Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ДЕЖЗИК / Казаков Дмитрий : " Укротители Демонов " - читать онлайн

Сохранить .
Укротители демонов Дмитрий Казаков
        Дмитрий Казаков
        Укротители демонов
        Всем студентам настоящего, прошлого и будущего посвящается.
        СМЕРТЬ НА ГРЯДКЕ
        Пролог
        Представьте себе огромную, длиной в десять тысяч километров, а шириной - в восемь, скатерть, сшитую из множества разноцветных прямоугольных лоскутков. По периметру она огорожена заборчиком из гор высотой в десять километров, по углам торчат еще более высокие пики. В центре поднимается величественный Влимп, обиталище богов, которые, по преданию, и создали этот выкидыш космической фантазии, носящий название Лоскутный мир, из кусков понравившихся им вселенных.
        Лоскуты, каждый размером двести на сто шестьдесят километров, состыкованы безо всякого порядка, и разделены четкими границами. Прямая линия может отгораживать джунгли от громоздящихся ледников или безводную пустыню от моря.
        Крошечное солнышко, которое светит, но не греет, вращается вокруг коротких сторон скатерти. Под ней находится поддон - Нижний мир, где трудятся, поддерживая высокую температуру в сотнях громадных печей, демоны. Без их тяжкой работы Лоскутный мир давно бы замерз под холодным дыханием космоса.
        Стороны света тут называются не совсем обычно, есть Восток и Запад, а также Право и Лево по ходу солнца.
        В этой истории нас будет интересовать в основном один Лоскут, примечательный в первую очередь тем, что он почти целиком занят городом, называющимся, как и кусок Мировой Скатерти, его приютившей, Ква-Ква. Имя это произошло, как следует из древних легенд, оттого, что вдоль реки, протекающей в данном Лоскуте, некогда обитало огромное множество лягушек.
        Лягушки вымерли, их заменили люди. За тысячи лет город разросся и стал самым большим, грязным и мерзким на всем пространстве Лоскутного мира. Его пытались захватить столько раз, что историки сбились со счета, но завоеватели все время успевали обрасти семьями и потомством, прежде чем добирались от окраины до центра. Они становились добропорядочными горожанами, а на долю их потомков выпадало следующее нашествие.
        Также Ква-Ква знаменит основанным в незапамятные времена Магическим Университетом.
        Глава 1
        Звуки, темной ночью доносившиеся из сада Магического Университета, можно было назвать сопением, кряхтением и пыхтением. Время от времени они прерывались вполне членораздельными возгласами:
        - Ах, чтоб тебя… вылазь, зараза! Сопротивление бесполезно… Ух!
        Произносилось все это ломким юношеским баритоном. Чуткий слух уловил бы еще один голос, тонкий и противный, точно комариный писк.
        - Уйди! - возмущался этот голос. - Я нажалуюсь прохфессору… Нет, декану! Да что это за люди пошли, среди ночи будят и тащат куда-то! И еще называют себя разумной расой!
        Зоркий взгляд, проникнувший за высокий забор Магического Университета, в просторечии называемого обыкновенно МУ, различил бы среди деревьев, в том месте, где располагались грядки со всякой волшебной ботвой, невысокую человекообразную фигуру.
        Склонившись к земле, она что-то яростно из нее тянула, словно тот самый дедка из сказки, решивший обойтись без помощи бригады в составе бабки, внучки, Жучки, кошки и вольноопределяющейся мышки.
        - Не куда-то! - пыхтела фигура, совершая дергающие движения. - А для важных научных опытов! Хватит корнями цепляться!
        - Враки! - натужно отвечал тонкий голос с самой земли. - Опять самогонку из меня гнать будете! Алкоголики юные! Вот я в ваши годы…
        - Ты в наши годы… - начала было отвечать фигура, и тут же замерла, к чему-то прислушиваясь.
        Прошелестел по верхушкам деревьев ветер, слабый свет мелькнул среди стволов. Тот, кто только что стоял на грядке, рухнул без единого звука. Треснули сминаемые стебли.
        - Эй? - удивился тонкий голосок, принадлежащий мандрагоре. Более никто из обитающих на грядках разговаривать не умел. - Ты где?
        Но ответа не последовало, и болтливое растение испуганно примолкло. Рядом с ним произошло нечто странное - это оно чувствовало всеми ветками, и древний инстинкт подсказал единственно верную тактику - замереть и не отсвечивать. Душа мандрагоры стремительно скользнула в корень.
        Тело нашел на рассвете немой сторож, обходивший сад. По зеленой, перепачканной землей мантии можно было заключить, что погибший учился на факультете магии нечеловеческих существ, по четырем полоскам, вышитым на левой стороне груди и расположенному чуть ниже изображению собаки - что принадлежал к четвертому курсу кафедры магии животных.
        Но опознать студента оказалось невозможно. Вместо лица скалился начисто обглоданный череп.
        Проверять, сохранилось ли что-то под мантией, сторож не стал. Героически поборов рвотный рефлекс, он побежал за дежурным преподавателем.
        Примерно час спустя, когда через ворота входили ненормальные студенты, проснувшиеся к первой лекции, грядка с погибшим напоминала облитый валериановой настойкой пенек в доступном для котов месте.
        Все кипело, суетилось и вопило.
        Грядки чуть не погибли под наплывом преподавателей, решивших лично посетить место происшествия. Над телом склонились два поцента с кафедры медицинского колдовства, вокруг бегали специалисты по транспортной и управленческой магии, хотя делать им тут было совершенно нечего. Любопытство оказалось сильнее здравомыслия и даже лени.
        Яростно дискутировали, сверкая глазами и размахивая руками, два прохфессора, представляющих кафедру нечеловеческих рас и кафедру магии растений.
        - Эта мандрагора - растение, поелику в земле обитает, корневищами обладает и листовидна сверху есть! - брызжа слюной, доказывал один.
        - Никак нет! - язвительно отвечал другой, скручивая из пальцев фигуру, носящую, ботаническое название «фига». - Мандрагора суть разумная раса, поелику способна к речи, обладает интеллектом и даже сварливым характером!
        В оном достойный специалист по растениям успел убедиться, поскольку куст, который он пытался расспросить о том, что происходило ночью, отвечал: «Ничего не знаю, спал я!», а на обещание пустить его на корзинки послал прохфессора в компостную яму, после чего общаться отказался.
        - Вот уж нет! - судя по покрасневшему лицу знатока разумных рас, дискуссия грозила перейти в фазу рукоприкладства. Отвечать за мерзкую мандрагору, явно замешанную в смертоубийстве, не хотел никто.
        За спинами преподавателей замелькали фигуры студентов. У них, как известно, нюх на происшествия гораздо лучше, чем у обычных разумных созданий, и утаить случившееся в университете не смогли бы даже боги, собравшиеся ради такого дела вместе.
        Первым возник, точно сгустившись из воздуха, главный сплетник кафедры пограничной магии Аира Петян, прославившийся тем, что три года подряд проходил программу второго курса. Синяя мантия болталась на нем, как на пугале, сальные черные пряди свисали до плеч, а взгляд профессионального переносчика слухов был остр и блестящ.
        Вслед за Петяном потянулись другие. Толпа росла и густела.
        Декану факультета магии нечеловеческих существ, студентов которого с незапамятных времен прозвали «уродниками», пришлось пробиваться сквозь нее при помощи собственного посоха.
        Мэтр Тугодум, не стесняясь, охаживал любопытствующих по спинам и ягодицам.
        - А ну разойдитесь! - вещал он сварливым, пронзительным голосом, напоминающим шум работающей дрели. - Все на занятия! Тут вам не ярмарка, чтобы толпиться!
        Студенты при виде начальства чуть подались в стороны, но стоило декану добраться до места происшествия, вновь сомкнулись вокруг галдящей и пересмеивающейся стеной. Но увидеть дальнейшее им не удалось.
        Декан взмахнул посохом, пробормотал что-то, и мантии студентов, ожившие от ловко брошенного заклинания, потянули хозяев к учебному корпусу. В волне воплей, писка и визга любопытных утащило прочь. Последним волокло Аиру Петяна, который изо всех сил цеплялся за деревья и кусты.
        Закончив студенческий экзорцизм, мэтр Тугодум повернулся к коллегам.
        - Ну что? - поинтересовался он у медиков. Поценты переглянулись, потом правый из них заговорил. И лучше бы он этого не делал.
        - Исходя из материалов произведенного сего дня осмотра, мы с коллегой сочли возможным инкриминировать смерть.
        - Потрясающий вывод! - усмехнулся декан. - Дальше!
        - Сия смерть наступила впоследствии анормальной ликвидации органических составляющих телесной ткани…
        - Говорите нормально! - грозно сверкнул глазами Тугодум. - Вы не на лекции! Отчего он умер?
        - Мы не знаем, - тихо ответил второй поцент, - такое впечатление, что его частично и мгновенно обглодали, причем не только снаружи, но и внутри. Никаких следов магии.
        Декан наклонился, разглядывая тело, мантия на котором была разрезана. От головы остался только череп, поперек груди тянулся широкий проем, сквозь который видно было, что отсутствует половина сердца, а в легких зияют дыры.
        - Части тела словно испарились, - сообщил один из поцентов, - и никаких следов зубов или когтей.
        - Зверинец проверили? - мрачно поинтересовался Тугодум. - Может, кто оттуда сбежал?
        - Все осмотрели, - подобострастно ответил прохфессор, возглавляющий кафедру магии животных. - Все на месте, защита в порядке, клетки целы.
        - Может, это какое-то дикое животное? - предположил кто-то из младших преподавателей. - Хищник?
        - Самый опасный хищник нашего Лоскута, - скептически ответил прохфессор животноводства, - это бродячие собаки. Но их проникновение на территорию Университета исключено.
        - Демон? - предположил Тугодум, взглядом, сулящим пытки, щекотку и публичную порку, отыскивая заведующего кафедрой демоноведения.
        - Никаких признаков проникновения из Нижнего мира, - пожал тот широкими плечами, - а у нас в лабораториях демонов сейчас нет.
        - Кто же тогда? - с таким количеством яда в голосе, что его хватило бы на добрую дюжину змей, вопросил декан. - Боги? И на что им сдался этот студент, который, судя по всему, занимался мелким воровством?
        Ученые мужи дружно замотали головами и загудели, точно рой пчел, демонстрируя полное согласие с начальством.
        - Кстати, за Торопливыми послали? - Тугодум водрузил на лицо маску величайшего отвращения.
        - С час назад я отправил одного из ассистентов, - сообщил глава кафедры нечеловеческих рас.
        - Что же, я думаю, к обеду они прибудут, - декан усмехнулся так криво, что усмешка вышла почти вертикальной.
        На лицах его коллег расцвели одинаковые понимающие ухмылки.
        Городская стража, носящая гордое название «Торопливые» славилась в первую очередь медлительностью. Ее доблестные воины прекрасно знали о вреде стресса для здоровья, и редко усложняли себе жизнь спешкой на место преступления.
        Если из соседнего переулка доносились дикие вопли: «Помогите! Убивают!», стражники, чаще всего, решали, что это чья-либо шутка и топали мимо, ну а к месту кражи являлись обычно через пару дней.
        Но в этот день все почему-то случилось не так. То ли командир Торопливых Игг Мухомор, носящий звучный титул Магучий Единственый Ночальник Торопливых (сокращенно - МЕНТ) устроил с вечера разнос подчиненным, то ли сам попал под гневную длань городской власти в лице мэра Мосика Лужи.
        В любом случае мэтр Тугодум не успел насладиться осознанием того, что в мире есть существа настолько тупые и медлительные, как стражи порядка.
        - Всем стоять! - истошный крик заставил всех вздрогнуть. - Лицом к стене, руки за голову!
        Ученые мужи принялись озираться, но стены рядом не нашлось. Лицом можно было встать разве что к земле, но брякаться носом в грязь никому не хотелось. Наиболее пугливые из преподавателей принялись поднимать руки, прочие просто застыли в нелепых позах, напоминая собрание статуй, вышедших из-под резца скульптора, помешавшегося на создании фигур в мантиях.
        - Ладно, умники, расслабьтесь, я пошутил, - басисто расхохотался первый из приближающейся к месту происшествия троицы. Одет он был в клетчатую юбку, национальную одежду горцев, обитателей Лоскута Низкие горы, на круглом красном лице застыло свирепое выражение, а с плеч, несмотря на теплую погоду, свисал плотный черный плащ.
        Сбоку его оттопыривало что-то, подозрительно похожее на меч.
        У других мечи были на виду. Судя по потертым ножнам и одинаковым неудобным рукояткам, носить их могли только городские стражники. Все прочие просто постеснялись бы выйти на улицу с подобными отходами оружейного дела.
        - Вы кто такие будете? - приняв вид оскорбленного достоинства, спросил мэтр Тугодум.
        - Стража, или не видишь? - лениво растягивая слова, ответил длинноносый парень, кудри которого, торчащие из-под форменного шлема, были аккуратно завиты и намазаны чем-то блестящим.
        В кустах за грядками что-то шелохнулось. Торопливый в юбке среагировал так быстро, что никто не понял, что происходит. Рука его нырнула под плащ и тут же вернулась, держа что-то маленькое. Раздался звонкий щелчок, и из кустов донесся сдавленный вопль.
        - Попался, гад! - с удовлетворением заметил Торопливый и, спрятав под плащ маленький арбалет, ринулся к кустам.
        Преподаватели с ужасом наблюдали за происходящим.
        Из убежища в зарослях шиповника был за шкирку извлечен воющий от страха Аира Петян с торчащей из плеча короткой стрелой. Воспользовавшись тем, что заклинание декана ослабло, он вновь пробрался к месту убийства.
        - Шпионил, сволочь, - довольно сказал Торопливый в юбке, - ну что, будем его бить или отведем к нам?
        От ужаса Аира Петян замолк. Глаза его выпучились, словно он сел на ежа.
        - Э, - осторожно вмешался мэтр Тугодум, - это всего лишь наш студент…
        - Брось его, Дука, - лениво проговорил длинноносый, склоняясь к телу. - Давай займемся делом…
        Торопливый в юбке с сожалением встряхнул любопытного студиозуса за шкирку, выдернул из его телес стрелу, после чего Аира Петян был сильной рукой возвращен в объятия шиповниковых кустов. Судя по возобновившемуся вою, они не оказались особенно ласковыми.
        - Кто нашел труп? - поинтересовался третий из стражей порядка, невысокий и плотный, точно мешок с картошкой.
        - Наш сторож, - сообщил декан.
        - Где он?
        - У себя в сторожке, у входа, - Тугодум поднял руку: - но… ни…
        Договорить ему не дали. Длинноносый, оказавшийся, судя по всему, старшим, рявкнул:
        - Сержант Калис - допросить сторожа! Выполнять! - Торопливый в юбке, перезаряжавший арбалет, едва не выронил его, отдал честь, со звоном приложив руку к шлему, который на его голове смотрелся, точно корыто, и вихрем сорвался с места.
        - Сержант Ргов! - продолжал командовать носатый щеголь. - Осмотреть здание! Собрать слухи!
        - Но… - вновь попытался вмешаться декан, но его явно не слышали.
        - Есть! - низкорослый стражник, пыхтя и придерживая болтающийся на бедре меч, размерами больше похожий на нож для резки мяса, отправился в сторону учебного корпуса.
        Мэтр Тугодум обиженно замолчал, буравя главного из Торопливых сердитым взглядом. Делал он это осторожно, помня о том, что от подобных взглядов в исполнении мага иногда могут остаться самые настоящие дырки.
        Торопливый, несмотря на присущую своей профессии толстокожесть, что-то почувствовал. Закончив созерцать труп, он поднялся.
        - Э, мне… хм… нужно, наверное, назваться, - с легкой ноткой неуверенности пробормотал он, - я - лейтенант Поля Лахов.
        Не успел декан ответить, как наметившееся взаимопонимание сил науки и общественного порядка было нарушено самым неприятных образом.
        - Молчит, гад! Отказывается давать показания! - громкий и грубый голос принадлежал, без сомнения, сержанту Дуке Калису.
        Вслед за голосом явился и сам сержант, толкая перед собой университетского сторожа. Тот мычал и пытался всеми возможными способами доказать свою невиновность, но делать это в согбенном положении с закрученной за спину рукой было довольно затруднительно.
        - Так, ты почему молчишь? - грозно вопросил Лахов.
        - Да потому, что он немой! - в свой шипящий ответ мэтр Тугодум вложил столько яду, что окажись рядом кобра, она бы от зависти умерла на месте.
        Торопливые переглянулись и одновременно почесали собственные шлемы на затылках.
        Здание Магического Университета, если поглядеть на него с высоты птичьего полета, похоже на громадную, брошенную кем-то рассеянным у берега реки Ква-Ква гребенку с четырьмя толстыми прямоугольными зубцами.
        От ее основания по краям отходят назад два зубца потоньше. Они предназначены для подсобных и хозяйственных помещений, и ограничивают собой задний двор, почти целиком занятый парком. В его левой части, почти у самой ограды, расположились грядки с магическими растениями, ставшие местом неприятного происшествия.
        Торчащие вперед зубцы, которые так же мало подходят для причесывания, как топор - для плавания, отведены под факультеты. В каждом - четыре наземных этажа лабораторий, аудиторий и прочих необходимых для учебного процесса помещений. Подземные этажи, которых, по слухам, пять, содержат места более интересные, и пускают туда далеко не каждого студента.
        Основание гребенки - пространство общего пользования. Тут пристроились кафедры, услуги которых нужны всем факультетам - истории Лоскутного мира, теории магии, и многие другие. Кроме них, нашлось место ректорату и прочим службам, работающим на благо всего МУ.
        Все это пронизано многочисленными лестницами и переходами, изгибающимися, петляющими и ветвящимися самым причудливым образом. Архитектор, некогда сооружавший здание, страдал безумием, и порядка в его творении оказалось примерно столько же, сколько в борделе во время пожара.
        Ориентироваться во всем здании не мог никто. Самые старые прохфессора, прослужившие на ниве магического образования лет двести, могли бы запомнить все аудитории, но их подводил склероз. Обычные преподаватели знали лишь окрестности собственной кафедры, студенты - чуть больше. Время от времени в отдаленных закоулках отлавливали бедолаг (по большей части, первокурсников), бродящих по коридорам с горестными стенаниями: «Люди! Ау! Где я?»
        Чужому же человеку, первый раз попавшему в здание, сориентироваться тут было сложнее, чем отыскать в муравейнике гардероб. Но доблестный сержант Торопливых Васис Ргов этого не знал. Ведомый приказом начальства, он бестрепетно вошел в университет, по мере сил смешался с толпой студентов (с тем же успехом, как масло смешивается водой) и приступил к выполнению задания.
        В студенческих харчевнях всегда стоит одинаковый, не зависящий от направления ветра и времени суток запах горелого теста и тухлого мяса. Как одно сочетается с другим - не в силах объяснить ни один научный трактат, ведь блюда, которыми потчуют мучеников науки, не так часто состоят из этих двух компонентов.
        Харчевен в МУ было четыре, - по числу факультетов. Та, что относилась к ведомству магии нечеловеческих существ, носила провокационное название «Сушеный дракон». Узнай о нем хоть один представитель расы разумных рептилий - не миновать университету налета и пожара.
        В «Сушеном драконе» всегда было полно народу, даже в пору занятий, хотя студентам вроде бы приличествовало в это время поглощать знания, а не грубую пищу.
        На переменах же местному столпотворению мог позавидовать городской рынок.
        Арс Топыряк, учащийся третьего курса кафедры демоноведения, с трудом протискивался сквозь толпу, держа в руках поднос со снедью. Словно корабль в бурном море, он прокладывал курс к столу, за которым расположился, заняв место, его приятель Нил Прыгскокк.
        Когда Арс плюхнулся на стул, жалобно при этом скрипнувший, то вздох облегчения, вырвавшийся из его груди, сдул бы средних размеров привидение, случись оно поблизости.
        - Ну что, похаваем? - вопросил Нил, улыбаясь во всю наглую, рыжую, да еще и веснушчатую физиономию. - А то у меня после этой лекции в животе урчит!
        Лекция по предмету «Основы классификации демонических существ» выдалась (как обычно) скучной до умопомрачения. Лектора почти не было видно из-за кафедры, слышался лишь его монотонный голос. Половина студентов спала через пятнадцать минут после начала, вторая - к середине, лишь самые стойкие отличники продолжали скрипеть перьями, изо всех сил сдерживая зевоту. Иногда тягучие завывающие звуки ухитрялись прорваться сквозь ладони и заставляли пугливо вздрагивать тех, кому снились не самые приятные сны.
        Лектор принимал зевки за вопросы и продолжал что-то объяснять.
        Как Прыгскокк ухитрился проголодаться в таких условиях - оставалось непонятным. Впрочем, есть он хотел всегда.
        - Давай похаваем, - без особенного воодушевления ответил Арс, разглядывая то, что занимало его поднос.
        Назвать это едой смог бы разве что человек с богатым и нездоровым воображением. В кружке плескалась некая мутная жидкость, носящая название «компот», но судя по цвету и консистенции, могущая оказаться чем угодно, от обмылков с кухни до мочи бешеного быка.
        То, что было в тарелках, выглядело не лучше.
        Небрежно порубленная горка зелени, которую, судя по засохшей на ней грязи, забыли помыть, изображала салат. Из ботвы выглядывали куски чего-то, похожего на огурцы, а капля белого вещества на краю тарелки символизировала сметану.
        Хлеб был такой твердости, точно его сушили специально, а огромная кость с неведомо как задержавшимися на ней волоконцами сухожилий изо всех сил притворялась жареным мясом. Гарнир представлял собой кучку обрезков от самых разных овощей. Арс разглядел морковные хвостики, очистки репы и очень тонкие ломтики кабачков, в основном состоящие из шкурки.
        Завершал трапезу горелый пирожок размером с мелкую монету. Начинка его грозила стать сюрпризом. Стоило только надеяться, что ей не окажется героически погибший в печи таракан.
        - Даже шакал не стал бы это есть, - сказал Топыряк со вздохом.
        - Да ладно тебе привередничать! - жизнерадостно откликнулся Нил, которому аппетит не испортила бы даже найденная в тарелке мокрица. - Ешь давай!
        Сам он вовсю грыз кусок хлеба, а доставшийся ему суп исчезал с такой скоростью, словно его откачивали из тарелки насосом.
        Не успел Арс управиться с салатом, как по коридорам, перекрывая топот и гомон, пронесся тягучий мощный гул «Бомм! Бомм!». Колокол, висящий у ректората, давал знать, что время перемены закончилось. Часть студентов, дожевывая на ходу, ринулась в коридор.
        Бить в колокол, звук которого с помощью хитроумных заклинаний распространялся по всему зданию, было обязанностью пожилого прохфессора, оставившего преподавание и носящего титул Хранителя Времени.
        Снабженный песочными часами, он фактически обитал в маленькой каморке около колокола, и только его рукам повиновалась уходящая в громадное бронзовое чрево веревка.
        Как-то раз старшекурсники, воспользовавшись рассеянностью очередного Хранителя, добавили ему в чай сонной настойки. Старик благополучно почил, и перемена продолжалась вместо положенных пятнадцати минут почти два часа. Преподаватели, привыкшие все делать по колоколу, благодушествовали, студенты предавались радостному ничегонеделанию, и только когда за окнами начало темнеть, один из деканов что-то заподозрил.
        Скандал вышел первостатейный. Хранителя отправили на покой, заменив на более шустрого, пару человек выгнали из МУ, еще несколько отделались разного рода наказаниями.
        Услышав колокол, Арс вздрогнул и по привычке собрался куда-то бежать, но вовремя вспомнил, что сейчас «окно». Судя по тому, что народу в харчевне после колокола почти не убавилось, так же было и у всех остальных.
        Пока Топыряк сражался с костью, пытаясь обнаружить на ней что-нибудь съедобное, Нил, успевший слопать все, откровенно скучал. Без особого успеха попытавшись познакомиться со второкурсницей с кафедры магии растений, сидящей за соседним столиком, он неожиданно толкнул Арса в бок.
        - Чего тебе? - спросил тот, едва не подавившись костью.
        - Смотри, Торопливый! Чего ему тут надо?
        В харчевню, подозрительно оглядываясь и крутя носом, точно охотничья собака, входил городской стражник. Его начищенный шлем, напоминающий ночной горшок модернистской конструкции, сверкал сквозь кухонный чад, клубами плавающий в воздухе. Меч на боку казался нелепым украшением.
        - А, ты не знаешь, - усмехнулся Арс, радуясь, что хоть раз в жизни узнал что-то раньше болтливого приятеля. - Это потому, что прогулял первую лекцию. Сегодня ночью кто-то странным образом убил одного из наших.
        - Кого? - зеленые глаза Нила выпучились, нос, похожий на картофелину, зашевелился.
        Ответить Арс не успел.
        Торопливый, обозрев харчевню, почему-то двинулся к ним.
        - Хмм… ухх… мм… - остановившись около столика, он некоторое время грозно пыхтел, сверкая глазами. Отношения между студентами и городской стражей складывались не самые теплые. Первые любили повеселиться, побить фонари у домов зажиточных горожан, попеть легкомысленные песенки на улицах глубокой ночью, побуянить в кабаках. Торопливым все это, по непонятным причинам, не очень нравились, и они при случае поколачивали студиозусов. Те платили им пылкой нелюбовью, а состряпанное в стенах МУ прозвище Тормозливые вызывало у доблестных стражей порядка бешеную ярость.
        Вот и сейчас явившемуся в харчевню Торопливому оказалось сложно обратиться к классовым врагам. Но он преодолел предрассудки, и через невнятные звуки и суровое пыхтение с трудом протиснулись членораздельные слова.
        - Эээ… вы есть… ыыы… студенты? - Вопрос являл собой верх идиотизма.
        Арс поглядел на Нила, красовавшегося в яркой зеленой мантии. Кроме людей, имеющих отношение к магии, подобную одежду никто не носил. Более того, на правой стороне груди у каждого из сидящих за столом красовался символ МУ - корова, поедающая пергаментный свиток, а на левой - три полоски, означающие третий курс, и перекошенная рожа - знак кафедры демоноведения.
        - Нет, - невинно ответил Прыгскокк, - мы гномы с огромными топорами. Потомственные горняки.
        На лице Торопливого появилось озадаченное выражение. На лбу, пониже шлема, задвигались складки. Должно быть, это символизировало умственную деятельность.
        - Это шутка? - предположил он нерешительно, и уже с большей уверенностью продолжил. - Я сержант Васис Ргов. Мы расследуем таинственное убийство, произошедшее сегодня в парке университета. Можете вы что-нибудь сказать по этому поводу?
        Несмотря на то, что вопрос был задан двум приятелям, его услышали все, находившиеся в этот момент в харчевне. В «Сушеном драконе» наступила полная тишина. Слышно было, как шипит на кухне что-то жарящееся, и как стучит лапками бегущий по потолку таракан.
        - А я думал, что все расследование будет проходить секретно, - сказал Арс.
        - Оно и проходит секретно! - кивнул сержант и бдительно огляделся, чтобы проверить, не подслушивает ли его кто недозволенный. В дымной атмосфере харчевни его блестящий шлем неумолимо покрывался копотью. - Но мне велено собирать слухи! Вы ведь учились на одном факультете с погибшим? Может, что-то знали о нем?
        - Это у животноводов надо спрашивать, - хмуро кивнул Топыряк, называя студентов кафедры магии животных общепринятым прозвищем. - Поговаривали, что он эликсирами своего изготовления приторговывал… Ну, для лечения болезней у животных. А так - ничего особенного, студент как студент…
        Васис Ргов извлек откуда-то из недр организма лист пергамента и с умным видом принялся черкать по нему карандашом.
        - Он еще и писать умеет! - в полном восхищении пробормотал Нил.
        - А как вы его опознали? Лицо-то не сохранилось? - спросил сержант.
        - Так Инар всегда носил на пальце это кольцо, - ответил Арс. - Оно только у него было.
        - Инар?
        - Инар Эрльяиди, - пояснил Топыряк. - Он откуда-то с лева, из-за гномьих гор. Отсюда и имя такое странное.
        Стражник записал что-то на пергаменте, после чего спрятал его и неожиданно лучезарно улыбнулся.
        - Благодарю вас за помощь следствию, - сказал он значительно. - Город не забудет вашей бесценной помощи! И, хм… - тут нос Васиса зашевелился, ловя плывущие по помещению запахи, густые, точно суп-пюре, - может быть, мне тут съесть что-нибудь?
        Студенты за соседними столиками захихикали, предвкушая потеху.
        - Не стоит, - проговорил Арс, неожиданно ощутивший что-то вроде симпатии к Торопливому, который мог оказаться вполне славным парнем. - С непривычки от здешней пищи можно получить заворот кишок.
        - А как же вы? - глаза сержанта выкатились, а лицо побагровело. Похоже, что обрисованная перспектива вовсе его не вдохновила.
        - В студенческом желудке и долото сгниет, - мрачно облизнувшись, вставил Нил.
        - Ага, ага, - и страж порядка, медленно пятясь, покинул помещение «Сушеного дракона».
        - Так это Инара сегодня убили? - на свободное место около столика тотчас приземлился стул, на котором появилась костлявая фигура знакомого четверокурсника с кафедры магии животных.
        - Похоже на то, - без особой охоты ответил Арс.
        - Ух ты! - четверокурсник подался вперед, глаза его загорелись неистовым любопытством. - А что там случилось? Зарезали?
        - Нет, что-то странное, - Арс пожал плечами. - Точно-то я разглядеть не смог. Его словно обглодали частично. Хочешь выяснить подробности - разыщи Аиру. Он все знает.
        Аира Петян славился на весь университет как гениальный поставщик новостей. Складывалось впечатление, что о многих вещах он узнавал еще до того, как они случались. На месте будущего происшествия он появлялся раньше всех и жадно впитывал подробности, точно вампир - кровь.
        Потом его можно было выжимать, точно губку, и рассказы текли из него потоками, и что самое знаменательное, никогда не заканчивались. Они всегда основывались на правде, но ее Аира разукрашивал по своему усмотрению, добавляя занимательных подробностей. Рассказ о засорении туалета в его устах мог звучать увлекательнее «Сказка о Саше Белом и трех богатырях».
        - Как же, найдешь его сейчас, - проворчал четверокурсник, почесывая кудлатую голову. - Наверняка уже треплется по всем углам… А Инара жалко, хороший был парень…
        Печально вздохнув, четверокурсник поднялся, а на его место плюхнулся следующий любопытный. Вид он имел наивный и испуганный, что неудивительно - на зеленой мантии красовалась одна-единственная полоска - знак первого курса. С учетом того, что учебный сезон начался десять дней назад, он не провел в МУ и месяца.
        - А вдруг это маньяк? - спросил он шепотом, испуганно оглядываясь.
        - Кто? - прыснул Нил.
        - Ну, маньяк, убивец, - пояснил первокурсник. По его выговору можно было определить, что родом он с востока, из Лоскута под названием «Тайга», славного дикими чащобами и малочисленностью населения, которое в своей глухомани верило во всякую ерунду.
        Вроде маньяков.
        - Какие маньяки? - рассмеялся Арс. - Их не существует! В славном городе Ква-Ква никто не убивает людей просто так. Только ради наживы, из мести, или находясь в сильном гневе! И для убийства выбирают более удобные места, чем сад университета!
        - А может это гномы? Или эльфы? - предположил первокурсник. - Своим мерзопакостным колдовством!
        - Тише ты! - осадил салагу Нил. Двери МУ открыты для представителей всех разумных рас (а их в Лоскутном мире насчитывается около трехсот), но учатся тут в основном люди. Эльфы, гномы и прочие нелюди предпочитают постигать магическое искусство традиционным методом - проходя многолетнее обучение у наставника. - Будешь гномов хаять, в глаз получишь!
        И Прыгскокк, чей отец, богатый торговец, регулярно водил караваны в горы Лоскута, целиком принадлежащего гномам, и в месяцы каникул брал с собой сына, показал внушительный кулак.
        - Любые следы колдовства, будь оно гномьим или эльфийским, были бы обнаружены, - вздохнул Арс, опечаленный тупостью собеседника. - Пойдем, Нил, чего с ним толковать!
        - А я вчера утром у себя под кроватью кучу золота нашел! - в последней попытке привлечь внимание собеседников отчаянно воскликнул первокурсник. - Большую!
        - Это точно было золото? - расхохотался Арс, поднимаясь из-за стола. - Ты никак не ошибся?
        - Не ошибся! - убежденно замотал башкой первак, - сначала у меня в глазах сверкнуло, потом ветер подул! Я с койки бряк от страха, а там оно! Золото!
        - Целая куча! - с деланной жалостью покачал рыжей головой Нил. - Если ты не успеваешь добежать до туалета, то тебе нужно срочно обратиться к врачу!
        И хохоча на два голоса, приятели покинули харчевню. Первокурсник остался за столом один.
        - И ведь я правда его нашел, - прошептал он, обиженно шмыгая носом. - И золото это было. Что я, его не отличу, что ли?
        Но его уже никто не слушал.
        Здание, отведенное для городской стражи, расположилось на берегу реки Ква-Ква внутри кольца стен, построенных когда-то давно для защиты города, тогда еще маленького. Тщательно оберегаемые стены сохранились, но ныне они огораживали престижный район, а при сильном ветре у любителей старины начиналась паника - как бы они не рухнули.
        Здание городской стражи куда моложе стен, но возраст имело тоже достаточно почтенный. Некогда его построили в виде маленького форта, с башенками на углах и плоской крышей, с которой удобно обороняться. Стены отличались толщиной, а дверь - крепостью. На счету здания числились три штурма, случившихся тогда, когда горожане, недовольные тем, как оберегается их покой, принимались выражать недовольство активно.
        Ныне оно не устояло бы, атакуй его даже немощные бабушки на костылях. Стены осели, их покрыла сетка трещин, одна из башенок рухнула, а прочие заметно скособочились. Из-за перекосов стен входную дверь намертво заклинило, и она не закрывалась, будучи гостеприимно распахнутой день и ночь.
        Кабинет Магучего Единственного Ночальника Торопливых располагался на втором этаже, прямо у окончания парадной лестницы, и нынешний его хозяин, Игг Мухомор, обитал здесь уже шесть лет. На стене над его столом висел портрет, с которого из-под своего любимого головного убора, похожего на блин с козырьком, благостно улыбался мэр Мосик Лужа. Рядом примостилась доска с гербом, ибо Мухомор происходил из рода древних аристократов, чем ужасно гордился.
        Пахло в кабинете все время брагой. Причины этого никто доискаться не мог, а никакие проветривания не помогали. Попавшие сюда впервые задавались вопросом - то ли хозяин помещения беспробудно пьет, то ли берет взятки хмельным?
        Подтверждал их мысли и герб: желтая пивная кружка на белом фоне.
        В данный момент его созерцали лейтенант Лахов и сержант Калис. А напротив, под гербом и портретом мэра, ярился и брызгал слюной их непосредственный начальник, МЕНТ Мухомор.
        - Это невозможно! - орал он, и лысина его покрывалась багровыми пятнами, делая главу городской стражи похожим на давший ему имя ядовитый гриб, только раскрашенный наоборот - белая шляпка, алые точки. - Вы должны расследовать преступления, опираясь только на факты и логику! А что я слышу? Про загадочно погибшего студента и про полное отсутствие следов! Какие-то сказки сестер Гримм!
        Вышеназванные сестры, две старушки с одной из окраин, прославились как непревзойденные рассказчицы занимательных историй. Богатейшие горожане выстраивались в очередь, чтобы нанять их с целью предсонного услаждения слуха собственных детей.
        - И вы еще умудрились потерять сержанта Ргова? - голос Игга Мухомора поднялся до опасных пределов, и стекла в окнах задрожали. - Как? Как такое могло случиться?
        Лейтенант Лахов отер с лица осевшие на нем капельки начальственной слюны.
        - Ну, я отправил его в здание университета собирать информацию, - сказал он, - а вы же знаете, какое оно огромное и запутанное…
        - Не знаю, и знать не хочу! - оборвал его МЕНТ. - Надеюсь, что к вечеру он выберется оттуда! Разгильдяи, балбесы, недоноски! Да с кем я работаю? Другой бы начальник давно зарезался собственным мечом!
        - Я могу одолжить вам один из своих арбалетов, - предложил добрый Калис.
        - Чтобы на мое место сел лентяй и придурок? - Игг Мухомор гордо выпрямился в собственном кресле, став похожим на страдающего запором мопса. - Безродный взяточник и карьерист?
        Нынешний глава Торопливых страшно гордился двумя вещами: собственным аристократическим происхождением (он мог часами вспоминать о деяниях герцогов Мухоморских, которым некогда принадлежали земли слева от города, у самых гномьих гор), и тем, что служит Городу! Не конкретному мэру, а Городу как идее наиболее безопасного места проживания для человека.
        Взятки он отвергал со столь великолепным презрением, что осмелившиеся их предложить буквально сгорали от стыда и тут же предавали себя в руки правосудия.
        - Чтобы все, что создано непосильным трудом, рухнуло в один миг? - вопил Мухомор.
        Подчиненные безропотно переносили вспышку гнева, прекрасно зная, что она вскоре прекратится.
        Так и вышло.
        Мухомор замолчал, тяжело дыша, обтер заблестевшую от пота лысину громадным носовым платком, который мог бы заменить скатерть, и непонятно как помещался в одном из карманов МЕНТа.
        - Тело вы хоть привезли? - спросил он нормальным голосом. - Пусть Знатоки его осмотрят. Хотя уж если маги ничего не обнаружили…
        Знатоками называли опытных стражников, которые по возрасту не могли гоняться по улицам за преступниками, но чей опыт и ум еще можно было использовать.
        - Я отправил за ним телегу, - сообщил Калис.
        - Ясно, к завтрашнему вечеру его привезут, - Мухомор свирепо воззрился на сержанта и лейтенанта. - И если вместо фактов вы опять будете рассказывать мне занимательные истории, то в чине капралов отправитесь патрулировать улицы, на которых останетесь до скончания дней!
        Провинившимся Торопливым только и оставалось, что печально вздохнуть и потупить глаза.
        Глава 2
        Календарь Лоскутного Мира предельно прост, и разобраться в нем сможет даже трехлетний ребенок. Боги отвели на год ровно триста шестьдесят дней, которые очень удобно делятся на двенадцать месяцев.
        В Ква-Ква названия месяцев, каждый из которых посвящен двум из двадцати четырех Первичных Богов, обычно не употребляются, их называют просто: Первый месяц, Второй, и так далее.
        Зима - время отпусков для демонов, когда надзирающие боги дают им отдохнуть, а по всему Лоскутному миру становится холоднее. Она длится с Первого месяца по Третий. Потом топки Нижнего мира потихоньку набирают жар, пока не наступает лето - с Седьмого по Девятый месяцы. Это время перерыва в занятиях, студенты младших курсов отдыхают, старших - проходят практику. С Десятого месяца начинается новый учебный год, в этот период демоны в ожидании скорой передышки начинают халтурить, и летняя жара потихоньку слабеет.
        Дни же гораздо более индивидуальны, чем месяцы. Каждый имеет собственное имя и связанные с ним приметы. Отчего так повелось, не помнят даже седобородые прохфессора с кафедры истории, ибо начало календаря теряется в самых первых веках существования Лоскутного мира, когда никакой истории еще не было.
        Первый в каждом месяце день носит имя Шустрой Черепахи, второй - Лысого Льва. Странная смерть в саду Магического Университета приключилась в дату, помеченную знаком Отважного Зайца, а на следующий день, посвященный Зоркому Кроту, запланировали первый в этом сезоне поединок между факультетами по литроболу.
        Название сего состязания возникло по той причине, что снарядом в нем служит мяч объемом ровно в один литр. Цель же игры состоит в том, чтобы, не касаясь его руками, а используя только ноги, завести мяч в город соперника, защищаемый стражем, которому пускать в ход руки как раз можно.
        Наставники находили литробол полезным для разгрузки студенческих мозгов, а сами студенты - отличным развлечением. Азарт на соревнованиях между факультетами кипел нешуточный, и порой доходило до драк.
        На сегодняшний вечер была намечена встреча между командами непримиримых противников - факультетов магии человека и магии нечеловеческих существ. Вокруг учебного корпуса и внутри него, несмотря на то, что занятия давно закончились, крутились болельщики в алых и зеленых мантиях, слышались взрывы хохота и воинственные выкрики.
        Преподаватели помладше, отряженные наблюдать за порядком, старались держаться подальше от слишком больших групп студентов, от которых несло пивом так, словно они в нем купались. Магия магией, а от хорошего удара кулаком даже самый умелый колдун не застрахован.
        Арс Топыряк в компании друзей настраивался на игру в ближайшей к университету таверне. Лежащий за воротами МУ квартал, крайний с этой стороны города, был почти наполовину заселен студентами, на которых горожане делали неплохие деньги.
        Таверна, словно в насмешку прозванная «Утонченное блаженство», являлась обыкновенной студенческой забегаловкой. Кислый запах хмельного витал над обшарпанными столами, пиво здесь разбавляли почти до прозрачности, а воблу к нему подавали настолько твердую, что можно было решить, она помнила битвы Предначальных Времен.
        Зато стоило это удовольствие сущие гроши.
        - Ох, покажем мы им сегодня! - кровожадно рычал Шнор Орин, колотя не желающей расставаться с чешуей воблиной о стол. Доски возмущенно скрипели, рыба мученически таращила припорошенные солью глаза. - Порвем, точно Тузик - тряпку!
        Белобрысый, светлоглазый и носатый, Шнор происходил из Лоскута Троеречье, расположенного правее и западнее Ква-Ква, и отличался бешеным, несдержанным нравом.
        - Как бы они нас не порвали, - мрачно пробурчал в ответ Прыгскокк, отхлебывая из кружки жидкость, которую хозяин «Утонченного блаженства», гном Отбойник, называл пивом. От воды ее отличал разве что подозрительный бурый цвет. - Неужто не помнишь, что в прошлый раз было?
        - Помню! - Шнор сверкнул глазами, с яростным хеканьем разломил воблу надвое и принялся с треском сдирать чешую. - Месть! Месть будет сладка!
        - Может, пойдем? - Арс выглянул в окно, за которым начинало темнеть. До заката, когда прозвучит колокол к началу игры, оставалось не так много времени.
        - А рыбу куда девать? - огорченно возразил Шнор, глядя на воблу так, точно она была из золота.
        - Хозяину оставь, на хранение! - хихикнул Нил, и его зеленые глаза заискрились. - Спорю на что угодно, что до твоего возвращения он продаст ее кому-нибудь!
        Гном Отбойник славился патологической алчностью и умением делать деньги из воздуха. Точнее, из воды, которую он добавлял в пиво. Прибыв с гор пару десятилетий назад безденежным голодранцем, к настоящему моменту он стал состоятельным трактирщиком, но до сих пор из жадности продолжал сам стоять за стойкой.
        - Эй, хозяин! - задорно крикнул Шнор, поднимаясь из-за стола. - Рыбу посторожишь? Мы все одно после игры сюда вернемся - отмечать.
        Некий предмет, торчавший над стойкой, который посторонний человек принял бы за поседевший веник, шевельнулся, превратившись в голову гнома, снизу заросшую бородой, сбоку - усами и бакенбардами, а сверху - волосами.
        Блеснули из-под мохнатых бровей, которые успешно прятались под косматым чубом, настороженные темные глаза.
        - Почему не взять, клянусь Молотом? - пропыхтел Отбойник. - Для постоянных клиентов я готов на все…
        - Ага, на обвес, обсчет и обман, - серьезно кивнул Арс.
        Гном сердито засопел. За пакостные привычки ему несколько раз делали «темную», но проще научить камень говорить, чем переделать натуру представителя низкорослого, но по-своему гордого народа гор.
        Отбойник отлеживался, а потом вновь принимался за свое.
        Воблу сдали на хранение, а студенты, ощущая тяжесть в нижней части животов, вышли на улицу. Очень кстати попавшиеся кусты были использованы надлежащим образом, и далее будущие укротители демонов двинулись налегке.
        Надо заметить, что кафедра демоноведения считалась в МУ одной из наименее престижных. Куда приятнее заниматься строительными заклинаниями или предсказаниями, чем изучать привычки существ, сам облик которых приводит в трепет любого нормального человека. Куда выгоднее лечить или бороться с садовыми вредителями, чем сражаться с пахнущими серой тварями, могущими сотворить с тобой такую кучу пакостей, что простое их перечисление не помещается на одном листе. На кафедру чаще всего попадали те студенты, которым не удавалось пристроиться еще куда-либо. Например Нил, отличающийся ужасающей ленью, и заваливший вступительные экзамены, Шнор, пасший на родине овец, и первый раз узнавший, что предстоит что-то сдавать, прибыв в Ква-Ква.
        Встречались еще безумцы, которым хотелось стать борцами с демонами.
        Такие, как Арс.
        На территорию университета они прошли через главные ворота. Бронзовые драконьи головы на воротных столбах проводили троицу внимательными взглядами пылающих глаз. Любого чужака, посмевшего проникнуть сюда после захода солнца, они бы встретили столбами пламени.
        Того, кто вздумал бы перебраться через ограду, безобидную на вид решетку из нетолстых металлических полос, ждали не менее «приятные» сюрпризы.
        Маги хорошо охраняют свои секреты.
        Большой зал, отведенный для игр и прочих массовых развлечений, расположился на нейтральной по отношению ко всем факультетам территории - в самой середине основного корпуса. Чтобы добраться до него, приятелям пришлось миновать весь факультет, а потом свернуть налево, в пронизывающий все здание широкий коридор.
        На этом пути они были не одни, а в коридоре и вовсе царило столпотворение. Поток студентов в зеленых мантиях тек, будто река из травы, чтобы смешаться у широких дверей, украшенных изображением небесного покровителя всяческих игр, бога Шпулера, носящего прозвище Ловкач, с другим потоком, состоящим из алых, точно пламя мантий.
        Столкновение двух цветов проходило мирно, если не считать воинственных выкриков и подначек, которыми обменивались студенты противоборствующих факультетов.
        Двери оказались распахнуты, и Шпулера-Ловкача, изображенного в виде улыбающегося юноши с множеством гибких рук, видно не было. Около одной из створок, аккуратно прислонившись к стене, спал сержант Торопливых Васис Ргов. За два дня блужданий по университету он слегка похудел, оброс щетиной, шлем его запылился и помялся.
        Шум толпы ему совершенно не мешал.
        - Какая преданность долгу, - растроганно прошептал Шнор Орин, проходя мимо сержанта. - Не покидает здание, не выполнив задания!
        - Я смотрю, ты стал поэтом? - усмехнулся Прыгскокк. - Скоро…
        Дальше Нил вынужденно замолчал, поскольку приятелей внесло в зал и им пришлось усиленно работать локтями, прокладывая дорогу к свободному месту на скамейках, рядами окружающих игровое поле. Они амфитеатром поднимались к стенам, а с потолка свешивались огромные талисманы, исключающие любую возможность применения магии в игре.
        Глаза резал яркий магический свет, разлитый прямо в воздухе.
        - Фу, вот и устроились! - с облегчением прошептал Арс, вытирая со лба пот, когда друзья заняли места на одной из скамеек.
        До начала игры оставались считанные минуты, а зрители все прибывали. Противоположная трибуна была полностью красной, а та, на которой сидели представители кафедры демоноведения, напомнила бы наблюдателю луг, покрытый сочной травой - столько тут было зелени. Неуместно выглядело синее пятно в первом ряду - Аира Петян, которого любое скопление народа манило, точно муху - падаль.
        При взгляде на него в душе у Арса зашевелились нехорошие подозрения.
        - Эй, привет! - радостный возглас заставил всех троих обернуться.
        Сверху, с лавки на последнем ярусе, им махала среднего роста девушка с рыжими, как лисий хвост, волосами. Кудри Нила казались рядом с ними блеклыми.
        - Здорово, Фомка, - отозвался на приветствие Шнор. - Как, твой играет сегодня?
        - А как же! - гордо и звонко ответила Фома Катина, главная сумасбродка не только кафедры демоноведения, но и, пожалуй, всего факультета.
        Принимать в МУ девушек не запрещалось, но все же представительницы слабого пола редко допускались до изучения магии. Прежде всего, в силу собственного нежелания. Зачем корпеть над книгами и глотать пыль, если есть множество более интересных занятий? Замужество, рождение и воспитание детей, стирка, готовка и уборка…
        Тех же, кто изъявлял желание, прохфессора и поценты на отборочных испытаниях экзаменовали с удвоенной строгостью, объясняя это тем, что женщины в силу их излишней эмоциональности и слабого ума требуют особого подхода.
        Фома Катина, неведомо как проскользнувшая сквозь тенета отбора, прекрасно подтверждала эти утверждения. Нет, ум ее не был слабым, и училась она нормально, но что до эмоций - бурлящий вулкан показался бы рядом с ней спокойным лесным озером.
        Она была безумно экспрессивна, невероятно взбалмошна, и если бы в Лоскутном мире время измеряли неделями, то на каждой у нее случалось бы по двадцать восемь пятниц.
        Вдобавок голос ее был громок и пронзителен. Сокурсники старались не дразнить ее, преподаватели, особенно молодые, откровенно побаивались и предпочитали не связываться лишний раз.
        Ухажеров она меняла чаще, чем цвет волос. В настоящий момент позволяла ухаживать за собой одному из литроболистов факультетской команды, здоровенному защитнику по кличке Бык.
        - Ну, что… - Фома хотела что-то сказать, но слова ее перекрыл донесшийся с игровой площадки мелодичный звон.
        Появившийся там судья в черной мантии факультета магии неживого дал сигнал к началу игры.
        На поле, прямоугольник размером тридцать на шестьдесят метров, высыпали игроки. Они были обнажены до пояса, в узких, обтягивающих штанах цвета своего факультета. На ногах красовались особого покроя ботинки из легкой и прочной кожи полиуретана пластикообразного. Это животное обитает в нескольких Лоскутах у самой восточной Стены, поймать его труднее, чем тень, в силу того, что оно ловко меняет форму и цвет.
        Зато обувь из его кожи не знает сносу. В прямом смысле слова. Ботинки для игры в литробол переходят от одного поколения игроков к другому, и время совершенно зря точит на них зубы.
        - Дави! Круши! Бей! - дружно завопили зрители. Над рядами одетых в красное студентов поднялся плакат, украшенный надписью: «Изуродуем уродников!». Противоположная трибуна ответила слитным свистом.
        - Ох, покажем мы им сегодня! - кровожадно раздувая ноздри и сжимая кулаки, прошипел Шнор.
        Судья провел жеребьевку, и стражи, отличающиеся от прочих игроков толстенными перчатками, заняли место в городах - прямоугольных рамах три на два метра.
        Еще раз прозвенел колокол, и игроки факультета магии человека нанесли первый удар по литровому мячу. Тот с гулким шлепком взмыл в воздух. Матч начался.
        Воняющие пивом и азартом зрители не отрывали глаз от перемещений маленького круглого предмета, негодующе вопили, когда что-то шло, по их мнению, не так, в ответственные моменты вскакивали на ноги и махали руками. Свисающие с потолка талисманы, изображенные на громадных металлических дисках, недовольно покачивались от обрушивающегося на них ора.
        В этот вечер преимущество оказалось на стороне факультета нечеловеческих существ. К их городу мяч даже не приближался, а колокольчик судьи то и дело звенел, обозначая нарушения команды в алых штанах.
        - Шаи-бу! Шаи-бу! - принялись скандировать зрители в зеленом древний боевой клич варварского племени хоккунов. Когда-то давно они пытались захватить Ква-Ква, но благополучно растворились на его улицах.
        А клич остался. На языке хоккунов, емком и образном, но почти забытом, он означал что-то вроде: «Разорвите их на мелкие кусочки, обсыпьте мукой, хорошо прожарьте и подавайте на стол!»
        - Шаи-бу! Шаи-бу! - вопили студенты, призывая своих игроков дожать едва отбивающегося соперника.
        И результат не заставил себя ждать.
        Литроболисты в красном на мгновение замешкались около своего города, и мяч черной шаровой молнией влетел в пределы прямоугольной рамы. Страж лишь нелепо дернулся, напомнив паука с вывернутыми конечностями, но сделать ничего не смог.
        Колокольчик судьи прозвенел, и рука его показала на центр поля.
        Один - ноль.
        - Ура! - в один голос завопила зеленая трибуна. Со стороны красной донесся стон раненого исполина. Транспарант с оскорбительной надписью покачнулся, одна особо впечатлительная девушка упала в обморок.
        Арс прыгал и кричал вместе с остальными. Уши болели, как и горло, но ему было все равно. Безумная радость, одна на всех, заставляла кровь кипеть, а сердце - чуть не выпрыгивать из груди.
        От шума пробудился спавший в коридоре сержант. Все его вчерашние и сегодняшние попытки выбраться из здания оказались бесплодны. Коридоры и лестницы выводили куда угодно, но только не к выходу, а спрашивать дорогу было стыдно.
        Как это, доблестный страж порядка, и заблудился, точно Красная Шапочка в трех соснах?
        Он подумывал даже спрыгнуть из окна, но на первом этаже они все были забраны решетками, а высоты Васис панически боялся. Так и бродил по зданию, делая вид, что выполняет важное задание. Усталость сморила его у самых дверей спортивного зала.
        Проснувшись, он некоторое время тупо глядел перед собой, затем пугливо дернулся от очередной волны грохота. Поворчал что-то по поводу расшалившейся молодежи и опять уснул, надвинув шлем по самый подбородок.
        Ликующие крики начали стихать, и в этот самый момент перед глазами Арса что-то слабо сверкнуло, лицо обдало порывом непонятно откуда взявшегося свежего ветра, и слух тут же выделил из всех звуков громкий смех. Он вовсе не был радостным, звучал монотонно и как-то неестественно, вызывая невольную тревогу.
        Топыряк обернулся.
        Сидящая на ряд выше девушка мерно раскачивалась, прижав ладони к лицу, и безостановочно, на одной ноте хохотала. Соседи, в ужасе оглядываясь, отодвигались от нее. Лица их были растерянные.
        Шум трибун стихал, и громкий смех привлекал все большее внимание. Обернулся судья, игроки, все, словно один, уставились туда, откуда доносился странный звук.
        Когда он прекратился, Арс вздрогнул. А девушка вскочила на ноги, руки упали, открывая белое, абсолютно безумное лицо, и по залу раскатился истошный вопль:
        - Я ворона! Я ворона!
        Краем уха Топыряк уловил испуганный шепот:
        - Это же Аська с пятого курса, она была всегда немного не в себе, но чтобы такое…
        К крикунье спешно приближались следящие за порядком преподаватели, один в алой мантии, и двое - в синих.
        - Я сошла с ума! Я сошла с ума! - сведенные судорогой губы породили новый крик, на удивление осмысленный. - Мне нужна она! Мне нужна она!
        Поцент с кафедры магии управления на ходу бросил несколько слов, повелительно махнул рукой. Губы съехавшей с катушек студентки оказались намертво склеены, и она начала корчиться, словно рвущиеся из нутра звуки искали себе выхода.
        - Уносим ее, коллеги, - двое младших преподавателей подхватили бьющуюся девушку и потащили к выходу.
        Гомон прокатился по трибунам - каждый счел долгом обсудить происшедшее с соседом.
        - Ничего себе! - брякнул Нил, задумчиво почесывая рыжую макушку. - Вот так, вот раз - и ни с того, ни с сего крышу срывает!
        - Ага, - поддержал друга Шнор, который, судя по всему, был изрядно ошарашен зрелищем.
        - Ни с того, ни с сего ничего не бывает, - пробормотал Арс, почему-то вспомнив вчерашний рассказ о найденном под кроватью золоте. Там упоминался свет и движение воздуха, а здесь он видел вспышку и ощущал ветер сам… Последовали за ними и в том и в другом случае события странные, обыденной логикой необъяснимые.
        Интересно, было ли что-нибудь подобное перед происшествием в саду?
        Прозвенел колокольчик судьи, и игра возобновилась. Но настроение праздника, создавшееся в зале с ее началом, улетучилось без следа. Даже игроки стали рассеянны, совершали глупые ошибки, что уж говорить о зрителях?
        Каждый на свой лад вспоминал только что произошедшее.
        Покинули университет друзья, несмотря на победу своей команды, в подавленном настроении.
        Специалистов по демонам лекарскому делу не учат. Зачем зря расходовать учебные часы? Но в то же время известно, что общение с существами из Нижнего мира редко проходит без повреждений. Ушибы, переломы, царапины и укусы являются в их списке самыми безобидными.
        Посему в учебную программу вставили предмет, носящий невинное название «Базовые навыки оказания себе первой помощи». Тут будущих демоноборцев учили справляться с этими самыми укусами и переломами, а также особыми повреждениями, которые способны нанести только демоны.
        Например, с окукливанием головного мозга, исчезновением черепа, катарактой сердца, наведенной мигренью или засорением селезенки самым настоящим песком или еще чем похуже.
        Вел этот важный во всех отношениях курс сам прохфессор кафедры медицинской магии. Отличался он солидным возрастом, невероятной толщиной и величайшей добротой, за которую его заслуженно любили студенты.
        Но в это утро обычно розовое и светлое лицо прохфессора, окаймленное снизу роскошной бородой, которой позавидовал бы и Дед Мороз, выглядело мрачным, точно дождливое осеннее утро.
        Без обычной улыбки он прошел за кафедру и взгромоздил на нее здоровенный конспект.
        Даже череп на его алой мантии - символ кафедры, выглядел сердитым.
        - Ну, приступим, - проговорил прохфессор, шурша листками, близорукий взгляд его не отрывался от них. - Сегодня мы с вами будем говорить об отравлениях, кои могут происходить от укушения демонами…
        Он на несколько мгновений замолчал, явно витая мыслями где-то далеко от занятия и от смотрящих на него в величайшем удивлении студентов.
        - Простите, прохфессор, - рискнул нарушить молчание Нил, нагло сверкая зелеными глазищами. - Но кажется, вы чем-то расстроены? Может быть, мы в состоянии чем-то помочь?
        - Благодарю, мой юный друг, - лицо пожилого преподавателя чуть посветлело, он огладил бороду, - но в этом деле вы мне не помощники…
        Вновь стало тихо, слышно было, как за стенкой, в соседней аудитории, бубнит преподаватель.
        - Многие из вас присутствовали вчера на игре, - вздохнув, вновь заговорил прохфессор, и голос его оказался полон печали. - И видели, что произошло с вашей несчастной коллегой, ставшей жертвой внезапного и буйного помешательства.
        - Лучше бы не видели! - вздохнул Шнор. Арс был полностью согласен с другом.
        - Сегодня утром, - продолжил рассказ преподаватель, и слушали его с куда большим вниманием, чем если бы он говорил про отравления, от укушения демонами происходящие, - мы с коллегами попытались исцелить ее. Все душевные болезни поддаются лечению с помощью соответствующим образом подобранных заклинаний. В этом же случае нас ждал полный крах!
        По аудитории пробежал недоуменный гул.
        - Да, полный крах! - на лице прохфессора отразилась растерянность. - Такого в своей практике я не помню! Все наши заклинания не сработали, они просто не затронули объекта воздействия! Невероятно!
        И глава кафедры медицинской магии замолчал, задумчиво жуя губами. Взгляд его был полон искренней, почти детской обиды.
        - И что же будет? - осмелилась спросить одна из студенток.
        - С ней? Ничего, - ответил прохфессор. - Некоторое время подержим в изоляции, а там посмотрим… А мы с вами все же займемся отравлениями, от укусов демонских происходящими!
        Студенты вздохнули и дружно зашуршали пергаментом. Развлечение закончилось. Началась учеба.
        - Я собрал вас здесь, господа, чтобы обсудить весьма неприятные вещи! - дребезжащий голос ректора МУ прокатился по помещению, и словно откликнувшись на него, в темных углах и за портьерами что-то неприятно завозилось.
        Привыкшие ко всякому деканы и прохфессора не обратили на возню никакого внимания.
        Кабинет ректора был местом странным даже по меркам университета. Он и выглядел по-особому. Стены топорщились рядами бревен (и это в здании, выстроенном из камня!), на потолке желтели доски, запах смолы плавал в воздухе.
        Вся обстановка тоже временами изменялась, подлаживаясь под нового обитателя. Как это происходило - понять не мог никто. Но в тот же день, когда вновь избранный ректор (а им становился, по обычаю, самый сильный маг из четырех деканов) занимал кабинет, мебель меняла обличье с ловкостью профессионального оборотня.
        Сейчас все было выдержано в спокойно-деловой манере. Ректор, тощий и длинный, точно алебарда, восседал в высоком мягком кресле, обитом алой кожей, прочим достались жесткие, неудобные стулья, расставленные с двух сторон от длинного, как язык болтуна, стола.
        Над макушкой главы МУ, обряженного в положенную по должности белую мантию, пристроилась картина, изображающая Отцов-Основателей университета. Показанные в профиль, они гордо смотрели в сторону окна. Бороды и космы Первого и Второго магов, чьи имена были забыты ужасно давно, гордо развевались, Третий мог похвастаться лишь куцей бороденкой и впечатляющей лысиной, соединяющей лоб с затылком.
        Висящие на резных с наличниками окнах портьеры смотрелись довольно странно, но указывать кабинету, каким он должен быть, не смел даже глава университета. Поговаривали, что тут призраками обитают самые выдающиеся, из прежних ректоров, недреманным оком следя за порядком, так что шорох в темных углах был мельчайшим из чудачеств, на которые был способен кабинет.
        - Да, весьма неприятные вещи! - повторил глава МУ, Глав Рыбс, пристальным взором окидывая сидящих перед ним деканов и прохфессоров. - Странные вести доходят до меня в последние дни! Сначала убийство, совершенное непонятно как и неясно кем, потом сошедшая с ума студентка… А теперь я еще узнаю о том, что с преподавателями начало происходить нечто непотребное!
        - Позвольте, ваша милость, я видел это сам, - прокряхтел, наливаясь багрянцем, мэтр Шизомудр, декан факультета магии неживого. Громадный и толстый, он выглядел точно копна сена, которую небрежно запихнули в черную мантию. - Случай странный и необъяснимый, произошедший в харчевне для преподавателей… Из куриного яйца, сваренного и поданного для съедения, вдруг раздался громкий треск!
        - Вот как? - выражение на лице ректора было отсутствующее. - Продолжайте!
        - Мы все замерли в удивлении, поскольку никаких проявлений магии никто не ощутил, - лицо Шизомудра было растерянное, он явно жалел о том, что тогда оказался в столь неподходящем месте в неподходящее время. - А яйцо вдруг треснуло! Из него выбрался крошечный, в пол-ладони длиной, зеленый дракончик!
        - Дракончик? - белесые брови на лице Глав Рыбса поднялись. Их обладатель, похоже, решил, что явлению зеленой рептилии поспособствовала другая, обитающая в бутылках и бочонках. - Вы его точно видели?
        - Как вас сейчас, ваша милость, - с самым несчастным видом ответил декан. - Он пыхнул пламенем, подпалив бороду заказавшего яйцо поцента, после чего взлетел к потолку и лопнул…
        - Вот значит, откуда поползли эти слухи! - ректор нахмурился, и его мимику тут же повторили Отцы-Основатели на портрете. - Странная история…
        - Вы не верите моему рассказу? - Шизомудр изобразил на лице оскорбленную невинность.
        - Почему, верю, - кисло ответил Глав Рыбс, - но…
        Что именно он хотел сказать, осталось загадкой, поскольку дверь, по идее, закрытая заклинанием, с треском распахнулась. В дверном проеме обнаружилась приземистая фигура в покрытом пылью шлеме.
        - Всем стоять! Лицом к стене! Руки за голову! - негромко прохрипела она.
        Маги замерли в оцепенении. Выпученные глаза, отпавшие челюсти, поднявшиеся брови - они являли собой идеальную натуру для аллегорической картины «Изумление».
        Фигура с невнятным бормотанием обошла кабинет, заглядывая за портьеры и чихая от попавшей в нос пыли, после чего опустилась на четвереньки и свирепо уставилась под стол.
        Маги, включая Отцов-Основателей с портрета, с опаской следили за ней глазами.
        - И тут ничего! - с явной обидой произнесла фигура, после чего придала себе прямоходящее положение и удалилась.
        Хлопнула закрывшаяся дверь.
        - Кто это был? - почти взвизгнул ректор, вновь обретя дар речи.
        - Э, судя по всему - Торопливый, - подобострастно ответил один из прохфессоров, обладающий, судя по всему, могучим интеллектом.
        - Это-то я понял! - Глав Рыбс воззрился на него, словно вегетарианец на котлету. - Но что он тут делает?
        - Должно быть, проводит расследование, - предположил мэтр Тугодум. - Собирает улики…
        - У меня в кабинете?
        На этот возмущенный вопль ответить было нечего.
        Ректор еще некоторое время бурчал и размахивал руками, демонстрируя крайнюю степень душевной неустроенности. Деканы и прохфессора тихо, словно кошка у мышиной норки, ждали.
        - Ладно, - проговорил Глав Рыбс, справившись с обуревающими его эмоциями. - Вернемся к нашим козлам…
        Водилась за ректором особенность перевирать пословицы. Подчиненные подхихикивали над ней, но, разумеется, за глаза.
        - Что же получается? - продолжил глава МУ, и в дребезжащем его голосе появились раскаты гнева, достойные самого бога-громовержца. - Убийство, безумие, а теперь еще и зеленые змии из яиц выколупываются… И никаких следов хорошо известной нам магии! Что это все значит, я вас спрашиваю?
        Прохфессора и деканы переглядывались с самым растерянным видом. Ни у кого не было никаких предположений.
        - Не знаю, - рискнул пискнуть кто-то.
        - Вот! И я не знаю! - патетически вознеся руки над головой, возвестил Глав Рыбс. - А такого быть не должно! А у кого мы можем это узнать?
        В наступившей тишине хорошо было слышно, как со скрежетом и урчанием работают преподавательские мозги.
        - У богов? - после пятиминутных размышлений высказал догадку декан Тугодум.
        - Мысль хорошая, - одобрил ректор. - Но как ее осуществить на практике?
        Маленький, похожий на сушеного гнома заведующий кафедрой пограничной магии, к ведению которого относилась и теология, осторожно откашлялся.
        - Вы знаете, ваша милость, что магические процедуры не имеют высокой эффективности в случае, когда их объектом являются существа, стоящие выше магии, а именно боги, - сказал он. - А даже если мы и возьмемся готовить ритуал обращения к тому или иному божеству, то на это уйдет не один день. Может быть, имеет смысл обратиться к жрецам? Их методы куда более эффективны…
        - Что вы сказали? - узкое лицо Глав Рыбса побагровело, став похожим на свеклу странной формы, поросшую сверху седыми волосами. Беспокойно зашевелился прохфессор медицинской магии, опасаясь, видимо, что главу МУ хватит удар. - Обратиться к жрецам?
        - Ну да… почему бы и нет? - специалист по пограничной магии уразумел, что допустил какую-то оплошность, но какую именно - понять пока не мог.
        - Вы что, сошли с ума? - загремел ректор не хуже опрокинувшегося воза с кузнечным товаром. - Обратиться к этим мошенникам, чтобы о том, что у университета проблемы, через неделю узнал весь город? Возможно, они помогут, но при этом мы окажемся выставлеными на посмешище! Вам это понятно?
        Заведующий кафедрой пограничной магии посерел лицом и стал выглядеть еще меньше ростом, хотя подобное до сего момента казалось вообще невозможным. Из-за столешницы виднелась только его лысеющая макушка, похожая на болотную кочку.
        - Все поняли? - ректор прямо кипел от гнева, на нем можно было жарить яичницу. Деканы и прохфессора мялись под гневным взглядом. - Никаких жрецов! И никто за пределами университета не должен знать, что у нас проблемы! Предупредите преподавателей и студентов, хотя этим болтать не запретит никто… Ясно?
        Почтенные волшебники кивали столь рьяно, что впору было опасаться, что старые шеи не выдержат, и седые, набитые знаниями головы покатятся по столу, точно мячи для игры в литробол.
        - Вы, - взгляд ректора обратился к прохфессору пограничной магии (точнее, к видимой его части), - да вылезьте вы из-под стола! Должны подготовить вся для заклинания вызова. Чтобы мы могли воззвать к кому-то из божеств в любой момент. Все необходимое для ритуала получите со склада…
        Глаза на гномоподобном лице зажглись алчностью. Похоже, ушлый прохфессор решил под шумок заказать столько всего, что хватило бы на то, чтобы обратиться разом ко всем двадцати четырем Первичным Богам.
        - И всем соблюдать величайшую бдительность! - Глав Рыбс нахмурил брови, и его жест повторили Отцы-Основатели. В полу кабинета что-то угрожающе заскрипело. - Сама репутация нашего университета под угрозой! Помните об этом! А сейчас - все свободны…
        Болтая и толкаясь, точно первокурсники, нацепившие для развлечения седые парики и накладные бороды, прохфессора и деканы покинули кабинет. Последним через дверь протиснулся боком (иначе он не пролезал) декан Шизомудр.
        - Ну и жизнь пошла, - пробормотал ректор и потянулся к ящику стала, в котором хранилась бутылка настойки на белене и волчьих ягодах.
        Первейшее средство для мага, чтобы снять стресс.
        - Ну, чем можете похвастаться? - лицо Игга Мухомора в это утро было краснее обычного, а в голосе слышались визгливые нотки. Все это выдавало, что начальник городской стражи находится в куда худшем расположении духа, чем обычно. Учитывая, что обыкновенным его состоянием было недовольство окружающим миром вообще, и подчиненными в частности, Торопливых, попавших сегодня в кабинет к Мухомору, ждали нелегкие испытания.
        Но лейтенанту Лахову и сержанту Калису деваться было некуда.
        Сохраняя выражение лица, обычно свойственное придорожным столбам, они стояли навытяжку перед столом МЕНТа и старались пореже моргать. На всякий случай.
        - Какие достижения на ниве раскрытия убийства в университете? - повторил вопрос Мухомор, сформулировав его слегка по-другому.
        - Э… - глубокомысленно изрек Лахов. - Был проведен допрос свидетеля.
        - Так что, есть свидетель? - удивился Мухомор. - И почему же преступление до сих пор не раскрыто?
        - Дело в том, - лейтенант слегка осмелел, слыша рядом подбадривающее сопение Калиса, - что свидетель - растение.
        - Не понял? - на мгновение МЕНТ растерялся, затем щеки его вновь запылали гневом. - Вы что, с дубами разговаривали? Нашли, так сказать, родственные души? Собратьев по интеллекту?
        - Нет, не с дубами, - вмешался сержант, приходя на помощь сникшему под напором начальства коллеге. - Это мандрагора, говорящий куст.
        - И чего она сказала?
        - А ничего дельного, - вновь обрел голос Лахов. - Долго ругалась, что мы к ней пристаем, потом сообщила, что ничего видеть не могла, так как глаз не имеет, а когда я на нее надавил, то заявила, что занесена в Красную Книгу и будет жаловаться в ВЦСПС…
        - Куда занесена? - вновь оторопел Мухомор. - Кому жаловаться?
        - А я почем знаю, - пожал плечами лейтенант. - Но звучит грозно. Выкрутишь ей листики, а тебя потом маги в жабу превратят…
        - Что с телом? Каково заключение Знатоков? - гневный визг вновь прорезалось в голосе главного стражника.
        - Тело мы доставили, - бодро отрапортовал Калис, - но Знатоки в недоумении, такого способа убийства они не знают…
        - Дармоеды, зачем только кормим, - проворчал МЕНТ. - А где сержант Ргов?
        - Он… все на задании… - плутовато моргнув, ответил Лахов.
        - Что? - Мухомор резко вскочил, загрохотал отодвигаемый стул. - Вы до сих пор не нашли его? Как такое возможно!
        - Он внутри университета, - сказал Калис, испытывая сильное желание достать арбалет (а их происходящий из воинственных горцев сержант таскал с собой ровно пять штук) и пустить стрелу себе прямо в лоб, - это нам известно точно. Мы спрашивали у студентов, и они говорили, что видели его там…
        - Почему вы не пошли за ним? - с губ впавшего в ярость командира Торопливых полетела слюна.
        - Мы бы тоже потерялись, - преодолевая позыв сделать шаг назад, сказал сержант. - Там любой демон заблудится…
        - Демон! - завопил Мухомор, потеряв остатки самообладания. - Он пусть блудит где угодно, - двусмысленность сказанного МЕНТ вряд ли осознавал, - но воин городской стражи, охраняющий порядок, должен находить дорогу где угодно! Неумехи и бездари - вы достойны работать только золотарями и попрошайками! Три дня прошло, а ничего не раскрыто! И как смеете вы после этого являться ко мне?
        Доблестный МЕНТ, похоже, забыл, что вызвал подчиненных сам.
        - Идите, и не приходите без результатов! - он вскинул кулачок с торчащим наконечником копья указательным пальцем. - Вон!
        - Не повезло, - сказал Калис Лахову, когда они оказались в коридоре.
        - Ага, - ответил лейтенант, вслушиваясь. Судя по звукам, Мухомор крушил мебель собственной головой. - Пойдем, полечим нервишки?
        Отказываться сержант не стал и стражи порядка дружно затопали вниз по лестнице.
        Глава 3
        Библиотека Магического Университета - место особое. Под нее отведены обширные помещения на подземных этажах, и не только по причине того, что ценные рукописи нужно охранять от воров.
        Нужно еще охранять неосторожных людей от этих самых рукописей.
        Знание - как известно, сила. А магическое знание - сила вдвойне. Заключенное в книгах, оно обладает одной неприятной особенностью - притягивать к себе энергию и обзаводиться самосознанием. Чем толще и старше книга, тем она сильнее и разумнее.
        Древние фолианты, чей возраст исчисляется тысячелетиями, по уму намного превосходят среднего человека, и вздумай тот раскрыть подобную книгу, то она прочтет его быстрее, чем он осилит первую страницу. Довольно стукнет закрывающийся переплет, а неудачливый «читатель» останется слюнявым идиотом. Только величайшие из волшебников способны просматривать подобные книги без вреда для здоровья.
        Но есть случаи еще более опасные. Характер рукописи определяется содержащимся в ней знанием. Если книга является не пособием по родовспомогательной магии или энциклопедией народностей Лоскутного мира, а справочником по привычкам демонов или гримуаром по некромантии, то доброты в ее повадках будет столько же, сколько в рыке голодного льва.
        Подобные книги держат не просто под запором, а еще и на цепях, и работать с ними приходится в толстых перчатках - иначе читающий рискует остаться без нескольких пальцев.
        Первокурсников в библиотеку вообще не пускают. Только тем, кто достиг второго года обучения, показывают дорогу к узкой лестнице, ведущей к дверям из черного дерева, украшенного защитными знаками из серебра.
        Арс ходил сюда второй год, и все одно не мог привыкнуть к холодной тьме, окутывающей ведущую к библиотеке лестницу. Спускаясь, приходилось нащупывать ступеньки ногой.
        Впереди тускло светились вырезанные на двери магические знаки, а по спине бегали мурашки непонятно откуда взявшегося страха.
        Толкнув дверь, он оказался в самом начале огромного зала. Вдаль, теряясь в полумраке, уходили стеллажи со стоящими на них книгами. От некоторых томов исходило слабое свечение, а издалека, из-за пределов видимости, доносилось грозное шуршание пергаментных страниц.
        Закрывающаяся дверь неожиданно громко хлопнула за спиной, и Арс вздрогнул.
        Слева, за высокой конторкой из темного дерева что-то зашевелилось, и, словно соткавшись из тьмы, оттуда выдвинулась высокая фигура. Зеленым огнем сверкнули глаза.
        Мало кто, увидев библиотекаря в первый раз, не испытывал страха. Зная о недостатках собственной внешности, он почти никогда не появлялся наверху, но студентам, впервые попавшим в библиотеку, доводилось несладко.
        Наиболее впечатлительные падали в обморок, иным приходилось менять штаны, кто-то с воплем бросался бежать, а самые смелые пробовали защититься при помощи выученных на первом курсе заклинаний.
        Что, в общем-то, неудивительно.
        Библиотекарь был высок и сутул. Кожа его отливала зеленью, как у жабы, а на лице обвисала многочисленными складками. Голый череп маслянисто блестел, двумя гнилушками горели глаза. Руки по длине подошли бы скорее обезьяне, чем человеку. Ладони с гибкими бескостными пальцами болтались где-то на уровне колен.
        Все это не было результатом неудачного магического эксперимента, врожденным уродством или последствием проклятия.
        Просто библиотекарь, именовали которого Мешок Пыль, не являлся человеком. На самом деле его имя звучало совершенно по-другому, но выговорить его в оригинале смог бы разве что человек с двумя языками.
        Принадлежал хранитель книг к славному народу гроблинов, обитающему в Лоскуте, называемом Кладбище, и лежащем далеко к западу от Ква-Ква. Гроблины редко покидали пределы родины, а прочие разумные расы вовсе не стремились свести с ними знакомство.
        Мало кому захочется дружить с существами, более всего похожими на трупы.
        Гроблинов это мало трогало. Они преспокойно вели ночной образ жизни в вырытых в земле домах, похожих на могилы, а когда кто-либо из них «оживал», то сжигали тело, а прах развеивали.
        - Привет, Арс, - сказал библиотекарь зловещим шепотом, и растянул губы в чем-то среднем между радостной улыбкой и кровожадным оскалом. Вдобавок ко всему прочему, мимика гроблинов была слабо приспособлена к восприятию представителями других разумных видов.
        - Привет, Мешок, - отозвался Топыряк. - Как ты тут?
        - Все в меру отвратительно, - прошелестел библиотекарь, скрывая за бледными узкими губами острые белоснежные зубы, похожие на акульи. - Что привело тебя сюда?
        Стоит отметить, что система ценностей гроблинов полностью противоречит оной у всех остальных рас. «Отвратительно» в устах библиотекаря означало «хорошо» на языке людей или эльфов.
        - Да нужно написать небольшой трактат, - Арс сморщился, вспоминая зануду-преподавателя, «обрадовавшего» студентов этим заданием, - на тему «Особенности жизнедеятельности демонов класса A3».
        - Ясно, - кивнул Мешок Пыль, выходя из-за конторки. В тени ее, как шептались студенты, располагался гроб, в котором библиотекарь спал. - Иди за мной, я провожу тебя к нужной полке.
        Некоторые книги разрешалось выносить, некоторые нет, но в любом случае, только феноменальная память специально обученного гроблина могла удержать в себе все хитросплетения стеллажей, на которых размещались сотни тысяч трактатов от «Лабометральной коррекции заклинаний» Аарну Пропетикуса до «Краткой энциклопедии гномьих ругательств» в восьми томах под редакцией Яюхтара Мизракийского. Громадный зал, который начинался от входа, был только одним из многих помещений библиотеки. Под ним располагались меньшие комнаты, содержащие опасные книги, к которым допускали с пятого курса, за запертыми дверьми - рукописи, доступные лишь для преподавателей, а еще ниже, за толстыми стенами и надежными замками - погреба, в которых хранились фолианты особого доступа, посвященные самым черным разделам магии.
        Попасть к ним можно было только с разрешением самого ректора.
        Шагая за проводником и глядя в его сутулую узкую спину, Арс размышлял о том, что могло заставить добропорядочного гроблина покинуть родину и отправиться в далекое путешествие к университету.
        В книгах об этом народе писали слишком мало, а библиотекарь становиться источником знаний о соплеменниках не спешил. Приходилось довольствоваться слухами.
        Пришедший к вратам МУ почти сто пятьдесят лет назад гроблин вызвал настоящий переполох, но его приняли, и он успешно получил диплом по специальности «Магия слова». И вместо того, чтобы уйти восвояси, попросился на место библиотекаря.
        Которое и занимал с тех пор, пережив трех ректоров. Скольких он еще переживет, можно было только гадать. Продолжительность жизни, точнее, смерти гроблинов оставалась загадкой. Как и многое другое.
        Известно было лишь, что Мешок Пыль обожает похороны. Они напоминали ему праздники далекой, давно покинутой родины. Ради присутствия на погребальных церемониях, о которых он узнавал непонятно как, библиотекарь даже оставлял свои обязанности.
        И тогда библиотека оказывалась закрытой. Для всех, включая ректора.
        Они шагали между высоких полок, которые время от времени прерывались, обнажая поперечные коридоры. Иногда поворачивали, а Арса терзала мысль, что этот лабиринт тянется бесконечно, замыкаясь сам в себя, а заблудившийся тут будет бродить вечно.
        Ходили слухи о сгинувших тут студентах и даже преподавателях, о призраках, таящихся меж пыльных полок…
        Над этим можно было сколько угодно смеяться наверху. Но здесь, в полумраке и тишине все казалось до ужаса реальным.
        Книги жили собственной жизнью. Они шевелились, трепетали страницами, некоторые изрыгали облачка огня или дыма. Слышался шум, похожий на хлопанье множества крыльев, некоторые фолианты пихались, норовя отвоевать у соседей побольше места.
        Кроме книг, обитали тут и иные существа, вроде буквоедов или ходячих энциклопедий, но обнаружить их неопытному взгляду было нелегко. Буквоеды замирали среди страниц, притворяясь закладками, а энциклопедии поспешно втискивались на полки, делая вид, что они обычные, добропорядочные книги.
        Арс лишь краем глаза успевал уловить смазанное движение.
        - Вот здесь книги по демонам, - сказал Мешок Пыль, останавливаясь около громадного стеллажа, сплошь уставленного пухлыми томами в обложках темных тонов. Сбоку к нему пристроилась лестница, похожая на скучающего богомола и такая хрупкая, что, казалось, без риска пользоваться ей могут разве что привидения. - Только те, что в общем доступе. Но тебе, я думаю, хватит. Оставляю колокольчик, закончишь - просигналишь.
        И, передав Арсу небольшой колоколец, библиотекарь бесшумно сгинул в полумраке.
        Студент остался один.
        Не без трепета оглядевшись, он наскоро создал висящий в воздухе световой шар. В библиотеке из-за высокой концентрации магической энергии это было нетрудно. Простые заклинания удавались тут с ошеломляющей легкостью, зато сложные, где требовалась тонкий баланс сил, чаще не срабатывали. По той же самой причине. Разнородные потоки магии, текущие в беспорядке в самых разных направлениях, причудливо смешивающиеся и клокочущие, точно вода в кастрюле, поставленной на огонь, мешали добиться необходимой точности.
        Наскоро оглядев стеллаж, Арс понял, что нужные ему книги расположены, по никем еще не доказанному, но никем и не опровергнутому закону подлости, на самом его верху. Чуть ниже черной лоснящейся поверхности, которая в библиотеке именовалась потолком.
        Лестница раздвинулась с ужасающим скрипом.
        Установив ее с самого края стеллажа, Арс с осторожностью поставил ногу на первую ступеньку. Та возмущенно закряхтела, но выдержала.
        Еще ступенька, потом еще одна. Скрип не прекращался, и Арс серьезно опасался, что в любой момент медленное движение вверх может смениться куда более быстрым падением.
        Но обошлось. Голова Арса оказалась на одном уровне с верхним рядом книг, и он перевел дух.
        И в этот же момент откуда-то из глубины библиотеки донесся тяжелый удар. «Бум!» - сказала темнота, словно кто-то изо всей силы стукнул по огромному барабану.
        Не успел Арс испугаться, как прозвучал еще один удар, от которого пол заметно вздрогнул. Далее гулкие звуки следовали один за другим, мощные и ритмичные. По всему выходило, что идет кто-то громадный и тяжелый, приближаясь неумолимо и неспешно, словно сама смерть.
        Арс мгновенно ощутил, что вспотел. Спина под мантией стала мокрой, захотелось оказаться где-то в другом месте. С трудом смирив прыгающее сердце, он пробормотал несколько слов и поднял руку, готовясь швырнуть в обладателя тяжелых шагов, когда тот появится рядом, обыкновенную молнию.
        Шаги приближались, они звучали уже совсем рядом. Пол трясся, лестница опасно колебалась, грозя рухнуть. Арс балансировал на ее вершине, готовясь к схватке не на жизнь, а на смерть…
        И в тот момент, когда обладатель шагов должен был появиться в проходе, все стихло. Арс слышал только собственное тяжелое дыхание и неумолчный шелест страниц вокруг.
        - Развели тут всякой пакости, - пробормотал он, хватая за корешок первую попавшуюся книгу. Та оказалась ходячей энциклопедией.
        Когда шершавое тело забилось у него в руках, Арс едва не заорал и поспешно разжал пальцы. Энциклопедия шлепнулась на пол, выпростала из-под переплета две пары коротких кривых ножек, и, раздраженно шурша, побрела в сторону.
        Имя эти странные существа получили по той причине, что питались знаниями, слизывая их со страниц настоящих книг. Молоденькая энциклопедия выглядела чистой, страницы же старой содержали невообразимую мешанину отрывков из самых разных произведений.
        Следующие книги Арс брал осторожно, предварительно тыкая в них пальцем. Но энциклопедия, к счастью, нашлась всего одна. Прочие книги вели себя смирно, лишь одна, толстая, точно откормленный поросенок, в черном переплете с изображением клыкастой морды попыталась тяпнуть студента за палец.
        Затея не удалась, и «Путевадитель по демонам» Дриггота, рассказы о дурном нраве которого передавались студентами из поколения в поколения, послушно раскрылся перед Арсом.
        Замелькали страницы, украшенные гравюрами, более всего похожими на зарисовки ночных кошмаров.
        Арс вздохнул и приступил к работе.
        Тема, заданная для трактата, не была особенно сложной, но изрядно трудоемкой. Демоны, как известно, делятся на четыре больших класса, от «А» до «Г», а внутри классов существуют деления второго порядка, от пяти для «А» до двух для «Г».
        Основой для этой несложной группировки служит сила и ум демонического существа. Класс «А» - плебеи Нижнего мира, самые многочисленные и слабые. Опасны они прежде всего количеством. В то же время хватит одного демона класса «Г2», чтобы за несколько дней стереть с лица земли довольно большой город.
        Если в нем не окажется опытного мага, разумеется.
        К тому же демоны такого уровня слишком умны, чтобы вырвавшись в Лоскутный мир, заниматься такой ерундой, как разрушение городов. Хотя в плохом настроении даже человек способен на гадости…
        Что же говорить о демонах? Их дурной нрав известен даже тем, кто никогда с обитателями Нижнего мира не встречался.
        Арсу для трактата достался класс «A3». Ничего необычного и даже просто интересного. Балансируя на шаткой лестнице, Топыряк просматривал книги, те, которые казались нужными, небрежно швырял вниз. Гневно трепеща страницами, фолианты мягко приземлялись.
        Чтобы передвинуть лестницу, приходилось спускаться. А после вновь подниматься по ее шатким ступеням. Ноги ныли, жалуясь на тяжкую судьбину, и когда кипа книг внизу достигла высоты в половину человеческого роста, Арс решил, что хватит.
        И тут-то лестница не выдержала.
        С мстительным «крак!» одна из ее ножек подломилась, и Арс, сжимая в руках толстенный томище, который не успел поставить на место, полетел вниз. «Хум!» - воздух с шумом покинул грудь, когда Топыряк со всего маху шмякнулся в груду знаний. Книги смягчили удар, но перед глазами все равно замелькали разноцветные искры.
        Несколько мгновений Арс пребывал в отключке.
        Очнувшись, он обнаружил, что сидит на полу, продолжая сжимать нервно вздрагивающий том, а вокруг живописно разбросаны книги. На коленях пристроился листок, явно вылетевший из какой-то рукописи.
        Неприятно ныл копчик. Ему полет точно не понравился.
        Знания, почерпнутые из курса «Базовые навыки оказания себе первой помощи», пришлись как никогда кстати. Кряхтя, точно скупец, обнаруживший пропажу заветного сундука с добром, Арс прошептал краткий заговор, и ноющая боль в нижней части спины унялась.
        Осталось разобраться с рассыпанными книгами.
        Пока Арс поднимался, оказавшийся на коленях листок с шорохом съехал на пол. Нагнувшись, студент подобрал его и обратил внимание, что пергамент, попавший ему в руки, выглядит ужасающе ветхим, словно пролежал тут не одну тысячу лет.
        Его желтую поверхность покрывала сеточка мелких трещинок, а чернила изрядно выцвели, став из черных бледно-сиреневыми. Только мощные потоки магии, пропитывавшие надпись жизнью, уберегли ее от разрушения.
        Исполнившись любопытства, Арс поднес листок поближе, надеясь прочитать написанное. Источник магического света во время падения не пострадал, и сиял все так же ярко, но корявые древние буквы все равно удалось разобрать лишь с большим трудом.
        К удивлению Топыряка, они сложились во что-то, напоминающее стихи:
        Ражденный руками кипящей башки
        Смерть в грядках и золото тем, кто не стоит
        Разбей твари плоть, собери ее слезы
        Восстанет из тьмы чрез зоны тоски
        Безумия скорбь, пламя, зверства разбоя
        Следы привидут, пахнут слаще навоза
        Даров страшный плод принисет он с собой
        Получит ражденный оценки и страсти
        Победою станет одна лишь ерунда
        Норушив учащихся тихий покой
        Окажутся души в бездушного власти
        Стремящийся выжить умрет навсегда.
        Подписан сей выкидыш поэтической утробы был без особых претензий «ПРАРОК».
        - Да, - хихикнул Арс. - Насочиняют же такое!
        Он уже собрался засунуть листок обратно в книгу, из которой тот, скорее всего выпал - «Сиксуальные привычки демонов» Маньи Ака, как вдруг мысль хлестнула его с силой сорвавшейся с неба молнии.
        «Смерть в грядках» - это очень даже походило на страшное происшествие, не так давно потрясшее весь университет. А «безумия скорбь» - на внезапное помешательство, приключившееся на литробольном матче!
        Помешательство, с которым ничего не смогли сделать лучшие лекари!
        Все прочее выглядело откровенным бредом. Что за руки могут быть у башки, к тому же кипящей? Что за тварь, которой нужно разбить плоть? Но вся эта мура не могла скрыть того, что «ПРАРОК», похоже, предвидел обрушившиеся на МУ неприятности…
        Но что это был за «ПРАРОК»? Когда он жил? Как кусок пергамента оказался в книге, к пророчествам никакого отношения не имеющей?
        Вопросы роились вокруг Арса, точно рой разгневанных ос, и намеревались закусать его насмерть. Чтобы спастись от них, он свернул лист, на что тот отозвался недовольным хрустом, и сунул в карман мантии.
        «Потом! - твердо решил он. - Сначала книги!»
        Порядок удалось навести с помощью найденной у соседней полки второй лестницы. Эта выглядела родной сестрой первой, к счастью - младшей. Арс сделал выписки, распихал ненужные книги по местам, а отобранные для подробного ознакомления сложил в предусмотрительно взятую с собой сумку.
        Настала пора звонить в колокольчик.
        При сотрясении из него не раздалось ни единого звука, словно язычок был сделан из войлока, зато где-то далеко, на грани слышимости, что-то тяжко вздохнуло.
        Мешок Пыль возник из-за угла полки столь стремительно, что Топыряк невольно вздрогнул.
        - Все сделал? - спросил библиотекарь. - Хорошо. Идем.
        Весь обратный путь Арс мучился сомнениями - показать гроблину находку или нет? Наконец, когда они достигли конторки, и до выхода осталось несколько шагов, он решился.
        - Смотри, Мешок. Ты не знаешь, что бы это могло быть?
        Тонкие пальцы библиотекаря с величайшей осторожностью коснулись куска пергамента. Надпись словно засветилась на мгновение, стала ярче и четче.
        - Хм… - губы гроблина раздвинулись, образуя на - человеческий взгляд - издевательскую ухмылку. - Где ты это взял?
        - Он выпал из одной книги по сексуальной жизни демонов, - пояснил Арс. - Должно быть, кто-то забыл его там…
        - Это написано действительно давно, - Мешок Пыль покачал головой. - Много тысяч лет назад.
        И он осторожно, точно держал в руках хрупкую редкую бабочку, вернул листок юноше:
        - Ты нашел, тебе и владеть.
        - А ты не знаешь, кто мог это написать? - полюбопытствовал Арс, пряча находку в карман.
        - Слишком короткий текст, чтобы опознать автора, - гроблин вновь улыбнулся, на этот раз - торжествующе (хотя на самом деле улыбка эта скорее всего выражала разочарование). - А пророков, сам знаешь, тьма-тьмущая… каждый спешит что-либо предсказать! Чем мрачнее и непонятнее, тем лучше!
        - Эх, ладно, - Арс поудобнее обхватил стопку книг, которые намеревался забрать. - Тогда я пошел. Всего тебе наихудшего.
        - Чтоб ты сдох! - традиционное гроблинское прощание было произнесено с интонациями совершеннейшей искренности.
        Сомневаться в расположении к себе библиотекаря Арсу не приходилось.
        - Где вы это нашли? - преподаватель с кафедры пограничной магии, который вел у будущих борцов с демонами курс практической мантики, вертел листок пергамента с такой гадливостью, словно любознательный студент притащил ему вонючий катышек овечьего производства.
        - В библиотеке, - ответил Арс, - в одной книге. Мешок Пыль сказал, что это предсказание очень древнее…
        Здраво решив, что в пророчествах больше всего понимают те, кто их изучает профессионально, Топыряк со своей находкой обратился к представителю кафедры, которая занималась всем тем, что не вписывается в традиционные магические дисциплины.
        Теологией, структурой пространства, пророчествами и прочей ерундой.
        Впрочем, сами пограничники считали, что предаются исключительно важным, фундаментальным исследованиям, и поколебать их в этой точке зрения рискнул бы разве что очень отважный человек.
        Кому охота остаток жизни провести в виде рассеянных по пространству молекул?
        - Древнее? - при упоминании гроблина лицо пограничника скривилось. Зеленокожий библиотекарь не пользовался у преподавателей особенной популярностью, поскольку не считал нужным им подчиняться. - Возможно, оно и так… Но я думаю, что это все же подделка…
        - А кто мог это написать? - не отставал Арс.
        - Не могу вам сообщить, - ответил преподаватель, возвращая листок и обтирая руки о синюю мантию. - Обратитесь к прохфессору Крупице. Он у нас знаток древних «прароков»…
        Вышеназванный прохфессор был отловлен в помещении кафедры, где он мирно дремал в огромном кресле около камина, в котором весело потрескивало пламя. На поиски кафедры Арс потратил почти полдня блужданий по зданию университета и, зная его коварные свойства, искренне опасался, что назад будет вернуться не легче.
        - Прохфессор, прошу прощения, - сказал он с максимально возможной в данной ситуации вежливостью (если честно, то сдерживая желание завопить: «А ну очнись, старая калоша, и отвечай на мои вопросы!»).
        Крупица, чье лицо размерами и топологией напоминало сморщенную хлебную крошку, чуть не подпрыгнул в кресле.
        - А? Что? - воскликнул он. - Уже ужин?
        - Не могу знать, - пожал плечами Арс, ощущая, как голодно бурчит в животе. Сыскать пропитание за время странствий по МУ не удалось. - Просто мне нужна ваша помощь…
        Прохфессор некоторое время глядел на студента с непомерным удивлением, словно перед ним вдруг объявился таракан и предложил свои услуги в качестве грузчика. Потом взгляд его сфокусировался и обрел некую разумность.
        - Ах, не ужин… - с досадой пробормотал Крупица, а потом долго, с наслаждением зевнул. - Чтоооо тааам у вааас?
        Арс в очередной раз извлек листок и изложил историю его обретения.
        - Мне хотелось бы знать, кто мог это написать, - закончил он.
        - Мда, ух, хм, - глубокомысленно забормотал профессор, вертя листок туда-сюда и щурясь на него подслеповатыми глазами. - Конечно, моя научная работа на тему: «Влияние точности предсказаний на приплод крупного рогатого скота в период Староместского регентства» создала мне определенную репутацию… но, хм, ух… да…
        Судя по всему, прохфессор мог создать себе еще одну репутацию, соорудив трактат на тему: «Мямление как инструмент общения». Он пыхтел, кряхтел и изрекал нечто невразумительное до тех пор, пока Арс окончательно не разозлился.
        - То есть, вы не знаете ничего? - спросил он, почти выдирая пергамент из тонких лапок Крупицы.
        - Ну сказать так не могу, ибо… хм, ну, впрочем…
        Под смущенное хмыканье Арс покинул помещение кафедры. Судя по тому, что бормотание за закрывшейся дверью не прекратилось, прохфессор его ухода не заметил.
        Город Ква-Ква особенно приятен для студентов вечерними и ночными развлечениями. Сказать, что обитатели университета только тем и занимаются, что зубрят заклинания и опробуют их на практике, значит изрядно погрешить против истины.
        А если совсем против нее не грешить, то студиозусы в основном балбесничают и развлекаются на полную катушку. От их проказ стонут Торопливые, рыдают горючими слезами добродетельные обыватели, обитающие в опасной близости от МУ (жилье тут стоит гораздо дешевле, чем на других окраинах), а уличные коты и собаки, едва завидев силуэт в мантии, тут же кидаются бежать без оглядки.
        У животных это стало почти инстинктом.
        Утром дня Голенастой Змеи Арс проснулся бодрым и отдохнувшим. Причиной тому стало то, что утро затянулось далеко за полдень. Матрас, на котором спал Топыряк, впивался в тело непонятно откуда выросшими за ночь твердыми выпуклостями, а из угла комнаты доносилось немелодичное сопение, издаваемое двумя дырками в носу Шнора Орина, вместе с которым Арс снимал жилье.
        День Голенастой Змеи, как и еще два в течение месяца, традиционно отводились студентам на отдых. На самом деле они предназначались в первую очередь для преподавателей, желающих провести денек в тишине и покое, без терзающих мозги дурацких вопросов. Но прохфессора с поцентами об этом дипломатично умалчивали.
        - Мы утро встречаем в забое, рассвет отмечая кайлом! - пропел Арс строку из знаменитой гномьей песни. - Любимая, что ж ты не рада, алмазов тебе принесем!
        - Хватит орать, - сказал сонным голосом Шнор. - В такую рань людей будишь…
        - Какая рань? - возмутился Арс, придав верхней части туловища вертикальное положение. От этого усилия матрас опасно заскрипел и сделал попытку разлезться на куски. - Скоро вечер. Сегодня же день первокурсника, забыл?
        - А, точно, - Орин шумно почесался. - И где?
        - В ночной берлоге «Три поросенка».
        Ночные берлоги были исконным кваквакским изобретением. Только жители самого большого, грязного и противоестественного города во всем Лоскутном мире могли подумать, что кому-то понравится веселиться ночью в глухом подвале, где тесно, душно и шумно.
        К удивлению всего остального мира, они оказались правы. Любителей подобного отдыха нашлось предостаточно, в основном среди подрастающего поколения.
        Берлоги открывались ближе к полуночи, и там под удалую бесшабашную музыку, от которой стошнило бы истинного любителя искусства, можно было предаться всем существующим на свете сомнительным удовольствиям, начиная от танцев и заканчивая употреблением внутрь веществ, о пристрастии к которым в приличном обществе говорить не принято.
        Ревнители нравственности называли берлоги «притонами разврата и порока», что только добавляло подвальным заведениям популярности, а стражи порядка давно махнули на них рукой, устраивая себе время от времени невинные развлечения в виде облав.
        Берлога «Три поросенка» славилась в первую очередь вывеской, на которой беззастенчиво скалились три здоровенных щетинистых борова. Судя по сведенным в кучу маленьким глазкам, лужа, в которой оные поросята проводили досуг, состояла никак не из воды.
        Кроме того, «Три поросенка» располагались ближе всего к университету, и пользовались среди студентов самой большой популярностью.
        День первокурсника, полуофициальный праздник посвящения новичков в университетское братство, тоже чаще всего проходил именно там, среди столиков, стилизованных под огромные пятачки, и под свешивающимися с потолка многочисленными поросячьими хвостиками.
        К тому времени, пока Арс и Шнор окончательно проснулись, на смену дню явился вечер. Прилегающий к университету квартал потихоньку затихал. Хозяйки загоняли в дома детей, лавочники запирали заведения, закрывая окна тяжелыми ставнями, а на двери вешая амбарные замки.
        Всякий знал - сегодня гуляют студенты.
        Торопливые тут появлялись не чаще раза в год, так что надеяться можно было только на себя, да еще - на богов, а они, как известно, помощники ненадежные.
        - Ну что, ты готов? - спросил Арс, скептически разглядывая себя в зеркале. Черные волосы, с которыми не справится ни один гребень, топорщатся, лицо в меру симпатично, парадная мантия вычищена и выглядит почти новой.
        Для того, чтобы обаять девушек, облик вполне подходящий.
        - А как же! - отозвался Шнор из комнаты. - Уже иду. Выбравшись из дома, друзья зашлепали в направлении центра города. Двигались по обочине, так как пространство, называемое в Ква-Ква улицей, является кривым и неровным, украшенным канавами, ямами и колдобинами, обычно полными грязной воды.
        Любой, пытающийся идти серединой улицы, подвергает опасности себя и свою обувь. Как тут проезжают телеги, в особенности груженные, остается загадкой для всех.
        Когда дошли до «Трех поросят», основательно стемнело. Сквозь дымное марево, всегда висящее над городом, протискивали свет самые наглые звезды. Со стороны реки потихоньку наползал тягучий, пахнущий тиной туман.
        Вывеска ночной берлоги - плод труда кого-то из магов, выпускника кафедры строительного волшебства - неуверенно переливалась оттенками розового и золотого. Косоглазые боровы призывно щерились, их бока маслянисто лоснились, а копыта сжимали подозрительно чистые стаканы, которых в этом заведении отродясь не водилось.
        У лестницы, ведущей вниз, в саму берлогу, толпились студенты. Хмурый вышибала-эльф, обманчиво хрупкий на вид, собирал деньги за вход. Ходили слухи, что у себя на родине, в Лоскуте Высокий лес он был то ли великим поэтом, то ли выдающимся лучником, то ли и тем и другим сразу.
        Вольный (и надо признаться, несколько вонючий) воздух Ква-Ква сотворил в его душе странную перемену. Эльф забросил рифмы и аллитерации, запрятал подальше меткий лук и принялся зарабатывать на жизнь тяжким трудом вышибалы. К этому у него открылся неожиданный талант.
        Убедиться в нем смогли многие, пытавшиеся буянить в «Трех поросятах». Магия эльфа брала плохо, а кулаки его были тверды, словно камни, и быстры, как удар молнии.
        И это вовсе не являлось поэтическим преувеличением.
        - Привет, Араэль, - сказал Арс, отсчитывая деньги. - Все стоишь?
        Эльф что-то пробурчал. Иного ответа от него, учитывая мрачный нрав, трудно было ожидать.
        Спустившись по узкой и неудобной лестнице, друзья оказались в обширном, похожем на пещеру помещении. Заднюю его часть занимал довольно большой помост, покрытый розовым бархатом. На нем терзали инструменты музыканты в количестве пяти разумных существ. Тут был гном с огромным, больше него, барабаном, двое людей, один из которых совершал насилие над волынкой, а другой время от времени, когда просыпался, хлопал литаврами. Пара троллей извлекала из нескольких причудливо состыкованных камней равномерные вибрирующие звуки.
        Рождающаяся какофония заставила бы сойти с ума даже глухого, от нее что-то ворочалось в животе, а поджилки сами начинали трястись. Эта «музыка» ощущалась скорее не ушами, а всем телом, в нее можно было погружаться, точно в воду.
        Справа от помоста сгрудились столики, похожие на громадные пятачки, слева расположилась стойка, за которой протирал стаканы хозяин. В центре же все было забито телами танцующих.
        Танцем это дрыганье и вихляние назвал бы только людоед из самого дикого Лоскута, но иного подходящего слова в человеческом, да и в любом другом языке не существовало.
        В воздухе плавали клубы розоватого, подозрительно сладко пахнущего дыма, а подвешенный среди поросячьих хвостиков магический источник света расшвыривал во все стороны разноцветные мигающие пучки.
        - Наших видишь? - проорал Арс прямо в ухо приятелю. Иначе разговаривать тут было просто невозможно.
        - Нет, - ответил Шнор. - Пойдем, пока пива возьмем…
        До того момента, когда соберутся все и начнется собственно праздник, время еще оставалось, и друзья отправились к стойке. Народу, несмотря на видимую тесноту, было пока немного, и первокурсников можно было различить сразу - по обалделым вытянутым лицам.
        Многие из них ранее жили далеко от Ква-Ква, и в ночную берлогу попали первый раз в жизни…
        У стойки, вырезанной из мягкого дерева в виде непомерно длинной свиньи, держащей на спине поднос, приятели взгромоздились на табуреты и заказали пива, выбрав из длинного списка «Гномье темное».
        Впрочем, вне зависимости от выбора клиента, кружки всегда наполнялись из одного бочонка.
        - А ничего, - Топыряк успел сделать лишь один глоток темного, слегка отдающего хмелем напитка, как его кто-то потрогал за коленку.
        Опустив голову, он обнаружил рядом представителя немногочисленного народа фей. Ростом феи в полчеловека, худые почти до прозрачности, а из спины у них растут большие, похожие на стрекозиные крылья.
        И еще они слегка светятся.
        - Чего тебе? - подозрительно поинтересовался Арс, по алому отливу в окраске определяя, что перед ним - злой фей..
        В отличие от большинства разумных рас, у фей три пола, один женский, и два мужских. Женщины-феи не покидают пределы жилищ, и тот, кто их видел, может гордиться этим до скончания дней.
        К каждой особи женского пола прилагается две мужского. Одна из них, с преобладанием синего цвета, именуется - стоит сказать довольно условно - добрым феем, а с преобладанием алого - злым.
        Откуда пошло это название и на кой ляд нужны феям два самца разных видов - этого не смог выяснить никто. Сами феи молчат не хуже рыб, а у прочих рас не хватило наглости лезть в чужую семейную жизнь.
        В своей бы разобраться.
        Общеизвестно было лишь одно - добрый фей без злого не ходит.
        - А не угостишь ли ты меня кружкой пива? - прогудел злой фей неожиданно гулким для столь крошечной фигурки басом.
        - А с чего это я должен тебя угощать? - вполне искренне удивился Арс.
        - А с того, что если пожадничаешь, то участь твоя будет страшна! Кости твои станут пеплом, тело пожрут черви, а голова обратится в тыкву! - второй фей, высунувшийся из-за спины первого, оказался еще меньше. Голос же его скорее бы подошел пещерному троллю ростом в три метра, а не крошечному полупрозрачному существу.
        Впечатление от произнесенного пророчества испортило то, что фей неожиданно смутился, опустил взгляд и принялся со смущенной улыбкой ковырять ножкой пол.
        - Ой, что это я, - сказал он, - я же добрый…
        - Во попрошайки! - рассмеялся Шнор. - Удрали от жены. Ведь так?
        С нравами фей уроженец Троеречья, похоже, был знаком неплохо. В ответ на его вопрос феи дружно кивнули. Получив же кружку пива на двоих, выхлебали ее со скоростью страдающего похмельем гнома и исчезли в толпе.
        - Привет, мальчишки! - от входа приятелям помахала Фома Катина. Шевелюра ее была выкрашена в цвет спелого баклажана, а на лице сияла проказливая улыбка.
        - Привет! - в один голос ответили будущие демоноведы, опасливо поглядывая на спутника однокашницы - здоровенного литроболиста.
        - Скоро все наши соберутся, - вздохнул Арс, - вон, смотри, кто это там так классно отрывается?
        Тощий парень в черной мантии факультета магии неживого двигался так, словно его организм разом лишился всех костей. Ухитряясь улавливать в безумной музыке какой-то ритм, он дрыгался, вращая конечностями с такой скоростью, что видны были лишь смазанные очертания.
        - А, это мой земляк, - отозвался Орин с легкой ноткой зависти, - Верек Сатис. Балбес и разгильдяй, но веселиться умеет - сам видишь…
        Музыка прервалась так неожиданно, что Арс в первое мгновение решил, что оглох. Суматошно завращал головой, и лишь вливающийся в уши шум от множества переставляемых ног заставил его поверить, что с ушами у него все в порядке.
        - Здорово, - из толпы вынырнул, сияя лунообразной улыбкой, Нил Прыгскокк. - Я не опоздал?
        - Как видишь, нет, - ответил Арс.
        И тут же на сцене, с трудом протиснувшись между троллями и их музыкальным инструментом, объявился Аира Петян. Ему, как самому большому болтуну, чаще всего поручали ведение различных мероприятий, где не требовалось большого ума.
        - Йо! - выкрикнул Аира Петян бодро. - Радприветствоватьвассегодняздесь!
        Не привыкшие к подобной экспрессивной манере высказываться первокурсники изумленно моргали, напоминая глубоководных рыб, впервые рискнувших подняться на поверхность.
        Аира Петяна это ничуть не смутило.
        - Мыначинаемнашпраздник! - верещал он, скача по сцене обезумевшим кенгуру. - Сегоднямысобралисьдлятогочтобы…
        Дальнейший треп, перемежаемый время от времени вскриками «Йо!» не заслуживал того, чтобы в него вслушиваться. Репертуар Аира Петяна не менялся уже много лет.
        - Если это будет продолжаться более пяти минут, то я убью его! - прошептал Нил на ухо Арсу.
        Шнор понимающе хмыкнул.
        Глава 4
        - Долженсказатьпаруслов деканмэтрТугодум! - возгласил Аира Петян, после чего отвесил нечто, долженствующее изображать изящный поклон и отступил в сторону.
        Декан факультета магии нечеловеческих существ, до сего момента совершенно незаметный среди царящего в «Трех поросятах» хаоса, осторожно, точно ступая по усыпанному коровьими лепешками полю, выбрался на сцену. На лице его читалось отвращение. Подобную физиономию можно увидеть у защитника животных, попавшего на бойню.
        - Мои молодые друзья, - проговорил мэтр Тугодум, постаравшись доброжелательно улыбнуться. Перекосившая желчное лицо декана гримаса подошла бы скорее гроблину, чем человеку. - Сегодня для вас знаменательный день…
        Обкатанные десятками повторений, обрыдшие явившемуся сюда по жребию декану (каждый год главы факультетов разыгрывали, кому выполнять мерзкую обязанность, сопряженную с недосыпанием и посещением места неприятного, порочного и вредного для здоровья) скользили мимо ушей, не трогая ни сердца, ни ума.
        Арс почувствовал, что засыпает. Еще не так давно готовый клясть Аиру Петяна за его болтовню, он обрадовался бы ему сейчас больше, чем сирота - нежданно обнаружившимся родителям.
        Отвернувшись от сцены, Арс принялся разглядывать зал, надеясь высмотреть среди толпы девчачьи мордашки попривлекательнее.
        Тут-то все и случилось. Неярко сверкнуло что-то под потолком, словно один из свисающих поросячьих хвостиков вдруг вообразил себя молнией, неожиданно сильное движение воздуха взъерошило собравшимся волосы.
        И у весельчака в черной мантии, имя которого Топыряк узнал всего с полчаса назад, отвалилась голова.
        Арс видел все в ужасающих подробностях. Поперек горла Верека Сатиса появилась красная полоса. Она резко, скачком, расширилась, и алым фонтаном ударила кровь.
        Голова с застывшей на лице удивленной ухмылкой чудовищным мячом откатилась в сторону. Безголовое тело, постояв несколько мгновений, упало ничком, и только после этого по ушам ударил слитный женский визг.
        Магический светильник под потолком, не выдержав звукового напора, озадаченно мигнул, и вдруг засиял во всю мощь, грозя исчерпать заложенную в него энергию за несколько часов.
        Толпа мгновение помедлила, а потом с истошными криками бросилась к выходу. Хозяин заведения испуганно забился под стойку, музыканты, ухватившие инструменты, неведомо как оказались впереди всех.
        Два фея, добрый и злой, пыхтя и надрываясь, тащили бочонок с пивом. Исследователь, занимающийся этой разумной расой, просто сошел бы ума от счастья, наблюдая за этой сценой. А потом бы описал ее в научной работе «Клептомания среди фей: концепция и выводы».
        Но увы, исследователи мирно спали в собственных постелях.
        Единственный, кто двигался в обратном направлении, оказался эльф-вышибала Араэль. Как он сумел пробиться сквозь сплошной поток разумных существ, оставалось загадкой.
        Но не зря по всему Лоскутному миру ходят слухи о ловкости эльфов.
        Ворвавшись в зал, Араэль огляделся. Кулаки эльфа были сжаты. Он был готов бить, крушить и вышибать. Но делать это, к его немалому разочарованию, оказалось не с кем.
        Кроме тела на полу в берлоге остались лишь зарывающийся в пол (судя по звукам) хозяин, застывший с полуоткрытым ртом на сцене декан Тугодум, за которым прятался молчаливый, и от этого не похожий на себя Аира Петян, да Арс с приятелями у стойки.
        Причины того, почему они не удрали вместе со всеми, были непонятны даже им самим.
        - Что тут случилось? - в голосе Араэля звенел металл, а в синих глазах, обращенных на студентов, гнев боролся с удивлением. - Кто это его?
        - Если бы мы знали, - оживая, пробормотал мэтр Тугодум, - а вот молодым людям это видеть вовсе ни к чему…
        Верхушка деканского посоха сверкнула, и Арс ощутил, что его окутывает мягкая сонливость. Глаза начали закрываться, и последнее, что он слышал, была фраза, обращенная эльфом к хозяину заведения:
        - Да, Майк, - голос Араэля звучал спокойно и даже отстраненно, - не самый удачный вечер для бизнеса… Ты не находишь, что нам нужно сменить название, на «Отрубленную голову», например?
        - Э, хмм… - лицо лейтенанта Лахова, обычно выражающее восхищение собственной персоной и презрение ко всему, что эту персону окружает, в настоящий момент выглядело смущенным. Выражение это было для лица явно новым, и поэтому оно постоянно морщилось, напоминая болтающееся на ветру полотенце. - Перед нами стоит определенная проблема…
        - Еще бы не стоит! - ректор Магического Университета Глав Рыбс, в кабинете которого проходила беседа, возмущенно фыркнул. - Нашего студента обезглавили посреди толпы!
        - Давайте уточним, - хмуро заметил Лахов, почесывая подбородок и страстно мечтая об обычной работе городского стражника: битье морд, взимании мзды с лавочников и прочем, без чего общественный порядок мгновенно рухнет, - нет никаких доказательств, что это было именно обезглавливание!
        - Как же! - сидящий тут же мэтр Тугодум едва не подавился от обуревающего его возмущения. - Я собственными глазами видел, как у бедного юноши отвалилась голова!
        - Вот именно! - с нажимом произнес лейтенант. - Отвалилась!
        - Не очень я вас понимаю, - холодно проговорил Глав Рыбс, сверля стража закона подозрительным взглядом. Голос его дребезжал сильнее обычного.
        - Сейчас объясню, - Лахов вздохнул, про себя кляня «этих штатских», которых сколько не учи, все одно строем ходить не заставишь. - Произошедшее событие и на самом деле похоже на убийство! Университет, как пострадавшая сторона, имеет полное право заявить о нем в городскую стражу. Но лучше бы ему этого не делать…
        - Это еще почему? - в один голос спросили ректор и декан.
        - А потому, что мы еще не раскрыли тот случай на грядке! А если на нас повесить и это странное убийство, то завтра я уже буду патрулировать Дыры в чине капрала! - в голосе лейтенанта звучала редкая для Торопливых искренность. И немудрено - он от всего сердца опасался за собственную зад… карьеру. - И вам помочь ничем не смогу!
        - А в каком случае вы помочь сможете? - Глав Рыбс выглядел, точно изумленная вобла. Изощренный ум ректора, знающего больше, чем все Торопливые вместе взятые, с трудом поспевал за извивами хитрого стражнического умишки.
        - Если никакого убийства не будет, - покачал головой Лахов. По шлему его весело заскакали проникшие сквозь щель в портьерах солнечные зайчики. - Если все будет представлено… ну, как несчастный случай! Тогда у меня не будет неприятностей с начальством, и мы будем заниматься этим делом, но НЕОФИЦИАЛЬНО!
        На последнем слове лейтенант пугливо понизил голос, так что собеседники с трудом его расслышали.
        - Несчастный случай? - засомневался Тугодум. - Это каким же образом?
        - Ну, - Лахов неопределенно покрутил руками в воздухе, - вы же знаете, как они там трясутся, в этих ночных берлогах? Вот от размахивания головой она у него и отвалилась…
        - И кто в это поверит? - Глав Рыбс выразительно почесал нос.
        - Все, - с полной убежденностью сказал лейтенант. - Чем глупее новость, тем люди охотнее ей доверяют…
        - Ладно, - ректор и декан переглянулись. - Так и быть. Идите… До выхода вас проводят.
        Памятуя о печальной судьбе сослуживца, без проводника Торопливые в здание МУ входить отказывались.
        - Э, еще один вопрос, - проговорил лейтенант, - сержант Ргов…
        - Это кто? - нахмурился Глав Рыбс.
        - Он до сих пор не нашелся, - вздохнул Лахов. - Бродит где-то на вашей территории. Нам бы хотелось, чтобы он вернулся и приступил к выполнению своих обязанностей…
        - Хм, да? - ректор посмотрел на мэтра Тугодума. Тот в ответ неопределенно пожал плечами. Про слоняющегося по МУ стражника они уже успели забыть. По сравнению с потерянным триста лет назад где-то в подвалах караваном верблюдов один человек мало чего значил. - Ну, мы приложим все усилия… Обязательно!
        Удовлетворенный лейтенант откланялся. Когда за ним закрылась дверь, Глав Рыбс повернулся к Тугодуму.
        - Мне все это не нравится! - почти прошипел он. - Не верю я в то, что эти тупые стражники что-то узнают! Там точно не было никакой магии?
        - Ваша милость! - декан изобразил оскорбление. - Я бы почуял любое заклинание, будь оно сотворено кем угодно, за сотню метров! Или вы не доверяете мне?
        - Почему? - ректор мерзко улыбнулся, напомнив приготовленную ко Дню Всех Богов тыкву с вырезанной кровожадной ухмылкой. - Вот только есть такая хорошая пословица: доверяй, но проверяй… Если уж ты ничего не ощутил… Сегодня же вечером я желаю говорить с богами! Извести остальных деканов и пусть главный пограничник будет готов!
        Слова о том, что это вовсе не его дело, застряли у мэтра Тугодума в горле. По всем признакам, Глав Рыбс гневался, а с разозленным начальством спорят только те, кто уже подал заявление об увольнении.
        - Будет сделано, ваша милость, - только и смог пискнуть декан.
        Ритуал для обращения к богу мудрости Турнепсу прохфессор кафедры пограничной магии Крупица решил провести на крыше университета. И вовсе не по причине того, что отсюда в хорошую погоду можно далеко на западе разглядеть Влимп, обиталище небожителей.
        Просто теологическая магия требует больших ровных площадок. А где их еще найдешь? Не в спортзале же с богами общаться?
        Когда ректор в сопровождении изрядно запыхавшихся деканов (взбираться пришлось по длинной и крутой лестнице) поднялся к месту действа, прохфессор и его помощники как раз закончили ползать по крыше. Результатом их усилий, кроме протертых на коленках мантий, стала громадная сложная фигура, похожая на запутавшуюся в паутине муху с двумя десятками крылышек. Она удивленно тужилась, пытаясь разглядеть водруженный в самый центр собственной спины прямоугольный алтарь.
        На него установили изготовленную из белого мрамора статую бога - лысого толстого старика, завернутого во что-то, напоминающее длинное полотенце. Рука Турнепса благосклонно простиралась в сторону людей.
        - Все готово? - поинтересовался Глав Рыбс сварливо.
        - Да, ваша милость, - поспешно ответил прохфессор, - накопители и распределители магической энергии расставлены, так что можем начинать.
        - Что-то тут дует, - проворчал мэтр Шизомудр, который считал, что его привели сюда зря.
        - Тихо! - рявкнул ректор. - А не то я велю пересмотреть ритуал так, чтобы в нем появился пункт «человеческое жертвоприношение»!
        Деканы испуганно притихли. Повинуясь указаниям Крупицы, они расположились за его спиной. В происходящем действе главы факультетов оказались статистами, и это злило привыкших быть в каждой бочке затычками волшебников.
        - А вы уверены, что он именно так выглядит? - полюбопытствовал Глав Рыбс, глядя на статую лысого старого пузана.
        - О, это изображение освящено тысячелетней традицией! - ответил прохфессор. - Мы нарисовали все триста тридцать семь священных знаков бога, так что вызов будет успешным.
        - Ну-ну.
        Сам обряд оказался скучным до ломоты в зубах. Заведующий кафедрой пограничной магии и его помощники долго выли и бормотали что-то, напоминая группу сбежавших из психушки идиотов, колдовская энергия неторопливо струилась по крыльям нарисованной на крыше МУ мухи. Если бы кто-то посмотрел на нее сверху, то ему показалось бы, что муху корчит и плющит, точно муравья на оживленной дороге.
        Ректор с трудом сдерживал зевки. Деканы скучали.
        - О, уже получается! - обрадованно сообщил Крупица в тот момент, когда Глав Рыбс почти заснул. - Сейчас явится!
        - Кто? - ректор всхрапнул, точно ездовая лошадь, взявшая главный приз на скачках, после чего изо всех сил вытаращил слипающиеся глаза. Эффект оказался таким, словно кто-то попытался надуть два очень маленьких рыбьих пузыря.
        - Бог! - испуганно прошептал прохфессор, и вновь принялся выть и бормотать, поддерживая усилия помощников.
        Вокруг стоящей на алтаре статуи сформировался едва заметный синеватый ореол, постепенно становящийся все ярче и ярче. Достигнув нужного уровня яркости, он поменял цвет на голубой, затем на зеленый и остановился на ослепительно-желтом. Можно было подумать, что на вечернем небе объявилось еще одно солнце.
        Волшебники жмурились и прикрывали глаза руками.
        - Эх, надо было прихватить шапку с козырьком, - посетовал шепотом кто-то из деканов. - Или стекол накоптить…
        В сиянии стало видно, что статуя зашевелилась. С ее поверхности словно смывало белую краску, кожа стала розовой, обмотанное поверх тела полотенце - противного болотного цвета. Открылись глаза, оказавшиеся пронзительно голубыми, точно две дыры в полуденное небо.
        Сияние постепенно угасало, будто втягивалось в воздвигшуюся на алтаре фигуру бога.
        - О Великий! - заголосил Крупица, старательно морща и без того сморщенную физиономию. - О Хранитель Сосудов Мудрости! О Награждающий Дарами Разума! О Ведающий Смыслом Всего! О Повелитель Восьмидесяти Восьми Ветров Понимания! О…
        - Хватит-хватит! - довольно раздраженно заявил Турнепс, и маги изумленно притихли. - Пусть жрецы мне льстят, они хоть за это деньги получают…
        В руке Турнепса возникло небольшое зеркало на длинной ручке, и бог принялся пристально в него смотреться, напоминая при этом модницу, перед походом на рынок покрывающую лицо толстым слоем «штукатурки».
        Глав Рыбс ощутил некоторое неудобство. Все же он затеял обряд вызова бога, и просто поглазеть на обитателя Влимпа было явно недостаточно. Взгляды подчиненных опаляли спину и прожигали в ней небольшие отверстия.
        И ректор решил действовать.
        - Э… господин Турнепс, - сказал он тоном, каким обычно разговаривал с теми, кого считал равным себе. Таковых насчитывалось немного, поэтому приходилось смешивать стили, приспособленные для вышестоящих и нижестоящих. Презрение в результате причудливо переплеталось с заискиванием, - мы позволили себе побеспокоить вашу особу не только из удовольствия лицезреть вас…
        - Молчать! - шипяще ответил бог, и отброшенное им зеркало исчезло за краем крыши. Глаза на необычно гладком лице полыхнули. - Да как вы посмели, черви?
        Маги замерли, напоминая стаю волков, которые вдруг повстречали рычащего и кусающегося барана.
        Надо сказать, им сильно не повезло. Много тысяч лет Турнепс, согласно должности Бога Мудрости, предавался многоумным размышлениям, лишь изредка отвлекаясь, чтобы откликнуться на призыв того или иного человечишки, молящего о просветлении.
        Надо же иногда напоминать смертным о своем существовании.
        Вдоволь налюбовавшись на корчи новорожденного мудреца, он возвращался к тихой, спокойной жизни. Все шло хорошо, пока некий недоброжелатель (поговаривают, что сделал это шут богов Шпулер) рассказал Турнепсу, как изображают его обитатели Лоскутного мира.
        Толстым лысым стариком.
        Впервые за сотни тысяч лет жизни Турнепс почувствовал себя обиженным. Других, значит, молодыми и красивыми, а его - плохим подобием старого борова? Посетив инкогнито несколько посвященных ему храмов, он уверился, что ему не соврали, и впал в страшную обиду на людей.
        А помощи от оскорбленного божества ждать так же глупо, как от рыбы - песен.
        - Э… я не очень уверен, что… - проговорил Глав Рыбс, вдруг с испугом понимая, что находящемуся перед ним существу вся его магия способна причинить столько же вреда, сколько чих - горному хребту.
        - Молчи! - вновь взревел Турнепс, точно решил присвоить титул Бога Грозы. В ответ на его рык на закате полыхнула зарница. - Вы вызвали меня, надеясь получить помощь! Вот уж нет! Существа, оскорбившие меня так, достойны только этого!
        И, развернувшись, он бесстыдно задрал полу своего одеяния и показал магам блестящий, точно отполированный зад.
        И тут же жизнь начала уходить из статуи, плоть стремительно превращалась в мрамор, одеяние теряло цвет, становясь белым. Одно только осталось неизменным - недвусмысленная поза, в которой застыло божество.
        - Хм, да, - осторожно проговорил ректор, - мне отчего-то кажется, что наш вызов закончился неудачей…
        Деканы за его спиной ехидно шушукались.
        Статую, которая осталась видимым позором всему начальству МУ, решили уничтожить. Но резцы соскакивали с ее поверхности, не оставляя даже царапин, пламя шипело, будучи не в силах породить на том, что более не было мрамором, даже малейшую трещинку, сильнейшие заклинания пропадали втуне.
        Задумали было спрятать ее в бездонных подземельях университета, но преподавателю, которому поручили это дело, в голову пришла куда лучшая идея. После ее реализации в Музее Красивостей города Ква-Ква появился экспонат, озаглавленный «Аллегория Бога Мудрости Турнепса, открывающего обратную сторону знаний».
        А о неудачном ритуале ректор запретил рассказывать под страхом увольнения.
        - Эй, Арс, привет! Ты слышал? - на соседнюю лавку плюхнулся Нил. Лицо его возбужденно сияло, а в глазах плясали смешинки.
        - Нет, - ответил Арс. - А о чем?
        До начала лекции, посвященной основам современного и древнего написания и прочтения рун, оставалось время, и можно было потратить его на развитие в диспуте остроты ума.
        Попросту говоря - на болтовню.
        - Слышал я, что все дело в невидимом убийце! - понизив голос, загадочно просипел Прыгскокк. - Это он всех убивает! Подкрадывается сзади и ррраззз!
        - Да? - удивился Арс. - И кто тебе это сказал?
        - Не помню, - на лице Нила отразилось искреннее удивление. - Да какая разница. Ведь похоже, да? Невидимый убийца с невидимым ножом. Это он убил Верека Сатис, да и того парня на грядке…
        - И золота под кровать тоже он насыпал?
        - А золото тут причем? - выпучил глаза Нил.
        - Да ни причем, - впервые Ари подумал, что цепь событий, включающих в себя странные убийства и не менее странные события, соединяют воедино только его догадки, и что другим эта взаимосвязь может быть совершенно незаметна.
        - А вы слышали! - вскрикнул ворвавшийся в аудиторию весенним ураганом Шнор. - Такое было, такое!
        - Не ори ты, - буркнул кто-то задних рядов. - Толком говори.
        - Вот я и говорю! - обиделся Орин. - На факультете умозрительной магии есть один преподаватель, прозвище у него - Бульдог.
        - Это еще почему?
        - Уж если попадешь к нему в зубы, то живым не вырвешься! - сообщил рассказчик. - Всегда он любил издеваться над нашим братом! Так вот вчера ему самому досталось!
        - Что, что с ним стало? - Фома Катина, волосы которой сегодня сияли молодой зеленью, прямо задыхалась от нетерпения. Под ее мантией что-то соблазнительно колыхалось.
        - На лекции, - Орин выдержал паузу, грозя довести слушателей до белого каления, - из воздуха явилась обнаженная дама…
        - Что? - изумился Арс.
        - Голая баба, - доступно пояснил Прыгскокк.
        - И совершила над Бульдогом форменное насилие в грубой и извращенной форме! - торжественно заявил Шнор. - После чего исчезла в неизвестном направлении! И никаких следов магии…
        - Как это - в неизвестном? - наморщил тот крошечный лоскуток кожи, что у него назывался лбом, двоечник Рыггантропов, переходящий с курса на курс исключительно благодаря упорному посещению пересдач. - Это что, по коридорам университета тетка без одежды бегает?
        - Да, - иронично сказал вошедший в аудиторию преподаватель, которого увлеченные студенты не заметили, - кто о чем, а Рыггантропов - о женщинах. Лучше бы об учебе думал!
        - А чего о ней думать, - вполголоса пробормотал двоечник. - Учеба - она не баба, за ней бегать не надо…
        Преподаватель занял место на кафедре, - и студенты, грустно шушукаясь, принялись раскрывать тетради. Время разговоров о падающих с неба обнаженных девах закончилось.
        После завершения лекций Арс направился в библиотеку - сдать книги. Пришлось преодолеть пару коридоров, которых в этой части здания ранее не было, прежде чем ноги привели его к знакомому спуску к черной двери библиотеки.
        И тут, у лестницы, он наткнулся на знакомое лицо. Лицо это было заросшим, как заброшенный луг, только вместо сорняков на нем имелась щетина, и выглядело совершенно безумным. Исключительно по болтающемуся на поясе мечу и шлему на голове можно было определить, что этот человек некогда являлся Торопливым.
        - В результате оперативно-розыскных мероприятий были задержаны пятеро подозреваемых, - бормотал он себе под нос всякую ерунду, неторопливо перемещаясь вдоль стены. - Ой, в огороде бузина, а в Китеже - дядька…
        Арс сочувственно вздохнул. Территория университета охранялась столь строго не только по той причине, что маги тщательно оберегали свои тайны. Таблички с надписью «Посторонним в в…» висели над всеми дверями еще и потому, что скопившаяся за тысячелетия в стенах МУ магическая энергия представляла опасность для любого разумного существа, способностей к волшебству не имеющего.
        Что собственно означала вторая «в», и куда именно полагалось пойти посторонним - это служило предметом постоянных дискуссий среди студентов, но суть от этого не менялась.
        Обычный индивидуум, попавший в МУ на срок, превышающий несколько часов, серьезно рисковал мозгами. Тем же, у кого серое вещество оказывалось снабжено парой извилин, отвечающих за волшебство, эта опасность не грозила. Их рассудок был словно заземлен.
        - Бей-беги! - вдруг заявил сходящий с ума стражник, с шага перешел в резвый галоп и исчез за поворотом.
        Арс же продолжил свой путь.
        В библиотеке как обычно было полутемно и тихо.
        - Злобное утро, - сказал Мешок Пыль, возникая из полутьмы с видом вампира, собирающегося подзакусить человечинкой.
        - Злобное, - пробормотал в ответ Арс. - Вот, книги пришел сдавать…
        - Ага, пойдем, - и библиотекарь бесшумно, словно хорошо обученное привидение, заскользил впереди. Под его мешковатой черной одеждой что-то подозрительно пошевеливалось.
        - Ты знаешь, никто из наших преподавателей не смог мне помочь, - сообщил Топыряк, когда они достигли нужного стеллажа и принялись распихивать книги по местам. Сломанная лестница, похоже, успела отрастить новую ногу. - Ну, с той надписью пророческой… ты помнишь?
        - Помню, - отозвался гроблин. Балансируя на самой последней перекладине, он впихивал на место толстенный том. Судя по возмущенному шороху, соседние книги тесниться не хотели. - Не смогли? И почему?
        Что-то треснуло, хрюкнуло, и книга оказалась в одном ряду с собратьями.
        - Мне показалось, что они не разбираются в пророчествах, - пожал плечами Арс. - Или очень здорово скрывают собственные знания…
        - Кто будет скрывать знания? - кривая, чуть презрительная усмешка библиотекаря получилась очень похожей на человеческую. - Особенно преподаватель! Он по определению должен ими гордиться… Хотя я знаю, кто сможет тебе помочь…
        - И кто же?
        - Его зовут Ностер Предсказамус, - ответил Мешок Пыль. - Долгие годы он был прохфессором на кафедре пограничной магии, пока его не спровадили оттуда якобы на заслуженный отдых.
        - Якобы? - удивился Арс.
        - Он бы мог работать еще долгие годы, - проговорил Мешок Пыль, - но уж слишком был несдержан на язык. Мог брякнуть ректору в лицо всю правду. За это и пострадал.
        - Как мне найти этого Нострадамуса?
        - Предсказамуса, - невозмутимо поправил гроблин. - Он живет на улице Бронзовых Ножниц.
        - Это же в Норах! - возмутился Арс. Норы располагались на окраине, и были самыми настоящими трущобами, местом более опасным, чем яма с тиграми. Представить себе обитающего там преподавателя МУ, пусть даже бывшего, было так же сложно, как слона - перелетающего от цветка к цветку и собирающего пыльцу.
        - Почти, - покачал головой библиотекарь, - на самой их границе. Ностер всегда отличался экстравагантностью, и даже поселился там, где его знают не иначе как Безумного Волшебника. А на прощание он сказал: «Меня уже тошнит от вашей благовоспитанности». Ректор потом долго оттирал с мантии его плевок…
        - Ну надо же! - восхитился Арс. Книги были расставлены по местам, и он вслед за гроблином двигался к выходу из библиотеки. - Спасибо, Мешок. Ты мне здорово помог.
        - Не за что, - ответил библиотекарь, не поворачивая головы. - В следующий раз, когда зайдешь, принеси бедрышко девственницы. Можно не прожаренное, с кровью…
        И подземелья библиотеки огласил смех на два голоса. Причем один из них звучал столь зловеще, с драматическим пришепетыванием, что можно было подумать, что смеется главный злодей из низкобюджетного фильма ужасов.
        Ква-Ква устроен примерно так же, как должен быть устроен любой разумно устроенный город, за исключением, естественно, размеров. В центре, на острове, омываемом рекой, расположился дворец мэра и жилища самых богатых горожан. Кольцо обветшалых стен охватывает то, что называлось Ква-Ква многие тысячи лет тому назад, а ныне является престижным районом. Дальше - мешанина улиц и переулков, а ближе к окраинам - та часть города, о которой его отцы предпочитают обычно умалчивать. Именно там, в трущобах, бешено кипит жизнь, а исходящая оттуда вонь придает особенную пикантность городской атмосфере.
        Таких районов в Ква-Ква два - Норы и Дыры. Их обитатели, если им приходится сталкиваться, тут же начинают резать друг друга с энтузиазмом людей, искренне ненавидящих ближнего своего. По счастью, случается это нечасто - Норы и Дыры располагаются на разных концах города.
        Один из предыдущих мэров, Нико Хрущ, предпринял грандиозную затею по их очистке и перестройке. Результатом стало лишь то, что трущобы начали звать хрущобами, а к Нико приклеилось насмешливо-уважительное прозвище «Крутой перец», которому нынешний мэр ужасно завидовал.
        Арсу, чтобы добраться до улицы Бронзовых Ножниц, предстояло пересечь часть города, расположенную на правом берегу реки. Путь предстоял неблизкий, и Топыряк, наплевав на занятия по клиническому магоанализу, отправился в дорогу с самого утра.
        Над городскими улицами, нежно подсвеченный лучами восходящего светила, слегка клубился утренний смог. Пахло подгоревшим завтраком и протухшим ужином, из домов доносились сонные завывания просыпающихся кваквакцев.
        Чем дальше шел Арс, тем чище и ровнее становились улицы. Мусор уже не лежал грудами, как в студенческих кварталах, а скромно возвышался аккуратными кучками, колдобины и канавы стали чуть менее глубокими, даже крысы выглядели причесанными и выбритыми. Столкнувшись с человеком глазами, они не скалились нагло, как на окраине, а скромно опускали взгляд.
        К полудню Арс добрался до площади Изопилия. Все ее пространство, на котором убралось бы пять стадионов, занимал рынок, а в центре громадным фаллосом возвышался памятник Нико Хрущу, выполненный в виде исполинского початка кукурузы.
        Ничего пошлого тут в виду не имелось. Просто Хрущ происходил из семьи фермеров, и страсть к сельскому хозяйству сохранил, даже став главой громадного города. Около дворца мэра он разбил грядки и принимал посетителей, возясь с кукурузой или горохом.
        Рынок славился тем, что на нем было можно купить все, что угодно, от сгнившего еще полгода назад батона колбасы из верблюжьего мяса до непонятной металлической болванки с надписью «боеголовка ядерная».
        - Подходи, налетай! - заорал, завидев Арса, толстый, как кошелек скопидома, гном, едва студент оказался в пределах его видимости. - Для волшебников - скидка!
        - Чем ты хоть торгуешь? - полюбопытствовал Топыряк, рассматривая совершенно пустой прилавок. Денег у него все одно не было, так что проявлять интерес можно было совершенно спокойно.
        - Мой товар самый лучший! - гном подмигнул и ловко извлек из-под прилавка наглухо запечатанную бутылку. - Воздух с горных вершин! Чистый, бодрый! Есть еще морской, лесной, луговой!
        - А зачем он нужен?
        - Как зачем? - продавец аж поперхнулся от возмущения. - То, чем дышат в этом городе, даже воздухом нельзя назвать!
        Спорить с этим было сложно. То, что висело над Ква-Ква плотным облаком, давно вынудило воздух в испуге бежать в поисках более уютных местечек. Непривычные люди, первый раз попав сюда, падали в обморок.
        Нельзя даже было сказать, что атмосфера Ква-Ква обладала каким-то неприятным запахом. Она обладала вкусом. Существовали особо одаренные индивидуумы, которые, попробовав воздух на вкус, могли определить местонахождение с точностью до отрезка улицы.
        - И почем? - спросил Арс.
        - Дешево отдаю! - развел ручищами гном. - По два бубля за бутылку - горный, по одному - все остальное!
        Деньги Ква-Ква получили название из-за формы. Круглые и с дыркой в середине, они напоминали маленькие, стершиеся до плоского состояния баранки. Отливали их из редкого деревянного металла (или металлического дерева), произрастающего в расположенном на лево-восток от Ква-Ква Лоскуте Красная пустошь.
        - Ну и цены, - поразился Арс, и тут же ощутил, как чья-то ловкая и гибкая рука легким движением извлекла из кармана мантии кошелек.
        Топыряк хмыкнул и принялся с интересом ждать развития событий. Только очень смелый или очень глупый вор мог покуситься на деньги мага, пусть даже этот маг - всего лишь студент.
        Ждать пришлось недолго.
        - Ай! - завопил кто-то за спиной тонким голосом. - Ой! Кусается! Заберите его от меня!
        Заклинание на кошелек Арс накладывал сам, так что хорошо представлял, что испытывает незадачливый тать.
        - Что, больно? - спросил студент, поворачиваясь. Ему никто не ответил. Юноша, тощий, словно всю жизнь питался только воздухом, лежал, спиной промокая вонючую лужу. Глаза его были выпучены, а кошель - намертво зажат в руке.
        - Нет, нет… - хрипел юноша, другой рукой пытаясь скинуть что-то невидимое с груди. Вокруг собирался народ, радуясь бесплатному зрелищу.
        Паука, фантом которого терзал сейчас вора, Арс увидел в книге, рассказывающей о ядовитых обитателях Лоскутного мира. Паук выглядел страшнее, чем все преподаватели, вместе взятые, так что ворюге можно было только посочувствовать.
        - Красть нехорошо! - сказал Арс наставительно, после чего нагнулся и вытащил кошелек из руки юноши. Тот перестал хрипеть, но в темных глазах все еще плясал страх. - Особенно у того, у кого ничего нет!
        Он потряс кошельком, в нем жалобно зазвенели несколько мелких монеток. Не обращая больше внимания на вора, Топыряк зашагал дальше. Проталкиваясь через толпы покупателей и продавцов, он мужественно сопротивлялся искушению что-нибудь купить или просто посмотреть.
        В самом центре рынка, у памятника Нико Хрущу, расположился агитационный пункт городского налогового управления. Над ним трепетал на ветру транспарант: «Налоговый инспектор - друг человека!», а стоящий около пункта нанятый бард исполнял песню:
        - Он не лает, не кусается! На прохожих не бросается! - похоже, речь шла как раз о том самом налоговом инспекторе.
        Пойти на подобные меры работы с населением городские власти заставила крайняя нужда. Деньги собирать было надо, а налоговые инспекторы почему-то не пользовались популярностью. Смертность у представителей этой профессии была выше, чем у больных туберкулезом и пьяных трубочистов.
        Мэр отдал приказ о популяризации профессии, который выполнялся по мере сил и выделенных средств.
        На самом пункте висел еще один плакат, поменьше, с грандиозных размеров ножом, капающая с которого кровь составляла надпись: «Заплати налоги и спи спокойно».
        Что популяризаторы хотели этим сказать, оставалось только гадать.
        Пройдя рынок, Арс углубился в квартал, почти целиком занятый храмами и жилищами жрецов. От разноцветных курений, которые жирными струями вытекали из распахнутых дверей святилищ, чесалось в носу и хотелось чихать.
        Нищие и убогие, самые талантливые из которых были покрыты язвами так густо, что не было видно кожи, заунывным хором вымаливали подаяние, концентрируясь в основном около храмов миролюбивых божеств.
        Запах денег профессиональные побирушки чувствовали за версту. На Арса никто не обратил внимания - что взять со студента? Но любого другого ждал бы горячий прием. Нищие облепляли попавшего в оборот купца или ремесленника, словно мухи - кусок падали, и отделаться от них было не проще, чем от дурной репутации.
        Здесь, в преддверии небесного милосердия, царили суровые законы джунглей. Арс видел, как покусившийся на чужой грош безногий бросился бежать с удивительной скоростью. Но пострадавший слепой метким броском камня свалил беглеца наземь. На звон упавшей монетки оглянулся глухой. Схватив ее, он скрылся за углом. Немой, который опоздал чуть-чуть, разразился такими проклятиями, что услышь их боги, то уши у них свернулись бы в трубочку.
        Храмы вместе с их паршивой свитой остались позади, и еще через час ходьбы Арс понял, что Норы близко. На окнах появились железные решетки, заборы стали глухими, а двери - тяжелыми и прочными. На некоторые пошло столько дерева и железа, сколько обычно идет на крепостные ворота.
        Судя по названию, на улице Бронзовых Ножниц некогда обитали городские цирюльники, но сейчас знак этой почтенной профессии висел только у некоторых домов. Все прочие занимали питейные заведения самого пошлого пошиба. В сточных канавах лежали любители крепких напитков, из окон подвалов тек кислый пивной аромат.
        - Ничего себе! - удивился Арс. - И он тут живет?
        Спросить дорогу оказалось не у кого, заходить в кабак Арсу не хотелось, а улица выглядела пустынной. И он просто шел, оглядываясь по сторонам и надеясь на чудо в виде трезвого и благожелательного прохожего.
        Чуда не произошло, но нужный дом нашелся быстро. Сияющий чистотой особняк выделялся на фоне остальных, словно ворона, обсыпанная мукой. Заборчик вокруг него преградил бы дорогу разве что немощной черепахе, а окна зияли отсутствием решеток.
        Едва Арс прикоснулся к калитке, как его окликнули.
        - Не ходи туда, - сказал из-за спины сварливый старушечий голос.
        - Это еще почему? - Арс обернулся. Из окна на втором этаже на него смотрела надевшая легкомысленный розовый чепчик молодящаяся дама лет восьмидесяти. На лице ее застыла брезгливо-любопытная гримаса.
        - Там же живет Безумный Волшебник! - сказала она с таким ужасом, словно речь шла как минимум о великане-людоеде.
        - А мне к нему и надо! - ответил Арс, отворачиваясь и берясь за ручку калитки.
        - А с виду такой приличный молодой человек! - сурово произнесла дама. - И не говори потом, что я тебя не предупреждала.
        Полный самых страшных предчувствий, Арс открыл калитку и зашагал по дорожке, выложенной шестиугольными плитками из белого и синего мрамора. По сторонам от нее росли роскошные розовые кусты, от цветов исходил тяжелый дурманящий аромат.
        Несмотря на предупреждения, пока все было мирно. Даже злой собаки, которой уже надо было мчаться к пришельцу, клацая челюстями и пуская обильную слюну, не наблюдалось. Арс постучал в дверь и еще успел ощутить какое-то движение над собой.
        Потом что-то со страшной силой ударило по макушке, и мир, со звоном разбившись на сотни разноцветных осколков, исчез.
        Глава 5
        Очнулся Арс оттого, что лица коснулось нечто мокрое. От малейшего движения по голове пробегали волны боли, но, приложив невероятные усилия, он все же смог поднять веки.
        Над ним склонилось встревоженное морщинистое лицо, украшенное длинной седой бородой и свисающими с макушки седыми же космами. При виде ожившего студента в горящих яростным пламенем глазах появилось облегчение.
        - Пучина радости извергла море пробуждения, - туманно, но оптимистично изрек дед. - Несчастных случаев нетронутую вязь оспорить не дано и мудрецу…
        - Чего? - Арс так удивился, что мгновенно забыл про головную боль.
        Только после этого удалось осознать собственное местонахождение. Арс лежал на широкой скамье в довольно большой светлой комнате. Стены сплошь занимали полки, на которых в художественном беспорядке разлеглись свитки, книги, обрывки пергамента. В центре помещения хозяйски расположился громадный письменный стол, сделанный из хорошего дуба.
        - Э… - дед явно смутился. - Удар, нанесший траурный урон, случайным получился, без причины… Пусть разум верх возьмет и приговор избегнет пропасти отравленной кончины!
        - Мэтр Предсказамус? - поинтересовался Топыряк, потихоньку начиная понимать, что происходит. Старикан пытался извиниться за тот удар, который отправил гостя в беспамятство.
        - Сие есьмь я! - дед приосанился. Одет он был в мантию, подобную тем, что носят в университете, но только без всяких знаков отличия.
        - Ничего страшного, - поспешно соврал Арс, нащупывая на макушке здоровенную шишку, похожую на еловую шишку. - Мне даже и не было особенно больно…
        Судя по силе удара, престарелый специалист по предсказаниям вряд ли нанес его сам. Тут сработало устройство или, скорее, заклинание, направленное на устрашение незваных гостей.
        Понятно, почему у дома нет нормального забора, даже решеток на окнах. Безумный Волшебник и без них найдет, чем себя защитить.
        А увидев на потерявшем сознание человеке знакомое университетское одеяние, хозяин дома на улице Бронзовых Ножниц понял, что на этот раз немножечко погорячился.
        - О чудо мира! - услышав, что Арс не собирается тут же погибать в страшных муках, Ностер Предсказамус просиял весенним солнышком. - Громов и молний яростные стоны развей ты в прах объятьем непогоды, и чрево в этот миг пустого пониманья водою слов разумных ороси!
        В голове у Арса словно что-то щелкнуло, и высказанная бывшим заведующим кафедрой муть оформилась в простые и понятные слова: «Скажи мне, кто ты такой и чего тебе здесь нужно?»
        - Я шел-то собственно к вам, - проговорил Арс, от волнения облизывая губы. До сего момента он как-то не думал, каким именно образом обратится с просьбой к старому волшебнику. - У меня… это… ну… один вопрос небольшой имеется… по предсказаниям…
        - Небесна синь разверзлась высоко! - горделиво покачал головой Предсказамус. - О предсказаньях знает тот все, кто в серебро волос давно обряжен!
        Судя по всему, в бытность преподавателем Ностер Предсказамус имел дело в основном с пророчествами, написанными путанным и нудным языком. В результате он сам разучился разговаривать нормально, полностью перейдя на цветастую речь, достойную любого, даже самого многомудрого пророка.
        - Вот, - проговорил Топыряк, извлекая из кармана листок и передавая его хозяину дома. - Тут у нас в университете происходят разные странные случаи, и я думаю, что в этом пророчестве речь идет именно о них…
        Глаза бывшего преподавателя вспыхнули, он впился взглядом в стихотворные строки, точно коршун когтями в неосторожную курицу.
        - Рожденный руками кипящей башки! - хмыкнул он, перейдя на нормальный голос. - Надо же! Здорово! Интересно!
        Столкнувшись с мутятиной, порожденной чужим разумом, Предсказамус заговорил почти по-человечески.
        - Пойдем к столу, - сказал он, направляясь к креслу с высокой спинкой. - Мне надо кое-чего сделать.
        Ощущая, как гудит голова, Арс спустил с лавки ноги. Встать стоило некоторого труда, перед глазами все плыло и покачивалось. Когда пострадавший студент утвердился на нижних конечностях, хозяин дома уже сидел за столом и задумчиво позвякивал какими-то бутылочками.
        - Сейчас проверку проведем простую! - сообщил он, не поворачивая головы. - Поймаем время и оценим его силу!
        Арс подошел поближе.
        Руки старого мага, несмотря на узловатые суставы и набухшие вены, оказались на удивление ловкими и подвижными. Действуя, точно заправский алхимик, он смешал в колбе несколько разных составов. Получившаяся серо-буро-малиновая жидкость зашипела, запенилась и решительно полезла вверх, явно вознамерившись показать всем, чего она стоит.
        Предсказамус ухватил принесенный Арсом листок и накрыл им взбунтовавшуюся колбу, словно пергамент был в силах перекрыть путь кипящей жидкости.
        Та резво ползла вверх, пока первые пузырьки не коснулись листа. В месте прикосновения пергамент чуть почернел, и Арс на мгновение испугался, что его находка будет безнадежно испорчена. Но чернота сменилась фиолетовым, который перешел в темно-синий…
        Цвета сменяли друг друга не торопясь, с чувством собственного достоинства. Предсказамус следил за процессом, точно хозяйка - за отелом любимой буренки, потирал руки и покряхтывал в бороду.
        Судя по всему, процедура обещала быть долгой.
        Понять, что именно затеял старый маг, у Арса не хватало знаний. Третий курс - слишком невысокая ступень, чтобы пытаться постигнуть действия того, кто дошел до уровня прохфессора.
        Оставалось ждать и глазеть по сторонам.
        На столе, который размерами поспорил бы с небольшой комнатой, вольготно расположились кучи самых разных предметов. На раскоряченной треноге покоился хрустальный шар, внутри которого металось крошечное огненное существо. Рядком лежали пластинки гадательного набора У-псин, изготовленные, судя по всему, из зубов демона.
        Грудами валялись книги, огромные фолианты топорщили страницы, недружелюбно блестели серебряные детали на обложках гримуаров. Взгляд Арса невольно задержался на корешках.
        «Дурьфийский аракул: возникновение и исстория», «Справочник придсказателя супротив пабивания камнями», «Секс, рок-н-ролл и наркотики как стимуляторы прароческого ваабражения», «Три паросенка и другая истории» - литература подобралась специфическая. К человеку, который читает подобные книги, поневоле проникаешься уважением.
        От созерцания Арса отвлек резкий неприятный звук - словно икнула лошадь. Оглядевшись, студент понял, что это всего лишь хозяин изволил обрадованно хмыкнуть. Жидкость в колбе более не кипела, а на листке пергамента осталось пятнышко подозрительно-желтого цвета.
        - Ну что? - спросил Арс.
        - Безмолвие молчит - оставьте слезы! - возгласил Предсказамус. - Сей лист источник нам немалого соблазну. Пять тысяч лет минуло с той поры, как ссохлись крепко сбитые чернила!
        - Пять тысяч лет! - Арс ощутил, как удивление клокочет в нем, подобно кипящей жидкости. - Невероятно!
        Пророчество оказалось не новомодной подделкой, а плодом самой настоящей древности. Само по себе это значило немного, но заставляло прислушаться к мудрости «прарока», заглянувшего в будущее через пятьдесят веков.
        Предположительно заглянувшего.
        - И что оно означает?
        - Ответ потерян в недрах темного колодца, - лицо бывшего прохфессора стало грустным, - искать придется огнем рассуждений, сжигать тома над заревом рассудка, дней десять надо для приготовленья…
        «Дело сложное, - перевел для себя Арс, - необходимо будет перелопатить множество книг. Приходи дней через десять».
        - Хорошо, - сказал он. - Я оставлю это у вас, а потом зайду?
        - Слова подобны сладостным алмазам! - возликовал старый маг. - Всех сил не пожалею для разгадки!
        - Спасибо, - Арс кивнул и направился к двери. Из-за его спины раздалось торопливое шуршание - Ностер Предсказамус, совершенно забыв про гостя, погрузился в научные изыскания.
        Знание пока пряталось от него, точно жертва от хищника. Но от столь искусных и умелых рук ему не суждено было скрыться.
        - Ну что, может по маленькой? - понизив голос и приблизив голову к собеседнику, спросил Дука Калис. - Для храбрости…
        - Да ты что? - шепотом возмутился Поля Лахов. - Подчиненные же заметят! Дурной пример!
        Доблестные Торопливые в сопровождении полудюжины капралов стояли у одного из входов в Магический Университет. Они готовились к важной операции, тщетно пытаясь отыскать в сердцах хотя бы следы храбрости.
        Увы, сегодня, похоже, струсила даже она.
        - А мы за угол отойдем! - предложил Калис, кося глазом на подчиненных, которые связывали вместе неимоверное количество длинных и тонких бечевок.
        - Можно, - кивнул Лахов.
        С важным видом, якобы с целью рекогносцировки местности, они отошли за угол. Калис некоторое время шарил под плащом, под которым он мог спрятать все что угодно, включая боевого слона, и извлек на свет небольшую бутылочку темного стекла.
        - Это настоящий горский вискас, - сказал он. - После него мы будем храбры, как молодые львы!
        Когда они появились из-за угла, то с храбростью еще не все было понятно, но глаза Торопливых довольно блестели, а лица раскраснелись. Цветущие улыбки свидетельствовали о неожиданно бодром расположении духа.
        Носы капралов дружно зашевелились, спеша уловить умонастроения начальства.
        Умонастроение отдавало чем-то градусов под сорок пять.
        - Разве так вяжут? - сказал Калис возмущенно. - Р-разве так вяжут, мамой клянусь!
        И выругавшись по-горски так, что провинившийся не понял и десятой части, бравый сержант ринулся помогать. Под аккомпанемент воплей и проклятий сложное дело по скреплению бечевы оказалось закончено.
        - Давай, - томно приказал Лахов, почесывая длинный, точно таран, нос.
        Конец одного из получившихся тросов был обвязан вокруг его пояса, второй канат достался Калису.
        - Ну, - сказал тот, проверяя, как выходит из ножен меч. - Поехали!
        - Поехали! - согласился Лахов. - Да помогут нам все боги разом!
        Один за другим, сохраняя на лицах отчаянно смелое выражение откровенно трусящих людей, они направились к двери. Грозная надпись «Посторонним в в…» не смогла их остановить.
        Торопливые шли внутрь МУ.
        Собирать улики и искать пропавшего товарища.
        Идея подобного самостоятельного (и самоистязательного) похода родилась в голове Игга Мухомора, который неожиданно решил, что злокозненное начальство университета что-то от него скрывает.
        Отдуваться, как всегда, пришлось подчиненным.
        Капралы потихоньку стравливали веревки, длины которых должно было хватить, чтобы дойти до края Лоскута, а Лахов с Калисом медленно двигались по коридору. Удивленные взгляды преподавателей и студентов со звоном отскакивали от их героических фигур.
        Веревки служили надежной гарантией того, что славные стражи порядка выберутся из здания МУ и не повторят незавидной судьбины предшественника.
        О том, что именно (помимо сержанта Ргова) они ищут, Торопливые старались не задумываться. Об этом они не имели никакого представления. Они просто выполняли приказ.
        Первые шагов сто все шло хорошо, хотя никаких улик видно не было. Пройдя длинным унылым коридором, Калис и Лахов оказались у основания темной, идущей вверх лестницы. На ней что-то шевелилось.
        - Стой, стрелять буду! - неожиданно завопил сержант, пришедший после вискаса в несколько возбужденное состояние. В руках его мгновенно оказались готовые к стрельбе арбалеты.
        - Сержант, смирно! - крикнул Лахов, испугавшись почти до мокрых штанов. Пара стрел, засевших в любом из студентов МУ - и особо ретивым стражам обеспечено весьма печальное будущее, по сравнению с которым жизнь раба на каменоломнях - просто курорт.
        Калис, в организме которого рефлексы столкнулись с агрессивностью, на мгновение застыл, как парализованный, потом дернулся, и с различимым скрежетом вытянулся в струнку. Арбалеты дисциплинированно прилегли к бедрам.
        Привычка повиноваться приказам победила.
        - Вольно, - слыша, как дрожит его голос, сказал лейтенант. - И оружие без моего приказа не обнажать! Вам ясно, сержант?
        - Так точно! - ответил Калис, преданно моргая.
        Шевеление выдвинулось из тьмы и оказалось объемистым преподавателем в мантии черного цвета. Он посмотрел на Торопливых с неприкрытым недоумением и сказал:
        - Бродят тут всякие… Бутылки, небось, собираете? - Лахов заскрипел зубами, одновременно хватая Калиса за руки. Из родного Лоскута тот привез привычку отвечать на оскорбления лишь двумя способами - стрелой или кулаками. Пыхтя, маг проследовал мимо. Похоже, он так и не понял, насколько близко оказался к тяжким телесным повреждениям.
        - Спокойнее, - проговорил лейтенант. - Идем дальше! Помни, мы не на рынке! Тут почти любой может превратить тебя в жабу! Что, хочешь сидеть в болоте и обедать комарами?
        Калис мрачно засопел, но ничего не ответил.
        Преодолев пару пролетов, они очутились в другом коридоре, куда более широком и уходящем в обе стороны, насколько хватало взгляда. В противоположной стене чернело прямоугольное отверстие. За ним, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, оказалась еще одна лестница. Узкая, и ведущая к темной двери, на которой серебрились какие-то закорючки, похожие на стадо пьяных червяков.
        Тут между стражниками возник спор.
        - Нужно спуститься туда и обследовать это место, - твердо заявил Лахов. Твердость его слов немного испортили бегающие глаза и легкий румянец, нежданно объявившийся на щеках.
        - Не нужно! - ответил Дука Калис, понимая, что лейтенант желанием идти вниз не горит и делать это придется ему.
        - Что нам приказал МЕНТ? - грозно нахмурил брови Лахов. - Осматривать все подозрительное! Это место - самое подозрительное из всего, что я тут видел!
        - Ничего в нем нет подозрительного! - стоял на своем Калис. - Обычный подвал…
        Но против прямого приказа возразить он ничего не смог, и сержант, поминутно оглядываясь, принялся спускаться по лестнице. Зловеще заскрипела открываемая дверь.
        Некоторое время ничего не было слышно. Лахов нетерпеливо мялся у лестницы, стискивая потеющей ладонью рукоять меча.
        - Ну, что там? - выкрикнул он, не выдержав.
        - Все ничего, - донесся сдавленный отчего-то голос Калиса. - Труп нашел…
        - Так тащи его сюда!
        - Так он меня не пускает! - ответил сержант еще более приглушенно.
        - Чего? - и лейтенант с мечом наперевес собрался ринуться на помощь соратнику, когда его мягко, но уверенно постучали по плечу.
        - Что вы тут делаете, милейший? - поинтересовался кто-то противным, как уксус, голосом.
        Обернувшись, Лахов собрался выругаться, но спешно захлопнул пасть, едва увидел на зеленой мантии стоящего перед ним волшебника знаки отличия декана.
        - Исполняю свой долг, - ответил он, изображая на лице ретивую придурковатость, - вон там, в подвале, обнаружен труп, который оказывает сопротивление при задержании!
        - Это не труп, - язвительно заметил мэтр Тугодум, - это наш библиотекарь! И я бы не советовал вам с ним связываться…
        Из-за черной, украшенной серебром двери доносились тяжкие удары и неразборчивые вопли. Калису там, судя по всему, приходилось нелегко.
        - Так что будьте осторожны, лейтенант, - гнусно ухмыльнувшись, декан проследовал дальше.
        - Калис, отступай! - громогласно приказал Лахов, но его крик не произвел особых перемен в ситуации. Разве что вопли стали немного отчетливее.
        Лейтенант мялся на лестнице, не особенно понимая, что делать дальше.
        Дверь внизу негромко заскрипела, и из-за нее на четвереньках выполз сержант. Вид он имел несколько помятый, плащ свисал с плеч точно крылья побитой вороны, а в круглых глазах горца застыло ошеломленное выражение, точно у лисы, которую отмутузил наглый цыпленок.
        - Ну, что? - спросил Лахов почему-то шепотом, когда бессмысленный взгляд Калиса остановился на нем.
        - Ошибочка вышла, - ответил сержант грустно, и попытался принять прямоходящее положение. - Не труп это, а гроблин… Он мне объяснил…
        - Понятно, - ответил Лахов, ощущая, что на самом деле ему ничего не понятно. - Идем дальше.
        - Идем, - после долгих и продолжительных усилий Калису удалось подняться на ноги, и стражи порядка осторожно, вдоль стеночки, потащились дальше по коридору. Прирученными змеями за ними волочились веревки.
        - Что там? - голосом человека, занятого исключительно важным делом, проговорил ректор. На самом деле он мирно почивал в кресле, предаваясь послеобеденному отдыху. Но подчиненным об этом было знать необязательно.
        За дверью в кабинет, в которую только что постучали, испуганно затихли.
        - Ваша милость, - раздался после паузы неуверенный голос, - там Торопливые приглашают вас…
        - Чего им надо? - ректор заворочался в кресле. Нехорошее предчувствие, что блаженный сон придется прервать, кольнуло его пониже спины.
        - Они говорят, что поймали убийцу, - отозвался невидимый собеседник.
        - Что-о? - Глав Рыбс слетел с кресла, точно его сбросило ураганом. - Где они?
        - У входа на факультет «уродников», - ответил принесший новость преподаватель, и едва успел отшатнуться - дверь с грохотом распахнулась, и из нее со скоростью стрелы вылетела длинная фигура с посохом в руках.
        - Вот так всегда, - проворочал преподаватель, глядя в том направлении, куда, оставляя светящийся след, умчался ректор, - сначала не пускает, а потом ворчит, почему так медленно!
        Глав Рыбс, галопируя, точно молодой жеребец, преодолел маршрут до выхода, и только приблизившись к двери, перешел на более приличествующий его должности шаг.
        Во дворе университета его ждали.
        Толпой клубились студенты в мантиях всех четырех цветов, а в центре облака из любопытной молодежи, огражденные тонкой цепью из младших стражников, с горделивым выражением на лицах стояли Торопливые.
        После возвращения из недр университета они успели вновь отведать вискаса, и поэтому глаза их неестественно блестели, а у Дуки Калиса зрачки еще и норовили сползтись к носу.
        Рядом со стражами на земле сидело похожее на человека существо, на первый взгляд не принадлежащее ни к одной из известных рас Лоскутного мира. Выглядело оно лохматым, изможденным, и все время прикрывало ладонями глаза, словно дневной свет был болезненно ярким.
        Перед ректором толпа раздалась, точно волны перед носом гигантского корабля.
        - Что это? - спросил Глав Рыбс, брезгливо поморщившись от запаха давно немытого тела.
        - Абырвалг, - вполне отчетливо отозвалось существо, по худым плечам его пробежала дрожь.
        - Это? - лейтенант Лахов горделиво приосанился, отчего стал выглядеть еще глупее. - Сие зловредное создание было поймано нами в темном подвале под университетом, и есть все основания полагать, что именно оно повинно в гибели студента!
        На самом деле Торопливый вовсе не чувствовал уверенности в своей правоте, к тому же сержант Васис Ргов так и не был найден, но лейтенант давно усвоил простую истину - если ты будешь говорить с достаточным напором, то кто-нибудь обязательно поверит.
        Но здесь этот прием не сработал.
        - Это вон он-то? - вопросил ректор, поднимая левую бровь. - Не верю!
        - Абырвалг! - проблеяло существо, делая попытку встать, но тяжелая рука Калиса придавила его к земле.
        - Мы… - пытался возражать Лахов, но Глав Рыбс уже взял нити беседы в намозоленные в диспутах руки.
        - Это… существо из плоти и крови! - строго сказал он, и лейтенант съежился, неожиданно ощутив весь ужас недоучившего студента, пришедшего на экзамен и вытянувшего самый сложный билет. - Оно способно убивать, но обычно, руками и зубами! От него остались бы следы! Кроме того…
        - Мне кажется, я его знаю, - рискнул прервать начальство неслышно подошедший со спины мэтр Тугодум, - сдается мне, что это студент Форюст Хамп, пропавший лет с десять назад. Мы-то думали, что он ударился в бега, а он, оказывается, просто заблудился в подвале…
        - Абырвалг! - сказало существо, поднимая голову. Из глаз, отвыкших от дневного света, полились слезы. - Форюст Хамп!
        - Он никогда не отличался особой сообразительностью, - добавил Тугодум, - а за эти годы совсем озверел…
        - Ыыыы! - завыл найденный студент. - Абырвалг!
        - Да, лейтенант, - сказал Глав Рыбс ледяным голосом, - я вынужден буду сообщить вашему начальству, что вы опять опозорились!
        - Нет, только не это! - Лахов потерял весь лоск и рухнул на колени. - Лучше бросьте меня в терновый куст, но только не это!
        Из толпы студентов донеслись смешки, даже Форюст Хамп брезгливо отодвинулся в сторону от рыдающего стражника.
        - О чем это он? - тупо спросил Глав Рыбс. - Какой куст?
        - Откуда мне знать? - язвительно ответил мэтр Тугодум. - Похоже, его рассудок тоже слегка повредился…
        - Ладно, лейтенант, - ректор внезапно решил сменить гнев на милость. - Отдайте этого… это существо нашим целителям, а сами идите…
        - О благодетель! - взвыл Лахов, который уже видел себя распоследним капралом, патрулирующим недра трущоб. Он даже попытался облобызать Глав Рыбсу ноги, и лишь ловкий прыжок в сторону спас того от нежданных объятий.
        - Быстро отсюда! - замахал руками ректор. - А то хуже будет!
        Калис подхватил продолжавшего рыдать Лахова, водрузил на плечо, и рысцой направился к воротам. За ним, топоча сапогами, мчались капралы.
        - Так, молодые люди, темой нашей сегодняшней лекции должны были стать основные принципы создания ауры экзорцизма, - произнеся эту фразу, поцент Рагир Муханчик сделал многозначительную паузу, - но перед ней я проведу небольшую контрольную, чтобы узнать, насколько вы усвоили предыдущую тему…
        По аудитории пронесся вздох ужаса. Понятное дело, что о предыдущей лекции будущие демоноведы успели благополучно забыть, и проверять их знания сейчас было все одно, что рыть колодец на вершине бархана.
        - Записывайте вопросы, - поцент вновь сделал паузу, явно гордясь собой, любимым. По его надменному лицу было видно, что он прекрасно осознает, сколь мал интеллектуальный багаж его подопечных, но каким образом самоутверждаться преподавателю, как не за счет студентов? Проверяя убогие ответы, слушая невнятный лепет, невольно ощущаешь себя по-настоящему умным…
        - Может быть, не надо? - возвысил робкий голос Нил Прыгскокк. - Может быть, в следующий раз?
        - Здесь я решаю, надо или нет! - отрезал Муханчик. - И вообще, вы с преподавателем разговариваете или где? Так что молчите в тряпочку и пишите вопросы!
        Проверочная работа все же состоялась. Остановить ее смог бы разве что средних размеров метеоритный дождь или начавшееся прямо в аудитории (желательно поближе к кафедре) извержение вулкана. Но вызвать подобное не способны даже все маги, вместе взятые, а молить богов…
        Что за бог снизойдет к мольбе студента?
        Результаты работы взялся бы предсказать кто угодно, даже не прибегая к услугам Дурьфийского оракула. Лишь заумные отличники, которые тратят веселые студенческие годы на всякую ерунду вроде учебы, могли быть уверены, что хоть что-то напишут правильно.
        Остальным грозили некоторые неприятности.
        Посему, когда раздался колокол и поцент, горделиво прижав к груди груду исписанных пергаментных листов, удалился шагом слегка побитого молью павлина, почти все студенты выглядели мрачно, точно наутро после попойки.
        - Вот гад, - сказал Шнор Орин, ероша похожие на солому волосы. - Хуже любого демона! Тот хотя бы списать дал!
        - Это точно, - пробурчал Прыгскокк, который выглядел так, словно его только что закидали тухлыми яйцами. - Чтоб он лопнул!
        Из коридора донесся легкий хлопок, словно там разорвало громадный надувной шарик и вслед за тем чей-то истошный крик. Он, правда, быстро оборвался, закончившись глухим ударом об пол.
        - Гм, - проговорил двоечник Рыггантропов, проявляя не свойственную ему сообразительность, - надо бы сходить, посмотреть…
        - Вот ты и иди! - высказался кто-то. Рыггантропов, по причине отсутствия мозгов лишенный также и страха, с отчаянной смелостью выдвинулся в коридор. Оставшиеся в аудитории видели его широкую спину. Едва возвышающаяся над ней голова медленно вращалась в разные стороны, оценивая обстановку.
        - Ага, - проговорил Рыггантропов после паузы, и в голосе двоечника звучало восхищение, - ну ты силен, рыжий! Самого поцента лопнуть, в натуре!
        - То есть как - лопнуть? - Нил побелел и весь затрясся, а будущие демоноведы, поняв, что опасность миновала, гурьбой высыпали в коридор.
        Зрелище, представшее их глазам, заставило вздрогнуть абсолютно всех, а наиболее нервных - испуганно вскрикнуть.
        И лежащая на полу студентка, пребывающая в глубоком обмороке, оказалась тут вовсе ни при чем.
        Стены, пол и потолок были забрызганы кровью на протяжении нескольких шагов. Листки же со студенческими работами беспорядочной грудой разлеглись на полу, а из них выглядывала удивленная голова поцента Рагира Муханчика.
        Можно было подумать, что почтенный преподаватель выдолбил в полу яму, заполнил ее обрывками пергамента, а затем погрузился туда с целью выразить протест против вселенской несправедливости…
        Вот только не бывает у протестующих такой белой кожи и мертвых, точно стеклянных глаз.
        - Нет, это не я! - Нил Прыгскокк сбился на истеричный крик. - Это случайно, я не хотел!
        Рыжий пухляк, обычно добродушный и веселый, сейчас он выглядел испуганным и жалким.
        - Не может это быть он, - сказал Арс мрачно, разглядывая то, что еще недавно было поцентом. - Сил бы не хватило…
        Следующий же поступок Топыряка изрядно удивил всех, в том числе и его самого. Опустившись на коленки, он принялся с помощью средства негуманного, но в то же время действенного - хлопков ладонью по щекам, приводить в чувство бессознательную студентку.
        Щеки ее от ударов порозовели, а веки поэтично затрепетали.
        - Ах, где это я? - спросила она, томно распахнув васильковые глаза.
        - Ого, Арс, молодец, - буркнул где-то за спиной Шнор, - решил девицу пока заклеить…
        Взгляд студентки тем временем с мужественного и в меру красивого лица Арса переполз на окровавленные стены, и она вновь предприняла попытку упасть в обморок. Поскольку она уже лежала на полу, сделать это было весьма затруднительно.
        - Лучше не надо, - сказал Арс, - во второй раз буду бить кулаками…
        Девица вздрогнула и впадать в бессознанку раздумала.
        - Ах, - проговорила она, - что случилось?
        - Кто бы знал, - честно пробурчал Арс, а потом спросил, - скажи, перед тем, как это произошло, ты видела вспышку?
        - Да, - сказала студентка, удивленно хлопая ресницами, - что-то сверкнуло, и еще словно вихрь промчался по коридору…
        - Все точно! - Топыряк зло выругался, помянув бабушку всех демонов, и поднялся, оставив пострадавшую девицу на полу.
        Та, уверенная, что ее сейчас поднимут на руки и отнесут куда-нибудь подальше от этого страшного места, раскрыла в удивлении рот, и стала похожа на огромную рыбу, неведомо каким прибоем выброшенную на берег в коридоре Магического Университета.
        - Разойдись! Разойдись! - раздавшиеся в конце коридора вопли сообщили всем о том, что к месту происшествия приближается кто-то из начальства.
        Студенты отхлынули в стороны, а на свободном месте объявился заведующий кафедрой демоноведения в сопровождении нескольких преподавателей помладше.
        - Вот, значит как, - сказал он, сурово закряхтев, - и ты не уберегся, Рагир…
        - Это не я! - истерично взвизгнул откуда-то из-за спин Прыгскокк, но ему, судя по сдавленным звукам, тотчас же заткнули рот.
        - Всем разойтись! - приказал завкафедрой. - Ничего не произошло!
        Вторя гласу прохфессора, по коридорам пронесся тяжкий гул колокола, извещающего учащий и учащийся люд, что перемена закончилась.
        Утро дня Голосистой Рыбы выдалось теплым почти по-летнему, но несмотря на ласково бултыхающееся в синеве неба солнышко и тычущиеся в лицо лучи, ректор Магического Университета ощущал холод.
        Он явственно чувствовал, как морозец ползет по позвоночнику. Не помогала теплая мантия и вся одежда, что под ней скрывалась.
        И дело было вовсе не в погоде.
        Еще вчера вечером к воротам МУ прискакал гонец, и не утруждая себя входом внутрь здания, протрубил в трубу. Гонец слишком хорошо знал, чем кончается для неосторожных попытка проникнуть в университет.
        Пакостный звук трубы услышали в ректорате. Он вызвал там такую же суету, как брякнувшийся в муравейник башмак с находящейся внутри ногой сорок пятого размера.
        Трубить мог только гонец от мэра.
        Встретить его вышел сам Глав Рыбс. Не то, чтобы глава города, пусть даже могущественный, но все же временный, мог серьезно повредить университету, однако в его силах было значительно осложнить жизнь МУ. Правда и его существование в этом случае становилось отнюдь не сахарным - кому понравятся разгуливающие по улицам пьяные демоны или превращенные в пиявок горожане? С кровососущих налоги не соберешь.
        Но на пользу престижу МУ это точно бы не пошло. Так что университету ссориться с мэром без особой нужды не стоило. Обе стороны веками отплясывали друг вокруг друга сложный танец, стараясь не слишком сильно задевать при этом другую и не уронить собственную честь. Гонец с гербом города на плаще передал ректору запечатанный печатью Мосика Лужи конверт и был таков. Глав Рыбс же, ознакомившись с содержанием конверта, выпучил глаза и зашипел, точно змея, которой наступили на хвост.
        Зря сопровождавшие главного мага преподаватели испугались за его здоровье.
        Им стоило скорее опасаться за свое. Этой ночью все, от последнего ассистента, получившего преподавательскую звездочку на мантию только этим летом и до деканов, не покладая рук, готовились к визиту мэра. Впервые за полторы тысячи лет глава города решил посетить МУ - как тут ударить в грязь лицом?
        Стиралась веками копившаяся грязь на стенах и полах, крысы и тараканы вереницами выводились на временное поселение в студенческие дома, входы в подвалы, где обитали самые разные существа, перекрывались глухими магическими барьерами.
        В спешке перекрыли и библиотеку. Библиотекаря это не слишком расстроило. Если честно, то он об этом даже не узнал.
        Пострадали несколько обитавших в здании мелких элементалей, которым в горячке подпалили хвост, а также один демон, невесть откуда объявившийся в помещении кафедры транспортной магии. Изгоняли его оттуда с треском и грохотом, словно целую армию обезьян.
        К восходу солнца все валились с ног, но ректор чутким нутром начальника ощущал, что сделано еще не все, что обязательно найдется что-нибудь, что можно подправить, улучшить, почистить…
        Но времени уже не было, и оставалось лишь ждать прибытия высокого гостя.
        Глав Рыбс занимался этим во дворе, около одного из входов в здание МУ. Табличку «Посторонним в в…» снять не удалось - слишком крепко уж она оказалась приделана. Ее просто замазали, но буквы с упорством не желающего тонуть куска дерева проступали сквозь краску.
        Драконьи головы на заборе в кои-то веки натерли до блеска, их чешуйчатые затылки довольно сверкали, и даже взгляды стали менее свирепыми. Трава во дворе радовала глаз одинаковой высотой и сочным зеленым цветом.
        Не зря ее стригли и красили всю ночь.
        Когда у ворот прогрохотала и остановилась первая карета, то Глав Рыбс дрогнул, но вместо ожидаемого мэра из нее высыпало десятка полтора солдат личной охраны городского главы. Лица их были сурово нахмурены, а руки лежали на эфесах палашей.
        Желто-черная одежда делала стражников похожими на громадных злых ос.
        После прибытия второй кареты их стало еще больше. Под громкие команды десятников стражники с ловкостью, говорящей о большом опыте, выстроились в две шеренги. Могучими телами они ограничили дорожку, ведущую от ворот к ректору и стоящим за его спиной деканам.
        Очередная карета катилась так мягко, словно под ее колесами стелился не неровный камень мостовых, которые здесь, у университета, вечно корежили непонятные судороги, а мягкие пуховые подушки. Она оказалась гораздо меньше прочих, и вся сверкала золотом.
        На запятках и рядом с кучером сидели нахмуренные стражи, вооруженные арбалетами. Едва карета остановилась, они спрыгнули наземь и встали спина к спине, прикрывая изящную дверцу.
        Та величаво распахнулась, выплюнув короткую лесенку, и по ней, медленно и важно ступая, сошел на землю мэр кваквакский Мосик Лужа. На шаровидной, как апельсин, голове его красовался круглая шапка с козырьком, который обычно носят уличные торговцы, а сам он напоминал воздушный шарик на ножках, подпрыгивающий при каждом шаге.
        Величия в его облике было не больше, чем в старом ночном горшке.
        - Мое почтение, господин мэр, - проговорил ректор, не кланяясь, когда Мосик Лужа оказался рядом с ним. Глав Рыбс был на голову выше градоначальника, и рядом они смотрелись точно жираф с бегемотом.
        - И вам мое почтение, - отозвался Мосик Лужа квакающим голосом. Мэр происходил из самой плебейской семьи и никогда этого не скрывал. Его отец и дед торговали жареными пирожками с подозрительным содержимым, и нынешний глава самого большого города Лоскутного мира начинал с того же. У всех, кроме лишь представителей древних аристократических семейств, которые брезгливо морщили носы (да и то не слишком сильно, а то им пришлось бы гордиться давностью рода на плахе), это вызывало лишь уважение.
        - Пройдемте ко мне в кабинет? - спросил ректор, делая вежливое движение рукой.
        - Я думаю, не стоит, - ответил Мосик Лужа, снимая шапку и вытирая обнаружившуюся под ней лысину, блестящую, точно лед. - Отошлите ваших помощников, и мы поговорим прямо тут. Беседа не будет длинной.
        Один кивок и деканы, улыбаясь, словно их только что не отослали прочь, как мелкую шушеру, а наградили поместьями, золотом и рабынями, спешно удалились.
        - Давайте пройдемся, - предложил ректор.
        Они не спеша двинулись вдоль корпуса магии нечеловеческих существ. На почтительном расстоянии спереди и сзади следовали телохранители мэра, подозрительно косившиеся по сторонам.
        - Что привело вас в стены нашего прославленного заведения? - спросил Глав Рыбс, решив отправить дипломатические тонкости куда-нибудь подальше. Про себя он сильно жалел, что мэр отказался войти внутрь и вся работа по очистке здания пропала зря.
        - Хотел кое-что выяснить из первых рук, - проговорил мэр, и в этот самый момент с грохотом разбилось окно на третьем этаже. Оттуда с воем прянулась похожая на соплю исполина длинная желтая молния, но тут же втянулась обратно.
        Осколки стекла, не долетев до земли, превратились в бабочек и порскнули в стороны.
        Несмотря на визит высокого гостя, занятия никто не отменял.
        - У вас всегда так? - спросил Мосик Лужа, с удивлением поглядев вверх.
        - Студенты, - с кислой улыбкой ответил ректор, обещая себе поймать провинившегося преподавателя, который допустил у себя на занятиях такое, и содрать с него шкуру, четвертовать, посадить на кол, сжечь живем, повесить…
        От приятных мечтаний ректора отвлек мэр.
        - Тогда перейдем к делу! - жестко сказал он.
        Глава 6
        - До меня дошли очень неприятные слухи, - если мэр и приквакивал, подобно лягушке, то лягушка эта могла быть только хищной, с ехидным оскалом и острыми глазами, от которых не укроется никто, достойный съедения, - что вокруг да около вашего университета происходят странные события, порой заканчивающиеся смертями…
        И Мосик Лужа в упор взглянул на ректора. Тот бестрепетно выдержал взгляд, разве что улыбка получилась слегка кривоватой.
        - Есть такое, - проговорил он спокойно, - но мы работаем…
        - Очень хорошо, - благосклонно кивнул мэр, - я рад, что вы меня понимаете. Все странности должны быть устранены в ближайшем будущем, поскольку в моем городе они не нужны!
        - Да, конечно, - торопливо кивнул ректор, с ужасом ощущая, что его хребет, привыкший располагаться строго вертикально, испытывает позывы согнуться в угодливом поклоне. Строптивая часть тела действовала помимо приказа хозяина, и бороться с ней стоило немалого труда. На лбу Глав Рыбса выступил пот. - Мы сделаем все возможное…
        - Десять дней, - точно не слыша собеседника, сказал Мосик Лужа, - и все должно закончиться. Иначе я напомню налоговой службе, что университет не платил пошлин и податей вот уже десять тысяч лет. То-то они обрадуются!
        К хребту добавилась шея, желающая склонить буйную голову. Ректора охватил страх. Он предпочел бы сцепиться с разъяренным драконом, парочкой демонов или ордой пьяных гномов, но не с агентами налогового управления. Как биться с ними, он даже не представлял.
        Подобных заклинаний не придумал еще никто.
        - Я все понял, да, - через стиснутое ужасом горло протиснулся тонкий писк, - десять дней…
        - Великолепно, - благосклонно квакнул мэр и, развернувшись, вразвалочку зашагал к своей карете.
        Верными псами, держа наготове арбалеты, за ним бежали телохранители.
        Пребывая в жутком оцепенении, Глав Рыбс смотрел, как Мосик Лужа не спеша поднимается по ступенькам, как захлопывается дверца кареты, как черно-золотые гвардейцы стремительнее пчелиного роя разбегаются по местам. И только когда мэрская кавалькада скрылась из поля зрения, он вновь обрел дар речи.
        И тут же воспользовался им в полной мере.
        - Кретины! Идиоты! Балбесы! - заорал он так громко, что слышно было, скорее всего, в соседних Лоскутах. - Всех в отставку отправлю!
        Деканы, так и жавшиеся скромно в сторонке, переглянулись, но подойти не решились, наивно полагая, что нелестные характеристики относятся вовсе не к ним.
        - Ваша милость, - сказал мэтр Шизомудр, - мы…
        - Молчать, когда вас спрашивают! - безжалостно прервал его Глав Рыбс. - Через полчаса чтобы были у меня в кабинете со всеми прохфессорами и с предложениями, что нам делать!
        - Но… - встрял мэтр Тугодум.
        - Никаких «но»! - и ректор, чья мантия живописно развевалась, быстрым шагом направился ко входу в МУ. - Кто опоздает, лишится должности!
        В кабинете ректора, несмотря на бушующее снаружи солнце, было мрачно, точно в склепе. Рассаживающиеся вокруг длинного стола деканы и прохфессора кожей ощущали могильную сырость, а Отцы-Основатели с портрета смотрели с немой укоризной, за которой скрывалась явная гордость: «Уж мы-то смогли бы! Уж мы-то…»
        Сидящий под портретом ректор походил на чайник, который забыли снять с огня. Остатки воды еще бурлили в его тощем, вытянутом в длину чреве, а стенки, видимые над белой мантией, накалились до красноты.
        Кипение прорывалось через ноздри или рот сдавленным злым сипением.
        - Ну шшшштооо? - прошипел Глав Рыбс, когда постукивание стульев по полу и кашель стихли. - У кого есть что сказать?
        Деканы смущенно заерзали, оглянулись на прохфессоров, тем оборачиваться оказалось не на кого, и все они, как один, принялись внимательно рассматривать что-то в углах кабинета. Там стало тесно от сталкивающихся взглядов, за портьерами что-то сердито зашевелилось.
        - Так я и знал! - проговорил ректор таким голосом, каким обычно констатируют измену давно подозреваемой жены. Горечь была в этом возгласе, и гнев, грозящий разразиться, и чувство собственного бессилия. - С кем мне приходится работать? Кто не тупица, тот кретин! А если ни то и ни другое - значит просто бестолочь! Всех, всех на опыты для студентов… Хоть какая-то польза будет!
        - Э… ну… - прохфессор, отвечающий за магию нечеловеческих рас, рискнул-таки открыть рот. - Сии явления, в стенах университета проистекающие, порождены причиной. Если мы оную причину однозначно идентифицируем и деструктивному воздействию подвергнем, то все решится!
        Многомудрое заявление было встречено острожной тишиной.
        - Ты с кем сейчас разговаривал? - спросил ректор после паузы. Один из Отцов-Основателей на портрете, тот, что лысый, выразительно сморщился. - Умный, что ли?
        Специалист по нечеловеческим расам смущенно заерзал, слишком поздно осознав, что выбрал для интеллектуального выпендрежа не самую подходящую аудиторию.
        - Позвольте мне, - неожиданно высказался заведующий кафедрой демоноведения. Все посмотрели на него так, точно он добровольно предложил свою кандидатуру для выхода на плаху. - Насколько мне известно, обращение к богам ничего не дало. Так может быть, нам вызвать и спросить кого-нибудь из высших демонов? Они видят и знают очень много.
        - Мысль дельная, - с хрустом поскребя в затылке, согласился Глав Рыбс. - Так что флаг тебе в руки и барабан на шею. Чтобы к завтрашнему дню все было готово!
        Прохфессор демоноведения отважно кивнул, чем вызвал шквал удивленных восклицаний.
        - Еще идеи есть? - спросил ректор, чье лицо потихоньку начало приобретать нормальный цвет.
        Тишина, которую он услышал в ответ, обычно обитает в самых глубоких и заброшенных склепах, где сдвиг пылинки кажется настоящим грохотом. В этот момент рыбы показались бы изрядно болтливыми рядом с учеными мужами.
        - Хорошо, тогда я скажу, - и Глав Рыбс обвел подчиненных взглядом, в котором явственно читалось презрение к их тупости. - Территория МУ с сего дня должна быть свободна от всякого рода несанкционированных воздействий! Для чего предполагается патрулировать ее специальными патрулями, сформированными из числа преподавателей и студентов последнего курса. Называться эти патрули будут, скажем, Дневно-Ночной Дозор, сокращенно - ДНД!
        - И что этот ДНД будет делать? - спросил декан Шизомудр, отличающийся некоторой замедленностью мышления. Прочие маги сидели молча, лишь негромко поскрипывали, вращаясь, шестеренки в забитых знаниями головах.
        - Каждый патруль будет состоять из трех человек! - развил мысль ректор. - Им будет отведен участок здания или около него, где они должны будут отслеживать и по возможности пресекать любые непонятные явления. Вам ясно?
        Нестройные возгласы подтвердили, что «да, мол, ясно, чего там».
        - Вот и отлично! - возликовал Глав Рыбс. - К завтрашнему утру деканам подготовить списки годных для ДНД людей. Все артефакты, чувствующие магию, извлечь из закромов и активировать!
        - Все? - выпучил глаза прохфессор предметной магии, отвечающий за названные артефакты. Перспектива работать всю ночь, приводя в активное состояние давно сваленные за ненадобностью в шкаф железки и деревяшки его радовала мало.
        - Все-все, - сурово подтвердил ректор. - Ну что, все понятно? Тогда - разойдись.
        В грохоте отодвигаемых стульев и начавшемся гомоне потонул вопрос, заданный скромным прохфессором магии транспорта:
        - Интересно, а кто отважится патрулировать библиотеку? И подвалы?
        Проснулся Арс, как обычно, от грохота будильника. Песок в песочных часах, которые он перевернул, ложась спать, весь высыпался, и приделанная к ним сбоку металлическая загогулина что есть силы колотила по днищу дырявой кастрюли, намекая, что пора бы вставать.
        Судя по возмущенным воплям соседей из-за стены, делала она это достаточно давно.
        С тяжким кряхтением Арс протянул руку и отодвинул кастрюлю в сторону, заставив злостный агрегат замолчать. После этого он смог сфокусировать туманящееся зрение на окнах. Судя по уровню освещенности, времени оставалось как раз на то, чтобы добраться до университета к первой лекции.
        Осознав сей отрадный факт, Арс перевернулся на другой бок и вновь погрузился в глубины сна.
        Проснувшись во второй раз, он с наслаждением отдался самобичеванию. Первая лекция, а также половина второй были безжалостно пропущены.
        Оставалось утешаться тем, что у третьей еще оставались шансы.
        До ворот МУ Арс добрался с самым гулом колокола, возвещающего перемену. Прошел между драконьих голов, непривычно блестящих после вчерашнего приезда мэра, и обомлел.
        Посреди двора, подозрительно зыркая во все стороны, расположились трое преподавателей с факультета умозрительной магии: поцент и двое ассистентов. На рукавах мантий красовались аляповатые алые повязки, на которых кто-то дрожащей рукой вывел белой краской буквы «ДНД».
        На шее каждого болтался металлический кружочек талисмана.
        - Проходи, не задерживайся! - прикрикнул на Арса старший из преподавателей. - Что встал? Тут тебе не цирк!
        - Цирк-то уехал, - пробормотал Топыряк себе под нос, направляясь к двери, - а вот клоуны остались…
        Над входом на факультет, где многие века висела родная сердцу студиозуса надпись «Посторонним в в…», криво болтался опять же алый транспарант, кокетливо привязанный веревочками ко вбитым в щели гвоздям.
        Он гласил: «Товарищ студент, будь бдителен! Кругом враги!»
        И ниже, мелким текстом была сделана приписка: «Обо всем подозрительном немедленно сообщай декану!»
        - Ничего себе! - пробормотал Арс, ощущая, как его челюсть неприлично отвисает, а глаза делаются похожими на пуговицы.
        Внутри оказалось не лучше. Тяжело печатая шаг, точно отборные отряды гномьих латников, по коридорам вышагивали разбитые на тройки преподаватели. Прохфессоров сопровождали студенты последнего курса. У всех на рукавах красовались повязки «ДНД», лица были сосредоточены и суровы, точно у людей, делающих непростое, но очень важное для народа дело. Сразу вспоминались слова песни, сложенной об ассенизаторах города Ква-Ква: «Наша служба и опасна и трудна, но на первый взгляд как будто не видна…»
        Студенты, обычно буйные и носящиеся по университету, точно стада носорогов в брачный период, невольно жались к стенам и вели себя тихо, будто мыши, решившие стащить у кота его любимую миску.
        Проскользнув в аудиторию, где находились соратники по демоноведению, Топыряк увидел мрачные и насупленные лица. Преподаватель еще не пришел, но все сидели, точно на похоронах.
        - Что вы… - начал было Арс, но тут под потолком что-то сверкнуло, взвыл ветер, а когда он затих, то уши студентов не хуже сапожной иглы пронизал истошный вибрирующий визг.
        Издать такой звук могло только одно существо во всем Лоскутном Мире.
        Точнее - могла. Все взгляды мгновенно обратились на Фому Катину. Та оказалась цела на вид, но в руках держала громадный букет растущих только в горах дымчато-серых асфодрелей. Цветы эти были редки, словно скромность среди уличных попрошаек, и именно из-за этого ценились. Запах же имели противный, как у грязного белья.
        - Кончай орать, дура! - рыкнул Рыггантропов, будучи не в силах переносить визга.
        Катина заткнулась. Лицо ее выражало высшую степень изумления, веснушки сияли. Удивленный взгляд неожиданно обратился на Арса.
        - Это ты, да? - сказала она. - Это ты мне подарил?
        - Э, - Топыряк почувствовал себя ошеломленным, - нет, я…
        - Нет, не оправдывайся! - лицо Фомы пылало расцветшим маком, и Арс сам ощутил, что смущается. - Я всегда знала, что ты в меня тайно влюблен, и вот теперь в открытую решил высказать свои чувства! Да, да!
        С задних рядов донеслись смешки. Арс открыл рот и снова закрыл. Что сказать, он совершеннейшим образом не понимал. Катина тем временем не унималась. Колыхая прелестями, которые ощутимо выпирали даже сквозь мантию, она с такой яростью стреляла глазами, что перед ней не устоял бы и сделанный из камня тролль. Даже представитель народа эльфов, которые славятся презрением к женщинам всех остальных рас, оказался бы в опасности.
        Что уж говорить о человеке?
        Топыряк с ужасом понял, что краска по его лицу все же разлилась.
        - Я… это, - выдавил он из себя.
        - Не стоит скрывать! - поощрила «поклонника» Фома, блестя глазами из-под рыжей челки. - Пусть тайное станет явным!
        За спиной тяжело колыхнулся воздух. По посерьезневшим взглядам коллег Арс понял, что в аудиторию входит кто-то поопаснее преподавателя. Чуткий студенческий нос уловил запах жареного.
        Резво развернувшись, Арс нос к носу столкнулся со здоровенным защитником факультетской команды по литроболу, носящим прозвище Бык. Маленькие его глазки, скучившиеся под узким лбом, опасно наливались кровью, а на шее, которая толщиной поспорила бы с бычьей, надувались мощные, как веревки, жилы.
        - Ты все не так понял! - долго сдерживаемый в глотке воздух вырвался оттуда диким воплем. - Я вовсе не…
        Более ничего незадачливый «влюбленный» сказать не успел, поскольку толстые, напоминающие сосиски пальцы нежно взяли его за шею, и Арс ощутил, как ноги отрываются от пола. Позвоночник затрещал, протестуя против такого обращения.
        - Вздумал к моей девушке клеиться? - сказал Бык медленным рокочущим голосом, и Топыряку показалось, что он увидел в багровых от ярости зрачках собственное отражение: маленькое, жалкое и очень испуганное. - Так я тебя, мокрица, по стенке размажу, в колбасу нафарширую. Я тебя…
        Что еше собирался сделать разозленный Бык с нежданно объявившимся «конкурентом», осталось только догадываться, поскольку в аудиторию вошел преподаватель.
        - Что это вы тут делаете? - спросил он недоуменно. - Перемена-то уже кончилась!
        Только тут до Арса дошло, что звон, который мгновение назад долетел до его ушей - вовсе не играющий в царстве смерти отходняк по безвременно сгибшему студенту, а всего лишь сигнал университетского колокола.
        - Беседуем, - ответил Бык, опуская Арса на пол, - и наш разговор еще не закончен!
        И, погрозив напоследок кулачищем, приятель Фомы Катиной скрылся в коридоре.
        - Начнем наше занятие, - проговорил преподаватель, с удивлением взглянув на продолжающего стоять столбом студента, - что вы замерли, Топыряк? Садитесь!
        Арс сел и уткнулся в конспект. Но сосредоточиться на особенностях локализации заклинаний в пространстве и времени ему никак не удавалось. Мешали провокационные взгляды, бросаемые на «поклонника» любвеобильной Фомой. Та так и вбила себе в голову, что букет ей наколдовал Арс, и расставаться с этой мыслью никак не хотела.
        Едва занятие закончилось, он первым вылетел из аудитории и галопом понесся по коридору, то и дело натыкаясь на ДНД-шников. О том, что сегодня вообще пришел в университет, Арс сильно жалел.
        За проведенные внутри Магического Университета дни сержант Васис Ргов сильно изменился. Блуждая среди волн сырой магии, он потерял остатки рассудка, оброс пылью и грязью. Глаза его блестели дико и яростно, а в звуках, вырывающихся изо рта, никто не признал бы человеческую речь.
        Чем он питался все это время - оставалось загадкой. Истиной было лишь то, что обтрепанный и помятый, менее всего напоминающий бравого стражника, он вовсе не выглядел истощенным.
        Проснулся он в темном подвале, когда земли коснулись первые лучи рассвета. Естественно, оные лучи сюда проникнуть не могли, вокруг царила кромешная тьма, но бывший сержант нутром существа, ведущего дневной образ жизни, ощутил восход животворного светила.
        Поднявшись, он совершил жест, напоминающий отдание чести - единственное, что сохранила память из его разумного прошлого, и побрел куда глаза глядят. Точнее - куда не глядят, поскольку видно все одно ничего не было.
        По прошествии некоторого времени и нескольких десятков шагов он врезался лбом в стену. Раздался металлический звон. Шлем за дни безумия словно сросся с головой Ргова и не раз спасал ее от повреждений.
        Некоторое время бывший Торопливый стоял неподвижно, пытаясь осмыслить произошедшее. Затем повернул, и побрел в сторону, вдоль возникшей преграды.
        И тут же в глаза ему проникла исключительно маленькая порция света.
        - Тут кто-то есть! - донесся далекий голос.
        - Вон движение, быстрее! - добавился к нему второй.
        Скорбный разумом сержант не обращал на далёкие звуки никакого внимания, он брел себе и брел с отрешенностью мудреца, постигшего великое Дао. И только когда совсем рядом зазвучали шаги, он резко развернулся.
        Свет факелов показался болезненно ярким. Слезящимися глазами Васис смог разглядеть три черных прямоугольных силуэта. Ощущая в них какую-то угрозу, он зарычал.
        - Монстр с металлической головой! - сказал один из голосов с удивлением. - Первый раз вижу такого!
        - Явно сбежал из лаборатории! - добавил второй осуждающе. - Ох уж эти наши искусники! Мало им Факенштейна?
        - Хватай его! - сказал третий.
        При последнем слове в теле безумца сработали дремлющие инстинкты стражника. Он услышал приказ, записанный даже не на клеточном, а на молекулярном уровне, и бросился его выполнять.
        Ринулся хватать.
        Один из магов, стиснутый в железных объятиях, упал, факел отлетел в сторону, где сердито зашипел и погас.
        - Вы имеете право заткнуться… вы имеете право на десять ударов по печени, - заглушая стоны поверженного, звучал из тьмы глухой речитатив, - вы имеете право занять место возле параши…
        - Так это же Торопливый! - высказал блестящую догадку один из оставшихся на ногах магов.
        - Тот, который потерялся! - добавил второй и спешно запустил в воздух небольшой клубок света. Тот задергался, точно его тошнило, но остался висеть на месте.
        Из тьмы явилась живописная картина. Поцент кафедры пограничной магии, глава патруля ДНД, отправленного проверить подвалы, валялся на животе. А на спине у него сидело существо в железном шлеме, отдаленно напоминающее человека, и пыталось связать выкрученные руки преподавателя грязной тряпкой.
        - Что вы медлите, идиоты! - прохрипел поцент несколько неразборчиво по причине того, что лицом он был вдавлен в грязный и неровный пол. - Спасайте меня быстрее!
        - Сейчас, - ответил ассистент со знаками магии искусства на мантии и эффектно щелкнул пальцами.
        Железноголовое существо, скованное парализующим заклятием, слегка задергалось, а затем медленно завалилось на бок. При соприкосновении шлема с полом раздался тяжкий удар.
        - Как бы голова не пострадала, - забеспокоился третий преподаватель, с кафедры демонологии.
        - Ничего, - утешил его знаток магии искусства, - у Торопливых черепушки крепкие! Их можно топором рубить, да вот только лезвие жалко!
        - Кхе-ухм, - вступил в разговор поцент, поднимаясь с пола. Мантия его была перепачкана, а на лице красовалась длинная царапина. - Вы точно уверены, что это стражник?
        - А кто же еще? - наклонился к парализованному демонолог. - Вот шлем на голове, вот меч… э, ножны от меча. Сам клинок он потерял, но кто будет носить такие гнусные ножны, кроме Торопливого? А лицо? Вы только взгляните на то, что называется у него лицом?
        - Да, - поцент брезгливо сморщился. То ли под воздействием магии, то ли от грязи, обильно удобряющей их корни, волосы Васиса за дни странствий по МУ стали расти с бешеной скоростью. Глаза почти скрылись под кустистыми бровями, усы торчали, точно два ершика для мытья посуды, а бороду можно было сравнить с порослью дикого мха.
        Увидеть среди всего этого лицо оказалось - довольно трудно.
        - Ладно, - принял решение старший патруля, - берите его, и понесли…
        - Мы? - возмутился волшебник с кафедры искусства. - Тащить эту пакость? Пущай сам идет!
        Хитро составленное заклинание заставило сержанта подняться на ноги и передвигать их с завидной скоростью. За ним с пыхтением топали маги, едва поспевавшие за обнаруженным в подземельях бедолагой.
        Петлять по подвалам пришлось недолго. Вскоре впереди забрезжил дневной свет. Васис Ргов не видел его уже несколько дней. Белесое свечение вызвало в душе стражника смутные воспоминания о чем-то хорошем. Вопреки подстегивающему его заклинанию он опустился на пол и зарыдал.
        - Эх, как корежит-то беднягу, - сочувственно сказал поцент, - давайте-ка, один срочно к медикам, пусть пришлют кого-нибудь, а ты - пошли кого помоложе к Торопливым, пусть забирают своего бойца!
        Весть о том, что потерянный сослуживец найден, застигла лейтенанта Лахова и сержанта Калиса в кабачке «Потертое ухо», где они заливали терзавшую нежные стражнические души горечь по поводу нераскрытых преступлений. На глаза начальству доблестные стражи порядка в последние дни вовсе не показывались, опасаясь гнева и репрессий.
        Организмы Торопливых были отягощены не одной кружкой пива, и поэтому Лахов не сразу понял, что там бормочет появившийся рядом малый в университетской мантии, от одного вида которой лейтенанту становилось плохо, а на коже выступали волдыри.
        - Повтори, что ты сказал, - попросил он, - только медленно… Помни, с кем говоришь!
        - Сержант Васис Ргов найден в подвалах университета, - раздельно повторил посланец, студент-двоечник, которого преподаватель вместо отработки скучной лабораторной работы нагрузил поручением.
        - Ну и чо? - скучно вопросил лейтенант, а Калис ленивым движением извлек из-под плаща, который не снимал даже в кабаке, арбалет.
        Студент вздрогнул, но орудие убийства сухо щелкнуло, и на дальней стене задергалась пришпиленная за левый глаз муха. Сержант так же лениво убрал арбалет под одежду.
        - Так вы должны придти и забрать его, - сглотнув внезапно пересохшим горлом, сказал студент. - Мне это велено передать!
        - Ты это передал, - грустно сказал Лахов и одним махом опрокинул в глотку пол-литра пива.
        Студент успел исчезнуть из «Потертого уха», и тут до лейтенанта дошло.
        - Васис нашелся, - сказал он неверяще, и резко обернулся. Но посыльного рядом уже не было. - Слышь, Калис, он нашелся!
        - Да? - два тусклых стальных кругляша, в последние дни заменявшие сержанту глаза, вдруг налились жизнью. - Есть повод! Наливай!
        - Ты не понял! - Лахов вдруг преисполнился начальственного рвения. - Мы должны его забрать и расспросить. Вдруг он чего узнал.
        - Идем! - Калис оглянулся, точно чего-то вспоминая. - Только возьмем с собой пива. Бочонка два…
        - Идея хорошая, - нахмурил брови лейтенант, - только возьмем три. Приказ ясен? Выполнять!
        - Так точно! - в том, что распоряжение будет исполнено точно и в срок, сомневаться не приходилось.
        Если обращаться к богам удобнее в местах открытых и хорошо освещенных, то для общения с демонами лучше всего подходит какое-нибудь пустое помещение, находящееся глубоко под землей. Обитатели Нижнего мира не любят яркого света, а еще меньше любят компанию.
        Точнее, любят, но не в том смысле, как прочие живые существа. Всякое разумное создание, оказавшееся в досягаемости их клыков и когтей, рискует стать обедом. Или ужином. Все зависит от времени суток.
        В Магическом Университете, где демонов вызывают чуть ли не чаще, чем списывают на экзаменах, для этой цели имеются специально оборудованные подвалы. Стены там покрывают защитные знаки, не дающие зловредному существу ускользнуть, а в полу вырублена заготовка для круга вызова.
        Вписывай необходимые имена, добавляй нужные закорючки, приноси кого-нибудь в жертву - и можно приступать к делу.
        Единственный недостаток этих помещений заключался в том, что располагались они довольно глубоко. И ректор МУ оценил это в полной мере, спускаясь по узкой винтовой лестнице, ступеньки на которой по большей части расшатались и опасно скрипели под ногами.
        Факел, которым сопровождающий предупредительно размахивал перед самым носом ректора, рискуя подпалить волоски в ноздрях, мало помогал разглядеть выбоины и неровности. Глав Рыбс то и дело спотыкался.
        - Долго еще идти? - спросил он сварливо, когда в очередной раз не удержал равновесия и врезался плечом в стену. Стена промолчала, плечо отозвалось вспышкой боли.
        - Еще сто ступенек! - с отвратительной жизнерадостностью отозвался сопровождающий - один из преподавателей демонской кафедры.
        Ректор заскрежетал зубами. Если бы у него была возможность выбирать жертву демонам, то он бы возложил на черный алтарь вот этого недоумка, размахивающего факелом, а потом его прохфессора, а потом…
        За сладостными мечтаниями Глав Рыбс сам не заметил, как отмахал последние сто ступенек. Впереди открылся громадный зал, на стенах которого дымили факелы. Из мрака выступали выложенные серебром и сталью защитные знаки. В центре огромного вызывательного круга горел костер, переливающийся всеми оттенками зеленого.
        - Добро пожаловать, ваша милость, - подскочил сбоку прохфессор демоноведения, сам похожий в полумраке на демона. - Пройдемте вон туда, там есть место для зрителей.
        «Как здорово, что я не взял с собой деканов! - подумал Глав Рыбс, следуя за главным демонологом. - Хотя нет, надо было взять! Пусть бы попыхтели, по этой лестнице спускаясь!»
        Место, отведенное для гостей, оказалось не самым лучшим. Распологалось оно за спинами прохфессора и двух его помощников, которым предстояло сыграть роль заклинателей. Но ректор не жаловался, понимая, что в таком деле лучше предоставить главную роль специалисту… и в случае неудачи свалить на него всю вину.
        Четвертый человек, находившийся в зале, вышел на лестницу, со скрежетом захлопнув за собой дверь. С внутренней стороны ее тоже покрывали символы высшей магической защиты.
        - Начнем! - твердо сказал прохфессор. - Да помогут нам боги!
        Сегодня предстоял не обычный вызов, когда студентам демонстрируется какой-нибудь мелкий демон, который только и может, что кровожадно реветь да пускать слюни из оскаленной пасти. Нет, необходимо было вызвать демона высшего разряда, одного из истинных владык Нижнего мира..
        Малейшая ошибка в интонации или начертании символа, и такого не удержит никакой круг. За пределы зала демон не вырвется, но о том, что останется от неудачливых магов, лучше даже и не думать.
        Ректор откровенно скучал, вслушиваясь в длинные унылые песнопения. Несколько веселее дело пошло, когда черный петух лишился головы и собранную кровь выплеснули в костер. Все чуть не испортило птичье туловище, захлопавшее крыльями и метнувшееся в сторону. Пытавшийся схватить его помощник прохфессора едва не потерял равновесие. Пришлось ловить его за руку.
        Но безголовый петух пробегал недолго. У стены послышался глухой шлепок, птица брякнулась на бок, и короткая жизнь безмозглого в прямом смысле создания трагически закончилась.
        Все пошло своим чередом. Магический круг замерцал, налился светом, а пламя костра зашипело и начало вытягиваться вверх, точно чудовищный, быстро растущий цветок.
        В его гуле прорезался далекий торжествующий рев.
        Поднимающиеся к высокому потолку языки стали багровыми, а затем распахнулись, образовав нечто вроде исполинского кольца. Сквозь его внутренности, наполненные густой, смоляной чернотой, шагнул некто высокий и стройный.
        Полыхнули янтарем раскосые глаза, и голос, раскатившийся под сводами черепа ректора, прозвучал подобно грому:
        - Что вам нужно, гады?
        Глав Рыбс изо всех сил пытался разглядеть существо, им явившееся, но видел лишь общие очертания. Пылающие на стенах факелы, зависшее за спиной демона огненное кольцо, ярко светящийся магический круг - они освещали все, что угодно, но внутри круга всякий свет терялся в чем-то настолько черном, что даже представить себе это было невозможно.
        От последней мысли ректора обдало жаром.
        - Мы хотим вопросить тебя, - голосом глубоким и звучным, какого Глав Рыбс от него никогда не слышал, проговорил прохфессор.
        Демон расхохотался, мощно и мрачно, и расправил нечто, похожее на широкие, обтрепанные крылья, позаимствованные у очень большой и ужасно летучей мыши.
        - Спрашивайте, раз уж позвали! - сказал он. Прохфессор выразительно покосился на ректора, и тот понял, что пора ему выходить на первый план. Многозначительно откашлявшись, он сделал шаг вперед, чтобы порождению Нижнего мира было его лучше видно, и заговорил.
        - Ведомо ли тебе о тех смертях, что в последнее время случились в нашем университете? - спросил Глав Рыбс напыщенно. Он искренне полагал, что услышав голос самого ректора, исчадие Нижнего мира должно тут же повалиться на колени и молить о пощаде.
        Но этого почему-то не произошло.
        - Ведомо, - ответил демон, лениво пошевеливая крыльями, словно обмахиваясь ими, - и что дальше?
        - Скажи нам, в чем их причина? - несколько стушевавшись, Глав Рыбс все равно шел к цели, точно маленький, но очень упорный бык.
        Демон вновь расхохотался, на этот раз соизволив открыть пасть, внутри которой медленно колыхались алые язычки пламени. Глава университета как завороженный смотрел на них, пока не понял, что поганец отказывается отвечать!
        - Что это ты молчишь? - поинтересовался Глав Рыбс. - Отвечай, когда тебя человек спрашивает!
        - Почему я должен отвечать, если не хочу? - удивился демон. - Все эти смерти - ваше человеческое дело, Нижний мир тут не при чем. Так что сами и разбирайтесь.
        - Как? Почему? - ректор оторопел, затряс за плечо прохфессора демонологии. - Разве он не должен выполнять все наши приказы?
        - Вовсе нет, - отозвался тот. - Заставить его трудно, если вообще возможно!
        - Так заставь!
        - Лучше и не пробуйте, - вмешался в беседу демон, вновь демонстрируя пасть. - Я ведь могу и обидеться!
        - Он говорит правду, - прохфессор перешел на шепот, а Глав Рыбс слушал его, гневно сопя и наливаясь гневом. - Не стоит раздражать одного из иерархов Нижнего мира. Он может еще пригодиться. Мы ведь и так узнали, что демоны в этих убийствах не замешаны!!
        - А вдруг он врет! - выпалил ректор.
        - Не похоже, я бы заметил!
        - Ладно, отпускайте его, - Глав Рыбс чувствовал себя обманутым. Боги отказались помогать, а теперь еще и демоны плюнули в лицо! Оставалось уповать на собственные силы, а они почему-то казались хилым подспорьем.
        Демон, повинуясь жесту заклинателя, шагнул в огненное кольцо и исчез, магический круг потихоньку затухал, по подземелью потек кисловатый запах использованных заклинаний.
        И тут Глав Рыбс осознал, что еще предстоит тащиться вверх по той самой лестнице, которая и при спуске причинила столько хлопот!
        Его гневному рыку позавидовал бы любой дракон.
        Помогая друг другу на особенно труднопроходимых участках, трое Торопливых медленно перемещались по улице имени Тридцатисемилетия Отрытия Канавы. Что это была за канава и кто ее отрыл, не знал даже самый дотошный из историков, но название было древним и менять его любящие старину жители Ква-Ква не желали.
        Передвигались доблестные стражи неуверенно, точно младенцы, впервые научившиеся ходить. Их шатало и покачивало, а попадавшиеся на пути горожане старались обходить маленький отряд стороной.
        Возглавлял соратников лейтенант Лахов, чей мутный взор давно отыскал впереди здание штаб-квартиры Торопливых. Но та почему-то приближалась очень медленно, да и земля под ногами подозрительно сильно раскачивалась.
        Списывая все это на происки злых сил, лейтенант упорно шагал вперед. В кильватере держались сержанты. Ргов, не так давно выбритый и вернувшийся в человеческое состояние, вновь успешно оное покинул, и едва плелся, повиснув на могучей руке Калиса.
        - Тихо! Тсс! - сказал Лахов подчиненным, когда перед ними оказалась незакрывающаяся дверь штаб-квартиры. - Мы должны вести себя нормально!
        Видя, что простые слова не оказывают обычного действия, лейтенант прибег к испытанному средству - приказу.
        - Смирно! - рявкнул он. Сержанты выпрямились, в их глазах появилось некое подобие осмысленного выражения.
        Лахов заподозрил, что не следовало сидеть в «Потертом ухе» так долго, празднуя возвращение Васиса к несению службы. Но подозрения эти он благоразумно оставил при себе.
        - За мной, шагом марш!
        Лестницу, ведущую к кабинету начальника, они преодолели почти нормально, вот только с дверью вышла промашка. Бодро марширующий Калис со всей дури врезался лбом в косяк. Тот затрещал, с притолоки посыпалась труха.
        - Что с ним такое? - подозрительно спросил Игг Мухомор, глядя на оставшуюся в косяке округлую вмятину и девственно-чистый лоб сержанта, на котором не образовалось даже царапины.
        - Переутомление от излишнего рвения при несении службы! - бодро отрапортовал Лахов, ухитрившись при этом дышать в сторону от начальства.
        Но Игг Мухомор все равно чего-то заподозрил. Он мрачно принюхался, но в его кабинете, где запах браги был столь же привычен, как мыши в амбаре, различить перегар было сложнее, чем с помощью шила срыть холм.
        - Ладно, докладывайте, - приказал он.
        - Вот, - очень коротко отрапортовал Лахов, слегка дрожащей дланью показывая на белого, точно мел, Ргова.
        - И что?
        - Спасен из плена у злых сил сержант… - начал лейтенант, но был безжалостно прерван.
        - И это все, о чем вы хотите мне доложить? - яростно заорал Мухомор, брызжа слюной, точно туча - дождем. - Сколько дней работы, а толку - ноль! Всех разжалую в подметальщики улиц! На что вы еще годны?
        - Бу, - сержант Калис, будучи не в силах больше держать рот закрытым, открыл его, воспроизведя некий набор звуков. - О…
        - Что вы сказали, сержант? - чуть не подпрыгивая от ярости, повернулся к Калису Мухомор.
        - Сержант хотел сказать, - поспешно вмешался Лахов, понимая, что пребывающий в несколько помраченном состоянии рассудка Калис может выговорить нечто непотребное, - что мы нашли виновников всего. Это демоны! Именно об этом и хотели вам доложить!
        - Демоны? - гнев Мухомора утих так же внезапно, как и начался. - Тогда идите к ректору и заставьте его этих демонов переловить! Это приказ! Как поняли!
        - Смирно! - скомандовал Лахов, изображая полное понимание. - Кругом - марш! Вперед - марш!
        Все почти получилось. Вот только врезавшегося в косяк Калиса пришлось вытаскивать из кабинета за руку.
        Глав Рыбс мирно дремал на рабочем месте. Призраки по углам умиротворяюще шептались о чем-то потустороннем, из коридора слышался топот шагающих ДНД-шников, кресло все приятнее обволакивало спину.
        Стук в дверь показался мерзостней рева обиженного осла.
        - Что там? - лениво рявкнул ректор.
        В дверь просунулось лицо одного из прохфессоров - на сегодняшний день главного по ДНД.
        - Там пришли Торопливые, - сообщил он, скорчив кислую мину.
        - И чего им надо? - вяло удивился Глав Рыбс.
        - Говорят, что нашли виновных, - сказал прохфессор, - что причиной всему - демоны!
        - Кто? - ректор ощутил, как ноют утомленные спуском и подъемом ноги, как скребется в недрах души разочарование от неудачной беседы с демоном, и гневный рев его обрушился подобно падающему на берег цунами. - Вон! Выгнать этих дармоедов! Сказать, что если еще раз увижу, то превращу в гнусных мокриц!
        Ударивший в этот момент колокол не смог заглушить тираду. Прохфессор мгновенно исчез.
        Спустя пять минут трое Торопливых были замечены покидающими территорию университета. Ноги их заплетались, но двигались они с такой скоростью, что смогли бы потягаться с мыслевиком обыкновенным, самым быстрым существом Лоскутного мира.
        Глава 7
        Со времени первого визита улица Бронзовых Ножниц не стала Привлекательнее. На этот раз Арс попал сюда в сумерки, которые хоть и скрыли от взгляда многие мерзости, присущие Норам, сделали другие более явными. Из кабаков и трактиров доносились бодрые и разгульные крики, количество лежащих в сточных канавах пьяниц превышало все разумные пределы.
        Пока Арс преодолевал расстояние до дома бывшего прохфессора, пару раз ему пришлось уворачиваться от летящих по низкой траектории гуманоидных объектов, оказывающихся при ближайшем рассмотрении выкинутыми на улицу посетителями. Пролетев некоторое расстояние, они с грохотом и чавканьем рушились наземь, после чего скатывались в ближайшее углубление и мирно засыпали.
        Похоже было, что обитатели сего благословенного района знали всего два состояния - активное в кабаке и пассивное в канаве, и всю жизнь проводили, переходя из одного в другое. Рождались, испытывая похмелье и покидали этот мир, крича: «Еще кружечку!»
        Особняк Ностера Предсказамуса сиял в полутьме белизной, точно драгоценный камень. Калитка оказалась открыта, но за темными окнами не было видно огня. То ли бывшего преподавателя не было дома, то ли он видел в темноте, как сова.
        Едва Арс прикоснулся к калитке, как его окликнули.
        - Не ходи туда, - сказал из-за спины басистый голос, принадлежащий, тем не менее, женщине.
        События повторялись. Не говоря ничего, Арс обернулся. Из точно того же окна на втором этаже на него смотрела седовласая представительная дама лет восьмидесяти. Лицо ее украшали тонкие усики и гримаса любопытства, делающая женщину похожей на голодную крысу.
        - А почему? - поинтересовался студент, испытывая явственное ощущение, что все это с ним уже было.
        - Там никого нет! - злостно сказала старушка, кокетливо пошевеливая усиками.
        - Как нет? - удивился Арс. - Там же живет Безумный Волшебник!
        Местное прозвище Предсказамуса удалось вспомнить с некоторым трудом.
        - Это раньше жил! - и пожилая дама мерзко захихикала. - А теперь он обитает в тюрьме, где ему самое место!
        - В тюрьме, и за что же?
        Прежде чем старушенция успела ответить, ей пришлось потесниться, и рядом с ней в оконном проеме появилась знакомая Арсу бабка в розовом чепчике, который, судя по всему, украли у младенца-переростка. На этот раз она почему-то молчала. Обе они уставились на студента с таким недоброжелательством, словно он на их глазах жестоко избил калеку.
        - За дело! - проговорила, наконец, бабуленция с усами. - Он моей подруге, почтенной Клавдии Болтанян, язык узлом завязал!
        - К-как? - Топыряк с трудом удерживался от смеха. Теперь причины молчания старушки в чепчике становились понятны.
        - Мерзким заклинанием, как же еще! - усики подруги пострадавшей тряслись от гнева и возмущения.
        Арс не выдержал и расхохотался. Худшего способа наказать болтливую кумушку не придумал бы даже сам бог мудрости Турнепс, вздумай он заниматься такой ерундой.
        Пожилые дамы наблюдали за ним с неодобрением.
        - И еще такой приличный на вид молодой человек! - сказала, наконец, усатая. - А сочувствует этому старому безумному разбойнику!
        Спорить Арс не стал. Держась за заболевший от хохота живот, он направился в сторону городской тюрьмы.
        Тюрьма в славном городе Ква-Ква находится в том же здании, что и штаб-квартира Торопливых, только занимает в нем подземные этажи. Называется она громко - Место Временного Тишайшего Отдохновения. Ушлые горожане переделали это благозвучное и добронравное название в Место Постоянного Громогласного Отдубасения, намекая на привычку городских стражников чесать кулаки о лица и ребра заключенных.
        Когда Арс добрался до тюрьмы, почти наступила ночь. На стук в железную, ведущую в подземелье дверь, в ней распахнулось маленькое окошечко, и в нем показалось нечто небритое и мясистое, оказавшееся лицом несущего стражу капрала.
        - Чего надо? - пропыхтел тот, тщетно пытаясь поместить лицо в окошечке целиком. После нескольких попыток там остались правая щека и правый же глаз.
        Арс объяснил, что страстно желает увидеться с заключенным по имени Предсказамус.
        - Не велено! - буркнул сержант, но увидев сверкнувший в полутьме бубль, неожиданно изменил мнение. - Хотя, почему не велено? Заходи!
        Дверь скрежетала и стонала так, словно ее пытали, но все же открылась. За ней оказалась крохотная площадка и ведущая вниз, во тьму лестница. Ступеньки блестели от осевшей на них жирной влаги.
        - Иди за мной! - стражник казался ожившей горой плоти. Двигался он так тяжко, что под ним проминался камень.
        Освещался путь факелом в руке капрала, таким слабым, что казалось, будто факел страдает склерозом и время от времени забывает, что ему надлежит не только шипеть и пахнуть смолой, но еще и светить.
        Спуск занял немного времени. Лестница сменилось коридором, таким низким, словно его вырубали гномы. Стражник, шагающий впереди, загораживал весь проход, и Арс шел в полной темноте, опасаясь позорно свалиться.
        В стенах через равные промежутки встречались прочные двери, сделанные из дубовых досок. На каждой из них лежало заклятье, примитивное, но крепкое. Работал тут мастер строительной магии, так что Арс мог понять лишь общие принципы - укрепление, сопротивление разрушению. О том, чтобы снять такое, речи даже не шло.
        Одна из дверей, снабженная замком таких размеров, что вообразить его смог бы разве что безумец, открылась под напором исполинских размеров ключа, и стражник неведомо как ухитрился шагнуть в сторону, не проломив при этом ни одну из стен.
        - Эй, развалина! - тактично рявкнул он. - К тебе внучок пришел, проведать твои старые кости. Надеется, что ты завещание в его пользу перепишешь!
        Не обратив внимания на дурацкую шутку, Арс шагнул внутрь. Камера освещалась висящим под потолком шаром магического света. Судя по всему, стража не тратилась на такую ерунду, как освещение для заключенных. Не тратилась она и на все остальное. Убранство камеры привело бы в восторг аскета, оно состояло из пола, потолка, четырех стен и дыры в углу, предназначенной, скорее всего, для оправления естественных нужд.
        Ностер Предсказамус сидел, скрестив ноги, у дальней стены и что-то писал. Откуда он добыл пергамент, перо и чернила, учитывая сребролюбие стражей, можно было не спрашивать.
        Заслышав голос, бывший прохфессор поднял голову и удивление отразилось на его длинном лице.
        - Внук без детей? - проговорил он. - И как сие возможно? Теряюсь я в разгадках пониманья…
        Тюрьма не смогла изменить манеру Предсказамуса выражаться. Но что такое тюрьма для истинного мудреца? Лишний повод закалить дух и укрепиться в мысли, что все в мире - прах и тлен…
        Все эти мысли пронеслись в голове у Арса, прежде чем он споткнулся и полетел вперед. Лоб с грохотом ударился о камни, во все стороны брызнули искры, с шипением увязнувшие в стенах.
        - Какой внук, - проговорил Топыряк, пытаясь подняться хотя бы на четвереньки. Перед глазами все плыло, а язык двигался вяло, точно карась на солнце. - Это я, помните меня?
        - А, юноша, однако мне знаком твой облик чуточку, - обрадовался старый преподаватель. - Терзают меня смутные сомненья, что для тебя я что-то сделать должен!
        - Э… - Арс, конечно, подозревал, что у некоторых преподавателей бывают проблемы с памятью, но никогда не мог подумать, что такие! - Я принес вам тогда листок с пророчеством! Неужели не помните?
        В душу студента заглянуло и плотоядно облизнулось, предвкушая неплохую поживу, отчаяние.
        - Пророчество? - Предсказамус задумался. - Конечно, помню! О пусть мой лик подернется туманом и хляби рухнут, землю осветив, но ведь забыть такое невозможно!
        - Да? - не удержался Арс от ехидного вопроса.
        - Эй, вы там! Не вопите так громко! - напомнил из коридора стражник. Дверь он не закрыл, но даже слышь он весь разговор от начала до конца, все одно ничего бы не понял. В кои-то веки склонность бывшего прохфессора выражаться туманно оказалась к делу. - У нас тут место Тишайшего Отдохновения, а не храм! Боги все равно не услышат!
        - Ну и как? Вы расшифровали его? - поинтересовался Аре.
        - Мои труды подобны пчелиному полету на заре вечерней, походу землепашца на страде, и выезду рыбацкому на зорьке! - загадочно возвестил Предсказамус. - Плоды найдешь ты в раковине сей улитки бородатой, - старец выразительно ткнул себя в грудь, - на знания создателе, имеющим ноги четыре!
        - Все, хватит! - последняя фраза, похоже, показалась капралу излишне подозрительной. Сам он, при всем желании, в камеру бы не протиснулся, но внутрь потянулась рука, похожая на толстенную колбасину.
        Предсказамус благожелательно улыбнулся и кивнул. Было ясно, что он сказал все, что хотел. Вступать в конфликт со стражником ради нескольких лишних мгновений в обществе злостного завязывалыцика языков явно не стоило.
        - Поскорее выбирайтесь отсюда, - пожелал Арс бывшему прохфессору и, поднявшись, вышел из камеры.
        Горообразных стражник, пыхтя, точно целая свора мучимых зноем собак, замкнул замок и, подгоняя оказавшегося впереди визитера, затопал к лестнице. Идти на этот раз было светлее, зато в голове мутным облаком клубились нехорошие мысли.
        Чтобы забрать расшифровку пророчества, предстояло проникнуть в чужой дом, то есть совершить преступление. Помимо всего прочего, особняк наверняка защищен магией от визитов любопытных, так что задачка будет непростая…
        Арс так задумался, что чуть не упал на лестнице. В очередной раз подтвердилась истина, изреченная некогда мудрецом Икклазидустом: «Меньше знаешь - уверенней шагаешь!»
        К свершению злодейского деяния Арс готовился почти сутки. В целях маскировки извлек из шкафа старую одежду, в которой некогда приехал из дома. Она оказалась ветхой и пыльной, но для одноразового применения вполне пригодной. На рынке купил сапоги из мягкой кожи. Продавец клялся, что в них «можно пройти под носом у спящего льва, а тот и не услышит!»
        Судя по толстой, типично городской морде, торговец никогда не покидал Ква-Ква, а львов видел только на картинках. Но спорить Арс не стал. Сапоги оказались как раз по размеру. Ног не жали, при ходьбе не скрипели - и это было главное.
        Переодевшись, он почувствовал себя голым. За годы обучения привык к мантии, к ее теплым, дружеским объятиям. Теперь она лежала на кровати, смятая и жалкая, точно брошенный друг.
        - Всего на одну ночь! - клятвенно пообещал ей Арс, и на прощание всхлипнув, вышел из дома.
        Сосед, чинивший забор, не узнал его в обыденном платье, и обрадованный замаскированный студент двинулся дальше. Даже если его поймают, то все ограничится побоями. О том, что причастные к Магическому Университету люди промышляют воровством, никто и не догадается.
        До Нор добрался ближе к полуночи. В благопристойных районах было темно и тихо, здесь же жизнь бурлила, точно в брюхе обжоры. Из подвальных заведений доносилась разухабистая музыка, пропитые голоса тянули нечто, похожее на песню. Сновали скупо одетые девицы, привлекательные во мраке, но стоило им выйти на свет, как взгляду являлась явная недостача зубов и волос, которую не мог компенсировать даже избыток краски на лице.
        Одна такая «красавица» заприметила Арса.
        - Не хочешь поразвлечься, дружок? - спросила она хриплым баритоном. Топыряка чуть не сшибло наземь волной перегара.
        - Нет! - ответил он, задыхаясь, и поспешно отбежал в сторону.
        К его счастью, на этой улице давно не видели грабителей и воров. Делать им тут было совершенно нечего. Отдыхали они в местах более приятных, а работали - в более прибыльных. Все расстояние до особняка старого волшебника Арс проделал совершенно беспрепятственно.
        Тут он остановился и пугливо оглянулся. Не дай боги, наблюдательные и болтливые старухи вновь несут стражу у окна! Как скажут в спину в ночном мраке: «Не ходи туда!», и доказывай потом, что не ты штаны обмочил…
        Но окно на втором этаже оказалось закрытым.
        Успокоившись на счет старых кумушек, Арс начал наружный осмотр дома. Соваться туда, не произведя предварительной разведки, значило класть голову в пасть голодному демону.
        Не прикасаясь к забору, он дважды обошел особняк и, к собственному разочарованию, ничего не обнаружил. Розовые кусты слегка шелестели листьями, окна выглядели темными и мертвыми.
        Оставалось рисковать.
        Помолившись про себя всем богам, на всякий случай, Арс собрался с духом и перескочил через окружающий дом заборчик. Это потребовало стольких же усилий, сколько обычный шаг, но сердце грохотало в груди сильнее камнепада.
        Ничего не произошло.
        Успокоившись, Арс сделал шаг. И тут же пожалел об этом. В ногу словно вонзилось осиное жало размером с гвоздь. Острая боль медленно, но верно поползла вверх, оставляя ощущение, что нога в сапоге раздувается, собираясь разорвать прочную обувь.
        Он знал это заклинание и помнил, что стоять на месте нельзя.
        Нелепо подпрыгивая и семеня, точно человек, бегущий по спинам ежей, Арс двинулся вперед. При каждом соприкосновении с землей боль возникала вновь, но он не давал ей усилиться, с максимальной скоростью переставляя ноги.
        Облегчение наступило, когда добрался до дорожки. На мгновение Арс остановился. И тут же ощутил, что ужасно хочет в туалет. Внутренности грозили лопнуть под внезапно возникшим в них напором.
        - Ой! - только и смог сказать Арс, ощущая, что штаны через мгновение будут безнадежно испорчены.
        По счастью, демоны обладают свойством вызывать у тех, кто их видит, похожие расстройства пищеварения, и справляться с собственными кишками демоноборцев тренировали с первого курса.
        - Эники-беники-ели-вареники! - зашифрованный под простую фразу заговор дался с трудом, но сразу стало легче.
        Арс отважился сглотнуть. В животе что-то громко квакнуло, словно там поселилась лягушка, но и только. Кишки зашевелились и улеглись спокойно, точно насытившийся удав.
        Загаданная старым магом шарада вовсе не была сложной. «Раковина бородатой улыбки» - вне всякого сомнения, дом Предсказамуса, а «знания создатель, имеющий ноги четыре» - стол. Тот самый, который Арс видел еще во время первого визита в особняк на улице Бронзовых Ножниц.
        Тихо, словно подкрадывался к затаившемуся кролику, Топыряк приблизился к дому. Продавец почти не соврал - сапоги позволяли ступать бесшумно, хотя льва, скорее всего, не обманули бы…
        То место, где в прошлый раз получил по голове, он постарался обойти. Плотно прижавшись к стене, почти расплющившись по ней, Арс толкнул дверь.
        Сверху бесшумно и очень быстро опустилось нечто большое и темное. Стой студент там же, где и в первый раз - вновь валялся бы, чувствуя себя орехом, попавшим под молоток.
        Дверь скрипнула и тихонько отворилась. Из обнажившейся тьмы пахнуло теплом и легким ароматом каких-то благовоний.
        Запахи не казались опасными.
        Дрожа от непонятного страха и вполне объяснимого возбуждения начинающего воришки, будущий волшебник пересек порог.
        Из тьмы навстречу ему выдвинулось нечто огромное и страшное. Слабо блестели округлые глаза, зубов в пасти торчало столько, что их не сосчитал бы самый умный прохфессор, а остроте позавидовали бы все точильщики ножей славного города Ква-Ква.
        Осколком гаснущего от ужаса сознания Арс успел осознать, что судя по размерам головы, все существо должно быть не меньше особняка. Представить, как оно здесь помещается, было трудно…
        Тварь выразительно пошевелила челюстями, не издав при этом ни единого звука. Догадка о том, что это морок, успешно подтвердилась.
        Арс ощутил, что промок насквозь, словно выкупался в одежде. В сапогах было противно горячо, и оставалось только надеяться, что вся жидкость, скопившаяся там, была потом.
        Утерев рукавом лицо, он двинулся дальше. Легко прошел через ужасную голову, которая продолжала двигать челюстями и кровожадно скалить зубищи. Шея чудища заканчивалась размытым пятном неопределенных очертаний. Для рискнувшего забраться в дом воришки оно вполне сошло бы за туловище.
        Судя по всему, на мороке охранные заклинания закончились. Сумевший преодолеть боль, кишечные позывы, удар по голове и собственный страх считался достойным приобщиться к тайнам Ностера Предсказамуса.
        По крайней мере, кабинет специалиста по пророчествам Арс нашел легко. В нем скрипели под ногами половицы, да щекотал ноздри едкий запах старой, выдержанной пыли, какой позавидовал бы даже ее истинный ценитель, из небольшой группы фанатов, которые выращивают ее специально, а потом хвастаются плотностью слоя, его толщиной и редким ароматом.
        У бывшего прохфессора пыль, скорее всего, нарастала сама собой.
        Стол обнаружил свое присутствие тем, что Арс пребольно стукнулся об него коленкой. Боль стегнула от пятки до копчика, и только после этого из тьмы выступили прямоугольные очертания «знания создателя, имеющего ноги четыре».
        Шипя от боли, Арс был готов порубить его на мелкие кусочки.
        Столешница оказалась завалена кусками пергамента в беспорядке, выдающем истинно художественную натуру. Найти тут что-либо на ощупь было сложнее, чем сделать обрезание блохе.
        Рискнув, Арс зажег небольшой магический огонечек. Тот повис над плечом, точно голубоватый, покорный воле мага светляк.
        От стола протянулась длинная, неправдоподобно черная тень.
        Копаться в записях Предсказамуса оказалось делом нелегким. Пергаментные листы лежали плотными слоями и каким-то мудреным образом ухитрялись еще и склеиваться между собой. Свой лист с пророчеством Арс нашел только после того, как свалил на пол несколько килограмм прорицаний.
        К предсказанию оказался прикреплен еще один листок, в три раза больше, весь покрытый беглым неровным почерком.
        Вверху его красовалось крупно выведенное слово «Расшифровка». Далее шла мешанина клякс и точек, в которой ничего не было понятно, и только строке на десятой из нее выныривал нормальный текст: «…крыть тайну сию лигко весьма. Сделай четвертого первым и так по всиму тексту. Патом пятого вторым, а шестого - третьим. И смысл аткроется тибе!»
        Дальше шло не легче. От усилий понять, что же хотел сказать излишне мудрый Предсказамус, Арс ощутил, как в голове у него с трудом вращается что-то большое, тяжелое, снабженное множеством углов и граней.
        Ощущение оказалось не из приятных.
        Поспешно прекратив мыслительную деятельность, Арс сунул найденные записи в карман и погасил магический огонек. Ясно было, что в одиночку ему с шарадами бывшего прохфессора, ныне преступника, не справиться. Вся надежда оставалась на университетского библиотекаря.
        Из дома он выбрался без приключений.
        Улица Бронзовых Ножниц жила обыденной ночной жизнью. У соседнего дома кого-то шумно рвало, из кабака две слегка раздетые девицы тащили полумертвого от пьянства клиента. Никому не было дела до произошедшей только что кражи.
        Оглядевшись и приняв по возможности невинный вид, Арс двинулся к дому. Он надеялся добраться туда до рассвета.
        - Что? Как вы смеете докладывать мне об этом! - в гневе ректор Магического Университета был страшен, и стоящий перед ним прохфессор кафедры магии животных дрожал, точно лишившийся шерсти медведь на холодном ветру. - Вы истратили на научные опыты восемь свиней, двенадцать телят и несколько пудов красной рыбы, а где результат?
        Прохфессор с тоской похлопал себя по животу, в котором упокоилось мясо свиней, телят, не говоря уже о рыбе, но предъявлять слой жира как результат «научных изысканий» было как-то неловко.
        - Э… я… - попытался он оправдаться, но Глав Рыбс не стал его слушать.
        - Не позорьтесь! - сказал он дребезжащим, точно посудная лавка при землетрясении, голосом. - Если в течение десяти дней мне не будет предъявлен отчет о научных изысканиях с результатами, то я припомню вам всех поросят, быков и прочую живность…
        Прохфессор взглянул в горящие бешенством глаза ректора, на вздыбившиеся седые волосы, и будущее показалось заведующему кафедрой весьма печальным.
        «Переведет в лаборанты, - подумал он грустно, - и прощай тогда бесплатные телячьи отбивные…»
        - Вон! - рявкнул Глав Рыбс, и тут же из-под потолка ректорского кабинета донесся треск.
        Что-то слабо полыхнуло перед глазами обоих волшебников, зашуршало пергаментом на столе ректора, а огромная свечная люстра, испокон веков висевшая под потолком, вдруг оторвалась, и медленно, точно листок с дерева, начала падать.
        Надо отдать должное Глав Рыбсу, ректором он стал не только за дурной нрав и любовь к власти. Среагировал он с молниеносной быстротой. Произнес краткий заговор, и красиво выбросил руки.
        Падающая на голову ректору люстра должна была зависнуть в воздухе.
        Но этого не произошло! Заклинание не подействовало!
        Глав Рыбс успел удивиться, прохфессор испуганно взвизгнуть, как один из столь нежно любимых им «научных» поросят, когда кольца люстры, которых насчитывалось три, с грохотом наделись на ректора, точно на громадный самодовольный палец.
        - О! - сказал Глав Рыбс и упал. Плашмя, точно шкаф, у которого подпилили ножки.
        - На помощь! Врача! - завопил испуганный прохфессор. В кабинет из коридора ворвался патруль ДНД. Забегали, засуетились люди. Кто-то привел волшебников с кафедры медицины. После пяти минут их усиленного пыхтения и бормотания ректор открыл глаза.
        Они оказались полны искреннего, живого удивления.
        - Почему она упала? - прошептал Глав Рыбс почти серыми губами. - Она же не должна была упасть!
        - О чем это он? - спросил один медик другого.
        - Бредит! - поспешно вмешался в беседу подоспевший декан факультета магии человека мэтр Умно-Заливайский. Он, считавшийся старшим среди четырех глав факультетов, давно искал случая порулить университетом, и тут такой случай представился. - Ректор не в состоянии выполнять свои обязанности! Беру командование на себя!
        Длинный нос Аира Петяна, все время с момента падения люстры торчавший из двери, в это мгновение исчез, а по коридору понесся его удаляющийся вопль: «Ректора убили! Ректора!»
        Но Глав Рыбс вовсе не собирался сдаваться так легко.
        - Стойте! - пробормотал он, активно сдирая с себя кольца люстры. - Минуточку! Это кто еще тут бредит, позвольте спросить? Такие намеки можно расценить как покушение на авторитет ректора!
        Умно-Заливайский задергался под острым взглядом начальства, точно жук на иголке. В красной мантии, маленький и усатый, он на самом деле напоминал насекомое, успешно прикинувшееся человеком. Казалось - уйдут в стороны широкие багровые надкрылья, и трепещущие прозрачные крылья с басистым гудением унесут хозяина подальше от опасности.
        Но увы, крыльев под мантией не было.
        - Виноват! - залепетал декан, сотрясаясь всем тельцем. - Хочу загладить, искупить…
        - Загладишь, - пообещал Глав Рыбс, выпутавшись наконец из плена осветительного устройства. - И искупишь! Но потом. А сейчас - все вон!
        И длинный острый палец ректора, похожий на морковку, указал на дверь, давая даже самым тупым понять, что время их нахождения в знаменитом кабинете закончилось.
        Оставшись один, Глав Рыбс закусил губу, обошел вокруг валяющихся на полу обломков, еще недавно бывших древней люстрой, и тихонько спросил:
        - И все же почему ты упала? Ведь не должна была!
        Вернувшись за стол, ректор извлек кусок пергамента и, густо сажая кляксы, принялся записывать формулы аналитической магии. С помощью расчетов Глав Рыбс надеялся понять, в каких случаях простое и надежное заклинание, нацеленное на остановку летящего предмета, могло дать сбой.
        Работа показалась неожиданно интересной, и он погрузился в нее, не замечая, как бежит время.
        В университет Арс в этот день добрался намного позже полудня - отсыпался после ночной прогулки. А явившись в родимую «альма-матер», не узнал ее. Все было охвачено странной суматохой. У ворот толпились галдящие первокурсники. Протискиваясь через их плотное скопище, Топыряк невольно ловил обрывки разговоров:
        - … демон! Точно знаю! Громадный и страшный! С зубами!
        - Сам ты с зубами! Дракон, огнем…
        - … что теперь…
        - Как жить?
        Ничего не поняв из этого бессмысленного гвалта, будущий борец с демонами проскочил под вывеской «Посторонним в в…» и поспешил по коридорам туда, где находится библиотека.
        На одном из поворотов мимо промчалась синехвостая комета, вопящая «Ректора убили, ректора!». При ближайшем рассмотрении крикливое небесное тело оказалось всего лишь Аира Петяном. Не сумев сбросить скорость, он со всего размаху врезался головой в стену.
        Раздалось звучное «Тумс!», и на некоторое время Аира Петян замолчал. Но продолжалось это недолго. Едва плавающие зрачки сумели сфокусироваться, заслуженный второгодник ринулся дальше, вопя во всю глотку.
        Арс пожал плечами и пошел своим путем.
        В воцарившемся внутри МУ хаосе библиотека являла собой островок тишины и спокойствия. На черной двери успокаивающе светились магические символы, а внутри Арса охватила приятная прохлада.
        - Привет тебе, - из тьмы возник силуэт гроблина, его шепот зловещим эхом отдался от стен. - Что привело тебя сюда?
        - Привет и тебе, Мешок, - ответил Арс. - Помнишь то пророчество, что я нашел в книге по демонам?
        Библиотекарь задумчиво кивнул:
        - Память моя достаточно отвратительна, чтобы не забывать подобных вещей.
        - Ага. Да, - Арсу понадобилось несколько мгновений, чтобы включиться в систему ценностей гроблина. - Так вот, Ностер Предсказамус расшифровал мне его, но в расшифровке я тоже ничего не могу понять! Вот, смотри!
        И на конторку перед библиотекарем легли два листа пергамента.
        - Почему ты не спросишь у самого Предсказамуса? - поинтересовался Мешок Пыль, трогая листки длинными зелеными пальцами.
        - Увы, но он сидит в тюрьме! Один раз я был у него, но на второй визит просто нет денег… Вся надежда на тебя!
        Мешок Пыль поскрипел что-то себе под нос, повертел листок с расшифровкой.
        - Смотри, - сказал он после всех этих таинственных манипуляций, - все не так сложно. Сделай четвертого первым и так по всему тексту. Потом пятого вторым, а шестого - третьим.
        - И что это значит? - уныло вопросил Аре.
        - Переставим строчки, - пояснил гроблин, извлекая из-за конторки чистый лист и чернильницу с пером. - Четвертую к первой, пятую ко второй… Вот что у нас получится!
        После нехитрой операции текст, бывший ранее бессмысленным нагромождением слов, превратился во вполне складные стихи:
        Ражденный руками кипящей башки
        Восстанет из тьмы чрез зоны тоски
        Даров страшный плод принисет он с собой
        Норушив учащихся тихий покой
        Смерть в грядках и золото тем, кто не стоит
        Безумия скорбь, пламя, зверства разбоя
        Получит ражденный оценки и страсти
        Окажутся души в бездушного власти
        Разбей твари плоть, собери ее слезы
        Следы привидут, пахнут слаще навоза
        Победою станет одна лишь ерунда
        Стремящийся выжить умрет навсегда.
        - Все равно ничего не понятно! - с досадой пробормотал Арс, почесывая макушку. - Что за кипящая башка? Что за тварь?
        - Кажется, я знаю, о чем, точнее, о ком идет речь, - сказал гроблин, - маг Ригард по прозвищу Кипящая Голова жил много тысячелетий назад. Прозвали его так за необычайную идейную плодовитость. Он создал множество всяческих магических приспособлений, об одном из которых, как мне кажется, и идет речь…
        - А о каком именно?
        - Этого я не знаю, - такими узкими плечами, как у библиотекаря, пожимать было не трудно, посему он и прибег к этому жесту. - Все же я только слышал о нем, но никогда не занимался деяниями Ригарда специально…
        - Может, у тебя есть о нем книги? - с надеждой в голосе спросил Арс. Он едва не подпрыгивал на месте от возбуждения.
        - Боюсь, что нет, - ответил Мешок Пыль, и его глаза вдруг засветились ярче, став похожими на два зеленых факела. - Никто не избирал Кипящую Голову объектом научных изысканий. Остается одно - обратиться к НАПЭЛМ!
        - К НАПЭЛМ? - остолбенел Арс. - Она что, на самом деле существует?
        - Конечно, - гроблин был серьезен, словно только что похоронил (точнее, оживил!) лучшего друга (или лучше сказать - врага?). - Невероятно и Абсолютно Полная Энциклопедия Лоскутного Мира - не сказка, но студентам до пятого курса это знать не положено!
        Слухи об энциклопедии, носящей грозное и поэтическое название НАПЭЛМ и содержащей абсолютно все, что только можно себе представить о Лоскутном мире, столетиями ходили среди студентов. Вот только Арс всегда верил в то, что это всего лишь красивая легенда.
        Разочарование могло оказаться приятным, если бы не обстоятельства.
        - Ее написали двадцать пять преподавателей Магического Университета, - сообщил библиотекарь, - работа их длилась сорок семь лет и закончилась почти полвека назад!
        - Какого же она объема? - Арс ощутил, как голова его от соприкосновения с великой тайной кружится столь же банальным образом, как и с похмелья.
        - Тридцать восемь томов! - лицо гроблина отразила такую гордость, словно он сам, лично написал всю НАПЭЛМ. - Каждый толщиной почти в полметра! Естественно, что существует она в одном-единственном экземпляре, который содержится в самом тайном хранилище, выложенном огнеупорным камнем!
        Это было понятно. Энергия столь плотно сконцентрированного знания была огромной и наверняка прорывалась не только в виде выбросов магии, а самыми обыкновенными языками пламени.
        - Создатели за время работы прожгли не один десяток мантий, - подтверждая мысль Топыряка, сказал Мешок Пыль. - А когда воры, посланные жадным до знаний правителем из Лоскута Вершки-Корешки попытались похитить ее, то двое сгорели, а остальные пятеро заработали грыжу и искривление позвоночника, не успев даже вытащить энциклопедию из хранилища!
        - Ого! - проговорил Арс. - Серьезная книжка! И ты пойдешь и все посмотришь в ней?
        - Почему я? - удивился Мешок Пыль. - Ты пойдешь!
        - Я? - Арс ощутил, что ноги его затряслись, а почуявшее опасность чуткое студенческое сердце пустилось в нервный галоп. - Я же никогда в жизни с ней дела не имел!
        - Ничего, я тебя научу! - уверенно кивнул библиотекарь, и добавил вполголоса: - Хотя сам к ней всего пару раз заходил…
        - Хорошо! - Арс подумал, что стыдно для будущего борца с демонами бояться какой-то там книжонки, пусть даже она весит с хороший дом и плюется огнем не хуже дракона. - Я готов!
        - Вот речь воистину поганого парня! - выдал гроблин сомнительный с людской точки зрения комплимент. - Идем!
        Идти пришлось долго. Сначала плутали меж полок верхнего, доступного для всех читателей яруса. Арсу даже стало казаться, что он скончается от усталости прежде, чем доберется до прославленной Энциклопедии.
        Когда путь по горизонтали закончился дверью, ведущей на лестницу, он воспрял духом. Но как оказалось, совершенно зря. Топать вниз пришлось изрядно, причем в полной темноте. Мешок Пыль прекрасно видел во мраке, а о том, что его спутнику нужен свет, как-то забыл.
        Арс периодически спотыкался. Попытка создать магический светильник привела к тому, что с потолка на голову студенту вылилось примерно полбочки воды. Светлее почему-то не стало.
        - Осторожнее! - обернулся библиотекарь, лицо его выглядело гневным. - Тут нельзя колдовать! Простое заклинание может вызвать демона!
        Арс вздохнул и смирился.
        Из коридоров, отходящих от лестницы, доносились кровожадное шуршание, отдаленный рык и иные звуки, которые сравнить было просто не с чем, но по степени вызываемого ужаса они превосходили все, ранее Арсом слышанное.
        - Там заперты древние книги! - ответил Мешок Пыль серьезно, когда Топыряк спросил его об источнике звуков. - Они страшны для всякого, чей ум слаб! В особых комнатах скованы тома по черной магии. Не те безобидные сочинения про демонов, что дают читать вам, а писания про истинное Зло, про его сокрытую сущность…
        Словно в ответ на слова библиотекаря откуда-то из недр земли примчался леденящий душу вой, за который все волки в мире скопом заложили бы душу. Вой этот вызывал одновременное желание замереть на месте и броситься в паническое бегство. Разрываемое противоречивыми импульсами тело превратилось в нечто, напоминающее вязкий студень.
        - Некроинтерпресскон! - прошептал гроблин, возвращая Арса в сознание. - Кто слышал его голос, не забудет никогда!
        Арс был с этим полностью согласен, как и его зубы, которые принялись резво отплясывать какой-то бодрый танец. Остановить их пляску удалось далеко не сразу.
        На самом нижнем ярусе, где лестница кончалась, был только один проход. На стены его падали игриво-рыжие отблески, и Арс с некоторым удивлением осознал, что вновь может видеть.
        - Мы почти пришли, - обрадовал его Мешок Пыль. - Там, дальше, переходная камера, а за ней хранилище, где и содержится НАПЭЛМ.
        Переходная камера оказалась просторным помещением, стены которого покрывали плитки белого мрамора с высеченными на них черными магическими символами. Здесь ощущался изрядный жар, идущий из-за толстой каменной двери, в которой красовалось крошечное, закрытое чем-то прозрачным окошко. В углу расположился самый обыкновенный шкаф, старый и потрескавшийся.
        - Слушай, что я тебе скажу! - Мешок Пыль со скрипом открыл одну из створок и с трудом удержал ее в руках - створка не замедлила отвалиться. - Да, давненько тут не меняли оборудование…
        Из шкафа библиотекарь извлек чудного вида одежду, похожую на сшитую вместе рубаху и штаны, но без швов и пуговиц, только на спине тянулся вертикальный разрез, скрепляемый каким-то хитрым способом.
        - Это что? - подозрительно поинтересовался Арс.
        - Костюм из шкуры саламандры обыкновенной, - пояснил гроблин, - не горит и жар не пропускает. Специально усилен заклинаниями. Тебе придется его надеть. К нему прилагаются рукавицы из того же материала, сапоги из мягкого камня и шлем с прозрачным забралом!
        Комплект, предназначенный всего лишь для чтения книги, стоил столько же, сколько несколько хороших домов в самом центре Ква-Ква. Шкурка саламандры размером в ладонь являлась редкостью, а тут их было в десятки раз больше. Мягкий камень, который умели делать только гномы, и очень редко продавали другим расам, ценился еще больше.
        О прозрачном его варианте Арс до сего дня вообще не слышал.
        - И что, мне все это надевать? - спросил он уныло, поглядывая на тяжелый даже на вид шлем.
        - Обязательно! - безжалостно кивнул Мешок Пыль. - Без него я тебя к Энциклопедии не пущу. Давай, пошевеливайся, а я пока тебе все расскажу, как с ней себя вести…
        Глава 8
        - Так, запомни, - бухтел библиотекарь, со скрежетом застегивая крепления на спине Арса, - что тома лежат от «А» до «Я» из левого угла комнаты в правый.
        - А мне на какую букву смотреть? - поинтересовался Топыряк, ощущая себя в противоогневом одеянии, мягко говоря, некомфортно. - На Р или на К?
        - А я почем знаю? - округлый шлем, похожий на уродливую голову с одним-единственным глазом, опустился на черепушку Арса и слегка приглушил голос гррблина. - Попробуй на разные… Факела тебе не понадобится, внутри будет светло. Даже слишком светло!
        Арс вздрогнул и ощутил, как по его коже пробежал мороз. Шлем после нескольких вращений занял свое место. Прозрачный участок оказался прямо перед лицом, и видно через него было с такой четкостью, что Арс сначала не поверил, что тут что-то есть. Поднес руку в толстой перчатке к лицу, и та со стуком наткнулась на преграду.
        - Но-но, не балуй! - строго сказал Мешок Пыль. - Главная проблема - что воздуха внутри костюма хватит не на такое долгое время, а дышать тем, что находится в хранилище, опасно даже для здоровья тролля…
        Единственным фактором, который мог повредить самочувствию представителей каменистой расы, были горные обвалы, так что Арс застыл столбом, гадая, что же там, внутри?
        Библиотекарь тем временем сражался с запорами на двери. Громадные, покрытые пылью и ржавчиной в равных пропорциях, отпираться они отказывались напрочь. Звуки, которые издала начавшая открываться дверь, заставили стыдливо замолчать воющие в отдалении чернокнижные гримуары.
        - Давай, вперед! - рявкнул гроблин. - Как начнешь задыхаться, отступай! Понял?
        Арс даже не успел кивнуть, как оказался в обширном, наполненном светом и жаром помещении.
        Потолок из тяжелых каменных плит нависал низко-низко, и студент едва не стукался об него головой. А впереди громадным членисто-безногим чудовищем разлеглась Энциклопедия. Все ее тридцать восемь томов светились багровым пульсирующим сиянием.
        Пока Арс глазел, откуда-то из середины книжного ряда вырвался толстый огненный язык и почти нежно облизал его колени. Ткань костюма слегка колыхнулась, но и только. Опаляющий жар сквозь шкуру саламандры не проник.
        Понимая, что времени мало, Арс заспешил. Тома лежали перед ним обложками кверху, и на каждом крупным каллиграфическим почерком было выведено «Невироятно и Апсолютно Полная Энциклапедия Лоскутного Мира».
        Начав отсчет от крайнего левого тома, Арс добрался до того, который ему был нужен. С трудом перевернул тяжеленную, в металлических накладках обложку.
        В лицо с ревом прянуло оранжевое пламя.
        Стоило труда сдержаться и не дернуться. Огненный поток ушел за спину и растаял, а Арс остался сидеть, ошеломленно моргая и пялясь на страницу, которую машинально открыл.
        На ней шли статьи на букву «П»: «Прарок - разумное сусчиство, обладающее даром постигать будусчее. Дар сей обычно соседствуит с дурным нравом и слабостью ума, что делаит пользу от прарочеств минимальной».
        Все это было безумно интересно, но ни на йоту не позволяло приблизиться к тайне странных происшествий в стенах Магического Университета. Арс решительно зашуршал страницами.
        Пэ-Пю-Пя-Р!
        Ра-Рб-… Ре-Рё-Рж… Ри!
        Огромные страницы, сделанные явно не из пергамента, мягко пружинили под пальцами. Распахнув том на нужном месте, Арс впился в него взглядом: ривырция - цветок на склонах Влимпа, ривяллон - денежная монета в Лоскуте Пески…
        Ригард Кипящая Голова!
        Палец заскользил по строкам со скоростью падающего на утку сокола.
        Знаменитый волшебник, предположительные годы жизни… ого, почти двенадцать тысяч лет назад! Прозвище получил… Возглавлял кафедру… Великий талант… славен изготовлением магических приспособлений… Среди них: индикатор уровня магической энергии… волшебная кофеварка… устройство для очистки апельсинов… реализатор справедливости!
        Из всего длинного и разнообразного списка именно последний пункт вызывал подозрения. Как может убивать людей кофеварка или индикатор? Но в статье про самого волшебника о реализаторе более ничего не говорилось.
        Наружный жар в костюм не проникал, но и тепло тела из него никуда не уходило. Арсу было жарко и душно, пот струился по телу, копился в волосах, тяжелыми каплями, которые нельзя было даже вытереть, оседал на лице.
        С отчаянием обреченного он принялся листать том назад.
        Революция… Ребро… Ребоксилидоксанидолаза (ну и словечко!)… Реализатор справедливости!
        Статья оказалась совсем коротенькой: «Реализатор справедливости - магическое устройство, созданое Ригардом Кипящая Голова. Принцип действия неясен. Формирует для апределеннаго объекта условия матерьяльной реализации всех ризультатов иво деятельности на канкретный момент. Предполагаемое местонахождение - хранилище „2А13“ МУ».
        Арс застыл, точно громом пораженный.
        Формирует условия материальной реализации всех результатов деятельности! Проворовавшийся студент погиб, тот, кто всю жизнь прожил без головы, без нее и остался. Надменный преподаватель лопнул, а Фома Катина получила за что-то букет редчайших цветов…
        Реализатор работал, воплощая для случайно выбранного человека, попавшего в сферу его действий то, что мудрецы именуют «кармой». Естественно, не оставляя при этом никаких следов магии, поскольку то, что он делал, магией никак не являлось!
        Забыв закрыть книгу, Арс бросился к двери.
        Мешок Пыль ждал его в переходной камере, и зеленые глаза гроблина горели, точно у огромного кота, завидевшего бесхозную бочку соленой рыбы.
        - Ну что? - спросил он, скрутив с Топыряка шлем.
        - Нашел… хы-хы-хы… - дыша тяжело, как бегавшая по жаре собака, ответил Арс. - Это реализатор справедливости, который в хранилище «2А13» лежит… Только с чего он заработал?
        - Это как раз неважно, - библиотекарь небрежно махнул рукой, - мышка бежала, хвостиком махнула, вот и весь сказ…
        - А где это самое хранилище находится, знаешь? - Арс стаскивал с себя дорогущий костюм с таким остервенением, словно сдирал с кожи пиявок.
        - Откуда, - вздохнул гроблин, запихивая книгочейское снаряжение в шкаф и пытаясь приладить на место створку. - Иди прямо к ректору и все ему расскажи!
        - А ты? Разве не пойдешь со мной? - искренне удивился юноша.
        - Сам знаешь, что преподаватели меня не очень любят, - клыкастая улыбка наглядно показала то, что и они не пользуются у библиотекаря особенной популярностью. - Так что мне никто точно не поверит, а тебе - может быть…
        От шкафа с негромким треском отвалилась и вторая створка.
        - А ладно, - Мешок Пыль прислонил обе доски к шкафу, - потом приделаю. Идем. Пока мы тут болтаем, этот реализатор, может быть, еще кого-нибудь жизни лишил…
        - А, кстати! - уже на лестнице Арс остановился, пораженный внезапным воспоминанием. - Пока я шел к тебе, кто-то кричал, что ректора убили!
        - Вранье, - усмехнулся гроблин, - смерть ректора, уж я-то знаю, всегда ощущают книги в библиотеке. Там начинается такое, что не приведи Турнепс! А сегодня все спокойно. Идем!
        Успокоенный, Арс зашагал за зеленокожим проводником, а из боковых коридоров доносились гневные вопли пребывающих в заключении книг.
        Выбравшись из библиотеки, Арс обнаружил, что университет изрядно опустел. За окнами набирали силу сумерки, и большая часть студентов давно покинула пределы здания.
        Сориентировавшись, Арс двинулся в сторону ректората. Миновал спортивный зал, двери в который сейчас были закрыты, и с них лукаво улыбался божественный покровитель всех игр Шпулер.
        Могучая широкоплечая фигура возникла словно из-под земли. Арс вздрогнул, решив, что встретился с демоном, но тусклый свет умирающего дня упал на не обезображенное интеллектом, но человеческое лицо. Приплюснутые уши, толстая шея, компенсирующая малый объем головы.
        Дружок Фомы Катиной, спортсмен-литроболист по прозвищу Бык.
        Арс и думать забыл о странном эпизоде с букетом. Но в этот момент невольно вспомнил.
        - Какая неожиданная и приятная встреча, - проговорил Бык гнусаво и принялся засучивать рукава.
        - Ты все не так понял! - в неожиданном озарении Арс догадался, что сейчас его будут бить. Возможно даже ногами. - Это все реализатор справедливости! Он подбросил Фомке букет! Я не виноват!
        - Зубы будешь другим умникам заговаривать! - ответил спортсмен презрительно. - А я с тобой по-свойски разберусь! Всякий, осмелившийся покуситься на мою девушку, будет наказан!
        Засучивание рукавов закончилось, и взгляду Топыряка предстали мощные конечности, хорошо приспособленные для того, чтобы причинять вред не только ближнему, но и дальнему.
        Против такого аргумента найти возражения оказалось трудно.
        Арс развернулся и бросился бежать. Это тоже было глупо - от тренированного литроболиста, который бегает гораздо быстрее, чем думает, уйти бы всё одно не удалось, но ничего лучшего в тот момент в голову просто не пришло. Топыряка вел инстинкт.
        - Стой! Куда? - рявкнул Бык, не ожидавший от предполагаемой жертвы такой прыти, и за спиной забухали о пол тяжелые башмаки.
        Арс прибавил скорости.
        Завернув за угол, он резко затормозил и юркнул в первую попавшуюся дверь. Тяжелый запах нечистот забил ноздри, но в этот момент будущий демоноборец меньше всего думал об этом.
        Прислонившись к двери, он замер и даже затаил дыхание.
        Выскочивший из-за угла Бык даже не догадался оглядеться. Не заметив преследуемого, он гневно рыкнул и прибавил скорости. Потом Арс услышал скрип двери, сменившийся звуком столкновения двух человеческих тел.
        Одно из них, судя по сдавленному вскрику, несколько пострадало.
        - Да как вы посмели? - донесся разгневанный голос, принадлежащий, несомненно, преподавателю. - Вы хоть смотрите, куда бежите?
        Провинившийся Бык промычал в ответ нечто невнятное. Но преподаватель уже вошел во вкус.
        - Станьте пристойно, когда на вас смотрит поцент! - вещал он пронзительно. - Рукава опустить, вы не мясник на рынке!
        Понимая, что на некоторое время его враг занят, Арс осмотрелся. Укрытие, столь нежданно подвернувшееся, оказалось обычным туалетом. Систему канализации в университете создали при строительстве, и с тех пор благодаря регулярно обновляемым заклинаниям она функционировала безупречно. Кое-кто даже причислял ее к семи чудесам Лоскутного мира.
        Хотя по внешнему виду уборной догадаться об этом было сложно. Трудолюбивые студенты, не успевшие растратить кипящую энергию на лекциях и практических занятиях, находили приложение своих сил именно здесь. Стены покрывал толстый слой рисунков и надписей. Тут были грудастые обнаженные красотки, формулы из магических конспектов, громадная надпись алой краской: «Мерлин - казел!» и даже рекламные объявления типа «Продам канспекты 3-го курса по тиории строительной магии» или «Сдаю в аренду бутылку для вызывания джинов и тоников. Горантия - 50%. Оплата по договоренности».
        Пол выглядел грязным и сользким, словно его специально натирали жиром, а окошко, затянутое бычьим (к сожалению от настоящего быка, а не от спортсмена) пузырем, пропускало ровно столько света, чтобы можно было видеть все эти безобразия.
        В конечном итоге, это был обычный студенческий сортир.
        Рассматривание его не доставило Арсу особенной радости, и он вновь прислушался к происходящему в коридоре. Там царила тишина. Должно быть, пострадавший при столкновении поцент смилостивился над Быком и отпустил его.
        Выглянув, Топыряк убедился в своей догадке. Обозрев пустые окрестности почти орлиным взглядом, он выбрался из убежища и продолжил столь безжалостно прерванный путь к обиталищу ректора.
        Заканчивал расчеты Глав Рыбс при свете обыкновенной свечи. За окнами начало темнеть, а на магическое освещение тратиться не хотелось. Результат получался странный.
        По-любому выходило, что заклинание должно было сработать, пусть даже искаженным образом. Единственное, что могло полностью поглотить его энергию - некий неучтенный фактор, абсолютно чуждый по отношению к магии. Вмешательство одного из богов? Или карма?
        Ректор как раз скреб макушку, пытаясь понять, что же это может быть за фактор, когда в дверь робко постучали.
        - Войдите! - продребезжал Глав Рыбс в обычной, заранее раздраженной манере.
        Дверь распахнулась и вошел студент, судя по зеленой мантии - с факультета магии нечеловеческих существ. Черные его волосы топорщились, а серые глаза на круглом лице смотрели одновременно дерзко и испуганно.
        - Что тебе нужно? - величественно расправляя сутулые плечи, вопросил Глав Рыбс.
        - Ваша милость, - ответил Арс, с любопытством разглядывая обстановку ректорского кабинета, о котором ходило столько сказаний. Увы, в полумраке рассмотреть почти ничего не удавалось, разве что самого ректора да портрет бородатой троицы над его креслом. - Я знаю, отчего произошли все эти убийства в университете и как это прекратить!
        Сказано это было достаточно твердо, чтобы Глав Рыбс, изначально собравшийся выгнать наглеца, вдруг передумал.
        Он даже раскрыл рот, намереваясь приободрить замолчавшего студента, но тут дверь распахнулась снова, на этот раз без всякого стука, и в кабинет ворвался запыхавшийся преподаватель с повязкой ДНД на руке. Лицо его пересекала свежая царапина, а глаза сверкали, как два напившихся нефти светляка.
        - Ваша милость, - прохрипел ДНД-шник. - Тревога! Розовый медведь напал на кафедру магии животных!
        - Розовый? - спросил Глав Рыбс недоуменно. Он определенно знал, что бывают медведи бурые, подозревал, что существуют черные и белые, но никогда даже не задумывался о том, что может возникнуть зверь столь легкомысленного и непрактичного цвета, как розовый.
        Ладно там пантера, но не медведь!
        Но на то, чтобы удивляться, времени не оставалось.
        - Потери? - коротко спросил ректор.
        - Снято тридцать процентов кожи с нашего прохфессора («Аукнулась-таки бедняге любовь к телятине и прочей свинине!» - подумал глава университета), - доложил преподаватель, - пятнадцать - с одного из поцентов. Но все живы. Разрушена мебель, каловыми массами обгажен ковер.
        - А медведь?
        - Что медведь? - не понял преподаватель.
        - Его вы завалили? - теряя терпение, спросил ректор.
        - Нет, - ДНД-шник сокрушенно развел руками. - Зверь возник из пустоты и свершив мерзостные деяния, в нее же и исчез. Размером он был зело велик и ужасно страшен, так что мы…
        - Ладно, иди, - махнул рукой Глав Рыбс, теряя интерес к разговору. - Ковер там ототри, медиков вызови…
        Лицо преподавателя вытянулось, он исчез, точно демон после удачного экзорцизма. Ректор повернулся к Арсу, его острый взгляд уперся студенту куда-то под подбородок:
        - Ну, говори! - приказал Глав Рыбс.
        Запинаясь и оговариваясь, Арс начал рассказ. Он поведал о выпавшем из книги древнем пророчестве, о том, как его удалось расшифровать. Ректор слушал с неослабным вниманием, при упоминании о Ностере Предсказамусе лицо его недовольно сморщилось, но лишь на мгновение.
        - Вот значит как, - сказал он, дослушав до конца. - Ригард Кипящая Голова. Конечно я слышал о нем, но никогда не думал, что какое-то из его изобретений может находиться в работающем состоянии… Какое ты говоришь, хранилище?
        - Два а тринадцать, - ответил Арс.
        - Очень хорошо! - ректор резко поднялся из-за стола. - Если это действительно реализатор справедливости, то почему бы нам его не выключить прямо сейчас?
        - Нам? - робко удивился Топыряк.
        - Ты что, откажешься помочь мне в этом деле? - спросил Глав Рыбс и позвонил в большой серебряный колокольчик, стоящий на столе. - Ты все разгадал, так что с моей стороны будет черной неблагодарностью отстранить тебя!
        Арс, который был бы счастлив передать все в руки других, только тяжко вздохнул.
        В коридоре в ответ на звонок ректора послышались шаги. В дверь заглянул дежурный преподаватель.
        - Ключи от хранилищ, связку факелов, - приказал Глав Рыбс, - и найди кого-нибудь, достаточно опытного в практической магии.
        - Боюсь, что сейчас поздно… - залепетал преподаватель. - Все разошлись…
        - Тогда сам пойдешь с нами, - без тени сомнения заявил ректор. - Ты кто?
        - Ассистент кафедры магии образования Толст Пупс, - ответил бедняга унылым, точно осеннее болото, голосом. Ясно было, что про себя он всеми силами клянет собственную неудачную судьбину, поставившую его на дежурство именно в этот вечер…
        - Все, выполняй приказ! - от этого голоса Арсу тоже захотелось что-нибудь выполнить. Он дернулся было, но вовремя спохватился.
        Не прошло и пятнадцати минут, как героический отряд, состоящий из трех человек, отважно двинулся к ведущей в подземные хранилища двери. Возглавлявший «дружину» ректор был мрачен, Арса трясло от предвкушения чего-то неприятного, а на лице Толста Пупса можно было прочесть все что угодно, кроме бодрости и воодушевления.
        Замок на подвальной двери оказался чистой фикцией. После первого же прикосновения он капитулировал, с громким и пронзительным лязгом, напоминающим воронье карканье, брякнувшись на пол.
        - Там, внизу, нам может встретиться все, что угодно! - драматическим шепотом сказал ректор. - Поэтому держаться вместе! Ни в коем случае не расходиться, что бы ни увидели и ни услышали! Магию без приказа применять только в случае прямой и непосредственной опасности! Все ясно?
        Арс кивнул. Толст Пупс уныло промолчал.
        На лестнице, вопреки опасениям ректора, ничего страшного не встретилось. Шмыгнула в сторону от света мышь, да поднял переднюю пару конечностей сидящий на стене паук. То ли здоровался, то ли предупреждал, что его лучше не трогать…
        - По-моему, нам сюда, - голос Глав Рыбса в подземелье звучал без привычного дребезжания, как-то глухо и безжизненно.
        С лестницы, которая продолжала уходить дальше вниз, во тьму, шагнули в неширокий и удивительно узкий коридор. Он походил на щель. Мешок Пыль, должно быть, одобрил бы такой выверт архитектуры. Арсу же здесь не понравилось.
        Коридор шел прямо, не выказывая желания раздвоиться или выпустить отростки. В стенах через равные промежутки времени встречались прямоугольные проемы, забранные дверями из толстых, связанных меж собой железными полосами досок. Но чем дальше, тем больше железо оказывалось покрыто ржавчиной, а дерево выглядело все более трухлявым.
        Над каждой дверью в камне были выбиты буквы, обозначающие хранилище: «1Б6», «1Б7» и так далее…
        - Зачем столько хранилищ? - спросил Арс, не выдержав. - Что тут можно держать?
        - Здесь лежит история университета, - очень серьезно ответил ректор, на мгновение останавливаясь, чтобы от огрызка почти сгоревшего факела запалить новый, - архивы, все, что было когда-либо изготовлено магами. Мы ничего никогда не выбрасываем, ведь любая волшебная вещь, попавшая в руки профанам, может принести массу неприятностей… Вспомни хотя бы о Кольце Страсти и девяти его носителях!
        О каком именно кольце говорит высокое начальство, Арс представления не имел, но на всякий случай кивнул. Показывать собственное невежество в присутствии ректора было как-то неловко.
        - Ну а честно говоря, тут полно всякой ерунды, - неожиданно закончил мысль ректор.
        Коридор тянулся дальше, пустой и тихий. В тот момент, когда Арс окончательно уверился, что все безопасно, и даже Толст Пупс перестал испуганно оборачиваться на каждый шорох, на них напали. От стены отклеилась серая плоская фигура, до этого столь безупречно сливавшаяся со старым камнем, что ее было невозможно заметить. К людям потянулись тонкие извивающиеся щупальца, которые росли прямо на глазах.
        Арс замер на месте, скованный ужасом. Тварь не походила ни на что, описанное в бестиариях. Ассистент взвизгнул, так тонко и пронзительно, что неведомое чудище на мгновение отшатнулось.
        Этой паузой блестяще воспользовался ректор. Фраза, жест - и серая тварь корчится в безжалостном пламени, белом, точно лепестки лилии. Все попытки чудища сбежать оказались тщетны.
        - Пакость какая, - брезгливо проговорил Глав Рыбс, когда огонь потух и на полу осталась только горсть праха. - Завелось тут всякого. Давно пора хорошую команду послать в эти подземелья…
        Сразу после нападения коридор, словно испугавшись, начал ветвиться. Свернули не туда, и поняли это, только оказавшись в тупике. Глав Рыбс разразился гневной бранью, Арс благоразумно помалкивал, Толст Пупс беспомощно моргал длинными ресницами, напоминая испуганного теленка.
        Плутали еще некоторое время. Несколько раз натыкались на какие-то живые существа. Но те исчезали слишком быстро, чтобы их можно было рассмотреть. В одном месте пришлось прорубаться сквозь перегородившую коридор паутину, такую толстую и прочную, что разрушающие заклинания брали ее с трудом.
        - Вот уж не хотел бы я встретиться с тем пауком, который ее сплел! - проговорил Арс, когда паутина осталась позади.
        - Надеюсь, у него хватит ума держаться подальше от нас! - хвастливо ответил Глав Рыбс, зацепился за высунувшийся из пола бугор, и с протяжным «Аааа!» улетел вперед, во мрак. Факел его отскочил в сторону и потух.
        - Ваша милость? - несмело спросил Толст Пупс, делая шаг вперед. - Вы в порядке?
        Пол под ногами продолжался вспучиваться горбами, словно вдруг возомнил себя терзаемой волнами рекой. Удержать равновесие становилось все труднее.
        - Что происходит? - крикнул Арс, цепляясь за скользкую стену, которая под рукой шевелилась и дрожала.
        - А я зн-наю? - пролязгал зубами в ответ ассистент. Непонятное явление, к счастью, продолжалось недолго.
        Пол поворочался еще немного, а затем затих. Ректора они нашли в нескольких шагах впереди. Уткнувшись носом в стену, он мирно спал.
        Арс осторожно потряс Глав Рыбса за плечо.
        - Кто здесь? - спросил тот, открывая глаза. - Где я?
        - Ничего себе! - прошептал за спиной Топыряка Толст Пупс. - Он все забыл!
        Удар головой (от которого, тем не менее, не осталось даже шишки) произвел с памятью ректора странную метаморфозу. Глава университета напрочь забыл все, произошедшее с того момента, как покинул собственный кабинет.
        - Вот как, упал? - спросил он, когда выслушал пересказ событий, случившихся в подземелье. - Занятно… Ну, пойдем дальше!
        Идти оказалось не так далеко. Коридор вскоре оборвался, уткнувшись в громадный зал, заполненный кучами самого разнообразного барахла. Тут находились сваленные грудами доспехи и оружие, какие-то тряпки, ящики, надписи на которых гласили, что в них хранятся «Хрутсы обыкновенные», еще что-то непонятное, да еще и плохо различимое во мраке.
        Все покрывал толстый слой пыли. Между вещами оставался широкий проход, по которому только и можно было идти. Во тьме по сторонам кто-то шуршал и шевелился, но лезть туда с целью знакомства с неведомыми тварями желания не возникло ни у кого.
        Зал тянулся и тянулся, штабеля бочек сменяли кучи тюков, блики от факелов лениво ползали по каким-то металлическим загогулинам, похожим на перекореженных червяков-переростков. Около них воздух наполняла сильная вонь: словно тысячи яиц протухли одновременно.
        Глав Рыбс, первым ощутивший «аромат», ощутимо пошатнулся, Арс закашлялся, а Толст Пупс начал хрипеть, точно лошадь, которую душит весьма неквалифицированный душегубщик.
        По счастью, пахучий участок вскоре закончился, а вместе с ним и сам зал.
        Маленький отряд оказался в таком же, как и ранее, коридоре. Двери в его стенах выглядели совсем ветхими, едва держались на петлях и металлических скобах. Никакие защитные заклинания не смогли уберечь их от воздействия времени.
        У одной из них, над которой чернели знаки: «2А13», ректор остановился. Извлек огромную связку ключей, при виде которой слюна потекла бы изо рта у любого профессионального вора, и принялся неспешно их перебирать.
        Пока он искал нужный, Арс пытался прочесть надпись на двери, такую старую, что краска давно выветрилась, оставив лишь след. После некоторых усилий удалось разобрать: «Совиршенно сикретно! Вхадить низзя!»
        Глав Рыбс на грозную надпись махнул рукой. С помощью найденного ключа он некоторое время сражался с замком, пока тот не признал свое поражение и с обиженным клацанием не разомкнулся.
        Дверь подумала несколько мгновений и с треском развалилась. Открывая темный проем, посыпались на пол щепки и обломки, труха оседала медленно и неторопливо.
        Сдерживая волнение, Арс глубоко вздохнул. Носа коснулся слабый отголосок дикой вони, встреченной не так давно в большом зале.
        Подняв высоко над головой пылающей крошечной звездой факел, Глав Рыбс вошел в хранилище «2А13». Его небольшое помещение занимали стеллажи, на полках которых лежало множество самых разнообразных предметов: огромный кувшин из бронзы, бока которого украшали непонятно как вплавленные в металл кости; переплетение трубок, венчающееся широкой чашей; статуэтка двухголового слона, хоботы которого были угрожающе подняты.
        Магические приспособления.
        И все они выглядели однозначно и безвозвратно мертвыми.
        - И где же тут реализатор? - недоуменно спросил Глав Рыбс. - Ты хоть знаешь, как он выглядит?
        Ответить на этот вопрос Арс не смог бы при всем желании. Но тут изобретения Ригарда Кипящая Голова явно не было, в хранилище царили мрак и тишина. А любой магический артефакт, это известно даже первокурснику, работает в сопровождении звуковых и световых эффектов.
        - Надо искать, - упавшим голосом сказал Арс. - вдруг он где-нибудь спрятан…
        Ректор и студент двинулись в разные стороны, Толст Пупс остался у двери.
        В результате обхода удалось выяснить, что на стеллажах заняты все ячейки, кроме одной.
        - Да, похоже, он стоял тут, - проговорил Глав Рыбс, задумчиво глядя на пустое место. - Вот только куда делся?
        Арс принюхался. Из свободной ячейки исходил слабый, но ощутимый запах тухлятины. Тот самый, что чувствовался перед дверью, и который так силен оказался в большом зале.
        Мысли неожиданно вернулись к пророчеству, к последней его строфе. Что-то там было такое, про запахи…
        Арс напряг память и рыбкой из-под воды выскочила строка: «следы приведут, пахнут слаще навоза»!
        - Я знаю, где он! - слова вырвались еще до того, как мысль была додумана до конца. Но пугаться было поздно - ректор вопросительно уставился на наглого студента.
        - Этот реализатор воняет! - с деланной уверенностью заявил Арс. - Помните, тот запах в большом зале?
        - Хмм, возможно, - Глав Рыбс задумчиво поскреб подбородок. Звук получился такой, словно кто-то возил металлической щеткой по стеклу. - Идем!
        «Ароматное» место трудно было пропустить. Некоторое время пришлось стоять в самой середке вонючего облака, прежде чем Арсу удалось определить, откуда именно идет вонь. Все это время Толст Пупс поочередно синел, зеленел, белел и краснел. Кожа его принимала такие цвета, каких она по определению принимать не могла, и праздничный фейерверк показался бы рядом с Пупсом скучным и унылым зрелищем.
        Но судя по закрытым глазам и сдавленным хрипам, доносящимся из нутра ассистента, роль биологического феномена ему не очень-то нравилась.
        - Нам туда, - проговорил Арс, указывая за груду металлических загогулин.
        Нос будущего демоноборца не подвел. Пройдя с десяток метров, они наткнулись на настоящую баррикаду из обломков старой мебели. Из-за нее поднималось слабое, едва заметное свечение, а слуха достигало тихое, но очень зловещее шипение.
        - Похоже, что мы нашли его, - проговорил ректор. - Осталось только выключить…
        - Но как он сюда попал? - удивился Арс. - Ведь стоял же в хранилище!
        - Спонтанная телепортация, - вздохнул ректор, - под университетом все настолько насыщено магией, что такое становится возможным. Хранилище, конечно, было снабжено антимагической защитой, но за тысячи лет она ослабела.
        - Понятно, - протянул Арс, судорожно выискивая новую тему для разговора. Беседа позволяла оттянуть время до того момента, когда придется лезть к реализатору непосредственно. - А как он выбирал своих жертв?
        - Думаю, что наугад, - предположил Глав Рыбс. - Ясно, что вся регулировка сбилась, и реализатор вслепую определял того, кому настало время столкнуться с результатом собственных поступков. На счастье, дальность его действия не сильно велика, и страдали в основном преподаватели и студенты! Ладно, хватит болтать, - судя по всему, глава университета набрался храбрости для последней и решительной атаки. - Лезем! А ты, - это уже относилось к Толсту Пупсу, - прикрывай нам тыл!
        Ассистент истово закивал, обрадованный тем, что его не ставят в первые ряды.
        Почти ползком поднялись до вершины баррикады. Под ногами все хрустело, трещало и шаталось, но к счастью, реализатор не являлся живым существом и органов слуха не имел.
        По ту сторону свалки из мебели, уютно пристроившись у самой стены, стояло нечто вроде ночного горшка, по размеру подходящего бегемоту. Горлышко его украшали крупные куски горного хрусталя, выточенные в виде капель, а бока покрывала вязь магических символов. Именно из недр сосуда шло шипение, а воздух над ним слабо светился.
        - Вот он, реализатор, - почти благоговейно прошептал Арс.
        К его большому разочарованию ничего похожего на кнопку, рядом с которой написано: «Выключать здеся» не было. Ригард Кипящая Голова мог в свойственной великим умам рассеянности вообще забыть про такую вещь, как отключение.
        - Гмм… - в голосе ректора слышалось сомнение. - И что нам с ним делать?
        И вновь мысли Арса обратились к пророчеству. Память услужливо подсунула подходящую строчку: «Разбей твари плоть, собери ее слезы».
        Слезы! Каплевидные куски хрусталя. Если извлечь их, то реализатор перестанет действовать!
        Топыряк поделился мыслью с ректором.
        - Попробуй, - сказал тот после паузы. - Все одно других идей нет!
        В этот самый момент злокозненное устройство зашипело сильнее, исходящий от него свет стал ярче, в нем появились стремительные темно-синие искры. Волна вони, прянувшая в стороны от реализатора, заставила магов вздрогнуть.
        - Он загаботал! - от зажатого носа речь Глав Рыбса стала гнусавой. - Давай быстгее! Впегед! Впегед!
        От мощного хлопка по плечу Арс перелетел через груду мебели и оказался прямо перед реализатором. Тот ответил на его появление недовольным гулом. В воздухе стали проявляться очертания чего-то гибкого и длинного, похожего на червяка…
        Арс вздрогнул. Не дожидаясь, пока обретет плоть отцовский ремень - истинный кошмар детства, он бросился вперед и вцепился в один из прозрачных камней, украшающих реализатор.
        Тот со скрипом зашатался в гнезде.
        От вони кружилась голова, но Арс тянул и тянул. Ремень успел всего один раз с глухим шлепком приложиться к его филейной части, когда разрушающий маневр увенчался успехом.
        Арс обнаружил себя сидящим на полу с куском холодного камня в руке. Шипение и свет исчезли, лишь в недрах покалеченного реализатора что-то раздраженно клокотало.
        На всякий случай Арс отколупал остальные камни, и только после этого позволил себе потерять сознание…
        Эпилог
        Поцент Злост Простудилис, ведущий на третьем курсе предмет «Основы классификации демонических существ», давно не чувствовал себя настолько плохо. Он много лет назад научился получать от экзаменов удовольствие, проистекающее от наблюдения за чужими муками, но сегодня вся услада оказалась безнадежно испорчена.
        Поцент слушал так называемый «ответ» студента Арса Топыряка, и у него свирепо чесались ладони.
        Хотелось отправить балбеса восвояси безо всякой оценки и понаблюдать за его вытянувшимся лицом. Увы, прямой приказ ректора лишал Злоста Простудилиса такой возможности.
        Приказ звучал просто и однозначно: «Арс Топыряк должен сдать предмет на „отлично“.
        Причины неожиданной любви к обычному третьекурснику, каких в университете не один десяток, Глав Рыбс объяснить не потрудился. «Взятку дали, - сердито думал поцент. - Хотя откуда у этого деньги? Да и ректор никогда не отличался сребролюбием…».
        От алогичности происходящего становилось еще хуже.
        А Арс откровенно развлекался, рассказывая полнейшую ахинею, и наблюдая за муками преподавателя, которые отражались на лице поцента с такой же явственностью - как любовь к еде на объеме талии.
        Прочие студенты смотрели на происходящее с завистью и изумлением. С задних парт, где ретиво списывали, доносились злые шепотки, кто-то подслушивающий под дверью громко скрипел зубами.
        Но Арсу на все это было наплевать. Он знал, что эту сессию сдаст. Единственно возможным - наилучшим образом.
        ВИХРИ ВРАЖДЕБНЫЕ
        Глава 1
        - Господа студиозусы, - на суровом лице заведующего кафедрой демонологии появилась слащавая улыбка. На столь угловатой и колючей подкладке она чувствовала себя неудобно, и поэтому выходила фальшивой, точно выросший среди болота дуб, - позвольте поздравить вас с окончанием очередного, третьего курса!
        Стоящие за спиной прохфессора преподаватели дружно зааплодировали. Они улыбались вполне искренне - кончен год тяжких трудов, можно будет немного отдохнуть от несносной молодежи.
        - Радуются, гады, - прошептал Арс Топыряк сидящему рядом Шнору Орину, - пакость нам какую-то готовят…
        - Но, - сказал заведующий кафедрой, когда аплодисменты стихли, - для вас, мои юные друзья, - на задних скамьях кто-то судорожно закашлялся. Подобное обращение пришлось не по нутру какой-то из «жертв» прохфессора, которых у него на экзаменах всегда было предостаточно, - в этом году предусмотрена полевая практика.
        По аудитории пронесся дружный стон. Будущие борцы с демонами, судя по скорбным лицам, готовы были рвать на себе волосы и посыпать буйные головы пеплом от сожженных учебников.
        Прохфессор не обратил на это внимания:
        - Вы должны будете применить знания по изучению магических характеристик местности, - сказал он. - Это общая практика, ее проходят на всех факультетах. Сейчас мы выдадим вам направления, каждому в тот или иной Лоскут.
        На мгновение острый взгляд заведующего кафедрой задержался на Арсе, и тот скривился, чувствуя холодное дыхание неприятностей.
        Студент Топыряк стал объектом преподавательской антипатии с прошлой зимы, после того как сам ректор Магического Университета Глав Рыбс вмешался в его судьбу.
        Сессию Арс тогда сдал на отлично, но помощь ректора больше навредила ему. Ассистенты и поценты дружно возненавидели «любимчика», и хотя в открытую унижать его побаивались, исподтишка строили мелкие пакости, достойные скорее не ученых мужей, а терзаемых бездельем уличных сорванцов.
        Так что сегодня можно было ожидать всего - от направления на практику прямиком в Нижний мир до выдачи совершенно несуразного и невыполнимого задания.
        - Итак, - заведующий кафедрой улыбнулся так «добродушно», что окажись рядом демон, то у него точно случилось бы несварение желудка. - Лоскут Троеречье - Шнор Орин, Нил Прыгскокк.
        Друзья Арса обменялись радостными взглядами, Шнор что-то торжествующе пробурчал. Троеречье находится рядом, земля это спокойная и тихая, к тому же Орин оттуда родом.
        Практика обещала стать для них неплохим развлечением.
        Арс слушал дальше. Пока его фамилии не называли, но самые пакостные Лоскуты оставались впереди.
        - Лоскут Китеж, - прохфессор на мгновение замолчал, - Арс Топыряк, Рыггантропов, Тили-Тили.
        Арс сидел, точно громом пораженный. Его определили на родину! Он увидит дом, отца! И все было бы хорошо, не окажись у него в напарниках двое самых тупых студентов группы. Подобного подвоха Топыряк, честно говоря, не ожидал.
        - Да, не повезло, - сочувственно сопя, сказал Нил. Шнор молча похлопал друга по плечу.
        Арс оглянулся. Сидящий в самом заднем ряду закоренелый двоечник Рыггантропов с глубокомысленной миной созерцал стену. Тили-Тили, по обыкновению, не было видно из-под парты.
        Имени Рыггантропова не знал никто, даже он сам. Происходил этот прирожденный двоечник из трущобного района под названием Дыры, где далеко не все обладают привилегией носить имя. Его отец был Рыггантропов, дед и прадед тоже, и все вокруг считали, что это вполне хорошее прозвание, не нуждающееся ни в каких дополнениях.
        Ничего не изменил даже тот факт, что у очередного представителя славной династии вышибал, мордоворотов и грабителей обнаружились способности к волшебству. Он стал первым Рыггантроповым, переступившим порог Магического Университета, и только.
        Но уроженец Дыр, пусть даже несколько туповатый, хотя бы являлся человеком. Тили-Тили по прозвищу Трали-Вали принадлежал к малочисленной и скрытной расе йода, обитающей в Лоскуте Курганы к востоку от Ква-Ква.
        Ростом он был в половину человека, и тщедушное его тельце вечно скрывала мантия, из которой виднелась голова, похожая на огромную картофелину с торчащими в стороны мохнатыми треугольными ушами, да еще руки - короткие и волосатые, с шестью пальцами. С одеждой он не расставался никогда, под мантией носил темный балахон до пят, а о том, что прячется под ним, можно было только догадываться.
        Славился Тили-Тили тем, что не говорил на человеческом языке. Он только сипел и шипел, как простуженная змея. С помощью этих звуков, а также рисуемых на доске картинок он ухитрялся даже сдавать экзамены.
        Преподаватели скрипели зубами, но любые их попытки изгнать йоду из университета натыкались на упорное противодействие декана.
        - У нас свободное учебное заведение! - говорил тот всякий раз. - Без дискриминации по расовому признаку! И у нас должны быть представители как можно большего количества рас. Есть эльфы, гномы, даже один тролль на кафедре строительной магии, двадцать лет первый курс проходит. А этот йода - он единственный на весь МУ! Выгоним его - позору не оберемся. Так что идите и учите!
        Пристыженные преподаватели убирались восвояси, а Тили-Тили (имя, кстати, было предположительное - так понял сипение студента зачислявший его на кафедру поцент) продолжал продвигаться с курса на курс.
        - Не может быть, - прошептал Арс. - И с этими мне предстоит работать?
        - Точнее, тебе предстоит работать за них! - поправил приятеля честный Нил. - Рыггантропов правую руку от левой с трудом отличает, а у Трали-Вали может и есть чего в голове, да только этого никто не знает…
        - В добрый путь, друзья, - проговорил тем временем прохфессор, закончив читать распределение, - конверты с заданием возьмите на столе. Ждем вас через два месяца с оформленными отчетами!
        Проходя мимо стола, Арс машинально ухватил конверт с собственной фамилией, но заглядывать в него не стал. Еще не хватало окончательно испортить себе настроение!
        В таверне «Утонченное блаженство» сегодня не смогло бы упасть не то что яблоко, даже горчичное зернышко с трудом нашло бы дорогу, вздумай оно прилечь на грязный пол.
        - За окончание курса! Ура! - неслись со всех сторон радостные, хоть и несколько бессвязные крики. Хозяин заведения, гном Отбойник, только успевал наполнять кружки. Времени у него не хватало даже на то, чтобы как следует разбавить пиво, и сегодня им можно было даже напиться.
        Если выпить пару бочек.
        Весь угловой стол занимали демонологи, одолевшие программу третьего курса. Визжала Фома Катина, оглушая сидящих рядом, бурчал что-то двоечник Рыггантропов, взявший преподавателей, как обычно, измором. Стол покрывали кости от съеденной воблы, серебристо блестели ошметки чешуи.
        Арс, мрачный, точно на похоронах, выделялся среди товарищей, как жирное пятно на новом гобелене. Кружка его оставалась полной, а заказанных к пиву соленых кузнечиков успешно перетаскали соседи.
        - Ну что ты, Арс, нельзя же так? - сказал Нил, с укором глядя на друга. - Забудь ты об этой практике! Оторвемся вечерок!
        - Не могу, - мрачно пробурчал Топыряк. - Это все проклятое невезение, чтобы его демоны сожрали!
        - Ладно тебе придумывать! - махнул рукой Орин, раскрасневшийся от духоты почти до пурпура.
        Арс не ответил ничего. За последние полгода невезение множество раз переходило ему дорогу: ломались ножки стульев, птицы гадили прямо на голову, купленные на рынке вещи оказывались изготовлеными вовсе не из кожи, а из крашеной холстины.
        Верхом невезения стал случай, когда Арсу и его подруге во время романтического свидания на головы вылили ведро помоев. Какая уж после этого любовь…
        Топыряк даже начал подозревать, что уничтоженный осенью реализатор справедливости сумел «наградить» своего погубителя чем-то вроде проклятия. Все тесты ничего не показывали, но учитывая хитрые свойства детища Ригарда Кипящей Головы, это мало о чем говорило…
        - Признайся, это ты подарил мне тогда цветы? - из толчеи возникла Фома Катина. От нее пахло пивом, волосы, выкрашенные в экстремальный фиолетовый цвет, слегка растрепались, а глаза безумно блестели.
        - Нет! - уныло пробормотал Арс, безуспешно пытаясь отодвинуть экзальтированную девицу. - Я же тебе говорил много раз!
        Катина обиженно надула губки и отошла. Она до сих пор искренне верила, что Арс тайно в нее влюблен, и по мере сил провоцировала его «не скрывать свои чувства». Арс представил, что мог оказаться на практике вместе с ней и невольно вздрогнул.
        Даже Рыггантропов с Тили-Тили выглядели более привлекательной компанией.
        В одном из углов вспыхнула драка. Хотя дракой это можно было назвать с тем же успехом, что и столкновение двух отрядов пьяных стражников - битвой. Двое нетвердо держащихся на ногах студентов пытались попасть друг в друга кулаками. Удавалось им это редко, но воздух в изобилии сотрясали словесные удары:
        - Помет шелудивого шакала!
        - Выкидыш золотушного демона!
        - А ты - придурок!
        - Сам придурок!
        - А за придурка ответишь!
        Не успели «дерущиеся» даже разогреться, как входная дверь заскрипела, и в помещении появились Торопливые. Стражники Ква-Ква, как и всех прочих стран, а также миров и вселенных обладают хорошим нюхом на опасность для мирных граждан и в тех местах, где они имеется, обычно не появляются.
        А вот там, где мирные граждане мирно показывают молодецкую удаль, от стражей порядка почему-то всегда не продохнуть.
        - Это что? - с тревогой спросил сержант Васис Ргов оглядывая забитую студентами таверну.
        - Драка! - кровожадно ответил соратнику сержант Дук Калис, вслушиваясь в ругательства и звуки ударов. Ноздри его раздувались, а глаза полнила отчаянная решимость исполнить свой долг. - Нужно немедленно прекратить!
        - Как? - резонно вопросил Ргов. Добраться до дерущихся через толпу было сложнее, чем пробиться через стадо мигрирующих бизонов.
        - А очень просто! - сержант Калис всегда являлся сторонником незамысловатых решений. - Капралы, вперед!
        Отряд Торопливых, выстроившись клином, принялся пробиваться сквозь массу студенчества. Они пихались, толкались, бесцеремонно наступали на ноги, и путь стражей порядка сопровождался вскриками, точно траектория ледокола - хрустом ломаемых льдин.
        Возмущение достигло предела и кто-то из студентов подогадливей крикнул:
        - Сколько можно терпеть? Наших бьют!
        - Дави Тормозливых! - завопил еще один буян.
        Толпа, как известно, существо куда более низменное, чем составляющие ее индивиды, и толпа студентов, пусть даже магов, не является исключением. Причиной тому служит крайне мудреная вещь, обычно называемая коллективным бессознательством. Что это такое в точности - никто не знает, но на него очень удобно сваливать все безобразия, совершенные группой.
        Почувствовав себя обиженными, выкормыши МУ, которые поодиночке сдержались бы и промолчали, со слитным ревом бросились на стражников.
        - Дубинки наголо! - команда Калиса потонула в общем гаме.
        В воздухе замелькали кулаки, пивные кружки и отодранные от столешниц доски. Драка разрасталась. Рафинированные интеллектуалы, на лекциях обсуждающие труды древних магов и удивляющие преподавателей знаниями и логикой, рычали и бесновались не хуже дерущихся за банан павианов.
        Арс, только что сидевший за столом в мрачных раздумьях, вдруг обнаружил себя молотящим кулаками по чьей-то спине. Спина на его усилия никак не отвечала, ее обладатель занимался тем, что тоже лупил кого-то.
        Арс попытался остановиться и выбраться из свалки, но проклятое коллективное бессознательное не дало ему это сделать. Удалось лишь слегка ослабить удары, чтобы у обладателя широкой спины, не дай боги, не возникло желания обернуться.
        И тут вступило в дело невезение. Брошенная кем-то кружка предназначалась сержанту Калису, который размахивал дубинкой в окружении целого штабеля из погруженных во вполне личную бессознательность тел.
        Но попала она в висок именно Топыряку.
        Арс еще услышал громкое «Шлеп!», после чего все вокруг погрузилось во тьму.
        - О, - глаза открывались почему-то с трудом, и первый звук, извергнувшийся изо рта Арса в это утро, был полон удивления.
        Где-то рядом колотил в кастрюлю будильник, сработанный на основе песочных часов, и нужно было встать и выключить его, пока не заявились с дружеским визитом соседи…
        Но сил не было. И ужасно болела голова. Особенно левый висок.
        Коснувшись его пальцами, Арс дернулся от вспышки боли и тут вспомнил все. Ну, не то чтобы совсем все, но кое-что.
        - О, - второй возглас отличался от первого только глубиной наполнявших его эмоций. То, чем закончилась драка и как вчера удалось добраться до дома, напрочь выветрилось из памяти…
        Если оно когда-то там вообще было.
        - Выключи ты эту штуку! - пробурчал откуда-то из угла голос Шнора, даже на слух отдающий похмельем.
        Кое-как разлепив глаза, Арс отодвинул кастрюлю в сторону. Грохот прекратился. При помощи органов зрения удалось установить, что студент кафедры демонологии Топыряк находится дома, но что лежит он на своей кровати полностью одетым и ногами в изголовье.
        - О, - вновь проговорил Арс, смутно догадываясь, что что-то с ним не так. - Ы…
        Породить новый звук оказалось сложнее, чем сдать на отлично «Историю магии». Дальше дело пошло проще. Составляя звук за звуком, удалось задать вопрос.
        - Как я сюда попал?
        - Мы принесли, как же еще, - ответил Шнор и заунывно зевнул. - Ты ж в отключке находился, в полной… Хорошо, что нам Рыггантропов помог. Ты как, в порядке? А то разговариваешь странно… Хоть помнишь, что сегодня на практику ехать?
        - Ооо, - на этот раз откровенно застонал Арс.
        В дверь постучали. От этого стука она открылась; судя по всему, хозяева вчера просто забыли ее запереть.
        В образовавшуюся щель с некоторыми усилиями просунулась голова Рыггантропова.
        - Здорово, - сказал он басом, моргая светлыми крошечными глазками. - Ты как, собрался? Мы, типа, уже готовы… Трали-Вали на улице ждет.
        Арс собрался застонать еще раз, но для разнообразия передумал.
        - Сейчас, - сказал он. - Десять минут. - Рыггантропов недоуменно нахмурился. На лбу его со скрипом задвигались складки кожи.
        - Сейчас я, - проговорил Арс нормальным голосом, прерывая мыслительные муки однокашника, - подожди на улице!
        Рыггантропов моргнул и исчез, а Арс в спешке принялся собираться. Сделать это вчера не получилось, а сегодня все нужные в дороге вещи попрятались, несмотря на то, что в небольшом помещении с трудом нашел бы укрытие даже таракан. Вещи же ненужные сами лезли в руки, активно стремясь поучаствовать в процессе сборов.
        - Ну где же он? - рычал Арс, с грохотом роясь в шкафу. - А, вот! Ну все, я побежал, пока!
        - Счастливо! - продолжавший валяться в кровати Орин лениво поднял руку. Попутный обоз в Троеречье отходил лишь завтра.
        Увы, маги только в сказках путешествуют со скоростью молнии. Ходили, конечно, и в Лоскутном мире слухи про могучих волшебников, которые играючи седлали драконов и вскакивали на спину облакам.
        Но если и были такие, то никак не на третьем курсе Магического Университета. Студентам приходилось странствовать, так сказать, на общих основаниях. Пешком, или на телеге. Купцы охотно брали их с собой. Волшебник, пусть даже и недоучка, в дороге всегда пригодится.
        До отправления обоза, уходящего в сторону Китежа, оставалось меньше часа.
        Спотыкаясь на каждом шагу, Арс выскочил во двор. Там его ждали будущие спутники. Тили-Тили выглядел меньше своего дорожного мешка, а коротенькая лапка йоды сжимала кургузый толстый посох, явно выломанный из какого-то несчастного забора.
        - Все, пошли, - сказал Арс, поспешно закидывая собственный мешок на спину.
        До площади Изопилия, откуда традиционно отправляются торговые обозы, студенты добрались вовремя.
        - Что, явились? - грозно глянул на них хозяин обоза, гном-купец по имени Молоток с Отбитой Ручкой. - Вон там, на восемнадцатой телеге, ваше место!
        Древний возница, дремлющий на облучке, покосился на студентов одним глазом.
        - Вы там, это, меж мешков укладывайтесь, - гостеприимно сказал он. - Места хватит!
        - Спасибо, - ответил вежливый Арс, Рыггантропов злорадно улыбнулся, а Тили-Тили прошипел нечто одобрительное и ловко запрыгнул на телегу.
        Мешки, меж которых нашлось место практикантам, оказались набиты чем-то мягким на ощупь и шуршащим при прикосновении. Лежать между ними было одно удовольствие.
        - Как думаешь, что там такое в натуре? - спросил Рыггантропов, устраиваясь поудобнее.
        - Вот уж не знаю, - ответил Арс. - Ткани, наверное…
        Под свист кнутов и громогласные вопли обоз тронулся.
        Топча копытами оставленное прямо на земле приношение богам, отвечающим за успешную торговлю, лошади двинулись на право. По сторонам от телег, блестя кольчугами и горделиво выпячивая смазанные жиром бицепсы, скакали наемные охранники. Лица их выглядели профессионально злыми и решительными, а задубевшие в дальних походах пальцы не удалялись от рукоятей верных клинков.
        Хотя в городе все это было совершенно ни к чему.
        Реку обоз пересек к востоку от острова, на оконечности которого нелепым нагромождением кубов и цилиндров высился мерзкий мэрский дворец. Его строительству город обязан мэру Халлю Прекраснодушному, который срыл весьма практичную крепость, позволявшую главе городской власти всегда чувствовать себя в безопасности, и ценой непомерных трат возвел это страшилище.
        Судя по рассказам, зимой там было холодно, летом жарко, а для обороны дворца требовалось пять тысяч солдат, причем хранилища продовольствия на такую прорву народа рассчитаны не были.
        Зато главная башня, прозванная Останкинской по причине того, что под ее фундаментом закопали человеческие (или чьи-то еще, кто сейчас разберет) кости, поднималась на высоту почти трехсот метров.
        Кваквакцы гордо считали ее самым высоким строением в Лоскутном мире, попросту не замечая превосходящих по высоте сооружений. Попытки указать на ошибочность такого мнения заканчивались поножовщиной, поэтому разочаровывать горожан никто не спешил.
        Телега со студентами продребезжала по улице имени Тридцатисемилетия Отрытия Канавы, на которой гордо высилось (точнее, гордо разваливалось) здание городской стражи с вечно открытой дверью. На лавке у кабачка «Потертое ухо» рядком сидели слегка помятые во вчерашней драке со студентами Торопливые. На лице Ргова красовался лиловый, как грозовая туча, «фонарь», Калису кто-то едва не отгрыз ухо.
        Сержанты лечили повреждения пивом, обильно принимая его внутрь.
        Центр города довольно быстро (по меркам Ква-Ква, разумеется) остался позади, и потянулись окраины, столь же бесконечные, как зубная боль. Одна улица сменяла другую, словно лекции по теории построения заклинаний, и Арс сам не заметил, как уснул.
        Проснулся он, когда обоз достиг границы города. Никаких стен тут, естественно, не было. Чтобы обнести Ква-Ква стеной, потребовалось бы разобрать на кирпичи все горные пики Лоскутного мира. Обозначена граница была, тем не менее, предельно четко.
        Для этого посреди чистого поля стояли ворота. Без створок, но с караулкой, около которой дремал, опираясь на очень удобную для этой цели алебарду, стражник.
        Сверху на воротах было написано, с одной стороны: «Щасливого пути!», а с другой: «Дабро нажаловаться в Ква-Ква!». Для умеющих читать путников надписи являли собой истинную отраду.
        При появлении обоза стражник проснулся, вытянулся, выпятив тощую грудь так, что сквозь панцирь из плохонькой жести стало видно ребра.
        - Удачно расторговаться! - рявкнул он, отдавая главе обоза честь.
        - Чтоб тебя демоны уволокли! - традиционно ответил Молоток с Отбитой Ручкой, и в сторону стража полетел, кувыркаясь, бубль.
        Ради которого, собственно говоря, и был затеян весь разговор.
        Ворота на мгновение нависли над телегой и тут же остались позади. Арс ощутил, как что-то кольнуло его в сердце, и невольно оглянулся. За спиной, вырисовываясь скопищем крыш в сером тумане, оставался Ква-Ква.
        Три года назад молодой китежанин, приехав сюда, думал, что никогда не привыкнет к этому грязному, перенаселенному месту. Теперь же расставание с городом вызывало у него тоску.
        - Эх, дороги, пыль да туман, - неожиданно запел Рыггантропов. Бас его гулко плыл над обозом, и все помимо воли прислушивались, - города, тревоги, да пустой карман… - На этом слове Рыггантропов неожиданно закашлялся, резко и отрывисто. - Что-то в горле першит, в натуре, - сказал он удивленно. - Словно дыму наглотался…
        Арс и сам ощущал странный дискомфорт. Вокруг простирались луга, поросшие густой травой. Кое-где виднелись небольшие рощицы, ветер нес аромат цветов и свежей травы. Но запахи эти после привычной городской вони казались необычайно сильными и даже неприятными.
        Зачесалась на руках кожа. Приглядевшись к ней, Арс с удивлением обнаружил, что на тыльной стороне ладоней и далее на предплечьях все покрылось маленькими красными точками. От почесывания зуд только усиливался, и приходилось терпеть, скрипя зубами и поминая всех богов одновременно.
        - Эк вас крутит, - прошамкал очнувшийся от дремоты возница, - сразу видно - городские!
        - И что? - хрипя и сипя, точно старые, прохудившиеся меха, спросил Рыггантропов. Беззаботно спавший до сего момента Тили-Тили поднял голову и с интересом прислушался к разговору. С такими ушами, как у него, грех было не прислушаться.
        - А то! - важно ответил возница, извлекая из бороды вошь и с легким щелчком прекращая ее бытие. - Для тех, кто в этом городище родился, чистый воздух - хуже яда!
        - Так я родился вовсе не там! - возопил Арс, из последних сил сдерживаясь, чтобы не почесаться. Ощущения были такие, точно по всему телу ползают сотни кусачих муравьев. - Я вовсе из Китежа!
        - Значит, прожил в Ква-Ква достаточно долго, чтобы к нему привыкнуть! - сбить с толку возницу оказалось сложнее, чем свернуть с выбранного пути носорога.
        Арс печально вздохнул. Спорить с последним утверждением было невозможно. Три года уроженец вольного княжества Китежского безвылазно просидел в громадном мегаполисе, летние месяцы посвящая добыванию денег, чтобы потом, в учебный год, не остаться без крова и пищи.
        - И долго нам это терпеть? - поинтересовался Рыггантропов. Тили-Тили озабоченно рассматривал ухо, покрывшееся какими-то фиолетовыми пятнами. Похоже было, что йоде тоже приходилось нелегко.
        - К завтрему привыкнете, - с безмятежностью человека, который чувствует себя прекрасно, ответствовал возница.
        Арс не выдержал и почесался. Место, к которому он прикоснулся, словно охватил огонь. На мгновение зуд прекратился, а потом вернулся с новой силой. Муравьев сменили более крупные собратья.
        - Может, магию попробуем? - без особого воодушевления предложил Рыггантропов.
        Не удостаивая его ответом, Арс повалился на мешки. Путешествие обещало быть интересным.
        К право-востоку от Ква-Ква и налево от Китежа лежит занимающее целый Лоскут море. При хорошей погоде пересечь его - пара пустяков, и неудивительно, что именно море с незапамятных времен было одним из главных торговых путей. По нему плавали и в нем тонули самые разнообразные суда.
        В том месте, где Лоскут Ква-Ква острым углом соприкасается с морской гладью, возник порт. Особого названия для него никто выдумывать не стал и разросшийся город именовали просто Порт.
        К Порту обоз Молотка с Отбитой Ручкой прибыл вечером второго дня. Радовались лошади, предвкушая день отдыха в темных и душных трюмах, потирали ручонки возчики, представляя пиво, вино и прочие горячительные жидкости. Сладострастно облизывались наемные охранники, намереваясь подраться и посетить веселых девчонок.
        Даже дрыхнущие на телеге номер восемнадцать студенты счастливо улыбались. Проклятая аллергия мучила их почти сутки, и только потом отстала. Ночью они спать не могли, и теперь наверстывали упущенное.
        Проснулся Арс по причине того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. Открыв глаза, Топыряк едва не заорал - над ним склонилась похожая на громадную картофелину голова, глаза у которой были выпучены.
        На то, чтобы вспомнить, кто это, понадобилось несколько секунд.
        - Чего тебе, Трали-Вали? - спросил Арс, едва заметно морщась.
        Вместо ответа маленький йода зашипел, показывая пальцем куда-то вперед.
        Арс приподнялся. Дорога вилась по пологим холмам, а чуть дальше исчезала между домов. Составленный из них город был не особенно велик (для обитателей Ква-Ква все города кажутся маленькими), но вовсе не его размеры вызвали удивление Тили-Тили.
        Порт удобно разлегся на земле сразу трех Лоскутов. Слева он пересекал резкую границу между травянистыми холмами и песчаной равниной, чья желтая шкура уходила за горизонт. А справа - переползал на территорию, которую пришлось отвоевывать у тайги. Ее темно-зеленая угрюмая стена виднелась чуть дальше к востоку.
        А за домами блестело текучее зеркало моря.
        - Что, братец, удивлен? - тоном бывалого путешественника спросил Арс. - Я как первый раз увидел, тоже немало поразился!
        Обоз, точно громадная змея в нору, втягивался на территорию города, двигаясь к одному из постоялых дворов. Йода изумленно шипел и крутил головой. Для него порт был в новинку.
        - Встать! - в затуманенное дремотой сознание Арса ворвался грубый голос. - В смысле, я хотел сказать - просыпайтесь, юноши! В ваши годы много спать вредно!
        Голос был смутно знакомым. А когда Топыряк открыл глаза, и выглянул из-под телеги, под которой ночевал, то обнаружился и его хозяин. Молоток с Отбитой Ручкой глядел на студентов нетерпеливо, почти гневно.
        - Что тебе нужно, почтенный? - спросил Арс, ощущая, как рядом заворочался во сне Рыггантропов, который всю ночь храпел так, что телега тряслась и скрипела.
        - Вылазь, быстро! В смысле, не будешь ли ты любезен побеседовать со мной, - видно было, что гном прикладывает усилия, не давая себе разговаривать в обычной грубой манере. Пусть и студенты, но все же волшебники. Кто их знает - обидятся, и превратят твою голову в тыкву. А то еще и во что похуже!
        Арс вылез из-под телеги.
        Над Портом занималось утро. Восходящее солнце окрашивало небосклон во все оттенки розового, кувыркались в вышине какие-то пташки, а от конюшни тек аромат свежего утреннего навоза.
        - Слушаю тебя, почтенный, - понимая, что именно от него ждут, Арс принял максимально умный вид. - В чем дело?
        Гном вздохнул.
        - Эта, - сказал он, - твою мать… Ой, извиняюсь! В этом долбанном, прошу прощения…
        - Говори, как угодно, - махнул рукой Арс, прекращая муки купца. - Мне все равно.
        Молоток с Отбитой Ручкой вздохнул еще раз, но с облегчением.
        - Хорошо, ерш твою меть! - пробурчал он, поглядев на студента с некоторым уважением. - Дело в следующем…
        Из рассказа почтенного торговца, в котором цветастых ругательств содержалось много больше, чем смысла, Арс понял, что вчера гном имел разговор с <….>ми моряками этого <….>го города. И эти <….>е моряки отказались везти обоз через <….>е море. Сослались они при этом на появившиеся в <….>м море <….>е блуждающие водовороты, избегнуть которых без помощи <….>го опытного мага невозможно.
        Закончив сие трагическое повествование, Молоток выжидательно уставился на Арса.
        - И что? - спросил тот. - Я тут при чем?
        - Ты маг? - недоуменно вопросил гном.
        - Как бы да, - осторожно ответил Арс, так и не поняв, к чему клонит купец.
        - Тогда ты должен уметь справляться этими, как их, <….>ми водоворотами! - заявил Молоток.
        - Хмм, - Топыряк опустил глаза и принялся носком сапога ковырять землю. Студентом овладело смущение. С одной стороны, он на самом деле учится на волшебника, и одолел уже половину курса, так что стыдно отступать перед какими-то там водными вихрями. Но с другой стороны, он никогда не имел дела ни с чем подобным, а вступать в схватку с неведомым - это забота героев легенд, которым не грозит банальная возможность утонуть.
        Последний аргумент перевесил.
        - Я вынужден отказаться, - высокопарно заявил Арс. - Моя специализация несколько другая…
        - Чего? - купец смотрел на собеседника, точно корова на гобелен.
        - Ну, если вдруг из-под земли выскочит демон, то я одолею его одной левой, - доступно пояснил Топыряк. Кончики его ушей чуть заалели, но это случилось совершенно случайно. - Ну а эти простые водовороты - с ними справится любой специалист по магии моря!
        - Такого нанять больно дорого! - гном свирепо засопел. Как и все его сородичи, он отличался патологической жадностью. - Ладно, поедем через пустыню!
        И над телегами, под которыми на манер павших воинов лежали возчики и наемные охранники, пронесся мощный хозяйский голос:
        - Вставайте, дармоеды!
        Не прошло и получаса, как зевающие возчики впрягли зевающих коней в зева… (э, нет, это уже перебор) телеги, и обоз, кряхтя и скрипя на ходу, заковылял к правой границе города.
        - Разве мы не поплывем по морю? - удивленно спросил главный из наемных охранников, сопоставив направление движения с местоположением водной глади.
        - Нет, о догадливейший среди держащих меч, - зло прошипел в ответ Молоток с Отбитой Ручкой, - наш путь проляжет через пустыню Капец. Так что пусть твои люди будут готовы!
        Пустыня Капец, занимающая целый Лоскут - место малоприятное. Тридцать две тысячи квадратных километров сплошного желтого песка, кое-где перемежаемого зеленью немногочисленных оазисов. Любителям легкой и веселой жизни тут делать нечего.
        Народ тут обитает свирепый, гостеприимный и жадный до чужого добра одновременно. Путника, добравшегося до стойбища верблюжьих пастухов, могут радушно принять, накормить, отправить в путь с богатыми дарами, а через пару километров догнать и прирезать, сказав: «Ничэго личного, вах!»
        В общем, ехать через пустыню - дело опасное.
        Но вопреки жутким рассказам, поначалу Арсу тут даже понравилось. Копыта лошадей со скрипом вязли в песке, но телега все же двигалась вперед, переползая с одного бархана на другой. При некоторой доле воображения можно было представить, что едешь по горам золота.
        Сухой воздух полнили пряные ароматы, ветер шершавым горячим языком слизывал с лица пот. На горизонте, где все дрожало от жары, носились небольшие песчаные вихри. От них доносился дикий, режущий слух хохот.
        - Шайтаны! - с неприязнью в голосе сказал возница, глядя на них. - Как бы не затеяли с нами поиграть!
        Но пока шайтанам хватало своего общества. Один из них подлетел совсем близко к обозу и замер. Внутри бешено крутящегося столба из песка Арс разглядел тонкую и длинную фигуру с непропорционально большой головой.
        Сверкнули злобой алые глаза. Зашипел что-то Тили-Тили, и шайтан, точно рыба в воду, ушел в песок. Распался вихрь, с сухим шорохом осыпались потерявшие скорость песчинки.
        - Пронесло, - прошептал возчик, осеняя себя каким-то священным знаком.
        - Кого? - спросил Рыггантропов, привыкший прямо понимать сказанное.
        Ближе к полудню на горизонте возникли стоящие кучкой пальмы. Длинные листья их жирно блестели под солнцем, а зреющие на верхушках плоды походили на сморщенные маленькие огурцы.
        В окрестностях оазиса оказалось людно, точнее, головно. Из песка, будто странные овощи, торчали наголо выбритые головы. Солнце отражалось от потных лысин, веки на мученических лицах поднимались, чтобы проводить печальным взглядом тянущийся мимо обоз.
        - Чего это они? - спросил Арс, с удивлением глядя на особенно густо «засаженный» головами бархан, похожий на капустную грядку.
        - Испытание такое, - усмехнулся возница. - Кто дольше всех в песке продержится, тот получает звание почетного Сайда! В жены ему отдадут самую красивую девушку, подарят лучших верблюдов, и будут ему кланяться. Древний и интересный обычай, однако!
        - Чего уж интересного, - пробормотал Рыггантропов. - Типа ни почесаться, ни в туалет сходить.
        «Сайды» вместе с оазисом остались позади, а обоз все так же тянулся в правую сторону. На востоке, за неширокой полосой песка, иногда виднелось море. Его волнующаяся, мокрая поверхность невольно напоминала о том, как хочется пить, и Молоток с Отбитой Ручкой намеренно прокладывал путь чуть в стороне от соленых хлябей.
        Вечер принес прохладу и некоторое облегчение. Впереди появился еще один оазис. Куда больше первого, и кони, почуявшие воду, при его виде жадно задергали мордами.
        Но место около источника оказалось занято. Темными треугольниками торчали кибитки, рядом с ними мрачно жевали что-то надменные, точно мелкие чиновники, верблюды. В их головах ворочались тяжелые верблюжьи мысли. Несколько костров без особого успеха силились разогнать надвигающийся мрак.
        Любой, ухитрившийся подобраться близко, из добычи становится гостем. Таков закон пустыни, и нарушивший его проживет исключительно недолгую, хотя и насыщенную событиями жизнь.
        - Вай-вай! - навстречу едущему первым Молотку выкатился разряженный в ниспадающий белый балахон колобок. - Дарагие гости! Как приятна!
        - Ты кто? - хмуро спросил гном, ненавязчиво взвешивая в руке боевой топор. Наемники рядом с ним положили руки на мечи. Смазанные маслом бицепсы красиво вырисовывались в полумраке.
        - Я? Ничтожный шейх Али-уль-ибн-Буль-Буль Абу-Набу-Тру-Бу! - ответил колобок, оказавшийся крошечного роста толстеньким мужичком. - Будь маим гостэм, дарагой!
        - Гостем? - недоверчиво поинтересовался Молоток. Купеческая подозрительность боролась в нем с желанием дать отдых людям.
        - Да, гостэм! - истово закивал шейх Али-уль-Что-То-Там-с-Чем-То. - Мой гарэм - твой гарэм! Мои вэрблюды - твои вэрблюды! Мой люля-кэбаб - твой люля-кэбаб!
        - А что такое этот самый кебаб? - Рыггантропов сладострастно облизнулся.
        - Блюдо из моченой верблюжатины, сдобренной присыпкой из панцирей пустынных скорпионов! - ответил возница. - Из моченой в прямом смысле. Ее выдерживают в моче бешеного белого шакала три дня! Это придает ей весьма пикантный вкус!
        Рыггантропов издал рыгающий звук, Арс ощутил, что его затошнило. Только Тили-Тили слушал с интересом, хотя никто не мог поручиться, что он понимает хотя бы единое слово.
        - А гарем, - уже без всяких вопросов продолжил рассказывать возница, - это сборище жен этого толстого типа. Их у него не меньше дюжины! Живут в особом шатре и всю жизнь ходят в мешках на голове!
        - Типа зачем? - изумился Рыггантропов, при упоминании «жен» оживившийся.
        - А чтобы никто, кроме мужа, их не увидел! - пояснил дед. - Их охраняют огромные евнухи.
        - А это кто?
        - Мда, - возница смутился. - Как бы объяснить. Мужики, у которых отрезан главный мужской орган…
        Над телегой воцарилось напряженное молчание. Тили-Тили тихо шипел во мраке.
        - Это рука, что ли? - предположил Рыггантропов после некоторого размышления.
        Возница только рукой махнул.
        - Ладно, - сдался тем временем гном, - распрягайте! Телеги в круг и охрану выставить. Лошадей поите по очереди!
        Вопреки разумным и ясным приказам в обозе тут же воцарился хаос.
        - Вот так всегда! - вздохнул Молоток, и поминая «мать» и <….>е мозги возчиков, принялся с помощью плетки и воплей наводить порядок.
        Шейх взирал на него с восхищением.
        - Вах! - шептал он. - Такой малэнький и такой горластый! Из эго чэрэпа получится отличная чаша!
        Глава 2
        На второй день пустыня уже не казалась Арсу такой привлекательной, а на третий и вовсе обрыдла. Барханы тянулись во все стороны одинаково скучные, точно речи зануды, солнце палило, не уставая. Воды не хватало, а та, что была, в первую очередь предназначалась коням.
        - Лошадки нас, если чего, вытащат, - говорил, слыша жалобы, Молоток с Отбитой Ручкой. - Они должны быть сильными. А вот если сдохнут кое-какие человеки, то мы ничего особенного на этом не потеряем…
        И многозначительно косился при этом в сторону студентов.
        Нелюдь бородатая.
        Нарушено тоскливое путешествие оказалось самым неожиданным образом. Ближе к закату третьего дня, когда маленькое солнце Лоскутного мира висело почти над самым горизонтом, со всех сторон донеслись дикие крики: «Алля! Илля!»
        Показавшиеся из-за барханов всадники в черных просторных накидках мчались на обоз, ретиво размахивая саблями, и намерения их были самые решительные.
        - Это они… осасины, - многозначительно сказал возница, сползая куда-то под телегу. - Да прячьтесь же, остолопы!
        - Осы с осины? - недоуменно спросил Арс, падая на горячий песок. Рядом брякнулся ошалело моргающий Рыггантропов. Тили-Тили, которого никто не озаботился разбудить, продолжал сопеть среди мешков.
        - Не, осасины! - сердито ответил возница, пытаясь, судя по всему, закопаться в бархан, подобно ящерице. - Которые на всех нападают и всех убивают! Их еще называют вахабитлы…
        - Так битлы - это вроде такие лохматые, - неожиданно возразил Рыггантропов. - Которые бренчат на этих… на лютнях…
        Занимательная дискуссия об искусстве была прервана вонзившейся в телегу стрелой. Войдя в дерево, она дрожала некоторое время, как разочарованный комар, которому не удалось утолить кровавую жажду.
        Наемная охрана обоза, надо отдать ей должное, не растерялась.
        - Руби их! - кровожадно выкрикнул Молоток с Отбитой Ручкой, спрыгнул с лошади и укрылся под одной из телег.
        Понять логику прижимистого гнома было легко. Он заплатил другим, чтобы они дрались за него, вот пусть они и машут мечами. А бесплатно сражаться - нет уж, дудки, поищите дураков в другом месте!
        Взбугрились блестящие от масла бицепсы, сверкнули на солнце длинные мечи…
        И тут оказалось, что осасины или вахабитлы сражаться умеют куда лучше, чем расфуфыренные наемники, а масло на бицепсах так же мало помогает в схватке, как копье из соломинки.
        Один из стражей обоза, попавший под удар, с громким хеканьем приземлился (точнее, припесочился) около той телеги, где укрывался Арс со товарищи. На падшем взгремели доспехи…
        От шума проснулся Тили-Тили. Не обнаружив рядом друзей, он встревоженно зашипел и свесился с телеги.
        - Кошмар, - сказал возница, созерцая висящую вверх тормашками голову йоды с торчащими в стороны мохнатыми ушами, - не думал, что приятель у вас такой страхолюдный…
        - Чего смотришь? - сказал Тили-Тили Арс. - Лезь быстрее сюда!
        Глаза Трали-Вали, похожие на большие лесные орехи, стали еще больше, он удивленно присвистнул и принялся оглядываться.
        - Чего смотришь? Разбойники напали! Осасины! - встревоженно выкрикнул Арс.
        Но маленький йода вместо того, чтобы укрыться в безопасном месте, неожиданно воинственно зашипел, точно кот, встретивший соперника около обиталища любимой кошки. В руке его сам собой нарисовался толстый и короткий посох, и Тили-Тили ринулся в битву.
        - Стой! Куда! - выкрикнул Арс, и зажмурился, не желая видеть, как его бессловесный однокашник падет с разрубленной вахабитлским мечом головой.
        - Ух, ничего себе! - выдохнул рядом Рыггантропов. - Молодец…
        - Да, силен, - уважительно протянул возница. - Справа заходи, справа… Так его!
        Судя по этим восклицаниям, погибать йода не спешил.
        Арс открыл глаза.
        На поле боя происходило нечто невероятное. Тили-Тили маленьким вихрем носился между всадниками, и те, точно кегли, вылетали из седел. Сабли не могли достать верткого йоду, а те, которые могли, со стуком наталкивались на короткий толстый посох, которым Трали-Вали размахивал с такой скоростью, что сам превратился в какое-то смазанное пятно.
        - Теперь понятно, почему он в драках никогда не участвовал, - сказал Рыггантропов, - а я его еще подначивал…
        На лице двоечника отразился мыслительный процесс. Мозги с ним не справлялись, и им приходилось помогать: двигались брови, шевелились уши, кривились губы…
        - И больше, пожалуй, не буду! - результат умственной деятельности оказался вполне пристойным. Его не устыдился бы никто из величайших мудрецов Лоскутного мира.
        Йода тем временем продолжал свирепствовать. Уцелевшие наемники сбились в кучку, понимая, что их помощь тут без надобности (скорее всего, ушлые вояки, просто не хотели случайно попасть под меч… то есть под посох). Вахабитлы один за другим бросались в атаку, крича что-то гортанно-гордое, и падали на песок. Тили-Тили был неумолим, точно лавина.
        Со звучным «Блямс!» предводитель осасинов покинул седло и словно морская звезда, распростерся на бархане.
        Тили-Тили остановился и завертел головой. Врагов больше видно не было (по крайней мере, шевелящихся) и йода, прошипев нечто торжественное, неторопливо зашагал к однокашникам.
        - И ничего себе! - Молоток с Отбитой Ручкой героически выбрался из-под телеги и воззрился в спину Тили-Тили. - И это студент? И это будущий маг? Да он стоит вас всех вместе взятых, дармоеды <….>ые!
        Последняя фраза относилась к наемникам, которые стыдливо сгрудились поодаль. Масло на их бицепсах слегка пообтерлось, и походили вояки на сторожевых псов, из-под носа у которых шелудивый котенок выкрал любимую кость.
        Гном мрачно плюнул. Плевок испарился не долетев до земли, но это владельца обоза не смутило.
        - Эй, вы! - заорал он, надсаживая глотку. - Вылезайте из-под телег, быстро! Хватит валяться! Мы отправляемся!
        - Боевые искусства Шао-Блиня, - сказал возница, опасливо глядя на приближающегося Тили-Тили. - Вот как это называется.
        - Какого такого блиня? - не понял Арс.
        - Есть где-то в горах такое тайное место - Шао-Блинь! Там готовят этих… великих воинов. Правда, я всегда думал, что людей.
        Сообщив эту сомнительную информацию, возница резво выбрался из-под телеги. Студентам ничего не оставалось, как последовать за ним.
        - Вот и все! - сказал Арс и прочувствованно шмыгнул носом. - Родина!
        С вершины бархана, через который с тяжким скрипом только что перевалила телега номер восемнадцать, стала видна граница Лоскута, точнее - его угол, где сходились вместе четыре куска Лоскутного мира.
        Желтый песок обрывался резко, на той границе, что положили ему боги, и дальше на право уходила степь. Колыхались под ветром стебли ковыля и торчала на горизонте одинокая кибитка.
        На восток расположилось море. Волны с шумом набегали на песчаный берег, облизывая его сотнями мокрых языков.
        А между морем и степью, соприкасаясь с пустыней углами, втиснулся довольно густой лес. Стволы стояли сплошной стеной, через которую с трудом протиснулась бы и белка.
        Для торговых обозов оказалась проложена просека. Телеги одна за другой медленно втягивались под сень деревьев, окунаясь в густой лиственный запах.
        - Сколько деревьев, в натуре, - почесывая могучий затылок, доходящий у него почти до бровей, проговорил Рыггантропов. - В жизни не думал, что их бывает так много…
        Йода, явно соглашаясь, удивленно шипел и впечатляюще шевелил мохнатыми ушами.
        К Тили-Тили после нападения осасинов все стали относить с опаской и уважением. Сам Молоток с Отбитой Ручкой слащаво улыбался ему, напоминая бородатого кота, опившегося валерьянки. Наемники стыдливо старались не показываться на глаза, а возница все норовил подложить под спину «Великому Воину Шао-Блиня» самые мягкие мешки.
        Йода, который большую часть пути спал, реагировал на это стоически. Похоже было, он просто не очень понимал, что происходит.
        - Такой лес с помощью магии выращен вдоль всей восточной границы, - горделиво, словно он сам высаживал каждое деревце, сообщил Арс, - для защиты от кочевников!
        - И что, помогает? - полюбопытствовал Рыггантропов.
        - Ну, не очень, - смутился Топыряк. - Еще крепости есть…
        Лесная полоса оказалась не столь широка. Дорога вынырнула из нее, чтобы упереться в мощные стены деревянной крепости. Кое-где их украшали деревянные же башни, а внутри укреплений торчало нечто непонятное, но тоже деревянное.
        - Город Задрипанск, - тоном аукциониста, объявляющего очередной лот, сообщил Арс. Голос его дрожал от радости.
        С деревянных стен на обоз лениво глядели воины в островерхих шлемах, а около городских ворот паслось немаленькое стало коров. Уступать дорогу они не желали. В результате поисков на пригорке был обнаружен беззаботно дрыхнущий пастух в одежде, состоящей, на первый взгляд, из одних дырок.
        Он оказался безжалостно разбужен, и после длительных переговоров, которые со стороны пастуха ограничивались фразами типа «Ну и че?», «Ага» и «А вы хто?» стадо было, наконец, отодвинуто в сторону.
        - Вот она, родина! - сказал Арс проникновенно, когда телега номер восемнадцать, проехав между двумя бревенчатыми башнями, оказалась внутри городских стен.
        - Дома у вас какие-то странные. Что, нельзя было нормально построить? - хмыкнул Рыггантропов, оглядываясь.
        Избы, составляющие основной элемент пейзажа, все до одной выглядели покосившимися. Даже храм непонятно какому божеству, возносящийся к небу пятью куполами, опасно кренился в сторону, точно перебравший сапожник.
        - Это черта национального характера! - поспешно пояснил Арс. - У нас все так делают, через пень-колоду. Ну, кривовато, в смысле…
        Постоялый двор тоже оказался кривым. Причем все его стены клонились в разные стороны. Как такое было возможно - оставалось непонятным, но Топыряк и тут нашел оправдание, сказав, что «умом наш Китеж не понять, аршином общим не измерить!»
        Рыггантропов не знал, что такое аршин, и поэтому спорить не стал. Хотя определенные сомнения относительно душевного покоя товарища в крепкой, точно чугун, голове двоечника зашевелились.
        Укрепились они после того, как Арс, спрыгнув с телеги, бухнулся на колени и принялся остервенело целовать землю, попадая точно в отпечаток конского копыта.
        - О Родина! - патетически вопил он при этом. - Я вернулся к тебе!
        Тили-Тили выпучил глаза и нервно задергал ушами.
        - Ты чего? - поинтересовался Рыггантропов.
        - Каждый китежанин - патриот! - заявил Арс, поднимаясь с колен. На штанах его остались пятна неприятного бурого цвета. - Огонь любви к Родине горит в наших сердцах и не тухнет даже на чужбине!
        - А, ну-ну, - буркнул Рыггантропов, надеясь, что целованием земли все и ограничится.
        Увы, его надеждам не суждено было сбыться. Арс, как любой китежанин, вернувшийся на родную землю после длительного отсутствия, намерен был отметить возвращение.
        Вообще, традиция «отмечать» укоренилась на этом кусочке Лоскутного мира ужасающе давно. Отмечать можно было что угодно, от наступления нового года до удачной охоты. Почти любая встреча двух совершеннолетних обитателей Китежа мужского пола начиналась со следующего диалога:
        - Ну что, отметим это дело?
        - Отметим!
        Причем «это дело» являлось понятием совершенно метафизическим, понять, что же это такое, не могли мудрейшие из мудрецов. Собирающиеся отмечать удалялись в ближайшее заведение, где продавали горячительные напитки, и спустя час их можно было уже не искать.
        Результат поисков все равно никого бы не устроил.
        - Ну что, пойдем в кабак, отметим? - сказал Арс в лучших традициях разгульной родины. - Я угощаю!
        Сладкое слово «халява» способно превратить трезвенника в алчного пьяницу, а выдержанного скромника - в жадного хапугу, от деяний которого придут в ужас даже ростовщики. Но особенно много значит оно в жизни студента, для которого возможность выпить или поесть на дармовщинку иногда вопрос жизни или смерти.
        - Пойдем, - поспешно согласился Рыггантропов, даже не задумываясь, откуда у однокашника, никогда не бывшего особенно богатым, взялись деньги. - А что такое кабак?
        - Увидишь. Тили-Тили, идем с нами. Там будет весело, тебе понравится!
        Йода покрутил головой, но все же засеменил вслед за высокорослыми спутниками. Уши его стояли толчком, а глаза шныряли из стороны в сторону, собирая впечатления.
        Кабак оказался стоящим на отшибе одноэтажным строением (кривым, как и все прочие). Над крыльцом висела вывеска с изображением громадной кружки, а двери оказались гостеприимно распахнуты.
        На лавочке около кабака грелись на солнышке несколько тощих, точно сушеная рыба, типов. Носы их были сизыми, глаза - мутными, а исходящая из щербатых ртов волна перегара заставляла падать на лету даже мух. Всю землю вокруг забулдыг покрывали мушиные трупики.
        - Голь кабацкая, - сказал Арс с таким умилением, словно увидел близких родственников. - Эй, мужики, подымайтесь! Сегодня я наливаю!
        Представители голи зашевелились, на их лицах появились одинаковые заискивающие улыбки.
        - Глядь, парни, - просипел один из них, - их волшебническое достоинство, а понимает! Наш человек, наш!
        Все происходящее Рыггантропову очень не нравилось. В силу небольшого объема мозга он не был склонен к наблюдению и сравнению, но не заметить произошедшую с Топыряком перемену смог бы разве что глухой и слепой пень, гниющий в глубинах безлюдного (и безэльфьего) леса.
        Всегда спокойный и выдержанный Арс неожиданно превратился в бесшабашного гуляку. Словно вольный воздух родины ударил ему в голову и самым банальным образом «сорвал крышу».
        В кабак Арс вступил во главе небольшой, но все же процессии. Слева выступал Рыггантропов, справа семенил почти невидимый Тили-Тили. В арьергарде тащилась кабацкая голь.
        Внутри оказалось пусто и скучно. Кабатчик, дремавший у стойки, выпучил глаза и поспешно выпрямился.
        - А подать сюда ведро зелена вина! - голосом громким и повелительным, какого от него никто в университете никогда не слышал, приказал Арс.
        - А уважаемый, - заюлил кабатчик, - имеет возможность заплатить?
        - Ты сомневаешься в слове мага? - Арс величественно сверкнул глазами. - Или жаждешь быть обращенным в таракана?
        Голяки дружно хмыкнули.
        - Нет, нет, что вы, - кабатчик поспешно заулыбался. Он прекрасно понимал, что ссориться с магом - себе дороже, даже если этот маг еще мальчишка. - Я пошутил. Сей секунд!
        Рыггантропов недоуменно моргнул, когда на стойке появилось самое настоящее ведро. Вместо ожидаемой зелени оно было полно какой-то прозрачной жидкости, по виду напоминающей обычную воду.
        К ведру прилагались деревянные чарки в количестве десяти штук и блюдо с солеными огурцами.
        - И это мы будем пить? - спросил Рыггантропов.
        - А как же, - ответил Арс, ловко зачерпывая чаркой прямо из ведра. - Я, правда, думаю, что одного не хватит, придется еще брать… Гуляем!
        Дрожащие в предвкушении голяки шустро наполнили собственные чарки. Рыггантропов последовал их примеру - от жидкости в ведре шел сильный спиртовой дух, изгонявший сомнения в ее водянистости. Тили-Тили, когда ему предложили чарку, зашипел было, заплевался.
        - Ты меня уважаешь? - грозно надвинулся на него Арс. - Тогда пей!
        Йода сдался.
        - Ну, за возвращение! - возгласил Топыряк тост, чарки соприкоснулись с деревянным стуком.
        Арс ловко опрокинул в себя посудину и тут же захрустел огурцом.
        - Пей! - приободрил он замешкавшегося Рыггантропова. - Это тебе не пиво, тут цедить не надо…
        Рыггантропов вылил зелено вино в глотку и едва не заорал. Гортань обожгло, из глаз полились слезы. Спасло его только то, что обжигающая жидкость мгновенно провалилась в утробу. Там стало тепло.
        - Кстати, - Арс неожиданно решил представить собутыльников друг другу, - это вот Рыггантропов. Это Тили-Тили, но вы можете звать его Трали-Вали… А вас как звать?
        Имен голяков Рыггантропов не расслышал, все приходил в себя после первой чарки. А самый тощий из новых знакомых, отличающийся хриплым голосом, уже вновь тянулся к ведру:
        - Дык, эта! Между первой и второй… За знакомство выпить надо!
        - Надо, - согласился Арс. - Наливай!
        - За знакомство! - чарки вновь столкнулись.
        Далее гулянка пошла по нарастающей. Свалившегося после третьего тоста Тили-Тили голяки заботливо подняли (сомлел, болезный!) и уложили на лавку в углу (пущай отдыхает!).
        Голова Рыггантропова звенела. Тщетно пытаясь сфокусировать взгляд, он смотрел, как кабак наполняется народом. Откуда ни возьмись, появились музыканты с дудками и гуслями, зазвучала задорная мелодия.
        Гуляки, кряхтя и прихлопывая, ринулись в пляс.
        - Волшебники гуляют! - донесся с улицы задорный крик. - Всем наливают! Айда, братва!
        - Как ты расплатишься? - со скрежетанием в голове собрав последние остатки здравого смысла, спросил Рыггантропов у Арса, когда на стойке появилось второе ведерко.
        Набившийся в кабак народ встретил его одобрительным гулом.
        - Завтра разберемся, - ответил Топыряк с пьяной уверенностью. - А еще сдается мне, что платить вовсе не придется!
        Высказывание это повергло Рыггантропова в глубокий ступор. Он без всякого сопротивления позволил влить в себя еще две чарки водки, после чего почувствовал вдруг величайшую усталость. Руки отказывались подниматься, ноги - шевелиться, а веки сами собой опускались.
        - Эх, - сказал Арс, глядя на сползающего с лавки двоечника, - слабоват ты оказался!
        Впрочем он тут же забыл об однокашнике. В дверь лезли скоморохи, вломился бородатый и волосатый мужик, ведущий на цепи медведя, настолько похожего на хозяина, что различить их можно было только по алой рубахе.
        В центре зала танцевали, в одном из углов дрались. На пол сыпалось крошево, не так давно бывшее зубами, на стену летели кровавые сопли. Короче говоря, происходило обычное китежское «отмечание».
        Чарка следовала за чаркой, закуска в кабаке быстро кончилась, и гулякам приходилось занюхивать зелено вино подобранной с пола хлебной корочкой. Она передавалась из рук в руки, как величайшая ценность, и когда один святотатец попытался ее проглотить, тут же получил в глаз и был пинками изгнан из заведения.
        Арс пил, не пропуская, и после того, как на стойку было выставлено третье ведро, его вдруг пробило на болтливость.
        - Да! - громко крикнул он, взобравшись на табурет. - Вот пьете вы все за мой счет, и даже не знаете, кто я такой!
        - З-знаем, - просипел кто-то из-под стола, - хор… хороший человек!
        - Нет, не знаете! - Арс не обратил на родившуюся в низах реплику никакого внимания. - А ведь я - волшебник!
        Он горделиво выпятил грудь, на правой стороне которой мантию украшало вышитое изображение коровы, жующей пергаментный свиток. Движение оказалось слишком резким, и оратор едва не сверзился с четырехногой «трибуны».
        - Уч-учился в самом Магическом Университете! - восстановив равновесие, продолжил Арс мысль. - В великом городе Ква-Ква! Я… я могу… все, что угодно! Могу заколдовать всех напрочь! Демонов заклинаю одним пальцем… сотнями!
        Предаваясь хвастливым излияниям, Арс мотал башкой. И взгляд его, соответственно, также мотался по помещению. На пути ему встречались в основном раскрасневшиеся, веселые рожи, без всякой мысли в осоловелых глазах.
        И только одно лицо выбивалось из этого ряда.
        Оно частично пряталось за двумя закопченными круглыми стекляшками, а снизу к нему зачем-то была приставлена накладная рыжая борода. Мгновение Арс поразмышлял над этим феноменом, но мысль слишком быстро удрала, не желая находиться в пропитанных алкоголем мозгах.
        - Да, сотнями! - подтвердил Арс, забыв о собственном беспокойстве, и о том, кто его вызвал. - Я - повелитель демонов… Вот обидит меня кто-нибудь, а я возьму да и вызову демона… Что? Тогда от вас только обглоданные скелеты и останутся…
        Странный человек с закопченными стеклышками, которые держались на лице благодаря продетой за уши проволоке, тем временем никуда не делся. Он не пил, внимательно слушал хвастливые речи волшебника и даже записывал их на маленьком листке пергамента.
        И борода у него, кстати, была самая настоящая, но удачно замаскированная под накладную.
        Изменить внешность с помощью круглых стеклышек человеку велела Партия, и она же приказала следить за всем странным и необычным в Задрипанске. Волшебник же, во всю глотку кричащий о своей власти над демонами, был вещью очень странной и донельзя необычной.
        Кто знает, может быть Партия найдет способ заставить его послужить делу Революции?
        Из кабака трезвый, как его стеклышки, человек с бородой удалился только после того, как Арс, заморившись от выпитого, заснул на полу в обнимку с медведем.
        Выйдя на улицу, пламенный борец Революции спешно направился куда-то в сторону окраин. Сделать это было нетрудно, в Задрипанске окраины находились практически везде. Можно было даже сказать, что город состоял из сплошных окраин.
        Не пройдя и десятка шагов, он зацепился ногой за кочку и с воплем брякнулся наземь. Неудивительно, ведь темные стеклышки на глазах - не лучшая деталь туалета для того, кто пытается пройти по неосвещенной улице темной ночью.
        Выругавшись, бородатый революционер снял их и спрятал в карман. После этого его путь проходил без всяких приключений, пока не закончился около неприметного кривого домика у правых ворот города.
        Калитка оказалась заперта, но хозяина темных стеклышек это не смутило. Отбарабанив по ее деревянной поверхности замысловатую дробь, он принялся ждать.
        - Хто? - после скрипа произнес сонный голос.
        - Что значит, кто? - возмутился невидимый во мраке бородач. - Ты что, не слышал условного стука?
        - Стук-то я слышал, - зевнув, отозвались от дома, - вот только сквозь сон не разобрал, условный он или нет…
        Бородач издал сдавленное сипение, которое обычно производит проколотая велосипедная шина.
        - Я повторю! - почти выплюнул он и принялся колотить по калитке.
        - Вроде он это, условный, - неуверенно сказали от дома. Похоже, его обитатель в вечернее время соображал плохо, если же он соображал так всегда, то окружающим оставалось надеяться только на его выдающиеся человеческие качества.
        - И где отзыв? - стоящий у калитки был готов лопнуть от ярости.
        - А, да! - обитатель кривого дома понизил голос. - Со Знаменем Революции к Победе Социализма!
        - Воистину к Победе! Вот так-то лучше, - бородач нетерпеливо подергал калитку. - Открывай быстрее!
        Парочка проникнутых революционным рвением китежан скрылась в недрах дома, но пребывание их там оказалось недолгим. Спустя десять минут они вновь объявились на крыльце.
        - И не забудь, лично в руки товарищу Перцу, - говорил, судя по голосу, обладатель стеклышек.
        - Кому? А да, это же революционный псевдоним, я забыл…
        Третьим в небольшой компании стал выведенный из конюшни конь. Он фырканьем возражал против ночной поездки, всячески намекал, что приличные люди, да и животные, в это время спят. Увы, слушать его никто не стал. И совершенно зря.
        Непонятливый хозяин дома вскочил в седло, сверху раздался его приглушенный голос:
        - Партия с нами!
        - С нами! - ответил бородач, после чего ему осталось только вслушиваться в удаляющийся топот копыт.
        Городские ворота в ночное время должны быть все время закрыты. Но это в теории. На практике охраняющие их стражники не прочь время от времени открыть створки, чтобы проверить, не затаился ли за ними враг. А если при этом наружу выскочит кто-то из горожан, а в карманах стражи станет чуть больше денег, это ведь родному городу никак не повредит?
        Родной город может спать спокойно.
        Убедившись, что гонец благополучно выехал из Задрипанска, бородач довольно хмыкнул. Огладив бороду, он огляделся и ловко ввинтился в ночную тьму, в которой и пропал.
        Стольный город Китеж немногим отличается от меньших городков, расположенных в том же Лоскуте. Главное отличие заключается в размерах. Окраины Китежа занимают пространство, на котором вполне разместились бы три Задрипанска, а заблудиться в их узких, кривых переулках, больше напоминающих канавы с грязью, куда проще, чем в глухом лесу.
        Дома тут, как и положено, кривые, с покосившимися стенами и непонятно как держащимися на них крышами. Но под некоторыми из этих убогих строений прячутся мощные, выложенные кирпичом подполы. В таких хорошо хранить картошку, свеклу и прочую репу.
        А также проводить революционные заседания.
        - Товагищи! Мы получили чрезвычайное, агхиважное сообщение! - говорил усевшийся на мешок с неопознанными овощами человек, известный под революционным псевдонимом «товарищ Огурец».
        - Что за сообщение? - мрак в углу подпола, куда не доставал свет укрепленной на перевернутом ящике свечки, зашевелился, превратившись в плотную фигуру, единственным видимым атрибутом которой были роскошные, пышные усы.
        Революционер, носящий псевдоним «товарищ Металл», не любил, чтобы его видели.
        - Агхиважное! - повторил товарищ Огурец, по лысине которого, начинающейся от шеи и заканчивающейся у переносицы, ползли взволнованные блики. - Шанс, о котогом так долго говогили мы, наконец пгедставился Геволюции!
        - Всех убьем! Всех! - сидящий на полу чернобородый человек в маскировочного цвета (серой с бурыми пятнами) одежде кровожадно оскалился и выхватил откуда-то громадный кинжал. - Зарежем!
        - Не надо суетиться, товарищ Усама, - остановил его еще один революционер, высокий и тощий, точно копье. Бородка клинышком делала его похожим на Дон Кихота, только вот не было у рыцаря печального образа такого ледянистого, холодного взгляда.
        Когда его обладатель двигался, слышался негромкий металлический скрежет.
        - Не надо суетиться, - повторил холодноглазый, - выслушаем сначала, что нам скажут! Что за шанс?
        - Агхиуникальнейший! - товарищ Огурец взглядом, в котором горело торжество, обвел собравшихся. - В пгеделы нашего Лоскута вступил великий волшебник!
        - И что? - не понял товарищ Усама, ковырявший кинжалом в ухе. Оттуда доносился такой скрежет, словно ушная раковина была полна цемента.
        - Великий волшебник! Повелитель демонов! - выпалил товарищ Огурец. - Котогый может вызывать их и повелевать ими!
        - Это… хорошо, - неторопливо, как всегда, проговорил товарищ Металл. - Если получится использовать такого мага в интересах Революции…
        - То мы всех зарежем! - воскликнул Усама, вынимая кинжал из уха.
        - Резать будет… некого, - вздохнул товарищ Металл. - Демоны сделают всю работу за нас. Осталось только… похитить этого мага. Но это не проблема. Ведь так… товарищ Феликс?
        Формально главным революционером считался товарищ Огурец, но все время остающийся в тени (в самом прямом смысле!) Металл принимал большую часть действительно важных решений.
        - Мои люди будут готовы завтра, - бесстрастно отозвался обладатель холодного взгляда, и его искусственные суставы, за которые Феликса именовали Железным, чуть слышно скрипнули. - Дайте мне только описание этого самого волшебника.
        - Почему похищение доверили не мне? - обидчиво воскликнул Усама. - Я возражаю!
        - Твои люди очень хогошо умеют убивать, - пояснил товарищ Огурец, ехидненько ухмыляясь. - А маг нам нужен живым!
        Чернобородый не нашел, чего возразить, и только мрачно засопел, словно простуженный носорог.
        - Ну все, товагищи! Гасходимся! - хлопнул в ладоши главный революционер. - Но сначала споем Партийную Песню…
        Проходи кто в этот момент мимо неприметной халупы на самой окраине Китежа, то до его слуха донеслись бы исходящие из-под земли заунывные звуки. Прохожий, убоявшись призраков, кинулся бы наутек, и правильно поступил бы. Поскольку звуки складывались в слова, куда более страшные, чем все призраки, вместе взятые: «… разрушим до основанья, а затем! - тянули мужские голоса, больше привыкшие отдавать команды и выкрикивать лозунги. - Мы наш, мы новый мир построим! Кто был ничем, тот станет всем!»
        Китеж не выпихнулся из-за горизонта, подобно тому же Ква-Ква, колышущееся облако смога над которым видно за много километров. Просто поля с пасущимися буренками, перелески и рощи из белоствольных берез неожиданно расступились, открыв вид на стольный град.
        Выглядел он немногим величественнее Задрипанска. Россыпь домиков (все, как один, покосившиеся, словно пьяные). Над ними - бревенчатая стена с соответствующими башнями, а еще выше - раскоряченный силуэт княжеского терема.
        - Скоро прибудем! - бодрым голосом сказал Арс, приставляя ко лбу ладонь. - Отметим это дело!
        Тили-Тили в ужасе зашипел и сделал попытку зарыться в мешки.
        - Отмечать? - дрогнувшим голосом проговорил Рыггантропов, впервые в жизни ощущая что-то, напоминающее страх. До встречи с китежскими обычаями, такими как «отмечание», «попойка» и «похмелье», он вовсе не был знаком с подобным чувством. - А без этого никак нельзя обойтись?
        - То есть как? - с детской искренностью удивился Арс. - Ты что, меня не уважаешь? Тебе что, в прошлый раз не понравилось?
        - Э, - Рыггантропов задумался. После отмечания в кабаке Задрипанска он проснулся на полу, со страшной головной болью и тошнотой. Тупо хлопая глазами смотрел на то, как хозяин заведения, вместо того, чтобы потребовать денег, униженно благодарит Могучего Волшебника за визит, просит заходить еще и наливает «на опохмел».
        Рыггантропов тогда пить отказался, о чем позже пожалел, глядя на свежего, точно огурчик, Топыряка. Сам же двоечник смог нормально двигаться, не испытывая слабости и дрожания конечностей, только к вечеру, а окончательно пришел в себя сегодняшним утром.
        - Не то, чтобы совсем не понравилось, - могучим напряжением имеющихся в наличии двух с половиной извилин удалось придумать уклончивый ответ. - Ты лучше вон у Трали-Вали спроси!
        - А чего его спрашивать? - махнул рукой Арс. - Все равно я в его шипении ничего не понимаю!
        Обоз будничным образом въехал в пределы Китежа, и за последней телегой, на которой восседали студенты, увязалась парочка одинаковых, точно близнецы, типов. Они были в длинных одеяниях из темной кожи, на голове обоих красовались черные шляпы, а лица скрывали круглые закопченные стеклышки.
        - Кто это? - спросил Рыггантропов, показывая на их обладателей, которые крадучись бежали вдоль заборов.
        - А я почем знаю? - оглянувшись, ответил Арс. - Мало ли у нас в Китеже юродивых?
        Кто такие юродивые, Рыггантропов не знал. Но спрашивать не стал - вдруг еще дураком посчитают.
        - Ну, отец, прощай, не поминай лихом, - сказал Арс вознице, когда обоз свернул в сторону рынка. - Дальше нам не по пути!
        - Прощайте и вы, робяты, - степенно ответил возница, глянул на Тили-Тили и добавил: - и ты, воин Шао-Блиня.
        Йода церемонно поклонился.
        Хлюпающая колесами по грязи телега укатилась, а Топыряк решительно зашагал по городским улицам. За ним тяжело топал Рыггантропов, сбоку семенил Тили-Тили, который словно скользил по грязи.
        Замыкали процессию двое юродивых. Они почти ползли за студентами, и всякий раз, когда один из преследуемых оборачивался, замирали, стараясь изо всех сил сделаться невидимыми.
        Княжеский терем, согласно местным традициям, тоже оказался сложен из бревен, и для его возведения пришлось, похоже, вырубить небольшой лес. Ограждающий терем забор был невысок, курица перепрыгнет, а ворота - и вовсе распахнуты.
        У них скучали двое дюжих молодцев в кольчугах.
        Рыггантропов всю жизнь считал себя крупным парнем, но рядом с этими гигантами, железа на которых было больше, чем в иной кузне, он неожиданно ощутил себя маленьким и слабым.
        - Куды? - пророкотал один из молодцев, поднимая ладонь размером с лопату. Потом вдруг пригляделся и ахнул: - Арс, ты?
        - Я, - ответил Топыряк, улыбаясь совершенно по-идиотски. - Отец тут?
        - А где ему еще быть? - узнав своего, здоровяки разительным образом переменились, из грозных гигантов превратившись в добродушных увальней. Голубые глаза их лучились радостью, круглые физиономии с красными, точно нарисованными щеками улыбались. - У казарм он. Молодняк муштрует…
        - Ты куда нас привел? - сердито прошептал Рыггантропов, когда студенты оказались внутри ограды. В силу криминальной наследственности он подозрительно относился ко всякого рода стражникам.
        - Это терем князя нашего, - ответил Арс несколько недоуменно, - Владимира Красна Рожица. Батька мой сотник в его дружине.
        Тили-Тили вертел головой так, что казалось, она вот-вот отвалится.
        Внутри ограды оказался обычный грязный двор. На крыльце терема скучали еще двое мордоворотов в кольчугах, но Арс туда не пошел. Он свернул куда-то вбок, заходя огромному строению во фланг.
        Туда, откуда доносились выкрики, молодецкое пыхтение и еще какой-то стук.
        Источник этих странных звуков обнаружился за первым же углом.
        На прямоугольной площадке, огражденной висящими на столбах канатами, полуголые молодые люди в изрядном остервенении колотили друг друга деревянными мечами, дрались на кулаках или же боролись. Аромат ядреного пота, исходящий от них, посрамил бы и табун жеребцов.
        У ближней стороны площадки осанистый дружинник с черными, частично поседевшими волосами распекал воина помоложе, на лице которого расплывался свежий синячище.
        - Чему я тебя учил, дубина? - сурово рычал осанистый. - Как надлежит обращаться к младшим по званию?
        - Гей еси, добры молодцы…
        - Какой «гей»? Кому понравится, что его геем называют? - осанистый размахнулся и врезал провинившемуся по роже, добавив синяк на другой половине лица. Для симметрии, должно быть. - Гой еси, добры молодцы! Понял, дубина?
        - Так тошно… то есть, так точно!
        - Вот, уже лучше, - осанистый повернулся, и взгляд его упал на Арса. - О, сынок! Привет!
        - Здорово, батька! - ответил Арс, и тут же получил лапищей по плечу так, что едва удержался на ногах. - Вот, на практику приехал…
        - Это хорошо! - лицо сотника, лишь чуть более морщинистое и грубое, чем у сына, осветилось радостью. - Отметим! А это кто с тобой?
        При слове «отметим» внутренности Рыггантропова скрутило судорогой, а йода нервно вздрогнул.
        - Это мои однокашники, - ответил Арс. - Тот, что побольше - Рыггантропов. А поменьше - Тили-Тили, но ты его можешь звать Трали-Вали.
        - А меня величают Ворс, - сотник радушно улыбнулся. Впечатление слегка подпортили передние зубы, оставленные, похоже, на княжьей службе. - Я тут вроде дядьки, свежепринятых воинов натаскиваю. Они у меня курс молодого богатыря проходят… Хорошо еще, иногда кто из старших дружинников заходит, помогает. Алеша Жрецович или Бобрыня Пейсахович…
        - Это знаменитые герои, - пояснил однокашникам Арс.
        - Ладно, - сотник бросил озабоченный взгляд в сторону подопечных. - Подождите пока вон там, на лавке. А я через полчаса освобожусь и пойдем до хаты…
        Глава 3
        Указанная лавка оказалась редкостно хлипким сооружением. Если бы не стена, на которую она опиралась, то лавка развалилась бы уже лет пятнадцать назад.
        Вес тощих задниц Арса и Тили-Тили (вопрос наличия задниц у народа йода серьезным образом не изучался ни одним из специалистов, в первую очередь из-за затрудненного доступа к самому объекту изучения, но учитывая схожее в общем с человеком телесное строение, можно предполагать, что задница у йода есть) она еще как-то выдержала, но когда к доскам прикоснулось мощное седалище Рыггантропова, то издала предупредительный скрип. На человеческий язык его можно было перевести следующим образом: «Вам самим же будет хуже!»
        Рыггантропов, мрачно вздохнув, уселся прямо на землю.
        На огороженной канатами площадке тем временем происходило много интересного. Повинуясь суровым окрикам Топыряка-старшего, молодые богатыри оставили деревянные мечи и взялись за палицы, каждая из которых даже на вид весила не меньше пуда.
        - О, эта наша народная забава! - оживленно заявил Арс. - Смотрите внимательно.
        По мнению Рыггантропова смотреть было особенно не на что. Голых женщин или кровавого мордобоя не предвиделось, и он собрался даже вздремнуть. Но зрелище неожиданно оказалось интересным.
        Выстроившись в ряд, богатыри принялись швырять неподъемные палицы вверх, да так резво, что те взлетали выше верхушки самой высокой башни терема. И что самое ужасающее - воины ухитрялись потом ловить свои снаряды!
        С такой легкостью, словно хватали перо, а не несущуюся к земле со страшной скоростью тяжеленную деревяшку.
        Тили-Тили смотрел не отрываясь, и мордочка его выражала наивысшую степень восхищения, какую только могла.
        Ворс Топыряк бегал вдоль ряда, что-то советовал и подсказывал, а потом вдруг замер и низко поклонился, обратившись в сторону бокового крыльца. Вслед за сотником принялись кланяться и другие дружинники.
        На крыльце стоял человек настолько могучий, что тролль показался бы рядом с ним узкоплечим дистрофиком. Вероятно, ему часто приходилось поворачиваться боком, ибо в обычные двери могучая грудь просто не пролезла бы. Голова здоровяка выглядела как пивной котел, черные волосы волной падали на плечи, из-под нечесанного чуба блестели ярко-синие глаза.
        - Это сам Илья! - прошептал Арс почти восхищенно. - Величайший богатырь земли китежской!
        Забытая в полете булава обрушилась на голову застывшему в поклоне хозяину. Раздалось громкое «Крак!», и деревяшка, способная дробить камни, развалилась на три части. Дружинник даже не покачнулся.
        - Эх, молодежь, - прогудел Илья таким низким голосом, что его можно было принять за рык пробуждающегося вулкана. - Ничего не умеют. Дай-ка я тряхну стариной…
        Он сошел с крыльца, ступеньки под ним гнулись и трещали, а когда шагал по земле, то в ней оставались глубокие вмятины - следы громадных, подкованных сапог, в каждый из которых поместилось бы по три нормальных ноги.
        Топыряк-старший, разогнув спину, подал богатырю самую тяжелую булаву, оголовье которой было оковано железом.
        - Добро, - проворчал тот, и резко дернул рукой. Булава взмыла в воздух и… исчезла.
        - Теперь ловите, - сказав так, Илья развернулся и ушел.
        Рыггантропов щурился, пытаясь разглядеть умчавшуюся ввысь деревяшку. Видно ничего не было, только коршун, до сего момента широким кругами ходивший в поднебесье, в панике дернулся в сторону.
        А потом сверху донесся свист.
        - Атас! - рявкнул Ворс Топыряк. - Ложись! Воздух! - Все же муштровал он своих подопечных не зря. Те брызнули в стороны еще до того, как было сказано слово «ложись». Попадали наземь, прикрывая ручищами буйные головы.
        - Ого! - только и смог сказать Арс, когда нечто вытянутое с ревом ударило в землю, расплескав ее, точно воду.
        - Ничего себе, - глаза Рыггантропова стали размером чуть ли не с тарелки.
        Шипение Тили-Тили ни в каком переводе не нуждалось. Молодые богатыри, повскакав на ноги, столпились вокруг дыры. Все, как по команде, чесали затылки.
        - Да, - сказал кто-то из них уныло, - он-то бросил и ушел, а нам завтра выкапывать… Опять до полудня провозимся!
        - Разговорчики! - прикрикнул на подопечных Топыряк-старший.
        - Опять Илья баловался? - новый голос звучал негромко, но к нему почему-то хотелось прислушиваться.
        Спустившийся с крыльца мужчина был невысок и одет точно так же, как и прочие дружинники. Но те следили за ним глазами так, словно на землю явился сам Бубера, божество счастья и богатства.
        Единственной особой приметой вновь появившегося было необычайно красное лицо.
        - Ну что, развлечемся борьбой? - предложил он.
        - Вне всякого сомнения, - кивнул, выйдя из охватившего его на несколько мгновений столбняка, Ворс Топыряк. - Вихляй, выходи!
        Могучий дружинник, объемом могущий поспорить с печью, выдвинулся из рядов. На лице его, совершенно детском, читалось смущение.
        - Будешь поддаваться - ноги тебе вырву! - по-доброму улыбнувшись, пообешал сотник.
        Неприметный человек с красным лицом терпеливо ждал.
        Когда противники сошлись, то Рыггантропов не поставил бы на него и старого башмака. Вихляй выглядел выше, сильнее, а движениях его сквозила ленивая грация, что бывает иногда у откормленных, наглых котов.
        Рыггантропов не успел додумать эту очень длинную для себя мысль, как краснолицый незнакомец ловким движением швырнул Вихляя наземь, а сам брякнулся сверху. Через несколько мгновений дружинник ревел белугой и колотил рукой оземь, требуя прекращения поединка…
        - Слабоват, - сказал краснолицый, поднимаясь и небрежно отряхиваясь. - Есть еще?
        - Кто это? - на всякий случай шепотом спросил Рыггантропов, наклонившись к самому уху Арса.
        - Князь, - ответил тот еще тише. - Сам Владимир Владимирович Красна Рожица! Он с молодости борьбу любит. Когда наследником был, то инкогнито на турнирах выступал…
        Но слух у правителя Китежа, похоже, был такой, что ему позавидовал бы и ушастый заяц. Припечатав к земле очередного противника, он окинул студентов подозрительным взглядом.
        - Это кто такие?
        - Мой сын сотоварищи, - почтительно ответил Топыряк-старший. - Обучаются в Магическом Университете. Прибыли сюда на практику…
        - Вот как? - князь позволил себе улыбнуться. От его улыбки, судя по всему, преступники испытывали исключительно острое желание самим забраться на кол. У студентов всего лишь затряслись поджилки. - Подойдите.
        Арс первым вскочил с лавки.
        Приблизившись к Владимиру, все трое разом поклонились. Тили-Тили для этого не пришлось даже нагибаться.
        - Исполать тебе, великий князь, - сказал Топыряк, единственный искушенный в местных обычаях.
        - В Ква-Ква, я гляжу, вы еще не совсем забыли о вежливости, - правитель Китежа улыбался, но глаза его оставались холодными. - Ладно, сейчас я здесь неофициально, так что беседы не будет. Завтра, к десяти, приглашаю вас, молодые маги, на аудиенцию.
        - Благодарю за честь, великий князь, - ответил Арс. Владимир Красна Рожица благосклонно кивнул и удалился.
        - Уф, - Топыряк-старший отер ручищей заблестевший от пота лоб. - Вам выпала большая честь. Вот так сразу - и к князю! А вы - разойдись!
        Последнее относилось к молодым дружинникам. Те с радостным гулом побросали палицы и потянулись куда-то терему в тыл. Похоже, там размещались казармы.
        - А мы пойдем домой, - прогудел сотник, - жаль только, что сегодня не удастся отметить твой приезд! Не с похмельной же рожей к князю являться!
        С этим не стал бы спорить даже закоренелый пьяница.
        - Ладно, пойдем, - и вслед за сотником студенты покинули широкий княжеский двор.
        - Как князь-то? - спросил Арс, когда ворота с лениво зевающими у них великанами-стражниками остались позади. - Три года назад он еще только унаследовал престол…
        - Наш князь - добр, - уверенно ответил Топыряк-старший. - Начал он с того, что посадил на колья всех взяточников, объявив их расхитителями государственной собственности, а все взятки приказал нести прямо к нему.
        - Круто!
        - За три года он успел многое. Отменил десять старых налогов и ввел десять новых - это называется реформы.
        - Как?
        - Реформы, - повторил Топыряк-старший. - Очень умное слово… Его в последнее время модно применять везде. Реформы власти, реформы дружины, реформы общественных сортиров…
        - Ничего себе! - Арс озадаченно почесал голову.
        - Так что все у нас в Лоскуте хорошо, - вывел заключение сотник, - урожаи обильные, хлеба и зелена вина на всех хватает. Вот только завелись в последнее время какие-то людишки, именующие себя ривылицинерами…
        - Как-как? - Арс удивленно посмотрел на отца.
        - Ривылицинерами, - повторил тот. - Пакости мелкие устраивают. То накануне праздника, всю медовуху украдут, то подмостки для казни подпилят - так, что палач ногу ломает. На заборах надписи гадостные пишут - листовки называются!
        - И зачем им это?
        - Протестуют, - Топыряк-старший развел руками. Сам он, судя по всему, ривылицинеров не очень понимал. - Князь им, вишь не нравится. Какой-то дымной кратии хотят. И власти народа.
        - Демократии, - поправил Арс. - А чего их не переловят?
        - Я так и говорю, - обиделся Ворс. - А что не поймали - так скользкие они, словно угри. Прячутся по углам, точно тараканы, а выбираются для творения пакостей только ночью. Поймали одного, так сколько палач с ним не бился, он все одно орал - Слава Делу Партии и Ривылюция Победит! Так и помер.
        Больше ничего сотник рассказать не успел, поскольку дорога закончилась. Обиталище старого вояки оказалось обширной (хотя и несколько покосившейся) избой неподалеку от княжеского терема.
        - Заходите, гости дорогие, - сказал он, радушно стряхивая пыль с входной двери. Похоже, что обычно Топыряк-старший ночевал в казармах. - Сейчас надо бы какой еды найти… К соседям, что ли, рходить?
        Рыггантропов, в брюхе у которого урчало, печально вздохнул.
        У каждого разумного существа есть то, что называется «проблемы». Обычно на них жалуются, но расстаться с ними для нормального человека (гнома, эльфа, гроблина и т. д.) сложнее, чем изменить цвет глаз. Проблемы холят, лелеют и берегут, заботятся о них, как о малых детях. А когда старые проблемы уходят в прошлое, то тут же создают себе новые.
        Воистину, разумное существо - бесплатное приложение к куче проблем.
        Хотя двое бойцов Революции, которые в течение всего дня следили за Арсом и его приятелями, с этим утверждением ни за что бы не согласились. Они больше всего на свете мечтали избавиться от одной проблемы, имя которой было Железный Феликс.
        Взгляд его, казалось, тоже ковали из металла.
        - Зачем вы явились сюда? - в голосе Феликса проскрежетал гнев. - Вам приказано было похитить волшебника и без него не возвращаться!
        Бойцы Революции, без закопченных стеклышек на глазах чувствовавшие себя голыми, испуганно переглянулись.
        - Э, товарищ Феликс, - проблеял один из них. - Так ведь их… трое!
        - Кого трое?
        - Волшебников! Нам велели похитить того, что в зеленой мантии, а там их три!
        - Так похитили бы всех троих!
        - Вдвоем?
        - Хм, - Железный Феликс погрузился в размышления. Мозги у него были свои, органические, так что думал он бесшумно - совсем не так, как двигался. - Ладно, сегодня вечером будут еще трое. Впятером справитесь. Где волшебник… волшебники остановились?
        - В доме сотника Топыряка.
        - Да? - на лице Феликса не дрогнуло не единого мускула. - Лучше, конечно, взять их на улице. Но если не будет иного выхода, ломитесь прямо в дом! Задание Партии должно быть выполнено!
        - Воистину должно! - истово ответили бойцы Революции.
        Аудиенция - один из главных видов общения властвующих особ с подданными. Другие, а в их число входят издание указов и казни, отличаются некой однобокостью. Подданные в них присутствуют в виде пассивной, подвергающейся воздействию стороны.
        С помощью же аудиенций правитель может узнать настроения народа, распознать проистекающие в нем процессы, на которые и отреагировать изданием должных указов и казнями.
        В Ква-Ква все было просто. Там любой мог попасть на прием к мэру.
        Теоретически.
        На практике же приходилось преодолевать ступени бюрократической пирамиды. Каждая из них оказывалась настоящим болотом, обильно покрытым терниями. Но упорный проситель мог за год-другой преодолеть их все и предстать пред светлые очи Мосика Лужи.
        В Китеже все выглядело до ужаса автократично. Аудиенцию мог назначить либо сам князь, либо его секретарь, отсеивающий из числа просителей откровенных дураков, которые не столько хотели решить важное дело, сколько покрасоваться перед князем.
        Но почему-то Арс ощущал, что такая самодурская система нравится ему больше.
        Пройдя через ворота, у которых в это утро стояли совсем другие стражники (габариты их, правда, оставались теми же) сотник и трое студентов очутились в хвосте громадной очереди, выстроившейся к парадному крыльцу терема. Тут были мукомолы в белых фартуках, трубочисты, такие черные, словно только что вылезли из трубы, горожане в богатых одеждах из меха стояли вперемешку с людьми, которых в Ква-Ква с позором изгнали бы из цеха нищих.
        - Это все к князю? - явив чудеса догадливости, спросил Рыггантропов.
        - Это к секретарю, - пояснил Топыряк-старший, - желающие попасть на прием. А вам назначено, так что стоять в очереди не придется.
        Очередь реагировала на идущих вдоль нее людей обычным образом - завистливыми и злыми взглядами, презрительными плевками и выкриками: «Блатные нашлись!»
        Бьющийся в двери терема людской напор сдерживали еще двое стражей. При их стати, увидев которую, медведь бы позеленел от зависти, это было не так сложно. Сотника и его спутников могучие дружинники пропустили без слов.
        За дверями оказалась небольшая комната. Около стен стояли лавки, а в дальнем углу небольшой стол, за которым сидел человек в роскошном парчовом одеянии и высокой шапке.
        - Цель вашего визита к князю? - спрашивал он у гнома, по виду - обыкновенного купца.
        Тот что-то пропыхтел в ответ, но суровый взгляд человека обратился на вошедших. Перо в руке он держал, словно копье, и казалось, что сим немудреным предметом он может зарезать насмерть.
        - Им назначено, - не дожидаясь вопроса, сообщил сотник. - На десять…
        - Ага, - человек заглянул в лежащий перед ним свиток, - Арс Топыряк и еще двое студентов. На десять. Еще пять минут. Ждите.
        Пришлось усаживаться на жесткую, очень неудобную лавку.
        - Это секретарь, - сообщил Топыряк-старший, - решает, кого записать, а кого нет. Сам же прием проходит каждый день с десяти до двенадцати…
        В противоположной от входа стене виднелась еще одна дверь, двустворчатая, высокая и широкая. Обязательным приложением к ней замерли двое стражей - в полном вооружении, сверкающем, точно рыбья чешуя.
        Гном, сумевший-таки убедить секретаря, был записан на послезавтра, после чего спешным шагом удалился, а на его месте тут же возник старый крестьянин, от которого за версту воняло удобрениями. Он принялся путано жаловаться на обитателей селения Большие Бугры.
        - Погоди секунду, - остановил его секретарь, поглядев на стоящую рядом конструкцию из множества песочных часов разного размера. - Аудиенция начата! Проходите!
        Стражники, до сего момента стоявшие неподвижно, точно статуи, ухватились за ручки двери и распахнули ее с ужасающим грохотом. Из окна донеслось всполошенное карканье.
        - Ну, идите, - дрогнувшим голосом сказал Топыряк-старший. - Арс, не посрами меня!
        За дверью, как положено, оказался тронный зал. Был он в лучших традициях велик и аляповато украшен. На стенах висели какие-то нелепые складки из алой ткани, перемежающиеся непонятными композициями из щитов, мечей, алебард и прочего оружия, которое выглядело очень почтенным. Если ржавчину приравнять к седине, то тут собрались самые настоящие патриархи оружейного мира.
        В противоположном конце зала виднелся трон. На нем восседал князь, а вокруг толпились какие-то люди. Но из-за дальности расстояния пока не было видно, кто именно.
        «Вот так всегда, - мрачно подумал Арс, перебирая ногами. - К престолу правителя приходится ужасно долго топать. Почему-то это считается признаком хорошего тона…»
        На его счастье, прячущиеся повсюду княжеские шпионы слушать мысли еще не научились.
        Добравшись до трона, люди-студенты слегка запыхались, и только Тили-Тили выглядел столь же бодрым, как обычно.
        - Здоровья и долгих лет светлому князю, - сказал Арс, отвешивая предусмотренный этикетом поклон.
        - Спасибо, - неожиданно по-человечески отозвался Владимир Красна Рожица. Даже сидя на троне, он одевался просто, в обыденную удобную одежду. Никаких шелков и бархатов, только золотой обруч короны, да несколько крупных алмазов в нем. - Надеюсь, что это сказано искренне!
        Вместо правителя роскошью блистала свита. За исключением нескольких богатырей, одетых так, что хоть сейчас в бой, все остальные составляющие толпы, клубящейся вокруг престола, представляли собой ходячие ювелирные лавки. Глядя на них, приходилось щуриться. Взор то и дело натыкался на вышитую золотом ткань, на перстни, гривны и браслеты; на золото, серебро и платину; изумруды, смарагды и топазы.
        Наличествовал тут и маг, чья борода достигала почти до пола. На молодых коллег он смотрел со злобным подозрением, а на посохе его не имелось места, за которое можно было бы ухватиться, чтобы не скрыть какое-нибудь украшение.
        - Воистину так, ибо… ибо… - Арс, привыкший больше общаться на уровне «Да ладно, чувак, расслабься!» и «Все клево, приятель» несколько запутался в верноподданнических мыслях и смущенно замолк.
        Среди окружающих трон бояр прошел злорадный смешок.
        - Тихо вы, - одно взгляда князя хватило, чтобы все стихло. Кто-то закашлялся, подавившись злорадством. - Маги, пусть даже молодые, всегда желанные гости в моем тереме…
        Дальше Владимир Красна Рожица принялся расспрашивать Арса об университете, о его устройстве, о царящих там порядках. В сердце у Топыряка зародилось нехорошее подозрение, что князь китежский собирается создать похожее учебное заведение у себя.
        Богатыри из свиты дремали стоя, повинуясь походной привычке использовать каждое свободное мгновение для сна. Бояре взирали на беседу правителя со студентами, тщательно скрывая неодобрение.
        Вообще, князьям в Китеже полагалось только править, то есть с важным видом сидеть на троне, председательствовать на пирах, подписывать указы, ну и еще, когда нападет особенно сердитый враг, пару минут погарцевать перед войском. Лошадь с продавленным хребтом после этого обычно списывали на бойню, а князя уносили отдыхать в шатер.
        Для дум и всяких дел были думные бояре и воеводы.
        Тысячелетиями все шло хорошо. Князья вели себя как положено, пока на трон не взошел Владимир Владимирович Красна Рожица. На все традиции ему было чихать с присвистом, о чем он и заявил огорошенным боярам в первый день правления.
        Мало того, что заявил. Он чихал, и именно с присвистом.
        Он лично управлял телегой, водил войска в бой, влезал во все, начиная от изготовления кольчуг и завершая строительством общественных бань. Подобное поведение не могло закончиться добром, и злые языки говорили о том, что именно из-за князя в Лоскуте появились неведомые ранее ривылицинеры.
        - Хорошо, хорошо, - проговорил Владимир Красна Рожица, закончив расспрос, который больше походил на допрос, только вместо дыбы и батогов тут использовалось их ожидание. - Как закончите учиться, молодые люди, приезжайте к нам. Без работы не останетесь. Хорошему магу мы дело завсегда найдем. Кстати, а с какой вы кафедры?
        - Э, - Арс замялся, - демонологии…
        - Ну, - лицо князя изумленно вытянулось. - В этом случае найти вам место будет сложнее…
        Взгляд Владимира оказался в этот момент куда красноречивее языка. Он явственно говорил: да таких тунеядцев, как эти борцы с демонами, и одного-то на Лоскут много…
        И в чем-то этот взгляд был прав.
        - Рад, что смогли зайти, - интерес к разговору вытекал из князя, точно пиво из дырявого кувшина. - Всего хорошего!
        - Попробовали бы мы не зайти, - пробурчал Рыггантропов уже у самой двери, - нас бы тут же на колья посадили.
        В приемной их ждал встревоженный Топыряк-старший.
        - Ну как? - спросил он.
        - Поболтали слегка, - небрежно ответил Арс с таким видом, словно каждый день посещал какого-нибудь правителя. - Все путем.
        - Это хорошо, - сотник щербато улыбнулся. - Вот что, хлопцы! Я думал, нам отмечать ваш приезд дома придется, но мои питомцы расстарались…
        - И что? - вступил в беседу Рыггантропов, в душе которого, как головастики в пруду, закопошились нехорошие подозрения.
        - Отмечать будем в казармах! - глаза сотника масляно светились. - Погуляем с размахом! Так что сегодня вечером никуда не уходите!
        - Куда же мы денемся, в натуре, - пробормотал Рыггантропов уныло, а Тили-Тили тревожно зашипел.
        Предметы перед глазами Арса двоились, а земля под ногами изрядно пошатывалась.
        Учитывая все эти признаки, можно было с уверенностью заключить, что гулянка удалась. Шустрые «питомцы» Топыряка-старшего добыли где-то столько зелена вина, что в нем можно было утопить дракона. С закуской оказалось хуже, но закуска хоть и необходимый, все же не самый важный компонент в составе процесса, носящего название «праздник по-китежски».
        Все остальные имелись в нужной пропорции.
        Веселье задалось с самого начала. Между тостами дружинники пели боевые песни. Тили-Тили поначалу держался, но после пятнадцатой чарки его все же сморило. Драки на кулачках, которую устроили молодые богатыри, он уже не видел.
        Может быть, и к лучшему. А то влез бы со своим рукомашеством и дрыгоножеством, и испортил бы людям всю забаву…
        Рыггантропов же, имевший большой опыт уличных драк, попытался принять участие. Но после того, как первым же ударом оказался отброшен к стене, в которую с глухим чмоканьем впечатался, от этой затеи отказался.
        Дальше опять пели… потом делали чего-то еще. Потом гостеприимные хозяева все как-то разом попадали под стол, и наступило время идти домой.
        - Собираемся, - заплетающимся языком сказал сыну Ворс Топыряк. - Возьмите этого вашего коричневого…
        Пребывающий в беспамятстве Тили-Тили нашел пристанище на широком плече Рыггантропова, и студенты, возглавляемые сотником, выбрались за пределы казармы. Тут тоже валялись поверженные тела, и только сочный храп не давал усомниться в их полном здравии.
        Кое-кто из гуляк, вышедших проветриться, просто заснул прямо на земле.
        Ворота терема, как и положено в ночное время, оказались закрыты, но для сотника и его спутников в них нашлась щелочка. Терем остался позади, а впереди - распростерлись улицы города.
        Тихие и темные, точно пустая могила.
        Тут-то у Арса перед глазами все и поплыло, а предательница-земля пустилась в буйный пляс, норовя выскользнуть из-под ног. В небесах водили хороводы звезды, и глядя на них, было трудно спастись от головокружения.
        Отец ушел далеко вперед, за спиной тащился тяжело сопящий Рыггантропов.
        Занятый борьбой с собственными ногами, Арс не обратил внимания на странные звуки. В темном переулке, мимо которого они проходили, что-то зловеще лязгнуло.
        - И это великий маг? - спросил чей-то пакостный голос. Такими обычно разговаривают подручные главного злодея. - А выглядит, как обыкновенный пьяница!
        - Одно другому не мешает! - сказал другой голос, еще более мерзкий. - Действуем!
        Рыггантропов в недоумении уставился на две появившиеся перед ним тени. Пропитанные зеленым вином мозги двигались еще медленнее, чем обычно, и двоечник лишь недоуменно моргнул, когда на его голову обрушился сильный удар.
        - Что такое? - удивилась одна из теней, когда обмотанная тряпками дубинка отскочила от узкого лба, в который стоило таких усилий попасть, а хозяин лба продолжал стоять, глупо ухмыляясь.
        - Вы чего? - спросил он.
        - Бей сильнее! И по затылку! - посоветовала вторая тень.
        Совет оказался дельным. Обмякший после повторного удара Рыггантропов распростерся на земле. Рядом с ним брякнулся свалившийся с плеча двоечника Тили-Тили.
        Арс обернулся на шум, в удивлении вытаращился, гладя на то, как двое незнакомцев в нелепых длинных одеяниях лупят его друга. Но предпринять ничего не успел. Что-то мягкое садануло по макушке, и Топыряк оказался в какой-то неприятной кружащейся темноте.
        - Готовы, - пробурчал один из нападавших. - А де-лов-то, делов…
        - Когда ты пьяный, тебя даже мыши похитят! - рассудительно вставил второй.
        - Дал… дал!
        - Что?
        - Я - сильный, но легкий!
        - Хватит болтать! - вмешался в диалог третий голос, явно начальственный. - Берите вон того здорового, и потащили!
        - Вот так всегда, нам здорового… Уффф! Ну и кабан!
        - Сам ты кабан… эээх!
        - Разговорчики! - начальственный голос звучал гневно. - Шустрее ногами перебирайте, а то доложу товарищу Феликсу о потере вами революционной бдительности!
        Этот аргумент возымел действие. Разговоры смолкли. Тени, общим числом пять, еще некоторое время попыхтели около поверженных студентов, потом уволокли их куда-то в сторону.
        На улице вновь стало пусто.
        Очнулся Арс по причине того, что рядом кто-то рассерженно шипел. Звук этот наводил на мысли о сильно обиженной гадюке.
        Болела голова, но не так, как это обычно бывает после «отмечания». Зелено вино не имеет обыкновения бить пьющего по маковке и оставлять синяки. А шишка, если верить ощущениям, выросла довольно большая. Сам же Арс находился в сидячем положении. Под спиной чувствовалось нечто твердое и холодное, под тем, что пониже нее - тоже. На руках и ногах ощущались железные браслеты. Пошевелив конечностями, можно было услышать мелодичный звон.
        Арс открыл глаза. Ничего не изменилось. Вокруг по-прежнему осталось так же темно, как у гнома в… забое. Шипение не прекращалось, оно было выразительным и яростным.
        - Это ты, Трали-Вали? - спросил Арс.
        Ответное сипение вполне сошло за согласие.
        Рыггантропова видно не было, но учитывая, что видно не было ничего, такое положение дел вовсе не выглядело удивительным,
        После некоторых усилий, связанных с преодолением головной боли, Арс погрузился в размышления. Удалось вспомнить, чем вчера закончилась гулянка. Темные фигуры, удар…
        - Нас похитили! - догадка сама собой высказалась вслух.
        - Точно, - донесся откуда-то из тьмы голос Рыггантропова, - а я-то никак не мог понять, что случилось!
        - Только вот кто?
        - Может быть, князь?
        - Нет, - Арс помотал головой, ощущая, как внутри нее мячиком перекатывается боль. - Если бы он захотел посадить нас в поруб, то сделал бы это в открытую.
        - А может быть… это тот купец, которого я случайно зимой в Ква-Ква заколдовал?
        Идея была настолько идиотской, что заслуживала рассмотрения. Купец попался под руку двоечнику, когда тот неожиданно осознал выученное десять дней назад заклинание. Даже возвращенный в обычное состояние, купец долго ругался, жаловался и обещал отомстить.
        Оно и понятно - кому понравится хрюкать и валяться в луже помоев?
        Но проследовать за студентами в Китеж, найти подвал с цепями, нанять похитителей, которые не побоятся поднять руку на сына сотника - все это слишком сложно для обычного купца!
        - Нет, - сказал Арс. - Вряд ли…
        И в этот момент, когда все предположения иссякли, во тьме что-то заскрипело. Такой жуткий, леденящий душу звук способны издавать только двери, ведущие в подземелья, где пол залит кровью, а в углах еще бродит эхо последнего крика замученных узников…
        Скрип проскрипел, и в помещение, где держали студентов, проник свет факелов. Это был багровый, злодейский свет, что любит играть на пыточных инструментах и отражаться в расширенных от боли зрачках…
        Скрипящая дверь открылась шире, и через нее явились те, кто нес факелы. На мгновение Арс закрыл привыкшие к темноте глаза, и только когда под веками перестали плавать яркие пятна, вновь рискнул открыть их.
        Помещение оказалось, как и положено, сырым и мрачным. На каменных стенах желтела прекрасно себя чувствующая плесень, а грязный пол неприятно блестел. Единственной новой вещью тут были заботливо вкрученные в стены цепи, к которым крепились конечности узников.
        Однокашники на вид оказались вполне целыми, и у Арса отлегло от сердца.
        Набравшись смелости он взглянул на людей, решивших навестить узников.
        И от удивления выпучил глаза. Более разношерстной компании ему не приходилось видеть даже на кваквакском рынке, где можно встретить представителей почти всех разумных рас Лоскутного мира.
        Здесь были в основном люди. Но зато какие!
        Впереди всех стоял крошечный человечек с бородкой клинышком. Плоский головной убор с козырьком не мог скрыть огромной лысины, а одет человечек был во что-то черное, с большими пуговицами и отложным воротом.
        За спиной лысого размещались: усач, лицо которого оставалось все время в тени, пара бородачей с безумным взглядом и в одежде серо-коричневых тонов, высокий и худой тип, чьи глаза поблескивали сталью. Дополнял все почти голый мускулистый молодчик с мечом на поясе. На кусочке ткани, служащим ему одеждой, был кокетливо вышит красный ромб.
        - Пгекрасно, пгекрасно, - предводитель явившейся в подземелье толпы картавил, и Арс бы даже посмеялся бы над этим, не ползи по его коже мурашки размером с майских жуков. - Вот они, все тгое… И кто же нам нужен? Кто из них великий маг?
        Арс судорожно сглотнул. Посмотрел на Рыггантропова, потом на Тили-Тили. Ни тот, ни другой на великого мага не тянули. В себе Топыряк на данный счет тем более не сомневался.
        - Тут какая-то ошибка, - пробормотал он заискивающе, - мы…
        - Молчать! - рявкнул один из бородачей, размахивая извлеченным непонятно откуда огромным кинжалом.
        - Ну зачем вы так, товагищ Усама? Что вы ведете себя, как угнетатель тгудового пголетагиата?
        Бородач смущенно умолк, а картавый обратил добрый взгляд на Арса.
        - Никакой ошибки нет, - сказал он. - Мы похитили того… тех, кого хотели. Теперь осталось выяснить, кого именно мы хотели!
        - Вон тот… коричневый, отпадает, - негромко, но очень внятно, сказал усач. - В донесении… определенно говорилось, что великий волшебник - человек.
        - Скажи, дгуг, - мягко поинтересовался картавый у Арса. - Кто из вас великий маг?
        - Он! - выпалил Топыряк, указав на Рыггантропова, и только после этого, позволил себе испытать стыд за собственный трусливый поступок.
        Вряд ли этим типам великий волшебник нужен, чтобы воздать ему почести. А спасение собственной шкуры есть спасение собственной шкуры, и ради него на все пойдешь…
        Внимание картавого переключилось на Рыггантропова.
        - Скажи-ка, дгужок, ты действительно великий волшебник?
        - Чего? - Рыггантропов и в обычное время соображал довольно туго, а уж с похмелья и вовсе мог соревноваться в интеллекте с дождевыми червяками.
        - Ты колдовать умеешь?
        - Чего?
        - Ты вообще понимаешь, о чем тебя спгашивают?
        - Чего?
        - Сдается мне, что он - не великий волшебник, - сказал обладатель холодного взгляда. У этого тоже имелась бородка клинышком, и она казалась твердой и такой острой, что ее кончиком можно было тыкать, как копьем. - Тот просто не может быть настолько тупым!
        - Он нас обманул! - в гневе закричал тот, кого назвали Усамой, и кинжал его нацелился Арсу в печень. - Зарежем его! Зарежем!
        - Он нам нужен живым! - взгляд картавого, сияющий прямо-таки неземной добротой, вновь обратился к Топыряку. - Ты ведь умеешь колдовать?
        - Да, - вынужден был признать тот. - Но я вовсе не великий маг!
        - Скромность украшает мужчину! - рыкнул полуголый детина, и мышцы на его руках угрожающе вздулись.
        - Пгавильно сказал товагищ Спагтак! - кивнул картавый. - А тем более она укгашает мага! Но мы все о тебе знаем, так что не пытайся отгицать…
        Арс с ужасом вспомнил собственную похвальбу в кабаке городка Задрипанска, и неожиданно понял, откуда тянутся корни этой репутации «великого волшебника».
        - Кто вы такие? Чего вы хотите? - затравленно сказал он.
        - Мы богцы за свободу тгудового нагода! - гордо заявил картавый. - Пламенные пготивники эксплуатации и угнетения! Меня зовут Уля Лянов.
        - Очень приятно, - кисло согласился Арс.
        - Не опасно ли открывать ему наши имена? - спросил второй бородач, тот что был без ножа.
        - Нет, товагищ Фидель, не опасно, - кивнул Лянов. - Мы его не выпустим, пока Революция не увенчается успехом. А тогда скгываться будет уже не нужно…
        От такой перспективы Арс слегка похолодел.
        - А вы не боитесь, что я вас заколдую, раз я такой великий маг? - спросил он, решив слегка припугнуть собеседника.
        - Товагищ Железный Феликс об этом позаботился, - последовал кивок в сторону холодноглазого.
        - Да, - медленно кивнул тот. Каждое его движение сопровождалось негромким, но отчетливым лязгом. - Стены здесь выложены оборзитом, камнем, гасящим любую магию. Ни одно заклинание не сработает.
        Про оборзит Арс слышал. Но пытаться проверить сказанное Железным Феликсом не стал. Творить заклинания с похмелья - последнее дело. Хуже могут быть только занятия акробатикой на большой высоте.
        - Хорошо, - сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал, - замнем для ясности. - Что вы хотите?
        - Мы… хотим, - в разговор вступил усач, чье имя так и оставалось неизвестным, а лицо - практически невидимым. Факелы словно стеснялись светить на него. - Чтобы великий волшебник… вызвал нам могучего демона!
        - Что? Вы хоть понимаете, о чем просите?
        - Конечно, - хитро прищурился Лянов. - Это агхиважный этап на пути к победе Революции! Демон поможет нам газбить оковы эксплуатации, свеггнуть власть антинагодного гежима угнетателей!
        - Демон? Поможет? - похоже было, что революционеры никогда не имели дела с существами из Нижнего мира. Заставить тех помогать удавалось лишь немногим магам, да и то на короткий срок, а заканчивалась такая помощь обычно большими неприятностями. Арс собрался уже просветить собравшихся на этот счет, но вовремя сообразил, что тем самым распишется в собственной бесполезности для дела революции.
        А с бесполезным магом разговор будет коротким. И содержание его, учитывая наличие кинжала в руках товарища Усамы, можно предсказать совершенно точно.
        Глава 4
        - А почему бы нет? - подозрительно поинтересовался Железный Феликс, острым взглядом сверля Арса. - Или слухи о могуществе демонов - выдумки?
        - Э… нет, не выдумки, - забормотал Топыряк, пытаясь отыскать выход из положения. - Некоторые демоны весьма могущественны…
        - Агхиотлично! - обрадовался Лянов, на лице его объявилась добродушная усмешка. - Вот и вызови нам одного! Газве это тгудно?
        - Нет! - неожиданно для самого себя проявив твердость, заявил Арс. - Мне князь ничего плохого не сделал! Да и вы меня не вежливо о помощи попросили, а по голове треснули и в кандалы заковали! После этого я вам что, добрым другом должен стать?
        - Придется пытать, - железным голосом сказал Железный Феликс и глаза его злодейски блеснули. - У меня инструмент приготовлен, дыба, щипчики разные, иголочки…
        - А может зарежем? - Усама, чья борода напоминала черный веник, был настроен более решительно. - Его приятелей. Он тогда сразу согласится!
        Арс почувствовал, как внутри задвигались кишки. Почуяв угрозу они, похоже, решили покинуть организм. Через ближайшее доступное отверстие.
        - Стыдитесь, товагищи! - громко сказал Лянов. - Вы гассуждаете, как самые настоящие эскплуататогы! Пытки, убийства - это все не наши методы, товагищи!
        - А какие же наши? - дернув себя за бороду, спросил Фидель.
        - Мы должны действовать гуманно, товагищи! - картавый предводитель революционеров засунул палец в нагрудный карман, а оставшиеся растопырил. Другой рукой он стащил с головы шапку и принялся ей яростно размахивать. - Это кгайне важно, чтобы нагодные массы к нам потянулись!
        - Ага… грязными волосатыми ручищами, - прервал вдохновенную речь усатый, к которому Арс вдруг ощутил острую неприязнь. - Если мы их немножко попытаем, то об этом никто не узнает!
        Рыггантропов издал странный горловой звук и вдруг забился в цепях.
        - Нет, нет и нет! - не сдавался Уля Лянов. - Революция - дело, конечно, кговавое, но в данном случае мы должны обойтись без кгови! Если вы не согласны со мной, то я тут же слагаю с себя обязанности Пгедседателя Пагтии!
        Угроза эта оказалась более действенной, чем можно было ожидать. Железный Феликс тревожно залязгал, полуголый Спартак вдруг покрылся «гусиной кожей». Лишь один усач остался каменно спокоен.
        - Не нужно… скоропалительных решений, - веско сказал он, - пусть товарищ Лянов сначала скажет, что он хочет предложить товарищам!
        Предложение было встречено дружным гулом.
        «Если бы эти революционеры тратили столько же сил на дела, сколько они тратят на трепотню, - подумал Арс, - то они давно бы свергли князя и захватили власть! Какое счастье, что все мятежники любят болтать!»
        - Да, товагищи! - лысина Лянова возбужденно сверкала. - У меня есть агхиогигинальное пгедложение! Все мы знаем, что наше учение непобедимо, потому что оно - вегно!
        Арсу высказанное утверждение показалось несколько спорным, но он счел разумным оставить сомнения при себе.
        - Так вот, - развил мысль низкорослый предводитель революционеров, - столкнувшись с любым дгугим учением, оно уничтожит его! Надо пгосто дать великому магу возможность ознакомиться с нашей теогией, и тогда он сам станет пламенным геволюционегом!
        Предложение встретили гробовым молчанием. Похоже, что оно и на самом деле оказалось «агхиогигинальным».
        - И как ты собираешься это сделать? - рискнул выразить общие сомнения Железный Феликс.
        - Очень пгосто! - Лянов посмотрел на товарища, несмотря на его преимущество в росте, свысока. - Я пгочитаю здесь пгоповедь… в смысле, пговеду агитационную беседу! Затем это сделает товагищ Джугов, - последовал кивок в сторону усатого, - потом товагищ Усама, и так далее, каждый день по тгое. Гано или поздно великий маг повегит в наши идеалы!
        В голосе картавого человечка звучал такой оптимизм, такая убежденность в своей правоте, что Арс покрылся холодным потом. Пришла странная мысль о том, что иногда лучше попасть в руки отъявленных мизантропов с садистскими наклонностями, чем к человеколюбивым оптимистам.
        - Ну, попробуем, - проговорил задумчиво товарищ Джугов, шевеля усами, как таракан. - Но только кажется мне, что гуманность еще ни одну революцию до добра не доводила…
        - Этот тезис мне кажется агхиспогным! - Лянов улыбнулся и повернул лицо к пленникам. - Итак, начнем… Что есть коммунизм? Коммунизм есть учение о геволюционном пгеобгазовании человеческого общества…
        Арс выпучил глаза и застонал. Тили-Тили издал такое шипение, какое испускает змея, напоровшаяся боком на острый сучок. Лишь Рыггантропов оставался спокойным. Он, скорее всего, просто не понимал, что происходит.
        Прочие революционеры, не желая слушать проповедь… в смысле, агитационную беседу, покинули комнату. Вставленный в укрепленное на двери кольцо факел освещал бешено жестикулирующего человечка, который говорил, говорил и говорил, ни на мгновение не останавливаясь
        Из уст его извергался поток слов, красиво оформленных и логически связанных, но большей частью непонятных. Эксплуатация, базис и надстройка, диалектика, деклассированные элементы - все это хорошо звучало бы в составе каких-нибудь древних и тайных заклинаний, по вызову особо упорных и мерзких демонов…
        Иногда у Арса создавалось впечатление, что Лянов говорит на другом языке. Он козлом скакал по комнатушке, размахивал шапкой, а время от времени поднимал вверх указательный палец и строго спрашивал:
        - Итак, что мы имеем, товагищи? - И тут же сам себе отвечал:
        - А имеем мы вот что! Объединенные пегедовой идеологией тгудящиеся…
        Пытка словесами завершилась только тогда, когда прогорел факел. Революционный вождь это заметил не сразу, некоторое время продолжал вещать в темноте, и лишь потом спохватился.
        - Ах, что это я? Слегка увлекся, - насчет «слегка» Арс был не совсем согласен, - пожалуй, пога заканчивать…
        И, к вящему облегчению узников, он покинул камеру.
        - Уф, - сказал Арс, - слава богам, а то у меня голова уже болит!
        - Из всей его болтовни я понял только слово «итак», - высказался Рыггантропов. - Эх, как жрать-то охота! Интересно, в ихнем революционном бюджете есть статья «кормление пленников»?
        Тили-Тили просипел что-то. Он явно в наличии подобной статьи сомневался.
        - Э, так ты говоришь, твой сын пропал? - на лице князя, гладком, точно его точили из розового камня, поднялись светлые брови.
        - Так точно, - Ворс Топыряк стоял навытяжку перед троном и чувствовал себя не очень уютно под взглядами княжеской свиты. - И оба его приятеля тоже.
        - И когда это случилось?
        - Не могу знать точно, - только многолетняя выучка позволила сотнику не покраснеть. Вчера, отмечая приезд сына, он несколько перебрал. И последним воспоминанием, оставшимся у него от вечера, была исполняемая совместно с молодыми богатырями песня «По полю сотни грохотали…».
        Исполняемая, стоя на четвереньках, под столом.
        Дальше все терялось в тумане. Одно было определенным - очнувшись с утра в собственном доме, Ворс не обнаружил никаких следов сына и прибывших с ним однокашников.
        - Вчера вечером, - несколько помявшись, добавил сотник, - или ночью…
        - Может, они забрели к друзьям? - князь изобразил на лице что-то символизирующее понимающую улыбку. - Или к девчонкам каким…
        - Сомневаюсь, - от гримасы на лице правителя сотнику, не раз бывавшему в битвах, стало страшно. - Сын бы мне сказал.
        - Подождем до вечера, - улыбка Владимира Красной Рожицы погасла, точно свечка на ветру. - Если не придут, будем искать. Надиктуй их приметы розыскному дьяку.
        Розыскной дьяк, именем Проня, благополучно дремал, прислонившись к стенке. На аудиенции он должен был приходить по должности, но внимание тут на него обращали реже, чем на пыль в углах. Так что два часа в тронном зале являлись для Прони неплохой добавкой к ночному отдыху.
        Рука, ухватившаяся за плечо и вырвавшая из сладостного плена сновидений оказалась для Прони полной неожиданностью.
        - Да? Что? Где? Уже иду, - забормотал он, силясь открыть слипшиеся глаза.
        Когда это удалось, и стало видно, что понадобился дьяк не самому князю, а всего лишь сотнику дружины, тон Прони тотчас же сменился.
        - Что тебе нужно, воин? - спросил он почти грозно.
        - Сына в розыск объявить, - печально вздохнул Ворс. - Князь велел к тебе обратиться.
        Чиновничьим нутром Проня почувствовал, что выкобениваться сейчас не время. Спустя десять минут он сидел за столом в крохотной комнатушке, служащей главе розыскного приказа кабинетом (собственно говоря, весь приказ ввиду отсутствия разыскиваемых состоял из одного Прони), и фиксировал на пергаменте приметы потерявшихся.
        - Росту среднего… волосом темен, носом прям… - повторял он вслед за сотником, и перо шустро скользило по листу. - Это все?
        - Их вообще-то трое, - вздохнул Топыряк-старший. - С сыном еще двое приятелей.
        - Давай заодно и их.
        С Рыггантроповым проблем не возникло. Его незамысловатая внешность, состоящая из нескольких крупных черт, намертво оседала в памяти тех, с кем заслуженный двоечник общался.
        - … зраком мелок, носом сплюснут, - закончил записывать Проня. - Так, давай про третьего?
        - Ну, - сотник задумался. Йода остался в памяти чем-то маленьким и странным. - Именем Тили-Тили, он же - Трали-Вали, ростом в половину человеческого…
        - Он что, гном? - изумился дьяк. - А имя откуда такое странное?
        - Да нет, не гном, - для стимуляции умственного процесса Ворс Топыряк громко засопел. - Даже не знаю, кто… А имя - уж какое есть!
        - Так Тили-Тили или Трали-Вали? - в голосе дьяка появилось легкое раздражение. - Какое записывать?
        - Записывай оба, - вздохнул сотник, - на всякий случай. Лицо у него… эээ, коричневое… волос нет! Уши еще торчат…
        Вышедшее из-под пера Прони описание оказалось настоящим произведением искусства. Его можно было перечитывать просто для удовольствия: «Ростом половинчат, лицом картофелеобразен, ушами торчаст и мохнат. Особые приметы - выражается шипением».
        - Да, - сказал Проня, перечитывая шедевр. - Такого трудно не узнать!
        - И что теперь? - спросил Топыряк-старший.
        - Если к вечеру пропащие не вернутся, то велим глашатаям выкликать описание по всему городу! Авось найдутся! У нас давно никто не пропадал!
        Глядя на покрытый пылью письменный стол и сросшиеся со шкафами выдвижные ящики, которые последний раз открывали в прошлом веке, в это легко можно было поверить.
        Дверь узилища скрипнула, и в образовавшуюся щель, слегка полязгивая при каждом шаге, протиснулась длинная и тощая фигура Железного Феликса.
        - Что, опять? - с ужасом вздохнул Арс, а Тили-Тили, который последние несколько часов как-то подозрительно пыхтел в своих оковах, наоборот, примолк.
        Нельзя было сказать, что революционеры обращались со студентами плохо. Нет, вопреки ожиданиям, их кормили, несколько однообразно, зато регулярно и обильно. Пыток не было.
        Но три раза в сутки их пытались обратить в свою веру.
        И это было настолько ужасно, что Арс иногда начинал мечтать о том, чтобы его пытали.
        После болтливого Лянова явился усач. Он принес собой факел, но тень все также скрывала его лицо, не позволяя разглядеть ничего, кроме пышных, и кажется, черных усов.
        - Меня зовут… Швиля Джугов, - представился он, - и я сделаю все возможное… чтобы вы никому не могли сказать мое имя!
        Манера делать паузы в каждом предложении и глуховатый голос почему-то делали речи усатого революционера донельзя жуткими. Самые простые слова он изрекал так, что слушатели обливались потом и лязгали зубами.
        - Жить стало лучше, жить стало веселее, - начал Швиля Джугов проповедь, а Арсу показалось, что он отдал приказ бросить молодых магов в яму с разгневанными скорпионами.
        К счастью, говорил усатый недолго, и почти ничего из его речей запомнить не удалось. Осталось только впечатление чудовищного, всепоглощающего ужаса. Удалился Швиля Джугов, оставив молодых людей с подозрительно мокрыми штанами (вопрос о наличии штанов у Тили-Тили оставался открытым, но йода тоже выглядел напуганным, так что в метафорическом смысле эту деталь одежды по отношению к нему упомянуть можно).
        Третьим в ряду агитаторов оказался свирепый Усама. Он сверкал глазищами, тряс бородищей, время от времени выкрикивал: «Зарежем! Всех зарежем!», а в качестве одного из наиболее веских аргументов использовал кинжал, больше похожий на небольшой меч.
        Речи его были бессвязны и лишены особой логики, но к ним поневоле приходилось прислушиваться, глядя на двигающийся в опасной близости от твоего горла отточенный кусок железа длиной почти в метр.
        Теперь настала очередь Железного Феликса. Этот, судя по принесенному с собой табурету, собрался агитировать сидя.
        - Жаль, - сказал Рыггантропов, глядя, как революционер устанавливает свой предмет мебели посреди помещения, - что я уже выспался сегодня.
        - Ты думаешь, я дал бы тебе подремать? - голосом холодным и звучным, точно звон отточенного клинка, ответил Железный Феликс. - Революционное слово разит в самое сердце, и спать, внимая ему, невозможно!
        - Что оно разит, это точно, - негромко сказал Арс, - даже смердит, как мне кажется…
        Тили-Тили, сидевший до сего момента, сжавшись в комок, вдруг резко вскочил на ноги. Из недр его тщедушного тельца вырвался истошный вопль: «Кий-яяяя!». Йода резко дернул руками, и толстенные цепи, способные удержать слона, вдруг начали растягиваться.
        На кованых хорошим кузнецом звеньях появились трещины.
        - Давай, Трали-Вали! - крикнул Рыггантропов одобрительно. - Порви их, как Тузик грелку…
        Железный Феликс наблюдал за происходящим с отстраненным интересом.
        Еще одно «Кьяяя-иии!», от которого у Арса мерзко заледенело в животе, а в ушах зазвенело, и йода оказался на свободе. Взмахнув для пробы руками, на которых остались браслеты с обрывками цепей, он ринулся в атаку.
        Сокрушительный удар, которым Тили-Тили сбрасывал всадника с коня, пришелся Железному Феликсу в грудь. Тот даже не покачнулся, а йода, гневно шипя, отскочил назад, и принялся гладить изрядно пострадавшую ногу.
        В глазах его застыло удивление.
        - Так, - революционер поднялся на ноги, бородка его острием нацелилась на йоду. - Бунтовать нехорошо!
        - Кто бы говорил! - возмутился Арс.
        Тили-Тили прыгнул с места, целясь кулаками в лицо. Арс готов был поспорить на свою мантию, что он даже достиг цели. Но удар вызвал лишь гулкий звук, словно дубинкой саданули по камню, а йода повис, пойманный за ворот мантии.
        Он мог шипеть и гневно плеваться, мог наносить удары по воздуху, и даже по держащей его руке, но толку от этого было не больше, чем от ложки снега в жаркий день.
        - Эй, на помощь, - негромко позвал Железный Феликс. Прозвучало это как издевательство.
        В помещение ворвался полуголый мускулистый революционер, которого, как Арс запомнил, называли Спартаком. При виде происходящего лицо его гневно перекосилось.
        - Эти рабовладельческие собаки попытались сбежать? - порывисто спросил он.
        - Один, и он не собака. Позови-ка кузнеца, пусть закует его заново.
        Не прошло и получаса, как йода был вновь лишен свободы. Толщину цепей увеличили вдвое, а на шею особенно свободолюбивому узнику нацепили еще и прикованный к стене ошейник.
        Тили-Тили выглядел ужасно огорченным. Похоже, что он первый раз в жизни наткнулся на человека, устоявшего против его маленьких, но твердых кулачков.
        - Запомни, - наклонившись к йоде, сказал Железный Феликс. - У нас, борцов за волю, горячее сердце, холодная голова и чистые руки!
        Выдав эту фразу, революционер удалился.
        - Хорошо хоть без проповеди обошлось, - раздался из сгустившейся тьмы голос Рыггантропова. - Уже на этом спасибо Тили-Тили!
        - Ага. Точно.
        От того места, где сидел йода, раздалось сипение, означающее, скорее всего: «Да не за что!»
        Вещающего на одной из площадей Китежа глашатая собралось послушать десятка с полтора горожан. Явившийся последним все норовил получить полную информацию о происходящем, и терроризировал соседа вопросами:
        - Чево это он орет?
        - Так пропали эти… скубенты!
        - Ага! А куда?
        - Так никто и не знает! Ищут! Кто найдет - тому награда.
        - Я бы поискал, да только дома у меня скубентов нету. Только тараканы…
        На болтуна зашикали, и тот испуганно примолк. Голос глашатая беспрепятственно разносился над площадью:
        - Ростом половинчат, лицом картофелеобразен, ушами торчаст и мохнат. Особые приметы - выражается шипением!
        - О, а этого знаю! - обрадовался пришедший последним. - Только он не скубент! Это сосед мой, Петрович! Уши у него мохнатые, а когда напьется, говорить не может. Только шипит!
        - Ты соседа во дворец притащи, - посоветовал кто-то, - награда тебе будет!
        - Такая, что сидеть потом долго не сможешь! - добавил другой, и толпа зашлась в хохоте.
        - Эх, люди! - обиделся пришедший последним. - Я же помочь хотел! А вы?
        Утро для узников начиналось всегда одинаково - им меняли парашу. От света факелов и грохота волочимого по камню здоровенного железного ведра все непременно просыпались.
        - Ээээ… ууу… аааа, - в это утро Рыггантропов, судя по издаваемым звукам, собрался посрамить зевающего дракона. - Что, скоро опять кто-нибудь придет? Эту, пропаганду читать…
        - И агитацию разводить, - согласился Арс. - Кто только, интересно?
        - Наверное этот, бородатый, который без кинжала. Как его там, Бордель! - за время сидения в узилище, где шевелить мышцами оказалось невозможно, двоечник стал в порядке компенсации чуть больше двигать мозгами.
        - Фидель, - поправил приятеля Арс.
        За дверью послышались шаги и в комнату вошел усатый Швиля Джугов. За ним тащилось около десятка революционеров со взведенными арбалетами и кузнец с инструментами.
        Это было что-то новое. Вряд ли все они пришли сюда просто чтобы поболтать со студентами.
        - Товарищ Лянов… решил, что вам полезно будет посетить съезд нашей Партии, - веско сказал Джугов. - Вы пойдете туда скованными, и за каждым вашим движением будут следить эти парни. Жест или слово, которые покажутся им подозрительными, и вас превратят в подобие ежа, только вместо иголок будут стрелы.
        - Похоже, он знает, как обращаться с волшебниками, - уныло пробормотал Арс. Бросить заклинание мгновенно невозможно, даже на самое простое требуется некоторое время. И никакое заклинание не опередит стрелы, летящей с расстояния в метр.
        - А что такое партия? - полюбопытствовал Рыггантропов, когда его открепили от стены и сковали руки и ноги попарно.
        - Не партия, а Партия! - усатый революционер благоговейно поднял руку. - Единственная организация угнетенных, борющихся с угнетением этих самых угнетенных!
        - Мда, я понял все до слова «единственная», - Рыггантропов почесал лоб, цепями производя при этом столько же грохота, сколько большой отряд бегущих латников.
        Арс надеялся увидеть дневной свет, которого был лишен уже несколько дней, но как оказалось, съезд Партии проводился в другом подземелье, куда более обширном, лучше освещенном и вентилируемом.
        Тут нашлось что-то вроде сцены, на которой стоял длинный стол. Стена за ним вся была затянута красным бархатом, на котором красовалась магическая фигура - сплетшиеся серп и молот.
        Все остальное оказалось забито лавками, на которых кучами сидели, как выразился Джугов, «делегаты». Вид они имели нищий и ошеломленный, на изнуренных тяжким трудом на эксплуататоров физиономиях зияли раскрытые рты и выпученные, как у раков, глаза.
        - Вам сюда, - усатый революционер указал на установленную в углу клетку из дерева.
        Узники уселись на лавку внутри нее, а охраняющие их арбалетчики расположились на корточках вокруг ограждения. Студенты могли все видеть и слышать, но сами оставались под строгим надзором.
        - Жест или непонятное слово - вы покойники! - еще раз предупредил Джугов, после чего удалился.
        Почти сразу стол на сцене начал заполняться. Первым за ним объявился Спартак, место рядом с ним занял Усама, обмотавший вокруг головы тряпку и облачившийся в драный халат. На самом краю, словно соткавшись из воздуха, оказался Джугов, скрипя и позвякивая, поднялся на сцену Железный Феликс.
        Последним, под гром аплодисментов, за стол уселся товарищ Лянов, даже тут не снявший свою круглую шапку, и около него - пожилая женщина благообразной наружности.
        - Она-то что тут делает? - громко и внятно, чтобы арбалетчики ничего не заподозрили, удивился Арс. - Ей внуков воспитывать, а она туда же - к мятежникам?
        Вопрос был настолько риторическим, что даже Рыггантропов не сделал попытки на него ответить.
        - Товагищи! - громогласно возгласил со сцены Лянов, и замахал руками, пытаясь остановить аплодисменты.
        Наконец наступила тишина.
        - Товагищи! - повторил главный революционер и стащил с головы шапку; лысина воинственно блеснула. - Тгетий Съезд Геволюционной Пагтии Победившего Социализма позвольте считать открытым!
        Вновь все потонуло в грохоте аплодисментов. Какая-то женщина, вскочив на ноги, истошно заорала: «Слава товарищу Лянову!». От этого пронзительного вопля у Арса засвербело в ушах.
        - Тише, товагищи, тише! - лысый мятежник вновь замахал руками, точно отгоняя назойливую муху. - По тгадиции, съезд открывается пением революционной песни! Товагищ Фидель, начинай!
        Бородатый революционер, одетый во что-то обтягивающее зеленого цвета, поднялся из-за стола.
        - Вихри враждебные веют над нами! - голос его оказался приятным и сильным. - Злобные силы нас темно гнетут! В бой роковой мы вступили с врагами, нас еще…
        - А раки тут причем? - спросил Рыггантропов.
        - А? Что? Какие раки? - Арс не сразу сориентировался.
        - Ну это, бой раковой. Это что, бой с раками?
        - Тоже мне, придумал. Это бой с Роком! Роковой!
        - Вот как!
        Тем временем пел уже весь зал. Сотни голосов сливались в один, могучий и непередаваемо грозный. От заключенной в нем мощи по коже бежали мурашки, а сердце, как известно, самый хрупкий и чувствительный орган, начинало работать со сбоями.
        Песня вновь завершилась дружным рукоплесканием. Непонятным оставалось, как делегаты до сих пор не отшибли себе ладони. Можно было предположить, что при их отборе учитывался такой критерий, как крепость и мозолистость дланей.
        - Товагищи! - остановить бурю делегатского возмущения снова смог только Лянов. - Слово для доклада пгедоставляется товагищу Лянову!
        Арс завертел головой, пытаясь обнаружить однофамильца революционного вождя. Но никто не спешил на сцену, и в голову студента закралась нехорошая мысль, что лысый борец с эксплуататорами предоставил слово самому себе.
        Так оно и оказалось.
        А поговорить Уля Лянов любил. И умел.
        Речь его была ослепительна, точно молния в ночи, прекрасна, как бабочка, в рассветный час усевшаяся на унизанный каплями росы зеленый росток. В ней не было логических неувязок и фактических ошибок.
        Она даже могла бы понравиться Арсу. Если бы он хоть чего-то в ней понял.
        Лянов метал громы и молнии в сторону империалистов, эксплуататоров и какого-то совсем страшного зверя, носящего имя «Мировой Капитал». «Прибавочная стоимость» была самым простым ругательством, все прочие предполагали глубокое знание философии.
        Тишина стояла абсолютная. Делегаты сидели с окаменевшими лицами.
        Когда речь все же закончилась, Арс ощутил, что голова его готова лопнуть, точно переполненный зерном мешок. Не стало легче от обрушившегося со всех сторон грохота - делегаты криками и аплодисментами выражали восхищение.
        - Если они все время будут так вопить, то я до конца этого съезда не доживу, - уныло проговорил Топыряк.
        - Слово пгедоставляется товагищу Хгупской! - объявил Лянов и сел на место.
        Хрупской оказалась та самая благообразная женщина. Говорила она так, словно рот ее набили кашей, и Арс, как ни старался, не смог понять даже темы выступления. Рыггантропов, благополучно наплевав на съезд, прислонился к стене и заснул, Тили-Тили сидел неподвижно, глаза его были закрыты.
        К счастью, «жевание каши» завершилось довольно быстро. Хрупская села на место, а к докладу приступил бравый «певец» Фидель.
        Его речь как две капли воды походила на выступление Лянова, по крайней мере, для Арса. Делегаты, тем не менее, слушали ее с прежним вниманием. Если бы залетевший сюда комар вздумал покончить жизнь самоубийством, и с перерезанным горлом рухнул бы на пол, то его падение наделало бы больше шума, чем извержение вулкана за пределами зала.
        Но комары здесь не летали. По крайней мере, не состоящие в Партии.
        - Так что верной дорогой идете, товарищи! Ура! - завершил речь Фидель.
        - Ура! - откликнулись делегаты. От их воплей должен был рухнуть потолок. Но строители подземного зала, к счастью, дело свое знали. Упала лишь пара горстей песка.
        - Ну что, товагищи! - дело в свои руки, точнее, язык, снова взял товарищ Лянов. - Мы заслушали доклады достойных товагищей! Тепегь у нас в пгоггамме стоят пгения! Кто желает попгеть?
        - Попреть? - проснувшийся от воплей Рыггантропов изумленно выпучил глаза. - Они что, в баню приглашают? Здорово, а то я какой-то грязный!
        Арс только вздохнул.
        Жажду прений неожиданно высказал товарищ Джугов. Он поднялся, по лицу Лянова при этом проскользнула гримаса удивления - что-то явно пошло не по плану. От сцены донесся чуть глуховатый голос:
        - Товарищи… разрешите предложить вам вопрос для обсуждения! Допустимо ли использовать принуждение к тем людям, которые добровольно не желают помогать Революции?
        Зал замер. Напряжение, возникшее между двумя вождями, было почти видимым.
        - Нет! - выкрикнул Лянов. - Мы должны быть агхигуманными!
        - А я думаю, что допустимо, - лязгнул Железный Феликс. - Революция оправдывает средства!
        - Камни, положенные в основание Революции, не могут быть кровавыми! - неожиданно внятно высказалась Хрупская.
        - Резать контру! Резать! - Усама взмахнул кинжалом, который он ухитрился протащить даже на сцену.
        Похоже было, что назрел партийный конфликт. Зал смотрел на это, не очень понимая, что делать. Потом сделал единственное, для чего годился - зааплодировал.
        - Спасибо товарищу Джугову за наше счастливое детство! - выкрикнула какая-то женщина почтенного возраста, не разобравшаяся в ситуации.
        Партийный конфликт тем временем перешел в острую фазу.
        - Бунт? - завопил Лянов, бешено вращая глазами, и вдруг треснул кулаком в челюсть подвернувшемуся Фиделю. Тот удивленно брякнулся на пол. - Меньшевики наступают! Бей их, гадов!
        - Политическая проститутка! - выкрикнул в ответ Усама. - Леворадикальный анархо-синдикалист!
        - Здоров ругаться этот бородатый, - уважительно почесываясь, заявил Рыггантропов. - Уважаю, в натуре!
        - Бей гадов! - вновь выкрикнул Лянов, и что есть силы засадил по лицу Железного Феликса. Кулак со звоном отскочил, и вождь Революции, тихо завывая, принялся дуть на пострадавшую конечность.
        Но призыв его был услышан. Часть делегатов ринулась на сцену, намереваясь стоптать меньшевиков и прочих анархо-синдикалистов, вставших на пути у Революции. Из толпы полетели гнилые помидоры и тухлые яйца, одно красиво размазалось меж усов товарища Джугова.
        - Революция… в опасности! - выкрикнул тот, даже в такой момент не теряя присутствия духа. - Дружно встанем на защиту ее завоеваний! Наших бьют!
        Последний клич оказался не менее действенным, и в движение пришла вторая половина делегатов. Они, похоже, меньшевиками считали как раз других и намеревались объяснить всю глубину овладевших ими заблуждений.
        С помощью кулаков и зуботычин.
        Через несколько мгновений дрались все. Действо напоминало обычную драку ковбоев в салуне. Озверевшие делегаты крушили друг об друга скамейки, на сцене Железный Феликс и Усама вцепились друг другу в бороды, Лянов беспрерывно орал, но его не было слышно во всеобщем гвалте.
        Боевой пламенный дух, живущий в горячих сердцах революционеров, нашел себе выход. Пусть через черный ход, но в этот момент подобные мелочи никого не интересовали.
        Во всем зале оставался единственный островок спокойствия - клетка со студентами. Охраняющие их арбалетчики ежились, поминутно оглядывались, но поста не покидали. Швилю Джугова они явно боялись больше, чем удара в спину.
        Более сообразительные пленники в этот момент попробовали бы удрать. Внимание стражей оказалось отвлечено, и можно было ухитриться бросить заклинание-другое. Пара молний, пол украшают свежие трупы, клетка в щепы, и молодые волшебники с помощью быстрых рук и ног Тили-Тили пробивают себе дорогу наружу, к спасению.
        Такое было возможно.
        Но студенты оказались банально увлечены схваткой.
        - Бей его! Круши! В корпус, в корпус! - ревел Рыггантропов, точно во время кулачной схватки уличных бойцов. - Давай! Давай!
        Арс тоже не мог оторвать глаз от происходящего в зале побоища. Даже йода, после утренней неудачи пребывающий не в лучшем расположении духа, очнулся от мрачных дум и что-то азартно шипел.
        - Мы за гуманизм! - орала часть делегатов, оставляя следы собственного пацифизма на лицах и боках идеологических противников. - Нет насилию!
        Хрустели ребра, ломались челюсти, на пол сыпались выбитые зубы.
        - Даешь принуждение! - орали другие, более последовательные революционеры. - Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!
        Похоже, последние начали одолевать. Сторонников ненасилия (тех, которые еще могли держаться на ногах) потихоньку вытеснили из зала и с грохотом захлопнули за ними дверь.
        Наступила относительная тишина. Лежащие на полу побежденные стонали, держащиеся за отбитые кулаки и бока победители охали, шумно сипел лишившийся почти половины бороды Фидель.
        - Ах, так! - завопил Лянов, которого за время драки никто даже пальцем не тронул. - Вы затеяли бунт! Я тут же слагаю с себя обязанности Пгедседателя Пагтии!
        - Не нужно… торопиться, товарищ Лянов, - спокойно ответил Джугов. - Вы остаетесь для нас примером… истинного революционера! Вождем… и учителем! Просто мы теперь попробуем свои методы работы с магами. Ваши, судя по попытке побега, не сработали. Головы этих молодых людей пропитаны отравленным дымом кваквакской буржуазной идеологии, и они глухи к нашему учению!
        - Хогошо! - низкорослый председатель гордо выпрямился. - Попгобуйте! Но у вас будет только одна попытка!
        - Ты слышал, Феликс? - лишь очень внимательный слушатель уловил бы в голосе Джугова торжествующие нотки. - Действуй!
        - Выводите их! - повинуясь приказу Железного, стражники распахнули дверцу клетки.
        - Эй, куда вы нас тащите? - протестующе завопил Арс, когда его пинками вытолкали наружу. - Мне так понравился ваш съезд! Я бы с удовольствием еще раз послушал зажигательные речи…
        - Еще слово, - холодно, без малейшей злобы проговорил Железный Феликс, - и твой низкорослый приятель получит стрелу в глотку!
        - Кхе-кхе, - Арс запнулся посреди длинной фразы. Ее пришлось глотать, и это оказалось немного болезненно.
        В затянутой красной тканью стене открылась невидимая до сей поры дверца. За ней оказалась ведущая вниз винтовая лестница. Ступеньки ее грохотали и визжали под ногами.
        Пленников провели коротким и темным коридором, окончился который небольшой комнатой. Едва Арс переступил порог, как ноги его подкосились, и он едва не упал.
        Комната оказалась обставлена со вкусом. Для основания дыбы дизайнер выбрал редкое красное дерево, веревочные петли украшали розовые бантики, а на странного вида железном сапоге красовалась затейливая гравировка.
        - Это что, типа выставка? - с любопытством оглядываясь, спросил Рыггантропов. - А мне тут нравится. Уютненько, в натуре!
        - В каком-то роде это действительно выставка, - сказал Железный Феликс, задумчиво перебирая лежащие на большом подносе щипцы, ножи и клещи. Рукояти инструментов оказались посеребрены. - Вот только все экспонаты находятся в самом что ни на есть действующем состоянии! Усама, огня!
        Бородатый революционер с радостным воем кинулся к незаметному до сей поры очагу. Сноровисто развел там огонь - дым уходил в отверстие под потолком - и положил в пламя несколько металлических прутьев.
        - Не подумайте, что это доставит мне удовольствие, - Железный Феликс смерил студентов взглядом, какой бывает у гробовщика, - я лишь выполняю свой долг. Давайте-ка здорового сюда!
        - Да, я понимаю, геволюционная необходимость, - из глаза Лянова вытекла прозрачная слезинка, почему-то сделавшая картавого революционера похожим на крокодила.
        Рыггантропова усадили на привинченное к полу сиденье с высокой спинкой.
        - С чего начнем? - спросил Феликс, глядя на Арса. - От тебя, волшебник, зависит, чего отведает твой друг - иголок под ногти, прижигания или еще чего!
        - Так это оздоровительный кабинет! - на лице Рыггантропова появилась довольная усмешка. - Я слышал, что иглоукалывание здорово усиливает потенцию! Не говоря уже о прижигании! Начинайте скорее!
        - Боюсь, что наши процедуры потенцию не усилят, - Феликс не отрывал взгляда от лица Арса. - Ну, что ты ждешь? Или я выберу сам!
        Голос его хлестал, точно кнут.
        Топыряк огляделся, сжал кулаки. Бросить заговор, чтобы все они скорчились от боли, чтобы катались по полу, воя, как раненые звери…
        Но арбалетчики были тут… и стрелы, острые убийственные стрелы глядели прямо в затылок.
        - Ладно, я согласен! - почти выкрикнул Арс, ненавидя себя в этот момент и за этот крик, и за собственную трусость. - Освободите его!
        - Вот и все, - в голосе Железного Феликса проскользнуло даже некоторое облегчение. - И никого не понадобилось мучить. Он сам согласился.
        - Да, да, агхиверно! - вздохнул Лянов. - Ваш метод оказался исключительно эффективным! А мой - ошибочным! Какой позог!
        - Ничего, товарищ Лянов, - судя по движению усов, Джугов улыбнулся. - За пределами этой комнаты никто не узнает об этой вашей ошибке.
        - Так вы что, не станете усиливать мою потенцию? - раздраженно спросил Рыггантропов, когда его стали отвязывать от кресла.
        - Как-нибудь в другой раз, - кровожадно проворчал Усама.
        - Когда ты готов вызвать демона? - требовательно спросил Лянов.
        - Об этом давайте поговорим в другом месте, - сказал Арс, которому обстановка комнаты почему-то не нравилась, - и без моих товарищей.
        - Хогошо, - главный революционер хитро прищурился, - этих - на место, а его - в комнату для заседаний.
        Глава 5
        - След хромой мыши - это как? - лицо Фиделя выглядело так, словно он столкнулся с говорящим бараном, который сообщил, что является его, то бишь Фиделя, отцом.
        - А вот так, - безмятежно улыбнулся Арс. Заказывая ингредиенты для ритуала, он позволил себе немного развлечься. - Берешь след, оставленный хромой мышью на чем угодно, заливаешь его воском, а слепок приносишь мне…
        - А как я узнаю, что мышь была хромая?
        - Это уж не мое дело!
        - Записывай, Фидель! Записывай, - вмешался Джугов, - а ты, юноша… не очень увлекайся. Мы-то продержим тебя тут сколько угодно, а ты, я думаю, хочешь вернуть себе свободу? Или нет?
        - Толченый помет нетопырей, - сказал Арс, вздохнув. Похоже, что идея заказать триста килограмм цветков папоротника или два единорожьих рога, которая так и просилась на язык, была не самой хорошей. - Триста грамм!
        - Помет? И кто будет его толочь? - Фидель издал сдавленный всхлип, но тут же осекся под грозным взглядом Джугова.
        - Если Партия прикажет, то ты, - вмешался Спартак. - Или я!
        - Совершенно верно, - кивнул Джугов. - Что еще?
        - Свечи из черного воска, восемнадцать штук. Жаровня из бронзы, каменный нож и живая курица.
        - И где мы возьмем курицу? - буркнул сидящий в углу на корточках Усама.
        - На гынке, - ответил Лянов.
        - Ты когда там был последний раз? Там продают тушки, а нам нужна живая!
        - Ну, - в практических вопросах главный революционер, как и положено, был не особенно силен, - укгадем где-нибудь…
        Звучало подобное предложение из уст пламенного вождя всех трудящихся довольно странно. Но прочие революционеры дипломатично его проигнорировали, сделав вид, что ничего не слышали.
        - Это все? - спросил Джугов. Арс кивнул.
        - Перечитай-ка нам все по порядку, - потребовал обладатель усов.
        - Усики рыжего муравья - пятьдесят семь штук, шерстинки с брюха беременного медведя - сорок штук, - принялся уныло перечислять Фидель. - Где мы такого медведя найдем?
        - Имеется в виду медведица, - высказал догадку Лянов.
        - Похоже на то. Что еще? Жир барсучий - полкило, когти вороны - семнадцать штук…
        Прочие, столь же неаппетитные ингредиенты не вызвали особого воодушевления среди революционеров. Привыкшие решать задачи сугубо земные, они столкнулись с магией, и та пришлась им не по вкусу.
        - И постарайтесь добыть все ингредиенты до послезавтра, - добавил Арс, когда список дочитали до конца. - А то небесные светила уйдут из благоприятного положения, и ритуал окажется гораздо более сложным… Вероятно, потребуется человеческое жертвоприношение…
        Какие светила имелись в виду, Арс и сам не знал. Просто торчать в подземелье месяцами не хотелось.
        - Мы истинные богцы за свободу! - под взглядом Лянова «истинные богцы за свободу» отводили глаза и краснели. - И всегда готовы принести свою жизнь в жегтву общему делу!
        - Искренне надеюсь, что это так, - Арс гадостно ухмыльнулся.
        Следует заметить, что магические ритуалы не требуют особенной точности. Все дотошные рецепты, встречающиеся в книгах заклинаний, вроде «возьмите тринадцать миллиграмм пыльцы кувшинки, смешайте с пятью граммами жабьего жира, и в третью ночь после начала месяца вскипятите их в чашке из сплава железа и олова, помешивая ложкой, вырезанной из ивы» рассчитаны на то, чтобы отпугнуть профанов, в руки которых может случайно попасть гримуар.
        Попытавшийся реализовать на практике подобный рецепт столкнется с таким количеством трудностей, что поневоле откажется от его использования, чем принесет пользу не только себе, но и окружающим.
        Магия - дело опасное, и заниматься ей должны профессионалы.
        Особенно в том случае, если дело касается демонов. Обитатели Нижнего мира по коварству дадут сто очков вперед представителю любой из многочисленных рас, населяющих Лоскутный мир.
        Неудивительно, что Арс вовсе не чувствовал особой уверенности. Да, он знал, как вызывать демонов, но только теоретически. Точнее, он видел описание процедуры вызова в учебнике и даже сдавал по ней зачет. Но почти все выученное к зачету на следующий день, согласно универсальному закону функционирования студенческого мозга, оказалось блестящим образом забыто.
        Теперь приходилось вспоминать, выжимая из памяти крохи знаний. Процесс этот шел на редкость мучительно, Арс сделался угрюм и замкнут, что, учитывая не такой уж большой круг общения, стало для Рыггантропова серьезной неприятностью.
        - Ты чего, в натуре? - спросил тот, когда Топыряк в пятый раз на попытку завязать разговор отозвался невнятным мычанием. - Зазнался, типа? Раз великий волшебник, так все можно?
        - А? Что? Нет, - ценой некоторых усилий Арс вынырнул из пучины мрачных размышлений. - Пытаюсь вспомнить, как вызвать демона.
        - Зачем?
        - Так революционеры от меня этого хотят, - судя по всему, Рыггантропов забыл о самой первой беседе с борцами за народное счастье, или, скорее всего, не уловил тогда ее смысла.
        - А на кой ляд им демон?
        - Революцию хотят устроить.
        - Ага, - Рыггантропов задумался. - А отказаться ты не пробовал?
        - Если попробую, тот тип с кинжалом вырежет нам кишки.
        - Неважная перспектива, в натуре.
        - Вот и я о том же.
        В разговоре наступила пауза. Рыггантропов, судя по появившейся на его лице гримасе, свойственной обычно людям, страдающим запором, напряженно мыслил. Арс же безуспешно пытался вспомнить, в каком порядке расставляются на магическом круге свечи - по ходу солнца или против?
        - А ты уверен, что справишься? - интеллектуальный «запор» разрешился довольно болезненным для Арса вопросом.
        - Как кажется, нет, - ответил Топыряк после минутного колебания, - заклинатель демонов из меня, если честно, довольно плохой.
        - Я, конечно, не шибко много из лекций запомнил, - изрек Рыггантропов с видом мудреца, поучающего молодежь, - но одну фразу нашего прохфессора затвердил навсегда: «Заклинатель демонов не может быть плохим. Он бывает либо хорошим, либо мертвым».
        - Брр, - Арс поежился. Его жизненный выбор в данный момент, судя по всему, сводился к альтернативе - умереть от ножа Усамы или от когтистых лап демона, когда тот, вырвавшись из неправильно нарисованного круга, возьмется в первую очередь за мага.
        Дверь в узилище открылась все с тем же терзающим душу скрипом. При желании его можно было использовать в качестве особой пытки для одаренных музыкальным слухом, узников.
        - Мы все достали, маг, - сверля Арса подозрительным взглядом, сказал Железный Феликс, за спиной которого толпились обязательные арбалетчики. - Теперь твоя очередь!
        Арса открепили от стены, сняли с рук оковы, и привели в знакомый зал, где не так давно проводился съезд Партии. Все его следы - лавки, клетка, выбитые зубы и пятна крови на полу оказались тщательно убраны. Только красное полотнище на стене за сценой осталось нетронутым.
        На самом краю сцены в мешочках, туесках и просто так лежали потребные для магического действа ингредиенты. Беспокойно квохтала стреноженная черная курица.
        Размышлять и колебаться оказалось некогда. Нужно было действовать.
        «Эх, была не была! - подумал Арс, беря в руки мел - размечать магический круг. - Вызову я им демона! Пусть он всю Партию в Нижний мир утащит! Хоть погибну не без пользы!»
        И с этой красивой мыслью он опустился на колени.
        - Ох, и намучились мы с этим следом, - донесся из задних рядов наблюдающих за магом революционеров чей-то голос. - Пришлось ловить мышь, ломать ей ногу, а потом еще загонять ее на воск!
        Изобретательность мятежников Арс явно недооценил. До подобного способа изготовления следа не додумался бы сам ректор Магического Университета вкупе со всеми прохфессорами.
        Магический круг вскоре был готов. Он занимал пространство от одной стены до другой, а землю внутри него покрывала вязь магических символов. Часть Арс вспомнил, часть нарисовал, исходя из логики рисунка, а остальные просто натыкал в произвольном порядке.
        Попытавшись разогнуть после этого спину, обнаружил, что та словно закаменела. Со второй попытки в позвоночнике что-то хрустнуло, и Арс, хоть с некоторым кряхтением, все же встал на ноги.
        Как правильно ставить свечи, он так и не вспомнил, поэтому половину круга сделал по ходу солнца, а вторую - против. Жаровню поместил в самый центр, на перевернутую пентаграмму.
        Развязав плотный кожаный мешочек, долго нюхал толченый нетопыриный помет.
        - Что, так уж трудно было найти свежий? - спросил с недовольной миной. - Так и знайте, если ничего не получится, то все дело будет в помете!
        Обличающие взгляды уткнулись в Спартака, который весь как-то съежился, стал маленьким и жалким.
        - А чего? - забормотал он. - Что мне, в пещеры к этим тварям лезть, с камней все отскребать? Я к знахарке пошел, а у нее как раз имелся…
        - Ладно, - скрежетнул Железный Феликс, - Партия еще рассмотрит вопрос о вашем моральном облике, товарищ Спартак. Позже.
        Все прочее Арса устроило.
        - Я готов, - сказал он мрачно, - пусть все лишние выйдут из зала. Да, и приведите моих друзей. Без них никакого ритуала не будет!
        Феликс пошептался с Джуговым, и большая часть революционеров была вытурена из зала. Арбалеты перекочевали из рук ранее державших их мятежников к предводителям.
        - Я умею обращаться с этой штукой, - сказал Усама, глядя Арсу прямо в глаза. - И если что, успею выстрелить!
        Прочие вожди свободолюбивого народа управлялись с оружием тоже достаточно уверенно, только Лянов вертел арбалет в руках так, словно держал ядовитого паука.
        Привели Рыггантропова и Тили-Тили. Йода, едва взглянув на нарисованный на полу круг, выпучил глаза, так что каждый из них стал с большую сливу, и громко зашипел. В звуке этом слышались изумление, восхищение и страх.
        - Чего это он? - подозрительно спросил Фидель.
        - Боится, что я вызову слишком сильного демона, и не смогу справиться, - ответил Аре, - вставайте вот сюда, мне за спину.
        - Кстати, нужно гешить один агхиважный вопгос! - встрепенулся вдруг Лянов. - Как мы будем упгавлять пгедоставленным нам демоном?
        Арс почувствовал себя сбитым с толку. Управление не входило в круг возможных способов взаимодействия с тем существом Нижнего мира, которое он собрался вызвать.
        - Э, хм, - сказал Топыряк, беспомощно оглядываясь вокруг. Взгляд его упал на зажатый в руке короткий нож из камня. - А вот, с помощью этого ножа! Тому, кто его держит, демон будет повиноваться!
        Тили-Тили зашипел еще отчаяннее. Рыггантропов прочистил горло, собираясь что-то сказать.
        - Киргудук бир бар бия! Бишбермек-чебурек! - поспешно начал Арс заклинание, опасаясь, как бы излишне умные однокашники все не испортили.
        Черные свечи, стоящие по периметру магического круга, затрещали и вспыхнули мрачным синим пламенем. Вообще, к воску полагалось примешивать человеческий жир, желательно вытопленный из новорожденного, но обычно этой деталью пренебрегали.
        Ну, в крайнем случае пользовались жиром, закупленным в тех заведениях, где его излишки с помощью хитрых операций удаляют из человеческих организмов с целью их похудания.
        Вслед за свечами «заработал» магический круг. По нарисованным мелом линиям побежали шипящие желтые искры, которые постепенно слились в уверенное, ровное сияние.
        Революционеры дружно, как по команде, вздрогнули.
        На раскаленные угли, уютно тлеющие в жаровне, посыпались толченые какашки нетопырей, шерстинки с брюха беременного медведя (и ведь нашли такого, нашли!), усики рыжего муравья (ровно пятьдесят семь!), вороньи когти (не вырванные, как можно было ожидать, а аккуратно обстриженные).
        Повалил серый, с коричневыми полосками, дым. По помещению распространилась едкая вонь.
        Арс сам с трудом удерживался от того, чтобы зажать нос. Деятелям же революционного движения, судя по доносящимся из-за спины звукам, было совсем плохо.
        - Ой, больше не могу! - прогундосил кто-то, судя по всему, Лянов.
        «Сможешь!» - злорадно подумал Арс, выливая на угли барсучий жир.
        Завоняло еще сильнее. Но этот «аромат» отличался какой-то особенной «жирностью», почти можно было разглядеть, как струи его текут по воздуху, заползают в ноздри…
        Свечи горели ровно и мощно, а по другую сторону жаровни прямо на полу принялся формироваться круг ослепительного алого пламени. Магические знаки в этой части рисунка толпились особенно густо, и они вспыхивали один за другим, сгорая без следа. В лицо Арсу потянуло пахнущим серой жаром.
        Пока все шло, как по учебнику.
        Настала очередь курицы. Ухватив ее за шею, Арс вдруг понял, что ему неожиданно трудно решиться на то, чтобы откромсать ни в чем неповинной птахе голову.
        Курица тоже не желала расставаться с жизнью. Она возмущенно квохтала и била крыльями.
        - Ты забыл мышиный след! - подсказал из-за спины Рыггантропов. От неожиданности рука Арса дрогнула, и острое лезвие с необычайной легкостью рассекло куриную шею.
        Хлынула кровь. Тягучими каплями падая на уголья, она шипела, как сотни разъяренных питонов разом. Этот звук породил необычайно сильное эхо. Шипение перешло в рев, и стены зала исчезли. Со всех сторон подступила густая вязкая тьма. Сдерживающий ее круг из свечей казался тонким и ненадежным, как плотина из пергамента.
        - Я больше не могу! - неожиданно тонким голосом сказал вдруг Усама. - Отведите меня к маме…
        - Вспомни о революционной стойкости! - зло ответил Джугов, затем послышался звук пощечины.
        Угли покрыла кровавая корка, они почти не светились. Багровый круг на полу засиял еще ярче, потом замигал, словно факел на ветру, а затем начал вспучиваться, будто громадный прыщ.
        Арс замолчал. Он сделал все, и теперь мог только наблюдать.
        Пылающий жаром нарыв вздулся на высоту человеческого роста, а затем с глухим треском лопнул. Во все стороны полетели искры и куски пламени, похожие на алые лохмотья.
        Арс прикрыл лицо рукой. Когда убрал ее, то по ту сторону жаровни, неприятно улыбаясь и ковыряя в пасти длинным, точно нож, когтем, стояло абсолютно голое существо мужского пола с зеленой, точно свежий огурец, кожей. На лысом черепе кокетливо красовались небольшие острые рожки.
        - Ты кого нам вызвал? - грозно вопросил из-за спины Железный Феликс. - Это разве демон?
        - Демон-демон, - проворковал зеленокожий и улыбнулся. Пасть его растянулась от уха до уха, и в ней обнаружилось столько острых, белоснежных треугольных зубов, что их хватило бы на целое стадо акул.
        Ответом на улыбку стал слитный вздох ужаса.
        - Дай сюда нож! - почти панически выкрикнул Лянов. Арс протянул руку назад. Каменный клинок из ладони почти вырвали.
        Лицо демона, почти человеческое по очертаниям, постоянно шевелилось. Каждая часть - глаза, уши, губы, нос, изменялись, удлинялись или укорачивались. Глядеть на это без тошноты оказалось невозможно.
        - Так это ты меня вызвал, мой сладенький? - спросил выходец из Нижнего мира. Его желтые, с ярко-алыми зрачками глаза смотрели на Арса почти ласково.
        Стоит сказать, что демоны, помимо разделения по категориям в зависимости от силы, классифицируются еще и по, если можно так выразиться, «специализации». Одни склонны тупо убивать все, что им не нравится, другие любят рушить здания и устраивать громадные костры на месте городов, третьи развлекаются разного рода шутками, самой безобидной из которых можно считать изготовление украшений из тщательно обглоданных костей.
        Разумеется, человеческих.
        Так вот Арс в силу какой-то ошибки при вызове (неправильно помещенный символ, неверная интонация в заклинании, недостача нескольких волосков с брюха беременного медведя) вызвал вовсе не демона-разрушителя, который попросту сожрал бы всех, попавшихся на глаза, а демона-шутника.
        Принадлежащие к этой категории обитатели Нижнего мира считались наименее предсказуемыми.
        - Я, - нашел-таки силы выдавить из себя Топыряк.
        - Спасибочки! - промолвил демон и вдруг потянулся неимоверно удлинившимися руками к горлу Арса. Рожа его, зеленая и зубастая, оказалась совсем рядом. Неправильно нарисованный круг никак не мог удержать воняющее серой чудище.
        «Вот и все! - успел подумать Арс. - Хорошим заклинателем демонов мне уже не стать! Стану хотя бы мертвым!»
        Замелькавшие перед глазами картины из прожитой жизни он решительно отодвинул в сторону, потратив последние мгновения на то, чтобы не опозориться, испачкав штаны. Закрыв глаза, Топыряк сжался, ожидая жуткой кончины. Щеки коснулось что-то влажное, у ног щелкнуло.
        - Беги, дурак! - сказал в самое ухо приторный голос. Испуганные вопли донеслись из-за спины.
        - Не подходи! - орал Лянов. - У меня нож, ты должен мне повиноваться! Ты должен служить делу Геволюции!
        - Ага, разбежался, - ответил демон, судя по всему, прошедший мимо (МИМО!) Арса. - Мне нет никакого дела до этой рыголюции… Давненько я не выбирался на отдых, и теперь оторвусь!
        Что означало последнее слово, страшно было даже думать.
        Арс открыл глаза, взгляд сам собой опустился. Цепь ножных кандалов оказалась аккуратно перерезана.
        Демоны тоже умеют быть благодарными.
        По крайней мере, некоторые.
        Повернувшись, Топыряк увидел отрадную картину. Демон, орудуя ручищами, точно хоккейными клюшками, загонял верещащих революционеров в угол. На торчащие в теле арбалетные стрелы и на машущего мечом Спартака он внимания не обращал.
        - Уходим! - крикнул Арс застывшим в ошеломлении товарищам.
        Глаза Рыггантропова, вытаращенные, как у жабы, у которой пучит живот, медленно наполняло осознание того, что в окружающем мире происходит что-то странное и, возможно, опасное.
        Тили-Тили действовал куда быстрее.
        - Кьяяяяя! - дикий вопль, вырвавшийся из утробы йоды, на мгновение перекрыл все другие звуки. Прочнейшая на вид цепь, сковывавшая хрупкие руки, разлетелась, точно гнилая веревка. Погнутые и покореженные фрагменты посыпались на пол.
        После второго вопля, от которого у Арса заложило уши, схожая участь постигла и ножные кандалы.
        - А? Чего? - открыл рот Рыггантропов, который один оставался скованным.
        Йода одним прыжком оказался рядом с ним. Издав сдавленное сипение, он ребром ладони перерубил цепь на руках товарища. Пока тот задумчиво созерцал ее обрывки, точно так же разделался с ножной.
        - Ничего себе! - сказал Арс. - Ну ты даешь, Трали-Вали! А теперь убегаем!
        - Куда? - до Рыггантропова доходило хуже, чем до жирафа.
        - К двери! - Топыряк был краток.
        Брошенный в сторону демона взгляд показал, что преследовать беглецов пока некому. Пришелец из Нижнего мира, выпуская из пальца тонкую струйку пламени, подпаливал усы Джугову. Тот хрипел и дергался, но сжатый мощной демонской дланью, убежать не мог.
        Прочие революционеры в страхе забились в угол, боясь даже дышать.
        - Товагищ демон, немедленно пгекгатите антигеволюционную деятельность! - раздавался откуда-то из их кучи полный гнева голос Лянова. - Как вы смеете гаспускать гуки в тот момент, когда миговой пголетагиат стонет под игом безжалостной эксплуатации!
        - Быстрее, а то этот лысый и демона уболтает! - испуганно выкрикнул Арс.
        Йода, первым выскочивший в дверной проем, судя по выкрикам и звукам ударов, разбирался со стоящей там охраной. Когда Арс и Рыггантропов нагнали товарища, то тот задумчиво потирал поцарапанную щеку, стоя над тремя поверженными воинами. Мечи их были безжалостно погнуты, а стоны звучали вполне натурально.
        - Так, куда теперь? - Арс выхватил из кольца на стене факел.
        Уходящий налево коридор вел в ту самую камеру, где их держали. Возвращаться туда почему-то не хотелось. Тот, что шел вправо, мог таить опасности, но мог и вывести на свободу.
        - Ты иди первым, - опасливо вглядываясь в царящую впереди темноту, сказал Арс.
        Йода не возражал.
        Он бесшумно скользил впереди, точно маленькое темное облачко, и иногда Арсу казалось, что он вообще летит. Позади, сотрясая пол, точно тролль, тяжело шагал Рыггантропов.
        - А, мы типа убегаем! - сказал он, когда беглецы ступили на уходящую вверх узкую лестницу. - Я понял этот прикол!
        - Лучше поздно, чем никогда, - проворчал Арс.
        У самого верха лестницы, которая выводила в обыкновенный погреб, они вновь столкнулись со стражей. На этот раз революционеров было пятеро. Расположившись на мешках с овощами, они что-то увлеченно обсуждали.
        - И тут товарищ Лянов прищуривается и говорит печнику, - рассказывал один из них, - а не пошел бы ты…
        Тили-Тили выскочил в погреб, точно намазанная жиром молния. Его руки и ноги молотили во все стороны.
        - Ой! - только и успел сказать один из охранников, прежде чем потерять сознание. Прочие так и остались лежать на мешках.
        - Впечатляет, - проговорил Рыггантропов, почесывая затылок в районе макушки.
        Из подпола, как и положено, вела лестница, упирающаяся в люк. Ступеньки противно поскрипывали под ногами, когда Арс решил доверить себя их хлипкой опоре, зато люк распахнулся так легко, словно последние часы только и ждал, когда его откроют.
        На выскочивших из-под земли студентов изумленно воззрилась пожилая женщина благообразной наружности.
        - Спокойно, товарищ Хрупская, - Арс и сам не заметил, как заговорил, подобно революционеру. - Особое задание Партии… Тьфу, прыгаем в окно!
        Повинуясь повелительному крику, Рыггантропов вышиб раму, и прямо с ней вывалился в окутанный утренней дымкой сад. Яблони и груши удивленно качали ветвями, глядя на пыхтящих и спешащих студентов.
        - Ты собираешься снять эту штуку? - поинтересовался Арс, когда беглецы достигли забора.
        - Какую? - Рыггантропов попытался с ходу преодолеть преграду, но надетая на шею вроде хомута оконная рама, с треском стукнувшаяся о доски забора, ему помешала. - А, вот эту?
        Одним движением сорвав с себя деревянную конструкцию, бывалый двоечник мощным броском отправил ее себе за спину, в глубины сада. Оттуда донесся удар и сдавленный крик.
        - Как удачно, - пробормотал Рыггантропов и полез через забор. Арс уже сидел на нем верхом, а Тили-Тили давно перебрался на ту сторону.
        От дома доносились гневные крики. Похоже было, что революционеры, - узнав о побеге пленников, ужасно расстроились.
        - Свобода! - брякнувшись на дорогу, Арс радостно вскинул руки.
        - Потом вопить будешь! - неожиданно разумную мысль высказал Рыггантропов, из ягодицы которого торчала арбалетная стрела. Двоечник ее, похоже, не замечал. - Тикать надо! Мы хоть где?
        - А я откуда знаю? - Арс огляделся. - Так что уходим в любом направлении, лишь бы подальше!
        Некоторое время они еще бежали, потом перешли на быстрый шаг. Вряд ли революционеры, привыкшие обделывать грязные делишки под покровом ночной тьмы, рискнут преследовать беглецов прямо на улицах Китежа среди бела дня (ну, пусть даже ранним утром!).
        - Ага, - сказал Топыряк. Улицы вокруг стали приобретать знакомые очертания. - Это мы на левой окраине, а нам надо на правую! Через весь город топать!
        На востоке, проталкивая лучи сквозь туман, всходило солнце. Свет его медленно и лениво, точно кисель, растекался по Китежу, превращая утро в день. На улицах потихоньку появлялся народ. На трех студентов, бренчащих обрывками цепей глазели, раскрыв рот.
        - Гляди! - сказал вдруг кто-то за их спиной, заставив Арса вздрогнуть.
        - Чего?
        - А вон трое! Один ростом мал, мордой на картошку похож, а уши мохнатые так и торчат…
        - Ну и что? Мало ли кто как выглядит? - собеседник наблюдательного, похоже, не отличался особой сообразительностью.
        - Дурья твоя голова! Это ж один из трех, которых по всему Китежу ищут! Днем с факелами! Да и другие двое тоже по приметам совпадают.
        - Ищут, и молодцы. Нам-то что?
        - А то, что за них награда положена! - похоже было, что беседующие шли за студентами, так как голоса их не слабели. - Сдадим этих троих князю, а тот нам денег отвалит! Кучу! Или две!
        - Куча - это хорошо, - вступил в беседу кто-то третий. - Только как ты этих молодцев князю сдашь?
        - А так - дубинкой по темечку! И отнесем! Скажем, что нашли…
        Арс оглянулся. Отставая на десяток шагов, за беглецами шла группа личностей, для которых городское дно являлось, судя по всему, самым верхом общества. Одежду их словно специально шили так, чтобы в ней было вольготно блохам и вшам, а чумазые лица выдавали принципиальных противников умывания.
        Встретившись с Топыряком глазами, один из них смущенно улыбнулся и потянул из-за пояса дубинку. Она, судя по тусклому блеску, была окована железом.
        - Сзади! - выкрикнул Арс.
        Тили-Тили оглянулся, но силы йоды тоже имели предел. Вместо того, чтобы броситься на голодранцев и разметать их одним ударом, он вдруг печально зашипел и ринулся вперед.
        - А? - удивленно сказал Арс, и слыша нарастающий топот за спиной, прибавил ходу.
        Рыггантропова подгонять не надо было. С самого детства, проведенного в кражах, он прекрасно ориентировался в ситуациях, когда требовалось от кого-нибудь убегать.
        - Лови их! Бей! Уходят! - крики преследователей прямо-таки пыхали добротой и алчностью.
        Стоит сказать, что умение быстро бегать не входит в число жизненно важных для мага. Бегущий волшебник - зрелище обычно жалкое и невразумительное, да и преподаватели Магического Университета предпочитают тех, кто быстро думает, а не перебирает ногами. Так что вся физическая нагрузка у студентов сего учебного заведения (кроме, разве что, литроболистов) сводится к разминке правой кисти с помощью пера, и легкому напряжению ножных мышц при переходе из аудитории в аудиторию.
        Но в экстремальной ситуации маг способен дать фору даже лошади. Этот факт хоть и не доказан теоретически, зато подтвержден фактическими наблюдениями. Будущие демоноборцы мчались по просыпающемуся Китежу, опережая даже звук.
        Горожане смотрели на них с изумлением.
        - Гляди-ка, бегут!
        - Как есть бегут! А куда? Зачем? Чего им не сидится? - обменивались они впечатлениями.
        - Так это ж те самые, за которых награду дают! - осеняла кого-то умная мысль. - Эх, не нам!
        - А почему не нам? Давай-ка пробежимся! Авось догоним!
        Затеявшие погоню голодранцы с дубинками давно отстали, а за студентами с гиканьем и свистом мчалась разношерстная толпа, состоящая из китежан самого разного рода занятий. Были тут пекари, бросившие печи, кузнецы, оставившие остывать горн, и даже купцы, забывшие про товары.
        - Какой у вас народ жадный и ушлый, - прохрипел Рыггантропов, когда беглецы завернули за угол. - Я прям чувствую себя, точно дома, в Ква-Ква…
        До спасительных ворот княжьего терема оставалось с полсотни метров. Их студенты преодолели из последних сил, под удивленными взглядами охраняющих ворота дружинников.
        - Эй, вы куда? - спросил один из них, и тут глаза его остановились на Топыряке-младшем. - Арс? Заходите! А вы куда прете? Назад! Назад!
        Последнее относилось к ненасытной толпе, которая готова была бежать за вожделенной добычей куда угодно, хоть к самому Влимпу. Но при виде копий горожане остановились.
        - Ушли, гады! - донеслись из скопища народа возмущенные возгласы.
        - Это кто? - спросил дружинник у свалившегося наземь от изнеможения Арса.
        - Спасители, - ответил тот. - Вот уж никогда не думал, что от них сложнее будет улизнуть, чем от похитителей…
        А от казарм уже бежал Ворс Топыряк.
        - Сынку! - вопил он так, как и должен это делать отец, дождавшийся возвращения блудного отпрыска. - Вернулся!
        Сотник налетел, порывисто обнял сына. Тот смущенно отстранился, и тут взгляд Топыряка-старшего упал на остатки кандалов.
        - Что это за украшения у тебя на ногах? А у твоих приятелей еще и на руках?
        - Это подарки от гнусных мятежников, - ответил Арс сурово, - которые похитили нас и держали все это время в нечеловеческих условиях!
        Тили-Тили возмущенно зашипел.
        - Да-да, и в нейодских тоже.
        - Мятежники? - сотник с треском сшиб брови. - Надо срочно доложить князю! И найти кузнеца…
        Кузнец при княжеском дворе, конечно, имелся, но процесс пробуждения его к трудовой деятельности в столь ранний час оказался сложным. Поначалу он только ворчал и ругался такими словами, от которых мохнатые уши Тили-Тили самым натуральным образом сворачивались в трубочку.
        Только обещание заточить для него особенно высокий и тупой кол заставило кузнеца покинуть глубины кровати.
        - Чем вы их разрубали? - спросил он, разглядывая раздробленные цепи. - Камнем молотили, что ли?
        - Это он, - Арс показал на йоду, - руками.
        Кузнец поглядел на Тили-Тили, который на вид был неспособен задушить даже мышь, и ругаться перестал. Кандалы с противным бряканьем слетели с конечностей студентов, и только в этот момент Арс полностью ощутил, что свободен.
        - Князь готов вас принять, - сообщил Топыряк-старший, когда студенты выбрались из кузницы. - Идем немедленно.
        - Но мы выглядим, эээ… - Арс оглядел себя, - несколько не лучшим образом…
        Одежда за дни пребывания в узилище пообтрепалась, засалилась, и приобрела такой вид, что любой нищий выложил бы за нее последние медяки, радостно причмокивая в ожидании будущих доходов.
        - Ничего, сойдет, - отмел все возражения сотник. - Разве что вот это можно поправить…
        И твердой рукой вырвал из седалища Рыггантропова все еще торчавшую там стрелу. Двоечник недоуменно посмотрел на нее и сказал:
        - А я думал, заноза…
        Князь Владимир Красна Рожица принял их не в тронном зале, а в палате для частных аудиенций. Тут тоже имелся трон, а точнее - искусно украшенное резьбой кресло с высокой спинкой. Из всех придворных присутствовал раздувающийся от гордости дьяк Проня и толстый усатый мужчина, похожий на моржа.
        Он оказался главным воеводой
        - Что вы хотите нам сообщить? - поинтересовался князь нетерпеливо.
        Говорить пришлось Арсу. Если бы за это дело взялся Рыггантропов, то рассказ затянулся бы до вечера, увязнув между бесконечными «типа», «в натуре» и паузами на обдумывание. Тили-Тили, возможно, и был хорошим оратором, но оценить его искусство могли разве что змеи, да еще люди, владеющие йодским языком. А таких (не змей, а людей) в Китеже попросту не было.
        - На нас напали ночью… - некоторые детали Арс (например о том, что в момент похищения студенты были в стельку пьяны) не упомянул, зато подробно рассказал о Партии и ее вождях.
        - Вот, говорил же я, что есть такая Партия! - воскликнул в этот момент воевода. - А князь мне не верил!
        - Теперь верю, и что? - Владимир Красна Рожица дернул головой. - Я не понял одного - зачем они вас украли?
        - И я гадаю - зачем? - с видом нарочито удивленным Арс пожал плечами. Рассказывать о том, что он сам, своими руками, привел на китежскую землю демона, почему-то не хотелось.
        За его спиной Тили-Тили, повиснув на Рыггантропове, зажимал тому рот.
        - А как вам удалось сбежать?
        - У них возникли какие-то разногласия, закончившиеся сражением. Воспользовавшись суматохой, мы смогли освободиться.
        - Да, похвально, похвально, - если князя и насторожили какие-то неувязки в повествовании, то виду он не подал. - Ты сможешь показать, где тот дом, под которым вас держали?
        - Смогу, - кивнул Арс.
        - Отлично, - Владимир Красна Рожица повернулся к воеводе. - Поднимай дружину. Пары сотен будет достаточно.
        Воевода, усы на лице которого встали торчком, умчался с прытью молодого жеребца.
        Во дворе терема, куда велели отправиться студентам, царила невероятная суматоха. Ржали кони, которых выводили и седлали заспанные конюхи, зевали дружинники, спросонья не попадающие руками в рукава кольчуг.
        - Неужели это всегда так бывает? - удивился Рыггантропов, разглядывая разлитый вокруг кавардак. - Я думал, что войско - это когда порядок…
        - А это и есть порядок, - объяснил Топыряк-старший, - только особый, военный! А для того, чтобы запутать врага, он выглядит как беспорядок!
        Студентам тоже привели лошадей. Арс легко вскочил в седло, неожиданно проворно занял место на спине животного Тили-Тили, и только Рыггантропов воззрился на доставшегося ему жеребца с недоумением.
        - Я что, должен буду на этом ехать? - спросил он голосом человека, который ранее передвигался на лошадях только с помощью прилагающегося к ним приспособления под названием «телега».
        - Обязательно, - в голове у сотника явно не укладывалась мысль о том, что могут быть люди, не умеющие ездить верхом. Если бы кто ему сказал, что в Ква-Ква таких подавляющее большинство, то он, скорее всего, просто не поверил.
        Рыггантропов сердито засопел и полез в седло. В другое время обязательно нашлось бы кому над ним посмеяться, но в этот момент двоечнику повезло - во дворе объявился князь на роскошном белоснежном жеребце. Все взгляды устремились на него.
        Вслед за Владимиром ехал воевода, панцирь которого блестел, точно груда золота.
        - Вы готовы? - поинтересовался князь, подъезжая к студентам. Рыггантропов как раз сумел довольно прямо утвердить в седле.
        - Да, - ответил Арс.
        - Тогда вперед!
        Грохочущая и бряцающая лавина выкатилась на улицы Китежа. Горожане в испуге шарахались к стенам домов, освобождая дорогу. На мгновение Арс ощутил воинственное, почти героическое чувство - эх, выхватить верный меч из верных ножен да посечь супостатов на части!
        По счастью, продолжалось оно недолго. Нужно было показывать дорогу, что требовало внимания. Да и ножен, не говоря уж о мече, у студента третьего курса кафедры демонологии отродясь не было…
        Арс вел дружинников к левой окраине. Несколько раз ошибался, пытаясь свернуть не туда, но всякий раз его выручал Тили-Тили. Его выразительное шипение и размахивание руками смотрелись очень красноречиво.
        Окруженный садом большой дом, на заборе которого виднелись зеленые клочки чьей-то мантии, выскочил из-за поворота совсем неожиданно.
        - Вот тут, - сказал Арс.
        - Хорошо, - князь легко соскочил с седла, повернулся к дружине. В руке Владимира Красной Рожицы хищно блеснул меч. - Спешиваемся. Без нужды никого не убивайте, нам нужны пленные. Всем ясно?
        - Светлейший князь, ты собираешься пойти в бой сам? Это неразумно! - попытался возразить воевода.
        - Молчи! - правитель Китежа остановил его одним жестом. - Раздать всем факелы и… ломайте ворота!
        Глава 6
        Штурм сопровождался грохотом и треском. Ворота не выдержали ударов и провалились внутрь. Дружинники, выставив мечи и загородившись щитами, ринулись в сторону дома.
        Арс вжал голову в плечи, ожидая визга летящих стрел, ударов стали о сталь и прочих звуков, которыми обычно сопровождается приличная схватка. Но ничего подобного слышно не было. Вошедшие в раж дружинники выламывали дверь дома, но никто им не препятствовал.
        - А этот… зеленый, куда делся? - тихо спросил Рыггантропов.
        - Ушел вниз, наверное, - ответил Арс, даже себе опасаясь признаться, что звуком, которого он больше всего боялся услышать, был слащавый голос вызванного сегодня демона.
        Вообще, обитатели Нижнего мира чувствуют себя вне родины довольно неуютно. Да, они не против побесчинствовать в Лоскутном мире, предаться убийствам и прочим невинным развлечениям, но долго тут не выдерживают. Максимум - пара недель, а обычно - несколько дней, а то и часов.
        К сожалению, этого времени им обычно хватает, чтобы оставить о себе кровавую память.
        Но о демонах-шутниках Арс, как и остальные маги, знал слишком мало. Явившееся сквозь магический круг существо и так чересчур отличалось от обычного образа демона, страшного, мерзкого и тупого…
        - Хорошо бы так, - Рыггантропов почесал голову. - А то как схарчит там князя со всеми его воинами…
        Но пока, судя по звукам, никто никого не харчил. Дружинники ворвались в дом и растворились в расположенных под ним катакомбах. Судя по размерам, обследовать их можно было долго.
        Но Владимир Красна Рожица управился на удивление быстро. И получаса не прошло, как он скорым шагом вышел из дома.
        - Никого, - сказал он. - Там пусто.
        - То есть как? - от удивления Арс «дал петуха», голос его сорвался почти на визг.
        - А вот так, - князь пожал плечами. - Все подземелья точно такие, как ты описал. Но там пусто, как в кошельке кутилы…
        - Удрали, гады! - с чувством сказал Рыггантропов, а Тили-Тили гневно зашипел.
        - И еще, - светлые глазки правителя Китежа остановились на лице Арса, и тот испытал неожиданно острое желание провалиться сквозь землю. - В одном зале, где воняет, как на свалке, мы нашли следы какого-то магического ритуала. Свечи, рисунок на полу… Что ты можешь сказать по этому поводу?
        - Я? Э, у, - Арс ощутил, что краснеет. - Мятежники… ну, попытались заставить нас провести антиправительственное колдовство… но оно не удалось. Да, не удалось!
        - Антиправительственное? - Владимир Красна Рожица еще мгновение смотрел на Топыряка, в животе которого мерзко двигались кишки. - Не удалось? Будем надеяться, что это правда… По коням!
        - Итак, что мы здесь имеем? - Арс щелкнул по установленному на треножнике кристаллу горного хрусталя, и тот налился, заморгал зеленым светом. - Так, запишем, холм сей несет магический потенциал третьей категории… Трали-Вали, пометь на карте!
        Йода кивнул и заскользил пером по листу пергамента.
        Какие бы не возникли обстоятельства, задание по практике должно быть выполнено. Вряд ли заведующий кафедрой примет в качестве отчета рассказ о том, как студенты разбили в прах планы злобных революционеров, пусть даже этот рассказ удостоверит лично князь Китежский.
        Прохфессору демонологии нет дела до князей. Ему нужен результат. Четкий и ясный, свидетельствующий о том, что его студенты летом не только занимались всякой ерундой, а хотя бы иногда вспоминали об учебе.
        Пришлось Топыряку-младшему сотоварищи, навьючив на себя необходимое «оборудование», таскаться по окрестностям Китежа и изучать магические характеристики местности. На том кусочке Лоскута (точнее, на тех трех кусочках), который был отмечен на приложенной к заданию карте.
        - Теперь замерим вероятность прорыва, - Арс принялся выкладывать на вершине холма круг из двенадцати камушков гематита. - Давай, Трали-Вали, разводи огонь…
        В центре круга вскоре запылало пламя. После того, как в него высыпали специальным образом приготовленный порошок из костей особого вида жабы бородатой, пламя стало болезненно-алым, точно его окровавили.
        - Вероятность прорыва из Нижнего мира низкая, - довольным голосом сказал Арс, - запиши, Трали-Вали…
        От подножия холма за магическими манипуляциями не без опаски наблюдали пятеро дружинников. Подобное сопровождение навязал студентам князь Владимир, здраво рассудивший, что за первым похищением может последовать и второе.
        Поначалу эта громогласная, воняющая пивом и лязгающая железом свита раздражала, а потом к ней привыкли.
        - Скоро вы там? - крикнул от подножия холма Рыггантропов, которого, в силу его интеллектуальных способностей, использовали в основном в качестве носильщика.
        - Сейчас, - ответил Арс, - одно только осталось - проверку на артефакты провести…
        История Лоскутного мира насчитывает многие тысячи лет, и за это время на его просторах так часто занимались магией, что на каждой пяди земли (если это и преувеличение, то очень небольшое) когда-либо совершалось то или иное волшебство.
        Иногда от него остаются следы - всякие зачарованные мечи, ножи, кольца, броши и сережки, ну и менее романтические предметы, которые, попав в руки профана, способны принести немалые неприятности.
        Часть таких предметов, утерянных, забытых, или просто спрятанных лежит в земле и для их обнаружения используют проходящих практику студентов. Те доставят найденный артефакт в университет, ну а там опытные преподаватели с ним разберутся.
        Пробормотав заговор, Арс вытянул перед собой руки, а потом с резким хлопком соединил их перед грудью. От его ног прямо по земле побежало расширяющееся кольцо бледного огня. Оно охватило весь холм, и угасло только внизу, у самых ног дружинников.
        На западном склоне почва с чмокающим звуком лопнула и извергла фонтан черных комьев.
        - Ага, есть! - несколько удивленно сказал Арс. - Мы что-то нашли! Трали-Вали, вытаскивай!
        Если признаться честно, то Топыряк побаивался первым приближаться к яме. Артефакты имеют склонность поражать тех, кто их находит, всякими пакостями вроде ударов молнии.
        Ну а йода, он маленький - попасть в него тяжелее, да и шустрый, глядишь, увернется.
        Ради того, чтобы посмотреть на находку, даже Рыггантропов поднялся с земли. Вместе с ним явились и дружинники. Все столпились вокруг ямы, дыша в лысый затылок Тили-Тили.
        А тот, не обращая внимания на суету, раскапывал руками рыхлую почву. Постепенно обнажилось что-то длинное и изящное. Солнце выглянуло из-за тучи, и луч блеснул на отточенном лезвии…
        - Меч! Клянусь честью, меч! - выкрикнул один из дружинников.
        - Щипцы! - в тон ему отозвался Арс. - Рыггантропов, давай щипцы!
        Голыми руками трогать магические артефакты так же опасно, как купаться в реке, где обитают крокодилы. Ну а специальными изолирующими от магии щипцами - сколько угодно.
        - Тащи! Тащи! - йоду подбадривали криками, словно он мог по ошибке запихать магический меч еще глубже в землю.
        Ухваченный за рукоять клинок осторожно подняли на поверхность. Молний и прочих защитных эффектов не было, и это пугало еще больше - значит, артефакт таит в себе пакости скрытые.
        Комья земли осыпались с лезвия без следа, и когда оно целиком предстало глазам, все дружинники, как один, издали восхищенный вздох.
        Идеально соразмерный, длинный и опасный, как змея, меч был прозрачен и сверкал, точно его сделали изо льда. Рукоять горела золотом. За нее так и тянуло ухватиться, взмахнуть клинком, вонзить его во что-нибудь…
        Ощутив подобное желание, Арс понял, что брать этот меч в руки нельзя.
        - Стой! - рявкнул он. Рыггантропов, примеривающийся к находке ручищей, испуганно вздрогнул.
        - А чего? - шмыгнул он носом. - Я ж только подержаться, в натуре!
        - Подержись за что-нибудь другое! - отрезал Топыряк. - А эту штуку пакуем!
        Завернутый в три слоя шкуры антилопы разогну (ближайшая родственница антилопы гну, которая свое родство с первой яростно отрицает), клинок превратился в бесформенный бурый сверток, и только тут в глазах дружинников и Рыггантропова угасло алчное золотое пламя.
        - Жаль, - пробормотал один из княжеских воинов, - такой меч, такой меч…
        - Да, - поддержал другой, и вдруг вскинулся. - Ба, а кто это там скачет?
        Обменявшись пристыженными взглядами, воины взялись за оружие. Но приближающийся всадник был один, да и оказался всего-навсего княжеским гонцом. У седла его болталась торба, из которой выглядывал скрученный в трубку свиток.
        - Здесь студенты, именуемые Топыряк, Рыггантропов и Тили-Тили, пребывают? - спросил гонец напыщенно, едва остановив лошадь. Слезать с седла он, изображая крайнюю спешку, не стал.
        - Здесь, - ответил Арс, по привычке отдуваясь за всех.
        - Тогда внемлите воле князя! - гонец извлек из торбы свиток, развернул его и солидно прокашлялся. - «Сим повиливаю явиться ко мне сего дня до заката с величайшей срочностью. Подпись: князь».
        - Ага, - глубокомысленно сказал Рыггантропов. - Это нас, что, в терем вызывают?
        - Твоя догадливость не имеет границ, - ответил Арс язвительно. - Собирайся, сейчас пойдем.
        Из-за нежелания Рыггантропова пользоваться лошадью студенты странствовали по местам практики пешком.
        Владимир Красна Рожица принял студентов в палате для частных аудиенций. Он был один, без дьяков и советников (десяток телохранителей не в счет), и вид имел довольно мрачный.
        - Счастливы предстать перед светлейшим князем, - уловив настроение правителя, Арс не погнушался начать беседу с лести.
        - Не думаю, - ответил Владимир спокойно, - что вам доставило счастье тащиться сюда за полтора десятка километров, да еще по жаре.
        - Ну, э… да, то есть - нет! - туманно высказался Топыряк. - Но мы…
        - Ладно, - махнул рукой правитель Китежа, - для лести у меня есть бояре. Я позвал вас сюда не для пустой болтовни. Мне нужен совет.
        - Сейчас созовем! - решил поддержать беседу Рыггантропов. - Очень люблю заседать в советах! Можно спокойно дремать, пока другие треплются…
        - Что-то я забыл, сколько свободных кольев у меня на лобном месте - три или четыре? - этот отвлеченный, казалось бы, вопрос, произвел странные перемены в поведении Рыггантропова. Тот мгновенно умолк, точно ему зашили рот, и попытался спрятаться за спину Тили-Тили. Учитывая, что йода был в два раза меньше, выглядело это довольно странно. - Мне нужен совет, - продолжил Владимир, - относительно некоторых странных событий, которые происходят в последние дни в столице…
        - И что же это за события?
        - Есть среди них и хорошие, - по лицу князя, но только на миг, промелькнула улыбка, - ваши «друзья» мятежники, например, полностью прекратили свою гнусную деятельность. Нет новых листовок, никто не бередит народ невразумительными россказнями.
        - А плохие?
        - Есть и плохие, - Владимир Красна Рожица на мгновение замолчал, пристально вглядываясь в лица студентов. Но Арс сумел сохранить выражение вежливой доброжелательности, лик Рыггантропова по выразительности не превосходил лужу грязи, а созерцание мордочки Тили-Тили было сродни гаданию по печеной картофелине. - И очень странные! Три дня назад, кто-то, например, наложил огромную кучу, извините, дерьма, на центральной площади Китежа!
        - Может быть, это корова? - робко предположил Арс.
        - Не могу с этим согласиться, учитывая, что куча эта была обнаружена на памятнике нашему предку, князю Святославу, - по виду правителя нельзя было сказать, шутит он или говорит серьезно, - разве что корова была летающей… и очень большой!
        - Как куча… этого самого может лежать на памятнике? - Рыггантропов опасливо выглянул из-за плеча Тили-Тили. Чтобы проделать этот трюк, ему пришлось почти лечь.
        - Ты просто не видел памятник, - спокойно пояснил Владимир. - Там на постаменте грудой свалены щиты поверженных Святославом врагов, ну и свободного места хватает. Вот его-то и обо… заняли, в смысле.
        - Ага, - и Рыггантропов вновь укрылся за спиной йоды.
        - Кроме этого досадного инцидента случались и другие, - князь чуть задумался, - вот, кто-то уничтожил целое стадо коров. Три десятка животных оказались обглоданы до косточек, притом что пастух, задремавший на часок, ничего не слышал…
        - Волки, - пискнул Арс, - совсем обнаглели в этом году. Просто кошмар…
        - Конечно, - согласился князь. - Именно волки разрушили храм Буберы позавчерашней ночью, превратив его в развалины за несколько часов… И при этом они зловеще хохотали и расшвыривали обломки так, что те разлетались за несколько километров. Ты точно ничего не хочешь мне сказать, студент?
        - Э, нет, - все описанное очень походило на демонские проделки, но признаться в том, что это ты, собственноручно, привел напасть в Китеж? Поступить так - значит получить в собственность один из тех свободных колов на лобном месте, о которых не так давно упоминал Владимир Красна Рожица… - Нет, нечего, - повторил Арс уже увереннее.
        - А вот мой придворный волшебник говорит, что все это очень сильно попахивает нехорошей магией, - взгляд князя жалил, точно стая шершней, - а если говорить точно, то демонами… А вы, если не ошибаюсь, учитесь на кафедре демонологии?
        - Истинная правда, - обреченно ответил Топыряк, уже ощущая, как становится обладателем небольшого куска деревянной собственности. Острой и довольно неудобной.
        - И вам нечего мне сказать? Ладно, идите, но из города вам теперь уезжать запрещено. До моего разрешения.
        За дверью студентов ждали уже другие дружинники. Их было больше, и приказы они получили несколько иные - не только охранять гостей из Ква-Ква, но и следить, чтобы они сами не сбежали.
        Под усиленным конвоем и удивленными взглядами горожан, ощущая себя настоящими преступниками, друзья добрались до дома Топыряка-старшего. Тот, к счастью, оказался в отъезде, и сыновнего позора не видел.
        - Что будем делать? - спросил Рыггантропов, через окно глядя, как дружинники деловито перекрывают возможные пути бегства. - Это ведь тот демон, которого ты вызвал?
        - Что делать - не знаю, - неожиданная догадливость приятеля вовсе не улучшила настроения Арса. - Если признаемся, то нам точно крышка! Князь нас не помилует!
        Тили-Тили зашипел и выразительно провел пальцем поперек горла. Жест этот в переводе не нуждался.
        - А если попробовать сбежать? Раскидать стражников заклинаниями?
        - Ага, чтобы нас настигли через пару часов, - фыркнул Арс. - Ты как на лошади ездишь? Как куль с овсом, а дружинники только что не в седле родились… Догонят, стрелами засыплют, и никакие заклинания не помогут! Да ведь у князя и свои маги есть, ты что, надеешься с ними справиться?
        Рыггантропов мрачно засопел, оценивая открывшиеся перспективы.
        - А может тот меч вытащить? - предложил он после получасовой паузы, за время которой Тили-Тили, похоже, заснул, а Арс успел раз сто проклясть себя за неосмотрительность. - Он… типа могучим может оказаться! Всех перебьем!
        - Нет, меч трогать нельзя, - ответил Топыряк. - Ты же не знаешь, для чего он сделан? Махнешь им разок и весь город в щепки. А это все же моя родина…
        Ползущих к терему на корточках людей первыми заметили стражники у ворот.
        - Глянь-ка, - сказал один из них, ткнув в бок второго, - это мне с похмелья мерещится или там вправду кто-то тащится?
        - Не, не мерещится, - второй стражник протер слипающиеся по утреннему времени глаза.
        Странная вереница, приближающаяся к воротам, состояла на первый взгляд из одних согбенных спин. Словно некий маг превратил нескольких черепах в людей, но забыл научить их ходить прямо.
        - Что вам нужно? - спросил старший караула у первой спины, обтянутой каким-то черным одеянием. Спереди к этой спине была приделана голова с голой, точно валун, макушкой.
        - Мы, гнусные геволюционегы, пгедаем себя в гуки князя, - проблеяла спина, точнее - голова, так и не поднимая лица.
        - Чего? Какие гуки?
        - Погоди, - второй дружинник оказался несообразительнее, а может, просто меньше хотел спать. - Вы мятежники и хотите сдаться?
        - Да, - ответил лысый и болезненно дернулся, точно его ударили кнутом, - пгизнаемся в ужасных пгеступлениях и жаждем пгедстать пегед самим князем, дабы исповедаться в ггехах!
        - Где же мы вам сейчас князя найдем? Еще петухи не кричали!
        - Вопрос… жизни и смерти! - вторая спина неожиданно показала лицо, украшенное пышными черными усами. И читался на этом лице настоящий ужас.
        - Не думаю, что князь любит просыпаться так рано, и если мы начнем его будить, то наверняка рассердим, - дружинники не прочь были поболтать. Даже несколько необычный вид собеседников доблестных воинов нисколько не смущал. - А ты знаешь, что бывает с теми, кто сердит князя? Для них ставят особенно тупой и шершавый кол. Чтобы сидящий на нем умер не сразу, а помучился денек-другой и хорошенько осознал свою вину…
        - Тогда спгячьте нас в глубокий погуб! - обладатель первой спины, оказавшийся низкорослым и бородатым, прыжком вскочил на ноги и ухватился за кольчугу на груди стражника. Он даже попытался потрясти его, но с таким же успехом он мог трясти скалу. - И пусть лучшие маги стогожат нас! Иначе княжество окажется в стгашной опасности!
        Дружинники переглянулись. Обоим в голову попала одна и та же мысль - что в этот рассветный час им привелось столкнуться с целой оравой сумасшедших. Один даже заподозрил, что придурков пригнали сюда специально с целью насолить стражникам.
        - Валите отсюда! - сказал первый караульный.
        - Даже в поруб мы вас без приказа посадить не можем! - заметил второй.
        Неизвестно чем закончилась бы эта беседа, если бы в этот момент в воротах не показался Владимир Красна Рожица собственной персоной. Одет он был в рубаху с косым воротом и просторные подштанники - костюм для утренней пробежки, которую правитель Китежа совершал каждое утро, но обычно вокруг терема. В этот день ему в голову пришла мысль размяться снаружи.
        Вслед за князем топали телохранители. Им при пробежках приходилось хуже - надо было в полном доспехе не отстать от Владимира, да еще при этом и глядеть по сторонам.
        - Это еще что? - изумленно вопросил князь, глядя на уходящую в утренний туман вереницу спин.
        - Не вели казнить, великий князь, вели слово молвить! - обрадованно возопил лысый мятежник, отцепляясь от дружинника.
        - Говори.
        - Мы, гнусные геволюционегы, пгишли сюда, пгипасть к твоим стопам и сдаться!
        - С чего это вдруг?
        - Обстоятельства… заставили нас отречься от наших заблуждений, - вступил в беседу усатый.
        - Какие обстоятельства? - князь удивленно прищурился. - Скорее медведи по небу полетят, чем революционеры от своих дурацких идей отрекутся!
        Наступило неловкое молчание.
        - Это демон, - сказала, наконец, третья спина, при взгляде на которую возникали мысли о железных прутьях.
        - Так-так, значит вот зачем вам понадобились студенты - чтобы вызвать демона? - Владимир Красна Рожица улыбнулся и была эта улыбка очень нехорошей. - И вы, несчастные глупцы, надеялись, что сможете с его помощью совершить революцию? Демона вы, судя по всему вызвали. А что дальше?
        - Он нам не дался, - со вздохом ответил картавый, - сам взял нас в обогот, и даже я не смог его уговогить. Но идея Геволюции ему понгавилась, и он даже спас нас от облавы, позволив покинуть убежище. Мы пегебгались в дгугое. И там оказались у него в полном габстве…
        - Так дерьмо на памятник, коровы и храм - его дело? - поинтересовался князь.
        - Да, - в голосе революционера появились жалобные нотки. - Он издевался над нами, как мог! Даже заставил ходить все вгемя на коленях. Мы так пгивыкли, что уже не можем по-дгугому…
        - И как же вы сбежали?
        - Он сегодня ушел к себе, вниз, но обещал к ночи вегнуться… сволочь!
        - Все ясно, - Владимир почесал подбородок. - Вот так всегда: тех, кто больше всех кричит о свободе, легче всего поставить на колени. Любая Революция вызывает демонов, которых потом не может обуздать!
        - Мы раскаиваемся! - хором заголосили мятежники. - Мы больше не будем!
        - Ладно, этих в поруб, - Владимир принялся отдавать приказы. - Главного оставить при мне, но заковать! И студентов сюда - быстро!
        Дружинники забегали со скоростью страдающих поносом гепардов.
        Проснулся Арс по причине того, что его сдернули с лавки, на которой он спал. Грохот удара собственной головы об пол разбудит кого угодно.
        - Что такое? - пробурчал Топыряк, открывая глаза, но слова возмущения, готовые вырваться из глотки, толкаясь, принялись забираться назад. Из горла вылетело только нервное курлыканье.
        Комната оказалась полна хмурых и решительно настроенных дружинников.
        - Через пять минут вы должны быть во дворце, - сказал один из них, со знаками отличия сотника. - И советую вам поспешить, если не хотите стать очень популярными среди жителей Китежа…
        - Почему бы и не стать, в натуре? - удивился Рыггантропов, которого подняли ото сна тем же радикальным способом. В том месте, где голова уроженца Дыр соприкоснулась с полом, виднелась здоровенная вмятина.
        - Как хочешь, - пожал плечами сотник, - ты будешь популярным зрелищем, сидя на колу на лобном месте. На то, как ты корчишься, будут приходить смотреть семьями…
        На одевание студентам понадобилось не больше минуты.
        В пять минут они, конечно, не уложились. Но через семь были во дворе терема, где их ожидал князь, переодевшийся в более подобающую должности одежду, и мрачный по причине того, что сорвалась утренняя пробежка. Рядом с ним маялся в цепях главный революционер всея Китежа Уля Лянов.
        - Так, - сказал Владимир Красна Рожица, одаривая студентов взглядом, далеким от благосклонного. - Вы меня обманули! Не сказали мне про демона!
        - Не вели казнить, светлейший князь! - Арс рухнул на колени. В такой ситуации не оставалось ничего, кроме как каяться. - Не со зла, а от боязни. Думали, само собой как-нибудь рассосется…
        - Неприятности сами собой никогда не рассасываются, - нравоучительно изрек князь. - Надо бы вас, конечно, по кольям рассажать… Но дело в том, что демон обещал вернуться сегодня к ночи! Вы должны его одолеть. Если сделаете это, то вину свою искупите. Ясно?
        - Так точно, - бодро ответил Арс, ощущая, что внутренности покрываются льдом. Встречаться с зеленым демоном, да еще и на поле боя, никак не хотелось. - А ваш придворный маг… он что?
        - Его специализация мне хорошо известна, - покачал головой правитель Китежа. - Он отличный лекарь и немного разбирается в магии администрирования, но это все. Демоны ему не по зубам.
        - Но нам нужны инструменты, - смиряясь с неизбежным, проговорил Арс, - они остались в доме… и каверна, ну место ухода, через которое демон покинул наш мир. Вернется он тоже там!
        - Я покажу! - радуясь, что может быть полезен, возопил Лянов. - Я все запомнил…
        - Вот и отлично, - заключил князь, - а если у вас ничего не выйдет, то даже на похороны тратиться не придется, как я понимаю…
        Место для ухода гость из Нижнего мира выбрал грамотно - огромный темный подвал нового убежища революционеров. И у него хватило силы пробить такой проход, через который он мог спокойно перемещаться в обе стороны. Об этом недвусмысленно свидетельствовал круг гари шириной в несколько метров и стойкий запах серы.
        - Ну что, шансы есть? - поинтересовался князь, решивший посетить каверну вместе со студентами.
        - Есть, - ответил Арс, судорожно выуживая из памяти обрывки лекций. Насколько удалось вспомнить, перерезать подобную пуповину можно будет, только если ее создатель окажется здесь, в Лоскутном мире.
        А это значит, что придется дождаться демона здесь и вступить с ним в открытую схватку.
        - Нам понадобится кое-что, - Топыряк повернулся к Владимиру и взглянул ему прямо в глаза. В этот момент он имел право требовать.
        Рядом с князем мгновенно нарисовался писец.
        - Копыта свиные - девять, свечи синего воска - пятнадцать, ладан - триста грамм, правые жабры бешеного сома - три… - если какие-то пункты списка и удивили Владимира, то виду он не подал.
        - Всё будет доставлено за три часа до заката, - пообещал он. - Надеюсь, что этого времени вам хватит на подготовку?
        - Должно хватить, - уныло ответил Арс, прикидывая сколько мгновений он проживет, после того как в центре каверны появится демон.
        За час до заката все было готово. Черная проплешина каверны вся оказалась исчерчена линиями и покрыта магическими символами, которые образовали настоящую сеть.
        На зеленую зубастую и рогатую рыбу.
        Перепачканные в саже студенты сами выглядели как обитатели Нижнего мира. Но трудились они не зря. Магический круг окружали расставленные через одинаковое расстояние синие свечи, в центре грудой лежали свиные копыта - им отводилась решающая роль.
        О том, сколько свиней лишились сегодня данной при рождении обуви, Арс старался не думать.
        Приспособленный под алтарь ящик и жаровню, в которой пыхали жаром угли, установили к леву от рисунка. Наготове были благовония, отпугивающие демонов и прочие причиндалы, могущие понадобиться в ходе колдовства.
        Не хватало только одного - мужества.
        Понятно было, что вести ритуал придется Арсу. Тили-Тили из-за явных проблем с дикцией вряд ли сможет правильно произнести положенные слова, а Рыггантропов, хоть и не боится ничего, кроме экзамена по классическому магоанализу, слишком медленно думает.
        Пока сообразит, что пора начинать, демон давно улизнет.
        Так что альтернатив не имелось. Нельзя сказать, чтобы это сильно радовало Топыряка. Если честно, то не радовало вовсе, а ужасающе огорчало. Поджилки тряслись так, что откуда-то из недр организма доносился неприятный дергающийся звук.
        - Ну, всё у вас готово? - поинтересовался Владимир Красна Рожица, заехавший с последней проверкой.
        - Вссс-сё, - ответил Арс, тщетно пытаясь справиться с лязгающими зубами.
        - Тогда успеха, - князь с некоторым удивлением взглянул на заклинателя. - Мы подождем снаружи. Посмотрим, чем все закончится. Какие будут признаки, что вы потерпели неудачу?
        - О, результат будет очень легко определить, - Арс нашел силы улыбнуться. - Если дом вдруг рухнет или загорится, а из-под развалин появится нечто зеленое и ухмыляющееся, то лучше вам уносить ноги…
        - А если мы попробуем сразиться?
        - Бесполезно. Постарайтесь найти одного из профессиональных борцов с демонами или пошлите гонца в МУ…
        - Ладно, - правитель Китежа посмотрел на Арса с некоторым уважением. - Будем надеяться, что до этого дело не дойдет.
        - Ну что, типа ждем демона? - спросил Рыггантропов.
        - Ждем, - не стал спорить Арс.
        В подвале они остались втроем. Свечи и факелы освещали небольшую часть помещения, остальная пряталась во мраке. Притворяясь драгоценными камнями, светились угли в жаровне.
        - И что будем делать, когда он придет?
        - Попробуем его одолеть, - вздохнул Арс.
        - А зачем ты велел перетащить сюда все наши вещи? - любопытство, проснувшись в могучем организме бывалого двоечника, не могло быть удовлетворено так быстро.
        - Есть один маловероятный вариант, при котором демон вырвется, но убивать нас не станет, - Топыряк с тоской посмотрел наверх. - Тогда у князя и без нас будет забот полон рот. Попробуем дать деру прямо отсюда. Вдруг получится.
        - Ясно. А…
        Очередной вопрос оказался незаданным. Земля содрогнулась, по помещению пронесся порыв ледяного, наполненного невероятным зловонием ветра. Так могли бы пахнуть сотни выгребных ям.
        Тили-Тили гневно зашипел.
        - Слышу, что идет! - нервно откликнулся Арс. - Занимайте места…
        Он начал читать заклинание, магический круг засветился, набирая яркость, а земля в середине черного пятна уже вспучивалась, набухала шляпкой чудовищного гриба.
        От брошенного на угли ладана потек сладко пахнущий дым. Его тянуло к центру круга, где он стекался в рыхлое серое облако. Попав в него, демон несколько ослабеет.
        С треском покатились в стороны свиные копытца. Раскатившись, они образовали неожиданно правильный круг, меньший, чем составленный из свечей. Горели тяжелой синевой магические знаки.
        Земля лопнула, из нее поднялся демон, зеленый, оскаленный, страшный. Голова его коснулась ладанного облака. Помещение огласил глухой, надрывный кашель. Так могла бы кашлять пушка, намереваясь выхаркать из дула застрявшее там ядро.
        Линии рисунка, ранее нанесенные на землю, теперь опутывали демона струями синего огня. На зеленой коже горели знаки, из-под них шел темный, едкий дым. Арс читал, от страха не слыша собственного голоса. Он прекрасно понимал, что если остановится, то все пойдет прахом.
        Демон взревел. Звук этот ощущался не ушами, а всем телом, вызывая неодолимое желание упасть на землю и прикрыть голову руками. Могучая фигура, окутанная пылающей сетью, резко распрямилась.
        Магический круг вспыхнул… и с тонким звоном лопнул.
        Разом погасли свечи, исчезло сияние, только факелы на стенах продолжали беспечно потрескивать, не давая подвалу погрузиться в полную темноту. Демон стоял посреди черной проплешины, его зеленая кожа была изборождена глубокими рубцами и язвами. Они возникли там, где ранее находились магические знаки, и сочившаяся из них жидкость больше напоминала не кровь, а гной. Глаза демона пылали гневом и болью.
        И все же он оказался слишком силен для студентов-третьекурсников.
        Арс ощущал полную беспомощность. Оставалось лишь умереть.
        - Вот как? - сказал демон, растягивая пасть в довольно жуткой ухмылке. - Усмирить меня вздумали? Не выйдет…
        И тут исчадие Нижнего мира замолчало, его внимание привлекло что-то за спиной Арса. Топыряк и сам чувствовал, что там что-то движется, но обернуться и отвести взгляд от демона попросту боялся.
        С молодецким криком сбоку выскочил Рыггантропов. Глаза его светились тем же призрачным светом, что и зажатый в руках меч. Тот самый, найденный под землей.
        - Ой, - только и успел сказать Арс.
        Демон, пытаясь уйти вбок, изогнулся, точно кусок резины. Ни один, самый быстрый воин не сумел бы изменить направление удара, но ясно было, что этот меч сам вел руку, державшую его.
        Прозрачное лезвие с громким шипением вошло в грудь демона.
        Раздавшегося визга хватило бы на сотню женщин, столкнувшихся с мышами. Демон вздрогнул, поплыл, теряя плотность, и его резко, одним движением втянуло в землю. Та с чмокающим звуком сомкнулась, поглощая заодно и черное пятно гари, обозначающее каверну.
        Рыггантропов повернулся. Лицо его было безумным, меч - вскинут для нового удара.
        - Трали-Вали! - рявкнул Арс. - Бей его по башке! Быстрее!
        Уговаривать йоду не пришлось. Он кубарем подкатился под ноги Рыггантропову, тот неловко зашатался и упал. И кулачки, твердость которых испытали революционеры и осасины, с треском прошлись по бугристому затылку двоечника.
        Тот всхлипнул и закатил глаза. Меч с разочарованным звоном выпал из руки.
        По счастью, изолированные щипцы оказались под рукой. Арс насколько мог аккуратно вновь укутал меч шкурами, которые оказались разрезаны, словно меч выдернули из них рывком.
        - Он сам… сам он, - забормотал Рыггантропов, едва очнувшись. - Разрезал шкуры и в руки прыгнул… А потом сияние в глазах и не помню ничего!
        - Вот значит как, - Арс посмотрел на завернутый меч, как на ядовитую гадину, - страшная штука попала нам в руки. Меч охотника на демонов… бррр…
        Тили-Тили выразительно зашипел и замахал руками. За время общения с ним Арс научился различать если не слова, то хотя бы интонацию и отдельные жесты.
        - Ага, собираемся, - кивнул он. - Пора наверх.
        С треском гасли один за другим ненужные больше факелы.
        - Желаю счастливого пути, - Владимир Красна Рожица благожелательно улыбался. Видеть его таким было странно, да и вообще, князь, с небольшой свитой явившийся провожать идущий в Ква-Ква караван, вызвал настоящую панику у купцов.
        - Благодарим светлейшего князя, - вежливо поклонился Арс.
        - Так вы точно уверены, что этот… демон не вернется?
        - Совершенно. Если его только кто-нибудь не вызовет. Так что получше стерегите ваших пленников!
        - Не бойтесь, - улыбка Владимира подошла бы волку. - Не сбегут. Для них, как для почетных пожизненных заключенных, отведены самые лучшие места. Оттуда и крот не удерет!
        Помиловали революционеров вовсе не по той причине, что в княжестве закончились колы, а с учетом того, что на место мертвых героев обязательно заявятся живые претенденты. А эти, сидящие в застенках и помнящие о своей вине, не забудут и княжескую доброту.
        - Всего хорошего, - князь последний раз кивнул и отъехал.
        - Эх, сынок, - обнял Арса Топыряк-старший, уголки глаз которого предательски блестели. - Приезжай еще!
        - Обязательно, - ответил Арс. - Следующим летом опять будет практика… Так что готовьте новых демонов! А нам пора!
        Старший каравана выкрикнул что-то, гарцующие вокруг него наемники дали шпоры, на разные голоса заскрипели колеса телег. Предстоял путь до Ква-Ква, неблизкий и опасный.
        ГОРОДСКОЙ ГЕРОЙ
        Глава 1
        В процессе производственной деятельности неудачи случаются у всех. Сапожник может соорудить нечто, похожее на перекошенный пирожок, а не на башмак, булочник - запечь в тесте десяток-другой тараканов, плотник - ударить молотком не по гвоздю, а по пальцу, и обогатить окружающий мир десятком-другим ругательств.
        Все это ерунда, и особых последствий не имеет.
        Совсем другое дело, если ошибку допускает маг. В этом случае результаты могут быть самыми разными, и чаще всего, неблагоприятными. Превращенный в навозного жука клиент, которого предполагалось излечить от кариеса, вряд ли будет доволен, а вызванный ненароком демон может и закусить неудачливым заклинателем…
        Поэтому в Магическом Университете молодых волшебников нещадно муштровали, исключая даже саму возможность ошибки. Университет имел свой оригинальный товар - репутацию выпускников, и дорожил ей больше, чем ипохондрик - здоровьем.
        Но сегодняшний день с точки зрения этой самой репутации, по крайней мере, на кафедре магии животных, выдался неудачным. Заклинание, сотворенное одним из студентов, должно было лишить подопытного козла блох. После его произнесения животное окутало облако розового искрящегося дыма. Оно выразительно шипело и клубилось минут десять.
        Когда дым рассеялся, преподаватель, поинимавший зачет, пытливо посмотрел на козла. Козел мрачно посмотрел в ответ.
        - Ну, и, кхе-кхе, - сказал преподаватель, - вы считаете, что заклинание удалось?
        - Да… - неуверенно ответил студент. Блохи, оживленно скачущие по густой шерсти, слегка портили впечатление от его слов. - Оно сработало, вы сами видели!
        - Да, визуальные и звуковые эффекты оказались на уровне! - дипломатично похвалил преподаватель. Свойства характера не позволяли ему нанести учащемуся моральную травму, обвинив его в полном провале. Но иного пути, похоже, не оставалось. - Однако, мне хотелось бы заметить, что…
        - А блохи все так же кусают! - неожиданно сообщил козел гнусавым пропитым голосом. - Так что хватит трепаться, попробовали бы лучше еще чего-нибудь!
        У преподавателя отвисла челюсть. Отвечающий студент, а за ним его сидящие за партами собратья, вытаращились на козла.
        Козлу разговаривать не полагалось.
        Козлы вообще не разговаривают!
        - Чего уставились? - недружелюбно буркнул козел и тряхнул нечесаной бородой. - Так будем блох выводить или в гляделки играть?
        - Ы, - глубокомысленно заметил преподаватель. - Он разговаривает?
        - Да, - почему-то шепотом согласился студент, начиная догадываться, что именно его вкривь и вкось составленное заклинание наделило рогатое существо разумом и речью.
        Хотя последнее было, безусловно, лишним.
        - За лечебные заклинания - два, - так же шепотом сказал преподаватель, - а за курс «Воздействие на разум животных» - пять! А теперь хватай его!
        Но козел оказался мало того, что говорящим и разумным, а еще и проворным. Сообразив, что его, как уникума, собираются поймать и всю жизнь держать в клетке, подвергая гнусным пыткам, почему-то называемым экспериментами, он бодро мекнул и ринулся к двери. По пути поддал кому-то рогами, лягнул преподавателя поддых, и был таков.
        В коридоре стих дробный топот копыт.
        - Упустили! - просипел лежащий на полу преподаватель. К физическим мукам от ушиба добавились душевные.
        Выставки - развлечение настолько широко распространенное, что известно почти всем расам. Даже гномьи кланы, охраняющие свои сокровища сильнее, чем дурная девка - невинность, не прочь иногда похвастаться извлеченными из заначек самородками и драгоценными камнями, надеясь тем самым вызвать изжогу зависти у соперников.
        Что уж говорить о других народах?
        В Ква-Ква, самом большом и многолюдном (многоэльфном, многотролльном, многофейном и т. д. и т. п.) городе Лоскутного мира, выставки проводятся ежедневно. Нельзя пройти ни по одной из центральных улиц, чтобы не услышать визгливые вопли очередного зазывалы: «Только у нас! Сегодня! Впервые! Все орудия пыток, какие только придуманы! Спонсор показа - гирсанская инквизиция!» или «Выставка закаменевших какашек! Экскременты демонов и даже божеств! Спешите видеть!»
        Зрители спешат. И, что самое забавное - видят.
        Что именно, уточнять не будем.
        Но выставка, проводимая Магическим Университетом раз в пять лет, ни в каких зазывалах не нуждалась. О ней мечтали загодя, копили деньги, а посетители на нее прибывали из многих десятков Лоскутов.
        Причиной было то, что на выставке показывали магические артефакты. Подлинные, в рабочем состоянии. «Ссамые извесные!» - как гласила надпись над дверью выставочного зала. А если честно, то те, которые не пришлось долго искать по хранилищам.
        Весь месяц, что шла выставка, у зала стояла громадная очередь, похожая на мохнатый хвост поселившегося в здании чудовища. Клубилась, пыхтела и ругалась она на зависть всем монстрам.
        Маги-экскурсоводы после нескольких дней работы падали с ног от усталости и начинали нести откровенную околесицу, путая мечи с оралами, а магические кольца с ошейниками.
        Впрочем, сегодня шел только первый день выставки, и экскурсоводы выглядели довольно бодро.
        - Так-так, - приговаривал один из них, формируя очередную группу из желающих обозреть экспозицию. - Десять человек… тьфу, разумных существ! А ты куда прешь, бородатый? Ты уже одиннадцатый!
        Гном был невежливо выкинут за дверь, и группа, напоминая стадо смирных и тихих овечек, послушно поплелась за экскурсоводом. Среди составляющих ее разумных существ выделялся высоченный и очень тощий молодой человек с копной светлых волос и глазами такими наивными, что заглянув в них, даже опытный мошенник не избежал бы смущения.
        Вид он имел потрепанный, даже бедный, но по сторонам смотрел с таким восторгом, что становилось ясно - потерянных при входе бублей юноше совсем не жалко.
        Посмотреть было на что. Первый зал занимали артефакты бытового назначения. В ящиках из прозрачного материала, защищенных заклинаниями, лежали прозаические на вид предметы - метлы, топоры, ложки и скатерти.
        Но рассказ экскурсовода развеивал ореол обыденности.
        - Вот, извольте видеть, - говорил он, для верности показывая пальцем, - самометная метла. Выпущенная на волю, начинает подметать пол.
        Метла, выглядящая какой-то общипанной, задергалась в ящике, точно поняла, что говорят о ней. Прутья угрожающе заскребли по стенкам. Зрители испуганно шарахнулись.
        - Не стоит бояться, - успокоил экскурсовод. - Для людей она не опасна. Но имеет большой недостаток - не может вовремя остановиться. Подметя пыль, принимается за пол. Зазевавшись на часок, рискуете получить в нем приличную дыру…
        Скатерть оказалась самобранкой, выдающей владельцу обед. Но, судя по всему, ее изготовил какой-то двинувшийся на аскезе волшебник. Обед состоял из стакана ключевой воды и тарелки манной каши, приправленной репейным маслом. Топор-саморуб, волшебный ухват для печи и магическое шило чудили каждое по-своему, но вреда от них всяко оказывалось больше, чем пользы.
        В следующем зале глаза разбегались от обилия разложенных по полкам музыкальных инструментов. Тут обошлись без ящиков, просто отгородив артефакты отталкивающим заклинанием.
        - Вон те гусли, - экскурсовод указал на инструмент, настолько древний и захватанный, что дерева почти не было видно под отпечатками пальцев, - раньше были незаменимы на стройке. Играя на них, можно было передвигать камни. Но потом настройка сбилась, и камни стали все время падать на голову играющему! Тут уж не до строительства!
        По группе посетителей пробежали смешки.
        Юношу гусли заинтересовали мало. Он с рассеянно-восторженным видом вертел головой, явно выискивая взглядом что-то более существенное, чем доска с натянутыми на нее струнами.
        То же равнодушие он проявил и к чудной дудке, под пение которой ноги сами пускались в пляс, да и ко всем прочим музыкальным инструментам. Нетерпение проявлялось в его похожей на швабру фигуре все сильнее, и разразилось восхищенным вздохом в тот момент, когда экскурсия вошла в зал, стены которого оказались увешаны оружием.
        Тут были мечи, кинжалы, секиры, копья, ятаганы, луки и все остальное, что только придумали разумные создания Лоскутного мира для истребления себе подобных и неподобных.
        И все предметы, даже самый маленький ножичек, обладали какими-либо магическими свойствами. Клинки красиво пламенели, от лезвий отлетали шипящие искры, другие выглядели черными, словно их соткали из мрака. Даже сдерживаемое тройным слоем заклинаний, зачарованное оружие рвалось в бой и почти слышно стонало от пребывания в пассивном состоянии.
        - Вот этот меч - самая последняя находка, - поведав о коварных свойствах Ужасающей Черной Сабли, экскурсовод остановился около клинка, лезвие которого выглядело прозрачным, словно его выточили изо льда, а рукоять сияла золотом. - Обнаружен в Китеже. Редчайший экземпляр! До конца его свойства еще не изучены, но одно ясно - меч этот способен поражать любые живые существа, включая демонов…
        Экскурсанты возбужденно зашумели. Глаза белобрысого юноши вдруг ярко загорелись.
        - Вот как! - прошептал он. - Вот оно, оружие, достойное меня!
        Услышь эти слова маг-экскурсовод, он лишь посмеялся бы. Похитить экспонат с выставки было практически невозможно. Опытный маг смог бы, пожалуй, распутать внешнюю оболочку заклинаний, активируемую на ночь вокруг здания. Но все его труды закончились бы лишь к утру полной потерей сил. Бедолаге только и оставалось дожидаться стражи, которая охотно предоставила бы ему возможность для отдыха.
        А кроме внешней оболочки имелась еще и вторая, вокруг каждого экспоната. В зале с оружием ее отличала особенная изощренность. В темное время сюда не залетали даже комары, боясь опалить крылышки, и тараканы, тревожно шевеля усами, обходили зал десятой дорогой.
        Закончив рассказ о прозрачном мече, экскурсовод повел подопечных к следующему экспонату. Высокий юноша, глаза которого просто пылали, остался на месте. Не отводя взгляда от изящного лезвия, он истово шептал:
        - И все же я стану героем! Стану!
        А вот услышь маг-экскурсовод именно это, он, наверняка, вызвал бы стражников. Юношу скрутили бы и продержали в месте с приятным прохладным климатом и жесткой постелью до окончания выставки.
        Герои - определенный класс разумных существ, немногочисленный, но от этого не менее опасный. Встречаются среди них представители разных рас, но в основном подвержены заразе героизма люди.
        Они шляются по всему Лоскутному миру, попирая законы и правила, толпами режут стражников, уничтожают чудовищ и безумных колдунов, спасают красавиц, добывают и пропивают сокровища, иногда, задираясь, задевают богов. Короче говоря, выполняют ряд общественно полезных функций.
        Которые иногда по ошибке называют подвигами.
        Все это они совершают не по причине особенной силы или ума, а только из-за того, что рядом с героем законы вероятности самым обычным образом сходят с ума. Реализуется шанс один на десять миллионов, что после прыжка с сорока метров ноги останутся целыми, и один - на сто тысяч, что при ударе мечом по спине дракона у того сломается хребет.
        Обыденные события рядом с героем могут не случиться - рана, вместо того, чтобы расползтись и загнить, неожиданно затягивается, - зато чудесные происходят чуть ли не ежедневно.
        Так что герой - это не статус или звание, а что-то вроде болезни. Побочными ее симптомами являются абсолютная уверенность в собственной исключительности, склонность к облегающим одеждам из кожи и отсутствие чувства юмора.
        Здоровый человек никогда героем быть не захочет, а тот, кто захочет, уже носит в себе коварные бациллы. Простого желания тут достаточно, чтобы с вероятностью начали происходить странные вещи.
        Любого, возжелавшего встать на стезю героизма, необходимо держать как можно дальше от любого оружия, а особенно - магического. Иначе в роли чудовищ запросто окажутся первые встречные, а сокровищами - содержимое их кошельков.
        Угрызениями совести герои обычно не страдают.
        Но горячечного шепота белобрысого юноши никто не слышал, и, постояв некоторое время у меча, он бросился догонять экскурсию. Та покинула зал, а прозрачный меч, еще некоторое время померцав рукоятью, погас.
        Студент четвертого курса кафедры демонологии Арс Топыряк пребывал в самом радужном настроении. Для его описания даже не хватило бы обычной радуги, в нее пришлось бы добавить еще с десяток цветов.
        Во-первых, на лекции по экзорцизмам удалось прекрасно выспаться, не вызвав неудовольствия преподавателя. Во-вторых, курсовую работу «Отрыжка как проявление инстинкта размножения у мантикор» он сдал самым лучшим образом. Ну а в-третьих…
        Что в-третьих, Арс додумать не успел. Носа его коснулся аромат, ассоциирующийся не с Магическим Университетом, коридором которого он сейчас шел, а со скотным двором.
        При обозрении окрестностей на полу обнаружилось нечто, напоминающее свежие продукты чьей-то жизнедеятельности.
        - Ничего себе! - сказал Арс, по виду определяя, что принадлежат они, скорее всего, козе.
        Откуда козьи какашки могли взяться внутри МУ, представить было сложно. Разве что кто-то избрал столь нетривиальный объект, чтобы потренировать на нем заклятье мгновенного перемещения.
        Пожав плечами, Арс отправился дальше. Мысли его потекли в прежнем благостном направлении. А в-третьих, Марюня Федорец, красотка с третьего курса кафедры магии растений, наконец-то…
        Додумать эту мысль до конца Топыряку сегодня было не суждено.
        Завернув за угол, он неожиданно получил чем-то твердым и острым в район живота, потерял равновесие, и с удивленным «Аргх!» упал на колени.
        Оказавшись лицом к лицу… точнее, к морде с самым настоящим козлом!
        - Развели животных! - только и смог сказать Топыряк, ощущая, как ноют от удара колени.
        - От животного слышу! - неожиданно обиделся козел и вызывающе затряс бородой. - Сам давно ли с дерева слез?
        Неожиданные познания рогатого копытного в области эволюционной теории удивляли не меньше, чем его умение разговаривать.
        - Ага, - сказал Арс, почему-то чувствуя себя сбитым с толку. - Что?
        Пил он последний раз дня три назад, психотропными веществами в жизни не увлекался, галлюцинациями не страдал - откуда же тогда взялся говорящий козел? Принять его за порождение объективной реальности было трудно…
        - Ты кто? - спросил Арс, принимая сидячее положение, более присущее разумному примату, чем четвереньки.
        - А то не видно? - козел ядовито мемекнул. Оставался еще вариант с иллюзией - но никакая, самая совершенная магическая иллюзия не умеет разговаривать! А превращенный в животное человек ведет себя как самая обычная скотина, да и сохраняется такое превращение без поддерживающих заклинаний очень недолго.
        - Ага, ты козел, - признал Арс, демонстрируя могучие умственные способности.
        - Сам ты козел! - заволновался козел, мотая башкой, на которой красовались изогнутые и острые рога. Ими Арс, судя по всему, и получил в живот. Второй раз не хотелось. - И за козла ответишь!
        Пришлось идти на попятную.
        - Ладно, - поспешно проговорил Топыряк, выставляя ладони, - ты - четырехногое копытное рогатое млекопитающее с бородой… - тут он принюхался, - и вонючее!
        - Вот, все вы, люди, одним миром мазаны! - козел возмущенно стукнул копытом, но лезть в драку, похоже, раздумал. - А между прочим, многие из вас куда большие козлы, чем козлы настоящие!
        Мысль эта выглядела глубокой, и даже в чем-то философской. Спорить с ней почему-то не хотелось.
        - Э, да, - поддержал разговор Арс. Опыта общения с козлами… извините, с четырехногими копытными рогатыми млекопитающими у него особого не было, и он опасался неосторожным словом повредить беседе.
        - Ни одному козлу, - козел тем временем развил мысль, - не придет в голову делать подлости своему же собрату, наживаться на несчастье другого или мучить козлят! И вы еще называете нас козлами? Хотя правильно, людьми бы мы называться отказались!
        Концовка проникновенной речи вышла ужасающе гордой.
        - Послушай, а откуда ты взялся? - рискнул спросить Арс.
        - Да эти… спецы по животным, - козел нервно дернул хвостом, - доигрались со своими заклинаниями! А разве я просил, чтобы меня делали разумным, да еще и говорящим? Жевал себе травку, коз портил… А чего я теперь буду делать? В бродячем цирке монологи читать?
        Стоило признать, что идея с монологами была неплохой. Козел бы заработал бешеные деньги, выступая, например, на тему: «Люди и козлы: диалектика взаимоотношений».
        Ну а с тем, откуда взялось болтливое копытное, стало все ясно. Подобные накладки время от времени случались в МУ, и не все из них заканчивались столь безобидно. На факультете магии неживого один раз полдня гонялись за ожившим столом, который воспылал отнюдь не нежной страстью к студенткам и упорно стремился заглянуть им под мантии.
        - Ты, я вижу, человек разумный, - козел посмотрел на Арса выжидательно.
        - Ну, как бы да, - согласился тот, судорожно отыскивая в памяти заклинания, способные, если надо, остановить рогатого болтуна. Но увы, на кафедре демонологии учили справляться со всеми возможными разновидностями демонов, но ничего не преподавали против козлов…
        - Так помоги мне выбраться отсюда! - просьба оказалась настолько неожиданной, что Арс на мгновение опешил.
        - Что? - спросил он.
        - Помоги выбраться, - терпеливо повторил козел. - А то я плутаю по этим коридорам второй день… у меня от пергамента, который жрать приходится, живот пучит…
        В подтверждение своих слов козел издал неприличный звук, и коридор заполнила едкая, характерная вонь.
        - Х-хорошо, - кашляя и размахивая руками, ответил Топыряк. - Только прямо сейчас не выйдет… Среди бела дня я тебя не выведу - обвинят в краже университетского имущества!
        - Да какое я имущество!
        - Числящееся за кафедрой магии животных как «козел обыкновенный, одна штука»! - Арс был неумолим. - Завтра тоже не выйдет. Так что давай… послезавтра ночью. Пару суток еще продержишься?
        - Постараюсь, - ответил козел мрачно. - Встречаемся тут в полночь?
        - Договорились, - Арс пожал протянутое ему довольно грязное копытце, ощущая себя так, словно неожиданно очутился в заведении для умалишенных. - Только… вот, мне надо как-то тебя звать! Четырехногое копытное рогатое млекопитающее - слишком длинно. Козел - невежливо… Тебе нужно имя!
        - Имя? - козел задумчиво задвигал мохнатыми ушами и еще раз испортил воздух. - Неплохая идея… Оно должно быть звучным и длинным…
        Козлиная задумчивость была понятна. Имя нам чаще всего дают другие, а уж если разумному существу выпадает шанс определить себе именование, то к этому вопросу нужно подходить с максимальной осторожностью.
        Чтобы не стать каким-нибудь Васей Пупкиным или Блювлом Занюхановичем.
        - Пусть будет Сигизмунд! - после паузы заявил козел. - Как, нормально?
        - Ладно, меня зовут Арс, - не стал спорить Топыряк. - Значит, в полночь, послезавтра! Пока!
        - Пока, - ответил козел.
        Отходя от места встречи, Арс несколько раз оглядывался. Но серый мохнатый зверь с вызывающе торчащими рогами никуда не исчезал, все так же сидел на повороте. Как Арс ни жмурился, ни тер глаза - ничего не помогало.
        И все же случившаяся беседа изрядно походила на бред.
        Ночь после дня Ароматного Скунса Двенадцатого месяца выдалась в Ква-Ква дождливой и бурной. Запоздалая гроза лениво ворчала в небесах, время от времени огрызаясь вспышками молний.
        В их свете можно было рассмотреть пробирающуюся по улицам высокую и согбенную фигуру. Разглядывать ее, правда, было некому, все благоразумные горожане (включая воров и городскую стражу) сидели дома, не собираясь мокнуть под ливнем, который, в отличие от небесной иллюминации, вышел просто первостатейным.
        Но если бы сырую насквозь фигуру увидел маг-экскурсовод с выставки МУ, то он, порывшись в памяти, узнал бы в ней молодого человека, которого так заинтересовал прозрачный меч с золотой рукоятью.
        Звали юношу Бульк Он, и был он, то есть Он, учеником сапожника в мастерской на улице Пресной Песни. Короткая фамилия, тощее телосложение и неуклюжесть сделали его с раннего детства объектом насмешек ровесников, и вырос Бульк с горячим желанием стать героем.
        И сегодня он реализовывал шанс это желание реализовать.
        Он наизусть знал все легенды о героях, о Каноне Зубовышибателе, Ляо-Мяо Победоносном и Илье Пуропце, могучейшем богатыре земли китежской. Легенды врали всякое, но сходились в одном - у героя должен быть меч…
        И даже не просто меч, а МЕЧ!
        Способный поражать сотни врагов одним ударом, разрубать скалы и пущенный по воде шелковый платок. Обладающий магическими свойствами и верностью хозяину, недостижимой даже для собаки.
        Такой меч, по глубокому убеждению Булька, ждал его на выставке.
        Молнии отражались в глазах ученика сапожника, и становилось видно, что в их глубине горят два золотистых огонька, точно того же оттенка, что сияние, исходящее от рукояти прозрачного меча.
        Упорно передвигаясь по улицам, напоминающим больше заполненные дождем канавы, он неумолимо приближался к дому на лево-западной окраине города, который Магический Университет избрал местом размещения экспозиции.
        Дом этот стоял на отшибе, а позади него, за пустырем, виднелась мрачная громада самого университета. Глаза драконов на столбах горели алым пламенем, но в самом здании не было ни огонька.
        Волшебники тоже люди, и любят поспать.
        Вокруг здания выставки светился едва заметный ореол защитных заклинаний. Пройти через него обычному смертному (а бессмертным тут делать нечего) было невозможно…
        Практически. Теоретический шанс имелся, связанный с тем, что магическая субстанция - штука ненадежная, и время от времени в ней что-то замыкает, и даже самая мощная и продуманная система заклинаний перестает работать. На несколько мгновений.
        Вероятность подобного события исчезающе мала, и если ждать такого момента специально, то можно просидеть в ожидании до глубокой старости, и сойти в могилу раньше, чем что-либо произойдет.
        Но законы вероятности выворачиваются наизнанку рядом с героем.
        Даже с потенциальным.
        В тот момент, когда Бульк Он подошел к дверям выставочного здания и извлек из-под дырявого плаща ломик, в защитный ореол ударила молния. Он мигнул и погас, благополучно отключившись.
        Выломать хлипкую дверь для ученика сапожника не составило труда.
        Проникнув внутрь, он нагло зашагал по пройденной однажды дороге. Выставочные залы хорошо освещались исходящим от артефактов свечением, и заблудиться тут было сложнее, чем в палатке.
        Внутри выставка была просто напичкана охраняющими заклинаниями. Но их настроили на хитрого и умелого вора, который попробует проникнуть через крышу или пол, будет красться по стене, подражая пауку, или вовсе полетит по воздуху.
        То, что грабитель попросту пойдет, словно на прогулке, создателям защиты не могло привидеться даже в страшном сне.
        Они собирались охранять артефакты от умных профессионалов, а не от наивного любителя, который самое страшное преступление совершил в детстве, без спросу забрав банку варенья, стоявшую в шкафу.
        Бульк Он прошел два зала, даже не подозревая, сколько преодолел при этом каверзных ловушек, и остановился только в третьем, у стеклянного ящика, в котором лежал прозрачный меч.
        В полутьме его лезвие выглядело почти невидимым.
        Громыхнул гром, словно приветствуя победителя, и Бульк Он, чьи глаза вдруг наполнились золотым свечением, одним ударом разбил толстое стекло. Вероятность того, что его руки останутся при этом целыми, успешно воплотилась в реальность, а заклинание, прикрывавшее меч, по непонятной причине скончалось, не успев даже поднять тревогу.
        - Вот ты какой! - прошептал ученик сапожника, высоко поднимая клинок, по которому бежали холодные искры. - Теперь я стану героем! Трепещите, преступники!
        - Неееееееееееет! Нет! - такой вопль издает, должно быть, волчица, у которой украли детенышей. Или, скорее, бурундук, чью кладовую с орехами ограбили мимоезжие проходимцы.
        Прохфессору кафедры предметной магии, и по совместительству - главному хранителю университетской коллекции артефактов в это утро было очень плохо.
        На его месте, в общем-то, любому было бы плохо.
        Пропал один из самых опасных экспонатов выставки.
        Внешняя защита при этом оказалась даже не повреждена, внутренняя не дала сигнала тревоги, но ящик оказался разбитым, а прикрывавшие его заклятья испарились. Вместе с мечом.
        - О нет! - уже тише стенал прохфессор, выдирая последние клоки волос, сохранившиеся по окружности обширной, как поднос, лысины. - Что же делать? Что делать?
        - Вызвать Торопливых, - посоветовал один из экскурсоводов, которые растерянной толпой клубились вокруг начальства.
        В обычное время заведующий кафедрой над подобным советом только бы посмеялся, но сейчас он пребывал в помраченном состоянии рассудка, и идея показалась ему здравой.
        На улицу Тридцатисемилетия Отрытия Канавы был отправлен гонец, который вскоре и вернулся, в сопровождении лейтенанта Поли Лахова и сержантов Дуки Калиса и Васиса Ргова.
        - Так, что тут у нас? - вопросил Лахов, по привычке сурово хмурясь. В душе бравого стража было сумрачно. Последнее дело, связанное с МУ, закончилось посрамлением Торопливых, и иметь дело с магами ему совсем не хотелось.
        - Пропал меч! - запричитал прохфессор. - Ах, какой был меч! Какой был меч!
        - Имя, внешность, особые приметы? - рявкнул Калис. Заведующий кафедрой недоуменно посмотрел на сержанта, выряженного по привычке в клетчатую юбку.
        - Это же меч, - сказал он, - но если вы настаиваете… Имени нет, это меч без имени, внешность…
        - Как же мы его будем искать, без имени? - на простоватом лице сержанта Ргова, которое больше подошло бы кучеру или конюху, отразилось недоумение.
        - Как хотите! - теряя терпение, почти выкрикнул прохфессор. - Или мне идти прямо к Иггу Мухомору?
        - Нет, нет, - поспешно вмешался Лахов, показывая Ргову кулак. - Мы сами справимся. Надиктуйте нам, как он выглядит.
        Пока Лахов записывал особые приметы потерянного артефакта, Калис с Рговым облазили весь зал, но, как и следовало ожидать, никаких следов не обнаружили.
        - Чего будем делать? - поинтересовался Дука, когда стражники покинули здание выставки.
        - А ничего, - глубокомысленно ответил лейтенант. - С этими магами чем меньше общаешься, тем лучше… Кроме того, если уж кто сумел этот меч спереть, то он уже далеко от Ква-Ква. Удирает во все лопатки…
        - Наверняка, - кивнул Ргов. - А что с начальством?
        - Ему об этом происшествии знать не обязательно, - этот ход Лахова был не лишен логики, царящей в большинстве учреждений - инициатива наказывается ее выполнением. - Пойдем-ка, обдумаем ход расследования… в пивную!
        Против такого предложения никто из стражников возражать не стал.
        - Что? - голос ректора Магического Университета дребезжал больше обычного. - Пропал меч? Тот самый?
        - Э, да, - прохфессор предметной магии под свирепым взглядом Глав Рыбса увял, точно лопух во время засухи. - Как бы да…
        Идея о том, что пропажу можно скрыть от начальства, пришла в голову ученого мужа слишком поздно. Увы, ученость редко идет рука об руку с практической сметкой.
        - Вот! Вот! - ректор закипел, словно чайник. Сидящие у него в кабинете деканы и прохфессора боялись даже дышать. - Разврат и всяческое непотребство! Воры осмелились утащить артефакт, причем практически из здания университета!
        Отцы-основатели с картины над ректорским креслом смотрели сурово и презрительно. Их взгляд явственно говорил: «Ну что, допрыгались, недоумки?»
        - Наш университет, почтенное заведение с вековыми, нет, тысячелетними традициями, стал напоминать проходной двор. Заходи, кто хочет, бери, чего хочешь!
        - Но, ваша милость… - попытался вставить слово кто-то из деканов.
        - Молчать! - не дал сбить себя с мысли Глав Рыбс. - Как вы смеете тратить время на болтовню, когда университет в опасности?
        Высказав эту достойную занесения в анналы сентенцию, ректор обвел подчиненных грозным взглядом. Попадись под него цветы, они неминуемо зачахли бы, гранитная глыба раскололась в мелкое крошево, а стая голодных акул обратилась в позорное бегство…
        Волшебники же, привыкшие к подобным взглядам, лишь поежились. Они работали с ректором не один год (а кое-кто и не одно десятилетие) и прекрасно знали, что сейчас необходимо молчать. Ибо продолжение не заставит себя ждать.
        Так оно и вышло.
        Глав Рыбс остался недоволен увиденным. Его узкое лицо перекосилось и стало напоминать изогнутый кусок проволоки: нижняя челюсть оказалась на одной вертикали с левым ухом, а правое ухо - с соответствующим плечом.
        - Что я вижу? - сказал он. - У нас в МУ есть все, что угодно, от специалистов по бесполезным заклинаниям до знатоков жизни навозных жуков, но нет своей службы безопасности!
        - Э, а что это такое? - спросил мэтр Шизомудр, декан факультета магии неживого.
        - Ну, - ректор неопределенно помахал руками, - это такая служба, она обеспечивает безопасность…
        - Ага, - глубокомысленно кивнул Шизомудр.
        - Мы назовем ее ВОХР! - Глав Рыбс гордо воздел к потолку палец. Подумал, и воздел другой. - Что значит - Волшебная Охрана! А ответственным за нее назначим… назначим…
        Деканы и прохфессора с достойной восхищения гибкостью (особенно достойной, если учесть, что большинству из них давно перевалило за двести лет) наклонялись, избегая ректорского взгляда.
        - Назначим прохфессора Синиуса Фляка! - Заведующий кафедрой магии искусства, до сего момента мирно дремавший на дальнем конце стола, всхрапнул и пробудился. Как видно, он обладал способностью воспринимать происходящее вокруг, даже находясь в состоянии глубокого сна. Но учитывая, что спал он почти все время, в этом не было ничего удивительного.
        - Почему я? - вопросил Фляк, оскорбленно моргая длинными ресницами, которых не устыдилась бы и корова.
        - Потому что… потому что… - Глав Рыбс замялся. Причина, по которой он назвал именно Фляка, заключалась в том, что тот почему-то попался на глаза, но признаваться в этом было стыдно. - Ты из нас самый безопасный… и опытный…
        Последнее утверждение являлось сущей правдой. За триста лет жизни прохфессор магии искусства если и обижал кого, так только раздавленных им комаров, а преподавателя с большем стажем в МУ просто не было. Борода Синиуса превышала по длине его самого, и он носил ее обернутой вокруг пояса.
        - Я… - Фляк что-то хотел сказать, но почему-то запнулся. Причиной этому был обыкновенный склероз. С ним прохфессор боролся с помощью многочисленных записочек, которые он писал самому себе. Но сейчас они ничем не могли помочь.
        Он просто забыл все пришедшие на ум возражения.
        - Это большая честь! - Глав Рыбс воспользовался осечкой коллеги мастерски. - Мы гордимся, что ты взял на себя это тяжелое бремя! Ну и как насчет прибавки жалованья на полсотни бублей? И золотой тесьмы на мантию?
        Тесьма оказалась самым веским аргументом. Если до сего момента заведующий кафедрой еще тщился вспомнить возражения, то теперь оставил эти попытки, по бесплодности сравнимые с попыткой вычерпать озеро совочком.
        - Хорошо, я согласен, - важно проговорил Фляк. - А что я должен буду делать?
        - Ну, мобилизовать некоторую часть преподавателей для несения охранных функций, установить посты на выходах, - принялся перечислять ректор, не забывая загибать пальцы. Отцы-основатели на портрете довольно кивали.
        - Помедленнее, я записываю… - Фляк извлек откуда-то из бороды чернильницу с пером и кусок пергамента. - «Мабилизовать… припадавателей…»
        Загляни сюда недоброжелатель (что явлением было совершенно невероятным, поскольку тот, кто недоброжелательно относится к магам, обычно не живет долго), даже он вынужден был бы признать, что сегодняшнее заседание ректорского совета прошло на редкость плодотворно.
        Явившись в университет в день, на вечер которого был назначен козлиный побег, Арс обнаружил некоторые нововведения. Драконьи головы на столбах, ограничивающих ворота, обычно просто провожающие входящих недоброжелательным взглядом (этого порой хватало, чтобы какого-нибудь любопытного уволакивали без сознания), на этот раз дружно повернулись и проревели с двух сторон:
        - Пароль!
        Стереоэффект получился впечатляющим.
        - Карл у Клары украл кораллы, Клара у Карла украла кларнет, - проговорил Арс первую попавшуюся белиберду.
        - Ответ неправильный, - с некоторым даже удовлетворением откликнулись драконы, и в глубине их глоток что-то заскрежетало.
        Проявив чудеса ловкости, Арс отскочил в сторону, и два языка пламени сошлись на том месте, где он только что стоял. Еще немного - и от новой мантии осталась бы только обугленные лохмотья.
        - Эй, вы что! - рявкнул Топыряк. - Откуда же я знаю этот ваш пароль?
        Но драконы не ответили. Они не предназначались для того, чтобы отвечать на глупые вопросы.
        - Демоны вас раздери! - выругался Арс. Судя по всему, пароль студентам сообщили на вчерашних занятиях, которые Топыряк по важным причинам (проще говоря - из-за лени) прогулял.
        По счастью, в сторону МУ неспешной рысью двигался заслуженный двоечник Рыггантропов. Впервые в жизни Арс обрадовался ему, как родному.
        - Скажи пароль! - потребовал он.
        - А ты чего, типа не знаешь? - удивился Рыггантропов. - Триста шестьдесят…
        - Чего? - не понял Арс.
        - Пароль такой, - удивляясь тупости собеседника, Рыггантропов пожал широкими плечами.
        - Ага.
        Придумать такой пароль мог только человек, страдающий глубоким склерозом. Листок с записанным на нем словом или даже числом легко потерять, а вот сколько дней в году - никак не забудешь…
        Драконов удалось преодолеть. Но у входа на сам факультет студентов ожидало новое препятствие. Половину дверного проема перегораживала похожее на баррикаду сооружение из темного дерева. Из-за него мрачно выглядывал волшебник в ранге старшего преподавателя. Рядом с ним лежал ржавый меч и блестящий, новенький колокольчик.
        - А это еще что? - поразился Арс.
        - А это охрана, в натуре, - гордо ответил Рыггантропов. - Чтобы враги ничего у нас не похитили… Если они вдруг появятся, то этот мужик, его еще называют вохртером, уж не знаю, почему, позвонит в зачарованный колокольчик! Тут же явится группа быстрого реагирования и врага в пепел превратит!
        - Какие враги? Откуда?
        - А мне почем знать, - Рыггантропов вновь пожал плечами. В силу ширины последних этот жест занимал у него некоторое время и обладал немалой выразительностью.
        - Проходи, не задерживайся, - буркнул вохртер, - а то группу быстрого реагирования вызову!
        О том, что самому шустрому магу из этой группы недавно стукнуло сто лет, он скромно умолчал.
        Глава 2
        Полночь наступила вовремя. Она всегда наступает вовремя, в отличие от иногда слишком медленно занимающегося дня, или от надвигающегося со спешкой вечера.
        Полночь, она пунктуальна до жути. Почти как смерть.
        Та тоже никогда не опаздывает.
        Где-то в городской черте, как и положено в столь мрачный час, выли собаки. В стенах Магического Университета царила тьма, тишину нарушали противные скрипы, скрежеты и доносящиеся из темных углов ехидные смешки.
        Звуковые эффекты находились на должном уровне.
        Одна из теней, крадущихся по коридору факультета магии нечеловеческих существ, при ближайшем рассмотрении оказалась студентом четвертого курса Арсом Топыряком.
        Не то, чтобы красться была особая необходимость, но Арс прекрасно осознавал законы повествования. По темному коридору ночью нельзя попросту идти, можно либо нестись с жутким воплем (что в данный момент исключалось), либо красться, затаив дыхание и ожидая, когда из темноты выдвинется нечто страшное.
        Когда Топыряк достиг поворота, то из темноты действительно выдвинулось нечто страшное. Торчащие рога намекали на его родство с демонами, а странный стук по полу наводил на мысли о ходящих костяках.
        Но тут студент нарушил все законы жанра. Вместо того, чтобы застыть от ужаса, либо перейти к первому варианту передвижения, то есть побежать и завопить, он попросту спросил:
        - Это ты, коз… Сигизмунд?
        - Я, - ответил из мрака блеющий голос. - Смотри-ка, не обманул…
        В козлином голосе звучало удивление старого мизантропа, давно уверовавшего в порочность человеческой породы, и вдруг неожиданно получившего возможность созерцать образец истинного благородства.
        - Так, сейчас будем организовывать тебе побег, - с таким деловым видом, словно сколотил состояние на вызволении узников, сказал Арс, - но учти, на выходах поставили посты…
        - Это еще почему?
        - Из-за позавчерашней кражи, - вздохнул Топыряк, - кто-то утащил с выставки могущественный артефакт, и ректор перепугался, как бы нас совсем не разворовали.
        - Ну-ну, - пробурчал Сигизмунд.
        - Сейчас обвяжем тебе копыта тряпками, - Арс извлек ком тряпья из-под мантии, - а когда пойдем, то слушайся меня беспрекословно! Понял?
        - Посмотрим! - бородатая животина решила продемонстрировать независимость.
        Но обвязать копыта Сигизмунд позволил. После этого звонкое цоканье, сопровождавшее козлиные перемещения, сменилось едва слышным постукиванием.
        - Все, пошли, - Арс поднялся на ноги.
        Они благополучно миновали два коридора и три лестницы. В одном месте из стены выдвинулось что-то темное, мрачное и стонущее. Топыряк небрежно махнул рукой и привидение, годное разве что пугать первокурсниц, с печальным воем растаяло.
        - Там, за поворотом, пост, - прошептав это, Арс выглянул.
        Короткий коридор заканчивался раскрытой в ночную тьму дверью. Из нее тянуло прохладой. За конторкой, хорошо видимый в свете стоящей рядом свечи, дремал вохртер. С его стороны доносилось едва слышное, но очень мелодичное посапывание.
        - Тут придется ползком, - сказал Арс, отступая за угол, - вдруг он голову поднимет!
        - Я что, змея? - Сигизмунд гордо взбрыкнул. - Чтобы я, потомственный коз… четырехногий копытный, ползал? Никогда!
        - Ну так оставайся здесь! - прервал Арс несвоевременную вспышку гордыни. - Грызи известку со стен, жуй пергамент!
        - Ладно, ладно, - Сигизмунд пошел на попятную. - Честно говоря, я просто не особенно умею ползать.
        - Ничего, жить захочешь - научишься, - утешил его Арс и первым брякнулся на холодный и твердый пол.
        Мантия цеплялась за все бугорки и выбоины, и Топыряк с ужасом думал, что станет с его одеянием после сего предприятия. Позади хрипел и сипел пытающийся ползти Сигизмунд. Конторка с вохртером неумолимо приближалась.
        Вообще, козлы хорошо приспособлены для того, чтобы весело скакать по полям с сочной травкой, для того, чтобы объедать кусты и трясти бородами, бодаться и делать прочие мелкие пакости. Но умение ползать не входит в число умений, которыми они владеют хорошо.
        Если честно, то Сигизмунд оказался первым козлом, которому пришлось это делать.
        Стоит признать, что он старался изо всех сил. Отталкивался задними копытами и загребал передними, терся мохнатым пузом о камни пола, и даже продвигался вперед.
        Но удовольствия это ему не доставляло.
        Скорее наоборот.
        И природа взяла свое. В тот момент, когда конторка была почти пройдена, Сигизмунд не выдержал. Вскочил на все четыре ноги и гневно мекнул, намекая, что мир все же несовершенен.
        Вохртер мгновенно проснулся и тут же заорал от ужаса, увидев в нескольких шагах от себя рогатую и бородатую голову.
        - Сам дурак! - сказала голова.
        Понимая, что сходит с ума, вохртер яростно зазвонил в колокольчик. Звон был почти не слышен около поста, но набатом отдавался в комнате, всего день назад переоборудованной под спальню для группы быстрого реагирования.
        Она тотчас наполнилась разнокалиберными возгласами:
        - Подъем!
        - Что? Кто? Зачем?
        - Куда делись мои очки?
        - Разбудите этого глухаря! Он все спит!
        - Кто выпил воду из стакана? Там лежали мои зубы!
        Арс этого всего не слышал. Но чутье на опасность, присущее некоторым мелким зверушкам, а также студентам и воришкам, истошно вопило.
        - Бежим! - крикнул Топыряк, и выскочил в дверь. Козел несся позади, с копыт его, словно с конечностей решившей прогуляться мумии, сматывались тряпки.
        Во дворе МУ их ждало грозное и величественное зрелище.
        Группа быстрого реагирования таки разобралась со вставными частями тела и вступила в дело. Волшебники, держа в руках сияющие боевые посохи, плавно левитировали из окон третьего этажа. Бороды их красиво вились на ветру, мантии задирались, обнажая довольно грязные подштанники.
        - Это за нами! - попадать в лапы своих же преподавателей Арсу как-то не хотелось. К тому же за столь неблаговидным занятием, как кража козла. - К воротам!
        Ворота Магического Университета представляли собой вход, а не препятствие. С охраной успешно справлялись драконьи головы на столбах, так что створки давно не закрывали. Зачем возиться с тяжелыми железяками?
        За время вынужденного простоя створки вросли в земли и даже пустили корни. Ворота гостеприимно зияли перед беглецами, обещая свободу. Но драконьи головы, правильно сориентировавшись в ситуации, уже поворачивались.
        - Вон они! Уходят! - крикнул кто-то из группы быстрого реагирования.
        - Фас, дракоши, фас! - заорал другой.
        Два языка пламени, сорвавшиеся с верхушек столбов, с ревом прорезали ночь. Раздался тонкий визг и аромат ночной свежести мигом скончался, перебитый едким запахом паленой козлиной шерсти.
        Слегка поджаренный Сигизмунд заметно прибавил ходу. Арс старался от него не отставать. Ворота остались позади, но упорные маги, жалуясь на немощь и боль в суставах, тем не менее, все так же бежали сзади.
        - К восточной окраине! - прохрипел Арс. - Там легче затеряться!
        Пролетевшая мимо беглецов золотистая молния с рычанием вонзилась в стену дома, оставив там изрядную дыру. До сего момента Арс думал, что не может бежать быстрее. Как оказалось, он ошибался,
        К дебюту в качестве героя Бульк Он готовился со всевозможной тщательностью. Он просмотрел кучу специальной литературы (наборы картинок с продолжениями «Пахаждения Быкмена», «Чилавек-паук», «Ступормен» и другие), и выяснил, что помимо Меча у Героя должен быть Костюм.
        Не тот, который состоит из брюк, жилетки и пиджака, а специальный, особенный, чтобы сразу было видно, что его обладатель - профессиональный защитник угнетенных и победитель зла. Ну, вроде кожаных доспехов и рогатой маски у Быкмена или тех красно-синих тряпок, которые носит Ступормен…
        Денег на приобретение подобной одежки у ученика сапожника отродясь не было, и он сделал себе костюм сам. Из имеющихся в наличии материалов, и так, как умел.
        То, что результат трудов напоминал составленный из подметок балахон, Булька несколько смущало. Но деваться было некуда. Ни один нормальный человек в таком наряде на улицу не выйдет, ну а герой, он на то и герой, чтобы одеваться не как все…
        Еще у героя должно быть имя. Он не может быть Джоном Смитом или Василием Васильевичем Ивановым. Даже Бульк, хотя это красивое, звучное и древнее имя, не подходит.
        У большинства его слышавших оно почему-то вызывало ассоциации с ванной.
        Никакого подходящего прозвания пока придумать не удалось, и Бульк решил на первое время обойтись без имени. Даже назваться Безымянным Ужасом. А что, звучит неплохо, хотя и несколько банально…
        Эту ночь он выбрал для первого выхода нового героя на тропу борьбы со Злом. В качестве врагов, чьи скальпы украсят пояс воина со сверкающим мечом, должны были выступить негодяи, обижающие, грабящие или обворовывающие мирных жителей.
        В силу могучей наивности Бульк не знал, что в Ква-Ква почти все кого-нибудь грабят, обворовывают или обижают. Задайся он целью истребить всех виновных, ему пришлось бы работать мечом не переставая в течение сотни лет, с учетом того, что жертвы сами будут подходить к нему и подставлять шею.
        А узнай он об этом, то свежеиспеченный герой утопился бы в ближайшем сортире.
        Так что незнание в некоторых случаях, что бы ни говорили по этому поводу просветители, все же лучше знания.
        Пребывая в блаженном неведении, Безымянный Ужас, точнее, пока еще Бульк Он, втиснул тощее тело в костюм. Смотрелся он в нем, точно глист в широкой трубе, зато вражеское лезвие, пробей оно оболочку из подметок, имело мало шансов поразить болтающееся внутри тело.
        Ножен у Булька не нашлось, и меч пришлось привесить к поясу при помощи обыкновенной веревки. Почему она не перетирается об острейшее, почти невидимое лезвие, ученик сапожника не задумывался.
        Обхватив вспотевшими пальцами светящуюся рукоять, он толкнул дверь и вышел в ночь.
        В части города, где обитают сапожники, портные и прочая мелкая мастеровая сошка, царила полная тишина. Над погруженными в ночной мрак улицами стлались сырые смрадные испарения.
        Но вдыхающему их Бульку Ону они казались слаще ладанного дыма. Впервые он был не самим собой, тощим и не складным объектом насмешек и подзатыльников (от тех, кому удавалось дотянуться), а героем!
        И направлялся он к Норам, средоточию всякого городского зла и порока.
        Чтобы во всеуслышанье объявить о своем существовании.
        Арс и Сигизмунд удирали во все лопатки. Группа быстрого реагирования преследовала их с неумолимостью гончей взявшей след. Может быть, реагировали пожилые маги не очень быстро, но зато разок среагировав, не могли остановить собственную реакцию.
        Топыряк лишь чудом ушел от нацеленного в спину огненного шара, а уж сколько домов пострадало во время этой погони, он даже не пытался сосчитать!
        Стены пробивали ледяными и обычными молниями, дырявили потоками пламени всех цветов радуги, а также прозрачного и черного. Не одна сотня горожан была разбужена кровожадными воплями и астматическим сопением преследователей.
        Но постепенно молодость взяла свое. Волшебники отстали.
        - Кажется, оторвались, - сказал Арс, останавливаясь в тени небольшого дома, такого кривого, словно его строил выходцы из Китежа.
        - Me, - согласился козел. Ему тоже пришлось нелегко. Топыряк пытался отдышаться, что потребовало неожиданно больших усилий. Ноги дрожали, сердце бешено колотилось. И вообще, ощущения были такие, что он набегался лет на пять вперед.
        - Где мы? - спросил Сигизмунд, вертя рогатой башкой.
        Слегка переведя дыхание (или то, что от него осталось) Арс огляделся. И тут же пожелал оказаться в каком-нибудь другом месте, и желательно подальше отсюда.
        По всем признакам, они очутились в Норах.
        Полутьма вокруг была полна жизни, жадной, почти невидимой и опасной. В домах горел тщательно замаскированный свет, от входов в притоны тянулся кислый запах разложения, а в соседнем переулке, судя по выкрикам, играли в литробол чьей-то головой…
        Которую забыли отделить от тела.
        Шансы выжить здесь у обычного человека были примерно такие же, как у рыбы в пустыне. У мага - чуть повыше; у мага с козлом - … непонятно, поскольку вероятность попадания такого тандема в Норы никто всерьез не рассматривал.
        Скорее всего, поэтому они до сих пор и оставались в живых.
        - Нам пора убираться, - спешно сказал Арс, ощущая, как зубы начинают подрагивать в отнюдь не радостном предвкушении.
        Но оказалось уже поздно. Гнездящаяся в Норах тьма проявила к незваным гостям интерес. Сгустившись, она породила троих типов, всё жизненное предназначение которых состояло в том, чтобы шляться по кривым и мрачным переулкам и с кривыми и мрачными ножами приставать к прохожим.
        - Слышь, парень, - сказал один из типов, демонстрируя улыбку, устрашающую по причине того, что каждый второй зуб в ней отсутствовал. - Отдавай нам всё… может быть, выживешь…
        В полутьме блеснули обнажившиеся ножи. На самом деле кривые и предельно мрачные. Их лезвия даже не удосуживались оттирать от потеков крови.
        - Что - всё? - спросил Арс, пытаясь выиграть время.
        И тут же глаза грабителей, как по команде, округлились, а горящие злобой и алчностью взоры перешли с жертвы куда-то ей за спину.
        Конечно, ни один приличный персонаж не должен покупаться на такой простой трюк. Поверишь, отвернешься, и тебя как треснут по башке…
        Но не в привычках обитателей Нор было действовать столь сложно, особенно если их трое, а потенциальная жертва в одном экземпляре. Обычно к искомой цели аборигены приходили максимально простыми путями - запугиванием или ударом ножа в живот.
        Все это срабатывало безукоризненно.
        Так что Арс не выдержал, обернулся.
        Из тьмы, негромко почавкивая, приближалось нечто, больше всего похожее на колышущееся черное пятно. Поскольку подобного рода пятна плохо различимы во мраке, то обилием информации о подходящем объекте никто из наблюдателей похвастаться не мог.
        Единственной достоверной деталью было что-то светящееся в районе пояса.
        - Эй, ты кто там? - вопросил вожак грабителей, в тоне его слышалось естественное беспокойство человека, столкнувшегося с чем-то непонятным. - Чего тебе надо?
        Арс, воспользовавшись тем, что на него никто не смотрит, принялся медленно отступать в сторону центра площади, откуда при удаче можно будет обратиться в бега в западном направлении. Дрожащего от ужаса и любопытства козла он волок за собой.
        Темное пятно подошло ближе и остановилось. От него шел явственный запах старой кожи.
        - Я… - сказало оно и задумалось. Имя Бульк Он так придумать и не успел, пришлось импровизировать. - Я… эээ, Убийственный Башмак!
        Прозвание вышло не шибко звучное, поскольку фантазия у ученика сапожника оказалась не на самом высшем уровне.
        - Ну и чего, в натуре? - вожак несколько осмелел. - Раз башмак, то опасен только для тараканов!
        Подручные главного грабителя угодливо захихикали.
        - Нет! - голос темного пятна неожиданно стал громоподобным, словно в дело включились расставленные по окружности площади динамики. Погребенные под лавиной звука, замерли неподвижно люди и другие разумные существа. - Я - Убийственный Башмак! Я - коса, нависшая над шеей каждого преступника в Ква-Ква! Я - герой, который истребит всех городских чудовищ! Я - ужас, летящий на крыльях ночи, я - муха в вашем супе и гвоздь в вашем стуле!
        - Впечатляет, - сказал Сигизмунд, - я бы такую речь не осилил… Это же надо - столько текста запомнить!
        Темное пятно тем временем что-то сделало с источником света на своем поясе, и тот превратился в длинный меч, лезвие которого льдисто сверкало, а рукоять лучилась золотом.
        - Тикаем, - сказал главный грабитель, поняв, что с таким оружием его ножу не совладать.
        - Это же тот меч, что нашел я, - сказал Арс удивленно. Но предаться саморефлексии ему не дал козел. Пнув Топыряка что есть силы в зад, он рявкнул:
        - Чего стоишь? Бежим!
        Ноги Арса осознали тот факт, что даже грабители удрали, куда быстрее головы. Мгновение - и он уже несся по улицам, грохоча сапогами и стараясь не потерять мотающийся впереди ориентир - подгорелый козлиный хвост.
        Темное пятно с мечом в конечности осталось далеко позади.
        Первое, что Шнор Орин почувствовал, проснувшись с утра, был запах. Он наводил на мысли о рыбине, неделю полежавшей на солнце, о паленой шерсти, и о складе нестиранных носков, достигших такой степени родства с грязью, что их можно было ставить в угол.
        Вторым впечатлением, звуковым, оказался храп. Протяжный и резкий, он походил на растянутое во времени хрипение загнанной лошади, и одновременно напоминал звук, с которым работают старые мехи.
        Арс никогда так не храпел!
        Решив разобраться с происхождением нестандартных ощущений, Шнор открыл глаза и повернул голову.
        На полу, занимая все пространство между кроватями, лежало нечто большое и мохнатое. Оно и являлось источником хрипящих звуков, а также - Орин принюхался - и запаха.
        - Это еще что такое? - столько праведного гнева воплотилось в этом восклицании, что Арс мгновенно проснулся и сел на кровати.
        - Что? Где? Когда сдавать? - забормотал он.
        - Это вот что такое? - вопросил Шнор, тыча рукой в направлении кучи шерсти на полу, продолжающей издавать звуки и, что хуже всего - пахнуть.
        - Козел, - совершенно честно ответил Арс.
        - Да ты сам… - начал отбрехиваться Орин, и тут до него дошло. - Что, это козел? У нас в комнате? Откуда он тут взялся?
        Шнор вырос в деревушке Лоскута Троеречье, и о козлах имел далеко не теоретическое представление. И то, что он не узнал хорошо знакомое животное, можно было объяснить только недосыпанием.
        - Откуда? - Топыряк, судя по ответам, пребывал в некотором замешательстве. Но после беготни, которая заняла почти всю ночь, и сна, продолжавшегося меньше часа, трудно соображать ясно. - Я привел.
        - Так ты этот, - Шнор подпустил в голос восхищения, - как его… извращенец… ну, который излишне любит животных…
        - Гринпис? - высказал догадку Арс.
        - И нечего так орать! - вмешался в беседу козел, подняв рогатую голову. - Тут люди, в смысле животные, спят, между прочим!
        Орин ощутил, как язык примерзает к гортани. Он подумал, что все это ему снится, что сейчас он ущипнет себя за нос и обязательно проснется. Это всего лишь страшный сон, страшный сон…
        - Ой! - со щипком он несколько переборщил, и, дождавшись момента, ужас непредсказуемой реальности, в которой есть место всему, даже говорящим козлам, обрушился на голову Шнору не хуже молотка.
        - А! Он разговаривает! - заорал Орин, пытаясь вжаться в стену и продавиться сквозь нее на улицу.
        - А что тебе не нравится? - козел вновь поднял голову, украшенную кривыми желтыми рогами. - Могу еще спеть…
        - Нет, не надо… - Шнора трясло, безумным взглядом он мерил расстояние до двери, прикидывая, сможет ли преодолеть его одним прыжком.
        - Ты понимаешь, - сказал Арс задушевным тоном психиатра, пытающегося объяснить безумному клиенту, что посещающие его зеленые чертики не совсем реальны. - Это разумный коз… четырехногий рогатый копытный. Его зовут Сигизмунд.
        - Да, разумный, - подтвердил Сигизмунд, - а сам мог бы и назваться, вместо того, чтобы орать!
        - Шнор, Шнор Орин, - представился сосед Арса, после чего, пребывая в некотором помутнении рассудка, пожал протянутое копыто. - И что, этот четырехрогатый копытный разумный Сигизмунд будет у нас жить?
        - Почему бы и нет? - заметил козел.
        - Я так не думаю! - возразил Арс. Ночью бросать спасенную животину было как-то неловко, и Топыряк привел ее к себе. Но сейчас наступило утро, совесть благополучно досыпала, и никаких причин оставлять Сигизмунда при себе не было видно. - Я тебя вытащил из университета! Дальше устраивайся сам!
        - И куда я пойду? - вопросил козел.
        - Иди куда хочешь! - в один голос ответили Арс и Шнор, а Топыряк еще добавил: - У нас свободный город. Иди в любую сторону, и рано или поздно доберешься до сельской местности….
        - А если я не дойду? Если в пути пропаду? - вскричал Сигизмунд и жалобно и горько зарыдал.
        Плачущий козел - это серьезно. Даже крокодил рядом с ним выглядит робким дилетантом, не говоря уже об актрисах, играющих трагические роли, которым для получения достаточно качественных слез требуется нюхать пузырьки с какой-то гадостью.
        Крупные, с горох, капли, вываливались из козлиных глаз и ручьем текли по носу. Если бы студенты обитали не на первом этаже, им нужно было бы срочно озаботиться проблемами, которые обычно возникают, когда заливаешь соседей снизу.
        Приятели переглянулись.
        - Так что же ты хочешь, поселиться у нас? - вопрос принадлежал к тем, на которые необходимо отвечать «нет».
        Но козел этого не понял.
        - Да! - ответил он радостно.
        - Но ты же воняешь! - студенты опять проявили редкое единодушие в оценке окружающей действительности. Хотя в этом вопросе оценивать ее как-то по-другому было сложно. При таком-то запахе…
        - Воняю? - изумился Сигизмунд, и зашевелил ноздрями. - Что-то я ничего не чувствую…
        - Свое… в смысле, своя грязь не пахнет! - высказался Орин. - Держать в доме такую вонючку мы не можем!
        - Хорошо, я буду мыться! - козел уселся и сложил передние ноги перед грудью, образовав нечто вроде умо-пяющего жеста. Встающие на задние лапки собачонки, и тигры, прыгаюшие через горящий обруч, могли отдыхать. - Дважды в день! И обливать себя одеколоном!
        - Где ж ты возьмешь? - поинтересовался Арс.
        - Украду! - Сигизмунд истово затряс рогатой башкой. - Я буду пахнуть, как цветочная клумба!
        - Ладно, - сдался Шнор. В конце концов, кто может похвастаться тем, что у него в комнате живет говорящий козел? - Кормиться тоже будешь сам! Ясно?
        - Ясно! - козел кивнул, рухнул на пол и мгновенно уснул.
        - Ох, чувствую, ждет нас веселая жизнь! - сказал Арс, почесав голову.
        В этот раз интуиция его не подвела.
        На улице Старых Богов, что в правой части Ква-Ква, расположена неприметная таверна, носящая гордое название «Сломанный меч». Отличается она тем, что вышибалами здесь служат в основном тролли, и происходит это вовсе не из-за какого-то расизма хозяина.
        Нет, просто тест на профпригодность в «Сломанном мече» состоит в том, чтобы после двух ударов работодателя устоять на ногах. Человеческих особей, сумевших совершить подобное, можно пересчитать по пальцам одной руки.
        Хозяин таверны, вывеской в которой работал самый настоящий двуручный меч, переломанный где-то у рукоятки, был героем. Некогда его знали по всему Лоскутному миру как Агрогорна Эльфолюбивого (прозвище произошло от страсти к юным эльфийкам), ну а теперь он вышел в отставку, поселился в Ква-Ква, а на честно награб… заработанные деньги открыл таверну, завсегдатаями которой были те же самые герои. Обитающие в городе пенсионеры, и те из действующих, кто по каким-то делам оказывался в Ква-Ква. По этой причине вышибалы, даже тролли, не задерживались в «Сломанном мече» больше, чем на месяц.
        Трудно противостоять кулакам людей, на стороне которых выступает сама вероятность (точнее, невероятность).
        Таверна была старой, покосившейся и очень традиционной. Именно такие заведения показывают в средней руки фэнтезийных фильмах. Агрогорн восседал за стойкой горой мяса и жира и благодаря мощному голосу мог общаться с посетителями по всему залу.
        В это утро все разговоры были об одном - об объявившемся в Норах герое.
        - Нет, вы слышали? Слышали вы? - вопрошал глухой как пень Старый Осинник, который за свою жизнь уничтожил больше вампиров, чем цирюльник за год срезает волос. - Какой-то мужик размахивал там волшебным мечом!
        В том, что герои уже знали о происшествии, нет абсолютно ничего удивительного. В больших городах слухи распространяются быстрее, чем волны от упавшего камня - в старом болоте.
        - Нечего орать! - прогудел Агрогорн, породив в углах таверны гулкое эхо. - Все об этом трещат!
        Но Старый Осинник, как и следовало ожидать, его не услышал. В процессе охоты на вампиров, которые имеют особенность отпугивать врагов громкими криками, его ушные перепонки… несколько пострадали.
        - Да, вы слышали? Это невероятно! - Осинник опрокинул в себя стопочку пойла, имеющего название «Дикая лошадь» из-за привычки лягать пьющего в желудок. Потреблять ее рисковали только герои. - Махать мечом в городе? Что может быть глупее!
        - Тут я с тобой согласен, - сидящая за столом и закутанная от бровей до пяток в черный плащ фигура зашлась в кашле. - Если решил стать героем, то из Ква-Ква надо бежать…
        Звали фигуру Стукнутый Черный. Лица ее никто не видел. Черный был помешан на безопасности и прятал лицо даже от самого себя. Чтобы потом честно заявить: «Да о чем вы, я этого парня первый раз вижу?»
        - Дело говорите, - Агрогорн кивнул. - Идиот он!
        Столь однозначный диагноз был поставлен Бульку Ону в течение нескольких мгновений. Причем совершенно правильно. Если бы свежеиспеченный борец за справедливость взялся бы лучше изучить биографии любимых героев, то понял бы, что все те, кто действовал в городах - Быкмен, Человек-паук, Ступормен, были вымышлены, в то время как реальные герои - Канон Зубовышибатель, Ляо-Мяо Победоносный и Илья Пуропец совершали подвиги в сельской местности!
        Города - питательный бульон, рождающий героев. Но если слишком долго в нем вариться, то немудрено просто захлебнуться. Да и законы вероятности начинают сбоить, если рядом слишком много людей.
        Опытные герои это знают, и используют города лишь как место отдыха.
        Бульк Он действовал в полном неведении. За что вскоре и должен был поплатиться.
        - Я угощаю! - в «Сломанный меч», совершая организмом сложные качающиеся движения, ввалился один из действующих героев. Несмотря на утренний час, от него разило, как из бочки с пивом. - Удалось взять драконью сокровищницу! Все пьют за мой счет!
        - Вот это дело! - Старый Осинник, удивительным образом услышавший последнюю фразу, потер ручонки.
        Агрогорн вздохнул и полез за очередной бутылкой. Похоже, что сегодня получится хорошая пьянка. А завтра… или послезавтра, когда все закончится, придется нанимать нового вышибалу.
        В университет Арс и Шнор направились ближе к полудню. Сигизмунд был выпровожен из дома с наказом «Без одеколона не возвращаться!». Убедившись, что козел понуро потрусил к центру города, студенты накрепко заперли дверь и зашагали к МУ, намереваясь слегка погрызть гранит науки.
        Идти было недалеко, но у самых ворот их ожидало неожиданное препятствие. Прохфессор в синей мантии факультета умозрительной магии и с обмотанной вокруг пояса бородой бегал от столбов пламени, изрыгаемых сторожевыми драконьими головами.
        - Тридцать! - выкрикивал он время от времени. - Двенадцать! Двадцать четыре!
        - Ничего себе, - восхитился Арс, - это что, новый вид спорта?
        На самом деле все объяснялось гораздо проще. Прохфессор Синиус Фляк торопился на заседание у ректора, и в спешке забыл пароль. Он точно знал, что тот как-то связан с календарем, но пойманный в костлявые лапки склероза, вспомнить его не мог.
        - Сто! - кричал он, вспоминая число лет в веке, - или я это уже говорил?
        - Ответ неправильный, - скрежетали драконьи головы и вновь нацеливали огнедышащие пасти.
        - Ай! Ой! - с достойной восхищения прытью заведующий кафедрой магии искусства отпрыгнул в сторону, спасая бороду, мантию, и прячущееся под ней тело.
        Отпрыгнул, чтобы налететь на нечто, оказавшееся студентом.
        - Вам помочь, прохфессор? - вежливо спросил Арс, придерживая преподавателя за шиворот, чтобы тот, упаси боги, вдруг не упал.
        - Э, да, - Синиус Фляк потер поясницу. - Не напомните, какой у нас пароль?
        - Триста шестьдесят.
        - Точно, как я мог забыть! - улыбаясь вымученной улыбкой больного дизентерией, вернувшегося из очередного забега в известном направлении, прохфессор преодолел огнедышащие ворота.
        О студентах, оказавших ему помощь, он тут же забыл.
        А в кабинете ректора копились раздражение, ярость, гнев, и прочие чувства, которые имеют обыкновения разряжаться в виде громких воплей. Глав Рыбс сидел в своем кресле и медленно багровел, прохфессора и деканы осторожно перешептывались.
        - Куда он мог деться?
        - Невежливо так опаздывать!
        - Может быть, он позабыл про совещание?
        Дверь распахнулась, и на пороге возник Синиус Фляк, взмыленный и тяжело дышащий, словно только что участвовал в скачках в качестве лошади. Борода его слегка растрепалась и напоминала очень длинный веник.
        - Где вы были? - гневно вопросил ректор.
        - Я… испытывал систему безопасности ворот, - нашелся с ответом прохфессор. В чем-то он даже не соврал.
        - Ну и как?
        - Она с честью прошла испытания!
        - Ладно, садитесь, - Глав Рыбс махнул рукой. Гнев и его близкие родственники, которым не удалось пока воплотиться, с сердитым шипением растаяли в воздухе. - Как я понял, сегодня ночью имело место хищение, - каждое слово ректора отпечатывалось на чистых листах мозгов слушателей, точно оттиск канцелярской печати. - По тревоге была поднята группа быстрого реагирования… Докладывайте!
        Заговорил пожилой волшебник, которого назначили командиром этой самой группы, поскольку в молодости, лет сто двадцать назад, он прослужил полгода в какой-то армии.
        В какой именно - даже он сам уже вспомнить не мог.
        - Мы преследовали злоумышленников, ваша милость, - доложил он, - но они злодейски скрылись, пропав в районе, известном под названием Норы!
        - То, что вы преследовали, я понял, - буркнул Глав Рыбс, - а по доставленным мне сегодня жалобам на пожары, разрушенные стены и покореженные вывески могу даже проследить ваш маршрут… Как выглядели злодеи?
        - Было темно, - неуверенно сказал преподаватель с военным опытом, - а мои очки свалились, и…
        - Короче! - гнев вновь появился в воздухе, ведя за собой подружку - ярость.
        - Их было двое. Один - человек, а другой - что-то вроде козла… Точнее мы не разглядели!
        - Козла? - удивился ректор. - Уже и козлы лазают к нам в здание! Скоро тут гиппопотамы начнут расхаживать! Бардак!
        Прохфессор кафедры животноводческой магии сделал кроткое лицо и отвел взгляд в сторону. Он был в курсе истории с неудачно сработавшим заклинанием, и подозревал, какой именно козел оказался замешан во всей этой истории. Но большой опыт административной работы подсказывал ему, что в данном случае молчание хотя и не золото, все же что-то достаточно ценное.
        - Что пропало? - спросил ректор. Прохфессора и деканы переглянулись.
        - Вроде ничего, - сказал кто-то.
        - Как мы можем знать, что у нас пропало, если мы не ведаем, что у нас есть, - резонно заметил мэтр Тугодум, декан факультета магии нечеловеческих существ.
        - Если у вас украдут голову, вы это заметите только к обеду, поскольку некуда будет совать ложку! - Глав Рыбс вскочил с кресла. - Скопище тупиц! Если бы я назначил на ваше место стадо баранов, то ничего не изменилось бы!
        Гнев, до сего момента витавший рядом с ректорским креслом, удовлетворенно вздохнул и принялся перевоплощаться в полновесный, качественный скандал.
        - Да, хозяин, все сделал, хозяин, - сказав так, Бульк Он в последний раз поклонился сапожнику, у которого состоял в учениках, и побрел по скрипучей лестнице вверх, в каморку над мастерской, где и жил.
        И только закрыв за собой дверь, он позволил торжествующей улыбке появиться на лице.
        Ничтожные люди! Они подозревают, что могут унижать его, издеваться над ним, считать его жалким и слабым! Но они не знают, кто он такой, он великий герой, и он им всем…
        - Бульк! - донесся снизу раздраженный вопль. Героические мысли сразу куда-то делись.
        - Да, хозяин? - истребитель зла, согнувшись в раболепном поклоне, отворил дверь. Голос его вполне искренне подрагивал.
        - Завтра откроешь мастерскую, - велел сапожник. - Меня не жди, я ухожу в творческую паузу…
        - Хорошо, хозяин, - вздохнул Бульк. «Творческими паузами» сапожник поэтично называл запои. Они у труженика обувной отрасли наступали не реже раза в месяц и длились дней по пять. После них хозяин мастерской возвращался помятый, синий и опухший, но какой-то присмиревший. Куда-то девалась его обычная грубость, и даже подзатыльники становились не столь убедительными.
        Еще дней пять он оставался вполне вменяемым. А потом делался все злее и злее, пока в очередной раз не брал «творческую паузу»…
        Бульку приходилось терпеть.
        «Ничего, - утешал он себя, закрывая дверь во второй раз. - Недолго мне сносить издевательства и придирки!»
        Меч и костюм героя лежали под кроватью, дожидаясь своего часа. Бульк помнил ужас, мелькнувший в глазах грабителей, когда он обнажил клинок. Видеть это было так приятно…
        Ученик сапожника сильно удивился бы, скажи ему кто-нибудь, что глаза его в сгущающемся сумраке горят двумя золотыми кружочками, точь-в-точь тем светом, что исходит от рукояти выкраденного с выставки меча.
        Удивился бы и махнул рукой. Герой - он на то и герой, чтобы выглядеть необычно…
        Сквозь крошечное окошко, через которое даже солнечным лучам было трудно протискиваться, виднелась крыша соседнего дома, и кусочек неба, на тусклом бархате которого все ярче проступали световые пятнышки, обозначающие в Ква-Ква звезды.
        Наступала ночь. Геройское время. Его время.
        Костюм, сшитый из старых подметок, таинственно зашуршал, когда Бульк извлек его из-под кровати. Снабженный капюшоном, он выглядел поношенной медвежьей шкурой, которую очень долго терли.
        Зато меч оставался все так же великолепен. Почти невидимое лезвие радужно переливалось - казалось, что блики скользят в пустоте. Рукоять сверкала так, что глядеть на нее было больно.
        Сегодня Бульк ухитрился сделать ножны - нечто напоминающее кожаный чулок в метр длиной, с завязками у основания. Вчерашний вариант с веревочкой показался не очень удобным, да и что за меч без ножен?
        Когда над Ква-Ква стало полностью темно, дверь сапожной мастерской, что на улице Пресной Песни, тихонько скрипнула, и из нее выбралась темная фигура неопределенных очертаний. На боку она придерживала нечто длинное и болтающееся.
        Убийственный Башмак вышел на тропу героизма!
        Глава 3
        Мелкий воришка Шульц занимался тем, чем обычно занимался ночью - обходил свою территорию в поисках добычи. Почти невидимый в сумраке, он с ловкостью тени скользил с улицы на улицу. Его длинный нос шевелился, напоминая приставленную к лицу пиявку.
        Доверенный попечению Шульца район заключал в себя множество питейных заведений, и почти каждый вечер их недра порождали что-нибудь интересное - загулявшего мастерового, у которого деньги сами вываливаются из кармана, жреца, решившего почтить своего бога обильными возлияниями, или даже купца, топящего остатки совести в вине…
        Стража тут если и появлялась, то только в виде окровавленных трупов.
        Свернув с улицы Бронзовых Ножниц в переулок Потерянной Добродетели, Шульц замер. Впереди, маскируясь под кучу грязи, и выбрав для этой цели сточную канаву, лежало нечто. Точнее, некто.
        Длинный нос Шульца ощутил запах денег.
        Со стремительностью атакующей ласки он бросился к лежащему телу. Оглянулся, не заметил ничего подозрительного, и перевернул расположившегося лицом вниз мужчину.
        Мощная волна перегара ударила в лицо, подействовав не хуже нюхательной соли. Шульц на мгновение задохнулся, но, как истинный профессионал, продолжил делать свою работу.
        Его пальцы ловко отвязывали от пояса толстый кошелек, набитый чем-то приятно звенящим. Судя по добротной одежде и лицу, которое можно было назвать «толстым» только в качестве комплимента, пьяница являлся купцом.
        Сердце Шульца полнило одуряющее предчувствие успеха.
        - Стой, ничтожный! - грозный окрик упал откуда-то сверху.
        Забраться на крышу, особенно в костюме и с мечом, стоило немалого труда, но Бульк пошел на это. Всякому известно, что герой с неотвратимостью рушащейся на злодея судьбы должен появляться сверху. В сопровождении соответствующих спецэффектов.
        Шульц замер и принялся оглядываться. Обычно тот, кто разговаривает подобным тоном, имеет на то право, даже если оно заключается в крепких кулаках или остром клинке.
        Но никого видно не было.
        - Ты кто? - на всякий случай спросил Шульц, продолжая отвязывать кошелек.
        - Я - справедливость, царящая во мраке! - нечто темное спрыгнуло с крыши ближайшего дома, и возвышенная речь прервалась сдавленным возгласом. - Ой, проклятье… Я уничтожитель зла! Я - погибель, крадущаяся во тьме, я - крошка в постели преступности и песчинка в ее глазу! Я - Убийственный Башмак!
        - Звучит солидно, - Шульц закончил с кошельком и выпрямился, держа добычу в руках. В своих ногах, поднаторевших на ниве быстрого бега, он был уверен, и поэтому решил немного поболтать с появившимся с крыши придурком. - И что тебе надо, Смертоносная Тапочка?
        - Положи деньги на место! - величавым жестом Бульк достал из чулка, то есть из ножен, меч. На грязные стены домов, которых даже дневной свет старался без необходимости не касаться, легли золотистые отблески. - Или ты будешь наказан!
        Эффект от прочувствованной речи несколько подпортило то, что Он все не мог отдышаться после подъема на крышу, да и нога, подвернутая при прыжке, слегка побаливала.
        - Ой, какой грозный! - Шульц скривился. Светящийся клинок не произвел на него впечатления. Ни один меч не справится с быстрыми ногами, если их правильно применить. - Если ты тронешь меня, то будешь иметь дело с Большим Джо!
        На самом деле Шульц не был уверен, что главного над мелкими бандитами, царящего в этой части Ква-Ква, зовут именно Джо, но большим разнообразием имена подобных типов обычно не отличаются - Большой Джо, Большой Джим, и, если уж у автора особенно мощная фантазия - Большой Джордж.
        - Положи деньги! - Бульк ощутил, как меч тянет его вперед. Неожиданно в глазах потемнело, или, лучше сказать, посветлело. Окружающий мир потонул во вспышке желтого пламени.
        Шульц с изумлением увидел, как разговаривающую с ним темную фигуру перекосило, и она с бешеной скоростью ринулась вперед. Впечатление складывалось такое, что меч летел сам по себе, а держащийся за рукоять человек просто волочился сзади, как выхлоп за ракетой.
        Что немаловажно, острие клинка оказалось направлено Шульцу прямо в грудь!
        Взвизгнув, воришка выронил кошель и ринулся бежать. Прозрачное, словно вырезанное из стекла лезвие разминулось с его организмом всего на несколько сантиметров.
        Набравший скорость Бульк не смог остановиться, и оружие, призванное сокрушать зло, с глухим «Глоп!» вонзилось в ближайший дом. Раздался треск, и материал, так же мало похожий на камень, как и на дерево, принялся выпадать из стены кусками.
        Изнутри донеслись вопли, полные самого искреннего расстройства.
        Бульк растерянно заморгал. Только что он разговаривал с вором, а теперь тот исчез, зато меч чуть ли не по рукоять воткнут в стену дома, который, судя по всему, собирается обрушиться герою прямо на голову.
        Лимит подвигов на сегодня, пожалуй, оказался исчерпан.
        Меч был извлечен из стены и упрятан обратно в ножны. Бульк воровато оглянулся и, припадая на поврежденную ногу, потрусил в направлении улицы Пресной Песни.
        Общаться с обитателями пострадавшего в процессе борьбы со злом здания ему почему-то не хотелось.
        Госпожа Тюфяк, владелица дома, в котором снимали комнату Арс и Шнор, больше всего напоминала ходячую клумбу. Главной составляющей ее одежды была шляпа.
        Не то, чтобы госпожа Тюфяк, дама весьма почтенного возраста, к тому же вдова, ходила по улицам голой. Нет, просто скромное платье темного цвета в глаза не бросалось. В отличие от водруженного на голову соломенного сооружения, имеющего метр в диаметре, и украшенного таким количеством цветов, что их хватило бы на небольшой луг.
        Под этой шляпой таились маленькие поросячьи глазки и жадность, сравнимая с гномьей.
        - Я не есть очень понимать ваш поведений, - произошедшая из какого-то заштатного Лоскута к западу от Ква-Ква, госпожа Тюфяк разговаривала несколько странно.
        - Что же не так? - ответил Арс, выдавливая вежливую улыбку. Он столкнулся с домовладелицей у входной двери, и не собирался пускать ее внутрь, пока хватит сил.
        - Соседи жаловаться, вы заводить домашний животный. Это правда? - в лицо Топыряку был направлен палец, ноготь на котором выглядел заточенным до бритвенной остроты.
        - Нет, - не очень уверенно ответил Арс, но глаза его предательски забегали.
        - Ай-яй-яй, - госпожа Тюфяк покачала головой, создавая у собеседника впечатление, что на его глазах рушится башня. - Врать нехорошо, молодой человек! Говорят, что у вас топот копыт, блеяние и непотребный запах есть…
        - Ну, - Арс окончательно смешался. - Как вам сказать…
        - Я должна заходить и смотреть! - в голосе хозяйки дома звучала непреклонность ползущего ледника.
        Не успевший даже вспискнуть Топыряк был твердой рукой отстранен в сторону, и госпожа Тюфяк открыла дверь.
        Ее глазам предстало чудесное зрелище. Чистый Сигизмунд, от которого за километр разило дешевыми духами, играл в шашки с Орином, и в этот момент как раз блестящей комбинацией завершал партию.
        - Ну и как игра? - совершенно неожиданно для себя спросила слегка ошалевшая госпожа Тюфяк.
        - Два-два, - ответил Шнор, даже не посмотрев, кто вошел, и принялся ожесточенно дергать себя за волосы.
        Собравшись с духом, почтенная вдова все же извлекла из сердца несколько капель довольно жидкого гнева.
        - Да как вы посметь привести в дом козел? - спросила она раздраженно.
        - Потише на поворотах, мамаша, - расставив шашки для новой партии, Сигизмунд лениво повернул голову. - Козлы в поле скачут!
        - Как? - госпожа Тюфяк замерла, рот ее намертво заклинило в положении «открыто», а глаза выпучились.
        - Ну, вы понимаете, - принялся нудно объяснять Арс, - это наш товарищ… он попал под случайный выброс магии, и превратился в четырехногого копытного рогатого…
        - Кончай ты ерунду пороть, - козел раздраженно дернул левым ухом, - а ты, тетечка, не стой на пороге. У меня от сквозняка под хвостом зудит…
        Мадам Тюфяк очень мягко, но вместе с тем необратимо рухнула в обморок.
        - И чего я такого сказал? - изумился Сигизмунд.
        Утренняя порция пива, это лейтенант Лахов заметил давно, всегда отдавала чем-то прокисшим. Причем относилось это только к первой кружке, которую приходилось принимать вскоре после заступления на дежурство. С каждой последующей пиво в «Потертом ухе» становилось все лучше, а к вечеру таинственным образом вкус теряло.
        Размышлять над этим феноменом лейтенанту было лень, и он попросту с ним смирился. Истребляемая в данный момент кружка была первой на сегодня, и Лахов давился и икал, заталкивая пахнущий псиной напиток в горло.
        Именно из-за этого он не сразу заметил, что рядом за столиком появился кто-то еще.
        Помимо мирно спящего на столешнице Ргова, разумеется.
        Отставив кружку, Лахов подозрительно посмотрел на незваного гостя. Тот был не из тех, что любят посидеть за одним столиком со стражниками, скорее наоборот. От него за версту разило грабежами, убийствами и разбоями, а где-нибудь на бицепсе наверняка имелась татуировка с надписью: «Не забуду мать родную!» или «Редиска, пасть порву!»
        И в то же время лицо его казалось смутно знакомым.
        - Доброе утро, - вежливо сказал Большой Джо (или Джим, или Джордж). - Хотя для вас лейтенант, оно, судя по всему, тяжелое…
        - Что нужно? - мрачно спросил Лахов после некоторых размышлений, закончившихся выводом, что арестовывать заявившуюся в «Потертое ухо» личность нельзя. - Ты понимаешь, что нас не должны видеть вместе? Мы, Торопливые, боремся с преступностью, и все такое, а не выпиваем с ней по кабакам…
        - Кто нас увидит? - Большой Джо нехорошо усмехнулся. - В такое время только стража похмеляется после вчерашнего!
        Тут криминальный авторитет оказался прав. В «Потертом ухе» было так пусто, что даже мухи старались ходить на цыпочках, чтобы не шуметь, а из-за стойки доносился сочный храп владельца заведения.
        Знал, шельмец, что до второй кружки дело дойдет не скоро.
        - Ну ладно, - Лахов с некоторым усилием признал тот факт, что его репутации ничего не угрожает. - Говори, зачем пришел?
        - Вчера ночью ко мне явился один из подопечных, - Большой Джо стал серьезен. Обычно люди, увидевшие его лицо таким, наслаждались этим зрелищем очень недолго. - Напуганный до последней степени.
        - И что же с ним случилось?
        - Расскажи мне это кто другой, я бы решил, что он врет, - Большой Джо в явном замешательстве отхлебнул из кружки Лахова, чего тот решил не замечать. - Но у Шульца безупречная репутация! Он рассказал, что в переулке Потерянной Добродетели на него напал какой-то сумасшедший со светящимся мечом!
        - В переулке Потерянной Добродетели? - удивился лейтенант. - Это там, где ночью рухнула стена?
        О том, как в Ква-Ква распространяются слухи, мы уже говорили.
        - Именно там! - кивнул Большой Джо. - И я от лица нашего воровского общака прошу у вас, Торопливые, защиты! Мы честные воры и исправно платим налоги! Вы должны обеспечить нам нормальные условия, чтобы никакие психи с мечами не мешали нам делать свою работу!
        Необходимо сказать, что нынешний мэр Ква-Ква Мосик Лужа придерживался довольно оригинального взгляда на преступность. Он считал ее необходимой составляющей социальной системы города, уничтожение которой не только невозможно, но и вредно.
        Поэтому он действовал по отношению к ней, исходя из принципа: «С паршивой овцы хоть шерсти клок». Все криминальные авторитеты Ква-Ква платили ежемесячный налог в городскую казну, за что могли (в разумных пределах, конечно) осуществлять функцию санитаров каменных джунглей.
        «Стража, конечно, будет вас ловить, - сказал Мосик Лужа на третий день после избрания, когда проходила его встреча с главарями преступного мира (большинство из них пришли на нее в колодках), - но вы будете иметь возможность убежать. И, кроме того, я обещаю вам защиту от всякого рода неожиданностей, которые так неприятны в вашей профессии. И разве я прошу многого?»
        Те, кто считали, что многого, могли сколько угодно высказывать свое недовольство рыбам на дне реки Ква-Ква или червякам в удобных и глубоких земляных ямах.
        Прочие предпочли смириться и платить. Неуплата каралась быстро и жестоко, зато слово Мосик Лужа держал. Мелкую шушеру стража иногда ловила, серьезных же бандитов - никогда, и, кроме того, к Торопливым всегда можно было обратиться за помощью.
        - Хм, с мечом, говоришь? - где-то в недрах головы Лахова, под наростами пыльных отложений и пивной коростой, заработали мозги. - А меч он описал? У него случайно рукоять не из золота?
        - Вроде так, - кивнул Большой Джо. - Ну что, лейтенант, я надеюсь, что ты нам поможешь?
        Лахов скривился. Отказать этим людям было куда сложнее, чем Магическому Университету. Волшебники в худшем случае превратят тебя в кучу слизи и благополучно забудут про твое существование, а преступники могут создать тебе и окружающим неприятности, которые будут длиться годами.
        И в то же время в сотрудничестве с бандюками было что-то гадостное, против чего душа Лахова, воспитанная в традиционной правоохранительной школе, бурно протестовала.
        - Ладно, - сказал он, подавив ее гневные вопли, - мы сегодня же займемся этим делом.
        - Хорошо, лейтенант, - Большой Джо вновь заулыбался, - надеюсь, что негодяй будет пойман БЫСТРО. А мы тебя не забудем…
        Дождавшись, пока криминальный авторитет покинул таверну, Лахов потряс за плечо проспавшего весь разговор Ргова.
        - Вставай, Васис, - сказал он, с отвращением отодвигая недопитое пиво, - кажется, мы заработали серьезный геморрой на собственную шею!
        С медицинской точки зрения последняя фраза лейтенанта выглядела довольно спорной, но исключительно точно характеризовала сложившуюся ситуацию.
        Дверь «Утонченного блаженства» скрипнула, впуская в заведение первую за сегодняшний день компанию студентов. Гном Отбойник, проведший утро в благородных трудах - он делал из пяти приобретенных бочек пива десять, зашевелился за стойкой. То, что за неимением лучшего термина называлось у него лицом, приняло удивленное выражение.
        - Эй, с животными нельзя! - словам приходилось протискиваться через бороду, усы, и свисающие почти до подбородка брови, так что выходили они малость нечеткими.
        - Я тебе не животное! - гордо ответил козел, вышагивающий между Арсом и Нилом Прыгскокком. - А разумное существо неопределенной расовой идентификации! А будешь вякать - рогами получишь!
        Отбойник заткнулся, хотя некоторое время что-то булькал себе под нос. Но клиент всегда прав - этому правилу гном следовал неукоснительно (ну, почти), а к тому, что клиент лохмат, бородат и ходит на копытах, можно, в конце концов и привыкнуть.
        Лишь бы деньги платил.
        - Слышали последние новости? - спросил Нил, отхлебнув из кружки то, что здесь именовалось пивом.
        - Нет, - ответил Сигизмунд, последней добычей которого стал дезодорант «Хвойный». Разило от козла теперь, кап от кучи лапника. - А что случилось?
        - Какой-то чувак со светящимся мечом орудует в Норах! - сообщил Прыгскокк таинственным шепотом. - Перебил уже двадцать грабителей…
        - Хм, - Арс с козлом смущенно переглянулись. О своих похождениях в ночь бегства они никому не рассказывали. - Сдается мне, что это тот самый меч, который с выставки украли…
        - Ведь это ты его нашел? - Шнор Орин безуспешно пытался разбить на части кучку слипшихся картофельньи ошметков, называемых в «Утонченном блаженстве» чипсами.
        - Да, на практике, - кивнул Арс. - С Рыгтантроповым и Тили-Тили…
        - А ведь Торопливые того типа не поймают, - уверенно сообщил Нил. - Ни за что!
        Традиция ругать правителей и органы правопорядка существует во всех мирах и вселенных настолько прочно, что есть смысл возвести ее истоки еще к тем временам, когда предки человека сидели на деревьях и бросались друг в друга банановой кожурой, вовсе не подозревая о каком-то там «разуме»…
        Органы правопорядка ругают даже тогда, когда их нет.
        - И наши преподы тоже полные идиоты! - Шнору удалось отколупать один чипс и сунуть в рот. Судя по перекосившемуся лицу, результат трудов его не особенно устроил. - Профукали такой артефакт, тьфу…
        - Придется мне взяться за это дело, - грустно вздохнул Арс.
        - Это с какой же стати? - спросил Прыгскокк.
        - Я его нашел, мне за него и отвечать, - пожал плечами Топыряк. - Я видел этот меч, и знаю, насколько он опасен.
        - И что ты собираешься делать? - от удивления Шнор проглотил чипс и теперь сидел, со скорбной миной ожидая последствий.
        - Пойду в Норы, попробую его выследить, - похоже, что пожимание плечами начало входить у Топыряка в привычку, - Торопливые, они ведь собственную задницу найти не могут. Вдруг мне повезет больше?
        - Тебя там прирежут! - авторитетно заявил Нил. - Или ограбят! Или изнасилуют!
        Перспективы выглядели невеселыми.
        - На слежку могу отправиться я, - неожиданно вступил в беседу Сигизмунд. - Козл… в смысле, четырехногому рогатому копытному ночью на улицах гораздо безопаснее, чем человеку! Ограбить меня трудно, на изнасилование никто не покусится, и потом, попробуй-ка, догадайся, что я разумный! На меня обратят внимания не больше, чем на какую-нибудь мышку…
        - Все же побольше, - встрял честный Орин. - Ты покрупнее мышки будешь.
        - Это неважно! - гнул свою линию козел. - И еще бегаю я много быстрее любого из вас.
        - С этим поспорить трудно, - Арс вздохнул. - Так что я думаю - мысль хорошая. Отправляйся сегодня же…
        - Ха-ха! - Сигизмунд победоносно потряс бородой. - А теперь не угостите ли меня для храбрости пивом?
        - Вымогатель, - с тоской выговорил Арс, но подтолкнул почти полную кружку к козлиной морде. - Пей, но только смотри, не подавись!
        - Ты факелы взял?
        - Так точно!
        - А веревку?
        - Зачем нам веревка?
        - А на всякий случай! Да, и мыло не забудь!
        Разговор этот, полный почти сакрального смысла, происходил в здании городской стражи, что на улице Тридцатисемилетия Отрытая Канавы. Специальный дозор под предводительством лейтенанта Поли Лахова собирался отправиться на ночное патрулирование.
        Ну а лейтенант, которому таскаться во тьме по Норам совсем не хотелось, оттягивал время выхода как только мог.
        - Принес веревку?
        - Так точно! - отвечал несколько удивленный действиями начальника сержант Васис Ргов. - И мыло. И пилу!
        - А пилу зачем?
        - На всякий случай!
        - Ну мы пойдем или нет? - сердито спросил сержаш Калис, который по случаю смертельно опасной экспедици нацепил лучшую юбку и сделал пожертвования в храме божества смерти Вяжи.
        Что-то вроде предварительного звонка - ждите, скоро буду.
        По верованиям обитателей Лоскута Низкие горы, откуда происходил Калис, после смерти его ждало нечто похожее на обычную земную жизнь, только чуточку получше.
        - Идем-идем… - рассеянно кивнул Лахов. - А…
        Он хотел спросить про то, взяли ли крем для полировки шлемов, но взглянул на раскрасневшееся от гнева лицо Калиса и решил воздержаться.
        Специальный дозор выбрался на улицу. Нагруженный при этом таким количеством барахла, что вздумай Торопливые погнаться за страдающей ревматизмом улиткой, у нее был бы шанс ускользнуть.
        Впереди хищной походкой, положив ладони на рукояти спрятанных под плащом арбалетов, двигался Калис. За ним томно вышагивал Лахов, в каждой руке держащий по факелу и вздрагивающий от любого шороха.
        Замыкал шествие Ргов, шатающийся под тяжестью веревок, мыла, спасательных кругов и прочих жизненно необходимых для ночного патрулирования вещей.
        - А кого мы, собственно говоря, ловим? - поинтересовался он после того, как стражники пересекли реку.
        - Парня с большим светящимся мечом! - ответил лейтенант. - Такого трудно не заметить…
        До переулка Потерянной Добродетели путь был неблизкий, и Торопливые преодолели множество улиц, площадей и просто проемов между домами. С определенного момента Ргову стало казаться, что за ними идет еще кто-то. Прислушиваясь, он улавливал некий топочущий звук, такой частый, словно преследователь имел не одну пару ног, а куда больше.
        - Сержант, что ты все время оглядываешься? - спросил Лахов дрожащим (от вечерней прохлады, разумеется) голосом.
        - Да мне кажется, что там кто-то есть, - ответил Ргов жалобно. - Так и пялится в спину, подлюка! Может повернем, проверим?
        «А за подлюку ты мне ответишь!» - подумал затаившийся во мраке козел Сигизмунд, чей путь неожиданно пересекся с маршрутом Торопливых.
        - Э, не стоит, - лейтенанта наполняла решимость не связываться с чем-то, прячущимся в темноте. - А то можем не успеть поймать преступника! Но ты гляди в оба, сержант!
        «Интересно, чем? - подумал Васис. - Затылком, что ли?» Чуткие его уши опять уловили перестук за спиной.
        В любом уважающем себя районе, причисляемом к почтенному, хотя и несколько грязноватому семейству трущоб, есть то, что обычно называют притонами. Это расположенные в подвальных помещениях забегаловки, где собираются только свои, а чужак вызывает такое же внимание, как утонувший корабль на дне морском.
        Пристальное, но недолгое.
        В Норах имелось множество притонов, но главным из них считалось расположенное на Пустопорожней улице заведение, носящее скромное название «Пельменная» (тем более загадочное, что пельменей тут не подают). Это был не просто притон, а притон в квадрате, и его тусклые огни, отражающиеся в темных водах реки Ква-Ква, притягивали к себе преступных элементов сильнее, чем лампа - ночных мотыльков.
        Вечера там проходили бурно, с кровавым мордобоем и женским визгом. В чадном полумраке периодически сверкали ножи, а в особо удачные ночи из «Пельменной» выносили по несколько тел. Чтобы предать их неторопливым речным волнам.
        В этот вечер (вечер в понимании обитателей Нор - где-то с полуночи и до рассвета, дальше наступает ночь) в «Пельменной» было удивительно тихо. Заглянувший внутрь случайный прохожий (явление, вероятностью приближающееся к тому, что орхидея вырастет на Северном полюсе) увидел бы взгромоздившегося на бочку оратора и собравшуюся вокруг него толпу.
        - Айда, братва! - размахивал волосатыми ручищами медвежатник по прозвищу Топтыгин. - Чтобы какой-то лох нами помыкал? Зуб даю, что мы его отловим и трепку зададим!
        - Ага! Вперед! Мочи козлов! - нестройно загудела толпа, представляющая собой отличную выставку того, что называют преступными элементами. Тут имелись грабители, воры и убийцы, изготовители липовых документов и фальшивых денег, ловкие карманники и виртуозные шулера.
        Чем-то это все напоминало сборище змей в брачный период.
        В первую очередь - исходящей от них опасностью
        - Нет светящимся мечам! - налитые кровью глазки Топтыгина свирепо посверкивали, а кулак размером с подушку был плотно сжат. - Поймаем этого Убийственного Сапога и открутим его голову!
        - А разве у сапог есть головы? - робко спросил вор, известный как Веревочный Билл. Прозвание он получил за умение ловко управляться с веревками и окнами в верхних этажах богатых домов. После визита Билла хозяева обычно вставляли в них решетки (если оставалось, на что).
        - Ну, открутим чего-нибудь другое! - выкрутился Топтыгин. - Что-нибудь, что можно открутить, найдется у каждого… Крови!.
        - Крови! - взревела в едином порыве преступная общественность, и лезвия десятков обнажившихся ножей одновременно поймали багровый отблеск висящего на стене факела.
        Входная дверь «Пельменной» тихонько скрипнула.
        - Не меня ли вы ищете? - донесся от нее молодой и лишь немножко дрожащий голос.
        Лица, на которых можно было найти следы всех известных (и парочки неизвестных) пороков, дружно повернулись к вошедшему. Топтыгин выпучился так, словно ему в определенное место воткнули затычку.
        На площадке около двери стояло нечто, имеющее человеческую форму и размеры. Узнать подробности мешало странное, похожее на кожаный панцирь одеяние, покрывающее существо целиком. Скрыто было даже лицо, на которо темнели прорези для глаз. На поясе явления висел какой-то предмет, более всего похожий на втиснутый в футляр для зонтика меч.
        - Ты кто? - спросил Веревочный Билл, отличающийся, помимо упомянутой ловкости, полным отсутствием мозгов. - Этот, Смертоносный Сандалий?
        - Я - страх, летящий на крыльях судьбы! - величаво возвестили из недр панциря. - Я - лиса в вашем курятнике, моль в вашем шкафу и жук-долгоносик на вашей яблоне! Я - Убийственный Башмак!
        - Гаси его, ребята! - выкрикнул Топтыгин. - Век воли не видать! Падлой буду!
        Воры, грабители и убийцы, благородные любители нападать гуртом, дружно ринулись на чужака. Наиболее эмоциональные кровожадно завывали, прочие обходились яростным пыхтением.
        Вопреки опасениям, Убийственный Башмак не бросился бежать. Предмет, похожий на меч, на самом деле оказался мечом. Самый быстроногий вор еще успел удивиться странному, полупрозрачному лезвию, и тут же получи удар в живот.
        Самый обычный, не полупрозрачный.
        Бульк Он, который долго плутал, прежде чем отыскал «Пельменную», ринулся в бой с неожиданным пылом. Никто из видевших его ранее, с шилом и дратвой в руках, ни за что бы не заподозрил, что в тощем белобрысом юнце скрыт темперамент берсерка.
        Первого врага он ударил сам, потом клинок бешено задергался в руке, точно пойманная рыба, и мир потонул в ослепительной янтарной вспышке. Бульк Он как разумное существо перестал существовать, превратившись в приспособление для поддержания меча.
        А наседающие на чужака в странном костюме преступники дружно отшатнулись - в прорезях для глаз зажглось яростное золотое пламя. Очень похожее на то, что пылало на рукояти смертносного меча.
        - Бей его! Режь! - крики звучали крайне неубедительно, а клинок в руках ученика сапожника одину за другой заставлял замолкать глотки, из которых эти крики исходили.
        Ножи и численное превосходство оказались слабы против волшебного оружия.
        - Ничего личного, парень! - истово прохрипел Топтыгин, поняв вдруг, что из приятелей он один остался на ногах, а Убийственный Башмак вновь заносит страшное оружие. - Я обещаю исправиться!
        Меч рухнул, и одним медвежатником в Ква-Ква стало меньше.
        Хозяин «Пельменной», все время схватки проведший за стойкой, точнее - под ней, по наступившей тишине понял, что схватка закончилась. Собрав в кулак всю имеющуюся в наличии смелость, он осторожно выглянул.
        Чтобы уткнуться взглядом в желтые, будто яичные желтки, глаза.
        - Ой, - сказал хозяин, - я, пожалуй, пойду…
        Но чужак уже не слушал его. Двигаясь как-то странно, словно меч волочил его за собой, он принялся один за другим разрубать столы. Те с хрустом разлетались на куски, в стороны летели щепки.
        - Эй! - душа хозяина как собственника взыграла. - Ты что делаешь, гад? Стража! Стража!
        Кричать так на Пустопорожней улице было так же глупо, как требовать молока от быка, и тем удивительнее оказалось то, что дверь «Пельменной» отворилась, и в нее вошли самые настоящие стражники.
        Сраженный обилием впечатлений, хозяин заведения издал такой звук, какой обычно производит ванна, из которой вынимают затычку, и с грохотом рухнул в обморок.
        - Кто тут шумит? - грозно и одновременно боязливо спросил сержант Калис, и тут взгляд его уперся в странную темную фигуру, которая продолжала невозмутимо рубить столы. - Глянь, лейтенант, это не наш ли клиент?
        Командир специального дозора, после долгих блужданий и одной встречи с черной кошкой, едва не закончившейся коллективным инфарктом, добравшегося до Пустопорожней улицы, робко заглянул в дверь.
        - Похоже, что наш, - вздохнул он, после некоторой внутренней борьбы признав, что удрать сейчас будет неблагоразумно. - А что это там на полу?
        - Трупы, - отрапортовал Калис. - Ну так что, берем его?
        - Да, - в мозгу Лахова зародилось подозрение, что троих стражников будет мало, чтобы захватить человека, который в одиночку лишил жизни всех посетителей «Пельменной».
        Но отменять приказ было поздно.
        - Стоять! Руки за голову! - Калис отработанным движением извлек из-под плаща два арбалета. - Это Торопливые! Вы арестованы…
        Темная фигура повернулась, и тонкие лучики золотого света, исходящие из ее глаз, нашли скорчившиеся в дверном проеме фигуры стражников.
        - Стреляй! - истерично выкрикнул Лахов. Арбалеты щелкнули почти одновременно. Короткие и толстые стрелы отправились в полет.
        В полутьме зала сверкнуло что-то, похожее на ледяную молнию. На пол с сухим треском упали четырех палочки, годные разве для того, чтобы ковырять в ухе.
        - Что там? Что? - за спиной Лахова сопел и нетерпеливо топтался Ргов, которому ничего не было видно.
        - Кажется, в таких случаях надо кричать, - задумчиво проговорил Калис, глядя на темную фигуру, которая, с хрустом ступая по остаткам столов, с неотвратимостью айсберга приближалась к стражникам.
        - Что именно? - не понял лейтенант.
        - Бежим!!!
        Затаившийся у стены «Пельменной» Сигизмунд с удивлением смотрел, как Торопливые вылетели из дверей заведения, словно три пробки от шампанского, и со всех ног помчались вдоль берега реки, вопя что-то нечленораздельное.
        - Теперь я понимаю, почему их называют торопливыми, - прошептал козел уважительно.
        Бульк очнулся на том же месте, где и потерял сознание. Меч все так же болтался в руке, но по некоторым признакам можно было заключить, что им недавно размахивали. В число признаков входили устилающие пол трупы и обломки досок, недавно бывшие столами.
        - И это все сделал я? - недоуменно спросил ученик сапожника, и посмотрел на меч. Тот тоже словно посмотрел на него.
        Не выдержав этого взгляда, Бульк запихал клинок в импровизированные ножны (заботливая вероятность реализовала шанс того, что они не будут нигде прорваны или даже порезаны), и вышел на улицу.
        Пахнущий отбросами влажный ветер овеял лицо и позволил немного прийти в себя.
        - Ну да, я герой, - не очень уверенно пробормотал Бульк, которому вид побоища доставил мало эстетического удовольствия, - а герой и должен убивать всяких злодеев.
        Картинки с продолжениями в этом смысле всегда высказывались однозначно. Злодеи гибли от рук героя просто пачками, даже упаковками. Вот только в картинках почему-то никогда не показывались трупы отрицательных персонажей, которые, как выяснилось, ничем не отличаются от трупов обычных людей.
        Это стало для Булька неприятным открытием.
        Слегка пошатываясь от избытка чувств и накатившей усталости, он зашагал по Пустопорожней улице. За его спиной, стараясь потише цокать копытами, крался Сигизмунд.
        Козлы не лучшим образом приспособлены для того, чтобы красться, почти так же плохо, как и для ползания. Любой более-менее внимательный наблюдатель заметил бы слежку через пять минут. Но Бульк был погружен в себя. Повесив голову, он свернул на улицу Каменных Колец, и зашагал к границе Нор.
        Сигизмунд следовал за ним бородатой и рогатой тенью.
        Улица Каменных Колец - одна из самых длинных в городе. Не прерываясь, она тянется от реки и до самых границ Ква-Ква, теряясь между домишек и огородов левой окраины. Среди обитающих в ее окрестностях людей можно встретить кого угодно, от попрошаек до профессиональных убийц, берущих заказы не менее, чем на короля.
        Где-то между этими двумя категориями остановилась мисс Барпл, пожилая леди, из тех, что беззаветно любят животных, и при этом обычно отравляют жизнь окружающим людям. Они подкармливают всю бродячую живность в округе, выставляя у двери воняющие миски с позавчерашней едой. Соседям не дают заснуть кошачьи вопли под окном, во все щели лезет запах псины, а выйдя из дома, они рискуют поскользнуться на искусно выложенных кучках, показывающих, что их производители питаются довольно неплохо.
        На возмущение пожилые леди подобного типа, обладающие обычно наивностью и добротой голодного тигра, реагируют одним-единственным убийственным доводом: «Вы что! Это же бедные кошечки (собачки - нужное подчеркнуть)! Они же живут на улице и так страдают!»
        Мисс Барпл была куда безобиднее. Она мирно зарабатывала на жизнь, обучая шитью юных дам, готовящихся к замужеству, а дома держала всего пятнадцать собак. Все они были воспитаны ужасающе строго, то есть не бросались на людей и не гавкали, завидев нечто движущееся. Но все равно, учитывая их количество, выгуливать «бедных песиков», самый маленький из которых размером превосходил пони, приходилось ночью.
        Днем от них почему-то шарахались прохожие. Некоторые забирались на деревья, другие падали в обморок, третьим же, самым нервным, приходилось срочно менять штаны.
        В эту ночь мисс Барпл, как обычно, вывела свою свору на улицу.
        - Шарик, не грызи домик! Бобик, фу, это очень старая косточка! - нежно ворковала она, ведя питомцев от одного дома к другому. Те метили углы, обнюхивали все подряд и радовались жизни.
        На прошмыгнувшего мимо Булька собаки не обратили внимания. Их хозяйка его просто не заметила из-за слабости зрения. Зато когда носов «бедных песиков» коснулся мощный козлиный аромат, смешанный с запахом хвои, псы недоуменно остановились.
        С подобным им еще сталкиваться не приходилось.
        Признанный вожак своры, огромный мастиф, способный обратить в бегство медведя, мощно втянул носом воздух, и в душе его проснулись давно забытые охотничьи инстинкты.
        С бешеным лаем он ринулся вперед. Прочие псы поддержали вожака. Как мисс Барпл удалось удержать в руках пятнадцать поводков, не скажет никто. Но правдой было то, что пожилая леди, истошно визжа, волочилась за собаками, точно эскимос, потерявший нарты, и из-под ее ног, бодро скользивших по булыжникам мостовой (возблагодарим же кваквакскую грязь!) вылетали длинные искры.
        - Вот черт, - сказал Сигизмунд, глядя на приближающуюся к нему стаю. - Пожалуй, пора мне тоже записаться в Торопливые!
        Развернувшись, он задал стрекача. О скрытности пришлось забыть, и к лаю с визгом добавился еще и топот четырех полновесных копыт. Поскольку собаки отставать не собирались, то получился отличный тест на крепость сна для обитателей улицы Каменных Колец, потом улицы Лягушек, потом площади Третьего Дня…
        Короче говоря, половине Ква-Ква суждено было в эту ночь страдать бессонницей.
        Глава 4
        Вид у Игга Мухомора, Магучего Единственного Ночальника Торопливых, был такой, что догадливым подчиненным ничего не оставалось, как самолично наложить на себя взыскание и сесть под домашний арест. Лысина его покраснела, сделав голову обладателя похожей на большую редиску, а вылетающие изо рта брызги слюны почти кипели.
        - Что… что это такое, я вас спрашиваю? - завопил он, едва лейтенант Лахов переступил порог. - Как это называется?
        - Не могу знать! - преданно поедая глазами начальство, ответил лейтенант.
        - Очень жаль! - поедание МЕНТу не понравилось, что, в общем-то, неудивительно. - По городу шляется убийца с магическим ножиком, а он не знает? А кто тогда знает?
        Лахову очень хотелось повторить первоначальный ответ, но он приложил героическое усилие и промолчал, понимая, что любой вырвавшийся из горла звук будет проинтерпретирован самым неблагоприятным для него образом.
        - Толпа бездельников! - продолжал орать Мухомор, и слюни летели во все стороны. - Чем только вы занимаетесь? Напиваетесь в трактирах и пристаете к женщинам!
        - Вы предпочли бы, чтобы мы приставали к мужчинам? - пробормотал Лахов, но так тихо, что МЕНТ его не услышал.
        - Толку от вас меньше, чем от пьяного попрошайки! - сделал нелестное для подчиненных заключение начальник стражи, и полез в карман за платком - протирать вспотевшую лысину.
        Судя по этому признаку, критическая стадия гнева оказалась пройдена и с Мухомором можно было вновь общаться по-человечески.
        - Вчера мы предприняли попытку задержания вышеозначенного убийцы, - сообщил Лахов.
        - Результат?
        - Травмы личного состава: подвернутая нога сержанта Ргова и растяжение у сержанта Калиса, - отрапортовал лейтенант, умолчав о том, что повреждения они получили во время бегства.
        - Поймать вы его, конечно же, не смогли? - утерев лысину, Мухомор громогласно высморкался и спрятал платок в карман. - Да вы и супоросую свинью не поймаете, разве что случайно…
        - Так меч магический, - вздохнул Лахов, не спеша говорить о том, что меч похищен с университетской выставки. - Как против него устоять?
        - Тоже мне - магический! - МЕНТ, до сего момента прыгавший по кабинету ополоумевшим зайцем, уселся за стол. - Обратитесь за помощью к специалистам, лучше прямо к ректору…
        Лейтенант загрустил. Воспоминания, связанные у него с Магическим Университетом, не были особенно приятными, и ассоциировались в основном со словами «позор» и «провал».
        - Э… - начал было он.
        - Ничего не желаю слушать! - почуяв неуверенность подчиненного, начальник стражи прервал его. - Не можете справиться сами - идите к магам! Если через семь дней дело не будет закрыто, то я лично доложу мэру о нерадивости некоторых стражников. Понятно?
        - Так точно, - Лахов гулко сглотнул. - Будет исполнено!
        Мэр не любил нерадивых служащих. Нелюбовь свою он проявлял довольно оригинальным способом. Каким именно, никто точно не знал, но стражников или чиновников, объявленных нерадивыми, никто больше не видел.
        Должно быть, они от стыда уходили в отшельничество.
        Отдав честь, Лахов развернулся и деревянным шагом вышел из кабинета начальства. Хуже магов может быть только гнев мэра, а он попал как раз между ними…
        Чувствовать себя смазкой оказалось неприятно.
        Дверь «Сломанного меча» поэтично скрипнула и открылась. Сидящий за стойкой Агрогорн Эльфолюбивый удивленно хмыкнул, расположившиеся за любимыми столиками завсегдатаи оживленно зашушукались. Старый Осинник, задремавший прямо на столешнице, продолжал невозмутимо храпеть.
        В таверну для героев вошел чужак. Одет он был как-то странно - во что-то, сшитое из кусочков кожи, зато на поясе висел самый настоящий меч-артефакт. Уж герои в таких делах толк знают.
        Преодолев расстояние до стойки, Бульк Он откинул капюшон, обнажив слегка покрасневшее лицо и копну светлых волос.
        - Чего тебе, парень? - пророкотал Агрогорн, вчера уволивший вышибалу (точнее то, что от него осталось).
        - Мне, э, выпить, - смущенно пробормотал Бульк, к этому вечеру решивший, что может себе позволить посещение «Сломанного меча». Все же на его счету имелось два… нет, три подвига!
        - Молока или воды? - щель на лице Агрогорна, обозначающая рот, раздвинулась, сообщив миру, что хозяин таверны для героев улыбается.
        - Э, чего покрепче, - Бульк покраснел еще сильнее, став подобен юной девице, которой первый раз в жизни предложили прогуляться на сеновал.
        - Покрепче у нас только для героев, - Агрогорн положил руки, похожие на бычьи окорока, на стойку. - Или ты тоже… герой?
        Завсегдатаи зашлись в хохоте. От шума проснулся Старый Осинник и принялся в удивлении озираться по сторонам.
        - Да! - Бульк, который планировал визит в «Сломанный меч» несколько по-другому (цветы под ноги, восторженные крики, суровое одобрение ветеранов и все такое), начал злиться.
        - О, парни! Глядите! Это же герой! - и Агрогорн издал такой звук, словно внутри него терлись друг о друга несколько тяжелых камней.
        Завсегдатаи захохотали вновь.
        - Ну, раз герой, тогда угости нас, - просипел, откашлявшись, Стукнутый Черный. - И поведай о своих подвигах!
        - Да! - поддержал кто-то. - Сколько ты ограбил храмов? Назови имена сокрушенных тобою безумных богов и истребленных чудовищ?
        - Я знаю, каких чудовищ он истребил во множестве! - Агрогорн сделал страшное лицо, для чего ему не пришлось особенно напрягаться. - Они называются «вши»!
        Эту шутку расслышал даже Старый Осинник.
        - Ладно, - сказал Бульк сквозь зубы, дождавшись, пока смех стихнет. - Я угощу вас… Хозяин, всем…
        - «Дикой лошади», - подсказал Стукнутый Черный.
        - Дикой Лошади, - кивнул Бульк, - и мне тоже.
        В углу кто-то бешено захохотал. Бульк вздрогнул и ухватился за меч.
        - Не обращай внимания, - прогудел Агрогорн, выуживая из-под стойки бутылку. - Это Долговязый Эрик, до него всегда долго доходит. Сейчас он смеется надо вшами…
        «Дикая лошадь» оказалась мутным пойлом с подозрительно мощным запахом. От него хотелось лезть на стены и выпрыгивать в окна, а также совершать еще более странные поступки.
        - Твое здоровье! - и Стукнутый Черный, хитрым образом не показав лица, опустошил стопку,
        - Пей-пей, - с умильной улыбкой кивнул Бульку хозяин. - Это настоящий геройский напиток!
        Ученик сапожника, в жизни не потреблявший ничего крепче слабого пива, собрался с духом и вылил «Дикую лошадь» в горло.
        Похоже это оказалось на то, что он попытался выпить порцию лавы. Свежей, только что извергнутой щедрым вулканом. Гортань обожгло, на глазах выступили слезы, в голове появился мелодичный звон, заглушивший все звуки.
        Потом что-то лопнуло в желудке.
        Бульк осознал, что вновь может слышать и видеть. Но при этом он почему-то оказался не стоящим у стойки, а сидящим за столом. Вокруг все плыло и качалось, а мысли бежали какие-то рваные, похожие на куски старой наволочки.
        - Смотрите-ка, он даже не упал, - сказал кто-то. Фраза не содержала в себе ни грамма насмешки. Даже китежское зелено вино по воздействию на пьющего не способно сравниться с напитками, которые подают в «Сломанном мече». Тот, кто пробует «Дикую лошадь» в первый раз, обычно оказывается на полу, а приходит в себя только через несколько дней с ужасной головной болью.
        - Да, ты силен, братец, - уважительно прошамкал Старый Осинник. - Глядишь, из тебя на самом деле когда-нибудь получится герой.
        - Но я уже… уже герой, - для того, чтобы говорить, приходилось прилагать значительные усилия. Слова резонировали где-то в глубинах черепа, заставляя трястись всю голову. - Я совершил подвиги!
        - И какие же? - Стукнутый Черный повернулся к Агрогорну. - Мне еще стаканчик «Варварского топора», пожалуйста… Уж гулять, так гулять!
        К счастью Булька, этого напитка ему не предложили. «Варварский топор», в отличие от «Дикой лошади», действует безболезненно, просто-напросто лишая пьющего головы до следующего утра. Он может ходить, разговаривать и даже петь, но голова в этом не будет принимать никакого участия.
        И память, соответственно, тоже.
        - Я… - Бульк сосредоточился, - разогнал грабителей… и убил много бандитов в «Пельменной»…
        В том, что он убил их сам, у ученика сапожника были определенные сомнения, но без этого «деяния» список его подвигов выглядел до смешного кратким.
        - Да, - тяжко вздохнул Старый Осинник. - Слыханное ли дело, а? Что за молодежь пошла! Прирезал пару человек - и герой! Вот я первого вампира голыми руками задушил! Он, стервец, чеснок есть не захотел! А всего я их укокошил тысяч пять…
        - А я начал с похищения эльфийской принцессы, - задумчиво прогудел из-за стойки Агрогорн. - Урвен ее звали… или Оторвен… не помню. А заодно у ее папаши упер тот меч, что над дверью висит. Сковать его заново правда не удалось, но я ловко научился управляться с обломками…
        - Мне повезло, я сразу ограбил храм! - Стукнутый Черный ощутимо раздулся под своим одеянием. - Меня отдали на обучение в святилище Братьев Ночи. Так я прибил настоятеля, захватил сокровища, и удрал!
        - И это… это все подвиги? - удивился Бульк, изо всех цепляясь за столешницу. Грязный, покрытый соломой, которая сгнила еще год назад, пол таверны казался почему-то необычайно привлекательным.
        - Да, - Старый Осинник кивнул, и в его шее что-то опасно затрещало. - Совершишь чего-нибудь подобное - и ты герой. Но главный спец по подвигам у нас сидит вон там в углу. Эй, Брежен, иди сюда!
        К столу подсел толстый старик, основным элементом внешности которого были брови. Седые и кустистые, они нависали над глазами подобно двум островкам, буйной растительности.
        - Чево… чво надо? - прошамкал бровастый. Челюсти его двигались как-то странно.
        - Покажи ему свой иконостас, - проговорил Стукнутый Черный.
        Брежен кивнул и распахнул на груди куртку. От обрушившегося на глаза блеска Бульк чуть не ослеп.
        - Вот это герой так герой, - сквозь золотое сияние пробивался скрежещущий голос Старого Осинника. - Вот эта медалька - за убиение дракона, вот эта - за изнасилование восьми безумных воинственных жриц-девственниц…
        - Неудивительно, что они были безумными, - хохотнул Агрогорн. - Если бы меня заставляли сохранять девственность, я бы тоже рехнулся!
        - Эта, красненькая - за избавление какой-то деревни от умертвий, а вот эта… не помню…
        - За приготвление-вление омлета, - гордо прошамкал Брежен. - Из яиц птицы Рух!
        - Да, именно так, - кивнул Старый Осинник. - А говорит он не очень внятно, так это челюсть сломана в восьми местах. Плата, так сказать, за подвиги!
        К этому моменту Бульк проморгался. Рубаха сидящего напротив него старика оказалась просто усажена медалями, значками и нашивками. Все они были золотые или позолоченные, и сверкали не хуже, чем целая драконья кладовая.
        - Брежен собирал эту коллекцию лет сто, не меньше, - гордо сообщил Старый Осинник, - тут есть все награды, которые только можно получить в Лоскутном мире, в том числе значок «Активист лиги защиты насекомых» от разумных пчел Лоскута Ульи и нашивка «Мать-героиня» от эльфов Светлого леса. Как он ее получил - даже и не спрашивай.
        Бульк ощутил себя раздавленным. С таким обилием подвигов ему вовек не тягаться, а уж о карьере эльфийской матери-героини он даже и не мечтал. Оставался последний аргумент.
        - У меня есть меч! - заявил он.
        Прозрачное, почти невидимое лезвие легло на стол.
        - Неплохая игрушка, - сказал сидящий за соседним столиком седоусый дед в странного вида шапке из шерсти ягненка и накидке из того же материала, ужасно теплой на вид. Как он не запарился в ней - оставалось непонятным. Но для героя имидж важнее всего. Даже жажды. - Но моя сабелька не хуже!
        Явившаяся на свет сабля была чудовищно длинной и тяжелой, и время, похоже, обломало об нее зубы. Но кое-какие следы при этом оставило. Лезвие в изобилии покрывали царапины и сколы, кое-где виднелась ржавчина.
        - Ладно тебе, Чапай, издеваться над молодежью, - проговорил Стукнутый Черный, который после «Варварского топора» пребывал в благодушном состоянии.
        Но седоусый, глаза которого сверкали озорством десятилетнего пацана, уже вошел в раж.
        - Не лезь, - махнул он рукой, и вновь обратился к Бульку. - Попробуй ударить меня! Если с трех попыток не выйдет коснуться даже кончиком - ставишь мне стакан, а если сможешь хоть чуть порезать бурку - наоборот.
        - Идет, - ученик сапожника немного протрезвел, и неожиданно для себя разозлился. Сейчас он покажет этим надутым старикам, что такое настоящее оружие! Заставит их заткнуться…
        Вздох удивления пронесся по «Сломанному мечу». Юноша, только что шатавшийся, поднялся на ноги одним гибким движением, а глаза его вспыхнули злыми золотыми звездами.
        - Так я и знал, - драматически шепнул Старый Осинник Стукнутому Черному, - это тот самый меч… Пакость!
        Удар Булька был неотразим. Но седоусый Чапай лишь усмехнулся и ловко крутнулся на месте, почти не сдвинувшись. Прозрачное лезвие, тем не менее, прошло мимо.
        - Еще две попытки! - сказал Чапай, скаля белые, совсем не старческие зубы.
        Через пару минут растерянно моргающий Бульк покинул «Сломанный меч», чувствуя себя самым униженным и оскорбленным на свете.
        - Приходи еще, - крикнул ему в спину Агрогорн, едва не сбив юношу с ног, - когда завалишь первого дракона! А ты мог бы и поддаться!
        Последняя реплика относилась к Чапаю.
        - Чтобы он напился и заблевал тебе весь пол? - ответил тот, принимая стакан с честно заработанной выпивкой. - Нет уж, лучше это сделаю я!
        Герои пенсионного возраста дружно расхохотались, и таверна погрузилась в обычное сонное существование, заключающееся в бесконечном пересказе воспоминаний о тех временах, когда трава была зеленее, девушки - симпатичнее, и даже чудовища - чудовищней…
        Старики остаются стариками, даже если они когда-то были великими воинами.
        - Ай! Ой! - исполненные глубокого трагизма вопли долетели до Арса в тот момент, когда он вышел из здания университета.
        Доносились они, как и следовало ожидать, от ворот.
        Вглядевшись, Арс понял, что сторожевые драконы развлекаются вовсю, точно направленными струями пламени гоняя троих Торопливых. Стражники падали, вскакивали, сталкивались, чем являли хороший пример того, что обычно называют «бестолковая суета». Дать деру они почему-то не догадывались.
        - Спасите! - завопил самый низкорослый из Торопливых, штаны на заднице которого уже тлели.
        - Триста шестьдесят, - сказал Арс, подойдя к воротам. Драконьи пасти с неохотой захлопнулись. Стражники с опаской оглянулись.
        - С-спасибо, молодой человек, - кокетливым жестом поправляя прическу, проговорил лейтенант Лахов. - Не проводишь ли ты нас к ректору?
        - А чего это я должен провожать, - удивился Топыряк. - Не маленькие, сами дорогу найдете…
        - Не найдем, - признался сержант Ргов и густо покраснел. Ему в свое время довелось несколько дней плутать в необъятном чреве Магического Университета.
        - Ладно, - проворчал Арс.
        Сопровожденные к главе университета стражники церемонно поблагодарили и скрылись в недрах кабинета. Топыряк, сгоравший от любопытства, приложил ухо к замочной скважине, но дернувшаяся дверь ощутимо припечатала его по щеке и довольно грозно забренчала петлями.
        - Ладно, ухожу, - вздохнул Арс, понимая, что с защитным заклинанием ему не справиться.
        - Приветствую вас, - говорил тем временем Глав Рыбс, глядя на Торопливых с высокомерной миной сытого верблюда. - Чем обязан вашему визиту?
        - Мы, это, - Лахову определенное беспокойство доставлял портрет, висящий над ректорским креслом. Изображенные на нем люди как-то подозрительно кривили губы и вертели пальцами у виска, - занимаемся поиском этого, пропавшего вами меча…
        - Так, ну и что? Вы нашли его?
        - К сожалению, против магического оружия мы бессильны, - лейтенант замялся. - Столкновение с преступником закончилось для нас довольно печально… и мы просим вашей помощи.
        - Помощи? - Глав Рыбс глубокомысленно помолчал. - Сейчас мы выясним, что там не так с этим артефактом…
        И глава Магического Университета позвонил в стоящий на столе колокольчик. К удивлению стражников, звон раздался откуда-то из коридора.
        После этого звука в кабинете началась форменная суета. Явился дежурный преподаватель, потом исчез. Ему на смену предстал слегка испуганный прохфессор кафедры предметной магии, а за ним - глава всей университетской безопасности Синиус Фляк, выглядящий так, словно его только что вызвали с собственных похорон.
        - Что там с эти мечом? - спросил ректор без обиняков, буравя предметника подозрительным взглядом. - Что он из себя представляет?
        - Ну, мы… - заюлил прохфессор. - Он найден только этим летом… не успели провести полную программу исследований…
        - Короче! - удивительно, но грубый окрик действует на людей умных и образованных гораздо сильнее, чем на тупых и неотесанных. Вот и здесь заведующий кафедрой вздрогнул, и от бормотания перешел к нормальной речи.
        - Класс опасности - пятый, квазиразумное оружие, предназначен, предположительно, для устранения демонов. От магического сканирования закрыт.
        - Да, это не игрушка, - ректор с хрустом поскреб в затылке. - Неудивительно, что вы не справились с ее носителем.
        - Ну так что, вы нам поможете? - нетерпеливо спросил Лахов. - Ведь мы ищем меч и в ваших интересах тоже!
        - Наша группа быстрого реагирования будет в вашем распоряжении, - мрачно сказал Глав Рыбс, и с надрывом добавил. - Пусть даже сам университет останется беззащитным!
        Сержант Калис вспомнил огнедышащие драконьи головы у ворот и выразительно засопел.
        - Группа быстрого реагирования? - брови Лахова поднялись к самым волосам. - Это еще что такое?
        - Последняя наша выдумка, - ректор гордо приосанился. - Синиус, вызывай своих ребят!
        Старый гриб, на которого стражники до сего момента вообще не обращали внимания, вдруг сунул два пальца в бороду и залихватски свистнул. Свист болезненно отдался в ушах, проскользнул под дверью и умчался в сторону комнаты, где мирно дремали боевые маги.
        - А они все там такие древние? - шепотом спросил лейтенант у ректора, стыдливо прикрываясь ладошкой от Фляка.
        - Нет, это начальник ВОХР у нас пожилой, - успокоил стражника Глав Рыбс, - бойцы из группы гораздо моложе. На сотню лет, не меньше.
        Спустя пятнадцать минут Лахов мог полюбоваться на бойцов воочию. Выглядели они, как контингент старшей группы дома престарелых. Один опирался на костыль, трое носили очки, а седые длинные бороды имелись у всех.
        Только тяжелые боевые посохи да специально сшитые мантии пятнистого цвета выдавали их род деятельности.
        - И это группа быстрого реагирования? - изумленно спросил лейтенант.
        - Да, - гордо ответил ректор. - Они не очень шустры, но все же довольно бравые и что главное, опытные ребята. Видел бы ты, как они быстро ковыляют до сортира, когда приспичит! Загляденье!
        Лахов промолчал. Волосы на его голове встали дыбом, грозя сбросить на пол форменный шлем.
        - Ну что, готовы умереть за университет? - спросил тем временем Глав Рыбс.
        - Так точно, ваша милость, - нестройно ответила группа быстрого реагирования.
        - Берите их, - ректор прочувствованно шмыгнул носом. - Но не забывайте три раза в день кормить и поить! Сами они могут не вспомнить о еде. И повторяйте приказы погромче - некоторые не очень хорошо слышат.
        Покинул МУ лейтенант Лахов в некотором смятении чувств.
        Последствия приема внутрь «Дикой лошади» давали о себе знать еще два дня. Бульк Он с трудом удерживал в дрожащих руках принадлежности сапожного мастерства, и исключительно невнимательность вернувшегося после «творческой паузы» хозяина спасла его от наказаний.
        Только в ночь второго дня Убийственный Башмак вновь смог вступить на суровый героический путь. Натянул на себя костюм, привесил к поясу меч и выбрался на пованивающие отходами жизнедеятельности ночные улицы Ква-Ква.
        На этот раз без особого плана.
        Слова пожилых героев больно ранили сердце Булька. Что толку истреблять преступников, если никто не считает это подвигом? Вот бы найти настоящего дракона и одолеть его! Или демона, вырвавшегося из Нижнего мира! Или, на худой конец, выкрасть откуда-нибудь эльфийскую принцессу…
        Увы, эльфийские принцессы надежно охраняются, драконы, даже если они и были в Ква-Ква, давно сбежали от вони, а обитающие тут вампиры ведут, скорее всего, жизнь обычных горожан. Попробуй-ка, их распознай!
        Снедаемый подобными мрачными мыслями, Бульк брел по улицам, особенно не разбирая дороги. Под ногами хлюпали лужи грязи, которая всем, кроме лечебного эффекта, походила на целебную. Погрузивший в них бренное тело рисковал не излечиться от хворей, а заработать новые, самой безобидной из которых оказался бы лишай.
        Вслед за героем, стараясь двигаться тихо и осторожно, перемещался еще кое-кто.
        Рогатый, бородатый и постукивающий копытами.
        Сигизмунд хорошо запомнил место, где в тот раз его вынудили прервать преследование, и с тех пор дежурил там каждую ночь. Повезло ему только сегодня. Герой тащился по улице, не думая оборачиваться, и следить за ним было не сложнее, чем за глухим хромоножкой.
        «Надо кого-нибудь зарубить! - решил, наконец, Бульк. - Это поднимет мне настроение!» Подняв голову, он обнаружил, что предоставленные самим себе ноги занесли его в квартал развлечений. Выстроившиеся вдоль улицы дома были, как один, украшены красными фонарями. Сквозь обычные городские запахи с трудом пробивались тонкие ароматы притираний…
        Слащавый запашок порока.
        - Господин желает развлечься? - низкий грудной голос, такой игривый, что взволновал бы и мертвого, заставил ученика сапожника вздрогнуть. Невольно он замедлил шаг.
        - У нас есть все, что угодно, - обладательница голоса шагнула из тени, явив взору лицо, и, что самое главное - объемистый бюст, небрежно упакованный в тонкую ткань. - Девочки на любой вкус… блондинки, брюнетки, рыженькие… или господин предпочитает мальчиков?
        Бульк сам не знал, чего он предпочитает. В картинках с продолжениями ничего не упоминалось о сексуальной жизни героев, и поэтому ученик сапожника благополучно избежал знакомства с этой стороной жизни.
        Созерцание подметок и башмаков вовсе не стимулирует эротические фантазии, и Бульк вполне серьезно считал, что герой все время проводит, занимаясь сокрушением зла.
        - Так что, господин зайдет к нам? - колыхая бюстом, продолжала настаивать барышня. - Он получит несказанное удовольствие, достойное…
        Но искусная, направленная на завлечение клиентов речь лилась мимо ушей Булька. Он попросту не слышал ее. В голове юноши обрывками неслись полные обиды на весь мир мысли.
        - Что, зайти? Я зайду! - сказал он, и тихо добавил. - Порок есть зло, а зло должно быть уничтожено!
        Повернувшаяся к потенциальному клиенту задом, не менее выдающимся, чем грудь, представительница древнейшей профессии (хотя охотники, певцы и ассенизаторы тоже предъявляют на это звание свои права) не расслышала этой реплики и не увидела недоброго сияния, затопившего глаз юноши.
        А даже если и увидела бы, то посчитала его отражением света, хлынувшего из распахнувшейся двери публичного дома.
        - Заходи, - сказала она.
        Дверь со стуком захлопнулась. Козел, вполголоса проклиная холодную погоду и расовые предрассудки людей, не позволяющие почтенным четвероногим рогатым копытным посещать подобные заведения, остался мерзнуть на улице.
        - Ну, выбирай, - проводница Булька отступила в сторону, и он неожиданно оказался лицом к лицу почти с двумя десятками девушек, которые в самых соблазнительных позах возлежали и воссидали на кушетках и диванах.
        Одежды на них оказалось явно маловато.
        Неудивительно, что герой, всем опытом общения с женщинами у которого был разговор с разносчицей пирожков, несколько растерялся. Он замер, судорожно стиснул рукоять меча, и принялся придумывать, что же ему делать.
        Девицы разглядывали клиента в ответ, улыбаясь профессионально и холодно, точно львицы. Но поскольку он не спешил с выбором и пауза затягивалась, между ними начались смешки и разговоры.
        - Какой-то он странный… молчит все…
        - И что это на нем, это кожа или одежда?
        - А вон та штука на поясе, - сказано это было томно, с придыханием, - она для битв или для любовных игр?
        Меч в самодельных ножнах возмущенно дернулся, и Бульк понял, что если он сейчас же не начнет действовать, то самым позорным образом обратится в бегство.
        - Трепещите! - возопил он, извлекая гневно сверкнувший клинок. - Ибо я - кошмарное сновидение преступности! Я - карающий топор правосудия! Я - Убийственный Башмак!
        - Ух ты! - восхитилась одна из девиц. - Какой красивенький!
        Прочие лишь недоуменно хлопали ресницами, светлыми, темными, или рыженькими. Рты барышень оказались дружно распахнутыми. Случись тут муха, у нее был бы богатейший выбор, куда именно залетать.
        Содержательница заведения, в отличие от подопечных, куда лучше поняла, что происходит.
        - Ах вот ты как? - взвизгнула она, и амплитуда колыхания ее бюста стала просто опасной. - Извращенец проклятый! Пропаганду пришел разводить! Здесь, в заведении госпожи Надысь, таких не обслуживают!
        Бульк недоуменно моргнул. Как-как, а извращенцем его еще никто не называл. Госпожа же Надысь, поняв, что вооруженный посетитель уходить не собирается, перешла к практическим действиям.
        - Дупель! Дупель! - позвала она.
        Пол задрожал под тяжелыми шагами, и в помещение явился тролль. Если о большинстве его сородичей можно сказать, что им хоть «кол на голове теши», то на каменной черепушке вышибалы публичного дома можно было тесать сваи. Лицо же его выглядело жертвенным алтарем, на котором веками приносили кровавые жертвы. По крайней мере, твердостью и количеством застывшей грязи оно алтарю не уступало.
        - Что? - спросил он с интонациями качающейся каменной глыбы.
        - Выкини его! - содержательница заведения брезгливым жестом указала на Булька.
        В маленьких глазках тролля что-то сверкнуло. Подняв бугрящиеся каменными мышцами руки, он шагнул к человеку.
        - Уходи сам, - проревел Дупель. - Иначе будет больно!
        Бульк хотел было объяснить, что он ничего плохого не имел в виду, что он только пошутил, что сейчас уйдет, и даже открыл для этой цели рот, но золотое сияние затопило все вокруг, и герой по прозванию Убийственный Башмак привычно выпал из окружающего мира.
        Убить тролля чрезвычайно трудно, причинить ему вред - немногим легче. Дерево, сталь или камни плохо справляются с его шкурой, огонь и вода почти бессильны, и даже магия не всегда помогает.
        Поэтому можно понять изумление госпожи Надысь, когда она увидела, что прозрачный меч, выглядящий хрупким, точно сосулька, развалил ее вышибалу надвое, словно кусок топленого масла.
        - Бум! - укоризненно сказали половинки тролля, падая на пол.
        - Ой, - удивилась госпожа Надысь. Ее девицы дружно завизжали.
        Более чувствительная натура не выдержала бы такой звуковой атаки. Но человек, прорези в капюшоне которого горели, словно два маленьких костра, не обратил на нее внимания. Он сосредоточенно крушил мебель. Меч мелькал вокруг него каскадом проблесков.
        - Покайтесь, развратные! - вещал Убийственный Башмак таким искаженным голосом, словно страдал от сдерживаемого поноса. - Иначе оружие мое найдет вас!
        Покончив с кушетками и диванами, он двинулся на второй этаж. Туда, где располагались комнаты для клиентов. Упавшая на пол от потрясения госпожа Надысь с ужасом слушала, как оттуда доносятся испуганные женские и мужские вопли, треск и грохот.
        Когда же с лестницы скатился лишенный штанов усатый мужчина, в котором почтенные горожане с удивлением узнали бы одного из своих судей, она не выдержала. Выругавшись так, что покраснел бы и пьяный матрос, госпожа Надысь ринулась прочь из здания.
        Ее девочки разбежались уже давно. В том, что касалось спасения собственно шкуры, они проявляли куда больше смекалки, чем в любом другом деле. За спиной удирающей хозяйки что-то хрипело и грохотало. Судя по этим звукам, дому оставалось стоять недолго.
        Очнулся Бульк на улице. Он стоял у входа, там же, где его совсем недавно окликнули. Но в руке был меч, и лезвие стало куда менее прозрачным из-за покрывающей его крови.
        При взгляде на нее ученик сапожника почувствовал легкую тошноту. Спрятав лезвие в ножны, он немного успокоился, но взгляд, брошенный в сторону публичного дома, заставил его замереть от изумления.
        Здания больше не существовало. Вместо него высилась груда обломков разного размера и формы. Случись подобное разрушение в любом другом районе, вокруг уже было бы не продохнуть от зевак. Но обитатели Нор прекрасно знают, что лишнее любопытство не способствует здоровью.
        Улица выглядела пустой, как аллея кладбища в полночь.
        Судорожно оглянувшись, Бульк побрел в сторону улицы Пресной Песни. Он чувствовал себя настолько усталым, словно только что своими руками развалил дом. В некотором роде так оно и было.
        От стены соседнего здания отклеился Сигизмунд, до сего момента довольно успешно изображавший кусок грязи, и неторопливо потрусил вслед за учеником сапожника.
        И в этот раз ничего не помешало ему выполнить взятое на себя задание.
        - Проснись, Арс! Проснись! - бормочущий в ухо голос был каким-то блеющим, и Топыряк сначала подумал, что он является продолжением сна.
        Удар копытом в ухо оказался веским аргументом обратного.
        - Чего тебе? - Арс распахнул глаза и невольно отшатнулся, увидев над собой бородатую и рогатую морду. Поскольку Топыряк уже лежал, то незамедлительно треснулся затылком о спинку кровати.
        - Я нашел его! Нашел! - возбужденно воскликнул Сигизмунд.
        - Кого? - в другом конце комнаты проснулся Шнор. - И нужно ли ради этого орать в такую рань?
        Для студента, ночь проведшего в плясках и потреблении предосудительных напитков, любое время раньше полудня носит название «рань».
        - Солнце давно встало! - фыркнул козел возмущенно. - Я и так терпел, сколько мог! Я нашел того, кто похитил меч, и знаю, где его найти!
        - Здорово, - без особого энтузиазма сказал Арс, и только тут до него дошло, что именно случилось. - Как? Не может быть? Невероятно!
        - Все вероятно, когда за дело берусь я, - и козел гордо выпятил грудь. Для существа, ходящего на четырех ногах, это не самый простой трюк. - Я проявил чудеса ловкости и хладнокровия, а храбростью затмил самого… самого…
        Избыток ума не всегда замещает недостаток образования.
        - И кого же? - спросил Арс, когда надежд на то, что Сигизмунд сумеет подобрать хороший пример, почти не осталось.
        - Ну, в общем, всех, - вывернулся козел. - И заслужил соответствующее поощрение! Пуд моркови… или два! И три, нет, четыре, козы! И чтобы были белой масти…
        - Ага, сейчас прямо побежим тебе коз ловить, - и Шнор шумно рухнул на кровать. Похоже, что эта реплика совершенно лишила его сил.
        - Ладно, ты, конечно, молодец, Сигизмунд, - сказал Арс, ожесточенно чеша голову. - И чего, мы теперь пойдем к ректору и все выложим ему на блюдечке, кто украл артефакт и где его искать?
        - А что! - обрадовался козел. - Нас… точнее вас, наградят! А вы поделитесь со мной наградой…
        - Наградят? Как бы не так! - Топыряк возмущенно фыркнул. - За то, что я спас университет от страшной опасности, мне выдали благодарственную грамоту! Ну, еще ректор неофициально замолвил словечко перед преподавателями. Но лучше бы он этого не делал… За найденный меч получим только дырку от бублика!
        - Да, и что же делать? - Сигизмунд загрустил. Уши его обвисли куда-то к бороде, а на морде появилось выражение, какое бывает у побитой жизнью собаки, когда ей вместе куска мяса дают обглоданную кость.
        - Есть вариант получше, - сказал Арс после паузы которая сделала бы честь великому оратору. - Самим пойти и отобрать меч у похитителя! А уж только потом отправиться к ректору!
        - Чтобы все знали, кто именно герои! - добавил Сигизмунд.
        - Такие вещи на трезвую голову не обсуждают, - авторитетно заявил из угла Шнор Орин. - Да и не вдвоем же в смысле, втроем, мы на это дело отправимся…
        - Хорошо, - Арс спустил ноги с кровати. - Идем в «Утонченное блаженство»!
        Кружки соприкоснулись со звоном, и почти прозрачная жидкость, называемая здесь пивом, даже слегка вспенилась и чуть слышно забулькала, решив, видимо, оправдать название.
        - Ну, и зачем ты нас позвал? - в глазах Нила Прыгскокка горело любопытство, почти такое же яркое, как и его рыжие волосы.
        Арс огляделся. Кроме них, в «Утонченном блаженстве» больше никого не было. Хозяин заведения, гном Отбойник дремал за стойкой, да и слух его, по причине излишней волосатости головы, был не очень хорошим.
        Тем не менее, Топыряк заговорил шепотом.
        - Сегодня мы идем на дело!
        - Это по бабам, что ли? - недоумение проступило на широком лице Рыггантропова, которого после длительных размышлений решили тоже взять в компанию. Вдруг понадобится грубая физическая сила.
        - Вызволять похищенный меч! Сигизмунд узнал, где он находится!
        Козел, взобравшийся на стул, сидел там с видом царя зверей. Впечатление портила разве только свалявшаяся и набитая мусором борода, а также удушливый запах фиалок, исходящий от рогатого четырехногого.
        Тили-Тили сердито зашипел.
        - Точно, Трали-Вали, тот самый, что мы нашли в Китеже, - кивнул Арс. - Дело опасное! Если кто боится, то пусть откажется сейчас!
        Ответ на такое предложение можно было легко предсказать. Любой нормальный молодой человек реагирует на предположение о его трусости одним-единственным образом - возмущением.
        - Скажи лучше, что сам памперсы намочил! - высказался за всех Нил. - Мы согласны!
        - А что такое памперсы? - спросил Рыггантропов.
        - Вырастешь - узнаешь, - пообещал Прыгскокк.
        - Тогда сбор через три часа у нашего дома! - подвел итог Арс. - Берите с собой все, что может пригодиться - мечи, посохи, амулеты…
        - Швабры, - рассеянно заметил Рыггантропов. - Чего, я что-то не так сказал?
        - Один за всех, - Орин первым положил ладонь на столешницу. Та мгновенно прилипла.
        - И все - на одного! - Арс шлепнул руку сверху.
        К ним присоединились Трали-Вали и Прыгскокк. Рыггантропов, как обычно, среагировал позже всех. От его хлопка столешница треснула, и помещение огласили ругательства сразу из четырех глоток.
        Глава 5
        Всякое выступление героев в поход за славой должно сопровождаться благоприятными знамениями. В данном случае к ним, да и то с натяжкой, можно было отнести только ворону, которая с поразительной меткостью облегчилась прямо на плечо Орину.
        Погрозив птице кулаком, Шнор разразился бранью.
        - Ничего, - оптимистично сказал Нил Прыгскокк. - Зато никто не опоздал, все готовы…
        Всеобщую пунктуальность можно было счесть настоящим чудом.
        Учитывая предстоящие опасности, каждый запасся в дорогу чем мог. Нил притащил старый отцовский меч, который тот иногда брал в купеческие поездки, Рыггантропов - громадный тесак с зазубренным лезвием, весь погнутый и в бурых пятнах.
        О его происхождении страшно было даже спрашивать.
        Тили-Тили вооружился коротким посохом.
        - Ну, двинулись! - сказал было Арс, намереваясь героически возглавить маленький отряд.
        - И это все? - неожиданно вмешался Сигизмунд. - Как вы собираетесь одолеть этого парня?
        - У нас есть оружие, - ответил Топыряк, - по крайней мере, у некоторых… И мы знаем заклинания, ну… некоторые.
        - И вы думаете, этого хватит? - сварливым тоном козел напоминал старого деда, вздумавшего побрюзжать по поводу погоды. - Я видел, как этот парень голыми руками разнес дом!
        - Он не имел дела с магами! - деловито заметил Рыггантропов, засовывая за пояс свой ужасающий тесак. - В натуре!
        - Да, Сигизмунд, чего ты дергаешься? - спросил Шнор. - Или струсил?
        На подобное предположение козел ответил хмурым молчанием. Когда же маленький отряд, вооруженный в первую очередь отвагой, а уже во вторую - всякой ерундой в виде мечей и магических знаний, форсированным маршем двинулся на восток, Сигизмунд хмуро поплелся сзади. Не переставая при этом непрерывно бурчать.
        В этот вечер дела у Булька как-то не заладились. Пришедший за сапогами клиент остался недоволен работой, и сапожник, недолго думая, отвесил ученику смачный подзатыльник.
        Героическое начало дернулось, намереваясь ответить так, как должны отвечать герои - убийством обидчика, но трусливые привычки взяли верх. Бульк стерпел, сдался, проглотил обиду.
        На вкус та оказалась хуже, чем гнилая подметка.
        Бульк вздохнул с облегчением, лишь поднявшись к себе, в крошечную клетушку под самой крышей. Опасливо прислушался - не подкрадывается ли кто? - и вытащил из-под кровати чудесный меч.
        По прозрачному лезвию, всегда чистому и спокойному, метались тревожные голубоватые сполохи. Это оказалось так неожиданно, что Бульк едва не выронил оружие. Держа за рукоять, он прямо ощущал, как меч вздрагивает в нервном предчувствии чего-то.
        От клинка чувство передалось и человеку. Бульк поспешно влез в костюм, который за время использования несколько пообтрепался, но пока сохранялся в целости (слава сапожному искусству!), и опустил на лицо капюшон.
        В этот самый момент в дверь мастерской постучали.
        - Кого там демоны принесли? - хриплым недовольным голосом спросил хозяин.
        Что ответил стучавший, Бульк не расслышал. Не успел. По ушам ударил звенящий гул, а мир вокруг привычно исчез, растворился в невыносимом шафранном блеске.
        - Входите, господа маги, входите, - угодливо бормотал тем временем сапожник, отпирая дверь. - Что вам угодно в моем скромном обиталище?
        Резкий и неприятный звук заставил его в изумлении обернуться. На самой верхушке лестницы, ведущей к комнатушке ученика, стояло нечто черное, имеющее отдаленно человеческие очертания. Оно и издавало этот звук, похожий на зловещий смех.
        - Бульк? - спросил хозяин мастерской с непомерным удивлением. - Ты там что ли?
        - Молчи, червь! - шипящий ответ заставил сапожника вздрогнуть. Голос был знакомым, но никогда не посмел бы робкий Бульк так говорить с хозяином! - Рухни на колени к трепещи! Ибо я - Убийственный Башмак!
        - Вот он, вор! Бей его, ребята! - и через порог, оттеснив растерявшегося сапожника, ринулись стучавшиеся в дверь маги.
        Первым мимо хозяина мастерской промчалось нечто маленькое и ушастое, похожее на тех созданий, которых сапожник видел во время - «творческих пауз». Оно гневно шипело и размахивало какой-то дубинкой.
        За ним топал настоящий великан. Клинок в его руках напоминал пилу, и при одном его виде кишки начинали беспокойно ворочаться. Следом бежали трое нормальных людей, один из которых тоже был с мечом.
        А замыкал процессию… козел.
        - Куда? Кыш! - сапожник сделал слабую попытку не пустить животину в дом.
        - Шел бы ты, папаша, отсюда, - сказал козел сурово, заставив волосы на голове хозяина мастерской подняться весенней травкой. - А то пострадать можешь, совершенно случайно!
        Приложением к предупреждению оказались длинные острые рога, которыми козел весьма недвусмысленно повел в сторону сапожника. Воя от страха, тот вылетел на улицу и помчался со скоростью ветра, оставляя за собой светящийс след…
        В мастерской тем временем творилось нечто невероятное. Первым до самозванного героя добрался Тили-Тили. Увернувшись от меча, он ловко ткнул противника в бок.
        Удар должен был вышибить из того дыхание и поломать парочку ребер. Каково же было удивление йоды, когда странный мягкий панцирь легко прогнулся, словно внутри содержался лишь воздух!
        Откуда Трали-Вали было знать, что Бульк болтается внутри геройского костюма, точно соломинка в стакане.
        В изумлении йода на миг зазевался и, чтобы избежать очередного удара, вынужден был спрыгнуть с лестницы. Ловко перекувырнулся… и с грохотом врезался в груду кожаных ошметков, должно быть - отходов производства.
        После паузы из нее донеслось сердитое сипение.
        - Ничего себе, - сказал Сигизмунд, наблюдавший за всем от двери. Решив, что позиция лежа будет в сложившихся условиях самой безопасной, он бухнулся на грязный пол.
        - Задержите его! - крикнул Арс, кивнув в сторону спускающегося по лестнице героя, чей меч пылал нестерпимым голубым светом. - Мы пока приготовим заклинание!
        Прыгскокк издал яростный боевой клич, больше похожий на обыкновенный вопль, и извлек из ножен клинок. Источенное ржавчиной лезвие некоторое время подумало, а потом с негромким «Крак!» отвалилось от рукояти.
        - Мда, неудача, - сказал Нил и швырнул во врага рукоятью.
        Тот увернулся и возопил:
        - Бегите, несчастные! Не мир я принес в этот город, но меч! Всякое зло будет повергнуто во тьму!
        Арс и Шнор встали рядом, руки их двигались, сплетая боевое заклинание. Опытному магу на это хватило бы двух-трех секунд, студенты же возились гораздо больше.
        - Крутой что ли, типа? - шмыгнув носом, спросил Рыггантропов. Встав у основания лестницы, он перегородил герою дорогу. Тесак в руках двоечника не сверкал, в нем имелось меньше магии, чем в комариной ляжке, и все же это был крепкий, надежный клинок, послуживший не одному поколению Рыггантроповых, и лишивший жизни больше людей, чем было зазубрин на его лезвии. О выживании он знал куда больше, чем его нынешний владелец.
        И поэтому когда окутанное голубоватым сиянием лезвие рухнуло ожившей молнией, старый тесак сделал единственное, что могло помочь - заставил Рыггантропова споткнуться.
        Тот с треском рухнул, а магический меч, зазвенев от возмущения, глубоко вошел в доски пола. Из-под них гневно запищали крысы, чья личная жизнь оказалась неожиданно нарушена.
        - Бросай! - выкрикнул Шнор, решивший, что Арс уже закончил.
        Восклицание на свой счет принял, тем не менее, Прыгскокк. Растерянно оглянувшись, он схватил первое, что попалось на глаза - заготовку для башмака, и швырнул ее в Булька.
        За ней последовали ее собратья, инструменты, и все, что только попалось Нилу под руку.
        Тут-то и выяснилось, что магические мечи плохо помогают против таких банальных вещей, как куски кожи, железа или дерева, не предназначенные для убийства.
        Под градом летящих в него предметов Бульк Он отступил, а получив по голове деревянной колодкой, пошатнулся, и неизвестно, как развивались бы события дальше, не пойди в этот момент в ход сконструированное Арсом и Шнором заклинание.
        Поток алого пламени возник откуда-то из пустоты и ринулся прямо в лицо герою. Артефакт в руках Булька извернулся, вздрогнул, показалось, что лезвие меча изогнулось, точно змеиное тело.
        И приняло удар на себя.
        Ревущий сноп огня отразился от прозрачной поверхности, прошиб крышу, оставив в ней круглую красивую дыру, и умчался куда-то в небеса. В дырку тут же заглянули любопытные звезды. Свалившаяся сверху черепица угодила точнехонько на голову Тили-Тили и отправила его в беспамятство.
        - Пожалуй, дело плохо, - козел предпринял попытку почесать копытом ухо, но вовремя одумался. - Пора идти за подмогой!
        Одним прыжком он выскочил за дверь. Сражающиеся не обратили на исчезновение Сигизмунда никакого внимания.
        - Что, съели? - тяжело прохрипел Бульк. Судя по голосу, отражение заклинания далось ему нелегко, но двигался он с прежним проворством. Только начавший подниматься Рыггантропов помешал герою вонзить меч в бок Шнору. Споткнувшись о двоечника, ученик сапожника с воплем полетел к стене. После их соприкосновения, которое сопровождалось опасным сотрясением всего здания, в мастерской появилось новое окно.
        Круглое, с немного неровными краями.
        - Давай второе! - отчаянно выкрикнул Арс. От поднятых рук Орина к встающему из обломков Бульку потянулась темно-синяя, почти черная молния.
        Специальный дозор плелся по улицам Ква-Ква со скоростью черепахи.
        Старой, терзаемой склерозом и плоскостопием.
        И виной тому оказалась группа быстрого реагирования. Сержант Лахов, конечно, предполагал, что собранные в нее волшебники послужат причиной большого количества трудностей.
        Но что такого - он не мог представить и в страшном сне!
        Прежде всего, никто из них не мог идти быстро. Одним мешала одышка, другим - плохое состояние суставов, которые вдобавок скрипели громче, чем ворот старого колодца.
        А эскадра, как известно, двигается со скоростью самого медленного корабля.
        Вот и приходилось Торопливым тащиться едва-едва, из соображений личной безопасности ругаясь исключительно про себя.
        Кроме того, всю жизнь проведшие в вольной атмосфере университета, маги вообще не знали, что такое беспрекословное повиновение, когда старший отдает приказ, а младший - безропотно его выполняет.
        Наоборот, по привычке ученых мужей они обожали спорить.
        - Сворачиваем на эту улицу, - говорил Лахов, и эта невинная, на первый взгляд, реплика, которая заставила бы обычных стражников просто сменить направление движения, вызывала такое словоизвержение, словно сложнейший вопрос теоретической магии - можно ли создать пиво из ничего?
        - А зачем нам туда? - спрашивал, покашливая, один из старых грибов в пятнистой мантии. - Может, не надо?
        - Да мы там уже были! - кряхтел другой, склерозный до такой степени, что даже собственного имени не помнил. - Зуб даю!
        Поскольку зубов у него не осталось, клясться таким образом он мог сколько угодно.
        - На той улице слишком сыро! - жаловался очередной древний пердун, страдающий, судя по всему, ревматизмом.
        - И темно! - добавлял другой, не догадываясь, что стоит появиться там с факелом, как темнота мгновенно рассеется самым волшебным образом.
        Неудивительно, что после нескольких часов пребывания в подобной компании Лахов находился на грани нервного срыва. Он постоянно скрипел зубами, рискуя стереть их до десен, и старался глубоко и размеренно дышать, не давая гневу вырваться наружу.
        Все это требовало такого сосредоточения, что лейтенант не сразу заметил, как из ночной тьмы явился козел и начал что-то говорить. Впрочем, любой человек, увидев перед собой говорящего козла, не заметил бы его, в крайнем случае - просто не услышал, и все из-за инерции восприятия.
        Но данный конкретный козел оказался на редкость настойчив.
        - Эй, ты! - сказал он довольно грубо, пнув Лахова в коленку. - Я к тебе обращаюсь!
        - А, что? - лейтенант в ужасе вытаращился на говорящее животное. Вообще, он и раньше встречал таких, но все это случалось после длинных посиделок в таверне, когда алкоголь просто испарялся с поверхности кожи Торопливого. В последние же два дня он не пил вообще (ну, те три кружки пива не считаются…).
        - Ты глухой? - невозмутимо поинтересовался козел. - Или шлем на уши съехал?
        - Он разговаривает! - сделал величайшее открытие один из магов.
        - Это обман зрения… в смысле, слуха, - авторитетно заявил другой. - Козлы не умеют разговаривать!
        - А за козла ответишь! - и тут козел выдал такую фразу, что волшебники, как один, покраснели, а скептик еще и покрылся мелкими капельками пота.
        - Нет, не обман, - уважительно сказал сержант Калис, ковыряя в ухе. - Обманы так не выражаются! Чего тебе надо, рогатый?
        Образ жизни стражника приучает куда спокойнее воспринимать странные вещи, чем сидение за пыльными фолиантами и произнесение умных речей.
        - Так уже лучше! - Сигизмунд гордо дернул хвостом. - Там, на соседней улице…
        Спустя пять минут он вприпрыжку несся по переулку. За ним, хрустя суставами и надсадно кашляя, тащилась группа быстрого реагирования, нещадно подгоняемая Торопливыми.
        - Каждому, кто отстанет, сержант Калис всадит в задницу стрелу! - орал Лахов, который, воспользовавшись экстремальной ситуацией, ввел режим диктатуры.
        Маги с опаской косились на свирепое лицо Калиса, на арбалеты в его руках и не осмеливались спорить.
        На улицу Пресной Песни они успели вовремя.
        Домишко, занятый сапожной мастерской, содрогался от крыши до фундамента. За время отсутствия Сигизмунда в стенах появилось несколько новых отверстий, сквозь которые изливалось разноцветное сияние.
        - Посохи к бою! - сорванным голосом прокричал командир группы быстрого реагирования.
        Дом вздрогнул еще раз, вспучился, словно его мучили газы, по земле прошел рокот. Из резко распахнувшихся дверей выкатился окутанный дымом клубок, который распался на пять стонущих фигур (точнее - на четыре стонущих, и одну шипящую).
        - Это наши студенты, - сурово сказал Лахов. - А ну быстро отсюда, а с вашим поведением потом разберутся преподаватели!
        Из всей пятерки более-менее нормально соображал только Рыггантропов, интеллекту которого даже удары по голове повредить не могли. Прочие были истощены и изрядно побиты.
        - Я помогу! - и Сигизмунд на пару с двоечником занялись эвакуацией молодежи.
        - И так будет с каждым! - звучащий из дома голос был не по-человечески мощным. - Кто осмелится встать на моем пути!
        - Сдавайся! - прокричал в ответ Лахов, поднеся сложенные ладони ко рту. - Дом окружен, у тебя нет никаких шансов!
        Волшебники в пятнистых мантиях, держа посохи наперевес, обегали здание со всех сторон. Калис с помощью ворота натягивал тетиву на здоровенном станковом арбалете.
        Ответом на предупреждение стал издевательский хохот.
        - Я - ужас, летящий на крыльях ночи! Я - муха в вашем ухе! Я - кость в горле, и пузырек воздуха в крови! Я - Убийственный Башмак!
        - Я так понял, что ты сдаваться не хочешь? - спросил Лахов. - Тогда пеняй на себя! Огонь!
        Посохи в руках магов затряслись, точно окаменевшие бешеные змеи. С их верхушек срывались клубки пламени. С треском и ревом они мчались к дому, легко пробивая стены. К небу поднялся столб черного дыма.
        Прислоненные к стене соседнего дома студенты начали приходить в себя.
        - Ой, чего это? - испуганно произнес Нил Прыгскокк. - Стража?
        - И преподы! - Шнор Орин едва не подпрыгнул. - Мы ведь это, опозорились… Не справились…
        На долю Арса осталось лишь покраснеть.
        - Пора сматываться, в натуре, - сказал Рыггантропов, который всеми органами чуял, что настало время делать ноги. - Нас за сегодняшние дела по голове не погладят…
        - Точно-точно, - поддержал Сигизмунд. - А если вовремя с глаз уберемся, то могут и не вспомнить…
        Охая и стеная, неудачливые борцы с героями принялись подниматься на ноги. Ковыляя, они медленно двинулись прочь с поля боя. Их дезертирства никто не заметил.
        Магам и стражникам было не до того.
        Засевший в глубинах дома герой отражал все атаки. Клубки огня, которые должны были испепелить его в считанные мгновения, вылетали назад, как теннисные мячи, отбитые ракеткой. Один из них попал прямо в раззявленный рот сержанта Ргова.
        Захрипев, тот брякнулся на мостовую.
        - Прекратить огонь! - истошно взвизгнул лейтенант Лахов. - Мы его теряем!
        - Не паникуй, - сказал командир группы быстрого реагирования, знаком придерживая своих, - у нас есть лекарь! Эй, Инар, иди сюда!
        - Да я как-то больше по ветеринарной магии, - смущенно сказал подошедший волшебник с опаленной бородой.
        - Нам не до мелочей! Лечи!
        Ветеринар склонился над поверженным Рговым, а командование маленького отряда собралось на небольшое совещание.
        - Что у вас за заклинания? - сказал возмущенно лейтенант. - Он их легко отбивает!
        Отраженные героем клубки пламени летели во все стороны. Мостовая в результате оказалась вся в ямах, кое-где повреждения коснулись и соседних домов. Один даже пылал, из него с паническими воплями бежали обитатели.
        - Ему помогает меч, - разнервничавшийся командир группы быстрого реагирования принялся жевать собственный ус, - очень уж могучий артефакт!
        - Может быть, стоит уничтожить само здание? - предложил Лахов. - Тогда его станет видно, и можно будет взять тепленьким…
        - А мысль ничего! - старший из магов на скорую руку сотворил заклинание для усиления голоса: - Стенобойными, пли!
        Посохи в руках волшебников окутались синеватой дымкой, издали одинаковый сухой треск, и к сапожной мастерской полетели очереди радужно переливающихся шариков, похожих на мыльные пузыри.
        Выглядело это настолько безобидно, что Лахов невольно хмыкнул.
        - Не сомневайся, - утешил его командир группы быстрого реагирования. - Все будет в лучшем виде…
        - Готов! - сказал тем временем маг-ветеринар, поднимаясь от лежащего на земле Ргова.
        - В смысле? - лейтенант едва не подпрыгнул на месте, а Калис - с грохотом выронил арбалет.
        - Жить будет, - добродушно оскалился ветеринар. - Ожог голосовых связок я залечил, так что пару дней помолчит и будет болтать как новенький…
        - Слава богам, - с облегчением сказал Лахов, и в этот самый момент «мыльные пузыри» достигли стен. Раздался чавкающий звук, словно что-то огромное упало в грязь, и стены, пожираемые пузырями, начали таять. Создавалось впечатление, что домик из шоколада опустили в печь.
        - Чистая работа, - старший из волшебников приосанился, - заклинание - разработка нашего секретного отдела. Уничтожает мертвую материю, не затрагивая при этом живую.
        - Да, - вынужден был согласиться Лахов, - сейчас стены рухнут, и наш снайпер его снимет…
        Калис, хищно скалясь, установил арбалет на специальной подставке и целился куда-то в недра сапожной мастерской, хотя там пока ничего интересного видно не было.
        - У нас есть свой снайпер, - командир группы быстрого реагирования пренебрежительно хмыкнул, - эй, Питерски, иди сюда!
        Откликнувшийся на приказ старикан был так древен, что с трудом держался на ногах, а на носу его сидели чудовищной толщины очки. Но посох его оказался тоньше и длиннее, чем у остальных, и примерно посередине высоты к нему крепилась какая-то трубочка, закупоренная с обеих сторон стекляшками.
        Подойдя, дед лихо вскинул руку к виску. Резкое движение лишило его равновесия, и он едва не упал.
        - Спокойно, Питерски, спокойно! - сказал командир группы быстрого реагирования.
        - И это ваш снайпер? - недоверие на лице лейтенанта заметил бы и слепой.
        - Да. Способен отстрелить червяку любую из лапок!
        - У червяков нет лапок! - в последней попытке воззвать к здравому смыслу воскликнул Лахов.
        - Ха, но ведь гораздо труднее отстрелить то, чего нет! - Спорить с этим было сложно.
        - Ладно, - хмуро бросил лейтенант, - пусть целится хорошо!
        А в недрах рушащегося дома пришел в себя Бульк Он. Мощи истощенного поединком магического меча перестало хватать, чтобы полностью подчинять себе носителя, и ученик сапожника частично обрел контроль над телом и сознанием.
        Для начала он огляделся.
        Стены оседали, проедаемые каким-то веществом, похожим на мыльную пену, все внутренности дома выглядели разгромленными, точно тут носилось стадо бешеных кабанов. Вместо пола осталось нагромождение воронок и колдобин - похоже, тут поработал поток метеоритов.
        - Ого, - сказал Бульк, - что ж я сделал-то?
        Пока он предавался анализу ситуации, стены рухнули окончательно, и взгляду героя предстала окружающая бренные останки сапожной мастерской цепь людей в пятнистых мантиях.
        - Огонь! - донесся крик с места, где сгрудились стражники в закопченных шлемах.
        Хлопнул большой арбалет, дернулась длинная палка, ходуном ходящая в руках близоруко щурящегося старика. Толстая короткая стрела, способная свалить носорога, и маленькое плотное заклинание, готовое пробить шкуру дракона, понеслись к цели.
        Прозрачный меч вздрогнул, потянул за собой руку, намереваясь собственным телом закрыть носителя, но медленно, слишком медленно…
        Смерть мчалась к герою на всех парах. Старый Питерски, несмотря на близорукость, оказался отличным стрелком. Калис просто по определению не умел промахиваться. И если бы каждый из них стрелял по отдельности, результат оказался бы убийственным (в прямом смысле слова) для ученика сапожника.
        А так заклинание и стрела столкнулись, не долетев до цели каких-то полметра. Лицо Булька оцарапала щепка, щеку обожгло дуновением магической энергии.
        И все.
        - Что ты сделал, старый хрен? - рев сержанта Калиса перекрыл разочарованный всхлип Питерски.
        «Надо бежать», - решил Бульк еще до того, как старший из волшебников рявкнул: «Огонь!» Герой сорвался с места с такой резвостью, что сумел опередить стреляющих.
        То место, где только что стоял герой в панцире из подметок, потонуло в фонтане пламени, а он уже несся в сторону. Петляя, как заяц, проскользнул между двумя волшебниками и ринулся по улице.
        За спиной Булька что-то орали, но он не повернулся, чтобы послушать.
        - Надо было его чем-нибудь простым долбануть, типа дубинки из чистой энергии! - с видом крупного специалиста сказал Нил Прыгскокк.
        - Ага, эту дубинку пока сделаешь, сам по голове получишь, - печально ответил Топыряк. - Лучше бы демона вызвали…
        Зайдя за ближайший угол (дальше идти пока не было сил), студенты болезненно переживали собственное поражение. От дома, где маги и стражники пытались одолеть героя, доносился грохот, время от времени вдоль улицы пролетали сгустки пламени и приблудные молнии. Земля дрожала.
        Обстановка располагала к беседам о магии.
        - И кто бы потом этого демона стал загонять? - фыркнул Шнор Орин. - К тому же я помню, ты рассказывал, что меч этот специально против демонов создан.
        - Кто его знает, может и так, - Арс вздохнул.
        - Ладно вам грустить! - встрял в беседу козел, который чувствовал, что разговорами о магии его дискриминируют. - Давайте вспомним о чем-нибудь веселом!
        - И о чем же? - тоном человека, только что потерявшего близкого родственника, спросил Прыгскокк.
        - Ну… о козах, в смысле, о женщинах! - Сигизмунд дернул хвостом.
        Тили-Тили гневно зашипел.
        - Нашел время, в натуре, - прогудел Рыггантропов. - Молчи лучше, а то пустим тебя на копчености!
        - Меня? - ахнул козел в ужасе. - Лучшего из всех четырехногих копытных бородатых? Интеллектуального уникума, равного которому нет во всем Лоскутном мире!
        - А копчености из тебя получатся самые обычные, - сказал Арс и сладострастно облизнулся.
        - Ладно болтать, уникум, - Шнор решил сжалится над Сигизмундом, - иди лучше, глянь, что там происходит.
        - Почему я?
        - Ты единственный на ногах стоишь, и, кроме того - ты самый быстрый.
        Лесть действует на козлов совершенно так же как и на людей. Сигизмунд приосанился и легкой трусцой двинулся к углу. Но не успел он достичь поворота, как из-за него вылетела темная фигура.
        Произошло нечто напоминающее дорожную аварию. Выскочивший из-за угла Бульк не успел остановиться и врезался в козла. Осознание того, что старые подметки плохо защищают от рогов, оказалось ужасно болезненным.
        Сигизмунд, огорошенный ударом, сел на мостовую.
        Бульк повалился на колени и от боли разжал ладони.
        Меч с прозрачным лезвием и золотой рукоятью сиротливо брякнулся на асфальт.
        - Держи его! - крикнул Арс, но первым сориентировался Тили-Тили. Его палка с глухим хрустом обрушилась на голову ученика сапожника.
        - Ой, - сказал тот и мягко повалился на мостовую. Из-за угла, изрыгая проклятья, вылетел сержант Калис.
        Споткнувшись о поверженного героя, он покатился кубарем, но за ним уже спешили маги с посохами наперевес и командующий ими (по крайней мере, пытающийся это делать) лейтенант Лахов.
        Увидев поверженным главный источник беспокойства, он едва не прослезился.
        - Веревки, сержант! - этот приказ прозвучал почти ласково. - Вяжите его!
        Васис Ргов прошипел что-то, сделавшись вдруг похожим на йоду, и принялся споро бинтовать лежащего без сознания героя. Прямо поверх геройского костюма из старых подметок.
        Маги тем временем столпились вокруг меча. Тот лежал на мостовой, и по лезвию бежали свирепые синие искры.
        - Ага, - сказал старший из волшебников, - попался, голубчик? Сейчас мы тебя упакуем! Давайте ларец!
        - Я думал, это только мне голоса слышатся, - сказал сержант Калис, щупая образовавшуюся на лбу шишку. - Или все волшебники с пустыми местами разговаривают?
        Маги не обратили на высказывание стражника никакого внимания. Откуда-то (скорее всего, из под чьей-то мантии, поскольку груза у группы быстрого реагирования никакого не было) появился вытянутый ларец из кости. Крышку, бока и днище густо усеивали магические знаки.
        Меч аккуратно подцепили посохами, и так бережно, словно он был любимой игрушкой ректора, сделанной из хрупкого стекла, перенесли в ларец. Щелкнул замок.
        - Вот и все, - командир группы быстрого реагирования утер со лба честный трудовой пот. - В университет, шагом марш!
        - Ух и надеремся сегодня! - сказал снайпер Питерски соседу, близоруко щурясь за очками.
        - А то! - ответил тот, постанывая от переполняющего душу энтузиазма и боли в суставах.
        - Не хотел бы я побывать на их пьянке, - заметил лейтенант Лахов. - Ужасное зрелище, должно быть. Эй, я выпил эту кружку или кто-то другой? Ой, в кувшин упали мои вставные зубы…
        - Да, там, где обмениваются такими репликами, не место страже, - согласился с командиром Калис.
        - Ты уже зачитал задержанному права?
        - Да ладно, лейтенант, какие права, - устало отмахнулся Калис. - Узнает о них в камере!
        - Мысль здравая, - Лахов поправил шлем, чтобы тот как можно красивее сидел на голове. - Берите его, и пошли! Раз-два! Раз-два!
        Торопливые удалились строевым шагом. Студенты, на которых до этого момента никто не обращал внимания, начали выходить из ступора.
        - Что это было? - спросил Рыггантропов. - Я типа не догоняю!
        - Все не догоняют, - печально вздохнул Арс, оглядывая перепачканную и порванную мантию, - нам даже «спасибо» не сказали! А ты еще хотел, чтобы нас наградили!
        Козел, к которому относилась последняя реплика, обиженно проблеял.
        - Если бы это зависело от меня, вы все получили бы по награде! - сказал он. - Но увы, мир несправедлив. Истинные герои всегда остаются в тени! Никто и не вспомнит, что от злодейского Убийственного Башмака город избавил я, четырехногий копытный Сигизмунд!
        - Мы будем помнить, - неискренне пообещал Арс, поднимаясь с земли. - А теперь пошли по домам. Чего тут торчать…
        - Это уж точно, - Рыггантропов зевнул так, что с соседних улиц отозвались собаки. - Если уж не получилось стать героями, попробуем хотя бы выспаться!
        Эпилог 1
        В тот же день
        - Проходи, дружище, располагайся. Чувствуй себя как дома, - радушный голос тюремщика был почти таким же жирным, как и он сам. Бульк ощущал, что его звуки оставляют на ушных раковинах скользкие следы.
        - И тут я буду сидеть? - ученик сапожника оглядел крохотное помещение, назвать которое комнатой не поворачивался язык. Голые каменные стены, такие же пол и потолок, дыра в углу, охапка соломы в другом - вот и весь уют.
        От подобного пейзажа заболели полученные во время допроса синяки.
        - Тут-тут, - благодушно кивнул тюремщик. Он занимал весь выход из камеры, и хотя Бульк Он был не связан, у него даже не появилось мысли о том, чтобы поднять руки на эту тушу. - А что, не нравится? Скромно и со вкусом! Зато никакой пыли! И крыс нет. Маг, что до тебя тут сидел, Настрюдамус его звали, всех вывел. Кормежка три раза в день, не шибко обильная, но ничего. Некоторые даже называли ее «диета». Лишнего веса точно лишишься!
        Бульк Он грустно вздохнул. Что такое лишний вес, он не знал в принципе.
        - Ничего, паря, через пару лет привыкнешь, - тюремщик ободряюще похлопал нового узника по плечу, отчего тот едва не упал, - давай, обживайся!
        Лязгнула закрывшаяся дверь.
        - Через пару лет? - безнадежный вопрос Булька оказался адресован стенам.
        Неудачливому герою оставалось только опуститься на пол и предаться размышлениям об изменчивой природе законов вероятности. Что он и не замедлил сделать.
        Эпилог 2
        Через пять дней
        - Апчхи! - в тишине подземелья чих прозвучал почти как гром. - Эта проклятая пыль!
        - Вы в порядке? - прохфессор предметной магии невольно вздрогнул. Идти в подземелья, пользующиеся дурной славой, пусть даже с ректором, было страшно. А тут еще эти чихи…
        - Да, - ответил Глав Рыбс, зловеще шмыгая носом. От этого звука все призраки должны были стыдливо рассеяться, зомби - развалиться на куски, а демоны - с завистливым воем провалиться в Нижний мир. - Вы там не потеряли меч?
        - Нет, - прохфессор тащил ларец в одиночку, и ноющие от усталости руки явственно намекали, что груз никуда не делся. - А куда мы идем?
        - К старым хранилищам, - ответил ректор, шагавший впереди с факелом в руке. - Там этот артефакт никто не найдет!
        - А почему только вдвоем?
        - Чтобы как можно меньше людей знали, где он лежит, - Глав Рыбс пригнулся, свернув в низкий и узкий коридор. - Я подумывал сначала убить того, кого возьму с собой, чтобы не оставить свидетелей вовсе, - прохфессор вздрогнул, - но потом оставил эту мысль, - заведующий кафедрой облегченно вздохнул.
        - Вот мы и пришли, - с громадного замка, в который вставили ключ, осыпалась красноватая пыль, и раздавшийся потом скрежет навел на мысль о давно нечищеных железных зубах.
        Прохфессор икнул и едва не выпустил ларец, когда дверь отошла в сторону, как тяжелая челюсть, и открыла черный провал, из которого пахнуло сыростью и еще чем-то неприятным.
        - Давай его сюда, - что ректор делал внутри хранилища, заведующий кафедрой не видел. Он стоял в коридоре и трясся от страха в темноте, ожидая что вот-вот откуда-нибудь высунется холодная волосатая рука и ухватит его за горло.
        - Вот и все, - Глав Рыбс, держа в руках только факел, вышел в коридор. - Надеюсь, что в ближайшие пару тысяч лет проблем с этим мечом не будет!
        Скрежет запираемого замка прозвучал точно окончательный приговор, и в подземелья под Магическим Университетом вновь вернулась тишина.
        Эпилог 3
        Через два месяца
        - Честно скажу, Сигизмунд, ты был не самым плохим приятелем, - сказал Арс, вытирая выступившую на правом глазу слезу.
        - Почему был? - ответил козел. - Остаюсь!
        - Вряд ли мы теперь будем видеться часто, - сказал Шнор Орин. - Но надеюсь, что тебе тут понравится!
        Трое друзей стояли в самом углу Лоскута Ква-Ква. Направо желтели барханы пустыни Капец, на западе сверкали под солнцем льды Лоскута Ледники, необитаемой холодной пустоши. А между ними, соприкасаясь с Ква-Ква углами, расположилось Троеречье, благодатный и теплый край. Даже сейчас можно было ощутить несомый оттуда ветром аромат свежей травы. Среди обширных стад родины Орина одному-единственному козлу, пусть даже разумному, затеряться будет несложно.
        - И я надеюсь! - Сигизмунд махнул хвостом. - До встречи! И все же здорово, что вы меня проводили!
        Студенты дружно вздохнули, выражая высшую степень сожаления.
        Кроме летних каникул студенты Магического Университета наслаждаются почти месяцем свободы также в зимнее время. В городе это период карнавалов и праздников.
        Арс со Шнором, взявшиеся довести Сигизмунда до границы с Троеречьем, оказались в этом году лишены зимних радостей.
        - До встречи! - сказал Топыряк.
        Козел взбрыкнул и весело побежал по зеленой, волнующейся траве. Поднялся по склону пологого холма, некоторое время его фигура виднелась на фоне синего неба, а потом пропадай она.
        Единственный на все мироздание разумный козел благополучно избежал рук (а также скальпелей и микроскопов) исследователей. И вряд ли его кто-нибудь станет за это осуждать.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к