Сохранить .
Тост за грядущее Александр Николаевич Ильин
        Очень разные истории
        Все испортил этот мужик, что топтался возле зализанной под мыльницу иномарки. Сразу как-то поблекла прелесть раннего утра, когда солнечные лучи еще не пробились над зеленью противоположного берега, а парившая над зеркалом реки туманная дымка была готова разорваться в клочья при первом же дуновении ветерка. И не то чтобы его присутствие могло помешать удить рыбу. Просто он был здесь лишним, он был инородным телом, он был чужим. Он и его гибрид шестисотого Мерседеса с летающей тарелкой разрушали идиллию утренней зорьки, атмосферу предвкушения первой поклевки, радость ожидания неспешной беседы под ушицу двух добрых приятелей.
        - Вот гад, тут и дороги-то нет, как его сюда занесло? - недовольно проворчал Иваныч.
        - Да скотина он натуральная, - вполголоса откликнулся Бобрусев, - прямо на нашем месте раскорячился.
        - Плохо, что он здесь. Чую, Саня, не будет у нас сегодня толку.
        - Точно, не будет. Говорил я тебе, еще две надо было брать. Так ты нет, «хватит - хватит»… А теперь этот чудила все настроение изгадил. Еще и клева теперь поди не будет…
        Вопреки мрачным ожиданиям Бобрусева клев был отменный. То ли подкормка привлекла малька, то ли повезло с погодой или атмосферным давлением, короче, рыба брала наживку быстро, агрессивно и уже через четверть часа десяток крупных окуней и пара подлещиков кувыркались в металлическом садке, привязанном к колышку.
        - Ну, давай, Иваныч, с почином что ли?.. - сказал Бобрусев и разлил по полстакана. - Теперь без ухи не останемся!
        - Да погоди ты, дай закусь-то разложить. Так… Тут вот у нас, значить, малосольные огурчики, помидоры, лучок, сальце - ох, дух какой чесночный… Прелесть… Хлебушек вот… - Иваныч взял стакан. - Ну, как говорится, рыба ищет где глубже, а человек… где рыба. Поехали, Саня.
        После второго полстакана первое напряжение спало, снизошла приятная благость и даже копавшийся в недрах своей иномарки незнакомец уже не раздражал столь явно, а как бы постепенно начал вписываться вместе с ней в окружающий пейзаж.
        Когда Бобрусев ловко выхватил малявочной сеткой с полдюжины уклеек, закинули донки на живца.
        Только собрались разлить по третьей, как колокольчик на донке Иваныча требовательно звякнул и тут же затрещала катушка спининга.
        - Твою мать нехай!.. - спохватился тот, делая запоздалую подсечку. Но, видимо, и без этого рыба села хорошо, потому что, даже согнув спининг в дугу, он едва сдвинул ее с места. С трудом проворачивая ка
        тушку, Иваныч аккуратно выбирал леску, стараясь не дать слабину.
        Леска резала воду, ходила из стороны в сторону и, чем ближе к берегу подходила еще невидимая, но явно крупная рыбина, тем шире становилась амплитуда ее движения. Когда до берега оставалось метров пять - семь и, казалось, они вот - вот увидят взявшего живца хищника, последовал такой сильный рывок, что рука сорвалась с катушки, леска под надрывный треск стопора резко ушла влево, в направлении камыша.
        - Вот ведь что творит, гад, - занервничал Иваныч, обретая, тем не менее, контроль над удилищем, - хорошо еще, что леска японская - черта выдержит…
        - Сволочь, натуральная сволочь, - суетился вокруг него Бобрусев. - Ты ее от камыша, от камыша уводи, а то как заплетет, все - кранты, уйдет паскуда.
        - Да знаю я, - огрызнулся Иваныч, - эх, подсачник бы сейчас…
        Наконец, рыба была подведена достаточно близко, чтобы различить веретенообразное тело крупного судака. Даже у самого берега он продолжал бороться, вращался вокруг своей оси, то проблескивая белесым брюхом, то показывая серую с темными полосами спину, рвал свою плоть, ибо ни крепкая японская леска, ни стальной поводок не оставляли ему другого шанса на спасение.
        - Вот гад, вот гад, - с мягким кубанским выговором беззлобно ругался Иваныч, пытаясь подгадать момент инерции, чтобы вытянуть рыбину на берег.
        - Ну давай, давай, - приплясывал от выброса адреналина Бобрусев. - Он уже был по щиколотку в воде.
        - Ах, мать твою… - только и успел сказать Иваныч, когда поднятый в воздух судак умудрился выдать затейливый пируэт, сорвался с крючка и с плеском шлепнулся прямо на кромку воды.
        В следующий миг Иваныча обдало стеной брызг от падения в воду более крупного тела. Это Бобрусев с криком: - Куда, на хрен?! - словно заправский вратарь упал набок между судаком и рекой, пытаясь при
        жать к себе бьющуюся рыбу, и каждую секунду рискуя пораниться об ее острые шипы.
        Услышав крики и плеск воды, владелец иномарки выглянул из-за капота, но тут же озабоченно принялся копаться во внутренностях машины.
        Судак тянул килограмма на три с лишним и имел все шансы стать предметом рыбацкой гордости на ближайшие недели, а то и месяцы, обрастая со временем новыми килограммами и драматическими подробностями вылова.
        За такую удачу было решено выпить немедленно - заслужили - и вообще: вымокшему до нитки Бобрусеву срочно требовалось «принять для сугреву», да и его старший приятель имел все основания для снятия пережитого стресса.
        - Ну, - вдумчиво сказал Иваныч, - если за такого красавца не выпить, то за что тогда и пить?.. А ты, Сашко, молодца - ишь как за рыбиной сиганул… Ну, будем!..
        Выпив и закусив, приятели отложили снасти и на пару занялись хозяйством. Надо было развести костер, обсушиться, чистить рыбу и варить уху.
        Уха на рыбалке это не просто традиция, удовольствие и еда: уха - это действо, которое превращает банальную добычу рыбы из водоема в настоящий мужской праздник.
        От ухи приятели окончательно раздобрели и даже стали ощущать некоторую неловкость перед своим незваным соседом.
        - Слышь, Иваныч, я чего думаю?то, - первым завел разговор Бобрусев, - не по - людски как-то получается. Лысый-то может с самой ночи здесь канителится. Позвать бы?..
        - А что, как минимум рыбалку он нам не испортил, ведет себя тихо - даже не матерится. Ладно, пойдем глянем, что там за оказия. Заодно и к столу пригласим.
        Когда они подошли, Лысый повел себя странно. Он выскочил из-за капота и встал между ними и машиной, потом поднял руки ладонями вперед, словно показывая, что в них ничего нет и быстро заговорил:
        - Здравствуйте…Я представляю интересы Организации Объединенных наций в этом регионе… Мое появление здесь случайно… Поломка в машине…
        Надо сказать, что именно руки, абсолютно чистые руки незнакомца удивили их больше всего. К тому же, на его белых брюках и белой же водолазке не было ни единого пятнышка масла, грязи или любых других следов, неизменно сопровождающих процесс починки автомобиля.
        - Очень здрасте! - за обоих ответил Бобрусев. - Ну что, чинимся или думаем с чего начать? - нейтрально поинтересовался он и добавил, - долгонько ты что-то к ней примеряешься…
        - Я не специалист по ремонту техники, - ответил ООНовец.
        - Ну так давай мы глянем? Вон Иваныч, он у нас чинит все, что ездит, ползает, плавает и летает. Что там у тебя, показывай!..
        - Такую машину невозможно чинить здесь… Другой уровень техники… Другой уровень знания… Другой уровень…
        - Да ладно тебе, «другой уровень, другой уровень» - хреновня все это! Надо помочь? Поможем. Не надо - туды ее в качель - идем с нами водку пить. Так, Иваныч?
        Иваныч, хранивший до этого момента степенное молчание, пригладил пятерней свои с густой проседью волосы и согласился в том смысле, что раз их помощь не требуется, есть полный резон вернуться к ухе и что господин - товарищ - представитель поступит очень даже правильно, если присоединится к ним, хотя машина, конечно, очень необычная и поковыряться в ней было бы в удовольствие.
        Скорее из желания любой ценой увести чужаков от машины, чем, следуя их доводам, господин - товарищ - представитель проследовал вместе с ними к лагерю.
        Пока Иваныч проводил ревизию оставшейся снеди и придавал должный вид их скатерти - самобранке, Бобрусев принес из лодки еще один стакан, пластиковую тарелку и старых времен алюминиевую ложку.
        Запах приправленной молоденьким укропом ушицы кружил голову наравне с уже принятым алкоголем. Крупные белые куски судака айсбергами возвышались над наваристым содержимым тарелок.
        Незаконченность знакомства оттягивала момент назревшего сакраментального тоста.
        - Ну что, объединенные нации это хорошо, но надо бы по - человечески познакомиться, - Тактично направил ситуацию в нужное русло Бобрусев. - Вот это вот Иваныч. Он у нас зам главного механика в хозяйстве. Уважаемый человек. А меня зовут Бобрусев. Вообще-то я Саня, но все, кроме Иваныча, зовут по фамилии. Так даже лучше: Сань много, а Бобрусев один. А работаю я профессиональным убийцей…
        Иваныч не дал ему насладиться эффектной паузой, обрезал:
        - Ты, это, кончай дурить! Мало что человек может подумать? Девкам лапшу на уши вешай, болтун… - и, уже обращаясь к поднапрягшемуся ООНовцу, пояснил, - да химик он, химик, на опрыскивателе работает: травит пестицидами сорняки, вредителей всяких…
        - Так я и говорю: убиваю все, что мешает урожаю - быстро и профессионально, - вновь перехватил инициативу Бобрусев. - Ну, а тебя как звать?
        - Мое имя Толлегеттерриан, * гордо ответил лысый ООНовец.
        Иваныч с Бобрусевым переглянулись. И пока последний, с явным усилием, пытался произнести про себя этот шедевр ономастики, Иваныч заметил представителю объединенных наций, что имя его, прямо надо сказать, редкое, хотя были времена, когда и здесь детей называли всякими Тракторами, Инженерами и Электростанциями. Да и сейчас случается: один юро- диевый Децебел в телевизоре чего стоит. А у гостя имя звучное, хорошее, только вот «Толегетт… Толег- ретт…'' для застолья чуток длинновато, так что если он не возражает, они будут звать его просто Толи- ком.
        Толлегеттерриан согласился.
        - Так что, за знакомство, что ли? - провозгласил, наконец, Иваныч, поднимая стакан.
        Бобрусев выдохнул и осушил свой.
        - За знакомство! - повторил Толлегеттерриан, но к водке не притронулся.
        - Ты, это, Анатолий, может болеешь чем, что пить нельзя? - Иваныч опустил стакан.
        - Нет, я не болею.
        - Так вроде бы уже и не за рулем сегодня, чего ж не выпить?..
        - Да в лом ему с простым народом,' - догадался Бобрусев. - Они ведь…
        Иваныч предостерегающе поднял руку, прерывая своего приятеля.
        - Нет, мне не в лом, - просто ответил Толлегеттерриан. - Я уважаю вас в той же мере, в какой вы ува» - жаете меня.
        - Значит не уважаете… - будто не слыша его слов, перешел на «вы» Иваныч. - Ну, тогда и я пить не буду.
        - А я? Я тоже пить не буду, - обиженно заявил Бобрусев. Он налил в свой стакан и поставил его рядом со стаканом Иваныча.
        Ни слова не говоря, Толлегеттерриан встал и направился к своей машине.
        - Во Бог другана послал, - посетовал Бобрусев, - мы к нему как к человеку, а он… Не, скотина он натуральная. Скотина и есть…
        - Да погоди ты лаяться?то. Возвращается вроде.
        Действительно, гость вернулся с небольшой прозрачной коробочкой в руках. Сел, достал из нее розовую таблетку, бросил ее в рот и, разжевав, проглотил. Затем, к немалому удивлению приятелей, взял свой стакан и тоном Иваныча объявил:
        - Так что, за знакомство, что ли?.. - на манер Боб- русева он запрокинул голову, влил в себя содержимое стакана и занюхал тыльной стороной ладони.
        - Вот это я понимаю! - одобрил Бобрусев, - вот это совсем другое дело! Наш человек, Толян.
        - Молодца, - поддержал Иваныч и торжественно, точно геройски заслуженную награду, вручил ООНов- цу малосольный огурчик.
        Прежде, чем закусить, тот погонял языком за щеками, облизал губы:
        - Так… Сорокапроцентный раствор этилового спирта… - забормотал он, - плюс неизвестная пища… - произведя в уме некоторые вычисления, достал свою коробочку и разжевал еще одну таблетку; после чего бодро захрустел огурцом.
        Застолье умиротворяло и настраивало на благостный лад, но вопросы оставались.
        - А вот скажите, Анатолий… - Иваныч отставил пустую тарелку. - Ну имя у вас необычное - ладно, представляете здесь объединенные нации - хорошо, ну, а родом-то вы откуда: наш или как?..
        - Я родился далеко… Очень далеко отсюда… Хотя мои предки жили именно здесь…
        - Вон оно что… Это вы из бывших, выходит.
        - Еврей, что ли? - попытался угадать Бобрусев.
        - Ну что ты в самом деле! - хлопнул себя по коленке Иваныч. - Чуть что, все у тебя евреи… Давай?ка, лучше разлей еще по единой. Да рыбки?то, рыбки Анатолю еще подложи. А вы, землячок, не стесняйтесь. У нас еще много чего с собой припасено. Вон - полведерка шашлыка намариновано…
        Следующий тост, воспитанный в духе интернационализма, Иваныч предложил выпить за не простую, но очень важную работу Организации Объединенных наций в лице ее представителя Анатоля, который, спасибо ненадежности импортной техники, попал в эти места и составил им с Бобрусевым такую замечательную компанию. Как водится, тостуемого заставили выпить до дна.
        После этого Толлегеттерриан погрузился в себя. Там, в недрах его «я», шла упорная борьба, результатом которой явилось следующее откровение:
        - Послушайте, - сказал он, - это не то, что вы думаете! Я не имею права говорить о себе правду, я даже не имею права вступать с кем бы то ни было в контакт, находясь здесь, но вам я скажу…
        Вкратце, исповедь Толлегеттерриана сводилась вот к чему: он, действительно, представитель Организа
        ции Объединенных наций, но не земной, а галактической. Эксперт комиссии по развивающимся цивилизациям. Планета Земля является закрытым объектом - карантин созревания. Его задача, как эксперта, наблюдать за процессом развития землян и давать рекомендации комиссии о дальнейшей судьбе планеты. Лично они, Бобрусев и Иваныч, очень симпатичны Толлегеттерриану, да и земляне в целом ему нравятся, чего он не может сказать об отношении к ним своих коллег по комиссии. Их основной аргумент - несоблюдение многими жителями Земли десяти заповедей гражданина Объединенной галактики - ему, что называется, крыть не чем. Поэтому обе его служебные записки о необходимости перевода нынешней земной цивилизации на другой уровень галактических отношений успеха не имели. И, видимо, еще очень не скоро его комиссия примет решение об объявлении Земли открытой планетой. Ну, а машина, из-за поломки которой он здесь оказался, это его космический катер. Земляне очень смешно называют такие катера «летающими тарелками». Вот такие дела…
        - Иваныч, Толяну больше не наливаем, - неуверенно хохотнул Бобрусев, - гляди как его развезло на солнышке: под пришельца, блин, косить начал…
        - Мы не пришельцы, - тут же отозвался Толлегеттерриан, - мы скорее ушельцы. Мои предки действительно родом с этой планеты. Когда пришло время, их, то есть наша, цивилизация покинула этот маленький шарик на краю галактики, что был для них и многих наших предшественников и колыбелью, и детским садом, и, если хотите, школой выживания. А перед тем как улететь к центру галактики каждая волна ушельцев проводит «генеральную уборку» инкубатора: ликвидирует следы своего пребывания, восстанавливает исходный состав воды и воздуха, вся искусственная органика перерабатывается в нефть, газ, уголь и складируется в недрах планеты. Точно так же поступают с металлами и всем тем, что было позаимствовано из кладовых природы в виде полезных ископаемых. Отсюда все уходят налегке…
        Какое-то время все молчали. Эксперт Толлегеттерриан - потому что выговорился, приятели - потому что не знали как реагировать на сказанное им. Первым нашел слова Иваныч.
        - Вот, гад, прямо «Очевидное - невероятное» получается. Хорошая была телепередача. Академик Капица вел, - зачем-то пояснил он.
        - Ага, ты еще «В гостях у сказки» вспомни. Это, блин, скорее, из серии «Пока не все дома…», - развил телевизионную тему Бобрусев. - Слушайте, а может это кто-то из «Скрытой камерой» прикалывается? - завертел он головой в поисках замаскированного объектива.
        - Ну, ладно, допустим, вы из космоса, - решил рассуждать от противного мудрый Иваныч, - Где же вы тогда русскому языку так выучились? Вы же лучше нас с Бобрусевым на нем говорите.
        - А, это… - усмехнулся Толлегеттерриан. - Это телепатия, - просто пояснил он. - Я слышу ваши мысли и передаю вам свои. Открывать при этом рот и шевелить губами совершенно не обязательно. Мне просто кажется, что для вас так привычнее…
        Последние фразы приятели. услышали столь же четко, хотя лицо эксперта оставалось абсолютно неподвижным.
        - Ни хрена себе… - ошеломленно прошептал Бобрусев, сверяясь с реакцией Иваныча на этот фокус. Тот только крякнул.
        - Убедились? - спросил Толлегеттерриан. - Это, что касается передачи моих мыслей. Слышу ли я ваши - пожалуйста. Минуту назад, вы, Иваныч, подумали: «Этот малый действительно «ушелец»… Интересно, из какого дурдома он ушел?…» А ты, Бобрусев, решил, что «Толян конкретно улетает. А чего удивляться - водяра да плюс эти его розовые колеса… И не жрет ничего, только огурец смолотил…» Ничего я не перепутал?
        - Ё - ё-ё… - выдохнул Бобрусев.
        Иваныч молча выпил и, не глядя на телепата, сказал: - Так, Саня, давай бегом до лодки, там у меня в
        брезенте пол - литра «Русского размера» припрятана. Тащи ее сюда, а то мозги сейчас закипят!..
        Бобрусев обернулся быстро. Еще на ходу он начал открывать поперечнополосатую бутылку питерской водки.
        - Наливай, - коротко сказал Иваныч.
        Бобрусев налил старшему, но едва он потянулся к
        стакану гостя, как тот отвел горлышко бутылки своим длинным пальцем. - «Иваныч, Толяну больше не наливаем…» - процитировал Толлегеттерриан.
        - Ну ладно тебе, Толян, я ж не в обиду, просто прикалывался. Ну, давай стакан.
        - Нет, мне действительно хватит, - мотнул тот головой. - Больше двух таблеток в день использовать нельзя, а алкоголя может оказаться больше, чем они способны нейтрализовать. Я не хочу отравиться.
        Иваныч забрал бутылку у Бобрусева, решительно взял у эксперта стакан, поставил на клеенку и налил до половины. - Вы, Анатолий, вот что… Это вы там у себя эксперты - мексперты, ушельцы - пришельцы, члены всяких комиссий и ООНов. А здесь вы наш гость, тем более наш бывший земляк! Так что будьте любезны подчиняться нашим обычаям. За столом у нас порядки строгие. Не мы их устанавливали, не нам их и отменять. А будете нарушать, мы вам быстро штрафную организуем.
        - Штрафную? - переспросил Толлегеттерриан.
        - Ну, это… - Иваныч мысленно представил граненый стакан до краев наполненный водкой.
        - О, нет!.. Только не это!.. Это смертельно…
        - А ты думал! Поэтому и называется контрольный тост в голову, - пояснил Бобрусев.
        - Вы этого не сделаете, я не хочу!..
        - Конечно не сделаем, - успокоил эксперта Иваныч. - Для этого просто надо выпить как налито. Здесь всего-то граммов пятьдесят - шестьдесят. Тем более, что сейчас ваш тост.
        Толлегеттерриан обреченно потянулся к стакану. Выпить он предложил за взаимопонимание, за то, чтобы Земля скорее стала полноправным членом ООН нашей галлактики и за грядущее плодотворное сотрудничество.
        - Да… - подумал он вслух, возвращая на место пустой стакан, - скажи мне кто еще вчера, что я смогу выпить столько этилового спирта, я бы просто посмеялся над ним. - Глаза его заблестели, на лбу выступила испарина. - В следующий раз я захвачу сюда своего доктора и новую печень для пересадки, - пошутил он.
        - Тогда бери сразу две печени, - посоветовал Бобрусев.
        - Зачем две? - удивился Толлегеттерриан.
        - А доктору тоже потребуется, - заверил землянин.
        Шутка удалась. Все трое долго смеялись. Тем не менее Толлегеттерриан как в воду глядел насчет ограниченных возможностей своих таблеток. Последние пятьдесят грамм все?таки догнали его.
        Даже если бы он знал, что является далеко не первой и не последней жертвой местного хлебосольства, вряд ли от этого ему стало легче. Оборотная сторона нашего гостеприимства - это неписанные законы нашего же застолья, дающие радость осознания своего превосходства, пусть даже мимолетного, над непосвященными в их тонкости гостями…
        Бедный эксперт. Сначала Иваныч с Бобрусевым перестали слышать его мысли, потом он громко засопел, закатил глаза и стал заваливаться на спину. Иваныч успел подхватить его и бережно опустил на землю.
        - Готов. Саня, давай телогрейку, под голову ему подоткну. Не дай Бог и вправду бы не отравился, бедолага.
        - Да с чего, Иваныч, водка-то не паленая. - На всякий случай Бобрусев склонил голову и прислушался к дыханию Толлегеттерриана. - Живой, - уверенно объявил он. - А здоровый сон на свежем воздухе пойдет ему только на пользу.
        - Ну, тогда давай по пятьдесят грамм за его здоровье, - предложил Иваныч, - да пока спит, надо бы все же глянуть, что там за машина и что с ней не так.
        Выпито было уже прилично, и шли они к запретной машине эксперта галлактической ООН слегка пошатываясь.
        - Так - с, ну что у нас здесь за космическая пирога? - рвался в бой Бобрусев.
        Низкая, высотой по пояс коренастому Иванычу, машина плотно лежала брюхом на грунте. Ни колес, ни кабины как таковой у нее не было и, если бы не открытый капот - ни дать, ни взять - перевернутая вверх дном мыльница травянистого, с проблеском металлика, цвета.
        - Чудная игрушка, - прокомментировал Иваныч. - Как в ней ездить?то, лежа, что ли?
        - Да уж иначе и не приспособишься… Мне б такую двухспальную, - мечтательно произнес Бобрусев.
        Обогнув машину с двух сторон, приятели остановились возле открытого капота.
        - Мать честная!.. - определил ситуацию Иваныч.
        - Ну, ни хрена себе… - эхом отозвался Бобрусев.
        Двигателя под капотом не было! Были там какие-то разноцветные коробочки, соединенные короткими шлангами, черный прямоугольный блок размером с автомобильную аптечку и провода, идущие от него.
        - Спокойно, - подбодрил приятеля Иваныч. - Будем думать по частям: раз машина серьезная, то должно быть что? Правильно - компьютер. И, сдается мне, вот эта черная хреновина он и есть. Идем дальше. Раз есть компьютер, то дело скорее всего не в нем. Очень хорошо. Раз есть провода и шланги, то что это значит? А значит это, Саня, что причину поломки надо искать в них…
        И правда, даже беглый осмотр дал несколько нарушенных контактов и дырку в одном из шлангов. Из нее по капле стекала зеленая маслянистая жидкость. Капала она медленно, но, наверное, уже давно, о чем свидетельствовало большое темно - зеленое пятно под шлангом.
        - А ну?ка, Саня, сбегай до берега. Там у меня в лодке, вроде, какая-то шланга валялась. Да изоленту прихвати, она там в носу, в почтовом ящике лежит. И проволоки, проволоки кусок!..
        - Ладно, - согласился Бобрусев, - только отолью сначала. Накопилось.
        - Это ты правильно, самое время давление понизить, - ответил Иваныч и составил ему компанию.
        Когда Бобрусев принес все, что требовалось, работы оказалось всего ничего: шланг заменить, скрутить пару проводков да прихватить проволокой отошедшую трубку. Больше времени у них ушло на установку панели капота. Та никак не хотела вставать на свое место. Пришлось Иванычу пару раз, с матер- ком, приложиться к ней кулаком. Панель встала на место, но в машине что-то звякнуло, булькнуло и в тот же момент Иваныча слегка качнуло. Чтобы удержать равновесие он ухватился за небольшой рычажок на ее поверхности. Рычажок со щелчком ушел внутрь, а машина вздохнула и приподнялась над землей. Прямо на глазах цвет ее изменился с травянистого на небесной голубизны металлик.
        Бобрусев сразу отскочил в сторону - от греха подальше. Иваныч тоже поспешил отойти, но быстро взял себя в руки и сказал степенно:
        - Что ж, годится…
        - Ну, Иваныч, пойдем нашего «прищельца - ушельца» будить, - загорелся Бобрусев. - Пусть работу принимает, а то «не тот уровень… не тот уровень…» Сами они не тот уровень!..
        - Да ладно тебе, пусть поспит малый. А мы пока костерок по новой запалим, углей нажжем, да шашлык жарить будем.
        Пропитавшиеся уксусом и луковым соком крупные, с косточкой, куски свинины на больших шампурах из нержавейки жирно сочились на раскаленные, то и дело вспыхивающие дымным пламенем угли. Бобрусев, едва появлялось пламя, орошал его из пластиковой бутылки, заполненной остатками маринада пополам с водой. Иваныч, приподнявшись на локте, полулежал рядом, наблюдая за процессом.
        Дух жаренного на углях мяса каким-то непостижимым образом влияет на человека, будоражит воображение, действуя через подкорку, манит его, бередя генную память. Даже Толлегеттерриан, едва над поляной заходили шашлычные ароматы, задвигал носом и беспокойно завозился во сне.
        Когда снятые с шампуров, как положено - хлебной корочкой, зажаристые куски корейки перекочевали в белую эмалированную миску, принялись будить Толлегеттерриана. Пробуждение было тяжелым. Оно больше напоминало преждевременный вывод из- под общего наркоза. Пациент таращил глаза, явно не понимая, где он, кто он и что от него хотят. Он все норовил соскользнуть в небытие сна и только общими усилиями Бобрусеву с Иванычем удалось сорвать эти коварные замыслы.
        - Мне плохо… Я отравился… Срочно надо принять антидот… - Толлегеттерриан пытался извлечь из кармана давешнюю коробочку с розовыми таблетками. Прежде, чем ему это удалось, добрая их половина рассыпалась по траве, на которой он сидел.
        - Гляди, Иваныч, Толян таблетку сожрал, теперь, вроде, оклематься должен, - повеселел Бобрусев.
        - Ну, родной, полегчало? Давай, давай, переваривай свое снадобье, а то шашлык остынет. - Иваныч осторожно приподнял эксперта и поставил на ноги.
        «Шашлык остынет, а водка нагреется, - подумал про себя Бобрусев. Он явственно представил, как тепловатая, слегка обжигающая жидкость сбегает по пищеводу в желудок. - Б - р-р - р…»
        Наверное Толлегеттерриан слишком отчетливо расслышал эту бобрусевскую мысль, ибо его тут же согнуло пополам. В несколько удивительно быстрых прыжков он скрылся за кустами, где и зашелся могучим ревом.
        Эксперта галлактической ООН шумно выворачивало наружу. Его утробный рык с короткими перерывами доносился из-за кустов. И если бы в здешних местах водились медведи, то все бы они непременно сбежались к нему, чтобы хоть как-то облегчить страдания сородича.
        Через некоторое время интервалы между взревы- ваниями стали увеличиваться. Потом наступила тишина… Наконец, нетвердым шагом, с красными на выкате глазами Толлегеттерриан появился из-за своего укрытия.
        - Слишком много алкоголя… Слишком много;.. -
        то ли в назидание себе, то ли с укором Иванычу и Бобрусеву бормотал он.
        - Да ладно тебе, - возмутился Бобрусев, - алкоголя ему много. Алкоголя много не бывает!.. Это ты своих таблеток перебрал.
        У Толлегеттерриана явно не было сил спорить. Он лишь мотнул головой в знак несогласия. Это непроизвольное движение тут же отозвалось столь же непроизвольным стоном. Он обхватил голову руками. - Вы меня полностью вывели из строя…
        - Мы тебя из строя вывели, мы тебя в него обратно и вернем! - заверил Бобрусев. - Иваныч, готово?
        - Да, - ответил тот, - несу.
        - Ну что, больной, сейчас мы будем вас лечить, - начал входить в образ врача - нарколога Бобрусев.
        - Вы не можете меня лечить… - обреченно проговорил Толлегеттерриан. - Ваша медицина слишком примитивна… Другой уровень…
        - Слышь, Иваныч, опять его на уровень клинит, - диагностировал Бобрусев. Он принял из рук приятеля два стакана. В одном было граммов пятьдесят водки, другой был до краев полон мутноватой жидкостью, в которой плавало несколько зернышек тмина, а на дне покоился обрывок смородинового листа.
        - Ну, - Бобрусев протянул стаканы эксперту, - не прими Бог за пьянство, прими за лекарство, изыди нечистая сила, останься чистый спирт… Пей!
        Организм пришельца тут же откликнулся мощным позывом, но, похоже, выдавать на гора ему было уже нечего.
        - Не - ет… - простонал Толлегеттерриан, - я не могу… Вы меня убьете…
        - Жить хочешь? - строго спросил целитель.
        - Не знаю… - неуверенно отозвался эксперт.
        - Тогда пей! Хорошее лекарство сладким не бывает. Через пять минут будешь как новенький, - заверил Бобрусев.
        Под одобрительные «Ну! ну! ну!» и «Давай! давай! давай!» процедура была успешно завершена.
        - Ну вот, теперь будет жить, - успокоился Бобрусев, возвращая Иванычу пустые стаканы.
        Через означенные пять минут Толлегеттерриан с изумлением ощутил, что ему стало заметно легче; через десять - желание жить вернулось к нему в полном объеме.
        - Невероятно, это просто невероятно, - удивлению эксперта не было предела. - Если бы это не произошло со мной, я бы просто не поверил!.. Экспресс - курс экстремальной терапии!.. Здесь?! - восклицал он.
        - Это ты хорошо назвал «экстремальный экспресс»… - похвалил Иваныч, - скорый такой поезд, где водка паровозиком с рассолом.
        Толлегеттерриан хотел уточнить насчет технологии производства рассола, как вдруг со стороны машины трижды что-то пикнуло на манер сигналов точного времени радиостанции «Маяк», после чего бесцветный голос уведомил: «Батареи импульсных генераторов заряжены полностью. Все системы функционируют нормально. Можно продолжать движение.»
        Пребывавший в полном неведении об успешном ремонте его транспортного средства эксперт замер на полуслове, точнее на полумысли. В благоговейном восторге он обернулся.
        Как бы вам поточнее описать степень удивления Толлегеттерриана? Разве, что попросить представить себя в ситуации, когда ваш любимый кот Барсик заговорил человеческим голосом, объясняя, что он, дескать, починил телевизор, который считался безнадежно поломанным. И не просто объясняет, а демонстрирует в работе: пожалуйста, цвет, звук, яркость изображения…
        - Как это?.. Кто?.. Сама она не могла… Бред… Это что же получается?.. - с места в карьер рвануло его сознание.
        - Так это, - скромно пояснил Бобрусев, - ты пока в послеобеденном обмороке валялся, мы тут с Иванычем глянули, вроде заработала… Делов?то!.. Иваныч и не такую безнадегу на ход ставил. Вон, как раз между майскими праздниками, твоих коллег из соседней галактики к нам занесло: так с ихним катером вообще полный атас был - и ничего - починил, улетели… - нагло врал Бобрусев.
        Иваныч, которому он успел подмигнуть, лишь махнул рукой и отвернулся, смеясь в бороду. Такие боб- русевские штучки были для него делом привычным. Называлось это - прокатиться по ушам.
        Толлегеттерриан аж подпрыгнул, - какие коллеги? Из какой галактики? Как они…
        «Срочный вызов из диспетчерской службы, - требовательно возвестила машина, - срочный вызов из диспетчерской службы…»
        Пока эксперт полубегом приближался к машине, ее ближний бок откинулся, открывая горизонтальную, коконообразную капсулу. Толлегеттерриан разместился в ней без труда. Как только он принял нужную позу, кокон закрылся, а боковая стенка машины встала на место.
        - Вот гад, - порадовался своей сообразительности Иваныч, - а ведь точно - лежа ездит! Плацкарт, твою мать нехай…
        - Нет, а ты видал, как у него челюсть-то отпала, - довольный произведенным эффектом самоутверждался Бобрусев. - «Не тот уровень…» А тут вам не халам- балам. У нас здесь «собственная гордость»!..
        Так, Иваныч, есть тост. За тебя! - с минуту Бобрусев собирался с мыслями, после чего продолжил. - Короче… За то, что мы сегодня утерли нос этим пришлым ушельцам и ушлым пришельцам… А, Толян, легок на помине, давай сюда. Так… Где твой стакан? Пьем за Иваныча. За его золотые руки!
        Действительно, закончивший разговор со своей диспетчерской Толлегеттерриан, подошел к ним. Эксперт был озабочен, но явно в приподнятом настроении. Призыв Бобрусева повис в воздухе.
        - Люди, спасибо вам! - обратился к приятелям гость, - вы не представляете насколько помогли мне сегодня!
        - Вот так, Саня, - кивнул в сторону эксперта Иваныч, - учись ценить малое: поправили человеку голову, а сколько радости…
        - Вы… Вы помогли мне доказать остальным членам комиссии обоснованность моих сомнений в справедливости оценки уровня землян! Только что я со
        общил им обо всем: и про вашу исключительную готовность к контакту с другими цивилизациями, и про попытки наших соседей включить Землю в сферу своих интересов, и про машину, и про себя, как вы без проблем и так быстро… Это показатель… - галопировало сознание пришельца. - Кажется мы ошибались, мы все ошибались… Вы представляете, мы ошиблись на несколько уровней в оценке вашей цивилизации!.. Невероятно.
        Теперь шансы Земли стать открытой планетой значительно выше. Я буду настаивать! Мы начнем готовить дипломатическую миссию на Землю! Мы откроем здесь сервисную станцию по обслуживанию наших космических катеров! А возможности торговли…
        - Так, мы сегодня пить будем? - недипломатично прервал его Бобрусев. - За Иваныча не выпили, водка греется, а ты со своей «миссией - комиссией», туды ее в качель! Ща мы тебе штрафную для порядка!
        - Не - ет!.. Штрафную я не могу. Я должен лететь немедленно. Завтра срочное заседание комиссии, а мне еще нужно подготовиться к выступлению. Завтрашний день должен стать моим!
        - Ну вот, блин!.. - расстроился Бобрусев. - И не поговорили толком. А может на пару часиков задержишься, а? Иваныч, ну скажи ему…
        - Ты, это, Саня… Анатолю виднее, как быть. Раз надо, так надо. А нам чего, помогли ему и слава Богу. Давайте-ка лучше, братцы, на посошок, если такое дело. Осталось там еще что?
        - Да на посошок только и осталось, - уныло констатировал Бобрусев.
        Когда посошок, обернувшийся тройным алавер- ды, был выпит, все трое, похлопывая друг друга по плечам, направились в сторону машины. Пока Толлегеттерриан устраивался в коконе, Иваныч, спохватившись, сбегал к месту застолья и вернулся с полиэтиленовым пакетом в руках.
        - Вот здесь тебе шашлыка на дорожку, а то так ведь и не поел горяченького… Хлеб, пара помидоров.
        Все отказы, благодарности и попытки эксперта увильнуть от этого угощения успеха не имели и отметались непробиваемым: «Мы тут дома, мы найдем, а тебе в пути пригодится. Мало ли что…»
        Когда, наконец, в коконе нашлось место для «сухого пайка», Бобрусев чинно пожал руку эксперту и сказал на прощанье: «Жалко тебя отпускать, Толян, хороший ты парень, но раз дела… Мне ведь тоже завтра в поле: осот, сволота, давит… Ну, ты, это… Не забывай, появляйся… Будем ждать…»
        Толлегеттерриан был расстроган.
        - Люди, - спросил он, - как я могу вас отблагодарить?
        - А у нас в стране самая твердая валюта - это жидкая, с тебя бутылка, - пошутил Бобрусев.
        Эксперт воспринял сказанное всерьез и после непродолжительной внутренней борьбы сказал:
        - Хоть это и нарушение всех существующих инструкций… Дайте-ка на минутку вашу полосатую бутылку.
        - Пустую? - зачем-то переспросил Бобрусев.
        - А у вас есть полная? - поинтересовался эксперт.
        Иваныч, все?таки Толян растет на глазах, - восхитился Бобрусев. - Всего полдня здесь, а уже научился бутылки собирать!..
        Толлегеттерриан невозмутимо принял бутылку из- под «Русского размера» и разместил ее в специальной нише, справа от себя, набрал троичный код на экране и, как только прозвучал прерывистый зуммер, извлек из нее заказанные Бобрусевым пол - литра самой твердой российской валюты.
        Далее последовала немая сцена, в ходе которой Бобрусев надорвал ногтем большого пальца серую предохранительную пленку на горлышке принятой из рук пришельца бутылки «Русского размера», открыл пробку, после чего припал губами к горлышку, явив собой точную копию вышедшего из моды памятника юному горнисту. Отхлебнув изрядно, и, обозначив процесс дегустации громким причмокиванием, уверенно заявил:
        - Иваныч, блин, она!..
        - Ну, ты молодца… - похвалил тот, оставляя воз
        можность обоим, Бобрусеву и Толлегеттерриану, принять эту высокую похвалу на свой счет.
        - Дак раз такое дело, мы ж сейчас на ход ноги, стременную, закурганную… - оживился Бобрусев.
        - Да уймись ты, - урезонил его Иваныч. - Не видишь, за рулем… человек… В общем, хватит ему. Пусть летит. Давай, Анатоль, с Богом!.. И так, поди, опоздал.
        Боковая стенка машины закрылась. Приятели отошли на несколько шагов. В их поведении прослеживались все признаки синдрома провожающего: когда уже объявлено отправление и поезд вот - вот готов тронуться, начинаются непроизвольные движения в виде различной интенсивности прощальных помахиваний, демонстраций сцепленных над головой рук и воздушных поцелуев. Когда в последний момент вспоминаются крайне важные вещи и их пытаются передать отъезжающему языком жестов и самой невероятной мимики, оставляя его, как правило, в полном недоумении, о чем же, собственно, могла идти речь…
        Никакого рева стартовых двигателей, языков пламени или клубов пыли, с которыми у нас с детства ассоциируется начало космических полетов, не было. Просто машина беззвучно сорвалась с места и понеслась над землей. Затем, вдруг, повернула на девяносто градусов и пошла вертикально вверх. Потом раздался громкий хлопок, она полетела еще быстрее и очень скоро скрылась за облаками.
        Несколько минут они смотрели в набирающее синеву небо.
        - Ты, это, слышишь, Иваныч, - первым нарушил молчание Бобрусев. - Толян-то на желудок слабоват, но мужик мировой, даром что из бывших…
        - Да, из бывших, но из наших! - резюмировал тот и озабоченно добавил, - давай-ка шевелиться, Саня. Тут у нас забот - полон рот: остатки харчей разобрать надо, место для ночевки подготовить, да еще живца на жерлицы наловить.
        В сумерках у костра они прихлебывали горячий, с дымком чай и прикидывали, успел ли добраться до места их новый приятель, и что будет, если предсто
        явшее выступление окажется удачным: как скоро надо будет ждать гостей из центра галактики?..
        Иваныча волновала упомянутая пришельцем возможность открытия сервисного центра по обслуживанию, как он, бишь, сказал «их космических катеров». И что, в этом случае, имело бы смысл разместить его на базе мастерских районного Агропромсна- ба, чего скептик Бобрусев ему делать категорически не советовал: в районе не дураки - быстренько идею перехватят. «Ты один пахать будешь, а они тобой руководить станут с утра до вечера. И потом, была тебе охота каждый день в райцентр на работу ездить? Нет, уж лучше ты здесь свое дело открывай, коли что выгорит…» - поучал он.
        Самого Бобрусева в идее расширения контактов с братьями по разуму привлекала возможность появления в составе будущих делегаций особ противоположного пола. Правда, очень смущала некоторая вероятность того, что все они могут оказаться такими же лысыми, как и их друг - эксперт.
        К полуночи, под аккомпанемент сводного хора местных лягушек и залетных комаров, приятели заснули здоровым крестьянским сном. Хотя переживаний хватило и во снах.
        Иванычу снилась очередь инопланетных катеров в его сервисный центр, а он бегал по деревне и никак не мог найти необходимую ему запчасть для ускорителя на быстрых тахионах…
        Бобрусева в его сне ждало еще более суровое испытание: якобы все женское население поселка по- модному, «под инопланетянок», побрилось налысо и теперь все его знакомые девчонки были на одно лицо, так мало того, они не хотели разговаривать с ним, пока он не последует их примеру. Жуть - жуть…
        А на другой день их ждала утренняя зорька с хорошим уловом, выезд в поле и новые трудовые победы в битве за урожай…
        1979/2001

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к