Надежда Феникса Марина Индиви
        «Певицу с фамилией Ягодкина сложно принимать всерьез. Надя, возьми псевдоним», - говорил мне мой работодатель. Знал бы он, что возвращаясь однажды вечером после концерта, я угожу в другой мир, где окажусь последней надеждой… Феникса! Для совершения обряда этому пернатому повелителю нужно провести со мной ночь, а мне… Мне нужно спасти сестру, поэтому придется популярно объяснить всем, что Надежду Ягодкину можно и нужно принимать всерьез!
        Надежда Феникса
        ПРОЛОГ. НАДЯ, ФЕНИКС И КРОВАТЬ
        Феникс в моем представлении - это такая птица с огненными крыльями, а не двухметровый мужик с размахом плеч как крылья у орла, который медленно и неотвратимо наступал на меня, как инфаркт на заядлого курильщика. Ему инфаркт не грозил точно, поскольку с физической формой у него все было более чем окей. Про размах плеч я уже говорила? Так вот, помимо плеч в наличии были крепкие руки с литыми мышцами, широкая грудь и пресс, которому обзавидовались бы современные голливудские звезды под лозунгом «за здоровый образ жизни», посещающие качалку три раза в день. Еще и горячий, как вулкан!
        Когда он остановился в нескольких сантиметрах от меня, я всей кожей ощутила жар его тела, из - за чего чуть не задымилась сама. Буквально. Кожу словно опалило огнем, а все волоски встали дыбом, готовые исполнять роли проводников в мир чувственных удовольствий.
        - Разденетесь сами, ларэй[1]? - скользнув по мне взглядом, поинтересовался он. - Или вам помочь?
        Голос у него тоже был глубокий, низкий и гулкий, рождающийся, как пламя в эпицентре вулкана. Я даже не представляла, каким он может быть, когда этот тип в ярости - хотя как певица обладала недюжинными знаниями об октавах, тонах и прочих сопутствующих музыкальностях.
        - Справлюсь, - стараясь не выдать голосом ни толики нахлынувших на меня чувств ответила я.
        Тот факт, что я сама на это подписалась, дела совершенно не менял. В конце концов, кому какая разница, что мне нужно спасти сестру, а он - единственный, кто способен это сделать? Ну то есть не он, а его сила, сила Феникса, способная вытащить мою Веру, сделать то, на что не способны врачи нашего мира. Сила, полную мощь которой он сможет обрести только с моей помощью, а точнее - после того, как проведет со мной ночь.
        Сказать, что я была не в восторге от открывающихся мне перспектив - значит, ничего не сказать, но я точно знала, что Вера бы сделала для меня все. И даже больше. А значит… значит, просто нужно это сделать, а после вернуться в свой мир и жить, как обычно.
        Потянулась привычным жестом к замку на платье и мысленно выругалась. Потому что на платье не было замка, точнее, его не было на этом платье. Взамен был предусмотрен корсет с кучей клепочек, застежек и, разумеется, тех самых шнуров, которые можно использовать как удавки в лихом шпионском боевике.
        - Значит, помочь, - усмехнулся мужчина, заметив, а если быть точной, впитав мой кислый вид в глубину темно - синих, как летняя ночь, глаз. Одним движением развернул меня спиной к себе и с такой легкостью принялся избавлять от досадного недоразумения, коим именовали местные женские наряды, как будто только и делал, что им занимался.
        Впрочем, не исключено. Я видела, как на императора смотрели придворные дамы, и как они смотрели на меня (правильный ответ - как будто хотели придушить той самой шнуровкой), и вот теперь… теперь его пальцы легко расправляются с застежками на моем платье. Миг - и оно с шуршанием падает к моим ногам, а прикосновение к спине, когда он берется за шнуровку, заставляет меня всю покрыться мурашками.
        Их (этих мурашек) здесь быть не должно, но они есть, я это не просто знаю, я их вижу. Закатное солнце, лениво втекающее уставшими лучами в арочное пространство окна, подсвечивает мою белую кожу, которая сейчас напоминает упаковку для особо хрупких грузов: вся в мелкую пупырышку, невыносимо чувствительная к прикосновениям.
        У него пальцы как у пианиста - почему - то именно это сравнение сейчас приходит мне в голову. Длинные, сильные, каждое их касание обжигает, и я могу только представить, что будет, когда он дотронется до меня по - настоящему. Надеюсь, я не превращусь в горстку пепла… Хотя обещали, что не превращусь. Ему - сила, мне - спасение Веры и возвращение домой. Полный соцпакет, короче.
        Глубоко вздыхаю, когда корсет на моей спине расходится, и мужчина с хриплым выдохом тянет его вниз, цепляя ставшие невыносимо чувствительными соски грубыми краями. Я даже избежать этого прикосновения не успеваю, а в следующий миг меня уже опаляет другим: скольжением пальцев вдоль позвоночника, таким чувственным, таким долгим, он словно играет на мне, как на музыкальном инструменте, вызывая совершенно неправильные, противоречивые чувства.
        - Мы так не договаривались, - резко разворачиваюсь в его руках, прерывая ласку.
        В темной синеве глаз вспыхивают и разгораются искры, разогревая радужку до состояния тонкой раскаленной паутинки или путеводителя по звездному небу.
        - Как пожелаете, ларэй, - сухо и отрывисто, резко произносит он. - Кровать там.
        Кровать - да. Она определенно там. Огромная, роскошная, с балдахином - правда, сейчас раскрытым, но в принципе способным скрыть любые непотребства, которые тут можно творить, стоит лишь потянуть за шнурок. Вот я и тяну, но не за шнурок, а время - когда очень медленно, обхватив себя руками, шагаю к ней. Неудивительно, что мужчина успевает первым и, когда я сажусь, бесцеремонно запускает руки под меня. Обжигая ладонями ягодицы, стягивает с меня нижнюю юбку, саму меня подтягивает повыше и, без дальнейших прелюдий, склоняется надо мной.
        [1] Обращение к незамужней женщине
        ГЛАВА 1. ПЕВИЦУ С ФАМИЛИЕЙ ЯГОДКИНА СЛОЖНО ВОСПРИНИМАТЬ ВСЕРЬЕЗ. НО ПРИДЕТСЯ
        «Певицу с фамилией Ягодкина сложно воспринимать всерьез. Надя, возьми псевдоним», - говорил мне мой работодатель. В принципе, я даже была с ним согласна, но псевдоним не придумывался. Да и какой псевдоним вообще можно придумать для кафе «Ночная роза», где я исполняла на заказ песни для посетителей, не желающих слушать плейлист нашего диджея? За последний год под мои выступления делали предложение руки и сердца, несколько раз меня приглашали на юбилеи и дни рождения в рестораны на весь вечер, один раз - даже на корпоратив. Там один из клиентов, изрядно перебравший «Моет Шандон», посоветовал мне:
        - Шла бы ты, Надежда… на телевидение.
        В этом тоже был резон, но где я и где телевидение? Тем более что одна звезда в нашей семье уже была, моя старшая сестра Вера, и вот у нее как раз был псевдоним. ВерОника Райс, с ударением на «О». Моя сестра побывала и на местном телевидении, и на гастролях, и в свои двадцать два прошла кастинг на шоу «Голос». Ей как раз предстояло ехать в Москву, когда на одном из выступлений она потеряла сознание и впала в кому.
        Что случилось в тот вечер, никто не мог толком сказать. Сестра пела на юбилее очень влиятельного человека, зал буквально рыдал (такое часто случалось на ее выступлениях, я сама не могла сдержать светлых слез, когда Вера пела - у нее был очень сильный проникновенный голос), а потом она просто упала… и все. Врачи так и не нашли для себя разгадки того, что произошло, просто констатировали факт: мол, кома - а больше мы ничего не знаем.
        - Она вряд ли придет в себя, - так говорил главврач отделения, где лежала Вера.
        - Ей бы в столицу, - говорили соседи. - Там, может, что - то и сдвинулось бы.
        Я же продолжала верить и начала искать работу, чтобы можно было Веру свозить в Москву. Поэтому и перевелась на заочный, оставив мечту полностью погрузиться в профессию веб - дизайна, и тоже стала петь. Мне это позволяло обеспечивать нашу небольшую семью и откладывать на поездку, а еще, когда я пела, мне казалось, я становлюсь на шаг ближе к Вере. Самую чуточку. Могу дотянуться до нее через песни и позвать, чтобы она вернулась.
        А что, если не вернется?
        Отмахнувшись от мысли, которая в последнее заставляла меня изображать ночное животное несплюн или ворочаться в постели по два - три часа перед тем, как заснуть, я переоделась. Сунула платье для выступлений - короткое, темно - синее, в сумку, туда же отправилась бижутерия и туфли на каблуке в специальном футляре.
        Облегченно вздохнув, перед тем как снова взвалить на себя эту ношу - на сей раз на плечо, я потянулась, вбила ноги в растоптанные кроссовки и вылетела к служебному входу, на бегу попрощавшись с охранником:
        - До завтра, Сан Саныч.
        - До завтра, Надежда! - махнул мне рукой седой мужчина, на груди которого красовалось неизменное ЧОП «Кобра». - Ты бы такси взяла, сегодня особенно тебя задержали.
        - Да здесь недалеко. Добегу.
        - Как твой поклонник? Больше не объявлялся?
        Поклонником Сан Саныч называл мужчину, который регулярно приходил на мои выступления, заказывал ближайший к сцене столик и глазел на меня. Возможно, мы бы его и не заметили, но у него была очень запоминающаяся внешность: длинные, до лопаток, серебристые волосы, будто седые - несмотря на то, что сам мужчина был молодой, а еще пронзительные, ледяные глаза и неизменно черные одежды. Он напоминал гота или ролевика и всегда был один.
        - Нет, - улыбнулась и выскользнула за дверь.
        Дом, где мы жили, действительно располагался недалеко - в двух кварталах от кафе, в котором я пела. Такси я сейчас ждать буду дольше, чем идти пешком, район у нас тихий, да и май уже, ночи синие - синие, скоро совсем светлые станут. А ведь впереди еще целое лето! При мысли о лете в сердце раскрылась самая что ни на есть настоящая полянка с цветами, и оттуда отчетливо запахло земляникой. Сама не понимаю, как этот запах мог быть таким ярким: да, мы с бабушкой в детстве собирали землянику, и я помнила этот аромат, как сейчас, но…
        Помимо аромата за спиной резко стало светло: видимо, включился неработающий фонарь. На всякий случай я обернулась и застыла: вместо улицы передо мной раскрылась картина, как из сказки или красивого фэнтези - фильма. Поляна, залитая солнцем, усыпанная разноцветьем, в частности - кустами земляники, которые и пахли так, что ум заходил за разум.
        В моем случае - уже зашел очевидно, потому что посреди города этой поляне точно было неоткуда взяться. Особенно неоткуда было взяться искрящимся краям вокруг этой поляны, будто ее выдернули из какой - то другой реальности и вставили в нашу, и все же она меня манила, притягивала, как магнитом. Ничего же не будет, если я просто туда загляну, да?
        Я едва успела сделать пару шагов, как услышала чужие. Обернуться не успела, только бросить взгляд через плечо - ко мне приближался тот самый поклонник! Миг - и он уже рядом со мной, одно движение - и от толчка его ладоней я лечу на полянку. От неожиданности даже руки выставить и смягчить падение не получилось. Голова поздоровалась с травой и цветочками, но они не ответили. И неудивительно, потому что вокруг словно разом выключили свет и стало темно.
        В себя я пришла от того, что что - то легко щекотало мне щеку. Как выяснилось, это был краешек невесомой ткани, взлетающий и опадающий под дыханием ветра. Разлепив веки, я обнаружила над собой высоченный, сводчатый потолок, подернутый дымкой жемчужного… балдахина?!
        Подскочив на постели и оглядевшись, я выяснила, что галлюцинации продолжаются. В смысле, полянка с земляникой исчезла, взамен нее появились каменные стены исторических декораций, да взять хоть ту же кровать с балдахином. Не говоря уже о том, что вместо моих любимых джинс, футболки и курточки на мне оказалась полупрозрачная сорочка, почти ничего не скрывающая.
        В тот миг, когда я это осознала, меня сдуло с кровати. Отнюдь не ветром, скорее, силой моего возрастающего недоумения и энтузиазма, направленного на возвращение все в состояние «как было».
        Что вообще произошло?! Что происходит?!
        - А… - Это было единственное, на что меня хватило, когда, крутанувшись по комнате на манер гоняющегося за собственным хвостом корги, я наткнулась на огромное напольное зеркало. По ощущениям весящее тонну, а то и больше, оно стояло здесь так плотно, словно собиралось пустить в пол корни.
        Но ладно бы зеркало, я! То есть мое отражение!
        Нет, лицо осталось моим, совершенно точно: все, что было при мне в тот вечер, когда я выходила из кафе - осталось при мне. Губы, скулы, нос, черты лица, цвет глаз - пронзительно - голубой, как весеннее небо, а вот волосы… волосы утратили привычный каштановый цвет и стали ярко - красными, не то в рыжину, не то в земляничный оттенок, как будто я переела вышеупомянутых ягод.
        Хотя скорее уж мухоморов. Судя по тому, что мне мерещится.
        Зажмурившись, крепко ущипнула себя за руку, ойкнула, а когда открыла глаза, ничего не изменилось. Совершенно. Ничегошеньки! Передо мной по - прежнему стояло несовременное зеркало, меня окружала несовременная комната, сквозь пятки втекал холод от многовекового несовременного камня.
        Я подняла руку, и отражение повторило за мной. Коснувшись своих ярких прядей, провела ладонью по шелку волос. Длина у них тоже не изменилась, да и вообще, создавалось такое ощущение, что на двадцатом году жизни меня кто - то выкрал в средневековый замок, чтобы переодеть в эротическую ночнушку и покрасить волосы в другой цвет.
        Кто - кто… тот «поклонник»! Сумасшедший ролевик!
        «Маньяк», - весело подсказал уставший от нововведений разум, готовый отключиться и оставить меня на съедение эмоциям и панике, но не успел. За дверью послышались шаги и я, подчиняясь инстинктам и интуиции, нырнула обратно в постель и закрыла глаза.
        Как говорил Павел Воля в своем эпическом ролике про медведя, иногда лучше упасть и притвориться мертвым. В данном случае я оказалась права и Павел Воля тоже, потому что, судя по звуку и тяжести шагов, вошли сразу двое мужчин, а с двумя справиться хрупкой, хотя и очень боевой, девушке не под силу. Поэтому, памятуя о том, что все должно быть естественно, я постаралась выровнять дыхание и провести разведку боем. То есть сном. То есть отключкой, в которой мне полагалось пребывать после того, как меня пихнули на полянку - галлюциногенку, и я треснулась лбом. На котором, к слову, не осталось даже шишки.
        Мужчины прошли и остановились у кровати.
        - Почему она не приходит в себя? - раздался резкий, нетерпеливый голос.
        - Потому что упала и ударилась головой?
        Сдается мне, он его уделал.
        - Очень смешно, - повторил первый. - Просканируй ее. Я же не могу представить ее Фениксу в таком виде.
        Да, не надо меня в таком виде никому представлять. Стоп… Что?!
        Как следует обмозговать историю с Фениксом (это что, никнэйм такой?) мне не удалось, поскольку один из мужчин наклонился над постелью и поднес ладонь к моей голове. От ладони повеяло жаром, а мне захотелось вжаться в подушку, но очень скоро это ощущение прошло. Наоборот, от близости этой руки стало тепло, в меня словно втекали силы.
        - Вот - вот проснется, - сообщил мужчина, убрав ладонь. - Судя по ее ауре, девушка уже полностью восстановилась, просто спит. Очевидно, сильно переволновалась. И, судя по внутренним контурам, она сейчас в фазе быстрого сна. Видишь, как дышит?
        Так, а можно без этого вот? А то я нервничать начинаю.
        Преисполненная подозрений, что меня раскроют, я подумала, не открыть ли мне глаза до того, как это случится, когда мужчина продолжил:
        - Если бы ты действовал аккуратнее, мне бы не пришлось ее восстанавливать, и она бы уже была у Феникса.
        - Я действовал быстро, - донеслось раздраженное в ответ. - Она была в полушаге от пробуждения силы. Уверен, никто не хотел, чтобы с ней случилось то же, что и с ее сестрой, и нам бы пришлось ждать еще пару лет. Особенно Феникс.
        То же, что и сестрой?!
        - Что вы знаете про Веру?! - я спросила это раньше, чем села на постели с широко распахнутыми глазами. Наткнувшись на пристальный взгляд «поклонника» и стоявшего рядом с ним мужчины, который едва доставал ему до плеча и сейчас почему - то насмешливо смотрел на меня, положив одну ладонь на другую как тибетский монах. Кажется, про фазу быстрого сна говорил он.
        А я, кажется, спалилась.
        Сглотнув, подтянула одеяло повыше - не то чтобы я сторонница пуританской морали, но сорочка действительно была очень прозрачная, а позволять всяким - разным рассматривать меня, как явно делал этот недогот - похититель - вот еще! Поэтому я прищурилась и поинтересовалась:
        - Так что вы можете мне сказать?
        Светлые, словно припорошенные серебристым инеем, брови мужчины взмыли вверх, а тот, что стоял рядом - невысокий, лысый, хлопнул его по плечу, усмехнувшись:
        - А девчонка - то не промах.
        Вы даже не представляете себе, насколько не промах.
        - Итак?
        - Оставь нас, Дорран, - приказал «гот», и представитель не - тибетской монахии в самом деле вышел, оставив меня наедине с мужчиной, одетом в стиле средневекового траура. Хотя ладно, наверное, все - таки не средневекового. Темная рубашка, темный жилет, тронутый лишь тонкой каймой серебра на вырезе и пятнами таких же, в тон его волосам, пуговиц, черные брюки, заправленные в сапоги - это навскидку не напоминало мне ничего из того, что мы учили на уроках истории. Скорее, это был какой - то смешанный стиль, собранный чуть оттуда, чуть отсюда. Пока я рассматривала его, гот приподнял бровь и поинтересовался:
        - Нравлюсь?
        - Нет, думаю, почему вы в трауре, - ответила я. - И можно ли этим оправдать похищение, а главное, что по этому поводу скажут полиция и юристы.
        Сказать, что мне не было страшно, я не могу, но и сказать, что было - тоже. У меня с самосохранением всегда все было в порядке, я обычно чувствовала людей (и хороших, и плохих), стоило мне к ним приблизиться. Не знаю, как так получалось, но интуиция меня еще ни разу не подвела, вот ей я и решила довериться, потому что рядом с этим типом я не ощущала опасности. Что, возможно, последствия удара головой, потому что как можно не ощущать опасности рядом с тем, кто…
        Запрокидывает голову и смеется. Просто смеется, будто я сказала нечто очень забавное. Кто бы мне еще сказал, почему у него такой смех приятный! Низкий такой, на удивление заразительный.
        - Черный - цвет императорского дома Леах, - произнес он, отсмеявшись. - С незапамятных времен. Позвольте представиться, ларэй, Виорган Леах. Младший брат императора, которому выпала честь пригласить вас в наш мир.
        Царь. Очень приятно, здравствуйте, царь. Это теперь называется пригласить? И кстати, у вас есть справка?
        Очевидно, мысли отразились на моем лице, потому что Виорган плавным артистичным движением руки (тренировался что ли, лет десять) указал мне в сторону огромного арочного окна, сквозь которое в комнату вливалось не только закатное солнце, но и согревающее тепло. Покосившись на него, я завернулась в покрывало и все - таки повторно соскользнула с кровати. Приблизилась, взглянула на небо, на которое кивнул подошедший мужчина.
        - Чтоб тебя! - От удивления чуть глаза из орбит не полезли: на небе вместо одного было целых два солнца. То есть две звезды. То есть если все предыдущее можно было оправдать мухоморами и ударами головой, то это уже никак не укладывалось в голове. Даже в ударенной.
        - В нашем мире два солнца, ларэй, - как - то очень философски и спокойно ответил он. - Два солнца - в переводе на ваш язык, разумеется. У нас у каждого светила свое имя - Ниаму и Левейр. Если обратиться к древнехайлоронскому, Тьма и Свет…
        - Все это чудесно, конечно, - перебила я его, - но мне бы очень хотелось понять, какого Ниаму вы швырнули меня прямо в портал, головой вниз?! И что это все значит?
        - Как я уже сказал лекарю, у вас вот - вот должен был открыться дар. - Мужчина прислонился к стене. - Очень сильный дар, способный поглотить вас и выпить без остатка, как случилось с вашей сестрой в немагическом мире. Дело в том, ларэй, что ваша семья - последние потомки алых сирин.
        - Алых кого? - переспросила я.
        - Род алых сирин издревле считался одной из сильнейших магических ветвей нашего мира. Подобно фениксам, драконам и играм, способным менять человеческое обличие на звериное. Алые сирин ближе всего к драконам, поскольку их сила произошла от того, на что мы с вами сейчас смотрим, - мужчина кивнул на местные светила, - а драконы обрели свою магию из первородного пламени. Тем не менее именно алые сирин обладали универсальной магией, которая может наполнить и восстановить собой любую другую. И, помимо прочего, чарующим голосом, способным подарить как блаженство и наслаждение, так и испытать самую сильную боль.
        Примерно на моменте «первородного пламени» мой разум начал подумывать, не пойти ли ему подышать воздухом, пока здесь рассказывают всякое такое… невероятное. Но стоило мужчине заговорить про голос, как меня словно вытряхнуло из одной реальности в другую. Особенно когда он продолжил:
        - Несколько столетий назад род алых сирин прервался. Точнее, мы так считали, но некоторое время назад ваш огонь снова вспыхнул - увы, в немагическом мире. Когда я прибыл на место, выяснил, что твоя сестра пробудилась - точнее, полностью пробудилась ее сила, а значит, и ее голос. К сожалению, вынести такое на Земле нереально, поэтому и произошло то, что произошло.
        Я приподняла брови. То есть меня сейчас хотят убедить в том, что моя сестра впала в кому из - за какой - то магии?!
        Не из - за какой - то магии, Надя. Из - за магии алых сирин.
        Кажется, сейчас я отчетливо поняла, как себя чувствуют люди с раздвоением личности, потому что одна часть меня тянула мое сознание за руку (ну или за что там можно тянуть сознание) в привычную реальность, а другая - как - то глубоко, отчетливо, ясно, тянулась к тому, о чем говорил этот странный похититель, надо отдать ему должное, действительно привлекательный. Тряхнув головой - не хватало еще на иномирных братьев императоров западать, я поинтересовалась:
        - И как вы поняли, что меня ждет то же самое?
        - Благодаря этому, - мужчина вытянул руку, и я увидела массивный перстень - печатку. Отличал его потемневший металл, в которым выбитыми черными разлетами красовались крылья, а между ними застыла рубиновая капля, которая при приближении ко мне опасно сверкнула. - Камень, показывающий уровень силы алых сирин, оннаэрт, слеза подземелья. В нашем мире очень много магии, поэтому реагирует он только в непосредственной близости от вас, что же касается вашего мира, там я мог следить за вами, даже находясь на другом конце города. Никаких магических примесей, только ваша искрометная, яростная сила, ларэй.
        Последнее он произнес, как мне показалось, с восхищением, а еще его светло - серые, практически бесцветные глаза, на миг разогрелись от странных искр. Что касается меня, мне сейчас было не до восхищений, искр и прочего. Его слова «очень много магии» довольно точно характеризовали то, что со мной происходило в последние полчаса.
        - Еще один признак - ваши волосы, - он бесцеремонно коснулся моей пряди, ставшей клубнично - земляничного цвета, а после с неким сожалением отпустил, позволив скользнуть на белоснежное полотно покрывала, где ее цвет стал еще ярче. - Смена цвета волос говорит о том, что магия алой сирин набирает силу.
        Нет, если так подумать, в нашей семьей иногда происходило что - то… магическое. Например, бабушка могла, не повышая голоса, что - то сказать так, что ни одной из нас - ни мне, ни Вере, ни даже нашему младшему шилу в попе по имени Люба не приходило в голову спорить, напротив, подчиниться ее негромким, но сильным и таким влекущим интонациям просто хотелось. Искренне.
        Да и насчет нас… мой талант и таланты сестер с первого класса отмечали на уроках пения. Сначала - у Веры, потом у меня, потом у младшей. Нас даже в школе называли «сестрички - певички», и, хотя по - настоящему заинтересовалась развитием голоса только Вера, прозвище крепко - накрепко к нам прилипло. Вот только даже во сне я себе не могла представить, что это связано с моим иномирным происхождением! Как и то, что когда мы втроем пели в детстве, взрослые следили за нами, как завороженные.
        Как, а главное, почему я оказалась в немагическом мире, если сила моя отсюда? Бабушка все знала и молчала? Или она знала не больше нашего? А мама? Отец?
        Вопросов было столько, и все они обрушились на меня разом, но главным все - таки было другое:
        - Зачем я вам? - уточнила, сложив руки на груди.
        - Не нам. Моему брату. Именно алая сирин, согласно пророчеству, поможет вернуть ему часть безвозвратно утраченной силы.
        - Каким образом?
        - Хм… кхм.
        Мне показалось, или брат его императорского величества слегка запнулся? А еще нахмурился. Последнее мне точно не показалось, потому что светлые брови едва уловимо сдвинулись на переносице. Ну и чем ему так не понравился мой вопрос?
        - Об этом вам лучше поговорить с моим братом, ларэй.
        - Что ж, в таком случае я обо всем буду говорить с вашим братом. В частности, о том, что я получу, если помогу ему обрести его силу.
        Собиравшийся продолжить мужчина поперхнулся и закашлялся, и я любезно постучала его по спине.
        - Заодно уточню, какая компенсация мне полагается за ваше неправомерное обращение.
        - Какая… компенсация?! - переспросил мужчина.
        - Моральная. Материальная. И уж явно немаленькая, - я представила, чем может расплатиться император, и мысленно уже отправила Веру к лучшим специалистам.
        Пару минут брат императора смотрел на меня. Не знаю, о чем он думал - о словах своего друга - целителя, который сразу сообщил ему, что «девчонка не промах», или о том, что ему попалась какая - то бракованная алая сирин, отказавшаяся сразу принять свою участь и великую честь оказаться возродителем… Возрождателем?.. Возродительницей?!. неважно, полной боевой мощи Феникса, о котором они тут все говорили. Отмер он исключительно тогда, когда я негромко кашлянула, напоминая о своем присутствии. И самую малость потому, что стоять на непрогретом каменном полу - то еще удовольствие.
        - Что ж, хорошо, - произнес он, склонив голову. - Я договорюсь о встрече с братом, ларэй.
        - В ваших же интересах, чтобы она состоялась как можно скорее. И снабдите меня одеждой, пожалуйста. В таком виде я встречать вашего брата точно не буду, - изложив остаток своих требований, я направилась к постели. - А пока верните меня домой.
        Не хватало еще, чтобы бабушка с Любой начали волноваться! Сколько я вообще провела в отключке?
        - Не переживайте, время в вашем мире течет по - другому, - мужчина истолковал мои слова правильно. - С того момента, как вы исчезли оттуда, едва ли прошло десять минут.
        - А здесь?
        - А здесь около часа.
        Ладно, математическими изысканиями займусь потом.
        - Что ж, в таком случае у меня есть еще час, чтобы встретиться с вашим братом. Максимум - два, - ответила я. - Потом мне нужно будет попасть домой.
        Не знаю, что он там себе подумал, но выходил от меня очень озадаченный. С таким видом, будто уже ему предстояло решить задачку по высшей математике, и не одну, а примерно с сотню, и все на время, как на ЕГЭ.
        Оставшись одна, я подтянула к себе колени и снова взглянула в окно. Сдается мне, два солнца и принадлежность к роду алых сирин - самые простые сюрпризы, которые меня здесь ждут. Вот только я здесь точно не задержусь, мой мир - тот, в котором я выросла, который знаю с детства. И точка!
        Что же касается драконов, фениксов, императоров и их братьев, это я им нужна, а не они мне. Возможно, певицу с фамилией Ягодкина сложно воспринимать всерьез, но, кто бы что ни говорил, теперь точно придется!
        ГЛАВА 2. ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО ФЕНИКС И ПРОЧИЕ СЛОЖНОСТИ
        Надо отдать светловолосому, в совершенстве освоившему метание Надь в портал, принцу должное - одежду мне принесли буквально спустя минут пять. По крайней мере, по ощущениям: учитывая, что у них тут время течет по - другому, я не была уверена в их точности, но и задумываться об этом лишний раз не собиралась. Мне предстояла деловая встреча и междумировое взаимовыгодное сотрудничество, поэтому я поступила как положено адекватному человеку в сложившихся обстоятельствах.
        Оделась по местной моде: платье в пол, длинное, нечто среднее между современными нарядами для фотосессий и средневековыми, сплющивающими дам во всех местах так, что становилось сложно дышать. В данном случае под платье полагалась длинная сорочка с расклешенными рукавами, корсет, от которого мои глаза чуть из орбит не вылезли, а вот грудь сплющивать не стали. Она осталась свободной, еще и подчеркнутой глубоким лифом основного изумрудного, с золотой вышивкой, платья. Что самое интересное, все село на меня как влитое, а когда мне еще и прическу сделали - две проворные, веселые девушки, очевидно, служанки, так и вовсе впору было думать, что как так и было.
        В смысле, что я здесь родилась и только временно гостила у бабушки в современной России. Гм…
        - Ларэй, вы чудесно выглядите!
        - Невероятно!
        - Его императорское величество будет в восхищении!
        Темноволосые и темноглазые, смуглокожие, они затараторили мне комплименты просто наперебой, настолько быстро, что перебить их при всем желании не представлялось возможным. Да, если честно, и не хотелось. Любой девушке нравится чувствовать себя красивой, волшебной, невероятной… и это только часть эпитетов, которые приходили мне в голову, когда я смотрела на себя в зеркало.
        Волосы по бокам скрутили в жгуты, закрепили на затылке, но большую часть оставили свободной, и теперь они ало - красным каскадом стекали по плечам и по изумрудной, с золотыми вкраплениями, ткани. Края светлых рукавов (нижнего платья) выглядывали из разрезов, плотный лиф подчеркивал грудь, а пышная юбка струилась и переливалась при малейшем движении. В этот миг мне даже показалось, что я все - таки сплю, а все ранее увиденное, услышанное и даже обдуманное - не что иное, как плод моего буйного воображения.
        Впрочем, уже в следующий момент я отмела эту мысль: слишком живыми были девушки, которые сейчас застыли рядом, ожидая моего ответа, да и тот светловолосый, имевший честь привести меня в этот мир к венценосному брату - тоже. Не говоря уже о том, что он и в кафе - ресторан, где я пела, заглядывал, так что да. Это реальность, Надя.
        Суровая, но все - таки реальность.
        Или не очень суровая?
        - А вам нравится? - беззастенчиво прервала ход моих мыслей смуглянка, что стояла поближе.
        - Нравится, - честно призналась я. - Очень. Вот только… как я могу понимать ваш язык?
        Девушки переглянулись. Одна даже хихикнула, но тут же опустила взгляд, скрывая пляшущих в глазах бесенят, а вторая ответила:
        - Вы же алая сирин. В вашей памяти тысячи языков Вселенной любого мира, вы можете говорить и петь на любом из них.
        Мне теперь что, и французский учить не нужно?! Согласна, не самая разумная мысль в сложившихся обстоятельствах, но зато какая рациональная! На английском я уже говорила, а французский хотела выучить исключительно для себя, мне очень нравилось, как он звучит. Не говоря уже о том, что я могла бы поехать в свою любимую Францию и наслаждаться общением на родном языке с носителями…
        Фантазия в считаные секунды увела меня так далеко, как только возможно. В себя привело негромкое покашливание, а еще осознание, что здесь все знают об алых сирин больше, чем я. Это точно надо исправить, и в самое ближайшее время. А пока…
        - Благодарю за то, что помогли подготовиться к встрече, - искренне произнесла я, чем, кажется, вызвала у девушек еще большее изумление, чем предыдущим выпадом. Изумление, а еще смущение - они быстро - быстро со мной попрощались, напоследок осыпав комплиментами и сообщив, что с минуты на минуту за мной придут.
        С минуты на минуту оказалось буквально, потому как за ними едва успела закрыться дверь - и снова открылась. Явив миру высоченного, седого, с прилизанными волосами, худосочного мужчину с крючковатым носом и выражением лица человека, собирающегося к стоматологу на удаление зуба.
        - Ларэй, - произнес он сухим надтреснутым голосом, - я секретарь его императорского величества, прошу вас следовать за мной.
        Ну я и последовала. В длинный, растянувшийся на множество метров коридор, освещаемый лучами светил, заглядывающих из арочных окон, что виднелись вдалеке. Мы вышли на балкон, соединивший две части замка, и я задохнулась от раскинувшейся внизу бесконечной глади моря. Или океана? Волны накатывали на берег, укутывая его своим игривым полупрозрачным шлейфом, и отступали, оставляя лишь тонкое тающее кружево. Повсюду были цветы, просто море цветов, а еще с балкона открывался вид на парк, ярусами спускающийся на побережье.
        Насладиться красотой в полной мере мне не позволили, секретарь бежал так, будто его не только у стоматолога ждали, но еще и у гастроэнтеролога, с регулярным несварением. Миг - и балкон, и все виды остались позади, а передо мной распахнули сначала одну дверь, затем, миновав секретарскую обитель, вторую - и вот я уже в кабинете.
        В кабинете, где все увиденное вновь кажется нереальным и сказочным, потому что отчаянно контрастирует с тем, кто сидит за столом. И кто медленно поднимает на меня тяжелый, невыносимо - властный взгляд, от которого я вся покрываюсь мурашками.
        В одно мгновение эти мурашки превращаются в огоньки, потому что тяжелый взгляд становится еще и пристально - мужским: так мужчины смотрят на женщину, которую хотят, других слов тут не подобрать. Этот взгляд стекает по моим волосам на лицо, касается губ, словно император уже клеймит меня поцелуем, скользит ниже.
        А вот это уже совершенно точно лишнее! Как говорится, не принимайте на свой счет ничего, кроме денег, но когда тебя так безапелляционно рассматривают, я бы сказала, раздевают взглядом… Не знаю, может быть у них в империи так принято, или у императора просто слабость к женскому полу, но для современной девушки на деловой встрече это недопустимо. В деловом этикете такое вообще недопустимо!
        - Мне сказали, что вы хотите предложить мне взаимовыгодное сотрудничество, - нарушаю тяжелую вязкую тишину я и шагаю к столу. Чем, кажется, вызываю у его императорского величества сбой программы. Он сначала отдергивает взгляд от моего декольте и фигуры в принципе, будто обжегся, а после снова смотрит в глаза. В упор.
        В любом случае, так всяко лучше, чем раньше.
        - С этикетом вас, должно быть, не познакомили, ларэй, - холодно произносит он. Хотя в этом холоде однозначно звучит сарказм.
        Кто бы говорил про этикет!
        - Не успели, - без малейшего смущения сообщаю правду. - Честно говоря, я сразу сказала, что здорово тороплюсь - поэтому все, что мне выдали - это ваше платье.
        - Я похож на того, кто носит платья?
        Не Феникс он, а ехидна. Крылатая. Правда, крыльев у него за спиной не было, и не только за спиной, но и вообще нигде. Темные волосы, резкие скулы, глаза - как ночное небо, широкие плечи - это все было в наличии, а крылья - нет. Интересно, он их под одеждой прячет?
        Стоило мне об этом подумать, как император поднялся из - за стола, чтобы я в полной мере могла оценить комплектацию. Сейчас он возвышался надо мной так, что пришлось задрать голову.
        - Я не в курсе вашей личной жизни и интересов. Буду очень благодарна, если мы сразу перейдем к обсуждению условий, поскольку…
        - Вы очень торопитесь, ларэй, я помню. - Взгляд сверху вниз на мгновение отразил потерявшуюся в уголках губ улыбку, а после мне указали на кресло: - Прошу.
        Опустившись в него, я положила руки на подлокотники, стараясь скрыть свое все - таки прорезавшееся волнение. С императорами других миров мне еще общаться не приходилось (да и нашего тоже, к счастью), но теперь вот такой полезный навык напрочь отсутствовал. Как отсутствовала возможность защититься от его сильной, властной ауры, которой, кажется, в кабинете пропиталось абсолютно все.
        И темно - зеленые стены, тронутые вензелями серебристых узоров, и черное дерево мебели, и даже корешки книг и тяжелая подставка под письменные принадлежности, и… песочные часы. Жемчужная пыль тонкой струйкой сыпалась вниз в больших, массивных часах, цвет которых напоминал о слиянии малахита с агатом, а рядом стояли маленькие. В тех же тонах. Там крошка, напоминающая о попавшем в переделку, то есть в кофемолку, жемчуге, уже покоилась в нижней части.
        - Полезная вещь, - сообщил мне император, очевидно, проследивший мой взгляд, - когда нужно принять сложное решение.
        - Вот как?
        - Времени уйдет немного, но за то время, что сыпется крошка Нарийских гор, уйдут и эмоции.
        - Глубоко, - сообщила я, еще раз мельком взглянув на часы и снова переводя взгляд на императора. Он вернулся в свое императорское кресло - высокое, с резной спинкой, но по - прежнему смотрел на меня. К счастью, больше не в декольте, и это радует, но губы начинали гореть от одного такого «касания» его глаз. - Так мы перейдем к обсуждению?
        - Вне всяких сомнений. Мой брат довел до вашего сведения, что сила алой сирин бесценна в наших краях?
        - Да, и это было все, о чем он сказал.
        - Узнаю Виора. - Феникс положил ладони на стол. Сильные мужские ладони с длинными красивыми пальцами. Еще бы, с чего им не быть красивыми - он же ни разу в жизни ничего серьезного ими не делал. Тьфу, Надя! Дались тебе его пальцы. - Предпочел все самое интригующее оставить мне. Впрочем, я его понимаю.
        Только сейчас я осознала, что секретарь, проводивший меня сюда, испарился незаметно, как роса в полдень. И что мы, выражаясь языком моих (или уже не моих?) предков, не представлены. Почему - то мне в голову сейчас пришло, что имя у Феникса должно быть под стать ему: резкое, сильное и такое же властное.
        - Интригующее? - перебила сама себя. - Ваш брат сообщил, что я каким - то образом могу помочь вам вернуть утраченное… то есть усилить имеющееся. В общем, что - то связанной с моей и вашей силой, но конкретики никакой не было.
        - Все верно, - мужчина кивнул и чуть подался вперед. Стол у него был большой, широкий, но в этот момент я почувствовала себя странно: потому что от его энергии, от самого его присутствия меня подтолкнуло назад, как большим плавучим шаром маленький детский мячик на воде. - Ваша сила способна помочь мне вернуть истинную мощь Фениксов моего рода, которой мы лишились несколько поколений назад. Но для этого мне нужно провести с вами ночь.
        Чего - чего?
        Я, конечно, та еще наивняшка, но что - то мне подсказывало, что этот поборник этикетов, несколько минут назад рассматривающий меня как экспонат в музее эротических фантазий, имел в виду не чтение под луной и не совместные музицирования. Зато теперь становилось понятно, с чего он меня так рассматривал!
        «Привези - ка мне братенька, цветочек аленький, тьфу, алую сирин! Для любовных утех».
        - Нет! - Я взвилась с кресла маленьким возмущенным ураганом.
        Маленьким - потому что рядом со мной мгновенно поднялся большой… гм, ураган. Он же Феникс, и снова возвысился надо мной не только с высоты своего роста, но и с высоты императорского положения.
        Да мне плевать!
        - Что - то не так? - вкрадчиво поинтересовался этот… этот! А я еще его имя хотела спрашивать.
        - Все. Не знаю, может быть, в вашем мире принято делать женщинам такие предложения…
        - Вы не из нашего мира, ларэй.
        - Чему несказанно рада!
        - Вы из более прогрессивного мира. Там, где вы выросли, для женщины нет ничего страшного в том, чтобы отдаться привлекательному мужчине исключительно для удовольствия.
        От такой прямоты у меня сначала пропал дар речи, а потом захватило дух. Вот тебе, Надя, и деловое соглашение! В смысле, соглашайся на все, по традиции: «Вы чертовски привлекательны, я чертовски привлекателен, так что зря время терять»! Этот фильм обожала моя бабушка, а я сейчас обожала ее. За то, что привила мне элементарное самоуважение и умение общаться вежливо. Потому что весь русский фольклор, который крутился у меня на языке, точно дела не исправит.
        - И вы, ваше величество, решили предложить мне это? - подхватила я его тон. - Потому что считаете, что в нашем мире женщины все, как одна, готовы запрыгнуть в вашу постель только потому, что вы… привлекательны, да еще и император, а они прогрессивны? В таком случае, боюсь вас разочаровать, но не все. И уж тем более я - точно не все. Я - это я, и я говорю вам «нет». А теперь потрудитесь вернуть меня домой!
        Феникс нахмурился.
        - Вы определенно не все, ларэй. Вы - алая сирин. Вспышка силы вашей сестры - перед тем, как она потеряла сознание, привела нас в ваш мир. Поскольку вы из такого прогрессивного мира, а сила сирин передается только в процессе первой брачной ночи, я предположил, что с этим проблем не возникнет. А впрочем, их и так не возникнет. Поскольку, когда я обрету полную мощь своей силы, я смогу исправить то, что произошло с вашей сестрой в мгновение.
        Я открыла было рот, собираясь перейти на фольклор, но тут же его закрыла. Что? Он сказал, что может исправить то, что произошло с Верой? Может ее спасти? В считаные секунды?
        «Не за просто так, Надя», - подсказал внутренний голос, но я от него отмахнулась.
        - Вы умеете исцелять? - внешний голос почему - то дрогнул, а этот, с позволения сказать, Феникс, обошел стол и приблизился ко мне. Встав непростительно близко, и теперь уже его сила не отталкивала меня, как мяч на волнах, теперь она окатывала меня с головы до ног, собираясь мягким тягучим теплом в самом низу живота.
        - Умею. - Его голос был настолько низким, что, кажется, во мне отдавались его глубокие и сильные вибрации. Только сейчас я рассмотрела, насколько синие у него глаза. Насколько затягивающая эта ночная бесконечность, в которой вспыхивали и гасли искры звезд. Буквально. - Во власти императора Фениксов исцеление, перерождение, и много того, о чем в вашем мире слагают легенды. Как я уже сказал, мы можем с вами договориться, ларэй. В мои планы не входит свадьба, а в ваши - насколько я понял, оставаться в этом мире. Когда вы сделаете то, что от вас требуется, я верну вас на Землю. Все будет как прежде, вот только с небольшой разницей: ваша сестра будет жить. Жить полной жизнью. Петь как хотела всегда. Ее сила раскроется здесь, а значит, больше не будет представлять для нее угрозы ни в каком из миров. То же самое произойдет с вашей младшей сестрой. Вы всегда будете под моей защитой, под защитой императорского рода. Никто не посмеет причинить вам вред или посягнуть на вас.
        - Зачем мне защита?
        Он усмехнулся.
        - Вы слишком мало знаете про свою магию. Она притягательна для многих. Она многогранна и универсальна, овладеть ей желают многие. И многие захотят, когда узнают о вашем пробуждении, это неизбежно. Императорская защита оградит вас от посягательства на вашу семью, на ваших сестер кого бы то ни было.
        Я моргнула. Предложение было слишком заманчивым. Действительно очень заманчивым, даже несмотря на все ему предшествующее и на то, что у меня от близости этого Феникса по коже текло не то звездное пламя, не то лунный холод.
        - Но? - поинтересовалась я, прилагая все усилия, чтобы не отодвинуться от него подальше, чтобы выдержать и его силу, и его близость. И то, как странно она на меня действует.
        - Но?
        - Всегда есть какое - то «но». Что - то такое, о чем обычно забывают сказать, когда заключают такие сделки.
        Прищурившись, я смотрела на него, а Феникс неожиданно коснулся ладонью моей щеки. Тыльной стороной, скользнув по скуле, но будто повторив каждую клеточку моего тела, превратившуюся в напряженную пружинку в ожидании непонятно чего. Я глубоко вздохнула, а он произнес:
        - Ваша сила, ларэй. В эту ночь вы утратите ее, возрождая мою.
        Утратить силу, которой у меня никогда не было? Ну то есть она была, но я ее не чувствовала. Даже не узнала бы о ней, если бы меня не занесло сюда, к императору и его братцу. Лишиться магии, которую так и не почувствовала, а взамен спасти сестру? Разве тут могут быть вопросы?
        Но вопросы почему - то были. В первую очередь внутренние - не так - то просто перешагнуть через себя и согласиться на ночь с мужчиной, которого ты знаешь две минуты… или пятнадцать. Да пусть даже он действительно привлекательный и очень странно на меня действует, все это не отменяло того факта, что мы не знакомы.
        Что бы сделала Вера?
        Ответ на этот вопрос пришел сразу. Вера всегда выбирала нас. Выбирала семью. Когда встал вопрос о дееспособности бабушки, которая нас вырастила, из - за возраста, Вера выстояла войну с соцопекой, прошла все тесты и подтвердила свою способность воспитывать шестнадцатилетнюю и десятилетнюю сестру. Она могла бы и раньше поехать на шоу «Голос», и, может быть, ее мечта сбылась бы еще до того, как проснулась почти разрушившая ее сила.
        - Мне нужны гарантии, - произнесла я. Так быстро, как только могла: слишком велико было искушение отказаться.
        - Моего слова вам недостаточно? - император приподнял бровь.
        Когда он так делал, становился еще моложе, чем казался на первый взгляд. На первый - я дала бы ему лет двадцать пять от силы, а сейчас - так и все двадцать три. Сколько ему на самом деле? Хотя какая мне разница.
        - В нашем мире так не принято. Мне нужен договор, который я смогу изучить. С гарантиями того, что вы поможете Вере после того, как я выполню свою часть сделки. Защиту тоже можете туда вписать, а еще мне нужна информация о моей силе. Хочу знать, что она из себя представляет.
        Кажется, мне снова удалось его удивить - от неожиданности Феникс даже ладонь убрал, ту самую, что запускала десятки огненных волн по всему телу. Судя по всему, в этом мире фениксы и прочие не привыкли к такому деловому подходу, но, как он правильно сказал, я из прогрессивного мира. В нашем мире заключаются договора и скрепляются печатями. Как это происходит здесь - хороший вопрос, но без гарантий я не уйду.
        Если речь идет о жизни моей сестры, выбор очевиден. Но речь действительно идет о жизни моей сестры, в том числе и поэтому мне нужно понимать, на что я подписываюсь.
        - Что ж, договор составят и предоставят вам, - наконец, произнес мужчина. - В точности так же, как и доступ к библиотеке, где вы же сможете познакомиться с информацией о вашем роде, точнее, о ваших прародителях.
        - Договорились. Теперь верните меня обратно в мой мир, потому что меня…
        - Мой брат уже отправился за вашими родными. Очень скоро ваши сестры и бабушка тоже будут гостьями в моем замке.
        - ЧТО?!
        Возможно, получилось излишне эмоционально, но как уж есть. Не знаю, стоило ли рычать на императора, но вот императору точно не стоило решать за мою семью! И за меня.
        - Ваша семья - теперь моя ответственность, - перебил он меня в тот же момент, как я открыла рот, чтобы все это ему высказать. - Возможно, вы недостаточно хорошо меня слушали, но теперь, а особенно теперь, - Феникс выделил последние слова, - когда вы являетесь залогом возвращения истинной силы императорской семьи и благополучия моего народа, к вам будет особо пристальное внимание. Не говоря уже о том, что оставлять вас или ваших сестер в том мире - верх безответственности.
        - Вы могли бы назначить охрану! - не выдержала я. - Или что вы там обещали…
        - Самое безопасное место для вас и вашей семьи - мой замок, - отрезал крылато - бескрылый деспот. - Покои ваших сестер и бабушки устроят рядом с вашими. Если у вас есть еще какие - то вопросы, ларэй - вы можете их задать. Если нет - вас проводят к себе и предоставят все, о чем вы просили. Завтра утром. Не смею больше вас задерживать.
        Не смеет он! Лучше бы не смел другого! Например, скользить пальцами по моей щеке… которая до сих пор горела, словно его ладонь оставила на моей коже след. На столе, рядом с бумагами, лежал какой - то кругляш, и Феникс коснулся его. В тот же миг двери распахнулись, и вошел секретарь.
        - Ваше величество?
        - Проводите ларэй в ее покои, Дорнан, - скупо скомандовал он, и секретарь, склонив голову в поклоне, тут же указал мне на двери: мол, не задерживаемся, проходим, парашютики не забываем, и вообще нечего его императорское величество от дел государственных отвлекать.
        Мне не оставалось ничего другого, как в эти двери проследовать. Гордо расправив плечи и выпрямив спину. Ох… главное, чтобы бабушку не напугали, Люба у нас сама напугает кого хочешь. Но если бабулю обидят, я этому второму братцу - фениксу, поклоннику экстремальных решений, лично повыдергиваю все перья!
        ГЛАВА 3. БОЛЬШАЯ ДРУЖНАЯ СЕМЬЯ НА ВЫЕЗДЕ
        Приснится же такое. Нет, правда. Алые сирин, фениксы, исцеляющие любые недуги с помощью своей силы. Хотя последнее было бы неплохо, если бы не было сном…
        - Вэйк а - а - а-ап[1]!
        От такой побудки можно не успеть до туалета добежать, если очень хочется. К счастью, обошлось, но по ощущениям, сначала встали мои волосы, а потом распахнулись глаза. Чтобы я могла узреть сидящую на моей постели Любу, скрестившую ноги по - турецки. Наша младшая шестнадцати лет от роду обладала тем самым характером, от которого преподаватели брались за голову и пророчили ей темное будущее. В смысле, что она никуда не поступит, потому что плевать хотела на учебу.
        Помимо учебы, Люба еще и на общественное мнение хотела плевать, поэтому сейчас мне явилась сестрица, сидящая на моей кровати в ботинках на платформе, рваных по всей длине джинсах, украшенных надписями, с цепочками на карманах и ремне, и в таком же рваном топе. Светлые волосы она стянула в два хвоста на манер Харли Квин. Покрасить их в разные цвета ей не дала сначала Вера, а потом я, равно как и сделать пирсинг на всех местах. Справедливо полагая, что сначала должно исполниться восемнадцать, после чего уже можно решать, что лучше делать со своей внешностью, а что лучше не делать.
        Впрочем, в случае Любы я склонялась к тому, что будет «делать». И не что - то, а все из вышеперечисленного и многое из того, что я даже представить себе не могу.
        - Так. Ну и что дальше? - поинтересовалась сестра.
        Я же увидела красную прядь, растекшуюся по покрывалу, и подскочила:
        - Ой!
        - Вот тебе и «ой». Что делать - то дальше будем?
        Веру, бабушку и Любу во сне, который оказался не сном, должны были доставить вчера, но там вышли какие - то накладки с порталом, и мне доложили, что мою семью привезут утром. У них там все равно меньше времени пройдет, но за это время Виорган, братец императора, им все объяснит и так далее. Заодно и незаметно умыкнет Веру из медицинского центра. Получается, что умыкнули их, пока я спала, и, зная мою младшую, это была еще вполне адекватная реакция на внешние раздражители.
        - Что ты знаешь? - спросила я, не без сожаления оглядывая уже знакомую обстановку комнаты.
        Никак не могла понять, рада я тому, что это не сон, или нет. С одной стороны, я спасу Веру, с другой на горизонте маячит этот… Феникс. Стоило вспомнить императора, как я вся покрылась гусиной кожей, будто с размаху сиганула в прорубь. А после уже привычно мурашки закололо огненными иголочками.
        - Что я знаю? Первое - мы в другом мире, - Люба принялась загибать пальцы, - второе - я не сошла с ума, потому что ты и бабушка тоже это видите. А еще в древнем мультике говорили, что с ума сходят поодиночке. Третье - что ты зачем - то нужна местному правителю, и четвертое - после этого «зачем - то» он спасет Веру. Ах, да. Еще мы все алые сирин! Круто!
        Пожалуй, это был наиболее точный конспект всего, что нужно знать Любе и бабушке. Объяснять им про «зачем - то» я точно не стану, надеюсь, никому больше не придет в голову пояснить им подробности «ритуала», предшествующего помощи Феникса Вере. Не считая того, что сестра считала, что быть алой сирин - это круто, у нас с ней были схожие мысли. Хотя по поводу магии алых сирин я пока еще не определилась.
        Все книги и запрошенную информацию мне тоже обещали доставить с утра, но пока не доставили. Видимо, принести людей из другого мира здесь проще, чем книги из библиотеки.
        - Хорошо, - я потерла глаза, окончательно просыпаясь. - Стой! А Вера? И бабушка?
        - Они там, - Люба неопределенно мотнула головой в сторону двери.
        - Все хорошо? Бабушка…
        - Да она проще меня восприняла, по - моему. Даже уже подсуетилась и сказала, чтобы накрыли нам завтрак на троих, - Люба потерла ладони, - как глава рода. Так что завтракать будем вместе, там все и расскажешь. А пока я пойду. Мне тут еще обещали замок показать.
        Она слетела с кровати раньше, чем я успела ее остановить, и выбежала за дверь, напоследок подмигнув и показав мне большой палец. Стоило сестре исчезнуть, я плюхнулась на спину и, раскинув руки, подумала о том, что изо всей нашей семьи (не считая Веры) я оказалась самой неустойчивой к межмировым перемещениям.
        Бабушка завтраки выпрашивает на правах главы рода, сестра изучает императорский замок (или дворец?), а я тут… в кровати лежу. К слову, полежать мне долго не дали, буквально спустя пару минут уже снова открылась дверь и впорхнули две темноволосые смуглянки - служанки. Те же самые, что собирали меня вчера, и с новым нарядом. На сей раз платье было красное.
        - В цвет утренней зари, - пояснила одна из девушек. - Утром лучше ходить в красном, тогда весь день задается.
        Я не стала спорить. Правда, вспомнив Любу, поинтересовалась:
        - А где моя одежда?
        - Ваша?
        - Да. Та самая, в которой меня сюда привезли. И мои вещи в принципе.
        Карточки! И смартфон. И сменное платье! И туфли!
        Как из головы все вылетело вчера: я будто влетела в этот мир, а оно - вылетело. Вот и думай после этого… про всяких Фениксов, и доверяй местным врачам. И братьям императоров.
        - Мы все узнаем, - тут же проворковала вторая, - и после завтрака все вам принесем.
        - Хорошо. Буду очень вам благодарна.
        Не то что я переживала за сохранность своих карточек, туфель и платья - вряд ли карты из нашего мира подходят к местному банкомату, даже если они тут есть, да и вообще ввиду открывающихся перспектив думать о таком было как - то странно, но я всегда отличалась практичностью и думала о таких вещах, о которых все остальные не думали.
        Зато мои сестры думали о том, о чем не думала я. Я, например, не подумала, что можно на встречу к Фениксу прийти в джинсах. То - то он удивился бы. Да что ж я все время о нем думаю - то, а!
        «Счастливое» платье цвета «утренней зари» идеально сочеталось с моими волосами и снова село как влитое. Я даже захотела поинтересоваться, где они их берут, настолько мне подходящие, но передумала. После завтрака мне девушки все равно принесут мои вещи, а там и с остальными деталями разберемся.
        Сейчас же я спешила, очень хотелось увидеть бабушку, обнять ее, узнать, что она обо всем этом думает… и почему так спокойно отреагировала. Неужели знала что - то, что не знали мы? Вопросов у меня было столько, что завтрак грозил превратиться в брифинг, а вот чего я не ожидала, так это того, что, когда мне уложат волосы, закрепив часть на затылке шпильками, в моей комнате снова появится Феникс - джуниор. То есть брат императора.
        Он, кажется, тоже меня увидеть не ожидал. В смысле, такой. Потому что на мгновение замер, а после, жестом отпустив служанок, приблизился и, подхватив мою руку, коснулся ее губами.
        - Вы прекрасны, ларэй, - произнес он. Хотя мог бы и не говорить: его глаза разогрелись от силы феникса или от какой - то другой магии, и смотрел брат императора на меня так, как мужчина смотрит на очень понравившуюся ему женщину. Словно почувствовав мой вопросительный взгляд, Виорган отпустил мои пальцы, чуть отступил. - Решил проводить вас на завтрак, к вашей семье.
        «Мы подумали, и я решил», - это, видимо, у них семейное. А еще семейное смотреть на меня так, что в комнате становится жарко. Еще немного, и я решу, что местные фениксы до меня вообще не знали женщин. Или все дело в том, что я - алая сирин? Нужно как можно скорее разобраться с этим вопросом. Как же не хватает знаний по миру, в котором я оказалась! Мне срочно нужен местный антифениксовый ликбез, а пока…
        - Ведите, - согласилась я.
        Пока же Виорган предложил мне руку, и я положила ладонь на сгиб его локтя. Шелк рубашки под пальцами показался обжигающе - горячим. Или это он обжигающе - горячий?
        - Как прошла ваша первая ночь в новом мире? - поинтересовался мужчина, открывая передо мной дверь.
        - Волшебно. Я спала, как убитая.
        - Как убитая?
        - Это такое выражение из нашего мира, - поспешила заверить его. - Никто меня убивать не собирался.
        Он снова рассмеялся, и я снова отметила, какой приятный у него смех. Почему - то представить себе смеющимся императора мне не удавалось вообще, а вот его брат улыбаться не просто умел, но, кажется, еще и любил.
        - У вас чудесная сестра. И бабушка, - отсмеявшись, произнес он. - Сразу видно, что вы семья.
        Интересно, это комплимент сейчас был или характеристика?
        - Ваша вторая сестра наверняка тоже чудесная, ларэй, я буду счастлив с ней познакомиться. Как только она придет в себя.
        На этом моменте я скисла, как деревенское молоко оставленное нерадивой хозяйкой на солнышке. Нет, разумеется, то что Вера придет в себя - это чудесно, но вот цена этих чудес…
        - Расскажите мне об алых сирин. Или о фениксах, - попыталась зайти с другой стороны. - Как так случилось, что алые сирин прервали свой род? И почему самому императору нужна моя помощь?
        - Я не могу разглашать такую информацию, ларэй. - Серо - голубые глаза Виоргана сверкнули искрами, словно лед обманчиво разогревался на зимнем солнце. - Все, что вы хотите узнать, вы можете спросить у моего брата.
        - Я вчера спросила, - правда, не совсем то и не совсем так, - и он обещал, что мне предоставят всю информацию.
        - Если обещал - значит, обязательно предоставят, - произнес Виорган. - Мой брат из тех, кто всегда держит свое слово.
        Он это так уверенно произнес, что его уверенность передалась мне. Понимаю, что у политических лидеров и братьев политических лидеров сто процентов внутри заложен какой - то переключатель, при нажатии на который им безоговорочно веришь, но… это было нечто более глубокое. На уровне чувств. Поэтому переспрашивать я не стала. Поэтому, а еще потому что мы снова вышли на тот прекрасный арочный балкон.
        Сейчас море было залито только - только взошедшим солнцем, а точнее, только - только взошедшими солнцами, водная гладь блестела, раскаляясь вместе с набиравшим силу летним днем. Почему летним? Потому что только летом может быть так тепло, только летом может так быстро отступать прохлада, скрываясь в звенящем от зное воздухе.
        - Здесь очень красиво, - произнесла я.
        Произнесла от души, или от сердца? По крайней мере, в сердце точно что - то почувствовала, будто от него разошлись горячие теплые волны, и… рука Виоргана под моей дрогнула, он даже споткнулся, а потом посмотрел мне в глаза и хрипло произнес:
        - Пожалуй, нам лучше поторопиться.
        Вот и что это такое только что было?
        Выяснить, правда, мне не позволили: брат Феникса так ускорился, что я чудом не летела за ним на парусах платья, два поворота - и вот мы уже на овальном балкончике, где в лучших традициях итальянских курортов накрыт стол на троих. Два стула уже были заняты бабушкой и Любой, чуть поодаль стояли слуги, готовые подавать нам еду по первому зову.
        - Чудесного завтрака, ларэй, - уже более спокойно произнес мужчина, проводив меня до стола и отодвинув стул.
        Люба присвистнула, но под строгим взглядом бабушки тут же сделала вид, что рассматривает виды.
        Впрочем, стоило Виоргану отойти, как я подалась вперед:
        - Ба! Что ты обо всем этом знаешь?
        - О чем именно? - уточнила бабуля, проследив, как выходит брат императора.
        Здесь определенно творилось что - то странное, потому что моя бабуля, которая в свои восемьдесят пять сейчас выглядела от силы на пятьдесят, а то и сорок, вызывала у меня не меньше вопросов, чем вся история алых сирин и фениксов, вместе взятых.
        - Как - о чем?! Об этом, - я обвела руками все сущее.
        Все сущее, к слову, тоже было великолепным. С этого балкончика моря не было видно, зато было видно парк. Густые высокие деревья, некоторые украшенные цветами, благоухающие, как южные ночи в июне. Доносящиеся ароматы и свежий воздух кружили голову. Буквально. Я только сейчас обратила внимание, что воздух здесь прозрачный, кристально чистый, без каких - либо посторонних примесей в виде бензина, заводских выбросов и прочей прелести.
        Пока я прокручивала это в голове, к нам приблизились слуги. Они открыли крышки расставленных по столу блюд, добавив к ароматам цветущего сада еще и ароматы вкуснющей еды. То, что вкуснющей, я поняла сразу, у меня в животе заурчало мгновенно и достаточно громко. Я бы смутилась, не будь рядом Любы: все внимание привлекала она. Точнее, ее рваные джинсы и рваный топ, на который слуги, как ни старались сохранять нейтралитет, смотрели очень большими глазами. Очень выразительными.
        Правда, взгляды тут же отводили, а после и вовсе радостно поспешили удалиться, подчиняясь жесту бабушки. Что окончательно меня уверило в том, что эта женщина что - то знает!
        Но, прежде чем я успела открыть рот, бабушка негромко произнесла:
        - Понимаю, о чем ты хочешь спросить, Надежда. Но я сама знаю немногим больше твоего.
        - Насколько немногим? - уточнила я, глядя на эту вмиг помолодевшую женщину, которую служба опеки сочла неспособной выполнять прямые обязанности.
        - Моя мама, ваша прабабушка, была из этого мира, - произнесла она, и Люба, уже успевшая напихать в себя щедро политые на вид похожим на клубничный соусом оладьи, поперхнулась и закашлялась. Бабуля участливо постучала ее по спине.
        - То есть ты это сейчас так спокойно нам говоришь?
        - Я сама узнала случайно, - пожала плечами бабушка. - Мама никогда не стремилась говорить об этом… просто однажды, перед свадьбой с вашим дедушкой, она посвятила меня в тонкости последствий моей силы. Оказывается, остаточная угасающая сила алых сирин настолько мощная, что способна уничтожить мужчину из нашего мира. При достаточно долгом… гм, общении.
        Я могла бы поклясться, что бабуля слегка порозовела, хотя возможно, это был просто отблеск от лепестков нависающей над нами ветки с роскошными ярко - красными цветами. Что же касается Любы, она забыла про местные оладьи и теперь смотрела на бабушку во все глаза. Все мы тут дружно поняли, о чем она говорит.
        - Сначала я не поверила, конечно. Но потом поняла, что она права. У дедушки после брака со мной начались проблемы с сердцем и я, сразу после того как родила вашу маму, предпочла отказаться от него.
        - Так вы поэтому с дедом развелись?
        - Да, и благодаря этому он жив до сих пор.
        Не просто жив, но и с другой семьей. Хотя, несмотря на это, дедушка нас очень любил, а все мы очень любили ходить к нему в гости. Все, кроме бабушки.
        - Так, а что еще она сказала? - вклинилась Люба.
        - Больше ничего. Сказала, что однажды магия алых сирин пробудится в моих потомках. Снова. И тогда их - в данном случае вас - позовут обратно.
        - Э - э - э? Вот прямо так и сказала?
        - Да. Еще она добавила, что не вправе разглашать подробности, потому что это нарушит структуру заклинания и может повлиять на судьбы двух миров.
        Люба вернулась к оладьям. Я же всерьез размышляла о том, чтобы сделать то же самое: поедание оладьев гораздо проще, чем только что полученная информация, которая почти не пролила свет на все происходящее.
        - Ну а про фениксов и про алых сирин ты что - нибудь знаешь?
        Бабушка покачала головой.
        - Нет. Мама сказала, что я узнаю все, когда придет время. И что это не моя история, чтобы мне ее раскрывать.
        Очень загадочно. Загадочнее некуда.
        - И ты не переспрашивала?
        - Переспрашивала конечно. Но мама была упорной. Она всегда была очень упорной, вы же знаете.
        Я попыталась вспомнить прабабушку Лизу и не смогла. Вера была маленькой, когда ее не стало, а уж я и подавно. Разве что портрет: высокая темноволосая женщина с густой косой, резким, прямым и открытым взглядом. Он висел у бабушки в комнате сколько я себя помню.
        - Погоди… так получается, мама поэтому ни с кем не сходилась надолго?
        Бабушка кивнула.
        - Да. Она не хотела повторения моего расставания с дедом, поэтому позволяла себе лишь короткие романы. И… вас.
        Просто большая дружная семья на выезде! Все это время я думала, что мама - влюбчивая особа, сменившая трех мужчин и родившая трех дочерей от трех разных отцов, а на деле, оказывается, она им жизнь спасала. И ведь никто из них ничего мне не сказал! А потом, когда мама уехала в Штаты, с четвертым своим ухажером, забыв про нас… Точнее, сказав, что мы тут и сами справимся…
        Я вскочила. Хотя вскакивать полагалось Любе, а не мне - это она у нас отличалась импульсивностью, сейчас во мне просто не осталось сил это вынести.
        - А мама? - прошептала я. - Она нас бросила почему? Почему уехала, если могла просто с нами остаться?! И вы молчали все это время?! Как вы могли?!
        Понимая, что еще немного - и я наговорю лишнего, метнулась к выходу. Запах вкусняшек потянулся за мной, словно пытаясь остановить, так же, как и голос бабушки:
        - Надежда! - но я не остановилась.
        Вылетела в коридор, только там почувствовав себя спокойнее. И попросила одного из застывших в коридоре солдат, или как они тут называются:
        - Проводите меня к Вере.
        [1] Wake Up - в переводе с английского «просыпайся», «вставай».
        ГЛАВА 4. КОВАРНЫЙ ПЛАН КОВАРНОГО ФЕНИКСА
        - Верунь, мне так тебя не хватает! - прошептала я, сжимая руку сестры. Не хватало еще начать позорно всхлипывать, вот я и не стала. Удивительно, но светлые волосы сестры здесь тоже стали такими же ярко - красными, как у меня, а еще она выглядела значительно лучше, чем там, в больнице.
        Хотя сейчас над ней крутилась какая - то восьмиконечная звезда, источающая только яркий свет, как миниатюрное солнышко, и тепло, казалось, Вера вот - вот откроет глаза, улыбнется и скажет:
        - Ну что, девочки? Здорово я над вами пошутила?
        Цвет ее лица больше не напоминал воск, а само лицо - маску, тени от длинных ресниц на порозовевших щеках были неподвижны, но сейчас, глядя на нее такую, вспоминая, какой стала наша бабушка, я как никогда верила в слова Феникса. А значит, хватит копаться в прошлом, надо изучать информацию, подписывать договор и действовать.
        Вера придет в себя, мы вернемся домой. И там, возможно, уже спокойно поговорим о том, что произошло. Почему мама все - таки решила нас бросить. Что толкнуло ее на переезд в Штаты, где произошла та самая злосчастная авиакастрофа…
        Отмахнувшись от собственных мыслей я поднесла тонкую руку сестры к щеке и улыбнулась.
        - Все будет хорошо. Я узнавала.
        - Непременно.
        Голос Феникса раздался надо мной так неожиданно, что я подпрыгнула. Подпрыгнула и чуть не уронила Верину руку:
        - Вас не учили, что подкрадываться к девушкам со спины невежливо? - прошипела, укладывая ладонь сестры на покрывало и только после этого поворачиваясь к нему.
        - Не думал, что вы из пугливых. Надежда, - он произнес мое имя с такими интонациями, что мне снова показалось: издевается! Но если учитывать, что он всегда так разговаривает, может статься, в него заложена встроенная функция сарказма, и с этим ничего не поделаешь. Есть такие люди. Есть.
        И фениксы, возможно, тоже.
        - Я не испугалась. Просто это было неожиданно, - поднялась, обхватив себя руками.
        Несмотря на лето за окном, комната, которую выделили сестре, выходила на теневую сторону, и за счет этого и плотной каменной кладки здесь было прохладно.
        - Замерзли? - Одно движение его руки - и меня укутывает полупрозрачный шарф, похожий на накидку из органзы. Вот только это точно была не органза, а что - то иное, еще и теплое, словно пролежало на солнышке уже минут десять. - Когда согреетесь, оорха сама исчезнет.
        Я решила не удивляться. Насущных вопросов было гораздо больше, чем желания узнать, что такое оорха. Греет - и ладненько.
        - Спасибо, - поблагодарила я. - Могу я переговорить с целителем, который занимался вот этим?
        Указала на светящийся, кружащий над сестрой артефакт.
        - Хотите убедиться в том, что вашей сестре ничего не угрожает?
        Феникс снова шагнул ближе. Я стратегически отступила назад: мне сейчас не до нашего странного прикасательно - притягательного эффекта.
        - Нет, просто хочу понять, чего мне ждать в ближайшее время.
        - Это я вам расскажу и без целителя. Здесь, в нашем мире, сила алой сирин уже не оказывает на вашу сестру такого разрушительного воздействия как там, где магии нет. Поэтому ей значительно лучше. Поэтому внешние признаки силы уже проявились, - очевидно, Император имел в виду цвет волос, - тем не менее она пробыла без сознания слишком долго и сама восстановиться не сможет. Все, что ей нужно…
        - Это вы, - я кивнула. - Это я уже поняла. Но мне по - прежнему не предоставили никакой информации о том, что представляет моя сила.
        Губы мужчины дрогнули, словно он собирался улыбнуться, но потом в темной, насыщенной синеве его глаз мелькнуло нечто иное. Нечто совершенно незнакомое и, я бы сказала, пугающее. Что - то похожее я почувствовала сегодня рядом с его братом, но, от этого текучего взгляда, вновь прокатившегося по мне как самая непристойная ласка - гораздо острее.
        - Пойдемте, Надежда, - он протянул мне руку.
        - Куда? - Моя рука не хотела даваться его.
        - В библиотеку, разумеется. Лично выберу для вас книги, чтобы вы могли утолить свое… любопытство.
        Замковая библиотека оказывается таких размеров, что мне приходится задрать голову, чтобы увидеть весь зал. Такое раньше я только в фантастических фильмах видела! Ну или на картинках, в нашем мире тоже есть очень большие библиотеки. В детстве я очень любила читать, и это у меня тоже от бабушки. Помимо любви к чтению, она привила мне еще и любовь к письму, и к счету, так что в школу я пошла полностью подготовленной. При этом она ни словом не обмолвилась ни о моем (нашем с сестрами) даре, ни о моем голосе!
        Стоит только об этом вспомнить, как настроение стремительно портится, и, чтобы оно не испортилось окончательно, я все свое внимание бросаю на зал. Просторный, в несколько ярусов, с высокими сводчатыми потолками. Полки блестят от полировки, пахнет свежим деревом, немножечко лаком и книгами. Теми самыми, которые с бумажными страницами, которые шелестят.
        У нас в квартире особо негде было собирать библиотеку, но небольшой шкафчик все же был. Во всю стену. Именно в бабушкиной комнате. Почему меня это абсолютно не удивляет?
        Пока я рассматриваю тяжелые винного цвета портьеры, сейчас раздвинутые, высокие стены, мебель в тон кремовым обоям - ореховое дерево, Феникс прикрывает глаза, а потом щелкает пальцами, и с полки с шелестом страниц соскальзывает первая книга. Затем вторая, третья, четвертая и пятая. Они слетаются с разных концов зала в его руки, как птицы, и теперь я абсолютно не удивляюсь, что в библиотеке нет ни массивных лестниц на колесиках, ни даже подставок, чтобы забраться повыше.
        - Ваша информация, - император приближается к ближайшему столу и складывает книги стопкой. Последняя остается в его руках, я едва бросаю взгляд на обложку, где непонятная вязь вдруг начинает складываться в понятные мне слова. При этом остается той самой вязью, и я снова вспоминаю, что алые сирин вроде как полиглоты полиглотов. У нас в ДНК прописано, что мы знаем все языки.
        Не уверена, что Виорган говорил что - то про ДНК, но…
        - Ваша главная книга, - Феникс протягивает ее мне, я автоматически принимаю, и меня прошивает током. Тем самым странным током прикосновения его руки, от которого пальцы раскаляются, а следом за ними раскаляюсь я. Мгновение - и это ощущение перерастает в знакомое раскрывающееся в груди солнце, а в темно - синих глазах словно вспыхивает их отражение - солнечно - звездные искры.
        На миг, потом его взгляд снова темнеет, он первым отпускает книгу.
        - Когда закончите, Надежда, вам достаточно будет позвонить. - На столе, рядом с письменными принадлежностями, стоит маленький колокольчик. - Этот артефакт работает по всему замку, за вами тут же придут и проводят, куда пожелаете.
        - То есть я тут не пленница? - уточняю я.
        - Что именно заставило вас так думать? - хмыкает Феникс. - Нет, вы вольны идти куда пожелаете и когда пожелаете.
        Если верить Виоргану, он не врет. То есть всегда держит слово.
        - Получается, я в любой момент могу уйти?
        Его взгляд темнеет еще сильнее.
        - А вы хотите?
        Учитывая, что стоим мы непростительно близко, а разделяет нас исключительно прижатая к груди книга, я даже представлять не хочу, о чем он сейчас. Меня почему - то не оставляет ощущение, что Феникс действительно не лжет. Но, возможно, не говорит всей правды. Он же политик, а политики они такие… очень любят играть словами. Людьми. И не только.
        Как бы там ни было, правда сейчас у меня в руках, и я собираюсь ею воспользоваться.
        - Благодарю за то, что проводили лично, - отзываюсь сдержанно. - О своем решении я вам сообщу в самое ближайшее время.
        Пока меня не придавило тяжестью императорской власти кладу последнюю книгу на стол, а Феникс отодвигает для меня стул.
        - Приятного чтения, Надежда.
        Я сажусь. Всей кожей чувствую, что этот хитрый птиц отслеживает каждое мое движение, а по ощущениям - еще и каждую мою эмоцию. Каждую реакцию на него. «Все, что вы моргнете, может быть и будет использовано против вас», - мелькает в голове мысль.
        - Вы мое имя знаете, а я ваше - нет. Несправедливо, - само собой срывается с моих губ.
        Снова эта неуловимая улыбка в уголках рта.
        - Легран Армарен Леах, - произносит он. - И, поскольку между нами церемонии излишни, можете называть меня по имени.
        Спасибо, разрешили.
        С трудом удержалась, чтобы не закатить глаза.
        - Договорились, Легран, - киваю и делаю вид, что собираюсь читать. На самом же деле (наверное, это заразно), всей кожей чувствую его присутствие. Обращаюсь в слух, когда он уходит, даже, кажется, физически чувствую его отдаление. Как вообще такое возможно? И что происходит?
        «Смотри здесь, Надя», - подсказывает внутренний голос и внутренним пальцем тычет во внешние книги.
        За Фениксом закрывается дверь, а я почему - то вспоминаю, как мы сюда шли. Как попадающиеся нам на глаза слуги замирали, склонялись в поклонах и приседали в реверансах. Как солдаты (гвардейцы?) вытягивались по струнке, и все это в негласном повиновении, уважении, восхищении идущему рядом мужчине.
        Наверное, никогда не привыкну к тому, что меня в библиотеку провожал император. И что под «проводить в библиотеку» подразумевалось именно то, что подразумевалось.
        Хотя, если верить этому самому императору, привыкать мне и не надо.
        «Надя сделала свое дело, Надя может уходить».
        Трясу головой, чтобы выкинуть оттуда все лишнее (в особенности императора), потому что место мне в голове явно потребуется. Двигаю к себе «свою главную книгу»: «Алые сирин. Легенды и история», и открываю ее.
        Информации действительно оказывается очень много, и мне приходится нырять из одной книги в другую, чтобы с ней справиться и переварить.
        В мире существует четыре вида первородной магии: алые сирин, фениксы, драконы и игры. Игры - это примерно как наши легендарные оборотни, в смысле, оборотни из легенд, так вот, здесь они называются играми. С драконами все понятно, и у них тоже есть магия оборота, игры и оборотни обладают похожей магией. Все они черпают свои силы из второй сути, то есть из доставшегося им зверя. Дракона зверем сложно назвать, это скорее мифическая летающая ящерица, громадная и мощная, дышащая огнем, но тем не менее определенная схожесть в их с играми магиях есть.
        Например, способность принимать как человеческую, так и звериную форму. Способность сохранять сознание и в том, и в ином обличии. Быстрая реакция, скорость, сила, выносливость даже в человеческой форме. Дальше начинаются расхождения.
        Драконы, например, способны оборачиваться в любой момент, игры - только когда местная луна набирает силу или становится полной. Когда луна начинает слабеть, игры становятся уязвимы, причем чем дальше - тем больше. Точно так же при росте луны их сила возрастает, драконы же от всего этого не зависят. Еще драконы способны повелевать огнем, их магия питается не только от звериной сути, но и от пламени, а игры могут магически взаимодействовать с природой.
        Я не была уверена, что эта информация мне пригодится, но для полноты картины решила узнать как можно больше про мир, в который я попала. Тем более что это имело непосредственное отношение к тому, с чем (а точнее, с кем) мне предстояло непосредственно соприкоснуться. То есть с императором. То есть с политикой.
        Издревле между наделенными первородной магией расами была заключена политическая договоренность… ну как издревле, не совсем. Разумеется, сначала начались войны и переделы территорий, в стороне от которых, кстати, остались только алые сирин, но сама суть была в том, что такие мощнейшие маги могли запросто уничтожить не только себя, но и весь мир. В итоге они сели и договорились, что раз в тысячелетие будет осуществляться переход мировой власти к правителям правящей в тот момент династии фениксов, драконов или игров.
        Алые сирин изначально от такой чести отказались. Но алые сирин, то есть моя раса, в принципе жили особняком. Их территория - долины, предгорья и, собственно, сами горы в центральной части материка Аохаана, всегда была нейтральна. Они не участвовали в политических распрях, не претендовали на чужие земли и магию, а еще они были единственной расой, в которой у мужчин не было силы. То есть все мальчики алых сирин рождались со спящими магическими генами, использовать силу могли только женщины.
        А вот у фениксов - наоборот. Женщина - феникс была носителем изначальной магии, но пользоваться ей не могла, вся сила матери, объединившись с отцовской, передавалась по наследству сыновьям.
        - Надо было конспекты писать, - пробормотала я, когда в очередной раз оторвалась от чтения на иностранном языке, - и воды попросить.
        Посмотрев на артефакт, о котором говорил Феникс, я коснулась колокольчика, и он отозвался мелодичным звоном. Спустя пять минут рядом со мной уже была миловидная девушка, служанка: не из тех, что помогали мне с одеждой, другая, но такая же темноволосая и смуглая.
        Выслушав мои пожелания, она кивнула, а спустя еще какое - то время вернулась уже с графином воды и стаканом. Все это поставила на стол и быстро, бесшумно удалилась.
        Пока я ее ждала, я бродила по библиотеке, разминая затекшую от долгого сидения спину, потягивая, жмурясь, чтобы отдохнули глаза. Успела посмотреть в окно - мне кажется, здесь отовсюду было видно море. Звездное, как гласила найденная мной географическая карта. Свое название, объединявшее изначальные земли фениксов море получило из - за своей фауны. Когда наступала ночь, темная гладь словно вспыхивала искрами звезд изнутри.
        Наверное, безумно красиво - я бы посмотрела! Потому что по моим представлениям, это как звездное небо над головой и звездное небо под тобой. А уж если в нем плавать…
        Отогнав ненужные, лишние в данных обстоятельствах мысли, я вернулась к «изучению материала». То есть к алым сирин и фениксам. Их сила была созвучна, как сила драконов и игров. Виорган говорил о близости сирин к драконам из - за пламени, но как по мне, общего у моих предков было гораздо больше именно с фениксами. Фениксы, например, были способны к ментальному воздействию, а сирин могли управлять голосом. Их голоса, интонации способны были ввести в гипнотический транс, после чего сирин могли управлять кем бы то ни было. Фениксы - в точности так же, только забираясь в человеческие мысли.
        Ото всего этого мне стало как - то не по себе, и я поежилась. Правда, тут же разъежилась: у алых сирин к ментальному управлению был иммунитет, так же, как у фениксов к голосам сирин. Сирин черпали силу от земли, от планеты, фениксы - из космоса, отсюда при проявлении их магии в глазах вспыхивали искры, похожие на звездные. А у сирин - алое пламя, внутреннее пламя земли.
        Магия фениксов - воскрешение, возрождение, перерождение - действительно была способна на чудеса исцеления даже там, где, казалось бы, уже все потеряно. К сожалению, в книгах не было ничего о том, как полная мощь их силы была утрачена. Еще у фениксов была способность взаимодействовать со стихиями (воздушной и водной) и частично превращаться. Проще говоря, у них за спиной раскрывались самые что ни на есть настоящие крылья. И они могли летать, а еще - открывать порталы между мирами.
        Что касается алых сирин, они, помимо голоса и магического знания всех языков мира (полезный навык для голосового управления), в самом деле способны были помочь возродить и усилить любую магию. Их уникальность заключалась именно в этом, и, возможно, именно поэтому они всегда держались особняком. Потому что желающих «усилиться» за их счет хватало всегда, и не только в этом мире, а подобное усиление способно было привести к полной потере магических способностей сирин.
        Правда, про их исчезновение в книгах было сказано ровно то, что произошло это триста пятьдесят местных лет назад. То есть, если учесть, что в нашем мире время течет иначе, прабабушка Лиза могла быть (да и была!) как раз той самой последней алой сирин, которая перешла из этого мира в наш.
        - М-да, - пробормотала я словами Алисы из Страны Чудес, - все чудесатее и чудесатее.
        Ну или просто невероятно расчудесно.
        Как бы там ни было, этот мир никогда не был мне близок, да и вообще, он слишком для меня сложный. Поэтому надо быстренько спасать Веру и возвращаться.
        Я снова позвонила в колокольчик и попросила появившуюся девушку передать, что мне нужна встреча с его императорским величеством. Служанка предложила меня проводить к себе в комнату, и я не стала отказываться. Груз знаний тяжел, а еще мне не помешало бы пообедать или «попить полуденный чай», потому что я проторчала в библиотеке достаточно долго.
        Как бы ни хотелось мне верить в то, что когда - то мои предки были частью этого волшебства, я-то не была. Я хотела самой обычной жизни с самым обычным парнем из моего мира, и, если верить бабушке, расставшись со своей силой, я смогу спокойно быть с мужчиной, родившимся в мире, где нет магии. К тому же, Вера будет спасена, да и вообще все, что ни делается, к лучшему!
        Воодушевленная такими мыслями, я вернулась к себе и обнаружила спящую у себя на кровати Любу.
        ЛЕГРАН ЛЕАХ
        - Ты должен сказать ей правду, - голос брата прозвучал на несколько тонов выше, чем обычно, и Легран перевел на него тяжелый взгляд.
        - Ты забываешься, Виор, - произнес резко, поднимаясь из - за стола и оказываясь напротив него: садиться тот так и не стал.
        - Я не считаю, что Надя…
        - Надя? - Вот теперь он вскинул бровь. Внутри полоснуло, царапнуло что - то густое, темное. Злое. Что же касается Виоргана, он подался вперед, оперся кончиками пальцев о край его стола.
        - Она имеет право знать.
        - Что и кто здесь имеет право знать, решаю я. Но никак не ты.
        - Я сказал ей, что ты всегда держишь свое слово, - голос брата звенел от гнева. Впервые Виор разговаривал с ним так, но злило даже не это. Не столько это… Совсем не это!
        «Надя».
        Он и сам пробовал имя иномирянки на вкус. Надежда. Такое… говорящее имя. Глубокое. Сильное. Ни на что не похожее, знаменующее все самое лучшее, что только можно себе представить.
        Хотя какая она иномирянка на самом деле. Алая сирин. Характер, гипнотическая сила голоса, внешность - все налицо. Алые сирин всегда жили обособленно, не подпуская к себе никого из других высоких родов. Вся их дипломатия сводилась к тому, что они в Праздник Схождения Магии принимали у себя гостей других рас, а после ставили подпись под мировым договором о взаимной передаче власти, отмечая еще один прошедший год.
        Они ни для кого не делали исключений, эти ведьмы, замкнувшись в своем мире. Обладая сильнейшей магией, не желая ни с кем ей делиться даже во имя процветания. Вот и сейчас - если бы не сестра, вряд ли ему удалось бы ее уговорить. А ведь это именно они, именно алые сирин виноваты в том, что сила их правящего рода угасает с каждым годом! С каждым годом они теряют частицу себя из - за них.
        - Тебе напомнить о том, по чьей милости мы сейчас оказались в таком положении? - жестко глядя брату в глаза, произнес он. - В таком положении, что Дж’Амех спит и видит, как сократить срок действия договора на правах благополучия и процветания нашего мира. Срок нашего правления, законного правления фениксов, Виорган.
        Брат открыл рот, закрыл. На мгновение даже прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями.
        - Слово свое я сдержу: ее сестра будет жить. Отправим их обратно в тот мир, пусть слабеют дальше. Они заслужили. Что касается остального, если я твоими глазами стал для нее прекрасным принцем, это твоя забота. Не моя.
        - Гран, она ни в чем не виновата! Эта девушка… она удивительная.
        И снова это отвратительное чувство. Резкое, злое, будто кто - то скребет когтями изнутри по грудной клетке.
        - Она - тоже не твоя забота, Виор. Мне кажется, или ты проявляешь излишнее рвение по поводу нашей гостьи? - это прозвучало настолько жестко и зло, что брат отпрянул. Выпрямился, вытянулся, как того требует этикет и военная подготовка. Прямо, в упор, посмотрел в глаза.
        - Ты ошибаешься.
        - Хорошо, если так. Потому что в противном случае мне придется запретить тебе приближаться к ней. К ней, к любому члену ее семьи - потому что твоя мягкость может слишком дорого нам обойтись. Как однажды обошлась нашему предку, не пожелавшему вонзить в сердце сирин клинок.
        Ноздри Виоргана сомкнулись, он явно с трудом удержался от дерзости. Но все же склонил голову, а после резко развернулся и вышел. Когда за братом закрылась дверь, Легран опустился в кресло. Если брата обуревал гнев, то как объяснить то чувство, которое сейчас горело в груди? Не просто горело - жгло, с той самой минуты, как он впервые увидел алую сирин в своем кабинете. С той самой минуты, как она осмелилась ставить ему условия!
        С того мгновения, как он впервые вдохнул запах ее волос, ягодный, запах середины лета.
        Отбросив мысли о девчонке, мешающие сосредоточиться, Легран снял заклинание тишины, наброшенное на время беседы с братом, и хотел уже погрузиться в бумаги, когда в дверь постучали.
        - Ваше Величество! - Секретарь поклонился, как было принято. - Вы просили сообщить сразу же, как алая сирин попросит о встрече.
        - Где она сейчас?
        - У себя. Отдыхает. Просила подать обед.
        - Хорошо. Пусть отдыхает.
        - То есть…
        - Я сообщу, когда буду готов с ней встретиться, - Легран жестом указал секретарю на дверь, и тот незамедлительно ретировался.
        Значит, готова встретиться. Значит, все для себя решила.
        Что ж, вечером он представит ее ко двору, а после - после сегодняшней ночи алая сирин навсегда покинет этот мир вместе с семьей и больше никогда не вернется. При мысли об этом Легран испытал легкий укол разочарования, от которого тут же отмахнулся, как от назойливой мухи.
        Эта девчонка вернет долг своих предков и уйдет из его жизни так же быстро, как в ней появилась. Все остальное - мелочи.
        ГЛАВА 5. КАК НАДЯ В НАРОД ХОДИЛА
        Прошло часа три. Я уже успела поесть, побряцать посудой (не нарочно, разумеется, просто здесь все было такое звучное, фарфоровое, музыкальное). Люба так и продолжала спать у меня на кровати, и в этом была вся она. Ночь напролет гулять, как ни в чем не бывало, а после спать, даже если за окном салюты, фейерверки и народные гуляния.
        Глядя на свою сестру, чьи светлые волосы разметались по подушке, я думала о том, что будет с ней, когда проснется ее сила - сила алой сирин. Уж что сделать, чтобы с ней не случилось того, что с Верой, я с Феникса стрясу. Стрясу и много других гарантий: например, если сестры захотят остаться и вернуться, у них будет такая возможность и помощь императорской семьи на первое время.
        Что же касается меня, я… Я, если честно, никогда особо не думала о других мирах. О переезде - да, временами задумывалась, особенно когда Вера прошла кастинг на «Голос», но теперь - то что? Получается, в том мире алые сирин не смогут создать семью, а я перестану быть алой сирин, и в этом мире уже котироваться не буду.
        От всего этого мозги просто в крендельки сворачивались, как синнабоны, только с серым веществом вместо кремушка и корицы. Можно было бы найти бабушку, поговорить с ней, все обсудить… но она сама мало что знала, не говоря уже о том, что всю нашу жизнь о таком молчала! Ладно мама, та вообще предпочла сбежать, чтобы не заморачиваться. Но бабушка - то! Бабуля! Я же думала, что ей не все равно!
        Тук - тук - тук!
        Я моргнула и перевела взгляд на дверь. Вскочила, подбежала к ней, распахнула. На пороге возникли «мои» смуглянки с очередной порцией нарядов. И с моей одеждой! Наконец - то!
        Кроссовочки! Родненькие мои! Джинсики! Футболка!
        Я чуть было не решила пообниматься с одеждой на глазах у всех, но вовремя передумала. Девушки же, бросив недоумевающие взгляды на спящую на моей кровати сестру, переглянулись.
        - Мы попросим, чтобы ее перенесли к себе в комнату, - сказала было одна и собиралась юркнуть за дверь, но я ее перехватила за руку:
        - Нет. Пусть спит.
        - Да как же? Мы вас сейчас собирать будем.
        - Куда? - не поняла я.
        - Как - куда? Приказ его императорского величества! Сегодня вас представят ко двору.
        - Вы будете личной спутницей императора! - вторила ей вторая.
        К тому, что его императорское величество решает за других, наверное, надо было уже привыкнуть. Хотя с чего мне к этому привыкать! Я здесь для того, чтобы поставить на ноги Веру и вернуть здоровую сестру в наш мир, а как он общается со своими подданными - не моего ума дело. Перевоспитывать здоровых мужчин себе дороже, да и в принципе, пусть их жены этим занимаются. Если не лень.
        - Хорошо, - смирилась я, чем явно сэкономила себе и девушкам уйму времени. - Что у нас тут?
        «У нас тут» оказалось платье для алой сирин - алое. Утреннее было красное, а это - алое, если вспомнить про мои волосы, то полыхать я буду, как маяк в ночи. Если не как костер. К счастью, красивых женщин в этом мире на костре не сжигали, их только употребляли по назначению. У - у - у-у, Феникс!
        Помимо роскошного наряда, украшенного золотыми вкраплениями - искрами, и золотого пояса, обнаружились еще и золотые украшения с камнями, напоминающими рубины. Возможно, это рубины и были, а может быть, что - то другое, но разбираться в местных полезных ископаемых у меня сейчас не было ни времени, ни желания. У меня вообще больше не было желания глазеть на наряды, я, наверное, за всю свою жизнь столько не переодевалась в разные платья. Вернусь домой - буду ходить в джинсах и футболке! Даже на свидания!
        - О - о - о нет. Нет. Только не это, - сказала я, увидев туфли.
        С узкими носами, на каблуке, инкрустированные драгоценными камнями (подозреваю, теми же самыми условно рубинами), и такие жесткие, что испанские сапоги[1] по сравнению с ними могли показаться легкой щекоткой. Те туфельки, которые мне приносили изначально, больше напоминали не очень удобные мюли из нашего мира, но в них хотя бы можно было ходить. А в этом ходить как? Я же не андерсеновская Русалочка (хотя за диснеевскую сейчас сойду из - за цвета волос), чтобы при каждом шаге испытывать боль.
        - Как - нет? - искренне ужаснулась одна из служанок, с вьющимися волосами, собравшимися тугими колечками. Настолько тугими, что они как пружинки выскакивали даже из строгой прически стянутых на затылке прядей.
        - Вот так, - пресекла все дальнейшие возражения я. - Мне еще в другом мире жить, и не калекой. Поэтому я пойду в этом.
        И торжествующе подхватила свои кроссовки.
        По ощущениям, девушки были близки к обмороку, положение спасла внезапно проснувшаяся Люба:
        - А что? С такой длинной платья все равно никто ничего не увидит, так что это вариант. Главное, сильно вперед не шагай, а то наступишь на подол и улетишь.
        «Они сумасшедшие», - в глазах служанок эта мысль загорелась неоновой вывеской. Но, как говорится, лучше быть сумасшедшей в глазах окружающих, чем хромать под ручку с Фениксом. Судя по тому, что мне принесли, и как все объявили, намечалось нечто грандиозное и явно не на полчаса. Тем более что вряд ли местные выходы в свет напоминают коктейльные вечеринки у бассейна, где можно упасть в шезлонг, скинуть туфли и кайфовать.
        К счастью, служанки видимо рассудили в точности так же, как я с императором, только с переводом на меня: объяснять что - либо иномирянкам, а тем более их перевоспитывать - неблагодарное это занятие, пусть лучше их мужья таким занимаются - и занялись сборами.
        В компании с Любой дело пошло быстрее и веселее: она разряжала обстановку привычными для нее шуточками, над которыми девушки хохотали, и даже я улыбалась. Спасибо младшей сестре, она всегда умела находить правильные слова в правильное время, потому что, несмотря на мое внешнее спокойствие, внутри меня стягивалась тугая пружина напряжения. Гораздо более тугая, чем волосы у одной из служанок, я просто чувствовала, как грядущий вечер скручивает внутренности в узел.
        Во - первых, меня никогда не представляли ко двору императора спутницей императора. Во - вторых… да, вот это «во - вторых» волновало меня очень и очень сильно. Как бы я ни пыталась мысленно отшутиться, как бы ни думала, что мне все равно. Все равно мне не было.
        Я всегда представляла свой первый раз особенным. Романтичным. С мужчиной, которого я буду любить всем сердцем, и который будет любить меня, а на выходе что? Алая сирин, Феникс и операция «Спаси Веру».
        Наверное, это благородно.
        Наверное, много женщин захотели бы, чтобы их первый раз случился с императором (даже если он из другого мира), не говоря уже о том, что этим первым разом они могли бы еще и спасти сестру. Но меня все равно потряхивало, особенно потряхивало при мысли о том, что это случится уже сегодня.
        Сегодня!
        С ума сойти.
        Сглотнув, посмотрела в зеркало и увидела отступивших служанок и Любу, которая меня обняла за плечи.
        - Надюха! Какая же ты у нас красивая, - искренне выдала она, а я закусила губу.
        Показывать свои чувства сестре было нельзя, поэтому я тут же улыбнулась. Пусть спишет алеющие щеки на предвкушение, тем более что они отлично сочетаются с цветом платья, с волосами, текущими по спине, уложенными по бокам в два красивых валика. Да и вообще, все во мне сочетается. Абсолютно все.
        - Вы прекрасны, Надежда.
        У них, у фениксов, в роду такое правило: входить без стука?! Или как в том стишке: «Я войду к тебе без стука, с миной безразличия, замечательная штука - мания величия!»
        Император о моих мыслях даже не подозревал, поэтому беззастенчиво оттеснил Любу и встал на ее место. Напрочь игнорируя присевших в поклонах служанок, положил ладони на мои плечи. Едва коснулся, но через это прикосновение в меня ударила его властная, мощная сила. Не такая уж исцеляющая, как писали в книгах. Скорее, воспламеняющая и присваивающая.
        Почему - то на краткий миг мне хочется воспламениться и присвоиться, но я тут же даю себе мысленного пинка. Не забывай о том, кто перед тобой, Надя! А заодно не забывай, зачем ты ему нужна.
        Делаю вид, что все в порядке, чтобы Люба ни о чем не догадалась, она у нас умнее Илона Маска, и цепляю на лицо маску а-ля мне все без разницы. После чего поспешно прячу кроссовки под ткань платья и, когда Феникс отстраняется и протягивает мне руку, грациозно ее принимаю. Ни дать ни взять, как всю жизнь тут жила.
        И в кроссовках на балы ходила.
        Не знаю, с чего я решила, что это бал, но когда мы под любопытствующими взглядами служанок и ехидненьким прищуром Любы проплываем к дверям, я еле слышно интересуюсь:
        - Там танцевать надо будет?
        - Нет. Не надо, - император качает головой. - С чего вдруг такой вопрос, Надежда?
        От того, как он произносит мое имя, по коже бегут мурашки. Вроде бы Надежда и Надежда, что тут такого, но это «что тут такого» странным созвучием отзывается внутри меня. Как будто в том, что его произносит именно он, есть нечто глубоко правильное. Естественное. Невыносимо легкое. И снова в груди рождается странное солнце, которое вспыхивает, как маяк, и у меня даже начинает кружиться голова. В отличие от брата Феникс не замедляется, он просто накрывает мою ладонь своей, и мне мигом становится легче.
        Даже голова кружиться перестает, а яркое, головокружительное солнце, оборачивается мягким окутывающим и согревающим каждую клеточку тела теплом.
        - Что это было? - растерянно спрашиваю я.
        - Ваша сила. Она пробудилась, но еще не успела стабилизироваться, в вас ее слишком много. Поэтому я ее приглушил.
        Моргаю.
        - А почему ваш брат так не сделал?
        - Мой брат?
        Я смотрю, как каменеет лицо императора, и понимаю, что сболтнула лишнее.
        Ой.
        Его брат, получается, не должен был меня провожать? Или…
        - С утра Виорган… ваш брат был так любезен, что проводил меня на завтрак к родным. Чтобы я не заблудилась, - поясняю, дабы избежать ненужных проблем (и не создавать их Виоргану). - Не знала, что это запрещено.
        - Вам, - он делает акцент на этом слове, хотя его «вам» звучит как «явамщас», - не запрещено. Не все способны принять и выдержать первую силу алой сирин. Иногда она действует… необычно.
        - Необычно? Это как?
        - По - всякому, - уклончиво отвечает он.
        Мастер Интриги он, а не Феникс. Но говорить на эту тему дальше, а тем более настаивать, уже не получится. Прямо перед нами распахивают двери, ведущие в просторный зал, и мы оказываемся на балконе. Внизу - отполированный до блеска паркет, или как он тут называется. Зал заполнен людьми, и первым делом я выхватываю взглядом Виоргана, стоящего рядом с целителем. Этого мужчину я тоже запомнила, остальные мне незнакомы.
        Много разодетых вельмож, девушки и женщины в красивых платьях, и взгляды - все как один, вонзаются в меня иглами любопытства.
        - Его императорское величество Легран Армарен Леах и ларэй Надежда Ягодкина! - торжественно - пафосно объявил церемонимейстер. Особенно пафосно прозвучала моя фамилия.
        Будь мы в нашем мире, большую половину зала можно было бы выносить от смеховых колик, здесь же, напротив, повисла говорящая тишина. Особенно когда мы спускались по лестнице, все больше и больше приближаясь к склонившейся в поклонах и реверансах толпе.
        Я всей кожей ощутила острую нехватку кондиционера. Из распахнутых настежь высоких окон, приносящих шум моря, конечно, долетал ветерок, но он был не в состоянии облегчить мою участь. Поиграть легкими, стянутыми подхватами занавесями, пошуршать ламбрекенами - пожалуйста. Но не окатить достойной прохладой меня, которую сейчас обжигало не только присутствием Феникса, но и жаром всеобщего внимания.
        «Притащил нам император непонятную зверушку заморскую», - читаю в глазах.
        Смотрят по - разному. Кто - то - с изумлением, кто - то с восхищением, кто - то с надеждой. Недоверчиво и подозрительно, с завистью и даже с… ненавистью?! Этим чувством меня обжигает, когда я прохожу мимо присевшей в реверансе рыжеволосой девушки в первом ряду.
        К моей величайшей радости, мы быстро проследовали к П-образному столу, к двум высоченным креслам, на возвышающихся над спинками металлических обрамлениях которых красовались раскинувшие крылья птицы. Феникс усадил меня, после опустился сам, и только следом за нами зашуршала бархатная обивка стульев, платья, камзолы и брюки.
        Я оказалась слева от Феникса, справа от него сел Виорган, целителю досталось место рядом со мной. Дождавшись, пока остальные рассядутся, Легран произнес:
        - Добро пожаловать на прием в честь нашей особой гостьи. Алой сирин.
        Алой сирин были рады не все. Это я поняла по взглядам придворных дам, разодетых так, что глаза резало. Особенно не рада была рыжеволосая девушка, оказавшаяся по диагонали от нас. В ладоши она хлопала с таким видом, будто представляла меня между ними, точнее, не меня, а мою голову в формате перезрелого арбуза. Я с детства очень остро чувствовала эмоции окружающих, так вот ее дотянулись до меня даже оттуда.
        Многие были рады вполне искренне и хлопали от души, но в целом все равно в рядах собравшихся отужинать в мою честь царила настороженность. До тех пор, пока Легран не произнес:
        - Все вы знаете, что возвращение алой сирин и истинной силы фениксов значит для нас и для Империи в целом. Мы ждали этого долгие годы, и долгие годы наша надежда была всего лишь надеждой.
        «Теперь наша надежда стала Надеждой», - подумала я, но вслух ничего не сказала.
        - Скоро мы не только обретем утраченное, но станем гораздо сильнее, потому что ларэй согласилась отдать нам пламя алой сирин добровольно.
        У меня всего два замечания: «мы» - это он сейчас о себе, императоре великом и бесподобном, или обо всех них? И второе: согласилась я не по доброте душевной, а потому что мне Вера важнее. Правда, после замечания Леграна общее настроение в зале изменилось - на меня посмотрели уже гораздо более уважительно и тепло. Даже несколько девушек из лагеря рыжей заулыбались, хотя она по - прежнему сидела с таким видом, будто ее сколиоз замучил.
        Хотя может, ее замучил корсет, что тоже возможно. Или туфли. Если у нее такие туфли, как мне принесли, я ее понимаю.
        - Поэтому я предлагаю вам в полной мере насладиться этим вечером и обществом прекрасной ларэй, поскольку уже завтра она нас покинет. К сожалению, у нее есть дела в своем мире, которые она не готова откладывать.
        Последние его слова поддержали бурными овациями, а я подумала, что это невежливо. Вот так вот, значит, да - сегодня ночью все и случится, а потом «не смею задерживать нашу прекрасную гостью». Эх, мужчины. Во всех вы мирах одинаковы. И даже не скажешь здесь: «Ему нужен от меня только секс!» - потому что не нужен. В смысле, не только секс. Или только не секс?
        Подавив зарождавшуюся внутри непонятную досаду (сама же хотела как можно быстрее отсюда слинять, Надя!), я опустила глаза на приборы и поняла, что ровным счетом ничего не понимаю. Здесь не было вилок и ложек, а были какие - то вилко - ложки: несколько зубцов были спаяны в один, а между ними были расстояния, как в нормальных вилках. Видимо, чтобы соус стекал на платье. То есть на тарелку, конечно же. Были еще маленькие приборы, зубцы которых и зубцами - то не были, потому что закручивались в тугие пружинки, как волосы на бигуди.
        Понимая, что с местным этикетом самостоятельно мне разобраться не грозит, я перевела взгляд на Феникса.
        - Все расположено в порядке подачи блюд, - успокоил он меня.
        - Но раньше мне приносили совсем другие приборы!
        - Разумеется. Приборы из вашего мира. В нашем не принято разделять уже приготовленную еду, это считается дурным тоном.
        Я поморгала, но решила не связываться. Не принято и не принято. На самом деле с этикетом оказалось совладать просто, гораздо сложнее - с приборами, поэтому я осталась полуголодной. Может, и к счастью, потому что с каждой минутой, приближавшей меня к предстоящей ночи, мне становилось все больше не до еды, и все больше тошнило.
        Хорошо хоть еще разговаривать особо ни с кем не пришлось: Феникс был увлечен своим величием, сидевший с другой стороны от меня мужчина - ужином. Разве что я изредка ловила на себе взгляды Виоргана, но перегнуться через его брата и беседовать о том, как прошел день, не представлялось возможным.
        Поэтому я искренне порадовалась, когда не полезший в меня десерт, напоминающий недозастывшую панакоту, унесли слуги. И тут же раздался голос Феникса:
        - Прошу вас, продолжайте праздник, после того как мы с ларэй удалимся.
        Рано радовалась, Надя.
        В голове едва успела мелькнуть мысль: «Что, уже?», - а Легран тем временем поднялся, предложил мне руку. Мне не оставалось ничего другого, как последовать его примеру в то время, как слуги отодвинули для меня стул. Я успела перехватить какой - то потемневший, горький взгляд Виоргана, как меня вынесло из - за стола мощью императорской власти и движения вперед.
        При всем при том, что я не хотела сюда идти, сейчас буквально хотелось тормозить пятками. В кроссовках это было даже теоретически возможно, но… тормозить уже поздно. Бежать тоже. Да и незачем.
        Вера, моя Вера, скоро придет в себя.
        И все будет хорошо.
        На выходе из зала нас дожидался секретарь и двое слуг:
        - Вас проводят в мои покои, - сообщил Легран как само собой разумеющееся. После чего развернулся и ушел в другую сторону.
        Обижаться на императоров - себе дороже, поэтому я пошла в указанном направлении, то есть между почтительно склонившимися слугами. Мы едва повернули, когда один из сопровождающих меня мужчин дернулся и упал. Второй успел завопить, а на меня метнулась огромная тень. Прямо в грудь, выбивая воздух, ударила мощная звериная туша, меня опрокинуло на пол и протащило по коридору до ближайшей стены, где я поздоровалась с ней макушкой.
        Проваливаясь в беспамятство, я ни о чем не успела подумать.
        Кроме как о том, что швырять Надю в этом мире уже становится традицией.
        [1] Так называлось средневековое пыточное приспособление для ног.
        ГЛАВА 6. КРАСНАЯ ШАПОЧКА, ИЛИ ЯГОДНОЕ ЗАПАДЛО
        В себя я пришла от стрекотания кузнечиков и щекотания лица. Травинки поглаживали мне щеку, но одна, явно выбиваясь из общей массы, кололась. Видимо, для разнообразия. От земли было слегка прохладно, а в стрекотание вливался треск пламени где - то поблизости и голоса.
        - Ты уверен, что сирин не очнется до прихода Лавэя?
        - Уверен. Я хорошо ее приложил. К тому же, у нее связаны руки и кляп во рту. Ничего она нам не сделает, она в этом мире несколько дней и вряд ли способна совладать со своей силой.
        Кляп был, это правда. К счастью, не какая - то вонючая тряпка, а что - то вроде упаковочной бумаги, основательно смятой и заполнявшей мой рот целиком. Насчет силы говорившие тоже были абсолютно правы, вот только это не помешало моему сердцу пуститься в галоп, как подстегнутая неумелым жокеем лошадь. От того, чтобы начать дергаться в путах, меня остановила только одна мысль: «Начну - и все, мне конец». Вряд ли эти дружелюбные существа, которые мило беседовали у костра, будут вести со мной долгие разговоры о сущем.
        Поэтому я предпочла глубоко дышать, стараясь унять панику, и слушать разговоры дальше.
        - Он когда обещал прийти?
        - Да скоро же. Ты чего нервный такой? Феникс первым делом заявится в замок, Лавэй должен быть там.
        Раздался тяжелый вздох, как будто говорящий не сидел у костра, а камни ворочал. Я помнила, что основное оружие сирин - голос, но для того, чтобы им воспользоваться, сначала мне нужно было развязать руки. Потом - полоску ткани, входящую в мой рот так плотно, что нижняя челюсть ощущалась отдельно от меня.
        Что - то мне подсказывало: начну шевелиться, ерзать - и даже малейший шанс на побег и возможность избежать знакомство с Лавэем (не надо мне таких знакомых!) будет потерян. А сбежать мне надо. Ой как надо! Особенно после того, что я услышала дальше:
        - Он возьмет ее прямо здесь?
        - Ну да. А что с ней еще делать? Ее силу надо впитать, пока до нее не дорвались Феникс или Рен’А’Хар.
        В этот момент у меня опять сдали нервы, и я широко распахнула глаза. К счастью, никто этого не заметил - я лежала спиной к говорившим, лицом в кусты. В смысле, впереди меня сейчас маячили кусты, в которые я бы с радостью улепетнула. Вдаль расстилался лес, потемневшая в ночи листва и запутавшееся в высоченных деревьях звездное небо, островки которого проглядывались тут и там - я увидела его, когда скосила глаза наверх.
        Сердце продолжало громыхать, как набат - впору уговаривать его быть потише, и в этот момент меня озарило: я же лежу на земле! А сирин черпают свою силу именно от земли. Не знаю, кем являлись мои похитители, но они либо прогуливали уроки по алому сиринству, либо настолько не верили в способности девушек из других миров.
        И именно это сейчас сыграет мне на руку.
        Я попыталась расслабиться настолько, насколько смогла: чувствуя землю под собой настолько, насколько это возможно. Не знаю, как у них тут происходит подзарядка магией, но будем считать (верить, надеяться), что индукционно. Прохлада сменилась теплом, трава неожиданно перестала казаться колючей и щекотной. Сосредоточившись на близости к земле, и я впрямь ощутила, как внутри снова раскрывается то самое солнце. Солнце, на которое очень странно отреагировал Виорган… да и Легран не лучше, хоть и по - другому.
        Это окончательно придало мне сил. Воодушевившись, я резко опрокинулась на спину и задергалась так сильно, как могла: мне в голову пришла замечательная идея. Не знаю, правда, какова была степень ее замечательности, но другой у меня не было, по крайней мере, в сложившихся обстоятельствах.
        Мои похитители, в два счета оказавшись на ногах, увидели бьющуюся в конвульсиях девушку, а я - две небритые хищные морды.
        - Она притворяется! - взвыл один.
        - А если правда подавилась?
        Я, кстати, правда почти подавилась, когда опрокинулась на спину, и даже искренне поверила в то, что начала задыхаться. Возможно, это тоже сыграло мне на руку, плеснув в меня новой порцией паники, а в моих похитителей - достоверностью происходящего.
        Один из них едва успел рвануть с меня кляп, как я плюнула бумажкой во второго и, вложив все, что во мне имелось, в мой голос, приказала:
        - Назад!
        К моему счастью, это сработало. Мужчины слаженно отступили, как по команде, а я, путаясь в юбке, поднялась. Кто вообще придумал такие платья?! Неудобно же! Хорошо хоть кроссовки надела.
        Все эти мысли в одно мгновение промелькнули у меня в голове, а я уже выдала следующий приказ:
        - Садитесь к костру и дожидайтесь своего Лавэя. - Чтоб он вам полный лавэй сделал, когда придет! - Скажете ему, что меня забрал Феникс.
        Я старалась, чтобы голос не дрожал, и у меня получилось! Двое покорно развернулись, потопали туда, где только что сидели, обсуждая свои темные - темные планы и темные - темные намерения, и откуда тянуло шашлыком. У них там правда что - то готовилось и грозило вот - вот подгореть, но я не стала выяснять, насколько плотно они уселись и взялись за ужин.
        Посреди ночи маяк костра в лесу казался просто ослепляюще ярким, и я облегченно нырнула в ночную тьму. Ну как облегченно - по сравнению с тем, что только что было, конечно, потому что поводов радоваться пока не было. Да, бабушка нас часто возила в лес, и я могла неплохо ориентироваться… в своем мире! Здесь же мало того, что все созвездия незнакомые, так еще и природа. Откуда я знаю, какие кустарники здесь ядовитые? И куда вообще ведет эта тропинка?
        Глубоко вздохнув, я задрала голову. Костер уже не проглядывался, и я позволила себе остановиться и выдохнуть, хорошо так. Заодно и посмотреть, с чем мы имеем дело. Луна - ладненько, хорошо, одна штука. Звезды - целая россыпь бриллиантовой крошки по ночному небу. Еще бы понять, что из них что… хотя одна феникс разница. Надо выходить к воде и идти по течению. И будет очень здорово, если я эту самую воду найду в ближайшее время! Пока меня не нашел какой - нибудь местный зверь, на этот раз не двуногий.
        Какие здесь вообще звери водятся?
        На этой мысли меня основательно пробрал мороз, и я шустро припустила сквозь кустики и между деревьев - там, где можно было пройти, не оставив половину себя на колючих ветках. Шустро в моем случае тоже было относительно, потому что в темноте в лесу можно и провалиться, и свалиться, и сломать себе что - нибудь, а это в мои планы не входило.
        В мои планы входило вернуться живой и здоровой к Любе, бабушке и Вере, и высказать его императорскому величеству Фениксу все, что я думаю про их хваленую императорскую безопасность! Если у них медицина такая же, то сделка отменяется!
        Увы, но удача, показав мне всю силу голоса алой сирин, вильнула хвостом и ушла, потому что шума бегущей воды я не слышала. Несмотря на то, что ночью в лесу все слышно еще лучше, чем днем - и это говорило о том, что я далеко от реки. Да что там от реки, хоть от какого - то мало - мальски приемлемого родника. Кроме собственного дыхания и биения сердца я улавливала лишь стрекот местных кузнечиков, игру ветра в листве и оглушающую тишину, когда все это на мгновение замолкало. Кажется, мое дыхание и сердце в такие моменты замолкали вместе с природой, и я превращалась в статую.
        Куда же идти?
        Стрекот прервался в очередной раз, и откуда - то сбоку раздался хруст. Очень быстро решивший мою дилемму. Для начала я просто замерла, а потом бросилась наугад, через чащу, как можно дальше от этого хруста. Бежала я примерно как первая жертва в фильме ужасов - беспорядочно, хаотично и, подозреваю, что с вытаращенными глазами, но очень быстро. О корягу не запнулась - и то ладно, получила веткой по лицу, запуталась в каком - то местном крыжовнике, дернулась.
        Остановилась.
        Хруста больше не было слышно, здесь даже стрекота почему - то не было, и шума листвы. Видимо, деревья были пониже, и их укрывали от ветерка более высокие, плотно стоящие собратья. Чаща и правда сгущалась, и я мысленно «похвалила» себя за вспышку паники. Впрочем, вспышка паники должна была произойти рано или поздно. Надо же было так… влипнуть!
        Вот зачем я вообще побежала? Может быть, там был маленький зайчик! Или зайчиха с зайчатами…
        А вот дыхание на моей щеке откуда?
        Ладонь запечатала мне рот раньше, чем я успела его открыть. Меня с силой вдавили в мужскую грудь, а хриплый, будто простуженный, низкий голос рокотом отозвался во мне:
        - Набегалась, сирин?
        Я тяпнула его за ладонь изо всех сил, ответом мне были ругательства, но руку он не разжал, напротив. А еще вторую вдавил прямо мне в грудь, и под платьем словно огонь вспыхнул, стало нестерпимо жечь.
        - Драконья печать! Когда сойдет, сможешь говорить снова, - донеслось сзади, а потом меня отпустили.
        Я развернулась вихрем, наткнулась взглядом на мужчину - высоченного, широкого в плечах, с густой бородой. Густые брови нависали над глубоко посаженными темно - карими глазами, нос с горбинкой и волевой подбородок, и в довершение всего хищный прищур, который впивался в меня. Одет мужчина был как какая - то местная знать: дорогой камзол, рубашка, широкий кожаный пояс с тяжелой пряжкой, брюки и начищенные до блеска сапоги. А вел себя, как… как гопник из района, в который никому лучше не соваться после того, как стемнеет.
        Я открыла было рот, чтобы сказать ему, куда он может идти, но не смогла произнести ни звука. Что… что за?!
        - Я же сказал, что говорить ты не сможешь, - ухмыльнулся он.
        Каламбурщик хренов!
        - Или маленькую алую сирин не посвятили в тонкости местной магии? Драконья печать способна любого лишить магии на какое - то время. Даже такую, как ты.
        Нет, об этом мне не сказали! Мне вообще много о чем не сказали. В частности, о том, что в этом мире за мной будут охотиться все кому не лень, и похищать направо и налево!
        - Поэтому тебе остается только смириться. А сейчас раздевайся.
        Чего?! А дубиной по голове?!
        Не знаю насчет дубины, но палка, а точнее, отвалившаяся массивная ветка, которую я подхватила, по ощущениям весила столько же, сколько Люба, когда я в пять лет попыталась ее поднять.
        Гопник в красивом прикиде усмехнулся еще более хищно.
        - Да неужели? И что ты собираешься с этим делать, сирин?
        Вмазать тебе хорошенько! Еще бы получилось замахнуться…
        Палка вылетела из моих рук, ободрав ладони. Причем вылетела так легко, словно была невесомой тростинкой, соломинкой, а то и вообще пушком. Я проследила, как она летит над деревьями - туда одним взмахом зашвырнул ее этот неопознанный господин, и в этот момент поняла две вещи. Первое: мне кранты. Второе: это - Лавэй.
        Я выставила ладони вперед, в дипломатическом жесте. Хотя сомневалась, что это поможет, да и язык жестов знала смутно, но надо же было как - то потянуть время.
        - Раздевайся, - повторил он. - Или я раздену тебя сам.
        Лавэй так резко шагнул вперед, что я оказалась зажата между ним и деревом. Упершись ладонями ему в грудь, замотала головой: не знаю, кто были те дикари на полянке, но он - то точно алую сиринологию должен был изучать! И наверняка знает, что если я не давала ему согласия на акт… гм, отъема - передачи силы, то ничего не получится.
        Судя по всему, его это не смущало, потому что ладонь мужчины скользнула по моему бедру, и даже через ткань платья я ощутила, какая она горячая. Черты его лица заострились, становясь совсем хищными, а еще мне показалось, что у него бороды стало больше. И бровей. И волос! Ой, мама!
        Это же игр!
        Оборотень!
        Понятно, как он подкрался ко мне так, что я ничего не услышала и не почувствовала. Лес - его стихия, а еще звериные инстинкты…
        - А ты вкусно пахнешь, сирин, - прохрипел он, втягивая мой запах. - Оставлю - ка я тебя себе… навсегда.
        Не знаю, от чего меня воротило больше: от перспективы остаться с ним навсегда или от его напора, когда горячие губы коснулись моей шеи, а колючая борода впечаталась в кожу.
        Фуууууу!
        Не то, чтобы я не любила бородатых, я не любила бородатых, которые зажимают женщин помимо их воли! Поэтому сейчас расслабилась, позволяя ему наслаждаться временной победой, а потом со всей дури саданула коленом между ног. От души, как в прыжке на джампинге: благо, запас ткани у платья был хороший, а еще слава специальной подошве кроссовок!
        Лавэй взрычал. Натурально!
        Глаза сверкнули желтым, а потом он схватился за причинное место, согнувшись в закорюку.
        Я не стала терять времени и драпанула через лес, не разбирая дороги. Тут уже было без разницы, куда бежать, лишь бы подальше от него. Бежать, пока эта драконова… драконья печать работает. Он сказал, что это временно, и я очень надеялась, что это временно пройдет быстро. Вот прямо сейчас! Или через пару минут. Или хотя бы через пять. Через полчаса?!
        Мысли неслись вместе со мной, пока я бодро перепрыгивала через коряги, поддерживая подол то и дело норовящего меня уронить платья. Я бы его вообще сняла, если бы было время, но времени не было! Да и не время снимать платья, когда рядом бегают всякие… Лавэи.
        Вот же угораздило, сначала в Феникса вляпалась! Теперь в оборотня. Красная шапочка, блин. Хотя скорее уж, Красное платьице.
        Нервно хихикнув, я лишь на мгновение обернулась, чтобы посмотреть, нет ли кого сзади, и врезалась в кусты. Прямо в самую гущу: в лицо ударил аромат ягод, а ветки приняли меня в свои распростертые объятия, когда я плюхнулась в местный малинник. Или что это тут?
        Шипастые кустики ободрали не только руки, но и рукава, одна даже царапнула скулу. Я бы ойкнула, но вместо голоса изо рта вырвался только воздух:
        - Пфук!
        Да что ж за ягодное западло - то! Все к одному!
        Из «малинника» меня выдернули рывком и с рыком. С таким рыком, что на всем теле волосы встали дыбом чисто на инстинктах. Лавэй швырнул меня на землю, а сам навалился сверху.
        - Хотел по - хорошему, сирин, но по - хорошему с тобой не получается. Ничего, когда окажешься у меня, я тебя научу хорошим манерам.
        От рывка его мощных ладоней платье разошлось, как сливочное масло под горячим ножом.
        - У тебя есть время, чтобы согласиться на все добровольно, - прорычал он. - Я тебя все равно возьму, и, если ты не дашь согласия, будет очень больно. Если согласна - кивни.
        Я забилась в его руках, но тщетно. Стратегическое место оборотень увел в сторону, а всему остальному было нипочем. Да и я перед ним была как тростинка: переломит одним движением - и не заметит.
        - Ну - у - у?! - прорычал он.
        - Пошел в… - Это я бы так сказала, если б могла. Но он все понял по моему лицу, потому что его окончательно утратило человеческий облик. Даже при всем при том, что морда осталась человеческой, это существо было зверем, и никем иным.
        Щелкнула пряжка ремня: он без труда удерживал меня одной рукой и освобождал себя от всего лишнего для нужных телодвижений. А потом рывком развел мои бедра, и я закричала. Мысленно. Потому что иначе не могла.
        Как раз в тот момент, когда Лавэя оторвало от меня, как он выдрал палку из моих рук. Летел он, кстати, тоже высоко. Не над деревьями, конечно же, но…
        А в следующий момент полетела и я. Потому что меня резко подняли на руки и прижали к груди. К Фениксовой.
        Я бы с большим удовольствием хлопнулась в обморок, но, судя по тому, что организм отказывался выключаться, возможности этого направления были исчерпаны. То ли меня слишком часто били головой (сначала первые похитители, затем вторые), то ли стресс, адреналин и прочее сделали свое дело, но я была бодра и свежа, как первая клубничина в огороде умелого дачника.
        Поэтому в здравом уме и свежей памяти наблюдала за тем, что происходило дальше. Улетевший в стиле палки Лавэй очень быстро сориентировался и вскочил на ноги, явно не желая уступать лакомую сирин сопернику. Что касается Феникса, он отточенным жестом передал меня на руки одному из стражников, а их здесь было с десяток, и выступил вперед.
        Глаза оборотня окончательно стали желтыми, а лицо исказила гримаса трансформации (или как это у них называется). Ногти на руках начали удлиняться, вспарывая кожу, и в целом выглядело это жутко.
        - Ты не имееешшшь пррррава скрывать ее ото всех. Скррывать появление алой сирин от нас, - прорычал он, хотя, скорее сказать, проревел. - Мы равные…
        - Ты разговариваешь со своим императором, - коротко обрубил Феникс. - И ты ответишь за то, что совершил. На колени.
        В его глазах тоже появилась подсветка, но несколько иного рода. Уже знакомые мне искры - не то от костра в ночи, не то от падающих звезд, сплетающиеся в узор прямо на радужке паутинкой и раскаляющие ее. Черты его лица заострились тоже, становясь хищными, резкими, жесткими. Это ударило по мне на каком - то животном уровне, что уж говорить о Лавэе. На миг показалось, что оборотень сейчас обрастет шкурой или чешуей, или что ему там по видовой принадлежности полагается, и просто бросится на него, но, спустя пару мгновений, злобно сверкнув своими лицевыми фарами, он все - таки опустился на колени.
        Я не успела даже пикнуть, как из чащи вылетели еще двое полузверей. Очевидно, те самые, которые любезно сопровождали меня в объятия Лавэя, и на ком сработал голос сирин. Они тенями метнулись к своему предводителю и к Фениксу, стража поднапряглась, но остановил их резкий приказ императора:
        - Назад!
        Дальше я словно попала на съемку какого - то фэнтези - триллера а-ля «Ведьмак», потому что двигался Феникс с такой скоростью, словно в него был встроен мощный ускоритель. Движение - удар, вопль, хруст чего - то там у противника, вой. Все это так резко и быстро, настолько мощно, что я едва успела уловить момент, когда один из мужчин полностью перекинулся в медведя, обрушиваясь на него всей своей массой и силой.
        Феникс ушел из - под него с такой легкостью, словно маневрировал между пушинками, а не смертельно опасными зверюгами. Миг - и в медведя ударило какое - то заклинание, а следом ударил еще и кулак Феникса, прямо в грудь. О дерево ударился зверь, а сползал по нему уже человек. Причем бесформенной грудой костей.
        Что касается Лавэя, он как стоял на коленях, так и стоял.
        И заорал, когда Феникс развернулся к нему:
        - Они действовали без моего приказа! Я не имею к этому ни малейшего отношения.
        Он собирался что - то еще сказать, но не успел. Кулак императора врезался прямо ему в лицо, и Лавэй с бульканьем опрокинулся на спину.
        - Заберите это, - коротко скомандовал Феникс, кивнув на оборотней и забирая меня у стражника, на руках которого я восседала, как в паланкине. А после шагнул в уже знакомо разорвавшееся пространство, обратно в замок. Прямо в мою, между прочим, личную комнату!
        Драконья печать продолжала действовать, но, судя по всему, уже меньше. Потому что у меня впервые за все это время получилось выдать возмущенно - протестующее:
        - Ыыыыыы!!!
        ГЛАВА 7. ДОГОВОРНЫЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА, ФОРС - МАЖОРНЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА
        ЛЕГРАН ЛЕАХ
        Приступ ярости, который он испытал, когда узнал, что сирин исчезла - и не какая - то, а эта конкретная - совершенно не вписывался в его привычную жизнь. Он давно не испытывал таких острых чувств, поэтому сейчас с трудом сдерживал злость. Даже сейчас, удерживая на руках эту девчонку в разодранном платье. Когда Легран увидел ее на земле и склоняющегося над ней оборотня, ему стоило немалых усилий удержать себя на месте. Потому что если бы не удержал, Лавэй остался бы в том лесу с разодранной глоткой. За него досталось его подчиненным, и, хотя он попытался сбросить с себя ответственность, избежать ее у него не получится.
        Да, возможно не стоило скрывать появление сирин от остальных, но это было его решение. Императорское решение! А похищение из императорского дворца и попытка изнасилования его особой гостьи - это уже потянет на смертную казнь. Смертную казнь, которую он бы с радостью сам привел в исполнение.
        На этой мысли Легран снова себя одернул.
        Не хватало еще крылья марать.
        - Ыыыы! - повторила Надежда, выразительно глядя на него. - Ы! Ы - ы - ы!
        Имела полное право возмущаться, между прочим. Кто, как не он, обещал ей защиту? Ей и ее семье. А получалось, что он в своем замке ее уберечь не смог, не говоря уже о чем - то большем. Сама мысль о том, что произошло, заставляла кровь кипеть.
        Впервые!
        За все время!
        Существования летней резиденции Фениксов случилось такое!
        Виорган сейчас руководил допросами - а допрашивали всех, чтобы выявить предателя, с помощью которого в замок проникли подчиненные оборотня. Лучше бы брату закончить до того, как придет он, потому что ярость продолжала клубиться в венах, обжигая их изнутри и раскаляя до предела, будто сила фениксов в полной мере вернулась к нему даже без ритуала.
        - Ык! - грозно произнесла Надежда.
        Драконья печать не позволяла ей говорить нормально, но, судя по тому, что звуки уже могла издавать, скоро голос вернется полностью, и говорить она сможет нормально. И снова захотелось свернуть Лавею хребет: тварь полная, справился с беззащитной девушкой, лишив ее голоса.
        Только сейчас Легран осознал, что все еще держит Надежду на руках, и осторожно опустил ее на покрывало. Она не стала комментировать, просто сверкнула глазищами. Голубыми, как весеннее яркое небо.
        Некстати подумалось, на кого был бы похож наследник от нее. На него, или на нее. Чей цвет глаз впитал бы их сын…
        Мысль оглушила настолько, что Легран резко шагнул назад. Мгновенное тепло, окутавшее сердце, сменилось привычным холодом. Нужно было что - то сказать, как - то прокомментировать ситуацию, но что тут скажешь? Оправдываться он не привык, да и к тому же, если будет какая - то информация по предателю, и сирин будет это интересно, он с ней поделится. Пока же…
        - Я приглашу Доррана, чтобы осмотрел вас, ларэй, - коротко произнес он. - Сейчас вам лучше отдохнуть, завтра поговорим.
        Легран едва успел развернуться, когда в спину ударило:
        - Ы…нт!
        - Ынт?
        - Н-нт, - превозмогая магию Драконьей печати, выдала Надежда. И все же, какая у нее сила, если она так быстро нейтрализует заклятье? Пусть даже не самое мощное, но еще несколько дней она понятия не имела, что такое магия, а сейчас уже сражается с мощнейшим оружием против сирин. С тем, что нейтрализовать не могут даже сами драконы, только ждать, когда закончится его действие.
        - Нет? - уточнил он. - Тогда чего вы хотите?
        - Х…чу чтбы вс остлсь в сле. Хо - чу вплнить ншу дгворнность. И кк мжно ско - рее пкинуть этт мр.
        Расшифровать то, что она говорила, было несложно. Хочет, чтобы все осталось в силе, выполнить договоренность. И как можно скорее покинуть этот мир.
        Легран сам не понял, что его больше разозлило - то, что сирин назвала их… сделку договоренностью, то, что она хочет скорее покинуть его мир, или же то, что она вообще ему такое предложила. После случившегося.
        - За кого вы меня принимаете? - скупо поинтересовался он. Достаточно сухо, чтобы не выдать бушующих внутри чувств. - Или считаете, что я на вас наброшусь после всего, что случилось?
        Надежда мотнула головой.
        - Тогда что?
        - Я сма предлгаю. Не хчу здсь оставаться н однй лишнй мнуты.
        Это тоже можно было понять. Это - можно. Но все же не то, что она ему это предлагает. Не то, что считает, что он так просто ее отпустит. И уж тем более не то, что их… гм, договоренность, не подождет.
        - Я не считаю, что этот разговор стоит вести сейчас, - произнес он. - После всего, что вы пережили.
        - Я в порядке, - она выдала первое большое слово целиком и радостно добавила: - Теперь уже точно!
        В ответ Легран наградил тяжелым взглядом царапины на руках и разодранное платье.
        - А, это, - сирин хмыкнула. - Видели бы вы, какая я вылезала из бабушкиного малинника! Точно никогда бы такую договоренность не предложили.
        И ослепительно улыбнулась, а ему вдруг… ему вдруг отчаянно захотелось послать к гвиндам все «договоренности», шагнуть к ней и поцеловать. Просто так, но еще и так, чтобы думать забыла о срочных отъездах, обо всяких глупостях в стиле немедленного исполнения обязательств, о том, что это - обязательства, да и в принципе обо всем и обо всех. Кроме него.
        Он даже шагнул к ней, как на аркане исходящей от нее солнечной силы, но вовремя остановился. Одернул себя.
        Только же, только что сам говорил, что не притронется к ней после случившегося, а сейчас… Воистину сила голос и влияние сирин неповторимы. И ведь Фениксы защищены от их силы. Точнее, были защищены. На сто процентов, и даже столь сильное влияние, как у нее, прошло бы мимо него, как дуновение легкого ветерка. Сейчас же его тянуло к ней, тянуло с непреодолимой силой, которую он мог объяснить только одной причиной. Причиной, которую немедленно стоило устранить.
        Вернув былую мощь себе. И Империи в правлении фениксов.
        Будь прокляты все сирин, вместе взятые!
        Нет, чарам этой девчонки поддаваться нельзя. И уж тем более нельзя потакать своей слабости, которая слабость, только слабость - и ничего кроме. Она должна вернуть ему то, что забрала ее прародительница, и она это сделает. На этом все.
        - Пожалуй, вы правы, Надежда, - холодно - настолько, насколько это было возможно, отозвался Легран. - Завтра, если Дорран подтвердит, что с вами все в порядке, мы исполним нашу договоренность.
        Ее улыбка померкла, и солнечное тепло, коснувшееся сердца, исчезло. Но так было даже лучше: вместе с ним исчезло это нелепейшее притяжение и очарование момента. Развернувшись, император вышел, коротко кивнув дожидавшемуся у дверей лекарю. Помимо лекаря, у дверей сирин теперь стояли четверо стражников, еще четверо стояли на балконе под ее окнами, четверо - направо по коридору и четверо - налево. Дополнительное сопровождение было выделено и ее сестрам, и бабушке, хотя, конечно, оно не гарантировало защиты, если предатель по - прежнему находился бы в замке.
        Но, будь он предателем, он был бы уже так далеко от летней императорской резиденции, как только мог. Не говоря уже о том, чтобыповторно организовать кражу или покушение на сирин было чистейшей воды самоубийством, поэтому сегодня Легран был за нее спокоен. Сегодня. А завтра… завтра будет спокоен уже по другой причине, и вовсе не потому, что сирин покинет его замок.
        Такое нельзя спускать никому.
        А значит, все пройдут процедуру прикосновения к пламени Феникса. Заклинание древнее, и любой, кто хочет или когда - либо хотел, кто когда - либо собирался причинить вред императорской семье, станут заметны. Очень заметны.
        С этой мыслью он направился к дальней лестнице, ведущей в подвалы. В самые дальние подвалы, где Виорган сейчас проводил допрос.
        НАДЯ
        - Ух, и переволновались мы за тебя, Надюха! - Люба порывисто меня обняла, а потом отпустила. Хорошо, что отпустила, потому что несмотря на старания Доррана во мне еще слегка потрескивали ребра и побаливали уже зажившие царапинки. Ну как потрескивали и побаливали… насколько я поняла, это было нечто вроде фантомных болей, которые местный лекарь объяснил так: магия способна исцелить, но тело все равно будет «помнить» и какое - то время реагировать таким образом, как привыкло. Поскольку я из другого мира, и в голове у меня сидит, что на заживление глубокой царапины потребуется дня три, а то и все пять, а на заживление трещины в ребре - и того больше, мое тело может вести себя соответственно тому, что я думаю.
        А может и не вести. В общем, чем скорее я подумаю, что на самом деле на мне уже все зажило (а на самом деле на мне уже все зажило), тем быстрее оно перестанет болеть.
        Пока что мой мозг успешно сопротивлялся случившемуся, можно сказать, вступил в неравную схватку с магической реальностью, и уступать не собирался, посылая соответствующие импульсы во все частички моего тела, которые были ранены. Я пыталась с ним договориться, но безуспешно, поэтому решила переключиться на разговор с Любой.
        - Не думала, что вам вообще что - то сообщили, - призналась честно.
        - Нам и не сообщали, но я, - последнее она произнесла с особой гордостью, - умею делать выводы. Когда вечером по замку все неожиданно забегали, а тебя не оказалось у себя, я поняла, что надо брать дело в свои руки и спустилась в крыло для слуг. Знаешь же, что если хочешь что - то выяснить, надо сразу идти в крыло для слуг?
        Я приподняла брови.
        - И они тебе все рассказали.
        - Да нет. Я подслушала, - хмыкнула Люба. - Так бы и сидела в неведении до утра, от этого императора дождешься. Но бегали здесь все и правда знатно. Только искры летели. Мне кажется, он загрызть всех готов был. Ну или, в его случае, заклевать. Интересно, он превращается в птицу? У него есть клюв?
        - Нет, - разочаровала сестру. - Но крылья есть. Когда он в полной силе и в боевой форме.
        - У, - многозначительно ответила та. И мигом потеряла интерес к бесклювому Фениксу. - Так, ну а теперь рассказывай, что с тобой было?
        Я прямо представила, как рассказываю в красках несовершеннолетней сестре о том, что со мной было, и…
        - Если ты все подслушала, ты должна знать эту историю, - попыталась соскочить с темы. - Главное, что сейчас со мной все в порядке. А бабушка?! Бабушка знает?!
        Еще сердечного приступа мне тут не хватало!
        - Знает, - отмахнулась сестра. - Но она знает, что тебя нашли. И в целом, - она пристально оглядела сидящую на постели меня, - что ты в порядке. А я знаю только, что ты исчезла, и, как выяснилось позже, что этот твой император чуть дворец по камушку не разобрал. Вместе со всеми окружающими.
        Еще бы! Алая сирин исчезла. А вместе с ней и надежда на силушку богатырскую, давно утраченную.
        Вспомнив, как он вчера на меня смотрел, нахмурилась. Сначала весь из себя такой благородный «Не буду вас трогать», как будто ему правда до меня дело было, а потом «Ну ладно, уговорили».
        - Ну? - прервала мой мыслепоток Люба. - Дождусь я рассказа или нет?
        Не отстанет ведь!
        - Меня похитили, - с неохотой призналась я.
        - Похитили?! - ахнула сестра. - Кто?!
        - Да так. Один Лавэй. Игр. То есть оборотень.
        - Зачем?!
        Положение спас постучавший, а затем вошедший лекарь - целитель, он же Дорран, похожий на буддистского монаха.
        - Я должен вас осмотреть, ларэй, - произнес он. - И убедиться, что с вами все в порядке.
        Конечно. Чтобы мы с императором смогли исполнить договорные обязательства, несмотря на форс - мажорные обстоятельства.
        На самом деле я даже обрадовалась. В конце концов, завтра я уже буду дома, точнее, все мы, но главное - Вера будет с нами. И никаких больше игров, фениксов и драконов. С последними я пока только заочно по печати познакомилась, но что - то больше и не хочется.
        - Да, разумеется, - я с явным облегчением пожала плечами и покосилась на Любу.
        Сестра недовольно насупилась, но место на кровати освободила, а потом и мою комнату, напоследок зыркнув на меня в стиле: «Мол, все равно все расскажешь». Я едва успела перевести дух, когда Дорран шагнул ко мне:
        - Могу ли я отговорить вас, ларэй, от того безумства, которое вы задумали сегодня ночью?
        - Что? Вы о чем? - недоуменно переспросила я.
        - О вашем ритуале с его императорским величеством. Вы недавно пережили большой стресс, применение драконьей печати и мгновенное исцеление. На вашем месте я бы дал вашему организму прийти в себя.
        Э - э - э-э… Интересно, а его императорское величество в курсе, что его целитель - лекарь - врач - профессионал - с - высшим - магическим-образованием отговаривает меня от того, что вернет ему силу?
        - Могу я поинтересоваться, с чего вдруг такая забота о моем здоровье?
        - С того, что я поклялся никому не вредить и исцелять своими знаниями.
        - У вас тут тоже есть местный Гиппократ?
        - Кто?
        Ладно, значит, нет. Плохо как - то у них с изучением обычаев, истории и миров, в которых живут алые сирин.
        - В моем мире все врачи дают клятву Гиппократа: не навреди. Там на самом деле очень много всего, в этой клятве, - я как - то интересовалась для общего развития, и потому что одна из моих школьных подруг поступала в медицинский, - но суть такая.
        Дорран улыбнулся.
        - Мне казалось, это само собой разумеется. Принимая на себя ответственность целителя, ты обязуешься спасать жизни и не совершать никаких действий, способных навредить здоровью.
        - Ну в общем да. Наверное. Но в моем мире все посложнее… с этим. - Я вспомнила, как с подруги в стоматологии попытались стрясти деньги, а когда не получилось, на следующий раз ей так полечили зуб, что потом пришлось в другой клинике восстанавливать. - Вернемся к нашим баранам. То есть к фениксам. Почему именно мне не стоит совершать ритуал сегодня?
        Он едва коснулся моего лба, я бы даже сказала, остановил ладони в миллиметрах от кожи, но я снова почувствовала тепло, а еще, когда Дорран задвигал руками, это тепло перемешалось во мне, как ингридиенты в блендере, растеклось по каждой клеточке тела.
        - Я уже сказал, почему. Как вы себя чувствуете? - закончив с осмотром, он немного отступил и посмотрел на меня.
        - Нормально.
        - Нормально? И у вас ничего не болит? - спросил укоризненно.
        - Болит, - честно призналась я. - Но это нормально. Вы же сами сказали.
        - Я сказал, что такое может быть, ларэй, - Дорран нахмурился. Если честно, всегда хотелось узнать, как выглядит хмурый тибетский монах, и вот теперь я получила небольшие представления об этом. - Но я не сказал, что такое нормально. Ваш организм пережил переход в другой мир, раскрытие силы, много чего еще…
        - Драконью печать и прочее, да - да. Я помню.
        Еще мой организм пережил Лавэя, а уже если он пережил Лавэя, то императора Феникса точно переживет. Насколько я поняла, этот женщин не насилует, а очень даже любит доставлять им удовольствие. Судя по тому, как на меня смотрели дворцовые дамы, а особенно одна, явно недовольная таким поворотом событий.
        - Я приму ваш совет к сведению, - сдержанно отозвалась я.
        Дорран вздохнул.
        - Это значит - нет?
        - Это значит - я подумаю, - я кивнула. - Время до вечера у меня есть.
        Интересно, кстати, почему именно вечер и ночь. В голову приходило только то, что днем его императорское величество настолько занято, что ему не до ритуалов. Хотя, возможно, есть в этом что - то сакральное, пока что уму непонятное.
        - Хорошо, - Дорран вздохнул. - Но хотя бы обещайте следовать моим предписаниям. До обеда побудьте в постели…
        - Так уже обед.
        После ночных побегушек я и правда проспала полдня, так что…
        - … А после обеда - поспите. Обязательно съешьте все, что вам принесут, и выпейте вот это восстанавливающее зелье.
        Дорран поставил на тяжелую резную тумбочку рядом с кроватью склянку. Заботливо подвинул ее подальше, к графину с водой и стакану, чтобы я не смахнула ее даже случайно.
        - И, если вдруг почувствуете себя плохо, сразу зовите меня.
        - Хорошо.
        - Хорошо. Скорейшего восстановления вам, ларэй.
        Он склонил голову, а после вышел. Оставив меня одну с мыслью, которая стала еще более упорной: сегодня мне надо провести этот ритуал. Магия, сила - все это хорошо, но я хочу как можно скорее вернуться к своей обычной жизни в своем обычном мире. И больше никаких Фениксов!
        ГЛАВА 8. ВСЕ КОГДА - ТО СЛУЧАЕТСЯ В ПЕРВЫЙ РАЗ
        ЛЕГРАН ЛЕАХ
        Надежда застыла посреди его комнаты - невыносимо хрупкая и такая же невыносимо красивая. Он осознал это, когда увидел ее в легком кремовом платье, оттеняя которое, ее волосы полыхали как алое пламя. Или как кровь. До встречи с сирин представить все в теории было просто: ему нужно было вернуть свою силу, свою мощь, которой их род лишился по вине ее прародительницы, остальное не имело значения.
        Даже когда она появилась, ничто не имело значения… пока он не коснулся ее однажды. Проклятая сила алых сирин, их природная притягательность, как будто мало было их сочного голоса, способного разрушать миры и уничтожать все одной фразой. Но даже это сейчас казалось далеким, пустым, неважным - когда он смотрел на нее.
        Эта девушка была не похожа на тех, кого он встречал до сих пор, и за свою силу она не цеплялась. Если бы ему сказали, что алая сирин может добровольно отдать свой дар, он бы рассмеялся в ответ. Но эта алая сирин могла. Не просто могла, она не отказалась от их договоренности даже после случившегося с Лавэем. Хотя, кажется, все - начиная от Виоргана и заканчивая Дорраном, пытались его отговорить от этой затеи, отказываться от нее он не собирался.
        Слишком опасно было привязываться к той, кто стояла перед ним. Чем это закончилось для его предка, известно всем. Чем закончится для него… для него все закончится здесь и сейчас. Этой ночью. Не будет никакой привязки, не будет больше никаких чувств. Слишком противоречивых, позволить себе испытывать которые он совершенно точно не мог. Достаточно уже и того, что вчера на допросе он чуть не сорвался. Воин, который провел шавок Лавэя в летнюю резиденцию, был мертв. Его помощники на этажах - тоже. Отравились. А сами шавки и Лавэй молчали, но ничего.
        Они обязательно заговорят.
        Особенно под истинной силой феникса.
        Думать о них сейчас помогало. Отрезвляло немного, потому что когда взгляд скользил по светлой тонкой коже, по высоким тонким скулам, по чувственным губам, от плавной линии хрупких плеч к ключицам, к ложбинке между грудей, его начинало вести. Вести от близости этой женщины, от ее тонкого цветочно - ягодного аромата, которым, казалось, была пропитана она вся. Надежда пахла летом, раскаленным зноем, окутывающей несравнимым наслаждением солено - прохладной водой.
        Сирин смотрела на него, и понять, что скрывается за этим взглядом, он не мог. На миг показалось, что в нем светится восхищение и искренний интерес, но только на миг. Он тут же осадил себя, напомнив, что она здесь исключительно из - за сестры, и ни по какой другой причине.
        Она так манила и была настолько желанна, что именно сейчас он заставил себя сказать гораздо резче, чем на самом деле хотелось бы:
        - Разденетесь сами, ларэй? Или вам помочь?
        Надежда подняла на него взгляд:
        - Справлюсь, - ответила дерзко и потянулась руками к шнуровке на платье. Едва коснувшись ее, замерла, выражение ее лица стало чуть ли не по - детски обиженным, когда она поняла, с чем ей предстоит справиться. А у него почему - то это вызвало улыбку. И глубокое, горячее, невыносимо - томительное предвкушение.
        - Значит, помочь, - он сам услышал, как прозвучал его голос: насмешка утонула в глубине низких хриплых нот. Был бы драконом - зарычал бы. Но никаких драконов он к ней не подпустит!
        Он к ней вообще никого не подпустит.
        Очередная мысль обожгла, заставив резко развернуть сирин спиной к себе. Со щелчками крючков наряд, который наверняка очень долго собирался - он знал, что ко встрече с ним, к этой ночи Надежду начали готовить за четыре часа - сейчас поддавался с удивительной легкостью. Когда же он коснулся шелка ее кожи под шнуровкой, пальцы словно обожгло. Словно в самом деле до чистого пламени дотронулся.
        И, что самое невероятное, она откликалась. Откликалась на каждое прикосновение всем телом, участившимся дыханием, дрожью… когда он потянул платье и корсет вниз, зацепив грубыми краями ее грудь.
        - Мы так не договаривались, - сирин неожиданно развернулась в его руках, нарушив очарование момента.
        Не просто нарушив, напомнив ему о том, кто они. Точнее, кто он, кто она, и зачем они оба здесь. Кто - то же должен был это сделать.
        Усмирив плеснувшую в каждую клеточку тела яростью силу, наверняка отразившуюся в глазах, Феникс холодно произнес:
        - Как пожелаете, ларэй. Кровать там.
        Надежда шагнула к широкому ложу медленно, неуверенно. Осторожно. Он в же в два шага преодолел это расстояние, и, дождавшись, когда она сядет, опрокинул сирин на постель. Скользнув ладонями по ягодицам, стянул нижнюю юбку, избавляя ее от остатков одежды. После чего, глядя прямо в расширившиеся глаза, приказал:
        - Раздень меня.
        НАДЯ
        - Раздень меня, - это прозвучало как приказ.
        Странно было сдавать назад, когда я голая, а он скользит по мне взглядом, но, учитывая, что у меня еще никого не было, я залипла. Глядя прямо ему в глаза, в которых искры то становились золотыми, то бликовали огнем, как в языках ночного костра.
        Мне почему - то до одури захотелось, чтобы он смотрел на меня так, как я сейчас на него. И вовсе не потому, что я - всего лишь способ вернуть его силу. Прохлада, холодящая разогретую его близостью кожу, стелилась по ней невесомой лаской, а я потянулась к его жилету. Коснулась дрожащими пальцами пуговиц, и меня словно током ударило - а на самом деле ударило его сердцем в самые кончики пальцев.
        Да что же это такое творится - то, а?
        Разозлившись на себя, решительно расстегнула все пуговицы жилета, затем рубашку, стараясь не возвращаться к его взгляду. Не думать о том, что он гладит им меня по всем стратегически неприкрытым местам. Или стратегическим неприкрытым местам? Стоило об этом подумать, как я залилась краской, и еще сильнее залилась, когда пальцами случайно скользнула по кубикам пресса.
        Твердым, как и… гхм, то, что находилось под прессом. То есть чуть ниже.
        Ну вот, я теперь самая настоящая алая сирин. Вся красная. Не только волосы.
        - Ты так соблазнительно краснеешь, Надежда, - произнес он настолько низко и хрипло, что я вздрогнула. Еще и это его «Надежда», а не привычно снисходительно - равнодушное «ларэй» подстегнуло воображение, нарисовав совершенно непристойную картину, в которой мы двоесплетаемся в объятиях, а он его повторяет. Снова и снова, на пике наслаждения.
        Ну и фантазии у вас, Надежда Игоревна!
        - Это закат, - не растерялась я. - И волосы. Цвет волос в солнечном свете отражается на коже.
        Дабы не рассуждать дальше на тему моей красноты, я взялась за ремень его брюк, а Феникс неожиданно перехватил мои пальцы. Коснулся их губами, снова прошив током, кажется, все мое тело.
        - Мы вроде собирались к делу переходить, - стараясь не растворяться в этих прикосновениях, прошептала я.
        - Мы и переходим. Или ты куда - то спешишь?
        Хочешь перейти на «ты» с его императорским величеством? Займитесь… в общем, скрепите свое деловое соглашение практикой. Он мне уже тыкает, и не заикается. А еще смотрит так, будто ему правда не все равно, и не нужна ему от меня только сила. Так может, стоит поддаться этой сладкой иллюзии? На одну ночь.
        Почему бы и нет.
        - Нет, - отозвалась в тон ему. - Нет. Никуда не спешу.
        Облизнула почему - то вмиг пересохшие губы и дернулась, когда он одним резким движением склонился надо мной, впиваясь в них. Это был ни на что не похожий поцелуй. Совершенно ни на что не похожий, глубокая, невыносимо - сладкая ласка, от которой я полыхнула еще сильнее. Вот только теперь не от смущения. От текущей по телу неги, от прикосновения обнаженной кожи к коже, от резкости напора, когда он коленом развел мои бедра.
        Таким, пожалуй, мог быть бы мой первый раз с любимым мужчиной…
        Я испугалась этой мысли гораздо больше, чем даже того, как откликалось на его прикосновения мое тело. Минуты назад я сравнивала его с музыкантом, и вот меня словно под него делали. Как уникальный музыкальный инструмент, который выдающиеся скрипачи или виолончелисты везде таскают с собой, и которые потом пылятся в музеях как «одни - единственные» и волшебные.
        - Х-хватит, - дернулась, когда поцелуй перетек на плечо, на ключицу, обманчиво - близко к такой чувствительной груди. - Нет. Мне так не нравится. Все!
        Феникс остановился столь же резко, сколь и поцеловал - после моего ответа. Глаза потемнели, искры погасли.
        От брюк он избавил себя сам, и теперь уже склонялся надо мной в той самой опасной близости, которая вот - вот сделает мужчину и женщину единым целым. Я даже чувствовала своим бедром то, что нас этим единым целым сделает, и от этого снова и снова кидало в дрожь. Не то потому, что хотелось почувствовать его в себе, не то потому, что я этого безумно боялась.
        В наш продвинутый век надо было быстрее прощаться с девственностью, тогда бы не тряслась сейчас, как осиновый лист. Особенно когда скользнула взглядом между нашими телами и поняла, что мало мне не покажется.
        Ладно. Хорошо. Спокойно, Надя.
        Все когда - то случается в первый раз.
        Феникс истолковал мое замешательство по - своему, потому что, приподнявшись на локтях, произнес:
        - Повторяйте за мной, ларэй.
        Да, лучше ларэй и на «вы».
        - Я…
        - Я…
        - Алая сирин, наследница Хиаэран Пятой…
        - Алая сирин, наследница Хиаэран Пятой…
        - По своей воле и из добрых побуждений соглашаюсь передать свою силу.
        - По своей воле и из добрых побуждений соглашаюсь передать свою силу.
        - Леграну Армарену Леах, императору великой Земли, объединенной и благословленной магией.
        Да. Мало кто может похвастаться первым разом с иномирным императором, который, к тому же, заставил тебя читать речь.
        - Леграну Армарену Леах, императору великой Земли, объединенной и благословленной магией, - повторила я слово в слово. - Что - то еще?
        - Теперь просто чувствуй мою силу. Позволяй ей проникнуть в свою. И не закрывайся.
        Мне одной кажется, что это двусмысленно прозвучало?
        Я все - таки вздрогнула, когда его губы снова накрыли мои, но это было уже совсем иначе. Для ритуала, я это почувствовала, а еще почувствовала, как сила, отражавшаяся в его глазах, рассыпается вокруг нас золотом искр и сиянием язычков пламени. Вмиг осветив комнату, погрузившуюся в сумерки после двойного заката, она ударила в меня с такой яростной мощью, что на миг перехватило дыхание.
        Потом перехватило повторно, когда я увидела, как за его спиной раскрылись тонкие, словно призрачные контуры крыльев.
        И в этот момент отчетливо осознала, что свою силу я не чувствую.
        Вообще.
        Совсем.
        Я поняла это по отсутствию «солнца» в груди, а еще по пристальному взгляду Феникса, который словно пытался его из этой самой груди выколупать. Причем сейчас его интересовала явно не грудь!
        - В чем дело? - холодно спросил он.
        Настолько холодно, что я замерзла, как героиня фильма - катастрофы: мгновенно и без прелюдий. Хотя, если уж говорить о прелюдиях, совсем недавно полыхала от жара.
        - Не знаю, - честно призналась.
        - Ты была полна силы, Надежда. Я это чувствовал. Чувствовал не раз.
        Да, бывают в жизни огорчения. Он смотрел на меня так, будто я его по меньшей мере обманула! А, между прочим, это он собирался меня… гм… использовать в целях получения дополнительного заряда для своей подсевшей батарейки.
        Меня тут все только в этих целях и собираются использовать.
        - Была, - сказала я. - Но сейчас ее нет.
        - Или ты этого просто не хочешь, - последнее Феникс почти прорычал.
        А вот это было обидно! Между прочим, я в самом деле почти провалилась в очарование, которое как наваждение окутало меня в этой спальне. Хорошо, что не провалилась! Хорошо, что где - то там во Вселенной перекрыли краник силы алой сирин, потому что с такими, как он связываться - себе дороже.
        - Не хочу, - вскинула голову и гордо посмотрела ему в глаза. - Но не делиться своей силой, а проводить ночь с вами, ваше императорское величество.
        Феникс скрежетнул зубами так, что по ощущениям они должны были посыпаться, но я не стала дожидаться этой чудесной картины. Потянула на себя простыню, завернулась в нее.
        - Что касается силы, я правда готова была вам ее отдать. Но что - то случилось, и я понятия не имею, что. Возможно, стоило послушаться вашего лекаря. Или себя! Когда я почувствовала, что не хочу проводить с вами ночь!
        Я сказала это второй раз?! Зачем я сказала это второй раз?!
        Не дожидаясь ответа, соскользнула с кровати. Меня трясло (как ту самую героиню фильма - катастрофы, да), а еще хотелось позорно разреветься. То ли догнало случившимся с Лавэем, то ли случившееся сейчас оказалось мощнее, но я была близка к тому, чтобы начать хлюпать носом. Поэтому устремилась к дверям, не оглядываясь, но Феникс оказался быстрее:
        - Ку - у - уда?! - прорычал он, перехватывая меня на подлете. В смысле, я уже почти схватила дверную ручку, узорчатую, резную, тяжелую, и почти потянула на себя такую же тяжелую дверь.
        За миг до того, как это произошло бы, меня схватили в охапку и потащили назад, к постели. И все бы ничего, но его перышко, то самое, призрачное, скользнуло по моей щеке в невесомой ласке, погладило с такой нежностью, какой в этом бесчувственном, зацикленном только на своей силе, чурбане отродясь не было.
        Я дернулась и принялась вырываться - так отчаянно, словно от этого зависела вся моя жизнь, что же касается Феникса, он только сильнее сжал руки. Поскольку тащили меня спиной к себе, я не смогла провернуть тот же самый трюк, что и с Лавэем, и пнуть его императорское величество в причинное место. А уж оказавшись на его постели, на его коленях, тем более!
        - Пустите! - попыталась приказать я. Но потом поняла, что, во - первых, у него иммунитет, а во - вторых, моя сила ушла в отпуск.
        В отличие от меня.
        Я вот очень хотела поехать на море, но не смогла, а моя сила - взяла и ушла, чтоб ее! Чтоб я так же в отпуска ходила, как моя сила!
        - Не пущу, - видимо, осознав то же самое, произнес этот… деспот! Прижал меня к себе крепче, после чего произнес: - Тихо. Ти - и - и-хо.
        Его голос не должен был действовать на меня так, как подействовал - успокаивающе, мягко. Не сразу поняла даже, что это не его голос, а его сила. Пламя Феникса, которое только что грозило ворваться в меня и испепелить на месте, накрыло как теплое бабушкино покрывало, завернуло в уютный кокон. Голова стала тяжелой.
        - Что вы делаете? - прошептала тихо. - Что…
        - Завтра поговорим. Спи, Надежда, - он чуть ослабил объятия, но я уже и не могла сопротивляться в полную силу.
        Соскользнула в его руки, глядя на мерцающие костром и звездами, словно отражающее их, как ночное небо, глаза. На миг очень захотелось, чтобы он меня поцеловал, но он, разумеется, не поцеловал. А то, что его губы легко скользнули по моим - так это, наверное, случилось во сне.
        Лучше бы это все во сне и осталось, но увы. Когда я проснулась, то обнаружила себя в императорской постели - той самой, где должно было свершиться главное действо этого мира впервые за много лет. Увы, но сам император тоже в постели присутствовал, и не просто присутствовал, но уже проснулся и смотрел на меня, приподнявшись на локте.
        С утра, видимо, солнце с этой стороны в замок не заглядывало, поэтому вокруг был приятный глазу тенечек и легкая прохлада, покусывающая меня за обнаженные плечи, которые под его взглядом мне немедленно захотелось прикрыть.
        Я даже простыню повыше потянула на всякий случай.
        - Доброе утро, Надежда, - осознав, что я окончательно проснулась, произнес его императорское величество.
        Доброе? Да Лавэю оно доброе! Если не сказать резче.
        - Что здесь вчера произошло? Я собиралась уходить…
        - А я тебя не пустил.
        - Почему?!
        - Во - первых, потому что бегать в простыне ты не будешь, - припечатал Феникс. - А во - вторых, потому что для всех между нами все получилось. Сообщать о том, что ты не смогла со мной поделиться силой, мы никому не станем.
        Что? Что - о - о?!
        - Это нужно для твоей же безопасности, - огорошил меня пернатый.
        - Это для какой - такой еще безопасности? - подозрительно прищурилась я. - Или история с Лавэем может повториться?!
        - Нет. Нет, история с Лавэем не повторится, но я хочу, чтобы мой народ смотрел на тебя как на победительницу, а не как на никчемную пустышку, которая ничего не может изменить. Так будет спокойнее. Для всех.
        Я приоткрыла рот. Закрыла.
        Ну и мирок тут у них, если все измеряется через жо… простите, через силу, конечно же! Есть магия, можешь Феникса усилить - ты героиня, нет - все, вали обратно в свою дыру, и отсиживайся там, никчемное ты нечто. Ладно, про дыру это я додумала на эмоциях, но все равно обидно стало, за мой город. За меня, потому что я дожила как - то до своих девятнадцати, но не думала, что алое сиринство будет так влиять на мою ценность в глазах окружающих.
        - Нет! - решительно сказала я.
        - Что - нет? - нахмурился Феникс.
        - Лгать я не стану. Пусть все смотрят на меня, как хотят.
        Вот теперь его императорское величество прищурился. Недобро так:
        - Не совсем понимаю, Надежда. Ты мне перечишь?
        Поразительная догадливость!
        - Нет, - дипломатично сказала я. - Я делаю свободный выбор свободной женщины из двадцать первого века. И мой выбор - не накручивать легенды на свою значимость, я как - нибудь переживу разочарование всех ваших придворных.
        И свое тоже переживу. Потому что до последнего надеялась, что от меня вам нужна не только сила, а что еще? Ничего! Неважно! Теперь уже совершенно точно неважно!
        Феникс весь как - то прямо подсобрался. Того и гляди прыгнет, как хищник из кустов на зазевавшуюся газельку.
        - Мне не отказывают, Надежда, - холодно произнес он.
        Холодно, высокомерно и властно.
        В ответ я дернула простыню на себя, повторно заворачиваясь в нее, как в кокон.
        - А мне не приказывают, ваше императорское величество! - парировала, глядя ему в глаза. - Так что с вашего позволения… а вообще, нафиг. Не сдалось мне ваше позволение.
        Я резко поднялась с кровати, но, видимо, недостаточно резко: оказалась тут же прижата сильным мужским телом к холодной, между прочим, стене, рядышком с кроватью.
        - Ты забываешься, девочка, - холодно произнес он.
        Хоть бы штаны надел!
        - Я вам не девочка, - вскинула голову, смело глядя в искристые глаза. - Что, снова меня усыпите и повторите историю из «Спящей красавицы» без цензуры? Или воспользуетесь методами Лавэя?
        В его глазах сверкнула ярость, а я с силой уперлась ладонями ему в грудь и отодвинула.
        - Чудесного дня, ваше императорское величество. А насчет того, что вам не отказывают - все когда - нибудь случается в первый раз!
        Воспользовавшись совершенно ошалевшим состоянием Феникса (еще бы, первый раз в жизни отказали, я бы тоже в шоке была), я решительно вышла за дверь в простыне, заставив стражников заалеть, как факелы.
        - Проводите меня к себе! - скомандовала стоящим у противоположной стены.
        - Приказ императора? - робко осведомился один.
        - Нет. Моя просьба.
        Стражник опасливо покосился на дверь, видимо, ожидая, что оттуда сейчас выскочит разгневанный Феникс и кого - нибудь заклюет, но что - то пошло не так. В смысле, Феникс не торопился выскакивать - видимо, не хотел утратить свое величие в глазах подчиненных, нарисовавшись в дверном проеме без штанов.
        Что касается меня, я в сопровождении слегка оторопевшего стражника направилась к себе. Мысленно поставив себе заметку: никогда больше не ходить по замкам босиком, потому что полы слишком холодные.
        Что я буду делать дальше, я еще не решила, но я обязательно что - нибудь придумаю. Пока же мне предстояло побыть одной и собраться с мыслями, которых, признаюсь честно, было ну очень много.
        ГЛАВА 9. ЦЕКЦУАЛЬНЫЙ ЛИКБЕЗ, ИЛИ КАК СЛОЖНО БЫТЬ И. О. СТАРШЕЙ СЕСТРЫ. А ШАЛЬНОЙ ИМПЕРАТРИЦЕЙ - ЕЩЕ СЛОЖНЕЕ
        - Все только о тебе и говорят!
        Я в этом абсолютно не сомневалась.
        - О том, как ты вышла из спальни императора и приказала: ведите меня к себе!
        - Не приказала я! - в который раз попыталась возмутиться я, но Люба моего возмущения не услышала.
        - Как же я тобой горжусь, Надька! Ничего, мы им тут всем еще покажем, на что способны русские девушки.
        Угу. Алые сирин вон уже несколько столетий назад показали, а я теперь все это расхлебывай. Не только я, но и мои сестры. Так, глядишь, мы бы с Верой и Любой жили здесь, и с Верой все было бы хорошо, не пришлось бы искать всякие договоренности со всякими…
        При воспоминании об императоре у меня запылали щеки, а еще захотелось кинуть в него чем - нибудь тяжелым. У - у - у, птица заморская! Феникс Длинный Пеникс!
        И надо же было в момент моего эпичного выхода и просьбы (просьбы!) стражнику за поворотом оказаться какой - то служанке. Она же и разнесла весть, что алая сирин вышла из покоев повелителя, раздавая приказы направо и налево. В простыне. Это наблюдательная особа тоже из виду не упустила, хотя здесь уже сама я виновата.
        Надо было позволить пернатому деспоту себя одеть обратно, а то развернуть развернул, а заворачивать кто будет? Впрочем, сейчас я понимала, что заворачивания я могла и не выдержать. Буквально. Слишком уж странно я реагировала на прикосновения этого мужчины. Очень.
        Теперь по замку ходили слухи, что пришлая алая сирин строит стражу императорскую, а еще - это мне уже рассказали девушки, выделенные мне в служанки - что по замку ходит мрачный и очень злой император, и что к нему сейчас лучше не подходить.
        - Так, а теперь рассказывай, у вас был с…
        - Стоп! - я вскинула руки и выразительно посмотрела на сестру. - Люба!
        - Что? - та невинно приподняла брови.
        Сегодня сестра предпочла завязать два хвоста, где - то нашла местный леденец и изображала Харли Квин в лучшие годы. Ну или не в лучшие, в комиксах я разбиралась смутно, но что - то общее в образе определенно было. Особенно учитывая майку, завернутую аж под самый низ верха белья, и шортики. Помимо которых на сестре наблюдались гетры и куча браслетиков, болтающихся на тонких запястьях. Вот скажите мне, почему моя сестра успела собраться, а у меня из смены - джинсы и футболочка?
        - На эту тему мы точно говорить не будем, - отрезала я.
        - Ну - у - у… - Люба мгновенно скисла.
        - Нет. Даже не думай, - я перебила все ее предстоящие возражения. - Нет. Нет, и еще раз нет.
        - А ты, между прочим, сейчас моя старшая сестра…
        - Старшая сестра у нас Вера.
        - Но пока ты за нее. И. О., так сказать. И ты обязана провести мне цекцуальный ликбез…
        Из - за того, что в рот отправился леденец, прозвучало как цокот копыт лошадки по мостовой. К счастью, этот леденец был у Любы, а не у меня, иначе я бы рисковала заглотить его целиком. Вместе с деревянной палочкой.
        - Хватит сосать дракона! - строго, стараясь включить свой старшесестринский авторитет на полную, произнесла я. - Это первое.
        - А второе? - Люба облизнула губы.
        - А второе - цекцуальный ликбез мне скорее ты должна проводить, - я кивнула на ее майку. - Приведи ее в порядок, пожалуйста.
        - Скучная ты, - фыркнула сестра.
        Но майку все - таки выпустила. Из - за всех этих подворотов она выглядела так, будто ее пожевал дракон. Или поклевал феникс. Или они вообще все тянули ее друг на друга в разные стороны, потому что на майке обнаружились еще и разрезы с бахромой. Между всеми этими разрезами красовалась рыбина и такая же помятая, но гордая надпись: «Вы уху ели»?
        Финский стыд!
        - Заверни обратно! - немедленно сказала я.
        - Какая - то ты непостоянная, - хмыкнула Люба.
        Диалог прервался по причине ожесточенного стука в дверь.
        - Прошу! - милостиво пригласила я.
        Раз уж я шальная императрица, пусть так и будет.
        В комнату вошел Виорган, не такой спокойный, как обычно. Я бы сказала, очень взволнованный.
        - Ларэй, мне очень нужно с вами поговорить, - с порога выдохнул брат императора.
        - А это нормально, что нас постоянно прерывают всякие посторонние мужики? - поинтересовалась Люба, воинственно глядя на Виоргана.
        Тот аж опешил, настолько решительный у сестры был настрой. Я же поняла, что на Любу не напасешься ни финского, ни простого, русского стыда, поэтому только махнула рукой.
        - У моей сестры акклиматизация, - произнесла я.
        - Ч - ч - т… - договорить она не успела, я подхватила ее подмышки и быстренько, огибая брата императора, выставила за дверь.
        - Все, - сказала, повернувшись к оторопевшему от такого поворота событий младшему фениксу. - Теперь нам больше не помешают.
        Дверь дрогнула, как от удара исполинского сапога.
        - Или помешают. Я сейчас, - приоткрыла щелочку.
        - Не сестра ты мне больше, - гордо сообщил «исполинский сапог» и удалился в сопровождении стражников. Я же вздохнула и вернулась к застывшему столбом мужчине.
        Сегодня он стянул свои серебристо - пепельные волосы в хвост, ледяные глаза, кажется, охлаждали даже царившее в местном мире лето, черному цвету он не изменял, и по - прежнему напоминал мне либо актера со съемок нового сериала Нетфликса, либо очень крутого ролевика. В смысле, очень красивого ролевика в очень классном косплее.
        - Почему вы все время в черном? - спросила я.
        - Это цвета моей семьи, ларэй. Вы разве не замечали, что мой брат тоже постоянно в черном?
        Если так задуматься…
        - Ваш брат весь такой… мрачный. На нем черное особо не замечаешь.
        Виорган усмехнулся, но тут же мигом стал серьезным:
        - На самом деле вы не так далеки от истины. Моему брату многое пришлось пережить, поэтому он достаточно жесток… И жесток со всеми, кто не выполняет его волю незамедлительно.
        В простонародье это называется «тиран».
        Озвучивать свои мысли я не стала, вопросительно посмотрела на стоящего передо мной мужчину.
        - Собственно, поэтому я и позволил себе потревожить ваш покой.
        - Виорган, - я назвала его по имени, и он почему - то вздрогнул. - Я предлагаю перейти на «ты», если ты не против. В нашем мире, в современности, нет таких церемоний, и, признаться честно, я от них порядком устала. Поэтому давай обойдемся безо всяких расшаркиваний и сразу перейдем к делу.
        - Да, я знаю, что нет, и да, я не против. - Феникс - младший согласился так быстро, что я не успела ничего добавить. - Собственно, речь как раз о том, что сейчас мой брат… несколько перегибает. Он собирается заставить всех пройти через обряд проверки огнем феникса, чтобы выяснить, как Лавэю удалось вас похитить.
        - Проверка огнем феникса?
        - Да, это древнее заклинание. Оно подразумевает, что человек, феникс, дракон, игр - словом, любое другое существо, признавшее его своим императором - а императором его признали все - не сможет солгать под ним.
        - И? - осторожно поинтересовалась я, глядя на прямого как палка Виоргана. - При чем тут я? Почему это плохо?
        - Это плохо, потому что это достаточно болезненно для тех, кого он собирается допрашивать. А у него отнимет слишком много сил. Ни от первого, ни от второго я не в восторге, как вы понимаете, ларэй… - он осекся и добавил: - Как ты понимаешь, Надя. Больше того, это совершенно бессмысленная жестокость и бессмысленный риск, поскольку ты здесь, в безопасности, и, зная моего брата, повторения этой истории он больше не допустит. По крайней мере, я в это верю всем сердцем.
        Виорган серьезно посмотрел на меня, и я улыбнулась. Все - таки это потрясающе, когда семья так в тебя верит.
        - Хорошо, - сказала я. - Но я все равно не пойму, при чем тут я, и почему бы просто не допросить Лавэя. Насколько я поняла, той ночью он был арестован.
        - Все так, - младший феникс кивнул. - Пообещай мне кое - что, пожалуйста. Что это останется нашей тайной, потому что от этого зависит не только репутация моего брата, но и репутация всей нашей семьи.
        Все настолько серьезно?
        Я приподняла брови, потом кивнула. В моем случае можно было даже не обещать, уж что - что, а чужие тайны я хранить умела. Особенно такие, которые мне доверяют… вот так. Это было правда приятно. А, судя по интонациям и серьезности Виоргана, тайна действительно была не из простых. Учитывая, что она способна поставить под сомнение репутацию Феникса…
        - Обещаю, - сказала, глядя ему в глаза.
        - Хорошо. - Виорган помолчал, потом повторил: - Хорошо. Никому больше я такое не смог бы доверить, Надя. Этой ночью Лавэй сбежал. Его сообщники мертвы. Отравились прямо в камерах особым ядом для игров. Что касается того, почему я пришел к тебе… только ты сможешь отговорить моего брата от безумства, на которое он собирается пойти.
        Ничего себе заявление! Я даже переспросила, чтобы убедиться:
        - Я? Смогу отговорить? Твоего брата?
        Получилось скептично, хотя и не планировалось. Виорган потемнел лицом:
        - Вы отказываетесь?
        - Ты, - автоматически поправила я. - Мы перешли на «ты». Я - совершенно точно последний человек, точнее, последняя алая сирин, которую твой брат будет слушать.
        - Ты ошибаешься, Надя, - как - то уверенно он это сказал. Настолько уверенно, что даже я на минуточку усомнилась в своей правде.
        - Послушай, - я вздохнула. - Я просто иномирянка. Алая сирин, да, но это вторично. Потому что я даже не представляю, как управлять силой, как она работает. Вчера вот не сработала, например.
        Хотя до этого на подчиненных Лавэя сработала. Которые теперь мертвы. При мысли об этом мороз по коже прошел. Нет, я, разумеется, не думала, что это из - за моей силы, но их убили из - за меня. В смысле, сначала подставили, бросили на передовую, а затем убили. По приказу Лавэя, который сбежал: в этом я ничуточки не сомневалась. В таком контексте и в таких обстоятельствах размышлять о том, о чем я размышляла все утро - как бы попрощаться с Фениксом и уехать к себе, вернуться в родной мир, все теряло смысл. Никуда нельзя уезжать, потому что Вера по - прежнему абсолютно беспомощна, а у меня Люба и бабуля. Насчет беспомощности последних я сомневаюсь, но перед таким зверем, как Лавэй…
        А это я еще с драконами не знакома.
        Я думала о том, чтобы уехать, вернуться к прежней жизни, продолжить зарабатывать на лечение Веры, но, похоже, все это отменяется. По крайней мере, до тех пор, пока не поймают Лавэя, пока я не солью всю эту свою алосиринскую магию, будь она трижды неладна!
        Не нужна мне такая сила! Одни проблемы из - за нее! Не нужна!
        Внутри что - то обиженно заискрило, и я мысленно показала невидимой магии язык. А вот надо было проявляться, когда надо! А не теперь, когда все зашло настолько далеко, когда я думаю про всяких там фениксов… точнее, про одного конкретного, и все внутри сжимается. При мысли о том, что мы окажемся в разных мирах.
        Ох, Надя, и влипла же ты!
        Попала по полной!
        - А солдаты? Стража, которая охраняла всех?
        - Мертвы, - Виорган покачал головой. - Я могу понять, почему брат рвет и мечет, такое предательство, предательство изнутри у нас впервые. Но я не могу допустить, чтобы он рисковал собой и своими силами, настраивал против себя своих подданных из - за такой опасной процедуры. Особенно сейчас, когда драконы и игры будут дышать нам в затылок из - за всего, что случилось. Они уже предпринимали попытку подвинуть фениксов с правления раньше оговоренного срока.
        - Из - за того, что произошло с вашей магией?
        - Да. Верно. В нашем мире ценится сила магии, без магии или даже с ослабевшей магией ты никто. Легран об этом прекрасно знает, но все равно себя не жалеет. Сегодня он пытался найти Лавэя, используя призрачные крылья на пределе сил.
        - Призрачные крылья?
        - Да, это полупарящая форма. В таком состоянии феникс может летать, но на это расходуется очень много магии.
        Я вспомнила красоту раскрывшихся над нами крыльев. Это действительно было очень красиво. Очень маняще… на миг в комнате снова стало жарко даже несмотря на прохладу от каменных стен и на холодную внешность Виоргана. Еще я вспомнила о том, что крылья у фениксов не призрачные, а самые что ни на есть настоящие. Только такими они станут, когда к ним вернется их настоящая сила, полная мощь первородной магии.
        Когда она вернется к нему.
        - Поэтому мой брат не должен так рисковать. - В реальность меня вернул его брат. Поэтому, а еще потому…
        - Ладно.
        Я перебила Виоргана, и мужчина изумленно посмотрел на меня.
        - Я согласна, - я развела руками. - Согласна. Я с ним поговорю. Правда, не уверена, что что - нибудь получится, но…
        - Получится, - произнес феникс. - Получится, Надежда.
        - Откуда такая уверенность?
        - Ты ему нужна. А Легран, пока не наиграется, очень внимателен к своим игрушкам.
        Улыбка сбежала с моего лица по - английски. Даже вещички не собрала. Неожиданно стало очень горько, а еще почему - то очень больно.
        - Прости, Надя. Я не хотел, чтобы потом тебе было больно, - произнес он. - Но это было резко. И грубо. Прости.
        Виорган как - то странно на меня посмотрел, потом шагнул ближе. Его пальцы легли на мой подбородок, а губы коснулись моих раньше, чем я успела сказать: «Ах!»
        Впрочем: «Ах!» я все - таки сказала, потому что в этот момент в мою комнату вошел Феникс. Учитывая, что его императорское величество никогда не стучало, это получилось внезапно. Для всех. В том числе для самого Феникса, который уставился на нас так, будто увидел призрака. Либо двух. Либо двух потенциальных призраков, что в принципе вероятно - он же император, и в теории может приказать нас казнить.
        Какой же бред временами приходит мне в голову!
        - Виор - р - рган, - этот голос врезался в каменные стены и срикошетил так, что впору прятаться под кровать, чтобы не зацепило.
        - Надя здесь ни при чем. - Мужчина отодвинул меня за свою спину. - Я ее поцеловал. Она этого не хотела.
        А Надю вы спросить не забыли?
        - Чудесно. То есть ты поцеловал девушку против ее воли? - Глаза Феникса превратились в две узкие щелочки, а воздух ощутимо заколебался, словно за его спиной вот - вот должны были снова появиться призрачные крылья.
        - Да.
        - Нет!
        Наши голоса с Виорганом слились воедино, и Фениксу это не понравилось чуть ли не еще больше, чем поцелуй. Я почувствовала, как кожа стремительно покрывается мурашками, от искр в его глазах заискрило внутри.
        - Ты будешь наказан, - выплюнул, наконец, император.
        Я увидела, как дернулся его брат. Ощутимо, словно от ментальной или невидимой пощечины.
        - Все! Хватит! - Я вылетела вперед между двумя братьями и яростно посмотрела сначала на Феникса, потом на Виоргана. - Во - первых, против воли меня никто не целовал. Это был просто поцелуй, как между мужчиной и женщиной…
        Выражение лица Феникса стало зверским, и я добавила:
        - Которые просто решили попробовать! Я, между прочим, не ваша вещь. - Вернула искры, которые продолжали в меня сыпаться из его глаз в самое сердце, вот так. Словесно. - Это первое. А второе - никто тут наказан не будет, у нас не детский сад, а я - не игрушка, которую можно перекладывать с полки на полку.
        - Вы мне дерзите, ларэй? - недобро прищурился император. - Вы ставите мне условия?
        С такими интонациями могли бы падать камни. Тяжелые. На голову. Мне или Виоргану.
        - Понимайте, как считаете нужным. Я - алая сирин, но еще я свободная современная девушка, и могу целоваться, с кем захочу. Никаких наказаний не будет, или здесь не будет меня. - Я сложила руки на груди. - Либо вы сейчас просите прощения у своего брата, либо отправляете меня домой! Выбирайте!
        Император потемнел лицом. Мне кажется, даже в комнате потемнело.
        - Виорган, выйди, - приказал он.
        Тот беспрекословно подчинился, и, когда за ним закрылась дверь, Феникс вплотную шагнул ко мне.
        - Я предоставил вам лучшие условия, Надежда, - глядя мне в глаза, произнес он. - Вам и вашей семье. Полную свободу выбора. Право распоряжаться своим временем и собой, как вам вздумается. Сейчас я вижу, что зря. Начиная с этого момента, вы не выйдете из этой комнаты, и никто к вам не зайдет, пока я не позволю. Надеюсь, вы меня поняли?
        ЧТО?!
        - Вы не можете посадить меня под замок! - Я задохнулась от возмущения. - Я…
        - Вы - свободная современная девушка, да, я помню, - даже удивительно, как он сам о свой острый сарказм не порезался. - Ну а я - император, и мое слово закон. Когда вы привыкнете к этой мысли, когда вы с ней смиритесь и, наконец, поймете, что в этом мире ваши законы не действуют, тогда мы продолжим наш разговор. А пока наслаждайтесь раздумьями. Вам явно не помешает.
        Феникс развернулся и вышел так же стремительно, как и вошел. Я, едва опомнившись, бросилась следом за ним, но дверь уже хлопнула. Еще и заискрилась, как будто к ней подключили неисправную проводку, а после вовсе вспыхнула золотым огнем! Он прокатился по полотну, на миг полностью стирая его, а после просто растаял, как дымка.
        К счастью, дверь осталась на месте.
        К несчастью, она была заперта. В этом я убедилась, подергав за ручку. Вцепившись в ручку и основательно упираясь ногами в стену в попытке ее открыть. Поколотив кулаками по ни в чем неповинному дереву (тщетно, без какой - либо реакции извне), я отступила и опустилась на пол. А, если быть точной, аккуратно на него сползла.
        Кажется, меня посадили под домашний арест.
        Не просто посадили, еще и отчитали, как маленькую девочку!
        От обиды на глаза навернулись слезы, но я не позволила им пролиться. Не стоят этого всякие фениксы. Уж этот - точно не стоит!
        ГЛАВА 10. ПАДШАЯ НАДЕЖДА, ДРАКОН И СВЕТ В КОНЦЕ ТОННЕЛЯ
        Феникс не шутил, когда сказал, что посадит меня под домашний арест. Вернее, сказал - то он по - другому, но на деле именно этим то, что со мной происходило, и являлось. Весь день ко мне не пускали никого, служанки, обычно веселые и разговорчивые, опускали глаза и сообщали, что им запрещено со мной разговаривать.
        Моя попытка проскользнуть в дверь закончилось возвратом со стороны стражника, который перехватил меня за талию, поставил обратно в комнату, а после ухода девушек дверь снова запечатали магией. На этом моменте я окончательно приуныла, потому что поняла: авторитет шальной императрицы ничто перед авторитетом шального императора.
        То, что этот самый император вконец ошалел, не было никаких сомнений. Мне запретили даже видеться с Любой и с бабулей, даже навещать Веру! Не говоря уже о чем - то большем. И это было так унизительно! Я же не ребенок. Не нашкодившая школьница, чтобы со мной так обращаться! Я просто отстаивала свои права. Которые, между прочим, у меня есть, даже если некоторые так не считают!
        Подумаешь, Виорган меня поцеловал. Сам он, в смысле Феникс, тоже наверняка целовал кого - то. И не так невинно, готова поспорить! Больше того, готова поспорить даже на свою ало - сиринскую силу, поцелуями дело не ограничилось. Да вот хоть с той рыжей, которая меня загрызть готова была!
        Впрочем, спорить на ало - сиринскую силу сейчас не имело смысла: она меня покинула. Мой голос снова стал просто голосом Надежды Ягодкиной и пригоден был исключительно для пения, солнце в груди тоже больше не просыпалось. Я помнила, что сирин черпают свою силу от земли, а здесь до земли было достаточно далеко. Достаточно далеко, чтобы разбиться в лепешку, если я попытаюсь выпрыгнуть в окно.
        Но чисто теоретически…
        Чисто теоретически на второй день ближе к ужину, созерцая закатный пейзаж, раскаленный жаром двух солнц и подернутый летней пьянящей дымкой, я уже готова была на что угодно. В смысле, на какой угодно рисковый план, потому что Феникс не только не впускал ко мне никого лишнего (только стражников с обедом) и не выпускал меня, он еще и отказался со мной разговаривать. Утром я попросила о беседе с его злобным императорским величеством и спустя полчаса получила через тех же стражников категорический отказ.
        Вот и как с такими иметь дело?
        Никак!
        Поэтому ближе к вечеру я снова выглянула в окно. Хвала местным богам, оно было не узенькое арочное, как в средневековых замках, а большое, достаточно для того, чтобы можно было туда пролезть и уцепиться за дикорастущий плющ.
        Плющ был настолько густой, что в моей голове немедленно созрел безумный план по выходу из темницы. То есть из комнаты. Можно, конечно, было еще связать простыни, но я не была уверена в своих узлах, поэтому предпочла довериться природе. Все - таки природа - она лучше знает.
        Основательно подергав плющ и убедившись в его надежности, я решилась. Для начала вылезу, потом найду кого - нибудь и попрошу проводить меня к императору. И больше он у меня не отвертится! Ему придется посмотреть в глаза слабой женщине, которую он посадил под замок.
        Тиран и деспот!
        К счастью, джинсы, футболка и кроссовки, в которых я бегала по лесу от Лавэя, по - прежнему были в моем распоряжении. Поэтому я, глубоко продышав свои страхи на тему того, что замковые этажи в три раза больше даже тех, что делают в ультрамодных новостройках бизнес - класса, залезла на окно, вцепилась в плющ, рывком перенесла сначала одну ногу, затем вторую, и… повисла на нем.
        Зажмурившись и стараясь считать до десяти.
        - Ты собиралась спускаться, Надежда! - напомнила себе, осторожно нащупывая ногой очередное сплетение стеблей. Даже почти нащупала, когда на замковую стену неожиданно легла тень. Гигантская тень, размером с такой самолет. Не двухэтажный, конечно, но это меня не спасло.
        Обернувшись, я увидела огромные, каждый размером с мое окно, глаза, и внушительную пасть. С фантазией у меня все было хорошо, поэтому я живо представила, как из этой пасти торчат кроссовки. Мои.
        - Урррх! - «сообщила» пасть, выпустив две огненные струйки и дым из носа.
        Я икнула.
        Пальцы разжались сами собой, и я полетела вниз.
        Не знаю, чем бы закончился мой эпичный полет, если бы тень не метнулась следом за мной.
        Клац! И острые зубы щелкнули прямо над моей головой. Представив, как я буду смотреться без головы на камнях, зажмурилась, но зубы, похоже, не имели своей целью оставить Надю без головы. Потому что сомкнулись на моей надувшейся пузырем от ветра и скорости падения футболке. Я повисла в каких - то миллиметрах от земли, еще чуть - чуть - и смогу ногами дотянуться до камушков, таких прочных, таких устойчивых камушков…
        Вжу - у - уть!
        И Надя снова взмыла в воздух. Да, думать о себе в третьем лице не совсем здорОво, но я бы посмотрела на того, кто остался в здравом уме после всего, что со мной случилось. Дракон, хлопнув крыльями, набрал небольшую высоту, а после устремился на побережье. К морю я еще не спускалась, а сейчас имела все шансы туда кувыркнуться.
        Стрелой промчавшись над сверкающей в лучах заходящих солнц гладью он совершил крутой разворот, снизился, сбросил скорость и выплюнул меня в дрейфе прямо на галечно - песчаный бережок. Благо хоть у меня хорошо с равновесием и координацией, я пробежала пару - тройку метров по инерции и остановилась. Развернулась, чтобы высказать дракону все, что я о нем думаю… ну, или защититься. Может, он притащил меня сюда, чтобы зажарить? Сомневаюсь, что на территории императорского дворца разрешено устраивать барбекю.
        Как выяснилось уже в следующий момент, защищаться от дракона мне не стоило: зажарить меня он не собирался, а вот сам, похоже решил зажариться. Огромная, севшая в нескольких десятках метров от меня, туша, полыхнула огнем. Вся! От кончиков крыльев до хвоста, пламя прокатилось по гребню, шипам, пожирая и стильную, бордово - алую, чешую, и мощные лапы, и хвост, и столь пугающую морду.
        Будь я в нашем мире, оставалось бы только бежать за огнетушителем, а здесь… здесь было море, но ведра поблизости не было.
        - Ох! - только и сказала я.
        Потому что гигантский костер неожиданно стянулся в костер чуть поменьше, потом - в еще чуть поменьше, и еще, и еще. Спустя несколько мгновений из насыщенного пламя стало помягче, а после дышащие жаром горячие языки стали прозрачными, открывая моему взгляду стильную мужскую фигуру. С Феникса ростом, не менее завидной ширины в плечах. Темно - бордовая, как чешуя, военная форма была пошита как на показ мод и сидела на нем, как влитая. Длинные волосы цветом точь в точь как его одежда, чуть ниже плеч, резкие скулы, пристальный взгляд пронзительных оранжевых глаз с вертикалью зрачка.
        Сказать, что мужчина был красив - значит, ничего не сказать. Если уж быть до конца откровенной, он был драконически красив! Я даже подумала, не поддержать ли челюсть, которая стремилась упасть вниз под силой местной тяжести.
        - Добрый вечер, Надежда, - голос у него, в отличие от голоса Феникса, оказался сухим и хлестким. В нем не было никаких затягивающих, бархатно - жестких нот, способных в один момент обернуться резкостью приказа. Но ему это и не нужно было: один шаг в мою сторону - и песок с камнем под моими ногами начал плавиться. Буквально. Подозреваю, в его присутствии могло так расплавиться все и вся. Исключая разве что Феникса. - Позвольте представиться. Глава Правящего рода Драконов, Миранхард Дьелльский.
        Что я там говорила о драконах? Получите - распишитесь. И не кто - нибудь, лично Глава Правящего рода. С того момента, как я оказалась в этом мире, мне постоянно какие - то высокопоставленные личности попадаются. Кто с добрыми намерениями, кто с не очень…
        Вспомнив Лавэя, я осторожно поинтересовалась:
        - И вы здесь затем, чтобы…
        - Нанести визит его императорскому величеству. - Дракон заложил руки за спину и шагнул ко мне. Солнца щедро плеснули на его мундир света, и он стал как вино в бокале, которое проверяют на свет у камина. - Познакомиться с вами. Обсудить перспективы дальнейшего сотрудничества.
        О… а…
        - Перспективы дальнейшего сотрудничества, Миранхард, обсуждаются между мужчинами за закрытыми дверями кабинета, - раздался голос Феникса у меня из - за спины.
        У - у - у…
        - Перспективы дальнейшего сотрудничества обсуждаются между сторонами, которых в данном случае три, - невозмутимо отозвался дракон.
        А он мне уже начинает нравиться, этот Миранхард! Я даже обернулась, чтобы посмотреть на лицо Феникса, но не успела им насладиться. На мои плечи тяжело легли императорские лапы. То есть руки. Голос императора зазвучал жестко, как на плацу:
        - В случае, если все три стороны дееспособны. В данном случае Надежда моя гостья, смутно знакомая с мироустройством и нашими обычаями. Поэтому я выступаю и в ее интересах тоже. Странно, что тебе надо объяснять такие простые вещи, Миранхард.
        Это он меня сейчас назвал недееспособной?! Никогда еще я не была так близка к тому, чтобы уронить его императорское величество, а с ним и его императорское величие на песок, популярно объяснив, кто и насколько здесь дееспособен на глазах с интересом наклонившего голову дракона. К счастью, у меня хватило мозгов так не делать - во - первых, потому что в случае кто кого уронил, что - то мне подсказывало, что Феникс окажется сверху, а во - вторых… ну, во - вторых, я совершенно не хотела оказываться под Фениксом. Ни в каком смысле слова!
        А то, что щеки у меня сейчас покраснели - так это исключительно потому, что на них плещет солнце. Вон у дракона волосы тоже так полыхают, словно скоро станут как мои. Цвет его волос был более насыщенным, но под солнечными лучами раскалялся, сейчас напоминая винное пламя.
        - Думаю, нам стоило бы спросить у Надежды, чего хочет она. Готова ли она принять участие в нашей небольшой встрече? Если я правильно понимаю, она теперь глава рода алых сирин, Легран. Отказывать ей в таком желании было бы, мягко говоря, недипломатично.
        Я… чего? Кто?!
        Кажется, в отличие от меня, у дракона не было раздумий на тему, как обращаться с императорскими величествами и императорским величием. Тем более что он его даже не уронил, крайне изящно и очень дипломатично намекнув на то, что я тоже имею право голоса, при этом никоим образом не поставив под сомнение слова Феникса.
        Ну браво, что я могу сказать!
        Мне такому еще учиться и учиться.
        Ладони Феникса на моих плечах потяжелели килограмм на пять. Будто он впрямь стал массивной птичкой, взлетел мне на плечи и уселся там. Что касается дракона, тот продолжал невозмутимо стоять и плавить песок. То есть это его сила, остаточная, насколько я поняла, плавила песок. Потому что жара становилось все меньше и меньше, а тот, что шел, был исключительно от летнего солнца. Еще, самую малость, от рук на моих плечах, но об этом я старалась не думать.
        - Твои доводы логичны, Миранхард. - Феникс наконец - то отпустил мои многострадальные плечики и шагнул вперед.
        Пожалуй, дракон был единственным, кто за все время моего пребывания здесь, оказался с императором одного роста. Да и в целом они смотрелись на равных: оба мощные, хищные звери, замершие друг напротив друга.
        Истинные правители.
        Я покосилась на красивое морюшко: ох, как бы здорово здесь было наслаждаться закатом. Искупаться сейчас так и вовсе сказка, м - м - м… а не вот это вот все. Тем не менее сейчас я только что выяснила, что я вроде как глава дома алых сирин, поэтому и вести себя надо соответствующе. Чтобы со мной, наконец, начали считаться, и я перестала быть Надей - запертой - в-комнате и стала Надей - на - равных-обсуждающей - все - что - здесь-творится.
        - Но они никак не объясняют то, каким образом вы с моей гостьей оказались вдвоем на пустынном берегу.
        - Она выпала из окна, - пояснил Миранхард, и сразу перестал мне нравиться. Мог бы сказать, между прочим, что я тут по пляжу прогуливаюсь! А Феникс потом ломал бы голову, каким образом я оказалась тут. - Я как раз заходил на посадку и увидел твою… гм, летящую гостью. Справедливо рассудив, что для укрепления дипломатических отношений ее лучше поймать, я ее подхватил, а поскольку сесть с ней проще и быстрее всего было на пляже, отнес сюда. Странно, что тебе нужно объяснять такие простые вещи, Легран.
        А он не просто дракон, он еще и язва! Такая же, между прочим, как его императорское величество. Вот уж действительно на равных, не поспоришь!
        Взгляд Феникса потемнел, притягивая ночь, но он лишь коротко кивнул:
        - Прошу, Миранхард. Все уже готово для нашей беседы.
        - А для нашей? - Я сложила руки на груди и выразительно посмотрела на Феникса.
        Он прищурился очень недобро, но уступать я не собиралась. В конце концов, имею права, как глава рода алых сирин! То, что нас в этом роду четверо, ничего не значит.
        - Если вы так желаете, ларэй, - холодно отозвался Феникс.
        - Желаю, - не менее холодно отозвалась я.
        В конце концов, пришла пора уже расставить все точки над i, над ё, и в принципе везде, где требуется схожая пунктуация. Может, я бы еще и приняла его сторону, если бы он не посадил меня под домашний арест, спросила бы его потом чисто по - человечески, о чем они говорили. Но с фениксами, а конкретно с одним этим Фениксом по - человечески не получается, значит, будем по - драконически. Благо тут нарисовался самый что ни на есть настоящий дракон, из - за которого для меня забрезжил свет в конце тоннеля. А то так и жила бы, не зная, что я теперь глава рода алых сирин.
        Феникс подал мне руку, и мы вместе направились к спрятавшейся среди скал и зелени лесенке, очевидно, ведущей обратно к замку. Миранхард пропустил нас вперед, отступив на несколько шагов, и, когда мы проходили, даже склонил голову.
        Вот только когда мы уже почти прошли, я увидела, как дернулись уголки его губ. А потом, окончательно изменив своей невозмутимой маске, он мне подмигнул.
        ГЛАВА 11. НОВЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА И ДЕЛО, ПОДЛЕЖАЩЕЕ ПЕРЕСМОТРУ
        Мне уже доводилось бывать в этом кабинете, и взгляд первым делом притянули песочные часы на столе. Большие и маленькие, вспомнилось, как Легран говорил, что он переворачивает их всякий раз, чтобы отстраниться от эмоций, когда ему нужно принять решение. Как по мне, так ему и отстраняться ни от чего не надо, чувств в нем - как в школьном ластике. Вот только с чего меня это должно цеплять!
        Я опустилась в кресло - тяжеленное, с резными узорчатыми ручками и бархатной обивкой, которое мне отодвинул секретарь, вошедший за нами. Правда, Феникс тут же отпустил его взмахом руки, сам устроился за столом, одновременно с опустившимся в соседнее с моим кресло драконом.
        Мы с Миранхардом в этом кабинете смотрелись как на холсте художника, только - только начинающего познавать азы мастерства. Иными словами, приляпанными не к месту и не ко времени. Его взгляд коротко скользнул по мне (дракона сложившаяся ситуация как минимум забавляла, или мне так казалось?), а после вернулся к Фениксу.
        - Начнем, - император кивнул. - Пока мой помощник занят напитками, мы сразу перейдем к цели твоего визита, Миранхард.
        Дракон снова посмотрел на меня. Феникс нахмурился. Я почувствовала себя целью визита, а не главой рода.
        - Как тебе, должно быть, известно, со дня исчезновения алых сирин мы искали их во всех доступных мирах. Никто даже представить не мог, что для обитания и временного проживания они выберут такой примитивный.
        Что - о - о?! Я подавилась воздухом, собираясь сказать, что мой мир гораздо более техногенный, между прочим, чем это их условное средневековье с лечебными скляночками и пассами, но меня опередил Миранхард:
        - Насколько я понимаю, мир с непроявленной магией был выбран сирин нарочно. Никому бы даже в голову не пришло их там искать.
        - Тем не менее мы искали, - скупо отозвался Феникс. - Ставили заклинания - поисковики, пытались уловить малейшие всплески силы, но они - а точнее, она, скрывалась хорошо. Мы бы не почувствовали их, если бы не пробудилась сила старшей сестры ларэй.
        Меня наградили тяжелым взглядом, как будто это я им тут все устроила, но я еще ничего не устраивала. Пока ничего.
        - Вопрос, - я подняла руку. - Что значит, с непроявленной?
        - Вы еще не успели ей рассказать? - искренне изумился Миранхард.
        Феникс скривился. То есть на самом деле это было едва уловимое движение бровей к переносице, и на миг опущенный уголок губ, но я заметила. Когда я успела так хорошо его изучить?!
        - Непроявленная магия, ларэй, означает, что все люди вашего мира - маги. Просто их магия находится в спящем состоянии, - произнес император.
        Я нахмурилась.
        - У всех?
        - Нет, существуют единицы, которые уже умеют ей управлять. Но, разумеется, они себя и свои способности не афишируют. По понятной причине.
        - Примитивный мир, я помню, - скептически фыркнула я. - Очень дипломатично, ваше императорское величество.
        - Я говорил о мире, в котором вы родились. - У Феникса резче обозначились желваки. - Ваш родной мир - этот.
        - Нет, мой родной мир - тот. И вы только что назвали его примитивным.
        Наши взгляды схлестнулись над столом, аккурат над песочными часами. На миг показалось, что два сосуда даже испуганно подпрыгнули, но тут справа раздалось негромкое покашливание. Я подалась назад, что же касается Феникса, он перевернул часы. Большие и маленькие, перевел взгляд на дракона.
        - У меня еще вопрос, - я снова подняла руку.
        Император повернулся ко мне с усилием. Или мне так показалось?
        - Вы искали алых сирин по всем мирам, зачем? Разве наш род не прервался в никуда?
        Насколько я помню, Виорган говорил мне о том, что они обнаружили нас по всплеску силы Веры, а получается, искали уже давно? Просто нашли вот так. Нет, его слова не противоречили тому, что я узнала, но это определенно были новые обстоятельства. О которых мне сразу не сообщили. Не пожелали или не посчитали нужным?
        Что еще мне забыли сообщить?
        - Алые сирин обладали врожденной изворотливостью, - произнес Феникс, - и хитростью. Поэтому мы предположили, что вас стоит искать по всем мирам, ларэй. И оказались правы.
        - Чудесно, - я сложила руки на груди. - Теперь вы еще и весь мой род назвали… изворотливым. Пожалуй, мне стоит поблагодарить вас за дипломатичность.
        Вот теперь император сдвинул брови уже весомо, а я с вызовом посмотрела на него. Сама не представляю, что заставляло меня его провоцировать - наверное, то, что меня посадили под домашний арест! Заперли в комнате, как нашкодившего котенка!
        Император смотрел на меня, я - на него. В неравной борьбе погибло несколько нервных клеток (моих) и, кажется, его терпение. Потому что в конечном итоге он очень тихо, но очень выразительно произнес - того и гляди выдохнет пламя, хотя дракон вроде как с другой стороны стола устроился:
        - Хорошо. Чего вы от меня хотите, ларэй?
        Я улыбнулась. Подалась вперед и не менее выразительно произнесла:
        - Извинений.
        У Феникса дернулся глаз. Выразительно так. Я, хоть и не была ярой испытательницей нервного тика на себе, даже это почувствовала.
        - Извинений? - очень тихо переспросил его императорское величество.
        - Именно.
        Дракон с интересом наблюдал за нами. Конечно, в нашем мире ему только попкорна не хватало бы для полного счастья, такое представление устроили! Но мне, честно говоря, было уже все равно. Нечего было меня запирать, ваше величество, а еще - нечего называть мой мир отсталым. Или примитивным. Я же не комментирую вашу привычную среду обитания! И не стану никогда, потому что я знакома с понятием «тактичность». Так что кто из нас примитивный, еще большой вопрос!
        Мысленно выдав весь этот диалог, я услышала:
        - Хорошо, ларэй, я приношу вам свои извинения. Надеюсь, они вас глубоко удовлетворили?
        Я чуть не поперхнулась от формулировки, а еще от того, как этот… гад, тиран, деспот на меня смотрел! Так, словно и не запирал в комнате и не сыпал обидными словечками, пристально, прищурившись, холодно. Как будто это я тут учудила непонятно что.
        Продолжать эту историю не имело ни малейшего смысла, потому что как бы там ни было, с каким бы там ни было внутренним посылом, но он извинился. Можно сказать, сделал меня на моем же поле. У - у - у… император! Других слов на него просто нет.
        - Более чем, - буркнула я и подалась назад.
        Вкус у победы был какой - то странный. Как в той самой притче, которую я никому озвучивать не стала бы, но именно сейчас я поняла все эти непередаваемые ощущения.
        - Полагаю, мы можем вернуться к теме моего визита? - поинтересовался Миранхард у Феникса. Дракон выглядел довольным, в отличие от императора - видимо, гостю понравилось представление. Ну поаплодировал бы что ли, тогда.
        - Да, несомненно, - скупо отозвался Легран и продолжил: - Когда мы нашли Надежду и ее сестер, мы сразу же доставили их в Эверон. Мы обсудили перспективы нашего сотрудничества и пришли к предварительному соглашению. После исполнения которого я собирался представить ларэй и ее сестер остальным, если они того пожелают.
        - А вы можете не пожелать, ларэй? - с интересом смотрел Миранхард.
        Вот, кстати, что существенно отличало этого мужчину от императора - его действительно интересовало то, что он спрашивал. Легран же спрашивал с таким видом, будто это его волнует постольку поскольку приходится заниматься политикой и всем таким подряд.
        - Да, вполне. Я хотела вернуться домой после того, как сделаю все, о чем мы договорились с его величеством.
        - Могу я узнать, почему?
        - Потому что там мой дом.
        - И вы совсем не хотите узнать Эверон?
        Значит, Эверон - это не название города или провинции, так называется этот мир. Что ж, отлично. Еще немного информации в мою личную копилку знаний, которая потихоньку начинает напоминать что - то более - менее приемлемое, чтобы я не казалась всем местным девушкой из «примитивного мира».
        - Не было возможности об этом задуматься.
        - Все настолько насыщенно? - произнес дракон с улыбкой, но тут же ее погасил. - Простите, ларэй. Мой юмор не всегда уместен, иногда я говорю и не думаю, что могу ранить чьи - то чувства. Вы действительно многое пережили: переход и новые знания, похищение.
        Вот здесь он нахмурился, кажется, впервые за все время, и серьезно посмотрел на Феникса:
        - Когда состоится суд на Лавэем, Легран? Я хотел бы присутствовать.
        - Дата пока не назначена, - сдержанно отозвался император. - Но я обязательно тебе сообщу, как только приму решение.
        - Буду очень за это благодарен.
        - Поскольку мы все обсудили, - Феникс окинул меня непонятным взглядом, - я предлагаю разойтись. Бал в твою честь состоится сегодня же, и всем нам, насколько я понимаю, надо к нему подготовиться.
        - Несомненно, - Миранхард кивнул и мгновенно переключился на меня. - Прежде чем мы завершим нашу встречу, я просто не могу не сказать то, что хочу сказать с той самой минуты, как вас увидел. Хотите погостить в Драонастрии, ларэй?
        Почему Феникс не может быть таким? Таким учтивым? Таким внимательным, интересующимся моим мнением.
        Не злым, желающим покусать всех и вся, а в данном случае Миранхарда, потому что взгляд, который он устремил на него, был просто убийственным. Вот тебе и вся дипломатия.
        Я собиралась уже отказаться, но дракон продолжил:
        - Я не прошу вас давать ответ сразу же, ларэй. Просто подумайте о такой возможности. И, разумеется, я приглашаю не только вас, но и всю вашу семью присоединиться к этому, вне всяких сомнений, увлекательному путешествию. Покажу вам знаменитые холмы Драонастрии и Великий Водопад Эверона, а еще долины вашего рода, которые сохранили первозданную чистоту и все величие алых сирин.
        Турагентство удавилось бы за такого менеджера по продажам. С руками и ногами оторвали бы, а Миранхард удавился бы, если бы узнал, что я сравнила его с менеджером по продажам, поэтому мысли я оставила при себе. Пусть еще немного со мной побудут.
        - Благодарю за приглашение, ва…
        - Просто Миранхард, Надежда. Давайте обойдемся безо всех этих церемоний.
        - Хорошо, Миранхард. Я обязательно подумаю над вашим приглашением, и очень рада знакомству.
        - Взаимно. - Миранхард поднялся первым, следом поднялся Феникс. Я же подняться не успела по одной - единственной причине: дракон цапнул мои пальцы в свою ладонь и поднес к губам.
        Поцеловал, и по коже смешно поскакали ало - оранжевые искорки. Не обжигающие, скорее, щекочущие, а вот что по - настоящему обожгло - так это его губы. Горячие, сильные, уверенные. Такие же, как он сам.
        - До встречи на балу, Надежда, - он склонил голову и вышел, а Надежда, которая слегка прилипла к стулу под плавящим взглядом Феникса, начала медленно подниматься, чтобы последовать его примеру.
        - Куда же вы так торопитесь, Надежда?
        Драконово пламя что, передается воздушно - капельным путем? Потому что от голоса Феникса раскалился воздух, а от его издевательски - снисходительного «Надежда», явно залетевшего камушком в огород нашего общения с Миранхардом, заискрило внутри.
        - На бал, - сообщила я, все - таки поднимаясь. - Это в нашем примитивном мире на вечеринку можно собраться в два счета. Джинсы надела, футболку, волосы плойкой выпрямила и пошла. А у вас тут такие церемонии для особ голубых кровей, что мне потребуется много времени. Очень, очень много времени, а время, как говорится, уже позднее. Так что…
        Феникс договорить не позволил: приблизился ко мне вплотную, и я очень, очень сильно пожалела о том, что не успела убежать вслед за драконом. Сказал бы мне кто, что эти огненно - крылатые такие быстрые, я бы вперед него поднялась. Ну а что? Примитивным женщинам можно нарушать этикет, нам простительно.
        Что непростительно, так это вот так стоять, вплотную рядом с этим… Фениксом, чувствуя его взгляд на своих губах. Его дыхание на своей коже, обжигающее чуть ли не сильнее, чем поцелуй дракона. Практически слышать биение его сердца, отражающее мое.
        - Я запрещаю вам покидать это место, Надежда.
        Что?!
        Спасибо, ваше императорское величество! Вот прямо большое примитивно - человеческое спасибо! Потому что все вышеперечисленное мигом утратило надо мной власть, а еще захотелось как следует пнуть этого крайне самоуверенного пернатого в… сторону работы с психологом. Пусть узнает значение слова «абьюз», а заодно просветится на тему личных границ.
        - Запрещаете? - вкрадчиво поинтересовалась я. - Я - глава рода алых сирин, поэтому запретить мне вы ничего не можете.
        - Как ваш император - вполне.
        - Вы мне не император, потому что согласно всем источникам, - я подняла палец вверх, - алые сирин во всей этой суете не участвовали, на ваш трон не претендовали и вообще жили обособленно, как Швейцария.
        - Как кто? - переспросил император.
        - Изучите примитивный мир на досуге, - мило улыбнулась я. - И еще, по поводу нашего соглашения. В ходе нашей сегодняшней беседы вскрылись некоторые дополнительные обстоятельства, о которых вы сразу не пожелали мне сообщить. По какой - то причине.
        - Потому что счел их незначительными, - на скулах Феникса заиграли желваки.
        - Юридически - это утаивание информации от стороны - партнера, - заметила я. - Поэтому я считаю, что с моей стороны будет правильно пересмотреть наше дело, то есть условия нашего взаимовыгодного сотрудничества. Когда я приму решение, я вам о нем сообщу. А пока - отправляюсь готовиться к балу. Чего и вам желаю: вам явно стоило бы отдохнуть. Вон уже темные круги под глазами нарисовались.
        С этими словами я развернулась и вышла, оставив его императорское величество с новыми обстоятельствами, с которыми ему явно еще только предстояло справиться. И, признаюсь честно, уже давно я не чувствовала себя так хорошо!
        ГЛАВА 12. НЕОБУЧАЕМЫЙ ИМПЕРАТОР И ДРАКОНЬЯ МАТЬ. ЧАСТЬ 1
        Если хорошенько подумать, в этом мире со мной только и делали что собирали на бал (прием, встречу с императором, ночь с императором - нужное подчеркнуть), разбирали с бала (приема, встречи с императором, ночи с императором), изредка рассказывали про алых сирин (не всю правду) и еще целый один раз отвели в библиотеку. За всей этой суетой и «домашним арестом» я почти не общалась с семьей, и сейчас по этому поводу мне было невыносимо стыдно.
        Поэтому, когда я заглянула в комнату к бабуле, мне было очень неловко. Очень - очень неловко, хотя я в очередной раз выпала в нерастворимый осадок от того, как моя бабушка помолодела. На этот раз, кажется, еще больше. В нашем мире сказали бы, что она сделала подтяжку, контурную пластику и фотошоп одновременно, но я-то понимала, что это здесь ни при чем! Передо мной сейчас была женщина от силы сорока лет, такая счастливая и жизнерадостная, что я забыла про все стыды разом - начиная от своего и заканчивая финским.
        А вот Люба, похоже, ничего не забыла, потому что демонстративно поднялась из кресла.
        - Пойду прогуляюсь.
        - Любовь! - строго окликнула ее бабуля.
        - Может, хватит дуться? - поинтересовалась я. - Меня, между прочим, пару дней не было.
        - Пара дней от этого только выиграли, - заявила моя злопамятная сестра, после чего решительно направилась на выход, на ходу прокомментировав: - Я к Вере!
        Бабушка не стала ее останавливать, только вздохнула. После чего приглашающим жестом указала мне на кресло, в котором сидела сестра. Сама она сидела в точности таком же, уютном, с вишневого цвета обивкой. Вся ее комната была оформлена в этих тонах, в которые ненавязчиво вплели кремово - позолоченные узоры. Даже портьеры были винного цвета, призванные своей тяжестью защищать от ярких солнечных лучей, и я невольно вспомнила про дракона. Этот винный цвет теперь, кажется, у меня будет прочно ассоциироваться с Миранхардом и всем таким… драконьим.
        - Ну и что вы не поделили? - спросила эта молодая, совершенно незнакомая мне бабушка.
        В том, что жаловаться Люба не будет, я не сомневалась. Моя сестра могла быть кем угодно, но не ябедой. Поэтому я только махнула рукой:
        - Я разберусь, бабуль. С этим точно разберусь.
        - А с чем не разберешься, родная? - бабушка наклонила голову.
        - Со всем этим, - негромко произнесла я, обведя руками пространство. Без лишних слов было понятно, о чем я говорю. Хотя, скорее, о ком. - Меня сегодня назначили главой рода…
        - Господин назначил меня любимой женой, - насмешливо произнесла она, процитировав очередной свой любимый фильм.
        Я уже говорила, что бабушка у меня тоже язва? Вот Люба - точно в нее.
        - Не Господин, а дракон, - фыркнула я в тон ей.
        - Дракон?
        - Да, прилетел тут один. В гости звал. А Господин как раз был очень даже против.
        - Гостей?
        - И гостей, и того, чтобы я была главой рода. Потому что он мне забыл об этом сказать.
        - Конечно, потому что тогда вы будете на равных - ведь алые сирин никогда не входили в состав Империи.
        Кажется, не только я дошла до библиотеки.
        - А здешние мужчины к этому не привыкли, - закончила свою мысль бабушка.
        - Не только здешние, - пробормотала я, но тут же добавила: - Мне кажется, что глава рода для меня - это слишком большая ответственность. Мне кажется, я не справлюсь, и вообще. Вот почему бы тебе не быть главой рода? Фактически, так оно и есть. Ладно, в нашем мире ты была…
        - Какой? - Бабуля лукаво приподняла бровь. - Старой? Немощной?
        - Я не это хотела сказать! - возмутилась я.
        - Даже если и это, так я не в обиде. Тем более что это правда.
        - Но сейчас - посмотри на себя! - Я подалась вперед, взяла ее руки в свои. - Смотри, как ты выглядишь! А как себя наверняка чувствуешь! Плюс у тебя есть мудрость, тебе самое то возглавить род алых сирин. У тебя даже имя подходящее - Екатерина! Будешь местной Екатериной Великой. Или Екатериной Первой, как тебе больше понравится.
        Бабуля несколько мгновений смотрела на меня, а потом запрокинула голову и рассмеялась. Смех у нее тоже стал такой яркий, глубокий, звонкий. Не говоря уже о том, что руки, которые я держала в своих, были руками молодой женщины! Гораздо больше подходящей, чтобы править алыми сирин, ну или, образно говоря, нами.
        - Во - первых, - накрыв мою ладонь своей, произнесла она, - я совершенно точно не подхожу для того, чтобы стать главой рода. Во мне нет силы, Надюша. Да, я помолодела, этот мир подарил мне несколько дополнительных десятков лет, но и только. Сила во мне уже не пробудится.
        - Как? - растерялась я. - Почему?
        - Потому что до двадцати пяти она пробуждается. После - уже все. Ну а во - вторых, не уверена я, что хочу здесь оставаться. Если честно, думала, что и ты тоже. Или ты уже передумала?
        Бабушкин вопрос поставил меня в тупик. Если честно, это даже тупиком назвать было сложно, это место (куда он меня поставил) больше напоминало комнатку без окон, без дверей, еще и с чем - то скользким на полу. Для полноты картины.
        Я что, правда сейчас об этом подумала? Не просто подумала, но и заговорила? Не просто заговорила, но и с заделом на будущее?!
        Ой, мама!
        - Похоже, что так, - улыбнулась бабуля, истолковав мое молчание верно. Или неверно!
        - Нет. Нет, я не готова, - честно призналась я.
        - Разве?
        - Точно. Я хочу вернуться. Просто хочу спасти Веру, и…
        - А вот твое сердце, похоже, говорит иначе. - Бабушка мне подмигнула, и стены комнатки сузились. Да они меня сейчас расплющат!
        - Сердце говорить не умеет, у него другая функция. Кровь гонять, - сообщила как можно более цинично. - И вообще, давай сменим тему. Я просто пришла узнать, как вы.
        Бабушка усмехнулась, но настаивать на продолжении разговора не стала. Ей, кстати, очень шла местная мода, она в здешних нарядах в самом деле выглядела очень величественно, по - королевски. Так же ей шла и высокая прическа, которую соорудили местные горничные. Прямо хоть сейчас на бал иди!
        Кстати, о балах.
        - Тебя пригласили на бал? - уточнила я.
        - Да, разумеется. Любу тоже, но у нее неприятие местных традиций. Она считает, что этот патриархат нужно наставить на путь истинный и категорически отказывается надевать платье и вообще соответствовать обстановке.
        Я вздохнула:
        - Когда это Люба соответствовала?
        - Ну, в наш мир она неплохо вписывалась, - бабушка кивнула. - Хотя не всегда.
        На этом мы обе примолкли, вспоминая, что именно наша младшая никогда не терпела ничего, что ей не нравилось. Обладая непосредственностью ребенка и уверенностью богини, она могла выдать любому однокласснику, учителю или директору школы такое, что мне потом приходилось объяснять, почему ее не стоит исключать. Впрочем, с этим сталкивались мы все: и Вера, и бабуля. Каждый из нас в свое время объяснял директору (завучу, учителю), что Люба хорошо учится (это правда) по предметам, которые считает интересными (тоже правда), а неинтересные ей мы обязательно подтянем.
        Чаще всего, правда, объясняла бабуля, мы ее пускали как тяжелую артиллерию. Потому что отказать пожилой женщине гораздо сложнее, чем начинающей певице из кафе. Ну или продолжающей певице, которая прошла кастинг на телешоу.
        - Она неисправима, - признала я.
        - Не все стоит исправлять, - философски заметила бабушка. - А то, что нужно, жизнь подкорректирует. Если не ошибаюсь, тебе еще нужно успеть подготовиться к балу?
        - Да, - я с сожалением поднялась. Почти забыла, каково это - вот так уютно сидеть с самыми - самыми родными со всеми этими… Фениксами! Который, к слову, тоже совершенно необучаемый, как моя сестра. Ну да и ладно.
        Обняв и поцеловав бабулю, договорившись с ней встретиться на балу, я направилась к себе, где меня уже встречали знакомые девушки, которые принялись ахать и охать, что мы непременно опоздаем. Я была настроена более оптимистично, попросила не делать мне прическу, а просто красиво уложить волосы, оставив большую часть длинными.
        Пока все это творилось, я старалась не поскользнуться в той самой комнате с мыслями о том, что я на самом деле собиралась остаться. Можно было сбежать от бабули и от разговора, но не от себя.
        Когда, как это произошло? И при чем тут мое сердце?
        Неужели при чем?
        Прикрыв глаза, я постаралась почувствовать свой мир. Тот, в котором родилась, в котором провела столько лет. Должна же у меня быть хоть капелька ностальгии? Хоть чуть - чуть? Самую малость? То самое щемящее чувство, которое возникает, когда смотришь на старые фотки. Сердце радуется, цветком в груди раскрывается нежность, а в самой сердцевине - легкая горчинка того, что как прежде уже не будет.
        Вот и где это чувство? Где оно, спрашивается? Где?
        Его не было. То ли потому, что все близкие были здесь, в этом мире, со мной. То ли потому, что…
        - Не успеем! Ох, не успеем!
        Я вынырнула из мыслей в тревоги девушек.
        - Не переживайте, - сказала я. - Мне можно чуть - чуть опоздать.
        Я - шальная императрица из примитивного мира. Мне все можно.
        - Ох, нет, ларэй. Сегодня нельзя.
        - Почему?
        - Потому что вы сопровождаете его императорское величество.
        - Опять?! - вырвалось у меня.
        Девушки заморгали.
        - Так вы же все время его сопровождаете, ларэй. Даже ходят слухи…
        - Какие?
        - Что его императорское величество сделает вам предложение.
        Я чуть не поперхнулась вдохом.
        - Откуда?! - вырвалось у меня многозначительное.
        - Да отовсюду, - простодушно произнесла девушка, занимающаяся моими волосами. Она вытянула одну прядь, брызнув на нее зельем из флакончика, и так замерла в позе локона. Скользнула по моему плечу, когда служанка ее отпустила, прямо мне на грудь. - Например, на приеме он посадил вас на место будущей императрицы…
        На этом я даже не поперхнулась, а просто перестала дышать. И надо же было в этот самый момент раздаться императорскому голосу:
        - Почему вы еще не готовы?
        - Ваше императорское величество… - защебетала было служанка, сбиваясь и бледнея, но я ее перебила:
        - Из - за меня.
        Воздух все еще отказывался возвращаться в легкие, потому что меня для начала огорошили новостью, а еще сейчас его императорское величество был отчаянно, демонически красив. Нет, он явно выделился бы в любой толпе просто своей энергетикой и силой, которая шла в комплекте. Фигурой, статью, властным взглядом, в котором отчетливо читалась привычка повелевать всеми и вся, но сегодня он превзошел самого себя. Не то для того, чтобы помериться с Миранхардом… м - м - м, главностью, не то для того, чтобы показать в принципе всем, кто здесь главный главнюк, но он был при короне. В черной императорской форме, мундире, сверкающем платиной пуговиц и погон главнокомандающего. Корона, словно впитавшая всю драгоценность платины со всего мира, была инкрустирована камнями, подозрительно похожими на опалы. Как здесь эти камни назывались, я понятия не имела, но выглядело это мощно.
        Настолько, что у меня захватило дух и перехватило дыхание.
        Зря.
        - Судя по тому, что я услышал, из - за активного обсуждения моих матримониальных планов на вас, ларэй, - сообщил этот Главный Главнюк, после чего прокомментировал: - У вас осталось совсем немного времени, чтобы завершить образ.
        Материализовавшиеся на его ладони песочные часы он поставил на столик у камина, сам вольготно расположился в кресле и сообщил:
        - Приступайте.
        Я чуть не подавилась повторно, а вот девушки явно занервничали. Мои волосы тянули и дергали так, что мне грозило лишиться доброй ихполовины, щедро заливали зельем, протягивали локоны, часть отбрасывая за спину, часть на плечи, при этом постоянно косясь на идиотские песочные часы. Которыми я, признаюсь честно, с удовольствием запустила бы в того, кто их вытащил из подпространства.
        То есть в императора.
        Устроившись в кресле, он даже сидя наблюдал за всем происходящим с высоты своего положения, оставаясь при этом совершенно пылепулеводонепроницаемым, с точно такой же непроницаемой физиономией. Его взгляд скользил по мне, оценивая, как породистую кобылу. Ну или какие у них тут породы ценных животных, и какие животные в принципе.
        То ли из - за этого, то ли из - за того, что меня в спешке дергали за волосы, на глаза навернулись слезы. Мне с трудом удалось их сдержать: не дождутся. Еще я из - за всяких императоров не плакала!
        Ему же явно нравилось то, что получалось, потому что выражение удовлетворения в темно - синих глазах читалось явно.
        - Мы закончили, ваше величество, - девушки низко поклонились и отступили, позволяя оценить проделанный объем работ.
        Ну что я могу сказать? Кукла получилась красивая. Очень. Очередное красивое платье, прическа, как в золотой век Екатерины у дебютантки. Здесь не использовали макияж, но он и не нужен был. Благодаря открывшейся силе алой сирин мой цвет волос с лихвой компенсировал его отсутствие, а еще подчеркивал цвет кожи и темно - вишневый цвет бровей и ресниц. Нежно - розовые, слегка пухлые губы, чуть покрасневшие щеки. За такую внешность половина инстадив удавилась бы, а я смотрела в зеркало и думала, что бы такое выкинуть.
        - Свободны, - коротко отозвался император, и девушек словно ветром сдуло. В тот самый момент, когда на горстку снизу упала последняя песчинка. - Что же касается вас, ларэй, прошу.
        Он подал мне руку.
        - Благодаря расторопности ваших служанок, мы даже будем вовремя.
        Я посмотрела ему в глаза и твердо произнесла:
        - Ваши матримониальные планы меня совершенно не интересуют.
        - Несомненно. - В его голосе прозвучала снисходительная издевка, и меня накрыло окончательно.
        - Мне надо в уборную.
        Я направилась в искомое место раньше, чем его императорское величество успело опомниться. Он не просто необучаемый, он неисправимый! Невозможный, бесконечно чванливый сноб и шовинист, привыкший к мысли, что все всегда делается по его. А это мы еще посмотрим!
        Рискуя вывихнуть себе руки, я расстегнула крючки, расшнуровала лиф, стянула с себя платье, нижнее платье, весь этот ворох нижнего белья. Футболка и джинсы валялись тут же, девушки не успели забрать, и я влезла в них, рискуя убить прическу. А впрочем… шпильки полетели на пол, я запустила пальцы в локоны и как следует взъерошила их. Конечно, благодаря зельям пряди держались, но выглядели уже не так прилизанно - эстетично - картинно, как раньше.
        Подумав еще немного и вспомнив Любу, я подхватила футболку и завязала ее узлом, оставив чуть приоткрытым живот. После чего освободила ноги из туфелек, запихнула в кроссовки и в таком виде вернулась пред светлы очи Феникса. Которые, когда он меня увидел, стали медленно увеличиваться в размерах, грозя переплюнуть глаза филина.
        - Пришло время чтить традиции моего примитивного мира, - сообщила я.
        - Вы с ума сошли?! - вместо филиновского «Ух!» у Феникса родилось это.
        - Отчего же? - невинно пожала плечами, подхватывая его абсолютно офениксевшее императорское величество под локоть. - Я - ларэй Надежда Ягодкина, глава рода алых сирин, сегодня появляюсь на балу в традиционном наряде моей второй родины. Или никак.
        ГЛАВА 13. НЕОБУЧАЕМЫЙ ИМПЕРАТОР И ДРАКОНЬЯ МАТЬ. ЧАСТЬ 2
        ЛЕГРАН ЛЕАХ
        Невыносимая. Дерзкая. Невозможная. Совершенно невероятная женщина, которая когда - нибудь с ума его сведет! Сейчас, глядя на это чудо в белой короткой тряпке и странных голубых брюках, которые вообще непонятно к чему придумали, а главное, непонятно каким образом позволили, чтобы эта мода дошла до женщин, Легран боролся с желанием перекинуть ее через колено и как следует отшлепать. Чтобы больше неповадно было дерзить!
        Чтобы больше никогда не вздумала ему перечить.
        Оставить ее здесь, запереть было нельзя - Миранхард воспримет это как личное оскорбление, не говоря уже о том, что она теперь «глава рода». Глава рода! Какая из нее глава рода? Это бабское правление в прошлый раз никого не довело до добра, в том числе и самих алых сирин, а туда же!
        Хмыкнув, Легран устроил тонкое запястье на своей руке: переодевать ее уже некогда, они точно опоздают, ну а что касается ее наряда… пусть Миранхард полюбуется на девицу, которая его заинтересовала. В том, что она его заинтересовала, не было ни малейших сомнений, и сам этот факт заставлял Леграна сжимать зубы. Тем не менее факт оставался фактом, дракон заинтересовался алой сирин (а кто бы не заинтересовался!).
        Несмотря на свои диковатые привычки и раздражающий талант постоянно перечить и диктовать условия, Надежда обладала тонкой, неповторимой индивидуальностью. Силой духа. Твердым характером. И, что уж греха таить, более чем незаурядной внешностью, с помощью которой любого можно завлечь в свои сети.
        Вот она и завлекала: сначала Виорган, теперь Миранхард. Дернуло же дракона за язык ардово племя сказать ей, что она - глава рода. Он даже не представлял, к чему это приведет. Ну вот теперь пусть полюбуется.
        - Это ваш выбор, ларэй, - произнес он, шагая в сторону дверей.
        - Вот уж точно не ваш, - гордо задрала нос Надежда.
        Ну а что он только что думал? Невыносимая девица!
        - Тем не менее находясь в моем замке, вы должны уважать наши традиции.
        - Я уважаю ваши традиции и при этом сохраняю за собой право соблюдать свои.
        На все - то у нее есть ответ! Пожалуй, из нее действительно получилась бы достойная императрица.
        Феникс поймал себя на этой мысли, равно как и на том, что от ее пальчиков, хотя они едва чувствуются через плотную ткань мундира, кожа просто начинает гореть. Она словно касалась ее, преодолев преграду ткани, а этот ее ягодный запах… никакие зелья для волос и духи его не перебьют.
        Легран даже на мгновение замедлил шаг, представив, каково это - зарываться пальцами в ее волосы, отдавшись этому чувству полностью, раскрывшись ему навстречу. Целовать эту нежную кожу, не думая ни о долге, ни о ее силе, просто наслаждаясь этой женщиной. Просто позволяя себе сходить по ней с ума…
        Подумал - и тут же себя одернул. Во - первых, он не потерпит рядом с собой женщину, способную ставить под сомнение его слова, а во - вторых, она - алая сирин. Между ними ничего нет и быть не может, тем более что Надежда собирается вернуться сразу после того, как вернет свою сестру к жизни.
        Такой недуг, какой в воспитавшем сирин мире называли «кома», в Эвероне именовали «магический сон». Когда драконы, фениксы или игры перерасходовали свою силу и погружались в такое состояние, вывести их из которого способны были только представители императорской семьи фениксов за счет своего особенно мощного дара.
        В мире Надежды, как выяснилось, такому подвержены и обычные люди, и попадали в такое состояние они по самым разными причинам. Что же касается Веры, с ней все было просто. Было бы, не заупрямься сирин со своей передачей силы.
        - Вы что - то чувствовали? - поинтересовался Легран как можно более небрежно. - Ваша сила как - то еще проявлялась?
        - Нет, - Надежда передернула плечами. Почему - то даже попыталась убрать руку с его локтя, но Феникс не позволил. Накрыл ее своей ладонью, сжимая тонкие пальцы.
        Надо будет, чтобы Дорран ее осмотрел. Если она специально скрывает силу - это одно. Пробудившаяся магия не способна заснуть снова, по крайней мере, история таких случаев не знала. Но Надежда - иномирянка, точнее, родилась и росла в мире, где магия и магические способности отрицаются, ее отец был самым что ни на есть обычным человеком, поэтому возможно все. Если это «возможно все» вдруг окажется реальностью, им придется ждать еще несколько лет до пробуждения силы у самой младшей сестры.
        Об этом, пожалуй, с ней пока говорить не стоит. Тем более что они уже пришли.
        Лакеи распахнули двери, и в полутемный, озаряемый лишь магическими искорками - фитильками коридор, брызнул ослепительно - яркий свет.
        - Его императорское величество Легран Армарен Леах и глава дома алых сирин, ларэй Надежда Ягодкина!
        Внизу уже шумела толпа, мелькали роскошные платья придворных дам, строгие мундиры и камзолы мужчин. Представив, какой фурор произведет Надежда, Феникс почему - то улыбнулся уголками губ. А после, увлекая ее за собой, шагнул в зал.
        НАДЯ
        На сей раз зал, в котором представляли меня, украсили иначе. Огромные окна с подхваченными портьерами и занавесями словно усыпали тысячами светлячков или звезд. Они мерцали золотыми искрами, еще больше оттеняя темную синеву летней ночи за окном. Сияли даже несмотря на ярчайший свет, заливающий зал.
        - Что это? - невольно вырвалось у меня.
        - Это слезы Феникса. Камни, месторождения которых находятся только в наших краях, - ответил Легран, пока мы спускались по лестнице, по самому ее центру, хотя я с большим удовольствием предпочла бы, чтобы мои пальцы холодили белокаменные перила. Сегодня здесь, кажется, было еще больше людей, чем в прошлый раз. Я даже не представляю, сколько их здесь было! У меня, только пару раз представлявшей себе, что я собираю такие залы, начала кружиться голова. Хорошо хоть Феникс продолжил: - Они ночью сияют, а днем гаснут, украшения из таких камней считаются сильнейшими оберегами. Правда, носить их имеют право только члены императорской семьи. Эти камни священны.
        - Странная какая - то святыня, - заметила я. - Вроде как святое не выделяет императорскую семью и остальных.
        - Не знаю, что там происходит в вашем странном мире, Надежда, - сухо парировал император, - но у нас все по - другому.
        - Очень жаль.
        Продолжать этот разговор мы не стали, потому как ну о чем его продолжать? В том, что с этим мужчиной можно разговаривать с тем же успехом, что и с Великой Китайской стеной, я уже убедилась. Ну а остальное… я все равно останусь при своем мнении. Жаль только, что такая красота доступна не всем, сколько радости она бы могла принести!
        Правда, сдается мне, сейчас радость приносили не слезы Феникса, а я, потому что на меня смотрели большими глазами. Глазами, стремительно увеличивающимися в размерах: с каждой минутой все больше и больше. Одна девушка даже, засмотревшись на меня, забыла сделать реверанс, и мать (ну или сопровождающая) резко дернула ее за руку вниз, чтобы склонилась перед императором. Остальные таких «оплошностей» не допускали, хотя и продолжали пялиться из - под приопущенных ресниц, окатывая изумлением, недоверием, непониманием.
        Что же касается меня, я предпочитала рассматривать зал: сегодня здесь явно будут танцевать, это факт. Столы, уставленные яствами, стояли у стены напротив окон, вдоль растянутой белоснежной скатерти застыли слуги, готовые по первому жесту помогать гостям с едой или напитками. Сверкал начищенный до блеска паркет, в котором отражались все присутствующие и люстры. Над императорским троном были растянуты два полотна, один черный, на котором, рассыпая золотые искры, парил Феникс, другой темно - бордовый, в него вливался пылающий огнем дракон. Это было настолько красиво, что я невольно залюбовалась контрастом этой силы, и, пока я ей любовалась, Феникс остановился.
        - Вручаю вам вашу непокорную внучку.
        А?
        Я широко распахнула глаза, увидев бабулю. Она как раз поднималась из реверанса, поскольку с ней заговорил император. Если во время нашей беседы бабушка была прекрасна, то сейчас я даже не представляла как ее назвать. Изумрудное платье, драгоценности с изумрудами, шелк уложенных в высокую прическу волос.
        - С ума сойти! - выдохнула я.
        - Не поверишь, но я то же самое подумала про тебя, - усмехнулась бабуля, окинув меня взглядом с головы до ног: - Что это такое, Надежда?
        - Стильный лук! - прокомментировали меня.
        Только сейчас я заметила стоявшую рядом с ней молодую девушку и поймала свою челюсть в полете. Любе, в отличие от бабули, выдали светло - зеленое, как молодая листва, платье. Волосы оставили распущенными, только сделав локоны и подхватив часть прядей красивыми шпильками со сверкающими, как капли росы, камушками. Такие же хрупкие камушки мерцали в тонком ожерелье у нее на груди, в браслете на запястье и в серьгах.
        - М-да, - бабушка поджала губы. - Вот уж не знала, что из вас двоих следить надо именно за тобой.
        Люба фыркнула, а я пожала плечами.
        - Он меня довел! - я сказала это шепотом, поскольку нас окружало множество людей, и все пялились на мои джинсы, кроссовки и подвернутую маечку.
        - Даже не стану спрашивать, - прокомментировала бабуля и замолчала, но в этот момент по залу разнесся голос Феникса:
        - Приветствую всех и вместе с вами рад сегодня приветствовать Дракона Правящего рода, Миранхарда Дьелльского! Этот бал в его честь, и я объявляю его открытым!
        Стоило Леграну это произнести, как в зал хлынула музыка. Только сейчас я заметила парящую над балконом платформу, больше напоминающую выдранный из земли массивный камень. Смотрелось любопытно, и, очевидно, музыкантов не только удерживали в воздухе с помощью магии, но еще и усиливали музыку с помощью какого - то артефакта. Потому что было звучно, мощно и очень волнительно. Особенно когда Легран поднялся с трона, направляясь ко мне. В этот момент я поняла, что а) умею танцевать только современные танцы нашего мира, которые здесь наверняка обзовут плясками дикарей и б) что я вообще не представляю, какие у них тут танцы, и каково это - танцевать с Леграном. Именно с ним.
        Сердце почему - то забилось чаще, я закусила губу, но тут прямо перед императором из толпы выпала та самая рыжеволосая девица. Не просто выпала, она загородила ему проход - так, что ему как минимум нужно было бы ее оттолкнуть, чтобы пройти. Девица принялась что - то щебетать, при этом касаясь его локтя чуть ли не на каждом слове. Проще говоря, приклеилась к нему, как репей.
        - Надежда, позвольте пригласить вас на танец, - услышала я.
        И повернулась к подошедшему к нам Миранхарду.
        Дракон выглядел очень сосредоточенным, как будто решал важную математическую задачку, и решить ему ее нужно было в ближайшее время. При этом смотрел он на меня так, как на точку фиксации в танце во время поворотов. Что касается меня, я протянула ему руку без малейших сомнений. Ну ладно, сомнения все - таки были, и я их озвучила.
        - Я не умею танцевать ваши танцы.
        - Просто следуйте за мной, Надежда.
        И я последовала. Сначала - вложив пальцы ему в руку, позволяя увлечь себя в круговорот танцующих пар, которые кружились в танце, отдаленно напоминающем вальс. Следом - в сам танец, который, надо признаться, все - таки отличался. Вальс не предполагал такой близости: Миранхард прижал меня к себе практически вплотную, одна его ладонь лежала на моей талии, вторую руку нужно было держать близко к себе и слитно с рукой партнера, от локтя до кончиков пальцев.
        - И не размыкать весь танец, - пояснил Миранхард, заметив, что я слегка глазею по сторонам.
        Ну не все же остальным на меня глазеть! Тем более что они не стеснялись даже в танце, проносясь мимо, окатывали ледяными взглядами мой простенький, но очень удобный наряд и меня в нем.
        - Два шага влево, два шага вперед - поворот вправо, - дракон комментировал все, что позволяло мне не отдавить ему ноги и не выглядеть совсем уже идиоткой на этом празднике жизни. Примитивной, короче. - Три шага вправо, три шага назад - поворот влево.
        Феникс танцевал с рыжей, ну кто бы сомневался! Она явно была счастлива - глаза сияют, щеки пылают, волосы летят, как у диснеевской Ариэль. Я, может, слишком молода для этого мультика, но мемов видела предостаточно. Хотя, если уж говорить откровенно, в частности, про Ариэль, мой цвет волос куда больше подходил под русалочий.
        Я перехватила тяжелый взгляд Феникса и тут же отвернулась. Вовремя:
        - Шаг вперед, шаг назад, влево, шаг вперед, шаг назад - вправо, два шага назад, один шаг вперед, кружимся, кружимся, кружимся.
        - Что бы я без вас делала! - искренне воскликнула я, глядя в полыхающие ало - оранжевые драконьи глаза.
        - Танцевали бы с его императорским величеством, - хмыкнул он.
        - Да уж, в прямоте вам не откажешь.
        - Какой смысл что - то говорить, если то, что для тебя важно, все равно остается внутри?
        Я восхищенно посмотрела на него.
        - У вас все драконы такие?
        - Нет, Надежда. Такой, - он выделил это слово, - только я один. И раз уж мы заговорили о прямоте, сдается мне, вы тоже из тех, кто предпочитает говорить правду в лицо. Шаг влево. Шаг вправо. Отступаем назад.
        - Этого у меня не отнять. Правда, далеко не всем это нравится.
        - А вам это надо? Нравиться всем?
        В его глазах, в отличие от глаз Феникса, разгорались искорки пламени. В какой - то миг даже показалось, что там появились такие рвущиеся ввысь язычки огня, раскалившие его радужку до предела. Ладонь дракона чуть сдвинулась и коснулась полоски кожи, которая из - за моей подкрученной футболки оголилась в танце.
        Я вздрогнула.
        - Вам неприятно? - уточнил он, продолжая вести меня в танце.
        - Нет, просто неожиданно, - честно ответила я.
        Неприятно мне не было, скорее, это прикосновение напомнило о том, каково это - чувствовать себя желанной женщиной. Себя, именно себя, а не свою мифическую силу, которая то появляется, когда ей вздумается, то исчезает.
        - Для меня тоже, - признался он. - Вы меня поразили своим нарядом.
        - Приятно, я надеюсь?
        - Как вам сказать… если бы такое надела моя женщина, у нас с ней как минимум состоялся бы очень серьезный разговор. Но вы не моя женщина. Пока. - Это «пока» прозвучало очень многообещающе. - Поэтому я предпочитаю наслаждаться вашим обществом.
        Ладонь он все - таки убрал, вернул чуть повыше, а мне оставалось его только мысленно поблагодарить за это и за очередную порцию прямоты.
        - У драконов строгие традиции? - спросила я.
        - Закономерные. Замужней драконессе позволяется гораздо меньше, чем незамужней. Я бы сказал, практически ничего, за нее все решает супруг.
        Нет, в менеджеры по продажам я его рано записала.
        - И что, с такими традициями девушки продолжают выходить замуж?
        - Конечно, Надежда, - с легким смешком отозвался Миранхард. - Это их долг. Они для этого рождены.
        - Рожать драконят и во всем слушаться мужа?
        - Быть счастливой в законном браке, - произнес он как - то настолько интимно, что я снова задумалась про менеджера по продажам. А еще - о том, что мои губы непростительно близко к его. К счастью, танец закончился, взметнулись ввысь последние ноты - и тут же растаяли. Миранхард отступил назад, руки наши тоже разомкнулись. Руки, но не пальцы: мы по - прежнему касались друг друга, когда он поклонился. Я же присела в реверансе - это я уже подсмотрела у других пар, продолжая чувствовать, как подушечки пальцев от его прикосновения жалят огненные язычки.
        Только после того как наши ладони окончательно разомкнулись, и мы отступили друг от друга, я смогла выдохнуть и улыбнуться. Нет, все - таки этот мужчина - это что - то! Точнее, кто - то! Но и что - то в том числе!
        - Надежда, - донесся голос его императорского величества. Мое имя было сказано с такой интонацией, что дальше, по идее, должно было прозвучать: «В угол. На горох!»
        Вот как ему объяснить, что так женщин на танцы не приглашают?
        - Я устала, - сообщаю я, тем более что рыжая, с которой он танцевал первый танец, буравит нас взглядом. Того и глядит дыру прожжет, а я не хочу, чтобы во мне была лишняя дыра! Я, если честно, вообще против любовных треугольников и многоугольников, так что…
        - Вас там заждались, - киваю в сторону искомого объекта.
        Заметив мой взгляд, рыжая просто свирепеет и не успевает снова стать зайкой и пуськой, когда на нее смотрит Легран. В итоге такой он ее и видит: с перекошенной физиономией, как от разжеванного на спор лимона, с глазами, сверкающими яростью.
        Ха!
        - Миранхард, я похищаю ларэй Надежду, - жестко констатирует факт Феникс, и меня уносит в сторону накрытых столов ураганом Легран.
        - Куда вы меня ведете?! - шиплю я, пытаясь освободиться, но это не так - то просто. Если Феникс что - то сцапал (в данном случае мою руку) и придавил своей ладонью, нужно приложить недюжинные усилия, чтобы вырваться. Со стороны это будет смотреться как если бы в меня стреляли (например, та самая рыжая, чему я бы не удивилась, ее взгляд до сих пор жжет затылок), или как будто у меня судороги. Поэтому приходится идти рядом с ним и задавать глупые вопросы!
        - К столам. Вы же устали, ларэй.
        Опять он надо мной насмехается! Он вообще умеет не свысока разговаривать, а нормально, как простые смертные?!
        - Я сказала это, чтобы от вас отвязаться!
        - Фу, как это невежливо.
        - Зато честно! Ваш гость, например, мою честность похвалил, - сообщаю я и не без удовольствия чувствую, как каменеет императорская рука. - Сказал, что прямота - это отличное качество.
        - Что еще вам сообщил мой гость?
        - Остальное оставлю для себя. Это была приватная беседа.
        Я вскидываю голову, и Феникс резко останавливается. Так резко, что меня слегка дергает назад.
        - Не играйте со мной, Надежда, - почти рычит он.
        - Да я уже давно выросла из игр, - пожимаю плечами. - А вот вы, кажется, забыли про свою любимую игрушку, потому что появилась новая. Теперь первая очень злая, а вторая не представляет, как от вас избавиться!
        Неожиданно вместо того, чтобы разозлиться еще больше или зачитать мне очередную убийственную мораль на тему общения с его императорским величеством, это императорское величество выдает:
        - Так вы ревнуете, Надежда?
        Ар - р - р-р-р!
        - Вы всех судите по себе?
        - Считаете, что я вас ревную?
        Это звучит, по меньшей мере, саркастично. Суть даже не в том как он произносит «Я?» «Вас?» - а скорее в его взгляде. Взгляд, глаза всегда выдают, и сейчас мне уже совершенно серьезно хочется треснуть Феникса по голове чем - нибудь тяжелым. Например, подносом, с которым к нам подходит слуга. Мужчина почтительно склоняет голову и интересуется, что именно подать его императорскому величеству и его даме.
        - Мне ничего, - отрезаю я раньше, чем Феникс успевает открыть рот. - А теперь прошу меня извинить, я обещала свой следующий танец вашему брату.
        Слугу отсылают взмахом руки, а на меня смотрят в упор и очень пристально:
        - Вы еще и лжете, Надежда.
        - Не лгу я, - сообщаю уверенно.
        - Лжете. Виоргану вы никак не могли обещать следующий танец, потому что его на празднике нет. Я его отослал еще вчера.
        Что?!
        Воспользовавшись моим замешательством, Феникс перехватывает мою руку и снова ведет в центр зала. Как раз в то мгновение, когда я относительно прихожу в себя, всплеск музыки открывает новый танец, и мы оказываемся в самом конце цепочки танцующих.
        Неожиданно приглушают свет, а над нами вспыхивают парящие камушки, те самые слезы феникса, похожие на новогоднюю гирлянду. Она напоминает гигантскую стрелочку, вытянувшуюся аж до самого балкона, до ступеней лестницы. На стрелочку, потому что от балкона расходятся еще две такие же дорожки, вправо и влево, и я вижу, что добежавшие туда пары «растекаются» в разные стороны, чтобы потом снова собраться на одной прямой. Все это очень бодро и весело, и я бы повеселилась даже несмотря на то, что рядом этот… Феникс! Но мне не дает покоя мысль про Виоргана.
        - Куда вы его отослали? - спрашиваю, пытаясь перекричать музыку и в то же время сделать это так, чтобы никто рядом с нами не заинтересовался происходящим.
        Впрочем, вряд ли кто - то заинтересуется: в этом танце надо настолько быстро прыгать, что я всерьез беспокоюсь о том, как бы не споткнуться даже в кроссовках! Не представляю, как они это делают в своих туфельках.
        - А вам какая разница, Надежда? - холодно интересуется император. Очень холодно, хотя танец горячит кровь. У меня вот, например, уже щеки пылают.
        В череде бодро скачущих пар я замечаю бабулю и Миранхарда, волосы дракона напоминают живое пламя: того и гляди полыхнет!
        - Разница есть! - На «развилке» мы сворачиваем влево. - Он мой друг.
        - Друг, значит! - Мои пальцы сжимают сильнее. И, хотя этот танец не предполагает особой близости, а больше похож на деревенские пляски с поправкой на обстановку и наряды окружающих, Феникс умудряется это сделать ну очень интимно. Сграбастать мою ладонь в свою, как… как я даже не знаю что сделать! Еще и погладить в процессе, подушечкой большого пальца - запуская звездные искры по коже.
        Дальше в танце происходит сбой программы, потому что добежав до исходной точки, мы останавливаемся на месте, и два раза отпрыгиваем назад.
        - У вас все танцы два шага назад и один вперед? - язвительно интересуюсь я.
        И не только танцы.
        - Да, он мой друг, и я хочу знать, что с ним.
        - Что ж, знайте: я отправил его защищать границу с лесом Шаэри.
        - Что такое граница леса Шаэри?
        - Место, откуда выходят смертельно опасные бестелесные твари, сражаться с которыми очень и очень сложно.
        - Вы отправили своего брата туда?!
        Все, что во мне было, я вложила в этот вопрос. Дальше во мне просто кончились слова: это как? Это вообще как?!
        - Зачем?!
        - Затем, что он нарушил мой приказ не общаться с вами.
        Цепочка танцующих поскакала вперед, и мы вместе с ней.
        - Вы… вы так поступили с братом, потому что он вас ослушался?
        - Пусть учится выполнять приказы вышестоящих на границе, если со мной не способен.
        - Самодур! - рыкнула я.
        Как раз в тот момент, когда пляски остановились, и музыка затихла. Дамы и кавалеры, вроде как успевшие склониться в завершающих полупоклонах, благодаря отличному эху услышали все. Поэтому замерли в тех самых позах, в которых их застигла характеристика императора, не представляя, как быть дальше. Кроме как делать глазками «луп - луп».
        Если честно, я тоже не представляла, что получится так громко, и уж тем более не думала, что это услышат все. Особенно когда эхо радостно подхватило мой голос и понесло его по залу, весело швыряя о стены последним: «Дур - дур - дур».
        Лицо Феникса потемнело. Примерно так темнеет небо летом перед грозой, когда, как Люба говорит: «Счаз жахнет!»
        - Извините. Простите. Всем хорошего вечера. Мне прямо сейчас нужно отойти.
        Так я говорила расступающимся придворным, проворно пробираясь к балкону. Столкнулась взглядом с бабулей, которая только укоризненно головой покачала - а могла бы поддержать, между прочим, и быстренько взлетела по лестнице. Слуги беспрепятственно распахнули двери, и я вылетела в раскинувшееся передо мной пространство коридора, вдохнув полной грудью.
        У - у - ух!
        Вот же меня штормит рядом с этим пернатым! Я ведь никогда себя так не вела. Всегда была сдержанной, крайне сдержанной, и вообще! Всегда и во всем следовала голосу разума, умела держать эмоции под замком. Я же не Люба, которая что думает, то и говорит, причем сразу! И моя прямота здесь ни при чем: прямота - это умение выразить свою точку зрения, даже если она отличается от мнения других. А вот сейчас - что это только что было?!
        - Далеко собрались, Надежда?! - Не успела я отдышаться и перевести дух, как рядом со мной уже снова нарисовался… император!
        Ик.
        - Вам разве не нужно быть с гостями? - поинтересовалась я, прикидывая, куда лучше бежать дальше.
        Слуги с интересом смотрели на нас.
        - Надо. Но те гости, которые остались там, - Феникс повел головой в сторону зала, - в совершенстве владеют этикетом и дипломатией. Вам же, я думаю, не помешает урок хороших манер.
        - Что? - переспросила я, а он уже перехватил меня за предплечье, вот вообще не по этикету! Перехватил и потащил по коридорам, совершенно не заботясь о том, что мне приходится за ним бежать.
        - Отпустите немедленно! - брыкнулась я.
        Зря. Очень зря: пальцы императора сжались еще сильнее, совсем как когти какой - то хищной птицы. Вот даже представить себе не могла, что фениксы такие злобные!
        В таком темпе и в совершенно зловещем молчании меня быстро протащили через кучу коридоров и анфилад. Даже балкон, который казался мне таким красивым днем, сейчас показался пугающе - темным несмотря на приглушенную подсветку фонариков. Под усилившимся ветром шелестели листья в ночной синеве, гулко шумело море, облизывая берег пенными волнами.
        - Что вы себе позволяете?! - огрызнулась я, когда Феникс втолкнул меня в мою спальню.
        - Что я себе позволяю? - слово «я» он тоже выделил зловеще. А после, прежде чем я успела сказать очередной «ик!», перехватил меня за талию и, усевшись на мою кровать, просто перекинул через колени.
        - Ай! - Джинсы, конечно, смягчили шлепок, но не настолько, чтобы я не почувствовала. А, почувствовав, вся вспыхнула от корней волос до кончиков пальцев. Но даже на этом сконцентрироваться не успела, потому что тут же прилетел второй, третий и четвертый. Было скорее обидно, чем больно, поэтому я задергалась в его руках, но была тут же прижата стальным императорским локтем.
        - Вы! Совершенно! Невыносимая! Невоспитанная! Девчонка! Которая! Давно! Заслужила! Хорошую! Порку!
        На каждое слово приходился удар, пятая точка уже горела, и я не нашла ничего лучше как вцепиться зубами Фениксу в ногу. Прямо через ткань штанов! От неожиданности он убрал локоть, и я взлетела с его колен еще более взъерошенная, растрепанная и яростная, чем до этого.
        - Идите вы знаете куда?! - прошипела ему в лицо. - На… в… к… драконьей матери!
        - Очень в вашем стиле, - язвительно отозвался его императорское величество.
        - Ненавижу вас! - выдала я. - Ненавижу!
        - На здоровье, - он поднялся, отряхнул руки.
        На здоровье? На здоровье?!
        - Завтра же уезжаю погостить к Миранхарду, - хмыкнула я. - И родных с собой заберу.
        - Никуда вы не поедете, Надежда. - Его глаза сверкнули, он шагнул ко мне.
        - Поеду, и еще как! Либо к Миранхарду, либо домой, в свой мир! Навсегда! Уж точно у вас не останусь.
        Какое - то время мы буравили друг друга взглядами, Феникс раздувал ноздри, а после вылетел из моей комнаты, громыхнув дверью так, что у меня зазвенело в ушах. Кажется, он там что - то еще приказывал страже на повышенных тонах, но меня это совершенно точно не волновало. Завтра ноги моей здесь не будет! Или я не Надежда Ягодкина!
        Пнув ни в чем не повинное кресло в ножку, я ойкнула, запрыгала на одной ноге. Подскочила к подоконнику, попыталась на него сесть, и не испытала ничего приятного. Только вспомнила, как меня отшлепали, как нашкодившего ребенка!
        Стянув кроссовок, изо всех сил запустила им в дверь и плюхнулась на кровать на живот. От обиды очень хотелось разреветься, но так я бы только подтвердила его слова, что я - девочка, заслужившая взбучку. Поэтому я лежала, смотрела на подушки и считала узорчики на покрывале. До тех пор, пока не провалилась в сон.
        ГЛАВА 14. В ГОСТЯХ У ДРАКОНА. ЧАСТЬ 1
        Ночью принято спать. По крайней мере, в моей семье всегда было принято. Люба, правда, не всегда соглашалась с таким положением дел, а вот я любила поспать и чаще всего спала как убитая. Но не сегодня. Тот короткий период, когда я отключилась и провалялась в джинсах и футболке поверх покрывала, обернулся для меня катастрофой.
        Воспользовавшись этим, ко мне в комнату коварно проникли служанки и раздели меня. Покрывало стянули, а меня, абсолютно голую, уложили под легкое, словно шелковое одеяло, которое приятно холодило кожу. Как я при всем при этом не проснулась, оставалось загадкой, но не проснулась: видимо, мне совершенно не хотелось возвращаться в мир императора и всего, что его окружает.
        Правда, как - то избирательно. Потому что проснувшись и обнаружив себя голой, завернутой в шелк, заснуть я уже не смогла. Ворочалась с боку на боку, считала овец, фениксов, драконов, помесь фениксов с козлами, но даже последнее не помогло. Наоборот, спать расхотелось еще больше.
        Учитывая, что ночь была летняя и светало рано, небо начало активно синеть, светлеть, а после и вовсе залилось легким стыдливым румянцем раннего утра, после чего я, плюнув на все, пошла принимать водные процедуры, делать зарядку и переодеваться обратно в футболку и джинсы, ага.
        На самом деле то, что я вчера наговорила Фениксу, не было правдой. Не хотела я лететь ни с каким драконом, я просто хотела уйти из этого мира. Уйти и забыть все, что здесь было, но судьба распорядилась иначе. Когда я пила воду, в окно сунулась драконья морда и поинтересовалась:
        - Ну так что, вы подумали над моим предложением, Надежда?
        Учитывая, что морда едва - едва пролезала в арку окна, а голос больше напоминал рычание, неудивительно, что моя рука дрогнула. Дрогнула, и я пролила на себя водичку, на груди расплылось мокрое пятно. Глядя на него, я честно порадовалась, что оно расплывается на груди.
        - Вы всегда так подкрадываетесь, Миранхард? - поинтересовалась я.
        - Нет, только когда интересно посмотреть на чью - то реакцию.
        - И как вам моя реакция?
        - Примерно как я и ожидал.
        - То есть «АААААА» и графина вам в голову вы не ждали?
        - Не от вас, Надежда.
        И на том спасибо.
        - Не думала, что вы разговариваете, - заметила я, приближаясь.
        Дракон, зависший у моего окна, выпустил струйки дыма из носа. Вроде как фыркнул скептически.
        - Почему бы мне не разговаривать?
        - Потому что вы - дракон? Я имею в виду, сейчас вы дракон, а драконы рычат.
        - И кусаются, - насмешливо сообщил Миранхард. - Мы с детства тренируем голосовые связки, чтобы уметь разговаривать как в драконьей форме, так и в человеческой. Кстати, будучи человеком я тоже могу рычать и позвать любого из сородичей на первородном драконийском.
        - Ого, - уважительно сказала я.
        - Ага, - согласился дракон. Мне даже показалось, что поддразнил. Или не показалось. - Так что, Надежда, хотите полететь со мной?
        - По… лететь?!
        - Конечно! - Он хлопнул крыльями, и в лицо мне ударил порыв горячего, разогретого его внутренним пламенем, воздуха. - Порталы - это скучно. Право - слово, кому интересно идти через светящийся кружок, когда можно парить в воздухе?
        «Мне», - подумала я, но вслух не сказала. Хотя бы потому, что полетать на драконе и правда было интересно!
        Полетать на драконе!!! Невероятно.
        - И что, вы меня прямо так сейчас отсюда и заберете, безо всяких церемоний?
        Миранхард снова фыркнул. При этом чуть не поджег занавеску, я едва успела ее отдернуть.
        - К чему церемонии? С его императорским величеством я попрощался еще вчера, а ваши родные, если пожелаете, прибудут порталом. Вчера я оставил соответствующие распоряжения на тот счет, если вдруг вы согласитесь со мной полететь.
        - Не знаю, почему, но мне это нравится, - пробормотала я себе под нос. - И что, мне теперь нужно на вас… сесть?
        - Придется, да, - весело сообщил Миранхард, а после взмыл ввысь.
        Меня чуть не сдуло. Буквально. От взметнувшей воздух силы, от порыва этого самого воздуха, когда мощный зверь взлетал в небеса, а после устремился в сторону моря. Я поймала себя на том, что вцепилась пальцами в подоконник, когда он развернулся. Только на этот раз дракон ушел куда - то вправо, я почти потеряла его из вида. А потом все - таки взвизгнула, когда прямо рядом со мной, с внешней стороны замка мощное крыло царапнуло камень.
        - Прошу вас, Надежда, - пророкотал Миранхард. - Забирайтесь. Сейчас самое замечательное время, чтобы лететь. Не жарко.
        А можно мне рукав на посадку? Или хотя бы трап?
        Этого я вслух не сказала тоже, залезла на подоконник и очень - очень быстро шагнула на крыло. Вцепившись в массивную центральную, увенчанную шипом перепонку, быстро - быстро добралась до огромной чешуйчатой спины. Я действительно спешила, потому что боялась, что передумаю.
        Лететь на драконе - шутка ли! Но именно это я сейчас и собиралась сделать!
        - Садитесь ближе к шее. Но не совсем на нее.
        - Понятно. На шею вам не садиться, - фыркнула я.
        Миранхард фыркать не стал: видимо, не понял шутки, но зато когда я устроилась, прямо передо мной поднялось несколько рядов чешуи. Дальние хорошо так поднялись, как заслонка, а ближайшие ко мне - чуть пониже.
        - Хорошо держитесь. И ноги зафиксируйте, Надежда, - посоветовали мне.
        Я успела только засунуть кроссовки в разъемы между чешуйками, а руками ухватиться за мощные пластины, когда дракон стартанул. Просто так, и никакого тебе разгона и взлетно - посадочной полосы. В лицо ударил поток разогретого воздуха, и мы взмыли в небо.
        «У - и - и-и - и - и!» - так кричат дети на карусели.
        «А - ы - ы-ы - ы - ы!» - так хотелось завопить мне. Потому что законов аэродинамики в этом мире никто не отменял, равно как и силы тяжести. Не знаю, чему она здесь была равна, но представила, вспомнив школьный курс физики, как буду лететь вниз, и мне поплохело! Чем я, спрашивается, думала, когда сюда полезла?!
        - Испугались, Надежда? - Дракон развернулся и взял курс на море. Теперь мы летели над водой, но я все еще справлялась с первыми впечатлениями. Несмотря на то, что он поднял заслонку из чешуи, без которой меня просто - напросто сдуло бы, потоки воздуха все равно ощущались прилично. Хорошо хоть на десять тысяч метров подниматься не стали, и на том спасибо. Да даже спасибо, что не стали на две!
        - С чего вы взяли? - достаточно бодрым голосом поинтересовалась я.
        - Я же зверь, - с насмешкой, от которой по его мощному телу прокатилась вибрация, ответил Миранхард. - По крайней мере, пока. Я тебя чую.
        Я опустила глаза, но с джинсами все было в порядке. Сухо, как в рекламе подгузников. Тогда что он там себе чует?
        - Что именно? - уточнила я, открывая второй глаз и стараясь не держаться за дракона так, словно собираюсь выдрать эти две чешуинки и оставить себе на память.
        - Адреналин.
        - Ты знаешь, что такое адреналин?! - от неожиданности и стресса даже на «ты» перешла.
        - Ну знаете ли! - фыркнул дракон. - Мы же не дикари какие - то! Медицина, конечно, у нас совершенно другого уровня, но тем не менее очень и очень полезная. Куда как более щадящая, чем у вас. Те же зелья, например. Не в пример вашей отраве, то есть таблеткам. Они не воздействуют на желудок и устраняют не симптомы, а причину болезни. Работают именно с ней. Не говоря уже о самих методиках исцеления. Абсолютно бескровных! А ваши скальпели и прочий примитив… фу.
        Я решила не обижаться, в конце концов, я бы и сама не отказалась от продвинутых методов исцеления в нашем мире. От тех же зелий и магии, да и кто отказался бы? Если бы вместо полостной или даже лазерной операции можно было бы с часок под руками умелого лекаря полежать - и все, как новенький!
        - Стойте, а откуда вы знаете про мой мир и таблетки? - прищурилась я. - Тоже заранее изучали?
        - Это как сказать, Надежда. Я вчера почти весь вечер провел с вашей бабушкой, премилая, надо отметить, женщина. На нас даже коситься начали, - Миранхрад словно хохотнул. - Тем не менее я узнал много всего нового о вашем мире. И о вас.
        И бабуля туда же! Всяким драконам всякое обо мне рассказывает!
        - И что она обо мне сказала?
        - Я обещал не передавать подробности нашей беседы.
        Ну и не надо. Не очень хотелось - то!
        Мне вот, например, уже было не так страшно. Почувствовав, что быть сдутой с дракона, как пылинка с полировки, мне не грозит, я начала осматриваться и даже наслаждаться. Море под восходящим солнцем стало таким ярким, таким невероятно - прекрасным: подернутая легкой рябью гладь словно была шелковым полотном, расстеленным на земле. На ней искрились блики, и эта гладь была бескрайней - впереди, сзади, слева, справа - только вода и горизонт. Когда, осмелев, я обернулась назад, то обнаружила что замка Феникса и скал уже не видно.
        Не знаю почему, но во мне, несмотря на восторг полета, это отозвалось легкой грустью. Ужалило так, как микро - пчелка.
        - Но без подробностей могу сказать, что ваша бабушка вами гордится и считает вас самой разумной из всех своих внучек. И самой деловой.
        - Хотелось бы верить, что она это серьезно, - пробормотала я.
        - Я не нашел причины сомневаться в ее словах.
        Я вздохнула.
        - По - моему, вы слишком требовательны к себе, Надежда.
        - Скажите это его императорскому величеству.
        Дракон ничего не ответил, но почему - то ускорился. Да и в принципе замолчал, а мне оставалось только смотреть вокруг и наслаждаться свободой. Конечно, полет на драконе не сравнится с полетом на самолете, это совсем иные ощущения. Когда уходит страх, остается чистое незамутненное удовольствие и восторг, а еще - чувство, что ты паришь. В какой - то момент я даже раскинула руки, за что тут же получила выговор:
        - Держитесь, Надежда!
        И я держалась. До тех пор, пока Миранхард не сказал, что мы почти прилетели: и правда, впереди показался берег, а чуть поодаль от него - красивейший город, венчал который невероятно прекрасный дворец.
        - Добро пожаловать в Драонастрию, - пророкотал дракон, и мы в самом деле начали снижаться.
        Меня окутало теплом. Нет, дракон в принципе был теплый, если не сказать горячий и раскаленный, но он, видимо, как - то блокировал этот свой жар, чтобы у меня попа не подгорела. Это же тепло не имело ничего общего с жаром: воздух вокруг меня заискрился его магией, а тот, что бил в лицо, перестал ощущаться.
        - Я окутал вас защитным полотном, - произнес Миранхард, - чтобы вы не упали при посадке случайно.
        - То есть так можно было сделать сразу?
        - Можно. Но какой тогда прок вообще летать?
        И то правда.
        Мы совсем низко пронеслись над городом, люди задирали головы и приветственно махали руками - видимо, Миранхарда здесь все любили. Снова взлетели чуть повыше и, наконец, опустились на площадь перед дворцом. Окутывающее меня полотно исчезло. Пока я осторожно, так же, как и забиралась, по крылу слезала на твердую землю, к нам уже спешили встречающие. Миранхард обернулся, и они поклонились сначала ему. А затем мне.
        - У вас я тоже особая гостья? - поинтересовалась шепотом. Мне было жутко неловко, когда передо мной кланяются.
        - Особая, - Миранхард сплел наши пальцы, - но не гостья. Драконы позволяют летать на себе только своим избранным.
        Я поперхнулась приветствием, которое заготовила для встречающих. Да что ж здесь за мир - то такой, а? Меня все только в качестве избранных (кто для чего) рассматривают? В смысле, алая сирин - это не только ценный голос, но еще и вполне себе привлекательная особа для постельных утех.
        Тьфу!
        Все очарование драконом мгновенно схлынуло.
        - А сразу вы этого мне сказать не могли? - вежливо поинтересовалась я.
        - А вы бы тогда на мне полетели? - вопросом на вопрос ответил мне Миранхард.
        - Это же не повод меня похищать внаглую!
        - Почему? Очень даже повод. - Дракон поднес мою руку к губам и повел меня через коридор расступившихся подданных к ступеням дворца. Под солнцем они сверкали и переливались так, что было больно глазам. Песочно - золотистый камень, позолота и золотые статуи, встречавшие нас по обе стороны от ступеней. Впереди в распахнутых дверях дворца еще виднелся мрамор с золотыми прожилками.
        И это не у меня эпитетов не хватало! Это, видимо, просто правда, что драконы помешаны на золоте, потому что оно тут было повсюду. Сам дворец, казалось, сверкал и переливался. Даже внутри он сверкал и переливался, а дракон раздавал милостивые взгляды придворным и сжимал мою ладонь в своей.
        Видимо, чтобы Надя не дала деру. Но Надя уже достаточно пробыла в этом мире, чтобы понимать: дашь деру отсюда - догонит кто - нибудь еще. Вот попала, так попала! Это правда про меня. И если с Фениксом наши пикировки были уже какими - то привычными, то сейчас ощущалось такое странное послевкусие общения с Миранхардом.
        К - Коварство. Это про него.
        Но и ты сама, Надя, молодец. Доверилась первому встречному… дракону! Вот ничему тебя жизнь не учит.
        Мы поднялись по ослепительной мраморной лестнице, золотые прожилки перил и ступеней которой впитывали солнечный свет, льющийся из огромных, расположенных друг напротив друга арочных окон размером в три этажа минимум. Красивые витражи изображали драконов в разных ракурсах, в разные времена года и в разных цветах, а я шла и думала о том, что действительно хочу отдать свою силу куда - нибудь. Чтобы стать просто Надей. Просто Надей, которую можно любить за то, что я - это я.
        Ой… Я сейчас что, всерьез подумала это слово?
        Любить?
        Пока я, ошарашенная этим и избранностью дракона, молчала, мы пришли. Оказались в кабинете Миранхарда, который был (вот уж удивительно!) оформлен в винно - пламенных тонах. Если бы не винные темные оттенки, не представляю, как бы ему здесь работалось - у меня бы глаз задергался уже на второй день такого «оформления».
        Бросив взгляд на висящую на стене карту мира, на которой увеличена была именно Драонастрия (что меня тоже совсем не удивило), я села в кресло, которое он даже не успел для меня отодвинуть, и поинтересовалась:
        - Избранная. Дальше - то что?
        Миранхард как - то тяжело вздохнул. Обошел стол, устроился на своем месте, позволяя лучам раскалить его шевелюру до цвета красной реки.
        - Во - первых, я хочу попросить прощения, - произнес он, и я, собиравшаяся уже доказывать, что никакой избранной становиться не хочу, осеклась. - А во - вторых, я действительно увлекся вами, Надежда. Вы потрясающая женщина: умная, отважная, решительная.
        После полета на вас я начала сомневаться в своих умственных способностях. Вслух я этого не сказала, но подумала. Подумала и решила, что подожду - что еще этот… дракон дальше скажет.
        - Мне очень нравится проводить с вами время, я с удовольствием с вами дискутирую, танцую и просто общаюсь. Уверен, что из нас с вами получится отличная пара и отличные правители. Поэтому, Надежда, у меня к вам предложение. Вы станете моей женой?
        «Да я вас знаю два дня!» - захотелось воскликнуть в сердцах. Но, к счастью, я уже достаточно времени провела в этом мире, чтобы понять, что у них свои законы, свое мировоззрение, и в целом они тут все спешат. Непонятно куда.
        - Простите, Миранхард, но нет, - мягко произнесла я и добавила тут же: - Для меня выходить замуж за мужчину, которого я знаю два дня - недопустимо.
        - Брак создан для того, чтобы узнавать друг друга, Надежда, - усмехнулся дракон. - Больше того, мы будем узнавать друг друга на протяжении всей жизни.
        К почетному перечню его профессий осталось только добавить «философ века», и будет полный комплект.
        - Возможно, вы правы, - не стала спорить. - Тем не менее это не отменяет того, что я только что сказала. Я хочу знать своего избранника и понимать, что мне с ним будет уютно, равно как и ему со мной. Я хочу чувствовать, что я люблю мужчину, с которым свяжу свою жизнь, и что мои чувства взаимны. Хочу, чтобы у нас при виде друг друга подгибались колени…
        На этом я остановилась, потому что в своих дальнейших описаниях можно было зайти далеко. Очень - очень далеко. Да и не для обсуждений такие темы, если честно. Особенно с одним очень хитрым драконом, который тоже сделал все по - своему, не поставив меня в известность.
        - Хочу знать, что я могу ему доверять, - подвела итог я. - И что когда он говорит, он имеет в виду только то, что имеет, а не десять подтекстов и дипломатическое утаивание в запасе.
        - Огненный шар в мой тронный зал, я полагаю, - хмыкнул Миранхард.
        Я пожала плечами.
        - Отправляясь с вами, я рассчитывала, что буду вашей гостьей, а не избранной. Что означает избранность у драконов?
        - Ничего сверхъестественного. Избранной мы называем ту женщину, которая нам понравилась и которую готовы назвать своей невестой, а затем женой. Понимаете, Надежда? - Дракон неожиданно улыбнулся. - Вам совершенно ничего не угрожает. Да, я утаил основную причину вашего приглашения в Драонастрию, но это не отменяет того, что я хотел бы связать с вами свою жизнь. Вы вольны уйти домой, вернуться во дворец его императорского величества или делать все, что пожелаете, но я был бы счастлив, если бы вы все же согласились погостить здесь. Тем более что ваши бабушка и сестра тоже вот - вот прибудут порталом.
        Я вздохнула. Настолько устала, что меня как алую сирин здесь все делят, как переходящий приз, что даже не представляла, что ответить. С одной стороны, Миранхард схитрил, когда меня сюда привез. С другой, я не чувствовала в нем неискренности. Не чувствовала желания удержать помимо моей воли, не ощущала коварства с его стороны или, что еще больше радовало, превосходства. Которое неизменно превращало меня в маленькую девочку, когда я оказывалась рядом с императором.
        - Хорошо, - я кивнула. - Я останусь у вас погостить, Миранхард. Только прошу вас, сообщайте мне в будущем такие тонкости, как, например, избранность. Я бы ни за что на вас не полетела, если бы знала, что вашими подданными это может быть воспринято так.
        - Даже не сомневаюсь, - он усмехнулся, а потом поднялся из - за стола и подал мне руку.
        Стоило моим пальцам оказаться в его ладони, как губы дракона коснулись их, и кончики вспыхнули, словно я и впрямь окунула их в костер.
        - Ну и чтобы все было совсем честно, Надежда, я не откажусь от вас. Сделаю все от меня зависящее, чтобы вы приняли мое предложении и остались в Драонастрии моей супругой и правящей.
        Я улыбнулась, но никак не стала комментировать его тираду. После того, что мне Миранхард рассказал про драконов и их обычаи, сильно сомневаюсь, что такое замужество мне подойдет. Может, у меня и будет статус правящей, но на деле решать все будет он, в том числе и за меня.
        Мы попрощались, и дракон «сдал» меня на руки сопровождающим: миловидной девушке и местному стражу, которые провожали меня в выделенные мне покои. За время, что мы шли по дворцу, я успела отметить, что драконы предпочитают большие пространства (оно и неудивительно), а еще золото и свет. Много света.
        Здесь практически везде были огромные окна, а замок Миранхарда больше напоминал эпоху античности, чем средневековье, мысли о котором посещали меня во дворце Феникса.
        Это внушало надежду. Непонятно, правда, на что.
        У нас с Миранхардом вряд ли что - нибудь получится, а значит… значит, после того, как побуду гостьей дракона, сразу вернусь в наш мир. Из чего следует, что прямо сейчас мне стоит наслаждаться жизнью и как можно больше увидеть здесь. Посмотреть Эверон, изучить разные его стороны. В конце концов, быть туристкой из другого мира гораздо приятнее, чем деловым партнером, которого вечно на… обманывают, в общем.
        Все!
        Больше ни единой мысли о Фениксе.
        Ни - ког - да!
        На этом я попросила девушку приготовить мне ванну и, когда она занялась делом, уселась на подоконник огромного панорамного окна. С такой высоты город, который мы пролетали, казался сказочным. Начищенные улочки, новая черепица крыш, везде все аккуратно, уютно, ухоженно - даже разбиты садики, скверы, и виден красивый фонтан. Сразу понятно, что Драонастрия очень богата, и ее жители не бедствуют. А это значит, что Миранхард очень мудрый правитель.
        Интересно, когда драконы станут императорами, здесь будет столица?
        С этой мыслью я чуть благополучно не выпала из окна, потому что прямо передо мной нарисовался его императорское величество Феникс.
        ГЛАВА 15. В ГОСТЯХ У ДРАКОНА. ЧАСТЬ 2
        Не растерявшись, я бодро захлопнула створки. Его императорское величество такого не ожидало, поэтому чуть не клюнуло возникшее перед ним стекло. К счастью, с реакцией у него все было в порядке, поэтому стекло осталось цело, и нос Феникса тоже.
        - Откройте окно, Надежда! - немедленно приказал он.
        Да щас! Я уже почти открыла вам свое сердце, а вы в него нагадили в лучших традициях голубя.
        При мысли об открытом для императора сердце стало как - то не по себе, но я справилась. Выразительно посмотрев на него, задвинула сначала нижнюю тяжеленную щеколду, затем верхнюю, а потом для достоверности еще и спиной повернулась.
        Спасибо хоть второе окно в этой комнате было закрыто, к тому же, из ванной вышла девушка и поклонилась. Судя по тому, что глаза у нее не округлились, и она не начала пялиться за мою спину, Феникс намек понял и ретировался. Ну вот и правильно, потому что с меня хватит!
        - Помочь вам раздеться, ларэй? - спросила служанка, но я покачала головой.
        - Спасибо. Я сама все сделаю.
        Девушка поклонилась повторно и вышла, с явным облегчением. К моему облегчению тоже, потому что я уже порядком устала ото всех этих расшаркиваний, раскланиваний и странных традиций. Ну для начала, я очень смутно представляла, как можно помочь снять джинсы и футболку. Точнее, представляла как раз отлично, а вот выглядело это уже не как помощь, а как нечто гораздо более интимное.
        Надо бы их постирать что ли. В замке Феникса их, конечно, стирали, но теперь им снова не помешает освежиться.
        Потом, все потом. Сначала не помешает освежиться мне!
        Я сбросила одежду, нырнула в комнату, оказавшуюся просторной, даже с маленьким витражным окошечком и парящими под потолком лентами, от которых было очень светло. Усевшись в роскошную круглую ванную на бронзовых ножках, я погрузилась в пену по самый подбородок и закрыла глаза.
        Один… Феникс никак не хотел убираться из головы. Самое главное, что когда я его увидела, внутри снова поднялось столько всяко - разного… Откуда он вообще узнал, в какой я комнате? Или облетел на своих полуреальных крыльях весь дворец, заглядывая в каждую?!
        Мне даже рыкнуть захотелось, по - настоящему, как большой дикой кошке. Собиралась же ведь про него не думать! Да что там, я собиралась вообще от него уйти.
        Тьфу!
        Из мира уйти!
        Р - р - р-р-р!!!
        Пришлось погрузиться под воду с головой и пускать пузыри. Не факт, что это помогло избавиться от мыслей про Феникса, а вот от желания настучать себе по голове - более чем. Просто взять и настучать! Как можно быть такой… такой вот! Особенно после всего, что он сделал.
        Ладно, предположим я для него иномирянка с глупыми традициями, но его родной брат! Которого он отправил непонятно куда! Чтобы тот рисковал своей жизнью!
        Р - р - р-р!!!
        Под водой, правда, получилось буль - буль - буль, но я вынырнула оттуда, потому что во мне кончился воздух. Привычно расслабиться больше не получалось, поэтому я смыла с себя и с волос пыль полета с помощью удивительно ягодно пахнущего мыла, лежавшего на невысокой, вровень с краем ванны, тумбочке на колесиках. Там же для меня оставили полотенца и такой уютный халат, что, завернувшись в него, я почувствовала себя в объятиях.
        Когда вышла в комнату, на столике лежал конверт. Я вскрыла его и прочла: «Ваши родные тоже прибыли в мой замок. Наслаждайтесь отдыхом и до встречи за ужином. Одежду вам принесут чуть позже, по поводу вашей я отдал распоряжение привести ее в порядок. М».
        Вздохнув, отложила пахнущий чем - то горьковато - огненным лист бумаги с вензелями и с наслаждением забралась в постель. Дорога, бессонная ночь, все переживания последнего времени сделали свое дело, и заснула я так, как на родной кровати в своем мире. Очнулась от того, что меня будит девушка.
        - Ларэй. - Ее голос врывался в мое сознание, в котором я почему - то летала на плечах его императорского величества, у которого были настоящие крылья и клюв. - Ларэй, вам пора собираться, или вы опоздаете к ужину!
        Ларэй с трудом продрала глаза и с удивлением уставилась на длинное, светлое платье в античном стиле. Передвигаться в нем явно будет проще, чем в тех средневеково - пыточных нарядах, в которых меня наряжали у Феникса, поэтому я радостно позволила девушке помочь мне в него влезть. Обувь здесь тоже была попроще: сплошная подошва и множество ремешков. После того, как служанка поколдовала над моими волосами и добавила украшений в том же стиле, я стала похожа на богиню из древнегреческих мифов.
        Почему - то здесь, в гостях у дракона, ощущения были совсем иные, нежели чем в замке Феникса. Несмотря на то, что он сразу мне рассказал про их непростые традиции и про роль женщины после замужества, дышалось все равно как - то легче. Вот правда!
        Удивительно, но по замку тоже передвигалось в разы легче: девушка проводила меня в небольшую столовую. Очень уютную - персиковые оттенки интерьера, стол на одну семью, за которым уже собрались все - бабуля, Люба, Миранхард. Никаких тебе пафосных представлений алой сирин, никакого грандиозного высшего общества. Единственное, что омрачало здешнюю атмосферу - так это вошедший следом за мной еще один гость.
        Его императорское величество Феникс.
        Куда же без него. Он же тут самый почетный гость: вон как все дружно поднялись при его появлении. Даже Миранхард. А, нет, не все. Люба не поднялась, задумчиво уставившись в окно.
        Люблю свою сестру!
        - Ваше величество. Надежда, - Миранхард мне ослепительно улыбнулся. Хотя клянусь своей алосиринской силой, он сам не пребывал в восторге от появления этого пернатого правителя в своей обители.
        К отведенному для меня стулу устремились сразу двое: Феникс и дракон. Правда, первый непонятно вообще с какой радости. Ему полагалось, исполненному императорского превосходства, двигаться к месту почетного гостя. Возле стула с высокой спинкой уже застыл слуга с перекинутой через руку белоснежной салфеткой. Готовый в любой момент этот самый стул отодвинуть.
        Но так уж получилось, что император тоже был тайным фетишистом по стульям, поэтому вцепился в спинку моего одновременно с Миранхардом. Люба фыркнула, и он отцепился, позволив дракону за мной поухаживать. Правда, при этом раздул ноздри так, что на их парусах мог вернуться обратно в свой замок.
        - Безумно рад разделить с вами этот ужин, - когда все уселись, произнес дракон, обращаясь, по сути, ко всем, но глядя исключительно на меня.
        Я улыбнулась и отозвалась первой:
        - Взаимно, Миранхард.
        Можно было ответить более официально, но я не захотела. Тем более что Феникса перекосило просто на удивление симпатично, как будто он на спор пару - тройку лимонов сжевал. Правда, уже в следующий момент его лицо разгладилось как от фотошопа. Он тоже обменялся вежливой радостью по поводу совместного ужина, и к нему вполне искренне присоединилась бабуля.
        Слуги тут же засуетились, открывая крышки блюд и предлагая всем все и сразу. Ну то есть в порядке первое - второе - и-компот, конечно же. От вина я отказалась, попросила воды, а вот легкие салатики и фруктовые закуски меня более чем заинтересовали. Еда обещала быть вкусной и по - вечернему легкой, а сам ужин - весьма занимательным.
        - Как дорога, ваше величество? - дежурно осведомился дракон.
        - О портал не споткнулись, - за ваше величество ответила Люба, после чего заработала грозный взгляд бабули и еще пару очков от меня. Конечно, от разгневанного его императорского величества можно получить по заднице, но я уже в курсе. Так что если он попытается поднять руку на мою сестру или на кого - то из моих близких, я ему все перья повыдергаю и вставлю… в общем, туда, на чем он сидит.
        Вопреки всем моим предположениям, разгневался почему - то не Феникс, а дракон. Нахмурившись, вперил в мою сестру такой взгляд, от которого Любе полагалось задымиться. Она, кажется, тоже так подумала, потому что опрокинула в себя стакан воды залпом.
        - Я понимаю, что вы из другого мира, ларэй, - сдержанно произнес Миранхард, - но я в данном случае обращался не к вам, и даже малейшее знание правил этикета могло бы вам намекнуть на то, что ответ ждут не от вас.
        - То самое малейшее знание, которое сейчас заставило вас акцентировать на этом всеобщее внимание? - не осталась в долгу сестра.
        Я даже листик салата перестала жевать: обычно Люба отвечала менее витиевато, но в целом… это вообще что сейчас было?!
        Миранхард нахмурился еще сильнее.
        - В моей стране женщины уважают старших, а особенно мужчин.
        - О, ну могли бы и не намекать на свой возраст. Я и так понимаю, что в старости всякое бывает.
        - Любовь! - воскликнула бабушка.
        - Точно! За любовь! - не преминула воспользоваться случаем Люба и поднять бокал с водой, который слуга только - только наполнил. - Не за меня, в смысле, а в принципе!
        Я решила ее поддержать, пока все это не переросло в международный конфликт. Подняла свой бокал и быстро метнула в бабулю вопрошающий взгляд. Та ответила мне многозначительно приподнятой бровью.
        - Благодарю, благополучно добрался, - поставил точку во всем этом Феникс. Правда, тут же перевел взгляд на меня: - Встречный вопрос, Миранхард. Как вам путешествовалось с Надеждой?
        Не уверена, что это прямо сейчас не перерастет в международный конфликт. Теперь уже с подачи императора.
        - Чудесно, - заоблачно отозвался Миранхард.
        - Вот как, - хмыкнул Феникс в ответ на его заоблачность, а посмотрел почему - то на меня. - А вам, Надежда?
        - Волшебно.
        Люба с интересом за нами наблюдала, даже бабуля (хотя у меня уже язык не поворачивался называть эту посвежевшую и помолодевшую женщину так) отвлеклась от еды. Если так продолжится, есть здесь вообще никто не будет. В данном случае, несмотря на весь разносол, зрелища здесь гораздо более интересные, чем хлеб.
        - И вам даже в голову не пришло, что стоило бы кого - то предупредить? Попрощаться? - продолжил Феникс.
        - Зачем? Вы же меня все равно догнали. Попрощаемся сейчас.
        Его императорское величество потемнело лицом, а я с энтузиазмом взялась за еду. В конце концов, никто не помешает мне наслаждаться ужином! Я в последний раз очень давно ела. Очень - очень давно, им тут всем еще повезло, что я не грызу тарелки, чавкая, как сухопутная свинка.
        Мужчины одновременно посмотрели на меня - я почувствовала их взгляды, скрестившиеся на уровне моего лица как шпаги.
        - Что вы планируете делать дальше, Надежда? - это был император.
        - Есть, - честно призналась я.
        - А дальше?
        - Легран, тебе не кажется, что ты слегка давишь? - светски спросил Миранхард.
        Судя по выражению лица Феникса, не казалось. Хотя он бы сейчас с удовольствием задавил дракона, что в принципе представлялось мне технически сложным. Я не знала, каковы фениксы в полной боевой мощи, но обернувшийся Миранхард мог раздавить не только императора, но и всех нас вместе взятых с этим столом.
        - Я бы хотела поблагодарить вас за гостеприимство, - бабушка пустила в ход тяжелую артиллерию переключения внимания на себя. - Вас, Легран, и вас, Миранхард. За то, как вы встретили меня и моих внучек в новом для них мире и в новых обстоятельствах.
        Дракон принял комплимент с улыбкой и склонил голову в знак согласия, что же касается Феникса, тот отозвался в своем репертуаре:
        - Ваша благодарность бесценна, Катерина. Жаль, что некоторые из внучек так и не смогли этого оценить.
        На сей раз он не смотрел на меня, но я прямо - таки почувствовала себя той самой «некоторой» внучкой. А еще, помимо этого, я почувствовала здоровую злость. От того, как император вечно все перекручивает! Я не просила, чтобы меня тащили в новый мир, особенно так экстренно. В конце концов, никто не мешал им встретиться со мной и поговорить… Ну ладно, предположим, это отпадает, потому что я сдала бы их в психушку, вызвала полицию или что еще покруче. Но тем не менее ключевое «поговорить» все - таки никто не отменял. Равно как и того, что смотреть на меня сверху вниз было необязательно. Я уж молчу о том, что он сделал вчера.
        - Ну что вы, - с милой улыбкой сообщила я. - Я ценю все, что вы для меня сделали, ваше величество. Абсолютно все.
        Я подчеркнула слово «абсолютно», возвращаясь к еде и пытаясь насладиться окружающей нас атмосферой. Персиковые оттенки и уютные картины с высоты полета дракона раскрашивало мягкое теплое закатное солнце, перехваченные лентами портьеры лениво шевелились под порывами залетающего в столовую знойного ветерка.
        - То, что наши взгляды на мир расходятся, еще не означает, что мы не можем наладить контакт.
        Наладить контакт?! Теперь это так называется?
        А вообще…
        - Не имею ни малейшего желания его с вами налаживать, - отрезала я. - Я здесь в гостях, после чего либо возвращаюсь к себе, либо принимаю предложение Миранхарда стать его законной супругой!
        Что - то звякнуло о чью - то тарелку. Люба присвистнула. Миранхард посмотрел на меня одобрительно (ему это показалось хорошим знаком), а Феникс - так, будто хотел придушить.
        - Вот, значит, как, - произнес он по - императорски тяжело.
        - Именно так, - ответила я. - Не переживайте. Мы в любом случае пригласим вас на свадьбу, если она состоится. Если я все же решу вернуться, я с вами обязательно попрощаюсь. Все будет по этикету.
        После моих предыдущих слов в столовой и так стало тихо, а после этих и подавно. Кажется, даже еда почувствовала себя неловко без снятых слугами с блюд крышек.
        Дальнейший ужин тоже продолжался в молчании, хороший аппетит почему - то был только у меня, у дракона и у бабули. Люба даже не позарилась на десерт, хотя большую сладкоежку представить себе было сложно. Что касается Феникса, он с таким остервенением пилил мясо, что местному сервизу грозило лишиться одного из своих собратьев. Феникс же первым закончил и поднялся, что по этикету подняло всех остальных.
        - Жду вас в соседнем зале, Надежда, - коротко произнес его императорское величество, после чего вышел.
        - Вы можете не ходить, если не хотите, - напомнил мне Миранхард.
        Да, да, помню. Алое сиринство здесь как Швейцария, нейтральное, в смысле, и никому не подчиняется. Но дело в том, что я хотела. Хотела поговорить с ним и расставить все точки над i, ё и прочими требующими того буквами. В конце концов, высказать ему наконец все! Действительно все, а не только то, что лежало на поверхности.
        - Я хочу, Миранхард, - мягко коснулась его ладони кончиками пальцев.
        - Что ж, - дракон неопределенно улыбнулся. - Тогда заранее желаю вам доброй ночи, Надежда. И приглашаю вас завтра на прогулку в ваши земли.
        - С удовольствием, - искренне отозвалась я. Повернулась к своим: - Увидимся чуть позже?
        - Разумеется, - улыбнулась бабушка.
        Люба на меня не смотрела.
        Я вышла в соседний зал, не в тот, откуда пришла, а в тот, где меня ждал Феникс. Точнее, должен был ждать. Прикрыла за собой дверь и едва успела сделать несколько шагов, искренне недоумевая, куда улетело его императорское величество, когда на мои плечи тяжело легли руки. Миг - и я оказалась прижата спиной к его груди.
        От неожиданности я даже дыхание потеряла, тем более что дыхание Феникса обожгло. Скользнуло по коже, беззащитно не прикрытой слоями ткани, как в его замке, по шее и по плечам. Это короткое мгновение растянулось во времени, напомнив мне о несостоявшейся ночи, а заодно обо всем, что было до и после.
        Дернувшись, я вывернулась из императорских рук и возмущенно уставилась на него.
        - Вы меня с кем - то перепутали, ваше величество? - поинтересовалась я. - Сказали бы сразу, что ждете не только меня, я бы подождала за дверью, пока вы тут… развлечетесь.
        - Издеваетесь, Надежда? - привычно потемнел и без того темный, с мерцающими искорками звезд, взгляд.
        - Нет, удивляюсь. Как после всего того, что произошло, вам хватает наглости выдвигать мне какие - то условия и что - то от меня требовать. Не говоря уже о том, - я вздернула подбородок, - чтобы меня касаться!
        - Вы серьезно собираетесь покинуть Эверон?
        - Серьезнее некуда! - Я сложила руки на груди.
        - Даже после всего того, что вам стало известно? - Он вплотную шагнул ко мне.
        - А что мне стало известно? Что моя сила уникальна? Так ее нет, или она не хочет проявляться, чтобы не достаться вам! - Император потемнел лицом, а я продолжила: - Да, у вас тут красиво, но не более того. В своем мире я хотя бы чувствовала себя человеком, способным выбирать, а здесь за меня выбирают все, кому не лень. Решают, что мне надеть, как мне говорить, и прочая, прочая, прочая. Не говоря уже о вас!
        Я посмотрела ему в глаза.
        - Вы с самого начала решили, что я ваша игрушка. И нет бы просто средство достижения цели, но вам надо было приглашать меня на все ваши званые вечера, показывать, как зверька, а потом еще и… - Я не озвучила то, что хотела, но обида по - прежнему жгла. Хотя не уверена, что это была обида, это было нечто гораздо более глубокое. - Поэтому завтра я приму решение: Миранхард или мой мир.
        Выдохнув все это, я глубоко вздохнула. Несмотря на жару, по коже бежал холодок, а еще почему - то становилось очень неуютно под этим взглядом. Как будто я обещала выйти за него замуж, а сбежала с его другом, прихватив все подарки и комнатную собачку.
        - Понимаю, что вы обижены, Надежда, - спустя короткую паузу произнес император. - Но и меня вы тоже должны понять. Я первое лицо Эверона, и я никому не могу позволить говорить с собой в таком тоне, в каком говорили вы.
        Я передернула плечами:
        - Возможно, нам с вами лучше вообще не говорить.
        Развернулась, чтобы уйти, но он перехватил мою руку.
        - Послушайте. Да послушайте же! Возможно, отчасти я был к вам несправедлив…
        - Отчасти?
        - Вы можете хотя бы раз не перебивать?
        - Я вас не перебиваю! Говорите, что хотите.
        - И на том спасибо. Так вот, я не привык к таким женщинам, как вы, Надежда. Вы все решаете самостоятельно, в моем мире так не принято. В моем мире не принято отвергать мои предложения. И уж тем более ставить мои решения под сомнения. Вы оказались в новом мире, и как вы себя почувствовали? Легко адаптировались? Но я рядом с вами оказался в новом мире тоже. Для меня вы - неисследованная территория. Я не всегда понимаю, как себя с вами вести: так же, как вы не всегда понимаете, как себя вести со мной.
        Неисследованная территория. Да, пожалуй его устами это практически комплимент.
        Несмотря на то, что я выспалась, я вдруг снова почувствовала себя невероятно усталой. Ну а чего я ждала на самом деле? Что он мне в любви признается? Замуж позовет?
        Ничего! Ничего я не ждала!
        - Я бы хотел предложить вам начать все с чистого листа. Познакомиться заново. Обсудить все возможные перспективы общения и сотрудничества.
        Сотрудничества.
        Ну да. Конечно.
        Я вздохнула:
        - Нет.
        - Нет? - искренне изумился его императорское величество.
        - Нет. Не потому, что произошло, предвосхищая ваш вопрос. Не потому, что я на вас в обиде или что - то такое. Просто меня это больше не интересует. Да, я очень хотела бы спасти Веру, хотела бы ее исцелить. Но не ценой потери себя и своего… - я задумалась над эпитетом. - В общем, считайте, что не ценой потери своей силы. Для вас так будет понятнее. Поэтому, ваше величество, сегодня мы с вами видимся в последний раз. Больше я не хочу с вами говорить, и видеть вас тоже не хочу. И да, вопреки вашим представлениям, я благодарна за то, что вы приняли меня во дворце и спасли от Лавэя, но на этом все.
        Глубоко вздохнув, я развернулась и зашагала в сторону двери, ведущей в столовую. По крайней мере, я оттуда пришла, и так быстрее найду дорогу. К себе в комнату, потому что сейчас мне грозило разреветься прямо на глазах у него, а этого совершенно не хотелось. Каждый шаг давался тяжело, как будто я с корнями выдирала себя из земли, как дерево. Причем эти самые корни рвались.
        Почему это получилось так больно? Не представляю.
        Мы были знакомы всего - ничего, чаще спорили, чем нормально разговаривали, а еще между нами не было ровным счетом ничего общего, кроме моей силы. И все же сейчас я себя чувствовала так, будто на каждую ногу навязали по пудовой гире.
        К счастью, они не помешали мне войти в столовую, где слуги уже убирали скатерть. Стоило мне появиться, все тут же замерли и снова принялись кланяться (как же, избранная Миранхарда появилась!), но я не стала задерживаться, просто прошла мимо.
        Указателей здесь не было, но я на удивление точно запомнила, куда идти. Не пришлось даже обращаться за помощью к щелкающей при моем появлении каблуками страже, вытягивающейся в струну. Где - то на ходу передумала идти к себе и свернула в сторону небольшого балкончика, с которого открывался вид на сверкающее закатным солнцем море.
        Столько солнца, сколько в Эвероне, я никогда не видела. Мне казалось, этот мир насквозь им пропитался: так же, как он дышал магией. Дышал жизнью. Даже жаль, что мне в нем не место.
        Когда я говорила, что не готова спасать Веру ценой своей силы, я думала не о силе. Отдать свою магию я была готова, но я была не готова окончательно потерять себя. Раствориться в отношениях, в которых я не нужна. Кажется, к такому я никогда не была готова, в моих представлениях я встречала мужчину, с которым у нас взаимная любовь и партнерство во всем. Но рядом с Фениксом я была как никогда близка к тому, чтобы этой мечтой пренебречь. Чтобы поддаться на его уговоры, остаться с ним. Провести рядом - сколько там - месяц? Два? Пока не проснется моя сила, и он ее не заберет, а потом всю оставшуюся жизнь собирать себя по кусочкам. Потому что чувство к нему медленно, но верно прорастало во мне, с каждой нашей встречей все сильнее пуская корни в сердце.
        Я смотрела на закат, пока раскаленный диск не спрятался за водной гладью, а потом развернулась и подошла к страже.
        - Проводите меня к моей семье, - попросила высокого статного широкоплечего мужчину.
        Пообщаюсь с бабулей и Любой, а потом пойду к себе. Спать.
        Что - то мне подсказывает, что перед визитом в земли алых сирин надо хорошо выспаться.
        ГЛАВА 16. ОТКРОВЕННЫЕ РАЗГОВОРЫ, ИЛИ О ЧЕМ НЕ ДОГОВАРИВАЛ ФЕНИКС
        Утро порадовало ярким солнцем и улыбчивой девушкой, которая принесла завтрак. Видимо, памятуя о вчерашнем неудавшемся ужине, Миранхард принял взвешенное решение покормить каждого в своей комнате во избежание драки. К слову, драка или международный конфликт могли случиться не только между императором и драконом, но и между мной и Любой. Сестра, когда я пришла поговорить с бабулей, смотрела на меня волком, но уходить не спешила. Дерзила, словно ей деньги за каждую колкость платили, и мы чуть не поругались. В итоге мне так и не удалось выяснить, что же произошло вчера, и почему Люба так откровенно пикировалась с местным правителем. Сама она на вопросы не отвечала, а спрашивать бабушку при ней было бы верхом нетактичности, поэтому я предпочла оставить это на потом.
        В дорогу мне приготовили очень удобную одежду: блузу, брюки, накидку на голову - на случай, если будет печь солнце. Ее можно было замотать как тюрбан (служанка с удовольствием показала мне, как это делается) или просто накинуть как платок. Обувь тоже вдохновляла - больше всего она напоминала удобные балетки, в которых можно долго бродить где угодно, даже по камушкам и траве.
        Миранхард встречал меня в холле, на сгибе его локтя висела корзина для пикника. Судя по виду - крайне тяжелая. Стоило мне появиться, как дракон коснулся моей ладони, поднес ее к губам и поцеловал пальцы.
        - Вы обворожительны, Надежда. Впрочем, как и всегда.
        Я улыбнулась:
        - Благодарю.
        Рядом с драконом действительно было уютно, а главное - рядом с ним я себя чувствовала в центре внимания, нужной, укутанной мужской заботой и силой. Вот только почему - то все равно хотелось обернуться, глянуть на лестницу - не спускается ли по ней Феникс, чтобы нас остановить.
        Не спускался.
        Хотя я так и не обернулась - даже когда вышедший к нам мужчина открыл для нас портал - переход. Императора не было поблизости, я бы это почувствовала. И уж точно услышала: Феникс никогда не стеснялся раздавать приказы и запреты.
        Вместе с Миранхардом мы вышли из дворца прямо на высокой скале, где было ощутимо прохладнее. Пейзаж напоминал Англию или Шотландию - скалистые обрывистые берега, пена моря бьется о камень, с рычанием врезается в него. От яркого солнца слепило глаза, но ветер дул очень - очень сильный, и я порадовалась тому, что не отказалась от жакета. Сначала хотела не брать - ведь в Драонастрии было очень жарко, но здесь можно было смело отнимать от драконьей жары градусов десять. А то и пятнадцать.
        - Порталы у нас открывают дворцовые маги, - пояснил дракон, стоило переходу закрыться. - Наша магия такого не предусматривает.
        Логично. Зачем дракону портал, если у него есть крылья, лапы, а главное хвост. Вслух я этого не сказала.
        - Значит, это мои земли? - уточнила, кивнув на просторы, раскинувшиеся перед нами.
        - Предместья. Мы не могли открыть портал сразу в земли алых сирин.
        - Почему?
        - Потому что ступить на них может только тот, в чьих венах течет кровь алой сирин или по приглашению. Для всех остальных там стоит магическая завеса, преодолеть которую не способен даже очень сильный маг. Исключение разве что - императорская семья. По крайней мере, так было когда - то.
        Я навострила уши.
        - Вот как?
        - Да, сила сильнейшего рода фениксов способна обойти любую магическую защиту. - Миранхард пристально на меня посмотрел, а я почувствовала себя неловко.
        В конце концов, на свидание… тьфу ты, на прогулку меня пригласил именно он, а я обо всяких фениксах продолжаю думать!
        - И как же мы туда доберемся?
        - Уже привычным для вас способом. Полетите на драконе, - Миранхард протянул мне корзинку с содержимым для пикника. Права я была. Тяжелая. - Не переживайте, Надежда, здесь нас никто не увидит и не наградит привилегией моей избранной. Эти земли пустуют с того самого дня, как алые сирин исчезли.
        - Что известно об их исчезновении?
        - А что известно вам? - вернул мне вопрос дракон за миг до того, как начать перевоплощение.
        Хороший способ сменить тему, чего уж там. Но, к счастью, в драконоформе он тоже умел разговаривать, поэтому молчала я только до тех пор, пока не забралась на него вместе с корзинкой. Уже привычно удобно устроилась, зажала между коленями не только драконову шею, но и корзину.
        - Не бойтесь, - пророкотал Миранхард. - Я поставлю щит в этот раз.
        - Опасаетесь, что еда улетит? - поинтересовалась я. В другой ситуации пошутила бы, что под едой подразумеваю себя, но совестно такое говорить дракону, который при всех объявил тебя избранной.
        - Здесь ветра сильнее, Надежда. Я не прощу себя, если с вами что - то случится.
        Да, о ветрах я как - то сразу не подумала. А вот о том, что он дальше сказал, вообще лучше не думать. Слишком проникновенно это было сказано. И слишком сильно.
        - Мне неизвестно почти ничего, - призналась я. - Только то, что алые сирин исчезли. Моя бабушка тоже ничего не знает, в книгах, в новейшей истории алых сирин, там по сути точно такие же минимальные сведения: вот они были, а вот их нет.
        Дракон стремительно взмыл ввысь, но на этот раз меня даже не качнуло: видимо, щит надежно защищал от любых колебаний, вибраций, а заодно и от порывов и потоков воздуха. На этот раз мы летели не так высоко, да и чуть помедленнее. Он заговорил, только когда мы оставили скалы и море позади, пронеслись над равниной и устремились к ближайшему лесу, за которым вырастали горы.
        Горы материка Аохаана, это я помнила по библиотечному ликбезу. Сама не знаю, почему, мое сердце забилось чаще, заколотилось в предвкушении чего - то неизведанного, в отчаянном восторге.
        Который мощно перебил дракон:
        - Я думал, Легран поставил вас в известность, Надежда. О том, что его род проклят последней алой сирин нашего мира.
        От такой новости я чуть с дракона не свалилась. Буквально. Дернулась, потеряла равновесие и поехала назад, потому что именно в этот момент Миранхард решил чуть поднабрать высоту над лесом. К счастью, свалиться мне не грозило благодаря щиту, но я все - таки покрепче вцепилась в поднятые чешуйки.
        - Это ты откуда узнал? - от неожиданности даже перешла на «ты».
        - Свидетелем этой истории стал мой прадед, - произнес дракон. - Истории и последствий.
        - А… какие были последствия?
        - Для того, кто проклятие на себя принял, мягко говоря, неутешительные. Он сразу на месте умер.
        Я вцепилась в чешуйки еще сильнее.
        - Отец Леграна взошел на престол. Но сила его была уже не такой как прежде в роду фениксов, много всего в те годы произошло. Назревал передел власти, и, если бы мой прадед не выступил на стороне императорской семьи, возможно, была бы война. Игры очень упирали на бессилие нового правителя, особенно дед Лавэя. Их очередь править была следом за фениксами, и, разумеется, они бы не отказались прийти к власти на несколько веков пораньше. - Мы с Миранхардом пролетели лес, огромный, тревожно шумящий листвой под порывами ветра, и начали снижаться. - Мы поддержали фениксов, и только благодаря этому все закончилось мирно. Только когда случилось нашествие тварей из леса Шаэри, отец Леграна ценой своей жизни их остановил. Мы не успели: слишком поздно узнали, слишком поздно пришли на помощь, а он без своей истинной силы и так долго продержался. После его смерти Легран стал самым молодым императором в истории. Хотя на него тоже игры наседали, он выстоял. В поединке с отцом Лавэя победил.
        Я мигом вспомнила и про лес Шаэри, куда Легран отправил Виора, и прочее. Так вот, значит, как все было. В груди очень неприятно защемило, и весь восторг от предстоящего схлопнулся. Сразу расхотелось лететь туда, где все это началось. Больше того, началось по вине моих предков, одной из моих прародительниц. В общем - то, теперь понятно, почему Легран себя со мной так ведет. Если бы кто - то стал причиной смерти моих родных и таких событий, я бы его тоже наверное… ненавидела?
        От этой мысли стало еще более горько, а Миранхард начал снижаться. В уютную долину между горами, которые теперь обступили со всех сторон. Здесь было еще более холодно и свежо. Хотя, возможно, холодно теперь было внутри меня.
        - Почему случилось это проклятие? - задала вопрос, когда лапы дракона коснулись земли.
        - Не представляю, Надежда. Предполагалось, что алые сирин и фениксы что - то очень серьезно не поделили. Но как было на самом деле, не знает никто.
        Я вздохнула. Скатилась с дракона вместе с корзинкой и посмотрела на расстилающийся перед нами пейзаж: живописную реку, зеленую - зеленую траву, высокое ярко - голубое, почти как осенью, небо. Облака с темной каймой, намекающие на то, что новый порыв холодного ветра не за горами.
        Пока я все это рассматривала, Миранхард обернулся и приблизился ко мне в своей привычно драконьей форме (не путать с драконоформой!). Надо будет у него поинтересоваться, какая магия собирает и разбирает дракона вместе с одеждой, в смысле, как все это работает.
        Правда, сейчас важнее другое.
        - Так, ну и где начинаются земли алых сирин? - спросила я.
        - Практически через пару шагов, - Миранхард кивнул.
        - И что мне нужно сделать?
        - Почувствовать свою силу и просто войти.
        Вот с «почувствовать свою силу» у меня как раз были проблемы. По крайней мере, в последний решающий момент она послала меня далеко и надолго и оставила наедине с Фениксом. Который… в общем - то, я понимаю, почему хотел использовать меня для того, чтобы исцелить то проклятие.
        С ума сойти!
        Получается, я в каком - то смысле ему должна?
        Почувствовав на себе взгляд Миранхарда, встрепенулась и шагнула вперед. К границе своих, тьфу ты, алосиринских земель. И впрямь почувствовала, как сгущается воздух, будто вибрируя передо мной. Возникшая перед глазами полупрозрачная дымка, как неосязаемое желе, свидетельствовала о том, что лучше бы мне вовремя подружиться с магией.
        Прикрыв глаза, я сосредоточилась на знакомом тепле в груди. Точнее, на том, что должна была чувствовать.
        Ничего.
        Опустилась к земле, положила на нее ладони, попытавшись позвать как тогда, в лесу. Снова ничего. Как я ни пыхтела, пытаясь вытащить свою магию из спячки, все было тщетно. Я была уже готова подниматься и сообщать Миранхарду, что мы летим обратно, и что пикник будет на краю того обрыва, куда нам открыли портал, когда вдруг снова подумала о Фениксе.
        О том, чего он лишился по вине алых сирин. О том, как все могло бы быть, о том чувстве, которое завелось во мне и отказывалось разводиться. Все это нахлынуло на меня разом, затопив с макушки до пят, да так мощно, что я едва успела вздохнуть. А после дымка пошла рябью, в груди полыхнуло солнце столь яркое, что дышать стало нечем.
        Преграда исчезла, я выпрямилась и протянула руку дракону. В каком - то трансе шагнув вперед и увлекая его за собой.
        Того, что увидели мы, я точно не ожидала увидеть. По ту сторону завесы красовался исключительно пейзаж, здесь же нам открылась россыпь уютных домиков на склонах холмов. Деревянных, украшенных ажурными ставнями и навесами. Красивый дворец, тоже из дерева, из массивных бревен, но то ли из - за цвета - орехового, то ли из - за стараний архитектора и оформителей, легкий, будто кружевной. Все это выглядело так, будто хозяева пару дней назад уехали погостить, но уж точно не так, будто здесь несколько столетий никого не было.
        Моргая на все происходящее, я даже не сразу почувствовала текущие сквозь меня потоки силы, от которых тело стало совсем легким и пружинистым. По ощущениям, у меня и волосы стали легкими и пружинистыми и приготовились закрутиться без завивок и укладок.
        - Хорошая магия, - задумчиво произнес Миранхард. - Здесь словно время остановилось.
        Вот тут я была с ним согласна.
        - Разве алые сирин умеют управлять временем?
        - Алые сирин не раскрывали многих своих секретов, - дракон повел плечами, а после взглянул на меня: - Как вы себя чувствуете, Надежда?
        - Легкой, - постаралась описать свои ощущения. - А еще очень… алой сирин.
        Пекло уже не только в груди, я чувствовала себя так, словно сила впиталась в каждую клеточку моего тела, бежала по венам, пульсировала в висках. Вдалеке шумел водопад, а сквозь мои ноги от земли словно поднималась первозданная магия, напитывая меня собой все больше, больше и больше.
        - Вы светитесь, - с философским видом сообщил мне дракон.
        Я подняла руки и уставилась на подернутые алой, едва различимой дымкой ладони. Это было очень красиво: в полупрозрачную вуаль цвета зари вплетались крохотные, едва различимые искры, будто я искупалась в ванной с блестками. Такой же свет исходил и от прядей моих волос, и от кончика носа. Это я поняла, скосив на него глаза.
        А еще поняла, насколько это мое, настоящее, родное. Из глаз вдруг сами собой хлынули слезы, как будто я после долгого странствия вернулась домой, в самое родное на свете место. Вот только я даже не представляла, что такое место где - нибудь существует. Не представляла, что могу испытывать такие сильные чувства к земле. К миру. К тому кусочку травы, на котором стою.
        Миранхард - самый понимающий мужчина в мире, потому что он тактично отошел, позволяя мне справиться с эмоциями, и теперь стоял в стороне. Рассматривая окружающую нас обстановку. На удивление уютную.
        Я обратила внимание, что в долине алых сирин нет каменных дорожек, разве что декоративные выкладки у каждого домика. Здесь все в принципе кричало: «Природа, природа, природа!» - а воздух звенел от прозрачности. Кристально чистый, напоенный запахом луговых трав, листвы, меда, свежести гор и воды.
        Дождавшись, пока мой собственный водопад иссякнет, я несколько раз всхлипнула и полезла за платком. Промокнула лицо.
        Сказал бы мне кто, что меня так накроет - не поверила бы! А теперь вот…
        - Вы поэтому меня сюда привели? - обратилась к скучающему с корзинкой Миранхарду. - Чтобы я все это почувствовала? Чтобы не захотела уходить?
        - Кто - то же должен был, - в своей привычно - загадочной манере отозвался дракон.
        Я покачала головой и сложила руки на груди.
        - Не понимаю. Если Феникс… Легран… его императорское величество так хотел, чтобы я осталась, почему не сделал того же самого?
        - Потому что он не сможет войти сюда. Сгорит.
        Я приоткрыла рот. Что, все настолько серьезно?! Это за какие же разногласия можно наградить отнимающим у всего рода силу проклятием, да вдобавок еще и таким полирнуть?
        Такие мысли здорово приземляли. Даже посреди всей этой напоенной волшебством красоты, перекрывая все мои чувства и струящуюся по венам магию. Чтобы не зацикливаться на этом, собиралась было уже предложить дракону пройтись, когда услышала мелодичный голос: «Память сильнее забвения!»
        Это было настолько неожиданно, что я распахнула глаза и заозиралась, чтобы найти говорившую, но… кроме нас с Миранхардом никого не было. Да и дракон не выглядел тем, кто что - то услышал. Все с тем же независимым видом рассматривал красоты моих (алосиринских земель), удерживая на сгибе локтя корзину с продуктами.
        Ну все, Надя, добегалась. И долеталась. До голосов в голове.
        - Посмотрим на водопад? - Миранхард предложил это раньше, чем я успела опомниться от осознания случившегося. - Или вы хотите заглянуть во дворец?
        - Я… Нет. - Хватит с меня дворцов. - Лучше пойдемте к водопаду.
        Дракон легко перекинул корзину на другую руку и предложил мне освободившуюся. Я не стала отказываться, тем более что земля как - то резко ушла из - под ног. В переносном смысле, к счастью. Хорошо хоть я перестала светиться и рыдать, поэтому на пару с Миранхардом направилась по мягкой, невысокой ярко - зеленой траве на шум воды.
        В этом мире все было ярким, но здесь особенно. Я разглядывала уютные и ухоженные домики, палисадники, веранды, всю эту красоту. Такая красота - и проклятие! Как такое вообще могло произойти?! Как?!
        - Нравится? - спросил дракон, заметив, что я впитываю каждую деталь, мимо которой прохожу. Чуть ли не каждый цветочек и каждую травинку.
        - Очень, - не стала кривить душой. - Но мне все равно непонятно, что же здесь произошло.
        - Не вам одной, Надежда. Эта загадка тревожит умы всех жителей нашего мира. Загадка, которую не суждено разгадать.
        Я вздохнула. Помассировала виски и замерла от открывшегося нам вида: водопад шумел справа от дворца, рассыпая брызги, искрящиеся в лучах солнца. Река убегала между гор, бурно и быстро, сверкала бликами водная гладь озера.
        - Пожалуй, здесь будет удобнее всего, - произнес дракон.
        Поставил корзину на траву, вытащил плед и одним взмахом руки расправил его прямо в воздухе. Дернув кончиками, плед вальяжно опустился на траву на манер ковра - самолета.
        Что я там говорила про магию? Иногда это невероятно удобно!
        Дальше я присоединилась к Миранхарду, раскладывая кушанья, которых было в избытке. Собиравшие нас явно не поскупились, и я их понимаю! Здесь мне вдруг невероятно быстро и очень сильно захотелось есть. Что поделать - порталы, полеты на драконах и прогулки с последними на природе явно способствуют пробуждению аппетита.
        С этой мыслью я достала красивые расписные тарелки, тонкие, как из фарфора, но при этом ничем не защищенные и нигде даже не надколовшиеся.
        - Тоже магия? - уточнила у дракона.
        - Разумеется.
        Наши пальцы соприкоснулись, и я поспешно отдернула руку. Пожалуй, слишком поспешно, получилось резко и не очень вежливо. Я уже собиралась попросить прощения, когда снова услышала - вибрирующее, низкое, глубокое, будто голос шел из меня, из самого сердца: «Память сильнее забвения!»
        ГЛАВА 17. ТАЙНЫ СЕРДЕЧНЫЕ, ТАЙНЫ АЛЫХ СИРИН
        Ладно, предположим, я не сошла с ума. Даже несмотря на то, что говорят это где - то во мне, как по внутреннему радио передают. Надежда FM, ага. Осталось только выяснить, где источник этих радиоволн, а где вышка.
        - Что случилось, Надежда? - Миранхард внимательно посмотрел на меня.
        - М - м - м… да нет, ничего.
        Я коротко улыбнулась и устроилась на пледе, дракон последовал моему примеру.
        - Спасибо за то, что привезли меня сюда, - произнесла я, когда мы набрали на тарелки закусок.
        - В корыстных целях же, - усмехнулся дракон, но в глазах его играли совершенно некорыстные смешинки. Сама не знаю, как это я определила, просто почувствовала. Вот и он, видимо, почувствовал, что я почувствовала. Потому что мигом стал серьезным. - Я правда очень хочу, чтобы вы остались, Надежда.
        - Почему?
        - Потому что вы мне очень нравитесь, и я все еще рассчитываю, что у нас с вами что - то получится.
        Я укусила бутерброд, чтобы не отвечать. Хотя скорее, это была помесь бутерброда и сэндвича, потому что прямоугольный хлеб был нарезан по диагонали, но несколько слоев начинки не были прикрыты вторым кусочком сверху.
        - Здесь очень красиво, - произнесла я. - А еще я здесь впервые почувствовала свою силу настолько ярко.
        - Неудивительно. Эта земля - ее источник.
        Я кивнула.
        - А ваши земли - источник ваших сил?
        - Да. Источник силы фениксов - их земля, источник силы игров - их. Поэтому все войны в нашем мире исключены. Каюсь, в стародавние времена наши народы пытались что - то делить, но это всегда было лишено смысла. Каждый наполняется истинной магией только когда находится в том самом месте, которое близко ему по духу.
        - У Фениксов же сила больше… - я задрала голову. - Как бы это сказать? Космическая? А у игров больше природная?
        - И это верно, вы вот например черпаете свою магию от земли. Но от какой земли - тоже имеет значение. Первородный огонь в наших венах сильнее всего в Драонастрии. Точно так же и со всеми остальными. Да что говорить, вы сами это почувствовали.
        Почувствовала. То, что я испытала здесь, ни в какое сравнение не шло с тем, что было до этого. Даже когда я сопротивлялась похитителям Лавэя и интуитивно напиталась от земли. Ну или не совсем интуитивно. В любом случае, это было не так ярко, головокружительно, мощно, как здесь.
        - Получается, драконы не особо горят желанием переезжать? Или те же игры, они в основном живут на своих землях?
        - Скажем так, наши предки постарались за нас, - снова улыбнулся Миранхард. - Воды, Надежда?
        Я кивнула. Обратила внимание, что вино он не взял, а следовательно, запомнил, что я не поклонница. Но он вообще отлично запоминал все, что касается меня. На миг я даже всерьез задумалась о его предложении, пока смотрела на его пальцы. Он наполнял мой бокал из кувшина - бутылки, пробку из которого выдернул с помощью магии, а я думала, каково это будет - прожить с ним всю жизнь.
        С мужчиной, который всегда внимателен, всегда предугадывает все твои желания, знает тебя, как ты знаешь себя сама. Который заботится и делает все, чтобы каждый твой день был по - настоящему ярким, вот как сегодня.
        - Так вот, наши предки, - Миранхард вернул меня в реальность. - Они выбирали земли не просто так, сердцем. Чувствуя, где ярче всего откликается магия, тело и душа. Там мы и основали свои изначально первые поселения, которые потом разрослись до городов и стран. Воевали, когда не чувствовали вот этого вот единства, родства. Понимания, что каждому свое. Что каждый находится на своем месте. Но это вовсе не значит, что каждый из нас обязан до конца жизни сидеть в одном городе. Драконы очень много путешествуют. Летают и на Забытые острова, и в земли игров, и в гости к фениксам. Но сердце всегда тянет обратно. Сюда.
        - А если потянет в другое место?
        - Значит, и силы там будет больше. Значит, это место откликнется больше, отзовется и в уровне магии, и в жизни. Вот вы, когда жили в своем мире, Надежда, разве не чувствовали, что вам не хватает чего - то? Что тянет куда - то, на уровне, который даже объяснить толком не можешь?
        Я пожала плечами:
        - Возможно. У людей часто такое бывает.
        Миранхард улыбнулся.
        - Просто там у меня совсем другие проблемы были. Например, работа, семья. Как Веру вылечить. С Верой все, конечно, осталось на том же уровне…
        - Мы займемся этим вопросом, Надежда, - произнес дракон.
        Я вскинула брови:
        - Как?!
        - Я изучал магический сон. Когда увлекался медициной. Собственно, это одна из моих граней, поэтому мы обязательно продолжим исследования и, я более чем уверен, со временем сможем помочь вашей сестре.
        Какое - то время я молча смотрела на него, а потом выдала:
        - У вас вообще недостатки есть?
        - Есть, но о них я умолчу по меньшей мере до нашей свадьбы, - Миранхард усмехнулся, а после снова стал серьезным.
        Я же подумала о его словах: тянуло ли меня куда - то, когда я жила в своем мире? Да, пожалуй что, каждый день. Возникало такое чувство недосказанности, будто все на месте, но в то же время и не все. Просто я этого не замечала и жила, как придется. Да и впрямь не до того было.
        - Как может быть наш мир немагическим и магическим одновременно? - уточнила я у дракона. - Ну то есть магии в нем нет, но в перспективе она может развиться?
        Миранхард хмыкнул:
        - Разовьется, когда мир будет готов. Мы тоже не сразу такие силы, как сейчас, обрели. Сила - это всегда ответственность. Когда мы полностью напитались магией, первым делом устроили войны. За что чуть не поплатились. Все. - Он замолчал, потом внимательно посмотрел на меня. - Вы так и продолжаете называть тот мир своим, Надежда? Для вас это правда так?
        - Я там родилась, - вздохнула. - Ну и… долгое время жила. А вообще я запуталась, Миранхард. Очень сильно запуталась. Моя жизнь поменялась так резко, что я уже не понимаю, кто я и чего хочу. Что мне со всем этим делать?
        Я не хотела задавать вопрос, но получилось все равно вопросительно, а дракон отставил тарелку. Чуть подался ко мне, коснувшись пальцами моего подбородка.
        - Хотите, я помогу вам распутаться, Надежда? - мягко спросил он. И так же мягко поцеловал.
        Губы дракона были сильными, горячими, раскрывающими мои. Поцелуй получился внезапным, возможно, именно поэтому я замерла и не отстранилась сразу же. А потом подумала, что, может, стоит поцеловать его подольше, чтобы распробовать? Не все раскрывается сразу, некоторые букеты ароматов и вкусов могут раскрываться подольше. Качественное вино, например. Я виноделом не была, но такой факт сама по себе знала. В том, что этот дракон качественный, сомневаться не приходилось. Он действительно многое для меня сделал, многое рассказал, многим поделился. Может, и поцелуй мне понравится? Ну правда…
        На этой мысли я и сдалась. Потому что Миранхард не заслужил такого. Он заслуживал, чтобы женщина, которая с ним целуется, сходила с ума от этого взаимного чувства, терялась в его объятиях до головокружения. Уж точно не того, чтобы она в уме прикидывала, как бы раскрыть вкус этого поцелуя и продумывала, когда это произойдет.
        Поэтому я положила ладони ему на грудь и мягко, осторожно отстранилась.
        - Простите, - пробормотала, избегая смотреть ему в глаза.
        - За что вы извиняетесь, Надежда? - Дракон оказался коварным: наклонился, и мне невольно пришлось встретить его взгляд.
        - За это вот все… - я неопределенно обвела руками себя, природу, пикник.
        - За это?
        - За поцелуй.
        - Поцеловал вас я, предположим. И тоже в корыстных целях, так что мне стоило бы просить прощения первым. Но я не буду.
        От неожиданности я даже вскинула голову: на губах дракона играла легкая полуулыбка, которая, впрочем, тут же исчезла.
        - Думаете, я не замечал, как вы смотрите на Леграна? - поинтересовался он. - Или как вы сегодня оглядывались в холле?
        - Внимательный вы, - буркнула я.
        - Вы даже не представляете, насколько. Особенно по отношению к женщине, которая мне очень нравится, - Миранхард усмехнулся. - Поцеловал вас я потому, что посчитал, что, возможно, все поправимо. Что у меня еще есть шанс.
        Я даже не представляла, что на такое ответить, поэтому промолчала.
        - Ну и в конце концов, я поцеловал вас, чтобы вы распутались. По - хорошему, мы сейчас оба распутались. Правда, Надежда?
        - Правда, - призналась я.
        Почему - то и в самом деле стало легче. Легче признать, что я ждала Леграна, чтобы он меня остановил, сделал что - то, но после всего, что я узнала, я даже не могла его винить за то, что не сделал. Его наверняка воротит при виде меня, бабушки и сестер. Так что не одна я тут думала, что приношу великую жертву во имя спасения Веры. Для него ночь со мной тоже наверняка была сродни пытке. Вот поэтому ничего и не получилось… к счастью.
        Вздохнув, я перевела взгляд на водопады.
        - Не грустите, Надежда, - Миранхард коснулся моей руки.
        - Я бы очень хотела. Но у меня не получается. Все это время я думала, что он просто самодур, но я понятия не имела, что все так. Получается, ему есть за что меня ненавидеть.
        Дракон приподнял брови:
        - Не просветите, за что?
        - За то, что я… то есть мои предки сделали с его родом. За то, что погиб его отец из - за недостатка силы. Да за все, наверное…
        - Надежда, к проклятию вы не имеете никакого отношения. Вы. Лично вы. Я думаю, что это понятно всем. То, что произошло в прошлом - трагедия, но не вы спровоцировали это.
        - И что вы мне предлагаете с этим делать?
        - Поговорите с ним.
        - Поговорить? С ним?! - теперь уже я усмехнулась. Не стала объяснять, что каждый наш разговор с Леграном заканчивается либо ссорой, либо вообще… рукоприкладством. И да, я до сих пор не считала, что он имел право шлепать меня, как ребенка, даже учитывая все, что произошло.
        - Он слишком горд для того, чтобы рассказать вам все, как есть, - Миранхард сложил руки на груди, - но, подозреваю, что вы ему тоже небезразличны. Очень - очень небезразличны.
        С моих губ сорвался весьма саркастичный смешок.
        - Иначе бы он не сорвался за вами сюда, - закончил дракон. - Подумайте сами, Надежда. Зачем императору бросать все и тащиться в Драонастрию?
        - Чтобы вернуть свою силу? - предположила я.
        Миранхард загадочно промолчал. Настолько загадочно, что мне оставалось только вернуться к поглощению забытых сэндвичей, прочих закусок, фруктов и сладостей. Под жевание очень хорошо думалось, поэтому я жевала и думала. О том, что, поговорить с Леграном все - таки стоит. Что надо поговорить теперь, когда я знаю всю подноготную и могу оперировать фактами. Ну или по крайней мере, лучше понять, почему император так себя ведет.
        В конце концов, я ничего не теряю. Если я уйду в свой мир, не поставив для себя окончательную точку во всем этом, то буду постоянно думать и вспоминать, прокручивать в голове то, что могло бы быть. А так - все завершится здесь и сейчас. То есть не здесь и сейчас, но здесь. Думать будет больше не о чем.
        При мысли об этом мне стало совсем грустно. Почему я так привязалась к этому миру, вопрос больше не стоял. Но с другой стороны, мне же не обязательно уходить туда? Я вполне могу уйти сюда. На земли алых сирин.
        Само это маленькое предположение отозвалось внутри трепетом и невероятным восторгом. Даже сердце забилось чаще, а магия заструилась внутри с удвоенной силой.
        - Вижу, вы приняли какое - то очень интересное и приятное решение, Надежда, - произнес дракон.
        Я же поняла, что улыбаюсь. Просто широко улыбаюсь, так легко и так счастливо, потому что вернулось это самое прекрасное в мире ощущение: «Я дома». Что бы ни случилось, я дома, и это ощущение переполняло меня, грозя превратить в воздушный шарик и унести в небо. Поэтому я поднялась, если не сказать, вскочила:
        - А пойдемте во дворец, Миранхард? - предложила я. - Там может быть не убрано, но вас это вряд ли смутит.
        - Вряд ли, - легко согласился дракон, тоже поднимаясь. - Но если здесь все сохранилось в таком идеальном порядке, не думаю, что что - то изменилось и во дворце.
        Я наклонилась, чтобы собрать пикниковые принадлежности и остатки продуктов в корзину, когда снова услышала: «Память сильнее забвения!»
        На этот раз было еще громче, будто я проглотила колонку, от басов которой заломило в висках, а сердце застучало в ритме барабанов. От новой вспышки даже потемнело перед глазами и повело, я пошатнулась. Очнулась, когда Миранхард подхватил меня под руку, с тревогой вглядываясь в мое лицо:
        - Все в порядке, Надежда?
        Поскольку в ушах все еще шумело эхо, я помотала головой.
        - Что такое? Что происходит?
        - Я слышу странный голос, он будто зовет меня куда - то. Зовет в… Ай! - изнутри дернуло, словно током ударило. Заставив вскинуть голову и посмотреть в сторону водопада, где за толщей обрушивающейся сверху воды что - то сверкало.
        Миранхард тоже вгляделся в шумящие потоки и произнес:
        - Там что - то есть.
        - Вопрос только в том, как его достать?
        Я не успела договорить, а к качествам дракона добавилась еще и скорость пожарника-МЧСовца. Мгновенноскинув верх одежды и сапоги, он плавно ушел в воду. Я видела, как он преодолел расстояние до водопада - быстро, рассекая гладь сильными рывками, и скрылся за этой почти непрозрачной завесой.
        Я вглядывалась туда, вглядывалась, вглядывалась…
        - Вот. Это ваше. - Миранхард вынырнул у самого берега, протягивая мне небольшой светящийся шар, переливающийся сине - голубыми и жемчужными разводами. Больше похожий на сгусток энергии, чем на нечто материальное, и правда: когда я приняла его в подставленные ладони, веса не почувствовала от слова совсем.
        - Что это? - спросила я изумленно, глядя на живой искрящийся сгусток у меня в руках.
        - Это, - подтянувшись, дракон вылез на берег и отжал длинные волосы, после чего взмахом руки превратив их в сухие, - шар памяти вашего рода, Надежда. Что бы вам ни хотели сказать ваши предки, оно здесь.
        Что? Мне?
        - Почему мне?! - воскликнула я.
        - Потому что позвало оно именно вас, - высушив брюки, Миранхард принялся одеваться. - Если бы это послание предназначалось для кого - то еще, вы бы его не услышали и не увидели.
        - Но вы же его тоже видели!
        - Да. Потому что оно открылось вам. Впрочем, если вас так пугает перспектива узнать правду, можете выбросить его обратно в воду.
        В ответ на такое заявление я даже прижала шарик к груди.
        - Не пугает!
        Миранхард мне подмигнул.
        - Насколько я помню, мы собирались прогуляться во дворец?
        - А… это?
        - Вы вообще можете его отпустить, Надежда. Побывав в ваших руках, шар памяти полетит следом за вами.
        И правда же полетел. Причем вел себя действительно как живой - то зависал надо мной с Миранхардом, то интересовался корзинкой для пикника, пока мы шли ко дворцу. Ворота были распахнуты, равно как и двери, поэтому мы беспрепятственно попали внутрь.
        Дракон и здесь оказался прав! Во дворце царили идеальный порядок и чистота, разве что не было мельтешащих повсюду слуг, не было вообще никого. Создавалось впечатление, что я попала в очень качественные декорации, просто съемочная группа еще не приехала.
        В просторном холле и коридорах пахло травами, деревом и почему - то выпечкой. Широкие длинные коридоры тянулись в разные стороны, все окна были распахнуты, впуская и ветер, и солнечный свет, и тепло. Резные узорчатые ставни были в идеальном состоянии, словно погода здесь тоже застыла. Я же озиралась по сторонам, с жадностью рассматривая детали, особенно залипла в портретной галерее. Споткнулась, увидев на одном из них женщину с царственной осанкой, молодую и красивую, с высокой прической и властным взглядом. Светло - голубое платье подчеркивало цвет ее глаз, а диадема в красных волосах однозначно говорила, что эта женщина была здесь правительницей. А еще она была моей прабабушкой.
        Правда, с поправкой на цвет волос. В нашем мире у прабабушки Лизы он был самый что ни на есть обычный, каштановый. Бабушка показывала мне ее старые фото, и сходство было просто потрясающим.
        - Узнали кого - то? - Миранхард приподнял бровь.
        - Да. Это… невероятно! Это моя прабабушка! - Яразвернулась к нему так резко, что чуть не задела шарик. Он едва успел отлететь в сторону, а я смутилась. - Простите. Никак не привыкну к тому, что время в наших мирах течет по - разному.
        - Вы привыкнете, Надежда, - дракон улыбнулся. - И к тому, что мы здесь живем дольше - тоже.
        - Насколько дольше?
        - Двести - триста лет.
        К такому невозможно привыкнуть! В голове не укладывалось, как вот это вот может быть правдой. Несколько столетий здесь, меньше века в нашем мире, а свидетели событий - прадед Миранхарда и моя прабабушка, которая умерла в возрасте девяноста лет.
        - Хотите еще посмотреть дворец? - поинтересовался дракон. - Или будем возвращаться?
        Мы не заходили ни в одну комнату, но я решила, что для меня это будет чересчур. И так слишком много всего, с этим бы справиться. Объять необъятное, а тут еще колонка Алисы за мной летает, в смысле, шар памяти. Который тоже наверняка выдаст такое, что волосы дыбом встанут.
        - Будем возвращаться, - сказала я. - Слишком много впечатлений.
        Обратный путь мы проделали по той же схеме. Сначала авиадраконом до Шотландии (в смысле, до тех красивых обрывистых скал и пенного моря), потом порталом до холла его дворца в Драонастрии. Шарик благополучно залетел в корзинку, когда я забиралась на Миранхарда, а вылетел только у ступеней лестницы. Завис над моим плечом.
        - Благодарю за чудесный день, - сказала я дракону.
        Его глаза полыхнули.
        - Это я вас благодарю, Надежда. Мне искренне жаль, что ваше сердце уже занято.
        Он коснулся губами моих пальцев, привычно обжигая их драконьим дыханием.
        Я вздохнула.
        - Если вы будете готовы принимать у себя алую сирин… изредка, я буду появляться у вас в гостях чаще, чем вы можете себе представить.
        Миранхард рассмеялся:
        - Вам здесь всегда будут рады, Надежда. Мое предложение по исследованиям и помощи вашей сестре тоже в силе. Я уверен, что найду решение, просто мне понадобится время.
        Не удержавшись, я приподнялась на носочки и порывисто его обняла. Дракон сначала замер, закаменев, а потом обнял меня в ответ. Кожу на шее обжег его выдох, как только волосы не подпалил.
        Мы отстранились друг от друга достаточно быстро, договорившись, что сегодня я с родными еще погощу здесь, а завтра с бабушкой и Любой уже отправимся в наши земли. Туда же я планировала попросить привезти Веру, а Миранхард обещал прибыть для ее осмотра сразу, как только мы обустроимся.
        Впрочем, до отъезда на земли алых сирин у меня еще оставалось одно незавершенное дело, поэтому я спросила у стражи, в Драонастрии ли еще его императорское величество, или уже отбыл к себе. Мне сообщили, что Феникс здесь, что здорово упрощало задачу. Конечно, порталы и перелеты на драконах не то же самое, что поезда и даже самолеты с кучей регистраций и проверок везде где только можно, но все равно это время.
        Один из стражников Миранхарда проводил меня к покоям его императорского величества, а после удалился. Поскольку здесь тоже стояла стража, побыть наедине с собой и посомневаться времени у меня не было.
        Я решительно постучала, поманила за собой шар памяти.
        И вошла.
        Комната, а точнее, гостевые покои Феникса во дворце дракона представляли собой кабинет, из которого еще две двери уводили направо и налево. Что там справа, а что слева, я узнать не успела, потому что император вышел меня встречать. В расстегнутой рубашке, на ходу занимаясь запонками. Такого я не ожидала, поэтому застыла, глядя на рельефный пресс, четко понимая, куда именно приклеился мой взгляд. Некстати вспомнилась куча мемов про то, куда прилипает взгляд мужчины в первую очередь, так вот, сейчас я отчетливо поняла, что не так уж женщины от них и отличаются.
        - Чем обязан, Надежда? - поинтересовался император. Достаточно скупо, и я наконец - то отлипла от созерцания его величества во всем его великолепии. Тем более что дальше пялиться было бы уже совсем неприлично, а он, к тому же, закончил с запонками и начал застегивать рубашку.
        - Я кое - что узнала. Точнее, узнала о проклятии и пришла сказать, что я искренне сожалею. Если бы это зависело от меня, я бы сделала все, чтобы его отменить. И то, к чему оно привело, тоже.
        По лицу императора прошла судорога, я почти физически почувствовала его боль. А впрочем, он столь же скоро закрылся в свою броню. Как обычно, в общем - то.
        - Миранхард, - произнес жестко. - Кто его просил вмешиваться?
        - Он не вмешивался, - ответила я. - Мы просто разговаривали.
        - Рад за вас. Это все?
        Я покачала головой. На самом деле даже представить не могла, что он чувствует, глядя на меня и на сестер, но в этом всем и правда нужно поставить точку.
        - Я решила остаться. Вернусь с родными на земли алых сирин, - произнесла я. Стараясь не думать о том, как хочется подойти к нему ближе и легко коснуться пальцами влажных прядей. О том, что если бы мои предки не накосячили, у нас все могло бы быть совсем по - другому. Хотя, если бы они не накосячили, нашей встречи не было бы. Наверное, и меня не было. Да точно. В другой реальности при других обстоятельствах у прабабушки был бы другой мужчина, у бабушки и у мамы тоже. Так что что бы они там ни сотворили, я все же благодарна им за то, что я есть.
        - Чудесно. Пришлете приглашение на свадьбу с Миранхардом, - сообщили мне непробиваемым тоном.
        - Легран, никакой свадьбы не будет, - я покачала головой. - Я просто останусь. Буду возрождать свои земли.
        Его императорское величество изменился в лице. Сначала нахмурился, потом приподнял брови.
        - Вот как.
        - Именно так, - я кивнула. Сложила руки на груди. Потом разложила обратно. - Но пришла я не за этим. На землях моего рода меня нашел шар памяти.
        Я подняла руку, в которую шарик радостно залетел и засиял еще ярче.
        - Хочу, чтобы мы услышали то, что мне хотели сказать алые сирин, вместе.
        Кажется, если бы я призналась ему в любви, он и то отреагировал бы проще. Вот теперь на его лице не просто отразилось изумление, оно прозвучало еще и в голосе.
        - Почему?!
        - Потому что я считаю, что мы оба заслуживаем того, чтобы это знать.
        После этих слов я замолчала. Не знала, что еще добавить - да по сути, добавлять - то было особо и нечего. Я понятия не имела, что мне откроет этот шар, может, там и в самом деле были какие - то тайные тайны и секретные секреты, но я готова была ему их доверить. Наверное, я с самого начала была готова доверить ему самое дорогое - Веру, и отдать то, что сейчас казалось бесценным - мою силу. Как бы там ни было, ответ оставался за ним, и я просто терпеливо ждала. Пока император наконец - то застегнет свою черную рубашку и перестанет привлекать внимание к своей смуглой груди.
        - Признаюсь, такого я от вас не ожидал, - произнес он, наконец, и кивнул мне в сторону диванчика стоящего напротив стола.
        В этой светлой обители император во всем черном смотрелся чужеродно, но я настолько привыкла к его образу, что сейчас не представляла его иным. Вообще.
        - Я сама от себя не ожидала, - призналась я, опускаясь на диванчик.
        Равно как и того, что буду думать о том, насколько уютно и просто Феникс выглядит в своей рубашке навыпуск. Впрочем, об этом я ему сообщать не собиралась, зато спросила:
        - Я понятия не имею, как это работает. Поможете разобраться?
        Он улыбнулся. Легран настолько редко улыбался, что впору принимать эти улыбки за глюки, но сейчас я видела это отчетливо. Понимала, что это искренне.
        - Вам просто нужно попросить его рассказать вам все. - Легран сел на край стола, напротив меня. Тоже сложил руки на груди.
        Как я его понимала! Я не представляла, что услышу или узнаю, но для того, чей род находился под проклятием столько времени, все наверняка будет восприниматься в разы острее. Может, и не стоило сюда приходить? А впрочем, я уже пришла. Чем дольше буду откладывать - тем хуже. Поэтому я набрала в грудь побольше воздуха и произнесла:
        - Расскажи мне все, - почувствовав, как внутри снова раскрывается сила. Не только теплом, она раскрывалась во мне через голос, и шар на глазах засиял ярче. Все ярче, ярче и ярче, разрастаясь и увеличиваясь, и вот уже он превратился в огромный, ростом с меня, затем с Леграна, заполнил собой всю комнату. По которой прокатилась волна ощутимой, горячей магии, как будто я в сауну шагнула, а потом…
        Потом перед нами раскрылись земли алых сирин. Это было как смотреть кино в IMAX, только круче, потому что земли «растеклись» по всему кабинету, мы буквально сидели там. Нам показывали кипящий жизнью городок, в каждом доме были счастливые семьи. Картина сменилась: я увидела дворцовый бал и прабабушку Лизу, прихорашивающуюся перед зеркалом. Она была еще совсем молоденькой, кажется, это вообще был первый ее прием.
        На котором присутствовали и драконы (узнать прадеда Миранхарда и его деда было легко по характерной семейной внешности и форме), и игры - предки Лавэя, как и он сам, тоже не отличались дружелюбностью, и фениксы. А вот феникс, которого прокляли, мало чем напоминал Леграна. В его чертах было очень много властной, если не сказать жестокой, хищности, в глазах - холод. Вся его свита была ему под стать и, несмотря на то, что я не назвала бы Леграна образцом доброты и света, от его деда по коже шел мороз. Его хищность отражалась буквально во всем: в движениях, в том, как он общался, в том, как смотрел на прабабушку Лизу.
        - Что такое шар памяти? - Я понимала, что напоминаю себе тот дико бесючий народ, который разговаривает в театре или во время сеанса в кино, но ничего не могла с собой поделать. - Это чьи - то воспоминания?
        - Да, это воспоминания, запечатленные в энергетической форме. Магия собирает всю память того, кто произносит заклинание, и сохраняет до определенного момента. До тех пор, пока шар не найдет адресата и не раскроется так, как вам сейчас.
        События замелькали быстрее. Феникс (в смысле, его дед) стал частым гостем у алых сирин, подарки, которые он привозил, были адресованы прабабушке и ее родным. Не нужно было обладать талантами Шерлока, чтобы осознать, что он за ней ухаживает. Ну то есть как ухаживает… закидывает подарками. И претензиями: судя по короткому приватному разговору, который между ними состоялся, прабабушка его терпеть не могла и отказала в достаточно резкой форме.
        Затем состоялся еще один неприятный разговор с ее родителями, которые поддержали дочь, а после я увидела рыдающую прабабушку. Рыдающую, потому что она узнала, что мать и отец погибли во время борьбы с тварями из леса Шаэри, когда помогали с ними справиться фениксам и остальным.
        - Они не должны были вмешиваться, не должны! - кричала она. - Мы же никогда не вмешивались…
        - Их было слишком много и они были слишком сильны, - шептала белая как снег фрейлина, застывшая рядом с ней. - Впервые был такой серьезный прорыв… никто толком не знал, что делать.
        Замелькали новые воспоминания. Траур. Коронация. Первые дни, недели, месяцы в качестве правительницы алых сирин. Сочувственные визиты драконов. Игров. Только фениксы не приезжали.
        Все это прокручивалось быстро, как на ускоренной записи, выхватывалось какими - то моментами, яркими эпизодами, как это и бывает в нашей памяти. И вот, спустя несколько месяцев появился дед Леграна, появился, когда его не ждали. Я так поняла, что его в принципе не особо ждали, и в этот раз он был без свиты.
        - Ты будешь моей, Лиза, или потеряешь все.
        Эти слова отпечатались в прабабкиной памяти, и во мне тоже, потому что полоснули, как ледяным кинжалом по сердцу.
        - Я никогда не буду твоей, - холодно отозвалась она. - И твоя помощь мне не нужна тоже.
        Дальше происходящее воспринималось как какой - то кошмар, потому что феникс подтащил Лизу к окну.
        - Ты отвечаешь за них, - процедил он. - За свой народ. Твои подданные пострадают только потому, что ты не хочешь мне уступить?
        - Мои подданные пострадают, если я тебе уступлю. Слабовольная трусливая правительница им не нужна точно. А сейчас убирайся, - она развернулась к нему лицом, стряхнув его руки, - ко мне должны прибыть Дьелльские.
        - Что - то они к тебе зачастили, - зло выплюнул феникс. - Или с ними ты гораздо более сговорчива?
        - Мои дела с драконами тебя абсолютно не касаются, - жестко произнесла Лиза. - Я больше никогда не хочу видеть тебя на своих землях и, поверь мне, Таамарх, когда я найду доказательства того, как погибли мои родители, не захочет никто.
        Лицо феникса исказилось от злобы, он резко расправил крылья, полоснув ими воздух. Сильные, мощные, со сверкающими черными перьями, раскинул руки.
        - Я тебя предупреждал, - прошипел он, а в следующий миг Лиза уже вцепилась белеющими от напряжения пальцами в подоконник.
        Волна магии, от которой зашумело в ушах (видимо, у нее, а через нее и у меня), прокатилась над землями алых сирин. Сила феникса, искрящаяся пламенем звездного света, уничтожала всех на своем пути. Оставляя нетронутыми дома, превращала все сущее в воспоминания, выжигая до пустого места. В одно мгновение из алых сирин живой осталась только лишь Лиза, которая, не в силах поверить в то что произошло, смотрела в окно.
        Я видела, как меняется ее лицо. Как она понимает, что все ее подданные погибли. Все, кроме нее, что не только на улице, но и во дворце не осталось ни единой живой души. Смотрела, как красивое лицо искажается от ненависти, становясь нечеловеческим, каким - то звериным, над пальцами рождается алое пламя, губы что - то шепчут.
        Проклятие алым шаром ударило фениксу в грудь раньше, чем он успел собрать крылья. От такой мощи он пошатнулся, а Лиза выплюнула ему в лицо:
        - Весь твой род будет медленно терять силу. Все твои потомки будут смотреть, как умирает ваша хваленая мощь, мощь вашего пламени. И это будет продолжаться до тех пор, пока от вас не останется лишь горстка пепла. От всех фениксов! Пока вы все не умрете! - Ей даже не надо было повышать голос, сила алой сирин углубляла его до таких высот, что у меня заломило виски. - Или пока одна из нашего рода не полюбит вас искренне и бескорыстно и не отдаст свою силу добровольно и из любви. То есть никогда!
        Расхохотавшись ему в лицо, она открыла портал. Над ее ладонью рождался шар памяти, когда прабабушка прошептала очередное заклинание. В него искрящимися лентами потянулась ее память, а Лиза подняла голову и посмотрела будто мне в глаза:
        - Придет день - и ты откроешь всем правду, - прошептала она.
        Шар памяти, сформировавшись, взмыл с ее ладони и вылетел в окно, вытягивая последние воспоминания ниточками: за миг до того, как в кабинет правительницы алых сирин шагнул дракон, прадед Миранхарда, Феникс рухнул на пол, а Лиза ушла в искрящийся снегом и новогодними гирляндами новый мир. Наш мир. Она успела увидеть, как открывается дверь, как дракон бросается к фениксу, а после межмировой портал сомкнулся.
        Так же сомкнулась картина, в которой мы оказались, стянувшись в одну - единственную крохотную точку. Шарик погас и растворился в воздухе.
        В воцарившейся звенящей тишине я перевела взгляд на Феникса.
        ГЛАВА 18. О ПРЕДКАХ, ПОТОМКАХ И НОВОЙ КАРТИНЕ МИРА
        Несколько мгновений я просто смотрела на него, а он - на меня. Потом Феникс шагнул в мою сторону, и я вскочила. Отпрянув, ударилась о подлокотник.
        - Не подходи! - никогда не представляла, что у меня может быть такой голос.
        Низкий, глубокий и наполненный той самой силой, которую все так жаждали… и так боялись? Или что? Из - за чего? Из жажды обладания уничтожить всех алых сирин? Потому что его дед хотел сделать Лизу своей? Или просто потому что мог?
        Все это просто в голове не укладывалось, вообще никак. Я помнила, как исчезали алые сирин, сгорая в огне феникса без следа, и эта картина теперь будет преследовать меня до конца моих дней.
        Император больше подойти не пытался, он только поднял руку, будто желая меня остановить. Произнес:
        - Надежда, я ничего не знал.
        Ну разумеется! Разумеется, он не знал!
        - Мне наплевать! - выпалила я.
        Феникс рывком шагнул ко мне, успевая перехватить, но я вырвалась с немыслимой силой, с такой же немыслимой силой влепила ему пощечину и вылетела за дверь.
        Внутри творилось нечто невообразимое. Если очутившись в этом мире, я думала, что моя жизнь перевернулась с ног на голову, то сейчас она просто рушилась. Я не могла понять случившегося. Не могла его объяснить. Не могла даже представить, как можно уничтожить целый народ… ради собственной прихоти?!
        Перед глазами все плыло, когда я влетела в комнату бабушки. Влетела и пошатнулась, пол, потолок, все прочее заходили ходуном. К счастью, моя бабуля даже будучи в нашем мире обладала отменным здоровьем и хорошей реакцией, вот и сейчас успела подскочить, обхватила меня за плечи и резво усадила в ближайшее кресло. Меня трясло, поэтому на плечах тут же появился плед, а сама бабушка опустилась рядом со мной на корточки, заглядывая в глаза:
        - Что случилось, Наденька?
        Это «Наденька», сказанное с невероятной любовью, меня и доконало. Из глаз хлынули слезы, смывая все увиденное хотя бы на краткие мгновения, когда я ревела. Я же вцепилась в бабушкины плечи, пересказывая то, что произошло в прошлом. Не представляю, понимала ли она хоть что - то, потому что я сбивалась на рыдания, всхлипы и временами вообще лопотала, как младенец, который знает три слова - «мама», «папа» и «дай», а все остальное составляет из набора невнятных звуков.
        Бабушка не перебивала вообще. Она так и сидела напротив меня, сжимая мои ладони в своих, пока я плакала и рассказывала все это. Только когда во мне не осталось слов и слез, а плед спереди явно нуждался в хорошей просушке, она глубоко вздохнула. Поднялась.
        - Умойся - ка, а я пока чаю для нас попрошу, - произнесла она.
        «Какого чаю?!» - захотелось завопить мне, но сил на вопли не осталось. Да и было в бабушкином голосе что - то такое повелительное, чему противиться не получалось в принципе. Поэтому я поднялась и направилась в ванную комнату, где из зеркала на меня глянула красноглазая девица, растрепанная и совершенно отчаявшаяся.
        Вздохнув, я поняла, что привести себя в порядок придется. Потому что идти с таким лицом по коридору - позориться. Позорить себя и Миранхарда заодно, еще решат, что дракон совсем с головой не дружит, если катал меня на себе, читай представил в качестве потенциальной избранной.
        Когда я более - менее стала похожа на себя обычную, вернулась в комнату, где уже на столике стоял чайник, две чашки и вазочка с угощениями. При одном взгляде на еду меня затошнило, но я мужественно приблизилась к дивану и села, а бабушка, опустившись рядом, разлила чай по чашкам и меня обняла.
        Какое - то время мы так и сидели молча, пока я, наконец, не начала ерзать в ее объятиях. Тогда она меня отпустила и подвинула ко мне чашку. Чай мы пили тоже молча, бабуля вообще не напирала. Она безмолвствовала до тех пор, пока во мне не закончилось это молчание, и я не заговорила снова. Первой.
        - Не понимаю, - произнесла я. - Я не понимаю, как можно было вот так по щелчку пальцев… просто всех убить?
        - Есть вещи, которые мы понять никогда не сможем, - ответила она. - Просто потому, что мы иначе устроены. Потому что нам никогда такое в голову не придет. Что такое возможно. Но…
        - Какое тут может быть «но»?! - взвилась я. - Это не просто убийство, это геноцид!
        - Тебе нужно мое мнение, Надя? - поинтересовалась бабуля, и я притихла. - Тогда не перебивай. Я пожила больше твоего, видела всякое. История того, другого мира, который стал нашим, тоже видела всякое. Если я в чем - то и уверена, то лишь в одном. Когда мы позволяем злу коснуться нашего сердца и возненавидеть кого - то, пусть даже за самые ужасные вещи, когда мы хотим возмездия, называя это справедливостью, когда желаем нашему врагу испытать то же, что испытали мы, мы сами становимся злом. Подобное принять нелегко, и я не прошу тебя сделать это прямо сейчас. Я просто прошу тебя прислушаться к моим словам и обдумать все. Ты добрая девочка, и я знаю, что у тебя хватит сил пройти через все это и остаться собой.
        Она замолчала снова, а я поставила чашку на блюдце столь резко, что она чудом осталась цела.
        - Я не могу! - воскликнула я. - Не могу не ненавидеть! Тебя там не было. Ты все это не видела.
        - Ты тоже видела лишь искаженные болью воспоминания моей мамы.
        - Искаженные болью?! - я вскочила. - Может, сейчас ты его еще и оправдывать будешь? Вроде как ей стоило на все согласиться сразу, и тогда ничего бы не было?
        - Никого я не собираюсь оправдывать, - бабушка поднялась, оказавшись лицом к лицу со мной. - Хочу лишь сказать, что это жестокое прошлое не должно разрушать настоящее. Не должно становиться источником новой боли и новых страданий. Да, это ужасно, но мы не можем этого отменить. Как бы мы того ни хотели, нам не под силу изменить прошлое. Мы можем изменить только настоящее и тогда, возможно, наше будущее будет другим.
        - Прошлое, настоящее, будущее… - с губ сорвался смешок. - Был уничтожен целый народ. Мы все - сколько нас, четверо? Мы последние алые сирин. Не потому, что все остальные куда - то ушли. Потому что их нет! Их уничтожил император, феникс! И что, все? На этом все? Мы это просто так и оставим?!
        - А что ты хочешь сделать, Надежда? - поинтересовалась бабуля, глядя мне в глаза.
        Я сложила руки на груди:
        - Хочу, чтобы весь мир узнал правду.
        - Хорошо. Допустим, он узнает, а дальше что?
        Я хмыкнула.
        - Дальше решать уже не мне. Пусть драконы и игры решают, нужны ли им такие правители.
        Бабушка сначала нахмурилась, а потом прищурилась.
        - Ты всерьез считаешь, что Легран знал об этом?
        Его имя царапнуло больнее, чем обычно. Гораздо больнее. В памяти зазвучал такой знакомый голос: «Надежда, я ничего не знал», - но я усилием воли выпихнула его из сознания. И все царапающееся тоже.
        - Мне все равно, - холодно произнесла я. - Прабабушка оставила шар памяти для меня, она же сказала, что мне нужно рассказать миру правду. И я сделаю это. Я не считаю, что такое нужно прощать, забывать, отпускать и так далее.
        - На эмоциях можно многое нагородить, Надежда.
        - На эмоциях?! - снова резко выдохнула я. - А впрочем, ты права. Я сейчас на эмоциях, и я бы посмотрела на того, кто на них не был бы после такого.
        - Хорошо, - скупо произнесла бабушка. - Я тебя услышала. Решать только тебе, конечно, но я бы советовала еще немного подумать. Хотя бы до нашего возвращения. Никто не узнает, когда ты активировала шар памяти…
        С губ снова сорвался смешок, хотя смешно мне не было.
        - Феникс знает. Я пришла к нему, чтобы доверить ему тайну алых сирин. Какая же я наивная дура!
        - И что? Что он сказал? - кажется, бабуля совершенно не удивилась такому повороту событий. Тому, что я наивная дура и пришла к императору.
        - Сказал, что ничего не знал. Странно было бы, если бы он сказал что - то другое.
        - Я бы на твоем месте прислушалась к его словам. Вряд ли он стал бы говорить неправду.
        Вот тут уже я не выдержала и зло расхохоталась.
        - Не стал бы? Он вечно лавировал. Играл словами. Недоговаривал. Разворачивал все так, как выгодно ему. Как он мог не знать то, что натворил его предок? Понятное дело, что дракону, прадеду Миранхарда этот… - Я плотно сжала губы, чтобы не выругаться. - Навешал лапши на уши, но уж в семье - то…
        Я осеклась. Потому что вспомнила, что мне говорил дракон. О том, что феникс, принявший проклятие, умер на месте. Он действительно мог навешать на уши лапши прадеду Миранхарда, но эту же лапшу тот и понес дальше в мир. Искаженную правду о том, как снять проклятие и о том, что вообще случилось. Получается, Легран в самом деле не знал?
        На миг в груди кольнуло совестью, но ее я тоже затолкала поглубже.
        - Не знал, - подвела итог я. - Он действительно не знал.
        Бабушка улыбнулась, а я продолжила:
        - Это ничего не меняет. Все узнают о том, что случилось. Алые сирин заслуживают того, чтобы их история стала известна, чтобы они перестали быть теми, кто просто сбежал в неизвестном направлении. Чтобы все узнали, что они не исчезли, а были стерты. И кем.
        Улыбка сбежала с ее лица, я же обхватила себя руками. Мне было холодно, невыносимо холодно, но, похоже, с этим холодом мне предстоит жить какое - то время.
        - Я попрошу Миранхарда помочь нам с переездом в земли алых сирин. Туда же мы перевезем Веру, - произнесла твердо. - Сегодня же. Очень надеюсь на то, что ты поедешь с нами.
        Не дожидаясь ответа, я вышла из комнаты, направляясь к себе. Не представляя, что ждет меня дальше, но точно зная одно. Я смогу с этим справиться. Ради прабабушки Лизы, ради Веры, ради своей семьи и всех алых сирин, чьи голоса затихли в одно мгновение. Этот мир слишком долго жил во лжи. Пришло время ему узнать правду.
        ЛЕГРАН ЛЕАХ
        - Он сделал - что? - уточнил Виорган, словно не мог поверить своим ушам.
        Легран тоже не мог поверить. Ни глазам, ни ушам, ни всему остальному, но от этого факт не переставал быть фактом: его дед уничтожил целый народ. Просто так, потому что сила правящего рода феникса в полной мощи на такое способна, это боевая сила. Она в самом деле способна уничтожать без следа, выжигая даже не до пепла, до микрочастиц. Наверное, если бы кто - то ему сказал такое, он бы тоже не поверил. В лучшем случае. В худшем - отправил бы в темницу за оскорбление императорского рода. Вот только сейчас получалось, что быть потомком такого рода оскорбительно. Не говоря уже обо всем остальном.
        - Ты… ты это сейчас серьезно? - вновь переспросил потрясенный брат.
        Вместо ответа Легран перевел взгляд за окно. Сумерки на границе с лесом надвигались стремительно, а давящая атмосфера здешних мест довершала обстановку даже без тяжелого свинца туч, готового разорваться проливным дождем. Темные, как мазня художника не в настроении, верхушки деревьев тревожно шумели под порывами ветра.
        Шаэрские твари - так называли тех, кто выходил из этого леса. Способные уничтожить того, кто оказался перед ними беззащитным, в секунду, они являлись самой страшной угрозой для этого мира. Хотя, как выяснилось, не самой.
        - Серьезнее некуда, - произнес Легран и взглянул на вытянувшегося перед ним брата.
        Изумление на его лице сменилось непониманием, затем - шоком. Да, что и говорить, таких новостей явно никто не ожидал. Ему стоило бы подумать о следующем политическом ходе, но все, о чем он мог думать сейчас, а точнее, о ком - Надежда. Он с самого начала считал ее той, чьи предки были виновны в случившемся с его родом. С его семьей. С народом в том числе - в борьбе с шаэрскими тварями фениксы гибли, не имея полной мощи и силы.
        Он считал ее в точности такой же: во всем преследующей свои цели. Ищущей выгоду. Капризной, избалованной, готовой на все - просто потому, что она была алой сирин. К сожалению, даже несмотря на это он не мог избавиться от этого манящего притяжения. Притяжения, которое представлялось опасным и безрассудным попустительством. Ведь в его правде долгое время была история, где алые сирин покидают мир, а их правительница, обманом заманившая деда к себе, чтобы проклясть, ударяет его тем самым заклинанием. Такую «правду» знали и драконы. «Правду», согласно которой дед промедлил, не способный ударить кинжалом женщину, и за это поплатились все.
        Прадед Миранхарда ничего не заподозрил просто потому что чтобы представить себе такой поворот событий, нужно обладать особым складом ума. Таким, каким обладал дед. Теперь уже Легран не сомневался в том, что его прародитель уничтожал всех неугодных, наслаждаясь дарованной ему силой, как сильнейшим оружием. В том, что Лиза была права, когда подозревала деда в убийстве своих родителей. В том, что все они все это заслужили. В том числе и ненависть Надежды.
        Он видел, как ужас в ее глазах сменяется холодом, превращаясь в ледяную стену. Да что там, он сам жил с такой стеной долгие годы, совершенно ничего не видя через эту бесконечную толщу, застилающую ему глаза. Потому что если бы видел, если бы разглядел - ни за что не позволил бы случиться тому, что случилось. Не позволил бы себе смотреть на нее свысока. Окатывать холодом раз за разом, указывать на ее положение, отталкивать. Никогда не позволил бы ее себе потерять.
        Несколько лет после смерти отца Легран словно жил во тьме. Он рано лишился матери, почти не помнил ее - и ее смерть тоже относил на счет алых сирин, потому что отец не смог спасти маму во время рождения Виоргана. К брату он относился как к данности, а вот отца… отца боготворил. Когда его не стало, мир превратился в ледяную пустыню, и в сердце, и в разуме даже в самые жаркие дни стояла зима.
        Пока не появилась Надежда. Она словно вытряхивала его из этого сковавшего по рукам и ногам панциря, заставляя чувствовать. Снова. И это злило еще сильнее, еще сильнее хотелось ее уязвить.
        Тишина.
        Сейчас, когда ее больше не было рядом, снова наступила тишина. Сквозь которую тонкой струйкой в сердце струилась боль. Узнав, что она улетела с Миранхардом, он рвал и метал. Легран мог представить, что Надежда все - таки вернется в свой мир, наплевав на него (со свойственным алым сирин эгоизмом, разумеется), что она переметнется к дракону (хотя сама мысль об этом заставляла внутри полыхать звездный огонь). Но что он потеряет ее вот так, бесконечно и навсегда - нет. О таком Легран никогда не думал.
        Да и не мог даже представить. Кто в здравом уме способен представить такое?
        - Легран, - голос брата выдернул из тяжелых мыслей.
        Виорган подтянул к себе ногой табурет: грубый, наспех сколоченный - но такова уж была вся мебель здесь, и сел. Сам Легран давно сидел на таком же, не в силах стоять, сейчас ему казалось, что вся тяжесть этого мира рухнула ему на плечи и все сильнее вдавливает в землю.
        - Легран, - повторил Виор. - А Надя? Как она?
        Лучше бы он это не спрашивал.
        - Не знаю, - сухо ответил он.
        Сухо и скупо, будто ему было совершенно безразлично. Вот только безразлична эта женщина ему никогда не была, как бы Легран того ни хотел. Никогда рядом с ней не получалось оставаться равнодушным, собранным и отстраненным. Оттого сейчас и было так больно - знать, что ее прощения он никогда не добьется. Да и о каком прощении может идти речь? Прощения можно было просить за то, что он ее отшлепал. Но как просить прощения за такое?
        - Не знаешь или не хочешь знать? - прищурившись, уточнил Виор.
        - Чего ты от меня хочешь? - Легран снова вскинул голову и посмотрел на брата в упор.
        - Вопрос в том, чего хочешь ты.
        - Нет. Вопрос в том, чего хочет она. А она, я уверен, больше никогда не захочет меня видеть. И будет права.
        На краткий миг в казарменной комнатушке повисла тишина. Виору, как брату императора, полагалось отдельное жилье даже среди военных, а ведь он отправил его сюда просто потому, что тот был неудобным. Говорил в лицо неприятные вещи, а еще засматривался на Надежду. Ну и чем он после такого отличается от своего деда?
        - Она мне не верит, - подвел итог он. - Не верит и никогда не поверит в то, что я ни о чем не знал. Ты был прав, Виорган, мне с самого начала стоило ей рассказать правду. Ту правду, которую знал я. Поговорить с ней откровенно. Хотя это вряд ли помогло бы, возможно, сейчас я бы не чувствовал себя так паршиво.
        Брат неожиданно улыбнулся. Посреди всего этого улыбка действительно вышла очень неожиданной - настолько, что Легран нахмурился. Еще сильнее нахмурился, когда услышал:
        - Если для того, чтобы ты это сказал, тебе надо было узнать такое, оно того стоило.
        - Ты понимаешь, что говоришь?! - резко произнес Легран.
        - Понимаю. То, что произошло, я не изменю, и ты тоже. Оно все равно было бы, даже если бы ты об этом не узнал. - Виорган посмотрел ему в глаза. - Меняй то, что можешь, сейчас. Иди к ней. Скажи все то же самое, что сказал мне.
        - Нет.
        - Нет?!
        - Нет, - Легран резко поднялся. - Моя история с алыми сирин завершена. Ты прав, я не в силах изменить прошлое, не стоит и пытаться. Я расскажу о том, что узнал, Миранхарду, а потом созову совет. После случившегося я не вижу себя достойным ни той силы, которая изначально дана нашему роду, ни императорской власти.
        - И кому ты хочешь ее передать? Играм? У них там свой передел власти после того, что устроил Лавэй. Их очередь править, а у них ни малейшего представления, что делать на своих землях. Кланы чуть ли не передрались между собой…
        - Это мы решим на совете, - коротко отозвался он. - Сообща. Ты можешь вернуться, Виорган. Я бы даже настаивал, чтобы ты вернулся. Грядут серьезные события, и мне потребуется твоя поддержка. Хотя если ты откажешься, я пойму.
        Виорган помрачнел, сунув руки в карманы форменных брюк, шагнул ближе к нему. Форма у фениксов тоже была черная, и она еще резче контрастировала с его снежными волосами, чем обычная черная одежда.
        - Ты так и не понял, Легран? За все это время? Мы семья, и всегда ею будем. Может, ты и не принимал меня в расчет, всегда считал просто приложением к императорскому роду, но для меня это ничего не меняет. Я твой брат, и для тебя я сделаю все.
        Пожалуй, если бы он отказался, это было бы не настолько резко. Как хороший такой удар под дых.
        - Я рад. Приказ будет готов сейчас же, - коротко отозвался он и собирался выйти, когда Виорган произнес:
        - И как брат я хочу тебе сказать кое - что еще. Может быть, ты ни разу не пожалеешь о том, что отказался от императорской власти. Но ты всю жизнь будешь жалеть, если откажешься от нее.
        Он ничего не ответил. Вышел. Прекрасно зная, что брат абсолютно прав. Но совершенно не представляя, что с этим делать.
        ГЛАВА 19. О ДОЛГЕ, ЧЕСТИ И О ЛЮБВИ
        - Арэа, к вам Миранхард Дьелльский, - доложил слуга, низко кланяясь.
        Я вздохнула. На самом деле я уже начала к этому привыкать, хотя не уставала повторять всем, кто у меня работал, что кланяться передо мной не надо. И вообще можно на «ты», так современнее. Но, поскольку я теперь была арэа - или, по простому, правительница алых сирин, некоторые об этом забывали. Вот как сейчас.
        - Благодарю, Ниган, - произнесла я. - Пригласи его, пожалуйста.
        Слуга еще раз поклонился и вышел, а я посмотрела в окно. На улице собирался дождь, но здесь, в горах и в долине он был частым гостем. Зато столько зелени - такой яркой, сочной, словно впитавшей в себя все краски мира, я не видела нигде. А какой здесь был воздух! Первые дни у меня буквально голова кружилась от того, что я просто дышу.
        Кабинет Лизы (а ранее ее матери) был просторным. Я сделала здесь небольшую перестановку - поставила стол поближе к окну, оставив за спиной шкафы, картины и прочее, и каждый день любовалась открывающимися мне видами. Только они помогали примириться с реальностью и с тем, что мне каждую минуту хотелось забиться в спальню и больше оттуда не выходить. Увы, я как никто другой прекрасно понимала, что если позволю себе расклеиться, у бабули появится великовозрастной ребенок, за которым тоже потребуется уход, как за Верой. А этого я допустить не могла.
        Тем более что Люба тоже хандрила. Она очень остро восприняла тот факт, что мы не возвращаемся, а остаемся здесь. Несмотря на то, что она большей частью, как и мы все, была «в семье», то есть особо близких подруг или парня у нее не было, тем не менее она рассчитывала вернуться.
        - Что мы будем здесь делать? Вчетвером? - угрюмо поинтересовалась сестра, когда утром после переезда мы решали на семейном совете, как жить дальше.
        - Заниматься восстановлением нашего народа, - ответила я. - Алые сирин должны вернуться в мир.
        - И долго будем заниматься?
        - Сколько потребуется. Это наш долг.
        - Лично я никому ничего не должна, - огрызнулась сестра. - Вы же понимаете, что помимо нас алых сирин больше нет? С какой скоростью, простите, мы должны размножаться, чтобы их возродить?
        - Люба! - нахмурилась бабушка.
        В ответ Люба демонстративно поднялась и превратила семейный совет в семейный дуэт, напоследок громыхнув дверью.
        С одной стороны я ее понимала, поскольку для меня здесь все тоже было непривычно. Не просто непривычно - теперь помимо красоты я видела еще и случившуюся здесь трагедию. С другой - понимала, что только благодаря нам народ алых сирин может возродиться, и он должен возродиться. Чтобы прошлое осталось в прошлом, чтобы трагедия, оставшаяся в забвении, сменилась новыми жизнями, радостью, счастьем.
        Несмотря на все то, что я наговорила бабуле, о случившемся я так никому и не рассказала. Прошло уже больше недели, а я не рассказала до сих пор и сама толком не могла понять, почему медлю. Возможно, потому что я все еще слышала его слова: «Я ничего не знал», а может быть, потому что помнила каждый его жест, каждую черточку, каждый взгляд с момента нашего знакомства. Наверное, не будь он в центре всего этого, стань причиной гибели алых сирин кто угодно, чей угодно предок, только не дед Леграна, я бы могла воспринять это менее остро.
        Увы.
        Сейчас я понимала, какая пропасть раскинулась между нашими народами и между нами. Что с этой пропастью делать, я не знала, да и не была уверена, что нужно что - то делать.
        - Рад вас видеть, арэа, - вошедший дракон был подозрительно серьезен, так на первый взгляд и не скажешь, что действительно рад.
        - Миранхард! - я поднялась ему навстречу. - Как добрались?
        - Оставим церемонии. Для начала объясните, почему вы мне ничего не сказали.
        От неожиданности я замерла. То есть он знает, но… если он знает, это может быть только от Феникса?!
        - Разумеется, я знаю от императора, - Миранхард словно мысли мои читал. Заложив руки за спину, шагнул ко мне. - Вот уже почти неделю как знаю и все жду, когда же вы мне скажете. Но вы так и не соизволили поделиться.
        Неделю? Получается, он сказал ему сразу?!
        Дракон покачал головой:
        - Я думал, мы с вами друзья, Надежда.
        - Конечно, мы с вами друзья! - воскликнула я.
        - Тогда почему вы молчали?!
        - А вы как думаете?
        Я подавила желание обнять себя руками, потому что очень хотелось. Но арэа точно не полагается так себя вести, поэтому я еще больше выпрямилась, напоминая себе натянутую до предела струну, и сказала:
        - Вы столько всего для меня сделали, Миранхард. Столько сделали для нас. Переезд, это все… - Я обвела руками комнату, намекая на весь дворец и на все остальное. - Помогли обустроиться. Помогли с проверенными помощниками. Со слугами. Я бесконечно вам благодарна, и эта благодарность гораздо большее, чем просто дружба. Вы для меня член семьи.
        - Но? - дракон приподнял бровь.
        - Но есть то, о чем мне не хочется говорить ни с кем. О чем мне больно говорить. Понимаете?
        Миранхард вздохнул.
        - Понимаю. Иногда семья помогает облегчить боль, Надежда.
        - Не всегда. И не всю, - я покачала головой. - Если уж мы оба теперь знаем, я бы предложила сменить тему. Например, на цель вашего визита. Простите! Я же не предложила вам сесть!
        Дракон улыбнулся:
        - Мы слишком резко начали, поэтому и не предложили. Буду честен, мне надоело сидеть, я бы с большим удовольствием с вами прогулялся.
        Спустя пять минут мы уже шли по дорожкам, утопающим в густой траве. Знакомый шум водопада и щебетание птиц - после нашего возвращения их здесь стало просто бесчисленное множество, прохладный, бодрящий прозрачный воздух и строгие вершины гор, защищающие мягкость холмов - все это напоминало о нашей первой прогулке на землях алых сирин. На наших землях.
        - О цели моего визита, - произнес Миранхард, когда мы отошли от дворца. - В какой - то степени я посланник сегодня, хоть в это и верится с трудом.
        - Посланник? - искренне изумилась я.
        - Парламентер, - добавил вторую характеристику дракон. - От его императорского величества. Легран знает, что если вы с кем - то и будете говорить, то только со мной. Поэтому он попросил меня об одолжении поговорить с вами. Пригласить на Совет, на котором будет решаться судьба нашего мира и императорской семьи.
        Удивляться я уже не могу, а переживать устала. Поэтому сейчас просто уточняю:
        - То есть как решаться?
        - Легран собирается отказаться от власти и поставить вопрос о новом императоре. Точнее, ставить вопрос уже будем мы все, потому что… - Миранхард не договорил, но в принципе можно было и не договаривать. Потому что я прекрасно понимаю, чем чревато отсутствие императора. Вот только у меня в голове не укладывается, что Легран по своей воле отказывается от того, чем так дорожил. Или я просто слишком плохо его знала?
        Как бы там ни было, мне придется туда поехать, раз уж я приняла на себя обязанности арэа. Поэтому я киваю:
        - Я буду, Миранхард. Просто скажите, когда.
        - Вы даже не представляете, как я рад это слышать, Надежда, - дракон выдыхает с явным облегчением, а у меня это почему - то вызывает улыбку.
        - А вы чего ожидали? Что я буду кидаться в вас вазами и так и попрошу передать императору?
        - Скорее, что вы разобьете о мою голову вазу и так и попросите передать, - хмыкнул Миранхард.
        - Так вот какого вы обо мне мнения?!
        - У вас в семье все женщины горячие, - неопределенно пожимает плечами дракон.
        - Все? Это вы сейчас о ком? - что - то не припомню, чтобы я била вазы о головы или даже кидалась ими. Кажется, из себя выходила, да, но это было не в присутствии Миранхарда. Который неожиданно перестает смотреть мне в глаза и неопределенно выдает:
        - Совет завтра. Назначен на полдень, но можете прибыть немного заранее, чтобы прийти в себя и отдохнуть с дороги. Гостям и сопровождающим будет выделен отдельный зал, где они смогут отдохнуть перед началом.
        Это имело бы смысл, если бы мы все здесь по большей части не ходили порталами. Да, на его создание требуется сила, но я пока еще не научилась открывать переходы сама, так что у меня гостит один из придворных магов Миранхарда. Честно говоря, с моей силой у меня пока больше непонятного, чем понятного - еще и по той причине, что моя семья - единственные алые сирин, и учить меня некому. Тем не менее со временем я со всем разберусь, а пока отдых после перехода мне точно не потребуется.
        - Я приду точно ко времени, - сообщаю я.
        - Вы будете одна?
        - А нужен кто - то еще?
        - Арэа желательно появиться с сопровождением. Как минимум с фрейлинами, а лучше со свитой. Я могу вам с этим помочь.
        - Благодарю, - искренне отвечаю я, - но откажусь. Вы и так сделали для меня больше чем много, Миранхард. Не говоря уже о том, что я не привыкла делать хорошую мину при плохой игре. Если у меня пока нет свиты и фрейлин, прицепить их к себе и показать всем, что есть - так себе затея. Все теперь прекрасно знают, что в мире осталось четверо алых сирин. Во всех мирах. Я соберусь с силами, и все будет. А пока как есть.
        Дракон какое - то время молчал, потом улыбнулся.
        - Понимаю, - произнес он. - Все - таки вы удивительная женщина, Надежда.
        Он коснулся губами моей руки и попрощался, а я еще немного побродила по пустынным дорожкам, вдыхая свежесть прозрачного воздуха и кутаясь в накинутый на плечи платок. Сила меня согревала, а произошедшее здесь словно погружало в ледяную прорубь. Сколько еще времени пройдет, прежде чем я смогу нормально жить и не вспоминать то, что увидела глазами прабабушки Лизы?
        Развернувшись, я зашагала обратно ко дворцу, а поднявшись по деревянной, массивной лестнице, свернула не к себе, в сторону бабушкиных покоев. Как всегда в это время, та сидела в кресле у окна, читая то, что могло пригодиться для обучения нашей магии. Обязанности мы разделили так: бабушка занимается силой, готовит нам программу занятий, я - экономическими аспектами, разбираясь в оставленных документах, а Люба руководила слугами по инвентаризации. То есть например находила я какие - то запасы, они их проверяли, и мы вносили новые данные в наши книги.
        Жаль, здесь компьютеров не было. С базами данных было бы в разы проще, но увы. Техника совершенно не дружила с магией, как выяснилось, поэтому приходилось довольствоваться тем, что есть.
        - Как проходит изучение магии? - поинтересовалась у бабули, которая отложила книгу на увесистую стопку.
        - Ну что я могу сказать… скучать нам точно не придется. Но я уже набросала программу азов, чтобы все было безопасно, - она кивнула на столик, на котором лежали бумаги. - И для Любы тоже написала кое - что. Будет учить теорию, пока практика не началась.
        У бабушки волосы тоже поменяли цвет, что означало: учиться мы будем вместе, а вот у Любы сила пока не пробудилась. Что самое интересное, алеть начинали даже кончики волос у Веры, по - прежнему не приходившей в себя, но с каждым днем я все больше верила в то, что с сестрой все будет хорошо. Так или иначе. Мне казалось, что здесь ее питает сама земля, питает и помогает восстанавливаться. Может быть, даже не придется нагружать дополнительными заботами Миранхарда.
        Ах, как бы мне этого хотелось!
        Хотелось, чтобы Вера очнулась, я бы смогла ее обнять и сказать ей столько всего! Чтобы мы снова собирались все вместе, как в старые добрые времена, только теперь не на нашей маленькой тесной кухне, а у камина. А еще можно было бы снова побыть просто средней сестрой, которой особо не надо ни о чем заморачиваться. Я бы могла отдать ей это правление алыми сирин, а сама… вот тут у меня случался затык.
        Пока я не представляла, что я могу делать в этом мире, если не быть арэа.
        - Замечательно, - прокомментировала я бабушкину работу и уселась в свободное кресло. Под ее внимательным взглядом становилось немного неловко, поэтому я уточнила:
        - Что?
        - Я очень рада, что ты не сделала того, о чем пожалеешь.
        - Возможно, я пожалею именно об этом…
        - С чего бы? - она усмехнулась. - Миранхард заглянул ко мне перед визитом к тебе и все рассказал. О том, что Легран предал огласке все случившееся много лет назад.
        - Ладно, буду знать, что ты у этого дракона на особом положении, - буркнула я. - Кстати, ты случайно не кидалась в него вазами?
        У бабушки стали очень большие глаза, а я уже поменяла тему:
        - Значит, ты в курсе, что завтра я еду на совет.
        - А ты едешь? Это очень хорошая новость.
        Вот и она туда же! Решила, что я буду вести себя как обиженный ребенок?
        - Не знаю, насколько она хорошая, но я еду, - ответила я и собиралась было уже подняться, когда бабушка коснулась кулона на своей груди:
        - Подожди, Надя.
        Я замерла, когда кулон под ее пальцами засиял. Светился он в точности так же, как шар памяти, с той лишь разницей, что сейчас сверкала крупная капля - жемчужина, а не просто энергетический сгусток.
        - Это прощальное письмо Лизы, - ответила бабуля на мой незаданный вопрос. - Кулон, который я сохранила, никогда никак себя не проявлял, даже здесь. Но в день, когда ты распечатала шар памяти, он начал светиться, и я узнала кое - что еще.
        - Узнала, но мне ничего не сказала?!
        - Ты и так была потрясена. Я не хотела добавлять эмоций.
        - Разве к этому можно что - то еще добавить?!
        - Расскажешь сама, - мягко ответила моя невероятная бабушка и что - то едва слышно прошептала.
        На этот раз мы не погружались в происходящее, а картина была маленькой, как на экране ноутбука или небольшого телевизора. Тем не менее я узнала в говорившей Лизу, уже очень сильно постаревшую.
        - Надеюсь, все сработает как надо. - Она смотрела прямо на нас, как если бы записывала видео на смартфон. - Это заклинание основано на тех же принципах, что и шар памяти, но увы, в этом мире управлять магией гораздо сложнее, да еще и не так много у меня ее осталось. Поэтому я придумала привязать свою память к предмету, к чему - то материальному, чтобы заклинанию было за что держаться. Надеюсь, у меня все получится, и магия поможет вам увидеть то, что я сейчас говорю. Я не сомневаюсь, что рано или поздно вас найдут, или вы сами найдете путь в наш родной мир, иначе и быть не может. Но я бы хотела, чтобы вы еще немного проследили мой путь, окунулись в мои чувства.
        Лиза «из смартфона» на миг исчезла, зато мы увидели ее совсем другой, молодой. За ее спиной сомкнулся портал, а она упала на колени посреди улицы, на грязные камни, и закричала - отчаянно, горько и больно. Прохожие оборачивались на нее, шарахались, и она тут же поднялась и быстро - быстро зашагала во тьму переулка. Мы увидели многое: и ее первое жилье, крохотную комнатушку, и работу поломойкой, и как она встретила прадеда, который влюбился в нее без памяти. Увидели, как родилась бабушка, как она росла. Как потом прабабушка Лиза оттолкнула ее, и та уехала в другой город. Потом замелькали кадры пустых дней и одиночества - до той поры, пока прабабушка не приехала к нам. Уже была маленькая Вера, а наша мама постоянно пропадала то на работе, то встречаясь с новыми мужчинами. Потом появилась я.
        Картина снова сменилась, и мы снова увидели Лизу, как на экране.
        - Хотела, чтобы вы увидели, сколько я потеряла. Сколько времени, сколько прекрасных моментов рядом с самыми близкими. Оказавшись в новом мире, я была потрясена, зла, я была отчаявшаяся и ненавидела всех и вся. Мне потребовалось много лет, чтобы примириться с реальностью и своей тьмой. С тем, что я натворила. Не знаю, кого я больше ненавидела: себя или его. - Она вздохнула, поправила густую, некогда темную, а сейчас почти седую косу. - Наверное, все же себя. За то, что не успела остановить. За то, что не успела остановиться сама и поступила как он. Бесчестно. Ужасно. Несправедливо. В тот миг, когда я создавала шар памяти, во мне были только ненависть и отчаяние, сейчас же я понимаю, что все могло быть иначе. Все должно быть иначе.
        Она замолчала и какое - то время ничего не происходило. Ничего вообще. Лиза просто сидела, смотрела на свои колени, а после заговорила снова:
        - Я знаю, что настанет тот день, когда вы вернетесь в наш мир. И кто бы тогда ни увидел мой шар - Верочка, Надя или вы с Ольгой, Екатерина… в ваших и только ваших силах сделать все, чтобы случившееся никогда больше не повторилось. Не через силу и ненависть. Через любовь и нежность. Знаю, что я обрекла фениксов на бессилие, потому что проклятие алой сирин необратимо, что их магия с каждым днем будет слабеть все сильнее, знаю, что ни одна из вас, скорее всего, никого из них не полюбит. Но в ваших силах изменить случившееся хотя бы просто своим отношением. Не повторяйте моих ошибок. Не позволяйте ненависти и отчаянию уничтожить вас, как это было со мной.
        Кулон погас, и снова наступила тишина.
        - А ты ведь любишь его, Надежда, - сказала бабушка, глядя на меня.
        Я ничего не ответила. Взглянула на листы с программой обучения.
        Закусила губу.
        Поднялась и вышла.
        ГЛАВА 20. СОВЕТ ДА ЛЮБОВЬ
        Вот уж не думала, что оказаться здесь, в этом замке, будет настолько остро. Хотя надо было бы подумать, но у меня уже думалка отказывалась работать. Потому что вечером я вернулась в комнату к бабушке, мы собрали все книги, где может быть пусть даже минимум информации о том, что делать с этим проклятием, а за остальными пошли в библиотеку. Увы, Лиза оказалась права: проклятие алой сирин необратимо, сделать с этим ничего нельзя. Кроме того, как она и сказала, как разрушить любовью.
        Зато хоть выяснилось, откуда пошла эта история с передачей силы. Алые сирин действительно обладали таким могуществом, что добровольно поделившись своей магией, полностью восстанавливали утраченный ресурс. Передача силы с пометкой «для взрослых» нужна была именно потому, что этот процесс запускал особенно мощные энергии объединения мужчины и женщины. Так что Леграну я могла помочь. Леграну, но не всем фениксам, которых Лиза обрекла на угасание.
        На изучение информации и поиски возможной нейтрализации проклятия ушло полночи, когда я вернулась к себе, спать уже совершенно не хотелось, зато захотелось утром. Чему я была несказанно рада: такое сонное состояние погружало меня в подобие безэмоционального транса. Попробуй пострадать, когда глаза слипаются, а все, на что ты способен - это мечтать о подушке и кровати. Даже адреналин не справлялся, который по - хорошему должен был бы вырабатываться перед встречей с Фениксом.
        Не справлялся до того, как я увидела дворец. До того, как оказалась в холле. До того, как меня провожали знакомыми коридорами к залу, где должен был проходить совет. Между прочим, через тот самый открытый коридор - перешеек, соединяющий части замка. С высоты которого отлично видно море и всю остальную красоту.
        Люба, прибывшая со мной в качестве фрейлины (посовещавшись, мы с бабулей решили, что гордое одиночество мне не идет), многозначительно молчала и озиралась по сторонам. Так, будто соскучилась или просто пыталась вспомнить, куда идти. К счастью, вспоминать было не надо, нас провожали слуги. К еще большему счастью, Миранхард уже прибыл - мы столкнулись в той самой комнате, где прибывшим было положено отдыхать.
        - Как же я рада вас видеть! - воскликнула я.
        - Взаимно, - отозвался дракон с улыбкой.
        - Невзаимно, - ответила Люба.
        Драконова свита навострила уши.
        - Какая у вас агрессивная фрейлина, - хмыкнул Дьелльский.
        Агрессивная фрейлина аккуратно оттопырила средний палец и под взглядами присутствующих демонстративно прошествовала к столу, на котором расположились в вазах самые разные угощения. Я мысленно прикрыла глаза и поблагодарила всех, кого только можно, за то что в этом мире не понимают значения таких жестов.
        - Простите ее, - тем не менее попросила Дьелльского. - Люба не в восторге от того, что ей придется остаться здесь.
        - Почему?
        - Выражаясь ее словами, «условное Средневековье простирается далеко за границами ее мечтаний».
        - Возможно, ей просто стоит расширить границы? - с нескрываемым раздражением хмыкнул дракон.
        Я посмотрела на него изумленно, но Миранхард тут же продолжил уже привычно спокойным тоном:
        - Иначе ей тяжело придется.
        Боюсь, тяжело придется окружающим.
        Вслух я этого не сказала, но судя по тому, как все косились на заедающую стресс вынужденного переселения фрейлину, многие и так все поняли. Особенно Дьелльский, который многозначительно приподнял бровь.
        Неизвестно куда нас бы завел этот разговор, если бы мы его продолжили, но появившийся слуга пригласил всех проследовать в зал, что мы и сделали. Оказавшись в просторном помещении, мигом напомнившем мне легенду про короля Артура, где, к тому же, располагался круглый стол, я подавила желание поступить как Люба. То есть начать озираться по сторонам.
        Стула здесь было всего четыре, массивных, тяжелых, попробуй еще отодвинь такой, на каждой стене - за стульями висел флаг с гербом. Императорская семья: на черном полыхал звездным огнем феникс, семья драконов - темно - красный и пламя, рождающееся из дыхания мощного опасного зверя, темно - синий для игров, где в серебряном сиянии застыл получеловек - полузверь. Я помнила, что для игров их оборотничество - нечто гораздо большее, чем для драконов. То есть Миранхард, например, может становиться драконом, а может не становиться, игры так не могут, для них это часть жизни, объединение со своей звериной половиной, которой обязательно надо давать волю, это их природа. Возможно, именно поэтому оборот нашел отражение даже на гербе.
        Правда, все мысли об играх вылетели из головы, когда я увидела флаг алых сирин. Алое пламя на белом, мощное, яркое, взлетающее ввысь прозрачной дымкой искристого флера. Символизирующей наш голос.
        Этого здесь не должно было быть. Совершенно точно не должно, но оно было. По - хорошему, после того как алые сирин объявили себя Швейцарией, то есть отстранились от всего происходящего, для них здесь вообще места не было. Да и я, честно говоря, не ожидала, что здесь будет мой флаг.
        - Миранхард. Арэа. Много наслышан, - вошедший мужчина, приблизившийся к нам, тоже был высоким. Темно - синяя форма и серебро погон однозначно говорили о том, кто передо мной. Исполняющий обязанности Лавэя, то есть временный правитель и представитель народа игров на совете.
        В отличие от того, кто пытался меня похитить и получить мою магию для собственного безраздельного пользования, этот мужчина показался мне приятным. В нем чувствовалась сила: настоящая, не наносная ради бахвальства. Помимо прочего, он обладал выдающейся, холодной, но не отталкивающей внешностью - снежные, как у Виоргана, длинные волосы и две черные как смоль пряди, обрамляющие лицо.
        - Эверлад Таахен, - представился он и добавил, подтверждая мою догадку: - Временно возглавляю правление кланов игров, до определяющего поединка.
        - Очень приятно, - отозвалась я.
        На этом наше знакомство и закончилось, потому что вошел император. Окинув взглядом присутствующих (по мне этот взгляд скользнул весьма поверхностно), он произнес:
        - Прошу. Занимайте свои места.
        На этот раз битвы за мой стул не было, его отодвинул Миранхард. По иронии судьбы я оказалась прямо напротив Феникса, так что не смотреть на него было физически невозможно. В любом случае, ему со мной самому это прекрасно удавалось, поэтому я решила, что буду тренироваться тоже.
        Сердце, решившее устроить внеплановую кардиотренировку и заколотившееся безо всяких тренажеров, я успокоила несколькими глубокими вдохами и выдохами. Вот только когда его императорское величество заговорил, оно снова отправилось в свободное плавание, то есть заплясало с удвоенной силой.
        - Я бы сказал, что рад собрать нас всех здесь, особенно в таком составе, - произнес Феникс, - если бы не обстоятельства. Документы, с которыми вы все уже имели возможность ознакомиться, перед вами. Это правдивая история исчезновения алых сирин, здесь же информация о передаче власти.
        Перед нами действительно лежали толстенные стопочки бумаг и, честно говоря, я не представляла, кто это все хотел (а главное - мог) изучать.
        - Сегодня нам с вами предстоит решить, кто станет императором Эверона, после этого я в течение суток сложу с себя полномочия и передам новому правителю. Начнем с вас, Надежда. Как пострадавшая сторона, вы имеете право первого голоса.
        Ну вот, наконец - то он на меня посмотрел. И не просто посмотрел, а в глаза, как положено. В его взгляде была привычная ледяная отстраненность, никаких чувств, но я, наверное, теперь как никто другой его понимала. Насколько удобно и не сказать чтобы легко, но все же проще, прятать все свое отчаяние, всю свою боль за непроницаемой стеной безразличия и резкостью.
        - Вы меня полностью устраиваете, - без малейшего промедления ответила я. - Я выбираю вас.
        После чего в зале повисла глубокая и серьезная тишина.
        Прозвучало двусмысленно, не скрою. Но я имела в виду только то, что имела, поэтому под пристальным взглядом императора уточнила:
        - Я считаю, что вы как никто иной достойны правления, ваше величество. Не говоря уже о том, что требуется невероятная смелость, чтобы поступить так, как поступили вы.
        Я не успела даже замолчать толком, как Миранхард произнес:
        - Поддерживаю.
        Игр почему - то улыбнулся уголком губ:
        - Согласен.
        - Вы что, сговорились?
        Честно говоря, на этот совет стоило приехать только для того, чтобы увидеть сейчас лицо Леграна. Не просто растерянное, глубоко изумленное, с такими эмоциями - недоверие, удивление, непонимание… все это было настолько живое, настолько настоящее, что у меня защемило сердце. Я ничем этого не показала, вообще никак не отреагировала, взамен меня отреагировал Миранхард:
        - А что, похоже?
        Легран метнул на него убийственный взгляд.
        - Это не смешно, Миранхард. Я направил вам все материалы, включая то, что произошло…
        - И я их внимательно изучил, я тебя уверяю. Но я все равно согласен с Надеждой.
        - Я тоже, - произнес игр. - Не вижу смысла отрицать то, что произошло в прошлом, равно как и то, что в настоящем ты являешься достойнейшим императором Эверона. Срок правления я тоже предлагаю оставить неизменным, единственное, о чем сейчас хотелось бы поднять вопрос, если уж мы собрались здесь вчетвером, стоит ли внести в нашу очередь на правление ваш род, арэа.
        Я широко распахнула глаза.
        - Мой род? Какое правление? Мы меньше месяца в Эвероне.
        - Так вас никто и не заставляет послезавтра править, - глаза игра весело сверкнули, Миранхард улыбнулся тоже. - Но в целом, нам интересно знать, какую политику будете вести вы, рассчитывать ли на вас, или же все останется как прежде.
        Такого я определенно не ожидала, поэтому на миг просто впала в ступор. Впрочем, тут же пришла в себя:
        - Определенно можете. Я считаю, что алые сирин должны принимать непосредственное участие во всем, что происходит в мире и помогать, когда потребуется наша поддержка.
        - Чудесно, - игр посмотрел на Леграна. - Ваше величество?
        Феникс уже справился со своими чувствами, но маску свою надеть словно забыл. Или не посчитал нужным, потому что до сих пор выглядел потрясенным.
        - Считаю, что это замечательная идея.
        - В таком случае, пожалуй, нам предстоит еще один совет в самое ближайшее время, - произнес игр.
        - Вероятно, - отозвался Миранхард. - Что касается этого, он войдет в историю как самый короткий совет во все времена.
        Кажется, именно после этих слов император опомнился окончательно. Отодвинув никому не потребовавшиеся документы, он почему - то нахмурился, а после произнес:
        - Совет объявляю закрытым.
        Феникс поднялся первым и подошел ко мне, на этот раз не успел Миранхард. А может быть, просто не очень торопился? Потому что если я что и поняла про этого дракона, так это то, что он успевает везде, где хочет, и туда, куда хочет.
        - Благодарю, - отозвалась я, чувствуя, как от его близости кожа покрывается мурашками.
        Вот же… Казалось, я уже просто физически не должна реагировать на него так, а все еще реагирую!
        Игр с драконом направились к дверям, правда, остановились, чтобы пропустить меня, но император покачал головой:
        - Нам с Надеждой нужно еще обсудить кое - что.
        Когда они вышли, Легран повернулся ко мне, но не успел и слова сказать.
        - Вы совершенно не меняетесь, ваше величество! - воскликнула я. - Не так ли?
        - О чем вы?
        - Например, о том, что вы все время решаете за меня! Никаких разговоров с вами у меня запланировано не было.
        Я развернулась, чтобы уйти, но Легран перехватил меня за запястье.
        - Надежда… почему вы предложили такое?
        Его пальцы были как огненный браслет, поэтому руку я шустренько отняла.
        - Потому что я считаю, что так будет правильно, - я старалась спокойно выдерживать его взгляд. Этот взгляд, в котором вспыхивали и гасли золотые искры. - Потому что вы не несете ответственности за то, что совершил ваш предок.
        - Вы поверили в то, что я не знал?
        Вот что за мужчина, а?! Обязательно надо в этом ковыряться?!
        - Поверила. Если бы не поверила, меня бы здесь не было, - я отступила на несколько шагов, но Феникс шагнул следом.
        - В таком случае я бы хотел сказать кое - что еще, во что вы, возможно поверите…
        - Нет, - решительно пресекла я. - Нет, ваше величество. Пожалуйста, давайте не будем все усложнять. Последние дни выдались для меня очень непростыми, и я очень хочу, чтобы в кои - то веки все стало просто. И чтобы все стало просто, я сейчас сразу скажу: между нами исключительно политические и деловые отношения, ничего кроме. Надеюсь, вы примете мое решение с уважением.
        Легран замер. Искры в звездных глазах погасли.
        - Разумеется, Надежда, - и вот снова он не стал закрываться, потому что меня полоснуло горечью не только в его взгляде, но и даже на каком - то эмпатическом уровне. - Я уважаю вас и я уважаю ваше решение. Благодарю за поддержку. Но я все равно скажу то, что должен был сказать очень давно.
        - Незачем.
        - Есть зачем. Окажите мне последнюю любезность и просто выслушайте. Вы с самого начала отличались ото всех женщин, с которыми я привык иметь дело. Я никогда не рассматривал вас как одну из тех, с кем могу связать свою жизнь. Сначала я вас ненавидел, и теперь вы знаете почему. Потом я на вас злился, потому что с каждым мгновением рядом с вами я переставал быть тем Леграном, к которому все привыкли, а для меня это было непривычно. Я не хотел ничего менять. Вот только правда в том, Надежда, что дело было не в переменах и ни в чем бы то ни было еще. Я злился на свои чувства к вам. Злился на то, что с каждым мгновением все больше тону в ваших глазах. На то, что на мое отношение не влияет даже то, что произошло в прошлом. Сейчас я понимаю, насколько это было нелепо, жестоко и глупо, но тогда я боролся с чувством, которое, как я считал, никогда не испытаю. С любовью, которой по моему мнению не должно было быть. И чем дольше я с ней боролся, тем больше доставалось вам. И остальным. Я больше не хочу так, Надежда. Хочу, чтобы вы об этом знали. Знали, что я люблю вас.
        А вот это было совершенно нечестно! Глупое сердце дернулось, как колибри, севшая на хищный цветок, и затрепыхалось в нелепых попытках немедленно все уладить в стиле диснеевских принцесс. Вот только я прекрасно понимала, что чтобы уладить то, что произошло между нами, одной любви недостаточно. Даже если она наша общая.
        Поэтому я кивнула и произнесла:
        - Еще раз благодарю за смелость, Легран. Теперь я знаю.
        Не глядя больше на него, шагнула к дверям, но к счастью, дойти до них не успела. Потому что иначе рисковала быть впечатанной в стену в лучших традициях все тех же мультиков: створки распахнулись так, что с силой ударились о раму.
        - Ваше величество! - с вытаращенными глазами прокричал секретарь. - Твари из леса… они вышли… их столько, что они смели весь гарнизон. Срочно нужно что - то, чтобы их остановить…
        Легран мгновенно изменился в лице, прошагав мимо меня.
        - Готовьте порталы. Собирайте лучших воинов. Надежда… - Он обернулся ко мне. - Вам лучше до моего возвращения оставаться здесь. Охранять как меня! Головой за нее отвечаешь.
        Последнее он произнес на ходу, и вот уже мы с секретарем остались одни. Я не успела даже опомниться, как мужчина шагнул ко мне. Подавая мне руку, вскинул ее на уровень с моим лицом и резко дунул. С рукава кафтана в лицо полетела какая - то иссиня - черная пыль, и спустя мгновение меня поглотила такая же темная бездна.
        ГЛАВА 21. ВРАГИ, НЕДРУГИ И ПРОЧАЯ НЕЧИСТЬ
        «Да вы издеваетесь!» - это было первое, что я подумала, когда пришла в себя в лесу. Правда, с той лишь разницей, что сейчас был день, и я безжалостно спалилась, сразу же распахнув глаза.
        - О, наша алая сирин проснулась, - издевательски произнес Лавэй, склоняясь надо мной.
        За время вынужденного изгнания он еще больше одичал, зарос и в целом стал похож на браконьера с бодуна. Бывший правитель игров и раньше не отличался харизмой, а сейчас так тем более.
        - Отвратительно выглядите, - не постеснялась сообщить я.
        Игр перестал ухмыляться, обиделся, видимо.
        - Смеешься? - зло процедил он. - Ну сейчас посмотрим, как ты запоешь.
        Он резко вздернул меня за плечи, и мой потревоженный таким беспардонным обращением желудок затрепыхался внутри, вызывая приступы тошноты. Еще сильнее он затрепыхался, когда я увидела Любу без сознания, с кляпом во рту, а над ней - Доррана, который целитель, с ножом.
        - Одна попытка пискнуть в твоем стиле, - процедил Лавэй, - и твоя сестра отправится вслед за всеми твоими предками. Так что давай сразу придем к соглашению, алая сирин. Ты мне отдаешь свою силу, я отпускаю вас с сестрой на все четыре стороны.
        Тихий ужас.
        По позвоночнику пробежал холодок, с которым я усилием воли справилась, оценивая обстановку. Помимо Лавэя здесь присутствовали целитель Феникса и его секретарь, и вот это никак не укладывалось в голове. Просто невероятно!
        Глядя на «буддийского монаха», который с совершенно зверским выражением лица держал нож у горла моей сестры, мне вдруг вспомнились и его советы - о том, что мне не стоит передавать силу Леграну, участвовать в ритуале, потому что для меня это опасно, а еще зелье, которым он меня поил. Ведь именно после этого моя сила начала сбоить!
        - Вы меня травили! - выдохнула я. - Что - то сделали с моей силой!
        - Пытался, - осклабился целитель. - И даже начало получаться, но потом появился этот проклятый Дьелльский, который тебя забрал и нарушил все наши планы. Когда проводил тебя к источнику твоей силы, на родные земли.
        - Но почему?! - вырвалось у меня. - Чем он вас соблазнил?
        - Скорее, чем нас не устраивали фениксы, - вперед выступил секретарь. Он в целом не отличался приятной внешностью, как и Лавэй, сейчас же стал еще противнее. Его крючковатый нос напоминал клюв, которым он готов был потыкать во всех, кто его не устраивает. - Отец Леграна обещал мне место советника! Которое должно было потом перейти к моему сыну.
        Он мотнул головой в сторону лекаря.
        Отец и сын?! Ну просто здорово. Хотя стоило догадаться, что между ними есть что - то общее, у них даже имена похожи: Дорнан и Дорран. Явно проблемы с фантазией, а туда же, в советники метили.
        - Я - один из умнейших фениксов при его императорском величестве…
        Если связался с Лавэем - сильно сомневаюсь.
        - И при этом вынужден был выполнять обязанности секретаря! А я и так слишком долго их выполнял! И заслужил должность, которую мне обещал отец Леграна, но тот умер, а его сын…
        Я мысленно закатила глаза. Ну да, такой истеричке только в советниках ходить, правда. К счастью, у него развязался язык, а для нас с Любой сейчас каждая минута промедления была важна. Пока я не придумала, как мне воспользоваться моей силой так, чтобы никто не пострадал.
        - Его сын счел, что должность секретаря для меня самое то! Хотя его отец уже готовил указ, он его проигнорировал! Просто отложил в архив и оставил советником этого туповатого…
        - Хватит! - рык Лавэя прозвучал над ухом так, что меня передернуло.
        Несмотря на то, что я уже через многое прошла в этом мире, сейчас было просто основательно не по себе. Потому что раньше, кто бы меня ни похищал и кто бы что ни делал, жизни моих близких не были в опасности.
        - Она же явно тянет время, и, хотя у нас его целая вечность… - Лавэй развернул меня лицом к себе и встряхнул, как тряпичную куклу. - Я бы предпочел получить силу уже сейчас.
        - Ну я бы тоже предпочла вас больше никогда не видеть, - заметила я.
        - Остришь? - усмехнулся игр. - Хорошо. Давай так, за каждое твое замечание, которое мне не понравится, мы будем резать твою сестру. Я, кстати, упоминал, что кинжал заговоренный? Раны, нанесенные им, не способен будет исцелить даже феникс в полной силе. Дорран!
        Я не успела охнуть, как этот недобуддийский монах полоснул Любу кинжалом по скуле. От ужаса все внутри свело, а желание выйти из леса без жертв растаяло. Особенно когда сестра пришла в себя от боли и задергалась в руках лекаря, связанная по рукам и ногам.
        - Тронешь ее еще раз, - предупредила я, - и повесишься на ближайшем суку. Ты меня понял?
        Лавэй снова перестал ухмыляться.
        - В наших же интересах, сирин, чтобы никто больше не пострадал. А особенно в твоих. Дорран очень разочарован тем, что его отец не получил место советника, а я предоставлю ему все и даже больше. Даже если ты отдашь приказ мне, Дорнан ударит тебя смертельным заклинанием, и, пока ты будешь умирать, глядя как умирает твоя сестра, они меня остановят. Но не будем о грустном. Давай я лучше помогу тебе раздеться.
        Он с силой дернул мое платье - так, что ткань жалобно затрещала. Я бы ему врезала, но, видимо, Лавэй предпочитал связанных женщин, поэтому я могла только прыгать рядом с ним, как гусеница - чтобы он со смеху умер.
        - И что ты будешь с моей силой делать? - поинтересовалась я. - Учитывая, что против тебя обернутся все…
        - Не все. Силы феникса не хватит, чтобы остановить шаэрских тварей. Да - да, не скрою, это мы приложили все усилия и поставили магический манок, чтобы заставить их толпой устремиться в Эверон. Так вот, силы феникса не хватит, он израсходует последнее и станет бессильным. Что касается остальных… если Миранхард выживет сегодня, устроим еще одно нападение. Братец феникса слишком слаб, чтобы что - то нам противопоставить, тем более что их репутация благодаря тебе очень здорово пострадала. Все, что мне останется сделать, получив твою силу, это выиграть бой с этим зарвавшимся кошаком Эверладом, после чего я стану императором. Все, хватит болтать!
        Последнее он прорычал мне в лицо, а потом швырнул на землю, лицом вниз. Так, что я едва успела выставить вперед связанные руки и уткнулась носом в мох.
        ЛЕГРАН ЛЕАХ
        Бестелесные твари опасны тем, что их невозможно увидеть. Только почувствовать, и только с помощью магии, особого заклинания, которое позволяет уловить движение сгустка энергии. Враждебного, темного, злого.
        Будь у него полная сила, он просто активировал бы Огонь Феникса, очищая землю от них, но у него не было полной силы. Поэтому приходилось бить вспышками, с каждым мгновением ощущая все больше и больше чужеродной темной силы.
        Шаэрский лес всегда был загадкой, равно как и почему, откуда берутся эти твари - тоже. Нападая на любое живое существо, соприкасаясь с ним, они вмиг вытягивали всю жизненную силу, оставляя после себя горы мумифицированных тел.
        Вот и сейчас слева от него боец упал как подкошенный: сухой, обтянутый кожей скелет под одеждой. Легран мгновенно дотянулся до убившего его вспышкой, шипение и рев твари в последний раз обозначили ее местоположение.
        Против них было всего два спасения: Огонь Феникса и Пламя Дракона, но даже Миранхард и его воины начинали уставать. Твари лезли, как из бездонного источника, казалось, что они не просто выходят из ощерившегося провалами между почерневших под свинцовым небом деревьев леса, а возникают на ровном месте. Вместо одного - десятки, вместо десятков - сотни!
        Виорган тоже бился отчаянно, но и его силы не безграничны. Тогда как неиссякаемый поток тварей становился все мощнее и мощнее. Вот и он сам уже чуть не упустил бросающихся на него двоих, справа и слева.
        Драконы парили над ними, поливая пламенем нападавших, но сражаться в звериной форме гораздо сложнее. Каждая потеря делала слабее их и сильнее их врага. Кем бы он ни был, какие бы цели ни преследовал - пусть даже бессмысленное и жестокое пожирание чужих сил - этот кто - то явно не собирался останавливаться, пока не пройдет по Эверону иссушающим убийственным войском.
        Крики, шипение, вой и рев были повсюду. В тот миг, когда один из драконов спикировал на обожженную землю, меняя форму, Легран едва успел ударить вспышкой рядом с ним, чтобы не позволить нескольким тварям выпить его досуха. Следом за первым начали приземляться остальные. Дольше всех продержался Миранхард, но вот уже и он опустился на клочья травы. Начался оборот.
        Надо было признать: этот бой они проиграют. Если только… если только он не поступит как отец. Но если делать это, то делать прямо сейчас, потом может не хватить сил чтобы запустить волну Огня Феникса. Увы, даже это будет бессмысленно, если не найти источник, а источник в лесу. Чем бы он ни был. Каким бы он ни был…
        Оглянувшись на брата, не переставая уничтожать десятками нападающих тварей вспышками, Легран начал пробиваться к лесу. Как бы ни хотелось попрощаться или попросить прощения, он понимал, что сейчас каждая минута промедления опасна. Не говоря уже о том, что опасно отвлекать любого во время такой битвы.
        К сожалению, с ней он тоже попрощаться не успеет.
        Эта мысль пришла нежданной и совершенно не вовремя. Хотя когда она была бы вовремя?
        - Вы совершенно не меняетесь, ваше величество! - Ее голос звучал, как будто она стояла в двух шагах от него. Ее улыбка, ее глаза, ее смех: все это сейчас было настолько живо, что Легран не удержался, улыбнулся сам. Надежда была рядом все это время, все это время, что он вел себя как дурак. А ведь мог каждый день, ну или хотя бы большую часть дней сжимать в объятиях самую желанную женщину.
        Сквозь рокот драконов, рев пламени, шипение до него донесся крик брата:
        - Легран, вернись! - но он звучал как из другого мира.
        Как слабый, едва различимый шепот.
        Он даже не обернулся, наконец - то оказавшись у кромки леса и пуская в ход вспышки с удвоенной силой. На заре самых первых сражений драконы попытались поливать лес Шаэри своим пламенем, но оно, словно оттолкнувшись от невидимой преграды, срикошетило в них. Тогда погибло очень много сильных драконов.
        Огонь Феникса же действовал даже внутри, и сейчас, продвигаясь все дальше и дальше вглубь леса, Легран старался почувствовать источник темной силы. На что эти твари идут? И откуда?
        Перед глазами то и дело темнело, а может быть, это было свойство леса, порождающего таких созданий, но все же чем дальше он двигался, тем более явно ощущал какой - то пульсирующий темный сгусток, отзывающийся в сердце льдом. И - гораздо ближе к себе - словно полный противовес, согревающий пламенный островок.
        Теперь становилось понятно, каким образом кто - то вытащил тварей из их норы: на энергию, которой они так жаждали. Уничтожить его - и твари перестанут лезть, а после… после останется только очистить эти легионы Огнем Феникса.
        Прогулка по сырой, размякшей от дождя земле, между деревьев, в лесу, кишащем теми, кто с радостью бы им полакомился, заняла чуть больше времени, чем он рассчитывал. Чуть больше времени и чуть больше сил. Раньше Легран не мог понять, почему отец поступил так. Почему не остановился, почему раскрыл свою силу на полную, зная, что это его убьет.
        Сейчас, когда за его спиной были те, кто бился с ним бок о бок до изнеможения, а еще чуть дальше - та, что безумно дорога и без которой сама жизнь, казалось, теряла смысл, он все понял. Осознал, и словно гора с плеч свалилась, вся эта бесконечная бессмысленная обида и непонимание, которые он таскал с собой все эти годы.
        Твари слетались на энергетический сгусток, как мотыльки на свет. Они рвались сначала к нему, а потом, понимая, что это не энергия жизни, устремлялись дальше. Тех, что окружили источник, Легран уничтожил несколькими мощными вспышками, а потом - когда дальний поток потихоньку стал угасать, обратился к Огню Феникса. Древней истинной силе их рода.
        Она откликалась неохотно, но все же, стоило почувствовать искру в груди и на пальцах, он активировал ее на полную мощь. То, что его прадед использовал как оружие, сейчас стало спасением. Легран перестал ощущать себя практически сразу, не было ни боли, ни страха. Только безграничная магия, первородная магия их рода, струящаяся сквозь тело и накрывающая лес своим очищающим покровом. Дальше леса он ее не выпустил, с оставшимися тварями разберутся и Миранхард, и Виорган, и все сражающиеся с ними спина к спине.
        Темная чужеродная пульсация стала гаснуть, источник, откуда приходили твари, словно закрылся. Пожалуй, это было последнее, что он почувствовал перед тем, как соскользнуть в полное беззвучие и темноту.
        ГЛАВА 22. МИР, КОТОРЫЙ СПАСЕТ ЛЮБОВЬ
        НАДЯ
        Вот чтоб его понос одолел, правда! Хотя после того, что он сделал с Любой, я ему не просто поноса желала, а чего похлеще. Пусть даже это «что похлеще» пока отказывалось формулироваться (и к счастью), меня просто затрясло от ярости. Я почувствовала, как на мне пытаются дорвать платье, и обмякла. Сделала вид, что потеряла сознание.
        Мне бы сейчас пару минуток, собраться с мыслями, а уж потом я им такое устрою, что мало никому не покажется! Нож был слишком близко у горла моей сестры, но в теории я должна успеть. Должна успеть отдать приказ алой сирин этому… недомонаху, чтоб ему евнухом стать! Потом Лавэй, и только потом - секретарь. Ошибусь, хоть чуть - чуть промедлю, может пострадать и Люба, и в меня могут шарахнуть заклинанием. От которых я, к слову, пока еще защищаться не умею!
        Пока все это крутилось в моей голове, Лавэй надо мной осознал, что что - то не так.
        - Что - то она слишком спокойно лежит, Дорран. Действительно сознание потеряла или притворяется? Проверь!
        Вот гадство! Забыла же, что этот лекарь, нарушивший все клятвы, которые только можно, в том числе и Гиппократа, все - таки лекарь! Если он сейчас выдаст мое состояние Лавэю, о внезапности можно забыть, а поэтому…
        - Нож выкинул! - Мой голос ударил в него с такой силой, что монах пошатнулся. Лавэй взрычал, но я резко повернулась к нему:
        - Сидеть, медведь!
        Лавэй плюхнулся на задницу раньше, чем я успела сказать: «Ик!»
        Только краем глаза уловила, что нож валяется на земле, а Люба гусеницей отползает подальше, как в меня полетело заклятие. То самое, которое обещал Лавэй, от секретаря. Наверное, в этот момент вся жизнь пронеслась перед глазами, просто промелькнула, как короткий пятиминутный мультфильм. В котором я с проворностью актера Голливуда из экшен - сцены откатилась в сторону, после чего резко крикнула:
        - Замри!
        Дорнан так и замер, будто его основательно скрючило. С занесенной для второго удара рукой, на которой уже мерцали искры.
        - Никакой магии, - глубоко произнесла я, и искры погасли.
        Только сейчас я смогла покоситься на дыру в земле, основательную такую, которая могла бы быть во мне, и икнула. По - настоящему. После чего подскочила и на негнущихся ногах бросилась к сестре, которая далеко не уползла, но старалась.
        Упала рядом с ней на колени, вытащила кляп, заключая лицо в ладони.
        - Все хорошо, - пробормотала ей. - Все хорошо, все будет хорошо.
        Люба не успела ничего сказать, а вот глаза у нее стали огромные. Я услышала за спиной рев, уловила движение. Совершенно нелепая мысль - в последние секунды своей жизни подумать о том, что не призналась Леграну в любви. Но именно это я и подумала за миг до того, как опомнившийся лекарь вонзил бы меня в кинжал.
        - Пошел на ***!!! - Крик Любы ударил в меня не только звуком, но и магией. Я увидела, как полыхнула ее прядь, становясь насыщенно - алой, поняла, что удара не последовало. Больше того, Дорран отступил, а Люба завозилась на земле с удвоенной силой.
        - Развяжи меня быстрее, и давай отсюда выбираться!
        Кажется, шок у моей сестры прошел быстрее, чем у меня, потому что я еще слегка тормозила, развязывая ее, а вот Люба шустро сбросила веревки и поднялась. Прежде чем я успела ее остановить, подлетела к сидящему Лавэю и изо всех сил пнула его в причинное место. Игр завалился на землю с воем, а Люба прокомментировала:
        - Это тебе за мою сестру! А это за меня!
        Она замахнулась второй раз, но я перехватила ее за плечи и оттащила в сторону.
        - Все, все, хватит. Доставим его к Леграну, пусть он с ним разбирается.
        Глаза сестры полыхали, но все же она отступила.
        - Так, кто нам откроет портал?
        - Этот, - я кивнула на секретаря. - Или этот…
        Оглянулась на лекаря, но он уже брел где - то далеко между деревьями.
        - Это вообще что? - изумленно спросила я.
        - На *** пошел, - сообщила сестра.
        Я подавила желание прикрыть глаза.
        - Все это очень хорошо, но если хочешь, чтобы он открыл портал, все - таки надо его остановить.
        - Жаль, - коротко отозвалась Люба. - Я бы посмотрела, куда он придет.
        За Дорраном сбегала она, потому что один идущий… ладно, неважно, лекарь представлялся мне менее опасным, чем Лавэй и секретарь. Люба привела его сына буквально за ручку, после чего я голосом алой сирин отдала приказ вернуть нас в замок Леграна.
        Надеюсь, он меня поблагодарит за то, что я поймала ему этого неуловимого Джо, а заодно и парочку предателей, очень некстати затесавшихся под видом своих.
        Честно говоря, меня все еще слегка потряхивало, но по венам уже разливались остатки адреналина, помимо которого мной овладела какая - то самая что ни на есть настоящая гордость. Я не просто справилась с этими гадами, я их еще и в руки правосудия передам. Могла ли я себе вообще такое представить?!
        Единственное, что омрачало мою радость - так это глубокий, не желающий закрываться порез у сестры на скуле. Ладно, надеюсь, в Эвероне найдется настоящий лекарь с хорошими знаниями, а не вот это вот недоразумение, жаждущее власти на пару с отцом. В любом случае, все живы, и все хорошо.
        Из портала мы шагнули прямо в холл замка Леграна, я уже хотела сообщить бросившейся к нам страже, чтобы забирали троицу, когда из бокового коридора вышел Виорган. Весь перепачканный, в крови и земле, с опаленными волосами.
        - Вы вернулись! - выдохнул он, быстро преодолевая расстояние, разделявшее нас, и на миг порывисто меня обнимая, чтобы потом так же быстро отстраниться.
        - Вообще - то мы и не уходили. Нас похитили, - напомнила Люба.
        - Это стало понятно сразу же. Никто не ожидал такого от… - на секретаря и лекаря младший феникс посмотрел брезгливо. Впрочем, тут же перевел уставший горький взгляд на меня.
        - Что? - переспросила я. - Что - то еще произошло, помимо…
        - Легран пробудил Огонь Феникса, чтобы спасти нас всех, - глухо произнес Виорган, - поэтому он сейчас умирает.
        По позвоночнику снова пробежал холодок. Не просто холодок, холодище. Такой, что вгрызался в каждую клеточку тела и добрался до самого сердца, грозя заморозить его.
        - Как… - хрипло выдала я, потому что голос не слушался. - Не… неужели совсем ничего нельзя сделать?
        - Миранхард и так уже сделал все, что мог, с лучшими лекарями. Но нет, Надя. Нельзя.
        У меня перед глазами потемнело, поэтому я вцепилась в его руку, чтобы не упасть. И чтобы попросить:
        - Проводи меня к нему. Пожалуйста.
        Виорган не стал возражать, разве что напоследок ударил усыпляющим заклинанием по благополучно застывшей в окружении стражи троице. Они рухнули как подкошенные, и он скомандовал:
        - В подземелье. До моего особого распоряжения.
        Что с ними станет, мне было плевать. А вот на Любу я оглянулась, но сестра, непривычно серьезная, только махнула рукой: иди, мол.
        - Они ей лицо порезали, - на бегу прошептала я Виоргану, который вел меня к покоям брата. Наверное, мне нужно было что - то говорить, думать о чем - то другом, только не о том, что Легран умирает. В том числе не о том, что я вообще могу не успеть.
        - Ей обязательно займутся, Надежда, - кивнул младший феникс. - Прости, что тебе приходится бегать. Я почти полностью исчерпал ресурс и не могу открыть портал.
        
        Я бы бежала еще быстрее, если бы не он. Тут уже, кажется, Виорган едва за мной поспевал.
        - Я знаю, куда идти. Помню, - собственный голос казался чужим. - Если у вас… у тебя есть дела, занимайся ими.
        Я даже не стала дожидаться ответа, подхватила юбки и понеслась так, словно за мной гналась стая игров во главе с Лавэем. В драном платье, растрепанная, с совершенно дикими глазами, я тем не менее сейчас ни у кого не вызывала вопросов. После битвы у леса Шаэри большинству воинов требовалась помощь, а те, что встречались мне в коридорах, выглядели ничуть не лучше меня. Где - то здесь наверняка был организован лазарет, все слуги стояли на ушах, и об этом я думала тоже исключительно по той самой причине.
        Чтобы не думать о том, что я не успею сказать ему, как я его люблю.
        Что мне наплевать, что там было до, после и во время.
        Что я…
        На этой мысли я и подлетела к двери, стража беспрекословно расступилась, один из них даже открыл ее для меня.
        Влетев в покои, которые тоже были мне хорошо знакомы, я на миг замерла. Не столько потому, что повсюду был запах лекарственных зелий, сколько потому, что увидела его. В лежавшем на постели мужчине Феникса можно было узнать только по форме и ее черному цвету. Несмотря на этот самый черный цвет, в нем всегда было столько жизни… но сейчас ее не осталось.
        Белое восковое лицо, заострившиеся черты и едва, рвано вздымающаяся грудь.
        Обернувшийся ко мне Миранхард выглядел немногим лучше. Уставший и посеревший, кажется, у него даже волосы и глаза потускнели.
        - Вы свободны, - сказал помощникам - лекарям, и те поспешно направились к двери. - А вы вовремя, Надежда. Как раз успеете попрощаться, пусть даже он вас уже не услышит.
        Я все - таки опоздала.
        Эта мысль вонзилась в сердце стрелой, рождая в груди странное, невыносимо - острое и бесконечное чувство потери. Я почти ощутила, как оно замедляется в противовес моим резким и быстрым шагам. Замедляется, чтобы перестать биться. Вместе с его.
        Дракон отошел, уступая мне место возле его постели, и, кажется, покинул комнату, но в этом я не была уверена. Единственное, в чем я была уверена - так это в том, что моя рука сейчас сжимает ледяную ладонь Леграна. Я сплела наши пальцы, силясь передать ему хотя бы кроху живого тепла.
        Что я могла сказать?
        Что я могла сделать?
        - Прости меня, - прошептала я. - Прости за то, что так бестолково потратила последние минуты с тобой. - В горле встал ком, поэтому пришлось прерваться, на глаза навернулись слезы. - Я бы сделала все от меня зависящее, чтобы их вернуть. Все от меня зависящее, чтобы вернуть тот момент, когда на вас обрушилось это проклятие, и все исправить. И я бы отдала тебе свою силу просто потому, что люблю тебя. Не из - за Веры. Не из - за каких - то дурацких деловых договоренностей.
        Все это правда больше не имело никакого значения. Все то, что было.
        Я положила ладонь ему на лоб, покрытый испариной, чуть подалась вперед.
        - Мне так жаль, Легран, - прошептала сдавленно, чувствуя, как внутри меня что - то рвется.
        Рвется, чтобы растечься незнакомым обжигающим жаром, с которым никому не под силу справиться. Я словно шагнула в сауну или в баню с мороза, и воздух, сгустившийся вокруг меня, начал потрескивать, раскаляясь. Алый флер моей силы полыхнул, словно собирался сжечь меня до косточек, но мне было все равно.
        - Я правда хотела бы все исправить. Хотела бы снять проклятие, пусть даже ценой своей силы… я так хочу, чтобы ты жил. Эгоистично, - я хлюпнула носом. - Потому что тогда я смогу повторить то, что сказала на совете, но уже про тебя. Я выбираю тебя, помнишь? И вообще… как ты можешь умереть?! Я же для тебя Лавэя поймала!
        Последнее сорвалось с губ с каким - то горьким смешком, отразившись от стен. Хотя мой голос в принципе звучал, как из динамика на стадионе, он словно наполнял комнату изнутри и бился о стены.
        Алого становилось все больше, больше и больше, а потом я, глубоко вздохнув, наклонилась над ним и прижалась губами к его губам. Изо всех сил желая вернуть. Изо всех сил желая, чтобы проклятие растворилось без следа, чтобы моя сила перешла к нему, наполняя каждую клеточку его тела и возвращая к жизни.
        Пусть даже я никогда больше не буду алой сирин, мне все равно.
        Я просто хочу, чтобы он жил…
        Это была последняя осознанная мысль перед тем, как окутавший меня жар стал нестерпимым. И, видимо не удержавшись в хрупких пределах моего тела, вырвался на свободу, накрыв нас двоих и покои Феникса алой пеленой. Сжимая его руку, я так и касалась губами его губ, желая остаться здесь навсегда, рядом с ним, когда перед глазами полыхнуло снова.
        Столь яркой золотой вспышкой, что если бы я не сидела зареванная, хлюпающая и с полуприкрытыми в нашем последнем поцелуе глазами, точно ослепла бы.
        Вспышка прокатилась волной, волной мощи и непонятной, незнакомой мне магии, а после… я увидела, как золото и алое слились воедино, вопреки всем законам смешения красок образовав невероятный, полупрозрачный иссиня - небесный флер.
        Сглотнув, едва успев от неожиданности широко распахнуть глаза, я услышала:
        - Знаешь, про Лавэя - это было самое романтичное, что я когда - либо слышал.
        Феникс открыл глаза, а я с визгом, достойным Любы, рванулась к нему, обнимая. Впрочем, кто там к кому рванулся - хороший вопрос, потому что его пальцы уже вплелись в мои волосы, а его губы накрыли мои. Не знаю насчет романтики, по - моему, это было просто какое - то безумие, самое безумное, что я делала в своей жизни. Слезы текли по щекам, а я продолжала его целовать, чувствуя, как ровно бьется его сердце под моими ладонями. Его пальцы, бесконечно стирающие влажные дорожки с моих щек. Впитывая каждый его новый вздох.
        Мы целовались, а над нами клубился невероятный флер новой магии.
        Объединенной магии. Магии, объединившей нас.
        Я словно вернулась в эту жизнь, в этот мир вместе с ним. В мир, которым он стал для меня. Который только что снова расцвел всеми красками, яркими, как никогда.
        Теперь я знала, что если что - то и может спасти, то это любовь. Только любовь и может спасти. Даже если она одна на двоих. И уж тем более если она наша общая.
        ГЛАВА 23. И ЖИЛИ ОНИ ДОЛГО И ВЕСЕЛО
        - По - моему, нам пора собираться, - произнесла Люба.
        - Нам всем, а тебе особенно, - Вера мне подмигнула. С того дня, как сестра вернулась (точнее, Легран ее вернул), мы не могли наговориться. Часами сидели все вместе и болтали обо всем. Конечно, поначалу у Веры было много вопросов, особенно про все, что здесь творится - и я ее прекрасно понимала, но она очень хорошо справилась. Даже на стадию отрицания не заглянула, как мне кажется. Впрочем, очень сложно отрицать то, что у тебя перед глазами, за спиной, под потолком, на земле… везде, в общем.
        Магия и впрямь была в этом мире повсюду, и она очень плавно вернулась в тело сестры, когда та пришла в себя. Учитывая, что Вера и в кому - то впала из - за нее, сила алой сирин раскрылась на полную за несколько дней.
        Дальше уже было дело техники. Ну или не совсем техники, потому что обучались мы все втроем. Роль строгой преподавательницы на себя взяла бабушка, хотя преподавательница - это сильно сказано. Она составила нам программу, мы с Верой крайне осторожно учились управлять данным нам волшебством, а Люба зубрила теорию и отчитывалась.
        К сожалению (или к счастью) ее сила, проснувшаяся там, в лесу, пока снова благополучно заснула. На память о спасении меня у Любы осталась алая прядь, которую она теперь стильно выпускала из прически - в том числе и для того, чтобы прикрывать шрам. С ним ничего сделать не удалось. Этот недомедведь оказался прав: магическому лечению (даже исцелению Феникса) порез не поддавался, заживал крайне медленно, но к счастью, все - таки зажил. Оставив о себе такое вот напоминание.
        Люба говорила, что ей плевать, но я-то видела, что нет. Сестренка очень переживала, и мы с Леграном не оставляли надежду на то, что сумеем найти способ избавить ее от шрама. Какой - пока не представлял никто, ее осматривали лучшие лекари, в том числе и сам император, который смог вывести Веру из комы за пару часов. Что ему какой - то шрам? Так мы думали. А вот поди ж ты!
        На шрам порывался взглянуть Миранхард, но Люба сказала, что только через ее труп. Или что трупом станет он, если попытается к ней приблизиться. Мы решили, что трупов нам не надо, и попросили дракона не вмешиваться. Тем более что его сила в исцелении все равно не превышала фениксову. Со всем уважением к его знаниям.
        - Пора, - подтвердила я, и, словно подслушивали под дверью, тут же постучали и вошли служанки. Одна катила тележку со всякими зельями и прочими украшательствами, другая несла тяжелый непрозрачный чехол. Очевидно, очередное платье!
        - Зачем? - изумилась я. - Мы же сказали, что все наряды привезем с собой.
        И правда привезли: мое платье украшало манекен, наряды Любы и Веры были у каждой в их комнатах. Сегодня должна была состояться моя помолвка с Леграном, с которым… ох, да много всего было! После того, как мы оба пришли в себя, потом все остальные, совершенно не ожидавшие чудесного исцеления, пришли в себя, нас отправили по разным комнатам. Отдыхать. По ощущениям, как я спала в те дни, я не спала вообще никогда, но оно и неудивительно.
        Помимо того, что я справилась с тремя преступниками и только что вернула к жизни одного совершенно несносного императора, я еще и обзавелась дополнительным видом магии. Ученые умы местного мира и знатоки пожимали плечами и разводили руками со словами:
        - Такого никто до вас не делал, арэа.
        Каким - то образом во время возвращения Фениксу жизненной силы наши магии слились и образовали третий вид, проявляющийся вот таким синеньким флером, пока что с совершенно неизученными свойствами. Изучать ее нам предстояло вместе, потому что проявлялась и активировалась она лишь тогда, когда мы были рядом. Я даже посмеялась, что я родила магию, хотя моей шутки никто не понял. Ну и ладно. Главное, что я поняла, и что нам предстояло изучать этот новый вид магии вместе.
        По ощущениям силища там была неимоверная. Легран предположил, что именно она избавила фениксов от проклятия, разумеется, через меня, но так или иначе! Такая мощь требовала внимания, аккуратности и времени на изучение, хотя меня это мало волновало. Гораздо больше меня волновали классические бабочки в животе.
        Наконец - то я поняла, как это ощущается: такое замирание и порхание внутри, когда видишь любимого мужчину. Когда понимаешь, что твои чувства взаимны, когда хочется дышать, дышать, дышать мгновениями, минутами, часами, наполненными им.
        Короткими встречами - все - таки после случившегося мы оба были очень заняты, и долгими свиданиями: под вечер мы обязательно выбирались куда - нибудь вдвоем. Иногда просто ужинали вместе, а после сидели у теплого моря, рядом с его замком. Иногда бродили вдоль побережья, под усыпанным звездами небом.
        Иногда Феникс приезжал ко мне… ну как ко мне, в земли алых сирин. Вместе с проклятием ушла и защита, уничтожившая бы любого феникса при попытке ступить в долину. Мы нашли то самое заклинание, которым воспользовалась Лиза, жуткое и невероятно опасное - проклятие, способное вытянуть силу из целой расы. Общим решением на семейном совете постановили, что нужно его уничтожить, чтобы никогда больше никого не постигла такая участь. Легран, в свою очередь, принял закон об использовании Огня Феникса исключительно в ходе боевых действий с тварями из леса Шаэри, и никак иначе. Согласно этому закону, любые попытки воспользоваться убийственной силой в личных целях карались сурово и без каких - либо оправданий. Невзирая на ранги, чины и лица.
        - Не хочу, чтобы такое когда - нибудь повторилось, - серьезно произнес он, глядя мне в глаза.
        - С тобой такое никогда не повторится, - ответила я. - Ты этого не допустишь.
        - Мы, - мягко поправил он и заключил мое лицо в ладони перед тем, как поцеловать.
        Несмотря на то, что между нами все было предельно ясно, его величество в кои - то веки вообще не давил. Позволял мне привыкнуть к себе, к новым обстоятельствам и к новым чувствам. Мы действительно проводили столько времени вместе, сколько могли. Узнавали друг друга. По - настоящему. Заново.
        Я, например, узнала, что его привычку с песочными часами ему привил отец, который в детстве, когда маленький Легран пытался истерить и топать ногами, ставил ему эти часы. Пока песок сыпался, нельзя было издавать ни звука, надо было сидеть одному в тишине и наблюдать. До последней песчинки.
        - Обычно после того топать ногами и что - то требовать уже не хотелось, - со смешком сообщил Легран. - Хотя иногда я думаю, что стоило бы.
        Это же стало причиной его скупости на эмоции и чувства и сдержанности. К счастью, рядом со мной он раскрывался. Учился не только говорить обо всем, но и показывать мне. Потому что для меня это было очень важно. Слышать важные слова, чувствовать его внимание и нежность.
        Феникс действительно изменился, поэтому сейчас я решительно не могла понять, что это за трюк с платьем, которое мне доставили на помолвку. Мы же с ним все заранее обсудили и решили, что наряд я себе придумаю сама! И вот опять!
        - Положите на кровать, пожалуйста, - попросила я.
        - Ларэй, вам тут еще письмо…
        Да, кстати, я снова стала ларэй. С немыслимой радостью спихнув должность арэа на Веру, наслаждалась вновь обретенной свободой. Ну его такую ответственность в пень! Правда, Вера смеялась, что я меняю шило на мыло, потому что императрица - это в разы поответственнее будет, на что мне обычно сказать было нечего. Кроме как:
        - Ха - ха - ха, очень смешно.
        Разумеется, в ее словах была исключительно правда. Став женой Леграна, я принимала на себя ничуть не меньшую, а, пожалуй, даже большую ответственность, чем будучи арэа.
        Отбросив мысли о будущем, взяла конверт, который протягивала мне служанка, распечатала его и прочла:
        «Дорогая моя Надежда.
        Могу представить сейчас твое лицо…»
        Может он представить!
        «… но, надеюсь, ты все же прочтешь это письмо до того, как выкинешь все в окно. Ты была права, когда говорила, что у тебя теперь две родины, и я предположил, что тебе было бы очень приятно присутствовать на своей помолвке в платье из мира, где ты родилась и выросла. Поэтому я взял на себя смелость сделать сюрприз, который, возможно, тебя порадует. Просто открой его и знай, что этот подарок - с любовью.
        Равно как с любовью приму любой твой выбор.
        До скорой встречи.
        Легран».
        После такого сердце заколотилось быстрее, и заколотилось еще быстрее, когда я открыла футляр. Это было платье, которое я очень хотела, и которое мы просто не могли себе позволить! Длинное, насыщенно - голубого цвета, корсетное. С тонкими нитями шнуровки на открытой спине, расшитым кристаллами Сваровски лифом и имитацией цветочных лепестков на юбке и шлейфе.
        - Вера? - прищурившись, поинтересовалась я.
        - Люба, - весело ответила старшая.
        Младшая с независимым видом рассматривала что - то за окном. Надо сказать, с того самого дня, мы с ней больше ни разу не ссорились, а сейчас Люба вообще изображала, что не при делах.
        Пока я пыталась прийти в себя в фейерверке охвативших меня чувств, одна из служанок осторожно поинтересовалась:
        - Так что, ларэй? Какое платье вы выбираете?
        Спустя два часа я выходила из комнаты в сопровождении сестер. Люба была в ярко - красном, Вера в темно - синем (ей на удивление шел этот цвет), а я, разумеется, в голубом. Под платье, которое мне прислал Легран, я попросила не укладывать волосы наверх, в результате мне их просто завили и оставили распущенными. Вдобавок к платью в подарок от императора принесли еще и украшения: легкие, невесомые, со сверкающими в оправе слезами феникса. Да, носить их имели право только члены императорской семьи, но, видимо, на невесту императора это разрешение распространялось автоматически.
        Мы с сестрами едва успели дойти до открытого коридора - балкона, когда из противоположной арки на него шагнул Феникс. Сестры понимающе переглянулись и коротко поприветствовали подошедшее величество реверансами. Даже Люба не стала выделываться и сделала все, как надо, за что я была ей очень благодарна. Все - таки не каждый день у меня помолвка.
        Они с Верой ушли в сопровождении слуг, а я невольно облизнула губы, глядя на своего мужчину. В глаза, в которых горело неприкрытое восхищение.
        - Ты прекрасна, Надежда, - произнес он, мягко сжимая мою руку в своей и поднося к губам. - Любоваться тобой можно вечно.
        Я не стала озвучивать, что им тоже. Сегодня Легран был в сапогах, брюках и праздничном камзоле - рубашке - жилете. Как - то по умному здесь называлась эта деталь туалета три в одном, с уплотненными рукавами и бортами, легким воротом, оформленная спереди под жилет. Носилась она навыпуск, что выглядело крайне стильно и современно, а единственным украшением на черном служили две гербовые пуговицы.
        Правда, сейчас я с трудом удерживалась от желания все это с него снять. Дальше поцелуев (не считая той ночи) у нас с ним дело не заходило, как он держался - ума не приложу. Сказал правда, что будет ждать столько, сколько потребуется, и ждал. А я ждала… вообще непонятно чего. Возможно, боялась, что наше только - только установившееся хрупкое притяжение и взаимное чувство разрушится, стоит мне на уровне физических ощущений вспомнить о нашей несостоявшейся ночи.
        Вот только глядя ему в глаза, я читала в них отражение своих чувств и желаний, и от этого становилось еще горячее.
        - У тебя будет такая возможность, - ответила я, чтобы как - то снизить градус накала между нами. - Насчет вечности ничего не обещаю, но надолго будет, это точно.
        - У нас в мире считается, что двое, соединившиеся по собственной воле из искреннего желания сердец, остаются вместе навсегда и во всех мирах.
        - Правда?
        - Истинная.
        Я бы хотела продолжить, но за его спиной неожиданно взметнулись крылья. Сильные, красивые, черные. Наполненные истинной магией его рода. Наверное, я сошла с ума, но ничего более притягательного я в своей жизни не видела. И уже в следующий момент подумала, что сошла с ума повторно, когда Легран опустился передо мной на одно колено и произнес:
        - Ты станешь моей женой, Надежда?
        - Э - э - это что? - растерянно спросила я. - Почему так? Мы же должны были… в зале…
        - Вот именно, что мы слишком много должны, - со смешком произнес Легран. - Положение обязывает. Мне же внезапно захотелось сделать это иначе.
        Он достал из кармана крохотную коробочку, обитую черным бархатом. С легким щелчком открылась крышка, в глубине коробочки поблескивал изящный ободок кольца и сиял алым оннаэрт, «слеза подземелья», отзывающийся на силу алой сирин камень.
        - Здесь. Когда вместе только ты и я. Так ты станешь моей женой, Надежда?
        - Сдается мне, что у меня нет выбора. Даже если я выпрыгну с балкона. Потому что теперь у тебя есть крылья.
        - Надеюсь, мне не придется тебя ловить, - с совершенно серьезным видом произнес Легран. - Но если придется, я поймаю, можешь быть уверена.
        - Даже не сомневаюсь, - улыбнулась я и добавила: - Да. Да, я стану твоей.
        Феникс легко надел мне кольцо, обжигая каждым мгновением скольжения пальцев по моей руке, а потом поднялся. Обжигая теперь уже пылающим взглядом.
        - Мне нравится, как ты это сказала, Надежда, - его голос звучал хрипло.
        - Что именно? - мой неожиданно тоже недалеко ушел.
        - Что ты станешь моей, - его губы накрыли мои, и голова закружилась.
        Казалось бы, уж в поцелуях - то мы должны были напрактиковаться! Везде - и на землях алых сирин, и на его, и даже в моих покоях во дворце в долине, среди бесчисленного множества подаренных мне цветов, от аромата которых сладко кружилась голова… Но нет. Голова кружилась не от аромата цветов, не от количества цветов и не от красивых мест, голова кружилась исключительно от этого невероятного мужчины и его поцелуев.
        Ради того, чтобы позволить себе так чувствовать, мне пришлось почти его потерять, и сейчас я неожиданно выдернула себя из этой сказки воспоминаниями.
        - Что случилось, Надежда? - мгновенно отреагировал на мое напряжение Легран.
        Отстранившись, заглянул мне в глаза.
        - Ничего. Ничего, я просто вспомнила, как…
        Я даже не договорила, когда он поднес мою ладонь к губам и поцеловал. Снова.
        - Это все в прошлом, и больше не повторится. Ты же знаешь, Лавэй и его помощники больше не смогут никому навредить.
        Да, Дорран, Дорнан и Лавэй теперь остаток жизни проведут в тюрьме на острове. Суровое наказание, но справедливое после того, что они сделали и собирались сделать. На суде Дорнан вопил, что это все Лавэй, что они с сыном ни при чем, хотя на самом деле они были очень даже при чем. Помимо того, что они помогли Лавэю сбежать, одурманив стражу, отравили его помощников - зелье лекарь готовил лично, так еще и секретарь подсказал идею, что надо проверить всех, частично задействовав тот самый Огонь Феникса. Предполагалось, что Легран начнет процедуру, и зелье, усиливающее магию, которое приготовит Дорран, а Дорнан добавит императору в напиток, спровоцирует полный выброс. В результате Феникс погиб бы на месте, а они бы помогли Лавэю добраться до меня.
        К счастью, их планы вовремя спутал появившийся Миранхард. Не просто спутал, он, в отличие от своего отца, поддерживающего игров в стремлении убрать отца Леграна от власти, всегда целиком и полностью принимал сторону молодого императора, равно как и помог ему продержаться во время битвы на границе с лесом Шаэри.
        Увы, по поводу леса Шаэри на суде тоже вскрылись неутешительные новости. Оказывается, в прошлом эти земли принадлежали играм, которые искали возможности, как усилить себя, своего зверя, с помощью духов природы. Один из шаманов придумал, как открыть портал в другое измерение - не мир, а именно подпространство, вместилище духов. Вот только не ожидал, что промахнется и случайно подцепит совершенно не то измерение, которое нужно, и что оттуда полезет странная нечисть, имя которой Легион без преувеличения.
        Портал более - менее запечатали с помощью силы феникса (деда Леграна), но вместе с дедом Лавэя они решили сохранить это в тайне от остальных. Больше того, дед Леграна придумал, как используя этих существ, можно всех держать в страхе и усиливать свою власть. Для призыва тварей они ставили энергетический манок, который разрушал хрупкую защиту под натиском бесчисленных сущностей. Когда манок устраняли, рана между Эвероном и измерением тварей затягивалась, и они переставали лезть.
        Это знание Лавэй решил использовать в своих целях, чтобы побыстрее стать императором. Фактически, отца Леграна убил он - в точности таким же образом, как они с помощниками пытались убить моего будущего мужа. Правда, в прошлом он тоже просчитался: Миранхард его не поддержал, когда игр давил на молодость и слабеющую силу нового императора.
        Словом, свое «долго и счастливо» на острове они все заслужили, поэтому я не испытывала ни малейшего сожаления по поводу того, что их ждет. Секретарь еще и в лесу умудрился приврать, когда говорил, что отец Леграна хотел сделать его советником.
        - Он собирался, но в последний момент передумал. Не успел рассказать, что стало тому причиной, - когда Легран мне это рассказывал, его голос был сухим и горьким. - Я должен был догадаться, кто во всем этом замешан с самого начала.
        - Ты не мог, - я тогда обнимала его, положив голову на плечо. - Тот, кто никогда не бил в спину, вряд ли будет видеть в каждом врага. Тем более способного на такое.
        Это осталось в прошлом, а сейчас я просто сказала:
        - Ты прав. Не хочу больше о них говорить. Никогда.
        - Согласен. - Легран соединил наши пальцы, над которыми заклубилась знакомая нам объединенная магия. - Сегодня наш день, и как самый счастливый мужчина в мире…
        - Самый? - хитро улыбаясь, перевела взгляд с наших соединенных ладоней, на него.
        - Самый - самый, - подтвердил император. - Я хочу сделать вот так.
        Он подхватил меня на руки, вмиг вскочил на перила балкона и шагнул вниз. Кажется, мое сердце полетело туда гораздо быстрее, чем даже мы, а Феникс в два мощных взмаха крыльев взмыл ввысь со мной на руках.
        - Давно, очень давно хотел сделать это, - признался он.
        «Извращенец!» - подумала я, а вслух выдала:
        - Предупреждать надо!
        - Зачем предупреждать? Тогда такого эффекта не будет.
        Хороша была бы невеста, наложившая в штаны!
        Этого я тоже не стала озвучивать, только хлопнула его по плечу рукой.
        - Не делай так больше.
        - Вообще?
        - Вообще!
        - Ну и ладно, - легко сдался Феникс, - все равно теперь со мной ты тоже летала.
        Что?!
        Что - о - о?! Так это все из - за Миранхарда было?
        Мы как раз облетели замок и на полном фениксовом ходу опустились на украшенный цветами балкон. Распахнутые двери вели в зал, где должна была состояться наша помолвка. Доносившаяся оттуда мелодия напоминала о вальсах, балах и костюмных фильмах.
        Стража стукнула алебардами об пол, слуги почтительно поклонились, а Легран взмахом руки заставил замолчать открывшего было рот церемониймейстера.
        - Я рад вас всех видеть! - обратился он к собравшимся в зале.
        На нашу помолвку прибыл и Миранхард, и Эверлад, уже официально занявший место Лавэя, и правящие представители кланов оборотней. Бабуля, Люба и Вера, бесчисленное множество красивых женщин и эффектных мужчин. Все они сейчас смотрели на нас, и Легран продолжил:
        - Еще больше, безмерно, я рад вам представить мою теперь уже будущую жену, ларэй Надежду…
        Если он скажет Ягодкину, я умру.
        - Скаархорн.
        Толпа взорвалась овациями, а я перевела дух. Пусть я еще не до конца привыкла к фамилии рода алых сирин, а Ягодкиной было гораздо проще жить, чем Скаархорн, даже я не могла не признать: Скаархорн звучит лучше. По крайней мере, в сложившихся обстоятельствах. Интересно, что на такой псевдоним сказало бы мое начальство?
        Мысленный риторический вопрос остался без ответа, а мы с Леграном шагнули к лестнице и спустились в окатывающий нас улыбками и аплодисментами зал.
        НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ
        - Каково это - проснуться императрицей? - поинтересовался Легран, когда я открыла глаза.
        Он лежал на боку, подперев голову, и смотрел на меня так, что я разом вспомнила все, что произошло здесь этой ночью. В красках. И в ощущениях. Эти ощущения были настолько запоминающимися, что я подавила желание спрятаться под одеяло: мне казалось, что мое лицо, глаза, да и вообще вся я выдают мои мысли. Не говоря уже о теле, которое даже без малейшего прикосновения стало невыносимо чувствительным.
        - Мне кажется, ничего не изменилось, - стараясь сделать свой голос легким, произнесла я.
        Голос легким становиться отказывался и звучал так низко, будто я всю ночь пела или использовала силу алой сирин, раздавая приказы.
        - Совсем ничего? - Легран приподнял брови, касаясь кончиками пальцев моей щеки.
        От его взгляда, голоса и вопроса, от легкой ласки прикосновения воспоминания стали еще ярче.
        - Пожалуй, есть кое - что необычное…
        - Неужели? И что же?
        - Я понимаю, что мне теперь с этим жить, - выдала я, показывая ему язык.
        - Ах, так?
        Мой новоиспеченный муж оказался на редкость быстр, потому что подскочил и выдернул из - под головы подушку в одно мгновение. Я едва успела накрыться одеялом, поэтому подушкой прилетело по нему. Ну - у - у ладно! Пришлось вооружаться тоже и хватать свою. Благо, на императорской кровати их было много, они были легкие и летали тоже легко.
        Я воспользовалась моментом, когда Легран отвлекся и потянулся за свалившейся на пол: напрыгнула на него и толкнула носом в объемный ворох одеяла.
        - Все! Я победила! Проси пощады!
        Из одеяла донеслось нечто маловразумительное (может и много, я просто не расслышала), а в следующее мгновение - я правда не поняла, как это произошло, я оказалась лежащей на спине. Легран же склонялся надо мной, запечатав мои запястья над головой, как в наручники. Одной рукой!
        Вторая у него была подозрительно свободна: скользнув пальцами по моему лицу, он коснулся моей груди. Обвел по кругу ставшее чувствительным тяжелое полушарие.
        - Не теряй времени на разговоры, пока не убедишься, что противник действительно повержен, - с довольным видом произнес этот… Феникс.
        - У нас тут урок по тактике и стратегии, или что? - я фыркнула, сдувая упавшую на лицо прядь.
        - Все, что ты захочешь, - сообщили мне, наклоняясь и мягко касаясь губами моих губ.
        Думать о тактике и стратегии мигом расхотелось, равно как и вообще думать. Легкие поцелуи были скорее дразнящими, они разжигали желание, собирающееся тугим жаром в самом низу живота. Но Феникс был бы не Феникс, если бы не дразнился - этой ночью мы заснули под утро, а сколько раз после таких вот долгих игр сплетались в объятиях и общем, невыносимо - сладостном наслаждении, я даже точно не помню. Хорошо, когда твой муж обладает способностями мгновенного исцеления, вряд ли в нашем мире после первого раза я была бы готова к таким марафонам, а вот сейчас…
        Сейчас выгнулась, вжимаясь в него искушающе - откровенно. Его глаза стали совсем звездными, а я сама себе напоминала натянутую струну. Каждое прикосновение к которой будет звучать по - своему в моем теле.
        Каждое скольжение его пальцев по моей коже рождало на ней островки пламени. Каждое касание губ - целые костры. Я бы, наверное, сгорела, а судя по его полыхающему взгляду, и он тоже - если бы мы не возвращали друг друга в реальность. Легран легко прикусывал мою кожу, пуская по телу долгие волны предвкушения, а я цеплялась пальцами за его плечи, царапая их ноготками.
        Движение, сделавшее нас единым целым, заставило меня вскинуть бедра, рождая в его груди хриплый рык.
        Какое - то время мы смотрели друг другу в глаза, и я в его взгляде видела целую Вселенную. Вселенную, в которой так легко потеряться, и в которой, в то же время, только и можно найтись.
        По венам бежал огонь, а по телу - ласки. Я положила руки ему на грудь, не разрывая взгляда.
        «Ты всегда будешь моей Надеждой», - прозвучали в памяти его слова.
        Слова обручальной клятвы, которую мы вчера произнесли передо всеми.
        Раньше я не понимала, почему вообще все рыдают на свадьбах, радоваться же надо! Вчера этот момент стал ясным, как никогда.
        - Я всегда буду с тобой. В Эвероне. На границе миров. За краем Вселенной. Твоя боль - моя боль, твоя радость - моя радость. Я сделаю все, чтобы в нашей жизни было как можно больше второго, и как можно меньше первого. Ты всегда будешь моей Надеждой. Женщиной, которая научила меня любить. Женщиной, которая подарила надежду мне и моему народу. Бескорыстной. Прощающей. Невероятной. Прекрасной. Единственной. Только моей.
        В этот момент меня как раз и прорвало: по щекам побежали слезы, наперегонки, одна за другой. Мы стояли под сводами невероятно прекрасного храма, и, в отличие от нашего мира, здесь не нужен был священник или любая другая персона для того, чтобы объявить нас мужем и женой. Мы это сделали сами.
        - Я называю тебя своей женой.
        - Я называю тебя своим мужем.
        Мы надели друг другу на пальцы тонкие ободки колец, севшие так, будто они всегда были там, и гости заполнили пространство зала грохотом оваций и поздравлений. Мне же в тот момент казалось, что мы стоим в абсолютном беззвучии, словно кто - то выключил громкость, оставив только нас.
        Стоим, смотрим друг на друга, а за витражными окнами мягкими хлопьями кружит снег, оседая подушками на перехлестьях рам.
        В такой же тишине я почувствовала себя сейчас.
        Когда только наше сбивающееся дыхание разрывало тишину нашего первого совместного утра. Дыхание и удары наших сердец.
        Раскручивающееся внутри спиралью обжигающе - яркое наслаждение, разделенное на двоих. Разделенная на двоих вспышка, мой крик и его хриплый стон, слившиеся воедино на выдохе и в поцелуе.
        - Значит, совсем ничего не изменилось? - усмехнулся этот невыносимый мужчина, пропуская пряди моих волос сквозь пальцы, когда спустя несколько минут мы лежали в уютном коконе одеяла, приходя в себя. Я положила голову ему на плечо, а ладонь - на грудь, чувствуя каждый удар сердца.
        - Совсем - это не совсем верное слово, - я улыбнулась. - Потому что изменилось все. Рядом с тобой все по - другому. Острее. Ярче. Не знаю, как это еще описать…
        - Мне хватит того, что ты уже сказала, - его голос неожиданно стал глухим и еще более низким. - Потому что я чувствую то же самое.
        Я заглянула в глаза, полные звезд, и поняла, что мне, кажется, больше не нужны никакие слова. Я чувствовала его как себя. Я слышала его, как себя. Не знаю, что произошло этой ночью, но мы словно стали единым целым на каком - то совершенно ином уровне. На том, куда нет допуска никому больше, кроме двоих, связанных любовью.
        Не знаю, какая из меня получится императрица. Возможно, на моем счету так и останется новый вид магии, посильная помощь в раскрытии заговора мирового масштаба, которая положила начало поискам решения ситуации с лесом Шаэри, да изобретение удобных туфель. Я просто не смогла оставить все как есть, набросала дворцовым мастеровым варианты, а после первой нормальной изготовленной здесь обувки и остальные потянулись за модой.
        Да, может быть я больше вообще ничего не придумаю, не сделаю, не изобрету. А может быть, создам нечто уникальное, новое, но это в конечном счете не так уж важно. Не важно, какая из меня получится императрица, потому что женой я буду отличной. Я это знала на каком - то глубинном уровне, неподвластном разуму. Я знала, что у меня будет чудесная семья, счастливый муж и самые прекрасные дети. Я знала, что моей любви хватит на всех. Я знала, что мы с Леграном создадим наше долго и счастливо вместе, хотя…
        Я посмотрела на разбросанные по всей комнате подушки, покрепче прижалась к мужу и улыбнулась.
        В нашем случае это скорее будет долго и весело.
        ЭПИЛОГ, ИЛИ С КАКИХ СЛОВ НИ ОДИН ХОРОШИЙ РАЗГОВОР НЕ НАЧИНАЕТСЯ
        - Солнышко, что ты делаешь? - спросила я, когда мой четырехлетний сын в очередной раз постучал меня пальцами по большому круглому животу.
        - Как - что? - изумился Джартан. - Стучу сестренке. Жду, когда она мне ответит. Тебе же она отвечает! И папе.
        - Скорее, это мы ей отвечаем. Твоя сестренка всегда начинает первая, - приблизившийся Легран подхватил сына на руки, и солнце мигом запуталось в алых волосах Джара.
        Беременность - испытание для прокачанных. Я поняла сей факт, еще когда была беременна шилопопым сыном, который унаследовал мою внешность и силу отца. А вот нашу совместную магию - нет. Она так и осталась загадкой, поскольку сочетала в себе свойства магии фениксов и алых сирин, которыми мы с мужем теперь могли пользоваться на равных. Помимо прочего, к ним добавились и крайне интересные сочетания: например, я могла исцелять голосом, исцелять на уровне фениксов, пением, а Легран получил способность напитываться от земли и передавать эту силу - магию любому, кто нуждается в помощи и поддержке.
        Как бы там ни было, нашему малышу это не передалось, и все разводили руками, а я начинала склоняться к тому, что это наша с Фениксом уникальная особенность, которой больше ни у кого не будет. Хотя, возможно, стоило подождать рождения Фетриции. Имя мы ей придумали примерно в тот же период, когда мне захотелось мазать торты майонезом. К счастью для моего здоровья (и здоровья дочери), майонеза в этом мире не было, а от того, чтобы сбегать за ним в соседний мир, меня удержал Феникс, взывая к моему благоразумию.
        И к своим поварам, которые смогли приготовить уникальный полезный соус, который меня устроил.
        Этот соус теперь стал дико популярным, и назвали его алоез. Кто - то пошутил, что сочетание алого с майонезом забавно звучит, вот оно и пошло в народ, и прижилось. Так что я стала еще и вдохновительницей на это кулинарное новшество, которое действительно было алым - из - за добавления туда придававших ему вкус, аромат и цвет лепестков.
        Конечно, на месте мне не сиделось, поэтому я придумала еще и звуковые исцеляющие амулеты, в которые с помощью магии заключали мое пение, и их можно было использовать для исцеления любого недуга.
        Кроме этого ненавистного Любиного шрама!
        Сестра с каждым днем замыкалась все больше, все больше уходила в себя и, кажется, была близка к тому, чтобы никуда из комнаты во дворце алых сирин больше не выходить. А впрочем, вру! Еще она часами просиживала в библиотеке, и это моя сестра, которая терпеть не могла читать! Попытки сблизиться с кем - то она безжалостно отвергала - зачем, если мужчин - алых сирин все равно нет, а с другими расами все равно скрещиваться бессмысленно.
        Я ее уверяла, что вовсе не бессмысленно - посмотрела бы на нашу семью, в ответ Люба выдавала, что у нас отвратительно счастливое исключение, ставшее возможным лишь потому, что я запустила этот колдуй - балдуй и соединила нас.
        В каком - то смысле она была права, конечно. Мы с Фениксом стали первой межрасовой парой в мире, у которой родились дети. До нас такие браки не просто не приветствовались, их в принципе не было. Потому что у такого союза не могло быть продолжения рода.
        Хорошо, что я об этом узнала после! После того, как Феникс сделал мне предложение, после того, как мы поженились и после того, как я забеременела Джаром. После того, как родила. Но ух, как я на него разозлилась за то, что он не сказал!
        - А что бы это изменило? - с улыбкой спросил мой невыносимый муж. - Ты бы отказалась выходить за меня?
        За это мне захотелось стукнуть его посильнее, но я удержалась. Правда - правда удержалась. Даже подушкой в него не кинула.
        - Нет, но я имела право знать! В том числе из - за тебя! Ты император, тебе положен наследник!
        - Мне положено счастье, - хмыкнул Феникс, заключая меня в объятия, - а оно у меня уже есть.
        - А если бы я не смогла родить?
        - Виорган нам на что? - фыркнул муж. - Отдувался бы за двоих. Тем более что у него там все серьезно, насколько я понимаю.
        Брат императора действительно постоянно танцевал с одной и той же девушкой на всех балах. Ее же он собирался пригласить на семейный ужин и представить нам, что в самом деле говорило о серьезности намерений.
        - Мое счастье - это ты, Надежда, - повторил Легран. - Поэтому ничего тебе не сказав, я избежал твоих терзаний, бесконечных мук выбора и долгих разговоров друг с другом за неимением психолога.
        - Ха - ха - ха, - выдала я, впрочем, тут же оттаивая.
        Ладно уж, пусть живет. Тем более что Джар у нас получился просто чудесный, разве что орал так, что уши закладывало. Мы даже поначалу думали (из - за смешного алого хохолка на макушке), что он унаследует мою силу, но нет. Лекари определили фениксову спустя несколько месяцев, теперь оставалось дождаться полного пробуждения и учить сына, как не спалить все вокруг.
        Какой будет Фетриция, оставалось только догадываться, но я ставила на точную копию папы по внешности и на мою силу. Поживем - увидим, а пока…
        - Ваше величество. Ваше величество! - Вошедший в сад слуга низко поклонился. - У нас в гостях ваша сестра. Что ей сказать? Проводить к нам или попросить подождать?
        - Вера? - искренне изумилась я.
        Потому что Вера всегда предупреждала о визитах, да к тому же. мы с ней не так давно виделись.
        - Любовь.
        Люба?!
        Она вообще никуда не выходила в последнее время, поэтому я тут же воскликнула:
        - Пригласи!
        Посмотрела на мужа, и он понимающе улыбнулся:
        - Мы с сыном пока раздобудем вам с Любой что - нибудь поесть. Правда, Джар?
        - Да! - воскликнул тот, обнимая отца за шею.
        Легран с Джаром едва успели скрыться в арке, оставив меня в тени цветущих деревьев на диванчике, как в сад влетела Люба. Именно влетела, иначе этот ураган гнева назвать было просто нельзя. За пять лет сестра превратилась в прекрасную девушку, невероятно красивую, с потрясающей фигурой, но предпочитала концентрироваться исключительно на своем шраме. Хотя возможно, дело было еще и в том, что у нее никак не открывалась сила - тот короткий эпизод в лесу был единственным ее проявлением.
        - Ты даже не представляешь, что учудила Вера при полной поддержке бабушки!
        - С таких слов еще ни один хороший разговор не начался, - пробормотала я, чуть сдвигаясь, тем самым приглашая Любу сесть рядом со мной.
        Она приглашение проигнорировала, измерив просторную беседку взад и вперед шагами, после чего остановилась напротив меня и вперила в меня гневный взгляд.
        - Не начинаются?! Я тебе скажу, с каких слов не начинаются хорошие разговоры! «Что ты думаешь о том, чтобы выйти замуж»?! - последнее она произнесла с интонациями Веры, а я вскинула брови.
        - Что?!
        - То! Этот Хрен Ахар решил возродить старые традиции и устроить себе отбор! Ты вообще представляешь, чтобы я в таком участвовала?! Чтобы я соревновалась за место в гареме?!
        Ну да. О том, что у драконов гаремы, я тоже узнала чуть позже. Равно как и о том, что Рен’А’Хар - второе, драконье, имя Миранхарда. Но вот то, что бабушка с Верой предложили Любе такое, у меня в голове не укладывалось. С другой стороны, у меня в голове не укладывалось, что дракон такое предложит Любе. Пусть даже не напрямую, а через Веру.
        Он же вроде стратег, дальновидный и не самоубийца.
        Пока я пыталась справиться с охватившими меня эмоциями, Люба плюхнулась на диван, налила себе стакан воды из графина, выпила залпом и налила следующий.
        - Короче, как императрица, ты должна немедленно прекратить этот произвол!
        Она выпила еще стакан, а я, глядя на нее, поняла, что что бы там дальше ни случилось, скучно в ближайшее время не будет, и мало никому не покажется.
        Конец