На перепутье миров Татьяна Ивановна Иванова
        Душевнобольная женщина, совершив убийство, попадает впсихиатрическую клинику напринудительное лечение. Авскоре, прямо впсихушке, ее затягивает пространственный портал, иначинается путешествие попараллельным мирам. Героиня оказывается то водном мире, то вдругом, то вообще впространственном коридоре, откуда идут входы вовсе миры. Иврезультате попадает вцентр событий, где помогает представителям «черного мира» избавиться отприбравшего вих мире всвои руки власть чужака.
        На перепутье миров
        Фантастическая повесть
        Татьяна Ивановна Иванова
        «Каждому человеку дано свое дело, икаждому делу - свое время» Эзоп
        
                
        - На, падла, на! - нож мягко вонзался впочти уже бездыханное тело.
        Ветер свистел вушах озверевшей женщины, дождь больно хлестал ее поспине, ноона уже немогла остановиться. Деревья влесополосе, где Алекс «забила стрелку» своему обидчику, выли истонали, втемном небе громыхал гром, инемыслимыми адскими зигзагами сверкала молния, натрассе слышался бесконечный шум моторов проезжающих автомобилей. Вся природа словно ликовала над этим страшным действом.
        - Вот тебе, гад, вот! - Алекс, сидя верхом нажертве, продолжала наносить ему удары.
        Наконец, мужчина захрипел, дернулся ииспустил последний дух. Алекс громко ивосхищенно захохотала. Исмех ее был столь страшен, что, казалось, даже деревья вдруг как-то притихли насекунду.
        - Ишь, ты, - вдруг резко успокоившись ивстав наноги, созлобой прошипела она, - королем себя почувствовал, рашпиль? - иссилой пнула ногой неловко распластавшийся наземле труп.
        Протерев нож отраву, женщина засунула его под подкладку своего кожаного пиджака иначала шарить вкарманах мужчины.
        «Так, какие-то чеки? Это ни кчему. Бумажник? Пригодится. Труба? Надо выбросить сим-карту. Фото? Чье фото? Какого-то ребенка. Ребенка, ребенка… Дождь… Как он достал! Надо срочно принять ванну… Позвонить! Я собиралась позвонить. Кому?… Дома Левка голодный. Заехать купить ему „Вискас“… Еще надо завести эту чертову тачку, блин…» - мысли путались вголове, перелетая сместа наместо, как бешеный рой пчел назабытой пасеке.
        Алекс понимала, что «слегка» переборщила всвоем якобы справедливом отмщении. Она прекрасно осознавала, что через пару-тройку дней снова окажется впсихушке, вкоторой, поволе судьбы, провела большую часть своей еще такой короткой жизни. Это ее непугало. Ведь убивала неона, апросто вновь прогрессировала ее неизлечимая форма приступообразной шизофрении. Эта проклятая болезнь неотпускала надолго инераз «упекала» встены психиатрической клиники.
        Закурив сигарету, Алекс поковырялась вчужом кошельке ипрезрительно вытащила несколько сотенных.
        - Король, блин, инищий. - Криво усмехнулась она, запихнула купюры себе вкарман, апортмоне бросила рядом субитым.
        Инасвистывая под нос веселую мелодию, Алекс отправилась кнедавно угнанной ею старенькой «девятке», которую благоразумно припарковала наобочине дороги метрах вста отместа встречи сврагом.
        Машина, как иожидалось, незавелась. Подергав нервно минут пять ключом зажигания, Алекс созлостью вылезла изавто.
        - Вот рухлядь! - она ссилой иненавистью стала бить ногами поколесам, - Икто только натебе, дуре, ездил? У-у-у, ненавижу!
        Потом вбессилии опустилась накорточки рядом савтомобилем.
        - Так, ну ичто теперь делать? - то, что надо было бросать машину исрочно бежать сместа преступления, она понимала прекрасно. Нонеугонятьже еще иавтомобиль убитого. Хотя его новенький «Мерин» стоял здесьже, внескольких шагах, это былбы явный провал. Попадешься тутже. Придется останавливать попутку, хотя как-то несподручно. Вид еще тот: мокрая, грязная, впятнах крови. Ивсе-таки сидеть ичего-то ждать было некогда, малоли кого занесет вэту злосчастную лесополосу. Например, понужде. Аона иубийца вот она, как натарелочке - «бери, нехочу».
        Протерев наскорую руку найденной вмашине тряпкой куртку, Алекс отправилась пешком пошоссе, находу тормозя автомобили. Новидимо водители неочень-то хотели втакой ливень брать всвои машины непрошенных пассажиров. Да иправильно, грязи натащат, азаплатят или нет - неизвестно. Атут еще баба. Скорее всего, какая-то дешевая шлюха. Ктобы еще втакую непогоду шатался подорогам?
        Лишь через полчаса, когда Алекс удалилась отместа преступления навесьма приличное расстояние, возле нее затормозила новенькая серебристая «Тойота».
        - Далеко, девушка? - темноглазый седовласый мужчина загадочно ишироко улыбался, явно ожидая чего-то большего, чем просто подвезти.
        - Доближайшего кафе, - мрачно ответила Алекс и, немного отжав воду изодежды, влезла вмашину.
        - Апочему такая серьезная? - продолжал допытываться водитель.
        - Авы, что, хотите познакомиться? - кое-как натянув налицо улыбку, устало спросила женщина.
        - Ну, да. Доближайшего кафе неменьше получаса, чегож мы молчать все это время будем?
        - Меня зовут Юля, - Алекс уже справилась снеприязнью кэтому странному, назойливому водителю итеперь решила «сыграть вего игру», - незамужем, интересы разносторонние.
        - Авэти интересы молодые симпатичные мужчины вписываются?
        - Иногда. Авы себя молодым исимпатичным считаете?
        Мужчине было явно неменьше шестидесяти, иотмолодого исимпатичного его отделяло как минимум лет тридцать. Ход мыслей самоуверенного шофера насмешил молодую попутчицу. Она громко извонко захохотала.
        - Что? - совершенно чистосердечно спросил мужик. Итутже сделал непростительную ошибку - бесцеремонно положил Алекс руку наколенку. Ну, это уж слишком!
        - Слышь, ты, старый хрыч, глуши мотор!
        Мужчина повернул улыбающееся лицо кАлекс ихотел отделаться какой-нибудь шуткой, новдруг почувствовал, как вбок ему мягко, ноуверенно уперлось острие ножа. Дядька непроизвольно сжался, потом, резко затормозив, свернул наобочину иостановил машину.
        - Атеперь давай ключи ивылазь! - скомандовала Алекс.
        - Девушка, вы шутите? - ничего непонимая, ноизрядно трухнув, дрожащим голосом попытался наладить обстановку мужчина, - я, естественно, ценю чувство юмора вженщинах…
        - Накосорезил - вылазь, пока я совсем неразозлилась, - пострашному безумному взгляду Алекс было видно, что, конечноже, она нешутит, еще несколько слов, иперо проткнет мужика насквозь. Чертыхаясь, мужчина полез изсобственного автомобиля.
        - Накой хрен я останавливался? - созлостью бормотал он, - сколько раз зарекался никого небрать вдороге. Сучка придорожная! Где ты взялась?
        - Ану, стоп! - женщина вдруг заметила, как шофер протянул руку иуже взял лежащий напередней панели автомобиля сотовый телефон, - дай-ка сюда мобилу…
        Вырвав изрук мужчины мобильник, Алекс бросила его под ноги исозлостью растоптала, апотом, усевшись заруль, совершенно спокойно завела автомобиль ирванула потрассе. Азаконный водитель «Тойоты», растерянно разводя руками, остался стоять под проливным дождем…
        Полицейские пришли глубокой ночью, когда Алекс уже крепко спала после принятой вкафе изрядной дозы алкоголя. Сильный стук вдверь, однако, заставил ее проснуться. Голова раскалывалась пополам, иженщина даже несразу сообразила, что нужно делать. Кинулась, было, кокну, но, споткнувшись омирно спящего наковрике кота, вспомнила, что живет навосьмом этаже, иостановилась.
        «Так, думай, Алекс, думай, небуксуй. Как выкручиваться будем? - Мысли работали лихорадочно быстро, новыход изположения никак ненаходился, - что, что делать? Походу, вилы…»
        - Откройте, Сергеева, это полиция! - Законное требование правоохранительных органов, наверное, уже разбудило весь подъезд.
        - Пошли вы нахрен, - пьяно крикнула Алекс вответ.
        Вэтот момент выбитая дверь сгрохотом влетела вквартиру, азаней заскочили инесколько взбешенных полицейских. Один изних молниеносным ударом снес женщину сног иссилой прижал кполу, выкручивая руки.
        - Что, сучка, недумала, что так быстро найдем?
        - Агде ваше постановление наарест? - отчаянно пытаясь выкарабкаться из-под мужчины, хрипела Алекс.
        - Чего-о-о? Ты совсем офонарела? Да ты после себя столько следов оставила, что тебя сегодняже упекут втюрягу лет напятнадцать.
        - Ха! Напятнадцать! Эт-то мы еще посмотрим! Уменя, между прочим, желтая справочка имеется, актировка откичмана. Разве что годик-два в«дурке». Авыйду оттуда, итебя прикончу, гада.
        Следующий удар надолго лишил ее сознания. Она даже непочувствовала, как нанее надевали наручники, как тащили волоком, пиная подороге, вполицейскую машину, и, наконец, как бросили вдушную вонючую камеру…
        …Мать умерла, когда Алекс было всего пять лет. Накануне отец, наверное, сильно избил ее. Девочка была всвоей комнате, нонеспала ихорошо слышала, как мать кричала:
        - Нет, ненадо, я больше немогу. Мне ведь недавно сделали сложную операцию. Мне больно, больно!
        - Заткнись, - пьяно отвечал отец, - ты - моя супруга, идолжна выполнять супружеские обязанности. Причем тут твоя операция? Пережила иладно.
        - Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалей, ведь я невыдержу, - плакала женщина.
        - Молчи итерпи…
        Утром мать невстала скровати. Она просто лежала наокровавленных простынях итихо плакала. Аотец спал здесьже, рядом, наполу. Он даже неуслышал, как незаметно, всего занесколько часов, ушла изжизни его несчастная жена.
        - Доченька, неверь мужчинам, отних одно горе, одно горе, - прошептала она перед смертью дочери инавсегда закрыла глаза.
        Девочка тогда ничего непоняла. После похорон, правда, слышала, как соседки шептались между собой:
        - Этоже надо, угробил женщину.
        - Она итак была больна, самабы скоро умерла, аон помог, сволочь, сделать ей это раньше, оставил дитя без матери…
        Истала расти девчушка счеловеком, которого все сторонились, боялись ипрезирали. Но, тем неменее, он был заботливым илюбящим отцом. Готовил хорошо, наряжал девочку вкрасивые платья, водил вкино ичитал наночь умные книги. После смерти матери отец совершенно бросил пить ичасто повечерам стоя наколенях перед иконой, что-то тихонько бормотал…
        Время досуда, да исам суд прошли очень быстро. Алекс находилась вэти дни внепонятно-зацикленном состоянии. Проходил день, иона его тутже забывала, икаждый новый день был для нее словно первым днем вее жизни. Иногда она уходила вбеспамятство, иэто длилось несколько дней. Порой мыслей небыло никаких, желаний иаппетита тоже. Авдругой раз ее мучили идеи преследования игаллюцинации…
        «… Резко усилилось расстройство самосознания, появилось бредовое восприятие окружающего. Бред интерметаморфозы, присутствие автоматизмы, психомоторное возбуждение, субступор…» - эти непонятные заключения наблюдающих ее докторов ни очем ей неговорили исовсем недавали повода для переживаний или, наоборот, для успокоения…
        - Всоответствии сч. 1ст. 101Уголовного кодекса РФ приговаривается кпринудительному лечению впсихиатрическом стационаре… Подлежит обязательному периодическому освидетельствованию нереже одного раза вшесть месяцев … - вердикт был, впрочем, ожидаемым…
        Алекс хорошо знала дорогу, покоторой ее везли. Вот здесь, заэтим поворотом, начнется лес, ипокажется небольшой поселок. Вокружении высоких сосен идубов возникнут старые-старые здания, покрашенные желтой краской. Какой болван придумал красить психушки вэтот тоскливый цвет? Вцелом, больничный поселок был похож накрохотное автономное государство, сосвоими «правителями», сосвоими законами иустоями. Здесь нашли приют нетолько корпуса психиатрической клиники, ноинесколько двухэтажных жилых домов, были своя маленькая школа, магазин, почта идаже банк. Ножители этой маленькой «страны» отличались оттех, кто проживал вобычных городах или селах. Они были серьезны, суетливы, заметно напуганы иповиду очень напоминали своих умалишенных «соседей». Видимо, присутствие рядом специфического учреждения наложило отпечаток инапсихику нормальных граждан.
        Когда-то, всередине девятнадцатого века здесь обосновалась сторожевая крепость, и, наверное, дома впоселении имели совершенно другую окраску. Может быть, они были зелеными под цвет листвы, а, может, красные, под цвет крови. Этого уже никто непомнит. Ностарожилы поселка рассказывают странную историю, связанную сэтими постройками. Якобы всамом начале двадцатого века изподвала крепости при загадочных обстоятельствах исчез осужденный наказнь человек. Он был преступником, иего ждала виселица. Буквально накануне кнему наведался местный священник, принял последнюю исповедь. Аутром зазакрытой наглухо дверью мужчины неоказалось. Как будто его никогда там инебыло. Искали долго, нотак иненашли. Атаинственный подвал стех пор прозвали Данилиным (поимени пропавшего) исначала наглухо закрыли. Ностех пор, как вшестидесятые годы двадцатого столетия здесь поместили психиатрическую клинику, подвал снова открыли, итеперь там находился склад постельного белья одного изотделений. Вообще-то, отделений вбольнице тринадцать. Впервом, втором, пятом, седьмом идвенадцатом лечат «благонадежных» больных: отдепрессии, стрессов
идругих нервных расстройств. Вэтих отделениях свободный вход ивыход, поэтому они называются открытыми. Там нет разделения намужское иженское крыло, разнополые граждане проходят там лечение вместе. Третье ивосьмое «лечит» наркоманов иалкоголиков. Остальные считаются закрытыми истрого разделены намужскую иженскую половину. Вних проходят лечение особо тяжелые душевнобольные ипреступники, находящиеся напринудительном лечении. Двери вэтих отделениях можно открыть только специальным ключом, который есть увсего обслуживающего персонала, но, естественно, отсутствует убольных людей. Иэто понятно: попробуй, доверь заветный ключик сумасшедшему вору, наркоторговцу или убийце - закончиться это может для кого-нибудь плачевно. Дверей впалатах ирозеток настенах нет, зато окна «украшают» огромные крепкие решетки.
        Алекс уже неоднократно отметилась ивчетвертом, ившестом отделениях, дважды изних принудительно, куда наэтот раз пошлет ее судьба?..
        - Так, гнилые дыхалки, запомните: мои вещи трогать нельзя! - Грозно предупредила она пациенток закрытого десятого отделения, поличному опыту зная, что только так можно уберечь хоть часть своих вещей, - Я злая. Очень злая. Недай Бог будете крысячить. Убью, ирука недрогнет.
        Иотправилась в«большую» палату, где иопределили ей место. Ничего непривычного для себя вотделении Алекс необнаружила. Теже три палаты, что ипрактически вовсех отделениях. Самая маленькая предназначена для «хороших» - так называли медработники выздоравливающих иблатных. В«наблюдательную» укладывали особо тяжелых ибуйных. Тамже периодически оказывались те, кто посмел себя как-то неприлично вести. Напривязи. В«большой» палате лежали остальные - такие одинаковые итакие разные. Кто-то попал сюда после психологической травмы, кого-то «приговорили» «добрые» родственнички, чтобы отнять ребенка или дорогую недвижимость, кто-то просто был болен отрождения иодругой жизни непомышлял, ну и, конечно, преступницы…
        УАлекс болезнь заметили после того, когда умерла мать. Через год после похорон она впервые попала настационарное лечение впсихиатрическую клинику, где ей поставили диагноз «шизофрения». Через несколько лет оформили группу инвалидности, которая поставила жирный крест навсей будущей жизни. Пришлось забыть омечте стать великой спортсменкой, «зарыть вглубокую яму» надежду получить высшее образование, удачно выйти замуж, нарожать кучу детишек…
        Сейчас ей шел тридцать первый год отроду. Она была высокой, красивой, жгуче-черной брюнеткой, свиду обаятельной имиловидной. Ногрозный взгляд ярко-зеленых глаз, крепкая фигура инакачанный торс без лишних объяснений подтверждали реальность всех ее предупреждений, изаставляли женщин держаться отнее подальше.
        Нокаждая ночь впсихушке, независимо отобстоятельств, сама делала свои гадкие дела: сумасшедших любительниц приключений неостанавливали ни страх, ни совесть, ни строгий медперсонал. Они неизменно поднимались среди ночи ишли красть: продукты, мыло, туалетную бумагу исамую большую ценность вбольнице - сигареты.
        - Куда? - схватила Алекс заруку худущую, похожую наскелет, обтянутый кожей, тетку, которая уже залезла вее сумку истарательно тянула оттуда пакетик ссухарями, - ах, ты, шмара! Я ведь предупреждала!
        И, вскочив спостели, Алекс, крепко покачиваясь отснотворного, принятого накануне, совсей дури двинула воровке взубы. Та перелетела через две плотно сдвинутые кровати исгрохотом упала напол.
        - А-а-а, как больно! - завопила женщина, - О-е-ей, помогите, она меня убивает! Люди добрые, спасите, помогите!
        - Господи, да что там случилось? - толстая санитарка, спотыкаясь, бежала попроходу, занею спешила медсестра, азаними десяток проснувшихся любопытных пациенток.
        - Ага, Тоньку побили, ура! - радовались душевнобольные, - меньше воровать будет. Еще ей вмажь,еще!
        - Давно потебе, Тонька, дубинка плачет. Получи, наконец, свое.
        - Бей ее, бей, - азартно покрикивали женщины идаже начали сами замахиваться наворовку.
        - Ненадо, - по-детски жалобно, нопо-мужицки грубым, толстым голосом рыдала Тонька, - мне итак больно, ой, как больно. Накажитеее.
        - Ага, накажите, - санитарка покосилась наАлекс, - накажешь ее, так она вдругой раз придушит ночью. Пусть спит, нуее.
        - Аможет, привяжем все-таки? - засомневалась медсестра.
        - Так этож помощь смужского отделения придется звать. Нехочется будить среди ночи.
        - Впрочем, да. Да инеобойдешься здесь одним-двумя парнями. Надо звать четверых как минимум. Вон она, какая здоровущая!
        - Кого привязывать? - возмутилась Алекс, - уменя сбонзили, меняже еще ивязать? Да вы, что, ополоумели, чтоли? Увас здесь вообще произвол какой-то творится! Вы лучше эту чуханку наГагры отправьте.
        - Заткнись, убийца! - замахнулась нанее медсестра, - сейчас мы тебе галоперидола двойную дозу вколем, сразу успокоишься!
        - Ачтож, нам Тоню, чтоли наказывать? - возмутилась санитарка, - ее наказывать нельзя, она здесь дома. Неплачь, Тонечка, сейчас я тебе примочку сделаю, ивсе пройдет. Иди, ложись, моя хорошая,иди…
        Эта самая Тоня уже двадцать пять лет безвылазно лежала впсихушке идействительно стала чем-то вроде предмета интерьера. Без нее представить себе десятое отделение было невозможно. Да иона чистосердечно считала себя здесь полноправной хозяйкой.
        Когда-то, много лет назад, ее хотели отправить винтернат для умалишенных людей, который находился километрах втрехстах отпсихушки, ноона сбежала оттуда, три дня шла обратно пешком ивсе-таки вернулась всвое десятое отделение. Вдороге какие-то бродяги ее жестоко избили иизнасиловали. Несколько дней потом Тоня, плача, невылезала изванной, словно старалась смыть ссебя «грязь» пережитого ею. После этого медработники стали ее очень жалеть, никогда ини зачто ненаказывали, приносили ей всегда что-нибудь съестное издома иизбольницы невыписывали. Впрочем, кудаж ее выписывать? Она была тяжело инеизлечимо больна.
        - Что ты наменя смотришь? - иногда ругала Тоня ни вчем неповинный унитаз, - я ведь тебе сказала, что я никуда непойду. Хочешь есть? На! - Иона сыпала вунитаз конфеты ипряники, - ешь, только меня нетрогай.
        - Уйди, уйди, я тебе сказала, - вдругой раз сердилась она напомойное ведро, безропотно стоящее вуглу туалета, - посмотри вон, сколько других больных, кним иприставай.
        Аеще она крала. Крала, все, что только можно было найти иукрасть. Иувсех, включая служащих больницы. Под ее матрацем были спрятаны целые залежи «сокровищ»: наполовину использованные зубные пасты икремы, какие-то обмылки икуски туалетной бумаги, новые исовершенно рваные женские колготки, десятки пар разнокалиберных носков, сигареты всех марок, какие только могли курить вотделении запоследние двадцать лет, протухшие куски сыра, засохшие печения иеще много-много всего неинтересного иуже никому ненужного. НоТоня очень гордилась своим «добром» исчитала себя чутьли несамым богатым человеком наземле. Она была первым «бизнесменом» отделения, потому что всегда кому-нибудь что-нибудь продавала.
        - Ты сомной дружи, - доверительно шептала она каждой вновь прибывшей больной, - я тебе продам что угодно: икремы, ивещи, исигареты сфильтром, ишоколадные конфеты. Уменя все есть. Утебя есть денежки? Если есть, могу предложить очень вкусный бисквит.
        Иона вытаскивала изкармана халата недожеванный кем-то фаршированный блинчик.
        - Бисквит очень, очень вкусный иполезный. Такого некупишь ни водном магазине…
        Поскольку впсихиатрическую клинику отдобрых людей всегда поступает гуманитарная помощь ввиде всяких поношенных, нодовольно приличных вещей, Тоня, как «звезда» отделения, имела первое право выбора. Илишь потом остальные могли покопаться вгуманитарных одежках. НоАнтонина свой гардероб подбирала странно. Она надевала всегда два самых старых, потрепанных халата, поверх них три или четыре рваные кофты содной или вообще без пуговиц иобувала два совершенно разных тапочка. Санитарки нераз приносили ей старую, ноодинаковую пару, ноТоня жертвовала эту обувку своим «невидимкам», запихивая тапки вунитаз или введро, анадевала снова свои любимые - разные, иногда наодну ногу.
        Тоня была совершенно беззубой, нопочему-то нелюбила шоколадные конфеты ивсякие мягкие печеные штучки, которыми ее частенько угощали, аснаслаждением жевала слабыми деснами крепкие карамельки или «грызла» семечки.
        Когда ккому-то избольных приходили посетители, Тоня неизменно выглядывала из-за дверей иробко просила:
        - Дайте немножко мелочишки постоянному жителю. Или сахарку, или вареньица, или чайку. Или хоть что там увас есть.
        Обычно люди, поковырявшись вкарманах, всегда находили там несколько монет иблагодушно отдавали их Тоне. Ноесли все-таки ей ничего недавали, она, как только открывалась дверь, выскакивала вкоридор, быстро хватала состола то, что там лежало: продуктыли, сумкали, или просто какие-нибудь снятые посетителями шарф или шапка иторопливо бежала всвою палату. Как правило, санитары быстренько ее вылавливали иукраденное безжалостно отбирали. Ноэто Тоню никогда неостанавливало, ивследующий раз она снова пыталась «разбудить влюдях совесть»:
        - Дайте мелочишки коренному населению. Или хоть чего-нибудь…
        После произошедшего уснуть Алекс никак неудавалось. Да еще этот ужасный вой изнаблюдательной палаты!
        - Суки, мрази, сволочи! - неизвестно накого кричала одна, - Ненавижу! Хотьбы вы все сдохли!
        - Мужика мне! - вопила другая, - дайте мне хоть одного мужика. Или хотябы двух. Больше немогу, А-А-А…
        - Комсомольцы-добровольцы, мы зародину честь отдадим, сквозь огонь мы пройдем, если нужно, асейчас накроватях лежим… - бессовестно переврав слова известной советской песни, выводила третья.
        - А-а-а, у-у-у, ы-ы-ы, - просто подвывала остальным еще одна дурочка.
        Новот, несмотря нашум, снотворное стало-таки одолевать уставшую женщину, иАлекс начала потихоньку погружаться всон. Итут… Вее сумке снова что-то зашуршало. Медленно повернувшись, Алекс увидела возле своих вещей довольную Тоню. Та уже вытащила сухари, атеперь начала выуживать изсумки пачку сигарет.
        - Ах, ты, крысятина, ну, напросилась! - Алекс вскочила иначала избивать воровку руками иногами.
        Еще вдетстве она занималась всекции карате, удевочки были блестящие перспективы вэтом виде спорта, ноболезнь «убила» все виды набудущее. Однако приобретенные сила иумение никуда неделись, итеперь покалечить кого-нибудь было для Алекс проще простого. Одним ударом она могла легко сбить сног нетолько крепкую женщину, аиздоровенного мужика. Конечно, под действием психотропных препаратов, сила иреакция уменьшились вдвое, нодля изможденной тощей тетки иэтого вполне хватило.
        - О-е-ей, а-я-яй! - нечеловеческим голосом завопила вновь улетевшая через кровати Тонька, - Убивают! Убивают ни зачто! Спасите! Помогите! Люди добрые!
        Наэтот раз выяснениями отношений дело необошлось, и, спомощью прибежавших смужского крыла под присмотром санитара пятерых дюжих психов, Алекс была крепко-накрепко скручена ипривязана ккровати внаблюдательной палате. Пока шла экзекуция, все другие привязанные ишумящие доэтого больные почему-то сразу примолкли.
        Все внутри женщины бушевало оттакой несправедливости, носопротивляться ичто-то доказывать она уже немогла. Веревки больно стягивали ее запястья, стопы ног. Идаже шею ей умудрились прикрутить кспинке кровати. Дышать было тяжело.
        - Суки паршивые, - негромко бормоча, Алекс попыталась вытащить из-под узлов хотябы руки. Веревки никак неподдавались. Начала крутить ногами. Все бесполезно. Казалось, она была прикована ккровати намертво. Как назло, острый приступ болезни после первыхже уколов быстро отступил, итеперь голова соображала все, что происходило вокруг вполной мере.
        - Эх, гады, постарались насовесть. Боитесь меня, сволочи. Бойтесь, я вам еще устрою веселенькую жизнь.
        Часа два она лежала спокойно идаже вздремнула немного. Нопотом, чувствуя, как, медленно отекая, немеют ее конечности, она начала потихоньку издавать звуки.
        - Отвяжите меня, пожалуйста, - после негромких стонов едва слышно крикнула она, ей было наплевать нато, что приходилось идти наунижения. Уж больно вжалком она оказалась положении. Руки, ноги скованы, да еще эта веревка нашее. Она душила Алекс, перекрывала дыхание, сдавливала кровеносные сосуды. Нопочему-то никто непоявился наее жалобный возглас, видимо, все крепко спали, агромче крикнуть мешал «хомут».
        - Позовите, пожалуйста, медсестру, пусть она меня отвяжет, - обратилась она кженщине лежащей напротив. Та все это время неспала ини насекунду неотводила отпленницы любопытного взгляда. Нозаговорить непыталась, просто лежала имолча смотрела.
        - Заткнись, ато щас как дам! - взгляд больной неожиданно стал презрительно-злым, - я стобой была всанатории пять лет назад, ты мне тогда нос сломала.
        - Да небыла я ни вкаких санаториях, - уАлекс даже небыло сил злиться исопротивляться подобным наговорам, - ты ошиблась, поверь. Пожалуйста, позови кого-нибудь. Я задыхаюсь.
        - Нет, это была ты. Я тебя хорошо запомнила. Тебя зовут Света.
        - Да никакая я неСвета. Меня зовут Александра. Всанатории я стобой небыла. Я вообще никогда вжизни небыла ни вкаких санаториях. Ты перепутала.
        - Нет, Света, я никогда ничего непутаю. Уменя потом еще долго нос болел.
        - Да неломала я тебе нос. Посмотри лучше. Видишь, это была нея.
        - Ты. Теперь лежи молча, пусть тебе будет плохо.
        - Да пошла ты, дура!
        «Так! Хреновые дела, - мысли Алекс начали судорожно работать, - несколько часов втаком положении я невыдержу - коньки отброшу. Надо предпринимать какие-то меры».
        Ей хотелось пить, курить, сходить втуалет, да что там говорить, хотябы просто подышать.
        - Медсестра! - немного громче крикнула она, - медсестра, подойдите, пожалуйста! Я очень прошу, подойдите ко мне! Мне очень плохо, медсестра!
        - Замолчи, сучка, стерва, гадина, - тутже раздался голос еще одной привязанной ккровати пленницы, - Я тебя ненавижу, я всех ненавижу. Сволочи, гады, уроды! Чтоб вы все сдохли!
        - А-а-а-а-а, у-у-у-у, - затянула свой жуткий вой другая «орушка».
        - Смело мы вбой пойдем завласть советов, и, как один, умрем вборьбе заэто… - раздалось пение вуглу.
        - Да-а-а, - Алекс пожалела отом, что подняла шум, номочевой пузырь лопался отскопившейся там жидкости, руки иноги опухли, горло нестерпимо болело.
        - Отвяжите, отвяжите, отвяжите, - вобщем хоре ее голос был почти неслышен, ноАлекс все еще надеялась напроявление какой-то человечности состороны, - пожалуйста, отвяжите…
        Как она пережила эту страшную ночь, Алекс сама незнала. Кутру, она все-таки незаметно для себя «отрубилась», а, может, просто потеряла сознание. Ее разум был затуманен отлекарств ипережитых мучений. Проснулась она вогромной луже собственной мочи, руки иноги уже нечувствовались, ноотвязывать ее почему-то неспешили, несмотря нато, что другие пленницы давно получили долгожданную свободу итеперь радостно шмыгали покоридору туда-сюда. Шею, кроме веревки, еще что-то больно сдавливало иотэтого «чего-то» исходило непонятное, ноочень приятное тепло. Краем глаза Алекс неожиданно увидела, что нанее надета какая-то странная цепочка скулоном вформе небольшой черной стрелочки.
        «Откуда этот Гаврила намоей шее? - мысли путались, - кто это сделал? Зачем?»
        Впрочем, это было неважно. Главное, что она проснулась, жива иневредима. Ацепочка была красивой, насколько она смогла ее разглядеть всоздавшемся положении. Почти черного цвета, изнепонятного металла, ноочень аккуратной, тонкой работы. Хотелось пощупать вещицу ирассмотреть поближе, но, увы, вданный момент это было невозможно…
        … -А кушать сегодня будем?
        - Кормить нас будут?
        - Ачто сегодня назавтрак? Кашка?
        - Дайте покушать.
        Казалось, вдесятом отделении собрался вэтот момент весь мировой изголодавшийся люд. Словно здесь кормили раз вполгода ипоочереди: сначала одного, через шесть месяцев другого, еще через шесть - третьего… итакже всех остальных.
        - Ну, что? - заглянула кАлекс уже новая медсестра, видимо, пока она была «вотключке», медработницы сменились, - образумилась, красавица? Говорят, ты буянила ночью, все отделение перебудила, так что будешь теперь привязанная весь день лежать.
        - Всортир-то хоть можно сходить?
        - Нет, ходи под себя, - заржала медсестра.
        - Ашею можно отвязать? Я скоро задохнусь, - она, впрочем, тутже пожалела осказанном, потому что медработники впсихушке также, как ибольные, негнушались снять сбольного какую-нибудь драгоценность или вещь, аей почему-то было жаль расставаться сневесть откуда взявшимся подарком. Тем более что отмедальона постоянно исходило тепло, которое грело нетолько ее шею, аипробиралось, казалось, ксамому сердцу.
        - Нельзя. Авдруг ты зубами себе руки иноги отвяжешь. Покормят тебя впостели. Так что лежи иневякай.
        - Нехочу я есть, - сотвращением отвернулась отнее Алекс, - оставьте меня впокое.
        - Ну, как знаешь.
        - Можно, я ее порцию возьму? - тутже подскочила кмедсестре какая-то толстушка.
        Весь день прошел для Алекс как какой-то кошмар. Унее невыносимо болело все тело, несколько раз она мочилась под себя, итеперь задыхалась нетолько отудушья, ноиотстрашной вони собственных испражнений. Атут еще больные женщины то идело подходили кней, дергали захалат, смеялись. Несколько раз она уходила взабытье. Водин такой момент вдруг очнулась отчьих-то ласковых прикосновений. Сначала Алекс подумала, что снее наэтот раз снимают медальон, однако кто-то боязливо, нонастойчиво просто развязывал ей веревку нашее.
        Алекс открыла глаза иувидела рядом ссобой некрасивую рослую женщину лет пятидесяти, которая старательно высвобождала ей голову.
        - Ты кто? - чуть слышно спросила Алекс.
        - Я Нина. Нина Дорохова. Я молодец? Молодец?
        - Ты молодец, конечно. Ты спасла мне жизнь. Ты умница.
        - Я умница? Аты мне теперь булочку свою вечером отдашь?
        - Конечно. Я теперь тебе буду отдавать все свои булочки.
        - Все булочки будешь отдавать?
        Женщина вытащила изкармана недокуренную кем-то сигарету ивоткнула ее врот Алекс. Потом поднесла зажженную спичку.
        - Кури сигаретку, кури, дымок приятный, - заботливо проговорилаона.
        Алекс жадно затянулась.
        - Дай понюхаю, дымок приятный? - наклонилась кней Нина исосвистом потянула носом воздух, - о-о-о, дымок приятный.
        - Да ты просто прелесть, Нина. Тебя мне сам Бог послал.
        - Я прелесть? Меня Бог послал? - и, бормоча под нос что-то по-немецки, Нина отвалила…
        Как потом узнала Алекс, Нина Дорохова внемецком языке - ас. Когда-то, после окончания института, она проходила стажировку вБерлине. Несколько лет преподавала немецкий язык вроссийском университете, потом, врезультате несчастной любви, незаметно для всех «потеряла голову», итеперь регулярно проходила лечение впсихиатрической клинике, остальное время жила усестры, вдоме которой выполняла «почетную» роль домработницы. Вбольнице Нина судовольствием купала беспомощных сумасшедших бабушек, стирала их загаженное белье, мыла туалет. Вобщем, все, что должны были делать санитарки, нопопричине того, что это очень грязная инеприятная работа, делать нехотели, делала вотделении Нина Дорохова. Ивсе это она непременно сопровождала исполнением песен нанемецком языке. Апела, кстати, очень иочень недурно…
        - Блин! Вот варвары! - после освобождения отпут, уже поздно вечером, Алекс нашла свою сумку наполовину опустошенной. Небыло ни сухарей, ни печенья, ни мыла, ни зубной пасты, ни туалетной бумаги. Хорошо, что блок «Весты» оказался нетронутым.
        - Это Тонька своровала, - сразуже сообщила подошедшая кней соседка покровати, - она под матрац все прячет, ты пойди ивозьми. Только бери, когда Тонька изпалаты выйдет, - доверительно прошептала больная, - ато она дерется или медсестрам жалуется.
        - Спасибо засовет, - усмехнулась Алекс, - сменя сегодняшних суток хватит, пусть лучше она подавится моими сухарями.
        - Нет, лучше ты забери, - женщина пододвинулась так близко кАлекс, что утой даже зарябило вглазах, - она их все равно вунитаз выкинет.
        - Аты-то чего переживаешь?
        - Если ты нехочешь сухарей, то их могу съестья.
        Потом больная вытащила изхалата свою левую грудь иозабоченно спросила:
        - Уменя молоко, видишь? - она стала ссилой нажимать сосок, одновременно глядя вглаза Алекс, - это значит, я беременна?Да?
        - Маринка, прекрати глупостями заниматься, - вэтот момент впалату заглянула санитарка, - ты уже всем надоела своей беременностью. Иди, насвою кровать ложись, ато сейчас привяжем.
        - Беременная, да? Беременная? - Маринка даже необратила внимания наслова санитарки, - ну, скажи, пожалуйста.
        - Аты давно лежишь вбольнице? - уАлекс после недавнего пленения совершенно небыло желания общаться скем-либо, ноона прекрасно понимала, что отвязаться отнавязчивой собеседницы будет трудно.
        - Давно. Уже четвертый месяц.
        - Ну, иоткуда утебя возьмется беременность? Мужчина утебя давно был??
        - Чего? - Маринка удивленно поглядела нанее широко открытыми глазами.
        - А-а-а, понятно, спи спокойно, ты небеременна.
        - Аоткуда молоко?
        - Это немолоко, это мозги утебя через грудь вытекают.
        - Вот оно что, мозги? - Марину, кажется, такой ответ вполне удовлетворил, - это немолоко, - тутже повернулась она кнеподвижно сидящей накровати девушке, - это уменя мозги вытекают.
        Нота непошевелилась идаже неповернула вее сторону взгляда своих серо-голубых глаз.
        - Это мозги, это немолоко, - Маринка тутже побежала объяснять ситуацию проходящей мимо еще одной пациентке, потом другой, третьей, пятой, - это мозги уменя вытекают.
        - Ну, и, слава Богу, - отмахивалисьте.
        - Аувас вытекают?
        - Так, Маринка, пошли сомной, - видимо, санитарку окончательно «достала» эта бессмысленная болтовня иона, захватив веревки, потащила Марину внаблюдательную палату, - полежишь сутки, имозги твои наместо вернутся.
        - Нет, тетя, нет! Ненадо! Я боюсь навязки, мне страшно, - завопила Марина, - ненадо, я больше небуду. А-а-а!!!
        - О, ужас! Какой кошмар! Можно сдуба рухнуть, - простонала Алекс и, спрятав голову под подушку, негромко, по-волчьи, завыла.
        - Ану, науколы! - затеребила ее медсестра, - быстренько науколы! Ато опять спать никому недашь.
        - Я буду спать, обещаю, - Алекс знала, как «скуют» ее сейчас эти уколы, поэтому попыталась использовать весь свой дар убеждения, - я выпила все таблетки, я спокойна, правда. Я никому нескажу сегодня ни слова, пусть даже сменя снимут последние штаны. Ненадо мне уколов.
        - Пошли, сказала. Буду я стобой церемониться! Ато сейчас снова привяжем ивколем недва, как назначено, асразу десять уколов. Завтра неподнимешься скровати.
        Алекс сострадальческим видом поплелась вслед замедсестрой. Спорить исопротивляться сейчас былобы глупейшим поступком сее стороны.
        Через полчаса она уже лежала насвоей постели, голова потихоньку «ехала», как будто ее поместили вработающую стиральную машину, руки иноги выкручивало вовсе стороны, мозги отказывались функционировать, имутило так, как будто она съела протухшую рыбу. Все эти ощущения недавали уснуть. Акрики Маринки изнаблюдательной палаты: «Тетенька, тетя, я боюсь, боюсь, боюсь!» добивали окончательно.
        Алекс, постанывая, долго крутилась напостели, то садилась, то вновь ложилась, продолжая «вертеться вцентрифуге», пока, наконец, сон неодолел ее вконец.
        - Доченька, - была глубокая ночь, когда ее начала теребить заплечо Ирина Авраменко, шизофреничка иклептоманка, - доченька, ты небойся, войны небудет. Я сГитлером договорилась.
        - Оставь меня впокое, пожалуйста, - голова уАлекс болела итошнило, как после пьянки, - Бог сним, сГитлером. Пусть что хочет, то иделает.
        - Да ты что! - глаза Ирины округлились, - да зачемже надо наших детей убивать? Нет, я уже договорилась, Гитлер сказал: «Хорошо, Ирина, войны небудет».
        - Молодец, Ирина! Миротворец ты наш! Честь тебе ихвала! Атеперь можно поспать?
        - Нет, надо собираться ехать вЕгипет, - кажется, больная вовсе несобиралась оставлять Алекс впокое, она даже попыталась влезть кней под одеяло. Алекс грубо оттолкнула незваную гостью.
        - Вчера звонил твой отец, - Ирина заговорщицки наклонилась прямо клицу Алекс, - Тыже знаешь, дочка, кто твой отец?
        - Нет, незнаю, да инегорю желанием узнать.
        - Твой отец - артист изтелевизора. Ты такаяже красивая, как он, вот я тебя илюблю больше всего, аостальных, - она обвела рукой палату, - нетак люблю, ивЕгипет их невозьму.
        Алекс захотелось стукнуть надоедливую ночную собеседницу, новсе тело было ватным, исовершенно неслушалось.
        - Аостальные утебя откого? - оставалось только поддерживать разговор.
        - Вон те - отдиректора города, те - отего заместителей, аэта - отдоктора Ивана Алексеевича…
        - Слушай, ты, мать-героиня, ану-ка пошла отсюда, - наодной изкроватей отшума проснулась молодая белокурая женщина, - ты долго здесь запаривать будешь, спать мне недавать?
        - Доча, я кдоче…
        - Иди, давай, - недовольная больная, резко схватив стумбочки железную кружку, ссилой бросила ее Авраменко влицо. Отудара утой тутже выступила кровь.
        - Ой, ненадо, доча, - Ирина, вытирая рукавом разбитый нос, сиспугом отодвинулась кдвери палаты.
        - Вали, тормознутая, отсюда, Каждую ночь одна итаже история: то крадешь, то спать недаешь.
        - Дурочка! Я все мамке расскажу.
        - Ах ты… - больная вскочила скровати, Авраменко начала удирать, нота быстро настигла ее истала созлобой лупить повсем частям тела, покоторым только попадала.
        - Ой, ай, о-е-ей! - Ирина даже неотбивалась, атолько прикрывалась руками…
        - Спасибо, - поблагодарила Алекс молодую женщину, когда та, выкинув Авраменко изпалаты, вернулась наместо.
        - Незачто, - ответила драчунья.
        - Ябы исама ее усмирила, да напичкали лекарствами так, что ишевельнуться немогу.
        - Бывает. Меня, правда, некололи, нотаблетки заставляли глотать лошадиными дозами. Я сначала пила, апотом подумала, что я так идуба дам, истала их под язык прятать, апотом вунитаз выбрасывать. Тебе сложнее - укол под язык неспрячешь.
        - Да вотже. Я думала, как-бы отних отвертеться, да так ничего инепридумала.
        - Ты здесь, кажется, тоже на«принудиловке»? Заубийство, я слышала?
        - Да один козел про меня такую парашу повсему городу пустил, что инаголову ненаденешь. Зналже, сука, что сомной связываться опасно.
        - Ая зараспространение наркотиков, - женщина достала из-под подушки пачку сигарет, вытащила одну изакурила.
        - Раньше здесь неразрешали курить впалатах, - заметила Алекс.
        - Да исейчас неразрешают. Только я плевать хотела наих разрешения. Что они мне могут сделать? Привяжут ккровати? Мне эти их «суровые» меры «дозадницы». Кстати, меня зовут Лена. Лена Кошкина. Ну, все, давай спать. Азавтра придут врачи, ты им скажи, что после уколов бешеной становишься, убить можешь, так они тебе, может, таблетки пропишут?
        - Ага, или «браслеты» оденут инацепь посадят, - сосмехом ответила Алекс.
        Буквально через секунду Лена громко захрапела.
        Алекс задумчиво посмотрела вокно. Там было совсем темно итихо. Сумрак безлунной осенней ночи был безлик испокоен. Он навевал грустные мысли, будил старые забытые воспоминания. Всплыло впамяти худощавое лицо молодого красивого мужчины.
        - Блин, блин, - словно отмахиваясь отэтих мыслей, замотала головой Алекс, - нехочу обэтом думать, нехочу.
        Она начала пытаться вспоминать, как недавно ездила вМоскву, гуляла поКрасной площади, ела вкусное мороженое. Ноэти мысли были столь незначительны инеинтересны, что тутже превращались врасплывчатые «обрывки», непонятные «куски» информации, аперед глазами упрямо стояло то самое лицо…
        … -Посмотри вокошко, - вполной тишине, стоящей вклассе вовремя контрольной работы, шепот одноклассницы Светки прозвучал, как вой сирены, - смотри, смотри скорее.
        Алекс повернулась изастеклом увидела Его. Он стоял, улыбаясь, натротуаре ибыл похож наангела. Худенький, стройный ивесь такой легкий ивоздушный. Светлые пушистые кудри мягко развевались ответра. Казалось, сейчас распахнутся крылья уэтого «чуда», он взлетит, иначнет всюду пускать стрелы любви. Впрочем, кажется, одну он уже пустил Алекс всамое сердце.
        - Сергеева, - учительница, видимо, называла ее фамилию уже неодин раз, потому что была сердитой, да ивесь их девятый «б», повернув головы, синтересом смотрел нанее.
        - Немешайте, Вера Егоровна, - весело усмехнулся Витька Орлов, - видите, девушка взадумчивости.
        - Сергеева, - повторила Вера Егоровна, - ты будешь писать?
        - Кто это? - словно неслыша ничего вокруг, наклонилась Алекс кСветке.
        - Это мой новый сосед. Хочешь, познакомлю?
        - Хочу. Аоткуда он взялся?
        - Переехал сродителями ссевера.
        - Нет, вы посмотрите, для нее учитель - пустое место, - Веру Егоровну подергивало отподобной наглости, - я пожалуюсь директору школы, пусть он ствоим отцом беседу проведет…
        - Акак его зовут? - Нет, Алекс неигнорировала учительницу, просто неслышала.
        - Женя…
        …Что это? Алекс показалось или вокне палаты действительно мелькнуло ярко-желтое пятно?
        «Да нет, показалось, - женщина стала присматриваться, - да иоткуда заокном третьего этажа может что-то быть?»…
        …Женя быстро узнал овлюбленной внего девушке, нонеобращал нанее внимания. Он тискал наее глазах других девчонок, относился кней нарочито грубо ибесцеремонно, при друзьях безжалостно высмеивал. Алекс страдала, ноничего немогла поделать сосвоей любовью. Чувство росло скаждым днем, ичем больше Женя над ней издевался, тем сильнее билось ее влюбленное девичье сердечко…
        - Что, кукла, «взобе дыханье сперло»? - Жене нравилось унижать девушку прилюдно. Кругом все захохотали.
        - Ану-ка, каркни-ка вовсе воронье горло, - парень наклонился клицу Алекс, - ия тебя поцелую. Каркни!
        Девушка покраснела. Ей было неудобно иобидно.
        - Каркни! Если каркнешь, клянусь, поцелую. Сейчас, при всех, - нагловатая улыбка говорила отом, что Женя был упрям иуверен всебе.
        - Да каркни ты, - начали подзадоривать пацаны, - ведь ты оего поцелуе мечтаешь.
        Конечно, Алекс мечтала. Нокакже она будет каркать, ведь тогда над нею будет смеяться вся школа.
        - Каркай, я сказал, ато никогда непосмотрю втвою сторону, - Евгений, чувствуя, что его прикол может непройти, начал злиться, - если каркнешь, то нетолько поцелую, аеще ивкино приглашу.
        - Каркни! Каркни! Каркни! - начал скандировать народ.
        - Кар! - тихонько произнесла Алекс.
        - Э, нет, нетак. Хорошо каркай. Громко.
        - Кар! - уАлекс выступили слезы, ноона сказала это чуть громче.
        - Еще, еще громче. По-настоящему. Как ворона.
        - КАР! КАР! КАР! - под громкий хохот иаплодисменты закаркала девушка изаплакала.
        - Ха-ха-ха! - заржал Женя, - вот это номер! Я такого еще никогда вжизни невидел. Комедия!
        - Ацеловать-то будешь? - смеясь, начали подкалывать его друзья.
        - Да что я дурак? Вот эту ворону? Нет уж, лучше я Людку поцелую, - он обнял стоящую рядом исмеющуюся совсеми девушку ичмокнул ее вщеку, - Да, Люд? Аворона пусть надерево взлетает итам каркает дальше…
        После этого случая кличка «ворона» пристала кАлекс доконца школы. Новозненавидеть Женю она несмогла. Немного поплакав ипострадав, снова иснова, вздыхая, провожала его влюбленным взглядом, апоночам мечтала освидании ижарких поцелуях…
        … - Приходи ко мне сегодня вечером, - Алекс растерялась оттаких слов, услышать их отЖени она немечтала, ноон почему-то произнес именно это, - мои предки уехали кродственникам, буду один. Можем стобой пообщаться, попить вина. Ты вино пьешь?
        Алекс никогда непробовала, ноутвердительно кивнула головой.
        - Вот ихорошо. Тогда довечера.
        - Аво… восколько? - охрипшим отволнения голосом прошептала девушка.
        - Ввосемь…
        …Ивсе-таки заокном палаты что-то светилось. Очертаниями оно напоминало большую дверь. Алекс прищурила свои близорукие глаза инапрягла зрение.
        «Черт, - пробормотала она, - глюки уменя начались, чтоли? Ну, вот изакололи бедняжку Алекс догаллюцинаций»
        Тутже она почувствовала насебе чей-то взгляд. Алекс повернулась иувидела, что неодна бодрствует вэту ночь. Вуглу палаты, укрывшись одеялом поглаза, накровати сидела совсем юная девушка лет семнадцати. Раньше Алекс ее невидела, наверное, та была совсем тихой инезаметной. Небуйной, иначе запомниласьбы обязательно. Вшироко открытых глазах девушки светился такой неподдельный ужас, что покоже Алекс невольно побежали мурашки.
        - Ты что? - Алекс улыбнулась, чтобы вконец неиспугать бедняжку, - чего ты боишься? Тебе что-то показалось заокном?
        Девушка молча приложила указательный пальчик кгубам ипокачала головой. Потом посмотрела наокно.
        - Там, там… - еле слышно произнеслаона.
        Иона, дрожа, залезла под одеяло сголовой.
        Алекс перевела взгляд наокно, нотам застеклом снова было темно ибезжизненно.
        - А-а, показалось, - махнула рукой Алекс и, устроившись удобнее, стала погружаться всон…
        …Целый день перед свиданием Алекс наводила «марафет»: накручивала волосы, красилась, примеряла наряды. Аровно ввосемь - сияющая икрасивая стояла перед дверью Жени. Дрожащей рукой нажала звонок. Дверь открылась через несколько секунд.
        - О, ворона, привет! - Женя был пьян, - проходи, я тебя заждался.
        Он затянул девушку вквартиру, закрыл дверь назамок, аключ спрятал вкарман.
        - Зачем это? - Алекс была внедоумении, анедавнее радужное настроение стало потихоньку улетучиваться.
        - Сейчас поймешь, - ухмыльнулся Евгений иссилой втолкнул ее вкомнату.
        Там занакрытым столом сидели несколько нетрезвых мужчин.
        - Вот она, - Женя подтолкнул Алекс кстолу, - эта кукла сделает все, что я захочу. Правда, ворона?
        - Зачем ты меня позвал? - девушка начала понимать, что для нее здесь «запахло жареным».
        - Как зачем? Тыже сама этого хотела. Развенет?
        - Можно я уйду?
        - Ну, уж нет, красавица! Нам как раз тебя нехватает. Видишь, мужикам скучно, надо их повеселить.
        - Я никого веселить несобираюсь.
        - Ая сказал - будешь.
        - Выпусти меня, - Алекс хотела выйти изкомнаты, ноЕвгений встал унее напути ипротянул руку кзастежке накофточке. Этого движения хватило, чтобы сработала реакция несостоявшейся каратистки, иЕвгений сшумом улетел вдругой угол комнаты.
        - Ах ты, сучка, - сненавистью взревел он, - ребята, валиее!
        Мужчины начали быстро вылезать из-за стола, ичерез несколько минут отчаянного сопротивления, Алекс оказалась надиване, вразорванной одежде, под здоровенным амбалом лет тридцати.
        Остальное все прошло вкаком-то тумане. Ее били, рвали наней одежду, щупали ищипали, адальше… впамяти остались лишь сменяющие друг друга пьяные рожи ижуткая, нестерпимая боль впромежности.
        - Мне больно! Отпустите! - крики никого неуспокаивали, анаоборот, раззадоривали. Апотом наступила темнота.
        Очнулась Алекс глубокой ночью. Прикрытая рваньем, она валялась наулице под кустом. Истерзанное тело болело, хотелось выть иплакать, нобольше всего - умереть…
        …Под утро Алекс приснился все тотже, много лет мучающий ее,сон.
        … - Дура, я плохо плаваю. Пусти, чокнутая, яже утону. Алекс, Алекс, что ты творишь, ненормальная? Прости меня, прости, только отпусти, вытащи-и-и… - Женя отчаянно хлопал поводе руками, пытаясь удержаться наповерхности, жадно хватал ртом воздух, трепыхался, номедленно иупрямо шел ко дну. Алекс слишком хорошо умела держаться наводе, чтобы оставить ему хоть один шанс навыживание…
        Каждое утро впсихушке начиналось примерно одинаково.
        - Невыходим изпалат, все остаемся наместах, недвигаемся… - громко кричала медсестра, - сейчас я вас посчитаю, потом хоть катайтесь пополу. Асейчас пересменка! Пе-ре-сме-нка!
        - Раз! Два! Три! Соловьева, сейчасже сядь накровать! …Десять! Где Пихиенко? Пихиенко где? Непрячься, я все равно тебя вижу… Двадцать!… Шахова, прекрати курить впалате! Двадцать пять!… Кто ударил Авраменко? Авраменко, почему утебя синяк под глазом?… Тридцать два! Недергай штору, Минаева, багет только позавчера повесили, аты опять обрываешь… Тридцать пять! Тьфу, сбили, теперь надо заново считать. Раз! Два! Три!… Неходите покоридору! Оставайтесь наместах! Десять! …Пятнадцать! Лукина, куда ты полезла? А, ну-ка, вернись. Кошкина, сними ее сокна. Опять сбилась, да что вы забестолочи такие?! Раз! Два! Три!…
        Так могло продолжаться идвадцать минут, ибольше. Потому что психически ненормальные женщины долго невыдерживали сидеть наодном месте, амедицинские работники немогли спервого раза пересчитать пятьдесят бестолковых рыл, которых исчитать-то было необязательно. Ибо кудаже они денутся иззакрытого на«сто замков» отделения, когда они издесь невсегда могли найти дорогу втуалет или всвою палату.
        - Я здесь лежу? - симпатичная Олечка посто раз надню подходила ккаждой кровати изадавала женщинам этот вопрос.
        - Нет, нездесь, пойдем, покажу, - ее отводила наместо то одна больная, то другая, то третья. Ночерез несколько минут Оля вновь возвращалась.
        - Агде я лежу?
        - Ты лежишь вдругой палате. Вон там, - ее снова отводили, ноона появлялась снова.
        - Где моя кровать?
        - Да нет здесь твоей кровати!
        - Агдеже моя кровать? - уОли ототчаянья выступали слезы наглазах, - где-тоже есть моя кровать? Или нету?
        Квечеру она могла «достать» кого угодно итогда наследующее утро появлялась вчужих палатах сприпухшим носом:
        - Агде я лежу, вы незнаете?…
        … -Таблеточки пить, таблеточки! - неизменно звучало вотделении после пересмены.
        - Тебе занять очередь? Атебе? - спрашивала увсех Люба Соловьева иторопилась получить лекарства раньше других.
        - Нравится пить эти гадости? - Алекс становилось плохо отодной мысли оних.
        - Конечно. Потом все становится побарабану. Я уже второй год взаперти сижу, знаешь, как меня все достало?
        - Знаю.
        - На, - сыпала медсестра вруку Алекс сдесяток разнокалиберных, ноодинаково «убийственных» психотропных таблеток.
        - Незабудь подойти науколы, - напоминалаона.
        …Потом, через некоторое время после приема лекарств, впалате неизменно появлялась огромная тучная Галя Караваева исзагадочной улыбкой произносила:
        - Тать, таблеточти выпили, теперь пора потурить, - Галя невыговаривала букву «к», иоттого ее речь, ибез того глупая ибессмысленная, приобретала какой-то забавно-мультяшный характер.
        - Татя, ты уже турила? - подходила она кинтеллигентной Кате, - ой, что-то так турить хочется. Мамта вчера сигарет приносила, ноя уже все потурила. Теперь мамта тольто вечером придет. Придется довечера нетурить. Да, Татя?
        Катя, прищурившись, смотрела наГалку, кажется, несовсем понимая, очем идет речь.
        - Татя, ачто это утебя под подуштой? - однако «добивала» ее Галя, - это несигареты утебя там лежат? Тать, если, сигареты, тат ты их там недержи, ато то-нибудь утрадет. Ой, турить надо, турить, анечего! Да, Тать?
        Катя, наконец, понимала, что надо этому тридцатипятилетнему «недорослю» идоставала изпачки сигаретку. Галя радостно бежала курить. Через секунду она возвращалась:
        - Ой, уже потурила, еще хочется. Тать, утебя больше нету сигарет?
        Катя давала ей еще, носпустя мгновение, Галка вновь «вырастала» напороге палаты:
        - Турить…
        - Да ты их ешь, чтоли? Больше недам!
        Галка начинала реветь, потом убегала, под ее тяжелыми шагами полы начинали прогибаться, выть игудеть, как струны плохо настроенной гитары, ачерез какое-то время втуалете раздавался звон разбитого стекла.
        - Тю, блин, - кричала санитарка, - опять Галька окно разбила! Да что вам жалко ей сигарету дать?
        - Да гдеж ей наберешься, если она курит через каждую секунду? - возмущались женщины.
        - Ну ихрен свами, - зло резюмировала санитарка, - неяже буду, вконце концов, теперь свою задницу втуалете морозить. Аваших мне нежалко.
        - Сидите теперь наунитазе светерком! - почему-то радостно добавляла медсестра…
        …Алекс внезапно почувствовала, как ее голова «поехала - поплыла». Равновесие держать было трудно, ноги разъезжались вразные стороны, руки функционировали отдельно оттуловища, неслушаясь команд «свыше», было тяжело дышать, асердце выскакивало изгруди.
        - Е-мое, начинается, - делая глубокие вдохи, чтобы хоть чуть восстановить дыхание, пробормотала Алекс.
        Она посмотрела насоседку, новее глазах лицо той неожиданно превратилось вотвратительную морду какого-то монстра. Он злобно кривлялся икорчил рожи.
        - Ах ты … - сквозь зубы прошипела Алекс изамахнулась, чтобы «проехаться» «зверю» кулаком через все его противное рыло.
        - Ты что, Алекс, охренела совсем? - заорало «чудище», - что я тебе сделала?
        ААлекс стало казаться, что монстр хихикает над ней иплюется. Она сняла сноги тапочек изапустила всоседку.
        - А-а-а!!! - накрики женщины примчался медперсонал воглаве сзаведующей отделением.
        - Привяжите! - пальцем указала «шефиня» наАлекс и, презрительно окинув взглядом палату, удалилась.
        - Несите вязки, зовите мужиков! - тутже «зашуршала» медсестра, - слышали, что сказала заведующая?
        Алекс совершенно непонимала происходящего вокругнее.
        - Я тебя убью, убью, убью! - рычала она, и, ссилой схватив медичку захалат, начала тянуть. Раздался характерный звук треснувшей материи. Алекс потянула сильнее, ирукав схрустом оторвался.
        - Ах, ты, дрянь! - завизжала медсестра навсе отделение, - ты что творишь, ненормальная?
        - Убью-у-у-у!!! - аперед глазами Алекс извивалась «огромная гадюка» сраспахнутой красной пастью, иженщина, сильно пошатываясь, старалась ее хотябы стукнуть.
        - Ничего себе! Да что она себе позволяет? - возмущению медиков небыло предела, ноАлекс было все равно, внастоящий момент она находилась в«другом мире», вкоторый ввело ее действие психотропных средств.
        - Уроды! - шипела она, безумно вращая вытаращенными глазами, - гады ползучие, исчезните, исчезните! Тьфу! Тьфу!
        Потом стала креститься исмачно плевать окружающих:
        - Чур, вас! Чур, вас!…
        Потом ей стало жарко ибольно, перед глазами поплыли расплывчатые круги итуманные картинки: больные сбезумными глазами, смеющаяся медсестра согромным шприцом, тонущий Женька, умирающая мать, Ленка Кошкина старелкой…
        - Алекс! Алекс! Проснись! - согромным трудом Алекс раскрыла слипшиеся веки, рукой нащупала медальон, он был тамже, нашее иогляделась. Решетки наокнах, грязные шторы, железные кровати, перепуганные женщины вбольничных халатах, все, что смогла увидеть Алекс узенькими щелочками глаз, аеще стойкий ужасный запах мочи - подсказали ей, что она находится внаблюдательной палате.
        - Уменя глаза опухли? - спросила она склонившуюся над ней Лену Кошкину.
        - Да, тебя мужики крепко отоварили, потом ты потеряла сознание, атеперь тебя отвязали, так что, вставай, пошли всвою палату.
        - Асейчас вечер или утро?
        - Сейчас будет обед.
        - Сколько часов я здесь пролежала?
        - Ха, часов! Да ты здесь второй день. Я тебя кормить приходила, непомнишь?
        - Ияела?
        - Ела. Сзакрытыми глазами. Да сжадностью, я думала, ты ипальцы мне откусишь. Ну, хватит, вставай, арест твой закончен.
        Алекс попыталась подняться, носделать это оказалось трудно: голова была тяжеленой инеподъемной, атело болело, как после серьезной физической встряски.
        - О-о-о, как все болит! Меня ногами месили, чтоли?
        - Всеми частями тела. Ты ведь знаешь, придуркам измужского крыла только дай возможность кого-то попинать, они неоткажутся. Самих санитары дубасят цепями каждый день, вот они нанас иотрываются.
        - Ачто случилась? Почему меня привязали? Я ничего непомню, вернее, помню, что выпила лекарство, потом Галька приходила, потом она стекло разбила втуалете, апотом… потом уже больше ничего непомню.
        - Ну, правильно, потом утебя начались глюки, иты начала такое творить!
        - Что творить?
        - Кидаться налюдей, медсестре рукав оторвала, плевалась навсех подряд…
        - Ужас! …Кто это? - вдруг, увидев промелькнувшую вкоридоре кучерявую головку той ночной девушки, спросила Алекс.
        - Это Света Пушкина. Оней никто ничего толком незнает. Она молчит.
        - Все время?
        - Практически да. Ну, может, одно, два слова сказать, ноеле слышно, шепотом. Авотделении трепятся, - Лена заговорщицки прикрыла рот рукой инаклонилась поближе, - что она пережила что-то очень страшное, стех пор замолчала.
        - Ачто интересно?
        - Говорят, кто-то изродных умер унее наглазах страшной смертью или что-то вэтом духе…
        …Алекс могла спасти его. Втот страшный момент, кроме нее, рядом сотцом никого небыло. Она могла, ноона незахотела.
        - А-а-а, - глаза его водин миг стали стеклянными. Казалось, они уже невидели ни дочери, ни ее комнату, вкоторую он вошел поздравить ее ссовершеннолетием. Отец схватился рукой засердце итяжело привалился кстене.
        - Дочка, до… - Он задыхался, стонал ихрипел, всеми силами пытаясь вдохнуть побольше воздуха, - скорую,ско…
        Алекс перепугалась, нопочему-то продолжала стоять, недвигаясь.
        - Спаси, дочь, - снадеждой шептал отец, - спа …, - асам продолжал «каменеть» имедленно опускаться напол.
        Девушка сначала дернулась, чтобы подскочить ктелефону, нопотом вдруг вспомнила умирающую мать, вспомнила ту страшную ночь, когда та плакала ипросила пощады. Ноон непощадил. Иона умерла. Итеперь он тоже корчился отжуткой боли наполу ихотел, чтобы ему спасли жизнь.
        - Аведь она также просила утебя помощи, - процедила дочь сквозь зубы, - аты ведь ей непомог.
        - Прости, девочка, прости, я еелю…
        - Любил, хочешь сказать? Любил ипоэтому убил? - Алекс немогла подобрать слов отволнения, - ктоже так любит? Зверская утебя любовь! Ты никогда ее нелюбил! Никогда, слышишь?
        - Ты именя нелюбишь! Ты любишь только себя! - она уже орала иплакала вголос, алицо ее заливали горькие слезы ненависти иболи, - так умри иты! Умри! Умри!…
        Заслезами она незамечала, как отец, лежа наполу, делал последние порывистые вздохи, как агония скрутила вдугу ирезко выпрямила обессилевшее тело внеестественную позу. Неслышала, как он едва слышно прошептал свои последние слова:
        - Дочка, нестань такой, как я. Будь чище, будь честнее…
        Алекс еще долго кричала ему упреки ирыдала, апотом вполной прострации упала рядом снеподвижным телом илежала, недвигаясь, долго-долго. Она даже незаметила, сколько прошло времени. Когда силы, вернулись кней, она поняла все то, что произошло недавно вэтой комнате.
        - Нет! Нет! - горько закричала она, - Нет! Нет! Нет! Вернись! Вернись, папочка! Я больше так небуду! Прости меня, прости! Очнись, очнись, родной! Вернись ко мне! Вернись!
        Алекс пыталась трясти бездыханное тело, целовала его неподвижное лицо, гладила поволосам, ноотец был недвижим, изастывший его взгляд, полный укора игоречи, был тяжел истрашен.
        - Я убила тебя, - голос Алекс становился все тише ибезнадежнее, - я убила тебя, я - убийца. Ия всегда буду убивать. Зачем мне жить, если отменя нет никому счастья, если отменя нет пользы? А-а-а! Мамочка! Забери меня ксебе! Забери меня, мама! А-а-а-а-а-а-а-…
        …Напохоронах Алекс небыла, потому что вневменяемом состоянии лежала впсихиатрической клинике…
        …Как невовремя вспомнились Алекс эти забытые жуткие подробности, ведь обычно она отгоняла неприятные мысли отсебя прочь. Нелюбила плохих воспоминаний имоментов.
        Исейчас такой неприятный «момент», влице изможденной лысой женщины, сидел напротив нее застолом исверлил взглядом.
        - Ты нездесь сидишь, - взгляд больной был непримиримо зол, - уйди отсюда, здесь сидит Люба.
        - Ты меня нетрогай, пожалуйста. Только несейчас. Я несоветую, - едва сдерживаясь отпроклятий, прошипела Алекс.
        - Уйди, - словно неслыша ее, громко продолжала «лысуха», - уйди сэтого места, ато тебе Люба ка-ак даст!…
        Водну секунду перевернутый стол вместе старелками, апотом искамейка сгрохотом полетели набольную. Остальные пациентки еле успели разбежаться вразные стороны. Изпробитой головы женщины тутже потекла кровь.
        - А-я-яй! У-у-у! А-а-а! - нечеловеческий вопль потряс стены отделения.
        - Нет, ты нас уже всех достала! - медсестра была вне себя отзлости, - ты хоть один день можешь прожить спокойно?
        - Вот, - Алекс демонстративно протянула руки, - сама сдаюсь. Зачтется?
        - Не-ет, красавица, - отрицательно помахала головой медсестра, - напривязь ты сегодня непойдешь! Хватит! Она, похоже, натебя недействует! Давай науколы!
        - Хоть наГолгофу! Лишьбы невидеть все эти рожи!
        И, гордо подняв голову, Алекс отправилась впроцедурный кабинет…
        …Ночью она проснулась откаких-то непонятных ощущений. Левая рука была недвижима. Женщина нечувствовала ее совсем. Словно унее небыло этой руки. Сначала Алекс подумала, что все происходит восне, но, оценив обстановку более реально, она поняла, что рука отнялась по-настоящему.
        - Вот черт, черт, черт! - Правой рукой она начала поднимать левую, нота плетью падала накровать. Алекс начала крутить плечом, ноплечо двигалось, рука - нет.
        «Парализовало!» - мелькнула мысль. Однако поднимать шум было бессмысленно. Никто, ни один человек непридет кней напомощь. Она это знала наверняка.
        - Что делать? Что? - Алекс согромным усилием стала растирать отнявшуюся руку.
        - Вот так, вот так! - почти теряя надежду, шептала она ипродолжала тереть: доболи, достона, дослез.
        Минут через пятнадцать появилось ощущение, что вкончики ее пальцев вогнали сотни острейших крохотных игл, это было мучительно больно, ноАлекс непрекращала растирание ни наминуту. Еще минуты через три закололо кисть.
        - Слава Богу! Слава Богу! - Алекс продолжала тереть докрасноты, дожгучей боли. Очень-очень медленно «иголочки» продвигались клоктю. Правая рука отусталости уже еле двигалась, казалось, что иона скоро отнимется, ноженщина терла итерла. Теперь она понимала, что волшебное средство найдено, что рука снова будет действовать.
        Через полчаса руку закололо досамого плеча, иона начала потихоньку шевелиться. Алекс еле слышно засмеялась, апотом заплакала. Нововсе неотболи идаже неотрадости. Ее «распирала» такая жалость ксебе, такое отчаяние «раздирало» ее душу, что нехватало ни эмоций, ни чувств, чтобы выразитьэто.
        «Ну почему я такая несчастливая? - мысленно задавала она вопросы впространство, - почему уменя все нетак, как улюдей? Почему я немогу жить так, как все? Господи, зачто? Зачто?»
        Свет отлампочки падал ей влицо инедавал уснуть.
        «Почему впсихушках никогда невыключают поночам свет? Разбить ее, чтоли?» - Алекс вытерла слезы ипопыталась погрузиться всон, ноон неприходил. Она начала считать вуме, нонацифре «три» сбилась ибольше, как ни старалась, сосредоточиться немогла. Как назло, через несколько кроватей отее постели, раздавался ужасный храп. Пронзительный, сосвистом. Алекс подняла голову ипосмотрела вту сторону. Храпела толстая бабка сседыми косичками толщиной смышиный хвост.
        «Скинуть тебя, чтоли напол? - подумала Алекс иулыбнулась. Бабуся была такой необхватной ипузатой, что еле помещалась накровати, куда там ее скидывать? Надо быть Геркулесом, чтобы завалить этакую «глыбу»…
        …Взгляд неожиданно переметнулся вугол палаты. Света Пушкина, как ивпрошлый раз, неспала. Она снова сидела, укутавшись одеялом досамых глаз, накровати и, неотрываясь, смотрела вокно. Словно выжидала что-то. Нотого страха вее взоре уже небыло. Алекс повернулась кокну иувидела заним где-то далеко слабое мерцание. Натом самом месте, где прошлый раз видела непонятную светящуюся дверь.
        «Может, это кто-то фонариком сигналы подает?» - прищурив близорукие глаза, Алекс стала всматриваться вдаль. Ярко-желтая точка продолжала мигать: раз-два, раз-два, раз-два. Потом она слегка увеличилась вразмере, иритм мигания поменялся: раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.
        «Точно, какой-то баклан решил над нами, дурачками, подшутить, - улыбнувшись, Алекс достала из-под подушки зажигалку, - ну подожди, сейчас имы тебе ответим, дорогой!»
        Иона, протянув руку кокну, начала щелкать вответ зажигалкой: раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три. «Точка» намиг замерла водном положении, апотом начала быстро приближаться кокну. Алекс отужаса оцепенела, она почувствовала, как волосы наее голове становятся дыбом. То, что сейчас происходило наглазах женщины, неграничило сразумом. Она даже немогла опустить зажигалку, апочему-то продолжала бестолково включать ивыключать ее. Водин миг свет озарил окно, иАлекс увидела темную фигуру, похожую нанебольшого осьминога. Его круглая голова покачивалась изстороны всторону, словно хотела укорить Алекс занездравое любопытство, анесколько щупалец скользили постеклу ипытались сквозь него пробраться кдрожащей отстраха женщине. Алекс немогла шевельнуть ни одним органом, атолько сидела исмотрела наокно. Она непонимала, всели увиденное ею реальность или что-то отстраха дорисовывает фантазия, инемогла произнести ни звука.
        - А-а, а-а, а-а, а-а-а-а-а! - вдруг раздалось заспиной Алекс, итяжелый топот босых ног пополу вернул ей способность кдвижению. Она оглянулась иувидела, как Света Пушкина промчалась впроцедурный кабинет, видимо, запомощью. Ачерез минуту, стемже воплем, уже летела назад.
        - Чего орешь, как резаная? - следом, даже неуспев застегнуть халаты, бежали медсестра исанитарка, - что здесь случилось? Ну, хотьбы одна ночь прошла спокойно. Ну, никогда, никогда…
        Света резко остановилась, недоуменно поморгала, глядя наокно, потом посмотрела наАлекс, ткнула внее пальцем иеще громче заорала:
        - А-а-а-а-а!
        - Так, понятно! Ну какже мы без Сергеевой? Если она всех неразбудит, то это будет нонсенс, - заметно было, как дергается нерв налице медсестры, - Что тебе еще приспичило?
        - Вязать? - Асанитарка, кажется, других слов никогда инезнала.
        - Да я-то здесь причем? - Алекс поняла, что окончательно начинает лишаться ума отвсего этого, - Этовот…
        Она повернулась кокну ихотела показать медработникам то, что они видели там сПушкиной, то там ничего небыло. Совершенно ничего. Застеклом стояла темень - «хоть глаз коли». Как будто там никогда ничего несветилось, как будто небыло таинственной тени изагадочной двери.
        «Аможет инесветилось? Аможет инебыло ничего? - Внедоумении пожала плечами Алекс, - может, это уменя снова глюки? Тогда что было соСветкой? Что-тоже она видела? Чего-тоже она испугалась?» Посмотрев наПушкину, она обнаружила, что та уже крепко спит насвоей кровати.
        «Ну, лярва, - Алекс готова была разорвать ее начасти, - ну, попадешься ты мне без свидетелей!»
        - Так что, вязать? - повторила вопрос санитарка.
        - Не-ет! Она спать нехочет! Аесли ее привязать, так она может иуснуть! Значит, ее привязывать нельзя!
        - Ачто? Наукол? - санитарка томилась «внепонятках».
        - Зачем укол? Иотукола она может уснуть. Аей спать нехочется! Правда, Алекс? Ты ведь нехочешь спать?
        Алекс понимала, что такие разговоры добром для нее незакончатся, поэтому предпочла отмолчаться.
        «Будь что будет, - обреченно подумала она, - пусть хоть режут меня, я слова нескажу».
        - Вставай, - взгляд медсестры был уверен итверд, видно было, что она уже придумала наказание, - пойдем замной…
        Втуалете она ткнула женщине вруки тряпку иведро.
        - Так, красивая ты наша! Доутра «вылизать» весь туалет, чтоб унитазы блестели! Поняла? Инедай Бог тебе пойти впалату без моего разрешения! Инедай Бог тебе уснуть раньше, чем я позволю это сделать! Ты поняла? - заорала она навсе отделение, итутже внаблюдательной палате отозвались несколько голосов:
        - Поняла, я тебя спрашиваю?
        - Ая поняла!
        - Я все поняла, Вера Сергеевна!
        - Заткнитесь, дуры! - медсестра, кажется, была взбешена ненашутку, поэтому Алекс предпочла повиноваться…
        Голова раскалывалась, руки отуколов тряслись, как упараличной. Еле удерживая тряпку, Алекс начала елозить ею полы. Это было трудно, ноона все-таки пыталась добросовестно работать. Потом плюнула, села вуглу наперевернутое ведро, потеребила рукой уже ставшую ей родной цепочку нашее, которая, как всегда отдавала спокойствием итеплом, инервно закурила…
        Непроизвольно впамяти возник ее малыш. Та самая крохотуля, которую она так хотела иждала. Она видела его лишь мгновение, потом он перестал дышать.
        - Нет, нет, спасите его, спасите! Пожалуйста, я прошу вас! Сделайте хоть что-нибудь! Ну, хоть что-нибудь! - безудержно кричала Алекс, новрачи были бессильны…
        …Она любила своего мужа. Наверное, любила. Ион, наверное, любил ее. По-своему любил. Они познакомились впсихиатрической клинике, когда Алекс было двадцать лет. Оба инвалиды, шизофреники. Оба периодически выходили изэтого состояния ибыли нормальными людьми. Сначала, лежа каждый всвоем отделении, они переписывались заочно, потом наволе встретились, месяц повстречались ирасписались. Он был добрым ивеселым. Ноиногда шутил нелепо, поненормальному…
        Чуть больше, чем замесяц дородов, Юрий потащил Алекс накрышу тринадцатого этажа.
        - Ты что, Юр, тыже знаешь, что я высоты боюсь!
        - Ая хочу, чтобы мой сын высоты небоялся, как ты! Сейчас мы это вылечим.
        - Я, правда, боюсь! Очень!
        - Я буду тебя держать. Неужели ты думаешь, я позволю случиться плохому?
        - Ну, пожалуйста, ненадо. Вдругойраз.
        - Нет, сейчас. Поверь мне. Я знаю. Это надо сделать сейчас…
        Обзор скрыши был хорош, что там говорить. Алекс видела перед собой огромный город, простирающийся далеко вокруг. Были видны парки, трамвайные линии, огромные супермаркеты ималенькие киоски. Поулицам бежали крохотные, как муравьи, люди. Куда они спешили втакую рань, одному Богу известно. Беременная женщина сопаской выглядывала вниз, уцепившись заруку мужа.
        - Нет, так непойдет, - засмеялся Юрий, иАлекс сужасом почувствовала, как ее отрывают отпола, ивот она уже висит ввоздухе навысоте втринадцать этажей отземли.
        - Нет, нет! - уженщины сжималось все внутри, она боялась даже вздохнуть, - поставь меня наместо, пожалуйста. Я сейчас умру.
        - Неумрешь. Это закалит твой организм.
        - Нет, только неэто, - дрожа, просила она смольбой.
        Юрий, смеясь, неотпускал. Наоборот, то наклонял пониже, то снова поднимал вверх навытянутых руках. Внезапно Алекс почувствовала острую боль вживоте.
        - А-а, - простонала она ипотеряла сознание…
        …Люди вбелых халатах куда-то быстро везли ее накаталке. Перед глазами мелькали светло-голубые стены исерые испуганные лица.
        - Ничего страшного, - Юрий бежал рядом исрадостной улыбкой пытался успокоить, - все будет хорошо.
        Какая-то миловидная женщина-доктор потрогала живот иразвела руками: «Помоей части здесь ничего нет».
        - Ачто? Аппендицит?
        - Авдруг нет? Авдруг разрежем, аона умрет?
        - Что делать? Анализы плохие. Наверное, аппендицит.
        - Надо спасать. Будем резать?
        - Будем.
        Все эти слова Алекс слышала почти вбессознательном состоянии, иничего невоспринимала, даже немогла понять, что происходит.
        - Помогите мне, - только шептала она, когда ее везли воперационную.
        - Поможем, обязательно поможем, - уверенно говорил хирург.
        - Небойся, девочка, - успокаивал ианестезиолог, вводя наркоз.
        - Ты уменя непервая, - улыбался хирург, - Я уже нескольким беременным вбольшом сроке аппендикс удалил. Некоторые моим именем сыновей назвали. Может, иты назовешь? Запомни, меня зовут Виктор Степанович. Запомнила? Вик-тор Сте-па-но-вич, - дальше для Алекс все шло, как взамедленном кино…
        …Проснулась уже впалате. Болел живот. Алекс подняла простынь. Ее правый бок был заклеен пластырем, изкоторого торчала тоненькая оранжевая трубочка.
        - Алекс, хочешь водички? - спросила женщина напротив.
        Интересно, откуда она знает ееимя?
        - Мы знакомы?
        - Когда тебя привезли, то сразу разбудили испросили: как зовут? Ты сказала: Алекс, - засмеялась собеседница иподала ей чашку сводой.
        - Только много непей. Глоточек. И, пожалуйста, неговори врачам, ато мне влетит. Пить тебе пока нельзя, ая ведь знаю, как хочется после наркоза.
        - Вам тоже удалили аппендикс?
        - Да, вчера.
        - Ивы уже ходите?
        - Потихоньку. Несложная операция. Ты тоже завтра встанешь.
        - Авы незнаете, как она отразится набеременности?
        - Незнаю, это только доктор может сказать.
        Нодоктор кАлекс непришел. Ни сегодня, ни завтра, ни месяц спустя. Того доктора, который просил запомнить его имя иназвать им родившегося малыша, она неувидела больше никогда. Вместо него явилась медсестра исказала:
        - Вам поошибке сделали операцию, нопоскольку аппендикс увас вхорошем состоянии, удалять его нестали. Поэтому трубочку мы вытащим, ивас перевезут вгинекологию. Запомните, что увас шрам есть, ноаппендикс неудален. Если когда-нибудь возникнет подозрение нааппендицит, незабудьте сказать обэтом врачам…
        - Грузите вмашину сначала беременную, апотом покойника, - громко кричала медсестра санитарам, - Покойника раньше вынимать.
        - Аможет, мы их поочереди переправим? - пытался возразить один изсанитаров, глядя нанесчастное лицо Алекс.
        - Еще чего нехватало, два раза машину гонять. Ничего, доедет спокойником.
        - Сыночек, - шептала женщина, глядя наноги умершего человека, лежащие прямо перед ее лицом иснежностью гладя себя поживоту, - потерпи, потерпи, родной мой. Мы это выдержим, мы это обязательно выдержим…
        …Рана долго незатягивалась. Алекс немогла подняться ни навторой день, ни напятый, ни надесятый. Она потихоньку теряла силы икровь.
        - Швы то идело расходятся, - беспокоились врачи, - Кровь неперестает сочиться. Унее гемоглобин настолько низок, что есть угроза потерять обоих. Срочно нужны доноры.
        - Кровь редкая, четвертая, да еще резус отрицательный. Сразу несколько доноров найти будет сложно. Как только попадутся, быстренько делайте анализ насифилис ивливайте.
        - Аполное обследование?
        - Некогда. Пока будем обследовать, женщина умрет…
        …Через месяц Алекс смогла подняться наноги, ноее ждали несколько «сюрпризов»:
        «Сань, извини, я полюбил другую. Оставляю тебе квартиру, имущество, носам ухожу».
        «Женщина, вы, конечно, можете подавать нанас всуд, номы спасали вам жизнь. Ато, что один издоноров был болен гепатитом С, мы немогли предположить…»
        «Спасти вашего малыша неудалось, он был слишком слаб…»…
        … - Ты почему немоешь? - санитарка протиснулась вполуоткрытую дверь туалета, - тебе, что было сказано? Или хочешь, чтобы тебя снова мужики отмутузили? Так мы это быстренько устроим. Ну-ка сейчасже затряпку, ато Веру Сергеевну позову.
        Алекс, встряхнув головой, очнулась отнахлынувших воспоминаний.
        - Сейчас буду мыть. Просто руки иноги трясутся.
        - Да ладно, перекури, - почему-то подобрела санитарка, - ато ночь ведь, да еще после таких уколов, какая стебя работница? Только доутра помой, хорошо?
        - Хорошо. Спасибо, - уАлекс даже слезы выступили оттакого неожиданного проявления человечности…
        - Так, я непоняла, - тутже нарисовалась медсестра, - ты что неработаешь?
        - Да вотже! - тутже поменяла тактику санитарка, - Я ее заставляю, аона грубит. Нахалка! Таких втюрьму надо, аневбольницу. Хамка! Убийца!
        - Через полчаса проверю, чтобы все было вылизано, - медсестра поднесла кносу женщины небольшой, нокрепко сжатый кулачок, - Ато я тебе…
        «Эх, попаласьбы ты мне наволе!», - зло подумала Алекс.
        Она снова взялась заработу. Руки «ходили ходуном», ноАлекс отжимала тряпку итерла, терла полы изагаженные больными унитазы…
        … - Это хорошо, что ребенок умер, - тогда вроддоме услышать такие слова отмедиков было для нее почти смертельно, - какая изнее мать? Шизофреничка!
        - Правильно. Ей ирожать было нельзя. Что Бог дает, то все клучшему.
        Иэтот диалог, ипоследовавший заним негромкий смех, разом решили всознании Алекс судьбу ее бывшего мужа…
        - Нет, ты этого несделаешь, Алекс, - однако Юрий знал характер своей бывшей супруги инесомневался, что сделает. Исделает очень легко.
        - Небойся, тринадцатый этаж - это невысоко, - обезумевший взгляд женщины неуказывал насострадание.
        - Знаешь, зачем я сюда приперся? - мужчине было страшно, иэто виделось невооруженным взглядом, - я поверил, что ты хочешь показать мне что-то важное…
        Он хотел обойти ее состороны, ноАлекс, предвидя это, заранее отрезала ему путь котступлению, заведя всамый угол крыши. Асама стояла прямо перед ним, иготова была броситься наперерез влюбую секунду. Подергавшись, мужчина остановился иопустил руки.
        - Ая ипокажу. Покажу город, вкоторый ты меня притащил иобещал сделать счастливой. Посмотри. Красивый, правда? Покажу небо. Чистое, светлое, голубое. Именно туда улетит твоя поганая душонка…
        - Алекс, ты ведь знаешь, я люблю тебя, - попытался схитрить мужчина, - Давай сойдемся. Будем жить хорошо…
        - Трусишь? - Голос Алекс задрожал, - Небойся, я лишь делаю тебе добро: ты раньше меня встретишься ссыном.
        - Нет, Алекс,нет…
        - Да, милый, да! Кий я! - больших усилий непотребовалось, чтобы провести отработанный прием, итело мужчины грузно полетело вниз стринадцатого этажа.
        - А-а-а-а-а-а…
        Алекс свысоты понаблюдала зараспластавшимся наземле телом, которое когда-то было ее мужем, и, презрительно плюнув, пошла вниз…
        …Через полчаса, насчастье Алекс, медсестра непришла, аявилась кутру, когда работа была уже закончена.
        - Молодец! - удовлетворенно произнесла медичка, - можешь отдыхать.
        Какой там отдых!? Алекс чувствовала себя замарашкой этой ночной работы, изапах отнее исходил такой, что неподойти.
        - Фу, как оттебя воняет! - покрутила носом медсестра.
        - Несомневаюсь. Надеюсь, могу теперь сходить вдуш?
        - Щас! Когда всем открывать будем, тогда исходишь. Специально для тебя открывать небуду.
        - Ввас есть хоть что-то человеческое? - Алекс почувствовала комок вгорле.
        - Автебе? Натвоей совести труп, иты говоришь очеловечности?
        - Ну ладно, я, человек конченый, новедь выже давали клятву Гиппократа…
        - Нет, недавала. Никому я ничего недавала, так что мне нестыдно. Какое ты заслужила ксебе отношение, такое иполучай. Кнормальным больным мы относимся нормально, аты - убийца, нечеловек.
        УАлекс кровь прилила клицу, иперед глазами пошли мутные круги.
        - Значит, по-вашему, я - нечеловек?
        - Нет. Ты - уродец жизненный. Оттебя никакой пользы. Ты - прыщ нателе общества, который надо безжалостно удалить.
        - Авы небоитесь такое говорить нечеловеку, убийце? Ведь мы свами здесь одни.
        - Знаешь, милочка, я здесь работаю тридцать пять лет, иуже никого иничего небоюсь. Я видела инетаких крутых. Намоем веку вас, психов, перебывало тысячи. Если ты меня хоть пальцем тронешь, испытаешь все ужасы жизни впсихушке, уж поверьмне.
        - Аесли я свалю раньше, чем обнаружат ваш остывающий труп?
        - Ох, дура, дура! Да запоследние тридцать пять был лишь один случай побега ито неудачный. Так что, пожалуйста, вдобрый путь! Ну, что, начнешь убивать?
        Алекс очень хотелось размазать постенке эту самонадеянную фифу, ноона понимала, что наживет себе новые неприятности. Поэтому она лишь пробормотала сквозь зубы:
        - Ненавижу! Копилка гребаная.
        - Ая оттебя любви инетребую, - засмеялась медсестра, - мне она, твоя поганая любовь, ни кчему. Меня есть, кому любить. Вотличие оттебя. Ладно, иди вдуш, пока никого нет, ато потом непрорвешься…
        …Нервы Алекс сдавали сострашной силой. Ей безумно хотелось наком-нибудь оторваться, иона знала, кем должен стать этот «кто-то».
        - Светочка, - обратилась она кПушкиной, лишь та открыла глаза, - аты нехотелабы объяснить мне свой невполне порядочный ночной поступок?
        Пушкина, сделав круглые глаза, сжалась вкомочек. Ее рот уже начал потихоньку открываться, иАлекс поняла, что сейчас эта дура заорет навсе отделение. Выбора небыло, иона ухватила Светлану загорло истала душить.
        - И-и-и, - лицо девушки стало сначала красным, потом бардовым, глаза вылезли изорбит.
        - Заткнись, шмара, - вшепоте Алекс сквозила ненависть, - вякнешь, ия тебя прикончу, понимаешь?
        - Д-д-д-да, - пролепетала Света ивзнак подтверждения своих слов, задергала головой. Кажется, она поняла, что это неигра, изамерла. Осторожно Алекс отпустила руки.
        - Рассказывай, что знаешь, - приказ был убедительным, - ипопробуй только хоть что-нибудь скрыть. Что засвет вокне? Почему ты его боишься? Что здесь происходит, черт побери?…
        - Так, - раздался сзади насмешливый мужской голос, - местная знаменитость снова пытается учинить разборки. Ну-ну!
        Алекс отпустила Пушкину иобернулась. Заее спиной стоял врач-гинеколог, которого покакой-то причине сторонились больные, ипри этом жутко краснели.
        - Мы играем, - кокетливо произнеслаона.
        - Быстро ко мне наосмотр!
        - Я забираю Сергееву. Через десять минут выпустите ее вкоридор…, - крикнув это медсестре, он ушел…
        - Раздевайся, - доктор закрыл дверь своего кабинета наключ, - иложись накресло.
        Алекс всегда стеснялась осмотров гинекологов, особенно тех, укого была впервые, поэтому замешкалась, запуталась вштанах, нопотом кое-как справилась сволнением изалезла накресло, сжимая ноги неестественным образом.
        - Да ладно, дуреха, - засмеялся врач имягко их раздвинул, - ничего стобой неслучится.
        Этот смех ввел Алекс вступор, потому что вэтотже момент она почувствовала, как гинеколог начал мягко массировать самую чувствительную зону ее женского органа.
        - О-о-о-о-о… - неожиданно пришел оргазм.
        Алекс было страшно неловко оттого, что она оказалась втакой непредвиденно щекотливой ситуации. Адоктор, насмешливо улыбаясь, тутже открыл дверь иуказал женщине навыход. Пряча глаза, та сползла скресла ипоспешила вернуться вотделение…
        Пушкина тем временем затесалась втолпу больных исострахом поглядывала оттуда. Алекс поняла, что сейчас поговорить снею уже неудастся.
        - Лен, - обратилась она кЛене Кошкиной, - что это происходит ночью заокном?
        - Непоняла?! - взгляд был неподдельно удивленным.
        - Ну, светящаяся дверь…
        - Да, девушка, - засмеялась Кошкина, - тебя натуральные глюки долбят. Адинозавры насоседних кроватях немерещатся?
        - Нет, я серьезно, - Алекс было неприятно, что ей неверят, - я видела дверь. Инетолько я, иСветка Пушкина…
        - Так спроси уПушкиной…
        - Да немогу, она отменя прячется.
        - Давай заловим. Втуалете.
        - Нет, давай лучше ночью неспать, ивместе проверим…
        …Ночь выдалась ветреной идождливой. Заокном мрачно шелестели деревья, словно возмущаясь непогодой. Постеклам бил дождь, авотделении было наудивление тихо испокойно. Лишь внаблюдательной палате иногда негромко иодиноко покрикивала привязанная ккровати старушка. Весь больничный воздух был пронизан умиротворением ипокоем.
        - Что-то унас сегодня слишком мирно. Некдобру, - Алекс говорила очень тихо, чтобы ненарушить сон душевнобольных людей.
        - Ну почему? - Кошкина зевнула, - так бывает. Полнолуние закончилось, вот идрыхнут. Одни мы, как дуры, сидим, вылупившись вокно. Все равно, кроме капель настекле ничего неувидим. Аснотворное действует. Может, ляжем все-таки? Спать хочется. Смотри, Пушкина спит.
        - Нет. Давай посидим. Очень хочется понять, что здесь происходит?
        - Ну, тогда давай разговаривать, ато я сон побороть невсилах.
        - Только тихо. Впрошлый раз, когда вотделении начался шум, дверь исчезла. Расскажи осебе. Как здесь оказалась? Как смогла вляпаться снаркотиками? Опыта нехватило? Или времени замести следы?
        - Да ты что, подумала, что я наркоманка? - Лена тихонько захихикала, - Нет. Я, правда, частенько «закладываю», - она многозначительно пощелкала пальцами пошее, - Ну, жизнь, сама понимаешь, «несахар», всем нужна разрядка. Амать, как только я появлюсь домой навеселе, тутже вызывает санитаров иотправляет впсихушку. Спятнадцати лет здесь отмечаюсь.
        - Что застерва? Дочку, почти здоровую, вдурку…
        - Почему почти? Уменя сголовой порядок. Вовсяком случае, отклонений необнаружено.
        - Акакже «принудиловка»? Нанее психически здоровые люди непопадают.
        - Просто мы однажды крепко забухали, я неделю неночевала дома. Мать подняла шум, нашли нас «нахате». Я была «вумат», ничего непомню. Очнулась вментовке, вкармане - двадцать граммов героина. Как он туда пропал, незнаю. Я спьяну подписала какие-то бумаги, потом цифра неизвестным образом превратилась всемьдесят, мне грозил серьезный срок. Апоскольку я постоянный житель «дурки», мать быстренько «подсуетилась», подарила подруге иномарку, кстати, ее подруга - главный врач этой больницы, меня признали невменяемой, дали группу иприсудили полгода принудительного лечения…
        - Аговорят, ты уже почти два года лежишь…
        - Задержки вментовке, анадо все оформить официально, - Лена закурила, - жалко одного: пока я здесь лежу, мать лишила меня родительских прав. Теперь долго восстанавливать. Новтот момент это было необходимо. Иначе, какаяже я невменяемая?
        - Утебя есть ребенок? - Алекс удивленно подняла брови, - я думала, тебе лет двадцать… Хотя… дурное дело нехитрое.
        - Дочка Настя. Я ее водиннадцатом классе родила. Сейчас ей двенадцать. Дочь недура, как я. Круглая отличница, между прочим. Вмузыкальную школу ходит, нафигурное катание, вхудожку… - наглазах Кошкиной выступили слезы, ноона сразуже смахнула их уголком простыни.
        - Аона ктебе приезжает?
        - Нет. Мать неразрешает. Она хочет, чтобы Настена любила ислушалась только ее. Она даже заставила ее мамой называть, аменя Леной.
        - Ничего себе! Акто отец, знаешь?
        - Ты что меня шлюхой сочла? - Лена, смеясь, толкнула Алекс вплечо, - конечно, знаю. Один бесчестный бизнесмен, который соблазнил девчонку, обещал жениться, асам оказался женат иразводиться несобирался. НоНасте он помогает. Да она ипохожа нанего.
        - Да, подруга, - грустно усмехнулась Алекс, - печальная утебя жизнь.
        - Ничего, я привыкла, по-другому неумею. Мнебы только узнать имя стукача. Кто меня подставил?
        - Аты досих пор непоняла? - Алекс чуть непоперхнулась, - тебе так инедошло? Ты незнаешь, кому ты ненужна насвободе?
        - Кому? Я никому ничего плохого неделала, никого непредавала, неподставляла…
        - Никакая ты ненормальная. Ты дурочка конченая. Ия думаю срок твой закончится очень нескоро. Авосстанавливать родительские права тебе врядли придется.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Да ладно, проехали, - Алекс поняла, что «открыть глаза» Кошкиной ей врядли удастся, ипостаралась поменять тему разговора, - ая, когда начинает «рвать крышу», зверею. Убить кого-то - это запросто.
        - Ая думала, ты случайно прикончила того типа…
        - Да прям, случайно! Вмоей жизни случайностей небывает. Вмоей жизни все закономерно. Ктомуже, он был непервым. Просто одругих никто незнает. Идождь смыл следы пребывания их наземле… - последние слова Алекс произнесла нараспев сзадумчивой улыбкой налице.
        - Ты еще кого-то убила? - Кошкина округлила глаза идаже напряглась отлюбопытства, - расскажи. Ну, расскажи, пожалуйста.
        - Любопытной Варваре набазаре нос оторвали, - Алекс, шутя, щелкнула Лену поносу, - когда-нибудь. Вдругойраз.
        - Аутебя ведь были уже «принудиловки»?
        - Да. Первая - закикимору, которую я вреанимацию уложила. Авторая - заразгром вресторане. Так, мелочи…
        Неожиданно громкий храп спосвистыванием прервал их разговор.
        - Ох, как меня задолбала эта толстуха, - Алекс приподнялась накровати.
        - Я знаю, что делать, - Кошкина слукавой улыбкой стянула соспинки кровати большое махровое полотенце, подошла кхрапунье инакрыла ей лицо. Та начала прерывисто дышать, потом задыхаться, потом похрюкала иуспокоилась. Нонепрошло иминуты, как бабка снова присвистнула иначала издавать ужасающие звуки. Лена попыталась перевернутьее.
        - Помоги, - обратилась она кАлекс запомощью.
        - Ты думаешь, я мамонт? - засмеялась та, - ну, ладно, давай.
        Толстая баба никак нехотела переворачиваться. Минут десять ушло нато, чтобы перевалить ее набок. Ноона сразуже перестала храпеть изачмокала губами. Этот звук терпеть было можно.
        - Кстати, - Кошкина хитро прищурилась, - я видела, тебя сегодня забирал дурдомовский Обольститель…
        - Ты огинекологе? Он больной?
        - Не-ет, он небольной! Он - молодой муж самой большой начальницы, той самой маминой подруги.
        - Заведующей клиникой? - УАлекс открылся рот отудивления, - ничего непонимаю…
        - Ачто тут понимать? Ты видела заведующую клиникой?
        - Нет.
        - Толстая, уродливая, злая бабища. Старше мужа лет начетырнадцать. Аон - все при всем.
        - То есть, ты хочешь сказать…
        - Непривлекает она его, вот он ибалуется сбольными. Ачто? Дурочки все равно никому нескажут. Аесли искажут, им никто неповерит. Выбирает, гад, самых симпатичных.
        - Неплохо пристроился. Апочему он неразведется сженой?
        - Да ты что?! Чтобы все потерять? Ты знаешь, какими бабками через эту психушку ворочают?
        Ветер завыл вокне так сильно, что женщины вздрогнули отнеожиданности.
        - Какой утебя необычный медальон, - вдруг произнесла Лена, - что это заметалл? Черный. Я такого никогда невидела.
        Алекс замерла. Ей нехотелось обэтом говорить. НоЛена уже потеряла интерес кукрашению иповернулась кокну.
        - Легко стобой, - улыбнулась Алекс, - я никогда ни скем так необщалась. Уменя нет подруг иродственников, вообще никого. Я наэтом свете живу, как волчица, игнорируя весь мир, аон неспешит принимать меня всвои объятья. Все меня боятся, обходят стороной, никому вголову неприходит, что я могу быть обычной бабой, чертовски неуверенной всебе. Люблю читать книжки, вяжу коврики иплачу над мультиками. Имечтаю осчастье. Впрочем, я непыталась завести подруг. Сплетни нелюблю. Адружить - значит, садиться сподругами надиван исплетничать…
        - Я тоже нелюблю «кости перемывать». Мой покойный отец говорил: «Несуди, дочка, инесудима будешь. Вот смотрит Бог налюдей, которые кого-то осуждают иговорит: „Люди, чтож вы делаете? Выже мою работу выполняете. Ведь я его судить должен нанебе, авы его уже осудили наземле. Теперь унего грехов неосталось, имне здесь сним делать нечего“ Так что пусть, дочь, лучше тебя судят. Они стебя грехи смывают, асебе набирают».
        - Тебя послушать, так мне дорога врай обеспечена, - засмеялась Алекс итутже заметила вокне знакомое мерцание. Амедальон нашее стал вдруг нетеплым, как обычно, атерпимо горячим.
        - Лен, Лен, - громко зашептала она, ноКошкина молчала. Она, оказывается, уснула.
        - Лена, - затрясла ее Алекс заплечо, - проснись! Да, проснисьже ты! Вот он, свет. Смотри!
        Кошкина продолжала спать, мирно улыбаясь восне, идаже начала причмокивать губами, словно ей приснился торт, иона уже начала его откусывать.
        - Лена, Лена, - отчаянно взывала Алекс, чувствуя непонятную тревогу. Внутренне чутье подсказывало ей, что сейчас произойдет что-то страшное.
        Свет незаметно перерос взвук, слышимый Алекс, казалось, изнутри. Снаружи стояла мертвая тишина. Ивотделении было тихо, как никогда. Никто нехрапел, неподсвистывал, даже внаблюдательной палате все словно вымерли. Алекс повернулась кПушкиной, ноее кровать была пуста.
        Звук быстро нарастал, он был уже пронзительный итяжелый. Ивдруг вокно больничной палаты резко ворвался луч яркого света, заполонив собой все вокруг: истены, иоткрытые двери, ибольных женщин, мирно спящих насвоих кроватях, да ивообще саму палату.
        «Иди! - прозвучал вголове Алекс невидимый зловещий голос, - иди!»
        Ичто-то потянуло ее насвет, вяркую сверкающую неизвестность.
        Осторожно спустив ноги скровати, Алекс медленно ступила наосвещенный пол, исейчасже ее закрутило, завертело исмолниеносной скоростью понесло внепонятную темную бездну
        «Все, - успела мелькнуть вголове мысль, - вот мне икранты пришли!»…
        … - Буль-ль, пух-х-х, буль-ль, буль-ль, пух-х-х…
        Алекс лежала напрогревшейся отсолнца земле, было жарко ихотелось пить, ноона никак немогла разодрать глаза, чтобы посмотреть - что там булькает иклокочет радом снею. Первое, что сделала женщина - пощупала, наместели медальон, апотом, послюнив пальцы, потерла веки, поморгала несколько раз ипостепенно начала различать смутные очертания деревьев почему-то ссиневато-коричневой листвой изаросли высокой травы, простор непривычно темно-серого неба ичто самое поразительное - яркий круг кроваво-красного солнца.
        «Что это? Где я? - внедоумении она начала озираться вокруг, - вродебы опушка леса? Или просто посадка? Почему такие странные цвета? Как я здесь оказалась? Сколько прошло времени стой минуты, как я „испарилась“ избольницы? Была ночь, теперь, судя потому, что солнце - день. Значит прошло несколько часов? Или несколько дней? Аможет, несколько месяцев? Как хочется пить! Кажется, непила сто лет. Ужасная жажда! Ачто издает такие неприятные звуки? Ага, болото. Или река? Грязная вонючая река. Я сплю. Конечно, я сплю. Исейчас я проснусь».
        Алекс потрясла головой, поморгала глазами, покрутила руками, ногами, чтобы проснуться иоказаться впривычной для нее больничной палате. Новсе усилия прошли даром: ничего непоменялось, инепонятное видение неисчезло.
        ««Надо себя ущипнуть, - догадалась Алекс, - Если небольно - значит, сплю, аесли больно…»
        - А-а-а! - тутже заорала она. Нерассчитав, Алекс ущипнула себя заруку стакой силой, что наней мгновенно появилось ярко-красное пятно.
        «Неужели несон? Аможет, галлюцинация?» - Алекс начала судорожно вспоминать: был откровенный идолгий разговор сКошкиной, потом свет вокне, пронизывающий насквозь звук, призывный шепот: «Иди!» и, наконец, полет впустоту.
        «Так, понятно, - Алекс поднялась иподошла креке, - я опять вляпалась вкакую-то шнягу, именя куда-то занесло. Может это рай?»
        - Точно! - вовесь голос крикнула она, - Я умерла, иэторай!
        Нотутже ссомнением осмотрела округу:
        - Аможет, ад? Эй! Есть здесь кто-нибудь?
        - Буль-ль, буль-ль, пух-х-х, - услышала она вответ знакомый звук.
        Алекс подошла кводе изаглянула вгрязную неприятно пахнущую поверхность. Ивдруг, намутной глади она заметила отражение больничного корпуса, вкотором недавно находилась. Женщина огляделась, нокроме деревьев неувидела ничего, ни одного здания, идаже признака какого-нибудь поселения или дома, которое моглобы отразиться вреке. Снова заглянула вводу. Да, точно, это была психушка. Вон, позади, стоят корпуса. Ивозле них двигаются небольшие тени - наверное, люди. Ноэти очертания вдруг стали исчезать смутной поверхности. Сначала медленно, потом быстрее ибыстрее.
        - Нет! Нет! - вужасе воскликнула Алекс, - Нет, непропадай! Акакже я? Акудажея?
        Она всхлипнула. Ноэто непомогло, наводе оставалось лишь темное пятно, слегка напоминающее недавнее видение.
        - Стой! - Алекс попыталась вводе схватить рукой исчезающую картинку, но, вдруг отпрянула всторону. Напальцах вскочили волдыри, как отожога.
        - Черт, черт! Да чтоже это такое? - Алекс громко закричала, потом упала ввысокую траву иначала беззвучно, ногорько иотчаянно рыдать.
        Так прошло около получаса.
        - Нет, - наконец, попыталась успокоиться Алекс, - сколько неплачь, аслезы вгоре непомощники. Надо подумать. Надо хорошенько все обдумать ивзвесить, - женщина говорила вслух, это немного успокаивало иподавляло страх, - Где я могу быть? Вкакой-то другой стране? Или вдругом мире?
        Она старательно вспоминала знакомые ей фантастические книги ифильмы.
        - Вариантов немного. Я могла угодить впрошлое или будущее - это раз! Надругую планету? Врядли. Хотя… Тот свет… Может, это были инопланетяне? Авокно падал свет иллюминаторов НЛО? Ладно, возьмем иэто завариант. Еще? Параллельный мир?… Бред какой-то…
        Рядом вреке что-то громко хрустнуло изажурчало. Алекс даже подскочила отнеожиданности иувидела совсем уж убивающую картину: вместо грязного, дурно пахнущего болота, выровняв неширокое русло, текла кристально чистая река. Алекс посмотрела напальцы. Отволдырей неосталось иследа.
        «Ого! - подумала она, - а, может, здесь нетак уж истремно?»
        Она жадно прильнула креке иначала, захлебываясь, глотать прохладную воду. Утолив жажду, заметила, что голова начала соображать намного лучше.
        - Итак, это точно ненеобитаемый остров. Для того чтобы нанего попасть, надо как минимум лететь насамолете или плыть накорабле. Прекрасно, значит, есть надежда, что я здесь неодна. Прошлое? Нет. Впрошлом деревья были зеленее, инебо голубей. Вовсяком случае, так рассказывали вшколе. Надругой планете исключен подобный нашему климат, - она наклонилась кземле изаметила, как внебольшой лужице копошится червяк, - Червячок? Такие штучки есть только наЗемле, значит, я насвоей планете. Здесь все тоже самое, только цвета другие…
        Алекс медленно побрела вдоль реки.
        - Ах, речка, куда ты меня приведешь? - бормотала она под нос, - приведи кмостику какому-нибудь или кдомику сживыми человечками.
        Река неменяла направления, нопотихоньку расширялась. Ивот уже противоположный берег был так далеко, что преодолеть речку вплавь стало невозможным. Впрочем, Алекс инеосмелиласьбы наэто. Рассчитывать нато, что вреке неводятся какие-нибудь кровожадные монстры, было нельзя. Там мог жить кто угодно, иэтот кто угодно мог ее ненароком сожрать. Тем временем, деревьев становилось меньше. Лес заканчивался. Взору женщины открылось огромное поле густой травы. Дикой, неухоженной. Ни одного человеческого следа. Ни одного признака присутствия вэтих краях живых людей
        «Есть хочется», - подумала Алекс иначала всматриваться втраву. Она немного разбиралась влекарственных иядовитых травах, ноиные цвета растений недавали ей угадать ни те, ни другие. Можно было выкопать искушать червяка, (Алекс знала, что они - источники белка), номешала природная брезгливость. И, проглотив слюну, она отправилась дальше. Насчастье, нехотелось курить. Впрочем, внеобходимых случаях она легко обходилась без сигарет. Теперь было понятно, что какое-то время придется обходиться ибез еды. Хорошо, что вода была рядом, ивсегда можно было сделать несколько глотков.
        - Аголод полезен, - улыбнулась она своим мыслям, - поголодаю, похудею, стану стройнее.
        Алекс шла медленно, авремя двигалось своим чередом, день подходил кзакату. Ивот уже солнце опустилось ксамому горизонту, аженщина так ничего полезного иненашла, инепридумала. Она устала, начинало темнеть, нужно было думать оночлеге.
        - Что прикажете делать? Уснуть наберегу реки? Авдруг хищники? Или ядовитые змеи? Невелика перспектива - стать кормом для гадов, - Алекс уселась наземлю иначала задумчиво жевать сорванную травинку повиду напоминающуюлук.
        - О, это недурно! - Растение было кисловато-горьким, приятным навкус иутоляло голод, - Надо запомнить эту травку. Может мне придется питаться ею доконца моих дней.
        Вдруг перед глазами поехало-поплыло, нахлынула дремота, ичерез секунду Алекс уже крепко спала…
        - Батуйя, виах, тах, тах, - женщина непоняла, восне она слышит эти звуки или наяву. Открыла глаза ирезко вскочила наноги. Совсех сторон слышались громкие крики иразговоры нанепонятном языке. Было шумно. Нонебыло деревьев, реки иполя, астояли странного вида шатры сизображениями быков. Возле шатров горели костры идвигались существа похожие налюдей: сголовами, ногами, ушами иглазами, только рук уних было недве, ашесть. Ивсеми руками они что-то изготавливали, что-то варили накострах вбольших котлах, таскали сверкающие глыбы ибревна. Особи поменьше (видимо, дети) крутились рядом истарались помочь. Все это напоминало действия рабочих муравьев вмуравейнике. Женщины одеты были вяркие платья исарафаны, мужчины - вбрюки, шорты, майки измягкого материала.
        Алекс присмотрелась получше. Неожиданно мозг нарисовал ей давнюю картинку издетства: они вмузее, учительница подводит ккартине, накоторой изображено шестирукое божество.
        - Это, ребята, индийский бог Шива, - втот момент Алекс неприслушивалась крассказу педагога, носейчас память возвратила ей упущенное тогда, - Шиву всегда охраняет оседланныйбык…
        «Так что, я вИндии, чтоли? Насколько я знаю, там люди нешестирукие, - женщина улыбнулась, - наверное, я попала встрану Богов!»
        НаАлекс никто необращал внимания. Словно ее небыло. Лица «людей» были добродушными иневнушали страх, поэтому Алекс подошла поближе.
        - Эй! - обратилась она кодному изработающих, нотот прошел мимо, даже неостановившись. Женщина протянула руку, чтобы тронуть его заодну изконечностей, новужасе отпрянула. Ее рука прошла сквозь странное существо, даже непочувствовав его тела.
        - Непоняла, - она снова попыталась задеть кого-нибудь, ноэто снова неудалось.
        - Да что такое? - Алекс застонала ототчаянья, - Я вгороде призраков? Кто здесь привидения: они илия?
        Она побежала втолпу ипролетела через нее, даже незацепившись. Стала кричать, нони одно существо необратило наее вопли внимания. Начала пытаться хватать вещи. Ноони неощущались руками. Металась между живыми инеживыми предметами, пытаясь зацепить хотя одно материальное тело. Все было без толку. Ее никто невидел, неслышал инечувствовал. Арядом кипела жизнь. Пусть несовсем обычная. Новсе-таки это была жизнь.
        Поначалу Алекс боялась быть обнаруженной ишла, обходя людей, чтобы избежать столкновения, ночерез какое-то время поняла, что опасения излишни. Она здесь фантом, привидение. Это быстро уничтожило вней страхи, иАлекс начала обследовать местность сособой тщательностью. Все, что здесь происходило, было необычно иинтересно. Хотя она незнала местного языка, жесты идействия «челоручиков» (как тутже окрестила их для себя Алекс) были ей понятны.
        Возле одного изстроений наскамеечке сидела особь мужского пола иаккуратно вырезала издерева какую-то вещицу. Это было забавно. Четыре руки работали четырьмя разными инструментами, адве другие держали ипереворачивали деревяшку. Работа выполнялась молниеносно, только щепки летели встороны. Ион был красив, этот шестирукий мужчина. Огромные голубые глаза вобрамлении густых ресниц были насмешливы иозорны, сверкающая улыбка озаряла лицо. Алекс присела накорточки иначала смотреть.
        - Ио! - вдруг крикнул мастер ихлопнул рукой пошатру. Оттуда выглянула улыбающаяся пожилая женщина спушистыми волосами. Мужчина протянул наладошке маленького лягушонка, выполненный стакой точностью, что женщина виспуге вскрикнула. Челоручик засмеялся. Это было так мило итрогательно, что Алекс невольно заулыбалась.
        Полюбовавшись еще немного веселым красавцем, она отправилась дальше.
        Десятка два мужчин - челоручиков сооружали каменную стену непонятного предназначения. Она находилась прямо зажилищами, откуда просматривалась широкая дорога ведущая клесу. Высота стены превышала все находящиеся рядом постройки.
        Наблюдать заработой было забавно. Людей почти небыло видно, мелькали только руки иогромные белые камни. Один задругим они ложились вряд, истена вырастала наглазах. Мужчины трудились сосредоточенно имолчаливо. Ни одной улыбки, ни одного возгласа.
        Невдалеке упитанная челоручиха мешала вкотле, висящем над костром, какое-то варево. Видимо, оно предназначалось наобед «строителям». Алекс подошла поближе. Запаха еды она нечувствовала, новидела густое, аппетитное навид блюдо, пар, поднимающийся над котлом, ипод ложечкой предательски засосало.
        «Блин, как хочется жрать!» - подумала Алекс. Она сунула нос вкотел, ноон проскочил мимо, иженщина плюхнулась туда, где горел костер. Хорошо, что его она тоже непочувствовала, иначе сгорелабы заживо.
        - Черт! - поднимаясь сземли, пробормотала Алекс, - лучше уйти отсюда, чтобы неискушать себя созерцанием пищи.
        Иона решительно направилась вближайший шатер. Нечерез дверь, как полагается нормальным людям, ачерез стену, как позволяли новые способности. Внутри было чисто, нопочти пусто. Лишь всередине стоял топчан, накотором спали двое челоручиков. Переплетясь вобъятиях многочисленных рук, молодая пара была похожа напричудливое сказочное растение. Это было красиво иэротично.
        - Виу-у-у! - вдруг завыло снаружи шатра, ираздались такие грохот, шум ивопли, что содрогнулась земля. Челоручики моментально проснулись, и, впопыхах натягивая одежду, побежали изшатра. Алекс выскочила заними.
        Все окружающее здесь теперь напоминало ад. Челоручики метались как облитые кипятком. Они лезли вовсе дыры ищели, чтобы спрятаться отчего-то черно-синего истрашного, надвигающегося наних состороны леса. Алекс посмотрела вдаль. Нагород шестируких людей наступала армия немыслимых чудовищ. Двигались они согромной скоростью, иуже через несколько минут были рядом. Ужасные, черные, непохожие ни наодно знакомое Алекс существо, смножеством конечностей, одна часть изкоторых скакала поземле, другая размахивала ввоздухе палками, дубинками, кусками металла…
        Алекс незнала, такли она невидима для странных завоевателей, как для челоручиков, поэтому здорово трухнула итоже попыталась укрыться. Сделать это было невозможно. Она сосвистом пролетала все стены изакоулки, вкоторых можно было спрятаться. Оставалось одно - присесть накорточки и, дрожа отстраха, наблюдать запроисходящим. Ачудища громили все вокруг, разрушали постройки, рвали накуски неуспевших спрятаться человечков. Вокруг Алекс ичерез ее тело пролетали оторванные руки, ноги, головы, падали убитые, кровь лилась рекой…
        Вдруг раздался гром, сверкнула молния, иженщина втуже секунду ушла внебытие…
        …Очнулась она наберегу той самой реки, возле которой нашла съедобную травку. Нагоризонте виднелось поднимающееся красное солнце, слабый ветерок гонял поводе невысокие волны, теребил густую пахучую траву, квакали разбуженные лягушки, вкустах выводило трели местное пернатое население. Женщина лежала наземле, ирядом валялась недоеденная травинка.
        - О! - воскликнула она, - так это был просто сон! Ну, слава Богу! Невелика радость глазеть насмертоубийства.
        Насекунду ей пришла вголову мысль, что, наверное, также мерзко иотвратительно выглядела иона вмомент, когда отнимала удругих жизнь, нотутже она отогнала ее прочь.
        «Ачто? Я необидела ни одного хорошего человека наземле», - подумала Алекс.
        Она всегда себя успокаивала именно этим вминуты раскаяния, ивсегда ей это удавалось. Уже через пять минут ее совесть успокоилась. Голод сегодня донимал женщину меньше, авот пить хотелось, иАлекс жадно прильнула губами кречной поверхности.
        - Чи-чи-у, чиу, - Алекс отпрянула всторону, потому что звуки раздались прямо из-под ног. Там, даже недвинувшись сместа, сидела крохотная голубовато-сиреневая птичка, которая справедливо игромко возмущалась, - чи-чи-у, чиу,чиу.
        - Апочему ты меня небоишься? - улыбнулась женщина, - ты разве незнаешь, что людей надо бояться. Авдруг я тебя съем?
        Она протянула руку. Птица неулетела, наоборот, потянулась, словно хотела заглянуть впротянутую ладошку.
        - Да нет уменя ничего, глупышка, - засмеялась Алекс, - угостилабы тебя судовольствием, только сама второй день хожу голодная.
        Она взяла птицу вруки истала гладить помягкой спинке. Той явно нравились ласки, она стала растопыривать крылышки, показывая, что под ними тоже нужен небольшой массаж.
        - Интересно, аты мальчик или девочка? - Алекс, вспомнив, как отличают котов откошек, заглянула пернатой подружке под хвост, ноникаких отличительных признаков там необнаружила.
        - Ну иладно. Какая разница? Досвидания, крошка.
        И, аккуратно посадив птичку наземлю, неспеша, побрела вдоль реки.
        Новидимо малютке понравились ласки, иона, шурша крыльями, поднялась ввоздух иплавно опустилась женщине наплечо.
        - Вот тебе ина! - обрадовалась Алекс, - ты хочешь отправиться сомной?
        Ией стало спокойно илегко, оттого, что теперь она была неодна. Ипусть эта маленькая птица немогла ответить наее вопросы, дать умный совет, обнять ипожалеть, ноона была прекрасной слушательницей иединственным другом насегодня.
        - Ну чтож, Саечка (имя пернатой подружке придумалось водну секунду), пойдем вместе туда незнаю куда.
        Алекс сделала несколько шагов вперед, нотутже резко остановилась, ощутив давно знакомое ей чувство. Наркотиками она небаловалась, нопосле посещения психушек всегда ощущала себя вшкуре наркомана. После прекращения применения огромного количества психотропных лекарств ворганизме начиналась сильнейшая «ломка». Вот исейчас всуставах рук иног появилось неприятное чувство ватности, голова закружилась, начался озноб.
        - Вот черт, так некстати, - посетовала Алекс, - Болеть внезнакомом месте небезопасно. Саечка, пожалуй, мы никуда непойдем. Просто полежим. Хорошо?
        - Чиу! - спониманием отозвалась птица ислетела сплеча изможденной женщины. Нонеулетела, аначала перепрыгивать сместа наместо, оставаясь рядом.
        - Блин, как хреново! - Алекс опустилась впахнущую свежестью траву. Земля источала тепло, ноей было холодно дожути. Похоже, поднялась температура. Хотелось натянуть насебя что-то теплое, ноничего теплого небыло, оставалось просто свернуться калачиком иобнять себя руками.
        - Мне плохо, очень плохо, - шептала бедняга, - Господи, помоги мне! Помоги!
        НоБог неотвечал наее мольбы, ини одно разумное существо непришло напомощь. Лишь Саечка скакала вокруг ивыводила свою песенку:
        - Чи-чи-у,чиу!
        Жар продолжал одолевать, затуманенный разум сворачивало втрубочку, постепенно начало уходить сознание. Обрывки памяти мысленно поймали забытый образ матери смутной картинкой издетства: она, маленькая девочка, сидит накровати, мать перед зеркалом расчесывает волосы.
        - Мама, мамочка, - вбреду пробормотала Алекс, - я люблю тебя! Небросай меня, неулетай снова нанебо…
        Потом перед глазами проплыли черные мохнатые тучи, они опустились наземлю, превратившись вогромных птиц-монстров, истали созвериной яростью рвать какое-то существо, которое издавало нечеловеческие вопли…
        Алекс незнала, сколько времени провела без сознания. Очнулась она отжелания попить воды. И, словно угадывая ее мысли, лицо защекотало, инагубы упала капелька живительной влаги. Женщина струдом открыла глаза. Возле лица сидела Саечка. Оказывается, это она принесла вклюве водички.
        - Милая, спасибо тебе.
        Состояние было отвратительным, ноозноб уменьшился. Воздух был прохладен исвеж. Вечерело. Алекс, дрожа отслабости, поднялась начетвереньки иподползла кводе. Вречной зеркальной глади она увидела отражение худой изможденной женщины.
        - Это я? Килограммов пять как небывало, - грустно улыбнулась она птичке, прыгающей рядом, - Надо поесть, чтобы появились силы идти дальше.
        Впоисках пищи она осмотрела округу. Рядом росла трава, которую довелось попробовать накануне. Сорвав несколько веточек, начала жевать.
        - Хочешь? - протянула листочек иСаечке.
        Та испуганно отлетела всторону…
        Отключилась Алекс так быстро, что даже непочувствовала этого. Аоткрыв глаза, вновь увидела себя вгороде челоручиков.
        Город был разрушен. Постройки превратились вруины, авместо веселых иэнергичных людей суетилось небольшое скопище калек. Унекоторых нехватало одной или двух рук изшести, другие ивовсе остались однорукими иодноногими. Аеще укаждого шатра лежали трупы. Горы трупов. Это было жуткое зрелище, ипотелу Алекс пробежали мурашки. Лишь некоторым повезло остаться целыми иневредимыми. Они усердно восстанавливали жилища, убирали мусор ипродолжали строить стену, предназначение которой было теперь понятным.
        Алекс незнала, что сулило ей повторение сна, неведала, такли она невидима, как впрошлый, поэтому, осторожно ступая, она подошла кнебольшой кучке работающих челоручиков игромко произнесла:
        - Здравствуйте, люди добрые!
        Ноль внимания вее сторону был исчерпывающим ответом.
        Вдруг огромная тень окутала ее вобъятья, повеяло холодом. Отнеожиданности иужаса Алекс замерла, потом задрожала и, наконец, почувствовала, как поногам течет теплая жидкость. Атень задержалась наней лишь секунду, потом спокойно поплыла вперед. ИАлекс поняла, что заставило ее обмочиться отстраха. Через ее тело, даже незаметив, прошагал богатырского вида челоручик сбревном вруке. Бедняга даже неподозревал, причиной какого бедствия явился.
        - Ну, блин! Такого позора сомной еще неслучалось. Разве что впсихушке навязках. Хорошо, что никто невидел, - горько усмехнулась Алекс, - Ладно, высохну. Главное, недопускать вдальнейшем подобных «подвигов», ато глядишь, ивпривычку войдет.
        Иона пошагала навстречу новым впечатлениям. Уже скоро наткнулась накрасавца-мастера игрушек. Он сидел натойже скамеечке исгрустью смотрел нанебо. Уженщины замерла душа - изрукавов его рубашки нелепо выглядывали короткие культяпки. Алекс стало безумно жаль его. Она подсела рядышком истала ласково гладить воздух втом месте, где находилось лицо. Только сейчас она заметила, дочего красивыми были его глаза. Цвета утреннего неба, огромные иблестящие…
        Неожиданно почернело небо, ипошел дождь. Это вызвало вчелоручиках неописуемый восторг. Все радостно засуетились, стали подставлять под струйки свои незажившие раны, вытаскивать под дождь трупы. Алекс недоумевала. Она синтересом наблюдала запроисходящим
        - Батюшки! Что зачудеса? - Алекс немогла сдержать эмоций, потому что увидела невероятное зрелище: уискалеченных челоручиков наглазах отрастали потерянные ими руки, ноги, другие органы. Ичем сильнее шел дождь, тем быстрее происходил процесс регенерации. Апотом начали, оживая, подниматься убитые. Нарадость женщине, мастер вновь стал стройным, шестируким красавцем. Адождь шумел ибушевал вполную силу, заливая землю ивсю округу…
        - Чи-чиу, чи-чиу, - тревожный вопль Саечки заставил Алекс проснуться ивернуться кненавистной речке, где нет людей иничего похожего наразум. Лишь небо озарялось сиреневым рассветом, иотего светло-лиловых искр вода вреке казалась хрустальной. Состояние Алекс заметно улучшилось. Толи отприятных видений, толи отсонной травы, толи просто пришла пора.
        - Ну, Саечка, зачем разбудила?
        - Чи-чиу, чи-чиу! - настаивала птица. Она вела себя странно инавязчиво. Клюнув Алекс вмакушку, отлетела подальше, а, видя, что женщина нереагирует наее «сигналы», повторила это ещераз.
        - Ну что? Ну что тебе отменя нужно?
        Саечка снова чирикнула иотлетела всторону, словно звала засобой.
        - Ну, хорошо, идем, - Алекс поднялась. Птичка полетела кнебольшому леску. Периодически она возвращалась ипризывно поторапливала:
        - Чи-чиу,чиу!
        - Ну, что чиу? Иду, иду. Я неробот, быстрее двигаться немогу.
        Через несколько минут Алекс сСаечкой оказались перед густыми зарослями колючего кустарника. Несмотря накоричневый цвет, листья поформе напоминали малину. И, нарадость изголодавшейся женщине, ветки были усыпаны спелыми ягодами, пусть некрасными, ачерными, носзапахом малины. Саечка первой подлетела ккустику, села наветочку иначала саппетитом клевать. Алекс осторожно положила одну наязычок. Вкусно!
        - Саечка, это малина! Настоящая! М-м-м, объеденье! - Алекс срывала пригоршни исжадностью засовывала врот, - Значит, ты, втихаря отменя, поклевывала такую вкуснотищу, ая давилась сонной травой? Ох, иСаечка! Ох, ихитрюга!
        Женщина долго немогла насытиться. Через некоторое время руки были исколоты, пальцы почернели, живот пучило, аона все ела иела… Наконец, устало бухнулась вкусты.
        - Все! Сейчас лопну! Теперьбы принять ванну испать.
        Саечка, словно поняв ее мысли, снова начала чирикать:
        - Чи-чиу! Чи-чиу! - извать дальше вкусты.
        Теперь Алекс несопротивлялась. Она поняла, что «подруга» плохого ей нежелает, поднялась ибыстро пошла следом. Заросли малины занимали большое пространство. Надо было долго продираться через колючие кусты, чтобы выйти ккрохотному озерку, скорее похожему наогромную лужу. Новода внем была прозрачна ичиста, иотчетливо виднелось ровное каменистое дно, где незамечались следы проживания кровожадных монстров.
        Ах, какое блаженство - после нескольких трудных дней скинуть ссебя грязную неприятно пахнущую одежду иокунуть тело впрохладную воду. Алекс сначала хорошенько умыла лицо, азатем, ступая сбольшой осторожностью, начала медленно заходить возеро. Потелу, приятно щекоча, побежали мурашки. Вода словно нежными прикосновениями чьих-то невидимых рук обнимала ноги итело женщины.
        - У-у-ух! - Алекс даже застонала отудовольствия, - Саечка, ты чудо! Ты самое настоящее чудо! Я тебя обожаю!
        После купания Алекс выстирала одежду, развесила накустах, илегла натраву. Всвете последних событий она чувствовала себя наудивление хорошо. Казалось, весь негатив остался далеко позади, вдуше затеплилась надежда, что теперь все встанет насвои места, ижить она будет по-другому. Ноей очень хотелось еще раз увидеть прекрасного шестирукого мастера игрушек. Подняв голову, она поискала сонную травку. Да, она росла здесь. Аеще невдалеке лежал огромный камень, который был похож начье-то ложе. Алекс вскочила ипомчалась кнему.
        - Чи-чи-у, чи-чи-у! - неожиданно разволновалась птица. Она взлетела, зашумела крыльями истала кругами летать вокруг Алекс.
        - Отстань! - отмахнулась та иступила наглыбу…
        Алекс сначала непоняла, что случилось. Вокруг вмиг потемнело, покраснело, посинело ислилось водно неясное изображение: скалы, скалы, скалы…
        Сиспугом женщина быстро убрала ногу скамня. Свет прояснился, она увидела знакомые кусты малинника, озеро, Саечку… Птичка испуганно покрикивала икружилась возле головы Алекс.
        - Подожди, - женщина отмахнулась иснова стала наложе. Иопять мир завертелся, быстро меняя цвета, иперед глазами нарисовались невысокие скалы. Алекс убрала ногу, все стало насвои места.
        - Чудно! - снова непонятные вещи возникали напути, инадо было либо проигнорировать это место, либо изведать доконца, - шагать внеизвестность, конечно, рискованно, нопока ничего плохого неслучилось. Может оказаться, что именно здесь скрывается разгадка всей этой тайны.
        Любопытство иполное отсутствие здравого смысла взяли верх над остатками разума, ибедная искательница приключений, несмотря напротестующие крики крылатой подружки, подошла ккамню ибыстро наступила нанего двумя ногами…
        …Все произошло водно мгновение. Живая природа исчезла слица земли, исовсех сторон Алекс окружали теперь черные скалы, черный песок, игустой обволакивающий туман. Кажется, даже небо исчезло над головой. Мир освещал лишь тусклый диск толи затуманенного солнца, толи полной луны. Округа была погружена втемные краски. Камень, накотором стояла Алекс, остался под ее ногами, только стал черным. Заскалами раздавались жуткие вой, стоны иплач. Алекс испуганно соскочила скамня, внадежде, что таким образом она исчезнет изэтого страшного места. Увы! Черный мир, похоже, поглотил ее целиком.
        - Вот незадача! Ведь Саечка предупреждала. Ну, что поделаешь? Дура, она ивАфрике дура!
        Неожиданно сильный толчок вспину отбросил ее кближайшей скале. Алекс стукнулась головой окамень, и, благодаря этому, впервуюже секунду поняла, что здесь она уже непривидение. Вужасе обернулась. Заспиной стоял огромный черный человек. Да, это был человек, потому что унего были человеческая голова сдлинными курчавыми волосами, массивным лицом исовсеми соответствующими ему чертами, туловище, две ноги идве руки. Норост превышал человеческий. Около трех метров, неменьше. Просто гигант.
        «Если этому верзиле прицепить наголову рога, - почему-то подумалось Алекс, - он вполне сошелбы зачерта.
        - Здрасьте! - жалкое подобие улыбки выдавало ужас бедной путешественницы. Нополицу чудовища она догадалась, что ни ее приветствия, ни состояния он непонял. Эта хмурая рожа невыражала никаких эмоций. Лишь огромные глаза сверкали злобой иненавистью. Ссилой ухватив женщину зашиворот, он поволок ее заскалы, туда, откуда слышались будоражащие слух звуки. Алекс даже непыталась сопротивляться. Впрочем, еслибы даже она ирискнула, врядли удалосьбы победить столь мощного врага.
        Шли долго, минут сорок, неменьше. Хотя слово «шли» невполне подходило кэтому процессу. Шел только великан. Он тянул несчастную пленницу зашиворот, ита просто тащилась следом, как мешок.
        Подороге Алекс пыталась осмотреть место, куда занесла ее глупая неосторожность. Туман скрывал все, что было далее, чем вдесяти-пятнадцати метрах, ното, что попути выплывало изтумана, она успевала рассмотреть. Поразительно, ноим невстретилось ни одного растения или дерева. Лишь камни. Голые камни ипесок. Каменный век какой-то.
        Ашумы истоны все приближались, становились громче иотчетливее. Наконец, миновав большую остроконечную скалу, верзила остановился ишвырнул женщину наземлю. Потом принял позу «победителя» истал ждать. Вголову Алекс пришла мысль опобеге, но, во-первых, куда бежать, она незнала, а, во-вторых, была уверена, что громила догонит ее очень быстро. Поэтому она просто села удобнее, обхватила руками колени итоже стала ждать. Чего - неизвестно, ноона подозревала, что чего-то незавидного.
        Вой раздавался рядом, всего внескольких метрах. Иеще отчетливо просматривалось какое-то монотонное движение. Что-то громко трещало искрипело, дополняясь топотом десятков, а, может быть, исотен ног, аеще звонким, пронзительным свистом. Было темно, иАлекс почти ничего невидела, только слышала, ивсе это вызывало вней страх.
        Постепенно глаза привыкли ктемноте итуману, иАлекс смогла разглядеть, что задвижение было впереди. Шагах вдвадцати отнее строем проходили люди. Обычные, очень похожие нанее. Они шли один задругим ичто-то тянули. Этот груз был видимо им непод силу, потому что двигались они медленно, струдом, ипри этом стонали, ивыли.
        «Наверное, пленные. Скорее всего, они попали сюда темже самым путем, что ия. Интересно, что они здесь делают? Походу, что-то строят.»
        - Эй! - Алекс хотела, чтобы люди ее заметили, новтотже момент она получила удар поголове такой силы, что немедленно отключилась…
        Сознание вернулось нескоро. Потому что вокруг Алекс было уже светлее. Туман рассеялся. Видимость стала много лучше, ито, что открылось взору, напоминало труд узников фашистских лагерей. Несколько сотен изможденных оборванных мужчин разного возраста: исовсем молодые, ножутко обросшие инебритые, идревние старики сдлинными бородами - приводили вдействие непонятный механизм.
        Вцентре - огромное, горизонтально лежащее колесо сомножеством ручек, этакий штурвал, который крутили, медленно передвигаясь голыми ногами поразбитой земле, привязанные кручкам люди. Всторону отколеса отходила толстая труба, изкоторой вширокие чаны тонкой струйкой стекала вода. Когда жидкость всосудах доходила докраев, появлялись несколько растрепанных, чумазых женщин врваных платьях иуносили ее заскалы. Ослабевшие люди работали медленно, плохо, иих все время подгоняли звонкими ударами хлыстов десятки черных великанов. Удары сыпались направо иналево, свист хлыстов разносился поокруге, астоны иплач несчастных, иих тела, покрытые кровавыми ссадинами, были доказательством тому, что удары эти были далеко нешуточными.
        «Е-мое! - вдуше посетовала Алекс, - вот идовелось попасть врабство».
        Вэтот момент один изработающих пленников споткнулся исразуже получил поспине сильный удар хлыстом. Мужчина закричал, застонал, потом упал. Колесо, неостанавливаясь ни насекунду, потащило беднягу покругу. Сначала он хотел подняться наноги, нонепрекращающееся движение непозволило ему этого сделать, ичерез несколько минут он пополз засвоим рабочим местом наколенях, нонеуспевал попадать вобщий ритм. Узник кряхтел, хрипел и, наконец, беззвучно откинулся, аего бездыханный труп потянуло вслед задругими идущими впереди него рабами. Колесо втотже миг остановилось. Один изнадсмотрщиков быстрым движением оторвал мертвого отрабочего места иотбросил всторону. Адвое других подтащили его кглубокой яме исбросили туда. Тутже изглубины рва раздались характерный звук смачно жующих огромных челюстей, потом громкое глотание и, вводящая воцепенение, страшная отрыжка. Заключенные встрахе посмотрели всторону ямы. Оттуда вылетели кровавые ошметки. То, что умерший узник пошел накорм какому-то страшному животному, неоставляло никаких сомнений.
        Алекс, засмотревшись наэтот кошмар, неуспела ничего сообразить, так как вмгновение ока оказалась привязанной косвободившемуся месту, иработа возобновилась.
        Первые движения покругу показались ей сном. Она немогла прийти всебя, работала на«автопилоте», потеряв нетолько чувство ориентации, ноидар речи. Нопотом потихоньку начала приходить всебя, ивскоре почувствовала, насколько нечеловечен был труд. Пройдя несколько полных кругов, обнаружила насвоих ладонях кровавые мозоли, абосые ноги быстро разбило окамни.
        «Вот я лохушка, - мысли заработали, - чего выкладываюсь? Надо просто делать вид, что стараюсь».
        Иона бросила давить насвою ручку, новтотже миг почувствовала, как что-то острое впилось вее ноги. Словно кто-то всадил вних наточенные грабли. Алекс оглянулась, ивдобавок получила еще иудар хлыстом.
        «Ага! - подумала пленница, - так эти сволочи продумали, как недать рабам симулировать? Ну, гады!»
        Поскольку халтура непрошла, женщина, потихоньку начала совсей силы давить наручку.
        «Почему я попала некженщинам? Что занесправедливость?» - едва поспевая замужчинами, она пыталась что-нибудь понять для себя.
        Заодно кидала взгляды наизредка появляющихся возле трубы женщин. Наконец, догадка пришла. Все женщины были одеты вплатья, сарафаны или юбки. Алексже была впижаме. Ктомуже, накачанные торс, руки иноги, вероятно, сыграли непоследнюю роль вее «трудоустройстве».
        «Вот, черт! - Алекс, уставала все больше ипонимала, что долго ей непротянуть. Прошло около суток, аунее подкашивались ноги, кружилась голова идрожали руки, - Какже мне дать понять этим уродам, что я немужик? Может, они облегчилибы мне жизнь хоть чуть? Блин, какоеже тяжелое это проклятое колесо! Какже эти бедняги трудятся здесь, судя поих виду, долгое время? Неужели именя ждет их участь?»
        Слезы капали изглаз женщины. Ей было так жаль себя, что даже сердце щемило:
        «Ведь я молода. Почему я должна погибнуть вэтом черном мире? Я готова искупать свои грехи, нонетаким страшным образом. Неужели нет никакого выхода? Неужели нет возможности спастись? Или убежать? Или хотябы умереть, немучаясь?»
        Резкий звук, похожий назвон колокола, прервал ход ее мыслей. Колесо остановилось, надсмотрщики стали отвязывать людей исгонять вкучу. Ихотя угромил было нешесть рук, как учелоручиков, даже своими двумя они управлялись так быстро, что их действия невозможно было поймать человеческим взором. Отвязав пленников, великаны хлыстами погнали их, словно стадо, заскалы. Туда, откуда появлялись женщины. Впрочем, ни одной изних сейчас там небыло. Перед узниками лишь стояли большие каменные корыта, наполненные плохо пахнущей жижей. Прозвучал еще один сигнал, илюди, сбивая друг друга, бросились ккормушкам истали спешно поедать то, что было внутри. Алекс толпой снесло сног, нопоскольку сил унее неоставалось, она понимала, что надо хоть немного подкрепиться. Плача итолкаясь локтями, она вместе совсеми стала руками черпать жижу. Вкус изапах еды больше напоминал помои ивызывал тошноту, ноженщина, справляясь сбрезгливостью, продолжала есть. Конвоиры равнодушно наблюдали запроцессом, изредка взмахивая хлыстами, чтобы стукнуть то одного, то другого пленника.
        Через несколько минут верзилы погнали всех нарабочие места. Колесо завертелось сновой силой, узники заработали быстрее. Алекс почувствовала непонятный прилив сил, словно наглоталась анаболиков. Скорее всего, впищу было добавлено что-то, заставляющее рабов лучше работать.
        Через некоторое время появились женщины. Они снова стали носить тяжелые сосуды сводой. Алекс обратила внимание напонурые женские лица. Одно изних показалось знакомым. Она развернула голову инапрягла зрение, чтобы рассмотреть получше, нотутже получила сильный удар хлыстом поспине.
        - Блин! Да больноже! Вот козлы! - Алекс попыталась отмахнуться головой, ноновый удар сбил ее сног. Это было так унизительно - долгое время ползти наколенях задругими покругу. Поэтому, преодолевая боль, она струдом поднялась наноги ипоследовала задругими. Желание крутить головой отпало…
        - Раз! Два! Три! Раз! Два! Три! - Алекс шла, вслух отсчитывая шаги, тянула нелегкую ношу, незамечая ни времени, ни соплеменников, разделяющих снею участь, ни верзил-надсмотрщиков, ни всего окружающего ее мира. Проходили часы идни, ничего неменялось, облегчения ненаступало. Однако голова постепенно приучилась работать вэтом режиме, истали появляться последовательные мысли.
        - Ра-аз! Два-а! Три-и! - ее негромкий голос сливался сплачем истонами других, превращая все эти звуки взловещий нечеловеческийвой.
        Впервые заэти дни женщина обратила внимание наидущего перед ней мужчину. Возраст его определить было сложно - худые, изможденные силуэты казались состороны одинаковыми. Адлинные немытые пряди волос, свисающие наспину, при постоянно тусклом освещении могли указывать как нашевелюру молодого обросшего блондина, так инаседые патлы древнего старика.
        - Эй! - шепотом позвала Алекс, - Эй! Вы слышите меня? Вы понимаете меня? Мужчина! Я квам обращаюсь.
        Тот неответил. Нослегка дернулся. Ипоедва заметному движению женщина поняла, что он услышал. Понял или нет - неизвестно, ноуслышал - это точно.
        Вэто время колесо обогнуло круг, иАлекс оказалась лицом ктрубе. Как раз чаны переполнились, пришла пора их уносить.
        - Ну, гдеже вы? Ато снова ничего неувижу, - терпения едва хватало. Алекс должна была увидеть знакомое лицо. Иувидела.
        - Светлана!!! Вот так да! - так вот почему она неувидела ее вту злосчастную ночь, вот почему кровать вуглу пустовала - светящаяся воронка затянула Пушкину раньше, чем Алекс.
        «Значит, я неошиблась? Значит, она все видела? Значит, поэтому она боялась? Значит, она точно что-то знала?» - множество вопросов мучили женщину, ноответа наних небыло.
        Одно обстоятельство показалось Алекс странным - хотя вчумазой рабыне итрудно было угадать девушку, которая недавно чуть недовела ее доубийства, новсе-таки это была она, только выглядела значительно старше.
        …Тем неменее, время шло, неостанавливая монотонный ритм ни наминуту. Тяжелая работа двигалась своим ходом, прерываясь раз всутки наобед. Сна для пленников непредусматривалось, недостаток его восполнялся зельями, добавляемыми веду. Время суток сменялось незаметно. Воздух был тяжелым, пыльным игустым, что мешало ориентироваться вовремени ипространстве, небо всегда темное, аводинаково тускло светящемся нанем диске разобраться было трудно: солнце это или луна.
        Алекс смирилась сосвоей участью. Выхода назад она невидела. Все попытки наладить отношение сдругими пленниками неизменно заканчивались неудачей. Лишь добавляли кровавых ран нателе. Подобраться кПушкиной непредставлялось возможным. Кормили их вразное время, авпроцессе работы всякий контакт узников карался побоями. Каждый очередной труп шел насъедение невидимому монстру изглубокой впадины.
        - Фашисты! - этот почти беззвучный выплеск эмоций был для Алекс единственным способом сопротивления, - Суки! Гады! Ненавижу!
        Как-то в«обеденный перерыв» Алекс столкнулась нос кносу свпереди идущим узником. Он оказался отнюдь немолодым блондином. Наоборот, он был стар. Так стар, что визрешеченном морщинами лице почти неугадывались его былые черты. Возможно, он был когда-то прекрасен, как ангел, а, может, уродливей Франкенштейна.
        - Я слышал вас, - тихонько шепнул он Алекс нарусском языке, - я должен вам что-то сказать. Очень важное…
        Ивэтот момент толпа рванула ккорытам, сваливая все насвоем пути. Она отбросила старика далеко всторону отженщины.
        - Подождите! Подождите меня! - Алекс ринулась следом. Она стала расталкивать пленников, нопрорваться через огромное скопище голодных мужчин было непод силу. Через несколько секунд мужчина исчез изполя зрения…
        Насчастье, великаны ставили рабов после кормления неизменно наих прежние места. Иникогда иначе. Вчем был смысл, было непонятно. Возможно, ужасные варвары обладали хорошей памятью. Аможет были запрограммированы. Какбы там ни было, старик снова оказался впереди.
        - Мужчина! - сразуже тихонько зашептала женщина, лишь только вновь завертелось колесо, - мужчина, вы хотели что-то сказать. Эй, мужчина! Я вас слушаю.
        Увы! Старик работал молча. Она недрогнул, недернулся, только ссутулился намного сильнее обычного.
        «Похоже, он болен, - подумала Алекс, - новедь он может умереть, неуспев сказать ничего».
        - Я слушаю вас, - снадеждой зашептала она снова, - скажите хотябы словечко. Я услышу вас. Или давайте я буду спрашивать, авы машите головой. Ладно?
        Может, Алекс показалось, номужчина слегка покачал головой. Нет, непоказалось. Он еще иеще повторил это движение. Конечно, стоны ивой мешали общению, ноженщина старалась шептать так, чтобы нарасстоянии трех шагов, разделявших ее свпереди идущим человеком, вопросы ее были услышаны.
        - Вы давно здесь?
        Едва заметный кивок был убедительным.
        - Кто-нибудь пытался убежать?
        Иснова ответ утвердительный.
        - Удалось?
        Нет. Алекс неошиблась. Голова мужчины несколько раз повернулась изстороны всторону.
        - Это невозможно?
        Ответа небыло. Алекс чуть незаплакала отдосады.
        «Блин, - вдруг пришла вголову мысль, - я вопрос сформулировала некорректно. Любое движение головой станет положительным ответом нанего».
        - Отсюда возможно сбежать?
        Да! Голова мужчины несколько раз махнула утвердительно. Иошибиться было невозможно.
        - Вы знаетекак?
        Иснова - да!
        Ура! Наверное, никогда вжизни Алекс нечувствовала такой радости. Она, кажется, обрела крылья. Этот кивок головой был вроде помилования перед четвертованием. Силы прибавилось, открылось второе дыхание. Только мучили мысли: как помочь мужчине неумереть доследующей кормежки, как неумереть самой? Как вовремя «обеда» оказаться рядом изанесколько минут успеть узнать то, что знает старик?
        Теперь Алекс работала, напрягаясь изпоследних сил. Она старалась неспоткнуться, непоскользнуться, несделать ни одного лишнего движения инеиздать ни одного лишнего звука, чтобы незаработать очередную порцию ударов. Теперь она обязана была жить, выжить вочтобы то ни стало ивыбраться отсюда.
        Постепенно фантазия умчала ее так далеко, куда «неступала нога человека»: вот она резким движением рвет путы, издает призывной клич, раскидывает встороны черномордых верзил, отвязывает узников, ипеснями ведет освобожденных рабов вмир людей…
        Раздумья унесли Алекс столь далеко, что она забыла, где находится ичто делает. Она просто шла ишла заостальными, незамечая напряжения рук, прикрыв глаза ишироко разинув рот втупой улыбке. Иона несразу заметила то, что произошло. Водно мгновение все вокруг поглотила тьма, скрывая под страшным покрывалом иколесо, икаменную трубу, изкоторой струилась вода, ирабов, имолчаливых стражников. Небыло видно ни скал, ни песчаной равнины, ни-че-го. Все исчезло так быстро, как будто никогда небыло.
        Азатем втемень ворвался луч света. Словно кто-то невидимый включил огромный прожектор. Ислух прорезал доболи знакомый неслышимый снаружи, нопронизывающий изнутри, звук. Женщина увидела, как засветилось ее тело. Как будто внутри зажгли фонарик. Ипрожектор осветил только ее, мужчин небыло видно. Смолкли надрывные стоны. Создалась иллюзия полного одиночества.
        Ачерез несколько секунд Алекс почувствовала, как ее отрывают отколеса иотводят всторону. Кто это сделал, она понять неуспела, потому что рядом снею стали появляться другие светящиеся женщины. Они выплывали изтемноты. Казалось, их выталкивают поодной из-за скал. То, что светились женщины, было видно потому что одежда наних куда-то исчезла, иобнажились молодые инеочень, исовсем старые тела. Несчастные голые рабыни тщетно пытались прикрыться руками. Алекс тоже машинально схватилась загрудь. Под пальцами она почувствовала мягкий материал, изкоторого была сшита пижама. Значит, одежда все-таки была.
        Женщин согнали вкучу. Иначали зачем-то тщательно «сортировать». Крепкие молодые тела плавно уплывали водну сторону, вих число попала иАлекс, астарые, ссутулившиеся стали исчезать. Тутже раздалось знакомое сприсвистом: «Хрм, хрм!» Ненадо быть «семь пядей волбу», чтобы понять, что старух слопал монстр изямы.
        «Кошмар!» - произнести это вслух Алекс нерискнула. Да идругие женщины стояли молча изаметно дрожали отстраха перед неизвестностью. Потом свечение исчезло, стали заметны лишь силуэты, истражники, толкая женщин вспину, повели их куда-то.
        - Нет! - несдержалась Алекс. Какже так? Ее уводили отее единственного спасителя. Как теперь узнать тайну, которая моглабы вывести отсюда?
        Дорога вникуда оказалась короткой. Уже через пять-семь минут группу остановили, исверху наженщин потекла вода, свежая ичистая - это можно было понять поприятному запаху исвежести. Алекс идругие пленницы стали было ее жадно глотать, ночерные стражи сорвали сженщин лохмотья (нашее Алекс остался только маленький медальон), иначали драить их жесткими мохнатыми щетками. Больно, докрови. Через полчаса, помытые неизвестно скакой целью, рабыни крепко спали.
        …Проснулась Алекс одновременно сдругими рабынями отвнезапно нахлынувшего чувства тревоги. Было тихо. Видимо, их отвели наприличное расстояние отколеса, где вой истоны непрослушивались.
        Несколько надзирателей, сжав вруках хлысты, скаменными лицами стояли всторонке имолча смотрели напробуждение пленниц. Неподгоняли, неподстегивали, просто смотрели. Женщины поднимали головы иробко осматривались. Находились они набольшой открытой площадке, окруженной скалами. Нолежали неназемле, анамягких шкурах каких-то животных. Время суток угадать было невозможно. Было светлее, чем обычно, ноэто благодаря тому, что покраям импровизированной поляны стояли подобия фонарей, которые блекло сверкали круглыми сияющими «глазницами».
        - Меня зовут Александра, - произнесла Алекс ипосмотрела вокруг себя, нопленницы испуганно захлопали ресницами ипромолчали. Алекс приподнялась, снова поискала глазами Пушкину иненашла. При таком тусклом освещении рассмотреть каждую изнескольких десятков женщин было трудно.
        - Так, ичто будет дальше? - Алекс заметила, что научилась разговаривать сама ссобой, так ей было спокойнее, - остается надеяться, что после таких очищающих процедур нас врядли скормят «зверушке».
        Непонятно было, поняли ее или нет, новглазах рабынь почувствовался интерес кновенькой. Они даже пододвинулись поближе, будто желая найти защиту. ИуАлекс появилось желание облегчить жизнь этим страдалицам. Хотябы заставить их, пусть игрустно, ноулыбнуться.
        - Ничего, девочки, живы будем - непогибнем. Главное, выдержать то, что нам предстоит. Апредстоитнам…
        Она развела руки встороны, огляделась изамолчала. Совсех сторон кним приближалось множество черномордых верзил. Вид уних был ухоженнее, чем упривычных стражей. Подойдя, гиганты набросились наузниц…
        Алекс быстро осознала, что ее насилуют. Грубо, безжалостно. Рядом также неистово истязали ее подруг понесчастью. Насчастье, продолжалось унижение недолго, уже через какое-то время монстры неспешно, счувством выполненного долга, удалились, аженщины остались лежать напромокших отслез ипота меховых подстилках.
        «Фу, какая дикость! - Внутри Алекс все негодовало отомерзения. Хотелось смыть ссебя, сбросить эту гадость. Хотелось закрыть глаза ипроснуться, - нехочу! Фу!Фу!»
        Иесли другие рабыни лишь беззвучно рвали насебе волосы, то унее зубы скрипели отзлости, руки тряслись вненависти, хотелось одного: автомат вруки иперестрелять, перебить гадов…
        …Беременность проходила наудивление быстро. Плод развивался непоустановленным природой законам. Каждый день живот значительно увеличивался вразмерах. Ребенок, если его можно было так назвать, внутри нее рос быстро, шумно инавязчиво.
        «Здесь детей вынашивают, наверное, как кошки, месяца три,» - горько усмехалась про себя Алекс.
        Унее совершенно отсутствовали какиебы то ни были материнские инстинкты. Сотвращением трогая живот, она понимала, что там находится неее «кровиночка», азлобное, безобразное существо.
        Помещение, которое выделили женщине, как, наверное, идругим, напоминало убогую келью. Метра три водну сторону, столькоже вдругую, ведро, накрытое крышкой - «туалет», имягкая шкура вуглу. Дыра встене давала немного света ивоздуха. Дверь была закрыта еще одной шкурой, выходить закоторую уАлекс небыло ни сил, ни желания. Кормили, правда, несколько раз вдень сытной пищей, напоминающей густую наваристую кашу изсмеси разных круп. Ее приносил один изстражников. Молча ставил напол иуходил. Возвращался через полчаса изабирал пустую посуду, независимо оттого, ела женщина или нет. Онже спериодичностью втри дня выносил содержимое «туалета». Ираз внеделю затаскивал вкелью корытце сводой, чтобы пленница могла ополоснуться.
        Алекс сначала отказывалась отеды, нопотом стала саппетитом уплетать все, что приносили. И, похоже, это пошло напользу. Довольно быстро она поправилась иокрепла. Много спала, пела песни, иногда делала легкую, насколько позволяла фигура, гимнастику для поддержания формы инеготовилась стать мамой, внутренним чутьем чувствуя, что отнее требуется лишь произвести насвет ребенка.
        - Интересно, ачто будет потом? - иногда задавалась она вопросом, - нас отправят обратно наработу или отдадут насъедение зверю?
        То, что женщин могут заставить воспитывать детей, даже неприходило ей вголову. Она - суррогатная мать, неболее. Алекс успела заметить, что увеликанов черного мира несуществовало представительниц женского рода. Вовсяком случае, ни разу таковые немелькнули наее пути.
        «Авдруг я рожу девочку? - Она боялась этого. Хотя инеиспытывала материнских чувств кособи, что находилась внутри, новсе-таки хотела, чтобы ребенок был живым издоровым.
        …Резкая боль вживоте застала врасплох.
        - А-а-а! - застонала Алекс. Она знала, что это, нонепонимала, что будет дальше. Боль чуть отступила, ачерез несколько минут нахлынула вновь.
        - Какже больно! - несдержавшись, громко вскрикнула женщина. Итутже вдверях появился надсмотрщик. Он сразу все понял, быстро вошел истал рядом, сложив руки нагруди.
        - Ну ичто? Ичто это значит? - корчась отнестерпимых мучений, взглянула нанего Алекс, - ты что, будешь просто стоять ибрызгать лупетками? Помоги хоть чем-нибудь. А-а-а!
        Огромный живот стал колом, ибыло такое чувство, что внутри кто-то сильный имогучий выпрямился вовесь рост итеперь хочет руками разорвать несчастную роженицу пополам.
        - Е-мое! - Алекс незнала, что предпринять. Она то садилась, то ложилась, то вскакивала ибегала поугрюмой келье, - Боже, Боже, помоги! Мне больно, очень больно!
        Стражник стоял, нешелохнувшись. Его совершенно нетрогали ни крики Алекс, ни то, что роды могли оказаться трудными или неудачными. Он ждал только результат. Аеще чуть позже затащил вкаморку небольшую тачку, что еще раз доказывало, что приплод будет увезен отматери сразуже после рождения.
        Боль стала стихать, женщина соблегчением вздохнула.
        - Сука! - созлом плюнула она всторону надзирателя, - сука безжалостная! Вот тыкто!
        Тот нереагировал. Он только смотрел наживот Алекс, как загипнотизированный. Ивот оно началось.
        Острая боль пронзила все тело, поногам потекла жидкость, много жидкости.
        Алекс упала нашкуру вуглу ираздвинула ноги. Она поняла, что роды начались. Ичто эти роды станут самым сложным испытанием вее жизни. Ведь она незнала, как справиться сэтим без помощи медиков, ато, что стражник несобирается даже шевельнуться, было уже понятно.
        - А-а-а-я-я-я-яй! - снадрывом орала роженица, - помогите, помогите хоть кто-нибудь! Где акушеры? Где ваши сраные врачи? Мамочка, родная, помоги!
        Ей, конечно, никто непомогал инеподсказывал, что икак надо делать. Да это иненужно было. Ребенок, вернее, как оказалось, дети, аих было несколько, сами стали рывками выплывать излона матери. Один, второй, третий… Тутже раздался пронзительный детский визг. Несколько писклявых тоненьких голосов уверенно заявляли миру освоем появлении.
        - Боже, какой кошмар! Ужас! А-а-а! - Алекс корчилась отболи, кричала, причитала, стонала изаливалась вгорьком плаче, - сколькоже вастам?
        Надзиратель вдруг посчитал нужным вмешаться впроцесс. Он быстрым движением стал перерезать пуповины искладывать детей втачку. Сколько отпрысков она произвела насвет, Алекс даже неуспела заметить. Может, пять, может, шесть. Неуспела рассмотреть ипол ребятишек. Только заметила, что они были чернокожими. Апотом ушла взабытье…
        Первое, что почувствовала женщина, когда пришла всебя - чувство облегчения. Она лежала втойже келье намеховой подстилке, рядом валялось тонкое меховое покрывало, которое она сразуже приспособила вкачестве одежды. Больше ее немучила тошнота, ушла боль, живот стал плоским. Между ног, тем неменее, чувствовался дискомфорт. Алекс осторожно дотронулась туда пальцами инащупала несколько швов. Рана, судя позапаху, была обработана спиртовой настойкой. Это было непонятно. Взабытом Богом дремучем мире такие внимание ичудеса врачевания были неожидаемы инеобъяснимы. Кто позаботился онесчастной жалкой пленнице? Скакой целью?
        - Похоже, убивать меня пока никто несобираются, - напрашивался вывод.
        Алекс чувствовала смертельную усталость, ихотелось пить. Словно услышав ее мысли, вдверь протиснулся надсмотрщик, изанес бочонок сжидкостью белого цвета. Иеду. Некашу, которая занесколько месяцев надоела женщине, акусочки чего-то пахнущего мясом, фрукты иовощи. Заинтересовала нееда, апахнущая свежестью жидкость.
        - Молоко?
        Это было немолоко, нонапиток вкусный исытный. Алекс сделала несколько больших глотков и…о, ужас! Ее грудь итак завремя беременности увеличилась размера натри, атеперь ее расперло доневероятных размеров. Надсмотрщик подал женщине пустой горшочек.
        - Вот, блин, я дура! - Алекс осенило, - вот откуда забота! Вам нужно молоко! То есть, я должна выкормить детей? Видеть нельзя, акормить - будь добра. Несправедливо!
        Ивсеже взяла горшочек истала сцеживаться. Недля того, чтобы дети, которых ей непоказали, имели здоровую пищу, азатем, чтобы избавить себя отнеприятных ощущений. Ведь перспектива заработать мастит ей неказалась радужной.
        Когда грудь перестало распирать, Алекс передала молоко надсмотрщику. Тот взял инемедленно удалился. Аженщина стала усердно наполнять желудок. Пища была вкусной, хорошо приготовленной. Очень быстро наступило ощущение сытости. Аеще голова значительно «просветлела». Уставшие больные мозги словно получили долю исцеления.
        Ивновь подумалось отом, что, скорее всего, впище есть особенное свойство, которое помогает справляться снечеловеческой усталостью иположительно действует намозги. Ну, вовсяком случае, наее мозги, это точно…
        Время проходило размеренно инеторопясь. Изо дня вдень Алекс сцеживала молоко, отдавала сторожу, авостальное время находила себе занятия. Сутра выполняла комплекс восстановительных упражнений. Потом принимала завтрак ирисовала начерных стенах каморки найденным наполу кусочком минерала, похожего намел, картинки исочиняла надписи кним.
        «Бесконечная дорога, пышно хвойные леса, куст ракиты упорога - моей жизни полоса», - итутже возникала иллюстрация кскромному творению.
        Стены отпола допотолка были уже изрисованы ее придумками, афантазия «бурлила» и«бурлила», заполняя досуг женщины испасая отдеградации. Вкартинах были отражены моменты изее прежней жизни инынешней. Надсмотрщик реагировал нановое занятие пленницы без эмоций, ноиногда вего глазах пробегала светящаяся искорка. Будто срабатывала фотовспышка.
        Однажды Алекс поймала себя намысли, что начала понимать стражника, аон стал понимать ее. Случилось это неожиданно.
        «Вполе волки, вбору елки, внебе вороны кружат. Заокном грозы осколки летний дождик сторожат…» - Вот иновые стихи, акартинку закончить неудалось, стерся последний мелок.
        «Чемже я теперь буду малевать?» - сдосадой подумалаона.
        Втоже мгновение вдверь протиснулся «телохранитель» ипротянул несколько небольших кусочков минерала.
        «Спасибо», - мысленно поблагодарила его женщина.
        «Рисуй,» - прочитала она вовзгляде.
        Скаждым днем Алекс чувствовала, как она хорошеет, свежеет истановится мудрее, чтоли? Ее жизнь начала обретать неведомый прежде смысл. Часто она думала, анализировала, стараясь дать адекватную оценку своим прежним действиям ипоступкам.
        Алекс необращала внимания нато, что впомещении мало воздуха исвета. Зрение ее обострилось, легкие стали работать лучше. Она стала жить всвоих рисунках, аокружающее превратилось впридуманный иуже ненапрягающийфон.
        Однажды она через стену поняла мысли надзирателя:
        «Сейчас пойдем гулять»
        - Боже! - вскрикнула Алекс отрадости, - неужели?
        Задверьми оказался длинный коридор сбольшим количеством входов. Оттуда выползали изможденные женщины. Они щурились иприкрывали глаза отнеожиданно нахлынувшего света. Каждую сопровождал угрюмый стражник. Алекс удовлетворенно отметила про себя, что лишь она выглядит спокойно, свежо ирадостно.
        «Видимо, крыша съехала умногих», - появилась вголове мысль…
        Женщины толпой вывалились наулицу. То, что открылось глазам Алекс, невписывалось врамки «черного мира». Это был «оазис». Вкрошечной роще зеленели стройные березки. Их молодая листва трепетала отслабого ветерка. Трава была густой ипахла свежестью. Всередине - прудик, вкотором плавали рыбки. Весь этот пейзаж напоминал Алекс одну изее картин.
        - Ну, разве нехорошо? - ей был непонятен ужас других пленниц.
        Она сорвала цветок истала снаслаждением вдыхать забытый аромат. Потом прижалась кдереву, иснаслаждением почувствовала, как его могучая энергия перетекает вее тело. Никто изженщин неподдержал ее вблагородных порывах. Все сбились вкучу ибыли похожи настадо обезумевших животных. Среди рабынь Алекс увидела Пушкину, нонеотреагировала нанее. Она сейчас нехотела разговаривать. Ей просто хотелось дышать, наслаждаться ижить.
        Итут она заметила странную вещь. Несколько женщин вошли вводу иуселись надно пруда. Причем, они невыглядели мокрыми. Алекс попыталась сделать тоже самое, вошла впруд, исразу намочила ноги.
        «Непоняла?! - удивленно подумала она, - неужели другие воспринимают ивидят по-другому?» Присмотрелась. Женщины проходили сквозь деревья, словно их несуществовало. Алексже явственно чувствовала присутствие знакомой флоры. Она внедоумении поискала глазами своего конвоира.
        «Непарься», - благосклонность его была искренней.
        Алекс действительно хотела плюнуть наэти странности, нолюбопытство взяло верх, она приблизилась кСвете Пушкиной итихо прошептала:
        - Привет! Ты меня узнала?
        - Да. Я ждала этой встречи. Мне надо многое тебе сказать…
        - Подожди, - Алекс движением руки остановила ее, - сначала скажи, что ты видишь?
        - Гадкое место имерзких уродов.
        - Аберезы? Пруд?
        Света настороженно посмотрела и, кажется, пожалела отом, что вступила вбеседу.
        - Говори скорее, я слушаю, - успокоила ее Алекс, хотя слушать внимательно неудавалось.
        - Много лет назад наместе психушки было другое заведение, там держали пленных… - слова Светы доносились словно издалека, иплохо укладывались вголове.
        «Может, уменя поехала крыша?»…
        - Мой предок, Данила Пушкин, пропал иззакрытой камеры перед казнью… Мне приснилсясон…
        «…Ну, вотже дерево, я его чувствую рукой. Какже другие невидят?»…
        - Пришел восне ирассказал… Он сумел достать средство… Утром я нашла под подушкой медальон…
        «Стоп! Что это она говорит? Медальон?» - рука машинально нащупала медальон. Он так иостался нашее, никто заэто долгое время его несорвал.
        - Так это потвоей вине я здесь? - Алекс покраснела отволнения.
        - Прости, я надела тебе нашею медальон, который прадед оставил мне. Я знала, что медальон притягивает ксебе свет. Думала, что пострадаешь только ты. Нопочему-то прихватило именя. Я незнала, что нетолько вмедальоне дело…
        - Так, ясно! - догадка всплыла вмозгу, инеожиданным возгласом Алекс перепугала всех вокруг, - каждая изнас сейчас видит то, что хочет увидеть! Вот ивсе!
        - Ты чего? - Света вздрогнула отнеожиданности.
        - Ничего. Ничего хорошего ты незаслужила, - несколько месяцев назад Алексбы просто задушила Пушкину, носейчас унее небыло злости, - ичто я теперь должна делать совсем этим? Кто твой прадед?
        - Он крутит колесо. Ты видела.
        - Седой старик?
        - Да.
        - Откуда ты знаешь?
        - Я разговаривала сним.
        - Как???
        - Однажды нас согнали водно место иобрабатывали лучами. Мы успели поговорить.
        - Для чего обрабатывали?
        - Как сказал прадед, для того, чтобы мы дольше жили. Ведь некаждый день сюда попадают люди изнашего мира, анадо, чтобы работа непрекращалась. Без воды они немогут жить, аводу можно добыть только таким способом. Да иженщин уних нет. Для размножения нужны самки.
        - Арождаются только мальчики?
        - Исключительно.
        - Нодействуетли лучевая обработка налюдей? Намоих глазах умирали…
        - Кто физически крепок, может жить долго. Прадеду больше ста лет. Слабаки умирают все равно.
        - Так, значит, ты заметила, когда я появилась?
        - Да. Я ждала. Медальон должен был затянуть тебя. Он обладает волшебными свойствами, только я толком незнаю какими. Я думала, что недождусь. Где ты зависала? Прадед говорил, наземле несколько параллельных миров, и, если при транспортировке что-то пойдет нетак, можно вних затеряться.
        - Апочему ты молчала впсихушке? Про тебя разные истории ходили. Будто наглазах умер кто-то?
        - Я сама распустила этот слух, чтоб неприставали. Насамом деле просто боялась.
        - Ясно. Аздесь все психи?
        - Конечно, нет, - Света улыбнулась, - просто вбольнице есть ход, через который эти существа проникают внаш мир. Есть такие ивдругих местах.
        «Это опасно,» - внутренний голос вклинился вразговор так резко, что Алекс несразу поняла, кто это сказал.
        Она оглянулась иувидела внимательный взгляд надзирателя. Он показал знаком, что разговор надо прекратить. Ачерез секунду стражники потащили женщин обратно вкельи.
        - Договорим, - шепнула Алекс Свете, - надеюсь, это непоследняя встреча…
        Оказавшись вкоморке, Алекс долго немогла прийти всебя после услышанного. Она бродила взад-вперед, машинально теребя медальон. Вкакой-то момент цепочка невыдержала, соскользнула сшеи иоказалась вруке. Сразуже нахлынула темнота, иженщина вочередной раз погрузилась внебытие…
        …Очнулась быстро, нонетам, где потеряла сознание. Она опять лежала наберегу реки, где познакомилась иподружилась сСаечкой. Только теперь птицы небыло. Женщина почмокала губами, чтобы привлечь подружку, нота непоявилась. Впрочем, прошло длительное время, ивэтом мире могло многое измениться. Вот, например, погода. Наэтот раз было прохладно, иженщина ощутила озноб, хотя наней была накидка измеха.
        Вруке лежал медальон, агрудь распирало отмолока. Приближалось время сцеживания. Только кому нужно было здесь ее молоко? Однако Алекс понимала - если несцедить, могут возникнуть проблемы. Отложив медальон всторону, она начала усиленно выдавливать питательную жидкость наземлю.
        Молоко падало нарастущую рядом траву, ита сморщивалась изасыхала. НоАлекс это несмущало. Она привыкла ксюрпризам. Когда грудь стала мягкой, Алекс поправила насебе одежду, обмотала вокруг руки разорванную цепочку, иустало завалилась втраву.
        - Итак, произошло то, очем предупреждала Пушкина, - думать вслух было легче, - я затерялась внескольких мирах, икак мне выбираться, незнаю. Нопочему это случилось? Может, медальон тому виной?
        Едва слышимый глухой звук привлек внимание Алекс. Она подошла креке изаглянула вводу. Напомутневшей поверхности исчезало изображение, напоминающее то, которое видела Алекс всвой первый день наэтом берегу: расплывчатые здания, маленькие фигурки…
        - Во, дела! - растерянно воскликнула она, - Похоже, снова открывался портал? Кто-то еще попал всети отвратительных монстров?
        Дорога вчерный мир была ей знакома, был известен ивыход. Эх, еслибы она только знала обэтом раньше, сколькихбы бед удалось избежать. Впервыйже день она сорвалабы ссебя медальон…
        Вкакой-то момент она вспомнила роды. Тогда было тяжело. Новремя прошло, ивдуше появилась грусть оттого, что неувидела своих мальчиков.
        «Нужно разорвать связь между нашими мирами. Я незнаю, как, однако сделать это необходимо, чтобы избавить отпечальной участи будущее поколение», - подумала Алекс.
        Носейчас она устала отвсего, хотелось спать, есть ини очем недумать. Хотябы несколько часов. Едва передвигая ноги, она отправилась познакомой дорожке вмалинник, который «открыла» для нее Саечка.
        - Милая птичка, где ты? - Тоска помаленькой подружке разрывала сердце Алекс, - Нехотелосьбы, чтобы ты погибла отзубов какого-нибудь зверя.
        Алекс усмехнулась тому, что сказала. Окружающая местность невыдавала присутствия здесь диких зверей. Иэто было неплохо.
        - Вот, наконец, ималинник, - женщина стала рвать иснаслаждением класть врот крупные черные ягоды, - Ох, ивкусно!
        Немного перекусив, она пошла козеру, искупалась илегла натравку. Уснула быстро, даже путавшиеся вголове стайки взволнованных мыслей немогли помешать ей погрузиться вкрепкий, по-детски сладкийсон…
        Прошло, наверное, много времени, прежде чем Алекс почувствовала момент пробуждения. Впервую минуту, еще не«разодрав» как следует опухшие ото сна веки, она непоняла, где находится. Появилась мысль, что она снова вкоморке черного мира, вот сейчас войдет надзиратель изаставит ее сцеживать молоко. «Ах, молоко!» - Алекс двумя руками помяла грудь, та была мягкой. Молока небыло. «Уже хорошо!» - объяснения искать Алекс нехотелось. Возможно, пережитое волнение поспособствовало тому, что молоко «перегорело» вее груди. Акогда глаза полностью открылись, женщина вновь обрела чувство реальности.
        Ветерок тихонько покачивал коричневатую листву окружавших ее деревьев, небольшими волнами пробегал покустам. Тишина была нетакой пугающей, потому что иногда ее прерывали тихие звуки живущей своей жизнью природы: то где-то засвистит незнакомая птица, то квакнет вводе лягушка, то состоном согнется соседний куст, то зашелестит крыльями стрекоза…
        Надуше было легко испокойно. Чувство блаженства разливалось потелу, иприносило удовлетворение. Алекс чувствовала себя новым, будто только что сотворенным человеком.
        Вдруг неожиданно возникший шум вдальних кустах привлек ее внимание. Алекс подошла поближе.
        - Чи-чиу! - знакомый крик обрадовал женщину, она, через кусты напролом, ринулась назвук иувидела Саечку. Та была вплену уколючего кустарника. Бедная птичка, видимо, давно запуталась вветках инемогла выбраться. Она выглядела измученной ипотрепанной. Правое крылышко безжизненно болталось вдоль туловища, часть перьев осыпалась сее маленького тельца.
        - Саечка, лапушка моя ненаглядная, - Алекс стала поспешно высвобождать подружку, - какже ты умудрилась попасться? Ведь ты мудрая, сообразительная птичка.
        - Чи-чиу! Чиу! - ответилата.
        Вытащив плененную ветвями птицу, Алекс стала аккуратно выпрямлять ей крыло, потом приложила кнему сломанные сдерева две палочки иперевязала все это прочной травинкой.
        - Чи-чиу! - Саечка благодарно посмотрела нанее разумными глазками-бусинками.
        - Ничего, ничего, - женщина погладила ее покрохотной головке, - я тебя вылечу…
        Сэтого дня Алекс носила подружку наруках, кормила ее, поила водичкой, и, благодаря таким заботам, крылышко быстро срослось, перышки вновь украсили крохотное тело, ичерез несколько дней Саечка начала учиться летать. Сначала унее это плохо получалось. Лишь поднявшись ввоздух, птица сразуже устало опускалась наземлю. Женщина помогала, поддерживала словами, поднимала высоко вверх илегонько подбрасывала. Искоро Саечка вновь обрела способность кполетам.
        Жизнь шла размеренным ходом. Ихотя Алекс понимала, что вечно так продолжаться неможет, что надо куда-то выбираться, бросить подругу вбеде она немогла. Вместе они гуляли вдоль реки или полесу иразговаривали. Вернее, говорила Алекс, аптица, внимательно слушая, изредка прерывала ее монологи звонким «Чиу!»
        Они беседовали оприроде, одругих мирах. Потом разговоры стали более откровенными.
        - …Вот такие дела, Саечка. Больше я невидела детей, которых произвела насвет, - Женщина рассказывала озлоключениях, озагадках насвоем пути, озадачах, которые поставила перед собой, - я должна спасти пленников, попавших вчерный мир итех, кому суждено туда попасть. Нокак это сделать? Хватитли уменясил?
        - Чиу!
        - Я понимаю, что ты вменя веришь, - каждое восклицание птицы Алекс истолковывала по-своему, иотэтого появлялась некоторая уверенность всебе, - Акак думаешь, может мне снова прогуляться помиру челоручиков?
        - Чи-чиу! - Саечка сделала движение, похожее напожимание плечами.
        Ближе квечеру женщина решила попробовать сонной травки…
        Наэтот раз вмире шестируких людей была ночь. Ее встретили пустынные улицы. Первое, что поразило женщину, это стена, которая впрошлый раз находилась настадии строительства. Сейчас она возвышалась так высоко, что, кажется, доставала донеба ивполумраке выглядела безмолвным суровым стражем набоевом посту.
        - Вот это да! - возглас удивления получился громким.
        Алекс огляделась посторонам, потом прямиком, нетеряя ни минуты, отправилась вшатер, возле которого сидел ее «прекрасный принц». Он находился всвоем жилище икрепко спал, широко раскинувшись наогромном топчане. Его шестирукое тело было великолепно.
        «Ух! - Алекс облизала высохшие отволнения губы, - дочегоже прекрасен!»
        Она обошла вокруг кровати. Вспящем мужчине чувствовалась любовь ипреданность, порядочность искромность. Хотелось утонуть вего объятиях…
        Вкакой-то момент Алекс услышала знакомые чавканье извериный вой. Такие звуки раздавались вчерном мире изямы. Сейчас они были слышны врайоне стены, воздвигнутой челоручиками. Женщина внимательно прислушалась. Да, сомнения небыло, между мирами несомненно существовала связь.
        Шум усиливался, ичерез несколько минут стена сгрохотом задрожала. Алекс показалось, что тяжелая махина сейчас рухнет нажилища. Ей захотелось закрыть своим телом челоручика. Ноона немогла этого сделать. Немогла даже подать сигнал. Хоть заори вовсю глотку «Караул!» - ее все равно никто неуслышит.
        Алекс неуспела увидеть, как вставал ее прекрасный принц, ичем закончилось нападение, она проснулась…
        Сэтого дня женщина стала ежедневно посещать мир челоручиков. Наблюдала зажизнью этих существ, любовалась мастером. Ее поражало, насколько добры ипростодушны были шестирукие создания. Они относились друг кдругу стрепетом, нежностью, помогали любому, нуждающемуся вэтом. Вэтих краях царили мир, равноправие ижитейская мудрость. Насчастье, нападения страшной звериной армии изчерного мира были некаждый день. Ноиэто приносило ущерб. Стена защищала, ноиногда звери прорывались через нее игромили округу. Восстанавливать город приходилось сбольшим трудом. Челоручики, тем неменее, невпадали вуныние. Они дружно трудились ирадовались каждому дню своей жизни.
        Апрекрасный мастер изо дня вдень творил свои удивительные игрушки. Это были птички, рыбки, лягушки, маленькие мышата… Потом он раздаривал их всем, кого встречал напути. Вкаждом жилище можно было найти забавную зверушку, сделанную его руками. Алекс заметила, что кэтому челоручику вгороде относились сособым теплом. Его ценили, им восхищались.
        Словно невидимые нити тянули иАлекс кэтому мужчине. Она дня немогла прожить без того, чтобы непостоять сним рядом, неподышать его воздухом, непосмотреть вего глубокие прекрасные глаза. Она дала ему имя - Федя, которое, помнению женщины, очень подходило хорошему человеку.
        Разговоры сСаечкой теперь вертелись только вокруг Феди.
        - Унего красивые глаза, - умилялась Алекс.
        - Чиу! - соглашалась птица.
        - Он словно сказочный богатырь, сильный, могучий иневероятно нежный…
        - Чи-чиу!Чиу!
        Женщине было хорошо ибеззаботно сСаечкой. Они прекрасно ладили, весело общались, птица недавала скучать. Иногда они пели песни. Алекс выводила слова, аСаечка громко подчирикивала ей навсе лады.
        День сменялся другим днем, жизнь шла, неостанавливая свой ход ни наминуту. Новсе-таки, несмотря навидимый покой вдуше, Алекс порой подолгу задумывалась. Ей все чаще вспоминался черный мир сего ужасами инеразрешимыми загадками.
        Однажды, сама того незаметив, Алекс вышла квалуну, скоторого начались ее похождения втягостный мрачный мир. Камень выглядел угрожающе. Потрогав рукой теплую поверхность, женщина почувствовала, как сердце втревоге забилось.
        «Иди!» - словно призывал кто-то.
        - Чи-чиу! Чи-чиу! - волнения Саечки были оправданы.
        Сомнения терзали душу. Интуиция подсказывала, что сделать этот шаг придется рано или поздно. Номенять равномерное течение жизни нехотелось.
        «Иди! - камень призывно глядел нанее страшным черным оком.
        - «Иди! Это твой долг!» - подсознательно подтверждали разумные участки ее мозга.
        - Эх! - махнув рукой, Алекс наступила накамень. Она закрыла глаза, чтобы невидеть, как мир завертится вокруг нее. Но, кажется, ничего непроизошло. Женщина открыла глаза, иобнаружила, что так истоит навалуне, никуда неулетев.
        - Непоняла!
        Сойдя скамня, она вздохнула иснова решительно стала нанего ногами. Иснова ничего неизменилось.
        - Что такое? - вмыслях путалось, ответа ненаходилось, - может, портал закрылся? Почему?
        Она машинально стала наступать накамень ивновь сходить снего. Камень нереагировал иникуда перемещать Алекс несобирался. Вотчаянье женщина опустилась наземлю. Тутже кней подлетела Саечка.
        - Объясни, что происходит?
        Птичка посмотрела глубоким взглядом иклюнула Алекс взапястье, туда, где находился медальон.
        - Вот оно что! Как я сама недогадалась?
        Скрепив разорванную цепочку, женщина взяла птицу вруки, погладила поголовке, поцеловала вкрохотный клювик, инедавая себе времени наразмышление, уверенно наступила накамень…
        Она неуспела закрыть глаза иподумать, как молниеносно завертевшись вчерном круговороте, оказалась среди мрачных скал. Натом месте, куда залетела впрошлый раз. Здесь ничего непоменялось. Вокруг было также темно, угрюмые скалы также выглядели мрачно инедовольно. Вдали раздавались топот ног, стоны искрип колеса
        - Ну, здравствуй, омерзительный мир! Что неждал? - Она, горько усмехнулась и, крадучись, пока ее незаметили, отправилась в«преисподнюю».
        Конечно, неплохо былобы быть, как вмире челоручиков, невидимкой. Все незаметно исследовать ипонять, ноздесь этот «фокус» непроходил.
        Женщина прислушивалась ккаждому звуку, передвигалась медленно, при малейшем шорохе прячась заскалы. Рядом никого небыло. Нодолголи ей удастся оставаться незамеченной? Ведь уверзил хорошо развиты слух изрение. Они, как собаки, замечали свои жертвы набольшом расстоянии итутже оказывались рядом.
        Вскоре Алекс увидела пленников. Притаившись между невысокими скалами, стала наблюдать. Люди трудились, подгоняемые ударами черных смотрителей. Измученные, ссутулившиеся фигуры вызывали болезненные чувства. Вспомнилось, как сама также страдала. Присмотревшись, женщина заметила втолпе рабов незнакомые фигуры.
        «Так вот для кого открывался портал!»
        Появились женщины ссосудами. Рассмотреть лица было невозможно. Глаза, отвыкшие оттемноты, видели плохо. НоАлекс была уверена, что Света Пушкина срединих.
        «Может, влиться вгруппу рабынь? Нокак сделать это незаметно?»
        Алекс стала придумывать дальнейшие действия, новголову ничего неприходило. Аздесь оставаться было небезопасно. Она заметила, что некоторые изчерномордых верзил обеспокоились истали поворачивать головы вее сторону. Словно принюхивались. Еще миг, иона будет обнаружена.
        Резкая яркая вспышка привела женщину всмятение. Она несразу сообразила, появился свет насамом деле или возник вее воспаленных мозгах? Через секунду вспыхнуло ипотухло снова. Потом еще иещераз.
        - Что такое?
        Внутри Алекс похолодело, дрожь прошла потелу, иона сама незаметила, как рука потянулась кмедальону. Новая вспышка, ицепочка тутже оказалась вруке. Уже впроцессе перемещения изодного мира вдругой она успела заметить втом месте, где вспыхнул свет, высокую сверкающую башню, которую невидела прежде…
        Первое, что поразило Алекс, когда она очнулась, это то, что возвращалась она неизменно наодно итоже место, наберег реки.
        Женщина попыталась проанализировать ситуацию:
        - Аведь башня ненапоминала древнее строение, подходящее постилю кчерному миру. Скорее наоборот - что-то суперсовременное. Много окон истекла. Явно сооружали это здание нечерные неандертальцы, амастера строительного дела. Что-то здесь нетак!
        - Чи-чиу! - появление маленькой подружки сбило смысли.
        - Саечка, - женщина отнеожиданности дернулась, - испугала!
        Раздумывать больше было нечего. Алекс должна вернуться вчерный мир, если невыполнить миссию, то хотябы удовлетворить любопытство…
        …Перемещение заняло несколько секунд. Женщина уверенно пошла всторону, где, порасчетам, должно было находиться непонятное здание сокнами.
        - Меня, конечно, обнаружат ипоймают, нопока непоймали, надо узнать, что это такое…
        Работающие пленники остались далеко справа, абашня все непоявлялась. Окрестность неменяла обличия: теже камни, скалы ипесок. Ни дерева, ни кустика, ни травинки. Алекс старалась нешуметь, ното идело спотыкалась, издавая тем неменее тихие звуки.
        Вдруг втемноте она уперлась вочто-то. Кажется, стена. Но… какая-то стеклянная, чтоли? Заинтересованно начала ощупывать руками невидимое препятствие.
        «Нет, нестекло, - поверхность была нескользкой игладкой, ашершавой итеплой, - это похоже наштукатурку.»
        Итут… Яркая вспышка заставила женщину зажмуриться. Машинально она сделала несколько шагов вперед, даже незаметив, как стена молчаливо расступилась исомкнулась снова. Акогда подняла веки, перед глазами был неполумрак окружавшего доэтого мира, асветлое огромное помещение. Алекс поняла, что находится внутри башни.
        Никого небыло. Ни живой души. Женщина пошла позалу, синтересом озираясь. Страха нечувствовалось. Внутреннее я подсказывало, что бояться нечего. Ихотя присутствовало странное ощущение, что занею наблюдают, любопытство пересиливало. Алекс решила - ни шагу назад. Чтобы непроизошло.
        Помещение было просторным, длинным, сбелыми стенами ипотолком. Оно походило нагигантскую лабораторию, мебели небыло, лишь возле стен величаво возвышались большие белые шкафы.
        «Икто проживает вэтом дворце? - вкралось вмозг женщины, - почему этот „Мистер Икс“ невозмущается, что я нарушила его личное пространство?»
        Она продолжала путешествовать понеобычным апартаментам, недумая отом, что любая неприятность может произойти вследующие несколько минут. Наконец, нагоризонте возникла закрытая дверь. Большая, могучая, открыть ее Алекс врядли удастся. Однако лишь она подошла поближе, дверь сама, как поволшебству, молчаливо распахнулась. Как только женщина шагнула запорог, вновь затворилась.
        «Опа! - удивлению небыло предела, - неужто я здесь желанный гость?»
        Помещение небыло пустым. Здесь была мебель: огромный круглый стол навысоких ножках итакоеже высокое кресло. Настенах зияли непонятные круги, которые периодически вспыхивали, вних появлялись картинки ичерез время исчезали. Авкресле кто-то находился. Он сидел почти под потолком, спиной кАлекс.
        - Здрасьте, - вырвалось вдруг.
        Кресло медленно опустилось иразвернулось. Восседавший нанем небыл представителем черного мира. Это был скорее челоручик. Потому что вокруг мужчины (аотом, что это был мужчина, говорил его мужской наряд) двигались неменее трех пар рук. Они двигались ивыполняли каждая свою функцию: одна размешивала палочкой внебольшой чашке мутный сиреневый напиток, другая сворачивала втрубочку длинный лист похожий набумагу, третья еще что-то…
        Несмотря набольшое сходство счелоручиками, у«осьминога» присутствовали иотличия. Он небыл стройным имускулистым, как другие представители этого народа, наоборот, обладал огромным весом, абольшая голова спухлыми щеками, огромной копной ярко-красных волос ичелкой доглаз выглядела пугающе.
        - Аты любопытная! Впервые затриста лет мне попадается такой интересный экземпляр!
        Алекс неповерила своим ушам. Мужчина говорил народном для нее языке. Только голос был страшен - стальной, как уробота.
        - Неудивляйся, я знаю языки параллельных измерений. Я знаю все! Я самый умный имогущественный напланете! Зачем явилась? Недают покоя тайны миров?
        Алекс кивнула ивнимательно посмотрела вглаза мужчины, пытаясь понять, способенли он читать ее мысли, как тот черный молчаливый надзиратель?
        - Ну, чтож, я готов удовлетворить твое любопытство. Нопотом освобожу твою память отполученной информации. Изаблокирую выход отсюда. Я знаю, что помогает тебе играть сомной впрятки. Уж мнели этого незнать?
        Исмех, сопроводивший его последние слова, был ужаснее, чем скрипящая, железная речь.
        Алекс взялась навсякий случай замедальон, чтобы вслучае чего успеть дернуть зацепочку. Мужчина, как нестранно, незаметил, или сделал вид, что незаметил, этого движения. Тяжело выбрался изкресла, подошел близко, иоказался ненамного выше женщины.
        - Я много лет ни скем необщался, аиногда хочется поболтать. Так что ты появилась кстати, - окинул он ее жадным взглядом, - Аты крепкая икрасивая. Редко среди моих рабов попадаются такие доброкачественные типы.
        Алекс передернуло. Нехватало, чтобы этот клоун заинтересовался ею, как женщиной.
        - Небойся, - громко загрохотал тот подобием смеха, - мне шалости неклицу. Я обхожусь без женских особей. Авот вкачестве продолжательницы рода даоров тебя можно использовать неединожды.
        Так вот как называются эти черные верзилы - даоры!
        - Я недаор, - впрочем, женщине ибез пояснения это было понятно, - я родился вдругом мире, где нет рабов ихозяев. Инесобирался стать властелином миров, так получилось…
        Инекоторое сожаление промелькнуло наего лоснящемся отжира лице.
        - Зачем вы затягиваете сюда людей? - Алекс сама удивилась своей дерзости, ноона должна была услышать хоть что-то полезное. История жизни этого уродца ее мало интересовала.
        - Смотри, - оживился толстяк ипоказал всторону черных кругов настенах, - это мир даоров.
        Круги, как поволшебству, засветились. Инаних всплыли картинки черного мира: скалы, камни, огромное колесо, изможденные рабы, угрюмые надзиратели…
        - Жизнь без воды здесь невозможна, небудет ее - нестанет целого народа. Вода входит нетолько впродукты питания, аявляется исамой важной составляющей воздуха. Нодобывать ее трудно. Здесь нет рек иозер, никогда неидут дожди. Здесь нерастет ничего. Слишком ценна вода, чтобы использовать ее натакие нужды, как полив. Продукты растительного происхождения я добываю издругих миров.
        - Нопочему неработают даоры? Почему наних люди? Разве это справедливо?
        - Так принято вэтом мире. Это продолжается негод, недва, амного-много веков. Я лишь усовершенствовал процесс исделал поправку: если триста лет назад рабов сюда телепортировали измоего мира - мира шестируких читаки, то стех пор, как мне удалось взять власть всвои руки, я нашел им замену. Конечно, как работники, читаки более полезны. Они крепче, выносливее, трудолюбивее, уних больше рук, а, значит, большая производительность. Ноэто мой родной народ… - уродец насекунду задумался, - … Есть, конечно, идругая причина…
        Толстяк посмотрел Алекс вглаза. Было видно, что ему очень хочется выболтать свою тайну.
        - А, впрочем, … - невыдержал он, - когда-то давно всвоем мире я был предан анафеме читаки-Свита. Это что-то вроде колдуна, который возомнил себя всемогущим чародеем. Он наложил наменя печать: «АТАНУА МУКАТА». Истех пор я немогу ни войти вмой мир, ни противостоять представителям своего народа. Это проклятье уничтожило связь между мирами даоров ичитаки… Черт побери, уже ичитаки-Свит лет сто, как почил, апроклятие нетеряет свою силу. Видно, всеже он был великим бесом…
        - Почему именно люди? Ведь есть идругие миры? Почему нельзя затаскивать работников оттуда?
        - Наэто есть несколько причин. Слюдьми легче работать. Их проще поработить, потому, что вних есть черта, дающая возможность манипулировать ими, как угодно. Такой нет ни уодного живого существа ни водном изальтернативных миров, существующих напланете. Это чувство страха. Люди боятся. Конечно, укаждого свой только ему присущий страх, ноабсолютно все без исключения подвержены ему. Кто-то боится боли. Кто-то - собственной гибели. Кто-то - высоты. Кто-то - темноты. Кто-то - бандитов. Кто-то - потерять близких, акто-то - просто сверхъестественного инепонятного. Слегка «нажав» нарецепторы этого чувства, слюдьми можно творить, что угодно. Ипотом, даоры невечны, они живут дольше людей, нооднажды икним приходит смерть. Асдавних пор они стали неспособны самостоятельно производить потомство. Конечно, небез моего участия. Мне ненужны чистородные даоры. Они самоуверенны инеспокойны. Сгибридами работать легче. Врезультате многочисленных экспериментов, я убедился, что для скрещивания больше всего подходят люди. Попытка соединить гены даоров сгенами других существ дала неудачное потомство. Страшные, сильные
иневероятно живучие выродки! Обладающие возможностью рвать любые пространственные границы ибеспрепятственно проникать вовсе измерения, даже вмир, который навеки закрыт для меня. Этих чудовищ нельзя уничтожить, они непогибают ни отодного средства, которые я пробовал. Они крушат все насвоем пути, им пришлись повкусу читаки, акаждый вред, нанесенный этому народу, отнимает иуменя часть жизненных сил. Ивсе из-за проклятия Свита. Поэтому, как только звери отправляются «наохоту», я бросаю творить свои бесценные научные труды инаправляю энергию напрекращение их вероломства. Хотя выманивать назад их долго итяжело…
        Алекс вспомнила тошнотворное чавканье изямы, монстров, нападающих начелоручиков, ипоняла, что речь идет оних.
        - Уменя большие планы наваш мир. Нодля того, чтобы воплотить их вжизнь, необходимо, чтобы вдаорах текла более чистая человеческая кровь. Только тогда они смогут беспрепятственно внедряться вчеловеческое измерение ивыполнять мои указания. Апока все приходится делать самому. Мой предок когда-то проложил дорогу вваш мир, он даже смог обосноваться водной изваших южных колоний истать там подобием Бога…
        - Шива? - Алекс сама удивилась тому, что задала именно такой вопрос.
        - Шива, читаки-Шива, - однако толстяк неудивился, - онем еще помнят? Это хорошо. Это облегчит исполнение моих задумок. Он был великим ученым ивоином, нооднажды попал внеприятную историю, ибыл сурово наказан. Читаки вернули его всвой мир иказнили. Инавеки поставили замок навходе вчеловеческий мир. Стех пор измира читаки попасть туда невозможно. Идеалисты читаки мечтают сделать свой мир совершенным. Глупые, они немогут понять, что без таких гениев, как я или Шива, им невыжить. Читаки добры ипростодушны, нослишком неразвиты. Они неспешат достичь научных высот, позаконам которых давно живут вдругих мирах. Их устраивает примитивный образ жизни. Любые нововведения им претят. Азря. Никому еще наука неповредила. Мой предок неуспел завоевать человеческий мир, ая это сделаю. Многие способности Шивы передались мне внаследство, как инекоторые генетические особенности. Например, голос. Иещевот…
        Резким движением он приподнял волосы над своей большой головой. То, что открылось взору Алекс, повергло ее вшок. Солба жирного уродца, периодически моргая, нанее взирал еще один глаз. Он был большим икруглым ипронзал женщину взглядом досамого нутра. Голова толстяка стала медленно поворачиваться. Заушами иназатылке наней оказались еще три трехглазых морды, правда, находились они словно вспящем состоянии: глаза закрыты, ни одной эмоции или движения губ иливек.
        Женщина невольно отступила.
        - Небойся, - пузач опустил волосы иприобрел прежний вид, - я некусаюсь.
        - Я скрещиваю людей сдаорами неодну сотню лет, - как ни вчем небывало, продолжал он, - некоторые экземпляры уже обладают нужными для меня свойствами, новсе-таки это еще не«чистый продукт»…
        - Ачто вы хотите делать вмире людей?
        - О-о-о, твое любопытство переходит границы! Извини, нонекоторые свои тайны я должен оставить при себе, - толстяк дотронулся двумя руками додверной ниши встене, ивход медленно раскрылся, - тебе, наверное, хотелосьбы посмотреть насвое потомство?
        - Не… незнаю, - Алекс действительно незнала, она ибоялась этого, ижелала. Много раз всвоих мыслях она представляла встречу ссыновьями.
        - Твои детеныши выгодно отличаются отдругих, поэтому ты станешь основной самкой вэтом мире. Моим подчиненным нужны твои сила, бесстрашие, злость иненависть. Правда, я переживаю поповоду того, что впоследнее время отрицательные качества втебе быстро утрачиваются. Думаю, причина вмоих лекарственных препаратах. Если надругих они действуют как надо: увеличивают срок жизни, добавляют сил иэнергии, ноугнетают, то натебе проявился побочный эффект, которого я всегда опасался… - мужчина внимательно посмотрел вглаза Алекс, иотего страшного, немигающего взгляда женщине стало нехорошо, - Впрочем, это исправимо. Хорошо, что ты сама явилась ко мне. Я проведу индивидуальную обработку твоего мозга, ивсе станет насвои места.
        Движением головы показав, что следует немедленно идти заним, мужчина, энергично размахивая всеми шестью руками, быстро зашагал покоридору. Женщина поспешила следом. Новело ее нелюбопытство, просто она вдруг почувствовала, как это странное существо стало подавлять ее волю. Сопротивляться его приказаниям она почему-то была невсостоянии. Что-то тянуло ее заним согромной силой, как невидимая, мощная веревка.
        «Блин, аведь он, похоже, обладает гипнозом. Я бегу заним, как послушная собачонка иничего немогу ссобой поделать.»
        - Вмоей лаборатории круглосуточно кипит работа, - словно незамечая состояния Алекс, толстяк продолжал рассказывать то, что считал нужным, -со стороны она кажется незаметной, нонасамом деле здесь проходят такие высоко научные процессы, окоторых вдругих мирах могут только мечтать.
        - Судя потому, как здесь добывают воду, ябы этого несказала, - тихонько пробурчала Алекс, - древний мир, да итолько.
        - Это ты орабском производстве? Да, номеня это устраивает, - мужчина оглянулся ипояснил, - уменя хороший слух.
        Иснова продолжил путь подлинным коридорам:
        - Нет смысла что-то менять вжизненном устройстве этого мира. Намой взгляд, итак все гармонично. Насамом деле меня заботит другое, иименно этому другому я отдаю свои знания испособности. Мои цели грандиозны, ибылобы глупо останавливаться наполпути иотвлекаться отнамеченного плана.
        Сколько они прошли помещений, Алекс несчитала, машинально двигаясь затолстяком ибезо всякого удовольствия выслушивая хвастливые рассказы оего уникальных изобретениях, осупер-пупер планах, нобольше всего прочего - одикой гениальности. Большая часть этой болтовни водно ухо влетала, авдругое вылетала. Женщина старательно процеживала мощный поток получаемой информации, оставляя вмозгах лишь самое нужное для себя.
        - Читаки надолгие века оказались под игом даоров. Их затягивали сюда сотни порталов, разбросанных бывшим правителем черного мира, кажется, так ты его называешь, Тани-даором повсему их миру. Да ивовсех других существующих измерениях пространственных ворот более чем достаточно. Иногда, вопределенные часы суток, вестественном преломлении света, вмире даоров можно наблюдать интереснейшее явление: очертания иных миров, просматривающиеся через открытые порталы, сливаются воедино ипредставляют собой волшебное зрелище. Я люблю наблюдать заэтим. Правда, невсегда есть время, - мужчина находу оглянулся ипосмотрел наАлекс, словно проверяя, слушаетли она его, иженщина тутже изобразила внимательный взгляд.
        - Апочему даоры молчат? - конечно, было нетактично прерывать рассказ собеседника, ноженщине хотелось узнатьэто.
        - Общение может происходить нетолько спомощью голосовых связок, есть имного других способов. Например, движением мысли.
        Сэтого момента Алекс вдруг поняла, что надо слушать более внимательно, что-то подсказывало ей, что сейчас прозвучат те слова, из-за которых она вернулась вчерный мир ивнедрилась вовражье логово.
        - Представители других миров тоже частенько попадали вэту «мясорубку», ноони, как правило, выполняли функции либо пищи, либо рабочего материала. Да это инеудивительно, ведь некоторые миры заселяют существа, совершенно неспособные выполнять какую-либо функцию, аотдельные даже необладают разумом. Растениеподобные бессмысленные создания. Изачем они нужны, непонятно? Ноя трудился надаоров недолго. Я всегда обладал недюжинным умом, сверхвниманием ифеноменальной памятью. Я быстро вычислил, что только мир даоров имеет прямую связь совсеми остальными мирами. Несчитая пространственного коридора, имеющего теже возможности, новнем обитают омерзительные пернатые жители. Эти гнусные злобные птицы строго охраняют входы вовсе порталы инепускают всвое измерение никого. Любой, попавший вих мир даже случайно, будет тутже заклеван насмерть. Исключение они могут сделать лишь для того, кто придется им подуше, ноя незнаю таких случаев, поэтому всегда совершаю телепортацию вобход коридора. Это делать намного труднее, нобезопаснее. Уж лучше я потом пополню потерянные силы, чем погибну, заклеванный птицами. Иногда вовремя
телепортации я теряю свои жертвы, они заскакивают вкоридор, там им иприходит конец.
        Вбеспрерывной болтовне толстяк незаметил, как заулыбалась Алекс.
        «Эх, ты, - насмешливо покачала она головой, - аговоришь - всемогущий? Да я вэтом птичьем „царстве“ уже давно свой человек. Иникто меня там несклевал».
        - Буквально сразуже я начал предпринимать меры ктому, чтобы как можно скорее освободиться отрабства иприбрать власть ксвоим рукам, нодля этого надо было выяснить, вчем сверхсила Тани-даора? Я начал наблюдать, анализировать, строить сложнейшие комбинации, разрабатывать планы… Все оказалось проще ипримитивнее. Тани-даор был неумен инесообразителен отприроды. Он непытался что-либо менять впривычном устройстве мира, высокомерно помыслив, что корень атракши, когда-то подаривший даорам секрет их власти над другими, спасет его отлюбых непредвиденных обстоятельств. Ему вголову немогло прийти, что наэтот раз вего ловушку попался небезропотный читаки-раб, авеликий гений - ЧИТАКИ-ДАНО!
        При этих словах многорукий мужичонка гордо выпрямился, отчего его громадное пузо стало похоже набольшой воздушный шар, сверкнул глазами ипринял позу «аля-всевышний». Ноискреннего восхищения состороны Алекс он неполучил, абыл лишь одарен ее взглядом полным презрения ииздевки.
        - Ачто это закорень такой? Откуда он взялся? Где растет? Как его найти? Ивчем, наконец, его возможности?
        Женщина прекрасно понимала, что самолюбивый «некто» неудовлетворит ее любопытство, нозадать такие вопросы сочла своим долгом. Ачто? Авдруг прокатит? Непрокатило. Вответ прозвучал громкий, дребезжащий железом, хохот.
        - Может, тебе его еще ипреподнести натарелочке? - мужчина, резко остановившись, заметно развеселился, - А, может, добровольно отдать тебе мощь, коей я обладаю?
        - Да невижу я ввас глупца, - скромно пролепетала Алекс, изобразив вид «сущей наивности», - просто подумала: вдруг вам захочется поделиться сомной более сокровенными вещами?
        Мужик уже несмеялся, апросто дико хохотал, обхватив свое надутое брюхо всеми шестью руками. Иэтот смех был подобен грохоту движущегося покривым рельсам тяжелого железнодорожного состава. Пухлое тело жирного читаки тряслось иплавно перекатывало, словно волнами, излишними жировыми отложениями. Минут пять он немог заговорить, потом водну секунду успокоился, взгляд снова стал суровым инепреклонным.
        - Хватит заниматься ерундой. Это только втвоем мире полная чушь зачастую сходит заистинную мудрость, - мужчина подошел кодному изящиков идотронулся донего сначала одной, апотом приложился иостальными руками, - знаешь, чем я отличаюсь отвас? Я верю только себе итолько своим ощущениям…
        Вдруг он закрыл глаза изамер. Вид его стал отчужденным. Словно мужчина мысленно отстранился отреальности иполностью ушел всвоея.
        - Эй, - шепотом протянула Алекс, - эй, вы здесь? Вы меня слышите?
        Ей стало непосебе, тревожное чувство охватило всю ее сущность.
        - Эй, мутант, что стобой? - можно, конечно, плюнуть навсе ипопытаться сбежать, пока была возможность, ноАлекс понимала, что еще ничего несделала воимя спасения мира инедвинулась сместа. Потом она, конечно, пожалела освоем поступке.
        Вполной тишине прошло неменее десяти минут. Женщина устала стоять возле замершего истукана, ночто ей оставалось делать? Куда идти, она незнала, аобследовать ящики самостоятельно немогла.
        - Ой! - глаза пузача открылись так внезапно, что Алекс даже подпрыгнула отнеожиданности.
        - Никто, слышишь, никто еще немог ввести взаблуждение ЧИТАКИ-ДАНО! - словно незаметив своего недавнего отчуждения, продолжило «головоногое» создание, - Неродился еще тот, кто обладалбы достойным моему умом. УЧИТАКИ-ДАНО всегда ивсе под контролем!
        Внимательным взглядом мужчина окинул стоящую перед ним женщину. Алекс немогла незаметить, что взгляд толстяка надольше, чем везде, остановился назаветном медальоне. Лицо женщины втревоге зарделось. Ей показалось, что драгоценная вещица стала нестерпимо горячей. Может, показалось, а, может, инет…
        - Мозг читаки вином мире временами дает сбой, - Все действия толстомордого уродца происходили столь неожиданно ивнезапно, что Алекс никак немогла угнаться заходом его мыслей, - мне пришлось постараться, чтобы немного снять этот невидимый блокатор вотделе своей нервной системы, ноневсе так просто…
        Женщина несовсем понимала то, очем говорил толстяк. Ноей было известно, что любой недостаток врага всегда может сыграть наруку сопернику. Ито, что такой недостаток присутствовал вэтом чудище, было хорошо.
        - Вэтих контейнерах я храню материал, скоторым мне приходится работать, - мужчина жестом указал наящики, молчаливо возвышающиеся устен, - я немогу выпустить вжизнь образец, непрошедший соответствующую обработку, инезапрограммированный выполнять только мои указания.
        Алекс поражало то, что оживых существах пузатый челоручик говорил, словно обезжизненных предметах.
        - УЧИТАКИ-ДАНО всегда ивсе под контролем! - снова самонадеянно повторил он, - Асейчас ты увидишь то, что хотела.
        Он подошел кстене инажал нанебольшую серую кнопку, которой раньше здесь небыло. Потому что, еслибы была, Алекс обязательнобы ее обнаружила инажала, когда самостоятельно обследовала помещение. Свет впомещении померк, потом что-то треснуло, щелкнуло, вспыхнула яркая искра, ивсе ящики одновременно открылись. Создалось впечатление, что свет иззала неисчез, абыл втянут внутрь этих «гробниц». Потому что только вних теперь было светло.
        То, что предстало глазам, вызывало идрожь, иинтерес. Ящики изнутри оказались куда объемнее, чем можно было предположить. Как маленькие комнаты. Вкоторых, словно манекены, безмолвно ибезжизненно, стояли совершенно голые даоры.
        Одни изэтих существ были совсем маленькими, другие чуть больше, третьи - огромные ичерные, каких привыкла видеть Алекс. Каждый даор был, словно паутиной, окутан множеством серебристых трубочек. Они впивались вовсе части тела, начиная сголовы идосамых ног, как кровожадные пиявки и, казалось, высасывали издаоров соки, потому что потрубочкам бежала прозрачная жидкость.
        - Вмире даоров существуют свои касты, - медленно продвигаясь вдоль открытых шкафов, продолжал повествование читаки-Дано, - самая низшая - надсмотрщики. Прав уних никаких, авот обязанностей много, ия тщательно слежу, чтобы эти обязанности они выполняли, как следует. Есть производители, вэту касту входят самые крупные ижизнеспособные экземпляры. Техже, кто обладает более высоким разумом, я оставляю впомощь себе. Самостоятельно они, конечно, ни начто неспособны, нопод моим контролем иногда удивляют высокопроизводительными результатами своего труда.
        Алекс, разинув рот, шествовала следом затолстяком ибесконечно удивлялась увиденному. Наконец, мужчина неостановился.
        - Ну, что, - отсчитал он пять ящиков справа отнего, - вот твое потомство.
        Алекс похолодела. Сердце беспорядочно заколотилось, мысли стали ускользать, руки задрожали отнахлынувшего волнения. Запрозрачной поверхностью шкафов нанее, немигая, взирали абсолютно одинаковые темнокожие мальчики лет двух-трех. Иеслибы женщина точно незнала, что они живые, подумалабы, что это восковые фигуры измузея мадам Тюссо.
        - Такие большие? - Врастерянности прошепталаона.
        - Время вмире даоров опережает человеческое, - пояснил «экскурсовод».
        Алекс хотелось плакать исмеяться, она была рада увиденному и, втоже время, оно очень пугалоее.
        Подойдя кодному изящиков, она стала пристально всматриваться вчерты малыша. Ей очень хотелось найти хоть что-нибудь, напоминающее ей ее саму. Лицо? Нет, черты больше указывали начерномордого урода, который вспоминался ей теперь встрашных снах. Телосложение? Ну как оно могло походить наее шикарную женскую фигуру? Мальчик был разве что крепкий истройный, как она. Даже слишком крепкий, как будто всвоем нежном возрасте уже потягал тяжелые гирьки. Этакий маленький качек-недоросль.
        - А… кем они станут, когда вырастут? Вкакую касту вы их определите? - Алекс погладила рукой стекло иподошла поочереди костальным четверым.
        - Сегодня рано обэтом говорить. Дополного созревания пройдет еще несколько лет. Заэто время спомощью лабораторной диагностики я смогу точно определить уровень их развития, заложенные вних физические иумственные способности. Сейчас они просто экспериментальный материал, - Алекс даже передернуло отэтих, - можешь непытаться привлечь их внимание ксебе. Мозг их внастоящее время отключен отрабочего положения. Уних сейчас тоже самое, что увас называется летаргическим сном… Ну, ты увидела то, что хотела. Ни одна рабыня еще небыла удостоена такой чести. Атеперь прощайся спотомством, большего контакта сним утебя небудет никогда.
        - Но… - Алекс хотела что-то сказать, что-то прокричать, как-то выразить свой протест, нонеуспела. Она даже неуспела подумать омедальоне. Руки-щупальцы мужчины молниеносно охватили ее тело совсех сторон, иона немедленно погрузилась втемноту… Вкакой-то момент перед глазами вспыхнул яркий свет, исходивший, как показалось, изогромных круглых прожекторов над головой, промелькнули странные фигуры вбелом, лица вхирургических масках, иснова наступил мрак…
        Сильный удар поспине привел Ее вчувство. Затуманенным взглядом Она увидела вокруг себя человеческие фигуры. Все они делали что-то, ночто, Она немогла понять. Вголове была пустота.
        «Кто я? Ичто здесь делаю?» - Ответов насвои мысленные вопросы Она неждала. Вруки Ей всунули огромную бочку. Или кастрюлю. Или чугун (слова подбирались струдом, но, насчастье, они начали появляться вЕе опорожненном мозге) изаставили этот непонятный предмет нести куда-то впаре смолодой женщиной, которая изобразила глазами что-то таинственное. НоЕй было все равно, как нанее смотрят ичего отнее хотят.
        Все вокруг казалось нереальным. Она ничего непонимала инесоображала, но, двигаясь «наавтомате», добросовестно выполняла свое дело. Хотя инепредставляла, вчем заключается это Ее дело? Просто, спотыкаясь ипошатываясь, плелась туда, куда тянула ее напарница икакой-то большой мужик сверевкой или ремнем (слова переплетались, ибыло непонятно, естьли вообще такие?).
        «Наверное, я здесь работаю, - подумала Она, - нопочемуже я этого непомню? Икуда мы идем?»
        - Куда мы идем? - Вслух произнеслаона.
        Женщина натом конце сосуда заговорщицки подмигнула иеле слышно прошептала:
        - Тихо, нас могут услышать. Назад пойдем, тогда ипоговорим.
        Ну, чтож, пусть будет так. Выбирать неприходилось.
        «Анатуа муката, анатуа муката», - это все, что осталось вголове, хотя смысл слов был непонятен.
        Вскоре они вышли набольшую площадку, где ходили покругу много людей. Как будто играли в«каравай-каравай, кого хочешь, выбирай».
        - Да чтоже это? - Она злилась, - я непомню, что было совчера.
        «Анатуа муката, анатуа муката», - кажется, мозг сам выбрал для себя девиз, итеперь собрался его декламировать бесконечно.
        Возле какого-то сооружения женщины остановились, поставили сосуд под толстую трубу, внего полилась жидкость. Потом взяли наполненную доверха посудину ипонесли ее вобратном направлении.
        - Алекс, - женщина рядом позвала очень тихо, ноОна услышала. Только, кто такая Алекс, она незнала? Может быть,она?
        - Вы ко мне? - переспросила также тихо.
        - Аккомуже? Ты исчезала надолго, амы незакончили разговор…
        - Ачто такое «анатуа муката»?
        - Ты притворяешься?
        Ей стало непосебе. Она женщину эту видела впервые вжизни. А, может, невпервые? Может, ее имя Алекс? Тогда почему оно кажется чужим итруднопроизносимым? Зато слова «анатуа муката» будто известны отрождения.
        - Извините, ноя немного забыла, кто я. Вы меня знаете?
        Собеседница странно сжалась, затихла, глаза стали пустыми иничего невыражающими, диалог закончился. Молча, они пошли дальше подорожке.
        Притащив сосуд наместо, где начался путь, они стали выливать его содержимое вворонку, расположенную унебольшого строения без окон идверей. Жидкость забурлила ипокрылась пузырями.
        Она внимательно огляделась. Встороне отдомика женщины перебирали камни, потом подносили их кворонке ивысыпали. Зачем, спрашивается? Она непонимала, ностарательно выполняла тоже самое. Какие-то огромного роста мужчины ходили рядом. Много мужчин, ноони неработали, апросто смотрели натрудящихся впоте лица женщин. Иногда били их хлыстами.
        «Странно, ведь, похоже, что я работаю непервый день, почемуже незнаю никого идаже незнаю, что я должна делать?».
        Тем неменее, работа увлекла, думать ни очем нехотелось. Ни отом, кто она, ни отом, зачем икому нужно столь бесполезное занятие, как смешивание камней сводой. Даже странное «анатуа муката» постепенно стало уплывать изее головы…
        Так прошел один день, заним другой, третий, пятый, десятый… Жизнь пошла своим чередом: вкропотливом труде ииногда - вкратковременном отдыхе, который заключался вбессмысленном сидении нахолодных камнях или вкоротких перерывах напринятие пищи. Она свыклась смыслью, что имя ее Алекс. Ноотэтого никаких просветлений впамяти ненаступило. Частенько она пыталась поднапрячься, чтобы вспомнить хоть какой-то эпизод изсобственной жизни. Иногда ей это удавалось. Однажды всплыло лицо серьезного черноволосого мужчины, очень похожего нанее саму.
        Иногда вовремя работы Алекс чувствовала насебе взгляд молодой женщины, скоторой впервый день своей новой жизни несла кувшин сводой (теперь она уже вспомнила названия многих вещей), икоторая, скорее всего, ее хорошо знала. Ичем дальше, тем чаще этот пронзительный взгляд скользил поней, нокак только она поворачивалась, женщина опускала глаза. Однажды Алекс невыдержала ипододвинулась поближе:
        - Я незнаю, что сомной случилось, но, видимо, что-то случилось, раз я все забыла. Уменя просьба ктебе: если ты меня знаешь, помоги вспомнить хотябы немного.
        Молодая женщина внимательно посмотрела вглаза собеседницы:
        - Ты действительно ничего непомнишь?
        - Ну, конечно нет, аиначе, зачембы я стала ктебе обращаться стакой нелепой просьбой?
        Женщина задумалась, нобыло заметно, что она поверила.
        - Ну, хорошо, - заговорила быстро исбивчиво, - Я помогу тебе вспомнить. Только всю эпопею рассказывать долго, поэтому старайся понимать короткие фразы. Мы находимся вдругом мире. Наш мир светлее ивеселее… Мы были пациентками психиатрической клиники… Однажды воронка затянула сюда инас, идругих людей, которых ты видишь… Помнишь свет? Яркий свет?.. Потом ты вцентрифуге… Потом ты смужчинами тянула ворот… Потом куда-то исчезала… Мы родили здесь детей, помнишь? Угрюмые коморки, надзиратель…
        Пока она говорила, вголове Алекс периодически вспыхивали картинки, которые что-то напоминали, нообрывочно, иони нехотели складываться вединое целое. Алекс мобилизовала все силы, чтобы найти нужные переходы исвязки, ноприблизившийся кним здоровяк суровым взглядом прервал диалог ипоказал обеим наих рабочие места. Женщины испуганно приступили ксвоим обязанностям.
        Алекс отярости чуть было незакатила истерику.
        «Вот блин, чтоже делать? - запаниковала она вдуше, - разгадка была так близка. Еще немного, иябы все вспомнила».
        Она стала перебирать дочертиков надоевшие ей камни, то идело их роняя. Инеусыпные стражники начали нещадно хлестать ее поспине, ноона нечувствовала ударов, только думала, думала…
        «Знаю, - вдруг осенило ее, - скоро обед, автолчее легко протиснуться кнужному человеку».
        Идействительно, вовремя кормежки надзиратели необратили внимания нато, как две женщины, спешно поедая невкусную баланду, потихоньку перекидываются фразами.
        - Я - Света Пушкина. Ты должна вспомнить.
        - Нет. Непомню.
        - Ты неторопись. Просто слушай иверь, ивсе утебя получится. Вспомни, мы видели вокне больницы свет. Никто, кроме нас, невидел, амы видели. Помнишь? Аеще я надела натебя вот этот медальон…
        Алекс пощупала рукой украшение нашее. Ей показалось очень знакомым это ее движение. Она поняла, что делала его уже многораз.
        - Это я виновата втом, что ты здесь. Еслибы я натебя ненацепила тогда эту штуковину, тыбы спокойно лечилась вклинике, - наглазах молодой женщины появились слезы.
        - Так, может, мне отдать тебе его? - Алекс сделала попытку снять украшение, ноцепочка через голову непролезала.
        - Нет, ненадо, - испуганно прошептала Света, - он мне ненужен.
        - Новедь это твоя вещь? Бери.
        Алекс упорно пыталась избавиться отмедальона, ноунее неполучалось. Она чувствовала, что должна немедленно его снять. Какое-то внутреннее чутье подсказывало, что это важно. Однако цепочка неснималась, нерасстегивалась идаже нервалась.
        - Вот, черт! - заругалась Алекс, - да снимайсяже ты, снимайся!
        Она дергала украшение, тянула его, разрывала обеими руками, номедальон словно был заколдован.
        - Перестань, - остановила ее Света, - все равно это ничего неизменит, авремени мы потеряем уйму. Слушай. Просто слушай…
        Она начала быстро говорить, аАлекс молча слушала инестолько вспоминала, сколько пыталась запомнить услышанное. Обед закончился, аразговор - нет. Нонаследующий день он был продолжен. Так стало происходить ежедневно. Иногда они оказывались водной вязке итогда тоже неупускали момент перекинуться несколькими фразами. Апорой просто нахально садились рядом перебирать камни иразговаривали, разговаривали. Вскоре надзиратели перестали обращать наних внимание. Болтают - ну ипусть, лишьбы работать непрекращали.
        Постепенно вголове Алекс сложилась последовательная история ее жизни. Она была душевнобольным человеком. Плохим человеком, поскольку отбывала принудительное лечение впсихиатрической клинике заубийство мужчины. Сюда попала поглупости. Где-то унее есть дети… Иеще много всяких несовсем приятных вещей услышала Алекс осебе отсобеседницы
        «Тьфу! - приходило ей иногда вголову вмомент разговора, - зачем, спрашивается, я так активно проявляю любопытство? Чтобы узнать, что я - ничтожество?»
        Однако изменить теперь что-либо непредоставлялось возможным, ипоэтому Алекс посчитала нужным начать искупать грехи. Она стала исполнительной вработе, послушной, попутно помогала подругам понесчастью.
        - Я отнесу, - вырывала она огромные камни изрук невысоких изможденных женщин итащила сама.
        - Бейте лучше меня, - подставляла под хлысты стражников свои плечи вместо провинившихся узниц.
        Так шли день ото дня напротяжении недель, месяцев, иее статус вобществе стал повышаться. Она ловила насебе приветливые взгляды женщин, анадзиратели начали ее избегать ибить перестали. Иногда казалось, что они смотрят нанее если несострахом, то состорожностью. Аводин прекрасный день Алекс заметила, что контроль над нею начинает исчезать, сначала понемногу, апотом совсем. Кудабы она неотправилась, никто заней больше неследил.
        «Это неплохо. Потеря бдительности состороны врага - это плюс его противнику», - про себя думала женщина истроила планы, как провести небольшую разведку.
        Случай вскоре представился. Вовремя обеденного перерыва Алекс, сделав невинное лицо, потихоньку стала продвигаться кскалам, где работали мужчины. Вобщей суете никто незаметил этого. Рабы были заняты поглощением пищи, анадзиратели едва успевали их расталкивать исгонять вобщую кучу.
        Алекс прислонилась кскале истала просто осматривать округу. Видимость, как обычно, оставляла желать лучшего, нокое-что удалось увидеть. Вокруг площадки, где располагался ворот, стояли небольшие голые скалы, заними открытое пространство, где смешивались все темные краски, исоздавалось впечатление, что соединились несколько картинок - наскалах виднелись строения, ананих - закрученные, совершенно голые деревья.
        «Что заерунда? Откуда деревья?» - подумала Алекс инеожиданно заметила втрещине скалы корешок, что было очень удивительно, потому как раньше растений здесь она невидела.
        Алекс начала осторожно выковыривать корягу. Растение плотно сидело врасщелине, ивылезать нехотело. Ломая ногти, женщина продолжала ковырять. Потихоньку растение начало сдаваться. Наполовину оно уже было извлечено изсвоего убежища, новремени почти неоставалось, обед заканчивался, инадо было срочно присоединиться ксвоим. Ссилой дернув закорень, Алекс, наконец, вырвала его и, спрятав под одежду, побежала нарабочее место.
        Работа продолжилась, женщина спокойно трудилась вместе состальными. Носпустя несколько минут почувствовала неприятные ощущения вобласти груди, там, где была спрятана ее «добыча». Потом заболела голова. Алекс остановилась ипотерла пальцами виски - боль непрекратилась, наоборот, усилилась.
        «Блин, - прошептала женщина, - зачем я взяла эту корягу? Видимо, она ядовита. Ивыбросить некуда.»
        Невыносимая головная боль вскоре дошла допредела, вглазах появилась пелена, Алекс перестала видеть окружающее. Ноона терпеливо молчала, и, спотыкаясь, переносила камни наугад. Ее толкали, она толкала других, нодвигалась идвигалась. Апотом вмозгу словно взорвалось, женщина мягко осела наземлю, ипамять начала выдавать ей картинки: белые стены, черные лица, застывших детей, толпу многоруких существ, страшных чудовищ, потом маленькую птичку, женщин собезумевшими глазами водинаковых цветастых халатах, потом еще что-то иеще. Сначала эти отрывки сыпались наее раскаленный мозг медленно иплавно, потом все быстрее ибыстрее, и, наконец, непонятные кадры замелькали так, что Алекс отужаса иболи громко истрашно завыла, словно зверь. Состороны, наверное, это выглядело чудовищно, нодотоголи ей было?
        Она мучилась как впредсмертной агонии, ипотому лишь мельком почувствовала, что ее то толкают, то несут. Аадский «фейерверк» вголове все продолжался ипродолжался. Иэффектом двадцать пятого кадра через определенные промежутки перед глазами вставал застывший многорукий толстяк состеклянными глазами. Мертвец, неиначе. Казалось, небудет конца икрая этому кошмару…
        Сколько прошло времени, сказать было трудно. Ичто заэто время произошло, тем более. Нокогда Алекс возвратилась измозговой атаки, первое, что увидела - огромный черный стражник, стоящий кней спиной исосредоточенно выполняющий настоящем перед ним столе стусклой свечой, какую-то работу. Женщина осмотрелась. Она лежала наземле, наплотной подстилке, атесные каменные стены вокруг заставляли думать, что находится она внебольшой пещере. Новозможноли? Ипочему возле нее этот угрюмый страж?
        Мужчина повернулся, иАлекс увидела вего руках чашку сдымящейся жидкостью. Наклонившись, он поднес ее ко рту женщины. Та отпрянула.
        «Хочешь отравить?» - невольно подумалосьей.
        Взгляд стражника был спокоен ивнимателен, ирасполагал ксебе. Что таилось вчерной лохматой голове, Алекс понять немогла, нодогадалась, что зла ей этот большой человек нежелает. Она взяла чашку исделала несколько глотков. Жидкость была вкусной игорячей. Женщина начала быстро хлебать напиток. Ивдруг ее «резанула» очередная вспышка вмозге, и, стремительно поплыли воспоминания. Сначала они были светлыми ибезоблачными, нопомере их нарастания вдуше появлялась тревога иболь. То, что возвращала ей память дальше, было неприятным ивызывающим угрызения совести.
        Все это время великан немешал ей. Он подошел кстолу исловно выжидал, пока Алекс разберется сосвоими воспоминаниями. Длилось это долго. Женщине показалось, что иногда она уходит взабытье, потом возвращается вновь…
        «Блин, - иногда всплывало вголове, - такое впечатление, что я прожила насвете тысячу лет».
        Мужчина вновь повернулся ипротянул ту самую корягу, которую она вытащила изскалы. Когда он успел ее забрать? Женщина хотела взять ветку иснова спрятать под одежду, новеликан показал, что откорешка надо отщипнуть кусочек иположить врот. Алекс отрицательно помотала головой. Еще чего? Скакой стати она станет есть немытое растение?
        Мужчина знаками настойчиво требовал исполнения ее просьбы. Апотом сам отломил крошку истал засовывать врот Алекс.
        - Ты что, спятил? - начала отбиваться она, нотот неуступал, апродолжал запихивать, иАлекс покорилась. То, что произошло вследующий момент, неподдавалось объяснениям. Тело женщины стало растворяться, ичерез минуту стало невидимым. Аеще через несколько минут вновь начало обретать видимые глазам очертания.
        «Ага! Понятно! - потерла вудовольствии руки Алекс, - Это полезная веточка. Пригодится.»
        Она посмотрела вглаза великану, ей показалось, что сейчас она сможет понять то, очем он думает. Так ислучилось.
        «Атракша!» - Рот мужчины был неподвижен, ноАлекс мысленно услышала это слово.
        «Атракша!» - Да, она поняла, что это корень атракши - волшебное растение, благодаря которому можно обрести силу ивласть. Она вспомнила, как обэтом говорил ей многорукий толстяк изтаинственного замка. Ночто надо делать? Ведь просто став невидимой, ничего значительного несовершишь. Надо что-то еще знать обэтом растении. Ачто?
        Алекс снова заглянула вглаза стражника. Ноон молчал, может, незнал ответа, может, скрывалего.
        - Миленький, - погладила его поруке женщина, - подскажи, пожалуйста, что надо делать?
        Номужчина неуверенно покачал головой, медленно отодвинулся, апотом быстро зашагал изпещеры прочь. Авскоре исчез.
        Алекс осталась одна. Состранной веткой вруке испарадоксом вголове.
        - М-да, - слов небыло, мыслей тоже. Алекс спрятала под одежду корешок, села наземлю иохватила руками колени.
        Тишина сдавила пустоту незаметно нахлынувшей ночи, ивсе вокруг стало зловещим ипугающим. Где она сейчас? Куда делись страшные звуки срабской плантации? Вкакие края заволок ее свиду грозный, но, как оказалось, добродушный верзила? Ипочему ушел?
        Посидев немного насырой земле иподумав ни очем, Алекс поднялась ивыглянула изпещеры. Теже черные скалы, тотже въедающийся вглаза густой туман итеже сумерки. Ни одного отблеска ияркого пятна.
        Женщина потихоньку начала двигаться отпещеры «куда глаза глядят». Потом, вспомнила про медальон, остановилась, схватилась занего рукой иподергала.
        - Чегож ты нервешься, гадюка? - Ей хотелось убежать подальше изэтого места. Алекс глубоко вздохнула, апотом горько-горько заплакала.
        «Я ведь просто женщина, слабая, надломленная, ничтожная, - горько думалось ей, - что я могу? Уменя даже ума нехватает найти применение этой коряге. Какой изменя спасатель?»
        Ивдруг слезы резко высохли. Интуитивно она выхватила ветку из-за пазухи, быстро отломила кусочек иедва успела сунуть врот ипрожевать, как изтемноты бесшумно повалили десятки угрюмых стражников. Всего одно мгновение, иАлекс былабы замеченной ими, нонасчастье она была уже невидимой. Единственное, чего побаивалась, что действие корешка прекратится также быстро, как впервый раз, иее обнаружат. Она потянула врот еще один кусочек, потом крепко прижалась кскале изамерла. Амужчины обыскивали округу. Было без слов понятно, что искали они Алекс.
        Странно, нопочему-то уженщины небыло панического страха. Даже небольшая тревога, охватившая ее впервую минуту, улетучилась. Алекс была уверена, что совсем скоро все уйдут, иона останется одна. Идействительно, побродив кругами минут десять, надзиратели молча удалились туда, откуда так внезапно выплыли.
        Это произошло как раз вовремя, потому что Алекс начала приобретать видимые формы.
        - Ха! - вырвалось унее, - Как я их?! Йес! Но, все-таки, чтоже мне делать дальше сэтой штукой?
        Она покрутила корягу вруках:
        - Начто ты еще способна?
        Алекс взяла корешок, потерла им цепочку, резко дернула. Увы! Украшение покидать шею несобиралось. Тогда женщина легонько зацепила медальон тонким корешком иповернула…
        Она едва успела почувствовать, как цепочка плавно соскочила ей вруку. Ачерез секунду обнаружила себя наберегу, куда так мечтала попасть последние часы своей жизни.
        Корень вруке стал светлее, приобретя сиреневый оттенок. Алекс подняла его повыше иначала любоваться такими родными сдетства оттенками…
        Саечка появилась нежданно-негаданно. Прыгнула наплечо Алекс, взлетела ей наголову, потом стала порхать вокруг. Она быстро-быстро щебетала ирадостно шумела крыльями. Но, похоже, птица была ввосторге нетолько отпоявления долгожданной гостьи. Лишь только женщина положила корешок наземлю, Саечка тутже опустилась нанего, закрыла глаза изатихла.
        «Странно, - пришла женщине вголову мысль, - толстяк утверждал, что корень атракши позволяет понимать языки всех миров. Апочему я нестала понимать Саечку?»
        - Скажи что-нибудь, - попросила она птицу.
        - Чиу!
        - Нет, не«чиу», асловечко скажи.
        - Чиу!
        «Скорее всего, причина кроется втом, что коридор закрыт для других миров, - подумала Алекс.
        Аптичка взлетела повыше, зависла ввоздухе ивдруг завела громкую протяжную песенку:
        - Чи-чиу-чиу! Чи-чиу-чиу!…
        Она выводила свою мелодию долго-долго. То монотонно итягостно, то виртуозно иволнительно, необращая внимания наАлекс. Ата стояла, растерявшись, инезнала, что ей делать, как прервать эту «высокохудожественную арию»?
        Потом далеко нагоризонте она увидела темную тучу, иэта туча медленно приближалась кним, аСаечка продолжала петь. При более близком рассмотрении, Алекс поняла, что это нетуча - кним летела большая стая птиц, ипризвала ее своим воплем Сайка. Нозачем? Уж, недля тоголи, чтобы удалить гостью изсвоего закрытого мира? Или заклевать?
        Лишь только птицы приблизились надостаточно близкое расстояние, они стали шумно опускаться наземлю. Некоторые изних были малы ибыстры, как ее Саечка, другие напоминали больших орлов икоршунов ивыглядели медлительными инеповоротливыми.
        Алекс сначала испугалась, новскоре поняла, что обижать ее никто несобирается. Птицы, словно ковром, покрыли землю изатихли. Саечка влетела вцентр импровизированного сборища ипернатые насвоем птичьем языке начали общаться:
        - Чи-чиу! - Начала Саечка.
        - Ку-а-а! Ку-а! - голос огромной серо-коричневой птицы был хрипл инеприятен.
        - Фить, фить! - Смешной голосок прозвучал непонятно откуда.
        Зрелище было забавным, Алекс еле сдерживалась, чтобы незахохотать. Ноона понимала, что этого делать ни вкоем случае нельзя, это был неее мир. Птицы здесь главные, они могли решать ее судьбу, анеона руководила их действиями ипоступками.
        Шумный «диспут» продолжался долго, Алекс надоело стоять, она села всторонке, прислонившись кдереву иположив наколенки корешок имедальон, незаметно, под переливы птичьих голосов, уснула.
        Когда снова открыла глаза, возле нее скакала одна Саечка. Ибылили птицы насамом деле или это был очередной глюк?
        - Саечка! - окликнула Алекс, иптица послушно, взмахнув крыльями, опустилась наплечо, - Я скучала потебе. Аты?
        - Чи-чиу! - это было немного смешно, ноприятно.
        Женщина поглядела туда, где лежали ее «драгоценности». Коряга стала полностью сиреневой, иничем невыдавала свое колдовское предназначение. Просто небольшая веточка сдлинным корешком.
        - Ну ичто будем делать? - толи себя, толи птицу спросила Алекс.
        - Чи-чиу! - ответила маленькая подружка, подлетела ккорешку, отщипнула кусочек, нонепроглотила, апрыжками понесла креке, взлетела повыше ибросила вводу. Ивтотже момент вода потемнела, зашипела, инаповерхности появился небольшой водоворот. Он, шумя ихлюпая брызгами, начал увеличиваться, увеличиваться. Алекс подошла креке иувидела вводной глади отражение своего мира: дома, деревья, фигурки людей, двигающихся между зданиями.
        - Вот оно что! - восклицание было бурным ирадостным, - значит атракша открывает порталы вдругие миры! Спасибо, Саечка!
        Женщина повернулась, чтобы поблагодарить птицу, ноСаечки небыло ни вближайших кустах, ни высоко внебе.
        - Ну вот, опять, - Алекс недовольно поморщилась, - Даже лучшая подруга меня бросила.
        Ночего-то ждать нехотелось. Надо было думать, решать идействовать.
        - Итак, дорогая атракша, - обратилась женщина кбезмолвной коряге, - вы можете сделать меня невидимой - это раз, вы способны впустить меня вмой мир - это два. Втаком случае, анеотправитьсяли мне домой?
        Алекс хотела разбежаться инырнуть вводоворот, ночто-то остановилоее.
        - Стоп, - одумалась она моментально, - ичто я там буду делать? Отбывать заключение впсихушке? Я здесь уже столько «наказаний» перенесла, что еще одного невыдержу. Да инельзя так. Надо исправлять свою жизнь.
        Она говорила вслух. Апортал постепенно затягивался изатягивался. Пока неисчез совсем. Ноэто было нестрашно, ведь корешок продолжал оставаться вруках Алекс, а, значит, дорога домой теперь была для нее открыта.
        - Уменя есть корень атракши, медальон, мозги исвобода, а, значит, уменя есть много возможностей! Надо только правильно все рассчитать ивычислить.
        Апотом сАлекс стало происходить что-то непонятное. Сначала она долго размышляла, думала, чертила что-то наземле, строила какие-то таблицы исхемы, потом падала обессиленная наземлю, лежала, глядя внебо, потом снова вскакивала ирисовала.
        Наконец, угомонилась исблаженной улыбкой растянулась натраве. Путь был найден, нащупан. Нопрежде чем приступить крешительным действиям, надо было кним хорошо подготовиться.
        Инемного погодя женщину взялась заработу: отыскала взарослях крепкие упругие травинки, уселась иначала плести котомку. Потом связала кней длинную ручку, чтобы можно было носить нашее. После этого аккуратно сложила вполучившееся изделие медальон иразломанный нанебольшие кусочки заветный корешок. Потом подумала немного, нарвала сонной травы изасунула тудаже всумку.
        - Вот так, - управившись сделами, проговорила она, - теперь можно действовать дальше.
        Алекс разделась изашла воду. Искупавшись, она почувствовала необычайный прилив бодрости, потом снова оделась, нацепила сумку нашею, глубоко вздохнула исделала свой первый «ход»…
        Ах, как она давно небыла вэтом мире, как давно невидела того, кто пробуждал вее душе прекрасные ичистые чувства!
        Вмире читаки был вечер, ичелоручики готовились ко сну… Мастер «Федя», раздевшись, возлежал насвоем топчане вшатре. Он выглядел божественно прекрасным. Раскинув все свои шесть мускулистых рук, он что-то тихонько напевал изагадочно смотрел впотолок. Видимо, он мечтал, даже неподозревая, что заним вэтот момент наблюдает незваная гостья.
        Алекс знала, что мужчина ее невидит, ноона была уверена, что корень атракши должен сделать ее видимой. Аэто было необходимо. Времени думать, ирассуждать небыло, потому что действие сонной травы было небеспредельным.
        Алекс достала изсумки кусочек корешка истала жевать…
        - Ох! - мужчина, конечно, невскочил скровати инезакричал, новыглядел растерянным. Небыло сомнения: он виделее.
        - Т-с-с, - предусмотрительно прижала пальчик кгубам Алекс, - небойся. Я - Алекс.
        Я - Афилл!
        Женщина незаметила, это она начала понимать его язык или он ее? Безусловным было одно, атракша позволила им беседовать наодном наречии.
        - Ты мне снишься? - мастер был обескуражен.
        - Да, - улыбнулась она, - Афилл? Почти как древнегреческий герой Троянской войны.
        - Зачем ты пришла? - протянул Афилл кней руку.
        - Знаешь читаки-Дано? - мягко отодвинуласьона.
        - Тихо! - вскрикнул он идаже вскочил стопчана, - нельзя произносить это имя. Унас оно запрещено.
        - Почему?
        - Это давняя история. Много лет назад унас был Дано. Злой иплохой, неправильный читаки. Старики говорят, он был уродлив, ноумен ихотел принести беду нашему народу.
        - Расскажи, - Алекс дружелюбно присела натопчан ижестом попросила мужчину сделать тоже самое. Тот послушно присел рядом:
        - Ну ладно. Когда-то давно жил среди нас Дано. Он был талантливым ученым иизобрел средство, которое могло влиять навыпадение осадков. Читаки сначала обрадовались, думали, это изобретение принесет пользу. Норезультат был печальным: унас перестали идти дожди. Амы неможем без них, они лечатнас…
        Алекс исама знала орегенеративном свойстве дождя мира читаки, нонестала перебивать.
        - Много читаки погибло тогда. Нопрорицатель читаки-Свин, сейчас он вмире мертвых, сумел навести чары наДано, ипрогнал его снашей земли навсегда. Мы незнаем, что случилось сним дальше, ностех пор здесь непроизносят этоимя.
        - Ачто такое «анатуа муката»?
        - Тсс, - испугался мужчина, - это страшное заклинание. Текст его проговаривать нельзя. Иначе проклятие падет навсех, кто услышит. Носмысл магического послания таков: «Инавечно встанет меж нами непреодолимая стена. И, приблизившись кней, ты испытаешь самые страшные муки».
        - Понятно, - именно это инужно было знать Алекс. Значит, утолстяка, осевшего вмире даоров, нет шансов уничтожить хотябы одного читаки. Это замечательно!
        - Афилл, почему навсех ваших шатрах изображение быка? Увас есть такие животные?
        - Это небык. Это Нанди. Изображение сохранилось сдревних веков. Кто-то изчитаки принес его издалека. Оно служит чем-то вроде священного символа, хранителя ипродолжателя рода. Считается, что вжилище, накотором неизображен Нанди, никогда нераздастся крик маленького читаки.
        - Афилл, - произнесла она, - уменя мало времени. Я нестану рассказывать все, что знаю. Скажу только: Дано жив, новредит сейчас невам. Он другим мирам доставляет много горя! Ноэто можно прекратить раз инавсегда…
        - Я непонимаю тебя. Разве такое возможно? - Афилл был несказанно удивлен.
        - Апочему… - казалось, он только сейчас заметил это, - почему ты нетакая, как я? - ирастерянно потрогал руки женщины, - я невидел таких читаки. Где остальные руки? Почему невыросли вовремя вчерашнего дождя? Тебе неповезло?
        - Да ведь это восне, - Алекс поняла, что эта версия наданный момент наиболее разумна, - Ивосне Дано жив, ия нетакая. Иты должен мне помочь победить читаки-Дано. Хорошо?
        - Я? Нокак? Я готов,но…
        - Мне нужен ребенка оттебя. Читаки - единственный народ напланете, накоторый неспособен воздействовать этот мерзавец. Имне, для того, чтобы бороться сним, необходимо быть неуязвимой. Аэто возможно лишь втом случае, если вомне будет жить хотябы крохотная частица читаки
        - Новедь это… - Афилл растерялся, - какже?
        Ах, еслибы было время для объяснений иразговоров, Алекс, конечно, рассказалабы освоих чувствах, наговорила кучу ласковых слов. Нонебыло ни одной лишней минуты…
        Алекс знала, что она хороша, иона начала молча раздеваться, бросая одежду наземлю. Афилл смотрел наэто широко раскрытыми глазами. Сначала взгляд его был недоуменным, потом взволнованным, потом возбужденным. Ачерез несколько минут они уже слились вжарких объятиях…
        - Возьми, - когда Алекс полнялась, произнес Афилл ипротянул ей что-то наладошке, - хоть это был исон, ноэто был самый прекрасный сон вмоей жизни. Пусть утебя останется отменя подарок…
        Наберегу уже привычного для нее места Алекс оказалась гораздо быстрее, чем ожидала. Хорошо еще, что успела схватить свои вещи исумку.
        «Даже неуспела поцеловать напрощанье», - горько подумала женщина. Она прекрасно понимала, что больше никогда вжизни неувидит этого прекрасного шестирукого мужчину, которого любила всей душой…
        - Что ты мне подарил? - посмотрела она себе вруку. Наее ладошке лежала маленькая фигурка шестирукого читаки, аккуратно истарательно вырезанная издощечки.
        - Милый, спасибо, ты навсегда останешься вмоем сердце, - Алекс погладила себя поживоту, - кое-кто, я очень наэто надеюсь, недаст мне тебя забыть.
        - Аэто, - поглядела она набезделушку, - будет моим счастливым талисманом…
        Теперь надо было выждать какое-то время, чтобы убедиться, что все идет впоплану.
        Прошло недели три, нудных искучных. Потому что даже Саечка ненавещала подругу наэтом унылом кусочке земли, птица исчезла, как будто провалилась вбездну. Неподавали признаков жизни идругие пернатые обитатели этого центра соприкосновения всех параллельных измерений. Может, они предоставили ей свободу выбора ини коим образом нехотели наэтот выбор повлиять? Алекс одиноко отсчитывала время отрассвета дозаката. Она просто спала, ела ягоды вмалиннике, купалась возере иждала, ждала, ждала… Иногда ей хотелось открыть портал вчеловеческий мир иполюбоваться родными пейзажами, нонемогла, неимела права тратить бесценный корень атракши понапрасну.
        Ивот водно раннее утро она почувствовала прилив тошноты, ей стали неприятны запахи, которые раньше незамечала. Перепутать эти ощущения она немогла ни счем иным.
        Конечно, это было нелепо. Безусловно, это выходило завсе разумные рамки. Ноей нужно было попробовать этот способ. Она нехотела отступать, ишла ва-банк. Теперь она была вовсеоружии имогла сразиться сострашным врагом, которого послала ей сама жизнь. Достав изсумки нагруди медальон, она водрузила его насвоюшею…
        …Найти вверенице одинаково оборванных изаросших рабов того единственного, который мог ей помочь, было непросто, ноАлекс, зная, что ее невидят, подошла совсем близко изаглядывала каждому узнику вглаза. Ворот поворачивался тяжело, рабам приходилось прикладывать немало усилий, чтобы работа двигалась, новсе их старания все равно сопровождались пинками надзирателей иударами их хлыстов.
        - Ох, м-м-м, - стонали мужчины, ауАлекс выступали слезы отжалости кним. Ноона надеялась, что очень скоро сможет избавить их отстраданий.
        «Где ты? Ну где? - бормотала она ипродолжала искать, - неужели неуспела? Неужели ты недождался меня?»
        Вот, кажется, старик похож натого, которого она ищет. Алекс схватила раба заруку, нотот резко отшатнулся инегромко вскрикнул отужаса:
        - Господи, помилуй! - забубнил он впустоту, которую представляла изсебя вэтот момент женщина, - Господи, избавь отэтих галлюцинаций!
        Иэто хорошо, что он заговорил, поголосу Алекс поняла, что ошиблась. Иона пошла дальше, продолжая искать инезабывая жевать кусочек корня атракши. Ведь его действие могло закончиться всамый неподходящий момент…
        «Я найду тебя, обязательно найду», - она незаметила, как ворот остановился. Пришло время обеда. Это было некстати, потому что невидя Алекс, ее могла легко затоптать огромная голодная толпа.
        Едва успев отскочить всторону, Алекс чуть несбила сгорбленного мужчину, который небежал вместе совсеми, асогромным трудом ковылял сзади. Он был стар инемощен, казалось, внем едва держался дух жизни, ноэто былон.
        - Несмотрите посторонам, - прошептала Алекс, почти вплотную пристроившись рядом, - я нашла корень атракши, поэтому вы меня невидите.
        Старик слегка выпрямил плечи ипопытался пойти более уверенной походкой.
        - Я понял, - еле слышно проговорил он, неповернув головы.
        - Возьмите, - Алекс засунула кусочек корня вруку мужчине, - возьмите это врот ипрожуйте, апотом идите замной.
        - Хорошо, постараюсь, только мне трудно…
        - Я знаю, нопопробуйте, хорошо? Я помогу…
        Женщина дождалась, пока старик станет невидимым, схватила его под руку ирезко дернула сместа.
        - Ой! - громко вскрикнултот.
        Это привлекло взгляд одного их охранников, тот обернулся вих сторону, ноненадолго. Убедившись, что никого нет, он снова занялся делами.
        - Я сам, - прошептал старик, - идите, я сам… потихоньку…
        Алекс побежала заскалы истала ждать. Ностарик был слаб инемощен ипередвигался медленно ишумно. Алекс слышала, как он спотыкается икряхтит. Она боялась, что эти звуки привлекут внимание надзирателей, ипоэтому вышла навстречу. Вот он уже почти рядом, вот… Итут раздались негромкий вскрик игрохот падающего тела. Хорошо, что вэту секунду сгулким воем заскрипел ворот - узники вновь возобновили работу.
        - Вы здесь? - Шепотом спросила женщина, нащупав руками тело старика, ипытаясь поднять, - можете встать? Я помогу…
        - Нет, нет, - слабо ответил тот иухватил ее заруку, - кажется, я несмогу двинуться сместа. Пусть все будет так. Слушайте…
        - Я помогу … - снова потянулаона.
        - Нет, ничего невыйдет, я сломал ногу…
        - Чтоже делать? Давайте я вас понесу…
        - Нет, - голос его слабел скаждой секундой, - видимо, мне уже неспастись, новы сможете спасти остальных…
        - Подскажите как? - Алекс присела рядом истала гладить его покостлявой идряблой руке, - расскажите, что знаете. Помогите найти выход.
        Разговаривали они так тихо, что исами едва слышали друг друга, ногромче было нельзя, ведь они находились всего внескольких шагах отврагов.
        - Я… знаю… это растение… атракша, - тяжело дышал мужчина, - я… знаю… оего… свойствах…
        Силы его стремительно покидали, ноон продолжал:
        - Среди… этих верзил… есть… нормальные… они ведь наполовину люди… Утаких… взгляд, вз… гляд другой… вы их… сразу узнаете… Они нетакие… нетакие… плохие… как кажутся… просто ими… управляют… они немогут… невсилах… противостоять…
        Старик начал задыхаться.
        - Один изних… рассказал и… дал мне… медальон… который… навас… Так ведь?
        - Откуда вы знаете?
        - Ви… ви… видел, - каждое слово ему давалось струдом, ноон всеми силами оттягивал агонию, - еще… эта …атракша… как вам… удалось?… после… когда я… они… думают… ее всю… я тоже думал… больше… нигде…
        Он умирал, умирал наруках уАлекс, иэто было ужасно. Женщина едва сдерживала слезы:
        - Скажите главное, пожалуйста, главное, - прошепталаона.
        - Я… надо было… мне сказали… вход… закрыть… ая… думал… хотел… посмотреть… насвой мир… сначала… так… хотелось… там… деревья… медальон… успел… асам…
        Нет, нето, нето говорил старик. Женщина хотела услышать другое, ноона незнала, как остановить бессмысленный поток слов, ивытянуть нужную информацию.
        - Главное, пожалуйста, главное, - чуть неплакалаона.
        - Много лет… там уже… нетюрьма … - словно неслыша ее просьбы, продолжал мужчина сбивчивую речь, - … думаю… давай, Данила… может… медальон… там правнучка… мне ее… показали… я думал… справится… успел… аменя …назад… портал …надо …было …закрыть… а… этот… о-о-о… он… очень силен…
        Потом он замолчал. Алекс ждала, нодыхание его становилось слабее итише.
        - Пожалуйста, - растерянно бормотала женщина, - еще что-нибудь, пожалуйста…
        - Нужен… уничтожить… его …уничтожить …его… найди… его… свяжись… сними… они помогут… уничтожь… а… потом все… будет… хорошо… хо… ро…шо…
        Старик стал вдруг обретать видимые очертания. Алекс попыталась вновь сделать его невидимым, новпихнуть ему между крепко сжатыми зубами спасительный корешок неудалось, оставалось только быстро шмыгнуть заскалу. Вэтот момент умирающего мужчину заметили черные стражи. Поднялся шум. Несколько верзил быстро подскочили кнему истали совсей силы стегать хлыстами. Мужчина только извивался истонал.
        - Помо… гите, помо… гите, - почти беззвучно шептал старик, апотом умолк. Тутже стражники швырнули умершего вяму, изкоторой донеслось чваканье.
        «Сволочи! - мысленно ругалась женщина, - Гады! Ну теперь-то вам точно пощады небудет! Уничтожу! Уничтожу всех доодного!»
        Она медленно поплелась задальние скалы. Зубы скрипели отзлости, арот выдавал такие проклятия, какие она неупотребляла даже вовремена своего преступного прошлого…
        Наступило самое темное время суток черного мира. Сумрак поглотил округу настолько, что невозможно было рассмотреть даже самую высокую каменную возвышенность. Аслабое освещение срабской плантации недоходило кскалам, закоторыми пряталась женщина. Алекс наощупь начала выискивать дорогу вневидимый замок, нонайти ее было непросто. Бесцельно покружив покаменистой территории, женщина остановилась.
        - Насколько помню, иногда вбашне вспыхивал свет, - размышляла она тихонько, - вкакие моменты это происходило? Когда что-то случалось?
        Свет слабо мелькнул слева отнее, иона сразуже повернула вэто направление.
        - Ну? - прошептала Алекс, - ну, мелькни еще разок…
        Словно поее просьбе, свет мелькнул снова.
        - Так, кажется, поняла, куда надо идти, - выставив перед собой руки, чтобы сразу нащупать препятствие, она начала пробираться между скалами иглыбами. Страха небыло. Алекс заметила, что стой минуты, как вруки попал корень атракши, она перестала бояться, чегобы то ни было. Аеще уверенности придавал подарок Афилла. Этот крошечный талисман грел душу.
        Наверное, периодические отражения света возникали там постоянно, просто, незная обэтом, заметить их было мудрено. Теперьже Алекс четко иуверенно ориентировалась наблики. Минут через пятнадцать она уткнулась встену. Только стена теперь нерасступилась, как впрошлый раз. Алекс давила нанее, пинала, гладила, нопреграда решительно нехотела впускать ее взамок.
        «Блин, чтоже делать? - мысленно злилась женщина, - видимо, вэтот раз меня нехотят там видеть? Аможет, болтливый «осьминог» неподозревает отом, что я стою здесь?
        - Стоп, - вдруг ее осенило, - ведь, если есть стена, значит, должен быть ивход? Обычная дверь, как влюбом здании. Ия должна ее найти.
        Продолжая ощупывать стену, Алекс медленно пошла вдольнее.
        Вот, кажется, угол. Женщина осторожно, прислонившись кстене, выглянула из-за него. Новтемноте ничего неувидела. Тогда она снова продолжила путь «наощупь». Ходила долго. Нащупала ивсе четыре угла, ичетыре стены, идаже посчитала размер здания вшагах: восемьсот пятнадцать нашестьсот сорок восемь. Иобошла загадочный замок четыре раза, адверь ненаходилась.
        «Е-мое! Да чтоже это такое? Коробка без окон, без дверей, - думала она, - Какже ты, гад толстопузый, туда попадаешь? Или невыходишь наулицу никогда?»
        Вконец устав, она села наземлю иприслонилась спиной кстене. Итутже услышала тихий шорох слева отсебя. Кто-то, крадучись, пробирался кзданию ивидимо тоже нехотел быть замеченным. Аможет, умел ходить бесшумно. Алекс, навсякий случай, взяла врот небольшой кусочек корешка изатаила дыхание.
        Да, несомненно, кто-то подходил сюда. Иэтот «кто-то» был неодин. Номрак совершенно недавал рассмотреть ничего. Слышны были лишь осторожные шаги нескольких парног.
        - Надо вочтобы то ни стало достать препарат, ичем быстрее, тем лучше, - вдруг отчетливо услышала она. Эта тихая реплика прозвучала невнутри ее головы, аздесь, снаружи. Мужской голос говорил напонятном ей языке.
        - Да, если средство будет унас, мы попробуем вернуть его, - это был другой, нотоже мужской голос.
        - Унас нет другого выхода, мы напороге глобальной катастрофы, если непомешаем сейчас, равновесие между мирами рухнет, - снова отозвался первый.
        - Успетьбы только.
        - Осталось мало времени.
        - Трудная задача…
        Кого вернуть? Какой препарат? Какое равновесие? Очем они? Алекс ничего непонимала, ноосознавала, что говорящие втемноте ей невраги. Скорее всего, уних таже цель.
        - Когда он втрансе, он неспособен нагипнотическое воздействие. Мы должны успеть этим воспользоваться.
        - Да, нокак продлить момент транса? Нам может нехватить времени.
        - Попытаемся удлинить потерю самоконтроля иусилить это состояние. Необходимо одновременно ввести вдействие квантовые генераторы изадержать их работу домаксимума. Столько, сколько выдержим.
        - Опасно. Мы все можем погибнуть.
        Возле самой стены разговор стих. Потом что-то негромко щелкнуло, иоткрылась дверь, которую так искала Алекс. Пространство вокруг осветилось. Отчетливо стали видны две огромные темные фигуры. Это были даоры, одетые вдлинные балахоны. Осветившиеся лица их неказались зловещими.
        Женщина знала, что она невидима ихотела прошмыгнуть вдверь вместе сночными визитерами, но… неуспела. Та захлопнулась перед ее носом, иокруга вновь погрузилась вкромешную мглу.
        - Черт! - непроизвольно вырвалось уАлекс, - чтож теперь делать? Раззява, немогла пошустрее двигаться.
        Нотеперь она, покрайней мере, знала, где дверь.
        - Если они так легко ее открыли, может, это получится иуменя? - женщина подавила руками место, куда недавно вошли два незнакомца, нодверь распахиваться несобиралась.
        - М-м-м, - застонала Алекс ибессильно постучала головой остенку, - супер-пупер богатырша, немогу даже дверь открыть…
        …Как долго продолжались ее попытки проникнуть вздание, женщина незнала. Ориентироваться вовремени вчужом мире вполной темноте было невозможно. Вконец измучившись, Алекс достала изсумки кусочек корешка истала нервно мять вруке, чтобы чем-то занять себя. Сухой корень отдлительного воздействия нанего стал пускать некое подобие маслянистой жидкости. Этого вещества становилось все больше, ионо потекло порукам.
        - Тьфу, блин, - Алекс хотела вытереть испачканную руку остену…
        Нонеуспела коснуться рукой шершавой поверхности, как дверь раскрылась, исвет изпомещения приветливо осветил ей дорогу.
        Все еще невидимая глазу, женщина осторожно заглянула внутрь. Кроме длинного коридора неувидела ничего. Медленно ибесшумно Алекс затворила засобой дверь.
        Видимо, вэтот раз Алекс попала вздание сдругой стороны, потому что глазам открылась совсем иная картина, нежели впервое посещение ею замка. Помещение тоже было длинным ибелым, нобез ящиков над стенами. Зато было множество закрытых дверей. Они таили бездну нужной ей информации, нопроходить сквозь стены Алекс немогла, аоткрывать двери было опасно. Поэтому пришлось ждать.
        Иснова ожидание длилось безмерно. Алекс сама непонимала, откуда берутся унее терпение исилы. Ивот, наконец, раздался грохот, идвери, как покоманде, соскрипом отворились.
        Изсамой широкой изних самостоятельно, без чьей-либо помощи, начали сгулким воем выкатываться каталки сбелыми ящиками. Что хранилось вних, можно было догадаться без подсказки - это были те самые контейнеры, вкоторых хранились полудаоры-получеловеки. Каталок было много. Ноони неостанавливались вкоридоре, аупорядоченно въезжали воткрытые двери. Медленно изловеще, словно сами определяли для себя убежище.
        Сколько их? Пятьдесят? Сто? Двести? Сначала Алекс пыталась считать, нобыстро потерялась вколичестве ипрекратила эту глупую затею. Новот, наконец, мрачная процессия рассеялась, изтойже двери показалась знакомая красная шевелюра, исшумом выкатился читаки-Дано. Вид унего был сияющий иважный. Его окружал десяток огромных даоров всеро-желтых балахонах. Дано наих фоне выглядел колобком издетской сказки, нотолько сжирными лапками-щупальцами.
        - Нам нужны семьдесят Надзирателей, итридцать пять Производителей, остальные пусть остаются вбарокамерах, я подумаю, куда их определить, - слышался железный скрип толстяка, чернолицые верзилы шли молча ибезучастно.
        Алекс стояла, плотно вжавшись встену. Она ждала, пока эта группа пройдет мимо, чтобы тихонько присоединиться кней ипроследовать внутрь комнат. Нокогда толпа подошла вплотную, Дано вдруг резко остановился, авместе сним даоры, идвумя правыми руками ухватился зато место, где унормального человека располагается сердце.
        - Стоп, - вдруг проскрипел он, - что-то нетак. Я что-то чувствую. Давно уменя небывало этих ощущений. Я немогу ошибаться: я чувствую… читаки!
        Даоры неотреагировали наего слова. Они равнодушно стояли, уставившись впустое пространство.
        - Этого неможет быть! - продолжал дребезжать железом пузач, - Читаки немогут попасть вэтот мир! Граница между мирами запечатана.
        Он закрыл глаза иносом втянул всебя воздух:
        - Я немогу ошибаться, - сразу несколькими руками Дано схватился заголову истал ее массажировать.
        Алекс стояла ни жива, ни мертва. Ей хотелось, чтобы толстяк успокоился ипоследовал дальше. Нотот стоял вшаге отженщины ито, что он ее чувствовал, она ощущала кожей икаждым своим нервом…
        …Действие атракши могло закончиться влюбую минуту, авзять изсумки еще Алекс немогла, малейший звук выдалбы ее. Сердце женщины колотилось так громко, что, казалось, отего ударов дрожали стены. Видимо даоры слышали этот стук, потому что все, как один, повернули головы вто место, где скрывалась непрошенная гостья, новели себя так, словно ничего незаметили. АДано ничего непонимал, крохотная частица читаки внутри Алекс отбивала унего ислух, инюх, иостальные чувства.
        Женщина знала, что через пару минут ее увидят. Эта пара минут прошла.
        - Неможет быть, - многорукий Дано смотрел теперь ей прямо вглаза, - это ты? Это невозможно!
        Алекс тоже неопустила взгляд. Бежать было бессмысленно. Ноипадать вобморок женщина несобиралась.
        - Ты немогла перехитрить меня. Утебя никогда нехватилобы для этого ума. Я ведь стер тебе память. Кто тебе помог?
        Он повернулся всторону даоров ипригрозил им, те неотреагировали.
        - Ты немогла сделать этого сама, - снова посмотрел толстяк наАлекс, аего тело судорожно задергалось.
        Женщина всем видом показала презрение иненависть, новслух ничего несказала.
        - Я заблокировал талисман, - он посмотрел нашею Алекс, дыхание его сбивалось, - это мой первый амулет, … я его сделал для себя, чтобы беспрепятственно проникать вдругие миры… Потом потерял… Как он оказался натвоейшее?
        Он мучительно корчился иизвивался, тело становилось то более объемным, то сморщенным идряблым, аего спутники стояли скаменными лицами инепытались помочь.
        - Значит, ты была вмоем мире ипринесла часть его сюда? Как? Немогу понять. - потом презрительно взглянул наее живот, - ты ненормальная!… Итаким образом ты хочешь меня уничтожить? Дура! Я здесь хозяин, аты - подопытное животное… Взять ее! - слабо скомандовал он верзилам, асам продолжал потихоньку приседать напол.
        - Визолятор! Быстро! - злобно прорычалон…
        ..Алекс успела выполнить пару боевых приемов, носправиться смужиками, гораздо превышающими ее вразмерах, она немогла…
        Спустя несколько минут она сидела привязанной нанебольшой шестиугольной платформе водной изкомнат. Совсех сторон ее окружал плотный туман, через который едва видно было окружающее. Сумка соспасительными предметами была унее изъята, ичто теперь делать, она незнала. Нашее оставался медальон, носвязанные руки непозволяли донего дотянуться.
        «Вот дела! - пришла вголову печальная мысль, - Вот так нелепо рухнули все мои планы».
        Прозрачный колпак непропускал воздух, идовольно скоро Алекс почувствовала нехватку кислорода. Рядом, затуманной стеной, стояли каталки сконтейнерами, возле них копошились даоры, которые необращали напленницу никакого внимания. Дано небыло. Видимо, он приходил всебя после неожиданного «удара»…
        Женщина дышала нечасто иглубоко. Изо всех сил она пыталась сберечь оставшийся воздух. Она понимала, что долго невыдержит, искоро потеряет сознание, апотом умрет.
        Неожиданно для себя, Алекс громко расхохоталась. Ей было несмешно иневесело, скорее, она смеялась отболи игоречи. Иеще отужаса ибеспомощности. Это был даже несмех, аистерика, которая привлекла внимание даоров. Несколько изних подошли поближе, сквозь туман их лица рассмотреть было невозможно, носмутные очертания фигур Алекс ясно видела, ипоняла, что занею наблюдают. Апотом под ногами хлопнуло, ивобразовавшуюся наполу щель стал поступать кислород. Он наполнил камеру узницы свежим воздухом. Стало легче дышать. Женщина непонимала, что случилось. Толи даоры пытались ей помочь, толи ее ожидало что-то еще страшней.
        - Слушайте, - громко крикнула она тем, кто стоял рядом, - я нежелаю вам зла. Я могу помочь.
        Даоры молчали. Нонеотходили ипродолжали смотреть. Слышали они ее или нет - Алекс незнала. Нодругого выхода небыло.
        - Уменя есть сила, способная противостоять Дано, - продолжала она свой монолог, - Я знаю, что он иваш враг тоже. Я многое знаю. Выпустите меня. Помогите, ая помогувам…
        Неожиданно застеной раздался шум, идаоры быстро отошли отженщины. Однако непрекратили подачу воздуха.
        Вдверь вошли еще трое огромных мужчин вбалахонах. Подойдя кпленнице, синтересом поглядели нанее ивместе сдругими собрались вкружок. Что они делали - было непонятно иневидно. Нодаже вполной тишине там явно происходило какое-то обсуждение. Иногда все поворачивались всторону Алекс.
        Алекс понимала, что сейчас решается ее судьба. Ипоэтому молчала, иневлезала вмолчаливый «диспут».
        «Господи, - только шептала она про себя, - помоги мне! Помоги, прошу!»
        Минут через десять даоры подошли кпленнице.
        - Как ты можешь ему противостоять? - вдруг спросил ее начеловеческом языке один издаоров, - только говори правду. Если соврешь - умрешь.
        - Вы, наверное, знаете, что он измира читаки? - начала Алекс. Она поняла, что скрывать ничего нельзя.
        - Конечно. Мы знаем мир читаки. Нонам закрыт доступ вэтотмир.
        - Авы знаете, что Дано проклят среди своих? Нанего наложено проклятье, лишающее его возможности причинить вред любому изчитаки ивсему их миру. Любой самый маленький читаки способен обезоружитьего…
        Эти слова привлекли внимание остальных даоров. Все бросили работу иокружили прозрачную камеру.
        - Подробнее ибыстрее, - скомандовал старший даор, - Дано сейчас втрансе, ноэто ненадолго. Потом он будет видеть все, что здесь происходит.
        Женщина начала сбивчиво рассказывать все, что она знала. Отом, как попала вмир даоров, опространственном коридоре, опутешествии кчитаки, оразговоре сДано, и, конечно, отом, какое раздобыла «оружие» против него.
        Даоры слушали внимательно. Они ни разу неперебили ее, ивидимо понимали гораздо больше, чем им было сказано. Потому что, как только она закончила свою речь, послышались слова тогоже даора:
        - Мы поняли тебя. Сейчас мы обдумаем все сказанное тобой ипримем решение. Ты незадохнешься, воздух будет поступать ктебе, только очень маленькими порциями, чтобы это небыло заметно состороны. Делай вид, что тебе сложно дышать, потому что скоро Дано увидит изолятор насвоем мониторе, исразу заметит, что что-то нетак.
        Кислород, медленными рывками продолжал поступать вкамеру, ноперестал шуметь, дышалось легко. Вкомнате воцарилась тишина. Все продолжили свою работу. ААлекс закрыла глаза словно потеряла сознание. Потом уснула…
        Проснулась женщина оттого, что кто-то настойчиво стал теребить ее заплечо.
        - Ой! - вскрикнулаона.
        Руки были отвязаны, туманная стена камеры отсутствовала, аперед женщиной стоял… нет, это был несовсем даор. Налице вдва ряда «красовались» четыре глаза. Большие черные блестящие. Алекс поежилась.
        - Небойся, - миролюбиво произнес здоровяк, - Мое лицо кажется тебе необычным? Это неодно мое отличие отдаоров, которых ты привыкла видеть. Я - чистокровный даор. Такими были все дотех пор, пока над нами невзял власть пришелец. Гены людей сыграли свою роль, даоры поменяли исвое обличие, ивомногом сущность. Чистокровных осталось чуть больше десятка. Пойдем сомной. Я покажу тебе что-то.
        Он протянул ей огромную ладонь ипомог подняться. Это было кстати, потому что отдолгого сидения уАлекс затекли ноги ипочти неслушались.
        - Ой, кажется, я немогу идти, - невсилах сделать шаг, произнеслаона.
        Даор тутже, словно пушинку, приподнял ее и, прижав ксебе, быстро понес.
        Двери, двери, коридор, двери - все замелькало перед глазами женщины, апотом кгорлу неожиданно подступила рвота. Алекс неуспела ничего сообразить, когда ее стошнило наруку носильщику.
        - Ой! - Она очень испугалась. Нодаор, незаметив конфуза, продолжал стремительно двигаться вперед.
        Через короткое время они оказались влифте, там даор поставил Алекс наноги, иих стремительно понесло вниз…
        Когда они вышли излифта, Алекс, оглядевшись, была ошеломлена. Она ведь явственно чувствовала, что они едут вниз, аувиденная картина показывала обратное - то, что они прибыли как раз-таки снизу. Окружающее вообще вводило вступор. Перед глазами простиралась пустыня. Настоящая пустыня: желто-оранжевые пески, рыжие засохшие кустарники, коричневые жуки-скоробеи, то здесь, то там выползающие изпеска впоисках пищи.
        - Что это? Где мы? - Неудержалась она отвопроса.
        - Это еще одно параллельное измерение. Вход внего известен единицам. Дано онем даже недогадывается. Наверное, единственный мир, который он досих пор необнаружил, - они пошли попустыне вперед, нотеперь уже неторопясь. Наэто раз даор ненес, авел заруку ослабевшую Алекс.
        Воздух был горячим иприятным. Алекс довольно быстро пришла всебя.
        - Как унас дома, - наконец, почувствовав полное облегчение, произнеслаона.
        - Несовсем. Вэтом мире нет разумных существ, только несколько видов насекомых ирастений. Здесь тихо испокойно. Издесь нашел свое пристанище тот, который много лет назад бежал изнашего мира отпреследовавшего его Дано.
        - Тани-даор? - это вырвалось так неожиданно, что женщина даже рот прикрыла рукой отрастерянности.
        - Да, - неповернув головы вее сторону, ответил мужчина, - мой отец.
        - Как? Ведь Дано сказал, что его больше нет, - искренне удивилась Алекс.
        - Он так думает. Ноотец давно знал обэтом мире. Здесь построил свою секретную лабораторию иделал свои необыкновенные открытия. После тяжелых для него стычек считаки, незаметно переместился сюда. Потом, также незаметно передал мне ключ отпортала. Я навещаю его. Дано - подлец, ноего изобретения уникальны, группа повстанцев много лет выкрадывала его разработки, ая доставлял их сюда…
        - Мне Дано рассказывал оТани-даоре…
        - Ненадо верить тому, что говорит этот пришелец. Отец - великий даор. Да, вомногом он был неправ, я никогда неподдерживал его мероприятий попривлечению рабочей силы издругих миров. Бессмысленное внедрение виные измерения. Чистокровные даоры обладают необыкновенным умом испособностями. Имы можем решить свои проблемы самостоятельно. Занесколько сотен лет отец раскаялся. стал другим. Аеще он много работал, изобретал, используя, втом числе, иоткрытия Дано, итеперь, если нам удастся вернуть его назад, он сможет изменить нашмир.
        - Аразве даоры могут жить так долго? Дано говорил, что их жизненный путь недлиннее человеческого.
        - Тоже неправда. Это полукровки живут столько, ачистокровные даоры могут жить дотысячилет.
        - Ничего себе! Акак насчет размножения?
        - Раньше репродукция унас происходила спомощью экстракорпорального оплодотворения…
        - Что? - Алекс чуть неспросила: «Папа, аскем ты сейчас разговариваешь?» Нобыло стыдно засвою необразованность.
        - Это зачатие впробирке, - словно поняв ее мысли, пояснил даор, - Нопоскольку унас нет особей женского пола, использовались особые технологии, более близкие кгенетическому проецированию. Нопотом Дано вмешался впроцесс репродукции, иэмбрионы стали стремительно гибнуть. После этого Дано начал спаривать даоров спредставителями иных пространственных измерений. Имир потерял чистоту генетических особей.
        Даор вдруг замолчал иостановился. Перед ними находился огромный бархан, под которым ясно просматривалось жилое сооружение. Ивнем был такойже огромный вход. Видимо под этим барханом ижил Тани-даор.
        - Пока мы невошли, хочу тебя предупредить, - даор внимательно посмотрел вглаза Алекс, - ничему, что увидишь, неудивляйся иневыражай бурных эмоций. Сохраняй спокойствие. Иеще: отец может общаться только телепатически. Дару человеческой речи я научился уполукровок. Правда, изних далеко немногие переняли эту способность отматерей. Да ите, кто общается спомощью голоса, стараются скрывать это отДано. Иначе он уничтожитих.
        - Акакже я его пойму?
        - Поймешь. Я ввел тебе небольшую дозу препарата наоснове атракши.
        Иони двинулись внутрь бархана. Глазам открылось высокое помещение, обставленное такимиже исполинскими предметами быта. Несколько одинаковых столов, стульев, шкафов иполок. Ни кровати, ни топчана. Итакая чистота вокруг, что женщина почувствовала неловкость отсвоего неопрятного вида.
        Вглубине помещения был еще один вход, через мгновение оттуда показался сгорбленный четырехглазый даор. Повиду ему можно было дать лет девяносто.
        - Сахи-даор! - Губы его нешевельнулись, новмозгу Алекс ясно прозвучали эти слова. Сахи, видимо, звали ее спутника, - давно ты ненавещал своего старого отца…
        Вдруг он заметил рядом ссыном постороннего ирезко замолчал.
        - Это человек, - также мысленно пояснил Сахи, - рабыня.
        Алекс укоризненно посмотрела вего сторону ихотела возмутиться. Что значит, рабыня? Нодаор строго посмотрел нанее, иона промолчала.
        - Зачем ты ее сюда привел? Я запретил тебе открывать кому-либо этот вход. Тем более рабыне, - и, хотя эмоции никогда неукрашали лица даоров, было заметно, что Тани сердится.
        - Это необычная рабыня. Она может помочь.
        - Вот как? Пусть побудет снаружи…
        Долго, очень долго Алекс одиноко топталась возле бархана. Горячий песок обжигал босые ноги, хотелось пить, нозайти без разрешения вжилище Тани-даора она немогла. Кто знает, что ждало ее там? Авдруг старик предложит избавиться отнее прямо здесь исейчас.
        Пески переливались всеми оттенками горячих цветов. Иногда легкий прохладный ветерок сшумом проносился попустыне, итогда песок невысокими плавными волнами перекатывался поповерхности. Это походило наначинающийся шторм наморе. Вылезшие наружу жучки тутже испуганно закапывались впесок. Идаже невысокие колючие кустики мягко наклоняли свои веточки кземле, словно искали унее защиты ответра.
        Жажда становилась все сильней, ворту Алекс пересохло. Невыдержав, она несмело шагнула вжилище Тани-даора.
        - Простите, - спорога начала она, - можно мне водички, ато умру отжажды.
        Даоров неудивило инерассердило ее появление. Они сидели настульях испокойно беседовали насвоем мысленном языке. Тани внимательно оглядел ее сног доголовы, потом поднялся, прошел вдальнее помещение, вынес оттуда большую плошку ипротянул. Алекс жадно начала пить. Это была вода, носдобавками, потому что вкус был кисловато-горьким инесовсем приятным. Хотя пилась она легко иутоляла жажду. Сделав несколько глотков, женщина почувствовала бодрость иприлив сил. Ясно, что добавками кводе стали целительные средства.
        - Садись, - Тани-даор указал настул напротив себя.
        Алекс послушно села исложила руки наколенях.
        - Ты очень маленькая, - Тани неотводил отнее взора пронзительных четырех глаз.
        Естественно, посравнению спочти трехметровыми даорами любой человек выглядел лилипутом.
        - Ислабая. Слабее самого маленького даора.
        Ну, простите, откуда при такой разнице вразмерах сравнение всиле?
        - Сахи рассказал мне твою историю. Да, ты сможешь нам помочь. Избранные даоры много десятков лет пытаются выкрасть уДано препарат, который дает ему силу. Он принимает панацею ежедневно водно итоже время, иоттого становится все сильнее исильнее. Ностоит ему раз пропустить прием лекарства, как сила уменьшится вдесятки раз, ивтечение какого-то времени он будет уязвим. Тогда мы сможем запечатать его ввечный изолятор. Нопопытки изъять зелье тщетны, как только даор заходит вего кабинет, Дано тутже блокирует его движения, получает нужную информацию, иснимает действие гипноза только тогда, когда даор покинет пределы комнаты. Я пытался создать препарат обратного действия, нополучается нето, один компонент немогу подобрать. Мы больше двух сотен лет разрабатывали план свержения чужака, следили заним, искали слабые места. Зачастую приходилось искусственным путем вводить его вбездействие, чтобы сделать несколько лишних шагов без его контроля. Надежды унас немного, нодругих способов нет. Было несколько попыток уничтожить Дано, ноиони провалились. Хорошо еще, что он неспособен читать наши мысли, поэтому
озаговоре недогадывается. Амы видим все, что творится вего голове, ноневсилах справится сего мощным гипнотическим воздействием. Ты сможешь выкрасть зелье?
        - Акак я его найду? Икак беспрепятственно зайду кДано?
        - Чтобы ты незаметно проникла взамок Дано, мы сделаем тебя невидимой надолго. Он, конечно, учует твое присутствие. Ноучитывая то, что произошло сним напоследней встрече стобой, будем надеяться, что произойдет тоже самое. Намбы хватило этого времени. Апрепарат ты найдешь легко. Он держит его настоле. Он тогоже цвета, что иатракша.
        - Сиреневая? Я видела унего такую жидкость. Аесли приступа унего неслучится?
        - Тогда снова бунт будет неудачным, имы будем ждать восхода солнца, как заката своей жизни.
        - Восхода солнца? - Поразилась Алекс.
        - Тебе непривычно отнас слышать это слово? Ксчастью, инам знакомо такое явление, как восход солнца. Носейчас необэтом.
        Тани-даор встал состула иподошел кодному их столов.
        - Уменя огромный запас волшебного корня. Я давно, еще будучи правителем своего мира, начал разводить здесь атракшу. Я много работал, имне некогда было всякий раз вовремя изготовления нового препарата шастать через портал. Имудро сделал, потому что Дано, как только избавился отменя, приказал найти всю атракшу ипоместить ее подвалы, ккоторым, кроме него, нет доступа ни укого. Конечно, всю собрать было невозможно, где-то должно было затеряться хоть одно растение, вот ты его иобнаружила.
        - Акак я проникну через закрытую дверь?
        - Это непроблема. Утебя амулет Дано. Его однажды нашел даор-полукровка, засланный нами вгруппу надзирателей, проявил инициативу иотдал одному израбов, помог ему телепортироваться ипопросил запечатать портал вмир людей. Нотот несправился, был обнаружен Дано ипереправлен назад, успел лишь оставить вмире людей эту вещицу.
        Алекс потрогала медальон.
        - Он действует только втом случае, если отдан добровольно либо потерян инайден. Видишь, нанем брелок ввиде стрелочки - это ключ отвхода влюбом изпараллельных измерений. Он чувствителен кпорталам нарасстоянии сотен метров. Если близость иного измерения им зафиксирована, брелок становится теплее. Ачтобы открыть или запечатать вход впространство, достаточно острие направить нанужный объект, ион распахнет или, наоборот, закроет его дверь. Также можно направить стрелку внужную сторону, иты телепортируешься вмир, который запеленговал амулет…
        - Вот это да! - неудержалась отвосклицания Алекс, - то есть, я извашего мира могла влюбое удобное для меня время?
        - Да, - подключился кразговору Сахи, - ты могла телепортироваться даже нарабочей плантации. Нопоскольку ты несовсем правильно пользовалась амулетом, то он дал сбой, то идело помещая тебя впространственный коридор, которого бояться все, кто онем слышал. Ну атам ты выжила, скорее всего, благодаря дружбе спернатой.
        - Ая думала, что, лишь сорвав медальон, я могу переместиться вдругоймир.
        - Видимо, срывая медальон, - прозвучали слова Тани-даора, - ты непроизвольно поворачивала его внужном напрвлении, ипроисходила телепортация. Унас мало времени. Каждые триста лет вмире даоров восходит солнце. Да, именно то небесное светило, что каждый день обогревает человеческий мир. Внашем измерении первые минуты рассвета обладают необыкновенно мощной энергией. Если зарядить вэтих лучах корень атракши, потом выдержать его вспециальном растворе, получившийся препарат дает выпившему такую мощь, которой нет равных. Он становится способен одним взглядом пробуравить все миры насквозь, идвижением руки уничтожить нетолько планету, аигалактическую систему. Дано это знает. Именно благодаря этим сведениям он сумел триста лет назад захватить наш мир. Нотогда его информации хватило лишь нато, чтобы победить меня. Теперь его знания расширились, ион планирует покорить все параллельные пространства. Он мечтает стать подобием Бога наЗемле. Иему это удастся, поверь. Он очень ждет этого рассвета.
        - Асколько осталось времени?
        - Совсем немного. Повашим человеческим меркам - двадня.
        - Блин - несдержалась Алекс, - Два дня? Это всего сорок восемь часов? Успеемли? Ведь это очень мало. Иеще один вопрос: ате чудища, что нападают намир читаки? Можно их уничтожить? Дано говорил, чтонет.
        - Глупости. Они живы, пока внашем мире есть хоть один чужак. Стоит нам закрыть порталы, ипросто перестать их кормить, они вымрут быстро ибезболезненно. Взакрытом мире немогут существовать пришельцы издругих миров.
        - Новедь тогда умрут иполукровки?
        - Нет. Просто их жизненный путь станет короче, чем унас. Нопойми нас правильно. Мы ведь нетолько хотим отстоять свой мир, мы хотим вернуть все свои генетические свойства иусловия жизни. Вмире даоров должны жить даоры.
        - Амы успеем все сделать довосхода солнца?
        - Времени мало. Номы должны постараться. Иначе - конец мирам, конец всем существам напланете, конец всей жизни. Начнем подготовку прямо сейчас…
        …Какже долго длились эти минуты! Один миг посвоему напряжению был равен нескольким дням самых тяжелых дней вее жизни. Алекс спешила выполнить свою необычайно важную миссию, новойти влогово кврагу пока немогла. Ей небыл дан сигнал.
        Решено было ввести Дано втранс чуть раньше той минуты, когда он должен принять панацею. Чтобы добавить себе немного безопасного времени. Вискусственный транс чужак входил только тогда, когда включались радиоактивные аппараты, ивремя происходило лазерное облучение людей. Мозгже читаки невыносил исекунды такого мощного радиационного воздействия.
        Пока невидимая глазу Алекс терпеливо дожидалась нужного знака, десятки даоров, нарушая все порядки черного мира, застыли урадиоприборов илазерных установок. Все знали, что лишнее облучение нанесет непоправимый вред иобитателям мира. Икто-то, возможно, невыдержит иумрет. Нонажертвы идти было необходимо. Без потерь невозможен был положительный результат всего мероприятия. Новсе аппараты будут ивыключены очень скоро, чтобы неуничтожить весь мир полностью. Они осветят его всего надесять минут. Заэто время Алекс должна будет забрать препарат.
        Женщину волновало еще одно, что совершенно неприняли врасчет даоры. Азаявить обэтом она непосчитала нужным - она также могла стать жертвой облучения, которого боялся шестирукий толстяк. Ведь вней хотя икрохотный, нотоже развивался читаки. Исейчас, отсчитывая последние минуты, она настраивала себя нато, что организм обязательно это выдержит…
        Свет вкоридоре, где стояла Алекс, замигал. Потом стал менять напряжение: то становился ярче, то почти исчезал совсем. Это был сигнал кдействию.
        Женщина дрожащими руками стала тыкать острием брелка вдверь Дано. Та распахнулась, иАлекс вошла.
        Кабинет совсем неизменился стого дня, когда она была здесь впервые. Теже круглые мониторы постенам, тотже огромный стол. Инавысоком кресле также живописно восседал краснорожий толстяк. Он уже впал втранс, ибыл недвижим. Водной изего рук застыла чашка ссиреневой жидкостью. Судя попереполненному сосуду, он еще неуспел отхлебнуть отнее ни капли. Анастоле стояла огромная фляга стакимже напитком. Алекс знала, что это иесть тот препарат, который она должна забрать. Надо его только достать. Нотут она почувствовала невыносимую боль вживоте.
        - Е-мое, - скорчилась она, - блин, какже больно!
        Она итак незнала, как дотянуться дососуда, атут ещеэто.
        Медленно передвигаясь, иструдом превозмогая боль, она полезла покреслу настол, цепляясь руками завсе, что попадалось напути. Апопадались ей преимущественно ноги ивисящие вдоль туловища многочисленные руки пузатого читаки. Вот уже изаветная бутыль. Совсем рядом. Носначала Алекс начала вытягивать чашку изрук Дано, чтобы, когда тот придет всебя, он несмог сделать спасительный для него глоток. Это было трудно. Хотя читаки неподавал признаков жизни, нодержал наполненный сосуд крепко. Женщина начала вырывать его. НоДано держал посудину мертвой хваткой. Алекс то хваталась забольной живот истонала, то снова усердно рвала добычу изчужих сильныхрук.
        - Ану, давай, - злилась она, дергая чашку изо всей силы, - отдай, сказала!
        Вэтот момент свет перестал дергаться, засветил ярко иравномерно, иДано открыл глаза. То, что он увидел перед собой, ошеломило его, он отшатнулся, его вечно заплывшие отжира глаза округлились истали похожи надве баранки сначинкой внутри.
        - Ты … - придя всебя, он стал отвоевывать предмет, - ты…что?
        Ноприсутствие Алекс делало его почти немощным. Руки его дрожали, лицо перекосилось, тело то раздувалось, то сдувалось вновь. Зато уАлекс моментально прошли боль инеприятные ощущения, итеперь она стала действовать судвоенной силой.
        - Отдай, я тебе сказала! - сненавистью бросала она влицо сопернику ирвала, рвала изего слабеющих рук заветную чашку, - все равно заберу.
        - Уйди, - слабо сопротивлялся толстяк, - уйди, прошу. Неделай глупости, пожалеешь.
        Носилы его таяли наглазах. Он продолжал опухать ираздуваться. Еще один рывок Алекс, иоба сгрохотом рухнули состула. Жидкость вылилась напол. Дано, несмотря намучения, был все равно сильнее. Он, корчась ипостанывая, подмял под себя Алекс иначал двумя руками выдавливать ей глаза. Аостальными конечностями скручивал ей руки иноги. Это было ужасно. Алекс плакала икричала, невсилах сбросить ссебя тяжелого монстра. Ей было больно иобидно. Ради чего, спрашивается, она пошла наэти жертвы, чтобы лишиться зрения, апотом ижизни? Руки Дано слабели, ноборьба продолжалась. Еще секунда, иАлекс резко сорвала пальцы сосвоих глаз ивывернулась из-под мужчины. Апотом ивовсе оказалась сверху. Она несразу стала видеть, нопостепенно зрение прояснилось, и, придавливая всем туловищем кполу распухшего иуже посиневшего Дано, она поймала взглядом его вытаращенные три глаза, потом повернувшись всторону, заметила молча стоящих устены нескольких даоров. Те недвигались сместа, атолько молча смотрели надраку. Почему они неспешили помочьей?
        - Помогите! - закричала она беспомощно, - Помогитемне!
        Вэто время толстяк вновь попытался подмять ее под себя, новсе его тело дрожало итряслось, как влихорадке. Наконец он издал протяжный вой, откинулся напол истал трястись впредсмертных судорогах. Вэтотже момент даоры, словно отлепившись отпола, дружно ринулись насередину комнаты. Несколько изних подскочило кистерзанной ираненой Алекс, другие стали скручивать веревками трясущееся обезображенное тело толстяка.
        Вид женщины был ужасен: изглаз сочилась кровь, руки иноги были покрыты ранами, нослез небыло. Алекс находилась прострации, кажется, она даже нечувствовала боли. Ей было все равно, куда ее несут изачем. Она несопротивлялась, когда ее стали вытирать исмазывать чем-то раны. Потом ее усыпили…
        … -Эй! - сквозь сон услышала она голос Сахи-даора, - ты неплохо выглядишь.
        Женщина медленно открыла глаза иогляделась. Она лежала наогромном столе. Вокруг было множество каких-то аппаратов, апрямо перед Алекс стояли десяток даоров. Среди них можно было угадать идвуглазых полукровок, ичистокровных четырехглазых даоров. Впереди всех - Сахи-даор иего отец Тани-даор.
        - Спасибо запомошь, - одними глазами сказал Тани.
        - Ты очень нам помогла, - уже вслух продолжил Сахи-даор, - мы немогли спасти тебя раньше. Дано даже всамом слабом состоянии способен парализовать окружающих. Был способен.
        - Я знаю, - почти шепотом произнесла Алекс, - я так ипоняла. Агдеон?
        - Мы запечатали его ввековой изолятор. Больше он никому иникогда несможет навредить.
        - Вы говорили про рассвет? Я его прозевала? - Алекс струдом приподнялась налоктях ипосмотрела вокно где, как ей показалось, было очень светло, совсем нетак, как всегда.
        - Да, это было удивительное зрелище. Многие даоры видели это чудо впервые вжизни. Атеперь солнце будет светить нашему миру триста будущих лет. Ноэти годы пролетят быстро, имы должны успеть нетолько полностью восстановить наш мир, ноиулучшить его. Энергия солнца столь велика, что каждый миг его света бесценен длянас.
        - Алюди? - голос женщины был еще слаб.
        - Люди уже давно всвоем измерении. Вместо них успешно трудятся изобретенные отцом машины. Правда, поскольку мы еще неумеем перемещаться вовремени, все бывшие рабы отправлены внастоящее. Наверное, некаждый изних сумеет кнему приспособиться, нотут уж мы ничем неможем помочь. Пусть выживают, как могут. Нопортал еще открыт, пока ты здесь. Тебя долго нельзя было двигать, ты была вплачевном состоянии. Ипотом … - Сахи-даор немного помолчал, - потом мы посчитали нужным вмешаться всостояние твоего организма. Мы обнаружили серьезные изменения втвоей голове, других органах ивосстановили разрушенные клетки. Иеще, скажем так, немного подработали плод внутри тебя…
        - Что? Вы убили ребенка? - Алекс даже передернуло отиспуга.
        - Нет, нет, - мы просто ввели вэмбрион сильнодействующий препарат, который сведет доминимума риск того, что вместо человека утебя родится шестирукий читаки. Мы подумали, что втвоем мире это будет более чем странно, неправдали?
        - Да, конечно. Асним все будет нормально?
        - Да. Истобой тоже все будет нормально. Ты сможешь успешно заниматься творческим трудом. Ностирать тебе память, как всем остальным невольникам, мы нестали. Ты должна помнить отом, что видела исделала. Иты должна вздравом уме закрыть портал. Амулет ты можешь взять ссобой, ноникогда, слышишь, никогда непользуйся его силой… Идавай больше небудет никаких вопросов, ладно? Унас много работы. Незабудь это, - протянул он ей насвоей большой ладони деревянную фигурку многорукого человечка…
        - Боже, как хорошо! - радовалась Алекс, глядя насинее небо, навысокие деревья икустарники спышной зеленой листвой, намногоэтажные дома иулицы, наяркие клумбы возле аккуратных подъездов инаспешащих посвоим делам суетливых людей, - Как все-таки хорошо жить набелом свете! Икак хорошо, что есть свой, такой прекрасный иродной человеческиймир.
        Хочу вросу я окунуться, объять собою тополя,
        Нанебе радугой проснуться испеть тебе, моя земля.
        Я вижу берег твой туманный ислышу шепот вечеров,
        Я ощущаю запах пряный весною дышащих садов,
        Я жадно пью твою прохладу, вкушаю запахи втиши,
        Отождествляю свет снаградой, аночь - спокоем для души,
        Я вместе свлагой испаряюсь, дождем спускаюсь наполя
        Иутром, солнцу улыбаясь, пою, пою тебе, земля!
        Сулыбкой налице Алекс шла погородской улице. Шла такойже молодой икрасивой, как прежде. Шла навстречу новой счастливой жизни. Конечно, затри-четыре года ее отсутствия здесь многое изменилось, появились красивые современные строения, выросли деревья. Новцелом, мир остался прежним: простым, добрым иласковым. Алекс шла ствердым намерением изменить свою судьбу, и, может быть, даже стать великой, известной миру поэтессой. Иона небоялась завтрашнего дня, потому что была уверенной всебе, обновленной инеобыкновенно чистой. Стихи легко складывались вее голове, ихотелось петь исмеяться. Арадость ее вдохновенного состояния усиливало присутствие внутри нее новой, только-только зарождающейся, нотакой любимой ижеланной жизни.