Код Зверя Кира Иларионова
Метро 2033
В душе каждого из нас спит частица зверя, но мало кто задумывается о том, как чуток этот сон. И совсем уж единицы сделали пробуждение звериной сущности человека своей профессией. Как правило, они прикрывались умными и красивыми словами о торжестве науки, целесообразности, безопасности, вынужденной необходимости, но чаще - просто выполняли приказы из папок с грифом «совершенно секретно» и не задавали лишних вопросов. А потом грянула Последняя Война, и почти все тайны старого мира умерли вместе с ним. Но только почти. А в новом мире, кажется, звериная сущность куда предпочтительнее человеческой. Но так только кажется…
Кира Иларионова
Код Зверя
Свой среди своих
Объяснительная записка Вячеслава Вакшина
Нынче я начну, как в Евангелии: «Писатель Дмитрий Глухов - ский породил книгу «Метро 2033»; книга «Метро 2033» породила писательницу Анну Калинкину; писательница Анна Калинкина…» Стоп! Если следовать этой логике дальше, то получится, что наша «Первая леди Вселенной» породила всех остальных коллег по перу одного с собой пола, что, конечно, неправда. Однако Анна была первой. Она достаточно легко доказала - и продолжает доказывать с завидной регулярностью по сю пору, - что в этой стране женщина может добиться в таком, кажется, сугубо мужском жанре, как пост - апокалиптика, и известности, и приличных тиражей. А уже следом за ней на просторы «Вселенной» вышли Элона Демидова, Ирина Баранова, Ольга Швецова, Кира Иларионова и все прочие прекрасные «метростроительницы». И еще выйдут, дайте только срок. Но почему?
А почему бы нет? Вполне себе закономерный процесс. Уже достаточно давно женщина из «друга человека» превратилась в равноправного и заслуживающего равного же уважения с коллега - ми - мужчинами партнера в решительно всех сферах деятельности. Ни у кого не вызывают удивления женщины - военные вплоть до министров обороны (нука, знатоки, сколько их сейчас? Относительно недавняя фотография с ГЛАВАми военных машин Норвегии,
Швеции, Нидерландов и Германии до сих пор будоражит умы в Сети) и женщины - космонавты, женщины - политики и женщины - главы крупных корпораций.
А фантастика? И не какоето там фэнтези, сказочки и розовые сопли, а самая что ни на есть «мужская»? Да тоже все в порядке, уверяю вас. И «твердая» НФ, и космобоевик, и хоррор, и киберпанк, и все тот же постап. Причем если Элис Мэри Нортон стала легендой под «мужским» псевдонимом, а Урсулу Крёбер Ле Гунн издатели вынуждали ставить на обложки ее ранних книг «бесполое» У. К. Ле Гунн, то уже Лоис Макмастер Буджолд свою женскую природу совершенно не скрывала. И на полученных ею за романы космической саги (!) о Форкосиганах «Небьюлах» (2 шт.) и «Хьюго» (4 шт.) это никак не отразилось.
Да, разумеется, на сей день наши «метрописательницы» еще не достигли уровня своих титулованных западных коллег. И - да, не буду отрицать: тексты, написанные женщиной и мужчиной на одном и том же материале, отличаются друг от друга почти всегда и почти во всем. Но ведь тем они интереснее! И пусть иные читатели «Вселенной» (как правило, мои любимые матерые сталкеры в возрасте «до шестнадцати и старше») бухтят по поводу «соплей» и «так себе боёвок» в книгах серии, написанных женщинами, - пусть их! Когданибудь они повзрослеют и научатся если не писать сами, то хотя бы завидовать молча и с достоинством. Пока же факт неоспорим: во «Вселенной Метро 2033» писательницы - совершенно уместны и органичны. В доску «свои парни», да простится такой эпитет мне, жалкому МСР…
ВМЕСТО ПРОЛОГА
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО Допуск: А-2
Эксперимент «Целестис1» начать.
Цель эксперимента: создание универсального солдата путем генно - хирургической модификации.
Задачи эксперимента:
1) повышение биологической сопротивляемости объекта радиоактивному излучению;
2) увеличение мозговой активности объекта;
3) увеличение физических возможностей организма, повышение болевого порога, увеличение скорости регенерации тканей;
4) программируемое управление объектом.
12 апреля 1970 г.
«Целестис» - от лат. caelestis - небожитель.
От кого: доктор Островский М. А Исследовательская база № 3 имени Павлова И. П.
Соловецкие острова.
Кому: Начальнику научного центра Парамонову В. И.
г. Архангельск.
Документ № 23-00 Тема: Проект «Целестис» этап № 10
Разработка прототипа № 10 вируса СН закончена. В целях обеспечения материальной базы эксперимента в лабораторию поступила партия подопытных в количестве 10 объектов. Начинаем этап предварительной подготовки. О результатах будет сообщено по мере их получения.
23 сентября 2007 г.
* * *
От кого: доктор Островский М. А Исследовательская база № 3 имени Павлова И. П.
Соловецкие острова.
Кому: Начальнику научного центра Парамонову В. И.
г. Архангельск.
Документ № 23-576 Тема: Объект № 13
После ряда хирургических операций, направленных на модификацию тела, и курса инъекций препарата СН-10 в живых осталось 5 объектов. К дальнейшему обучению и экспериментам условно пригоден 1. У него наблюдаются не прогнозированные ранее способности, связанные с повышением КПД работы мозга. Подробности будут сообщены дополнительно по мере исследования. Объект проявляет чрезмерную агрессивность. Подавить препаратами не удается. Запись прилагаю.
«Здравствуй, Тринадцать».
«Здравствуйте, Михаил Анатольевич».
«Как ты себя чувствуешь?»
«Нормально».
«Хочешь чегонибудь?»
«Нет».
«У тебя хорошие показатели на этой неделе. И дисциплина улучшилась. Мы решили тебя побаловать, так сказать. Проси, что хочешь, в разумных пределах, конечно».
«Ничего не хочу».
«Может, подумаешь? Вкусность какую или игрушку?»
«Чего я хочу… чего я хочу… чего хочу…»
Пауза. Рычание.
«ХОЧУ, ЧТОБЫ ВСЕ ВЫ СДОХЛИ!!»
Конец записи.
2 июля 2013 г.
* * *
От кого: Начальник научного центра Парамонов В. И.
г. Архангельск.
Кому: доктору Островскому М. А Исследовательская база № 3 имени Павлова И. П.
Соловецкие острова.
Принято решение: курс препаратов закончить. Провести необходимые исследования, задокументировать результаты эксперимента. Препарат СН-10 считать нерезультативным. Цель проекта, создание универсального солдата, не достигнута. Объект № 13 ликвидировать по причине полной неуправляемости. Возникли противоречия с вышестоящими инстанциями, поэтому считаю рациональным временно свернуть проект. Капсулы объектов перевести в режим анабиоза, базу законсервировать. Всему персоналу покинуть территорию. Не позднее 6-го к вам прибудет транспорт для эвакуации в Архангельск.
4 июля 2013 г.
* * *
6 июля 2013 года мир умер…
* * *
В предрассветных сумерках из недр Соловецкого Кремля показалась человеческая тень и стелющимся, бесшумным шагом направилась в сторону аэродрома. Наблюдавшее за монастырем странное существо, издали напоминающее обросшую длинной густой шерстью корову, коротко свистнуло, давая понять собратьям, что приближается один из Охотников и желательно уносить лапки. Ничто не мешало человеку дойти до амбара. Даже ветер затих, будто предаваясь тихой скорби по ушедшим. Через некоторое время неизвестный покинул здание с канистрой, в которой плескалось топливо.
Но проказница - удача махнула цыганской юбкой и повернулась к путнику неположенным местом. С дерева, гневно клекоча, в небо начал подниматься король нынешнего мира - Крылатый невероятных размеров. Он жаждал мести, ведь на этот клочок земли летали за добычей его самки - и не вернулись. С местными обитателями птер уже сталкивался, и никто из островной мелкоты не мог уничтожить трех его лучших охотниц. Никто, кроме двуногого, похожего на тех с грохочущими палками, что живут на территории, подконтрольной гнезду. Но сейчас этот - один, он - легкая добыча.
Заметив птеродактиля, человек выхватил пистолеты. Из предыдущих стычек ему было прекрасно известно, что крылья твари очень уязвимы, а на земле она теряет большую часть своей маневренности. Не переставая, впрочем, быть невообразимо опасной. Когда мутант спикировал, путник быстро перекатился вбок, буквально на пару миллиметров разминувшись с когтями атакующего птера. И тут же, услышав сухой щелчок разрядившегося оружия, рванул в ангар.
- Нет, ну вы издеваетесь, - тихо пробормотал человек, опасливо выглядывая из здания. - Так мы в догонялки играть будем, пока у меня не закончатся снаряженные магазины, или ему не надоест, - щелкнув затвором пистолета, он откинул голову, ощущая, как стена холодит затылок. - Как писали в документах? Очистить разум… Мое сердце замедляет ход, мне не нужен воздух, мертвые не умеют дышать… Я - труп… Мой разум свободен и всесилен… Он - ветер… Я - ветер… Я…
Крылатый недоуменно смотрел на дверь ангара. Ну, сколько этот муравей собирается трусливо прятаться вместо того, чтобы спокойно проследовать к нему в пасть? Огромный альфа - самец привык к отсутствию конкуренции. Он - охотник, все остальные - дичь. Таков современный мир, все предельно просто. Да только на этот раз мутант ошибся, потому как фигуру, в полный рост показавшуюся на крыше здания, невозможно было считать добычей. Чуткий слух монстра не улавливал тихого биения сердца, заставляющего сладостно трепетать всю его сущность в предвкушении пира. Воздух вокруг двуногого плавился и плыл, будто жир свежепой - манной белухи на жарком солнце. Свет бледнеющей луны обрамлял человека, делая его подобным призраку из старых мистических фильмов, монстру, впрочем, неизвестных. Властители старого и нового миров пристально смотрели друг на друга. Воздух между ними физически ощутимо пощелкивал электрическими разрядами, пахнуло озоном. Мгновение, и человеческая фигура исчезла из поля зрения противника. Слишком быстро, чтобы монстр хоть уголком хищного глаза заметил движение. Смертельную опасность он
почувствовал, лишь когда совсем рядом зазвенел рассекаемый сталью воздух, и руки - крылья с подрезанными сухожилиями подломились, обрушивая тело на землю. Но даже теперь животное не сдавалось: мотнув головой в сторону, где секунду назад находился человек, оно сомкнуло пасть… на пустоте. В ответ отточенный клинок плавно вошел в точку сочленения черепа и шейных позвонков, одним резким ударом разрубая спинной мозг. Испугаться птер не успел, но в его тускнеющем взгляде, слишком разумном для обычного животного, сквозил укор.
Путник мотнул головой, и его движения вновь стали человеческими; в груди размеренно забилось упорное сердце. Вытерев мачете о крыло твари, он направился к брошенной недалеко канистре. Теперь уже ничто не помешает покинуть остров.
А за спиной осмелевшие мутанты повылазили из своих нор и уже принюхивались к телу гиганта.
Удивительно, но мотор завелся с первого раза.
- Да, всетаки золотые руки у тебя, Кирилл, - пробормотал человек, выруливая из бухты. - Были… ну что ж, прощайте, Соловки, - махнув монастырю рукой, он отвернулся.
Человек не мог видеть, как сильный поток ветра пронесся по двору Кремля, сметая пыль и налет радиоактивных паразитов. Некогда яркие черепичные крыши и белые стены, за прошедшие годы утратившие лоск и внутреннюю силу, вновь обретали цвет и четкость линий. Обрушившиеся под влиянием непогоды червленые купола с тихим скрежетом вернулись на свои законные места. На их навершиях гордо красовались символы старой религии. Наглухо закрывшиеся ворота крепостных стен замкнули пятигранный контур, так похожий на огромное сердце. Ветряные потоки вихрями закручивались во внутреннем дворе и перекатывали наружу, унося с собой серый маслянистый пепел - единственное воспоминание о жителях острова. Гермоворота подземной лаборатории, многие годы служившей персональным адом стольким безвинным людям, распахнулись навстречу очищающей силе.
Подобно живому существу Кремль дышал. Древнее строение, пережившие века до Последней войны и столько лет после, впервые осталось абсолютно пустым. Одиночество ему не нравилось, и по всей территории, раздражая глаз непривычными одеяниями, вразнобой начали появляться люди из разных эпох: монахи, заключенные, военные, ученые. Слишком яркие, чтобы быть живыми, они изредка шли помехами, как картинка на экране старого барахлящего телевизора. Среди всей этой массы появились и одиннадцать детских фигурок. Поднявшись на стену, они грустно смотрели вслед удаляющемуся катеру, провожая в большой мир близкого друга, практически брата. Летящее на всех парах судно постепенно уменьшалось в размерах, но лишь когда его поглотил рассветный горизонт, фигуры начали спускаться со стен. Спускаться в их новый Дом, новый Мир… Мир воспоминаний.
Николай Терентьевич был, пожалуй, одним из старейших жителей бункера - три дня назад отпраздновал свое восьмидесятитрехлетие. Однако возраст ничуть не мешал старику нести караул у гермоворот. Не мог он сидеть без дела, а так как в убежище давно ничего из техники не ломалось, то и заняться, кроме дозора, было нечем.
В этот раз, как и во все предыдущие, дедушка сидел под лам - пой - вонючкой, пил бурду, которую здесь называли чаем, и читал очередную книжку. Караван из Полярных Зорь должен был прийти не раньше чем через неделю, все сталкеры благополучно вернулись. Потому, услышав стук, Николай даже растерялся немного и схватился за автомат. Удары были слабыми, неритмичными, точно не условный стук караванщиков или, на худой конец, заплутавшего местного. Только с пятого круга старик понял, что сбивчивая дробь - самый обычный сигнал SOS. По уставу караульный не имел права открывать гермоворота, пока не услышит оговоренных позывных. Но проситель за дверью выбивал сигнал о помощи так упорно, что старик нарушил правило. К тому же интуиция, ни разу не подводившая потомственного военного механика, буквально молила открыть ворота, иначе он потом очень сильно пожалеет.
За дверью на грязном весеннем снегу лежал человек в черном защитном костюме. По виду не взрослый, скорее всего - подросток.
- Бедняга, эк тебя уморило - на снежку отдохнуть прилег. А если бы мутанты или еще гадость какая? - бормотал старик, затаскивая неизвестного в бункер и закрывая гермоворота.
На двери красовалась побледневшая от времени и непогоды надпись «Убежище № 4 г. Кемь».
Отражение первое
Охотник
ОТРАЖЕНИЕ ПЕРВОЕ.ОХОТНИК. ГЛАВА 1. ДОБРО ПОЖАЛОВЛТЬ В КЕМЬ
Мерное постукивание жестких подошв армейских сапог по проржавевшим рельсам железной дороги, некогда путеводной нитью соединявшей дальний север с сердцем страны. Тихое стрекотание живности в корявых кустах. Проплывающая мимо скудная растительность, скидывающая зимние одеяния.
Весна. Когдато она приходила в этот край молодой румянощекой красавицей, украшая раскидистые деревья россыпью нежных почек, пела веселым звоном капели. Просыпались от долгого холодного сна животные, пробивалась сквозь увядший, чуть пряный ковер молодая зелень. Люди встречали приход весны улыбками. Чествовали в древнем языческом обряде, сжигая в очищающем огне чучело ее суровой старшей сестры зимы. Когдато весна была надеждой… Это время прошло, сгорело безвозвратно в горне ядерной войны. На месте гремучих зеленых лесов, коими славился город - низкие, безлистные, будто скрученные неизвестной силой, жалкие пародии на деревья и язвы выжженной, бесплодной земли. Сюрреалистический кошмар. Теперь с приходом тепла просыпаются монстры, что в разы опаснее своих зимних собратьев. Порождения чьегото больного разума, они вселяют страх в сердца и души выживших людей. Уродливые, бессловесные, движимые лишь неутихающим чувством голода, с каждой новой вес - ной они продолжают рвать на части остатки вида, некогда гордо именовавшего себя царем природы. Силы и мужества бороться с ними хватает немногим, но пока такие
люди живут, у человечества еще есть шанс. Пусть призрачный, едва видимый, едва ощутимый, но шанс выиграть войну за место под солнцем. Когданибудь это обязательно случится, но не сейчас. Еще не сейчас. А пока… Стуча сапогами по шпалам, охотник шел в убежище под железнодорожной больницей, что за прошедшие три года так и не стало ему домом.
- Итого, сколько на этот раз? Пять. Нет шесть, точно шесть, - тихо бормотал он себе под нос. - Мда, за последний год живности в округе стало существенно меньше. Надо будет на досуге подумать, куда со станции берлогу перенести. Поближе к гнездовьям тварей.
Привычка разговаривать с самим собой появилась сразу после смерти Терентьича, долгое время бывшего единственным близким человеком в бункере. Изза собственной скрытности охотник чурался людей, предпочитая их обществу долгие вылазки на поверхность, где для отдыха оборудовал берлогу в здании железнодорожной станции. Часы, проведенные в разрушенном городе в поисках очередного гнезда, разливающийся по жилам адреналин постоянных схваток с исковерканной живностью, удовлетворение от очередной отнятой жизни, просачивающийся в легкие воздух с привкусом смерти - все это как ничто другое способствовало бы превращению в зверя. А такие беседы с собой помогали ему не забывать человеческую речь, собственную сущность.
Размышления охотника прервала открывшаяся ему необычная картина. Странный старик, явно не из местных, с сильно отросшей шевелюрой и бородой непонятного изза грязи и спутанности цвета, в одежде столь ветхой, что и не определить, чем она была изначально, тащил через рельсы полупустой мешок. А в небе над ним, победно клекоча, разворачивался для атаки молодой крылатый. Услышав боевой клич, мужчина поднял голову и застыл истуканом. На лице его отразился страх с примесью необъяснимой покорности. Охотник сорвался с места, моментально переходя на спринтерский бег.
- Мужик! По крыльям стреляй! - прокричал он, скидывая с шеи ремень потертого «калаша». - Да не стой же ты столбом, твою… Стреляй!
Монстр, сложив кожистые крылья, уже падал на свою жертву. Видя, что старик не реагирует, охотник тихо зарычал. «Не успеваю», - пронеслась в голове предательская мыслишка, заставив взвинтить организм до максимума. Легкий импульс по энерготокам, и натруженные за вылазку мышцы вновь стали эластичными, возвращая телу прежнюю скорость. Время привычно замедлило бег, стучавшее в ушах сердце замолкло, оставив разум кристально чистым. Совершив прыжок, которому позавидовали бы и кошки, охотник, сбив с ног старика, покатился вместе с ним по насыпи, едва разминувшись со смертоносными когтями твари. Резво вскочив, он развернулся к противнику, извлекая из ножен клинки. Отточенная сталь тонко запела, будто в предвкушении. Закрутив крыльями вихри из пыли и мелкого мусора, крылатый опустился на задние лапы и с гневным криком вытянул длинную тонкую шею в небо. В ответ охотник лишь по - звериному оскалился - в глазах его плескалась ярость. Сделав шутливый реверанс, будто приглашая тварь на танец, он одним быстрым неуловимым движением прыгнул вперед, метя в столь необдуманно подставленную самоуверенной тварью шею.
Слишком быстрые для молодого крылатого клинки достигли цели, и темная, дымящаяся в прохладном весеннем воздухе кровь монстра оросила землю. Туша начала заваливаться назад, булькая разорванным горлом в предсмертной жалобе.
Вытерев мачете о траву и вернув их в ножны - колыбели, охотник направился к сидящему на насыпи старику, больше не обращая внимания на бьющегося в конвульсиях монстра.
- Мужик, раз уж ты добровольно откинуться решил, то хоть табличку на шею повесь с надписью: «Я ходячий труп». Ну, чтоб я лишний раз не напрягался, - он помог старику подняться на ноги. - Ты хоть слышал, что я тебе кричал? Какого лешего не стрелял?
- А? - мужчина медленно перевел взгляд от затихшего птера к нежданному спасителю.
Перед ним стоял человек среднего роста, довольно худощавое телосложение которого скрывал темный камуфляжный костюм и броня. На голове незнакомца красовалась черная маска - балаклава, открывающая взору лишь колючие зеленые глаза и насупленные брови.
- Так это. Нечем мне стрелять. У меня только вот, - он тряхнул поднятой с земли ржавой кочергой. - И то, она мне больше ходить помогает.
Охотник с резким выдохом провел ладонью по лицу.
- И откуда ты такой блаженный взялся? Без огнестрела на поверхность вылезти…
- А зачем мне оружие? - мужичок потопал к своему мешку. - Оно ж только чтоб в себе подобных стрелять и нужно. А я отшельник, один в лесу живу. Зверье уже привыкло, не трогает.
- Ага, видел я, как зверье тебя не трогает.
- А это ненашенское. Крылатых у нас в округе давно какойто благодетель извел. Выжег все их гнезда к такойто матери, - мужик кивнул на труп. - А этот - совсем молодой самец. Изгнал, наверно, его вожак из стаи, вот он и прилетел на ничейную территорию свою создать…
- Короче, Склифосовский, - видя, что старику явно хочется поговорить, а делать это он будет долго и не по существу, прервал охотник. - У себя в лесу ты можешь сколько угодно обниматься с белочками, или что там сейчас водится, хавать радиоактивные грибочки и голышом прыгать в полнолуние через костер. В городе такое не прокатывает. И если я перебил всех крылатых, это не значит, что другой живности здесь не осталось. Поэтому вот, - он вручил мужчине «калаш». - Он, конечно, в жутком состоянии, и магазина максимум половина, но отогнать зверье хватит. Хотел я его до бом - баря донести, да хрен с ним, тебе нужнее. Возвращайся в свой лес и в городе лучше не появляйся. Следующий раз тебе может не форта - нуть, и меня рядом не окажется. Бывай, - махнув рукой, охотник развернулся в направлении бывшей железнодорожной больницы.
- Эээ… - старик с обалделым видом смотрел на столь нежданно свалившийся в руки автомат. - Постой! Скажи хоть, как тебя зовут, я помолюсь за тебя.
- Молись за себя, старикан, - прокричал охотник в ответ. Чуть помедлив, сказал: - Вик, меня зовут Вик, - и едва слышно добавил: - И твой Бог давно от меня отвернулся.
Нарушая все известные протоколы, связист тихо посапывал у огромной стационарной радиостанции, уронив лохматую голову на сложенные руки. Тонкая ниточка слюны уже успела украсить влажным пятном рукав форменного кителя. Парень счастливо улыбался во сне, видимо, вспоминая жизнь до Последней войны. Неожиданно приборы ожили, и пробившийся сквозь невообразимый шум далекий голос заставил связиста встрепенуться, осоловело уставившись на станцию.
- Полярные Зори, Полярные Зори, ответьте… Полярные Зори, ответьте, прием…
Неверными от недосыпа и волнения руками парень придвинул к себе микрофон. Нервничать было с чего. Станция молчала уже многие годы, дежурства на ней велись больше для перестраховки и успокоения совести. И тут такое!
- Полярные Зори на связи. Слышу вас! - дрожащим голосом ответил солдатик, зажимая тангенту.
- Ну, наконецто. Вы что там все, уснули? С кем имею честь говорить?
- Дежурный Андрей Чижов, - от этого уверенного, практически приказного тона рука парня непроизвольно потянулась к форменному кепи, чтобы отдать честь. Однако он вовремя спохватился, осознав всю глупость ситуации, и с нервным смешком продолжил: - Кто вы и где находитесь?
- Отставить вопросы. Мне нужен Олег Борисович Ярчук. Он же все еще занимает пост начальника гарнизона?
- Так точно. Только вот… - связист замялся. - У нас сейчас ночь и…
- Мне исключительно все равно, что у вас там! - яростно прокричал собеседник. - Позови мне Ярчука, моя информация предназначена только для его ушей. Скажи, Лесник на связи.
- Слушаюсь! - парень вскочил и очумело уставился на микрофон.
Немного подумав, он все же потянулся к телефону внутренней
связи и набрал номер начальника гарнизона, заранее втянув голову в плечи в ожидании выволочки.
Минут через пятнадцать в помещении появился Олег Борисович. Кинув хмурый, не предвещавший ничего хорошего взгляд на вытянувшегося в струнку солдатика, он присел за приборы, подвинув ближе микрофон.
- Ярчук на связи.
- Олег? Олежа, это ты? - прокряхтели в ответ динамики. - Здорово, дружище!
Лицо начальника расслабилось, хмурые складочки на лбу исчезли, губы расплылись в улыбке.
- Колян, жив, чертяка! А я тебя уже похоронить, отпеть и помянуть успел. Всетаки пять лет, как о тебе ни слуху, ни духу. Как сам? Где пропадал? Рассказывай!
- Позже за жизнь поговорим. Дело у меня к тебе. Серьезное, - со значением добавил далекий собеседник, акцентируя внимание на последнем слове.
- Понял, подожди минуту.
Ярчук повернулся к солдатику, который от любопытства вытянулся к динамикам, не опасаясь свернуть шею или вызвать гнев начальства
- Так, дежурный, а ну брысь отсюда. Снаружи постой. Закончу, позову.
С тихим вздохом и выражением вселенской скорби на лице молодой человек покинул помещение.
- Все, мы одни. Говори, что у тебя за дело.
- Не буду томить, да и времени нет. Помнишь наш последний разговор?
- О проекте «Целестис»? Ну, допустим, помню. Только при чем тут твой истерический бред? Опять в гости белочку позвал? - мужчина глухо засмеялся.
- А при том, Олежек, что белочка ко мне на свидание как раз не пришла, а вот тебе пора штурмовой отряд из лучших бойцов собирать и снаряжать их в поход до Кеми. Как я и надеялся, одному из детишек удалось выжить. Более того, добраться до большой земли.
Разом перестав потешаться над старым другом, Олег Борисович до белых костяшек вцепился в столешницу. Лицо его одеревенело, как от судороги.
- Хм… Информация достоверна?
- Более чем. Из первых рук, так сказать. Я лично с ним сегодня встретился и был впечатлен. Техника боя великолепна. Скорость, сила, реакция…
- Николай, ты же понимаешь, - какой он боец, нам не важно. Не ты ли мне плакался, как жестоко и несправедливо вы с сиротками поступали? Но факт остается фактом. Если ты не ошибся, и этот парень из программы, в его крови препарат.
- Я. Не. Мог. Ошибиться. Я годы рядом с ними провел. Ну, да это все вода. В общем, вам необходимо взять с собой медицинский термобокс для перевозки препаратов. Поместите в него пробирки с… - Лесник помолчал. - Да, неважно, с чем, хоть с отваром из грибов. Главное, чтоб никто из отряда, за исключением ведущего, не был в курсе, что в нем плацебо. А то, не дай Бог, сболтнут парню лишнего, не отмашемся потом.
- А может, проще сразу все ему рассказать?
- Не прокатит. Судя по нашей беседе, он более чем агрессивен. Да и как, по - твоему, он отнесется к человеку, бывшему, пусть и годы назад, его тюремщиком?
- Все, все. Понял и осознал. Готовься. Адрес тот же? Дня через три - четыре к тебе заглянут мои ребятки. Отправлю человек десять, из личного подразделения. Такие горы свернут и не поморщатся. Командиром Ермолов пойдет.
- Тот же, тот же. Куда я отсюда денусь, - в нескольких километрах от Заполярного Рая мужчина, сжимая микрофон самодельной рации, уставился в хмурое небо за узеньким окном землянки. - И не нужны горы. Нам всегото нужно дойти до Москвы. Если необходимое оборудование где и есть, то только в столице. Надеюсь, мои расчеты верны… Все, Олеж, до связи. Да поможет нам Бог.
Треск в динамиках утих. Но Ярчук еще долго сидел за столом, вперив в приборы невидящий взгляд.
* * *
Услышав условный стук караванщиков Полярных Зорь, дозорный открыл гермоворота. На территорию убежища вступил тяжеловооруженный отряд солдат в полной выкладке. Все один к одному - бугаи типа «шкаф + антресоль». За исключением высокого мужчины интеллигентного вида, довольно неуместного в подобной компании. Выделялся он не только внешностью, но и снаряжением: новенькая офицерская «элька1», из оружия - лишь висящий на шее автомат.
Вперед, сняв респиратор, вышел мужчина лет сорока, с короткой стрижкой и гусарскими усами пшеничного цвета. Его суровую физиономию от левого виска к подбородку пересекал грубый шрам, три рубца - будто след от чьихто когтей. Судя по звездочкам на камуфляже - капитан.
- Здоров, старик. Мне к твоему начальнику назначено, - пробасил офицер чуть скрипучим голосом.
- И тебе не хворать, - отозвался дозорный неопределяемого на вид возраста в старой, замызганной ушанке. - А к начальнику не положено. Вы вообще кто будете? Караванов на этой неделе не ждем. Как и на следующей, и через неделю, и…
- Слушай, старый. Если не знаешь, кто мы, на кой черт герму открыл? Хотели бы, давно уже весь бомбарь перерезали. Сказал же, назначено.
- А я говорю, не положено! Начальник занят. Когда я к нему с радикулитом пришел, он меня выставил и очень доверительно попросил не беспокоить. О как, - старичок ткнул указательным пальцем в потолок.
- Раз самому лень идти, развалина, вон, молодого своего отправь, - слишком спокойно проговорил капитан, сжимая кулаки, упакованные в кожаные перчатки без пальцев.
- Повторяю. Не положено. Занят начальник, - повысив тон, ответил дозорный.
- Да я тебя…
Отведенную для удара руку капитана перехватил интеллигент.
- Ермол, прибереги ярость для выполнения задачи, - тихий спокойный голос и колючий взгляд заставили усача спустить пар.
- Сам с ним разбирайся, - буркнул мужчина, буквально стряхнув щуплую руку.
Интеллигент примиряющее улыбнулся и обратился к дозорному, с любопытством наблюдавшему за сценой.
- Уважаемый… Простите, как вас? - мужчина скинул с плеч небольшой рюкзак, порылся в нем и достал ополовиненную упаковку анальгина.
- Михалычем кличут, - взгляд старика уперся в таблетки, глаза загорелись.
- Уважаемый Михайлович. Будьте так любезны, отправьте вашего помощника к начальнику. Он действительно нас ждет, - лекарство перекочевало в сухонькую ладонь дозорного.
- Это мы сейчас, это мы мигом. Толя! - прокричал старик в сторону прикорнувшего у костра парня. - Толян, етить твою расту - дыть!
- Чего? - промямлил проснувшийся парень, потирая глаза.
- Давай, метниська к Натанычу, - дозорный обвел быстрым взглядом отряд. - Кажи, гости к нему. Из Рая. Говорят, назначено им.
- Толян то, Толян се… заколебал, старый пень, - парень поднялся и лениво потопал в глубь убежища. Стихающему эху шагов, отражающемуся от влажных стен темного тоннеля, вторила удаляющаяся недовольная ругань.
Совсем скоро дозорный вернулся. Торопливо, едва не срываясь на бег, пересек остаток коридора до гермоворот.
- Иван Натанович просил проводить вас к нему. Проследуйте за мной, пожалуйста, - быстро проговорил паренек и в том же темпе рванул обратно.
Переглянувшись, капитан с интеллигентом углубились вслед за ним в лабиринт коридоров убежища. Обыкновенные бетонные стены, местами украшенные влажными подтеками, капающая с проржавевших труб вода, небрежные жгуты кабелей под потолком, слабо мерцающие оголенные лампочки на тонких проводах - жалкая картина, с головой выдающая древность укрытия. Внутренние помещения небольшие: три основных зала - сердце колонии, и пара десятков крохотных каморок. Гдето под полом слышались крепкая мужская брань, стук металла и скрежет механизмов. Видимо, технические подсобки находились уровнем ниже. Все это было наполнено убойной смесью запахов пота, машинного масла, сгоревшей еды, сырости и затхлости.
- Недолго гадюшнику осталось. И надо было только добро разбазаривать на того ущерба, - недовольно бурчал Ермолов по дороге.
- А по - твоему, самое разумное - начинать дело с отправленного в лазарет старика? - хмыкнул в ответ его спутник. - Причем больничка ему светила в лучшем случае. А скорее - морг, ну или куда они тут трупы отправляют. Ермол, ты, вроде, взрослый мужик, а все туда же: сначала кулаками махать, потом думать. Как сопляки твои, честное слово!
Возразить капитан не успел - их проводник остановился у невзрачной двери и, пробормотав «вам сюда», немедленно ретировался. Улыбнувшись поведению паренька, интеллигент постучал в дверь и тут же ее открыл.
- Ермолов, Лесник. Проходите, проходите. Я вас заждался, - отставив в сторону недопитую кружку, мужчина средних лет в стареньком, но все еще добротном костюме поднялся изза стола и пожал протянутые в приветствии руки.
- Да вы не стойте, присаживайтесь, - он махнул на два грубых стула. - Рассказывайте, по какому поводу к нам. Может, вам налить чего?
- Не стоит, - отрицательно покачал головой капитан. - Мы, собственно, по делу. Нам нужен один твой человек. Одолжишь?
- В этом весь ты, Гусар, - сразу быка за рога. И никаких преамбул, - мужчина сел в кресло, деловито сложив на груди руки. - Я бы с удовольствием, как не помочь старому партнеру. Да только сам знаешь, какая у нас обстановка. Каждый боец на счету. И так молодых по пальцам пересчитать можно.
- А нам твои бойцы без надобности. Вон, целый отряд головорезов у гермы прохлаждается. Нам охотник твой нужен.
- Этито у меня вообще в дефиците, - начальник убежища грустно улыбнулся. - Впрочем, вас интересует ктото конкретный?
- Самый что ни на есть конкретный, Иван Натанович, - вступил в разговор интеллигент. - Самый лучший. Вик.
При звуке этого имени мужчина поперхнулся чаем и закашлялся. Глаза его удивленно расширились. Отдышавшись и поправив чуть съехавший на бок галстук, он заговорил, позабыв о напускной манерности:
- Зачем вам этот отморозок? Он же на привале всю группу порешит и не поморщится. А потом вернется и меня к праотцам отправит. За то, что против воли его кудато послал.
- Он что, настолько плох?
- Более чем! Года два назад солдатика моего прирезал. Одного из лучших, кстати. Семь ударов клинком в корпус! Разве здоровый человек так поступит?
- Хреновые, значит, у тебя лучшие, чтоб так просто отдаться, - хмыкнул в роскошные усы Ермолов. - И чего вы его еще не расстреляли, если настолько боитесь?
- Дык, полезный же, сукин сын, - развел руками Натанович, будто извиняясь. - Мы до его появления от живности местной страдали. А сейчас - посмотрите, вы же без происшествий добрались? Тото. Вот за прошедшие три года, как он в убежище живет, все мутанты в округе издохли не своей смертью. К тому же поначалу, пока Терентьевич, что его в бомбарь пустил и у себя приютил, жив был, царство ему небесное, Вик вполне адекватно себя вел. Чурался только всех. На людях появлялся исключительно в полной боевой и с неизменным подшлемником на морде. Так что, как он выглядит, никто толком не знает. Кроме Ольги с младенцем, что с ним сейчас живут. А тут еще и малой приболел… - мужчина сделал большой глоток остывшего чая и продолжил: - Так вот. Вначале Вик нормальным мужиком был. А как Терентьевич от инсульта умер, так у него будто крыша поехала…
- Ну, будет вам, - чуть раздраженным голосом перебил его Лесник. - Вы лучше ответьте, отдадите нам своего неадеквата? Не бесплатно, конечно.
На стол перед начальником убежища лег внушительных размеров мешок. С наигранной ленцой перебрав содержимое, мужчина протянул гостям ладонь.
- Так и быть, по рукам. Но договариваться сами будете. Мне шкура дорога.
- Разберемся какнибудь, - ответил Гусар, поднимаясь. - Показывай, где берлога твоего охотника.
На лицо мужчины выплыла ехидная улыбка.
- А она вам без надобности. Все равно на территории бомбаря он практически ни с кем не разговаривает. Вик сейчас на вылазке. Должен вернуться с минуты на минуту. Так что советую поймать его у гермы, снаружи. В противном случае разговора не получится. Давайте я вас провожу, а то заблудитесь в наших катакомбах.
Начальник убежища вышел изза стола, явив миру старые разбитые туфли. Распахнув дверь кабинета, вытянул руку, корректно и ненавязчиво предлагая гостям выметаться. Первым, хмыкнув, вышел интеллигент. За ним, чуть приотстав, - Гусар и сам начальник. Поняв несложную мимику компаньона, Лесник ушел еще на несколько метров вперед, предоставляя мужчинами возможность поговорить приватно.
- Слушай, Ермол. Как там обстановка с караванами? Чтото они последнее время вне графика ходят. Проблемы какие? - шепотом обратился мужчина.
- Да мэр это все, - капитан скривился так, будто птер нагадил ему точнехонько на хромовые сапоги. - Он какимто образом разузнал, что раз в месяц из его гарнизона бесследно исчезает группа одних и тех же бойцов. Теперь ходит весь такой подозрительный, разнюхивает. Парней моих вызвал на разговор по душам, после которого они бесследно пропали на несколько дней. Вернувшись, напоминали куски кровоточащего и ноющего фарша, а не элитных штурмовиков. Приходится обучать новых ребят и быть осторожней.
- Мда, неприятная ситуация, - задумчиво протянул Натанович. - А может, рассказать ему? Половину проблем можно будет смело вычеркнуть.
- Иван. Это не моя и не твоя тайна, а дело Ярчука. Ему и решать. И давай закроем тему. Лучше расскажи, что у вас с Общинными.
- Да все как обычно. Что им сделается, если они даже нашествие орды Шеки, считай, и не заметили? - он раздраженно махнул рукой. - Сидят себе в своем периметре и вовсю эксплуатируют имеющийся живой материал. Мы им на глаза тоже стараемся не показываться.
- И что, так и не собрались помочь заключенным? - Ермолов остановился, схватив за локоть Натановича и глядя на него исподлобья. Лесник сделал вид, что не заметил остановки спутников, и прошел дальше.
- Ермол, тебе же прекрасно известна обстановка в убежище. У меня молодых ребят от силы десяток наберется. Остальные - старики, инвалиды и пьяницы. Ну, еще бабы. Куда мне с таким воинством хорошо укрепленный объект осаждать? И им не поможем, и сами залетим по самые яйца, - он вырвал руку из хватки капитана и продолжил путь.
В конце коридора уже виднелся небольшой костерок, освещавший предбанник внутренних гермоворот.
- К тому же это их проблемы. И я не обязан в них вмешиваться. Там этих рабов знаешь сколько? Раза в два больше населения моего бомбаря. Взбунтовались бы, глядишь, и удалось свергнуть угнетателей.
- Трус ты, Ванечка. И слабость свою сладкими речами прикрываешь, - глухо буркнул в ответ капитан.
- Я бы назвал себя реалистом. Звучит приятнее.
Начальник убежища подошел к вытянувшимся в приветствии
дозорным. Давешнего старичка на посту уже не было. Видимо, его сменил другой представитель местной фауны, мало чем отличавшийся от предыдущего.
- Ну что, господа, - Иван Натанович чуть повысил голос, в театральном жесте разводя руки. - Вот мы и пришли. Удачных переговоров, а я вернусь в кабинет. Работы по горло.
Обменявшись рукопожатиями с гостями, он неспешным шагом удалился.
- Какая у него там работа? - тихо спросил напарника Лесник, поднимаясь к внешней герме.
- Главная его работа - протирание штанов, - раздраженно проскрипел Гусар. - Крыса он. Забудь.
ГЛАВА 2. TОТ, КТО НЕ ЛЮБИТ ЛГАТЬ
Гермоворота с грохотом опустились. Щелкнули затворы, наглухо закупоривая убежище. Поднявшись по короткой лестнице, бойцы оказались на свежем воздухе. Некоторое время они молча наслаждались пусть и временной, но всетаки свободой от затхлых помещений. Глазам их открылась умиротворяющая картина пост - апокалицтической природы, несмело вступившей в раннюю весну: расцветающее теплыми тонами закатное небо, подмигивающая сквозь чуть подтаявший снег промерзшая земля, далекий крик неизвестного животного. С молчаливого согласия респираторы решили не надевать - согласно показаниям приборов, местность была относительно чистой.
Вдалеке, в районе ветхой железной дороги, появилась невысокая черная фигура.
- Посмотрика, Николай, это не наш клиент там маячит? - Ермолов кивнул в сторону приближающегося человека.
- Наш. В общем, говорить буду я, согласен? Не то ты в самом начале переговоров в драку полезешь.
- Да ладно, ладно. Разговаривай, переговорщик, - капитан улыбнулся и легонько толкнул интеллигента кулаком в плечо.
- Полегче, бугай, переломишь, - больше шутливо, чем действительно недовольно ответил Лесник. - И еще, - он понизил го - лос: - Я тебя умоляю, что бы ни случилось, держи в узде своих орлов. Охотник нужен живым, и за его изрешеченную тушку нас с тобой по головке не погладят…
- Понял, не дурак, - Гусар окинул взглядом свое рассредоточившееся по местности согласно боевому расписанию маленькое войско, удовлетворенно хмыкнул: - Бойцы. Всем подойти ко мне.
Солдатики собрались вокруг командира, подобно верным псам, готовые внимать каждому его слову. Не забывая при этом сканировать пространство в поисках возможной опасности.
- Предупреждаю, клиент шуганый. Местами неадекватный. Потому без моего приказа огонь не открывать, даже если он вас резать живьем начнет. Поняли?
- Есть, - взвился в воздух слаженный ответ десятка луженых глоток.
- Есть на жопе шерсть, - буркнул капитан, пряча в усы довольную улыбку.
Медленным, пружинистым шагом охотник приближался к двери убежища. Еще на подходе он заметил непривычное скопление народа у гермы. Причем не абы какого, а явно вооруженный боевой отряд. «Общинники до нас добрались, что ли? Хотя нет, чтото подсказывает, что это по мою душу», - с подобными мыслями он прошел мимо солдат к спуску в бомбарь. Точнее, попытался пройти. Его остановил оклик:
- Погоди, Вик. Поговорить надо.
Охотник развернулся на голос, стащил с лица намордник респиратора и вперил тяжелый взгляд в незнакомца. Высокий мужчина, гдето под метр восемьдесят с лишним, черные с легкой проседью длинные волосы аккуратно зачесаны в хвост. Острые, буквально сканирующие карие глаза и тонкие черты лица, на котором в честь близости убежища не было ни респиратора, ни противогаза. Он казался Вику смутно знакомым.
- Говори, - глухой ответ походил на рычание дикого зверя.
- Мы прибыли за тобой из Полярных Зорь. Ты нам нужен для дела невероятной важности. У тебя есть шанс…
- Короче, - скрежет металла в голосе.
- У нас на руках есть то, что может вернуть остатки человечества под солнце, - интеллигент выдержал театральную паузу, ожидая реакции.
- Продолжай, - раздраженно буркнул охотник. Однако в его тусклых глазах начал зарождаться интерес.
- Вот в том чемоданчике, - мужчина махнул в сторону одного из бойцов, - вакцина, повышающая сопротивляемость организма радиации. Но ее очень мало, а для синтезирования в промышленных масштабах у нас в Полярных Зорях недостаточно оборудования. Однако, - очередная пауза заставила Вика скрипнуть зубами. - Однако, согласно полученной нами информации, все необходимое есть в Москве.
- Охрененно познавательно. А я тут при чем?
Лесник подошел к охотнику и, положив руку ему на плечо, доверительным тоном продолжил:
- Иван Натанович заверил нас, что ты потрясающе разбираешься в животных. Ходит слух, будто ты даже умеешь с ними разговаривать и приручать, за что некоторые кличут тебя Демонологом.
- Руки, - прорычал Вик, скидывая с себя панибратские объятия.
- Собственно, в этом качестве ты нам и требуешься. До Москвы путь неблизкий, нам необходима подстраховка, - ничуть не обескураженный подобным поведением, мужчина лучезарно улыбнулся на удивление ровными и здоровыми зубами. - Так что думаешь?
- Доказательства.
- Пожалуйста, пожалуйста. Убедись, как говорится, воочию.
С этими словами Лесник подошел к одному из бойцов, забрал у него чемоданчик и открыл. Заглянув внутрь, Вик поморщился от резкого запаха медикаментов, всколыхнувшего, казалось, давно забытые неприятные воспоминания. В боксе ровными рядками в объятиях надежных фиксаторов покоились восемь тонких, длинных пробирок с колышущейся мутно - серого цвета жидкостью. Он перевел взгляд на лицо интеллигента и некоторое время молчал, будто пытаясь запомнить каждую точеную черточку. Едва заметно кивнув собственным мыслям, Вик развернулся к мужчине спиной и сделал шаг к входу в убежище.
ЗБ
- Не интересует, - глухо бросил он.
- Но… - начал было опешивший Лесник.
Ермолов положил руку на плечо компаньона и сжал.
- Дубль два. Моя очередь, - коротко шепнул капитан и продолжил достаточно громко, чтобы Вик его услышал: - Эй, охотник! А как сейчас пневмония народными средствами лечится?
Парень едва заметно вздрогнул и остановился. Медленно, будто неохотно, повернул голову и глянул на Ермолова через плечо.
- В смысле?
- В прямом. Я спрашиваю, как детская пневмония травками да наговорами лечится? - капитан в нарочито расслабленном жесте зацепился большими пальцами за отполированную пряжку ремня.
Охотник отвернулся и опустил голову.
- Лучше, чем совсем никак.
- А что, если я скажу тебе, что мальца можно вылечить? Традиционным способом, - Ермолов достал из подсумка картонную коробочку и легонько тряхнул.
Покоящиеся внутри блистеры таблеток едва слышно зашуршали. Будто уловив этот «зов», Вик резко развернулся. Капитан перекинул упаковку в другую руку и хмыкнул. Шрамы, вспахавшие его лицо, преобразили улыбку в оскал.
- Да - да, антибиотики. В вашем клоповнике таких нет и не будет. Давно все аптеки повыбрали. Забавно, правда? - Ермолов вытянул руку, будто пытаясь рассмотреть плотную коробочку на просвет. - После войны остатки людей чаще убивают не заканчивающиеся патроны или мутировавшие твари, а отсутствие вот этих маленьких друзей.
Охотник смотрел на мужчину исподлобья, сжимая кулаки.
- Цена? - буквально рыкнул он.
- Все та же - ты идешь с нами в роли проводника. Никаких подстав, все по - честному - баш на баш.
Ткань маски - балаклавы на лице охотника натянулась, обозначив контур улыбки.
- То есть ты. Предлагаешь мне. Добровольно стать твоей шлюхой? - слова парня лязгали металлом. - Продать свою жизнь в обмен на ребенка? Не моего ребенка. И ты думаешь, я соглашусь?
- Смирись, Виктор. Ты уже согласился. Иначе почему ты все еще стоишь здесь? - Ермолов кинул упаковку парню.
Пролетев по небольшой параболе, коробочка, зашелестев таблетками, упокоилась в крепкой хватке охотника.
- И да, я всего лишь предложил разменять твое никчемное существование на жизнь младенца. У которого, может быть, - только «может быть», но все же, - иная судьба.
Вик сжимал бесценные по нынешним меркам антибиотики. Картон в его руке начал сминаться, и казалось, что сейчас охотник просто швырнет упаковку на землю, затопчет окованным «берцем» и, плюнув сверху, молча скроется в темноте убежища. В ставшей привычной для человека тьме.
Не швырнул, не растоптал.
- Ладно, - прошелестел Вик, пряча таблетки в рюкзаке. - Ладно!
- Отлично, тогда… - начал было Ермолов, разворачиваясь к своим бойцам.
- Но у меня есть условия, - сложив руки на груди, охотник упрямо посмотрел в глаза нахмурившемуся капитану. - Первое: я не подчиняюсь. Точка. Если я - проводник, это не я иду с вами, а вы идете за мной. Скажу бежать, вы побежите. Залечь - моментально прикинетесь трупами. Без вариантов.
- А второе? - спросил Ермолов, жестом останавливая набычившихся было бойцов.
- Второе проще, - Вик окинул более внимательным взглядом отряд. Когда его льдистые зеленые глаза останавливались на комто, объект изучения вздрагивал, как от холодного душа. - Этот, этот и этот, - он указал на трех бойцов, внешне ничем толком от остальных не отличавшихся. - Должны сегодня же отправиться обратно в свои Зори.
- С какой это стати, - проскрипел капитан. - Все они прошли самую жесткую подготовку. Проверены в боевых условиях, как против мутантов, так и против людей. Если они с поставленной задачей не справятся, никто не справится.
- Твои ребята дальше Кеми заходили? - охотник перевел взгляд на мужчину. - Хотя что я спрашиваю. Ответ очевиден, - он махнул рукой в сторону дороги, уходящей из города. - Буквально в пятнадцати, плюс - минус, километрах отсюда находится славная деревенька Вочаж. Первое серьезное препятствие. Так вот, эти трое его не пройдут.
- А я повторяю, мои парни справятся с любыми проблемами! - угрожающе повысил голос капитан, сжимая кулаки.
- Мне лучше знать. Хотя, если ты хочешь выписать им три билета на встречу с Костлявой, без права на помилование, - дело твое. И ладно, если они сами сдохнут. Так ведь весь отряд могут положить.
- Виктор, прошу тебя, объяснись. Право слово, мы не совсем тебя понимаем, - протянул молчавший доселе Лесник.
- Нечего понимать. Твари, поселившиеся в Вочаже, питаются страхом. И эти трое для банши - лакомые кусочки. Они не просто боятся, они страхом больны.
- Что за чушь? - хохотнул один из «претендентов на вылет», наводя автомат на охотника «от бедра», как герой дешевого боевика прошлого. - Может, тебе прямо сейчас показать, насколько я боюсь?
- Прокопенко, отставить!
- И что ты сделаешь? - даже подшлемник не мог скрыть хищной, звериной улыбки на лице Вика. - Выстрелишь?
Мгновение, одно смазанное для взглядов движение, как росчерк черной краски по грязно - белому полотну подтаявшего снега, и охотник уже стоял вплотную к бойцу, прижимая автомат плашмя к его груди. Серьезная разница в росте совсем не мешала Вику смотреть на солдата сверху вниз.
- Я вижу твою гнилую душонку насквозь, - едва слышно прошептал парень. - Я знаю, кто ты на самом деле.
Колючий изумрудный взгляд казался опасней приставленного ко лбу огнестрела. Чуть расширенные от сдерживаемой ярости зрачки и зарождающийся вихрь серебристых искорок манили, унося разум бойца в омут беспамятства.
Солдат стоял посреди безлюдной улицы. Чистенькие дома с наглухо зашторенными окнами, подметенные тротуары без малейшего следа мусора, высокие раскидистые деревья, усыпанные по - весенне - му сочными резными листочками. В конце улицы виднелась цветущая сирень, сплошь покрытая нежными бело - фиолетовыми бутонами. Этот город, без названия, без отличительных черт, мог оказаться любым населенным пунктом из прошлого. Если бы был живым. Но он мертв. Его небо, затянутое серебристо - стальными тучами с медленно пульсирующими, подобно человеческому сердцу, всполохами света, не дарило тепла. Давящая, вязкая тишина мешала сделать новый вздох. Душа рвалась прочь из тела, стонала от невыносимой тоски. Просила. Умоляла.
Короткий порыв безвкусного холодного ветра сорвал с сирени маленький бутон и на ласковых ладонях донес его до парня. Боец поймал это чудо и поднес к губам. Ни запаха, ни нежности лепестков. Тонкая бумага, притворяющаяся живым цветком.
Краем глаза он заметил движение за спиной и рывком развернулся, выставляя перед собой автомат. Легкое теплое дыхание коснулось его затылка, новый всполох ветра донес едва уловимые нотки лаванды. Тихий шепот, воспринимаемый не слухом, а всем дрожащим существом, нежным касанием проник в разум.
- Я знаю, что ты скрываешь… - бесплотный бесполый голос, вмещающий в себя весь спектр возможных эмоций и бесчувственный, механический одновременно.
- Кто здесь?! - солдат вновь развернулся, но за спиной его ожидали лишь безмолвные улицы мертвого города, потерявшегося в «нигде» и «никогда».
Тень под его ногами дернулась, на ее голове прорезалась сквозная щель карикатурной улыбки. С едва заметным шелестом она удлинилась до горизонта. Заметив это, парень, вскрикнув, рванул ближе к тротуару. Механически хохотнув, тень с влажным шлепком отделилась от его ног и скрылась в ближайшем доме.
- Ты настолько труслив, что боишься даже своей тени… - этот голос ввинчивался в уши, дробился, отражаясь от стенок черепной коробки, и давил, сминал, крушил.
Его затылка вновь коснулось чтото холодное, чуть шершавое. Будто неведомая тварь решила попробовать, каков он на вкус.
- Выходи! - взвизгнул парень, крутясь вокруг своей оси и выце - ливая подрагивающим автоматом то асфальт, то дом напротив.
Всего на мгновение ему показалось, что в оконном проеме он увидел нечто белое. Картина въелась в сознание бойца: изпод расплывшихся в улыбке бледных губ показались звериные клыки.
Подрагивающий палец тут же нажал на гашетку. Но вместо выстрела раздался хруст ломаемых костей, и тело парня буквально взорвалось фонтанами крови, бьющей, казалось, из каждой поры…
По округе разнесся грохот выстрела, спугнув с ближайшего корявого деревца обычных на первый взгляд ворон. И как финальный аккорд, раздался истошный крик боли. Боец отпустил автомат и, обеими руками зажимая кровоточащее разорванное ухо, упал на колени. Охотник стоял уже в нескольких шагах от него, с тихим шипением прижимая к груди едва заметно парящую в холодном воздухе ладонь. Глаза его были закрыты. За внутренней стороной век парень видел умопомрачительное переплетение тончайших силовых нитей своего тела. По ним толчками, в унисон с биением сердца, текла жизнь. Вот и почерневший узелок обожженной о ствол автомата ладони. Глубоко в груди, за решеткой из ребер, начал скапливаться сгусток энергии. Спустившись по руке, он вызвал под кожей легкое, даже приятное покалывание. Жжение в ладони почти сразу сошло на нет. Открыв глаза, Вик отнял руку от груди. Корочка на ожоге уже начала отваливаться, а под ней показалась нежная розовая кожица.
Заживление заняло всего мгновение, впрочем, достаточное для того, чтобы отряд отреагировал на выстрел. Командир, едва повысив голос, отдавал приказы вскинувшим было оружие бойцам. Медик метнулся к скулящему раненому. Вик все еще видел дрожащие факелы эмоций людей: малиновые и рыжие всполохи - злость капитана и солдат; зеленоватые - любопытство интеллигентного мужчины. И серые, вяжущие язычки - страх.
Вдруг разум его забил тревогу, на грани сознания появились невероятно быстро приближающиеся красные точки опасности. Рывком кидая тело в боевой транс, Вик ушел в сторону, пропуская мимо короткую очередь одного из двух оставшихся кандидатов на вылет. Дальнейшее разбазаривание боеприпасов остановил капитан, четким мощным ударом в висок отправив парня в нокаут. Охотник примирительно поднял руки.
- Успокойтесь, истерички, - тихо проговорил он.
- Под трибунал обоих, - глухо рыкнул Ермолов напарнику стрелявшего парня и продолжил, уже обращаясь к охотнику: - Какого хрена ты творишь, малец?
- Своего бойца спроси, когда визжать перестанет, - ответил Вик, скрещивая руки на груди. - Почему он дослал патрон? Может, всегда хочет стрелять первым, потому что боится?
Капитан молчал, сжимая кулаки. Как ни хотелось признавать, но охотник был прав. И даже если забыть о страхе, - эти трое были готовы стрелять в обход приказа. И как он сам раньше не заметил?
- Я тебя понял, - едва не выплюнул Ермолов. - Они остаются. И с первым же караваном отправятся домой.
- Раз организационные вопросы решили… - охотник спокойным шагом направился к спуску в бомбарь. - Готовьтесь. Выходим на рассвете.
Молчаливо наблюдавший за происходящим Лесник, проводив взглядом скрывшуюся в голодном жерле тоннеля фигуру, тихо обратился к капитану.
- Какой боец, ты оценил? Сила, мощь. Он даже от пуль увернулся играючи. Потрясающая работа. Настоящий цепной пес войны.
- Угу, оценил, - вытолкнул капитан сквозь зубы.
* * *
Теплый тусклый свет масляной лампы - вонючки, одиноко стоящей на покосившемся от времени железном столике, вырывал из объятий вечной темноты крохотную каморку. Нехитрая обстановка состояла из старой двухъярусной кровати, того самого столика, деревянной колыбели и вбитых в стену гвоздей, заменявших гардероб. Тем не менее, эта маленькая бетонная коробка была вместилищем самого дорогого, что осталось в убитом, растерзанном мире. В ней жили люди, которых связывали нежность, забота и, возможно, любовь. Если этим грубым изъезженным словом можно назвать то трепетное, несмелое, едва уловимое, но всепоглощающее чувство, теплящееся в их сердцах.
Только вот сегодня даже пыхтящая от натуги лампа не могла разогнать сгустившуюся, подобно грозовым тучам, грусть. Ольга сидела на кровати, прижимая к себе младенца. Охотник бродил из угла в угол, проверяя снаряжение.
- Опять уходишь? - прошептала девушка.
Здесь они всегда общались только шепотом. Не столько изза ребенка, сколько изза до безобразия тонких стен.
- Угу.
- Но ты ведь только из рейда, - серые глаза ее потемнели, как подтаявший весенний снег. В уголках уже начала собираться влага.
- Так надо, малыш.
- У тебя всегда так надо! Я уже слышала, что случилось наверху. И о твоем поступке, и о цели похода. Ты собираешься с ними в Москву! - девушка сжала младенца чуть крепче, чем следовало, на что он ответил ей обиженным хныканьем. - А ведь эти люди ничего тебе не рассказали! Просто наговорили бессвязной чуши, помахали перед носом таблетками, и ты… ты…
- Оль, не кричи, перед соседями неудобно. И дай мне ребенка, - Вик вытянул руки в просящем жесте.
Когда малыш вновь утих, Ольга наконец услышала ответ.
- Я не могу этого объяснить. Просто знаю: они не врут. Да, не говорят всего, но в основном честны. Этот рейд - шанс. Для меня, для тебя, для малыша… Шанс на будущее. Шанс иметь это будущее… - Вик аккуратно уложил мальчика в колыбель. - К тому же - ты меня знаешь, я не могу по - другому.
- Знаю, только от этого не легче, - по щекам девушки пролегли маленькие соленые реки.
Охотник присел на кровать рядом с Ольгой и сжал в теплых ладонях ее хрупкую ручку с привычно холодными тоненькими пальчиками. Она не поворачивала головы, уставившись в стену тускнеющим под напором приближающегося одиночества взглядом.
- Ты сможешь выполнить задание? - едва слышный шепот, едва уловимые движения пухлых губ.
- Я сделаю все возможное и даже больше. Если понадобится, я поднимусь до небес и переверну горизонт. Ты же меня знаешь, - легкая, полная нежности, улыбка.
- Ты сможешь вернуться?
Вик поднялся с кровати, отпустил ее ладошку, провел рукой по такому родному лицу, стирая слезы. Подхватил рюкзак и, накинув лямку на одно плечо, подошел к двери. Взялся за ручку.
- Оль, не ходи меня провожать. Валерка, конечно, только уснул, но может проголодаться в любой момент. Проснется, начнет тренироваться в оперном пении. Бабуська изза стенки тебя потом живьем за бессонную ночь съест. Останься лучше с ним, хорошо?
- Ты сможешь вернуться ко мне? - вновь повторила девушка, будто пропустив все мимо ушей.
Не говоря больше ни слова, охотник вышел из каморки. Уже в коридоре его догнал истошный, срывающийся крик. И тоненький плач вновь проснувшегося ребенка.
- Ну почему ты не можешь просто соврать?!
- Потому, что я не умею… так… - тихий шепот трепетной пичугой взвился под потолок пустынного коридора, затерялся в переплетении труб и проводов, оставив после себя легкий привкус горечи на губах.
* * *
В полной боевой готовности, хотя и немного хмурые от недосыпа, бойцы во главе с Ермоловым и Лесником спокойно ожидали Вика у гермоворот. Вскоре появился и он. Выйдя на поверхность и набрав полные легкие прохладного предрассветного воздуха, охотник проделал несколько упражнений, разминая тело. Попутно поигрался с энерготоками, заставив кровь быстрее течь по жилам.
- Мы не успели вчера представиться, - обратился к нему интеллигент. - Я - Николай Львович, можно просто Лесник. Тот белобрысый усач - капитан Ермолов, или Гусар. Остальных ребят пусть он сам тебе представит…
- Советую и вам немного размяться перед утренней пробежкой. Вочаж необходимо пройти до зенита. Иначе ничем хорошим дело не закончится. Побрататься по дороге успеем, - Вик немного попрыгал, проверяя, не гремит ли рюкзак и насколько прочно он сидит на спине. Удовлетворенно кивнув собственным мыслям, охотник пробежался взглядом по лицам всех собравшихся.
- Ну, ни пуха, - и двинулся вперед легкой трусцой, задавая темп остальным.
ГЛАВА 3. СВОЙ СРЕДИ ЧУЖИХ
Андрей задумчиво рассматривал маячившую впереди темную фигуру. Выработанные годами муштры инстинкты стрелка разведки тянули его занять привычное место чуть впереди отряда. Однако четкий приказ командира - «следовать за проводником» - и новая должность снайпера такой свободы действий не давали. Вот и оставалось парню лишь буравить спину этого странноватого типа хмурым взглядом, размеренной рысцой топая в основной группе.
- Наградил же нас Бог попутчиком! У меня от него мурашки по коже, - бурчал рядом Кирилл.
Андрей лишь коротко кивнул. И дело даже не в том, что разговаривал он редко и с неохотой, за что и позывной ему дали соответствующий - Сом. Просто напарник всегда трещал без остановки, частенько получая нагоняи от прапора. А если ему еще и отвечать - все, пиши пропало. Насмерть заговорит.
Хотя в чемто Кирилл всетаки прав. Мурашек, правда, Андрей у себя не наблюдал, а вот внутреннее напряжение, надежно поселившееся гдето за грудной клеткой после первой встречи с охотником, явно присутствовало. От одного взгляда этих льдистых глаз, казалось, выворачивающих тебя наизнанку, засосало под ложечкой. Но не опасностью веяло от охотника. Чемто до боли знакомым, общим. И оттого становилось еще более не по себе.
ЧБ
До сего момента бодро бегущий впереди Вик резко остановился, жестом заставляя последовать своему примеру весь отряд. Присел, касаясь рукой земли, ожидая чегото.
- Что он там химичит? - тихо спросил Кирилл, получив в ответ лишь пожатие плечами.
Словно услышав шепчущихся, что с такого расстояния казалось невозможным, Вик резко развернулся, прижимая указательный палец к губам. После чего встал и скользящим бесшумным шагом, будто и не касаясь земли вовсе, направился к отряду.
- Значит так, братцы - кролики, - едва слышно проговорил он, подойдя вплотную. Впрочем, услышали его все. - Сейчас гуськом по моим следам. И чтоб ни звука, даже не дышите. Все вопросы потом. Кто хрустнет веткой, камнем или просто шумно засопит, - собственноручно прирежу.
Кирилл открыл было рот, дабы направить поток негодования в спину удаляющегося в направлении корявых придорожных кустов Вика.
- Чтото подсказывает мне, Балалайка, - спорить не стоит, - прапорщик и, по совместительству, тяжелое вооружение, успокаивающе похлопал паренька по плечу, заставив его уподобиться рыбе, беззвучно открывающей и закрывающей рот. - Разве ты сам ничего не заметил?
- Заметил что? - прошептал Кирилл. - Тихо.
- Разведчик, твою медь, - пробормотал прапор, двигаясь за охотником. - В томто все и дело…
Вик тем временем уже углубился в заросли деревьев, ведя отряд одному ему известной тропой, - если путь, по которому шли солдаты, можно было так назвать. Местность казалась нетронутой. Появляющиеся в совершенно неожиданных местах ветки цеплялись за одежду, оружие, царапали лица. Выступающие изпод земли корни, как будто нарочно, подставляли горбы под подошвы армейских ботинок, заставляя парней тихо материться.
В очередной раз ловко увернувшись от лапы корявого деревца, так и норовившей вцепиться в лицо, Андрей замер, во все глаза рассматривая открывшуюся картину. Отряд остановился на краю небольшой, но довольно живописной полянки. Привычная невзрачная растительность здесь уступала место более богатым собратьям. Несмотря на раннюю весну, деревья, глухой стеной окружившие опушку, уже успели приобрести красочные наряды из сочной молодой листвы. Промозглый ветер путался в их кронах, заставляя листочки трепетно шептаться, создавая иллюзию дыхания. Высокие травы, не успевшие еще расцвести бурным цветом, нежно тянулись к деревянной фигуре, возвышавшейся в центре поляны. Рядом с ней, опустив голову, стоял охотник, прижимая ладонь к искусной резьбе, изображавшей поток растрепанных ветром шелковых волос. Чтото странное было в рукотворном идоле, в самом этом необычном месте. Будто измученная человеческими деяниями природа здесь отдыхала. В немом благоговении мир склонялся к вырезанной из цельного дерева женщине. Тоненькая фигурка неизвестной красавицы сидела в травах, по - детски поджав под себя ножки. От
абсолютной наготы ее отделяла лишь волна длинных волос, прикрывающая небольшую грудь и низ живота. Стекая по хрупкому стану, волосы сливались с землей, будто соединяя разные сущности: низменную человеческую - и великую, вечную и непреклонную природную.
Бойцы молчали, - даже не в меру говорливый Кирилл. Любой звук, кроме пения ветра и шепота листвы, казался кощунством.
- Заканчиваем одупляться, - хрипловатый командный голос Вика вдребезги разбил хрусталь благоговейной тишины. - Все в центр поляны. Зарылись в траву и прикинулись бревнами, если не хотите кормить местную живность. А то у нас голодные и не слишком дружелюбные посетители.
Развернувшись к отряду, охотник подал пример остальным и первым залег в высокую траву. Впрочем, сообщение о нежданных гостях было излишним. Даже глухой на оба уха не смог бы не заметить мерный гул, топот и хруст ломающихся веток, доносившиеся со стороны дороги. Дождавшись короткого кивка Ермолова, подтверждавшего приказ, бойцы рухнули в траву вокруг статуи.
- Не сочти за грубость и недоверие… - тихонько прошептал Николай, подползая к охотнику. - Но тебе не кажется, что трава - слишком ненадежное прикрытие от зверья? Запах, да и наследили мы…
- Ты, главное, пасть закрой, - пробормотал Вик, кинув быстрый взгляд через плечо на статую. - Прикроют нас. А нет - не судьба, значит.
Тем временем в ближних кустах особенно громко захрустели под тяжелыми тушами ветки, и на полянку выскочили первые твари. Огромные нескладные болотного цвета тела упирались в землю непропорционально тонкими четырехпалыми лапами. Безглазые головы исследовали пространство маленькими, едва ли не кукольными, влажными кнопочками - носами, беззвучно открывая и закрывая снаряженные внушительными зубами пасти. Тупо потоптавшись на месте, они будто обменялись неслышимыми человеческому уху репликами и двинулись дальше. Пару минут спустя поляна буквально кишела уродливыми созданиями. Стонала земля, орошая их лапы слезами сминаемых, раздираемых трав; плакали деревья, осыпая сгорбленные спины сбитыми с ветвей листьями. Но сами мутанты проходили молча: ни рыка, ни писка не вырвалось из их хищных глоток. Вскоре поток этой исковерканной, нереальной живности иссяк, оставив за собой приличных размеров просеку, пропаханную когтями.
- Фьюх, пронесло! А я уж думал все, привет! - радостно выдал Кирилл, поднимаясь. - А ничего себе мутанти…
- Заткнись, сука! - рыкнул Вик, с силой дергая болтуна вниз.
Не успел. Одновременно с рывком охотника на поляну выскочили последние две твари. То ли отстали от общей толпы, закусив по дороге собратьями поменьше, то ли были вполне осознанным арьергардом, - роли это уже не играло. Отсутствие глаз и видимых органов слуха не помешало им заметить горлопана, - как и кинувшегося к нему охотника. Зарычав, хищники синхронно развернулись к залегшей в траве группе и, подняв зады, зарылись задними лапами в землю, готовясь к прыжку.
Андрей видел, как напрягся командир, как схватились за оружие сослуживцы, как сжался в жалобный комок Лесник. Но атаковать без приказа отряд не решался, а Ермолов медлил. Слишком близок был шум основной толпы монстров. Один выстрел, и вся округа сбежится на потеху. За столько лет хищная живность научилась несложному правилу: там, где грохочет рукотворный гром, есть двуногие; двуногие - еда. Сом провел рукой по бедру, коротким щелчком открывая кобуру до поры покоящегося пистолета, обхватил пальцами рукоять. В ближнем бою с ним сподручнее, чем с громоздкой снайперкой.
Тем временем охотник вел себя все более и более нелогично. Резко развернувшись к готовящимся к атаке тварям, парень, не сводя с них глаз, опустился на четвереньки и прогнул спину. Ошалевшие от подобного поведения хищники по - птичьи наклонили головы набок и оскалились. Вик зеркально отразил их маневры. Потупив морду, одна из тварей както боком подобралась к нему и, потыкавшись носом в щеку, к всеобщему удивлению, лизнула подшлемник. Охотник, в свою очередь, потоптался на коленях, мотнул задом и дернул головой в сторону ушедшей толпы, как бы приглашая животных следовать за основной группой. Совершенно по - человечески кивнув, монстр толкнул боком парня и за пару прыжков скрылся в кустах. Вторая же тварь задержалась, лишний раз втянув носом воздух. Но через мгновение последовала примеру более расторопного товарища.
Шли минуты; ничего не понимающие бойцы все так же лежали в траве, не сводя изумленных глаз с Вика. Уверенность в том, что он - обычный человек, пошатнувшаяся еще после инцидента на пороге убежища, разлетелась вдребезги. Теперь сгорбленная фигура вселяла иррациональный страх. Самые впечатлительные до побелевших костяшек вцепились в оружие. Андрей лишь быстро проигрывал в уме поведение парня. Странно, конечно, но оставалось ощущение, будто тот внезапно оброс шерстью, стал такой же тварью, как и их гости, и общался с мутантами на зверином языке. Необычно, но качеството вполне полезное. Неизвестно еще, чем могла закончиться стрельба.
И тут Вик поднялся, наконец, на ноги. Повел плечами, будто сбрасывая звериную шкуру, развернулся и вихляющим от слабости шагом побрел к стоящему столбом Кириллу. Всеобщее оцепенение спало, и бойцы повскакивали с влажной земли, наставив на него все, что умело стрелять. Не обращая ни на кого внимания, охотник шел к болтуну. Его горящие ледяным огнем глаза, заливаемые выступившим от напряжения потом, не обещали ничего хорошего. Резким движением высвободив один из клинков, Вик свободной рукой прижал Кирилла к тотему.
- Скажи хоть одну причину не убивать тебя, дерьма кусок. Хоть одну! - глухо прорычал он прямо в лицо, прижимая мачете к бешено бьющейся жилке на шее парня.
Под лезвием выступила капелька крови.
- Я, я не…
Медвежья ладонь сжала локоть охотника.
- Успокойся, змееуст хренов, - пробасил прапорщик, отводя руку с зажатым клинком от слабо блеющего болтуна. - Дурак он и балабол, но за такое не убивают. У нас не убивают.
Взглянув на Чугуна и окинув взглядом напряженных бойцов с направленными в его сторону стволами, Вик все же отпустил парня, наградив увесистым пинком под правое колено.
- Еще хоть раз… - прошипел он в полные ужаса глаза и продолжил, обращаясь уже к прапору: - Такие долго не живут.
Вернув мачете в ножны, охотник отошел в сторонку, одернул какието ремешки на бронике и рюкзаке и уставился в небо, прикидывая чтото в уме. За спиной послышались команды старших, быстро и действенно приводящие группу в боевую готовность. Где словами, а где и пинками прапорщик вернул бойцам потерянный боевой дух и бодро отозвался:
- Командир, группа готова.
- Тогда двигаемся дальше в темпе вальса. Времени у нас почти нет, - ответил вместо Ермолова Вик и потрусил вперед, вызвав очередной зубовный скрежет со стороны капитана.
Через пару шагов его неожиданно догнал Лесник.
- А что ты такое со зверушкамито учудил? - задумчиво спросил он.
- Сказал, что я свой, - буркнул Вик и ускорил бег, мигом оторвавшись от застывшего с распахнутыми глазами интеллигента.
* * *
Дорога размеренной полосой вилась вдаль, теряясь среди остовов еще голых деревьев. Странное дело, но чем дальше от города, тем более безжизненной казалась местность. Растительность бездушными скелетами обступала разбереженный временем и непогодой асфальт. Изредка сквозь трупы деревьев проглядывался скалистый берег черной, смоляной реки. Когдато этот край был прекрасен, полон света, надежд на новую жизнь. Теперь же объятия его были холодными, как сама смерть. Больно… тем, кто жил здесь До, это было слишком больно.
Иногда деревья расцепляли костяные ветки, чтоб явить взору мертвые городки. Пустые бетонные коробки совдеповских построек с грустью и упреком смотрели на виновников их одиночества. Узкие улочки забрала в полноправные владения жухлая трава, еще придавленная грязным талым снегом.
- Вик, - вдруг отозвался бегущий чуть впереди основного отряда Сом. - А эти города… Здесь есть люди?
Охотник в непонятном жесте дернул плечом. Но всетаки ответил, хоть и с запозданием:
- Нет… Всех, кто здесь жил, больше нет… Мы топчемся по их костям.
И вправду, около заброшенных городков дорога особенно сильно была припорошена маслянистой, липнущей к «берцам» пылью.
- В смысле?
- В смысле - мы идем сейчас по их пеплу… этих людей пожрал огонь.
Андрей вздрогнул и по - новому взглянул на асфальт под ногами. Осознавать, что вот так просто топчешься по чужим жизням… Сотням чужих жизней… Не столько страшно, сколько неправильно, ирреально. Но так уж заведено испокон веков: выживает сильнейший. Или наиболее везучий.
Многие караванщики из тех, что заходили в Полярные Зори, вместе с необходимыми вещами и забавными безделушками приносили истории из мест, которые посетили. Ребятня, бывало, часами заседала у костров, внимая каждому слову странников. Вот от нихто тогда еще маленький Андрей и услышал поверье нового мира. Караванщики говорили: хоть их родному краю и досталось сполна, но в сравнении с тем, что сталось с центральной областью, можно сказать, повезло отделаться легким испугом. Небеса Карелии защищал Северный противоракетный щит. И пусть сработал он не в полную силу, пусть в системе обнаружиласьтаки брешь, но именно ему удалось спасти многие поселения, в том числе и сами Полярные Зори. И все же ни один клочок земли не остался безучастным полностью. Даже в абсолютно чистых районах со временем образовывались аномалии. Верующие называли их проклятиями нового мира. И теперь, ощупывая взглядом облепившую армейские ботинки смолянистую грязь, Сом в который раз в этом убедился. Прошли года, приносившие с собой и холода, и ветер, и проливные кислотные дожди. Но этот пепел так и остался здесь немым напоминанием о
содеянном.
Солнце уже появилось изза горизонта и уверенно карабкалось вверх по небосводу. Его лучи, еще по - весеннему легкие, не дарующие долгожданного тепла, ныряли в черные воды реки, наделяя волны необычным обсидиановым блеском. Умиротворяющая картина, как ничто способствующая мерному бегу по разбитому полотну дороги. Андрей подставил лицо под ласковые ладони небесного светила и улыбнулся уголками губ.
- Чего лыбишься? - пропыхтел рядом Кирилл.
Сом тут же опустил голову и уперся взглядом в асфальт. Как же сильно иногда раздражает Скальд. Прибил бы…
- Да ладно тебе. Надулся он, как девица. Лучше вон посмотри, проводничокто наш явно нервничать начинает. Интересно, к чему бы это.
Андрей присмотрелся к охотнику. И вправду, от его спины веяло какойто нервозностью, напряженностью. Он все чаще доставал из нагрудного кармана небольшие часы, откидывал потертую крышку и вглядывался в крохотный циферблат.
Впереди между деревьями вновь забрезжил просвет. И когда лесополоса отступила, взору группы предстало поросшее редким кустарником поле. Справа, чуть в стороне от дороги, виднелось скопление раскрошившихся от времени бетонных плит в окружении высоких курганов неправильной формы.
- Вот, пацанята, полюбуйтесь. Достижение инженерной мысли. Авиабаза, - пробасил гдето за спиной прапорщик. - Когдато по этой взлетке разгонялись сотни самолетов. Правда, работать она перестала еще до войны…
Вдруг Вик молча свернул с дороги и по одному ему известной тропинке направился к виднеющемуся впереди кургану. Ноги бойцов моментально начали путаться в подгнившей, спаянной талым снегом траве, но охотник будто не замечал этого неудобства. Иногда обходя какието «особые» кочки, он целеустремленно пересекал разделяющее древнюю взлетную полосу и дорогу расстояние. Наученные горьким опытом бойцы повторяли за парнем все кульбиты, - хотя и не без раздражающего бурчания со стороны Кирилла.
Добравшись, наконец, до склона кургана, охотник плавным движением извлек из наспинных ножен клинок и широкими взмахами принялся рубить кустарник. Сталь едва не с голодным рычанием вгрызалась в тонкие стебельки.
- О, он совсем с катушек слетел, - выдал догнавшийтаки Сома Скальд. - И чем нашему бешеному земляной отвалто не понравился?
- Нет, Балалайка, я тебя всетаки выпорю когданибудь. Как может разведчик быть таким безглазым? - пробурчал над ухом у парня прапор, едва не заставив того подпрыгнуть. - Или ты настолько вдохновился демонологом, что теперь ничего, кроме него, не замечаешь? Эх, молодежь пошла. Я в твои годы по бабам бегал, а не на мужиков заглядывался.
Не обращая внимания на беззвучно хватающего ртом воздух Кирилла, как и на тихие смешки остальных ребят, Чугун со вздохом облегчения скинул с плеч тяжелый рюкзак. Вооружившись армейским ножом, он подошел к склону и принялся помогать охотнику.
Вскоре под сплетенным на манер плюща сухим кустарником показалась металлическая створка. Поверхность ее исходила ржавыми хлопьями, но все еще исправно выполняла изначальную задачу. Схватившись за крошащуюся скобу, охотник пару раз дернул.
- Крепко сидит…
Понимающе кивнув, прапорщик поддел дверь ножом.
- Тяни.
Жалобный скрип старого, больного железа разнесся по округе, заставив парней невольно заскрежетать зубами. С очередного рывка дверь всетаки поддалась и, сложившись, отъехала вбок, открыв взору просторные внутренности строения. На удивление группы, темно внутри не было. Солнечный свет проникал сквозь многочисленные, обвитые все тем же плющом окна. Пол, припорошенный пылью и нанесенной ветром землей, хрустел под рифлеными подошвами. По бетонным стенам змеились изъеденные ржой тонкие лестницы. Часть из них обвалилась и теперь грудой металлолома валялась по углам.
- Добро пожаловать на дневку, - Вик театральным жестом обвел рукой помещение. - Чувствуйте себя как дома.
- У нас же нет лишнего времени. К чему эти остановки? - пробасил Ермолов, сжимая кулаки. - Или ты забыл о поставленной задаче? Как можно быстрее…
- Наша задача - донести этот бокс до Москвы, - Вик кивнул на зажатый в руках пыхтящего от усталости Лесника чемоданчик. - Мы опоздали, банши нас не пропустят. А трупы ходить не умеют.
- Какие банши, что за бред ты… - начал было капитан, но вовремя бросил взгляд на бойцов.
И без того измотанные последними происшествиями, они уже сжимали в руках оружие, готовые в любой момент кинуться на посмевшего перечить, командиру охотника. Такими темпами путешествие грозило закончиться, толком не начавшись. В очередной раз напомнив себе, что он - офицер, а значит должен подавать пример младшим по званию, Гусар резко, коротко выдохнул, разжал кулаки и одернул форму.
- Чугун, на тебе костер. Шмотье не распаковывать, перекусите по - быстрому сухпаем. Проследи, чтоб взвод проверил снаряжение. Остановка временная, скоро двинем дальше.
- Так точно!
Переведя взгляд на Вика, Ермолов продолжил тем же командирским голосом:
- Ты, отойдем. Надо обсудить ситуацию.
Андрей проводил взглядом удаляющиеся в глубь строения фигуры и, поправив пеньковый поджопник, присел на пол.
- Чего столбом встали, касатики? - елейно проговорил прапорщик. - Приказ слышали? Лис, Медведь, на фишке. Остальные - оружие к чистке.
Вскоре тишину ангара наполнили тихий шелест шомполов и стоны разбираемого оружия. Впрочем, долго молчать было выше сил Скальда.
- Товарищ прапорщик, а про каких таких беши говорил наш отморозок?
- Не беши, а банши, - протянул вместо Чугуна Николай.
Так как чистить снарягу его не заставили, Лесник сидел, облокотившись спиной о рюкзак, и задумчиво разглядывал лепестки пламени небольшого костра. Офицерскую «эльку» он стянул ранее, осознавтаки, что фон в округе вполне нормальный, а вот бегать в резиновом костюмчике - удовольствие ниже среднего.
- Ну, банши. Чего это за зверь такой?
- Строго выражаясь, это не совсем зверь. Скорее дух… Хотя тут ученые расходятся. Я придерживаюсь наиболее распространенного мнения, что банши - дочери племен матери - прародительницы Дану из кельтской мифологии. Эти племена пришли с северных островов и правили в Ирландии до появления сыновей Миля. Им приписывались многие способности, барды воспевали их в одах, но чаще наделяли свойствами обычных земельных духов. И называли Сидами. После поражения в битве с сыновьями Миля племена поселились в холмах, поросших высокой травой, в озерах и реках, в волшебных небесах. Банши же вышли из своих убежищ, чтобы найти новый дом. В легендах их изображали по - разному, но чаще всего это были стройные девушки с длинными серебристыми, как лик луны, волосами, в белых просторных одеждах до пят. Или же наоборот - иссушенные временем старухи, но с теми же седыми локонами и балахонами. Они приходили в дом и оплакивали умерших или тех, кто только должен был отойти в мир иной. Потому в Ирландии их считали предвестницами скорой кончины. Плакали банши на никому не известном языке, и в их воплях сливались воедино рыдания
брошенного ребенка, крик диких гусей и волчий вой… - Лесник на мгновение замолчал, задумчиво потеребив кончик хвоста. - Вообще не слишком приятные представительницы мировой мифологии. Даже представить странно, откуда им здесь быть…
Во время всего повествования Николай увлеченно пытался выковырнуть изпод ногтей намертво засевшую грязь. Наконец, миссия была выполнена, холеные тонкие руки приведены в порядок. Лесник поднял на спутников торжествующий взгляд и только сейчас заметил звенящую тишину и вытаращенные в немом изумлении глаза.
- Эээм… Простите, я чтото не то сказал? - смущенно пробормотал Николай.
Андрей тихонько, но довольно отчетливо хмыкнул. И этот привычный звук будто послужил сигналом всем остальным. Невнятно похихикивая, парни вернулись к чистке оружия.
- Да чушь это все новомодная, - отозвался вдруг Чугун. - Где мы, а где эта твоя Ирландия. Нам и без забугорных штучек легенд хватает.
- Позволь поинтересоваться - и какие же легенды красочней, чем о женщинах Сид, ты знаешь? - Николай обиженно поджал губы. - Кроме подземных складов ДХ и «как мы с мужиками на татар ходили»?
- Слушай, Лесник, не стоит пытаться меня задеть. А уж если считаешь меня тупым солдафоном, то и подавно, - Чугун хмыкнул, сжал руку в кулак и уставился на него, будто видел в первый раз. - Прапорщик - состояние души, а не разума. У меня достаточно сведений самого разнообразного характера. В том числе и о мифологии родного края.
- Весь внимание, - глухо пробурчал Николай.
- Премного благодарен, - от широты чувств прапор даже изобразил шутливый поклон, что с его габаритами да из сидячего положения смотрелось более чем забавно. - Банши, говоришь. Девы - призраки, женщины - плакальщицы… - он задумчиво потер подбородок. - И до тебя слышали про них не раз. Да только вся эта клоака древних богов ничто по сравнению с нашим народом. Родину нужно любить, уважать и защищать. Особенно если в архиве ее истории имеются подобные нашим свершения.
Голос Чугуна стал более глубоким, красочным. Будто из ехидного солдафона он враз превратился в многомудрого сказителя.
- Был в Древней Руси обычай - полякование. Корни его тянутся еще во времена сарматов и скифов. Но так уж русским человеком заведено - душа широкая, вечно тянем к себе всякую новомодную пакость. Да суть не в том. По этому обычаю выезжал воин в чисто поле в одиночку и искал себе «поединщика». А найдя, дрался с ним насмерть, силушкой богатырской меряясь. Казалось бы - абсолютно мужское же занятие. Ан нет. В русских былинах «поляковщики» упоминаются так же часто, как и «поляницы» - женщины - богатыри. И они, ребятушки, скажу я вам, не какието там зачуханные заморские амазонки. Не полуголые одногрудые лучницы с ногами, как у старого кавалериста. Нет! Наши «поляницы» - бабы удалые, фигуристые, да в полных боевых доспехах, с копьями и мечами наперевес. Силой своей страху наводили на всех залетных богатырей. Но и красотой обладали писаной, перед которой спасовали такие знатные мужики, как Илья Муромец да До - брыня Никитич, - Антон улыбнулся. - Так что какие там банши - бесплотные духи. Если уж и есть проблемы в том Вочаже, то однозначно от наших, русских баб. От них постоянно одни проблемы. А без них
скучно.
Прапорщик довольно хмыкнул, почесав короткую бороду. Бойцы, закончившие с чисткой огнестрела и слушавшие заместителя командира во все уши, мечтательно заулыбались, вспоминая оставленных в Полярных Зорях подруг. Лишь Андрей раздраженно дернул щекой и принялся копаться в вещмешке.
- А, ребятишки, смотрите. Отец - батюшка возвращается. И чтото вид у него нерадостный, видать, пригрел ниндзя недоде… - протянул было Чугун, кивнув в сторону двигавшегося к ним Ермолова, и вдруг напрягся, до рези в глазах вглядываясь в стену позади командира.
Андрей проследил за взглядом прапорщика. В темноте дальнего угла, среди железного хлама, едва угадывался тонкий силуэт вытянувшегося вдоль стены вьюнка. Не могло же растение так насторожить хладнокровного Чугуна… Или могло? Тут парень принялся тереть глаза. Всего на мгновение ему показалось, что вьюнок както слишком неестественно дернул веткой.
- А ну, стоять! - проорал прапор, наставив на тот самый угол хищное дуло «печеньки», как он в шутку называл такое грозное оружие, как «Печенег».
Как по команде, все бойцы подорвались с мест, выцеливая стену. Напряжение росло, а куст все неподвижно маячил в тени. Андрею уже начало казаться, что метаморфозы растения - всего лишь обман зрения. Что творилось в голове прапора, неизвестно, но опыт войны в горах Чечни, должно быть, подсказывал ему - не все чисто.
- Кто бы ты ни был, отзовись. Иначе превратишься в решето!
ГЛАВА 4. КОГДА КРОШИТСЯ ВРЕМЯ
- Ох, какие же вы шумные… Так и быть, уговорил.
Под изумленными взглядами бойцов от стены отлепилась тень, подняла руки - ветки к потолку и медленно зашагала к ощетинившемуся стволами отряду. Остановившись на границе света, она, издав невнятное шуршание, завела одну конечность - обрубок назад, положила ее на треугольную макушку. И плавным движением сняла голову… Оказавшуюся обычным плотным капюшоном.
Возраст мужчины определить было довольно сложно. Больше половины его лица скрывал намотанный платок - арафатка. Однако черных с синеватым отливом волос еще не коснулась седина, а карие, с этакой золотистой чертовщинкой, глаза не обняли лапки мимических морщин. Единственной чертой, что выделила бы его среди множества таких же людей, был виднеющийся изпод платка край бордового ожога на правой щеке. В остальном же незнакомец казался ничем не примечательным жителем нового мира, коих в любом бункере встретишь с десяток. Просторный темный плащ в пол надежно укрывал его фигуру, оставляя на виду лишь мыски привычных «берцев».
Мужчина с усмешкой наблюдал, как, повинуясь рваным жестам - приказам командира, молодые парни зажимают его в кольцо. Подоспела даже та парочка, что охраняла вход в ангар.
ED
- Я пришел с миром, - проговорил он, показывая открытые ладони.
- С миром приходят через парадный вход, - глухо проговорил Ермолов, по праву старшего принимая роль переговорщика. - Кто ты? Назовись.
- Что скажет тебе мое имя, служивый? - незнакомец перевел тяжелый взгляд на офицера.
Одинокий лучик солнца, прорвавшийся сквозь решетку вьюнов на разбитых окнах, преломился в его темных глазах, превратив их в бездонные черные дыры.
- Не в честь русскому офицеру убивать безоружного и безымянного.
- Не в честь? - мужчина хмыкнул, отчего край ожога на его щеке дернулся, преобразив невидимую улыбку в оскал. - Долг, честь, совесть - ничто иное, как тлен. Бессмысленная трата времени… А ведь лишь оно ценно.
• - Чего там бормочет этот черт полоумный? - прошептал Ки
рилл, на мгновение оторвав взгляд от рамки прицела.
Ответ пришел с совершенно неожиданной стороны, заставив парня застыть камнем.
- Черт, говоришь. Так меня еще не называли. Немного задевает. Хотя… - незнакомец задумчиво потер переносицу. - Нет. Безразлично. Так или иначе, я пришел говорить с… Как его…
Он пробежал глазами по окружившим его бойцам и остановил взгляд на маячившей за их спинами темной фигуре охотника.
- Ах, да. С человеком, несущим на себе печать бесов.
Вик едва заметно вздрогнул. Бесовская печать - так набожный Николай Терентьевич называл татуировку на внутренней стороне его правого запястья.
- Чтото я в последнее время для всех козлом отпущения стал, - угрюмо проговорил охотник, выходя вперед.
По пути он намеренно задел плечом открывшего было рот Лесника и подарил ему убийственно - холодный взгляд. Николай разом проглотил слова, уже готовые слететь с языка.
- Ты пришел говорить? - Вик остановился на границе того же светлого пятна на полу, но с другой стороны. Теперь их разделяли
Б1
лишь невесомые лучи солнца, просачивающиеся сквозь неровный каркас окна. - Я слушаю.
- Грозен. Как и всегда, Виктор.
- Откуда…
- Не это сейчас важно. Ты вознамерился остановить то, что не в человеческой власти? Тебе не кажется это глупым решением? - незнакомец шагнул вперед, дав охотнику возможность рассмотреть себя. - Время… Ты хочешь урвать хоть клочок лишнего времени, но оно крошится в твоих руках…
- И что я должен понять из этой ахинеи? - Вик скрестил руки на груди, настороженно вглядываясь в странного собеседника. «Черт, совсем не чувствую этого перца… Энергия не вихрится вокруг его тела, не слышно толчков в венах… Как будто передо мной труп».
- Лишь то, что достигнет твоих ушей, - мужчина ухмыльнулся и протянул руку. На раскрытой ладони тускло поблескивали старые командирские часы с разбитым циферблатом. - Тебе остается лишь бежать.
- Ты - псих.
- Не исключено. Но… Присмотрись.
Мертвый на первый взгляд механизм вдруг едва заметно трепыхнул стрелками - усиками. Секундная медленно, будто неохотно, сделала шаг вперед.
- Они еще живы. И пока они ходят, время остается в твоих руках… Торопись.
Незнакомец плавно опустился на одно колено и толкнул часы в сторону охотника. Жалобно проскрипев по пыльному бетонному полу, они уткнулись в мысок окованного «берца» Вика. Опережая механизм, мужчина, вновь накинув капюшон, быстрым шагом прошел мимо парня, едва слышно бросив на ходу:
- Тебе привет от Куколки.
Вик на мгновение застыл, устремив разом помутневший взгляд на часы. Придя в себя, он резко развернулся, желая остановить этого непонятного человека. Но незнакомец бесследно исчез.
- Куда он делся? - едва не прокричал обычно холодный охотник.
- Не… Не знаю, - жалобно ответил Лесник. - Только что был здесь. Я моргнул, а его уже и след простыл. Будто в воздухе растаял, как морок.
Остальные члены отряда угрюмо молчали. Капитан так же бессильно опустил руки. Стыдно признаться, но даже он, боевой офицер, какимто неведомым образом умудрился упустить этого мужика из виду.
Тяжело выдохнув сквозь сжатые зубы, Вик опустился на одно колено и поднял часы. Механизм внутри них натужно стонал, отживая последние минуты. Без десяти двенадцать. Стрелки вновь конвульсивно дернулись.
Двое детей сидели на полу спортзала, облокотившись о стену. Сил не было ни на что, кроме как сидеть вот так и чувствовать, как бетон их подземной тюрьмы холодит измученные тренировкой спины.
- Знаешь, почему ты обычно проигрываешь мне, несмотря на способности, Тринадцать? - парень, что постарше, расслабленно потянулся.
- И?
- Все потому, что ты слишком много думаешь. Планируешь, пытаешься предсказать. И… - он повертел в воздухе кистью, пытаясь подобрать слова. - Точно! И время крошится в твоих руках.
- Опять несешь какуюто заумную фигню, Вадим, - его собеседник со стоном вытянул ноги. - Как время может крошиться?
- Нууу… наверное, както может. Неважно, - иногда, чтобы победить, нужно перестать думать. И просто бежать вперед. Бежать без оглядки.
- Угу…
Охотник с силой сжал кулак, едва не раздавив часы. Рывком поднялся и направился к выходу из ангара.
- Гусар, собирай людей. Мы выходим в сторону Вочажа. Сейчас же! - бросил он, проходя мимо капитана.
- Но ты же сам твердил буквально десять минут назад, что это небезопасно…
- Плевать, что я говорил. Немедленно выходим. Считайте это… Интуицией.
Теперь уже пришел черед Ермолова сжимать руки в кулаки.’ В его взгляде читалось желание придушить своенравного щенка. Но до сего момента в поступках парня, если исключить излишнюю импульсивность и агрессию, промашек не было.
- Чугун, поднимай ребят. Три минуты на сборы, - тяжело вздохнув, процедил командир.
Снятие с дневки не заняло и минуты. Но даже эта короткая задержка заставила Вика нервно переминаться с ноги на ногу. Он уже успел нацепить старенькие часы на руку и теперь практически не отрывал от них взгляда, лишь изредка поднимая глаза к солнцу, уверенно застывшему в зените.
Как только отряд показался в воротах ангара, охотник едва не бегом рванул вверх по дороге. До Вочажа оставалось всего ничего, пара сотен метров до развилки и по трассе на юг. Не больше десяти минут хода. И тем не менее Вик гнал во весь опор, отчего груженный припасами отряд едва за ним поспевал. Позже, анализируя произошедшее, Андрей понял причины столь странного поведения их проводника. Но на тот момент гонка лишь раздражала.
Наконец, отряд вступил на полотно первого моста через реку, одноименную с городом, из которого началось их путешествие. Все опасения по поводу обрушения переправы были излишни. Насыпная конструкция позволила мосту долгие годы оставаться во вполне приемлемом состоянии даже без обслуживания. Да, воды реки Кемь за двадцать лет подточили земляные отвалы, и сорняки попробовали на зубок полотно покрытия, - но не более.
На середине моста Вик сбросил скорость, перейдя на размеренный шаг и позволив воякам догнать себя. Поравнявшись с охотником, Андрей изумленно распахнул глаза, осознав, почему тот перестал бежать. Буквально в десяти метрах от него начиналась полоса тумана. Его серебристые мутные барашки, начиная свой путь гдето под мостом, лениво улетали в небеса.
- Ну, что встали? - послышался за спиной недовольный голос прапора. - Двигаем!
Бормоча чтото под нос, Чугун сделал пару шагов, намереваясь обойти замершего впереди охотника.
- Погоди, - рыкнул Вик.
Он предостерегающе вытянул руку, преградив мужчине путь. Резкий порыв сильного ветра, что часто гулял на просторах водохранилища, с силой бросил маслянистые воды реки на насыпь, подняв веер ледяных капель. Насквозь прошив самый любопытный завиток тумана, они повисли на камуфляже бойцов, не делая и попытки впитаться в ткань. Но вот основную массу студенистого облака ветер не смог даже зацепить. Все той же кисельной взвесью оно плыло впереди.
Охотник вновь взглянул на разбитый циферблат старых часов.
- Ну, давай же…
В последний раз конвульсивно дернувшись, минутная стрелка застыла на двенадцати часах. И в тот же момент задрожала земля.
- Что за черт? - ошеломленно пробормотал Лесник, напрочь позабыв о напускной степенности.
- ГЭС… Подужемская ГЭС впереди начала сброс излишков воды… - отозвался Чугун. - Но это бред! До войны автоматизировать водосброс на Карельском каскаде так и не успели.
Земля продолжала мелко подрагивать. Впереди, в недрах здания электростанции, стонали ржавые механизмы запоров, ворочались огромные шестерни, вяло и неохотно раскручивались турбины. Мгновение спустя к этой какофонии воплей больного железа добавился гул, и воды Кеми бурным потоком рванулись по каналам.
Туманная стена будто вздохнула и начала оседать. Когда последние лепестки оказались как раз на уровне насыпи, не касаясь полотна дороги, часы на руке охотника бешено затикали. Стрелки, будто глотнув новой жизни, заскакали по циферблату.
- Надо пересечь город до того, как вернется туман. ХОДУ! - проорал Вик и, подав пример остальным, первым рванул вперед.
Вслед за ним по старой дороге, кроша асфальт, дробно застучали десятки армейских ботинок. Первый пролет переправы удалось миновать без приключений. И хотя редкие языки тумана иногда лизали ноги бойцам, никто не останавливался и не задавал вопросов.
Андрей по привычке старался не отставать от проводника и одним из первых заметил неладное. С каждым новым вдохом воздух тяжелел, превращаясь в тягучий кисель, напрочь отказывающийся проникать в легкие. Ноги становились ватными, постепенно переставали слушаться. Бойцы, не сговариваясь, перешли с бодрого бега на шаг. Покрасневший, пыхтящий как паровоз Лесник и вовсе начал отставать. Единственным, кто, казалось, и не замечал перемен, был Вик. Разрыв между ним и основным отрядом неумолимо увеличивался.
Но когда они достигли середины дамбы, охотник вдруг резко притормозил и присел на одно колено, положив руку на рокочущий под ногами бетон. Совсем как утром, перед нашествием тварей. Андрею почти удалось настичь проводника, когда тот одним плавным движением поднялся и развернулся к бойцам. На мгновение снайперу показалось, что в изумрудных глазах охотника отразился страх.
- Дамба… ШЕВЕЛИТЕ КОНЕЧНОСТЯМИ! ДАМБА СЕЙЧАС РУХНЕТ!
Одновременно со слетевшими с его губ тяжелыми, как приговор, словами настил под ногами дрогнул особенно сильно. Секция позади отряда, которую буквально мгновение назад пересек отставший Лесник, начала уходить вниз. По бетону со звонким треском зазмеились молнии трещин.
Проявив чудеса слаженности, бойцы дружно рванули вперед во весь опор. Дамба под ногами шаталась и кряхтела, как подвыпивший моряк в десятибалльный шторм. Откалывающиеся то тут, то там фрагменты настила так и норовили ударить по коленкам или, напротив, провалиться в туман. Вот рядом с Андреем, громко матерясь, полетел на бетон Медведь, неловко угодивший ногой в расщелину. Сом лишь протянул руку, но тот уже кубарем катился к краю, за которым бесновались темные воды реки. Лис прыгнул ему наперерез и в последний момент успел все же вцепиться в рукав напарника. Однако туша парня, и без того не пушинка, в полной боевой выкладке весила свыше центнера, в полтора раза больше легконогого Лиса. Как он ни упирался, напарник уверенно тянул его вниз. Да и ходящая ходуном плотина под пузом не добавляла уверенности.
- Отпускай, рыжий.
- Ага, разбежался.
Мысленно Лис уже готовился к краткому полету с последующим купанием. Река внизу, будто почуяв удвоившуюся добычу, забурлила сильнее. То тут, то там возникали воронки, затягивающие в себя куски рушащейся дамбы, делая ее еще более неустойчивой.
Вдруг чтото черное едва заметным росчерком метнулось к парням. И тут же держать напарника стало легче. Лис с возрастающим изумлением смотрел на застывшего рядом охотника, вцепившегося в руку болтающегося над водой Медведя.
- На счет три… - прошипел Вик, поудобней перехватывая кисть парня. - ТРИ!
От сильного рывка «косолапый» не просто подтянулся, а буквально пробкой вылетел сразу на настил. Лис плюхнулся на зад, очумело тряся головой. Охотник, не дожидаясь, пока парни придут в себя или их окончательно притопит в бурной реке, схватил обоих за шкирки и как котят кинул вперед.
- Руки в ноги, бегите!
К этому времени остальные уже успели добраться до берега. Быстро пробежав глазами по парням, Андрей дернулся обратно на крошащуюся дамбу, но был остановлен резким окриком Ермолова.
- Стоять на месте!
- Но, Алексей Петрович, там же… - дрожащим голосом протянул Лесник.
- Плевать! Я не стану так глупо рисковать своими парнями!
- Лёха, там и ребята остались, - угрюмо пробасил Чугун.
- Нет. Наши все выбрались.
И правда, как раз в этот момент, с разбегу перепрыгнув расходящуюся щель между настилом и берегом, недалеко от отряда приземлились Лис и слегка прихрамывающий Медведь. Последняя секция дамбы за их спинами, натужно застонав, накренилась и начала уходить в беснующиеся обсидиановые воды реки. Андрей напряженно всматривался в хаос из камня и волн, силясь разглядеть среди брызг, бетонной пыли и странного тумана фигуру в темном камуфляже. Разум почемуто отказывался верить, что столь необычный, непредсказуемый, иногда смертельно опасный человек, как
Вик, мог глупо погибнуть в самом начале их пути. Потому, когда в воздухе мелькнул едва уловимый силуэт, Андрей удовлетворенно вздохнул.
С элегантной легкостью перемахнув расстояние около десяти метров, охотник кувыркнулся вперед, гася инерцию, и замер, стоя на одном колене.
- Что встали? - прохрипел он, рывком поднимаясь на ноги и кидая настороженный взгляд на чудом не пострадавшие командирские часы на руке. - Двигаем! Мы все еще в опасной зоне.
Сделав пару шагов, он вдруг кинул через плечо:
- Будьте внимательны. Но не верьте ни слуху, ни глазам, ни осязанию. Что бы ни происходило, идите вперед. Если неожиданно покажется, что вы потеряли из виду группу, все равно продолжайте двигаться. Концентрируйте внимание на ориентирах в паре - тройке метрах от вас и передвигайтесь короткими перебежками. Так меньше вероятность, что вы попадете под их влияние.
- А с чего такие ЦУ странные? - попытался разрядить напряжение Кирилл.
- И лучше заткнитесь, словам сейчас нет веры, - грубо закончил Вик, поведя плечами. - С данной минуты и до выхода из Воча - жа каждый сам за себя. Больше я спасать чужие шкуры не намерен.
От последних слов по спинам Лиса с напарником промаршировали мураши. Хоть охотник и не смотрел им в глаза, все равно оставалось ощущение, что сквозь затылок он буравит их недовольным, злым взглядом.
Пейзажи деревеньки не впечатляли мудреной и густой застройкой. Пяток домов слева от дороги, чуть впереди да на правой стороне. Вот и все красоты. До границы Вочажа навскидку минут пять ходу… Только вот она все никак не хотела приближаться. Будто нарочно с каждым шагом становилась все дальше, растягивая разбитое полотно асфальта, как резину. А пятки уже начал лизать странный кисельный туман. Охотник перешел на бег, ежеминутно всматриваясь в часы, стрелки которых трепыхались все более прерывисто и конвульсивно.
Неожиданно до ушей Андрея донесся едва слышимый всхлип. Тонкий, жалобный, чуть стыдливый. Так плакать умеют лишь женщины. Забыв обо всех наставлениях Вика, снайпер вслушался в окружающую его мертвенную тишину. Неужели показалось? Ан нет, вот снова. Чуть впереди и правее. Оторвав взгляд от мшистого камня, выбранного в качестве промежуточного ориентира, Андрей стал всматриваться в руины домов в стороне от дороги. Никого. Все так же молчит природа: не шелестит ветер, не хрустит под ногами асфальт. Будто уши плотно набиты ватой. На грани зрения мелькнула странная тень, заставившая парня вновь вглядываться в развалины. С каждым ударом сердца отдаленный, чуть приглушенный плач звучал в ушах все настойчивее. Еще несколько шагов, и останки построек скроются в тумане, а вместе с ними и неясные видения, отчегото рвущие нутро на части.
- Еще немного, не тормозите, - голос охотника, бегущего всего в паре метров впереди, донесся будто сквозь толщу воды. Лениво, глухо.
Андрей вглядывался в спины бегущих мужчин. Чуть напряжены, но не более. Неужели они не слышат этот надрывный плач? И когда он успел от всех отстать? Бежал же рядом с Виком…
- Андрюшенька!
Сом замер. На остатках обвалившейся от времени стены сидела сгорбленная фигура, укрытая ветхой темной тканью глухого балахона. Мягкая паутина длинных платиновых волос, выбившихся изпод капюшона, трепетала на легком ветру, хотя загустевший, тяжелый воздух был недвижим. Из растрепавшихся широких рукавов мерцали белизной тонкие запястья прижатых к скрытому лицу рук. Согнувшаяся под весом горя спина мелко подрагивала.
Сам того не заметив, Андрей подошел к незнакомке почти вплотную и ласково провел ладонью по капюшону.
- Не плачь… - голос его охрип от вставших колом в горле слов. - Пожалуйста.
Женщина плавно подняла голову. Серые заплаканные глаза в обрамлении синюшных кругов, ярко выделявшихся на бледном осунувшемся лице, смотрели на него с надеждой. Тонкие, чуть угловатые черты лица скальпелем врезались в сознание. Даже теперь, измученная голодом, страхом, страдающая от боли в каждой частичке тела, она была прекрасна. Настолько, насколько может быть прекрасна самая дорогая, самая важная и родная для каждого человека женщина.
- Мама?
Уголки ее губ слегка дрогнули. Она протянула хрупкую ладошку и коснулась шеи Андрея. Почемуто от ее прикосновения кольнуло холодом.
- Отойди от… Этого! - знакомый голос неохотно ввинчивался в сознание застывшего с блаженной улыбкой парня. «Что он там бормочет? Не понимаю. Ну и пусть дальше кричит. Это все уже не важно. Ведь мама здесь, рядом. Снова рядом. Живая…»
ГЛАВА 5. ПЕСНЬ БАНШИ
Первым заметив неладное, Вик замедлил шаг и оглянулся через плечо. Отставший от группы Андрей медленно, будто в трансе, топал по траве к останкам жилого дома справа от дороги. Вновь взглянув на маячившие впереди большие валуны, отмечавшие границу деревни, охотник с силой сжал кулаки. «Пока остальные не заметили пропажи, можем успеть выйти. Практически без потерь». Часы на руке натужно стонали. «Мы можем уйти. Надо лишь оставить его. Это же такая малость… Черт, Вик!». Выдохнув сквозь сжатые зубы, он развернулся и зашагал обратно.
- Двигайтесь дальше, - выплюнул охотник, обращаясь к догнавшему его Ермолову.
Капитан грубо схватил парня за локоть, заставив остановиться.
- Забываешься, охотник.
- Командир, - голос Скальда звучал удивленно. - Смотрите, там Сом и…
- Заткнитесь и шевелите поршнями, - прорычал Вик, не поднимая головы.
Он рывком высвободил руку.
- Достаточно! - сдерживаемая до поры злость так и клокотала в горле Гусара. - Слушай сюда, малец, в группе старший по званию - я. А значит…
Л
- Товарищ капитан, - как и совсем недавно у гермы убежища, Вик не говорил, а шипел. От этих плотоядных интонаций Ермолов едва не дрогнул.
Охотник схватил офицера за воротничок, оказавшись вплотную к нему. Мужчина почувствовал обжигающее дыхание на лице. Ледяные глаза Вика, казалось, выжигали дыры на подкорке черепа.
- А мне насрать, кто ты, что ты и чем ты. Я сказал: взял своих собачонок за шкирки и двинул дальше. Молча, послушно и без вопросов. Как и положено мясу.
- Щенок…
Намечавшуюся расправу в зародыше оборвал звонкий короткий щелчок. Одновременно с ним часы на руке охотника брызнули мелкими серебристыми осколками и деталями механизма, заставив его самого отступить на шаг, а Ермолова закрыть лицо рукой.
- Черт, окно закрылось, - пробормотал Вик, стряхивая с запястья ставший бесполезным раскуроченный браслет.
Не успели часы коснуться земли, как налетела плотная стена тумана. Застилая глаз и проникая в легкие, он поглотил, растворил в себе окружающий пейзаж. Мгновение спустя мертвенная тишина спящей деревни лопнула, как мыльный пузырь. Со всех сторон стали доноситься неясные звуки: вздохи, всхлипы, шелест. В белесой взвеси тумана на грани зрения замелькали размытые силуэты. Повеяло холодом. Он давил на сознание, проникал в разум и резал, крошил, вселяя панический страх, тоску и почти физическую боль.
Неясные фигуры двигались медленно, прерывисто, будто сломанные шарнирные куклы. От неловких движений падали и поднимались вновь. И стонали… Или выли волками. Какофония ввинчивалась в уши и приумножалась, многократно отражаясь от стенок черепа.
- Только не стреляйте, - настороженно проговорил охотник, заметив, что все бойцы схватились за оружие. - Пули не причинят им вреда, лишь разозлят. Пока они еще слабы и неуклюжи. Потому не…
Налетевший порыв ветра на мгновение разметал крылья кисельного тумана, позволяя рассмотреть существ, взявших отряд в кольцо. Очередную фантазию больного мира.
- Огонь на поражение! - приказ Ермолова набатом прогремел в головах солдат.
Группа взорвалась веером пуль. Встав спинами друг к другу, они поливали горячим свинцом приближавшихся тварей. К грохоту автоматного огня присоединился лай «Печенега». И чейто безумный хохот. Пули навылет прошивали тела, задрапированные в истрепанные балахоны, сбивали нападавших с ног.
- Прекратить огонь! - зычно прокричал Гусар, когда в зоне видимости не осталось ни единой стоящей твари. - Ну вот, малец, все решается гораздо проще. Группа, по боевым парам, и двигаемся назад. Нужно забрать Сома.
Заметив, что Вик, и не думая сойти с места, сжимает в одной руке извлеченный из кобуры «Грач», а другой медленно тянется за спину к рукояти клинка, Ермол усмехнулся.
- Поздно спохватился, щенок. Плоховато у тебя с реакцией. Видать, перехвалили.
- Заткнись! - рыкнул охотник, озираясь. - Вот теперь у нас реальные проблемы.
- Ты…
Одна из фигур на земле заворочалась. Раздался странный звук, напоминающий хруст костей. Медленно, будто неохотно, она начала подниматься. И вслед за ней, как по сигналу, задвигались остальные. Выпрямляясь, твари размытыми темными росчерками растворялись в тумане.
- Что за черт?
- Капитан, слушай внимательно, - Вик говорил быстро. - Забирай группу, и дуйте к выходу из деревни. Если хотите жить.
- Что это за твари?
- Банши…
Со всех сторон раздался слаженный пронзительный крик десятка глоток.
- Очень голодные банши.
Ножом рассекая туман, к стоящему чуть в стороне Кириллу метнулась тень. Настолько быстро, что тот успел лишь плашмя выставить вперед автомат, в который тут же вцепились две когтистые лапы. Склизкая кожа на них непрерывно двигалась, будто состояла из клубка мелких змееподобных существ.
В мгновение оказавшись рядом с солдатом, Вик резко рубанул по рукам монстра, отсекая кисти, упавшие на землю со смачным плюхом. Тварь взревела. Изпод ветхого капюшона, скрывающего ее голову, пахнуло гнилым смрадом. Охотник махнул клинком вновь, метя в шею, но наткнулся на пустоту. Оставив конечности, существо растворилось в тумане.
Твари буквально посыпались на группу со всех сторон. Ни на минуту не замолкая, они мелькали в кисельной взвеси, нападали и вновь исчезали в белесых клубах. Непрерывно отстреливаясь, бойцы медленно пятились.
- Ермолов! - прокричал Вик, стараясь перекрыть вой мутантов и грохот оружия. - Выход из деревни по правую руку. Двигайтесь быстрее. Самых шустрых отстреливайте. Это их не убьет, но может затормозить.
- Виктор, стой, ты куда?
Невысокая фигурка охотника, будто последовав примеру банши, растворилась в тумане в противоположном направлении.
- У нас коекто отстал. Если он еще жив…
* * *
- Отойди от этого! - настырный голос ввинчивался в уши, разрывая в клочья негу.
- Зачем? Это мама… - Андрей с нежностью смотрел на сидящую перед ним женщину.
Она улыбалась уголками губ, безмолвно глотая слезы. Так хорошо, так спокойно с ней рядом. Будто и не было почти двух десятков лет. Будто она и не уходила, оставив его одного. Маленького, дрожащего, не знающего, что ему делать и как жить дальше без нее. И без сестры. От невысказанной тоски и годами сдерживаемой нежности колет в груди. Нет, не совсем в груди. Выше… там, где ее холодная рука касается шеи.
- Что бы ты сейчас ни видел, это не твоя мать. Присмотрись! - Вик стоял в паре шагов за Андреем и пытался выцелить тварь, сидящую перед парнем. К сожалению, тот стоял слишком неудачно, загораживая ее спиной. Подойди охотник ближе, и разволновавшаяся банши просто оторвет парню голову. Он такое уже видел. Краем глаза Вик заметил движение за спиной. Сородичи твари, те, что не участвовали в загоне основной группы, начали медленно охватывать его кольцом.
- Нам нужно уходить.
- Зачем? - Сом чуть повернул голову и бросил недоуменный расплывшийся взгляд на охотника.
По его шее текла тоненькая струйка крови.
- Я не хочу. Я останусь здесь, с мамой…
«Надо просто бросить его, и дело с концом. В одиночку смогу уйти. Тварь уже присосалась и так просто не отпустит. А даже если, он, скорее всего, отбросит копыта сразу после разрыва контакта. Решайся же».
Но Вик продолжал стоять, сжимая в руке рукоять пистолета. С какойто потаенной жадностью он наблюдал, как парень мягко гладит существо по капюшону, не замечая, что на ладонях остаются нити ветхой ткани вперемешку со слизью и чешуей. Двери запертых в бессознательном воспоминаний на мгновение предательски приоткрылись.
- Мама! Мамочка!! Пожалуйста, мама! - тонкий детский крик, в котором смешались мольба, страх и… Понимание. Понимание, что мамы больше…
Выстрел.
«Бросить его? Не могу…»
- Андрей, прошу тебя. Присмотрись к ней. Всего на мгновение. Ну, зачем мне врать? - охотник опустил пистолет, уговаривая парня, как маленького ребенка. - Оно обманывает тебя, играет с тобой. Это не мама.
Сом замер. Голос Вика звучал странно, непривычно. Не было холода, жестокости и звериных ноток. Изменились не только интонации, но и тембр. Будто у Андрея за спиной стоял совершенно другой человек.
«Присмотрись… И что же я там увижу?» Парень прикрыл глаза. Выдохнул и вновь распахнул. Перед ним, все так же грустно улыбаясь, сидела его мать. В шее кольнуло особенно сильно, заставив парня скривиться.
- Ничего, не пугайся, мам, просто… Мама?
Неожиданно черты ее лица дернулись, заволоклись белесой дымкой. Болезненная пульсация в шее нарастала, и будто в такт с ней по родному облику пошли волны. Пропал нежный свет глаз, лицо перестало быть живым, превратившись в гротескную маску. Андрей попытался отпрянуть, но чтото с силой дернуло его назад, заставляя вглядываться в то, что сидело перед ним. Будто расплавленный воск, бледная кожа начала слезать с лица женщины, обнажая истинный облик. Это нельзя было назвать человеком. ЭТО им и не было. На морде существа, ни на минуту не останавливаясь, шевелились небольшие змеи, пауки, мухи, черви. Сплетаясь, наползая друг на друга, они образовывали жалкое подобие человеческого лица. Провалы на месте глаз и носа, беснующийся клубок ползучих тварей на месте рта. Все это истекало мерзкой слизью, пахнущей сладковато - кислыми нотками гниения.
- Что за черт… - пробормотал парень и вновь дернулся назад, но лишь сместился чуть вбок от держащего его за шею монстра.
В следующий миг голова банши брызнула во все стороны насекомыми и осколками желтоватых костей, раскуроченная выстрелом Вика. Андрей начал оседать, но был подхвачен сильными руками.
- Аллилуйя! Я уже беспокоиться начал, - смешливый голос охотника пробивался будто сквозь толщу воды.
Обезглавленное тело банши упало на спину, раскинув руки. Полы балахона распахнулись, открыв пожелтевший и потрескавшийся от времени человеческий костяк, от которого во все стороны устремились мелкие ползучие твари.
Почуяв, что стало с их товаркой, остальные существа взвыли.
- Эй, парень, не время отдыхать, - пробормотал Вик, схватившись за рукоять клинка. - Нам сейчас будет очень жарко. Андрей, ты меня слышишь?
Переведя взгляд на Сома, охотник чертыхнулся. Глаза парня закатились, на бледном лбу выступила испарина. Дыхание частое, прерывистое. На шее, там, где держала банши, висел целый клубок черных пиявок, наполовину всосавшихся под кожу в яремную вену.
- Твою ж мать!
Не обращая внимания на быстро приближавшихся монстров, Вик схватил переплетенных гадов за хвосты и с силой дернул. Из шеи Андрея брызнул веер крови, сам же парень выгнулся дугой, едва не отбросив спасителя. Скинув с ладони присосавшихся было пиявок, охотник придавил коленом грудь Сома, одной рукой прижал его голову к земле, а средний и указательный пальцы другой сунул в рану. Жар изпод сердца, пробежав по артериям, впился в раскуроченную хищником вену Андрея, ненадолго запечатывая ее.
- Жмурик, три минуты на оклематься! - прокричал Вик, из сидячего положения разворачиваясь к самой шустрой твари и принимая ее на клинок.
Взвизгнув на ультразвуке, банши отлетела в сторону, прячась за спины подоспевших товарок.
Дверь маленькой землянки содрогалась от мощных ударов. За ней раздавались азартные мужские крики и ругань. Молодая девушка суетилась, воздвигая из кустарной деревянной мебели баррикаду. Шестилетний ребенок прижимался к груди сидящей на полу матери, роняя безмолвные слезы. Мальчик стыдился их, пытался скрыть. Ведь мама всегда говорила, что он - мужчина, а мужчины не должны плакать. И бояться. Мужчины должны с оружием в руках защищать своих родных. Только вот он еще совсем маленький и даже поднять их ржавую двустволку не в состоянии. Что уж говорить о том, чтобы натянуть огромный блочный лук сестры.
- Андрюша, маленький мой, послушай, - голос мамы чуть дрожал, но лица ее не покидала улыбка.
Мягкая, нежная, проникающая своим светом в самые отдаленные уголки сжавшейся от страха души. От ее тепла казалось, что никакие беды на свете ребенка не коснутся. Казалось, что бы ни случилось, все будет хорошо.
- Не плачь, родной. Это всего лишь игра. Помнишь, мы уже играли в кротов? И рыли небольшую норку за стеной землянки? Наше с тобой потайное место. Даже Катенька о нем не знает.
- Мам, дверь долго не выдержит…
Зажав сыну уши, женщина угрюмо обратилась к дочери:
- Кать, не пугай брата. Я его спрячу и помогу тебе, хорошо?
- Ладно, ма, только быстрее. Даже если…
Девушка откинула с глаз пушистые, чуть вьющиеся платиновые волосы и обеспокоенно глянула на дрожащую груду мебели.
- Не волнуйся, я прикрою.
Она шутливо козырнула и провела пальцами по хвостикам стрел в висящем на бедре колчане.
- Прям как отец.
Женщина улыбнулась и отняла ладони от ушей мальчика. Прижав их к щекам сына, мягко подняла его голову, заставляя смотреть себе в глаза. Длинные волосы стекли с плеч, пушистым пологом отгораживая перепуганного ребенка от остального мира.
- Андрюша, а давай сейчас опять поиграем? Я буду куницей, а ты - маленьким кротенком. И если ты хорошенько не спрячешься, я тебя съем!
Отпустив лицо сына, женщина, скрючив пальцы наподобие лапок хищника, нежно защекотала живот мальчика.
- Съем, съем, съем!
Взвизгнув сквозь хохот, малыш, кувыркнувшись, откатился от матери. Топая пяточками в вязаных носках, побежал в дальний угол землянки, моментально скрывшись под деревянной кроватью. Заскрипели разбираемые доски, и вскоре мальчик затих.
В этот момент дверь дрогнула особенно сильно и немного приоткрылась. Азартные крики за ней стали громче.
- Все. Ну что, дорогая, - сосредоточенно проговорила женщина, поднимаясь с колен.
Взяв лежащую неподалеку двустволку, она распотрошила коробку с патронами. С силой переломив оружие, загнала два заряда.
- Жены и дочери русских офицеров не сдаются без боя, да?
- Да, мама, - Катя едва слышно всхлипнула, изо всех сил сдерживая слезы. - Еще посмотрим, кто кого!
Голос девушки был излишне бодрым. Отойдя от баррикады, она чуть дрожащими руками выудила одну из стрел и наложила на тетиву.
А потом были лишь невообразимый шум, грохот выстрелов и крики. Маленький Андрюша с силой сжимал уши, свернувшись в комочек в спасительной тьме. Без устали повторяя про себя: «Я - крот, я - крот… Куница меня не найдет. Куница меня не съест. Я - крот».
Сколько это длилось, он не знал. Вычленить отдельные звуки из какофонии, грохочущей за стеной, было почти невозможно. Почти. Но вот визг сестры оборвался на пике, и громко, с надрывом прокричала мама. К шуму добавились новый грохот, похожий на лай автоматического оружия, что он раньше часто слышал в боевиках.
А потом все стихло.
- Совсем чуть - чуть не успели… - донесся до мутнеющего сознания мальчика глубокий, с легкой хрипотцой, голос.
- Командир! Эта женщина еще дышит. Подождите, мы вам поможем! Док, сюда!
Опять тишина, разбавленная шелестом и булькающими звуками.
- Я ничего не могу сделать. Множественные пулевые ранения, а потом они ее еще и… твари.
- Пожалуйста… - глухой, едва различимый шепот. Мама, это мамин голос.
- Мама! - вскрикнул Андрей и тут же зажал себе рот обеими дрожащими ладошками.
- Вы слышали?
- Сын… спасите… Там… за крова… - она зашлась хлюпающим кашлем и затихла.
Андрей дрожал всем телом, вжимаясь спиной в земляную стену укрытия. Слезы непрерывным потоком лились по чуть впалым щекам. Смешиваясь с песком, они оставляли мутные дорожки, так похожие на извилистые бурные реки его родного края. Его мира, что сейчас крошился и стекал по щекам солеными каплями.
Раздался шум отодвигаемой кровати, и затем хруст ломаемых досок стены. В глаза мальчика ударил яркий свет фонарей.
- Командир, тут и правда ребенок! Эй, малец, - большая угловатая фигура загородила проход, отделяя его от пахнущего порохом и кровью хаоса, творящегося в землянке. - Как тебя зовут?
- Андрейка… - слова вылетели перед мыслями, но страшно почемуто не было. От этой фигуры веяло силой. И безопасностью.
- Андрей, значит. А меня Антон. Антон Чугунов. Можешь просто Чугун.
Сом приоткрыл слезящиеся глаза. Первое, что он почувствовал, - будто находится в оке урагана. Вокруг вихрем носилось нечто темное, непрестанно кричащее перлы, от которых даже у прожженного сапожника порозовели бы уши. Словесную дуэль с этим нечто вело разом несколько глоток, визжащих столь жутко, что даже ёжик на голове парня зашевелился.
- Вик? - Андрею казалось, что он прокричал, на самом же деле лишь едва пошевелил губами.
Впрочем, и этого хватило, чтобы острый слух охотника уловил слово.
- Очухался? Давай, брат, не время спать!
Оттолкнув налетевшую банши, Вик быстро убрал один из клинков в ножны и, сунув в руки слабо соображающего парня валявшийся на земле пистолет, подхватил его под плечо.
- А теперь двигай ножками и стрелять не забывай! Только меня свинцом не накорми. Я сытый!
Безумно хохотнув, охотник рубанул по лапе ринувшуюся в атаку тварь и ломанулся вперед с такой скоростью, что Андрей едва успевал переставлять ноги.
* * *
- Нет, товарищ командир, ну так нельзя! Нужно помочь парням! - раздраженно бросил прапорщик, поднимаясь с земли. - Где это видано: сидеть на жопе смирно, пока их там твари на куски рвут!
- Антон, сядь! - рыкнул в ответ Ермолов, глотнув из фляжки. Плюнув на экономию, вылил немного воды на ладонь и протер невыносимо зудевшие шрамы на лице. Фыркнул, сдувая капли с усов.
- Но, Лёха!
- Не забывайте о субординации, прапорщик! Это ты от пацанят своих нахватался, что ли? Шило в сморщенном заду заиграло?
- Нормальный у меня зад… - пробормотал Чугун, оседая обратно в траву. - Многим из молодняка на зависть…
Ермолов сжал виски. Голова гудела так, будто ктото, как давно в учебке, надел на нее двадцатилитровую кастрюлю и от души прошелся половником.
- Как скажешь. Только вот объясни мне, Антошенька. Ну, отпущу я тебя туда. Заметь, отпущу одного. Потому как не хочу так глупо рисковать молодняком. И что ты будешь делать?
- Доберусь до парней и помогу выйти.
- Ага, а от баншей этих ты чем отбиваться будешь?
- Вестимо, шквальным огнем, - прапор тряханул в руках «Печенег».
- Отлично. А ты заметил, что им категорически все равно до количества всаженных в них пуль? Мы сами едва ноги унесли, хотя боевая мощь отряда немного выше твоей собственной.
- Заметил, конечно, но…
- Что но? Ты же, как медведь, неповоротливый. Да они схарчат тебя и не подавятся. Кому ты, откинувшийся, помогать будешь? Как?
- Товарищ командир. Если позволите, мы с Медведем могли бы пойти. Нам быстро и бесшумно передвигаться не в новинку, - обратился к Ермолову Лис, прижимая бинт к рассеченной брови.
- Господи, и вы туда же. Вы что здесь все, совсем охренели? Забыли, что за неподчинение приказам командира по законам военного времени - расстрел? Сидите смирно! Это приказ!
- И что это мы тут шумные такие? Давно с местной живностью не общались? - раздался за спиной капитана полный яда голос.
Следом на границе тумана показалась широкая многорукая фигура. Приближаясь, она постепенно преобразовалась в охотника, буквально волочащего на плече Андрея. Рванувшись к потерявшему сознание парню, прапорщик поддержал его с другой стороны и помог дотащить, за что получил короткий взгляд Вика с легким налетом благодарности.
- Док, сюда. Помощь нужна, - опустив Андрея на траву, охотник отошел от него, освобождая место врачу. - Как тебя звать?
- Так и зови Доком. Что с ним? - присев на корточки рядом с парнем, медик начал копаться в аптечном боксе.
- Банши с ним. Вена задета.
- Но кровь остановилась. И края раны… Ты их что, прижигал?
- Чтото вроде того, - хмыкнув, Вик отошел еще дальше и опустился на землю. - Зашей его, и топаем отсюда. С «трехсотым» на руках далеко не уйдем, но хоть на пару километров отойти стоит.
* * #
По торчащим из обсидиановой воды огромным бетонным валунам - последним напоминаниям о стоявшей здесь дамбе - прыгал человек в глухом темном плаще, тихонько бормоча себе под нос. Река уже успокоилась, и переправа, хоть и стала делом довольно кропотливым и далеко не сухим, все же осталась возможной. Если не страшны хищники, таящиеся в воде. К счастью, путнику они были безразличны.
- Кажется, они далеко ушли…
- Но для верности стоило подождать еще немного.
- Да сколько можно? А вдруг след потеряю.
- На широкой трассе это будет проблематично.
- Ага, конечно.
- Конюшня!
- Заканчивайте детский сад. Это заразно.
- Боишься стать ребенком?
- С ума сойти боюсь. И так вон прикидывался дебилоидом, экс - трасенсом - недоучкой.
- Ну, по факту, ты - он и есть.
- Да сейчас. Я абсолютно здоровый человек.
- Только разговариваешь сам с собой, на десяток голосов.
- Я разговариваю не с собой, а с вами.
- Так, может, мы - твое раздесятерившееся внутреннее «Я», и ты давно сбрендил?
- Не дождетесь. Кстати, как воякито меня отпустили? Кажется, даже не заметили, как ушел.
- Подумаешь, премудрость. Мы просто тебя прикрыли.
- Каким таким образом?
- Сдвинув пласты видимого… Долго объяснять, да и не поймешь ты. Лучше под ноги смотри.
- А, черт, ну вот опять.
- Что и требовалось доказать.
- Я так всю рыбу разбужу.
- Ну, по факту, тут живет не совсем рыба…
- Заканчивай умничать, кукла! Блондинкам не положено иметь мозги.
- Прекратите препираться. Впереди территория банши.
- Если скажу, что мне ссыкотно, ничё так будет?
- Угомонись, прикроем. Просто иди вперед.
Добравшись, наконец, до берега, человек в плаще скрылся в клубах белесого тумана.
ГЛАВА 6. ДОЛГ И СОВЕСТЬ
По обеим сторонам дороги и до горизонта - однообразный, немного унылый пейзаж: едва тронутый таяньем снег, еще голое разнолесье. Ранняя весна - не самый верный друг карельской природы. Все ее величие раскрывается гораздо позднее, когда пробудившиеся деревья надевают роскошные платья из пахучей, сочной листвы. Они ловят в мягкие объятия ветер, разговаривая с солнцем десятками птичьих голосов. Они скрывают в пушистом подлеске животных, даруя им дом и пищу. Приход ранней осени лес празднует в новых пестрых нарядах, соревнуясь сочностью цвета со скоморохами прошлого. Его живые краски везде: на каждой веточке теплые тона листьев, под каждым кустом холодные - ягод. Но лишь зимой в полной мере ощущаешь всю нежность, всю легкость и хрупкость этой природы. Когда суровая вьюга укрывает землю снежной ватой, когда лютые морозы заковывают оголенные деревья в хрустальные панцири изо льда, несмело, смущенно восходит солнце… И весь мир начинает сиять. Лучи отражаются в мириадах стеклянных граней, и кажется, будто все вокруг излучает свой собственный искрящийся свет. На смену короткому, холодному дню приходит
бархатная полярная ночь, и такой низкий, такой глубокий небосвод коронует северное сияние. А в остальное время карельская природа сладко спит, надежно укрытая покрывалом из опавшей прелой листвы.
Коренные жители называют родной край «Страной тысячи озер». В незапамятные времена сошедший с гор на полуострове ледник вспорол каменное брюхо здешней земли, оставив сотни шрамов. Со временем пустоты заполнила влага, и с тех пор продолжается вечная битва двух стихий, - камня и воды. На стороне первой - минералы и металл; на стороне второй - миллионы ручейков и бездонное терпение. Человек же может лишь любоваться отголосками этого сражения - сотнями крохотных радуг, родившихся в брызгах разбивающейся о камни воды. Спустя годы от Последней войны на смену людям придут новые формы жизни, а стихии так и будут бороться, - истинным войнам не важна смена декораций.
- Лёха, слушай, пора привал командовать. Еще немного, и малышня свалится прям на дорогу, - тихо обратился к командиру Чугун, обеспокоенно поглядывая на бойцов.
Те и вправду выглядели не лучшим образом. Все, как один, бледные, глаза впали. Бежать не пытался никто - уже второй день отряд топал по дороге шагом. Чуть более бодрым утром - и упрямым, вымученным под вечер. Особенно плохо смотрелись Медведь с Лисом, тащившие носилки с Андреем: полное отсутствие осмысленности в нахмуренных лицах, ноги двигаются исключительно силой воли.
- Сколько мы за сегодня прошли? - Ермолов сверился с часами.
Начало темнеть, но солнце по весне заходит довольно рано, и он
планировал маршировать еще пару - тройку часов.
- Километров двадцать пять, ну, может, тридцать. Местность однообразная - дорога и дорога. Точно и не скажешь.
- Меньше, чем вчера. Всего два часа после крайнего перекура и смены носильщиков идем. Такими темпами мы до Петрозаводска только к лету доберемся.
- Ну, к лету - это ты загнул, конечно, - прапор с хеканьем поправил лямку тяжелого рюкзака. - Но если мы сейчас парней заездим, то завтра они могут просто не встать.
- Буквально в полукилометре в стороне от дороги есть удобная для ночевки поляна, - прозвучал изза соседнего дерева голос охотника, заставив Чугуна схватиться за рукоять пистолета.
- Тьфу ты, ниндзя хренов, напугал до чертиков!
- Радуйтесь, что это я, - хмыкнул Вик и махнул рукой. - Впереди справа увидите поваленное дерево. Оно приметное, не проскочите. Повернете в лес и метров через двести выйдете на поляну.
- Самто куда?
Охотник молча скрылся за деревьями.
- Ишь какой… - пробурчал прапорщик, пряча в усах улыбку.
Его единственного во всем отряде все меньше раздражала грубость Вика. По долгу службы Чугун большую часть времени работал как раз с молодняком. Обучал пацанов держать оружие, ходить строем, защищать родные Полярные Зори от мутировавших тварей, а иногда и от более опасного зверя - человека. И за долгие послевоенные годы навидался он всяких ребят - и упрямых, с норовом, и мягких, податливых, как пластилин. А уж после Во - чажа прапор и подавно перестал видеть в действиях охотника немотивированную агрессию. Ну, взбрыкивает парень, как норовистый конь, ничего, и не с такими притирались. Зато вынослив, как тот же самый конь, и дело свое знает, - за три дня ни одна тварь незамеченной к отряду не подошла. Можно, конечно, и на везение списать, но Антон Чугунов был не из тех людей, что верят в случайности.
Вскоре, как и говорил Вик, показалось поваленное дерево. Не заметить его и правда было довольно трудно - на высоте метров трех один из раздвоившихся стволов обломился и рухнул вниз, образовав подобие арки. Свернув с дороги, отряд углубился в лес и через несколько минут вышел на небольшую полянку.
- Здесь и остановимся, - проговорил Ермолов, окинув оценивающим взглядом место для ночевки. - Командуй, Антон.
- Так точно, товарищ командир! - Чугун немного небрежно козырнул и продолжил, обращаясь к парням: - Привал, бойцы! Медицина, собери индивидуальные дозиметры, заряди их и иди собирать ветки для подложки. Застудить яйца на снегу - последнее, что нам сейчас нужно. Маша и Медведь, разведите костер. Балалайка, Фунтик, на вас растяжки.
- Я - Фрунзик, - пробурчал черноволосый парень, скинув на снег рюкзак и аккуратно укладывая на него СВД со сложенным прикладом.
- Хайк2, стрелок ты мой звезданутый, не выкобенивайся, - хохотнул прапор. - Чтото я не расслышал, установки приняли?
- Есть… - нескладно протянули, простонали вымотанные парни.
- Есть на жопе шерсть, - спародировал командира Чугун под укоряющим взглядом оного. - А в доблестной русской армии отвечают - так точно!
- Так точно, товарищ прапорщик! - уже хором, хоть и не очень бодро ответил отряд.
- Орлы! Выполнять.
Приободренные отеческой улыбкой старшего, парни разбрелись каждый по своим делам. Закончивших с установкой растяжек Кирилла с Фрунзиком Чугун отправил следить за периметром, сам же начал разводить второй костер, для «офицерского» ужина. Так уж было заведено в отряде - как бы ни был близок прапор с бойцами, но на командира и себя еду готовил отдельно. «Для поддержания субординации». Благо с появлением Николая, так же трапезничающего с их котелка, бремя готовки поделилось поровну.
Когда Док, - сегодня, согласно очереди, поваром у «простых» солдат был именно он, - закончил с готовкой, и к костру подтянулись остальные бойцы отряда, изза деревьев показался охотник. На плече у него болтались связанные за задние лапы тушки, отдаленно напоминающие зайцев. Разве что уши у них были гораздо меньше, да конечности подлиннее. Расположившись в стороне от основного отряда, Вик принялся деловито разделывать добычу.
- Только не говорите мне, что он собирается это есть, - обалдело прошептал Кирилл, наблюдая, как резво слезает шкура с третьей пары ног животного.
Тем временем охотник нанизал часть мяса на заранее заготовленные ветки и закрепил их над костром. Пока импровизированный шашлык'готовился, растер на плоском камне потроха дичи с какимито травками. Потянуло довольно неприятным гнилостным запахом.
- Док, ты конечно извини, но я, пожалуй, сыт, - пробормотал зеленеющий на глазах Медведь, отставляя едва ополовиненную миску. - Пойду, отолью.
- Под ноги смотри, косолапый. Там у куста растяжка, - в тон ему ответил Фрунзик, без особого энтузиазма ковыряя алюминиевой ложкой свою пайку. - Медицина, я тоже кончил. Чтото сегодня у тебя хавчик совсем не удался, горький и металлом отдает.
С тихим стоном Медведь поднялся и, покачиваясь на неверных ногах, побрел в сторону деревьев. Остальные бойцы, не сговариваясь, вывалили остатки трапезы обратно в котелок. Невнятно бормоча чтото о «неблагодарных транжирах», Док отставил еду в снег, слегка притушил костер и пошел к начальству на ежевечерний доклад.
- Ну, Костик, что доброго скажешь? - проговорил Чугун, когда парень уселся рядом.
- Радиационные показатели чуть выше нормы, старшой, - отрапортовал медик, вытягивая ноги к костру. - Но я бы больше удивился, будь они ниже. Местность, в общемто, чистая. Одно слово - глушь.
- А в остальном? Как парни?
- Как, как… - Док со вздохом потер лоб. - Вымотаны. Как и все мы, товарищ прапорщик. Здорово нас деревенька подкосила. Знать бы раньше, что там в воздухе отрава.
- Что теперь поделаешь, - пробормотал Чугун, наблюдая, как командир готовится ко сну. - Откуда мы могли знать? Все ж далековато от нашего Рая.
- Могли. Если бы этот, - Костя кивнул в сторону охотника, - соизволил нас предупредить. И Сом бы сейчас на ногах был, будто бы нам и без носилок проблем не хватает.
- Оставить, медицина, - в голосе прапорщика прозвучали металлические нотки. - Андрейка - наш товарищ. А мы своих в беде не бросаем…
- Так я ж к Сому без претензий! Меня этот… Шаман…
- Что?
- Да нас всех который день колбасит, а он ходит, будто ничего и не было! - вскинулся было медик, но разом присмирел под осуждающим взглядом прапорщика и продолжил уже тише: - Напрягает это. Сильно напрягает. И, к слову, не только меня.
- Так, - отрезал Чугун. - Передай этим «не только»: коли аргументированные претензии к парню есть - я выслушаю. В порядке живой очереди. А коли нет, так и нечего пустозвонить. Установку принял?
- Так точно, товарищ прапорщик.
- Вот и умница. Топай спать. Завтра опять с ранья встаем.
Костя поднялся и вытянулся в струнку. Для полноты эффекта
на мгновение приставил ко лбу сложенную ладонь, развернулся, едва не щелкнув каблуками, и зашагал в сторону солдатского костра. До сего момента молчавший Николай шумно вздохнул и пошерудил палочкой в углях, подняв в воздух хлопья тлеющего пепла.
- А не слишком ты был с ним строг, Антон?
- Не слишком. Взялись, тоже мне, разброд в отряде чинить, - Чугун с кряхтением растянулся на лежанке, уставившись в звездное небо. - Молодые они, глупые еще. Чуть не досмотришь - передерутся просто из спортивного интереса. Ладно, спать давай.
* * *
Утро началось для отряда даже раньше положенного. Буквально с первыми петухами. Этих незатейливых пернатых довольно правдоподобно пародировал срывающийся на крик Скальд.
- …ты совсем охренел, ниндзя - недомерок? Я тебя спрашиваю!
- Не употребляю, - раздался в ответ низкий, едва не рычащий голос Вика.
- Что?!
- Батон через плечо.
- Да что ты с ним разводишь, Балалайка, - пророкотал Медведь. - Слышь, охотничек, пойдем, отойдем. Решим вопрос по - мужски.
- По - мужски! Ой, косолапый, насмешил, - вторил ему едва не ласковый голос напарника. - Он же - форменная баба! Балаклаву напялил, теперь все можно? Гюльчатай, откройка личико!
- Тоха, - раздался изза спины прапора глухой голос Ермолова. - С молодняком разберись. А то, видит Бог, я сейчас сам…
- Понял, Лёшка…
Поминая добрым словом норов некоторых небезызвестных ребятишек, Чугун поднялся с лежанки и с кряхтением размял затекшую спину. Потопал к солдатскому костру, у которого уже обещала разразиться драка. Все парни были на ногах. Напыжившиеся, злые до чертиков, они стояли полукругом, сжимая кулаки. Перед ними в обманчиво расслабленной позе расположился Вик. Воздух вокруг него буквально трещал от напряжения, выдавая истинное настроение охотника. Левая рука чуть зашла за спину, как бы невзначай поглаживая черную рукоять клинка.
- Эй, ребятушки, чего вы разорались, как девицы в первую брачную? - прервал перепалку прапорщик. - Чего вам не спится с ранья пораньше? Не устали? Так удвоить дневной километраж никогда не поздно.
Только сейчас заметившие прапорщика солдаты дружно развернулись к нему и вытянулись. Чугун бегло оглядел маленькое войско и пришел к неутешительному выводу, что причина утреннего конфликта была более чем серьезной. Небывалое дело - даже обычно спокойный, как танк, Медведь едва сдерживал эмоции.
- Вольно, - выдохнул прапор и, почесав отросшую щетину, продолжил: - Ну, касатики, слушаю.
- Да этот… Этот уе… - начал было вновь верещать Кирилл, но буквально подавился последним словом, схватив душевный подзатыльник от Медведя.
В их отряде, в числе прочих негласных правил, старшими поддерживался так называемый «закон о чистоте речи». Проще говоря, ни Чугуну, ни, тем паче, Ермолову не нравилось, когда их солдаты ругались, как сапожники. Нет, никто не спорит, что в запале боя парням спускались резкие высказывания. Но в повседневной походной жизни от них желательно было воздерживаться.
- Выдыхай, Балалайка, - прошептал Лис и продолжил, уже обращаясь к прапору: - Наш эмоциональный Трубадур хотел сказать, что охотник этот удумал нас травануть. И мы, в свою очередь, в довольно сдержанном и культурном диалоге старались доказать ему, что в этих действиях он не прав.
- В сдержанном и культурном? Ну - ну, - прапорщик посмотрел на чересчур искренне улыбающегося парня. - Вик, а ты что скажешь?
Охотник некоторое время молчал, исподлобья зыркая на отряд. Он не хотел отвечать. По его мнению, все было очевидно. Но под непривычно теплым взглядом старшого Вик сдался. Прикрыл глаза и коротко повел плечом, будто отбрасывая сомнения.
- Захоти я отравить вас, никто бы и не проснулся, - глухо, как до времени спокойный зверь, пророкотал Вик.
- Ну да, конечно, тогда какого ху… - вновь заверещал Скальд и схватил очередную оплеуху.
- Кирилл хотел спросить: тогда какого художественного замысла ты придерживался, кидая в наш костер эти… М - м-м… Потроха, - Лис ехидно улыбнулся.
Чугун присмотрелся к тлеющим углям. На них действительно дожаривалась, чадя сизым дымком, некая нелицеприятная масса. Запах уже по большей части развеялся, но его отголоски напоминали слегка подгнившее мясо с нотками лежалой травы.
- Вик, я слушаю, - угрюмо пробасил Чугун.
Коротко щелкнул загнанный обратно в ножны клинок. Охотник скрестил на груди руки.
- Это не отрава и не яд, - тихо проговорил он, в упор глядя на прапора. - Еще с вечера я заметил звериные тропы вокруг поляны. А ночью к нам подошла пара мутов. То ли одичавшие собаки, то ли волки. Они потоптались и ушли. Но нас почуяли. Могли вернуться с основной стаей. Это, - Вик кивнул в сторону костра, - потроха зайцев и кое - какие травки. Дым от их тления животным неприятен. Им кажется, будто здесь… Мертвое место. И сюда лучше не ходить.
- Да он и людям не особо, - пробормотал Док.
- Я просто отогнал животных, чтобы они вас спящими не схар - чили, - продолжил Вик, будто и не заметив реплики медика. - Повторюсь, захоти я вас отравить - вы бы точно не проснулись.
Прапор вздохнул и вновь почесал щетину.
- А почему сразу парням не объяснил?
Ткань подшлемника на лице охотника натянулась, обозначая контур ехидной улыбки. Только вот глаза оставались холодными - двумя льдинками они буравили чуть съежившегося медика.
- Будто меня ктото спросил, - хмыкнул он.
* * *
Новый день почти не отличался от предыдущих. Все так же стелилась под ноги разбитая временем трасса, мимо проплывали все те же корявые невзрачные деревца. Здесь, на открытой дороге, снег уже растаял и не мешал тихому, медленному шагу отряда. Слишком медленному.
Будто потратив на утреннюю перепалку весь заряд энергии, солдаты буквально волочили ноги. Все чаще то один, то другой отходил в придорожные кусты, откуда после раздавались рвотные звуки. На гневные вопросы Ермолова Костя лишь растерянно пожимал плечами. Ведь утром состояние бойцов было, конечно, не аховым, но вполне терпимым. Списать все на банальное пищевое отравление тоже не удавалось: во - первых, паек одинаковый, и будь причина в продуктах, недомогание коснулось бы и командира. А во - вторых, Костя сам готовил еду и питался с ребятами с одного котелка, но чувствовал себя вполне сносно, - общая усталость не в счет.
Состояние Андрея также внушало опасения. Повязку приходилось менять реже - рана на шее не гноилась; температура спала, и дышал он ровно, но… Не просыпался. При количестве потерянной им крови - если не очнется до утра, можно смело закапывать. В походных условиях вывести парня из комы Косте не хватит ни медикаментов, ни оборудования. Да и, учитывая общую протяженность маршрута, командир не позволит тратить дорогие по нынешним временам препараты. А тащить в неизвестность бесчувственное тело, которое может и не проснуться вовсе, - непозволительная роскошь и трата человеческих ресурсов. Да, русские офицеры своих в беде не бросают! Но живые все же дороже мертвых. И хоть эту простую, казалось бы, истину понимали все, принять, что придется бросить друга, члена семьи было трудно. Больно. Неправильно.
Ведь человека определяют не звания, не социальный статус, не доход, не внешние признаки - прямая спина, две руки, две ноги, голова. Человека определяют поступки. Мысли. Способность действовать иррационально, вопреки всем известным «надо» и «обязан», наплевав на животный инстинкт самосохранения.
Потому Костя и продолжал хлопотать над спящим мертвенно - бледным Андреем. Потому уставшие, больные бойцы, едва способные передвигать собственные ноги, упорно тащили носилки. Даже в мыслях не позволяя себе жаловаться или, тем паче, решить бросить.
Скрытый деревьями, Вик хмуро наблюдал за этой ни дать ни взять ритуальной помощью. Постоянно курсируя вокруг отряда в поисках возможной опасности, он нет - нет, да останавливал взгляд на изможденных лицах бойцов. И в холодных глазах, гдето за изумрудной радужкой, проскальзывали тени подавляемых эмоций: омерзения ли, недоверия, насмешки, смятения. Чтото едва видимое, едва ощутимое. И когда эти призраки чувств касались холодного разума, охотник опускал голову и передергивал плечами, отгоняя их прочь.
На очередном привале бойцы попадали на землю и не смогли встать. Не подействовали ни ругань Ермолова, ни уговоры прапорщика. Костя, как мог, хлопотал над больными. Но опыта ему явно не хватало - какникак, совсем недавно обучение закончил. В отряд он был направлен по рекомендации старшего врача Полярных Зорь. К сожалению, в нынешнее время обучить высококвалифицированных врачей было практически невозможно. Умеешь накладывать повязки, штопать раны и отличаешь жаропонижающее от слабительного - уже медик, в любом поселении с руками оторвут. Вот с вояками все гораздо проще - кто в суровых заполярных землях выжить смог, уже киношному Рембо фору даст. Жизнь учит.
Закончив с установкой растяжек, Чугун подошел к сидящему на валуне охотнику. Тот от нечего делать занимался чисткой пистолетов. Но даже за скрежетом металла и шорохом шомполов все равно услышал приближающегося прапорщика.
- По делу? - бросил Вик через плечо, не отвлекаясь от работы.
- Ишь, заметил, - хмыкнул Чугун, присаживаясь рядом в траву.
- Нужно быть напрочь тугоухим, чтобы… - начал было Вик, но замолчал.
Отложив в сторону оружие, он выжидательно уставился на прапора. Пауза затягивалась.
- Ну, что у тебя? - скрипнув зубами, прошипел охотник.
- Да в общемто… - прапорщик запнулся и, резко выдохнув, решил не юлить: - Слухай, Вик, тот дым… Газ… Короче, что там в Вочаже было. Могло так на парней подействовать?
- С понтом дела хочешь опять на меня все спихнуть? - хмыкнув, Вик изогнул бровь, одним жестом показывая, что он об этом думает.
- Да нет, - протянул Чугун и тяжело вздохнул. - Просто хочу найти причину. Док у нас молодой еще, не справляется. А коли это токсин баншей, то, может, ты…
- Нет.
- Не хочешь лечить парней? Они же так… - вскинулся прапор.
- Во - первых, они мне - никто, - перебил его Вик. - И я ничем им не обязан. И в няньки - сиделки не записывался. А во - вторых, - охотник перевел взгляд на лежащих вокруг костра парней. - Что там? Слабость, озноб, затрудненное дыхание, рвота, диарея. Не те симптомы. Токсин банши выводится из организма в течение часов двенадцати максимум. Больше похоже на банальное пищевое отравление. А с ним любой медик - недоучка справится.
- Но еду они по очереди готовили, - ответил поостывший Чугун. - И Костик питался с ними с одного котла. А онто более или менее в норме…
Хмыкнув, Вик вернулся к чистке оружия. Поняв, что ничего больше от него не добьется, прапорщик встал и пошел к своему костру.
* * *
Темный небосклон раскинул свои бархатные крылья до горизонта. На его пузе уже начали весело перемигиваться кокетливые звезды. Серебристый месяц, откинув пушистое одеяло облаков, умиленно прислушивался к мерному дыханию спящих людей, укоризненно посматривая на копошащуюся у притухшего костра тень.
- Если добавишь в кашу морковник, то парни максимум про - срутся. Что только ускорит вывод токсина из организма, - тихонь - цо проговорил за спиной тени Вик.
Возившийся у костра вздрогнул, выронил из рук пучок травы и развернулся, ошалело уставившись на охотника. Он мог поклясться, что всего секунду назад видел, как тот тихо спал чуть в стороне, на краю опушки.
- Вот это - настоящий болиголов, - продолжил Вик, протягивая растение. - Смертельная доза. Все, как ты хочешь, Док.
ГЛАВА 7. ПРИЯТНО ПОЗНАКОМИТЬСЯ. СМЕРТЬ
Она расслабленно откинулась на подушки, разметав на посеревшей наволочке черные с проседью волосы. Блаженно улыбаясь, уставилась в потолок, шаря по кровати полноватой рукой. Вот ладонь ее наткнулась на теплую, чуть влажную спину. Улыбнувшись шире, она перекатилась на бок и погладила костлявую поясницу.
- А ты хорош, - хохотнула женщина, наблюдая, как парень, склонившись с кровати, шарит по полу в поисках штанов. - Хоть и неопытен, зато какое рвение! Давно такого удовольствия не получала. Может, повторим какнибудь?
- Я свою часть уговора выполнил, - глухо отозвался парень, вставая с кровати. - Дело за вами.
- Какой ты скучный, - протянула женщина, вновь откидываясь на подушки и позволяя простыне кокетливо сползти с полуоб - висшей груди. - Не переживай. Сегодня же напишу рекомендательное Ермолову. Только зачем тебе в боевую группу? Я бы могла выделить местечко потеплее, при штабе. Будешь сидеть за стенами, в безопасности. Сытый, довольный. И я недалеко.
- Я был бы рад, - жеманно отозвался парень, целуя полную ладонь и надеясь, что темнота скроет омерзение на его лице. - Но вы же знаете, Настасья Павловна, мой брат…
9Б
- Да - да, твой бедный братец, - хохотнула женщина, поглядывая на молодого любовника изпод полуприкрытых век. - И можно просто Настя. Мы же не чужие теперь…
Костя тихонько прикрыл за собой дверь и, опустив голову, побрел по коридору. Сжимая кулаки, он надеялся, что в такой поздний час никому не приспичит в туалет или попить. Меньше всего ему хотелось, чтобы хоть ктонибудь заметил, как он выходил из комнаты старшего врача. И уж тем более - чтобы ктолибо узнал, чем они там занимались. Парень вышел на улицу и подставил лицо холодным пушистым хлопьям снега. Тая на коже, они маленькими ручейками вспахивали его щеки. Нет, Костя не плакал. Не сказать, чтоб с ним случилась такая уж трагедия. С чисто физиологической стороны - как раз наоборот. И он сам к этому стремился, добивался, как мог. Только вот теперь никак не проходило отвращение, ощущение грязи.
За ночь намело прилично, и парень, набрав в пригоршню снег, с силой растер им лицо. Колючие ледяные кристаллики царапали кожу, вызывая кратковременную слабую боль. Впрочем, Костя почти ее не замечал. Он яростно оттирал руки, пытаясь смыть с себя запах этой женщины, ее кисловатый пот. Надеясь, что ладони забудут мерзкое ощущение ее толстой туши. Ему казалось, что он насквозь пропах горьким дыханием.
И все равно парень улыбался. Криво, натянуто, но улыбался. Он стал еще ближе к своей цели. От долгожданной мести его отделял какойто крохотный шажок.
Вернувшись домой, Костя заметил, что брат не спит. Егор сидел на кровати, наблюдая за медленным танцем снежинок за окном, и беззвучно шевелил губами. По подбородку его сползла ниточка слюны.
- Егор, ты чего не спишь? - ласково спросил Костя, присев на край кровати.
Парень повернул к нему обезображенное лицо и улыбнулся, издав нечленораздельные звуки, так напоминавшие лепет маленького ребенка. Вытерев слюну краешком простыни, Костя уложил брата и еще некоторое время сидел рядом, дожидаясь, пока тот уснет.
Старший брат, кто бы мог подумать. Совсем недавно - сильный, высокий, по - мужски, без смазливости, привлекательный. Талантливый молодой врач, член элитной боевой группы. За ним буквально охотилась одна половина женского населения Зорь, а вторая тихо рыдала по нему в подушку. Сам Костя и не мечтал хоть когданибудь стать похожим на него. Совсем недавно. Какойто месяц назад. А теперь?
Теперь это безмозглый дебил, неспособный даже слюну остановить, не то что самостоятельно справить нужду. Уродец. Обуза. Но все равно брат. Единственный оставшийся родной человек. Покалеченный, разбитый. Уничтоженный. И все изза него. Все изза Ермолова и его темных делишек. Изза несанкционированных рейдов кудато на юг. Жаль ему, видите ли. Все, что сможет, сделает. Да пусть засунет свою жалость в задницу! Любит он своих парней, дорожит ими… Как же, видим! Вот он, его «дорогой боец», лежит, разметавшись на кровати, даже слова сказать не может. Ссытся в постель, как младенец. Да какой он командир, если отряд свой уберечь не смог? Мразь он, а не командир.
Костя до хруста сжал кулаки.
- Отомщу, - прошептал он, разглядывая блаженное лицо Егора. - Я отомщу за тебя, брат. Уничтожу его…
* * *
Ночная тьма стерла с лица Дока индивидуальность, превратив его в безликую маску. Красноватые блики притушенного костра рисовали на нем новые черты - морду хищника. Озлобленную, яростную. Костя прошел через многое, чтобы попасть в отряд Ермолова, - едва не экстерном стал врачом, переспал с наставницей ради доступа. Терпел первые недели в группе, тяжелую физическую подготовку, научился двуличию, стал мастером лжи. Только ради этого момента. Момента, когда он сможет отомстить, ударить по самому больному ублюдка - по бойцам.
Немного жалко парней, они сдружились. Костя будет их помнить. Но вот брата, а, главное, себя ему жаль гораздо больше. Жаль, что пришлось так быстро взрослеть, жаль беззаботную жизнь, которую он потерял вместе с разумом брата. Жаль достатка и места в замкнутом обществе Зорь. Он потерял все. Изза Ермолова.
Но ждать уже недолго. В его руках последняя доза болиголова. Добавит в оставшуюся с вечера кашу, парни ее съедят, и все. Восходящий паралич тела, перерастающий в паралич дыхательных путей. Баста. А вину возложат на так удобно подставившегося охотника. Не соберись этот дурень мутить с костром, якобы зверей отгонять, Косте пришлось бы еще думать, как выкрутиться. Но все сложилось как нельзя лучше.
- Если добавишь в кашу морковник, то парни максимум про - срутся. Что только ускорит вывод токсина из организма, - раздался за спиной Кости тихий голос охотника.
Док едва не подпрыгнул. Рывком поднявшись на ноги и развернувшись к Вику, он выставил перед собой нож, которым мгновение назад нарезал траву.
- Боюсь, боюсь! - проговорил охотник, поднимая руки, но тут же замер. - Хотя нет, у меня причиндал подлиннее будет.
Одним быстрым, неуловимым движением Вик выхватил изза спины клинок и вытянул его вперед. Кончик вороненого мачете ткнулся в ямочку между ключицами Кости. Тот нервно сглотнул.
- Ну что, махать железом будем? - охотник чуть повысил голос. - Или ты хоть раз сначала ушами поработаешь?
Док опасливо глянул на лежащих вокруг солдат. Но те спокойно спали под аккомпанемент нарастающего храпа Медведя.
- Не волнуйся, - хмыкнул Вик, проследив взгляд Кости. - До утра не проснутся. И поверь, выспятся, как младенцы.
- Что ты с ними сделал? - прошептал Костя, опуская нож.
- Ничего вредного для здоровья.
Вик вернул клинок в ножны. Пройдя мимо застывшего медика, пинком отодвинул от костра ноги Скальда и уселся по - турецки на землю. Положив рядом на камень пучок молодого болиголова, охотник взял веточку и стал лениво переворачивать угли в костре, наблюдая, как то разгораются, то вновь тухнут на них язычки пламени.
Костя разглядывал молчавшего Вика, пытаясь прочитать или хотя бы просчитать его дальнейшие действия. Зря. Медик не понимал этого человека. Да и человека ли? Они ведь так ни разу и не видели лица охотника. Не замечали, когда тот питался, справлял нужду, спал. Не знали, о чем он думает. Вик же, казалось, видел их насквозь. Это не просто пугало. Временами Док ловил себя на мысли, что под сканирующим взглядом проводника его охватывает едва ли не первобытный ужас.
- Если ты думаешь, что я сейчас начну объясняться, то сильно ошибаешься, - проговорил Костя, присаживаясь.
- Если ты думаешь, что я сейчас начну тебя отговаривать, то ошибаешься еще сильней, - в тон ему ответил парень. - Ваши разборки - не мое дело.
Они вновь замолчали, прислушиваясь к потрескиванию углей и заливистому храпу Медведя. Гдето далеко завыл волк, - точнее, то, что заняло его место. В голых деревьях зашуршала пичуга. Лес не спал. Даже ночью он продолжал жить, дышать.
- Это месть… - вдруг прошептал Костя.
- Удивил, - хмыкнул Вик. - Ничем другим это быть и не могло.
Хрустели угли, шелестел ветер, - еще по - весеннему промозглый, так свойственный карельскому краю.
- Я… - начал было Док.
- А знаешь, - перебил его Вик. - Я ведь и сам не понаслышке знаком с местью. И уяснил одно: ее силу серьезно переоценивают. От мести не становится легче, она не приносит покоя. А удовлетворение длится слишком недолго. Вот с муками совести - другой разговор. Онито преследуют до гроба.
- Ты вроде не собирался меня отговаривать.
- А я и не отговариваю, - хохотнул охотник и кивнул на камень. - Вон, настоящий болиголов. Не та похожая, но безобидная хрень, что у тебя в руках. Раз решился - кидай в котел. Мешать не стану.
- Почему?
Вик вновь хмыкнул и перекинул веточку в другую руку.
- Со мной однажды произошел забавный случай. Когда я только поселился в кемском убежище. Недалеко от нас было… да что там, - было и есть, что с ним случится. В общем, еще одно поселение в старом монашеском остроге. Добротное, прям крепость. Общиной называют. Люди там разные живут. Как и везде. Те, что посильнее да похитрее, власть прикарманили. А зазевавшиеся стали
1DD
чернорабочими. Рабами. Первые живут теперь, как цари, - сытые, одетые, в безопасности за высокими стенами, в обнимку с огнестре - лом. Техника у них имеется, на всякий пожарный. А вот вторые - пашут так, как даже скотине не положено. Не помнят, когда в последний раз сытыми были. Да и внешне уже людей мало напоминают - ходячие трупы, - охотник помолчал, прикрыв глаза. - Так вот. Выслеживал я както тварь в тех краях. И как раз на Общинуто и наткнулся. За стенами женщины работали - собирали чтото. А в кустах, прямо по моему ходу, толсторожий боров пыхтел над девушкой. Она была явно против: кричала, пыталась выкрутиться. За что пару раз отхватила кулаком по лицу. Мне бы пройти мимо… Только вот, когда я собирался уйти, этот урод в воспитательных целях пнул девушку в живот. Так, что ее над землей подкинуло. И я не выдержал. Ломанулся вперед, перерезал гниде горло. Склонился над бедняжкой, желая ей помочь… А она в ответ меня ударила. Вместо благодарности начала причитать: что же я наделал, зачем надсмотрщика убил, ее же теперь накажут. Остальных баб позвала. Думал, они меня со злости на клочки порвут.
Усмехнувшись, Вик кинул веточку в огонь. Пламя споро принялось пожирать прогретую древесину.
- Пока я отмахивался от этих фурий, на стене заметили неладное. Из ворот вышел отряд - полдюжины вооруженных мужиков.
Охотник замолчал.
- И ты убил их всех? - спросил Док, разглядывая Вика, открывшегося с неожиданной стороны.
- Нет, - тот повел плечами. - Я, правда, мог вырезать все их прогнившее насквозь гнездо. Зайти в острог, зачистить его от «господ». Забрать людей. Никто не смог бы мне помешать. Но я просто ушел. И больше не появлялся вблизи Общины.
- Почему? - удивленно спросил Костя.
- А зачем? - ответил вопросом на вопрос Вик. - Зачем так дорого покупать свободу тем, кому она и даром не нужна?
Охотник поднялся и рывком сорвал с головы подшлемник. Свет бледнеющей луны преломился в отросших русых волосах. Глубоко вздохнув, Вик повернулся лицом к обалдевшему медику и улыбнулся.
1D1
- В общем, решай, что будешь делать, Док. Мешать или уговаривать не буду. Не в моих интересах. Но если ты выберешь месть…
Одним смазанным движением Вик оказался совсем рядом с сидящим Костей. Прижал пальцы к ямочке между его лопаток, нажал, размазывая подсохшую капельку крови.
- Я дам тебе дня три форы, - зашипел охотник; из его глаз пропало веселье, и они вновь превратились в ледяные изумрудные камни. - А потом загоню, как животное. Найду, в какую бы щель ты не забился. И даже не пытайся надеяться на быструю смерть. Ведь убийство, сколько бы ни было оправданным, - остается убийством. И за него необходимо карать.
Выпрямившись, Вик натянул на голову балаклаву и зашагал в сторону леса. Весенний шаловливый ветер донес до Кости едва слышимые, полные непередаваемой печали и боли слова:
- Мне же терять нечего…
Док сидел у костра, положив руку на пучок болиголова. Подвяд - шие листочки щекотали ладонь. Он безмолвно задал охотнику так и не прозвучавший вопрос:
«Ты не убьешь меня? Прямо сейчас? Пока я еще не совершил то, чему буду радоваться всего пару мгновений, а жалеть - всю оставшуюся жизнь? Недолгую, кстати, жизнь. Ведь с этой ношей… Я не смогу…»
Под закрытыми веками Кости хищно улыбнулись бледные губы, обнажая острые животные клыки. В ушах шелестели бумажные листья мертвой сирени.
«Убить невиновного? Зачем так дорого покупать свободу тому, кому она и даром не нужна?»
Вздрогнув, медик откинул ядовитое растение прочь. Ослепленный светом костра, он не видел, как едва заметно дернулся на своем ложе Лесник. Глаза мужчины были открыты.
* * *
Утро встретило бойцов бодрой руганью прапорщика на пару с душевными пинками по мягким местам.
1DZ
- Давайте, касатики! - вещал Чугун, попутно замечая, что парни выглядят гораздо лучше. И явно выспались. Что добавляло его душе радости. - Солнце высоко, и негры пашут. И так до обеда продрыхли, как суслики. Отец - батюшка уже гневаться изволил!
- Ну, мамочка, еще пять минуточек… - промямлил Кирилл, плотнее укутываясь в походное покрывало.
- Сыночек, - елейно проговорил прапор, наклонившись над чмокающим губами парнем. - Еще пять минуточек, и ты у меня весь день будешь переть носилки! Еще и цинки на тебя повешу! А ну поднял зад, ленивец - переросток!
Окончательно наведя в рядах бойцов шороху, Чугун, насвистывая задорную мелодию, потопал к костру командира готовить завтрак. Точнее, разогревать ужин.
- Слышь, косолапый, - кряхтя обратился Лис к напарнику. - Ты медицину не видел? Башка как с похмелья раскалывается.
- Нет, - коротко ответил Медведь, приседая и растягивая затекшие за ночь ноги. - Шмотье его тут.
- Вот черт ушастый. Ну, кто за него жратву готовить будет?
Пока бойцы переругивались по поводу очередности готовки,
проснувшийсятаки Скальд тихонько ретировался в соседние кусты. И примостился уже исполнить утренний ритуал, как…
- Товарищ прапорщик! Товарищ командир! Беда! - забыв натянуть до конца штаны, Кирилл вынесся на поляну. - Там… Там…
Парень не переставал прыгать, взмахивая едва не всеми конечностями в сторону покинутых кустов. В крайне взволнованной речи трудно было разобрать чтото, кроме: «А я! А там! А он!», - и прочих союзов и местоимений.
- Отставить! - командным голосом рыкнул Ермолов, моментально прекращая этот ходячий цирк. Капитан усиленно хмурил брови, всеми силами борясь с рвущейся на лицо улыбкой. Уж больно потешно выглядел Скальд, оттанцовывая со спущенными штанами какойто неизвестный папуасский танец.
- Есть, - взвизгнул парень, вытягиваясь в струнку.
Избавившись от препятствия в виде непрерывно дрыгающихся
коленей, камуфлированные штаны его окончательно скатились на землю, открыв миру бледные до белизны худые ноги. Коротко
прыснув, прапорщик вернул на лицо серьезное выражение и, опасливо поглядывая на покрасневшего командира, отвесил Кириллу подзатыльник.
- Портки подтяни, срамота! - Дождавшись, пока суетящийся парень справится с толстым солдатским ремнем, он продолжил: - Что тебя там так напугало, девица ясная?
- Там Док, - тихо и както жалобно прошептал Скал’ьд.
- Показывай, - пробасил Чугун, нахмурившись.
Продравшись сквозь корявые цепкие ветви деревьев, отряд
столпился на небольшой полянке. Говорят, смерть приходит в разное время. Когото застает в постели, когото прямо на ходу. Ктото умирает медленно, мучая и себя, и окружающих, а комуто везет получить билет на экспресс «Царство Морфея - Тот свет». Некоторых Костлявая даже красит - стирает морщинки страдания и беспокойства, приносит покой. Только все эти прелести явно не касались висящего на дереве тела.
- Снимите его, - тихо проговорил Ермолов.
Стараясь как можно реже смотреть на посеревшее, будто обтянутое пергаментом, лицо, на вывалившийся язык, на заломившую - ся под непривычным углом шею, солдаты сняли труп друга с дерева. Окоченевшее тело никак не хотело выскальзывать из хватки ременной петли.
- Антон, - прошептал Николай, обращаясь к прапору. - Если мне не показалось, у него в руке чтото зажато.
Чугун молча кивнул и подошел к лежащему на земле телу. После недолгой борьбы с застывшими пальцами ему удалось вытащить из ледяной ладони тетрадный листок. Пробежав глазами по строчкам, он так же молча отдал предсмертное письмо командиру и ушел в сторону разбитого лагеря.
У солдатского костра сидел Вик и чтото тихонько рассказывал укрытым одеялом носилкам. Подойдя ближе, прапор заметил, что с земли ему улыбается пришедший в сознание Андрей.
Перед глазами Чугуна все еще стояли дрожащие строчки письма.
«Старшие, ребята, простите меня…»
ГЛАВА 8. НЕ ДЕЛАЙ ЛЮДЯМ ДОБРА
- Кушать хочется… - жалобно протянул Кирилл, поглядывая на копошащегося у костра Медведя. - Мяска бы. Жареного, да с лучком, МММ…
Под аккомпанемент урчащего желудка парень зачмокал губами.
- Сейчас бы свиной окорок. Жирненький, сочный. Впиться зубами, чтоб сок по подбородку потек, - он начал было жестами изображать, как именно стал бы есть деликатес, но тут же охнул, отхватив подзатыльник. - Ай, Сом, да за что?
- За дело, - спокойно ответил Медведь, не отрываясь от шаманства над котелком. - Душу не трави.
- Точно, Балалайка, - посмеивался Андрей, глядя на покрасневшего Кирилла. - Всем уже каша поперек глотки стоит. Но не идет зверь в силки: или мы с установкой косячим, или он тут слишком уж пуганный. Вот Док бы смог приманку какую…
Сом замолчал, не договорив. Бойцы разом погрустнели; даже неугомонный Кирилл перестал бухтеть и невидящим взглядом уставился в языки пламени. В тишине хруст сгорающих веток особенно сильно походил на выстрелы. На прощальный залп.
Они похоронили Костю, как полагается. На той же опушке, под тем же мертвым деревом. Стылая карельская земля открывала свое нутро солдатским лопатам медленно, неохотно. Будто сопротивля-
1DS
ясь, не желая принимать в объятия такого молодого, еще толком не успевшего пожить парня. Он ушел добровольно, трусливо спрятавшись за Порогом от возможного наказания…
«Старшие, ребята, простите меня. Я нарушил клятву Гиппократа. Но что страшнее в разы, я едва не преступил главнейшую заповедь: «не убий». Я хотел отомстить за брата… Это желание съедало меня изнутри, и все, что я делал до сегодняшнего дня, было только ради мести. Я не верю в Бога и потому не боюсь попасть в ад, или куда там отправляются грешники. Но уверен, что ктото или чтото там наверху оберегает вас. Это Нечто послало Вика, чтобы остановить меня. И я ему благодарен, только вот… Сегодня Вик успел. Но кто даст гарантию, что завтра я не сорвусь вновь?
Не вините себя или Ермолова. Я сам виноват. Я слишком слаб. Так будет лучше для всех…»
Он был обычным парнем, с обычными, казалось, проблемами: девушки, еда и желание выжить. Зачастую немного хмурый и все равно так заразительно смеющийся. Слегка неуклюжий, еще нескладный, с постоянно красным носом. Костя был заботливым, хоть и неопытным, медиком, - всегда радел за здоровье парней; а вот собственный насморк никак не мог вылечить. Он так быстро стал хорошим другом, почти братом. А теперь… Его нет. Нелепость.
- Земля ему пухом, - тихонько проговорил Фрунзик, перекрестился и поцеловал нательный крестик.
- И все равно не верю, - вскинулся Кирилл, сжимая кулаки. - Не мог он сам повеситься! Кто угодно, но не Док!
- Тише, Балалайка, - проговорил Андрей, сжимая плечо напарника. - И я не верю. Но очень похоже на то: его действия, записка и… Кому вообще может прийти в голову подстроить самоубийство?
- Ты бы не делал выводов, Сом, - угрюмо отозвался Лис, вытягивая к костру ноги. - Пока ты в бессознанке валялся, мы тут успели с охотничком поближе познакомиться. Гюльчатай нехило темнит.
IDE
- Ты так говоришь, рыжий, будто я по собственной воле отлеживался. Чтоб спецом вас напрячь, - Андрей хмуро уставился на Лиса, теребящего золотую сережку в ухе. - Не знаю, как вы там знакомились. Да и не горю желанием знать. Только вот Вик мою тушку спас. На себе вытащил. Пока вы жопы за пределами деревни просиживали. Ха, ты бы видел, как он клинками машет. За каким хреном ему так с Доком напрягаться было?
- Слышь, Сом, когда ты молчишь, как рыба, нравишься мне гораздо больше…
Назревающую перепалку прервал громкий металлический звон. Кирилл случайно задел ногой подпорку котелка, и тот, ударившись о камень, покатился по земле, расплескивая воду. Парни повскакивали со своих мест, спасаясь от кипятка. Медведь ногой остановил посудину и через оттянутый рукав куртки схватил ее за ручку.
- Хорошо, кашу закинуть не успел, - вздохнул он, поворачиваясь в сторону деревьев. - Опять снег топить.
Слегка вразвалочку, как самый настоящий бурый медведь, парень потопал к краю поляны. А за его спиной смеющийся Лис уже схватил попискивающего Кирилла локтем за шею и тер кулаком его макушку.
- Балалайка, придушу засранца!
Атмосфера у солдатского костра мигом разрядилась. Ермолов с грустной улыбкой наблюдал, как дурачатся бойцы. Он сам попросил прапорщика особо в разборки парней пока не вмешиваться. Потеря друга была тяжелым испытанием для всех, и никакими лекарствами и уговорами она не излечивалась. Эту боль нужно просто пережить, переболеть ей, как ветрянкой. Жестоко, конечно, но со временем парням придется выработать иммунитет. Иначе не смогут стать настоящими солдатами, защитниками. Мужчинами. Взрослеть всегда тяжело. А пока… Пока они - всего лишь глупые мальчишки. Пусть дурачатся, болеют. Иногда плачут, иногда дерутся, иногда смеются. Пусть живут искренне, сердцем. Пока могут. У старших, к сожалению, так жить уже не получается.
- Антон, - позвал капитан увлеченно потребляющего ужин прапорщика.
Сам он к еде почти не притронулся. Есть не хотелось совершенно.
- Бугум, - буркнул Чугун набитым ртом.
- Прожевал бы сначала, бестолочь, - хмыкнул Ермолов.
- Да ладно тебе, отец - батюшка, - едва не пропел прапор, облизывая ложку. - Колян такую похлебку забубенил, пальчики оближешь!
- Премного благодарен, - отозвался на похвалу Лесник, степенно кивнув.
Прапор едва не подавился смехом.
- От она, интеллигенция! Самто чего не ешь, Лёх?
- Не лезет, - капитан отставил едва ополовиненную миску.
Чугун стрельнул в ее сторону вожделеющими глазами. Махнул
рукой и как бы невзначай, будто совсем незаинтересованно, спросил: - То есть доедать не будешь?
- Забирай, троглодита кусок, - Ермол пододвинул свою порцию прапору.
Тот, не заставляя просить себя дважды, схватил миску и вновь загремел ложкой. Когда посуда опустела, мужчина принялся вылизывать тарелку языком, не переставая блаженно охать. Капитан, посмеиваясь, наблюдал за этим священнодействием. Да, прапорщика он себе выбрал под стать бойцам. Антон Чугунов всегда таким был, еще до Последней войны. Любил хорошо покушать, потравить байки и нарваться на очередную выволочку от начальства. Про его самоволки по части легенды ходили. Глупо было надеяться, что с возрастом он хоть както остепенится. Зато когда дело доходило до драки, надежней напарника сложно было отыскать. Будто бы мановением волшебной палочки, рядом возникал совершенно другой человек: серьезный, спокойный, профессиональный. Во многом благодаря ему Ермолову, на тот момент простому лейтенанту, удалось выжить в первые годы после войны. Так что, дослужившись до капитана, Алексей ни секунду не сомневался, кого в первую очередь позовет в свою группу.
- Антон, слушай… - начал командир, дождавшись, когда Чугунов закончит трапезу. - Ты же записку Кости читал? Как думаешь…
- Помог ли Вик парню на тот свет отправиться? - понимающе отозвался прапор и откинулся назад, уперевшись локтями в землю. - Думаю, нет. Хотел бы, сразу прирезал, еще когда они у костра разговаривали. Скажи, Колян?
- Именно так, - ответил Николай, откладывая в сторону потрепанную книгу. - Они достаточно долго беседовали. Но я бы не сказал, что охотник проявлял излишнюю агрессию. Не больше, чем обычно, - он снял очки и потер пальцами глаза. - Я не слышал деталей, но Вик явно чтото рассказывал. Закончив, он ушел, оставив Константина в одиночестве. Ну а после я уснул. Впрочем, я все это уже не раз рассказывал.
- Вот видишь, Лёха, - продолжил Чугун. - Вик утопал по своим ночным делам. Похоже, ниндзя недоделанный вообще не спит. Но от этого убийцей он не становится.
- Убийцами иногда становятся, сами того не желая… - протянул Ермолов, вновь наблюдая за бойцами.
- Алексей, вот только опять не начинай, а? - пробасил прапор. - Не ты же его на дерево подвесил. И ребят из группы не ты в пыточной мордовал, а мэр. Я тебе уже сотню раз говорил: ты сделал все, что мог. Помогал финансово, семьи поддерживал. А то, что у Егорки сосуды в мозгах такими слабыми оказались, - так не знал же никто! В нынешних условиях эта… как ее там, Коль?
- Нейрохирургия, - отозвался Николай, перебирая тонкими пальцами странички книги.
- Точно, хирургия эта физически невозможна! Она требует и обученных специалистов, и аппаратуры, и лекарств, которых у нас нет. Ты же не Господь Бог, чтобы мановением руки излечивать всех убогих!
- Это все отмазы, Антон. И ты это знаешь. Итог сам за себя говорит: один парень мертв, другой - овощ. По моей вине…
- Как ни прискорбно, - вдруг встрял Николай. - Но люди порой умирают. И с этим уже ничего не поделаешь. Закон Дарвина: выживает сильнейший.
- В гробу я видал такие законы.
Ермолов отвернулся от костра и улегся, плотно закутавшись в одеяло. Чтото тихонько бормоча, Николай бережно упаковал книжицу в целлофановый пакет, спрятал в вещмешок. И буквально через пяток минут сладко засопел. Антон искренне, по - белому завидовал Леснику за эту его способность - засыпать едва не мгновенно, в любых условиях. Она так сильно не вязалась с общим интеллигентным поведением мужчины, что порой Антон задумывался: а действительно ли он является тем, кем представился? Было в Леснике чтото неправильное, инородное. Тоненькая нотка фальши в степенной богемской рапсодии.
Вскоре утихли и наевшиеся парни. С некоторого времени их отряд перестал выставлять караул на ночевке, доверившись чутью охотника, подкрепленному растяжками по периметру. К слову о Вике, - парень опять кудато пропал, стоило им обустроиться на ночлег. Первые дни его исчезновения немного напрягали Чугуна: вдруг охотник окончательно смотается, бросив их в незнакомой местности. Нет, не найти путь обратно отряду будет довольно сложно, - все же топали прямехонько по старой трассе. Только вот смогут ли они в одиночку пройти деревню банши? Да и как потом реку пересечь?
Но, вопреки всем опасениям, Вик исправно возвращался каждое утро. И с каждым новым днем синяки усталости все отчетливее проступали под его холодными глазами…
- Эй, старшой, - прошелестел совсем рядом глухой голос охотника.
Антону потребовались все силы, чтоб не подпрыгнуть, как горному козлу. Всетаки не полагается боевому прапорщику так явно пугаться, - но слишком уж тихий шаг у этого Вика.
- Сколько раз просил, не подкрадывайся так, - пробурчал Чугун, разворачиваясь лицом к парню.
Даже неяркого света от костра хватило, чтобы заметить, насколько сильно запали глаза охотника. Хмурая, усталая морщинка пролегла между бровями.
- Чего ты опять колобродишь? Нет, чтоб спать ночью, как все нормальные люди.
- Это ято нормальный? - както горько хмыкнул Вик, присаживаясь рядом с прапором.
В траву перед собой он мягко уложил связанные по ногам тушки. Прапорщик удивленно вскинул брови.
- Я тут принес. И это, - уж не послышалось ли Чугуну смущение в голосе охотника? - Скажи парням, чтоб силки лучше прятали. А то так и будут питаться пустой кашей.
- Слушай, Вик, ты точно в норме? - спросил Антон, поглядывая на босые ноги парня. - Ты где обувкуто потерял?
- Да, - хмыкнул охотник, поднимаясь. - Тупо устал от «бер - цев». Не заморачивайся.
* * *
Новый день отряд встретил шутливыми переругиваниями. Споро позавтракав, бойцы собирали вещи, както странно поглядывая на оставленные охотником ботинки, рюкзак и броник. Прапорщика смущало то, что громче всех веселился пройдоха Лис. Предчувствия у Чугуна были откровенно поганые, - слишком уж хорошо знал нрав парня. Но он искренне надеялся, что у того хватит мозгов не устраивать цирк хотя бы на марше.
Вик вернулся позже обычного, едва не опоздав к выходу. Спокойно застегнул броник и присел, намереваясь надеть «берцы». Тутто он и замер. Подшлемник над носом несколько раз сильно вздулся, будто парень пытался чтото унюхать. Смех со стороны солдатского костра стал громче. Коротко зыркнув на рыжего балагура, Вик вытащил один из клинков, перевернул правый ботинок подошвой вверх и чтото подковырнул. В жухлую траву, блеснув, улетело нечто металлическое. Молча одевшись, охотник зашагал к дороге.
- Я вперед, - прохрипел он, пройдя мимо прапора.
Чугун выдохнул сквозь зубы. Да, зря он надеялся на благоразумие Сашки. Знал он эту тупую армейскую шутку, сам както по дурости молодняку про нее рассказал. Еще до войны у парней из ДШБ3 свои приколы были, свои способы показать соседу, что он, мягко говоря, неугоден. Гвоздь в ботинок - своеобразная черная метка. Но устроить такое на марше? Хорошо еще, что охотник както догадался о подлянке, - иначе получили бы они на шею охромевшего бойца.
Грозно топая, прапор подошел к хихикающим парням и зло бросил перед ними связку тушек.
- Вот вам от охотника презент, дебилы малолетние, - прорычал Чугун. - Слушать приказ, бойцы. Живо скинули все мины и прочий хозяйственный хлам Лису. Сегодня он у нас тягловым ослом поработает.
- Но, прапор… - начал было рыжий.
- Молчать! - рявкнул Антон. - Раньше башкой думать надо было. Установку принял?
- Так точно, товарищ прапорщик, - Лис вытянулся и отдал честь.
Все так же громко топая, Чугун вернулся к командиру и принялся навьючивать на себя свои пожитки.
- За что это тебя? А, рыжий? - хмуро проговорил Андрей, помогая Саше повесить на плечи разом потяжелевший вещмешок.
- Да так. Чугун шутку юмора не понял.
- А может, сразу… - тихонько протянул Кирилл.
- Цыц, Балалайка! - шикнул Лис на парня. - Такой шанс не каждый день выпадает.
* * *
После обеда зарядил дождь. Не слишком удивительный в это время года, он, тем не менее, довольно сильно подмочил общий настрой отряда. Зато Чугун всетаки сжалился над Лисом, на привале разрешив распределить вес по бойцам. Не изза усталости парня, - в следующий раз сначала подумает перед тем, как сделать. Просто размокшая дорога и так норовила убежать изпод рифленых подошв. А настолько груженный человек мог при падении себе чтонибудь вывихнуть или, не дай бог, сломать.
Канавы по краям трассы быстро наполнились водой, унося в потоках подгнившие листья и обломившиеся ветки. Дождь в буквальном смысле стоял стеной - уже в паре метров не было видно не то, что деревьев на обочине, - самой дороги. Опасаясь переломать ноги в незаметных под лужами выбоинах, отряд существенно снизил скорость. Даже Вик перестал курсировать по лесу и топал вместе с остальными бойцами.
- Гюльчатай, а Гюльчатай? Легко ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная? - с мнимой заботой поинтересовался повеселевший Лис у охотника, пародируя присказку прапорщика.
Вик лишь молча зыркнул на парня и чуть ускорился, поравнявшись с Чугуном.
- А он вынослив, - заметил Медведь, поправляя лямку вещмешка.
- Ничего, даже он скоро должен свалиться, - злорадно прошипел Лис. - Не из железа же сделан!
- А не маловато мы насыпали? - пропыхтел рядом Кирилл.
Тут он неловко вступил в маленькую, казалось, лужицу и провалился в воду чуть ли не по колено. И точно свалился бы в крайне неприличной позе, если бы его вовремя не подхватил под локоть Фрунзик.
- Лучше не болтай, а под ноги смотри, - буркнул парень, возвращая пищащего Кирилла в устойчивое положение.
- Ой, Фунтик, спас, так спас!
- Я - Фрунзик.
- Возвращаясь к нашим баранам, то есть, к дамочке в парандже, - продолжил Лис, откидывая с лица мокрую медную прядку. - Сами вспомните, прапорщик тогда на тренировке нам в бро - ники, в карманы с платами, тоже гальки насыпал. В воспитательных целях. Вес изменился буквально на килограмма два - три. Мы вначале и побежали, как молодые козлики. Зато через два часа уже потели, как последние духи. Так что ничего, и этот скоро выть начнет.
- Что вы там сделали? - прозвучал хмурый голос Андрея. - Рыжий, ты совсем больной? Тебе одного раза что, мало было? Хочешь еще мины потягать? Хотя нет, вряд ли прапор повторится с наказанием. Сам знаешь, он у нас тот еще выдумщик.
- Да ладно тебе, Сом, - Лис хлопнул парня по плечу. - Безобидная же шутка. Ну, попотеет охотничек, не растает…
Шагающий рядом с прапорщиком Вик резко остановился и присел на одно колено, прикоснувшись рукой к мокрому растрескавшемуся асфальту. Несколько минут он совершенно не реагировал на вопросы старших, уставившись кудато вперед, в серую хмарь проливного дождя. Лису на мгновение показалось, что воздух вокруг охотника будто поплыл, подернулся маревом, как в сильную жару. Но когда обеспокоенный прапор коснулся плеча замершего Вика, наваждение пропало. Охотник, едва заметно покачнувшись, поднялся на ноги.
- Слушаем сюда, - хрипло проговорил он.
Всего мгновение назад глубокое дыхание его сбилось, и парень заметно сипел, будто пробежал не один километр.
- К дороге со стороны леса приближается… Даже не скажу, что именно. Я такой отклик первый раз встречаю. Точнее, полное отсутствие отклика. Будто, - он прижал ладонь к виску и поморщился. - Будто это нечто не умеет мыслить. Вообще.
- Точнее, Вик, - пробасил Ермолов, оглядываясь на бойцов.
- Я тебе не радар, - огрызнулся охотник. - Не знаю, что это. Но оно опасно. Надо двигаться. Впереди дорога… Чемто забита. Запах железа… Да, много старого железа. Возможно, машины. Надо подняться выше. Может, «эти» нас не заметят.
- Может? - капитан скептично изогнул брови. - И что значит «эти»? Их много?
- Не знаю! - повысил голос Вик, но тут же успокоился и тихо буркнул: - Просто заткнитесь и шевелите поршнями.
Вскоре в сером пологе дождя начали вырисовываться смутные тени. Изза потока воды они плыли, все не желая принимать четкие формы. Но вот в паре метров показался зависший в воздухе темный прямоугольник с симметричными круглыми провалами. А спустя мгновение он трансформировался в ржавую морду старенькой легковушки. Через несколько шагов на обочине появилась следующая, уткнувшаяся носом в канаву. И вскоре вся дорога была забита покореженными остовами автомобилей самых разных сортов.
- Не иначе, к населенному пункту приближаемся, - задумчиво проговорил прапорщик, заглядывая в разбитое окно очередной машины. - Если я правильно помню, мы как раз должны подходить к Медвежьегорску.
- Может, стоит пошарить тут, вдруг нужного чего отыщем? - спросил топающий следом Фрунзик.
Он всегда был парнем запасливым, и возможное разбазаривание добра наводило на него откровенную тоску.
- Пустые, - ответил Вик, оглядываясь. - Надо скорее найти, куда забраться. Они приближаются.
- Так давай просто на крыши залезем, деловто! - отозвался Чугун, хлопнув по одной из машин.
- Слишком низкие, нам бы чего помощнее… - охотник ускорился и скрылся за пеленой дождя.
Спустя пару минут раздался его повеселевший голос:
- О, шикос! Давайте сюда!
Из дождевой завесы выплыл огромный горб покосившегося «Урала» с кунгом. Правые колеса по самые оси зарылись в расколовшийся асфальт, скрывшись под грязной водой, заполнившей расщелину. Кабина встретила отряд развороченным нутром и вы1 битыми стеклами.
- Даже както обидно видеть старую добрую боевую технику в таком состоянии, - протянул прапорщик, ласково поглаживая проржавевший бок машины.
- Так оставайся внизу, если вместе с ней упокоиться хочешь, - откликнулся Вик, уже сидевший на крыше кабины. - Остальные - затаскивайте задницы сюда, иначе лично познакомитесь с гостями.
В этот момент бойцы впервые уловили звук, что заставлял охотника нервничать последние полчаса. Глухое шелестение, как от скатывающихся по склону камней, перемежающееся вязкими шлепками, пробивалось даже сквозь шум дождя. Звук не может быть тяжелым, но если бы парней попросили придумать эпитет, описывающий этот, ничего более подходящего они бы не подобрали. Шум был тяжелый, будто к ним приближалось чтото грузное, безмозглое. Не тратя больше времени, отряд вскарабкался на покореженный временем остов кабины. Вик же в свою очередь перебрался на крышу кунга.
Минуты тянулись, как фруктовый мармелад. Парни молчаливо вглядывались в струи дождя. Шум то приближался, казалось, зависая гдето за плечом, то вновь терялся среди стука капель, разбивающихся о металл, как прыгуны - самоубийцы.
- Может, пронесло? - нервно хохотнул Кирилл.
Глухо вжикнуло мачете охотника, и в следующее мгновение его лезвие плашмя прижалось к губам болтуна, заставляя того замолчать и задержать дыхание.
- Заткнись и смотри, - едва слышно прошептал Вик и, дождавшись, когда Скальд судорожно кивнет, убрал клинок от его лица.
Машина под их ногами слегка покачнулась. Чавкающий звук раздался особенно отчетливо, и на асфальте, наконец, показались гости. Огромные, похожие на перетянутые веревками колбаски, они источали мерзкий запах болота и мокрой земли. Лениво и в то же время довольно быстро они переползали дорогу. Сплетаясь друг с другом, слепо тыкались мордами в преградивший им путь «Урал». Некоторое время пытались забраться на него, но падали и отступали, будто обтекая препятствие.
- Понял, - проговорил охотник, с жадностью разглядывая жирные тела, то складывающиеся гармошкой, то вытягивающиеся едва не на полдороги. - Вот это стеб.
Он довольно громко засмеялся под обалделыми взглядами бойцов.
- Крыша поехала? - прошептал Кирилл, потирая губы.
- Почти, - хохотнул Вик и аккуратно развернулся к отряду. - Выдыхайте. Разговаривать можно. Они глухие. Только посидите пока на жопах смирно. Вибрацию металла они ощутить смогут.
- Так что это? - пробасил Ермолов, с омерзением глядя за край крыши. - Оно опасно?
- А не узнал, товарищ капитан? - едкость насмешки охотника, казалось, могла проесть кунг насквозь. - Это черви. Обычные дождевые черви - переростки. У них нет мозга - одни сплошные инстинкты. Потому я их и не почувствовал.
Вик склонился над краем крыши, грозя свалиться. Вытащил из кармана кусочек вяленого мяса и скинул вниз. Будто по команде, парочка червей ломанулась туда, где ударилась о землю приманка, и связалась в яростный клубок.
- Но все равно, думаю, стоит переждать, - протянул охотник, откидываясь на спину. - Черт его знает, чем там природа их наградила, кроме размеров.
ГЛАВА 9. ПОТОМКИ МЕДВЕЖЬЕЙ ГОРЫ
Дождь закончился. Хмурые серые тучи лениво ползли по небу, скрывая в своих объятиях холодное весеннее солнце. Стало гораздо прохладней, и насквозь мокрая одежда продувалась поднявшимся ветром. Под влажными тесными объятиями ткани по коже строем маршировали полчища мурашек. А вот умытая природа сияла от счастья.
Это человеку дождь - промозглость и слякоть. А для деревьев, земли, неба - очищение, свобода. Журчащие ручейки смыли со старой, растрескавшейся от времени трассы остатки снега и подгнившие листья. Они напитали влагой просыпающиеся деревья, спрятавшиеся грибницы. Подлесок буквально кишел разнообразными гадами, радостно поющими гимн ранней весне. В еще голых ветках порхали разнообразные привычные и не очень пичуги: зарывались клювиками в перья, вычищая грязь и пыль, задорно трясли крыльями, перепрыгивая с лапки на лапку, как заправские танцоры. Эта природа, покалеченная, изъеденная Последней войной людей, все равно продолжала жить. И когда кости наших потомков рассыплются, когда города скроются под разнотравными лугами, шепчущимися лесами, когда последняя память о нас обернется прахом - она будет жить. Степенная, величественная, вечная.
Поток огромных червей под покосившимся «Уралом» постепенно сходил на нет. В нем уже не было той кишащей склизкой монолитности, что пару часов назад. По асфальту лениво ползли лишь отдельные особи.
- Сколько нам тут еще куковать? Я уже задницу отморозил, - простонал Кирилл, с усилием растирая плечи.
- Не ной, - буркнул Фрунзик, от нечего делать просматривающий дорогу впереди сквозь прицел снайперки. - Попробуй червей посчитать, расслабляет.
- Да? Ну, раз червяк, два червяк, три… - начал было Скальд и тут же вскинулся: - Да ты издеваешься!
- Прекратить балаган! - скомандовал Ермолов, поглядывая на часы. - Вик, когда идти можно будет? Засиделись.
- Вот сейчас и проверим.
Поднявшись на ноги, охотник потянулся всем телом и буквально нырнул вниз. Кувыркнувшись в воздухе, мягко приземлился на асфальт и, приклонив колено и опершись правой рукой о землю, выжидательно уставился на ближайшего червяка.
- Понторез, - глухо отозвался Лис, поднимаясь на ноги.
Тем временем беспозвоночное подняло тупую голову и повернуло ее в сторону Вика. Описав в воздухе восьмерку, оно вытянулось и со смачным шлепком плюхнулось на землю, подтягивая хвост. Червь медленно приближался к коленопреклонному охотнику. Но когда он оказался совсем рядом, парень резко выпрямился и пнул его в склизкое желеобразное тело. Беспозвоночное свернулось калачиком и замерло.
- Скатывайтесь, - позвал Вик. - Они медлительны. И поодиночке не опасны. Можем идти.
Как переспевшие яблоки, отряд повалил с осточертевшей крыши кунга. Груженный припасами и тяжеленным «Печенегом» прапорщик немного неловко спрыгнул на асфальт и позорно упал бы, если бы охотник будто невзначай не придержал его за локоть.
- Аккуратней, - шепнул он и бодро потопал дальше по дороге.
Чугун мог поклясться, что всего на мгновение, недолго и мимолетное, увидел в изумрудных глазах Вика веселые искорки.
Машин на трассе не становилось меньше. Грудами больного железа они перегораживали дорогу, заставляя отряд искать пути обхода. Спускаться в лес совершенно не хотелось - к счастью, и обочина была завалена перевернувшимися автомобилями. Вскоре впереди показался бант развязки.
- Медвежьегорск совсем рядом, стемнеть не успеет, подойдем к городу, - отрапортовал повеселевший прапорщик. - Может, с людьми встретимся. Городто большой был, всяко ктонибудь да выжил.
- Откуда столько техники? - как всегда спокойно и почти без выражения поинтересовался Медведь.
Изза его каменного лица казалось, что он совсем и не устал. И вообще отряд топает не по перегороженной дороге, а по свободному проспекту.
- Возможно, ЭМИ накрыл, - ответил Ермолов. - При подрыве в воздухе техника на десятки километров вокруг горит. А может, дело было в панике и толчее. Кстати, что там с фоном?
- В норме фон, отец - батюшка, - пропыхтел Чугун, перебираясь через очередной завал. - Дождик прошел - пылюку к земле и прибило.
Поднявшийся на очередную машину Андрей вдруг замер, вскинув кулак. Потом быстро юркнул обратно на асфальт, попутно расчехляя СВД. Ермолов коротко кивнул остановившимся бойцам и догнал дозорного.
- Что там, Сом? - спросил он парня, через бампер очередной машины выцеливающего пространство слева от дорожной развязки.
- Люди. Двое.
Ругнувшись, капитан выудил из подсумка бинокль и тихо занял место рядом со снайпером.
- Мужчины. Вооружены. Чтото тащат… Похоже на тушу зверя, - говорил Ермолов, водя окулярами из стороны в сторону. - Они одни. Стоп, что за?..
Капитан плотнее приник к биноклю, про себя желая доброго здоровья одной небезызвестной личности. Эта самая личность бодрым шагом вышла из леса неподалеку от неизвестных. Мужчины тут же засуетились, скинули связанную тушу на землю и подхвати-
ли неказистые двуствольные ружья, беря Вика на прицел. Охотник в свою очередь, не снижая темпа, поднял руки над головой. При* близившись на достаточное расстояние, он замер. Спустя немного времени мужчины опустили ружья, а Вик, развернувшись точно в ту сторону, откуда за всем происходящим наблюдали Андрей с Ермоловым, помахал рукой.
* * *
- Далеко, говорите, ваше поселение, уважаемые? - степенно поинтересовался Николай, топая рядом с улыбающимися мужиками.
- Совсем рядом. На территории старого Кольского ДРСУ. Скоро сами увидите, - проговорил один из охотников, махнув вперед свободной рукой.
То, что они были именно охотниками, не вызывало сомнений. На плечах у мужчин, привязанная за ноги к палке, покачивалась туша оленя.
- Давно у нас гостей не было, - хрипло протянул второй новый знакомый, почесывая длинную косматую бороду. - Приличных. Даже бандюганы заглядывать перестали.
- Бандиты?
- Так да, шайка Сизого, - ответил первый, которого Лесник назвал для себя «блондин». - На той окраине города у них база. Раньше часто к нам наведывались. Но мы люди бедные, что с нас взять.
- Ну да, разве что пару пуль да стрел в мягкое место, - хохотнул второй, окрещенный «бородачом».
- А как вас, вы сказали, по батюшке? - продолжил ненавязчивый допрос Николай.
- По батюшке не надо, чай не в консерве… касерве…
- Консерватории.
- Именно в ней самой. Мы тут по - простому общаемся. Меня Михой кличут, а этого, блондинчика нашего, Куропатычем.
- Простите, Куропатычем? Отчего такое странное прозвище?
- Дык мы ж охотники. А он, вестимо, куропаток хорошо стреляет. Вот и прозвали.
1ZD
- А не слишком вы дружелюбны с пришлыми? - угрюмо поинтересовался молчавший до сего момента Ермолов.
Говорливость и излишняя приветливость охотников его немного нервировали. Такое поведение слишком сильно контрастировало с постоянной настороженностью жителей Рая, хотя у тех, защищенных толстыми стенами и надежным гарнизоном, было явно меньше поводов для беспокойства.
- А что, надо бояться? - нарочито насупленно проговорил Ку - ропатыч, но тут же рассмеялся. - Сегодня день хороший. Дождь прошел, скоро грибы пойдут. В лесу вон кого отловили! - мужчина слегка потряс палкой с тушей. - Будет в деревне праздник. Да и Марта предсказывала появление добрых гостей.
- Марта? У вас в деревне есть, как бы правильно сказать… - Николай покрутил в воздухе ладонью, подбирая слова, - своя ведунья?
- Ну, почти, - ответил за напарника Миха. - Марта - это наша деревенская кошка. Старушка от рождения трехглазая, но обладает замечательным даром: когда предчувствует беду - нашествие му - тов там или набег бандюков - забивается в амбар. А если хорошие новости ждут - идет к воротам и, урча, трется о створки.
- Стало быть, сегодня Марта терлась о ворота? - от скептицизма в голосе Ермолова молоко могло свернуться во всей округе.
- Именно так, - гордо ответил бородатый охотник.
Капитан лишь возвел глаза к небу и покачал головой. А впереди
уже выросли стены деревни. Определенно, поселившись на территории старого завода, эти люди хоть и потеряли в комфорте, но существенно выиграли в защите. Высокий бетонный забор, коронованный деревянными надстройками с бойницами, обтянутый колючей проволокой; укрепленные деревом ворота. Более чем внушительные укрепления.
Правда, внутри поселение выглядело не так монументально: старые, еще советского времени, здания рабочих цехов и ангаров облепила поросль новодельных домишек и сараев. Чуть вдали виднелись обтянутые целлофаном колпаки теплиц. По улочками бегала детвора, играясь с собакой. Завидев охотников с добычей, ребятишки кинулись к ним.
- Дядя Миша, дядя Лёша, как охота?
- Ого, Некит, смотри, какая зверюга!
- А можно потрогать?
- Ой, он шевелится!
- А кто это с вами?
- Здрасти!
Детский галдеж мигом прервался, когда вперед степенно и нарочито серьезно вышла девчушка лет восьми. Рожденная уже После, выглядела она вполне нормально. Разве что теплые штанишки ее както странно оттопыривались чуть пониже спины, будто бы малышка чтото заткнула за пояс. Присмотревшись к остальной ребятне, Ермолов горько вздохнул. У всех детей наблюдались в большей или меньшей степени заметные мутации - у когото лишний пальчик на крохотной ручке, у когото отсутствовала перегородка в носу, у когото уголки глаз набрякли, как при запущенном конъюнктивите. Всех без исключения ребятишек коснулось эхо Последней войны.
Поправив на голове вязаную шапочку, девочка - атаманша кашлянула в кулак, обращая на себя внимание. Явно подсмотренный у когото из взрослых жест потешно смотрелся в исполнении малышки.
- Михаил, - важно произнесла она, обращаясь к бородатому охотнику. - Мама просила, как только вы вернетесь с охоты, прислать вас к ней.
- Спасибо, Машенька, - мужчина потянулся было погладить девочку по голове, но та увернулась и, дав сигнал остальным детям, побежала на самодельную детскую площадку.
- Смотрите какая гордая, - улыбнулся Миха. - Вся в мать. Ладно, Куропатыч, тащи оленя в столовку, а я отведу гостей к Светлане Игоревне.
Они приблизились к старому административному зданию. Бойцы вместе с Виком по просьбе Михаила остались у входа. По словам деревенского охотника, кабинетик у начальницы поселения совсем небольшой, и всех банально не вместил бы. Потому при себе Ермолов оставил только Антона.
Внутри здание было хоть и чистенькое, но серьезно обшарпанное. Видно, что его старательно латали, но время сильнее человеческих усилий. Оставив гостей у двери, Миха вначале сам зашел к начальнице. Буквально через пять минут, наполненных грозными криками и нерешительным блеяньем, он вылетел из помещения.
- В общем, Светлана Игоревна просит вас к себе. А я того, пойду, - неловко попрощавшись, мужчина ретировался.
Кабинет и вправду оказался совсем небольшим. Старенький стол, пара стульев перед ним, окно да стеллаж с бумагами - вот и все убранство. Печально и скучно, если не сказать убого. Зато хозяйка помещения производила впечатление ровно противоположное. Она сидела за столом ровно, будто в спину ей вставили металлический шест. Коротко стриженные пшеничные волосы едва касались небольших ушек. Прямой, без намека на горбинку, нос, узковатые губы. Взгляд голубых глаз - колкий, буквально прожигающий насквозь. Как только Ермолов с прапорщиком вошли, она тут же встала, вышла изза стола и протянула руку для приветствия. Совсем по - мужски. Тонкая, мозолистая рука ее сжимала ладонь капитана крепко, уверенно. Ростом она оказалась гораздо выше среднего, а застиранный мастеровой комбез не скрывал хоть и поджарую, но вполне женственную фигуру.
- Светлана Игоревна, очень приятно, - а вот голос у нее был мягкий, пусть и низковатый.
- Капитан Алексей Ермолов, а со мной - старший прапорщик Антон Чугунов. Взаимно.
- Мне уже доложили, - она вернулась за стол и махнула на стулья: - Присаживайтесь. Разговор долгим будет.
Дождавшись, пока мужчины усядутся, Светлана оперлась локтями о столешницу и прислонилась носом к сложенным указательным пальцам. Некоторое время она рассматривала гостей исподлобья, будто прикидывая, насколько они опасны и чего от них ожидать. Капитан предпочел не торопить женщину, спокойно дожидаясь, когда та заговорит. Чугун же нервно ерзал на своем стуле: ну не любил он официоза, до зуда в филейной части не любил.
Кивнув своим мыслям, Светлана вежливо обратилась к гостям:
- Простите, чая не предлагаю. У нас жесткое нормирование. Могу предложить воды.
- Спасибо, но не стоит, - ответил Ермолов, не отводя взгляда.
- Хорошо. Тогда первым делом смею поинтересоваться, кто вы и откуда.
- Неожиданно простые вопросы, - хмыкнул Ермолов. - Кто мы? Люди. Откуда? С севера.
- Хотите поиграть в шарады? - проговорила женщина и елейно улыбнулась. - Хорошо. Не знаю, что там наговорили эту полудурки, но мы - достаточно серьезное поселение. Назовите мне хоть одну причину, по которой я не должна сейчас же отдать приказ расстрелять вас?
Она нарочито медленно подняла трубку старенького стационарного телефона. Из потертого динамика после недолгих щелчков раздался далекий голос:
- Светлана? Светочка, чтото случилось?
- Вот вам причина, Светлана Игоревна, - вы умрете первой.
- Моя жизнь в обмен на жизни селян? - женщина прислонила трубку к уху, до времени зажимая свободной рукой микрофон. - Ха, меня такой обмен вполне устраивает.
- Лёха, не надо… - тихонько проговорил Чугун.
- Молчать, - глухо рыкнул Ермолов и продолжил, вновь обращаясь к женщине: - Чего вы хотите?
- Немного уважения и информации.
Чугун выдохнул сквозь зубы и провел пальцами по усам.
- Вы знаете, что такое военная тайна?
- Прекрасно знаю, - улыбка Светланы перестала быть жесткой. - Но я и не предлагаю ее нарушать. Расскажите то, что можете. А дальше я уже решу, можно ли вам верить.
Капитан некоторое время буравил женщину взглядом. А потом откинулся на спинку стула.
- Ну, вот и хорошо, - Светлана медленно положила трубку. - Давайте попробуем сначала. Кто вы и откуда?
- Я и мои люди прибыли из поселения, находящегося существенно севернее, - из Полярных Зорь. Непосредственной цели посещать вас у нас не было. Мы и не знали точно, есть ли на этой территории выжившие. Путь наш лежит дальше на юг. Это все, что я могу вам сказать.
- Мда, негусто, - Светлана откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. - Полярные Зори, говорите? Пару лет назад наша радиостанция ловила обрывки переговоров. Там как раз упоминался Северный Рай. Забавно, значит, он всетаки существует…
- Не вижу ничего смешного.
- Да нет, - хмыкнула женщина. - Просто не понимаете. В любом случае - звучит правдиво. Да и, честно говоря, не похожи вы на бандитов. А уж местную шелупонь я почти всю в лицо знаю. Да. Скажите, капитан, если я позволю вам остаться до утра, дадите ли вы мне слово офицера, что ни один из моих селян не пострадает?
Острые голубые льдинки вновь уткнулись в Ермолова. За этим взглядом он видел силу. Силу женщины, способной управлять целой деревней. Силу женщины, способной драться за свое поселение и отдать за него жизнь.
- Слово офицера, - он не мог ответить ничего другого просто из уважения к ней.
- Спасибо, - выдохнула она и, хлопнув в ладоши, продолжила уже более веселым тоном: - Ладно, может, и у вас есть какиенибудь вопросы?
- Пока только два: где мы можем расположиться на ночлег и где приготовить еду.
- О, об этом не волнуйтесь, - сказала Светлана, поднимаясь. - Я уже распорядилась освободить для вас одну из хижин. Там тесновато, конечно, но… В тесноте, да не в обиде. А на ужин приглашаю вас присоединиться к нам. Будем есть оленя.
Совсем по - доброму улыбаясь, она подошла к двери.
- И да, скоро будет готова банька. Сможете помыться и простирнуть одежду. Сменную мы вам найдем. А то, честно говоря, от вас порядком смердит!
Выйдя на улицу, капитан с прапорщиком застали довольно забавную картину. Сухонький старичок в натянутой поверх застиранного белого халата телогрейке, заламывая руки, чтото втолковывал то одному, то другому бойцу. Смущенные парни лишь пожимали плечами и виновато опускали головы.
- Что происходит? - грозно спросил Ермолов.
- Товарищ капитан, тут такое дело… - начал было Андрей, но мужичок моментально его перебил.
- Капитан? Кто капитан? Он? - старик уставился на Ермолова, подслеповато щурясь.
Утомленные годами глаза отказывались служить своему хозяину. Не помогали даже толстенные поцарапанные очки в роговой оправе. Силясь рассмотреть гостя, старик сухоньким пальцем оттянул левый глаз к виску, будто наводя резкость.
- Вижу, вижу, - пробормотал старик и, схватив опешившего офицера за руку, мелко - мелко потряс. - Здравствуйте, товарищ капитан. Очень приятно! Послушайте, мне так неудобно вас просить, но и вы меня поймите! Как же ж можно одними радиоактивными травками людей поить! Тут же вообще никакого здоровья не хватит! А у меня вон целый двор детишек бегает. И все же больные, все до единого! А уже два года ни одной таблетки…
- Так, подождите, - Ермолов прервал тараторившего старика и высвободил руку из его цепких тонких лапок. - Давайте по порядку: кто вы и в чем, собственно, вопрос?
- Конечно - конечно. Что ж это я! - старичок всплеснул руками. - Я - Игорь Игнатьевич. Доктор местный. Хотя какой уже доктор, больше травника напоминаю. А вопрос…
Врач вновь заломил руки. У капитана создалось стойкое впечатление, что этот мужчина оставаться в покое вообще не может. Жестикулировал он постоянно и, что забавно, не только руками. Казалось, даже кустистые брови его пускались в пляс, стремясь передать всю полноту переполнявших старика чувств.
- Я хотел попросить вас; право, мне очень неловко… Но сами видите, поселение у нас хоть и небольшое, но людное. Нет - нет, а ктонибудь да заболеет: инфекцию в рану занесет или грибов до зелени объестся. Я, конечно, пытаюсь их лечить по мере возможностей - отварами там, примочками. Да только иногда ж и посерьезней меры требуются. А я вот уже года два как последние таблетки раздал. Только активированный уголь и остался…
- Игорь Игнатьевич, - проговорил Ермолов с легкой улыбкой. - Вам нужны медикаменты?
- Да, - ответил старик совсем тихо, опустив седую голову. - Если вам не сложно. Хоть чтонибудь…
- Николай, - позвал капитан покачивающего головой Лесника.
- Да?
- Вещи Дока у тебя?
- У меня. Антон мне их беречь наказал.
- Раздели медикаменты поровну и половину отдай в местную больницу, - капитан легонько сжал плечо вскинувшегося старика. - Да и вы, парни, пошуршите в аптечках. Часть перевязки, радиопротекторов оставьте. Может, стимуляторов пару. Остальное, все, без чего жить можно, отдайте Игорю Игнатьевичу.
Губы старика затряслись, в уголках глаз начала собираться влага.
- Спасибо, - шептал он. - Спасибо.
* * *
Вечером, как и говорил бородатый Миха, состоялся праздник. Довольно богатые по нынешним меркам столы были заставлены рыбными и мясными блюдами, овощами. Ктото из горланистых мужиков даже притащил бутыль самогона, но распивали его втихую, постоянно оглядываясь на начальницу. Комендантшу, как, оказалось, называли местные Светлану Игоревну. Хотя, судя по хитрым и немного осуждающим взглядам, она прекрасно знала, кто проявил инициативу со спиртным и кому светит получить по ушам. Но все это будет завтра, а пока народ веселился.
Намытые, сияющие, как начищенные тазы, гости были не просто не обделены вниманием, - они едва не страдали от него. Со всех сторон сыпались вопросы, просьбы рассказать об их путешествии, - то, что можно, конечно. Как оказалось, почти все население деревни было хорошо знакомо с военным уставом.
Наблюдавший за бойцами Ермолов улыбался. Миша - Медведь, моментально приковав к себе внимание окружающих, уплетал все, до чего дотягивались его лапищи. Взятый на подстраховку хмурый Фрунзик опять пытался научить когото правильно произносить его имя - отчество, не замечая, что собеседники специально коверкают слова, лишь бы еще раз увидеть, как забавно он хмурится. Подвыпивший Николай, судя по скучающим лицам его соседей, затянул очередную научную лекцию. И то, что собеседники молчали, его ни капельки не смущало, - так даже удобней, никто с мысли не сбивает. Не хватало только Вика. Но этот опять умотал кудато по особо важным делам. Он даже в баню со всеми не пошел. Ну, его дело. Хотя, судя по парящей трубе постройки, охотник решил помыться в гордом одиночестве.
Остальных парней во главе с прапором пришлось оставить в выделенной избенке. Всетаки добра они с собой несли немало, целое состояние по нынешним меркам. И хоть селяне не вызывали подозрений в нечистоплотности, лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть.
Ктото, уворачиваясь от объятий развеселого местного, слегка задел локтем капитана.
- Простите, - прошелестел рядом смутно знакомый голос.
Но как только Ермолбв повернулся к его обладателю, этот некто уже исчез из поля зрения. И как ни старался Алексей найти глазами высокую фигуру в мешковатой, не по размеру, одежде, она будто уплывала от взгляда, теряясь среди толпы.
Посиделки закончились глубоко за полночь. И то с подачи нарочито грозных восклицаний комендантши о том, что гостям надо дать отдохнуть.
Андрей, сменившись с наблюдательного поста на стене, перед сном решил зайти в баню, чтобы забрать выстиранные вещи. Тащиться за ними с утра по холоду было откровенно лень. Лучше поспать в които веки в нормальной кровати лишние пять минут.
Свет в предбаннике после ночной улицы показался особенно ярким. Сом успел порадоваться, что не распахнул дверь сразу, а лишь слегка приоткрыл. В помещении ктото был. В небольшую щелку парень увидел тонкую голую спину - судя по росту, Вика. От лопаток до поясницы его кожу стягивал широкий эластичный бинт. А ниже, вдоль позвонков, ветвился огромный белесый шрам. Теряясь под перевязкой и ниже ремня, он расщеплялся, подобно молнии, окруженный симметричными точками от шва. Шрам тянулся и выше бинта, прикрытый на шее неровно срезанными русыми волосами. Подобные отметины ветвились и на руках. Да, шрамы украшают мужчину, но эти борозды, вспахавшие бледную кожу охотника, вызывали жалость. Понятно, почему Вик не захотел париться с остальными.
- Андрюх, потопали спать, а то глаза слипаются, хоть спички вставляй! - прозвучал звонкий голос Кирилла.
- Да, сейчас, только шмотье заберу, - отозвался Сом и, повернувшись спиной к дверям, махнул рукой Скальду, мол, иди давай.
Его легонько толкнула дверь - в проеме стоял полностью одетый Вик с неизменной балаклавой на лице. Молча охотник обошел застывшего Андрея, и парень почувствовал себя немного неловко оттого, что увидел так усердно скрываемые увечья их проводника.
- Спокойной ночи, - проговорил Сом.
Не оборачиваясь, Вик лишь коротко махнул рукой и скрылся в темноте. Гдето в далеком лесу тоскливо завыли волки.
Пиши ID
ГЛАВА 10. В ТИШИНЕ МЕРТВОГО ГОРОДА
Провожали жителей Полярных Зорь всем селом. Давешние охотники, Миха и Куропатыч, о чемто увлеченно беседовали с Медведем. Стайка детишек окружила прапорщика и никак не хотела отпускать, пока он не поднимет на руки каждого. Звучали слова прощания и заверения, если случится, заглянуть на огонек вновь.
Вик со скучающим видом сидел на багажнике переделанного под новые условия ГАЗ-69, в простонародье «козлике», щедро выделенного комендантшей отряду. По ее словам, это было меньшее, чем они могли отблагодарить капитана за лекарства и вещи их погибшего медика. По словам местных, автотранспорт им по большей части был без надобности. Эту развалюху они чинили и оборудовали давно, когда еще были мысли бежать из глуши в поисках других выживших. Они даже расчистили в завалах на дорогах достаточно широкие проходы. Но в конечном итоге селяне решили остаться. Чего именно им не хватило: запала ли, уверенности или смелости, - история умалчивает. В любом случае, теперь для выходцев из Рая на карте мира появился еще один живой уголок. Ну и «колеса», что тоже неплохо.
- То есть вы уверены, что по трассе на юг мы не пройдем? - задумчиво проговорил Ермолов, рассматривая потрепанную карту европейской части страны.
13D
Полотно бумаги от Ледовитого океана и до Медвежьегорска было сплошь усыпано пометками и значками. Капитан старательно записывал все, что встречалось им по пути. В новых условиях, когда привычные ценности рухнули, информация продолжала оставаться самой дорогой валютой. И Светлана Игоревна прекрасно его подход понимала. Потому весь прошлый вечер охотно делилась знаниями о близлежащих районах, в свою очередь выспрашивая о том, что известно капитану.
- Абсолютно точно, - заверила женщина Ермолова, указывая тонким пальцем на карту. - Вот тут, между Петрозаводском и берегом Ладожского озера, аномалия. Огромный черный купол. Он закрывает и часть города, и часть водной поверхности. Не скажу, что конкретно происходит внутри этой сферы, но ощущения рядом с ней, откровенно говоря, мерзкие. Постоянно слышатся голоса… Будто ктото в голову залезть пытается.
Женщина зябко повела плечами и, чиркнув по карте ноготком, остановилась над новой точкой.
- Непосредственно по Петрозаводску обойти аномалию также не получится. Бомбили его основательно, всем, чем могли. Все же центр края, какникак. И хотя разрушения в самом городе не такие критичные, - наша противоракетная оборона некоторое время исправно работала, - изза воздушных подрывов фон там адовый. До хрустящей корочки прожаритесь, не успев и до вокзала дойти.
- Простите, Светлана, а откуда вам столько известно о военном деле? - встрял в разговор до сего момента греющий рядом уши Николай.
- О, все просто, - немного грустно хохотнула женщина. - Мой муж был военным. И очень любил свою работу. Так что дома у нас много говорили об оборонительно - наступательной мощи страны. Думаю, глупо разъяснять вам, кто такие офицерские жены.
- Был? - вскинул брови Николай, поглядывая на стоящую рядом с женщиной насупленную малышку.
- В смысле?
- Вы сказали: «был», - повторил Лесник, уже понимая, что влез не в свое дело. - В прошедшем времени.
- А, вы об этом, - Светлана ласково погладила по голове дочь.
И легонько подтолкнула ее под поясницу.
- Иди, милая, поиграй с остальными, - мягко проговорила женщина и, когда девочка убежала, продолжила, вновь обращаясь к сконфуженному Николаю: - Когда завыл сигнал «Атом», мой муж был на учениях в Петрозаводске. Зная его, я уверена, он до конца не покидал свой пост. И погиб там. Упрямец…
Последнее слово Светлана произнесла тихо, на выдохе. И в од - ном - единственном слове поместились все чувства, что ей довелось пережить. Боль, страх, бессмысленная иррациональная надежда. Снова боль, отчаяние. И Вера. Не во Всевышнего или мифических рыцарей, что придут и спасут всех. Нет. Искренняя вера в себя. В то, что все на свете можно вынести, что можно построить новую жизнь на радиоактивных руинах. Главное - захотеть. Наметить цель и идти к ней.
Будто очнувшись от воспоминаний, женщина мотнула головой и вернулась к разъяснениям.
- Мы отвлеклись. Вся эта область, - она обвела восточный берег Онежского озера, - занята бандитами. У них не прекращается грызня за власть, дележка территорий. Плюс местность в принципе неспокойная. Я бы на вашем месте и не пыталась пройти - никаких патронов не хватит. А вот если на развязке повернете на запад, то по дороге довольно быстро доберетесь до рыбацкого городка Пит - кяранты. Народ там мирный. Сможете договориться о лодочке и обойти Петрозаводскую аномалию по воде.
- А это вообще реально - в такое время года пройти по Ладоге? - нахмурился Ермолов.
В группе не было ни одного человека, смыслящего в морском деле, и перспектива в одиночку плыть черт знает куда его совершенно не радовала.
- Если совсем хорошо договоритесь, - Светлана многозначительно глянула на капитана, - то рыбаки могут выделить вам проводников. Но смотрите, карелы - народ хоть и мирный, но ушлый до безобразия. За «спасибо» рисковать шкурами не станут.
- Это понятно, - протянул Ермолов и со вздохом сложил карту. - Ладно, пора нам выдвигаться. Еще раз спасибо за ночлег и за машину.
- Не за что, - улыбнулась женщина. - Как там, в старом мультике, волк говорил? «Ты заходи, если что».
- Обязательно.
Они обменялись рукопожатиями, и отряд, погрузившись в «козлик», выехал за ворота. Ермолов оставлял Кольское ДРСУ со спокойным сердцем. Приятно было знать, что гдето еще сохранились такие вот светлые деревушки с улыбчивыми людьми. Хотя ничего магического здесь не было. Комендантша Светлана Игоревна не позволит своему поселению бесследно пропасть. По крайней мере, сделает все, что в человеческих силах. А может, и чуточку больше.
* * *
- Бабку твою да изза угла коромыслом! - матюкался Чугун, со смачным звуком спасая ногу из вязкого плена очередной топи. - Какого хрена мы вообще полезли в гребаные болота? Ать, зараза!
Он пришлепнул на щеке очередного голодного комара - пере - ростка и вытер руку о штанину. Перемазав ее еще больше. Все бойцы сейчас напоминали сказочных леших, сплошь покрытых тиной и грязью. А ведь всего какихто пару часов назад они оделись в свежевыстиранную одежду и благоухали березовыми вениками.
- Гадство, - тихонько подвывал Кирилл, пробираясь по колено в вонючей бурой жиже. - Какое же гадство.
Чуть впереди прыгал по кочкам совершенно чистый Вик, - пара капель болотной грязи, едва заметной на темном камуфляже, - не в счет. Ему с легкостью удавалось перемахивать довольно большие ямы, да и сросшийся корневищами мох легко выдерживал его небольшой вес. Остальные же бойцы подобными качествами не обладали, вот и приходилось им бултыхаться в зловонной жиже, как заправским жабам.
- Кажется, меня чтото за ногу тронуло, - как бы между прочим спокойно проговорил Медведь и опустил руку в воду.
Рядом замер Кирилл, наблюдая за другом с возрастающим ужасом. Его бурное воображение уже успело нарисовать кошмарную картину, как из жижи выпрыгивает нечто, непременно огромное и зубастое, и с голодным урчанием съедает всех, до кого смогло дотянуться. Поэтому, когда Медведь рывком вытащил руку из воды, Скальд, разве что не взвизгнув, как девица, вынесся на ближайшую кочку.
- Показалось, - все так же спокойно выдал Миша, откинув корявую, поросшую мхом ветку в сторону.
- Выдыхай, Балалайка, - хохотнул рядом Лис и, посмеиваясь, шагнул вперед.
И тут же увяз по колено, всем весом навалившись на слегу. Будто подчиняясь вселенской нагсмешке, парня настигла моментальная кара за его длинный язык: палка, брызнув щепками, переломилась. Не удержав равновесия, Лис взмахнул руками и рухнул вперед.
- Гадство, - повторил он слова Кирилла, отлепляя от перемазанного лица грязную медную прядку.
- Вик, - окрикнул охотника Чугун, пытаясь отдышаться на очередной кочке. - Долго нам еще пиявок изображать?
- Это всеобщее заблуждение, что пиявки живут в болотах, - заметил Николай, с тоской осматривая свой грязный камуфляж. - Пиявки, чтоб ты знал, Антон, обитают только в чистой воде.
- Колян, вот честно, мне насрать, где они живут, - буркнул прапорщик.
- Тоха, топай молча, - отозвался Ермолов, выливая жижу из некогда блестящих хромовых сапог. - Говорил я тебе, не гони. Так нет же. «Родная техника, надежная!». Движок закипел - получи, распишись и не морщись. Спасибо, хоть ребят не угробил, гонщика кусок.
- Дык, я ж…
- Дык - дык, кирдык! - раздраженно кинул капитан и, надев сапоги, махнул на сконфуженного Чугуна рукой. - Ну тебя. Вик! - продолжил он, обращаясь уже к охотнику. - И всетаки - далеко топать?
- Деревеньку мы уже обошли, - проговорил парень, увлеченно разглядывая кочку под ногами. - Если повезет, к вечеру выберемся на дорогу. А там и до Питкяранты недалеко.
Ответом охотнику был дружный стон отряда. Вик наклонился и легонько нажал на мох. Изпод руки, пища, во все стороны прыснули маленькие рыжие полевки. Ткань подшлемника на лице охотника натянулась, обозначив улыбку.
Выйти на дорогу к вечеру отряду не удалось. И ночевка на болоте дополнила и без того огромный список неприятных впечатлений. Первая проблема подстерегала бойцов при попытке развести костер. Как оказалось, карликовые березки, сплошь растущие на моховых карельских болотах, совершенно не желали гореть. К счастью, парням удалось найти пару зачуханных сосенок. Следующее испытание настигло отряд исподтишка, откуда не ждали, - со стороны натруженных за день ног, требующих срочных гигиенических процедур. А вокруг стояла лишь зловонная жижа. Отфильтровать болотную воду - занятие хоть и не слишком сложное, но довольно утомительное.
- Хе - хе, а я вам говорил, пацанята, носите портянки, - посмеивался над солдатами Чугун, выполаскивая ткань в более или менее чистой лужице. - А вы мне - это пережиток прошлого, носки - наше все. Вот такто. Вашими бумерангами после трех дней носки можно лося завалить, а мои портяночки в любой луже стираются. Да и талька на вас, идиотов, не напасешься.
Антон с блаженным стоном вытянул ноги к костру.
- Эти тряпки еще попробуй намотай, - отозвался Фрунзик, поглядывая на кипящий котелок. - Чуть скосячишь - все, ноги в мясо.
- Просто у когото, Фунтик, руки под хер заточены, - прапорщик откинулся на спину.
Над его головой, задорно жужжа, носилась стайка мошки. Но к людям зловредное насекомое не приближалось, хотя вначале бойцы думали, что за ночь их сожрут заживо. Вик подкинул в огонь какието травки, и вуаля - все насекомые облетают их стороной.
- Я - Фрунзик, - по привычке поправил Чугуна парень, не отрываясь от процесса личной гигиены.
- Эй, Гюльчатай, а что носят охотники - супермены? Носки или портянки? - спросил Лис сидящего в стороне Вика.
- Сухие ноги, - ответил охотник, раздраженно дернув плечом, и мелкими прыжками скрылся среди березок.
- Козел горный, - зло пробурчал Саша, провожая взглядом Вика.
Он еще не забыл утренний инцидент, когда охотник швырнул к его ногам мешок мелкой гальки, сказав: «ты коечто забыл». Непробиваемость Вика бесила парня все больше. А то, что из подколок он выкручивался невредимым, - вовсе выводило из себя. Эта неуязвимость будто ставила охотника выше остальных. А скрытность и нелюдимость наталкивали на мысли, что он считал окружающих навязчивой мошкарой. Таких снобов полагается ставить на место, и Лис вовсю разрабатывал план, как отомстить возомнившему невесть что Вику. Уж онто добьется от охотника правды, и о смерти Дока в том числе.
Следующие два дня слились для отряда в одно монотонное серое полотно, похожее на разбитую дорогу под ногами. Вновь зарядил дождь: пусть и не такой сильный, как предыдущий, он раздражал своей продолжительностью. Потому, когда впереди, наконец, показались дома Питкяранты, радости не выказал никто.
Безмолвное и одинокое предместье встретило нежданных гостей пустыми проемами окон в редких домишках. Еще не успевшие одеться в зеленые наряды деревья едва скрывали разрушающиеся здания. Справа от дороги виднелись останки пристаней, под натиском времени одряхлевших и погрузившихся в антрацитовые воды Ладоги.
Сам городок предстал перед отрядом неожиданно, как выскочивший из табакерки чертик. Раз, и за поворотом зазмеилась рассыпающаяся ржой железная дорога; два, и по бокам поплыли серые бетонные коробки. Пятиэтажные гробы ушедших годов. Питкяран - та, казалось, застыла во времени, смешав в себе совдеповские постройки и старенькие деревянные здания. Здесь не щебетали птицы; в завядшей, подгнившей траве не шуршали грызуны. Ермолов с напряжением ждал, когда же в мертвенной тишине города раздастся так свойственный поселкам живой шум. Но минуты неумолимо тянулись, а Питкяранта продолжала хранить молчание.
Местность становилась все более обжитой - всюду виднелись свежие следы человека. Между зданиями потянулся частокол бревен, приваленный разнообразным мусором.
- Они оцепили по периметру несколько кварталов, - задумчиво сказал Чугун. - Неплохой ход, если собирались обороняться только от животных.
- Согласен, - ответил Ермолов. - Вопрос в другом - где все?
Офицеры переглянулись, и прапорщик, поняв командира без
слов, раздал короткие указания и без того насторожившимся бойцам. Сом с Кириллом, скинув лишние вещи остальным, отошли чуть вперед в поисках места повыше. Спустя некоторое время они вернулись, тихонько переговариваясь между собой.
- Докладывайте, - проговорил Чугун, когда парни подошли вплотную.
- Насколько мы рассмотрели, - как старший в паре, взял слово Сом, - поселение пустует. Такое ощущение, что его зачистили, - постиранные вещи висят на веревках уже не первый день. У некоторых домов раскиданы детские игрушки. А живых никого. Хотя и следов возможной засады обнаружить не удалось.
Кирилл мелко закивал головой, подтверждая слова напарника.
- Дальше по дороге в частоколе прореха - видимо, проход в поселение, - продолжил Андрей. - Он перегорожен деревянными «ежами» и редкими баррикадами из мешков с песком.
- Ясно, - протянул Ермолов. Происходящее нравилось ему все меньше. - Так, Лис, Медведь, берите с собой Вика и обходите поселение со стороны берега. Там всяко должен быть второй вход - деревнято рыбацкая. А мы войдем с парадного. Встречаемся в центре.
Кивнув, парни скрылись за поворотом дороги. Остальные расчехлили оружие и, взяв капитана и Лесника в кольцо, продвигались вперед, внимательно следя каждый за своим огневым сектором. Вот перед ними выползли баррикады, обозначая проход в периметр поселения. Отряд, как ощетинившийся ёжик, катился по дороге медленно, но неуклонно. На пересечении улиц Ленина и Пушкина, как гласили выцветшие таблички на домах, Ермолов скомандовал остановку. Через некоторое время со стороны реки вышли и разведчики. Подойдя ближе, Вик уже знакомым движением присел на одно колено, коснувшись рукой асфальта.
- Заметили что? - спросил Ермолов Медведя.
- Дома пусты, - ответил парень, забирая у Кирилла свои вещи. - Судя по сгнившей еде, давно. Что бы ни произошло, это застало людей врасплох. Вещи разбросаны, повсюду следы борьбы. Но тел нет. И следов крови тоже.
- Чтонибудь еще?
- Нет.
- Негусто, - вздохнул Антон, посматривая на командира. - Ермол, что делать будем?
- Нужно гдето закрепиться. И прочесать город - может, найдем живых.
- Нет тут живых, - прохрипел поднимающийся охотник. - Ни людей, ни животных. Никого.
* * *
Расположился отряд в первом доме по улице Пушкина. Судя по остаткам ржавого спортивного инвентаря - некогда здесь располагался тренажерный зал. Ныне же помещение использовалось, как пункт досмотра и по совместительству временный склад рыбы, о чем свидетельствовал стойкий и довольно неприятный запах морепродуктов.
И, тем не менее, здание находилось рядом с выходом из поселения; с его крыши прекрасно просматривались ближайшие улицы, а также железная дорога, старое депо и берег озера. Лучше места для ночевки отыскать было сложно.
- Антон, что у вас? - спросил Ермолов ввалившегося в дом прапорщика.
Следом вошел Кирилл и устало плюхнулся рядом с костром.
- Лис, пожрать готово? - простонал парень, расшнуровывая «берцы».
Чугун взял из рук капитана предложенную флягу и сделал несколько жадных глотков.
- Как парни и говорили, мост на остров взорван. До промышленной зоны и старой пристани добраться можно разве что вплавь. Но вряд ли мы найдем там чтото интересное.
Расстегнув бронежилет и уложив его рядом с остальными вещами, прапорщик сел на пол. С благодарным кивком принял от Николая миску с похлебкой.
- Из подходящего транспорта - два катера «Прогресс» в более или менее сносном состоянии. Движки вроде рабочие. А вот топлива в запасных канистрах с гулькин хрен.
- Мы все на них поместимся? - спросил Ермолов, поглядывая в окно.
Солнце клонилось к вечеру, а ушедший на разведку Вик все не возвращался. Капитан уже начинал корить себя, что послушался самоуверенного охотника и не отправил с ним когото из ребят.
- Фефко, - пробубнил Чугун с набитым ртом и, проглотив еду, добавил: - Даже место останется.
- Зацепки о судьбе местных появились?
- Ни одной. Такое ощущение, что они собрались, дружно разгромили поселок и слиняли в неизвестном направлении…
- Товарищ капитан, - в дверной проем заглянула косматая физиономия Медведя. - Там Вик. Тащит чтото. Похоже, канистры.
Оставив прапора трапезничать в компании Николая, Ермолов вышел вслед за Мишей. По дороге к ним и вправду приближался охотник, впрягшийся в самодельные волокуши, как ослик. За его спиной гремела и содрогалась целая пирамида из канистр.
- Миха, помоги ему, - скомандовал капитан и, повернувшись к выглянувшему Лису, продолжил: - Саня, ты тоже.
Кивнув, парни бросились к Вику. Скинув с плеч ремни, едва заметно покачивающийся охотник дошел до здания и присел на крыльцо.
- Все, что было, - прохрипел он, вытягивая ноги. - Местные на старой заправке чтото вроде химлаборатории сообразили. Так что за качество топлива не отвечаю.
- Да пусть там хоть моча, главное, чтоб движки это сожрали, - хмыкнул Ермолов и, подчинившись порыву, сжал плечо охотника. - Спасибо, Вик.
Пропустив мимо ушей едкое замечание по поводу того, что он может сделать со своим «спасибо», капитан скрылся в здании. Чутье охотника избавило отряд от лишних поисков топлива, и, как следствие, от задержки в городе - призраке. За подобное можно простить уставшему человеку грубость, тем более когда она является основой его поведения. Простая присказка - «на дураков не обижаются» - остается актуальной во все времена.
- Гюльчатай, ты как умудрился это допереть? - простонал Лис, подтаскивая волокуши к самому крыльцу.
- Ногами, - буркнул охотник, рассматривая хмурое закатное небо.
- Придется пару ходок до катеров сделать, - задумчиво проговорил Медведь, пересчитывая канистры. - Там рельсы, сразу не протащим.
- Ничего, косолапый, хоть десять! Лишь бы смотаться отсюда побыстрее. Меня от этого города в дрожь бросает, - Лис осмотрел волокуши. - Оп - па, а это что за чудо?
Глухо звякнул металл, и в руках парня оказался длинный вороненый клинок. Вик хлопнул себя ладонью по груди и едва слышно ругнулся. «Впрягаясь» в волокуши, он снял ножны с мачете, чтобы те не давили спину, и закрепил их на канистрах. Встав, он исподлобья посмотрел на играющего с клинком Лиса.
- Положи на место, - рыкнул охотник.
- А то что? - хохотнул парень, рассекая лезвием воздух. - А ничего так ковырялка, самое то консервы открывать. Одолжишь?
- Рыжий, не надо, - начал было Медведь.
- Положи чертов клинок на место!
- А то что? - повторил Лис; острие мачете теперь смотрело прямо в грудь Вику. - Подвесишь меня на ближайшем дереве, как Дока?
Заклокотав, как вскипевший на костре котел, охотник рванулся вперед. Схватив руку с клинком, он увел ее вниз, одновременно нанося удар в открывшуюся шею парня и опрокидывая того на землю. Заломив кисть, заставил Лиса разжать ладонь. Нажал коленом между лопаток, выкрутил руку до хруста.
В этот момент подскочивший сзади Медведь обхватил Вика за шею. Вдавил предплечье левой руки в затылок охотника, зажимая его в удушающий захват.
- Успокойся, - тихо проговорил он.
Вновь зарычав, Вик выгнулся, нанося парню удар локтем. Наклонил корпус вправо, одновременно оттягивая одну руку противника вниз, а вторую приподнимая. Медведя повело, но он, не теряя равновесия, шагнул вперед. Схватил выскальзывающего Вика за куртку и, чуть провернувшись, перекинул через себя. Коснувшись задом земли, охотник вцепился в пальцы парня. Когда тот, подчиняясь короткому импульсу боли, отпустил его, кувырнулся вперед, разрывая дистанцию.
- Вик, хватит.
Но уже отошедший от залома Лис рванулся на поднявшегося охотника. Плавно уйдя в сторону, Вик дернул нападающего парня за руку и, пока того уводила дальше инерция движения, с силой ударил его по затылку. А после, глухо хмыкнув, кинулся на Медведя.
* * *
- Антон, проверь, что там за шум, - проговорил Ермолов, услышав на улице крики и возню.
Бухтя нелестные замечания в адрес парней, Антон с кряхтением поднялся и вразвалочку потопал к выходу. Глазам его открылась картина красоты неописуемой: от души помятый Лис валялся на земле, а рядом с ним боксировали охотник и Медведь. Они то сцеплялись в клинче, то вновь откатывались друг от друга. И хотя Миша порядком устал, легконогий охотник пока не мог одержать над ним верх. На мгновение прапор даже почувствовал гордость за своего бойца.
- Прекратили! - крикнул Чугун, надеясь достучаться до разумов разгоряченных парней.
Как оказалось, зря. Бойцы его проигнорировали чуть больше, чем полностью. Сделав еще пару попыток разнять их окриками, Антон плюнул и, достав ПМ, щелкнул затвором. Эффект превзошел все ожидания - мигом откатившийся от противника Вик едва уловимым движением отстегнул от бедра «Грач» и навел его на прапора. Казалось, от ярости, выплескивающейся сквозь глаза охотника, их изумрудная радужка начала тускло алеть.
- Boy, Вик, угомонись, - протянул Чугун, понимая, что охотник не шутит. - Ты же не станешь просто так стрелять. Ты не такой…
- Не такой? - зарычал парень.
Раздался сухой щелчок предохранителя. В лоб дернувшегося было Медведя уставился второй ствол, будто материализовавшийся из воздуха.
- Стоять, - прошипел Вик.
- Ладно, парень, поигрались, и будет, - ласково проговорил прапорщик, примирительно разводя руки. - Ты не выстрелишь. Я же тебя знаю.
- А с чего ты вдруг взял, что знаешь меня, дерьма кусок? - вкрадчиво и нарочито спокойно спросил Вик, переводя взгляд с пыхтевшего Михи на Чугуна. - Может, я - сумасшедший убийца. Порешу вас всех и подвешу на деревьях, как Дока. И буду наблюдать, как ваши гниющие тушки жрут мухи!
Под конец фразы он уже кричал. Щелкнул предохранитель на втором пистолете.
- Мне надоели ваши сопли и психи! Знает он меня! Ты своих ублюдков держать в узде не можешь, а хочешь заделаться папиком мне!? Черта с два!
Охотник чуть дернул руками, будто и вправду собираясь выстрелить. Медведь едва заметно перешагнул, готовясь уводить тело от пули. Но в последний момент Вик коротко цыкнул, щелкнул предохранителями и одним движением вернул пистолеты в набедренные кобуры. Нарочито громко топая, парень подхватил с земли клинок, сорвал с волокуш ножны и двинулся по дороге в глубь города.
ГЛАВА 11. ЛЕГЕНДА О КАПИТАНЕ СИГВАРДЕ
Ночь опустилась на город внезапно, будто ктото на небесах щелкнул выключателем. Сквозь низкие тяжелые тучи не пробивался свет луны и звезд, отчего тьма казалась особенно густой, почти тягучей. Над водами озера поднялся белесый туман: лениво перетекая, он клубился полупрозрачными барашками, словно под его полотном непрерывно шевелилось нечто неизвестное.
Лис зевнул и потер лицо. Открыл глаза как можно шире в наивной надежде, что сон испугается страшной гримасы и сбежит. Мда, отделал его охотник знатно. И хоть из непосредственных повреждений он отоварил Сашу лишь разбитым носом, парой синяков и разорванной губой, - гордость парня пострадала куда больше. Еще и прапорщик сверху добавил - сначала запряг перетаскивать топливо к катерам, а потом и вахту впаял самую тяжелую - перед рассветом. Когда спать хочется особенно сильно.
Тишина Питкяранты угнетала почти физически. Она давила на барабанные перепонки, будто заполняя уши ватой. Во дворах легкий ветер игрался с оставленным на веревках некогда чистым бельем.
Глаза Лиса вновь начали закрываться. За полуопущенными веками проплывали призраки сновидений, так и маня в ласковые объятия Морфея. Очнулся Саша, лишь стукнувшись бровью о прицел. Зашипев от боли, парень решил плюнуть на приличия и разбу - дить прапора. Пусть поставит в дозор когонибудь другого, например, того же Михана. Ведь сладко сопящий наблюдатель - не самая лучшая защита от незваных гостей.
Лис собрался уже спускаться, когда периферическим зрением заметил странное движение у самой воды. Развернувшись, он приник к прицелу, пристально вглядываясь в полосу тумана. Минуты текли, как остывший кисель. Парень уже решил было, что ему показалось, как из белесой дымки всего на мгновение высунулся темный шланг и быстро втянулся обратно. Некоторое время ничего не происходило. А потом шланг появился вновь. Он вытянулся из тумана вверх и замер. Лис с такой силой прижался к прицелу, что ему уже грозило лишиться глаза. Изза тучи выглянул тусклый полумесяц.
Это живое существо, - а теперь уже не было сомнений, что шланг - не глюк разыгравшегося воображения Лиса, - чемто напоминало змею. Огромную склизкую змею. Вытянутая голова ее заканчивалась круглым ротовым отверстием, трепещущим на воздухе. Будто почуяв внимание к своей персоне, существо повернулось в сторону Саши. Из боковых прорезей жабр брызнули фонтанчики воды, словно животное издало неслышный человеческому уху клич. И события понеслись со скоростью испуганного зайца.
Вода Ладоги забурлила, и берег превратился в сплошное шевелящееся покрывало, неумолимо приближающееся к стенам Пит - кяранты. Лис рванулся вниз, чтобы предупредить остальных.
- Подъем, у нас гости! - прокричал парень, спрыгивая на первый этаж спортзала.
Вымуштрованные бойцы проснулись мгновенно, будто бы и не плескались всего минуту назад в ласковой заводи страны Морфея. Оставив Чугуна руководить сборами, Ермолов вышел вместе с Лисом оценить обстановку. Волна ползучих тварей уже почти добралась до бревенчатого частокола. И безобидными они не выглядели - попавшийся им на пути небольшой сарайчик буквально рассыпался под натиском животной ярости. Голодной ярости хищника, почуявшего добычу.
- Без вариантов, - прошептал Ермолов и обратился к высыпавшим на крыльцо бойцам: - Оборону мы не удержим. Будем прорываться к катерам!
1ЧЧ
Первые гады подобрались к перегораживающим дорогу деревянным «ежам». Натыкаясь на препятствие, они на мгновение замирали, а потом сворачивали гибкие тела в спирали и выстреливали ими в воздух, как разрядившимися пружинами. Прозвучали первые скупые выстрелы. К счастью, ползучие не были защищены хитиновыми доспехами, и пули навылет прошивали их, оставляя мертвые тушки конвульсивно трепетать полупрозрачными хвостовыми плавниками.
- Миноги… - пролепетал Николай, поддев носком «берца» один из трупиков. - Обычные миноги! Ермол, они безобидны! Питаются только рыбой да водорослями.
Одной из гадин всетаки удалось уйти от обстрела. Ударившись о землю, она стрелой рванулась к ближайшему бойцу - Кириллу. Вцепившись в его руку, минога мгновенно присосалась, прокусывая ткань куртки. Закричав, Скальд с силой рванул тварь за хвост и, скинув ее в траву, припечатал тяжелым каблуком. Рукав куртки парня лишился внушительного лоскута, а на коже остались рваные порезы от острых зубов.
- Подумай еще раз, - прошипел капитан. - Скидывайте осколочные!
Через баррикады полетело сразу несколько снарядов, прозвучали взрывы. Ошметки склизких чешуйчатых тел и веера водянистой зловонной крови прыснули во все стороны.
- Кольцом! Плотнее строй! Экономьте патроны!
Отряд выдвинулся по еще шевелящемуся ковру из останков. Идти было трудно - ноги разъезжались, да и твари не думали сдаваться. Они нападали на ощетинившийся оружием отряд волнами, как вода набегает на скалистый берег. И подобно воде разбивались о шквальный огонь. Миноги умирали молча, не издав и звука. Им не было конца.
- Гусар! - прокричал Антон, стараясь перекрыть озлобленный лай «Печенега». - Лезть в воду - самоубийство! Они нас загрызут!
- Есть идеи получше? - спросил Ермолов, придавливая хромовым сапогом очередную шуструю тварь.
- Уйдем в лес!
- Они нас не отпустят!
Натиск ползучих гадов не ослабевал. Неумолимый голод гнал их на самоубийственные атаки. На тех, кого срезали пули, тут же накидывались сородичи, разрывая на куски. Ермолов в мыслях порадовался, что миноги настолько охочи до мяса, - отвлекаясь на трупы, они ненадолго переставали атаковать. Иначе отряд давно бы смели.
Берег приближался. Медленно, шаг за шагом. На воде лениво покачивались готовые к отправке катера. Твари будто не замечали их, обходили стороной.
- У меня заканчиваются патроны, - прошелестел рядом Медведь. - Хайк, у тебя что?
Фрунзик уже закинул опустошенную снайперку за спину и отстреливался из табельного «пээма».
- Полтора магазина.
- У меня запасной! Держи, Миха! - крикнул Кирилл, передавая Медведю боеприпасы за спиной Фрунзика.
На самом берегу в нос капитану ударил сильный запах бензина. Едкий, какойто чересчур химический, он едва не выжигал нежную слизистую дыхательных путей.
- Что за черт?
- Товарищ капитан! - отозвался Лис. - Это я случайно канистру опрокинул…
- Точно! Бензин.
Картинка окончательно сложилась в голове Ермолова: нетронутые катера, обходящие их стороной миноги и запах топлива. Тварям по какимто причинам не нравился бензин!
- Живее, в катера!
Бойцы один за другим попрыгали в покачивающиеся на воде лодки. Капитан схватился за оставленную на палубе полупустую канистру, открутил крышку и щедро плеснул топливо в воду.
- Чугун! - прокричал Ермолов прапору на втором катере. - Бензин!
Приказ оказался лишним. Антон уже скинул разгоряченный пулемет на настил и выливал химическую самопальную бурду за борт.
- Поджигай!
Взметнулись языки пламени. Миноги прыснули в стороны. А капитан уже возился с двигателем катера.
1ЧБ
- Нет, Гусар, - крикнул Николай, пытаясь остановить мужчину. - Вика нет!
- Будем ждать, все здесь останемся! - прорычал капитан, отталкивая вцепившегося в его руку Лесника.
Мотор недовольно заворчал и заглох. Мужчина вновь рванул шнур стартера. Внутри двигателя вжикнул раскручиваемый вал, катер мелко затрясло, и, вначале неровно, но все с большей уверенностью загудел винт, взбалтывая воду за бортом.
- Вик! - вдруг крикнул с соседней лодки Андрей.
Охотник стоял на далекой крыше спортивного зала. Мгновение он, казалось, раздумывал: стоит ли вообще пытаться прорваться к остальным.
- Чугун, заводи!
Вик наклонился, заводя обе руки за спину и сжимая рукояти клинков. Даже с разделяющего их расстояния Андрей заметил, как раскалился ночной воздух вокруг охотника. Секунда, и парень, одним прыжком перемахнув через забор, рванулся к пристани. Руки его будто превратились в змей, безостановочно мелькая, раскручивая темные лезвия мачете. Сверкающая восьмерка за спиной, полувзмах вбок и знак бесконечности перед собой. И снова, и снова. Бешеный танец разгоряченного железа, стон рассекаемого воздуха, тела миног, мановением руки превращающиеся в фарш…
Когда катера отчалили, поднимая веера воды, Вик достиг пристани. Не останавливая движения, в очередном па поднял оба клинка над головой. Лезвия, скрещиваясь, яростно звякнули в страстном поцелуе. Мгновение, и они расстались вновь, накрест рассекая взвившихся перед охотником тварей. Охотник, с силой оттолкнувшись, бросился в образовавшуюся брешь, в прыжке возвращая клинки в ножны. Быстротечный, как удар сердца, полет. Его ноги коснулись палубы; подчиняясь инерции, парень кувыркнулся вперед. Пролетев мимо обалдевшего Кирилла, Вик закончил движение, от души врезавшись поясницей в борт катера.
- Эй, ты как? - обеспокоенно спросил Скальд, поглядывая на скрючившегося и подрагивающего охотника.
- Жить… Буду… - прокашлял Вик.
Подпрыгивая на волнах, катера уносили отряд все дальше от кишащего миногами берега. Твари не стали преследовать ускользающую еду, ведь глубоководье Ладожского озера - уже не их вотчина. У центра Ладоги свой хозяин.
* * *
Туман. Все, что можно было сказать о первом судоходном опыте отряда, умещалось в одно короткое слово: туман. Эта взвесь держалась в воздухе весь остаток ночи, и под утро даже Ермолов не мог точно сказать, в какую сторону они плывут и сколько прошли. Скорость пришлось сбросить, и временами казалось, что катера вовсе застыли в этом бесконечном мутном молоке, ласкающем ровную, как зеркало, гладь воды.
- Сом? А, Сом? Спишь? - прошептал Кирилл, трогая напарника за плечо.
- Нет, - тихо отозвался Андрей, открывая глаза.
- И мне не спится, - жалобно протянул парень, посматривая на управляющего катером прапорщика.
Заметив, что бойцы зашевелились, Чугун успокаивающе улыбнулся, как бы говоря: «Все хорошо, ребята, отдыхайте». Сверившись с компасом, он совсем немного толкнул поворотную рукоять мотора.
- Вик вон тоже не спит, - проговорил Кирилл, кивнув на сидящего рядом с прапорщиком парня.
Охотник напряженно вглядывался в молоко тумана за бортом. Невесело хмыкнув, Скальд поправил повязку на руке.
- Чего смеешься, Балалайка? - спросил Андрей, усаживаясь поудобней.
Неугомонный болтун Кирилл всегда так молчаливо улыбался, когда хотел скрыть, о чем на самом деле думает. И хоть по нему не скажешь, но грустил Скальд довольно часто. Сом прекрасно изучил характер напарника: по - другому нельзя, если ты собрался доверить человеку свою жизнь.
- Знаешь, Самсонов, я вот только сейчас понял, что Вик очень похож на меня… - едва слышно проговорил Кирилл, разглядывая свои ладони.
- Это чем же?
- Он всегда улыбается. За маской мы этого не видим, но он всегда улыбается, что бы ни чувствовал.
- Не думаю.
- А я уверен. И не потому, что ему смешно. Хотя в его глазах мы - те еще клоуны. Просто с улыбкой проще… Проще скрывать, какой ты. Уж ято знаю…
Он всегда был лишним. С самого детства. Мать его бросила, оставив на воспитание войсковой части. Хотя винить ее парень не мог - не помнил даже ее голоса. И встреться она ему позже, не узнал бы. Со сверстниками тоже както сразу не заладилось. Для них Кирилл всегда был заморышем, найденышем. Слишком высокий, слишком тощий, слишком нескладный. Вечно сальные длинные лохмы, которые он не стриг изза боязни ножниц, тоже не добавляли популярности. Он был изгоем: все дети, даже в этом новом, жестоком мире, имели родителей, а он… Он был один.
Все изменилось, когда Чугун, тогда еще обычный рядовой, привел Андрея в Полярные Зори. Мальчик был сильно напуган, шарахался ото всех, не разговаривал, и со временем остальные ребята начали сторониться его. Все, кроме Кирилла. Для него Андрей стал буквально спасательным кругом.
Время шло, дети росли. Андрей постепенно становился все более общительным; через него, как ток через проводник, и Кирилл начал тянуться к сверстникам. И хоть над ним продолжали смеяться, - когда рядом был друг, казалось, все на свете можно вынести. Все стерпеть.
В учебке стало особенно сложно. Кирилл все еще был слабым, но теперь его окружали не дети, а пышущие подростковыми гормонами парни. Даже Андрей не всегда мог подстраховать друга. Безобидные насмешки превращались в издевательства, когда по его вине наказывали всю группу. И когда Кирилл уже был готов сдаться, он неожиданно нашел способ бороться со всем сам. Он начал улыбаться. Что бы ни произошло, как бы ни было больно, - он улыбался. Всегда, при любых обстоятельствах. И постепенно парни перестали докучать заморышу: какой интерес задирать человека, если тот не реагирует на подколки. Да и… Люди любят идиотов.
Из воспоминаний Кирилла вернул тоскливый волчий вой. Парень вздрогнул и огляделся. Катер окутывал все тот же белесый туман. Только теперь в нем не было легкости, не было махровости. Его вату не прошивали даже лучи восходящего солнца. Эта молочная патока заливалась в глаза и уши. Ослепляла, душила. До сознания парня донесся не то зловещий шепот, не то тихий, полный страдания вздох.
Кирилл посмотрел на прапорщика. Тот, казалось, и не замечал метаморфоз тумана. Он все так же расслабленно сидел, разглядывая компас. Вик же продолжал буравить глазами невидимый горизонт. Вой раздался вновь, теперь совсем близко. Постепенно нарастающую какофонию дополнил шелест разбивающейся о борта воды, будто к их катеру приближалась лодка.
- Эй, Сом, - прошептал Кирилл и потряс напарника за плечо.
Тот не отреагировал, лишь завалился на бок. Глаза его были закрыты, дыхание глубокое, ровное, как у спящего. Кирилл попытался подняться, но ноги почемуто его не слушались. Паники он не чувствовал. Только вот глаза начали слипаться…
В густом тумане появилась тень. Медленно приближаясь, она все больше напоминала очертаниями лодку. И в воздухе, там, где должен был находиться ее борт, огнем горели цифры «666». На носу возвышалась огромная человеческая фигура, а рядом с ней - нечто косматое, похожее на гигантского пса.
Когда сознание уже почти покинуло Кирилла, о катер чтото ударилось. Парня рвануло вверх. Последнее, что он видел, - злые карие с золотом глаза и скрывающий лицо платок - арафатка. До ушей донесся далекий до боли знакомый крик. Почти одновременно с ним - короткий хруст, как будто сломалась хрупкая ветка, и плеск воды. Наступила тьма.
ГЛАВА 12. ПРАВДА ИЛИ ВЫМЫСЕЛ?
Больше всего это состояние напоминало погружение. Нырок в глубину без акваланга, с расчетом лишь на собственные легкие. Сознание зависло в густом нигде и никогда, изредка выплывая на поверхность за глотком воздуха. Смутные силуэты и неясные звуки, с боем отыгранные у беспамятства, не вносили ясности, лишь путали и смущали еще сильнее. Подобная мешанина могла бы напугать кого угодно, но Антон не боялся. И дело вовсе не в боевом и жизненном опыте, возрасте, выдержке или какихто особых качествах, присущих реликту мира до Последней войны. Странно, но противостояние с тьмой напоминало ему охоту за раками, - любимое занятие детства.
Совсем давно, когда Антон был ребенком, родители каждое лето отправляли его к бабушке, в солнечную Беларусь. Суровый заполярный климат и так не шел на пользу юному организму, а с приходом короткого лета появлялись еще и полчища хищной мошкары. От неето и прятали родители свое дитя «на югах», в Кобрине. Бабушка, царствие ей небесное, внука любила до беспамятства и выражала всю глубину своих чувств в гастрономическом эквиваленте. Проще говоря, закармливала Антона до состояния колобка. Парень же всеми силами старался скрыться от бабули, целыми днями пропадая с друзьями на речке, носившей
гордое название Муховец. Нет, стада мух у реки не носились, в отличие от сельских коров, а вот разнообразной рыбой она вполне могла похвастаться. Как и окружавшие ее озерца. В нихто, затянутых колючими камышами, пацанята и устраивали соревнования по ловле раков.
Сознание Антона ненадолго прояснилось, в слезящихся глазах мелькнула тень. Прежде чем снова погрузиться на глубину, он успел почувствовать, что дышать стало тяжелее, будто чтото плотное, с резиновым привкусом, прижалось к лицу. Как маска для ныряния.
Маленький Антон никогда не понимал, почему сверстники используют трубки при погружении. Они ведь такие неудобные - голова с ними становится неповоротливой, как кашалот, да и вода постоянно в горло лезет. При выныривании надо тратить воздух на продувание трубки, а значит, приходится заведомо меньше оставаться непосредственно под водой. Сам Антон использовал только маску, и то не всегда, - он никогда не боялся открыть в воде глаза. Мама говорила, что человек на восемьдесят процентов состоит из воды, а значит, открывая глаза в водоеме, совмещаешь подобное с подобным. Чего тут бояться? Да и любил Антон плавать и особенно нырять. Любил настолько, что придумывал для себя забавные небылицы. Например, если под водой слегка, совсем чуть - чуть, приоткрыть губы и медленно потянуть в себя воду, высосешь из нее немножко воздуха и сможешь дольше не всплывать. Правда ли, нет, но Антон всегда мог похвастаться самыми продолжительными заплывами и неизменно богатым уловом.
Совсем давно, когда он был ребенком… Да, подобная фраза в исполнении пятидесятилетнего мужика и так звучит вполне весомо. И все же это «совсем давно» сейчас выглядит, как воспоминания из другой жизни. Воспоминания прежней реинкарнации, в которой можно было дышать чистым воздухом, без опаски купаться в водоемах, любоваться прекрасным звездным небом. В той жизни не было боли в истертых старыми армейскими сапогами ногах, не было зуда сопревшей под ОЗК кожей. Не было вони неделями не мытых тел, не было страха сдохнуть в пасти животного, от одного вида которого старина Дарвин в истерике бился бы в гробу. Тогда дети учились стрелять разве что из рогаток, а старики могли позволить себе часами сидеть на лавках у подъездов, обсуждая молодежь, которая «уже не та, что прежде». Всего какихто двадцать лет назад. Мгновение, мимолетный пшик даже на фоне человеческой истории, что уж говорить о жизни планеты в целом.
И все же те, кто говорят, что раньше не было боли, не было страха, ненависти, алчности, - в лучшем случае лукавят. Были. Все эти чувства и эмоции были. Но были другими. Горнило атомной войны переплавило не только города и тела. Оно перековало души, изменило сознания. Теперь, каждый день находясь на пороге смерти, люди чувствуют все особенно остро, с остервенелой жадностью. С надрывом. Если ненавидят, то до желания уничтожить даже память о противнике. Если любят, то благоговеют до страха отпустить половинку даже на шаг. Если боятся, то до потери человечности, до превращения в зверя, загнанного в угол. Если надеются… Впрочем, как раз надежда постепенно становится вымирающим видом эмоций.
Тьма перед глазами Антона постепенно теряла монолитность. Нерешительно просачивающийся свет наливался пурпуром с желтыми прожилками. Чугун улыбнулся. Это его закрытые веки придают лучам подобный узор. А значит, чтобы окончательно проснуться, достаточно открыть глаза.
Картинка была мутной, слегка покачивающейся. И все же пасмурное небо вполне угадывалось. Серые тяжелые облака, вот - вот готовые разродиться дождем, величаво плыли над его головой. Блеснув влажным боком, первая капелька понеслась вниз, готовая разбиться о лицо Антона. Чугун приготовился к ее мимолетному обжигающему укусу, но, встретившись с невидимой преградой, капля расплескалась в какихто миллиметрах от глаз. Прапорщик улыбнулся еще шире. Ктото заботливый натянул на него противогаз, пока он валялся в отключке.
- Я бы на твоем месте закончил отлупляться и влез уже в химо - зу, - прозвучал гдето в ногах угрюмый голос.
Чугун, кряхтя, приподнялся на локтях. Обладатель голоса по - турецки сидел на носу катера, уложив на колени черненое лезвие мачете. Зажав в руке лоскут мягкой ткани, Вик любовно натирал клинок, изредка поглядывая вокруг. А посмотреть было на что. Совсем недавно бескрайняя гладь воды, окружавшая их суденышко, неожиданно сжалась до размеров обширной реки. Высокие берега ее не могли похвастаться шикарными пейзажами, - голые деревца да редкие развалины домов, - и все же сам факт едва не магической телепортации их катера заставлял, мягко говоря, задуматься.
- Где мы? - просипел прапорщик.
В горле как будто покутила целая орава кошачьих.
- Где, где… В пи… - огрызнулся было Вик, но замявшись на полуслове, дернул плечом. - В Питере. Добро пожаловать в северную столицу.
- Где?!
'. На довольно громкий возглас прапора Вик поморщился и недовольно цокнул языком. С тихим шелестом клинок вернулся в наспинные ножны, а сам охотник поднялся на ноги и потянулся всем телом.
- В городе имени святого, мать его, Петра Великого, - спрыгнув с носа катера на палубу, охотник толкнул Сома, во сне высунувшего колено изпод накидки ОЗК. - Подъем!
Сев, Чугун обалдело огляделся по сторонам. Второй катер, вопреки опасениям, нашелся сразу: он был привязан толстым канатом к корме их судна. На палубе уже зашевелились остальные парни. Вот, облокотившись о левый борт, приник к биноклю капитан. Обернувшись на бормотания просыпающегося Сома, прапорщик вдруг замер.
- Вик, - Чугун тронул за плечо присевшего рядом охотника.
- Да что тебе? - рыкнул парень, дернув рукой.
Сырая веревка скользнула в его руках, и второй катер, мгновение назад почти подтянутый к борту, опять отбило назад волной.
- Черт, - ругнулся охотник, стряхивая воду с ладоней. - Какого хрена ты еще не в химзе? Сгореть хочешь?
- Вик, - повторил прапор, угрюмо глядя в лицо парня. - Где Кирилл?
Охотник скрипнул зубами и отвел глаза, с новой силой схватившись за скользкую веревку.
- Не знаю, - едва слышно буркнул он.
- Балалайка? - очухавшийся Андрей сел и теперь недоуменно переводил взгляд от Вика к прапорщику и обратно.
Подорвавшись на ноги, Чугун схватил охотника за плечи и с силой тряхнул.
- Где Скальд?
- Не знаю! - одним едва заметным движением парень освободился из хватки и отступил, ударившись пяткой «берца» о борт катера.
Вернув равновесие, Вик с вызовом посмотрел в глаза прапорщику и нарочито спокойно поправил съехавший респиратор.
- Я не знаю, где Скальд, - тихо повторил он.
- Ну, хватит, Вик. Ты же лжешь, я вижу.
Едва слышно хмыкнув, охотник скрестил руки на груди.
- А даже если и так… - прошипел он.
- Что у вас тут происходит? - гулко спросил Ермолов, перешагивая небольшое расстояние, разделявшее борта катеров.
Возившийся с канатом Медведь лишь сдвинулся в сторону, пропуская капитана. Заметив на впереди идущей лодке перепалку, парень, опережая приказ командира, сам подтянул катер и уже завязывал хитрый узел.
- Лёха, у нас Кирилл пропал и… - начал было Чугун.
- Уже заметил, - перебил его Ермолов и продолжил, обращаясь к охотнику: - Так где мой боец, Вик?
- Тля, - рыкнул парень. - Откуда мне знать? Внимательней надо за своими щенками присматривать!
- Докладывай, - пророкотал командир, всеми силами стараясь сдержаться.
- А то что? - хмыкнул Вик. - Выпорешь меня? Хотя нет, зачем ручки марать. Ты все верной собачонке - прапору поручишь, как всегда, товарищ капитан.
Последние слова парень буквально выплюнул. Яд его голоса с легкостью отравил бы реку на годы вперед. Лис за спиной Ермолова дернулся было к охотнику, но капитан взмахом руки остановил его.
- Слушай сюда, сосунок. Мне надоело пропускать мимо ушей твои заскоки. Видит Бог, я терпел сколько мог, но если ты сейчас же не ответишь мне…
- Напугал ежа голой задницей! И что ты сделаешь? Расстреляешь меня? «По законам военного времени», - Вик спародировал голос капитана, добавив ему нотки брюзжания. - Ну, попробуй!
- Все, хватит! - Ермолов совсем немного повысил голос, но от его тона ежик волос на голове Чугуна вполне ощутимо зашевелился. - Антон, разоружи его.
Охотник громко и заливисто рассмеялся, театрально хватаясь за живот.
- Нет, ну вы слышали? - парень кивнул в сторону набычившихся за спиной командира бойцов. - Уссаться можно! Разоружить! Меня! Ты серьезно? Я же вас всех урою, пикнуть не успеете!
- Пыль глотать устанешь, - прорычал капитан, одним движением извлекая из кобуры револьвер, и продолжил, вновь обращаясь к прапору: - Выполнять.
Вик смеялся, смахивая несуществующие слезы. В интонациях его проскальзывали истерические нотки. Ермолов внимательно следил за концертом парня поверх мушки нагана. Еще издали он заметил, что с охотником чтото не так: нарушена координация движений. Изредка ладони Вика дергались, будто мышцы рук сокращали конвульсии. Да и взгляд. Изумрудные глаза затянуты пеленой. Зрачки расширены, как у наркомана.
- Да ладно тебе, Вик…
Опустив плечи, Чугун приблизился к Вику на шаг, протянул руку, будто хотел успокоить. И в следующее же мгновение с невнятным возгласом полетел в ледяную воду Невы, перекинутый охотником через бедро. Когда парень разворачивался к капитану, тот нажал на спусковой крючок. Блеснув резьбой и позолотой, ствол револьвера выпустил облачко едкого дыма, а Вика отбросило спиной на борт катера. Ермолов со вздохом опустил наган. С двух шагов промахнуться сложно даже безглазому. Он попал точно в незащищенное плечо, повыше локтя. Ударившись головой, Вик отключился.
Жгуты ржавых проводов тянулись под потолком. Редкие пятна света от едва тлеющих ламп вырывали из темноты убежища то влажные раскрашенные плесенью стены, то провалы ответвляющихся проходов. Уныние и скорбь беспрепятственно царили здесь вот уже второй десяток лет. Похожий на сотни, тысячи таких же бомбарей, подвал железнодорожной больницы должен был стать новой колыбелью выжившего человечества. Но время неумолимо шло, бетонная коробка ветшала и медленно разрушалась. Поверхность, сжигаемая лучами едкого солнца и кислотными дождями, начинала забывать, что некогда ею владел человек. Убежища превратились в клетки, в тюрьмы. В склепы. А живущие в них люди - в призраков. В тени.
Натруженные многодневным выходом ноги с каждым шагом крошат ветхий бетон. Затянутая в темный камуфляж фигура сливается с мраком. Он такой же призрак. Так же незаметен и бесконечно одинок. Он - живой мертвец. Иллюзия жизни, теплившаяся в нем последние два года, свернула полупрозрачные крылышки и растаяла с последним вздохом Николая Терентьевича. Зверь, скованный гдето внутри добротой и нежностью деда, вновь зашевелился, оскалил клыки. Тварь медлит, выжидает момента, чтобы в клочья разорвать человеческую маску и умыться теплой, солоноватой кровью всех, до кого сможет дотянуться когтями. Хищник жаждет охоты, криков страха, отчаяния и боли. И эту жажду не утолить смертями сотен мутантов. Нет. Только человеческой кровью, энергией их упорных сердец. Сил сдерживать зверя почти не осталось. И так хочется спать. Просто закрыть глаза и, как в детстве, провалиться в волшебный мир небытия. Только вот в его снах больше нет покоя. В них царят те же крики умирающих, их отчаяние и страх. Их боль. В его снах зверь становится лишь сильнее.
Вик устало облокотился о стену, и грязная капелька упала с потолка точно ему за шиворот. Как знак, что возвращаться сейчас в каморку не стоит. А ведь клетушка за поворотом, совсем рядом. Его клетушка. Да, теперь уже его. Раньше охотника всегда встречал наигранным брюзжанием дед, в комнате пахло травяным чаем и горящей масляной лампой. Вот и сейчас изза поворота выскальзывали тусклые дрожащие лучики света, и слышалась невнятная возня. Сделав несколько быстрых вздохов, Вик, отогнав глупую надежду, шагнул вперед.
Дверь его комнаты была полуоткрыта. В проеме виднелась тонкая бледная ножка и половина широкой, явно мужской спины в замызганной майке. Неизвестный содрогался в экстазе, поджимая оголенные ягодицы. Женщина под ним лишь изредка тоненько, както жалобно постанывала. Чтото в этом голосе, в его полутонах и не позволило охотнику просто развернуться и уйти. Нахмурившись, Вик подошел к двери и пнул ее, распахивая. Кусок ветхой фанеры, заскрипев ржавыми петлями, ударил неизвестного точне - хонько пониже спины.
- Какого? - рыкнул было парень, но, увидев в проеме фигуру охотника, мерзко оскалился. - А, это ты. Закатывайся. И дверь прикрой, сифонит.
Неизвестным оказался молодой солдатик из охраны убежища. Как и большинство его сверстников, он пошел в «силовики» лишь потому, что на большее банально не хватило мозгов. И знаний, неумолимо умирающих вместе со стариками. Не за горами тот день, когда в бомбаре не останется ни одного человека, способного латать системы вентиляции воздуха, очистки воды, освещения, обогрева. День окончательного и бесповоротного распада. И его приближение накрывало людей губительной апатией. Вдребезги крушило и без того пошатнувшиеся нормы морали. Вик чувствовал это особенно остро. Как и то, что ему давно пора вновь отправляться в путь. Не с его прошлым, все чаще дающим о себе знать, вести оседлый образ жизни.
Охотник скрестил руки на груди и облокотился о дверной косяк.
- Ты ничего не попутал, служивый? - угрюмо проговорил он, украдкой разглядывая лицо женщины.
Вернее сказать - девушки. Вик сразу узнал платиновые волосы и тонкие черты лица. Ольга. Молодая медсестричка местного лазарета. Всегда тихая, немного грустная, с теплой легкой улыбкой. Она не раз и не два спасала жизни не только охотников убежища, но и «найденышей», выкинутых на растерзание животным из других поселений. Во многом благодаря ей армия Шеки лишилась немало потенциальных бойцов. Впрочем, Вику не верили, что рыжеволосая варварша собирает армию мщения…
Среди стариков ходили слухи, что Ольга - ведьма. Или ведунья - мнения сильно зависели от точки зрения говорившего. В условиях дефицита лекарств медсестра умудрялась выхаживать даже тех тяжелобольных, от которых отказывался старший врач. Да, Последняя война сделала людей слишком уж суеверными. Магия - гораздо более привлекательное объяснение, чем банальные забота и тщательный уход. А вот деда девушка спасти не смогла. Хоть в том и нет ее вины - болезнь сожгла старика слишком быстро.
Кроме способностей к медицине, Ольга обладала еще и завидной красотой. Аккуратно заплетенные светлые волосы, большие серые глаза, пухлые губы. Тонкие руки, пахнущие не. потом и грязью, а свежестью с легкими нотками медикаментов. Ее высокая стройная фигурка в неизменном белом халатике была предметом вожделения большинства мужчин убежища. Но девушка не отдавала предпочтения никому. Казалось, противоположный пол вообще ее не интересовал, - разве что в качестве пациентов. Ее независимость и отстраненность раздражали. Ничем хорошим все закончится не могло в принципе. Но в такие моменты Вик практически проклинал свою способность конструировать варианты будущего.
На лице Ольги не осталось и следа степенности. Сейчас оно больше напоминало кусок кровоточащего мяса. На высоких скулах, на лбу, на подбородке, под заплаканными глазами расплывались чудовищные синяки. Да и вся она, как сломанными ангельскими крыльями, окутанная лоскутами рваного халата, превратилась в один сплошной кровоподтек. Раскинув на холодном бетонном полу тонкие синюшные руки, девушка бездумно смотрела в потолок, никак не реагируя на появление охотника.
- А что, завидно? - парень оскалился. - Так я не собственник, можешь присоединиться.
Вик нарочито спокойно перевел взгляд на насильника. Тот улыбался. С превосходством, с этаким снисхождением. И в улыбке его не было и следа человечности. Да и сам он уже не виделся охотнику человеком. Животное. Мерзкое дикое опасное животное. Если убить его, прямо сейчас пустить кровь, мир не обеднеет. Даже благодарен будет. Гдето на границе сознания Вика в предвкушении звякнул цепями зверь. Охотник плотнее сжал в руке снятые со спины ножны клинков.
- Чтото не горю желанием. Да и девушка явно не в восторге. Натягивал бы ты портки да топал отсюда.
- Да ладно тебе, - парень примирительно развел руки. - Ну, занял я каморку, было бы на что сердиться. Так не твоя она, деда. А он, если ты не в курсе, уже неделю как кони двинул…
Зверь взвыл, и натянутые цепи со стоном лопнули. Их звон заполнил уши охотника. С места рванувшись вперед, Вик с силой припечатал лицо парня кулаком со сжатыми ножнами, с наслаждением чувствуя, как под рукой хрустнул носовой хрящ. Обмякший парень отлетел в другой конец клетушки, кулем сполз по стене. Облизнув пересохшие губы, Вик сделал шаг к нему, но в этот момент девушка на полу судорожно всхлипнула. Звон, в последний раз отразившись внутри черепной коробки, стих. Кровавая пелена, застилавшая глаза охотника, спала. Опустившись на колени перед Ольгой, Вик отложил в сторону ножны и легонько коснулся влажной щеки девушки.
- Все хорошо, - тихо сказал он, убирая за ушко слипшуюся от крови и слез платиновую прядку. - Не бойся. Не бойся меня. Теперь все будет хорошо. Он больше тебя не обидит.
Только сейчас смущение тронуло сознание парня. Потупив взгляд и чтото невнятно пробормотав, Вик поднялся на ноги и шагнул к своей кровати, решив завернуть девушку хотя бы в покрывало. Потом он найдет какуюнибудь одежду. А еще надо бы обработать ее раны. Проще было просто залечить их, но сейчас он слишком устал и вряд ли справится с энерготоками. Да и вначале неплохо както привести девушку в чувство и успокоить. Вот только как это сделать?
Пока Вик раздумывал, с какого боку подобраться к пострадавшей и, казалось, не способной двигаться девушке, чтобы не напугать ее еще больше, Ольга повернула голову в сторону валявшегося без сознания насильника. Прямо перед ее глазами на полу лежали ножны мачете. Тонкая полоска вороненого лезвия тускло бликова - ла от света масляной лампы, зарождая в серых, затянутых пеленой
1ED
боли, глазах огоньки. Девушка медленно перевела взгляд на распластавшегося парня, губы ее затряслись. И в следующее мгнове - дие, утробно зарычав, она со скоростью кошки бросилась вперед. Выхватив из ножен клинок прежде, чем Вик успел отреагировать, девушка вонзила звенящее лезвие в живот насильника. Натужно крича, воя нечеловеческим голосом, она вынимала клинок и вновь била им парня, не замечая, как брызжущая из раны кровь смешивается на лице со слезами.
Ольга продолжала кричать, когда пришедший в себя Вик обхватил ее со спины и, оторвав от пола, оттащил к кровати. В затопившем сознание отчаянии она брыкалась, стараясь вырваться или хотя бы укусить охотника. Не понимая, что тот пытается ей помочь, не слыша слов утешения. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем девушка обмякла в объятиях Вика. Выскользнув из ослабевших ладоней, клинок со звоном ударился о пол. Охотник подхватил Ольгу на руки и аккуратно уложил на кровать, прикрыв покрывалом. Тонкий слух парня уловил, что по коридору к каморке приближаются люди. Странно, что они не пришли раньше. Но если крики отбивающейся девушки соседи еще могли пропустить мимо ушей, то чтоб проигнорировать этот безумный вопль отчаяния, не хватило даже принципа невмешательства. Да, своя хата с краю, но когда по соседству воют волки, чисто в целях самосохранения неплохо бы проверить, что там происходит.
Времени оставалось совсем мало. Пара мгновений, и растревоженные жители появятся за поворотом. Даже если Вик умудрится спрятать тело, - каморка напоминает разделочную в лавке мясника. Охотник кинул взгляд на безучастно раскинувшуюся на кровати девушку. Самое простое - ничего не делать. Пусть ее осудят. Ведь убийство, сколько бы ни было оправданным, все равно остается убийством.
Перед его глазами встала мягко улыбающаяся Ольга, смущенно принимающая от Николая Терентьевича найденный Виком в разрушенной библиотеке медицинский справочник.
Коротко вздохнув, охотник решительно шагнул к остывающему трупу парня. Окунув ладонь в расплывающуюся лужу крови, Вик поднес ее к лицу и рывком распрямил пальцы. Еще теплые солоно - ватые капли оросили спрятанное за маской - балаклавой лицо. Вновь макнув руку в кровь, охотник размазал ее по бронежилету, по второй ладони. Подняв с пола клинок, он развернулся к прибежавшим на шум жителям убежища.
В уши ввинчивались булькающие звуки. Потребовалось всего мгновение, чтобы осознать: виной этим странным вариациям знакомых голосов - стучавшая в черепе кровь.
- Лис, перевяжи его.
- Простите, товарищ командир, но я отказываюсь.
- Лис…
- Капитан, позвольте я.
Вздох, полный едва ли не смертельной усталости.
- Ладно, выполняй.
Скрип расстегиваемых липучек подсумка, шелест бинта. Ктото мягко, но настойчиво дернул застежки его броника. Вжикнул молнией «эльки», расстегнул ворот камуфляжа.
- Нет! - едва не взвизгнул Вик, коленом отталкивая размытую фигуру.
От рывка охотник опрокинулся набок; в глазах, как рябь на воде, расплылись темные круги. С тихим рычанием парень попытался отползти в сторону, но руки его оказались стянуты за спиной чемто крепким. Голова уперлась в какуюто преграду, а в левом плече будто разорвался снаряд. Хотя боль стала последней в списке проблемой. К ней охотник уже давно привык, научился не замечать.
- Вик, успокойся. Я просто перевяжу тебя, - голос знакомый, добрый, мягкий.
Сом. Андрей Самсонов. Он - друг. Он не навредит. Вик почувствовал ручеек бегущей по руке крови. Его крови.
- Поверх, - прохрипел охотник, стараясь перекричать разрывающий голову шум. - Поверх комка.
- Хорошо. Я перевяжу поверх, только не дергайся.
Парень вернул охотника в сидячее положение, облокотив спиной о борт катера. Немного повозившись, выудил его простреленную руку из прорезиненного рукава. Начал было перевязку, но увидел быстро разрастающуюся под Виком кровавую лужу и замер. Рану необходимо было прижать и обеззаразить, а через куртку это сделать практически невозможно. Если инфекция проникнет в кровоток, в полевых условиях избежать заражения не выйдет. Их проводник просто сгорит за несколько часов. Он же не бессмертный.
- Сейчас будет немного щипать, - Сом улыбнулся и вдруг рванул ворот камуфляжа охотника, засовывая под него спиртовую салфетку.
Глаза его расширились, лицо вытянулось. Он открыл было рот, но наткнулся на ледяной изумрудный взгляд Вика.
- Только слово скажи, и ты - труп.
ГЛАВА 13. НОВЫЕ СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ
- Алексей, так или иначе, но мы не можем плыть вечно! - воскликнул Лесник, пыхтя над засевшей в левом борту катера стрелой.
- Один раз уже попытались высадиться. И местные этому были не слишком рады, - задумчиво ответил Ермолов, рассматривая берег в бинокль.
Примерно с час назад, после долгих обсуждений, отряд предпринял первую попытку высадки, закончившуюся далеко не мирным диалогом с первыми разумными представителями выживших питерцев. Хотя «разумными» - сильно сказано. Стоило бойцам ступить на землю, как на них со всех сторон, будто чертики из табакерки, посыпались дикари, по внешнему виду сильно смахивающие на банальных бомжей. Грязные, закутанные в лохмотья, они громко верещали чтото на неидентифицируемом языке. И с ходу накрыли отряд огнем. Ну, «огнем» - такое же сильное преувеличение. Лишь у редких местных было огнестрельное оружие, обращаться с которым, судя по качеству стрельбы, они не умели. Остальные же использовали самодельные луки, пращи, дубины и прочие прелести каменного века. Держались, впрочем, вместе, действовали более или менее организованно, за что капитан и приписал им некоторый коэффициент разумности. Решив не ввязываться в бессмысленный бой, отряд отступил обратно на катера. На возвращение к середине
1БЧ
реки потратили половину оставшегося топлива, что совершенно не обрадовало и без того хмурого капитана. По его подсчетам подойти к берегу на моторах они смогут только один раз. Если высадка вновь сорвется, придется либо грести вручную, либо плевать на осторожность и прорываться с огнем.
Однако и затягивать плавание Ермолову не хотелось. Начало темнеть, и идея провести очередную ночь на катерах капитана не прельщала чуть больше, чем совсем. Они уже пробовали бросить якоря - попытка закончилась неудачей. У старушки Невы слишком внушительная глубина. Оставаться в дрейфе в темноте - не просто опасно, а сродни самоубийству. Даже если исключить подводные обломки и разрушенные мосты, - пока им везло не нарваться на водную живность, но надеяться, что с момента Последней войны река стала необитаемой, - идиотизм. Кроме того, наметились и более приземленные проблемы: хотелось есть. Нет, не есть, - жрать. Чегонибудь горячего, хотя бы и опостылевшей пустой каши. Бойцы пока не жаловались, но Ермолов прекрасно понимал, что одним сухим пайком доволен не будешь.
И последняя, но не по значению, головная боль - Вик. Охотник, похоже, окончательно слетел с катушек. Он то смеялся, как сумасшедший, то изливался многоэтажной руганью. Его скрутили и переправили на второй катер, под присмотр прапорщика. Андрей с Михой встали на подстраховку, готовые в любой момент заломать парня, если тот хотя бы косо посмотрит. Но Вик не делал даже попыток вырваться. И на том спасибо.
- Антон, что у тебя? - отчетливо проговорил Ермолов, прижав к шее ларингофон.
Спустя мгновение в наушнике раздался бас прапорщика.
- Все по - старому, отец - батюшка. Вик сидит спокойно, правда, от его перлов у меня уже уши вянут.
- Он о Скальде чтонибудь сказал?
- Нет, - голос Чугуна ненадолго стих за треском статики. - Знаешь, Лёшка… Мне правда кажется, что это не Вик виноват в исчезновении Кирилла.
- Кажется? - Ермолов скептически скривился.
- Я уверен, - Чугун акцентировал последнее слово. - Вик не стал бы…
- Антон, - рыкнул было Ермолов, но тут же глубоко вздохнул и продолжил спокойно: - У меня пропал боец. Пропал, когда все мы, кроме Вика, были в отключке. Он точно чтото знает. Он же - всеведущий, мать его, охотник.
- Но зачем ему так явно подставляться?
- Хватит! Закрыли тему, - Ермолов помолчал, рассматривая перекинутый через реку огромный мост.
Не доходя до него, на левом берегу, виднелись остатки чегото, сильно похожего на пристань. Будто бы разрушенный Питер сам предлагал пришельцам с севера сойти на его негостеприимную землю.
- Ну что ж, игнорировать приглашение, как минимум, не вежливо, - пробормотал капитан и вновь прижал ларингофон к шее. - Тоха, развалины на левом берегу видишь?
- Вижу.
- Будем прилуняться.
* * *
- Охохонюшки, - только и смог произнести Чугун, когда их отряд поднялся на эстакаду КАДа.
Антишумовые щиты то ли были снесены взрывами, то ли сами разрушились под натиском времени и непогоды, и ничто не мешало северянам рассмотреть город. Вердикт неутешителен - если Москва находится в подобном состоянии, разумнее плюнуть на все и попытаться вернуться в свой Рай.
Санкт - Петербург, северная столица. Жемчужина Российской короны. Некогда прекрасный город с причудливой архитектурой, сейчас он больше напоминал карикатурный макет постапокалиптической панорамы. Оскаленные зубы разрушающихся высоток, ржавеющие остовы складов, застарелые пятна пожаров. Не было и следа знаменитой на весь мир подсветки исторических зданий, да и сами памятники вряд ли уцелели. Хотя кто знает - раньше строили на века, не то что новомодные многоэтажки, подпиравшие серое, стальное питерское небо рассыпающимися спинами.
1ББ
- Не нравится мне эта идея, - проговорил Фрунзик, рассма - тривая город сквозь прицел винтовки.
- Фунтик, лучше скажи, заметил ли чего, - буркнул в ответ прапорщик.
Наградив старшего многозначительным взглядом, парень вновь приник к окуляру.
- Километрах в трех, если по прямой, съезд. Там то ли промзона, то ли спальные районы, не разобрать.
- Ладно, слушаем сюда. Идем по дороге, поглядываем по сторонам. В первую очередь нам нужен транспорт. На съезде войдем в город, но углубляться не будем. Заметите местных, сразу дайте знать. Даже если вам просто покажется чтото - не молчите. Все, погнали, - Ермолов махнул рукой, и отряд в привычном построении двинулся вперед.
Машин на автостраде встречалось много. Но большинство из них давно превратились в рухлядь - снятые шины, с мясом вырванные сиденья, выбитые стекла, занесенные пылью и хламом салоны. Такое состояние автомобилей недвусмысленно намекало на то, что в городе должны быть выжившие. Или были, лет этак «дцать» назад.
Изредка в салонах находились скелеты, обглоданные до белизны или же, напротив, обтянутые пожелтевшей кожей. Легковушки с подобной начинкой бойцы даже не трогали - вряд ли ЭМИ пощадил их электронику. Да и тревожить усопших не хотелось, что тут скрывать. И без разгневанных призраков неприятностей хватало - на трассе стояла практически мертвая тишина. Только тихонько подвывал ветер да хрустел крошащийся под ногами асфальт.
На спуске с автострады стал нервно попискивать дозиметр. Фон пока некритично, но повышался. Оставалось надеяться, что это всего лишь аномальное пятно, и в черте города излучение ниже.
Чем дальше отряд уходил от шоссе, тем все более нервно вел себя охотник. Вначале спокойно волочивший ноги в центре группы, теперь он дергался из стороны в сторону, то замирая, будто прислушиваясь, то вновь ускоряя шаг. На попытки утихомирить не реагировал, лишь сжимал кулаки. Над респиратором, в вырезе подшлемника, виднелись покрасневшие, бешеные глаза.
Вик в очередной раз остановился, но на этот раз присел на одно колено. Дотянулся пальцами связанных за спиной рук до асфальта.
- Кто ты? - едва слышно пролепетал он.
Темная влажная кишка подземного тоннеля. Под ногами стелятся отравленные ржой рельсы. В самое сердце, сводя мышцы судорогой, просачивается холод. Дышать тяжело. На плечи почти осязаемо давит потолок этого кротового хода. Метро.
Он стоит вдалеке, сжимая в руках фонарик. Высокий, худой, бледный. Лицо вспахано мелкими морщинами от боли и тоски, а глаза… Глаза как будто мертвы. Они слишком давно вглядываются во тьму. Слишком давно ищут смерть. И слишком часто ее находят. Он всегда знает. Всегда знает, на чьих руках кровь.
- Алекс… - прошептал Вик, поднимая голову.
Охотник посмотрел сквозь разрушенные здания и покореженные деревья кудато далеко на север. И в тот же момент все его тело скрутила судорога. С нечеловеческим криком он повалился на землю, засучил ногами.
- Нееет! Хватит! - верещал он едва не фальцетом.
То воя в голос, то жалобно поскуливая, Вик свернулся в позу эмбриона, с силой вжимая лоб в колени.
- Да что с ним такое? - перекрикивая охотника, спросил Ермолов склонившегося над парнем Чугуна.
- Вик, эй, Вик, - прапор сжал плечо охотника.
Тело парня будто ударило током. Очередной приступ выгнул его спину дугой.
- Заткнитесь! Хватит! - стонал он, напрягая руки, будто пытался разорвать путы.
- Угомоните его! - прорычал Ермолов, вглядываясь в развалины соседнего здания.
Полные боли безумные крики охотника будто бы разбудили спящий город. Со всех сторон, изпод каждого лысого куста и обломка стены понеслись невнятные звуки, гомон, скрежет когтей по асфальту. В провалах окон и дверей замелькали тени. Вик извивался, будто его било током. Хрипло выл, судорожно хватал ртом воздух и снова кричал. Повторял, как мантру, одно слово: «Заткнитесь».
- Оружие на изготовку! - скомандовал Ермолов, заметив в дверном проеме люминесцирующие глаза. - И вырубите Вика.
Бойцы взяли бившегося в конвульсиях парня в кольцо. Его снова выгнуло дугой. Неожиданно высоко, совсем тоненько, охотник прокричал:
- Вадим, помоги!
- Вырубить! - рыкнул капитан.
Сом склонился над сучащим ногами охотником и занес кулак. Необходим короткий, но сильный удар в висок, на пару сантиметров ниже уголка глаза. Веки проводника неожиданно распахнулись. Воздух вокруг него будто наэлектризовался. Вик дернулся особенно сильно и сбил Андрея с ног. Ладони парня уперлись в асфальт по обеим сторонам головы охотника. Их лица оказались совсем рядом, взгляд Сома уперся в распахнутые глаза Вика. Изумрудная радужка начала стремительно терять цвет, проступающие сосудики придавали ей красный оттенок. Расширившиеся зрачки затягивали парня в темноту.
Звуковые волны. Мириады звуковых волн. Они отражались от препятствий, накладывались друг на друга и множились. Заливались в уши, душили, дробили мозг какофонией. Но позволяли видеть. Не глазами, иначе. Будто весь его разум превратился в сонар.
Живые существа. Сотни, тысячи. И каждое из них издает новые звуки, вливающиеся в бушуюгцую реку. Расширяя границы его слуха до бесконечности. Весь город. Живой. На поверхности. И под землей. Километры тоннелей, десятки станций, сотни сбоек и тупиков. И люди. Копошащиеся, сношающиеся, разговаривающие, воюющие, умирающие. Люди. Больно.
Андрей с криком отпрянул от охотника. А тот, будто глотнув новых сил, напряг руки, разорвал стягивающую их веревку. Подскочил на ноги и побежал.
- Сом, что с тобой? - тихонько проговорил прапор, присаживаясь рядом с Андреем.
Взгляд его был устремлен вперед, на замерших в дальнем конце улицы животных. Примерно дюжина собак перегородила дорогу, отрезая отряду путь назад на автостраду.
- Не… Не знаю, я увидел… - начал было парень, но его перебил Николай:
- Где Вик?
- Лесник, не ори, - проговорил Ермолов, делая шаг назад.
Собак на дороге становилось все больше. Они навострили облезшие уши, оскалили гниющие морды.
- Надо догнать его! Он важнее всех вас! - взвизгнул мужчина.
- Да заткнись ты! - прорычал капитан.
Позади них, в переулке, раздался яростный лай. И как по команде, стая собак сорвалась с места.
- Ходу! - крикнул Ермолов.
Развалины домов слились в одну размытую ленту. Они бежали, изредка отстреливая особо ретивых особей, ориентируясь на обрывающийся визг умирающих собак. Поворот, снова поворот. Только бы не запутаться, только бы не забыть путь обратно. Спускаться в город было плохой идеей. Им здесь явно не рады.
- Он свернул направо! - крикнул Фрунзик.
В сумерках даже его зорким глазам с трудом удавалось заметить фигуру в темной химзе. Собаки зажимали отряд в тиски, но в открытую не нападали. Лишь отдельные особи кидались на бойцов, когда те пытались свернуть не в тот переулок. Они будто специально вели людей точно по следу Вика.
После очередного поворота отряд выскочил на широкую улицу. Северяне увидели впереди охотника, врукопашную бьющегося с окружившими его тварями. И в тот же момент дорогу бойцам перегородила дюжина псов. Гнавшиеся по их следу собаки остановились, взяв людей в кольцо. Ермолов с ужасом понял: капкан захлопнулся.
- Огонь! - крикнул капитан.
И с первым выстрелом собаки бросились на людей. Их зловонные пасти мелькали со всех сторон, острые пожелтевшие зубы клацали совсем рядом. Странно, но твари кидались только на руки и ноги людей, будто хотели не убить, а лишь обездвижить, сдержать.
Рассеченные веерами пуль, с перебитыми конечностями, они падали на землю, орошая ее исходящей паром кровью. Падали, но продолжали попытки дотянуться до бойцов. Бездумно, не замечая ранений.
С каждой секундой собак становилось все больше. Будто бы их тянуло на злополучный перекресток неведомой силой. Появляясь на соседних улицах, они разделялись, - часть нападала на яростно отстреливающийся отряд, другие же окружали одинокого Вика. Фигура охотника мелькала в сгущающейся тьме подобно призраку. И казалось, он в одиночку сможет расправиться со всем этим рычащим скопищем. Но вот собака повисла на его руке, другая вцепилась в ногу. Одна из тварей рванулась в лицо охотнику, но тот, совершенно нечеловеческим образом извернувшись, смог уйти от удара. Псина приземлилась позади Вика, зажав в пасти подшлемник, и яростно замотала головой, разрывая его на части. В свете выглянувшей изза тучи луны блеснули длинные серебристые волосы. В следующее мгновение волна тварей накрыла охотника.
Трассирующий патрон вгрызся в туловище ближайшей собаки, и через два выстрела сухой щелчок известил Ермолова, что в магазине кончились патроны.
- Красный! - крикнул капитан, засовывая руку в подсумок.
Но вместо полного магазина он нащупал лишь пустоту. С тихим
матерком мужчина откинул автомат за спину и достал из пристегнутой к ремню кобуры пистолет Вика.
- Лёха, надо отходить! - прокричал рядом Чугун, пытаясь перекрыть басовитый лай «Печенега». - Мы уже ничем парню не поможем!
- Нет! - заверещал рядом Лесник. - Ермол, мы обязаны чтото сделать!
Капитан скривился и облизнул пересохшие губы. Они провалили задание. Охотник мертв.
- Будем прорываться обратно к шоссе! - гулко отозвался Ермолов.
И тут псы перестали атаковать. Будто в трансе, они замерли, покачиваясь на непропорционально длинных ногах. Повернули облезлые морды в сторону перекрестка.
Из ночной темноты появился новый гость. В свете луны бледно - серая фигура его казалась чемто нереальным. На огромной голове зияли темные провалы глаз. Собаки расступались перед ним, как воды Красного моря перед Моисеем. Монстр шел медленно, величаво, всем свои видом показывая, кто новый властитель Питера.
На голову Ермолова будто обрушился многотонный пресс. Мысли, вытесненные ужасной болью, оставили черепную коробку до звона пустой. Бойцы его отряда со стонами повалились на колени, и только гордость не позволила капитану последовать их примеру. Мужчина сжал зубы и упрямо посмотрел на монстра.
Расступившиеся собаки открыли израненную фигуру охотника. Две твари сжимали в пастях руки парня, заставляя того стоять на коленях перед приближающимся мутантом. Вик поднял голову; его лицо было бледным до белизны. Мутант протянул к своей жертве непропорционально длинную руку, и того выгнуло дугой. Ночную тишину в клочья разорвал истошный, полный боли крик. Охотник рванулся, но собаки лишь сильнее сжали его руки. Ермолову показалось, что он слышит хруст костей. Капитан с холодной обреченностью осознал: как только монстр закончит с бедным парнем, придет его черед. Его и всех бойцов. И никто не сможет их спасти. Путешествие окончено.
Громкий выстрел. Пошатнувшись на длинных ногах, серый мутант начал медленно, будто в дешевом кинофильме, заваливаться на спину. Как только тело его коснулось асфальта, покрытого мешаниной из грязи и крови, время вновь понеслось вперед. Очнувшиеся от транса собаки жалобно заскулили, поджали хвосты и бросились врассыпную. Вик, покачнувшись, рухнул в окружавшую его груду трупов. Зашевелились пришедшие в себя бойцы отряда. Будто игрушечные болванчики, осоловело тряся головами, они терли глаза. С тяжелым вздохом капитан проверил магазин «Грача».
- Лёха, - простонал рядом прапорщик.
- Поднимайся, Антон, - спокойно проговорил Ермолов. - Это не конец.
Пока бойцы пытались собрать в кучу раздавленные пси - ударом монстра мозги, капитан настороженно всматривался в подъезд крайнего дома. Если слух его не обманул, то выстрел прозвучал именно оттуда. Этажа с четвертого. Судя по сухому, похожему на удар кнута, звуку, - винтовка. Скорее всего, СВД. Один точный профессиональный выстрел. Таких людей недооценивать - подобно смерти.
Из подъезда показалась фигура в укрепленном костюме химической защиты. Явный самодел, подобный обвес выглядел более чем внушительно - нечто похожее в Раю носили добытчики. И силовики. И все же стрелял не этот человек. В его руках обычный автомат. Быстро оглядев улицу, неизвестный вновь скрылся в темноте дома.
- Назовитесь! - прозвучал приглушенный противогазом крик.
- А кто спрашивает? - в тон ему ответил Ермолов.
Он быстро прикидывал пути отступления и количество боеприпасов. Неизвестных как минимум двое. А его бойцы в заварушке с собаками сильно поиздержались.
- Свободные сталкеры, - спустя мгновение ответил тот же голос. - Кто вы? Альянсовские?
- Понятия не имею, о чем вы, - неожиданно для самого себя капитан хохотнул. - Сами мы не местные, заблудились маленько.
Бурливший в крови адреналин так и тянул похохмить. Оставалось надеяться, что неизвестные не примут смех за издевательство.
- Ну, тогда, коли добры люди, милости просим на чаек… - неожиданно ответил другой голос.
Низкий, холодный. Подобный рычанию дикого зверя.
- Только стволы в пол и не дергайтесь.
В дверном проеме показался высокий человек крепкого телосложения. Изза его спины выглядывал ствол винтовки Драгунова. Ермолов хмыкнул. Вот и стрелок.
- Вашего перца Блокадник оприходовал?
- Нашего. И спасибо, - проговорил Ермолов, опуская пистолет и жестом приказывая сделать то же самое остальным.
- За «спасибо» сыт не будешь, - буркнул мужчина и, чуть развернув голову, продолжил, обращаясь к напарнику: - Разбирайся с ними сам. Мужики вроде нормальные. Не начудишь, стрелять не будут. Возможно.
- Ты прав, не будем, - ответил капитан. - Не в офицерской чести платить за спасение пулей.
- Честь, - хмыкнул мужчина. - Насмешил.
Он молча двинулся дальше по улице, но рядом с окруженным мертвыми собаками Виком остановился. Присел на корточки и приложил руку к бездыханному телу.
- Ваш парень жив! - кинул он через плечо. - Точнее, девка. Задержав взгляд на бледном, вспаханном дорожками кровавых
слез лице, мужчина раздраженно цокнул языком. Плотнее натянув на бритый череп капюшон химзы, он растворился в темноте.
Отражение ВТОРОЕ ЖЕРТВА.ГЛАВА 1 ЕГО ЗВАЛИ МАКС
Что такое сон? Периодическое физиологическое состояние, которому свойственны почти полное обездвиживание тела и минимальная мозговая активность? Или это момент, когда разум перестает контролировать сознание, и оно уносится в сферу эмоций, чувств и образов? Какое определение более верно - духовное или телесное? Люди годами искали ответ на этот простой, казалось бы, вопрос.
В поверьях народов мира сон - один из порогов в другие миры. Подобного мнения придерживаются и многие ученые мужи, хотя их положения более доказательны. Засыпая, человек действительно переносится в иной мир. Мир подсознания, вечно неспящего мозга. Научно доказан факт, что физическое состояние имеет огромное влияние на образы, порождаемые мозгом в фазе быстрого сна. Например, если у человека повышенная температура, то он, скорее всего, увидит во сне пустыню или невыносимо жаркий городской день. Когда человек хочет по малой нужде, во сне он видит текущий ручей. Детали картинок зависят от личности наблюдаемого, особенностей его ассоциативных цепочек, типа мышления и еще ряда факторов. Вопрос лишь в том, что многие не способны запоминать сны. А жаль, ведь, кроме оценки физического состояния, во сне можно заглянуть в глубины своей
памяти, напрямую прочитать строки вычисления мозгом тех или иных задач.
Но с какой стороны ни посмотри, сон - это в любом случае отдых, перезагрузка. Для тела, для сознания. Для разума. Он жизненно необходим любому. Насколько бы человек ни был силен, вынослив, неприхотлив, - без сна он зачахнет, как цветок, лишенный солнечного света. Только, в отличие от цветка, не умрет тихо и незаметно. Он успеет сойти с ума, окончательно заплутать между действительностью и иллюзиями агонизирующего мозга. И, возможно, навредить не только себе, но и окружающим. Вплоть до убийства. Ведь никто не знает, на что действительно способно феерическое переплетение нейронных связей, спрятанное в наших черепных коробочках.
И тем не менее, во всех правилах существуют исключения. Вик не любила сны. Более того, она до безумия их боялась. Ведь когда девушка закрывала глаза, ее бешено работающий мозг не снижал обороты. Напротив - выходил изпод контроля. Разум превращался в проектор, транслирующий мириады образов, терабайты информации, растворенной в ноосфере планеты. В такие моменты казалось, что Вик знает все от момента сотворения мира и до его конца. За секунды она проживала миллионы жизней. Рождалась и умирала. Вновь рождалась и вновь умирала. Чувствовала все эмоции, слышала все мысли. Это не просто давило. Жалкое человеческое сознание разрушалось под напором ненужных, нежеланных знаний. Девушка хотела кричать, хотела плакать, но не могла.
А самое страшное, самое болезненное было в том, что во снах к ней вновь приходили все те, кого Вик оставила рассыпаться прахом в далеких Заполярных землях. Их живые улыбки, такие родные голоса тоской и обреченностью сжимали ее хрупкое сердце. И девушка готова была до бесконечности разгонять тело, сжигать свои мышцы, крошить свои кости, лишь бы не спать еще хотя бы пару часов. Лишь бы вновь не окунаться в бесконечный кошмар.
Голоса в голове медленно стихали, превращаясь в едва заметный гул гдето за глазными яблоками. Как и всегда после сюрреалистических сновидений, Вик с трудом осознавала, что она действительно чувствует, а какие ощущения - всего лишь призраки, порожденные разбушевавшимся мозгом. Открыв глаза, девушка некоторое время бездумно разглядывала низкий серый потолок.
Воспоминания о последних событиях накрыли, будто цунами. Вышедший изпод контроля слух, сотни гремящих голосов, казалось, перемалывающие ее внутренности, вынужденная трансформация, бег по темным улицам, бой. Перенапряжение и без того истерзанного долгой бессонницей организма, треск рвущихся связок, хруст ломаемых собаками костей. Фигура неизвестного мута. Огромного, сильного, опасного. Яркий, слепящий взрыв, когда монстр сокрушал все барьеры в ее разуме и, словно губка, впитывал доступные ей знания. Боль и страх. А потом - давящая пустота.
Вик попыталась поднять к лицу руки, но почувствовала, как нечто жесткое мешает конечностям двигаться. Ощутила стягивающие живот и ноги повязки. А вот дышать, наоборот, было непривычно легко. Она медленно повернула голову.
Девушка лежала на двухъярусной деревянной кровати - то, что показалось ей потолком, было окрашенным днищем верхнего лежака. Руки, зафиксированные шинами, покоились поверх старого пледа. Невесело усмехнувшись, Вик согнула правую в локте и принялась зубами рвать узлы ткани, попутно оценивая состояние организма. Все энерготоки тела уже приобрели более или менее здоровый вид, но, судя по побледневшим участкам, в бою она получила серьезные повреждения. Сложные переломы предплечий. Разорваны сухожилия ног. Паховые связки повреждены. Трещины в костях. Кровеносная система также пострадала. Будь Вик простым смертным - умерла бы. Если не от болевого шока, то от потери крови.
Высвободив руки, девушка села и свесила с кровати ноги. Тут же обнаружилась причина легкости в груди - ктото снял с нее эластичный бинт. Более того, полностью ее раздел - видимо, одежда мешала обрабатывать раны. Завернувшись в простыню, Вик встала и прошлась по комнате.
Она находилась в небольшой каморке, до боли похожей на ее жилище в кемском убежище. Две двухъярусные кровати, вторые этажи которых завалены разнообразным хламом, неказистый столик между ними. Серая облупившаяся краска на стенах. Тусклая лампа под потолком и умывальник у двери. Главное различие - помутневшее зеркало. Этот привычный когдато атрибут обстановки девушка не видела уже давно.
Придерживая на груди край простыни, Вик подошла к умывальнику. С той стороны отражающей поверхности, будто из окна в прошлое, на нее смотрел почти забытый человек. Слишком давно она надела маску мужчины, слишком сильно привыкла играть чужую роль. Брови сдвинуты, на лбу пролегли жесткие складочки. Именно они в паре с сощуренными глазами, видимые в разрезе маски - балаклавы, позволяли девичьему лицу выглядеть более мужественно. Вздохнув, Вика заставила мышцы лица расслабиться. Вот так, хорошо. Теперь уже нет смысла притворяться - кто бы ее ни спас от собак, он раскрыл тайну ее личности. Как глупо.
Куснув губу, девушка вновь взглянула в зеркало. Припухлые детские щеки, слегка вздернутый маленький носик, большие миндалевидные глаза. Длинные, чуть ниже плеч, русые волосы. Да, во время экстренной регенерации они быстро отрастают. Будет сложно спрятать их под подшлемником. Вика тронула кончиками пальцев седую прядку у самого лица. Плохо. Пигмент, меланин, не смог вернуться в волосы, а значит, тело уже не в состоянии полностью восстановиться. Неужели время приходит?
- Зря ты встала, красавица. Хоть немного бы отлежалась. Песики нехило тебя потрепали, - раздался от двери мелодичный бархатный голос. - И я, наверное, даже спрашивать не буду, как ты смогла так быстро срастить переломы.
Судорожно дернувшись, Вик развернулась, готовая броситься на противника.
- Но - но - но, не убивай меня, валькирия. Сдаюсь, - улыбаясь, незнакомец поднял руки.
- Кто ты? - по привычке порычала девушка, поглядывая на парня исподлобья.
Он стоял скрестив руки, расслабленно оперевшись плечом о дверной косяк. Первое, что мимолетом отметила Вик: незнакомец сложен крепко. Поза хоть и расслабленная, но на земле он стоит твердо. В случае драки в ее состоянии придется попотеть. Бледная кожа с головой выдавала подземный образ жизни парня. Впрочем, судя по тому, что девушка видела раньше, в северной столице
18D
практически все люди жили в катакомбах метро, убежищах и бункерах. Неудивительно, если по улицам города ходят твари, подобные тому муту.
- Я задала тебе вопрос! - понизив голос, проговорила Вик.
- Да - а, мужики были правы, манеры так и прут, - хмыкнул парень и, оторвавшись от косяка, сделал шутливый реверанс, чуть склонив голову. - Добрый самаритянин, спасший твою сладкую попку.
От его неожиданного движения Вик отпрыгнула и встала в борцовскую стойку. Чем незамедлительно воспользовалась простыня, скользнув на пол.
- Что, прям так сразу? - засмеялся парень, выпрямляясь. - А как же свидания, свечи, романтика? Нет, ну если ты настаиваешь…
- Да пошел ты! - буркнула девушка, приседая за предательской простынкой.
Прижав ткань к груди, Вик выпрямилась, гордо вздернув голову. И едва сдержалась, чтобы не съежиться под оценивающим взглядом парня. Его глаза будто ощупывали девичью фигуру - от торчащих ключиц и до выглядывающего изза простыни оголенного бедра. Цокнув языком, парень ненадолго скрылся за дверью. Вернувшись, положил на раковину ворох ткани.
- Вот, оденься. Тебя там уже заждались. Хотя, - он улыбнулся, - жаль скрывать под тряпками такую красоту!
И прежде, чем набычившаяся девушка успела ответить, юркнул в коридор, прикрыв за собой дверь. Вика опустила голову, сжала руками виски. Надо успокоиться. Схватив ворох одежды, охотница разложила ее на кровати. Обычный камуфляжный костюм расцветки «Дубок» - брюки и куртка. Чистенький, хоть и застиранный. Темная водолазка. Размер мужской, - видимо, хозяина бункера. Вика усмехнулась: как заботливо с его стороны. Штаны пришлось затянуть на поясе, и все равно они угрожали свалиться при каждом шаге. Закатав рукава куртки, Вика глянула на себя в зеркало и вышла в коридор.
По стенам тянулось около дюжины абсолютно одинаковых фанерных дверей. Вход в следующее крыло бункера закрывала овальная железная плита с круговым запором. С той стороны доносились голоса, в полоске просачивающегося света мелькали тени. Подойдя к двери, Вик прижалась спиной к стене и прислушалась.
- …мне больше интересно, как у нее вообще получилось так долго дурить нас, в общемто, не глупых парней! - этот противный ехидный голос - Лис.
- Я думал, вы все в курсе, - легкий акцент и звук чистки оружия - наверное, Фрунзик.
- В смысле? Ты что, знал?
- Ну да. Женщины ведь даже пахнут по - другому…
- Естественно, с твоим шнобелем сложно не заметить разницу в запахах, Фунтик!
- Саня, когда ты уже запомнишь? Я - Фрунзик. Фрунзик Ага - тангехосович Мкртчян.
- Я тоже знал, - голос спокойный, как у Будды. Медведь.
- Косолапый, и ты? Откуда?
- Сразу после Питкяранты. Ну, когда боролись, понял. А ты нет?
- Мне ее пощупать както не довелось. Я больше землю пробовал, - буркнул Лис.
- А я догадался, когда ее на катере перевязывал. От чего ты, Саня, с криками отказался, - поддел парня Сом. - Правда, меня пообещали убить, если я кому скажу.
Да, без сомнений, это его интонации.
- Получается, я один тут безглазый? - воскликнул парень. - Капитан!
- Не ори, - угрюмо проговорил Ермолов. - Я тоже лопухнулся.
- Ну, слава птеру в яйца! - хохотнул Лис и тут же осекся. - Простите, товарищ командир. Делатьто что с ней теперь будем?
- Видели мы, как ты с ней чтото сделать пытался, рыжий. Так себе зрелище, - тихий смех, похожий на скрежет несмазанного механизма: прапорщик. - Ничего не будем. Мальчик, девочка, разницы в общемто никакой.
- Как говорил дед Степан: «Баба на борту - быть беде»…
Вздохнув, Вика решительно открыла дверь. Парни сидели за
большим круглым столом: ктото заканчивал трапезу, ктото чистил оружие. Ночной бой и им дался нелегко, вот только заживлять раны они, к сожалению, не умели. Все в перевязках, в пятнах зеленки. При появлении Вик в помещении повисла напряженная тишина. Усмехнувшись, она подошла к столу и плюхнулась на свободный табурет, поглядывая на всех исподлобья.
- Ну, здравствуй… - прервал молчание Ермолов. - Даже не знаю, как тебя теперь называть.
- Так и называйте. Вик. Сильно не ошибетесь.
- Хочешь сказать, что твои родители настолько приколисты, что назвали дочь мужским именем Виктор? - съехидничал Лис. - Типа, вырастешь, сама определишься?
- Саня, - буркнул Чугун, отвешивая парню подзатыльник.
- Мои родители… - зарычала было девушка, но запнулась, выдохнула и продолжила спокойно: - Имя у меня вполне девичье - Виктория. А сокращение практически то же. И если так вам привычней, зовите Вик. Мне по барабану.
- Ясно, - Ермолов внимательно рассматривал их новую старую попутчицу. - Как твое состояние, Вика?
- Процентов на восемьдесят.
- Хорошо. Значит, надолго мы в Питере не задержимся. Однако…
- Отец - батюшка, может, не сейчас? - тихонько перебил капитана Чугун.
Ермолов открыл было рот, чтобы осадить прапорщика, но Вика заговорила раньше.
- Послушайте, я знаю… - она запнулась, опустив глаза. - Я знаю, что у вас есть вопросы. Много вопросов. И на большую часть я ответить не смогу, но…
Она вскинулась, упрямо посмотрев капитану прямо в глаза. Ер молов попутно отметил, что проводник их сильно изменился. Даж< если откинуть сам факт половой принадлежности. Жесты, движе ния, голос, - все стало другим. Смутно знакомым и новым одновре менно.
- Я правда не знаю, что случилось со Скальдом. Этот туман он, - она дернула головой, откидывая длинные волосы с лица. - Нам не стоило заходить в центр Ладоги. Лучше бы мы шли вдол] берега.
- Я не совсем тебя понимаю, - задумчиво ответил Ермолов. - Тебе чтото известно?
- Да, - твердо сказала девушка. - Но прозвучит слишком похоже на бред.
- Это уже нам решать, - капитан отодвинул пустую алюминиевую кружку и оперся локтями на столешницу. - Рассказывай.
- Хорошо, - Вика кивнула своим мыслям. - В какойто мере это моя вина. Я поздно почувствовала неладное. Когда мы уже не могли повернуть. Этот туман… У него очень странный химический состав. Сродни транквилизатору. А производит его Хозяин озера. Кто это, что это, - живое существо, аномалия или призрак, - девушка невесело усмехнулась, - я не знаю. Я не смогла его почувствовать, услышать или учуять. Но оно очень сильное.
Вика разглядывала край столешницы, но, казалось, ничего перед собой не видела. Глаза ее будто смотрели кудато внутрь памяти, переворачивали страницы воспоминаний.
- Туман подействовал и на меня тоже. Я начала отключаться, когда услышала это. Неровный гул, похожий на шум работающего мотора. И собачий вой. Увидела в тумане силуэт неизвестной лодки. Потом услышала плеск воды, и Кирилл… Он пропал. Я попыталась встать, чтобы посмотреть за борт и, может, вытащить его, если он упал, но… Ноги меня не слушались, и через мгновение я вырубилась. Пришла в себя уже в устье Невы.
- Ты смогла рассмотреть плавсредство? - спросил Чугун, чуть подавшись вперед, как собака, почуявшая след.
- Нет. Я не могу даже точно сказать, лодка это, катер или вообще какойнибудь фрегат!
- Но чтото ты ведь увидела, - протянул Ермолов.
- Чтото. На борту лодки ярко горел номер. Цифры… - Вика нервно засмеялась. - Число зверя.
- Число зверя? Тринадцать? Как татушка у тебя на запястье? - недоверчиво прошипел Лис.
Девушка инстинктивно закрыла угольно - черные цифры ладонью.
- Ну вообще числом зверя называют три шестерки, - вклинился в разговор Николай. - И оно довольно значимо для христианской демонологии. Считалось, что под Зверем апокалипсиса в Библии подразумевается Антихрист. В откровении Святого Иоанна сказано: «Кто имеет ум, тот сочти число зверя…»
- Колян, - прервал очередную лекцию капитан, - кто имеет ум, сейчас возьмет и заткнется, хорошо?
- Но я только хотел сказать…
Чугун положил лапищу на плечо интеллигенту, давая тем самым понять, что он разглагольствует совсем не к месту. Опустив голову, Лесник оскорбленно буркнул чтото о непонимании ученых.
- Есть что еще сказать? - спросил Ермолов Вику.
- Это все.
- Ясно, - капитан выпрямил спину и сверкнул глазами. - Слушаем сюда, парни. Так или иначе, но нам удалось добраться до Питера. Мы чудом избежали смерти. У этого чуда имеется вполне человеческий облик и имя.
Ермолов кивнул в сторону молчаливо улыбающегося хозяина бункера.
- Макс позволил нам остаться у него, пока мы не будем готовы отправиться в путь. Да, - перекрыл он поднявшийся было недовольный шум. - Мы все равно будем двигаться дальше. Приказ никто не отменял. Но вначале нам необходимо пополнить провизию и по возможности найти транспорт. Макс согласился нам помочь, так как законов питерского мира мы не знаем и в одиночку вполне можем нарваться на неприятности. Потому от советов гостеприимного хозяина не отмахиваться и не чудить. В противном случае простым наказанием не отделаетесь. Все поняли?
- Так точно, товарищ командир, - хором ответили бойцы.
- Все, свободны, - улыбаясь, пробасил Ермолов.
* * *
Вика шла к душевым, в уме прикидывая, как бы отстирать лохмотья, оставшиеся от ее обвеса, чтобы окончательно не разорвать на тряпочки. И каким магическим образом все это потом заштопать. На то, чтобы сшить новый боевой комбез по своим меркам, у нее банально не было времени, - всетаки занятие это довольно трудоемкое и долгое. Найти материалы, подготовить выкройки. А еще фурнитуру раздобыть! Нет, проще хоть както залатать старый костюмчик.
Из дверей душевой выскочил Андрей и едва не сбил девушку с ног.
- Ой, прости, - проговорил Сом, поднимая с пола упавшие из вороха одежды в руках девушки штаны. - Не ожидал тебя здесь увидеть.
- Да ничего, - пробормотала Вика и начала обходить парня.
- Вика, стой!
Андрей схватил Вик за плечо, но, увидев угрюмый взгляд, тут же отпустил ее.
- Я хотел тебя спросить… - он замолчал, пытаясь подобрать слова.
- Ну что? - поторопила его Вика, нетерпеливо топнув пяткой.
- Эээм, в ту ночь… Я чтото видел, - он поправил на поясе полотенце. - Изза тебя видел. Какоето мельтешение, будто… Будто рябь на воде. И этот шум, и…
- И ты хочешь знать, что это было, - закончила за сконфуженного парня Вика.
Андрей кивнул и с надеждой уставился на девушку. Ему казалось, что тогда он сходил с ума. Видения слишком напоминали шизофренический бред. Все эти чувства были буквально написаны на лице молодого человека. Вздохнув, Вика прислонилась спиной к стене.
- Сом, успокойся. Ты не сумасшедший, - она усмехнулась. - Просто на мгновение ты увидел, как я воспринимаю мир. Что бы вы там ни думали, я никакой не демонолог и не экстрасенс. Просто мой слух гораздо острее вашего, почти как у летучей мыши. Считай это… - она перехватила вещи одной рукой, а второй покрутила в воздухе, - мутацией там или врожденным уродством. Неважно. В общем, просто так получилось. Прости, я не хотела.
Лицо парня сразу расслабилось, на губах заиграла легкая, спокойная улыбка.
- Да ничего. Фух, прям камень с плеч.
Он приподнялся на носках и перекатился на пятки.
- Слушай, а ты с нами не пойдешь?
- Куда? - девушку начало даже забавлять поведение Андрея.
Она уже успела заметить, что отношение к ней довольно сильно
изменилось почти у всех. Нет, парни ей еще не доверяли. И вряд ли станут, - что, в общемто, не сильно Вику расстраивало. Но теперь в общении они, вольно или невольно, проявляли разные степени смущения.
- Идем за провизией. Макс обещал нас с местными торгашами свести.
- Мне капитан таких распоряжений не давал.
- Но ты же им все равно никогда не следовала. Ладно, - Сом шагнул к основному помещению бункера. - Пойду.
- Андрей, - Вика окликнула парня, когда тот уже открывал противоположную дверь. - Скажи, а что вообще за перец этот Макс?
- Нормальный такой перец, - усмехнулся Сом. - Его отец, оказывается, служил в Полярных Зорях. Тебе лучше самой у него спросить.
Махнув рукой, парень скрылся за дверью. Занимаясь стиркой, Вика размышляла, каким нужно быть человеком, чтобы пустить к себе в дом ораву вооруженных людей. Она бы на его месте в лучшем случае послала всех куда подальше, а может, и пулей бы угостила на десерт. Но никак не стала бы поить и кормить. Еще и со сборами помогать. Слишком уж этот Макс добренький, с такими надо быть настороже.
ГЛАВА 2. УХОДЯ, УХОДИ
Следующие дни слились для отряда в одну суетливо вьющуюся ленту событий. Даже у Вики мозг начинал трещать от объема новой информации. И хотя сразу было понятно, что за пару дней вряд ли получится разузнать о Питере все, северяне даже примерно не представляли себе обширность трагедии. Такой спокойный и молчаливый на поверхности, под землей город буквально бурлил, как закипевший котел. Казалось, не было Последней войны, не было ядер - ных взрывов, перекопавших землю, не гибли тысячами люди. Просто в один прекрасный день все питерские жители разом решили перебраться в туннели метро. Ну, захотелось им так.
Подземные станции стали новым домом невероятному количеству совершенно разных людей. Здесь можно было встретить и сообщества технарей - причем не абы каких, а самых что ни есть профессиональных, в мастеровых комбезах, насквозь пропахших железом и машинным маслом; и веганов, питающихся травой и, по слухам, разговаривающих с растениями. Да какое там, всего в па - ре - тройке переходов от бункера Макса располагалось целое подземное кладбище, обслуживаемое угрюмыми людьми в тяжелых балахонах и белых, смахивающих на венецианские, масках. Станции, на которых жили только летчики или военные врачи. Станции наркоманов, коммунистов, слепых, мутантов и даже ангелов! И осо - бенно полюбившееся Ермолову сообщество, занимавшее целую ветку метро, - Приморский альянс. Все эти люди, существа и растения продолжали жить, любить, ненавидеть, размножаться и воевать. Особенно воевать. И хоть агрессия прописана в человеческом организме на уровне аминокислот, Вика иногда позволяла себе надеяться, что Последняя война смогла сплотить выживших. Девушка ошибалась. Жаль.
На фоне питерской обстановки поступок Макса с каждым днем казался Вике все более удивительным. Его любопытство и участие были неподдельными, настоящими. И он не просто помогал незнакомым, в общемто, людям. В какойто момент, подчиняясь своим таинственным умозаключениям, он решил ехать в Москву с ними. Вот так просто утром за завтраком выдал:
- Ермол, что вы скажите, если я попрошусь с вами в Москву?
Чугун, в этот момент как раз с причмокиванием наслаждавшийся столь редким кофе, подавился напитком и закашлялся. Капитан, прикидывающий в уме, что еще им необходимо в дорогу и хватит ли у них на все патронов, перевел на парня непонимающий взгляд.
- Что ты сейчас спросил?
- Я спросил, могу ли я отправиться с вами в Москву? - Макс отставил в сторону алюминиевую кружку.
Над столом повисла тишина. Даже Фрунзик, в очередной раз любовно приводивший в порядок снайперку, замер с отведенным в сторону шомполом. Лис засмеялся было, но моментально скис под угрюмым взглядом капитана.
- Ты, видимо, шутишь? - протянул Ермолов и, заметив наглую улыбку и уверенный взгляд Макса, с выдохом провел ладонью по лицу. - Не шутишь. Так. И что же тебя натолкнуло на такие мысли?
- Ничего конкретного, - усмехнулся Макс, скрестив на груди руки. - Всего лишь инстинкт самосохранения. По моим рассказам и тому, что вы сами видели - слышали, понятно, - в Датском королевстве не все спокойно. В подземке намечается заварушка. И нехилая. Тут и дауну ясно: жить хочешь - пора делать ноги.
- И ты думаешь, что с нами будет безопасней? - угрюмо спросил капитан.
- Не безопасней. Но это хоть какоето движение, - парень глотнул из кружки чая. - Если вы идете в Москву, значит, там есть жизнь. Если там есть жизнь - я смогу найти себе угол.
- Нет, Макс. Нет, - Ермолов мотнул головой. - Это не увеселительная прогулка. У нас есть задача…
- Мне не важно, зачем вы туда идете, - перебил капитана парень. - Несете ли чтото, охраняете ли когото, просто идете убивать, - плевать. Не задавать лишних вопросов - на это мне хватит мозгов. Вы не такие уж плохие попутчики. Ну и вместе всяко веселей.
По скривившемуся лицу Ермолова было понятно, насколько сильно ему не нравится эта идея. Усмехнувшись, Макс решил выложить последний козырь.
- У меня есть чем оплатить билет до Москвы.
Капитан вновь взглянул на парня. Всего лет на пять постарше его бойцов, но котелок явно варит лучше, чем у некоторых. Быстро соображает, имеет четкое представление о субординации, хоть иногда и позволяет себе лишнего. В том ночном бою и последующей прогулке вел себя вполне профессионально. С ним можно сработаться, и в любой другой ситуации Ермолов взял бы его с собой, не задумываясь. Возможно, даже сам предложил бы присоединиться к отряду. Но сейчас его мучили сомнения.
- Ты понимаешь, что это нечто должно быть настолько нам необходимо, чтобы я просто не смог сказать «нет»? - спросил капитан и тут же понял - он попался.
Улыбнувшись во все зубы, Макс подхватился на ноги.
- Вы тут както говорили, что вам нужны колеса. Надевайте хи - мозу. Идти тут всего пару шагов, но поверхность есть поверхность.
* * *
Лишь поднявшись изпод земли, Ермолов окончательно понял, насколько удобно расположился Макс. Позади выхода из бункера высилось огромное здание причудливой формы - его фасад изгибался посередине, как бумеранг. В нескольких метрах впереди, окруженный баррикадой из разнообразных обломков с «егозой»
19D
проволокой поверх, тянулся в небо самодельный ветряк. Правее располагался небольшой, поросший пожелтевшим бурьяном огородик. Дальше виднелись корпуса то ли ангаров, то ли складов. И все это богатство окружала двухэтажная стена старых павильонов. По форме огороженная территория напоминала сектор мишени для игры в дартс.
- Крепость, - глухо пробормотал Чугун. - Лёшка, это ж самая натуральная крепость!
- А ты не хреново устроился, Макс, - протянул Ермолов.
- Не жалуюсь, - хохотнул парень, поправляя респиратор. - Пойдемте, тут недалеко.
Идти и вправду пришлось всего ничего, до здания, ранее принятого капитаном за склад. За высокой дверью из листа тонкого железа вход закрывал клапан из прорезиненной ткани. Вжикнув молнией, Макс юркнул в помещение.
- Добро пожаловать в драконью пещеру с сокровищами! - проговорил парень, застегнув за спутниками клапан. - Не стесняйтесь, можете снять москитолы4, тут воздух чистый.
И сам подал гостям пример, стянув респиратор. Ермолов скептически посмотрел на улыбающегося парня, но противогаз всетаки снял. Воздух в помещении оказался немного затхлым, с химическим запашком.
- Систему фильтрации наладил? - поинтересовался Чугун, причмокивая губами, будто пытаясь распробовать воздух на вкус.
- В общемто это не моя заслуга, - хмыкнул Макс и потопал в глубь ангара. - Но мы тут по другому поводу.
Гдето в темноте он щелкнул переключателем. Лампы под потолком недовольно загудели и начали разгораться.
- Бабку твою да изза угла коромыслом! - пробормотал прапорщик, всеми силами удерживая челюсть от падения куданибудь в район метро-2.
Перед ними, оплетенный паутиной разнообразных проводов, стоял старый добрый советский грузовик - ГАЗ-66. «Шишига» подверглась основательному тюнингу. К переднему бамперу прикручена лебедка, на окнах - жалюзи из полос металла. Сама кабина и кунг по кругу обварены пластинами железа. На крыше расположилась дополнительная надстройка с бойницами, напоминающая одноместную башенку. Кабину с кунгом соединял гофрированный резиновый коридор, закрытый привареннымц решетками, - судя по всему, помещение внутри было единым. Все свободные ниши и место под грузовиком заняли разнообразные баки, генераторы и множество других неидентифицируемых приспособлений.
- Знакомьтесь с моим питомцем, - хохотнул Макс, довольный произведенным эффектом.
- Ты сам все это смастерил? - проговорил Ермолов, переводя взгляд от улыбающегося парня обратно на машину.
- Нет, конечно! Я ж - неуч, даже школу окончить не успел, - Макс хлопнул махину по кузову. - Мне дед Семен подсобил. Мига - лыч, сосед мой. Правда, тут еще вопрос, кто кому помогал…
- Грузовик на ходу?
- Нуууу, - протянул парень, оглядывая подведенные к машине провода. - В общем, да. По мелочи наладить кое - чего осталось. Загрузить водой, провизией, и в путь.
Капитан со вздохом посмотрел на прапора, надеясь, что тот подкинет ему мысль, как бы выкрутиться из сложившейся ситуации. Но Антон уже нетерпеливо мял руки, глаза его горели.
- Лёха, - прошептал Чугун, - без вариантов.
* * *
Дни потянулись своим чередом. Прапорщик с Максом часами пропадали в ангаре, колдуя над грузовиком. Остальные парни под командованием Ермолова совершали вылазки в метро или на поверхность. После пары инцидентов брать с собой Вику они перестали - на людных станциях девушка становилась слишком нервной, что грозило бойцам проблемами. Контакт с питерцами осложнялся в том числе и тем, что капитан приказал придерживаться легенды, будто они - жители удаленного областного бункера. Вот так, без подробностей. И ни слова о далеком северном Рае.
Закончив с починкой комбеза, девушка откровенно маялась от безделья. Бункер был исхожен вдоль и поперек, но ясности в вопросе личности Макса это не добавило. Иногда Вика втихомолку выбиралась на улицу, поднималась по полуразрушенным лестницам института и с высоты осматривала город. И с каждым днем все больше приходила к неутешительному выводу - Питер ей не нравился. В нем всего было слишком. Слишком много построек, пусть часть из них и снесена почти под основание. Слишком много людей, зарывшихся в землю, как крысы. Слишком много живности, порой невероятной настолько, что она просто не могла появиться сама по себе. Всетаки генные мутации по большей своей части вещь предсказуемая. Твари же, населявшие город, явно были результатом скрещивания видов, и порой - не двух - трех, а доброго десятка. Насколько бы причудлива ни была фантазия природы, на подобные извращения она просто не способна.
Вот и в этот раз, пока мужчины ушли по своим невероятно важным делам, Вика выбралась на излюбленную крышу. Погодка откровенно не задалась - небо хмурилось, моросил холодный дождик. Повисшая в воздухе водяная взвесь не позволяла рассмотреть чтолибо дальше десятка метров. Она создавала иллюзию стен; низкое серое небо почти ощутимо давило на плечи. Девушка начинала скучать по безграничным просторам севера, по вольному ветру, запутывающемуся в корявых веточках карликовых берез. Там она чувствовала себя свободной, иногда даже позволяя себе верить, что сама властвует над своей жизнью. А здесь она будто в клетке. Особенно теперь, когда с ее лица свалилась маска. А спокойствие, уверенность в собственных силах потрескались и разлетелись, как черепки разбитой вазы. Давно девушка не чувствовала себя настолько оголенной, беззащитной перед людьми.
Постояв еще немного, Вика спустилась обратно в бункер. На пороге ее встретил угрюмый капитан.
- Где ты была? - грозно отчеканил он.
Девушка мысленно усмехнулась. Не поверил. Ни единому слову об озере не поверил.
- Бегала, - огрызнулась она и протиснулась мимом мужчины.
- Постой, - буркнул Ермолов, схватив Вику на локоть. - Дело есть. Отнеси парням в гараж хавчик.
Набычившись, охотница дернула рукой, высвобождаясь.
- Я в официантки не нанималась…
- А я не нанимался в няньки! И все равно с тобой вожусь. Смирись, милая, иногда приходится делать то, чего не хочется.
Вика буравила капитана взглядом. Верхняя губа ее едва заметно подрагивала, будто девушка хотела чтото сказать или просто зарычать. Но в итоге она лишь цокнула языком и повернулась к мужчине спиной.
- Ладно, - раздраженно кинула охотница через плечо, уходя по коридору.
* * *
- Макс, слушай… А, черт. Подай плоскогубцы. Да, спасибо, - раздался скрежет металла, и в люке надстройки появилась довольная, перемазанная маслом физиономия Чугуна. - Все, вроде закончил.
- Сейчас проверим, - парень скатился с крыши кунга и скрылся за дверью. Щелкнул выключатель. - Работает! - Макс спрыгнул на землю и подстраховал прапорщика. - Ну, так чего ты хотел?
- Да так, по мелочи, - Чугун пытался оттереть руки.
Учитывая замызганность используемой им тряпочки, грязь
только сильнее размазывалась по лапищам.
- Я вот в толк не возьму, почему ты один живешь? Бункер вместит с полсотни человек, прилегающая территория приличная, - всем места хватило бы.
- Да знаешь, - парень присел на ящик с инструментами и достал флягу, - както само собой вышло. Будешь?
Макс протянул воду прапорщику. Благодарно кивнув, Чугун принял флягу, сделал пару больших глотков и вернул емкость хозяину.
- Если не в свое дело лезу, то так и скажи, - проговорил он, заметив, как разом осунулось лицо парня. - Мне чужие тайны без надобности.
- Да какая тут тайна, - невесело усмехнулся Макс. - Были у меня соседи. Поначалу. Молодая семья с маленьким ребенком. Они во время удара как раз его в больницу везли. Пара стариков. Дед один… Забавный такой мужик. С прибабахом слегка. Учитель истории. Ребята примерно моего возраста. Мы вон даже огород сообразить пытались - раздолбили асфальт, натаскали земли. Думали, удастся чтонибудь вырастить… Были у меня соседи. Были… Теперь нет.
В гараже повисла давящая тишина. Чугун уже и сам был не рад, что расковырял все еще не зажившую рану в душе этого веселого парня. Хотя не было ничего удивительного в том, что и он когото потерял. В современном мире обнаружить даже крохотную крупицу информации о своих родных и знакомых - уже чудо. А встретить их живыми… Но человек - существо социальное. Вот и сбиваются чужие, казалось бы, люди в группы. Образовывают новые семьи. И теряют их вновь.
Неловкое молчание прервала появившаяся в дверях Вика. Чтото недовольно бурча, бухнула на столик пирамиду из связанных алюминиевых тарелок.
- Садитесь жрать, пожалуйста, - рыкнула девушка и, громко топая, зашла за грузовик.
- А ты к нам не присоединишься, красавица? - посмеиваясь, поинтересовался Макс.
Чугун, улыбаясь, начал развязывать тарелки. Гречневая каша с тушенкой, жареные грибы в соусе из чегото непонятного и травяной чай. О настоящих ингредиентах трапезы лучше не задумываться. Пахнет вкусно, и ладно. Готовил, судя по всему, Мишка. Значит, как минимум, съедобно.
- Даже если хотела бы есть, у меня бы от твоей рожи аппетит пропал, - отозвалась изза машины Вика.
- Ну, Вика, это уже явный перебор, - протянул прапорщик и, схватив ложку, тихонько обратился к парню: - Приятного аппетита.
- Взаимно, - таким же заговорщицким голосом ответил Макс и продолжил уже громко, обращаясь к девушке: - Не слишком ты ласкова к человеку, спасшему твою попку.
- Черт тебя задери! - Вика показалась изза кабины. - Что я теперь, по гроб жизни тебе обязана за одну - единственную пулю?
- Ну, строго говоря, не мне. Стрелялто Таран…
- Да хоть бульдозер!
- …но простое человеческое «спасибо» ты могла бы из себя выдавить, - закончил мысль парень, красноречиво поглядывая на едва не пышущую паром девушку.
Рука Вики уже потянулась к спящему в наспинных ножнах клинку, но тут она поймала укоряющий взгляд прапорщика. Выдохнув сквозь сжатые зубы, охотница, чеканя шаг, потопала к выходу из гаража. На пороге она на мгновение замерла, натягивая респиратор.
- Спасибо, - едва слышно буркнула Вика, выходя на улицу.
В спину ей ударил заливистый хохот мужчин. Едва ли не бегом пересекая расстояние, разделявшее гараж и основное здание бывшего института топливной аппаратуры, девушка придумывала десятки способов убийства один другого мучительней.
- Макс, ну зачем ты подначиваешь нашу охотницу? - простонал Чугун, смахивая выступившие слезы. - Видишь же, и без того психованная.
- Я ж не со зла, - хохотнул парень, возвращаясь к еде. - Пусть лучше психует, чем замыкается в собственной раковине. По себе знаю.
- И то верно.
* * *
Через пару дней все приготовления были завершены. Перед самым отбытием Макс ненадолго пропал, сказав, что ему нужно попрощаться со знакомыми. Вернувшись, казался более задумчивым, чем обычно.
- Чтото случилось? - поинтересовался Ермолов, окончивший предстартовую проверку снаряжения.
- Нет… Не совсем, - отозвался парень и ненадолго замолчал. - За мужиков неспокойно. Обстановка в подземке совсем накалилась. Как бы их не накрыло…
- Лишний повод нам грузиться и отбывать немедленно, - ответил капитан, жестами приказывая бойцам поторапливаться. - Чтоб к чужой войне не припахали.
- Да, вы правы, - Макс куснул губу.
Беспокойство за друзей никак его не отпускало. Альянсы с вега - нами никогда спокойными соседями не были. А тут и вовсе пустились во все тяжкие. Быть войне в питерской подземке. Если не сейчас, то к концу года точно.
- Ладно, - парень вернул на лицо привычную задорную улыбку. - Погнали, товарищ командир. Я в кабине буду, как минимум, пока из города не выедем. За рулем Чугун?
- Он самый, - капитан хлопнул Макса по плечу. - Если сильно чудить начнет, осади его. А то одну машину он нам уже запорол…
- Враки это все! - воскликнул прапорщик, забираясь на водительское сиденье. - «Козлик» изначально на ладан дышал!
- Ну конечно, Антоша, - хохотнул Ермолов. - Это вороги лютые тебе палок в колеса насовали. Ладно, с Богом.
Настежь распахнув ворота гаража, Макс сорвал тканевый клапан. Ровно, довольно заурчал двигатель, и «Шишига» величаво выкатилась на улицу. Плотно закрыв за собой створки ворот, парень ужом юркнул в кабину. С легкой тоской он провожал глазами удаляющиеся стены ЦНИИТА. Но не зря говорили поэты - уходя, уходи. Закрывая за собой бункер, Макс оставил на складе пару банок провизии и бутыль с чистой водой. И короткую записку на столе:
«Пусть это убежище станет вам новым домом, как некогда - мне».
Вскоре институт затерялся среди таких же серых и безжизненных руин Питера. Мимо пролетели недостроенные станции «Бухарестская» и «Международная», отданные под кладбище метро. Точнее сказать, они пронеслись не мимо, а под землей. Но даже здесь, на поверхности, в воздухе витал едва заметный привкус гниения и смерти. А может, Максу просто почудилось. В этом районе города, за долгие годы ставшем ему почти родным, он знал каждый куст, каждый камень. Вздохнув, парень уверенно посмотрел вперед через лобовое стекло.
- Так, сейчас на проспекте Славы направо, выедем на Витебский проспект. Так удобней будет пересечь КАД и выехать на Московское шоссе.
- Как скажешь, насильника! - прогундосил Чугун и залихватски крутанул руль.
Машина послушно повернула. Чем ближе они подъезжали к автостраде, тем больше остовов легковушек появлялось на дороге. Впрочем, проходимость грузовика позволяла отряду двигаться, почти не снижая скорости.
- Там по пути как, проблем не предвидится? - спросил прапорщик, объезжая очередной разложившийся автомобильный труп.
- В общемто нет, - ответил Макс, поразмысливв. - Пара кладбищ, и только. Если пройдем их быстро, то случиться ничего не должно.
Он через плечо заглянул в кунг. Бойцы с капитаном тихо разговаривали, хватаясь за закрепленные ящики, когда грузовик особенно сильно дергало на поворотах. Вика по - турецки сидела на полу, опустив голову и расположив на коленях ножны клинков. Что за мысли крутились в ее буйной головке, наверное, не было известно даже Богу. Улыбнувшись, парень поудобней уселся на пассажирском сиденье. Поездка обещала быть интересной.
ГЛАВА 3. ГДЕ ЖИВУТ ПРИЗРАКИ?
Пейзаж за окном неуловимо менялся. Деревья все выше вытягивались в небеса, жухлая трава, проглядывающая сквозь талый снег, радовала глаз густотой. Только сейчас северяне окончательно поняли: они покинули полярный круг. Даже воздух, просачивающийся в кабину «Шишиги» сквозь фильтры, казался другим. Менее тягучим и густым.
Как только отряд выбрался из окрестностей Питера, Макс поменялся местами с капитаном. Все же прокладывать маршрут - привилегия старших по званию. Да и ехать внутри кунга веселее: лишившись присмотра начальства, отгороженные от их чуткого уха шумом работающего двигателя, парни развлекались анекдотами, забавными историями и просто хохмили.
- …и вот мы на построении, на плацу, стоим все такие красивые, бляшки на ремнях блестят. Нас по одному старшина к себе вызывает. Ну, там дежурные поздравления, пожатие руки, все дела, - рассказывал сквозь смех Лис. - И тут до Хайка очередь доходит. Ну и, конечно же, старшина в его имени - отчестве запутывается…
- Тоже мне проблема, три слова запомнить, - буркнул Фрунзик.
- Да ладно тебе, - Сом сжал плечо друга.
- Действительно, - в тон снайперу пробасил Лис и продолжил уже своим голосом: - А это чудо ушастое возьми да начни учить его правильному произношению. Да прямо перед командиром.
Раздался дружный хохот.
- А хохма в том, что старшина душевно так картавил, - продолжал рыжий. - И фамилия Хайка - Мкртчян - никак ему не давалась. Бедный мужик пыжился, краснел, но все не в кассу. То одну букву пропустит, то другую. Ну а Фунтик, как назло, уперся, уже по звукам отдельным произносит, будто малолетку разговаривать учит.
Лис ненадолго прервался, чтобы глотнуть из фляги воды.
- И чем дело кончилось? - спросил Макс.
- Да ничем. Начальнику этот цирк тупо надоел. И со словами: «Раз ты такой хороший учитель русской словесности, отправлюка я тебя, Фунтик, на важное задание - с сородичами общаться», - парень вполне правдоподобно спародировал голос начальника гарнизона. - Выдал партзадание. Ну и, пока мы окончание учебки праздновали, наш Фрунзик в свинарнике копошился.
Парни вновь засмеялись. Андрей, с трудом удерживая серьезное выражение лица, примирительно похлопывал насупившегося снайпера по плечу. Улыбаясь, Макс украдкой глянул на сидящую в стороне девушку. Вика не только не принимала участия в общем веселье, она вообще, казалось, от всех отгородилась. Густые русые волосы, стекая с опущенной головы, полностью закрывали ее лицо. Она будто бы выстроила из молчания невидимую стену между собой и всем остальным миром.
Машину тряхнуло на очередной выбоине, и девушка разом вскинулась, будто гончая, вставшая на след. Устремила взгляд изумрудных глаз сквозь лобовое стекло машины. Рывком поднялась на ноги. Бойцы замолчали, с недоверием посматривая на охотницу. Рука Лиса даже потянулась к кобуре пистолета.
Одним прыжком преодолев расстояние до кабины грузовика, Вика замерла рядом с водительским сиденьем.
- Чугун, притормози, - проговорила она, не отрывая взгляд от убегающей вперед ленты дороги.
- Чтото учуяла? - угрюмо спросил Ермолов.
- Не уверена, - протянула девушка. - Мотор слишком шумит.
- Ладно, - отозвался капитан после недолгого молчания. - Антон, глуши.
ZDD
Кивнув, Вика вернулась в кунг. Подпрыгнув, зацепилась рукой за кронштейн откинутого сиденья, подтянулась и спустя мгновение наполовину скрылась в надстройке. Послышался стук откинутого люка. Минут через пятнадцать, не дождавшись результатов, Ермолов вышел из кабины.
- Ну что там? - нетерпеливо спросил он, подняв глаза к потолку.
- Не ори, - отозвалась охотница.
Глухо бухнул наружный люк, и девушка присела на кронштейне, схватившись руками на перекладину. От Макса не укрылась накатившая на нее слабость: лицо побледнело, на лбу появилась испарина. Вика неловко спрыгнула на пол кунга. Впрочем, от подставленной руки парня она увернулась уже с большим изяществом.
- Мы приближаемся к городу? - спросила девушка, глядя в глаза капитану.
- Согласно карте - да.
Вика тряхнула головой, откидывая с лица волосы.
- А мы не можем какнибудь его объехать?
- Что ты услышала? - прямо спросил ее Ермолов.
- Я… - Вика ненадолго замолчала, куснув губу. - По - моему, в городе ктото есть.
- Люди? Он обитаем?
- Не уверена… Но проверять не стала бы.
Капитан внимательно посмотрел на охотницу. Та явно о чемто усиленно думала, иначе сложно было объяснить, за какие заслуги стена кунга удостоилась столь пристального с ее стороны внимания.
- Я понял, - со вздохом проговорил мужчина и, вернувшись в кабину, спросил прапорщика: - Антон, мы Чудово объехать сможем?
- Неа, никак, там речка. Я и так молюсь, чтоб мост не обвалился. Както не тянет проверять плавательные способности лошадки. - Чугун повернулся к командиру: - А что?
- У Вики нехорошие предчувствия, - объяснил Ермолов, усаживаясь на пассажирское сиденье. - Лучше перебздеть.
- Ну, там дорога и так вроде по краю города идет. Если скорость снизим да пойдем аккуратно, может, проскочим?
- Так и сделаем, - капитан хлопнул ладонью по колену. - Заводи.
Вскоре развалины деревенских домов сменились более основательными постройками. Показалось Чудово. Медленно, будто крадучись, «Шишига» перебралась через небольшой мост и так же тихо продолжила путь по окраине городка. Среди серых руин тоскливо шептался ветер, да изредка мелькали тени неизвестной живности.
- Как сказал бы прапорщик, - ухмыльнулся Лис, когда отряду удалось без происшествий выйти из городка, - «всевидящее око Саурона на этот раз, видать, смотрело в другую сторону».
- Рыжий, не надо, - тихонько проговорил Медведь, качая головой.
- Кто знает, - задумчиво протянула Вика, поглаживая ножны мачете. - Может, оно и к лучшему, что мы не познакомились с людоедом.
* * *
Заскочить в Великий Новгород отряду не удалось. И если все чаще появляющиеся на дороге выбоины и остовы старых машин они еще могли игнорировать, то вопли взбесившегося дозиметра - уже нет. С каждым новым километром фон повышался буквально в геометрической прогрессии, и, решив не рисковать, Ермолов скомандовал разворот.
Сделав крюк, «Шишига» вернулась к развилке на Малую Више - ру. Изначально этот путь отвергли изза двойного моста через реку Волхов. Первый, насыпной, опасений не внушал, - в отличие от второго.
Остановившись метрах в ста от реки, Чугун заглушил двигатель.
- Бойцы, - пробасил Ермолов, пройдя в кунг. Задремавшие парни разом встрепенулись. - Мы с Антоном пойдем проверить мост. Сом, ты на крышу, секи местность. Лис, Хайк, залягте метрах в пятидесяти от машины. Установку приняли?
- Так точно, товарищ командир!
Кивнув, капитан вернулся в кабину, где уже готовился к выходу прапорщик.
- Тоха, - произнес Ермолов, заметив, как тот потянулся к «Печенегу».
- Да, отец - батюшка?
- «Печенье» Андрею оставь, а сам возьми его автомат, - капитан проверил барабан именного нагана.
- Но…
- Ты на фермы с этой дурой на плечах полезешь? Сом умеет с тяжелым оружием обращаться.
- Понял, - расстроенно протянул прапорщик.
Как и любой военный, Антон до зубовного скрежета не любил отдавать комулибо свою «малютку». Но спорить с решением командира себе дороже. Тем более когда Алексей и так не в духе.
Покинув теплое нутро грузовика, офицеры прошлись по мосту. Насыпная половина, как и ожидалось, была во вполне сносном состоянии, а вот дальше их ждал неприятный, хоть и не совсем неожиданный, сюрприз. Бетонное полотно трехпролетного моста растрескалось, и то здесь, то там виднелись прорехи с торчащими арматурными прутьями.
- Ну и? Пройти сможем? - угрюмо спросил Ермолов.
Его бы воля, он к этому мосту и близко не подошел. Но, судя по карте, все остальные переправы располагались в черте Великого Новгорода. А зажариться хотелось и того меньше.
- Если аккуратно и не дышать, то должны, - отозвался прапорщик.
Он прошелся до первой выбоины и пнул лежащий на ее краю
небольшой обломок. Прошелестев бетонной крошкой, камушек ринулся вниз, подобно прыгуну - самоубийце, и с тихим шлепком плюхнулся в воду. Вздохнув, мужчина снял с плеч оружие и броню. Тихо матерясь, сполз под мост на фермы. Проверив все опоры, Чугун вернулся хмурый, как весеннее небо.
- Придется основательно проредить местный лес, - проговорил он, отряхивая руки от ржи и бетонной крошки.
- Сколько по времени займет?
- Нууу, - Чугун оценивающе осмотрел уносящиеся вперед пролеты. - Дня три. С перекурами и ночевками.
Первым делом Ермолов приказал согнать «Шишигу» на обочину и затянуть очень кстати выменянной у питерцев маскировочной сеткой. Полностью скрыть машину, конечно же, не удалось, - но все лучше, чем если бы она, как призыв к атаке, стояла посередине дороги. В башенке - надстройке постоянно дежурил один из парней, остальные же дружно взялись за дело. Даже сам капитан не отлынивал - наравне с бойцами валил деревья и оттаскивал распиленные стволы к мосту, где их с помощью лебедки спускали под настил, на фермы. Новоиспеченным лесорубам работалось откровенно несладко - под химзой моментально сопрело все, что могло сопреть, и дышалось во влажных респираторах тяжело. Но никто не жаловался. Макс в очередной раз удивился сплоченности группы: до встречи с ними такие работоспособность и преданность командиру он встречал разве что у сталкеров.
С Викой все обстояло совершенно по - другому. Не зная отношений в группе до Питера, парень не мог оценить, насколько сильно изменилась ситуация, но то, что он видел, ему не слишком нравилось. Девчонка явно обладала недюжинной силой, несмотря на небольшой рост и хрупкое телосложение, но работать наравне со всеми парни ей не позволяли. И если Андрей еще выглядел при этом хоть немного смущенным, то Лис откровенно потешался. Рыжего не останавливали ни угрюмые взгляды Фрунзика, ни спокойные замечания Медведя. А если рядом еще и никого из начальства не оказывалось, то хохмач и вовсе давал себе волю.
Очередная перепалка случилась, как только командир ушел на мост проверить выполненную работу. Заметив, что распиленных досок скопилось уже прилично, а ни Саня, ни Андрей еще не вернулись с последней ходки, Вика связала часть деревяшек веревкой и с едва слышным шипением взвалила их на плечо. Она успела дойти до кабины грузовика, когда на дороге показался Лис.
- Какого птера лысого ты творишь? - рыкнул окрысившийся парень, поравнявшись с охотницей.
- Несу, - ответила Вика, попытавшись обойти Лиса.
Но стоило ей сделать шаг в сторону, и рыжий тут же преградил ей путь.
- Слушай, ты, курица - несушка, мы с парнями тебе уже недвусмысленно намекнули, что справимся без бабской помощи.
- Отвали, - прошипела охотница и вновь попыталась обойти Лиса.
- Стоять! - парень схватил Вику за плечо. - Я сказал, доски брось и вали по своим шаманским делам…
- Ах, бросить, говоришь? Да подавись!
Отпустив связку, девушка плавно ушла в сторону. Загромыхав по асфальту, доски упали прямехонько на ботинок Лису. Громко матерясь, парень отпрыгнул, подтянув ногу и схватившись за ушибленное место.
- Твою ж мать!
- Маму мою не трогай, - прошипела Вика. - Я сделала, что ты просил. Так чем ты недоволен?
Перестав прыгать, Лис аккуратно встал на поврежденную ногу.
- Шутница, - хмыкнул он. - Что так зыркаешь? Примеряешься, как меня грохнуть? Для Скальда с Доком ты так же долго план разрабатывала?
Макс спустился из надстройки и, скрестив на груди руки, облокотился плечом о стену кунга. Он увидел, как девушка едва заметно дернулась, но сжав кулаки, опустила голову.
- Саня, вернись к работе, - глухо произнесла она.
- Парни, вы слышали? Она мне еще приказывать пытается! - хохотнул Лис, чуть развернув голову, и продолжил, уже обращаясь к Вике: - Может, тебе еще и ножки - ручки полобызать?
- Лис, угомонись. Мне ничего от тебя не надо, - девушка смотрела исподлобья. - От всех вас. Я только задание хочу выполнить. И разойтись с вами к чертям собачьим…
- Ну да, задание. Которое тебе вперед оплатили, - парень оскалился. - Я вот все спросить хотел: если ты - баба, кто подружке твоей ребенка заделал?
Глухо рыкнув, Вика отступила на шаг и, схватив рукоять клинка, чуть наклонилась вперед. Медведь тронул за плечо рубящего очередное дерево Фрунзика и молча кивнул в сторону развлекаю - щегося напарника. Поняв без слов, снайпер положил топор. Тихим шагом они двинулись к напряженно замершей парочке.
- Напугала, - ехидно протянул Лис, поглядывая на тускло блеснувшее лезвие. - А ничего так хватка. Может, и моего дружка тогда подержишь? Выполнишь обязанности, положенные бабе?
Парень сделал пару недвусмысленных движений тазом. Зарычав, Вика моментально выхватила клинок и готова была уже прыгнуть вперед, когда ее запястье сжала стальная хватка.
- Успокойся, - прошептал мягкий голос над ухом.
Незадолго до рывка девушки рядом с Лисом оказались Хайк и
Медведь. Они прекрасно расслышали последнюю реплику друга, и, судя по нахмуренным лицам, она им явно не понравилась. Прежде, чем парень успел сказать чтото еще, его лицо встретилось с кулаком Фрунзика. От удара рыжий грохнулся на землю.
- Какого… - пробормотал Лис, шаря рукой в поисках слетевшего с лица респиратора.
- Нельзя так с девушками разговаривать, - как всегда спокойно проговорил Медведь, присаживаясь рядом с другом на корточки и протягивая ему маску. - Не по - мужски это.
- Да пошел ты, косолапый! - огрызнулся Лис, выхватив респиратор и натянув его на лицо.
- Что у вас тут происходит? - грозно спросил подошедший к грузовику Ермолов.
Макс, спрятав руку с клинком за спину Вике, а свободной приобняв девушку за плечи, развернулся к командиру, по привычке лучезарно улыбаясь.
- Ничего - ничего, - скороговоркой протараторил он. - Лис вот умаялся, ножки не держат. Упал. А мы интересовались, как его самочувствие в целом.
По глазам капитана было понятно, что он не поверил ни единому слову. Хмыкнув, Ермолов встал на порожек кунга и схватился за ручку двери.
- Лис, - кинул он через плечо. - Как с ногами подружишься, живо ко мне. Фрунзик, смени Макса на фишке.
Как только капитан скрылся в грузовике, улыбка моментально стекла с лица питерца. Опустив голову, он облегченно вздохнул.
ZDE
- На этот раз пронесло.
- Руки, - глухо рыкнула девушка, скидывая объятия.
Вжикнул возвращаемый в ножны клинок.
- Да ладно тебе, я же помочь хотел, - Макс примирительно развел раскрытые ладони.
- Не нужна мне помощь! - крикнула было девушка, но продолжила уже тихо, будто проталкивая упирающиеся слова сквозь сжатые зубы: - Ни твоя, ни таких, как ты!
Толкнув плечом Медведя, Вика быстрым шагом скрылась в лесу. Макс ошарашенно смотрел ей вслед.
- Я сделал чтото не так? - пробормотал он, переводя взгляд на Миху.
- Нет. Не беспокойся. Она погуляет, остынет и вернется, - ответил Медведь, глядя в небо. - Она всегда возвращается.
* * *
Но к ночи Вика так и не вернулась. Вымотанный тройной нормой работы, Лис свалился и мигом уснул, как только отряд начал разбивать лагерь. За установкой растяжек Макс беспокоился, что в темноте девушка может на них случайно подорваться. Однако Медведь тут же его успокоил, заявив, что скорее они сами спросонья вляпаются в мины, чем охотница чегото не заметит. Так или иначе, но за день парни проделали огромную работу, и, по заверениям прапорщика, завтра к вечеру отряд мог двинуться дальше.
Однако ни утром, ни весь следующий день девушка так и не появилась. Впрочем, местная живность бойцов не беспокоила; более того, бесследно исчезли и изредка мелькавшие среди кустов мелкие грызуны. Откуда Ермолов сделал вывод, что Вика исправно оберегает лагерь, просто не показывается на глаза. Оно и к лучшему - незачем лишний раз искушать Саню. Кроме увеличенной нагрузки, капитану нечем было успокоить разбушевавшегося парня. В какойто мере он Лиса понимал: кровь молодая, а скрывавшаяся под балаклавой девушка оказалась более чем привлекательной. В Полярных Зорях Лис слыл тем еще ловеласом. И это если опустить сомнения по поводу судеб Дока и Скальда, вполне себе обоснованные…
Не давал Ермолову покоя и непривычно молчаливый Николай. Он не только добровольно упускал возможность исследовать новую местность - вообще безвылазно заперся в кунге, роясь в ворохе какихто записей и документов. Какую пользу отряду могли принести бумажки минимум двадцатилетней давности, капитан не понимал и начинал злиться на отлынивающего интеллигента.
Вечер вместе с радостной новостью о том, что переправа готова, принес еще и проблемы. Небо затянулось темными тучами, начал подниматься ветер, усиливающийся с каждой минутой.
- Лёшка! - прокричал Чугун, бегом возвращаясь с моста. - Надо сейчас отправляться! А то черт его знает, этот ветер. Если сильнее раскочегарит, может сдуть настил!
- Но Вика… - начал было капитан и тут услышал стук.
Девушка сидела на крыше кабины, тарабаня пальцами по стеклу. Кивнув, Ермолов жестами приказал собирающим лагерь бойцам забираться в кунг и сам залез внутрь грузовика.
- На той стороне есть, где укрыться? - спросил он запыхавшегося прапорщика, запрыгнувшего на водительское место.
- Там остатки деревушки, но от них толку не много. Зато те развалины, еще совдеповских времен, по ходу, вполне можно использовать, - ответил Чугун, заводя мотор.
Грузовик полз по мосту, как улитка. Бревна стонали под весом машины, но ломаться пока не собирались. Прапорщик чтото бормотал себе под нос, - судя по всему, уговаривал дорогу не проваливаться под колесами рычащей «Шишиги». Последний рывок, и ненадежный мост оказался позади. Грузовик радостно взрыл шинами твердую землю. И в этот момент за кунгом раздался грохот и плеск воды. Приоткрыв дверь, Ермолов выглянул из машины. Последний пролет моста обвалился, его обломки пожирали голодные волны реки.
- Ни шагу назад, - пробормотал капитан, закрывая дверь кабины.
После останков деревенских хибарок по левой стороне дороги
потянулись высокие стены из белого и красного камня. Поднятые ветром сор и пыль не позволяли разглядеть подробностей, но попавшие в поле зрения силуэты колонн вполне ясно намекали: эта громадина построена задолго до ядёрного удара. Свернув с дороги, грузовик проехал через поредевшую колоннаду и остановился возле потемневших и потрескавшихся стен.
Странно, но внутри периметра ветер дул заметно слабее: если на дороге бушевал вполне себе натуральный шторм, то здесь гулял лишь слабенький сквознячок.
- А поехать дальше мы не сможем? - задумчиво спросил Ермолов прапора.
Не нравились ему развалины. Как сказал бы Антон, - «чуйка говорит».
- Никак, Лёха. В темноте да в такую пылюку я машину в овраг заведу и не замечу.
- Тогда ладно. Хайк! - зычно окликнул капитан, спрыгнув с пассажирского сиденья и пройдя в кунг. - Лезь на насест - первым дежуришь. Миша - спишь в кабине. Раскладываемся на ночлег.
А про себя добавил: «Хоть бы пронесло».
* * *
Проснулся Макс резко, рывком, будто ктото хорошенько пнул его пониже спины. Поворочавшись на полу кунга, глянул на часы. Обычно безотказный механизм вел себя странно: периодически стрелки начинали конвульсивно дергаться, превращая простой, казалось бы, процесс определения времени во чтото до безобразия сложное. Прислушавшись к организму, парень пришел к выводу, что спал около двух часов: чувствовал он себя гораздо свежее, но выспаться еще не успел. Откинув одеяло, Макс сел и обвел взглядом грузовик.
Парни крепко спали, - что бы ни разбудило питерца, остальных это нечто обошло стороной. И если сон офицеров был чутким и настороженным, готовым прерваться при любом намеке на опасность, то бойцы сопели в обе дырочки. За спиной, в кабине, молодецки храпел Медведь, сотрясая трелями весь кунг. А вот охотницы видно не было; но Макс и не надеялся, что девушка удостоит их своим присутствием. Для строптивой представительницы прекрасного пола спать вповалку с толпой мужиков в тесном грузовике - удовольствие явно ниже среднего.
Поднявшись на ноги, Макс легонько тронул за колено Фрунзика, застывшего на прикрученном к потолку сиденье. Когда тот высунул из надстройки голову, жестами показал, что готов сменить его на посту. Благодарно кивнув, парень аккуратно слез с насеста, стараясь не наступить спящим солдатам на головы. Заняв место оператора, Макс начал внимательно разглядывать местность сквозь узкие бойницы.
По ту сторону колоннады шторм продолжал бушевать. Гнулись деревья, по земле носилась растревоженная пыль вперемешку с вырванной травой и мелким сором. А вот внутри частокола из каменных столпов было довольно спокойно. Казалось, будто между колоннами пролегала невидимая человеческому глазу стена, и ветер, накидываясь на нее, как голодный зверь, безуспешно разбивался о монолитную гладь.
В какойто момент все стихло. Макс даже не смог заметить, как именно это произошло. Он просто моргнул, а когда открыл глаза, пыль уже медленно оседала на землю. Послышался стук над головой. Мелькнула тень, и в метре от грузовика в траву по - кошачьи мягко приземлилась Вика. Медленно покачиваясь и разведя руки в стороны, она побрела вдаль. Плюнув на осторожность, Макс натянул респиратор, тихонько откинул люк и выбрался на крышу.
На улице стояла звенящая тишина. Казалось, что если напрячь слух, то сможешь уловить, как лучи полной яркой луны ласкают землю. Даже стук крови в ушах был чемто кощунственным в этом благоговейном безмолвии. Макс огляделся.
Свет ночной владычицы неба преобразил развалины до неузнаваемости. Следы копоти на древних руинах будто растворились: засияли белизной колонны, обманчиво ветхие стены налились сочным цветом крови. Старое Селище перестало быть безжизненным остовом истории. Казалось, оно жило. Смотрело на потревоживших его покой людишек сквозь оскалившиеся алым кирпичом провалы, трепало холодным дыханием волосы бредущей девушки.
Спустившись с кунга, Макс догнал Вику, заглянул ей в лицо. Глаза ее были закрыты, губы, не прикрытые респиратором, растянулись в легкую, нежную улыбку. Если охотница и услышала приближение парня, то не обратила на него внимания, - она все так же медленно брела вперед, будто купаясь в лунном свете.
Чтото неуловимо тревожило питерца. Ему начало казаться, что в уши проникает очень тихий, едва заметный шелест. Как будто голос песка, пересыпающегося из одного резервуара часов в другой. Гдето сбоку шум на мгновение стал особенно явным, и Макс рывком развернулся. Пустота. Все те же величаво тянущиеся в ночное небо колонны, все тот же увядший травяной полог, убегающий вдаль.
- Они не навредят, - раздался тихий голос Вики. - Просто не смогут.
Макс повернулся к девушке. Такой спокойной, умиротворенной он ее еще не видел. Будто сейчас перед ним стоял совсем другой человек, - не звереныш, огрызающийся по поводу и без, а мудрец, знающий всю историю от сотворения мира.
- Кто это? - шепотом спросил парень.
От ее мягкой улыбки у Макса перехватило дыхание.
- Духи, призраки… Проекции, - Вика наклонила голову. - Назови, как хочешь. Их суть от этого не изменится.
- Я не верю в призраков, - уверенно проговорил питерец.
- Я тоже…
Вика убрала за ухо выбившуюся из косы прядку. Ее тонкие руки, казалось, отливали той же светящейся белизной, что и колонны. А может, это был всего лишь обман зрения.
- Ты слышал когданибудь о ноосфере? - девушка начала медленно обходить Макса кругом. - О том, что планету окружает поле, помнящее все - от момента рождения жизни и до Последней войны?
Голос ее завораживал. Казалось, она не шептала - пела. И в симфонию ее голоса мерно вливались новые партии - шелест, тихий гул.
- Допустим, - Макс мотнул головой, пытаясь отогнать навязчивый шум.
- И о том, что в каждом человеке есть душа. Но не в библейском понимании… Наши души - терабайты памяти, эмоций, мыслей, чувств… - Вика замерла за спиной Макса, подняв глаза к небу.
Он почти осязаемо чувствовал ее тепло. Совсем близко. Казалось, от девушки в него били коротенькие разряды, заставлявшие шевелиться волосы.
- Умирая, мы несем всю информацию планете. Навеки застываем ячейками ее памяти. И тот, кто сможет дотянуться до этих знаний… - Вика подняла руку, будто хотела сжать в ладони далекую луну. - Тот станет всемогущ настолько, что сможет победить даже смерть.
Девушка опустила руку и неожиданно прижалась спиной к Максу. Ее била мелкая дрожь.
- В Последней войне люди уничтожили не только свой род… Нет. Подчиненным атомом они в клочья разорвали ноосферу. Ее лоскутки в таких местах, как это, достигли земли, пустили корни. Теперь фрагменты информационного поля может увидеть, услышать даже обычный человек… - девушка обняла себя за плечи. - Вы называете их призраками, а они… Всего лишь память.
Шум в голове у Макса стал нестерпимым. Он заливался в уши, проникал в глотку, душил. Шепот. Мириады голосов. Парню начало казаться, что воздух в нескольких метрах от него пошел рябью, помехами, как картинка старого черно - белого телевизора…
- Может, это правда, - Вика оттолкнулась от Макса и отступила на шаг. - А может, всего лишь мысли сумасшедшего чудика. Кто знает?
Все стихло так же неожиданно, как и началось. А в следующее мгновение в развалины справа ударила яркая ветвистая молния. Высвечивая низкие арки, рисуя на колоннах и стенах причудливые узоры из теней, разряды один за другим били в землю. Руины наполнил треск, по жухлой траве поползли тонкие искристые змейки.
Макс отпрыгнул от одной из них в сторону. Девушка заливисто засмеялась.
- Грозный питерский сталкер боится статического электричества? - наваждение пропало, перед парнем вновь находился ехидный и колючий зверек.
- Откуда ему тут быть, красавица? - пробурчал Макс, с недоверием посматривая, как мелкие разряды облизывают подошвы «берцев».
- Развалины старые, видели не одну войну, - фыркнула Вика. - В почве много железа самого разного происхождения. Вот и шарахает. Ладно, пойдем, а то капитана припадок хватит.
Развернувшись на каблуках, девушка бодро потопала к грузовику. Разглядывающий столб трещащего света Макс не заметил, как подойдя к машине охотница будто случайно обтерла рукавом стену кунга. Стерев алый отпечаток человеческой ладони.
ГЛАВА 4. СЛОВО CО ВКУСОМ ЦИТРУСА
Как и ожидала охотница, капитан проснулся с первой молнией. Хотя Макс подозревал, что дело вовсе не в совпадении или знании характера командира, - скорее, Вика просто его услышала. Не мудрено, учитывая, какой Ермолов поднял переполох. Девушке потребовалось добрых полчаса, чтобы убедить мужчину в безопасности их месторасположения. По ее заверениям, гнать грузовик в темноте по незнакомой местности было в разы безрассудней. Стараниями Вики бьющую в землю молнию все же признали неопасной. Правда, только после нескольких трюков с прыжками около воронки.
Так или иначе, но до самого рассвета капитан все равно не сомкнул глаз. И теперь ехал в кабине еще более хмурый, чем обычно.
- Куда путь держим, отец - батюшка? - елейно проговорил Чугун, искоса поглядывая на изучающего карту Ермолова.
- Тоха, что за полупокерский голосок? - огрызнулся мужчина и со вздохом потер глаза. - По дороге. Через Малую Вишеру и Бо - ровичи. Там на трассу вернемся и по прямой до Москвы.
Проследив путь, прапорщик присвистнул.
- Нехилый крюк пилить. Да и мостов по пути толпа. Что, на каждом так тормозить будем?
- Если есть идеи получше, говори.
- Я тут после побудки карту глянул… Ать, зараза, - Чугун крутанул руль, объезжая яму. - Так вот. Там от Вишеры железная дорога идет. Прямехонько через Окуловку и Бологое. Переправ немного, в основном - озера. Их по лесу объехать можно. Да и железнодорожные мосты всяко прочней.
Ермолов сверился с картой. Предложенный прапорщиком путь и вправду выглядел более удачным. Так отряд сэкономит и время, - а значит, топливо, - и силы. Строить «шелковый путь» из Питера в Москву в их планы не входило. Да и плотники из парней, как показал обвалившийся ранее мост, никакие.
- Тогда так и сделаем, - проговорил мужчина.
Повернув голову, он глянул через плечо на своих парней. Атмосфера в кунге стояла вполне мирная. Бойцы тихо переговаривались, Николай опять рылся в бумажках. Вика дремала, облокотившись спиной о стену. Или просто сидела, закрыв глаза, - кто ее разберет.
Вновь потерев руками лицо, Ермолов уставился на дорогу. Его не покидало смутное ощущение приближающейся бури.
* * *
Сумерки настигли грузовик на подъезде к Окуловке. Такой прямой и, казалось, легкий путь, в былые времена стоящий всего часа езды, занял у отряда целый день. Капитан успел раз сто проклясть решение ехать вдоль железной дороги: некогда вырубленный вдоль рельсов лес за двадцать лет отыграл позиции. Езда непосредственно по путям изза непередаваемой тряски превращалась в ад. Мосты, преодолеваемые с черепашьей скоростью, так же отнимали много времени и нервов.
На ночлег уставшие путники решили остановиться, не доезжая до города, на берегу живописного озера недалеко от опустевшей деревни. Деревянные домики, хоть и казались довольно ветхими, все еще не обвалились - видимо, последние жители покинули их сравнительно недавно. Может, года три - четыре назад. Собирались они обстоятельно, без спешки, - обследовав дома, отряд не нашел ничего более или менее ценного.
Лагерь разбили на полянке вблизи дороги. Густой разнолистный лес тихо шептался с ветром, даря вымотанным людям ощущение покоя и умиротворения.
- Красивое всетаки местечко, - протянул Николай.
Оторвавшись, наконец, от бумаг, он покинул кунг и теперь сидел вместе с Чугуном у костра, дыша свежим воздухом. Местность и вправду была чистой - фон в пределах нормы, да и Вика ничего не чуяла. Потому Ермолов разрешил всем снять респираторы и химзу, чему парни в компании с Лесником несказанно обрадовались.
Бойцы, уже закончившие установку растяжек, сидели вокруг небольшого костерка в ожидании ужина. Капитан ненадолго отлучился проверить периметр.
- Красивое, не спорю, - ответил Чугун, ковыряя палкой угли. - У нас страна вообще живописная… Была.
Николай покачал головой и тихонько, грустно засмеялся.
- Да, была. Вот мы сидим сейчас у костра, как пещерные люди. Более пяти тысяч лет назад наши предки сидели, а теперь мы… Все в истории циклично.
- Ну, с пятью тысячами это ты хватил лишку, - протянул прапорщик.
- Именно что пять, - упрямо повторил Николай. - Эти места издавна человеку по душе были. В районе озера Заозерное, на берегу которого мы расположились, археологи находили следы культур каменного века и стоянки человека эпохи Неолита…
- Колян, - перебил уже присевшего на любимого конька интеллигента Чугун. - Помолчи, а? Дай природу послушать.
Не обращая внимания на оскорбленное бурчание Лесника, прапорщик откинулся на спину и блаженно потянулся. За треском костра слышались первые несмелые трели кузнечиков. По крайней мере, Антону хотелось верить, что стрекотали именно они: должно же в этом истерзанном человеком мире остаться хоть чтото нормальное.
Вскоре вернулся Ермолов. Заставив бойцов выпить хвойного отвара, приготовленного Викой, он проверил на посту Фрунзика и лег спать. И через некоторое время лагерь затих.
21Б
- Красавица… Красавица, проснись, - шептал Макс, легонько тряся охотницу за плечо.
Питерец продолжал попытки растолкать девушку уже минут десять. Вика, как обычно, не спала, а лишь лежала, закрыв глаза. И настойчивость парня начинала ее откровенно раздражать. Тогда, в Селище, поддавшись влиянию напитанного энергией места, она допустила оплошность. За которую теперь расплачивалась.
Поняв, что так просто от нее не отстанут, Вика открыла глаза.
- Ну?
- Пойдем, хочу чтото тебе показать.
Девушка послала питерцу убийственный взгляд, чем вызвала только улыбку на его лице.
- Макс, иди спать, - буркнула Вика, отворачиваясь и плотнее закутываясь в одеяло.
- Да не бойся ты, - тихонько рассмеялся парень. - Не буду я на твою честь девичью покушаться. Но на это правда стоит взглянуть.
Максим вновь потряс ее за плечо. С обреченным вздохом охотница откинула одеяло и села.
- И ты от меня отстанешь, - вкрадчиво произнесла девушка, вглядываясь в лицо питерца. - До самой Москвы.
- Если так захочет валькирия, - Макс улыбнулся и поднялся на ноги, протягивая охотнице руку.
Проигнорировав галантный жест, Вика встала и всмотрелась в догорающий костер. Вымотанный дорогой отряд спал без задних ног. Лишь капитан, когда пара проходила мимо, дернулся во сне. Сидящий в дозоре на крыше кунга Лис, скрипнув зубами, проводил их взглядом.
Спотыкаясь о корни деревьев, Макс провел охотницу мимо пустующей деревеньки. Вика смотрела в спину питерцу и размышляла. Чтото в этом парне - в его жестах, мимике, тембре голоса - казалось ей смутно знакомым. Будто она видела его раньше. Очень давно, целую вечность назад. Но когда Вика пыталась ухватить призрак узнавания за хвост и раскрутить клубок своей памяти,
мысли разбегались, будто испуганные мыши. Измененный мозг эхотницы начинал сбоить, отказываясь раскрывать картинки из прошлого. Подобное случалось лишь тогда, когда девушка пыталась вспомнить маму.
- Смотри, - голос Макса вывел Вику из задумчивости.
Охотница подняла голову и замерла. Они стояли на краю небольшой поляны, окруженной стеной высоких раскидистых деревьев. Казалось, время застыло здесь. Путаясь в ветвях, ветер лишь слегка ласкал тоненькие белые лепестки. В воздухе стоял сладкий, пряный запах. Цветы. Сотни цветов закрыли поляну сплошным пушистым покрывалом, казалось, светящимся от лунных лучей.
Вика сделала маленький шажок вперед и плавно присела, касаясь кончиками пальцев бутона. Мягкие, нежные лепестки, бархатная сердцевина. На руке оставались тоненькие дорожки пыльцы, пахнущей настолько сильно, что начинала кружиться голова.
Макс сел рядом с охотницей в траву и вытянул ноги.
- Я наткнулся на поляну, когда… - парень помолчал, не желая портить момент подробностями. - Когда отходил. После смены на карауле.
Девушка перевела на него взгляд. Привычно холодные глаза будто светились. На губах играла улыбка.
- Нравится? - спросил питерец, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
С этим легким румянцем на щеках, с рассеянным взглядом, она была красива. Необычно трогательная, мягкая. Как ребенок, которого хотелось защищать, которому хотелось быть нужным. С необъяснимой тоской Макс подумал, что ей больше подошло бы летнее платье, а не темный камуфляжный костюм и солдатские «берцы». И книги в руках вместо холодных клинков. И цветы, обязательно море цветов, чтобы она улыбалась.
- Ну, тогда давай сорвем тебе парочку, - парень потянулся к стеблям.
На его запястье легла тонкая холодная ладошка. Всего одно мимолетное касание.
- Не надо, - прошептала Вика. - Не рви их. Пусть растут.
Макс прижал к губам сжатый кулак, чтобы не было видно его
довольной ухмылки.
- Оказывается, ты умеешь быть чертовски милой, валькирия.
Умиротворяющая картина, нарисованная тускнеющим лунным
светом, треснула, как разбитое зеркало, и осыпалась холодными ледяными осколками. Рука девушки, зависшая над белоснежным цветком, дрогнула, сжалась в кулак.
- Ну, что я опять сделал не так? - с тяжелым вздохом пробормотал Макс. - М - м-м?
Охотница разжала руку, стряхивая в траву скомканные бархатные лепестки.
- Не надо говорить так, будто знаешь меня, - уже привычный яд в ее голосе, от которого в груди заклокотала злость.
- А разве нет? Ведь ты - человек. Руки, ноги, голова. Только тараканы у тебя особенные. Но без них было бы слишком скучно.
С жесткой ухмылкой Вика поднялась на ноги и отряхнула брюки. Развернувшись, шагнула к лагерю. Безразличная, как скала. Как стена, которой она отгородилась от всех.
- Господи, Вика, сколько можно уже?! - парень рывком поднялся и, догнав охотницу, схватил ее за плечо. - Больше недели в Питере, все время в пути… Ведешь себя так, будто тебя в плен взяли и пытают! Да пойми же ты - ни капитан, ни Чугун, ни парни, ни я… Никто не хочет тебе навредить! Мы просто пытаемся понять тебя - вполне себе нормальное желание.
- Мне это не нужно, - Вика попыталась освободить плечо, но питерец лишь сильнее его сжал.
- Врешь, - проговорил он уже тише. - Ни один нормальный человек добровольно не согласится на одиночество.
- Нормальный человек… - в голосе девушки чтото едва уловимо изменилось. - Нормальный человек?
Плечи охотницы затряслись, она опустила голову. А спустя мгновение начала смеяться. Низко, с надрывом. И в смехе ее питерцу почудился хруст ломаемых костей, зарождающий в душе необъяснимый первобытный ужас. От фигуры Вики потянуло жаром, настолько неожиданно, что Макс отпустил ее плечо и отступил на - зад. Первый луч восходящего солнца коснулся стремительно седеющих волос охотницы.
Едва заметное, как росчерк пера, движение, и Вика замерла напротив парня, приковав того к месту взглядом алых глаз.
- А нормальный человек может выглядеть так?
Даже рычание мута показалось бы более живым, чем ее голос. Механический, бесчувственный. Даже серые стены подземных тоннелей Питера имели больше оттенков, чем ее мертвенно бледная кожа. Макс не мог даже вздохнуть.
- Боишься? - бесцветные губы растянулись в хищную улыбку. - Уже не хочешь понять меня? Говорю в последний раз: я не нуждаюсь в том, чтобы мне лезли в душу. Я не нуждаюсь в жалости, дружбе, сострадании и прочей ереси, которую вы, люди, называете чувствами. Я сама по себе. И любой, кто встанет на моем пути, - сдохнет.
Жестокие холодные слова. Они ранили больнее клинка или пули, пронзая насквозь. Но Макс не мог пошевелиться вовсе не от страха. За сузившимися в точки зрачками охотницы, за красными прожилками радужек парень видел… Непролитые слезы. Их призраки, сворачиваясь серебристым вихрем, уводили за собой.
Безымянный мертвый город. Холодные пустые улицы, утопленные в бумажных деревьях. Хмурое, затянутое пульсирующими облаками небо. Здесь правит один цвет - серый. Он и двести пятьдесят шесть его оттенков.
Ледяной осенний дождь. Тяжелые свинцовые тучи разродились нескончаемым потоком жгучих капель. Они стремительно несутся к земле, с беззвучными криками разбиваясь о серый асфальт. Тонкая, хрупкая фигурка вдали едва угадывается в осколках их скоротечного существования. Разрывая сопротивляющийся вязкий воздух, Макс делает шаг, и она становится чуть ближе…
Девочка. Маленькая, совсем ребенок. Насквозь промокшая белая ткань легкого платьица обхватила ножки. Длинные русые волосы, будто нераскрывшиеся крылья, обняли плечи. Она смотрит в пульсирующее небо и ловит открытым в крике ртом капли. Вода струйками течет по бледным щекам, смешиваясь с алыми слезами.
Он тянет к ней руки…
ZZD
Макс моргнул, приходя в себя. Тяжелая, жгучая боль все еще сжимала грудную клетку. Боль и острое осознание - это был ее мир. Место, в котором она заперла свой разум.
Поддавшись мимолетному порыву, Макс протянул руки и обнял тонкие плечи охотницы.
- Я сделаю все, чтобы эта девочка больше не плакала… - едва слышно выдохнул парень, зарываясь носом в ее волосы.
«Странно, она так приятно пахнет. Так успокаивающе, - пронеслись в его голове мысли. - Знакомый, чуть терпкий запах… Чтото травяное, этим еще раньше валики набивали, чтоб спалось лучше. Как же это растение называлось? Лара… Лама… Лаванда! Точно, ее волосы пахнут лавандой».
* * *
- Не видно. Ни черта, чтоб его, не видно! - Лис, скрипя зубами, вглядывался в кроны деревьев.
Быстро осмотрев лагерь, парень задержал взгляд на траве рядом с кунгом, где мгновение назад мелькнуло чтото темное. Будто изпод днища машины выскочила бесплотная тень. Но минуты шли, а ничего не происходило. Решив, что ему просто почудилось с недосыпа, Лис, наплевав на приказ, спустился из башенки и тихим шагом прокрался мимо спящих вокруг потухшего костра мужчин. Капитан, в очередной раз наказав его неизвестно за что, назначил в караул в самое неудобное время, перед рассветом, когда спать хочется особенно сильно. Ермолову, видите ли, не понравилось, как он разговаривал с девкой. Самой же охотнице за всю грубость и размахивание клинками и слова не сказал!
И вот теперь эта стерва на пару с питерцем кудато втихую намылилась. Хотя куда они пошли, и дураку понятно, - местечко поукромней найти. Это с ним Вика холоднее льда, а к Максу так и ластится.
Продолжая бормотать, Лис пробрался сквозь деревья и замер на границе с поляной, спрятанный тенью раскидистого куста.
- Ну, что у нас тут?
Парочка сидела в траве рядом с цветами и тихо разговаривала. От сопливости сцены парень вновь заскрипел зубами.
- Макс, да ты сам как баба. Давно бы уже завалил ее. Тупо силой, раз на уговоры не ведется. Романтик, птер тебя задери.
Лиса бесила вся ситуация в целом и каждый ее аспект в отдельности. Но больше всего раздражало, что не он на месте питерца. Какого черта? Этот блондинчик меньше недели, как свои хоромы покинул. Судя по смазливой роже и статусу «сталкера», девки к нему так и липли. А они тут уже больше месяца бабу даже не нюхали. Эта охотница вместо того, чтобы изображать из себя воительницу, лучше бы женские обязанности выполняла, - и то толку больше было бы.
* * *
Макс почувствовал, как ее горячая спина постепенно начала холодеть, возвращаясь к человеческой температуре. Русый цвет, словно вода, растекался по ее волосам, начиная от корней. Только прядки у лица остались седыми.
- Отпусти меня.
Холодный, с металлическими нотками голос. Холодный, но живой. Спроси его кто, парень не смог бы объяснить разницу. Просто сейчас с ним вновь разговаривал человек, а не то, чем девушка была всего мгновение назад.
С легким сожалением Макс разжал руки. Отстранившись, Вика выпрямилась, будто в ее позвоночник вставили сломавшийся ранее стержень. Развернувшись на каблуках, охотница чуть повернула голову.
- Эту жалость можешь затолкать себе в зад, - жестоко выплюнула Вика, заставив парня дернуться, как от пощечины, и, не оборачиваясь, пошла в сторону лагеря.
- Жалость… - он перекатил слово на языке, пробуя на вкус, и криво усмехнулся.
Жалость… Кислое слово, вяжущее, отдающее горечью безысходности. Слово со вкусом цитруса… Грейпфрутов, которыми когдато давно, в том другом мире, мама пичкала его под предлогом полезности. Жалость.
Невесело усмехнувшись, Макс присел и сорвал цветок. Прислонил к лицу и вдохнул пряный аромат. Нежные лепестки защекотали ему щеки. Интересно, чем эти цветы были раньше, до Катаклизма? Ромашками? Клевером? Колокольчиками? Теперь уже трудно определить, да и познаний в ботанике ему явно не хватает. Главное - они другие. Не удивительно, если даже люди изменились.
Отпустив цветок, питерец сделал шаг вперед. И тут же почувствовал, как чтото невидимое сжало его горло. Схватившись за шею, парень с удивлением понял - давление не внешнее, оно изнутри. Макс раз за разом пытался вздохнуть. В груди разгорался пожар. В глазах помутнело. Покачнувшись, парень рухнул в заросли цветов.
* * *
Когда питерец наконец обнял Вику, Лис едва сдержал рвотные позывы. До чего надо быть мягкотелым, чтобы так побледнеть от пары реплик этой безбашенной стервы! Что он тут нежности разводит? В современном мире ты или идешь вперед и берешь свое, либо присоединяешься к отстающим. Лис нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
- Давайте уже, начинайте представление, - бормотал он. - Я по ходу дела подключусь. Одного тебя, Макс, на нее точно не хватит.
Но дальше объятий дело не пошло. Охотница отстранилась и потопала к лагерю. Лис вжался в куст, надеясь, что девушка его не заметит. Макс тем временем занимался забавнейшим делом - нюхал цветочки.
- Ну, правильно, - ругался Саня. - Раз баба не дала, то хоть нос постимулируй. Лох.
А дальше события понеслись вскачь. Схватившись за шею, питерец свалился в траву, подняв облачко белых лепестков. Через мгновение на поляне вновь появилась охотница. Заметив лежащего парня, Вика кинулась к нему.
Присев рядом с Максом, девушка чтото мудрила над телом. Лис даже подался вперед, чтобы листья куста не мешали обзору. Отстегнув из набедренной кобуры пистолет, охотница быстрым движением извлекла магазин и отщелкнула один патрон. Завела руку за спину и матюкнулась. Ножны с клинками остались в лагере. Быстро обшарив питерца, достала изза голенища его «бер - ца» нож. Отковырнула из патрона пулю и срезала донышко гильзы. А потом села на Макса верхом и прислонила к его шее лезвие.
- Ах, ты ж сука! - проорал Саня, ломая ветки кустов.
Добежав до Вики, парень с размаху впечатал ботинком ей в затылок. Мимолетно удивившись, почему настолько сильный руко - пашник, как охотница, даже не отреагировал на его появление - зажав в зубах окровавленный нож, она до конца продолжала ковыряться в разрезанной шее питерца.
- Допрыгалась, сволочь! - для верности пнув повалившуюся навзничь Вику, парень принялся выкручивать ей руки.
* * *
Ермолов проснулся на рассвете. Что заставило его выползти из страны Морфея раньше назначенной побудки, он не знал. Но, полежав пару минут, вглядываясь в светлеющее небо, он отчетливо понял: сон убежал безвозвратно. С кряхтением встав, капитан потянулся всем телом и решил, раз уж такое дело, пойти проведать на посту Лиса.
Парня в грузовике не оказалось. Шкодливый малец, наплевав на приказ старшего по званию, кудато умотал.
- Ну, Саня… - рыкнул командир, сверкая глазами.
Ермолова уже порядком достали заскоки его молодняка. Но в этом затянувшемся путешествии к черту на кулички со всеми творилось неладное. Была ли в том вина охотницы, или они все уже просто устали друг от друга, - не разберешь. Их отряд впервые так надолго покинул родные стены Полярных Зорь. И впервые им приходилось все время видеть физиономии друг друга. В таком тесном общении показываются самые потаенные особенности людских характеров. А сплоченностью и сработанностью, основанными на безоговорочном доверии, что были в старом составе бойцов Ермолова, эти парни еще не успели обзавестись.
Выйдя из грузовика, капитан услышал отдаленную возню. Оглядев лагерь, заметил, что ни охотницы, ни питерца на месте нет. Бурча чтото про молодую кровь, мужчина пошел на шум.
На поляну он вышел спустя пару минут. Перед ним предстала картина красоты необычайной. В придавленных цветах без сознания валялся Макс с окровавленной шеей. А рядом пыхтел над охотницей Лис.
- Какого хрена тут творится? - зычно спросил капитан, жестким шагом преодолевая расстояние до вздрогнувшего парня. - Саня, почему покинул пост?
- Товарищ капитан! - Лис развернулся вполоборота, продолжая держать веревку, стягивающую запястья лежащей девушки. - Я*ее поймал.
- Что значит - ты ее поймал? - Ермолов присмотрелся к охотнице.
Глаза Вики были закрыты, левый уголок губы порван, будто разрезан. Обшарив взглядом придавленные цветы, мужчина подцепил мыском сапога валявшийся невдалеке нож.
- Я шум услышал, пришел сюда. Смотрю, а эта сучка Максу шею режет. Ну, я ее и вырубил. А вот Максу помочь уже не успел.
Присев рядом с питерцем, Ермолов заметил в пятне крови торчащую из шеи парня гильзу. Из нее с шипением вырывался воздух. Грудная клетка мерно вздымалась. Питерец был жив, но без сознания.
- Саня, отпусти Вику, - тихо проговорил капитан, поднимая из травы пустой шприц - тюбик.
Как он и ожидал - антигистамин.
- Но…
- Ты, обморока кусок, даже не понял, что она Максу жизнь спасала.
ГЛАВА 5. «ВЫШНИЙ» - НЕ ЗНЯНИТ «БЛАГОДАТНЫЙ»
Кунг особенно сильно тряхнуло, и Вика с тихим шипением прижала руку к затылку. Голова уже почти не болела, но даже это «почти» при ее скорости регенерации - дело, прямо сказать, необычное. И хоть охотница сильно подозревала, что недомогание скорее фантомное, упускать из виду ядовитость цветочной пыльцы не стоило. Привыкшая к безотказной защите организма, девушка и так умудрилась проморгать опасность. И вот же в чем хохма: не разругайся она с Максом и уйди они с поляны по - тихому, парень не стал бы нюхать цветы, и раздражитель не попал бы ему на слизистую. Как Вика поняла позже, пыльца не обладала высокой летучестью и представляла опасность только при непосредственном вдыхании с растения. Сама же охотница могла надышаться яда, когда приводила в чувство питерца. Потому, возможно, голова у нее продолжала ныть. Отравляющие свойства местной флоры, способные обойти даже ее метаболизм, заставляли задуматься. Не стоило надеяться, что это единичная случайность.
А вот разрезанный при падении уголок рта уже не беспокоил. Рана затянулась привычно быстро, и, в общемто, девушка вполне могла выйти из грузовика и помочь остальным втащить машину на насыпь. Но Вика решила в които веки воспользоваться излишней заботой прапорщика и остаться внутри «Шишиги». Хоть немного
22Б
отдохнуть от непрерывного созерцания физиономии Лиса. Да и выслушивание очередных уговоров «не лезть в мужскую работу» грозило переполнить чашу ее терпения.
Грузовик вновь дернуло, и Вика придержала за плечо поползшего вниз Макса. Парень давно пришел в себя, отек гортани спал, трубку из трахеи вытащили. Но двигать шеей ему все еще было довольно неприятно. А вместо речи страдалец и вовсе издавал лишь сипение и бульканье. Потому большую часть времени Макс просто спал. Как яд подействовал на его организм, охотница не знала, - после прилетевшего ей в затылок «берца» переключение зрения на энерготоки вызывало вспышки боли за глазными яблоками. И так как жизни парня пока ничего не угрожало, Вика решила лишний раз не напрягаться. Достаточно и того, что она вытащила Макса с того света, за что в благодарность отхватила по первое число.
Сделав последний рывок, машина, наконец, вскарабкалась на насыпь. Охотница отодвинулась от питерца в дальний угол, краем глаза наблюдая, как бойцы возвращаются в кунг. Двигатель вновь мерно зарычал, и грузовик двинулся дальше.
- Д - да что ж т - так тряс - сет, - заикаясь, пробормотал Лесник, подпрыгивая на полу, как мячик - попрыгун. - И д - долг - го нам т - так ех - хать?
- Николай, - отрывисто ответил Медведь. - Язык. Прикусите.
Интеллигент только открыл рот и тут же страдальчески скривился. Миша покачал головой. Путь отряду перегородила внушительная яма, и чтобы ее объехать, пришлось снова втаскивать машину на железнодорожные пути. Сам процесс, хоть и занимал лишнее время, при помощи лебедки особого труда не составлял. А вот последующая езда уже стоила парням не одной шишки. И прокушенных языков. Потому все бойцы молчали, вцепившись руками в закрепленный по стенам груз, да и просто держась зубами за воздух. Только не в меру разговорчивый Лесник продолжал совершать одну и ту же ошибку.
Вскоре «Шишига» съехала с насыпи, и тряска прекратилась. По кунгу пронесся дружный вздох облегчения. Заметив, что Макс проснулся, насупившийся Лесник перебрался к нему ближе и снял с шеи повязку, чтобы оценить состояние раны.
- Нет, чтото определенно не так, - тихонько бормотал он. - Почему до сих пор кровит? Эх, мне бы сюда оборудование, анализы сделать…
Заметив, что Николай начал менять повязку, Вика со вздохом поднялась на ноги.
- Погоди. Дай я посмотрю.
С любопытством глянув на охотницу, мужчина отодвинулся, галантно предлагая ей место рядом. Сев на колени, девушка закрыла глаза. Скривившись от стрельнувшей в голове боли, подняла веки. Переплетение пульсирующих нитей постепенно становилось все отчетливее. Энерготоки пронзали все вокруг, будто сшивали полотно мироздания. Гдето едва заметные, тусклые, гдето - яркие, полные жизни. Этими пучками, затейливыми клубками и виделись охотнице живые существа. Один из таких клубков прямо перед ней, на полу. Там, где у человека должны располагаться легкие, нити поблекли, - энергия билась в них вяло, неохотно. Приобретала сероватый оттенок. Бесцветное пятно, как гангрена, начало расползаться дальше по телу, заражая все новые и новые узелки.
- Видишь чтонибудь, Виктория? - прошептал Николай.
Вика взмахнула рукой, жестом предлагая ему помолчать. Сняв с
шеи Макса незакрепленные бинты, легонько коснулась раны тонкими пальчиками. Парень улыбнулся и вновь попытался чтото произнести, но лишь невнятно засипел и закашлялся.
- Молчи, - буркнула Вика.
Охотница прижала вторую ладонь к содрогающейся груди Макса и глубоко вздохнула. Представила, как под ее сердцем образуется теплый светящийся комочек энергии. Как он делится на две неравные части и спускается по рукам. Под пальцами с тихим шипением закупоривает разрез на шее питерца. А сквозь правую ладонь всасывается в чужие энерготоки. Как несется по тускнеющим нитям, заставляя поврежденные клетки регенерировать.
Макс со стоном выгнулся дугой, оттолкнув девушку с такой силой, что та ударилась многострадальным затылком об откидную скамейку. Схватившись руками за голову, Вика свернулась на полу кунга в клубочек.
- Эй, ты в порядке? - спросил Фрунзик, аккуратно помогая охотнице сесть. - Что случилось?
Девушку била мелкая дрожь. Лицо побледнело, по лбу ручейками скатывался пот. Расфокусированным взглядом она пыталась уследить за плавающими перед глазами черными мушками.
От новых вопросов снайпера отвлек удивленный возглас Николая. Макс твердо сидел рядом с беззвучно хлопающим ртом Лесником. Разрез на его шее потемнел и затянулся, следы болезни как будто ластиком стерли с его улыбающейся физиономии. Наклонив голову, питерец хрустнул шеей.
- Я не понял, что именно ты сделала, красавица, - проговорил парень чуть хрипловатым голосом. - Но…
- Не благодари, - грубо перебила его Вика.
Оттолкнув руки Фрунзика, охотница отползла в дальний угол кунга и расслабленно села, прислонив гудящую голову к стене. Ее холод постепенно остудил полыхающий, как сухой лес, череп. Шум в ушах медленно стихал. Пройдет еще некоторое время, прежде чем она полностью восстановится. И Вика надеялась, что это произойдет до остановки на ночевку. Бледное лицо и вспотевший лоб - это ничего. А вот если парни заметят, что она едва держится на ногах, то без очередной порции подколок не обойдется.
- А я всетаки скажу тебе спасибо, - тихо проговорил Макс, присаживаясь рядом с девушкой.
Остальные бойцы отряда вполне правдоподобно делали вид, что их вовсе не интересует происходящее. Только Николай нет - нет, да останавливал на девушке едва не светящиеся от любопытства глаза.
- Сказал? - буркнула Вика. - Молодец. Тогда топай отсюда.
- Ну, не будь такой злюкой, красавица, - хохотнул парень.
Подняв голову, Макс начал разглядывать потолок. Там на подвешенном на кронштейнах сиденье ерзал Лис. Не придумав ничего лучше, в наказание за происшествие на поляне капитан загнал парня на место оператора. И, судя по тихой недовольной ругани, Лис успел там набить не одну шишку и окончательно испортить настроение.
- Значит, ты можешь не только быстро регенерировать сама, но и умеешь лечить других? - спросил Макс.
- Не умею.
- Но…
- Я не умею лечить, - более грубо перебила парня Вика.
- А что ты тогда сделала?
Охотница выдохнула сквозь сжатые зубы. В очередной раз поняв, что проще ответить, чем отмалчиваться, она медленно наклонила голову и посмотрела на питерца.
- Это сложно. Ты все равно не поймешь.
- Не попробуешь, не узнаешь, - Макс улыбнулся.
Эти улыбки выводили Вику из себя. Они были настолько открытыми и добродушными, что сопротивляться им просто не получалось. Да и не было сил на сопротивление. Выпрямившись, девушка снова глубоко вздохнула.
- Тела всех живых организмов, а также воздух, земля, вода, - все, что ты видишь, состоит из молекул. Из химических элементов. Которые, в свою очередь, состоят из протонов, нейтронов, электронов… И кучи всякой белиберды с научными названиями. Все они скреплены связями. Электрохимическими, электромагнитными… Не суть важно, - Вика помолчала, подбирая слова. - Главное, что целостность организмов поддерживает текущая в этих связях энергия. Она образует своеобразную сеть, от состояния которой зависит жизнь того или иного организма, субстанции, вещества. Особенно сложная и яркая она у одушевленных, - девушка вновь наклонила голову и посмотрела на Макса, - предметов.
- Имеешь в виду людей и животных?
- Да, - охотница на мгновение поджала губы. - Если человек ранен или заболел, его энергосеть нарушается. Связи разрываются, и тело… Если в грубом приближении, в пораженном месте тело начинает распадаться. А я могу видеть эти прорехи. И латать их.
- То есть ты умеешь лечить, - подытожил парень.
- Нет, - Вика слегка мотнула головой. - Лечение - это когда ты своими руками зашиваешь раны, вырезаешь пораженные ткани. Чтото делаешь сам. А я только подпитываю поврежденные энерготоки собственной энергией. Активизирую клетки. Непосредственный процесс заживления происходит уже самостоятельно.
- То есть, помогая другому, ты… Эм. Вредишь своему организму.
- Именно.
Девушка облегченно вздохнула. На удивление, Макс ее понял. Практически все. Перспектива разъяснять, почему не стоит к ней бежать с любым порезом, Вику определенно не радовала.
Некоторое время парень молчал, обдумывая полученную информацию. Так или иначе, но охотница умела лечить. Хоть и не без вреда для себя. В современном мире подобная способность могла бы стоить прилично. Только вот…
- А насколько серьезные раны ты можешь латать?
- Если тебя интересует, умею ли я воскрешать мертвых, - то нет. Чтолибо сделать с телом я могу только до того момента, пока жив, - девушка постучала пальчиком по виску, - мозг. Если произошло короткое замыкание, то сколько ни питай отдельную ветвь механизма, по всей цепи ток не пойдет.
Вика подтянула под себя ноги и сложила руки на коленях.
- Да и слишком обширные повреждения я вряд ли смогу устранить.
- Почему? - Макс удивленно вскинул брови. - Ведь тогда после стычки с Блокадником ты практически с нуля восстановилась.
- Одно дело - я сама. Здесь все просто: мозг жив, он послал сигнал, раны затянулись. С другим человеком все сложнее. Мне необходимо переправить свою энергию в его тело. И тут вновь включаются законы физики. При передаче происходят потери. И чем быстрее необходимо действовать, - а при смертельных ранах восстановление должно быть перманентным, - тем больший поток я направляю и тем больше - теряю.
- И сколько энергии необходимо, чтобы вернуть человека с того света? Буквально.
По грустной ухмылке девушки парень понял ответ еще до того, как она его произнесла.
- Даже с условием, что я могу перерабатывать некоторые элементы своего организма в чистую энергию - как тот же меланин, - Вика провела пальцами по седой прядке у своего лица, - одного человека на это не хватит.
Ночевка прошла без происшествий. Наученные горьким опытом люди не отходили далеко от машины без необходимости. А цветущие растения и вовсе оббегали десятой дорогой. За ужином Николай вкратце пересказал капитану диалог питерца с Викой, что стало причиной глубокой задумчивости Ермолова. С одной стороны, наличие в группе медика такого рода вселяло определенное спокойствие, но с другой - тревожило, учитывая истинную задачу их сумасшедшего тура. И поведение самой девушки лишь подогревало беспокойство.
После происшествия на поляне бойцы, за исключением разве что Лиса, прониклись к охотнице своего рода уважением. Не всякий смог бы действовать так же решительно и точно. Трахеотомия человеку без медицинского образования только на первый взгляд кажется элементарной. На деле же дилетант скорее просто перережет спасаемому товарищу горло. Как ни печально, но подобные случаи в Полярных Зорях случались.
Вика в свою очередь тоже изменила отношение к парням. Не кардинально, - иначе бы капитан решил, что девушка просто заболела. Она все так же огрызалась, не слишком стремилась разговаривать. Но из голоса ее исчезла угроза, на вопросы охотница отвечала, хоть и с недовольством. Пройди еще неделя - две, и Вика вполне могла бы сдружиться с бойцами, чем черт не шутит. Именно возможная дружба Ермолова и тревожила. В конце концов, Виктория - девушка. А им в большинстве своем свойственны эмоциональные порывы, - например, плюнуть на осторожность и попытаться спасти товарищу жизнь. На данном этапе размышлений капитан посмеивался про себя и успокаивался. Не станет охотница страдать такой чушью. Кто угодно, но не она.
К середине следующего дня отряд добрался до очередного города.
- Чтото парни задерживаются, - пробормотал Чугун, поглядывая в сторону виднеющихся построек. - Не вляпались ли?
- Тоха, душу не трави, - буркнул капитан, поправляя респиратор. - По рации бы передали.
- Ну да, ну да, - прапорщик закивал головой и прошелся из стороны в сторону. - И все равно долго.
- Антон!
- Понял, молчу.
Кусты позади мужчин зашелестели, и появилась Вика.
- Идут, - тихо произнесла она, облокотившись плечом о ствол дерева.
Через пару минут послышался хруст ломаемых веток. О чемто между собой споря, на поляну вышли Сом с Лисом.
- А я тебе говорю, нет там объездной дороги. Мы бы ее увидели! - ругался Саня.
- На трассе был поворот.
- Ну и что? Ты знаешь, куда он ведет? Вот и нехрен мне…
- Докладывайте, - зычно перекрыл голоса спорщиков Ермолов.
Парни мигом перестали препираться. Андрей вышел вперед.
- Товарищ командир, ближайшие поселения необитаемы. Дыма костров не заметили, как и следов пребывания жителей. Собаки по улицам носятся, это да. Одичалые. Но может и чтото посерьезнее быть - фон на границе постепенно повышается. Что происходит в черте города, без понятия, слишком далеко. Но воронок не увидели…
- Так что можем спокойно ехать по дороге, - вклинился Лис, заслужив угрюмый взгляд Сома. - Да почему нет, Андрюх?
- Потому что. Даже если фон в городе в пределах терпимого, - трасса идет прямо по центру. Ты можешь ручаться, что она наглухо хламом не завалена? - парень вопросительно посмотрел на напарника. - Нет, не можешь. Я бы предложил идти в обход.
- Ясно. Отдыхайте.
Проводив парней взглядом, Ермолов подошел к прапорщику.
- Обходной путь есть?
- Не уверен, - Чугун покачал головой. - Медведь с Хайком обследовали поворот. Но…
- Но?
- По карте эта дорога уводит черт - те куда. Есть ли там проселочные тропы, можно ли обойти водохранилище по левому берегу, - вообще без понятия. Но ручьев, озерков и прочих водоемов там дохренища.
- Но шансы пройти есть?
- Лёха, я бы не стал рисковать. У нас реально больше шансов пройти по городу.
Ермолов еще некоторое время постоял, рассматривая сапоги. Он верил прапорщику безоговорочно, но и слова Андрея не шли из головы. Ведь чтото заставило обычно спокойного парня так рьяно отрицать путь через город. Недоговаривать бы он не стал; скорее всего, это просто голос интуиции. Капитан про себя усмехнулся. Слишком часто в последнее время они стали доверять этому ненадежному советчику.
Решившись, Ермолов поднял голову и заметил, как охотница скрылась в деревьях в направлении грузовика. Девушка поняла его раньше, чем он сам.
- Ладно, - проговорил мужчина. - Грузимся.
Вернувшись в кабину, он снял респиратор, разложил на коленях карту и пробежался глазами по названию города - «Вышний Волочек».
* * *
- Да чтоб его, этот Вышний Сво… - ругался Чугун, разворачивая машину.
- Тоха! - прервал очередные гневные излияния прапорщика Ермолов.
Отряд колесил по узким улочкам уже не первый час. А начиналось все удачно. Дамбы за прошедшие года не смыло, разве что в паре мест подтопило немного. Но «Шишиге» подобные лужицы были нипочем. Фон повысился не столь критично, и в укрепленном грузовике бойцы чувствовали себя вполне сносно. Но стоило машине вкатиться в сам город, как Ермолов воочию убедился, почему Вышний Волочек раньше называли едва ли не самой большой проблемой трассы «Москва - Питер».
Фуры. Десятки фур выстроились в нескончаемую цепь на обочине дороги. Разграбленные, полуразвалившиеся, они затрудняли проезд, насколько это вообще было возможно. А там, где рассыпающийся асфальт не загромождали их останки, разместились остовы машин поменьше. И незадолго до того, как «Шишига» добралась до первого моста, дорога оказалась совсем непроходимой. С Божьей помощью и семиэтажным матом Чугуна грузовик удалось развернуть.
Но и путь по левому берегу реки Цна язык не повернулся бы назвать комфортным даже у самого неприхотливого человека. Если качество покрытия московской трассы и так оставляло желать лучшего, то в переулках дорога напоминала решето. Отряд уже с теплой тоской вспоминал тряску на железнодорожных путях.
- Алексей, - послышался за спиной командира голос Лесника.
- Что у тебя?
- Я хотел поинтересоваться, не сможем ли мы ненадолго притормозить? - заметив, как нахмурился капитан, Николай замахал руками. - Нет - нет, не сейчас, ты не подумай. Если я не ошибаюсь, чуть дальше по дороге должна быть Успенская церковь.
- И? - Ермолов уже понял, что ничего здравого этот увлеченный историей человек не выдаст, но проверить всетаки стоило.
- Это потрясающее место! - воскликнул Лесник, всплеснув руками. - Здание было построено в девятнадцатом веке купцом Фролом Яковлевичем Ермаковым. А архитектура у храма какая! Входы расположены в восточных пряслах, что совершенно нетрадиционно для церквей! А стиль - вообще нечто среднее между древнерусским и классицизмом. Основное пространство под куполом внутри храма перекрыто при помощи крестового свода, который отрезает барабан от интерьерного оформления. Где еще такое чудо найдешь? Я эту церковь еще до войны хотел посетить… Слушай, а нельзя остановочку сделать возле нее? Я хоть внутрь зайду, одним глазком взгляну. Надеюсь, что купол не рухнул…
Капитан скрипнул зубами. А с другой стороны, чего он еще от Николая ожидал? Как этот чудик вообще в одиночку в Заполярье выжить смог?
- Может, тебя еще куда завезти? - нарочито спокойно проговорил он. - Раз уж в город заскочили?
- Меня еще интересовали Казанский женский монастырь и Богоявленский собор…
Из глубин кунга послышался громкий шлепок. Судя по всему, ктото из бойцов не сдержался и хлопнул ладонью по лбу. Продолжая твердить себе, что он - уже давно не пацаненок, и так явно реагировать на глупости подчиненных ему не положено по званию, Ермолов лишь вцепился в подлокотник сиденья.
- Понял, понял, Алексей Петрович, - подняв руки, Лесник попятился. - Что это я, право слово. Мы же не на экскурсии.
Заготовленную гневную реплику командира прервал истерический писк дозиметра. А в следующее мгновение грузовик накрыло мощной звуковой волной. Прапорщик с силой нажал на тормоза, а Николай с испуганным вскриком рухнул на колени, схватившись за голову.
- Разворачивай! - прорычал Ермолов, толкая Чугуна в плечо и хватаясь за руль.
Гул продолжал нарастать. Но в его едва не душащей силе не было однородности. Напротив, он будто пульсировал, то приближаясь, то откатываясь вновь. И напоминал чтото до боли знакомое.
- Колокола, - прокряхтел прапорщик, вжав педаль газа в пол. - Церковные… Колокола.
Щурясь от давящей боли в ушах, Ермолов глянул в окно. В зеркале заднего вида, сверкая в лучах заходящего солнца, алым цветом пылали купола.
* * *
Когда развалины огромного завода скрылись за деревьями, шум окончательно стих. Дозиметр перестал выдавать запредельные цифры, и в грузовике повисла тишина. На разговоры у полуоглохших людей не осталось сил, и остаток пути бойцы провели в молчании.
Поколесив между деревенскими домишками, «Шишига» выехала на берег водохранилища, настолько огромного, что закатный небосвод, казалось, утопал в антрацитовых водах. Нежно - розовые, пурпурные, оранжевые краски смешивались с темнеющей гладью.
Там же, на берегу, отряд нашел долгожданную переправу через реку - дамбу. Но возвращение на ржевский тракт оказалось невозможным: проселочная тропка терялась среди развалин. По левую сторону от дороги, в раскидистом лесу, прапорщик заметил остатки старой просеки. Среди молодых ростков еще виднелись остатки железных конструкций, и Чугун предположил, что некогда здесь высились башни ЛЭП. Так или иначе, но грузовик вновь удивил водителя своей напористостью: хоть и с небольшой тряской, но просеку удалось преодолеть.
В сгущающихся сумерках «Шишига» переползла очередной мост и выбралась на тракт. Ермолов хотел отъехать от злополучного городка как можно дальше, прежде чем останавливаться на ночлег. И уже утром разбираться, как им вернуться на московское шоссе.
Лента дороги вилась среди высоких деревьев. Накрывающая лес ночная темнота играла со зрением командира. Ему начинало казаться, что между стволами мелькают тени.
- Осторожно! - вдруг вскрикнула в кунге охотница и одним прыжком преодолела расстояние до кабины. - Там…
Что там, Ермолов так и не узнал. На асфальте под колесами грузовика чтото с грохотом разорвалось, и машину окутал густой дым.
ГЛАВА 6. ЛУЧ СВЕТА В ТЕМНОМ ЦАРСТВЕ
В мире есть только два типа людей: победители и лузеры. Эту простую истину не смогла изменить даже Последняя война. Напротив, если раньше даже проигравшие могли жить вполне себе уютно и здорово, а выбор растягивался на всю длину жизни, то теперь ты практически от рождения идешь вперед или волочишься в отстающих. И эта истина стала для Саши нерушимым правилом, как только он научился связно мыслить. А к шестнадцати годам он окончательно уверился в том, что будет побеждать, несмотря ни на что.
Парень всегда добивался того, чего хотел. Смог выбраться из трущоб Полярных Зорь, из обычных рабочих, и поступить в учебку. Смог окончить ее в числе лучших. Смог попасть в элиту воинских подразделений. У него было все - теплая постель, вкусная еда, отсутствие тяжелой изнуряющей работы. Служба не в счет, по сравнению с участью простого свинаря она - рай, а не обязанность.
Ну и женщины, куда же без них. Да, женщин у него было много. И не воняющие свиным дерьмом простушки, а ухоженные, благоухающие дефицитным парфюмом офицерские дочки и жены. Эти смазливые дурочки с легкостью велись на его внешность, на веселый нрав. И на привкус опасности. Запретный плод, как ничто другое, сладок и притягателен.
Проблемы? Серьезных проблем не было. Саша всегда отличался достаточной сообразительностью, чтобы не попасться разгневанным папашам. А уж если его свидания с дамами приносили им неприятности, так то не его трудности. Сами виноваты. Правда, находились и особо ретивые ревнивцы. Но от драк, грозивших испортить его совершенное лицо, удавалось увильнуть при помощи Миши. Напарник прикрывал спину, даже если был уверен, что ловелас не прав. В свое время Саша дальновидно сдружился с простоватым, но верным Медведем, чем и пользовался. Выслушать от того пару - тройку безэмоциональных нравоучений не казалось такой уж проблемой.
Так бы и продолжал Лис свое победоносное шествие по послевоенному миру, если бы командиру не приказали выполнить довольно мутную миссию. Задание не понравилось парню сразу: слишком расплывчато и неправдоподобно объяснили мотивацию, слишком далеко необходимо было идти. Да еще и взять с собой некоего пассажира, которого до этого в глаза не видели. Какогото охотника из захолустья. Но приказы старшего по званию не обсуждаются, даже если ты больше, чем полностью, уверен, что он не прав.
Именно так Саше пришлось встретиться с человеком, победить которого он не мог. Вначале Вик просто раздражал. Он не поддавался никаким измышлениям, его невозможно было прочитать, как и предсказать его действия, решения, мысли. Кроме того, охотник был невообразимо силен и обладал способностями, объяснить которые Лису не хватало ни знаний, ни фантазии. Вик был лучше во всем, и рядом с ним парень впервые почувствовал себя пресловутым лузером.
А уж когда открылось, что охотник - девушка, Саша едва сдержался, чтоб не разгромить со злости весь питерский бункер. Одно дело - проигрывать мужику, тут еще хоть както можно сохранить чувство собственного достоинства. Но бабе? Малявке со смазливым личиком? Отвратительно. Особенно когда она ведет себя, будто снизошедшая до смердов богиня. Самоуверенная стерва.
И в какойто момент Саня понял: ему недостаточно просто побороть ее. Даже если Вика будет давиться кровавыми соплями в грязи у его ног, он не почувствует удовлетворения, пока не сломит
ее полностью. Пока не раздавит все ее самолюбие и спесь. Пока не поимеет ее. И тогда Лис решил ждать. Ждать, когда жизнь подкинет ему шанс. В том, что это произойдет, парень не сомневался, - возможности есть у любого человека, но только достаточно сообразительный сможет не упустить момент.
Саша криво усмехнулся и исподлобья глянул на Вику. Она вновь притворялась бревном, прислонившись спиной к стене кунга и закрыв глаза. И вдруг будто ктото переключателем щелкнул. Мгновение, и охотница на ногах. Один прыжок, и она в кабине. Следом раздался громкий хлопок, грузовик покачнулся и вильнул, отчего солдаты, как переспевшие яблоки, посыпались на левый борт машины. Тихонько пискнул придавленный Николай.
«Шишига» взвизгнула тормозами и замерла. Лобовое стекло заволокло сероватым дымом.
- Все живы? - пробормотал Чугун, держась за нос.
Изпод его ладони сочилась кровь.
- Все, - ответила охотница, глянув через плечо в кунг. - Лесник руку вывихнул. Остальные отделались синяками.
Вика все так же твердо стояла на ногах, будто и не заметила, что всего пару секунд назад машина прыгала, как испуганный заяц. Прищурив глаза, она всматривалась в плотные клубы дыма.
- Видишь их? - спросил Ермолов, с кряхтением выпрямляя спину.
- Слышу, - охотница повернула голову. - Двое по правому борту, трое слева и один перед нами.
Кивнув, капитан развернулся на сиденье и крикнул в кунг:
- Сом, на насест.
Андрей помог стонущему Николаю сесть и, оставив того на попечение Фрунзика, взобрался на место оператора.
- Командир, тут тоже ни черта не видно!
- Хреново, - протянул Ермолов, проверяя барабан револьвера. - Очень хреново.
Недовольно цокнув языком, Вика вытащила из подсумка сложенную маску - балаклаву и, придержав заплетенные в косу волосы, натянула ее на голову. Развернувшись на каблуках, протопала к сидящему в башенке Андрею и толкнула его колено.
Z4D
- Слезай.
- Какого хрена ты собралась делать? - глухо проговорил капитан, выйдя за девушкой в кунг.
- Решать проблему, - Вика с щелчком пристегнула за спиной ножны клинков.
- Алексей, не смей отпускать ее… - прокряхтел Николай, баюкая вывихнутую конечность.
- Есть идеи получше? - усмехнулась охотница, хватаясь за откинутое сиденье.
Ответить Ермолов не успел. Об кабину ударился камень, чудом не разбив лобовое стекло.
- Эй вы, в машине! - раздался снаружи звонкий надменный голос. - Долго собираетесь сидеть, как рыбки в банке?
Вновь цокнув языком, девушка собралась взобраться на освобожденное Сомом сиденье, но Ермолов резко схватил ее за плечо.
- Стоять.
Вика, изогнув бровь, глянула на держащую ее руку и ухмыльнулась.
- Они меня даже не заметят. А я смогу оценить их боевой потенциал, - голос девушки стал приторным, елейным. - Обещаю, я не буду убивать без крайней необходимости.
Покусывая внутреннюю сторону щеки, Ермолов медлил. Отпустить девчонку одну значило подвергнуть опасности и ее саму, и выполнение задания в целом. Но кроме Вики вряд ли ктото из отряда сможет незаметно выбраться на крышу. А даже если и сможет, дым не позволит рассмотреть нападавших. Скривившись, капитан все же отпустил охотницу. Одним плавным движением она взобралась в башенку, приоткрыла люк и юркнула наружу. Аккуратно закрывая за собой крышку, Вика слышала, как командир отдавал короткие рваные приказы остальным бойцам.
Высокие стены деревьев на обочине закрывали дорогу от ветра, и потому дым все еще плотно обнимал грузовик от колес до самой крыши, что было только на руку охотнице. Растянувшись на кунге, Вика медленно подползла к кабине. Нападавшие приблизились к машине почти вплотную. Только тот, что стоял впереди, все еще медлил.
- Хэгэй, консервы! - вновь крикнул неизвестный. - Нам становится скучно!
Вычислив в одинокой фигуре командира группы, охотница медленно отстегнула из набедренной кобуры пистолет и прицелилась. Всего шесть целей. Если снять ведущего и сразу переместиться за машину, она успеет вынести всех до того, как неизвестные очухаются.
«Обещаю…»
Вика дернула щекой и вернула пистолет в кобуру. Схватившись за рукоять клинка, подтянула под себя ноги и медленно присела. А в следующее мгновение взвилась в воздух - и прежде, чем стоящий впереди человек успел отреагировать, нырнула под его руку, оказавшись за спиной, и приставила лезвие к шее.
- А вот теперь поговорим, - прорычала охотница, выворачивая локоть с такой силой, что плененный выгнулся от боли дугой.
* * *
- Девушки, а нельзя было сразу с переговоров начать? - улыбаясь, спросил Лесник, топая рядом с машиной.
Каждый шаг отдавался в плече тупой болью, но мужчина старался не обращать на нее внимания. Как мог, петушился перед новыми знакомыми. Тем более что вывих ему уже успела вправить Вика, хотя и вид при этом имела настолько кровожадный, что Лесник даже испугался за свое благополучие.
- Времена такие - или ты, или тебя, - виновато ответила высокая девушка, оглядывая бредущих за ней мужчин. - Всякие люди попадаются. Надо начеку быть.
- Взрывать машину было необязательно, - буркнул Ермолов.
- Да взрыв больше шуму да дыму наделал, чем вреда, - она тихонько хохотнула и махнула рукой. - Вот здесь налево. Скоро наша деревня покажется.
Агрессорами оказалась группа девушек из местного поселения. Как только Вика захватила их командиршу, они сразу побросали оружие и сдались на милость победителей. Хотя как они собирались брать укрепленный грузовик без огнестрела, осталось для охотницы загадкой. Вооружен бабский спецназ местечкового разлива был разнообразными клинками да луками кустарного производства и при ближайшем рассмотрении особой опасности не представлял. По крайней мере, для самой Вики. А вот мужские умы тут же подверглись массированной атаке. Под респираторами и масками скрывались более чем миловидные девичьи личики, вкупе с виноватыми глазками и едва ли не слезными извинениями подействовавшие на парней лучше всякого химического оружия. Переговоры прошли быстро - в качестве платы за неудобства девушки пригласили отряд в гости, заверяя, что в деревне они смогут спокойно отдохнуть и набраться сил.
Дождавшись, пока вернутся Лис с Медведем, по - тихому отправленные вперед, чтобы проверить дорогу на предмет возможных засад, Ермолов отдал приказ следовать в поселение. По пути он расспрашивал Олесю, как представилась командирша группы, о деревне. Девушка отвечала охотно, ничего не скрывала, чем и подкупила недоверчивого капитана.
- Мы здесь почти с самого конца света сидим, - рассказывала она, бредя рядом с Ермоловым. - Раньше небольшая деревенька была, Ермаково. Со временем пришлось, конечно, многое достраивать, - укрепления там, стену. Временато не мирные. Но на жизнь не жалуемся. Радиация нас не беспокоит, посевы свои имеются, скот.
- А местность зачем патрулируете? - угрюмо спросил капитан, посматривая по сторонам. - Да еще и в женском составе. Что у вас там, мужиков нет?
- Есть мужики, куда же мы без вас денемся, - улыбнулась Олеся, поправляя выбившиеся пшеничные волосы. - Только землю пахать сложнее. Да и мужские отряды чаще в город ходят, а потом в лежку лежат несколько дней. Там же фон. Если бы не местные травки, давно бы все сгорели.
- Травки? Это какая - такая трава от лучевой спасает?
- Особенная, - девушка состроила загадочную гримасу. - Скоро увидите. Хотя она в соседнем городке растет в основном, нам удалось немного в поселение перенести. Для потребления ее не хватает, но просто ради красоты - вполне.
Проселочная дорога впереди постепенно расширялась. Высокие деревья, расступаясь, выпускали ее на открытое пространство, как воду из раскрытых ладоней. По обе стороны раскинулись участки распаханной земли, но изза ночной темноты рассмотреть, насколько велики поля, было сложно. А впереди, подсвеченный факелами, тянулся в небо частокол из массивных бревен.
- Почти пришли, - проговорила девушка, укоряя шаг. - Если поторопимся, успеем как раз к ужину.
* * *
Деревенька не походила ни на одно поселение, встреченное Ермоловым ранее. Создавалось впечатление, что люди здесь и не слышали о произошедшем в остальном мире. За деревянными воротами отряд ждали чистенькие приземистые домишки, убегающие вдаль по центральной улице. У каждой двери, разгоняя ночную мглу, горели масляные самодельные лампы. Из прикрытых цветастыми занавесками окон лился теплый свет. И тот же свет излучали улыбающиеся, пышущие здоровьем лица селян. Людям было достаточно пары фраз своих воительниц, чтобы проникнуться к гостям доверием и добротой. Для них мигом освободили один из домов рядом с ангаром, стоявшим по весне полупустым и достаточно большим, чтобы в нем поместилась махина грузовика.
Для слабо упирающихся гостей растопили баньку и с виноватыми улыбками попросили подождать немного, пока в сельском клубе подготовят ужин. Пока мужчины приводили себя в порядок, их навестил ГЛАВА деревни - дородный мужчина лет пятидесяти. Его сопровождали две девицы из отряда, успевшие переодеться из походных комбинезонов в цветастые шерстяные сарафаны в пол. Не выражая и капли стеснения по поводу полураздетых парней, селянки раскладывали на скамьях подготовленную чистую одежду и кокетливо стреляли глазками в гостей.
- Рад встрече, - добродушно прокудахтал староста поселения, протягивая Ермолову пухлую ладонь. - Еще раз приношу извинения за моих охотниц. Они - девицы молодые, сначала делают, потом думают. Ну да ничего. Бабы - что с них взять.
2ЧЧ
- Подобным не только девушки болеют, - капитан пожал руку мужчине. - Алексей Петрович Ермолов.
- Хо - хо, тезка значит, - мужчина улыбнулся. - Алексей Борисович. Приятно.
- Взаимно, - командир едва сдержался, чтобы не вытереть ладонь о штаны.
Рука у толстяка была влажная, как будто он сильно нервничал. Внешне нервозность никак не проявлялась, и все же упускать из виду данный момент не стоило.
- Что ж, гости дорогие. Как с купанием закончите, милости прошу на трапезу, - староста развел руками. - Столовая в двух домах от вас. Не промахнетесь.
Небрежно поклонившись, ГЛАВА деревни вышел. Как только за ним закрылась дверь, Ермолов всетаки обтер ладонь о штанину.
- Тоха, - позвал он прапорщика.
- Да, отец - батюшка?
- С Лисом и Хайком останетесь в грузовике. А я с Викой и остальными приму приглашение. Если откажемся все, это вызовет подозрение.
- Думаешь, чтото нечисто? - протянул Чугун, натягивая свободную рубашку из принесенной селянками одежды.
- Больше чем уверен. Слишком все… - капитан цокнул языком, - добренькие.
- Так, может, просто люди хорошие, - прапорщик расслабленно присел на скамью. - Сам же видел, деревенские жизнью довольны, улыбаются…
- Это и напрягает.
С личной гигиеной бойцы отряда закончили по - военному быстро. Только Вика немного задержалась - девушке пришлось принимать водные процедуры в последнюю очередь. И теперь она топала рядом с Ермоловым, опустив голову и чтото глухо бормоча себе под нос. По ее мнению, деревенские крайне неудачно пошутили: выделили ей не брюки с рубашкой, а светлый шерстяной сарафан наподобие тех, что носили все селянки. Широкая юбка с непривычки путалась в ногах, а выглядывающие изпод нее окованные мыски «берцев» смотрелись просто смешно.
Z45
Появление охотницы в женской одежде вызвало среди парней своеобразный фурор. И поток смешков. Макс до сих пор с улыбкой посматривал на Вику, чем раздражал ее едва ли не до зубовного скрежета. Хотя стоило признать, что под юбкой было легко спрятать набедренные кобуры с пистолетами.
- Валькирия, - прозвучал над ухом хмурой девушки голос питерца. - Перестань дуться и посмотри по сторонам.
Недовольно дернув плечом, Вика все же подняла голову. И только теперь заметила настоящее маленькое чудо, скрывавшееся за стенами деревни. Вдоль улицы под окнами домов росли цветы. Их крохотные лиловые соцветия, раскрывшиеся навстречу луне, излучали мягкий, тусклый свет. Взглянув на едва не сказочное растение, охотница пожалела, что обладает более острым зрением, чем обычные люди. Она прекрасно видела густо переплетенные стебли, на которых росли нежные цветы. А вот парням, наверное, казалось, что эти маленькие огоньки зависли в ночном воздухе, как светлячки.
Сельский клуб встретил ополовиненный отряд теплом горящего огня и запахом пищи. И совершенно несвойственной для мира Последней войны атмосферой веселья и радости. Гостей тут же усадили за столы и наполнили кружки чемто хмельным, по вкусу напоминавшим легкую бражку. Их ни о чем не спрашивали, больше рассказывали сами. Вскоре появились музыканты и затянули веселые пошловатые песни. Упирающегося Андрея утащила танцевать миловидная девчушка. Ермолова пригласил к себе за стол Алексей Борисович и завел с ним ненавязчивую беседу.
Вика наблюдала за всем с нарастающим удивлением. Этот неестественный, неправильный праздник напоминал ей пир во время чумы. Казалось, селяне даже не задумывались о том, что творится вокруг. Что земля изъедена ядерными язвами, что с каждой новой минутой умирают люди. Здесь об этом забыли. Здесь не хотели об этом помнить. Или не могли.
Изредка Вика подмечала, как к скованному каменным очагом огню подходили девушки из отряда охотниц. Проверяя готовность жарившегося мяса, они подкидывали в костер пучки сушеной травы. От нее по залу распространялся белесый дымок с чуть сладковатым цветочным запахом. Дождавшись, когда одна из охотниц вновь направилась к очагу, Вика поднялась изза стола, махнув рукой спрашивающему ее о чемто Максу.
- Что это? - угрюмо спросила она, перехватив руку девушки.
Селянкой оказалась Олеся, не признанная Викой сразу из - за
цветастой одежды и распущенных пшеничных волос.
- Ой, не беспокойся, - девушка попыталась осторожно высвободить кисть. - Это та самая особая травка. Что от радиации помогает. Мы ее всегда за ужином жжем.
- Травка, говоришь?
Вика выхватила пучок сухих растений и поднесла к самым глазам. Тонкие вьющиеся стебли, крохотные завядшие бутоны, полупрозрачные, с лиловым отливом лепестки. Девушка втянула воздух и прислушалась к ощущениям. Организм не бил тревоги - он вообще не воспринимал траву как чтото опасное или полезное. Обычные сухие цветы.
Заметив замешательство на лице гостьи, Олеся мягко забрала из ее рук пучок.
- Ну вот, видишь, - хохотнула она, кидая траву в огонь. - Ничего опасного. Расслабься, сегодня ваш праздник.
Погладив плечо нахмурившейся девушки, Олеся улыбнулась и скрылась среди танцующих людей. Вика еще долго рассматривала алые лепестки пламени, укутавшиеся в пушистый дымок, как крестьянка в шаль. И с каждым новым вздохом беспокойство постепенно уходило. Растворялось в белесых сладковатых барашках. Развеселая музыка, казалось, звучала все громче, отдаваясь ударами гдето за грудной клеткой. Мельтешащие цветные наряды селян закружили девушку в хороводе. Ктото схватил Вику за руку и потянул танцевать. И на ее лицо, вначале несмело, выплыла расслабленная улыбка. Мягкие ладони и яркие теплые глаза селян слились в один пестрый калейдоскоп, как омут, затягивающий ее в беспамятство.
* * *
Макс ушел с пирушки раньше остальных. В определенный момент от непривычной смеси запахов у него начало ныть горло. А может, просто давала о себе знать недавно поврежденная трахея. Так или иначе, но вернулся он в избу первым. Проходя мимо ангара, услышал веселые девичьи голоса, - видимо, селяне не обошли вниманием и оставшихся на посту парней. Улыбаясь, питерец добрался до выделенной ему комнаты и, свалившись на кровать, моментально заснул.
Разбудили Макса мягкие, немного неловкие касания прохладных ладоней и легкое давление на бедра. Едва заметно улыбнувшись, парень замер, ожидая, что же будет делать дальше его ночная гостья. Прикосновение к губам - мимолетное, нерешительное. Длинные пушистые волосы волной стекли на его лицо. До тяжести в животе знакомый, чуть терпкий запах. Лаванда. Макс распахнул глаза. И утонул в изумрудной глубине.
Она была по - детски трогательной и нежной. Пухлые щечки заливал румянец, когда она со стоном запрокидывала голову. Мягкие губы шептали бессвязные милые глупости, а руки искали его ладони. Находя, она цеплялась за них, будто боялась, что в следующее мгновение он исчезнет. И в этих прикосновениях скрывалось больше чувственности, больше доверия и ласки, чем можно было себе представить. Чем простой человек вообще мог себе вообразить. Все остальное было лишь ненужной мишурой, животными инстинктами плоти. Все, кроме едва слышного шепота.
- Останься… Со мной…
А наутро она исчезла так же быстро и незаметно, как и появилась, оставив после себя лишь смятые простыни. И улыбку на его лице.
ГЛАВА 7. ЛУННЫЕ ЦВЕТЫ
Утро встретило хмурого Мишу головной болью. Точнее сказать, адской головной болью. Пытаясь собрать буквально трещащую по швам черепушку, парень медленно сел на кровати. И тут же почувствовал бедром чьето тепло. Аккуратно приподняв одеяло, он увидел сладко сопящую девушку. Несколько минут потребовалось, чтобы вспомнить, откуда она взялась и кто вообще такая. Сопротивляющаяся, затянутая белесой дымкой память лениво подкинула Медведю пару расплывчатых картинок вчерашнего вечера. Гулянка, гремящая музыка. Эта милашка, настойчиво тянущая его танцевать. А после - сладкая ночь. Опустив одеяло, парень сполз на край кровати и со стоном встал.
Пока Миша, покачиваясь, собирал разбросанную по полу одежду, дверь с грохотом распахнулась, вызвав в многострадальной голове очередную вспышку боли. На пороге появился так и пышущий энергией прапорщик.
- Косолапый, собирайся. Дело есть, - весело проговорил Чугун, но, заметив скривившуюся физиономию парня, сбавил тон. - О - о-о, малой, эк тебя придавило.
- Товарищ прапорщик, можно чуть - чуть потише? - пробормотал Миша, присаживаясь на кровать и пытаясь сфокусировать разбегающиеся глаза на прапоре.
- Понял, не дурак. Дурак бы не понял, - выдав скороговорку, Чугун юркнул в коридор.
Спустя пару минут, наполненных для Медведя навязчивым пульсирующим гулом, прапорщик вновь появился в дверях. И с ходу сунул в руки парню деревянную кружку с какимто отваром, пахнущим травами.
- На вот, - усмехнулся он. - Похмелуху как рукой снимет. Проверено.
- Так я ж не пил, - простонал Медведь, но отвар послушно выхлебал в три глотка.
- Ага, печенькой отравился.
Стоило согревающему вареву прокатиться по пищеводу, как шум в голове Миши и впрямь начал стихать. Взгляд перестал плыть, а руки - трястись, словно у законченного алкоголика.
- Boot, чуешь, как силушка богатырская возвращается? - улыбнулся Чугун. - Ладно, пять минут тебе на сборы, и выступаем. Отец - батюшка уже ждет.
- А куда идемто?
- Местные попросили подсобить в сборе их чудодейственных цветочков. А нам и не сложно. Что мы, не мужики, в самомто деле?
Подготовка у педантичного Медведя заняла чуть больше десяти минут. Не получив от старшого конкретных указаний по экипировке, Миша собирался почти как на войну. А выйдя на улицу, с удивлением заметил, что остальные решили идти налегке.
- Ты куда так вырядился, терминатор сельского помола? - хохотнул не в меру веселый Чугун.
- Сказали - сопровождать, - спокойно проговорил Медведь, пожимая плечами. - Вот я и подумал…
- Ладно уже, времени нет, - буркнул Ермолов, кивая головой на переминающихся с ноги на ногу охотниц. - И так задержались.
Выйдя из деревни, отряд направился по проселочной дороге к ржевскому тракту. Освещенные ярким весенним солнцем, по обочинам тянулись огромные поля. На них, как пчелы, суетились селяне: ктото пахал землю, ктото выпалывал лишнюю траву, ктото занимался посевом. Медведь еще в деревне заметил отсутствие
Z5D
праздношатающегося народа. Все были при деле, все работали на общее благо.
Догнав сияющего, как начищенный таз, напарника, Миша толкнул его в плечо.
- Утро, - буркнул он в свойственной ему спокойной манере.
- Еще какое, косолапый! Еще какое, - Лис разве что не подпрыгивал от радости.
- Как ночь?
- Миха, эта деревенька - нечто! - поглядывая на бредущего впереди капитана, Саня заговорил тише. - Мыто вначале с мужиками даже скучать начали. Вы ж все гуляете, а нам в грузовике тухнуть. Но селяне и про нас не забыли. Хавчика подтащили, выпивки. Точнее, селянки, - парень хохотнул. - Какие девочки, ты бы их видел. Даже уламывать не пришлось.
- Я заметил, - ответил Медведь, поправляя на плече разгрузку.
Лицо Саши вытянулось.
- Да ладно, - улыбнулся он. - И тебя вниманием не обошли? Кто на такую угрюмую рожу повелсято?
- Рыжий, - буркнул Миша, с укором глядя на напарника.
Тот примирительно поднял руки.
- Шуткую, косолапый. Просто шуткую. Ну, рассказывай!
Медведь изогнул бровь и вновь принялся внимательно осматривать местность. Поняв, что ничего не добьется от молчаливого напарника, парень в свойственной ему эмоциональной манере принялся делиться собственными впечатлениями. Миша уже давно привык, что Лиса тянуло похвастаться амурными достижениями. И если похождения рыжего не доставляли неприятностей, что, к слову, случалось не раз и не два, то он не был против. И относился к странностям друга по принципу - «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы по вене не пускало».
Оглядев шагающий впереди отряд, Миша заметил, что в их составе не хватает одного человека.
- Саня, погодь, - перебил он излияния напарника. - Где Вика?
- Вот умеешь ты настроение похерить, - моментально накуксившись, буркнул Лис. - Я ее со вчерашнего вечера не видел.
- Нехорошо это.
Оставшийся путь парни прошли в молчании. А идти оказалось и вправду недалеко - меньше часа по асфальтированной дороге и несколько минут после поворота на проселочную.
- За поворотом будет городок. Там цветы и растут, - рассказывала по дороге Олеся, сопровождавшая отряд северян. - Старшие рассказывают, что в Зеленогорском - так он раньше назывался - до войны химический завод стоял. Лекарства производил. Но оставшись без присмотра, совсем развалился. Местные почти все разбежались: ктото к нам примкнул, ктото дальше по трассе ушел, лучшей жизни искать. А те, что остались - померли все. От заражения.
Заметив, как напрягся Ермолов, девушка тут же замахала руками.
- Да вы не переживайте, сейчас там уже чисто, - Олеся улыбнулась. - Вот ведь смех - не рвани завод, на его месте не выросли бы цветы. И мы все рано или поздно умерли бы от лучевой болезни.
- Так не ходите в город. Проблемто! - выдал Чугун.
- Не получится, - лицо девушки стало серьезным. - Пахать землю мы, может, и научились, а вот лечить болезни народными методами - нет. Да и кроме лекарств отряды добытчиков приносят много всяких полезностей.
Впереди показались развалины поселения. Засыпанные нанесенной землей, заросшие увядшей травой, они лишь при тщательном рассмотрении напоминали остатки домов. Разлагающийся труп цивилизации. А за нерукотворными курганами тянулось бескрайнее море колышущихся от ветра цветов. Днем их бутоны свернулись, пряча полупрозрачные лепестки от жалящего солнца. Но Ермолов уже видел в деревне, как преображаются цветы ночью. Стоит зайти дневному светилу, и сморщенные крохотные бутоны раскрывались, распространяя вокруг себя сладкий аромат. Казалось, будто напитавшись лунными лучами, лиловые лепестки начинали излучать собственный мягкий свет. Это зрелище сложно было передать словами, оно напоминало ожившую иллюстрацию детской сказки.
- Ну вот, пришли, - проговорила Олеся. - Надо собрать побольше цветов и принести в деревню. Вечером вернутся добытчики.
Макс проводил отряд до ворот деревни и под предлогом плохого самочувствия вернулся обратно в избу. Ермолов, хоть и выглядел недовольным, неволить парня не стал, - здоровье солдат важнее мелких уступок местным. И потому питерцу было особенно неловко обманывать командира.
Еще во время побудки и сборов Макс заметил, что бойцы отряда ведут себя откровенно странно. Несмотря на то, что вчера они придерживались «сухого закона», непонятным похмельем на утро мучились все без исключения. А после некоего отвара, принесенного улыбчивой селянкой, как по мановению волшебной палочки почувствовали себя свежо. Сам Макс от «лекарства» попытался вежливо отказаться, и его сильно смутила настойчивость девушки. Но отвар он так и не выпил - незаметно вылил его в окно. Потому до сих пор мучился головной болью, что, впрочем, не мешало ему связно мыслить.
Первым делом питерец попытался найти Вику. Он облазил всю деревню, но девушку отыскать так и не смог. Успокоив себя тем, что внимательная охотница также почувствовала неладное и теперь изображает из себя агента 007, стараясь добыть информацию, парень решил поговорить с местными. Смутное беспокойство за девушку он всеми силами гнал прочь.
На глаза Максу попался старичок, плетущий корзины на крыльце домика. Присев рядом с ним на ступеньку, парень изобразил самую доверительную из всего своего арсенала улыбку.
- Здравствуй, отец.
- И тебе не хворать, сынок, - старик улыбнулся и, отложив в сторону незаконченную корзину, с прищуром посмотрел на питерца. - Чет я тебя раньше не встречал. Новенький?
- Да уж не старенький.
Мужчина забулькал, как вскипевший чайник, и, сипло закашлявшись, схватился за грудь. Макс легонько постучал его по спине.
- Отец, ты так совсем копыта откинешь, если будешь на холоде морозиться, - озадаченно сказал он. - Может, в дом тебя отвести?
- Не надо меня в дом, - прокряхтел мужик. - Мне и тут хорошо. Солнышко греет.
Питерец с сомнением посмотрел на по - весеннему холодное небесное светило.
- Тебя как зватьто, малец? - проговорил старик, отдышавшись.
- Максом.
- Максим, значит, - он улыбнулся. - Красивое имя, сильное. А я Иван, по батюшке - Васильевич.
- Что, как в фильме? - ухмыльнулся парень. Этот простой и добродушный старик ему определенно нравился.
- Дык, а то ж! - Иван, тихо посмеиваясь, вернул на колени плетенье. - Так вот, Максимка, от тепла мне уж лучше не станет. Старость, задери ее коза. Да и эта, как ее, радюяция.
Мужичок с самым серьезным лицом поднял в воздух сухенький палец. Макс лишь покачал головой.
- Смотрю, и вас война стороной не обошла.
Стоило парню произнести эти слова, как старик замер и выронил из рук корзинку.
- Якая такая война?
- Ядерная, - медленно проговорил питерец.
Лицо Ивана Васильевича начало вытягиваться. Но, заметив замешательство парня, он вдруг вновь глухо рассмеялся, давясь кашлем.
- Вот насмешил, вот спасибо, - бормотал старик, хлопая опешившего Макса по плечу. - Война! Ядерная! Это ж надо!
Успокоившись, мужичок смахнул с глаз выступившие слезы. И широко улыбнулся, сверкнув единственным оставшимся зубом.
- Только, Максимка, ты при остальных так не шути. Глядишь, не поймут.
- Отец, а радиация тогда откуда в городе? - спросил парень, осознавая, что он чегото серьезно не понимает.
- Такто история ста - а-а - рая, вот почти, как я! - Иван хлопнул себя ладонью в грудь. - Хош, могу рассказать.
- Даже не представляешь, насколько хочу, - глухо проговорил Макс.
История и правда оказалась стара, как мир. И причинами ей были, как всегда, человеческая глупость и общее раздолбайство, так свойственное русскому народу. По словам старика, два десятка лет назад в Вышнем Волочке встала колонна механиков, гнавших машины с севера. Уж чем - чем, а своими пробками, на фоне которых Москва казалась раем для автомобилистов, город славился всегда. Что именно тогда произошло и почему поднялась такая паника, дед уже и не помнил, ссылаясь на возраст. Но факт остается фактом: грузовик с оборудованием так и забыли на дороге. В машине той перевозили аппараты для проверки качества сварки в трубах - рентгенографические кроулеры АРГО-3. Еще по молодости Иван Васильевич работал с подобными на газопроводах. Машинки вроде бы и нехитрые, да с сюрпризом - рентгеном. При правильном использовании и своевременном обслуживании абсолютно безопасным. Но у русского человека любопытство всегда опережает мысли, а если оно идет еще и в паре с криворукостью, то лучше сразу завернуться в белую простыню и мирно ползти в сторону кладбища. Вот, один из бесхозных аппаратов утащил на стекольный завод
местный алкаш. И дернул его рогатый механизм разобрать да посмотреть, что в нем да как работает. Взорвать он ничего не взорвал, а вот местность загадил. Жаль, что заметили это не сразу, - только после второго десятка трупов. Тогдато народ из города и ломанулся. Мужики из отрядов добытчиков поговаривают, что оставшиеся без присмотра приборы со временем тоже дали течь. Вот и получили они себе на голову Чернобыль в миниатюре.
- Странно только, почему в округе деревни повымерли, - задумчиво протянул Иван, почесывая седую бороду. - Ну да, может, в большие города потянулись. К цювилизации, задери ее коза.
Попрощавшись с улыбчивым стариком, Макс угрюмо потопал в сторону предоставленного им домика. В гудящей голове творился полный сумбур. «Все страныпе и странице! Все чудесатее и чу - десатее!» - как сказала бы героиня небезызвестной книжки. В солнечной деревушке определенно творилось чтото, не слишком пока парню понятное. И капитан определенно должен был об этом узнать.
Но за весь день Максу так и не удалось выловить Ермолова. Он, будто специально, постоянно уходил изпод самого носа парня. Или, вернее сказать, его уводили. Чтобы не вызвать лишние подозрения, питерцу пришлось пойти на вечернюю трапезу, где он с удивлением обнаружил отряд в полном составе. Никто не остался стеречь грузовик и вещи, - а это выходило уже за все возможные рамки разумного.
А вот кого Макс не увидел, так это Вику. Девушка как будто сквозь землю провалилась. Нехорошие предчувствия никак не желали покидать питерца.
* * *
- Капитан… Ермолов… - навязчивый голос проникал в уши, вызывая в голове вспышки боли. - Капитан, да очнитесь вы, вашу макаронину!
Макс с новой силой потряс сонного командира за плечи. Не добившись никакой реакции, кроме бессвязного мычания, он наплевал на субординацию и с размаху ударил капитана по щеке. Голова Ермолова дернулась, глаза тут же распахнулись.
- Какого хрена, - простонал командир, прижав одну руку к горящему лицу.
А второй потянулся к тумбочке в поисках кружки со спасительным отваром. Голова, как и всегда по утрам, болела просто непереносимо. Но стоило ему нащупать деревянный бок, как питерец шустро перехватил его руку.
- Э - э, нет. Это мы уже проходили.
Отобрав у командира кружку, Макс быстро прошел к окну, распахнул его и вылил содержимое на улицу. Воровато осмотревшись, аккуратно прикрыл ставни. Болеющий Ермолов буравил его взглядом с возрастающим раздражением. В голове капитана крутилась всего пара мыслей: первая - придушить наглого младшего, вторая - скорее найти свежую порцию отвара. Причем вторая была в явном приоритете - черепушка грозила разлететься по швам.
- Не смотрите на меня волком, - проговорил Макс, не делая попытки приблизиться к кровати капитана. - Сами виноваты, что так легко подсели.
- О чем ты, Макс? - простонал Ермолов, стараясь руками удержать разваливающуюся голову. - Прекрати чудить, и так башка раскалывается.
- Знаю, хотя мне и полегче было.
Порывшись в кармане, питерец достал полупустой блистер и выдавил на ладонь две небольшие таблетки. Взяв с прикроватной тумбочки флягу с чистой водой, протянул их командиру.
- Вот, выпейте.
- Что это? - пробормотал мужчина, пытаясь сфокусировать взгляд.
- Лекарство, - Макс улыбнулся как можно более убедительней. - Оно поможет, обещаю.
Недоверчиво глянув на питерца, Ермолов все же принял таблетки и проглотил их, ополовинив при этом фляжку. Первые минут двадцать ничего не происходило; под непрекращающиеся стоны и ругань командира Макс нервно поглядывал на часы. Время уходило, а мужчина все еще оставался в невменяемом состоянии. С таким командиром не повоюешь. А действовать надо было максимально быстро.
Но наконец с невнятным возгласом Ермолов подорвался с кровати и вынесся в коридор, громко топая ногами. Вернувшись, он выглядел темнее тучи, хотя взгляд уже был вполне осмысленным.
- Что за отраву ты мне дал? - глухо проговорил капитан, присаживаясь на кровать.
Движения его были медленными, будто он боялся расплескать содержимое черепной коробки.
- Фуросемид5, - ухмыльнулся парень. - Простите, товарищ командир, полоскать вас будет еще пару часов. Да и голова все равно трещать не перестанет. Но на плавное снятие вас с наркоты у нас просто нет времени.
- Подожди, - Ермолов сглотнул вязкую слюну. - Еще раз и помедленней. С какой наркоты?
- С местной травы, - Макс вновь протянул командиру фляжку. - Той самой чудодейственной дряни, что якобы спасает от радиации. А на деле просто помогает местному управленцу держать людей на коротком поводке.
- Так, подожди, - капитан снова унесся по коридору.
Со вздохом Макс снял с подоконника две полные бутылки с водой и побрел за Ермоловым. Подобную процедуру он проводил уже в шестой раз и по опыту знал, что проще не отходить далеко от нужника. Иначе разговора банально не получится.
Капитана парень нашел быстро - тот стоял в коридоре, устало прислонившись плечом к стене.
- Давайте здесь поговорим, - Макс опустился на пол и пододвинул бутыли. - Пока вас хоть немного не отпустит, мы все равно не сможем действовать. Иначе вы посередь всего дела в штаны напрудите.
- Легче на поворотах, малец, - проговорил Ермолов, сползая на пол и хватаясь за емкость с водой. - Выкладывай. Только проще.
- Как скажете, - ухмыльнулся питерец. - Но сначала ответьте: сколько мы здесь, по - вашему?
- Дня три… - неуверенно протянул капитан, пытаясь вспомнить, что происходило за это время.
- Если бы. Мы застряли в этой чертовой деревне уже почти на две недели.
* * *
- Я практически сразу понял, что не все чисто. Но, каюсь, мне потребовалось несколько дней, чтобы разобраться, в чем именно подвох. Додумайся я раньше, все не зашло бы так далеко… Да, товарищ командир, я подожду. Чем быстрее вы придете в себя, тем лучше. Закончили? Отлично. Так вот, весь фокус в местных волшебных цветочках. На деле это - банальная наркота. Она дарит человеку ощущение эйфории и постепенно глушит волю и способность связно мыслить. Вы находились под ее воздействием, потому вам не казалось странным поведение местных. Только в самый первый вечер, помните? Когда вы дали распоряжение парням остаться в грузовике? Смутно? Ничего, это пройдет. Как только мозги окончательно прояснятся, вы сможете сами собрать мозаику. А пока просто слушайте.
Первые сомнения начали мучить меня на следующее же утро после нашего прибытия. Была ли причина в моей личной непереносимости наркоты или в том, что я ушел раньше остальных с пирушки, - не знаю. Хотя наиболее вероятно, что меня спасла Вика, сама того не зная. Как? Да еще когда горло мне залечивала. Ее же организм в разы сильнее, чем у обычного человека. Хотя это вы и без меня знаете. Короче, когда вы за цветочками с Олесей ушли, я по деревне погулял. С народом пообщался. И заметил странность - практически половина местных была уверена, что никакой ядерной войны вообще не произошло! Как они объясняли фон в городе и мутировавшую живность? Да по - разному. Но я склонен верить одному дедку, Ивану Васильевичу. Он рассказывал про раскуроченные рентгеновские аппараты… Нет, не смеюсь, его на полном серье - зе так зовут! Не в том дело. Подробности позже расскажу, если интересно будет. Конечно, подожду, перестаньте спрашивать.
Так вот, я еще тогда попытался вас выловить, но местные охотницы во главе с начальником поселения постоянно держали вас с Чугуном при себе. А так как на руках у меня были лишь смутные подозрения, я решил для начала разведать побольше, раз уж вы оказались вне зоны доступа. К счастью, я обучен тихому шагу и прочим прибабахам разведчика. Да и управленцы в деревне те еще… Конспираторы.
Оказалось, что Алексей Борисович в прошлом - обычный учитель биологии. Ничем не примечательная личность, типичная серая мышка, которую шпыняли все, кому не лень. И как у всех мышек, в душе у него роились ненависть на пару с наполеоновскими планами. Но двадцать лет назад привычный мир рухнул; казалось бы, ему представился шанс показать себя во всей красе и занять положенное, по его мнению, место в новой иерархии. Ан нет: перебравшись в деревеньку, он остался все тем же ничтожеством, к которому изредка обращались за советами по специальности. И так и сгнить бы ему неизвестным героем, вот только фортуна всетаки повернулась к нему положенным местом, а не жопой, как обычно. На третью зиму в Зеленогорском рванул завод ферментных препаратов, а по весне на его развалинах выросли эти самые цветочки. Ваш тезка довольно быстро смекнул, какой подарок приплыл в его
потные ладошки. И максимально быстро развернул масштабные действия. Уже через пару месяцев ему удалось свергнуть прошлого старосту, которым, к слову, был тот самый дедок, про которого я уже говорил. Да, как в фильме, Иван Васильевич сменил профессию. В данном случае - на корзинщика. Лучше пейте побольше. Чтото вы непривычно разговорчивый, товарищ командир.
Подсадив на наркоту всех селян, Алексей смог управлять ими, как марионетками. И вроде бы все счастливы - рабы послушно вкалывают, староста - жиреет. Только бесплатно можно лишь розгами по причинному месту. За остальное - деньги вперед. Вот и в этой истории, плата не заставила себя долго ждать. Вскоре местные начали вымирать. А чем меньше рабочих - тем скуднее ужин у Алексея, чему тот, естественно, был не слишком рад. И тогда нашему горе - биологу пришел в голову очередной потрясающий план… Снять девушек посмазливее с наркоты, собрать из них отряды охотниц да и отправить гулять по округе в поисках новых жителей. С выведением из наркозависимости Алексей уже сталкивался - всетаки управлять деревней в одиночку оказалось не так просто, и ему потребовались адекватные сообщники. Они же помогли натаскать местных валькирий по военной части. А уж уговорить красавиц на темные делишки - стало последней в списке проблемой. Не все же такие сообразительные, как Вика.
Да, именно потому, что нас надо было взять живыми, дальше подрыва грузовика охотницы не зашли. Да и сам подрыв по большей части нужен был только для того, чтобы выкурить нас из машины. Дальше в ход пошли бабьи чары. Точно, товарищ командир, мы повелись, как последние духи. Только теперьто зачем голову пеплом посыпать? Все равно уже накосячили, осталось только выкручиваться.
В общем, разузнав все, я сразу пошел к вам. Но вы к тому моменту уже конкретно сидели на этой наркоте. И тогда я решил для начала снять с травы парней. Что? А, да, все остальные уже готовы и ждут, пока вы оклемаетесь. Почему сразу с вас не начал? Вы уж простите, товарищ командир, но такто вы - мужик в возрасте. Экспериментировать на вашем организме - значило бы подвергать вас большой опасности. А я всетаки - далеко не медик. И в таблет-
2ED
ках не слишком разбираюсь. Что из аптечки старосты упер по - тихо - му, тому и радуюсь. Фрунзик вон уже пал жертвой моих экспериментов - два дня с толчка слезть не мог. Ну откуда мне было знать, что начальник поселения от переедания мучается запорами? Тяжелая доля сытого человека, мне его даже жалко. Правда, очень редко.
Сняв парней, я принялся было за Вику, но с ней творилось чтото совсем неладное. Она стала совершенно апатичной, мир не воспринимала, только улыбалась. Хотя я был уверен, что онато точно не попала под влияние наркотика. А потом ее забрали охотницы. Собственно, поэтому я сейчас так вас и мучаю, а не вывожу постепенно, как того же прапора. Проблема в том, что утром ее хотят казнить. За что? Да за то, что суточную повинность не выполняет. Лежит целыми днями да в потолок пялится. Вот Алексей и решил, что не нужен ему лишний рот, хоть и столь миловидный.
Потому давайте, товарищ командир, приводите голову в порядок. Надо спасать мою красавицу. Что? Почему мою? Капитан, ну что вы как маленький, честное слово.
ГЛАВА 8. ЛЮДИ, КАК ЗВЕРИ
За час до рассвета Ермолов окончательно пришел в себя. Головная боль не в счет - с ней можно бороться или просто стерпеть. Не такая уж и проблема, когда на кону - жизни ребят и выполнение задания.
Хотя внешне капитан был максимально спокоен и собран, мысленно он продолжал корить себя за детский просчет. Как можно было ему, боевому офицеру, так лопухнуться? Не заметить опасности, повестись на симпатичные девичьи личики? Позор на его седую голову.
Отряд ждал в ангаре. В полном составе, но без обвеса и… Без грузовика. Лица парней выражали решительность. И злость. Злость на самих себя и на наглого старикашку, посмевшего запудрить им мозги.
- Наконецто ты с нами, Лёшка, - пожав протянутую руку, Чугун порывисто обнял командира и похлопал по спине. - Прости меня, идиота.
- Тут я должен извиняться, - Ермолов попытался улыбнуться, но шрамы на его лице, дрогнув, превратили гримасу в оскал. - Какова обстановка?
- Товарищ капитан, а мы голышом, - нервно хохотнул Лис, поднимаясь на ноги. - Пока мы цветочки собирали да жрали, как
2Б2
кони, охотницы уперли весь наш обвес. И машину в другое место откатили.
- Куда именно, известно? - капитан посмотрел на питерца.
Макс кивнул и, присев на корточки, собрал из хлама на полу
примерный план деревни. Дождавшись, пока все соберутся вокруг него, он начал объяснять:
- Мы здесь, - он ткнул пальцем в камешек. - Весь огнестрел в казармах охотниц. Я так понял, девки не настолько просты, как кажутся. Военному делу, конечно, не обучены толком, но энтузиазма хоть отбавляй. Кроме того, у старосты имеются еще люди с чистыми мозгами.
Рука парня быстро перемещалась над схемой деревни, отмечая примерные точки расположения доверенных людей главы поселения.
- Наш грузовик они тоже за казармы откатили. В ангар. Судя по тому, что его круглосуточно охраняют, - там может быть еще чтото ценное, - Макс указал пальцем на небольшой камушек между сельским клубом и пограничной стеной. - А здесь - дом старосты. В нем Вику и держат.
Питерец выжидающе посмотрел на Ермолова. Тот хмурился, бегая глазами по макету. Если они сразу атакуют казармы в попытке забрать вооружение и машину, то однозначно понесут потери. Хоть девчонки и не проходили серьезную подготовку, - у них численный перевес и огнестрельное оружие. К тому же с остальными «доверенными людьми» не все ясно. Если среди них есть хотя бы парочка военных, то отряд ждут серьезные проблемы. Да и кто знает, что случится с Викой, когда поднимут тревогу? А вывести девчонку живой и, по возможности, невредимой, - первостепенная задача.
- Старосту охраняют? - спросил Ермолов.
- Вот чего не знаю, того не знаю, - Макс пожал плечами. - На виду рядом с домом никого. А внутрь мне проникнуть не удалось. Хотя парочку непонятных перцев я замечал. Мужики крепкие.
- Плохо.
Раз об охране ничего толком не известно, значит, не факт, что вытащить Вику удастся тихо. Если поднимется шум, охотницы успеют подготовиться и перегруппироваться.
2БЗ
- А за каким чертом старосте вообще нужна охрана? - воскликнул Лис. - От обдолбанных селян защищаться?
- Как мы с Максом поняли, - встрял в разговор Фрунзик, - в деревне уже были случаи, когда люди слезали с наркоты. Даже пару раз бунты намечались.
- И что? Черт, товарищ капитан. Тут и голозадому птеру понятно, что придется разделиться. И если мы пойдем за девкой, то без потерь не обойдется, - Саня недобро оскалился. - Проще бросить ее и уносить ноги!
- Даже не думайте! - взвился молчавший до сих пор Николай. - Она настолько важна, что вы…
- Рыжий, - спокойно проговорил Медведь, обращаясь к набычившемуся напарнику. - Мы своих в беде не бросаем.
- А она не наша! И никогда ей не станет! - Лис сплюнул под ноги. - От нее всегда были одни проблемы.
- Разговорчики, - рыкнул Ермолов, сжимая пальцами ноющие виски. - Придется разделиться - это факт. Одна группа пойдет за Викой. Вторая - к казармам. Но главное - както отвлечь охотниц.
- Диверсия? - оживился Фрунзик.
Прямые столкновения никогда не были парню по душе. А вот втихомолку разворошить врагов и, пока те носятся в панике, снять их поодиночке - вполне в его стиле.
- Именно. Как я понял, простые селяне по ночам спят, обдолбанные. И пока не примут новую дозу - недееспособны. А значит, если устроить, например, пожар, то на его тушение пойдут как раз охотницы.
- Может сработать, - протянул Чугун.
- Короче. Макс, - Ермолов посмотрел на питерца. - Ты в деревне лучше всех ориентируешься. Пожар на тебе. Только… По возможности, сократи число пострадавших среди гражданских до минимума.
- Понял, - парень кивнул и поднялся, отряхивая от песка руки.
- Сом, берешь Медведя, и отправляетесь за Викой. Остальные со мной, к казармам. Действовать начнете, когда поднимется шум.
- Прости, - Николай поднял ладонь. - А как же я?
2БЧ
Ермолов оценивающе осмотрел дрожащего, как осиновый лист, интеллигента и покачал головой.
- Ты идешь с нами. Только под ногами не мешайся. Установки приняли?
- Так точно! - в голос ответили бойцы и вытянулись.
Капитан оглядел свое маленькое войско и ухмыльнулся. Разношерстные крестьянские обноски, из вооружения - только пара топоров. С настолько голозадыми солдатами ему работать еще не приходилось. Ну да все в жизни бывает в первый раз.
Обговорив мелкие детали, бойцы собрались покинуть ангар. Но стоило им приоткрыть ворота, как изза створки с тихим возгласом выпрыгнул старик и застыл истуканом.
- Отец, а ты что тут забыл? - пробормотал Макс, узнав в мужичке Ивана Васильевича.
Чтото в нем было не так. На лице отсутствовала идиотская улыбка, взгляд был осмысленным. И очень серьезным. Сухонькими ручками старик сжимал древко вил.
- Я все слышал. И у меня есть предложение.
Ермолов жестом остановил дернувшегося было Медведя.
- Слушаю.
Иван кивнул и демонстративно бросил вилы на землю, отчего капитан машинально шагнул назад.
- Да не кипятись ты, сынок, - ухмыльнулся старик. - Как там у вас говорится? Враг моего врага - мой друг?
- Старый, давай по делу, - угрюмо проговорил Ермолов.
- Никакого уважения, от молодежь пошла, - Иван глухо засмеялся было, но тут же умолк и выпрямился, уверенно посмотрев на командира. - Слышал, вы пожар в деревне устроить хотите, чтоб девчонку свою вызволить. Только так просто вам не выкрутиться.
- С чего такая уверенность?
- Да потому что знаю побольше вашего, - старик кивнул на питерца. - Хоть малой твой и неплох, да в разведку я бы его не взял. И узнал не все, и спалился. Повезло еще, что на меня нарвался, а не на когото из людей Алешеньки.
Столько яда в одном - единственном слове на памяти капитана могла выдать разве что Вика. Кем бы Иван Васильевич ни
был, - нового старосту он не просто недолюбливал. Он его ненавидел.
- Будь пацаненок твой внимательней, знал бы, что на случай единичного возгорания у Алеши есть проработанный план действий. Чего он не учел, чего и не может в обычной ситуации случиться, - так это множественных поджогов. Но на это у тебя не хватит людей.
- И что ты предлагаешь?
Мутный старик не нравился Ермолову чуть больше, чем полностью. Но в его словах была логика. И скрытая угроза.
- Люди есть у меня. И мы поможем. Но при одном условии. Забрав девчонку и снарягу, вы не слиняете сразу. А останетесь и поможете мне зачистить деревню.
Последнее прозвучало как предложение, но капитан сразу распознал в нем ультиматум. Старик не сказал прямо, но факт оставался фактом: возможности отказаться у Ермолова не было. В противном случае Иван поднимет шум еще до того, как отряд начнет действовать. Ведь враг твоего врага - твой друг лишь до того момента, пока тебе это удобно.
- Если я соглашусь, каковы гарантии? - капитан судорожно пытался просчитать возможные варианты, но все размышления заходили в тупик.
- Гарантии? А никаких, - старик улыбнулся зло, холодно. - Если все пройдет удачно, мы на вашей стороне, нет - не обессудь. Только ты все это уже и без меня понял, не так ли, капитан?
Ермолов едва заметно скривился и ненадолго замолчал. Количество и качество подчиненных Ивана ему не известно, вооружение - тоже. Выбора действительно не было, - или барахлящий мозг просто не мог его отыскать.
- Хорошо, - мужчина кивнул на Макса. - Он пойдет с вами. Вы вроде уже зна…
- Нет, - перебил Ермолова старик. - Так не пойдет.
- Не понял?
- С нами пойдут двое ваших. Один будет выполнять задуманное, а второй, - Иван ухмыльнулся, - в качестве моего личного телохранителя.
Поглядывая на старика исподлобья, капитан скрипнул зубами.
2ББ
- Лёха, даже не думай, - прошептал Чугун. - Завалим старика, и дело с концом.
- Убьете меня, мои люди тут же поднимут шум, - Иван развел руками. - И да, я бы предпочел взять с собой…
Мужчина обвел глазами напряженных парней и остановился на Андрее.
- Вот его.
Ермолов дернул щекой и, повернув голову к парню, коротко повел подбородком в сторону Ивана.
- Но, товарищ капитан, а Вика? - начал было Сом, но Лис тут же перебил его.
- Я пойду с Медведем! - поймав удивленный взгляд прапорщика, продолжил: - Мы - напарники. Нам работать вдвоем сподручней.
- Ладно, - протянул капитан. - Сом, идешь с деревенскими. Саня - на его место. Остальное по плану, выдвигаемся.
Толкнув в плечо нахмурившегося Мишу, Лис едва сдержался, чтобы не запрыгать от восторга. Вот он, шанс.
* * *
Людей у Ивана Васильевича оказалось не так много, и Макс успел подумать, что зря они с капитаном согласились на выставленные условия. Вряд ли эта кучка стариков могла стать такой уж серьезной проблемой. Пара молодых крепких ребят не в счет. Но карты уже были розданы, и свою партию дедок отыграл выше всяких похвал.
- Не хмурься так, сынок, - ухмыльнулся старик, хлопнув парня по плечу. - Да, не спецназ, но и мы кое - чего могем.
- Иван, заканчивайте с цирком, - пробурчал питерец.
- Хо - хо, какие мы серьезные, - старик аккуратно заглянул за угол. - Знаешь, иногда приросшие к лицам маски не так легко скинуть. А я уже больше десятка лет изображаю добродушного старикана. Честно? В печенках сидит.
- И как вам удалось избавиться от зависимости? - парень внимательно наблюдал, как старик жестами дает указания своим людям, и те скрываются между домами.
- Само со временем прошло. У некоторых людей на траву вырабатывается иммунитет.
Они дошли до границы деревни, и старик со вздохом присел на сложенные поленья, поглядывая на наручные часы.
- Тут подождем.
- Но если трава так давно на вас не действует, чего вы все это время ждали?
- Шанса, - хохотнул Иван. - Видишь ли, Максимка, сами соскакивают с наркоты в основном те, кто постарше. Старики, как я. А нам с Алешкиной гвардией не тягаться.
- И вы просто наблюдали, как вокруг вас умирают люди? - питерец скривился от отвращения, чем вызвал у мужика очередную ухмылку.
- Да. А в чем проблема? После войны они и так мрут, как мухи. Десятком больше, десятком меньше, - разницы никакой. Правда, я все же пытался сместить Алешку силой, да не вышло. Ну, ничего, выйдет в этот раз. А нет, так я еще подожду. Ждать я умею.
Макс сжал кулаки, всеми силами удерживая себя от того, чтобы не кинуться на этого мерзкого старикана.
- А вот как Алешенька придумал цветочки использовать - тут я снимаю перед ним шляпу, - Иван шутливо изобразил манипуляции с фантомным головным убором.
- Какой подвиг в том, чтобы травить людей? - прошептал Макс.
- Подвига - никакого. А вот выгоды - вагон и маленькая тележка, - старик оскалился. - Я, помнится, порядком намучился с разношерстными жителями. Держать всех в узде - то еще удовольствие. А у него раз - и все шелковые, по струночке ходят.
- Хотите сказать…
- Я не хочу, я говорю прямым текстом то, что ты сам уже понял. Так не заставляй меня повторяться.
Макс действительно все понял. Иван старался не для людей, а лишь для себя самого. Он не хотел спасать селян. Зачем? Если они вновь обретут волю, то управление деревней будет сопряжено с определенными трудностями. Нет, старик лишь хотел занять место старосты. Теплый и сытый трон.
- Мразь… - выдохнул парень.
- Ой, не строй из себя оскорбленную невинность, - Иван махнул рукой. - В конце концов, людям не так плохо живется. Еда есть, кровать есть. Настроение всегда отличное. Не то, что за пределами деревни, - разруха и безнадега.
Мужчина глянул на часы и с хэканьем поднялся на ноги.
- Заканчиваем трепаться. Пора дела обделывать.
* * *
Саня вжался спиной в бревенчатую стену. Медведь, как и договаривались, прятался за соседним домом неподалеку от крыльца хором старосты. Глянув на часы, парень недовольно скривился. Ждать оставалось минут десять.
Лис ликовал. Не сдержавшись и предложив бросить Вику в деревне, он допустил серьезную ошибку, изза которой мог упустить шанс поквитаться с девчонкой. И дедок, поджидавший их на улице, оказался весьма кстати. Каких сил стоило парню не выдать себя сразу, не известно было даже Всевышнему.
Но теперь Саня здесь, и от мести его отделяет лишь толстяк да пара его возможных прихвостней. Идеально. О последствиях Лис не беспокоился. Ведь они, по сути, на войне. Всякое может произойти с девчонкой, от случайностей не застрахован никто. А Медведь… Михан его не сдаст. Всегда прикрывал и сегодня прикроет.
Над домами потянулись в небо столбы дыма. До носа донесся отдаленный запах гари. Все по плану: одна из точек поджога должна быть как раз недалеко. Из дома старосты послышалась возня, на окне колыхнулась занавеска. Через минуту на крыльцо выскочила пара амбалов. Вооруженных, - но это не проблема.
Быстро просигналив напарнику, Лис выскочил изза дома и понесся на противника. Отработанные движения. Одной рукой вздернуть ствол автомата в воздух, кулаком второй припечатать в шею. Пока враг, задыхаясь, делает шаг назад, выкрутить оружие. Короткая очередь звонко ударила по ушам. Один готов.
В паре шагов на землю упало второе тело. Миша не стал своего убивать, только с силой ударил прикладом по затылку. Милосердный, как всегда. Но от оплеухи Медведя мужик придет в себя не-
2БВ
скоро, а им только это и нужно. Не сговариваясь, парни втащили противников в дом и тихонько прикрыли за собой дверь.
- Лёня, это ты? - глухой, чуть писклявый голосок.
Вторая дверь справа. Мимоходом парень отметил, что дом полон разнообразной бесполезной дряни, вроде огромных, в пол, зеркал в витых рамах и ваз с искусственными фруктами. И это только в коридоре. Ощущение, будто хозяин обнес антикварную лавку. Видимо, в прошлой жизни Алексею Борисовичу не хватало роскоши, вот он и оттягивался на всю катушку, когда появилась возможность. Как баба - шмоточница.
Кивнув, Медведь распахнул дверь и юркнул в комнату. Следом раздался удивленный возглас, потом звук удара, и чтото грузное рухнуло на пол. Точнее, ктото грузный. Когда Лис зашел, староста, поскуливая и держась за лицо, валялся у огромной кровати с балдахином. Да, у мужика определенно комплексы.
- Где Вика? - тихо произнес Медведь, поддев колено ноющего старосты мыском «берца».
- Как вы… Да вы у меня… - бормотал тот, прижимая к жирному брюху шелковую сорочку.
Саня указал напарнику подбородком на толстяка, мол, давай. С выражением вселенской скорби на лице Миша пнул старосту в живот. Мужчина поперхнулся и закашлялся, выплевывая на пол вязкую слюну. Присев на корточки, парень схватил его за шиворот и приподнял, заставляя смотреть себе в глаза.
- Где. Вика, - медленно проговорил Медведь.
- В - в-в подвале… - простонал староста, давясь слезами.
Одновременно со скрипом двери из коридора донесся голос:
- Алексей Борисович, с вами все… Ох, епт!
Лис шагнул за дверь и нажал на спусковой крючок, с наслаждением наблюдая, как пули прошивают так и не успевшего вскинуть оружие гостя. Минус два.
- Не обязательно, - буркнул Миша, выходя из комнаты.
- Но приятно, - Саня оскалился. - Староста?
- В отключке.
Дверь в подвал нашлась быстро - в полу соседней комнаты. Подсвеченная тусклым огоньком лучинки, Вика лежала в дальнем
Z7D
углу, бездумно глядя в потолок. Судя по поджившим ссадинам, ее пытались силой привести в «рабочее» состояние. Спустившись по лестнице, Лис подошел к девушке, присел на корточки и дернул ее за подбородок. Никакой реакции. Улыбка парня стала шире.
- Миша, будь другом, наверху пару минут покарауль, - кинул Саня через плечо.
- Зачем? - Медведь с недоверием посмотрел на напарника.
- Все за тем же, - Лис схватился за бечевку, заменявшую ему ремень. - Должок верну.
Обычно спокойное лицо Михи начало вытягиваться. Он схватил друга за плечо и развернул к себе.
- Ты совсем больной? У нас задание…
- Да что с ней станет, - в тусклых бликах лучины глаза парня лихорадочно блестели. - С нее не убудет. Посмотри, староста точно ее уже не раз оприходовал. Или, может, хочешь втроем? Так я не собственник…
- Рыжий, - Медведь тряхнул напарника. - Заканчивай.
- Вот сейчас все сделаю и закончу, - рывком скинув с себя руку, Лис с силой оттолкнул парня.
Когда тот восстановил равновесие, ему в грудь уже смотрел темный зрачок автоматного ствола.
- Не хочешь помогать - не мешай, - выплюнул Саня и ухмыльнулся. - Если бы ты знал, как меня задолбало это ваше сюсюканье. Вика то, Вика се. Она нас за людей не считает, а вы с ней носитесь! Ну да ничего, я ее поставлю на положенное бабе место.
- Лис, успокойся, - Медведь с опаской поглядывал на гуляющий в руках друга автомат. - Давай выберемся из деревни, а там ты с Викой поговоришь. Я уверен, что она…
- А я вот уверен, что придя в себя от наркоты, эта сука продолжит себя вести как долбаная королева! - закричал парень. - И второго шанса мне уже не представится! Какого хрена, Миха? Ты мне с бабами ни разу не мешал, так чем эта отличается?
- Вика - не просто баба, - угрюмо проговорил Миша. - Она - наш товарищ. Мы ей жизнью обязаны. Все. И ты в том числе.
- Да плевать я хотел…
2 71
В следующее мгновение тихо лежавшая на полу девушка вдруг дернула рукой и схватила парня за ногу. Не ожидавший с ее стороны какихлибо действий, Лис вскрикнул и инстинктивно сжал указательный палец. Три металлические пчелки вылетели из ствола автомата, а на груди Медведя начали расползаться бордовые кляксы. Стремительно увеличиваясь, они слились в одно кровавое пятно, особенно темное в тусклом свете лучины.
- Миха… - пролепетал Лис и, выронив автомат, рванулся к напарнику.
Покачнувшись, парень упал на спину. С каждым тяжелым вздохом на его губах набухали и лопались бледно - розовые пузыри. Глядя в потолок, он открывал рот, будто пытался чтото сказать. Зажимая ладонями раны, Саня наклонился к другу ближе.
- Н - на… Верху… - прошептал Медведь.
- Наверху?
Поднять голову Лис уже не успел. Сзади в шею, моментально разрубив позвоночник, вошло ярко бликующее лезвие клинка. Парень увидел, как с его острия, вышедшего перед грудью, заструился ручеек крови. Его крови. А в следующий миг ктото уперся ему в затылок ногой и с силой толкнул, снимая с клинка. Саня кулем повалился поверх сипящего напарника.
* * *
Ермолов выглянул изза дома. В казарме охотниц, приземистом продолговатом здании, уже скомандовали побудку. Девчонки одна за другой выходили из дверей и принимались бегать вокруг дома. Видимо, выполняли свою норму упражнений.
- Лёшка, и всетаки мне не нравится, что ты Саню отправил за Викой, - прошептал Чугун, когда командир вернулся. - Неспокойно както.
- Антон, заканчивай, - Ермолов заметил короткий сигнал Фрунзика изза соседнего здания.
- А вдруг…
- Без вдруг, - рыкнул капитан. - У него хватит мозгов не нарушать приказ.
Прапорщик хотел еще чтото сказать, но промолчал. Он и так видел, что все решения давались командиру нелегко. Слишком непривычно для него подчиняться давлению, действовать без серьезной подготовки. Да и самочувствие еще в норму не пришло. И дернул их черт зайти в эту деревню…
Тем временем на фоне светлеющего неба изза домов потянулись темные завитушки дыма. Антон насчитал четыре, прежде чем капитан дернул его за плечо, наклоном головы предлагая прапорщику посмотреть самому.
Одна из молоденьких охотниц заметила дым и, остановив подруг, наворачивающих круги по периметру здания, кинулась внутрь казармы. Спустя минуту появилась вновь в сопровождении до боли знакомой Антону мордашки. Олеся, глянув поверх крыш, начала раздавать охотницам короткие, рваные приказы. Следуя указаниям старшей, девушки делились на пары и отправлялись к колодцу.
Столбов дыма в небе становилось все больше, и Ермолов успел подумать, что такими темпами люди Ивана запросто могут спалить всю деревню.
- Идут, - шепнул Чугун, прижимаясь спиной к стене. - Одна с ведрами, вторая - налегке.
Когда охотницы показались изза угла, командир нанес первой удар обухом топора по голове. Ведра со звяканьем покатились по земле, расплескивая воду. Подхватив оседающее тело, мужчина быстро подтащил его к стене и аккуратно усадил. Убить дурочку, которой на вид было лет восемнадцать, не больше, у капитана просто не поднялась рука.
Вторая охотница трепыхалась в медвежьих объятиях Чугуна, зажавшего ей рот.
- Тише, тише ты, - кряхтел Антон, пытаясь удержать извивающуюся, как змея, девчонку. - Не вертись. Мы не навредим, если не будешь упираться.
Чтото глухо промычав, охотница мотнула головой и вцепилась зубами в руку прапора. Охнув, тот ненадолго ослабил хватку. Чем и воспользовалась девушка - ловко извернувшись, она лягнула Антона в промежность. Попытку побега коротким ударом кулака в висок остановил Ермолов.
- Засранка мелкая… - бормотал Чугун, опуская потерявшую сознание охотницу на землю рядом с подругой.
- Внимательнее быть надо.
Со стороны дома, за которым прятался Фрунзик, послышались крики. Кивнув насторожившемуся прапору, Ермолов быстро пересек улицу и свернул за угол. Парню повезло меньше - в его сторону выдвинулись сразу две пары охотниц. И оставленный ему в напарники Николай, испуганно жмущийся к стене, ничем не помог. Но Фрунзик в помощи и не нуждался. Когда появился капитан, Хайк как раз припечатывал коромыслом голову последней девчонке. Остальные без сознания валялись на земле.
- Хорош, - улыбнулся Ермолов, за шкирку поднимая Лесника. - Надо будет запомнить.
- Ага, - буркнул Фрунзик, крутанув деревяшку в руке. - Коромысло - оружие свободы.
Дальнейший бой был скоротечен. Столкнувшись с подготовленными мужчинами в рукопашной, девушки довольно быстро растеряли весь боевой запал и сдались. Обошлось практически без потерь с обеих сторон, - не считая пары охотниц, попавших под дружественный огонь своих же напарниц.
Связывая горе - валькирий, Ермолов мысленно прикидывал, сколько девчонок успело разбежаться по деревне, и доставят ли они неприятности остальным парням. И станут ли вообще чтото из себя изображать, получив такой щелчок по носу. Смутное предчувствие никак не покидало капитана. Вновь оглядев охотниц, он повернулся к вооружавшемуся Чугуну.
- Тоха, а ты Олесю видел?
- Нет, - прапор улыбнулся. - Убежала, наверное, как движуха началась. Бабы же только на словах смелые.
- Вике попробуй такое скажи… - задумчиво протянул Ермолов, почесывая свежий порез на руке.
Фрунзик, застегнув разгрузку прямо поверх крестьянской рубахи, взял автомат и направился в сторону ангара. Провожая его взглядом, капитан усердно пытался схватить за хвост убегающую из гудящей головы мысль. Он мог поклясться, что краем глаза видел Олесю. Но когда именно и где?
Потрепав по голове рассевшегося рядом с ангаром щенка, парень подошел к воротам и взялся за деревянный запор. Откинутый запор.
- Хайк, стой! - крикнул Ермолов, подрываясь на ноги.
Уже распахнувший дверь Фрунзик не успел отреагировать на возглас командира. Раздался пулеметный лай, земля под ногами взвилась в воздух целым рядком небольших фонтанчиков. Тело парня сообразило быстрее мозга - ноги кинули корпус в сторону. Перекатившись, Хайк юркнул за стоявшую рядом с ангаром телегу. И услышал жалобный скулеж.
Противник, засевший в ангаре, продолжал палить, не позволяя капитану высунуться из казармы. Правда, тяжелый «Печенег» явно не давался стрелку - еще ни одна очередь не попала в цель. Но щенку, задние лапы которого перебили самые первые пули, спокойнее от этого не становилось. Жалобно воя и тявкая, он метался перед распахнутыми дверями, пытаясь подтянуть сочащиеся кровью ноги. Новая очередь, чиркнув по стене казармы, зарылась в землю в нескольких сантиметрах от бедного животного, заставив того прижать к голове вислые ушки и заскулить. Выглянувший изза телеги Фрунзик скрипнул зубами.
Он видел, как за дальним углом казармы мелькнула тень прапорщика - тот, видимо, решил обойти ангар с другой стороны. Но щенок мог и не дождаться, пока Чугун разделается с кричащей из ангара девушкой. Да, стрелком оказалась именно Олеся. Сквозь вой пулеметных очередей парень слышал ее безумный смех.
Ненадолго огонь прекратился. Судя по ругани охотницы - закончились патроны. Решив, что это его шанс, Фрунзик выскочил изза телеги. Пробегая мимо скулящего щенка, парень схватил его за шкирку и, прижав к себе, прыгнул вперед. Как раз в тот момент, когда девушка, бросив на пол бесполезный «Печенег», вскинула запасной пистолет и нажала на спусковой крючок. Летящего в кульбите Хайка чтото толкнуло в плечо и откинуло назад. Сквозь стучавшую в ушах кровь парень услышал из ангара крики и возню. И звук падающего тела. Прапорщик успел вовремя.
- Хайк, дебила кусок! - проорал Ермолов, выбегая из казармы. - Какого хрена?
Немного повозившись, Фрунзик сел, придерживая у груди дрожащего щенка. Левая рука парня висела плетью. Подняв на командира затянутые болью глаза, он слабо улыбнулся.
- Песика… Жалко…
* * *
Когда Ермолов прибыл к дому старосты, хоромы уже вовсю полыхали. Огонь успел перекинуться на соседние здания, и не примись местные за тушение сразу, беды бы не миновали. Недалеко от трещащего костра обнаружили перемазанную в саже Вику. Будто бы исчерпав все силы на побег, девушка беспокойно дремала на земле. А вот следов Лиса и Медведя капитан не обнаружил. Пока не погас огонь.
В развалинах дома нашли обгоревшие кости и шесть черепов. Останки валялись в беспорядке, и без соответствующего обучения опознать, где чьи, не представлялось возможным. Кроме двух. Рядом с ними в угасающих углях лежали солдатские жетоны.
Голодное пламя оставило от парней лишь несколько потрескавшихся от жара костей и горстку маслянистого пепла. Слишком мало, чтобы рыть отдельные могилы. Слишком много, чтобы забыть двух товарищей, друзей. Сыновей. Кем они были, кем хотели стать, о чем мечтали, - все рассыпалось серым, почти невесомым прахом. Ветер закручивал его в крохотные вихри, поднимая в воздух над чадящими горьким дымом развалинами.
Поселение отряд покинул на следующее утро. И вынужденная ночевка в деревеньке стала, пожалуй, одной из самых беспокойных на памяти уставшего капитана. Хотя Иван Васильевич и пообещал неприкосновенность, что на самом деле было на уме ушлого старика, не знал даже рогатый. Потому более или менее расслабиться Алексей позволил себе, лишь когда злополучная деревенька скрылась за стеной деревьев.
ГЛАВА 9. ДАВАЙ ПОИГРАЕМ В ШАРАДЫ
Мягкий свет, просачиваясь сквозь ажурный тюль, рисует на стенах причудливые узоры. Десятки плюшевых зверюшек сидят на кровати, ползают по теплому шерстяному ковру, свисают с люстры. В их пластиковых глазах навечно застыли радость, нежность, любовь. Вышитые цветными нитями рты улыбаются, будто бы говоря: «Все будет хорошо. Все пройдет». Набитые синтепоном лгуны.
Она слишком хорошо помнит эту комнату, этот день, этот миг. Миг, когда привычный светлый и добрый мир разлетелся вдребезги. Миг, когда ей пришлось повзрослеть. Стремительно, насильно, жестоко.
Она сидит на полу, наблюдая за всем снизу, отчего ее родители кажутся великанами. Картинка в глазах начинает расплываться от наворачивающихся слез обиды и злости. Щека горит от отцовского удара. Из носа течет крохотный багровый ручеек, от которого на губах появляется привкус железа. Ее пальцы сжимает теплая рука. Брат.
- Я не позволю тебе сделать это с нашими детьми!
Мама. Обычно спокойная, рассудительная, будто светящаяся изнутри от ласки и нежности, стоит, раскинув руки. Кричит. Громко, зло, непреклонно. Мягкие губы вытянулись в тонкую ниточку. В карих глазах нет и следа тех доброты и понимания, что всегда за - ставляют чувствовать себя родным, дорогим, важным человеком. Сейчас в них только ярость. Ярость матери, готовой пойти на все, только бы защитить своих детей.
- У тебя нет права голоса. Я все уже решил. Они станут частью программы.
Отец. Умный, заботливый, любящий. Где он? Кто этот человек в его теле? Чей это отдающий холодом голос?
- Да послушай же ты себя! Это же наши дети! Твои дети! Такой судьбы ты им желаешь? Стать сиротами при живых родителях? Хочешь позволить этим мясникам сделать из них… Сделать из них…
Мама со злостью стирает со щек крохотные капельки. Мама плачет. Почему, папа?
- Совершенных людей.
- Никогда!
Отец качает головой и усмехается. Неестественно, непривычно. На его лице вдруг появляется кривая улыбка. А в руках… В руках пистолет.
- Лена, отойди.
- Нет! Ты заберешь детей только через мой труп!
Мама стоит выпрямившись, будто внутри нее стержень. Неестественно прямо, гордо вздернув голову. И даже когда в лоб ее уткнулось пистолетное дуло, не дрогнула.
Глаз касается мягкая тьма с красноватыми прожилками. В уши врывается шепот.
- Не смотри…
Выстрел.
Грохот множится в голове, отдаваясь ударами гдето в груди. Проникает в кровь сквозь стенки сосудов. Разносится по всему организму, отравляет каждую клетку. Жжется. Давит. Крушит сознание на мелкие осколки и вновь собирает, теряя кусочки пазла. Больно.
Тьма отступает. Перед глазами проносятся лица, знакомые до малейшей черточки. До каждой ранней морщинки. Люди, ставшие родными. Люди, ставшие новой семьей. Они улыбаются, корчат забавные мордочки. Смеются. Тянут к ней руки.
С их лиц, как расплавленный парафин, начинает стекать кожа, обнажая прожилки мышц. Глаза иссыхают и проваливаются внутрь оголяющихся черепов. Мгновение, и они рассыпаются, оседая на руках серым маслянистым пеплом. Холодным, как снег.
Она прижимает ладони к лицу и кричит. Пытается схватить ртом воздух и давится от заливающейся в гортань крови. Горькой, приторной, вязкой. Заполнив легкие, кровь стекает по подбородку, по рукам. А потом застывает, сжимая агонизирующее тело в прочных оковах.
Сквозь закрытые веки яркий, неестественный свет выжигает сетчатку. Спины касается холод. А каждую клеточку разрывает боль. Кости трещат, суставы выкручиваются, лопаются мышцы. Над ней нависает тень. Человек в медицинской маске, с серыми глазами, разрезанными вертикальными зрачками. Он держит в руке скальпель и с внимательностью садиста выбирает точку, с которой начнет резать ее тело. Лезвие леденит кожу. Каждый миллиметр металла, проникающего в глубь мяса, отдается слепящими вспышками гдето в затылке. Лезвие начинает расширяться, и скальпель превращается в клинок.
- Убей их всех… За то, что сделали с тобой. С нами. Убей каждого…
Шепот, похожий на змеиное шипение. Глаза распахиваются сами собой. Совсем рядом его лицо. Знакомое до боли, до судороги. Она улавливает его запах. Чувствует его дыхание. Слышит, как бьется его сердце.
- Вика…
* * *
- Вика, - позвал Макс девушку и ласково убрал с покрытого испариной лба тонкую седую прядку.
Отряд остановился на ночевку в лесу, между Торжком и Тверью. Расстояние за день удалось покрыть приличное, несмотря на то, что пришлось нарезать круги в поисках обратного пути на московское шоссе. Местность пока была чистая, но Ермолов предполагал, что Тверь бомбили. А значит, минимум в двадцатикилометровом радиусе от нее возможно загрязнение. В лучшем случае весь следующий день отряд проведет в задраенной наглухо машине. А если учесть увеличивающуюся плотность поселений на подъезде к Москве и общее число стратегически важных объектов, неизвестно, когда еще парням удастся выбраться на свежий воздух без противогазов и химзы. Потому капитан решил хоть чемто порадовать ребят и сделать остановку раньше.
Порадовать не особо получилось. Погруженные в грустные мысли, бойцы никак не отреагировали на жест командира, и расшевелить их не удавалось. Гнетущая атмосфера повлияла даже на разговорчивого Николая. Весь путь он молчал, будто ему с корнем вырвали язык. Только изредка с беспокойством поглядывал на спящую уже больше суток охотницу.
С самой деревни Вика так и не приходила в сознание. И ее сон не был спокойным - охотница то начинала метаться, то едва слышно бормотала вещи, от которых даже у Ермолова шевелились волосы. Про подземные лаборатории, про животных в масках людей. И про смерти. Десятки, сотни смертей. Ни на какие лекарства девчонка не реагировала, и капитан начал опасаться, как бы она не откинулась в считаных километрах от Москвы. Настолько глупо провалить задание буквально в шаге от его завершения - последнее, чего хотелось Ермолову. Ведь если так случится, все жертвы и перенесенные трудности окажутся напрасными. И все его парни погибли почем зря.
Сжав в кармане связку жетонов - единственное, что осталось от половины его группы, Ермолов отправился устанавливать растяжки, жестом остановив поднявшегося было Фрунзика. Парень криво улыбнулся и, придерживая больную руку, сел обратно в траву. Принимаясь за работу, капитан тихонько ругался себе под нос. Ранение Хайка было слишком некстати. А если вспомнить условия, при которых оно произошло, то хоть волосы от злости рви. Это же надо, подставиться под пулю, спасая щенка! Песика ему, видите ли, жалко! Хотя, учитывая слабость молчаливого парня к собакам, удивительно, что он еще в Питере чегото подобного не учудил. Вот это был бы номер, кинься он защищать толпу озверевших мутов.
Проводив командира взглядом, Макс погладил по щеке мечущуюся во сне охотницу.
- Вика, проснись, - прошептал он.
Питерец продолжал бесплодные попытки разбудить девушку уже который час. И каково же было его удивление, когда на этот раз Вика стихла и медленно открыла глаза, затянутые поволокой кошмара. Поведя головой, она прижалась к теплой ладони парня. А в следующее мгновение с тихим возгласом оттолкнула ее и кувыркнулась назад. Припав на одно колено, охотница оскалилась и завела руку за спину, сжав кулак на пустоте.
- Все хорошо, - ласково проговорил Макс, протягивая к девушке руку. - Это был просто сон.
- Где мои клинки? - прошипела в ответ Вика.
От нее почти ощутимо исходили волны звериной ярости. И ненависти, настолько обжигающей, что, казалось, сам воздух начинал плавиться.
- Где мои клинки? - повторила девушка громче, будто бы не замечая удивления на лице питерца.
- В машине…
Поднявшись на ноги, охотница быстрым шагом приблизилась к грузовику и скрылась в кунге. Через некоторое время вышла на улицу, полностью переодевшись. Защелкнув на груди карабин ножен, Вика подошла к костру, кинула в огонь деревенский сарафан и направилась к лесу.
Когда шаги девушки стихли среди деревьев, Фрунзик перебрался ближе к Максу. Питерец сидел, опустив голову и сжав кулаки.
- Ну и что это было? - спросил Хайк, веточкой отодвигая тлеющую одежду к краю костра.
- Не знаю, - буркнул парень и развернулся к огню. - В такие моменты даже я ее не понимаю.
- Даже ты? - усмехнулся Фрунзик.
- Да, даже я! - Макс вырвал пучок молодой травы и кинул его в костер.
Пламя, обиженно затрещав, качнулось, будто пытаясь убежать от влажной зелени. Питерец молча наблюдал, как тонкие стебельки растения съеживаются, исходя сизым дымком. Пляшущие язычки огня рисовали на лице парня причудливые тени, отражаясь бликами в серых глазах. И казалось, будто Макс разом постарел не на один десяток лет.
- Вот скажи, - его тихий голос едва заметно подрагивал. - У тебя бывало такое, что встречаешь человека, видишь первый раз в жизни, а уверен, что знаешь его? И ничем этот человек не симпатичен - жесток, агрессивен. А ты смотришь на него и видишь: это все мишура. И он совсем не такой.
- Довольно часто, - усмехнулся Хайк и, глянув на скривившегося Макса, продолжил: - Я серьезно. Ну вот, например, посмотри на меня. Кого ты видишь?
Питерец пригляделся к парню. Густая черная щетина, за пару дней успевшая отрасти, как у славянского мужика за неделю. Кустистые брови, почти срастающиеся на переносице. Нос с характерной горбинкой. Неизменная пятнистая бандана, прикрывающая и без того узкий лоб.
- Честно? Отец, помнится, таких моджахедами называл.
- Не уверен, что точно знаю значение этого слова, но явно ничего хорошего, - нахмурился парень. - А я вот собак очень люблю. И они меня тоже. А разве животные к плохому человеку потянутся?
- К чему это ты?
- К тому, - Фрунзик пошевелил палочкой угли. - Люди часто не такие, какими мы их видим. У когото притворяться получается лучше, у когото хуже. Но в конечном счете мы все одинаковые. И поэтому нет ничего странного, что ктото кажется тебе знакомым.
Парень кинул веточку в огонь и обтер руку о штанину.
- Или все гораздо проще - вы с Викой уже гдето виделись раньше. Но ты забыл.
- Такое забудешь.
Легкий ветерок коснулся пламени, прижимая его лепестки к земле. Поднял на прохладных ладонях хлопья древесного пепла и потащил их в темнеющее небо. И в этих угасающих искорках Фрун - зику виделись огни далекого заполярного Рая. Дома, в который он уже и не надеялся вернуться.
- Память вообще штука странная, - парень поправил повязку на плече. - Бывает, стараешься чтото забыть. Гонишь это от себя, забиваешь в самую глубь головы, на дальнюю полку, запираешь на замки… И все равно помнишь. Как будто это произошло только вчера.
Хайк смотрел в танцующее пламя и видел в его тенях десятки картин. Ровный строй молодых ребят, нарочито серьезных, горделиво выпрямившихся. Они только окончили учебку, и казалось, что все в мире им по плечу. Их мечты рассыпались багровым снегом и растаяли под меховыми сапогами рыжеволосой бестии Шеки. Ктото погиб на стенах Рая, ктото остыл в сугробах, пронзенный копьями дикарей. И даже те, кому посчастливилось выжить, уже не были прежними. Фрунзик видел, как в глазах друзей гаснет огонь. Как они становятся живыми мертвецами. Ни стремлений, ни желаний. Ни мечты.
- А то, что забывать не хочешь, моментально выветривается из головы.
Док, Скальд, Медведь, Лис. Зачеркнутые строчки в списке Костлявой. Имена, выцарапанные гвоздиком на солдатских жетонах. Наверное, такова судьба военных - строем идти на тот свет по позывным. Но настоящие имена друзей Хайк не забудет никогда. Ко - стян, Кирюха, Михан, Саня.
- Но так, наверное, даже лучше. Мы, человеки, никогда не знаем, чего на самом деле хотим. И наши черепушки решают это за нас. Мы помним то, что должны помнить, и забываем ненужное.
Хайк с тихим стоном растянулся на траве.
- Да ты, оказывается, мыслитель, Фунтик, - Макс едва заметно улыбнулся.
- Я - Фрунзик, - хмыкнул в ответ Хайк.
Питерец тихо рассмеялся и откинулся на спину. Сорвав травинку, сунул ее в зубы.
- Постараюсь запомнить.
* * *
Именно в такие моменты Фрунзик понимал, насколько ему повезло с начальством. И если по - отцовски заботливый прапорщик уже воспринимался, хоть и с уважением, но как нечто само собой разумеющееся, то капитан продолжал удивлять. Ермолов - человек по природе угрюмый, серьезный, привыкший отдавать приказы, как и выполнять оные, со свойственной ему педантичностью, - на деле был командиром далеко не безучастным. Порой создавалось впечатление, что над бойцами он трясется в разы сильнее Чугуна, хоть и скрывает это всеми доступными способами. Почище второй мамочки.
Фрунзик знал, насколько недоволен капитан его ранением. Да, легкое, да, пуля всего лишь чиркнула по плечу. Но и Хайк - не герой голливудского фильма, а пистолет - не детская рогатка. Мышцы руки повреждены, и хоть она не потеряла подвижности, ее необходимо держать в покое. Да и ощущения, откровенно говоря, ниже среднего. Видимо, руководствуясь именно этими соображениями, Ермолов настолько неохотно разрешил бойцу сменить его на ночном дежурстве. Сам же Фрунзик считал недопустимым гонять балду, когда остальные вкалывают. По - другому его воспитывали: каким бы ни было твое моральное и физическое состояние, со своим отрядом ты в любой момент должен быть готов и в драку полезть, и пулю словить, и браги напиться, и рассвет встретить. А то, что парни и начальство до сих пор имя твое коверкают - так, мелочь, хоть и раздражающая.
Вот и ерзал теперь Фрунзик на операторском сиденье в надстройке, пытаясь найти удобное положение для перебинтованной руки. Попутно ругая себя за слабость. Настоящий мужчина и воин не имеет права жаловаться на жизнь. Ну разве что в разговоре с очень умным человеком - с самим собой, - и максимально тихо. А лучше молча.
Коекак примостив, наконец, многострадальную конечность, парень осмотрел лагерь. И в очередной раз удивился, насколько сильно изменилась местность. С самого рождения он не отходил от периметра Полярных Зорь дальше нескольких километров. Сопки, поросшие карликовыми березками, в обрамлении каменных валунов. Невообразимо близкое небо, в зимнюю пору расцветающее северным сиянием. Сотни озерков, родников, болот, топей. Таким был его родной край. А здесь… Здесь совсем другой мир, другая природа. Что ни лес - то непроходимые дебри, что ни дерево - то гигант, казалось, поддерживающий ветками небосвод. Иные животные, иные растения. И люди иные.
Фрунзик заметил на краю поляны движение, и спустя мгновение среди деревьев показалась невысокая темная фигура, бесшумно лавирующая среди низких веток с грациозностью кошки. Парень улыбнулся: Вика вернулась. Хайк давно не воспринимал девушку как угрозу. Скорее, как очень чудаковатого товарища. Учитывая его собственные пунктики насчет имени, - кто без греха, пусть первым кинет камень. И да, если случится вернуться домой, надо будет обязательно навестить батюшку. Давненько он не исповедовался - перед выходом не хватило времени, чтобы незаметно улизнуть от ока командира. Заядлый атеист, он не слишком поддерживал подобную набожность в своих бойцах. Но и не мешал, и на том спасибо.
Когда охотница вышла на поляну, улыбка медленно сползла с лица Фрунзика. То, что было принято им за ловкость, на деле оказалось банальной слабостью. Вику заметно шатало, она едва волочила ноги. А дойдя до спящего на краю лагеря Николая, и вовсе опустилась на колени.
Поглядывая на Лесника и замирая, когда тот двигался во сне, девушка принялась рыскать в его вещах. Найдя термобокс, откинула крышку и, достав одну из пробирок, посмотрела ее на просвет. С увеличивающимся удивлением Фрунзик наблюдал, как охотница поочередно вынимала все скляночки и выливала их содержимое в траву. Дальнейшие манипуляции парень уже не смог рассмотреть - закатав левый рукав, Вика повернулась к грузовику спиной. А вернув закрытый термобокс на место, сделала то, отчего волосы на голове Фрунзика зашевелились. Матерясь, он скатился с сиденья. Последнее, что Хайк увидел сквозь бойницы, - Вика, зависшая над Николаем с занесенным клинком.
Но когда парень выскочил из кунга, девушки на поляне уже не было. А Лесник мирно спал, даже не заметив, что всего мгновение назад мог лишиться головы. Услышав отдаленный шум за деревьями, Хайк подхватил со своей лежанки оружие и медленно пошел к лесу.
Тусклый лунный свет едва пробивался сквозь переплетение веток, и между стволами царил полумрак. Легкий ветерок, гуляя в
древесном лабиринте, создавал звуки, так похожие на шаги. Периферическим зрением парень улавливал смутные тени, но стоило ему развернуться, и наваждение исчезало. Лишь неровный строй деревьев и полосы лунных лучей, просачивающихся сквозь кроны, так похожие на струи дождя.
Шеи Фрунзика коснулся холод. Колючий холод отточенного клинка.
- Зачем ты меня преследуешь? - едва слышно прошипела Вика.
Парень непроизвольно выпрямился и развел руки.
- Я видел, как ты пыталась убить Лесника, - проговорил он.
Страха не было. Захоти охотница, Хайк бы умер сразу, а не стоял
и не отвечал на вопросы.
- Но ведь не убила, - хмыкнула девушка.
А вот от ее тона Фрунзику становилось не по себе. В нем не было ярости, злости или ненависти. Только усталость. И смертельная тоска. Шею перестало леденить, послышался тихий шелест возвращаемого в ножны клинка.
- Топай в лагерь.
- Только вместе с тобой, - парень медленно развернулся.
Вблизи Вика выглядела еще хуже. Комбез в пятнах подсохшей
грязи, на разгрузке не хватало кармашков, - они, судя по лоскутам тканевых ремешков, были вырваны с мясом. Неизменный темный подшлемник, разорванный в клочья, висел на шее девушки бесполезным хомутом. Лицо в свежих ссадинах, костяшки пальцев сбиты. Растрепавшиеся волосы сплошь серебристые от седины.
- Пытаешься мне указывать? - бледные губы Вики растянулись в грустную улыбку, отчего подживший разрез на них лопнул, и по подбородку прокатилась багровая капелька. - А ведь я могла убить тебя. Сразу. Ты бы и пикнуть не успел.
- Но ведь не убила, - в тон девушке произнес Фрунзик.
Охотница кулаком стерла с лица кровь и вдруг вскинулась, затравленно посмотрев кудато в сторону. Глаза ее забегали, а рука потянулась за спину к рукояти клинка. Только теперь до ушей парня донесся приближающийся шелест. Шаги.
- Уходи, - рыкнула Вика.
28Б
Девушка встала к нему спиной, будто закрывая собой от шума шагов, и рывком вытащила оба мачете. Парню послышался отдаленный то ли шепот, то ли смех, от которого Вика напряглась, как готовый к атаке зверь.
- Уходи! - повторила она громче.
Звук шагов сместился левее, будто нечто или некто одним прыжком преодолело добрых метров десять. Охотница двинулась в его сторону, вновь отгородив Фрунзика от источника шума.
- Уже бегу, - буркнул парень, снимая автомат с предохранителя. - Вот, бросил товарища и бегу.
Источник шума продолжал перемещаться. Чем бы это ни было, передвигалось оно очень быстро. И будто кружило около насторожившихся людей. Как хищник, загнавший добычу и играющий с ней. Среди стволов мелькала тень. Коротко зарычав, Вика шагнула было вперед, но в следующее же мгновение коротко вскрикнула. Развернуться Фрунзик уже не успел. Его спину знакомо обожгло холодом. Руки вдруг перестали слушаться, а тело налилось тяжестью. Медленно опустив голову, он увидел клинок, торчащий из его груди. Лунные лучи ярко бликовали на полированных боках. Искры света, будто в вальсе, поплыли, оставляя за собой тусклые шлейфы, как хвосты так часто падающих в Заполярье звезд. Ускоряясь, они свернулись в тоннель. Бесконечный световой коридор.
* * *
В животе будто разорвался ядерный снаряд, отравляя болью все тело. Вика попыталась свернуться в комочек, но ктото насильно поднял ее за локти и заставил встать на колени. Щеку обожгло ударом, отчего голова мотнулась, а в глазах поплыли черные точки.
- Приходи в себя, сука! - мужской крик, хриплый, полный ярости. - Я хочу, чтобы ты смотрела мне в глаза!
Новый удар и новая порция пульсирующих мушек. Вика медленно подняла веки. Уже рассвело; среди деревьев по земле стелилась легкая влажная дымка. Туман. Дождя днем не будет, а жаль. Он мог бы прибить радиоактивную пыль, и дорога до Москвы далась бы парням гораздо легче.
ZB7
- Алексей! Что ты творишь? - визгливый крик резанул по ушам. - Немедленно убери револьвер! Ты же не собираешься…
- Собираюсь, - прорычал Ермолов. - Еще как собираюсь! За парней своих…
Лба охотницы коснулся холод.
- Смотри на меня, мразь, - прорычал капитан, толкая наганом ее голову. - Ну, каково оно, знать, что сейчас сдохнешь?
Вика не поднимала глаз. Взгляд ее приковало тело, лежащее у дерева.
Фрунзик растянулся на земле, раскинув руки, будто в последнее мгновение хотел обнять весь мир. В стеклянных глазах застыли удивление и почти детская обида. Пятнистый платок слетел с темноволосой головы и влажным, окровавленным комком валялся в паре метров. В спине парня, вогнанный по самую рукоять, торчал клинок. Ее клинок.
- Ясно, - пролепетала девушка и закрыла глаза.
- Что тебе ясно, тварь?
«Улыбайся… Давай же, тряпка. Улыбайся. Жестоко, довольно. Как это умеешь только ты. Улыбайся…»
Губы Вики медленно растянулись в улыбке. И в следующее же мгновение голова мотнулась от сильнейшего удара.
«Сплюнь кровь. Что, зуб расшатался? Ничего, новый вырастет. Как всегда. Сплёвывай. Давай, вот так. Надменно. Смотри ему в глаза. Пусть он увидит в них радость, пусть он увидит в них счастье. Пусть похолодеет от ощущения никчемности своей жизни. Смейся…»
Вика залилась смехом. Задорным, довольным. Заставившим Ермолова отшатнуться от нее, как от прокаженной.
- Ясно, что мозги у вас хоть както варят, - в голосе девушки не звучало и капли раскаянья. - Не совсем дебилы с одной извилиной от фуражки. Даже странно!
- Что ты несешь? - прошептал Чугун. - Вика…
- Только не начинай опять меня оправдывать, папочка, - елейные нотки в голосе дались Вике особенно тяжело. - Или ты хочёшь услышать, что все это несчастный случай? Просто так получилось - Фунтик шел по лесу, споткнулся и упал спиной на мачёте.
Потом достал его, обтер о бандану и, вот незадача, снова споткнулся! Ну кто бы мог подумать?
- Заткнись! - прорычал Ермолов, вновь с силой вжимая револьвер в лоб улыбающейся девушке.
- Алексей, не смей!
Николай повис на руке капитана, но тот одним мощным движением оттолкнул его в сторону.
- Не лезь!
- Действительно, не лезь, когда взрослые разговаривают… Тюремщик, - заметив, как распахнулись глаза сидящего на земле Лесника, Вика перевела взгляд на Ермолова и продолжила: - Ну, давай же! Стреляй. Если уверен, что так просто сможешь меня убить.
Охотница напрягла руки, проверяя, насколько крепко держит ее Андрей. Парень чтото невнятно пробормотал и усилил хватку.
- Ну что же ты, командир, - заканючила девушка. - Или этого угрюмого паренька тебе не жалко? Тогда, может быть, за Медведя с Лисом? Или за полоумного докторишку? - Вика облизнула губы. - Или за Скальда?
Ермолов напрягся. Голова его едва заметно затряслась - так сильно капитан сжал зубы.
- О, это было самое занимательное зрелище, - жестко усмехнулась охотница, заметив реакцию мужчины. - Как он бултыхался в ледяной воде, пока его жрали миноги. Целое представление!
Грохот выстрела спугнул с деревьев ворон, мирно чистивших перышки. С резким карканьем птицы унеслись в небо. Грудь Вики обожгло, с губ сорвался тихий стон. Охотница отчетливо слышала, как гудят пластины бронежилета, сдерживая силу пули, выпущенной практически в упор. Как трещат ломаемые ребра, как лопаются в точке удара сосуды. А в следующее же мгновение в голове взорвался очередной снаряд. В виске, на пару сантиметров выше внешнего уголка глаза.
ГЛАВА 10. ПО ТУ СТОРОНУ ДОБРА И ЗЛА
Часы тянулись бесконечно долго. Однообразные, как плывущие за окном деревья, сливающиеся в одно коричневато - зеленое полотно. Монотонные действия: остановиться, чтобы срубить мешающую растительность; остановиться, чтобы найти объездной путь; остановиться, чтобы с помощью лебедки переправиться через водоем. Остановиться, остановиться, остановиться. Москва казалась бесконечно далекой. Много дальше, чем когда они шли по северным землям. Дорога вилась цикличной спиралью. Лентой Мёбиуса.
Двери закрыты, бойницы задраены, жалюзи на стеклах опущены. Там, снаружи, раскинулся радиоактивный ад, разделенный на девять кругов. И на последнем, полном льда отчуждения, правит его король, извечный царь погибели и крови, - человек.
Грузовик, упрямо кроша колесами разбитый асфальт, пытался увезти людей подальше, вырвать из цепких лап Костлявой. Но бежать некуда. Последняя война уничтожила мир, а выжившие… Выжившие - все лишь пережитки прошлого, тешащие себя глупыми надеждами на завтра. Которого не будет. Не может быть будущего у мертвецов. И как бы ни ревел мотор «Шишиги», дальше ада ей не уехать. И не стать ничем большим, чем отдельным, персональным котлом.
Z9D
В машине повисла гнетущая тишина, разбавляемая рычанием двигателя и редкими репликами Ермолова, указывающего путь прапорщику. Андрей, опустив голову, изучал покачивающийся пол кунга. Николай забился в дальний угол, ближе к двери, и затравленно посматривал на охотницу, прикованную к стене рядом с кабиной. Руки девушки спеленали толстой проволокой от запястий до предплечий и прикрутили путы к откинутой скамейке. Чтобы ослабить давление, Вике приходилось сидеть неестественно прямо, но она, казалось, даже не замечала неудобств. Бездумно улыбаясь, охотница смотрела кудато сквозь стену.
На подъезде к Клину Ермолов скомандовал остановку. Лежащий впереди город был последним серьезным препятствием на пути к Москве. Дорога проходила по улицам. Построить объездной путь, как и в Вышнем Волочке, в свое время не додумались, а значит, оставался шанс встрять надолго. И лучше плутать по переулкам при свете дня. Да и что творится с фоном за городом, неизвестно.
Ночевать решили в грузовике, но перед тем как разложить спальники, капитан позволил парням выйти размять ноги. Чем Сом с Николаем незамедлительно воспользовались. В кунге остались лишь Вика и стерегущий ее Макс. Когда дверь за Ермоловым закрылась, парень присел рядом с охотницей и развязал ей рот. Достав фляжку с водой, он открутил крышку и прислонил емкость к губам девушки. Та сделала несколько жадных глотков.
- Вика, - прошептал Мак, убирая флягу. - Скажи мне только одно. Зачем?
Девушка усмехнулась и подтянула под себя ноги, стараясь выпрямиться как можно сильнее, чтоб хоть немного снизить нагрузку на затекшие руки.
- Зачем что? Убила их всех? - она тихонько хохотнула. - Мне было скучно.
Питерец облокотился спиной о стену и положил локти на разведенные колени, смотря в пол.
- Зачем ты лжешь? Это не ты… Не могла быть ты…
- Может, ты просто не хочешь верить? - Вика подняла глаза к потолку. - Ты ведь даже не знаешь, какое это опьяняющее чувство.
Чувство, что ты можешь все. Это я убила их. И убью еще больше. Так что… - девушка наклонила голову и почти выдохнула в ухо Максу: - Пока есть возможность, беги. И молись, чтобы я не выследила тебя.
Парень вздрогнул и вскинулся, встретившись с изумрудными глазами охотницы. Ее взгляд завораживал, а тени эмоций, кружившие гдето на дне радужки, заставляли сердце пропускать удары.
- А я ведь… Я ведь помню тебя, валькирия, - Макс медленно убрал за ушко девушки седую прядку. - Забавно, правда? Я вспомнил тебя, когда Ермолов нажал на спусковой крючок.
Яркое весеннее небо изливалось на пестрые здания теплыми солнечными лучами. Их нежные касания раскрашивали улицы в мириады красок, рисовали улыбки на лицах прохожих. Бульвары, проспекты, переулки гремели сотнями веселых голосов; стонали мосты под весом празднично одетых людей. Куда ни глянь - символ ушедшей эпохи, победный флаг великого свершения - двухцветные ленты. Черный и оранжевый.
Одинокий мальчик на переполненной улице не замечал праздника. Веселый гомон больно бил по ушам, пугал. Малыш плакал навзрыд, вытирая слезы крохотными кулачками.
- Перестань плакать, - высокий звенящий голосок смог пробиться сквозь гул, так напоминавший мальчику рассерженных пчел.
На его голову легла теплая ладошка, взъерошила волосы. Проглатывая слезы, малыш поднял заплаканные глаза. От яркого солнца фигурка, всего на голову выше его самого, казалась чемто неземным. Сдвинувшись вбок, она загородила свет. Девочка. Красивая, как ангел. С нимбом из пушистых русых волос.
- Кому говорю, не плачь. Мужчины не плачут.
Она присела на корточки, сжав в руках влажные пальцы мальчика, даже не заметив, как подол длинного белого сарафана подмел пыльный асфальт.
- Как тебя зовут?
- М… Максимка, - всхлипнул мальчик и шмыгнул носом.
- А меня зовут Виктория. Но мама называет Тори, - Вика достала из кармашка маленький платочек и вытерла малышу щеки. - А где твои мама с папой?
Слезы вновь навернулись на глазах Максимки.
- Я потея - я-ялся!
Девочка поднялась на ноги и уткнула кулачки в бока.
- А ну, не реви! - нарочито серьезно произнесла она, нахмурив бровки.
Но тут же снова улыбнулась и сжала ладошку мальчика. Ее прохладные тонкие пальчики согревали сильнее, чем палящее солнце. Максимке сразу расхотелось плакать. От девочки будто исходил ее собственный свет. Доброты, заботы, нежности. Почти как от мамы.
- Мы их найдем! - Вика заглянула в глаза мальчику. - Я обещаю. Пошли!
Вика прочитала воспоминания в глазах питерца. Праздник Победы, проведенный с семьей в Питере. Ей тогда было всего восемь лет, но она уже считала себя взрослой. И без раздумий кинулась искать родителей неизвестного мальчика, плачущего так, будто бы мир рухнул.
- Эта девочка, Тори, не могла убить, - твердо произнес Макс.
- Эта девочка давно умерла, - ответила охотница. - Чтобы на ее месте родилась я. Вик. Совершенный человек.
Питерец горько усмехнулся и поднялся на ноги. Рядом с кунгом послышались шаги - видимо, отряд возвращался с прогулки.
- Ты всетаки смогла дотянуться?
- Нет. Не захотела. Это было бы слишком просто, ведь я бы стала Богом.
Макс рывком наклонился и сжал пальцами подбородок девушки, заставляя смотреть себе в глаза.
- Тогда ты все еще человек, - вкрадчиво проговорил он. - И Тори еще жива. Гдето. В твоей. Глупой. Голове.
Питерец отпустил Вику.
- И я буду верить в нее. Как бы ты ни хотела обратного. Буду верить, пока сам не увижу, что ничего человеческого в тебе не осталось.
- Думаешь, сможешь убить меня? - охотница мотнула головой и растянула губы в хищной улыбке.
- Если так будет надо - смогу. Или умру, пытаясь.
Макс достал из кармана отрез ткани, заменявший девушке кляп, и завел руки ей за голову. Он сделал вид, что не заметил, как изменился ее голос. Простой вопрос, похожий на тот, что был задан капитану. Похожий, но не тот же самый. Вика продолжала играть словами, скрывая за дежурными холодными репликами истинные мотивы. Шифровалась, как будто ктото мог услышать. И знала, что Макс поймет ее. Поймет именно то, что она хотела спросить, но не могла.
- Уверен, что убить того, кто стал тебе дороже собственной жизни, - так просто? - прошептала Вика.
Питерец завязал ткань на затылке охотницы и, отстранившись, заглянул ей в глаза.
- Непросто. Но по - другому и не бывает.
* * *
Пригород Москвы встретил северян километровой пробкой. Даже звучит смешно. Видимо, столица и после смерти решила не отдавать звание одного из самых труднопроходимых городов мира. От машин самого разного рода было не протолкнуться не только на самом Ленинградском шоссе, но и на обочине. Покореженные непогодой, когтями зверей и временем, ржавые остовы тянулись до самого горизонта. И вскоре грузовик пришлось бросить.
Согнав машину с дороги, Чугун заглушил двигатель и похлопал по приборной доске.
- Даже както жалко оставлять лошадку, - проговорил он, поглаживая руль. - Я с ней почти сроднился.
- Новую найдем, - буркнул Ермолов, поднимаясь. - А не свезет, так на том свете колеса потребуй, вместо райских кущ.
- Очень смешно, - ответил Антон, выходя за командиром в кунг. - Ты бы с Боженькой полегче, отец - батюшка. Он - хоть мужик и терпеливый, да всему предел имеется.
- Тоха, не зуди.
На сборы времени потратили всего ничего. Часть вещей пришлось оставить - не тащить же на своем горбу все, что рассчитывалось на целый отряд. Даже хозяйственный прапорщик помалкивал - он прекрасно понимал, если Бог даст, вернутся.
Несмотря на нехватку людей, Ермолов не стал пренебрегать осторожностью. Впереди отряда скакал по машинам Андрей, остальные плотной группой шли в нескольких метрах позади. Как и меньше месяца назад, в Питере, - хотя казалось, что с того момента прошла целая вечность.
Добравшись до развязки МКАД, северяне остановились. Дальше, после темнеющей водной глади, начинались руины, оставшиеся от некогда многолюдной Москвы. Что творилось в молчаливых переулках, присыпанных бетонной крошкой и радиоактивной пылью, было не разглядеть. И неизвестность заставляла напрягать до предела и без того обострившиеся чувства.
- Лёшка, может, поднимемся повыше? - спросил Чугун. - Смотри, вон там, слева, дорога обвалилась. На горку похоже. Заберемся почти без проблем.
- Все, что ли, пойдем? - с сомнением протянул Ермолов.
- Да почему бы и нет. Сом, конечно, парень глазастый. Но несколько голов лучше, чем одна. Там и скумекаем, как дальше топать.
Кивнув, капитан жестами показал ожидавшему впереди Андрею подниматься на второй уровень развязки. Развернувшись к сидящей на бампере машины Вике, вкрадчиво произнес:
- Идешь за мной. Попытаешься чудить, пристрелю без раздумий.
Девушка никак не отреагировала на угрозы Ермолова, - с какойто обреченностью она рассматривала обочину. Проследив ее взгляд, Чугун заметил в кювете выбивающуюся из общей картины разрухи деталь, - прикрытый ветками квадроцикл. Помесь детского велосипеда с машиной безумного Макса, он казался прапорщику смутно знакомым. Похожий северяне нашли в ангаре деревни наркоманов…
От размышлений Чугуна отвлек голос Ермолова.
- Да, Сом, что у тебя? - проговорил тот, прижимая к шее ларингофон.
- Товарищ командир, - раздался в гарнитуре голос парня. - Тут и правда есть подъем. Лестницу напоминает. Проблем быть не должно… Подождите… Какого черта! Ты кт…
Раздался далекий выстрел, и наушник замолчал.
- Андрей! - позвал Ермолов. - Андрей, на связь!
- Кто стрелял? - спросил прапорщик, соскальзывая с машины.
- Не знаю… - протянул капитан. - Андрей, на связь!
- Я пойду, проверю.
Ермолов жестом остановил Чугуна и поднялся на ноги.
- Все идем.
Подъем и правда оказался совсем смешным, даже для связанной охотницы. Особенно для нее. И занял не больше пяти минут. Наверху их уже ждали.
Ермолов сразу узнал мужчину, сидящего на покореженной машине, хотя и видел его всего один раз - в самом начале путешествия, в старом самолетном ангаре. Тяжелый плащ в пол с глубоким капюшоном, платок - арафатка, закрывающий половину лица. Но дело было вовсе не в одежде или внешности. Капитан чувствовал, как от незнакомца, лениво поддевающего мыском «берца» куль, лежащий у его ног, веет той самой угрозой. Как от вышедшего на охоту хищника.
- Наконецто, - пробормотал неизвестный и, ловко спрыгнув с машины, поднял руку.
В следующее мгновение Ермолова буквально швырнуло вбок, а на его месте, как из воздуха, материализовалась Вика. На ее спине расцвели три тканевых цветка, заставившие сделать непроизвольный шаг вперед. Хмыкнув, незнакомец перевел автомат на поднимающегося с земли капитана и вновь нажал на спусковой крючок. Кувыркнувшись, Ермолов спрятался за обломком дорожного покрытия, вставшего на дыбы во время обвала. Снимая оружие с предохранителя, он успел заметить, что девушка юркнула за похожее укрытие в паре метрах от него.
- Ну - у-у, я так не играю! - нарочито обиженно протянул неизвестный. - У нас тут тир, а не прятки!
Прицелившись в выглядывающую изза камня голову капитана, он выстрелил. За мгновение до того, как пули раскрошили бетон, Ер - молов успел перебежать к своим в соседнее укрытие. Вика вжималась спиной в камень, на ее левой руке расползалось кровавое пятно.
- Зацепило? - спросил Ермолов, выглянул изза преграды.
И тут же юркнул обратно. Там, где всего мгновение назад была его голова, бетон вспучился крошкой.
- Просто чиркнуло, - проговорила девушка и развернулась к капитану спиной. - Развяжи меня.
- Зачем?
- Эгэй, братцы - кролики! - прокричал незнакомец. - Долго прятаться будем? Неужели я такой страшный?
- Не строй из себя идиота, - прошипела Вика. - Ты его узнал.
- И что с того? - капитан кивнул Чугуну, и тот, высунув изза стены ствол «Печенега», послал в приближающегося мужчину очередь.
Незнакомец как будто расплылся в воздухе, а в следующее мгновение оказался левее, играючи уйдя изпод пуль.
- Воу, полегче мужик! - хохотнул он. - Ты в меня почти попал.
- Лёшка, не знаю, кто он, но точно не человек, - проговорил прапорщик, прячась за укрытие.
Вика зарычала и повернулась к капитану лицом.
- Я знаю, ты мне не веришь, - быстро затараторила она, глядя Ермолову в глаза. - Никогда не верил. И в любой другой ситуации был бы на сто процентов прав, - девушка непроизвольно втянула голову в плечи, когда за шиворот посыпалась бетонная крошка, выбитая очередной порцией пуль. - Но сейчас… Пойми, он такой же, как я. Вам с ним не справиться!
- Ау - у-у, мне тут становится ску - у-учно, - протянул незнакомец, отщелкивая израсходованный магазин.
- Я не могу тебя отпустить, - угрюмо произнес капитан. - Потому что…
- Задание, - перебила его Вика. - Я знаю. И ты его выполнишь, - девушка кивнула на рюкзак трясущегося Николая. - В пробирках моя кровь. Ермол… Капитан. Отпусти меня. А после забирай людей и беги.
Охотница почувствовала, что проволока, стягивающая ее руки, ослабла, а в следующее мгновение исчезла вовсе. Кровь, пробегая по пережатым сосудам, колола огнем, будто предплечья вскрывали наживую. Но эта боль - боль свободы - была приятной. В ладони легли привычные шершавые рукояти клинков.
- Товарищ капитан, - голос Макса звучал тихо, почти безжизненно. - Уходим.
Убрав за голенище «берца» нож, парень опустил голову. Неверными руками застегнув на груди ремешок ножен, Вика расправила плечи и, стянув респиратор, улыбнулась.
- На счет три, товарищ капитан, - проговорила девушка и, тронув за плечо отстреливающегося прапорщика, жестами предложила поменяться местами.
Дождавшись кивка Ермолова, Чугун быстро сложил сошки пулемета.
- Хватит, - раздавшийся изза плиты голос больше не напоминал мультяшного персонажа. Он был холодным, будто механическим. Голос убийцы. - Раз, два, три, четыре, пять, я иду вас убивать.
Выхватив клинки, Вика прижалась к краю плиты. Тряхнув за плечи беззвучно шевелящего губами Николая, Макс отвесил ему оплеуху и подбородком указал направление, куда им придется бежать. Вниз.
- Три!
Выскочив изза укрытия, как чертики из табакерки, мужчины рванули к спуску. Им вслед тут же понесся целый рой смертоносных металлических пчел. И разбился о стальную преграду слившихся в единый звенящий щит клинков. Но Вика не была волшебницей или хотя бы мистическим самураем, способным катаной разрубить пополам пулю. Ускорившись практически до предела, она крутанула мачете мельницей. Задевая снаряды, клинки совсем немного изменяли их траектории. Самую малость, достаточную, чтобы Ермолов с бойцами смог уйти без потерь. А те пули, что не смогла отклонить, девушка просто поймала собой.
Грудь и левое плечо обожгло особенно сильно. По растянутым мышцам растекалась давящая боль. Во рту появился металлический привкус. Упав на колени, Вика отпустила клинки и одной рукой начала расстегивать застежки бронежилета. Из защиты он превратился в бесполезную обузу. Попутно охотница оценивала состояние организма, заставляя регенерировать поврежденные ткани. В ушах застучала кровь, а лоб покрылся испариной.
- Неужели это все? - прозвучал совсем рядом до судороги знакомый голос, являвшийся во снах. - Все, на что способен лучший экземпляр проекта «Целестис»?
Мужчина схватил Вику за подбородок и рывком поднял, заставляя смотреть себе в глаза. Свободной рукой стянул арафатку и ухмыльнулся, отчего ожог, покрывавший всю левую сторону его лица, пришел в движение, превратив улыбку в гримасу.
- Какая ты жалкая, сестрица, - прошипел он, отпуская девушку. - Как обычный человек.
Опустив голову, Вика закрыла глаза. Ее дыхание дрожало, плечи поникли. Регенерация протекала слишком медленно. Ослабевшими руками девушка сжала рукояти клинков. Если он соберется преследовать отряд, выбора не останется.
- Пожалуй, я пойду, поохочусь. Жди меня здесь.
Глухо зарычав, охотница взвилась на ноги, замахиваясь клинками. Коротко звякнув, лезвия мачете встретились с преградой. Своим братом - близнецом из светлой стали. Приняв удар на один клинок, мужчина свободной рукой скинул капюшон и оскалился.
- Вадим, - прошептала Вика. - Хватит. Ты убил достаточно.
- Э, нет, сестрица, - хохотнул тот, отталкивая клинки охотницы. - Мне все еще скучно.
Откинув полу плаща, он извлек второе мачете из набедренных ножен и прокрутил оружие. Совершив круг, лезвия замерли, направленные на девушку. Вадим недовольно цокнул языком - сестра стояла в паре метров от него. Ее черненые клинки смотрели в землю.
- Ну и ладно. На правах белой масти начну я.
Одно смазанное движение, пульсирующий красный росчерк на границе сознания, и противник оказался совсем близко. Мачете, встретившись, высекли искры, - первый клинок Вика отразила перекрестьем лезвий. А второй не успела. Разрезав штанину, он полоснул по бедру девушки. Оттолкнув от себя оружие брата, охотница развела руки и шагнула навстречу, стараясь не замечать, как лезвие вспарывает ногу. Крутанув мачете, направила оба острия вперед.
Воспоминания, мешая сконцентрироваться, единым фильмом проносились перед глазами. Еще там, в подземной лаборатории Соловецких островов, они не раз встречались с братом в тренировочных боях. И казалось, Вика знала каждое его движение, каждый отточенный финт. Уходя в защиту, Вадим всегда опирался на пятку, хотя в этом положении любой другой терял бы равновесие. Атакуя - переносил вес на мысок опорной ноги. Движения брата были обманчиво неуклюжими, не выдерживающими никакого сравнения с ее собственным танцем. Раскручивая в руках клинки, девушка не находилась на одном месте дольше удара сердца. И все равно Вадим никогда не уступал ей в скорости. Любой ее выпад он встречал широким взмахом клинка, отводя атакующее лезвие в сторону. На возврат оружия в рабочую позицию требовалось время, для любого другого человека достаточное, чтобы получить смертельную рану. И по правде, раньше Вика всегда проигрывала брату. Ей потребовались недели, месяцы, чтобы разработать левую руку. Чтобы стать амбидекстером1, которым Вадим был от рождения.
Качнувшись в очередном па, девушка выкинула вперед клинок. Коротко звякнув, он обошел защиту брата и устремился к открывшейся шее. Но в последнее мгновение Вика изменила траекторию атаки, лишь слегка зацепив плечо. За слабость пришлось расплатиться - левое предплечье пронзила острая боль, и рука начала неметь. Вскрикнув, охотница крутанула перед собой восьмерку и отпрыгнула назад, разрывая дистанцию.
* * *
После очередного поворота отряд перешел на шаг. Последние метры Николай, тихонько всхлипывая, бежал только потому, что Макс тащил его за шкирку, как котенка. Да и прапорщик не скрывал своего облегчения - дышал он часто и тяжело.
1 Амбидекстрия (от лат. ambo - «оба» и лат. dextera - «правая рука») - врожденное или выработанное в тренировке равное развитие функций обеих рук без выделения ведущей руки, способность человека выполнять двигательные действия правой и левой рукой с одинаковой скоростью и эффективностью.
3DD
- Староват я для спринтерского бега, - прохрипел Чугун, делая глубокий вдох.
- Вот и оставил бы «печенье» дома, - буркнул Ермолов, оглядываясь по сторонам.
Антон нервно хохотнул.
- А кто я без него, отец - батюшка? Так, тварь дрожащая.
Сказать, что капитан чувствовал себя на безлюдных улицах неуютно, - все равно, что не сказать ничего. Казалось, что вытянувшиеся в серое небо развалины домов буквально следят за остатками отряда темными провалами окон. Ждут подходящего момента, чтобы извергнуться толпой голодных мутов.
Холодный ветер носил по растрескавшемуся асфальту листья, вливая в уши далекий неизвестный шум. Шорох когтей по бетону, чьето дыхание. Со времен Последней войны, загнавшей людей в подземные клетки, разоренная Москва продолжала жить. Но уже другой, исковерканной жизнью.
- Как в старых вестернах, - проговорил Чугун, поправляя ремень «Печенега». - Только перекати - поля не хватает.
Зашелестев сухими ветками, через улицу прокатился гонимый ветром сухой шарик. Прапорщик нервно хохотнул.
- Вона как бывает, - мужчина толкнул локтем угрюмого Макса. - Ты чего такой смурной? За убивицу нашу переживаешь?
- Антон! - рыкнул Ермолов и выразительно глянул на прапора.
- Товарищ капитан, скажите, - вдруг тихонько произнес питерец, - а вы бы смогли убить человека, ставшего вам дороже собственной жизни?
Капитан внимательно посмотрел на подозрительное окно, в котором мгновение назад ему почудилось движение, и со вздохом развернулся.
- Не смог бы, Макс, - проговорил он и, обведя глазами отряд, добавил: - Никто из нас не смог бы.
- А если бы стали совершенным человеком?
Парень поднял голову. Ермолов отчетливо понял - тот сам уже все осознал. Но иногда, чтобы окончательно принять решение, нужно услышать его от других. Капитан открыл было рот, но Николай его опередил.
- Знаешь, Максимушка, - проговорил Лесник, перекатываясь с пяток на носки, чтобы разогнать в ногах кровь. - Твой вопрос изначально некорректен. Совершенных людей не может быть по определению, - глубоко вздохнув, он откашлялся и продолжил: - Человек… Каким бы ни был, всегда совершает ошибки. Учится на них. Развивается. Чтобы достигнуть предела. Мы все разные, и возможности наши отличаются. Но у любого есть предел. А если некто лишен возможности совершать ошибки, если он просто не может их совершать, и границ у его возможностей нет, он автоматически перестает быть человеком…
- А для сверхсущества наши нормы морали - бессмысленные оковы. Которые стоят лишь того, чтобы их отбросить, - закончил за Николая Ермолов.
Кивнув, питерец сжал кулаки.
- Простите, товарищ капитан, но дальше без меня.
Развернувшись, парень быстро прикинул в голове обратный
путь, - есть ли дорога короче.
- Постой, Макс, - командир положил руку ему на плечо. - Вика справится. Мы просто подождем ее здесь.
- Нет! Только не одна, - питерец скрипнул зубами. - Это… Этот монстр убьет ее! Только потому, что Вика - все еще человек!
Макс развернулся к прапорщику и протянул ему для пожатия РУКУ-
- Не стоит, - качнул головой Чугун.
- Вы ненавидите ее. Имеете на это полное право, но…
- Да кто ее ненавидит, Макс, - даже сквозь стекло противогаза было заметно, как улыбаются глаза Антона. - Она же - глупая девчонка. Дурочка, вдруг решившая, что знает все. Или ты думаешь, мы с Лёшкой настолько идиоты, что не заметили ее актерской игры? Да ни в жизнь!
- Вика защищала нас, - раздался голос Ермолова. - По - своему. Совершенно не так, как это нормальные люди делают, - он хмыкнул. - Умереть - не встать. Девчонка защищала боевых офицеров. Мужиков. Позорище - Капитан махнул в сторону далекой развязки.
- Ты пойми, там совершенно другая война. Нам нечего там делать. Только помешаем. Не думай, что мне так легко далось решение бросить своего… - Ермолов запнулся, но продолжил: - Товарища. Одного.
- Мне все равно! Я дал обещание.
Поправив за спиной рюкзак, Макс трусцой побежал обратно.
- Так, ладно, - Чугун отобрал у Николая автомат и торжественно вручил в обмен свое оружие. - Держика. Да, и магазины тоже заберу.
- Тоха, что ты… - начал было командир, но замолчал.
- Лёшка, - прапор порывисто обнял Ермолова. - Выполни задание, а черную работу оставь мне. Как я этих обалдуев малолетних одних брошу?
* * *
Удары сыпались на Вику со всех сторон, с совершенно неожиданных углов. Даже разогнав тело, девушке все хуже удавалось сдерживать натиск брата. Уставшие, натянутые до предела мышцы стонали, вопили о пощаде. Руки постепенно теряли подвижность, и клинки Вадима раз за разом отыскивали брешь в ее защите. Все тело охотницы покрывали раны. Регенерации хватало лишь на то, чтобы не позволить Вике истечь кровью, - организм просто не справлялся. Она раскручивала мачете, полагаясь даже не на силу - на банальное упрямство.
В очередной раз не успев отразить бликующее лезвие, девушка отчетливо поняла: даже если бой, мановением волшебной палочки, остановится сейчас, она вряд ли сможет пережить следующую ночь. А умирать не хотелось. Эта мысль билась в черепной коробке, отдаваясь тянущей болью внизу живота. Вике хотелось жить, как никогда до этого. Ходить по фонящей земле, дышать отравленным воздухом, каждую секунду ожидать нападения. Но жить!
Вадим выкинул вперед оба клинка, нанося спаренный удар в корпус. Но вместо привычного блока лезвия скользящей траекторией вжикнули по одному мачете. Уклонившись в сторону, Вика позволила ранить левую руку, а правой, сжимая в кулаке клинок обратным хватом, нанесла брату удар в лицо. Сильный, хлесткий, вложив в него весь вес. А когда Вадим по инерции шагнул назад, девушка подсекла его опорную ногу. С невнятным возгласом брат повалился на спину.
- Становишься серьезной, сестрица? - усмехнулся он, поднимаясь.
И тут же недовольно скривился - Вика вновь стояла, опустив клинки в землю.
- Хватит игр, - проговорила она, надеясь, что брат не заметит ее тяжелое дыхание.
Вдруг глаза охотницы расширились. Раздались две автоматные очереди - со спины, от спуска на шоссе. Вадим рванул в сторону. И там, где он должен был остановить кульбит, его ждали новые металлические пчелы. В отличие от Вики, брат никогда не умел мыслить наперед. Глухо зарычав, девушка кинулась наперерез очереди. Завертела звенящую мельницу. Пули, летящие в голову бестолковому братцу, удалось отклонить. Все, кроме одной. Она вгрызлась в плечо, застряла в лопатке, бросив охотницу на разбитый асфальт.
Послышался шум драки, длившейся всего пару мгновений. Следом - звук падающего на землю тела и сдавленная ругань. Девушка медленно, с трудом поднялась на четвереньки, уже зная, что сейчас увидит, и невольно оттягивая этот момент. Левая рука ее совсем потеряла подвижность, и клинок с жалобным треньканьем покатился по асфальту.
Вадим стоял на краю дороги, держа за шею трепыхающегося Макса. В паре метров от них на земле безжизненным кулем лежал Чугун. Под прапорщиком быстро разрасталось багровое пятно крови, в холодном вечернем воздухе исходящее едва заметным паром.
- Ай - яй - яй, мужики, - ухмылялся Вадим, с наслаждением наблюдая, как краснеет лицо питерца. - И вот на что вы надеялись? Сестрица тут жопу рвет, только бы я за вами не пошел. А вы так чудите.
- Отпусти его, - прохрипела девушка, со стоном, через силу, поднимаясь.
Ноги совсем не желали ее держать. Тело вообще отказывалось повиноваться. Слишком перенапряглась, слишком много потратила сил.
- Отпустить? - хохотнул брат и перевел руку так, чтобы парень повис над развернувшейся внизу мешаниной из бетонных обломков и арматурных конструкций. - Уверена?
В отличие от охотницы, Вадим, казалось, и не заметил долгого боя. Раны, нанесенные чернеными клинками, затягивались буквально на глазах. Вика перевела взгляд на трепыхающегося в стальной хватке Макса. Она знала: даже сквозь заволакивающую разум пелену удушья парень видит ее. Как никто другой, видит ее настоящую.
- Хватит, я все уже поняла! - девушка выпрямилась, придерживая раненую руку кулаком со сжатым клинком. - Пожалуйста, дай ему уйти.
Вика сделала один маленький шажок вперед, едва не стоивший ей остатков сил.
- Ты победил, Вадим! Ты сильнее, - девушка слабо улыбнулась. - Оставь его. Он же просто… Обычный человек. Он не опасен нам, - охотница повела головой. - Посмотри, Москва такая большая. Давай найдем уединенный уголок, подальше от людей. И будем жить…
Ярость, медленно тлеющая гдето на дне глаз брата, вдруг вспыхнула ярким огнем. Он тряхнул в руке затихшего парня.
- Жить, как они? Как крысы?! - крик набатом отдался в гудящей голове девушки. - Открой глаза, Вика! Мы с тобой - совершенные люди! Боги! Они сами нас создали! Вот и пусть теперь прячутся и дрожат. Пока я не убью их. Всех до единого!
Вадим облизал губы, оскалив клыки. Совсем как зверь. Зверь в человеческом теле.
- Я - это ты, а ты - это я. Мы вместе, против всего мира. Помнишь, сестрица? - даже голос его изменился. Рев животного. - Выбирай!
Вика не сводила взгляда с висящего над пропастью Макса. Закатное солнце коснулось ее стремительно бледнеющей кожи, стерло остатки цвета с седеющих волос, разожгло алые огоньки в глазах. Воздух вокруг девушки будто поплыл. В голове прозвучал упрямый, уверенный голос: «Я смогу. Или умру, пытаясь».
- Я - это… Я!
Усмехнувшись, Вадим разжал пальцы. И одновременно Вика рванула вперед. Мгновенно, будто и не коснувшись земли вовсе, преодолела разделявшее их расстояние. Хищная улыбка стекла с лица мужчины, уступив место удивлению, когда в его живот по самую рукоять вошло лезвие клинка.
Рывком освободив мачете, Вика шагнула назад, одновременно поворачиваясь вокруг себя. Сросшиеся на левой руке мышцы еще не налились прежней силой, но даже небольшой их поддержки хватит для одного, последнего удара Со звоном описав в воздухе сверкающую дугу, клинок понесся к незащищенной шее. Но за мгновение до удара Вика встретилась с Вадимом глазами. И время будто застыло киселем.
Тори совсем еще крошка. Пищащий комочек, завернутый в пеленку. Он держит малышку на руках под присмотром устало улыбающейся мамы. Он счастлив. Теперь у него есть маленькая сестренка, есть, кого защищать… Теперь он будет совсем как папа…
Тори только учится ходить. Ножки сестренку совсем не держат, и со стороны малышка напоминает старого кавалериста. Но она - девочка упорная. Падает, но пытается встать. Забавно лепечет чтото на своем языке. Снова падает и снова встает. Разве ее можно не любить…
Тори учится кататься на велосипеде. Получается не очень хорошо, но она старается. Сегодня расшибла коленку. А когда замазывал ранку зеленкой, канючила, чтобы подул. Якобы так меньше кусается…
Тори совсем не понравилось в школе. Пришла домой заплаканная и кричала, что больше туда не вернется. Потому что одноклассники дразнили за маленький рост. Глупая. Это ведь даже хорошо, что она такая крошка. Будь она дылдой - как ее катать на шее? Но в школу всетаки стоит сходить. Напомнить, что у маленькой девочки есть вполне себе вымахавший старший брат…
Клинок медленно разрезал загустевший воздух. По щеке, будто вспахивая бледную кожу, ползла багровая слеза.
ЗОБ
Тори светится, как начищенный тазик. Шепнула по секрету, что первый раз целовалась…
Мама… Мамы больше нет. Но плакать нельзя. Тори и так очень страшно. Надо быть сильным. Защищать сестренку, чего бы это ни
Выдержать это не в человеческих силах. Голоса просто разрывают голову, вытравливая сознание из черепной коробки. Нельзя, чтобы Тори видела, как ему больно. Нельзя, чтобы Тори беспокоилась…
Память, как решето. Вот ты есть, а вот тебя нет. И успело пройти несколько дней. Руки в крови. Что я сделал?
Это сильнее. Это не позволит убить себя. Только один человек сможет. Если ее принудить. Если стать для нее зверем. Прости, сестренка…
Застонав, мачете вгрызлось в кожу. И прошло насквозь. И прежде, чем удалось остановиться, Вику по инерции закрутило дальше. За спиной раздался звук падающего тела. Лицо обжигали капли брызнувшей крови. Смешиваясь со слезами, тоненькими ручейками стекали по шее. Девушка отпустила обагренный клинок. Жалобно звякнув, он покатился по земле, подпрыгивая на камнях. И в такт с его кульбитами рука охотницы билась в судороге.
Взглянув на агонизирующую кисть так, будто это не часть ее собственного тела, а нечто чужеродное, нечто отвратительное, Вика закрыла глаза и медленно подняла голову. Всем существом потянулась ввысь, умоляя небосвод разверзнуться ледяным дождем. Чтобы обжигающие, хлесткие водяные струи смыли с ее ладоней кровь. Но темное далекое небо осталось безучастным, наблюдая за людьми мириадами мигающих звезд.
Криво усмехнувшись, девушка коснулась второй рукой щеки, размазывая по коже алые слезы. Она уже и забыла, каково это - плакать. Много лет назад Вика запретила себе проявлять слабость. Ради брата. Ради человека, который заставлял ее сердце биться, несмотря ни на что. Ради единственного человека, которого, как она надеялась, ей удалось спасти. Девушка забыла, а организм - помнил. Разрушающаяся в преддверье мощнейшего в жизни отката кровь струилась по лицу, заменяя собой слезы.
Вика с силой сжала в кулак дергающуюся руку и прошептала:
- Подожди еще немного…
Найти Макса не составило труда. Он лежал на вывороченном дорожном покрытии всего в нескольких метрах от предполагаемого места падения. И все еще хрипло дышал. Видимо, в этот раз гулящая девка Удача улыбалась парню во весь рот, пританцовывая на пару с братцем Случаем. Судя по лоскутам одежды, падение питерца затормозила паутина покореженных арматурных прутьев.
Опустившись рядом с хрипящим Максом на колени, девушка прижала руки к его груди. Зрение переключилось небывало быстро. Вика покачала головой. Плохо. Слишком много повреждений. Внутренние кровотечения, переломанные кости, разорванные органы. Но сердце все еще бьется. И мозг жив.
Судорога вновь скрутила пальцы охотницы, и разжать их удалось с огромным трудом. Девушка все отчетливее чувствовала, что времени почти не осталось. Приближался откат.
- Одного человека не хватит… - прошептала она, касаясь рукой своего живота. - А двух?
Вика положила ладонь на лоб задыхающегося парня. И представила, как энергия, толчками текущая по ее венам, бурным потоком вливается в израненное тело. Как с шелестом срастаются кости, с треском встают на место суставы. Как затягиваются сосуды, излечиваются органы. Ее собственная энергосеть стремительно бледнела.
Откат накрыл девушку внезапно. Сдавил горло, выгнул дугой спину. Выкручивая тело охотницы, он наживую рвал мышцы. Вика знала, что так и будет. Ведь получая чтото от мира, ты обязан отдать нечто равноценное взамен. Банальный закон физики, одинаково справедливый для всего сущего. И когда боль бушующим цунами ворвалась в ее разум, когда с влажным шипением лопалась кожа, и расщепившаяся на молекулы кровь застилала глаза - девушка молчала. Молчала, принимая наказание за то, что всего на мгновение попыталась сравниться с Богом. Молчала, сколько могла.
В темнеющее небо вознесся истошный вопль. Так похожий на крик умирающего животного, он спугнул заходящего на атаку пте - ра. Мутировавшие собаки, рвавшие в темном переулке зазевавшегося двуногого, навострили уши и подхватили его тоскливым воем. И вскоре руины Москвы наполнились разноголосыми стонами. А люди, волей судьбы, выбравшие именно эту ночь для вылазок, запомнили ее, как Ночь Плача. -
ДНЕВНИКИ ВИКТОРИИ
Экспериментальная группа № 7. Состав препарата № 10.
ФИО: Темных Виктория Валерьевна Возраст: 12 лет Учетный номер: 13 Дата прибытия: сентябрь 2007 г.
Дата неизвестна
Мы проснулись. Очень плохо, больно… Тело - как мешок с иголками. Каждое движение - будто мышцы отрываются от костей.
Двери лаборатории закрыты наглухо. На базе ни души. Только мы. Нас двенадцать. Никому не нужные объекты опытов. Неужели мы стали бесполезны, и нас оставили здесь подыхать?
Проснулись не все. Капсулы Андрея и Кати - разбиты. Внутри никого. Стеклянные гробы. Тел нет, лишь пятна засохшей крови.
Капсула Иры в порядке. Внешне. Видимо, сломалась техника жизнеобеспечения. Сразу закрыли найденной простыней, вот только лицо… Оно будет мне сниться. Ире было всего восемь лет. Дети не должны ТАК умирать. Они вообще не должны жить нашей жизнью. Твари… НЕНАВИЖУ!
31D
И всетаки, что происходит? Куда делся персонал? Все покрыто слоем пыли. Будто человек не бывал здесь уже долгие годы.
Девочки плачут. Им страшно. Их не успели отучить бояться. Говорят, что постоянно слышат непонятные шорохи. Ничего, разберемся. Только бы вскрыть запечатанные помещения. И подняться на поверхность. Хоть глоток свежего воздуха. И солнце, мы так давно не видели солнца…
Всетаки они отняли тебя у меня. Как мы ни старались… Все - та - ки они победили…
Дата неизвестна
Прошло три дня. Обстановка не изменилась. Выход на поверхность заблокирован. Центральный компьютер базы не работает. Вскрыть вручную не получается. Остальные помещения с горем пополам распечатали. Нашли продукты, медицинские препараты, инструменты. На первое время этого должно хватить, но если не откроем центральные ворота, не знаю, что будет дальше.
Ребята посовещались и спихнули лидерство на меня. Я справлюсь.
Добрались до жилого крыла. Пусто. Люди уходили явно не в спешке. Боксы пусты, все личные вещи вынесены, прямтаки образцовый порядок. И от этого еще больше не по себе.
Что же произошло? Вопросы, вопросы.
Ночью девочки опять жаловались на непонятный шум. Нужно решать проблему.
Дата неизвестна
Ты всегда был сильнее меня. Что бы ни говорили эти чудо - медики, ты был сильнее. Злее. Рядом с тобой мне было легче… Ты и я против всего мира, помнишь?
Остальные не любили тебя. Ха, нет. Они боялись. Боялись, что однажды ты вцепишься не в охранников, а в них самих. Боялись, но шли за тобой…
А теперь тебя нет. На твоем месте я. Что мне делать? ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ? Как стать силой, чтобы они опирались на меня? Как стать злостью, чтобы они питались от меня? Как стать… Как стать тем, кто позаботится о них?
Мы одни… Теперь мы совсем одни.
21 августа 2028 г.
Сегодня узнали дату. В одном из помещений обнаружился рабочий компьютер. Прошло пятнадцать лет. Как… КАК?! Мы не изменились, не постарели ни на день. Это невозможно! Хотя многое объясняет. И изношенность техники, и общее запустение базы. И все равно не верится. Сколько мне сейчас, получается? Тридцать три? А из зеркала все так же смотрит подросток… Это давит на мозг. Девочкам совсем плохо. У Леночки была истерика. Пришлось вколоть успокоительного. Ничего, поспит и придет в себя. Парни вроде держатся. Даже Толик, наш младшенький. Сказал, что мы - его семья. Мы рядом, а значит, ему нечего бояться. Всего десять лет, а такой смелый.
23 августа 2028 г.
Сегодня ночью не стало Толика. Мы проснулись от дикого крика, раздавшегося из кухни. Когда добежали, никто уже не кричал. Приборы, кастрюли, сковородки, - все разбросано, и на полу пятна свежей крови. Размывы… Будто его кудато тащили. По следу пошли только я и Кирилл, как самые старшие. Пятно тянулось через кухню, по противоположному коридору в техническое помещение крыла. Там мы ЭТО и увидели. ОНИ подтащили Толика к шахте вентиляции. Оружия у нас с собой не было, не спали мы с ним (теперь, видимо, придется), поэтому просто шуганули ИХ шумом.
Толенька… И не похоронить даже… Постарались унести тело в морг незаметно для остальных, но они и так все уже поняли.
Лене опять стало плохо. Билась в истерике, расцарапала лицо в кровь. Вкололи успокоительного. Остальные вроде бы держатся.
И всетаки, что это за твари? Издали напоминают белок, но мне чтото не приходилось слышать о белках с акульими зубами в два ряда. Шерсть бурая, клочьями, будто пробивается сквозь чешую вроде змеиной.
Живут они, видимо, в вентиляционных шахтах. Передвигаются по воздуховодам, опоясывающим базу. Стало понятно, что за шорохи слышали девочки, и куда делись из капсул тела Андрея и Кати. Нужно чтото придумать, но лезть в шахты, в замкнутое пространство, где они сильнее, - глупо. Пока решили спать все вместе в комнате отдыха персонала. Ночью дежурим посменно я, Кирилл, Лёша и Марина. В одиночку по базе не передвигаемся.
P. S. Главные ворота до сих пор закрыты. Ответы на основные вопросы не найдены.
В твоей капсуле я не видела крови. Может быть… Может, ты все еще жив? Может, эти твари тебя не забрали? Не смейся надо мной. Просто разреши верить. Разреши надеяться.
18 сентября 2028 г.
У нас праздник. Устроили небольшую пирушку, благо, повод более чем значительный. После многочисленных стычек нашли способ избавиться от Псевдобелок! (Так мы прозвали наших соседей из вентиляции.) Как оказалось, все гениальное - просто. Потравили мышьяком. Пришлось продолбить стену к главному воздухозаборнику (там, по нашим расчетам, находилось их гнездо). Замешали мышьяк в мясные консервы и скинули в шахту. Уже неделю не слышим шумов.
Удалось вскрыть оружейную. Находки радуют. Все обмундирование, привычное оружие, мои клинки. С ними мне както уютней, что ли, хотя в коридорах ими особо не помашешь. Старшие возобновили тренировки. Как оказалось, это самый лучший способ скоротать время и избавиться от гнетущих мыслей. Нам никак не удается вскрыть главные ворота.
У Максима носом пошла кровь. Долго не могли остановить. Ребята не понимают, в чем дело, но я, по - моему, догадываюсь. Лишь бы мои догадки были ошибочными. Не хочу думать об этом.
25 сентября 2028 г.
Максим свалился с лихорадкой. Температура под сорок один, бредит. Кровь идет почти постоянно, откуда только можно. Рвет его тоже кровью. Ничего не ест. Не может спать. Сначала поселили его в отдельный бокс, думали - вирус. Позже поняли, в чем дело. Кирилл нашел его меддокументы. Все изза той дряни, которой нас ежедневно накачивали эти садисты. Какойто вирус, моделирующий ДНК… Экспериментальный. Пока мы спали, все было в порядке, но теперь, когда мы активны, этот препарат выводится из организма, и начинается голодание. Все нарушенные процессы стараются восстановиться, только это невозможно. И организм как бы отвергает сам себя. Это жутко. Еще более жутко от того, что ТАК умрем мы все - дело времени. Если не найти препарат.
ЗАДАЧА № 1!!! Во что бы то ни стало найти препарат. Пока Макса, да и нас всех, еше можно спасти.
P. S. Решение вопроса с воротами откладывается.
27 сентября 2028 г.
Как умирает надежда? Сразу, резко, как последняя вспышка света в перегоревшей лампочке? Нет… От глупой надежды не избавиться быстрым хирургическим вмешательством, не отсечь ее от мыслей, не вскрыть, как скальпелем нарыв. Она мучительно долго теплится внутри тебя, лишь постепенно угасая, как свет жизни в глазах умирающего. Рвет нервы, заставляет метаться загнанным зверем в поисках выхода, мешая просто спокойно принять, что его нет.
Мне так страшно, братик… Так страшно! Максим уходит. Похоже, что он и сам это понимает. Препарата нигде нет. Эти сволочи, трусливо сбегая со станции, забрали его с собой. Мы нашли только пустые холодильники.
Вчера у Кати тоже пошла носом кровь. Ты когданибудь видел глаза ребенка, обреченного на медленную смерть? Без шансов на спасение? Полина делает вид, что все в порядке, но и ей нездоровится. Этого следовало ожидать. Максим, Катя и Ляля - четвертая группа подопытных. Восемь лет на базе. Восемь лет ежедневного Ада, обеспеченного простыми, казалось бы, людьми: медиками, учеными. У них ведь были семьи, были дети. Но как их можно называть Людьми после всего, что они сделали с нами? После того, как они обрекли нас на такое?! Ненавижу!! Попадись мне хоть один из них, я использую все, чему они меня научили, чтобы обеспечить долгую и мучительную смерть…
Нас осталось десять.
2 октября 2028 г.
Ты обещал, что всегда будешь рядом. Ты обещал, что никто из нас больше не умрет. Ты не позволишь. Ты обещал, что когданибудь мы сбежим. Все вместе. Вот и надзирателей нет, и опытов над нами больше не ставят, и мы уже не бьемся друг с другом до крови, до полусмерти им на потеху… Но они уходят один за другим. Утекают сквозь мои пальцы, а ты… Ты сбежал! Бросил меня в одиночестве! Как ты мог?
Ты же обещал…
Нас осталось девять.
4 октября 2028 г.
Не сплю уже третьи сутки. Ляле совсем плохо. Все то же… Третий раз… Не могу. Она похожа на тень: глаза впали, кожа бледная и прозрачная, как пергамент. Малышка почти не встает с койки…
И постоянно улыбается. Смеется над нашими попытками жалеть ее. Говорит, что не боится и к смерти готова. Всего тринадцать лет, а она готова умереть. Только по ночам за стеной я слышу тихие всхлипы… ЗА ЧТО?!
Когда выхода нет, встать на колени, поднять дрожащие лапки и сдаться? Но я не могу просто смотреть, как они уходят!! Надо чтото делать… Что? Помощи ждать неоткуда.
Я вскрою эти чертовы ворота!! И, может быть, там мы найдем то, чего нас лишили… Шанс.
7 октября 2028 г.
Ворота открыты! Мне удалось восстановить энергоснабжение главного компьютера. Не понимаю, как именно, но удалось. Злость - двигатель прогресса! Когда Полина узнала, что мы освободились, она даже оживилась, в глазах появился привычный блеск. Кирилл на руках вынес ее на улицу. Стояла ночь. Звезды отразились в глазах Ляли. Давно на ее лице не плясала такая счастливая улыбка! Отнесли ее в кровать, даже температура немного спала. Может, вот оно - решение? Девочка спокойно уснула. Надо будет разбудить ее к рассвету, чтобы полюбовалась, как солнце встает над водами Белого моря!
Она больше не проснулась. Так и ушла с улыбкой на губах. Не дождалась рассвета… Не увидела солнце…
Жестокий обратный отсчет. Нас осталось восемь.
9 октября 2028 г.
Наши мысли материальны. Фразы, брошенные бездумно, в горячечном трансе, имеют привычку сбываться. К сожалению, в таком состоянии мы чаще хотим лишь плохого. Моим искренним желанием на протяжении долгих шести лет была смерть. Нет, не моя, это было бы слишком просто. Смерть тех, кто осмелился поднять руку на детей, кто хотел уподобиться Творцу, создавая «нового» че-
31Б
ловека. Эти ученые, медики, военные, люди из правительства. Все, кто знал об их деятельности, кто кормил их, поил, любил. ВСЕ должны были умереть. Мое желание сбылось, и даже больше…
Сегодня мы совершили вылазку в поселок. Пошли втроем: я, Лёша и Кирилл. А Марину оставили с младшими. Из оружия взяли с собой только ножи (управляться с ними мы умеем в совершенстве, и их легко спрятать под одеждой в случае встречи с людьми). Наша база находится прямо под Соловецким Кремлем (как ее смогли построить, под угрозой повредить этот древний памятник, не имею понятия). Уже на выходе из бункера стали заметны многие странности. Сам монастырь, внутренние строения и крепостные стены целы, но будто бы выцвели, оплыли. Оконные проемы смотрели на нас мертвым, бездушным взором. Было очень тихо. Ни птиц, ни животных… Ни людей.
С поселком еще хуже. Его нет вовсе! Пустырь, поросшие чахлой травой руины деревянных домов и ветер, гоняющий пыль. И все та же давящая тишина, только легкий шелест вод бухты. Ощущение, будто находишься на кладбище… Огромном кладбище размером с остров!
Ребята уговорили меня дойти до аэродрома. Надеялись найти самолет, да еще и на ходу? В любом случае надежды не оправдались. Зато стало понятно, что люди пытались покинуть остров. Взлетная полоса из металлических плит еще в более или менее годном состоянии, лишь немного заросла травой. Практически в самом ее начале, зарывшись брюхом и обрубком правого крыла в полотно, мирно покоится «Аннушка». Стойки шасси на разгоне не выдержали веса, не иначе. Вдали - обгоревшие останки другого самолета. Велико же было желание людей сбежать отсюда, чтобы настолько перегрузить птичек! А по полосе раскиданы ветром человеческие кости.
Лёша вдруг начал надрывно кашлять, и мы решили вернуться на базу. До пристани дойдем в следующий раз. На сегодня достаточно впечатлений…
Младшим рассказали лишь, что поселок в запустении. О том, что люди его не покинули, а остались здесь навсегда, умолчали. У них и так хватает неприятных событий: Леночка еще со смерти
Максима находится в отдельном боксе, в состоянии овоща изза постоянных уколов успокоительного. Лишь между собой, когда остальные уснули, мы обсудили увиденное. Парни выдвигали версии эпидемий, пожаров, даже нашествия инопланетян! Всего, что могло довести людей до столь сильной паники. Только вот правильной не высказал никто. Ведь они не знали о замеченном мной существе среди деревьев, недалеко от взлетной полосы. Нечто некрупное, коренастое, с даже на вид жесткой шерстью. Его можно было бы принять за корову, если бы не отсутствие копыт и какойто хищный, изучающий взгляд. Этот зверек вместе с Псевдобелками и общим состоянием поверхности мог навести лишь на один вывод… Ядерная война. Смерть всего, что не смогло укрыться вовремя, и жуткие мутации после… Совсем как в старых фильмах - катастрофах, что так любил наш отец. Даже смешно. Интересно, насколько они были правдивы? И сколько может сохраняться наведенный фон?
Соловки не стали бы бомбить напрямую… Нечего здесь бомбить. А вот Архангельск и Северодвинск, с его верфями, - в первую очередь. Расстояние по морю не очень большое, и тучи радиоактивной пыли при попутном ветре добрались быстро… А потом радиоактивная зима Каково это - сидеть на острове и видеть всплывающие по всему горизонту ядерные грибы? Знать, что Мир умер, и ты скоро отправишься ему вслед. И бежать некуда…
А что теперь делать нам?
На заметку: измерить радиоактивный фон в округе. Выходить на поверхность если без химзы, то точно с противогазами. На всякий случай. И оружие всегда держать при себе. Есть подозрения, что «белочки» с «коровками» - это самое безобидное, что могло получиться из многолетних мутаций.
21 октября 2028 г.
Кто уйдет следующим? Мы уже почти смирились с мыслями о смерти. Ты бы засмеялся и предложил таким слабакам сразу пустить себе пулю с лоб и не травить воздух. Но дело даже в страхе…
Его нет. Просто мы хотим жить! Пусть нам остались месяцы, дни, часы… Не важно! Мы проживем свое время. Каждую секунду. Насколько возможно полно. Не озвереем, не опустимся, ведь ближе нас нет никого, и это счастье, что мы есть друг у друга…
Сегодня на берег бухты Благополучия выбросило белуху… Ну или то, что раньше так называлось. Зрелище жуткое. Вся кожа в пятнах, в отвратительных нарывах, покрыта непонятной слизью. Морда деформирована до неузнаваемости. Видимо, жизнь в пост - ядерных водах не слишком мирная. Первая мысль - свежее мясо. Тушка немного фонила, но если не трогать внутренности и мясо на костях, при хорошей обработке есть можно. Выходато особо нет. Мясные запасы базы - с очень уж бородатым сроком годности. Да еще часть пришлось потратить на выведение соседей в вентиляции. А уж после того как Барби, она же Александра, провалялась три дня с жестким отравлением, есть тушенку отказались все младшие.
Неделю назад решились дойти до пристани. Ничего утешительного. На воде лишь один катерок - «Святитель Филипп». Баки пусты, и, судя по внешнему виду, он вряд ли еще выйдет в свободное плавание. Кирилл пообещал пошуршать в механике, может, чтото и получится. Сомнительно, конечно, но пусть копается. Когда занят любимым делом, ненужные мысли улетучиваются из головы. А поводов для стрессов, как всегда, хватает.
Во время предыдущей вылазки у Лёши начался сильный кашель. Ничего хорошего это не предвещало, но такого мы не ожидали. Теперь у него на шее вырос огромный зоб, а кожа по всему телу растянулась и свисает, как у человека, резко похудевшего килограмм на семьдесят. Чтобы нормально двигаться, парень подвязывает ее бинтами или просто тряпками. Похож на прокаженного и, по - моему, стал несколько выше. С базы больше не выходит. Вместо него к пристани с нами ходила Марина, и теперь у нее блестящий, как бильярдный шар, череп. Волосы повылезли абсолютно везде. Но настроение бодрое, ведь, не считая этой мелочи, она прямотаки пышет здоровьем, а красоваться у нас тут особо не перед кем.
Все эти изменения можно было бы объяснить схваченной на вылазке дозой радиации, если бы не одно НО. Согласно моим замерам, радиационный фон в стенах монастыря и его ближайших окрестностях не превышает допустимую норму. А раз так, причина только одна - препарат…
Смене имиджа Марины был не рад только Кирилл. Есть у мен» подозрения. Уж больно часто парочка старается уйти ото всех и по* беседовать приватно. Но так даже лучше. Пока жизнь течет более или менее спокойно, можно выкроить немного времени и на себя. Пусть наслаждаются.
30 октября 2028 г.
Вот говорили же мне - если хочешь, чтобы все было хорошо, даже не заикайся, что все хорошо. Накаркаешь. Сегодняшняя вылазка - самое яркое тому доказательство. Конечно, все могло закончиться хуже, но навыки, полученные нами на базе, спасли положение.
А начиналось все весело и радужно. Кирилл с утра засобирался на пристань к своей рухляди. Я с ним, в качестве сопровождения. Меня считают параноиком, но без брони, двух «Грачей» и пары - тройки запасных магазинов я на поверхность и носа не кажу. Сдавшись под напором моих уговоров, Кирилл тоже взял с собой «Абакан». Всю дорогу до пристани насмешливо размахивал им из стороны в сторону со словами: «тата - тата - та». До катера дошли быстро, и парень, со вздохом облегчения скинув автомат на причал, полез в недра машины. Гремя железом, он все пытался завязать со мной непринужденный разговор, посмеивался над моей мнительностью, шутил, но чтото никак не давало расслабиться. Как будто маленькая пчелка залетела мне в черепную коробку и билась там о стенки, заставляя прислушиваться к окружающему. Оказалось, имя той пчелки - интуиция. Так что, когда в небе на горизонте появились странные точки, единственным моим чувством была готовность к бою.
Кирилл, услышав мой сосредоточенный голос, сразу вылез из катера и подхватил автомат. К этому моменту мы уже могли разглядеть наших гостей. Их было трое. Гладкие, обтекаемые тела и огромные крылья грязно - белого цвета. Вытянутые подобия клювов, небольшая костяная пластина на голове. Одна пара лап в полете вытянута вдоль хвоста. Вторая пара - одни кисти - расположена на крыльях. Птеродактили, да и только. Это было бы забавно, будь оно неправдой. Зверюшки явно нас почуяли. Сражаться с такими - себе дороже. Не думаю, что их шкуру можно попортить выстрелом из пистолета или автомата. Тут нужно чтото посерьезней. Так что мы просто дали деру. А когда стало ясно, что так легко убежать не удастся, на ходу пытались прострелить им мембраны крыльев. Одной из тварей досталось особенно сильно - она упала, но старалась нас догнать даже пешком. Тутто изза деревьев и выбежала целая стайка моих старых знакомых, «коровок». Весело посвистывая, они накинулись на ползущего птеродактиля и стали споро рвать крылья на куски. Товарки птички, с боевым клекотом совершив вираж, которому позавидовали бы многие асы, бросились
на подмогу подруге. Завязалась нешуточная борьба. И, казалось бы, победа останется на стороне пернатых, да только на сцене появлялись все новые и новые «коровки». Тем временем мы с Кириллом, обделенные вниманием и совершенно от этого не расстроившиеся, благополучно добежали до стен Кремля и уже оттуда наблюдали за битвой, которая обещала быть долгой и кровопролитной. Надо будет завтра проверить, не останется ли там бесхозного мяса. А пока мы решили спуститься в нашу подземную берлогу. От греха подальше.
31 октября 2028 г.
Проверили место вчерашнего сражения мутантов. Если жертвы и были, то их растащили победители. Подчистую. Лишь кровавые следы на земле напоминали о вчерашних событиях. И на грани слуха слышались посвистывания «коровок».
В свете инцидента решили повременить с вылазками. Свободное время заполняли, кто чем мог: я, Кирилл, Марина и Саша (брат Барби) до посинения тренировались в спортивном зале. Девочки, набрав книг, развлекали Лену в ее боксе. Лёша все время спал. День ото дня ему становится хуже. Пару раз уже заговаривал о смерти…
Не уследили. Как же так? Неужели мы настолько были заняты сами собой?
Первой почуяла неладное Барби. Она вообще - девочка очень смышленая, несмотря на блондинистые волосы и внешность куклы. Саша собиралась поставить очередной укол Леночке и уже собрала все необходимое, когда в медотсеке появился Лёша. Тяжело подволакивая ноги, парень подошел к ней и предложил помощь. Девочка сначала отказывалась, ведь это было мое личное ей поручение - ухаживать за Леной. Но потом сдалась и, отдав медикаменты Алексею, радостно побежала в комнату отдыха, где давно ждали Алиса и шахматы. Время шло, а шум из бокса больной все не утихал, хотя успокоительное давным - давно должно было подействовать. Тогда Сашенька решила сама проверить, что происходит. Увидев, что Лена в приступе психоза перевернула кровать и забилась в угол, малышка в праведном гневе рванула в комнату Лёши. Он был на привычном месте, в кровати… Лежал, блаженно раскинув руки, обрамленный фалдами собственной гниющей кожи. Ajia полу - пустой пузырек успокоительного и использованный шприц…
Когда мы прибежали, спасать было уже некого. Передозировка.
Лёшу похоронили рядом с остальными на поверхности, недалеко от стен храма. Ты бы опять посмеивался над моей сентиментальностью, но оставить их всех в морге я не могла. Както не по - человечески… Так глаза ребят сквозь толщу земли всегда будут смотреть на небо. А крепостные стены послужат достаточной защитой от зверья. Это странно, но внутрь периметра не заходила ни одна зверюшка, будто святость этого места охраняла нас.
Марина много плакала, говорила, что она уйдет следующей. Кирилл старался ее успокоить, вот только не смотрел никому в глаза. И мне было прекрасно известно, почему. Следующий на очереди к старухе с косой - как раз он. Во время нашей последней вылазки парень признался, что его давно мучили чешущиеся пятна по всему телу. А не так давно на них стала слезать кожа, до мяса. Пока спасала повышенная регенерация тканей, спасибо садюгам - медикам, но это ненадолго. «Если так пойдет дальше, - сказал он, грустно улыба - ясь, - в одно прекрасное утро в моей комнате вы обнаружите чистенький скелет на кровати, а все мясо будет валяться рядом на полу». Кровавый отсчет продолжается… Нас осталось семеро.
23 ноября 2028 г.
Погода постепенно портится. Дни становятся короче, ночи холоднее. Вылазки совершаем все реже. Охота, и не более. Научились убивать «коровок». Как оказалось, поодиночке они почти не опасны. Кости черепа довольно слабые, и один прицельный выстрел в голову - практически стопроцентный успех. Мясо их по вкусу напоминает обычную говядину, только слегка горчит.
На поверхность выходим все так же вдвоем: Кирилл и я. Последние дни парень начинает сдавать. По всему телу пятна кровоточат все сильнее, уже несколько раз он лежал под капельницей (физраствор с некоторыми лекарственными добавками для поддержания организма). Стараемся делать все незаметно, уж очень не хочется, чтоб остальные узнали. А вот лицо и кисти у него по - прежнему чистые, будто в насмешку, помогая поддерживать легенду о полном здоровье.
Марина совсем расклеилась. Внимание рассеянное, постоянно в прострации. Раз даже забыла закрыть за нами гермоворота. Когда вернулись, на базе был практически такой же дубак, что и на улице, а она даже не заметила. Надеюсь, малышей не просквозило, а то нам соплей только и не хватает для полного счастья. Кроме того, наша няня постоянно жалуется на боли в животе, от которых не помогают таблетки. Ее немного раздуло в области талии. Когда пытались пошутить на этот счет, она вдруг расплакалась и убежала к себе. Надо бы присмотреть за ней.
29 ноября 2028 г.
Случилось несчастье. Пока не понимаю, как такое могло произойти, но факт остается фактом. У нас произошло облучение всего жилого крыла бункера.
Мы, как обычно, вышли с Кириллом на охоту. На этот раз ушли довольно далеко от базы - наученная горьким опытом дичь старалась скрыться от нас как можно глубже в территории острова. Неожиданно взвыл дозиметр, лежащий на дне моего рюкзака. Следом за отчаянным писком прибора на нас, сбивая с ног, налетел шквальный ветер со стороны моря. Не сговариваясь, рванули назад к базе.
Спустившись к своим, увидели Алису, бьющую ногами по закрытой двери жилого крыла. И Барби, тихо плачущую рядом. Прибор фиксировал легкий фон. Мы с Кириллом постарались максимально быстро очистить коридоры и собственную одежду дезактивационной жидкостью со склада. Надеюсь, никто не успел схватить слишком большой дозы.
На месте были все, кроме Марины и Саши. Более или менее успокоившись, Алиса рассказала, что произошло.
Они проводили нас на охоту и занялись каждый своим делом. Барби с Алисой играли в шахматы в боксе Лены. Марина читала в комнате отдыха, Саша тренировался в спортивном зале. Тут взвыла сирена, и сухой женский голос в динамиках сообщил: «База подвергается облучению. Всему персоналу надеть костюмы химической защиты и занять места согласно протоколу Я.35.1. Повторяю…». Девочки рванули к жилому крылу, но на входе их остановила Марина. Она сказала - волноваться не о чем. Все хорошо, и им лучше вернуться в медицинский отсек. Ее не слушали, просили проводить, но девушка была непреклонна. А когда по полу коридора начала растекаться непонятно откуда взявшаяся вода, она прикрикнула, и лишь это подействовало на детей. Алиса не понимала, что ее дернуло вернуться. Последнее, увиденное ею: вода, вытекающая из жилого отсека в коридор, и Марина с Сашей, пыхтящие над заклинившим механизмом затвора дверей. Потом - грустная улыбка няни, резкий грохот и металлическая стена на месте прохода. Только теперь малышка поняла, ЧТО сделали ее друзья. Ценой своих жизней изнутри закрыли заклинившую гермодверь крыла ради того,
чтобы спасти от облучения остальных…
Часы жизни неуклонно тикают в обратную сторону… Нас осталось пятеро.
По станции гуляет смерть… Впечатление, будто Костлявая с занесенной для удара косой застыла у тебя за спиной. Постоянно тянет обернуться. Разумомто понимаешь, что такое поведение абсурдно, но вот разыгравшиеся чувства так и не удается унять. Тяжело жить по соседству с мертвецами, не упокоенными положенным образом…
Сегодня Кирилл поймал Барби, пытающуюся открыть гермоворота жилого крыла. Хорошо, что их заклинило, и даже главный компьютер базы не способен разблокировать замки. С другой стороны, - не забарахли автоматика, и Марина с Сашей остались бы в живых…
Шторм наверху не утихает уже пятый день. Мы заперты внизу, как птицы в клетке. Пока не выйдем наружу, узнать, что же стало причиной облучения, невозможно.
Руки бы оторвать и голову открутить проектировщику бункера. Ну какой черт его надоумил расположить основной технический отсек в жилом крыле? Если изза воды там чтото накроется, мы даже починить не сможем! Чтобы избежать повторного облучения, пришлось обрубить поступление оттуда воздуха. В медицинском крыле есть, конечно, свои портативные фильтры и воздухозаборники, но они гораздо меньше и сейчас явно не справляются с задачей. Стало настолько душно, что мы ходим полуголые. Спим в своих капсулах. Каких трудов стоило заставить младших снова лечь в эти стеклянные гробы! Ничего, прорвемся, где наша не пропадала. Вот утихомирится погода, там все и решится…
Шторм на Белом море в декабре… Скажи, Вадим, ты помнишь чтонибудь подобное? Это же настолько нетипично для нашей местности! Хотя что можно говорить о привычках природы, когда мы убили собственную планету? Нет, не так… Земля жива, и будет жить вечность, недоступную для нас; погибли лишь черви - паразиты. Ядерная угроза - модная страшилка нашего с тобой времени. ЧАЭС, Припять, Зона, постапокалиптический мир - люди смеялись, создавали компьютерные игры, писали книги о выживших… Доигрались. Заставляли планету думать о своей гибели от «мирно - го» атома, и она ответила. Интересно, ТЕПЕРЬ им смешно? Выжил хоть ктонибудь из тех, кто делал деньги на смерти?
Кстати, в метро действительно должны были остаться выжившие… Просто обязаны. Особенно в Московском. И если Последняя война человека хоть чемунибудь научила, то там сейчас общество, о котором и мечтать не могли в прошлом. Все люди держатся друг за друга, любят, лелеют. И обязательно ищут способ вернуться под солнце. Если представится возможность, непременно доведу своих туда… Приживемся на какойнибудь станции, девочки станут помогать по хозяйству. А мы с Кириллом будем выходить на поверхность, чтобы нести людям «жизнь» в таком узком ее понимании, как еда, медикаменты, боеприпасы, прочая мелочь… Как такие люди назывались в литературе? Ах, да, точно, «диггеры» или «сталкеры». Мы с Кириллом будем сталкерами! И обязательно доживем до момента, когда человек вновь станет властителем мира. Только на этот раз мудрым и чутким. И больше никогда не совершит старых ошибок… Так хочется верить в это…
Как и в то, что покинув остров, я найду тебя. Если ты жив… Нет, ты жив. Я точно это знаю. Прошу тебя, пообещай… Пообещай, что дождешься меня!
6 декабря 2028 г.
Шторм утих. Вышли с Кириллом посмотреть, что же творится на острове. Хорошо, сразу прихватили по комплекту химзы. Расстраивает только, что это обычные ОЗК. Вместе с доисторическими ГП-5 даже нормально передвигаться в костюмчике неудобно, а уж про пробежки и кульбиты в случае чего вообще можно забыть. Странно, вроде бы все припасы станций - бункеров должны меняться раз в пять - десять лет, как и оборудование. А тут такое старье. Правда, в оружейной мы нащупали ранее не замеченную дверь. Должно быть - особый отсек с офицерским снаряжением. Защита двери на уровне, но думаю, Барби сможет ее вскрыть. Недаром она - наш компьютерщик.
32Б
Фон на поверхности повышенный. Все побережье, землю, стены Кремля покрывают тошнотворно зеленые пятна то ли слизи, то ли водорослей. От них фонит особенно сильно. Нашли причину протечки в жилом отсеке. «Гений» - проектировщик расположил главный воздухозаборник на склоне у бухты. Время и погода подточили берег, и вода подошла к нему вплотную. А когда начался шторм - стала попадать к нам. Более того, воздухозаборник поврежден. Судя по отметинам зубов, именно через него «белочки» и пробрались на станцию. И именно отсюда ты мог выбраться…
Думаю, через пару дней стоит попытаться вскрыть жилой отсек. Насосы должны были заработать сразу после активации дверей, и вода ушла. Конечно, если автоматика опять не дала сбой. Это довольно просто проверить через главный компьютер. Дезактивируем помещения, ребят похороним. Хотя нет, пока оставим тела в морге. Кириллу некоторое время не стоит выходить на улицу, а в одиночку рытье могил займет слишком много времени. Еще неизвестно, как фон подействует на мое тело. Лучше не рисковать. Я - единственный полностью здоровый и боеспособный старший на станции. Если со мной чтото случится, малышам придется совсем туго.
10 декабря 2028 г.
Вскрыли жилое крыло. Воды, как и предполагалось, уже нет. Только следы все той же зеленой гадости, что и на поверхности. Мари и Саша… Так не умирают от лучевой! Мы ожидали увидеть все что угодно, только не практически полностью обглоданные кости с размывами этой тошнотворной плесени. Может, мне показалось, но она едва заметно шевелилась. На Кирилла страшно было смотреть: руки затряслись, начало колотить всего… Он упал на колени рядом с тем, что всего несколько дней назад было Мариной… Наверное, он плакал. Едва удалось его оттащить от костяка, как в крыло заскочила Барби. Дура! А если бы чтонибудь подхватила? Дезактивацию отсека пришлось отложить, пока все не успокоятся.
Вычистили помещения, тела в пакетах отнесли в морг. Фон в крыле нормальный, можно жить. Только мне покоя не дает зеленая дрянь. Что это? Мутировавшие водоросли с моря штормом нанесло? Или радиоактивный ил со дна бухты? Нашим медиком была Марина, а мы и с приборамито толком обращаться не умеем. Остается надеяться, что ничего опасного плесень из себя не представляет.
25 декабря 2028 г.
Похоже, пришло и мое время, братик… А так хотелось верить, что со мной до конца все будет в норме. Тело чудовищно чешется, будто насекомые скребутся под кожей. Температуры пока нет, но, думаю, жар не за горами. С глазами творится чтото неладное. Временами предметы начинают расплываться, цвета переходят в другой спектр. Вокруг ребят вижу какието ауры. И мучает непонятное чувство, сродни голоду. Иногда настолько сильное, что ловлю себя на желании вцепиться другим в горло и рвать, глотать свежую теплую кровь. Только бы не было так томно, так больно внутри.
Первые симптомы проявились пару дней назад. Мы обсуждали с Кириллом наши планы, и вдруг мое сознание будто поплыло. Сердце споткнулось, пропустив удар. Предметы обрели невероятную резкость, движения парня стали тягучими, медленными. А в следующее мгновение мне едва удалось остановить собственные руки, уже смыкавшиеся на его шее. И тут время снова бросилось вскачь. Кирилл очень удивился, увидев меня у себя за спиной. Если бы он только знал, что был на волоске… И каких усилий мне стоило, скрыв хищный взгляд, просто уйти, сославшись на недомогание.
С тех пор стараюсь держаться от всех подальше. Неизвестно, когда приступ может случиться вновь. И успею ли я вернуть собственное тело и сознание под контроль до того, как произойдет непоправимое…
Надо найти свои меддокументы, может, там есть хоть какоето объяснение.
Как и предполагалось, все происходящее со мной - следствие опытов и операций. Проблемы с глазами - развитие инфракрасного или ночного, черт его знает, зрения. Голод - истощение какихто внутренних энергоресурсов, которые я бессознательно пытаюсь подпитывать энергией ребят. Теми самыми «аурами», сетями. И если бы так пошло дальше, то либо мой организм сжег бы сам себя, либо проснувшийся во мне зверь расправился бы со всеми, залив базу кровью. Все эти изменения во мне должны были начаться давно, но, видимо, изза тревог прошли незаметно. Теперь осталось разобраться с последствиями. В документах говорится, что мне необходимо «приручить» зверя, родившегося во мне изза препаратов. Он - это неудачный опыт по моему программированию. Мной хотели управлять, как куклой, превратить меня в бездушного робота - убийцу, вот только разум оказался сильнее. Он расслоился: мое «Я» ушло глубже в подсознание, а из того, что осталось под влиянием чудо - ученых, на свет появился Зверь. Обуздать, подчинить его - главная задача. Нужно работать над собой. Медитации, копание в собственном разуме и ежедневная борьба - лучшее
решение. Я справлюсь. Ведь я - человек (в большей или меньшей степени) и сильнее любого дикого животного! К тому же второй вариант решения вопроса - пуля в лоб - меня не устраивает. Не имею я права умирать.
Скажи, братик, а как это проходило у тебя? Ты же сильный… Ты же справился? Ты ведь не стал зверем, правда? Хотя какая разница! Если я найду тебя… Нет, когда я найду тебя, вместе мы сможем все! Даже если ты стал чудовищем, даже если твои руки в крови. Я верну тебя. Я обещаю…
1 января 2029 г.
С новым годом, мой умерший Мир!
Отметили, как смогли. Приготовили подобие праздничного ужина, открыли припасенные консервированные фрукты. Елку до - стать было неоткуда, поэтому нарядили Кирилла, и он весь вечер бренчал игрушками, сделанными девочками из пустых консервных банок и бумаги. Даже корону ему соорудили! Все очень смеялись, потому как промахнулись с размером, и она постоянно сползала парню на уши. Такими же игрушками нарядили комнату отдыха персонала, накрыли стол. В честь праздника даже Лену вывели из бокса. Она впервые за долгое время пришла в себя и очень звонко смеялась, когда мы с Барби изображали Деда Мороза и Снегурку (покрасили и перешили лишние комплекты химзы, на маскарадные костюмы похоже было бы только ночью и с закрытыми глазами, конечно, но главное ведь - старание!). Потом водили хороводы вокруг Кирилла. Алиса даже вставала на стул и читала нам стихи. Много красивых стихов про заснеженные леса, про крещенские морозы, про солнце, играющее на узорчатых от изморози окнах… Про весь тот Мир, которого нас лишили. Стало немного грустно, но ведь МЫ живы, а значит, не стоит лить слезы. Позже, ползая по складу в
поисках дополнительной порции сладостей, мы наткнулись на чудом оказавшуюся там гитару. И наш механик играл детские песенки.
Кирилл вообще - большой молодец. Я же вижу, как ему плохо, а он так старается для малышей. После моего недельного самозато - чения мне пришлось буквально откачивать его.
- Ну как же, - тихо бурчал он на меня во время переливания. - Тебя не было, сам я поставить капельницу не мог. А девочек просить не стал, чтобы не пугались лишний раз. Была бы Марина, вот только нет ее…
Я слабо представляю себе, что такое любовь к женщине, не являющейся тебе матерью, но, видимо, он очень ее любил. Настолько сильно, что после ее ухода все сильнее сдает. Я пытаюсь объяснить Кириллу, что он не имеет права уходить. Как и я. Что мы нужны девочкам - они маленькие, без нас не справятся. Он обещал мне держаться, вот только я прекрасно вижу, что мысленно он уже там, с ней…
Мне становится легче. Два дня медитации, которой нас обучали во время тренировок, хороший сон, и голод постепенно стал отступать. Зверь вновь тихо сопит гдето на задворках сознания. Пока еще слишком чутко, - но это уже достижение.
Стрелки часов смерти, бегущие в обратном направлении, замедляют бег. Счетчик скоро дойдет до нуля…
Зря Барби так долго от меня это скрывала. Дурочка, хотела казаться взрослой… Не знаю, каким образом, но мы занесли на станцию паразитов. Маленькие, тошнотворно - зеленого цвета черви выбрали девочку в качестве благодатной почвы для размножения. Узнать это мне удалось случайно. Сегодня моя очередь менять постельное белье, и на простыне Саши я обнаружила кровавые пятна с едва шевелящимися точками. Под микроскопом стало понятно, что это на самом деле. И только тогда малышка все рассказала.
Все началось через несколько дней после открытия жилого отсека. Сначала у нее поднялась невысокая температура, и немного рвало. Саша списала это на очередное легкое отравление. Но симптомы не прекращались. Более того, к ним добавились жуткая потливость, слабость и непрекращающаяся жажда. Дальше - больше: под мышками стали набухать водянистые мешочки. Позже они распространились по всему телу. Девочка стала носить водолазку с высоким воротником, чтобы ничего не было видно. Саша в слезах рассказывала, что ей больно ходить в туалет, и в моче постоянно кровь. А в опухолях как будто чтото шевелится, и с каждым днем все сильнее. После осмотра мы было подумали, что паразиты распространяются по лимфотокам. Однако в Сашиной крови также заметили маленькие зеленоватые вкрапления - яйца паразитов на последней стадии развития. Значит, эта дрянь распространилась уже по всему телу. И у нас нет медика, который мог бы найти выход. Мы накачали Александру антибиотиками и положили в отдельный бокс. Надежды мало, но, может, этот мир смилостивится над нами? Хоть раз…
17 января 2029 г.
Барби не становится лучше. Более того, есть признаки, что паразиты скоро созреют, и что тогда? Ответ прост - то же, что случилось с телами Марины и Саши. Когда они вылупятся - сожрут ма - лышку заживо. Зря мы оставили без внимания зеленую массу, что занесло к нам штормом. Оказывается, именно это и были колонии паразитов. Догадка пришла случайно: чтото дернуло меня проверить дозиметром девочку. Она слегка фонила - неопасно для окружающих, но губительно для нее самой. И без того слабая иммунная система под действием излучения сдает окончательно. А самое страшное, что так же фонят Алиса и Лена. Почему не заразились мы с Кириллом - неизвестно, только от этого не легче… Наши девочки…
25 февраля 2029 г.
Нас осталось двое. Тела девочек оставили в морге, и помещение запечатали. А был ли вообще смысл так оберегать себя? Те, ради кого мы держались, ушли. И Кирилл скоро последует за ними. Он совсем плох. Постоянно лежит под капельницей, вот только вытекает из него больше, чем втекает. Организм уже не справляется, местами проглядывают кости. В сознании держится только на обезболивающих и стимуляторах. Ему осталось дня два, может, три, не больше…
Когда он уйдет, я попробую покинуть остров. Это не трусость, просто я не выдержу одиночества… Сойду с ума, и зверь вырвется наружу… А если ЕМУ удастся добраться до большой земли? Страшно представить, что будет творить это чудовище - быстрое, сильное, практически бессмертное. Оно может уничтожить столько людей! А уж с моей внешностью ему будут спокойно открывать двери, не зная, что по ту сторону их терпеливо ожидает Смерть.
Хотя нет, всетаки я - трус… Самое простое решение - моя собственная смерть. Но я просто не смогу нажать на курок! Я так хочу жить! Хочу прожить свое время за нас всех, за самых моих дорогих. Я так хочу найти тебя, братик…
Вчера Кирилл сказал мне, что давно починил катер. Только вот в нем нет горючего. Ничего, мы вроде бы видели цистерны с бензином на аэродроме. Может, там еще чтонибудь осталось? А если нет - на веслах или просто вплавь, но я доберусь до земли.
Прощальный подарок Барби. Оказывается, ей удалось вскрыть дверь в оружейке. Вот только там не офицерские шмотки, как мы думали, а всего один комплект химзы, зато какой! Л-1 комбинезон - ного типа, темного камуфляжного цвета, небольшой рюкзак для боеприпасов, противогаз типа ГП-17 с затемненным обзорным стеклом, кевларовый жилет последней разработки. И все как раз моего размера. Это могло быть совпадением, но пара вороненых «Грачей» отметала версию. Как и пара черных мачете с ножнами для крепления на спину. На базе было только два амбидекстра - ты и я. Из всех подопытных только мы отдавали предпочтение парным ножам. Но ты гораздо крупнее, братик. Напрашивается вывод, что все это обмундирование завезли на базу для меня.
На полке с пистолетами лежал конверт… Адресованный мне.
«Если ты читаешь письмо, видимо, произошло то, чего я опасался давно. Ядерная война. Специально для тебя я заказал комплект защиты и оружие. Считай это прощальным подарком. Ведь чтобы ни говорили другие, ты - мой ребенок, и я люблю тебя. Валерий Алексеевич».
Папаша. Ну и на том спасибо, дражайший предок, что у тебя хотя бы в предчувствии конца проснулась совесть. А вот о сыне ты и не вспомнил…
27 февраля 2029 г.
Вот и все. Маятник остановился. Прощайте, ребята!
Ты нашел меня. С самого детства только ты чувствовал меня сильнее, чем мама. И всегда знал, где я. Ты нашел меня… А может, и не искал вовсе. Просто ждал здесь, на большой земле. Ждал, когда я смогу вырваться с островов.
Я совершенно не в обиде на тебя, братик, за то, что бросил меня одну… И злости я больше не чувствую. Как можно злиться на человека, который с такой жадностью хватается за мои руки. Прижимает их к своему лицу. Не отпускает и на минуту, будто боится, что я растворюсь в воздухе, как морок…
Все это время ты был один… Я даже представить не могу, как тебе было трудно, страшно. Проснуться в холодной, наглухо закупоренной лаборатории. Безрезультатно пытаться открыть наши капсулы. Разбивать руки в кровь об их стекло. Ползти в тесной вентиляционной шахте, чувствуя, как в спину дышат хищные голодные муты. Вплавь пересекать целое море, выживать на неизвестной земле…
Ты знаешь, я готова до бесконечности благодарить ученых за то, что они сделали тебя таким сильным, братик! Благодарить… И продолжать ненавидеть. Ведь ты изменился. Я вижу это в каждом жесте. В каждом вздохе. Но ничего! Это правда ничего! Главное, ты нашел меня. И теперь моя очередь…
Не самый плохой вариант для последней записи.
23 марта 2033 г.
Странное дело, вроде дневник не входил в список необходимых вещей. И как он оказался в моем рюкзаке? Хотя нет, скорее странно, что я задаю себе подобный вопрос. Конечно же, его положила Ольга.
Оленька… Светоч мой, звездочка моя. Как ты там сейчас? Успокоила ли малыша, перестала ли сама плакать? Конечно, да. Поревела остаток ночи, а утром умылась и пошла на работу. Ведь теперь ты у Валерки одна и не имеешь права быть слабой. Хотя, что бы ты ни говорила, ты никогда не была слабой. С самого начала, с той ночи ты стала опорой для меня. Моим стержнем, моей силой. Легкой рукой ты стирала все мои страхи, была рядом в бессонных бдениях. Ждала… Когда ушел дед, ты одна ждала меня…
Мне нельзя было плакать, нельзя было дрогнуть, но уходить от тебя было больно. Почти как три года назад. Казалось, я вырываю из груди часть своего сердца и оставляю его с тобой. Слышишь, как оно бьется? Значит, я еще живу.
Ты знала, что я не вернусь. Ведь я иду не для себя. Я иду для него. И это путь в один конец… Но я обещаю, что дойду. А значит… Пустые, бессмысленные слова…
ззч
Интересно, почему я опять начала вести дневник? Может, мне надо высказаться, как воздух необходимо говорить? Но те, кто сейчас со мной, никогда не смогут меня услышать. Они даже не рядом, так, плывут параллельно мне. И кто в этом виноват? Я. Во всем и всегда только я. Чтобы ты ни говорила, я - жестокое, беспринципное животное. Я - демон.
Хотя знаешь, сегодня во мне на мгновение проснулась человечность. В моих руках была жизнь, и я…
Мы шли по Вочажу, ты знаешь эту деревеньку из моих рассказов. Там обитают банши. Неоправданно глупое имя присвоили существам местные. На самом деле они - просто измененные химией ползучие и насекомые гады, образовавшие симбиотические сообщества. Если помнишь, на Вочаж упал снаряд с какойто бактериологической дрянью. Мыс тобой еще долго обсуждали, как такое могло произойти. И пришли к выводу, что с курса его сбил Северный противоракетный щит. Возможно, изначально снаряд предназначался как раз уцелевшим Полярным Зорям. Теперь уже не важно.
Эта химия абсорбировалась с водой Кеми. Постоянные процессы расщепления молекул приводят к выделению газа, воздействующего на центральную нервную систему, вызывающего галлюцинации и неадекватные реакции организма. Под его воздействием кажется, что мир вокруг тебя ускоряется в разы. На самом же деле ты сам замедляешься. Газ частично блокирует сигналы мозга… В общем, дальше следует много научной чуши, которую ты все равно не поймешь. Только будешь с умным видом кивать головой. Как можно за это на тебя злиться?
Банши же могут полноценно существовать только в этом газе. Обычный воздух им вреден, они впадают в апатию и засыпают. Потому спокойно пройти Вочаж можно только когда бриз от Поду - жемского водохранилища ненадолго затихает, сменяя направление. Это происходит в полдень и вечером. И если бы не Вадим…
Когда мы проходили дамбу ГЭС, она начала разрушаться. Всетаки двадцать лет без обслуживания - слишком большой срок. Оль, сейчас ты бы, наверно, нахмурила брови и назвала бы меня чемнибудь обидным. Но на это я тоже не могу сердиться.
В общем, пройти мы не успели. Андрей отстал, а я… Единственно верный и столь же не свойственный мне выбор - вернуться за ним.
Не волнуйся, все закончилось хорошо. Сейчас вот сидим на привале, готовимся ко сну. Солдатики чтото там копошатся вокруг поляны - по - видимому, готовят растяжки. Главное, чтоб сами потом на них спросонья не напоролись. Еще с полчаса, они угомонятся, а я пойду прогуляюсь. Да, сегодня опять не буду спать. Не сердись, ты же знаешь, почему.
Спокойной ночи, Оленька.
27марта 2033 г.
Я не смогла его удержать. Сегодня ночью Вадим вновь убил человека. Свернул парню шею просто потому, что надоело волочиться за отрядом. Ему было скучно. Развлечения ради брат инсценировал самоубийство. Подвесил тело за ремень на дерево. И даже написал «предсмертную записку»…
Нет, Док не был хорошим человеком. И, возможно, когданибудь он всетаки совершил бы задуманное. Но не сегодня. Сегодня ему не за что было умирать. А Вадим… Знаешь, Оля, он так говорит. Чудовищные, по сути, вещи, но… Ведь в главном он прав. Мы с ним - давно уже не люди. Так может, мне тоже перестать упираться? Ведь эта сила манит. Манит так сильно, что сопротивляться ей становится все труднее.
Она обещает покой. Полное отсутствие сомнений. Это меня и пугает. Влекущая меня сила предполагает холодное и беспристрастное деление всего на «хорошо» и «плохо». Вернее, на благо и вред. Только для меня. Плевать на окружающих. Но разделение жизни на черное и белое - искусственно! Все наше существование основано на полутонах. На двухсот пятидесяти шести оттенках серого. И биполярным оно не будет никогда. Ведь то, что для одних благо, для других может стать истинным злом.
Я не могу перестать об этом думать. Так жить меня научил брат. Но сам он, кажется, начинает забывать…
ЗЗЕ
5 апреля 2033 г.
Человек всегда подчиняется нормам морали. Не потому, что ему так хочется быть комуто чемто обязанным. А лишь потому, что того требует общество. Люди - существа социальные и в одиночестве не выживут, как бы ни желали обратного. Но в любом правиле есть исключения. Есть те, кто считают себя выше морали. Те, кто позволяют себе бесчинствовать. Плевать на закон, плевать на правила. Любого из них рано или поздно ждет наказание. По праву. Но что, если некто становится действительно выше всего этого?
Я никогда не верила в Бога, Оля. До лаборатории просто не успела почувствовать необходимость в Вере. А после… Ведь если он правда есть, такой, каким его описывает Библия, - добрый, справедливый, сострадательный, - то как он мог допустить все это? Как он мог допустить нас с братом?
Там есть чтото. Но оно точно не человек. И никогда им не было. Это нечто обладает силой неведомой, непостижимой. Безграничной силой создавать миры и уничтожать их. Мощь развращает. И обладающий ей перестает быть человеком. Он становится кемто другим. Чемто другим. Все его мысли направлены в совершенно иную плоскость. Желания - не подчиняются обычной логике. И типичные дилеммы смертного становятся чуждыми. Так же, как слона не интересуют страхи и сомнения муравьев, сотнями погибающих под его ногами.
Сила, которую обычный человеческий мозг не может себе даже вообразить. Но мы с Вадимом и не люди. Я ее чувствую. Каждый раз, когда тянусь к информационной сфере, каждый раз, когда теряю контроль. Она врывается в мою голову, давит, крушит. Сила вытесняет мое сознание, стирает мою личность. Так соблазнительно - мановением пальцев отпустить. Всего на мгновение. И стать всеведущей, практически бессмертной. Особенно соблазнительно, когда видишь перед собой того, кто уже сдался. И победил.
Для Вадима больше нет понятия морали. Зачем оно тому, кто приблизился к Богу? Оно лишь мешает здраво смотреть на мир и хладнокровно просчитывать будущее. Эмоции - бесполезная мишура, делающая нас лишь слабее. Так он говорит, Оля… Может, брат прав?
Вадим убил Скальда. Кирилл был уже под действием тумана Ладоги и вряд ли, проснувшись, вспомнил бы его. Я бы рассказала сказку о Хозяине Ладожского озера, и они поверили. Но брат решил не рисковать, раз уж парень заметил, как он проник на катер. Он просто свернул Скальду шею и бросил тело за борт. А я опять не смогла его остановить. Сейчас Вадим прячется в грузовом отсеке, и я слышу его смех. Зачем? Зачем я все это делаю ради него?
Задаю себе глупый вопрос, заранее зная ответ. Брат - единственное по - настоящему родное мне существо. И я еще помню его настоящего. Верю, что гдето там он еще живет. Тот, кто защищал меня, тот, кто растил меня, тот, кто делал ради меня все. Теперь моя очередь.
16 апреля 2033 г.
Он хотел остаться в Питере. Сумасшедший, кипящий, как котел, город пришелся ему по душе. Здесь он мог бы дать себе волю, не вызывая ни у кого подозрений. И рано или поздно подчинил бы себе всех. Или уничтожил.
Но ненависть к тем, кто создал нас, оказалась в нем сильнее. Ведь Лесник не просто так тащит меня в Москву. Ему нужен моделирующий вирус в моей крови. А значит, в столице смогли выжить причастные к проекту люди. И только это удерживает Вадима рядом со мной. Пока удерживает.
Ночью я провела брата в гараж. Он спрятался между наваренными на кунг баками. Благо места там хватает.
Я должна скрывать существование Вадима столько, сколько это вообще возможно. Даже если самой придется подставляться под удар. Почему? Все просто: он уже начал игру. Игру в двенадцать негритят. Как всегда, изза скуки. И будет продолжать ее до тех пор, пока «негритята» не знают о его существовании. Но если тайна раскроется - он просто убьет их всех.
В какойто степени, наверное, я его даже понимаю. Брату все мельтешения, все переживания и стремления обычных людей кажутся смешными. Ведь сам он давно достиг совершенно иного уровня восприятия жизни. Этот мир для Вадима - открытая книга. Никаких секретов, ни единой тайны. На каждый поставленный вопрос он тут же получает ответ. Но за знания он платит слишком дорогую цену. И я знаю, какую. Каждый раз, когда я сама подключаюсь к ноосфере - теряю часть себя. Способность испытывать эмоции, чувства…
Может быть, я даже смогла бы стать… Богом? Кемто всесильным и всемогущим, но… Тело мое - человеческое, несмотря на все операции, шрамы от которых вспахали мою кожу. И оно постепенно разрушается каждый раз, когда я ускоряюсь, залечиваюсь, когда использую неположенную человеческому существу силу. Забавный замкнутый круг: чтобы выжить, мне необходимо использовать способности тела на полную, но делая это, я трачу ресурсы организма. Конечные ресурсы. Мой жизненный срок отмеряй. Только вместо песка в моих часах - седина, разъедающая волосы.
Есть способ замедлить разрушение телесной оболочки. Поглощать энергию других людей. Убивать. Но… Я не хочу… Я НЕ ХОЧУ ЭТОГО ДЕЛАТЬ!
6 мая 2033 г.
Наверное, не стоило ставить дату. Ведь это, по сути, уже не запись дневника. А что? Предсмертная записка? Завещание? Даже смешно.
Слишком многое произошло. И писать об этом я не хочу. Да и не могу. Банально не хватит слов. А они и не нужны. Я просто буду помнить. Помнить до самого конца.
Это больше не мой брат. Оно давно уже перестало им быть. Вадим никогда не смог бы вырезать целую деревню. И пусть все эти люди были никчемными - наркоманами без воли или тиранами, жаждущими власти. Пусть они не жили, а просто волочили свой срок, как заключенные на зоне, - они были людьми. Теперь они
мертвы. А дома их горят. Пламенем, что может сожрать весь оставшийся мир, если его не потушить. Если не положить конец существу, его разжёгшему.
Я всегда убеждала себя и окружающих, что ничего не чувствую. Если бы так, мне было бы гораздо легче. Ведь холодный расчет давно не в пользу брата. Но эмоции разъедают меня изнутри. Половине из них я и названийто придумать не могу. Они уничтожают меня… И создают вновь. Той, кем я являюсь на самом деле. Без придуманных, приросших, как вторая кожа, масок. Без ненужной мишуры.
Мы с Вадимом - реликты ушедшей эпохи. Отголоски прошлого, отражающие всю алчность, злобу и ярость человека. Мы оружие Последней войны. Проигранной войны. Отработанные снаряды. Нас создавали убивать, а не жить. Уничтожать, а не созидать. И чтобы мы ни делали, мы не сможем измениться. Он точно не сможет.
Это я сделала из брата чудовище. И кровь всех убитых им людей на моей совести. Ведь тогда, три года назад, он умирал. Организм Вадима, в отличие от моего, не смог полностью абсорбировать вирус. Видимо, в генах, переданных мне мамой, было чтото, чего не было у его кровной матери. Какойто ступеньки в бесконечной лестнице ДНК, чуть не стоившей брату жизни. И я совершила самую большую ошибку, на которую была способна, - перелила ему свою кровь. Вадим излечился, выжил. Но стал другим.
Да, Николай Львович. Природа оказалась умнее всех лабораторных гениев - ученых. Вы годами пытались обуздать вирус. А она сделала это щелчком пальцев, руками глупой девчонки, любившей брата.
Я создала этого монстра. Взрастила его, вскормила кровью. А потом закрывала глаза на все бесчинства, прикрываясь тем же чувством привязанности. На самом деле я просто боялась смотреть в его лицо. Ведь он - это я. То, чем я рано или поздно стану. И мне за него отвечать.
Когда мы достигнем Москвы, я умру. Но жалеть меня не надо. Жалость ранит решимость сильнее, чем пуля, сталь или когти животных. И слез по мне тоже не лейте. Слышишь, плакса? Когда я уйду, мир не рухнет! Наоборот. Ведь я делаю выбор в пользу буду-
зчп
щего. А оно за простыми людьми. За тобой, за Николаем, за Ермоловым, Чугуном, Андреем, Фрунзиком… За теми, кто живет без страха. Кто идет по своему пути и смотрит только вперед. Вы сможете создать новый мир. Лучший мир. Я верю в это. Я хочу в это верить! И если там, за Порогом, чтото действительно есть, пообещай мне: когда мы снова встретимся, ты расскажешь, какое будущее вы построили. И только попробуй разочаровать меня, Макс. Ты знаешь, на расправу я быстрая.
Вот, пожалуй, и все. Конец моего реквиема по мечте.
Прощайте.
ЭПИЛОГ
Михаил Андреевич отложил в сторону измятую школьную тетрадку и устало откинулся на стуле. Зажмурившись, потер пальцами переносицу. Осиленное чтиво, больше похожее на дневник истеричной школьницы, чем на записи подопытного, тем не менее принесло некоторую пользу. Не сказать, что профессор так уж впустую потратил время. Официальные документы проекта «Целестис», позаимствованные у Николая Львовича, грешили пробелами. Серьезными, надо сказать, пробелами. По мнению Корбута, результаты эксперимента протоколировал дилетант. Как можно было допустить столько неточностей в формулировках конечных способностей испытуемого! К счастью, сама «тринадцатая» расписала симптомы вполне подробно, иногда даже слишком художественно. Но ничего, вычленять истину из шелухи ненужной информации - едва ли не первое, чему учат в медицинском.
Обведя взглядом шеренгу колб и бутылочек, которыми был заставлен рабочий стол, мужчина со вздохом вернулся к документам. Вновь просмотрел выкладки формул, таблицы и диаграммы. Всетаки он и ученые соловецкой лаборатории шли разными путями. И стоит признать, что последние, в какойто мере, достигли больших успехов. Но к гарантированному конечному результату тоже не смогли прийти. Возможно, будь у них время… Зато у самого профессора Корбута теперь этого самого времени больше чем до-
статочно. И на руках - материалы обеих групп. Дело за малым - учесть ошибки и создать идеальный симбиоз.
- Простите, Михаил Андреевич, - раздался изза спины застенчивый голос.
Нет, всетаки стоит провести с лаборантами воспитательную беседу. Не престало ученому быть стеснительным или неуверенным. Они штурмуют бастионы науки, какникак. Тут нужна твердость характера и непреклонная воля!
Корбут развернулся к молодому парню лицом.
- Слушаю - с.
Лаборант замялся под внимательным, едва не сканирующим взглядом профессора и судорожно одернул белый халат.
- П - пришло донесение от сталкерской группы, провожавшей гостей на п - поверхность, - парень прокашлялся и продолжил более твердо: - Оба лишних свидетеля успешно устранены.
Степенно кивнув, Михаил Андреевич повернулся к столу, расстегнул крышку термобокса и достал одну из пробирок. В ярком свете лам накаливания, в бесчисленном количестве подвешенных под серым бетонным потолком лаборатории, густая кровь в склянке казалась особенно темной, почти черной.
- Вот, посмотрите, юноша, - проговорил профессор, наклоняя пробирку. - Перед вами яркий пример поговорки: «Кровь - не водица». В данном случае объект много важнее для науки, чем любая другая жидкость. Хотя я предпочел бы получить его в несколько более свежем виде. Да - с. А Николая Львовича мне даже жаль. Могли бы сработаться, если бы он рогом не уперся. Глупец!
Профессор поставил склянку в пластиковый держатель на столе и закрыл термобокс. Педантично сложил документы аккуратной стопочкой.
- Запомните, молодой человек, - произнес он, поднимаясь. - Для ученого наука - важнее всяких там пап, мам, подруг и прочей шелухи! Не позволяйте эмоциям затуманивать ваш разум!
Лаборант быстро - быстро закивал, отчего очки едва не слетели с его тонкого носа.
- Тото же. А то взяли моду. Да - с, - Михаил Андреевич повысил голос так, чтобы все ассистенты в лаборатории его услышали. -
зчз
Коллеги! Материалы по программе «Целестис» наших братьев - ученых из соловецкой лаборатории имени профессора Павлова присовокупить к проекту ГМЧ. И я могу с уверенностью заявить, что мы уже практически в шаге от создания идеального солдата. Поздравляю, товарищи!
Дружные аплодисменты, ударяясь о стены, множились, будто профессору Корбуту рукоплескали не жалкие три с половиной ассистента, а полная университетская аудитория. Коротко поклонившись, Михаил Андреевич прикинул в уме, что надо бы выбить из начальства финансирование на косметический ремонт лаборатории. А то бетонная штукатурка местами совсем обвалилась и обнажила красную кирпичную кладку. Не так должна выглядеть колыбель нового, совершенного человечества.
ОТ АВТОРА
Однако, здравствуйте!
Вот по - хорошему я сейчас должна написать чтото очень умное, вдохновенное и возвышенное. Чтобы все те, кто по случайности, по глупости или любопытства ради открыли последние страницы книги, разом подумали, что автор непередаваемо крут и мудр. И срочно понеслись читать роман с самого начала. Но это все, пожалуй, не про меня. Я же девушка… Так, тпр, стоп машина. Отматываем назад.
Здравствуйте, дорогие читатели!
И в данном случае слово «дорогие» - не банальная дань уважению, хотя куда же без него. Все вы, кто открыл мой, с позволения сказать, «роман», кто решился начать со мной своего рода диалог, - вашу значимость трудно переоценить. Возможно, я покажусь слишком сентиментальной, но для меня действительно важно каждое мнение. И хорошее, и плохое. А такие будут, можно не сомневаться. Мне слишком далеко до совершенства!
Ну да, мы отъехали от темы. С чего бы начать? Да с начала! С процесса создания книги. Самое емкое описание всего дей - ства - это были роды. Долгие, мучительные, с осложнениями. Наверное, пройдет всего пара месяцев, недель, а, может, дней, и на вопрос «Каково оно, писать такой большой текст?» я отвечу - «Как нефиг - нафиг!». Потому что терпеть не люблю показывать даже призрак слабости. Но пока… Пока я все еще под впечатлением. И отвечу честно, чтобы предостеречь наивных, амбициозных ребят. Да и не только ребят - многие взрослые уверены, что писать книгу - это не работа. Развлечение. Чушь полная! Жирненькая такая чушь. С застарелым целлюлитиком. Роман - это не просто работа. Это адовый труд! Выкручивающий тебя почище всяких там боевых заломов. Выжимающий тебя досуха. Заставляющий голову взрываться от потока новой необходимой информации. Доводящий до состояния, когда ты двух слов связать не можешь. А надо писать! Надо еще слишком много написать! Ты доходишь до предела и останавливаешься. Вновь доходишь, делаешь малюсенький шажок вперед и вновь останавливаешься. Борешься с желанием опустить руки и
послать все к черту… А время идет. И вдруг ты с удивлением обнаруживаешь, что становится легче! И мыслей в голове много, и слова складываются гораздо бодрее. Будто нагрузки закалили тебя. Хотя в науке есть более подходящий термин - наклеп. Ты, как металл, многократно доведенный до предела упругости, становишься прочнее. Сильнее. А может, и взрослее. Не буду утверждать, что все это - истина в последней инстанции. Но для меня, начинающего автора, пока еще даже не писателя, было именно так.
Следующий популярный вопрос: «О чем роман?». Трудно ответить однозначно. Я по глупости и неопытности попыталась впихнуть в положенные пятьсот с лишним тысяч знаков слишком многое. Наверное, всему виной мое личное восприятие книг. Дело в том, что мне до омерзения противно, когда бумажные издания сравнивают с предметами потребления. Как еду, выпивку, шмотки. Нет, есть критерий, в котором эти вещи похожи, - жизненная необходимость. И только. Я считала, считаю и буду считать, что настоящие книги создаются для того, чтобы научить человека мыслить. Ведь важность нашего мозга трудно недооценить. А он, как любая мышца, если долго не работает - атрофируется. Так что не столь важно,
ЗЧБ
поймете ли вы мой роман до конца. Но если на последней точке у вас в голове появятся хоть какието мысли, я буду довольна. Значит, я на правильном пути. Даже если ваши мысли насквозь непечатные!
Так, довольно нытья! А то мозги прокомпостировать - прокомпостировала, а представиться забыла. Зовут меня Полицеймако Раиса Валерьевна. По паспорту. Но многие со мной знакомы как с Кирой Иларионовой. Собственно, ни то, ни другое ошибкой не будет, называйте, как хотите. Только, Бога ради, не на «вы», - терпеть не могу официалыцину. Годков мне от роду аж целых двадцать три, хотя по фотке и не скажешь, наверное. Родилась я в далеком… Посчитали? Правильно, 1991 году в суровом, но живописном крае нашей необъятной Родины - Заполярье, в городе Североморске. До 2001 года жила в небольшом гарнизоне, основанном вокруг военной части. Как можно догадаться, я из военной семьи, в которой служили все: даже мама у меня - старший матрос связи. А отец - боевой офицер, прошедший Грозный. Сейчас в звании полковника в запасе. Именно изза его перевода наша семья и перебралась в Москву.
На данный момент я все еще студентка. Откровенно говоря, нерадивая. И смешно, и плакать хочется. А во всем виноваты тяжелый характер и матушка лень. Куда без нее. Но я искренне надеюсь, что на этот раз я таки получу свое вожделенное высшее образование по специальности «инженер - проектировщик летательных аппаратов», а если точнее - ракетных и самолетных двигателей. Вот так вот! Спросите, как меня занесло настолько далеко от науки? В писательство, в смысле? Ответ прост. И он в первых порциях моих «спасибок».
Я выросла на хороших, правильных книгах, по прошествии лет так и оставшихся для меня самыми лучшими: братья Стругацкие, Беляев, Азимов, Лем. Даже испортила зрение, читая по ночам под одеялом с фонариком или хитро закрученной настольной лампой. Но я благодарна за это. Искренне благодарна одному из немногих по - настоящему близких мне людей - моему старшему брату Антону. Он воспитал во мне вкус к книгам, вместо сказок подпихивая «Хищные вещи» и «Роботы зари». Да что отнекиваться - я воспринимаю его больше как папу, чем как брата. Хоть и бестолкового местами. Без Антона меня такой, какая я есть, не было бы. Факт.
И в той же партии - спасибки моей маме. Эта потрясающая по силе и мудрости женщина не только привела меня в мир. Она отдала все, что имела, ради меня. Я верну с лишком, мамочка, я обещаю. И начну с того, что постараюсь донести до остальных то, чему ты меня учила. Что нужно быть сильным, никогда не сдаваться, никогда не опускать руки. Я писала об этом в романе, может, ктонибудь услышит?
Я благодарна бабушке за то, что так рано научила меня читать. Благодарна отцу… Да всем родным. Это неудивительно, наверное.
К созданию романа причастен также мой муж, Максим Иларио - нов. Первый и самый главный критик. Его «ну, нормально» выбеши - вает меня настолько, что я вновь и вновь начинаю писать. И я дала себе обещание: когда Макс, прочитав опус, скажет: «Рая, а вот это действительно круто» - брошу писательство. Это будет значить, что я достигла совершенства и лучше уже не смогу.
Оля Швецова, Стас Богомолов, Витя Лебедев - товарищи, ри - деры. Они помогли подчистить текст. Сгладить углы. В противном случае вы бы утонули в моих ошибках. С правописанием у меня всетаки серьезные проблемы.
Вячеслав Бакулин - редактор, предоставивший мне, бестолочи, шанс. Спасибо Вам! Без Вас бы у меня точно ничего не получилось. И да, чтобы мы потом в показаниях не расходились - я попала в серию через редакторский стол. И пусть думают, что хотят!
Дмитрий Глуховский… Тут комментарии излишни.
Мои друзья, перебравшиеся из интернетных окошек портала «Вселенной» в реальную жизнь. Знаете, наш ОПГ всетаки существует! Особенно четко это осознаешь, когда пишешь, а на тебя со всех сторон сыплются слова поддержки и волшебные пендели, заставляющие работать усердней.
И последний в списке, но далеко не по значимости, человек. Мой консультант по военному делу. Макс Рипсо. И тут я пасую… Мне не хватит слов сказать, насколько сильно ты мне помог! Без тебя эта книга стала бы очередным потоком розовых соплей, не имеющим ничего общего не только с реалиями Метро, но и вообще с боевой фантастикой. Слышите, читатели? Вот человек, которого стоит благодарить за конечное лицо книги. Он - практически соавтор. А может, мы и напишем чего вместе. Чем черт не шутит?
И напоследок хочу сказать: если вы видите сходство в именах, не принимайте его за чистую монету. Все мои герои - образы собирательные. В каждом есть как частичка меня, так и частичка людей, с которыми меня свела жизнь. Надеюсь, вам будет интересно!
До новых встреч!
(Самонадеянно и оптимистично, не правда ли?)
1
«Элька» - разговорное название комплекта химической защиты Л-1.
2
Хайк, Гайк (по народной этимологии «исполин») - астральный герой в армянской мифологии (в переводе Библии на армянский язык созвездие Орион названо Хайком) - первопредок, эпоним армян. Лучник охотник божественного происхождения.
3
ДШБ - аббревиатура Десантно - штурмового батальона.
4
«Москитол» - одно из армейских названий противогаза.
5
Фуросемид - «петлевой» диуретик (мочегонное).
|
