Магия ответа Александр Алексеевич Изотов
        Пробоина #2
        Мой имплант сгорел, поквитаться бы,
        Я с орбиты ждал не такой звезды…
        Пусть теперь пустой, но в душе я воин!
        На хвосте враги, что-то все хотят,
        Бегать не привык, надо нападать…
        Только Стражи Душ знают, что Иной я!
        …
        И-и-и в тот опасный миг
        В разуме чужом…
        Развернется кокон прочный!
        И-и-и знаю, жженый пес,
        Васек не подведет,
        Разорвем врагов мы в клочья!
        * * *
        От автора: Монстры, врата, магическая энергия из всех щелей, интриги кланов и родов, и приятные (хотя скорее бесючие?) девушки. Герой непроходимо умный и хладнокровно тупой, бессовестно хватает с неба звезды (ловит сразу в первой же главе). Роялей море, с натянутой на козу логикой. Гарантирована пафосная серьезность, граничащая с юмором, но сдобренная кровью и зубами, летящими из челюстей (и у героя тоже?).
        Правда, сначала герою придется туговато…
        Глава 1. Удачливый

* * *
        Карета с уставшей лошадью осталась далеко позади. Как это не было смешно, но животное мне было ужасно жалко, и у меня не поднялась рука загнать конягу до смерти.
        Так бывает у многих вояк… Хладнокровно нажимать на спуск, лишая жизни людей, и с особым милосердием жалеть животных, понимая, что они зачастую совершенно беззащитны перед могучей силой человека.
        Поэтому, едва мы отъехали от города на пару километров, я остановил карету, успокоив лошадь. Распрягать я не умел, времени разбираться не было, поэтому срезал все привязи ножом. Травы там было море, так что и помощи из города коняга дождётся, и заодно спокойно поест.
        - Давай, дружище, - я махнул лошади, но она равнодушно продолжила щипать траву.
        Мне же помощи было ждать неоткуда, и я взял далеко в сторону от железной дороги, добравшись до подножия невысоких гор.
        Я шёл по горной тропке, с особым удовольствием вдыхая чистый прохладный воздух. Небо уже разбавилось рассветными красками, в которые добавился и густой красноватый цвет.
        Здесь явно ещё были предгорья. Вдалеке я видел громадные каменные лбы, покрытые лесом. А ещё дальше, на горизонте, куда уходило железнодорожное полотно, возвышались самые настоящие горы.
        Кажется, именно туда мы с наставником Саймоном Брицем ездили к потухшему Жёлтому Карлику.
        Поднявшись на каменистый холм, я увидел сбоку над горизонтом Красную Луну. Пробоина тоже была рядом, торчала чёрной дырой посреди сумеречного неба.
        Остальные спутники я не видел. Солнце ещё не показалось, но догадаться, где оно будет скоро вставать, можно было по яркому зареву.
        Вдалеке блестели железнодорожные пути. Один раз я даже видел паровоз, тянущий за собой пассажирские вагоны. На всякий случай я в такие моменты спускался пониже - мало ли какая оптика у Стражей Душ. А псионикой такое расстояние никто не покроет, это я знал точно.
        Точнее, надеялся…
        За спиной покачивалась сумка с едой, найденная в карете. Это наверняка был перекус того невезучего полицейского - фляга с водой, железный контейнер с бутербродами.
        Работяга вышел на ночную смену, чтоб получить локтем в нос. Ну, что я могу сказать? Тяжёлая, значит, была смена у парня. Зато выспится…

* * *
        Куда иду, я пока не знал. У меня теперь слишком много врагов.
        Да, убийство Николая-каштана было больше срывом, но даже Василий во мне уже не выдавал особых эмоций на счёт этого. Одним врагом больше, одним меньше.
        Тем более, Плетнёв сам тогда сказал, что из-за белобрысого оракула, который сдал меня Стражам Душ, его теперь убьют. Так что я сделал ещё чью-то работу, свернув шею каштану.
        А вообще, этот Николай Плетнёв мутил непонятную аферу с моей кровью. Ради этого мензурку устроил, грудь мне процарапал. Какого-то Пса ему заполучить надо было…
        Я вытащил из кармана родовую вещицу. Тиснёная с одной стороны голова пса, с другой - корона.
        Может, это - тот самый Пёс?
        Сплошные загадки… Одно понятно точно - пробирку с кровью у Арины Соболевой стырил не Плетнёв. По крайней мере, не младший.
        А если старший?
        Он ведь тогда, на допросе после инцидента с великолунским шпионом, очень заинтересовался мной. Мной, именно как Ветровым.
        Захотел проверить, принадлежу ли я тому роду? Вполне возможно. А теперь Плетнёв-старший, насколько я понял характер того слащавого хмыря, за своего сына меня из-под земли достанет.
        Если, конечно, это не будет мешать более могучему роду. Так что особо я за Плетнёвых не переживал - как только они поймут, что я желанная рыбка для Вепревых, то вся спесь сразу слетит.
        Тут как бы ещё и настоящие Ветровы не вмешались во всё это…
        Оху уж эти Вепревы, Ветровы… Попробуй разберись теперь, Вася. Не мог подделать документы как-нибудь по-другому?
        А Стражи Душ, как мне кажется, так вообще круче всех. И клали болт на все рода сразу.
        Царская Гвардия шутить не любит.

* * *
        Утро было уже в разгаре, когда я, размеренно шагая и иногда отпивая воду из фляги, пытался придумать себе цели.
        Фёдор предлагал спрятаться на прииске их рода, а его дядя проговорился, что деревня называется - Горный Вертюг.
        Конечно, подлянка зубника спутала мне все планы, но я всем сердцем чуял - Фёдор тут не при чём. Он то искренне хотел помочь, а вот старейшины решили по-своему.
        Поэтому я и не тронул его дядю. В надежде, что это зачтётся в будущем.
        Интересно, а не будут ли меня искать первым делом именно в Вертюге?
        Стражи Душ туда редко заходят, потому что там в основном безлунные. Шанс того, что Иной появится на прииске - минимальный. А значит, если оракулов там нет, то всё прокатит, перекантуюсь немного.
        Хотя есть шанс, что там меня и будут искать в первую очередь, если Громовы сдадут. Ведь полиция будет допрашивать зубника.
        Ладно, Вертюг опасен. Тогда что?
        Вообще, надо уходить из этого края, ну хотя бы подальше от Маловратска. Плетнёвы тут рулят, поэтому быстро меня найдут.
        Стычка с Плетнёвыми никак меня не приблизит к разгадке тайны моего Василия.
        Может, уйти в Магославский край?
        - Ну, конечно, - смеясь собственной наивности, я стоял на вершине одного из холмов, - Вепревым в руки.
        Седой хозяин тела вдруг отозвался, подтвердив мои опасения. К Вепревым нельзя.
        - Это же, наверное, туда? - я показал пальцем в сторону путей.
        Ноль реакции.
        Я повёл рукой по кругу, и в какой-то момент, когда мой палец указывал туда, где возле гор как раз и исчезала железная дорога, от Василия промелькнуло подтверждение.
        - Ага, значит, туда нам нельзя, - кивнул я, успокаивая бывшего хозяина тела.
        Ну, хотя бы немного ориентироваться могу. Ничего путного из Василия не выжму, но зато знаю, куда мне идти.
        И я продолжил двигаться в ту сторону. Вася резко возмутился.
        - Так в том-то и дело, что там легче спрятаться, - я попытался объяснить, - Под носом у врага.
        У Василия на это было только одно мнение. Нельзя.
        - Нельзя бегать всю жизнь, - твёрдо ответил я, - Ну, спрятался ты в Маловратске… Что, не нашли тебя?
        Так я и рассуждал, пока двигался дальше.
        И вообще, Вася, ты запомни. Моя основная цель - узнать, что я делаю в этом мире. И как вернуться в свой.
        Да, Вася, можешь не обижаться, но у меня там есть дела: капиты отбивают квадрат за квадратом, и водят Свободную Федерацию за нос своими искусственными псиониками.
        Как только наши умники узнают правду о том, что вся мощь псиоников у капитов - это просто технологии, то перестанут тратить кучу бабла на поиски несуществующих менталистов, насилуя свою разведку.
        А твоя любимая Перовская сказала, что надо найти усыпальницу этих самых Борзовых. Хоть я особо не верю в эти штуки, но я и в грязную псионику тоже раньше не верил.
        Поэтому неплохо было бы узнать, для чего меня в тебя закинуло, Василий.
        Только не говори, что это совпадение. К тому моменту, как я появился, Плетнёв уже стащил у тебя родовую вещицу, Вася.
        И вообще, у нас с тобой кирпич в нижней чакре. И мне ой как хочется поговорить с тем соседским оракулом, который его поставил.
        Да, соваться в гнездо врага - глупая затея. Но сопротивляться Василий никак не мог, ему не хватало для этого злости, и я потихоньку продолжал двигаться в том направлении.

* * *
        Сделав привал, я решил всё же провести ревизию того, что у меня есть.
        Боевая шашка - одна штука. Нож, наручники, фонарик. Полицейский жетон и свисток.
        Таблетки эфириума, с которыми я не знаю, что делать.
        Два рубля, пятнадцать меченок, и камень лунит стоимостью сто двадцать рублей.
        Перстень «Ловец Удачи» на пальце и часы на руке. Родовая вещица, за которой охотился Николай Плетнёв.
        И, кажется, не только он…
        В футляре полицейского меня ждал сюрприз. Вообще это оказался портсигар, вот только в нём кроме пары сигарет и зажигалки нашлось моё фото.
        Бумажка не сгорела, как в прошлый раз у тех отморозков. И я некоторое время сидел, рассматривая чёрно-белую тусклую карточку. Потом перевернул её… С другой стороны была подпись: «Ветров Василий».
        И нарисована та самая монетка, моя родовая вещица.
        - Ага… - только и вырвалось у меня.
        Появилось острое желание вернуться в тот закоулок и разбудить того полицейского. Какого, спрашивается, хрена у него тоже оказалось моё фото?
        Я снова посмотрел на монетку, подвешенную на шнурке. Кажется, в ней-то и кроется весь секрет.
        Возможно, сам Василий никому и не нужен?
        А кирпич в чакре тогда зачем?

* * *
        Ловец Удачи снова светился…
        Перышко, выгравированное на мутном камешке, ярко горело. При этом моя интуиция молчала, не предвещая никакой беды.
        В прошлый раз, в лавке зубника, светящееся пёрышко не принесло никакой удачи. Меня чуть не поймали, и только чудом удалось сбежать.
        Так что теперь я ждал только подвоха. В какой-то момент я даже заподозрил, что Перовская тоже как-то связана с этими Вепревыми, и подсунула мне артефакт, вставляющий палки в колёса.
        Я в очередной раз выбрался на скалы, чтобы понаблюдать за железной дорогой вдалеке. Там как раз двигался паровоз, только он вёз гружёные товарные вагоны.
        Грунтовая дорога, наверняка та самая, по которой я выехал из Маловратска, здесь пролегала совсем недалеко от холмов. По ней двигалась карета, и скакали несколько всадников рядом.
        Я прилёг за камень. Как жаль, что нет подзорной трубы или ещё чего.
        Вполне возможно, это погоня за мной. Ну, для того я и направился в горы, чтобы можно было легко уйти, если что.
        Я осторожно стал отодвигаться назад, но тут услышал неприятный хруст под ладонями. И вот в этот момент моя интуиция взревела сиреной…
        Только я не успел ничего сделать, потому что целый пласт горной породы ухнул вниз. Вместе со мной.

* * *
        Когда я открыл глаза, то, к счастью, понял, что живой.
        А к несчастью, что рядом люди.
        - Живой он, что ли?
        - А, видишь. Пошевелился…
        Ногу мне придавило каким-то камнем, и любое движение в ней вызывало боль. Я подвигал руками, вроде целые. Стёр с лица налипшую пыль, потряс головой, кое-как продрал глаза.
        - Да не может быть…
        - Сгинь моя луна!
        Пыль жгла веки, я проморгался, рассматривая незнакомцев. Они подошли как можно ближе к обвалу, скатившемуся вместе со мной.
        Запряжённая в двойку карета стояла неподалёку. По сравнению с той полицейской повозкой это был просто шикарный лимузин.
        Твою мать, доигрался, называется… Повинуясь порыву, я протёр перстенёк на пальце - пёрышко больше не горело. Жжёный псарь, и это Ловец Удачи?!
        Лошади фыркали, а всадники на них осторожно смотрели на меня, боясь пускать животное по камням. Они то и дело вскидывали голову вверх, боясь ещё одного обвала.
        - Господин Вепрев! Вам надо взглянуть! - громко крикнул один из них.
        В карете вдруг распахнулась дверца, оттуда спрыгнул мужчина. Довольно молодой, с чёрными длинными волосами, связанными в хвост, и с выразительно длинным носом.
        Тоже холёный, одним словом, в шикарном расшитом камзоле. Он быстро прошагал по траве до самых камней…
        - Твою луну, Василий, - он поставил ногу в полированном кожаном сапоге на валун, вытащил портсигар, сверкнул пальцем по сигарете и закурил, - Ну, здравствуй, горе-братец.
        Я машинально потянулся к карману за ножом, но тут всадники спрыгнули на землю. У многих засветились руки.
        - Столько времени прошло, Вася, а мозгов у тебя не прибавилось, - засмеялся носатый.

* * *
        Я ехал в карете, связанный, и хмуро рассматривал своего якобы брата. Ну совершенно он непохож на Василия… ну, то есть, на меня. Какой же он брат, если должны быть общие черты?
        Тот в ответ с улыбкой рассматривал меня.
        - Убьёте? - спросил я наконец.
        - Учитывая, почему ты от нас сбежал, это самый глупый вопрос, который я от тебя надеялся услышать, - черноволосый, покручивая в руках мою родовую вещицу и время от времени шумно нюхая её, усмехнулся, - И скажи честно, неужели ты надеялся, как Ульян Зумакин, самостоятельно овладеть техникой Пса, при этом являясь «пустым»?
        Кто такой Зумакин, я не знал, но прищурился, с новым интересом рассматривая артефакт в руках. Значит, я был прав, это и есть Пёс, который был так нужен Плетнёву.
        И что это ещё за техника, которой мой Василий так хотел овладеть?
        - Тебе же ещё в детстве сказали, что шанс твоего пробуждения просто мизерный, - со скукой произнёс Вепрев.
        - А точно ли я пустой, а, братец? - ехидно спросил я.
        Тот вздохнул, потёр подбородок.
        - Честно, не ожидал, что в каком-то Мухосранске… извини, Маловратске, смогут рассмотреть «вето». Значит, это тот оракул тебе сказал, да?
        Я промолчал, потому что не знал, о каком оракуле идёт речь. Но то, что «вето» - это запрет, было мне хорошо известно.
        - Ну, это он зря, конечно, дольше бы прожил, - поморщился Вепрев, - Ты чего там натворил в Маловратске, а, братец?
        Я поджал губы. Уже начинало раздражать вот это его «братец».
        То, что они не собираются убивать, стало понятно сразу, как только меня вытащили. Всадники, которые полезли по завалу за мной, то и дело оглядывались в сторону Маловратска.
        Они явно спешили, а их носатый предводитель-дворянин всё время покрикивал, чтоб те были порасторопней. Камень, сломавший мне ногу, аккуратно отвалили, а меня на руках вынесли, отряхнули, связали, и сунули в ту самую карету.
        Хотя зачем было связывать, если я со сломанной ногой и так далеко не уйду…
        На дверях кареты были изображены золотые головы кабанов, и сомнений в том, что это именно Вепревы, у меня не осталось. Этот же герб покачивался на полотне за затылком носатого.
        И вот этот факт, что я до сих пор жив, рушил все мои теории. А кто тогда пытался убить меня до этого?!
        - А что там произошло, в Маловратске? - наивно спросил я.
        - Все ищут Василия Ветрова, жестокого убийцу, - без улыбки ответил Вепрев, - Ты убил Стража Душ. Ты вообще понимаешь, что это значит?
        А про Плетнёва он ничего не сказал. Неужели выжил, говнюк?
        Я ничего не отвечал носатому, и только сам задавал вопросы:
        - А вы откуда тут взялись?
        - Ну, мы спешили тебя перехватить, - усмехнулся тот, - Мы ведь тебя полтора года искали, дурень…
        - Нашли же.
        Тут карету тряхнуло на кочке, и я поморщился. В сломанной ноге стрельнуло так, что в глазах потемнело.
        - Ничего, потерпишь, ума наберёшься, - заметив мои мучения, сказал черноволосый, - Братец…
        Я снова не ответил.
        Мне было ужасно обидно, что мой Василий на поверку оказался взбалмошным дворянским сынком, который устроил весь этот концерт с подделкой документов только ради какого-то каприза.
        Ещё и кольцо это… Перовская на хрена мне его подарила? Чтобы в самый ответственный момент, когда я уже был на свободе, просто лохануться?
        Василий внутри меня ответил какой-то затаившейся обидой. Кажется, их ссора с Еленой была не только из-за её пробуждения.
        Твою псину, как же мало я знал, когда начал планировать свои действия…
        - Надо сказать, ты такого наворотил, что из города бы мы тебя не вытащили, - носатый опять закурил, - А впрочем, хорошо, что ты был Ветровым в том Мухосранске. У нас же в Магославском крае ты - Вепрев.
        - Документы у Гранного… - буркнул я.
        - Да, неувязочка, - улыбнулся тот, а потом тронул бумажный пакет рядом на сиденье, - Только если есть деньги, всегда есть и тот, кого можно купить.
        Я выпятил глаза на пакет.
        - Это документы? Но зачем?
        - Ты убил Стража Душ. Полицейские изъяли документы из академии в эту же ночь…
        - И вы их… кхм… украли?
        - Фи, как грубо для Лунного, Василий. Мы их выкупили, с правильной заменой. Пусть Ветровы разбираются.
        - Это чтобы к Вепревым не было никаких претензий? - я откинулся на спинку, чтобы ногу так не дёргало на кочках.
        - Ну, всё же, мозги у тебя появились, - кивнул Вепрев, - Правда, я так и не понимаю, что у тебя с ними? Тот бедняга, который нам эти документы отдал, говорил про какого-то Иного…
        От меня не укрылось слово «бедняга». Значит, и полицейский, который помог с заменой документов, уже мёртв.
        Может, и не зря Василий сбежал от этих людей. Живодёры какие… То ли дело я, вышел из Маловратска, оставив за собой лишь пару трупов. Или один, точно я теперь не уверен.
        - Ну, когда я догадался, что вы скоро появитесь, пришлось прорываться.
        - И как же ты догадался? - искренне удивился носатый.
        - Интуиция, которая так же говорит мне, что ни хрена ты мне не брат.
        Глаза Вепрева сузились. Он поджал губы.
        - Ну, все мы знаем, что мозги - это не главное. Так ведь, Василий?
        - А что же главное-то?
        - Кровь, конечно же, - Вепрев снова понюхал артефакт, с видимым удовольствием втягивая воздух, а потом потряс им, - Иногда кровь гораздо важнее всяких древних техник.
        Он выразительно глянул на меня, и я понял, что речь, конечно же, идёт о моей крови.
        Глава 2. Недооценивший
        Надо сказать, амортизаторы в этой карете работали на удивление хорошо. Я бы даже наслаждался поездкой, если бы не три неприятные вещи.
        Первое - сломанная нога. Ей было совершенно наплевать, какая отличная подвеска у нашего транспорта.
        Второе - неопределённость. Я совершенно не знал, куда и зачем меня везут. Весь мой боевой опыт говорил, что убивать меня не собираются, пусть и связали.
        И третье… оно случилось буквально через пятнадцать минут, как мы отъехали от места моего падения со скалы.
        Я сидел спиной вперёд, и меня мягко прижало к сиденью, когда карета стала притормаживать.
        Господин Вепрев, имени которого я пока не знал, недовольно откинул бархатную занавеску, выглянул.
        - Чёртовы раки, - шёпотом выругался он.
        У меня неприятно засосало под ложечкой. А вот с оракулами мне встречаться ой как не хотелось…
        Вепрев сунул руку в карман и вытащил небольшой гибкий ободок с утолщением посерёдке. Он пристроил его на лоб, вправив в длинные волосы, и я понял, что это тонкая серебряная диадема.
        В утолщение был вправлен чёрный камешек, поблёскивающий в полумраке салона. Кисло улыбнувшись мне, носатый постучал пальцем по камню в оправе:
        - Как думаешь, среди раков нет мага Второго Дня? - а потом дёрнул дверцу и выпрыгнул наружу.
        Я, насколько позволяло перемотанное верёвками тело, пристроился к окошку, чтобы рассмотреть сквозь маленькую щёлку…
        Стражи Душ, их было трое. И несколько полицейских вокруг, человек десять.
        Полицейские были вооружены не только саблями, но и арбалетами, а у пары человек даже магострелы в руках.
        Вепрев уверенно стоял напротив них, что-то упрямо объясняя и отчаянно жестикулируя. Его люди находились чуть позади, у них на головах тоже были такие диадемы.
        У некоторых вепревских бойцов руки горели едва заметным сиянием. Значит, готовились к бою.
        Я откинулся назад на сиденье, поморщившись от боли в ноге.
        Твою псину, это получается, мне навстречу уже шла облава? Если бы мне не суждено было свалиться, рано или поздно я бы напоролся на них.
        Нет, я уверен, что заметил бы их раньше, чем они меня. Но сам факт остаётся фактом - я недооценил этих Стражей Душ.
        Если уж маг в зубной лавке оснащён тем камушком, который позволяет связываться на расстоянии, то оракулы и подавно. А значит, они могли координировать свои действия.
        Но я свалился с обрыва, и сейчас сижу в карете. И почему-то совсем не ощущаю псионики - три оракула стоят рядом, и должны были давно хотя бы попытаться зацепиться за мой разум.
        А ведь это колечко устроило обвал скалы, Вася. Грёбаное кольцо с пёрышком, на которое я грешил, что оно приносит неудачу.
        Нет, на самом деле удачу… но только так, как оно её понимает.
        Кольцо так и было на мне, эти идиоты особо не обыскивали - их интересовала только родовая вещица. Ну, к сожалению, не такие уж и идиоты, потому что нож и шашку они всё-таки отняли.
        Если подумать, у зубника в Маловратске я споткнулся как раз в тот момент, когда в меня полетел усыпляющий дротик. Здесь же я чудом избежал встречи с засадой, свалившись с обрыва…
        Так, ладно, Тим, хватит философствовать, надо уже думать, как выбираться из этой заварухи. Спасибо Вепревым, что подвезли, но дальше я уж сам как-нибудь.
        С шумом открылась дверца, и внутрь завалился носатый, плюхнулся на сиденье. Он был красный от злости, весь в испарине от пота. Содрав со лба диадему, носатый швырнул её на пол.
        Мне показалось, или чёрный камешек в ней треснул?
        - Пробоина сожри этих раков, - зло выругался Вепрев, - Тхэлус не выдержал, ещё бы чуть-чуть, и влезли бы в мозги.
        Я, чуть округлив глаза, уставился на диадему. Защита от оракула?!
        У меня сразу же зароилась куча мыслей в голове. Каким образом работает, где достать? Как на этот «тхэлус» отреагирует мой кокон? И вообще, что ещё за тхэлус, о таком камешке я совсем не слышал.
        Вепрев внимательно смотрел на меня, словно пытаясь прочитать мысли, и я принял как можно более безмятежный вид.
        Снаружи доносились звуки и разговоры. Облава уходила, продолжая двигаться мне навстречу. Ну, так они думали.
        - Твою луну, братец, а что ещё за Плетнёва ты там пришил? - свистящим шёпотом спросил Вепрев.
        Я промолчал, но не сдержал едкой ухмылки. Значит, не дотащили каштана… Ну вот, Васёк, а ты плакал.
        Тут носатый, наступив на хрустнувшую диадему, наклонился вперёд и схватил меня за лацкан. Рванул к себе, зло процедив сквозь зубы:
        - Ты думаешь, это смешно, недолунок?!
        Когда он меня потянул, я счёл страшным грехом упустить такую возможность. И дёрнулся вперёд, чтобы впечататься лбом в эту клювообразную рожу…
        Я уже практически видел, как сминается переносица у Вепрева, и брызжет кровь из ноздрей.
        Но ничего такого не произошло. Вместо этого мне в глаза ударил яркий свет, в лицо дунуло раскалённым воздухом, и я заорал от боли. Послышался какой-то хруст, и я ощутил, что лечу… потом что-то мощно толкнуло меня в плечо, в бок, отдалось в сломанной ноге.
        Когда мир остановился, прекратив кувыркать меня, осталась только адская боль.
        Как назло, я так и не потерял сознания. Пытаясь разлепить обожжённые веки, слушал разговоры вокруг. В опалённый затылок больно впивалась трава.
        - Ты долболунь, Василий! - искренне возмущался носатый, - Ты о чём думал?!
        - Что произошло, господин Вепрев?
        - Он напал на меня… - даже слегка удивившись, ответил тот, - На меня, на мага-бойца Первого Дня!
        - Охренеть. То есть, простите, господин Вепрев…
        - Ты прав, Георгий. Именно что «охренеть». Недолунок, ты же сдохнуть мог!
        Остальные принялись жарко обсуждать мой идиотский поступок, а я, разглядывая солнечную красноту на закрытых веках, пытался ощутить свои повреждения.
        Лицо точно сгорело, на груди ещё тлела одежда. Как же больно-то, твою псину… Василий успел послать мне букет противоречивых эмоций, и отключился, не выдержав болевого шока.
        Я перевернулся на живот, упёрся руками в траву. Сломанная нога сразу напомнила о себе. Одно хорошо - верёвки от огня сразу перегорели, и я теперь свободен…
        Со стоном я пытался поднять лицо выше - стебельки высокой травы теперь казались острыми спицами, впивающимися в кожу.
        - А знаешь, так даже лучше, - Вепрев похлопал меня по плечу, - По крайней мере, пока доедем до Магославля, тебя не узнают. А у нас лекарь уж подправит тебе личико.
        Я кое-как взглянул в его сторону. Было очень больно, но веки приоткрылись, и в щёлку я увидел фиолетовую ткань на брюках Вепрева. Он стоял рядом.
        А за его ногами виднелась карета, заметно пострадавшая от моей самодеятельности. Одна сторона была раскурочена, будто изнутри вырвался громадный монстр - дверца вырвана с корнями, пострадала крыша, и сиротливо торчали обугленные огрызки деревянной рамы, открывая глазам повреждённый салон. Он заметно обгорел, дорогущая ткань на обивке сидений зияла протаявшими дырами.
        Это не монстр вырвался… Это меня выкинуло из кареты, когда Вепрев каким-то образом отразил мою атаку.
        Так вот вы какие, маги Первого Дня. Но это слишком большая разница в силе! Атака, которую я даже не смог заметить…
        Плетнёв и Громов были утренними магами. Саймон Бриц, погибший в горах от комка, был вечерником. Моя Соболева тоже целитель-вечерник, и довольно сильный.
        Получается, в академии ещё были цветочки.
        Боль заставила снова слепить веки, я непроизвольно опустил голову, но зашипел, уперевшись лицом в острую траву.
        Несмотря на дикие страдания, я не кричал, чтобы не веселить вепревских. Но организм уже не выдерживал, просил свалиться в обморок и переждать там, в забытье.
        - Какие указания, господин Борис Андреевич? - донеслось в уши сквозь вату.
        - Едем до станции без остановок, - хмуро ответил Вепрев, - И дайте ему настойку нэруса… Как бы не загнулся.

* * *
        Очнулся я в поезде. Стук колёс и характерное покачивание трудно было спутать с чем-то ещё.
        Это был не тот пассажирский салон, в котором тогда везли нас, студентов. Хоть Громов и говорил, что вагоны для Лунных и Безлунных отличаются, но теперь я видел, что даже роскошь бывает разная.
        Этот вагон внутри напоминал комнату в покоях какого-нибудь лорда.
        Занавески, за которыми виднеются диваны, шкафы, даже небольшая ванная в углу. Передо мной журнальный столик, на котором накиданы газетки и прочая пресса. Некоторые даже были с цветными обложками.
        Вепрев листал газетку, потягивая дымящуюся трубку. Со своим длинным носом и волосами, повязанными в хвост, всё в том же фиолетовом камзоле, он сидел в большом мягком кресле напротив, положив нога на ногу.
        Как его тогда назвали бойцы? Борис Андреевич?
        Хм, он старше моего Василия, если присмотреться. Моему телу лет двадцать, а этому холёному… ну, приближается к зрелым тридцати годам, наверное.
        - А, проснулся, - Вепрев поднял глаза, - Ну и отлично, мы скоро подъезжаем.
        Я поднял руки. Не связаны… Кольцо на мне, и это радует. Возможно, не считают его опасным для себя.
        Меня уже переодели - чистая рубашка, новые брюки. Даже ботинки вроде бы не мои.
        Пальцами я осторожно ощупал лицо…
        - Ну, без лекаря мало что сделаешь, - кивнул Борис, наблюдая за моими манипуляциями, - Нэрус сам по себе чудес не сделает.
        Я только скривился. В наших мирах понятие «чуда» немного различалось.
        Пальцы ощущали на лице корку, касание к которой причиняло боль. Волосы на голове росли клочками. Значит, пока что я точно не тот красавчик, каким был.
        - Сколько я спал?
        - Часа три, - равнодушно ответил Вепрев.
        - Зачем я вам? - прямо спросил я.
        - То есть? - тот приподнял бровь, потом переглянулся с кем-то за моей спиной.
        Там, у выхода из вагона, стояли двое его людей. Они не сводили с меня взгляда, сложив руки перед собой.
        Вепрев поскрёб гладко выбритый подбородок, потом небрежно разворошил газеты и достал то моё злосчастное досье из академии. Полистал, задумчиво пыхая в трубку.
        - Тут сказано, что у тебя в последние дни была амнезия?
        Я кивнул:
        - Провалы в памяти. Страж Душ промыл мозги.
        - Да уж, эти головоломы, когда гоняются за своими Иными… Они думали, что в тебе Иной?
        Я пожал плечами:
        - Там всю академию проверяли…
        - Это их методы, - скривился Борис, - Облавы, после которых половина магов, быть может, никогда не восстановится.
        Мой взгляд упал в сторону. Там, за полупрозрачной занавеской виднелось зеркало, но о том, чтобы встать и доковылять до него, я даже подумать не смел.
        Тут же Вепрев кивнул одному из своих, и через несколько секунд мне протянули зеркальце.
        - Ох… - вырвалось у меня.
        Жжёный псарь! Василий, ты что с собой наделал?!
        Хозяин тела мигом прислал мне эмоции возмущения и негодования. Злиться было на что - ни бровей, ни ресниц, а от седой шевелюры осталось какое-то подобие клоунских бакенбард над ушами.
        Кожа имела гамму оттенков от красно-коричневой спёкшейся корки до нежно розовой, как у младенца. Тот уродец, что смотрел на меня в зеркало, искренне считал, что нападать на магов Первого Дня - невероятная глупость.
        Помнится, Плетнёв-младший был похож на такого монстра, когда долбанул своей магией себе же в лицо. Оказывается, это неприятно.
        Я ещё раз внимательно посмотрел на Вепрева. Ну, и как же ты меня отделал? Почему я ничего не почуял?
        Ведь даже сам Вепрев удивлялся, что я на него напал. И ругался, что я мог погибнуть. Он что, не умеет рассчитывать свои силы? Или так плохо контролирует магию?
        А я ведь не почуял даже псионики…
        Что-то подсказывало мне, что это какое-то защитное умение вроде моего кокона. Или даже механизм, которому совершенно наплевать, кто там нападает. А я своей атакой просто привёл его в действие.
        Вообще, это логично. Если магия этого мира позволяет такие вещи, то я бы тоже так себя защитил.
        У носатого был такой безмятежный вид. Я с трудом представлял себе, что это искусный воин, но повторять ошибок не собирался.
        - Там, Маловратске, вы меня пытались убить, - положив зеркало на стол, сказал я.
        Вепрев опустил газетку, заметно посерьёзнев.
        - Мы?
        Я вкратце рассказал о фотках. Той, которая исчезла после смерти мага в подворотне. И о той, которую нашёл у полицейского в портсигаре.
        - Твою луну, о тебе всё-таки узнали, - Вепрев раздражённо бросил газету на стол, потом крикнул своим людям, - Георгий, нужно усилить охрану.
        Хлопнула дверца - Георгий отправился выполнять приказ.
        - Кто это мог быть, пробоина их сожри, - зло процедил Вепрев, - Ключевцы? Славины? Перовские?
        Я чуть не вздрогнул, услышав последнюю фамилию. То есть как Перовские?
        Перед глазами сразу возникла картинка Елены, а от Василия прилетела эмоция злорадного ликования: «Типа, я же тебе говорил!» Хотя в его гамме чувств, которые он испытывал к этой девушке, ещё попробуй разберись.
        Тоже мне, Монтекки и Капулетти.
        - Так ты поэтому устроил этот побег? - спросил носатый.
        Я кивнул.
        - Почуял, что не доживу до утра.
        - А Стражи Душ что к тебе привязались?
        Я пожал плечами. С таким лицом невозмутимым оставаться было сложно, но это и не требовалось.
        - Попал, наверное, под горячую руку.
        - Надо сообщить отцу, - недовольно сказал Вепрев, потом постучал по колокольчику на столике.
        Из-за занавески появилась служанка. С убранными в высокую причёску волосами, в чёрном платье с кружевным белым фартуком, она слегка поклонилась, остановившись за креслом. Вепрев нетерпеливым жестом помахал:
        - Две чашки кофе. И вещуна принеси!
        Служанка исчезла в другом конце вагона, аккуратно прикрыв за собой дверь.
        - Какое счастье, что мы всё же нашли тебя раньше, чем они, - улыбнулся Борис, - Хотя я зол, братец. Очень на тебя зол.
        - Не сомневаюсь.
        - Полтора года нас водил за нос. А мы ведь приезжали в Маловратск тогда… Твою луну, как ты тогда сумел спрятаться?
        Я только нагло усмехался, но Вепрев умел сохранять самообладание.
        Меня так и подмывало ответить, что честно не знаю, это у Василия надо спрашивать. А я так-то Иной, ничего не знаю, вообще не при делах.
        - А ты возмужал. Надо сказать, эта Мухосранская академия оказалась неожиданно хороша, сделала из тебя воина, - Вепрев так и продолжал листать моё досье, - Тут говорится, что ты даже был на открытии вертуна.
        Я молчал, понимая, что на мои вопросы отвечать не будут.
        Стукнула дверца, и снова вошла служанка с подносом. Одну чашку парящего и ароматного напитка Вепреву, другую мне.
        Рядом с носатым на столик опустилось блюдце, на котором в бархатном гнезде покоился шарик мутно-зелёного цвета. Таким же пользовался тот диверсант в горах, насколько я помню.
        Вепрев небрежно помахал, словно отгоняя муху, и служанка послушно удалилась, исчезла за занавеской.
        Во мне немного дёрнулся нравственный червь из моего мира. Ну, нельзя так с людьми, они не заслужили быть в рабстве.
        - Хорошо, что мы успели, - продолжил Вепрев, пригубив кофе, - Ещё немного, и тебя бы убили…
        Я усмехнулся. Кишка тонка.
        - Или, что ещё хуже, тебе бы исполнился двадцать один год, - весело добавил Вепрев, и я перестал улыбаться.
        Моя реакция ещё больше рассмешила носатого.
        - Ну, должны же и мы веселиться, да, братец?
        Я не ответил.
        Эта загадка не давала мне покоя. Почему-то же Василий сбежал от всей этой роскоши? Я нахожусь с этими Вепревыми всего ничего, но не чувствую, что я какой-то узник.
        Борис встал, прихватив блюдце с вещуном.
        - Ладно, Василий, отдыхай, - он улыбнулся, - Наслаждайся поездкой, ведь ты едешь домой.
        И носатый направился к выходу из вагона, перед этим кивнув охранникам у двери. Они сразу же приблизились, встав по обе стороны от моего кресла.
        Да уж, наслаждайся…

* * *
        В Магославль мы не заехали, но я успел посмотреть город из окна, кое-как приковыляв к нему. Город был намного больше, чем Маловратск.
        В центре высились многоэтажные здания, окружающие самую настоящую крепость. Насколько я понял, это был такой пережиток прошлого, вокруг которого и вырос уже современный Магославль.
        Вепрев с гордостью произнёс, что крепость эта почти полностью принадлежит его роду. Сейчас там гостит государь, который как раз ездит по Красногории с ежегодной проверкой.
        - А как же война?
        - Война? - даже слегка удивился Вепрев, - А, эта война… Тебе-то о чём беспокоиться, ты воевать, что ли, собрался?
        Его отношение к этому меня слегка поразило.
        - Мы отбросили великолунцев, - сказал Вепрев, - Белая Луна скоро придёт, и они опять пока будут набираться сил.
        - А почему Красногория не наступает? - наивно спросил я, вспоминая солдатские разговоры в степи.
        Помнится, они тоже считали, что пока Белой Луны нет, надо продавить Великолунию.
        - Это ты у его величества спрашивай, - с лёгкой злостью ответил Вепрев, потом неожиданно прошептал, - Пацифист хренов…
        Я слегка удивился, и носатый недовольно прикрыл губы ладонью. Улыбнулся недоброй улыбкой.
        - Даже мой отец не понимает, что на уме у этого старого хрыча, - пробило его на откровения, - Наследников нет, и до сих пор решить не может, кому трон передавать. Неужели он думает, что может победить хворь Чёрной Луны?
        Я вспомнил, что говорила Перовская про главу рода Вепревых. Он состоит в Малом Совете, приближённом к государю.
        Впрочем, проблемы царского трона меня сейчас мало интересовали. Потому что Магославль остался позади…
        - Куда мы едем?
        - Говорю же, домой… - Вепрев снова уселся в кресло.
        Распухшая нога уже не на шутку беспокоила меня, но я всё же доковылял до кресла. Главное, добраться до целителя, и снова обрести полную подвижность.
        - Домой куда? К Борзовым? - нагло не отставал я от носатого.
        Вепрев улыбнулся.
        - Ну, самое главное ты помнишь, как я вижу. Нет Борзовых почти двадцать лет как, смирись уже, братец мой названный.
        Поезд начал притормаживать, и донеслись паровозные гудки.
        Глава 3. Прыгающий
        Надо сказать, что загородная резиденция Вепревых вызывала восхищение своими размерами. Настоящая крепость, бастион, оскалившийся каменными зубцами на высоких башнях.
        И здесь, кстати, тоже торчали дула больших пушек. Пока поезд притормаживал, я сразу же прильнул к окну, пытаясь проследить то направление, куда направлены орудия.
        Да уж, ни хрена не разберёшь - дальше за замком посреди равнины поднималось плато, и его отвесная стена уходила настолько далеко, насколько хватило глаз. Где вертун, сверху на нём?
        В одном месте на плато поднималась странная конструкция: деревянные перемычки, столбы и подмостки, и на них полоскалась на ветру ткань.
        - Вертуна смотришь? - усмехнулся Вепрев, сидя на кресле, - Саркофаг сейчас латают, скоро ведь Красная Луна уходит…
        Я внимательнее всмотрелся и сообразил, что деревянные конструкции - это строительные леса. Несколько уровней подмостков окружали бетонную сферу, прилипшую к отвесной стене плато, и её почти не было видно.
        А Вепревы даже не боятся. По сути, от них до этого вертуна даже полкилометра нет.
        Поезд, всё реже постукивая по стыкам рельс, стал заворачивать, и вертун исчез из виду. Передо мной остались только стены Вепревской крепости. Неплохо они здесь устроились, если у них есть своя железнодорожная станция.
        Под стенами замка разрослась целая деревня - люди суетились, бегали, ездили, скакали. В общем, обычная жизнь трудового народа.
        - Безлунь никчёмная, - процедил сквозь зубы подошедший к окну Вепрев, - Чушки.
        Он с брезгливостью рассматривал копошащийся народ, занятый своими делами. Кто-то вёз телеги, полные мешков. Кто-то торговал с прилавка, громко нахваливая товар. Стучал молот кузнеца, доносился запах плюшек.
        - Пользуются той защитой, что даруют им Лунные, - продолжал Вепрев, - И не ценят этого… Да они, завидев наш поезд, на коленях должны ползать. Если б не мы, долго бы они прожили?
        Я пожал плечами. Как по мне, если бы не Безлунные, то вся элита очень скоро бы загнулась от голода. Ну, или быстро выделила среди себя новых «недостойных», и заставила бы их пахать.
        Но пока я мало знал о тонкостях местной разобщённости. Тепличные условия академии, да и статус Лунного, пусть и Пустого, не давали шанса коснуться этой бедной, другой жизни.

* * *
        На перроне нас уже ждал конвой. Несколько хмурых ребят в военных кителях, только с фиолетовыми вставками на мундирах. На этих вставках явно выделялась золотая кабанья голова, и я так понял, что это личная гвардия Вепревых.
        Меня окружили, хотели быстро повести в крепость. Но я через пару шагов едва не упал в обморок, зашипев от боли. На сломанной ноге далеко не упрыгаешь.
        - Недолунки, - выругался носатый, - Тащите носилки.
        Вепрев собирался лично сопровождать меня, не поехал на заготовленной карете, а сразу же отослал её. Видимо, я был очень ценным экземпляром.
        Вот так меня, обожжённого и покалеченного, как какого-то принца, понесли до высокой арки крепостных ворот. Мы шли прямо по настоящей улице - поселение Безлунных перед стеной было в основном из приземистых одноэтажных домиков, но некоторые возводили здания и повыше.
        Почему меня не повезли в карете, я не знал. Вероятно, чтобы «чушки» насмотрелись на зрелище.
        Толпа тянула шеи, пытаясь разглядеть, кого это несут «благородные Вепревы», но, к заметному удовольствию носатого, никто не мог меня узнать. Даже лица скрывать не требовалось - ожоги хорошо маскировали.
        Но каждый с удовольствием кричал вслух свои предположения:
        - Солдат, что ли?
        - Да какой солдат? Маг же, точно!
        - С фронта?
        - Да кто оттуда повезёт раненого сюда?
        - Ну, а откуда же! А где ты Белые Вертуны вокруг видел?
        - Почему Белые? У парня ожоги же… это уголёк напал!
        - Не-е-е, его снежок покусал, точно говорю, я раны от них легко узнаю…
        - Да чего ты брешешь, безлунь?
        - Вылунь, да я в армии десять лет, от луны до луны, почти чин Подлунного получил…
        Раздался хохот.
        - А чего ж ты корм-то свиньям таскаешь, а, Подлунный?!
        Началась потасовка, и носатый, недовольно поморщившись, махнул своим успокоить народ. Парочка стражников отделилась от конвоя.
        Я не видел, что позади произошло, но услышал хлопок и людские крики. Ветер донёс запах гари.
        Потасовка, надо понимать, быстро прекратилась.
        - Недолунки, я же говорил, нельзя убивать Безлунных, - вздохнул Вепрев, когда стражники снова догнали нас.
        - Только одёжку попортили, господин. Припугнули.
        - Вот и правильно, - носатый приподнял ладонь перед лицом, раскрыл, и в ней появился светлячок огня.
        Я не скрывал удивления, рассматривая идеальный шарик из пламени. Это было похоже на то, как огонь ведёт себя в невесомости - просто трепещущий шарик.
        Уже знакомый мне поток псионики хлынул от носатого. Пусть грязная, но более направленная - чувствовалось, что маг Первого Дня намного лучше контролирует свои силы.
        Но вот Вепрев дунул, и огонёк, трепыхнувшись, исчез. Послышался восхищённый вздох из толпы, ведь многие заметили огненное чудо.
        - Безлунь должна бояться, - улыбнулся он и подмигнул мне.

* * *
        Несмотря на то, что крепость с виду была древней, внутри её стен всё было более-менее современно. Ну, по меркам этого мира.
        Поднявшись по крыльцу в огромный замок, мы прошли под его высокие своды. Здесь, между рифлёными колоннами, так же висели гобелены, изображающие разных магов. И в основном художники изображали всех героев с пылающими руками - Вепревы были знамениты своими магами огня.
        Золочёная голова кабана, казалось, тут была на каждом дверной ручке. Не удивлюсь, если на ложках и вилках у них тоже клейма стоят.
        Дальше по холлу дорога поднималась на красивую лестницу, которая, раздваиваясь, вела на верхние этажи. Но на ступени взошёл только Вепрев, а мои носильщики остановились у подножия.
        Носатый сделал пару шагов, потом повернулся, будто вспомнив обо мне. Расставил руки, словно обнимая роскошное убранство в холле.
        - Ну, вот ты и дома, Василий, - он шумно втянул воздух, - Чувствуешь, сила так и течёт под чакрам?
        - Смешно, - скривился я, - Обхохочешься.
        Мне кажется, мы оба знали, что у меня магия заблокирована. А Вепрев лишь поморщился, покачав пальцем.
        - Это пока отец не прибыл, ты такой шутник. Я-то ещё добрый, Василий. - он резко кивнул в сторону, - В лазарет его, пусть приведут в порядок перед приездом главы.
        Слово «лазарет» почему-то вызвало у моего Василия бурю отрицательных эмоций.
        Я почти уселся в носилках, но стражники нарочито сильно рванули с места, и меня откинуло обратно.
        - Полегче, Георгий, - засмеялся Вепрев, а потом вдруг посерьёзнел и подозвал стражника.
        Меня уже оттащили достаточно далеко, и я не слышал, что там ему прошептали. Но этот Георгий, двухметровая белобрысая шкафина, только послушно кивал, бросая взгляды в сторону нашей процессии.

* * *
        Эх, где моя красотка Соболева?
        В лазарете у Вепревых заведовал противный, согнутый от возраста, старикан. Если дать волю фантазии, я бы сравнил его с одним из наших умников - был у нас в корпусе псиоников похожий медик-исследователь, Паша Ковалёв. Правда, намного моложе этого старого целителя, но в своих исследованиях он зашёл куда-то не туда, и сжёг себе имплант. Другими словами, получился самый настоящий жжёный псарь.
        Он был единственным из наших менталистов, который выжил после такого. Но последствия были катастрофическими - тело его стало больше похоже на иссохшее дерево, и обладало очень малой подвижностью. Он так и шаркал не спеша по медблоку, скрипя бионическими суставами, которые ему пришлось заменить после трагедии.
        Ну и, конечно, как водится в неравнодушном военном обществе, мы наперебой придумывали ему клички. Ведь псионические способности, да и мозги тоже, умник сохранил, оставаясь верным «псом» Свободной Федерации.
        Звали мы его и «жжёной корягой», и «сутулой собакой», и «корявым псом»… Кто на что горазд.
        Вот и этот старик очень уж напоминал мне нашего «корявого пса». Только постарше.
        А Василий его ненавидел. Люто, с настоящей природной яростью. Я даже удивился, чувствуя, как начинают от злости трястись поджилки.
        Пришлось побороться с седым хозяином тела, прежде чем я смог хотя бы улыбнуться.
        - Улыбаешься, подлунок, - хмуро спросил целитель, когда меня сгрузили на кушетку, - Я слышал, ты драться к магистру полез?
        Георгий, который сопровождал меня, сразу же отозвал старика в сторонку и что-то ему прошептал. Скорее всего, передал указание от Вепрева.
        Потом меня долго обследовали крючковатыми пальцами, ворча при этом, что талант, достойный самого государя, кому-то приходится тратить на исцеление какого-то никчёмного «пустого».
        Ответов от меня не требовалось, и я молчал. Мне и так было трудно сдерживать Василия.
        А «корявый пёс», проводя те же манипуляции, что и Соболева в Маловратской академии, потихоньку занимался моей внешностью.
        Он выудил из шкафчика коробочки с таблетками, и на некоторых я увидел надписи «нэриум». Ага, что-то вроде того «эфириума», который у меня забрали вепревские бойцы.
        Потом водрузил рядом на кушетку железный ящик с инструментами. Чего он там резать-то собрался?
        - А сейчас потерпи, безлунь, - наконец счастливо улыбнулся целитель, - Будет больно.

* * *
        Моё исцеление заняло около часа. Всё это время старик втирал мне в кожу лица толчёный порошок, да подпитывал его действие магией. Даже на бедро он потратил меньше времени.
        - Свободен, - угрюмо буркнул целитель, отрывая от меня свои руки.
        Когда я соскочил с кушетки и чуть не упал, завалившись на больную ногу, то сразу понял, что у меня серьёзные проблемы. Боль от перелома была теперь тупая, но всё равно довольно сильная.
        - Твою псину, - вырвалось у меня, когда пришлось схватиться снова за кушетку, чтобы не свалиться.
        - Что за псина? Борзовских-то не осталось, недолунок, - зло выкрикнул старик, - Ты бы в этих краях так поменьше ругался.
        - Ты чего учудил, костолом? - процедил я сквозь зубы, пытаясь выпрямиться.
        - Ты особо-то не прыгай на ноге, подлунок, - с ядовитым участием усмехнулся корявый, - Мало ли, опять сломаешь.
        В лазарете остались только Георгий и его напарник - здоровые маги стояли у выхода, сложив руки на груди, и со хмуро наблюдали за мной. А корявый аж светился от счастья, наблюдая за гримасами боли на моём лице.
        Это явно какая-то личная неприязнь. И Вася его ненавидит, и старик явно нас недолюбливает.
        - А говоришь, талант, - я ощерился, принимая правила игры, - А на деле коновал, каких мало. Да тебя лошадей лечить, и то только помощником.
        Улыбка исчезла с лица корявого.
        - Слышь, ты, помёт борзовский…
        - Глава просил не упоминать об этом, господин Коряжный, - сразу донеслось от выхода.
        Старик поморщился, выругался, а потом улыбнулся мне самой невинной улыбкой:
        - Ну, кто знает, Василий? Может, перелом не так сросся? Это ж смотреть надо, зайди потом как-нибудь, - и он сразу отвернулся, подхватив коробочки с таблетками, - Мне работать надо.
        Если переносить на ногу вес, то возникала дикая боль где-то посередине, внутри бедра. И такое чувство, что нога стала чуть короче.
        Так вот о чём просил носатый… Да, вечный калека теперь точно далеко не уйдёт.
        Коряжный, твою псину, как же тебе подходит фамилия. Ага, зайду я к тебе… Если только шею свернуть.
        Рядом на кушетке лежали медицинские инструменты, среди которых был и скальпель. А ведь искушение велико, да и спина лекаря близко - я доскочу до него и с такой ногой.
        Заметив мой взгляд, оба охранника у двери чуть подняли руки, на пальцах появилось свечение.
        - Вася, не дури, - Георгий покачал головой.
        На размышления мне понадобилось несколько секунд. Опять жуткий резонанс моей злости и Василия, и невероятное усилие, чтобы подавить этот бунт непослушного тела.
        Вася, чего же тебе сделал этот лекарь, если ты готов воткнуть ему скальпель в спину? Нет, ты погоди, наше время ещё придёт, дай разобраться.
        Только доверяй мне…
        - Всё нормально, - равнодушно ответил я, отведя взгляд от согнутой спины Коряжного.
        Я оттолкнулся от кушетки, перенеся вес на здоровую ногу. Попробовал скакнуть на больной - в глазах посветлело, когда стрельнуло так, что захотелось просто свалиться кулем. Но я сделал шаг, хотя дышал, как паровоз.
        - О, прыгаешь, как молодой козлик, - обернувшись, захихикал Коряжный.
        Я даже не обернулся в его сторону, сделав ещё прыжок к двери. Георгий вздохнул, потом сказал целителю:
        - Коряга, ну ты хоть трость ему дай.
        - Нету! У меня тут всё посчитано, и указания такого не было!

* * *
        Так начался мой первый день в Вепревском замке.
        Меня определили в неплохую комнату, которая, как назло, была на верхних этажах - побег по лестницам мне явно не светил.
        Правда, я пока никуда и не собирался. Потому что мне требовался просто отдых и время подумать.
        В моей комнате на столике с фруктами обнаружились вилка и небольшой ножик. Неплохо, неплохо…
        А ещё здесь были туалет и ванна, и по звонку колокольчика должен был приходить слуга, чтобы принести поесть. Вот только моё положение господина явно было спорным - прислуга не особо спешила на мой зов. Как они различали оттенки звона, кто из господ их зовёт, я не знал.
        Мне же лучше. Подольше побуду один.
        - Ух, жжёный пёс, - я с видимым облегчением опустился в горячую ванну.
        Прыжки на ноге, пусть и с тростью, которую мне нашёл сердобольный Георгий, уже меня порядком измучили. Ночью не поспал, потом погоня…
        Нет уж, следующий мой шаг будет со свежими силами, и максимально продуманным. Главное, чтоб Вепревы не сделали ход первыми.
        Перед ванной стояло зеркальце, и я, протерев запотевшее стекло, рассматривал свою новенькую рожицу. Кожа розоватая, без единого следа ожога - как у младенца. Хотя шрам на щеке так и остался.
        Брови и ресницы ещё не отросли, остатки волос на голове сбрили, но уже пробивается едва заметная седая щетинка. Да, целитель всё-таки оказался умелым.
        Я посмотрел в карие глаза Василия и кивнул:
        - Доверься мне. Интуиция ещё не подводила.
        Меня клонило в сон, но я всё равно расслабился, откинувшись на спину и положив руки на края ванны. Снова постарался просветить своё тело.
        Нижняя чакра так и закупорена, но меня интересует не она. Поток энергии ровный, проскальзывает дальше в тело. Здесь и вправду как будто полегче дышать, в этом замке.
        Вспоминая, что я видел в телах оракулов, стал искать вторую чакру. Да, грёбаный насрать, не вижу!
        От Василия прилетела эмоция уныния, и я стукнул кулаком по краю ванной.
        - Соберись, тряпка. Вспомни про Корягу!
        Это подействовало, и в тело хлынула злость. А злость - это энергия, хоть и неконтролируемая.
        Так, ладно, нижнюю вижу, а вторую не вижу. Я только знаю, где она. А если выше посмотреть? Нет, не третью.
        У оракулов развита четвёртая чакра, произвольно или интуитивно. И вся их магия мысли протекает оттуда… Ведь мой кокон откуда-то подпитывается, не может же быть, чтобы не было источника энергии.
        И среди глухой тени, которую для меня представляло всё моё тело, я вдруг увидел серо-золотой отблеск в области солнечного сплетения. Она есть, она там!
        - Да! - я хлопнул по ванной и даже выпрямился.
        Но тут же зашипел от боли в ноге…
        - Жжёный ты… Коряга хренова, я тебе это припомню, - мне пришлось снова откинуться, расположив ногу поудобнее.
        Взгляд снова устремляется внутрь. Прыжки по мозгам оракулов дали явный результат - что-то в моём теле получило развитие, и мне надо было найти это «что-то».
        Я всмотрелся в солнечное сплетение, пытаясь разглядеть четвёртую, оракульную чакру. В нашем корпусе псиоников её называли серой, несмотря на золотой оттенок. Средняя между белой небесной и чёрной земной, поэтому и серая.
        А ведь у того паренька, который мухлевал в мензурке, она была намного чётче.
        Тут снова проявилось золото в районе солнечного сплетения, но я не успел зацепиться взглядом. Слишком слабо.
        Так, а если представить, что меня атакует оракул? Я улыбнулся - самовнушение всегда было моим коньком.
        - Вася, про корягу забыл, - шепнул я, и получил новую порцию злости.
        Пошла энергия, я представил сворачивающийся кокон. И тут снова мелькнуло золото, но отблеск сверкнул, будто грань изумруда, и лучик почему-то ушёл не вниз, а наверх, к голове.
        Соскочил, как бы назвали у нас в корпусе псиоников. Боже, как давно это было, я уже забыл все азы учёбы.
        Я округлил глаза, когда почуял в шее и затылке знакомое ощущение. Твою псину, это была псионика!
        Не чужая, не этот бесполезный ручеёк, текущий через нижнюю закупоренную чакру. Это была моя собственная, чистая псионика!
        - Моя! - я снова радостно выпрямился в ванной, не обращая внимания на боль.
        Откинулся, подняв волну и выплеснув воду на пол.
        - Да, жжёный пёс… Не жжёный ты, не жжёный, - у меня чуть слёзы не навернулись, то ли от боли, от ли от радости, - Не горелый.
        - Ой, извините, господин принимает ванну? - послышался скромный голосок.
        Я повернул голову.
        Посреди комнаты стояла служанка. Как назло, блондинка, к которым я так был неравнодушен.
        Одета в форму - короткое чёрное платьице, обтягивающее бёдра, белый фартук с кружевами. И на немаленькой груди нахально расстёгнуты аж пара пуговиц.
        Моим ориентиром здесь оставался Василий, и его эмоции, которые вызывали в нём люди. Вот посмотришь на кого, типа того целителя Коряжного, и сразу понимаешь - говнюк, каких мало. Или тот боец Георгий из охраны Вепрева, двухметровый белобрысый… Вася почему-то его уважал, передавая и мне это чувство.
        А эта служанка не вызывала никаких эмоций. Странно, ведь такая симпатичная. Уверен, что в этой роскоши Василий вполне мог и баловаться с прислугой.
        Впрочем, усталость и сонливость делали мысли вялыми, и ни о каких развлечениях речи не шло. Но блондинка хороша…
        Служанка стояла, скромно покручивая в руках метёлку. Она поняла, что не дождётся от меня никаких слов, и сказала:
        - Господин магистр прислал меня узнать, не требуется ли вам что-нибудь?
        Я стиснул зубы, сдержав раздражение. Так-то я бы хотел послать этого Вепрева куда подальше, с его заботой. И наподдать больной ногой прямо под его лунный зад.
        А видение чакр уже улетучилось, и стало ясно, что мне теперь долго настраиваться на эту волну. Тем более, я скорее усну, чем достигну результата.
        Но пустая злость моему делу не поможет. И, пока радость от небольшого успеха не улетучилась, я постарался улыбнуться как можно дружелюбнее.
        - Очень тронут, юная… эээ…
        - Вы не помните? - та удивилась, - Ах, да, господин предупреждал, что с памятью проблемы.
        - И с болью, - кивнул я, - Передайте господину, что я был бы очень благодарен, если бы мне дали обезболивающее.
        Служанка чуть удивилась.
        - Обезболивающее?
        - Да, и поскорее, - я ждал, когда она уже уйдёт.
        Корячиться с покалеченной ногой, пытаясь вылезти из ванны, на виду у дамы? Тем более, блондинки? Нет уж, увольте.
        А обезболивающее на самом деле было очень нужно для моего плана. Вепрев сам дал мне козырь в руки, и упускать такой шанс я не хотел.
        Мой взгляд коснулся ножика на столике.
        - А орехи у вас есть? - неожиданно спросил я, когда служанка уже почти вышла, - Говорят, они сил придают…
        - Конечно, - та радостно ответила, - Сейчас скажу почистить.
        - Нет, сам почищу, - как можно беззаботнее сказал я, - Щипцы-то, надеюсь, можно принести?
        Служанка удивилась и этой просьбе, но пожала плечами и скрылась. Мне же оставалось только надеяться, что Вепреву моя просьба не покажется странной.
        Глава 4. Безумный
        Это идиотизм… А без моей псионики это вдвойне идиотизм.
        Я смотрел на острозаточенный нож, лежащий передо мной на чистой тряпице. Щипцы для колки орехов оказались довольно массивными, но других не было.
        Только что я прокалил инструменты в камине. Из простыни нарезал бинты, прокипятил их в ковшике из-под орехов. Для того, чтобы потом наложить шину, открутил стойку у балдахина над кроватью.
        Рядом лежала коробочка с таблетками обезболивающего. Служанка по имени Аглая сказала, что их можно не только пить, но и втирать порошок туда, где болит. Порошок, кстати, уже был заготовлен мной в стаканчике.
        Бедро болело, и я уже попробовал втереть в кожу небольшое количество толчёной таблетки. Сначала неимоверно жгло, но потом и вправду становилось легче.
        Аглая перед этим принесла мне новую одежду, но я попросил ещё и иголку с ниткой. Естественно, она порывалась помочь «что-то мне зашить», мы долго спорили, но теперь на тряпице лежали прокипячённые нитки и иголка.
        Теперь самое сложное. Мне требовалось самому себе провести операцию. Сломать заново кость, удалить ненужные осколки, поставить правильно.
        Это невозможно для обычного человека. Если б я был действующим псиоником, то всё было бы реально.
        Но сейчас я скорее обычный человек…
        - Вася, не бойся, - сказал я своему гормональному другу, когда от него прилетело осознание того, что сейчас произойдёт.
        Служанка перед этим немного рассказала о том, что на этаже стоит охрана, контролируя, чтоб я никуда не вышел. На окнах какая-то магическая защита, так что и пытаться не стоит.
        Все ждут приезда главы рода, великого магистра Андрея Вепрева. Маг Второго Дня, он должен был решить, что делать со мной дальше - его сын Борис без отца не решался принимать никаких решений.
        До этого момента я буду находиться здесь.
        Моё положение в этом роду требовалось понять как можно скорее. С одной стороны, я в плену. С другой стороны, вот и орешки же принесли, и фрукты. И служанка, кажется, очень тепло ко мне относится, и всё будто надеется на знаки внимания.
        Правда, выглядит это так, как будто её попросили.
        Ну, какой это плен? Василий, ты от чего сбежал-то?
        Впрочем, Вася, мы отвлеклись. Я взял нож, со вздохом посмотрел за окно. Вечереет.
        Это всё идиотизм чистейшей воды. Что не так пойдёт, отключусь тут от шока, и помру от потери крови… Жжёный псарь получится, только мокрый.
        - Вася, не дрейфь, - чётко сказал я.
        От седого хозяина, помимо страха, прилетело и возмущение. Что-то вроде: «это я боюсь, по-твоему»?
        - Ну, а кто же? - улыбнулся я, кладя нож обратно, - Тим ничего не боится.
        По-хорошему, надо бы провести разведку в замке, узнать вообще, куда я попал. А ещё лучше, доверить операцию профессионалу…
        - Ай, ладно, - я вкинул в себя сразу две таблетки.
        Потом высыпал на руку заготовленный порошок, стал втирать в бедро. Что я там увижу, когда вскрою? Вдруг тут одними щипцами не справиться?
        Я зашипел, когда кожа на бедре вспыхнула огнём. Подождав, когда всё занемеет, я вытащил из чашки с водой кусок простыни с дыркой, накрыл зону операции. Взял нож…
        - Вася, не дрейфь, окей? - в который раз прошептал я, понимая, что у меня уже словесный понос.
        Тим, спокойно.
        Впереди очень много сложностей. Будь я псионик, то смог бы закинуть сознание в берсерка, который не чувствует боли.
        Берсерк себе руку отгрызёт, и перестанет двигаться, только если вся кровь вытечет, и не будет питания у мышц. Но у меня только обезболивающее.
        А ещё мне может не хватить сил сломать себе кость щипцами. Для этого, конечно, рядом лежала кочерга с гнутой ручкой, которую замучился оттирать, но я надеялся, что до этого не дойдёт.
        Я знал анатомию. Я знал основы полевых операций. И здесь вершилось безумство.
        Но прыгать на покалеченной ноге, как цепной пёс, на коротком поводке - это не про меня. Уж лучше сдохнуть от сепсиса…
        Да и всё равно меня потащат к этому Коряжному, если что. Чем я рискую?
        В разум снова прилетело возмущение и страх от хозяина тела, он стал сопротивляться, и я улыбнулся. Васёк, ты постигаешь ту сторону моего характера, из-за которого у меня с командованием вечно были проблемы.
        - Поехали, - и нож двинулся по коже.

* * *
        Обезболивающее было отличным. Со свойствами антисептика, я мог им посыпать уже открытые участки раны, и боль поначалу исчезала. Но этого не хватило…
        Моё сознание стало улетучиваться как раз на том моменте, когда я дошёл до открытой кости щипцами. Вася отключился гораздо раньше.
        Нож выпал, я стал заваливаться, и опёрся на локоть, удивляясь, почему вокруг стало так светло. Боль, вокруг одна только боль.
        - Ярость пса, - кое-как слепив пальцы в непривычный для этого тела якорь, я снова попытался вызвать берсерка.
        В такой момент он просто обязан запуститься!
        Но свет в глазах от боли заполнил всё пространство, а потом боль вдруг исчезла.
        Как и я…

* * *
        - Да, твою луну, ты что наделал?! - Вася на стульчике в круге света надрывался.
        Злился, жжёный пёс, стискивал стул из всех сил и кричал в темноту, из которой я смотрел на него.
        - Мы же там умираем! На хрена ты это затеял?
        - Почему сбежал от Вепревых? - задал я чёткий вопрос.
        Нет, не слышит. Василий так и надрывался, ругая меня, на чём свет стоит.
        - В Пробоину тебя, слышишь, Иной?! Я не собирался помирать! - он закачался на стуле, словно в трансе, и вдруг зашептал, - Надо найти их оракула. Бывший оракул у Вепревых, это он меня проклял. Найти нужно
        - Да я б с удовольствием, - растерянно вырвалось у меня.
        - Он же и правду открыл, - продолжал покачиваться Вася, потом зашипел, - Твою луну, как больно-то!
        Улыбаясь, я теперь понял, как мне можно устраивать встречи с Василием. Правда, это смертельно опасно.
        - Почему сбежал от Вепревых?! - громко крикнул я, надеясь, что хоть так пробью стену, - ПОЧЕМУ СБЕЖАЛ ОТ ВЕПРЕВЫХ?!
        Я повторил свой крик, и вдруг Василий замер, стал прислушиваться. Ему почудилось что? Или мои слова долетели?
        Он задумчиво почесал седую шевелюру.
        - А что за «ярость пса», кстати? - спросил Вася.
        Он попытался сложить пальцы в тот якорь, которым я запускал режим.
        Тут же меня куда-то потянуло… Да что за жжёный… берсерк?!

* * *
        Знакомое красноватое свечение вокруг. Ни одной мысли в голове.
        Даже осознание того, что я нахожусь в режиме «берсерка», никак не отразилось на эмоциях. Ровный фон, и чёткая цель.
        Щипцы в руку. Погружаем в рану, перехватываем кость, прямо за место смещения.
        Крепко зажимаю. С рывком на излом. Не идёт…
        Красное свечение усилилось. Твою псину, даже берсерк не выдерживает, для организма это слишком.
        Ещё рывок.
        Всё вокруг залило ровным красным светом, даже контуры ноги, покрытой окровавленной тряпицей, уже не видно.
        Берсерк запустился, но он слишком слаб в этом теле. Нет крепкой связи, нет тренированных реакций. И нет псионики.
        Надо мной нависла тень.
        - Ты и вправду долболунь, Вася, - послышалось будто сквозь вату.
        Ко мне протянулась рука, но моя ладонь резко перехватила её, зажав словно в тиски. Берсерк, сама смерть, заученная машина для убийств… он взглянул в глаза Георгию, тому белобрысому бойцу из свиты Вепрева-младшего.
        Тот вздрогнул, попытался выдернуть руку из моего захвата, но не смог. Округлил глаза.
        Но тут чудо кончилось, и я отключился.

* * *
        Я очнулся ещё до зари и обнаружил себя валяющимся на полу.
        Нога нещадно болела, голова гудела.
        Но я жив. Мы живы, Василий, несмотря на всю ту хрень, что мы с тобой учудили. В этом мире можно и не такое, когда знаешь, что тебя всё равно дотащат до целителя.
        Я с трудом сел, опасаясь за ногу.
        Нога перевязана чистыми бинтами, с правильно наложенной шиной, а все следы моего преступления исчезли. Окровавленные тряпки куда-то делись, и кровь с пола оттёрли.
        Порезанные простыни заменили новыми, даже балдахин, кажется, починили.
        Ножик, как ни в чём не бывало, лежит на столике рядом с фруктами. Щипцы возле ковшика с орешками. И не пригодившаяся кочерга прислонена к камину.
        Рядом со мной только стакан воды, и коробочка с обезболивающим. Нет, тут ещё одна, незнакомая мне коробка, но с короткой запиской - «Для заживления. Внутрь».
        «Нэриумно-хомусно-тхэлусная вытяжка» - гласило название на таблетках.
        Перед лицом возникла картинка, как тут передо мной ночью стоял Георгий. Это он помог?
        Вообще, я знал, что в случае провала меня потащат к целителю. Никто в здравом уме не додумается сам себе сделать операцию.
        Но Георгий не потащил.
        Я сразу же закинул таблетку этой самой «вытяжки». Кое-как забрался на кровать, накрылся одеялом. Меня начал пробивать озноб, но я довольно скоро отключился.

* * *
        Во сне я снова смотрел, как из Пробоины в небе вылетают осколки Белой Луны.
        В это раз они не падали, а медленно кружились, и люди посреди пустыни носились, как угорелые. Подставляли сита и тазы, ловя планирующие звёздочки, и ссыпали их в кучи.
        Никого не интересовало, что луны не стало. Всем были важны только её осколки.
        - Они не задумываются, - послышался незнакомый мне голос, - Смотри, что будет дальше.
        Я обернулся. Рядом Василий, который послушно смотрит на кучу блистающих осколков. Но это был не его голос.
        А где-то далеко, на соседнем бархане, стоял незнакомец. Тот самый, который был ещё в прошлом моём сне, где разъярённое небо кидало осколки луны на землю.
        В длинном плаще, в капюшоне, он показывал пальцем.
        Искрящаяся куча всё увеличивалась, но потом вдруг перестала светиться. Обеспокоенные люди засуетились, забегали вокруг почерневших осколков луны.
        От потухшей груды по песку пошла какая-то тень, всё стало чернеть, и люди, которые не успевали сбежать, так же превращались в чёрный камень. Превращались, чтобы упасть раскоряченной статуей на песок.
        Люди убегали, спасаясь бегством, но чёрная тень была быстрее.
        - Бежим!!! - Василий вдруг сорвался, и, как в прошлый раз, понёсся вниз по бархану, спотыкаясь и увязая в песке.
        Ну, тут ничего нового.
        А силуэт на соседнем бархане показывал уже наверх.
        Снова в Пробоине чёрное пятно, закрывающее часть звёзд. Но вот оно стало заходить на край Пробоины, переходя в наш мир.
        Звёзды вокруг стали гаснуть, да и тень, которая распространялась от кучи осколков, уже дошла до меня.
        - Кажется, здесь нужен хороший привратник, - произнёс задумчивый собеседник.
        Силуэт исчез. А мир вокруг будто выключался. Гасли звёзды, гасли луны… Чернела земля.
        И прежде, чем до меня дошла эта тень, я проснулся.

* * *
        - Господин так сладко спал, - проворковала служанка.
        Она протирала столик, задумчиво потягивая носом. Да, в комнате пахло кровью, но Аглая лишь поморщилась, и продолжила шуровать метёлкой.
        Служанка была в том же коротком платье, и будто бы случайно повернулась ко мне спиной, присела и нагнулась, что-то выискивая на полу.
        Твою псину, Василий, спокойнее. Ну, почему она блондинка-то? И почему не носит нижнее бельё?!
        Одна часть меня, охочая до женских прелестей, вместе с Василием чуть не заржала в голос. А другая часть вздыбила шерсть на загривке.
        Потому что я чётко чуял, когда меня пытались обмануть. И эта служанка просто выполняла чьё-то требование соблазнить Василия.
        - Завтрак? - служанка, как ни в чём не бывало, выпрямилась, - Кофе? Чай?
        - Кофе, - я сел, прислушиваясь к ощущениям в ноге, - И это… меня всё ещё охраняют?
        - Да, Георгий здесь всю ночь дежурил, - румянец покрыл щёки Аглаи.
        А вот белобрысый шкаф ей реально нравится. И уж наверняка ночное дежурство у них весело проходит.
        Я кое-как выпрямился, взял трость. Похромал к окну.
        - Ну, тащи свой кофе. И передай Георгию, кстати, что я сбежать собираюсь.
        Служанка округлила глаза и мигом выпорхнула вон. А я подошёл к окну, спокойно посмотрел на улицу.
        Вчера не удалось особо покрасоваться красотами. А так, у Вепревых был такой двор, что академия позавидует. И тренировочные площадки, и конюшня, и ухоженный сад. По крайней мере, всё это было видно из моей башни.
        - Господин собирается опять чудить?
        Я обернулся. Белобрысый Георгий стоял в дверях, одна ладонь у него была забинтована, а из-за его плеча выглядывала встревоженная Аглая.
        - Уже передумал, - ухмыльнулся я, - Когда увидел такого грозного стражника.
        Георгий нахмурился, потом кивнул Аглае, что она может идти. Служанка вспомнила, что нужно кофе, и исчезла.
        - Зачем помог? - спросил я, - Почему к целителю не потащил.
        Охранник слегка удивился.
        - У вас и вправду амнезия, господин?
        Я кивнул. Амнезия явно лучше, чем Иной.
        - Кость я поправил как надо, осколки вынул, «вытяжкой» смазал, - сказал стражник, - Как в армии учили. Вам повезло, кость после Коряжного не успела сильно срастись, но всё равно надо будет показать целителю… Ну, то есть, какому-нибудь другому целителю.
        Я кивнул. Мы оба с ним подумали о том, что Вепревский лекарь мне помогать откажется.
        А таблетки, которые он дал, действительно хорошо действовали. Слишком мало я знаю о здешней медицине.
        - Когда я смогу снять шину?
        - Да уже можно, наверное. Но осторожно.
        - Но ты же вроде не лекарь.
        Стражник вздохнул, подошёл к стулу и сел, оглянувшись на дверь:
        - Служил я раньше в Царской Армии, часто приходилось в госпитале помогать. Но такого, чтоб Безлунные себе ноги правили, не видел.
        - Пустой, а не Безлунный.
        - Я знал Пустых, которые за всю жизнь не пробуждались. Говорят, после двадцати одного года шанса уже нет.
        Я поставил себе мысленную пометку. Кажется, об этом говорил и Гранный в академии, что у меня мало времени.
        Только навряд ли Вепрев так беспокоится о моей магии. Нет, у него явно другой интерес.
        - Так почему ты помог? - снова не отставал я.
        Георгий нервно оглянулся на дверь, встал, подошёл ко мне поближе. И зашептал…
        Раньше, когда он был совсем юным, он служил Борзовым, но двадцать лет назад, когда их род практически исчез, ушёл на службу в Царскую Армию.
        Не так давно вернулся, намереваясь осесть в родном Магославле. Неожиданно его навыки огненного мага-бойца оценили Вепревы, и так Георгий оказался здесь.
        А ещё больше он удивился, когда узнал, что среди Вепревых живёт последний Борзов. Точнее, жил.
        - Тебя искали везде после того, как ты сбежал. Я по фотографии вас узнал, уж очень на мать похожи.
        Я заволновался, когда понял, что наконец-то слышу что-то новое.
        - И я давал клятву Борзовым, - наконец, сказал Георгий, - Я думал, что свободен от неё, а оказывается, нет.

* * *
        Борзовы.
        Один из трёх сильнейших родов Красногории, так называемых Вечных Лунных. Их кровь никогда не вырождалась, и маги возникали в каждом поколении.
        По закону, право на престол имеют только Вечные Лунные, но так издревле сложилось, что правили Красногорией Рюревские.
        Рюревские - это Царский Род.
        Третьим родом Вечных Лунных были Славины, но они находились совсем в другом крае, в Славинском.
        По древнему договору, Рюревские правили страной, а у Борзовых и Славиных находились в правлении самые большие края Красногории.
        У Борзовых во владениях было много Красных Вертунов, в основном все Карлики, но были и два Ординара. Считалось, если род способен сам защититься при открытии Ординара, то это очень сильный род.
        Борзовы могли сделать это, не прибегая к помощи Царской Армии. Поэтому платили меньше налога в казну.
        Но так сложились луны, что неожиданно погибли оба Борзовских оракула, которые должны предсказывать открытие врат или рост вертуна.
        Тут мне пришлось попросить объяснить получше, и Георгий нахмурился:
        - Чему вас в академии-то учили?
        Я пожал плечами.
        - Там я больше прятался, чем учился.
        Белобрысый вздохнул, оглянулся на дверь, и продолжил.
        У вертуна, помимо «открытия» при уходе его Луны, есть ещё и «рост». Никто не знает, отчего это происходит, но он может резко вырасти в размерах до Гиганта, поглощая огромную территорию и выпуская на волю орды монстров.
        Обычно в Гигантов вырастают Ординары. Но крайне редко такое может произойти и с Карликом. Это никак не зависит от Луны, но оракулы, так называемые Стражи Врат, всегда чувствуют это заранее, за несколько дней.
        Если Страж Врат почуял неладное, то из столицы вызываются Привратники.
        Я сразу же подобрался, желая услышать о таинственном виде магов побольше.
        - Привратники - маги, способные открывать вертунов, - поджав губы, объяснил недовольный моими знаниями Георгий.
        - Открывать?
        - Да твою… вашу луну, господин Борзов. То есть, Вепрев, - оговорился Георгий, - Ну это же всем известный факт.
        Если вертун набрал энергии столько, что грозится вырасти в Гиганта, то Привратник открывает его, как бы «сбрасывая давление». Да, снова вылетают монстры, от которых требуется защищаться, но это уже вполне привычная работа.
        - Привратник - это очень редкая способность, - кивнул Георгий, - Поэтому их, если заметят такой талант, еще в детстве забирают в столицу. Хотя прибывают они в любой город по первому требованию.
        Я кивнул. Теперь становилось всё более-менее ясно.
        У Борзовых вскрылся Красный Карлик, который находился рядом с главной резиденцией. Катастрофа просто обезглавила род.
        - Ну, так я Вепревым зачем?
        Георгий пожал плечами.
        - Могу сказать только, что я думаю, - он оглянулся на дверь.
        Служанка что-то задерживалась.
        Я кивнул:
        - Мне было бы интересно услышать.
        - Говорят, такова воля государя, - пожал плечами Георгий, - Когда тебе исполнится двадцать один год, Вепревым полностью перейдёт всё наследство Борзовых.
        - Не мне? - я слегка удивился.
        - Вам с женой.
        - Чего? - я немного растерялся.
        Для меня все эти дворцовые перевороты теперь приобретали совсем другой оттенок. Я уже как-то и забыл, как много в древности значили родственные связи.
        - Ну, я бы вас женил, - прошептал Георгий, а потом провёл пальцем по горлу, - А дальше все знают, как это делается. А если наследника успеете заделать, то тут Вепревым вдвойне повезёт.
        Я хотел задать ещё вопрос, но тут стражник насторожился.
        - Идут.
        Мне понадобилось несколько секунд, чтобы допрыгать до кровати, нырнуть под одеяло. В дверь постучали, а потом она широко распахнулась.
        Зашёл слегка встревоженный Борис Вепрев, за его спиной два бойца. А где-то совсем позади служанка.
        - Василий, живой, - с облегчением выдохнул Вепрев, потом потянул носом, - А что тут было?
        - Ночью он пытался бежать, - Георгий у окна, состроив рабочее выражение лица, поднял перебинтованную ладонь, - Небольшое ранение.
        - К целителю почему не пошёл? - нахмурился Вепрев.
        Он окинул взглядом трость, прислонённую к кровати, и самого меня. Под одеялом шину, к счастью, видно не было.
        - Не мог оставить пост, господин Вепрев.
        - Георгий, я не потерплю… - начал было тот.
        Но я его нагло прервал, громко и сладко зевнув. Вепрев возмущённо смотрел, как я потягиваюсь.
        - Где мой кофе, а, господа? - я откинулся на подушки.
        Вепрев долго молчал, играя желваками. Потом коротко сказал:
        - У тебя двадцать минут, недолунок. Ради тебя отец даже оставил государя и едет со срочным визитом.
        А потом вышел, хлопнув дверью.
        Заглянула Аглая, с виноватым видом подошла и поставила мне поднос с кофе и булочками. Потом положила на стул новую одежду.
        Георгий, незаметно подмигнув мне, приобнял служанку за талию:
        - Аглая, думаю, господину надо подготовиться, - и, не встретив особого сопротивления, увёл покрасневшую девушку с собой.
        Я проводил их взглядом, а потом стал уплетать завтрак. Всё вышло даже лучше, чем планировалось.
        Глава 5. Раздражающий
        - Как мне обращаться к главе? - спросил я Георгия, прихрамывая за ним.
        Мой спуск по ступенькам был небыстрым - я берёг ногу, хотя белобрысый и говорил, что «вытяжка», таблетки которой я принял, в госпитале творила чудеса.
        Я ему верил, но нога была моя… ну, то есть, Василия, и… да и вообще, достаточно было того, что эта нога моя. Третьей в запасе не предвиделось.
        - Господин Вепрев-старший довольно терпим к церемониалу, - поморщился Георгий, - Поэтому и «господин» прокатит. Эй, ты даже и такое забыл?
        Охранник слегка удивился, а я пожал плечами. Что есть, то есть. Единственный свидетель того, что я - Иной, остался в Маловратске. Несмотря на мою симпатию к Георгию, раскрываться ему я не спешил, и легенда об амнезии отлично работала даже тут.
        Белобрысый громила продолжал, насколько мог, просвещать меня насчёт этикета.
        Можно было обращаться «великий магистр». Некоторые, желающие больше понравиться, могли использовать «ваше лунное благородие», или ваше «ваше лунное величие».
        Но с «величием» надо быть поосторожнее, а то там недалеко и до «величества». Великому магистру это будет приятно, но у стен есть уши, и кто-нибудь может шепнуть куда надо, что такой-то глава рода «возомнил себя государем».
        Андрей Вепрев был искусным магом-бойцом, и что примечательно, его стихией был воздух. Хотя весь род Вепревых был силён исключительно магами огня.
        Я, вспомнив о связи стихии магии с вертунами, спросил:
        - У Вепревых есть и Белые Карлики?
        Георгий кивнул:
        - Есть. А сам великий магистр даже ездил обучаться в Великолунию… ну, до войны. Там маги воздуха намного сильнее, их техники более развиты.
        - А здесь обучают магов? - я показал пальцами на стены, завешенные картинами.
        Что примечательно, на некоторых картинах попадались и фамилии «Борзов». Будто бы Вепревы и вправду чтили память об исчезнувшем роде.
        - Конечно, и обучают, и тренируют. Каждый род имеет свои сильные и секретные техники, - кивнул Георгий.
        - Как например, техника Пса? - осторожно спросил я.
        Георгий обернулся, почесал затылок.
        - Странная у вас амнезия, господин, - он поджал губы.
        Я выдержал его взгляд, и белобрысый кивнул. Да, про эту технику, которая на слуху у всех, но овладеть ей никто не может, он слышал. Даже в роду Борзовых владели ей немногие.
        - Как, например, Иван Борзов, - Георгий ткнул пальцем в картину, мимо которой мы как раз шли.
        Картина была в резной позолоченной раме, инкрустированной камнями, и выглядела гораздо богаче других в этом же коридоре. Я узнал пирус - его красные, чуть мутноватые, камушки.
        Вгляделся в надпись под полотном:
        «Иван Тимофеевич Борзов, высший магистр. Глава великого Лунного рода Борзовых».
        И всё бы ничего… Вот только я прекрасно понимал, что Василий совсем непохож на этого мага. Васёк, а может, ты в мать пошёл?
        От хозяина тела мне прилетела непонятная эмоция. Злость, растерянность, обида. Неинформативно, в общем, но скорее всего, это мысли об отце.
        - Высший магистр, - с восхищением произнёс Георгий, и притронулся к груди в районе сердца, - Маг Третьего Дня.
        Я с некоторым восторгом рассматривал мужчину с длинными рыжими волосами, который, подняв руки, вызвал над головой огромный огненный шар. И, самое примечательное, по обе стороны от мага сидели элементали огня.
        Так похожие на уже виденных мной «снежков» и «комков», эти четырёхлапые монстры были словно сотканы из нитей раскалённой лавы. А вместо игольчатой гривы на их шее горели языки пламени.
        - «Угольки» подчинялись господину Борзову, - сказал Георгий, показывая на огненных монстров у ног Борзова, - Это и есть техника Пса.
        - И всё? Пара пёсиков? - я даже слегка расстроился, - Оракулы и так могут брать элементалей под контроль.
        - Только в этот момент оракул больше ничего не может, - Георгий посмотрел на меня с укором, - Надо различать магию мысли и магию материи. Иван Борзов мог призвать сразу трёх «угольков».
        Он некоторое время мечтательно смотрел на картину, потом со вздохом поднял руку. По его указательному пальцу красивой спиралью прокатился язычок пламени, оторвался от кончика, завис в паре сантиметров…
        В этот момент Георгий напрягся, сморщив лоб. Язычок пламени заметно ослаб, задрожал. Так он колебался секунды две-три, будто разрываясь потоками воздуха, но в конце концов растаял.
        Всё это время я прекрасно ощущал псионику, исходящую от Георгия. Теперь я мог даже сравнить…
        Я ведь общался с магами разных рангов. С утренниками-студентами, с вечерниками… А с одной привлекательной, но бьющейся током, вечерницей даже очень тесно общался.
        Вчера, когда мы приехали в этот замок, Вепрев-младший демонстрировал свои способности. Тот шарик огня, который он спокойно держал на ладони, был гораздо стабильнее, чем у Георгия.
        И поток псионики у Мага Первого Дня чуть отличался.
        Тут до меня дошло. А ведь по этому потоку я могу определять ранг мага. Что у Соболевой, что у этого белобрысого - их псионика различалась не сильно. Да и Саймон Бриц, тот преподаватель, погибший в горах от комка, точно так же излучал.
        Твою псину, надо бы подловить ещё какого-нибудь вечерника, и тогда это будет уже твёрдый фундамент для моей теории.
        Георгий заметил мой взгляд:
        - Маги Первого Дня могут контролировать огонь вне своего тела. А мне нужен контакт с ним.
        - То есть, ты не можешь бросить огненный шар? - я слегка удивился.
        - Почему же, - белобрысый нахмурил брови, а потом с хулиганским выражением лица вдруг размахнулся и запустил пламенный снаряд.
        К счастью, коридор был длинный - фыркающий огонёк, озаряя стены светлым кольцом, промелькнул и потух, не долетев до конца. Жил он те же пару секунд.
        Я жадно слушал ту псионику, которую излучал охранник, и впитывал, впитывал знания. Теперь не спутаю, по крайней мере, Вечернего Мага.
        - Тут немного другой принцип, - гордо заявил Георгий, глядя на едва заметный дымный след в воздухе.
        - Ты - Вечерний Маг? - с лёгкой небрежностью спросил я.
        - Ну, а какой же? Будь я Первого Дня, вошёл бы в род Вепревых на правах младшего члена. Ну да ладно, и так хорошо устроился.
        Долго ждать нас вряд ли собирались, и пришлось спускаться по очередной лестнице. Трапезный зал, куда меня вёл охранник, был на первом этаже.
        - Ульян Зумакин, - вдруг сказал Георгий, ткнув в одну из картин.
        Я рассматривал стройного черноволосого юношу, у ног которого тоже сидел «уголёк». Где-то я уже слышал эту фамилию…
        «Ульян Зумакин, великий магистр. Младший член рода Борзовых».
        - Поднял свой ранг прямо в бою возле Вертуна, и там же смог освоить технику Пса, - Георгий вздохнул, - Сам.
        - Такой талантище?
        - Не знаю. Говорят, им очень интересовались Стражи Душ.
        Я кивнул. Похоже, тут тоже замешан особый Иной.
        - А где же он…
        Тут недовольный громкий голос прервал наше общение:
        - Я так полагаю, просьба главы великого Лунного рода, Мага Второго Дня, для вас не является чем-то особенным? - недовольно произнёс Борис Вепрев, стоя у подножия лестницы, по которой мы спускались.
        За спиной носатого стояли верные телохранители. Кого он так боится в собственном же замке?
        Георгий рядом сразу же склонил голову с виноватым выражением лица, а я усмехнулся:
        - Кто-то сам постарался, чтобы я не очень спешил, - и легонько похлопал себя по бедру.
        Один из охранников произнёс:
        - Следует уважительнее обращаться к магистру…
        - А то что? - я продолжал ковылять по ступенькам, работая тростью, - Вторую ногу сломаешь, недолунок?
        Охранник дёрнулся, хотел что-то сказать, но Вепрев-младший поднял руку и бросил ему:
        - Не забывайся, боец. Он не простых кровей… хоть и Пустой.
        Тот только поклонился, не желая спорить с господином. Я же с улыбкой доковылял до первого этажа.
        - Смотрю, Василий, осваиваешься? - в свою очередь усмехнулся носатый, - Дерзить начал?
        Его ладонь, обтянутая в шёлковую перчатку, поднялась, будто он хотел влепить мне пощёчину. Но, глянув мне в глаза, он передумал.
        Причин могло быть две. Одна, маловероятная - Борис испугался моего брутального Васю, который сразу же полезет в драку.
        И вторая, которая была ближе к правде. Он знал, что я сто процентов полезу в драку, отчего точно покалечусь. И тогда до трапезной мы ещё не скоро доберёмся.
        А высший магистр наверняка уже заждался…

* * *
        Андрей Вепрев, как и ожидалось, сидел во главе длинного стола. По случаю моего появления весь стол накрывать не стали, и блюда с фужерами стояли только в конце.
        На пять персон…
        Борис, который уже сидел за столом, был похож на отца.
        Только нос у главы рода не был таким длинным, да и комплекция покрупнее. В чёрных волосах виднелась густая проседь, а короткие борода и усы так вообще были белыми.
        В фиолетовом камзоле со множеством нашивок, с лихо закинутым на плечо плащом с меховой оборкой, Андрей Вепрев выглядел действительно великим.
        Блеснули перстни на пальцах, когда великий магистр поднял фужер, завидев меня в дверях.
        - Василий, друг мой любезный, прошу к столу, - великий магистр одарил меня лучезарной улыбкой.
        Я слегка смутился. Его сын особым дружелюбием не отличался, а здесь налицо тренированная «любезность». И снова моя интуиция оскалила зубы - я всегда чувствовал, когда мной пытаются манипулировать.
        Впрочем, две карты у меня для них открыты. Амнезия и хромота. Если удержу внимание на этом, то смогу использовать козыри. Которые ещё надо приобрести.
        Георгий остался у двери. Другие двое бойцов прошли вместе с Борисом к столу, и встали за спинкой его стула.
        - Разрешите сесть, великий магистр? - галантно поинтересовался я, проковыляв к стулу.
        Я отчаянно пытался не переиграть. Нога побаливала, но не настолько.
        Зато Андрей Вепрев обратил внимание на мою походку, и покосился на сына:
        - Я о чём-то не знаю?
        Борис был сама невинность. Пожал плечами, тыкая вилкой в цыплёнка на тарелке.
        - Там длинная история, - он усмехнулся, - Зато теперь не сбежит.
        Отец с мнимым неодобрением посмотрел на сына, потом дружелюбно махнул мне, указывая на стул:
        - Прошу простить моего сына, господин Борзов. Думаю, мы это устраним в ближайшее время.
        Я сел, покряхтывая, как старик. Прислонил к стулу трость так, чтоб в случае чего хоть раз успеть заехать кому-нибудь. Желательно, обоим Вепревым.
        - Ну, и как долго я тут проторчу? - поинтересовался я, пригубив немного белого вина.
        Хм, а ведь охрененное вино! В том, что меня травить не будут, я был точно уверен, поэтому старался выжать из ситуации максимум. В том числе, и вкусно поесть.
        Отец с сыном переглянулись, едва скрывая усмешку. Потом Андрей Вепрев, вдруг посерьёзнев, посмотрел мне в глаза:
        - Василий, к чему этот спектакль?
        - Действительно, - я откусил цыплёнка, принялся старательно жевать, - Давайте уже обсудим моё наследство, великий магистр.
        Вепрев-старший даже откинулся на спинку, опустив локти на стол:
        - Что?!
        - Ну, всем тут известно, что я Борзов. Тем более, последний, - сказал я, при этом лихорадочно пытаясь понять, правильную ли стратегию выбрал.
        Пусть не разобрался до конца, но мне надо было уже начинать свою игру. А там и буду отталкиваться, когда появятся первые результаты.
        - Я говорил тебе, отец, - протерев салфеткой рот, сказал Борис, - У него что-то с головой. Там написано, что амнезия.
        Он кивнул в сторону, и я приметил на другом конце стола ту самую папку с моим досье.
        - Я помню, сын. Получается, Василий, ты согласен всё решить добровольно?
        Цыплёнок тоже был чертовски хорош. Тут повара тоже, что ли, маги? Интересно, если есть магия мысли и материи, может ли быть магия желудка?
        - Великий магистр, - я покосился на Вепрева-старшего, перенимая его повадки, - Там же написано - амнезия. Думаю, вам стоит снова озвучить ваши условия, а я назову свои.
        Глава рода поджал губы, потом поднял руку, откинул рукав. Там были такие же часы, как у меня… Ну нет, не такие же. У меня на руках была дешёвая безлунная поделка, у него искусная лунная роскошь.
        Розовое золото на циферблате, а камни цвета лун, помимо благородного блеска, излучали и чистую псионику.
        - Белая Луна скоро придёт, - Вепрев-старший покачал головой, - Так и придётся ехать на юг с государем…
        Я терпеливо ждал, когда он ответит на мой вопрос. Носатый Борис тоже старательно жевал, не отрывая от меня хмурых глаз.
        Видимо, это была важная часть переговоров. Кто кого переждёт.
        Молчание затягивалось… Я взял фужер, и нарочито громко прихлебнул. От меня не укрылось, как поморщились охранники.
        Ай, ай, как не благородно, как не по лунному. В Пробоину такие манеры.
        - Послушай сюда, ты, вылунь ущербный… - сквозь зубы произнёс Вепрев-младший.
        Его нос смешно дёргался, когда он злился. Я ещё раз отхлебнул, уже погромче, не отрывая от него невинных глаз, и приподнял палец - мол, подожди немного.
        Вепрев-старший засмеялся, причём вполне искренне:
        - Сын, этот недолунок всё-таки тебя переиграл. Он с честью отстоял свою фамилию.
        У Бориса заиграли желваки, и я понял, что он постарается потом выместить на мне злость. Он хотел что-то сказать, но его отец сделал знак помолчать.
        - Василий, о каких условиях может идти речь? У нас есть всё, что нам нужно… - Андрей поскрёб седую бороду и стал загибать пальцы, - У нас Пёс, у нас ты…
        - И моя кровь, верно?
        Вепревы переглянулись. Младший пожал плечами, будто бы он тут не при чём.
        В этот момент в трапезный зал вошла девушка. Чёрненькая, она была отдалённо похожа на носатого. К счастью для неё, с носом было всё в порядке, да и на лицо она была очень даже ничего.
        - Проходи, Алиса, - великодушно улыбнулся глава рода, указывая на стул рядом со мной.
        Девушка присела, повернувшись коленками ко мне, скромно сложила ручки на бёдрах. И потупила глазки в пол.
        - Очень красивые дочери в роду Вепревых, правда? - с гордостью произнёс Андрей.
        Я сразу понял, что это часть спектакля для меня. Кто это, моя будущая жена?
        Тут была явная проблемка, даже две. Жениться ни я, ни Вася не собирались. А ещё я…
        - Предпочитаю блондинок, - с улыбкой я сделал новый глоток вина.
        От Василия прилетела эмоция возмущения, но я мысленно послал его куда подальше. Мне безразлично, кто там тебе нравится, Васёк. И вообще, с Ариной Соболевой ты не сопротивлялся.
        Алиса ахнула, подарив мне угрожающий взгляд, и, закрыв лицо ладонью, выбежала из трапезной.
        - Перекрасим, - холодно произнёс глава рода, глядя вслед убежавшей.
        - Потерпеть немного. Мы всё равно успели, его день рождения через месяц, - охотно подключился носатый.
        - А я буду здесь через месяц, а? - с не меньшей охотой поинтересовался я.
        - Как ты обращаешься к великому… - начал было охранник, но Вепрев-старший шикнул.
        Потом буркнул мне:
        - Странная угроза. Куда ты денешься-то?
        Я выразительно посмотрел на охранников, оглянулся на Георгия у двери, и замолчал.
        Глава рода, понявший моё намёк, переглянулся с сыном. Вепрев-младший пару секунд тупил, а потом всё же кивнул охранникам, чтобы те покинули трапезную.
        Бойцы сначала засомневались, с опаской глядя на меня, но потом послушно оставили нас. Георгий вышел вслед за ними.
        - Ну и что же у тебя такого важного?
        - Меня ищут Стражи Душ, - невинно ответил я.
        - Это правда? - сразу спросил отец у сына.
        Спросил слишком резко. Значит, это весомый аргумент.
        Носатый недовольно кивнул, вздохнув:
        - Да. Мы перехватили его уже за городом.
        - За горо… То есть, он сам от них сбежал?
        Эта часть истории каким-то образом была ещё неизвестна отцу. И Вепрев-младший, пожирая меня глазами, рассказал.
        И об убитом Страже Душ, и о Плетнёве. О том, что моя амнезия - тоже дело рук оракулов. Рассказал даже о моём падении со скалы, где я поломал ногу - эта часть рассказа прозвучала с нескрываемым удовольствием.
        - Странная амнезия, которая мозгов прибавила, - с сомнением осмотрел меня глава.
        - Я всё же в академии учился…
        - На Иного явно не похож, - Андрей повернулся к сыну, - Наш оракул его смотрел?
        Носатый как жевал, так чуть и не подавился. Покачал головой. Судя по его виду, это была очень важная мелочь, о которой он забыл.
        А я весь внутренне подобрался. Твою ж псину, Вася, проверки оракулов нам на хрен не сдались. Пока, по крайней мере.
        Надо сказать, Вепрев-старший отлично владел своими эмоциями. Ни одна жилка не дрогнула на его лице.
        - Ну так, и что? - вопрос был адресован уже мне.
        - Что… и что? - я усмехнулся.
        - Тебя ищут Стражи Душ. И что?
        Я невинно улыбнулся:
        - У меня целый месяц, чтоб меня нашли. А уж я постараюсь.
        Вообще, весь мой фарс был построен без фундамента, прямо на песке. Ну, чем я мог им пригрозить? Тем, что устрою побольше проблем?
        Может, вообще легче было затихариться в комнате, и каждую ночь предпринимать попытки побега?
        Но, видимо, Стражи Душ были слишком серьёзной организацией даже для Вепревых. Я помню, как нагло с ними разговаривал носатый, когда те остановили карету, но всё имеет предел.
        - Стражи Душ казнят тебя.
        - И что? - парировал я, - Вам-то что с этого?
        - Ладно, - Вепрев-старший с хлопком положил руку на стол, - Вот условия… Ты женишься на дочери нашего рода. Будешь любить её, как и положено любящему мужу.
        - Могу начать прямо сегодня, - я отправил в рот кусок цыплёнка и пробубнил с набитым ртом, - Вевикий мавистл…
        Выводить из себя командование было моим коньком. Может, поэтому они меня тогда и забросили в тот квадрат, к «дестроеру»?
        Глава прикрыл глаза, уперев руки в стол, медленно выдохнул. Его сын с опаской посмотрел на отца, а потом на меня. Его взгляд так и кричал: «Ты самоубийца, что ли?»
        Но Андрей Вепрев ровно произнёс:
        - Женишься на нашей дочери. Потом вступаешь в наследство, и дальше живёте душа в душу.
        - Ага, - усмехнулся я, - Сколько я там проживу?
        Было ясно, как день, что за меня постоять некому. Ни рода за спиной, ни крепких связей. Если бы они были, я мог бы требовать свободы и соблюдения законов.
        Я подозревал, что Василий сбежал от них не только из-за женитьбы, ведь та убежавшая Алиса была совсем не страхолюдиной. Но живой Борзов Вепревым был не особо-то нужен.
        Всё и так останется вдове. А если я её успею полюбить, как следует, она ещё и более крепкого наследника родит.
        В любом случае Вепревы в выигрыше. По крайней мере, пока я не знал всех местных законов.
        - Если будешь хорошо себя вести, безлунь, проживёшь подольше, - вставил своё слово носатый.
        - Полегче, сын, - поучительным тоном сказал уже спокойный Андрей, - Ну, так что ж ты хочешь за своё… кхм… сотрудничество?
        - Ну, для начала, я бы хотел учиться воинскому делу, - с улыбкой сказал я.
        - Магию тебе никто не разблокирует, - Вепрев-старший развёл руками, - Мы бы и так не стали, но теперь ещё и… кхм… некому.
        Сын всё же скользнул взглядом по отцу в этот момент, чем выдал свою маленькую ложь. Что-то мне подсказывало, что тот оракул жив.
        Ладно, пока оставим это…
        - Пусть без магии, я не оставлю попыток пробудиться.
        - Ладно, будешь учиться, можешь хоть лоб разбить, Коряжный тебя починит.
        Он выглядел уверенным, прямо намекал - если за полтора года этот Пустой не пробудился, что может произойти за месяц?
        - Ещё что-нибудь? - любезно поинтересовался он.
        - А также… - как можно ровнее сказал я, - мне надо помолиться предкам. Женитьба и наследство - это важно для рода. Могу я посетить усыпальницу?
        Глава 6. Рыдающий
        Весь наш разговор сопровождался активным гормональным всплеском от Василия. Мой безмолвный товарищ не любил этих Вепревых всей душой, причём сразу обоих.
        Я легко перенял манеру приукрашивать каждую фразу какой-нибудь слащавой напыщенностью, но делал это с наглостью, поэтому распрощались мы с Вепревым-старшим самым милейшим образом.
        - Ярких лун над головой, - махнул я, и с улыбкой добавил, - Всех, кроме Белой.
        Так я попытался подколоть Андрея, великого мага стихии воздуха. Отец с сыном остались обсудить ещё кое-какие мелочи, и Вепрев-старший с прищуром проводил меня взглядом, когда я выходил вслед за охранником из трапезной.
        Вот же пёс толчковый! Вся моя гениальная актёрская игра совсем не произвела впечатления на Вепрева-старшего. Я точно уловил в его глазах - за этим столом он узнал всё, что ему было нужно.
        И великий магистр явно был доволен. Да чтоб тебя, жжёный псарь, что они тут все замыслили?!
        - Велено подождать, - сказал Георгий в коридоре.
        Он встал спиной к двери в трапезную, сложив руки на груди, и с улыбкой уставился на других двоих охранников. Те принялись шёпотом о чём-то болтать.
        Пока выдалась минутка, я пытался прислушаться и угадать, что там Вепревы сейчас обсуждают, в трапезной. Сдаётся мне, наш уговор пополняется правками и нюансами.
        Что хотел глава рода? Узнать, вправду ли у меня амнезия?
        Твою мать, моя интуиция так и хлещет через край. Я сунул руку в карман, погладив колечко Перовских. Может, надеть?
        - Георгий, а что у тебя с лицом? - вдруг спросил один из охранников.
        - Да, ты какой-то странный сегодня, - добавил второй.
        Я сразу поднял голову и встретился взглядом с белобрысым. А тот всё это время, оказывается, пучил глаза, пытаясь подать мне какой-то знак.
        Спустя секунду я понял, что это было за предчувствие. Эх, Георгий, называл меня долболунем, а сам оказался идиотом.
        Всё произошло так быстро…
        Георгий неожиданно лучится грязной псионикой, и кричит:
        - Господин, бегите!
        Он выкидывает вперёд руки, выстреливая огненными шарами в других двоих охранников. Один из них поднимает ладони, успевает активировать какой-то щит, но второму везёт меньше - пламенный снаряд влетает ему в грудь, закручиваясь яростным вихрем.
        Я непроизвольно шагаю в сторону - Василий во мне с радостью спешит исполнить просьбу Георгия.
        Усилием воли я останавливаю тело, ведь в моём плане не было такого тупого побега. Я не знаю ни плана здания, ни количества охраны, ни возможностей вепревских бойцов.
        Тот охранник, который успел защититься, сразу же кидается в атаку на Георгия. Второй невезунчик отлетает к стене, разбивает спиной вдребезги пару резных стульев.
        Белобрысый гигант, встав в эффектную боевую стойку, мастерски отражает атаку. Двое магов обмениваются огненными ударами, сияющие кулаки летают рядом с лицами.
        Но Георгий всё же оказывается сильнее - через миг его пламенный кулак врезается в грудь противнику, и уже второй охранник отлетает, чтобы приземлиться прямо на своего напарника.
        Георгий успел повернуться ко мне, и даже обиженно поднял брови:
        - Бегите же…
        Тут дверь трапезной шипит, изрыгает дым, и в спину моему защитнику влетает мощный огненный снаряд. Удар чуть не ломает позвоночник Георгию, и тот, откинув назад руки и ноги, всем телом влетает в стену.
        Белобрысый отключился сразу и медленно сполз на поверженных им противников. Всё это заняло буквально пару секунд, и я, сделав несколько шагов, остался стоять.
        Дверь трапезной, в которой снаряд прожёг дыру, сразу же открылась, и выглянул взволнованный Борис - в его руке пылал ещё один заряженный огненный шарик. Он пробежался глазами по мне и по шевелящимся на полу охранникам, и со вздохом загасил магию.
        - Я знал, что этот белобрысый ненадёжен, - носатый весело подмигнул мне, - Что, братец, с такой ногой далеко не упрыгаешь?
        Я состроил Борису недовольную рожицу, опираясь на свою трость. Самодеятельность Георгия чуть не сыграла со мной злую шутку, но легенда о моей хромоте теперь лишь подтвердилась.
        Неудачный побег. Что может быть лучше? Правда, теперь у меня одним союзником меньше…
        Охранники, оглушённые Георгием, зашевелились, стали вылезать из-под белобрысого.
        Тот, которого первого снесли снарядом, недовольно смотрел на дыру, прожжённую в одежде. На груди у него обгорели волосы, и кожа заметно покраснела, но больше не было никаких повреждений.
        - Спасибо, господин Вепрев, - виновато сказал охранник, снимая с руки какой-то серебряный браслет, - Если б не ваша защитная магия…
        - Идиоты, - Борис прикрыл дверь, - За что я вам деньги плачу? Эта борзовская шавка ведь вас уделала.
        Он подошёл к Георгию и брезгливо попинал его в бок. Белобрысый пошевелился, что-то неразборчиво промычал. Судя по всему, парня сильно контузило от удара.
        На спине у Георгия одежда тоже прогорела, как у атакованного им охранника, вот только дыра была больше, и заметно пострадала плоть. Рана сразу же запеклась, но всё-таки обильно кровила, а по краям надулись волдыри и висели лоскуты опалённой кожи.
        - Вепревская защитная магия - самая лучшая в этом крае, - гордо произнёс носатый, потом сорвал с запястья здоровяка ещё один браслет, - Она и этому идиоту спасла жизнь. К Коряжному его, а потом в подвал…
        Охранники, ещё потряхиваясь и пытаясь прийти в себя, грубо подхватили Георгия под мышки. Тот поднял голову и, глядя в глаза Борису, попытался сказать:
        - Вы… за всё… отве…
        - У меня нет времени на этот цирк, - Вепрев небрежно помахал пальцами, чтобы несчастного убрали с его глаз побыстрее, - Неудачник, в подвале тебя ждут такие же предатели.
        Георгия утащили, и я только посочувствовал бедняге. Вот балда, хоть бы со мной обсудил. Всё произошло так быстро, и так глупо.
        Но даже в этой ситуации был толк.
        Я ощутил псионику того бойца, который вступил с Георгием в драку. Тот тоже был Вечерним Магом.
        Ощутил псионику я и от Бориса, когда тот выглядывал. И теперь я лучше запомнил, как излучает Маг Первого Дня.
        А ещё мне стало понятно, что все бойцы здесь таскают защитные браслеты. Наверняка на подобную штуку, только гораздо мощнее, я и напоролся тогда в карете.
        Защитная магия… Твою-то псину! А ведь это проблема - надумай я сбежать, и сам атаковать охранников, получился бы… кхм… жжёный псарь.
        Ну, и последнее, самое интересное. В каком-то подвале, который Вепревым служит темницей, они держат предателей, а значит, моих потенциальных союзников.
        Враг моего врага…
        Борис, проводив взглядом охранников, повернулся ко мне:
        - И это был твой план, братец? - он искренне засмеялся, - Неужели вот этого и боялся мой отец?
        - Ну, так получилось, - хмуро ответил я, отыгрывая ту роль, которую предложила мне ситуация.
        - И всё же, Луны сегодня благоволят нам. Если бы отец не вспомнил, что Борзовы всегда брали клятву верности со своих бойцов… Может, у тебя бы что и получилось.
        Я со вздохом улыбнулся, подогревая уверенность носатого. И Борис весело покачал пальцем:
        - А ведь как это умно, напомнить Георгию о его долге… Братец, надумайте вы ночью сбежать, у вас бы получилось.
        Появилось ещё четверо бойцов. Они окружили меня, и носатый махнул следовать за ним.
        - Ну, пойдём, наследничек, помолишься.
        Я поковылял следом, переставляя тросточку. Георгий совершил глупость, но кое-что он всё-таки сделал, как надо - нога у меня почти не болела.

* * *
        Усыпальница находилась в большом саду. Вход в склеп, заросший цветущей вишней, виднелся издалека.
        Сад был красивым - подстриженные газоны, убранные дорожки, небольшие скамейки, на которых кое-где даже сидели посетители. Какой-то старичок в длинном пиджаке и шляпе читал газетку. Две девушки на соседней скамейке живо что-то обсуждали.
        Когда мы появились на дорожке, все низко склонили головы, приветствуя сына главы. А потом поспешили покинуть сад.
        Склеп не выглядел заброшенным, за усыпальницей явно ухаживали. Цветущие розовые кусты вишни стояли один к одному, оттеняя резные колонны, между которыми находились золочёные двойные двери.
        - Государь был здесь позавчера, - вдруг сказал Борис, - Был очень доволен, как здесь красиво.
        Я хмыкнул:
        - Ну ведь, ради такого куска пирога можно и посуетиться, ага?
        Так я намекнул про наследство, которое ждало Вепревых после того, как они «породнятся» со мной. И, судя по всему, государь был совсем не против такого сценария - почему-то же он позволил Вепревым и распоряжаться владениями Борзовых, и воспитывать их наследника.
        - Длинный язык можно и обрезать, - холодно ответил Борис, - Чтобы получить наследство, он тебе не нужен.
        Носатый достал из кармана большой ключ, передал его охраннику. Тот отпёр дверь, открыл и отошёл в сторону.
        Я протянул руку:
        - Родовую вещицу можно?
        - Что? - Борис даже удивился, - Какую?
        - Пса.
        Вепрев переглянулся с охранниками, нахмурив брови. Полез в карман, достал мой медальон, подвесил его на пальцах.
        - С каких это пор ключ от техники стал твоей родовой вещицей? - он нахмурил брови.
        К моему изумлению, от медальона вдруг повеяло чёткой и очень чистой псионикой. Будто предмет включился рядом со склепом, и стал отбивать сигналы, наподобие Азбуки Морзе.
        Я вытаращил глаза, пытаясь понять, что чувствую, но тут Вепрев вдруг спрятал медальон обратно.
        - Ты думаешь, я идиот? Хочешь просто покончить с собой?
        Мне осталось только удивиться:
        - О чём ты?
        Но Борис не ответил, лишь покачал головой.
        - Отец запретил рисковать. Вот когда исполнится двадцать один, ты вступишь в наследство, вот тогда и попробуем… кхм… Иди уже давай, молись, братец!
        Он толкнул меня в спину. Я один раз оглянулся на носатого и его охранников, а потом прошёл в тёмный склеп.
        Дверь сразу же затворилась, и наступила кромешная тьма.

* * *
        Темнота продолжалась несколько секунд.
        Но вот я сделал шаг, протянув руки, чтобы пощупать перед собой пространство, и темнота замерцала огоньками.
        Они были везде, словно маленькие звёздочки. Я закрутил головой, пытаясь разгадать узоры созвездий, но тут в помещении посветлело, и оказалось, что каждая звезда - это бликующая грань.
        Внутри усыпальница представляла из себя круглый зал с полками до потолка, на которых стояли вытянутые чёрные вазы с эмблемой Борзовых. Много, очень много одинаковых изящных ваз, украшенных драгоценным пирусом - именно эти камешки и светились, позволяя разглядеть внутреннее убранство.
        В центре стояла большая стела около метра высотой, и её вершину венчала золотая голова пса. Статуя и вправду изображала голову собаки из породы борзых - короткие висячие уши, гладкая шерсть, длинный узкий нос.
        У стелы с головой небольшой коврик, и на постаменте перед ним в стаканчике несколько палочек, так похожих на свечи.
        С другой стороны зала, между полками с вазами, виднелась ещё одна дверь. Скорее всего, выход в какой-нибудь второй, тайный зал.
        Я с досадой обернулся назад, мысленно послав Вепрева в Пробоину. Мне казалось, что без того медальона здесь делать нечего.
        - Вася, ну ты хотя бы не молчи, - прошептал я, - Что делать?
        Василий внутри меня вдруг притих. Я чувствовал его смешанные чувства - он трепетал от того, что оказался в родовом склепе. Он возмущался тому, что в склеп проник Иной. А ещё Василий был растерян, словно чувствовал вину за какое-то невыполненное обещание.
        В общем, опять никакой информации от его эмоций.
        Со вздохом я прошёл в центр склепа, посмотрел на коврик, на свечки. Опустившись на колени, я положил руки на бёдра, и стал разглядывать вазы.
        Тишина стала надоедать.
        - Эй, - негромко позвал я, - Есть кто?
        Да, без Перовской мне здесь делать нечего. Я же не оракул, разговаривающий с духами… да и вообще Пустой.
        Прикрыв глаза, я попытался ощутить что-нибудь. Если это святыня Борзовых, то здесь должно быть намоленное место. А значит, должен быть мощный ментальный след от прошлых поколений, и можно попробовать поймать картинки из воспоминаний.
        Конечно, от моей настоящей чувствительности сейчас остались крохи. Блок в нижней чакре и непонятная атрофия верхних.
        Но, раз уж у меня опять выдалась спокойная минутка, попробуем закрепить достигнутое. Тем более, в таких «местах силы» результаты всегда лучше…
        Я снова стал просматривать свои чакры. Как следует настроился на нижнюю, попробовал найти вторую и третью. После тщетных попыток, но зато настроив внутреннее зрение, я резко сфокусировался на четвёртой, оракульной чакре.
        Увидев слабый отблеск, я попытался зацепиться за него. Серое золото ускользало, снова срываясь едва заметным отблеском. Но я напрягся, пытаясь восстановить в памяти зрительный образ, как нас учили корпусе псиоников.
        «Воображение - лучший друг менталиста. Если ты не видишь поток энергии, просто представь его.»
        Вот я и представлял четвёртую чакру, подрисовывая ей те образы, что видел в теле оракула.
        Вася, а ведь маг, который ставил тебе блок в нижнюю чакру, ошибся.
        На эту мысль от Василия прилетело удивление.
        Да, маг ошибся. Я не могу излучать магию, но я могу чувствовать её. Мои навыки, полученные в корпусе псиоников, позволяют сделать твоё тело отличным приёмником.
        Я прикусил губу. А ведь каждому псионику известно - именно верхние чакры принимают сигналы. Только они обладают такой чувствительностью.
        Что-то витало вокруг меня, какие-то разрозненные мысли, словно обрывки голосов. Я пытался зацепиться, но не мог, чего-то не хватало.
        Василий вдруг заволновался, пытаясь мне подсказать. Сильная эмоция - он обижается, что я не даю управлять телом.
        Ну, ладно, давай, пробуй…
        Я расслабился, пытаясь нащупать ту грань, за которой вечно томится бывший хозяин тела, и усилием воли слегка отодвинул границу.
        Моя рука неожиданно протянулась, схватила одну из палочек-свечек, торчащих в стаканчиках. Приложила свечку кончиком к драгоценному камню пирусу, торчащему в центре постамента.
        Через пару секунд палочка заискрилась и занялась ровным красным пламенем. Я спокойно поставил свечку в едва заметный паз на постаменте.
        Василий внутри расслабился, давая понять, что всё сделано, как надо.
        - И что? - прошептал я, покрутив головой.
        Ничего не изменилось, но я продолжил настраивать себя на приём картинок из прошлого. Тут ноздрей коснулся сладкий дым благовония, я непроизвольно вдохнул…

* * *
        «Я счастлив. У меня родился сын, которого я так долго ждал.
        Моя рука протянулась, подхватила сразу горсть свечек. Я старательно разжигал их, потом вставлял в пазы, приговаривая:
        - Прадед, это для тебя… И тебе, прабабушка, ведь именно Твоя Луна сейчас над нами.
        Ещё одна свеча встала в паз:
        - И тебе, Первый Предок, положивший начало нашему великому роду. Будь благословенна твоя кровь, которая не иссякает уже столько поколений. Признаюсь, я уже думал, что буду той самой плешивой собакой, которая прервёт Вечность Лунной крови….
        Я засмеялся, чувствуя, как спадает с плеч невыносимый груз. Всё, у меня есть наследник, и род Борзовых всё так же велик.
        - Первый Предок, пусть ведут тебя Святые Привратники в мир, где всегда светит Твоя Луна. И пусть никогда тебе не встретится Последний Привратник…
        Свечки в пазах зашипели, разгораясь, и заплевались искрами. Дым стал рисовать какие-то узоры, закручиваясь кольцами.
        Я вскинул голову, пытаясь понять, что хотят сказать предки. И приложил ладонь к носу пса на стеле.
        - Нет! Нет! - я закричал, - Это мой сын! Мой!
        Тут же я падаю ниц, больно стукаясь лбом о коврик, и чувствую, как слёзы текут по щекам.
        Это позор. Не может быть такого со мной, с главой великого рода Борзовых. Вечных Лунных.
        Но духи рода сказали своё веское слово…»

* * *
        Я раскрыл глаза, чувствуя, как мир вращается вокруг меня. Да твою ж псину, это что тут за благовония такие?!
        - Вася, на хрен, - я тяжело опёрся ладонями о коврик.
        Я только что видел мир из глаз другого. Из глаз великого мага, который пытался что-то узнать у Духов Рода много лет назад.
        И он узнал. Вот только что?
        Я поднял взгляд на голову пса. Собачий нос был отполирован тысячами прикосновений, выглядел намного светлее всей головы, и не успел потускнеть даже за столько лет.
        А что, если… Я протянул ладонь, но замешкался на мгновение.
        Надеюсь, тут нет никакой супер-защиты? Не захотел же мне Вепрев отдавать Пса, намекнув, что это смертельно опасно.
        Но, твою мать, я должен узнать, как и зачем меня занесло в этого Василия! И кто может мне ответить, кроме Духов Рода?
        Задержав дыхание, я прислонил ладонь к носу. Ничего не произошло, я так и застыл в этой позе.
        Потом я решил повторить ту фразу, что говорил в видении:
        - Первый Предок, будь благословенна твоя кровь, которая не иссякает уже столько поколений. Пусть ведут тебя Святые Привратники в тот мир, где всегда светит Твоя Луна, и пусть…
        «Как ты смеешь, чужак?!»
        Громоподобный голос так неожиданно возник в голове, что я опешил. А Василий во мне так вообще вскрикнул от испуга - кажется, он в своих молитвах так далеко не заходил.
        Этот голос был потусторонним, человеческое горло не могло его воспроизвести. От него леденела кровь, и хотелось одного - вскочить, и вылететь из этого склепа как можно скорее. Тем более, меня будто с головой окунули в поток грязной псионики.
        По спине побежали мурашки. Нет, я, как псионик, часто встречал следы воспоминаний и отпечатки душ погибших в местах сражений. Но это были именно отпечатки…
        Сейчас со мной разговаривали духи, и, твою псину, такая магия мне была не знакома.
        Так, Тим, спокойно. Вот теперь ты серьёзно продвинулся.
        - Да, знаю, что чужак, - осторожно ответил я, - Но мне нужно знать, зачем вы закинули меня в …
        «Мы тут не при чём».
        - Стоп. Но почему-то я оказался в теле именно вашего потомка?
        «Это не наш потомок».
        Я округлил глаза. И затрясся мелкой дрожью, когда почуял, что внутри меня Василий забился в истерике.
        - Тише ты, спокойно, - зашипел я, пытаясь не упасть с коленей.
        - Пусти, - прохрипел я же сам себе.
        Василий рвался на свободу. Рвался, чтобы просто себя убить.
        Я оторвал ладони, опёрся о коврик. Долбанулся лбом об него, дёрнулся в одну сторону, в другую.
        - Стоять! - прохрипел я.
        - Пусти… Мне незачем… Не хочу…
        Мои глаза смотрели на вторую дверь в усыпальнице. Она была простенькой - деревянные доски, и обычная ручка. Никаких эмблем Борзовых, никаких отверстий для ключей.
        Со стороны вообще казалось, что там может быть обычная кладовка. С метёлками и прочей утварью, чтоб ухаживать за склепом.
        - Отпусти, Иной, - моя рука дёрнулась, подтащила меня за стелу, к двери.
        - Вася! - я скрючился, пытаясь укусить себя за палец, - Стоять, жжёный пёс!
        Вся боль парня проносилась сквозь меня адскими потоками. Мне хотелось выть, плакать, кричать…
        Только что предки отвергли Василия, и это ощущение пустоты… оно было невыносимым.
        Я никому не нужен!
        Всё, ради чего жил… всё напрасно!
        Кто же я, если не Борзов?!
        Я хотел отомстить. Но месть никому не нужна!
        Василий вдруг зарыдал моими глазами. Тут мне всё-таки удалось сладить с ним, и спустя пару секунд меня отпустило.
        Уперевшись мокрым от пота лбом в каменный пол, я несколько секунд пытался отдышаться…
        - Твою псину, дрищ, - выдохнул я, - Какой же ты… мощный.
        Василий не отвечал, заперевшись в своём горе. Ну, ничего, поплачет, ему станет полегче.
        Я поднял глаза на дверцу. А ведь за несколько секунд, что меня колбасило, я обрёл чёткое знание - за этой дверью Хранилище Борзовых.
        Там находятся их секретные магические техники. И если я коснусь ручки этой дверцы, то просто умру.
        Глава 7. Защитная
        К чести Вепревых, пока я находился в усыпальнице, никто не ломился внутрь и не торопил меня. Значит, традиция молитвы у всех родов была священна.
        Я посидел некоторое время, приходя в норму после борьбы с Василием. Мои глаза не отрывались от неприметной двери, до неё оставался только шаг…
        Интуиция просила не делать глупостей. А ведь она так часто помогала мне на поле боя, безошибочно предсказывая даже орбитальные бомбардировки.
        И если бы я не слушал свою интуицию, то сейчас бы… кхм… не стоял бы в чужом теле в чужом мире, в усыпальнице чужого рода. Смешно, Тим.
        На деревянной створке ровно посерёдке виднелся неглубокий круглый паз. На его донце вырезано тиснение в форме той же собачьей головы. Не надо быть умником, чтобы догадаться - тот медальон, который остался у Вепрева-младшего, такого же диаметра, и отлично сюда встанет.
        Что там, за дверью? Секретная техника Борзовых?
        Почему тогда Вепревым просто не разнести здесь всё в клочья? Только не надо говорить, что в этом мире ещё не придумали взрывчатку - я видел батареи пушек, торчащих из бойниц крепости.
        Как по мне, тут две причины. Первая - взрыв уничтожит то, что внутри хранилища. И вторая - взрывать усыпальницу Борзовых, это ставить крест на репутации своего рода.
        Так, ладно, прикосновение к ручке двери меня убьёт…
        У меня из головы не лезли те браслеты, которые таскали бойцы Вепревых. А если раздобыть один такой? Подойти с браслетом, и удар ловушки придётся на защиту. Справится ли Вепревская магия?
        Тим, не будь идиотом. В саду ждёт сын главы великого рода магов, которые в таких делах шарят уж побольше твоего. Они уже двадцать лет хотят сюда попасть, и точно перепробовали у этой двери всё, что могли.
        Если бы это было так просто, никто бы не суетился так с наследником.
        Ноздрей снова коснулся дым от свечи, продолжавшей гореть. Я покосился на голову пса, венчающую вершину стелы.
        Духи, духи…
        Если Василий так удивился, когда они заговорили, значит, я продвинулся дальше, чем он.
        Эх, Вася, Вася…
        Да жжёный псарь, Тим, хватит тупить!!!
        Мой взгляд снова упал на молитвенный коврик. А ведь была одна вещь, на которую я не обратил сначала внимания. Предчувствуя близость успеха, ноги сами понесли меня назад, на колени перед стелой.
        Нет, с недружелюбными духами мне пока общаться не хотелось. А вот с Василием…
        Внутренне я всегда боялся, что он перехватит управление телом, но рискнуть стоило. Почему я раньше-то не попробовал?
        - Так, Васёк, - твёрдо сказал я, - Я всё понимаю, но мне нужна информация. Здесь и сейчас. Ты доверяешь мне?
        Василий на контакт не спешил. Да, в один миг потерять свои родственные корни… Это шок, и тут я мог понять парнишку.
        Но надо действовать. Без твоей помощи, Василий, у меня ничего не получится.
        Я напрягся, снова пытаясь ощутить ту грань, за которую давно уже вытолкнул бывшего хозяина тела. Попробовал сдвинуть…
        Твою псину, это трудно. Тем более, я пытался сделать это так, чтобы освободить только речевой аппарат.
        Ну же, Вася. Почему сбежал от Вепревых, что им от тебя нужно?
        Василий молчал.
        - Почему сбежал от Вепревых? - озвучил я вслух вопрос.
        - Потому что они хотят меня убить… - произнесли мои же губы.
        Ага, есть контакт.
        - Из-за этой вот двери? - я указал пальцем.
        Василий кивнул… моей головой.
        Удерживать такое состояние было трудно, тем более, я снова уловил желание парня вернуть себе контроль над телом. Чтобы потом добежать до несчастной двери, схватиться за ручку, и… героически погибнуть.
        - Я никому не нужен… Я мечтал отомстить, но даже Борзовым теперь это не нужно.
        - Стоп, стоп, - я примирительно опустил ладони, - Не будем спешить с выводами.
        Я чувствовал, как голова начинает кружиться. Связь с Василием отнимала много сил.
        - Вася, расскажи подробнее. Доверься мне, я попробую что-нибудь придумать.
        Но парень не слушал. Он так и смотрел на дверь…
        Да, героически погибнуть ради великого рода Борзовых, который его отверг. И пусть духи смотрят сверху на бездыханное тело, и сожалеют о том, что ушёл из жизни настоящий воин, который мог за них отомстить!
        И тогда они поймут, какую ошибку допустили…
        - Да что за детские мысли?! - я всплеснул руками, - Да всем по хрену будет, Вася, твою мать!
        - Не смей говорить о моей маме, - вдруг выдали мои же губы.
        Я сдержался, чтоб не усмехнуться.
        - Вася, ты мне нужен! Здесь, и сейчас, - твёрдо сказал я.
        Надо было срочно найти аргумент… И тут меня осенило.
        А ведь если его мама оказалась не совсем верной женой, то навряд ли её тайный воздыхатель был простых кровей.
        Василий услышал эту мысль, и даже рванулся сначала.
        - Не смей так думать о моей маме!
        Мне пришлось опереться на ладони, снова перехватывая управление телом… как вдруг до седого дошло, что я имел в виду.
        - Тебе же интересно, кто ты? - с улыбкой спросил я, - Ну, не Борзов, и ладно… На хрен этих Борзовых.
        Тут я притих, с опаской поглядывая на вазы вокруг. Да, несколько опрометчиво так выражаться в их усыпальнице.
        - Давай узнаем, кто твой отец? - продолжил я, - А?
        Мой гормональный друг притих, явно раздумывая над моими словами.
        - Рассказывай. Всё рассказывай, Вася! - я не дал ему сомневаться, накачивая в голос сталь, - Только самую суть.
        Эх, ещё бы зеркало, я бы зыркнул на Васька так, что сам бы испугался.
        И мои губы заговорили…
        Оказалось, род Борзовых исчез не просто так.
        Двадцать лет назад у них было двое великих оракулов, так называемых Стражей Врат, которые могли предсказывать «рост» вертуна. И с разницей в несколько дней они странным образом оба погибли, как раз перед раскрытием того злополучного Красного Вертуна.
        Бывший оракул Вепревых, Сергей Разгудин, открыл ему правду о том, что соседи двадцать лет назад вполне могли предупредить Борзовых о приближающейся опасности. Даже если Привратник из столицы не успел бы приехать, чтобы помочь с Вертуном, то маги могли бы заранее покинуть свою крепость.
        Но Вепревы не предупредили… потому что запретили ему, своему оракулу, говорить об этом. Как и о том, что Разгудин наложил на Василия заклятие Чёрной Луны.
        И обещал его снять, если Василий достанет ему этот самый ключ-медальон с головой пса.
        - Стоп, - сказал я, - Я не понял про этого оракула Сергея. Он и вертуны предсказывает, и заклятия умеет накладывать?
        Василий пояснил по моей просьбе, что оракулы бывают с довольно разной специализацией.
        Есть такие, как Елена Перовская - довольно спорная профессия, и разговаривающие с духами оракулы обычно уходят в жрецы. Духи на самом деле слишком мало влияют на материальный мир, и практическая польза от общения с ними всегда под вопросом.
        Есть такие оракулы, как Стражи Душ, проникающие в разум любого человека. И дело тут не только в Иных… Они являются и неплохими телохранителями, и отличными шпионами, и тайными манипуляторами. В общем, просто незаменимы в Царской Гвардии.
        Если присутствует талант, такие оракулы могут стать и врачевателями, так называемыми «духоправами». Как и физическое тело, магическое нутро любого мага легко повредить. А вот чтобы восстановить, требуются навыки.
        Существуют оракулы-предсказатели. Судьба народов и стран им зачастую известна лишь смутно, но вот поведение Вертунов такие оракулы, так называемые Стражи Врат, легко могут предсказывать.
        Слабые Стражи Врат могут узнать судьбу вертуна на день вперёд. Особо сильные, которые служат только в столице государю, могут заглядывать вперёд на неделю, а то и на две.
        Бывают, что оракулы проявляют много талантов, но усиливают один или пару, в ущерб не особо нужным.
        - Ага, понял, - кивнул я, - Особо сильных, которые предсказывают задолго, забирают в столицу. А себе Лунные рода оставляют тех оракулов, что попроще. Так ты достал ключ?
        - Да, - произнесли мои губы, - Но только я не поверил тому оракулу, а решил сам справиться. И сбежал.
        - А вот тут ты молодец, - похвалил я, - Сообразил.
        Я задумался. Получалось, Вепревы, которые нацелены как на владения Борзовых, так и на их секретные родовые техники, сами же повинны в смерти целого рода. Ну, всё вполне логично, в духе дворянских распрей.
        Почему только этот Сергей Разгудин пошёл против своих же? Захотелось кусок побольше урвать?
        - Когда я сбежал, то обещал отомстить за смерть моего… - тут голос Василия сорвался, - …рода.
        - Как ты достал медальон? - поспешил спросить я.
        - Он всегда был в двери.
        Понятно. Допуск в усыпальницу имели только главы рода Вепревых и сам наследник. Чем тот и воспользовался.
        - А почему ты не попытался овладеть техникой? - задал я вполне логичный вопрос.
        - Вепревы тоже навесили сюда защиту, - с грустью произнесли мои губы, - И тот оракул сказал, что это мощная магия мысли.
        Поэтому другого выхода, как просто сбежать, Вася не увидел. Скрыться в академии, пробудиться… и стать величайшим магом на службе у государя. А потом открыть всем правду, и вернуться в Магославский край за своим наследством, но уже с великой силой за плечами.
        - Какой продуманный план, - качая головой, сказал я, - Даже не знаю, где придраться…
        - Иди ты… в Пробоину! - Василий обиженно закрылся, сам скользнув обратно за границу.
        Наш разговор дался мне с трудом, и я лёг на коврик, чтоб перевести дух. Ладно, Васёк, не обижайся. Ты всё правильно сделал…
        Зато теперь наученные Вепревы ключ в двери не оставляют.
        - Так, погоди, - вырвалось у меня, - А почему ты поверил тому Разгудину?
        Василий обиженно молчал, и я понял, что снова тратить силы на разговор с ним не имеет смысла.
        Самое главное, мой метод сработал. Я теперь знаю, как можно общаться со своим дрищом, и это, наконец-то, открывало море возможностей.
        - Слу-у-ушай, - вдруг вырвалось у меня, - То есть, ты спокойно вытащил медальон из двери, и не умер? - я поднял голову.
        Уже через несколько секунд я стоял у заветного входа в тайное хранилища.
        Пальцы осторожно приблизились к круглому пазу. Несколько секунд я сомневался, потом вдохнул… и коснулся вырезанной пёсьей головы в пазе.
        «Как ты смеешь, чужак!»
        Снова голос возник в голове. Не отрывая пальцев от двери, я обернулся на стелу. Ага, значит, контакт с духами происходит не только через статую собаки.
        «Только истинный Борзов может войти сюда».
        Я потёр подбородок, скосив взгляд на ручку двери. Может, всё не так страшно, как кажется?
        Василий во мне всё-таки очнулся и отчаянно посылал сигналы о том, что я творю глупость. То есть, когда он несколько секунд назад сам рвался к этой двери, чтобы умереть, это было умно?
        Борзов, Борзов… Мои пальцы задумчиво постукивали по пазу.
        Интересно, как происходит проверка того, кто пытается войти внутрь? Анализ ДНК? Крови? Психо-слепок?
        «Как ты смеешь, чужак!»
        Я слегка удивился. Прозвучавшие слова и голос те же самые. Ну, это ладно, но ведь даже интонация идентична. Прямо как будто… запись?!
        Магическая программа?
        Я подождал ещё, желая услышать голос.
        «Только истинный Борзов может войти сюда».
        И снова один в один… Значит, это не духи рода, а просто запись. Часть защитной магии мысли, которая здесь установлена.
        То ли излишняя чувствительность, то ли ещё что, но я почуял под пальцами холод. Паз выкачивал энергию, но в совершенно микроскопических дозах.
        И делал он это с одинаковой частотой, отбивая чёткий ритм. Твою псину, знакомый ритм. На память я никогда не жаловался - он совпадал с тем же, что и в медальоне!
        Ну да, борзовский ключ, вставленный в эту скважину, должен попадать в резонанс с её колебаниями. Наследник открывает дверь, магия отключается, и можно входить.
        Правда, остаётся Вепревская защитная магия. Ну, это мы уже проходили… Брови и волосы у меня и так ещё не отросли, так что, ничего страшного.
        Оторвав пальцы, я активно растёр ладони, подготавливая к психо-энергетической работе. Ладно, сейчас будем экспериментировать.
        Я был уверен, что смогу выдать немного энергии на таком тонком плане, как тот медальон. Это же крохи - даже обычный человек, когда пытается безрезультатно сдвинуть карандаш силой своей мысли, и то больше псионики выдаёт. Хоть и не знает об этом.
        Сначала я закрыл глаза, пытаясь раскачаться до того уровня, которого достиг. А мог я немного - лишь увидеть нижнюю чакру, да проблески четвёртой. Но зато при этом я чувствовал знакомое тепло в затылке, а значит, излучал энергию.
        Я снова приложил пальцы, чувствуя дерево кожей. Сосредоточился на ощущениях.
        Так, надо уловить ритм.
        Раз… Раз, раз… Раз… Ра-а-а-аз…
        Ага, длинная пауза, и снова пошло по кругу. Ну, значит, пробуем.
        В момент, когда дверь начала поглощать микродозу энергии, я представил чакру и уловил тот проблеск, уходящий вверх. И ещё, и ещё. Снова. И… самое трудное… попытаться растянуть этот блик от чакры, выдать до-о-о-олгую ноту.
        Когда пальцы ощутили отклик, я не поверил своим чувствам. Дверь слегка завибрировала, послышался тихий щелчок, и всё моё тело вздрогнуло - Василий внутри меня конкретно так удивился.
        Я легко сымитировал сигналы ключа…
        И это всё? Что, в мире, переполненном грязной псионикой, не могут взламывать магию на таком тонком плане?
        Интуиция, к сожалению, предупредила меня слишком поздно.
        Когда мой кокон вдруг стал сворачиваться, я уже знал - пси-удар слишком мощный. Обратно моё сознание уже не вывернется…

* * *
        Давно я здесь не был.
        Я смотрел на трескающуюся скорлупу моего пси-убежища, и всем нутром чуял - это конец. Сейчас бедный Тим узнает, какой он на самом деле, этот жжёный псарь…
        Размытая тень магического тарана увеличивалась, влетая в стенку с той стороны кокона и заставляя мой разум съёживаться.
        Ловушка на двери всё-таки активировалась, и оказалась слишком мощной. Вепревская или Борзовская это защита, я не знал.
        Даже тот капитский механический псионик, из-за которого наши умники обрушили на меня бомбы с орбиты, не выдавал такой мощи.
        Скорлупа кокона засветилась трещинами, осколки стали вылетать, рассеиваясь звёздочками.
        Через миг пришла боль, и кокон пал…
        Но перед этим я сквозь страдания успел разглядеть пёрышко… Прямо перед глазами звёздочки от скорлупы вдруг выстроились в горящий контур, как на том самом кольце, что мне дала Перовская.
        Тут пятно тарана, которое, казалось, было соткано из кромешной темноты, налетело на перо, рассыпая его в клочья.
        И меня не стало…

* * *
        Точнее, меня не было какое-то время. Потому что вдруг послышались голоса, которые вещали единым хором:
        «Ты пришёл за техникой Пса?»
        Голоса, звучащие в темноте, были громоподобными, как и тот, что слышался мной до этого в усыпальнице. Но вполне дружелюбными.
        «Да», - хотел сказать я, но вдруг услышал:
        - Да, - из своих же уст.
        Твою псину, Василий. А ну губы прочь от моего рта!
        Тут картинка прояснилась, темнота стала расступаться, и я понял, что снова гляжу на Василия в круге света. Он скромно сидел на своём стульчике и выглядел неважно.
        Помятый, круги под глазами, кровь стекает с уголка губ. Ему тоже досталось от защитной магии…
        «Ты знаешь правду. Ты - не Борзов».
        Я снова почуял волны отчаяния, разрывающие тело Василия. Мной хорошо ощущались его эмоции, даже несмотря на то, что я был отделён от седого границей света.
        Блин, вот только не надо истерик!
        «Мы можем убить тебя», - продолжали голоса.
        - Тогда что, лучше отдадите эту технику Вепревым? - громко произнёс я, - Так вы считаете?
        Василий стиснул зубы, утирая мокрые глаза. Он меня не слышал.
        А вот духи услышали…
        «Молчи, Иной. Тебе нет места в нашем мире».
        Василий вздрогнул. Слова духов долетали и до него.
        - Но я здесь, - ответил я, - И Васька в обиду не дам.
        «Ты ничего не можешь. И он не может».
        - А вы? - спросил я, - Что можете?
        «Убить вас».
        - Ну так давайте, чего ждёте-то? - грубо спросил я, - Вы его ещё в прошлый раз могли прибить, когда он ключ доставал. Так ведь?
        Пауза длилась долго, но духи нехотя ответили:
        «Могли».
        - Значит, приняли его клятву о мести?
        «Он не кровный наследник», - в ответе послышалось обиженное упрямство.
        То есть, с тем, что Вепревы через Василия получат владения Борзовых, духи сделать ничего не могли, законы реального мира не в их власти. Они могли только хранилище защищать.
        Духи просто поддались минутной слабости и увидели в парнишке, который стащил ключ, шанс насолить Вепревым.
        - Нам нужна сила, - чётко сказал я, - Снимайте парню блок.
        «Мы не можем».
        - Да вашу псину!
        «Как ты смеешь?! Мы - Борзовы!»
        - Тихо, тихо… - я чуть сбавил обороты, - Мы обещаем отомстить, если поможете. Что не так с блоком?
        «Это древняя магия «Вето». Она ещё с тех времён, когда не было Пробоины».
        Я никогда не был особо впечатлительной личностью, но сейчас у меня побежали мурашки… точнее, у Василия.
        Оказывается, были и такие времена? Твою ж Пробоину, надо было просить у Вепревых допуск к библиотеке.
        «Заклятие наложено под Чёрной Луной. Надо искать того, кто ставил «Вето»».
        - Соседский оракул?
        «Мы не знаем. Это сильный маг. И он часто бывал здесь, рядом с усыпальницей».
        - Ладно, - я вздохнул, - Ещё одно…
        «Иной, мы не знаем, кто послал тебя в наш мир. Ответ ты должен искать в его крови, ты связан с ним».
        Было ясно, что речь идёт о Василии, который навострил уши, пытаясь понять из слов духов, о чём идёт разговор.
        - Из какого рода парень?
        «Мы не можем сказать», - голоса странно скрипнули.
        Я слегка удивился… Ладно, попробую с другой стороны подойти.
        - Так, ясно. А кто его мама?
        «Ветрова. Она была принята в род полноправным членом».
        Судя по спокойной реакции Василия, он об этом знал. Парень ёрзал глазами по темноте перед ним, пытаясь, видимо, высмотреть меня.
        - Меня притянули в этот мир Ветровы? - наивно спросил я.
        «Мы не знаем».
        Я задумался над словами духов. Интуиция мне подсказывала, что даже эти мертвецы чего-то не договаривают.
        - А Борзов знал, кто отец ребёнка? - вдруг спросил я.
        «Подозревал».
        - И кто?
        Голоса вдруг натужно заскрипели.
        «Мы… не можем… сказать».
        Я аж возмутился:
        - Жжёный п… кот! Почему?!
        «Тот маг, который часто бывал рядом, наложил запрет. Мы не можем его обойти».
        Василий на скамейке заволновался.
        - Ясно, - ответил я, - Мать Василия жива?
        «Нет».
        - С ней я могу поговорить?
        «Она - Ветрова. Это её решение».
        Я попытался ещё пару раз зайти с разных сторон с вопросами о родословной Василия, но результат был тем же. «Нет, нет, не можем».
        Живые маги в этом мире явно сильнее мёртвых душ…
        - Ладно, давайте вашу секретную технику Пса.
        «Ты не сможешь ей овладеть. У парня не развиты чакры».
        - Вы, главное, покажите, что надо делать. А уж я постараюсь сообразить.
        «Ты клянёшься отомстить за род Борзовых? Нам - конец. С каждым годом наша сила увядает. Но справедливость должна восторжествовать».
        Я замолчал, пытаясь уйти от прямого ответа. А вдруг не получится? А вдруг у меня планы поменяются?
        - Клянусь! - громко крикнул Василий.
        У меня от досады только вырвался вздох. Толчковый ты пёс, ну куда лезешь?
        «Да будет так».
        Глава 8. Знающий
        Когда мне в голову ударили картинки, Василий только захлопал глазами. Он не мог не то, чтобы понять, а даже уловить тайну, открываемую духами.
        Потому что парень не просиживал часами за учебниками со схемами энерго-полей псиоников. Он не оттачивал тонкие вибрации, заставляя каждую из семи чакр отзываться, не пытался поймать мысленные послания от наставника.
        И Василию никогда не помогала высокочувствительная технология - ведь изобретение имплантов разом повысили эффективность псиоников и их обучения.
        Одно я мог сказать точно - секреты Борзовых никогда бы не попали в библиотеку академии Маловратска…
        Передо мной будто проматывали картотеку в длинном ящике - быстрые пальцы перебирали слайды, выискивая нужный. Но я, едва заметив, что было на этих слайдах, вдруг перехватил эти самые «быстрые пальцы»…
        «Как ты смеешь, чужак!»
        Духи явно удивились, когда я словно замедлил время, пытаясь досконально рассмотреть каждый слайд, попадающий в поле зрения.
        Да, жжёные вы… коты, я ещё как посмею. Мне надоело довольствоваться огрызками, и, если здесь есть шанс узнать основы всего, я его не упущу.
        Картинки, посылаемые духами Борзовых, замедлились, некоторые даже застопорились.
        «Прекрати!»
        Я не слушал…
        Поколение за поколениями Борзовы отрабатывали приёмы, прогоняя энергию через чакры и запоминая, какие стойки и упражнения помогают в этом. А я впитывал и впитывал информацию с картинок, судорожно пытаясь запомнить каждый лишний кадр.
        Великий Лунный род знал многое об этом мире.
        Борзовым было известно про пять чакр. Три нижних, называемых «земными», отвечали за магию материи. Четвёртая, оракульная, находилась в груди и помогала магии мысли.
        И пятая, в районе шеи. У меня было дикое желание узнать, что известно о ней, но духи Борзовых упомянули лишь слово «магия привратников». Они знали об этом очень мало.
        Я не удержал картинку, и прилетела следующая.
        Утренний Маг-Боец чётко осознаёт цвет своей нижней чакры.
        Красная - Огонь.
        Белая - Воздух.
        Синяя - Вода.
        Жёлтая - Земля.
        Я на миг удивился, чётко вспомнив, что у Василия-то она чёрная. Но духи даже не стали на этом зацикливаться, сказав, что это «цвет оракулов и привратников».
        И продолжили обучение.
        - Эй, то есть, оракулов? - выкрикнул я в пустоту, переполненную мыслеформами, но никому уже не было дела.
        Мне показывали, как Утренний Маг, осознав свою стихию, осваивает вторую чакру. В этом ему помогает энергия Вертуна, рядом с которым ученики всегда показывали лучшие результаты.
        Картинки начали ускоряться. Освоена вторая чакра, и маг становится Полуденным. Поток энергии, впитываемый учеником, увеличивается.
        Третья чакра - путь к Вечернему магу.
        Она открыта, и теперь надо учиться контролировать поток энергии через все три чакры. Маг, который смог открыть этот канал полностью, переходит к рангу Первого Дня.
        Что такое знания? Это информация.
        И когда знания приобретаются через трудности, то становятся очень ценным личным опытом. Без трудностей они не задерживаются в голове, не проникают в мышечную память, чтобы закрепиться навыком…
        Вот и я, когда вдруг оказался лицом к лицу с противником, понял - обучение продолжается.

* * *
        Я стою в большом зале. Деревянный пол, толстые брусья-колонны.
        Стены зала утопают в темноте, будто источник света только над нами. Я знаком с такой формой записи событий - в фокус попадает только то, что важно, что имеет смысл.
        Напротив меня тёмный силуэт. Вот через несколько секунд он проявляется, и очерчиваются глаза, нос, короткая бородка. Фокус внимания переводится на него.
        Передо мной зрелый мужчина в самом расцвете сил. С величавой осанкой, высокий, он одет в простые серые штаны и толстовку.
        Он наносит удар мне в лицо, и я хочу перехватить его отработанным движением… но творю какую-то лютую хрень. До меня не сразу доходит, что это тело не то, что не моё, но даже не Василия.
        Кулак замирает в нескольких сантиметрах от моего виска.
        - Я тебе сказал, Дима, - бородатый качает пальцем, - Тебе не стать Вечерником, если не научишься контролировать эмоции…
        - Но я стараюсь… - искренне возмущаюсь я.
        Эх, жаль, рядом нет зеркал. Взглянуть бы, в чьём теле ведётся запись событий.
        Это какая-то тренировка, здесь магия постигается на практике. И этот, впереди, вроде учителя или наставника…
        - Ух, твою луну! - ругается на меня этот наставник, - Какая пословица?!
        - Но я уже десятый раз…
        - Дмитрий, ты сомневаешься в моих указаниях?
        - Нет, - отвечаю я.
        - Пословицу!
        Судя по всему, я очень молодой, и во мне бурлят эмоции. Но приходится наступить на горло подростковой гордости и начать произносить:
        - Даже тому, кто повесил голову, из лужи светит луна.
        - Во-о-от. Но только это всё-таки лужа, и нам такая луна не нужна, - улыбается бородатый, - Выше голову. Выше, я сказал! Спина прямая, ноги расставил. Так, а теперь ощути потоки из земли. Они всегда там, Красная Луна сегодня достаточно напитала и землю, и Вертуны.
        И я представляю потоки, старательно запоминая, как у этого Дмитрия обстоят дела с чакрами.
        Он начал осваивать третью чакру, и тут надо похвалить местных учителей - нижние две у парня развиты хорошо, и достаточно тренированы.
        - А теперь ощути эту защитную плёнку, которой ты покрываешь себя, - голос бородатого подёргивается дымкой, звучит словно сквозь вату, - Тот, кто носит магические побрякушки для защиты, всегда будет на чакру ниже тебя.
        Духи стали отдалять картинку…
        Я весь чуть из орбит не вылез, пытаясь вслушаться в затихающий разговор. Они говорили про защитную магию?!
        - ЭЙ! - возмущённо закричал я, - Мне нужно больше!!!
        «Терпи».
        Но духи всё же выполнили мою просьбу, сделав бородатого на миг погромче.
        Я на миг уловил от призраков Борзовых чувство гордости. Им не нравилась моя наглость, но им нравилось, что их знания не умирают вместе с ними. Им очень льстило, что я оценил их наследие.
        Парень, в теле которого я оказался, пытается впитать энергию. И хочет окружить своё тело, представляя, что он стоит в костре, и языки пламени окутывают его.
        Мне не надо было говорить, что будет дальше…
        - А-А-А!!! - кричу я, понимая, что обжёг самого себя.
        - Ну, не вылунь ты, а?! - наставник смеётся, - Ты хочешь сжечь себя, что ли?
        Я упрямо качаю головой.
        - Что это за маг, который не может защитить себя самостоятельно? Эти Вепревы, которые хвалятся своими артефактами… - тут наставник, который снова уже превращался в тёмный силуэт, вскидывает ладонь, и шарик огня слетает куда-то в сторону.
        Я смотрю туда, вслед магическому снаряду. У стены стоит деревянный манекен, на руке которого нацеплен… серебрянный браслет! Такой же, какой таскали охранники у Вепревых.
        Вот огонёк бородатого влетает в цель, прямо в грудь манекену, и тот мерцает, словно на нём искрится мыльная плёнка. Но защита не рвётся, судя по тому, что повреждений нет.
        - Такой артефакт хорош, когда маг и сам может за себя постоять, - продолжает бородач, посылая ещё один снаряд.
        Тот влетает в цель, и теперь мыльная плёнка вокруг манекена, заискрив, вспыхивает и исчезает. В месте попадания второго шарика уже виднеется пятно копоти.
        - Но если у тебя нет своих навыков, - и наставник выпускает третий пламенный сгусток…
        В этот раз манекену очень не поздоровилось. Снаряд сбивает его с места, толкая в стену, и прожигает в груди дыру.
        - Какую ошибку допустил этот манекен? - вдруг спрашивает бородатый, повернувшись ко мне.
        - Он использовал защитный артефакт Вепревых? - неуверенно отвечает мой парнишка.
        Я же, проникшись атмосферой обучения, вспоминал своих наставников в корпусе псиоников. Те подходили к обучению с подобной креативностью, иногда выдумывая такие мудрости, что некоторые из них становились потом у нас крылатыми фразами.
        И на месте парня я бы ответил по-другому: «Он не защищался».
        - Он не нападал, - вдруг говорит бородач, немного удивив меня. Потом наставник, задумавшись, добавляет, - И не защищался.
        - Понятно, - киваю я.
        - Представляя костёр, ты активируешь магию нападения. Огонь сжигает, разрушает, съедает дрова без остатка… А ты себя в костёр суёшь!
        Меня немного удивиляет сравнение, но я снова киваю. Он был в чём-то прав.
        - Но… - мой парнишка растерян, - А чего делать-то? Я маг огня, и когда атакую, то представляю, как мой огонь пожирает и обжигает врага.
        - Так ты атакуешь или защищаешься сейчас?
        - Эээ… защищаюсь. Но как?! Огонь - он же раскалённый. Как я могу им защититься?
        Духи хотели перейти к другому воспоминанию, но я удерживал картинку, вызывая у них раздражение. Впрочем, даже эта запись уже подходила к концу.
        - Что ты делаешь, когда хочешь согреться? Лезешь в камин?
        - Я… сажусь рядом.
        - А вот теперь подумай, - наставник звучал уже глухо, - Костёр - это не только пламя. Это и тепло, и круг света, отпугивающий хищников.
        Мой парнишка, к счастью, догадался, чем отличается энергия нападения от энергии защиты. И перестал представлять себя внутри костра. Достаточно вообразить его тепло, окружить себя светом…
        - От этих побрякушек только одна польза, - с неохотой добавил наставник, глядя на поваленный манекен, - Заговорённый «тхэлус» хоть как-то защищает от Стражей Душ. Чёртовы раки!
        Я сразу вспомнил, как Борис Вепрев, когда выходил из кареты говорить со Стражами Душ, устроившими засаду, надевал на голову обруч с чёрным камешком.
        Интересно, а где этот камушек можно получить.
        Духи Борзовых явно уловили мою мысль, и промелькнула необычная картинка. Я едва успел перехватить её и снова стал замедлять биоритмы, пытаясь за доли секунды рассмотреть, что находится в том воспоминании.

* * *
        - Пульсары? - удивлённо спрашиваю я.
        - Ну да, - седой старик сидит передо мной, с длинной серой бородой, показывает зелёный круглый камушек.
        «Вещун», насколько я помнил. С помощью которого в этом мире общаются на длинные расстояния. Кажется, от них сквозило очень чистой псионикой…
        Я гляжу на старика снизу вверх, положив ладони ему на колени. По-моему, это тело ребёнка.
        - Получается, у оракулов есть свои Вертуны? - у меня даже по-детски отваливается челюсть от такого откровения, - Олуне-е-еть!
        - Вот тебе и олунеть, - смеётся старик, - Конечно, есть. Но мы их не видим. Эти пульсары везде, они невидимы, их никто не чувствует. Это магия мысли, она подвластна только оракулам.
        - А какого они цвета? - я не отвожу взгляда от вещуна в руках старика, - Зелёного?
        - Так они ж невидимы, - тот смеётся, но потом приглаживает бороду, - Но вообще, считается, что чёрного цвета.
        - Круто!
        - Но тебе знать о них много не положено, - старик строго качает пальцем, - Давай это будет нашим секретом?
        Я с готовностью киваю. Секреты - это ведь так круто.
        - Вся магия мысли происходит от них. Маленькие вертуны, их много, и через них мы, маги, можем общаться. Кхм, да и не только маги, - старик качает зелёным вещуном, - Не будь пульсаров, например, ты бы не смог поговорить с отцом.
        - Ааа… - я протягиваю руку к вещуну, улыбаясь.
        Картинка со стариком подёргивается, улетая вдаль. Я протягиваю своё сознание вслед, пытаясь узнать ещё хоть немного, но духи не выдерживают.
        «Хватит, чужак! Ты просил технику Пса!»
        Да какого Пса, на хрен? Тут кладезь ценной информации, а они мне со своим Псом…
        Но это была не моя территория, и сколько бы я не сопротивлялся, рано или поздно духи выполнили бы своё предназначение.

* * *
        - Сегодня мы рассмотрим технику Пса…
        Тот же наставник с короткой бородкой, только он уже намного старше. Осанка подёрнулась возрастом, морщинки возле губ и глаз. Но взгляд всё тот же - мощный, подпитанный внутренней силой.
        Я сдержанно киваю. Кажется, мой парнишка уже вырос, стал мужчиной.
        Три нижние чакры полностью развиты, и чётко видна четвёртая. До меня доходит, что все следующие ранги магов, начиная от Первого Дня, развиваются с помощью этой чакры.
        Магия материи подпитывается магией мысли.
        - Что-то я не вижу особого энтузиазма, - замечает наставник.
        - Сегодня я повздорил со Стражем Душ, - нехотя отвечаю.
        Картинка вдруг стала подёргиваться. Духи сообразили, что это немного не то воспоминание, и попытались прокрутить дальше.
        Но я снова усилием воли остановил, ощутив в ответ искреннее возмущение.
        А разговор с наставником продолжался.
        Бородатый качает головой:
        - Это плохо. Стражей Душ лучше не трогать.
        - Они искали Иного. И я не смог оказать сопротивления.
        - Понятно. Как ты себя чувствуешь?
        - Неважно. Но я уже был у нашего духоправа, так что всё в порядке.
        - Прекрасно. Так вот, сегодня мы…
        - Можно ли от них защититься?! - я перебиваю наставника.
        - От Иных?
        - В Пробоину этих Иных! От Стражей Душ… Им дозволено слишком много, и мне очень не понравилось ощущать себя беспомощным. Какой смысл уметь сражаться, если тщедушный рак может перетрясти мозги.
        - Ну, Иные - это ведь не сказки…
        - Но искал этот Страж не Иного. Я кожей чувствовал, что ему было интересно наше отношение к государю, - мои кулаки сжимаются, я стискиваю зубы, - Если честно, то с возрастом наш Царь становится всё подозрительнее.
        Наставник мрачнеет, качает головой.
        - Не на того думаешь, внук, - он вздохнул, - Это скорее его наследники пускают рябь по воде. Надо понимать, что двойняшки не хотят делить трон.
        Тут я чуть не потерял картинку из виду. Потому что пришлось вспоминать, что говорил тогда Вепрев-младший в поезде насчёт государя.
        Какие наследники? Он же говорил, что у Царя нет наследников. Или в борьбе за трон они так и переубивали друг друга?
        Я в видении ругаюсь:
        - Но твою Пробоину… я не понимаю!
        Наставник строго спросил:
        - Кто из одногодок наследует трон? Огняш или оракул?
        - Тот, кто первый родился.
        - А если повитухи мертвы, мать сражена Чёрной Хворью, и каждый из наследников заявляет, что он первый?
        Я-Борзов молчал.
        А я-Тимофей Зайцев лихорадочно пытался расставить фигуры на шахматной доске. Кажется, много лет назад в Красногории произошла жестокая борьба за трон, и в ней не было победителей.
        Но, вероятнее всего, именно в этой борьбе под каток попали Борзовы. И мои губы, словно в подтверждение этой теории, произнесли:
        - Победит тот, кого поддержат Великие Рода?
        Наставник молчал, рассматривая меня. Потом усмехнулся:
        - Вот теперь, Дмитрий, ты явно стал умнее.
        - Ладно, это опасные разговоры, - я махнул рукой, - Так может ли маг-боец без обруча с «тхэлусом» защититься от оракула?
        Духи Борзовых почему-то пытались вырвать картинку, поменять на нужную. Но не на того напали…
        Уже глухо звучат слова наставника.
        - Ты знаешь, что огонь может сжечь, может согреть, может осветить тебе путь. А что ещё он может?
        Картинка удалялась, закручиваясь, и я хватался из последних сил, пытаясь замедлить время. Что, что может ещё огонь?!
        Смешно, учитывая, что мой Василий вообще с заблокированной магией. Но интуиция подсказывала, что, не смотря на стихии, суть у всех магий одна…
        - Ослепить?! - вдруг догадываюсь я, проговаривая вслух.
        Наставник улыбается, кивает, и картинка меркнет.
        Ух, толчковые псы, да что это за обучение такое?!
        «Как ты смеешь, чужак? Ты и так увидел слишком много. У нас уже нет сил…»
        Зато у меня есть…
        Я с мысленным вздохом впустил, наконец, ту картинку, что пытались с самого начала показать духи.

* * *
        Мы уже на улице.
        Над нами ярко светит Красная Луна, и она приближается к Пробоине. Я знаю, что сейчас она «уйдёт».
        Впереди перед нами Красный Карлик. Этот Вертун спрятан в бетонном саркофаге, прилипшем к высокой скалистой стене. Гребень плато хорошо виден в свете Жёлтой Луны, висящей над ним.
        В темноте вокруг меня силуэты магов-бойцов, у некоторых ярко полыхают кулаки. Далеко позади нас в окопах солдаты Царской Армии, но у них приказ не вступать в битву, пока Борзовы не отступят.
        А Борзовы не отступят.
        Это для Безлунных монстры из Вертуна являются исчадиями Пробоины, несущими только смерть и страх.
        А для нас это суть нашей жизни и природы, неотъемлемая часть магической сущности.
        Магия дана нам для того, чтобы сражаться и защищать. Хотя бы даже тех Безлунных, которые позади нас.
        Я оглядываюсь на солдат.
        В темноте поблёскивают камешки на артефактах, нацепленных Безлунными. Ну да, некоторым они помогут, но, если «уголёк» добежал до солдата - это всё равно смерть.
        Я видел магострелы, нацеленные в нашу сторону. Бесполезное оружие, дарящее Безлунным чувство защищённости. Ведь любой маг первым делом учится защищаться от пуль магострела…
        Их пули всегда подвержены влиянию стихии, и убить мага из такого оружия - та ещё задача.
        - Когда ты воображаешь костёр, у тебя получается лучше всего, - доносится голос наставника откуда-то со стороны.
        Он рядом. Вокруг него горит ореол света - тонкое колечко пламени окружает его, подпаливая травинки под ногами.
        Старик мог бы уже и не вступать в бой, но, если бы он остался сидеть дома, это был бы уже не Борзов.
        - Вообрази, что ты - лесной пожар. Чтобы вызвать Пса, тебе надо поджечь деревья вдали, - при этих словах старик пускает небольшой огонёк в сторону, и тот порхает, словно кусочек тлеющего пепла, - Твоя мысль - это ветер, разносящий огонь. Она же и питает его…
        - Понял.
        - Да ничего ты не понял, безлунь горелый, - ругается ворчливый наставник, - Сегодня тебе надо поймать «уголька».
        Я лишь киваю, хотя где-то в пятках и зарождаются крупицы страха. Не просто «поймать», а сразиться в честной борьбе. Ощутить раскалённые зубы рядом, вдохнуть адский жар из его пасти… и задушить, сломать шею.
        А ведь я могу погибнуть. Но, если всё получится, то почувствую настоящее единство с Красным Вертуном.
        «Угольки» - это элементали огня, самая суть стихии. Техника Пса для мага - это то же самое, что делает Вертун, выбрасывая толпы монстров в округу.
        Вот и я должен их «выбросить». Но для начала нужно ощутить, какие они на самом деле. Почуять эту первозданную ярость, самому стать частью Вертуна.

* * *
        - Иду-у-у-ут! - голоса солдат позади раздаются вместе с треском бетонного саркофага.
        Дальше всё смешалось, духи не могли чётко удерживать картинку из-за накала эмоций. В воздухе повисла ярость - мелькали тени магов, летели огненные шары, и неслись по траве стремительные горящие звери.
        Но я поймал тот момент, когда перед самым лицом клацнула огненная пасть.
        «Уголёк» похож на других элементалей, уже виденных мной…
        Боль от его раскалённых когтей такая сильная, что кажется моей собственной. Но надо отдать должное этому Дмитрию Борзову, в теле которого я катаюсь по траве в обнимку с «адским псом» - он сражается с холодным разумом.
        Окружив тело защитой, одновременно я посылаю в руки море энергии, чтобы сладить с монстром. Прокачиваю энергию через чакры… А этой энергии вокруг целое море - взбесившийся Вертун бесконтрольно выбрасывает её в округу.
        Но мне всё равно не хватает сил. Подпустив «уголька» так близко, я заведомо поставил себя в проигрышное положение. Раскалённые зубы уже порвали мне плечо, прокусили ладонь.
        Одежда на груди уже порвана, и раз за разом, перекатываясь, я оказываюсь под монстром. Огненная пасть клацает перед глазами, капая на лицо раскалённой лавой…
        - Он должен сам! - голос наставника прорывается сквозь шум битвы.
        И вдруг дикий вой, поднимаясь над долиной, заполняет всё пространство.
        - Вывертыш!!! - слышатся крики.
        Это ударило по картинке такими сильными эмоциями, что духи не выдержали, и видение свернулось.
        «Мы… устали».

* * *
        Я лежал в усыпальнице перед закрытой дверью, пытаясь отдышаться.
        Перед глазами так и стояло видение огненного смерча, носящегося по долине перед скалой. И как наставник, окружая себя огненными кольцами и вызывая себе на помощь таких же «угольков», несётся смерти навстречу.
        Много лет назад у Красного Карлика произошла важная битва для того Дмитрия Борзова, из глаз которого я увидел столько интересного. И технику Пса он освоил не благодаря «воображаемому пожару», а потому что не успевал на помощь своему наставнику.
        И ему пришлось вызвать «угольков» прямо на пути Вывертыша, который уже убил пару магов. Им было трудно с ним сражаться, потому что, насколько я понял, не все его видели.
        Эти мощные потоки энергии, когда Дмитрий стал создавать в отдалении копию своих огненных чакр, я запомнил чётко. Он не мог успеть, изо всех сил он попытался оказаться там… и «угольки» появились.
        Тот Дмитрий Борзов оказался молодцом.
        Я ощутил тело Василия, со скукой посмотрев на закупоренную нижнюю чакру. Такая техника, такая мощь… Эх, и негде разойтись.
        Седой хозяин тела на эту мысль только виновато вздохнул. Вася ничего не мог поделать.
        - Не дрейфить, - я усмехнулся, с кряхтением поднимаясь.
        Моя рубашка была мокрой, как будто я действительно сам участвовал в битве.
        Духи уже не отвечали даже при касании к носу собаки. Да и вообще, в усыпальнице исчезло что-то незримое, не ощущалось присутствия великих.
        Вздохнув, я взял трость и вышел наружу.
        На улице всё то же солнышко, красивый сад. И хмурое лицо Бориса Вепрева, с кучей охранников за спиной - держа в руках уже бесполезный медальон, носатый со злостью пилил меня взглядом.
        Он знал.
        - Ой, - моё лицо удивлённо вытянулось, - Какая досада…
        - Думаю, ни о каких договорённостях и речи быть не может, - рыкнул Борис, - В подвал его!
        Глава 9. Жаждущий
        Ну, вот и подвал…
        Спустились мы туда по винтовой лестнице в башне, совсем неподалёку от сада с усыпальницей. Трое конвоиров и Вепрев-младший вели меня по тёмному коридору, на стенах которого обильно разрасталась плесень, а нашим шагам вторила редкая капель.
        Мне приходилось усиленно работать тростью, раскачиваясь при ходьбе из стороны в сторону, и это доставляло особое удовольствие Вепреву и его свите. Нога меня на самом деле не беспокоила, но актёром я был хорошим - приходилось играть свою роль, снижая бдительность.
        Всё это время я пытался лихорадочно сообразить, что мне делать сейчас. Покорно сесть в заточение или попытаться сбежать? Не хотелось бы сгнить тут до конца дней… и в то же время меня могли размазать по стене, как того беднягу Георгия.
        Я думал, что мы уже пришли, но коридор потихоньку спускался, и вскоре мы упёрлись в толстую дубовую дверь со смотровой прорезью. Нижние доски у двери заметно подгнили, а ржавые петли своей рыжиной уже подкрасили дерево.
        Борис кивнул одному из охранников, и тот постучал. Показалась тень в прорези, блеснули глаза.
        - О-о-о, наше лунное сиятельство, - прозвучало это с издёвкой, и без особой лести.
        Скрип несмазанных петель резанул по ушам, в тишине подвала это было настоящей пыткой.
        Открыл нам хмурый тюремщик, с неопрятно блестящей бородой и в ужасно засаленной форме. То ли пыльный фонарь плохо освещал, то ли его мундир был такой грязный, но фиолетовый цвет ткани едва проглядывался.
        Под растрёпанной чёлкой у надзирателя блеснул серебристый обруч. С уже знакомым чёрным камушком в оправке.
        - Господин Вепрев, ну какая честь, собственной персоной, - тюремщик облизнулся, снимая с зубов остатки еды, и поспешно вытер блестящие пальцы о боковые карманы.
        В нос ударил запах вяленой рыбы и уже кислого пива.
        - Сколько раз я говорил, что выпивка на посту запрещена? - поинтересовался Борис, едва сдерживая гнев.
        - Виноват, - равнодушно ответил тюремщик, - Сменщика нет, начальник тоже не появлялся, и я здесь уже четвёртый день… Или пятый?
        Глядя в его соловые и чуть безумные глаза, я поверил сразу. И даже посочувствовал - знаю я, что такое долгое дежурство. Через некоторое время инструкции становятся главным предметом ненависти.
        - Только сегодня сюда должны были привести нового узника, - недоверчиво сказал Вепрев.
        Происходило что-то явно странное, и его злость разом испарилась.
        - Так… не было никого! - тюремщик удивлённо протёр глаза, обернулся назад, в сумрак своего коридора.
        - А может, ты проспал? Или тебе рак в мозги залез? - Вепрев раздражённо втянул воздух длинным носом, будто пытался унюхать магию мысли.
        - Борис Андреевич, я, может, и выпил, но защиту никогда не снимаю, - надзиратель постучал пальцем по серебристому обручу на голове.
        Охранники переглянулись между собой. А я попытался вспомнить, кто из них отводил белобрысого «в подвал». Кажется, из тех двоих тут никого не было.
        - Сходи-ка наверх, в караульную, разберись, - Борис обернулся к одному из охранников, и в глазах носатого я увидел лёгкую тревогу.
        Ага, жжёный ты пёс, значит, моё появление в доме Вепревых закрутило какие-то маховички. Мне даже самому стало интересно, что же такое задумал этот Георгий. И ведь как ловко всех провёл, даже я клюнул…
        Посланный с заданием боец стал удаляться, а Борис сказал, заметив мой взгляд:
        - Поменьше радуйся, - он поморщился, - Надеюсь, твоя камера покажется тебе царскими хоромами.
        Носатый достал из кармана обруч с тхэлусом и надел. Оставшиеся двое охранников поступили так же.
        - Вообще, мы его стараемся держать впроголодь, - будто оправдался передо мной Борис, - Но мало ли… - и он надел такой же обруч и мне.
        Речь, видимо, шла об оракуле, которого скрывали здесь. И я очень надеялся, что это тот, который мне нужен.
        Обруч на голове был мне неприятен. Не знаю, почему, но ментальная защита дарила чувство глухоты. Пусть меня не могли просветить, но и сам я уже не способен что-то улавливать.
        За дверью обнаружился пост надзирателя - грязный стол, табурет… и небрежно прислонённый к стене магострел со штыком на дуле! На столе среди кусков рыбы хаотично валялись несколько патронов с красными задками.
        Мне понадобилось усилие, чтобы не заострять внимание на оружии. Для этого я больше постарался прислушаться к тюремщику. Кто он, маг или безлунный?
        Ага, с этим обручем на голове ни единого проблеска псионики. Твою же псину… Ладно хоть, под засаленными рукавами у тюремщика нет браслетов.
        Рядом с постом открытая дверь в комнату с топчаном. Это явно должна была быть камера, но надзиратели приспособили её для своих нужд. Сейчас там горел небольшой камин и даже закипал шумящий котелок.
        Вепрев недовольно оглядел всё это, и тюремщик так же равнодушно ответил:
        - Я пост не мог оставить, Борис Андреевич. Но четыре дня…
        - Разберёмся, - Борис поморщился и кивнул на меня, - Вот этого вот господина надо определить, но следить за ним ты должен вдвое серьёзнее, чем за оракулом.
        - Я - следить?!.. - бородатый грязнуля возмутился, намекая, что пора бы его сменить.
        Вепрев, грозно поджав губы, зажёг на пальце огонёк. Послушное пламя едва затрепетало, подгоняемое лишь дыханием.
        - Не забывайся, боец.
        Огонь отражался в равнодушных глазах тюремщика. Мне показалось на секунду, что тот раздумывал, а не броситься ли на господина… В любом случае, его дежурство ведь закончится, пусть и смертью.
        Но надзиратель вздохнул, снял с пояса связку ключей, стал перебирать их. И ткнул пальцем в дверь напротив, самую ближнюю к посту.
        - Сюда, - он сунул ключ в скважину, и стал мучиться с заржавевшим замком.
        Я покрутил головой, осматривая Вепревские казематы.
        Замки и петли не смазывают. Сырость, вонь, плохое освещение. Надо сказать, о заключённых тут особо не заботятся.
        Как и о надзирателях…
        Я удерживал в поле обзора магострел, стоящий у стола. До него всего два широких шага, или один прыжок.
        Борис, увидев, что я оглядываю коридор, ткнул пальцем вверх:
        - Тоже тхэлус.
        Я поднял взгляд. В каменной кладке под потолком торчал гвоздик, отливающий тусклым серебром, и на его кончике был вправлен уже знакомый чёрный камешек.
        Если приглядеться, дальше по коридору до самого тупичка такие гвозди с тхэлусом попадались через каждые шагов десять, прямо над камерами.
        - Вепревы строго хранят свои секреты, - с широкой улыбкой сказал носатый, - Ни одна оракульная ищейка не сунет сюда свой нос…
        - Ты бы про нос меньше шутил, - я растянул губы в ответной ухмылке.
        Улыбка сразу слетела с лица Бориса, он шумно выдохнул.
        - Эй, безлунь, ты как с господином говоришь? - мне на плечо легла рука охранника.
        Я немного удивился, когда оказалось, что моё тело встало в привычную и удобную позицию - носки чуть сдвинуты друг к другу, колени полусогнуты, а ладонь сама перехватила трость ниже рукояти.
        Твою ж псину, Василий, а ведь после обучения в усыпальнице Борзовых у нас с тобой появились явные подвижки. Синхронизация тела и мысли ошеломительная.
        - Не стоит, Егор, - великодушно покачал головой Борис, - Бедняге и так суждено провести в этой камере месяц, в ожидании дня рождения.
        Охранники засопели от сдерживаемого смеха, а я медленно выдохнул, разгоняя биоритмы и запечатлевая, как расставлены вокруг фигуры.
        Тюремщик возится с замком, его спина передо мной. Вепрев по левую руку от него, с улыбкой тычет пальцем вверх.
        Один охранник справа, положил руку на моё плечо. Второй за его спиной, и он вообще отвлёкся, мечтательно косится на недопитую кружку с пивом.
        Ну, толчковые псы, поехали… Вася, не подведи.
        - Ярость пса, - тихо говорю я, сплетая пальцы в якорь, запускающий механизмы.
        - Что? - успевает спросить Борис, но его голос уже начинает растягиваться.
        Берсерк вступает в свои права, замедляя время и окрашивая мир в чёрно-белый цвет.
        Я чуть наклоняюсь вперёд, и рукастый охранник тянется следом, чтоб потянуть на себя. А кончик моей трости уже стреляет ему в пах.
        Хлопок и вспышка сбоку, охранник вскрикивает, но я, не теряя время, со всей дури втыкаю в висок тюремщика костяшку большого пальца. Тонкая кость хрустит, надзиратель вздрагивает и заваливается на ошалевшего Вепрева, а я помогаю, отталкиваясь от его шеи.
        Охранник, которому трость заехала в пах, почему-то уже лежит у стола, под ним копошится второй.
        Я в один прыжок оказываюсь рядом со столом, и в руку ложится ножка табурета. Замахиваюсь, и деревянный снаряд улетает в сторону Вепрева, который пытается отвалить от себя мёртвого надзирателя. Табурет попадает Борису прямо в голову, но ожидаемо срабатывает защита.
        Грохот, дым, и опалённые куски дерева разлетаются по коридору. Я же сразу вскидываю винтовку и стреляю в силуэт Вепрева - на таком коротком расстоянии маг не успеет отвернуть пулю.
        Хладнокровно ступая в сторону, я всаживаю штык в шею охраннику с прожжённой дырой в паху. Но вот второй боец, хоть и ударился головой об угол стола, уже сориентировался и выкинул в мою сторону ладонь.
        Дёрнув головой, я едва уворачиваюсь от полетевшего в голову огненного шара, и пытаюсь заколоть противника. Тот уже почти отбросил труп товарища, и голой сияющей рукой отмахивается от штыка.
        Он успевает запустить ещё один огненный шар, и тот снова пролетает рядом с моим ухом, заставляя отпрыгнуть. Я упираюсь лопатками в стену и рывком опрокидываю стол на противника.
        Рука сама грабастает пулю, упавшую на пол, открывает казённик в винтовке, суёт. Передёргиваю затвор и показываю из-за стола штык, в который сразу попадает шар огня.
        И тут же я выглядываю.
        - Твою ж… Пробоину, - обречённо сказал охранник, не успев зарядить новую магию.
        Я спускаю курок. От прямого попадания защитный артефакт бойца не спас.
        Присев, я пошарил в поисках ещё одного патрона, зарядил, и осторожно пошёл в сторону Вепрева, вокруг которого ещё витал дым.
        Борис был без сознания.
        У него защита явно лучше, чем у охранников - пуля попала прямо в лоб, и там теперь красовалось большое красное пятно. Но законы биологии никто не отменял, поэтому носатый отключился.
        Я осмотрелся, снова оценивая тот разгром, который устроил на шахматной доске. Три фигуры в ауте, а королю шах.
        Время стало возвращаться в свои права, окрашивая подземелье по все положенные цвета.
        Обожжённое ухо сразу же загорелось адской болью, заныли колено и плечо. Все прыжки и кувырки в режиме берсерка оказались на самом деле не так грациозны и успешны, но свою задачу он выполнил.
        Правда, у меня была куча вопросов. Особого плана я не имел, но откуда, пёс его подери, мой берсерк точно знал свойства Вепревских браслетов?
        Я поднял свою трость. Её конец был обуглен и расщеплен. И дыра в штанах охранника… она слишком огромная для простого удара палкой.
        Кажется, Георгий принёс мне не совсем обычную трость. Да твою псину, тут действует целый отряд заговорщиков, но предупредить меня почему-то не удосужились.
        - Ваши проблемы, - прошептал я.
        Пусть они на моей стороне, но мне очень не хотелось быть пешкой в чьей-то игре. Всем что-то нужно от меня… кхм… от Василия.
        Я быстро подошёл к выходу и захлопнул дверь, задвинул толстый засов. На досках едва заметно блеснула магическая плёнка - вход в темницу тоже охраняла защитная магия.
        Сняв ремни с охранников, я вернулся к Вепреву и задумчиво посмотрел на него. Если связать Мага Первого Дня, тем более, огняша, то что он сделает, когда очнётся?
        Спалит эти ремни на хрен. И мне что, сидеть рядом и ждать, когда он очнётся? Допросить его желательно, но времени на это нет. Ну, если я всё ещё хочу сбежать…
        Я вдруг понял, что не знаю, как поступать с таким пленным. Да твою ж луну, Василий, ну подскажи что-нибудь?
        От седого хозяина тела прилетела неуверенная эмоция - тот тоже не представлял, что делать с сильным магом.
        Поджав губы, я поднял магострел, прижал штыком к красному лбу Вепрева.
        - Извини, ничего личного.
        Палец стал давить на курок, но тут послышалось…
        - Погоди.
        Слабый голос, да ещё и отделённый дубовыми досками. Откуда? Кажется, из следующей камеры.
        - Ключ с потёртой шейкой, - донеслось оттуда.
        Я подошёл к двери, в которой ещё осталась торчать связка. Бегло просмотрел ржавые ключи… Блестящий от частого использования выделялся сразу.
        У камеры с узником замок провернулся легко, но петли двери тоже ужасно скрипели.
        Внутри мне открылась удручающая картина, больше напоминающая сказочного Кащея в заточении. Старик с длинными волосами и бородой, в серой хламиде, должен был стоять в центре камеры, но от бессилия лишь повис на цепях, ёрзая коленями по полу. Цепи от рук шли к потолку, и на ногах кандалы.
        В углах камеры под потолком я заметил ещё гвоздики с тхэлусом. Да и на лбу у старика тоже красовался серебряный обруч, только камушек там был гораздо больше, чем у меня.
        Уж насколько я был воспитан войной, но даже меня проняло, сколько всего надо сделать, чтобы обезвредить оракула.
        - Сергей Разгудин? - с сомнением спросил я, не забывая посматривать в сторону Вепрева.
        Плечи узника затряслись от смеха, но тут же старика скрутил сухой кашель.
        - Я бы… кха… с удовольствием сжёг бы мозги… этой мрази, - оракул улыбнулся беззубой улыбкой.
        Он поднял голову. Мутные, почти белые зрачки слепо ёрзали, пытаясь сфокусироваться.
        - Кто ты, юнец? Ты явно не Георгий…
        Я пожал плечами.
        - Лучше скажи сначала своё имя.
        - Думаю, раз ты пришёл сюда, ты должен его знать…
        Оглянувшись на Бориса в коридоре, я потёр подбородок. Потом решительно подошёл к носатому, грубо схватил его за лацканы и втащил в камеру к старику.
        Тот прислушивался, слепо поводя глазами.
        - Что с ним делать? - спросил я.
        - Ну, не убивать же…
        Я поджал губы. Как вести себя с этим незнакомцем?
        Нацелившись в голову Борису и слушая тишину в коридоре темницы, я сказал:
        - Сейчас я спущу курок, потому что боевой Маг Огня мне тут на хрен не нужен. Скажи, почему я не должен делать этого?
        Оракул попытался тряхнуть головой, чтобы сбросить обруч с камнем. Но у него ничего не получилось.
        На волосах была уже подсохшая корка, но блеснула и свежая кровь. Обруч изнутри, кажется, был шипованным.
        Подумав несколько секунд, я подошёл к старику, и снял с него защитный артефакт. Оракул с заметным облегчением вдохнул, подняв голову к потолку.
        - О, да-а-а…
        - Это ты наложил на меня Магию Вето?
        - Василий?! - оракул округлил слепые глаза, цепи зазвенели от его рывка, - Но… как же…
        Я штыком стянул с волос Вепрева ободок с тхэлусом. Свой я пока решил оставить.
        - Воды бы.
        В одном углу стояли кувшин с кружкой. Едва я глянул на них, как оракул с ненавистью потряс головой:
        - Не эту… там соль. Нормальной воды.
        Я покосился на Вепрева, но старик усмехнулся.
        - Хоть от былого меня остались крохи, но с ним я уж справлюсь.
        Пришлось отправиться в каморку надзирателей за водой. Подумав, я снял кипящий котелок с огня. Непорядок.
        - О-о-о-о… - оракул с видимым удовольствием потягивал питьё.
        Никакого чуда, как в сказках, где сделавший глоток Кащей сразу же набирал чудовищную силу, не произошло. Оракул едва поднимал голову, с трудом глотал жидкость, а ноги так и не поставил прямо.
        Я покрутил связку, подбирая ключи к кандалам, и вскоре старик упал мне в руки. Пришлось подтащить его к стене и посадить, придерживая рукой.
        Слабые пальцы коснулись моего плеча, попытались дотянуться до щеки.
        - Кто ты? - спросил я.
        - Ты должен знать…
        - Представь себе, я жил у Вепревых все двадцать лет, и они ждут не дождутся, когда мы породнимся и вступим в наследство, - усмехнувшись, сказал я, - А теперь говори мне правду.
        - Наследство? - старик удивился, - Но ты же… не Борзов.
        Я счастливо заулыбался. Ну наконец-то, хоть один живой знаток, которого можно потрогать. А если языка можно потрогать, значит, из него можно вытянуть любую информацию.
        - Я и так всё скажу, Василий…
        - Защита не работает? - я неуверенно потрогал свой обруч.
        Неужели оракул читает мысли?
        - Почему же, работает… Просто после стольких лет глухоты у меня сейчас все чувства обострены. Твою же луну, как прекрасно дыхание пульсаров.
        Я вспомнил про невидимые Вертуны оракулов, о которых говорилось в видениях Борзовых.
        А старик сделал ещё несколько глотков, потом скосил на меня мутный взгляд.
        - Меня зовут Альберт Перовский, я служил оракулом в доме Борзовых. И я знаю твою тайну, Рюревская кровь…
        Перовский… Рюревский…
        Рюревский?! Царский Род?
        У меня слегка закружилась голова, когда я представил, какие проблемы несут мне новые знания.
        - Твою же… луну! - вырвалось у меня.
        Глава 10. Неожиданный
        Альберт Перовский, уставившись в полумрак темницы, только посмеивался над моей реакцией.
        Рюревская кровь… У меня сразу в голове всплыла та пробирка, которую свистнули из лазарета Соболевой. Ведь если я наследник, то желающих узнать обо мне правду наверняка целая очередь.
        А если я единственный наследник, который сейчас никому не нужен? Царь болен, и свита наверняка уже поделила власть, как им выгодно - такое творилось сплошь и рядом в истории моей Земли.
        Даже Плетнёв-младший кричал тогда о людях, «которые его убьют»? Дурень влез туда, куда вообще не следовало, и там даже папашка не помог бы.
        Впрочем, что я за него переживаю? Ему-то уже всё равно, а вот мне…
        Ведь меня и вправду могут искать не только Вепревы.
        - Ты действительно не знал, что Рюревский? - послышалось от Альберта.
        Я покачал головой, и это была правда. А мой внутренний гормональный сосед начинал очередную истерику.
        Мне казалось, что оракул чем-то обеспокоен, но его лицо и так представляло сплошную муку, и тут я не был уверен. Впрочем, время шло, и надо было что-то делать…
        - Нельзя просто так сидеть, - я выпрямился на нетвёрдых ногах, по привычке проверил наличие патрона в казённике.
        Мне хотелось спокойно выслушать всю историю, но я чуял, что хозяина тела уже потряхивает. И если я потеряю контроль над телом, это создаст мне проблему.
        Так, Васёк, давай спокойней. Я так-то и сам охренел немного.
        Потом выслушаем старика, только в спокойном месте. Нам отсюда надо выбираться, ты слышишь?
        - Твоя мать была фавориткой царя, - вдруг сказал Перовский, - Обычное дело…
        Меня пошатнуло, я опёрся ладонью о стену. Василий внутри меня, кажется, совсем потерял самообладание.
        - Помолчите, пожалуйста, - процедил я сквозь зубы.
        - А?
        Перовский поднял голову, прислонившись затылком к холодному кирпичу. Его мутные глаза с явным сомнением смотрели на меня.
        А я вспоминал реакцию того Борзова на откровение Духов Рода, которое видел в усыпальнице. Что-то любящий муж был не особо рад узнать правду о жене и ребёнке, и это казалось искренним.
        Или привычка играть дворцовые интриги сохраняется даже в молитвах Духам Рода? Ну, состроить удивлённое лицо, предаться благородному отчаянию и гневу.
        Духи Рода - они ведь где-то там, и мало что могут. А после смерти разберёмся, как говорится, ведь все свои. Мёртвые должны понимать, что у живых свои проблемы, а лояльность Царского Рода надо как-то зарабатывать.
        Вот маманя и старалась…
        Василий дёрнул моими плечами, прикусил мне язык, и я, замычав, шаркнул ногой, пытаясь сохранить равновесие.
        - Василий, ты возмужал… Настоящий воин, - слабо кивнул Альберт.
        Да чтоб его…. Ну как он может говорить, что я возмужал, если должен был меня видеть только младенцем?
        Я стиснул зубы, тронув ободок на лбу. Твою псину, тхэлус меня защищает, но при этом я и сам не чувствую псионику.
        Потом, прикрыв глаза, я попробовал нащупать ту границу, из-за которой выпускал Василия в усыпальнице, чтобы тот говорил. Это было трудно, учитывая, что всё тело полыхало гормонами стресса.
        А если теперь эту границу резко сместить в другую сторону? Не освободить, а засунуть глубже?
        Я сделал это резко, конкретно приложив Васька, и сразу же стало легче. Медленный вдо-о-ох… и ноль эмоций, седой хозяин тела где-то совсем далеко, почти не ощущается.
        Посиди пока там, Вася, потом выпущу подышать.
        Оракул косился на мою улыбку. Чует, кажись, что с Васьком что-то не так. А выяснять сейчас, какой будет реакция на Иного у измученного старика, мне не хотелось.
        - Мне говорили, что обоих Стражей Врат у Борзовых убили… - сказал я.
        - Стражей Врат? - бывший узник довольно улыбнулся, показывая выбитые зубы, - Ты мне льстишь, юнец…
        Он хотел засмеяться, но закашлялся. Ему понадобилось время, чтобы восстановить дыхание.
        - Стражи Врат - это Царская Гвардия. А мы так, местного розлива, - чуть бодрее сказал оракул, - Не дотянул я немного в юности… Но и ладно, служить роду Вечных Лунных тоже большая честь… была…
        - Так тебя не убили?
        - Вепревы должны были убить… - поджал иссохшие губы Перовский, - Но оставили в качестве свидетеля.
        Не спуская глаз с Бориса Вепрева, который так и лежал без чувств, я слушал тишину коридора. Что-то мне подсказывало, что скоро у нас должны быть гости.
        А ещё интуиция говорила, что Георгий тоже о себе заявит. Что-то случилось со сменщиком надзирателя, и мне кажется, белобрысый громила как-то с этим связан.
        - Славины… это ведь они затеяли всё это, - тихо сказал старик, - Вепревы согласились им помочь убрать Борзовых. Но подстраховались, и вот я здесь.
        - Все двадцать лет тут?
        - Ну, раньше это поместье принадлежало Борзовым. Вепревы не теряли надежды узнать… кха… один секрет…
        - А Славины, - я перебил старика, - это у нас…
        Оракул чуть округлил мутные глаза.
        - Тебя что, тоже взаперти держали? - он удивился.
        Я усмехнулся:
        - Ну, условия были получше. Хотя вот сегодня я накосячил, как видите.
        Мне удавалось говорить ровно, и старик не учуял ложь. Что, что, а следить за эмоциями я умею. Тем более, Василий после моего ментального толчка притих.
        - Славины… это же третий Великий Род… ну, то есть, второй уже…
        - Вечные Лунные, - кивнул я, наконец вспомнив.
        Белобрысый Георгий рассказывал мне об этих Славиных. И Вепрев упоминал тогда в карете, что это они могли подослать убийц ко мне в Маловратске.
        А ещё носатый сказал тогда о Перовских…
        - Кха, - вырвалось вдруг у очнувшегося Вепрева, и я вскинул магострел.
        Между нами метр, не промахнусь.
        Борис распахнул глаза, проморгался, пытаясь понять, что происходит. А потом вдруг вытаращился на меня и на оракула.
        - Тхэлус… - прошептал он, - Ты чего наделал?
        Он успел нахмурить брови… Я понял, что маг высвобождается, и уже хотел нажать на курок, как Перовский тронул моё колено:
        - Стой.
        Вепрев замер, уставившись в одну точку. Его желваки играли, губы дёргались, будто происходила какая-то внутренняя борьба.
        Ноги ему я не связывал, и оракул вдруг сказал:
        - Встань.
        Борис послушно, кряхтя от неудобства, перекатился на живот, упёрся лбом в пол.
        Я заметил, что ремни, стягивающие его руки за спиной, почернели и слегка дымились. Ещё чуть-чуть, и вырвался бы…
        - Иди, - прошептал оракул, а потом протянул мне руку, - Помоги, Василий.
        Лишь на миг я призадумался, но потом подхватил старика, помогая встать.
        Мы вышли в коридор, на одном плече у меня висел ослабевший старик, второй рукой я нацеливал ружьё в спину покорному Вепреву.
        Сгорбившись, тот подошёл к выходу, у которого лежали трупы его охранников. Остановился, повесив голову.
        А старика рядом со мной стало слегка потряхивать. Он и так ноги еле переставлял, а тут вдруг стал тяжелеть у меня на плече.
        - Открыть бы, - сказал Альберт, - Думаю, не надо пока отпускать огняша… - его растопыренные пальцы развернулись в сторону Вепрева.
        Я осторожно опустил старика на пол, обошёл носатого, положил руку на засов.
        - Думаешь, сработает? - послышалось из-за двери.
        - Должно, - прозвучал второй голос, уже мне хорошо знакомый, - Магистр так сказал.
        - Георгий? - позвал я, - Это ты?
        За дверью притихли. Потом послышалось недоверчивое:
        - Господин Борзов?
        Ну точно, его голос, белобрысого громилы. Вполне себе бодрый, и не похоже, что его размазали по стенке час назад.
        Я без колебаний отодвинул засов. Мигнула магическая плёнка, намекая на снятие защиты, и дверь открылась.
        За проёмом стояли двое. Георгий и второй, незнакомый мне черноволосый боец. С квадратной челюстью, ростом он был намного ниже белобрысого, но, кажется, в ширине плеч ему не уступал.
        Оба вздрогнули, узрев за моей спиной Вепрева, и на руках у них загорелись шары огня.
        Я приготовился поймать поток псионики от магов, но с досадой вспомнил, что на мне этот дурацкий тхэлус.
        Тут визитёры заметили, что Борис связан, да и вообще подаёт мало признаков разумной жизни.
        Георгий растерянно прищурился, рассматривая меня. Второй, с квадратной челюстью, внимательно оглядывал открывшееся побоище в коридоре.
        Я заметил в лице бойца какие-то знакомые черты. Твою псину, кого он мне напоминает?
        Тут его глаза упали на старика, прислонённого к стене…
        - Магистр! - чернявый сразу же метнулся к нему, чуть не отпихнув меня.
        Перешагнув трупы охранников, он проскользнул мимо Вепрева и присел перед стариком. Закинул его руки себе на плечи.
        - Карл, - пальцы оракула коснулись щеки бойца, - Как же ты вырос-то!
        На вскидку чернявому Карлу было двадцать пять, ну точно не больше тридцати. Если учесть, что старик тут провёл все двадцать лет, то должен был видеть пацана максимум десятилетним.
        И узнал ведь…
        - Господин Альберт, - ласково шептал Карл, помогая старику ступать, - Мы ведь даже не знали, что вы живы…
        - Понимаю, понимаю, мой мальчик, - кивал оракул.
        От меня не укрылось движение сбоку. Что-то полыхнуло, но уже в следующую секунду приклад моего ружья заехал в голову Борису Вепреву. Видимо, Перовский от чувств потерял на миг контроль над магом, и тот разом сжёг ремни, даже успел вскинуть руки.
        На лице носатого появилась улыбка, но сразу затухла, когда приклад воткнулся ему в красный лоб. Не знаю, почему я решил не убивать его…
        - Эх, - Георгий упёр руки в бока, разглядывая рухнувшего мага, - Твою ж Пробоину, как нам его вытащить?
        - Ребят позвать? - спросил Карл.
        Тот покачал головой:
        - Нет, слишком рискованно, - Георгий махнул мне, - Давай, Василий, поможешь.
        Я поджал губы, всем своим видом показывая, что мне не особо нравится его ненавязчивость. Но пришлось повесить магострел на плечо, и наклониться, подхватывая Вепрева младшего за плечо.
        - Ну, а теперь молитесь Духам Рода и своей Луне, - прошептал белобрысый, оглядываясь на всех, - Погнали.

* * *
        Такой план не должен был сработать, потому что никто не додумается похищать заключённого из темницы посреди белого дня. Но именно наглость этой затеи давала шанс на успех.
        Эти парни рискнули, и теперь мы быстрым шагом двигались вдоль стены Вепревской крепости, обходя огромный двор по краю.
        С нами было ещё трое мужчин, которые несли завёрнутого в мешковину Бориса. В двоих из них я узнал тех самых охранников, утащивших тогда Георгия после потасовки возле трапезной. Перехватив мой взгляд, один из заговорщиков подмигнул.
        - Пробоины не видно, - сказал Карл, глядя на небо, - Хороший знак.
        - Не говори «луна», пока она не вышла, - хмуро ответил Георгий, тоже поглядывая наверх.
        Я поднял голову. Аномалию и вправду не было видно из двора крепости.
        И почему-то именно с этой стороны двора не было ни одного охранника. Почти…
        Потому что, когда мы обходили очередную дозорную башню, из-за неё вдруг показался молодой парень. Одетый в новенькую фиолетовую форму, он как раз застёгивал ширинку и поправлял китель.
        - Ой, - паренёк замер, оглядывая странную процессию.
        Его пальцы, схватившись за полы кителя, задрожали, а лицо заплыло краской. Кажется, он только что справил нужду, но явно не там, где это разрешено.
        Моя рука застыла на лямке магострела… Ну, толчковый пёс, я привыкший ко всему вояка, но этот пацан даже моложе моего Василия.
        Георгий рядом со мной наверняка думал точно так же.
        - Вот, значит, как мы чтим память Великого Лунного Рода? - холодно произнёс белобрысый, грозно набычившись, - Ссым на его стены?!
        - Я… я… - парнишку затрясло.
        Да, мозгами он был немного обделён. Мешок в руках троих охранников, слепой старик в тюремной хламиде на плечах у Карла… А пацан только и делает, что поправляет китель.
        - Пшёл вон, - процедил Георгий.
        Парня как ветром сдуло, его тень исчезла за следующей дозорной башней спустя секунду.
        - Плохо, - вздохнул Карл, - Он нас видел.
        - Они бы и так поняли, кто всё устроил. Нас видели соседи тюремщика того, - Георгий отмахнулся, потом кивнул, - Но сваливать надо, ты прав.
        Он зашёл за угол дозорной башни, и послышались его ругательства:
        - Да сгинь его луна!
        - Чего там? - тихо спросил Альберт Перовский.
        Старик явно слабел - вся эта гонка, пусть и на плечах чернявого крепыша, вымотала его. Да и контроль над Магом Первого Дня спустя двадцать лет под обручем тхэлуса для него не прошёл даром.
        - Гоша, чего молчишь? - поинтересовался Карл.
        - Да этот зассыха кнопку всю… чтоб его Пробоина сожрала, магию огня ему в жопу!
        Тут стенка перед нами скрипнула, и часть камней отъехала, словно была цельной створкой. Троица сразу опустила замотанного Бориса, схватилась пальцами за края каменной двери, приоткрыла.
        Георгий вышел из-за дозорной башни, вытирая руки пучком травы. Поймав мой взгляд, он резко сжёг пучок магией огня, и встряхнул ладонями, сбрасывая пепел.
        - Чего? - раздражённо спросил он.
        Вот эта злость мне понравилась. Белобрысый был искренним, и мне пришлось признать - без его помощи я бы, может быть, ещё не скоро выбрался бы из темницы.
        - Мог бы и предупредить насчёт трости, - сказал я.
        - Ну, у нас были свои планы на неё, - усмехнулся Георгий, - Но и ваша импровизация была неплоха.
        Он показал мне на открытый тайный ход, приглашая следовать за уже исчезнувшими там сообщниками.

* * *
        За стеной нас ждала крытая повозка, которой управлял очень нервный плюгавый старикашка. Он сразу же закидал нас сверху сеном, ругаясь при этом пятилунным матом.
        - Я вас полдня ждал, вылунь вы проклятая, - старичок чуть не плевался, взбивая сено руками в нескольких сантиметрах от моего лица, - А Пробоина эта зырит и зырит, чтоб она Луной подавилась!
        - Эй, безлунь, ты бы за языком-то следил, - проворчал Георгий из толщи соломы.
        - А ты давай, огню поддай, - веселился старичок, запрыгнув на козлы, - Во полыхнём, все вместе!
        Белобрысый шумно засопел, а Карл прошептал ему успокоиться.
        - Всё, лежим тихо! - плюгавый закрыл тент, и повозка двинулась.
        Потом я с любовью вспоминал грохочущий грузовик, на котором нас возили к Белому Карлику из академии. Это там я жаловался на амортизаторы?
        И дорогу старик выбрал какую-то особенную, богатую на кочки. Я иногда выглядывал, раздвигая пальцами сено, и видел сверху редкие кроны деревьев.
        Из крепости-то я выбрался, но мне не нравилось, что это всё не моя инициатива.

* * *
        Коренастый Карл тоже оказался Перовским. А оракул Альберт был ему то ли дедом, то ли братом деда…
        Едва чернявый сказал, откуда он, как я вспомнил ненаглядную Васька, Елену Перовскую. И вдруг понял, что этот крепыш так похож на неё.
        Ну, не квадратной челюстью, естественно, а какими-то неуловимыми, братскими чертами лица.
        Ещё один из троицы помощников тоже служил раньше у Борзовых. Ну, успел немного, по крайней мере, и тоже давал клятву. А другие двое были связаны с Перовскими.
        - Поверить не могу, господин Альберт, - Карл так и качал головой, - Вы и вправду живы.
        Старик сидел за дубовым столом, отпиваясь горячим чаем, и жмурился от удовольствия.
        - Ну так Вепревы не дураки, - кивнул он, - Убили б меня, и никто б на Славиных не смог показать пальцем. А так, сидел у них козырь в темнице, да сидел…
        При этих словах у Карла сжимались кулаки, и он ругался, прохаживаясь по этим самым Вепревым заборной руганью.
        Мы скрывались в какой-то отдалённой крестьянской деревне, которая, насколько я понял, принадлежала Перовским. Хозяйка дома, дородная Безлунная, прислуживала с явным уважением.
        Иногда она бросала удивлённый взгляд на старика, и в глазах проскальзывало узнавание. Женщине было на вид около пятидесяти, а значит, она могла раньше видеть этого оракула.
        Очнувшемуся Вепреву на руки и на лоб нацепили обручи, с неизвестными мне тёмно-красными камнями, и он сидел связанным в углу, у печи, с нескрываемой ненавистью разглядывая нас. Его допросом пока никто не занимался, да и вообще, как я понял, мы здесь кого-то ждали из старших Перовских.
        - Ничего, государь вас прижмёт к стенке, - уже в десятый раз ворчал Карл, глядя на связанного носатого, - Убийцы Вечных!
        Тот никак не реагировал.
        - А чего Борзов-то тхэлус не снимет? - вдруг поинтересовался один из троицы.
        Георгий покосился на меня и пожал плечами.
        - Не доверяет, может. Я его понимаю.
        Я никак не отреагировал, стоя у окна в обнимку с магострелом. Так-то ясно, что с этим косым ружьём мало что можно сделать, появись во дворе противник.
        Но в избе, в упор, это было страшное оружие. Что-то мне подсказывало, что защита, которая раньше висела на Вепреве - удовольствие дорогое. И не все маги могут себе позволить такое.
        Да и вообще, с винтовкой мне всегда было спокойнее.
        - Так это ладно, если не доверяет, - отмахнулся любопытный, - Так ему же мозги разъест.
        Непроизвольно мои пальцы коснулись ободка с камешком. Чего он там сказал про мозги?
        Покосившись на слепого старика, я перехватил его мутный взгляд. Старик едва заметно кивнул.
        Георгий пожал плечами, постучав по виску пальцем:
        - Ну, в академии-то вам должны были преподавать такое, господин Борзов.
        Я кивнул…
        Как назло, мне нельзя было опросить оракула в присутствии лишних свидетелей. Кажется, то, что я - Иной, удивит всех меньше, чем то, что я - Рюревский.
        И поэтому для всех пока я оставался Борзовым…
        Подумав, я стянул артефакт с головы. Рассмотрел чёрный камушек в оправе, потом положил ободок на подоконник.
        И вздохнул с облегчением, чувствуя, как псионика снова вторгается в моё нутро. Пусть крохотным потоком, но это же так классно! Да, Василий?
        Вспомнив, что хозяина тела я загнал слишком глубоко, я попытался отодвинуть границу. Вася отозвался слабым эмоциональным откликом, и я чуть не пошатнулся.
        Вот жжёный пёс, какая слабость накатила. Это тело напрямую среагировало на то, что Васе плохо.
        Я стиснул зубы. Когда он просто был в обмороке, и то полегче было. Может, так глубоко топить Василия опасно?
        - Предложили бы чаю последышу, - проворчал оракул, показывая в мою сторону, - Парню тоже досталось.
        Георгий кивнул, и хозяйка исчезла в соседней комнате.
        В этот момент кто-то спугнул кур на улице, в грязном стекле показался силуэт. Я вскинулся, перехватывая винтовку, и сместился ближе к столу, чтобы укрыться за ним, если что.
        Георгий встал, делая остальным знак приготовиться. Двое заняли позиции по разные стороны от двери, у всех бойцов загорелись руки.
        Вот створка приоткрылась, и послышался голос:
        - Свои, спокойно. Тень Борзовых тут не пробегала?
        Георгий облегчённо выдохнул, остальные тоже расслабились. А я напрягся… псовая луна, где я слышал этот голос?!
        - Если только тень длиною в двадцать лет, - спокойно ответил белобрысый, возвращаясь за стол к оракулу.
        Когда дверь распахнулась, впуская внутрь гостя, я замер на долю секунды…
        На меня смотрел тот самый великолунский диверсант, который прострелил мне ногу в горах возле Маловратска. Он начал хмуриться, его рука потянулась к поясу, и я нажал на спуск.
        Глава 11. Стреляющий
        Незнакомец всё так же был в плаще грязно-белого цвета. Из-под капюшона блестели внимательные глаза, торчал нос с уродливой горбинкой, явно сломанный когда-то. Лицо всё худое, чётко очерченное, и какое-то совсем неприметное с виду.
        Это был точно он. То, что диверсант меня узнал, сверкнуло в его взгляде вместе с отражением вспышки от магического ружья.
        Время словно замедлилось, едва грохнул мой выстрел…
        Пуля, сделав невозможный кульбит, входит в косяк прямо над головой диверсанта. Фонтан опилок накрывает противнику капюшон, но тренированный визитёр резко приседает, уже выдёргивая из кармана пистолет.
        Я сам пригибаюсь, скрываясь за столом, и грохочет второй выстрел. Вот только не мой и не в меня.
        Падает один из бойцов, стоящих сбоку от двери. Остальные в помещении, явно растерянные, только начинают зажигать магией кулаки.
        Диверсант быстр, и в его руке уже появляется нож. Короткий замах, и блестящее лезвие летит… в Альберта Перовского.
        Старый оракул слишком много пробыл в темнице, и не успевает никак среагировать, так и сидит с бокалом чая в руках. Стол длинный, я совсем с другой стороны, и тоже не успею…
        Но внучатый племянник не для того спасал деда, чтобы вот так глупо потерять. Карл успевает бросить своё тело на столешницу, и нож, войдя точно лезвием вперёд, исчезает в складках его формы.
        То, что я в это время повернулся, провожая взглядом полёт острого снаряда, помогло увидеть ещё одну странность: один из трёх бойцов, с которым мы спасали оракула, тоже выхватил нож.
        Он должен был бы атаковать незнакомца в дверях, но вместо этого повернулся и рванулся к старику. Нырок Карла на стол помешал ему, и злоумышленнику пришлось поставить ногу на скамейку, чтобы оттолкнуться и перепрыгнуть сверху.
        Вот только я уже метаю магострел со штыком. Почти в упор, но слишком медленно - мне кажется, что все движения длятся целую вечность.
        Время замедляется ещё, и последний толчок сердца был уже тысячу лет назад…
        Твою псину, я не успею, если старик не пошевелится! Какого хрена, только появилась реальная зацепка из моего прошлого, и сразу её потерять?!
        Всем своим нутром я тянусь мысленно туда, к оракулу. Ну же, старый ты пердун, только одно движение… Грёбанная псионика, где ты, когда так нужна?!

* * *
        Сознание даже не успело свернуться, а я уже вижу в руках перед собой бокал, греющий мне пальцы.
        И чувствую дикое удивление старого хозяина тела, глядя на того, кто появился в дверях. Альберт Перовский не ожидал увидеть этого человека, поэтому и впал в ступор.
        У меня нет времени на всё это…
        Все усилия я бросаю на то, чтобы отдёрнуть голову и рвануть назад. Да заодно плеснуть кипятком в лицо оскалившемуся предателю, нож которого движется уже совсем рядом.
        Я чувствую, как ревут от боли мои старые, немощные мышцы. Как суставы стреляют, вонзаясь в шею и спину острыми иглами.
        За двадцать лет казематов это состарившееся тело отвыкло от резких движений, и сейчас поплатится за такие кульбиты.
        Лезвие совсем рядом, вторая рука бойца коснулась моей шеи, но я уже падаю со скамьи. И вижу, как в бок предателю влетает винтовка, вонзаясь прямо штыком.

* * *
        Могу поклясться, что в какой-то момент я увидел картину одновременно из сознания двух людей.
        Я чую, как выбивается из слабых лёгких воздух от удара лопатками, но при этом уже стою в теле Василия, вытянув руку вслед за улетевшей винтовкой - только что закончил бросок.
        Кокон ещё только отпустил моё сознание, как импровизированное копьё штыком вонзилось в рёбра предателю. Тот успевает всем весом налететь на старика, но удар ножом смазывается, и оба просто сваливаются со скамьи.
        - Кха, кха, - я хватаюсь за рёбра, хоть и понимаю, что боль от удара лопатками об пол принадлежит не мне и даже не Василию.
        - Стоять! - крик в правое ухо вернул меня к реальности, заставляя время снова ускориться, - Стоять, я сказал!!!
        Я повернул голову. Диверсант уже исчез, только сиротливо приоткрытая дверь чуть покачивается, зияя прожжёнными дырами - кто-то всё же атаковал гостя.
        Передо мной стоит Георгий, нахмурившись и направив на меня горящую красным пламенем ладонь. Вторая его рука направлена к двери. Он скалит зубы, пытаясь осмотреть всё, что произошло, но дёргает головой, разрываясь между мной и дверью.
        - Твою луну, - Георгий сжимал и разжимал кулаки, заставляя огонь на пальцах волноваться и трепыхаться, - Что это за нахрен?!
        Он так и не мог поверить, что все его соратники оказались мертвы в мгновение ока.
        Скрипнула другая дверь в помещении, оттуда выглянула испуганная хозяйка. Она не решалась войти, только её круглые глаза белели в полумраке.
        - Ох, ох, Святые Привратники, - слышался её шёпот.
        Да, посмотреть тут было на что…
        Один из бойцов у двери застрелен, второй лежит с ножом в шее. А убийца хорош, я ведь даже не успел заметить, когда он метнул второе лезвие.
        - О-о-о… - послышался старческий голос, - Нет, мальчик мой, мальчик!
        Это заворочался старик возле скамьи, он пытался вылезти из-под тела бойца-предателя. Кашляя и надрываясь, оракул тянул свои руки к Карлу, который так и лежал на столешнице животом вверх. Рукоять ножа чётко торчала из груди чернявого.
        - Да как же так, - Георгий, стискивая зубы, только и водил огненными руками из стороны в сторону, - Наш информатор… он же… да как так-то, твою Пробоину?!
        Тут я сделал шаг в сторону, грубо схватил Георгия за лацкан кителя, вздёрнул. Куда там, попробуй встряхнуть такую раму.
        Но белобрысый вздрогнул сам. Совсем рядом с моей головой полыхали его кулаки, отдавая в лицо жаром.
        - Боец, - ровно и твёрдо сказал я, - Успокойся. Вас просто поимели.
        - Но Ключевцы… Это же они сказали нам про Альберта… - Георгий потушил руки, хотя в его глазах так и сквозила растерянность.
        Вероятно, он очень долго обдумывал этот план побега, и то, что сейчас произошло… Я его понимал, но мне хватало истерик и от моего внутреннего соседа.
        Поэтому я просто влепил Георгию пощёчину. Для этого пришлось тянуться, но голова белобрысого громилы едва заметно дёрнулась. Я всё же в сравнении с ним был дрищом дистро-класса.
        - Георгий, - я потянул за лацкан, - Тебя поимели, но все живы. Карлу надо помочь, пока не поздно!
        Я видел краем глаза, что чернявый на столе, несмотря на торчащий в груди нож, вяло двигает руками.
        - Но… Но…, - Георгий вытаращил глаза, до него не совсем ещё доходили мои слова, - Ключевцы же…
        - Да и главный ваш презент сейчас сбежит, - усмехнулся я, - Выполняй, боец!
        Борис Вепрев, к счастью, за всё это время успел проползти только полпути до заветного выхода на свободу. Всё-таки на него навесили хорошие путы, раз он так и не смог их сорвать. Поэтому носатый и ворочался, как червяк, где-то за столом.
        Белобрысый после моего окрика вдруг посерьёзнел. Я знал это свойство солдата - внутри паника, если нет командира. Но вот поступают указания, и тело превращается в универсальный инструмент. И даже мозги будут работать, как надо.
        Георгий метнулся к Вепреву и ударом ноги приложил его голову об пол. Грубо, но действенно - носатый отключился сразу.
        - Гнида Вепревская, - прорычал белобрысый, и сразу перебежал к Карлу, - Сгинь луна, и лекаря нет!
        Тот хрипел, изо рта у текла кровь.
        - Погоди, погоди, Карл, только не смотри в Пробоину, - Георгий махнул хозяйке, - Так, ты, неси сумку.
        Та кивнула, исчезла за дверью.
        Альберт Перовский, наконец взгромоздившись на скамейку, охал, касаясь пальцами лица чернявого. По щекам старика текли вполне честные слёзы.
        Хотя разок оракул глянул на меня, и в его взгляде прорезалась сталь. Перовскому не надо было объяснять, что за хрень сейчас тут с ним приключилась.
        Ледяной взгляд оракула, впрочем, тут же растаял, когда Георгий начал выуживать из принесённой сумки инструменты и баночки. Здесь ему сейчас тоже пригодятся навыки, приобретённые в полевом госпитале.
        - Воды горячей, быстро! Не трогай нож, нельзя пока. Здесь прижимай, господин, давай… - белобрысый заставлял старика участвовать в операции, - Зови его, оракул!
        Я прошёлся по избе, оглядев каждого бойца. У одного огнестрельное в груди, у другого нож в шее.
        Диверсант был хорош, даже очень. Одна атака - один труп. И пистолет у него опять же, скорее всего, обычный, без магических свойств.
        Секрет обычного огнестрельного оружия в этом мире охраняется очень строго. И, когда я оглаживал раскуроченный косяк над дверь, то понимал, почему.
        Маг имеет большие шансы повлиять на пулю, пущенную из магострела. У неё свойства одной из стихий.
        Но как этот горбоносый незнакомец смог отвернуть пулю на таком близком расстоянии? Судя по тому, что косяк разворотило, словно от взрыва, и даже брёвна в стене пострадали, это придало пуле ещё больше убийственной силы.
        Но диверсант был оракулом, разве нет? Может ли маг мысли воздействовать на магию материи так сильно?
        Сомневаюсь… Магия мысли и магия материи идут близко, но порознь. Чёрная чакра у оракулов означает, что они чётко выбрали свой путь.
        Этому диверсанту что-то явно помогло.
        Стоп. Если есть Вепревские артефакты, защищающие от физического и магического нападения, то что мешает сделать другой, который отклоняет пули?
        Да, если уж шпион вышел на дело, то он должен быть обвешан такими плюшками по полной. И, судя по всему, это мощные артефакты.
        Я потёр подбородок, оглядывая дверь. Не сходя с одного места, этот хмырь увернулся от пули и застрелил двоих.
        Если бы не мой выстрел, на эффекте неожиданности он бы спокойно расправился со всеми. Тем более, у него был сообщник…
        Я оглянулся назад, где над Карлом на столе колдовали Георгий с Перовским. Быстро прошёл к ним, обойдя Вепрева-младшего.
        - Ты что удумал? - послышался голос белобрысого.
        Он покосился на меня, когда я склонился над трупом предателя.
        - Это который? - спросил я, - Он тоже у Борзовых служил?
        Мёртвый выглядел слишком молодо. Если только Борзовы не принимали себе в бойцы пятилетних мальчишек? Почему я раньше над этим не подумал?
        - Вроде… - послышалось от белобрысого.
        Обыскав труп, я не нашёл ничего особо криминального. Ничего такого, что указывало бы на предательство.
        Впрочем, на руке обнаружилась татуировка. Корона с тремя венцами, и перечеркивающий её ключик.
        - Как Ключевцы могли-то? - зло бросил Георгий, уже работая иголкой с ниткой, - И ты, Вася… господин Борзов, откуда вы узнали?
        - Долгая история, - поморщился я, - Так это герб Ключевцев?
        И Георгий, и Альберт Перовский кивнули.
        - Кто такие эти Ключевцы? - спросил я, но в этот же момент ко мне пришло нехорошее предчувствие.
        Я встал, нервно поглядывая на дверь.
        - Что? - рука Георгия замерла с натянутой ниткой.
        - Уходить надо…

* * *
        Мы покидали деревню в спешном порядке.
        Крестьяне постарались, помогая перенести трупы в телеги и заметая следы, и тоже все ретировались в поле. Ведь сейчас было время сбора урожая, да и скоро должна была вернуться Белая Луна. А это значит, что Перовские, которые владели этими землями, скоро будут созывать всех на ополчение к Вертуну.
        Так-то на земле Перовских была только пара Красных Карликов, и один почти потухший Синий на болотах, и прибытие Белой Луны никак не должно было на них повлиять. Но история знала много разных случаев, и указ Царя ясно гласил - «охранять Врата при любой Луне».
        Всё это объяснили мне, пока я покачивался в повозке, глядя на бледного Карла. Крепышу досталось, но Георгий знал своё дело - до лекаря Перовских боец точно дотянет.
        Старый оракул ни словом не обмолвился о том, что произошло с его сознанием во время нападения. Лишь когда я помогал поднять Карла в телегу, шепнул мне:
        - Потом поговорим, Иной.
        Сказал без злобы, без ненависти. Скорее, это прозвучало обречённо…
        Я лишь хмыкнул, едва заметно кивнув.
        Альберт Перовский мог бы выдать меня. Но я спас жизнь его племяннику, а это что-то да значило. Этот старик был не из тех, кто разбрасывается роднёй - он был отрезан от неё двадцать лет.

* * *
        Наш обоз быстро двигался к поместью Перовских через засеянные поля и холмы, поросшие редкими кустами. Я с тревогой оглядывался на исчезнувшую вдали деревню.
        То, что за нами погоня, мне было ясно. Но она не была целенаправленной… Скорее всего, Вепревы обнаружили побег из темницы и пропажу Бориса, и теперь просто ищут следы, прочёсывая окрестности.
        Сначала будут искать вблизи, потом расширят круг поисков. Такому сильному роду будет начхать, что тут земли Перовских. Была надежда только на то, что не сунутся прямо в поместье. Это же прямое нападение.
        Но визита подозрительных Вепревых следовало ожидать. Надеюсь, глава Перовских сможет разрулить такое.
        Как пояснил Георгий, Перовские всегда были дружны с Борзовыми и с готовностью служили Вечным Лунным. Альберт, служивший оракулом у них, был ярким тому примером - лучшего своего предсказателя Перовские отдали, не моргнув и глазом.
        Потому что это - честь для Лунного рода. Ну и надежда на продолжение и укрепление родственных связей.
        Что Вепревы, что Перовские, что Ключевцы… Все они жили в Магославском крае ещё во времена Борзовых. Нет, в крае было полно и других, более мелких родов Лунных и Подлунных, но на слуху были только эти самые сильные фамилии.
        Ключевцы тоже пытались породниться с Борзовыми, но были в этом плане более нахрапистыми. Их не интересовали связи через всяких там двоюродных племянников, ведь седьмая вода на киселе не приближала амбициозный род к Вечной Лунной Крови.
        - Борзов тогда взял в жёны Ветрову, а она ж совсем из другого края, - рассказывал Георгий, глядя, как возница понукает лошадь, - Ключевцы, видать, этого не простили, у них была своя выгодная партия.
        - А этот, который появился там… в избе, - я махнул назад.
        Тот диверсант оказался информатором, как пояснил мне белобрысый. Я потребовал рассказать подробнее, и всё оказалось до банального просто.
        То, что в крае после смерти Борзовых стали заведовать Вепревы, да и тем более самым наглым образом претендовать на наследство, многим очень не нравилось. Тем же Перовским, потому что у них двадцать лет назад погибло много родных в том страшном событии.
        И втайне они пытались докопаться, что же произошло тогда. Слухов ходило много, кто-то их распускал, а тут не так давно в поместье Перовских объявились Ключевцы.
        Мол, у них один оракул прибыл с фронта, где кое-что слышал. Ясное дело, многие рода отправляют на войну с Великолунией рекрутов.
        - Это вот он и был? - поинтересовался я, - Тот маг? Как его зовут?
        - Вячеслав, - хмуро прошептал старик, - Мой ученик…
        И я, и Георгий вытаращились на Альберта. Потом белобрысый, поняв, что оракул больше ничего не скажет, кашлянул и кивнул:
        - Этот Вячеслав вроде бы двоюродный племянник главы Ключевцев. Он давно ещё ушёл на фронт, сделал там неплохую карьеру в Царской Гвардии. Ну, неудивительно, ценятся оракулы у царя-то…
        Георгий добавил, что, по слухам, этот Вячеслав даже шпионил в Великолунии несколько лет, и, говорят, он был один из тех, кто сообщил о грядущей войне. Но его раскрыли, и шпиону пришлось в срочном порядке покинуть соседнюю страну.
        Старик тоже с интересом слушал о том, что пропустил в своей темнице.
        - В Магославле он, по-моему, служит Стражем Душ. Или служил? - Георгий пожал плечами, - Не знаю, в общем, я в Магославле редко бываю.
        - Так, этот Вячеслав вам рассказал о том, что Вепревы прячут оракула? - я кивнул в сторону Альберта.
        Старик щурился от солнца, поглаживая пальцами повязку на груди у племянника, и улыбался своим мыслям. Иногда я перехватывал его взгляд, но особой неприязни не ощущал.
        - Да, Ключевцы поделились этой новостью в обмен на то, что тоже смогут поговорить с оракулом, - хмыкнул Георгий, - Вот этот Вячеслав и пришёл… поговорить.
        Оракул вздохнул. То, что бывший ученик хотел убить собственного учителя, его явно расстроило.
        - Сдаётся мне, ваши Ключевцы работают на Славиных, - усмехнулся я, - А что? Те ведь тоже Вечные Лунные, теперь и с ними можно породниться. А вас использовали, чтобы просто вытащить Альберта из темницы.
        - Но зачем? - задумчиво спросил Георгий.
        - Свидетель, - кивнул я, - Значит, скоро ваших Вепревых ждёт суд. Славины уберут всех неудобных, кто знает их секреты… Правда, они всё же попытаются убить вас, господин Перовский.
        Оракул с улыбкой кивнул и вдруг сказал:
        - Вепревы надеялись, что я знаю, как открыть дверь в усыпальнице. Если б вы знали, как их злило, что у них есть ключ, есть наследник, но техника Пса никому недоступна.
        Я никому ничего не сказал, поглядывая на связанного-перевязанного Бориса, который ёрзал в одной телеге с нами и мычал через кляп. Кажется, тут кроме него, никто не знает, что хранилище уже открыто…
        А, нет, оракул теперь, кажется, знает. Потому что Альберт нахмурился, покосившись на Вепрева. У него чуть помутнели глаза, а потом он удивлённо уставился на меня.
        - Впрочем, Вепревы ещё больше будут кусать себе локти, если узнают, кто был у них в руках… - усмехнулся оракул.
        Георгий тоже улыбался, хотя белобрысый, кажется, и не догадывался, что имеет в виду старик.
        Я раздумывал над своей дальнейшей судьбой.
        Ну да, вылез из темницы, ну да, выжил в стычке с опасным противником. Вот только теперь у меня всё больше складывается впечатление, что я всего лишь пешка. И пусть я добрался до другого края доски, ферзём мне стать не дадут.
        Тем более, как ещё Перовские среагируют на меня?
        Ясное дело, что они попытаются использовать знания Альберта против Вепревых. Суд над родом, истребившим Вечных Лунных, будет суровым. Но Вепревы молчать не будут, они приплетут Славиных…
        Василий, что-то затевается. Как нам с тобой это потянуть-то?
        Да тут ещё Ключевцы… Эти работают не пойми на кого. Я знаю, что Вячеслав, который нас чуть не раскидал в одиночку, работает на Великолунию. Получается, Ключевцы предали родину?
        Или предатели ещё выше, и это Славины? А зачем предательство Вечным Лунным, которые и так в малине?
        Грёбанный Вячеслав… Толчковый пёс ведь ещё и в Стражах Душ служил.
        Тут меня слегка пробрали мурашки. Твою псину, а этот диверсант мог почуять, что я - Иной? Интересно, он сохранил связи с полицией и Стражами Душ?
        Да чтоб их всех, я же только расслабился, ушёл от погони.
        - Скоро приедем, - Георгий ткнул пальцем в башенки, появившиеся за холмами, - Давай, поднажми.
        Он хлопнул возницу по спине, тот стеганул лошадей вожжами, и повозка стала набирать ход.
        Глава 12. Окружающий
        Поместье у Перовских выглядело намного скромнее, чем у тех же Вепревых. Оно не скрывалось за огромными стенами, хотя тоже обросло вокруг немаленьким поселением.
        В сравнении с той деревушкой, где на нас напал диверсант, это можно было назвать даже городком. На случай прорыва монстров тут была предусмотрена небольшая крепость, башни которой мы и видели издалека.
        На краю города нас встретил небольшой отряд магов, который возглавлял мужчина во всем чёрном, в накинутом на плечо длинном бирюзовом плаще. На одежде всех бойцов проглядывали уже знакомые мне «пёрышки» - герб рода.
        - Николай Перовский, магистр огня, - прошептал оракул, щурясь от вечернего солнца, - А он будто и не изменился…
        Я глянул внимательнее. Ага, магистр… Значит, Маг Первого Дня.
        Предводитель рода Перовских был уже в возрасте, но, как говорят про таких людей, ещё довольно крепок. Он мне очень напоминал князя из древней истории нашей Свободной Федерации.
        Чёрные волосы и густая борода, в которых полосками виднелись отдельные седые пряди, придавали ещё больше сходства. И, кажется, добавилась ещё одна седая прядка, когда «князь» не увидел среди тех, кто сидел на телегах, кого-то очень важного для него.
        На всякий случай все маги вокруг главы зажгли кулаки, и, когда в меня пахнуло псионикой, я понял, что Николай Перовский явно выше ранга Мага Первого Дня. По крайней мере, он сильнее связанного Бориса Вепрева.
        Это что же получается, Маги Первого Дня ещё и между собой силой отличаются? Ведь старик только что сказал «магистр». Может, он в своём подвале за двадцать лет пропустил, что Перовские уже обзавелись Магом Второго Дня?
        Наш обоз уже подъезжал, и раненый Карл, лежащий на соломе, с трудом приподнялся, чтобы помахать.
        - Отец!
        Взгляд «князя» заметно потеплел, и тревога сразу улетучилась.
        - Ваше лунное сиятельство, - Георгий спрыгнул с телеги, на всякий случай высоко подняв руки.
        Его тоже узнали, и многие бойцы Перовских загасили кулаки.
        У пары магов я заметил на руках не пламя, а прозрачные всполохи с голубым оттенком. Будто засунули руку в желе, но оно не спешило упасть с руки, а просто дрожало, будто живое.
        Наверняка маги воды, это могли быть только они. Парочка таких бойцов у Перовских была, и мне даже стало интересно, какие у них возможности. Что, плещут в лицо противнику водичкой?
        Всё же я не был настолько наивен. Никто не выведет такого мага на передовую, если только не уверен в его бойцовских качествах.
        В основном от всех исходил поток, как от Вечерних Магов, и над этим стоило подумать. Весь мой небольшой опыт жизни в этом мире, под всевидящим оком Пробоины, подсказывал - Вечерники пока являются в обществе Лунных основной силой, ведь их больше всего.
        А ещё я не понимал, как ранги между собой соотносятся. Георгий тоже назвал «князя» магистром, как и старик.
        Всё-таки, маги одного ранга могут различаться по силе? А насколько Вечерник, который скоро поднимет свой ранг, слабее свеженького Мага Первого Дня?
        Для себя я пометил разобраться ещё и в этом вопросе. Сдаётся мне, градацию придумали для удобства, или, что ещё хуже, для простого классового деления.
        Старику Альберту помогли спуститься с телеги, и «князь» обнимал его с круглыми от удивления глазами. Чернявый Карл встать пока не мог, и вяло махал главе рода.
        Николай Перовский сам помогал стаскивать сына с борта. Георгий же всё это время тихо докладывал, что произошло, махая в стороны других телег. Там лежали тела боевых товарищей, и многие маги смотрели на них с искренним сожалением.
        Когда Карла утащили, придерживая под мышки, в сопровождении лекаря, глава рода снова подошёл к повозке… и…
        - Да сгинь ваша луна… - вырвалось у него, когда он увидел связанного Бориса Вепрева.
        Надо понимать, «князь» так не растерялся даже тогда, когда увидел пропавшего двадцать лет назад оракула и раненого сына.
        - Святые Привратники… - он побледнел, а потом выпалил в лицо Георгию, - Ты в своём уме?!
        - Господин магистр, это сложно объяснить…
        - Да вы вообще соображаете, что натворили?! - шипел Николай, потрясая бородой и оборачиваясь то на оракула, то на белобрысого.
        Народу вокруг было полно - для любого небольшого поселения такая встреча является событием. К счастью, все находились поодаль и глазели в основном на старика Альберта. Даже старшее поколение крестьян наверняка узнало оракула.
        Пока никто, кроме нас, не видел, что в телеге находится, возможно, причина будущей войны. Поэтому «князь» быстро стянул свой роскошный бирюзовый плащ, накрыл Вепрева, и сразу махнул вознице ехать к центру поселения.
        Его взгляд вдруг упал на меня, и брови магистра сдвинулись.
        - А этот? - вдруг спросил Николай, показывая в мою сторону.
        Оракул поманил главу пальцем, чтобы тот склонился, и что-то шепнул на ухо. Судя по тому, что губы главы Перовских плотно сжались, моё появление тоже не было подарком.
        То, что я сначала принял за их поместье, оказалось крепостью всего лишь на случай прорыва монстров из ближайшего Вертуна. А сами Перовские предпочитали жить в роскошном особняке, особо не отгораживаясь от подлунных и безлунных односельчан.
        Праздничная процессия продолжалась до самого особняка. Альберт с улыбкой махал знакомым лицам, глава рода тоже кивал, отпуская шутки насчёт «чудесного» появления давно пропавшего старика.
        - Нашли… да, чудо просто! Вепревы?! - Николай удивлённо качал головой, - Ну что вы, и кто распускает такие слухи? Да разве они бы стали пленить оракула?
        Я усмехался, слушая, как он врёт с три короба. А вот теперь начиналась самая настоящая политика - и толчковому псу понятно, что глава небольшого рода не будет открыто рыпаться на хозяев Магославского края.

* * *
        Едва закрылись ворота, отделив нас от шумной толпы, как все застыли. Георгий чувствовал настроение старейшины и нервно переминался с ноги на ногу. Чернявый Карл был уже тут - лекарь немного подлечил его, и парень даже стоял самостоятельно.
        Николай Перовский медленно выдохнул. Он смотрел на телегу, которая покачивалась от буянящего там Вепрева под плащом.
        - Вы, недолунки, хоть знаете, что натворили? - процедил он сквозь зубы.
        - Господин магистр… - вырвалось у Георгия.
        - Отец… - начал было Карл.
        Но «князь» поднял руку, заставляя всех замолчать. Потом прошёл к телеге, сдёрнул плащ и кивком головы приказал бойцам вытащить Вепрева.
        Глава рода сам вытащил кляп изо рта пленника. Правда, развязывать и избавлять от магических браслетов пока не спешил.
        Борис был красный от злости, но усталость брала своё. Он покачивался на нетвёрдых ногах и некоторое время сопел, оглядывая нас. Потом взгляд Вепрева вернулся в Николаю.
        - Я вижу, вы всё осознаёте, магистр. И что будем делать?
        - Господин Вепрев, - холодно сказал тот, потом с неохотой добавил, - Магистр.
        - И заметьте, я уже довольно давно «магистр», - зло процедил Вепрев.
        Губ Перовского-старшего коснулась улыбка, но тут же исчезла.
        - Я не буду углубляться в демагогию. Не буду лгать, что это была ошибка, и всё такое…
        - Думаю, это и не нужно, - Борис гордо поднял голову.
        - Но, отец… - послышался голос Карла, - Они же деда… нашего дядю Альберта…
        - Сын, помолчи, - отрезал «князь», - Ты не понимаешь.
        Чернявый недовольно замолчал, прижав руку к груди. Видимо, рана была серьёзная, или лекарь какой-то туфтовый.
        Но нет, целитель не отходил от парня, обеспокоенно касаясь его плеча.
        - Вот именно, - ликовал Вепрев, - Вы все тут не понимаете. Отец вас сотрёт со взора Лун!
        Перовский-старший пропустил это мимо ушей и покосился на старика. Оракул, горестно вздыхая, потирал тонкие руки, на которых были заметны отпечатки от кандалов.
        А Борис демонстративно водил плечами и морщился, будто верёвки и браслеты доставляли ему страдания.
        Наконец «князь» сказал:
        - И всё же, надеюсь, вы так же осознаёте, что просто так мы вас отпустить не сможем?
        Вепрев стиснул зубы:
        - Мой отец… он вас уничтожит.
        Палец Перовского указал на старика:
        - Страж Врат был пленён перед самым «ростом» Вертуна Борзовых… Исчез Великий Лунный Род, и Красногория лишилась одной из самых сильных магических техник.
        Вепрев покосился на меня, носителя этой самой техники, потом хмыкнул:
        - Вы не успеете сообщить в столицу.
        - Зачем в столицу? Государь тут, в Магославле…
        Всё же сын явно не догнал своего отца в дипломатии. Поэтому Борис только и пыжился, пытаясь что-то придумать. Но не мог, и лишь повторял, что «отец всех уничтожит».
        - Предлагаю отужинать с нами, - «князь» прервал его муки, - Как гость, но не как пленный. За бокалом вина, да на сытый желудок голова работает лучше.
        Судя по лицу Вепрева, ему так и не пришла никакая идея. А глава Перовских ещё и схитрил, оставив ему лазейку - ведь на ужине ещё будет возможность что-нибудь придумать.
        - Думаю, вам, господин Борзов, тоже будет полезно там поприсутствовать, - кивнул мне «князь», а потом, обняв Карла за плечи, повёл сына в особняк.
        Непонятно откуда появились слуги, которые указали остальным, и мне в том числе, куда теперь двигаться.

* * *
        До позднего ужина оставалось не больше часа.
        Меня привели в комнату для гостей, чтобы можно было помыться и привести себя в порядок. Служанка быстро налила горячую ванну и предложила мне свою помощь, но я быстро выгнал её наружу. Цветом волос не вышла.
        От меня не укрылось, что за дверью в коридоре дежурили бойцы Перовских. Я их не видел до этого и не знал, и даже Василий внутри меня никак не отреагировал.
        Я даже не стал делать попыток выйти наружу, потому что почуял поток псионики от магов. Ну, ясно, это не охрана, а надзиратели.
        Закрыв дверь, я направился к окну. Резные кованые решётки крепкие, поблёскивают вправленными камушками. Я коснулся их, и почувствовал несильное жжение. Ясно, защита…
        Комната была не слишком шикарной, но и не бедной. К счастью, для самозащиты не пришлось колоть посуду или зеркало - на стенах были развешаны трофейные сабли, щиты, кинжалы.
        Поэтому, обойдя все стены, я смог открепить один из клинков. На столе обнаружился нож для фруктов, его я тоже взял с собой.
        Потом подошёл к ванне, задумчиво посмотрел на парящую воду. Прислонил саблю к краю, положил на дно ножик, и стал скидывать с себя одежду. Лучше привести в порядок все свои мысли, попробовать собрать воедино всё то, что узнал.
        Что-то покатилось по полу. Я присел, поднял колечко, которое подарила мне Елена Перовская.
        - Твою ж… - я потёр подбородок, - Жжёный ты псарь.
        Чёрный камушек с пёрышком был треснут ровно посередине тусклого рисунка. Вот так Ловец Удачи… Где ж я его так поломал?
        В памяти всплыла усыпальница Борзовых, мой треснувший кокон, и загоревшееся перо в самый последний момент. Не надо быть особым умником, чтобы догадаться.
        Я сжал колечко в кулаке. Хоть оно и потеряло силу, но ты был прав, Васёк, Ленка твоя нам помогла… Не такая уж она и злодейка, хоть и брюнетка.
        От Василия прилетел букет эмоций, и я, погружаясь в горячую воду, сказал с усмешкой:
        - Ну ладно тебе, не злись. Слушай, у меня идея, которая понравится нам обоим, - я улыбнулся во все зубы, чувствуя, как седой хозяин тела подёрнулся искренним удивлением.
        Отложив колечко на столик рядом, я откинулся затылком на бортик ванны и расслабленно выдохнул:
        - Тебе, Вася, просто придётся полюбить блондинок.
        Надо понимать, что мой собеседник взорвался возмущением, но у меня не дрогнул ни единый мускул. Тело я уже контролировал достаточно хорошо.
        Интуиция коснулась моего мозга лёгким покалыванием, я покосился на рукоять сабли. Что-то странное…
        - Сложно тебе в нашем мире?
        Голос, неожиданно прозвучавший в комнате, едва не заставил меня вздрогнуть. Я повернул голову, взявшись на всякий случай за борт и опустив другую руку к ножу в воде. Голышом, конечно, много не навоюешь, но и сдаваться без боя я не собирался.
        Альберт Перовский только что присел на табуретку напротив ванны, и миролюбиво махнул ладонями. Мол, не отвлекайся на меня, я тут скромненько посижу.
        - Но как? - я вывернул шею, поглядывая на дверь, - Я почти не учуял…
        Твою-то псину, слишком расслабился. Даже позволил себе повернуться спиной к двери.
        Оракул усмехнулся, оглядывая прислонённую к ванне саблю.
        - Кое-что я ещё могу, не растерял свои навыки, - он постучал пальцем себе по виску, - Но многое уже, конечно, не вернёшь.
        Он говорил тихо, сам иногда поглядывая на дверь. Старик что, и сюда зашёл, тоже минуя охрану?
        Тут оракул протянул руку, и с лёгким удивлением стащил со столика кольцо.
        - Ловец Удачи? - он улыбнулся, - Хм, он ведь достался мне, насколько помню, от деда.
        Альберт нахмурил брови. Он подслеповато щурился, рассматривая и подковыривая ногтем трещину в камне.
        - Кольцо выбрало тебя, странно, - старик положил Ловец Удачи обратно, на столик, - Хоть ты и не Перовский.
        - Оно сломано.
        - Да, но своё предназначение выполнило. Где-то ты поймал-таки удачу…
        Я прямо почувствовал, как старику хочется проникнуть ко мне в мысли, и узнать, каким образом мне удалось сломать кольцо. Некоторое время мы так и сидели, буравя друг друга взглядами.
        Жидкая и длинная борода Альберта подрагивала то ли от его дыхания, то ли от нервов. Но тут его глаза всё же потемнели, и я почуял, как кокон сворачивается.
        Жжёный ты пёс!

* * *
        Я смотрю на седого паренька, чьи голые плечи торчат из ванной чаши. Он старательно поджимает губы, хмурит брови, изображая брутального мачо.
        Эх, Василий, седина и вправду придаёт тебе возраста, а шрам - мужественности… Но плечи, дрищонок, подкачать надо.
        Мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Изучающе, с любопытством.
        Не было этого ощущения налетающего сверху коршуна, когда чувствуешь, как на тебя падает тень хищника. Именно это я чувствовал в те моменты, когда попадал в сознание оракулов в Маловратске.
        Тут же хозяин тела как бы перемещался вокруг моего разума, словно оплетая своей мыслью. Я наблюдал с интересом, так и не ощущая никакой злобы и ярости.
        Если Василий всегда был где-то за стенкой, словно за гранью, то сознание оракула нависало надо мной, будто небо.
        Оно было и внизу, как темнота в пропасти.
        И по бокам…
        Круг резко схлопнулся, у меня всё потемнело перед глазами. Я почувствовал, что не могу вырваться. Перехватило дыхание.
        В последний момент я ощутил, как хватка чуть ослабла, и моё сознание выскользнуло, словно слизняк из кулака.

* * *
        Кокон развернулся, и вот я снова смотрю на старика, схватившись занемевшими от усилия пальцами за ванну. Нож выскользнул, упокоившись где-то на дне.
        Оракул усмехнулся:
        - Этот приём называется «петля». Он очень сложный, потому что надо ощутить себя в каждой точке пространства, и окружить Иного в твоей голове.
        Я ничего не сказал, внимательно слушая.
        - Давным-давно я достиг ранга Мага Первого Дня, - продолжал старик, - Этот приём сложно тренировать, и вскоре мне предстояло отправиться в степи, чтобы пробудить в себе Иного.
        - Что? - я даже опешил.
        - Есть разные техники, - сказал Альберт, - Иных привлекает магия. Природная, необузданная, она рвётся из Пульсаров, когда маг не контролирует поток энергии внутри себя… И появляется большой шанс, что в наш мир попытается прорваться Иной.
        Я кивнул. То, что Пульсары - это невидимые Вертуны, которые чувствуют только оракулы, мне было известно.
        Меня удивило другое. Его объяснения были очень похожи на то, что происходило с нашими ребятами-псиониками. Теми, кто злоупотреблял тренировками с отключенным имплантом, и пытался овладеть потоком «грязной» псионики…
        В них вселялось «нечто». Такой псионик сразу переходил в режим берсерка и нападал на всех вокруг. Причём нападал не только физически, но и ментально.
        В имплантах стояла защита на такой случай. Он включался, сразу сжигая мозг носителю. Но человек на то и человек, что всегда искал способы снять ограничения.
        Что такое имплант? Всего лишь компьютер, к которому можно подобрать ключ.
        - Я уже был в телах Стражей Душ, - осторожно сказал я, - Но там на меня нападали… ну, как-то сверху. Как-будто птица.
        - Против обычного Иного это помогает, - пожал плечами Альберт, - Они, как животные, и методы против них… кхм… такие же.
        - А можно выскользнуть из этой вашей «петли»? - поинтересовался я.
        Перовский вздохнул, поджал губы. Его усы и борода дёрнулись, он с сомнением смотрел на дверь, раздумывая над чем-то.
        Потом всё же сказал:
        - Можно.
        - Как?
        - Любое сознание смотрит из «точки сборки». Ощути, откуда он смотрит…
        Альберт позволил мне проникнуть в его сознание ещё пару раз, специально применив против меня «контроль разума». Эту самую «точку сборки» я почувствовал, но вот определить, где у оракула в таком случае верх и низ, не смог.
        То, что люди - существа прямоходящие, и всегда имеют понимание верха и низа, является их слабостью, которую даже величайшие оракулы почти не могут побороть.
        Когда Страж Душ пытается взять Иного в «петлю», и смотрит на него, он рефлекторно создаёт эти самые «верх и низ». И это шанс для жертвы проскользнуть над «головой» или «под ногами».
        Да, этих «головы и ног» фактически нету, но привычка остаётся. Единственное, сильный оракул может всегда перемещать свою «точку сборки» в любую зону, скакать по собственному разуму, и попробуй ещё подлови его.
        - Всё, - тяжко вздохнул оракул на третий раз, - Устал.
        Я отпустил борта ванной, чувствуя, как в побелевших пальцах разгоняется кровь. Вода уже изрядно остыла.
        - Почему вы мне помогаете?
        - Ты спас моего племянника…
        - Чисто технически я его не спасал. Тем более, он под нож кинулся.
        Альберт улыбнулся.
        - Я же ещё и предсказатель. Бывают такие ситуации, когда нам, Стражам Врат, не только судьба Вертунов известна, - он пригладил бороду, - Чисто технически… хм, освети меня луна, какая интересная фраза. Так вот, чисто технически, мы, Стражи Врат, видим будущее не Вертунов, а людей.
        - Но мне говорили, что вы не способны повлиять или предсказать судьбу людям. Только Вертуны…
        - Говорят многое. Мы предсказываем то, что выбрасывает энергию мысли, что потрясает нас до глубины души. Когда Вертун вдруг вырастает из Карлика в Гиганта, и вокруг гибнут все твои близкие, согласись, это страшно.
        Я кивнул:
        - Понимаю.
        - Вот и я увидел, что случилось бы через пару мгновений, не выстрели ты в того Ключевца. Нас убили бы всех.
        Его слова напомнили мне о диверсанте. Ну вот, а я гадал, когда ходил тогда по избе, что тот убийца мог с нами сделать? А оказалось, он просто бы всех пришил.
        - Тебя отдадут обратно Вепревым, - вдруг сказал Альберт.
        Я напрягся. Хотя давно подозревал, что всё так и повернётся.
        - Что?
        - Но это не важно, Иной.
        - Вы издеваетесь? - я обернулся к двери, потом подтянул к себе саблю.
        - Николай Перовский не может рисковать родом. Он заключит сделку - ты уезжаешь с Борисом назад, я же остаюсь со своим родом. И мы поддержим Вепревых, я выступлю, как свидетель, если что…
        - Твою ма-а-ать, - вырвалось у меня, - А какие песни пели-то? Карл этот, Георгий… Тень Борзовых, месть за Великий Лунный Род, не отдадим наследство гадким Вепревым…
        - Они молодые, кровь горячая. Будь уверен, обоим попадёт за самодеятельность.
        Я едва не сплюнул, хоть и понимал всё.
        - Да это всё совсем не важно! - старик стал заметно нервничать, - По всем законам, я должен бы тебя убить.
        - А сможешь? - спросил я, без особого стыда вставая.
        Оракул покачал головой.
        - Не смогу, но и не хочу.
        - Тогда почему помогаешь? - я вылез из ванны, стал быстро вытираться, - Что тогда важно?
        В мои планы как-то не входило спокойно сдаться врагу, и я поспешно натягивал на себя одежду. Надо бы ещё обдумать, как убрать этих стражей в коридоре.
        Да твою-то псину, ну я же чуял, что так и будет…
        - Знаешь, почему на тебя наложили «вето»? - совсем свистящим шёпотом спросил старик.
        - Да чтоб не буянил, - огрызнулся я, - Сидел спокойно, без проблем, ждал двадцати одного года…
        Одевшись, я выпрямился и замер, усилием воли успокаивая кровь. Эмоциональный всплеск следовало заглушить, чтобы подумать, как лучше выйти из ситуации.
        - Боюсь, игры Лунных родов - это мышиная возня, - прошептал старик, - Ты знаешь, кто такой Последний Привратник?
        Глава 13. Болтливый
        Оракул, как и следовало ожидать, начал издалека.
        - Не просто так отлавливают Иных, - он покачал головой, - Сам подумай, Василий, для борьбы с буйными монстрами, которые вселяются в тела бедных магов, Стражи Душ не нужны…
        - Почему же? - сказал я, - Насколько я слышал, они могут многое.
        - Ну, его даже вычислять не надо, - Альберт пригладил бороду, - Сумасшедшего, который начал убивать всех вокруг, довольно легко заметить, не находишь? Справится и отряд обычных магов-бойцов.
        Я вспомнил слова Феди Громова, лысого крепыша из академии Маловратска. Кажется, он что-то говорил про то, что Стражи Душ в основном занимаются вычислением таких вот «тихих» Иных, как я.
        А наставник по «красногорской бузе», у которого я имел счастье заниматься целый один раз, рассказывал, что оракулы имеют целую систему, постепенно расчерчивая карту города. В конце концов линии сходились в каком-нибудь месте, а дальше уже дело техники.
        Только тут до меня дошло… Пульсары! Вот как эти Стражи Душ чувствуют Иных.
        Я вспомнил дыхание невидимого Вертуна, которое ощущал, вселившись в тело юного оракула, когда мы в академии развлекались мензурными дуэлями. Что-то незримое шумело совсем рядом.
        Сколько этих Пульсаров вокруг? Сдаётся мне, гораздо больше, чем Вертунов других стихий.
        А всплеск Белого Карлика, по которому почувствовали моё прибытие? Был этот всплеск, или это просто сказочка для обычных магов?
        - Вы, Иные, обладаете недоступными нам знаниями, - со вздохом продолжил оракул, - И, кажется, Стражи Душ именно тем и занимаются, что пытаются заполучить их.
        Я вспомнил свои занятия, когда только прибыл в армию и у меня обнаружились склонности к псионике. Помнится, нас попросили просто мысленно подвигать курсор в голограмме.
        Ну, мысле-командами никого не удивишь в наше время, но, как потом выяснилось, та голограмма была настроена отнюдь не на мозг обычных людей.
        Каждая мысль человека-псионика несёт в себе след ментальной энергии. И его поиском-то и занимались наши умники, просеивая ряды новобранцев.
        Каково было моё удивление, что у меня курсор двинулся… В то время, как у моих сослуживцев он так и остался на месте.
        Ну, а потом началось. Теория, практика, теория, практика… Небесные и земные чакры, потоки, вычисление врождённого дара, его усиление, доводка до автоматизма. И снова теория, практика, теория, практика.
        И никаких тебе Лун, Вертунов и Пробоин.
        Я подошёл к окну, не выпуская из рук саблю. И сказал Альберту:
        - Возможно, мы что-то и знаем… Ты тоже хочешь что-то от меня узнать?
        Альберт пожал плечами.
        - Раньше бы хотел. Но пойми, когда в полной темноте проводишь столько лет, и единственное развлечение - это пытки время от времени, когда они приходят выведать секрет, - Альберт кивал своим словам, словно пытаясь оправдать себя, - Тогда появляются совсем другие мысли.
        Я взглянул в его глаза. Муть из них почти исчезла, зрачки стали почти-что чёрными.
        Двадцать лет провести в темнице и сохранить рассудок - это, конечно, сильно. Для этого внутри должен быть не просто стержень. Нужна железобетонная свая, вбитая в самые глубины души…
        - Так они узнали секрет?
        - Насчёт Рюревской крови? Вполне, ведь иногда я впадал в забытье, - честно ответил оракул, - Так что всё может быть.
        - То есть, Вепревы могут знать, что я не Борзов… А вполне даже сын государя.
        Альберт опять пригладил бороду, оглянувшись на дверь. Время поджимало.
        - Думаю, Вепрев-старший, который является членом малого совета при государе, это знает.
        - И хранит в тайне от остальных родных? Даже от сына?
        - Тем более от сына… - усмехнулся старик, и заговорщицки прошептал, - Но это не важно. И даже то, что технику Пса так хотят заполучить великолунцы, тоже не важно.
        - Великолунцы? Но зачем им она?
        Альберт отмахнулся, таинственно улыбаясь.
        - Скажем так, для создания особо опасной техники.
        - Откуда ж вы это узнали-то, сидя в подвале.
        - Когда у тебя в запасе двадцать лет, а на лбу заговорённый обруч, волей - неволей тратишь время на невозможное.
        Я округлил глаза. То ощущение тишины, которое дарил «тхэлус» на лбу, я помнил прекрасно. Словно весь мир закрыт толстой бетонной стеной, да вдобавок с метровым слоем шумоизоляции…
        Представить, что этот барьер можно пробить, я даже не мог.
        - Господин Альберт, - взволнованно произнёс я, - Вы же не хотите сказать, что смогли обойти защиту тхэлуса?
        Тот погрустнел.
        - Это отнимает много сил. Но услышать через него вполне можно, - он поднял палец, - Если ты сильнее того, кто заговаривал камень.
        - Так вы сильнее?
        - Нет, конечно. Какой недолунок додумается повесить на оракула артефакт, сделанный подмастерьем? Но отдельные рывки я всё же мог делать. Ты знаешь про три столпа магии, три источник силы?
        Я поморщился и неуверенно покачал головой. Не люблю, когда мне встречается что-то совершенно новое в той сфере, где я считал себя специалистом.
        - Что-то в академии про такое нам не говорили.
        - А зачем? Каждый маг, будь то простой боец, или спутник, или даже оракул. Они получают своё предназначение, а потом следуют ему. Неужели кузнецу надо знать, что он поднимает молот силой мышц? А разве художнику необходимо знать, что он использует силу мысли?
        - Так что за три столпа? - поспешил я напомнить.
        То, что старик всё время соскальзывал с темы, меня раздражало. Но, твою Пробоину, его побочная болтовня была не менее интересна!
        - Три источника силы. Материя. Мысль, - оракул сделал паузу, - И дух.
        - Кажется, немного понимаю, о чём вы.
        Старик опустил руки к паху, повернув ладонями книзу, будто нажимал на лепёшку теста.
        - Нижние чакры переполнены материей, там мало мысли. А дух едва ощутим, - его руки переместились кверху, к солнечному сплетению, - А мысль, вся её сила, сконцентрирована здесь. И влияние духа уже больше.
        Жжёный ты псарь, а ведь его рассуждения были так похожи на то, что я изучал в корпусе псиоников. Та самая грязь в энергии, которую мы тщательно вычищали - это сила материи?
        Тогда почему, на хрен, здесь маги так легко её используют, а мы там, в нашем мире, сжигаем мозги вместе с имплантами?
        Я бы поверил в заговор умников, которые коварным образом всадили всем псионикам импланты, чтобы никто не смог постигнуть такую опасную магию. Подумать только, шары огня из рук, каменные копья…
        Но я лично видел, что творится с теми, кто отключал импланты. Не-е-ет, тут дело не в заговоре… Что-то творится с нашими мирами, есть какая-то категоричная разница.
        Мы словно перевёрнуты относительно друг друга, как зеркальыне отражения. Вот и получается, что в этом мире псионики легко осваивают магию стихий. А в нашем, если верить теории этого оракула, мы пользуемся силой духа.
        Той самой, чистой небесной псионикой…
        - Дух в основном сверху? - я постучал пальцем по виску, намекая на чакры в голове.
        Оракул кивнул, но всё же удивил меня.
        - Да, должен быть. Но эти знания мне практически недоступны. Это такая тонкая сила, о которой я могу сказать только одно - её используют Привратники.
        - Уж извините, конечно, - с улыбкой произнёс я, - Вот как раз о Последнем Привратнике я бы и хотел услышать.
        - Молодой человек, я двадцать лет мало с кем разговаривал по доброй воле, - оракул пожал плечами, - Ты уж извини старика, Василий.
        Я улыбнулся, но продолжал пытливо смотреть на Альберта.
        - Есть легенда… В древности, говорят, когда вышла Чёрная Луна…
        - Чёрная? - я удивился, - Я думал, это сказки.
        - Василий, если ты так и будешь меня отвлекать, мы до сути не дойдём.
        Я только хапнул воздуха от возмущения, но промолчал. Не моё это, спорить со старым любителем поболтать.
        Альберт помолчал, словно ожидая, что я вступлю в ним в полемику, но потом продолжил:
        - Да, Чёрная Луна. Это были страшные времена, и к их концу выжили очень немногие, ведь в мире тогда царила магия мёртвых.
        - Магия… - хотел было спросить я, но придержал язык.
        - Да-да. Так вот, к счастью для наших лунных предков, эти времена закончились. И, когда Чёрная Луна ушла, многим оракулам в мире пришло видение… Практически все выжившие оракулы увидели его.
        - Даже те, кто не являются Стражами Врат?
        - Все. Поэтому-то пророчество и помнят до сих пор, - ответил Альберт, - Они увидели, что перед тем, как Чёрная Луна снова придёт, появится Последний Привратник.
        - Ну-у-у… - протянул я разочарованно, - И в чём его миссия?
        - А кто знает? В видении было только то, что он появится. И когда это произойдёт, все Лунные исчезнут.
        - В смысле? - вот тут я удивился.
        - Не будет магов, останутся только Безлунные, - серьёзно сказал Альберт.
        Я вспоминал то, что наблюдал в своих видениях. Ведь пару раз я видел какой-то сон.
        Как через Пробоину вылетают осколки Белой Луны, и выглядывает Чёрная Луна. Как весь мир то рушится под камнепадом метеоритов, то чернеет от неведомой магии.
        Гибнут все…
        А на горизонте появляется он, незнакомец в плаще, который разговаривает со мной.
        «Кажется, здесь нужен Привратник».
        Это он сказал, ведь так?
        - И что он закроет? Последние Врата?
        Алберт пожал плечами.
        - Ну, есть разные теории. В одной все Вертуны сразу, в другой Пульсары, в третьей… кхм, - Альберт скосил взгляд наверх и осенил себя знаком, нарисовав круг вокруг лица, - В третьей версии он закроет Пробоину.
        - Мощно, - только и выдохнул я.
        Это даже не жжёный пёс, а истлевший до углей кобель! Кучка пепла от толчкового пса…
        Какую силу надо иметь, чтобы закрыть Аномалию? Именно так, Аномалию с большой буквы, сравнимую по размерам с планетой, в дыру которой заскакивают целые Луны.
        Я представил космические крейсера нашей Свободной Федерации. Говорят, на некоторых кораблях флотилии были экспериментальные установки, способные как-то воздействовать на горячее ядро планеты, изменяя магнитное поле.
        Это было оружие смерти не только для большого количества народу, но и для целой планеты. Поэтому его никто и не применял, так и продолжая тактику мелких стычек.
        Но чтобы одинокий псионик… ну, пусть маг-привратник… Чтоб он выдал такую мощь, меняющую объект на орбите?
        Нет, вашу псовую луну, мне в это с трудом верится… Впрочем, пару недель назад я и в магов, выращивающих камни из рук, не верил.
        Василий же внутри меня, кажется, пребывал в шоке. Ну, это лучшее его состояние - молчит, поражённый, и не отсвечивает.
        - И что, вы думаете, я - этот самый Последний Привратник?
        - Не знаю. Но полагаю, ты можешь быть и его предвестником, так называемым предтечей.
        Альберт пояснил, что с тех времён прошло много времени, и появлялись другие оракулы, которые получали небольшие видения. И на данный момент выстроилась вполне стройная теория: Последним Привратником, скорее всего, станет сильный Иной. И перед его появлением Иных будет появляться всё больше и больше.
        - Этот Иной, скорее всего, должен проснуться либо в маге-оракуле, либо в маге-привратнике, - добавил Альберт.
        - Ага… Но я, стало быть, Пустой?
        - Когда принимали роды у твоей матери, - с готовностью ответил Перовский, - это событие охраняли маги-бойцы и один оракул.
        - Вы?
        - Нет, это был чистокровный Борзов.
        - Зачем же столько охраны-то…
        Тут неожиданно оракул смутился, едва не покраснев. Я испугался, что затронул какую-то слишком опасную тему, о которой, как это водится, в этом мире знают все.
        Но Альберт, смущаясь, всё же поведал. Оказывается, существовало поверье, имеющее корни в той же самой древности. Многие верили, что лоно матери - та же самая Пробоина, из которой может выйти как хорошее, так и плохое.
        - Ну, естественно, мы с тобой понимаем, что женщина… - глупо улыбаясь, сказал Альберт, теребя свою бороду, - …это просто женщина. Но традиции имеют порой силу большую, чем обоснованная магия.
        - Понял. У главы рода Борзовых должен был родиться сын, и поступиться традициями никто не мог.
        - Пусть будет так, - улыбнулся старик, потом продолжил с чуть большей уверенностью, - Так вот, тот оракул, когда ты… кхм… то есть, Василий… освети меня луна! В общем, едва ты появился на свет, ему пришло видение.
        - Я об этом слышал. Видение такое сильное, что это почуяли и другие оракулы в округе, - тут я встрепенулся, - Стоп! Так что, Пульсары заволновались, вот другие и почувствовали?
        Альберт пожал плечами.
        - Это запутанная история. Ты понимаешь, твоя мать, она же не знала, что увидел оракул… Она лишь поняла, что случилось самое страшное - ребёнок не Борзова, а царя.
        Альберт поведал, что Ветрова пыталась и подкупить оракула. И что, когда узнала правду о будущем сына, сама попросила наложить «вето». А потом она подстроила смерть этого предсказателя…
        Хотя тут Перовский засомневался, добавив, что её могли подставить, тем более, Вепревы со Славиными тогда уже вовсю плели заговор.
        А впрочем, женщины, когда боятся, способны на многое. Я, вспоминая реакцию Василия в прошлый раз, решил обойтись без осуждения.
        - Внимание царя к Анжелике Ветровой, скажем так, дарило её мужу некоторые преференции, - сказал оракул.
        - То есть, он знал о связи жены с государем?
        Тут я удивился. Получается, там, в усыпальнице, Борзов всё же отыгрывал роль сокрушённого горем отца перед духами рода? У меня даже не находилось слов, как это можно назвать.
        - Борзов-старший, он… да хранят его Святые Привратники, как бы это сказать… - замялся Альберт.
        Я усмехнулся. В нашем мире тоже было так принято: говорят о мёртвых либо хорошо, либо ничего.
        - В общем, он злоупотреблял тхэлусом, практически не снимал его, - старик постучал по голове, - У него была паранойя, ведь в эти времена два наследника делили трон. И Стражи Душ, помнится, частенько захаживали к Борзовым со своими проверками.
        Я вспомнил видение из усыпальницы, как Борзов спрашивал у наставника, можно ли закрыться от оракула без «тхэлуса». Видимо, ученик всё же не достиг больших результатов, раз продолжал пользоваться артефактами.
        - Но на вас этот обруч был двадцать лет. Да и вся темница в тхэлусе…
        - А кто сказал, что я не сошёл с ума? - грустно улыбнулся оракул, - Передо мной стоит тот, кто, быть может, уничтожит этот мир. А я ему помогаю…
        - Но зачем?
        Брови Альберта чудь подпрыгнули.
        - Месть? - он не утверждал, а спрашивал, - Может ли безумный старик после двадцати лет темниц и пыток желать мести?
        - Может, - кивнул я, - Но как он смог сохранить при этом рассудок?
        Мой взгляд ясно говорил оракулу, что я кое-что в этом понимаю.
        - Любовь? - спросил старик.
        И глаза Альберта потемнели, мой кокон подёрнулся от всплеска его псионики. Дёрнулся, но не свернулся… Что-то тёмное, выращиваемое в недрах души эти пресловутые двадцать лет, проглянуло в зрачках старика.
        Я поверил сразу.
        Оракул и вправду сошёл с ума, но спрятал это так глубоко, что и не определишь. Кто из них настоящий, этот Альберт, или тот, которого я не ещё видел?
        Кого-то он потерял в ту самую ночь, когда Красный Карлик вырос в Гиганта. Потерял… и не простил этого целому миру.
        - Думаю, можно не спрашивать, кто она была?
        - Да я и не отвечу, - хмуро сказал оракул, - Тебе достаточно знать, что это моя месть. Месть абсолютно всем: и Славиным, и Вепревым. И государю, позволившему такое. И Стражам Душ, которые, прикрываясь высокими целями, всего лишь хотят больше силы.
        - А ваш род?
        Перовский вздохнул.
        - Я много думал, у меня было на это время. Ты знаешь про чернолунников?
        - Церковь Чёрной Луны?
        - Да. У них есть своя версия легенды о Последнем Привратнике. Они должны принести его в жертву, чтобы наступили Блаженные Времена.
        - Воу! - вырвалось у меня.
        Как-то вдруг я понял, что это будет для меня ещё одной проблемой. Если ещё и чернолунники будут искать избранного…
        - Они вроде ждут прихода Чёрной Луны.
        - Ждут, но верят, что маги сами должны действовать. Что Последняя Жертва принесёт в мир равновесие, и все станут равными.
        - Что-то какая-то не очень хорошая церковь.
        - Она не мешает государю, тем более, они обучают магов-привратников. Вокруг всё гораздо сложнее, чем ты думаешь. Но это не важно.
        Я едва сдержался, чтоб не завыть.
        - А что важно-то?
        - Важно то, что я понял: всё будет по-другому. Исчезнут Вертуны, уйдут маги, и останутся Безлунные… Это будет совсем другой мир, где нам нет места.
        Его безумные глаза погрустнели, и старик горько улыбнулся каким-то своим мыслям.
        - И, быть может, это будет прекрасный мир.
        - Но всё же ваш род исчезнет.
        - Чисто технически… Ох, освети меня луна, какая это всё-таки чудесная фраза. Чисто технически мы просто потеряем силу.
        - Ага, - я поджал губы, - Ну да, это не так страшно…
        - Вот видишь, Иной, ты меня понимаешь.
        - И вот это всё… ну, теория… это всё лишь ваши мысли?
        Альберт поморщился, усмехнувшись.
        - Знаешь, я подозреваю, что чернолунники знают о таком исходе. Поэтому-то им и важно поймать Последнего Привратника, чтобы его жертвой изменить грядущее.
        - И всё же, господин оракул, - чуть более настойчиво повторил я, - это только ваши мысли?
        - Ну, что ты заладил, Василий? - старик хохотнул, - Да, это моя месть, и ты можешь в это не верить. Но давай зайдём с другой стороны… Я подскажу, как тебе снять твоё «вето». Как тебе такой вариант?
        - О, дядя Альберт… - довольно произнёс я, - Ну, с этого бы и начали.
        - Другое дело, - довольно улыбнулся оракул, - Осталось лишь обдумать дальнейший план.
        Он повернул голову, потому что из-за двери послышался шум. Ужин должен был вот-вот начаться, и за мной, скорее всего, уже пришли.
        Глава 14. Истеричный
        В коридоре слышались голоса. На разговоры совсем не оставалось времени, и старик сказал только:
        - Когда тебе объявят на ужине решение, ты должен искренне этому возмутиться.
        - Да легко…
        - Нет, ты не понимаешь. Нужно закатить такой скандал, чтобы тебя увели с ужина. Вепрев должен расслабиться.
        - Сделаем, - коротко ответил я.
        Тут в дверь, как ожидаемо, постучали.
        Я пошёл открывать и перед тем, как повернуть ручку, оглянулся. Комната была пуста, но одна из веточек украшения, висящих над камином, немного покачивалась. Значит, секретный ход где-то там…
        Альберт Перовский исчез из комнаты, но в этот раз я уже сильно не удивлялся. Просто хорошая память у старика, будто и не было этих двадцати лет в казематах.
        Я открыл дверь.
        - Магистр ждёт вас, господин, - хмурый охранник вёл себя максимально вежливо, но это явно было ему непривычно.

* * *
        Ужин проходил, как полагается, при свечах. За столом находились трое.
        Во главе стола сам Николай Перовский, сходство которого с князьями из нашей древней истории так и забавляло меня.
        Рядом, по правую руку, сидел его сын Карл, чем-то явно очень недовольный…
        По другую руку от главы Перовских - Борис Вепрев, заметно порозовевший и даже улыбающийся.
        Носатый махнул мне запечённой ножкой рябчика на стул рядом. Его лицо так и лучилось благодушием.
        Толчковый ты пёс, благодари свою Красную Луну, что я тогда не нажал на спуск…
        Я прошёл и сел за стол, кивнув поочерёдно каждому за столом. «Князь» вежливо ответил, одобрительно улыбаясь. Карл же будто и не видел меня, предпочитая не смотреть в глаза.
        А Борис охотно поздоровался:
        - Здравствуй, здравствуй, Василий… так на чём мы остановились, Николай Илларионович?
        «Князь» как раз поднял серебряный фужер и чуть сдвинул брови, пытаясь понять, что имел в виду носатый.
        Вепрев же наигранно отмахнулся:
        - Ох, после этих переживаний память не желает помогать мне. Спасибо вам за «вещуна», магистр, но признаюсь, мне стоило великого труда сдержать моего отца. Сотня отборных магов были уже всего в получасе отсюда…
        Карл округлил глаза:
        - Откуда столько?
        Николай Перовский тронул сына за плечо, делая знак помолчать, и картинно вздохнул:
        - Боюсь, мы таким количеством бойцов похвастать не можем. Ну, вы же знаете о Южной войне? Да что я говорю, не можете не знать, ведь все сильные рода по приказу государя отправили туда своих «отборных магов»… - последние слова магистр произнёс, повторяя манеру Вепрева.
        «Князь» взял из тарелки налитую виноградину, покрутил её, рассматривая, и задумчиво добавил:
        - А вот отборные бойцы Перовских, к счастью, защищают рубежи нашей с вами родины, - и бросил ягоду в рот.
        Вепрев поджал губы, с ненавистью пронзив «князя» взглядом. А Карл же смотрел на отца с завистью - ему ещё только учиться такой дипломатии.
        - Прошу простить старика за опоздание, - голос Альберта послышался в трапезной.
        Оракул, празднично наряженный в чёрно-бирюзовую мантию, проковылял мимо стола и уселся рядом с Карлом, прямо напротив меня.
        - Для меня великая честь, дядя Альберт, - произнёс Николай Перовский и поднял фужер повыше, - Предлагая выпить за чудесное возвращение нашего члена семьи.
        «Князь» посмотрел в потолок, прошептал что-то про «отца и его встречу со Святыми Привратниками», и залпом опрокинул в себя бокал. Карл охотно присоединился, а Вепрев лишь тронул фужер губами.
        - Очень, очень благодарен, ваше сиятельство, - Альберт чуть не плакал, сам тоже лишь попробовав вино, - Уж простите, после двадцати лет не хочу чакры себе посадить…
        «Князь» и Карл засмеялись.
        Борис, дождавшись, когда веселье закончится, сказал:
        - Все действующие лица в сборе, и я так полагаю, мы можем перейти к сути разговора?
        - Ну что ж, - Николай Перовский пожал плечами, - Кстати, вы знаете, что у Ключевцев сейчас тоже находится сотня… ну, может, с полсотни магов.
        - Не смешно. Откуда столько у какого-то захудалого рода? - парировал Вепрев.
        - Ключевцы далеко не захудалые, - холодно ответил Перовский, будто бы речь шла о чести его собственного рода.
        Вепрев, вытирая пальцы салфеткой, только поморщился, брезгливо отмахнувшись. Надоело ему играть в дипломатию.
        - Николай, это Славины там, что ли? - вдруг спросил оракул, - Ну, у Ключевцев?
        Чернявый Карл только и крутил головой, глядя то на двоюродного деда, то на отца…
        - Представьте, дядя, да, - честно ответил «князь», - Бойцы Славиных…
        Вепрев, который в этот момент взялся всё же пригубить вино, поперхнулся, чуть не забрызгав весь стол.
        - Простите, что?! - он нервно схватил салфетку, стал вытирать губы.
        - Ну, я же вам сказал, у Ключевцев много магов-бойцов. И тоже отсюда недалеко.
        - Вы мне угрожаете? Я думал, мы обо всём договорились.
        - А я тут при чём? Это не мои же бойцы, - Николай Илларионович развёл руками, - Вон, дядя всё верно сказал. Наши люди сообщили, что, вполне возможно, это Славины…
        Борис нервно захлопал по карманам, потом достал свой украшенный портсигар, вытащил сигарету:
        - Не возражаете?
        «Князь» великодушно махнул, Карл никак не отреагировал.
        Вепрев, с облегчением затянулся, держа дрожащими пальцами папиросную скрутку. Он даже не стал картинно щёлкать пальцами, вызывая огонь, а просто коснулся кончика сигареты, и тот сразу же затлел.
        Я поджал губы. Такой молодой, а уже нервы ни к чёрту… Ему бы бросить курить, а то в годы Альберта носатый будет дёргаться при каждом хлопке.
        - И всё же я не понимаю, - наконец сказал Вепрев, успокоившись, - Что делают Славины в Магославском Крае? Это же вторжение…
        - Эх, простите мне мои старческие годы, - подал голос Альберт, - Но мы вроде в одной стране живём. Гостят, наверное.
        - Когда вы успели со Славиными-то спеться? - зло бросил носатый.
        - Повторюсь, мы тут не при чём, - ответил «князь».
        Оракул тряхнул бородой:
        - Как мне кажется, Славины ждут, что Вепревы… кхм, то есть, вы, - старик указал на носатого, - Они ждут, что вы нападёте на нас.
        Я улыбнулся, молча слушая светскую беседу. А ведь здорово получалось у этих самых Славиных.
        Навряд ли эти бойцы, которые засели в соседнем поместье у Ключевцев, собрались защищать Перовских от мести Вепревых. Они наверняка просто ждали сигнала от того Вячеслава, который чуть нас не порешил в деревне.
        «Оракул мёртв, скоро Вепревы будут мстить Перовским».
        А Вепревы, гонимые жаждой мести за своего сына, точно бы напали. И Славины бы застали их на месте преступления…
        А дальше пошло бы, поехало.
        «Нападение на Лунный Род Красногории, и это в военное-то время?! Государь, ты посмотри, что творится-то у тебя под носом, прямо в тот момент, когда ты гостишь в этом крае.
        Стоп, стоп, а двадцать лет назад не Вепревы ли случаем уничтожили Борзовых?! Да, мы помним, это был несчастный случай, но если копнуть поглубже…»
        Я едва не рассмеялся. А ведь отличный повод начать расследование, тем более, если оракул в это время был бы уже мёртв.
        Вся схема проста в своём коварстве, но меня беспокоило другое. Как Славины угадали, что мы вместе с оракулом прихватим Бориса Вепрева? Или у них была заготовлена другая провокация?
        Или… мне не хотелось это думать, но среди нас тоже мог быть ещё агент Славиных? Надеюсь, мы его всё же пришили там, в деревне.
        Судя по лицу Бориса Вепрева, который сидел, уже окутанный дымом, тот тоже догадался, какие дела крутятся. Спесь немного слетела с носатого, но гонора от этого не убавилось.
        Он сбросил пепел прямо на пол, заставив «князя» поморщиться, и твёрдо сказал:
        - Так, в Пробоину весь этот ваш этикет. Давайте уже заканчивать… Василий, собирайся, едем домой.
        Наконец-то, настало время и для моей роли.
        - Как?! - сипло вырвалось у меня, и я закрутил головой, поочерёдно заглядывая в глаза каждому за столом, - Никуда я не поеду…
        Карл опустил голову, не желая смотреть на меня. А Николай Перовский вздохнул:
        - Боюсь, господин Борзов, нам не приходится выбирать.
        - Знаете ли, я тоже не понимаю, - вступил в мою актёрскую игру Альберт, - Мальчика только вытащили из лап…
        - Попрошу больше уважения к Лунному Роду Вепревых, - чуть не взвизгнул носатый.
        Альберт дёрнул бородой:
        - …из загребущих ручонок!
        - Дядя, я искренне рад, что ты теперь с нами, - поспешно ответил «князь», не желая конфликтов за столом, а потом указал на меня, - Но он - не наш. И я не готов рискнуть своим родом из-за него.
        - Но… но… - я только и мог открывать и закрывать рот, нагнетая приступ истерики.
        Да, для Василия в реальности эта ситуация попахивала жжёным псом, и я был благодарен Альберту, что тот предупредил. Ну, раз попросили нас понервничать, то мы сейчас покажем вам, как работает наша артиллерия…
        - Коля, как же так. Ведь Борзовы - Вечные, для нас честью было служить им, - Альберт искренне удивлялся.
        - Дядя, извини за прямоту, двадцать лет прошло. Я что, брошу своих сыновей и дочерей на смерть?
        Старик сокрушённо покачал головой, а я задрожал всем телом. Ух, какой актёр во мне умер.
        - Оракул остаётся, так уж и быть, - Вепрев наблюдал за мной, довольно улыбаясь.
        Его очень радовала моя реакция. Высшая степень кульминации, после всего того, что с ним было.
        У носатого перед глазами явно пролетели все случившиеся с ним события - и в подвале собственного поместья, и в деревне крестьян. И теперь он радовался, что «этот Борзовский дрищонок побелел, его руки трясутся, разбрызгивая вино из фужера»…
        - Но ведь они же убили мой ро-о-од! - я вскочил, указывая пальцем на Вепрева.
        В моём голосе и ненависть, и отчаяние. Ведь я же только-только ощутил скорую месть, я уже видел, как Вепревы на коленях у государя вымаливают прощение…
        - Какая дерзость! - весело закричал в ответ носатый, прижав руку к груди, - Как ты смеешь, недолунок?!
        - А-а-а, - и я сгребаю со стола посуду.
        Тарелки, фужеры, салатницы… Всё летит в сторону Вепрева, и тот испуганно прикрывается.
        Через пару секунд я уже трепыхаюсь в толстенных руках охранников, меня тащат прочь.
        Мои крики доносятся по коридору, и в трапезной остаётся приоткрытая дверь. Пусть, пусть Вепрев наслаждается, пусть теряет бдительность, пусть расслабляется…
        - Сволочи!!! Я убью вас, слышите, вы, Лунная падаль! - я кричу, надрывая связки, - Вы все сдохнете! Врагу-у-у не сдаётся наш гордый Борзов…

* * *
        Дверь захлопнулась за спиной, и я застыл, разглядывая свою комнату. Ванну уже слили, тут прибрано, всё аж блестит.
        Для пущей убедительности я схватил с ближайшего столика вазу с цветами и швырнул в дверь. Осколки брызнули в разные стороны, цветы мокрой копной упали на пол, и по резному узору вниз побежали капли воды.
        Хотя в душе мне было жалко служанку, которой придётся это убирать.
        - Ну как, похоже на истерику? - шёпотом спросил я Василия.
        От хозяина тела прилетела эмоция одобрения, и я улыбнулся:
        - Ну, у меня хороший учитель.
        До Василия не сразу дошло, но потом моя щека пару раз дёрнулась от его злости. Ничего, может, задумается над своим поведением.
        Я прошёл к диванчику и сел, устало откинувшись на спинку. Ну, а теперь можно и просто поспать.
        Мой взгляд упал на камин. Можно было бы потратить время, попробовать открыть тайный ход. Но, как ни странно, Альберту я доверял, поэтому отрубился через несколько секунд.
        Жжёный псарь, мне просто надо было поспать…

* * *
        И снова сон.
        Снова жаркая, знойная пустыня, только в этот раз какая-то странная, словно мокрая, облепленная непонятными растениями и кустиками вроде оленьих рогов.
        Не так скоро, но до меня дошло, что это совсем недавно было морским дном. Жуткая вонь ударила в нос - всё вокруг было устлано телами морских обитателей, которые в такую жару быстро успели испортиться.
        Я забежал на ближайший пригорок…
        Ну да, в сотне метров пустыня обрывалась пропастью, в которой поблёскивала вода. Она бурлила, кипела, и пар стеной поднимался к небу.
        Сквозь густые облака испарений выглядывала Пробоина, и казалось, будто это она засасывает океан. Да нет, конечно, ничего она не засасывала, просто ветер так закручивал клубы пара.
        Я посмотрел в сторону. Рядом, конечно же, стоит Василий. Он не смотрит на открывшуюся картину, а, обиженно надув губы, сверлит меня взглядом.
        - Я - не истеричка, - буркнул он.
        Пришлось похлопать его по плечу и улыбнуться.
        - Не бери в голову, - ответил я.
        Обернувшись, я увидел на горизонте горы.
        Чёрные, чёрные горы, над которыми поднимались облака чёрного, чёрного дыма… В котором проглядывала, так похожая на дьявольский зрачок, Чёрная Луна.
        Во сне всегда знаешь чуть больше, чем положено. Поэтому мне было известно, что те горы были когда-то берегом. И там… там юг.
        И что Чёрная Хворь идёт оттуда, с юга… Пусть здесь и так всё мертво, но станет ещё мертвее. Останутся только прах и безжизненная пустошь.
        «Здесь нужен Привратник. Тебе не кажется?»
        Голос прозвучал в голове.
        Я оглянулся в разные стороны. Где он, этот незнакомец?
        Его не было видно, но я ощущал, что он где-то за стеной пара, поднимающегося из кипящего океана.
        Снова небеса посветлели. Пробоина стала выплёвывать горящие осколки, которые длинными метеорами рассекли небо. За слоем испарений они выглядели просто размытыми светлячками, тянущимися вниз, к земле.
        - Вася, сейчас долбанёт, - усмехнулся я, понимая, что некоторые осколки скоро достигнут горизонта.
        Мне не нужно было гадать, что будет дальше. От удара по океану поднимется цунами, которое и так по природе своей разрушительно, так если ещё учесть, что это будет волна кипящей воды…
        - Беги, - Василий понёсся назад, спотыкаясь об торчащие из склона кораллы и полипы.
        Он поскользнулся на трупе какой-то рыбины, и закувыркался.
        Я снова посмотрел на стену облаков. Земля ощутимо задрожала, отдаваясь толчками от далёких ударов. Небо над облаками окрасилось заревом взрывов…
        «Может, здесь всё-таки нужен привратник?» - голос настойчиво бил в уши, перекрывая нарастающий гул.
        Я хотел что-то сказать, но меня вдруг схватили за плечо и тряхнули.
        - Василий!
        Сначала передо мной появилась картинка, как впереди поднялась огромная чёрная волна. Она проглянула сквозь облака, разгоняя их ветром, и мне в лицо пахнуло раскалённой влагой.
        Гребень цунами не просто пенился, а горел, и пламя поднималось до самого неба, закрывая даже око Пробоины.
        Меня тряхнуло снова…

* * *
        - Василий!
        Я открыл глаза. Альберт, улыбаясь, тормошил меня.
        - Понимаю, тебе снятся важные пророчества, аж Пульсары трясутся, - он усмехнулся, погрозив пальцем, - Вот только Стражи Душ это чувствуют.
        - Я не могу это контролировать, - ответил я, протирая глаза.
        За окном темнота. Это значит, что мы ещё никуда не уехали…
        - Пока не можешь. Ты молодец, Борис достаточно расслабился, чтобы остаться до утра. Он не рискнул ехать с нашей охраной ночью, и будет ждать своих «отборных бойцов», чтобы отбиться от Славиных.
        Я кисло улыбнулся. Как по мне, я бы лучше сбежал бы от Перовской охраны, чем от Вепревских магов.
        И Бориса я понимал… Скорее всего, отец ему сам приказал пока не высовываться из поместья Перовских. Для носатого-то я просто Борзов, но его отец точно знал истинную цену моей крови.
        Да, часть плана вышла удачной, и теперь у нас есть время. Но что дальше хотел от меня оракул?
        Я глянул через плечо Альберта. Боковая часть камина застыла, отъехав от стены и явив узкий чёрный проход.
        - Пойдём, до отъезда мне надо многому успеть тебя научить.
        - До отъезда?! - я чуть не поперхнулся, - Так мне и вправду надо будет с этим придурком ехать?
        - Ну, сбежишь, делов-то для Иного, - пожал плечами оракул, а потом пошёл к тайному ходу, - Давай, давай, время поджимает.
        Я хотел многое сказать старику, что думаю о его плане. Подумать только, он собирается научить меня азам за одну ночь.
        Да твою… вашу… его толчковую псину, он реально поехал мозгами за свои двадцать лет в тюрьме.
        Спина старика уже исчезла в темноте тайного лаза, как жжёная луна в палёной, как капитский дешёвый имплант, Пробоине.
        - Чтоб тебя, Василий, - я горько поморщился, но встал и двинулся вслед за стариком.
        Знания мне нужны были гораздо больше, чем просто чесать пятками по степи, удирая от погони…

* * *
        - Ты не представляешь цену своей способности, - старик был всё в той же мантии.
        Мы застыли напротив друг друга в тренировочном зале. Ряды манекенов по углам и у стен, пирусные фонари на столбах.
        Я стоял босиком, ощущая кожей ног плетение тонкой циновки. Твою ж луну, как я соскучился по всему этому: наставник, ученик, и долгие часы упорных тренировок.
        Да, вашу псину, дайте мне настоящее оружие в руки. Не эти ваши палёные магострелы, которые стреляют только в обычных Безлунных…
        - Как ты нырнул мне в голову? - вдруг спросил Альберт, чуть согнув колени и делая замысловатые пассы руками перед собой.
        - Это происходит само собой, когда оракул пытается влезть мне в голову, - честно ответил я, - Просто приём, доведённый до автоматизма.
        Я не был уверен, понял ли старик слово «автоматизм», но он кивнул.
        - Ты говоришь об этом, как о рефлексе? - спросил Альберт.
        - Да, так точнее. Я называю его - «кокон».
        - Хорошо, это очень хорошо, - оракул кивал, - Надо же, магия как боевое искусство…
        Он словно разгонял невидимое облако, размешивал его, лениво поводя руками. Было заметно, что некоторые движения даются ему с трудом, ведь отвыкшее от движения тело не может восстановиться за одну ночь.
        - Так легче, - сказал я, - Чакры же - это мышцы души. Если тело можно научить приёмам, то и душу можно.
        Альберт кивал, продолжая разогреваться. От него пахнуло чёткой псионикой.
        Не такой грязной, как у магов стихий, но и далеко не такой чистой, как в нашем корпусе псиоников. Его оракульная чакра заработала вовсю, разгоняя силу мысли.
        Три столпа магии: материя, мысль, дух… Ну надо же, напридумывали. А у нас это просто грязная и очищенная псионика.
        На лице Альберта выступил пот, чуть дёрнулись губы.
        До меня только дошло - оракул умирал. Двадцать лет заточения, пыток, и маго-активного артефакта на голове… Это съело его полностью, сожрало когда-то великого Мага Первого Дня.
        А ведь всю свою жизненную волю Альберт отдал ради этого момента. чтобы передать мне знания.
        Неужели он, как Страж Врат, смог предвидеть своё будущее настолько далеко? Неужели рассмотрел, что настанет момент, когда он даст первый толчок будущему Привратнику.
        Может, я и не Последний Привратник, а лишь его Предтеча… За мной будут другие, которые довершат начатое.
        - Вы обещали помочь снять «вето», - напомнил я.
        - Его ты найдешь на юге, - неожиданно ответил Альберт.
        - Кого его? - я удивился.
        - Бродячий проповедник Чёрной Луны. В год твоего рождения он как раз был в нашем крае…
        - Ну, вашу-то псину, а имя назовёте?
        Оракул спокойно покачал головой:
        - Он его тогда и не сказал. Но один глаз у него не видит.
        - Какая точная примета, - проворчал я, - Он мог помереть за эти годы.
        Альберт покачал головой, и мне пришлось поверить.
        Я тоже согнул колени, начал разминать тело. Гонять энергию по чакрам особо не получалось, но я довольно быстро достиг того уровня, когда четвёртая, оракульная чакра стала кидать отблеск тонкой псионики в голову.
        Приятное тепло появилось в затылке.
        - Хорошо, очень хорошо, - покачивал головой Альберт, что-то почуяв, - Ловца Удачи тебе же моя внучка дала?
        Я кивнул, чувствуя, как мой Вася внутри заволновался. Ну надо же, перед нами дедушка его ненаглядной.
        - Да, Елена Перовская.
        Вообще, этот Альберт в лучшем случае мог видеть свою внучку ещё в младенчестве. Хотя, наверное, ему сегодня рассказали, как обстоят дела у рода.
        - Это я ей нашептал, - улыбнулся оракул, - Девочка слышит духов.
        - Я знаю.
        - Правда, теперь мне придётся умереть, - горько признался Альберт, - Жалко, так и не увижу её.
        - Хороший целитель или духоправ помог бы… - начал было я.
        - Нет, сделка совершена, - покачал головой оракул, а потом вдруг замер в диковинной позе, - Тем более, это тоже не важно.
        Я чуть не застонал. Опять эта манера разговора!
        Но тут глаза Альберта резко потемнели:
        - Начнём, Иной.
        Я даже не успел дёрнуться, как мой кокон свернулся…
        Глава 15. Давний
        - Мои глаза, - голос Альберта шипел, его прерывистое дыхание мешало говорить, - Они - мост между твоим и моим сознанием.
        Я, перекатившись в сторону, застыл возле столба на колене, и тоже тяжело дышал.
        - «Точка сборки» есть всегда, найди её.
        - Легко сказать…
        Позади серия нырков в чужое сознание, где я пытался найти «точку сборки», чтобы вырваться. Получалось не ахти, а часто даже ощущение удушья, когда оракульная «петля» сковывала мою душу, переходило вместе со мной в тело Василия.
        Вот и сейчас я пытался отдышаться, хоть и понимал, что ничто уже не сдавливает грудную клетку до скрипа.
        - Это тоже приём, - кивнул Альберт, - Я тряхнул твои чакры, и энергия с трудом возвращается в русло. Ну, ты нащупал? Сможешь сам в меня попасть, по своей воле?
        - Говорю же, это срабатывает автоматом, - я покачал головой, - Едва вы хотите залезть мне в разум, тогда я ныряю…
        - Дурень, Стражи Душ раскусят тебя в два счёта, - рявкнул старик, - Скольких ты уже убил таким способом?
        Я стал загибать пальцы, задумавшись, потом разогнул обратно.
        - Одного… ну, Стража Душ только одного. А так, были ещё оракулы, в кого нырял… Парочка точно.
        - Ты пойми, Василий, - Альберт раздражённо покачал головой, - Если научишься владеть своим «коконом» полностью, раскроешь весь его потенциал, тебе не нужно будет ждать атаки.
        И снова шаг ко мне, и короткий удар. Я не пытался переходить со стариком в спарринг - и толчковому псу понятно, что уделаю его в два счёта. Но Альберт сопровождал свои удары короткими всплесками псионики, объясняя, что намеренно открывает вход в своё сознание.
        Попробуй тут нырни, если это просто поток псионики… Так-то у меня вообще все способности перекрыты.
        Тем более, надо нырять, не дожидаясь, когда оракул предпримет «контроль разума». Я пытался честно это сделать, но, видимо, не мог усмотреть какой-то простейшей детали.
        Там, в моём мире, я умел отвлекать вражеских солдат. Но это было совсем по-другому… Настраиваешься на тонкую частоту их мозга, и посылаешь небольшой импульс, имитирующий нейронную связь в нервных окончаниях.
        Проще говоря, я создавал иллюзию зрительного или звукового сигнала, и солдат видел или слышал «что-то». Если сосредоточиться, можно было вообще оглушить его или ослепить галлюцинациями.
        Но в мозги я точно не залезал… Не нырял внутрь.
        Хотя-я-я… А кто сказал, что, если это работает в моём мире, не сработает в этом?
        Как меня наставник учил тогда настраиваться на частоту? «Тим, ты должен стать частью противника. Для этого сначала посмотри его глазами…»
        Конечно, это было образное выражение. Нужно было внушить себе, что ты видишь ту же картинку, что и твоя цель. Если это часовой на капитской базе, то представь дорогу, ведущую к блокпосту, свет фонарей сверху, темноту в поле впереди.
        О, да, самовнушение - это всегда было моей сильной стороной. Я с улыбкой попробовал представить, что видит Альберт.
        Та-а-ак… «Зал для тренировок, устланный циновками. Седой парнишка впереди. Тлеющий пирус на столбах. Я иду к парню, и каждый шаг отдаётся болью в суставах.»
        Удар. Блок. Удар… Сухонький кулак старика крепко врезался мне в грудь, меня качнуло, но я вдруг уловил какой-то тёмный блеск, словно очертивший его глаза.
        - Вот, - оракул заулыбался, - Вот оно… Я даже почуял твой взгляд, ты мне чуть в душу до младенчества не заглянул.
        Я только хмыкнул:
        - Пока что только в эту самую «точку сборки».
        Но старик уже не слушал, прикрыв глаза и довольно растянув губы. Чему он там так улыбается?
        Я поскрёб подбородок, пытаясь чётко повторить и проделать то, что сподвигло меня на успех. Главное, не терять зрительный контакт.
        - Повторим, - устало сказал Альберт, открыв глаза.
        - Повторим, - ответил я, снова занимаясь самовнушением.
        Он даже не успел шагнуть ко мне, как я оказался внутри…

* * *
        Василий, растрёпанный, с мокрым от пота лбом, стоял напротив и таращился со своей характерной полуулыбкой. Вот он выпрямился, оглядывая спортзал, потёр шрам на щеке
        Я посмотрел на свои руки… Следы от кандалов были хорошо заметны над приспущенными рукавами.
        Машинально моя рука потянулась пригладить бороду. Вау, как же я зарос-то… И как устал, пёс меня подери.
        Хотелось лечь и поспать. Заснуть навечно, потому что ЭТУ усталость не снимешь ничем.
        Оракул, точнее, его сознание кружило вокруг, внимательно наблюдая за мной. Эту самую «точку сборки» мне было намного легче увидеть, находясь в его сознании, поэтому я был готов, если что, вырваться из «петли».
        И снова я услышал дыхание… Шум, словно гудит и потрескивает электрогенератор совсем рядом.
        Пульсар!
        Я закрутил головой, пытаясь увидеть. Потом от Альберта пришло чёткое осознание, что это невозможно. Я смогу только услышать или почувствовать.
        Он был совсем рядом, вот, протяни только руку. Я и протянул…
        Кожа не ощущала ничего, а вот голова чуть прояснилась, забегали искорки по чакрам, разгоняя потоки. Да, жжёный псарь, оракулы действительно хозяева этого мира, если их вертуны находятся везде и всегда рядом, снабжая энергией мысли.
        Я рискнул, и бросил взгляд на чакры Альберта.
        Твою же псину, этот оракул нашёл пятую чакру. Я чётко видел её тень в районе горла, где-то между ключиц…
        Оракул только нашёл её, но не знал, что делать. Поэтому я сразу тренированным приёмом прогнал поток псионики через четыре чакры, а потом двинул выше, очищая её от «грязи».
        Загорелся теплом затылок… Ох, жжёный псарь, какое приятное чувство! Хорошо бы ещё пробить до макушки, до седьмой чакры, и я открою доступ энергии сверху…
        Альберт, который был совсем рядом, словно заглядывал через плечо, слегка удивился.
        Ну, конечно, они тут со своими материей, мыслью и духом носятся, философы лунные. А у нас это просто техническая очистка от мусора, и каждая чакра, как фильтр!
        Пятая чакра запульсировала, светлея, обретая контуры между ключицами, словно я пробудил её. Не сразу до меня дошло, что энергия поступает не только снизу.
        Но и не сверху…
        Она шла из Пульсара, прямо через руку. И, вашу псину, её было очень много.
        «Мы ждём…»
        Голоса, словно это пел многочисленный хор, вдруг ударили, оглушили. Я здорово тряхнул старческой головой, даже шея заныла.
        «Мы призвали тебя…»
        Мы… Мы… Кто, мы?!
        Тут моя интуиция подёрнулась тревогой, я отдёрнул руку.
        То, что Альберт нависал где-то рядом, я чуял прекрасно. Но вот из глубин его души, словно из тёмной бездны океана, поднималось что-то ещё…
        Огромное, неведомое. Злое. И оно смотрело на меня!
        Я попытался разглядеть, кто это, но вдруг оракул кинулся в атаку, сковывая меня в «петлю». Это уже была наша девятая или десятая попытка, поэтому мне удалось ловко перехватить его «точку сборки», поднырнуть под неё, и…

* * *
        - Что это было? - взволнованно спросил я, едва оказался снова дома, в теле Василия.
        Альберт хмуро смотрел на меня, его борода нервно подрагивала. А вот губы улыбались, только совсем недобро.
        - У нас мало времени, - только и ответил он.
        На меня опять пахнуло псионикой, больно уж грязной.
        И тут словно чувство дежавю накатило на меня. Я вспомнил, как потерял друга… Мой сослуживец, близкий друг, занялся как-то экспериментами с имплантом, и в конце концов доигрался, отключив защиту.
        А когда поток псионики, идущий из нижних чакр, не очищается должным образом, то есть высокий шанс, что в менталиста вселяется «нечто».
        - Это Иной в тебе? - сипло спросил я.
        Догадка даже перехватила мне дыхание…
        Оракул медленно кивнул:
        - Чтобы достучаться до своей внучки Елены, нужно было пробиться через тхэлус. Пришлось использовать энергию Пульсаров, и это плата за силу. Любой оракул знает это…
        Его глаза действительно будто становились темнее.
        - Тебе помогли мои занятия?
        Я кивнул:
        - Спасибо, Альберт.
        - Главное, Василий, пойми одно - ты должен развивать эту способность. Ведь мы, оракулы, можем брать под контроль любых магов.
        Немного поздно, но до меня дошло. Получалось, я мог нащупать «точку сборки» не только у мага-оракула…
        - Так что, это у меня тоже «контроль разума»?
        - Пока что нет, ведь ты берёшь под контроль тело противника, но не разум. Это обратная сторона, так называемый «ответ». Мало кто владеет этой магией, если честно, я на своей жизни встречал описание только в книгах.
        - Ты слышал голоса? Кто это был?
        К моему удивлению, Альберт пожал плечами.
        - Не знаю.
        - Это могли быть духи Царского рода?
        - Духам неподвластна такая сила.
        - Понимаешь, мне всё равно надо обратно, в мой мир, - попытался объяснить я, - У нас там идёт война, и мне надо передать сведения умникам. Капитские крысы используют новый вид оружия, я должен…
        - Я НЕ ЗНАЮ, КТО ЭТО БЫЛ! - голос Альберта вдруг охрип.
        Его зрачки стали ровного серого цвета, словно поблёкли, и я замолк. Как-то сразу стало ясно, что сейчас будет… кхм… жжёный псарь.
        - Славины не стали ждать, - прохрипел старик, тыча пальцем вверх, - Уходи, Василий.
        Я упёрся взглядом в потолок. Интуиция подсказывала, что полная жопа начинается не только здесь, в этом зале. Во всём поместье Перовских начиналась добротная заварушка…
        - Там все… документы… артефакты защитные… - рука Альберта неестественно выгнулась назад, похрустывая суставами, и указала на столик в тёмном углу, - Попробуй уехать… с Вепревым… потом сбежишь… Тим.
        Он улыбнулся, моргнув. Твою псину, зрачки уже совсем чёрные.
        Только тут до меня дошло, что Альберт перешёл на глобо-рус. Это же не красногорский язык!
        И он назвал моё имя?!
        - Привет, Тимка, - оракул ощерился.
        Я даже не успел принять стойку, как он кинулся в атаку. Ну, уж с тщедушным стариком я как-нибудь…
        Какое-там - словно локомотив налетел на меня, заодно протаранив и моё сознание. Вот на хрен, атака на ментальном и физическом плане.
        Меня впечатали лопатками в столб, и я закричал, когда Альберт задрожал всем телом, прижимая меня к дереву. Энергия так и пёрла из него, равномерно ударяя по всем моим чакрам, открытым и закрытым.
        Это же приёмы псионика…
        - Заяц, давно не виделись, очковый ты пёс.
        Я кое-как вытаращил глаза на него и сфокусировал взгляд.
        - Герман?
        - Узнал, - он едва не облизал меня, дыша в ухо и щекоча бородой шею.
        Тот самый сослуживец, который доигрался с имплантом… Мы с ним дружили здорово, одно время он даже был моим наводчиком, на особо сложных операциях.
        Командование не раскидывалось псиониками направо и налево, и посылать на один квадрат сразу двоих всегда считалось слишком расточительным.
        И это только Герман звал меня, снайпера Тимофея Зайцева, который видит мир только через «очко» линзы прицела, очковым псом. За это, правда, иногда он мог и словить, потому как кличка мне не нравилась. Чаще он называл меня просто Зайцем или Косым.
        Впрочем, самого Германа природа наградила толстыми губами, и я иногда отыгрывался на этом.
        - Слышь, ты, Губошлёп… - я просипел в ответ, - За очкового может где и табуреткой прилететь…
        Альберт расхохотался:
        - А, Косой, как жизнь-то?
        Голова старика дёргалась, неестественно выгибаясь, чёрные зрачки бегали туда-сюда. Мой кокон то и дело пытался свернуться, но мощный поток чужой и невероятно злой псионики насильно разворачивал его.
        Я просто не мог ничего противопоставить этому Иному! Даже капитский «механический» псионик рядом нервно покуривал свой имплант…
        Старик саданул меня лбом в нос, а потом перехватил тонкими пальцами и легко поднял вверх, протащив лопатками по столбу. Вот это мощь! Энергия псионики, переходящая напрямую в мышечную силу.
        У меня брызнули слёзы, в носу намокло, потекло по губе. Сломал, собака сутулая!
        Страшная улыбка озарила лицо старика, словно у маньяка, издевающегося над своей жертвой.
        - Бегают, дерутся, - Альберт посмотрел наверх, в потолок, - Жалкие твари… букашки. Мы скоро придём, совсем скоро, немного осталось!
        Он притянул меня к себе, прокричал это в лицо. Я пытался сделать хоть что-то, но псионика била сразу со всех фронтов, накладывая полный паралич.
        - Ах, Косой, ты ж мечтал сдохнуть на поле боя, со «свистком» своим в обнимку?! А?
        Меня чуть отпустило, словно дали шанс, и я, стиснув зубы, попробовал поднять руку, рубануть ему по локтю. Грёбаный насрать, как по шпале, вообще не гнётся.
        Как маги собрались этого Иного валить-то?!
        «Свисток» - это была моя снайперская винтовка. В выборе оружия я, к сожалению начальства, клал большой псионический болт на патриотизм и предпочитал капитский Шам-Рифл, который при выстреле не грохал, а свистел.
        Впрочем, с этим «свистком» я отлично защищал родную Свободную Федерацию в борьбе с капитами, так что муки совести особо не грызли.
        - Там Алёнка… грустила сильно, - вырвалось у меня.
        - Что ты сказал?! - меня снова приложили об столб.
        И снова, и снова… Затылок взрывался болью, как и весь позвоночник, с каждым ударом из лёгких выбивался ещё воздух, хотя казалось, уже всё выдавило.
        Алёна приходилась Герману сестрой, и мои отношения с ней очень ему не нравились. Он был невероятно ревнивым братом, и у нас частенько случались драки по этому поводу.
        - Ты всё-таки подкатил к ней свои шары?! - донеслось до меня сквозь туман обморока.
        Уж очень сильно я долбанулся затылком, искры перед глазами так и звенели. Да, ему до сих пор не нравится, что я был с Алёной, он всегда был крайне против, потому что знал мою ветренность.
        - А она же любит тебя, падлу псовую, слышь, ты?! - снова прокричали в ухо, - Трахарь блондинок, я тебя убью, хрен ты очковый!
        Мне прилетело в челюсть справа. Потом под дых, да так, что чуть не откусил себе язык…
        Твою жжёную псину, я и в прошлой-то жизни не всегда мог сладить с Германом в рукопашной. А здесь, когда его тело напитано псионикой до стальной крепости, когда с каждым ударом кулака через голову проносится ментальный снаряд…
        Кулак воткнулся мне в грудь, тут хватка с горла исчезла, и я упал на пол. Закашлявшись, я выплюнул кровь.
        И снова, как тогда, как и десятки раз до этого, когда мы выясняли отношения возле пивного бара, прозвучали слова:
        - Только ради Алёны, Косой, - шаги Альберта-Германа зашоркали по залу, - Подумать только, грёбаная очковая псина стала Последним Привратником.
        Я поднял голову, провожая размытый силуэт, и дрожащей рукой вытер кровь с разбитых губ, сплюнул на пол.
        - За «очкового» я тебе хлебало-то начищу, - вырвалось у меня вслед.
        - Освободитель хренов, ещё увидим… - голос удалялся, потому что его обладатель уже вышел в коридор, - Святые Привратники должны сидеть на…
        Голос затих, я не услышал окончания фразы. Да и куда там, голова гудела, как паровоз.
        Иные… и те сущности, что вселялись в псиоников в нашем мире… Неужели это одно и то же? Неужели наши миры так связаны?
        Твою-то жжёную… Пробоину. Почему тогда я не встречал такой аномалии в нашей Солнечной Системе?
        Тема, конечно, была очень интересной для размышлений, но интуиция говорила мне, что время поджимает.
        - Хватит лежать, Вася, - я упёрся ладонями, стал вставать, и чуть не поскользнулся на своей же крови, - Всё, тренировка закончена, вставай давай.
        Рванувшись, я присел на корточки, снова упёрся лопатками в столб. Оттолкнулся ногами, скользя обратно в стоячее положение, и ухватился за столб для равновесия.
        - Губошлёп хренов… - мои губы подёрнула улыбка.
        Да, встреча с Иным дело неприятное… Василий внутри вообще вон съёжился в потустороннем ужасе.
        Но мне было и страшно, и весело. Конечно, такие приветы от друга, давно погибшего, могут только добавить седины, но это значило кое-что очень важное…
        Я вполне могу вернуться домой!
        Шмыгнув, я зашипел от боли, и сразу же вправил себе нос обратно. Вау, в этот раз Герман отделал меня по самое не балуй… Ну, ничего, если будет следующий раз, там уже я буду готов.
        Надеюсь…
        Но я могу вернуться!
        Я оторвался от столба, заковылял пьяным шагом к столику в углу, куда показал тогда Альберт. Схватил не глядя поясной кошель, нацепил на себя.
        Тут же был прислонён за столиком магострел со штык-ножом, лежала лента с патронами. Ох, старик, услужил-таки, молодец.
        Сделав для проверки ещё пару шагов, я тряхнул плечами. Проверил потоки внутренних чакр, ревниво пощупал кирпич в нижней. А ведь у меня была слабая надежда, что атака Иного как-то повредила блок, нарушила заклинание «вето».
        Хрен там, неведомый чернолунник сработал на совесть.
        На юг, значит… Я улыбнулся. На хрен Вепрева, не поеду с ним, сам справлюсь.
        Расстегнув кошель, я пальцами пробежался по корешкам. Какие-то документы… Ладно, потом разберусь.
        Коробочка с «вытяжкой». О, значит, можно будет и подлечиться.
        И серебряные браслеты.
        Недолго думая, я вытащил и нацепил на руки. Тело мигом вспыхнуло, подёрнулось едва заметной дымкой, которая сразу же потухла.
        Принципа действия артефактов я не знал, но решил, что разберусь потом, в бою… В любом случае, навряд ли Перовский собирался мне навредить.
        Я осторожно шагнул к выходу, где перед этим исчез Альберт. Но, не сделав и пары шагов, остановился, потому что в зал выскочило трое. И то, что это не друзья, стало ясно как-то сразу…
        Один, в центре, в чёрном плаще Стражей Душ и фирменной фуражке с бронзовой кокардой. Значит, ранга невысокого.
        Двое по краям в серых коротких кителях, с масками на лице - у одного синяя, у другого красная. Видимо, чтоб различать друг друга.
        У масочников сразу же загорелись огнём кулаки, и от них пахнуло псионикой - оба вечерники…
        - Стражи Душ этого забирают себе, вы хотели только убрать оракула, - хмуро бросил центральный.
        Двое по краям качнули головами.
        - Глава дал нам чёткие указания насчёт наследника, - произнёс один из них, - Он должен умереть.
        - Славиным следовало бы подумать, прежде чем нарушать договор со Стражами Душ, - недовольно сказал оракул.
        - Вы Иного там не встречали, что ли? - я даже удивился.
        Говорил я смешно с разбитыми губами, и противники сначала не поняли меня.
        Но Страж Душ поднял голову, обеспокоенно посмотрев, и прислушался к чем-то сбоку. Кажется, именно там я ощущал Пульсар, когда находился в голове Альберта.
        - Действительно, тут одержимый Иной, - взволнованно произнёс оракул, - Очень сильный.
        Другие двое тоже дёрнули головами, забеспокоились.
        - Это не наша забота. Предлагаю вязать этого и убираться, - сказал умник в красной маске, - У Ключевцев разберёмся.
        Страж Душ коротко кивнул:
        - Ладно, я подержу его. Но чтоб ни волоска не упало!
        Двое магов, потушив кулаки, двинулись ко мне, а у оракула потемнели глаза. Я лишь улыбнулся в ответ, чувствуя, как сворачивается кокон. Подержит он, как же…
        Глава 16. Горящий
        А с каждым разом это становится всё привычнее…
        Оказавшись в разуме Стража Душ, я стал действовать без промедления, хотя растерянность оракула и так играла мне на руку. Я отлично помнил, в каком кармане был пистолет у Стража Душ в Маловратске, и сразу же полез туда.
        Есть! В моих пальцах оказывается большой изящный пистолет с длинным дулом.
        Взвожу, целюсь в синий затылок, стреляю. Защита на масочнике всё же срабатывает, раскрывается огненным цветком в том месте, куда врезается пуля.
        - Какого хрена?! - орёт огневик в красной маске, наблюдая, как его напарник падает, словно подкошенный, - У нас договор!
        - Стражи Душ сами решают, когда его расторгнуть, - отвечаю я чужими губами.
        Я усмехаюсь как можно нахальнее, опуская пистолет. Тут же красный масочник, забыв про «наследника», метает в меня два огненных шара, и сразу же кидается в атаку.
        Одновременно с этим я уже чувствую, что хозяин этого тела сориентировался. Его сознание пикирует на меня, словно коршун, раскрывает ментальные когти.
        Это не было «петлёй», которую мне показывал старик, и я мог бы уйти традиционным способом. Но я всё равно делаю усилие, чуть замедляя свой «кокон». Ведь одно дело - тренировка с Альбертом, и совсем другое - самостоятельно применить это в бою.
        Вот я легко замечаю «точку сборки», откуда ясно лучится ненависть оракула, и проскальзываю как раз мимо неё, сворачиваясь в «кокон». Эту часть тренировки я хорошо усвоил.
        Последнее, что я успел увидеть из глаз бедного оракула, это летящий в лицо огненный кулак.

* * *
        - Вася, не спим, - рыкнул я, поняв, что мой седой дружище даже не сдвинулся с места.
        Зал наполнился криками ярости и боли, потому что оракула убивали.
        Стражу Душ не повезло - либо у него не было артефактной защиты, либо красный масочник уже снёс её. Но маг просто вдавил оракула в столб и долбил его огненными кулаками, раскраивая череп.
        Запах горелой плоти заполнил помещение. Лицо Стража Душ, не успевшего опомниться, разом превратилось в одну сплошную рану, спёкшуюся от жара.
        Страж Душ уже перестал кричать, когда я, сделав шаг, приставил магострел к затылку красного, уперевшись прямо штыком. Всё это происходило не спеша, чтобы не отвлекать мага от убийства.
        - Какого? - вырвалось у масочника, когда я спустил курок.
        Снова вспышка от сработавшего щита, но маг воткнулся головой в лицо уже мёртвого оракула, и они оба сползли вниз.
        Я перезарядил винтовку, прошёлся по всем телам, проверяя на признаки жизни. Страж Душ от увечий точно умер, а вот у обоих огняшей мои выстрелы только разрядили магические щиты. Большие красные гематомы на затылках говорили о том, что бедолаги отделались только ушибами.
        Времени устраивать допросы у меня не было, поэтому церемониться я не стал и потратил ещё два патрона, добив масочников в голову. Вспыхнули остатки защиты, а Василий внутри меня искренне ужаснулся моему поступку.
        Я только хмыкнул:
        - А чего ты от меня ждал, милосердия? - я пожал плечами, - Эти двое вообще-то пришли убить тебя. Да и Страж Душ тебя явно не на свидание звал.
        Пока Василий отвлёкся, размышляя над этими словами и пытаясь найти мне оправдание, я прошерстил карманы трупов. Теперь у меня был оракульный пистолет, правда к нему всего три патрона. А ведь это и вправду был обычный огнестрел - до боли знакомый запах пороха ударил мне в ноздри.
        Да уж, запрет на немагическое оружие явно писан в Красногории для других, но не для Стражей Душ. Вот только интересно, почему оракул не озаботился защитой от магии?
        А вот у магов нашлись запасные браслеты, причём не только с пирусом. Судя по голубому нэрусу и белому эфирусу, они предназначались для боя с магами воды и воздуха.
        Я попытался одеть их на руки, но вдруг заволновался Василий, даже дёрнул мышцами. Защита от красных браслетов слегка замерцала, когда нэрус и эфирус приблизились к щиту.
        Хм, неужели нельзя все артефакты вместе таскать?
        С улыбкой я отправил браслеты в поясную сумку. Ну, нельзя, так нельзя. Может, и есть какая хитрость, но времени нет разбираться.
        Перезарядив магострел, я повесил его на спину, потом зарядил пистолет. С обычным пистолетом, который не вытворяет кульбиты от встречи с магией, как-то спокойнее.
        Задумавшись, я стянул маски с магов. И с удивлением обнаружил на них тонкие обручи с тхэлусом. О, извините, но это теперь моё…
        Напоследок я склонился над оракулом. Василий внутри меня с трудом смотрел на страшное запёкшееся месиво, в которое превратилось лицо жертвы, я же хладнокровно размышлял.
        - Ну что, подержал? - без улыбки спросил я, - А вот если б сразу атаковали, может, и был бы шанс.
        Я врал. Не было у них шансов, но и недооценивать противников я не собирался. Из этой короткой стычки надо делать выводы, которые помогут мне потом.
        Во-первых, этих раковых псов плохо учат в Царской Гвардии, очень плохо. В нашем корпусе псиоников совсем другие подходы.
        А во-вторых… А, во-вторых, плащ и фуражка Стража Душ мне отлично подошли. Следы крови, конечно, не оттереть, но ночью это и не важно. А фуражка, к счастью, слетела с оракула ещё от первого удара и не сильно пострадала.
        Обильными мазками я нанёс кровь оракула себе на лицо и шею.
        - Вася, давай без истерик, - прошептал я, чувствуя рвотные позывы от седого, - Привыкай.
        Маскировка была закончена, но что-то ещё не давало мне покоя, и я покосился на тела магов. Какая-то мелочь, которую нужно вспомнить…
        Точно!
        Когда я упёрся штыком в затылок красному, то щит никак не остановил острие. То есть, неторопливые движения защита не воспринимает? Хм-м-м, учтём…
        - Всё, поехали, - сказал я, направляясь к выходу, - Вася, поторапливайся. Отстающих не ждут!
        Мой седой друг, кажется, начинал ценить моё чувство юмора.

* * *
        Снаружи и вправду царил хаос.
        Едва я выглянул из двери, как увидел зарево пожара. Запах гари даже мешал дышать - ветер поддувал между домами, прижимая дым к земле и не давая рассмотреть, кто же носится в этой завесе.
        Везде крики, всполохи магических заклинаний. Мечущиеся тени.
        Мимо дверного проёма пронеслась фигура в знакомом чёрном плаще, но, завидев меня, притормозила. Я машинально подкосился и упёрся плечом в косяк, изображая немощное состояние.
        Оракул сразу же подскочил, закидывая мою руку себе на плечо.
        - Что случилось, старшина?! - Страж Душ тряхнул меня.
        - Славины… предали… - прохрипел я, надрывая до невозможности связки.
        - Чёртовы порося ещё будут жрать тхэлус в темнице, - выругался оракул.
        Я нагло висел у него на плече, обессиленно болтая головой.
        - Оставь! - зарычал я, - Там наследник… был!
        - Что?!
        - Вепревы со Славиными… - хрипел я, показывая пистолетом на задымлённую улицу, - Они увели его!
        - Вепревы?! - меня от удивления даже выпустили, и я свалился на четвереньки, - Славины?! Теперь понятно, что они задумали… Предатели!!!
        - Давай, брат, времени нет, - я пытался встать, - Надо… предупредить… я справлюсь.
        - Держись, старшина!
        Оракул молча рванул и со всех ног понёсся следом за «предателями», скрывшись в дыму.
        - Здесь одержимый!!! - гаркнул я вслед.
        Потом спокойно встал, отряхнулся, и отошёл к стене.
        Василий, ну хоть ты бы поаплодировал, что ли, я ведь не каждый день выступаю на сцене. В ответ прилетела удивительно спокойная эмоция, но всё же с намёком на сарказм.
        Я тихо двинулся, придерживаясь тени и собираясь нырнуть в тёмный угол, образованный зданием и той башней, где я принимал в верхней комнате ванну. Но пришлось остановиться, а потом развернуться обратно, потому что башня… горела.
        Одна стена у неё была обрушена, и огонь вырывался из пролома, облизывая каменную кладку, и выталкивая клубы дыма. Там тоже носились тени, кто-то кричал:
        - Пусто!
        - Господин Вепрев, пусто!
        - Уходим!
        Кажется, я не соврал. Родственнички носатого всё же добрались до поместья Перовских, и, судя по всему, тут получилась знатная заварушка. Славины, как и Вепревы, чего-то не учли, и два крупных рода столкнулись лбами.
        Тела магов и простых жителей попадались везде. В некоторых переулках я замирал у стены, наблюдая стычки между магами.
        Звенели защитные артефакты, зарево от огненных шаров и ударов падало на стены. И крики… Они поднимались и сразу же обрывались.
        Ужасный вой разнёсся над крышами, заставляя меня вскинуться в попытке понять, откуда он прилетел. Это точно старик Альберт… Этого Иного всё ещё не успокоили.
        - ИНО-О-ОЙ!
        - Сюда-а-а!
        - Стражи Душ!
        Так, отсюда реально надо поскорее выбираться!
        Сверху что-то просвистело со скоростью молнии, а потом в поселении раздался взрыв. И новый свист, небо стали очерчивать красные следы трассеров. Загремели ещё взрывы.
        Твою псину, артобстрел?!
        Только тут моего слуха коснулось долетевшее уханье пушек где-то за городком. Этот звук мне не был знаком, но моя интуиция чуть ли не силком кинула меня на землю, заставляя прикрыть голову руками.
        Взрывы звучали со всех сторон, кажется, даже на соседней улице, но мои плечи всё равно осыпало крошкой. Меня оглушило, по затылку больно прилетело осколком.
        Возникла пауза, и я, вскочив, пулей полетел по улицам. Артиллеристы закончили пристрелку, и сейчас будут бить точнее.
        На хрен, пытаться спокойно выбраться посреди этой неразберихи?! Да тут бы просто выжить…
        Пальцы сами собой сплелись в особый якорь.
        - Ярость пса, - прошептал я, выпуская берсерка.
        Время стало замедляться, окрашивая ночной мир, и так небогатый на краски, в чёрно-белый цвет.

* * *
        О, да… Как же давно я не испытывал это ощущение.
        Ночь. Яркая Красная Луна, летящая по небу, и смотрящая на меня своим магическим взором. И запах родного Красного Вертуна, приносимый ветром далеко с поля.
        Дым. Огонь. Моя стихия…
        Это бег без мыслей. Я просто машина, запрограммированная спасти тело любой ценой. А это значит - покинуть город.
        Я скачу на всех четырёх лапах, даже не удивляясь, что весь мир видится мне сквозь огненную пелену.
        На пути попадаются маги - и в масках, и без. Я вижу, как их глаза округляются от ужаса. Видимо, это реакция на форму Стража Душ, но в любом случае, это преимущество грех не использовать.
        Поэтому я сразу же прыгаю, вгрызаюсь в горло. Дёргаю головой, кровь шкворчит на моих раскалённых зубах, но уже через миг я скачу дальше.
        Так происходило несколько раз. Прыжок, сбиваю с ног… Мои когти оставляют глубокие раны на груди бойцов…
        Но вот уже последние дома позади, и я скачу по высокой траве, подпаливая колоски огненной грудью. Он впереди, мой дом, мой родной Красный Карлик.

* * *
        Я очнулся, лёжа в траве, и зашипел от боли.
        Правая рука горела адским огнём, и я отдёрнул её. Взметнулся пепел, моё движение сбило пламя с горящего пучка травы.
        - Твою мать, - я прижал обожжённую руку, глядя на запёкшуюся корку.
        Я лежал на самом краю большого тлеющего круга. Ветер поддувал в другую сторону, и огонь тихонько подступал ко мне.
        Стиснув зубы, я сразу же отполз на безопасное расстояние. Нащупал поясную сумку, где были таблетки «вытяжки». Должна же эта штука помочь?
        Машинально я проглотил одну таблетку, а вторую разгрыз, смешав со слюной, а потом выплюнул это всё на обожжённую руку, стал осторожно растирать. От боли я чуть не свалился в обморок, но неожиданно стало легче.
        Твою псину, какая же тут классная медицина. Надо будет утащить эту «вытяжку» в наш мир…
        Откинувшись затылком на траву, я полежал некоторое время, пытаясь отдышаться. Василий внутри посылал мне какие-то непонятные знаки, но его эмоции были сумбурными, и я толком не мог ничего разобрать.
        Потрескивала горящая трава неподалёку, дым от неё время от времени проносился надо мной. Грохотали вдали пушки, бьющие по поместью…
        Наконец, моя память стала возвращаться в нужное русло, и тут же я вскочил.
        - Жжёный пёс! - вырвалось у меня.
        Я смотрел на горящее вдалеке поместье. Оно было довольно далеко, почти у горизонта. И дымный след подпаленной травы, в некоторых местах занявшейся огнём, тянулся прямо от поселения… ко мне.
        Это след моего побега!
        - Да жжёный… жжёный ты… - я, ругаясь, вскочил на ноги.
        На две ноги, как и положено. На две, не на четыре.
        - Твою же… луну, - я машинально глянул вверх, на Красную Луну.
        Пробоину не было видно, а далеко над горизонтом, за клубами дыма, поднимающегося от поместья Перовских, всходила Синяя Луна.
        Что со мной было? Что, на хрен, за режим берсерка?! Мутация?! Магия?!
        И почему раньше такого не было?
        Нет, я не сошёл с ума. В памяти всплывали чёткие картинки, как я прыгаю на четырёх лапах по задымлённым улочкам. Рядом взрывается попавший в стену магический снаряд, меня окатывает огнём, крошкой и обломками, но толстая шкура спасает…
        Шкура?
        Я недоверчиво потрогал себя за плечо, за щеку. Даже попробовал на остроту клыки…
        Нет, обычный человек. Но ведь мне не показалось, и я рвал зубами горло славинских магов? Нет, не только славинских…
        Судя по Василию, эмоциональный фон от которого выровнялся, об этом он и хотел мне сказать.
        - Так, ладно, - я с кряхтеньем встал.
        Долго удивляться и волноваться было не в моей привычке. О том, что произошло, можно подумать и на ходу.
        Магострел куда-то запропастился. А пистолет? Вот он, лежит рядом.
        Плащ оракула на мне, но изрядно обгорел. Фуражка слетела, а поясная сумка осталась.
        Я опустил руки в карманы плаща. Ого, нож… Это хорошо.
        Так, отлично. Пистолет, три патрона к нему. Сумка с документами и таблетками, несколько браслетов - огненный, водяной и воздушный. Пара ободков с тхэлусом.
        Оглянувшись на пылающее поселение, я скинул с себя плащ, бросил его в горящую траву. И быстрым шагом пошёл прочь.

* * *
        Уже занималась заря, когда я добрёл до опушки леса, вдоль которой шла укатанная грунтовая дорога.
        Всё было отлично в моём плане, кроме отсутствия воды, и жажда понемногу о себе заявляла.
        Пробоина выползала из-за горизонта, являя своё чернющее звёздное око. Она словно видела меня насквозь, со всеми моими тайнами, и я машинально полез в сумку, чтобы наконец проверить документы, да и просто отвлечься.
        Там оказались две книжечки.
        В первой красовалась моя чёрно-белая фотография, причём качества не особо хорошего.
        «Василий Пёсин, две тысячи сто сорок девятого года рождения».
        «Безлунный. Мастеровой. Корнями своими уходит к достославному роду Пёсиных, чья подлунность…»
        - Закончилась в две тысячи сто мохнатом году, - прошептал я, усмехнувшись.
        Я пробежался дальше глазами. Там говорилось, что «отличился в праведном служении роду Перовских, который в свою очередь с честью служит роду Вепревых»…
        Так, значит, я теперь Безлунный.
        Открыв вторую книжицу, я обнаружил какое-то подобие военного билета. В нём говорилось, что за «заслуги перед родом Перовских» и в «связи с наличием Подлунных предков» мне «дозволено отправиться в ряды Царской Армии».
        При этом я ещё могу и дослужиться до титула «Подлунных», чтобы в дальнейшем вернуться и продолжить службу на благо рода Перовских.
        - Ух, Альберт, услужил, так услужил… - хмыкнул я.
        Прикрыв глаза, я по привычке настроился на ощущение тонкой псионики. Пробежался пальцами по страницам, и почуял лёгкую эманацию.
        Как я и думал, любой документ имеет магический след, поэтому оракулы легко могут проверить его на подлинность. Мне оставалось надеяться, что Альберт Перовский был довольно сильным магом, и подделку никто не раскроет до того момента, пока она не затеряется в армейских архивах.

* * *
        Лес тянулся вдоль поля насколько хватало глаз, и дорога была прямой, исчезая на горизонте. Поэтому я давно заметил точку, постепенно превратившуюся в крытую повозку. Её медленно тянула гнедая лошадка, и скрип несмазанных колёс я услышал шагов за сто.
        Интуиция молчала, и я несколько мгновений боролся с желанием скрыться в лесу. Но всё же продолжил идти, намереваясь просто разминуться с повозкой.
        Мало ли, вдруг воды раздобуду?
        Это была обычная телега на двух колёсах, крытая сверху грубой тканью, натянутой на толстые гнутые прутья. Спереди на дощечке сидел миниатюрный худой возничий, одетый в чёрную просторную робу, с накинутым на лицо капюшоном.
        Лошадь зафырчала, когда получила команду притормозить. Заскрипели колёса.
        Мне тоже пришлось остановиться, когда я почувствовал на себе взгляд из-под капюшона. Нет, опасности не было, это скорее любопытство, хотя какое-то странное…
        - Путник впервые видит Избранницу Последнего Привратника? - раздался чистый женский голос.
        Я вздрогнул и, надо признаться, даже не понял, от чего. Может, от неожиданности, что незнакомец оказался девушкой с ужасно звонким голосом. Теперь хотя бы ясно, почему ямщик такой миниатюрный.
        А может, я вздрогнул от того, что сказала эта особа? «Избранница» чуть не выбила почву у меня из-под ног, и я покосился на Пробоину, чернеющую в небе.
        Мало того, и одной ночи не прошло, как меня объявили Последним Привратником. И уже утром оказывается, что я уже кого-то… кхм… избрал?
        - Простите необразованного безлуня, - я пожал плечами, хотя кланяться не стал, - Впервые вижу.
        Я понимал, что Безлунные в этом мире обладают минимумом прав, но пересилить себя не мог - господ над собой терпеть не буду. Уж лучше пригрозить оружием, или вон в лес сбежать, если сладить не смогу.
        В любом случае, псионикой от возницы не веяло, значит, это не маг. Ну, или не особо сильный.
        Рука незнакомки поднялась, и капюшон съехал на плечи, открыв тонкое девичье лицо… с чёрными, как смоль, волосами.
        Серые, почти бесцветные глаза, острые скулы, высокий лоб, вздёрнутый нос. На лбу тонкий серебряный обруч, на котором, кажется… нет, не тхэлус. Этот камень серого цвета я ещё не встречал, хотя прекрасно понимал, что наверняка магический.
        Эх… Ну, почему не блондинка? Впрочем, на лицо она была очень даже ничего, вот только ну очень худая. Кажется, роба там висит на одних костях. Вася, идеальная для тебя пара!
        Эти мысли пронеслись в моей голове, хоть я и понимал, что не собираюсь устраивать интрижки посреди поля на опушке леса.
        - Прискорбно, что слово Церкви Чёрной Луны ещё не разнеслось по всей Красногории, - вздохнула брюнетка.
        - Ага, - кивнул я, с трудом справившись со своим голосом.
        Как-то сразу, едва я узнал, что это чернолунница, мне расхотелось общаться. Жертвенного стола в моих планах точно не было.
        Глава 17. Готовая
        - Куда держишь путь, странник?
        Я уже хотел было сделать шаг, но вопрос чернолунницы заставил притормозить.
        Мне не хотелось нечаянно нарушить какую-нибудь традицию, в результате которой пришлось бы утихомиривать девушку. Да и мало ли, вдруг окажется, что чернолунники обладают какой-то магией, которую я до сих пор не встречал? И это она меня утихомирит…
        Но, если быть честным, будь на её месте чернолунник-мужик, я бы ни секунды не сомневался. Прошёл бы дальше, а в случае чего и врезал бы, не задумываясь.
        Да уж, власть прекрасного пола имеет место и в этом мире…
        Я довольно быстро сориентировался и выбрал для себя роль простой безлунной деревенщины. Ну дык, теперь это Вася Пёсин, мастеровой, не последний парень на селе.
        - Иду на фронт, - я гордо вскинул голову, - Разрешили вот. Стану Подлунным, вернусь большим человеком.
        - На фронт?! - чернолунница оглянулась назад, откуда приехала, потом посмотрела вперёд, - Это на юг, что ли?
        Тут меня тронула небольшая досада. Я действительно пошёл почти наугад, попытавшись определить стороны света известными мне земными способами. Сложив их, я и двинул в эту сторону.
        Вот только почти все способы оказались менее чем бесполезными. Ветви деревьев, да и мхи на них, росли как вздумается, положив равномерный болт на север.
        Местные созвездия мне были неизвестны, а за одну ночь я не смог точно определить, где тут мировая ось.
        Оставалось полагаться на солнце, но и тут я не мог угадать, в каком полушарии нахожусь… А мой внутренний компас псионика вообще молчал.
        Единственное, были обрывчатые знания из академии Маловратска, но и там все азы преподали задолго до моего появления.
        - Вижу, сомнения гложут тебя, странник, - девушка улыбнулась, - К счастью, я и сама держу путь на юг.
        Её палец, как я и ожидал, указал мне за спину - мол, именно там юг. Вот же Пёсин жжёный, так лоханулся…
        - Увидел вас, госпожа Избранница, и подумал, вдруг помощь нужна? - я попытался сгладить углы.
        - Помощь? Нам, детям Чёрной Луны? - девушка звонко засмеялась, запрокинув голову и чуть наклонившись назад.
        Просторная чёрная роба натянулась, и я понял, что при всей худобе природа наградила её грудью приличных размеров. Да и шея у неё такая красивая… изящная, что ли.
        Тут я одёрнул себя, ну, то есть, Василия… Не о том думаешь!
        - Деверь мой, я приму за дар Незримой Луны, если составишь мне компанию в моём путешествии.
        - Ну… кхм… - у меня чуть перехватило дыхание, и я замялся.
        То, что она почему-то считает меня деверем, то есть братом своего мужа, было странно. Но я понял, что дело не только в этом.
        Я знал, что брюнетки не в моём вкусе, но мне уже нравилась эта особа, даже очень. Но почему? Псионику от неё не чувствую, никаких тебе феромонов или возбудителей. По крайней мере, мой нос не чует подозрительных запахов.
        Ну да, фигурка у неё должна быть огонь. Хотя какой огонь? Вот если Арина из Маловратска - лесной пожар, то эта особа так, вечерний костерок…
        Непонятное, давно забытое ощущение не давало мне покоя. Я, привыкший к последовательности в мыслях и к порядку в организме, вдруг понял - что-то сбоит на гормональном уровне. И это не обычная влюблённость горячего парня.
        Это не тестостерон, разжигающий животное влечение. И не влюблённый дофамин, отключающий мозги…
        Я отлично помнил тренировки в корпусе псиоников, когда мы раскачивали контроль над организмом до такого уровня, что могли управлять выбросом гормонов.
        Твою-то псину горелую, Вася! Эта особа заставляет наш организм выбрасывать окситоцин.
        От седого соседа по разуму прилетела эмоция растерянности. Да уж, откуда вам тут знать про гормон долгой любви и привязанности?
        Я знал разные методы разжигания страсти, соблазнения, мог даже вызвать лютую ненависть. Но эта девушка делала невозможное! Каким-то образом она создавала ощущение, что я знаю её уже несколько лет.
        Ага, дружище, подруга дней моих суровых! Захотелось прямо по-свойски подать руку, обнять, потрепать за плечо…
        - Ну, что ж ты стоишь? - она собрала вожжи в одну руку, чуть сдвинулась на своей скамье и похлопала ладонью, приглашая, - Садись, деверь мой, расскажешь о жизни семьи нашей многолунной.
        Долго пребывать в состоянии шока я не мог, и уже заученными методами стал загонять гормоны в норму. Но какое там, с моими почти закрытыми способностями оставалось только самовнушение.
        - Я лучше пешочком, - повернувшись, я побрёл рядом.
        Чернолунница заметно удивилась, но вернула свою пятую точку на середину скамьи, и кивнула.
        - Как скажешь, - её улыбка снова подломила мою внутреннюю настройку.
        Я одёрнул себя, когда рука потянулась к пистолету, заткнутому за пояс под курткой. Надо сказать, чернолунница едва заметно дёрнула плечами, словно приготовилась к чему-то, но тоже себя остановила. Лишь вздрогнули вожжи, и лошадка недовольно фыркнула.
        Во взгляде Избранницы появились любопытство и подозрительность.
        Так мы шли молча некоторое время, и я с тревогой прислушивался к себе. Как назло, жажда разгоралась всё сильнее, и могла легко сбить мои потуги обрести самоконтроль.
        - Так ты… - начала было девушка, - из каких мест будешь?
        Все её вопросы были вполне безобидными. Кто, откуда, чем занимался, какому роду служишь…
        С другой стороны, эта встреча стала отличной тренировкой для меня. Ведь одно дело ваять легенду мысленно, и совсем другое - озвучить её. Тогда-то и начинаются нестыковки.
        - Васька Пёсин я, - махнув рукой, я показал в сторону, - Перовских мы будем.
        Там, на горизонте, было едва видно облако серого дыма. Поместье Перовских наверняка уже сгорело, и мне было неизвестно, что там сейчас творится.
        Чернолунница тоже не сводила взгляда с горизонта, разглядывая приметное облако. Читать её лицо было сложно, и я даже представить не мог, о чём она думает.
        - Духи края стенают от неразумности потомков, - вдруг прошептала девушка, а потом снова повернулась ко мне.
        Мол, слушаю дальше… Я оставил при себе догадки о её способностях, и продолжал сочинять. Играть роль простого парня оказалось не так-то просто, но я, сбиваясь и скидывая это на смущение, всё-таки выстроил более-менее стройную версию.
        - Родом я из Магославского Края, из глухой деревни… э-э-э… из… из Зайцевки. Родители мои были… кхм… шорниками, починяли изделия из кожи, и я хотел пойти по их стопам.
        Разглядывая кожаную упряжь лошади, свою историю я придумывал по законам: что увидел, то и в мыслях. Но тут же пришлось одёрнуть самого себя - а вдруг у неё какая проблема, и она попросит о помощи? Толчковый ты пёс, Тим, надо было лучше подготовиться.
        - Ох, деверь мой, у меня как раз тут гужь разболталась… - словно в насмешку начала девушка, показывая пальцем на конягу, - Надорвалась, наверное, и плечи лошади бьёт.
        Я почесал затылок, понимая, что она сделала свой ход. Ага, буду я тебе сейчас разбираться, где у тебя тут гужь. К сожалению, элитных псиоников Свободной Федерации не учили разбираться в конской упряжи.
        - Да только вот талантом я не вышел, - с ходу сориентировался я, - Много чего попробовал, и тогда батя мой пошёл к главе рода Перовских, к господину Николаю Илларионовичу…
        - И отправили тебя на фронт, - весело закончила чернолунница.
        - Ага, - с радостью кивнул я.
        Вышло даже лучше, чем я предполагал. Бесталанный дурачок…
        И снова полчаса в молчании. Только скрип несмазанных колёс, фырканье лошади, да усталые вздохи девушки.
        Солнце было уже высоко, стало довольно жарко. С леса, стена которого возвышалась в паре десятков метров, поддувало прохладой, но пить хотелось нестерпимо.
        И, как назло, чернолунница достала из телеги флягу, пригубила. Я покосился на неё, и девушка, правильно истолковав мой взгляд, великодушно протянула питьё.
        Теперь даже без окситоцина я почуял к ней огромную симпатию…
        Незаметно понюхав содержимое фляги, я ничего не обнаружил. Полагая, что навряд ли эта чернолунница занимается отравлением одиноких Безлунных, я сделал глоток.
        - А что за «слово Церкви Чёрной Луны»? - спросил я, возвращая флягу.
        - Неужели не слышал?
        - Не приходилось…
        О чернолунниках у меня были только обрывочные знания. Ну, ждут прихода своей Чёрной Луны, никому не мешают… Кто-то их побаивается, но при этом организация в Красногории довольно крупная. Обучают магов-привратников.
        Ну, есть ещё, конечно, одна мелочь… Они хотят принести в жертву Последнего Привратника, когда найдут.
        - Это братья наши должны рассказывать, - вздохнула чернолунница, а потом улыбнулась, - Кстати, зовут меня жена Эвелина.
        - Э-э-э… жена? Чья?
        Она нахмурила брови, но улыбка никуда не исчезла.
        - Как всё запущено… Надо будет братьям сказать, чтобы в этих краях трудились как следует.
        - Ну, я знаю, что когда придёт Чёрная Луна, то наступят Блаженные Времена… - попытался я сумничать.
        К моему удивлению, девушка осенила себя священным знамением. Очертила вокруг лица круг, и посмотрела наверх.
        - Незримая, ты прости дитю твоему неразумность его… Деверь Василий, Чёрная Луна будет судить этот мир за все прегрешения его, это будут страшные времена.
        - Вон оно как… А Незримая - это Чёрная Луна?
        Эвелина слегка нахмурилась от моей непочтительности, но всё же ответила:
        - Незримая, это Незримая… Она мать матерей. Она была всегда, и будет вечно.
        Я вздохнул, понимая, что такую стену будет сложно пробить. Но Эвелина заметила мои мучения и поморщилась:
        - Незримая и Чёрная Луна - суть одно, - она снова подняла пальчик, подчёркивая это, - И в то же время разные, как свет и тьма, вода и огонь.
        - Не очень-то понятно…
        - Лучшие умы Верхнего Храма спорят о двойственности Незримой и Чёрной Луны, - важно сказала Эвелина, но вдруг осеклась, - Если честно, даже я не всегда понимаю их.
        Я не решился допытываться ещё, но девушка всё равно махнула рукой:
        - Не бойся, деверь мой. Нет большого греха, если ты будешь считать Незримую Чёрной Луной.
        К счастью, мои расспросы упали на благодатную почву. И девушку, явно давно уже намолчавшуюся, прорвало.
        - С братьями и сёстрами мы, дети Чёрной Луны, ждём второго прихода Незримой. Как в древности, когда Чёрная Луна пришла впервые, она явила нам правду о нашем мире…
        Я наблюдал за курносой девицей, которая, рассказывая свою проповедь, закрывала глаза и гордо вздёргивала подбородок. Она действительно верила в свою церковь, и даже чуть раскраснелась, будто пытаясь мне что-то доказать.
        - Как Святые Привратники открыли Незримой дорогу в вечность, так и Последний Привратник приведёт её к нам. И мы, дети Незримой, будем готовы, - продолжала Эвелина, - Но разве можно быть готовым к Великому Суду?
        Она говорила явно заученными фразами, словно отрывками из писания. Я понял, что половину мне ещё придётся расшифровывать, но пока что молчал.
        Девушка говорила о Святых Привратниках, что ушли в Восточную Пустыню, сказав, что вернутся они только на Великий Суд.
        - Коккино вспылил, ибо горяч был. Не по нраву ему было, что люди не ценят даров Незримой, - Эвелина важно подняла палец, - Красную его мантию провожали взглядами тысячи звёзд, а там, где он шагал, появились Красные Вертуны.
        - Вот даже как… - вырвалось у меня.
        - Знаешь, как на древнем красногорском называется наша страна? - вдруг спросила чернолунница.
        - Откуда? У нас такого не рассказывали.
        - Коккино диадроме, - нараспев произнесла Эвелина, - Путь Коккино… Поэтому у нас так много Красных Вертунов.
        Больше всего казалось, что я слушаю мифы древних народов о создании мира. Ну или, по крайней мере, о том, как появились страны и все местные магические аномалии вроде Вертунов.
        - А Китринос был твёрд душой и умел убеждать, но даже он понял, что люди просто забыли Незримую. Он ушёл вторым, и его путь был отмечен Жёлтыми Вертунами…
        Третьим в великую пустыню ушёл Галадзи, и его следы превратились в Синие Вертуны. А там, где лежал путь Аспроса, остались Белые Вертуны.
        - Это через Великолунию, что ли? - вырвалось у меня.
        - Вот видишь, а ты говоришь, деверь, что необразованный, - улыбнулась, кивая, чернолунница, - Да, аспрос диадроме.
        - Святых Привратников четверо?
        - Был и пятый. Великий Диафан, он был самым первым чернолунником, и люди тогда верили, что он и есть Последний Привратник. Но Диафан просто имел истинную веру, поэтому творил настоящие чудеса. Он и подарил людям последнее знамение перед тем, как исчезнуть.
        - Тоже ушёл в Восточную Пустыню?
        - Никто не знает. Говорят, он до сих пор ходит среди нас, ищет Последнего Привратника.
        - А он Вертуны не оставил? - едва скрывая усмешку, спросил я.
        - Следы его незаметны, как и сама Незримая, в которую мы верим. Он был Святым Привратником, но некоторые великие братья из Верхнего Храма даже считают его первым Предтечей.
        Я про себя подметил, что наверняка этому Диофану среди оракулов отведена особая роль. Незаметные следы и невидимые Вертуны-Пульсары очень хорошо укладывались в эту версию.
        Я не стал озвучивать мысли, и лишь спросил:
        - Предтеча - это тот, за кем придёт Последний Привратник?
        - А говоришь, мало знаешь.
        - Я просто хорошо слушаю, госпожа.
        - Не называй меня госпожой. Можешь звать сестрой, можешь избранницей, можешь женой. Или просто Эвелиной, - она скромно потупила глазки, - Я такая же Безлунная, как и ты.
        Я поджал губы. Ага, рассказывай, особенно после фразы про духов края. Да и за время нашего разговора мне пришлось уже несколько раз загонять гормоны в норму, внушая себе, что эту девушку я вижу впервые в жизни.
        - Ну, а почему ты… кхм… жена? - я снова попытался разобраться.
        - Потому что я избрана самим Последним Привратником, чтобы понести от него Новый Мир.
        Я едва не поперхнулся.
        - Чего понести? То есть, как… как ребёнка, что ли?
        Эвелина вздохнула:
        - Ну конечно, глупый мой деверь. Все знают Избранниц, мы путешествуем по миру уже сотни лет, как и завещал нам Диофан.
        Мой взгляд говорил о том, что я ни хрена не понимаю, и Эвелина охотно начала пояснять. И, пока она говорила, у меня глаза так и лезли на лоб, стараясь почесаться о брови.
        Оказалось, у чернолунников действовал целый институт будущих жён, которых готовили в монастыре Избранниц Последнего Привратника.
        Суть была до нельзя простой. По великому знамению, оставленному Святыми, когда придёт Последний Привратник, он должен будет выбрать себе в жёны Избранницу.
        Вместе они смогут зачать новый мир, который придёт взамен старого. Ну, а старый мир, естественно, будет уничтожен под справедливым оком Чёрной Луны.
        - То есть, ты… вы… вас таких много?
        - Конечно. Мы ездим по миру и ищем Его.
        - И как же ты поймёшь, что он - это Он? Ну, Последний Привратник…
        - Потому что он единственный, кто взглянет на меня, не как на сестру, но как на жену, - тут чернолунница покраснела, и непроизвольно потёрла шею, - Как на женщину…
        Её дыхание слегка участилось, и я отвернулся, чтоб скрыть усмешку. Чернолунники-то оказались намного интереснее, чем я думал.
        После рассказов Громова из Маловратска и Альберта Перовского они мне казались какой-то тёмной сектой, творящей ужасные дела. А тут вон чего, меня ждёт целый гарем девиц, готовых вместе со мной… кхм… делать новый мир.
        - Нас учат, чтобы мы понравились Последнему, - слегка волнуясь, рассказывала Избранница, - Ведь как мир должен готовиться, чтобы Незримая была довольна им, так и мы должны…
        По учению чернолунников получалось, что у человечества есть шанс. По сути, когда придёт Чёрная Луна, она посмотрит на мир и будет «судить». А если все будут жить по заветам Святых Привратников, то и судить будет не за что.
        - Но этого не произойдёт, - вздохнула Эвелина, - Поэтому и будет страшный суд, и Последний принесёт себя в жертву ради неразумных…
        - Стоп, стоп, стоп, - вырвалось у меня, - Так он сам принесёт себя в жертву?
        - Конечно. Всё ради любви и по заветам Святых Привратников.
        - Что-то мне с трудом верится…
        - Так Избранница и должна подготовить его, ведь Последний Привратник будет неразумен, как и весь этот мир.
        - Ну, оно понятно, но наложить на себя руки… - я развёл руками, пытаясь объяснить вполне разумную позицию.
        - Так, а чего ему бояться-то? - Эвелина улыбнулась, - Сам он познает всю сладость своего пути со своей верной избранницей, и она будет нести в себе его ребёнка. Последний Привратник будет продолжаться в нём вечно в новом мире.
        Я даже не нашёлся, что ответить. Логика была просто железной.
        Нет, ну а что? Пришёл такой, а тут на тебе на жену умелую, которая в постели покажет всю подготовку монастыря Избранниц. «Всю сладость пути»… Да ещё и промоет мозги - мол, ты великий, и кроме тебя, некому.
        - Я слышал, что Последний Привратник будет Иным… - осторожно сказал я, - Ну, у нас в деревне так старейшины говорили.
        - Правильно говорили, - с готовностью подтвердила Эвелина, - Кто такие Иные? Это гости из чужого мира, ведь так?
        Я осторожно пожал плечами:
        - Ну, наверное.
        - Не «наверное», деверь мой, а точно! Иные - как мужское семя, попадающее в женское лоно. Они приходят, чтобы зачать новый мир.
        Я так и продолжал идти, слегка ошарашенный. Вот сколько я изучал историю родной Земли и нашей Свободной Федерации, но такой религии ещё не встречал.
        Эвелина продолжала добивать мою выдержку:
        - А разве может быть крепким чадо, если нет свежей крови? Как мужчина должен быть крепок, силён, и принадлежать другому роду, так и женщина должна быть готова принять его… Так наш мир готовится, и монастырь Избранниц тому подтверждение.
        Чернолунники оказались хитрее, чем я думал. Зачем гоняться и ловить Последнего, если он сам придёт на вкусненькое?
        - И-и-и… - протянул я, - Чему же вас учат?
        - Деверь мой, я не все тайны готова открыть, - чернолунница хихикнула и погрозила пальцем, - Но тебе я хотела бы рассказать, как завещали нам жить Святые Привратники.
        Поджав губы, я кивнул.
        Я давно заметил, что взгляд Эвелины из любопытного превратился в изучающий. Что-то она чуяла, и я не верил в сказку про то, что она - Безлунная.
        Скорее, в этом их монастыре их учили так тонко применять свои способности, чтобы Последний Привратник совсем не почуял, что его захомутали. А потом, накачанный гормонами и любовью по самое не балуй, он и сам с готовностью ляжет на жертвенный алтарь.
        - Но, раз уж наш путь лежит в одну сторону, - вдруг сказала Эвелина, - Не мог бы ты помочь мне с одним делом?
        Я поджал губы, в очередной раз чувствуя, как накатывают гормоны. Лучший друг просит о помощи, неужели смогу отказать?
        - Мой наставник, да вернёт ему Незримая глаз, просил заехать в городок с одним поручением. Но я боюсь, что…
        - Да, - с ходу ответил я, даже не дослушав.
        Едва я услышал про чернолунника с одним глазом, как логику смело ветром. Мне даже не верилось, что судьба сама кидает карты в руки.
        Глава 18. Очевидная
        - Как зовут твоего наставника?
        - Отец Филиппо, - улыбнулась Эвелина, - Он очень мудрый…
        Я поджал губы, вежливо улыбаясь. Уж можно было не сомневаться, насколько умён одноглазый колдун, по милости которого на мне висит «магическое вето».
        - Он просил забрать одну вещицу, - таинственно прошептала девушка, - Когда он говорил со мной по «вещуну», то мне показалось, что наставник очень волнуется.
        - Вещицу? Какую?
        - Не все секреты я готова открыть, - сказала Эвелина, опять захихикав, но потом со смущением добавила, - Да я и сама, если честно, не знаю.
        Эта чернолунница оказалась довольно болтливой особой - ей больше нравилось рассказывать, чем спрашивать и слушать. И это было хорошо, потому что мне не приходилось тратить усилия на поддержку своей легенды.
        Некоторое время я её совсем не перебивал, предпочитая потихоньку узнавать, какие дела творятся в этой стране.
        - Эх, видит Незримая, мы стараемся, - с грустной улыбкой говорила Эвелина о своей церкви, - Но люди неохотно слушают голос правды. Ведь так и в писании написано… неразумны мы все. Наивен мир, словно младенец, и в то же время чист душой. Забавно, да?
        Я кивнул, поражаясь в очередной раз, какие кульбиты вытворяет жреческая проповедь. У них всегда чёрное - это белое… только чёрное.
        - Поэтому Незримая и даёт миру шанс. Погряз он во грехе, но прощён был ещё до справедливого суда, - чернолунница улыбалась, - Великодушна и милосердна Незримая, да?
        Едва сдерживая усмешку, я опять кивнул:
        - Ну, да.
        - Только представь, как искусен и гениален замысел спасения мира. Умна Незримая, да?
        - Ага…
        Она раскинула руки, чуть не выронив вожжи:
        - А как прекрасен этот мир, ты только взгляни. Искусна и талантлива Незримая, да?
        - Ага…
        - Вот Красная Луна уходит вслед за Белой, как и Святые Привратники уходили друг за другом. Страницы Чёрной Книги скрыты в таких простых явлениях, и даже если человек не читал писание, он может и так догадаться о законах Незримой. Она дальновидна и хитра, да?
        - Ага, - уже по привычке сказал я, а потом вдруг спохватился, - Погоди, как ты… вы сказали?
        - Можешь на ты, деверь мой дорогой.
        - Ты говоришь, Луны уходят так же, как… ну, как Привратники в этой вашей книге?
        - Да. Сначала ушёл Красный Коккино, потом Жёлтый Китринос. Затем Синий Галадзи, а в конце Белый Аспрос.
        Я задумчиво покрутил пальцами, подняв глаза наверх, где Красная Луна висела почти в зените. Солнце клонилось к горизонту, намекая на вечер, и следом за ним тянулась Пробоина.
        Красный диск тоже будто бы гнался за аномалией. Ещё пара витков вокруг планеты, и спутник уйдёт в дыру…
        - То есть, они так уходят друг за другом, всегда в такой последовательности? Ну, красная, жёлтая, синяя… кхм… белая… - я чуть притих, понимая, что даже деревенский парень должен знать такие простые вещи.
        Но чернолунница тоже подняла взгляд на небо.
        - Удивительно, да? Сегодня ночью Белая вернётся, Святые Привратники начнут свой бег по новому кругу, и совсем скоро уйдёт Красная Луна.
        Я попытался сориентироваться, загибая пальцы. Белая ушла примерно… недели две назад? Столько я провёл в Маловратске, а потом ещё эта беготня с Вепревыми и Перовскими.
        Пусть мне было без разницы, какие луны и когда уходят, но интуиция подсказывала, что для всей Красногории это важно. Тут вся политика на этих лунах завязана.
        - Я тоже диву давалась, когда постигала эту науку, - засмеялась Эвелина, по-своему поняв мою задумчивость.

* * *
        Мы шли уже несколько часов вдоль заросших полей. Иногда проезжали перекрёстки, где трава почти скрывала дорогу, и это подсказывало, в какую сторону в этих краях предпочитали ездить.
        - А что за городок?
        - Разве ты не знаешь? - удивилась Эвелина, - Межедар.
        - Точно, - с улыбкой кивнул я, - Забыл.
        Всё меньше попадалось заросших перекрёстков, дорога становилась всё более укатанной. И пару раз даже встречались повозки, гружёные мешками. Их вели хмурые Безлунные, которые на меня даже не смотрели.
        Зато моей спутнице они все, как один, улыбались. Вежливо здоровались, заодно спрашивая, не нужна ли помощь. Кто-то старался сунуть лошадке морковку, кто-то и самой девушке совал гостинцы.
        Я всё больше убеждался, что у Эвелины точно есть какой-то дар. Особенно после того, как один из крестьян сгрузил в телегу чернолуннице целый мешок овса. Не могут же все так любить Церковь Чёрной Луны.
        Каждую такую встречу я снова и снова чуял необъяснимую тягу к чернолуннице, и приходилось приводить чувства в порядок. Заодно я пытался ощутить хоть каплю псионики от неё, но всё было бесполезно.
        Моё внимание привлекал обруч на лбу Эвелины, со странным серым камешком. Может, это разновидность тхэлуса, который заглушает чистую псионику?
        В любом случае, я старался держаться настороже. Потому что интуиция уже подвывала, намекая о предстоящих проблемах.
        Иногда мне даже казалось, что будет проще послать куда подальше эту Эвелину и отправиться дальше одному. Потому что я не мог понять, откуда мне грозит опасность.
        - Межедар. Название красивое, да? - сказал я наконец, когда мы остановились, чтобы лошадь отдохнула и поела.
        - Знаешь, лучше будет назвать этот город Межедыром. Та ещё дыра, - хихикнула чернолунница, - Если бы наставник не просил, то я бы и не совалась туда.
        - А что, такой ужасный городок?
        - Странный ты малый, Василий Пёсин, ничего про свой край не знаешь, - Эвелина поморщилась, - Я вообще-то должна бы тебе рассказывать про веру нашу, но это пусть братья наши навёрстывают.
        Она хихикнула и небрежно отмахнулась, но тут же посмотрела в разные стороны и осенила себя знамением. Мало ли, вдруг и у деревьев есть уши.
        Как оказалось, Межедар расположился ровно на границе сразу двух краёв, Славинского и Магославского. А если ещё чуть на восток проехать, то начнётся граница и Рюревских, то есть Царских, земель. Поэтому ещё издревле повелось, что власть нескольких сильных родов тут соприкасалась, и никто не мог поделить город.
        Вот и выходило, что в Межедаре даже Безлунные чувствовали себя свободнее, чем в любом другом городе Красногории. Сюда потихоньку стягивались все, кто искал этой самой, более свободной жизни.
        Беглые Безлунные считали, что здесь они могут скрыться от хозяев. Обнищавшие Подлунные, всё ещё живущие прошлыми заслугами своих предков, считали, что здесь обретут былое величие. Как потомки некогда сильных Лунных родов, они не желали подчиняться сегодняшним выскочкам, и летели в Межедар в поисках беззаботной жизни.
        Ясное дело, что у многих, кто сюда ехал, за спиной были грешки. И город просто погряз в беззаконии и анархии…
        Ну, так всё описала Эвелина. Хотя потом сама добавила, что в Межедаре есть крупный рекрутский пункт, где любой желающий может вступить в ряды Царской Армии.
        - То есть, там набирают солдат в армию?
        - И Безлунных, и Подлунных, - кивнула девушка.
        Я улыбнулся. Ну, вот практически и добрался до фронта. Ещё бы мне внешность изменить, и вообще красота…
        Пока лошадь, отдыхая от оглоблей, пощипывала травку, сама Эвелина побежала в лес по малой нужде. Я удивился, что она так легко доверила мне своё имущество.
        Ожидая девушку, я присел на корточки и потрогал утрамбованную колею.
        На родной Земле я обладал способностью считывать картинки из прошлого. Нет, конечно, это не взлом времени, просто люди всегда оставляют след в пространстве, и псионик способен его учуять. Иногда даже угадать, о чём думал человек.
        Я некоторое время разглядывал уходящую вдаль дорогу, пытаясь ощутить хоть какие-то обрывки. Всё было настолько зыбко, что я даже не мог отличить поступающую в мозг информацию от своих же мыслей.
        Чуть поодаль дорога потихоньку отворачивала от леса, и на горизонте скрывалась уже в чистом поле. Здесь вокруг только поля, и попадаются одни крестьяне. Поэтому и все мысли на этой дороге о посевах, об урожае, да о товарах.
        «В Межедар пройдёт монашка…»
        Я стиснул зубы, когда чётко ощутил чей-то злой замысел. Именно здесь, на этом самом месте.
        Выстрел ещё не раздался, когда интуиция заставила вскочить и развернуться к лесу. И, возможно, это спасло мне жизнь - что-то толкнуло меня в грудь, глаза ослепли от вспышки, и я упал в траву, слетев с дороги.
        Крик Эвелины только-только достиг моего слуха, когда я согнулся, хватая воздух от боли. По груди словно тараном прилетело…
        Где-то рядом заржала лошадь, зашуршала трава. Она совсем рядом пронеслась и ускакала вдаль.
        Я довольно быстро сориентировался, с огромным усилием подавил кашель в отбитых лёгких и попытался отодвинуть боль на второй план. Тут же нащупал пистолет за поясом, проверил патрон в казённике. Достал нож, который теперь мог, наконец, пригодиться.
        Они свой ход сделали, теперь моя очередь. Чуть с запозданием я догадался, что от смерти меня спас защитный браслет на руке.
        - Чернолунская шваль! - грубый окрик принадлежал точно не девушке.
        Среди деревьев замаячили тени.
        - Голову ей накрой, чтоб не околдовала!
        Трое выводили четвёртую из леса. Выглядели они, как обычные головорезы. Лица измазаны грязью, одеты в неразборчивое тряпьё.
        С мешком на голове, Эвелина дёргалась у них в руках и отчаянно мычала, локти у неё были перехвачены за спиной верёвкой. Двое удерживали её, стараясь по возможности полапать.
        А вот один, лысоватый, стоял в сторонке и внимательно всматривался в траву, в то место, куда я отлетел. В руках он держал магострел.
        Да уж, толчковый пёс оказался довольно метким, особенно если учесть свойства этого оружия.
        - Лунная задница! А где этот белобрысый?
        - Да сдох он уже. Ты ж ему в голову попал…
        - Не, он вскочить успел.
        - Да и по хрену. Там у него в груди дыра не меньше Пробоины!
        Эвелина при этих словах задёргалась, испуганно замычала, и ей прилетела оплеуха.
        - Не дёргайся ты!
        Я спокойно смотрел на всё это, скрытый надёжной завесой травы. Василий внутри меня, конечно, волновался, но у меня уже включился боевой режим. Сейчас только дело, а эмоции - потом.
        Девушку подвели к телеге и бросили на землю.
        - Так, хренолунная! Сейчас ты расскажешь, у кого забрать вещь, которая нам так нужна.
        Эвелина дёргала головой, пытаясь хоть что-то рассмотреть через мешок, и мычала. Головорезы переглянулись, потом стащили с её головы ткань, выдернули кляп.
        Один из разбойников покопался за пазухой и вытащил небольшой и весь погнутый ободок. Кажется, там блеснул чёрный тхэлус. Его надели на голову Эвелине, бесцеремонно натянув погнутый металл.
        - Да чтобы Незримая закоптила ваши яйца на огне ваших грешных душ! - злобный рык вырвался из горла девушки, - Будьте прокляты, недолунные отморозки!
        - Про яйца-то это ты хорошо, что напомнила, - засмеялись в ответ, - Говорят, вы, Избранницы, умеете такое, что шлюхи Межедара завидуют…
        - А я предлагаю опробовать, - с охотой добавил другой, - Может, так она посговорчивее будет?
        - Давай, грешное отродье. Я твою душу отправлю прямо в Пробоину! - девушка сверлила всех троих ненавистным взглядом.
        Наконец, тот, что был с магострелом, перестал пялиться в мою сторону. Разговор с девушкой был веселее созерцания травы, и он, опустив винтовку, шагнул к Эвелине и врезал ей пощёчину.
        - Слушай сюда, шваль. У нас полно времени, чтоб заставить тебя говорить. И я могу тебе предложить только одно - мои друзья будут ласковы, и потом ты умрёшь быстро. Но это только, если ты будешь говорить.
        Другой сразу рявкнул:
        - Где тебе должны передать «знамение»?
        Девушка опустила голову, упрямо поджав губы. Головорезы заржали, запрокинув головы.
        - Ох, как же она хочет, чтоб ты не был ласковым, Борзый!
        - Точно!
        Ну, молодцы, смейтесь, смейтесь. Едва стрелок потерял интерес к траве и активно присоединился к беседе, как я в два прыжка оказался у повозки, прислонившись к колесу. Оно скрипнуло, но разбойники были слишком заняты весельем.
        Я уже рассмотрел, что оружие у них только одно на троих. Да и от них совсем не веяло псионикой.
        Ну, поехали…
        Выпрямившись, я шагаю из-за повозки. И первым делом дёргаю рукой, посылая нож в полёт. Метил я заметно выше, чтоб не попасть в Эвелину - не доверяю я ещё этому телу.
        Тут же в моей руке оказывается пистолет. Грохочет выстрел, и лысый с простреленной головой отлетает на своего напарника.
        Брошенный нож лишь режет одного по уху, и тот, оттолкнув Эвелину, с криками хватается за голову. Я в это время уже заряжаю второй патрон, подхожу, и в упор добиваю.
        Остаётся только тот, которого сбил с ног лысоватый. Он отполз, но почему-то лыбится, и что-то сдёргивает с уха. Серьга из тхэлуса?
        Я заряжаю третий патрон, а он злорадно шепчет:
        - Сейчас ты сам себя и пристрелишь.
        С удивлением я понимаю, что ощущаю от него псионику. Оракул! Только очень слабый, его даже студенты в Маловратске засмеяли бы…
        Мой кокон неохотно подёрнулся, я на миг ощутил себя внутри разбойника. И взглянул на Василия, который стоял передо мной с пистолетом.
        Плечи расправлены, брови сдвинуты, а в глазах смертоносная сталь… А Васёк-то умеет произвести впечатление.
        Тут я понимаю, что чую мокроту в штанах. Да твою псину, этот хмырь обделался!
        Мне стало до того противно, что я насильно вывернул кокон обратно и ощутил себя снова Василием с сухими штанами.
        Горе-оракул круглыми от ужаса глазами смотрел на меня, не понимая, почему я ещё не застрелился.
        - Но… Но… Ты же Безлунный! Ты должен был… Ты…
        Я посмотрел на пистолет. На хрен, последний патрон. И два уже потратил на такой мусор.
        Моего колена что-то коснулось. Я опустил взгляд - Эвелина подползла и толкнула меня плечом.
        - Незримая не приветствует убийств, - дрожащим голосом сказала девушка.
        - Честно, мне тоже не нравится, - я поджал губы, - Но у тебя, наверное, есть к нему вопросы?
        Тут Эвелина словно очухалась.
        - Кто?! Кто вам сказал про «знамение»?!
        - Я… верх… - головорез попытался что-то промямлить, но вдруг завалился на спину, изогнулся в борцовском мостике, и захрипел.
        По его щекам пошла пена, он подёргался несколько секунд и затих.
        - Что… - Эвелина непонимающе завертела головой, словно искала, кто это устроил.
        Понимая, что сценка закончена, я поискал улетевший нож, потом развязал Эвелину и снял ободок с тхэлусом с её головы.
        Обруч с серым камнем на лбу девушки я не трогал, но на мгновение, когда пальцы были рядом, ощутил едва заметный холодок. Ага, есть контакт, здесь всё-таки замешана псионика.
        Потирая руки, Эвелина стояла и переминалась с ноги на ногу. Было заметно, что девушка всё ещё в шоке, хотя при этом она старалась храбриться.
        Чернолунница не сводила взгляда с бедняги, умершего от отравления.
        - Это же магия Серых Хранителей, - вдруг сказала она, а потом прикрыла рот ладонью.
        - Кого?
        - Мне нельзя… я не должна была говорить…
        - Я думал, что вы, чернолунники, все заодно, - хмыкнул я, поднимая магострел.
        Эвелина замотала головой, а потом, опомнившись, закивала. Да, конечно, они все заодно. Но мне было всё равно на внутренние отношения в Церкви Чёрной Луны, и я с интересом рассматривал оружие.
        Эта винтовка была вся потрёпанная, без штыка, да и патронов у лысого не обнаружилось. Вот жжёный псарь, он мне угрожал незаряженным оружием.
        С досады я пнул его и закинул магострел в лес.
        - Но как ты справился с ними? Ты же сказал, что ты Безлунный из деревни.
        - Глава рода требовал, чтоб мы умели защищать свои дома и свой род, - отчеканил я, снова засовывая пистолет за пояс и прикрывая курткой.
        - Но… но… это не магическое оружие, - Эвелина ткнула пальцем.
        - И это тоже, - я показал нож, - совсем не магическое.
        Чернолунница закрыла глаза, потёрла лицо, пытаясь что-то понять. Потом застонала, осенила себя знамением и, вскинув голову, стала шептать молитву.
        - Незримая… на пути моём… да не убоюсь… все невзгоды…
        Я в это время бесцеремонно прошерстил карманы всех троих, и оказался богаче на целых три рубля и полсотни меченок. Да эти ребята, судя по всему, тут уже сегодня неплохо награбили.
        Потом я оттащил тела в лес и раздел, чтобы осмотреть. Естественно, ни у кого никаких татуировок.
        Прикрыв тела сухими ветками, я вернулся к Эвелине. Она, закончив молитву, снова смотрела на меня с широкой улыбкой.
        Настала моя очередь хмуриться и с сомнением смотреть на девушку. Я ткнул пальцем в небо:
        - Что, оттуда новые указания?
        Чернолунница мотнула головой, а потом сунула два пальца в рот и коротко свистнула. Зашуршала трава - через поле к нам скакала лошадь. Я уж думал, она потерялась, а нет, просто отбежала от греха подальше.
        - Я вспомнила учения наших наставниц, - снова запрягая лошадь, сказала Эвелина.
        - Довериться первому встречному? - хмыкнул я.
        - Нет. Они говорили, что помощь Незримой не может быть очевидной.
        Я снова хмыкнул. Заскрипела повозка - Эвелина уже вскочила на скамейку и мягко стегнула лошадь. Ей не терпелось отсюда поскорее свалить.
        - Так что за «знамение»? - всё же спросил я, пристраиваясь к неспешному темпу лошади.
        Девушка некоторое время молчала. Я уже подумал, что она не ответит, как прозвучали слова:
        - Мой наставник давным-давно, когда был молодой, встретил Предтечу. Это случилось в этом краю.
        У меня уши чуть не треснули, так я вслушивался в каждое её слово. Мне пришлось взять себя в руки, и я спросил:
        - И что? Тот сказал ему, где искать Последнего Привратника?
        В этот момент впереди показались крыши, возвышающиеся над полями. Эвелина привстала на козлах, показывая вперёд:
        - Межедар!
        Но я даже не смотрел на город.
        - Так что случилось-то с тем Предтечей?
        Эвелина, вздохнув, села обратно на скамейку.
        - Наставник сказал, что убил его… Так ему велела Незримая.
        Глава 19. Чумазый
        Близость города взволновала чернолунницу, и она больше не спешила делиться секретами. На все расспросы об отце Филиппо она отвечала уклончиво:
        «Если наставник захочет, то расскажет…»
        Как будто уже было решено, что мы вместе к нему доберёмся.
        Для меня было проблемой, что этот отец Филиппо находился далеко на фронте. А это значило, что мне в любом случае выгоднее не разлучаться с Избранницей…
        Вот только интуиция подсказывала мне, что с ней мои проблемы удваиваются.
        - Возьми, - девушка вдруг протянула круглую деревянную коробочку.
        - А?
        Сняв крышечку, я внутри обнаружил чёрный крем, напоминающий гуталин. Его в нашей Свободной Федерации применяли с глубокой древности, и отказываться не спешили.
        - Наверное, ты хочешь походить на нашего брата? - намекнула Эвелина, проведя пальцами по волосам.
        Оказалось, что это была краска для волос. Другого варианта у меня не было, и я густо намазал шевелюру. Волосы были грязными и пыльными после ночной потасовки и долгой дороги, но меня это не волновало.
        Чёрные пальцы ощутимо измазали лицо, оставляя следы. Я посчитал, что так даже лучше, и для надёжности мазнул ещё и по шраму.
        Волосы теперь жирно лоснились, на них нещадно налипала пыль, но от седой шевелюры не осталось и следа. Я до сих пор был в невзрачной серой форме, в которой меня обучал Альберт Перовский, так что мою принадлежность к какому-нибудь роду определить было трудно.
        Эх, где бы достать зеркало? Или, может, поймать какого оракула и взглянуть через него?
        Василий внутри заволновался, и я усмехнулся. Не боись, Вася. Я-то понимаю, что потом придёт нам обоим жжёный псарь - налетит столько Стражей Душ, что я смогу осмотреть себя со всех сторон.
        Я вернул крем, промолчав о догадливости Эвелины. Пусть думает что угодно. Не хочет отвечать на мои вопросы, я тогда тоже напущу туману.
        Под её цепким взглядом я вытащил из кошеля последний защитный браслет огня, и надел, спрятав под рукавом.
        - Подарок главы рода, - ответил я на немой вопрос.
        - Удивительно, как он беспокоится за жизни Безлунных.
        - Ну, так я ж вернусь с войны с почестями и титулом, - невозмутимо ответил я.
        Хотя прекрасно видел, что Эвелина ни капли не верила.

* * *
        Межедар оказался довольно странным селением, разделённым на две половины - каменную и деревянную. Как пояснила Эвелина, давным-давно город соединился в один из двух, и, насколько я понял, подъехали мы с деревянного края. Однако крыши башен, виденные издалека, принадлежали именно каменной части города.
        - Давным-давно тут был спящий Красный Вертун, - говорила она, когда мы уже двигались мимо первых домов, - И он напоследок здорово шарахнул.
        Межедар не был окружён стеной, напоминая немного Маловратск, но здесь окраина представляла собой самые натуральные трущобы, где селились те, кому не хватило денег на богатый центр. Жильё, сбитое из мусора и обломков цивилизации, едва походило на дома.
        Жильцы были под стать обстановке. Твою псину, а ведь нищие из капитских гетто выглядели богаче, чем эти бедолаги - улицы были полны грязных оборванцев, которые бродили среди куч мусора и бросали жадные и ненавидящие взгляды на нашу повозку.
        Эвелина протянула руку назад, нашаривая что-то в повозке, и вытянула длинную, примерно в её же рост, прямую палку. Где она её там хранила?
        - Так спокойнее, - с улыбкой кивнула она, качнув оружием, - Никогда не знаешь, когда вдруг Незримая захочет проверить стойкость веры.
        Я кивнул ей в ответ, будто понимал, о чём она. Как у неё всё просто - любой удар судьбы, это проверка от высших сил. Не удалось устоять, значит, виноват - показал слабость и нетвёрдость духа. А если смог устоять, то это, конечно, всё благодаря высшим силам.
        У посоха была одна странность. Когда Эвелина махнула им, вытащив и уперев в подножку, то мне почудился ветер псионики. Будто бы оружие излучало, или было напитано магией…
        Древко в два пальца толщиной изящно обмотано серым бинтом, а на концах надёжно запрессованы два железных колпачка. Один отливал явной синевой, а другой краснел медным цветом.
        - Плата за проезд! - вдруг прозвучало сбоку, и на нас дохнуло вонью и перегаром, даже лошадь недовольно фыркнула.
        Один из оборванцев, осмелев, чуть ли не кинулся под лошадь. Со сдвинутыми бровями он протянул грязную ладонь, требуя эту самую «плату».
        - Три меча, три меча, - забубнил он заплетающимся языком.
        И тут же отлетел, получив ощутимый тычок шестом в грудь. От посоха повеяло магией, и мне в лицо брызнуло несколько капель влаги.
        Отлетев, незнакомец упал, кувыркнулся пару раз и затих. Неужели чернолунница убила его?! Но нет - бедолага заворочался, поскуливая. Его стоны было хорошо слышно.
        - Мечи он захотел, - Эвелина, как ни в чём не бывало, снова устроила посох рядом, уперев концом в подножку и прижав к боку, - Палки ему достаточно.
        - А разве чернолунники не против насилия? - задумчиво произнёс я, оглядываясь на людей, взволнованно подскочивших к упавшему.
        - Кто тебе сказал? - возмутилась Эвелина, - Мы против неправедного гнева. А если гнев праведный, то в чём грех?
        Я усмехнулся. А ничего не скажешь, хитро.
        Моя рука, с самого начала дёрнувшаяся к поясу, где за курткой прятался пистолет, опустилась. Проведя ладонью по лицу, я посмотрел на пальцы, ожидая увидеть кровь. Но нет, ничего, только капли воды.
        Я попытался вспомнить, каким кончиком орудия ударила Эвелина. Синим или красным?
        Мои опасения, что на нас может кинуться разъярённая толпа, рассыпались, когда я увидел, что горожане пытались не поднять земляка, а хоть что-то стащить у него. А тот уже вовсю ворочался и пытался отталкивать грабителей руками и ногами.
        - Межедар, - с отвращением произнесла чернолунница, - Досталось же красивое название такому захолустью.
        Я пожал плечами, присматриваясь, как девушка держит посох. При всей её худобе и миниатюрности пальцы крепко стискивали древко. Упругие жилы под кожей намекали, что эта Эвелина - страшный противник.
        Когда она оттолкнула того доходягу, я едва успел заметить посох, и услышал явный свист воздуха. Оружие выстрелило мгновенно, и так же быстро отступило. Сила в этих тонких пальцах неимоверная…
        Строения вокруг стали преображаться, наращивая надёжность и добротность. Это уже были настоящие дома, из брёвен и брусьев, и жители здесь стали попадаться приличнее.
        Даже пришлось чуть сворачивать, пропуская повозки с пухлыми возничими. Рядом неизменно шагали или ехали на лошадях хмурые охранники, которые цепким взглядом проверяли меня.
        Я строго следил за своим «коконом», чтобы он не подумал сработать на излишнее любопытство какого-нибудь залётного оракула.

* * *
        - Нам сюда, - девушка вдруг указала вперёд на покосившееся деревянное здание.
        Корчма? Таверна? Трактир?
        Я не знал, что это было, но двухэтажный дом выглядел намного добротнее, чем постройки за нашей спиной. Вывеска-флюгер качалась, поскрипывая, и на ней ржаво поблескивал нарисованный лежащий человечек.
        «Спящий Карлик» - гласила надпись под картинкой.
        - Звучит, как будто это про Вертун, - сказал я.
        - Я же говорю, тут был раньше Вертун. Но Незримая заранее наказала это дыру, открыв врата и выпустив монстров.
        Эвелина как раз слезла с лошади и подала вожжи работнику, вышедшему из таверны. Пухлый Безлунный в потёртой, но чистой одежде, выглядел в сравнении с уличными оборванцами просто бароном.
        - Напоить, накормить, и причесать, - коротко сказала девушка.
        - Десять меченок, госпожа Избранница, - Безлунный чуть склонился.
        Я виновато прищурился. Безлунный с ходу узнал монашку, а я там в поле просто лоханулся.
        Одно из двух. Либо они тут, в придорожном кабаке, уже видели Избранниц, и мне, деревенскому парню, нечего бояться. Либо моё невежество резко выделяется, и эта Эвелина уже имеет кое-какие мысли насчёт меня… То-то она мне дала крем волосы покрасить.
        - Да не узрит тебя испепеляющее око Чёрной Луны, деверь мой, - девушка похлопала пухляша по плечу, - В день Второго Прихода твоё имя прозвучит в моей спасительной молитве.
        - Госпожа, прошу извинить мою настойчивость, - Безлунный сделал шаг в сторону, преграждая путь к кабаку, - Но хозяин справно платит пожертвования в местную церковь.
        Он одновременно протянул руки, будто отдавая вожжи назад. Мол, забирайте и валите отсюда.
        - И-и-и? - девушка возмутилась, на её щеках заиграли желваки.
        Забирать вожжи она не спешила, лишь перехватила посох двумя руками. Скрипнула дверь трактира, и оттуда выглянул невзрачного вида бородатый громила.
        Он ещё ничего не делал, но на меня ясно повеяло псионикой. Кажется, это Вечерник. Эх, а вот стихии я ещё не умею определять…
        Неожиданно для себя я узнал его стойку. Духи Борзовых, когда обучали меня технике Пса, показали много лишнего. Точнее, я подглядел.
        Скорее всего, это огненный маг-боец. И он готовится метнуть огненный шар, заняв как раз позицию, чтобы быстрее набрать энергию в чакрах - ноги чуть пошире плеч, рука согнута в локте, отведена назад.
        Эвелина будто и не заметила появление вышибалы. Она гордо вздёрнула подбородок.
        - Я - жена самого Последнего Привратника. Одно моё слово Мужу может спасти твою душу на Страшном Суде, деверь мой заблудший…
        Безлунный продолжал стоять на пути с виноватым видом, повторяя про «десять меченок». А вот громила на крыльце только покачал головой, закатив глаза и дёрнув плечами от усмешки. Кажется, такие пламенные речи «праведников» тут уже слышали не раз.
        Я и сам едва сдерживал улыбку. Поесть за молитву на Страшном Суде? Гениально!
        Позади нас цокнули копыта. Подъехал всадник в запыленной дорожной одежде, его лицо было скрыто плотным капюшоном. Он бодро спрыгнул с лошади, подвёл её, чуть не отпихнув меня с дороги, и бросил вожжи Безлунному.
        - Напоишь, покормишь.
        Тот вежливо кивнул, приветствуя «господина». И всадник безо всяких препятствий прошёл внутрь - бородач на крыльце почтительно склонил голову и даже приоткрыл посетителю дверь.
        На нас неожиданный гость даже не взглянул…
        Эвелина чуть не ахнула от возмущения, но проглотила обиду. Лишь засопела от злости.
        - Это так вы относитесь к Детям Чёрной Луны?!
        - У нас вас ждут сладкое питьё и горячий обед, - ровным голосом ответил Безлунный, - И, видят Святые Привратники, повариха наша ещё никого не оставляла недовольным. Однако, госпожа, напоить лошадь стоит десять меченок.
        - Включишь в плату за обед, - чернолунница махнула в сторону кабака и попыталась пройти.
        Но работник стоял с двумя занятыми руками, придерживая вторые вожжи, и теперь надо было обходить чужую лошадь.
        - Госпожа, прошу извинить, но хозяин требует разделять услуги, - Безлунный опять тряхнул головой в поклоне, качнув щеками.
        Я начал догадываться, что такое отношение здесь не к каждому посетителю. И, судя по едва заметной улыбке бородача на крыльце, Дети Чёрной Луны вполне заслуживали такого особого внимания.
        Чернолунница упрямо поджала губы, уткнула посох в землю:
        - Да знаешь ли ты, деверь неразумный, что Незримая приготовила тебе в день Страшного Суда? Готов ли ты терпеть невыносимые муки, которые ожидают тебя…
        - Десять меченок, госпожа Эвелина, - вздохнул Безлунный, - Вы ещё за прошлый раз не отдали, кстати.
        Ага. Так я и думал, эту чернолунницу тут уже знают.
        - Да это твой хмырь-хозяин должен мне, - она продолжала напирать, - За то, что посмел посягнуть на Избранницу самого Последнего Привратника… Да ваши задницы будут коптиться на костре, где дровами будут ваши же грешные души!
        Её гневная тирада, обещающая самые страшные муки Второго Прихода, продолжалась несколько минут.
        Потом она вдруг повернулась ко мне:
        - Десять меченок, - невозмутимо произнесла чернолунница.
        - Э-э-э… - я даже слегка растерялся.
        Я как раз косился вслед исчезнувшему всаднику, не понимая, что меня так насторожило. Походка, движения тела, жесты рук… Ну же, Косой, вспоминай.
        - Незримая учит путников преодолевать все невзгоды вместе, - чуть ли не нараспев произнесла Эвелина, будто начала проповедь, - И делить все дары, кстати, что даёт им путь. Щедра Незримая, ведь так?
        Я непонимающе смотрел на неё, одновременно пытаясь понять…
        Голос! Да, толчковый пёс, ну точно же - я слышал голос всадника раньше. Тот диверсант, который нас всех чуть не положил в крестьянской деревушке…
        Одновременно меня охватил и страх, ведь противник был опасен, и мандраж от предвкушения. Вася, кажется, в этой таверне мутятся очень серьёзные дела.
        - Весь наш мир сможет пережить Второй Приход, только если объединится в едином порыве. Незримая ждёт от нас покаяния и великую жертву… - продолжала чернолунница, но я даже не стал слушать.
        К удивлению Безлунного, я достал из кармана мелочь, награбленную у грабителей на дороге. И отсчитал десять красных монеток.
        - Госпожа в прошлый раз имела неосторожность разбить посуду, когда перебрала с питьём, - начал было Безлунный, протягивая руку.
        - Да как ты смеешь… - ахнула девушка.
        Я как раз стал отсыпать деньги, но тут же стиснул кулак. Три монетки всё же упали в растопыренную ладонь.
        - Мы хотели отобедать, но можем уйти, - произнёс я.
        Говорить настойчиво я умел. Тем более, пухляш уже успел ощутить монетки, и знал, что ещё зажаты в моём кулаке. И он явно слышал, как звякал кошель у меня на поясе.
        Оставалось надеяться, что грязная рожа не сыграет мне в минус.
        К счастью, поджав губы, Безлунный пробурчал:
        - Надеюсь, что госпожа всё-таки найдёт время, и отдаст долг.
        - О каком долге ты, грешный деверь, смеешь говорить?!
        Я, не обращая внимания на гнев Эвелины, ссыпал остальные монеты. Безлунный отпустил вожжи, пропуская нас.
        Девушка демонстративно толкнула его плечом, проходя мимо. Тот с невозмутимым видом подобрал вожжи и повёл лошадей к стойлу.
        - Твоё имя прозвучит в осуждающей молитве, безлунь драный, - с ненавистью прошептала передо мной Эвелина, - Чёрную Луну в твою Пробоину…
        Бородач на крыльце недовольно глянул на посох девушки, но всё же отступил в сторону.

* * *
        Заведение не отличалось чистотой, хотя это не бросалось в глаза - тут было довольно темно. Запыленные фонари с пирусом покачивались на низких потолочных балках.
        Таверна была заполнена едва ли на треть, но внутри стоял невыносимый галдёж. Посетители сидели за дубовыми столами, склонившись либо над тарелкой, либо друг к другу в оживлённой беседе.
        У главной стойки собрались несколько выпивох и что-то живо обсуждали, переругиваясь и громко чокаясь стеклянными кружками.
        Второй вышибала стоял рядом и равнодушно посматривал на них, не спеша пока выкидывать. Пусть пьют, платят ведь. А как треснет первая кружка, так и полетят взашей…
        За стойкой находился местный аналог бармена. Он протирал кружки, махал руками посетителям, звал служанок из задней двери, где явно находилась кухня. Вполне возможно, что это был хозяин заведения.
        Когда мы вошли, удивлённый взгляд бармена скользнул по Эвелине. Бородач за нашей спиной явно сделал какой-то знак хозяину, и тот расплылся в улыбке, показывая нам садиться, куда угодно:
        - Сейчас вам девочку пришлю, господа.
        Я усмехнулся. Моя грязная рожа явно не походила на господина.
        Покрутив головой, я заприметил того самого всадника. Как же его там, диверсанта этого? Вячеслав, племянник главы Ключевцев… Бывший Страж Душ, воевал на фронте, и даже шпионил в Великолунии.
        Он сидел спиной, и я, низко опустив голову, обогнал чуть удивлённую Эвелину и уверенно направился в ту половину кабака. Тоже сел спиной к диверсанту, как раз за соседний стол.
        Напротив сразу же плюхнулась Эвелина:
        - Видит Незримая, я проголодалась, как Пробоина! Сожрала бы сразу все Луны…
        С соседних столов покосились, но, заметив, что такие дерзкие речи произносит чернолунница, только ухмыльнулись.
        - И, конечно, замёрзшую кровь надо бы разогнать, - она потёрла руки, подула на них, будто замёрзла.
        Помнится мне, на улице стояла явно не зимняя жара.
        Над нами нависла тень. «Девочка» оказалась очень крупной тётей, и стол, скрипнув, отъехал на пару сантиметров, когда она упёрлась в него животом, обмотанным грязным фартуком.
        - Господа чего желают? - она пробежалась по нам взглядом, протирая руки засаленной тряпочкой.
        - Масюш, давай как обычно, - Эвелина мечтательно заломила руки, - И по две кружечки.
        - Невестка ты залётная, - та упёрла руки в боки, - Ты с одной кружки в прошлый раз чего натворила? У меня до сих пор спина побаливает…
        Эвелина выпучила глаза.
        - Видит Незримая, что крепко посеяла я в ваших сердцах настоящую веру, раз до сих пор помните.
        Служанка нахмурила брови, но тут же чернолунница ткнула в меня пальцем:
        - В этот раз вера у нас самих богатая, на всех хватит.
        Тётя зыркнула на меня.
        - Десять.
        - Сколько?! - Эвелина чуть не поперхнулась, - Да что у вас с ценами тут творится?
        - Для особых клиентов, госпожа Избранница, у нас особые цены, - отчеканила тостушка.
        Сзади скрипнула скамья. Диверсант, услышав про «избранницу», наверняка заинтересовался и оглянулся. Псионикой пока не веяло - ему тоже нежелательно было светиться.
        Чтобы не продолжать конфликт, я отсчитал меченки, подвинул к краю стола. Мне ни в коем случае нельзя было оборачиваться, чтоб не привлекать лишнее внимание Вячеслава. А то вдруг узнает?
        - Чёрная Луна тебе невестка, - прошептала Эвелина, когда служанка удалилась, - Скоро в Пробоину не пролезет, а смеет так разговаривать с Избранницей.
        Я улыбнулся, продолжая молчать. В принципе, этот диверсант Вячеслав не слышал мой голос, но тут я был не уверен, и не рисковал.
        Чернолунница вытащила из складок зелёный камушек, очень похожий на «вещуна», только маленький очень. Она дунула на него, и тот вдруг рассыпался, на мгновение окатив меня потоком чистой псионики.
        - Отец Афанасий скоро прибудет, - расслабленно откинувшись на спинку скамьи, сказала Эвелина, - Ну, а мы пока отдохнём с дороги.
        Я отстранённо кивал ей, настраиваясь на тонкую чувствительность - мне как-то надо было следить за Вячеславом и подслушивать его.
        Тут Эвелина кого-то заметила на другой стороне зала и резко встала.
        - Я сейчас, - она прихватила с собой посох, а потом, передумав, поставила его обратно у скамьи, - Незримая явно благоволит мне.
        И упорхнула, задев меня просторным рукавом. Я едва сдержался, чтоб не оглянуться и не посмотреть, к кому она там попёрлась.
        Нельзя, жжёный пёс - за спиной Вячеслав. А чёрные волосы и мазня на лице не самая надёжная маскировка.
        В таверну вошёл ещё один. Я лишь мельком глянул на гладко выбритое лицо, седые волосы, и серый плащ, чем-то напоминающий форму Стража Душ. Глаза престарелого незнакомца оглядели таверну, и он направился в нашу сторону, прихрамывая…
        Тут Василий удивил меня, неожиданно перехватив управление телом. Я согнулся, заехав лбом о столешницу, и заглянул под стол, чтобы поправить штанину. Сердце забилось часто-часто, внутренний сосед очень волновался и пытался как-то подать мне знак.
        Рисковать и смещать границу сознания, чтобы поговорить с Василием, я не мог - это могли почуять оракулы. А они здесь были…
        Ноги незнакомца прошагали мимо, но на меня не обратили никакого внимания.
        Я всю доступную мне энергию направил в уши, чтобы хоть чуть-чуть усилить слух. Самовнушением я стал накачивать чувствительность, представляя на месте ушей мощные радары.
        - Вячеслав, - донёсся позади недружелюбный и грубоватый голос.
        Самовнушение работает, но, конечно, до настоящего псионика далеко. А ведь этот голос был очень знаком… Только его слышал когда-то не я, а Василий.
        - Господин Разгудин, - с усмешкой ответил диверсант, - Я так понимаю, мы с вами всё еще работаем на одну сторону?
        Скрипнула скамья под весом незнакомца.
        Разгудин, Разгудин… Твою псину, Тим, вспоминай!
        Ну точно, тот бывший оракул Вепревых, Сергей Разгудин, который просил у Василия стырить ключ-артефакт из усыпальницы Борзовых. И Василий стырил, но только сбежал в Маловратск.
        Подальше ото всех. И от Вепревых, и от этого Разгудина…
        - Не знаю, на какую сторону ты работаешь, Вячеслав. Сдаётся мне, у тебя своя игра.
        - Как и у тебя, Сергей. Ничего, что мы без рангов?
        - Что ты хотел? Нашёл того недоноска?
        Глава 20. Выпивающие
        Раздались грузные шаги. Кто-то отвлёк собеседников, заставив замолчать, и послышался стук кружек о стол. Значит, им принесли питьё.
        Я чуть не вздрогнул, когда надо мной нависла тень. Из-за усиленного слуха мне показалось, что это «дестроер» рядом выстрелил из основного орудия, когда с грохотом уже на мой стол поставили две кружки, аж выпрыгнула пивная пенка на стол.
        Масюша, весьма крупная дама, сунула под мышку мокрый деревянный поднос и пробубнила:
        - Мясо с овощами скоро будет готово, - она сдвинулась, специально тронув моё плечо животом и большой грудью.
        Я поджал губы, мило улыбаясь. Официантка тоже состроила рожицу из разряда «рыбонька моя, я вся твоя», а потом пошла к стойке, покачивая мощнейшими бёдрами. Некоторые столы от этого с грохотом сдвигались, с одного даже слетела плошка с чьей-то едой, и вслед толстушке донеслись ругательства.
        Не один я отвлёкся на это. Два заговорщика за моей спиной на момент притихли, дав мне шанс опять настроиться на тонкий слух. Я поднял кружку с пивом, пригубил…
        Весьма, весьма недурно. У них тут явно свои кулинарные секреты - пена была густой, и газированный напиток сильно покалывал язык. А значит, хмель может неожиданно ударить в голову, если принять в расчёт вес моего тела…
        В общем, больше одного глотка я пока делать не рискнул.
        - Так, Вячеслав, - донеслось нетерпеливое от Разгудина, - Побыстрее нельзя? Для нас обоих небезопасно встречаться, тем более здесь…
        - Недоноска-то я нашёл, - хмыкнул диверсант, - Только он потом ушёл.
        - Стихоплёт ты недолунный…
        - В нашей профессии без творчества никуда, - Вячеслав громко прихлебнул, потом стукнул кружкой о стол.
        - Ну?! - Разгудину явно не терпелось узнать.
        В меня даже слегка ударило псионикой.
        - Тише, тише… Ты же не хочешь, чтобы сюда набежали раки?
        - Межедар не то место, где они могут спокойно разгуливать.
        Вячеслав ответил:
        - Стражам Душ выгодно, чтобы так думали. Я их знаю, как облупленных, все приёмы…
        - Я не сомневаюсь в твоих способностях, Вячеслав, - судя по голосу, терпение у Разгудина было на исходе, - Неужели нельзя было просто «вещуном» обойтись?
        - Тайный советник государя куда-то спешит?
        Мне в спину пахнуло псионикой чуть больше. Сергей Разгудин злился.
        Диверсант же едва слышно рассмеялся, словно прощупывая ту грань, до которой можно играть с собеседником. И неожиданно выдал:
        - Твой борзовский парень - Иной.
        Я едва не вздрогнул. Твою же псину, всё-таки он там, в крестьянской избушке, правильно почуял моё перемещение.
        - То есть… да сгинь твоя Луна, ключевская ты шавка… - вырвалось у Разгудина.
        - Это было обидно, - равнодушно сказал Вячеслав и снова пригубил напиток.
        Некоторое время собеседники молчали, Разгудин явно переваривал услышанное. Только причмокивал кто-то из них, потягивая пиво.
        - Значит, так, - наконец подал голос Сергей, - А тот Иной, который сегодня ночью у Перовских вылез… Может, это как раз последыш и взбесился?
        - Нет, это был тот старый оракул.
        - Уверен?
        - Более, чем вполовину.
        Твою же псину, и как этот Ключевец успевает везде перемещаться? Ночью в том замесе у Перовских он тоже, оказывается, был?
        Застучали пальцы по столу. Меня так и подмывало оглянуться, чтобы рассмотреть обоих. Если диверсанта я видел пару раз, и хорошо запомнил, то Разгудин ещё не впечатался мне в память.
        - Ты слышал, что последыш вскрыл усыпальницу и завладел техникой Пса? - наконец, спросил Сергей.
        Настала очередь диверсанта удивиться, он даже присвистнул.
        - То есть, подожди… Мы же оба знаем, что никакой он не Борзов.
        Я же чуть не скрипнул зубами. Вот ведь толчковые псы, и везде-то у них шпионы. Скорее всего, кто-то из вепревских охранников, дежуривших возле усыпальницы, слил информацию.
        - Знаем-то, знаем, поэтому тебе и надо было достать только ключ. Но теперь техника у него, и усыпальница разрядилась.
        - Да уж, сраная Пробоина… - задумчиво сказал Вячеслав, - Вот откуда «уголёк» появился в поместье Перовских.
        - Что?!
        - Я думал, что это соседний Вертун чихнул и выплюнул «уголька», тот и прибежал на шум, - сказал Вячеслав.
        Я же вспоминал свои ночные видения в режиме берсерка. Охренеть, я и вправду, что ли, в монстра превратился?!
        Разгудин выругался, потом взволнованно сказал:
        - Красная Луна только через несколько дней уйдёт, с чего бы чихать Карликам? Не-е-ет, это точно тот недоносок.
        - Ты говорил, что он Пустой.
        - Он был Пустым два года назад. Да и не Пустой он на самом деле, там всё… кхм… сложно.
        - В нашем деле по-другому не бывает, - в голосе Вячеслава появилась небольшая расслабленность, - Но техника Пса снова в действии спустя двадцать лет. Великолунцы точно будут недовольны.
        Я вспомнил слова Альберта Перовского. Прав был старик, что соседняя держава охотится за этой техникой. А значит, теперь и за мной.
        - Они и так недовольны. Рюревский до сих пор не сдох, хотя давно должен был…
        Тут до меня дошло, что они говорят о царе. То есть, получалось, Чёрная Хворь у государя - тоже дело рук этих заговорщиков?
        Разгудин продолжил:
        - Поэтому я тебя и спрашиваю, Вячеслав - тот Иной у Перовских точно был стариком-оракулом?
        - Другой след от парня был, точно тебе говорю. Я такого ещё не встречал.
        - Учитывая, что ты уже два раза оплошал, у меня появляются сомнения.
        Стукнул кулак по столу, звякнули кружки. На соседних столах, где разговоры проходили более оживлённо, никто даже не среагировал.
        - Если бы мне не мешали каждый раз… - с ненавистью произнёс Вячеслав.
        - Я не буду слушать оправданий, тем более, это дела не меняет. Только вот Славины волнуются, и хорошо, что пока только они. Не хотелось бы, чтобы заволновались великолунцы.
        - Видел я ночью, как Славины волнуются. Сравняли поместье Перовских с землёй, опять не дали мне закончить дело… И это называется, чисто сработали? - со злостью прошептал Вячеслав.
        - Сравняли-то из ключевских орудий, - весело ответил Разгудин, - Да, государь недоволен, прямо под его носом произошла кровавая распря между родами.
        - Кровавая?
        - Что, беспокоишься за свой род, Ключевец?
        От Вячеслава послышалась только усмешка, которая намекала на то, что он беспокоится только о своём деле.
        Да, Вася, вот такой вот отморозок у нас с тобой во врагах…
        Я стиснул ручку кружки и промочил горло, вслушиваясь. Заговорщики перебросились ещё парой фраз о ночном происшествии.
        Получалось, что Вепревы и Славины всё же договорились ночью. Стражи Душ, которые преследовали свою цель в ночном побоище, тоже подтвердят удобную для всех версию.
        Крайними вышли только Перовские и Ключевцы. Первые, кажется, практически уничтожены, а бедные Ключевцы навряд ли скажут хоть слово против.
        Да, они могли бы свидетельствовать против Славиных, которые их подставили, но что их слово против показаний Вепревых и Стражей Душ?
        Государь болен, и уже через пару лет в стране может поменяться власть. Насколько я понял, наказание царского суда не так страшно, как месть, которая может последовать потом от Славиных.
        Слабым приходится только прогибаться как можно ниже.
        - Значит так, Вячеслав, - твёрдо сказал Разгудин, - В этом краю у тебя всё, отсюда уходишь. Надо найти щенка.
        - Учитывая, что это Иной, следует обсудить плату.
        Гулко звякнули монеты. Кажется, перед Вячеславом положили набитый мешочек.
        - Даже торговаться не будешь? - диверсант явно удивился, - В любом случае, он меня видел.
        - А ты его, - зло огрызнулся Сергей, - У нас нет времени менять агентов. Обстановка на фронте неспокойная, Славины и так уже долго сдерживают армию. Скоро вернётся Белая Луна и великолунцы пойдут в наступление со своими магами воздуха. Когда будет уходить Красная, это последний шанс нашей армии на прорыв. Государь наверняка поедет проследить, несмотря на Хворь…
        - Ясно, Славиным не нужен приезд государя на фронт.
        - Им не нужна победа Красногории. Вячеслав, найди парня… Даже если техники Пса у него вдруг нет, то мы сможем отвлечь царя. Бросим ему наследника, как косточку.
        - Последыш мог вернуться в Маловратск?
        - Нет. Если он разговаривал с Альбертом Перовским, то, скорее всего, будет искать чернолунника.
        - Не понял? - удивился диверсант.
        - Как я и говорил, тут всё сложно. Запретную магию на парня наложили, там священник замешан одноглазый.
        - Как много информации…
        - Это было двадцать лет назад, у меня лишь обрывки знаний от оракула, когда я смог пробиться ему в мозги. Здесь вся информация.
        Прошуршал бумажный листок. Я дёрнулся, но остановил взволнованного Василия. Спокойно, дружище, эти двое могут нас положить…
        - В общем, ты едешь на юг.
        - Юг? На войну?
        - Да. Чернолунники сейчас суетятся, потянулись туда. На фронте их много, проповедуют среди солдат. Чуют, что государь от них отворачивается, и хотят заручиться поддержкой армии.
        - Ясно. Тот священник был проповедником?
        - Да. Так что, скорее всего, он там.
        - Я проверю. Своими методами, - спокойно сказал Вячеслав.
        - Только будь осторожен. Чернолунники сейчас стали очень подозрительны. Источники донесли, что-то сдвинулось у них там с пророчеством…
        - Неужели веришь в это, Сергей?
        - Не важно, во что я верю.
        - Ясно, - сказал Вячеслав, - Это всё?
        - Да.
        Скрипнула скамья, и звякнули одинокие монетки, упавшие на стол. Плата за пиво…
        Я уткнулся в кружку, когда мимо прошёл Разгудин. Бывший оракул Вепревых особо не поднимал головы, натянув капюшон - ему самому не надо было, чтоб его узнали.
        Позади меня всё ещё прихлёбывали - диверсант допивал пиво, ожидая, когда его связной уйдёт. Но вот и он встал, звякнул монетками, и тоже пошёл к двери.
        Несколько секунд, пока он шёл к двери, я раздумывал. Проследить за ним? Нет, навряд ли я переплюну в слежке опытного шпиона. Но, твою псину, что за информацию ему передал Разгудин?
        Я все же стал подниматься, как вдруг меня толкнули обратно на скамью.
        - Деверь мой дорогой, - весело бухнулась мне на колени Эвелина, - Незримая точно благоволит нам.
        - А? - вырвалось у меня.
        - Я узнала, где может быть отец Филиппо, - чернолунница положила голову мне на плечо, обняв за шею.
        Такая перемена в поведении слегка ошеломила меня, но тут я заметил хмельной блеск в её глазах. Чернолунница же вдруг ухватила мою кружку и в несколько мощных глотков осушила её.
        - Так, госпожа, - я кое-как стащил её пятую точку с моих колен на скамью, - Мне нужно кое-что сделать…
        - Ты прав. Нам, Детям Чёрной Луны, всегда нужно делать, - Эвелина упала грудью на стол, протянув руку ко второй кружке, - Только мы можем рассказать о Незри…
        Она вдруг закрыла глаза и захрапела.
        Так даже лучше. Усмехнувшись, я встал и быстрым шагом направился к двери, надеясь ещё догнать диверсанта.
        Я не лелеял надежды одолеть его в рукопашной, но полагал, что «кокон» поможет. Ещё была надежда на пистолет с одним патроном.
        Дойти до выхода не удалось, потому что мне преградил дорогу бородатый вышибала.
        - Безлунь, надо бы долг отдать, - на меня повеяло псионикой, и краем глаза я подметил, что засветились кулаки у охранника.
        Эх, сейчас бы попробовать проникнуть в разум мага-огневика. Проверить, так сказать, теорию Альберта Перовского насчёт моей «магии ответа».
        Вот только привлекать внимание оракулов я не хотел…
        - Какой ещё долг? - моя рука потянулась к поясу, - И так втридорога с нас взяли.
        Тратить патрон мне было жалко. Думаю, обойдусь и ножом.
        Но бородач удивил меня, махнув головой и показывая куда-то мне за спину. Я сначала решил, что это уловка, но вдруг сзади раздался звонкий голос Эвелины:
        - Как ты на меня смотришь, грязный недолунок?!
        Я удивлённо оглянулся как раз в тот момент, чтобы увидеть, как кружка в руке Эвелины опускается на голову какого-то бедолаги за соседним столом.
        - Я - жена самого Последнего Привратника! Узри величие!
        Как и следовало ожидать, бедняга упал лицом на столешницу, а его сосед вскочил… и с размаху заехал чернолуннице в челюсть. Та, тряхнув чёрной косой, полетела вверх тормашками и сбила с ног официантку, которая как раз тащила нам горячее.
        Толстушка упала, Эвелина пролетела дальше и исчезла где-то под нашей скамьёй.
        Ни один мускул не дрогнул на моём лице… Бежать и заступаться за дебоширку? Нет уж, сама виновата.
        Таверна быстро стала похожа на гудящий улей. Все вскочили со своих мест, стали пробираться к месту стычки.
        Кто-то, естественно, кого-то задел, послышались ещё звонкие шлепки и ругань.
        - Э, иди сюда!
        - Я тебя!
        Что такое барная драка, я в принципе знал. Поэтому понял, что надо выбираться поскорее.
        Тем более, многие взгляды были направлены уже в мою сторону:
        - Эй, этот чушка с ней был!
        - Ну точно, смотри, сбежать хочет…
        Эти пьяные крики предназначались уже мне. Я чуть присел, отскочив в сторону, и только тогда повернулся к вышибале.
        Огненный кулак только чуть-чуть меня не достал, обдав лицо жаром, и бородач посунулся вслед за ударом. Мой нож как раз воткнулся ему под плечо…
        Охранник закричал, я же добавил ногой в колено и рывком сложил ему руку, шлёпнув пылающей ладонью по его же лицу. Запах палёных волос ударил в нос, и я с рыком оттолкнул вышибалу.
        - Я иду спасать ваши грешные души!!! - звонкий визг Эвелины раздался в таверне.
        Перехватив нож, я мельком глянул, как очухавшаяся чернолунница поскакала по столам. В её руках уже свистел, раскручиваясь красно-синим веером, посох, и по залу послышались крики - оружие начало крушить челюсти всех, кто попадался Эвелине на пути.
        Перепрыгнув поверженного охранника, я метнулся к двери, но тут же на меня налетела какая-то туша и снесла в сторону. Под нами разлетелся стол, и показалось, что это хрустнуло не дерево, а мои рёбра.
        Вот только туша не ожидала, что у меня сработает защита артефакта. Хлопнула вспышка, и здоровяк перелетел через меня…
        Несмотря на браслет, приложило меня здорово, но мне даже не дали помучиться от боли.
        Сбоку мелькнула тень, я нутром почуял, как чей-то ботинок летит мне в рёбра. Рука автоматом подставила нож, всаживая его под колено…
        - А-а-а, чухла драная!
        На меня кинулись с другой стороны, я дёрнулся ужом, и чья-то нога вскользь прошлась мне по щеке. Перекатившись по обломкам стола, я юркнул под скамью.
        Следом кто-то об неё споткнулся, перевалился… и захрипел, наткнувшись опять же на мой нож. Брызнула влага, и рукоять сразу стала скользкой.
        Мне пришлось сделать ещё кувырок, чтобы наконец вскочить на ноги.
        В таверне уже вовсю шла война. Где-то улюлюкала Эвелина, и с той стороны раздавались особо яростные крики. Кто с кем дрался, не разберёшь, но предельно ясно, что интерес к моей персоне всё ещё высок.
        Поэтому беру разгон, прыжок на скамью, на стол… Ботинком по лицу какому-то пьянчуге, рывок на следующий стол.
        Впереди маячит окно, и я, размашисто прыгая, скачу к нему по дубовым столам. Я едва успеваю поджать ноги, когда внизу метнулся грязный оборванец, пытаясь перехватить меня за коленки.
        Из-за него я снова слетел вниз, сбив пару человек с ног. Нельзя оставаться на полу, поэтому сразу кувырок, всаживаю нож в ногу особо задиристому…
        Твою псину, бедняга завопил и упрыгал куда-то с клинком.
        На меня накинулись сразу трое. Пару ударов я пропускаю, но успеваю выбить одному глаз, другому рубануть по шее. Тело работает всё лучше и лучше, словно вытаскивает из разума мышечную память, вспоминает навыки.
        Кулак летит мне в лицо, но с деревенским замахом, поэтому я легко отвожу чуть в сторону, сразу ныряю за спину. Бедняга становится преградой между мной и его дружками, и я добавляю этой преграде пинок под зад.
        Пока они ворочаются, я пробегаюсь по спинам. Отталкиваюсь и прыгаю на последний стол перед окном.
        Впереди вдруг выскакивает смельчак, атакуя диким перегаром, кидается мне наперерез. И отлично, потому что я группируюсь и, всадив ему локоть в грудь, использую его как таран.
        Звенит стекло, мы вываливаемся на улицу.
        Я, стараясь уберечь руки от осколков, отталкиваюсь от бедняги, кувыркаюсь дальше. Спина всё же чувствует стекло, но вот под ногами уже твёрдая земля.
        Встаю, отряхиваясь, поднимаю глаза… Чтобы как раз увидеть, как диверсант Вячеслав Ключевец отводит любопытный взгляд от гудящей таверны, и поворачивается в мою сторону. Пухлый безлунь только-только подвёл лошадь и подал диверсанту вожжи.
        Мне одного мига хватило, чтобы понять - узнал… Тебе чего, гуталина мало, собака сутулая?!
        У меня чуть нога не лопнула от напряжения, так сильно я оттолкнулся в прыжке. Пистолеты в руке Вячеслава и в моей появились одновременно.
        Грохают выстрелы, ощущается ветерок рядом с ухом. Диверсант на автомате падает на землю, но я замечаю, как взрывается красными каплями плащ у него на плече.
        От удара плечом о землю пистолет у меня вываливается, я прокатываюсь щекой по грязи. Вася, мув, твою капитскую псину!
        Ноги и руки в бешеной скачке проносят меня через улицу и бросают в зачуханный проулок. Мне едва удалось там вскочить, чтоб перепрыгнуть через кучу мусора. Заорали бросившиеся под ноги кошки, а за спиной снова раздался выстрел, и затылок осыпало щепками.
        Кое-как сохранив равновесие, я пересёк закоулок, забежал за угол здания и встал, пытаясь отдышаться. Посмотрел на бесполезный пистолет в руке. Даже не помню, когда я его снова подхватил.
        - Твою псину, Эвелина, - выругался я, - И чего теперь делать?
        Глава 21. Оборванные
        Пару секунд на то, чтобы отдышаться и успокоиться. Тихо, Вася, жжёный псарь ещё не пришёл за нами, и вообще я не привык паниковать.
        - А ведь я тебе говорил, от брюнеток одни проблемы, - вырвалось у меня, и в ответ прилетела эмоция возмущения.
        Я выпрямился, поправил сумочку с документами, и сунул пистолет обратно за пояс, решив пока его оставить. Тот диверсант может преследовать меня, и у него могут быть ещё патроны. А вот о том, что с ним очень сложно справиться, я старался не думать и надеялся на свои способности.
        Прихватив под ногами обломок кирпича с довольно острым краем, я пробежался вдоль здания, как раз параллельно таверне. Притормозил у угла, приготовившись встретить ударом потенциальную угрозу.
        Никого…
        Выглянул, оценивая обстановку. Узкий закоулок не давал всё рассмотреть, но возле таверны вроде бы лежит без движения тот пухляш-безлунный. Лошади рядом с ним нет, как и диверсанта.
        Раздались громкое ржание и бодрый женский крик. Эвелина?!
        Ну да, появилась запряжённая повозка, которая чуть не прокатилась по телу пухляша. Она пронеслась, обогнув таверну, и на ней мелькнула стоящая чернолунница - она стегала вожжами лошадь, прикрикивая.
        Куда Эвелина понеслась, мне видно не было - повозка исчезла за углом. Но кажется, за ней погналась ещё карета. Уж не полиция ли?
        Я перебежал за следующий угол и быстрым шагом направился дальше, удаляясь в сторону каменной половины Межедара. Что-то подсказывало мне, что лучше затеряться в городе, чем пускаться обратно в поля.
        - Стоять! - голос сзади раздался одновременно с сигналом моей интуиции.
        Я резко присел, развернулся, и с ходу метнул осколок кирпича. Это был… полицейский?!
        Отлетела синяя форменная фуражка, когда камень рассыпался об его лоб. Вылетела деревянная дубинка из руки, и «лис» просто завалился. Кажется, это обычный Безлунный.
        Значит, мне не показалось, и за чернолунницей действительно погнались местные стражи порядка. Даже удивительно, что они есть в этой Межедарской дыре.
        Я думал подобрать дубинку «лиса», но тут послышались шаги и разговоры из закоулка.
        Развернувшись, я побежал трусцой, стараясь выискать под ногами ещё кирпичи. Как назло, теперь тут валялось только тряпьё да трухлявые ящики. До меня дошло, что строения, вдоль которых я двигаюсь, все как один из дерева, и это чудо, что мне удалось ранее найти обломок кирпича.
        - Твою псину, - вырвалось у меня от досады.
        Так, впереди следующий угол. И тоже никого…
        Погоня «лисов» за мной что-то не спешила, но их я особо не боялся. А вот затаившийся Вячеслав заставлял нервничать.
        Диверсант умён, не стал кидаться за мной сломя голову. Может, конечно, я просто его серьёзно ранил, но недооценивать противника - самая большая глупость.
        Я спонтанно решил свернуть, чтобы удалиться от таверны. Подобрав обломок доски, который не очень-то и удобно лежал в руках, я прошёл закоулок и вышел на узкой замызганной улочке.
        Здесь наверняка не проедет карета, и даже всаднику будет трудно развернуться - всё просто засрано кучами мусора. Стены сгнивших домов обвалились, и многие здания просели так, что крыша была на уровне моей головы. Поэтому мусорные горы в некоторых местах просто переваливались через бараки.
        Ну, местные женщины явно пытались героически придать всему этому бардаку вид уютного посёлка - то тут, то там колыхались грязные полотнища, закрывающие входы и провалы.
        Посреди этого играли никогда не мытые детишки, бродили местные аборигены бомжеватого вида. Настроены некоторые были весьма агрессивно - несмотря на мою чумазость, выглядел я для них просто аристократом.
        Сразу двое ближайших двинулись ко мне, один протянул руку:
        - Плата!
        Уж лучше бы на меня пахнуло грязной псионикой, чем этим перегаром, смешанным с запахом давно не чищенных зубов…
        Я даже не стал останавливаться, обрушив парламентёру доску на голову. Деревяшка рассыпалась в трухлю, а бродяга осел на колени и шлёпнулся лицом вперёд, раскинув руки.
        Падение товарища не произвело никакого впечатления на второго, тоже протянувшего руку.
        - Пвата жа пвоход, - прошамкал тот, пытаясь сфокусировать укуренные глаза на мне.
        Его я просто оттолкнул ладонью, и торчок, натужно крякнув, куклой отлетел на пару метров, воткнувшись в груду вонючего гнилья. Выглядело это со стороны, будто я слегка подвинул беднягу, а его отнесло, словно от удара током.
        Да, для наблюдателя это просто толчок ладонью. Но только в нём есть секрет, который разглядит не каждый. Сила удара выходит из ног - носочки сдвигаются, бёдра подкручивают таз, и дальше в дело вступает спина. Она толкает в свою очередь плечо, чуть добавляем скорости предплечьем…
        Сложи скорость всех этих движений, умножь на массу, и в конце получится ощутимый результат. Единственное, такой приём не из каждой стойки проведёшь.
        Массы у меня, конечно, было немного, но удар произвёл впечатление на ещё двоих бродяг, появившихся впереди. Они постояли, задумавшись, а потом так же исчезли за кучами мусора.
        - Вот так-то, Вася, - улыбнулся я, понимая, что тело слушается всё лучше и лучше.
        Эх, в этот удар бы ещё поток псионики добавить. Эффект будет в разы лучше, и этот бедолага в куче мусора не стал бы ворочаться сразу, а ещё денёк полежал бы.
        Первый заметный успех в овладении этим телом у меня был после тренировки с учителем красногорской «бузы» в Маловратской академии. А сейчас это явно последствия занятий с Альбертом Перовским…
        Получалось, многочисленные стычки и драки влияли не так сильно, как обычные и спокойные занятия. Над этим стоило подумать.
        - Нам срочно нужно найти ещё преподавателя, - ворчал я, быстрым шагом лавируя между хламом и грубо распихивая вялых торчков.
        Едва переставляя ноги, они колыхались посреди мусорных волн, мало чем отличаясь от растений. А другие местные жители, ещё сохранившие рассудок, пока что не особо высовывались.
        Мной стали живо интересоваться дети. Грязные мальчишки вырастали на вершинах мусорных гор, на крышах низких построек - они жадными до приключений глазами таращились на дерзкого гостя.
        Надеяться, что на меня больше не нападут, было глупо, ведь здесь обитали не только обкуренные «овощи».
        - Да грёбанный… - я едва успел отскочить, когда один из торчков в лохмотьях неожиданно ринулся в атаку.
        Сверкнуло лезвие, «овощ» оказался довольно юрким. Только неумелым - явно привык резать исподтишка, нападая на обычных людей.
        Он хотел свалить меня на землю и там уже добить, поэтому ринулся всем весом.
        Шаг в сторону, перехват вооружённой руки… Если бы не реакция, валяться бы мне с ножом в груди. Хотя урод, прежде чем упасть со сломанной челюстью, всё же порезал мне ткань под мышкой.
        Я резво потёр ушибленный локоть, потом покрутил в ладони тусклый нож с обломанным кончиком. Окислившееся лезвие сантиметров десять в длину, ручка обмотана засаленным шнурком грязно-красного цвета, с запахом давно засохшей крови.
        - Спасибо, - козырнул я мычащему неудачнику, а потом пинком по лицу отправил его в обморок.
        Что-то я слишком сердобольный стал. Вот уж точно на клинке не его кровь, и своих жертв он навряд ли жалел…
        Пацаны продолжали глазеть с невысоких крыш и мусорных куч, и я просил Васю помолиться, чтобы вся эта орава не надумала в меня чем-нибудь кидаться.
        Поняв, что некоторые бродячие «овощи» лишь притворяются такими, я стал действовать решительнее. Так же расталкивал их ударом в грудь, прямо в солнечное сплетение, вот только делал это ножом.
        В последний момент я незаметно отворачивал лезвие, не желая поливать свою карму лишней кровью, но удар и так был мощным. Поэтому сторонний наблюдатель не сразу поймёт, смертельно ранена жертва, ворочающаяся на земле, или просто сгибается от боли.
        Следующее нападение оказалось сложнее - сразу трое. Но я уже достаточно разогрелся, и просто наслаждался вынужденной тренировкой. Тем более, нож в руках давал гораздо больше возможностей…
        Резануть руку нападающему, потянуть на себя, лбом расплющить нос. Оттолкнуть его на визжащего лысого горбача, потом присесть и локтем встретить третьего. Тот сгибается, а моя рука с ножом на автомате летит в подбородок противника… чтобы в последний момент развернуться, отклоняя лезвие.
        Челюсть у него всё равно трещит, и наружу вылетают зубы, словно россыпь камней из Вертуна. Ну, в отличие от клинка в шее, это не шмевтельно.
        - Могли бы и спасибо сказать, - рыкнул я, пинком отправляя поднимающегося лысого в обморок, - за доброту…
        Они навряд ли понимали, что оставались в живых только потому, что я так решил. Кто-то же довёл их до такой жизни… Тем более, это не те противники, которые погонятся следом, пытаясь отыскать меня хоть на краю света.
        А ещё я помнил, что на меня смотрит куча детей. Нет, я не питал иллюзий, что из них вырастут приличные люди. Но, может быть, хоть один просто задумается?
        Едва заметный ветер псионики заставил меня обернуться, посмотреть вдоль контуров крыш. Сразу несколько сопляков исчезли, словно сдунуло их. Решили, что я из-за них всполошился…
        Липкий, изучающий взгляд даже потревожил мой кокон, заставив сознание колебаться. Ну, а вот и наш диверсант, Вася!
        Вячеслава нигде не было видно, но у меня проснулась снайперская чуйка. Так бывает часто после выстрела, когда ноги зудят и просят сменить дислокацию - «тебя запалили, время уносить задницу».
        Я перехватил нож поудобнее, покрутил головой, оценивая всех бомжеватых вокруг. Аборигены постепенно заполняли улицу, выползая из дыр, прикрытых драными занавесками, и уже не притворялись торчками.
        Реальных наркоманов с руганью отталкивали, пинками прогоняли прочь. Вышли настоящие защитники трущоб, поигрывая в руках оружием улиц - дубины, арматура, ножи.
        - Плата, безлунь сраная, - прокашлял низкорослый бородач, словно обезьяна, запрыгнув на кучу гнилых досок.
        В его руках покачивалась обломанная сабля, но она всё равно была длиннее моего ножа.
        - Даже грёбанные вояки знают, что к нам лучше не соваться, - донеслось с другой стороны, - На нашей улице не место вашей лунной гнили…
        - Почему же не место? - удивился бородач, - За отдельную плату…
        Хрюкающий хохот заполнил улочку, и я тоже усмехнулся.
        Перед ними страха не было, хотя опасность немалая. Больше пугал тот хмырь-диверсант, который следил за мной, ведь он не кинулся меня хватать, не кинулся убить этих оборванцев…
        А ведь его задание провалится, если меня прикончат. До чего же хитёр этот Ключевец - следит, изучает, будто знает, что вся эта шваль мне не противники.
        Твою псину, как я не люблю, когда схватка с сильным противником происходит не на моих условиях. А сейчас правила диктует он.
        Переходить в режим берсерка слишком рискованно. Да, в форме оборотня-«уголька» я порву тут всех… Не то, чтобы меня это прям расстроило, но лишней крови мне не хотелось.
        Было и ещё одно - я не хотел раскрывать эту способность диверсанту. Пусть ему известно, что мне доступна техника Пса, но тонкостей он не знает.
        А значит, будем действовать по старинке…
        Моё молчание и блуждающий взгляд по округе аборигены восприняли по-своему. Решили, наверное, что я в панике от того, что бежать некуда.
        - Да, бежать некуда, - в унисон моим мыслям прочавкал бородач.
        - Привет, псы толчковые, - я ощерился, оглядывая окружающих меня бомжей, - Готовы?
        Послышались шепотки, ругань. Загнанная жертва не должна себя так вести, и многих это пугало.
        - Чего сказал, урод?!
        - Э, чухла вонючая!
        - Шмотки скидывай, падла, и мы тебя не сильно порежем!
        - Курточка-то у тебя какая… - ехидно прошипел бородач, - Целёхонькая.
        Я непроизвольно глянул на серый, замызганный рукав своей куртки. На нём, кажется, вся моя новейшая история - пот от тренировки, грязь из поместья Перовских, пыль с дороги, и кровь с трактирного побоища… А для них это, видишь ли, шикарнейший наряд.
        - Снимай шмотьё, сучёныш!
        - Ага, - я кивнул и пошёл дальше по улице.
        Двое попытались встать на пути, но один согнулся от пинка по яйцам, а второму повезло меньше - нож в подбородок оставил мало шансов.
        Смерть произвела должное впечатление - половина бродяг отшатнулась, но не все…
        Я перепрыгиваю труп, встречая таранным ударом ноги спешащего навстречу смельчака с дубиной. Присев, пропускаю над собой другого противника, прыгнувшего со спины. Он падает на живот, перелетев вперёд, а я прыгаю и втыкаюсь пяткой ему в поясницу.
        Шестым чувством ощущаю летящий в затылок удар, и отскакиваю в сторону. Одновременно поднимаю колено и врубаюсь им в грудь зазевавшемуся трущобнику. Беднягу сносит, а дубинка из его рук перетекает мне в руку.
        Поворачиваюсь, чтобы метнуть палку в лицо очередному атакующему. И снова прыгаю, по пути снося локтем подвернувшегося бедолагу.
        Всё больше смельчаков просыпается - они орут, подбадривая себя, трясут оружием. Кольцо вокруг меня начинает сужаться, и оборванцы вот-вот поверят в свою победу.
        Я намечаю прорыв в одну точку, чтобы потом резко проскочить в другую сторону. Клюнувшие на удочку рванулись ко мне, чтобы тут же лишиться нескольких зубов. Пришлось даже протискиваться, но к счастью, эти идиоты больше мешали друг другу.
        Вырвавшись, я устраиваю настоящий забег, но вскоре понимаю, что трущобники знают свою улицу лучше. Потому что, попетляв вокруг нескольких полуразрушенных строений, снова натыкаюсь на толпу.
        - Ты мне за каждую каплю крови ответишь, хренов чушка! - бородач, похожий на обезьяну, теперь держится чуть позади.
        Остальные волей-неволей так и поворачиваются, косятся на него, будто ждут знака. Значит, он у них тут за главного?
        Окей…
        Всё произошло за долю секунды. Я уже перехватил нож за лезвие, подгадывая под длинный бросок. Замахнулся…
        И в момент, когда рука двинулась, мысленно намечая конец траектории в глазу у главаря, над головами трущобников разнёсся режущий уши визг:
        - Незримая запихнёт ваши души в Пробоину, жалкие тени старого мира!!!
        То ли мой бросок смазался, то ли обросшему бородачу повезло, но он повернулся на крик, и лезвие прилетевшего ножа исчезло в его шевелюре, полоснув по затылку.
        Я даже не сразу понял, откуда появилась чёрная молния. Но Эвелина вдруг возникла посреди толпы и стала крутиться, размахивая своим посохом.
        Словно вертолёт с красно-синим винтом, её оружие зашелестело, и улица наполнилась хлопками - каждый тычок посоха сопровождался то вспышкой огня, то всплеском воды.
        Бородач запрыгнул на ближайшую низкую крышу и, тронув затылок, уставился на свои окровавленные пальцы. На его лице застыла целая гамма чувств - от удивления до ненависти.
        - Чёрная Луна сотрёт ваши имена, жалкие грешники! - Избранница крутилась, показывая настоящее мастерство, и сначала мне даже показалось, что она действительно всех раскидает.
        Но тут магические концы посоха погасли, и удары орудия стали намного слабее. Некоторые везунчики даже умудрялись блокировать выпады чернолунницы, ведь стоило учесть и то, что она сама по себе была довольно-таки худенькой.
        - УБИ-И-И-ИТЬ!!! - рёв бородача, тычущего в нашу сторону обломанной саблей, чуть не оглушил.
        Когда мне пришлось отпрыгнуть сначала от одной прилетевшей деревяшки, потом от другой, я понял, что дело плохо. Детишки на крышах и кучах не услышали Васиных молитв, но услышали приказ главаря - и принялись бросаться всем, что лежало под ногами.
        Уворачиваться от такого дождя было невозможно, и уже через несколько секунд меня сбило с ног метко прилетевшим в висок камешком. Я осел на колено, пытаясь прикрыть голову руками… Капитские крысы!
        Через пару секунд Эвелина оказалась рядом со мной, и, перехватив посох, стала пытаться отбивать снаряды.
        - Видит Незримая, суждено нам погибнуть вдвоём, деверь мой дорогой, - закричала она, - Не видят они, что творят! Неразумные!
        Тут же ей прилетело по затылку приличным поленом, и Эвелина, закатив глазки, упала мне на руки. У меня самого закружилась голова, поэтому под её весом я свалился, сев на задницу. Да, жжёная ты… кобелиха!
        Стиснув зубы, я поднял взгляд на счастливо улыбающегося главаря. Он таращился на девушку, и мне даже не надо было расшифровывать, о чём он думал. Ах ты ж урод!
        Не сказать, чтоб я питал к Эвелине чувства… просто насильников терпеть не мог. Твою ж бородатую Луну, а ведь если б мой бросок получился, я бы уже был в полукилометре отсюда.
        - Что ж твоя Незримая-то надоумила тебя? - прорычал я.
        Трущобники стали подходить ближе, окружая нас, и это в определённой степени помогало от обстрела - дети всё же пытались не попадать «по своим».
        Я собрался с силами, встал на ноги и рывком попытался поднять Избранницу. Какое там, она была полностью в отключке.
        На плечо мне опустилась рука, и я на автомате лягнул. Закружился, как юла, отбиваясь ногами и бодаясь головой, и пытаясь одновременно прикрыть девушку, которую стали хватать за робу.
        Эвелина даже в обмороке не отпускала шест, и он то и дело путался под ногами. До меня в этой неразберихе даже не сразу дошло, что девушка в руках стесняет движения.
        - Плата, говорите? - прорычал я, бесцеремонно бросив чернолунницу на землю.
        Мой рык о деньгах словно что-то замкнул в мозгах трущобников, и на миг вся улица застыла.
        Я же сунул руку в кошель, не глядя сграбастал своё скудное состояние, а потом поднял в кулаке над головой, заорав:
        - Меченки народу!!! - и с широким размахом закинул в толпу.
        Красные кругляшки, заманчиво блеснув над головами, рассыпались широким веером и упали, гулко звякнув в полной тишине.
        Вмиг банда превратилась из организованной в безумную массу. Бородач что-то пытался кричать, но сам при этом спрыгнул в толпу, где каждый хотел добраться хотя бы до одной монетки, ведь на всех их точно не хватит.
        Над толпой раздались крики, послышались удары. Те, кто поднимал монеты, должны были ещё их защитить…
        Только я был уже далеко. Закинув Эвелину на плечо, как мешок, я бежал и тяжело пыхтел, придерживая её за мягкое место. Позади стучал об землю посох, который она так и не отпустила.
        - Эй, чернолунник, - вдруг звонко прозвучал рядом мальчишечий голос.
        Чумазый пацан лет десяти-двенадцати, одетый в рваньё, с длинными взъерошенными волосами непонятного цвета. Он быстро ковылял рядом, весело подпрыгивая, и стегал себя по ноге тонким прутиком, словно подгонял.
        Видимо, лежащая на моём плече Избранница привела его к мысли, что я тоже принадлежу к Детям Чёрной Луны.
        - А, чернолунник?! - снова бросил пацанёнок, - Слышь, чернолунник?
        - Чего тебе? - просипел я и едва не сбил дыхание.
        Всё-таки мой Василий не чемпион по тасканию девушек.
        - А ещё есть меченки, а?
        Я сдержался, чтоб не засмеяться. Одновременно пытался вспомнить, видел ли этого пацана среди тех, кто забрасывал меня с крыш обломками.
        - Есть, а?! Ну, есть? - мальчишка нервно оглядывался, хотя грохочущая толпа давно уже исчезла за кучами мусора.
        - Да чего пристал, - вырвалось у меня.
        Пацан бежал со стороны занятой руки, и я, крякнув, перекинул Эвелину на другое плечо. Да, пятая точка у неё неожиданно мягкая и упругая… Но, на хрен, тяжёлая, зараза! Откуда столько весу-то в этой Избраннице?!
        Мальчишка не отставал, тараторя: «Есть, а, есть?»
        - Смотреть надо, - вырвалось у меня.
        - Посмотри, а!
        Он было рванулся к моему поясу, явно собираясь сделать это сам. Но я тут же отвесил ему оплеуху… Правда, сам чуть не свалился.
        Воздух уже сипел, вырываясь из моей груди, лёгкие запылали огнём. Да, ну вашу псину, я же не обязан спасать эту шизанутую слугу Незримой?!
        - Неправильно бежишь! - выдал пацан после второй попытки подскочить к кошельку, - Давай покажу, а?
        - Ты знаешь, куда мне надо бежать?
        - В Каменный Дар, да? - он тыкнул в сторону прутиком, - А куда ж ещё?
        Я увидел через крыши и контуры зданий высокие каменные башни. Ага, значит, так у них называется другая половина города?
        - Чернолунник, не та дорога, - мальчишка захлестал себя по ноге, - Не та, не та!
        - А что, она тут не одна?
        - К Огрызку ты бежишь… К Огрызку не надо!
        Страх в его голосе был искренним, и я понял, что пока что мне тоже к этому Огрызку не надо.
        - А куда надо?
        - Под мостом пройдём.
        - А по мосту нельзя?
        - Там «лисы». И «раки» могут быть.
        - Ладно, сопля, отведёшь, и гляну меченки в кошеле, - прокряхтел я, - Чего-то должно было остаться.
        Пацан от радости подпрыгнул ещё выше, и сразу же подскочил ко мне. Я снова попытался отвесить ему затрещину, отпугивая от кошелька, но он вдруг схватил меня за руку и потянул в сторону, затягивая в подворотню.
        Тут было так узко, приходилось изворачиваться, поэтому Эвелина ощутимо стукалась головой о выступающие брёвна. Ну, ладно, потом скажу ей, что мальчишки забросали нас.
        - Туда, туда, а то Борода скоро догонит… - шипел впереди мальчишка.
        Доверять ему было наивно, но интуиция насчёт него пока молчала. Зато чётко намекала, что диверсант где-то близко - его хищное внимание я прямо кожей ощущал.
        Глава 22. Разделённые
        Мы бежали по закоулкам всего минут десять, а мне уже казалось, что целую вечность. Мальчуган подпрыгивал впереди, похлёстывая прутиком по ноге, а я плёлся сзади, пошатываясь под весом Эвелины.
        Лёгкие горели, сердце отбивало набатом в ушах, а ноги уже просто кричали, что скоро подогнутся. Я прекрасно понимал, что, если надорвусь, то боец из меня будет никудышный…
        Мелькнула мысль, что меня с Эвелиной вообще-то ничего не связывает, и лишний риск ни к чему.
        - Ты, Василий, это брось… - прохрипел я, поудобнее перехватывая чернолунницу на плече, - Нам её наставник нужен одноглазый!
        От хозяина тела донеслась эмоция удивления - мол, даже и не думал. Но я этого безнравственного подонка уже не слушал, пытаясь просто сосредоточиться на маячащей впереди спине мальчишки.
        Этот маршрут я бы навряд ли нашёл сам - мы свернули в едва заметный закоулок, заваленный ящиками, где нырнули за грязную занавеску. Шторка скрывала окно в деревянное здание, когда-то двухэтажное, а теперь наполовину закопанное в земле.
        - Сюда, сюда… - тараторил пацан, вихляя между давно сгнившей мебелью.
        Я был бы дураком, если б полностью доверял ему. Поэтому старался, несмотря на дикую усталость, не упускать потоки псионики, витающие вокруг.
        Даже обычные люди, если они что-то замышляют, излучают энергию. Её можно и не учуять, слишком уж тонкие планы, но в решающие моменты всплеск всё равно будет.
        Моя чувствительность подарила ещё одну надежду - внимание от диверсанта вдруг размылось. Это могло говорить только о том, что он потерял нас из виду и пытается отыскать.
        Кое-как поднявшись на пару ступенек по трухлявой лестнице, которая надсадно скрипела под моим двойным весом, я снова упёрся в стену, в которой зиял узкий пролом. Оттуда лил дневной свет и почему-то несло канализацией.
        Пацан-то легко спрыгнул в расщелину, цепляясь за выступающие брёвна, а вот мне пришлось протискиваться, чтобы выглянуть на улицу.
        Для меня стало неожиданностью, что тут оказалось довольно высоко. С этой стороны здание имело полноценные два этажа, и трещина в стене, по которой я пытался спуститься, расколола дом от самой дырявой крыши до основания.
        Здание стояло на осыпающемся каменном фундаменте, который высоким кирпичным выступом уходил в обе стороны, насколько хватало глаз. Эта стена служила фундаментом не только нашему треснутому дому, но и ещё десяткам таких же строений.
        Здесь было гораздо просторнее, впереди возвышались несколько двухэтажных домов. Но у них деревянным оставался только второй этаж - первые были сложены из крупных камней.
        Несмотря на то, что мусора и разрушений здесь было намного меньше, чем у наркоманов-оборванцев, этот квартал выглядел совсем нежилым.
        За домами впереди виднелся огромный бетонный канал. Его дна я даже отсюда, с высоты второго этажа, не видел, но снайперский глаз подсказывал, что ширина канала не меньше полусотни метров.
        Я прекрасно наблюдал другую сторону, над которой высились уже полностью кирпичные здания. Вторая половина города Межедар была гораздо выше.
        На том берегу канала, в каменной отвесной стене были видны ряды круглых канализационных тоннелей. Тонкие грязные ручейки, вытекающие из них, даже отсюда выглядели отвратно. Жжёный ты псарь, теперь понятно, почему так воняет.
        Солнце едва проглядывало, ведь небо затянуло серыми тучами, и это придавало картине ещё более удручающий вид. Я вздохнул, понимая, что мне предстоит лезть в самую задницу…
        - Быстрее! Быстрее надо, - свистящим шёпотом окликнул снизу пацан, воровато оглядываясь.
        Цепляясь за торчащие обломки брёвен, для спуска я пытался орудовать одной рукой - наличие прекрасного женского тела на плече сильно тормозило меня.
        - Давай, давай, - мелкий сопляк только подливал масла в огонь, наговаривая под руку, - Надо в канал спуститься!
        - Заткнись, - прошипел я, всем нутром чуя, что спешка ничем хорошим не кончится.
        В полутора метрах над землёй, когда нога нащупала каменный фундамент, я подумал сначала спустить Эвелину. Стал выкручиваться, пытаясь поудобнее перехватить её, и тут под пяткой вдруг поддался кирпич…
        - На хрен! - только и успел сказать я.
        Пальцы всё-таки не удержались, раздавив трухлявый выступ на бревне, вес Эвелины неотвратимо потянул вниз, и мы благополучно рухнули.
        В воздухе я на автомате извернулся, пытаясь уберечь девушку. Из глаз посыпали искры, когда мои спина и затылок встретились с неожиданно твёрдым полом, усыпанным обломками кирпичей. Да ещё сверху прямо по лбу мне звонко долбанул посох Эвелины, наконец-то выпавший из её руки.
        - Аха-а-ап! Псину… твою… - я выгнулся, хватая ртом выбитый воздух.
        На хрен тебя, капитский дрищ! Псионик Тимофей Зайцев в полной выкладке спокойно пробежал бы десять километров, с двумя такими Эвелинами на плечах. А Васёк Пёсин…
        Стоп! Как там моя чернолунница, не разбилась?
        Пока я очухивался и крутил головой, пытаясь оглядеться, то успел почуять, как что-то соскользнуло у меня с поясницы.
        И тут же затопали быстрые ноги. Точнее, заскакали, потому что пацан, ухвативший мой пояс с подсумком, передвигался всё так же, вприпрыжку.
        - Ах, ты ж, щенок! - я, не глядя, подхватил с земли осколок кирпича и, опёршись на локоть, метнул.
        - А-а-а!
        Камешек прилетел воришке прямо по темечку, и тот, запнувшись, прокатился по земле. Захныкав, он стал подниматься, пытаясь буксовать от меня подальше.
        Я рванулся вперёд, словно тигр, на четвереньках, и нырнул щучкой, хватая мальчишку за босую пятку. Рванул на себя.
        Тот заорал, стал лягаться и хлестать своим прутиком:
        - Отпусти, урод! Отпусти!
        Пару раз мне прилетело вполне ощутимо, а прут так вообще больно хлестнул по глазам, но пацан оставался пацаном - наши силы были неравными. Я навалился сверху, прижимая его к земле, перехватил тонкие руки.
        - На хрен ты мне не сдался, - прорычал я, отнимая свою сумку.
        Вот же зараза, срезал лезвием… Лезвием?!
        Едва до меня дошло, как я изо всех сил метнулся прочь, отталкиваясь всеми конечностями. Мне удалось отпрыгнуть от пацана прежде, чем что-то блеснуло в его руке - он едва не полоснул мне по лицу.
        Перекатившись, я сел и, не сводя взгляда с мальчишки, стал спокойно сдвигаться назад, к Эвелине, которая так и лежала под осыпавшимся цоколем.
        Пацан сел, утирая слёзы и сопли грязным рукавом, и явно не собирался убегать. В его руке серебрился короткий обломок ножа без рукояти. Прутик мальчишка тоже так и не отпустил.
        - Ты урод! Отдай… - он хлюпнул носом, глядя на сумку в моих руках.
        - Ага, щаззз, - огрызнулся я, - А ключи не надо от квартиры?
        - Какой? - пацан даже перестал хныкать.
        Ушибленная спина нещадно просила прилечь и помереть прямо здесь, на каменной брусчатке. Мне приходилось пристально следить за пацаном, поэтому, когда моя рука задела тяжёлый железный предмет, я даже не сразу понял, что это.
        Это оказался пистолет, выпавший во всей неразберихе. Я по-хозяйски засунул его обратно за пояс.
        - Это ж оружие раков, - удивлённо прошептал мальчишка, но я не ответил.
        Мальчуган с обидой наблюдал, как я подполз к Эвелине и стал ощупывать её голову. Пусть мы и саданулись с небольшой высоты, но, как я и подозревал, девушке досталось нехило.
        Заметив кровь в её волосах и нащупав серьёзную рану, я сунул пальцы в сумку, нашёл коробку с «вытяжкой» тхэлуса и нэриума. Там ещё оставался приличный запас, но я отломил пол таблетки, раскрошил в руках и стал втирать Эвелине в рану. Другую половинку втиснул ей под язык.
        - Вытяжка! - от меня не укрылось, как загорелись глаза у пацана.
        Он явно думал, что я отвлёкся, и прыгнул к нам, вытянув руки за сумкой… чтобы со всего маху животом наткнуться на выставленный мной посох.
        - А-а-а! Урод! Лунная гниль! - согнувшись на брусчатке, пацан не сдержался и теперь зарыдал вовсю.
        Он ругался сначала на меня, потом на Бороду, потом на какого-то Огрызка. Когда же он в конце просто стал повторять: «мама, мама, мама…», я со вздохом понял, что мальчишеские слёзы всё-таки меня тронули.
        Тем более, с его волос на мостовую уже натекло немного крови - камень-то я бросил со всей силы. Ему повезло, что рука у Василия ещё не набита достаточно, и снаряд вскользь прошёл. Так бы и некому тут было хныкать…
        - Не ной, - буркнул я, - Тебе «вытяжка» нужна, что ли?
        Пацан резко вскинул голову, с ненавистью разглядывая меня. Он больше не плакал, хотя в глазах и застыла влага.
        Не верь, не бойся, не проси… Уже тысячи лет этому принципу жизни в обществе, где нет морали и главенствует только сила.
        Понимая, что мальчишка ничего не скажет, я вытащил таблетку, чуть-чуть откусил себе, проглотил, и кинул ему.
        - Вотри в рану, - хмуро сказал я, снова поднимая Эвелину.
        Но пацан меня опять удивил. Он подскочил, схватив «вытяжку», откусил, разжевал, и, задрав грязную штанину, стал втирать слюну в ногу. Ту самую, которую он всё время похлёстывал прутиком.
        - В голову же, - растерянно сказал я, показывая на кровь.
        - К ссаной луне её, эту голову! Заживёт… - чуть ли не задыхаясь от волнения, ответил пацан.
        Я не знаю, что случилось с его ногой когда-то, но на коленке у него красовались уродливые шрамы. То ли клинком рубили, то ли ещё чем.
        Да уж, не пообтёрся я ещё в этом мире. Ведь эта мелочь, целительная «вытяжка», для кого-то обыденная вещь, а для кого-то - целое сокровище.
        Пацан сунул оставшийся кусочек лекарства за пазуху, пару раз хлестнул прутиком по ноге. Поморщился, но потом расплылся в улыбке.
        - Больно, - довольно сказал он.
        - Давно б к целителю сходил…
        Ответный взгляд говорил о том, что я ляпнул полную глупость.
        - Кому мы нужны, мусорщики? - огрызнулся он, снова спуская штанину.
        Убедившись, что рана Эвелины уже не кровит, я попытался пристроить сумку. Пришлось изловчиться, подвязывая ремень за петли штанов, а пацан же на всё это смотрел, поджав губы - что-то ему явно не нравилось в моих действиях.
        Как назло, интуиция стала легонько покручивать меня за яйца, намекая, что надо их отсюда поскорее уносить. Время явно поджимало.
        - Меченку не дашь? - деловито осведомился малолетний наглец.
        - Ну ты и борзый, - возмутился я, - Вытяжки мало?
        - А я тогда не скажу… - он оглянулся назад, посмотрел в сторону широкого канала, разделяющего половины города.
        - Чего не скажешь?
        - А что в Каменный Дар через старые катакомбы можно попасть… - вырвалось у пацана, и он тут же захлопнул себе рот, - Ой, блин!
        Вот только я не поверил его актёрской игре. Уж больно картинно он оговорился…
        - О-о-ох, - донеслось от Эвелины.
        Я сразу же присел к ней.
        - Идти сможешь?
        Очнувшаяся чернолунница поморщилась, коснувшись лба, и покачала головой. Пришлось помочь ей подняться.
        - Ладно, тут немного осталось, - сказал я, закинув её руку себе на плечо и рывком подняв девушку, - Ща, в канал спустимся…
        - Канал… - повторила Эвелина, - Канал? Какой… - она замолчала и уставилась на посох, который я сунул ей в руки.
        - Да, да, - пацан отскочил к стенке дома, прижавшись к каменному выступу, стал тыкать пальцем, - Туда вам, в Каменный Дар!
        Я прищурился, рассматривая малолетнего прохвоста, уж больно мне не нравилось его поведение. Но мальчишка стоял, не пытаясь даже за нами идти.
        - Шлёпни меня Незримая, - бурчала под нос Эвелина, едва переставляя ноги и пытаясь опираться на посох, - Всё гудит…
        Я ей не завидовал. Мало того, что по голове получила не раз, так перед этим ещё здорово набралась в таверне. Судя по зелёному лицу, у неё и в желудке творилась лютая хрень.
        Оставалось пройти ещё пару домов, и мы выйдем на каменную набережную. А там наверняка должна быть где-нибудь лестница, чтоб спуститься в этот канал.
        - Что, и меченку не будешь просить? - бросил я за спину притихшему пацану.
        Тот помотал головой, пристально глядя на меня. На лбу у наглеца выступила испарина.
        - Точно нам в канал надо? - ещё раз спросил я, проверяя свою догадку.
        Губы сопляка запрыгали, он шмыгнул носом и неуверенно кивнул.
        - Канал, - всё повторяла Эвелина, - Ущипни меня Незримая…
        Я сбавил шаг. Ещё чуть-чуть, и выйду на открытое пространство.
        Неожиданно на меня нахлынуло острое ощущение, что впереди я могу умереть. Давно меня не посещало это чувство… Жжёный псарь, а ведь впереди зона обстрела!
        - Стой, - вдруг донеслось от мальчишки, - Стой, чернолунник.
        С облегчением выдохнув, я вернулся обратно, таща за собой Эвелину. Меня радовало две вещи: что интуиция не подвела, и стала ещё острее, и что в этом пацане осталась что-то человеческое.
        - Ну, толчковый пёс, рассказывай, - я усадил Эвелину на землю и присел рядом с притихшим пацаном.
        Тот сполз по стене, уткнулся лицом в коленки и всё-таки разревелся. Его пальцы разжались, и обломанное лезвие ножа выпало, со звоном стукнуло о камни.
        Успокаивать я его не стал, настороженно оглядываясь. Слёзы, это конечно, очень трогательно, но задерживаться здесь нам было нельзя.
        - Меня б там убили, так? - я махнул головой в сторону.
        Не поднимая головы, пацан кивнул.
        - А ты потом хотел сумку срезать с трупа и убежать, так?
        Снова кивок.
        Теперь-то мне стало понятно, почему ему не понравилось, как я подвязал сумку. Срезать лишние узлы - это лишние движения, а значит больше шансов поймать пулю.
        - Незримая коснулась твоего сердца, малыш… - с глупой улыбкой сказала Эвелина, и вдруг выругалась, словно очнулась, - Чёрную Луну мне в Пробоину! Нам нельзя в канал!
        - Да, это мы уж поняли… - усмехнулся я, - Тебя как звать, малой?
        Пацан поднял чумазое лицо, явно раздумывая.
        - Хромой, - наконец сказал он.
        Насколько я понял, это была его кличка. Имя не назвал.
        - Ладно, Хромой, есть у тебя такое место, где мы с госпожой Эвелиной могли бы пересидеть и подумать, как быть дальше?
        Он отрицательно замотал головой, а я сунул руку в сумку. К счастью, нащупал монетку, и вытащил… рубль. Надо было видеть, как округлились глаза у мелкого.
        - Это ж сто меченок, - прошептал он.
        - Так-то наше общее богатство, - возмутилась Эвелина, намекая, что это часть добычи с дороги.
        Говорила она так, будто это мы вдвоём завалили разбойников.
        - Хромой, пятьдесят меченок твои, когда разменяем, - сказал я, и постучал по сумке, где загремели таблетки в коробочке с «вытяжкой», - И таблетку ещё одну получишь.
        - Обманешь, лунная гниль, - с вызовом сказал малец.
        - Короче, Хромой, тебе придётся поверить. Время на исходе, сейчас тут будут твои друзья, и тогда тебе вообще ни хрена не достанется.
        Пацан надул губы, понимая, что я прав. Несколько секунд, и опять слеза покатилась по щеке.
        Ой, да ну сколько ж можно ныть-то?!
        Видимо, сопляк тоже понял, что это перебор. Он утёр нос, и прошептал:
        - Огрызок и Борода меня всё равно убьют, когда поймут, что я помог тебе. А так бы я их привёл к трупу…
        - У тебя всё отнимут, - сказал я, уже понимая, какие отношения царят в этом захолустье.
        - А меченку я бы съел, - надулся Хромой, - А потом бы… ну, это…
        Мне подумалось, что он бы скорее подавился монетой, но я ничего не сказал. Зато оживилась чернолунница:
        - Я могу его к отцу Афанасию определить, в алтарники.
        - К чернолунникам?! Они ж детей едят! - пацан шарахнулся, чуть не приложившись затылком об стенку, и рванул в сторону.
        Я схватил его за руку, и тут же пришлось перехватывать его вторую руку, с подхваченным лезвием. Дикий волчёныш, он опять меня чуть не порезал.
        - Погоди, мелкий. Ты госпожу-то послушай.
        - Да чтоб Чёрная Луна сожрала эту дыру! - со злостью прошептала Эвелина, - Чего они тут детям рассказывают?!
        Нам стоило огромных усилий успокоить пацана. Я применил все свои убеждающие таланты, пытаясь воспользоваться тем скудным запасом псионики, который был мне доступен.
        Надо сказать, Эвелина в это время на меня косилась, что-то чувствуя.
        Наконец, после уговоров Хромой всё-таки повёл нас в безопасное место. Придерживаясь тени домов, мы двинулись вдоль каменной стены, не выходя на открытые места.
        Через несколько минут мы дошли до места, где стена здорово обвалилась с половиной дома, снова открывая проход наверх, в трущобы. Хромой нас остановил и показал, что впереди, за домами уже виднелись колонны какого-то моста.
        - Дальше нельзя. Там сейчас пацаны Огрызка орудуют, - сидя за насыпью, он указал на мост.
        - Чего они там делают?
        - Как чего? Милостыню просят…
        Как я и ожидал, мы поднялись по насыпи, но прошли всего несколько шагов.
        Присев возле одной разрушенной избушки, подождали минут пять. Воровато оглядываясь, Хромой прокрался к куче мусора, разгрёб его, приподнял дощатый люк, и поманил нас.
        Эту нору, судя по всему, пацан прорыл сам. Мы проползли несколько метров до небольшой пещерки, где можно было расположиться, только сев на корточки. Потолок из досок, одна стена сложена из камня, и в ней даже оказалась небольшая дыра - пара выбитых кирпичей.
        Я устроился у импровизированного окошка, и удивился, когда увидел в нём тот самый канал. Если изловчиться, даже колонну моста можно было увидеть.
        Шест Эвелины почти не помещался в пещере, и она оставила его лежать в проходе. А сама она самым наглым образом прижалась ко мне, и я заподозрил, что она опять включила свою магию.
        Уж больно острым стало желание обнять её и защитить от любого злодея, который посягнёт. Даже мальчишка осторожно подвинулся, сев чуть ближе к чернолуннице - наверняка и на него подействовало.
        Хромой прошептал:
        - Это моё убежище. Секретное!
        Он удивился, когда я сунул руку в сумку и протянул ему таблетку. Не ожидал мелкий такой честности.
        - А теперь рассказывай, кто такой этот Огрызок? Бороду я уже видел, так понимаю…
        Пацан, растирая по ноге остатки ещё первой таблетки, кивнул. Всё оказалось до банального просто.
        Как я и думал, Огрызок - местный главарь таких же вот мелких беспризорников. Занимались они в основном тем, что выпрашивали милостыню на мосту, где на другую сторону Межедара двигалось довольно много народу.
        Там располагался пункт досмотра, где полицейские и оракулы останавливали приезжих. Чаще всего просто для того, чтобы выманить какой-нибудь штраф.
        Ну, еще шпана по мелочи грабила гостей Трухлявого Дара - так называлась эта половина города. Тут, кроме того кабака, были и ещё таверны, и даже пара гостиниц.
        Я на миг подумал, что мы с Эвелиной вполне могли бы добраться до одной из них, но сразу же понял, что Вячеслав будет искать меня там в первую очередь, и наверняка уже не один.
        Тем более, у чернолунницы тоже явно были какие-то проблемы с местным законом.
        - А канал почему обстреливают? Это солдаты из царской армии? - спросил я, помня, что где-то в Межедаре есть рекрутский пункт.
        - Ага. Это чтоб мусорщики и помойники не перебрались в Каменный Дар, - охотно ответил Хромой.
        - Не только… - недовольно добавила Эвелина.
        Как оказалось, мусорщиками назывались большинство жителей местных трущоб. А помойниками - те самые торчки-наркоманы, которых я расталкивал. И становились они такими из-за частых спусков в канал, в древние катакомбы.
        - То есть, в канал всё-таки спускаются…
        - Там им Вертун мозги высасывает потихоньку, - с ужасом прошептал Хромой, - Они оттуда несут «порошок счастья».
        - Грязное творение Пробоины, - поморщилась Эвелина и едва не сплюнула, - Гниль от дохлого Вертуна…
        Мне не надо было объяснять, что «порошок счастья» - это наверняка какой-то местный аналог наркотика. И, раз он добывается где-то внизу, то, скорее всего, эти самые «помойники» постепенно сами же на него и подсаживаются.
        Я устало откинулся на стенку, чувствуя, как всё тело ноет. Надо сказать, даже крошки этой «нэриумно-тхэлусной вытяжки» неплохо помогали. Боль была довольно терпимой.
        Может, зря я так раскидываюсь этим сокровищем Безлунных направо и налево?
        - Ладно, Эвелина, - прикрыв глаза, сказал я, - Что ты там устроила в таверне? Я так понял, «знамение» у тебя?
        Сквозь полуприкрытые веки я видел, как чернолунница вздрогнула. Её рука непроизвольно дёрнулась к поясу, но Эвелина вовремя опомнилась.
        Ага, значит, я всё-таки прав.
        Глава 23. Затаившиеся
        Я был бы наивным балбесом, если бы считал, что Эвелина готова открыть мне все секреты чернолунников. На улице вечерело, в нашей норе становилось всё темнее, и это отлично маскировало тонкую мимику на лице Избранницы.
        В корпусе псиоников нас сначала учили просто «читать» людей, без сверхспособностей. Смотришь фото и видео, и говоришь, что думаешь о человеке на них… Были, говорят, пару веков назад такие шоу, где зрители пытались угадать, кто есть кто в толпе: программист или учитель.
        Потом нас учили уже считывать информацию по пси-потоку. Точность возросла в разы, но даже без этого мы уже могли предчувствовать, что человек скрывает какие-то тайны.
        Нас обучали не ради забав.
        Сильнейшие отправлялись во внутреннюю разведку, потому как капиты с идиотским упорством засылали шпионов в нашу Свободную Федерацию. Засылали и вербовали.
        Особого таланта в «чтении» людей у меня не нашли, но какие-то навыки я имел. И их было достаточно даже с моей обрубленной пси-чувствительностью, что понять - Эвелина достаточно опытный агент, а не просто набожная жрица.
        Чей агент, мне ещё предстояло выяснить. Хотя ответ скорее всего лежал на поверхности - она действует в интересах своей же Церкви Чёрной Луны.
        Едва я задал вопрос о «знамении», как блеснула сталь во взгляде чернолунницы. Но Избранница тут же вернулась в своё прежнее состояние, продолжая отыгрывать роль безбашенной монашки, которой поручили важное задание.
        - Боюсь, дорогой деверь, - Эвелина подняла голову с моего плеча и для важности отклячила губки, - дела Церкви Чёрной Луны не могут касаться обычного Безлунного.
        И снова лёгкий нажим в интонации. «Обычного Безлунного»… Она что-то знает обо мне? Почуяла блок? Неудивительно, если магию «Вето» наложил её же наставник.
        Да, твою псину, эта Избранница сейчас показалась мне даже страшнее, чем вся гвардия Стражей Душ и диверсант Ключевец, вместе взятые.
        Организм успокаивался после бешеной гонки, мысли возвращались в норму, намекая, что расслабляться рано. Я чуть поменял положение тела, чтобы быть готовым к нападению со стороны Избранницы.
        Нет, и так понятно, что я с ней справлюсь. Но сила чернолунницы не в боевых качествах… а в мозгах. Пусть даже она допускает трагические ошибки, вроде той засады на дороге.
        Стоп! А это точно была ошибка? Не холодный расчёт?
        У меня даже мурашки побежали. Нельзя настолько продумывать планы, это невозможно! Если только ты не оракул, который охренеть как далеко может заглядывать в будущее.
        Как можно обмануть агента, который знает несколько сценариев будущего?!
        Да-а-а-а… Жжёный псарь подкрался незаметно.
        Эвелина вздохнула и снова положила мне голову на плечо, а мальчишка заёрзал, кидая взгляды то в окошко, то на выход из норы, то на мой пояс с желанной сумкой. Он явно нервничал, хотя только минуту назад сам пытался подползти к чернолуннице.
        Погодите-ка… Так, Тим, не будь Василием. Разве ты не чуешь, что кто-то имеет наш бедный безлунный мозг в самых немыслимых позах?
        Прислушиваясь к звукам с улицы и к своему телу, я вдруг понял, что испытываю страх, причём уже давно. А ведь долго паниковать мне было не привычно.
        В корпусе псиоников нас учили бороться со страхом. И один из пунктов был приучить солдата с помощью тренировок, что страх «неудобен». Это как сидишь, уперевшись мослом куда-нибудь, и хочется сесть поудобнее…
        Получается, что эта Эвелина может не только окситоцин в мою кровь выбрасывать, превращаясь в самого близкого человека. Вашу-то псину, а сейчас какой гормон она синтезирует?
        Едва я начал вспоминать биохимию и названия гормонов, как мозг сразу же отвлёкся. Распахнув глаза пошире, я посмотрел на руку. Пальцы слегка дрожали, но это ещё можно свалить на Василия.
        - Госпожа Эвелина, - чуть сиплым голосом возмутился я, - А разве сейчас меня не касаются дела вашей Церкви?
        Избранница снова посмотрела на меня, взгляд был слегка ошеломлённый. Ага, значит, действительно пыталась управлять моими эмоциями.
        - Я так-то обычный Безлунный, шёл себе в армию, никого не трогал, - продолжал я гнуть свою линию, - А теперь что будет?
        Взгляд Эвелины прямо говорил, что на псином хвосте она вертела мою легенду об «обычном безлуне». Девушка свела брови, и снова мурашки побежали по моей спине, даже слегка прихватило в груди.
        Страшно!
        Я чуть не засмеялся. Не на того напала…
        Тогда Эвелина, выкручиваясь в тесной пещере, попыталась будто бы сесть поудобнее… Её роба натянулась, облегая грудь, а шея женственно изогнулась. Чернолунница бросила кокетливый взгляд из-под полуприкрытых век, и даже пацан вытаращил глазки на «красивую тётю».
        Но я уже перехватил инициативу.
        - Погоди. Ведь, по сути, ты могла в таверне со всеми подружиться? - я стал рассуждать вслух, - Дать им влюбиться в тебя.
        Эвелина молчала, нахмурившись и прикусив губу. А я выставил перед собой руку, оттопырил пальцы, наблюдая, как меняются мои эмоции.
        - Могла остановить бессмысленную резню, - процедил я, ощущая, как поднимается злость из глубин души, - Я же там людей убил!
        Моя ладонь сжалась в кулак. Зубы стиснулись до скрипа, аж челюсть свело.
        А мальчишка рядом тоже чуть ли не рычит, косится в окошко. Такое чувство, как будто сейчас он сорвётся и побежит кому-то бить рожу, мстить за что-то. Или за кого-то.
        Ага, это злость. Она прямо витает в пещере.
        Едва я чётко ощутил эмоцию ярости, как она исчезла. Я усмехнулся:
        - Ну, твою луну, что ты там устроила? Разнесла на хрен весь этот вертеп, - мои губы растянулись в улыбке, - Получается, ты знала, что по-другому тебе выйти не дадут?
        Я откинул голову и расхохотался. И тут же заткнулся, когда услышал, что не только мой смех звучит здесь - Хромой тоже надрывается от веселья.
        Ага, теперь радость…
        Покачав головой, я потёр лицо, пытаясь прийти в себя. Это настоящий гормональный шторм, и его причина сидит рядом со мной в чёрной робе.
        - Госпожа Избранница… - я перестал смотреть себе на руку, а просто взял Эвелину за ворот.
        - Деверь, убери руки, - её глаза слегка округлились.
        Что-то нахлынуло на меня, мой разум на миг помутился. Глаза её стали как два светящихся омута в темноте, и от них всполохами распространялось сияние. Тонкая и чистая псионика…
        Как я могу напасть на неё?! Да как я смею?
        - Убери от неё руки!
        Тут же на меня кинулся пацан, но мне было достаточно поднять ногу, чтобы он сам налетел животом. Хромой свалился, захныкав, а я, внутренне охреневая от вихря гормонов внутри, просто крепко встряхнул Эвелину несколько раз.
        - А ну… у! Де…е… е….ве… е… ерь! - пыталась она возмутиться, болтая головой.
        Рука Избранницы подхватила посох, но в тесной пещере она могла только ткнуть меня одним красным концом. Я выгнулся, уворачиваясь от тычка, и прижал шест телом к стене.
        Под лопаткой почудилось горячее, словно кончик посоха раскалился. Но я отлично помнил, что магическая сила оружия разрядилась ещё там, в стычке с трущобниками.
        Одновременно оружие прижало и саму Избранницу.
        - Что-то совсем ты не похож на деревенского безлуня, - прошипела Эвелина.
        Мне вдруг стало её жалко. Захотелось убрать руку… да нет, просто отрубить себе руку, посмевшую схватить эту праведницу, спасительницу нашего погибающего мира. А другой рукой прижать девушку к себе, и гладить, и успокаивать.
        Как я мог?! Нет мне прощения за это…
        Всхлипы мальчишки на полу усилились, он заплакал навзрыд.
        - Мама!
        Я встряхнул Эвелину ещё раз, потом сжал свободную руку в кулак, отвёл для удара. Пора заканчивать с этим концертом, чувствую себя как истеричка с гормональным сбоем.
        - Эвелина, - прохрипел я, - Если ты не перестанешь…
        Трудно говорить, когда горло то сжимает от невыносимого горя, то наоборот хочется петь и орать песни от неудержимой радости.
        - Твою псину, Эвелину… - я сглотнул ком, - Короче, не в моих правилах… уф-ф!.. бить женщин, но для тебя сделаю исключение.
        Мой кулак начал движение, и чернолунница всё же отпустила бесполезный посох, попыталась прикрыться.
        Эмоциональный шторм резко схлынул.
        - О-о-о… - Хромой застонал, схватившись за голову.
        - Охренеть, - вырвалось у меня, когда наступил отходняк от бури гормонов в крови.
        Голова закружилась, но я не отпускал чернолунницу. Та тяжело дышала и жмурилась, и сама выглядела не лучше меня - из-под ободка с серым камнем тёк пот, к мокрому лбу прилипли свободные локоны.
        Ей эта атака далась очень нелегко.
        - Деверь, безлунь ты… проклятый, - кое-как сказала Эвелина, - Как ты… Как смог?
        Удивление явно было искренним.
        И ещё больше её глаза округлились, когда я вдруг почуял знакомое тепло в затылке. Я остро ощутил, что поток чистой псионики пытается прорваться через Небесные чакры.
        Эта напряжённая борьба с чернолунницей не осталась без награды. Что-то в организме сдвинулось, и он пытался приспособиться к жизни без магии. Точнее, найти другой источник.
        На краю слуха я уловил шум, какое-то гудение за маленьким окошком, будто потрескивает старинный трансформатор.
        Чувствуя, что новое ощущение уходит, я подслеповато прищурился, пытаясь всмотреться в стену. Звук был похож на то, что я слышал из ушей оракула раньше.
        Ну, точно, это Пульсары, невидимые Вертуны оракулов.
        - Ты… Привратник? - вырвалось у чернолунницы.
        Звук ослаб, тепло в затылке исчезло, но теперь я понимал, что не всё ещё потеряно. Значит, можно пробить канал через верхние чакры?
        Я поджал губы. Потом открыл кошель, и с наивным видом показал Эвелине ободок с тхэлусом.
        - Наверное, магию духа ты отсюда почуяла, - сказал я, и тут же поперхнулся.
        Твою мать, надо же было так лажануться.
        А Эвелина расплылась в улыбке:
        - Видит Незримая, чудеса творятся в нашем погибающем мире, где обычные Безлунные ведают про Силу Духа.
        Я прикусил губу, потом прищурился и прошептал:
        - Давай раскроем карты.
        Испуганно прижавшись к другой стене пещерки, мальчишка таращился и жадно ловил наши слова. Хромой уже очухался после эмоциональной встряски, и явно просёк, что перед ним не обычные монашка и безлунный, а очень даже опасные маги.
        Чернолунница молчала, и поблёскивающие в темноте глаза намекали, что хрен она поверит тому раскладу, что я выложу.
        - Смотри, - продолжил я, - У нас обоих проблемы. Мне нужно на ту сторону, в рекрутский пункт. И мне действительно надо на фронт… В то же время я понимаю, что мы уже не можем выйти из города, чтобы просто его обойти?
        Эвелина покачала головой:
        - Не можем. Чёртова Пробоина принесла к городу целую когорту Стражей Душ, и они ищут, скорее всего, меня.
        Я прикусил губу. Если она так думает, то пусть так и будет.
        - Скоро они будут здесь?
        - Не уверена, что вообще будут. Межедар не просто так зовётся дырой, здесь оракулы почти бессильны.
        - Почему?
        Тут вставил слово Хромой:
        - Да потому что Злой Вертун защищает нас, выжигает мозги этим ракам!
        Я покосился на него, вспоминая разговор Разгудина и Ключевца в таверне. А ведь о чём-то таком они упоминали.
        - У Межедара тёмная история, - пожала плечами чернолунница, - Шлёпни меня Незримая, а ты ведь тоже скрываешься от Стражей Душ?
        Я как раз пытался понять, какой из моих секретов является самым безобидным, что его можно открыть. И тут Эвелина своим нетерпеливым вопросом сама помогла мне:
        - Стой, кхм… Василий. Так у тебя же способности Привратника! Ты что, не хочешь в столицу?
        Она явно намекала, что я бегу от своей судьбы, и одновременно от оракулов. Ещё в академии Маловратска я слышал, что магов-привратников сразу забирают, не дав закончить обучение.
        Я размашисто кивнул:
        - Правду говорят, что чернолунники видят людей насквозь. Ты не исключение.
        Моя лесть была толстой и неуклюжей, и Эвелина лишь усмехнулась:
        - Ну-ну… Какой же безлунь не мечтает о беззаботной жизни мага? В столице тебя ждут почёт и высокое звание, а ещё школа чернолунников. Ты ведь знаешь, что это наши братья обучают Привратников?
        Я пожал плечами:
        - Слышал, - и, повинуясь интуиции, я загадочно добавил, - Но ведь и слухи ходят…
        Какие слухи ходят, я ни хрена не знал. Но девушка среагировала, как надо:
        - Враньё! Да Чёрную Луну мне в судьи, если половина из этого - правда!
        - Ну-ну… - еле сдерживая улыбку, я спародировал саму Эвелину.
        - Нет, ты мне скажи, зачем Привратников в жертву отдавать? Ты думаешь, наш государь совсем из ума выжил?
        Я не ожидал таких откровений, поэтому слегка опешил. Но тут вставил слово мальчишка:
        - Я тоже об этом слышал. Наши старшие говорили, что так государь хранит Красногорию. А то все Вертуны бы давно уже открылись, - Хромой говорил взволнованно, часто прислушиваясь к звукам с улицы, - Они набирают привратников и всех их отправляют в Восточную Пустыню.
        - Чушь! Ущипни меня Незримая, где вы такого набрались?! - Эвелина чуть не закричала, и я прижал палец к её губам.
        Она возмущённо оттолкнула мою руку и потёрла губы.
        - И детей чернолунники едят, - вздохнув, добавил пацан.
        Надо было видеть, как покраснела Эвелина. Она часто задышала, сжимая и разжимая кулаки.
        - Сожри меня Пробоина, - процедила она сквозь зубы, - Да чтоб Последний Привратник прошёл мимо меня, если это так!
        Я почуял потоки псионики, но казалось, что гормональный шторм теперь бушевал внутри самой Эвелины.
        Чернолунница сама справилась с гневом:
        - Это всё происки Стражей Душ, - уже спокойнее сказала она.
        - Происки?
        - Государь болен, наследника нет, - девушка перешла на шёпот, - И всю Красногорию, весь род Рюревских разрывают заговоры. Даже говорят, Стражи Душ хотят взять власть в свои руки.
        Я слегка напрягся. В поместье Перовских я слышал, что Стражи Душ заключили временный мир с заговорщиками Славиными. Так что история Эвелины звучала логично.
        - Поэтому ты и бежишь от Стражей Душ?
        - Одна из причин, - чернолунница чуть склонила голову, - Я не могу тебе всё рассказать. Я давала клятву у алтаря.
        - Можешь всё не выкладывать, давай козыри оставим, - усмехнулся я.
        Избранница задумалась, потом подняла руки к шее, и что-то потянула. Оказалось, на шее у неё на шнурке висел небольшой… мешочек.
        Чёрная бархатная ткань, внутри которой скрывался какой-то предмет.
        - Это то самое «знамение»? - спросил я, даже не делая попыток взять его.
        Эвелина кивнула:
        - Отец Афанасий передал его мне в таверне, и вовремя. Враги думали, что я везу его с собой, а оно всё время находилось здесь, под носом у заговорщиков.
        - Что там внутри?
        - Я сама не знаю, - в глазах Эвелины мелькнул свет истинной веры, - Единственное, могу тебе точно сказать, что Последние Времена уже начались.
        Хромой вздрогнул и неумело осенил себя знамением, нарисовав пальцем круг вокруг лица. Эвелина с лёгким укором покосилась на мальчишку, явно найдя его движения неуклюжими.
        Слушать религиозную проповедь у меня желания не было, и я спросил:
        - И что будет потом? Ну, когда доставишь знамение.
        - Отец Филиппо, к которому мы направляемся, встречал Предтечу двадцать лет назад. Он знает, что делать.
        - Он же убил Предтечу, ты говорила.
        - Потому что так сказала Незримая.
        - Я рад, что у Церкви Чёрной Луны есть такой продуманный план, - усмехнулся я.
        - А я-то как рада, слава Незримой! - счастливо улыбнулась Эвелина, даже не уловив сарказма, - Кстати, ты представляешь, откуда к нам пришло «знамение»?!
        Я промолчал, опять пожав плечами.
        - Из Маловратска, представь себе. Это захудалый городок к северу отсюда…
        Тут мне пришлось напрячься. Нехорошее предчувствие кольнуло меня, едва Эвелина упомянула Маловратск, где я всего несколько дней назад навёл шороху.
        - Говорят, там Иной был, - осторожно начал я.
        - Правильно говорят. Наш молодой брат и привёз оттуда знамение, подтверждающее, что это не просто Иной.
        Эвелина с нежностью прижала бархатный мешочек к щеке, а потом спрятала обратно. Гормоны в моей крови, судя по всему, не улетучились бесследно, и я с повышенным интересом наблюдал, как на миг оголились ключицы у девушки.
        Повисло молчание. Некоторое время я раздумывал, как выйти из сложившейся ситуации. Лучик света, пробивающийся в выбитые кирпичи, постепенно бледнел, а значит, день неумолимо катился к закату.
        - Скоро стемнеет, и можно будет пробовать спуститься в канал, - вдруг сказала Эвелина.
        - Ты же говорила, что туда нельзя.
        - Днём нельзя, ясное дело, пристрелят, - чернолунница будто объясняла мне прописную истину, - А вот ночью вполне можно прорваться.
        - Огрызок и Борода не дадут, у них с солдатами договор, - прошептал Хромой, - Помойники ночью за «порошком счастья» спускаются, а мусорщики в канале ждут их. Солдаты в это время не стреляют.
        - Знаю, - кивнула Эвелина, - А мы в катакомбы прорвёмся, вперёд помойников. Ни Борода, ни Огрызок нас не достанут там.
        Мальчишка вытаращил глаза:
        - Нельзя же в катакомбы. Там Злой Вертун мозги высасывает…
        Я уже второй раз услышал про это, и с сомнением покосился на Эвелину. Та со вздохом сказала:
        - Я же говорила, что у Межедара тёмная история.
        - А подробнее?
        - За этот город грызлись два сильных Лунных рода, и правитель пытался их помирить. Желая раз и навсегда положить конец распре, государь сказал, что тот род, который защитит Межедар от выросшего Вертуна, и будет владеть им.
        - А Вертун должен был вырасти? - я поскреб подбородок, вспоминая историю Борзовых.
        У тех тоже Вертун-Карлик вот так превратился в Гиганта, уничтожив весь род.
        - Стражи Врат сделали такое предсказание, и Царь прислал сюда Привратника, - пояснила Избранница.
        - Я тоже слышал про это, - подхватил мальчишка, - Он хотел закрыть Вертуна и успокоить, но подлые великолунцы ударили в спину и убили Привратника.
        - Это версия для народа, - улыбнулась Эвелина, потом вздохнула, - На самом деле, это был неудачный эксперимент. Очень, очень плохой эксперимент.
        - Думаю, никакой Вертун не собирался вырасти? Привратник сам должен был его открыть?
        Чернолунница кивнула:
        - Да. Это претит самой природе, и Незримая строго наказывает за такое. Потому что только Незримая может открывать Вертуны и повелевать Пробоиной.
        - В общем, Вертун вырос…
        - Что тут было, уже никто и не скажет. Но так получилось, что теперь где-то под Межедаром едва тлеет Красный Вертун и чихает проклятой гнилью, которую эти несчастные называют «порошком счастья». Да ещё озверевшие Пульсары блуждают под городом, и кто наткнётся на него, становится вот таким овощем, как те несчастные, - Эвелина махнула в сторону трущоб.
        - Блуждают, то есть, не стоят на месте? Это из-за них оракулы опасаются Межедара?
        - Я думала, обычный безлунь спросит меня, что такое Пульсар, - усмехнулась чернолунница.
        - Что такое Пульсар? - подхватил удивлённый Хромой.
        Ему никто не ответил. Мы с Эвелиной сверлили друг друга взглядом, будто пытаясь прочесть мысли друг друга. Но псионики я так и не почуял.
        Наконец, Избранница сдалась и сказала:
        - В общем, теперь у нас есть Привратник, и мы точно пройдём мимо всех этих Пульсаров.
        Я не нашёлся, что ответить. Тем более, снаружи в этот момент послышался короткий свист.
        - Это сигнал, - испуганно вытаращил глазки Хромой, - Сейчас помойники в канал спускаться будут.
        Глава 24. Трухлявый
        Времени оставалось мало, и пришлось действовать без особых раздумий. Первым делом пацан отправился разведать, когда можно будет прошмыгнуть в канал.
        Хромой вылез наружу и некоторое время отсутствовал, заставляя меня немного нервничать. Я лежал в норе под выходом, рассматривая редкие звёзды в щёлочки трухлявого дощатого щита. Облака, которые ещё вечером закрывали небо, уже почти разбежались.
        Было довольно символично, что я видел и край Пробоины. Ночное небо не почернело настолько, чтобы скрыть её.
        Эвелина подползла сзади, тыча посохом мне в мягкое место:
        - Эй, привратник, ну, где этот мальчишка?
        - Сейчас вернётся… - я стиснул зубы, чувствуя раскалённый кончик шеста на бедре, - Эвелина, твою мать!
        Я вывернулся, чтобы заметить, как в темноте блеснули довольные глаза чернолунницы. Но она всё же убрала свой посох, хоть и помедлила секунду.
        - С чего ты взяла, что я - «привратник»?
        - Мало того, я уверена, что ты ещё и Предтеча. Предвестник!
        Я едва сдержался, чтоб не послать её. В моём списке планов спасение этого мира находилось где-то под буквой «Х»…
        - Ты же видишь, что я - Пустой?
        - Пустые - это Лунные, в которых не проснулся магический дар, но может проснуться, - задумчиво сказала чернолунница, - Обычный Безлунный сразу лишён магии, с рождения.
        - Знаю, - ответил я, прислушиваясь к звукам снаружи.
        Было неудобно разговаривать с ней, извернувшись в узкой норе.
        - Так вот, я чувствую в тебе магию Серых Хранителей, - вдруг честно призналась Эвелина и прищурилась, - Да ты и сам знаешь, что не обычный Пустой.
        Я молчал, раздумывая, открывать ей ещё какие мои секреты, или нет. Если её церковь знает, что Последний Привратник будет Иным, то она должна догадываться и насчёт меня.
        - Я Вася Пёсин, - нахально повторил я, - обычный Безлунный, шорник из деревни Перовских.
        - Засунь в Пробоину свою деревню, так я и поверила! То-то ты, деверь дорогой, так оживился при встрече, когда услышал о моём одноглазом наставнике, - продолжала шипеть разгорячённая Эвелина, - Неужели слышал об отце Филиппо? Ты знаешь о его способностях?
        Раскрывать, что её одноглазый наставник-священник как раз и наложил на моего Василия магию «Вето», я не стал. А то мало ли как среагирует верная ученица.
        - Немного слышал, - нехотя ответил я, - А что, он мне откажется помочь?
        - Да чтоб ты в нужнике сидел, когда Незримая будет вершить суд! - едва не закричала она, хотя тут же сбавила пыл. Но глаза чернолунницы, казалось, уже сами горели ярче Красной Луны, - Наша церковь с нетерпением ждёт Предтечу и готова принять его в объятия. Подумать только, у нас и «знамение» есть, а теперь и новый предвестник!
        Я, помня разговор с оракулом Альбертом Перовским, не спешил радоваться. Что у нас там Дети Чёрной Луны хотят сделать с Последним Привратником? Принести в жертву ради спасения мира?
        Будет неудивительно, если вдруг та же самая судьба ждёт и предвестников, так называемых Предтеч. Тем более, её наставник вроде как уже убил одного только потому, что так «приказала Незримая».
        Да уж. Жжёный пёс подкрался незаметно и мягко прикусил горелыми клыками мою филейную часть: «Ты мив-то фпафай, я тут подовду»…
        Я осторожно спросил, усмехнувшись:
        - А чего сразу Предтеча-то? Вдруг я - сам Последний Привратник?
        Эвелина ответила довольно холодно:
        - Я - жена самого Последнего Привратника. Сожри мои пятки Чёрная Луна, но приход Мужа для меня - это всё равно, что рассвет! Вот ты можешь не заметить рассвет?
        Она явно словила проповеднический кураж, и начала сыпать красивыми метафорами. Про то, что появление мужа для неё - это как показавшаяся земля на горизонте после долгого плавания. Как протянутая ветка в топком болоте… Как жар от костра в морозную ночь…
        Я слушал её бредни вполуха, внутренне немного завидуя энтузиазму Избранницы. Нет, я тоже имел свою веру. Я верил в родную Свободную Федерацию, в солдатские долг и честь. Верил и в то, что для сраных капитов мы со своей свободой, как кость в горле…
        Но эти вещи я мог если не пощупать, то хотя бы ощутить. Я чётко знал, что за нашими спинами миллиарды жителей Федерации, и что их жизнь зависит от того, отдадим ли мы хоть дюйм врагу.
        А на данный момент мне всего лишь хотелось снять магический блок, и заодно выяснить, какие-такие неведомые силы закинули меня в этот мир, в тело Василия Ветрова. То есть, Борзова… Ну, есть подозрение, что он вообще внебрачный сын царя Рюревского, хотя сейчас простой деревенщина Васька Пёсин.
        Так что цели я себе ставил вполне пока приземлённые, без героического спасения мира. И, твою-то псину, одновременно с этим надо бы позаботиться и о самом Василии.
        Эвелина, заметив, что я уже не слушаю её, снова ткнула меня посохом:
        - Ты веришь мальчишке?
        - Нет, - я усмехнулся, - Но другого проводника у нас нет.
        Одновременно интуиция начала меня покалывать, и узкая нора сразу показалась ловушкой, которая вдруг может стать моей могилой. Проснулась чуйка снайпера, подсказывающая, что если мы сейчас не поменяем позицию…
        Послышался шорох, и дырявый люк поехал в сторону, осыпая меня пылью и грязью. Я приготовился резко выскочить и принять бой, если вдруг пацан решил-таки нас предать.
        - Вылезайте, - недовольно сказал Хромой.
        Его голос слегка дрожал, и стало понятно, что он что-то скрывает. Эвелина сзади заметно напряглась, сжала свой посох покрепче.
        Я выглянул наружу, настроил все свои чувства до предела, пытаясь понять, что происходит. Псионики я пока не ощущал.
        На мальчишку было жалко смотреть. Он дрожал всем телом, нервно постукивая прутиком по коленке, а его зрачки так и пытались сорваться в сторону, намекая на засаду за углом.
        - Там всё… нормально… Сторожей немного… Пройдём по Бережку, спустимся в разломе.
        Интуиция подсказывала, что пусть опасность настоящая, но мне она пока по зубам.
        - Нам туда, - дрогнувшим голосом сказал Хромой, - Там помойники спускаются.
        - А кто сторожит? - спокойно спросил я, не спуская глаз с трухлявого угла здания, мимо которого нам предстояло пройти, - Трущобники?
        - Да, там есть один… Я отвлеку его, он меня сегодня побить хотел.
        Кто его побить хотел, я выяснять не стал. Потому как уже через секунду я вылетел за угол, резко присев.
        Свистнул нож прямо надо мной, но я уже перехватил жилистую руку. Мой Василий сам не был атлетом, но этого противника даже с таким телом я легко перебросил через плечо.
        Уже через секунду я насел на него сверху.
        - А, тва… - хотел крикнуть тощий лысый оборванец, но замычал и заёрзал, когда моё колено стало давить на шею, а его рука неприятно захрустела на изломе.
        Одно ухо у трущобника было наполовину обгрызено, и я без особого труда понял, что это и есть тот самый Огрызок.
        Главарь местных попрошаек оказался не так страшен, как меня пугал Хромой. Ну, что взять с мальчишки, если для него этот отморозок - это самая настоящая реальность.
        - Ты, Калека сраный… - пропыхтел Огрызок, - Мы ж твою маму…
        Хромой бросился ко мне, пытаясь столкнуть с трущобника, но тут свистнул посох, и мальчишка споткнулся. Он упал рядом со мной, а я свободной рукой схватил его за шиворот и встряхнул:
        - А ну, спокойно! Рассказывай.
        - Мы её всем Трухлявым Даром будем… - снова начал Огрызок, но его шея захрустела под моим коленом, локоть изогнулся до невозможного, и трущобник заплакал от боли.
        - Моя мама у них, - шмыгая и утирая слёзы, проревел Хромой, - Она там, в Каменном Даре. Я просто должен Огрызку… и Бороде должен… Как соберу долг, меня отпустят к ней.
        Я поджал губы. Говорить пацану, что, возможно, его мамы вообще уже нет в живых, а толчковые трущобные псы просто используют его, я не стал.
        Этот Огрызок, скорее всего, просто перехватил Хромого пару минут назад, и, узнав про нас с Эвелиной, захотел лично поживиться. Чем поживиться?
        Я переглянулся с чернолунницей. Она ведь говорила, что к городу подошли Стражи Душ. Значит, за нас уже объявили награду?
        - Сколько за нас обещали? - спросил я.
        - Пошёл в Пробоину!
        Я перехватил голову парня поудобнее и стал потихоньку сворачивать. Спустя секунду до Огрызка дошло, что его смерть - самая настоящая реальность. Ох, как же они боятся смерти, такие отбросы, наделённые властью над слабыми.
        Он что-то захрипел, я прекратил пытку.
        Огрызок закашлялся:
        - Страж Душ это… был… кха! Говорит, найдите мне чернолунницу… Кха!
        К счастью для меня, его слова означали, что Иного пока никто не искал. Судя по-всему, Вячеслав Ключевец ещё не вышел на своих подельников.
        Я поднял глаза на Хромого. Ну, вот он, момент…
        Углубив зрение внутрь, я представил чакры, одну за другой, разом нашёл оракульную четвёртую, по отблеску перескочил на едва заметную пятую. Я не останавливался, по инерции перескочил подальше, ощущая тепло в затылке.
        - Проведи нас в Каменный Дар, и мы поищем твою маму, - сказал я с нажимом, одновременно выбрасывая вместе с голосом чуть-чуть псионики.
        Энергии было так мало, что я больше её представил, чем ощутил. Но для маленького сознания мальчишки этого хватило. Он сразу поверил.
        - Хорошо, - Хромой, округлив заплаканные глаза, только утёр грязным рукавом нос.
        Мне показалось, что он бы и без псионического внушения согласился бы. Хоть за самим чёртом в ад, если тот пообещает спасти маму.
        - Борода тебя убьёт, сучёныш! - зарычал Огрызок, - А Король сожрёт твоё тело, как…
        Он не договорил. Главарь попрошаек замычал от боли, а я чуть наклонился и процедил сквозь зубы:
        - Ты, отрыжка сутулой собаки. Сейчас я дам тебе шанс, но если встречу ещё раз, то прикончу.
        Затем я слегка придушил его, и через несколько секунд борзый трущобник потерял сознание.
        Если парня отмыть да приодеть, на вид ему было бы едва лет восемнадцать. Его жизнь только начинается.
        Через полчаса мы будем уже в другом районе города, так что я не боялся погони Огрызка. Но, если придётся, обещание выполню - свой взнос в праведную карму я только что сделал.
        Я встал, прихватив неплохой нож Огрызка:
        - А вот теперь пойдём.
        Хромой смотрел на меня, как на дьявола, который только что разрушил половину привычного ему мира. Чтобы мальчишка отвис, пришлось дать ему лёгкого подзатыльника.
        Едва мы оказались снаружи, как пацан быстро куда-то повёл нас полуразрушенными закоулками. Одного взгляда на сгнившие деревянные стены вокруг было достаточно, чтобы понять - эта часть города ещё недолго просуществует. Да, не зря её называют Трухлявым Даром.
        - Где твой отец?
        - Увели к Королю, - без особых эмоций ответил пацан, - Давно.
        - А мама?
        - Ушла его искать. Она хотела попробовать выплатить за него долг.
        Я чуть не плюнул, когда опять услышал это слово: «долг». И толчковому псу ясно, что этот самый долг наполовину надуманный, да ещё и подставной. Лишь бы подсадить беспомощную рыбку на крючок.
        - А что за Король?
        - Король - это Король, - в голосе Хромого сквозил неприкрытый страх, - Он живёт в Каменном Даре.
        Через некоторое время мы юркнули в одно из покосившихся зданий. Внутри оно опять же оказалась просторнее - вниз вела лестница. Спустившись и засев возле окна, я увидел всё ту же набережную вдоль пустого бетонного канала. Правда, из этого окна на мощёную мостовую прыгать было высоко.
        К счастью, мы успели вовремя…
        Хромой ткнул пальцем вверх, показывая на противоположный высокий берег. Там, в одной из каменных башен, несколько раз мигнул красноватый свет.
        - Сигнал подали, - прошептал мальчишка.
        На нашем берегу вдруг выросла тень и безбоязненно подошла к самому краю канала. Темнота не позволяла разглядеть, и я напряг зрение.
        В этот момент будто тень сползла с города, и всю нижнюю улицу, которая служила набережной огромному каналу, залило красноватым светом. Я поднял взгляд - это Красная Луна вылезла из-за одинокого облачка, хотя за оконной рамой едва можно было разглядеть её краешек.
        Между двумя покосившимися домами было видно, что на набережной перед каналом стоял тот самый Борода. Сгорбившись и придерживая на поясе обломок своей сабли, главарь трущобников прижал пальцы ко рту.
        Послышался короткий свист, и в Каменном Даре опять мигнул фонарик. Связной ответил Бороде.
        Тогда главарь трущобников повернулся обратно и, ковыляя вприпрыжку, исчез где-то за зданием. Между домами послышалась его ругань:
        - Скорей, гниль вы безлунная!
        Хромой прошептал:
        - Сейчас поведут помойников.
        Я встал и примерился к гнилой раме, оценивая, безопасно ли будет тут спуститься. Но меня ухватила цепкая пацанья рука:
        - Нельзя!
        Присев, я вопросительно глянул на Хромого. Тот, волнуясь, объяснил:
        - Борода по всей набережной выставляет старших, они следят, чтоб помойники не вылезали из канала.
        - Помойники не хотят туда?
        - Некоторые ещё пока соображают, - вздохнул мальчишка, - Они ж не все вернутся. Кому-то Вертун совсем мозги съест, а кого-то… кхм… и уголёк сожрать может.
        - Уголёк? - я даже удивился, потом снова поднял взгляд на Красную Луну.
        В разговор влезла Эвелина, которая всё это время пыталась выглянуть через моё плечо.
        - Там, где Вертуны, там всегда эти исчадия Пробоины!
        Одновременно она тёрлась об меня грудью, и я, к своему великому раздражению, не понимал, для чего вся эта игра.
        Чернолунница не бросала попыток повлиять на меня, но только теперь, кроме гормонов, в дело вмешивался язык тела. А от разомлевшего Василия только и прилетали ответные эмоции - мужское молодое тело реагировало на женщину адекватно.
        - Эвелина, ты что творишь? - спросил я, снова и снова успокаивая гормональные бури.
        Она прикусила губу. Я уже чётче чуял псионику, и даже попытался провернуть старый боевой приём, отклонив её тонкий магический поток. Получилось не особо, но чернолунница опять округлила глаза.
        Удивлённо помолчав пару секунд, она со вздохом спросила:
        - Если там будет уголёк, ты же защитишь меня, привратник?
        - Я подумаю, - хмуро ответил я и повернулся к Хромому, - Ну-ка, расскажи про помойников.
        Как я и думал, эти бедолаги явно не хотели такой судьбы. У трущобников были вполне суровые законы, и любой косяк чётко определял судьбу.
        Местные жители трущоб, по сути, были просто загнаны в ловушку. Безлунные крестьяне и рабочие, обманутые ожиданиями и приехавшие сюда в поисках призрачной свободы, попадали в Трухлявый Дар и уже не могли вернуться назад.
        В том краю, из которого они сбежали, их ждало бы наказание. Великие рода, хоть и пытались показать, что заботятся и защищают Безлунных, но непослушание терпеть не собирались. Работай на благо и кошелёк аристократов, тогда будет тебе защита.
        В Межедаре был шанс поступить на службу, правда, для этого надо было попасть в Каменный Дар. Кто поумнее, сразу заходили в город с той стороны, ну, а кто менее везучий, увязал здесь, в Трухлявом Даре.
        - Вашу псину, - я поморщился, - Через мост не пускают, что ли?
        - Не-а, - Хромой мотнул головой, - Если только вдруг государь не приедет, или какой великий магистр с проверкой. А так, солдаты денег просят за проход.
        - Но Красногории нужна же армия? - я непроизвольно почесал затылок, пытаясь понять, как могла возникнуть такая искусственная ловушка.
        Получалось, город Межедар разделён на две части. В одной вроде как законы есть, а в другой полные разруха и нищета, да ещё куча наркоманов. И они тут, в этом Трухлявом Даре, варятся в собственном соку с безмолвного согласия власти.
        Хромой пожал плечами. Детский мозг беспризорника не мыслил такими категориями, как страна, армия и власть. Он только знал, что если сегодня не поработает на Огрызка, то завтра будет голодать, да ещё и огребёт по самое не балуй.
        - Так не все же в армию хотят, - шёпотом сказала Эвелина, - Свободы хотят. А некоторые сюда умышленно бегут, совершив преступление.
        - Мой папа хотел в Царскую Армию! - хмуро, будто собираясь спорить, выдал пацан.
        Мы оба повернулись к нему, и чернолунница спросила:
        - Это он за проход по мосту пытался заработать?
        Мальчишка пожал плечами.
        - Я маленький был.
        Вот так многие и отправлялись в канал - отрабатывать долг.
        Кто не знал, как Злой Вертун выворачивает в подземельях мозги, спускался добровольно.
        А кто был в курсе, или же сохранил рассудок после первого спуска, по-хорошему сдаваться не собирался. Тут Эвелина добавила, что некоторые Безлунные наивно надеялись, что и следующие походы в канал не зомбируют их.
        - Пора! - вдруг прошипел мальчишка.
        Он повёл нас за собой. Лестница, щель в стене. Мы вылезли, оказавшись опять в трущобах Трухлявого Дара.
        Прошли пару закоулков и спустились по раскуроченной стене на набережную. Приходилось пригибаться, потому что иногда я видел этих самых «сторожей» за домами - они подталкивали в спину безвольных помойников, помогая безмозглым зомби идти в правильном направлении.
        Присев за кирпичным углом, я некоторое время наблюдал за фигурой одного из стражей, стоящего на самом краю перед каналом. Он останавливал подходящих помойников, осматривал, и показывал им вниз.
        На груди каждого зомби-собирателя висели либо плетёные корзинки, либо тряпичные котомки. Помойники в основном послушно стояли, потом подходили к краю, спускали туда ноги и медленно исчезали в канале. Судя по всему, спускались по лестнице.
        Мой план был простым. Подскочить, вырубить «сторожа», а потом сигануть в канал и бежать. Солдаты в Каменном Даре стрелять не будут - им оттуда особо и не видно, что творится на этом берегу. А трущобники за спиной вообще не имеют ни магострелов, ни тем более огнестрелов.
        Я приготовился и хотел уже выскочить, как вдруг на набережной появились ещё трое. Двое вели под руки третьего, и тот отчаянно сопротивлялся.
        - Да ну, гниль безлунная, чего ты такой нервный? - трущобник-сторож засмеялся, когда к нему подвели строптивого.
        - Сволочи! Уроды! Я ни хрена вам не должен!
        Трущобник порылся за поясом, потом что-то достал и прижал ладонью к лицу буянившего. Тот порыпался в руках своих конвоиров, и слегка обмяк, вяло трепыхнувшись.
        - Вот такой порошок тебе и надо принести, понял? - сторож чуть ли не кричал, будто разговаривал с глухим.
        Помойник, которого явно накачали «порошком счастья», только вяло кивнул.
        - Неси вот такой порошок, - сторож повторил, будто дурачку объяснял, - По-ро-шок. А если пирус найдёшь, тоже неси. Тогда отработаешь долг, понятно?
        Снова вялый кивок в ответ. Да, клиент полностью обработан и сломлен.
        Конвоиры, которые секунду назад крепко держали беднягу, даже проявили заботу и помогли ему спуститься через край набережной. Тот едва держался на ногах, и все трое трущобников уставились вниз, наблюдая, не сорвётся ли тот на спуске.
        Упускать шанс я не стал. Эвелина и Хромой даже не успели шикнуть, когда я оказался за спиной трущобников.
        Не останавливаясь, я всем весом толкнул двоих в спину, отправляя их в полёт. Ничего, снизу проследят за своими подопечными.
        Оставшийся один сторож резко развернулся, но даже не закричал, а лишь возмущённо рыкнул:
        - Ты, помойник безмозглый, чего творишь?! - и захрипел, озаряясь догадкой, что с его шеей что-то не так.
        Я вытащил нож из его шеи и оттолкнул в сторону.
        Канал был огромным и глубоким, метров тридцать точно, и уходил в обе стороны, насколько хватало глаз. Оба бедолаги, которых я столкнул, только-только долетели до низу, кувыркаясь по крутому бетонному берегу, и затихли, плюхнувшись в чёрную блестящую жижу на дне.
        Правда, по пути они сшибли пару помойников, но я угрызений совести особых не испытывал. Собиратели медленно спускались, цепляясь за ржавые скобы, торчащие из бетона.
        Внизу они разбредались по мокрому дну канала. Можно было подумать, что помойники и вправду бесцельно болтались, как зомби. Но вся эта орава всё-таки шла к другому берегу, где под Каменным Даром зияли громадные чёрные туннели.
        - Привратник, Незримую тебе в объятья, ты бы хоть предупредил! - голос чернолунницы, промелькнувшей мимо меня, заставил вздрогнуть.
        Эвелина и Хромой даже не стали разбираться в ситуации, а просто юркнули вниз, перебирая руками по скобам.
        Я, заметив отражение Красной Луны на поверхности чёрной воды, на мгновение застыл и поднял глаза. Жжёный псарь, как же красива эта повелительница Красных Вертунов!
        Пробоина пока была выше ночного светила, но скоро она сожрёт и Красную Луну. Правда, перед этим должна вроде бы вернуться Белая…
        Нашу диверсию уже заметили, и краем глаза я видел, как по набережной к нам бегут другие трущобники. Помойники спускались не только в этом месте, и таких лестниц в канале было несколько.
        - Ничего личного, псы толчковые, - улыбнувшись, я спрыгнул и зацепился за первую петлю.
        Ржавая скоба заскрипела и едва не вырвалась под моим весом, но я уже спрыгнул на следующую.
        Сверху показались разъярённые лица, мимо моего лица пролетел камень. Да уж, эти отморозки в канал полезут только под страхом смерти.
        Я через несколько секунд уткнулся задницей в чью-то голову. Подумал сначала, что Эвелина, но оказалось, что это вялый помойник, не успевший ещё спуститься. Чернолунница с мальчишкой каким-то образом смогли перелезть через него, и были уже гораздо ниже.
        - Извини, дружище, - я тоже, раскорячившись, пролез над помойником, пытаясь не промахнуться ногой мимо скобы.
        Он что-то пробурчал, но тут же охнул, когда в него сверху прилетел камень. Бедняга застонал, схватившись за голову и, естественно, сразу же перевалился вниз и повис, зацепившись коленками за скобу.
        Я едва удержался, когда помойник чуть не снёс меня с лестницы. Он так и остался висеть, прикрывая нас своим телом от града камней сверху.
        Тут вдруг повисла тишина, когда откуда-то снизу раздался протяжный вой. Десятки раз помноженный эхом в тоннелях, он вырвался в канал, предупреждая, что летящие камни - не самое страшное.
        - Твою же… псовую луну! - вырвалось у меня, и я вскинул голову, щурясь на Красную Луну, - Какого хрена?!
        Холодные мурашки пробежались по спине, когда я вдруг чётко ощутил, что нахожусь в зоне обстрела. Там, в Каменном Даре, солдаты тоже услышали вой.
        За моей спиной грохнули выстрелы, засвистели пули. Сверху раздались испуганные крики, и вниз пронеслось тело трущобника, намекая, что теперь начались настоящие проблемы.
        - Эвелина, твою Пробоину!!! - заорал я, спрыгивая вниз сразу на две-три скобы, - Шевели своей чернолунной задницей!
        КОНЕЦ 2-ГО ТОМА.