Сохранить .
У ворона два крыла Кира Измайлова
        Проект «Поттер-Фанфикшн»
        В сентябре 1938 года Хогвартс-экспресс вез одного крайне интересного первокурсника…
        Измайлова Кира
        У ворона два крыла

1938 - 1939
        Как и все юные волшебники, первого сентября я села в Хогвартс-экспресс, отправляясь в Школу чародейства и волшебства, чтобы научиться обращаться со своим даром. Немного страшно было уезжать от родителей и привычной жизни на целых полгода, да еще так далеко, но я привыкла к этой мысли с раннего детства и надеялась справиться достойно.
        Знакомство с кем-либо не заладилось: в купе со мною оказались две девочки, которые явно сошлись еще на перроне, и теперь весело болтали, а третья уткнулась в книжку и на предложение познакомиться только назвалась и разговаривать не захотела. Ну что ж, подумала я, может быть, в школе дела пойдут лучше?
        Поезд шел долго, я от скуки сперва листала «Историю Хогвартса», хотя прочла ее еще дома, потом достала свой ланч в промасленной бумаге и вежливо предложила остальным угощаться. На меня не обратили внимания ни веселые болтушки - они накупили сластей у разносчицы, - ни книжная девочка. Поев, я решила сходить выбросить обертку и вымыть руки, но туалет оказался занят. Хуже того, там кого-то отчаянно тошнило.
        Я отошла подальше по коридору и встала у окна, делая вид, будто любуюсь пейзажами. Пейзажи и впрямь были очень хороши, и я едва не упустила момент, когда дверь туалета открылась, и в коридор вышел высокий мальчик примерно моих лет, темноволосый, бледный до зелени. Его откровенно пошатывало.
        - С тобой все в порядке? - спросила я на всякий случай.
        - Не твое дело, - огрызнулся он и распахнул форточку.
        - Извини, я просто шла мыть руки и случайно услышала… - тут я подумала, что вряд ли кому-то будет приятно, если его застанут в такой ситуации, и попробовала исправить положение: - Если тебя укачивает, могу дать таблетку. Меня тоже иногда в поезде…
        - Ты вроде бы шла мыть руки? - недобро посмотрел он на меня. - Вот и иди.
        Я вздохнула, вошла, выбросила скомканную бумагу в урну. Тут было чисто, как ни странно, так что я сделала то, за чем пришла, и вышла.
        Тот мальчик еще не ушел, он открыл форточку и дышал заоконным ветром. Что и говорить, в поезде было душновато. Еще бы, столько студентов!
        Я прошла было мимо, но он вдруг повернулся и сказал вслед:
        - Погоди. Извини, что нагрубил.
        - Ничего, я не обиделась, - ответила я. - Видно же было, что тебе нехорошо.
        «Мужчины, когда болеют, делаются невыносимыми, даже если это всего лишь легкая простуда», - всегда говорит мама.
        - Все равно, я не должен был срываться.
        - Ну хорошо, извинения приняты, - ответила я. - Можно, я тоже подышу? В купе душно, а соседка не дает открыть форточку, говорит, боится простуды.
        Разумеется, я солгала, но разве что самую чуточку. В купе мне возвращаться и впрямь не хотелось, а мальчик мне понравился.
        - Это же не моя собственность, - серьезно ответил он и подвинулся, давая место у форточки. - Красиво, правда? Никогда не видел ничего подобного.
        - А откуда ты?
        - Из Лондона, а ты?
        - И я. Неужели ты никогда не выезжал из города?
        Он покачал головой, глядя в окно, и больше вопросов я задавать не стала: вдруг он из небогатой семьи, которой поездки на природу просто не по карману? Это меня на лето отправляли к бабушке на ферму, там похожие холмы и поля…
        - Ты чистокровная? - спросил вдруг он.
        - Нет, полукровка, - ответила я, - ну если можно так выразиться. А ты?
        - Я тоже, - мальчик вдруг помрачнел. - Но кто мои родители, не знаю. Я сирота с рождения.
        - Прости, пожалуйста, я не знала…
        - Откуда же тебе знать, если я не говорил? - криво усмехнулся он. - Я даже не знаю, кто именно был волшебником, мать или отец. Скорее, все же отец.
        - А почему ты так решил? - не поняла я.
        - Потому что мать умерла через час после того, как я родился, в сиротском приюте. Там я и вырос… Как думаешь, могла волшебница умереть от такого?
        - Я не знаю, - честно призналась я. - Может, что-то пошло не так, она потеряла сознание и не успела произнести заклинание. Или у нее забрали палочку…
        - Она была в сознании и успела сказать, как меня назвать, - ответил он задумчиво и явно процитировал с чужих слов: - Том - в честь отца, Марволо - в честь деда, а фамилию дать Риддл. Ну а служащим приюта все равно, как звать сироту.
        - Симпатичное имя, - сказала я.
        - Терпеть его не могу, - фыркнул мальчик. - Но это единственное, что может привести меня к отцу. Хочу посмотреть ему в глаза…
        Я помолчала, потом сказала:
        - Ну, тебя хотя бы не назвали в честь кошки.
        - О чем ты? - обернулся он. - При чем тут кошка?
        - О! Это семейное предание, - улыбнулась я. - Родители хотели мальчика и собирались назвать его Томасом. А родилась девочка. Мама сперва огорчилась, но потом вспомнила, что в детстве у нее была любимая кошка, которую тоже сперва считали котом и звали Томом, ну а потом она вдруг окотилась и после этого стала Томасиной. А я еще и черноволосая, как та самая кошка, - объяснила я. - Случай похожий, решили родители, и вот я перед тобой - Томасина Редли. Имя как имя, но лучше бы я не знала этой истории!
        Том неожиданно заулыбался, и ему это очень шло.
        - Папа обычно зовет меня Томми, - добавила я серьезно, - на что мама возмущается и говорит, что это кошачья кличка.
        Тут он и вовсе засмеялся.
        - Вот так дела, - произнес Том наконец. - Послушай, а кто из твоих родителей…
        - Никто, - ответила я.
        - Но ты ведь сказала, что ты полукровка, - не понял он.
        - Я добавила «если можно так выразиться». Мой папа - сквиб. А фамилия у меня, сразу предупреждаю, мамина, потому что папа родом из достаточно хорошей семьи и попусту их имя упоминать не хочет. Когда он женился, то взял фамилию мамы.
        - Вот оно что… - протянул Том. - А ты уже умеешь что-нибудь?
        - Конечно. Только самую чуточку, потому что объяснить папа может, а показать - нет. Ну и книги у него кое-какие имеются, кажется, прихватил, когда уходил из дома. И от родителей со старшими братьями наслушался, конечно. Его же не гнали, как во многих семьях, просто он сам решил перебраться в обычный мир, когда маму встретил, - пояснила я. - А ты можешь что-то делать?
        - Только то, что сам придумал, - усмехнулся Том. - Мне, сама понимаешь, некому было растолковать эту премудрость. Но я думаю, мой отец был сильным волшебником, потому что мне удаются кое-какие штуки, которых мне уметь еще не положено, так Дамблдор сказал, когда спрашивал, случалось ли со мной что-нибудь странное.
        - Вовсе не обязательно, - пожала я плечами, - мой-то отец вовсе сквиб, а я волшебница.
        - Кем бы ни был мой, он порядочная сволочь, - процедил он.
        - Почему?
        - Он бросил мою мать в положении, без средств к существованию и, похоже, выгнал из дому, либо же она ушла сама. Может быть, случись иначе, она и не умерла бы. Разошлись бы потом… - Он снова отвернулся к окну. - Нет, я должен его найти. Как ты думаешь, в школе есть списки волшебников?
        - Не может не быть, письма ведь как-то рассылают.
        - Значит, точно найду. Его имя и имя деда я знаю, фамилию тоже…
        На лице его читалась непримиримая решимость.
        - На какой факультет ты хочешь попасть? - спросила я, чтобы сменить неприятную тему.
        - На Слизерин, - ответил Том.
        - Ты же полукровка, а там, папа говорил, таких недолюбливают.
        - Ну и что? - приподнял он брови. - Я успел прочитать, там учатся в основном чистокровные, а они хорошо знают родословные. Понимаешь, к чему я клоню? Я заставлю эту Шляпу отправить меня туда, чего бы это ни стоило!
        - На других факультетах чистокровных тоже достаточно, - вздохнула я.
        - А ты куда хочешь?
        - А я не могу решить, - задумчиво ответила я. - Некоторые родственники отца учились на Гриффиндоре, но я послушала пересказы историй, которыми делились с ним братья, и что-то расхотела на тот факультет. На Слизерин мне хода нет, я же буду считаться магглорожденной! Остаются Рэйвенкло и Хаффлпафф. Но для второго я недостаточно тихая. Если Шляпу и впрямь можно уговорить, попрошусь на Рэйвенкло.
        - Понятно… - протянул Том.
        - Бабушка говорит, ворон ворону глаз не выклюнет, - зачем-то добавила я. - А папа сказал, что на Слизерине в самом деле нужно быть скользким, как змея, иначе сожрут. Дядья там учились, о многом ему рассказывали.
        - А я умею разговаривать со змеями, - неожиданно сказал он. - Дамблдор как услышал, аж позеленел. Это что, вредно для здоровья?
        - Если верить преданиям, то со змеями умел разговаривать сам Слизерин и его прямые потомки… - начала я и поняла, что зря это сказала: темные глаза Тома вспыхнули. Ясно, он решил, что ему теперь прямая дорога на этот факультет.
        - Значит, решено, - подтвердил он мою догадку и улыбнулся. - И еще я вроде бы слышал, что у слизеринцев много тайных знаний…
        - Да, только делятся они ими не со всяким, - ответила я и снова стала смотреть в окно. Там проплывала какая-то деревушка. - Пока ты не узнаешь наверняка, кто твой отец - а неизвестно, сколько это у тебя займет времени, фамилия-то вполне может быть материнской, как у меня, - будешь собирать крошки с королевского стола, выкручиваться и подлизываться, чтобы рассказали хоть что-то стоящее.
        - Что ты такое говоришь? - нахмурился Том.
        - Правду. Говорю же, кое-кто из папиной родни там учился. Один из папиных родственников - полукровный. Со слов папы, если бы тот все время, что потратил на подхалимаж и интриги, посвятил учебе, вполне мог бы прославиться, он неплохой зельевар.
        Честно говоря, я сама не вполне понимала, зачем пытаюсь его переубедить. Просто как-то чувствовалось: Том и так, судя по всему, не страдает излишней добротой и человеколюбием, а на Слизерине из него может выйти что-то… что-то… я не смогла подобрать названия.
        - Ты бы еще сказала «во многом знании - многие печали», - зло фыркнул он. - Ненавижу проповеди!
        - Я и не думала проповедовать, я говорю, что думаю и о чем слышала от отца, - пожала я плечами. - Решать все равно тебе.
        - Ты не понимаешь, - сказал Том, взявшись обеими руками за оконную раму. - Мне необходимо узнать правду. Любой ценой, и чем скорее, тем лучше!
        - Не ищи торных путей, - ответила я еще одним афоризмом бабушки Марты, - они порой в болото заводят.
        - И доказать, что пусть я вырос в приюте, я не хуже, чем эти аристократы! - продолжал он, явно не слушая меня.
        - Чем доказывать, что ты не хуже, докажи просто, что ты лучше. Сам по себе, - это тоже было из бабушкиных анналов. - Извини, я пойду переодеваться, прибытие скоро. Очень приятно было с тобой познакомиться.
        Том не ответил, он неотрывно смотрел на дальние холмы, и в глазах у него разгорался нехороший огонек.
        Я вздохнула, постояла еще пару секунд и ушла в купе. Сняла с полки свой чемодан, надела мантию и стала ждать прибытия. А пока ждала, подумала вдруг: папа как-то слишком много знает о хогвартских порядках и о магии вообще. Может, он вовсе не сквиб, просто слабый волшебник, не доучившийся до окончания школы или просто решивший уйти к обычным людям? Либо же папа поддерживает постоянную связь с родней, это более вероятно, иначе откуда бы у нас периодически брались новые книги и даже свежие журналы о магии? Повторюсь, его не выгоняли из дома, он ушел сам и, по его словам, оборвал все связи. Но так ли это на самом деле?
        «Приеду на каникулы, спрошу прямо», - решила я, и тут поезд дал гудок и остановился.

* * *
        Большой зал был действительно очень большим и поражал воображение, особенно магглорожденных, остальные-то хоть представляли, к чему быть готовыми.
        Началось распределение. Я осмотрелась и увидела Тома: он был рослым и заметно возвышался над сверстниками. По сторонам он не смотрел, на привидений не отвлекался, красоты зала его не занимали. Взгляд у него был сосредоточенным, а лицо будто превратилось в бесстрастную маску.
        - Редли, - прочитала распорядительница, и преподаватели переглянулись с явным намеком, но тут она неожиданно для них закончила: - Томасина.
        Я прошла к древнему массивному табурету, вроде тех, что стояли у бабушки на кухне, уселась на него, чинно сложив руки на коленях, а на голову мне надели потрепанную шляпу. То есть Распределяющую Шляпу.
        «Так-так, - раздался в голове скрипучий голос, но я не испугалась, папа объяснял, что так и будет. - Интересно-интересно. Рассудительности в меру, но и смелости достаточно. Хитрость в наличии, но сердце доброе. Ума довольно. Скорее всего, тебе на Гри…»
        «Нет! - мысленно выпалила я. - Уважаемая Шляпа, там много родни моего отца, я туда не хочу!»
        В голове словно бы пощекотали.
        «А-а-а, вон в чем дело, - хихикнула она, - ты вовсе не Редли… Да, с такой наследственностью тебе лучше туда не надо.»
        «Я Редли, - обиделась я и вдруг насторожилась: - О чем это вы?»
        «В тихом омуте…» - ответила она загадочно.
        «Только папину фамилию не упоминайте, пожалуйста!» - спохватилась я.
        «Зачем бы мне? Как в списке значишься, так и зовешься… Ну и что бы тебе предложить? Не Слизерин, нет, стало быть…»
        «На Рейвенкло можно?»
        «Да как угодно, - ответила Шляпа и добавила загадочно: - Факультет ничего не меняет в человеке.»
        - Рейвенкло!
        Я выдохнула с облегчением, передала Шляпу распорядительнице и поискала взглядом свой стол. Ага, вот их цвета - синий с бронзовым…
        - Риддл, Том, - зачитали тем временем, и мой случайный знакомый сел на табурет.
        Шляпа думала так долго, что я решила, будто Том вступил с нею в философский диспут. Лица его почти не было видно, только сжатые в тонкую линию губы, поди пойми, о чем он думает?
        - Рейвенкло! - провозгласила вдруг Шляпа.
        - Вот это пополнение, - весело сказал кто-то из старшекурсников. - Том и Томасина! Вы не родственники?
        Том в ответ ожег его таким взглядом, что парень враз замолчал. Молчала и я, о чем разговаривать? Спросить, мои ли «проповеди» повлияли на его решение или Шляпа просто оказалась упрямее? Вот еще…
        Том тоже молчал, ел как-то без аппетита, явно о чем-то думал. О чем-то нерадостном. Возможно, о предстоящем длинном пути.

* * *
        Надежды мои не оправдались, близкого знакомства с однокурсницами я не свела, ну да что ж теперь… Учиться было интересно, и, хотя мне напрочь не давались чары, по другим предметам я успевала вполне достойно. Том же мгновенно выбился в лидеры, и видно было, что на уроках ему скучно. Впрочем, сперва ты работаешь на репутацию, потом она работает на тебя. У него уже к концу сентября сложилась репутация круглого отличника, самородка, но почивать на лаврах Том не собирался. Он постоянно что-то записывал, вычислял, и по лицу видна была напряженная работа мысли. Иногда его озаряло, тогда он улыбался и снова начинал строчить, то и дело зачеркивая и перечеркивая написанное. И вечно пропадал в библиотеке. Должно быть, все искал упоминания об отце.
        А была уже середина октября…
        - Томасина, - поймал он меня как-то за рукав, когда я проходила мимо со стопкой книг. От неожиданности я все их разроняла, и библиотекарша гневно зашипела. - Простите, пожалуйста, я не нарочно.
        Пока мы собирали книги, Том негромко сказал мне:
        - Ты была права начет торных путей.
        - То есть?
        - Сдавай книги и пойдем, расскажу.
        Из любопытства я согласилась, и он привел меня на одну из башен, откуда открывался замечательный вид на Запретный лес. Там мы уселись на парапет. Ветерок был свежим, зато солнце пригревало.
        - Я нашел отца, - просто сказал Том и лицо его заледенело. - Путь был непростым, зато коротким.
        - И как ты это сделал? - удивленно спросила я.
        - Шляпа, - коротко сказал он, а я вдруг поняла. Она ведь каким-то образом узнала фамилию моего отца! - Когда она начала кудахтать о славных предках, я уцепился за это и заставил ее выложить все имена. Переупрямить ее непросто, но возможно…
        Том вдруг ссутулился, зажав руки меж колен.
        - Я действительно прямой потомок Слизерина, - сказал он наконец. - Но не по отцу. По матери. Ее звали Меропа Гонт, а этот род восходит к Певереллам и самому Слизерину, я проверил. Вроде бы ее брат еще жив, а возможно, и отец.
        - Но это же здорово, что ты нашел родных! - воскликнула я.
        - Нет, это совсем не здорово, - ответил Том серьезно. - Потому что матушка моя была замужем за Томом Риддлом, обычным человеком. И семья… ты понимаешь.
        - Ее изгнали? Раз она не пошла к ним за помощью? Или просто из гордости…
        - Этого я не знаю, но постараюсь как-то разузнать. Главное я выяснил, прочее уже детали. Пока я буду делать то, что ты сказала мне тогда в поезде.
        - Я много чего наговорила, - улыбнулась я. - Проповеди тебе не нужны, как ты заявил.
        А сама с досадой подумала, что не сообразила попросить Шляпу сказать - учился тут мой отец или нет.
        - Я имею в виду, доказывать, что я лучший - сам по себе, - серьезно сказал он. - И еще… Ты мне помогла. Я в самом деле потратил бы уйму времени на все эти расшаркивания и прочую пакость, а тут все вышло хоть и непросто, зато быстро. Теперь я должен помочь тебе.
        - Как это? - не поняла я.
        - Тебе чары не даются, я видел. А это ведь плевое дело, Томасина. Просто… - он задумался. - Нет, объяснить не могу. Не хватает слов. Достань палочку и отойди от парапета.
        - А что ты намерен делать? - с опаской спросила я.
        - Я тебе не говорил, но я умею заставлять людей делать то, что нужно мне, - произнес Том серьезно. - Я покажу тебе - на тебе, как работают чары. Не испугаешься?
        - Звучит это все зловеще и отдает непростительными заклятиями, - честно ответила я.
        - Я даже палочку вынимать не буду, - заверил он. - Дай что-нибудь, носовой платок, что ли… Брось на пол. А теперь встань вон там и смотри мне в глаза. Не бойся.
        - Я и не боюсь… - пробормотала я и уставилась в черные глаза.
        И вдруг с ужасом поняла, что не владею собственным телом. Что Том легко может заставить меня подойти к парапету и спрыгнуть вниз. Что рука с зажатой в ней палочкой поднимается сама собой…
        - Не дергайся так и произнеси заклинание, - спокойно произнес он. - Ну? Вингардиум Левиоса!
        - Вингардиум Левиоса, - повторила я, а рука вычертила в воздухе необходимую фигуру. И вот тут я, кажется, что-то почувствовала: от предплечья к кисти побежали горячие мурашки, сдавило виски, а мой носовой платок легко взмыл в воздух, хотя раньше я не могла поднять и перышка.
        - Левее, - сказал Том. - Теперь вверх. Направо. Давай его сюда… Кстати, я тебя уже давно не держу.
        Я моргнула и чуть не села там же, где стояла.
        - Ты запомнила это ощущение? - спросил он.
        - Кажется, да…
        - Тогда попробуй сама. Это просто. Нужно просто захотеть.
        Мой платок висел над его ладонью, не касаясь ее. Палочки у него в другой руке не было.
        Я сосредоточилась и постаралась снова вызвать то ощущение. На этот раз мурашки пошли по позвоночнику, рука дрогнула, а платок, вместо того, чтобы взлететь, вспыхнул.
        - Не совсем то, что надо, но принцип ты уловила, - совершенно серьезно сказал Том, оттирая закопченную руку о мантию. - Просто нужно потренироваться. Начинай прямо сейчас.
        - Я платков не напасусь, - буркнула я, потирая плечо.
        Вместо ответа Том вытащил из сумки стопку исписанных листков, видимо, черновики, и бросил мне под ноги.
        - Начинай, - повторил он.
        Наверно, меня раззадорило то, что он мог выполнять эти чары даже без палочки. Так или иначе, но час спустя площадка на башне была закопчена, залита водой и покрыта обрывками пергаментов.
        - Ну это уже на что-то похоже, - сказал Том. Он сидел на парапете и болтал ногами в потрепанных ботинках, наблюдая за моими тщетными усилиями совладать с магией. - И, знаешь, по-моему, тебе твоя палочка не подходит.
        - Как так? - удивилась я. - Выбирали у Олливандера, все как у всех. На других-то предметах она работает нормально!
        - Так-то оно так… - протянул он. - Но я тут вычитал, что некоторые материалы больше годятся для чар, другие для трансфигурации, третьи для боевых заклятий. А ну, попробуй моей!
        - А разве так можно?
        - Даже если нет, кто узнает, если мы не скажем? Давай Инсендио для разнообразия, заодно приберем тут мусор…
        Столб пламени видно было, наверно, даже в Хогсмите. Надеюсь, никто в этот момент на верхушку башни не смотрел.
        Том затушил пожарище и подбежал ко мне.
        - Не обожглась?
        Я молча помотала головой - пострадать я не пострадала, просто испугалась до смерти.
        - Видишь? Силы у тебя предостаточно, а проводник негодный. Купи другую.
        - Ну это только на каникулах, - вздохнула я.
        - Само собой. А пока со своей потренируйся. Или без нее.
        Я помолчала, оттирая копоть с носа.
        - Том, а все же, ты чего такого начитался? - спросила я, памятуя о том, что он вечно торчит в библиотеке.
        - Я не только начитался, я попытался представить, как это работает, - ответил он. - Видела, я всегда что-то пишу? Я наблюдал, кто в чем успевает лучше, а потом старался разузнать, какая у него палочка. Правда, четкой закономерности пока не вывел, но уже близок к тому.
        - А у тебя-то какая?
        - Тис и перо феникса. Понятно, почему так полыхнуло? Тебе явно нужно что-то в этом духе. Может, дерево другое, но хорошо бы с пером феникса или драконьей жилой, чем-то, что связано с огнем. У тебя какая сейчас?
        - Береза и волос единорога.
        - Ну тогда мои выводы только подтверждаются, - фыркнул Том. - Это для целителя какого-нибудь, скорее, или герболога, а для твоих возможностей этого маловато будет.
        - Ладно, - неожиданно загорелась я. - На каникулах куплю другую. Представляешь, как удивится Олливандер, если я буду не пробовать их по очереди, а требовать определенную?
        - Я бы на это посмотрел, - серьезно ответил он, убирая свою палочку.
        - А как я объясню, что мне другая потребовалась?
        - Села неудачно или упала, вот и сломала, - без тени улыбки ответил Том. - Или собака сгрызла. Ты что, врать не умеешь?
        - Еще как умею, - ответила я и вдруг решилась: - Том, а садись со мной на занятиях? С тобой интересно, а с девчонками я не дружу.
        - Я только что хотел предложить то же самое, но ты опередила, - серьезно сказал он.

* * *
        Вот так мы и устроились за одной партой. Без дразнилок, ясное дело, не обошлось, ну, Риддл и Редли, Том и Томасина, но поскольку мы не реагировали, от нас отстали. Все, кроме гриффиндорцев, тех просто раздирало желание придумать шутку посмешнее, а поскольку чувство юмора у них жеребячье, то я только морщилась, а Том мрачнел. Мрачность его ничего хорошего не сулила, я уже успела это понять, и только следила, как бы вовремя поймать его за руку. Запрета колдовать в коридорах он не нарушал, он и так мог избить, благо школу жизни прошел суровую и драться умел жестоко. А то, что он умел делать без палочки, вообще доказать было нельзя, и Том этим частенько пользовался: ну не полезет же мальчишка его лет в открытую драку с пятикурсниками? Чувство самосохранения у него все-таки имелось, поэтому он предпочитал выждать, а потом устроить обидчикам какую-нибудь пакость, причем так, чтобы на него и не подумали.
        Но это были пусть неприятные, но мелочи. Другие занятия оказались куда как интереснее: чары мне худо-бедно покорились, хотя усмирить палочку Тома я была не в состоянии. Ладно, со своей совладала. На зельеварении Том доводил Слагхорна бесконечными вопросами и уточнениями и все так же строчил что-то. Мне не показывал, да я все равно не разбирала его почерк, если что, он мне сам объяснял. Память у меня отменная, но я тоже записывала пояснения, что Слагхорна, что самого Тома, вдруг все-таки что-то вылетит из головы? С трансфигурацией проблем не было у обоих, а вот полеты Том не любил.
        - Когда-нибудь я полечу без этой дурацкой палки, - сказал он как-то. - Только осталось придумать, как это сделать.
        - Ты уж придумаешь, - фыркнула я. Мы как раз устроились на опушке Запретного леса, куда выбрались вопреки всем предупреждениям, и теперь грелись у костра и пекли на огне яблоки. - Даже не сомневаюсь.
        - А ты вот ленишься читать и не подозреваешь даже, сколько возможностей у магии… - Том повернул яблоко на ветке. - А используется только крохотная доля от всего этого.
        - Том, мне бы по основным предметам успевать, - честно сказала я. - И да, я лентяйка, ты верно сказал.
        - Но разве тебе не интересно? - повернулся он ко мне. В темных глазах плясало пламя. - Жизни не хватит, чтобы охватить все это…
        Том вдруг замер.
        - Ты что?
        - Да так, задумался о бессмертии, - сказал он совершенно серьезно. - Но сперва надо вырасти, а то обидно будет застрять в возрасте одиннадцати лет. Впрочем, готовиться можно начать уже сейчас.
        - Том, скажи, что ты шутишь, - попросила я.
        - Я не шучу. Я не хочу умереть в самый интересный момент.
        - Волшебники и так живут долго.
        - Скажи это моей матери.
        Я помолчала. Извиняться смысла не было.
        - Пусть это будет не вечность, - добавил Том задумчиво, - но я бы хотел посмотреть, как люди покорят звезды. Вдруг там найдется что-нибудь интересное?
        - А ты не устанешь жить столько лет? - спросила я. - Все знакомые умрут…
        - Появятся новые.
        - А если ты влюбишься?
        - Ну а что мешает мне подарить любимой такое же бессмертие? Даже если она не будет волшебницей.
        - А если этого не захочет она? - задала я провокационный вопрос.
        - Уж поверь, самоубиваться на могиле я не стану, - хладнокровно ответил Том. - Захочет - отлично, ну а нет - значит, нет. У человека должен быть выбор. А у меня его нет. Или я, или…
        Том помотал головой, подумал, потом медленно произнес:
        - Знаешь, мы, приютские, может, не слишком-то воспитанные и умные, зато очень острожные и подозрительные.
        Я проглотила замечание насчет его ума и приготовилась слушать дальше.
        - Дамблдор с меня глаз не сводит, - сказал Том.
        - В каком смысле? - не поняла я.
        - В прямом. Куда я хожу, что делаю, с кем общаюсь и чем занимаюсь.
        - Может быть, он о тебе беспокоится? - предположила я.
        - Может быть… - иногда улыбка Тома выглядела пренеприятно. - Он постоянно вызывает меня к себе поговорить по душам, и это при том, что он не мой декан. Расспрашивает о том о сем. Интересуется знакомствами… Впечатление такое, будто ему что-то от меня нужно.
        Я припомнила газетные статьи о маньяке, который предпочитал мальчиков, и поняла, что краснею.
        - Не это, - легко прочел мои мысли Том. - Хотя кто его разберет… Но, скорее, у него есть на меня какие-то планы. Он понимает, что я сильный волшебник, а стану еще сильнее. И это я ведь еле-еле на уроках работаю. Ты-то знаешь.
        Я-то знала, что Том может дать фору любому первокурснику (а может, и старшекурснику), но старается этого не показывать. И ищет всякие и всяческие способы обуздать эту свою силу, придать ей нужную форму, придумать что-то новое… Фантазия у Тома была бурная, если не сказать больная, поэтому постоянно приходилось его одергивать, чтобы не натворил беды. Наверно, я выполняла роль стоп-крана, а то пойди такой локомотив вразнос, добра не жди! И это ему только одиннадцать…
        - Может, просто опасается молодого конкурента? - предположила я.
        - Нет, это не то. Он сам мне кое-что интересное подсовывал, не из школьной программы.
        - Тогда надеется, что ты угробишься до совершеннолетия со своими экспериментами.
        - Не-а. Тогда бы он их просто запретил.
        - А ты бы послушал?
        - Нет, конечно. Скорее… - Том машинально кусал от истекающего соком яблока, закапав подбородок, и я сунула ему носовой платок. - Скорее, я ему нужен для каких-то делишек, для которых у него кишка тонка. Ну как безотказное орудие. Бац - и готово.
        Я только развела руками. Профессор Дамблдор мне не нравился, он был приторно-сладкий и какой-то…
        - Душный.
        - Прекрати мысли читать! - возмутилась я. - Просила же!
        - Какие мысли, у тебя на лице все написано. Словом, позавчера он мне заявил, что ты для меня - неподходящая компания.
        - Это почему?!
        - Я тоже так спросил, а он заблеял, мол, мальчик и девочка в таком возрасте…
        - В каком возрасте, нам одиннадцать!
        - Не перебивай, - Том прожевал остаток яблока, сглотнул и, заев свежим снежком, продолжил: - Мол, пока вы дружите, а через пару лет она влюбится в кого-нибудь, а ты станешь ревновать, или же в тебя, и ты вообще забросишь учебу… Каково, Томми?
        Он давно звал меня Томми - и короче, и забавнее.
        - По-моему, он перепил, - честно сказала я. - Чаю с лимонными дольками.
        - Это не все! Потом он загадочно помолчал, воздел палец, погладил бороду и изрек, цитирую: «Все беды от женщин, мой мальчик! Если ты желаешь посвятить себя высокой магии, держись подальше от них! Тем более магглорожденных, это до добра не доведет…»
        Том сплюнул в костер семечко и добавил:
        - Жаль, я сходу не нашелся, как ответить. На ум одна матерщина лезла.
        Я нахмурилась.
        - Не понимаю, разве он не твердит все время, что чистокровные и магглорожденные - суть одно и то же, любовь, дружба и все такое?
        - То на уроках, а со мной он иначе говорит, - мрачно сказал Том. - Как же меня выворачивает после его чаепитий…
        Видя по моему лицу, что я не поняла, он спросил:
        - Помнишь, как мы познакомились? Сказать, почему мне так паршиво было?
        - Скажи, если хочешь.
        - Я сладостей обожрался. Дорвался, называется… У нас-то их сроду не было, ну там… тиснешь конфету-другую, а так хотелось! Дамблдор же мне оставил мелочь на расходы, я и спустил все на шоколадки, остановиться был не в состоянии… С тех пор вообще сладкого видеть не могу, а у него все чаи да лимонные дольки с пирожными.
        - Бедняга, - невольно улыбнулась я. - Тогда шоколадку я тебе на Рождество дарить точно не буду. Ой, кстати, никак не спрошу: когда у тебя день рождения?
        - Тридцать первого декабря, - мрачно ответил Том. - Но дарить ничего не надо. Радости в этот день никакой, сама понимаешь.
        Тут он вдруг помрачнел еще сильнее.
        - Ты что?
        - Каникулы на носу.
        Я кивнула. Скорее бы домой!
        - А ты в школе останешься? - задала я бестактный вопрос.
        - Если бы! - Глаза Тома сверкнули в свете костра красным. - Я просил оставить меня здесь, а ты знаешь, до чего я этого не люблю… В смысле, просить.
        - И?..
        - Возвращайся в приют, мальчик мой, - передразнил он Дамблдора. - Повидайся с друзьями! Нет у меня там друзей и никогда не было, только подхалимы и те, кто меня боялся как огня… И ни тех, ни других я видеть не желаю!
        - Погоди, - опешила я. - Но ведь многие остаются…
        - А я, видимо, особенный.
        - А декану ты об этом говорил? Хочешь, я скажу? Это же безобразие!
        - Какой смысл, Томми? Скажем декану, тот передаст директору, а директору нашепчет что-то Дамблдор, и все пойдет по кругу! Нет уж, - он бросил ветку с огрызком в костер. - Вымаливать я ничего не буду. Перетерплю, каникулы не очень длинные.
        Я подумала. И придумала:
        - Ты поедешь со мной.
        - Чего?! - опешил он.
        - Того! - передразнила я. - Ты же из Лондона? Я тоже. Сядем в поезд, выйдем - и ко мне домой. Не дело это…
        - А родители твои? - негромко спросил Том.
        - Они войдут в положение, особенно папа, - твердо сказала я. - И потом, ты же хотел посмотреть, как я буду покупать новую палочку, разве нет?
        Угасшие было глаза Тома снова вспыхнули.
        - И книг у нас дома порядочно. Пусть колдовать нельзя, но читать-то можно, - коварно сказала я.
        - Это ведь расходы, Томми, а у меня ни пенса за душой…
        - Отработаешь, - ответила я, понимая, о чем он. - Посуду там помоешь, полы, снег уберешь, поможешь отцу крышу починить, а то ему тяжело наверх забираться, а тебе это раз плюнуть. Я как вспомню твой поход по карнизу на спор, так вздрогну… Вот и все.
        - Тогда по рукам, - вздохнул он и улыбнулся.
        И мы ударили по рукам.
        - Знаешь, что, - сказала я, подумав, - у меня деньги-то есть, папа дал на всякий случай. Их же можно обменять на галлеоны, я узнавала. Давай сперва, как приедем в Лондон, зайдем в банк, потом к Олливандеру, а после уж поедем ко мне? Я хочу, чтобы ты мне помог палочку выбрать.
        - Не вопрос, - Том улыбнулся шире. - Предвижу цирк…
        Он оказался прав. На мой жалостливый рассказ о случайно сломанной палочке Олливандер горестно поцокал языком, произнес прочувствованный монолог о небрежности молодых волшебников и зарылся в свои запасы.
        - Попробуйте эту, юная леди, - бубнил он, но я качала головой, потому что Том тыкал меня пальцем в спину, и палочка отказывалась реагировать. - Нет? И эта? Не может такого быть!
        - Ну посмотрите еще, может, завалилась куда, - просила я со слезами в голосе, - как же я после каникул в школу без палочки поеду!
        - Вот! - провозгласил наконец Олливандер, пошарив в закромах. - Если и эти не подойдут, не знаю, что и делать, юная леди…
        - Мне его палочка отлично подходит, - кивнула я на Тома, повинуясь тычку. - Только слишком сильная. Мне бы в таком же роде, но… в женском исполнении. Не найдется похожей, сэр?
        - А вы… да, помню, тринадцать с половиной дюймов, тис, перо феникса… - Олливандер нахмурился, морщины у него на лбу забавно зашевелились и вдруг разгладились. - Вот же она, голубушка! И как я позабыл, куда ее положил?.. Ну-ка, испробуйте!
        - Она, - одними губами шепнул Том, когда я легко взмахнула палочкой из остролиста с пером феникса внутри. Ощущения были совсем иными, нежели от моей старой или его собственной.
        - Видите ли, мисс Редли, внутри вашей палочки - перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдаёт только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Второе - у этого юноши.
        - Ничего себе! - поразилась я, отсчитывая монеты, а Том вдруг нахмурился. - Спасибо, сэр!
        Мы распрощались и отправились домой.
        - А что ты так мрачен? - спросила я, любуясь приобретением.
        - Я пытаюсь вспомнить, где и что именно читал о палочках-сестрах, - серьезно ответил он. - Во всяком случае, краем глаза замечал, но тогда меня не это интересовало. Так или иначе, помню, что вроде бы друг против друга они не сражаются, но все же скрещивать их не стоит. Ясно?
        - А я будто собиралась…
        - Вспомнил! - вскинулся вдруг Том. - Если вдруг палочки-сестры будут сражаться, то та, что принадлежит более сильному духовно волшебнику, заставит вторую выдать последние заклинания в обратном порядке. Короче, ничего веселого из этого не выйдет. Так что…
        - Да поняла я! - отмахнулась я. - Мы с тобой вроде сражаться не собираемся, но я учту на будущее. Кстати, мы приехали, вылезай!
        Как и ожидалось, родители совершенно спокойно отнеслись к незваному гостю. Места в доме достаточно, половиц он не протопчет, как выражается бабушка Марта, ну а накормить не проблема. Кстати говоря, бабушкина ферма - большое подспорье в нынешние годы. В городе ничего толкового не укупишь, а она исправно снабжает нас то ветчиной, то колбасками собственного приготовления, то овощами и фруктами. Понятно, ради всего этого летом нужно ей помогать, у самой уже возраст изрядный, со всем не управишься. И так вон наемного работника держит.
        Мама служит машинисткой в присутствии, а отец работает ночным сторожем на военном складе: больше сквибу в нашем мире и податься-то некуда. Но это ничего, зато днем, отоспавшись после дежурства, он всегда со мной занимался и рассказывал о волшебном мире. Сперва я думала, он сочиняет сказки, но когда у меня проявился дар, все стало на свои места.
        - Интересный у тебя отец, - задумчиво сказал Том, когда мы прикончили роскошный пудинг и пошли пошататься по окрестностям.
        - Обычный, - пожала я плечами.
        - Это мама обычная. А он - не тот, за кого себя выдает.
        - Понятное дело. Выдает он себя за маггла, а сам…
        Том только усмехнулся.
        - Внешность у него характерная, - сказал он. - Кое на каких портретах я видел похожих людей.
        - Том, прекрати! - рассердилась я. - Этот волшебный мир - чертовски тесное местечко, тут все друг другу родня. И учитывая то, что папины родственники учились в Хогвартсе, логично, что они могут мелькать на картинах! И то, что он похож на предков, тоже понятно.
        - Молчу, - развел он руками, а я дулась всю обратную дорогу.
        Ну да, сложением я похожа на маму - невысокая, крепкая. А папа рослый, худой, широкоплечий брюнет (вернее, уже почти седой) с резким профилем. Темные глаза и волосы, да и черты лица (не особенно красивые для девочки, но тут уж ничего не поделаешь) явно достались мне от него. Что в этом необычного? Кстати, подумалось мне, вот у папы профиль точно вороний, забавно!
        Что самое интересное, вечером папа сказал мне почти то же самое:
        - Очень знакомое лицо у этого твоего приятеля.
        - Папа, ну хоть ты не начинай! - взмолилась я. - Ясное дело, знакомое, он по матери Гонт, ты наверняка какие-то портреты дома или в книгах видел!
        - А, та история… - протянул он, и я вцепилась в него клещом:
        - А что там случилось? И, кстати, откуда ты знаешь?
        - Ну ты ведь наверняка догадалась, что связи с тем мирком я полностью не терял? - усмехнулся он и закурил.
        - Конечно. Мало ли, что ты маме сказал, она к волшебным книгам и притронуться боится, а я-то вижу, что новые появляются. Присылает кто-то, да?
        - Да. Мы с родней хоть редко, но переписываемся. Ну и я знал, что тебе это пригодится.
        - Ты что, был уверен - я стану волшебницей? - нахмурилась я.
        - Я надеялся, - лаконично ответил он, дымя трубкой, чуть повернул голову и стал похож в профиль на Шерлока Холмса. - Такие случаи бывали, пусть и редко, потому что желающих выйти замуж за сквиба или жениться на такой девушке днем с огнем поискать, если только среди совсем отчаявшихся. Но бывало, что у двух сквибов появлялись достаточно одаренные дети. Наследственность - штука занятная, - добавил он. - Но тебе пока рано вникать, я сам едва разобрался в этих генах, аллелях и хромосомах. Образования недостаточно.
        - Так что случилось-то? - потеребила я.
        - А ты уверена, что этично пересказывать такое?
        - Том очень хочет узнать, что случилось перед его рождением, - сказала я. - И найти отца. В глаза, так сказать, посмотреть. Вообще-то он догадывается, что случилось, но если ты что-то добавишь…
        - Так может быть, лучше позвать его сюда?
        - Не надо, - подумав, решила я. - Если там что-то вовсе уж гнусное, я не стану ему говорить.
        Папа кивнул, уселся поосновательнее и произнес:
        - Учти, это сплетни и слухи, до меня, как ты понимаешь, донеслись только отголоски… Суть в том, что мисс Гонт вышла замуж за маггла Риддла, что само по себе поступок вопиющий по меркам чистокровных, и семья отреагировала предсказуемо. Хуже того, ходил слух, будто она опоила его любовным зельем и поила все годы брака. Ну а когда она оказалась в положении, то почему-то перестала это делать. Риддл прозрел, обнаружил, что женат невесть на ком, и мгновенно испарился. Не знаю уж, каких моральных качеств был этот человек, но, сама понимаешь, бросить глубоко беременную жену без средств к существованию… - папа развел руками. - Родня ее не приняла, из дома попросили вон, как только закончились деньги, вот и все. А умерла она, значит, в сиротском приюте… Ну как, достаточно гнусная история?
        - В общем, - сказала я, - до всего этого мы и додумались. Кроме любовного зелья, но это уже детали. Спасибо, папа. Другое дело, что найти этого Риддла нереально.
        - Да уж, ищи иголку в стоге сена. Подозреваю, он мог махнуть куда угодно, лишь бы подальше от жены. Особенно если узнал, что она волшебница. Многие люди этого боятся как огня. Вон как твоя мама.
        - Хочешь сказать, она меня боится? - нахмурилась я. Еще не хватало!
        - Опасается. И правильно делает: ты еще в ум не вошла, можешь случайно что-нибудь отчудить. Но я вовремя провел с ней воспитательную беседу, и она почти успокоилась.
        - Ну тогда ладно, - вздохнула я, и мы немного посидели молча.
        Том, скорее всего, торчал в своей комнате над книгой, которых, как я теперь могла оценить, у папы было не так уж мало для сквиба. Только задать вопрос напрямую я так и не отважилась. Все равно вряд ли бы он ответил правду.
        - Тебе этот мальчик нравится? - спросил вдруг папа.
        - А? - очнулась я. - Ну… с ним, во всяком случае, не скучно. Вечно он изобретает что-то несусветное, за ним глаз да глаз! То чары у него беспалочковые, то людей он заставляет что-то делать, то зелья сам наладился составлять, то летать он без метлы собрался, то жить вечно…
        - Гхм… - папа поперхнулся дымом и закашлялся. - Недурные амбиции для мальчишки его лет.
        - Ну, первые три вещи у него уже неплохо получаются, - буркнула я и папа закашлялся вторично. - Я же говорю, только и знаю, что его одергивать. Да он и сам понимает, что не надо раньше времени демаскироваться, к нему и так кое-кто проявляет нездоровый интерес.
        - Кто?
        - Профессор Дамблдор, - ответила я и отшатнулась, таким пугающим сделалось лицо отца.
        - Передай, пожалуйста, своему другу, - медленно выговорил он, - что никогда никому еще не приносил ничего хорошего интерес Дамблдора.
        - Он и сам понимает, - пожала я плечами. - Он же приютский, у него чутье на неприятности. А ты что-то знаешь, папа, верно?
        - Слышал несколько историй, и даже из первых уст. Но тебе о них знать не нужно. Проговориться ты, может, и не проговоришься, но легилименции никто не отменял.
        - Чего?
        - Чтения мыслей.
        - А, вот чем Том балуется, - сообразила я. - Надо ему сказать, как это называется.
        - Погоди, чем он балуется? - нахмурился отец.
        - Ну, мысли читает. У преподавателей пока не может, а у однокурсников - запросто, если поднапряжется. У обычных людей тем более. Сколько раз я ему говорила: не лезь ко мне в голову, мало ли, о чем девчачьем я думаю! Хулиган.
        - Раз так… - протянул папа, - наверно, ему и окклюменция будет по силам. Это защита разума от других таких чтецов. И тебе это не повредит.
        - Займемся, - понятливо кивнула я.
        - Займись, Томми, и подумай над тем, что это хорошая партия, - усмехнулся вдруг он. - Прямой потомок Слизерина, надо же…
        - Так и ты из хорошей семьи.
        - А я тебе о чем толкую? Правда, об этом вам еще думать рано, но вот дружить с ним, думаю, небесполезно. Не вздумай рассориться, потом пожалеешь, да будет поздно. И еще… - он начал выбирать трубку, - когда вы подрастете, почти наверняка хоть мимолетно, да влюбитесь в других. Вот это оговорите заранее. Дружба дружбой, но из-за такого случались трагедии. Слово за слово, смертельная обида, дуэли… Словом, ничего хорошего. А нужно было просто вовремя поговорить.
        - Я поняла, - протянула я. Даже у камина почему-то было зябко. - Папа, а его ведь летом наверняка снова попытаются запихнуть в приют…
        - Да пусть едет с нами на ферму, - усмехнулся отец, прекрасно поняв, на что я намекаю. - Поможет, там еще одни руки лишними не будут. Заодно воздухом подышит, а бабушка Марта его откормит, а то его напросвет видать даже после полугода хогвартской кухни.
        - А ты откуда знаешь, какая там кухня?
        - От братьев и прочих родственников, - спокойно ответил он, и я окончательно уверилась в мысли о том, что правды он мне не скажет. - Иди к своему приятелю или к маме, мне подумать нужно.
        Том, как я и предполагала, сидел, вернее, лежал над книгой.
        - Я узнала три вещи, - сказала я, сев рядом. Он поднял голову. - Первая - всё, что ты рассудил насчет истории твоей матери, совершенно верно, только там еще одна деталь есть: она твоего отца поила любовным зельем. А когда он очнулся, то сбежал. Где и как его искать, неизвестно, может, у него вообще уже другая фамилия. Взял, женился, поменял, как мой отец, и ищи ветра в поле.
        Том сел и нахмурился.
        - Ясно… Ну, быть может, когда-нибудь я на него все-таки наткнусь, - проговорил он. - Мало ли, какие чудеса случаются.
        - Вторая - то, что ты именуешь чтением мыслей, назвается страшным словом «легилименция», а есть еще защита мыслей - «окклюменция», и папа настоятельно рекомендовал тебе ею заняться.
        Том выразительно приподнял брови.
        - Что касается третьего, то оно неразрывно связано со вторым: папа предупредил, что интерес Дамблдора никогда никого не доводил до добра. Подробности выдавать отказался, но и так, по-моему, понятно. И нет, Том, не смотри так… - Я помолчала и все-таки созналась: - Я давно подозреваю, что папа вовсе не сквиб. Но напрямик спросить боюсь. Не знаю, какие скелеты могут выпасть из шкафа. И если даже он скажет правду, и она окажется… неприятной, как мне потом быть?
        - Понятно, - протянул Том, посерьезнев. - Интересные дела. Ну что ж, посмотрим, как к моему побегу отнесутся в школе. Сделаем выводы. А уж исходя из них решим, как себя вести. Согласна?
        - Конечно. И вот еще: папа рекомендовал поумерить прыть. Твои эксперименты очень уж бросаются в глаза.
        Том подумал и кивнул.
        - Согласен. Я пока займусь теорией, а заодно тебя подтяну если не до своего уровня, то хоть повыше твоего среднего.
        - Сам ты средний! - я треснула его подушкой и гордо удалилась. Потом вернулась и спросила: - На ферму с нами поедешь?
        Он удивленно посмотрел на меня.
        - Летом мы на ферму перебираемся, бабушке помогать, - пояснила я. - Отец договаривается со сменщиком, чтобы отпустили надолго, мама приезжает в отпуск и на выходные, ну а я все время там.
        - А что… можно? - недоверчиво спросил Том.
        - Отработаешь, - ядовито улыбнулась я. - Когда никто не видит, можно сено чарами перекидывать. Ты же без палочки умеешь, не отследят.
        - Ага, главное, ты такого не пробуй, а то сожжешь весь стог, - фыркнул он. - Впрочем, ты можешь поливать огород. Это у тебя хорошо получается.
        - Там речка есть, если тепло, можно купаться, - продолжала я соблазнять. - И лес. Ну и вообще - природа. Ты же сам сказал тогда в поезде, что из Лондона не выбирался. Опять же, папа может порассказать много интересного…
        - Если меня не запрут в школе или в приюте на замок, я с удовольствием приму твое предложение, - церемонно ответил Том. Подумал и добавил: - А запрут, так я дверь вынесу и смоюсь. Как ты сказала? Ищи ветра в поле.
        - Значит, договорились!

* * *
        В школе на нас как-то странно косились, а следом с нами пожелал побеседовать почему-то не директор, которому мы, правду говоря, были глубоко безразличны, не наш декан, а вездесущий Дамблдор.
        - Дети-дети, - укоризненно проговорил он, поглаживая рыжеватую бороду. - Разве можно так поступать? Том, где твое чувство ответственности?
        - Вот оно, сэр, - совершенно серьезно сказал тот, указав на меня. Я улыбнулась.
        - Я слышал, ты нарушил правила, и вместо того, чтобы вернуться в приют, куда-то сбежал. А теперь поговаривают, что ты гостил у однокурсницы, это так?
        - Да, а что?
        - Но Том, так поступать нельзя!
        - Почему, сэр? - удивилась я. - Том сирота, я пригласила его погостить у себя дома, только и всего. Мне показалось, ему приятнее будет отметить день рождения в семье.
        Том посмотрел на меня с плохо скрываемой злобой, но промолчал, понимая, к чему я клоню.
        - Мы не могли тебя отыскать, мой мальчик, - продолжал Дамблдор.
        - А зачем меня искать, сэр? - поразился тот. - Я и на улице не пропаду, не то что дома у Редли. А в приюте наверняка только порадовались тому, что я не вернулся. И не вернусь, - добавил он, подумав. - Миссис Редли была настолько добра, что пригласила меня к себе на летние каникулы. Думаю, она не откажется подписать необходимые документы в приюте, что уж там потребуется.
        Я сперва не поняла, почему он не сказал «мистер Редли», а потом сообразила: моего отца Дамблдору видеть точно не нужно.
        - Конечно, не откажется, - кивнула я. - Том ей очень понравился.
        Это уж точно, при желании Том мог быть само обаяние. А мог и напугать.
        - Том, но ты ведь понимаешь, что очень силен, а владеть магией как следует не выучился, - не отставал Дамблдор. - Ты можешь навредить простым людям!
        - Я обязуюсь не прибегать к магии на каникулах, - запросто солгал тот. - Простите, сэр, но я никогда не покидал Лондона, не считая поездки в Хогвартс, а сидеть за решеткой все лето - скверная альтернатива помощи на ферме.
        Том всегда говорил, что обещания, данные под давлением обстоятельств, ничего не стоят. А давать клятву он не собирался. Вдобавок он не уточнил, о какой именно магии идет речь, а дьявол кроется в деталях, как говорит бабушка Марта.
        Дамблдор недовольно пожевал губами, потом вздохнул и сказал:
        - Выйди пока, Том.
        Он подождал, пока за тем закроется дверь, и обратился ко мне:
        - Девочка моя, боюсь, ты не вполне понимаешь, с кем имеешь дело…
        - С Томом Риддлом, разве нет, сэр? - удивилась я.
        - Вот именно! - воздел он палец. - Он очень сильный волшебник, настоящий самородок, неограненный бриллиант… Увы, он еще в очень раннем возрасте научился применять магию не во имя всеобщего блага, а ради своей выгоды и удовольствия. И еще, Томасина, этот мальчик очень жесток. Ради забавы он мучил и убивал животных, издевался над однокашниками, отбирал у них вещи и деньги, и я не думаю, чтобы он единомоментно позабыл свои привычки.
        - Не замечала за ним ничего подобного, сэр, - пожала я плечами. - Да и кто из нас в детстве не отрывал мухам лапки и не таскал кошек за хвост? Ну а после его рассказов о приюте я как-то не удивлена тому, что он далек от доброты и всепрощения. Если я верно поняла, не нападай он первым, то попросту не выжил бы. Право сильного никто не отменял, сэр.
        Дамблдор недовольно покашлял.
        - А как вы можете объяснить тот факт, что вас не сумели отыскать? - спросил он.
        - Понятия не имею, сэр, - пожала я плечами, - я в таком не разбираюсь. Может быть, Том что-то отчудил, но он ни о чем подобном не говорил, а мне и в голову не пришло, что его станут искать, он ведь ничейный.
        - В последний раз вас видели выходящими из лавки Олливандера, - сказал он. - Что вы там делали?
        - Мне не удаются чары, и я подумала, может, с палочкой что-то не так, - бесхитростно ответила я. - Вот и зашла к мастеру спросить. Но нет, все оказалось в порядке, просто мне нужно усерднее заниматься.
        - Ну хорошо, иди, - сдался Дамблдор, а я подумала, что на его занятиях мне придется пользоваться старой палочкой. Что ж, это даже интересно!
        Том поджидал меня на лестнице.
        - Хитро ты, - сказал он и отломил мне половинку яблока.
        - Ты слышал?
        - Конечно. Плевое дело, он чары от прослушивания не наложил. Потом научу, как подслушивать, полезная штука…
        Я поделилась с ним мыслью по поводу палочки, и Том кивнул.
        - Две палочки - вообще отличная идея. Надо мне тоже второй обзавестись. Одну отберут, так о другой никто и не подумает, не принято ведь. Недаром легавые и бандиты частенько по два, а то и три ствола носят. Кстати… Томми, ты обратила внимание: он дважды спросил, почему нас не смогли найти?
        - Обратила. Сказала, что ты, наверно, сотворил что-нибудь.
        - Я ничего не делал. До меня только сейчас дошло, что ищут не человека, а палочку. Ну, если на человеке нет специальных следящих чар. Так вот, палочки там или нет, но нас все равно не нашли. Доходит?
        - На нашем доме стоит какая-то защита? - сообразила я.
        - Конечно. Либо родня твоего отца постаралась, либо он сам. И чары мощные, раз сквозь них не пробились.
        - Погоди, но мы же сколько раз гулять ходили!
        - Так без палочек же, балда! Они в доме оставались!
        Я признала, что я действительно балда.
        - Словом, - сказал Том, - надо будет попробовать использовать палочку в вашем доме и посмотреть, придет извещение от Министерства или нет. Сдается мне, что нет. И не только из-за щитовых чар…
        - Пойдем-ка лучше на зелья, - сказала я. - А то Слагхорн опять клокотать будет, мол, первое занятие в семестре, а мы опаздываем.
        - Ничего, мы это на Дамблдора с его душеспасительными беседами свалим, пусть между собой разбираются.
        Так мы и поступили.

* * *
        Лето наступило очень быстро, а промелькнуло еще быстрее. На этот раз мы без спросу уехали сразу на ферму, не заезжая домой, а родители прибыли позже, нагруженные вещами (машины у нас нет, а брать такси, понятно, слишком дорого). К тому моменту бабушка Марта успела ужаснуться, до какой степени детей заморили в школе, впихнула в нас по три порции обеда и отправила отлеживаться и переваривать на сеновал.
        - Какое небо… - мечтательно произнес Том, глядя сквозь дыры в крыше. - В Лондоне такого не увидишь, смог все застит.
        - Сейчас обед уложится, я покажу тебе, где тут что, - сонно ответила я. - Хозяйство большое… ну, относительно. Зато еды всегда хватает.
        - Томми, - произнес вдруг он, - Дамблдор сказал правду. В кои-то веки…
        - О чем ты?
        - Я убивал животных. И истязал однокашников.
        - Зачем? - повернулась я к нему.
        - Второе, думаю, тебе понятно, да ты и сама верно сказала - по праву сильного. Те, кто бил меня в раннем детстве, потом прятались, стоило мне появиться в пределах видимости. - Том перевернулся на живот и положил голову на руки. - А животные… Сперва, когда я еще был маленьким… Знаешь, я думаю, мне просто нужно было, чтобы кто-то оказался слабее и беззащитнее меня.
        - Показать власть?
        - Да. Это глупо, но иначе я это объяснить не могу. И чувство при этом… - он передернул лопатками. - Не проси описать.
        - А все же попробуй.
        - Какое-то… гадливое удовольствие, - попробовал сформулировать Том. - Умом я понимаю, что передо мной живая тварь, что ей больно, что она ничего дурного мне не сделала, но остановиться не могу, это… захватывает. С людьми-то понятно, над ними я издевался за что-то конкретное. А тут…
        - Ты только с бабушкиной живностью ничего такого не вытворяй, ладно? - серьезно попросила я, хотя мне стало не по себе. - Она может и не пережить.
        - Я давно уже этого не делал. Как отрезало. Людей было вполне достаточно. - Он повернулся ко мне. - Что, испугалась?
        - Немного. Но учитывая, в каких условиях ты рос, наверно, можно простить тебе парочку замученных кошек, хоть и жаль их, и… кого еще?
        - Кролика, - буркнул Том. - И не говори, что я был мал и не соображал, что делаю. Все я прекрасно понимал.
        - Тогда перестань это пережевывать. Прошлое должно оставаться в прошлом, как говорит бабушка Марта, - изрекла я.
        - У твоей бабушки на каждый чих найдется народная мудрость, - невольно улыбнулся он.
        - Это не у нее, это вроде бы из Библии, только она все переиначивает по-своему. Ну и пастор у них тут простой, деревенский, читает проповеди так, чтобы фермерам было понятнее. Они же в основном пожилые, малограмотные. И вообще, хватит валяться, пошли на речку!..
        К концу лета мы оба загорели дочерна, выросли чуть не на полголовы (у бабушки Марты от обеда не отобьешься!), наработались и в поле, и в хлеву, и на огороде (почти даже без магии, руками интереснее, да и скрываться не надо), до одури накупались в речке и набрали фунтов десять лесной малины бабушке на варенье. Помню еще, я подглядела, как Том вроде бы пошел выгребать навоз, а сам минут десять гладил месячного теленка и, кажется, даже плакал. О чем уж думал, не знаю, хотя и догадываюсь… Да и кошки от него не шарахались, хотя он явно этого ожидал: эти твари видят зло в любом обличье.
        Папа вечерами устраивался на крыльце, как заправский фермер, раскуривал трубку и рассказывал о чем-нибудь из того, что якобы знал с чужих слов. Том задавал вопросы, а сам поглядывал на меня, мол, похоже, догадка верна, отец твой - не тот, за кого себя выдает. Да и я была уже почти уверена в этом.

1939 - 1940
        - Как я не хочу в этот чертов Хогвартс, - пробормотал Том, втащив наши чемоданы в купе. - Одно там хорошо - библиотека есть.
        Ночевали мы у нас дома, и он опробовал палочку. Никаких извещений не пришло, что подтвердило наши догадки. Судя по всему, в папиных шкафах гремел костями не один скелет, и во что это может вылиться, оставалось только гадать.
        Учеба тянулась, как патока, на уроках было скучно, с Томом - интересно, потому что он умел мыслить как-то с подвывертом, а вдобавок не оставлял идеи дотянуть меня до приличного уровня. Кое-что у меня уже начало получаться, но он не отставал и не позволял останавливаться на достигнутом, ему всегда было мало. Порой я пугалась, когда он отлавливал меня в темном коридоре: глаза горят в свете факелов, на лице - энтузиазм, с губ рвется очередная дикая идея.
        И да, мне пришлось стать его здравым смыслом, иначе бы он угробился еще в начале второго курса, когда решил, что действительно понял, как летать без метлы. Если бы не я, он сиганул бы сразу с Астрономической башни, но я настояла на невысоком косогоре, так что Том отделался ушибами и вывихом запястья, после чего признал - в его теории имеются недоработки. Впрочем, его бешеной тяги к знаниям эта неудача нисколько не умалила. Повторюсь, это был настоящий локомотив, несущийся с чудовищной скоростью, а я выполняла роль то ли стоп-крана, то ли угольного тендера, которые худо-бедно замедляли неуправляемое движение.
        А после Рождества, которое мы опять отмечали у меня дома, невзирая на сопротивление преподавательского состава (особенно Дамблдора: я уж начала думать, может, он и впрямь неравнодушен к Тому - тот ведь очень красив!), Риддл поймал меня в библиотеке и сказал:
        - Пойдем, что расскажу.
        Я только вздохнула: это сулило очередную авантюру. Однако поднялась и поплелась вслед за ним - на этот раз снова в лес. Том каким-то образом разведал парочку потайных ходов, так что шастать туда-обратно было очень легко. И славно, а то сидеть в замке очень надоедало, к тому же там не поэкспериментируешь в свое удовольствие. А чудовищных тварей из Запретного леса мы, признаюсь, ни разу не видели. Мне показалось однажды, что вдалеке мелькнули единороги, но это была, скорее всего, просто игра воображения.
        Устроившись у костерка и для надежности подстраховавшись согревающими чарами, мы поджарили на огне по кусочку хлеба и по яблоку - была у нас такая традиция, - слопали их, и только после этого Том сказал:
        - Я раскопал историю твоего отца.
        Я чуть не свалилась с бревна, на котором сидела.
        - Постой, я не говорила тебе фамилию! Опять копался у меня в голове?!
        - Нет. Я же обещал, что не стану. - Том поставил локти на колени и уставился на меня. - Помнишь, я говорил, что видел на портретах похожие лица? А ты упоминала, что кто-то из родственников был хорошим зельеваром. Вот я прошелся, посмотрел… Потом поискал фамилии, сличил даты. Учти, это все есть в открытом доступе, ты и сама могла бы найти, если бы захотела и имела привычку к систематической работе.
        - Не умничай, - огрызнулась я, но не выдержала: - И что же ты накопал?
        - Целый детектив, - хмыкнул он. - Например, набросал твое семейное древо и распутал целый клубок преступлений. Лучше бы я потратил это время на учебу, конечно, но это было так интересно, что я не устоял. Рассказывать?
        Обледеневшие сучья застучали на ветру, как те самые скелеты в шкафу, я поежилась и протянула руки к огню.
        - Давай.
        - Садись поближе ко мне… - Том вытащил из сумки помятый пергамент и расстелил его на коленях. - Вот он, твой отец.
        - Гектор Септимус… Так он вовсе не Джек!
        - А ты думала… Смотри, вот четверо старших братьев и две сестры. Для магов это много, я уже узнавал. Родители тоже еще живы. В побочные линии я не вникал, но там тоже кто-то имеется, пусть полу- и четвертькровные. Это не считая родства с другими семействами.
        - Давай, выкладывай свой детектив, - потребовала я, разглядывая небрежно нарисованное генеалогическое древо.
        - Это не очень приятная история, - предостерег Том.
        - Я догадываюсь. Но все равно выкладывай.
        - Ну хорошо. Твоего отца отчислили с шестого курса, - произнес он. - Вот с такой формулировкой…
        Том сунул мне под нос безжалостно выдранный из газетной подшивки лист с кричащим заголовком: «Студент-шестикурсник исключен из Хогвартса за тройное предумышленное убийство, совершенное с особой жестокостью и цинизмом!»
        Я перечитала дважды, потом подняла на Тома глаза и сказала:
        - Да быть не может!
        - Еще как может, - сказал он серьезно. - Убийство было тщательно спланировано, это тоже есть в газетах, ну да я все не потащил, прочитаешь сама, если захочешь.
        - Но…
        - Погоди ужасаться, я начал с конца, специально, - поднял руку Том. - Дело было так… В то время Дамблдор уже направо и налево выкладывал свои идеи насчет равенства и братства. А я думаю, всем молодым парням интересно было, что там, в большом мире. Вот и твой отец решил прогуляться по маггловскому Лондону. Встретил девушку, она ему понравилась. Раз сходил на свидание, другой, да и влюбился. Семья ваша, насколько я понял, достаточно терпима к магглорожденным и вообще магглам. Тем более, он седьмой ребенок в семье, что уж тут…
        Я промолчала.
        - Если верить газетам, тем вечером он ждал ее на очередное свидание, но не дождался. Додумался зайти к ней домой и спросить у родителей, куда она подевалась.
        - И куда же? - спросила я после паузы.
        - Девушка оказалась в больнице. Ее поймали в темной подворотне трое ублюдков, избили и жестоко изнасиловали, - без обиняков ответил Том. - Что творилось в обычном мире, я точно не знаю, но предположить могу: судя по тому, что парни остались на свободе, либо у кого-то был влиятельный папа, либо много денег, либо и то, и другое в любых комбинациях.
        - А что дальше?
        - А дальше… - Том помолчал. - Через несколько дней почти в центре Лондона полиция обнаружила три изувеченных трупа. Тебе с подробностями или как?
        - С подробностями, - выговорила я.
        - Как скажешь. Если будешь блевать, то не на меня, а в сторонку, ладно? - попросил он и продолжил: - Перед смертью этих троих жестоко пытали. Причем убийца явно подготовился: ни единого свидетеля, никаких следов, отпечатков и так далее. Как уж он выманил их в то место, маггловской полиции было неведомо, но факт налицо. Начали поговаривать о новом Потрошителе.
        - Да не тяни ты!
        - Я не тяну, я рассказываю по порядку. В «Пророке» картина более полная. Имена этих троих были в газетах. Твой отец никуда не торопился. Он нашел их, потом приложил Конфундусом или даже Империо и отвел в заранее присмотренное место. Затем кого-то из них допросил и выяснил, кто был зачинщиком. А потом началось веселье, да какое! С огоньком, в прямом смысле слова… - в глазах Тома снова плясало пламя. - Если вкратце, сперва были Круциатусы, а потом все трое лишились… м-м-м… мужских органов. Одному их сожгли, причем сделали это медленно. Силенцио - и ни звука никто не услышал, хотя вопить он должен был жутко. Другому срезали начисто - и этот умер от болевого шока и кровопотери. Третьему размозжили, и тоже - болевой шок и смерть. Никаких следов, повторюсь, никаких надписей кровью и прочей чуши.
        Я сглотнула.
        - Сперва думали на маньяка, только кто-то в маггловской полиции оказался более-менее наблюдательным и сообразил, что это именно те трое, что недавно изнасиловали девушку. Стало быть, это месть. А мстить мог либо ее отец - но тот сам слег с сердечным приступом, а других родственников-мужчин у нее не было, - либо парень. Стали искать, но тут авроры подключились, там же непростительные были, ну и вышли в итоге на убийцу.
        - А он что? - тихо спросила я.
        - А он ничего не отрицал. Сказал только, что с удовольствием повторил бы экзекуцию, только помедленнее, с чувством, толком и расстановкой. Так и заявил прямо в лицо суду. Его отправили на освидетельствование в Мунго, но колдомедики признали его абсолютно вменяемым, о состоянии аффекта и речи не шло. Разумеется, магглам его не выдали, не их это дело… - Том ухмыльнулся. - Родня у тебя, я скажу, специфическая. Отец на суде прямо заявил, что гордится поступком сына. Он сам и старшие братья надавили на все рычаги, судя по тому, что до Азкабана дело не дошло. Ну и, тем более, убиты были магглы. Однако палочку его сломали и из школы исключили с позорной формулировкой.
        - А девушка?
        - Через год он на ней женился. Ну, когда устроился в маггловском мире. Я думаю, это было нечто вроде добровольного изгнания. Тут-то остается либо сидеть взаперти, либо терпеть, каждый же будет тыкать пальцем, мирок тесный, все обо всем знают…
        - Но… погоди, это же выходит…
        - Это была твоя мама. Ты родилась еще через два года.
        - Но она никогда не говори… - Я осеклась. - Говорила, чтобы я не ходила одна по темноте. Вроде бы ее в юности воришки стукнули в переулке по голове и отняли сумочку и украшения, она в больнице даже лежала. Это как?
        - Думаю, перед тем, как заняться серьезным делом, твой отец сходил к ней и подтер память, он же был очень одаренным студентом. А что до прочего - либо родня притащила колдомедика из Мунго, либо он сам подлечил. Судя по отзывам, он в зельях был докой, - серьезно сказал Том и вдруг мечтательно улыбнулся. - Мне нравится твой отец. Вот у кого нужно учиться!
        - Да уж, самообладанию и терпению бы тебе у него поучиться, - выдохнула я.
        Скелеты не просто гремели костями, они ими грохотали!
        - Ты испугалась? - спросил вдруг Том.
        - Чего?
        - Отца. Ты думала, он безобидный сквиб или слабый волшебник, а он оказался жестоким убийцей. Впрочем, на том же суде он заявил, что не убил тех троих, а казнил.
        - Если за маму, тогда… - я покачала головой, не находя слов. - И столько лет…
        Том неожиданно ухмыльнулся.
        - А ты думаешь, семья его бросила? Нигде нет упоминаний о том, что его изгнали из рода. У него наверняка есть свой сейф. А палочка… ты сама убедилась, насколько легко ее купить. Любой из братьев мог приобрести и передать ему, для бытового волшебства сгодится. А еще, - добавил он заговорщицки, - я порылся в периодике. И знаешь, в серьезных журналах по зельеварению частенько встречаются большущие интересные статьи, подписанные просто инициалами Г.С. - и фамилия.
        - Черт! - воскликнула я. - Для зельеварения ведь палочка-то и не нужна!
        - Ну, это вполне может оказаться не Гектор Септимус, а Гай Секстус. Или даже Германика Секунда. А то и патриарх семейства, Гарольд Стенли… - Том явно издевался. - В этом семействе какое-то нездоровое пристрастие к таким именам. Разве что ты на другую букву названа, видимо, отец твой решил прервать семейную традицию!
        - Да, наве… - я осеклась. - Бог мой!
        - Что такое?
        - Так назвали-то меня Томасиной, а крестили Генриеттой… - убитым голосом произнесла я. - Томасины в святцах нет.
        - А что, недурно! Генриетта Томасина, - серьезно сказал он. - Дочь принца в изгнании.
        - Фу, это звучит, как название любовного романа, - поморщилась я. - Лучше я побуду Томасиной Редли.
        - И правильно, - согласился Том. - Семья-то тебя наверняка примет. Говорю, судя по всему, они вполне лояльны к магглорожденным, а ты родная племянница. Но если ты объявишься под настоящей фамилией, выйдут и на твоего отца, это раз, а судя по тому, как он прячется, ему это не нужно. Неизвестно, кто именно ставил вам чары, но они мощные, мы же проверяли. А два - ты станешь завидной невестой. Полукровная девушка из такого рода - это завидный куш.
        - А ты неплохо разобрался в здешней кухне, - ухмыльнулась я.
        - Конечно, куда же без этого. Я умею слушать и слышать. И с источниками работать умею. И если ты продолжишь лениться…
        - Я не стану больше бездельничать, - искренне пообещала я. - Одно дело магглорожденная, ей простительно, а вот полукровная - другое. Даже если об этом знаем только мы.
        - Вот именно, - сказал Том. - Очень хорошо, что ты это понимаешь. А когда мы поженимся, я возьму твою фамилию.
        Я все-таки упала с бревна.
        - А почему ты так уверен, что я соглашусь выйти за тебя замуж?
        - Потому, - был ответ. - Или ты останешься Редли и будешь выбирать среди полукровок или магглорожденных, а то и вовсе магглов, или тебя признает семья, а потомка Слизерина они не пропустят, я уверен. И ты, и я - партии завидные.
        - Том, нам по двенадцать, - напомнила я. - О чем ты говоришь?!
        - О будущем, - совершенно серьезно сказал он. - Я же не твержу о великой любви, я говорю о серьезном партнерстве. Ты по зельям уже обогнала меня, у вас, видимо, эти способности в крови. Чары не даются, ну и пес с ними. А у меня, ты сама видела - фонтан идей, но меня нужно придерживать, а то я правда убьюсь в один прекрасный момент. Тебе не кажется, что это взаимовыгодное сотрудничество?
        - А жениться-то зачем?!
        - А чтоб никто не приставал.
        Я помолчала, переваривая сказанное, и тут вспомнила о словах отца.
        - Мысль мне ясна, - сказала я, - но тут еще кое-что есть… Это пока нам по двенадцать. А через годик вполне может оказаться, что ты влюбился в какую-нибудь девочку с другого факультета, а мне понравился старшекурсник, а то и вовсе маггл, и мы рассоримся вдрызг. Знаешь, как это бывает? Обиделся на сказанное сгоряча слово, и все, дружбе конец!
        - А ты не обижайся, - совершенно серьезно ответил Том. - Ну или пообижайся немного и скажи толком, в чем дело. Зачем человеку речь дана? Нет, я в курсе, что девчонки обижаются на ровном месте, парень мог сказать чушь и не заметить, а она уже плачет… но ты вроде не из таких. Хотя я не настолько хорошо тебя знаю, чтобы угадать, о чем можно шутить, а о чем нельзя!
        - Погоди, с обидами разберемся, - отмахнулась я. - Я не о том. Как быть, если в самом деле понравится другой или другая? Вот так, что хоть вешайся, любовь, как в кино… Конец партнерству?
        Том надолго задумался.
        - Нет, - сказал он наконец. - Это может быть обидно, больно, но…
        - Дружба дружбой, а служба службой?
        - Опять изречение бабушки Марты?
        - А как же, - улыбнулась я. - В общем, Том, загадывать еще рано, но давай пообещаем друг другу: если вдруг случится какая-то интрижка, не мстить. А то я тебя знаю… Просто нужно сказать прямо: «Том… или Томми, мне не по душе, что ты встречаешься с кем-то там». А дальше уже разбираться по факту. Только не молчать. Папа говорит, ничего нет хуже, чем замалчивать проблему, лучше уж наорать друг на друга и успокоиться, чем копить обиду годами.
        - Согласен, - кивнул Том, вынул откуда-то перочинный ножик и порезал себе мизинец. На снег упала алая капля. - Я, Том Марволо Риддл, обещаю и клянусь никогда не причинять умышленного вреда Томасине Редли, а также тем, с кем ей будет угодно иметь дело. Я обязуюсь стараться решить споры по личным поводам миром, всегда обсуждать взаимные претензии и пытаться прийти к соглашению. Повтори.
        Я повторила, потом зализала ранку на пальце и подумала, что о непредумышленном вреде Том умолчал. А под это определение многое можно подвести!
        - А теперь об обидах, - будничным тоном сказал он.
        - Ага.
        - Меня обидеть сложно. Тебе точно не под силу.
        - Да уж, у тебя самомнение размером с Астрономическую башню, - не осталась я в долгу. - Вдобавок, кто тебя обидит, дня не проживет.
        - А девочек - намного проще, - продолжил он, не слушая. - Гм… Ну, например, я скажу, что тебе мантия не идет…
        - И что? Она мне правда не идет, - удивилась я.
        - Неудачный пример. Тогда… что у тебя ноги короткие и кривые.
        - Во-первых, под мантией не видно, во-вторых, я отлично знаю, что у меня нормальные ноги, - мне стало весело.
        - Ты толстая.
        - Это мантия полнит, а у меня нормальное крепкое сложение. А как говорит бабушка Марта, пока толстый сохнет, худой сдохнет. Так что в случае чего я лучше буду толстой и красивой.
        - Ты уродина. Лицо лошадиное, а сама черная, как галка.
        - Ну и что? Многим нравятся именно такие.
        - Глаза маленькие.
        - Зато зоркие.
        - Нос длинный!
        - Но чует хорошо. И вообще, с лица воду не пить.
        Том застонал.
        - Ты дурочка.
        - Ну не всем же умными быть, кому-то надо и посуду мыть, и коров доить.
        - Опять бабушка Марта?!
        - Ага, - весело ответила я.
        - Тебя замуж никто не возьмет.
        - Это не меня не возьмут, это я не пойду за первого встречного. А так - необязательно венчаться.
        Том сдался.
        - Тебя пронять нереально.
        - Ты просто не старался. А любую другую, да, это расстроит, - фыркнула я. - Но дразнилки что… Мама говорила, в определенном возрасте подростки начинают вести себя по-идиотски. Могут вспылить ни с того ни с сего, оскорбиться и так далее. Думаю, и нас не минует чаша сия.
        - Так давай просто не будем вести себя по-идиотски, - предложил Том.
        - А как?
        - Как взрослые люди. Если чувствуешь, что сейчас начнешь визжать и топать ногами, вдохни поглубже, выдохни, просчитай до десяти и обратно, а потом попробуй понять, что именно вывело тебя из себя. И выскажи это словами, пускай даже это ерунда вроде того, что ты хотела малиновый джем, а подали клубничный. Хотя повизжать тоже можешь, я переживу.
        - Боюсь, я тебя еще пять лет не переживу, - пробормотала я.
        - Не пять. Гораздо больше, - улыбнулся Том и встал, протягивая руку. - Идем, а то нас искать начнут.

1940 - 1941
        В прошлом году началась война в Европе. Очень странно было ехать в школу и осознавать, что именно в этот день год назад немецкие войска начали наступление… Зачем, почему? Ответа мы не знали.
        Родители сразу отбыли к бабушке Марте - отец считал, что и Лондон вполне могут бомбить, поди разбери этих немцев. Подозреваю, на ферме тоже стояли мощные щитовые чары. Ну а мы - «попугайчики-неразлучники», как обозвал нас один гриффиндорец, за что мгновенно получил в челюсть от Тома, - в школе были в безопасности.
        Пообещав придержать коней, Том действительно прекратил на время опасные эксперименты, вот только непрестанно тренировался в легилименции и окклюменции - преимущественно на мне, потому что больше добровольцев не было. Когда мне надоело, что он постоянно читает мои мысли, волей-неволей пришлось осваивать окллюменцию, и как-то мне удалось показать Тому такую картинку, от которой он покраснел. Вот легилименция мне давалась неважно, с Томом это еще как-то получалось, если он открывался, а с другими людьми - крайне плохо, раз на раз не приходился. То ли я не умела еще толком настраиваться, то ли это зависело от природных щитов оппонента. Тому-то эти щиты были что папиросная бумага, он только к профессуре старался не соваться, чтобы не узнали о его опытах, а вот остальных читал как открытую книгу.
        И еще он частенько где-то пропадал, возвращался весь в пыли и паутине, усталый и довольный. Говорил, выискивает потайные ходы, которых в Хогвартсе масса. И правда, к двум имеющимся он добавил еще три, еще пару заваленных невесть когда, а недавно вытащил меня в коридор с важным разговором.
        - Ты не представляешь, что я нашел! - прошептал Том. Глаза у него сверкали, и ничего хорошего это не сулило.
        - Ну, выкладывай, - скептически ответила я.
        Лазить по подземным ходам мне совершенно не улыбалось, мне больше нравилось отыскивать тайники где-нибудь на башнях, заброшенные классы и неизвестного назначения помещения. Там порой попадались забытые книги, какие-то странные вещички - может, безделушки, а может, и нет. Это Том у меня сразу отбирал и, пока не разбирался, опасны эти штучки или нет, назад не отдавал. Ну а книги мы изучали вместе, и порой у меня волосы дыбом вставали, стоило подумать, какие жутковатые вещи валяются буквально под ногами у тех, кто и понятия не имеет, чем может быть чревато бездумное использование таких манускриптов. Кое-что и читать вслух не стоило…
        «Это запустение нам на руку, - всегда говорил Том, припрятывая очередную находку. - Погляди на школьную программу, тут одни основы, а дальше - крутись, как хочешь!»
        «Так может, это и правильно, - осторожно возражала я, - сперва нужно натянуть основу, а потом уже ткать. Видел у бабушки Марты ткацкий станок? Вот так. А ты хочешь получить все и сразу.»
        «Ты говоришь о гладком полотне, - сказал тогда он. - А я - о турецком ковре, их тоже ткут на станке, но они узорчатые.»
        «Настоящие, не фабричные порой ткут годами, - ответила я, - это искусство!»
        «Пускай тогда пусть будет кружево, - не растерялся Том. - Видела, как его плетут? Ну или хотя бы о вязании - твоя бабушка и вяжет виртуозно, таких разноцветных узоров днем с огнем поискать, и ведь она это безо всяких схем делает, как придумается!»
        Я тогда сдалась и только попросила, чтобы он хоть предупреждал, чем собирается заняться и где потом собирать его останки.
        - Я добрался до подвалов, - сказал Том, улыбаясь от уха до уха.
        - То-то от тебя так воняет, - хмыкнула я. - И ты грязнее бабушкиного борова.
        - Да ну, - он очистил мантию мановением руки, - это чепуха. А что я там нашел!
        - Ну что? Не тяни кота за хвост!
        - Томми, там живет василиск… - прошептал он мне на ухо.
        - Том, прекрати меня разыгрывать. Что делать помеси петуха со змеей в подземелье? Что он там ест? И почему его до сих пор не нашли?
        - Он не помесь, - сказал Том и уселся на подоконник. - Это здоровенная змея, правда, просто колоссальная. Говорит, он принадлежал самому Слизерину, много лет спал в подземельях, а я его разбудил.
        - Говорит?..
        - Забыла? Я же разговариваю на серпентарго. И он признал во мне потомка Слизерина!
        - Допустим, я поверю тебе на слово, - я скрестила руки на груди. - Но доказательств у тебя нет. Хоть бы чешуйку принес…
        - А ты бы сказала, что я ее трансфигурировал, - сощурился Том. - Не веришь, да? Тогда пойдем, я тебе покажу и даже дам руками потрогать! У тебя найдется, чем глаза завязать?
        - Это еще зачем?
        - Затем, что я не хочу, чтобы он тебя взглядом окаменил. Мне-то это не страшно, я хозяин, а любого другого он запросто…
        - Ага, я завяжу глаза, ты мне подсунешь какой-нибудь шланг, а потом заявишь, что это и был василиск, - это начинало доставлять мне удовольствие.
        - Ладно, ты его увидишь, - подумав, произнес Том. - Но как только я скажу, закрывай глаза. Идем!
        Увидев, куда он меня притащил, я опешила.
        - Том, это ведь женский туалет!
        - Ну и что? Вход в подземелья здесь. Подозреваю, раньше удобств в замке не было, а когда ставили сантехнику, просто использовали подходящие помещения, вот и все. А о ходе попросту забыли, а может, использовали как сток.
        - Тогда понятно, почему от тебя так воняло, - буркнула я. - Том, а как мы спускаться будем? Ты хоть веревку взял?
        - Нет, - улыбнулся он. - Не бойся, спустимся. Идем.
        Он толкнул дверь, но тут же отшатнулся: в туалете кто-то горько рыдал.
        - Поди посмотри, кто там, - велел Том. - Не надо нам свидетелей.
        - Я и так скажу - это Миртл Уоррен. Опять на кого-то обиделась и ревет, - вздохнула я, вошла и подергала дверцу кабинки. - Эй, Миртл, ты, что ли?
        - А тебе чего надо? - провыли изнутри.
        - Освободи помещение!
        - Иди в другое…
        - Сама иди, я уже не успею! Миртл, имей совесть!
        Та шмыгнула носом и открыла дверцу. Она была, мягко говоря, толстовата и прыщевата, в больших очках, косички - два крысиных хвостика, а вдобавок Миртл оказалась не слишком умной, зато страшно обидчивой. Словом, понятно, почему ее избрали жертвой для травли чуть не все однокурсники и не только.
        - Ты что ревешь? - спросила я. - Опять обидели?
        У нее снова задрожали губы, а очки запотели. Мне это надоело, поэтому я взяла ее за рукав, подвела к раковинам, сдернула очки и как следует умыла холодной водой.
        - Кончай себя жалеть, - сказала я серьезно. - Это до добра не доведет.
        - Тебе легко говорить, - всхлипнула она, дрожащими руками протирая очки. - Ты симпатичная и даже парень у тебя есть… Хотя, - добавила Миртл злорадно, - может, через пару годиков и тебя прыщами обсыпет.
        - Может, - кивнула я, - это нормальное гормональное явление. Уж всяко я рыдать не стану, а приму меры.
        - Какие?
        - Перестану есть сладкое, схожу к врачу, он пропишет правильную диету. Кожу вполне можно вылечить, - пожала я плечами, а потом сообразила, что Миртл меня не понимает, и пояснила: - Чем стонать, сходила бы к медичке и попросила что-нибудь от прыщей, зелий полным-полно. И для роста волос тоже. И посоветовалась, что тебе можно есть, а чего нельзя, чтоб не разносило так.
        Уоррен похлопала глазами и перестала плакать. Видимо, такое ей в голову не приходило.
        - Кстати, от слез кожа раздражается и прыщи вылезают, - просветила я. - Чем больше ревешь, тем хуже. И сознайся, когда ты огорчишься, то берешь шоколадку или булочку?
        - Ага… - Миртл вздохнула. - Тогда не так плохо становится.
        - Возьми лучше яблочко или морковку, если не можешь не есть, - хмыкнула я. - Все, вытрись и иди, а то я уже сейчас не дотерплю…
        Она ушла, а через полминуты в туалет ввалился Том и запечатал дверь заклинанием.
        - Вот это, я понимаю, сеанс психотерапии, - весело сказал он. - Я там за углом прятался, видел, как Миртл бодрым шагом удалилась в сторону медицинского крыла.
        - Это опять наука бабушки Марты, - улыбнулась я. - Она всегда все знает.
        - Я заметил… - Том подошел к умывальнику и что-то прошипел над ним.
        Кран вспыхнул опаловым светом и начал вращаться, потом умывальник подался вниз, погрузился куда-то и пропал из глаз, открыв разверстый зев широкой трубы, приглашавший начать спуск.
        - Нам что, туда? - спросила я, приглядевшись. Труба казалась бесконечной.
        - Именно. Держись за меня и не бойся. - Тут Том усмехнулся и добавил: - Взлетать я пока не научился, но не упасть в состоянии. Даже с грузом.
        Я предпочла закрыть глаза и покрепче вцепиться в этого ненормального. Ощущение было, словно едешь на лифте вниз, а уж какие в этой трубе царили ароматы…
        - Все, приехали, - сказал Том. Я даже не почувствовала приземления, только ноги вдруг коснулись пола.
        Вспыхнул огонек. Видны были мрачные стены, покрытые то ли илом, то ли слизью.
        - Приятное местечко, - поежившись, сказала я.
        - Идем, нам туда, - потянул меня за руку Том, и вскоре мы стояли перед огромными дверьми, украшенными перевитыми змеями с изумрудными глазами.
        Том снова прошипел что-то, и двери медленно отворились, пропуская нас в гигантский зал.
        - Вот он, Слизерин, величайший из четверки Основателей, - серьезно сказал мой проводник и указал на чудовищных размеров статую.
        - Жутковато тут, - поежилась я. - И, кстати, ты рейвенкловец…
        - Но это не отменяет моего происхождения и уважения к предку, - парировал Том, - вдобавок, гигантских воронов я что-то не встречал. А теперь стой смирно. Ты увидишь, как он появляется, но глаза закроешь, едва я скажу, ясно?
        Я кивнула. Мне было очень не по себе.
        Том вздохнул и снова произнес несколько шипящих звуков. На этот раз мне показалось, будто тон его стал повелительным.
        Пол тяжело задрожал, а статуя Слизерина пришла в движение: казалось, будто этот мрачный господин зевает. Я чуть не завизжала, когда из открытого рта статуи начала выползать чудовищных размеров змея.
        - Закрывай, - приказал Том, и я поспешно зажмурилась. Для надежности он завязал мне глаза шарфом. - Убедилась?
        - У… убедилась, - прошептала я. Что-то шуршало, словно по полу тянули нечто шершавое, а потом раздалось вопросительное шипение.
        Том прошипел что-то в ответ. Мне показалось, будто он приказывает змею приблизиться. И впрямь, движение почувствовалось совсем рядом.
        - Дай руку, - сказал он и взял меня за запястье. - Я обещал дать тебе его потрогать.
        - Может, не надо?..
        - Он уже тут, - фыркнул Том, потянул меня за руку, и я почувствовала под ладонью прохладную твердую чешую. - Осторожно, он ядовитый. Кстати, надо будет яда нацедить, для зелий - бесценный ингредиент, бешеных денег стоит. Часть себе оставим, часть загоним, а то у нас шиш да ни шиша…
        Меня осторожно чем-то ощупали - наверно, это был язык василиска, и я чуть не грохнулась в обморок.
        Снова раздалось шипение.
        - Он говорит, что с удовольствием полакомился бы тобой, - любезно перевел Том.
        - Передай, что я польщена оказанной честью, - сумела ответить я. - Но предпочла бы еще немного пожить.
        На этот раз мне даже удалось разобрать отдельные звуки. Видимо, Том передал мои слова, но добавил что-то от себя, очень резким и властным тоном. Потом повторил, уже приказным, и по полу снова зашуршало.
        - Все, можешь открывать, - сказал Том, сдернув с меня шарф. Я еще успела увидеть исчезающий во рту статуи хвост василиска. - Ну как?
        - Убить тебя мало, - честно ответила я. Меня била дрожь. - А что ты ему приказал?
        - Велел никогда не прикасаться к тебе и защищать, если придется, - сказал он. - Не бойся, он тебя запомнил и не тронет. А ты что, разобрала что-нибудь?
        - Нет. Так, общий смысл и интонацию, по ней понятно, о чем ты говоришь.
        - Надо и тебя поучить со змеями общаться, - сказал Том задумчиво. - Умение не лишнее. Вполне вероятно, что среди твоей родни тоже когда-то кто-то из моего семейства затесался, значит, у тебя может получиться. Но скажи, правда здорово иметь ручного василиска?
        - Очень, - согласилась я. - Только, пожалуйста, Том, пойдем отсюда скорее, я сейчас в обморок свалюсь!
        - Не верю. Внучка бабушки Марты не может лишиться чувств, всего лишь потрогав василиска, - фыркнул он. - Но ладно, идем. Выйдем тем ходом, которым этот гад в Запретный лес на охоту выползает, а то с тобой вдвоем я подняться не смогу. Сил пока не хватает.
        И тут я поняла, что приключения только начинаются…
        В Запретном лесу было тихо и очень темно, хотя вряд ли мы пробыли в подземелье больше часа, сумерки еще не наступили.
        - Держи меня за пояс сзади и не отпускай, - велел Том. - Иди прямо вот чтобы натыкаться, след в след. Тут такие тропинки есть, черт ногу сломит…
        Вдалеке кто-то выл, и я крепче вцепилась в Тома.
        - Туда ходить не стоит, - указал он палочкой, - там логово акромантулов. Здоровущие такие пауки, разумные, кстати, но им лучше не попадаться. А туда - тем более, там кентавры живут. Они, мягко говоря, недружелюбные, хотя с одним я как-то поболтал, отшельник он. В смысле, его из табуна выгнали за вольномыслие и нормальное отношение к людям. Живет один в пещере, хорошо, охотиться ему не запретили. Там где-то дальше гиппогрифы обитают, я еще не дошел туда, а за горами - великаны…
        - Том, мне кажется, или мы удаляемся от замка? - нервно спросила я.
        - Тебе не кажется. Просто прямых дорог тут нет, а ломиться через бурелом с риском наступить невесть на что мне не хочется. Мы уж лучше единорожьей тропой, так надежнее: на нее всякая дрянь не лезет. А там уже до опушки рукой будет подать.
        - Ты же обещал мне пока подождать с экспериментами…
        - Гм… Я не экспериментировал, я просто гулял по лесу, - хмыкнул он. - Кстати, нашел много чего полезного для зелий. Оно тут под ногами растет, знай, собирай.
        Я только вздохнула: Тома не переговоришь. Устав бояться, я начала осторожно посматривать по сторонам: в лесу было красиво, хоть и жутковато. Замысловато перекрученные деревья, разноцветные светящиеся поганки на стволах, незнакомые цветы…
        - Том, мне кажется, или тропа немного светится?
        - Не кажется, я же сказал, это единорожья. Только смотри, в навоз не наступи. Стой!
        Я застыла на месте.
        - Гляди, - шепнул он и чуть повернулся.
        Впереди меж деревьев виднелась поляна, самая обычная, только вот на ней паслись единороги. Двое взрослых, белоснежных, и жеребенок золотой масти. Да, верно, они белеют не сразу…
        Том поцокал языком, жеребенок насторожил уши и поскакал к нам, смешно выбрасывая длинные ноги. Взрослые подняли головы и пошли следом. Рога у них, должна сказать, были внушительные, копыта тоже, а что может сотворить лошадиное копыто, я знала - все же на ферме с детства.
        - Привет, Рыжик, - Том потрепал жеребенка по короткой челке, сунул руку в карман и достал кусочек сахара. - Держи угощение…
        Взрослые единороги подошли вплотную, и до чего ж они были красивы! Вроде и похожи на лошадей, но стати совсем другие, а уж масть…
        - На, угости, - сунул мне Том сухарь и принялся кормить с руки жеребца, по-хозяйски ероша ему длинную гриву.
        Я разломила сухарь и несмело протянула на ладони кобыле. Она шумно обнюхала меня, тряхнула головой и взяла мягкими губами подношение.
        - Ты погладь, они мирные, - сказал Том, и я осторожно потрогала бархатный храп.
        Единорожица вроде бы не возражала, дала погладить себя по морде, по шее, но потом вдруг насторожилась и фыркнула. Я поспешила отступить, а то мало ли…
        - Какой-то хищник неподалеку, - заключил Том, видя, как жеребец начал всхрапывать и рыть землю копытом. - Пойдем-ка отсюда.
        Единороги подхватились и исчезли меж деревьев серебристыми тенями, ушли и мы.
        - А говорят, они людей к себе не подпускают, если только жеребята, - задумчиво произнесла я уже на знакомой опушке. Здесь, кстати, было вполне еще светло.
        - Людей к себе даже драконы подпускают, - ответил Том. - Но начинать лучше с кого-то более мирного. К гиппогрифам пойдешь? Нам же показали, как с ними поладить!
        - Иди ты сам… к гиппогрифам! - я присела на бревно. - То у тебя василиск, то единороги… Ты бы еще мантикору завел!
        - Это идея, - серьезно ответил он. - Ну так пойдешь или нет? Или я сперва сам на разведку схожу?
        - Пойду, - с тяжелым вздохом ответила я. - Один ты опять что-нибудь дикое вытворишь. Только, очень тебя прошу - не сегодня! На сегодня с меня хватит.
        - Само собой, - улыбнулся Том, а когда он так улыбался, сопротивляться ему не мог никто. Кроме разве что Дамблдора, который все хмурился да выспрашивал, чем таким занят не в меру активный третьекурсник.
        Не в меру активный третьекурсник тем временем насел на Слагхорна (тот нас привечал, мы на уроках были лучшими из потока), но не с целью пробиться в его знаменитый клуб («Была охота время терять!»), а ради разрешения посещать закрытую секцию библиотеки. Тома, видите ли, потянуло на темные искусства. Мне очень хотелось побиться головой об стену, как домовые эльфы, но я сдержалась. Хуже всего было то, что и мне пришлось штудировать с ним вместе эти жуткие манускрипты, чтобы если не освоить этот кошмар досконально, так хоть иметь представление о том, какое безумство затеял Том на этот раз, и успеть его остановить.
        От Дамблдора приходилось прятаться: узнай он, чем увлекся Том, живо пресек бы эти занятия. И что ему так дался мой приятель? Может, старик тоже знает, что за предки у Тома, и вправду хочет приспособить амбициозного мальчишку к каким-то своим делишкам? Кто его разберет…
        К гиппогрифам мы все-таки сходили. Красивые звери, своенравные, но если им не хамить, могут даже прокатить. Это, скажу я вам, сильное ощущение, куда там полету на метле! В первый раз я молилась только о том, чтобы все поскорее закончилось, пусть даже я свалюсь с высоты птичьего полета (это Том уже научился задерживать падение, а мне такое не давалось), а потом вошла во вкус. Верхом я ездить немного умею, тем более, без седла - на ферме есть пара лошадей, вот на них я и каталась, когда гнала на выпас, - а дальше главное держаться покрепче, гиппогриф все равно сам выбирает, куда ему лететь. Ну если только послушает, направо свернуть или налево…
        Одним словом, мы очень продуктивно проводили учебный год. Только вот на Рождество домой не попали: отец запретил возвращаться. Ну что ж, у нас имелся огромный неисследованный замок, богатая библиотека и множество идей!

1941 - 1942
        Летом на ферму мы опять-таки не поехали, остались в школе, и если я думала, что наставники наши - звери, то глубоко заблуждалась. Если Том сказал, что дотянет меня до своего уровня, значит, он собирался это сделать вне зависимости от моего желания. Я плакала от усталости, а он вытирал мне слезы и велел снова становиться на позицию.
        А еще началось то самое - непонятные вспышки злости, обиды и прочее. Метод счета до десяти, а лучше до ста и обратно пока выручал, но я все равно боялась сорваться. До выдержки Тома мне было куда как далеко! Помню, как-то раз я его ударила, когда он начал выговаривать мне за лень и небрежение. Ну как ударила, смазала пальцами по щеке и сама же разрыдалась, а потом почувствовала, как он меня обнимает. Неуклюже, но явно от души.
        - Томми, прости. Я забыл, что ты слабее меня и сильно устала, - сказал он мне в ухо. - Тебе нужен роздых. Пойдем, у озера посидим? И все, никаких занятий на неделю минимум. Не то я тебя уморю, а ты мне нужна живая и здоровая. Не реви, а то нос распухнет, будешь похожа на вомбата. Видела вомбата?
        - Нет, - я даже плакать перестала. - Кто это?
        - Посмотришь на картинку, поймешь, - когда Том улыбался, устоять перед ним было невозможно. - Все, пойдем. Не обижайся, я просто не рассчитал…
        - Я не обиделась, просто сил нет, а ты еще выговариваешь, что я не стараюсь, - шмыгнула я носом. - Садист.
        - А сразу сказать, что устала, нельзя?
        - А ты говоришь, что я симулянтка!
        - Извини, - после паузы произнес он. - Я учту на будущее.
        А после отдыха дело пошло на лад. Я все равно не дотягивала до его возможностей, но повторить то, что он показывал, вполовину, а то и в три четверти силы могла. Я полагала, для девочки этого достаточно. Том тоже так решил, сказав, что раз мне лучше удаются зелья, то это будет моя зона ответственности. И выдал кипу зловещего вида манускриптов - разбираться, что к чему…
        Ну а с началом нового учебного года случилось неизбежное: мальчики и девочки вполне созрели. Четырнадцать, шутка ли!
        На меня постоянно таращился ловец с Гриффиндора, рослый симпатичный парень на год старше. Том начал заглядываться на голубоглазую девочку с Хаффлпаффа. Занятия наши потеряли интенсивность, и когда Том в открытую ушел на свидание, я тоже ушла, с тем ловцом, Генри его звали. Симпатичный парень, что и говорить, неуклюжий от смущения, он не знал куда деваться и о чем со мной говорить. Попробовал, правда, поцеловать, но, поскольку зажмурился, то промахнулся и попал мне в нос. Чуть не разбил, кстати. Ну и какое после этого свидание?
        По пути обратно в гостиную я чуть не налетела на Тома: он размашистым шагом шел туда же.
        - Как свидание? - осведомилась я.
        - Так же, - лаконично ответил он, оценив выражение моего лица, взял меня за локоть и отвел к окну. - Томми, я должен был удостовериться.
        - В чем?
        - Что девочки мне не интересны.
        - Хочешь, с Генри познакомлю? - не удержалась я.
        - Да ну тебя с твоими шутками… - поморщился он. - Я не в этом смысле. Ну, Элис хорошенькая, хихикает, прижимается даже, глазками хлопает. Дура дурой. Половины моих слов не понимает вообще, четверть переспрашивает. На кой мне такие мучения?
        - То же самое, Том, - невольно улыбнулась я. - Встретились - мычит что-то, мямлит, краснеет, потеет, о чем говорить, не поймет, целоваться полез - чуть нос мне не разбил. А так вроде неглупый парень.
        - Значит, так тому и быть, - непонятно произнес он. - Нам с тобою хоть есть чем поделиться.
        Я кивнула. О любви речи не шло, какая любовь в наши годы, но мы уже так притерлись друг к другу, что не воспринимали остальных. Может, конечно, когда-нибудь что-то и вспыхнет по отношению к другому человеку, а пока…
        - Ты с ума сошел?!
        - Я один разок, - сказал Том. Глаза его были совсем рядом, черные, шальные. - И еще…
        Целоваться он не умел точно так же, как и я, было смешно и волнительно - вдруг застукают? Не застукали, и я до сих пор помню запах той пыльной портьеры, за которой мы прятались, прерывистое дыхание Тома и короткие касания горячих губ - иначе мы тогда целоваться не умели.
        К концу года, правда, научились, но дальше поцелуев и объятий не заходили. Я знала, что многие однокурсницы уже сменили не по одному кавалеру, и у них доходило до большего, нежели просто потрогать друг друга, но я считала, что еще рано. Том придерживался того же мнения, и хоть я прекрасно знала, что мальчишки в этом возрасте легковозбудимы (мама предупреждала), он умел держать себя в руках. А чем он там занимался в спальне или уборной, дело десятое.
        В этот раз я заявила, что поеду домой, хоть режьте. Да, было очень страшно попасть под авианалет: Хогвартс-экспрессу ничто не угрожало, а вот обычным поездам… Я знала, что Том сумеет прикрыть нас щитом от осколков, случись что, но от прямого попадания снаряда не спасет. Но я очень хотела увидеть родителей…
        Мы добрались до фермы благополучно. Мама облила меня слезами, папа поинтересовался успехами, а бабушка немедленно усадила за стол. Прежнего изобилия, конечно, и в помине не было, но все равно ферма Редли исправно снабжала провиантом и соседей, и квартирующих неподалеку солдат, да и самим хватало.
        - Томми, зайди ко мне вечером, - попросил папа после ужина.
        У него была странность: он не ночевал в одной спальне с мамой. Это потом, послушав разговоры, я удостоверилась - у большинства знатных семей заведено именно так. Должно быть, переступить через воспитание он не смог либо не захотел, отговаривался тем, что сильно храпит. А то я не слышала! Бабушка - и та храпит громче!
        - Как там в школе? - спросил он, когда мы умостились на диване.
        - По-прежнему, - улыбнулась я. - Учимся. В Запретный лес вот ходили… несколько раз.
        - И не побоялись? - приподнял папа брови.
        - Если единорожьей тропой идти, то ничего страшного, - заверила я. - Ну и к паукам соваться не стоит. А гиппогрифы, оказывается, любят дыню и тыкву. И кататься на них не сложнее, чем на наших лошадках, главное, держаться покрепче.
        - Гхм… - папа отложил трубку. - И сколько баллов вы на этом потеряли?
        - Нисколько. Нас ни разу не застукали, - довольно улыбнулась я. - Ну и потом, пап, там растет столько полезного, что руки чешутся насобирать побольше.
        - Опять зелья сочиняете?
        - Ага. Варить приладились в подземелье, там такие залы, что заблудиться можно. Ну а в лес выходим через лаз василиска.
        Отец помотал головой и отложил трубку.
        - Какой-какой лаз?
        - Василиска, - повторила я терпеливо. - Он там с незапамятных времен обитает, вроде бы принадлежал самому Салазару. Том живо с ним договорился, он же змееуст. И я потихоньку уже начала понимать, о чем они толкуют, хотя бы общий смысл.
        - А я-то думал, что знаю о Хогвартсе если не все, то многое…
        - Если поискать как следует, там и не такое найдется, - заверила я. - Я вот слышала от старшекурсников о Выручай-комнате, что это?
        - Комната по требованию. На седьмом этаже нужно пройти три раза мимо сплошной кладки, представляя то, что тебе нужно, тогда появится дверь. А еще можно попасть на склад забытых вещей, но мне это ни разу не… - он осекся.
        Я молча смотрела на него.
        - Я, собственно, за этим тебя и позвал, - сказал папа. - Тебе уже четырнадцать, можно и рассказать. Ты догадалась, что я не потерял связи с семьей. Так вот, я…
        - Я все знаю, - перебила я. - Можешь не повторять… Гектор Септимус Принц. Том раскопал эту историю еще в начале второго курса.
        - Талантливый мальчик, - признал он, но когда снова взял трубку, руки у него немного дрожали. - Об остальном… тоже?
        - Да. Он сказал, что восхищается тобой и намерен брать с тебя пример.
        - Далеко пойдет… - пробормотал папа. - Томми, а ты что об этом думаешь?
        - Горжусь отцом, - пожала я плечами и добавила: - А публикации в журналах - это ты или кто-то из родни?
        - Когда я, когда кто-то из них, иногда в соавторстве, - улыбнулся он наконец. - У нас в семье много талантливых зельеваров. И, думаю, ты понимаешь, что никаким сторожем я никогда не работал?
        - Для этого ты слишком образованный, - хихикнула я. - А как ты обходился?
        - Да просто: аппарировал из дома ненадолго, это-то мне не запретили, потом возвращался домой и работал - у меня в подвале отличная лаборатория. Приедем в Лондон, покажу.
        - А палочку новую так и не купил?
        - Она мне не особенно нужна. Кстати… - вспомнил папа, - у тебя, кажется, прежде была другая. Ты же показывала перед первым курсом.
        - Та никуда не делась, - сказала я, - но она мне слабо подходит. Я купила другую, вот, остролист и перо феникса. Сестра палочки Тома, кстати. Второе перо у него.
        - Похоже, вас действительно свела судьба, - сказал он серьезно. - Только пока неясно, куда она может вас завести.
        - Посмотрим. - Я помолчала. - Папа, он предложил выйти за него замуж после школы. И ты говорил, что партия это хорошая. Не сказать, чтобы я его любила до смерти, а он меня, но мы оба пробовали встречаться с другими, и ничего не вышло. Мы подумали и решили дождаться совершеннолетия, а там разберемся. И насчет того, что ты сказал тогда, тоже договорились, поклялись даже. А то Том - как склад взрывчатки, никогда не угадаешь, рванет или нет!
        - Правильно, - кивнул он. - Вижу, ты не пропадешь…
        - Пап, а с остальными родственниками ты меня познакомишь? - провокационно спросила я.
        - Закончишь пятый курс - познакомлю, - улыбнулся он. - Им тоже любопытно, что тут у меня выросло.
        - Папа, а тогда с мамой… - я примолкла. - Ты сам или кто? Ну…
        - Отец и старшая сестра, Германика, она целитель, - понял отец мои невнятные слова. - Сам бы я не справился, я же был еще студентом, а у меня сильные стороны - зелья и боевка, я в авроры собирался. Но, сама понимаешь, ни слова маме об этом. Да Джейн и не поверит.
        - Ты ее так любил?
        - Я и сейчас ее люблю, - честно ответил он. - Все, иди к своему Тому. Только, пожалуйста…
        - Папа, я же сказала, что мы решили дождаться совершеннолетия, - перебила я. - Правда, целовались. Это ничего?
        - Ничего, - улыбнулся отец и поманил меня к себе и обнял. - Ох и тягомотина будет с признанием тебя членом семьи…
        - Уж я думаю! Еще и Том хочет после свадьбы мою фамилию взять. Материнскую-то ему не вернуть, верно? Ну вот…
        - Пусть берет, жалко, что ли? Семья от такого зятя точно не откажется. Тем более, судя по твоим рассказам, волшебник он очень сильный.
        - Не то слово, - вздохнула я, - такие слова ты мне говорить запретил. И меня постоянно дрессирует - то ему легилименция, то еще что, то зелья варить, то левитацией заниматься…
        - Занимайся, Томми, - улыбнулся папа. - Главное, не убейтесь там и не попадитесь. А об остальном я позабочусь. Ну а война рано или поздно закончится, вернемся домой, и я вам покажу, что такое класс Мастера Зелий! Пускай официально у меня такого звания нет, но важна суть, а не регалии.
        Я убежала наверх и вломилась к Тому.
        - Что, отец отругал? - спросил он, оторвавшись от очередной книги.
        - Да нет, наоборот. Он хотел рассказать мне ту историю и очень удивился, когда я сказала, что уже в курсе, - ответила я, плюхнувшись рядом. - Еще обещал познакомить с родней, когда пятый курс закончу. Разрешение на брак дал, ты ему нравишься. Просил не угробиться и не попадаться на авантюрах… Что еще? А! Рассказал о Выручай-комнате, помнишь, мы слышали, да не смогли разузнать, что это такое?
        - Ну? - Том приподнялся на локте.
        - Папа знает, как ее открыть, хотя у него не всё получалось. Но мы-то справимся, я думаю?
        - Еще бы! - он просиял. - Ты хорошо все запомнила?
        - Обижаешь!
        - Тогда рассказывай…

* * *
        На обратном пути мы попали под бомбежку. Нам еще повезло: снаряд угодил в локомотив, сошли с рельсов несколько вагонов, но мы уцелели. Том успел сдернуть меня с сиденья и закрыть собой, да еще прикрыть щитовыми чарами, так что нас даже не сильно побило падающими с полок чемоданами и не посекло выбитыми стеклами. А вот когда налет закончился и мы начали выбираться из-под обломков, Том приказал мне закрыть глаза и не смотреть по сторонам, как тогда, с василиском. Я послушалась и, видимо, не зря, потому что до сих пор не желаю представлять, обо что именно спотыкалась и как выглядели стонущие и кричащие люди. Наверно, мы могли бы им помочь - одному или двоим, исцеляющие чары мы пока толком не изучали, да и разрушение нам всегда давалось лучше, чем созидание, - но не помогли. Том одной рукой держал меня - и то и дело прикрывал мне ладонью и без того зажмуренные глаза, другой отбрасывал обломки и ругался сквозь зубы.
        Мы все же выбрались, потом нас с остальными выжившими довезли на армейских грузовиках до Лондона. Мы даже не опоздали на Хогвартс-экспресс, хотя я чувствовала, что поездов мне хватило до конца жизни.
        - Хотел бы я прекратить это раз и навсегда, - сказал Том сквозь зубы, глядя на пасторальный пейзаж за окном, в синее небо, не расчерченное бомбами.
        - На это жизни человеческой не хватит, - отозвалась я.
        - А я тебе уже говорил, что намерен добиться бессмертия. И я даже знаю, как. Нашел кое-что.
        Я посмотрела на него внимательнее: Том не шутил. По нему, правда, сложно было сказать, когда он валяет дурака, а когда серьезен, но сейчас он явно не пытался меня разыграть.
        - И что же это? - осторожно спросила я.
        - Я вычитал в одной книге о крестражах, - сказал он. - Там было только упоминание, но суть я уловил: берется некий предмет, затем волшебник отделяет часть своей души и помещает в этот предмет. Нужен еще какой-то ритуал, ну да я найду описание… Главное, если волшебник умирает, с помощью крестража он может возродиться. Фактически это бессмертие.
        - Фактически это смерть, - сказала я, подумав.
        - Что ты несешь? - нахмурился Том.
        - Как говорит бабушка Марта, кто-то несет в мир добро, кто-то разрушение, а я просто несу корзинку с продуктами, - буркнула я. - Том, это не доведет ни до чего хорошего. Ты сказал - нужно отделить часть души, так? А которую часть? Как ты определишь? В ней будет всего поровну или, например, там не окажется меня? Я же хоть немножко места там занимаю, а?
        - Гм… - произнес он.
        - А если наоборот, ты отделишь ту часть, где я есть, что останется здесь? Это ведь будешь уже не ты, - я почувствовала, что встала на правильный путь. - Или не совсем ты. Ты чего-то лишишься, даже если не почувствуешь сразу. Может, какой-то мелочи, вроде бы и ненужной, но ты детство вспомни: иногда потеряешь какую-нибудь чепуховину, хоть мелок цветной, и никак не можешь забыть. - Я помолчала и добавила: - Я так заколку потеряла, до сих пор помню. Дурацкая была, вечно расстегивалась, но мне ее дедушка подарил… а я то ли забыла ее где-то, то ли она свалилась, а я не заметила… Я объяснять не горазда, но, Том, не надо так. Если ты это сделаешь, - а ты сумеешь, конечно, даже не сомневаюсь, - я тебя потеряю. И ты себя потеряешь.
        Том молча смотрел в окно.
        - Но жизнь слишком короткая, - произнес он. - Я не успею сделать все, что хочу.
        - Ищи другой способ, - сказала я. - Тебе же важно, чтобы жило тело, им и займись. А душу не трогай.
        - Ну ладно, - нехотя согласился он, - придется заново изобретать философский камень. Фламмель, говорят, секретами не делится.
        - А ты попроси, - улыбнулась я, - чем черт не шутит? Твоя целеустремленность вполне может ему понравиться!
        - Эх, Томми, - вздохнул он и обнял меня за плечи. - Тут уж не знаешь, в какую сторону бросаться и за что хвататься вперед всего. Но… да, сперва нужно обеспечить будущее. А на жизнь я нам заработаю.
        - Уж с голоду не умрем, - улыбнулась я.

* * *
        Многие из наших однокурсников не вернулись с каникул, и оставалось только гадать: то ли родители оставили их дома либо отправили в более спокойные места, то ли им повезло меньше, чем нам с Томом. В Йоркшире-то на ферме было спокойно, но вот тот поезд я никогда не забуду! А те, кто оставался в Лондоне и пригородах, что сталось с ними?
        - Не понимаю, - говорил Том, балансируя на парапете Астрономической башни. Я предпочитала не смотреть на его упражнения, просто держала под рукой метлу на случай, если мой чокнутый приятель все-таки не удержит равновесия и не сумеет полететь. - Нам постоянно твердят: цвет магического общества, надежда, будущее нации, юные волшебники… а потом берут и отсылают по домам! Логично же было запереть всех в школе, особенно магглорожденных… Чистокровных, я видел, по домам разбирали родители или домовики, или порт-ключи им присылали, полукровкам тоже, но вот магглорожденные - это же без шансов. Мы с тобой чудом живы остались, а окажись на моем месте кто другой, или будь ты одна, могла бы и не выжить. Даже не из-за бомб, просто… хоть чемодан бы на голову свалился - и готово. Ну или покалечилась бы.
        - Том, я тебя уже раз двадцать поблагодарила за спасение моей никчемной жизни, - сказала я, не отрываясь от учебника. - Успокойся. О чем думают преподаватели, представления не имею, может, считают, что это естественный отбор в действии. Те, кто не выжил под маггловскими бомбами, великими волшебниками стать не смогут. Увы и ах.
        - Кстати, - он спрыгнул на пол, - ты Уоррен видела?
        - Ага, - улыбнулась я. - Едва узнала, от нее едва половина осталась!
        - Ну ничего, она так хоть на девушку похожа, а не на тролля. Очки ей не идут, правда, ну да это мелочи. А кудри-то какие отрастила! - захихикал Том. - И от прыщей избавилась. Не иначе, все запасы зелий у медички выпила…
        - Да ладно тебе издеваться, - фыркнула я, - она хоть рыдать перестала по любому поводу и даже вроде бы парня себе нашла, с Хаффлпаффа. Тоже очкарик, полукровка, ничего так, симпатичный.
        - Н-да, добрым словом и пистолетом можно сделать куда больше, чем одним добрым словом, - припомнил Том фразу из американского фильма.
        - Или одним пистолетом, - добавила я с намеком. У друга моего имелась неприятная склонность решать проблемы радикально. Например, Авадой - я была уверена, что он уже освоил все непростительные заклятия, только мне почему-то об этом не говорил. Может, думал, что я испугаюсь?
        - Значит, в нашем тандеме ты будешь отвечать за добрые слова, а я - за пистолет, - хмыкнул он и потянулся. - С добротой у меня как-то не задалось.
        - Я заметила. Эй, ты куда?
        - Я отдохнул и сейчас испробую то, что придумал, - серьезно сказал Том и снова запрыгнул на парапет. - Подстрахуй, Томми!
        Я мысленно застонала, но оседлала метлу, приняв стартовую позицию.
        Том раскинул руки, вдохнул поглубже и шагнул с башни в пустоту…
        Не держись я за метлу, схватилась бы за голову, но… Том не упал. Он будто бы по-прежнему стоял на парапете, только под ним была пропасть, а когда он повернул ко мне голову, лицо его светилось от восторга.
        - Получилось, Томми! - прокричал он сквозь ветер, чуть наклонился вперед и скользнул в восходящем воздушном потоке, как очень большая черная птица - мантия развевалась, будто крылья.
        Я ринулась за ним: если Том загремит, я хоть смогу задержать его падение или перехвачу. Пусть я в квиддич не играла, но мне неплохо удавались кое-какие трюки. Опять же, когда мы смотрели военную кинохронику (в Лондоне нас занесло в кинотеатр, надо было как-то скоротать время до поезда), Том что-то обдумал и решил потренироваться на больших скоростях: способность уйти в пике или штопор, а потом резко взмыть вверх лишней никогда не будет, сказал он. Слава богу, я не боялась высоты и скорости, как многие наши девочки. Единственное неудобство - приходилось надевать брюки, не то юбка при таких фигурах высшего пилотажа задиралась просто неприлично!
        - Это потрясающее ощущение, - сказал он, когда мы вернулись на башню. - Томми, ты тоже научишься, я обещаю! Здорово было бы взлететь вместе!
        И я поняла, что ради этого он запросто скинет меня с башни, ну, как иногда учат плавать - бросят в воду и выгребай, если сможешь. А не сможешь, вытащат, откачают и окунут снова…
        В общем-то, я не ошиблась в своих прогнозах, поэтому к Рождеству волей-неволей хотя бы научилась задерживать падение и приземляться с большой высоты, ничего себе не сломав. До самостоятельного полета мне было еще далеко, но Том не терял оптимизма, заявив, что даже обезьяну можно научить читать, а я намного умнее шимпанзе, за что и огреб метлой поперек хребта.
        Никуда не подевались наши походы в Запретный лес - за ингредиентами и просто так, погулять и посмотреть, что там есть интересного. Пару раз за нами увязывался Хагрид, забавный парень с Гриффиндора - ходили слухи, будто он полувеликан. В это вполне верилось: в свои двенадцать он был на голову выше и втрое шире Тома, обладал чудовищной силой, уже начал бриться, а еще легко находил общий язык с любой лесной нечистью. Причем чем страшнее была тварь, тем более нежные чувства питал к ней миляга Рубеус. Том только посмеивался и говорил, что такой знакомый лишним не будет: мало ли, потребуется добыть немного единорожьей крови или усмирить дракона! С василиском-то он сам справится, а мало ли, какая еще тварь подвернется…
        И вдобавок мы не оставляли попыток найти склад забытых вещей. Так-то Выручай-комната нам покорилась, мы экспериментировали, вызывая самые разные интерьеры, но со складом толку добились только после Рождества. И, скажу сразу, неплохо там поживились.
        В этот раз мы тоже оставались на праздники в Хогвартсе: узнав о нашем приключении в поезде, отец настрого запретил высовываться из школы, тем более, Лондон бомбили все чаще. Том предлагал долететь своим ходом, но я приземлила его в буквальном смысле - за шкирку. И еще разок наподдала метлой, чтобы неповадно было делать глупости. Иди, сказала я, библиотеку перекапывай, а то мечтать о философском камне ты горазд, а делать ничего не делаешь. А я пока в левитации потренируюсь…
        Как ни странно, у меня все-таки получилось. Правда, лететь сама я не могла, но планировать, если спрыгнуть с высоты, выходило уже неплохо, а если поймать восходящий поток, то и совсем хорошо! За это Том дразнил меня птеродактилем, дескать, сперва взберешься куда повыше, а там как получится. Сам-то он уже навострился взлетать и с земли, пусть и невысоко, но я знала его упорство и уверенно могла сказать: скоро он забудет о подобных мелочах.
        Главное было - скрываться от преподавателей. Они и так косились на нас с явным подозрением: ну что мальчик с девочкой такого возраста могут делать вдвоем, подальше от чужих глаз? Однако нажаловаться было некому: Том - сирота, а я вроде бы магглорожденная. Меня порой подмывало сказать какой-нибудь преподавательнице, проводившей со мной душеспасительные беседы, кто таков мой отец, но я сдерживалась изо всех сил. Пока еще было не время.
        Вот от Дамблдора мы бегали оба, потому что раскусить его не мог даже Том, а это о многом говорило. В смысле, не говорило ни о чем хорошем. Все эти беседы, увещевания, просьбы быть осторожнее и не навредить себе и окружающим… я просто отключалась и начинала думать о ферме, ну да ко мне он особенно не приставал. А вот Тома доводил по полной программе, что да, то да, ну так мы наловчились прятаться или в подземельях у василиска, или в Выручай-комнате, где с удовольствием разгребали хлам в поисках забытых книг или непонятных артефактов, или в Запретном лесу. С кентаврами, как выяснилось, тоже вполне можно договориться: мы к ним не лезем (а иногда приносим что-нибудь вкусное), а они нас не трогают и разрешают пользоваться укромной полянкой подальше от замка. Старики - те ворчали, конечно, ну так они и у людей такие же, а молодежь иногда приходила пообщаться и расспросить, что там делается в большом мире. Правда, они не очень-то верили нашим рассказам об авианалетах и бомбежках, но аналогию между полетом волшебника на метле и самолетом, и, скажем, взрывом бомбы и заклинанием вроде Бомбарды улавливали.
Решили, видимо, что у магглов есть нечто подобное, и на этом успокоились. Кстати, если бы не они, мы бы не сдали астрологию и предсказания, потому что оба терпеть их не могли, а кентавры - особенно тот отшельник, вернее, изгнанник, - отлично разбирались в движении звезд, и хотя объяснения не всегда было легко понять сходу, мы постепенно приноровились.
        - Как там бессмертие? - периодически спрашивала я Тома, а он только отмахивался, обложившись старинными томами.
        - Ну почему по-человечески нельзя написать, а? - ворчал он, разбираясь в терминологии. - Красный лев, зеленый лев поймает себя за хвост, чтоб ему провалиться… Василиски… О!
        - Ты увидел знакомое слово? - скептически поинтересовалась я.
        - Ага. Только сама посмотри, какой бред тут написан, - сунул он мне под нос рассыпающийся на страницы трактат. - Петухи несут яйца, высиживают их жабы, потом цыплят надо держать в медных горшках с дырками, а питаются они землей, затем их нужно сжечь… Бр-р, представляешь, какая это вонища?
        - Вполне, - кивнула я. - У одного бабушкиного соседа коровы ящуром заболели. Приехала ветслужба, пробы взяли, всех пристрелили, а потом туши чем-то облили и сожгли. Жуткий запах. Хорошо, на нашей ферме и впрямь охранные чары, нас это не коснулось, а несколько других хозяев разорились. С этим же строго: хоть одна корова заболела - и стадо под нож, иначе все поголовье вымрет.
        - А как объяснили, что вас зараза не тронула? - заинтересовался Том.
        - Я не помню точно, маленькая была. Кажется, сказали, роза ветров так расположена, что в нашу сторону ничего не принесло. Плюс бабушкины коровы на одном пастбище с соседскими не паслись, - припомнила я. - Но и то проверками замучили.
        Том помолчал, потом закрыл книгу и задумался.
        - Это все не то, - произнес он. - Пока из этих иносказаний выпутаешься, с ума сойдешь.
        Он распахнул очередную инкунабулу:
        - Вот гляди: взять медь, закипятить… забыл, с чем, добавить окисел меди, треть крови рыжего мужчины… Что значит - треть крови? Всей его крови или треть объема варева? Если первое, как определить, какого размера должен быть мужчина?
        - Ты еще группой крови поинтересуйся, - фыркнула я.
        - А у нас рыжие есть, не помнишь? - живо спросил Том.
        - Есть. Уизли, Прюэтты, и еще кого-то я видела, - ответила я. - Эй! Только не вздумай им кровопускание устроить!
        - Я чисто теоретически, - буркнул он. - Гм… нет, это тупик. И почему камень, если везде твердят об эликсире или порошке? Сдается мне, василиск упоминается неспроста…
        Том глубоко задумался.
        - Надо в обычных, маггловских книгах поковыряться, - решил он, - там ведь тоже писали о философском камне, а в сносках должны быть расшифровки всех этих белых меркуриев и что там еще… Правда, мне все равно не верится, что из ртути, серы, меди и прочей дряни можно получить эликсир жизни. Таким варевом скорее траванешься насмерть, и хорошо, если сразу!
        - В кои-то веки я слышу от тебя разумные слова, - улыбнулась я. - Что, не будешь больше искать бессмертия?
        - Буду, - уверенно ответил Том. - Если Фламмель живет уже шесть веков, чем я хуже? Есть у меня, однако, подозрение, что он этот философский камень не создавал, а у кого-то спер. А этот кто-то давно помер, иначе неужто не поделился бы ни с кем тайной, хотя бы с потомками? За шестьсот-то лет это как-нибудь бы выплыло наружу!
        - Том, не надо придумывать дешевых детективов на ровном месте, - поморщилась я. - Не то ты сейчас скажешь, что Фламмель камень действительно увел у талантливого алхимика, быть может, ученого не от мира сего, самого его пристукнул, чтоб не разоблачили, все улики спрятал и сделал вид, будто сам изобрел эту штуковину. А секретом не делится исключительно потому, что не знает его!
        - Ну, вообще-то, именно так я и думал, - серьезно сказал он. - Логично же.
        Я только за голову взялась.
        - Во многих трактатах фигурирует василиск, - задумчиво произнес Том. - Василиск у нас есть. Жечь мы его, ясное дело, не станем, а вот ядом воспользуемся… Его много, можно поэкспериментировать.
        - Кстати, - вдруг вспомнила я, - я где-то читала, что змеиный яд бывает смертельным, когда попадает в кровь, но если его выпить, то ничего не будет, если у тебя во рту открытых ранок нет или там язвы желудка.
        - А это работает на мою версию, - серьезно ответил он. - Значит, основа - яд василиска, и вот им следует запастись как следует, мы же не сможем взять змея с собой, когда закончим школу… Хотя пробраться сюда - раз плюнуть. А прочие компоненты мы подберем. Времени у нас еще предостаточно.
        - Пробовать на ком будем? - спросила я, смирившись с неизбежным.
        - На мышах, как истинные исследователи. Мышки живут мало, так что легко будет вычислить, если какая-то окажется долгожительницей. Краской пометим, вот и все. Ну а там посмотрим на побочные эффекты и прочее…
        - Н-да, - сказала я, - по меньшей мере, с тобой не соскучишься. Я это еще на первом курсе папе сказала.
        - И сдается мне, что кровь единорога тоже пригодится, она ведь точно может спасти от смерти, - не слушая меня, продолжил Том. - Как думаешь, согласятся они поделиться немножко?
        - Не знаю. Я только помню, что если кто выпьет кровь единорога, тот будет проклят.
        - Так это если насильно взять, а если он добровольно отдаст пару кубиков? Рыжик вон с родителями, к примеру, они ж меня хорошо знают. А других Хагрид всяко уговорит, да и я сам могу, для нужд науки-то! Но надо придумать, как эту кровь хранить, чтобы не сворачивалась. Холодильники у нас тут как-то не предусмотрены…
        - С кентаврами только не экспериментируй, а то как зарядит тебе кто-нибудь копытом в лоб, мало не покажется, - буркнула я. - И поищи холодильные чары, ну или давай я у медички спрошу, она же как-то лекарства хранит!
        - Голова, - серьезно ответил Том. - Займись этими чарами, а я пока прикину, что бы такое состряпать…
        - Кажется, зелья - моя зона ответственности, - напомнила я. - А чары по твоей части. Вот сам и займись!
        - А мы временно поменяемся, - выкрутился он и очаровательно улыбнулся. - И потом, с медичкой у меня отношения не сложились, так что иди лучше ты!
        И я смирилась с неизбежным…

* * *
        Мыши дохли десятками. То ли от яда, то ли от крови единорога, то ли от того, что намешивал в свое адское варево Том. Он, однако, не унывал, менял состав, концентрацию, поил мышей из пипетки, словом, развлекался, как мог. К счастью, подоспели летние каникулы, и я за шкирку утащила его из Хогвартса. Бомбежки там или нет, я хотела на ферму, тем более, мы оба были уже достаточно сильны, чтобы удержать щиты и закрыться хоть от осколков, хоть от снаряда.
        На ферму мы явились нежданно-негаданно, бабушка Марта только руками всплеснула и заахала, мол, ничего себе, провожала девочку с мальчиком, а вернулась взрослая девица с красивым парнем! Это она не преувеличивала - за прошедшее время я подросла и обзавелась недурной фигурой, которой, впрочем, все равно не было видно под мантией, а Том сильно вытянулся, раздался в плечах и уже тянул не на подростка, а на вполне взрослого молодого человека. Что до красоты - тут бабушка не прилгнула для красного словца, Том был очень хорош собой, по нему вздыхали не только наши однокашницы и девочки помладше, но даже и семикурсницы. Но увы им - он решил посвятить себя науке! Я вот красотой похвастаться не могла, удалась лицом в отца, но все уже привыкли, что мы с Томом всегда вместе, вечно у нас какие-то непонятные затеи и таинственные дела, и если кто-то и сплетничал, ну так и пусть, нас это не волновало. Тем более, мы ведь давно договорились пожениться, как окончим школу!
        Мама, ясное дело, обрадовалась донельзя, извелась ведь, пока меня не было. Ну а отец поманил меня к себе, обнял и сказал:
        - Как отдохнете немного, отправимся знакомиться с семейством.
        - Ты же сказал, после пятого курса! - опешила я.
        - Да какая разница, - пожал он плечами. - Вам уже по пятнадцать, а тут удачно так все оказались в сборе… Братья-то воюют, сестры - служат в госпитале, а тут юбилей у матери, вот и выбрались на побывку. Кто знает, что будет дальше, лучше не тянуть.
        - А ты…
        - А я - служащий тыла, - усмехнулся папа. - Снабжение войск - тоже дело не последнее, за фермой нужно присматривать. Разве я могу оставить все это без пригляда?
        - Ты говорил, твои сильные стороны - зелья и боевка.
        - Да, зелья для госпиталя, - кивнул он, - Германика и сама отличный медик, Гвендолин тоже, но у них рук на все не хватает, а что-то вроде костероста или заживляющих, обезболивающих или там противоожоговых эликсиров я и в сарае состряпать могу из подручных средств. Это же не магические раны, обычные, там ничего сверхъестественного не требуется.
        Я помолчала, а потом все-таки поделилась с отцом безумной идеей Тома.
        - Я не представляю, что может вырасти из этого юного чудовища, - сказал он, помолчав, - но явно не простой обыватель. Ты не отказалась от мысли выйти за него замуж?
        - Откажешься, пожалуй, - фыркнула я. - И потом, за ним присмотр нужен, не то правда убьется. Я тебе еще не рассказывала, но с Астрономической башни он уже прыгал и меня заставил…
        - И как? - кротко поинтересовался отец.
        - Ты же видишь, что мы оба живы и невредимы, - ответила я. - Я сама взлетать пока не могу, но планировать в состоянии. А он уже и так может. Кстати, папа, а не найдется у нас в библиотеке чего-нибудь о философском камне? Только не волшебного, а написанного магглами?
        - Найдем, - спокойно ответил он, раскуривая трубку. - Я вижу, вы действительно настроились жить вечно.
        - Почему бы и нет? Как говорит Том, хорошо бы посмотреть, как люди покорят звезды, вдруг там окажется что-нибудь интересное?
        - И правда что, - усмехнулся отец. - Ладно, иди отдыхай, скоро ужин…
        Знакомства с семейством я ожидала с некоторым трепетом, а вот Том, которого отец тоже решил взять с собой как будущего зятя (это явно не обсуждалось), нервничать и не думал.
        - Не съедят же они нас, - спокойно сказал он и добавил: - Прекрати вертеться перед зеркалом, красивее ты все равно не станешь. И сними эту кретинскую красную ленту.
        - Том, знаешь, что… - грозно начала я.
        - Знаю, - ответил он спокойно. - Распусти волосы, они у тебя густые и красивые, а с косичкой ты выглядишь дура дурой. Вон ободок надень, чтоб патлы в лицо не лезли, и сойдет.
        Я вздохнула и покорилась.
        Маму, ясное дело, мы с собой не брали. По легенде, папа отправился с нами на дальние пастбища, а на самом деле - взял нас с Томом за руки и аппарировал.
        - Ну вот и отчий дом, - сказал он довольно, а я невольно ухватилась за него покрепче: это был большой, довольно мрачного вида особняк с нарочито неухоженным садом вокруг и парой зловещего вида горгулий у парадного крыльца. Том же оглядывался с явным восторгом во взгляде.
        Мы вошли - двери беззвучно отворились при нашем приближении, - и оказались в обширном прохладном холле. Со стен смотрели портреты - только не движущиеся, как в Хогвартсе, обычные, и это меня почему-то успокоило.
        - А, вот и вы, - весело произнес кто-то, и навстречу нам вышел высокий седой мужчина, явно очень немолодой, но вполне еще крепкий. - Ну здравствуй, Гектор!
        - Здравствуй, папа, - улыбнулся тот в ответ и обнял отца. Они были очень похожи.
        - А это, стало быть, твоя наследница… - протянул тот, и я поспешила изобразить книксен. Вышло неважно, это уж точно. - Хм, а мне казалось, у тебя только дочь?
        - Да, дочь, Генриетта Томасина, - кивнул папа и подтолкнул меня в спину: - Подойди, познакомься с дедушкой и бабушкой.
        Я только сейчас заметила невысокую женщину, тоже седую, а когда-то, видимо, рыжеволосую, хрупкого телосложения, но с настолько властным выражением лица, что становилось ясно - перечить ей попросту опасно.
        - Джульетта, урожденная Таччини, - кивнул на нее дед. - Моя дражайшая супруга и мать всех моих отпрысков.
        - Очень приятно, - пролепетала я, прячась за отцом.
        - Так кто этот мальчик? - высокомерно спросила бабушка Джульетта.
        - Жених Томасины, - улыбнулся папа. - Они с первого курса вместе. Крайне одаренный юноша. И… - он выдержал паузу, - прямой потомок самого Слизерина.
        - Недурно, - одобрил дедушка, погладив эспаньолку. - Весьма недурно, Гектор. Однако идем же в гостиную, представим молодых людей прочему семейству…
        Семейство оказалось немаленьким. Гвидион Праймус, Германика Секунда, Гавейн Терциус, Грегори Квартус, Гвендолин Квинта, Гай Секстус, и это не считая их супругов и отпрысков, тех я сходу запомнить не смогла. Все кузены были старше, школу уже закончили, я только одного или двоих видела, кажется, в Хогвартсе. Да и вообще я только и думала о том, как бы не опозориться за столом!
        Вот Том - тот не стеснялся, живо разговорился с кем-то из моих кузенов, к их беседе прислушивались старшие, пока наконец тетя Германика не спросила с ехидцей:
        - Не рановато ли вы, юноша, замахнулись на тайну философского камня?
        - Чем раньше начну, тем больше у меня времени, мэм, - обворожительно улыбнулся Том. - Кроме того, кое-какие наработки у нас с Томасиной уже имеются…
        Тетя Германика вопросительно приподняла брови, и Том вынул из кармана флакон с серебристой жидкостью.
        - Кровь единорога? - прищурился дедушка. - Однако… Долго пришлось ловить?
        - Зачем ловить, сэр, если они на соленые сухарики идут? Ну а уговорить их поделиться кровью ничего не стоит, - пожал плечами Том. Я поняла, что сейчас провалюсь сквозь землю. А он достал другой флакон.
        - Гм… - произнесла бабушка Джульетта, присмотревшись сквозь старомодный лорнет. - Это, я полагаю, яд василиска?
        - Да, мэм, - смиренно ответил Том. - Ну да с ним у нас сложились теплые дружеские отношения, Томасина тому свидетельница. Если кому-то понадобится несколько унций яда, то, пока я в школе, с удовольствием снабжу вас этим редким ингредиентом.
        Я на всякий случай сделала вид, будто полностью поглощена десертом. Папа толкнул меня локтем, чтобы не зажималась и принимала участие в беседе. Мне, однако, похвастаться было особенно нечем, поэтому я предпочитала помалкивать.
        - У тебя очень скромная девочка, Гек, - заметила тетя Гвендолин. Они с отцом были очень похожи (как, впрочем, и все остальные), только она выглядела… м-м-м… изысканно, этакая знатная дама, изящная и очень интересная в своей некрасивости.
        - Она не привыкла к обществу, Гвен, - ответил папа. - Вдобавок совсем недавно узнала о своем происхождении… и всем прочем. Надеюсь, вы с мамой не откажетесь наставить ее в том, что подобает знать юной леди?
        Я пришла в ужас, но дело все равно кончилось тем, что меня сдали на попечение тетушкам и бабушке. А Тома - старшим дядьям и деду, чтобы те выяснили, насколько широкая пропасть отделяет этого экспериментатора от бесславной гибели по неосторожности.
        Из рук моей родни мы вышли потрепанными, но непокоренными.
        - Это был интересный опыт, - мечтательно сказал Том, когда две недели спустя мы увиделись на ферме.
        - Не то слово, - с содроганием ответила я, гладя дворового пса.
        - А ты выглядишь заметно лучше, - произнес мой друг совершенно серьезно. - То была лахудра лахудрой, а теперь такая чинная девушка!
        За это он моментально получил подвернувшейся под руку навозной лопатой и удирал от чинной девушки через всю ферму, хохоча в голос и обещая больше не обзываться. А потом поймал меня у реки в камышах, и мы целовались до одури, до цветных кругов перед глазами…

1942 - 1943
        В начале пятого курса я взяла с Тома обещание поумерить прыть и подготовиться к экзаменам как следует. Он, разумеется, пообещал, но цену его обещаниям я хорошо знала, поэтому не очень-то поверила. Ну а заставить его поклясться было крайне непросто: похоже, мои старшие родственники немного вправили ему мозги и объяснили, что можно делать (и обещать), а чего не нужно творить ни под каким давлением. И это оказалось очень кстати: Дамблдор как с цепи сорвался - Том откровенно не давал ему покоя, уже и наш декан, и директор начали посматривать на это чрезмерное внимание с подозрением.
        - Меня так и подмывает натравить на него василиска, - сознался Том, когда мы валялись на травке в Запретном лесу.
        Было уже прохладно, но мы все-таки волшебники, поэтому нам было вполне комфортно. Увязавшийся следом Хагрид с шумом и треском скакал по окрестным кустам, выманивая то ли нюхлера, то ли еще какую-то диковинную тварь, но я подозревала, что никакое вменяемое животное не подойдет к такому, с позволения сказать, охотничку.
        - Возьми и натрави, я плакать не стану, - усмехнулась я и поудобнее пристроила голову у него на плече.
        - Василиска жалко, - вздохнул он. - Дамблдор ведь чистокровный, тот его не тронет, а бородатый хрен возьмет и прикончит редкую зверюгу. Кстати, я вот все думаю, как бы забрать отсюда беднягу…
        - Дамблдора?
        - Василиска! Ему тут не жизнь, а нам он пригодится. Как думаешь, у твоей родни найдется какой-нибудь подвал поглубже? Ну или можно поселить его на ферме… Я ему объясню, что коров бабушки Марты жрать нельзя!
        - Лучше подвал, - ответила я серьезно. - А то в Йоркшире я полых холмов как-то не наблюдала, где он там жить-то будет? В лесу? Замерзнет зимой… Напишу папе, спрошу. Ну а как вытащить его отсюда, придумаем. Своим ходом он не доберется, может, по воздуху?
        - Нет, такую тушу я левитировать не смогу, - помотал головой Том. - Стой! Зачем такие сложности? Есть же порт-ключи!
        - Точно, - вспомнила я. - Ну ладно, тогда я, повторюсь, папу спрошу, возможно ли это. Уж найдется местечко для нашего приятеля… В общем, ты договаривайся с василиском, а я с родственниками пообщаюсь. Я думаю, они тоже не откажутся иметь под рукой такого монстра! Один яд сколько стоит…
        - О да… - довольно протянул он.
        Мы загнали на черном рынке (в смысле, в Косом переулке) пару унций яда василиска за такие деньги, что Тому хватило и на запасную палочку, и на обновки, и на целую кипу темномагических фолиантов. К некоторым мне даже прикасаться не хотелось, но пришлось, потому что иначе их первым потрогал бы Том, и что из этого могло выйти, даже предположить не могу, он отличался редкостной безбашенностью. Ну а за унцию крови единорога и кое-какие травки из Запретного леса мы получили столько галлеонов, что вполне уже могли завести собственный счет в банке. Правда, у меня он и так имелся, вот мы его и пополнили. Пускай проценты капают, пока мы школу окончим, там уже накопится порядочно средств для начала своего дела…
        - Том, - сказала я, помолчав. Тишину Запретного леса нарушало только басовитое воркование Хагрида в кустах, кажется, он все же нашел добычу и пытался подманить ее поближе на гренки и печеную тыкву. - Как думаешь, когда война кончится?
        - Не знаю, - ответил он, глядя в небо. Закат выдался красным, к непогоде, и в темных глазах Тома плясали багровые блики. - Когда-нибудь. Либо противники завалят друг друга трупами, либо кто-то капитулирует, но бесконечной она быть не может. Знаешь, а Дамблдор знаком с Гриндевальдом…
        - И что? - нахмурилась я.
        - Я краем уха слышал от твоих старших, что они вроде бы были заодно, но что-то случилось, и теперь Дамблдор с ним на ножах. А Гриндевальду захотелось власти над миром. И у него, если не врут слухи, имеется Старшая палочка…
        - Том, нет, - сразу сказала я, поняв, к чему он клонит. - Ты с ума сошел? Пятикурсник - и сам Гриндевальд со Старшей палочкой!
        - Ну зачем же, - улыбнулся он и повернулся набок, чтобы смотреть мне в глаза. - Дамблдор все сделает за меня…
        - Том… - я помолчала, припоминая все, что знала о Старшей палочке. - Забудь. Даже если ты ей завладеешь, это будет все равно, что сидеть на пороховой бочке с подожженным фитилем. Каждый захочет ее заполучить. Тебе вместо работы так хочется отбиваться от фанатиков и маньяков? Лучше займись уже философским камнем, мы что, зря тащили с собой столько книг?!
        - Нет, не зря, Томми, - улыбнулся он, сел, пошарил в сумке и выудил белого мышонка с зеленой меткой на спинке. - Гляди.
        Мышей мы помечали зеленкой, она держалась лучше всего.
        - Сорок второй, - заглянула я в журнал наблюдений. - Ему почти два года.
        - Да. И он не вырос. И не заматерел, - сказал Том. - Гляди, какой маленький.
        Мы переглянулись.
        - Думаешь, получилось? - негромко спросила я.
        - Понаблюдаем еще, - ответил он. - Где рецептура по сорок второму? Ага… Значит, попробуем именно в таких пропорциях. Наверно, придется повозиться, прежде чем испытывать это на себе, но что у нас, мышей мало?
        Я хлопнула себя по лбу.
        - Том!
        - А?
        - Да что мы сразу уперлись в бессмертие? Ведь согласно легенде, философский камень должен превращать любой металл в серебро или золото, от состава зависит! Чем ждать, пока мыши передохнут, давай лучше с этой стороны зайдем!
        - Вот я тупица, - самокритично сказал он. - Давай! Деньги всяко лишними не будут… Ну а жить вечно пятнадцатилетним я не хочу, несолидно как-то. Пошли в замок!
        - Хагрида тут оставим? - спросила я.
        - А что ему сделается? Его даже акромантулы не жрут. То ли невкусный, то ли за своего принимают… - фыркнул Том и крикнул: - Эй, Рубеус! Мы ушли! Отбой не пропусти!
        - Ага! - радостно ответил тот, ползая в зарослях на четвереньках.
        - Безнадежен, - заключил Том и мы чинно удалились к замку.
        В Лондоне по-прежнему было опасно, и снова мы коротали зимние каникулы в школе. Впрочем, скучать нам было некогда: в подземельях мы устроили настоящую лабораторию (благо родственники никогда не отказывались прислать нам инвентарь и необходимые ингредиенты, а также проконсультировать; таскал все это домовик, так что засечь нас было невозможно), и пропадали там чуть ли не сутками. Кое-что нам радостно приволакивал Хагрид; правда, мы не пускали его посмотреть на свои занятия, он мог проболтаться, но он и так радовался донельзя, что может помочь старшекурсникам, насобирав разных трав в Запретном лесу.
        - Полезное приобретение, - сказал как-то Том. - Такие люди… ну или не совсем люди всегда пригодятся. Главное, они не рассуждают, и если уж преданы кому-то, то до самого нутра.
        Я только фыркнула: Миртл Уоррен повадилась отлавливать меня на переменах, зажимать в угол неожиданно оформившимся бюстом и делиться историями любовных побед, пусть и наполовину выдуманных. Очки ей по-прежнему не шли, но она хоть оправу сменила и стала выглядеть вполне симпатично. Во всяком случае, не хуже прочих однокурсниц, ну а каждая удачная интрижка льстила ее самолюбию.
        Я вот, напротив, похудела и вытянулась, сделавшись окончательно похожей на тетю Гвендолин, и мне это даже нравилось. Смазливых рожиц кругом пруд пруди, а таких лиц, как у Принцев, надо поискать! Ну а красоты у Тома на обоих хватит.
        К чему я клоню: Миртл была завзятой сплетницей, и от нее, потрудившись выслушать рассказ об очередном мальчике, можно было узнать немало интересного. Благодаря болтушке Уоррен я всегда была в курсе планов старшекурсниц, преподавателей (в особенности меня интересовал Дамблдор) и прочих мелочей, которые могли бы повлиять на наши с Томом занятия.
        И да, к середине второго семестра мы все-таки сумели превратить неизвестного происхождения железяки (кажется, это были детали доспеха) в серебро. Серебро получилось самое настоящее, гоблины в «Гринготтсе» без единого слова поменяли его на галлеоны, и наш счет прирос на порядочную сумму. Как мы попали в банк? Да просто, по воздуху: пусть аппарацию на приличном уровне мы еще не освоили, летать научилась даже я. Правда, я все равно брала с собой метлу для подстраховки, но какое-то время могла провести в воздухе и сама. Тому это уже вообще ничего не стоило, поэтому смыться из Хогвартса мы могли в любой момент: достаточно было стартовать с любой башни или вовсе из Запретного леса. Вдобавок старшекурсникам разрешалось ходить в Хогсмид, и пусть там не было ничего интересного для нас, сдернуть оттуда в самоволку, как изысканно выражался Том, было еще проще.
        - С серебром вышло, - серьезно сказал Том, когда мы пересчитали добычу и вернулись в школу. - Пора переходить к золоту. Этак мы к окончанию школы разбогатеем, Томми!
        - Ну так не сидеть же на шее у родителей, - фыркнула я. - Мы с тобой не безрукие… но это пока ты ничего не взорвал! Кстати, тут тетя Германика прислала кое-какие книги, я займусь, пока ты с золотишком возишься…
        - А что там? - тут же заинтересовался он.
        - В основном лечебные зелья, - ответила я, - но это… как называется-то? А, есть одна монография. Ничего толком не доказано, одни предположения, но я попробую, вдруг что получится? Я уже почитала, думаю, кровь единорога запросто сделает из такой вот ерунды эликсир жизни. Судя по характеристикам, бессмертия он не дарует, но, во всяком случае, сможет излечить рак или даже что похуже. Только где столько крови взять? Единороги звери добрые, но…
        - Синтез, - произнес вдруг Том. - Я читал, у магглов велись какие-то работы… Не помню наверняка, что-то для переливания крови. Наверно, если определить состав и понять, чем кровь единорога отличается от обычной лошадиной, то…
        - Магией она отличается, - вздохнула я. - Хотя… Если взять лошадиную кровь или даже коровью - эту на бойне достать можно запросто, сколько понадобится, - и попробовать обработать ее каким-то образом…
        Мы переглянулись и поняли, что работы нам хватит не на одну жизнь, а на десять. И скучать нам ни при каком раскладе не придется.
        И если бы только нам не мешал Дамблдор!
        - Дети, - ласково сказал он, вызвав нас в очередной раз к себе в кабинет, - скажите на милость, чем вы занимаетесь вместо того, чтобы готовиться к С.О.В.?
        - Мы готовимся к С.О.В., сэр, - хладнокровно ответил Том. От него воняло гарью, мантия была местами прожжена, а местами заляпана невесть чем.
        - Но отчего я не вижу вас на факультативах? Неужели вы считаете, что сдадите экзамены без дополнительной подготовки?
        - Конечно, сэр, - ответил Том, а я с трудом подавила ухмылку: да уж, С.О.В. для парочки, которая уже почти воссоздала философский камень, - просто непреодолимое препятствие! - Разве школьная программа недостаточна для этого?
        - Мне казалось, к нам нет никаких нареканий, сэр, - добавила я, - мы очень хорошо успеваем по всем предметам, даже по астрологии, хотя и не любим ее.
        - Да уж, кентавры объясняют лучше, чем преподаватели, - не удержался Том.
        Дамблдор покашлял, потом произнес:
        - Дети, однако вы постоянно пропадаете где-то вдвоем, а это вызывает ненужные сплетни и…
        - Нелепые подозрения, - закончила я. - Спросите хотя бы Хагрида, он частенько ходит с нами. Рубеус врать не умеет, он расскажет, чем мы обычно занимаемся. Уж поверьте, ничем предосудительным!
        - И все же в вашем возрасте… - не отставал Дамблдор.
        - Мы помолвлены, сэр, - серьезно сказал Том, - поэтому, позвольте, мы сами разберемся в наших отношениях.
        Глаза у него были очень недобрыми.
        - Дети, но вам едва пятнадцать!
        - Что с того, сэр? - спросила я. - Мои родители и прочие родственники не возражают против наших отношений, как и не возражали с самого первого курса. Более того, они нам доверяют и знают, что мы не сделаем ничего дурного.
        «Ну, кроме наших опытов», - добавила я мысленно.
        На этот раз он от нас отстал, хотя явно не оставил идеи проконтролировать нашу успеваемость. Ну и пускай, там придраться было решительно не к чему. Пускай я не была круглой отличницей, как Том, но училась получше многих однокашниц!
        К концу года мы все-таки получили золото. Немного, но нам на бедность хватало.
        - А сколько у магглов металлолома, - мечтательно произнес Том, разглядывая кусочек золота размером с грецкий орех. - Золотое дно, Томасина!
        - Не надо пошлых шуток, - усмехнулась я. - Лучше помоги мне с единорожьей кровью, а то я никак не пойму, как разложить ее на обычную и магическую составляющие! А родственников спрашивать не хочу…
        - Правильно, за такие подвиги полагается слава и большие деньги, зачем делиться? - понятливо улыбнулся Том и вынул палочку. - Пойдем разбираться! Образцов достаточно?
        - Вполне. Хагриду невдомек, зачем это нужно, я ему сказала, что у единорогов завелись паразиты, и если мы изучим кровь, то сумеем их вылечить, вот он и старается. Тут проб - с целого стада!
        - Отлично, - одобрил Том. - Ну-с, приступим…
        Ну а С.О.В. мы сдали как-то незаметно. Том содрал у меня астрологию (говорю же, он отличный легилимент), я у него - чары, словом, мы оба получили высшие баллы.
        - Вы не дети, - ласково сказал нам отец, встретив на ферме, - вы чудовища.
        - Почему, папа? - удивилась я. - Мы мирные и добрые подростки. Вот, сдали экзамены, никого не убили и не покалечили…
        - Да-да. А лошадиная кровь вам зачем понадобилась? Да еще в таких количествах?
        - Для опытов, - честно сказал Том. - Мы пытаемся вмонтировать в обычную кровь то, что делает кровь единорогов целебной. Правда, сперва это что-то пришлось выделить, но с этим-то мы как раз справились. Осталось воспроизвести изначальный продукт…
        Папа взялся за голову, причем в прямом смысле слова.
        - Мы бы не отказались от консультации специалистов, сэр, - вежливо добавил Том.
        - Да, папа, - смиренно поддержала я. - Не то с него станется попробовать эту пакость на себе, и во что он после этого превратится, я предсказать не берусь. У меня воображения не хватает.
        - Я напишу Германике, - сдался он. - Не то вы и в самом деле такого наворотите, что вас потом не расколдуешь!
        Мы переглянулись и показали друг другу знак «Виктори». Дело было на мази, как изысканно выражался Том.
        - Папа, - спохватилась я, - уточни еще про василиска. Том не хочет оставлять его в школе, так вот, не найдется ли у семьи какого-нибудь подвала поглубже или чего-то в этом роде? Как его перетащить и прокормить, мы уж придумаем, было б, где держать!
        - Да-да, василиск - это не только ценный яд… - усмехнулся папа. - Полагаю, отец будет в полнейшем восторге - домашняя зверушка самого Салазара у него в подвале! Все, идите отсюда, умоляю, не то сейчас окажется, что у вас еще табун единорогов, пара гиппогрифов или еще что-нибудь похуже!
        - О единорогах мы уже думали, - серьезно сказал Том, - только их надо как-то замаскировать под обычных лошадей. С гиппогрифами сложнее, они все-таки летающие твари…
        - Тебя, молодой человек, надо на Гриндевальда натравить, - без тени иронии произнес папа. - Ты его не убьешь, нет. Ты из него все жилы вытянешь с целью познания.
        - Ну так… Гриндевальд - это не только Старшая палочка, это много полезной информации, - кровожадно ответил Том. - Как бы до него добраться?
        - Успокойся, - ответила я. - Уверена, Дамблдор успеет первым!
        - Это его добыча, о человеческий детеныш! - подтвердил отец тоном Шерхана. Мы переглянулись и засмеялись.

1943 - 1944
        - На чем мы будем специализироваться? - деловито спросил Том, когда на шестом курсе нам раздали анкеты.
        - На всём, - лениво ответила я, - кроме этой дурацкой астрологии и прорицаний. Нумерология нам нужна позарез, чары и трансфигурация тоже. Я уж молчу о зельях!
        Тут надо было вспомнить выражение лица Дамблдора, когда на С.О.В. я вынула не березовую палочку, а совсем другую, решив, что высший балл в данном случае мне важнее соблюдения конспирации. Он еще потом пытался вызнать, откуда у меня такая взялась да как я ей пользуюсь, но я ушла, как опять-таки мило выражался Том, в глухую несознанку, благо окклюменции худо-бедно научиться успела.
        - Защита?
        - А как же. Хотя это от тебя надо защищаться, а не от всякой ерунды вроде боггартов, они совершенно безобидные.
        - Оборотни тоже?
        - Ну… - я подумала. - Если шарахнуть по оборотню твоим любимым проклятием, то, пока он прочихается, из его шкуры можно будет понаделать придверных ковриков.
        Каким образом Том соорудил это проклятие, не знал даже он сам, кажется, что-то готовил и чихнул невовремя. Действовало оно примерно как перцовый газ - адски жгло глаза и носоглотку, попавший под его воздействие мог думать только о том, как бы хлебнуть холодной воды и промыть пострадавшие глаза, и уж тем более не мог колдовать направленно, разве что бросаться заклинаниями наугад. А учитывая, что у оборотней нюх в разы тоньше человеческого, им бы это явно не понравилось…
        - Ну, с акромантулами мы уже знакомы, всякие баньши на каждом углу не попадаются, дементоры… - Том поморщился, потому что Патронус у него имел вид какой-то жуткой твари, определить название которой не смог даже директор Диппет. Не дракона, но близко к тому; я бы поставила на василиска, если честно, но кто меня спрашивал? - Да и черт с ними. Боевые заклятия, аппарация - это понятно. Гербология - факультативно, уход за всякими тварями - тоже. Мало мы их в лесу видали… Хагрид и то больше знает, чем наша преподавательница!
        - Маггловедение нам тем более не нужно, - улыбнулась я. - Ну и отлично, основная нагрузка получается не особенно большой, сосредоточимся на наших опытах.
        - Ага, - кивнул Том, глядя на мышонка по кличке Сорок второй, который бегал по его рукаву. - Лишнее золотишко не помешает, и я думаю, уже можно переходить к опытам на кошках. У тебя нету на примете какой-нибудь кошки?
        - Миссис Норрис, - тут же сказала я, - она уже старенькая, представляешь, как расстроится Филч, если она окочурится?
        - А поскольку она скоро окочурится так и так, то ужасных последствий наши опыты не несут, - подытожил Том. - Осталось ее поймать. Ты умеешь ловить кошек?
        - Приманим на Сорок второго!
        Скажу я вам, поймать злющую кошку, спеленать, а потом влить ей сомнительного состава зелье - это занятие не для слабонервных. Я была намерена закутать бедолагу в мантию, но Том только покачал головой и приложил миссис Норрис слабеньким Ступефаем, после чего оставалось только насильно раскрыть ей пасть и по каплям влить подопытной очередную модификацию нашего эликсира бессмертия, после чего отпустить восвояси. И долго еще гневные кошачьи вопли оглашали Хогвартс - на вкус эликсир, судя по всему, оказался не очень, хотя мы и сдобрили его валерьянкой… Сами мы его пробовать пока не рисковали, папа настоятельно просил потренироваться сперва на животных.
        (Забегая вперед, скажу, что миссис Норрис здравствует и по сей день, следовательно, даже тестовая версия нашего эликсира была вполне действенна. А вот Сорок второй, увы, погиб, но не своей смертью - на него нечаянно наступил Хагрид, после чего рыдал несколько дней, самолично похоронил беднягу в Запретном лесу и, я знаю, до сих пор носит по весне незабудки на скромный - по меркам Рубеуса, конечно, - обелиск трагически погибшего мышонка.)
        Там, в большом мире продолжалась война, и чем дальше, тем страшнее она становилась. Я лишь благодарила Господа и Основателей за то, что мои родные в безопасности, хотя, писал отец, тетя Германика как-то пострадала под налетом: бомбили даже поезда с красными крестами, а кто-то из дядьев, Гай или Гавейн, теперь уже не упомню, ухитрился подорваться на мине. Спасибо, аппарации никто не отменял, он успел убраться из опасного места, а дома уж его заштопала бабушка Джульетта, непревзойденная мастерица. Причем она могла как поставить на ноги безнадежного больного, так и виртуозно отравить. Дедушка говорил, именно это сочетание и привлекло его когда-то в совсем юной итальянке из Вероны, и ради того, чтобы выкрасть это сокровище, ему пришлось пойти и на подлог, и на убийство. Впрочем, бабушка Джульетта оценила его поступок по достоинству, и вот уже много лет они жили душа в душу, наплодив ни много ни мало семерых детей, а уж внуков и правнуков они считать замучились!
        На Тома все чаще заглядывались девочки помоложе: он был исключительно красив, причем не слащавой киношной красотой. Теперь, немного повзрослев, он сделался из мальчика настоящим юным мужчиной и был способен покорить одним лишь взглядом. Эти взгляды не действовали только на меня, потому что я давно знала этого негодяя как облупленного, но прочие - прочие таяли и готовы были преподнести свои сердца, души и все прочее Тому Риддлу. Чем он, кстати, беззастенчиво пользовался, потому что для некоторых опытов нам требовалась кровь девственниц, а моя мне, в конце концов, дорога! Я в почетные доноры не нанималась даже в интересах науки…
        - Том, прекрати распускать руки, - потребовала я, отмахиваясь от него шумовкой, которой мешала зелье в большом котле.
        Вентиляция в Хогвартсе была так себе, поэтому соученики периодически подозрительно принюхивались: из подвалов временами доносились не самые сладостные ароматы, особенно если мы брались за эксперименты или случайно упускали зелье.
        - А что ты имеешь против? - спросил он, не убирая рук, но умело уворачиваясь от шумовки. - Ты же моя невеста.
        - Во-первых, - сказала я совершенно серьезно, - запас девственниц в Хогвартсе есть величина конечная, и если ты не хочешь пойти по второкурсницам, что уже ни в какие ворота не лезет, то лучше попридержи коней, не то у тебя исчезнет ценный ингредиент. Во-вторых, мы обещали моим родителям воздерживаться. Ну ладно, я обещала, и тем не менее… А в-третьих, я, конечно, не возражаю, но ведь нас тогда перестанут к себе единороги подпускать! А один Хагрид много не насобирает…
        Том убрал руки и тяжело вздохнул.
        - Ты убийственно серьезна, Томми, - сказал он, присев на хвост василиска.
        Тот давно привык дрыхнуть рядом с нами, не открывая глаз. Нам так было удобнее: яд тут, только руку протяни, чешуя и кровь тоже. Что этому чудовищу наши уколы? Думаю, он их и не чувствовал!
        - Я мыслю логически и систематически, ты же сам меня обучал, - хмыкнула я, поглядывая на часы.
        - Да, но ты подвержена стереотипам.
        - Объясни, - велела я, добавляя свежую чешую василиска: он как раз перелинял, и материала у нас было хоть отбавляй. Часть, ясное дело, мы загнали в Косом переулке, часть передали моей родне, ну а прочее использовали для экспериментов.
        - Единорог подпускает к себе целомудренных людей, - серьезно сказал Том. - Как думаешь, Томми, что входит в это понятие?
        - Гм…
        - Ты полагаешь, парни от двенадцати и старше таковы? Или уже в курсе, что да как?
        - Подозреваю, что давно в курсе, - буркнула я. - Ты так уж точно!
        - Именно, - спокойно сказал Том. - Девочкам в этом плане проще, хотя… сознайся, Томми, ты ведь фантазировала на кое-какие темы?
        - Было дело, - созналась я, покраснев.
        - Ну и какое это целомудрие? А я, сознаюсь честно, давно не девственник, - выдал он, и я чуть не уронила шумовку. - Да, Томми, но это не имеет никакого отношения к чувствам. Я нарочно поставил эксперимент: хотел выяснить, отличается ли чем-нибудь продажная женщина от… гм… самоудовлетворения. Оказалось - ничем. И если ты намерена врезать мне этой кастрюлей, то не нужно, меня в тот квартал провожал твой отец.
        - Том, мне постоянно хочется тебя убить, - сказала я искренне. - Ну зачем тебе… Хотя нет, это неверный вопрос. Зачем тебе это понадобилось, я понимаю, но на что ты рассчитывал? И почему единороги до сих пор подпускают тебя к себе?
        - Вот это я и хотел выяснить, - фыркнул он. - Принципа пока не понял, но, по-моему, суть не в телесном, а в духовном. Те женщины - это… ну…
        - Средство?
        - Да. Не более того. Я к ним ничего не чувствовал. Нет, сам процесс приятен, а вот потом как-то гадко делается, только и думаешь - уйти бы поскорее! Думаю, единороги прекрасно ощущают такие эмоции: где настоящее чувство, а где так… жалкое подобие правой руки.
        - И ты предлагаешь попробовать самим, а потом проверить на них? - приподняла я брови.
        - Ага, - улыбнулся Том. - Только все же сперва запасемся кровью, а то ты права: на одного Хагрида надежды мало. Он, конечно, еще нескоро себе даму сердца найдет, но мало ли?
        - Извращенец, - припечатала я. - И уйди от котла! Уй-й-й…
        - Потом доваришь, - сказал он, пригасив огонь и остановив кипение зелья. - Лучше полетаем, пока погода хорошая!
        И снова мы встречали Рождество в Хогвартсе. Правда, в этом году было интереснее: в школу прислали беженцев из европейских школ, как Дурмштранга, так и Шармбаттона. Нужно ли говорить, что те и другие дичились друг друга, да и без стычек не обходилось! Том с искренним восторгом гонялся за дурмштранговцами, они знали много такого, чего не преподавали у нас, а вот шармбаттонки - те сами охотились на красавца англичанина. Том не возражал: нам нужны были ингредиенты и знания, а заговорив очередную француженку до тумана в глазах, он мог вытащить из девушки много интересного. Я не ревновала: Том был жесток, но так же был хозяином своему слову. Пускай на него с обожанием смотрела огромными синими глазами Марина Маринар из Шармбаттона с ее фарфоровым личиком и золотыми волосами, но моя воронья физиономия, как он выражался, была ему привычнее и дороже. Ну а красоточки затем и нужны, чтобы употреблять их по назначению, говорил Том цинично.
        - Быть бы тебе чуть посимпатичнее, - добавлял он, - из парней мы бы тоже много вытряхнули.
        - Давай Миртл пошлем, - предложила я. - Она не очень умная, ну так втемяшить, о чем спрашивать, я могу, а ты потом считаешь, что ей ответят!
        - Думаешь, она пойдет?
        - А то! Ей парней теперь только подавай, своих она уже всех перебрала, теперь вот на дурмштранговцев засматривается… Попробуем? Фигура-то у нее будь здоров, а с лица, как бабушка говорит, воду не пить! А уж если ей приворотки с собой дать, ну так, чуть-чуть…
        И мы попробовали. Миртл Уоррен оказалась натуральной Мата Хари. Конечно, о себе она никогда не забывала, но заодно слушала в оба уха и смотрела во все глаза, поэтому кое-что любопытное мы почерпнули и от дурмштранговцев…
        Ну а когда мы свели воедино все наши уловки и познания, то решили: мы на пороге открытия. Нам не хватало только опытной базы, и мы упорно изводили мышей, кроликов, крыс… Кошек больше не трогали, миссис Норрис и так от нас шарахалась, но нам и без того было достаточно объектов.
        А еще мы освоили наконец аппарацию, и жизнь наша облегчилась в разы. Во всяком случае, на летние каникулы мы отбыли прямо с Астрономической башни, а не тряслись в Хогвартс-экспрессе!
        - Я подозревал, что зять у меня будет психически неуравновешенным, потому что Томасина слишком уж серьезна, - сказал отец, выслушав отчет о наших приключениях, - но не до такой же степени!
        - Папа, мы ничего плохого не сделали, - обиделась я.
        - Да-да, - вздохнул он, пошуршав письмами с фамильным гербом. - То вам кровь, то вам книги, то еще что-то… Томми, вы там что, мир решили захватить?
        - Это в перспективе, сэр, - улыбнулся Том. - Покамест мы проверяем модификации эликсира бессмертия, он же философский камень. Почти готово. И нет, на себе мы его еще не испробовали, вы же запретили. Тренировались на кошках и мышках.
        - Папа, а ты обещал узнать, куда переселить василиска, - встряла я, - а то нам на будущий год школу заканчивать, как он без нас? И еще там есть такой забавный парень на два года младше, Хагрид, хвостом за нами ходит… Он с любой тварью общий язык находит, пригодился бы…
        - Мерлин всемогущий, - сказал папа. - Пусть с вами отец разбирается, я вашей бурной деятельности противостоять уже не могу!
        На том и порешили.

1944 - 1945
        Мы поняли, что наше зелье дошло до кондиции, когда оно с первого касания превратило обычный ржавый гвоздь, выдранный из двери коровника, в золотой.
        - Осталось опробовать его на человеке, - сказал Том.
        - Ты сам говорил, что обидно будет застрять в возрасте шестнадцати лет, - заметила я.
        - Еще обиднее будет умереть от случайного осколка в семнадцать, - ответил он. - Но ты права. Мы не исследовали механизмы старения в случае применения нашего эликсира. Мышь и кошка не считаются. Надо пробовать на человеке, но из добровольцев у нас только ты да я.
        - Том, - сказала я, подумав, - а давай подольем его бабушке Марте. Она плоховато себя чувствует последнее время, возраст все-таки. Хуже ей уже не будет, но пока мы с тобой повзрослеем, ясно станет, какие там могут быть последствия.
        - Ты добрая девушка, я всегда это знал, - улыбнулся Том и вынул из кармана пробирку с золотистой жидкостью. - Иди, угости ее чаем.
        И я это сделала. Я знала, что мы не отравим бабушку Марту, но что станется с нею дальше, даже предположить не могла.
        - Том, что мы будем делать после школы? - спросила я. - Война все еще идет, куда нам деваться? Ехать в дальние страны или оставаться здесь?
        - Мы поедем, куда глаза глядят, - мечтательно сказал Том, глядя в небо, и в кои-то веки в его глазах отражалось синее небо, а не алый огонь. - Может, в Китай или Индию, или Бразилию какую-нибудь, будем искать потерянные тайны… Томми, у нас в руках эликсир жизни, и пусть даже он не идеален, мы сумеем прожить достаточно, чтобы посмотреть на всю эту прекрасную планету…
        - И дожить до той поры, когда люди покорят звезды? - спросила я.
        - Да, - ответил он и уставился вверх, сквозь щелястую крышу сеновала. - Я хочу дожить до этого. А может быть, полететь туда самому. Кстати, а давай рассчитаем, что и как нужно использовать, чтобы лететь в безвоздушном пространстве!
        - Сперва нам придется одолеть маггловскую химию и физику, чтоб хотя бы выйти на орбиту, - заметила я. - А уж потом, если сильно повезет…
        - Ты приземленная, Томми!
        - Я мыслю здраво, Том. И убери руки!
        - Не уберу, - негромко ответил он. - Можешь снова огреть меня лопатой или вон вилами, но я больше не могу…
        - Какие за тобой француженки бегают… - подначила я.
        - Пусть бегают. Все эти Марины, Дельфины, Анжелики… что с них проку? Смазливые мордочки, вот и все. А ты… - Том замолчал. - Ты…
        Он встряхнул головой и закончил:
        - Это ты, Томасина, моя Томми. Мы с тобой с первого курса вместе. Я решил жениться на тебе, чтобы взять твою фамилию, пусть она и не знатнее моей, но это я был совсем еще молодым и глупым. А теперь я просто хочу тебя себе в жены, чтобы жить с тобой много-много лет, как Фламмели, и чтобы нам никогда не надоело все это… Разве же мы не придумаем, чем развлечься? Мир такой огромный, а мы не видели и сотой доли всех его чудес! - Том судорожно вздохнул. - Томми, я только недавно подумал: и Гриндевальд, и Дамблдор думают о власти, о том, как бы захватить ее, управлять глупыми людишками, что магами, что магглами… А зачем?!
        - Зачем? - эхом повторила я.
        - Так я не знаю! - жалобно улыбнулся он. - Я думал, думал… так и не понял. Я, знаешь, хочу в Исландию, посмотреть на гейзеры, и на коралловые атоллы в Тихом океане тоже хочу, и еще куда-нибудь, там ведь наверняка найдется что-нибудь этакое… Как война кончится, мы и поедем! А денег у нас хоть завались, с нашим-то эликсиром! Томми, мы же можем просто жить… Ну а когда устанем, осядем на ферме Редли, а?
        - Зная тебя, - сказала я серьезно, - ты устанешь в лучшем случае где-то в районе Юпитера. Может быть, чуть раньше, хотя я бы не обольщалась.
        - Ну нет, Солнечная система для меня мелковата, - фыркнул Том. - Я же говорю, я хочу дождаться покорения звезд! Может, удастся придумать, как приспособить аппарацию к межпланетному сообщению, а потом…
        - Том, - сказала я, - давай лучше займемся чем-нибудь более приземленным, раз уж тебе невмоготу. Ну а если ты уже в этом деле подкован, так давай, просвещай меня. Я, извини, о таком знаю только в теории.
        И вот что я вам скажу: заниматься любовью на сеновале - не лучшая затея. Колется сено, кусаются комары, шуршат мыши и грустно вздыхают внизу коровы…
        - О господи, - выговорил Том, с трудом разжав руки. - А вот после этого единороги меня точно к себе не подпустят!
        - Меня тоже, - улыбнулась я. - Но это надо проверить. Что есть целомудрие в их понимании? Может быть, верность единственному партнеру?
        - Томми, - серьезно сказал он, - ты умеешь уронить… всё!
        - Да ну? - не поверила я. - Что-то мне не верится…
        Как ни странно, я оказалась права: единороги спокойно давались нам в руки, что жеребята, что взрослые, и мне грустно было думать о том, что скоро мы распростимся с Запретным лесом навсегда. Возможно, мы найдем еще и не такие чудеса, но тут мы прятались от преподавателей, обсуждали свои теории, взрослели… Единороги, наверно, чувствовали, что я опечалена, потому что частенько приходили безо всякого зова, просто так, ласково тыкались бархатными храпами в руки, давали обнять себя и погладить. Ну и кровь сдавали, куда без этого, нам нужен был солидный запас!
        «Василиска мы еще сможем содержать в подвале, - сказал дедушка Гарольд, выслушав наше предложение. - Но табун единорогов!»
        «На ферме разве что, - предложил отец. - Замаскируем под пони…»
        «Не больше десятка, - сказал дедушка, посовещавшись со старшими сыновьями, - а там видно будет. И берите тех, которые согласятся сами!»
        Согласился Рыжик и его родители, ну и еще несколько молодых единорогов. Им тоже было скучновато в лесу, хотелось посмотреть на мир за его пределами. А присматривать за ними вызвался тот кентавр-отшельник, он и сам мог замаскироваться и прикинуться нелюдимым пастухом. По-моему, и он сгорал от любопытства! Ну а бабушка Марта, если и поняла, что ни разу не спешившийся новый работник - не совсем тот, за кого себя выдает, виду не подала. Она, кстати, очень взбодрилась после нашего зелья, и теперь с нею не было никакого сладу!
        - Знаете, дети, - ворчливо сказала она, когда мы явились на Рождество. - Я все могу понять! Ну лошадки эти новые… гм… немного странные. Ну пастух тоже не от мира сего, что ж тут поделаешь. Но когда прилетает стая страшенных зверей, и их нужно кормить… Вы уж предупреждайте заранее, что ли?
        - Какая стая, каких зверей? - опешили мы с Томом и переглянулись с отцом. Он тоже ничего не понимал.
        - Ну вон они пасутся, - бабушка Марта распахнула окно. - Вон там, с лошадками вашими. Клювастые, заразы, всю тыкву слопали в один миг! Даже не пойму, на кого похожи, то ли на орлов, то ли на лошадей…
        - Томми, откуда тут гиппогрифы? - спокойно спросил папа, выглянув наружу.
        - Понятия не имею, мы их не звали, - ответила я. - Том?
        - Не звали, - подтвердил он. - То есть в школе мы постоянно с ними возимся, но сюда не приглашали. Может, они по следу единорогов пришли? Или сверху выследили?
        - Спасибо, что вы еще с драконами не познакомились, - изрек папа. - Однако этих надо выгнать обратно. Очень уж они приметные.
        - Зато умные, - встряла бабушка. - Иду я это, пойло несу разливать, один навстречу попался, так дорогу уступил, на коленки встал, крылья растопырил, вроде как кланяется. Пришлось и его угощать, заразу такую… Во-он тот, который в синеву отливает, самый здоровый!
        Мы переглянулись и прыснули со смеху. Спасибо, бабушке не пришло в голову верхом прокатиться!
        - Вы лучше скажите, они мне скот не потравят? - потребовала она ответа.
        - Нет, они в лесу охотятся, хотя от подачки не откажутся, - сказал папа.
        - Ну тогда пускай живут, места полно, а звери красивые, глаз радуется, - милостиво ответила бабушка. - Им, поди, тоже простора хочется, не в загоне же сидеть с такими крыльями! Лишь бы соседей не перепугали…
        - От соседей мы заборчик поставим, - кивнул папа. Хорошо еще, мама была на службе и не слышала этого диалога! Том и так уже подозрительно похрюкивал. - Не беспокойтесь, они достаточно мирные, и я им объясню, что трогать вашу и соседскую скотину нельзя.
        - Пап, это правда не мы, - сказала я.
        - Я верю, - совершенно серьезно ответил он. - Вы хоть и больные на голову, но не до такой степени. Кстати, - папа понизил голос, - как ваше исследование?
        - На бабушку посмотри, - буркнула я, и папа предсказуемо поперхнулся. - Ну а где нам было еще подопытных брать?! На себе ты пробовать запретил!
        - Отметь, Томми, побочный эффект вашего адского варева - оно явно наделяет обычных людей способностью видеть магических животных, - сказал он серьезно. - Иначе почему моя дорогая теща вдруг поняла, что «лошадки» странные, я уж молчу о пастухе… и гиппогрифах!
        - Записал, - сказал Том. - В этом мы еще поковыряемся. Столько нюансов, за всем сразу не уследишь…
        - Вы не дети, вы какие-то крокодилы, - сказал папа и выставил нас на улицу, якобы помогать убирать сено. Будто он не догадывался, чем на самом деле мы будем заниматься в этом самом сене! И пускай мы (то есть я) были совершенно неопытными, количество постепенно переходило в качество… Тут Том кстати вспомнил, что девочки могут навещать мальчиков и приложил все усилия, чтобы выжить своих соседей из комнаты. При его изобретательности и недобром чувстве юмора это заняло всего две недели, а после этого мы уже могли заниматься чем угодно всю ночь напролет…
        Близились экзамены, но они нас не страшили. На нас косились преподаватели - нас это смешило. Я примерно представляла, что затеяла родня на выпускной, но Тому не говорила. Впрочем, он вполне мог прочитать мои мысли, пусть и обещал этого не делать!
        И вот мы наконец досдали экзамены - это было скучно и совсем не интересно, нас больше занимало копирование информации из Запретной секции. Я знала, что у родни полно таких фолиантов, но вдруг тут окажется что-то еще? Разве можно упускать такую возможность! Всякое лыко в строку, говорила бабушка Марта… кстати, если познакомить их с бабушкой Джульеттой, они ведь споются, как пить дать, подумала я. Том настоятельно попросил не делать этого, а то мир может и не пережить подобного.
        Большой зал был убран гриффиндорскими знаменами: в этом году победил львиный факультет. Слизеринцы шипели, но поделать ничего не могли, ну а мы с барсуками помалкивали: что толку болтать?
        - Вот мы и взрослые, - шепнул Том, запустив руку мне под мантию.
        - Мы давно уже взрослые, - улыбнулась я. - Как-то даже грустно…
        - Если только немного. - Он помолчал. - Если бы не ты, я был бы сейчас совсем другим.
        - Да, - подтвердила я. - И я не желала бы встретиться с тем другим нос к носу. Ты и мальчишкой пугал, а потом… Знай останавливай!
        - Но мы же сумели сделать то, что хотели!
        - Методом проб и ошибок, верно? А ты сперва хотел всего и сразу, - напомнила я. - Да и теперь хочешь, будто я не чувствую!
        - Хочу, - подтвердил Том. - Но я поклялся - не тебе, себе, - что я буду держаться. Что я получу бессмертие, но не с бухты-барахты, я его заслужу. И что я проживу свою жизнь так, чтобы меня вспоминали - как человека, а не как… чучело какое-то. И чтобы мне самому не было стыдно за эту жизнь. Впрочем, - добавил он, - мой здравый смысл всегда со мной!
        - Ну тебя, - улыбнулась я, прижавшись к его плечу. - Хватит болтать, начинается награждение!
        Мы внимательно слушали, кого и за что премирует совет Хогвартса. Нам явно ничего не светило, мы были отшельниками, а уж что мы там изобретали - об этом никто не знал. Во всяком случае, мы на это надеялись…
        - Редли, Томасина! - прозвучало мое имя. - Рейвенкло! Девушка выдающихся способностей, экзамены сданы на высший балл, поэтому…
        Двери Большого зала вдруг распахнулись. В проеме виднелась такая процессия, что я предпочла зажмуриться. Тут были все: Гвидион Праймус, Германика Секунда, Гавейн Терциус, Грегори Квартус, Гвендолин Квинта, Гай Секстус, папа, сам дедушка Гарольд и бабушка Джульетта, и это не считая кузенов и кузин…
        - Генриетта Томасина, - негромко выговорил дедушка, - добро пожаловать. Ты доказала, что достойна быть принцессой.
        По-моему, Дамблдор подавился чаем. А вот директор Диппет, напротив, заулыбался как-то на редкость гадко. Возможно, он что-то подозревал либо же знал наверняка.
        - Том Марволо Риддл, - властно произнес дедушка. - Почему ты молчишь?
        - Я поражен, - ответил тот серьезно. - Милорд, я прошу руки Томасины. Благословите и позвольте принять ваше имя!
        - Да будет так, - сказал дедушка сурово. - Том Марволо Риддл, урожденный Гонт, потомок Слизерина, мы отдаем тебе в жены нашу внучку, Генриетту Томасину и принимаем тебя в род Принцев. Поцелуй невесту, - добавил он уже обычным тоном, - и давайте домой. Хватит тут время терять, праздновать завтра будем!
        - В нашем семействе даже помолвка выливается в цирковое шоу, - мрачно сказала я, когда последние Принцы покинули зал, а Том перестал меня целовать. - Правда, давай домой. Василиска забрали, прочих тоже…
        - Хагрид плачет и просится с нами, - сказал Том.
        - Он пятый курс едва закончил!
        - Вот именно. Дальше ему никак, он не вытянет, способностей не хватает. А бабушке Марте нужен помощник, - с намеком ответил Том. - С единорогами и гиппогрифами…
        - Бог мой… Бери с собой кого хочешь, хоть Хагрида, хоть акромантулов, только убраться бы отсюда! - простонала я. - И зелье наше не забудь, нам его еще пить!
        - Не сомневайся, Томми, - серьезно ответил он. - Мы еще его доработаем. Думаю, мы выпьем его, когда будем в самом расцвете лет…
        - Если ты нас не угробишь до того момента, - прервала я его полет мысли.
        - Уже нет, - улыбнулся он. - Мы всё сделали. Осталась ювелирная доработка рецептуры, а она не терпит спешки. Но у нас еще очень много времени, Томми! Правда?
        - Конечно, Том, - улыбнулась я в ответ. - И зачем нам власть над миром?
        - Она нам вовсе не нужна, - серьезно ответил Том. - Мир и так наш. Весь, как он есть, целиком, без остатка. Идем!
        Весной сорок пятого года мы, взявшись за руки, стояли на пороге новой жизни. На пороге бессмертия.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к