удивлением обернулась и чуть было с сарказмом не спросила Тимофея, зачем же он решил проветрить помещение, если снаружи полно неживых и живых врагов, как все мысли вылетели из её головы, а слова застряли в горле. Дверь открыл не Тимофей, механизм активировали с той стороны.
        Дневной свет ударил в глаза, из проёма дохнуло лёгкой прохладой. Сердце забилось часто, от чего опять, несмотря на респиратор, стало трудно дышать и закололо в правом боку, будто Лика пробежала стометровку. Девушка с удовольствием убежала бы прочь от неизвестности, вглубь разбитого, знакомого корабля, но понимала, что не в состоянии сделать и пары шагов: ноги онемели и словно вросли в землю.
        Тимофей заслонил её, сухо щёлкнул затвор бластера. “Как я могла оставить свой в каюте?!” - обругала себя Лика и, стиснув зубы, стряхнула оцепенение. Киреев заслонял весь обзор.
        - Это я, не надо бояться, - услышала она спокойный голос Димы и аккуратно выглянула из-за спины старпома. Веслов, это действительно был он, уже активировал кнопку, дверь с мерным писком закрылась.
        - Зачем ты выходил?! И где твой шлем? - спросил Киреев, отодвинув высунувшуюся Лику снова за спину.
        - Ну, тут дела такие замешаны, сам понимаешь, - спокойно ответил прибывший.
        - Не понимаю.
        - Так ведь жену я давно не видел, а шлем - помеха подобной встрече, - Дима говорил уверенно, с сознанием собственной правоты, но Лика усиленно вслушивалась в разговор, пытаясь найти весомый повод для Вариных подозрений. - Зачем ты её прячешь, Тимофей? Видишь же, я не монстр, со мной никого нет. А выходил я подумать, впрочем, я рад, что вас встретил. У меня потрясающая новость! Снаружи можно комфортно дышать, я уверен, даже и без респиратора.
        Лика вышла из укрытия, несмотря на укоризненный взгляд Тимофея.
        - Варя в лазарете, она перенервничала, мы тебя искали…
        - С ней всё в порядке? - заботливо спросил Дима, и все подозрения Лики улетучились, когда она благодаря своему чутью, поняла, что ему это важно.
        - Да, Стас сделал ей укол, и Варя заснула.
        - Она очень дорога для меня. Спасибо, Анжелика.
        Девушка вздрогнула, её никто никогда не называл полным именем. Уснувшие было подозрения вновь отравили душу сомнениями. Но это ведь был Дмитрий Веслов! Или нет?
        - Зачем ты выходил? - спросила она, осторожно подходя ближе и заглядывая ему в глаза.
        - Мы поссорились, она сомневалась в том, что я достаточно храбр, если переводить на нормальный язык. Я вспылил. Это было глупо, простите. Больше подобного не повториться.
        - Ладно, пойдём, герой! - сказал Тимофей. - Пора подкрепиться и двигаться обратно, иначе мы от напряжения все переругаемся и наделаем глупостей.
        Лика кивнула и пошла вслед за мужчинами, то и дело оглядываясь на закрытую массивную дверь. Всё было тихо, гул шагов отражался от пустых стен с кое-где пробитой обшивкой и свисающими из пробоин толстыми проводами, издалека похожими на змей.
        Девушка решила при первом удобном случае сказать Тимофею и остальным, чтобы держались с Димой настороже. Мужчина действительно хотел, чтобы с Варей всё было в порядке. В остальном же, в его словах она не услышала ни слова правды.
        ГЛАВА 2. НЕРАЗУМНОЕ
        «Почему Дмитрий лжёт?» - спрашивала себя Лика и не могла придумать внятную причину. С другой стороны, её дар никогда не подводил и не давал сбоев. Остальные же, не обладая чутьём девушки, восприняли слова пришедшего довольно ровно. Окружающих больше возмущал тот факт, что он самовольно снял шлем и вышел за пределы звездолёта, но Веслов так спокойно объяснял мотивы своих поступков, что те и впрямь звучали правдоподобно.
        - Лучшая ложь - это полуправда, - любил говорить её дед, гордясь своей способностью залезть людям в душу и понравиться сильным мира сего. Особенно, учитывая тот факт, что внешность у него была незапоминающейся, а в редкие минуты слабости, он ещё и заикался. Вот это Лика и запомнила с малолетства: эмоции оголяют душу, смывая с неё всё нарисованное и неискреннее, подобно тому, как вода очищает лицо от макияжа или маски.
        Дмитрий, сидящий сейчас за столом напротив Лики и с аппетитом макающий хлеб в питательный суп из стандартного набора для астронавтов, был спокоен и живо участвовал в разговоре, правда, отвечал иногда с запозданием, за что и стал объектом для шуток Анатолия.
        - Ты что там, весь в думах? Помиришься со своей, она ещё прощенье у тебя будет просить!
        - Того же мнения придерживаюсь, - спешно согласился с ним Веслов, отложив ложку. - Я очень жду, когда Варвара проснётся.
        Лика чуть не поперхнулась. Неужели они не видят разницы?! Прежний Дмитрий не любил разговаривать о своих отношениях с женой, девушка подозревала, что он стесняется их разницы в возрасте. Этому способствовала и сама Варя, которая нередко всё решала за обоих, делая вид, что это совсем не так.
        Ныне же, Веслов говорил с командой о жене так спокойно и снисходительно, будто речь шла об очередной аттестации в Центре межзвёздных полётов. Однако, на этот раз он был искренен, что ставило Лику в тупик и разбивало все её теории о том, что Дмитрия кто-то подменил.
        Ужин закончился быстро, все стали собираться в обратный путь. Тело Райтова было решено оставить здесь, в криокамере, чтобы потом, с помощью шатла забрать его в карантинный отсек “Гамаюн” и уж там, провести вскрытие. Теперь, с данными наручного анализатора, сделать это будет не сложно: как раз неподалёку от места аварии было обнаружено плоскогорье.
        Лика улучила минуту и подошла к Тимофею вплотную, чтобы незаметно для окружающих поделиться с ним своими опасениями и догадками.
        - Странно, что данные малого анализатора противоречат карте, составленной Гамаюн, - начала она издалека и вполголоса, чтобы остальные, если кто и слушал, решили бы, будто их разговор не представляет никакого интереса.
        - Всё может быть, - ответил Тимофей, пристально смотря в глаза, словно пытаясь угадать, что последует за этой фразой. Лика понимала, что фраза выглядит фальшиво: её интересы были далеки от технических характеристик подручных приборов. Но времени выдумать что-то ещё почти не осталось.
        - Молчи, не разговаривай! - произнесла она шёпотом. - Я не хочу, чтобы через передатчик другие тоже услышали наш разговор. Дмитрий лжёт, он что-то скрывает.
        - Тимофей, с моим шлемом что-то не так…
        Стас подошёл вплотную к ним, и девушке пришлось отойти. “Как он некстати!” - раздосадовано подумала она, не упуская из виду Дмитрия. Тот мирно стоял рядом с Анатолием и что-то ему объяснял.
        - Дышать всё сложнее, - сказал рядом Стас.
        Через передатчик его услышали все на ком были надеты шлемы и повернуиа головы, люди стали подходить ближе. За ними подтянулись и члены первой группы, носящие теперь респитраторы. Они не могли расслышать, в чём дело, но тоже сомкнулись в кольцо, привлечённые суетой.
        - Что с тобой? - спросили одновременно Тимофей, Влад и Костя.
        - Я …я зады…задыхаюсь.
        Трое мужчин поддержали доктора и усадили его в кресло. Стас царапал скафандр, но не мог нащупать защёлку. Его лицо побагровело, глаза беспомощно обводили взглядом столпившихся.
        - Влад, он задохнётся, - крикнул Виктор и потянулся помочь снять шлем.
        - А так - нет? - Тимофей перехватил его руку и оттолкнул. - Чем меньше мы будем дышать здешним воздухом, тем лучше!
        - Не лезь, только хуже сделаешь, - успокаивал инженера связи Дмитрий и удерживал его в стороне.
        Анатолий подал младшему доктору респиратор.
        - Готовы? На счёт три. Раз-два-три! - прокричал Влад и, произнеся последнюю цифру, быстро сдёрнул шлем. Стас задержал дыхание, Костя, провозился чуть дольше, чем следовало, но наконец, он надел на Стаса, почти потерявшего сознание, респиратор. Тот вцепился в маску и сделал глубокий вдох.
        Лика стояла рядом, не зная чем помочь. В конце концов, она решила отойти, чтобы не мешаться под ногами, толку от не не было никакого. Лицо Стаса понемногу приобретало естественный цвет, надрывный кашель почти прекратился.
        - Итит твою за ногу! - услышала Лика Влада. Она обернулась.
        - Фильтр забился! - сказал стоящий рядом с ним Тимофей. Оба мужчины склонились над столом, где лежал полуразобранный шлем Станислава.
        - Глянь лучше, что это за дрянь?
        - Не трогай! По виду, как грязь…
        - Мне одному кажется или она копошится?
        Лика подошла ближе незаметно для говорящих и встала за их спинами, которые загораживали ей обзор.
        - Что за..? - выругался Тимофей и отпрянул от стола, вцепившись в рукав Влада. Они чуть не наступили на ноги Лике, старпом вовремя заметил её и, схватив за рукав, потащил прочь от стола.
        Привлечённые шумом, к ним подбежали остальные, оставив Костю около почти пришедшего в себя Стаса. Лику совсем отодвинули в задние ряды.
        - Что там такое? - Дотронулась она до руки Виктора.
        - Плохо вижу, но вроде какая-то дрянь забила фильтр дока. Странно…
        Лика метнулась к своему портативному набору и, дрожащими пальцами вскрыла первый отсек. Достав прозрачную колбу с герметичным электронным замком, она активировала инкубатор и метнулась к столпившимся у стола, протискиваясь сквозь плотный строй.
        - Давай я! - услышала она Влада. - Сейчас и мокрого места не останется!
        - Стой! - Лика, наконец, вырвалась вперёд, и оттолкнула бластер, направленный на стол. - Я должна взять её, нельзя стрелять!
        Лика смотрела во все глаза на крошечный, размером с фалангу пальца, чёрный комочек, который переливался, словно был жидким и едва заметно полз к краю.
        - Давай подождём, пока это дрянь окажется в остальных фильтрах, - саркастически ответил Каплынов, но подчинился Тимофею, когда тот приказал опустить бластер.
        - Тихо все! - крикнул Киреев и обратился к Лике. - Мы не знаем, насколько оно опасно. Может, это оружие.
        - Я понимаю, - растерянно ответила девушка, не сводя глаз с шевелящейся кляксы. - У меня есть маленький робот-сборщик, я только собиралась его подключить. Но бездумно уничтожить, возможно, живое существо… Мы ведь должны взять пробы не только неорганической природы?!
        Тимофей смерил её долгим взглядом и кивнул.
        - Действуй! Только будь осторожна!
        Лика, всё ещё боясь, что стоит отойти, и комочек исчезнет, быстро раскрыла секцию номер два и активировала сборку робота. Тот был размером с болонку и так же смешно передвигался, но выполнил требуемые действия безукоризненно точно.
        Клякса исчезла в колбе, свернулась на прозрачном дне клубочком, уменьшилась и не подавала признаков жизни, и выглядела издалека как кусочек липкой грязи. Передав пробирку девушке, робот занялся дезинфекцией поверхности стола.
        - Вот и всё, - свободно вздохнула Лика, поместив образец в герметичный компактный мини-бокс.
        - Это ещё неизвестно, - прозвучал сзади хриплый голос Стаса, который уже обходясь без помощи Кости, подошёл к группе. - Оно могло отравить воздух или меня.
        - Как ты себя чувствуешь? Как ты? Держись, старина! - посыпалось со всех сторон, но доктор лишь саркастически хмыкал и иронично улыбался.
        - Костя, как ты мог оставить пациентку одну? Пойдём, разбудим её!
        - Я с вами! - вызвалась Лика, передавая бокс под присмотр Каплынова. Тот аккуратно положил его к остальным образцам.
        Уходя, девушка выразительно посмотрела на Тимофея и метнула взор в сторону Веслова, рьяно помогавшего Владу. Старпом проследил взгляд девушки и понятливо кивнул.
        - Выходим через полчаса! - прокричал он, перекрывая гул говорящих одновременно людей. Лика уже не видела реакции остальных, но слышала, что в рубке стало тихо.
        - Стас, ты, правда, в порядке?
        - Леснова, я буду в порядке, когда все перестанут задавать мне этот вопрос.
        - Я не думаю, что сейчас вам стоит контактировать с остальными, - произнёс ледяным тоном Костя, шедший сзади них.
        - Вы слишком узко мыслите, по шаблону и протоколу. А иногда, надо и задуматься по-настоящему - проворчал в ответ Стас, не сбавляя шага и не оборачиваясь. - Если я заразен, то уже и все остальные тоже.
        Лика чувствовала приближение ссоры и постаралась перевести разговор:
        - Стас, а ты ничего странного не заметил в Диме? Только честно.
        - Ничего, Анжелика. Он немного оживлён и растерян, что вполне естественно. Вспомните, что он всегда и во всём играл роль второй скрипки, а теперь Варя сама нуждается в ориентире, вот и всё объяснение его бесцельной активности. То к одному пристанет, то за другим увяжется, как собачка, потерявшая хозяина.
        Стас покашлял.
        - Спасатель из меня никудышный, простите, если речь, разумеется, не идёт о здоровье, - виновато посмотрел он на Лику и улыбнулся.
        Костя обогнал их и первым демонстративно вдавил кнопку, открывающую вход в местный лазарет. С тех пор, как Лика пару часов назад побывала там, в нём ничего не изменилось. Варя так же спала среди этого сверкающего металлического царства чистоты в индивидуальной капсуле, лицо её было таким безмятежным, что Лике стало жаль будить девушку.
        Она присела в сторонке и заворожённо наблюдала за слаженными действиями мужчин. Пластиковая крышка откинулась, Варя вздохнула и распахнула глаза, бессмысленно таращась в потолок.
        - Всё-таки я не могу спокойно смотреть, как вы после контакта с условно-заражённым объектом, прикасаетесь к интактным пациентам, - возразил Костя, отодвигая начальника и принявшись с помощью браслета Вари тестировать её показатели. - Всё у вас пока в норме. Как себя чувствуете?
        - Респиратор мешает дышать, так и тянет снять, - глухо ответила Варя, обводя глазами комнату. Наконец, она нашла Лику и попросила её жестом подойти ближе. Девушка с готовностью подчинилась.
        - Сейчас пройдёт, - подбодрила она подругу. Варя бледнела на глазах и начала кашлять. Глаза её покраснели и наполнились слезами. Она беспомощно смотрела на Лику и Стаса, тоже подбежавшего к ней. Кося держал руки подопечной, не позволяя ей сдёрнуть маску.
        - Что такое, так и должно быть? - растерянно смотрела она то на одного доктора, то на другого.
        - Отойди же! - прикрикнул Стас. - Костя, быстро, противошоковый набор!
        - Почему она задыхается? Помогите же ей!
        - Убери её! - приказал Стас, и Костя грубо оттолкнул девушку.
        Лика растерянно смотрела на все ухищрения докторов и видела лишь, что её подруга умирает. Лицо Вари побагровело, глаза сделались большими, взгляд умолял о помощи.
        - Сейчас всё стабилизируется, - бормотал Костя, пока Влад пробовал облегчить девушке вдох. Лика колебалась, но дальше ждать она не могла. Не хотела видеть, как на её глазах погибает человек, просящий о помощи, оказать которую она была в состоянии.
        - Эуфиллин и преднокс, повтори! - Стасу казалось, что он вполне владеет ситуацией.
        - Снимите респиратор! - прокричала Лика.
        - Давай ещё одну дозу! Костя, быстрее! Лика, это крайняя мера!
        Лика быстро протиснулась между докторами и, взяла лицо Вари в свои руки. Костя дёрнулся, чтобы помешать, но его руку перехватил Стас.
        - Пусть, может, в этом воздухе и нет ничего опасного!
        Защёлка поддалась, респиратор остался в руках Лики.
        Варя откашлялась, судорожно вдыхая окружающий воздух. Лика обняла её и гладила по спине, девушка всхлипывала, но дыхание становилось ровнее и легче. Стас дружески похлопал обеих по спинам и отошёл.
        - Что вы…? - возмутился было Костя, но замолчал. Лика ждала от него более бурной реакции, однако обернуться - значило оттолкнуть Варю, которая теперь молча плакала на её плече. Подруга через пару минут сама отстранилась и хриплым голосом спросила:
        - Где Дима? Он в порядке?
        Лика кивнула.
        - Я так виновата перед ним. Накрутила сама себя, какую-то чушь несла! - проговорила она, прерываясь на вдох.
        - А ты как себя чувствуешь?
        - Лучше, спасибо тебе. Я думала - умру!
        - Ничего, всё обошлось!
        - А ты думаешь, дышать без защиты опасно? - во взгляде девушки была паника.
        - Сейчас мы дадим тебе новый респиратор. А этот испортился, наверное, - ответила Лика, стараясь ничем не выдать свой страх. Она обернулась в сторону докторов за поддержкой и первое, что увидела - мертвенно-бледное лицо Кости, оно казалось белоснежным даже на фоне его светлого респиратора. Лика посмотрела на Стаса, тот был спокоен и поманил девушку.
        - Я сейчас, со Стасом поговорю и вернусь.
        - Я одна здесь не останусь!
        - Костя побудет с тобой. Мы ненадолго.
        Мужчина кивнул. Варя хотела возразить, но начавшийся приступ кашля остановил её.
        Лика, кинув последний обеспокоенный взгляд, на подругу вышла из комнаты.
        - Стас, нам срочно нужен респиратор! - начала она было, но осеклась под взглядом доктора. - Что ещё случилось?!
        - Боюсь, у нас больше нет респираторов. И шлемов скоро не будет.
        Девушка растерянно смотрела на него, пытаясь понять его иронию.
        - Если я правильно понял, это теперь в каждом аппарате. Стандартная очистке не поддаётся, механическая обработка в таких условиях бесполезна, - спокойно продолжил доктор и показал респиратор Вари с изнаночной стороны. В том месте, где был встроен фильтр, копошились маленькие чёрные комочки.
        ***
        - Надо срочно сообщить остальным! Присмотрите за ней, пожалуйста! Я скоро вернусь, - Лика метнулась дальше по коридору, не расслышав, что ответил Стас. Она домчалась до рубки, топот ног отражался от стен и, казалось, что её преследуют, по меньшей мере, пара человек. Девушка оглянулась, но коридор был пуст. Ноги её не слушались, отказывались бежать дальше, дыхание сбилось, Лика чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег.
        Поймав себя на такой мысли, Лика припустила быстрее. А если внутри маски, прильнувшей к лицу, копошится чёрная грязь? А что если она залезет в нос, рот? Девушку затошнило, голова пошла кругом. Лика остановилась, чтобы перевести дух. Оставалось сделать не больше десятка шагов, из рубки уже слышались встревоженные голоса, но слов Лика не разбирала. Она прислонилась к стене и прикрыла глаза, моля только об одном: чтобы всё это оказалось её страхами, а фильтры остальных не затронуты местной фауной.
        “Ирония судьбы: прилетели на зов разумной жизни, а их побеждает неразумная!” - подумала девушка. Дыхание медленно восстанавливалось, но надежды на то, что удастся избежать загрязнения респиратора, таяли.
        - Лика, что с тобой? - услышала она спокойный голос Дмитрия. - Я тебе сейчас помогу.
        Открыв глаза, она увидела склонённое к ней лицо Веслова, он смотрел с любопытством, а на губах играла лёгкая улыбка.
        - Почему ты без респиратора?
        - Так ведь они могут быть загрязнены! Воздух здесь неопасный, сама видишь. Это лучше, чем пустить Их внутрь. Я так думаю. И некоторые со мной согласны.
        Дмитрий не сводил глаз с Лики, словно чего-то ждал, но она оттолкнула мужчину и быстрым шагом направилась в рубку. Веслов её не преследовал и ничего не кричал вослед, что было удивительно. Девушка оглянулась, но в коридоре уже никого не было.
        Войдя в рубку, Лика сразу направилась к Тимофею - рассказать ему о встрече в коридоре. Мужчина стоял к ней спиной, рядом с Владом и Виктором, все трое что-то обсуждали вполголоса, Каплынов несогласно мотал головой. Стоило подойти ближе, как они её заметили и выразительно замолчали.
        - Как там твоя подруга? Выспалась? - начал было Киреев фальшивым тоном, но осёкся, увидев в её руке респиратор.
        Лика молча развернула его изнаночной стороной и показала так, чтобы всем было хорошо видно, комки переливались и напоминали смолу.
        - И я об этом, - первым нарушил молчание Виктор. - Может, Толя и прав? Ну их к чёрту!
        - Мы не знаем точно, что это. И опасно ли оно. Где Стас? - Тимофей посмотрел на девушку.
        - Оба доктора сейчас с Варей. Она осталась без респиратора. Вы же, наверняка, принесли запасные.
        Мужчины переглянулись, но промолчали.
        - Неужели?..
        Тимофей кивнул.
        - Все. Они все заражены. Мы только что это обсуждали.
        - Хм. Что ж, ссоры ни к чему. Ты прав, старпом, - Каплынов усмехнулся. - Надо изучить эту материю. Но жить с ней в тандеме не собираюсь, извиняйте.
        Влад содрал респиратор и сделал серию коротких вдохов. Лика с ужасом смотрела на отброшенную маску. Виктор спокойно подошёл к креслу, на которое упало бесполезное ныне средство защиты, и склонился над ним. На лице инженера связи появилось брезгливое выражение. Девушку затошнило, когда он осторожно поднял респиратор за край и показал остальным. Комков было заметно больше, чем на маске Вари.
        - Тьфу ты, звездануться! Эта дрянь и на моей морде? - Каплынов старательно протирал лицо салфеткой, сплёвывая на пол густую слюну.
        - И я пас, - Виктор сдёрнул свой респиратор, не глядя, отшвырнув его на соседнее кресло. - Прав был Толя, почему я вечно слушаюсь вас, а не его?!
        - И я сдаюсь, - проговорила Лика, из последних сил сдерживая рвотные позывы. В желудке была пустота, питание мгновенно всасывалось в кровь, но сейчас девушка жалела б этом: теперь было никак не избавиться от тягучей слюны, заполнившей рот.
        - Ну, что теперь? - первым спросил Влад, когда все четверо привыкли к окружающему воздуху и перестали задыхаться. - Что за фигня, почему мы кашляем?
        - Скорее всего, из-за пыли, - ответила Лика. - Звездолёт долго стоял запертым, в спешке люди оставили много вещей.
        - Ну, это ничего, - примирительно сказал Виктор. - Привыкнем, снаружи может дышаться легче.
        - Нам повезло, что здесь вообще есть атмосфера, пригодная для человека хотя бы на короткое время, - задумчиво произнёс старпом и потянулся к резервной системе связи, закреплённой на рукаве комбинезона. - Стас, ты слышишь нас? Стас?
        Ответа не последовало, в передатчике что-то визгнуло и затрещало, помехи нервировали. Не успела Лика подумать, что теперь и связь между членами команды прервана, как услышала приглушённый голос доктора:
        - Мы в лазарете. Вам лучше всем прийти сюда. Это надо видеть.
        - Кто там с тобой ещё? Анатолий, Дмитрий?
        - Нет. Костя и Варя. Тимофей, ты меня слышишь?
        - Ты пропадаешь, но, в целом, да.
        - Мы все дышим без защиты.
        - Да, мы тоже. Фильтры загрязнены, система самоочистки не работает, даже хвалёный “Клинтерс” не вычищает эту дрянь…
        - Я и говорил, что это только для домашних роботов сгодится, - проворчал Влад.
        - Я об этом и говорю. Идите сюда мне ещё тяжело долго разговаривать. Я кое-что выяснил про наших мелких друзей.
        - Хорошо, только вначале найдём остальных.
        Тимофей переключил передатчик на частоту Анатолия. Тот выслушал новости и с готовностью присоединился к их группе. Канал Дмитрия не отвечал.
        - Скорее всего, его устройство повреждено, - предположил Виктор таким уверенным тоном, что Лика поняла: странности Веслова тревожат не только её с Варей.
        - Я поищу его.
        Влад решительно выхватил бластер из кучи оружия, сваленного на столе и направился к выходу.
        - И заодно выясню, откуда в нём взялось столько самостоятельности.
        - Нет! Вить, идите вместе. И сразу как найдёте - доложите!
        Виктор кивнул и тоже взял бластер. Влад усмехнулся, но протестовать не стал.
        - Боишься, что сорвусь? Не надейся, больше такого не будет!
        - Не боюсь, но что творится с Весловым нам неизвестно. Доставьте его к докторам, под любым предлогом, пусть протестируют.
        - Думаешь, что заразился Этими? - спросил Виктор.
        - Думаю, что либо он принёс их снаружи, либо они и так были здесь. Я хочу знать другое, мелькнула у меня тут безумная мысль…
        - Как и у всех, у кого голова на плечах, - отозвался Влад. - Я Веслова знаю несколько лет, летал с ним на Юпитер, как бортинженер он неплох, но мнения своего отродясь не имел. Ишачил, чтоб жёнушке денег хватало, поэтому и назанимал у бандюг! А тут прям, оратор и лидер! Слыхали же, как он тут распинался про безопасную планету и жизнь с открытыми ладонями! Философ-эколог, мать его! Не он это вернулся, можете спорить со мной хоть на годовое жалование! И я очень хочу знать, что это за тварь ходит рядом, и почему она прикидывается одним из нас!
        ГЛАВА 3. ПРОШЛОЕ, СТУЧАЩЕЕСЯ В ДВЕРЬ
        - Да ты совсем спятил!
        Лика оглянулась: у входа в рубку стоял Анатолий, прислонившись к стене и уже, наверное, минут пять слушал их разговор.
        - И вы тоже все хороши! Стоите - уши развесили! Да он параноик!
        - О, явился, мистер умник! Балагур и душа компании! Мнению человека, который из-за бабы слил важную инфу сторонней компании, конечно, можно доверять!
        - Влад, остановись! Ты говоришь с моим братом! У нас у каждого за спиной серьёзный грешок, включая тебя!
        - Так, всё! Замолкли! - прикрикнул Тимофей. - Толь, можешь и меня записывать в сумасшедшие, но версия Влада не лишена оснований! Однако, я хочу выслушать и специалиста.
        Старпом повернулся к Лике и в полной тишине медленно произнёс:
        - Это возможно? С точки зрения астробиологии?
        Лика обвела взглядом смотрящих на неё мужчин и покачала головой.
        - Как обыватель, я бы тоже так думала. Но это нереально. Трансформация живого организма в полную копию другого, даже если и возможна, должна занимать недели, а то и месяцы.
        - Ну хоть одна разумная! - фыркнул Анатолий.
        - Ладно, на том и порешим, - сказал Тимофей, как показалось девушке, с облегчением. - И всё же привести Дмитрия к докторам и проверить версию будет не лишним.
        Влад фыркнул и, махнув рукой, сказал Анатолию:
        - Посторонись! Виктор, ты идёшь?
        Старковы обменялись взглядами, но тот к тому обращались, молча пошёл за Каплыновом.
        Стоило им скрыться из виду, как Тимофей кинулся к столу и стал собирать бластеры:
        - Толя, помоги мне! Лика, собирай свой набор и всё, что сможешь унести! Старков, прихвати запас еды, - старпом указал на небольшой непрозрачный бокс, стоящий на одном из кресел. - Там осталось от силы дня на два.
        - К чему такая спешка? Мы уходим прямо сейчас? Я думала, мы в лазарет идём, Стас же просил…
        - Разумеется, но сюда больше не вернёмся! Что бы здесь ни творилось, думаю, дальше будет только хуже.
        Лика хотела расспросить Тимофея, на чём основаны его мрачные прогнозы, но поняла, что ему сейчас не до разговоров.
        До лазарета дошли быстро и в полном молчании. Лика едва поспевала за мужчинами, хотя несла только портативный набор, предназначенный для анализа и хранения материалов органической природы и заплечный вещмешок, где было всё, что могло пригодиться астронавту в полевых условиях.
        - Ну, наконец-то! Что так долго? - спросил Стас с лёгким недовольством в голосе. - Где потеряли остальных?
        - Сейчас придут. Что вы нам хотели показать, Стас? - нетерпеливо спросил Тимофей, сваливая вещи и оружие на пол в углу.
        - Подойдите сюда. Микроскоп, конечно, не новый и ему изрядно досталось, но, в целом, рабочий. И, что самое важное, здесь есть функция распознования молекулярного состава изучаемого объекта.
        Стас и Костя настраивали голограмму, призванную показать в многократном увеличении смолистых существ, как их про себя обозвала Лика.
        - Ты как? - улучив минуту, она подошла к подруге, та пожала плечами.
        - А почему Димы с вами нет? - Варя пристально посмотрела на девушку. - С ним всё в порядке?
        Лика медлила с ответом, не зная, что сказать. У неё не было точного ответа на этот важный для подруги вопрос, но Лика не хотела зря пугать Варю.
        - Да говори уже!
        - Я не знаю, правда. Мне иногда кажется, что он стал другим, но, наверное, мы все изменились с момента высадки на Бетту, - Лика обрадывалась, когда докторам удалось настроить чёткую картинку и можно было прервать тягостный разговор.
        - Смотрите лучше, я буду объяснять, - сказал Стас, показывая лазерной указкой на возникшее изображение опалесцирующих бактерий. - Лика, мне понадобится твоя помощь, поправь меня, если мои выводы покажутся тебе ошибочными.
        Стас перевёл дыхание и начал медленно объяснять:
        - Молекулярная структура имеет схожее строение с нашими бактериями, например, стрептобациллами. Безусловно, у обнаруженных нами существ кислородная структура, но в составе их клеток больше фосфора, чем у земных собратьев - бактерий. Мы провели только пару тестов, но уже можно с уверенностью предположить, что перед нами сапрофиты. То есть, эта форма жизни неопасна для человека. Конечно, это только предварительные результаты. На “Гамаюн” мы сможем провести углублённый анализ. Таким образом, дамы и господа, прошу познакомиться - инопланетная жизнь, - Стас театрально прижал руку к груди и поклонился.
        - Судя по полученным данным об их метаболизме, “смолистым” требуется азот для запуска деления, это объясняет, почему они так активно размножались в наших фильтрах, - пояснила Лика, изучив за время речи доктора, результаты тестов. - Они видны невооружённым глазом и являются единым организмом, состоящим из множества автономных. Это потрясающе!
        Девушка подняла глаза на членов своей группы, но не увидела в них отражения своего восторга. На лицах окружающих она читала лишь отвращение к копошащейся на голограмме чёрной массе
        - Я всё-таки надеялся на антропоморфных разумных существ, - как бы извиняясь за своё разочарование, сказал Анатолий.
        - Они может тоже предпочли бы похожих на них, - подмигнул ему Костя. - Сейчас рассматривают нас и ужасаются.
        - Они же неразумные, - вставила Варя с лёгкой улыбкой. Лика порадовалась, что Косте удалось отвлечь её от тягостных раздумий.
        - Тем лучше для них, - ответил тот в шутливом тоне.
        - Или для нас, - произнёс Тимофей серьёзно, чем оборвал приступ веселья, охвативший группу.
        - Ну ладно тебе, Тимофей, - неприязненно произнёс Костя. - Ничего плохого в том, чтобы посмеяться, нет. Слишком суровым ты стал. Или стараешься стать.
        Костя улыбался, но Лике казалось, будто доктор вкладывал в слова совсем иной, известный только им двоим, злой смысл.
        - Когда действительно будет повод, я с удовольствием посмеюсь вместе со всеми, а пока предпочитаю реальность, - ответил Тимофей, не взглянув в сторону говорившего. - Стас, пока Влада и Виктора с Димой нет, я хочу спросить: можно ли с помощью имеющегося оборудования, определить,…скажем так, человек ли он?
        Повисла тишина, все взгляды обратились к Стасу.
        - Это правда? То есть, все так думают? Значит, я не сошла с ума…, - перебила собирающегося ответить доктора Варя и подошла ближе к Тимофею. - Ты считаешь, что-то подменило моего мужа?
        Её глаза наполнились слезами.
        - Мы не знаем точно, может, это просто бредовая идея, - мягко ответил старпом и, погладив расстроенную девушку по руке, посмотрел на Лику. Та поняла его взгляд как просьбу о помощи и, с готовностью обняв Варю, отошла с нею в сторону. Варвара позволила усадить себя на стул, однако, когда Лика хотела подойти ближе к Стасу, чтобы послушать его ответ, подруга вцепилась в её руку мёртвой хваткой.
        - Не уходи, пожалуйста!
        - Не бойся, я рядом!
        - Здесь есть сканер, так что вполне можно оценить структуру скелета и температуру внутренних органов. Капсула мониторигра здоровья серьёзно повреждена, и может дать некорректные результаты. Ну, и анализы крови посчитают форменные элементы и скажут о состоянии печени и почек, - услышала Лика голос Стаса.
        - Сколько времени это займёт? - спросил Тимофей, но тут же замолчал, потому что вернулись Каплынов и Старков. Между ними спокойно шёл Дмитрий, будто это был обычный обход на борту “Гамаюн”.
        Варя вскрикнула и бросилась к нему, однако, подбежав вплотную, остановилась и робко улыбнулась. Лика понимала подругу: она как и все сомневалась, но в отличие от других, хотела верить в то, что всё вскоре разъсниться, и сомнения развеюся как туман над рекой.
        - Всё в порядке! - спокойно сказал ей муж и послал скупую улыбку в ответ.
        - Это мы проверим, - нахмурился Влад и подтолкнул Веслова к Стасу. Виктор, обменявшись взглядом с братом, обоими руками вцепился в бластер, положив указательный палец на спусковой крючок, и встал за спиной Дмитрия, отрезав ему пути отхода.
        Тимофей подошёл ближе и посмотрел подозреваемому прямо в глаза.
        - Мы сомневаемся в тебе. В том, что ты - это ты, как бы фантастически это не звучало.
        - Я не удивлён, но не собираюсь сопротивляться. Что вы предлагаете?
        - Док проверит тебя на сканере. И все сомнения у нас отпадут.
        Дмитрий безучастно посмотрел на жену, которая молча плакала, и кивнул.
        Лика держалась ближе к Варе и шептала ей на ухо:
        - Это безопасно. И потом, может быть, он просто заражён местными бактериями или спорами грибов, тропных к мозговой ткани. Это бы объяснило его поведение.
        Варя задумчиво покачала головой.
        - Дело не в этом. Он просто изменился, а я не могу это принять.
        - Я сейчас посмотрю, - сказала Лика и подошла поближе к остальным, столпившимся возле сканера. Она и раньше видела подобные устройства, призванные быстро диагностировать, а иногда и устранить небольшие поломки в работе человеческого организма. Прямоугольная кушетка со стеклянной крышей выглядела как гроб из давно забытой детской сказки.
        Дмитрий лёг и позволил пристегнуть себя ремнями, к его телу и голове прицепились датчики, похожие на живых существ, крышка опустилась, и раздался писк, возвестивший, что процедура сканирования начата. Дмитрий лежал с закрытыми глазами и не шевелился.
        - Аккуратно, отойдите с Варей, - прошептал ей на ухо Тимофей, подошедший сзади, и потянул её за рукав назад.
        Лике хотелось встать рядом с докторами, чтобы самой увидеть первые результаты на жидко-кристаллическом мониторе, прикреплённом сбоку сканера, но Тимофей был неумолим.
        - Кто знает, что может произойти, если мы правы.
        - Если вы правы, - холодно парировала девушка. - Те, кто верит в истории о перевоплотившихся монстрах. Повторюсь, подобная трансформация возможна только в фантастических книгах.
        - Лика, ты обиделась?
        - Вовсе нет. Мне неприятно, что вы поддерживаете безумную версию параноика Влада. Это напоминает “охоту на ведьм”.
        Не взглянув на Тимофея, девушка встала рядом с Варей, которая порывалась протиснуться ближе к сканеру.
        - Давай отойдём, мы мешаем!
        Варя отрицательно мотнула головой и, поджав губы, осталась на месте.
        Ждать долго не пришлось. Повторный писк заставил группу подступить ближе, все столпились возле докторов, стараясь заглянуть им за спину, чтобы увидеть результаты, расшифровать которые были не в состоянии. Лика разозлилась: кому как не ей надо стоять рядом, у монитора, чтобы развеять заблуждения этих людей, поддавшихся мракобесию!
        - Давай, человек, выбирайся из сканера, - весело сказал Костя, помогая Дмитрию отцепить датчики.
        Монитор и сканер, до этого мигавшие синими огнями, выключились.
        - Всё, теперь вряд ли запустится, - произнёс Стас. Лика протиснулась ближе:
        - Успели посмотреть выходные данные?
        - Разумеется. Дмитрий здоров, хотя надпочечники работают в усиленном режиме. Но, боюсь, так не только у него.
        Варя кинулась к мужу в объятия.
        - Прости меня! Это я! С меня всё началось! Прости! - повторяла она, пряча мокрое от слёз лицо на его груди.
        Окружающие деликатно отвернулись, делая вид, что заняты своими делами. Влад хмыкнул и отошёл в дальний угол, чтобы проверить магазины бластеров.
        - Вот видишь! - Лика с осознанием своей правоты и гордо вскинутой головой подошла к Тимофею, задумчиво стоящему у входа и смотревшему в глубину полутёмного коридора.
        - Ну что, убедились?
        Мужчина посмотрел на неё мутным взором и рассеяно кивнул.
        - А то: подменили…
        - Это не повод расслабляться. Надо уходить и как можно скорее, - произнёс он в сторону, будто размышляя вслух.
        - Время на сборы пятнадцать минут! - прокричал он торопливо, словно боялся возражений.
        Лика подошла к Стасу: не хотелось мешать воссоеденившимся супругам, к тому же, собирать ей больше нечего, а торчать одной среди суетящихся людей было стыдно и неловко, это как чувствовать себя лишним никому не нужным человеком.
        - Я так рада Стас, что теперь все избавились от заблуждений насчёт Димы, - начала она разговор. Доктор аккуратно складывал оставшиеся инструменты и лекарственные препараты в портативный мини-бокс. Кости рядом не было.
        - Хм, я тоже. Подобная ересь не должна бродить среди образованных людей. Но страх - иррациональное чувство! Всех можно понять.
        - Тебе помочь? Мне совершенно нечего делать, даже обидно. Я немного по-другому представляла себе свою работу.
        - Тогда ты должна огорчиться, что мы не нашли здесь монстров, принимающих облик человека.
        Лика посмотрела в глаза Стаса, пытаясь понять, шутит ли он или, как обычно, за его иронией скрывается правда, которую неудобно сказать прямо. Мужчина коротко рассмеялся и похлопал Лику по плечу.
        - Не бери в голову. Это я так, со стрессу. А лучше помоги мне понять, почему у Веслова так резко увеличился метаболизм, будто кто подстегнул его биологические часы, и теперь его время течёт быстрее. Костя здесь бесполезен, он исполнитель, не учёный. Только ему не говори, - улыбнулся Стас и снова вернулся к прерванным сборам.
        - Почему вы не сказали это остальным? - прошептала Лика, оглядываясь по сторонам. Рядом никого не было, так что её опасения, что разговор будет услышан, показались ей самой глупыми и необоснованными.
        - Потому что боюсь, что это происходит не только с одним Весловым. Но и со всеми остальными. Мы расходуем отпущенное нам время, усиленно стареем. А значит, чем скорее отсюда уберёмся, тем дольше проживём.
        ***
        Лика в недоумении посмотрела на Стаса.
        - То есть, ты хочешь сказать, что день на Бетте засчитывается как месяц на Земле?
        Доктор пожал плечами.
        - Для точного ответа нужен более углублённый и детальный анализ, я смогу ответить на твой вопрос, когда мы вернёмся на “Гамаюн”. Возможно, речь идёт о годах. Так что, Анжелика, помоги мне аккуратно уложить патроны с лекарством так, чтобы в случае нужды я мог их быстро найти.
        Девушка взяла почти плоский синий футляр размером с портсигар, он оказался почти невесомым. В отличие от остальных контейнеров для лекарств этот был безымянным. Лика уложила его в боковой отсек рядом с остальными препаратами, так же расфасованными по надписанным пластиковым коробочкам разных цветов. Стас, увидев это, рассмеялся и покачал головой:
        - Нет, так не пойдёт! Ты не поняла: я не должен их спутать ни с чем другим. Это из тех средств, которые не помешает держать под рукой.
        - Что же за лекарство здесь хранится?
        Доктор хитро прищурился, лучики морщин, залёгшие возле глаз, прибавили ему десяток лет. Лика присмотрелась, но Стас снова стал серьёзным человеком средних лет. Только сейчас она заметила, как он осунулся и похудел с тех пор, как первая группа покинула “Гамаюн”. Стас Наминов, каким она впервые его встретила на Смотровой площадке, отличался от этого усталого мужчины с потухшим взглядом так же сильно, как позднее лето с прохладными вечерами от тёплой осени в венке из жёлтых листьев.
        Девушка вздрогнула и опустила глаза. Следующая мысль напрашивалась сама собой, но Лика пряталась от неё, как нашкодивший ребёнок в шкафу от неизбежного разоблачения.
        - Я понимаю, что раннее старение для некоторых горше смерти, - услышала девушка голос Стаса и решилась посмотреть доктору в глаза: пусть видит её страхи. Лика впервые устыдилась своего малодушия, ранее она воспринимала его как милую, допустимую женщине, слабость. Что значат морщины против возможности умереть вдали от дома? - Но, возможно, это обратимо хотя бы частично.
        - Это из-за неё.
        - Прости?
        - Из-за красной звезды. Помнишь лекции Гамаюн? Она показывала нам модель красного солнца и как происхоят вспышки. Мол, они вызывают перикисное окисление липидов и поломки в клеточном геноме. Может, поэтому мы и стареем? Клетки кожи первыми теряют эластан и коллаген, вот и результат, как говорится, “налицо”.
        - Ты расстроена? Жалеешь, что я рассказал тебе?
        - Я расстроена, но не настолько, чтобы забиться в угол и плакать, закрыв лицо руками. Вы все правы, надо скорее убираться с этой планеты. По крайней мере, на какое-то время.
        - Ну, я уже готов!
        Лика кивнула и отошла к Тимофею, дававшему Виктору последние указания относительно выбора маршрута и расписания остановок в пути.
        - Значит, решено. Через каждые три часа привал по двадцать минут.
        Лика посмотрела на его руки с проступившими жилами и серой пергаментной кожей, машинально перевела взгляд на свои: они выглядели гораздо лучше, пусть с тёмными пятнышками, которые если не присматриваться, были почти не заметны. “Хорошо, что здесь нет зеркал!” - подумала девушка и улыбнулась обеспокоенно взглянувшему на неё старпому.
        - Всё, выходим! - прокричал он и так собравшимся возле него людям.
        - Давайте присядем на дорожку, - раздался сзади робкий голос Вари.
        - Хватит, может, уже рассиживаться! - раздражительно произнёс Влад, но неожиданно для всех его перебил Дмитрий:
        - Так ведь это традиция: чтобы путь был удачным! Обычаи надо почитать и беречь, в них вся сила народа.
        - Подумать только, как некоторые могут так быстро меняться! - хмыкнул Влад, но осёкся под предупреждающим взглядом Тимофея.
        - Никаких задержек! Идём! После посидим, на привале, - решил старпом, и первым вышел в коридор. За ним растянулись в шеренгу и остальные. Лика шла следом за Варей, ей почему-то было не по себе от слов Дмитрия. Девушка мысленно ругала себя за собственные иррациональные страхи, в которых ни за что бы никому не призналась. Но перед собой надо быть честной, иначе вообще перестанешь различать маску и истинное лицо.
        За пару минут, во время которых группа бодро шагала к выходу, Лике вдруг подумалось, что дверь снова не выпустит их наружу, тогда ждать помощи бесполезно. Деринов остался на борту, но корабль не сможет улететь без штурмана и старпома, значит, будет две могилы с заживо погребёнными: на орбите и здесь, комфортная парящая птица и разбитая мёртвая оболочка. А итог один - запустение смерти.
        Лика мотнула головой и отогнала от себя виденье - плод разыгравшегося воображения. Этого не случится снова, так не бывает!
        Варя обернулась и послала ей смущённую улыбку, подруга светилась от счастья и, казалось, стеснялась этого. “Хоть она не сильно постарела! - облегчённо подумала девушка и порадовалась за них обоих: может, теперь научатся ценить друг друга. А раз Варя не поддалась чарам красного светила, значит, и у Лики есть шанс задержать свою молодость.
        Дверь наружу была закрыта.
        - Выходим по одному, держите бластеры крепче!
        И тут же раздалось мерное: тук-тук. Это был настолько неожиданно, что Лика вздрогнула и замерла. Тук-тук- ту-ук. Сердце зашлось в такт звукам снаружи. Тук-тук-бум! Все отпрянули от двери. Люди растерянно переглядывались, будто спрашивали: и вы это слышали? Лика была уверена: каждый надеялся, что ему показалось.
        Ту-ук - мелодично отозвалось в груди. Стук повторился, он не был громким и требовательным, скорее просительным.
        Сердце Лики сжалось, а потом принялось отчаянно колотиться. Девушке захотелось убежать в дальнее помещение и сесть в угол, закрыв уши руками, пока необъяснимый звук не прекратится.
        По знаку Тимофея, Влад и братья, стараясь ступать тихо, вышли вперёд и стали полукругом, направив дула на дверь. Тимофей сделал тоже самое, приложив палец к губам и жестом приказав остальным отойти вглубь коридора. Лике же, как бы ни было страшно, хотелось наоборот, стоять вместе с ними и если надо, разделить судьбу среди первых, чтобы либо победить, либо перестать чего-то ждать и бояться и надеяться.
        Снова раздался медленный стук, три удара через равные промежутки времени. Тимофей дёрнул затвор, дверь, издав пртяжное “ууух”, отъехала в сторону.
        Перед тем, как перед глазами Лики померк свет, она успела вскрикнуть и ужаснуться. Забытьё принесло облегчение, краткий отдых, передышку от будущего и прошлого. От самой себя.
        ГЛАВА 4. ФОСФЕРЕАЛЫ
        От самой себя не убежишь, сколько ни притворяйся, что это тебе удалось.
        Забвение отпускало слишком быстро, через секунду придётся открыть глаза и во всём разобраться. В душе Лики кипела ледяная ярость. Кем бы ни была таинственная незнакомка, она за это заплатит! Даже если гостья окажется призраком или проекцией подсознания!
        На шее справа чувствовалась неяркая колющая боль, будто кто укусил или ужалил. Лика потянулась, чтобы потереть больное место, но кто-то перехватил руку и насильно удерживал в мягкой ладони. Этот кто-то осторожно погладил девушку по голове и произнс:
        - Лежи смирно и дыши глубже! Сейчас пройдёт!
        Голос Стаса успокаивал, вряд ли мужчина мог причинить ей зло.
        Девушка зажмурилась от яркого света и тут же вновь приоткрыла слезящиеся глаза. Потолочные лампы и жёсткий пол причиняли неудобство, ноги лежали на чём-то мягком, шея затекла в неудобной позе. Где-то недалеко вполголоса говорили мужчины, Лика сразу узнала голос Тимофея: он о чём-то яростно спорил с Владом и Виктором.
        Над ней нависал Стас, но, видимо, пока она лежала с закртыми глазами, ушёл. Откуда-то появился Костя, с любопытством разглядывал её пару секунл, и исчез.
        - Стас, - слабо позвала она доктора. - Помоги мне встать.
        Доктор внимательно посмотрел на Лику, словно оценивал её силы.
        - Уверена, что хочешь?
        Девушка кивнула и сглотнула слюну.
        - Это правда, - выдавила она из себя. - Мне не показалось? Это правда Она?
        - Видимо, да. Хотя для меня полнейшая загадка - как удалось выжить на чужой планете столько лет! Но она обещала показать нам нечто “интересное и удивительное”. Даже думать не хочу о том, что это может быть? Скорее всего, женщина повредилась рассудком и стала жертвой галлюцинаций.
        Лика приподнялась на локтях и посмотрела в ту сторону, откуда доносились голоса спорящих.
        Дверь, ведущая наружу, была открыта, ветер приносил прохладу и делал затхлый воздух коридора чище и свежее. Стас, стоявший возле неё на коленях, помог подняться. Под ногами Лики хрустнуло, она отпрянула в сторону и качнулась, Стас подхватил её под локоть и помог удержаться на ногах.
        - Я на что-то наступила.
        - Да и чёрт с ним, с патроном. Тонизирующих лекарств у нас полно. Ты как, сможешь сама стоять?
        - Думаю да, перед глазами разноцветные круги плавают.
        - Я усажу тебя, давай вернёмся в ближайшую каюту.
        - Нет! - резко выкрикнула Лика так, что у неё снова перехватило дыхание. - Я хочу выйти, на свежем воздухе мне станет лучше. Сколько мы уже без шлемов и масок?
        Доктор посмотрел на свой браслет и спокойно произнёс:
        - Чуть больше трёх часов. Не надо беспокоиться о том, что мы не в силах изменить.
        - Этого слишко мало, чтобы произошли необратимые изменения, - упрямо твердила Лика вполголоса.
        Стас хотел возразить, это было заметно по его сжавшемуся в тонкую линию рту, но, посмотрев в глаза девушки, доктор промолчал и предложил свою руку.
        Лика чувствовала слабость во всём теле, но старалась идти быстрее; огромных сил ей стоило успокоиться хотя бы внешне, принять невозмутимый вид. Свободной рукой девушка пригладила волосы, выбившиеся из тугого пучка на затылке.
        - Как я выгляжу? - спросила она, притормозив на пороге. - Я должна быть опрятной.
        Стас удивлённо посмотрел, на его лице отпечаталась мысль: “Как ты можешь сейчас об этом думать?”, но тактичность взяла верх, и доктор сухо ответил:
        - Нормально.
        Лике хотелось всё объяснить невозмутимому моралисту, но как это сделать, если времени мало, дыхание сбивается, мысли путаются, а отношения с матерью в двух словах передать нельзя? Девушку тут же пронзила мысль: не приревнует ли Олимпиада, потерявшая красоту, собственную дочь к её же, пусть и потрёпанной красным светилом, молодости? Сейчас меньше чем когда-либо, Лика хотела заставить мать страдать.
        - Не осуждай меня, пожалуйста, - вымолвила она, просительно взглянув на суровое лицо спутника. Тот скользнул равнодушным взглядом по её лицу и произнёс:
        - Это меня не касается, я не делаю поспешных выводов. Пойдём!
        Ветер обдал тёплым воздухом разгорячённое лицо, Лика ступала нарочито медленно, делая вид, что не совсем пришла в себя. Предстоящая встреча страшила её. Девушка была растеряна и не знала как себя вести с этой, казавшейся чужой женщиной. Она так долго этого ждала, что теперь не было сил радоваться, в душе поселилась опустошённость, свило гнездо разочарование, и от этого было больно и обидно до слёз. Неужели она такая же высокомерная и безжалостная?!
        Нет, причина была иной. Лика не верила в то, что перед ней Олимпиада, свою мать она давно оплакала и уже стала постепенно смиряться с потерей. И была готова жить дальше, если так будет угодно планете. А теперь, девушка не знала что делать и как себя вести с этим Существом, отдалённо напоминающим красавицу Олимпиаду, победившую возраст.
        Мужчины расступились, пропуская их со Стасом внутрь круга. Существо с длинными седыми волосами повернулось, Лика увидела морщинистое лицо, сохранившее следы искусственной красоты. Но первое что заметила девушка - искалеченные артритом кисти с крючковатыми пальцами, похожие больше на лапу птицы, чем на человеческую конечность.
        - Дочка, - проговорило Существо, пустив слёзы по пыльным щекам, и протянув изуродованные руки навстречу. - Ты меня не узнаёшь?
        Лика узнала. Это было то, что осталось от Олимпиады Лесновой, блестящего астробиолога, члена команды пропавшего “Сирин”.
        ***
        - Мама? - удивлённо спросила Лика, мысленно ругая себя за холодность. Существо напротив не вызывало в ней никаких эмоций, кроме сдержанного отвращения, хотя мать была чисто одета и выглядела аккуратно, несмотря на то, что одежда была простовата по сравнению с прошлыми изысканными нарядами. Хлопчатые штаны, бесформенная футболка и мягкие мокасины шли вразрез со стилем, котоого придерживалась женщина в прошлом. Прежняя Липа ни за что бы не надела мешковатые вещи, скрывающие её отточенную диетами и спортом фигуру.
        Стас отпустил руку девушки и легонько подтолкнул её в круг. Лика до боли закусила губу, пауза затянулась, девушка понимала, что должна пойти на встречу, но ноги будто вросли в землю и не желали подчиняться хозяйке. Она с мольбой посмотрела вокруг и увидела на лицах Старковых участие, жалость, Костя смотрел с плохо скрываемым любопытством учёного, наблюдающего за отношениями в стае волков, Варя пряталась за мужа, который доброжелательно улыбался и кивал: мол, ничего, твоя реакция понятна и простительна.
        Лика осмотрелась вокруг, взглядом ища Тимофея. Сейчас ей была просто необходима его поддержка. Руки старпома мягко приобняли сзади и чуть сдавили её онемевшие плечи. Это придало девушки сил.
        - Я… я не уверена, что… - Лика сглотнула вязкий ком слюны, заполнивший рот.
        - Мы тоже, но надо сделать вид, - прошептал Тимофей на ухо. - Только близко её не подпускай.
        Существо обвело всех обиженным взглядом ребёнка, которому не достался желанный подарок, и опустило руки. Всё оно как-то сникло, спрятало лицо и отгородилось руками, но снова повернулось с улыбкой, обнажившей жёлтые зубы. - Это правильно. Карантин…
        Найденная растягивала слова, будто прислушивалась к их звучанию.
        - Прости меня, - сказала она, глянув на девушку исподлобья с затаённым страхом. - Ты ведь знаешь, что я тебя люблю…
        - А мы пока ничего не знаем и на слово никому не верим, - грубо сказал Влад, брякнув бластером. - Мало ли куда она нас хочет завести! Слышь, стой там и не шевелись!
        - Что происходит? - спросила девушка у Тимофея, но тот уже встал впереди, заслонив её от Существа, похожего на Олимпиаду. Лику это обрадовало: видеть мать такой было больно и неловко. Остальные не знали, как панически Липа боялась каждой морщины, как била зеркала, недовольная работой очередного уволенного косметолога. На обветренном лице Существа красовались пигментные пятна, похожие на гниль перезрелого яблока.
        - Это, правда, твоя мать, Лика?
        Этого вопроса она и боялась, потому что не была уверена.
        - Она похожа. Очень даже, но выглядит гораздо…старше.
        - Учитывая, как выглядел Райтов, это не удивительно, - задумчиво вставил реплику Костя, почёсывая подбородок.
        - Да, теория преждевременного старения находит всё новые подтверждения, - кивнул Стас.
        - Что думаете? - оглядел всех Тимофей. - Надо решать.
        - Что решать? - Лика не до конца понимала, о чём они говорят.
        - Она говорит, что пришла нам чем-то там помочь, что неподалёку был лагерь выживших, но сейчас их осталось только двое. Это они отправили то сообщение на “Гамаюн”. Только вот, как-то всё больно гладко, - торопливо говорил Тимофей, кидая озабоченные взгляды в сторону Существа, которое держали на прицеле Влад и Виктор. “Олимпиада” затравлено смотрела на бластеры и, казалось, была напугана и растеряна.
        - Если мы не проверим, то никогда и не узнаем, правду ли она говорит, - пожал плечами Дмитрий, настойчиво глядя на Лику. - Это ведь твоя мать? Ты ведь ради неё отправилась в такой дальний путь?! Почему же ведёшь себя так, будто не рада, что она выжила?
        - А ты был бы рад, если б встретил меня в таком виде спустя годы? - встряла Варя. - Я понимаю тебя, Лика. Да и говорит она странно.
        Варя тут же осеклась, метнув смущённый взгляд на мужа. Тот смотрел на Лику, словно ждал её решения, будто оно могло склонить чашу весов в ту или иную сторону.
        - Хватит! Что напали на девушку? Ей и без того тяжело, - сказал Анатолий. - Надо самим решать, предлагаю голосовать.
        - Не надо, - решилась возразить Лика. Она облизала сухие губы, выдохнула и, словно собралась броситься в холодную воду, выпалила: - Я поговорю с ней и пойму, если она лжёт.
        Все разом замолкли. Девушка понимала, почему: она опять напомнила окружающим, что не такая, как все. Утихшая было неприязнь, исходившая от членов её группы, волной окатила Лику.
        - Нет! Это опасно, - возразил Тимофей, но молчание остальных было красноречивее слов: они считали предложение разумным. Взять свои слова обратно было бы малодушием, однако Лика дрожала от мысли о предстоящем разговоре, но понимала, что надо через это пройти.
        - Я пойду, она не выглядит опасной. Я должна выяснить, моя ли это мать!
        -Я с тобой! Не спорь! - сказал Тимофей.
        Лика одарила защитника благодарным взглядом. Их взоры скрестились, и девушка почувствовала всю глубину его тревоги за неё - чувства которое он прятал за невозмутимой высокомерной маской. Она кивнула и, не смотря больше ни на кого, направилась к матери.
        Шла Лика быстро, чтобы не дать волю страху, сжимающему горло и сковывающему грудь.
        Олимпиада посмотрела на неё покрасневшими глазами и снова улыбнулась голодным оскалом зверя. Лике стало дурно: она вспомнила свой сон накануне отлёта с Земли. Мать, превращающаяся в монстра, тогда испугала её не меньше, чем сейчас! Но поворачивать поздно, да и некуда!
        - Я хочу спросить тебя, - начала девушка, встав так, чтобы мать не дотянулась до неё узловатыми пальцами. - Как тебе удалось выжить?
        - Жалеешь меня? - засмеялась Липа. Смех походил на зловещее карканье старой вороны. - И я жалела, что выжила …такой. Но теперь всё иначе. Фосфериалы многому меня научили, я пересмотрела свою жизнь, в ней появились другие ценности.
        - Кто?
        - Фосфереалы, - грустно улыбнулась мать, не обнажая зубов, и от этого, выглядела почти как человек. Старая больная женщина, достойная уважения за испытанные страдания. - Это коренные жители Эфемерала. Той планеты, где мы сейчас находимся.
        - Цивилизация? Здесь есть цивилизация? - подался вперёд Тимофей, видимо, по привычке загораживая Лику.
        - Есть. Разумная жизнь, ради которой мы все здесь оказались. Они были очень добры к нам.
        - Почему ты сразу не сказала? - задала вопрос Лика и вся сжалась в ожидании ответа. Она почувствует фальшь в словах матери, попытайся та солгать. Девушка поймала себя на мысли, что надеется на то, что это не Олимпиада.
        - Я виновата перед тобой, дочка. Прости меня. Я любила тебя, хотя не до конца это понимала. Я не буду тебе обузой, обещаю, - Олимпиада заплакала и отвернулась. Так она и стояла с ровной спиной, осколком былой гордости. Женщина была пародией на прежнюю себя.
        Лика почувствовала острую жалость и стыд. Существо говорило почти чистую правду. Существо было её матерью. А значит, девушка была обязана поддержать выжившую, показать, что не испытывает к ней отвращение. Это было лукавством, маленьким обманом, но долг дочери повелел задвинуть истинные эмоции подальше.
        Девушка подошла ближе и сделала то, что всегда любила делать в детстве, когда заставала мать, увлечённую работой сидящей в кресле. Лика прислонилась к её спине, повиснув на шее, и тоже залилась слезами.
        За всё время их разговора, Олимпиада солгала только однажды: кем бы ни были аборигены с певучим названием “фосфореалы”, но они не были добры к ней.
        ***
        Мать осторожно, словно боялась спугнуть дочь, дотронулась шершавой ладонью до руки Лики.
        - Я противна тебе, понимаю, - сказала женщина со вздохом и мягко высвободилась из объятий. - У нас теперь будет много времени. Но сейчас я должна скорее увести вас с Поверхности.
        - Куда? - Тимофей встал рядом с Ликой.
        - К границе. Там, где переход от светлой части планеты к тёмной. В приграничной зоне климат лучше, Инканда там почти не опасна.
        - Кто это, мама?
        - Это она, - Олимпиада показала вверх, на красное светило. Лика, прищурившись, проследила за рукой матери. Глазам стало нестерпимо больно смотреть на красный карлик, который казался так близко, что стоило пройти метров пятьсот и упрёшься в край мира.
        - Скорее, пожалуйста. Приближается сезон Люмина. Скоро на Поверхности не будет ничего живого.
        - Мама, мы не понимаем тебя, объясни толком, что за сезон такой?
        - Нету времени на праздную болтовню, - поджав губы, ответила Липа.
        - А кто ещё выжил? - задал вопрос подошедший к ним Виктор.
        Олимпиада повернулась к нему и долго рассматривала его оценивающе, словно прикидывала, стоит ли отвечать.
        - Говори! Своим молчанием ты вызываешь ещё больше подозрений, - сухо произнёс Тимофей.
        Женщина перевела взгляд на старпома.
        - Свердлин, наш врач. Роман выглядит не лучше меня, поверьте. Он ждёт нас вместе с фосфереалами на берегу Верхнего Океана.
        - Слишком гладкий рассказ, всё как по нотам, на всё готов ответ, - ухмыльнулся Виктор.
        - Подожди! - прервал его Тимофей. - Ответь сначала: ты пришла сюда одна? Без этих, как их…
        - Фосфереалов. Нет, они сопровождали меня, но вынуждены были вернуться назад.
        - Почему? - Тимофей периодически посматривал на Лику, та только кивала: мать говорила правду.
        - Один из них впал в спячку. Так бывает, это их биологический цикл. Это как смерть, только обратимо. Сомния длится годами.
        - Мама, они и вправду антропоморфны?
        - Нет, совсем нет, - покачала головой Олимпиада и отвела глаза. Когда она вновь посмотрела на дочь, в них стояли слёзы радости. - Лучше. Амфибии.
        Лика онемела и не верила, что всё, что с ней произошло после высадки, не было сном. Как в фильме, где герои попадают в самые невероятные ситуации, добиваются желанного, а потом оказывается что это было агонией умирающих, которые не пережили посадку или полёт.
        - Тимофей, долго вы там будете болтать? Нам как бы тоже интересно! - выкрикнул Влад.
        - За разговорами мы так надолго здесь застрянем! - поддержал его Дмитрий. Варя одобрительно кивнула.
        - Виктор, держи е на прицеле, на всякий случай! На расстоянии пяти шагов. Сейчас примем решение и двинемся дальше. Скажи сразу, за что ты голосуешь?
        - Я бы вернулся сначала на “Гамаюн”, проанализировал полученную информацию. И Систему бы спросил, каковы шансы вернуться обратно, если мы всё-таки решимся пойти за ней. Но если большинство считает иначе, я - как все.
        - Понял. Лика, пойдём!
        - Можно мне остаться здесь?
        - Нет!
        Лика хотела возразить и ответить колкостью, но, увидев, взгляд Тимофея, коротко бросила:
        - Иду!
        - Итак, нам предлагают знакомство с местными жителями, - начал Тимофей как только они вернулись к остальным. И последовательно, не упустив ни одной детали, пересказал разговор с выжившей. Лика подтвердила, что почти всё, что поведала им мать - правда.
        - Она солгала лишь, что фосфереалы были добры к ним.
        - Всего-то? Ну, это малость, - Влад сплюнул на землю и закашлялся.
        - Однако, она жива и одета не в рваньё, - задумчиво сказал Анатолий. - Связи с “Гамаюн” всё равно нет. Если мы откажемся от приглашения сейчас, будет ли второй шанс?
        - Фосфереалы… Что-то знакомое в этом названии, - Варя наморщила лоб и потёрла нос. - Эфемерал, Инканда - какие слова, будто на итальянском говоришь. Красиво, однако, всё равно странно. Какой у них язык?
        - Я не спросила: времени было мало. Знаю только, что они амфибии.
        - Кто? - спросил Влад, морщась.
        - Земноводные, - пояснил Стас. До этого времени оба доктора держались отстранённо.
        - И что это значит? Я плохо помню биологию? Змеи, что ли? - засмеялся Анатолий.
        - Лягушки, - улыбнулся Костя. Варя брезгливо поморщилась.
        - Итит твою за ногу! Я - за то, чтобы вернуться, - Влад повторно сплюнул на землю.
        - И я, - подняв голову, сказал Стас.
        - А я бы обязательно посмотрел на них, - мечтательно произнёс Костя.
        Голоса разделились поровну. Не проголосовала только Варвара.
        - Теперь ты. Получается, как ты решишь, так и поступим, - сказал ей Тимофей.
        - Я… Я не могу… Вот так решать за всех.
        - Придётся, Варя. Не бойся, чтобы ты не сказала, никто не осудит, - ободряюще улыбнулся ей Анатолий.
        - Чёрта с два! Давай, детка говори “Нет” и уберёмся в родные пенаты, - Влад нервно ходил от одного к другому.
        Варя перевела взгляд на Лику, ища поддержки. Девушка больше всего на свете сейчас хотела бы, чтобы подруга согласилась с ней, потому что мысль о повторном расставании с матерью, наотрез отказавшейся оставить новых друзей, была невыносима. Со временем, Лика уговорит её посетить “Гамаюн”, а там…Она найдёт как помочь матери, даже если та не захочет возвращаться. Фосфореалы словно околдовали её, перекроили характер, подменили одни черты другими, а может, это сделала планета, Эфемерал. Но когда между ней и Олимпиадой останутся тысячи и миллионы километров, мать снова станет собой.
        - Варя, не слушай никого! Как мы посмотрим в глаза людям, когда вернёмся ни с чем. Что скажем: испугались старой больной женщины и тех, кто ей помог выжить? - Дмитрий взял руки Вари в свои и говорил, глядя ей в глаза. - Будь они опасны, что им помешало бы уничтожить нас сразу без всякого приглашения?
        Влад хотел возразить, но Тимофей подал ему знак молчать.
        - Не буду я молчать, - покачав головой, спокойно сказал тот. - Говори уже что-нибудь!
        Варя обернулась на голос Каплынова:
        - Я считаю, мы обязаны принять приглашение. Я здесь именно за этим, - в такой же манере ответила она.
        - Значит, решено. Мы идём!
        Тимофей подошёл к Олимпиаде, спокойно наблюдающей со стороны за совещанием, будто она точно знала, чем оно закончится. Лика семенила следом, стараясь не отстать.
        - Мы готовы!
        - Хорошо, выходить надо немедленно. Я знаю короткую дорогу к берегу.
        Олимпиада повернулась и пошла вперёд, больше не взглянув на дочь, шедшую на расстоянии пяти шагов от неё.
        Лика всю дорогу думала о произошедших с матерью переменах, и не знала радоваться им или огорчаться. Прежняя Липа была жёсткой и требовательной, а в идущей впереди женщине угадывалась доброта и благожелательность, за которыми скрывалось равнодушие. Лика перестала быть ей нужна. Эта мысль плотно засела в мозгу и не давала покоя. Лика настолько ушла в себя, что почти не заметила тягот дороги и не смотрела по сторонам.
        - Мы пришли, - девушка вздрогнула от голоса матери. Липа была импульсивный и вспыльчивой, а теперь стала рассудительной и спокойной. - Осталось обогнуть крайний утёс.
        Люди столпились, сбившись в кучу. Последние шаги давались сложно, Лика нервничала, но старалась не показывать этого. “Как и все остальные”, - мысль заставила улыбнуться.
        Скалы оборвались у самого берега. На волнах покачивался серебристый челнок, достаточно объёмный, чтобы вместить всю группу. У кромки воды стояло трое. Эти трое не были людьми.
        ГЛАВА 5. ПОД КУПОЛОМ
        Стоявшие на берегу издалека выглядели как крупные ящерицы, по размерам они походили на бегемотов, только казались изящнее и красивее.
        Олимпиада помахала рукой и ускорила шаг, остальные же переглянулись и притормозили. Лику охватил ужас, бластер подрагивал в её руках. Кожа Существ издалека казалась красной, морды огромными, широкими, с глубокопосаженными глазами, передние лапы массивными, столбообразными. Такие запросто могут раздробить кости человека!
        - Разделимся на две группы! - тихо скомандовал Тимофей. - Я, Виктор, Дмитрий и Анатолий пойдём вперёд и пообщаемся. Если увидите, что нам угрожает опасность - немедленно отходите в скалы и как можно быстрее возвращайтесь к шаттлу. Какие бы знаки мы не подали, не подходить! Один из нас вернётся, и только тогда медленно двигайтесь к берегу.
        - Эй, я что с девчонками тут останусь? Ни за что! - Каплынов бряцнул бластером.
        - Влад, прошу - не спорь! Я могу доверить оставшихся только тебе, - взгляд Тимофея а секунду задержался на Лике. - Ты выведешь их с этой планеты невредимыми. Кто-то должен выжить, чтобы рассказать правду!
        - Я тоже пойду! - Лика встала рядом с мужчинами. - Я - астробиолог, и у них моя мать.
        - И я! - Варя вышла вперёд. - Я лингвист и готовилась к этой миссии.
        - Никуда вы обе не пойдёте! Это приказ! - отрезал Тимофей и быстрым шагом двинулся к ждущим их фосфореалам, совсем не проявлявшим признаков нетерпения. Вслед двинулись остальные, определённые старпомом в первую группу.
        Лика попыталась пойти следом, но окрик Каплынова заставил её затормозить:
        - Леснова, стой - пристрелю!
        Девушка услышала клацанье затвора бластера и медленно обернулась. На её груди подрагивала красная точка. Взглянув в лицо Влада, Лика поняла, что тот не блефует. Глаза Вари расширились от ужаса, она вцепилась в руку Дмитрия, который безучастно наблюдал за всем происходящим. Стас неодобрительно качал головой, но молчал.
        Лика оглянулась, Тимофей и другие были уже совсем близко к Существам. Старпом уверенно шагал впереди, девушка понял, что крики о помощи он не услышит, Влад уже успеет выстрелить, и никто его не осудит. Лика перевела взгляд, полный мольбы на Костю, но тот покраснел и смущённо отвёл глаза. Влад продолжал целиться.
        - Встала позади меня! И бластер Стас передай!
        - Влад, ты не имеешь права меня задерживать! Я не военный человек и не подчиняюсь Уставу! - попыталась уговорить Каплынова Лика. Она блефовала: Устав и вправду не был её Библией, в отличие от догм Протоколов безопасности, которые не допускали таких вольностей, как непослушание старшему группы. Каплынов мог стрелять после первого предупреждения, и был бы прав.
        - Решайся, Леснова! Либо с нами, и у тебя есть шанс выжить, а может, и спасти человека рядом, или в бунтари с пулей в груди! Это не прогулка по парку!
        - Влад, она никуда не пойдёт! Ты её напугал, - мягко сказал Стас и встав рядом, взял девушку за руку. - Скоро мы всё узнаем! А инопланетянам незачем видеть, как мы ссоримся.
        Лика бросила последний взгляд через плечо и, опустив голову, подчинилась. Попытка бунта была изначально бессмысленной, Киреев не зря оставил Каплынва за главного - знал о его способности “держать” группу.
        - И хватит быть маменькиной дочкой! - раздражённо процедил первый бортинженер, опустив бластер. - У меня нервы ни к чёрту, так ненароком и после первого предупреждения выстрелю.
        Лика поняла намёк: он знал Протоколы не хуже неё. В первое время девушка считала его исполнительным мужланом, читающим только Устав и Приказы. Но и это оказалось маской, пустой бравадой, за которой скрывалась безраздельная преданность делу и интересам экипажа.
        - Ничего, видишь? Вроде они спокойно разговаривают! - прошептала Варя.
        - Кто? Ты заметила, что ящеры молчат? Почему мама с ними не разговаривает? Я думала, она будет выступать переводчиком…
        - Да, только таращатся. Смотри, Анатолий возвращается.
        Люди напряглись, сбившись в кучу, готовые по первому сигналу отступать и прикрывать тылы огнём.
        Анатолий шёл медленно, но лицо его было спокойным, казалось, он озадачен.
        - Что скажешь? - спросил его Влад, стоило мужчине приблизиться на достаточное расстояние, чтобы можно было говорить вполголоса.
        - Чёрт поймёт! Эти монстры просто ужасны, они так смотрели на нас, будто это мы - ошибка природы, и всё время молчали. Её мать, - Толя кивнул в сторону Лики, - соловьём заливалась, что у этих фосфо-штук голосовой аппарат развит слабо, а общаются они между собой телепатически. Только Тимофей уверен, что они понимают наш язык. Смотрят-то вполне себе осознанно, аж мурашки по коже, - мужчина замолк и нервно улыбнулся.
        - Ладно, это всё бабьи страхи и домыслы! Так что за приказ?
        - Влад, честное слово, я не из пугливых! Но жутко, ей-богу!
        - Реакция понятна: стресс, выброс адреналина, - встрял Костя. - Каждый на твоём месте так бы себя чувствовал.
        Стас рассеянно кивнул и бросил обеспокоенный взгляд на троих мужчин, ведущих переговоры с аборигенами.
        - Тимофей велел всем присоединяться. У нас, по сути, и выбора-то больше нет. Ящерицы смирные, старшую Леснову слушаются, кивают. У них город под водой, вроде как помощь им и самим нужна, они вымирают потихоньку. Предлагают нам быть у них гостями.
        - В челнок этот лезть? А он новёхонький, технологии, видать, продвинутые. Что-то он мне напоминает, - пробормотал Влад.
        - Подводную лодку, - громко сказал Дмитрий рядом, Лика вздрогнула. - Приказы надо выполнять, а не раздумывать, не так ли Влад?
        И не дожидаясь ответа Веслов, увлекая за руку жену, первым пошёл к воде. За ними потянулись и остальные. Последним замыкали шествие Лика и Влад. Девушка шла в раздумьях: что-то в словах Дмитрия было не то. Он не лгал, говорил уверенно, но Лику тревожил его тон. Лишь когда они оказались на расстоянии десяти шагов от цели и стали видны многочисленные красные узоры на полупрозрачной коже аборигенов, девушка поняла, что в реплике Веслова резало слух. В его словах совсем не было страха.
        ***
        Лика решила присмотреться к Дмитрию и находиться рядом с Варей каждый раз, когда это будет возможно и уместно. Делиться сомнениями с подругой она не хотела: та и без того была измучена, Лика и сама не могла чётко сформулировать свои подозрения.
        Иногда ей казалось, что Веслов и Олимпиада переглядываются как старые знакомые, в следующий момент она понимала, что ошиблась. Больше всего Лика боялась сойти с ума от постоянных переживаний. Была и другая мысль: а если она просто ищет новый смысл своего существования: мать жива, больше её не надо спасать - миссия выполнена. А дальше что? Пустота, ничтожность собственного Я, которое оказалось несостоятельным без стимула извне?
        Лика стояла в челноке, пристёгнутая ремнями безопасности к нише в стене, как собака на привязи, и занималась самоедством. Впервые с момента отлёта ей захотелось подвести неутешительные итоги. Девушка наблюдала из-под ресниц за Олимпиадой, та стояла в нише напротив, опутанная такими же ремнями и не проявляла признаков беспокойства. Это было понятно: в подводном городе мать провела много лет. Тревожило девушку другое: Олимпиада была равнодушно-приветлива, но не более. Она попросила у Лики прощения и была искренна, но эмоции не шли от сердца, не отображались в голубых глазах. Прежде яркие и холодные, те поблекли и стали казаться безжизненными, словно из матери вынули сердце. Девушка и не ждала, что Олимпиада станет доброй и понимающей, но та и не удивилась, увидев Лику, будто ждала именно её.
        Весь путь, занявший чуть более получаса, группа проделала в полном молчании. Ящеры, сидевшие на задних лапах, как огромные волки, пару раз обменялись гортанными звуками, мало похожими на речь. Глубоко посаженные глаза терялись на широкой морде, и было непонятно на что или кого они смотрят. Челнок шёл плавно, и Лика подумала, что, возможно, их обманывают, и подземного города просто не существует. Да и ящеры казались просто прикрытием для какой-то иной разумной формы жизни, по тем или иным причинам не желавшей явить себя людям.
        Косвенным доказательством своей теории Лика считала антропоморфных роботов, управляющих челноком и служащих подсобными рабочими. Они переносили грузы, служили обслугой, следили за себе подобными, словом, выполняли всю рутинную работу. Были и робомеханизмы, не похожие не на человека, а на диковинных зверей. Казалось, ящеры не имели никакого отношения к снующим юрким человечкам, распоряжающимся всем на субмарине.
        Хотелось спросить остальных членов группы, что они думают об аборигенах, наконец, просто услышать человеческий голос, но было неловко: вдруг, ящеры всё понимают и примут такие разговоры за проявления неуважения? Лика задавала себе один и тот же вопрос и не находила логичного ответа: зачем они, члены экипажа инопланетного корабля, сухопутные млекопитающие, лезут в подземный город, из которого при неблагоприятном стечении обстоятельств могут и не выбраться живыми? Их просто не выпустят. Ради славы быть первыми контактирующими с внеземной формой жизни? Ради денег, щедро отсыпанных фармакологическими корпорациями и Отделом по космическим исследованиям, чтобы они могли получить образцы живой и неживой природы инопланетного происхождения? Ради гонки вооружений, строительства военной базы? Ради обмена технологиями для устрашения соседей?
        Всё это теперь казалось чушью, мелкой вознёй на детской площадке. Лика бросала озабоченные взгляды на мать, но та была сама безмятежность и доброжелательность. Порой Олимпиада наклонялась к Тимофею и что-то ему шептала, старпом рассеянно кивал и слушал. Девушка подумала, что мать будто и не замечает собственного уродства или просто не придаёт ему значения. Лика почувствовала зависть к столь незыблемому душевному равновесию.
        Один из ящеров пристально посмотрел на Лику, девушка тут же опустила взгляд.
        - Не бойся, - услышала она в голове незнакомый мелодичный голос. Его обладатель был молодым мужчиной. - Взгляни на меня, пожалуйста. Мне сложно поддерживать контакт.
        Лика решилась и посмотрела на ящеров, на неё глядел только один, самый мелкий. Мышцы буграми перекатывались на его передних лапах, которые заканчивались неким подобием кисти.
        - Долго ещё? - робко спросила Лика про себя.
        - Не-ет.
        Челнок еле ощутимо затрясся и снова затих. Удара о дно Лика не ощутила. Неожиданно для людей ящеры проворно выбежали в открывшуюся боковую дверь, которая тут же встала на место, будто её и не было
        - Мы прибыли, - затараторила Олимпиада, высвобождаясь из ремней и помогая это сделать остальным. - Только не шумите, мы любим тишину.
        - Мы? - иронично спросил Виктор. Влад нахмурился:
        - Надеюсь, они не заставят сдать бластеры? Я со своим не расстанусь!
        - Но они бояться оружия. Здесь это табу, - Олимпиада мягко дотронулась до бластера и попыталась его погладить, будто тот был живым. Каплынов резко отвернулся:
        - Не лезь ко мне и к нему тоже! А то всякое может случиться…
        - Вот именно. Вас не пустят с ними в город, - категорично заявила женщина, скрестив руки на груди.
        - Но, мама, поговори с ними, пожалуйста. Тебя они послушают.
        Олимпиада покачала головой.
        - То есть ты заманила нас сюда, не предупредив о том, что мы останемся беззащитны? - нахмурился Тимофей. - Хитро, однако: назад - поздно, вперёд с оружием не пройти. На выходе из подлодки мы будем отличной мишенью!
        - Чушь, здесь нет оружия! - фыркнула Олимпиада и улыбнулась, обнажив неполный ряд жёлтых зубов. Лика вздрогнула: ухмылка была отталкивающей.
        - А кому мы его должны сдавать? Тебе? - прищурился Стас.
        - А если мы тебя пристрелим? Не боишься? - Влад как бы в шутку направил на мать Лики бластер.
        - Это уж слишком, - Дмитрий протиснулся вперёд и с силой, которую Лика в нём и не подозревала, толкнул ствол так, что тот чуть не вылетел из рук Каплынова. - Своих мы убивать не будем! И угрожать им тоже. Ты - псих!
        - Влад, убери бластер! - крикнул Тимофей и, подойдя ближе, протянул руку: - Давай сюда! Верну, когда успокоишься!
        - Я спокоен!
        - Оно и видно. Давай!
        Каплынов, поколебавшись пару секунд, нехотя отстегнул оружие от ремня и протянул старпому.
        - Дураки! - процедил он.
        - Мы не причиним вам вреда, но оружие здесь неприемлимо, - раздался грубоватый мужской голос в голове Лики.
        - Вы это слышали? - спросил ошарашенный Анатолий. - Или я схожу с ума?
        - Что? - переспросил его брат.
        - Да голос, конечно. Я слышала. Он ведь говорил, что здесь безопасно, - Варя вопросительно заглядывала мужу в глаза.
        - Абсолютно, - повторил Голос. Теперь Лика не сомневалась, что его услышали все. - Меня зовут Гриккер, я член Совета Семи, приглашаю вас посетить Город. Мы очень вас ждали.
        - Что вам надо от нас? - громко спросил Тимофей, обращаясь к закрытой двери.
        - Помощь. Но правила для нас непреложны. Мы мирные, у нас на планете не делают оружие и не используют его.
        - Показался бы, раз такой смелый, - проворчал Влад, кидая взгляд на бластер Дмитрия, который тот небрежно держал в руках.
        - Как только вы сложите оружие. Оставьте его внутри и выходите.
        - С поднятыми руками? - подмигнул Анатолий брату, тот слабо улыбнулся в ответ, показывая, что оценил шутку.
        - Перестаньте! Посмотрите - я же жива! - убеждала мужчин Олимпиада.
        - Ага, только вот изменилась малость, - ответил Влад и демонстративно отвернулся. Лику оскоорбили его слова.
        - Немедленно извинись, - встала девушка перед ним, вскинув подбородок.
        Каплынов махнул рукой и отвернулся.
        - Может, уже хватит? - спокойно спросил Дмитрий. - Мы все устали, надо отдохнуть, выспаться, а уж потом решать, как себя вести и стоит ли с ними ссориться.
        - Ты предлагаешь спать здесь? - спросил Стас, пристально глядя на Веслова, словно говорил с душевнобольным.
        - Другого пути нет. Сдать оружие и выйти - вот и всех делов.
        - Я тоже так думаю, - робко поддержала мужа Варя, прижавшись к его плечу.
        - Влад, они правы. Эти могут держать нас здесь, пока не передумаем. Сами мы управлять субмариной не сможем, - подытожил спор Тимофей.
        Лика бросила взгляд на носовую часть челнока, но ничего похожего на панель приборов не нашла.
        - Я согласен, хоть это мне не по душе, - вставил слово Виктор. Остальные закивали.
        Как только в одной из ниш выросла гора бластеров, аккуратно сложенных в кучу, дверь субмарины открылась. В проём просунулась широкая морда, исчерченная прямыми короткими красными линиями.
        - Добро пожаловать! Вам нечего бояться! - раздался в голове Голос. Морда обнажила ряды острых как пики зубов.
        ***
        Лика инстинктивно сделала шаг назад, где-то справа вскрикнула Варя, мужчины метнулись к бластерам, сложенным в углу. Доли секунды, и робомеханизмы ожили, отрезав людям путь к оружию. Всё это происходило где-то рядом и в то же время совершенно не трогало Лику. Не заботила её в этот момент и Олимпиада, которая что-то гортанно крича, пыталась остановить пришедших в волнение людей.
        Девушка зачарованно смотрела на ящера, вошедшего внутрь. Тот спокойно стоял у входа, массивный хвост Существа чуть подрагивал, словно от нетерпения. Красные узоры покрывали всё тело, создавая иллюзию блестящей полупрозрачной ткани. Лике хотелось дотронуться до кожи Существа, девушке казалось, что на ощупь она мягкая и влажная.
        - Вам нечего бояться! - повторил тот же Голос, и морда снова ощетинилась. Лика поняла, что таким образом они пытались улыбнуться, видимо, переняв эту привычку от людей. - Я и есть Гриккер, видите, сам к вам пришёл.
        - Чтобы слопать первым? - иронично спросил Влад.
        Лика тем временем мысленно отправила Существу приветствие, но ответа не последовало: телепатия Существ была односторонней и работала как ретранслятор. Девушка успокоилась: если её догадки верны, можно не опасаться ментальной атаки. Всё это оказались сказки и домыслы!
        - Нет, они же не варвары какие, чтобы есть пищу сырой! - усмехнулся Анатолий и толкнул брата локтем. Виктор нахмурился.
        Существо водило мордой из стороны в сторону, смотря на людей то правым, то левым глазом, и молчало.
        - Гриккер - это член правительства, - вмешалась Олимпиада, подскочив к ящеру, и обменялось с ним долгим взглядом. - Это большая честь, а вы говорите глупости!
        - Простите нас! - выступил вперёд Дмитрий, слегка поклонившись Существу. Варя нехотя последовала за мужем, с опаской и отвращением глядя на массивные лапы ящера.
        Тимофей цыкнул на остальных и вышел вперёд, оттесняя супругов за спину:
        - Мы очень рады с вами познакомиться! Меня зовут Тимофей Киреев, я - старший группы.
        - Это всё? - спросил Голос.
        - В смысле?
        - Это все, - Лика вышла вперёд и встала рядом с Тимофеем, почтительно наклонив голову. - Весь наш экипаж, но скоро прибудут и другие.
        И не обращая внимания на знаки неодобрения со стороны старпома и его попытки оттолкнуть, спрятать её, девушка осталась стоять перед ящером на расстоянии пары шагов.
        - Пойдёмте, я представлю вас остальным. Пока немногим. Вас не обидят! - ящер проворно повернулся, ничего не задев, и вышел.
        - Давайте по двое выходить, - предложил Тимофей и обращаясь к Лике добавил: - Кто тебя просил высовываться? Безрассудство частенько равняется глупости. Выходить будешь в паре со Стасом, предпоследней.
        Девушке стало обидно, особенно после того, как она поймала одобрительный взгляд матери. Той-то что? Это не заслуга её воспитания. Олимпиада начала раздражать Лику своим снисходительной благожелательностью. Девушка её не узнавала и как не пыталась, не чувствовала ничего к этой постаревшей, обезображенной женщине. Если бы не манеры Олимпиады, не знакомые с детства жесты, Лика бы сказала, что перед ней - чужая.
        Девушка хотела возразить, но Тимофей уже вышел. Она заглядывала в проём открывшейся двери, силясь разглядеть, что за ним, но её постоянно оттесняли назад. Кто-то мягко взял Лику за руку и отвел в сторону, к нише, где она провела последние полчаса.
        - Погоди, сейчас выйдем, - спокойно сказал Стас, будто речь шла о прогулке по парку.
        - Тебе не страшно?
        - Я не боюсь смерти, если ты об этом, - доктор провёл по щеке девушке, показав оставшуюся на его ладони красную пыль. - Я рассчитывал на неё, когда отправился сюда. Семьи у меня нет, да и сплю я по ночам неважно. У меня тоже есть своя постыдная тайна, поступок за который потом было стыдно смотреть людям в глаза.
        - Что же ты сделал?
        - Это длинная история. А нам пора выходить, - улыбнулся Стас, показывая рукой на Дмитрия с супругой. Рядом с ними крутилась Олимпиада, успокаивая раскрасневшуюся девушку. Варя выглядела так, будто сейчас расплачется. Лика хотела вмешаться, но доктор остановил её.
        Наконец, Варвара кивнула и, сжав руку мужа, скрылась в проёме, за которым виднелось что-то зелёное: то ли водоросли, то ли постройки.
        Следом вышла и Олимпиада, одарив дочь долгим взглядом, в котором читалось неясное подозрение. Лика отвела глаза и первой направилась к выходу, Стас еле поспевал за ней, но ничего не говорил, только сопел и шумно дышал.
        Лика почти выбежала из субмарины и, сойдя с короткого металлического трапа на твёрдую землю, остановилась. Сначала она не поняла, что здесь не так, лишь спустя минуты смогла оформить неясные впечатления в мысли: было тихо, влажный воздух мешал вздохнуть полной грудью. Кожа вмиг покрывалась испариной.
        Вокруг было зелёное царство всех оттенков, от оливкового до тёмного, почти чёрного. Зелёный был повсюду: в низких сферических крышах, натянутых на приземистые полукруглые строения, в гладких и широких дорогах, разбегающихся лучами в разные стороны, покуда они не терялись за невысокими, одиноко стоящими домами, в громадных травянистых растениях, похожих на пузатые пальмы или громадные юкки, ростом под два метра. Второй колёр, присутствующий всюду - был бежевый. Песочного цвета указатели с бегущей строкой непонятных знаков по периметру охватывали стены домов, словно скрепляли их в единое целое. Казалось, убери оковы, и дома рассыпятся как контруктор.
        Но самое главное было не это. Лика, наконец, избавилась от надзора красной звезды. Купол, имитирующий небо, переливался нежно-голубым ровным сиянием. Сколько не искала девушка Солнце или заменяющее его светило, так и не нашла. Купол и являлся источником света.
        Вопреки ожиданиям улицы пустовали. Никто не спешил поглядеть на пришельцев из другого мира, находящегося за несколько световых лет отсюда.
        - Душно, - протянул Стас, задыхаясь и покашливая. - Долго мы здесь не протянем.
        - Долго мы вас не задержим, - раздался в голове мелодичный женский голос. - Я - Микопа.
        Лика осмотрелась. Ящер поменьше первого подходил справа. Бордовые полосы на его коже свивались на спине в завитки и хаотичные узоры, заканчивающиеся на кончике хвоста. Существо издавало гортанные звуки, похожие на бульканье воды в колодце и одновременно на предсмертные хрипы. Они предназначались спутнику группы, Гриккеру, первый ящер наклонил голову и сообщил, что остальные могут идти за ним, а Лика чуть задержится с младшим эфемералом, как называли себя Существа. Девушка их больше не боялась, несмотря на свои размеры, они выглядели мирно и говорили правду. Лика была в этом уверена, как оказалось, её чутьё распространялось не только на людей.
        - Нет, так не пойдёт! Мы не будем разделяться! - возразил Тимофей, вмиг оказавшись рядом.
        - Можете оставить кого-то ещё. Одного, - согласился Гриккер. - Микопа отведёт их к одному из ваших.
        - А почему только их? - нахмурился Влад. - А куда вы ведёте нас?
        - Как только вы отдохнёте, мы поговорим в Совете, - грубоватый голос Гриккера словно резал уши, как будто кто-то карябал железом по стеклу или фарфору.
        - Влад, останься, - попросил Тимофей.
        - Я могу, - вызвался Дмитрий, мягко отпустив ладонь жены.
        - Я пойду, - кивнул Каплынов, подозрительно окинув взглядом Веслова. Тот пожал плечами и вернулся к закусившей губу Варе.
        - Остальные идите за мной, нас ждёт тепирса, это почти как ваш транспорт. Нам многое о вас рассказали, - Гриккер, не оглядываясь, неторопливо пошёл вперёд. Тимофей, метнув последний взгляд на девушку, дал знак идти следом за ящером.
        - Что за проблема у вас? - спросил Каплынов у Микопы, не дожидаясь, пока члены группы скроются за ближайшим низким домом.
        - Мы переходим в долгий сон. И больше не просыпаемся. Нас уже совсем мало осталось.
        - Бедняги, - вздохнула Лика. С жлостью глядя на ящерицу, та показалась ей совсем молодой, ростом с пони-переростка.
        - Сон может быть проблемой, а бывает, что и решением. Эфемерал - жестокая земля, хоть и наша Родина. Вы, может, и сами это поймёте. Если захотите, - загадочно произнесла Микопа и, встав на задние короткие лапы, заглянула в глаза Лики.
        ГЛАВА 6. МИРНЫЕ НАМЕРЕНИЯ
        Ящер казалась Лике каким-то сказочным динозавром: передние лапы у них были совсем как примитивные руки. Микопа осторожно дотронулась до плеча девушки и тут же отдёрнула лапу. Тёмно-синие, почти чёрные, глаза Существа быстро замигали.
        - От тебя пахнет мёртвым, - Ящер потянула носом, как собака. Девушка улыбнулась, подумав, что со стороны это выглядит забавно, будто она разговаривает с ручным питомцем, а тот понятливо заглядывает в лицо хозяйки.
        - Наверное, просто давно не мылась, - ответила Лика смущённо.
        - Нет, это запах мёртвого тела. Вы нашли Рай-то-ва.
        Девушка кивнула, вспомнив погибшего. Они оставили его на “Сирин”, а должны были похоронить, если не в космосе, по всем правилам, то хотя бы в чужой земле.
        - Мы плохо поступили…
        - Расскажи, - Микопа опустилась на все лапы и мягко ткнуло влажным носом Лику в бок. Девушка подивилась силе Существ и одновременно порадовалась, что они оказались столь дружелюбными. В ней проснулся учёный.
        Лика разъясняла тонкости обычая людей хоронить умерших, а сама искоса наблюдала за движениями Микопы, за взмахами мощной головы и подёргиванием толстого хвоста, во время которых узоры переливались и казались кровью, текущей по венам. Девушка как бы невзначай дотронулась до влажной кожи, Существо лишь скосило глаз, но промолчало, не показав, что ласка ей неприятна.
        Лика жалела, что сейчас под рукой нет альбома, в который она могла бы сделать наброски, зарисовать интересные ракурсы аборигенов, узоры на их телах. Девушку так и поодмывало спросить, сделали ли они их сами или это врождённое.
        - Мы перерабатываем тела и пускаем на биотопливо, - спокойно заметила Микопа и, увидев реакцию Лики, добавила: - Вы просто не доросли до того, чтобы понять, что тело без наполнения мертво и только и годиться, чтобы служить другим.
        - Без души, ты хотела сказать?
        - Без разума. Мы почти пришли.
        Всё это время Влад шагал сзади, на достаточном расстоянии, чтобы не слушать разговор, но вовремя прийти на помощь девушке. Лика усмехнулась, разгадав его тактику: если бы хозяева Купола захотели, от них бы уже и следа не осталось.
        Гладкая дорога привела к очередному одноэтажному строению, отличавшемуся от себе подобных только большим размером. Он находился чуть поодаль основных жилищ, среди чёрных невысоких скал, будто был предназначен только для избранных. Все дома, встреченные на пути, светились ровным зеленоватым свечением. Но тот, куда привела людей Микопа, был заключён в шар, стенки которого находились под каким-то силовым полем.
        - И это больница? - иронически хмыкнул подоспевший Влад.
        - Почему она такая? Это электрическое поле?
        - Биоэнергетическая сила. То, о чём я и говорила. Пока мы не нашли лучшей защиты, - пропел мелодический голос Микопы в голове Лики.
        - От кого же вы защищаетесь? - живо вступил в разговор Влад и впервые посмотрел на ящера без опаски или отвращения.
        - От своих. Тех, которые не хотят соблюдать очередь на лечение. Или от тех, кто не хочет умирать, но мало пригоден для спячки.
        - То есть вы впадаете в спячку, когда захотите? Я думала, это сродни болезни, проклятию, - Лика уставилась на Микопу, с нетерпением ожидая ответа.
        - И это тоже, - сухо проговорила Микопа и, встав на задние лапы, приложила переднюю перепончатую лапу к бегущей строке, на лицевой панели дома. Светящийся шар вспыхнул так ярко, что Лика зажмурилась. Когда девушка решилась разлепить горящие как от ожога веки, ящер уже стояла на входе, в пустом проёме.
        - Что за фигня? - выругался рядом Влад, протирая глаза. - Предупредить было нельзя?!
        - Простите. Я не так давно знакома с вашим биологическим видом и всё время забываю, что у вас нет защиты от вспышек переменного поля.
        - Влад, пойдём быстрее, - прошептала Лика, как бы невзначай опираясь на руку мужчины. - Чем раньше мы соединимся с остальными, тем лучше.
        - Рад, что ты не так глупа, как я полагал, - получила девушка ответ, но вспыхнувшая было обида, погасла под нараставшей тревогой.
        - Почему ты привела нас сюда? Почему именно меня? - громко спросила Лика Микопу.
        - Я не привыкла отвечать на кучу вопросов там, где всё должно быть понятно и так. Липа просила, чтобы ты переговорила с нашим доктором, как у вас их называют.
        Девушку так и подмывало спросить “зачем”, но, поймав предупредительный взгляд Каплынова, сдержалась.
        Ящер уже скрылась в лазарете. Влад вошёл первым, Лика, не отставая, последовала за ним.
        Внутри помещение оказалось гораздо просторнее, чем можно было предположить, глядя на круглое здание, снаружи похожее на каменный шатёр цирка шапито. Длинный широкий коридор проходил сквозь всё здание и упирался в закрытую дверь, защищённую таким же биополем, которое окружало и сам лазарет. Справа и слева по коридору, будто огромные ножки грибов, стояли кабинки, упирающиеся полукруглыми матовыми стенами в потолок. Некоторые из них тускло светились изнутри зелёным. То и дело из них выходили ящеры, не обращавшие внимания на людей, словно их появление здесь было в порядке вещей.
        Лазарет был пока самым оживлённым местом, из тех, которые Лика видела в подводном городе. Ящеры передвигались между кабинками с такой скоростью, что в глазах рябило от мелькания красных полосок и завитков на их телах. Как успела заметить девушка, они были сродни отпечаткам пальцев у человека: никогда не повторялись. Но делать выводы, наблюдая за аборигенами так недолго, девушка не решалась. И всё же она старалась запомнить, запечатлеть, как фотоаппарат свои наблюдения, чтобы в дальнейшем систематизировать их на бумаге или экране монитора, который остался в её портативном наборе на субмарине.
        Ящер подошла к ним ближе и показала, чтобы они шли следом.
        - Ты уверена, что это она? - тихо спросил Влад, когда они медленно двинулись по коридору, лавируя, чтобы не столкнуться с ящерами. Те даже не останавливались, чтобы пропустить идущих. - У меня от них в глазах рябит?
        Лика пожала плечами. В такой суматохе не мудрено было и ошибиться, но в любом случае, девушка не понимала, зачем быо подменять Микопу другим ящером. Что аборигены могли бы этим добиться?
        Микопа внезапно свернула направо, к одной из кабинок, третьей по счёту, если считать от прохода. Влад с Ликой старались не отстать и одновременно не быть затоптанными очередным проворным ящером.
        Ящер встала на задние лапы и приложила пятерню к панели на стене кабинки, которая тут же пришла в движение, будто детская карусель. Обернувшись дважды, кабина раскрылась, подобно бутону цветка, впустив троих внутрь. Стены сразу сомкнулись за спинами вошедших.
        Внутри располагалась небольшая лаборатория с массивным металлическим столом посредине, на котором на боку лежал ящер и спокойно смотрел на робомеханизмы и своего собрата, подключающих к нему мигающие датчики разных цветов
        - Что это? - спросила спутницу Лика.
        - Как бы сказать… Диагностика.
        - Он болеет?
        - Он готовится. Он и ещё несколько. Скоро они уйдут в долгое путешествие, и мы готовим их в путь.
        - Он… помирает, что ли? - вставил Влад, опередив вопрос Лики.
        - Его ждёт Сомния, это сложнее и опаснее, чем просто умереть и стать биотопливом, - мысленно произнесла Микопа и строго посмотрела на людей.
        Лика видела, как брезгливо поморщился Влад, но вместо того, чтобы выругаться, решил сменить тему:
        - А где Свердлин? Помнится, нам обещали с ним встречу.
        - Он умер в прошлом кверле, - возник в голове Лики посторонний баритон. - Меня зовут Трифер, я местный доктор. Ваш собрат очень нам помог, но тела пришельцев слишком слабые для Эфемерала и Инканды.
        - Как это умер? А где тело? - Лика растерянно оглядывала кабинку, в которой не было привычных шкафов с медикаментами. На стенах аккурат на уровне глаз проступали сенсорные панели размером со звёздную карту, висевшую в Малом зале на “Гамаюн”, а она была далеко немелкой и очень подробной.
        - Мы не выносим запах мёртвых, обоняние слишком сильное, - как бы извиняясь, проговорила Микопа.
        - Значит, пустили в утиль, - мрачно усмехнулся Влад и потянул Лику к выходу. - Пожалуй, и нам пора. Остальные, должно быть, беспокоятся.
        Трифер поднялся на задние лапы и нажал на кнопку панели. Стены кабины завибрировали и засияли болотно-зелёным.
        - Погодите, мы должны провести тесты. Это обязательно.
        - Лучше вам не подходить и выпустить нас, - в руке Влада блеснуло лезвие ножа.
        - Вы можете быть заразны, это не больно и быстро, - поддержала Трифера Микопа. - Своего рода предосторожность.
        Лика не хотела подвергаться непонятному ей воздействию, но девушка понимала, что позиция Влада безрассудна. Что они смогут сделать вдвоём против сотен ящеров, превосходящих их по силе? И даже если им удастся от них избавиться, группа всё равно заперта внутри Купола.
        - Что за тесты? - мрачно спросила она.
        - К вашим головам сбоку прицепится датчик, всего один, крошечный. За пару минут он соберёт информацию. Мы не будем ничего вам вводить, - спокойно пояснил Трифер, будто и не было никакого конфликта.
        - Что скажешь? - прошипел Влад в сторону Лики.
        - Датчик к голове.… Не похоже это на выявление инфекции. Что-то напоминает сканирование электрической активности мозга. Или мыслей, - намеренно громко произнесла Лика.
        Ящер, до этого спокойно лежащий на столе, приподнял голову и с интересом уставился на Лику.
        - Мы мирные, мы не можем рисковать собратьями и допустить на Эфемерал воинственную цивилизацию. А вы всё время проявляете агрессию, - ответил после паузы Трифер. - Мы должны убедиться, что вы не прилетели, чтобы сделать из нас слуг.
        - А потом? - спросила Лика, жестом показывая Владу, что ему лучше промолчать.
        - А в следующем кверле вы предстанете перед Советом, который решит: можете ли вы быть нам полезными.
        - Когда? - отрывисто спросил Влад, продолжая сжимать рукоятку ножа.
        - Кверл - это месяц. Месяц на Эфемерале длится один земной день, - пояснила Микопа. - Уберите жало. Мы не приемлем грубую силу.
        Влад нехотя подчинился.
        - Значит, завтра, - кивнула Лика и первая вышла вперёд. Датчик, похожий на таракана, побежал по её руке и, перебирая лапками, уселся на правом виске. Девушка не чувствовала ничего. Через пару минут он возвратился обратно в колбу, которую закупорил антропоморфный робомеханизм. Влад, презрительно глядя на ящеров, разрешил проделать с собой тоже самое.
        - Вы свободны, - Микопа активировала запирательный механизм, и кабинка вновь раскрыла двери. - Завтра всё будет иначе, вот увидите.
        Уходя, Лика обернулась. Перед тем, как кабинка сомкнула стены она увидела сидящего Триффера, который задумчиво смотрел на переднюю панель и периодически обменивался гортанными звуками с ящером, лежащем на столе.
        ***
        - Думаешь, нам что-то вкололи? - спросил Лику Влад, стоило им покинуть лазарет.
        - Не похоже, но всё может быть. Это был сканнер мыслей, намерений... не знаю чего ещё. Я так поняла, - ответила девушка вполголоса, озираясь по сторонам.
        Они остановились, поджидая Микопу, которая должна была вот-вот присоединиться к людям, чтобы отвести к дому, где те будут жить вместе с остальными, пока гостят в подводном городе Эфемерала. Улицы были пустынны, ящер объясняла это тем, что все эфемералы сейчас заняты делами, порученными Советом, а слоняться без дела - большой проступок, почти преступление против своего народа.
        По-прежнему было ясно и солнечно, гораздо ярче, чем на Поверхности, где всё время стояла пасмурная погода, несмотря на то, что облаков на планете не было. Красная звезда не давала много света Бетте или Эфемералу, как его звали аборигены.
        Браслет Лики показывал, что с момента, как люди вступили на землю подводного города, прошло четыре часа, а значит, уже должно было смеркаться. Но, похоже, эфемералы не имели представления о смене дня и ночи. Лика не была этим удивлена: существа, проживающие на приливно-захваченной планете, которая всегда повёрнута к красному карлику одной стороной, не нуждаются в темноте, чтобы лечь спать.
        - Простите, я должна была задержаться, - услышали люди голос ящера и обернулись, как по команде. Лика поймала предостерегающий взгляд Каплынова, но девушка и так не собиралась откровенничать. - Вам выделен дом для сна. Мы понимаем, как важно отдохнуть.
        - Мы пойдём туда пешком? - спросил Влад, озираясь в поисках авто.
        - Нет, сейчас пришлют тепирса. Город большой, а с вашим шагом идти очень долго.
        Ждать, и впрямь, пришлось недолго. Автотранспорт эфемералов походил на серебристую овальную капсулу без окон. Лика уже знала, что он во время движения парит над землёй, но каким образом аборигены смогли этого достичь, не представляла: у этой планеты не было магнитного поля, а значит, привычная землянам магнитная подушка не работала. Двери откидывались наверх и открывали объёмное нутро, в котором оставалось достаточно места даже после того, как туда зашла Микопа и люди. Сидений не было, Лика и Влад встали в одну нишу и кое-как пристегнулись, ящер села на задние лапы напротив, ремни опоясали всё её тело, стоило ему оказаться квадратном углублении, тускло освещаемом двумя встроенными лампами .
        Управление тепирса было автоматическим, а ход авто таким плавным, что девушка ни за что бы и не подумала, что капсула движется. Поездка оказалось недолгой. О том, что они прибыли на место назначения, Лика поняла, только по тому, что ремни, крепко державшие их с Владом, самовольно втянулись в стены. Тут же с одной стороны откинулась дверь, через которую без промедлений вышла Микопа.
        Лику ослепил дневной свет, свет резанул по глазам, привыкшим к полутьме тепирса. Когда снова стало возможно смотреть без того, чтобы прищуриваться и закрываться руками, и хоть как-то облегчить переход в день, девушка обратила внимание, что терипс доставил их с Владом к окраине города. Дорога уходила дальше, извиваясь между чёрных валунов, и внезапно обрывалась на расстоянии ста шагов, там, где свет собирался в пучок, и не было возможности заглянуть за границу.
        Лика огляделась и наконец заметила вытянутое прямоугольное здание, к которому и направилась Микопа, оглядываясь на застывших у тепирса людей.
        - Это что ещё за длинная фигня?
        - Не знаю, но нам явно туда. Надеюсь, наши в порядке, - сказала Лика, и её голос предательски дрогнул. Что если они тоже мертвы? Что если она больше никогда не увидится с Варей и остальными? Остальными… Сердце глухо стукнуло и замерло, в животе будто что-то оборвалось. Лика столько себе врала и уже поверила в то, что Тимофей ей безразличен.
        Да, он не любит её, он высокомерный и слишком холодный, но это не важно. Главное - самой любить и желать возлюбленному добра и счастья, даже если любовь неразделённая.
        Лика очнулась только когда поняла, что быстрым шагом направляется за ящером к тёмному прямоугольнику входа. “А если уже поздно?” - сверлила мозг гадкая мысль. Кулаки непроизвольно сжались. Тогда она вытрясет из Олимпиады всю правду, но не силой: это бесполезно. Она затаится и будет ждать, пока мать или то, что себя за неё выдаёт, выдаст правду. Девушка будет плести паутину из невинных вопросов, пока Липа не проколется. Раньше с матерью эта тактика всегда имела успех. Лика нащупает больное место системы и ударит туда. Не уничтожит, но нанесёт серьёзный урон…
        - Что ты замерла как статуя? Меня ждёшь или одна входить боишься? - окликнул её Влад. - Погляди, место явно непростое.
        Лика подняла голову и рассмотрела орнамент, покрывавший фасад. На светло-зелёном камне разбегались в разные стороны запутанные вензеля и завитушки, в которых, если долго вглядываться, можно было рассмотреть тело ящера. Только узоры на нём были не красные, а тёмно-синие, как их глаза.
        - Пойдём уже, - поёжилась девушка, хотя было привычно жарко и влажно. - Скорее всего, это и есть Совет.
        - С чего взяла, Леснова?
        - Семь узоров расходятся от тела, сам присмотрись.
        - Ну ты и глазастая, - присвистнул Влад и ступил в темноту. Лика последовала за ним.
        Глаза быстро привыкли к полутьме прохладного пустого зала. Микопы нигде не было видно. По стенам сочилась вода, капавшая в тишине на каменный пол. Было неуютно и зябко, Лике казалось, что она попала в средневековый замок, сейчас зажгутся факелы, расставленные вдоль стен и в конце зала они увидят трон с восседающим на нём монархом в красной мантии.
        - Леснова, не напирай на меня! Где здесь выход? Куда делось эта нечисть?
        - Амфибия, вообще-то! Надо дойти до конца, там должна быть автоматическая дверь.
        - Да пофиг! Здесь, как в склепе! Для чего им этот каменный мешок?
        - Думаю, мы это скоро узнаем, - ответила Лика и упёрлась руками в стену, противоположную входу. Вопреки ожиданиям, она не была каменной, ноабсолютно гладкой и литой, сделанной из тёмно-зелёного металла.
        - Отойди, я попробую ударить!
        - Не думаю, что это сработает. Может, лучше просто позвать Микопу?
        - Валяй!
        Лика отступила на два шага и покашляла в кулак, чтобы настроиться.
        - Микопа, ты здесь? - робко спросила она, её голос гулко прокатился по залу. - Откройте, пожалуйста!
        - Сама видишь!
        - Нет, стой! - Лика остановила Влада, собравшегося было применить силу, и прислушалась. Помимо беспрестанного капания воды слышался низкочастотный гул, словно где-то неподалёку работал генератор. Девушка напрягла слух ещё больше и теперь была почти уверена в своих выводах: каменный зал с глухой стеной являлся декорацией, обманкой.
        - Микопа! - сказала она громко. - Откройте нам, пожалуйста. Мы знаем, что вы здесь.
        Гул стал явственнее и мощнее, стены завибрировали и начали излучать приглушённое зеленоватое свечение, но даже этого было достаточно, чтобы разглядеть, как меняется помещение, превращаясь во что-то наподобие совещательного центра. Появившаяся в одной из стен дверь отъехала в сторону, в проход вошли двое: Микопа и крупный ящер, медленно передвигающийся, будто ему тяжело идти. Кожа была испещрена бордовыми узорами, которые напоминали вертикальные зарубки или шрамы, казалось, его покрывала кровавая сетка.
        - Вы прошли и это испытание, двуногие. По крайней мере, некоторые из вас, - раздался в голове Лики его неторопливый, чуть дребезжащий, но ещё полный силы, голос. Ящер оскалился. - Не сердитесь, мы не знаем оружия, и боимся тех, кто его носит. Ваш уровень агрессии немал, но, похоже, вы можете следовать голосу разума. Увидимся в следующем кверле, на этом самом месте.
        Ящер развернулся, своими движениями напомнив Лике травоядного динозавра с кожаным щитом на голове, и с достоинством вышел.
        - Простите, но таков приказ Совета, - тут же произнесла Микопа. - Это был Каймер, один из Семи.
        - И сколько нам ещё испытываться? - с раздражением проговорил Каплынов.
        - Думаю, на этом всё. Мы очень надеемся на вас. Вы ведь сможете помочь?
        - Мы так и не поняли в чём, - сухо отрезала Лика. Микопа врала, старый ящер - нет. Это испытание не будет последним, но ящеры определённо что-то ждут от людей. И это что-то крайне важно для аборигенов. - Где остальные?
        - Пойдёмте за мной.
        Микопа повернулась и, мотнув головой, направилась к проходу, в котором скрылся Каймер.
        Светлый коридор был прямым и казался бесконечным, как ожидание чуда. Боковые ответвления затемнены, двери, расположенные по правую и левую сторону - закрыты. Лика начинала терять терпение и уже хотела было прямо спросить ящера, долго ли ещё идти, как ящер резко свернула направо. Встав на задние лапы, Микопа прижала пятерню к стеклянной выпуклости рядом с дверью, та в одно мгновенье бесшумно отъехала в сторону.
        Девушка стала на цыпочки и заглянула в открывшийся проём. Не дожидаясь, пока ящер посторонится, она протиснулась между ним и стеной и вошла. Все были здесь, включая её мать, но Лика выхватила взглядом из толпы только одного человека, которого хотела сейчас видеть больше, чем кого-то ни было. Всё остальное сделалось несущественым, прошлое потеряло свою власть над ней, а попросту перестало существовать. Сейчас было важно только одно: Тимофей жив и здоров!
        Лика подошла вплотную и остановилась, осознав, что они не одни. К тому же, старпом был не обязан испытывать при встрече что-то кроме сдержанной радости, граничащей с вежливостью.
        - Мы вернулись. Как и обещали, - выдавила из себя девушка, старательно пряча робкую улыбку.
        - Где вы так долго пропадали? Что они с вами делали? - засыпал её вопросами Тимофей, вглядываясь в лицо Лики.
        - Зачем вас водили в больницу? - спросил подошедший Стас, но тут же замолчал, показав глазами, что не стоит обсуждать это сейчас. - Уверен, нашим друзьям будет неинтересна пустая болтовня.
        Лика оглянулась и увидела, что они с Владом стоят в кольце людей, лица которых светились любопытством. Но не только: девушка заметила, что Варя держится несколько отстранённо и словно избегает мужа, который, казалось, этого совсем не замечает. Олимпиада тревожно вглядывалась в её лицо, а потом, резко потеряв интерес, отошла в угол и уселась на брошенный тюфяк, напоминающий объёмный матрас.
        - Я оставлю вас. Рекомендую выспаться, следующий кверл уже скоро, - произнесла Микопа, всё так же стоящая в проёме двери. - Не пугайтесь, у двери останутся двое эфемералов. Вы понимаете, мы пока не можем доверить вам свою жизнь, но скоро это изменится.
        Ящер попятилась и вышла. Дверь бесшумно закрылась и слилась со стеной, будто её никогда и не было.
        ГЛАВА 7. СЕМЬ И ДЕВЯТЬ
        - Что это значит? Ты должна знать! - Каплынов вплотную подошёл к Олимпиаде и присел на корточки, заглядывая в глаза.
        - Это значит, что нам не доверяют, и я их за это не виню, - спокойно ответила женщина, склонив голову набок, как бы прислушиваясь к звучанию собственного голоса. - Вы приехали сюда изучать другую жизнь - так изучайте. Но мы ведь все знаем, что это не единственная цель затратной экспедиции с самой Земли!
        - Мама, перестань! Лучше скажи, они могут понимать нас, когда не находятся рядом? Например, наблюдая за нами с помощью камер и читая по губам?
        - Не-ет, - протянула Липа, хитро улыбаясь. Около её глаз пролегли глубокие борозды морщин, и кожа стала похожа на потрескавшуюся землю пустыни.
        - Это здорово, - вклинился Тимофей. - Но необходима осторожность, может она не всё про них знает.
        - Всё она знает. Олимпиада несколько лет жила с ними бок о бок, - вмешался Дмитрий. - Лучше давайте подумаем, что нам говорить завтра на Совете.
        - Откуда ты знаешь, что Совет завтра? - так неожиданно громко и резко спросила Варя, что все обернулись и затихли, почуяв начинающуюся семейную ссору между истеричной дамочкой и охладевшим к ней мужчиной. Лика подумала, что Варя и впрямь перегибает палку, пытаясь обратить внимание на себя.
        - Не знаю. Наверное, ящер сказала.
        - А ведь твоя жёнушка, пожалуй, что и права, - Каплынов встал с колен и вплотную подошёл к Тимофею. Тот попятился.
        - Отвечай, Веслов, - потребовал Тимофей и встал прямо перед ним.
        - Ящер сказала про кверл, вы же сами слышали.
        - Разумнее предположить, что кверл - это месяц. Почему день? Не год, декада или пару часов? - настаивала Варя, испытывающе глядя на мужа, как следователь на отпирающегося преступника. Веслов растерянно смотрел на людей и молчал.
        - Хватит вам! - Дмитрий отступил на шаг, оглядываясь по сторонам, словно ждал помощи. Но окружившие насуплено молчали.
        Олимпиада, всё так же сидящая в углу на матрасе, расхохоталась.
        - Что смешного? - подошёл к ней Тимофей. - Лучше помоги нам понять намерения эфе…тьфу ты, аборигенов.
        - Они хотят, чтобы вы решили проблемы с Сомнией, - Олимпиада сделалась серьёзной и, уставившись в одну точку на противоположной стене, продолжила: - Фосфореалы впадают в спячку, и иногда умирают в ней. Когда-то было несколько видов эфемералов, а теперь, уже сотню лет, как они - один народ, который вымирает, несмотря на прогресс и знания.
        - И эту проблемы можем решить мы? - Стас присел на корточки и осторожно взял женщину за руку, словно прощупывал её пульс. - С чего они это взяли?
        Липа посмотрела на него, склонив голову к одному плечу, и улыбнулась:
        - Они надеются.
        Стас хотел спросить ещё кое-что, но Лика потянула его за руку и, отведя в сторону, прошептала:
        - Не мучьте мою мать! Понятно же, что она не здорова. Ей ведь хуже, да? - Лика кинула тревожный взгляд на мать и закусила губу, чтобы не расплакаться. Морщины на лице Липы стали глубже, кожа посерела и сделась похожа на высохший пергамент, покрывшийся пятнами от времени. Взгляд матери растерянно блуждал по лицам присутствующих, но стоило ему найти девушку, как Олимпиада заулыбалась и жестом пригласила её присесть рядом.
        Лика напряглась, ей совсем не хотелось быть рядом с больной и чужой женщиной, которая имела лишь отдолённое сходство с её матерью, однако, совесть взбунтовалась, чувство долга победило и на этот раз. Девушка, кляня себя за малодушие с одной стороны, и за робость, с другой, подчинилась, однако, села чуть поодаль.
        - Ляжешь сегодня неподалёку, прошу-у.
        - Мы все будем спать здесь, в одной комнате.
        Женщина смерила Лику взглядом, в котором на мгновенье мелькнула хитринка, и молча опустила голову на колени.
        - Я просто очень устала, мне так хотелось бы снова стать молодой и здоровой. Ты поможешь мне?
        Олимпиада быстро подняла голову и схватила дочь за руку, заглянув той в глаза.
        - Лика, мне нужен твой совет, как астробиолога. Можно тебя? - внезапно оказавшийся рядом Тимофей, мягко высвободил руку Лики из цепких объятий старухи.
        Девушка, по старой привычке, робко посмотрела на мать, чтобы убедиться, что та не сердится и тут же разозлилась на себя за это. Она резко поднялась и взглянула на Олимпиаду с высоты собственного роста. В следующее мгновение Лике показалось, что в таких знакомых и родных глазах промелькнула злость и холодная ярость, и снова они стали благожелательно-отстранёнными.
        - Конечно, иди. Только непременно возвращайся, - елейным голосом проговорила женщина, растягивая слова.
        Лика застыла, не зная, что и думать. Задремавшие было подозрения, снова возродились и окрепли.
        - Пойдём же, - Тимофей почти тянул её за собой в противоположный угол полупустой комнаты, девушка чуть было не споткнулась на очередной кинуты на пол матрас. Лика спиной чувствовала взгляд матери, которая вела себя с каждым разом всё менее предсказуемо.
        - Спасибо! - прошептала девушка старпому и, не дожидаясь ответа, присоединилась к остальным, бурно обсуждающим странное поведение хозяев подводного города. Лика вполуха слушала гипотезы и домыслы, один одного нелепее, но не вступала в ненужные споры. Ей сейчас было жизненно необходима толика одиночества: что-то грызло Лику изнутри, стучалось в сознание очевидной догадкой, но девушка никак не могла ухватить мысль. В сторону матери Лика смотреть избегала.
        - Я не верю, что они до сих пор не могут наладить связь с “Гамаюн”, - возмущался тем временем Анатолий.
        Виктор раздражённо пожал плечами и нахмурился ещё больше:
        - Тебе видней. Я лично устал думать, не имея никаких фактов. Завтра узнаем.
        - Слушай, Толя, не нервируй нас ещё больше, мы так и не заснём от испуга. Кстати, у меня есть прекрасное средство…
        - Хватит препираться, - грубо оборвал Костю Тимофей, Лика испуганно вздрогнула. - Мы все устали и не хватало ещё переругаться. Похоже, каждому тут выделен спальник.
        - А комбинезоны снимать? - зевая, спросила Варя. - У меня всё тело чешется, в душ бы…
        - Всем вместе? - подмигнул девушке Толя. Варя улыбнулась в ответ, искоса посматривая на мужа.
        “Ревность хочет вызвать”, - устало подумала Лика, свернувшись калачиком под тёплым пледом, заботливо оставленным на каждом матрасе тёмного цвета. Ради интереса девушка посмотрела на реакцию Димы, а точнее на её полное отсутствие, ничуть этому не удивившись: провокация была слишком явной и показной.
        Вскоре она вообще перестала вслушиваться в речи мужчин, которые по сути сводились к двум вещам: страху и любопытству. Лика сосредоточилась на мыслях о себе и матери. Последняя очень хотела лечь на соседних матрасах, но впервые девушка открыто взбунтовалась, и никакого наказания не последовало.
        - А свет так и будет гореть? - услышала Лика, накрывшаяся с головой пледом, раздражённый голос Вадима и успела только подумать, что ей это совершенно не мешает, как провалилась в сон.
        ***
        По полу потянуло прохладой и Лика, недовольно ворча, плотнее завернулась в плед, который беззастенчиво сполз и теперь всепроникающий свет бил девушке в глаза. Просыпаться не хотелось, голова болела и была тяжёлой, как после излишне выпитого накануне. Тело ныло, словно побитое. Переговаривающиеся шёпотом мужчины раздражали, хотелось грубо крикнуть, чтобы они замолчали хоть на час, но она сдержалась и открыла глаза, подслеповато щурясь на ровный белый потолок.
        - Сколько времени? - спросила девушка, присаживаясь в постели. Братья Старковы обернулись и спокойно смотрели на Лику, будто впервые видели её так близко. Олимпиада, сидевшая с ними рядом, продолжала довольно улыбаться:
        - Иди к нам, - похлопала она по матрасу и подвинулась, освобождая место рядом. Лика проигнорировала её, на этот раз не чувствуя вины за собственную грубость. «Ты чужая» - вопило её сознание, и девушка с затаённой радостью подчинилась иррациональному выводу. Впрочем, нелогичным он был только на первый взгляд.
        Все вокруг просыпались, потягивались, Тимофей активно обсуждал что-то с Владом, одновременно пытаясь пригладить торчащие волосы на макушке. Лике хотелось, чтобы он посмотрел на неё хотя бы разок, украдкой, дал знать, что она его волнует. Девушка тут же рассердилась на себя за нарушенное обещание не ставить в неловкое положение равнодушного к ней мужчину своим навязчивым вниманием.
        Заспанная Варя присела вплотную и заботливо провела по голове девушки, едва касаясь её спутавшихся волос.
        - Тебе нехорошо?
        - Нормально, - проговорила Лика, помассировав виски. Боль яростно пульсировала, словно второе сердце.
        - Почему тогда у тебя такие красные глаза?
        - Правда? - Лика посмотрела на Варю, та первой отвела взгляд.
        - Сосуды лопнули.
        - Я плохо спала, снилась разная дрянь, будто мне в мозг ввинчивают шурупы. Голова теперь болит. Ты о чём-то хотела поговорить?
        Варя огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Лика обратила внимание, на то, какие грязные у подруги волосы и с досадой подумала, что собственный сальный пучок на голове выглядит не лучше. Немудрено, что Тимофей её не замечает…
        - Смотри, их уже больше.
        - Кого?
        - Других. Говорящих странными фразами, не так как мы. Они все такие уравновешенные, просто жуть!
        - Опять ты про Диму? - Лика закатила глаза и досадливо фыркнула. Разговор и так давался ей нелегко из-за боли и дикой усталости во всём теле, а тут ещё и Варя никак не успокоится по поводу мужа.
        - Слушай, может, это в тебе проблема? Стресс и всё такое, - Лика взяла Варю за руку, но подруга сердито отдёрнула её.
        - Я не сумасшедшая! Извини, что побеспокоила!
        Девушка вскочила и направилась к группе мужчин, стоящих у стены в том месте, где вчера открывалась дверь и пытавшихся её активировать. Вопросы с туалетом и едой для пришельцев были решены аборигенами, но от этого только усиливалось впечатление, что люди для них сродни домашним животным или ценным подопытным.
        Старковы и Дмитрий держались особняком и многозначительно переглядывались. Сейчас братья выглядели очень похожими друг на друга, наверное, впервые с момента знакомства девушки с ними. Неподалёку Лика заметила и Олимпиаду. Женщина стояла, скрестив руки на груди и улыбалась, смотря на то, как Тимофей с Владом обследуют стену в поисках механизма, открывающего дверь.
        - Один, два, три, - сказал Дима вполголоса, но Лика был уверена что хорошо его расслышала.
        Дверь, пыхнув пару раз, быстро отъехала в сторону. В проём вкатились три антропоморфных робомеханизма и, ловко объезжая отпрянувших от входа людей, мигом побросали на матрасы светло коричневые куски ткани, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся одеждой. На ощупь материя была грубой, из кривых швов торчали нитки, пошив оставлял желать лучшего, но для Лики брюки свободного кроя и безразмерная рубашка казались пределом мечтаний. Девушке хотелось немедленно содрать приросший к коже комбинезон, желательно хотя бы ополоснуться чистой водой и почувствовать на голой коже шершавый материал.
        Тимофей и Стас с Костей не раз пытались заговорить с роботами, но те не обращали на людей никакого внимания, словно тех и не было вовсе. Влад лишь презрительно хмыкал на попытки согруппников.
        - Стражи нет, - сказал Тимофей, выглянувший в светлый, почти белый коридор.
        - Значит, выходим? - Костя переводил взгляд с Тимофея на Влада.
        - Вы можете помыться и переодеться в соседней комнате, - услышала Лика мелодичный голос Микопы, а вскоре в проёме возникла и она сама. Красные узоры, похожие на линии, идущие от головы до хвоста, из алого сделались оранжевыми, будто какой-то ребёнок разрисовал кожу ящера фломастером.
        - А куда делись те двое, что караулили у входа? - спросил Влад.
        - Они ушли в Сомнию, - коротко ответила ящер и, попятившись, пропустила людей. Купальня, как назвала её ящер, располагалась по соседству. Это была большая комната, чем-то напоминающая парную, вдоль стен стояли четыре круглых и пустых ванны, способные вместить каждая три человека за раз. В помещении была ещё большая влажность, чем в остальных залах и на улице. Головная боль Лики снова напомнила о себе.
        - Как жаль, - начала было Варя. - Надеюсь, они ещё проснутся.
        - Это их судьба и желание. Сомния - нечто большее, чем смерть, - прервала её Микопа. - У вас немного времени, скоро Совет. Я приду за вами.
        - Это ваша ванная? - Варя поморщила нос.
        - Это общая спальня, мы спим в воде.
        Ящер направилась к выходу.
        - А как же стража? Её больше не будет? - спросил вдогонку Тимофей.
        - Пока нет, - ответила Микопа, не поворачивая головы. - Ещё не время. Набирайтесь сил: жидкое питание вам доставят позже. Дверь может активироваться голосом, достаточно сказать: Открой. Но только эта дверь.
        Стоило шагам ящера затихнуть, Тимофей повернулся к группе и сказал:
        - Вы заметили, что их очень мало? А ведь это целый город. И ещё одно: мне кажется, что в костюмы встроены электропровода или что-то подобное. Надень мы их, ящеры смогут нас контролировать…
        - И наказывать, в случае непослушания, - добавил Влад.
        ***
        Ткань костюмов оказалась довольно приятной телу и совсем не ощущалась на коже. Переодевшись, все теперь выглядели как пациенты клиники или члены какой-то секты, но Лика была рада снова чувствовать себя чистой и поэтому находилась в приподнятом настроении. Головная боль бесследно прошла, в глазах прояснилось, и чтобы не портить себе утро, девушка старалась поменьше контактировать с матерью, которая как назло, стремилась быть к ней как можно ближе.
        Спасением для Лики оказалась Варя, которая быстро простила подругу, увидев, что девушка и впрямь готова слушать её жалобы на мужа. На самом деле, Лике было совестно использовать доверчивую соседку, но это спасало от Олимпиады, назойливо стремящейся во всём угодить дочери.
        Лика начала бояться мать. Та была неискренна в своей любви к дочери, и стоило той, сделать вид, что она не смотрит на мать, на лице женщины мелькала досада, причину которой Лика никак не могла разгадать.
        Слушая Варю вполуха, она кивала и мысленно прикидывала, что задумала Олимпиада. Лика не была руководителем группы и не имела никакого влияния на оного. Правда, временами, девушка чувствовала на себе жаркий взгляд Тимофея, в такие моменты она хотела повернуться и ответить. Память услужливо подбрасывала воспоминания о том визите в каюту Тимофея и несостоявшихся минутах любви. Иногда Лика жалела о своём уходе.
        - Ты что так покраснела? Нехорошо? - спросила заботливо Варя, прервав свои стенания на холодность мужа.
        - Жарко тут.
        - Да, как в тропиках, - согласилась подруга и вернулась к прерванной теме. - Дима с самого утра о чём-то беседует со Старковыми, а раньше они никогда не были приятелями. Так, просто сослуживцами. То есть он уже готов проводить время с кем угодно, лишь бы не со мной!
        - Сейчас не время выяснять отношения, сама понимаешь.
        Варя вздохнула:
        - А то. Жаль, что мы теперь совсем не остаёмся наедине, я бы прямо спросила о его чувствах ко мне.
        - Может, после Совета у тебя будет такая возможность.
        Взгляд Лики блуждал по комнате, старательно избегая того места, где стоял Тимофей, обсуждавший с Владом и докторами дальнейшие действия. По мнению девушки, это было глупо, потому как сведения о повадках и обычаях эфемералов крайне скудны, а Олимпиада больше молчала, будто не желала делиться ими с вновь прибывшими. Лике казалось, что это месть им за то, что они прилетели так поздно: девушка помнила, как мать ценила свою неувядающую молодость.
        - Вам пора. Следуйте за мной и не бойтесь, - Голос Микопы прозвучал в голове так неожиданно, что девушка вздрогнула. Варя с тревогой смотрела на что-то за её спиной, Лика обернулась. Микопа в сопровождении двух ящеров покрупнее стояла на выходе. Их морды с широкими ртами ухмылялись в оскале открывая ряды острых зубов. Глядя на них, с трудом можно было подумать будто аборигены, как утверждала Олимпиада, питаются исключительно растительной пищей. Микопа рассказывала, что их мощные передние лапы изначально служили лишь для раскапывания кореньев и выдирания водорослей, но сейчас и в это верилось с трудом.
        - Что будет после Совета? - спросил Тимофей.
        - Смотря, о чём вы с ним договоритесь. Но вашим телам не будет нанесён вред.
        - Держимся вместе, - Тимофей обернулся к группе и прибавил: - Что бы нам ни говорили, молчите. Я постараюсь выторговать наилучшие условия.
        Он казался осунувшимся и будто стал ещё выше, чем был по прилёту на Эфемерал. Лике захотелось подойти и обнять Тимофея в знак поддержки, но девушка лишь кивнула в ответ, даже не зная, заметил ли старпом её жест.
        Ящеры вышли первыми, люди по привычке растянулись в шеренгу, Лика шла следом за Варей, та то и дело оборачивалась; влажные чистые волосы пшеничного цвета, наспех стянутые в хвост, разметались по спине и плечам подруги. Лика шла ни о чём не думая и почти ни о чём не жалея, и поймала себя на мысли, что совсем не боится будущего, пока она вместе с этими людьми, с которыми пережила столь много удивительного, что хватит до конца дней.
        Тот же длинный светлый коридор с одинаковыми вереницами едва различимых дверей, по нему нельзя было судить, куда их ведут. Всё казалось таким невероятным, словно это был сон, поэтому Лика чувствовала лишь любопытство без примести страха. Она дала себе слово поговорить с Тимофеем, как только это станет возможным и признаться ему в своих чувствах, не надеясь на взаимность; в этом была доля эгоизма: она, по сути, перекладывала на другого, косвенно виноватого в её любви, собственные нежность и страсть. Но они были настолько велики, так ломили грудь, грозя выплеснуться на первого подвернувшегося, что Лике была не важна чужая ноша и груз ответственности. Девушка осознала, что избавилась от тяжкого давления матери, и теперь была опьянена свободой воли и выбора.
        - Мы пришли, - сказала Микопа, остановившись у очередной, ничем не отличающейся от соседних, двери. Лика с сожалением вздохнула: сейчас надо будет вслушиваться в речи Совета и очарование этого момента растает под гнётом настоящего. Пора грёз миновала, растаяла, как туман с приходом холодов.
        - Вы войдёте все вместе, я останусь здесь: ждать решения Совета. Не перебивайте говорящих, нам и так трудно с вами общаться.
        Дверь отъехала в сторону, открыв тёмное нутро зала, в котором уже бывали Лика и Влад. Совет больше напоминал аскетичный зал для совещаний на космическом корабле, чем обитель подводного города. Дышалось легко, чувствовался приток свежего воздуха без запаха тины и водорослей. Зал был ярко освещён, Лику удивило отсутствие трибуны или постамента, где могли бы восседать семь мудрейших представителя удивительного народа амфибий. Вместо этого ящеры просто стояли полукругом, а иногда и свободно передвигались по залу, подсветка на полу бросала тень на их мощные челюсти и головы, но тем не менее, девушка не чувствовала, чтобы от эфемералов веяло угрозой. Она легко нашла Гриккера, старого знакомого, встретившего их на субмарине, по узорам на теле, напоминающим шрамы.
        Тимофей сказал людям, чтобы они встали за его спиной, а сам выступил вперёд:
        - Мы рады приветствовать вас от имени всех землян, - произнёс он громко, но эха не последовало. - И спешим заверить вас в нашем полном расположении и дружелюбных намерениях.
        - И мы рады, - ответил Гриккер, махнув хвостом в сторону. - Мы вас очень долго ждали. Приютив ваших, ознакомились с обычаями, образом жизни вашего вида. И много слышали о планете, с которой вы прибыли. Мы просто уверены, что вы сможете нам помочь.
        Остальные шесть ящеров все разом гортанно заговорили, стоило Гриккеру замолчать. Но спустя минуту они, как по команде замолкли и обратили широкие морды к людям, стоящим в центре зала, словно чего-то ждали.
        - Так о чём вы просите? - осведомился Тимофей.
        - О больших делах. О Жизни, - мысленно прозвучал басовитый голос. Ящеры склонили головы, словно речь на самом деле шла о смерти.
        ГЛАВА 8. СПЯЩИЕ
        Спустя непродолжительное время ящеры подняли головы. Лика, пользуясь паузой, успела рассмотреть их лучше: теперь, когда она привыкла к внешности аборигенов, те не казались ей уродливыми, наоборот, Лика отмечала особую красоту эфемералов, заключающуюся в скупых, неторопливых движениях, рисунке на коже, способным менять цвет в зависимости от ранга особи. Даже маленькие глаза василькового оттенка таили в себе какую-то неразгаданную пока тайну.
        Встреча с развитой цивилизацией представлялось ей немного иной, и это несоответствие ожиданий и реальности смущало Лику всё больше. Девушка представляла комические корабли, бороздящие просторы Вселенной, густонаселённые города с обширной инфраструктурой и инопланетян, почти богов, способных раскрыть землянам хотя бы часть тайн мироздания, сделав жизнь последних лучше и счастливее.
        Эфемералы были не такими: настороженные, не доверяющие пришельцам, вымирающие от странной болезни. Пока Гриккер и остальные поясняли свою главную проблему - беспричинный долгий сон, забирающий самых крепких и сильных, Лика всё думала: “Почему они смогли справиться с другими болезнями, улучшили свои тела, но оказались бессильны в борьбе с летагией настолько, что теперь вынуждены просить помощи более слабой расы?”
        Беспокоило и другое: ящеры не договаривали, Лика чувствовала в паузах недосказанность, а все разговоры о помощи людей насквозь пропитала ложь. Всё это и без дара девушки было “шито белыми нитками”. Но правда заключалась в том, что они, земляне, оказались заложниками подводного города: под предлогом сезонной радиоактивных вспышках на Инканде, красной звезде, их никто не собирался выпускать на Поверхность, а связи с “Гамаюн” по-прежнему не было. Или в ней отказали людям.
        Лика видела недоверие и растерянность на лицах многих, но далеко не всех: Ветров и Старковы, казалось, были вполне довольны своим положением и не выказывали внешних признаков беспокойства. Они держались чуть поодаль от остальных, а рядом стояла Олимпиада, на губах которой играла лёгкая полуулыбка, словно она одна здесь знала полную правду. Как ни хотелось этого делать, но Лика твёрдо решила поговорить с матерью сразу после Совета и, пусть с изрядной дол хитрости, но узнать от неё истинные намерения аборигенов.
        Совет завершился довольно быстро. Людям разрешили свободно передвигаться по городу, простирающемуся гораздо дальше, чем могла предположить Лика. Члены группы были предоставлены сами себе, никаких поручений им не давали, но намекнули, что помощь в мелких делах будет весьма кстати. О том, когда землянам позволят уйти, аборигены так и не сказали.
        - Они просто не собираются нас отсюда выпускать, вы что, так этого и не поняли? - прорычал Влад, когда группа оказалась в спальне. Матрасы были застелены новым бельём, на этот раз тёмно-синего цвета. В остальном, всё был как прежде.
        - Успокойся Влад, - проговорил Стас, проверяя свой инструментарий и патроны с лекарствами в контейнерах. - Посмотрим, к чему они клонят. Мы как-никак будем работать с ними вместе.
        - К тому же, если бы они хотели нас убить, давно бы это сделали, - поддержал коллегу Костя.
        - Только один из нас знает больше, чем все остальные, - Тимофей подошёл вплотную к Олимпиаде. Женщина сощурила глаза, глядя снизу вверх в лицо старпома.
        - Я знаю только, что моё время на исходе. Мне больше, чем вам хочется выбраться с этой проклятой планеты! Она ведь убивает меня…, - на глазах матери Лика увидела слёзы. Олимпиада говорила правду. - А вы смотрите на меня, как на монстра. Да я и есть монстр!
        Мать повернулась ко всем спиной и легла на постель, свернувшись калачиком. Лике стало совестно, что она уже мысленно причислила Олимпиаду к врагам, та была такой же жертвой, как и все, пленницей красной звезды.
        - Ладно, сосредоточимся на том, как бы нам выбраться на Поверхность, - Тимофей принялся мерить шагами комнату, временами останавливаясь и рассеянно поглядывая на остальных. - Управлять субмариной никто из нас не может…
        - Но мы можем узнать, как это сделать, - подхватил Влад. - Виктор, думаю, освоишь инопланетную технологию.
        - Я бы не стал делать таких выводов, - спокойно ответил Старков. - Да и глупо всё это пустое беспокойство. Эфемералы сами нас отпустят. Наоборот, чем быстрее мы им поможем, тем скорее улетим на Землю.
        - Вот именно, что за паника? - Дмитрий выразительно посмотрел на жену, отчего та покраснела и выдавила:
        - Ну, может и впрямь, надо помочь…
        - “Пожалел волк кобылу: оставил одни рога”. Так мой прадед говорил, и всё актуально, - засмеялся Влад.
        - Там не про кобылу, а про корову речь, - поправила Варя уверенным голосом.
        - А всё одно, - махнул на неё рукой Каплынов. - “Дойная корова” - тоже подходит к нашей ситуации. Помогать они собрались! Вы себе сначала помогите!
        - Открытый бунт только обозлит эфемералов, а нам прибавит проблем, - заключил Тимофей. - Работаем по двум направлениям: Стас и Костя, как договаривались, помогают в лазарете, остальные ищут пути отхода, никаких подозрений не вызываем, ведём себя мирно, они и так нас проверяют. Субмарина должна управляться автоматически, осталось выяснить, откуда и как.
        Несогласных было четверо: Старковы и Весловы, которые заявили, что не будут подвергать себя глупому риску и настраивать против себя гостеприимных хозяев, просящих о помощи. Анатолий даже Космическую конвенцию вспомнил, на что чуть не схлопотал по лицу от Каплынова, но Тимофей вовремя вмешался и до рукоприкладства не дошло.
        - Ну-ну, - процедил Влад в сторону оппозиции. - Посмотрим, знают ли об этой Конвенции местные. И станут ли соблюдать чуждые им законы?
        - Всё, разошлись, - произнёс громко Тимофей. - Больше не звука. Переругаемся, и всё провалим. Влад, держи себя в руках, не подводи группу, мы в одной связке.
        - Это я-то подвожу?
        - Я сказал: всё.
        Каплынов замолчал и присел на постель, мрачно оглядывая помещение.
        Лика приблизилась к матери, остановив жестом Тимофея, пытавшегося ей помешать. Олимпиада всё так же лежала лицом к стене и хлюпала носом:
        - Мама, - девушка осторожно дотронулась до её плеча. - Помоги нам.
        Олимпиада молчала.
        - Пожалуйста! Я знаю, что фосфереалы лгут, - прошептала Лика.
        Мать медленно перевернулась на спину. Лика сдержала себя, чтобы не отпрянуть: вблизи лицо матери выглядело ещё более старым, на коже щёк появились мелкие язвы.
        - Я помогу тебе, только тебе, а ты потом поможешь мне. Ведь так? - тяжело дыша, промолвила женщина. Она выглядела такой жалкой, что Лика кивнула, не совсем понимая, чем она реально может помочь. Может, на Земле найдут способ? Впрочем, Лика в глубине души понимала: до дома мать не дотянет.
        - Дочка, я проведу тебя в зал Спящих, - еле слышно прошептала Олимпиада.
        ***
        - Зачем нам туда идти? - Лика склонилась над матерью, чтобы лучше расслышать ответ.
        - Чтобы узнать, в чём заключается ложь, и где прячется правда, - Олимпиада отвернулась и медленно проговорила: - Ты ведь сама просила о помощи.
        - Я думала, ты знаешь, как нам выбраться на Поверхность.
        - Фосореалы правы: там сейчас не место для живых. Позже выберемся. Решайся, нужны ли тебе мои советы?
        Поколебавшись с минуту, Лика согласилась с доводами матери, хотя испытывала смутное беспокойство. Олимпиада настаивала, чтобы дочь молчала о предстоящей вылазке, намеченной на сегодняшнюю ночь. Эфемералы спали по шесть часов за короткие сутки, к которым людям было сложно привыкнуть. Здесь, где всегда было тепло, влажно и светло, биоритмы сбивались, вызывая головные боли и резкую смену настроения. Все стали раздражительными, Костя шутил, что “Влад заразил остальных своим дурным характером”.
        И всё же, Лика решилась довериться Тимофею. Совесть снова взбунтовалась: девушке хотелось лишний раз остаться с ним наедине, пусть и под видом дружеской прогулки. Она понимала, что свидание не ускользнёт от взгляда Олимпиады, но всё же решилась поступить по-своему.
        Киреев как раз собирался на очередной обход своего квадрата, на которые люди поделили карту города, беспечно предоставленную эфемералами.
        - Можно мне пойти с тобой? - подошла близко Лика и сказала как можно беззаботнее, но, взглянув в чёрные глаза, запнулась и почувствовала, что краснеет: - Я могу помочь.
        Чем именно, девушка не сказала, потому что сама не придумала. Так было даже лучше, правдоподобнее: пусть Олимпиада и остальные считают, что ею руководит исключительно любовный интерес. Тимофей смерил её долгим взглядом и хотел было что-то сказать, Лика догадывалась, что это будет отказ под благовидным предлогом, поэтому улыбнулась и тихо произнесла:
        - Спасибо, что согласился.
        В груди потеплело, волна подкатила к горлу, сбив дыхание. Тимофей хмуро кивнул и бросил через плечо:
        - Я сейчас.
        Девушка отошла и молча ждала, пока старпом закончит бесконечные приготовления. Он уже положил бинокль, проверил зарядку браслета, однако всё продолжал копаться в заплечной сумке. Лика видела, как он спрятал остро заточенный нож с широким лезвием и зажигательную смесь. Когда Тимофей замыкал электронный замок, руки его еле заметно дрожали.
        - Пойдём, - коротко бросил он, предварительно убедившись, что браслет Лики работает и сможет в случае опасности маякнуть остальным. Заплечный набор девушка не носила, потому что не умела им пользоваться, да и знала, что никогда не сможет причинить зло ничему живому.
        Лика шла следом за старпомом, стараясь не отстать. Ориентироваться в здании Совета, где и жили люди, оказалось легко: коридор был сквозным, и если идти прямо, то непременно найдёшь выход. Сегодня их с Тимофеем путь пролегал к противоположной стороне главной дороги, в промышленный район, где билось сердце подводного мира, доносящее энергию городу и Куполу. На фабрики и заводы вход людям был закрыт под предлогом соблюдения мер безопасности, сами ящеры тоже были здесь редкими гостями: автоматическая система, полностью роботизированное производство, не дающие сбоев - маленький мирок искусственного разума, держащего в руках жизни своих хозяев.
        - Гамаюн бы обзавидовалась, если бы могла испытывать подобные чувства, - усмехнулся Тимофей, закончив рассуждать об особенностях местного мироустройства. Лика слушала каждое слово, задавала вопросы, а сама думала, стоит ли говорить идущему рядом мужчине о своих сомнениях касательно Олимпиады. Это было семейным делом, как ни крути, а Тимофей… предпочёл остаться чужим. Девушка уважала его право не интересоваться ею как женщиной, но обратиться за советом было больше не к кому.
        - Прости, я, наверное, неинтересный рассказчик, - мягко проговорил Тимофей и замолчал. - Нам надо сегодня пройти хотя бы треть района.
        - Что мы здесь ищем?
        - Я не знаю. Зацепку, подсказку, любую информацию, которая поможет нам справиться с управлением субмарины и сбежать. А может мы просто забиваем своё время бестолковой активностью, чтобы больше уставать и меньше думать о будущем.
        - Тимофей, я хотела с тобой поговорить, - тихо начала Лика, прислушиваясь к биению собственного сердца и сбавила шаг.
        - Лика, прости меня за…за тот разговор. Я не хотел никого обижать, просто мне казалось правильным оградить тебя от общения с таким человеком, как я. То, что ты видишь - это обман, придуманный идеальный образ того, кем я должен был стать, но, к сожалению, всегда не дотягивал до высоких идеалов семьи. Я оступился и серьёзно их подвёл.
        - Поэтому я и пойду за ней следом.
        - Я должна это сделать, по-другому туда не проникнуть. Уверена, разгадка лежит в зале Спящих.
        - С чего ты взяла? - строго спросил Тимофей. - На многие стратегически важные объекты нам сразу перекрыли доступ. Спящие могут оказаться инфицированными местной заразой, потому туда и не ходят. Это лишь одна из причин.
        - Девчонка права, - Влад неожиданно принял сторону Лики. - Всё может быть, но упустим эту возможность - другой может и не представиться. Существо, прикидывающееся одним из нас, долго не протянет. А дальше что? Будем сидеть как бараны в загоне? Ждать своей очереди?
        - Вы оба правы. Самое противное, что наша группа раскололась на два лагеря. Именно сейчас, когда необходимо быть вместе.
        - Пацифисты чёртовы! - Влад сплюнул на зеленоватый песок и зарыл слюну носком мокасина. - И Виктор с ними! За брата впрягся, не иначе! Но не может же он не понимать, что сидеть и просто ждать - губительно для всех!
        - Не забудь мать отвлечь, - сказал Тимофей девушке, смотрящей на дорогу, теряющуюся между чёрных камней. Где-то там маскировалась граница Купола, который грозил стать для них склепом.
        Лика кивнула и передёрнула плечами как от холода. Ей предстоит находиться наедине с Существом, возможно, убившим её мать. Стоило произнести догадку вслух, как она стала казаться вполне очевидным фактом. Девушка не хотела сейчас ломать голову над тем, как аборигенам удалось скопировать людей, по-прежнему оставалось много вопросов: почему двойник так обезображен, зачем нужна эта игра эфам и почему “мать” зовёт их другим именем. Что там говорила Варя: похоже на итальянский. Но при чём здесь иностранный язык, если Олимпиада была патриоткой, нетерпимой к чужим обычаям?
        - Пора возвращаться, слишком долго мы здесь торчим, - произнёс Влад, озираясь на пустырь.
        Тишина окружающего мира давила на уши, каждый звук здесь казался чем-то противоестественным. Ящеры не жаловали звуки, видимо, прекрасно обходясь без них. Лика пыталась расспросить Микопу, есть ли у них живопись или иное искусство, но та ничего не отвечала.
        Обратный путь занял около получаса, Тимофей приказал войти в спальню всем вместе, так, по его мнению, совместная прогулка вызовет меньше подозрений.
        Лика сразу направилась к матери, что-то оживлённо обсуждавшей с Весловым и его женой. Разговор шёл о языке эфемералов, вернее, о звуках, которыми те обменивались. Ящеры выражали одобрение или порицание, любые сильные эмоции гортанными криками. В остальном же, диалоги велись мысленно, как по рации: один слушает, что говорит собеседник, а потом, после сигнала, что тот закончил речь, отвечает.
        - А что значит, фосфереалы? - внезапно для самой себя выпалила Лика.
        - Да, я тоже давно это хотела спросить, - поддержала подругу Варя.
        - Это я сама придумала, ещё когда не знала, как их называть, - спокойно ответила Олимпиада, ни на секунду не задумавшись.
        “Врёт”, - Лика больше не сомневалась в своей догадке относительно подмены. Если бы она могла, заставила бы самозванку признаться немедленно, но как это сделать, если даже на своих рассчитывать нельзя!
        - Какая вам разница, как их называла прошлая экспедиция?! - поддержал “мать” Дмитрий и сурово посмотрел на жену. Варя сжалась под колючим взглядом. Лике стало жаль подругу, и девушка решила прекратить эту пытку. Она с вызовом посмотрела прямо в глаза Веслову:
        - Что ты так завёлся? Это всего лишь женское любопытство.
        - Знаю я вас, - проворчал тот, на секунду задержавшись взглядом на Олимпиаде, и отошёл к Старковым, сидевшим рядом на одном матрасе и смотревшим в открытый проём двери. Варя, вздохнув и пожав плечами, засеменила следом.
        - Не серди их! - заговорила Олимпиада с дочерью. - Ты никому не рассказала о нашем мероприятии?
        Лика мотнула головой.
        - А куда вы ходили с Киреевым?
        - Осматривали окрестности.
        - Лика, ради всего дорогого, дочка, держись от него подальше. Он тебе не пара.
        - С чего ты вообще взяла, что старпом меня интересует как мужчина? - холодно спросила Лика и уставилась на “мать”. Та замялась и сказала примирительным тоном:
        - У тебя особый путь, Анжелика. Ты рождена для великих дел, не разменивайся на… недостойных.
        - Спасибо, учту. С чего такой пафос?
        - Почему мы ссоримся? Я обидела тебя?
        Лика пожала плечами.
        - Прости, но мне по себе. Зачем нам идти в зал Спящих? Это безопасно? И что будет, если ящеры нас там застанут? Убьют?
        - Они не кровожадны, в отличие от людей. Просто разделят с другими. Да и кто знает, что будет? - в голосе Олимпиады проступило плохо скрываемое раздражение.
        “Ну, давай, покажи своё истинное лицо”, - думала Лика, а сама улыбалась и продолжала расспросы о том времени, которое Олимпиада провела вместе с эфами, радуясь растерянному выражению лица “матери”. Та изворачивалась, давала противоречивые ответы, иногда вполне разумные и похожие на правду. Однако, стоило углубиться в мировоззрения фосфереалов, как “мать” вконец запуталась во лжи.
        - Что мне до Спящих, спрашиваешь? - со злостью ответила она. - Я была знакома со многими из них. Они - не животные, как те, что на Земле! Запомни это!
        Олимпиада внезапно для дочери, крепко обняла её и тут же отстранилась. Объятия больше напоминали захват противника в кольцо рук.
        - Тебе надо поспать, - не терпящим возражения тоном, проговорила “мать”. - И всё будет как прежде.
        Лика хотела возразить, но почувствовала слабость в ногах. Девушка опустилась на ближайшую постель и провалилась в сон, будто в чан с вязкой смолой.
        ГЛАВА 9. СОМНАМБУЛИСТ
        Наконец-то, эфы догадались выключать на ночь свет!” - подумала Лика, открыв глаза в спасительную темноту. Оказывается, в ней таилась масса приятного: можно лежать и размышлять о насущном, не притворяясь и не морщась от слепящего света или, прислушиваясь к дыханию рядом, улыбаться и мечтать.
        Лика поначалу силилась вспомнить последние события, но память путала и подсовывала различные картинки, среди которых девушка никак не могла отличить правду от фантазии.
        Голова налилась свинцом, глаза болели, во рту было сухо: мучила жажда.
        Лика подняла голову и оглядела силуэты мирно спящих людей, скользнув взглядом и по соседке справа. Боль, словно молния стрельнула в висок. Лика посмотрела на свой браслет, на котором высветились цифры, означающие без четверти два ночи по земному времени. Девушка, наконец, выбрала правильную картинку из вереницы похожих, но вводящих ум в заблуждение - она вспомнила.
        Поколебавшись немного, тихонько позвала:
        - Мама, - на глазах девушки выступили слёзы: та, настоящая, мать была для неё безвозвратно утрачена, со всеми своими недостатками и сомнительными, с точки зрения морали и человечности, достоинствами. Эта была даже добрее, мягче и умела плакать, но между ней и Ликой не было ничего общего, как не могут быть схожи птица и самолёт, потому что важны не просто крылья, но цель полёта.
        - Мама, - Голос девушки окреп, в нём появились раздражённые нотки. Существо само предложило экскурсию в зал Спящих, а теперь крепко спало, как астронавт после двух вахт подряд. - Олимпиада…
        Женщина не откликалась, а Лике не хотелось перебудить остальных: насколько девушка знала, доктора вернулись поздно, да и по плану привлекать внимание недовольных их сопротивлением членов команды к их с Липой вылазке, она была не должна. Где-то там, в темноте лежали без сна Тимофей и Влад, слишком многое было поставлено на кон, чтобы из-за первой сложности отказаться от задуманного.
        Превозмогая сонливость, Лика на четвереньках, стараясь не шуметь, подползла к матрасу матери, лежавшей на боку, лицом к стене, и тихонько тронула её за плечо. Рука сама отдёрнулась, девушка присела на колени и закусила нижнюю губу, чтобы не закричать: Олимпиада была холодной, как заледеневшее стекло в январе. Лика медлила, но следуя долгу, робко дотронулась ещё раз, перевернув тело на спину, уже зная правду: её мать мертва, теперь уже окончательно и бесповоротно. Олимпиада постарела ещё больше, будто за одну ночь прожила десяток лет, холодные голубые глаза выцвели и запали, крючковатый нос заострился, кожа потрескалась. На подушке серебрились скомканные, спутанные пряди, между оставшимися на голове трупа волосами проглядывал лысый череп. Не надо было быть медиком, чтобы понять: Липа умерла от глубокой старости, до которой вряд ли дожила бы на Земле. Выражение лица вновь представившейся поражало спокойствием и безмятежностью, словно смерть - лишь добрый друг, встречающий тебя в конце пути с распростёртыми объятиями.
        Тут же пришли сомнения в том, что усопшая не была её матерью, чувство вины пронзило грудь так сильно, что было невозможно глубоко вздохнуть.
        Хотелось закричать в голос, чтобы прекратить давящую на уши тишину, но желание действовать внезапно пропало, Лику охватила апатия. Она наблюдала за собой, словно со стороны, было лень пошевелить даже пальцем, не то что встать и позвать на помощь. Да и некого звать: разве можно отменить смерть? И стоит ли жалеть о тихом уходе?
        - Не смотри, хватит, - услышала она шёпот сзади, и руки Тимофея отгородили её от страшной картины торжества смерти, он развернул оторопевшую девушку лицом к себе. Лика припала к нему на грудь и, так и не начав плакать, прикрыла глаза. Пришла безумная мысль, что сейчас она очнётся и всё будет как прежде. Девушка не знала, что значит прежде: до того, как их группа высадилась на Эфемерал или до того, как появилась новая “Олимпиада”, но разум упрямо цеплялся за это «прежде», будто то, что было раньше приносило меньше огорчений.
        - Хоронить мать дважды тяжело, - сочувственно вздохнул Костя, накрыв одеялом тело. Лика следила за его действиями исподлобья и ничего не чувствовала к умершей, кроме жалости.
        - Лика, мне так жаль, - услышала она голос Вари и ощутила её руку на своей спине.
        - Она в шоке, - Тимофей говорил где-то далеко, Лика хотела возразить, ответив, что с ней всё в порядке, но язык стал тяжёлым и прилип к зубам, девушка онемела и была этому даже рада.
        - Как тут свет включается? - спросил старпом.
        - Не знаю. Дим, надо выйти в коридор, позвать эфов.
        - Они и так скоро придут. Варя, иди сюда, ты там мешаешься.
        - Стас, посмотри, она выглядит дряхлой старухой, - послышался полный сдержанного страха голос Кости. Лика нашла в себе силы отстраниться от груди Тимофея и посмотреть вокруг. Большинство людей стояли рядом и молчали, как застывшие фигуры, и было в этом безмолвии что-то противоестественное, похожее больше на ожидание, чем на скорбь.
        - Варя…
        - Лика, я здесь.
        Тёплая мягкая ладонь некрепко сжала руку девушки.
        Комнату залил свет, заставивший Лику зажмуриться. По щекам девушки потекли слёзы.
        - Не бойтесь, - услышала она незнакомый мужской голос и, прищурившись, открыла глаза. В спальню вошли три крупных ящера, полосы и завитки на их коже сделались ярко-синими, словно их нанесли неоновой краской. - Это давно должно было случиться. Удивительно, что она дышала так долго.
        В голосе эфа слышалась скорбь, словно покойная была ему другом, но Лика не видела, чтобы мать тесно общалась с кем-нибудь из местных.
        - Не мешайте, её сейчас увезут, - пробасил второй. Антропоморфные роботы, словно ждавшие сигнала, медленно подъехали и погрузили тело с лежащим под ним матрасом на платформу с прозрачной крышкой, которая тут же опустилась, накрыв ношу и сделалась матовой.
        - Подождите, надо её похоронить, - Очнулась от оцепенения Лика.
        - И других ушедших. Этим займутся, а вам надо набираться сил, - проговорил первый ящер, и эфемералы попятились к выходу, в котором недавно скрылась платформа с саркофагом и сопровождающие её роботы. Всё было сказано с нажимом, без малейшего намёка на возможное сопротивление, ящеры делали то, что считали нужным и совсем не спрашивали мнения землян.
        - Лика, не ходи! - Тимофей взял девушку за плечи и обняв сзади, удерживал от попытки последовать за аборигенами.
        - Пусти! Я хочу знать, что здесь происходит!
        - Скоро узнаешь, - спокойно и равнодушно произнёс Влад.
        - Узнаешь, - вторили ему братья, Дмитрий и Стас. Их лица были спокойными и дружелюбными. Варя вжала голову в плечи и сделала шаг в сторону, повернувшись спиной к стене.
        - Дима, - позвала она жалостливо. Веслов повернул и подошёл ближе:
        - Всё в порядке, глупышка! Чего ты так испугалась?
        Дмитрий подал жене руку и сделал вид, что не замечает её колебаний. Варя всё же робко вложила свою ладонь в его и позволила подвести себя к остальной группе.
        - Что я узнаю? - Лика попыталась придать своему голосу обычные интонации, но он предательски дрогнул. Девушка с усилием стёрла дорожки слёз со щёк: пусть окружающие думают, что причиной всему является скорбь, а не подозрения.
        - Про похороны, разумеется, - удивлённо ответил Стас. - Нас должны позвать.
        - Они же вроде сжигают тела и пускают на переработку, - поддержал игру Лики Тимофей.
        - Так и есть, - Дмитрий одной рукой обнимал за плечи жену и улыбался. - Эфемералы обычно смотрят в небо и провожают взглядами дым. В остальное время здесь ничего не горит, и небо всегда чистое.
        - Откуда ты знаешь? - Варя сбросила руку мужа и спряталась за спины Кости и Тимофея.
        Дима пожал плечами, остальные безучастно смотрели на происходящее, словно ответы на некоторые вопросы их совсем не волновали.
        - Ты не мой муж, - всхлипнула Варя.
        - Отчего же? Твой…
        - Давайте поспим, - предложил Виктор и первым направился к постели. За ним следом улеглись на свои места и остальные.
        - Как вы можете спать? - Лика растерянно переводила взгляд с одного мужчны на других. - Мы должны…
        - Дима, - позвала тихонько Варя.
        - Тсс, - прошептал Тимофей, наклонившись к девушке, - пусть. Посмотри, они не в себе.
        Лика с изумлением наблюдала, как Старковы, Влад и Стас спокойно улеглись, закрыли глаза и мерно задышали.
        - Пойдём, - прошептал Тимофей и увлёк Лику в дальний угол, где на высоком матрасе сидела Варя и Костя. Подруга дрожала, стуча зубами, как от сильного холода и не обращала внимания на остальных. Лика уселась рядом и в свою очередь обняла Варю, положив голову ей на плечо.
        - Я так хочу спать, - произнесла та. - И не могу.
        - Так и не надо, - Костя долгим взглядом посмотрел на девушек.
        - Что тебе известно? - в голосе Тимофея звучала плохо скрываемая неприязнь.
        - Очевидно же, что дело во сне. Все кто спали, становятся другими.
        - Мы все спали, - не унимался Тимофей.
        - Все, да не все. Ты ведь почему-то только притворялся, да и я…, - замялся Костя.
        - Ты и сюда эту дрянь притащил!
        - Можно подумать, ты никогда её не жаловал!
        - О чём вы говорите? - Подняла голову Лика.
        - Неважно, главное сейчас - решить, что делать дальше, - прошептал Тимофей и покосился на спящих людей.
        - Мы все понимаем, насколько важно не спать. И кое-кто из нас знает, как это сделать, - произнёс Костя и выразительно посмотрел на старпома.
        - Нет, я же спала, - тихо проговорила Лика, уставившись в пол. - Значит, дело не в этом.
        - А я поняла, вспомнила, что означает слово “Эфемерал”, - сказала Варя, смотря невидящим взглядом перед собой. - Это перевод с английского. “Недолговечный”.
        И помолчав, добавила:
        - Для них мы - эфемералы.
        ***
        - Но как мы сможем не спать? - спросила Лика. - Долго так не протянешь.
        - На самом деле способ есть, - загадочно произнёс Костя и выразительно посмотрел на девушку.
        - Я сказал тебе, только попробуй! - Тимофей ухватил доктора за шиворот и с такой силой потянул за ворот, что ткань рубашки затрещала. - Не смей предлагать им эту дрянь!
        - Может, вы и нам объясните, о чём спорите? - Лика оставив Варю сидеть, встала рядом с мужчинами. Тимофей отпустил начавшую рваться холщовую рубашку и оттолкнул мужчину.
        - Речь о Сомнамбулисте, - проговорил он сквозь зубы.
        - Что это? Какое-то средство?
        Варя тихонько рассмеялась, казалось, что с подругой случилась истерика, и она плачет, но стоило той отнять руки от лица, как Лика поняла, что ошиблась.
        - Ты что ни разу не пробовала? При твоих деньгах? Это крутая вещь, но жёсткая! Мне хватило одного раза, впрочем, и денег оно стоит немереных.
        - Это наркотик?
        - Да.
        - Нет, - сказал Костя почти одновременно с Тимофеем. - Это экспериментальное лекарство, созданное специально для лечения депрессивных расстройств. Делает мир ярче, ощущения острее, фантазии смелее…
        - А какие молнии бьют по телу во время секса! - добавила Варя. - За одно это не жалко отвалить кучу денег.
        - И всё? - Лика в сомнении переводила взгляд с одного на других. - Что-то мне подсказывает, что не всё так гладко.
        - Конечно, прекрасное средство для того, кто хочет быстрее уйти из жизни, - подхватил Тимофей. - Истощение, заторможенность, сгорание нейронов - дополнительный бонус, так сказать. И ломка, не забыл сказать?.
        - А какой у нас выбор? - вспылил Костя и тут же оглянулся на спящих, но люди продолжали лежать на спине, не шелохнувшись. - Да и побочка не у всех одинаковая. Я принимаю его больше года и слабоумным пока не стал.
        - Может, и вправду сработает? - Варя с сомнением посмотрела на Лику, которая в свою очередь обратила взгляд на Тимофея, давая понять, что последнее слово останется за ним.
        - Это красивая ложь, - покачал головой старпом. - Сказка, придуманная, чтобы “посадить на таблетку”. Дело в том, что без неё потом нельзя, реальность кажется серой и жестокой, да и не веришь в неё, зато с головой ныряешь в придуманный мир, где всё красиво: и прошлое, и будущее. В итоге, наступает истощение и смерть.
        - Лёгкий безболезненный уход. По мне, так это плюс. - Пожал плечами Костя. - Ты же видишь, я не лгу. Зависимость возникает не у всех.
        - Лика, он правду говорит?
        - Да. Они оба правы. Каждый по-своему.
        - Тогда я рискну, - Варя встала рядом с Костей.
        - Лика, как хочешь, но я не позволю тебе согласиться!
        - Я должна узнать правду, - упрямо повторила девушка.
        - Какую? - Костя усмехнулся. - Что-то происходит с нами, когда мы спим. Люди становятся другими. Мы со Стасом провели весь день в их лазарете, эфы ничего не скрывали, наоборот, подробно рассказали, а всё равно мороз по коже от такого гостеприимства. Словно они знают, что мы никому не сможем выдать их секреты.
        - Они исследуют причины Сомнии, - механически сказала Лика, взгляд её блуждал по спящим людям, девушка вглядывалась в их спокойные, и казалось, довольные лица без следов тревог и волнений прожитых дней.
        - А вот и нет. Сомния, похоже, их совсем не беспокоит. Они изучают возможности головного мозга, и способы его быстрого восстановления после повреждения. Нас же всех тоже подвергали тестированию. Вам ещё не понятно, к чему всё идёт?
        - Ты хочешь сказать, что наши сейчас под гипнозом? - Тимофей с сомнением посмотрел на открытый проём двери. - Но какой от этого аборигенам толк? Чем это им поможет?
        - А я почем знаю?
        - А вот здесь ты врёшь! - Лика стала напротив Кости и скрестила руки на груди. - Отвечай на вопрос!
        - Им нужны некоторые из людей. Для эксперимента, так сказать. По амплитуде мозговых волн подходят не все.
        - Какие тонкости! Однако! - присвистнул Тимофей. - А откуда нам знать, что и ты не находишься под воздействием эфов?
        - С катушек совсем съехали? Зачем мне тогда предлагать вам Сомнамбулист?!
        - А чтобы мы самоустранились, например, - спокойно парировала Лика. - И всё шито-крыто, никто не вернулся на Поверхность, корабль улетит без нас…
        - Не сможет, - мрачно сказал Тимофей. - Гамаюн так запрограммирована, что не позволит звездолёту без старпома и штурмана войти в трубу Красникова.
        - Костя, скажи честно, а тех, кого…обратили, можно вернуть? Чтобы они стали прежними? - голос Вари на последнем слове дрогнул.
        В ответ доктор махнул рукой и отвернулся.
        - Сидеть здесь и дальше в любом случае смысла не имеет, - подытожил Тимофей. - Лика, собери самое необходимое. И свою лабораторию не забудь.
        - Я никуда не пойду, - сказала Варя громко и, не слушая возражений, присела на постель рядом с Димой. Девушка погладила его по лицу, еле касаясь, провела по коротко стриженным волосам и тяжело вздохнула.
        - Мы и впрямь не можем их вот так бросить, - Лика взглянула на Тимофея.
        - И не собираемся. Но надо бы наведаться в этот зал Спящих, возможно, там мы и найдём ответы на многие вопросы. Ты ведь знаешь, как к нему пройти, не правда ли, Константин?
        - Я покажу его, но только ей, - услышали они мелодичный голос, каждый в своей голове. Все разом обернулись, Микопа стояла в дверном проёме, загораживая массивным телом проход. Ящер обвела широкой головой всех находящихся в спальне, задержавшись взглядом на Лике.
        - Она одна не пойдёт, - вышел вперёд Тимофей, загораживая собой девушку, уже сделавшую шаг навстречу эфу.
        - Решайте сами. Нельзя тревожить покой Спящих, водя к ним толпы чужеземцев.
        - Можно нам переговорить? Всего минуту, - спросила Лика Микопу и потянула за руку Тимофея в дальний угол комнаты, туда, где возле мирно дремавшего мужа сидела Варя.
        Ящер ничего не ответила, лишь присела на задние лапы, сделавшись похожей на огромную собаку с разукрашенным красными полосами телом.
        - Это наш шанс, другого, скорее всего, и не будет, - затараторила Лика.
        - Она всё верно говорит. Куда мы пойдём, сверхумник?! Сбежать нельзя, да даже если бы было можно, без штурмана-то птичка не полетит, сам сказал! - поддержал девушку Костя. - Ящеры не убивают, и вообще, они пацифисты. Может, нам следует сотрудничать с более развитым видом, а не плыть против течения, надеясь на ослабевающие силы?
        - Я боюсь потерять и тебя, - чуть слышно произнёс Тимофей, глядя в глаза Лики. У девушки закружилась голова от его взгляда, жар прилил к телу, щёки запылали, будто она стояла у открытой печи. В этот момент Лику окутало такое безусловное счастье, что все слова и опасения выветрились из головы. Девушка хотела только одного: стоять и смотреть в чёрные глаза Тимофея, в которых если приглядеться, можно было заметить своё отражение.
        - А мы тоже боимся потерять себя и не вернуть этих, - вторгся в ауру спокойствия, окружающую девушку, Костя.
        - Они правы. Я пойду, - Лика вышла вперёд и встала напротив ящера, не дойдя нескольких шагов до выхода.
        - Идём, - коротко бросила Микопа и, встав на четыре лапы, попятилась к выходу.
        - Всё будет хорошо, - Лика оглянулась на Тимофея и улыбнулась.
        - Я люблю тебя, - ответил мужчина и отвернулся.
        ГЛАВА 10. ВЫСОКИЕ ЦЕЛИ
        Лика не шла, а летела, как на крыльях. Все треволнения недавних дней померкли перед признанием Тимофея. Смерть матери, конечно, была неожиданной, несмотря на её болезнь, но девушка продолжала верить в то, что усопшая сегодня ночью и Олимпиада были двумя разными личностями. Мать Лики погибла тогда, когда оборвалась последняя нить между системой связи Икар и “Сирин”, нырнувшим в трубу Красникова почти восемь лет назад, поэтому Лика испытывала к усопшему двойнику только жалость.
        Вся жизнь на Земле превращалась в далёкий сон об иной реальности, так похожей на фантазии, а временами, на затянувшийся кошмар. Сейчас же, напротив, страшно не было. После того, как Тимофей признался ей в любви, чтобы эфы им не готовили, Лика встретит достойно, как дочь своей матери, своей планеты, своего далёкого нынче мира.
        - О чём ты молчишь? - спросила Микопа, смешно подменяя слова.
        - О маме, - почти не соврала Лика, но говорить с инопланетянкой о Тимофее девушка не желала. Зато представилась неплохая возможность расспросить эфа о них самих. Лика, как астробиолог, могла бы слушать ящера бесконечно. - Можно тебя спросить?
        - Странный вопрос. Либо ты спрашиваешь, либо нет. Почему ты употребила эти слова?
        - Просто так принято говорить, когда вопрос, который ты собираешься задать, носит очень личный характер. Это сродни вторжению в чужую душу.
        - Вторжение… Это грубое слово, в вашем языке много таких.
        - Хорошо, я буду молчать.
        Лика уставилась в сторону, они шли вдоль большой дороги. Но пейзаж был однотипным: водоросли торчали словно кустарники, на твёрдой почве поросли разноцветные лишайники. Одноэтажные круглые дома были похожи один на другой.
        Навстречу попадались ящеры, которые совсем не обращали внимания на Лику, будто она ходит этой дорогой каждый день.
        - Почему мы не взяли машину? - забыв о своём обещании, спросила Лика, когда мокасины стёрли ноги в кровь.
        - Тебе надо настроиться, прежде чем увидишь Спящих.
        - Почему? Это священное для вас место?
        - Нет, что-то вроде кладбища, только эфемералы на нём не умерли.
        - Интересно, в Сомнии снятся сны?
        - Ещё какие!
        - Откуда же ты знаешь, если никто из Спящих не просыпался?
        - Мы общались с ними. И продолжаем общаться. Не пытайся пока это понять. Со временем мы подружимся, и ты узнаешь всё.
        - Но нам придётся скоро вернуться на звездолёт. Связь же должна восстановится, как считаешь? - Лика посмотрела на Микопу, следя за её реакцией. До сих пор ящер говорила только правду.
        - Я надеюсь, вскоре всё изменится.
        Следующий час они шли молча. Лика пыталась запомнить дорогу, но потеряла ориентиры после того, как ящер свернула направо. Их путь пролегал между круглыми жилищами, которым не было конца. Никакого намёка на улицы и проспекты, тропы или магистрали; дома были одинаковыми, блестящими, стены их - без единой вмятины или зазубрены, от них исходил чуть заметный зелёный свет. Лика подумала, что строения Эфемерала похожи на огромные жестяные банки, в которых дома продают консервы. Девушка представила цельные персике в сиропе, которые она так любила по утрам загребать ложкой прямо из вазочки, Олимпиада, зная эту слабость дочери, внесла в робота-уборщика программу, позволяющую автоматически заказывать каждый день по маленькой баночке.
        - Мы почти пришли, - сказала Микопа и остановилась напротив чёрных скал. Лика сразу узнал одноэтажное здание лазарета, стоявшее поодаль от остальных жилищ. Только на этот раз энергетическое поле было неактивно. Входить внутрь не хотелось, особенно после того, как большая часть группы так изменилась.
        - Зачем мы здесь? - спросила Лика, пытаясь потянуть время. Девушка понимала, что зал Спящих каким-то образом уместился среди кабинок с матовыми стенками. - Я думала, что Спящих эфов очень много.
        - Очень. Тысячи. И это место здесь.
        Микопа больше не отвечала на вопросы и, не оглядываясь, прошла в бесшумно открывшийся проём. Лика посмотрел вверх, на изнанку Купола: тянуть дальше смысла не имело; нельзя бесконечно откладывать встречу с собственной судьбой.
        Девушка твёрдым шагом вошла внутрь и удивилась: длинный коридор, кабинки, похожие на светящиеся ножки огромных грибов - всё было как прежде. Только ящеров стало в разы больше, чем в прошлый визит. Эфемералы замерли, увидев спутницу Микопы и проводили идущих мимо долгим взглядом.
        - Почему на нас все так смотрят? - прошептала девушка, обращаясь не то к Микопе, не то к самой себе.
        Ящер молчала и медленно шла к запертой в конце широкого коридора двери, защищённой энергетическим полем.
        - Вы - наша надежда, избавление от огромной проблемы. Мы заранее благодарны вам.
        Лику уже давно начали раздражать правдивые полунамёки, которые не проясняли ситуацию, а лишь запутывали её.
        - Почему ты не можешь ответить просто и понятно?
        - Мы не знаем вас хорошо, вдруг, вы откажетесь?
        - И поэтому нас держат взаперти в подводном городе? Чтобы мы делали то, что нужно вам?
        - Да, но это нужно всем. И вашей планете, и нашей. Это выгодно, просто и безболезненно, а значит, правильно.
        Лика хотела спросить что-то еще, но внезапно, защитное поле исчезло, и проём открылся.
        - Пойдем уже, человек, - нетерпеливо сказала Микопа и первой вошла внутрь.
        ***
        Стоило Лике очутиться внутри, как дверь позади неё бесшумно закрылась. Кругом было темно, но в отличие от города, где всегда стояла тёплая влажная погода, напоминающая джунгли на Земле, какими их описывали современники, здесь дул свежий ветер, принося долгожданную прохладу.
        Резко стало светло, как днём, девушка закрылась руками, защищая глаза. Микопа, если она и находилась неподалёку, молчала и не давала о себе знать. Голову, будто сдавило обручем с железными шипами в районе висков, хотелось содрать его, чтобы хоть как-то облегчить застигнувшую Лику сильную боль. Девушка застонала.
        Но так же внезапно, как началась, боль отступила. Лика открыла глаза и осмотрелась.
        Она находилась в просторном помещении с широким центральным проходом, по обе стороны которого десятками рядов стояли невысокие пьедесталы со стеклянными саркофагами, на стенках которых отображались непонятные знаки и символы. Некоторые из них отдалённо напоминали графики мозговых волн людей, только зубцы были выше, провалы глубже, частота колебаний сильнее и чаще. Высокий потолок и уходящая вдаль дорога создавали иллюзию бескрайнего царства вечного сна. Лика уловила еле ощутимый запах цветов.
        - Как здесь хорошо пахнет, - протянула она, вдохнув полной грудью. - Свежо-то как, словно я дома.
        - Циркуляция необходима, чтобы замедлить метаболизм спящих, ввести в состоянии анабиоза, - отозвалась Микопа. - Посмотри на них.
        Лика приблизилась к ближайшему саркофагу. Спящий ящур казался мумифицированным, с морщинистой пергаментной кожей, узоры на которой посерели и были едва различимы, но Существо дышало: редкие подъёмы грудной клетки не оставляли сомнений в том, что эфемерал жив. Девушка наклонилась, почти касаясь рукой полупрозрачной крышки: ей стало жаль заточённого навеки в стеклянном гробу. Смотреть во что превратилось некогда интересная и разумная форма жизни было грустно.
        Ящер внезапно открыл глаз с затуманенным зрачком, Лика с криком испуга отпрянула и натолкнулась на стоящую рядом Микопу, влажная кожа которой напоминала на ощупь лягушачью. Девушка извинилась и спрятала руку за спину, стараясь незаметно вытереть с неё слизь о пьедестал другого саркофага.
        - Не бойся, они нас не видят, это рефлексы.
        - То есть, Спящие находятся в коме?
        - Я не знаю, что это. Но полагаю, что ты угадала.
        Ящер подошла ближе и, встав на задние лапы, опёрлась на прозрачную крышку одной из капсул. Микопа приблизила морду к лицу Лики и пристально смотрела в её глаза. Девушка хотела отодвинуться, но оступилась и чуть не упала.
        - Я не причиню тебе зла, - пояснила Микопа.
        - Я хочу уйти. Зачем ты привела меня сюда?
        - Вы ведь считаете, что мы от вас что-то скрываем. Смотри сама, наш народ открыт чужеземцам, вы сами не хотите узнать нас ближе.
        Микопа опустилась на четыре лапы и медленно отошла.
        - Почему ящеров так мало в городе?
        - Сейчас многие отправились в пограничную зону: молодняк растить. На тёмной стороне планеты идеальные условия для вылупления из яиц и прохождения личиночной стадии. Но нас и вправду с каждым кверлом всё меньше, - сказала Микопа и повернула в сторону выхода.
        - Все засыпают?
        - Я думаю ты скоро сама ответишь на этот вопрос. Пойдём, тебя уже ждут остальные люди.
        Лика пыталась выяснить больше подробностей, по которым можно было бы составить целостную картину, но ящер более не желала рассказывать о своих сородичах.
        - А почему с нами общаешься только ты?
        - У каждого свои дела.
        Лика оглянулась и судорожно попыталась придумать предлог, чтобы задержаться здесь ещё немного, побродить между пьедесталами, изучить данные, отображающимися на стеклянных крышках саркофагов. Девушка пожалела, что опять под рукой нет альбома, в который она обычно делала зарисовки анатомии эфемералов и домов подводного города. Но Микопа не останавливалась и медленно шла к выходу, ни разу не обернувшись. Сейчас она походила на травоядного динозавра, бредущего со стадом в поисках лучшего пастбища.
        Девушка украдкой провела рукой по каменному пьедесталу и с удивлением поняла, что он сделан совсем не из камня, это был какой-то полимер: лёгкий, прочный и устойчивый к повреждениям. Зал Спящих представлял огромный интерес для людей, словно пещера Али-бабы с её мифическими сокровищами, которая вот-вот захлопнется навсегда.
        - Можно ещё посмотреть? - решилась спросить Лика, так и не придумав весомого повода остаться.
        Микопа обернулась.
        - Что ты хочешь здесь найти?
        - Мама говорила, что мне непременно надо побывать у Спящих. Я это и сделала, вот только, - девушка вздохнула, чтобы сдержать непрошенные слёзы, - я не понимаю, какие я должна была сделать выводы.
        - Пойдём, - ящер встала на задние лапы и нажала сенсорную панель, находящуюся справа от двери. Проход открылся. Девушка оглянулась на зал, свет тускнел, возвращая Спящих к полной темноте. Чтобы Олимпиада не планировала поведать дочери в данном месте, это так и останется вечной тайной, улетучившейся вместе с чёрным дымом от сжигаемого тела.
        ***
        - Почему ты так долго?
        - Как там?
        - Что ты видела?
        - Они и вправду спят?
        Варя, Тимофей и Костя обступили вернувшуюся Лику. Сопротивлению, как про себя назвала девушка людей, не поддавшихся чарам, пришлось перенести совещание на пустую улицу, находящуюся позади Дома Совета. Ранее дремавшие члены их группы проснулись и казались вполне безобидными, разве что слегка отстранёнными. Лика всё время спрашивала себя: верно ли что большая часть группы находится под влиянием эфемералов? Или дело в еде, щедро сдобренной местными приправами в виде сушёных и перетёртых водорослей красного цвета, которые едят ящеры и которые они приносят людям?
        От подобной диеты у всех болели животы, но запас пищи с “Гамаюн” был давно съеден, а голод притуплял чувство опасности. Но морская диета не могла так быстро изменить внешность землян. Они старели: катастрофически быстро и неожиданно избирательно. Больше всего страдали волосы мужчин, покрывшиеся словно бы белым инеем. Кожа Вари стала дряблой, особенно в области шеи и на руках. Лика радовалась, что на Эфемерале нет зеркал: с каждым прожитым здесь кверлом подмечать собственные изменения совсем не хотелось. Именно поэтому она целиком и полностью поддержала Тимофея в его стремлении быстрее покинуть город.
        За то время, пока девушка отсутствовала, старпом не терял времени даром и обследовал близлежащие дома, включая одно неприметное строение в километре от них, на Западе, оказавшееся чем-то средним между обсерваторией и музеем. Биоэнергетическое поле было в этот раз отключено, в честь землян длившийся ныне кверл гостеприимные хозяева посвятили астрономии. Тимофей побывал внутри музея, где познакомился с мыслеохотливым смотрителем Версусом, который провёл ему экскурсию и рассказал много интересного об Альфа Центавра. Собранных сведений хватало, чтобы старпому сделать кое-какие полезные для Сопротивления выводы, которыми Тимофей и спешил поделиться с остальными:
        - Смотритель, конечно, так не сказал, но и услышанного мне хватило, чтобы достроить модель Инканды и сделать кое-какие прогнозы.
        - Может, ты преувеличиваешь? - спросила Варя и улыбнулась. Лика заметила, как блестят глаза подруги. Тимофей, перехватив взгляд девушки, кивнул. Догадка подтвердилась: Варя и Костя пошли по манящему пути лекарственного дурмана.
        - Может. Однако, увиденное в музее наводит на вполне определённые выводы: Инканда сжимается уже давно и температура её поверхности нагрета достаточно сильно, чтобы можно было говорить о критическом уровне расхода водорода.
        - И что это значит? Можно говорить понятнее? Я далёк от астрофизики, - встрял Костя.
        Лика наморщила лоб, пытаясь припомнить четвёртый курс, который прошёл для неё под знаком этой науки. Для астробиолога, изучающего жизнь во всех её возможных фантастических проявлениях, мёртвые звёзды не представляли большого интереса. Девушке слышалась в словах Тимофея тревога, причин которой она не понимала, хотя и прозорливо предполагала, что это лишь начало серьёзных проблем.
        - Когда красный карлик сожжёт весь водород, теоретически Инканда должна стать голубой звездой.
        Тимофей выразительно замолчал и потёр покрасневшие глаза. Лика видела, как тяжело ему даётся воздержание от сна с одной стороны, и от Сомнамбулиса, с другой. Ей захотелось подойти и обнять его, прижавшись к сильным рукам, но сейчас для этого было не время и не место.
        - Я считала, что в космосе не было найдено ни одного голубого карлика, - ответила Лика, напрягая память. - Да и водород должен гореть триллионы лет.
        - Во-от! Значит, всё это твои домыслы, потому что отказываешься от лекарства, - весело закивала Варя и посмотрела на подругу, ища поддержки.
        - Я произвёл приблизительные расчёты, сбросив на погрешности до пяти процентов, - продолжил Тимофей, глядя на Лику. - По участку главной последовательности звёздных скоплений вполне реально определить возраст небесного тела. Этой системе, Альфе Центавра, так много лет, что, пожалуй, она одна из самых старых во Вселенной. Инканда вот-вот сойдёт с главной последовательности. Это великая находка!
        - И когда Инканда станет голубой…, - растерянно продолжила Лика.
        - Жизни на этой планете больше не будет, она вся погрузится в темноту, а на месте Инканды образуется туманность.
        - И ящеры этого не знают? - медленно спросил Костя.
        Лике стало жаль Эфемерал, обречённый на гибель, словно древние Помпеи с развитой для того времени цивилизацией. Ящеры не строят корабли, по их собственному признанию, они не хотят вторгаться в чужие миры, нарушая их экосистему. А значит, они погибнут. Пусть нескоро, через десятки поколений, но этот день уже не за горами.
        - Напротив, я уверен, что они знают, - ответил Тимофей и помрачнел: - Я даже подозреваю, что они к этому готовятся.
        ***
        - Это удивительно, - сонно бормотал Тимофей, сидя рядом с Ликой на земле у чёрных валунов. Девушка как могла старалась его подбадривать и не дать окончательно погрузиться в дрёму. Весь арсенал психостимуляторов из контейнера Кости был исчерпан, человеческая природа упрямо брала своё. Пока Тимофей выигрывал схватку со сном. Однако, оба понимали, что это последняя победа перед поражением.
        - Ты знаешь, что это означает? - продолжил Тимофей, стряхнув дрёму. - Голубой карлик - живое доказательство, что возраст Вселенной бесконечен!
        - Тимофей, может, тебе стоит всё-таки принять Сомнамбулист?
        - Нет, это мы уже обсуждали. Я не хочу отказывать тебе снова.
        - Но так не может продолжаться вечно, - заплакала Лика. - Ты заснёшь и станешь, как они. Знаешь, почему нас не трогают? Эфемералы изучают, наблюдают сколько мы продержимся.
        Тимофей обнял девушку за плечи и аккуратно вытер слёзы, бегущие по щекам и капающие ей на руки, антисептической салфеткой. Оба молчали, Лика, прижавшись к груди мужчины, судорожно цеплялась за любые возможности, сколь бы малыми не были шансы на успех. Она не смирилась с наступающей тьмой, в которую погружались окружающие её люди. Девушка желала отогнать её от любимого человека хотя бы временно, передать Тимофею каплю той силы, что не давала ей самой стать жертвой чужого замысла.
        - Я рад, что на тебя они не действуют, - тихо прошептал мужчина ей на ухо. - Постарайся выжить любой ценой. Это самое главное, у тебя больше всего шансов. Вернись на “Гамаюн” и расскажи капитану, он знает как отправить предупреждение на Землю.
        - А ты? А вы все? Я не хочу это слышать! Мы должны выбраться все вместе!
        - Лика, не отстраняйся! Ты рассуждаешь как ребёнок. Я не желаю, чтобы ты таила на меня обиду, но не могу принять “Сомнамбулист”, прошлый раз меня еле вытащили в эту реальность. Стоит наркотику оказаться в моей крови, и я перестану быть собой. Хочется умереть достойно, человеком, не животным!
        - А какая разница? Если ты заснёшь, то они завладеют тобой, примешь “Сомнамбулиста” - он станет хозяином, - Лика продолжала всхлипывать и с надеждой взглянула на Тимофея.
        - Большая, малыш! Огромная. Наркотик делает меня агрессивным параноиком, не способным отличить друга от врага. Я не хочу снова оказаться виновным в чьей-то смерти. Это жизнь монстра, которого все ненавидят и боятся. А мне не хочется, чтобы ты запомнила меня таким.
        Тимофей затих. Лика посмотрела на его профиль и погладила мужчину по лицу. Выглядел любимый плохо, измученным и больным, постаревшим и бесконечно усталым. Девушка почувствовала внутренний слабый протест, когда принялась будить мужчину, использовав для этого последнюю заряженную капсулу психостимулятора. Тимофей вздрогнул, медленно приоткрыл глаза и потёр место укола на плече.
        - Спасибо! Видишь, я - это ещё я, - произнёс он со слабой улыбкой. - Давай лучше поговорим о тебе. Ты давно спала?
        Лика посмотрела прямо в глаза Тимофею.
        - Ты знаешь?
        - Конечно, ты бодрее нас всех и я вижу, как ты украдкой добавляешь свои ампулы мне, - мужчина прислонился к камню и прикрыл глаза. Потом сглотнул и снова открыл их.
        - Я не знаю, почему я такая! - заплакала Лика сильнее, уже не пытаясь скрыть слёзы. Они капали между ладонями, которыми девушка старалась закрыть лицо. - Прости меня!
        - За что? Ты уникальна, как богиня. Я верю, что именно тебе удастся противостоять им, обмануть и выйти победителем.
        Лика отрицательно мотнула головой и прижалась к Тимофею, словно желая слиться с ним, стать единым целом и, тем самым, уберечь от наступающей беды.
        - Что они хотят? Что им надо от нас? Зачем мы нужны им, если наши тела не выдерживают долго на Эфемерале?
        - Лика, их интересует не Эфемерал. Я думаю, они хотят проникнуть на Землю.
        - Но как? Даже подчиняя сознание своей воле, ящеры не смогут контролировать нас, когда расстояние между ними и людьми станет слишком велико.
        - Я не знаю, но думаю, что прав. Ты поспи, а я посторожу.
        Лика хотела возмутиться и предложить бодрствовать первой, уверить, что ещё не устала, но от рук, гладивших спину исходило такое тело и забота, что девушка сдалась и решила пару минут посидеть с закрытыми глазами. Спала она чуть более суток назад и усталость брала своё, но девушка понимала, что стоит ей заснуть, как любимый погрузится во тьму, которая навсегда отнимет его у неё.
        Это не имело смысла с точки зрения здравого ума, потому как отменить грядущее было не в их власти, но Лика старалась об этом не думать: о том холодном и мрачном будущем, в котором она снова останется одна, без матери и Тимофея, без смысла, цели и желания жить. Ирония судьбы заключалась в том, что Лика не могла умереть вместе с ним, судьба клона и здесь сыграла с ней злую шутку, оставив наедине с собственным бессилием.
        Девушка вздрогнула и открыла глаза, оглядываясь по сторонам. Голова звенела, как после удара, глаза болели, клонило обратно в тёплый спасительный сон, где не всё было предопределено. Перед глазами стояла пелена, белая дымка. Как Лика не старалась отогнать её, получилось лишь сделать её менее плотной.
        Тимофей крепко спал, прислонившись к тёплому и влажному валуну, на его губах играла чуть заметная улыбка. Лика хотела толкнуть мужчину, но руки, будто налитые свинцом, не слушались. Она застонала и, уловив боковым зрением красное пятно, посмотрела прямо перед собой: то, что Лика принимала за чёрные камни, оказалось ящерами, сидевшими на задних лапах и спокойно ожидавшими чего-то. Девушка не видела их морд из-за дымки, но насчитала троих эфемералов, спокойно наблюдающих за ними, словно стервятники за агонией жертвы.
        “Надо просто подождать”, - подумала она и погрузилась в глубокий сон.
        ГЛАВА 11. ЧУЖАЯ ЗЕМЛЯ
        Лика проснулась от собственного крика и долго не могла сообразить, где она и что из случившегося правда, а что - всего лишь кошмар. Тимофей по-прежнему сидел, прислонившись к валуну, и одной рукой обнимал Лику. Во сне он улыбался и даже казался моложе, чем выглядел.
        Девушка аккуратно высвободилась и положила его руку на твёрдую как камень землю. Тимофей заворчал и снова улыбнулся, он выглядел настолько счастливым, что Лике было жаль его будить, но страх за любимого разрывал грудь.
        - Тимофей! - позвала она негромко.
        Мужчина продолжал спать, как убитый. Лика тихонько тронула его за плечо, потом сильнее, но он не реагировал.
        - Тимофей, проснись! Пожалуйста!
        Лика пробовала ударить его кулаком в плечо, грудь, тормошила и звала, но всё было бесполезно. В конце концов, она присела рядом и молча заплакала, продолжая гладить мужчину по лицу. Тимофей был жив, и это единственное, что давало надежду выбраться из трясины, в которую угодила их группа.
        Поблизости ящеров не было видно. На твёрдой почве Эфемерала не оставалось следов, поэтому девушка так и не поняла, видела ли она аборигенов, смотрящих на сонных людей, на самом деле.
        После каждого пробуждения тело ныло и болело, но более всего беспокоила голова: она была тяжёлой и пустой, мысли неохотно шевелились, с трудом вспоминались недавние споры. Лика даже сомневалась, что она не выдумала половину из них.
        Хотелось пить, но оставить Тимофея одного было невозможно, поэтому Лика прижалась к нему и попыталась проанализировать их последний разговор. Сначала слова Тимофея показались безумием, но чем больше она думала о его теории, тем логичнее та выглядела. То, что люди просыпались другими, было очевидно и глупо отрицать, но цель гипноза оставалась неясной. Ящеры могли и силой заставить гостей отправить сообщение на “Гамаюн”: мол, пусть прибывает больше людей.
        Но зачем? Если планете грозит гибель, как люди могут отсрочить неизбежное? Пригласить к себе? Но ящеры могут не выжить в условиях земной атмосферы или будут умирать раньше отмеренного им срока, как люди на Эфемерале.
        Впрочем, как рабочая версия это годилась, Лике хотелось поделиться соображениями с Костей и Варей, но Тимофей всё ещё спал. Девушка боялась, что он впал в кому и вообще не проснётся. Ждать и дальше смысла не имело, необходимо было позвать на помощь.
        Лика встала и взглянув на любимого ещё раз, поспешно направилась в сторону Дома Совета. Отсчитав тридцать шагов, она обернулась. Всё было как прежде. Судорожно вздохнув, Лика побежала, что было сил.
        Ей казалось, что путь, который они проделывали за пятнадцать минут, занял не меньше получаса. Лика выдохлась за несколько метров до спальни людей. Она уже видела нужную дверь, но силы иссякли совершенно, девушка тяжело осела и сползла вдоль стены, от которой исходил зелёный свет.
        - На помощь! - закричала она что есть мочи. - Помогите!
        Кашель душил горло и не дал больше произнести ни слова.
        Дверь открылась, и из неё высыпали люди. Часть из них смотрела с неприкрытым любопытством, другие хмурились, третьи глядели с нескрываемым безразличием. Они окружили девушку в кольцо, Костя помог ей дойти до матраса, на который она рухнула на левый бок как подкошенная: ноги совсем не слушались, сделались ватными, руки мелко дрожали.
        - Что случилось? - спрашивали все наперебой.
        - Лика, что с тобой? - Варя плакала и, присев рядом, гладила девушку по спине.
        - Тимо-офей, - прохрипела пришедшая.
        - Где он? Ему плохо? - Костя спрашивал и одновременно щупал её пульс, заглядывал в рот и глаза, цеплял на лоб и руки датчики.
        - Он засну-ул…
        - Я посмотрю. Где это случилось?
        - У чёрных валунов… Там, где мы всегда…
        - И я пойду с тобой, - вызвался Стас, выразительно взглянув на братьев.
        - Мы тоже поможем, - тут же отозвались те.
        - Может, нам надо сообщить эфемералам? - Варя растерянно переводила взгляд с Лики на мужа.
        Лика опёрлась на локоть и с помощью подруги села, она снова могла владеть своим телом, хоть и чувствовала сильнейшее желание лечь и заснуть прямо здесь.
        - Не надо им знать…
        - Почему? - спросил Влад, присев на корточки и пристально посмотрел на Лику.
        Девушка замялась и опустила глаза, придумывая причину, но в голову как назло ничего путного не лезло.
        - Не надо никуда идти, я сам дошёл, - раздался сильный голос Тимофея. Люди обернулись и расступились так, чтобы Лика тоже могла видеть вошедшего. Лицо мужчины было слегка помятым и сонным, но глаза оставались ясными и спокойными, Тимофей продолжал приветливо улыбаться.
        Он подошёл к Лике, присел рядом и крепко приобнял.
        - Это ещё ты? - прошептала девушка, наклоняясь к нему и делая вид, что с радостью принимает ласку.
        - Конечно, всё нормально. Я ошибался, - так же тихо ответил мужчина.
        - Позволь я тебя осмотрю, - вызвался Костя и направил свет от фонарика ему в глаза. Тимофей зажмурился и замотал головой:
        - Оставь, видишь же, что всё со мной хорошо.
        - И всё же я должен убедиться, - настаивал Костя. Неожиданно его поддержал и Стас:
        - Мы все должны быть уверенны в тебе, как и в каждом из нас.
        Лика замерла, вслушиваясь в спокойный тон, как одного, так и другого доктора. Они говорили о здоровье Тимофея, но в их словах был ещё и другой смысл: они не лгали и были заодно. В одной команде.
        Лика вопросительно посмотрела на Костю, не понимая, как ящерам удалось до него добраться, ведь он принимал “Сомнамблист”!
        - Пришлось отдать подруге, мужчина же должен заботиться о слабых духом и телом! - ответил он и подмигнул.
        - Тимофей, это не Костя, - Лика сжала руку мужчины и, опёршись о неё, поднялась, потянув его за собой. Мужчина подчинился и встал рядом, всё так же обнимая Лику и успокаивая.
        - Очевидно, что не он, - погладил он девушку по голове.
        - Варя, иди сюда! Быстрее! - Лика вырвалась и, схватив подругу за руку, вмиг очутилась у открытого проёма.
        - Не подходите! Что вам всем от нас надо? - Лика обвела присутствующих взглядом. Все были спокойны и пытливо смотрели на девушек, даже не делая попыток приблизиться.
        - Лика, успокойся! Ты же умная девочка и сама знаешь ответ, - вышел вперёд Тимофей. - Никто не причинит тебе вреда, давай спокойно поговорим, и ты сама поймешь, что так будет лучше для всех! Какие вы эмоциональные!
        - Не приближайся! - рявкнула девушка и, не отпуская руку Вари, побежала к выходу. Подруга не сопротивлялась и не задавала лишних вопросов, что Лику несказанно радовало. Погони не было, на улице девушки столкнулись с ящерами, бредущими по своим делам, те едва удостоили их взгляда.
        - Нам надо попасть обратно в зал Спящих! - переведя дух, сказала Лика.
        - Но зачем?
        - У меня есть план, я расскажу его тебе чуть позже.
        - Если он связан с возможными жертвами, то я не учувствую.
        - Ничего подобного! С чего ты взяла?
        Варя не ответила, а лишь внимательно смотрела на девушку:
        - Ты против, потому что сама не можешь стать одной из нас. Мне тебя жаль!
        Лика отшатнулась:
        - Варя .. нет, не может быть!
        - Почему? Она сама сдалась, поняла, что так будет лучше. Все поняли это, кроме тебя. Ты хотела знать, почему Олимпиада звала нас фосфереалами? Я скажу: фосфены - это зрительные ощущения, возникающие у людей без воздействия света на глаза.
        - Галлюцинации?
        - Наверное. Так она писала в дневнике, желая предупредить своих воинственных сородичей. Она тоже упрямилась, не видели правды.
        - Какой правды?
        - Что вы разрушители, завоеватели, которым всегда будет мало. Вы ведь и сюда прилетели с единственной целью: поработить, извлечь выгоду. Почему же обижаетесь, когда кто-то использовал вас?
        Лика больше не стала слушать и, повернувшись, побежала к лазарету. Её план был безумным и жестоким, но это был шанс вернуть людям контроль над собственными телами. Если это вообще ещё возможно.
        ***
        Лика мчалась в зал Спящих, чтобы опередить остальных.
        Когда Микопа вызвалась показать его, Тимофей передал девушке детонатор, который она и прикрепила к одному из пьедесталов. Это была некая страховка и отвлекающий манёвр на случай, если по-тихому сбежать не удастся. Но теперь все планы лежали в руинах. Лика осталась одна, надежды сбежать растаяла, как предрассветный туман, да и если бы по счастливому стечению обстоятельств, получилось вернуться на Гамаюн, шанса покинуть орбиту всё равно не было.
        Девушка не помнила, дошла она или добежала до лазарета, чуть не столкнувшись с парочкой сонно передвигающихся эфемералов.
        В лазарете было не протолкнуться. Казалось, почти все ящеры собрались здесь, будто на то был особый повод, и девушка догадывалась какой. Прямой широкий коридор вёл к защищённому полем закрытому проходу к Спящим.
        Вот и всё, - подумала Лика, обводя взглядом собравшихся. Ящеры повернули широкие морды к вошедшей и, словно повинуясь внутреннему зову или мысленной команде, встали по обе стороны прохода. Девушка сжала в руке пульт детонатора и медленно двинулась по проходу, опасливо глядя по сторонам. Эфемералы не делали попыток её остановить. Лика медленно пятилась, пока не встала максимально близко к защитному полю.
        - Кто из вас главный? - громко крикнула она. - Отвечайте, а то взорву Спящих.
        Ящеры гортанно заговорили, потом расступились и вперёд вышел Гриккер.
        - Не надо, - басовито ответил он. - Мы никому не причиняем зла, не уничтожаем живое.
        - Ага, а что же случилось с нами? Со всеми, кроме меня?
        - То, ради чего вы и прибыли сюда. Они уступили место Спящим.
        - Как это? - Лика растерялась, угадывая за словами ящера страшную правду. Люди вовсе не были подчинены чужой воли, они стали Чужими. - Я требую освободить их, иначе взорву зал.
        Девушка протянула руку с зажатым пультом управления так, чтобы все видели, что она не блефует. Даже если на неё нападут сзади, она успела бы активировать детонатор.
        - Подожди, пожалуйста, - вышла вперёд Микопа. - Пойдём - поговорим.
        - Только в зале Спящих!
        - Хорошо. Дай мне пройти и я сниму защитное поле.
        - Отойдите, вы, там справа.
        Эфемералы расступились и медленно освободили место, чтобы девушка могла встать, без возможности быть пойманной сзади. Микопа приблизилась, кося глазом в сторону Лики и, встав на четвереньки, убрала барьер. Дверь медленно отъехала в сторону, приглушённый зеленоватый свет вырвал из тьмы пьедесталы со стоящими на них полупрозрачными саркофагами.
        Лика, выставив руку с зажатым в ней пультом, пятясь, первой зашла внутрь и подождав, пока Микопа неторопливо переступит порог всеми четырьмя лапами, крикнула:
        - Закрывай!
        Ящер подчинилась и, выполнив приказ, стала медленно подходить к девушке.
        - Стой там, не приближайся!
        Микопа остановилась, присела на задние лапы, склонив голову набок и повернувшись к Лике левым глазом, словно хотела её получше рассмотреть.
        Лика, не сводя глаз с ящера, начала медленно отходить назад, боясь споткнуться и выронить пульт. Она не помнила тот пьедестал, к которому прикрепила детонатор, но девушка считала это неважным: она надеялась, что ей не придётся нажимать кнопку.
        - Я не блефую, я действительно могу всё здесь взорвать!
        - Я верю, - откликнулась ящер. - Вы агрессивны и неуравновешенны. Поэтому, наш план - наилучший для всех. А зал, он защищён от взрыва, столпы загасят волну, большинство камер не пострадают.
        - В чём он состоит, этот план, отвечай!
        - Мы можем засыпать здесь, и соединяться с другим объектом, находящимся без сознания. Но наши нейроны должны быть совместимы на уровне мозговых волн. К счастью, это частое явление.
        - Тестирование, - ахнула Лика.
        Микопа опустила голову.
        - Отпустите их! Иначе...
        - Это невозможно. Нельзя пустить два сознания по одним сигнальным путям. Их уже нигде нет. Уйдём мы, останется пустая оболочка.
        Лика почувствовала, как пол уходит из-под ног, а сердце глухо и медленно стучит в груди, словно его пронзили чем-то острым, а Микопа сделалась расплывчатой и неясной. Ящер сказала правду.
        - Вот видишь, не стоит ничего взрывать, если нельзя повернуть кверлы вспять.
        - Почему? - только и смогла выдавить из себя Лика. Она опёрлась о ближайшую крышку саркофага, чтобы не упасть. Материал, из которого она была сделана, на ощупь напоминал шершавое стекло, ледяное и колючее.
        Микопа села напротив девушки:
        - Вы ведь догадались, что Инканда умирает, а вместе с ней и наша планета станет безжизненной тёмной точкой, улетевшей в Раумпласид. Космос, по-вашему. Ещё есть время, но мы должны подготовиться. Твоя мать назвала нас передающими образы. Так и есть. Смотри!
        Микопа закрыла глаза и, встав на четыре лапы, стала медленно раскачиваться из стороны в сторону.
        Голову Лики пронзила боль, перед глазами замелькали белые вспышки, похожие на молнии, уши заложило. Девушка перестала различать очертания окружающих предметов. Внезапно она очутилась на Поверхности, но места были незнакомые. Сумерки и красный зрачок Инканды заполняли пространство между рыжеватых скал, вздыбливающих пики высоко в безоблачное небо.
        Девушка оглянулась. Сзади было целое кладбище разбитых кораблей: больших птиц, потерявших крылья. Некоторые покрылись ржавчиной, их конструкции просели и обломились, обнажив остов, словно скелет. Другие были почти целыми, словно недавно пристыковались к Поверхности. Лика насчитала девять кораблей только в первом ряду, а дальше были ещё: привычные глазу и совсем диковинные, сверкающие золотом и лаково-чёрные. Объединяло их одно - они были пустыми.
        Звездолёты стали меркнуть, словно кто-то сверху тушил красного Дьявола, как приглушают свет от напольной лампы, крутя колёсико. Белая вспышка померкла, зрение возвращалось. Глаза щипало, будто в них насыпали песка. Лика посмотрела туда, где ранее сидела Микопа. Ящер не двигалась, выжидательно глядя на девушку.
        - Что это было?
        - Мы готовимся. И шлём послания, ждём откликов. Иногда дожидаемся. А потом отправляем приглашение так, чтобы его приняли. Каждый хочет видеть себе подобных. А находит нас. И зал Спящих пополняется. Это всегда срабатывало, пока к нам не прилетела ты. Никто не смог заменить сознание дочери Олимпиады. Мы поискали в памяти объектов и поняли, почему. Ты не обычный человек. И вас много на Земле. Это проблема.
        - Так вы роетесь в нашей памяти? - растерянно спросила Лика.
        - Когда объект исчезает, память и навыки достаются нам. Так мы осваиваем новые миры.
        - Захватываете!
        - Сохраняем, - Микопа встряхнула головой. - Мы знаем вашу планету лишь по обрывкам воспоминаний и тем данным, что были на пластине, прибывшей на Эфемерал с Земли. Но это очень богатый и красивый мир! А вы портите его, словно он дан вам на время. Постоянно ругаетесь друг с другом, убиваете живое тысячами и, не оглядываясь, гадите там, где живёте. Люди уничтожат Землю, мы же сохраним её дары и приумножим гармонию. Что здесь плохого? Такая слаборазвитая цивилизация не достойна править зелёной планетой!
        Голос ящера умолк, Лика стояла и растерянно смотрела перед собой, всё ещё сжимая в руке пульт управления детонатором. Мыслей не был, осталось только пустота, в которую как в пустыню капали слова, мгновенно впитываясь в почву и не оставляя на душе никакого следа. Всё было кончено, борьба дальше смысла не имела, девушка почувствовала нахлынувшую усталость и желание сдастся, но мысль о тех, кто погиб здесь, в подводном городе, придала ей сил. Она решила тянуть время.
        - Но как вы планируете переместиться на Землю? Что сможет горстка обращённых людей против всего остального человечества?
        - Смогут сообщить, что наш Эфемерал богат сокровищами и ископаемыми. Вы любите сказки и охотно в них верите. Сюда прилетят другие, много других. А мы подождём, впереди ещё много времени. Мы лишим их шлемов, чтобы синхронизироваться с мозговыми волнами. Наш народ долго изучает структуру каждой цивилизации, мы найдём ходы в высшую власть и в ящики, внушающие людям выгодные верхам мысли. Всё будет. Со временем Спящие станут не нужны, эти тела потеряют связь с разумом в теле человека, живущего в другом мире. Так родится новая раса: мы будем переходить из одного поколения в другие и обретем бессмертие в лучшем из миров. Всё изменится.
        - Вы хотите меня убить?
        - Мы не убиваем живое, а вот изучать будем. Рано или поздно наши лаверны лазарета найдут ключ и к твоему разуму. А кораблей, прибывших сюда, станет больше. Ты ведь понимаешь, что это значит? Больше готовых оболочек. Больше миров.
        - Вы стираете целые расы!
        - А зачем они междумирью? Те, кто слишком слабы, чтобы нам противостоять? У вас было много миллионов кверлов, чтобы жить в гармонии с родной планетой, но вы не способны нести мир. Значит, вы уйдете. Пора дать шанс кому-то ещё.
        Головная боль обрушилась с новой силой, грозя раздавить волю девушки и лишить способности сопротивляться. Лика прикрыла глаза, а когда, через мгновение открыла вновь, ящеров стало четверо. Они сжимали полукольцо, подходя всё ближе. Руки Лики дрожали, ей вдруг стало страшно нажать кнопку и разлететься на молекулы по залу, навсегда став частью этого мира. Тимофей уверял, что всё, что находится поблизости, просто исчезнет, пусть сработает защита эфемералов, пусть урон будет небольшим, но он будет. Никто не станет изучать её мозг, никто не подберёт код, позволяющий быстро захватить её Землю.
        Ящеры подходили ближе, обнажив в улыбках острые зубы. Ближе, совсем близко. Лика заглянула в синие равнодушные глаза Микопы и с силой вдавила кнопку...
        ***
        Они шли по коридору третьего уровня, через три поворота их встретили закрытые двери, ведущие на Смотровую площадку.
        - Я вспомнила, как мне рассказывала мама о Черноте, живущей в глубинах космосе и сжирающей души людей, посмевших забраться так далеко...
        - О, это старая страшилка ещё с тех времён, когда человек жил племенами и был добычей хищников. Вот вам и чудище в темноте, животные ведь боятся огня, - по-доброму усмехнулся Стас.
        - Да, я не буквально. Просто легенда говорит о том, что человеку не место в Космосе. Каждый должен жить там, где родился и нельзя остаться тем, кем ты был, побывав в дальних мирах. Понимаете?
        - А знаешь, я согласен, - Стас остановился и счастливо засмеялся. - Пойдём отсюда.
        - Куда?
        - К нашим, конечно.
        - А вы не обманете?
        - Ты ведь услышишь, если так будет?
        Лика покачала головой.
        - Я больше ничего не различаю. Похоже, я теперь совсем, как вы.
        - Тем более, значит, нам по пути, - сказал мужчина и, взяв девушку за руку, свернул в боковой коридор. Они шли, а свет позади гас, на пятки наступала темнота, но Лика не боялась: она знала, что теперь их не догнать. И бесстрашно ступила за доктором на Млечную дорогу, дымкой вьющуюся среди тысячи звёзд.
        ЭПИЛОГ
        Борис Деринов откинулся в кресле и посмотрел на Анатолия Старкова:
        - Ну что скажешь? Прошло сообщение?
        - Я полагаю так.
        - Это нерадостная весть, - вздохнул капитан.
        - Любого из нас жалко, а тут двоих лишились.
        - Да... Я надеялся, что удастся избежать жертв, но я рад, что вы вернулись, пусть и с невосполнимыми потерями. Жалко, что тела не смогли доставить на «Гамаюн».
        - Мы же уже говорили, спускаться за ними в ущелье было бы неоправданным риском.
        Деринов кивнул и задумался. Ладно, девчонка, но как опытный доктор Станислав мог ступить за ней на шаткий импровизированный мостик?! Хотя, он же врач, и порыв спасти Лику был естественным.
        - Скажи мне Толя, - перевёл тему Деринов, чтобы прогнать пелену, застилающую глаза. - Оправдались, значит, большие ожидания? Планета оказалась вполне пригодной для колонизации.
        - Безусловно, она - идеальный вариант. Объединённый союз оценит такой подарок судьбы.
        - Удивительно, что даже Каплынов с этим согласен, - пробормотал Деринов и кивнул инженеру связи, что тот может быть свободен.
        Старков встал и, обернувшись у выхода из кабины, медленно произнёс:
        - Вы давно не спали, плохо выглядите. Тимофей сменит вас, не беспокойтесь. Вы нужны нам целым и невредимым.
        - Спасибо за заботу, но я сам решу, когда мне нужен будет отдых.
        - Как угодно, капитан.
        Оставшись один, Деринов задумался: давить на парней он сейчас не станет, пусть они немного пообвыкнутся, забудут переживания, связанные с этим удивительным полётом. Прошло-то всего ничего, немногим больше трёх дней, как они взяли курс на Землю.
        Капитан потёр виски, чтобы снять головную боль. Проклятые пилюли! Но стресс можно было заглушить только так, хотя бессонница порядком надоела. Деринов в который раз замечал, что боится своих же людей. Они не угрожали, не давали поводов для нареканий, выполняли команды, но были словно неживыми, механическими куклами. С Гамаюн и то интереснее общаться!
        - Вам надо поспать, - командир вздрогнул от монотонного голоса старпома за спиной. Это всё стресс: парни стали безучастными, мало ели, почти не разговаривали, странно переглядывались. Так они переживают случившееся, докладывал ему Костя, а у самого голос хриплый, усталый, чужой.
        - Да. Пожалуй, ты прав. А то мне уже глупости в голову лезут.
        - Идите, я постою лишнюю вахту.
        Деринов встал и, бросив быстрый взгляд на Тимофея, спросил:
        - Как тебе удаётся не думать о них? О Стасе и... Анжелике?
        - Вы имеете в виду, мои симпатии к ней? Я всегда помню, что вы мне говорили: дело превыше всего. А впереди у нас много невыполненного.
        Деринов рассеянно кивнул и вышел. Из Киреева со временем выйдет прекрасный капитан, но прежним он ему нравился больше.
        Подходя к собственной каюте, капитан с сомнением в голосе громко спросил:
        - Ты тоже считаешь, что команда ведёт себя странно?
        - Да, капитан. Я бы не стала пускать их на Землю, - отозвалась Гамаюн.
        - Придумала тоже, отставить шуточки. Сейчас не до них.
        - Как скажете, капитан. Я подчиняюсь только вам.
        - Если что случится, сразу буди! - коротко бросил он и закрыл дверь каюты.
        Деринов не переживал за корабль: Киреев справится, отсек управления в надёжных руках. Капитан вытянулся на постели, не снимая обуви. Хотелось закрыть глаза и погрузиться в тьму. Так он и сделает. А когда проснётся, всё будет в порядке, всё будет как прежде...