Коллекционер Дмитрий Львович Казаков
        Пограничье #7
        Такую коллекцию - ни продать, ни показать. «Собирая» визиты в причудливые реальности, проводник добрался до Центрума, где обнаружил секретный лагерь цадской инквизиции. Готовящихся в нем проповедников учат обращаться не только с молитвенником, но и с автоматом и взрывчаткой…
        Взбалмошная красотка с таинственной биографией, агенты спецслужб, пограничники, одержимые жаждой власти церковники, да еще и стоящие за ними чужаки из неведомо какого мира… Не слишком ли много для простого коллекционера?
        Дмитрий Казаков
        Коллекционер
        Глава 1
        В электричке было немноголюдно. Утром пятницы, как и в любой будний день, жители Подмосковья стремились в столицу, продавать время, здоровье и силы акулам капитализма. Олег же ехал в обратном направлении, на Зеленоград и далее на северо-запад, и к зарабатыванию денег его поездка отношения не имела.
        Хотя кое-кто счел бы ее пусть необычным, но все-таки бизнесом…
        Соседи по вагону - две небритые похмельные личности и усталая девушка - поглядывали на Олега без интереса. Внешность непримечательная, одет так, что всякому ясно - решил мужик воспользоваться хорошей для конца сентября погодой и смотаться в лес за грибами; да вон и рюкзак на лавке стоит.
        Ну а то, что в рюкзаке, постороннему глазу не видно.
        Сошел Олег на платформе «Головково» и зашагал прямо на юг, в ту сторону, где меж полей и лесов петляет Истра. До нужного холма, поросшего стройными березами, добрался примерно через час и для начала прошелся по окрестностям, убедился, что вокруг никого нет. Не хватало еще столкнуться с настоящим грибником или охотником…
        Но лес над Истрой был пустынен и тих, никто не хрустел валежником, не шуршал в кустах, лишь беспечно щебетали на ветвях птицы, да ветер равнодушно шелестел листвой. Значит, можно браться за дело.
        Для начала Олег снял ветровку - там, куда он собрался, она не пригодится.
        Тщательно обыскал рюкзак, вытащил непонятно как попавшую в один из карманов гарнитуру от телефона - ее тоже придется оставить, иначе через несколько часов от полезного гаджета останутся лишь воспоминания.
        Сунул вещи в пластиковый мешок и спрятал под одной из берез, в похожем на маленький погреб схроне. Приладил сверху аккуратно вырезанный кусок дерна, чтобы щелей не осталось, присыпал сухой листвой, да еще и пару веток бросил.
        Олег много лет пользовался этим холмом, а точнее, участком земли на его южном склоне, и давно устроил тут все так, как надо.
        - Пора в путь, - сказал он, доставая из рюкзака снаряженный и готовый к стрельбе АКСУ.
        Вслед за автоматом в руке появилась бутылка водки - пару глотков отхлебнуть, еще несколько уйдет на то, чтобы прополоскать рот, брызнуть на отворот рубашки цвета хаки, дабы запах был настоящий, мощный. Процедура странная, но в его случае необходимая.
        Полную на две трети бутылку Олег закрыл и поставил наземь - если кто найдет, то невелика беда, а если, вернувшись, хозяин обнаружит «пузырь» на месте, то тем лучше, пригодится для следующего раза.
        После чего ударил себя кулаком в солнечное сплетение так, что едва не задохнулся от боли. Дыхание вылетело из груди, перед глазами поплыли радужные круги, а когда немного проморгался, то один, самый большой, едва не два метра в диаметре, никуда не делся, так и остался висеть над землей.
        Не дожидаясь, когда боль в солнечном сплетении утихнет, Олег шагнул в него. Ощутил сопротивление, словно продавливался через густую грязь, а потом стало жарко. Зной лег на плечи раскаленной бетонной плитой, хлестнувшие по лицу лучи солнца вынудили зажмуриться.
        Заросший березами холм сгинул бесследно, до горизонта протянулась выжженная равнина, покрытая сухой травой. Кое-где виднелись островки кустарника, далеко на западе темнело пятнышко леса, сверху нависало блеклое, словно выгоревшее небо, совсем не то что над Москвой или Нью-Йорком. «Дырка», привязанная к холму над Истрой, выбросила Олега туда, куда обычно.
        Если пойти в том направлении, куда он стоял лицом, вскоре начнутся лишенные жителей Пустоши, за которыми лежит республика Клондал, если развернуться и двинуться на юго-запад, то окажешься в пределах королевства Цад и вскоре доберешься до его столицы, именуемой Лирмором… А все это вместе называется Центрумом.
        Когда боль ушла и вновь смог нормально дышать, Олег достал из рюкзака панаму, некогда купленную в Лаосе, - если не прикрыть голову, то через час ее напечет так, что забудешь, где ты находишься и зачем тут очутился.
        После чего прикинул, где точно оказался, и зашагал в ту сторону, где над равниной висело белесое жгучее солнце. Опустить или тем более убрать АКСУ и не подумал - из Пустошей в эти места иногда забредают такие твари, рядом с которыми лев или белый медведь покажется ласковым котенком.
        Ну и люди в Центруме разные встречаются, так же, как и на Земле.
        Первого местного жителя встретил даже скорее, чем ожидал, - не прошло и двух часов, как на южном горизонте появилась точка, слишком подвижная для того, чтобы быть очередной группой деревьев. Вскоре стало ясно, что это человек и что шагает он навстречу. Ну что же, так даже лучше…
        Олег остановился и стал ждать, не пытаясь спрятаться и тем более убежать, - скорее всего это один из тех, с кем сегодня он сам ищет встречи, и суетиться нет смысла…
        Человек приблизился, обозначилась шляпа с широкими полями, настоящее сомбреро, и под ней узкое лицо, украшенное орлиным носом и пышными усами.
        - ?Hola, Manuel! ?Que pasa?[1 - Привет, Мануэль! Как дела? (исп.)] - воскликнул Олег, опуская автомат.
        - ?Hola, gringo! Muy buen, - отозвался усач, обнажая в улыбке белоснежные зубы. - ?Estas tu de nuevo? ?I otra vez estas borracho?[2 - Привет, гринго. Очень хорошо. Это снова ты? И опять пьяный? (исп.)]
        - А как же? - отозвался Олег все на том же языке. - Трезвому мне сюда дороги нет. Рад тебя видеть, Мануэль. Какие новости?
        С выходцами из испаноязычных стран только так - нельзя сразу переходить к делу, для начала нужно обменяться сплетнями, вспомнить друзей и знакомых, иначе в тебе начнут видеть скучного торопыгу, ну и относиться будут соответственно, без души, без интереса.
        - Все наши здоровы, слава святому Христофору, - ответил усач, подходя вплотную, и они обменялись рукопожатиями. - Игорь и Карл недавно контрабандиста поймали…
        И в пять минут он вывалил на собеседника кучу информации, начиная с последних слухов о постельных похождениях младшей дочки короля и заканчивая бахвальским рассказом о собственных подвигах… о том, как явилось с Пустошей чудовище, похожее на помесь танка со скорпионом, и как пало в бою один на один, залив окрестности дымящимся ядом.
        Мануэль был по происхождению мексиканцем, а по нынешнему месту работы - поручиком корпуса Пограничной стражи Цада. Служил он на заставе, что располагалась километрах в десяти к востоку и в отличие от большинства других могла похвастаться интернациональным коллективом.
        Командовал там вовсе местный уроженец, и между собой общались пограничники по-цадски. Этот язык Олег тоже знал, но прекрасно понимал, что собеседнику приятно вспомнить родную речь.
        - Что ты такое пьешь? - возмутился Мануэль, подойдя вплотную и уловив аромат дешевой водки. - Отвратительно, клянусь святым Франциском! Давай, покажи руку и рюкзак снимай…
        Хоть он и болтун, и хвастун, и разгильдяй на вид, а обязанности свои знает.
        Олег продемонстрировал правое запястье, где красовалась вытатуированная окружность - знак того, что он законопослушный негоциант, товар из мира в мир носит, но лишь тот, какой дозволено, и платит налоги Пограничной страже.
        - Вот не пойму я тебя, гринго, - продолжал Мануэль, заглядывая в рюкзак. - Таскаешься ты туда-сюда, продаешь какую-то мелочевку, но ведь не торгаш ты, видно… Половину, а то и больше нам отдаешь, нет? Какой с этого навар? Да ведь никакого!
        Олег пожал плечами - открывать цель своих визитов в Центрум он не собирался ни сейчас, ни когда-либо еще, ни развеселому пограничнику-мексиканцу, ни другому человеку.
        - Может быть, ты что-то такое носишь, чего мы не можем найти, нет? - Мануэль выпрямился, огладил усы, в черных, навыкате, глазах его появился хищный блеск. - Запрещенное?
        - Ага, рюкзаки, - согласился Олег. - Можешь отвести меня на заставу, обыскать. Запросто.
        - Да ведь искали, и не раз, и даже в кишки тебе заглянули, но ничего не нашли, - махнул рукой усач. - И сейчас то же самое выйдет, не будь я Мануэль Пеллегрини, нет? Доставай бабло, декларацию заполнять будем…
        Пусть вокруг другой мир, но бюрократия есть везде, и в Пограничной страже тоже.
        Из рук в руки перешло несколько цадских золотых с изображением царствующего монарха, толстого и важного, в короне о восьми зубцах, что означают Восемь Добродетелей. На документе в трех листах и двух копиях появились закорючки-подписи, и Мануэль вытер со лба честный трудовой пот.
        - Ну что же, иди, и пусть дорога будет точно мягкий ковер под твоими ногами, - сказал он, использовав традиционное цадское напутствие. - Вот знаю я тебя… дай подумать!.. Двенадцать лет, с того самого дня, как я сам тут появился… А так и не пойму, кто ты! Удивительно, нет?
        Олег пожал плечами, мелькнула мысль, что сам не скажет, кто он такой в точности. Это дома, на Земле, он многим известен как Олег Васильевич Соловьев, кандидат психологических наук, бизнес-тренер с отличной репутацией и хорошей частной практикой, человек одинокий, но успешный…
        Здесь, в Центруме, он Олег или Соловей, мелкий торговец, что через «дырки» носит товар из мира в мир, всякую ерунду, мелочь, от книг до инструментов, от специй до редкого алкоголя…
        А кто он на самом деле?
        Ему самому больше всего нравилось слово «коллекционер», хотя вслух он его никогда не произносил.
        - Бывай, Мануэль, - сказал Олег, закинув рюкзак обратно на плечи. - Увидимся. Парням привет.
        - А, это обязательно, - и усач подмигнул на прощание.
        Пограничник двинулся дальше на запад, в сторону тех мест, где чаще всего появляются гости из других миров. Олег зашагал на юго-восток, и вновь зашелестела под ногами сухая трава, запрыгали из-под самых ботинок зеленовато-серые насекомые, похожие на кузнечиков. Похожие, но все же не такие, как в том же Подмосковье…
        Миновал русло пересохшей реки, что в марте, с началом весенних дождей, наполнится водой, а к лету, с новым приходом засухи, вновь обмелеет, станет не более чем большой канавой.
        Дальше пошел, используя хорошо знакомые ориентиры.
        К железной дороге выбрался, когда начало темнеть. Сначала разглядел насыпь, рубцом вспухшую на плоти степи, блеснули в лучах заходящего солнца положенные на нее рельсы; затем стало видно здание станции, большое, солидное, с колодцем и небольшим садом, окруженное крепким забором, и с дозорной вышкой, где торчит рыльце пулемета.
        Пустоши не так далеко, а оттуда могут явиться хищные твари как на двух, так и на четырех ногах…
        Зато свое оружие здесь можно и даже нужно спрятать, аккуратно сложить приклад и убрать в рюкзак так, чтобы нигде не торчало. Именно в первую очередь из-за малых размеров и веса Олег и выбрал АКСУ и много лет не пользовался ничем иным.
        На станции торговца по прозвищу Соловей тоже знали, но документы все же проверили - кто знает, вдруг именно в этот раз дорогой гость пошел по кривой дорожке, решил заняться контрабандой?
        - Все в порядке, - сказал кряжистый железнодорожник, изучив подпись Мануэля. - Ближе к утру состав на Лирмор будет, притормозят и заберут тебя, не сомневайся…
        Олег только кивнул в ответ - местные порядки он знал.
        Железные дороги - настоящее государство в государстве, та сила, что сохранила в Центруме хоть какой-то порядок и намек на единство после того как этот мир более века назад постигла глобальная катастрофа.
        Тогда по непонятной причине начали стремительно разлагаться вещества, по-умному именуемые «высокомолекулярными углеводородами». Прямо в залежах оказалась уничтожена нефть, сгинуло все, изготовленное из местных аналогов пластика.
        Последствия можно описать несколькими фразами - падение цивилизации, на тот момент превосходившей по уровню развития земную, одичание целых регионов, и все это усугублялось засухами и землетрясениями.
        За прошедшие годы Центрум слегка оправился, но неведомая «болезнь», поразившая мир, никуда не исчезла - бесполезно привозить сюда нефть из Сибири или Персидского залива, и любой предмет из пластмассы, взятый с собой, через несколько часов исчезнет, распадется на водяной пар и углекислоту.
        Ночь Олег провел в зале ожидания, в компании двух неразговорчивых фермеров, что тоже собрались в столицу. Ворочался на жесткой лавке, подложив под голову рюкзак, и думал о том, что ждет его впереди… Сначала Лирмор, где можно сбыть принесенный с Земли товар и нужно приобрести кое-что, ну а затем небольшое путешествие на юг от столицы, в дюны на морском побережье.
        Что ждет там, он не знал. Пустая трата времени или новый «образец» в коллекцию…
        Мимо станции с грохотом неслись литерные поезда, слишком быстрые, чтобы останавливаться, с натужным лязгом проходили товарняки, тяжело нагруженные, из сотни и более вагонов, доносились гудки.
        Их состав пришел на самом рассвете, вскоре после того как Олег уснул по-настоящему.
        Зевая, он вслед за попутчиками забрался в вагон и еще пару часов продремал сидя. А затем открыл глаза, обнаружил, что они миновали сортировочную станцию и подъезжают к Лирмору, и сонливость точно ветром сдуло.
        Сколько ни бывал в этом городе, все равно не уставал им восхищаться.
        Из обычного для этих мест «сухого» тумана, что приходит с моря, поднимались купола многочисленных храмов. Они напоминали исполинские воздушные шары, свет солнца, что висело в серой дымке огненным глазом, золотил и серебрил, заливал алым разноцветные стены из гладкого камня.
        Вон расположенное около вокзала святилище Двенадцати Воплощений с дюжиной статуй по периметру крыши…
        Вон собор Божественных Отпрысков, маленький по сравнению с остальными, но зато возведенный тысячу лет назад…
        А вон громада Сердца Мироздания, где службы ведет сам король, он же верховный священник местной церкви…
        Затем поезд нырнул в туман, соборы исчезли из виду, и осталось лишь глядеть на несущиеся мимо склады и полустанки, замершие на путях составы, все вполне обычное, как на подъездах к той же Москве.
        - Лирмор-Центр, Лирмор-Центр! - объявил прошедший по вагону кондуктор, мощный, осанистый, и осенил себя знаком Священного Ока. - Да будет с вами благодать! Да будет дорога точно мягкий ковер под вашими ногами!
        Спустившись на платформу, Олег встряхнулся - пора сбросить оцепенение, что осталось после бессонной ночи, отряхнуть с плеч остатки мыслей и забот, принадлежащих Земле, другому миру. Его там никто не ждет, никто особенно не побеспокоится, даже если он задержится тут или погибнет.
        - Свежий кхруль! Свежий кхруль! - завопил подскочивший торговец, размахивая прутьями с насаженной на них мелкой жареной рыбешкой вроде корюшки. - Из моря! Сегодняшний улов!
        - Спасибо, не надо, - отозвался Олег по-цадски с безупречным столичным выговором и пошел к выходу с платформы.
        Осталось в стороне здание вокзала, огромное, аляповато украшенное, тоже похожее на храм, и потянулись узкие, забитые народом улицы. Лирмор проснулся, как обычно, пораньше, чтобы молиться и грешить, есть и пить, торговать, воровать и сплетничать, пока не стало слишком жарко.
        Ближе к полудню суета замрет и возобновится лишь вечером.
        Вокруг болтали на цадском, но иногда тренированное ухо ловило звуки других языков - тягучие, напевные слова джавальского; скороговорку клондальского, звучащего высокомерно, под стать людям, что на нем говорят; сложные фразы на краймарском, а вон двое темнокожих в тюрбанах, судя по внешности, выходцы с крайнего юга, лопочут на вовсе не знакомом наречии.
        Хотя нет, он это уже слышал и знал отдельные слова…
        Если и имелся у Олега в этой жизни какой-то особый дар, то этот титул мог получить талант к языкам, причем в широком смысле слова. Да, он знал основные наречия Центрума, мог объясниться на полудюжине земных, но при этом он умел еще и понимать людей, которые вроде бы используют те же слова, что и ты, но вкладывают в них какое-то свое, особое значение.
        Сленг люберецких гопников? Нет проблем.
        Врачебная тарабарщина? Разберемся…
        Арго уличных торговцев Лирмора, местами не похожее на классический цадский… Запросто.
        Ему хватало нескольких минут, чтобы понять, как говорит другой, что именно означают для него те или иные группы звуков… и самому начать изъясняться подобным образом в достаточной степени, чтобы быть понятым и сойти за своего.
        Несколько раз это умение спасало Олегу жизнь, и возможно благодаря ему он и достиг успеха как бизнес-тренер.
        Шагая по утреннему Лирмору, он не просто вслушивался в болтовню горожан, не привыкших говорить тихо. Нет, он собирал информацию, обрывки слухов и сплетен, нелепые рассказы о том, что кто-то видел или слышал, - сведения, добытые таким образом, не раз помогали ему пополнить коллекцию, странную, какую не покажешь даже ближайшим друзьям.
        Выпил кружку местного чая в уличной харчевне на углу рядом с церковью Факела Еретиков, принадлежащей местной инквизиции. Миновал еще парочку проулков, таких узких, что и два пешехода тут расходились с трудом, и окунулся в шумную вонь лирморского Большого Рынка.
        Занимал он несколько кварталов, покупалось и продавалось здесь все, что можно отыскать в Центруме и прилегающих к нему двенадцати мирах, что обычно именуют «лепестками».
        Ряды со сластями, над которыми вьются пчелы, и тут же лавки с холодным оружием… дары моря самого Цада и изделия механиков Сургана… развал с земными книгами, и около него палатка, где торгуют драгоценными камнями, и мнутся около нее два могучих охранника.
        Шныряют мальчишки, оборванные и грязные, бродят собаки, воришки сучат ручонками, на каждом свободном пятачке показывают свое искусство маги, жонглеры и заклинатели змей.
        Обоняние Олега вскоре захлебнулось в густой мешанине запахов.
        Слух, к счастью, не пострадал, как и умение понимать, что говорят по-аламейски, лорейски или на немецком.
        - Ха, опять ты, Соловей! - воскликнул торговец по имени Фарензи, когда Олег забрался к нему под навес. - Видит Священное Око, в последнее время ты зачастил сюда!
        Был Фарензи тощ и смугл, как большинство уроженцев Цада, на круглом лице сверкали черные глаза, обычно выражавшие умильное, благостное довольство собой и окружающим миром.
        - Еще скажи, что ты этому не рад? - буркнул Олег. - Или мне к Седому пойти?
        - Что ты, что ты! - Фарензи испуганно замахал руками. - Этот гад тебя обманет! Говорят совершенно точно, что он богохульник и еретик, и зря инквизиция не взяла его за жирную задницу! Давай, Соловей, показывай, чего принес, и не медли, во имя всех Кругов Возрождения!
        Каждый предмет из рюкзака Олега он встречал довольным хмыканьем, улыбался и чуть ли пузыри не пускал, но как дошло до денег, принялся ныть и канючить, жаловаться на тяжелые времена и на то, что только что заплатил десятину и что младшей дочке надо приданое собирать… Расставаться с золотыми, что лежали у него в кошеле, Фарензи страшно не любил.
        - Грабитель ты, - пробормотал он, провожая гостя. - Разорил меня как есть!
        - Это запросто, - согласился Олег, прекрасно знавший, что торговец еще сегодня к полудню вернет потраченное, а к завтрашнему вечеру продаст все принесенное с Земли с хорошей прибылью.
        Когда выходил от Фарензи, зацепился взглядом за невысокого рыжего паренька, что рылся в лотке с лекарствами в склянках… Серая рубаха, мешок за плечами, запыленные сапоги, вроде бы уже видел этого типа сегодня, и если память не подводит, то на вокзале, в тот момент, когда сошел с поезда. Совпадение? Очень может быть… а может быть, и нет.
        Олег ходил в Центрум много лет, и до сих пор это не вызывало интереса ни у кого, кроме Пограничной стражи… может быть, коллеги Мануэля решили проверить челнока-землянина, разузнать, чем он на самом деле занят, с кем встречается, не таскает ли с родины что-нибудь запрещенное?
        Что же, первым делом нужно выяснить, в самом ли деле это «хвост», а затем при необходимости избавиться от него.
        - Не трожь, не купил, - вспомнил Олег любимую присказку и отправился бродить по базару.
        По привычке слушал, о чем говорят люди. Болтали о том же, о чем всегда в последнее время, - о распутной младшей дочке монарха, о том, что правитель стал излишне ленив, что высшие иерархи церкви многое решают сами; о том, что на севере набирает силу безбожный Клондал, что Аламея вот-вот нападет на Сурган или наоборот; что в горах на юго-востоке появились шайки разбойников, которых кто-то тайно снабжает оружием и припасами…
        И это не считая мелких сплетен о том, что у кого-то сын попал в школу миссионеров, что черная кошка принесла трех щенков, причем белых, что в одном из прибрежных поселков спалили ведьму…
        Через полчаса Олег уверился в том, что рыжий - именно «хвост». Тот шел следом как привязанный, маскировался не особенно умело, но и не отставал, делал вид, что интересуется тем или иным товаром, но ничего не покупал, даже продуктов не пробовал.
        Откровенно говоря, погранцы могли отыскать более умелого топтуна. Вряд ли его скромная персона имела шансы заинтересовать кого-либо еще. Хотя какая разница - в любом случае от «хвоста» нужно избавиться.
        Олег не собирался посвящать посторонних, кем бы они ни были, в детали своего визита в Центрум… То, на что он тратит здесь большую часть времени, - исключительно его и только его дело и ничье больше…
        Для начала заглянул в ряд, где торговали разной живностью, и приобрел клетку с сидящим внутри грызуном, сильно похожим на крысу - с голым длинным хвостом, острой мордочкой и умными глазками, но при этом с черными мягкими иглами, растущими в серо-бежевой шерсти. Без этого зверька ему сегодня не обойтись.
        Обошел кругом забор вокруг Большой Ямы - арены, где в праздничные дни устраивались бои между людьми или между людьми и животными. Шмыгнул в один из торговых рядов, бегом одолел половину и свернул в узкий проход меж двумя палатками, отпихнул ногой удивленно взвизгнувшую псину.
        Выскочил на Святой Пятачок, где, как обычно, вещал с телеги бродячий проповедник.
        - Братья мои! - несся над Большим Рынком его мощный голос. - Тьма наступает! Видите ли вы знамения, Книгой Пророков означенные? Война, глад и мор ждут впереди!
        Олег обогнул слушавшую проповедника толпу и пристроился к ней сбоку, стал одним из множества, но при этом расположился так, чтобы не пропустить рыжего, если тот явится сюда…
        Ну точно, вот он, «хвост», запыхавшийся, с вытаращенными глазами. Теперь главное - не смотреть на него прямо, отвесить челюсть и изобразить на лице легкую придурковатость.
        - Только союз под знаменем веры даст нам спасение! - продолжал вопить проповедник, дородный и мощный, в потрепанной рясе цвета вечернего неба, подпоясанной алым кушаком. - Все земли мира должны объединиться под святой властью Цада - и Сурган, и Оннели, и Хеленгар, и Лорея, - отринуть заблуждения еретические, принять истину!
        Рыжий покрутил головой, будто потерявшая след охотничья собака, нахмурился и пошел дальше - прочь со Святого Пятачка, в ту сторону, где на сотни метров тянулись Ямы Старьевщиков.
        Очень удачно - там можно бродить неделю и не обшарить всех закоулков.
        Олег отклеился от толпы и, не слушая призывов покаяться и отдать все деньги матери-церкви, зашагал в противоположном направлении - через забитые женщинами ряды с одеждой и тканями, мимо Старой Бани, над которой поднимался дым, к ближайшему выходу с Большого Рынка.
        Можно, в общем, уже и покинуть Лирмор, но есть смысл зайти еще в одно место.
        Для начала покрутился по улицам, проверяя, не идет ли следом кто-нибудь еще. Никого не обнаружил и двинулся сквозь толпу в ту сторону, где над соседними зданиями возносилась мрачная и тяжеловесная, лишенная статуй и вообще любых украшений громада храма Восьми Грехов.
        Рядом с ней, на площади Восьми, как ее обычно называли, располагалась штаб-квартира корпуса Пограничной стражи Цада. Выглядела она затрапезно, как почти все общественные здания Лирмора, не имеющие отношения к церкви или железной дороге, - стены обшарпанные, штукатурка кое-где отвалилась, решетки на давно не мытых окнах ржавые, дверь нещадно скрипит.
        - Привет, Соловей, - удивленно сказал при виде Олега дежурный офицер, перуанец по имени Хулио. - Ты что, никому из наших не попался? Хочешь пошлину заплатить?
        Пару раз случалось, что Олега выкидывало из «дырки» в очень необычных местах, он добирался до Лирмора пешком и при этом не встречал никого из погранцов. И тогда как законопослушный торговец шел сюда, на площадь Восьми, и только затем шагал с товаром на Большой Рынок.
        Искушение смухлевать, честно говоря, было, но не очень большое.
        Во-первых, он ходил в Центрум не для заработка, а во-вторых, один раз ты обманешь, второй, а затем ложь всплывет, как это обычно бывает, и доверие, что строилось десятилетиями, рухнет в один миг.
        - Нет, я к Эрику, - ответил Олег.
        - А, понятно… - Хулио осклабился, поманил курьера. - Сейчас я его вызову.
        Эрик происходил из латышей, служил он в Пограничной страже более двадцати лет и добрался до чина подполковника. Был он для Олега то ли хорошим приятелем, то ли добрым знакомым, по крайней мере они иногда выпивали вместе, болтали о том о сем.
        Курьер вернулся через пять минут, а за ним появился Эрик, высокий, белобрысый, с длинными ручищами.
        - А, привет, - сказал он с легчайшим прибалтийским акцентом. - Очень вовремя. Как раз собирался перекусить. Пойдем?
        Крысу в клетке он, как и Хулио, удостоил лишь одного, не особенно пристального взгляда - оба такое видели, и не раз.
        - Запросто, - отозвался Олег, всматриваясь в лицо подполковника.
        Если «хвост» за Соловьевым ходит с ведома местной Пограничной службы, то Эрик должен быть в курсе… И это знание так или иначе должно себя проявить - внезапной холодностью, нежеланием общаться с подозрительным типом или, наоборот, преувеличенным радушием.
        Но пока все было как обычно. Так что, пограничники тут ни при чем?
        Или Олегом непонятно почему заинтересовался таинственный особый отдел, работающий на единый для всего корпуса штаб, что расположен в городке Марине в Краймаре? И уж эти ребята вполне могут не поставить местных коллег в известность о собственных действиях.
        Или «хвост» привесил кто-то другой? Но кто и почему?
        Эрик если и знал о слежке, то ничем не выдавал осведомленности - они дошли до таверны, где обычно сидели, вытерпели горячие приветствия и объятия хозяина, толстяка Джани, получили пару кувшинов с охлажденным вином и расположились за столиком в уголке.
        - Уф, жарковато сегодня, - сказал подполковник, вытирая рукавом пот со лба. - Дома что?
        Несмотря на годы жизни в Центруме, домом он продолжал называть Землю.
        - Осень. - Олег пожал плечами. - Прохладно, хорошо… Чего у вас нового?
        - А, рабочая текучка. - Эрик махнул лапищей, в которой запросто мог удержать баскетбольный мяч. - Бумаги, отчеты, проверка скоро, а у нас все не оформлено… Ха-ха. Как обычно.
        Вино, как всегда у Джани, радовало язык и душу, вскоре принесли запеченных с сыром морских гребешков, и беседа потекла неспешно, закручиваясь вокруг обычных тем - подполковника занимали политические новости с Земли, в первую очередь с территории бывшего СССР, а Олегу было интересно выяснить, что произошло в Цаде с момента его последнего визита.
        Пограничная стража знала многое, неведомое простым людям.
        Понятно, что по-настоящему секретной информацией Эрик делиться не станет, слишком осторожен, но на серьезные тайны Олег и не претендовал, ему требовались сведения особого рода… те самые, что когда-нибудь в будущем смогут увеличить его коллекцию хотя бы на один пункт.
        - А, как интересно, - сказал Эрик, услышав, что на выборах в Латвии победила партия русскоязычных. - Я давно говорил, что так и будет… Ха-ха, вот и получили свое. Придурки-националисты… Национализм - это плохо, интернационализм - хорошо, вот как у нас, в королевстве, будь ты хоть белый, хоть черный, но если ты веришь в Доктрину Цада, то ты свой…
        Иногда, примерно раз в год, он выражал желание вернуться на родину, навестить могилы предков, но Олег знал, что это пустая болтовня, что подполковник врос в Цад всеми корнями, привык и к жаре, на которую постоянно жаловался, и к людям, столь не похожим на его сородичей с берегов Балтики.
        За гребешками последовало основное блюдо, сегодня они выбрали бараний бок, и к нему еще пара кувшинов вина.
        - А, вот так хорошо, - проговорил Эрик, когда они покончили с едой, и похлопал себя по животу. - Ты в этот раз надолго?
        - Не трожь, не купил, - сказал Олег, поднимая с лавки клетку с сидевшей внутри «крысой». - Есть у меня тут кое-какие дела на пару дней, а там посмотрим, как пойдет…
        На самом деле он точно не знал, когда вернется на Землю - следующий семинар в четверг, а это значит, что он обязан быть дома в среду, чтобы помыться-побриться, отоспаться и приготовиться.
        Но если все пойдет не по лучшему сценарию, то придется открыть «дырку» уже сегодня.
        - Ладно-ладно. - Эрик примирительно выставил ручищи перед собой. - Молчу. Знаю, ха-ха, что ты у нас парень законопослушный, но скрытный…
        Расстались они у лестницы, ведущей к дверям храма Восьми Грехов.
        Так Олегу и не удалось понять, знает приятель о том, что за Соловьевым следят, или нет. Вроде бы подполковник вел себя как обычно, ничего подозрительного или странного не сделал и не сказал. Но ведь скрытность - часть его работы…
        Хотя какая разница, откуда взялся «хвост», главное, что его больше нет…
        Есть вероятность, что после встречи с Эриком появится новый топтун, но это проверить легче легкого - Олег вскинул руку, и ближайший рикша рванулся к нему, взбивая пыль босыми пятками.
        - Куда изволит господин? - спросил он, угодливо кланяясь.
        - Для начала к Сердцу Мира. - Соловьев забрался в ярко раскрашенную повозку, пристроил рюкзак и клетку на лавке рядом, а затем слегка подвинул закрепленный на шесте зонтик, чтобы прикрывал от солнца.
        Пока ходил по Лирмору, светило поднялось высоко, скоро начнет жарить в полную силу. Тогда жизнь в городе замрет, все попрячутся в тень, на ногах останутся только сумасшедшие «гринго» вроде него самого.
        Площадь Восьми исчезла позади, мимо проплыло мощное, раздувшееся от собственной важности, но тоже обветшалое здание Королевского суда, где рассматривали немногочисленные чисто уголовные или имущественные дела, не имеющие отношения к Доктрине Цада.
        Вот и Сердце Мира, поднимается над городом поставленным на задницу колоссальным дирижаблем.
        - Так, стоп, давай за Серебрянку, - приказал Олег, когда до главного храма всего Центрума осталось меньше квартала.
        Рикша ничуть не удивился, развернул надрывно скрипевшую повозку и зашлепал в обратном направлении. Если и появился у торговца по прозвищу Соловей новый «хвост», то сейчас он себя проявит, никуда не денется.
        Олег головой старался не вертеть, но внимательно глядел, что творится вокруг.
        Но нет, никто из немногочисленных прохожих не решил, что ему срочно нужно в другую сторону. А еще через полчаса улицы совсем опустеют, и тогда слежка, если она есть, окажется точно на ладони.
        Центр города остался севернее, потянулись прилегающие к реке кварталы. Открылся вид на расположенный на самом берегу моря, на холме, королевский замок с зубчатыми стенами и могучими башнями, мрачный и нахохлившийся, похожий на старого, раздраженного ворона.
        - Куда вам точно, господин? - уточнил рикша, повернув голову.
        - К Лягушачьему мосту и на другую сторону, к окраине, - велел Олег.
        Наверняка когда-то вода в Серебрянке и вправду отливала серебром, а у моста водились земноводные, давшие ему имя, но сейчас река больше напоминала сточную канаву, и тянуло от нее дерьмом.
        Заскрипели под колесами доски настила.
        Дальше к югу селилась вовсе голытьба, в темное время тут появляться было рискованно. Да и сейчас рикша вертел головой, и Олег держал руку на рюкзаке, обмотав лямку вокруг запястья, - выскочит из подворотни шустрый юнец лет тринадцати, прихватит твой груз, и ищи его потом в лабиринте полуразвалившихся хибар, похожем на бразильские фавелы.
        Ориентирами тут служили церкви, куда меньшие, чем в центре, но по местным меркам просто гигантские.
        - Давай вон туда, к Праведникам Чужемирья. - Олег указал на черный, точно закопченный храм, где поклонялись святым, пришедшим в пантеон Центрума из разных «лепестков».
        Числились среди них и Будда, и Христос, и даже Мухаммед.
        - Приехали, господин, - с облегчением сказал рикша, останавливая повозку, и только после этого вытер со лба честный трудовой пот. - С вас будет серебряная монета…
        Олег не пожадничал и отдал две.
        За церковью город заканчивался, шла полоса кустарника шириной метров в сто, а за ней - дюны и море. Большая дорога, уходившая в южные провинции королевства и дальше в Джаваль, лежала восточнее.
        Продравшись через заросли, Олег достал АКСУ и залег так, чтобы его не было видно. Убедившись, что никто не идет следом, он вытащил из рюкзака деревянную шкатулку размером чуть больше ладони.
        Плотно притертая крышка открылась бесшумно. Лежавший внутри прибор напоминал компас, посаженный на ремешок для часов. Круглый корпус цвета красной меди, прозрачная крышка, и под ней остроконечная стрелка и разбросанные по окружности метки, слегка похожие на арабские или на тайские буквы.
        Стрелка двинулась по ходу часов, затем ее потянуло обратно, и наконец она замерла, указав на юг.
        - Работает, - сказал Олег, и в голосе его прозвучало торжество.
        Нет, не зря он нанимал рикшу, вообще не зря он сегодня явился в Центрум - кое-что ждет его впереди, и пока неясно только, опасная для жизни пустышка или «экспонат», достойный места в коллекции.
        Будь прибор из шкатулки настоящим компасом, в этом мире он бы оказался совершенно бесполезен. Планета, на широкой груди которой разместились Цад, Клондал и прочие местные государства, в какой-то момент в прошлом лишилась стабильного магнитного поля.
        Что это такое в точности и как именно работает, Олег не знал.
        Заполучил он эту штуку при не совсем обычных обстоятельствах около двух лет назад, а затем опытным путем установил, для чего именно она предназначена неведомыми создателями…
        Для Соловьева находка оказалась бесценной.
        Закрепляя «компас» на запястье, он вспоминал, как именно выяснил, что в дюнах к югу от Лирмора находится кое-что интересное… Сначала подслушал в таверне разговор рыбаков, в котором один клялся другому, что видел, как на берегу на открытом месте исчез человек… Потом обратил внимание на оговорку Эрика, что в этих местах они подстрелили контрабандиста, тащившего что-то уж совсем странное, в «лепестках» не встречающееся…
        А это значит, что Олегу есть смысл прогуляться сюда, проверить, не покажет ли что прибор.
        - Не трожь, не купил, - сказал он сам себе, но нетерпение уже грызло ребра изнутри, призывало двигаться вперед быстрее, как можно быстрее, забыть об осторожности.
        Но нет, не дождетесь…
        Неспешно, шаг за шагом, с дюны на дюну, туда, куда указывает черненая стрелка с золотым острием, оставив справа блескучее зеркало моря, над которым висит жаркое марево… Держа наготове снятый с предохранителя автомат и посматривая по сторонам, просто так, на всякий случай.
        Он прошагал около трех километров, когда наткнулся на следы - здесь не только прошли, причем далеко не один человек, но и проволочили нечто тяжелое, а кроме того, параллельные глубокие рытвины остались не иначе как от колес, причем достаточно больших.
        Явились те, кто оставил все это на песке, с востока.
        Некоторое время Олег шел рядом с отпечатками, но когда они свернули в сторону, вздохнул с облегчением - еще не хватало, чтобы его кто-то опередил, да еще и такой толпой, и с телегами.
        А еще через сотню метров надетый на руку прибор «сошел с ума» - стрелка закрутилась с такой скоростью, что почти исчезла из вида, а размещенные по периметру символы замерцали белым огнем.
        Теперь «компас» можно убрать и достать из клетки заскучавшую «крысу»…
        Та оказалась ручной, даже не попыталась укусить человека и безропотно позволила привязать на шею тонкую веревку, другой конец которой Олег зажал в руке. Посадил зверька на песок, глубоко вздохнул и точно так же, как вчера, ударил себя в солнечное сплетение.
        Боль заставила скрючиться, но «дырка» открылась мигом.
        - Давай, разведчик, - сказал он и, взяв «крысу», легонько забросил ее в пылающий радужным огнем круг.
        Грызун исчез, уходившая в никуда веревка осталась натянутой.
        Теперь нужно досчитать до шестисот и аккуратно вытянуть зверька обратно. Почувствовал легкое сопротивление, и недовольно пищащая «крыса» вывалилась из дырки на песок, задергала хвостом. Что самое главное - она выглядела не простой живой, а довольной жизнью.
        Никаких следов удушья, отравления ядовитым газом, ожогов или смертоносного, адского холода, что за несколько минут способен превратить человека в ледышку, ранок от кислоты на лапках или признаков нападения хищника.
        По другую сторону «дырки» грызуну было комфортно, а значит, комфортно будет и человеку.
        - Ты заслужил свободу, - сказал Олег и одним ударом ножа перерубил веревку.
        «Крыса» несколько мгновений сидела не месте, точно не веря собственному счастью. Затем пискнула еще раз и деловито потрусила на восток, туда, где виднелись заросли кустарника.
        А Олег оглянулся, проверяя, по-прежнему ли он один, и шагнул вперед.

* * *
        Шагнув назад, Олег зацепился за растяжку палатки и едва не шлепнулся на спину.
        - Эй, аккуратнее! - воскликнул Санек, а Вика хихикнула.
        Она хихикала не переставая весь последний час, по поводу и без, и это раздражало Олега все сильнее… Как и все остальное, честно говоря, и компания одногруппников, еще утром казавшаяся такой классной, и погода, обманчиво солнечная днем и обернувшаяся моросью к вечеру.
        И даже болгарское бренди «Сланчев бряг», мерзкое пойло, закупленное исключительно из-за дешевизны. На степуху особенно не зашикуешь, если у тебя нет богатых предков в той же Москве, а откуда им взяться у студентов из общаги?
        - Может, тебе полежать? - спросил Колян, отрываясь от гитары, которую он обнимал ласково, точно женщину.
        - Да я в порядке… - ответил Олег, с трудом ворочая языком. - Пойду я лучше… Набурлю… Нарублю, в смысле, дров, а то скоро прогорит все…
        Даша и Маша зашептались, наклонившись друг к другу, на одинаково хищных, острых их мордочках появились улыбки… ну и плевать, пусть эти интердевочки гребаные сегодня друг друга в спальник затаскивают.
        Он подобрал топор и пошел прочь от костра, от палаток, от натянутого над столом полога из полиэтилена. Волосы намокли, забравшиеся под рубаху струйки побежали по спине, под ногами захлюпало, но Олег не обратил на эти безобразия внимания. Плевать!
        Понемногу темнело, и деревья сливались в черную зубчатую стену, в которой сухой ствол не отличишь от живого. Фонарик он забыл, а вернуться - значит признать, что он неудачник, не способный даже дров нарубить.
        Ага, вот она, сухая покосившаяся береза… если срубить, то до утра хватит.
        В этот самый момент Олега очень не вовремя замучила отрыжка - от отдушки «Сланчева бряга» мутило и щекотало в носу, казалось, что мерзкая жидкость вот-вот пойдет горлом. Но он справился с собой, матюгнулся как следует и замахнулся таким тяжелым и скользким топором.
        Первый раз вообще не попал по стволу, но второй удар получился куда лучше.
        - Ха! - победоносно воскликнул Олег, но как следует порадоваться не успел, поскольку лезвие соскользнуло с мокрой коры и с хрустом врубилось пониже левого колена. - Т-твою м-мать…
        От боли перед глазами сначала потемнело, затем во мраке закружились огненные колеса. Опустить взгляд на собственную ногу, посмотреть, что с ней, он побоялся, так и остался стоять, пялясь перед собой.
        А потом и вовсе забыл о том, что конечность пульсирует болью, что она почти наверняка перерублена. Потому что одно из цветастых пятен не пожелало рассеиваться, как прочие, так и осталось висеть радужным, слабо светящимся кругом около двух метров в поперечнике.
        - Это еще что за хрень? - спросил Олег, пытаясь экстренно протрезветь.
        Как комсомолец он не мог верить в магию или инопланетян, но научный материализм вкупе с прогрессивной социалистической наукой ни о чем подобном не упоминал…
        На всякий случай несколько раз закрыл и открыл глаза, но видение и не подумало исчезать. Осторожно ткнул в него топором, но и это ни к чему не привело, даже сопротивления не ощутил.
        Оглянулся туда, где остался их лагерь, где вновь загнусавил что-то Колян, подбренькивая себе на гитаре. Ну уж нет, этих уродов он не позовет и труса тоже не сыграет… Он сам, один узнает, что это такое, и только потом всем обязательно расскажет!
        И Олег шагнул вперед.
        Показалось, что падает в заполненный струями радужного огня колодец, что-то мягко надавило на лицо, на живот. Затем услышал нечто вроде хлопка, по глазам ударил яркий солнечный свет, ощутил такой жар, словно с опушки леса перенесся прямиком в натопленную баню.
        - Вот это ничего себе… - пробормотал Олег, оглядываясь.
        Утопленные в сырых сумерках березы и сосны Подмосковья сгинули без следа, их место занял серый песок, усыпанный каменюками всех форм и размеров, плоские холмы на горизонте, а еще дальше, над ними, горы, синеющие в вышине остроконечные вершины.
        И зной, какого в европейской России не бывает даже в разгар лета.
        - А ну стой! Оружие брось! - прозвучавший из-за спины крик заставил вздрогнуть, Олег обернулся.
        Увидел еще один пологий холм, и на вершине его стояли двое, в пустынном камуфляже, широкополых шляпах вроде тех, что носят «афганцы», при рюкзаках за спиной… и при автоматах!
        Все это напоминало либо очень реалистичный сон, либо последовательный бред!
        Но он же не нажрался так, чтобы свалиться и уснуть под дождем, прямо в лесу, да и не может нечто подобное примерещиться от алкоголя, пусть даже изготовленного братьями по соцлагерю неизвестно из каких «виноматериалов»!
        - Оружие брось! - с напором повторил один из незнакомцев. - Иначе стреляю!
        Только тут Олег вспомнил, что держит топор, и послушно разжал пальцы.
        - Э, мужики… - сказал он, облизывая пересохшие губы. - Вы кто такие? Где я?
        - Это ты узнаешь, причем очень скоро, - пообещали ему намного спокойнее. - Оставайся, где стоишь, и не рыпайся…
        И незнакомцы в камуфляже зашагали к нему, не опуская автоматов.
        Один из них оказался молодым, едва старше Олега парнем, второй же годился им обоим в отцы - с седой щетиной, жесткой на вид, точно металлическая щетка, и паутинкой морщин у уголков рта и глаз.
        Но оба были обветренные, крепкие и жилистые, двигались мягко и уверенно.
        - Запястье покажи, - велел тот, что помладше. - Нет, на правой руке! Так, чисто… Ну и смердит от тебя, братец! - Он сморщил нос.
        «Выхлоп» от «Сланчева бряга» наверняка ощущался за дюжину шагов, и Олегу стало стыдно. Зачем его заставили показать запястье, он не сообразил, но приказ выполнил, понимая, что с вооруженными людьми лучше не спорить… вдруг это не бред, и пуля в брюхо окажется самой что ни на есть настоящей, свинцовой и убийственной?
        - Ты не спишь и не галлюцинируешь, - заговорил пожилой, и голос у него был под стать внешности - резкий, неприятный, царапающий уши. - Ты просто в другом мире.
        - Э?.. - Олег открыл рот, намереваясь спросить «в каком?», но так и остался стоять: мысли из головы испарились, точно капельки воды с разогретой сковородки, выжило лишь безмерное, парализующее изумление. Даже и не вспомнил про боль в ноге, по которой не так давно изо всех сил заехал топором.
        - Не в загробном, а в параллельном, - со смешком пояснил тот, что помладше. - Именуется он Центрумом, а та территория, где ты очутился, - Клондальская республика. Мы - офицеры корпуса Пограничной стражи… И на, обвяжи голову, а то напечет еще…
        Он вытащил из кармана рюкзака и протянул Олегу косынку, черно-желтую, обтрепанную, выгоревшую. И именно этот банальный жест, обыденная вещь убедили Соловьева, что это происходит на самом деле, что и песок, и холмы, и горы, и двое незнакомцев реальны.
        Центрум, Клондальская республика, Пограничная стража…
        - Но как я сюда?.. Почему?.. Как мне вернуться домой?.. - Он даже вроде бы немного протрезвел, и тут уж вопросы посыпались, точно деньги из кармана транжиры.
        - Погоди, не суетись, все по порядку, - осадил Олега старший из пограничников. - Присядь вон на тот булыжник, голову прикрой, водички попей, а мы тебе все понемногу растолкуем. Таких, как ты, умеющих открывать «дырку» из мира в мир, обычно именуют проводниками, и их на нашей родной Земле не так уж и мало…
        Глава 2
        Небо глубокой синевы, такой яркой, что в первый момент режет глаз, и протянувшаяся через него колоссальная толстая радуга, что с обеих сторон уходит за горизонт… Мягкий сумрак то ли утра, то ли вечера, одна из сторон небосклона подсвечена бледно-желтым заревом.
        Под ногами черная плотная почва, утыканная острыми зелеными иглами, свежий ветер пахнет влагой; прохладно, но это только после знойного и сухого Центрума, а так очень даже комфортно.
        Обзор с одной стороны закрывает цепь холмов, похожих на огромных черепах, а с другой - лес из изогнутых, навалившихся друг на друга растений, зеленовато-лиловых, с длинными зазубренными листьями. С той стороны доносятся крики, похожие на птичьи, визг и рычание, над кронами беспорядочно мельтешат черные точки.
        Олег глубоко вдохнул, затем еще раз, сдерживая ликование.
        Есть!
        Еще один пункт в тот список, что он вел исключительно в собственной памяти… Новый образец для коллекции, которую никому не покажешь, не опишешь, не продемонстрируешь на выставке!
        Ибо экспонатами в ней были миры.
        Почти все необычные, странные, порой сводящие с ума чужеродностью, иногда лишенные жизни или способные поддерживать существование дышащего воздухом существа лишь ограниченное время…
        Свободное время в мире Центрума Олег тратил на то, чтобы найти пути в такие пространства. Задача осложнялась тем, что если открыть «дырку» в любом, наугад взятом месте, то вернешься в ту точку на родной Земле, откуда явился, и ничего с этим поделать нельзя.
        Ходили слухи об уникумах, абсолютных талантах, что способны прыгнуть откуда угодно куда угодно, но Соловьев в них не верил. Зато он точно знал, что в Центруме есть «неправильные», аномальные участки, откуда открыть «дырку» домой невозможно, как ни старайся, - нет, все у тебя вроде бы получится, и проход появится, вот только по другую сторону его будет не знакомая квартира или холм над Истрой, а нечто неведомое.
        Участков таких не так мало, но самое паршивое, что они могут быть совсем маленькими, несколько метров в поперечнике, и на обычный взгляд ничем не отличаются от окружающего пространства.
        Если ходить и открывать «дырку» наугад, то сто лет потратишь, прежде чем отыщешь хоть один…
        Но проводников много, и шляются они из мира в мир не одно столетие, так что знания о неправильных участках понемногу накапливаются… Плюс на них иногда натыкаются обычные жители Центрума и видят, как не пойми откуда выбирается нечто совсем уж странное…
        Откуда взялись те же мартыши, всякие чудовища с Пустошей или из северных гор?
        Все явились из тех миров, что не относятся к «лепесткам» и лежат в тех плоскостях, что простому человеку, пусть даже трижды проводнику, в обычных условиях недоступны.
        Вот и приходится собирать слухи, выслушивать сплетни, добывать информацию у коллег, а иногда и у пограничников… И использовать «компас», уникальный, необычный прибор, неведомо кем, где и когда изготовленный.
        Вот он-то позволяет точно определять местонахождение тех неправильных участков, где физические параметры пусть немного, но все же отличаются от стандартных…
        Самое полезное, что работает прибор и на Земле тоже.
        Нет, с родной планеты можно попасть только в Центрум, но зато с «компасом» ты можешь выбирать, куда именно… Для проводника, уходящего в параллельный мир из европейской России, «дырка» почти наверняка откроется в Клондал, для мексиканца или иного латиноамериканца - в Цад, причем скорее всего не куда попало, а в окрестности одной из нескольких хорошо известных точек.
        Именно рядом с ними находятся заставы, именно там бродят дозором пограничники.
        Но вот если ты хочешь из окрестностей Москвы попасть в Цад напрямую, то тебе нужно отыскать неправильный участок вроде того, что занимает южный склон одного из холмов над Истрой…
        Еще до обретения «компаса» в памяти Олега содержались координаты десятков таких вот аномалий, а коллекция состояла из трех дюжин миров, с обитателями и без, скучных и экзотических, напоминавших рай и суровых настолько, что заглядывать туда было страшно.
        Но за последние два года он узнал больше, чем за предыдущие десять.
        - Фрррраах! - завопили над самой головой, и Олег инстинктивно вскинул автомат.
        Существо, напоминавшее черную простыню с головой и лапками, заверещало и метнулось прочь.
        Судя по тому, что пылавшее над горизонтом зарево слабело, он прибыл в чужой мир вечером. Зато с другой стороны из-за края мира неспешно вздыбливалось нечто желтовато-розовое, массивное, покрытое полосами, словно прямо на глазах там росла исполинская гора…
        Не сразу Олег сообразил, что наблюдает восход планеты-гиганта вроде Юпитера или Сатурна, что сам он скорее всего находится на одном из ее спутников и что небо пересекает одно из ее колец!
        В душе пело от восторга, хотелось подпрыгнуть, заорать во весь голос что-нибудь ликующее - именно ради таких зрелищ, ради подобных эмоций он и ходил в Центрум, не жалел времени, сил и денег…
        Интересно, есть ли в этом мире разумные существа?
        Для начала Олег поднялся на вершину ближайшего холма - местная луна, она же Юпитер, высунулась из-за горизонта наполовину и давала достаточно света, чтобы видеть как днем. Обнаружил, что на востоке протекает река и что за ней такой же лес, как и на западе.
        Ну что же, можно для начала определить, годится ли местная вода для питья…
        Отрывистый хлопок Олег услышал, когда до воды осталось метров двадцать, и в первый момент не поверил собственным ушам. Замер, прислушиваясь… второй, третий, сразу несколько… нет, он не мог ошибиться, это точно выстрелы, вот только кто может тут использовать пороховое оружие?
        Мгновение помедлив, он двинулся в ту сторону, откуда прикатились звуки.
        Сначала по открытому участку, а затем через лес, заполненный шорохами и качающимися тенями, прыгающими по ветвям созданиями вроде крохотных обезьян и отдаленным ревом крупного зверя…
        Поднялся по склону очередного холма, а на его вершине замер в удивлении.
        Дальше деревьев не было, и на берегу реки лежала полукруглая котловина размером с футбольный стадион. Рядами стояли палатки, большие, на дюжину человек каждая, ветер доносил запах дыма и вонь отхожего места, виднелось нечто вроде деревянной эстрады.
        А ближний к Олегу край котловины занимало настоящее стрельбище.
        - Ничего себе… - прошептал он, глядя, как лежащие и стоящие люди поднимают винтовки, как прохаживается за их спинами некто крупный и плечистый, судя по всему - инструктор.
        Все вместе это напоминало ночные стрельбы в военном лагере…
        Но откуда подобному взяться в этом мире?
        Неужели местные обитатели, до крайности похожие на людей с Земли, Центрума или Сталра, дошли до той стадии цивилизации, когда изобретают огнестрельное оружие?
        Или палатки под темно-синим небом разбили гости из другой вселенной?
        И то и другое крайне маловероятно…
        Залпы следовали один за другим, летели гильзы, мишени покачивались под ударами пуль… Доносились хлопки выстрелов, отрывистые команды, но с такого расстояния Олег не мог разобрать слов…
        Нужно подобраться ближе, понять, на каком языке здесь говорят.
        Или не связываться и вернуться?
        Миров много, и большая их часть лишена такого суетливого и шумного элемента антуража, как люди…
        Но если и имелся у Олега большой недостаток, то на эту роль претендовало в первую очередь любопытство. Это оно выталкивало его из сытой, обеспеченной и размеренной жизни бизнес-тренера, заставляло собирать невиданную коллекцию, рисковать не только здоровьем, но и жизнью. Нет, просто так он отсюда не уйдет!
        И в тот самый момент, когда принял это решение, краем уха уловил шорох. Развернулся в ту сторону, откуда тот донесся, увидел надвигающуюся тень, блеск металла. Повернул АКСУ, понимая, что не успевает, что опоздал, что его застали врасплох…
        Тяжелый удар обрушился на затылок, и перед глазами вспыхнули звезды.
        Когда очнулся, понял, что лежит на животе, руки связаны за спиной, а глаза слепит пламя факела.
        - Он очухался, - басовито сказали рядом по-цадски.
        И то хорошо, что придется иметь дело с уроженцами известного тебе мира, а не с неведомыми аборигенами.
        - А я уж думал, что все, ты его слишком сильно приложил, - произнес второй голос, куда более тонкий.
        - Вы кто? Я не враг… - сказал Олег, поворачивая голову так, чтобы посмотреть вверх; позвонки жалобно хрустнули.
        Так, два человека, один держит факел, другой вертит в руках АКСУ, и рюкзак проводника висит у него на плече. Оба вооружены теми автоматами, которыми снабжается королевская армия Цада, - что-то изготовленное на местных заводах по чертежам то ли бразильским, то ли израильским.
        - О, ты знаешь наш язык? - воскликнул тот, что изучал АКСУ.
        - Это решать не тебе, видит Священное Око, - сказал второй, с факелом.
        Бас принадлежал как раз ему.
        - А кому, вам? - Олег поморщился от боли в затылке.
        - И не нам, - заключил басистый. - Все, пошли.
        Соловьева подняли на ноги одним рывком и, толкнув, повели в сторону лагеря. Продравшись через заросли колючего кустарника, двинулись по склону вниз, туда, где стояли палатки.
        Стрельбище, где по-прежнему не жалели патронов, осталось в стороне.
        Олег мог открыть «дырку» в любой момент, прыгнуть в нее головой вперед и оказаться в дюнах к югу от Лирмора… Но ему было интересно, где он очутился, что здесь происходит, а кроме того, он категорически не хотел расставаться с вещами, в первую очередь с «компасом».
        Вопреки ожиданиям его повели не прямиком в лагерь, а в обход, так, чтобы никто не увидел пленника. Они миновали аккуратную поленницу высотой в рост человека и остановились перед стоявшей на отшибе палаткой, маленькой по сравнению с остальными.
        - Заходи, - велел басистый. - И не вздумай глупить. Если что - получишь пулю…
        Нет, эти парни не шутили, и речи и вид их говорили, что тут не в «Зарницу» играют, а заняты делом. Осталось понять, каким именно и почему ради него пришлось устроить такую базу не где-нибудь в глухомани поблизости от Лирмора, а аж в параллельном мире.
        Или Олег очутился в руках повстанцев, намеренных свергнуть местного короля?
        Внутри палатка была обставлена скудно, почти аскетично - раскладная койка с шерстяным одеялом, большой сундук у противоположной стены; рядом с ним стол и кресло с высокой спинкой; на столе лежат толстые папки с документами, в канделябре горит толстая свеча из белого воска, огонек мерцает, по гладким бокам бегут жирные прозрачные «слезы».
        Басистый, зашедший внутрь вместе с Олегом, велел ему сесть на пол, второй конвоир улетучился бесследно.
        - Может быть, хотя бы попить дашь? - спросил Соловьев.
        - Потом дам, - равнодушно ответит цадец. - Если это «потом» у тебя будет.
        По спине Олега побежал холодок…
        Может быть, рвануть сейчас, голова болит достаточно сильно, чтобы он смог открыть «дырку»… Черт с ним, с «компасом», с новеньким АКСУ и прочим барахлом, жизнь куда дороже…
        Но нет, рано, если что, то сумеет удрать перед самой казнью.
        Полог палатки распахнулся, и внутрь шагнул сутулый дядечка в черной рясе, блеснула серебром его голова, качнулась кисть на белом, словно только что выпавший снег, кушаке.
        Ого, священник из Ордена Взыскующих Истины, местной инквизиции!
        - Разрешите доложить, отец Риччи! - гаркнул басистый, встав по стойке «смирно». - Неизвестный задержан у пределов учебного лагеря во время подглядывания! Вооружен! Был! Говорит по-цадски!
        Обладатель черной рясы и белого кушака одобрительно кивнул и поглядел на Олега. Глаза у него оказались голубыми и такими холодными, словно отдельно от хозяина хранились в морозильнике.
        - Почему же неизвестный? - проговорил священник тихо и облизнул бледные губы. - Сей уроженец Чужемирья хорошо известен нам, кличут его Соловьем, проводник он родом с Земли…
        Олег сглотнул. Вот уж никогда не думал, что досье на него имеется в недрах цадской инквизиции… Хотя, по слухам, эта «контора» обладала таким могуществом, что КГБ времен расцвета истек бы слюнями от зависти, содержала тысячи шпионов и собирала информацию обо всех, кто хоть чем-то выделялся из толпы.
        Вполне возможно, что и сегодня утром за Олегом ходил человек от Взыскующих Истины.
        - Ведь я не ошибся? - спросил отец Риччи с кривой ухмылочкой.
        - Нет, но я… - начал Олег, не очень хорошо понимая, что именно хочет сказать, но его прервали.
        Священник покачал головой:
        - Не болтай попусту, сын мой, ибо вполне возможно, что слова твои подходят к концу. Ибо как сказано в Книге Ересей - «да будет каждый ваш вздох как последний». Понимаешь?
        Откуда в его руке возник пистолет, Олег не понял, сообразил лишь, что к его лбу прижалось холодное дуло, что улыбка бесследно исчезла с лица отца Риччи, а глаза смотрят так же пристально, беспощадные, немигающие, точно у готовой к броску змеи…
        - Мы не можем допустить, чтобы о нашем лагере узнали те, кому это не нужно, - говорил инквизитор так тихо, что приходилось напрягаться, дабы разобрать слова. - Поэтому у тебя есть выбор… либо я прямо сейчас пущу тебе пулю в лоб, и мы закопаем твой труп в лесу. Если хочешь, то совершим обряды, предписанные Доктриной Цада. Понимаешь?
        - Да-да… - Олег понял, что вспотел, несмотря на то, что в палатке не жарко.
        - Либо ты остаешься здесь, среди нас, и становишься одним из нас, - продолжил инквизитор. - Ты - проводник, и не из последних, и твое дарование пригодилось бы нам.
        - А не боитесь, что я… р-раз, и сбегу, раз я такой крутой? Запросто?
        Отец Риччи вновь заулыбался, на этот раз покровительственно:
        - Воистину ты недооцениваешь нас, сын мой, ибо хорошо ведомо нам, что ты «пьяный» проводник, и дабы открыть врата из мира в мир, нужна тебе жидкость хмельная… Таковой здесь ты не найдешь.
        Инквизитор слегка ошибался, но поправлять его стал бы лишь идиот.
        - А-а… - произнес Олег, раздумывая, что же делать.
        Удрать прямо сейчас? Ну, нет, пока он так ничего и не узнал, кроме того, что к созданию «учебного лагеря» приложили руки Взыскующие Истины. Но зачем, кого и для чего здесь учат, знает ли об этом король, Пограничная стража, наконец?
        - Решай, - сказал отец Риччи, и спусковой крючок слегка подался под его пальцем. - Либо смерть, либо ты остаешься с нами, сын мой, становишься одним из нас… Понимаешь?
        - Да, конечно! Я согласен! - воскликнул Олег торопливо.
        Не рассчитает инквизитор, нажмет чуть сильнее, и валяйся потом на полу с простреленной головой… А из загробного мира еще никто не возвращался, даже самый лучший из проводников!
        - Велика сила Владыки нашего, - произнес нараспев отец Риччи, убирая пистолет, после чего осенил себя знаком Священного Ока; то же самое сделал и басистый конвоир. - Поднимайся, сын мой. Анчело проводит тебя в палатку…
        - А мои вещи? Я… - сказал Олег.
        Если придется бежать, то хотелось бы иметь при себе хотя бы «компас».
        Деньги можно заработать, остальное восстановить, купить новое, но уникальный прибор - нет.
        - У того, кто алчет высших духовных откровений, не может быть ничего личного. - Голос инквизитора звучал мягко, но непреклонно. - Все получишь обратно, сын мой, но только после того, как мы убедимся в твоей непреклонной преданности нашим идеалам. Надеюсь, что ты понимаешь, что у тебя лишь два пути - уверовать или остаться тут навсегда. Анчело!
        Басистый схватил Олега за плечо и фактически поволок за собой.
        Они оказались снаружи, под ночным небом, добрую часть которого занимал вылезший из-за горизонта газовый гигант, в этот момент похожий на исполинский надкусанный персик.
        - Не задавай лишних вопросов, - посоветовал Анчело. - Все понемногу узнаешь. Только не забывай, что ты новичок и что на исповеди соседи про тебя все расскажут отцу Риччи… Никаких вредных разговоров, никаких глупых поступков, и все будет хорошо. Усвоил, проводник?
        Олег кивнул.
        Похоже, что придется провести в компании инквизитора и его подопечных какое-то время, разобраться, что к чему, постараться вернуть «компас», а затем благополучно убраться подальше…
        Анчело вывел его на центральную «улицу» лагеря, по обе стороны от которой стояли палатки, а затем остановился у одной из них.
        - Дитрих! - позвал он.
        Полог колыхнулся, и наружу вышел низкорослый крепыш с бритой головой и квадратной челюстью - нацепить коричневую униформу, и получится типичный головорез из штурмовых отрядов.
        - По вашему приказанию прибыл, - доложил он, вскинув подбородок.
        - Вот тебе новичок, - сказал Анчело. - Позаботься о нем, посмотри, и все такое.
        - Так точно! - отозвался Дитрих.
        - Bist du Deutcher?[3 - Ты немец? (нем.)] - спросил Олег, когда басистый конвоир отошел, и они остались вдвоем.
        - Здесь положено разговаривать на языке благословенного Цада, - отчеканил крепыш, сверкнув глазами. - Мое происхождение значения не имеет, ты должен лишь знать, что меня зовут Дитрих, я староста этой палатки, с этого момента - твой командир.
        Ну да, дурацкий вопрос, все и так ясно по внешности и поведению…
        Еще Джером Джером писал насчет того, что любой немец в душе военный, и стоит дать ему немного власти, как он превращается в сержанта самого худшего, тиранического пошиба.
        - Jawohl![4 - Так точно! (нем.)] - заявил Олег, но тут же перешел на язык «благословенного Цада». - Понимаю, в смысле…
        Если Дитрих и сообразил, что его слегка подкололи, то виду не подал.
        - Пошли, я укажу тебе твое место, ознакомлю с братьями и сестрами, а также правилами внутреннего распорядка, которые регулируют жизнь нашего учебного лагеря.
        Палатка освещалась подвешенной к центральному столбу за крюк масляной лампой. Двумя рядами стояли кровати, одинаково заправленные, рядом с каждой имелась тумбочка с лежащей на ней толстенной книгой в черном переплете и со знаком Священного Ока на обложке.
        И еще тут были люди - около десятка, мужчины и женщины, все молодые, не старше тридцати.
        - Всем внимание! - объявил Дитрих, хотя обитатели палатки уже и так с любопытством таращились на Соловьева. - Это наш новый брат, звать… Как твое имя?
        - Олег.
        - С этого момента он - один из нас, - продолжил староста как ни в чем не бывало. - Вот твоя койка и твой экземпляр Доктрины Цада, которую ты должен чтить и знать наизусть…
        Главный религиозный труд, порожденный умами святош Центрума, толщиной не уступал Библии, и до сего момента Олег заглядывал в него всего пару раз, да и то именно заглядывал, исключительно из любопытства.
        - Это - твои братья и сестры, твоя новая семья, ты обязан их любить и почитать. - Дитрих шпарил как по писаному, и ясно было, что он повторяет заученную инструкцию. - Запоминай, кого как зовут…
        Вскоре стало ясно, что выходцев с Земли в палатке больше нет.
        Олегу в память запал высоченный смуглый парень, откликавшийся на Арама, и светловолосая девушка по имени Ингера, бросившая на новичка взгляд насмешливый и вместе с тем заинтересованный. Остальных он, честно говоря, запомнил плохо - слишком уж много впечатлений и новой информации получил за последние несколько часов, и мозг начал «перегреваться»…
        - Теперь о правилах внутреннего распорядка, которые ты должен выполнять беспрекословно. - Дитрих не останавливался, он говорил размеренно и монотонно. - Первое…
        Вскоре стало ясно, что Олег угодил вовсе не на «курорт», а в некую помесь армейской учебки и семинарии: строжайшее расписание, утренний и вечерний молебны, по восемь-десять часов занятий каждый день, беспрекословное подчинение старшим, за проступок - наказание вплоть до битья кнутом и карцера.
        - Э… я все усвоил, - сказал он, когда староста закончил.
        - Вот и хорошо. - Радости в голосе Дитриха не было. - А теперь всем разойтись. Отбой через пятнадцать минут. И так сегодня задержались…
        Кого же и для чего готовит отец Риччи в лагере, что спрятан в мире под фальшивой радугой? Стрельбы, молитвы, а может быть, еще взрывное дело и основы сбора разведывательной информации?
        На койке, доставшейся Олегу, обнаружилось махровое полотенце, комплект одежды, начиная от нижнего белья и заканчивая чем-то вроде военной формы без знаков различия, в которой здесь щеголяли все. У одной из ножек стояли тяжелые ботинки.
        Занимавшая соседнее место Ингера, не скрывая любопытства, смотрела, как Соловьев меряет призванные лишить его индивидуальности шмотки - все оказалось рассчитано на более крупного мужчину, но в целом подошло, даже ботинки не особенно болтались.
        - Красааавец, - протянула она с откровенной издевкой.
        Олег промолчал.
        - Ну, ты и попал, друг, - продолжила девушка, изучая его синими глазищами. - Понятно, что ты явился сюда не по своей воле… Ведь так?
        Говорила она по-цадски с мягким акцентом: ясно, что этот язык для нее не родной, но что именно это за акцент, Олег пока разобраться не мог, ни разу с таким не сталкивался.
        - Возможно… - осторожно ответил он. - Случайно все вышло.
        Ингера заулыбалась, показав ровные белые зубы.
        Фигура у нее была отличная, но не как у кинозвезды или манекенщицы, а скорее как у спортсменки - плечи широкие, руки хоть и тонкие, но видно, что сильные, ноги длинные, а талия вряд ли больше канонических шестидесяти сантиметров. Выглядела она красивой и опасной, точно ядовитая змея.
        - Не хочешь рассказать? - спросила девушка, нагибаясь вперед, так что в вырезе майки колыхнулась налитая грудь.
        И тут Олег понял, откуда у нее может быть такой акцент.
        - Зачем это? - спросил он по-сургански. - Ты готовить материал для исповедь?
        Язык этот он знал плохо, практиковал мало, в стране со столицей в Танголе почти не бывал.
        Уроженка Сургана, очутившаяся в Цаде, - вещь невероятная, это все равно что негр из какой-нибудь Центрально-Африканской Республики, перебравшийся на ПМЖ в Таджикистан.
        - Что? - Ингера отшатнулась, веселье из ее глаз исчезло, его сменили подозрительность и страх. - Откуда ты?.. Неужели ты?.. Но ты же не из детей Сургана?
        Она напряглась, сгорбилась, точно готовясь к прыжку, сжала кулаки.
        - Нет. - Олег покачал головой. - Но я могу говорить по-твоему… по-вашему… Хорошо не очень, но могу.
        - Да, я вижу, что не очень. - Девушка расслабилась, и на лицо ее вернулась улыбка. - Потом поболтаем, а сейчас ложись, а то Дитрих, староста наш ненаглядный, вот-вот лампу погасит…
        И она без тени смущения принялась расстегивать ремень.
        Олег улегся, натянул на себя колючее, неудобное одеяло, хотел еще разок обдумать свое положение, то, что надо будет сделать… Но накопившаяся усталость придавила его к кровати, и он провалился в сон со скоростью упавшего в пике самолета, поплыл на мягких черных волнах.
        - Подъем! - гаркнули, как показалось, в самое ухо.
        Олег сел на койке и вытаращил глаза. Полог был откинут, внутрь проникал клин ярко-желтого света, и в нем стоял Дитрих, облаченный в майку и трусы - бугрятся мышцы плеч и груди, светлые глаза вытаращены, агрессивно дыбится ярко-рыжий «ежик».
        - На молебен! Быстро! Пять минут на все дела! - рявкнул он.
        Соседи Олега уже сбрасывали одеяла.
        Сам он в армии не служил, лишь проходил сборы на военной кафедре, но было это адски давно, и он успел отвыкнуть от подобных «упражнений» - застелить кровать и одеться за то время, пока горит зажженная спичка, рысцой сбегать в туалет, позевывая и стараясь не задремать на ходу.
        И помчаться дальше, туда, куда устремились все обитатели лагеря…
        Деревянная «эстрада», которую разглядел вчера в сумерках, оказалась молельней - навес, под ним кафедра для проповедника, а стенка за ней украшена священными изображениям: неизбежное Око в центре, рисунки, изображающие Восемь Грехов и Восемь Добродетелей, улыбающиеся физиономии святых и пророков всякого толка, нарисованных по одному и группами.
        Пришлось встать на колени, руки сложить перед грудью, а голову склонить.
        - Мир вам, возлюбленные дети! - объявил возникший за кафедрой отец Риччи. - Поприветствуем же новый день, посвященный упорному труду во славу святой матери нашей церкви…
        Темой проповеди он выбрал Второе Грехопадение, случившееся уже на людской памяти, закончившееся победой над «ратями ересиаршими» и низвержением всей их мерзкой кодлы прямиком в ад. Инквизитор рассказывал с такими подробностями, словно лично помогал тогда святому воинству.
        Олег быстро сообразил, в какие моменты нужно издавать ритуальное восклицание «Ахой!», после чего заскучал и принялся исподтишка оглядываться: лица у «однокашников» сосредоточенные, вон плямкает губищами Арам, вон истово осеняет себя знаком Ока малорослая деваха с рыжей косой, вон двое парней аж дрожат в непритворном экстазе. Никто не перешептывается, не зевает, на отца Риччи глядят как на родного папу.
        В задних рядах молятся парни с оружием, судя по всему - охранники, из числа которых и та парочка, что обнаружила и захватила вчера Соловьева. Но точно так же стоят на коленях, повторяют те же слова, что и другие, и не похоже, что они присматривают за «студентами». Никто не помешает, если он вот прямо сейчас подскочит и рванет к зарослям…
        Но нет, окрестности лагеря патрулируют не на случай того, что кто-нибудь вздумает дать деру, - бежать в конечном итоге некуда, домой не вернешься, как ни старайся. Скорее всего дозор устроен против местных хищников или разумных аборигенов, если таковые имеются.
        - Ахой! Мир вам! - произнес отец Риччи в последний раз, и слушатели начали подниматься с колен.
        За молебном последовала пробежка, и тут Олегу пришлось совсем тяжело - физическими упражнениям он, честно говоря, пренебрегал, поскольку никогда не толстел, вот уже лет двадцать весил чуть больше семидесяти.
        Обратно в лагерь прибежал весь мокрый от пота, с языком на плече, да еще и опоздал на завтрак. Едва успел дойти до столовой, взяться за ложку и воткнуть ее в горку рассыпчатой кукурузной каши с мясом, как Дитрих гаркнул, что со жратвой покончено и что пора отправляться на занятия.
        Два часа потратили на то, что именовалось «практической теологией». Занимались в одном из учебных классов, а точнее - под навесом, где стояли длинные столы и вокруг них лавки, и то, и другое сколочено из досок, причем довольно небрежно. Другие такие же «помещения» располагались по соседству, как и небольшой плац, и он мог видеть, что делают обитатели иных палаток.
        Кто-то отрабатывал приемы рукопашного боя - девчонки и парни валились в пыль, перекатывались и вскакивали, на одежде темнели пятна пота. Кто-то собирал и разбирал пистолеты - блестели разложенные на чистых тряпицах детали, стояли бутылки со смазкой, слышалось клацанье затворов.
        Остальные занимались вещами более теоретическими…
        Вел теологию собрат отца Риччи по Ордену Взыскующих Истины, по годам старший, по чину, как понял Олег, младший. На новичка он особого внимания не обращал, и так ясно, что тот пока мало чего понимает, зато остальных до седьмого пота гонял по Доктрине Цада, заставляя произносить наизусть и толковать разные отрывки. Напоследок же сказал Соловьеву:
        - А ты, сын мой, должен заниматься вдвойне яростно, ибо незнание есть преступление для того, кто посвятил себя духовной брани, надел латы сверкающие и взял меч обоюдоострый…
        - Да, отец мой, - покорно сказал Олег и поймал ехидный взгляд Ингеры.
        Следующие два часа занимались предметом, который он менее всего ожидал тут встретить… английским языком! Из обитателей одной с ним палатки более-менее сносно говорил один лишь Дитрих, остальные, несмотря на усилия преподавателя, с трудом могли связать пару слов:
        - I have… a table… Table are… is big.[5 - У меня есть стол… Стол большой… (ломан. англ.)]
        Обед, после обеда небольшой перерыв, и его можно провести на койке.
        Олег честно взял Доктрину Цада и принялся читать с самого начала - нет, он не собирался вникать в эту религиозную белиберду, просто маскировался, старался вести себя так, как от него ждут все, начиная от соседей по палатке и заканчивая преподавателями и самим отцом Риччи.
        - Если тебе что-то неясно, то ты имеешь право обратиться с вопросом к братьям, - пояснил Дитрих, проходивший мимо койки Олега.
        - Да, хорошо… - отозвался тот. - Э… я не очень понял, для чего нас тут готовят?
        Глаза старосты фанатично сверкнули.
        - Чтобы нести слово истины по всему миру и за его границы, просвещать заблудшие души, извлекать их из тенет мрака, излечивать от заблуждений и обращать к свету! - выпалил он на одном дыхании.
        Так это что, выходит, всего лишь курсы миссионеров?
        Ничего удивительного в этом вроде не было, Цад поощрял активную проповедь по всему Центруму. В Лирморе существовала основанная века назад семинария, где священники учили языки других стран и народов, готовились к трудным и опасным путешествиям. Орден Ищущих Веры рассылал эмиссаров, открывал приюты для сирот и школы от Хеленгара до Аламеи и даже в более дальних землях…
        Зачем создавать еще одну семинарию и прятать ее в другом мире?
        Судя по английскому языку, собранных здесь людей готовили для отправки на Землю… Но высшие иерархи церкви никогда не говорили, что необходимо принести слово божье в иные вселенные. И зачем миссионерам умение стрелять?
        - Запросто, спасибо, - проговорил Олег и вновь уткнулся в книжку.
        Перерыв закончился слишком быстро, и пришлось тащиться на семинар по диспутологии… Провел его сам отец Риччи и сделал это, как не смог не отметить Соловьев, блестяще - два часа пролетели как один миг, а под конец он сообразил, что даже узнал кое-что новое и интересное.
        Из седого инквизитора вышел бы отличный бизнес-тренер со склонностью к жестким методикам.
        - Неплохо, сын мой, неплохо, - сказал отец Риччи напоследок и даже улыбнулся. - Старайся, ибо, как сказано в Книге Откровения, «пот ваш есть роса на губах Создателя». Понимаешь?
        - Конечно, отец, - отозвался Олег и вслед за остальными потащился на рукопашный бой.
        Тут пришлось несладко, хотя его поставили в пару с тощенькой смешливой брюнеткой по имени Люция.
        - Какой ты неловкий, - сказала она, с невинной легкостью бросив его через бедро.
        - Ну, так это всего лишь мой первый день, - отозвался Олег, поднимаясь на ноги. - Вы-то сколько тренируетесь?
        Люция наморщила лобик:
        - Десять дней…
        Судя по выговору, происходила она из южных, не особенно богатых кварталов Лирмора.
        - И как… уф… ты… уф… тут оказалась? - Олег вновь полетел наземь, и в этот раз все сошло менее удачно, он болезненно приложился копчиком, так что боль стегнула по спине до затылка.
        - Ну… хм… тут хорошо платят, а у меня мама и двое младших… - сказала Люция, и тут же лицо ее изменилось, точно закаменело, и даже голос стал другим, вибрирующим то ли от страха, то ли от злости. - Нет, на самом деле я рада послужить нашему святейшему королю и нашей славной родине… И мы должны нести слово истины всюду, куда отправит нас длань матери-церкви…
        Искренности хватило на несколько первых слов, дальше пошла голая пропаганда.
        Но и то хлеб - хотя бы стало понятно, что в учебный лагерь люди попадают не только по принуждению, как Олег, но и по доброй воле, как эта девочка или тот же Дитрих, удивительный пример того, что можно стать фанатичным последователем религии, возникшей в чужом для тебя мире.
        - Ты, тощий! - рявкнул подошедший вплотную инструктор, плотный и лысый, ростом как баскетбольный центровой. - Так ты и ребенка не одолеешь… Смотри-ка сюда!
        Олег раз за разом падал, пытался в свою очередь сделать хоть что-то с Люцией, и один раз у него даже получилось. Вокруг топтались и пыхтели другие «студенты», доносились ругательства, кряхтение и глухие удары, восклицания боли и радости.
        Ингеру, как это ни странно выглядело, поставили в пару к Араму.
        Но вскоре Олег сообразил почему - девушка двигалась вроде бы так же неуклюже, как и остальные, но в нужный момент всегда ускорялась, и самое важное движение получалось у нее плавно и быстро; падала она так, чтобы ни в коем случае не навредить себе, а громадного напарника роняла с небрежным изяществом, наводившим на мысль, что рукопашный бой для нее не внове.
        Непонятно почему, но она прятала свое умение. Хотя если уж Соловьев его заметил, то инструктор и подавно…
        - Ладно, достаточно, - сказал он в тот момент, когда Люция в очередной раз провела удачный прием, и только тут Олег сообразил, что вымотан до предела, в голове гудит, мышцы ноют, а местное солнце, маленькое, но куда горячее земного, ушло за деревья на западе…
        День пролетел, как спешащая к птенцам ласточка.
        В принципе он узнал достаточно, чтобы понять, где оказался, - под небом с газовым гигантом и его кольцами расположилось нечто вроде тренировочной базы для подготовки фанатиков, способных как проповедовать Доктрину Цада, так и убивать, и шпионить ради нее.
        Королевская церковь, похоже, задумала расширить религиозную экспансию за счет примыкающих к Центруму «лепестков», в первую очередь Земли, самого развитого среди них. Решила сделать все так, чтобы не привлечь внимания Пограничной стражи, и для этого учебный лагерь спрятали: с одной стороны, он в нескольких километрах от Лирмора, а с другой - его почти невозможно отыскать.
        Денег и прочих ресурсов святоши не пожалели, нашли талантливого проводника, способного проделать «дырку» в этот мир. А затем привязали его к себе подкупом, шантажом или еще как, чтобы иметь возможность открыть проход в любой момент.
        Отсюда и следы в дюнах - лагерь нужно снабжать, причем регулярно…
        Если остаться тут еще на день, на второй, на третий, то вряд ли выяснишь что-то новое, только одуреешь и устанешь еще больше… Можно уйти, но для начала нужно разузнать, куда дели «компас», и постараться его вернуть.
        После занятий по рукопашному бою пришлось тащиться на вечернюю службу…
        Ее, в отличие от утренней, провели на ногах, и напоминала она не проповедь, а молебен в православном или католическом храме - отец Риччи вырядился в желто-фиолетовое облачение и высокую шапку, вооружился палкой с золоченым диском на конце.
        Олег стоял, сложив руки на груди, как и остальные, и даже восклицал «Ахой!», но благочестивого подъема в душе не ощущал. Ноги дрожали от усталости, мускулы спины и плеч ломило, хотелось спать, а от голода подводило живот.
        Служба, к счастью, оказалась короткой, а за ней последовал ужин.
        - Вечер сегодня свободный, - объявил Дитрих, когда с едой оказалось покончено. - Но ты, - он посмотрел на Олега сурово, - не забывай, что ты должен продвигаться в освоении Доктрины Цада.
        Кому же еще, как не старосте, следить, чтобы новый брат не терял времени даром?
        - Но помыться-то хоть можно? - спросил Олег. - Душ тут есть?
        Купальни располагались на берегу реки - выстроенные в ряд кабинки, наполовину на суше, наполовину в воде, стены щелястые, чтобы проветривалось, в углу лавка для вещей, на полке кусок грубого мыла, не сказать чтобы комфортно или даже особенно удобно, но для бойцов религиозного фронта в самый раз.
        Пришлось выстоять очередь, и из купальни Олег вышел уже в сумерках.
        Сутки здесь, судя по ощущениям, были немного короче, чем на Земле или в Центруме.
        Небо потемнело, в нем осталась переливаться разными цветами колоссальная «радуга». Из-за горизонта выдвинулся край газового гиганта, желто-бежевый, точно подсвеченное закатом облако.
        Олег так устал, что в первый момент сбился с пути, пошел не к своей палатке.
        Обнаружил, что ушагал не туда, только около молельни, а когда развернулся, дорогу ему загородили.
        - Ну что, поговорим, друг-проводник? - сказала Ингера низким, грудным голосом, и от его звуков у Олега заныли зубы.

* * *
        Зубы заныли так, что он едва не подавился. Поспешно отставил стакан, да так и остался сидеть с приоткрытым ртом, с капающими слюнями и вытаращенными глазами, выжидая, пока не пройдет мерзкое ощущение…
        Для сегодняшнего эксперимента Олег купил водку, и, похоже, нарвался на паленую.
        - Ну и хрень… - выдавил он, вытер рот рукавом и потянулся к столу, где лежала закуска - соленые огурцы из присланной матерью с оказией банки и ломти серой, «бумажной» колбасы.
        А ведь деваться некуда, надо накачаться так же, как в тот вечер в походе…
        С того дня, когда он, сам не зная как, открыл «дырку» в параллельный мир, прошло больше полугода… Тогда мужики, назвавшиеся пограничниками, более-менее растолковали Олегу что к чему, поставили на правом запястье татуировку в виде кружочка и велели приходить еще, если он надумает так или иначе связать судьбу с Центрумом.
        Вернули его домой они сами, для чего тому, что постарше, по имени Борис, пришлось встать в хитрую каратистскую стойку, да еще и руками помахать… Младший, откликавшийся на Толика, матюгнулся, открылась «дырка», белесая, почти прозрачная, и Олег, пройдя через нее, очутился в Сокольниках, прямо в центре парка, в густых и мокрых зарослях.
        Кое-как добрался до общаги через пол-Москвы, не попавшись в руки милиции, но на следующий день все же пришлось с ней, родимой, общаться, улаживать недоразумение. Хмельные одногруппники пусть не сразу, но все-таки заметили, что Соловьев пропал, найти его не смогли и подняли панику.
        С трудом, но удалось отговориться - на пьяную голову убрел в лес, уснул где-то в чащобе, на первой электричке уехал в Москву; простите, люди добрые, перебрал, больше так не буду, честное комсомольское.
        О том, что на самом деле с ним произошло, Олег не рассказал никому. Слишком хорошо понимал, что ему никто не поверит, что родственники или друзья решат - выделывается студент, придумывает чепуху в духе братьев Стругацких, чтобы внимание к себе привлечь.
        Желания сходить в Центрум еще раз не возникало долго.
        Но где-то с месяц назад Олег решил, что надо попробовать, что раз есть у него способность открывать «дырки» из мира в мир, то глупо ее не развивать, оставить все как есть… Как ее он будет использовать и будет ли использовать вообще, пока не решил, для начала надо убедиться, что случившееся дождливой майской ночью не было сном.
        Дождался дня, когда Санек, сосед по комнате, уехал на выходные к родителям в Тверь. Купил бутылку, протащил ее в общагу так, чтобы никто из соседей не заметил, да еще и дверь запер и свет погасил, чтобы никому не пришло в голову заглянуть «на огонек»…
        Затем постарался вспомнить инструкции Бориса. Тот говорил, что каждый может открыть «дырку» в одном особом, конкретном психологическом состоянии - одному надо разозлиться, другому, наоборот, успокоиться до почти полной отключки, третьему - испугаться или впасть в крайнюю степень смущения, когда только сквозь землю, и никак иначе.
        Олегу повезло уродиться «пьяным» проводником. А это значит, что нужно надраться до той же степени, что и тогда, в походе, вспомнить те не самые приятные эмоции, которые испытывал, уходя от костра за дровами…
        - Это мы запросто, - пробормотал он, закусив огурцом и пытаясь вызвать все то же самое: гнев на приятелей, раздражение по поводу дождя и дурацкой затеи с выездом на природу.
        Но нет, одного стакана мало… он не так пьян, как был тогда.
        Олег поднял бутылку, набулькал еще примерно грамм сто, набрался храбрости и выпил, а точнее, вылил мерзкую жидкость в горло. Волна тошноты ударила обратно из желудка, так что пришлось зажмуриться, смаргивая выступившие слезы и отгоняя желание выскочить в коридор. Если что, то до туалета метров тридцать, можно не добежать. Опозоришься на всю общагу - и как жмот, пьющий в одиночку, и как обладатель слабого желудка.
        - Ничего-ничего… - прошептал Олег, словно уговаривая себя, и открыл глаза.
        Комната слегка покачивалась, в окно светил фонарь, видно было, как на его фоне раскачиваются ветки, в стекла мягкими снежными лапами тыркалась первая метель наступившей зимы.
        Ну вот, кажется, что созрел.
        Он напрягся изо всех сил, желая, чтобы в полумраке открылось радужное отверстие… Но ничего не произошло, лишь затошнило опять, на этот раз, к счастью, намного слабее…
        Ах да, он же тогда стоял!
        Подняться Олегу удалось со второй попытки, он едва не упал, схватился за угол стола… Подумал, что неплохо бы сейчас прогуляться к девчонкам из двести третьей, там такая первачка заселилась… хотя нет, у него же есть дело, он не просто так тут выпивает!
        Сосредоточился, даже сделал движение руками, размахивая воображаемым топором, - может быть, в нем все дело, в нем ключик, что откроет дверь в иную реальность?
        Так, надо взять что-нибудь, чтобы ощущать тяжесть… вот, веник!
        Но с веником вышло ничуть не лучше, чем без него, «дырка» открываться не пожелала.
        - Черт, - сказал Олег, усаживаясь обратно. - Неужели еще пить?
        От одной мысли о жидкости, что плескалась в бутылке, начинало мутить.
        С тяжким вздохом нацедил примерно треть стакана и выпил словно горькое лекарство. Закусил на этот раз колбасой, а затем вылил себе на голову литр воды из заранее приготовленной банки.
        Вдруг ему для переноса нужно быть мокрым? Ведь тогда шел дождь?
        И вновь ничего не получилось…
        Неужели тащиться к соседям-геологам, просить у них топор или нечто похожее?.. Или отправиться в душ, где намочить себя как следует, а по дороге заглянуть к коменданту, чтобы поругаться и прийти в нужное состояние?..
        Ну, уж нет, это на крайний случай…
        Но вот сходить отлить очень даже можно, а то и нужно, иначе какое там продолжение эксперимента?
        - Запросто, - с преувеличенной бодростью сказал Олег, после чего снова встал.
        Но ноги подвели хозяина, подогнулись совсем не в нужный момент, его повело в сторону. Запнулся о лежавшую на полу гирю Санька и коленкой врезался прямиком в угол стола.
        Боль оказалась такой острой, что Олег на миг потерялся, где он и кто.
        Но когда сознание вернулось, он не поверил собственным глазам - в самом центре комнаты над потертым ковром цвета болотной жижи висел, переливаясь всеми цветами радуги, круг света диаметром в два метра.
        Ого, получилось!
        Издав нечленораздельный, но полный радости вопль, он бросился прямиком в «дырку»… Тело сдавило, будто его смяли великанские руки, и он упал на четвереньки, приземлился на каменистую, твердую почву.
        В параллельном мире было не так жарко, как в прошлый раз, а вокруг лежала не пустыня, а горы. Иззубренные вершины, кое-где покрытые белыми пятнами снега, уходили в низкие, стремительно мчащиеся облака, и ветер пронизывал до костей.
        - Кайшон? - сказал кто-то тихим, словно бы детским голосом.
        Повернувшись, Олег обнаружил, что слева от него расположился крупный валун, а на его вершине сидит животное вроде крупной обезьяны, нечто среднее между мартышкой и шимпанзе. Так, либо эта тварь может говорить, либо…
        - Кайшон? - повторила обезьяна, осторожно приподнимаясь. - Астчок?
        Сомнений не осталось - мохнатое существо произносило членораздельные звуки, и они, может быть, даже имели смысл.
        - Ты кто? - спросил Олег, сам понимая, что несет ерунду, но будучи не в силах остановиться. - Куда я вообще попал? Это Центрум или гора Килиманджаро в Африке?
        Обезьяна спрыгнула с валуна и рванула прочь, вверх по склону, а Соловьева все же вырвало, прямиком под ноги.
        Утерев рот, сумел подняться, кое-как оглядеться - если на севере сплошь горы, то на юге виднеется равнина, а на самом горизонте даже что-то вроде города, вон и трубы заводские дымят, такие же, как в родном СССР.
        Нет, все же это не Африка, а Клондал или еще какая из соседних стран.
        Хотелось возликовать, запрыгать с поднятыми руками, но сил на подобное не было. Тошнило, во рту стоял мерзкий привкус сивухи, а ноги просто-напросто подламывались.
        «Ничего, если я пять минут полежу», - решил Олег.
        Валун, на котором сидела обезьяна, пригодится, чтобы спрятаться за ним от ветра… Камни, конечно, не перины пуховые, но сойдут, чтобы слегка передохнуть и прийти в себя…
        Закрыл глаза, а когда открыл - вокруг было темно.
        Голова разламывалась, хотелось пить, завывал ветер, в вышине моргали необычайно яркие звезды.
        - Что… - начал Олег, пытаясь сообразить, где он, и воспоминания ударили его точно кувалдой: он же в Центруме, сумел открыть сюда «дырку», а вот остатки водки захватить не догадался… чтобы вернуться, ему снова нужно оказаться в стельку пьяным! Вот идиот!
        От собственной глупости он застонал. Неужели придется искать пограничников, рассказывать, кто он и как тут оказался? Убеждать, чтобы ему поверили и не решили, что перед ними притворяющийся идиотом контрабандист?
        О нет…
        Плохо соображая, что делает, Олег изо всех сил шарахнул себя кулаком по лбу. Между ушей зазвенело, в недрах живота проснулась тошнота, зато во тьме раскрылся круг радужного свечения.
        Но как, он же трезв? Или похмелье тоже годится?
        Но над этим можно поразмыслить потом!
        Олег вскочил на ноги, шатаясь, рванулся к «дырке», пролетел через нее и второй раз за сутки врезался в тот же стол… Но не обратил на это внимания, чуть не заплакал от радости, без сил повалился на собственную кровать и отрубился повторно, ничуть не хуже, чем в первый раз.
        Снилась ему высохшая, неприглядная степь, пучки жесткой пожелтевшей травы, островки кустарника с колючими ветками и почти без листьев и пылающее в белесом небе солнце Центрума.
        Глава 3
        - Проводник? - спросил Олег, стараясь, чтобы удивление прозвучало естественно. - И с чего вдруг ты называешь меня этим словом?
        Ингера улыбнулась, на ее щеках возникли ямочки.
        - Слухами земля полнится, - ответила она. - На фанатика-доктринера ты не похож. На бедолагу, завербовавшегося ради денег, - тоже. Значит, тебя прихватили насильно. Прихватили в этом мире. А кто способен попасть сюда по собственной воле? Ведь так?
        Девица из Сургана была даже опаснее, чем он думал. Котелок у нее варил что надо, да еще она, похоже, умела собирать информацию, выуживать ценные крупицы из чужих оговорок, задавать нужные вопросы кому надо и получать ответы.
        - Что тебе за дело до того, кто я таков и как попал сюда? - поинтересовался Олег.
        - Я очень-очень любопытная. - Девушка придвинулась ближе, он ощутил исходящий от нее запах: никаких духов, только чистое, свежее и здоровое женское тело. - А кроме того, мне очень хотелось бы выбраться отсюда. Возьмешь с собой, проводник?
        Что это, провокация отца Риччи или девушка говорит сама от себя?
        - Чего это ты вдруг? - спросил Олег просто для того, чтобы потянуть время. - Потеряла веру? Разонравились проповеди и уроки священного мордобоя?
        - Я попала сюда, скажем так, по ошибке. - Ее ладонь скользнула по его животу. - Очень хочу выбраться, вернуться домой… Я отблагодарю тебя так, что ты не пожалеешь…
        Ласковые пальчики ковырнули пупок и двинулись ниже. В другой момент это оказалось бы наверняка приятно, но не сейчас, когда Олег умирал от усталости, с одной стороны, а с другой - адски боялся, что все это подстава со стороны отцов-инквизиторов.
        - Не страшись меня, друг, я… - продолжала мурлыкать Ингера.
        - Не трожь, не купила! - Олег вздрогнул и отступил на шаг. - Прекрати!
        Громадная луна давала достаточно света, чтобы он мог видеть лицо собеседницы - сначала на нем отразилась досада, но быстро исчезла, сменившись обычным насмешливым выражением.
        - Хорошо, - произнесла Ингера уже обыденным, будничным тоном, без эротичных придыханий. - Если я тебя не привлекаю, то поговорим спокойно, как деловые люди. Ведь так?
        - Да, - сказал Олег, стараясь, чтобы это слово прозвучало твердо. - Во-первых, почему я должен тебе доверять? Может быть, тебя подослал отец Риччи? Или еще кто?
        Девушка вздохнула, но оскорбленную невинность изображать не стала.
        - Не должен, - подтвердила она. - А доказательств у меня, как понимаешь, нет. Давай я расскажу тебе свою историю, а ты сам решишь, говорю я правду или лгу. Отбой через час, и у тебя найдется время, чтобы почитать Доктрину, порадовать Дитриха…
        - Ну, хорошо. - Когда тебя просит о чем-то красивая девушка, отказать трудно.
        - Родом я, как ты уже догадался, из Сургана… - начала Ингера.
        И дальше последовало описание жизни девчонки из провинции - небогатые родители из трудяг, обычная школа, затем переезд в столицу, там рабочие курсы, фабрика и трудовые подвиги, странно только, что во всем этом отсутствовал суженый и желание создать первичную ячейку общества.
        «Интересно, что это за „фабрика“, на которой учат драться?» - подумал Олег.
        Да и акцент Ингеры выглядел так, словно она могла убрать его в любой момент и заговорить чисто, как уроженка Лирмора или одного из городков, что теснятся вокруг столицы. Говорила же при этом на языке Цада она безупречно, совсем не так, как мигрант, учивший его вынужденно, почти не использовала сленг и не самые правильные грамматические обороты, как это делают местные.
        - А потом я совершила ошибку, - сказала девушка и прикусила губу. - Большую. Мне пришлось бежать за пределы родной страны…
        «И ты боишься, что за тобой отправили погоню, - добавил Олег про себя, вспоминая, как она всполошилась в тот момент, когда услышала от него сурганскую речь. - Ага, погоню за простой фабричной девчонкой, которая не сгинула, не пропала, а прошла через всю Лорею и добралась до Цада».
        - В Лирморе я чуть не умерла с голоду, - продолжала Ингера, глядя куда-то поверх головы собеседника. - И тут меня очень вовремя нашли те, кто затеял все это… вот это… - И она повела рукой, обводя погруженный во тьму лагерь.
        В ее истории было слишком много белых пятен, откровенных умолчаний, и именно поэтому она походила на правду.
        Если бы девушка захотела попросту обмануть Олега, то сочинила бы что-нибудь более правдоподобное. А так похоже, что не соврала, но и раскрываться до конца не захотела, что тоже вполне естественно - она ведь, в свою очередь, тоже не может ему доверять!
        - И ты хочешь покинуть лагерь? - уточнил он.
        - Да, хочу! От гнусных святош меня тошнит! - Ингера сжала кулаки, нахмурилась. - Давно бы сбежала, но я не умею открывать врата…
        Ничего странного, уроженцы Центрума в принципе не могут быть проводниками.
        - И не боишься, что тебя будут преследовать?
        - А это уже не твоя забота, как-нибудь ускользну, ведь ушла я от… - Она осеклась, поняв, что едва не сболтнула лишнего. - В общем, помоги мне, возьми меня с собой, друг!
        В последней фразе прозвучала чуть ли не мольба.
        - Я тоже не желаю тут задерживаться, - сказал Олег, осторожно подбирая слова. - Постараюсь уйти как можно скорее… Но для этого мне надо вернуть кое-что из вещей. Они же все у меня отобрали…
        - Не только у тебя, всех нас в первый день обчистили, - пробормотала Ингера. - Барахло наверняка хранят на одном из складов, на каком, я не знаю, но постараюсь выяснить.
        - Поможешь мне - я помогу тебе. - Заявив так, Олег еще раз прокрутил в памяти разговор и остался доволен - в том, что он проводник, впрямую не сознался, ни на какой криминал не подписался, ничего важного не выдал, так что, если даже девчонка проболтается на исповеди, ему это ничем не грозит. Отцу Риччи и его присным и так ясно, что Соловей далеко не самый благонадежный из обитателей лагеря.
        - Вот за это спасибо! - воскликнула Ингера и, наклонившись, поцеловала его в щеку. А затем исчезла стремительно и бесшумно, канула во тьму за молельней.
        А Олег побрел искать свою палатку… надо лечь, взять в руки толстый том Доктрины, почитать что-нибудь не особо занудное из Книги Пророков, Книги Ересей или Книги Чужемирья… Хотя бы для крепкого сна.
        Следующим утром ухитрился проснуться за пару минут до того, как Дитрих рявкнул «Подъем!».
        Откровенно говоря, был готов к тому, что вчерашняя эскапада Ингеры - всего лишь провокация и что в любой момент явятся охранники и под белы рученьки отведут блудного проводника к отцу Риччи.
        Но все пошло как обычно - Олег отстоял молебен, а на пробежке едва не умер, но пришел к финишу с остальными и завтрак не пропустил, слишком уж не хотелось до обеда ходить с пустым брюхом, как вчера.
        После еды их повели к стрельбищу, где пришлось ознакомиться со снайперской винтовкой: оружие было откровенно устаревшей модели, но инструктора исходили из того, что главное - освоить принцип, натренировать глаз и руку, а более совершенным «инструментом» овладеть будет нетрудно.
        Свистели пули, впиваясь в мишени, отдача била в плечо, клацал затвор.
        В напарники Олегу достался Арам, бывший родом, судя по выговору, откуда-то с джавальской границы. Говорил он мало и медленно, делал все неспешно, но не суетился и наставления инструктора выполнял беспрекословно.
        Один стрелял, второй перезаряжал и ждал своей очереди.
        - Ого, смотри, - сказал Арам, когда Олег только приложил глаз к прицелу. - Там… эта… вон…
        - Что?
        - А вон! - Великан махнул рукой в сторону лагеря.
        Там царила не вполне понятная суматоха - доносились окрики, бегали люди.
        - Так, заканчиваем! Отбой немедленно! - злобно рявкнул инструктор, здоровяк по кличке Кот. - На ваше счастье, недоумки, занятия прерываются и до обеда не возобновятся… Все быстро на разгрузку!
        Спросить хоть у кого-нибудь, что именно происходит, Олег не успел. Вслед за Дитрихом и остальными помчался в лагерь, где обнаружилась причина суматохи - около дюжины телег, запряженных низкорослыми цадскими лошадьми, нагруженных ящиками, бочками и мешками.
        Судя по всему, прибыл обоз из Лирмора, привез в лагерь снедь и все прочее, без чего тут не выжить… А это значит, что его привел тот проводник, что работает на Орден Взыскующих Истины. Вот бы поглядеть на него хоть одним глазком.
        Но Олегу такой возможности не дали - пришлось разгружать телеги, перетаскивать ящики и бочки в одну из пустых палаток, и все это под пристальными взглядами охранников, так что не ускользнуть.
        Но даже сумей он улизнуть, то что толку? Кого искать среди десятков незнакомых лиц? Ведь над головой проводника не пылает нимб, и беджик с именем и должностью он вряд ли носит.
        - Нас ожидает духовная беседа, братья, - объявил Дитрих, когда телеги опустели. - В молельню.
        Около кафедры стоял отец Риччи, вполголоса беседовал с еще одним священником в черной рясе и белом кушаке инквизитора. Незнакомец, плотный, невысокий, совершенно лысый, выглядел лет на сорок, а на шее его висел серебряный знак Священного Ока, поблескивали украшавшие его алые и зеленые драгоценные камушки.
        Ничего себе, такую «бижутерию» носят только высшие иерархи Цада.
        - Ого, святой человек… - протянул оказавшийся рядом Арам, и невыразительная физиономия его ожила, пытаясь изобразить восхищение.
        - Кто это? - спросил Олег.
        - Цагене. - Люция обернулась, глянула изумленно. - Неужели ты его не знаешь?
        Имя это Олег слышал, и всегда его произносили со страхом и почтением.
        Вито Цагене возглавлял Орден Взыскующих Истины и был одним из тех, кто на самом деле правил королевством. Причем он всегда оставался в тени, позволял другим мнить себя лидерами, но при этом был самым могущественным из тех, кого на Земле назвали бы «кардиналами».
        Главы других церковных орденов заискивали перед ним, члены королевской семьи просили у него прощения за «шалости» и брали деньги взаймы, простые люди, с одной стороны, боялись, а с другой - уважали. Многие думали, что только Взыскующие Истины способны защитить Цад в случае опасности и привести страну к истинному величию.
        - Дети мои, возрадуемся, благословим же сей славный миг, - произнес отец Риччи. - Небеса снизошли к нашим мольбам и послали нам утешителя и проповедника величайшего, сам брат Вито явился к нам, чтобы проверить наши успехи на поле духовной брани и наставить на путь истинный… Как сказано во Втором Послании Против Ереси Именующих - «да будут ваши уши разверсты, а рты закрыты накрепко»… Слушаем!
        Цагене не стал использовать кафедру, он просто сделал шаг вперед и поднял глаза. Тишина стояла такая, что можно было услышать, как в том лесу, где позавчера схватили Олега, вопит какая-то тварь, как ветер играет ветками и шуршит в траве, как журчит река у купален.
        - Нет истины помимо той, что вы несете в себе. - Голос у главы ордена был глуховатый, низкий. - Все книги, любые изображения - ничто, пустые сосуды, если их не наполняет смыслом живая вера из того источника, что скрыт в глубинах вашего сердца…
        Олег ждал, что Цагене понесет высокоумный религиозный бред, густо присыпанный цитатами из Доктрины, но тот неожиданно заговорил о миссионерстве:
        - Слово Цада громко звучит лишь в небольшом уголке нашего мира, избранного Священным Оком, в то время как речи лживые облаком темным висят над землями иными и над Чужемирьем, и терпеть сие более невозможно, если считаем мы себя истинно верующими. И мы с вами стоим на переднем краю той масштабной борьбы, что вот-вот охватит всю Вселенную, мы - передовой отряд, что понесет факел истины в самые дальние и темные ее уголки, бросит искры преобразующего пламени повсюду, где это возможно…
        Риторика знакомая, легко представить, что оказался на митинге в Москве или Петербурге году эдак в восемнадцатом, и глаза оратора горят тем же мрачным фанатизмом, что у Ленина и его сторонников.
        - Мы должны объединить наш мир для борьбы со злом и для этого безжалостно уничтожить всякого, кто встанет у нас на пути, не важно, друг он нам или брат по крови, - продолжал Цагене, и аудитория слушала как зачарованная, многие, казалось, даже не дышали.
        Понятно, активная проповедь истины всегда очень хорошо сочеталась с войной за веру, вспомнить те же походы арабов Мухаммеда, закончившиеся созданием халифата от Индии до Испании, или движение крестоносцев, неплохо прикрывшее торговую экспансию европейцев на Восток…
        Неужто глава Ордена Взыскующих Истины хочет развязать нечто подобное в Центруме?
        Для затравки Джаваль, где сначала обнаружат, что столица захвачена, и только затем почешутся… Потом Лорея, интеллектуалы которой на подозрении у религиозных фанатиков, а армия не особенно сильна… Затем можно потягаться и с Клондалом, подорвав его силу изнутри, посеяв раздор среди знати и военных и вмешавшись в события якобы для защиты веры.
        И вот тебе новая супердержава, объединенная единой религией и пролитой в предыдущих конфликтах кровью, готовая потягаться с набирающим мощь на Востоке Сурганом…
        Но судя по речам Цагене, одного Центрума ему недостаточно.
        И не только по речам, сам учебный лагерь - красноречивое доказательство того, что королевство Цад претендует на то, чтобы быть не только духовным центром мироздания, которым оно себя и так считает, но и стать политической силой, имеющей значительное влияние во многих «лепестках»!
        Из землян тут не один Дитрих, Олег пару раз слышал французскую речь, единожды - арабскую.
        И если представить, что подготовленные здесь эмиссары-проповедники с Доктриной в одной руке и с автоматом в другой появятся на Земле, для начала в каком-нибудь отдаленном регионе слаборазвитой страны, где население невежественно, а власть слаба…
        Очажок в Азии, другой в Африке, третий в Южной Америке… И вот тебе новая мировая религия, о которой месяц назад никто и не слышал, активная, мощная, полная яростного желания не просто выгрызть себе место под солнцем, а уничтожить конкурентов.
        Тогда исламские фанатики покажутся робкими и ласковыми чудаками…
        Ну, нет, невозможно, бред, распалившееся воображение сыграло с Олегом дурную шутку - не хватит у королевства сил и средств на такое, даже в войне с тем же Джавалем шансов на победу у него не так много.
        И чтобы принести слово Цада на Землю, нужны многие тысячи миссионеров, а их подготовка стоит бешеных денег.
        - И всегда, в каждый момент, где бы вы ни находились, чем бы ни занимались, вы должны осознавать и помнить, что в нашем мире и в других существует зло, - вещал тем временем Цагене, с легкостью опытного оратора нанизывая бусины слов на нить речи. - Открытое и явное, понятное всем… И другое, что прячется, жаждет представить себя добром или маскируется под нечто нейтральное… - Пауза, чтобы слушатели осмыслили. - Все помнят, что случилось в нашем мире сто девять лет назад?
        В ответ прозвучал дружный негодующий гул, кто-то даже вскинул руки над головой - да уж, катастрофа, едва не уничтожившая местную цивилизацию, не забудется и через тысячу лет.
        - Многие считают, что это было наказание, ниспосланное за грехи наши. - Цагене усмехнулся. - Я же скажу вам - нет! Это благословение, спасение от порабощающего зла! Того самого, которое несет развитие ума, накопление знаний, не опирающееся на истинную веру!
        Олег насторожился. То, что научно-технический прогресс от дьявола, церковь Цада никогда не утверждала… Насколько он помнил, в Доктрине по этому поводу не имелось ни строчки, а иерархи и теологи на эту тему вовсе не рассуждали, и уж тем более тут не жгли на кострах ученых и изобретателей.
        Так что либо глава Ордена Взыскующих Истины впал в ересь и действует по собственной инициативе, либо эту «ересь» придумали в королевском дворце и обкатывают на небольшой группе фанатиков. Выгорит дело, схавают, тогда можно будет запустить в широкие массы, сделать частью официальной идеологии, ну а если не пройдет, то никто об эксперименте и не узнает.
        Но не слишком ли сложно? Может быть, все куда проще, и перед ними стоит ересиарх, решивший создать собственную армию для вполне приземленной цели - захвата власти в одном отдельно взятом Цаде? Короля в народе, конечно, любят, но вот его отпрыски вызывают лишь презрение - что сыновья, что дочери. Вряд ли кто ринется на баррикады умирать ради них…
        Слушатели меж тем переваривали речь. Олег почти слышал, как скрипят мозги в голове у стоявшего рядом Арама, Люция ожесточенно скребла в затылке, сзади кто-то нервно икал.
        - Я понимаю, что истина сия для усвоения требует интенсивной духовной работы, - голос Цагене стал вкрадчивым, - но ради нее вы здесь и находитесь, и ваши наставники вам обязательно помогут. Не стесняйтесь, задавайте им вопросы, и вы получите ответы.
        Отец Риччи благостно закивал, и оба священника осенили себя знаком Ока.
        - Благословите нас, святой отец! - попросил кто-то из передних рядов, и слушатели начали опускаться на колени.
        Олег присел вместе с остальными, склонил голову.
        - Да пребудут с вами свет, добро и разумение, здесь и до скончания дней ваших! - Глава Ордена Взыскующих Истины использовал вполне классическую, одобренную отцами местной церкви формулу.
        Но ничего, еще придумает свою, когда станет во главе Цада…
        - Так, все в столовую! - объявил Дитрих.
        Олег повернулся, чтобы двинуться следом за остальными, но тут тяжелая ладонь легла ему на плечо.
        - Стой, добрый человек, - сказал незнакомый инквизитор, сложением и мощью не уступавший братьям Кличко: один из тех, кто держался за спиной Цагене, пока тот ораторствовал. - Отец Вито хочет видеть тебя прямо сейчас. Не бойся, это ненадолго.
        Олег сглотнул, по спине побежали мурашки. Понятно, что главе Ордена Взыскующих Истины доложили, что в окрестностях лагеря захвачен проводник, и тот, похоже, сам решил посмотреть, что за птица угодила в руки охраны. Все логично, но как бы хотелось без этого обойтись.
        Вблизи Цагене выглядел не более симпатичным, чем издали, - глаза слегка навыкате, на лысине блестят капли пота, руки с короткими пальцами сложены на груди, прямо под серебряным знаком Священного Ока.
        Олег поклонился, как положено мирянину при встрече с духовным лицом.
        - Вот ты каков, человек по прозвищу Соловей… - сказал главный инквизитор негромко, и голос его оказался равнодушным, зато взгляд испытующим, острым. - Расскажи мне, ничтожному, как ты оказался в этом мире?
        Олег пожал плечами:
        - Открыл проход и вошел.
        - Это ясно. - Цагене кивнул. - Но как ты узнал, что ты сможешь это сделать?
        - Слухами земля полнится, - ответил Олег, и место мурашек на спине заняли струйки пота. - В Лирморе про дюны к югу от Серебрянки разное говорят, что тут люди пропадают и появляются, а кто-то и вовсе зверя странного видал, каких в Цаде не бывает.
        Он не врал, лишь чуточку приукрашивал реальные слухи. Ну а еще умалчивал - о «компасе».
        Глава Ордена Взыскующих Истины смотрел на Олега, оттопырив нижнюю губу, и в светло-голубых глазах его не было вообще никакого выражения - словно два шарика из мрамора вставили в отверстия на лице и нарисовали на каждом радужку, зрачок и все прочее. Но тупым его взгляд нельзя было назвать, за ним ощущалась работа мысли - мощной, готовой сокрушить все на пути, как движущийся ледник.
        - Ну, что же, мы, в скудоумии своем, должны признать, что такое возможно, - проговорил Цагене после паузы. - Что же, Соловей, если ты примешь нас всем сердцем… Ничтожество наше всякому видно, сила же и мощь откроются только достойнейшему. Предашь - умрешь.
        Это прозвучало не как угроза или обещание, а словно констатация факта. Вроде как «выпрыгнешь из самолета без парашюта - разобьешься».
        Олег сглотнул еще раз, с трудом выдавил:
        - Э… да… само собой.
        Этот человек вызывал у него страх, желание как можно быстрее спрятаться или дать деру. Он выглядел хищником, змеей или крокодилом в облике хомо сапиенса, безжалостной тварью, способной принести в жертву тысячи или даже миллионы разумных существ ради собственной веры и высоких целей. Таким мог быть Торквемада, Лойола или святой Доминик.
        - Можешь идти. - Цагене небрежно дернул рукой, изображая благословение.
        Шагая прочь от молельни, Олег спиной ощущал его изучающий взгляд, понимал, что сейчас на него смотрят и могучий инквизитор, способный сломать шею ближнему своему одним небрежным движением, и отец Риччи с гаденькой улыбочкой на благообразной физиономии.
        В столовой Олег постоял в очереди, взял жестяную миску, доверху наполненную супом вроде горохового. Прихватил с подноса кружку с компотом и опустился на свободное место рядом с Арамом. И обнаружил, что соседи по палатке обсуждают сегодняшний визит главы Ордена Взыскующих Истины.
        - Каждый должен заучить его речь наизусть! - вещал сидевший напротив Дитрих, явно имея в виду Цагене. - Этот великий человек обязательно приведет нас к победе! Ясно и четко все объяснил…
        - Но я вот не все уловил, - заявил малорослый чернявый парень, чьего имени Олег так и не запомнил - то ли Марсело, то ли Нарсело. - Зачем нам другие миры, вот скажи? Дома бы порядок навести, а то вон сколько неверующих, пока их всех обратишь, годы пройдут… Вот скажи, что…
        - Не будь тупее Арама, - прервал его староста. - Ведь даже он все понял. Понял?
        - Ого, как бы… конечно… надо всех плохих… научить истинной вере… - с напряжением в голосе ответил великан. - А кто не захочет… того надо будет… убить. Они - зло. И это будем делать не только у нас… но и в Чужемирье…
        Ну да, этим учеником местные «педагоги» могут гордиться. Вряд ли он, откровенно говоря, способен исполнять роль миссионера, но зато вполне сгодится на роль боевика-фанатика - устроить взрыв, убить политика, что помешал чем-либо матери-церкви, отдать жизнь, даже не усомнившись, что поступает правильно, так как нужно.
        После такого ответа разговор заглох, и обед заканчивали в молчании.
        Затем все покатилось по наезженной колее: практическая теология, где пришлось попотеть, рассказывая про Поганую Ересь, ее историю и отличительные признаки; ораторское искусство, на котором Олег оказался чуть ли не лучшим - еще бы, столько лет работы бизнес-тренером; теория взрывного дела, где пришлось признать, что он не знает вообще ничего, и смотреть, как другие работают над собственными бомбами.
        С этого «конвейера» Олег соскочил только в сумерках, обнаружив себя в очереди к купальне.
        А когда вышел, то снаружи его ждала Ингера, свежая и без малейших следов усталости, будто это не она целый день вместе с остальными бегала, стреляла, дискутировала и слушала.
        - Привет, друг, - сказала она. - Прогуляемся вдоль речки?
        - А нас не остановят? - Олег с трудом подавил желание оглянуться. Вдруг кто-то прямо сейчас наблюдает за ними?
        - Но мы же не бежать собираемся. Ведь так? Пошли, и не напрягайся ты так. - Изящным, таким женским движением она взяла его под руку, и Соловьев попытался вспомнить, когда последний раз так вот прохаживался с девушкой - два, четыре года назад, больше? - У нас свободное время, и мы можем проводить его как угодно, не нарушая правил внутреннего распорядка.
        - А мы точно не нарушаем? Я все так и не запомнил.
        - Думаю, что и Дитрих тоже. - Ингера хихикнула. - Как тебе наш большой босс?
        - Впечатляюще…
        - И теперь ты понимаешь, что отсюда надо бежать, и как можно скорее, пока это не зашло слишком далеко? - Она остановилась и взглянула на Олега в упор, синие глаза оказались очень, очень серьезными.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Не задавай идиотских вопросов, ты вовсе не дурачок из провинции и не фанатик-богомолец из столицы, которому Доктрина Цада заменяет не только мозг, но и совесть и знания!
        - Слышал бы нас сейчас отец Риччи… - процедил Олег.
        Ингера вырвала руку, повернулась к нему, уперла кулаки в бока:
        - Ты все еще думаешь, что это он меня к тебе подослал? Если так, то ты идиот! Завтра день исповеди, и ты, друг, не представляешь, что это такое! Из тебя вытянут все! Сегодняшний наш разговор, вчерашний… И тогда мне скорее всего крышка, поскольку таких, как я, тут двенадцать на дюжину, а вот тебя, проводника, ценный человеческий материал, начнут обрабатывать всерьез!
        Про обязательную исповедь Олег, честно говоря, забыл.
        - Круглосуточный надзор, чтобы не удрал, постоянное давление, чтобы разбить твой рассудок и выстроить его по новым лекалам… Ты думаешь, ты крутой, ты устоишь? И зря, я видела, как ломали более сильных. - Девушка заговорила спокойнее, но в голосе ее все равно звучали мольба и страсть. - А потом они повяжут тебя кровью. Как?.. Заставят убить «врага веры» и зафиксируют это так, чтобы тебя можно было шантажировать.
        Олега передернуло, хотел возразить, что ни кино, ни фото в Центруме невозможно - любая пленка разложится в течение нескольких часов; но вовремя остановил себя.
        - Запросто… - произнес он. - Это они могут, фанатики везде и всегда одинаковы. Но ты помнишь, что я не могу уйти отсюда просто так?
        - Да. - Ингера нетерпеливо махнула рукой. - Я выяснила, где хранят наши вещи. Так что если ты готов, то сегодня…
        - Да.
        Над ответом не размышлял ни мгновения - хватит с него отца Риччи и прочих «батюшек», фанатичных и кровожадных, хватит столь экстремального развлечения, как учебный лагерь, очередной экспонат добавлен в коллекцию с пометкой «повторный визит исключен», и можно возвращаться, для начала в Центрум, а затем и домой, на Землю.
        - Тогда постарайся не уснуть, друг. - Девушка улыбнулась хищно, как тигрица. - Полночь - вот час для нашего дела, вскоре после того как закончатся учебные стрельбы. Услышишь, как я выйду из палатки, выжди и следуй за мной…
        Понятное дело, ночью может приспичить кому угодно, и двоим одновременно.
        - Встретимся у столовой, - добавила Ингера. - Справишься?
        - Уж как-нибудь, - пробормотал Олег, после чего его снова взяли под руку и повели обратно к купальням: если сумел бы забыть, что предстоит сегодня ночью, то от такой прогулки мог бы и получить удовольствие - красивая женщина рядом, улыбка, от которой вздрагивает сердце, блики в светлых волосах. Но он был как на иголках и облегченно вздохнул, когда они расстались.
        Остаток вечера Олег провел за Доктриной Цада - маскируясь и просто убивая время, не особенно пытаясь вникнуть в слова Книги Грехопадения, описывающей те события, после которых жители Центрума утратили способность путешествовать между мирами.
        Дитрих погасил фонарь, в палатке воцарился полумрак. Кто-то из девчонок тоненько засвистел носом, мощно всхрапнул Арам, раз, другой… Издалека прикатился залп, второй, третий - для тех, кто на ночных стрельбах, отбой куда позже, а вот подъем на следующий день наравне с остальными, никаких поблажек.
        Хорошо еще, что Олег не застанет дня, когда их палатка окажется дежурной. Судя по рассказам - то еще удовольствие…
        Спать хотелось зверски, усталость буквально вдавливала в матрас, глаза закрывались сами. Приходилось их тереть, да еще и щипать себя, выбирая наиболее чувствительные места, и все это как можно тише, чтобы соседи преспокойно отошли в объятия Морфея.
        В один момент Олег не выдержал, задремал и тут же пробудился от испуга, что все проспал. Торопливо повернул голову - нет, соседняя койка не пуста, Ингера на месте, остальные же, похоже, дрыхнут без задних ног.
        В этот же самый момент девушка откинула одеяло, поднялась. Двигалась она настолько бесшумно, что, смотри он сейчас в другую сторону, ничего бы не услышал.
        Через мгновение Ингера сгинула, точно привидение, оставив аккуратно застеленную койку. Олег остался лежать, понимая, что следующий шаг за ним, и нервничая больше и больше.
        Да, за годы странствий в Центрум и другие миры было всякое, но такого - никогда…
        Наконец он решил, что прошло достаточно времени, и осторожно спустил ноги на пол. Натянул штаны, кучу времени, как самому показалось, затратил на поиск собственных ботинок, да еще и нашумел при этом.
        Когда двинулся к выходу, был готов, что в спину прозвучит вопрос «Ты куда?». Но обошлось, никто вроде бы не проснулся…
        Снаружи было прохладно, газовый гигант висел в небе, в его тусклом свете палатки казались белыми, словно их припорошили пылью. Царила тишина, шептала вдалеке река, но вот ветер молчал, и не шевелились ветки нависавшего над котловиной леса.
        Подойдя к столовой, в первый момент никого не увидел, и в душе вскипел страх - неужели Ингера предала или ее схватили, пытками вынудили все рассказать, и сейчас ждут его?
        Но с одной из лавок поднялась стройная тень.
        - Отлично, ты вовремя, - шепнула она голосом Ингеры. - Никто тебя не засек?
        - Вроде бы никто… - без особой уверенности ответил Олег.
        - Тогда следуй за мной.
        Она скользила по лагерю беззвучно и быстро, словно и в самом деле была тенью, порождением сна… Олегу казалось, что все это нереально, что он внутри затянувшегося кошмара, что еще немного - и он проснется…
        Они миновали тот склад, куда днем перетаскивали ящики с бочками, а затем Ингера свернула в проход меж двух палаток. Стенки из плотного брезента оказались с двух сторон, и тут под ногой Соловьева что-то противно хрустнуло.
        - Тише, - шепнула она, повернувшись. - Нам вот сюда… нож я прихватила.
        Ну да, куда легче проникнуть на склад через вход, но тот хорошо виден со всех сторон, и копошение около него заметит любой патруль из тех, что ночью ходят по лагерю и вокруг него… А здесь беглецов можно обнаружить только специально, забравшись в узкий и темный проход.
        В руке Ингеры блеснуло лезвие совсем не кухонного ножа, она примерилась и сделала длинный взмах. Брезент разошелся с протяжным хрустом, обнажив темные, пахнущие пылью и грязным бельем внутренности.
        - Давай, я снаружи останусь, - сказала девушка.
        Эх, вот фонарик сейчас пригодился бы, но где его взять в этом мире?
        Олег пролез в дыру, несколько мгновений потратил на то, чтобы осмотреться - ящики и еще раз ящики, выстроенные неаккуратными штабелями, но все без крышек, и в каждом громоздится всякое барахло, сбитая в комья одежда, вещевые мешки, сапоги и ботинки, шкатулки и коробки. В этой куче хлама можно рыться месяц. И где тут искать «компас»?
        Хотя нет, новичка оставили без личных вещей последним, а это значит, что они должны лежать сверху и близко к выходу.
        - Запросто, - прошептал Олег, подбадривая себя.
        Так, первый ящик, но из него торчат голенища заношенных говнодавов… Не то. Второй, забитый под завязку чем-то вроде нижнего женского белья… Снова не годится… Третий… Так, а это, кажется, очень знакомый рюкзак.
        И в этот момент снаружи донеслись шаги, негромкие, уверенные. Легкий шорох возвестил, что Ингера забралась в палатку.
        - Патруль, - сообщила она. - Сидим тихо, и если нам повезет, то дыру не заметят.
        Шаги приблизились и смолкли.
        - Что там? - спросил кто-то негромко.
        - Непорядок, вроде бы что-то к стенке прилипло… - ответили ему знакомым басистым голосом: Анчело, тот самый, что два дня назад схватил в лесу одного любопытного коллекционера.
        Олег торопливо зашарил по карманам рюкзака - если он прямо сейчас отыщет «компас», то пусть даже беглецов обнаружат, это ничего не изменит, «дырку» он сумеет открыть прямо отсюда.
        - Слышь, шуршат? - буркнул первый из патрульных. - Зверь, что ли, какой?
        - Да тут не продукты, - отозвался Анчело.
        Ингера оказалась рядом, продемонстрировала Олегу кулак, а затем умоляюще приложила палец к губам - жест этот универсальный, везде и всюду, где живут люди, он обозначает одно и то же. Но он только рукой махнул… главное - «компас»… Где же он, где?
        Вещи лежали на своих местах, даже заработанные в Лирморе деньги, но вот прибора не было!
        - Эх, да тут дыра! - воскликнул Анчело. - Кто-то ножом орудовал! Проклятье!
        - Что ты делаешь, идиот? - Горячее дыхание Ингеры обдало ухо Олегу, сильные пальцы ухватили за запястье.
        - Не мешай, - буркнул он. - Сейчас я найду… его, и мы уберемся отсюда.
        Полез под рюкзак - может быть, прибор выпал и преспокойно лежит на дне ящика?
        - Эй, кто тут? - Анчело заглянул внутрь, блеснул ствол автомата в его руках.
        Девушка сделала резкое движение, будто стряхивая что-то с ладони, раздался глухой удар. Патрульный всхлипнул, завалился назад, хватаясь за рукоять торчавшего из груди ножа.
        - Что с тобой? Что? - истерично завопил его напарник.
        - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, друг… - прошипела Ингера, и в голосе ее прозвучала ярость.
        А Олега словно под дых ударили - «компаса» не было ни в рюкзаке, ни в ящике, так что прибор скорее всего забрал кто-то не жадный, не позарившийся на деньги, но при этом любопытный. Что же делать? Что?
        - Помилуй, Владыка! - воскликнул тем временем второй патрульный. - Вот гады! Тревога! Тревога!
        Последние два слова он проорал в полный голос.
        Олег трясущимися руками снова полез в рюкзак - нет, не может быть, он просто не сделал все как надо, вот сейчас под пальцами окажется гладкая, отполированная касаниями крышка шкатулки!
        Снаружи клацнуло, Ингера метнулась в сторону, распростерлась по полу.
        В ночной тишине грохот автомата прозвучал оглушающе, затрещал разрываемый пулями брезент. Олега словно ужалило в бедро, что-то теплое заструилось по колену, нога подогнулась, и он сообразил, что лежит.
        - Ты цел?! - крикнула девушка, перекрывая грохот выстрелов.
        «В меня попали…» - эта мысль вышла на удивление спокойной, будто это не в плоть Олега вонзилась пуля, и не из раны в его теле сейчас хлестала кровь, и не его мускулы дергало болью. Болью, да!
        - Не совсем… - отозвался он и сосредоточился, как всегда делал, открывая «дырку».
        Автомат затих - похоже, что опустела обойма, и патрульный собрался ее поменять. Издалека донеслись встревоженные крики и топот - кто-то мчался на помощь Анчело и его приятелю.
        - Иди… сюда… - сказал Олег, и тут по глазам ударило радужное сияние.
        Ингера восхищенно ахнула. «Дырка» открылась прямо на ящиках, разрубила один из них пополам, так что барахло посыпалось на пол.
        - Быстрее… ты первая… - В голове начинало мутиться, боль в ноге усиливалась, а посмотреть на собственное бедро Олег боялся.
        Девушка замерла в нерешительности, но лишь на мгновение, затем прыгнула вперед и сгинула в радужном сиянии. Он хоть с трудом, но поднялся, оглянулся в ту сторону, где за тонкой брезентовой стенкой перекрикивались патрульные и клацали затворы. И скорее даже не шагнул, а упал в «дырку».
        Рухнул плашмя на песок, ободрал руки, сухие песчинки угодили в глаза, набились в ноздри.
        - Ты ранен? Куда? - тут же затормошила Олега Ингера, перевернула на спину.
        - Бедро… - прохрипел он.
        Он хоть и не медик, но все же в курсе, что если перебило бедренную артерию, то нужно как можно быстрее наложить жгут, иначе сдохнешь не от шока и не от самой раны, а от потери крови…
        Его трясло, почти ничего не видел, чувствовал, как его ощупывают. Когда рука Ингеры задела то место, куда угодила пуля, он не выдержал и застонал.
        - Ничего, сейчас я тебя перевяжу… - Затрещала ткань, потом еще раз, уже громче. - Ты меня вытащил, друг, и я тебя вытащу…
        Накатила очередная волна дрожи, куда более сильная, чем предыдущие, и зубы Олега залязгали. Открыл рот, пытаясь сказать, что не нужно, что он сейчас откроет новую «дырку», на этот раз в свой мир, на Землю, прямиком в собственную квартиру, что там они будут в безопасности. Но язык не послушался, из горла вырвался лишь судорожный всхлип.
        Затем он вспомнил, что да, на родину может вернуться, но окажется при этом на вершине заросшего березами холма, и что оттуда до квартиры еще ехать на электричке, а потом на метро…
        Ингера вроде бы что-то говорила, но он не понимал, даже слов не различал.
        Представил себя с забинтованной ногой и костылем и ее рядом, и они в таком виде входят в вагон, и это показалось до ужаса, до колотья в боку потешным, но смех выпил из тела последние силы, и Олег провалился во тьму.
        Когда выплыл из нее, не сразу осознал, где именно находится…
        С одной стороны море, серое и ленивое, с другой тянется гряда дюн, над тем и другим плывут клочья тумана. Видно не дальше чем на десять метров, от тишины звенит в ушах, и никого, ни единого живого существа рядом.
        Подняв голову, обнаружил, что левое бедро у него забинтовано - крепко и умело.
        И тут воспоминания хлынули потоком - ночь в учебном лагере, их попытка добыть «компас», выстрелы, рванувшая ногу боль и побег через «дырку», склонившаяся над ним Ингера…
        Куда она делась, интересно? Перевязала, а затем бросила? Не может такого быть… Хотя что он на самом деле знает об этой девушке?
        Одно хорошо - он в Центруме, а значит, в любой момент сможет вернуться домой, хоть прямо сейчас… Бросить ее, как бросила она его, и навсегда забыть об этой взбалмошной уроженке Сургана…
        Слабость вынудила Олега уронить голову обратно на песок, он облизнул пересохшие губы, подумал о том, что сейчас отдал бы все, заплатил бы любые деньги за глоток воды! Нет, сил пока мало, надо подождать, отдохнуть и только затем рвать когти из этого мира.
        Услышав протяжный, раскатистый скрип, в первый момент решил, что тот ему мерещится.
        - Вот сюда, немного осталось, - донесся из тумана знакомый голос, и Олег встрепенулся. Ингера? Не бросила его?
        В ложбинке между двух дюн из марева выступили две фигуры, одна повыше, другая пониже, и вторая толкала перед собой тележку, чьи колеса и издавали мерзкий скрип.
        - А, вот он! И в сознании! - воскликнула девушка и кинулась к нему. - Ты как?
        - Н-ничего… - сумел ответить Олег. - Это кто?
        Следом за Ингерой шел старик-священник, судя по зеленой рясе и алому кушаку, принадлежавший к Ордену Дарующих Благо, самому древнему из всех, что входили в церковь Цада. Был он малоросл и сутул, лысина его блестела от пота, борода напоминала козлиную, но темные глаза смотрели зорко, а в движениях не ощущалось дряхлости.
        - Отойди в сторону, девица, и не галди! - воскликнул старик голосом тонким и воинственным. - Как создал Владыка ваше племя бестолковым и суетливым, так за то не мне его судить, но ты-то понимать должна, где место твое, и не покидать его без нужды!
        Ингера, к удивлению Олега, послушалась, безропотно отодвинулась, разве что шепнула ему на ухо:
        - Это отец Силестр, он у Праведников Чужемирья служит, это церковь ближняя. Поможет нам.
        Говорила она теперь по-цадски безо всякого акцента, словно родилась тут.
        - А ты, муж, чья плоть от муки вопиет, тоже особо не вякай, когда я тебя осматривать буду, - сообщил священник, останавливая тележку и снимая с нее чемоданчик из темной кожи. - Я в своем приходе и предстоятель перед Божественным Оком, и пастырь, и судья, и лекарь…
        Ну да, тут, в трущобах на окраине Лирмора, к югу от Серебрянки, только такой «батюшка» и выживет, другого местная голытьба уважать не будет, и в храм не пойдет, и ничего не поднесет.
        В чемоданчике обнаружились бинты, скальпель и прочая медицинская приблуда.
        - Повязку ты, девица, сделала как надо, - одобрил отец Силестр. - Так, а ну-ка…
        Олег заскрипел зубами, когда священник начал отдирать присохшие к ране полоски ткани. Вновь накатило головокружение, туман над головой из серого стал ярко-желтым, а затем и вовсе алым.
        - …не задета, это хорошо, - выплыл из гула крови в ушах фальцет отца Силестра. - Заражения нет, это тоже слава Владыке. Сейчас промою рану, а ты дай ему попить пока. Вон какой бледный муж-то наш раненый.
        К губам Олега прижали горлышко фляги, и он сделал несколько глотков.
        - Отлично, да тут вообще не о чем беспокоиться - продолжал болтать священник. - Несколько дней, и будет бегать, словно отрок несмышленый, коими мы все были когда-то…
        Он говорил что-то еще, но Олег не слушал. Мысли кружились в голове точно рой мотыльков, и он пытался собрать их в некую связную конструкцию…
        Можно уйти на Землю, едва вернутся силы, и лечиться там, где есть современное медицинское оборудование, лекарства и врачи; но в этом случае он рискует потерять след «компаса», да и Ингеру с собой не возьмешь, а оставлять ее одну в опасности как-то не по-мужски. Опасность есть, их будут искать, едва Цагене узнает, что из лагеря удрали захваченный проводник и прыткая барышня родом из Сургана.
        Можно остаться в Лирморе, откуда сподручнее выяснить, куда пропал «компас», и вернуть его…
        - Так, а теперь давай, муж, раной изнуренный, поднимай свою задницу с песка, - объявил отец Силестр, и Олегу пришлось от размышлений на некоторое время оторваться. - Помогай, девица, не стой столбом.
        Заново перебинтованная нога болела куда меньше, но все равно Олег дергался и шипел через сжатые зубы все время, пока его сначала усаживали, затем помогали встать и перебраться на тележку.
        - Вот так-то лучше, - с удовлетворением сказал отец Силестр и осенил себя знаком Священного Ока. - Если будет на то воля Владыки, то мы до церкви нашей доберемся, есть у меня комната для гостей, в ней поместитесь пока. А там поглядим, что и как.
        Похоже, Ингера нашла деньги, чтобы ему заплатить. Или им повезло, настоятель храма Праведников Чужемирья оказался по-настоящему добрым человеком.
        - Спасибо, отец! - воскликнула девушка.
        - Рано благодарить. - Священник нахмурился, изображая суровость. - За дело! Берись, девица, за ручку и помогай…
        Они двинулись с места, и тележка под Олегом заскрипела и залязгала.

* * *
        Заскрипело и залязгало, и поезд остановился.
        Никаких объявлений, ничего, даже кондуктор в вагон не заглянул, но уже и так ясно, что они прибыли, что за окнами - огромный и шумный вокзал Антарии, столицы Клондальской республики, одной из стран того мира, что именуется Центрумом.
        Олег поднялся с жесткой лавки, на которой провел последние десять часов, встроился в двигающуюся к выходу очередь из пассажиров и вскоре оказался на перроне.
        - Это мы запросто… - пробормотал он, думая, что еще сутки назад находился в Москве.
        Одет он был вовсе не по клондальской моде, но смотрели на него без особого любопытства - иноземцы, и даже выходцы из других миров, для местных не редкость, особенно тут, на вокзале.
        Прошло более двух лет с момента, как Олег научился открывать «дырки», но это был первый его настоящий визит в Центрум.
        После того дня, когда он вдрызг напился в одиночку и понял, что он вовсе не «пьяный» проводник, а «болевой», что ключевым фактором в самый первый раз был не алкоголь в крови, а удар топором по собственной ноге, события понеслись бешеным потоком. И у него самого, и у одной шестой части суши.
        Советский Союз за это время обзавелся собственным президентом, узнал, что такое путч, и с грохотом развалился, на его обломках возникло полтора десятка новых государств, и среди них Россия, нечто бедное, вроде бы демократическое, но пока очень аморфное. Место прежних героев и идолов заняли новые, другие люди пришли во власть, пышным цветом расцвел полубандитский бизнес.
        Олег успел защитить диплом и поступить в аспирантуру на кафедре «Общей психологии». Из простой студенческой общаги переехал в преподавательскую, где ему выделили отдельную комнату, начал сам вести занятия и потихоньку собирать материал для диссертации.
        Он похоронил мать и окончательно перебрался в Москву из родного Тамбова - старую, еще бабушкину квартиру продал без особых сожалений, а деньги благоразумно перевел в доллары. Теперь это не валютная спекуляция, теперь можно…
        И только недавно, когда началась сессия, в которой он оказался мало задействован, Олег вспомнил, что кружок на правом запястье у него вытатуирован не просто так. На этот раз решил, что настала пора хорошенько изучить тот мир, что лежит по другую сторону «дырки», разобраться, какие возможности он предлагает, и к путешествию приготовился всерьез.
        На пограничников наткнулся почти сразу после того, как оказался в Центруме, и, честно говоря, забыл сказать им, что в первый раз его тип проводника определили неправильно…
        Да и не до того оказалось.
        Для начала его как следует проверили, обыскали самого, перетряхнули рюкзак. Узнав, что он собирается ходить сюда регулярно, но при этом не намерен становиться пограничником, слегка подправили татуировку - вон, чешется до сих пор.
        Обменяли доллары на местные деньги, подсказали кое-что и даже подсадили на идущий в Антарию поезд.
        Общий план действий Олег составил заранее - идиоту ясно, что если ты хочешь освоиться в новой для тебя стране, то в первую очередь должен выучить местный язык. Что узнал во время вчерашней беседы с погранцами - так это то, что после первых прыжков между мирами резко возрастают способности к усвоению информации. Проведешь недельку-другую в Клонадале и заговоришь по-местному. Плохо только, что Клондалом Центрум не ограничивается, а сидеть на одном месте - скучно.
        Про то, как устроена Антария и вокзал в частности, какие тут порядки и законы, ему тоже рассказали, поэтому сейчас Олег более-менее представлял, куда ему идти и как себя вести.
        Крики «Эй! Эй!», извещающие о том, что его заметили местные «таксисты», услышал, пройдя здание вокзала насквозь. Выбрал одного, на вид мало отличавшегося от московских, разве что нос поменьше и вместо кепки-аэродрома шляпа-пирожок.
        Произнес адрес, как учили, и потер указательный палец о большой - сколько, мол? Жест универсальный, и не скажешь, где он зародился, на Земле или в Центруме.
        - Эй! - «Таксист», а на самом деле извозчик выпучил глаза и показал пять пальцев. - Пятьдесят!
        Это слово Олег странным образом понял или подумал, что понял. Решительно покачал головой и продемонстрировал три пальца.
        В ответ на него обрушили настоящую речь, в которой словно разноцветные рыбки в водопаде мелькали последовательности звуков, что вроде бы казались знакомыми, несли какой-то смысл…
        Учить языки Олег любил, не зря десять лет провел в школе с соответствующим уклоном, где ему в голову вдолбили не только вполне себе сносный английский, но еще и обучили немецкому. Но никогда ему не приходилось осваивать чужую речь вот так, методом погружения, без наставника и пособий.
        - Сорок! - произнес он и поднял четыре пальца.
        «Таксист» смолк и приглашающе махнул рукой, на усатой физиономии его появилась улыбка. Потянулся было взять потенциального клиента за рукав, но в последний момент передумал.
        - Не трожь, не купил, - пробормотал Олег.
        Вскоре их запряженное гнедым конягой «такси» колесило по улицам Антарии.
        Столица Клондала отличалась, конечно, от земных городов, но не так сильно, как он ожидал. Так могла выглядеть Москва лет, скажем, тридцать-сорок назад, если бы к тому времени не изобрели двигатели внутреннего сгорания. Витрины магазинов, спешащие люди, здания учреждений, кафе и рестораны…
        Нужная Олегу улица располагалась в самом центре, неподалеку от большой площади с памятником в центре. Памятник изображал некоего деятеля в цилиндре и с тростью, похожего на английского лорда, - гордо задрав голову, он смотрел в жаркое небо.
        - Приехали, - объявил «таксист», натягивая поводья. - Деньги давай.
        Возможно, он сказал нечто иное, но смысл был именно таков, сомнений не оставалось.
        Олег слез с повозки, подождал, пока «таксист» уедет, и лишь затем поднялся на крыльцо нужного дома - двухэтажный особняк, окна закрыты решетками снаружи и занавесками внутри, рядом с дверью висит на цепочке молоток с короткой ручкой.
        Ударил дважды, получилось неожиданно громко.
        Открыли почти тут же, на пороге обнаружилась улыбчивая девушка в кокетливом передничке.
        - Добрый день, - сказал Олег по-клондальски, уж этой фразе его пограничники научили, а затем спросил: - Профессор Титов?
        - Да, - отозвалась девушка и, отступив назад, добавила что-то, наверное, местный аналог приглашения.
        Прихожая оказалась под стать самому дому - зеркала от пола до потолка, вешалка, способная принять облачение десятка персон, полка для обуви, и диванчик, чтобы удобно было обуваться и разуваться.
        - Вы ко мне? - По уводящей на второй этаж лестнице спускался высокий сухопарый старик в темном костюме: худое лицо, покрытое морщинами, копна белоснежных волос, настоящий одуванчик, осанка прямая, как у бывшего военного. - С кем имею честь?
        - Меня зовут Олег. Ротмистр Евтушенко порекомендовал мне обратиться… Он сказал… - Олег понимал, что говорит сумбурно, но слишком волновался, чтобы объясняться связно. - А как вы догадались, что я русский?
        - Все очень просто - произношение, - отозвался старик.
        Петр Иванович Титов, если верить рассказам пограничников, родился и всю жизнь провел в Антарии, но вот его родители бежали в Центрум сразу после революции семнадцатого года, решив, что тут будет безопаснее. Выучили сына в соответствии с семейными традициями, и к десяти годам он говорил уже на пяти языках, из которых четыре были земными. Неудивительно, что он стал лингвистом, и чуть ли не лучшим в Клондале. Уважительный титул «профессор» прилип к нему еще в молодости, да так, что его запомнили даже местные.
        - Итак, ротмистр Евтушенко прислал вас ко мне, молодой человек… - продолжал Титов, расхаживая вокруг Олега и разглядывая его словно породистую лошадь. - Полагаю, что в ваших планах регулярные визиты в этот мир, для чего вам нужно знакомство с местными языками… А сами вы чем, кроме великого и могучего, владеете?
        - Английский, немецкий.
        - Для вашего поколения - очень достойно. - Профессор перешел на язык Шекспира. - Клондальский вы освоите за неделю, просто прогуливаясь по городу… Что желаете еще?
        Олег пожал плечами:
        - Что вы порекомендуете?
        Титов задумался на мгновение, потер указательным пальцем то место на носу, где виднелась отметина от очков:
        - Краймарский и лорейский - два наиболее развитых инструмента общения в Центруме. Торговое дело и финансы немыслимы без первого, любая интеллектуальная деятельность - без второго. Но вы должны понимать, что мои услуги обходятся недешево, - говорил он немножко старомодно, вызывая из памяти образ профессора дореволюционных времен.
        - У меня есть деньги, - кивнул Олег.
        На то, чтобы учиться, не жалко потратить часть того, что он выручил от продажи квартиры.
        - Отрадно слышать. - Тут Титов перешел на немецкий и впервые за время беседы улыбнулся. - Тогда на ближайшие две недели вы становитесь моим гостем… Прошу.
        Глава 4
        Достоинства «комнаты для гостей» исчерпывались размерами. В остальном она больше напоминала сарай, окошко имелось одно, маленькое и кривое, сквозь щели в стенах дуло, ну а спать приходилось на огромных сундуках, где хранилась какая-то рухлядь. Стол в центре помещения выглядел крепким, но на самом деле грозил развалиться при любом прикосновении, пол покрывала грязь, по углам пищали крысы. И еще отсюда они могли слышать, что происходит в храме.
        За два проведенных здесь дня Олег успел выучить расписание служб, которому отец Силестр следовал неукоснительно. Запомнил молебны, торжественные песнопения в честь Священного Ока, а также научился распознавать голоса самых истовых прихожан.
        Народ к Праведникам Чужемирья не то что валил, но церковь не пустовала, так что священник был все время занят. К «гостям» он заходил дважды в сутки, рано утром и поздно вечером, приносил чего-нибудь из еды, полный кувшин воды, а на ночь глядя оставался и поболтать.
        О том, что у него живут посторонние, отец Силестр никому не рассказывал, ну и они двое старались не высовываться - попадешься кому из местных на глаза, пойдут слухи и того гляди доползут до ненужных ушей. Даже в отхожее место типа «сортир», что торчало позади храма, выбирались по одному и с оглядкой.
        Ингера подобное «заточение» выносила с трудом, скрипела зубами, ругалась сквозь зубы на каком-то сурганском диалекте, которого Олег не знал и многие обороты вообще не понимал…
        Вечером второго дня он осознал, что нога больше не подламывается при попытке на нее опереться и что каждый шаг не отдается болью в копчике, не заставляет морщиться и дергаться.
        - Ты снова можешь ходить? - спросила Ингера нетерпеливо. - Ведь так?
        - Похоже на то, - отозвался Олег, только что вернувшийся на сундук после прогулки по комнате. - А значит, пора покидать сей гостеприимный кров, и так засиделись, того гляди незваные гости нагрянут.
        С каждым днем возрастал риск того, что Цагене доложат о побеге и он начнет искать беглецов. Ингера точно не знала, как часто проводник, состоящий на службе у инквизиции, ходил из одного мира в другой, но обозы появлялись в лагере примерно раз в пять дней.
        - Вопрос в том, что делать дальше, куда идти. - Олег откинулся на стенку, раненую ногу уложил на сундук.
        - Ты можешь просто отправиться в свой мир. - Эту фразу Ингера произнесла необычно спокойно для себя, но спокойствие выглядело напускным, за ним крылось тревожное ожидание.
        - Могу… Но не совсем.
        «Компас» неизвестно где, скорее всего в руках местных святош, и оставлять его там очень не хочется.
        - Надо отыскать кое-что важное, - продолжил Олег. - Кроме того, тебя бросить…
        - Обо мне не беспокойся, друг! - Ингера махнула рукой. - Я тоже могу вернуться. Родина примет меня… если я принесу сведения о том, что замышляют Цагене и его орден… Может быть, меня даже простят… - К концу фразы глаза девушки потемнели, на лбу появились морщины - мысль о возвращении явно ее не радовала. - Хотя вряд ли…
        Да, в Лирморе есть посольство Сургана, и при нем совершенно точно имеются люди, занимающиеся разведкой, - они будут рады узнать об учебном лагере в параллельном мире, о том, что там творится, кто к тому причастен, ну и вознаградят соотечественницу за труды, вывезя ее домой.
        Чего же такого она натворила, интересно?
        - Да и вообще стыдно праздновать труса, разбегаясь вот так перед лицом врага, - заключил Олег. - Поэтому нам нужны союзники, те, кто сможет использовать информацию, которой мы обладаем, против Цагене, чтобы он перестал быть нам опасен.
        Глава Ордена Взыскующих Истины не может не иметь врагов, причем могущественных, - среди иерархов церкви, лидеров других орденов, членов королевской семьи, армейских командиров, всегда недовольных инквизицией, еще кого-нибудь из властей предержащих Цада.
        И если передать им сведения о лагере, где готовят боевиков-миссионеров, о том, что Цагене проповедует еретические взгляды, то у излишне ретивого «кардинала» возникнут проблемы, ему придется спасать собственную шкуру и станет не до того, чтобы ловить парочку беглецов.
        А у них появится время, чтобы заняться своими делами.
        Вопрос в том, к кому обратиться в первую очередь и как до него добраться?
        - Есть партия изоляционистов, что группируется вокруг Ордена Хранящих Святость. - Ингера наморщила лоб. - Они призывают не тратить силы на проповедь за пределами королевства, а укреплять его изнутри. Но их мало, они в оппозиции и реальной силой при дворе не обладают. Младший сын короля очень властолюбив, рад был бы избавиться от Цагене, но сам он в таких грязных делах замарался, и настолько сильно, что вынужден ходить по струнке…
        Ну да, простая «фабричная девчонка», отлично разбирающаяся во внутренней политике Цада. И мечет ножи не хуже, чем индеец - томагавки.
        - Канцлер Томасо Арсини. - Ингера покачала головой. - Старая хитрая лиса. Можно попытаться добраться до него, но он… Если решит, что выгоднее нас предать и встать на сторону Цагене, то сделает это не колеблясь, хотя он всегда сам по себе… Одиночка.
        - Армия?
        - Ну, нет, они-то как раз будут рады любой войне и на соседей клыки давно точат. Вроде бы с инквизицией в контрах, но стоит только Цагене намекнуть, что он за экспансию, как все архиерей-генералы за ним побегут…
        - Тогда кто? - Олег напрягся, пытаясь выловить кружащую на самой грани осознания мысль. - Постой-ка, а почему мы ищем силу, способную остановить инквизицию, только внутри Цада?
        - Ты предлагаешь… - Она глянула недоуменно.
        - Корпус Пограничной стражи! Запросто!
        Пограничники не подчиняются королевской власти, а кроме того, они связаны с коллегами в других странах, они сами по себе как бы отдельное могущественное государство… И уж оно вряд ли заинтересовано в том, чтобы Центрум и «лепестки» сотрясали религиозные войны.
        - У меня там нет контактов, - сказала Ингера.
        - У меня есть, и надежный. - Олег вспомнил Эрика: завтра утром тот пойдет на службу по привычному, сотнями повторений отточенному маршруту, так что перехватить его и все рассказать труда не составит.
        - Ну, хорошо… - Девушка пожала плечами, и в этот момент в дверь постучали.
        - Можно ли к вам? - спросил отец Силестр, заглядывая внутрь. - Вижу, что можно! Как дела твои, муж, раной поврежденный?
        - Нормально, - ответил Олег. - Думаем завтра уйти.
        - Не рано ли? - Священник зашел в комнату, поставил на стол кувшин с водой, положил рядом краюху хлеба. - Видит Владыка, еще бы день-другой ногу тебе не трогать.
        - Нет, и так загостились, - покачал головой Соловьев.
        - Понятное дело… Что же, не идиотом я родился на свет и к старости не поглупел, - сказал отец Силестр, выпятив бородку словно наконечник копья. - Историю ту, что ты, девица, мне рассказала, я помню, да только истины в ней маловато. Кто-то идет за вами. Враг могущественный и упорный, и вы не хотите, чтобы вас застали тут и я пострадал…
        Уж чем-чем, а проницательностью настоятеля храма Праведников Чужемирья местный бог не обделил.
        - Ну, можно сказать и так, - промямлила Ингера, при слове «история» слегка покрасневшая. - Если надо, то деньги у меня еще есть, мы готовы вам заплатить за все…
        - За воду, хлеб и мое молчание? - Священник нахмурился. - Оставь, не обеднел я, вас принимая, а любое стяжание есть грех, как учит нас Книга Гибели и Возрождения. Рану твою, муж пострадавший, я сейчас еще осмотрю, перевяжу, а на рассвете у входа в церковь вас будет ждать рикша.
        - Э… спасибо, - только и смог сказать Олег.
        Отец Силестр поменял бинты, объявил, что «плоть зарастает хорошо», и удалился.
        - Есть будешь? - спросила Ингера и, дождавшись ответного кивка, разрезала краюху пополам.
        Через мгновение она уселась на сундук Олега и принялась разливать воду по кружкам. Он же ощутил, как ее распущенные волосы пощекотали ухо, вдохнул ее запах и понял, что да, что тело его в некоторых аспектах в полном порядке. Сам не заметил, как обнял Ингеру за талию.
        - Э… это еще что? - Она глянула искоса, с веселым прищуром. - Выздоровел?
        - Ну… да… - Олег потянул девушку к себе, сам приподнялся.
        - А вот руки прочь! - объявила Ингера, снимая его ладонь с собственного бока. - Как ты там говоришь - не трожь, не купил?! Вот это именно оно.
        - Но ты же… - Олег собрался уже напомнить ей о том, что там, в учебном лагере, под небом с фальшивой радугой, она чуть ли не сама предлагала ему себя, но вовремя прикусил язык.
        - Что я, друг?
        - А, ладно, ничего… - Он махнул рукой и принялся за ужин.
        Что бы ни происходило, как бы ни складывалась ситуация раньше, тогда они были друг другу чужими, всего лишь соседями по палатке, случайными знакомыми, и могли позволить себе по отношению друг к другу вещи, которые сейчас кажутся немыслимыми…
        К сегодняшнему вечеру каждый из них спас другому жизнь, после чего возникли какие-то узы, отношения, пока не очень понятные, но ощутимые и временами даже приятные.
        Этой ночью Олег спал беспокойно, ворочался, то и дело вываливался из липких объятий дремоты.
        В очередной раз пробудился, когда за окном начало светлеть, и понял, что уже не уснет. Выбравшись на улицу, обнаружил, что с моря опять принесло «сухой» туман, и мир утонул в белесом мареве.
        Вслушиваясь в шорох набегающих на землю волн, Олег принялся считать дни и обнаружил, что наступил четверг, и это значит, что он должен быть не просто на Земле, а рано утром выдвигаться в санаторий «Клязьма», куда съедутся участники семинара «Навыки лидерства: выявление и развитие».
        Проклятье, даже если дела в этом мире закончить с максимальной скоростью, он все равно опоздал!
        Анечка, менеджер, наверняка разрядила в ноль его смартфон своими звонками, не поленилась доехать до квартиры шефа и убедиться, что его там нет, и сейчас готовится обзванивать клиентов, врать что-то насчет того, что Олег Васильевич заболел, что семинар переносится, что мы вам обязательно позвоним и готовы вернуть предоплату…
        Вот ведь хрень! Первый раз такое, чтобы он не вернулся из Центрума к назначенному сроку! Придется извиняться и перед ней, и перед участниками, да и пансионат как-то ублажать. Но это потом, после того, как он вырвет у Цагене ядовитые зубы и вернет себя «компас».
        - Доброе утро, - сказала уже проснувшаяся Ингера, когда он вернулся в комнату. - Что, пора вставать?
        - Наверное, - рассеянно ответил Олег. - До утренней службы отбудем.
        Отец Силестр явился их будить минут через пятнадцать, а еще через полчаса к церкви подкатил рикша - жилистый, могучий детина с черной бородой, по пояс голый и со страшными шрамами на спине.
        - Это Томасо, - сказал священник. - Ему можно доверять, поскольку он немой… Отвезет куда покажете. Ну и да пребудут с вами свет, добро и разумение здесь и до скончания дней ваших!
        То же самое благословение, что прозвучало пару дней назад из уст Вито Цагене, но на этот раз искреннее.
        - Спасибо, - сказал Олег, а Ингера шагнула вперед и обняла старика, да так крепко, что тот закряхтел.
        - Ох, девица, горяча ты, страсть! - воскликнул он, вытирая покрасневшее лицо. - Поезжайте!
        Томасо напрягся, заскрипели колеса, и они покатили на север, туда, где через редеющий туман проглядывали купола лирморских храмов. Позади остался покосившийся Лягушачий мост, потянулись улицы, пока еще пустынные, но понемногу заполнявшиеся народом. Надрывно кричали водоносы, плыл из окон запах дыма и горячей кукурузной каши.
        Рикшу Олег отпустил за несколько кварталов до площади Восьми - каким бы ни был Томасо верным и немым, лучше ему не знать, куда именно направляются именно эти пассажиры.
        Оставшееся расстояние прошли пешком - нога слегка побаливала, но слушалась.
        - Прямо туда и пойдешь? - спросила Ингера, когда они остановились на углу, откуда была видна штаб-квартира корпуса Пограничной стражи. - Не нравится мне это.
        Голос ее выдавал беспокойство, в синих глазах пряталась тревога.
        - Нет, не пойду. - Олег подмигнул. - План у нас с тобой совсем другой…
        Эрик появился на площади точно по расписанию, минута в минуту. Удивленно хмыкнул, обнаружив перед крыльцом штаб-квартиры Соловьева, протянул руку:
        - А, это ты? Какими судьбами?
        - Не своими - точно, - отозвался Олег, изобразив на физиономии кривую усмешку. - Серьезный разговор есть, так что пошли к Джани… Я понимаю, что служба, но это как раз к ней и относится, чем угодно готов поклясться. Предупреди коллег, если хочешь.
        Эрик похлопал белесыми прибалтийскими ресницами:
        - Ну, ладно… пошли.
        Ингеры Олег не видел, но знал, что она рядом, следит за разговором, прикрывает его и заодно посматривает по сторонам - вдруг снова из небытия возникнет тот «хвост», что ходил за проводником по Лирмору несколько дней назад, когда он только прибыл в город.
        То, что приятель слегка прихрамывает, Эрик заметил сразу.
        - Что с тобой такое? - спросил он озадаченно.
        - Бандитская пуля, - ответил Олег. - Ничего, до свадьбы заживет.
        У Джани заняли любимый столик, хозяин приволок кувшин вина, но, учитывая ранний час, всего один. Ингера зашла минутой позже, расположилась в одном из углов, села к мужчинам чуть ли не спиной, чтобы пограничник ни в коем случае не обратил на нее внимания.
        - Ну, так что ты хотел мне сказать? - поинтересовался Эрик.
        В его ручище стакан с вином казался мензуркой.
        - Кое-что, что наверняка заинтересует твое начальство, и не только в королевстве… - Олег ухмыльнулся и начал говорить.
        Некоторые детали он упустил - не сказал, как именно очутился в мире с газовым гигантом в небесах, не упомянул Ингеру и обстоятельства собственного ранения, ну и о «компасе» не вспомнил.
        - Ха-ха… - сказал Эрик, но прозвучало это вовсе не весело. - Ничего себе-е? Да-а?
        Когда он начинал волноваться, прибалтийский акцент становился заметнее.
        - Если бы я не знал тебя так хорошо и долго, то решил бы, что ты сочиняешь… - Тут пограничник вспомнил, что держит стакан, и вылил вино в рот, словно водку. - Но я знаю тебя… Ничего себе-е, учебный лагерь для боевиков-фанатиков в соседнем мире, и Цагене за всем этим?
        - У вас что-нибудь слышали о его планах? - спросил Олег.
        Эрик подумал некоторое время, прежде чем ответить:
        - Полагаю, что нет. Слишком это серьезная угроза, грозящая разрушить стабильность, которую мы изо всех сил поддерживаем. Если бы о ней хоть что-то узнали, краем уха услышали бы, то наше местное болото зашевелилось бы. Наши командиры, добыв сведения такого рода, забегали бы, ну а если бы ее получил через своих агентов главный штаб, тут бы давно паслись люди из особого отдела.
        Особый отдел был спецслужбой корпуса Пограничной стажи, ужасно засекреченной и могущественной, такой, что ее до дрожи в коленках боялись нечистые на руку пограничники.
        - Ну, вот и хорошо, я свое дело сделал, настала пора вам слегка поразмяться, - сказал Олег. - А мне с чистой совестью можно отправляться домой, там меня заждались.
        Собственными планами он делиться не собирался. Пусть погранцы бегают, орут «караул!», сражаются с могущественным главой Ордена Взыскующих Истины. Пока творится это безобразие, можно под шумок добраться до учебного лагеря, взять за горлышко отца Риччи и расспросить, куда он дел «компас». Ну а затем постараться вернуть прибор.
        - Стой, погоди, не спеши, - поднял руку Эрик. - Ты должен понимать, что я не могу просто так пойти к начальству и сказать, что я узнал то-то и то-то, меня спросят - откуда? Я должен предъявить источник информации. Кстати, ты один обо всем знаешь?
        - Ну… нет. - Врать в лицо старому приятелю Олег не стал: слишком противно. - Есть еще один человек, он со мной бежал… Если надо, я готов пойти к вам прямо сейчас. Допросите, а если еще чего захотите узнать, то ведь и на Земле меня отыщете запросто. Москва не так далеко от Лирмора, как кажется на первый взгляд.
        - А, опять ты не спеши. - Эрик вновь продемонстрировал огромную ладонь. - Подозреваю, что у нас могут быть «кроты», работающие на Цагене, так что в штаб мы не пойдем. Оставайся пока тут, а я схожу, организую тебе встречу с нашими главными на одной из конспиративных квартир.
        - Как скажешь. - Олег возражать не стал, хотя логика пограничника показалась ему не совсем безупречной.
        Пусть даже в местном штабе сидит «крот» инквизиции. Если это не сам генерал-майор Редондо, что очень маловероятно, то о визите мелкого торговца по прозвищу Соловей он узнает далеко не сразу и может даже не догадаться, что этот русский представляет опасность для Вито Цагене и его далекоидущих планов…
        - Ха-ха, я скоро, - сказал Эрик, поднимаясь. - Ты жди, никуда не уходи.
        По дороге к выходу он о чем-то переговорил с хозяином таверны и даже вручил тому несколько монет.
        Ингера выждала, пока пограничник скроется из виду, а затем перебралась за столик к Олегу.
        - Скучаешь, красавчик? - спросила она игриво и даже подмигнула, но тут же голос ее стал серьезным. - Насколько давно и хорошо ты знаешь этого типа, друг?
        - Мы общаемся много лет… А что?
        - Не понравился он мне, - сказала Ингера, откидываясь на спинку стула. - Мерзкий. Навидалась я таких… Снаружи приятный и вежливый, а изнутри весь гнилой, до дна.
        - Да ну, нет. - Олег махнул рукой. - Может быть, он и берет взятки, и что с того? Если наш друг-инквизитор воплотит замыслы в жизнь, то никакого корпуса Пограничной стражи не будет, его ликвидируют за ненадобностью, а офицеров - кого к делу приставят, кого тоже… ликвидируют.
        Девушка поморщилась, отхлебнула из стакана.
        - Я бы на твоем месте отсюда свалила, перебралась бы хоть в соседнюю таверну. - Она кивнула в сторону стены, за которой располагалось другое заведение. - И там ждала. Вернется твой друг один, как положено, так и отлично, это ты сразу увидишь, если же что пойдет не так, то появится шанс улизнуть.
        - Нет, я обещал. - Он произнес это достаточно твердо, чтобы Ингера прекратила настаивать.
        - Как знаешь, - бросила она и вернулась за свой столик.
        Тут же к ней подскочил Джани, что-то затараторил, нахваливая, похоже, фирменные блюда. Девушка заулыбалась, затарахтела в ответ, жестикулируя яростно и красноречиво, не хуже уроженки Цада. Олег невольно заулыбался, покачал головой.
        Таверна понемногу заполнялась - приходили мастеровые с соседних улиц, поесть перед тем, как приступить к работе; заскакивали торопившиеся на рынок купцы опрокинуть стаканчик «на удачу»; брали кувшин на троих почтенные матроны, что сейчас отправятся за покупками.
        Джани и его помощники носились как угорелые, таскали подносы и едва успевали собирать сдачу. За каждым столом болтали, причем вполне в лирморских традициях, то есть громко, не думая о том, что тебя слышат соседи.
        Непонятно как, но во всем этом гаме Олег услышал, как в очередной раз открылась дверь. Повернул голову, чтобы посмотреть, кто явился на этот раз, и ощутил, что его словно приморозило к стулу.
        Четверо могучих монахов в черных рясах, подпоясанных белыми кушаками.
        Орден Взыскующих Истины, а если судить по тому, что кисти на кушаках ярко-алые, то эти парни несут службу при храме Факела Еретиков, где пасутся силовики городской инквизиции, прекрасно обученные тому, как «хватать и не пущать».
        Случайно зашли? Очень хочется в это верить…
        Но надежды Олега испарились мигом, точно попавшая на стенку раскаленной печи капля воды. Инквизиторы двинулись к нему, без спешки, но очень грамотно рассредоточившись по залу.
        И к двери не пробьешься, и на кухне не скроешься.
        - Вам, достопочтенный, придется пройти с нами, - тихо сказал самый могучий из монахов, остановившись у стола: кулаки пудовые, костяшки намозолены вовсе не перелистыванием страниц, за кушак заткнута короткая дубинка с петлей, чтобы не выскользнула из потной ладони. В Лирморе такую зовут «доводом богослова».
        - А что случилось? - спросил Олег.
        Он, честно говоря, не слишком испугался - стоит им сделать ему больно, как один прыжок, и Соловьев окажется на родной Земле, где никакие инквизиторы его не достанут, по крайней мере - быстро.
        Ну а Ингера сама о себе позаботится, о том, что они вместе, никто…
        Хотя нет, Джани видел!
        И о чем же это хозяин таверны беседует с появившимся в дверях пятым монахом?
        - У Ордена Взыскующих Истины есть к вам несколько вопросов духовного толка, - проговорил инквизитор терпеливо. - Если что, мы не постесняемся использовать силу.
        Ну да, «вразумлять грешников» эти парни умеют, такие слухи о них среди горожан ходят, что о-го-го!
        Пятый монах выслушал Джани, кивнул, отступил в сторону, пропуская мимо себя еще двоих громил в рясах. И вот эти без тени сомнений направились туда, где сидела, равнодушно прихлебывая вино, Ингера.
        Что же делать? Бежать?
        - Эй, ты, белобрысая! - рявкнул один из инквизиторов, что нацелились на девушку. - Вставай! С нами по…
        Он не договорил, согнулся с утробным стоном, получив удар ногой в нижнюю часть живота. Второй выхватил дубинку, с грохотом отшвырнул в сторону вставший на пути стул, в глазах его появился злобный блеск.
        - Сопротивление не… - вновь заговорил подавший голос первым монах.
        Олег схватил со стола недопитый кувшин и выплеснул прямо в рожу инквизитору. Тот попытался увернуться, но без особого успеха, закашлялся, лицо его покрылось алыми брызгами, так похожими на кровь.
        Сам вскочил, краем глаза увидел, что Ингера уклонилась от удара дубинкой, рванулась к дверям.
        - Вяжи их! - заорали так, что Олег на миг оглох.
        Прицелился ударить в рожу второму монаху, не обращая внимания на боль в ноге. Но тот оказался ловок, и кулак зацепил лишь пустоту, зато ответный выпад пришелся прямо под ложечку.
        Дыхание вылетело из груди с хрипом, горло словно перехватило, перед глазами потемнело.
        - Вот так, вяжи дуру, только аккуратно… - донеслось издалека, и Олег понял, что Ингеру одолели.
        Сообразил, что сам стоит на коленях, что руки его весьма недружелюбно завернули за спину, вот-вот из плеч выдернут, и еще что-то делают с запястьями, непонятное, но болезненное.
        - Поднимите его, - велел, судя по голосу, тот самый первый монах.
        Физиономию он вытер, мокрые следы остались лишь на воротнике черной рясы. Выражение же этой физиономии ничуть не изменилось - ни следа злости или удивления, гнева или радости, спокойная деловитость и даже, пожалуй, смирение. Вот уж воистину ничего личного, человек просто исполняет свой долг.
        - Мешок, - велел монах.
        На лицо Олега опустилась темная шершавая завеса, но в последний момент успел заметить, что Ингера стоит, гордо выпрямившись, что руки ее скованы за спиной наручниками, а на голову ей надевают мешок из плотной ткани.
        - Ведите к повозке, - распорядился командовавший операцией инквизитор и заговорил громче: - Нет оснований для беспокойства, достопочтенные граждане и гости королевства, к этим людям у нашего ордена есть несколько вопросов духовного характера…
        «И задавать их будут, используя дыбу и другой палаческий инструмент», - подумал Олег.
        От стыда хотелось провалиться сквозь землю - это он, только он виноват в том, что они угодили в лапы инквизиции; надо было и вправду перебраться в соседнюю таверну, откуда, увидев гостей в рясах, они могли спокойно уйти.
        Ладно, Джани, он местный, но вот Эрик, неужели он и есть тот самый «крот»? Не зря Ингере он сразу не понравился…
        - Шагай. - Олега без особой грубости потянули за плечо, и он двинулся вперед, нащупывая ногой пол.
        Скрипнули петли, в лицо пахнуло жаром разогретой на солнце мостовой, услышал чье-то удивленное аханье, далекие крики разносчиков и зазывал. Уловил запах лошадиного пота, его заставили подняться на ступеньку, едва не силой опустили на мягкое сиденье. Хлопнула дверца, показывая, что он в закрытой повозке. Ингеры рядом не было, и это значит, что ее везут отдельно, или…
        - Та девушка? Что с ней? - спросил Олег в пустоту, понимая, что он тут не один.
        - Уж не беспокойся, никуда не делась твоя цыпочка, хех, - ответил ему голос грубый и тяжелый, как могильная плита. - От нас если и сбегают, то на тот свет, обычно прямиком в ад, к его радушному хозяину, ххы.
        Повозка качнулась, послышался хлопок бича, и они поехали.
        Олег сидел, и тысячи мыслей крутились у него в голове - насчет того, что делать дальше, как вырваться из цепких лап инквизиции и прихватить с собой Ингеру, как наказать предателя и как вернуть «компас», самую большую ценность, которую он раздобыл за два десятилетия странствий по разным вселенным.
        Бежать в одиночку труда не составит, как только ему предоставят малейшую свободу… Не хочется разрушать иллюзию, что он не способен открыть «дырку», будучи трезвым, но что делать, жизнь вроде бы как важнее.
        Но удрать, предать доверившуюся тебе женщину? Ведь Ингера могла бросить его, когда они только вернулись в Центрум, оставить раненого там, в прибрежных дюнах, и уйти, раствориться на просторах родного мира. Искать ее стали бы, но поскольку девушка не лелеяла планов разоблачить Цагене и тем более не забыла ничего ценного в руках его помощников, шансов на ее поимку имелось немного.
        Но она осталась и угодила в неприятности. Значит, побег в стиле соло прибережем на крайний случай, когда другого выхода не будет…
        - Приехали, выходи, - приказал тот же грубый голос.
        Олегу помогли выбраться из повозки, ноздри пощекотал запах мокрого камня. Лязгнуло что-то тяжелое, металлическое, и звук шагов стал глухим, совсем не таким, как на открытом месте.
        Коридор, затем ведущая вниз винтовая лестница…
        Неужели его привезли в Замок Истины, главную резиденцию инквизиции в Лирморе? По слухам, под ним вырыты подземелья достаточно глубокие, чтобы спрятать не одну сотню узников, и они эффективно заглушают стоны и вопли, несущиеся из пыточных камер.
        Олег много раз видел издалека его приземистые, вросшие в землю башни и купол главного храма, слышал жуткие сказки об этом месте, но никогда не думал, что попадет сюда сам. Времена господства чернорясников остались в прошлом. По крайней мере, так принято думать.
        Еще один коридор, где пол неровный, а пахнет нечистотами, кровью и еще чем-то незнакомым, но очень мерзким.
        - Стой, грешник, - приказали из-за спины, и Олег послушно остановился.
        Надоевший мешок с головы сняли, и он понял, что стоит перед загородкой из железных прутьев, за которой расположено нечто вроде комнаты - лежак у стены, над ним висит изображение Священного Ока, местный аналог иконы, в углу красуется железное ведро.
        - Так, сейчас руки освободим, - сказал один из сопровождавших пленника монахов в черных рясах.
        Всего инквизиторов было трое, двое держали факелы, так что пламя едва не облизывало низкий закопченный потолок.
        Наручники открылись с негромким щелчком, в занемевшие кисти хлынула кровь, и закололо так, что Олег едва не охнул.
        - А где та девушка, которую схватили вместе со мной? - поинтересовался он.
        - Нам о том неведомо, - ответил тот же монах. - Заходи, обживайся.
        Открылась крохотная дверца - чтобы пролезть в такую, нужно согнуться в три погибели, да еще и ноги поднять чуть ли не к самому подбородку. Пробираясь через нее, Олег споткнулся и едва не упал, в последний момент схватился за стену, за спиной тяжело лязгнул навесной замок. Когда повернулся, монахи уже уходили.
        - Эй? - крикнул он, прижимаясь лицом к решетке. - Надолго меня сюда?
        Никто не ответил.
        Инквизиторы унесли с собой и свет, и поначалу Олег решил, что остался в полной темноте. Но затем глаза привыкли, и он обнаружил, что откуда-то справа в коридор проникает слабое алое сияние и что вполне можно кое-что видеть и двигаться не на ощупь.
        Через проход, сколько хватало взгляда, располагались такие же закрытые решетками каморки, на дверях висели блестевшие от смазки замки размером с кулак боксера-тяжеловеса - единственное, что здесь выглядело новым. Лежак был твердым и бугристым, точно постель йога, по стенам сползали капли влаги, ведро, судя по запаху, исполняло роль параши.
        - Эй… - шепнули из коридора, и Олег невольно вздрогнул.
        Повернулся, закрутил головой, пытаясь понять, откуда пришел возглас и не почудился ли он.
        - Эй, ты… - прошелестело уже громче, и в камере напротив обозначилось движение.
        За прутья решетки уцепились две худые руки с длинными желтыми ногтями, затем стало видно лицо - острый нос, черные выпученные глаза, оскал слюнявого рта, по бокам свисают седые патлы. Не понять даже, мужчина или женщина.
        - Эй… ты… Ты кто? - спросил обитатель камеры напротив.
        - Можешь звать меня Олег, я, скажем так… торговец, - представился Соловьев. - Здешние хозяева имеют ко мне вопросы…
        - Вопросы? - Тонкие губы растянулись в улыбке, в глазах заплясала злобная радость. - О да, они любят задавать вопросы и смотреть, как ты отвечаешь… Смотрят! Как ты отвечаешь!!
        Визгливый вопль заставил Олега отступить на шаг, породил в коридоре неприятное шелестящее эхо. Справа кто-то отозвался невнятным бульканьем, похожим на смех и тошноту одновременно, слева закашлялись, а затем рявкнули: «Тихо, Марша! Кончай орать, дура!» Значит, все-таки женщина.
        - Думаешь, я сумасшедшая? - спросила она тихо, почти шепотом.
        - Да, - ответил Олег.
        - И ты не ошибаешься, - произнесла Марша едва не умильно. - Я такая и есть… Остальные - тоже, и не важно, кем мы были наверху, чем занимались, во что верили, здесь мы все безумцы, мечтающие об одном - как бы поскорее умереть по-настоящему, до конца. Ибо мир для нас, считай, уже погиб, никто из нас не увидит солнца или звезд, чистой воды и свежего хлеба…
        - Сколько ты здесь?
        - Я не помню… Пять лет? Три? - Она равнодушно пожала плечами. - Это не важно. Время тоже умерло… Толстый Священник пытался отмечать дни, но потом сбился и перестал, Немой Срун, когда еще не был немым, рассказывал, что провел тут десятилетия. Врал, наверно.
        Олег содрогнулся. Да, о том, чтобы увидеть такую вот «изнанку» Лирмора, он никогда не мечтал. Может быть, открыть «дырку» прямо сейчас и убраться подобру-поздорову?
        - А за что тебя… сюда? - спросил он. - Или тоже не помнишь?
        - Почему? - Марша улыбнулась, лицо ее задергалось, с уголков рта потекли слюни. - Мое дело было маленькое - продавать снадобья тем женщинам, которые не хотели ребенка… Но черные рясы, проклятые вороны, не пожелали…
        - Тихо ты! - повторил тот же голос, что уже вмешивался в разговор, хриплый и низкий. - А ты не спрашивай ее ни о чем, свежее мясо, а не то она решит, что опять на дознании, и примется вопить. Охота тебе ее крики до самого утра слушать? Тихо, дура!
        Как ни странно, женщина в этот раз послушалась. Она отцепилась от решетки и, бормоча что-то, отодвинулась во тьму, словно утонула в ней.
        - Спасибо за совет, - сказал Олег.
        - Не за что, - отозвался хриплый. - Меня зовут Толстым Священником, и обращайся, если чего. Слова - это единственное, чем мы здесь можем помочь друг другу. Меня посадили за ересь и должны были сжечь еще больше трех лет назад, но почему-то не сожгли, а потом и забыли обо мне.
        - А почему «свежее мясо»?
        - Так называют у нас тех, кого еще ни разу не пытали, - сообщил Толстый Священник, и по коридору пробежала волна сдавленного хихиканья, откровенных смешков и даже гогота.
        Олег представил, что Ингера сейчас сидит в такой же каморке, только этажом выше или ниже, и его затрясло от гнева. Он может сбежать, уйти в любой момент, но не может бросить женщину, которая… к которой… да, стоит эта признать, которая ему нравится.
        Давно он не был в ситуации, когда беспокоился за кого-то помимо себя, и, честно говоря, отвык.
        - Не трожь, не купил, - пробормотал Олег себе под нос и повысил голос: - Священник, слушай, это ведь Замок Истины?
        - Он самый.
        - И много ли здесь узников?
        Издалека прикатился вой, полный страха, отчаяния и боли, - так может выть умирающее животное, ну или человек, потерявший все человеческое и ставший вровень с животными.
        Олег вздрогнул, сжал кулаки.
        Но нет, голос вроде бы мужской, да и он сам интересует местных хозяев куда больше Ингеры.
        - Старый Франчи, ты с ним еще познакомишься, - ответил Священник после паузы, - говорит, что таких, как он, здесь трое и что на каждом этаж темниц… Наш ты видишь. Двенадцать человек на сегодняшний момент, но заняты далеко не все «квартиры».
        - Понял, спасибо.
        Всего получается от тридцати до пятидесяти узников - не так много, как он ожидал, но вполне достаточно, чтобы развести их с Ингерой по разным уголкам, лишить возможности общаться.
        Или ее увезли в другое место? Или вообще просто убили?
        Нет, нет, такое невозможно!
        - А с теми, кто на других этажах находится, вы как-нибудь контактируете? - спросил Олег, вспомнив читанные в детстве книжки про революционеров, что перестукивались в царских тюрьмах.
        - Как? - отозвался Священник. - Пощупай стены и пол - сплошной камень.
        Ну да, перекрытия здесь толщиной в метр, а то и более. Стучи, не стучи, только кулаки отобьешь…
        - Спасибо, - еще раз поблагодарил Олег и завалился на лежак.
        Напомнила о себе нога - слабой ноющей болью, судорогами в неправильно работающих из-за раны мышцах. Интересно, не случится ли воспаления или еще какой гадости, если не сменить повязку снова, - мысль эта не вызвала ни тревоги, ни страха, за себя он почему-то совершенно не боялся. Должно быть, потому, что знал - может уйти отсюда в любой момент.
        - Эй, потаскухи, ведьмы и убийцы, еретики и совратители, предатели и тати, - донесся из коридора грубый голос, на пол и потолок упали трепещущие багровые блики. - Откройте ваши вонючие пасти, да помочатся в них все пророки разом, ибо я принес вам пожрать!
        Вслед за голосом послышались шаркающие шаги, а затем показалась некая искривленная, громадная ковыляющая фигура с факелом в одной руке и с бадейкой в другой. Напротив каморки Олега она остановилась.
        - А, свежее мясо? - протянул тюремщик, поднося факел к решетке. - Приветик.
        Стало видно его лицо, искривленное, точно физиономия из пластилина, угодившая в неловкие руки - нос набок, один глаз выше другого, рот перекошен, ушей вовсе нет, вместо волос нечто вроде пакли.
        - Здравствуйте, - ответил Олег.
        - Меня звать Старый Франчи, - сообщил тюремщик, - и я тут первый после бога. Понятно?
        - Еще как…
        Макушкой Старый Франчи едва не упирался в потолок, но при этом на спине его красовался огромный горб. Руки свисали едва не до колен, ноги были кривыми, словно у кавалериста, и еще он прихрамывал. Настоящий Квазимодо, разве что не немой.
        - Это славно. - Тюремщик заулыбался во всю огромную пасть. - Держи пайку.
        Он сунул руку в бадью и вытащил ком некоего серого вещества, похожего на глину. Только взяв эту штуковину, Олег сообразил, что это ломоть плохо пропеченного хлеба, зачерствевший и с плесенью на корке.
        - Так, кто сегодня еще хочет пожрать, прежде чем отправится к друзьям в ад? - продолжал бормотать Старый Франчи, прохаживаясь по коридору. - Куда руки тянешь? Сегодня ты без еды, толстуха… А тебе, мерзкий клоп, двойная порция, авось сдохнешь.
        Никто из заключенных не спорил, вообще не отвечал на реплики тюремщика. Слышались лишь угодливые смешки тех, кому хлеб достался, и недовольный скулеж обделенных.
        - Воду вечером принесу, - сообщил Старый Франчи, двинувшись в обратном направлении. - Не скучайте, ублюдки и подонки, сволочи и безбожники, продажные твари и осквернители святынь, ибо о всяком из вас заботится только Владыка… ну и я немного.
        Олегу есть не хотелось, но выкидывать краюшку он не стал, аккуратно завернул в оторванный от рукава лоскут. Кто знает, сколько времени он тут просидит, пока по крайней мере не выяснит, что случилось с Ингерой, и не придумает, как ее вытащить.
        Интересно, зачем вообще его засунули в темницу, ведь инквизитор в таверне у Джани сказал: «У Ордена Взыскующих Истины есть к вам несколько вопросов духовного толка»? Логичнее было бы сразу после того как взяли потащить на допрос, а не сажать в подземелья Замка Истины! Хотя нет, они хотят, чтобы, побыв здесь, он «размяк», стал более покладистым.
        Посмотрел на других узников, на то, что сделало с ними затянувшееся на годы заточение.
        - Налей стаканы, налей полней! Помянем врагов и помянем друзей! - с ненавистью в голосе загорланил один из узников, занимавших «квартирку» слева по коридору. - Помянем победы и страшные дни! Пусть сгинут они, пусть сгинут они!
        Но ответило лишь эхо, так что певец быстро замолк.
        Затем Олег провалился в тяжелую дрему, словно рухнул в колодец, наполненный густой маслянистой жидкостью, - он барахтался, не в силах вырваться, и не понимал, что происходит, где он находится и как тут оказался.
        Проснулся, весь покрытый липким потом, с колотящимся сердцем и пересохшим ртом. Обнаружил, что спина после лежания на твердой и бугристой поверхности нещадно болит, зато нога успокоилась.
        - Куда его? - спросил незнакомый голос из коридора, и Олег понял, что там достаточно светло, а значит, кто-то принес факел.
        - Давайте сюда, добрые братья, - угодливо отозвался Старый Франчи. - За мной…
        Послышались шаги, и мимо камеры Олега сначала проковылял тюремщик, а за ним двое дюжих монахов проволокли мужчину, голова которого бессильно болталась, а спина представляла собой кровавое месиво - не разрезанная даже, а разорванная кожа, вспаханное мясо, шрамы пересекают друг друга.
        - Ой, какой сладенький мальчик! - завопила подскочившая к решетке Марша. - Дайте мне отведать его мяса!
        Она высунула язык и попыталась плюнуть, но ничего не вышло, слюна осталась у нее на подбородке. Протянула было руку между прутьями, но обернувшийся Френчи ударил ладонью быстро, точно кот лапой, и сумасшедшая отскочила с крысиным писком.
        Олег отвернулся и закрыл глаза.
        «Я выдержу, - пообещал он себе. - Не сломаюсь. Они ничего со мной не сделают».
        Лязгнул замок раз, другой, вновь прозвучал голос тюремщика, ему ответил один из инквизиторов. Прозвучали шаги, и в уголок темницы, спрятанной под Замком Истины, вернулись темнота и тишина.
        Часа через три-четыре, по прикидкам Олега, Франчи, как и обещал, разнес воду. Каждому досталось по жестяной кружке с жидкостью, что пахла вовсе не свежестью горного ручья. Соловьев опустошил эту посудину одним глотком.
        Ночь тянулась бесконечно - душная, но в то же время зябкая, полная монотонного храпа и бессвязных сонных восклицаний из соседних камер. Иногда кто-то начинал стонать или даже плакать, и эти звуки кололи ушные перепонки не хуже иголок, заставляли вздрагивать.
        Олег ждал, что в подобной клоаке должны водиться клопы или еще что похуже, но его никто не кусал.
        В какой-то момент он все же крепко уснул, а проснулся от того, что кто-то сильно потряс прутья его решетки. Подняв голову, обнаружил, что за ней стоят двое плечистых, похожих, как братья, инквизиторов, один с факелами, другой со связкой ключей в широкой ладони.
        В первый момент Олег не понял, зачем они здесь, даже рассердился, что его вот так бесцеремонно разбудили, что помимо воли Старого Франчи шляются тут всякие посторонние…
        Но затем пришел страх, и злость исчезла вместе с остатками сонливости.
        Тот из инквизиторов, что повыше, с очень красивым, правильным лицом, улыбнулся и спросил:
        - Ну что, пошли?

* * *
        - Пошли, выйдем, и я тебе докажу, что ты не прав, обезьяна! - Возглас прозвучал достаточно громко, чтобы его услышали все до одного посетители кабачка «Белый конь».
        Олег не обернулся, а вот сидевший через стол высокий голубоглазый мужчина, откликавшийся на Шевайса, радостно осклабился и даже поставил наполовину пустую кружку с пивом.
        - О, сейчас пойдет потеха, вот поверь мне! - заявил он с пьяной убежденностью.
        - Сам ты обезьяна! - ответил голос, столь же незнакомый Олегу, как и первый, а затем раздались те звуки, с которым кулаки входят в соприкосновение с разными участками человеческого тела. Перемежались они ругательствами, молодецким хаканьем и одобрительными воплями зрителей.
        «Белый конь» находился в центре Антарии, рядом с железнодорожным вокзалом, но встретить тут клондальца было не проще, чем обнаружить полярного медведя в пустыне Сахара. В кабачке, на вывеске которого вставал на дыбы скакун цвета морской пены, собирались проводники, уроженцы других миров. Иногда заходили пограничники, мелькали контрабандисты, но в основном здесь бывали торговцы-челноки.
        Содержал «Белый конь» выходец из Сталра, темнокожий великан по кличке Вчерашний День, и нравы тут царили простые, напоминавшие о салунах времен Дикого Запада…
        - Ойййиии! - завопил один из драчунов, и тут в ситуацию вмешался хозяин кабачка.
        - Хватит, - сказал он негромко, но внушительно. - Вопрос решен. Морды умыли. Разошлись. Хотите продолжать - валите наружу, и подальше от моей двери.
        И драка, словно по мановению волшебной палочки, закончилась.
        - Ну вот, как-то оно быстро, - недовольно пробурчал Шевайс и взялся за кружку.
        Родился он в «лепестке» под названием Талжонк, благополучно пребывавшем в лапах средневековья, искренне считал родину грязной дырой, сородичей - толпой кретинов и вспоминать о ней не любил. Так что Олегу, хотевшему узнать о других мирах как можно больше, приходилось вытаскивать информацию из собеседника чуть ли не клещами и использовать обильную «смазку» в виде пива.
        - Так, на чем мы остановились? - спросил Шевайс, сделав добрый глоток. - Жречество, да… Толпа жирных бездельников, не способных даже утешать несчастных. Вот поверь мне, чем реже я вижу их постные физиономии, тем лучше я себя чувствую!
        Сведения о других вселенных Олег добывал в первую очередь из любопытства, но время от времени думал о том, чтобы уговорить кого-нибудь из коллег взять его на свою родину. Интересно все же, как и чего у них там.
        Регулярно ходить в Центрум, носить сюда товар с Земли и переправлять кое-что обратно он начал чуть больше двух лет назад. Довольно быстро сообразил, что с теми пошлинами, которые устанавливает корпус Пограничной стражи, заработать этим на жизнь почти невозможно.
        Дела же на Земле, в родном мире, шли не в пример лучше - он подготовил диссертацию, и если все пройдет нормально, то защитит ее следующей весной; начал вести психологические тренинги, и народ потихоньку пошел, понес деньги, достаточные, чтобы ощущать себя уверенно.
        Не очень везло с девушками, поскольку он не встретил ни одной, кому он мог довериться на сто процентов, открыть свою главную тайну. Но это Олега не особенно расстраивало, ведь у него имелось нечто более интересное, волнующее, чем налаженная личная жизнь, - другой мир, о котором знали и где бывали считаные единицы его земляков…
        - Любой может стать жрецом? - поинтересовался Соловьев.
        - У нас в Агойне - да, - отозвался Шевайс, после чего опустошил кружку и ударил донышком о столешницу. - На Грахе и Малом Ломбере - только если среди твоих родичей есть тот, кто служит богам, на Большом Ломбере по-разному, от страны зависит.
        Олег махнул рукой в сторону стойки, привлекая внимание Вчерашнего Дня.
        Он уже узнал про то, какие континенты есть в мире Талжонка, что за климат на каждом, что за народы их населяют, как они относятся друг к другу, кто кому друг, а кто кому заклятый враг. Но хотелось знать больше, а еще лучше - самому туда заглянуть…
        Сейчас вот выпьет Шевайс еще пару литров и согласится наконец сводить друга с Земли к себе на родину.
        - О, еще пиво? Хорошо, вот поверь мне! - заявил проводник из Талжонка, когда на стол перед ним опустилась наполненная доверху посудина с колышущейся шапкой пены.
        Вчерашний День поставил черточку на пришпиленном к столу листке и унес пустую кружку.
        - Конечно, - подтвердил Олег и сделал глоток из собственной кружки.
        Сам он узнал о «Белом коне» пару месяцев назад, когда, пройдя сквозь «дырку», очутился на Пустошах и буквально через пять минут столкнулся с таким же, как он, проводником. Произошло недоразумение, началась стрельба, но закончилось все примирением и знакомством. Тогда новый знакомый и сообщил Олегу, что есть такое место и что там ему будут рады.
        - Чем хорошо пиво? - развил мысль Шевайс. - Что пьешь-пьешь, а потом бах, бух! Просыпаешься, и все, что помнишь, - это вчерашний день.
        - Так что там насчет… - Олег хотел вернуть беседу в прежнее русло, но его прервали.
        - Чего ты всякую ерунду спрашиваешь? - заявил проводник из Талжонка. - Хороший ты человек, вижу я, искра в тебе горит. Давай я тебе кое-что другое расскажу! Знаешь ли ты, что помимо двенадцати «лепестков», есть и другие миры?
        Про это Олег от кого-то слышал. Но вот о том, что в некоторые из них можно попасть, он даже не подозревал.
        - Главное - место нужное знать! - заявил Шевайс, тыча кружкой вверх и расплескивая пену.
        И он рассказал, что есть в Центруме места, в которых проводник открывает «дырку» не к себе домой и не в один из «лепестков», а в одно из многих пространств с совершенно необычными свойствами… В обитаемое или нет, с разумными аборигенами или населенное исключительно микроорганизмами, страшное или прекрасное.
        - Почти все эти участки небольшие, так что на пару шагов в сторону отошел, и все, ничего не выйдет, - продолжал Шевайс, понизив голос, точно и в самом деле раскрывал огромный секрет. - И самое забавное, что такие же места есть и в наших родных мирах. Только работают они иначе…
        И проводник из Талжонка объяснил, что если из окрестностей Москвы «дырка» наверняка откроется в Клондал, то с аномального участка можно попасть в Джаваль, Аламею, Краймар, вообще в любой уголок Центрума, и это без длительного и утомительного путешествия.
        - Но как узнать, где находятся такие места? - спросил Олег.
        - А это все просто, - отозвался Шевайс. - Каждый из проводников что-то, да знает. Один про пару мест, другой про третье… Ну и пограничники… Вот поверь мне. Что, интересно тебе?
        - Еще как!
        - Тогда закажи мне еще. - Шевайс одним глотком допил пиво и выразительно затряс кружкой.
        Глава 5
        Олегу вопреки ожиданиям рук не сковали и мешок надевать на голову тоже не стали.
        - Свежее мясо повели! Свежее мясо! - провизжала Марша из своей темницы. - Возвращайся живым, красавчик!
        Олега от этих слов передернуло, по спине и затылку побежали мурашки.
        - Заткнись, женщина, - сказал тот из монахов, что пониже, со шрамом на щеке. - Иначе останешься без языка.
        Марша отодвинулась так, что ее стало не видно, и зашипела, словно кошка.
        А Олега повели по коридору, мимо ряда таких же клетушек, как у него, - тесных, смрадных и темных. Он старался не поворачивать головы, но краем глаза замечал, как внутри копошатся фигуры, мужские и женские, но все одинаково уродливые, слышал неразборчивое бормотание.
        Старый Франчи встретил их у двери из ржавых железных прутьев, выводящей в каморку с грудой тряпья на полу.
        - Проходите, добрые братья, - забормотал он, размахивая связкой ключей и угодливо кланяясь.
        Лязгнул замок, они прошли каморку и очутились на лестнице, потянулись ступени, такие стершиеся, будто по ним ходили не одно тысячелетие. Через полсотни шагов открылся вход в еще один коридор, затем они прошли мимо самого верхнего, и при каждом обнаружился тюремщик, уродливый и грязный, лебезящий перед инквизиторами.
        Наконец они миновали еще одну дверь, на этот раз обычную, не из решеток, но массивную и тяжелую. За ней обнаружился коридор с высоким потолком и узкими бойницами, через которые падал рассеянный дневной свет.
        Олегу он показался болезненно ярким, а от свежего воздуха он в первый момент едва не задохнулся.
        - Слушай, он же воняет, - заметил тот из монахов, что повыше. - Что делать?
        - Велели привезти прямо таким, каков есть, - флегматично отозвался второй. - Осмелишься нарушить распоряжение преподобного?
        На это первый инквизитор не нашел чего возразить.
        Еще одна лестница, новый коридор, на этот раз с настоящими окнами в левой стене. В одном Олег увидел лежащий далеко внизу двор, огражденный крепостной стеной с зубцами, а за ней пейзаж Лирмора, вздымающиеся над паутиной улиц громадные «пузыри» храмов.
        Коридор привел к двери, украшенной изображением Священного Ока, а за ней обнаружилась самая настоящая приемная, как у земного бизнесмена или чиновника средней руки, разве что без компьютера на столе.
        Ну и секретарь тут был мужского пола и носил рясу, черную с белым кушаком.
        - Заводите, - приказал он.
        За приемной, как и положено, располагался кабинет, просторный и светлый. Задняя стена была увешана картинами - в центре портрет нынешнего короля, сидевшего на троне и поднимавшего для благословения руку, и окружали его зарисовки на религиозные темы. Воплощение Божественных Отпрысков, Избиение Праведников, еще какие-то сюжеты, которым Олег не знал названия.
        - Вот мы вновь и встретились, человек по прозвищу Соловей, - сказал Вито Цагене, глава Ордена Взыскующих Истины. Он сидел в кресле, а стол перед ним был завален кипами бумаг.
        Олег пожал плечами.
        - Помнишь, что я, ничтожный, сказал тебе во время нашей прошлой беседы? - поинтересовался глава инквизиции.
        Вопрос не подразумевал ответа.
        - По глазам вижу, что помнишь, и хорошо это, ибо мне как лицу духовному, пусть и недостойному, положено беседовать с мирянами так, чтобы они запоминали эту беседу, - продолжил Цагене. - А изрек я следующее - если ты примешь нас всем сердцем… Ничтожество наше всякому видно, сила же и мощь откроется только достойнейшему. Предашь - умрешь.
        Да, это обещание Олег помнил и не сомневался, что сидящий за столом человек его выполнит.
        - Убить тебя - что раздавить таракана. - Глава инквизиции оттопырил нижнюю губу. - Даже проще… Но куда полезнее будет все же сделать так, чтобы ты стал служить нам.
        - А почему я должен вам служить?
        - Всякий человек кому-нибудь или чему-нибудь да служит. - Цагене небрежно махнул рукой. - Другому человеку, организации, идее, алчности или честолюбию, собственным или чужим иллюзиям. Всякий, кто думает, что он сам по себе, что он свободен от оков служения, всего лишь глупец… А теперь скажи, откуда ты взял это?
        Глава инквизиции выложил на стол прибор, очень похожий на компас, с корпусом цвета красной меди.
        - Э… нашел, - сказал Олег.
        Резкий поворот беседы слегка сбил его с толку, да и вообще голова после едва не суточного пребывания в темнице Замка Истины была мутной, соображалось с трудом. Волнами накатывала слабость, время от времени напоминала о себе простреленная нога, и очень хотелось сесть. Прямо на пол, застеленный толстыми черными коврами.
        - Где? При каких обстоятельствах? Когда это случилось? - спросил Цагене. - Ответишь на вопросы искренне, и тогда я, грешный, вынужден буду отступиться от своего обещания и оставить тебя в живых. Если же будешь молчать или врать, тогда…
        - Не трожь, не купил, - пробормотал Олег на родном языке.
        Открыть «дырку» прямо сейчас и бежать? Но ведь он так и не выяснил, где Ингера и что с ней!
        - Что ты там шепчешь? - поинтересовался глава инквизиции, щуря светлые лягушачьи глаза.
        - Почему я должен вам верить? - сказал Олег, решив потянуть время: пока они вот так болтают, можно будет узнать что-нибудь интересное и про Ингеру, и про замыслы Цагене. Ну а бежать только в крайнем случае…
        - Хороший вопрос. - Глава Ордена Взыскующих Истины задумчиво кивнул, огладил подбородок.
        - И чего вы вообще хотите, чего добиваетесь? - продолжил Олег. - Те басни, которые вы рассказывали там, в лагере, они же годятся только для скорбных умом! Какое завоевание Центрума силами одного Цада и несение духовных истин в другие миры? Здесь на вас хватит одной Лореи, а на той же Земле вы не обратите и дюжины людей!
        - Для того, кто не умеет пользоваться светом истины, всякое знание лежит во мраке. - Наверняка Цагене процитировал одну из священных книг Доктрины Цада, но какую именно, уточнять не стал. - То, что ты назвал баснями, на самом деле продуманный и верный замысел… Истинно сам Владыка помогает недостойным детям своим, что крепко держат факел веры!
        Инквизитор осенил себя знаком Священного Ока, глаза его фанатично блеснули.
        - Цад - крохотный островок веры в мире, затопленном волнами безбожия, причем безбожия воинственного! Это, может быть, тебе и неведомо, но все наши соседи лелеют завоевательные помыслы! В Харитте именуют наши земли Северным Джавалем, Клондал готов нас сожрать одним глотком, Лорее пригодился бы выход к морю. И что делать нам? Смиренно ждать гибели?
        В том, что правители любого государства не прочь отхапать кусок чужой территории, Олег не сомневался. О том же, какие замыслы вынашивают власть имущие государств Центрума, он никогда не задумывался в силу отсутствия интереса к политике. Так что вполне могло быть, что Цагене говорит правду.
        - Посему Цад, чтобы не погибнуть, дабы сохранить веру и свет благодати, должен быть сильным, - продолжал тот. - И кто, как не возглавляемый мной, ничтожным, Орден Взыскующих Истины, способен выполнить эту задачу? Наследники нашего благостного короля, да будет здоров он тысячу лет, слабы и бесталанны, архиерей-генералы погрязли в интригах… Но дело не ограничивается пределами одной страны, ведь церковь наша - единственная сила мира этого, способная объединить его перед лицом страшной угрозы, что прогрессом именуется! В нем гибель и ужас для мира нашего, для всех людей добрых!
        Судя по голосу, по глазам, по выражению лица, он верил в то, о чем говорил, - этакий воинствующий луддит, готовый разрушать машины, и оголтелый ретроград, собравшийся жечь на кострах ученых.
        В том, что вся церковь Цада исповедует такую идеологию, Олег сомневался. По крайней мере от простых священников до сего дня он ничего подобного не слышал.
        - Понятно, что силами одного нашего ордена столь огромную задачу не решить, - разливался соловьем Цагене. - Даже сохранить Цад от гибели нам будет очень непросто. Но Творец Миров в неисповедимой благости помогает детям своим и посылает нам союзников, обладающих таким могуществом, рядом с которым мощь остальных миров - ничто, пыль на дороге!
        «О ком это он? - подумал Олег. - Неужели инквизиторы завели союзников на Земле? Ведь прочие «лепестки» в развитии сильно отстают, так что остается родная планета…»
        Но кто? Правительство какой-то страны, тех же США, решившее, что одного мира им мало? Замыслившее опереться на религиозных фанатиков Цада, посеять здесь хаос и анархию, а затем принести в Центрум «демократию» и «экономические свободы» под дулами пушек? Очень, очень маловероятно…
        Неужели некая сила из мира, про который Олег ничего не знает?
        - Поэтому нам, скромным служителям Священного Ока, готовящимся к священной битве, что продлится многие годы и охватит многие миры, - Цагене тем временем перешел к практическим вопросам, - очень нужны опытные проводники вроде тебя… Соглашайся, и мы щедро вознаградим тебя.
        - Запросто… - пробормотал Олег. - Но я, пожалуй, все-таки откажусь…
        - И даже не поделишься информацией об этом предмете? - Инквизитор повел рукой в сторону «компаса». - Да, вижу, что в твоих глазах нет желания сотрудничать с нами. Брата Луижи сюда!
        Последняя фраза предназначалась одному из оставшихся у двери монахов. Тот кивнул и исчез за дверью кабинета, а через пять минут вернулся в сопровождении еще одного носителя черной рясы - низенького сухонького старичка с морщинистым загорелым лицом. Этот приволок с собой большой футляр вроде того, в каких на Земле таскают аккордеоны.
        - Преподобный отец, - прохрипел старичок, падая перед Цагене на колени.
        - Встань, брат! - торжественно объявил главный инквизитор. - И готовься! - Повернувшись к Олегу, он добавил: - Брат Луижи служит в Замке Истины больше пятидесяти лет, и большей частью в подземельях. Он постиг искусство добывать сведения у других людей, когда ни тебя, ни меня, грешного, не было на свете. И если обычному дознавателю нужны дыба, кнуты, огонь и прочие грязные и грубые инструменты, то истинный мастер обходится малым…
        Поставленный на пол футляр открылся с негромким щелчком, и глазам стало больно от игры света на лезвиях многочисленных инструментов, аккуратно размещенных в петельках и кармашках. Нечто вроде ледорубов, но очень маленьких, ножи, гладкие и иззубренные, шила, пилки и какие-то вовсе не понятные штуковины с утолщениями на конце. Олег похолодел.
        - Впечатляет? - спросил Цагене. - Страшна участь нераскаявшегося грешника…
        Брат Луижи глянул на Соловьева оценивающе, погладил один из инструментов, ласково коснулся второго и вытащил третий, совсем крохотный, напоминавший помесь сверла с моточком колючей проволоки.
        - Я готов, во имя Факела Ересей! - объявил он.
        Олег выпрямился, задрал подбородок - пока его не схватили за руки и за ноги, есть шанс удрать, а значит, ему нечего бояться, нужно продолжать свою игру, тянуть время, а заодно тянуть из святош информацию.
        - И это все, что вы можете предложить? - поинтересовался он.
        Брат Луижи сердито насупился.
        - Уховертка тебя не впечатлила? - В голосе Цагене прозвучало удивление, нижняя губа вновь оттопырилась. - Вижу, что так… Придется нам прибегнуть к другому способу. Девушку сюда.
        Тот же монах, что ходил за старым палачом, вышел из кабинета.
        Ждать пришлось несколько дольше, чем в первый раз, но когда дверь кабинета открылась, то на пороге возникла Ингера в компании парочки могучих конвоиров в рясах. На ее лбу красовалась ссадина, волосы были растрепаны, а руки связаны за спиной. Шагала она, слегка прихрамывая, но выглядела бодро, а на инквизиторов смотрела с презрением. Увидев Олега, сделала морду кирпичом и отвернулась.
        В первый момент он не понял, в чем дело, а потом сообразил - да она же хочет показать, что они не знакомы, что она никак не связана с проводником по кличке Соловей!
        - Ну да, ну да, верю… - протянул Цагене. - Совершенно чужие друг другу люди. Брат Луижи, готовься…
        Старик смерил Ингеру взглядом из арсенала гробовщика, изучающего потенциального клиента. Уховертку спрятал, достал сначала один из «ледорубов», задумчиво взвесил в руке, потом заменил на нож, больше всего похожий на отлитый из блестящего металла язык пламени.
        - Отлично, - сказал глава Ордена Взыскующих Истины, облизывая губы. - Факел. Режет больно, но еще и оставляет страшные рваные раны, шрамы после них не исчезают никогда. Так что если ты сейчас же не согласишься на наши условия, то эта красавица будет мучиться, а затем красавицей быть переста…
        Ждать, пока он договорит, Олег не стал. Ингеру он повидал, убедился, что она жива, да еще и знает, где ее, вероятнее всего, будут держать в ближайшие дни. Без него, просто так, ее пытать не станут, а значит, можно уходить, оставить на время Цад и весь Центрум, лишиться поднадоевшего статуса пленника…
        Олег слегка хлопнул себя по бедру, чуть повыше раны.
        Ногу словно облили кипятком, и посреди комнаты, прямо перед столом Цагене, возник круг радужного света.
        - …нет, - тот как раз закончил фразу и тут же завопил: - Что?! Хватай его!!!
        Но Олег уже прыгнул вперед - рыбкой, точно бросаясь в воду с вышки.
        Краем глаза заметил, что ринулись к нему монахи, что Ингера врезала одному из них связанными руками в ухо. Кто-то вроде бы вцепился в лодыжку, но он уже покатился по сухим листьям, что зашуршали под его телом, вписался боком в березу, да так, что хрустнуло ребро.
        Несколько мгновений лежал, переводя дыхание, с наслаждением глотая прохладный осенний воздух.
        - Не трожь, не купил, - сказал Олег с торжеством, после чего поднялся.
        Холм над Истрой выглядел так же, как в тот день, когда он уходил в Центрум, разве что листья чуток облетели. С трудом верилось, что прошла всего неделя, семь дней, - столько разнообразных событий вместил в себя этот короткий в общем-то период времени.
        Солнце висело в зените, но грело по цадским меркам слабенько.
        Олег поднялся, огляделся, убеждаясь, что никто не бродит по зарослям, и отправился раскапывать схрон. Извлек мешок с вещами, нацепил ветровку, задумчиво покрутил гарнитуру - эх, если бы знал, как все обернется, взял бы с собой смартфон, вызвал бы сейчас такси и добрался домой с комфортом. А так придется сначала пешком, потом на электричке… и с больной ногой.
        До станции доковылял без особых приключений и только на платформе, когда на него удивленно обернулась бабка с сумкой на колесиках, сообразил, что после темниц Замка Истины воняет не хуже бомжа. Да и не брился и не мылся давненько…
        Ладно хоть копия паспорта в кармане есть - по давней привычке москвича таскать с собой хоть какие-нибудь документы на тот случай, если тобой заинтересуется родная милиция-полиция. Хотя сейчас эта копия может не помочь.
        Но, к счастью, электричка прикатила уже через пятнадцать минут, а гулявшие по вагонам менты не обратили на Олега внимания. Таксист на вокзале удивленно вытаращил глаза при виде залезшего в салон пассажира, но волшебные бумажки с видами Ярославля убедили его, что все в порядке.
        Вскоре Соловьев уже заходил в собственный подъезд.
        Первым делом вымыться, привести себя в порядок, затем нанести визит врачу, показать ему простреленную конечность, ну и затем думать о том, как вытащить «компас» и Ингеру. Без прибора ему не обойтись, а девушка попала в лапы инквизиции по его вине.
        И только потянувшись к кнопке вызова лифта, Олег неожиданно вспомнил об Эрике и замер…
        Странно, ни одной мысли не было о предателе с той самой минуты, как их с Ингерой схватили у Джани, и вот одна появилась наконец, и на диво спокойная, лишенная злости, гнева или обиды.
        Для пограничника не так сложно выяснить, где живет Олег, и передать эту информацию друзьям из инквизиции. Ну а те могут с помощью своих проводников организовать засаду у него на квартире, чтобы сумевший удрать из Центрума Соловей вновь попал к ним в лапы. Ведь куда он пойдет первым делом? Легко догадаться.
        Нет, вполне возможно, что он переоценивает врагов, что тот же Цагене ничего не предпринял на случай бегства Олега… Но рисковать, соваться в квартиру, где тебя могут ждать, да еще делать это без оружия, с больной ногой, будучи голодным и усталым до предела… Нет, такое может себе позволить лишь супергерой.
        Олег развернулся и зашагал прочь от лифта. Что делать, к кому обратиться за помощью среди рабочего дня, не имея возможности позвонить?
        - Запросто, - сказал Соловьев и отправился к шоссе ловить машину.
        Через полчаса он входил в двери солидной частной клиники, расположенной в центре столицы. Охранник, увидев посетителя, более всего похожего на бомжа, насупился и решительно двинулся наперерез. Но затем он узнал, кто именно явился в гости, глаза его выпучились, а челюсть отвисла.
        - Привет. Николай Николаевич у себя? - спросил Олег.
        Он бывал в этой клинике время от времени, и вовсе не для того, чтобы воспользоваться ее услугами. Просто тут работал тот самый Колян-гитарист, с которым некогда жили в одной общаге и выпили не одну цистерну водки. Сидел в кабинете, на двери которой болталась красивая табличка «Психотерапевт», надувал щеки, рассказывал людям всякую чепуху о них самих и получал за это деньги.
        - Э… на месте, - отозвался охранник, нервно сглатывая. - Давайте через черный… Клиенты иначе…
        Да уж, людям, что лечатся в этом месте, Олега в его нынешнем виде лучше не показывать.
        - Конечно. Пошли, - согласился он.
        Колян выпроваживал очередную пациентку, изящную платиновую блондинку неопределенного возраста, когда обнаружил, что по коридору в его сторону движется нечто, сильно похожее на давнего друга. Челюсть он ронять не стал, но отступил на шаг, потом еще на один, будто собирался обратиться в бегство.
        - Привет, - сказал Олег. - Как тебе мой новый имидж?
        - Неожиданно. - Колян хмыкнул и протянул руку. - Давай, заходи быстрее. Спасибо, Андрюха…
        Последняя фраза предназначалась сообразительному охраннику.
        - Ты забухал, что ли? - спросил хозяин кабинета, когда они очутились внутри. - Звонила твоя эта, помощница, позавчера еще, спрашивала, не знаю ли я, где ты.
        Ну да, Колькин телефон у Анечки есть.
        - Нет, не забухал. - Олег нетерпеливо махнул рукой. - Дело другое… тут… я…
        Эх, как паршиво, что он не может рассказать другу почти ничего! С какого конца ни возьмись раскручивать историю, в любом случае упрешься в факт существования Центрума и вообще других миров… А упомяни такое в разговоре с психотерапевтом, он точно решит, что у тебя шарики за ролики закатились и пора звонить в «дурку».
        - Мне нужна твоя помощь, - сказал Олег после паузы. - Для начала - пожрать. Затем - осмотреть мою ногу… ведь у вас тут должен быть самый обыкновенный, немодный хирург?
        - Ну, есть, да… - протянул Колян. - Семен на месте… А что там у тебя?
        - Огнестрел.
        - Во что ты влип? Или это розыгрыш?
        - Какой там розыгрыш? - Олег усмехнулся, а затем самым банальным образом снял штаны.
        - Ого! - Тут уж Колян не сдержался и выдал несколько фраз матом.
        - Ране несколько дней, ее заштопывали и обрабатывали, но надо поглядеть, все ли там в порядке, - сообщил Олег, а затем, немного поколебавшись, добавил: - Да, и еще… Нужен человек, профессионал, способный сейчас поехать и осмотреть мою квартиру… проверить ее.
        - Насчет бомбы, что ли? - Колян выглядел как убежденный атеист, на старости лет столкнувшийся лицом к лицу с ангелом.
        - В том числе. Но вообще я боюсь, что меня там ждут. Тоже профессионалы. Необходимо, чтобы этот человек с ними справился, если чего, ну и не стал бы болтать. Понятное дело, что я заплачу…
        В любом случае перед новым визитом в Центрум домой надо заглянуть.
        - И сам бы нашел, - пожал плечами Олег, - но смартфон у меня тоже дома лежит.
        - Понятно… - Колян ожесточенно почесал в затылке и развил бурную, прямо-таки титаническую деятельность.
        Вскоре Соловьев, сытый и переодетый, сидел в кабинете у хирурга, а медведистый Семен заново бинтовал ему ногу, ворча себе под нос что-то насчет патологоанатомов-самоучек, которых надо убивать в детстве. Но судя по физиономии врача, на самом деле все обстояло не худшим образом.
        Затем Олега отправили в комнату отдыха персонала, где он на часок прикорнул на диванчике.
        - Чисто в твоей квартире, - сказал Колян, разбудив друга. - Хотя обыск был. Поджидает тебя там Сергей с бойцами, ты с ними прямо на месте и расплатишься… Обращайся еще, если куда влипнешь.
        - Я расскажу, - пообещал Олег, но особой уверенности в его голосе не прозвучало. - Разберусь со всем этим и расскажу.
        Встретили его прямо у подъезда, двое крепких неприметных ребят в слегка мешковатых костюмах. Проводили до дверей квартиры, а внутри обнаружились еще двое, и один из них, наименее габаритный, с физиономией простачка и мозолистыми кулаками, назвался Сергеем. Деньги они запросили немалые, но Олег жаться не стал.
        - Откуда вы знаете, что тут был обыск? - спросил он, когда финансовый вопрос оказался решен.
        - Опытному глазу видно, - отозвался Сергей. - Проверяйте, что пропало.
        Все ценности и документы, как ни странно, оказались на месте. Зато признаков чужого присутствия Олег нашел предостаточно - в одном месте что-то сдвинуто, в другом месте вещи лежат так, как он сам никогда их не оставил бы, ну и плюс слабый запах никотина на кухне говорил о том, что здесь не так давно курили.
        - От нас еще что-нибудь нужно? - спросил Сергей.
        - Одна вещь… - сказал Олег и озвучил запрос.
        Понятное дело, что придется потратиться, но не возвращаться же в Цад безоружным?
        - Хм… - Сергей похлопал наивными голубыми глазками. - Прямо тут, в городе?
        - Лучше вечером на платформе «Головково», есть такая на зеленоградском направлении.
        - Знаю. - Олег подумал немного. - Тогда во сколько?
        Договорились на восемь часов.
        Когда дверь за Сергеем и его ребятами закрылась, Соловьев запер все до единого замки и уселся на диван. Для начала воткнул на зарядку смартфон, просмотрел список пропущенных вызовов и позвонил Анечке.
        Полчаса убеждал ее, что вовсе не сошел с ума и что скоро вернется и все будет как раньше, но что на ближайшую неделю мероприятия надо отменить, извиниться, сославшись на его внезапную, но не опасную болезнь, само собой, вернуть предоплату и намекнуть на то, что каждый из пострадавших получит скидку на участие в следующем семинаре…
        Больше никого набирать не стал, отключил сотовый заново.
        С проблемами этого мира придется разбираться позже, когда он покончит с делами в Центруме. Вернуть «компас», попавший в лапы лирморской инквизиции, и освободить Ингеру, томящуюся в подвалах Замка Истины, - плевая задачка для какого-нибудь Бэтмена. Осталось вырядиться в плащ из черной кожи и обзавестись бэтмобилем.
        Нет, можно, конечно, отступиться, признать, что это ему не по силам, что он вполне сможет обойтись без прибора, как обходился долгие годы, да и девушка знала, на что шла…
        К тому же если не соваться больше в Цад, то и сам целее будешь, и количество проблем на Земле сократится.
        Но при одной мысли о том, что Ингера в лапах инквизиторов, руки Олега сами сжимались в кулаки. Ну а «компас»… Да, когда-то он собирал коллекцию, обходясь без этой штуки, но за последние два года убедился, насколько проще и удобней ходить между мирами с ней. Это как отказаться от сотового телефона после года использования.
        А значит, придется сегодня же вечером сунуть голову в пасть рассерженного льва, что знает о твоем существовании и готовится к встрече, ожидает проводника по прозвищу Соловей…
        Для начала сделаем так, чтобы этого проводника не опознали так быстро.
        В парикмахерской неподалеку от дома Олег стригся много лет, и встретили его там как родного. На просьбу постричь наголо отреагировали сдержанным недоумением… вы точно ничего не путаете, ведь наголо, это когда на башке не остается вообще ничего?
        Вернувшись домой, сам не узнал себя в зеркале.
        Думал над тем, чтобы осветлить брови и ресницы с помощью перекиси водорода, а также о том, чтобы добыть накладные усы, но и ту, и другую идею отринул в силу большой сложности.
        Ограничился тем, что не стал сбривать недельную щетину и нацепил бейсболку, которую носил очень редко и никогда не брал в мир Центрума. Понятно, что там необычный головной убор привлечет внимание, но в то же время он сделает проводника по кличке Соловей совсем на себя не похожим.
        После этих манипуляций прихватил запасной рюкзак, собрался и двинулся по тому же пути, каким прошел неделю назад, - на метро до Ленинградского вокзала, оттуда на электричке до Головково, разве что на этот раз в толпе жителей Подмосковья, что потянулись домой с работы.
        Сергей встретил его там, где они и договаривались, на обочине дороги южнее платформы.
        - Вот, - сказал он, доставая из багажника чемодан на колесиках вроде тех, которыми пользуются туристы.
        Внутри обнаружился автомат АКСУ, четыре рожка патронов к нему, а также ПМ и две обоймы - понятно, что настоящий Бэтмен такой ерундой пользоваться не стал бы, но простому смертному придется обойтись тем, что есть.
        - Можем подвезти, если куда надо, - предложил Сергей, когда Олег проверил оружие.
        - Нет, спасибо. Я как-нибудь пешком…
        Нога слегка побаливала, но не настолько сильно, чтобы это мешало.
        До вершины холма над Истрой Олег добрался уже в сумерках, когда алый закат начало утягивать за горизонт. Еще раз перебрал вещи, оставил в схроне то, что нельзя брать с собой в Центрум, уложил на место кусок дерна.
        Ну что, пора в дорогу…
        Но на этот раз у него нет времени, чтобы скитаться по пустынным местам, а затем ехать на паровозе, и нужно попасть сразу в Лирмор, ну или хотя бы в ближайшие его окрестности.
        «Дырка» послушно открылась, но на другой ее стороне обнаружились погруженные в ночной мрак Пустоши. Со второй попытки его перенесло на окраину деревни в горах - залаяли и зарычали собаки, учуяв чужака, заблеяли в стойлах овцы, а он уже вернулся.
        Третья попытка - Пустошь…
        Четвертая - дюны у самой кромки моря, но судя по всему, на крайнем юге Цада…
        Пятая, шестая, седьмая…
        Где-то через час Олег сделал перерыв, чтобы посидеть на бревнышке, слегка передохнуть. Когда круговерть в голове понемногу затихла, он поднялся и вновь ущипнул себя за предплечье, увесисто, сильно, чтобы боль позволила открыть «дырку».
        До цели добрался около полуночи, побывав до этого, наверное, в сотне разных мест.
        Перебравшись в очередной раз в Центрум, обнаружил, что стоит на крохотном, погруженном во тьму перекрестке, со всех сторон высятся громады домов, а звезды в вышине выглядят не точками, а пятнышками - признак того, что здесь есть какой-никакой, но смог.
        Значит, это Лирмор, других крупных городов в Цаде нет.
        Осталось понять, где именно он очутился, а сделать это не так просто, когда не видно главных столичных ориентиров - грандиозных храмов, что выстроены во славу Священного Ока.
        Олег огляделся, принюхался и двинулся на запад. Так нет шансов случайно покинуть Лирмор, в крайнем случае упрешься в море.
        Не прошел и сотни метров, как дорогу преградила выбравшаяся из подворотни сутулая тень.
        - Эй, дядя, деньги есть? - хрипло спросила она, а шорох за спиной возвестил, что Олег повстречался вовсе не с одиночкой.
        - Откуда, братишка? - ответил он, глотая гласные, как это принято среди уроженцев лирморских трущоб.
        А затем отпрыгнул к стене, чтобы к нему не смогли подойти сзади, и выхватил из кармана пистолет.
        - О как?! - удивленно воскликнул тот, что подбирался со стены, высокий и мощный, с дубинкой в ручище. - Да мы чисто это… полюбопытствовать… Сам видишь…
        - Вижу-вижу, - сказал Олег. - Ну, так чего, полюбопытствовали?
        - Ага, нет вопросов. - Сутулый льстиво хохотнул, и грабители растворились в ночной тьме.
        Соловьев даже не успел спросить, где находится.
        Но вскоре он вышел на небольшую площадь, где тускло горели газовые фонари, и все встало на свои места: вот он, Храм Кругов Возрождения, маленький, но очень красивый, с дюжиной разноцветных куполов, при свете дня похожий на удивительный цветок. Значит, за спиной остался район, именуемый Волчьи Ямы, а впереди центр города.
        - Эй, парень! - окликнул Олег рикшу, что дремал в своей тележке прямо у ведшей в церковь лестницы.
        Через пять минут они уже бодро катили на северо-запад.
        О том, где живет Эрик, Олег узнал случайно, пару лет назад, когда платил пошлину в местной штаб-квартире Пограничной стражи, - услышал обрывок разговора двух офицеров, делившихся сплетнями из жизни коллег. Главное, чтобы те парни не ошиблись или подполковник родом из Прибалтики с тех пор никуда не перебрался. Хотя это очень маловероятно, учитывая его нелюбовь к переменам.
        - Стой, - велел Олег, когда они миновали площадь, названную в честь одного из цадских королей древности: хоть и бывал тут множество раз, все никак не мог запомнить, какого именно.
        Расплатился с рикшей, подождал, пока тот укатит прочь. Незачем этому парню знать, куда отправляется ночной пассажир.
        Теперь надо заняться собой - постараться забыть о том, что Эрик предатель, изгнать из сознания всю злость на того, кто отдал в лапы инквизиции мало что его самого, так еще и Ингеру, все отвращение и ненависть, оставить лишь нетерпение, легкую тревогу да еще надежду. От того, насколько убедительно получится это сделать, зависит успех всего дела.
        - Запросто, - сказал Олег, изо всех сил пытаясь представить, что идет он к Эрику и в самом деле за помощью.
        А когда это получилось, он поднялся на крыльцо особняка, сильно похожего на тот, в котором много лет жил профессор Титов, и постучал в дверь - громко и решительно.
        - Откройте! - это слово, как и все последующие, Олег произнес по-русски, и достаточно звучно. - Господин подполковник, очень срочно требуется ваша помощь! Вопрос жизни и смерти!
        Даже прибалтийский акцент изобразил.
        Вспыхнул свет в одном из окон на втором этаже, послышались шаги, недовольный голос. Клацнул засов, дверь отошла в сторону, открыв долговязую фигуру в темно-синем мохнатом халате и шлепанцах.
        - Что вам у… - тут Эрик сообразил, кто именно стоит у него на пороге, и глаза его выпучились. - А?..
        «Ты-то думал, что я гнию заживо в темницах Замка Истины или вою от боли в руках тамошних палачей?» - со злобным удовлетворением подумал Олег, но тут же убрал эту мысль подальше.
        - Как здорово, что я тебя нашел! - воскликнул он, переступая порог. - Только ты! Больше никто!
        - Ха-ха, - произнес Эрик, отступая в сторону, но прозвучало это не как смех, а скорее как предсмертный хрип. - А… я узнал, что тебя забрали… думал, как помочь, но не успел… сам знаешь, что инквизиция, против нее даже мы стараемся не выступать…
        Ну да, вполне логичная и единственно возможная в данной ситуации позиция - Орден Взыскующих Истины вышел на вас сам, я тут ни при чем.
        - Я сам сумел выбраться! Просто чудом! - Олег похлопал «друга» по плечу, с трудом удержался от желания прямо вот сейчас врезать кулаком по этой розовой лоснящейся физиономией под белесыми волосенками. - Но сейчас мне нужна помощь! Хрень какая-то творится!
        - Прямо сейчас? - спросил Эрик, отступая на шаг. - Может быть, утром?
        «Чтобы ты успел сбегать к своим хозяевам и все про меня рассказать? Вот уж нет».
        - Прямо сейчас, - твердо проговорил Олег. - И быстро, иначе они уйдут!
        На такую наживку пограничник должен клюнуть, заглотить ее вместе с крючком!
        - Что с волосами? И шапка? - спросил он.
        - Потом, все потом… - Олег выражением лица и жестами изобразил величайшую спешку и нетерпение.
        - А… сейчас оденусь.
        Эрик затопал к лестнице. Вернулся он с удивительной быстротой, уже одетый в форму и даже аккуратно причесанный.
        - Все, пошли, - заторопил его Олег. - Нельзя терять ни минуты. Оружие взял?
        - Конечно. - Подполковник похлопал по висевшей на поясе кобуре.
        - Тогда пошли.
        Хлопнула дверь за спиной, проскрежетал ключ в замке, потянулись узкие кривые переулки, блеснула впереди темная гладь Золотоструйной, второй городской реки, куда большей, чем Серебрянка. Отразились в ней огни другого берега, вдали на западе поднялась громада королевского замка, вонзилась остриями башен в темное чрево неба.
        - А… куда мы идем? - поинтересовался Эрик, и в голосе его появилось сомнение.
        Похоже, он наконец проснулся и начал более-менее соображать…
        - Осталось немного, - буркнул Олег. - Ох, черт!
        Споткнулся он притворно, но при этом осознанно дернул ногой так, чтобы напомнила о себе не зажившая до конца рана. Подполковник оказался рядом, помог встать и не увидел, как за его спиной распахнулась заполненная радужным туманом алчная пасть «дырки»…
        Про небольшой участок на берегу, где иногда появляются странные твари, Олег узнал от городских нищих еще пять лет назад. Попытался сам определить его точное местонахождение и границы, но справился с этой задачей лишь после того, как заполучил «компас».
        - Ты как, в порядке? - спросил Эрик.
        - Да. - И Олег толкнул подполковника в грудь обеими руками, вложил в это движение все силы.
        Пограничник замахал конечностями, полетел назад и угодил точнехонько в «дырку». Та засосала его, как водоворот неопытного пловца, и Олег прыгнул следом, вытаскивая пистолет.
        Сырое и колючее хлестнуло по лицу, под ногами захлюпало, но он не обратил на это внимания.
        Эрик лежал на спине в луже из бурой грязи, ворочался, пытаясь подняться, но руки и ноги его скользили. На лице подполковника корпуса Пограничной стражи был написан ужас, щедро разбавленный удивлением, глаза напоминали два надутых до предела рыбьих пузыря.
        - А ну не дергайся! - приказал Олег, поднимая ПМ.
        - Что?.. А? Где мы? - выпалил Эрик. - Это мне кажется? Это сон?
        - Можешь считать это своей эротической фантазией, но не вздумай дрыгаться, - проговорил Олег. - Вот так и лежи, красивым и раскоряченным, и одной рукой очень медленно вынь из кобуры пистолет… Двумя пальцами… Очень, очень медленно. Любое подозрительное движение, и я стреляю.
        - Что ты такое говоришь? - Эрик копошиться перестал, только дышал часто-часто. - Мы же друзья!
        - Да ну? - Олег покачал головой. - Что-то я так больше не думаю… Пистолет! - Последнее слово он прорычал.
        Пограничник дернулся и потянулся к кобуре. Расстегнул ее, осторожно, за рукоятку вытащил табельное оружие, бросил в сторону. То ударилось о ствол изогнутого, покрытого бородавками в кулак дерева с темно-фиолетовыми листьями, упало на подушку из черного мха, где тут же что-то зашуршало.
        Олег воспользовался паузой, чтобы оглядеться.
        В том мире, куда они перенеслись прямиком из центра Лирмора, очень полезно смотреть по сторонам - забудешь это сделать разок-другой и станешь обедом или ужином для одной из тварей, обитающих в этом сыром и мрачном месте.
        - Где мы? - спросил Эрик.
        - Не в Центруме, сам понимаешь.
        Лужи и черный мох, раздувшиеся стволы украшены шипастыми ветвями, кроны смыкаются так тесно, что не видно ни солнца, ни неба, ясно только, что где-то вверху есть источник света. Постоянно капает, в тяжелой духоте, пронизанной запахами гнили, лениво разносятся чавканье, скрежетание и пронзительные вопли.
        Всюду копошится местная живность, очень разная по виду и размерам, но одинаково уродливая на человеческий взгляд.
        - Но как же ты смог? - Удивление Эрика было непритворным. - Ты же трезвый!
        - Считай, что я смог вогнать себя в состояние опьянения усилием воли. - О том, чтобы опустить ПМ, Олег и не подумал: не имел ни малейшего желания сходиться с этим здоровяком врукопашную.
        - Но…
        - Не трожь, не купил! - Соловьев повысил голос. - Вопросы теперь задаю я! Ясно? Если откажешься отвечать или будешь нести ерунду, я просто оставлю тебя тут, но для надежности прострелю тебе ногу… Знаешь, как местные жители любят запах крови?
        Очень вовремя издалека прикатился громогласный рев, принадлежащий кому-то злому и голодному.
        - Ты не посмеешь… - Эрик побледнел так, что стал напоминать привидение.
        - Уж лучше поверь, что посмею… После визита в темные подвалы Замка Истины… Куда я попал благодаря тебе!
        - Нет! Нет! - Пограничник замахал руками. - Я не…
        - Не ври, - прервал его Олег. - Расскажи лучше, как давно ты работаешь на Цагене. Сколько он тебе платит и чем тебя купил, только ли деньгами или еще чем-нибудь?
        - Ты сошел с ума? Что ты несешь? Какой Цагене? - Актер из Эрика был никудышный, глазки его бегали, по щекам плыли багровые пятна, он поминутно сглатывал.
        - Выбирай, какую ногу.
        - Да ты что? - Пограничник сел, умоляюще потянул вперед руки, а в следующий момент неожиданно резво качнулся вперед.
        Чуть не ухватил Олега за лодыжку, тот едва успел отскочить. Дернул спусковой крючок, громыхнул выстрел, Эрик взвыл и ухватился за плечо. Из-под его пальцев потекли алые струйки, лицо исказилось от боли, а через сжатые зубы просочилось сдавленное шипение.
        - Теперь мне всего лишь надо оставить тебя одного. - Олег отступил еще на шаг. - Слышишь?
        В ветвях над ними кто-то крикнул, алчно и пронзительно, как земная чайка, вниз посыпались кусочки коры и мелкие шерстинки. Во мху, куда упал пистолет, снова зашуршало, на миг высунулась голова, похожая на змеиную, но с хохолком из перьев на затылке.
        - Ты забыл, кто я такой! - крикнул Эрик. - Я смогу уйти отсюда!
        - Валяй, - сказал Олег.
        О том, какой из латыша проводник, он не знал, да и вообще никогда не задумывался, если честно. Подозревал, что не особенно умелый и опытный - если ты можешь легко ходить из мира в мир, вряд ли будешь тратить годы на то, чтобы сидеть в душной конторе посреди столицы Цада.
        Эрик напрягся, запыхтел, принялся водить перед собой руками, точно начинающий каратист. На миг среди деревьев возникло нечто вроде облачка белесого тумана, начало расти, но тут же исчезло.
        - Не выходит… - прошипел пограничник. - Все из-за раны… Чтоб ты сдох!
        Змееголовая тварь показалась вновь, стало видно, что башка ее сидит на длинной шее, а та крепится к телу, покрытому иглами, как у дикобраза. Распахнулась пасть, полная острых зубов, и протяжный клекот смешался с новым хищным воплем, что донесся сверху. Там, в сумраке, зажглись багровые глаза.
        - Ну что, будешь говорить?
        - Да, буду… - отозвался Эрик. - Только пристрели этих тварей!
        И прозвучало в его голосе столько безнадежной злобы, что Олегу от радости захотелось прыгать.

* * *
        От радости хотелось прыгать.
        Под ногами Олега была земля, обычная на вид черная почва с торчащими там и тут зелеными «усиками», над головой раскинулось небо, испятнанное белыми облаками, впереди текла речушка.
        Но дело в том, что и земля, и небо, и прозрачная вода принадлежали вовсе не Земле и не одному из двенадцати миров, что формируют венчик громадного цветка вокруг Центрума.
        Вот уже пять минут, как Олег дышал воздухом неведомой вселенной…
        С того дня, как он узнал о существовании миров, не принадлежащих к числу «лепестков», прошло чуть больше полугода. Координаты аномального участка, откуда можно перенестись сюда, добыл в «Белом коне» еще в самом конце лета, но как ни парадоксально это звучит, никак не мог выделить нескольких дней для того, чтобы добраться до него. То работа, то диссертация, то другие дела…
        Как обычно, перенесся в Центрум из собственной комнаты в общежитии, даже товар кое-какой прихватил. Заплатил пошлину усатому таможеннику по имени Ренье, поболтал с ним на французском, который учил с прошлого года, после чего добрался до Антарии, но в столице двинулся по не самому обычному маршруту.
        Сначала к южной окраине, а затем и вовсе за пределы города, к границе с Лореей.
        По подробному описанию нашел ручеек, добрался до того места, где в него впадал другой, чуть меньше, и еще через полчаса стоял у ориентира - похожей на огромную свечку бурой скалы.
        - Запросто, - сказал Олег, весьма довольный собой.
        С первой попытки вышла промашка, и «дырку» открыл в собственную комнату в общаге, откуда ушел не так давно, счастье еще, что лишь просунул голову, а не стал проходить целиком. Со второй получилось то же самое, и лишь с третьей, сместившись на пару шагов к югу, он попал куда надо.
        В лицо брызнули лучи чужого солнца, нос пощекотал сладкий незнакомый запах, и Олег шагнул вперед, чтобы оказаться на берегу такой банальной на вид речушки, на черной, словно обгорелой земле…
        Пока не видел ничего чудесного или даже любопытного, но непонятно почему чувствовал себя безмерно счастливым, как в детстве, когда просыпаешься утром дня рождения, попавшего на выходной. Просто стоял и дышал полной грудью, всем существом впитывая запахи, дух, энергию свободного от людей мира.
        Ясное дело, что проводники тут бывали, но они не в счет.
        На месте простоял, наверное, с полчаса и только затем сдвинулся с места, осторожно пошел к воде. Зачерпнул ладошкой прозрачную жидкость, а когда понюхал, то не уловил особенного аромата - все точно так же, как и на Земле, разве что никакой химической отравы.
        Сотней метров ниже по течению встретил первого местного жителя - по земле, оставляя дорожку слизи, ползло нечто, похожее на черно-оранжевую мохнатую гусеницу в руку толщиной. На человека это создание никак не отреагировало, может быть, вообще не заметило его присутствия.
        Вскоре услышал доносящийся спереди протяжный рокот. Тот стал громче, а затем Олег сообразил, что горизонт как-то необычно приблизился. Не сдержавшись, он перешел на бег и остановился лишь на вершине небольшого холма, запыхавшийся, потрясенный.
        Мир обрывался колоссальной пропастью.
        Дальше, километром ниже, виднелась светлая зелень лесов, на самом горизонте темнела зубчатая линия гор. Река падала с уступа белым языком водопада, разбивалась на несколько потоков, а затем и вовсе исчезала, превращаясь в полосу сырости на красноватых и серых камнях.
        Олег отступил на метр и уселся прямо на землю, ноги его не держали.
        Тут, на краю обрыва, он и просидел до самого заката, увидел, как утонуло за горами светило. На небо высыпали звезды, из-за горизонта одна за другой выбрались две луны, крохотные по сравнению с земной, зато одна была ярко-алая, точно свежая кровь, а другая цвета речного песка.
        Он ел то, что принес с собой в рюкзаке, пил прямо из реки и никуда не хотел идти.
        Недописанная диссертация? Очередная подружка, жаждущая внимания? Перспективная работа, связанная с организацией семинаров по управлению временем? Друзья и приятели?
        Все это прах, не стоящий одного дня в чужом мире.
        В себя Олега привел ночной холодок…
        Нет, сейчас придется вернуться домой, а затем наведаться в этот мир еще раз, только с серьезной экипировкой, при спальнике и пенке, котелке и спичках, бинокле и топоре.
        Открывая «дырку», он едва не застонал от душевной боли.
        Над горами Клондала занималось ранее утро, так же журчал ручей, пятнали небо дымы из труб Антарии.
        - Я обязательно вернусь, - шепотом пообещал Олег сам себе.
        - Здравствуй, мил человек, - сказали из-за спины голосом хриплым и унылым. - Расскажи-ка, что ты тут делаешь? И не дергайся, иначе поймаешь свинцовый гостинец.
        Произнесено все это было на клондальском языке, в котором Соловьев за эти годы поднатаскался изрядно. С краймарским и лорейским дело обстояло хуже в силу отсутствия практики, там он помнил лишь общие принципы грамматики, фонетики и самый-самый минимум слов.
        - Гуляю, - отозвался Олег, поворачиваясь медленно, так, чтобы руки его постоянно оставались на виду.
        Пограничник был один, с седой щетиной и подозрительным взглядом на морщинистой физиономии.
        - Да ну? - изумился он. - Судя по татуировке, ты у нас честный торговец.
        Олег кивнул:
        - Так и есть.
        - Тогда покажи товар, мил человек. И как-то ты странно выглядишь… торчок? - Последнее слово погранец произнес на русском.
        Ну да, в Клондале встретить соотечественника не так сложно.
        - Могу руки показать, - сказал Олег на том же языке. - Наркотой не балуюсь.
        Да, он не спал целую ночь, но при этом чувствовал себя на удивление бодрым. Голова была ясной, тело переполняла энергия, хотелось двигаться и действовать, а не стоять на месте ради унылой беседы.
        - Врачу предъявишь. - Погранец и не удосужился опустить оружие, так и держал автомат поднятым, а палец на спусковом крючке. - Мне показывай рюкзак. Документы тоже, если есть…
        Олег аккуратно снял поклажу, развязал тесемки.
        То, что внутри пусто, пограничника вовсе не обрадовало, на выданную Ренье бумагу он уставился точно правоверный мусульманин на кусок замоченной в вине свинины.
        - Вчера заплатил? - изумился он, разглядывая дату. - И что тут делаешь тогда?
        - Гуляю, - повторил Олег.
        Рассказывать этому типу о том, куда и зачем он ходил, желания не имелось никакого - это все равно что поделиться с чужаком впечатлениями о том, какова была в постели нежно любимая женщина!
        - А кстати, с кем имею честь? - поинтересовался Олег. - У меня тоже есть права…
        - Подпоручик Иван Родионов, - без какой-либо охоты представился погранец. - Раздевайся, мил человек, будем тебя на предмет всякой гнусной контрабанды обыскивать. Права, ишь ты…
        Ну да, человечество во всех мирах не может обойтись без говнюков, их нет лишь там, где нет людей вообще.
        Олег подавил желание врезать подпоручику по физиономии и принялся стаскивать рубаху - ради удовольствия гулять по другим мирам можно вынести и небольшой стриптиз.
        Ни в одежде, ни под ней погранец не нашел ничего подозрительного, и это расстроило его еще сильнее.
        - Надо бы тебя на заставу пригласить, - буркнул он. - Гуляет он, видишь ли…
        - А пригласи, - сказал Олег с улыбкой. - Буду рад с твоим командиром поболтать.
        И это оказалось последней каплей.
        - Ладно, вали отсюда, - проговорил Родионов, вновь переходя на клондальский. - Помни только, мил человек, что ты теперь у меня на примете, и в следующий раз этот номер не пройдет.
        - Какой номер?
        Пограничник сделал вид, что вопроса не услышал, развернулся, сплюнул на камни и гордо затопал прочь.
        Олег хмыкнул и принялся одеваться.
        Глава 6
        Змееголовая тварь не выдержала, полезла изо мха, с хрустом раздвигая черные, покрытые влагой стебли. Стегнул по ветвям хвост, длинный, покрытый чешуей, с острым зазубренным шипом на конце.
        Олег выстрелил, и башку хищника разнесло на куски. Пистолет грохнул второй раз, и обладатель алых глаз с истошным писком ринулся прочь.
        - Теперь перевяжи рану, иначе так и будут лезть, - велел он, вновь нацеливая оружие на Эрика.
        Пограничник выругался на незнакомом языке, похоже, что по-латышски, оторвал кусок ткани от рукава. Кое-как обмотал вокруг простреленного плеча, узел затянул зубами, кривовато, но терпимо.
        - А теперь рассказывай, - велел Олег. - И помни, на помощь тебе никто не придет.
        - А… что ты хочешь знать?
        - Давно ты работаешь на Цагене? Как тебя завербовали, чем именно купили?
        Эрик мгновение помолчал, мрачно сопя и сверля бывшего друга мрачным взглядом, а затем пожал плечами и начал говорить - что у них в корпусе не такая уж и большая зарплата, а деньги нужны, что лет десять назад выяснилось, что Орден Взыскующих Истины готов платить офицеру-пограничнику за информацию и услуги, причем щедро.
        - Ты думаешь, я один в Лирморе такой? - спросил Эрик. - Ха-ха, не смеши!
        - А кто еще продался инквизиции? - поинтересовался Олег. - Называй-называй… Поздно стесняться!
        Пограничная стража по-прежнему остается его потенциальным союзником в борьбе с Вито Цагене, и нужно знать, кто из офицеров цадской штаб-квартиры такой же предатель, как и Эрик.
        - Не обо всех я в курсе, сам понимаешь, - сказал подполковник и начал перечислять.
        Олег слушал и запоминал.
        Понятно, что инквизиторам нет смысла подкупать всех или вербовать тех погранцов, что служат на заставах, им нужны штабные, те, кто имеет доступ к информации, к бумагам, могут как-то повлиять на принятие важных решений, касающихся не только Цада, но и всего Центрума.
        - Кто твой связной в Ордене? Как ты с ним выходишь на контакт? - спросил Олег, стоило Эрику замолчать.
        - А, погоди, но зачем… - Подполковник осекся. - Отец Джузеле, Факел Еретиков. Могу обратиться во всякий момент дня и ночи, вызвать через любого из послушников или монахов… Официально он всего лишь староста, но фактически один из ближних советников главы ордена. Неужели ты хочешь общаться с Взыскующими Истины через него?
        - Запросто, - подтвердил Олег, хотя такого плана у него вовсе не было.
        - Не делай этой глупости! - В голосе Эрика появились не свойственные ему эмоции. - Ты не понимаешь, с какой силой ты столкнулся, против кого собираешься бороться! Еще не поздно остановиться! Если ты меня отпустишь, то я обещаю тебе…
        - Ты один раз уже обещал. В таверне у Джани.
        Пограничник несколько раз молча открыл и закрыл рот, став похожим на издыхающего сома.
        - Э… хм… - сказал он. - Ну, да… Но я же не знал, что они упекут тебя в Замок. Постараемся, чтобы все пошло иначе… Ведь Вито предлагал тебе работать на орден? Соглашайся!
        - Зачем? - Олег картинно поднял брови. - Денег мне не надо.
        - А… Погоди, дело не только в бабках. - Эрик говорил так горячо, словно родом был с Кавказа, а не с берегов Балтики. - Ты не понимаешь, у тебя нет всей информации… Центрум на грани большой войны, какой здесь не знали более полутора веков… Скоро добрые соседи вцепятся друг другу в глотки, и кто-то один станет победителем… Понравится ли тебе этот мир под властью Сургана?
        В этой стране Олег бывал давно, всего пару раз, и больше его, откровенно говоря, не тянуло.
        - Нет, - признался он.
        - Цад - единственная сила, что сможет остановить тамошних правителей!
        - Не смеши меня, Эрик. - Олег позволил себе улыбнуться. - Остановить? Крошечная страна, вотчина религиозных фанатиков, с архаичной даже по местным меркам формой правления?
        - Про короля забудь, он не более чем марионетка. - Подполковник нетерпеливо махнул рукой. - Цагене - истинный хозяин государства, он способен объединить его, превратить слабую, вялую кисть в сжатый кулак, и у него есть могущественные союзники.
        - Кто такие? - Олег насторожился - о чем-то подобном глава Ордена Взыскующих Истины упоминал и во время проповеди в учебном лагере, и когда они без лишних свидетелей беседовали в его кабинете.
        - Не знаю, но кажется, они не из этого мира… Клянусь, больше я не знаю ничего!
        Похоже, что Эрик и в самом деле не врал.
        - А у корпуса Пограничной стражи есть агенты в инквизиции? - спросил Олег.
        - Если только у Мартина… У Мартина Сведенборга, начальника особого отдела. - Подполковник сморщился. - Но мне о них, ха-ха, не докладывают и вообще никому… Только в Главный штаб в Марине…
        Ну да, так и должно быть.
        - Хорошо, - сказал Олег, делая шаг назад. - Надеюсь, что ты мне особо не наврал. Если выяснится, что ты в чем-то меня обманул, то я сюда вернусь и лично прострелю тебе конечности. Местные хищники будут очень рады получить добавку к скудному рациону.
        - Подожди? Ты что, уходишь? - Глаза Эрика забегали, он ухватился здоровой рукой за ствол ближайшего дерева.
        Одна из бородавок под его рукой лопнула, хлынула темно-бурая густая жидкость.
        - Ай, жжется! - Подполковник сморщился, затряс рукой, но на ноги вскочил.
        - Да, ухожу, - сказал Олег, глядя прямо в белесые глазки бывшего приятеля. - Оставляю тебя здесь, живым, хотя такую гниду, как ты, стоило пристрелить на месте… Пистолет твой вон там, никуда не делся, вытаскивай и чисти, если еще помнишь, как это делается… Жить захочешь - так определишь, что и кого в этом мире можно жрать, чтобы не сдохнуть от поноса. А потом я за тобой вернусь, и не один, а с твоими соратниками по корпусу, чтобы тебя судили и казнили как продажную гниду, как мерзкого предателя.
        - Но я не могу! Как же?! Меня съедят! - Эрик упал на колени и пополз вперед, по щекам его заструились слезы. - Ты не можешь меня здесь бросить! В этом жутком лесу!
        - Могу, и еще как.
        Олег открыл «дырку» с необычной даже для себя быстротой, понадобилось лишь прикусить губу до крови. Шагнул в нее и оказался в Лирморе, на берегу реки, а жалобные вопли подполковника остались в другом мире.
        Над столицей Цада занимался рассвет, по водам Золотоструйной ползли розовые блики. На другом берегу над крышами вздымалась громада храма Возвышающей Истины, выкрашенного в желтые и черные полосы, точно брюшко колоссальной осы, что воткнулась носом в землю, да так и застряла.
        Эрика, если честно, надо было и в самом деле пристрелить, избавить мир от гадины и заодно обезопасить себя - а то вдруг подполковник с перепуга сумеет открыть «дырку» и вернется в Центрум, где тут же побежит к своим хозяевам из инквизиции?
        Но рука не поднялась… и черт с ним. В любом случае нужно решить, что делать, как вытащить из Замка Истины «компас» и Ингеру.
        - Но первым делом - поесть, - решил Олег, похлопав себя по животу. Последний раз чего-то жевал еще на Земле, и в брюхе ощущалась пустота.
        Таверны уже открылись, и он забрел в ближайшую, под вывеской с подписью «Пророк Томасо» и изображением бородатого старца, лупившего посохом животное, похожее на неимоверно отожравшегося кота.
        Хозяин, немногословный и лысый, вовсе не походил на Джани, но вино тут подавали отличное, а народу было немного.
        - Спасибо, - сказал Олег, когда ему приволокли блюдо жаренных в кляре креветок.
        Теперь можно и подумать спокойно…
        Хотелось бы провернуть дело самому, но одному человеку не под силу бороться с Вито Цагене, за которым стоит Орден Взыскующих Истины со всей его устрашающей мощью да еще неведомые союзники.
        А значит, нужно самому искать союзников, тех, кому инквизиция поперек горла!
        Кто это может быть?
        Какие-то силы внутри Цада, тот же канцлер Арсини или Орден Хранящих Святость?
        Но нет, они слабы и разобщены и вряд ли смогут объединиться даже перед лицом откровенной угрозы… Да и не совсем ясно, к кому обращаться с имеющимися у Олега сведениями, с кого начинать.
        Сам правитель Цада, его сын-наследник?
        До этих людей без нужных связей не добраться, не явишься же просто так к воротам королевского замка и не заявишь «а подать сюда мне вашего самого главного, хочу с ним поговорить!».
        А таких связей у Олега нет…
        Что остается? Корпус Пограничной стражи.
        Конечно, лучше всего выйти на главный штаб в Марине, где точно нет купленных инквизицией людей, но это далеко, и слушать мало кому известного проводника там не станут…
        Остаются местные погранцы, те их них, кто не продался Цагене.
        В первую очередь сам начальник местного корпуса генерал-майор Хорхе Редондо - к нему Олег Соловьев как честный, законопослушный торговец может на законных основаниях явиться на прием. И рассказать про лагерь в одном из параллельных миров, про замыслы Цагене, про предателей в самом корпусе…
        Понятно, что пограничники, узнав о «компасе», немедленно захотят получить его для себя. Поэтому о приборе нужно будет умолчать, повести дело так, чтобы погранслужба начала действовать, вцепилась в горло Ордену Взыскующих Истины, создала ему достаточно серьезных проблем, чтобы глава инквизиции забыл о беглом проводнике по прозвищу Соловей.
        Ну а у того в такой ситуации появится возможность для своей игры. В мутной воде поднявшейся суматохи можно будет и Ингеру вытащить, и «компас» забрать.
        - Так и поступим, - решил Олег и принялся за креветок.
        Когда он вышел из таверны, Лирмор уже проснулся - по улицам катили рикши, бегали дети, сновали прохожие, драли глотки зазывалы, а бродячие торговцы назойливо предлагали свой товар.
        На ближайшем перекрестке обнаружилась толпа, из центра которой несся зычный голос:
        - Свила гнездо ересь в высоких палатах! Нуждается вера в рванье и заплатах! Помилуй, Владыка, владыку земного! Иначе возвысим мы гневное слово!
        Вытянув шею, Олег увидел, что неуклюжие вирши изрекает монах в темно-синей рясе и черном кушаке Ордена Блюдущих Чистоту - одного из малых орденов, созданных во время большой реформы церкви около полувека назад. Проповедник был могуч, красноморд и бородат, вытаращенные глаза пылали огнем.
        - Кто землями правит - погрязли во мраке! За стенами замков зла вскинуты стяги! Поднимемся дружно во имя свободы! Очистим закрытые плесенью своды!
        - Это ты что, на короля напраслину возводишь? - спросил кто-то дрожащим от изумления и возмущения голосом. - На нашего единственного и законного повелителя? Наместника Священного Ока на земле?
        - Священное Око видит все! - взревел монах. - Но тот, кто присвоил право говорить от его имени, сам же погряз в грехах и ереси, обречен на погибель и огнь адский! Пора, пора зажечь факелы и очистить Цад от заразы!
        - Нет, ты сам еретик и мятежник! - воскликнул тот же голос, но на его обладателя зашикали, и он смолк.
        Еще несколько дней назад Олег бы сказал, что такое невозможно - монах из Ордена Блюдущих Чистоту прямо на улицах Лирмора призывает народ к восстанию против короля? Да только распахни он рот, его мигом скрутили бы парни из инквизиции!
        Но тут их что-то не видно, как и городской стражи…
        Хотя Эрик говорил о монархе как о «марионетке», из речей Цагене следовало, что ему не очень-то нужен номинальный глава церкви, носитель священной короны о восьми зубцах… Что, если за бородатым смутьяном стоит Орден Взыскующих Истины и такие вот болтуны появились сейчас по всему городу?
        От этой мысли Олегу стало нехорошо. Неужели Цагене решился на открытый бунт, поднял инквизицию против короля?
        Но даже если так, то это ничего не меняет, ему самому в любом случае нужно добраться до площади Восьми, где находится штаб-квартира корпуса Пограничной стражи, и поговорить с Редондо.
        Толпу Олег обошел, протиснулся вдоль стеночки, и голос монаха стих за спиной.
        Но теперь он уже видел, что утро не столь безмятежное и мирное, как обычно в Лирморе. На севере, где-то за Золотоструйной, поднимался в небо толстый столб дыма, напоминавший уродливый шрам на голубой плоти, горожане выглядели озабоченными, многие разговаривали друг с другом шепотом, да еще и воровато оглядывались при этом.
        Куда делись обычные громкие голоса и красноречивые жесты?
        На площади Старых Королей Олегу встретился патруль городской стражи - в полном вооружении, при дубинках и пистолетах, без обычной ленивой вальяжности в движениях. Ему самому достался подозрительный взгляд, и пришлось шмыгнуть в сторону, укрыться за лотком торговца рыбой. Не хватало еще попасть в лапы этих парней, а затем в Зловонную Дыру. Это прозвище тюрьма Лирмора носила очень давно, и носила, судя по отзывам, заслуженно.
        - Э, не знаешь, что ныне творится-то? - спросил торговец рыбой, когда патруль с лязгом и топотом прошел мимо. - Чего они за дубины взялись? Или напал на нас кто-то?
        - Не знаю, - ответил Олег. - А ты ничего не слышал?
        - Да разное брешут. - Торговец, рыжий и веснушчатый, махнул длинной рукой. - Говорят, что король наш, да жить ему тысячу лет, с ума сошел, что инквизиторы всех других монахов на кострах будут жечь, что напали на нас чужемирцы проклятые… Бред!
        - Ну да, бред, - подтвердил Олег.
        Торговец начал рассказывать что-то еще, но Соловьев уже спешил дальше, прочь с площади Старых Королей, прямиком через квартал, застроенный особняками высшей цадской знати.
        Не прошел и пары сотен метров, как стало ясно, что впереди происходит нечто серьезное: уловил гул, похожий на шум лупящего по скалам прибоя, перемежаемый воплями и глухими ударами. Свернул за угол и обнаружил, что дорогу загораживает толпа куда менее мирная, чем та, что слушала монаха из Блюдущих Чистоту.
        Здесь служители церкви тоже имелись, причем чуть ли не из всех орденов, рясы и кушаки всяких цветов мелькали среди грязных рубах мастеровых, фартуков торговцев и голых торсов рикш. С разных сторон доносились воинственные крики, во вскинутых руках мелькали дубинки, вилы и лопаты.
        - Выпустим ему кишки! - призывали в одном месте.
        - Долой еретика! Сожжем его! Сожжем! - надрывались в другом.
        Толпа глухо рычала, как разозленный пес, и этот звук вынудил Олега покрыться мурашками. Удары производили камни, летевшие в стены трехэтажного бело-розового дома, окруженного забором из металлических прутьев. Звякнуло, разбившись, первое стекло, брызнули осколки.
        - Смерть Арсини! - завопили около самой ограды, и толпа навалилась на нее, кто-то полез вверх, тощий мальчишка протиснулся между прутьев и неожиданно для себя оказался на другой стороне. Это вызвало настоящий взрыв восторга.
        «Они громят дом канцлера? - подумал Олег. - А где же стража?»
        И едва успел подумать, как услышал за спиной равномерное топотание - стражники надвигались с той стороны, откуда он только что пришел, тесным строем, держа наготове вскинутые дубинки. На поясах у них висели пистолеты, но это оружие пока никто не собирался пускать в ход.
        - Стойте, братья! - ринулся им навстречу один из монахов, в черной рясе инквизитора. - Не вставайте на пути у тех, кто дело благое пытается свершить во славу народа, страны и церкви!
        Олег не стал ждать результатов этой беседы, он со всех ног метнулся в сторону, в ближний переулок. Не хватало еще оказаться между разъяренной толпой и стражей, решившей навести порядок. Сначала дадут по голове или вовсе прибьют, а потом будут разбираться, кто ты таков.
        Пробежал совсем немного, когда напомнила о себе простреленная нога, и пришлось перейти на шаг. Но резиденция Томасо Арсини осталась позади, и потянулись тихие, лишенные народа улочки.
        Квартал цадской знати казался вымершим или покинутым: двери и калитки закрыты, на окнах тяжелые занавеси, и почти ощутим терпкий, раздражающий ноздри запах страха… Да, те, кто живет тут, теряют многое в случае городских беспорядков, а от падения монархии не получают ничего.
        Олег выбрался на Большую площадь и вновь окунулся в обычную для Лирмора уличную суматоху.
        - Эй, смотри-ка, чужемирец! - воскликнул кто-то, когда он проходил мимо очередной таверны.
        Краем глаза Олег приметил двоих парней - несмотря на утро, рожи красные от выпитого, глаза злобно блестят, руки едва не дрожат от нетерпеливого желания совершить чего-нибудь «героическое».
        Поворачиваться в их сторону не стал, чтобы не привлекать внимания. Но это не помогло.
        - Точно, чужемирец! - сказал второй. - Они во всех бедах наших виноваты! Иноверцы проклятые! Давай накажем его во славу Священного Ока!
        Проклятая бейсболка, слишком яркая, необычная и чужая, бросается в глаза, как красная тряпка. Хотя, честно говоря, все в Олеге, начиная с рюкзака и обуви, кричит о том, что он не местный.
        - А ну стой! - завопил первый. - Лови чужемирца!
        Люди вокруг начали оглядываться, замер рикша, кативший пустую повозку, из мясной лавки вышел хозяин в заляпанном кровью фартуке и со здоровенным острым ножом в руках.
        Бежать поздно, да и не особо побегаешь с раной в бедре…
        - Это ты меня чужемирцем назвал, недоносок вонючий? - спросил Олег, поворачиваясь, причем спросил с отчетливым выговором, характерным для уроженцев южных окраин Лирмора.
        Двое краснорожих, уже ринувшихся было в погоню, замерли.
        - Ну, чего молчишь, язык в жопу засунул? - продолжал Олег, медленно наступая и нащупывая в кармане ПМ. - Кальмаром тухлым подавился, срать не можешь?
        Последнюю фразу использовали только коренные лирморцы.
        Акцент, фразочки, манеры - все должно убедить окружающих, что перед ними не чужак, а соотечественник, земляк, питающий страсть к необычным шмоткам из других миров. Ну а если не выйдет, то в ход пойдет пистолет или вообще спрятанный в рюкзаке АКСУ. Оружие даст ему паузу, возможность открыть «дырку».
        - Э… да ты че… - забормотал тот из краснорожих, что мог похвастаться ушами как лопухи. - Ты прикинут, как чмо иномирное. Мы и решили, что пора тебя это… решать… Извини, братуха…
        - Братуха твой у Двенадцати Воплощений мелочевку стреляет, - отрезал Олег. - Заткнулись и отправились оба дрочить в подворотню… Уловили, мальки недожаренные?
        Красные рожи стали еще краснее, в толпе засмеялись.
        - Но ты это, не зарывайся, - буркнул лопоухий, но уже без прежнего напора.
        - А то мы тоже можем… - добавил второй.
        Но видно было, что воинственный пыл угас, что ожидаемой потехи не вышло, «подвиг» не удался, а потенциальная добыча показала собственные клыки, такие, что мама не горюй.
        Олег сплюнул, развернулся и зашагал прочь, неспешно, вразвалку, чтобы это не выглядело бегством.
        - Так их, паря, - сказал мясник и, подмигнув, убрел обратно к себе в лавку.
        Пройдя Большую площадь до конца, Олег свернул даже не в переулок, а в проем между домами, узкий и грязный. Глаза едва не заслезились от вони кошачьей мочи и гниющих овощей, из-под ног с писком метнулась крыса, но он не обратил на это внимания. Прошел несколько шагов и прислонился лбом к стене.
        Его трясло, а ладонь, сжатая на рукояти пистолета, была мокрой от пота. Никогда, даже в самых ужасных кошмарах, не мог представить такого, чтобы дружелюбный и светлый Лирмор, город бесшабашных жизнелюбцев, всего за одну ночь превратился вот в такое…
        Неужели те люди, что раньше улыбались незнакомцам, теперь рыщут по улицам в поисках врага? Инквизиторы, последний век сидевшие тише воды ниже травы, разжигают костры и ведут народ на штурм особняков? Да что там говорить, понемногу готовят мятеж против самого короля!
        - Вот такая вот хрень, - пробормотал Олег, пытаясь смирить дрожь в конечностях.
        Возникла щедро пропитанная страхом мысль, что зря он во все это ввязался, что нужно все бросить и немедленно вернуться домой… В конце концов, он много лет собирал свою коллекцию без «компаса», обойдется без него и дальше, а Ингера ему никто, ни жена, ни подруга, случайная знакомая, попутчица.
        Стоит ли и то и другое того, чтобы рисковать жизнью под прицелом инквизиции в сошедшем с ума городе?
        Вернуться домой, выждать там, когда все успокоится, затем потихоньку снова начать ходить в Центрум, может быть, не в Цад, а в Джаваль или Аламею, где он бывал не так много…
        И допустить, чтобы «компас» остался в руках Цагене? Чтобы тот мог проникать в другие миры с той же легкостью, с какой крыса пробирается в амбар с зерном, мог нести всюду религиозный фанатизм, ненависть к прогрессу и костры из книг?
        И предать доверившуюся ему женщину, оставить ее в лапах инквизиции?
        Спокойно жить и ходить в Центрум после такого сможет только законченый подлец.
        - Вот уж нет. - Олег качнулся назад, отклеиваясь от стены.
        Он попытается, сделает все, что в его силах, ну а если не получится, тогда…
        Нет, обязательно получится!
        Бейсболку стянул и сунул в рюкзак, после чего на всякий случай осмотрел себя - нет ли еще какой детали, по какой за пятьсот метров видно, что он вовсе не местный. Воткнул в ПМ свежую обойму вместо той, из которой потратил три патрона, проверил, все ли в порядке с автоматом. Как бы ни шли дела, до штаб-квартиры погранслужбы он добраться обязан.
        Вышел из переулка и зашагал дальше, опустив голову, чтобы ни с кем случайно не встретиться взглядом. Мысль взять рикшу отверг - это на самом деле выделит его из толпы, сделает доступным всем глазам и снизит мобильность, поставит в зависимость от другого человека. Пеший - он и есть пеший, в любой момент можно замереть, свернуть, побежать.
        Город бурлил, словно поставленный на огонь горшок с водой, - Олег чувствовал это всей шкурой. Замечал настороженные взгляды, нервные перешептывания, испуганные лица женщин, серьезные мордашки детей, необычайно большое число закрытых лавок.
        До площади Восьми добрался без проблем и вздохнул с облегчением, увидев, что штаб-квартиру Пограничной стражи никто не осаждает, даже людей рядом с ней практически нет.
        - Привет, Соловей, - сказал дежурный офицер, все тот же перуанец Хулио. - Постригся наголо, я смотрю? Принес нам еще денег?
        - Нет. Хочу повидаться с Редондо, - ответил Олег.
        - С генерал-майором? - Черные брови на лице пограничника взлетели к волосам. - Лично?
        - А почему нет? Ведь у меня есть такое право?
        - Ну… есть, да только поможет ли он тебе чем? Он же это… из этих…
        Глава местной погранслужбы был родом из Эквадора, а Хулио как перуанец относился к выходцам из этой страны подозрительно, и тут ничего не менял тот факт, что они оба давно стали жителями Цада.
        - Ладно, сейчас я доложу, - сказал дежурный офицер, убедившись, что посетитель не собирается отступать. - Присядь пока, Соловей… Кстати, ты не знаешь, что с Эриком? На службу не пришел сегодня.
        - Не знаю, - совершенно честно ответил Олег.
        Есть вероятность, что предателя к этому моменту сожрали твари из сырых джунглей, но в то же время он может быть вполне жив и здоров, если не считать простреленного плеча.
        Ждать пришлось недолго - уже через пять минут из недр штаб-квартиры явился молодой поручик с бородкой клинышком и поманил Олега за собой.
        - Будь осторожен, друг. Смотри, чтобы генерал-майор тебя заживо не проглотил, - сказал Хулио и сам же громогласно заржал над собственной шуткой.
        - У вас десять минут, - сообщил поручик, открывая дверь, украшенную табличкой «Начальник корпуса».
        Редондо вопреки фамилии[6 - «redondo» - круглый (исп.).] был высок и худ, на смуглом лице красовался нос, похожий на орлиный клюв.
        - Чем могу быть полезен? - отрывисто спросил генерал-майор.
        Присесть гостю он не предложил, намекая, что занят и что беседа не будет долгой.
        - Наверняка вы слышали об аномальной зоне к югу от города, в прибрежных дюнах? - Олег решил сразу брать быка за рога. - Неделю назад я открыл в ней проход…
        И он рассказал о том, что обнаружил в мире с газовым гигантом в небесах.
        - Учебно-тренировочный лагерь? Где готовят боевиков-миссионеров? ?Caramba[7 - Испанское ругательство.]! - Редондо не скрывал скепсиса. - И все это организовал Вито Цагене, глава инквизиции? Чудная история!
        - Вы думаете, что я придумываю? - спросил Олег, понемногу начинавший злиться. - Зачем мне это?
        - Трудно сказать, - пожал плечами генерал-майор. - Люди порой преследуют странные цели… Но даже если вы говорите правду, то почему это должно меня интересовать? Орден Взыскующих Истины имеет право учить кого угодно и чему угодно.
        - Вы сегодня были в городе? Видели, что там творится?
        - Небольшие беспорядки…
        - Небольшие? - Олег фыркнул. - Монахи, вы слышали, монахи призывают к бунту! Толпа штурмует особняк Арсини! И как вы думаете, от кого захочет в первую очередь избавиться Цагене, когда он захватит власть в королевстве? Нужна ли ему погранслужба?
        Редондо нахмурился, принялся барабанить пальцами по столу.
        - Вы вправе мне не верить, - продолжал давить Соловьев. - Но вот еще что… - Глубокий вдох, чтобы далее сказанное прозвучало спокойно и веско. - Я знаю кое-что… Мне известны люди в штаб-квартире, что работают на инквизицию.
        - Что?! - Глаза генерал-майора блеснули, он вновь стал похож на свирепого индейца, коллекционера скальпов бледнолицых. - Карамба! У нас не место предателям!
        - Подполковник Эрик Витолиньш, штабс-капитан Санчо Аренас, поручик Петр Демьяненко…
        - Это ложь! Поклеп! Попытка внести смуту в наши ряды! - гаркнул Редондо.
        - Да? Ну, так посадите меня в вашу тюрьму, а пока я там буду сидеть, проверьте! - Олег в свою очередь повысил голос. - После Замка Истины меня ничем не испугаешь! Допросите своих офицеров, посмотрите, что они скажут насчет своей «дружбы» с инквизицией!
        В кабинет заглянул встревоженный поручик, но мигом исчез, поймав сердитый взгляд начальства.
        - Предложение заманчивое, - сказал Редондо. - Очень вы похожи на провокатора… Сейчас, когда в Лирморе смута, самое время тому же Цагене посеять раздор и в нашем корпусе… Но я честный человек. - Он вскинул подбородок. - И вижу честность в других. Я проверю то, что вы сказали, и если подозрения подтвердятся, то мне бы хотелось посмотреть и на этот лагерь…
        - Я проведу вас, - пообещал Олег.
        Он был уверен, что и без «компаса» найдет аномальный участок.
        После кратких переговоров условились встретиться через пять часов после полудня на южной окраине Лирмора, в дюнах, что начинаются за церковью Праведников Чужемирья.
        Выходившему из кабинета Олегу достался любопытный взгляд поручика-ординарца.
        - Что, не проглотил тебя генерал? - спросил Хулио с наигранным разочарованием.
        - ?No esperaros[8 - Не дождешься! (исп.)]! - ответил ему Соловьев и под хихиканье дежурного офицера покинул штаб-квартиру корпуса Пограничной стражи.
        На площади Восьми было так же тихо, даже сонно, а вот на окрестных улочках наблюдалось не совсем обычное для этого часа оживление. В это время добрые жители Лирмора обычно заканчивали с утренними делами и начинали расползаться по домам, готовиться к сиесте, к тому, чтобы в теньке и неге пережить самое знойное время суток.
        Олегу вовсе не улыбалось торчать весь день на солнцепеке, и он двинулся в сторону Большого Рынка - рядом с ним полно недорогих постоялых домов, где можно снять комнату на несколько часов.
        В одном из переулков наткнулся на тщедушного рыжего паренька с мешком за плечами. Показалось, что где-то видел этого типа, причем совсем недавно, но вот где именно, вспомнить не смог.
        Взбираясь на крыльцо постоялого двора «Две реки», Олег оглянулся и убедился, что рыжий смотрит ему вслед.
        - Кто же ты таков? - пробормотал он, пытаясь выудить из памяти ускользающее воспоминание.
        В учебном лагере инквизиции? Нет, вроде бы раньше…
        В Москве? Нет, на проводника рыжий не похож…
        - Добро пожаловать, добро пожаловать! - обрушился на гостя хозяин «Двух рек», массивный и шерстистый, словно медведь, и такой радостный, будто увидел вернувшегося после долгой разлуки сына. - Чего изволит благородный, о да, господин?
        Комнату Олегу выделили с окном на улицу, и, оказавшись внутри, он осторожно выглянул наружу - никого, пусто, рыжего и след простыл, а значит, о нем можно забыть, не насиловать зря усталые мозги.
        Большую часть дня проспал, наверстывая то, что недобрал ночью.
        Проснувшись, спустился вниз, в зал для постояльцев, где основательно набил утробу.
        - Заходите еще, заходите еще, благородный господин! - воскликнул хозяин на прощание, и Олег, покинув гостеприимный кров «Двух рек», вновь очутился на улицах Лирмора.
        Дневная жара спала, но столб дыма так же поднимался на севере, только уже не один. Что-то горело и далеко на востоке, за железнодорожным вокзалом, и лица у горожан были такие же напряженные, как и утром.
        Олег поднял руку, останавливая рикшу.
        - Куда едем? - не очень почтительно осведомился тот, хмуря густые брови.
        - К Лягушачьему мосту.
        - А, туда можно… - Рикша посветлел лицом, морщины на его лбу разгладились. - Извините, господин, просто сегодня не всюду можно проехать, народ как с ума посходил…
        - В самом деле? - Олег торопливо забрался в повозку, наклонил зонтик так, чтобы тот прикрывал от солнца.
        Дыхания на то, чтобы рассказывать, у рикши хватало не всегда, но на относительно легких участках маршрута он старался вовсю - в красках поведал, как толпа разгромила дом канцлера и еще одного из вельмож, как по непонятной причине сгорел один из храмов Ордена Хранящих Святость на севере…
        «Партия изоляционистов», - прозвучали в голове Олега слова, произнесенные мелодичным голосом Ингеры.
        - Я сегодня столько трупов видел, сколько за предыдущие лет двадцать! - жаловался рикша, налегая на оглобли. - Мостовые кровью забрызганы, аж ручьи текут! Мыслимое ли дело?
        «Немыслимое», - про себя согласился Олег, и руки его сжались в кулаки.
        Нет, нужно во что бы то ни стало остановить того, кто превратил веселый и светлый Лирмор в обитель страха и злобы, кто собирается поднять знамя священной войны над многими мирами…
        - Поэтому за Золотоструйную я сегодня не поеду и к дворцу королевскому тоже, - развил мысль рикша. - Даже за двойную плату и за тройную… Вот ваш мост, приехали.
        Южная окраина города выглядела более тихой, чем обычно, и неудивительно - тутошние смутьяны, воры и грабители отправились в центр, туда, где беспорядки, искать там свою выгоду.
        Район трущоб Олег пересек без особых проблем, никто не обратил на него внимания, кроме стаи бродячих собак. Да и эти гавкать или тем более нападать не стали, лишь проводили чужака до границы собственных владений, едва не виляя куцыми хвостами.
        Церковь Праведников Чужемирья осталась в стороне, и он зашагал через кустарник. Продравшись сквозь заросли, Олег вышел на берег моря, примерно в том месте, где очнулся от беспамятства в среду. Вроде бы различил даже следы от телеги отца Силестра.
        Теперь оставалось только ждать и надеяться, что генерал-майор допросил с пристрастием кое-кого из подчиненных, сумел расколоть хотя бы одного и убедился, что проводник ему не соврал.
        Солнце понемногу опускалось к морю, тщетно стараясь поджарить его светло-голубую поверхность. Западный ветер пересыпал песчинки, шуршал ветвями кустарника, волны лениво облизывали берег.
        Как ни странно, тревога Олега не отпускала.
        Услышав хруст и треск в кустарнике, он залег за одной из дюн и приготовил АКСУ. Ветки закачались, на открытое место выступил тот поручик с бородкой, которого видел сегодня в штаб-квартире, разве что в полевой форме, а не в парадной, и с «калашом» наперевес.
        За ним показался еще один человек, второй, четвертым из зарослей вышел Редондо.
        - Ну и где он? - поинтересовался генерал-майор с недовольством в голосе.
        - Я здесь! - воскликнул Олег, поднимаясь.
        С командиром цадского корпуса Пограничной стражи за несколько часов произошли кое-какие перемены - он словно даже постарел, в уголках глаз стало больше морщин, а сами глаза утратили воинственный блеск. Да, непросто сжиться с тем фактом, что ты пригрел на груди змею, и не одну.
        - Вынужден принести вам свои извинения, - сказал Редондо на испанском, когда они сошлись вплотную. - К сожалению, ваши обвинения были не беспочвенными, кое-кто из моих офицеров… бывших… оказался предателем, иудой, жадным подонком.
        Судя по физиономиям погранцов из свиты, они из тирады начальства не поняли ничего. Ну, да, не извиниться генерал-майор не мог, но предпочел сделать это так, чтобы не ронять авторитета в глазах подчиненных, и взял с собой тех, кто «Дон Кихота» в оригинале не прочтет.
        - Кое-кто уже сидит в нашей тюрьме, кое-кто объявлен в розыск, - продолжил он. - Так что примите мои извинения!
        - Извинения приняты, - отозвался Олег на том же языке. - Это все? Больше никого?
        Пять человек - вроде бы не так мало, но недостаточно, чтобы выдержать серьезный бой хоть с той же охраной лагеря.
        - Большой отряд я собрать не мог, это вызвало бы подозрения. - Редондо перешел на цадский. - Но это же будет всего лишь разведка, правильно я понимаю? Или нет?
        Олег кивнул:
        - Разведка, но скорее всего опасная. Кто знает, куда нас выкинет на той стороне?
        - Мы справимся. - Генерал-майор вскинул подбородок. - Мы все боевые офицеры. Вперед!
        Шагая по песку на юг, Олег думал, что ситуация для него необычная, что он много лет ходил через «дырки» один и тем более никогда не водил из мира в мир целую группу людей…
        Пока добирались до места, солнце опустилось к горизонту, коснулось раскаленным боком моря.
        - Долго еще? - спросил Редондо в тот самый момент, когда начали встречаться приметные ориентиры - узкая бухточка, мимо которой Олег точно проходил в тот раз, круглый пятачок посреди дюн, где обнаружил следы, высохшее раскоряченное дерево. Проклятье, как же неудобно без «компаса»!
        - Нет, - ответил он, и тут грохнул выстрел.
        В первый миг Олег подумал, что это по неосторожности спустил курок кто-то из своих, из «боевых офицеров». Но услышал жалобный вскрик поручика с бородкой, увидел, как тот заваливается наземь, и на песок брызжет темная, почти черная в лучах заката кровь. Сам упал, перекатился вбок, молясь, чтобы генерал-майор сделал то же самое.
        - Ложись! - завопил кто-то, но крик этот перекрыл грохот уже нескольких выстрелов. Засвистели пули, одна прошла над самой головой.
        Олег выдернул из-под бока АКСУ, дал очередь в сторону густых зарослей. Спрятаться можно только там…
        Оглянулся туда, где оставил Редондо, и обнаружил, что тот лежит на боку, лицо у него белое, как простыня, глаза вытаращены, а из раны в горле толчками выплескивается кровь.
        - Ты… иуда… - с ненавистью прохрипел генерал-майор. - Завел… в засаду…
        - Нет! - воскликнул Олег. - Нет! Я не знал!
        Но Редондо уже не слышал, не мог слышать, глаза его мутнели, а тело сотрясала предсмертная судорога.
        Поручик, судя по всему, тоже погиб, но остальные погранцы уцелели, залегли между дюн. Один из них обернулся, и по его перекошенному от ненависти лицу Олег понял, что для этих парней он тоже предатель, враг, которого нужно убить при первой же возможности.
        Как же он мог выставить себя таким придурком?! Ведь Цагене вовсе не идиот, и после того, как в учебный лагерь попал чужак, наверняка приказал поставить здесь охрану, чтобы по аномальному участку не бродил кто попало!
        - Чарский, возьми Соловья! - приказал тот из пограничников, что оборачивался. - Быстро!
        Со стороны зарослей продолжали стрелять, хоть и не особенно прицельно, и сунуться туда Олег не мог. Зато он имел возможность двинуться вперед под прикрытием дюн и, открыв «дырку», перебраться в другой мир, под небо с радугой и газовым гигантом.
        Очень, очень соблазнительный вариант… но это тоже ловушка!
        Потому что, откуда бы он ни задумал вернуться обратно, он обязательно ступит на землю Центрума на том же самом месте, где ее покинул, а там уж его встретят радостные парни в черных рясах…
        Что же делать?
        Погранец, откликавшийся на Чарского, полз к Олегу, нацелив на того автомат.
        - Вздумаешь дернуться, гаденыш, я тебя мигом положу! - сообщил он на сносном русском. Поляк? Вот уж радость-то…
        - Да вы что, с ума сошли? - рявкнул Олег. - Решили, что я вас предал? Это не так!
        - Это пусть командиры разбираются, - отозвался погранец. - А у меня приказ есть. Оружие бросай, пся крев!
        Он был уже рядом, в какой-то паре метров.
        Олег встал на четвереньки, затем на колени, отвел в сторону руку с АКСУ, разжал пальцы, давая автомату упасть на песок. И когда взгляд Чарского последовал за оружием, оставшийся без присмотра Соловьев быстро рванулся вперед.
        Ударил изо всех сил, целясь кулаком в подбородок. Боль прострелила от костяшек пальцев до самого локтя, погранец упал на спину, точно сбитый на лету жук. Зашарил руками вокруг себя, заморгал помутневшими глазами, забормотал нечто злобное.
        А Олег шлепнулся обратно, поскольку по нему начали стрелять прицельно. Подхватил АКСУ и пополз прочь - к самой воде, а затем на север, в сторону города. Через десяток метров отважился встать и припустил со всех ног, насколько позволяла рана в бедре. Несколько раз вильнул туда-сюда, сбивая врагам прицел.
        Оглянувшись, убедился, что погранцы решили уходить в том же направлении, прихватив тела соратников. Да уж, эти парни, воспитанные в лучших традициях корпуса, скорее дадут себя убить, чем оставят кого-то из своих на поле боя, а уж тем более командира.
        Им достаточно добраться до пределов города, где на стрельбу обратят внимание…
        Но что делать ему, куда податься? Хотя есть одно местечко поблизости, где можно укрыться, пока за ним никто не гонится.
        - Не трожь, не купил, - пробормотал Олег, поворачивая на восток, прочь от моря.
        Нога разболелась, и он ковылял по песку, точно хромая птица, спотыкался на каждом шагу. Подозревал, что впереди его может ждать засада, то и дело останавливался, вглядывался в заросли. Лишь оказавшись в гуще кустарника, вздохнул с облегчением.
        Стрельба тем временем затихла - то ли погранцов перебили всех, то ли охрана, прогнав чужаков от границ аномального участка, сочла свою задачу выполненной. Только в любом случае она в ближайшие часы доложит о случившемся начальству, а затем новости дойдут до Цагене…
        Тех, кто осмелился этим вечером прогуляться в дюнах, начнут искать.
        Вряд ли проводника по кличке Соловей опознали, но ведь в принципе могли это сделать.
        Впереди показался черный купол храма Праведников Чужемирья, но прямиком к нему Олег не сунулся. Для начала залег в укромном месте, выждал некоторое время, убедился, что за ним никто не следит, и только когда сумерки сгустились, отважился выбраться из кустарника. Одежду привел в порядок, автомат спрятал в рюкзак, чтобы хотя бы издалека не выглядеть подозрительно.
        Двери церкви были открыты, внутри мерцало робкое сияние цвета топленого масла. Слышался дребезжащий фальцет, принадлежавший отцу Силестру, и несколько женских голосов. Олег в последний раз оглянулся и шагнул внутрь.
        Свечи горели на специальной подставке перед алтарем, освещая изображение Священного Ока. Сурово глядели праведники из разных миров, волею цадской церкви собранные под крышей одного храма, среди прочих выделялось круглое, улыбающееся лицо Будды.
        - …прославлен в веках же бу… будет! - Голос священника, читавшего вечерний канон, дрогнул, когда он увидел, кто именно вошел в церковь. - И да узрим мы истинное! Ахой!
        - И да узрим мы истинное! Ахой! - загалдели прихожанки числом около дюжины и дружно осенили себя знаком Священного Ока.
        Олег отступил в сторону, встал в темном углу, где его точно никто не разглядит.
        Отец Силестр пришел в себя быстро и остаток службы провел так, словно ничего не случилось. Раздал благословения, поговорил с одной из женщин, что задержалась в храме, обещал другой, что обязательно зайдет утром и посмотрит, как там дела у ее сына.
        И только когда они остались вдвоем, обратил внимание на Олега.
        - Это ты, муж, страданиям плоти обреченный? - спросил он. - Снова явился? Зачем?
        - Приношение хочу сделать.
        Золотая монета легко скользнула в прорезь на крышке тяжелого металлического ящика с замком сбоку. Глухое звяканье возвестило, что внутри пусто, что для храма в финансовом плане день выдался не самый удачный.
        - Да ну, неужели? - Отец Силестр приподнял одну бровь и ехидно заулыбался. - Ведь не несут люди богатства свои в дома праведников… Сдается мне, что ты, о муж, то и дело попадающий в неприятности, вновь ищешь моей помощи? Не зря голову обрил… Лишил себя волос, с рождения присущих, надо же!
        - Верно, - не стал отпираться Олег. - За мной погоня, и надо где-то укрыться.
        Вводить священника в заблуждение он не собирался. В крайнем случае, если тот откажет в приюте, всегда есть возможность открыть «дырку» на Землю.
        - И кто же тебя преследует, во имя Владыки? - поинтересовался отец Силестр.
        - Орден Взыскующих Истины.
        Лицо священника изменилось, улыбка исчезла, черты отвердели, в глазах появилась тревога.
        - Вот как? - протянул он печально. - До сего утра я верил, что кое-что знаю о мире. Полагал, что Священное Око помогает мне зреть истину такой, какова она есть… Бред! - Последнее слово отец Силестр почти выкрикнул. - Столь же глуп и несмышлен есьмь, как младенец, от сосца не отнятый, которым был когда-то на заре дней своих… Смешно, да?
        Он помолчал немного, а затем продолжил уже куда спокойнее:
        - Еще вчера я отказался бы помогать тому, кого ищет Орден Взыскующих Истины. Но за сегодняшний день прихожане рассказали мне, что творится в городе, к чему призывают братья, что носят черные рясы… И я не понимаю, кто свихнулся, они или я? Обвинить короля в ереси, поднять дураков на бунт? - В словах священника звучала горечь, в них чувствовалась боль человека, на старости лет увидевшего крушение собственных идеалов.
        - Да, я это сам видел, - сказал Олег. - И проповеди на улицах, и кровь, и трупы. Церковь сожгли на севере…
        - Да помилует их тот, кто создал этот мир и нас всех. - Отец Силестр вздохнул. - Заодно пусть простит мне мои прегрешения. Пойдем, муж с ногой, пулей укушенной. Вижу, как ты хромаешь. Надо посмотреть, что с раной.
        Через пять минут Олег оказался в той самой комнате, где прожил несколько дней вместе с Ингерой. Раной его священник остался доволен, смазал ее бурой, резко пахнущей мазью и наложил свежую повязку.
        - До свадьбы заживет, - вспомнил он пословицу, известную в том числе и в Центруме. - Если ночью гости незваные явятся, что по стопам твоим идут, не попусти Владыка, то ты знаешь, где укрыться.
        Под храмом имелось подземелье, и как туда спуститься, отец Силестр показал еще в прошлый раз.
        - Знаю, - ответил Олег. - Главное - вовремя проснуться.
        - Тем, кто крепко спит и не жаждет просыпаться, вся небесная мощь не поможет, - произнеся очередную цитату из Доктрины Цада, священник удалился.
        Гостя он оставил в компании кувшина воды, стопки чуток зачерствевших лепешек и огарка свечи.
        Голода Олег не ощущал, но заставил себя съесть все до последней крошки - кто знает, может быть, среди ночи придется снова бежать, и неизвестно, когда в следующий раз тебе предложат трапезу.
        Едва погасил свечку, как в голову полезли мысли, которые до сего момента держались на периферии сознания, - насчет того, что нужно бросить это бесполезное дело, что плетью обуха не перешибешь, что надо вернуться домой и забыть про «компас» и про взбалмошную девицу из Сургана.
        Генерал-майор Редондо убит, цадскому корпусу Пограничной стражи не до борьбы с инквизицией.
        Можно, конечно, добраться да Марине, до главной штаб-квартиры, не поездами по Центруму, это слишком долго, а через Землю. Сначала вернуться обратно, на холм над Истрой, затем так или иначе доехать до неприметной улочки на окраине Клина, откуда «дырка» откроется прямиком в окрестности нужного ему города.
        Но к кому там обратиться и будут ли его слушать? Этого Олег не знал и знать не мог…
        Наконец решил, что утро вечера мудренее и что голову будет ломать после того, как отдохнет.
        Спал он чутко, просыпался от малейшего шороха и лишь перед рассветом провалился в вязкий, заполненный липкими, тяжелыми сновидениями туман - то бежал за Ингерой, а она удалялась, пропадала вдали, то сам удирал от кого-то, не мог понять, от кого, поскольку сил обернуться не было, слышал лишь надсадное дыхание и топот за спиной, все ближе и ближе.
        Вывалился из кошмара весь потный, с отчаянно бьющимся сердцем. И понял, что в дверь постучали.
        - Кто? - спросил Олег, с трудом ворочая пересохшим языком.
        - Это я. - Отец Силестр осторожно заглянул в комнату, широко заулыбался. - Возрадуйся же муж, крепко спящий, и возблагодари того, кто следит за нами, ибо к тебе пришли друзья!

* * *
        - Друзья? - спросил охранник, мордастый и толстый, как откормленная свинья, зато в пиджаке и при галстуке.
        - Они самые, - сказал Олег, думая, что без крайней нужды он в этот вертеп никогда бы не сунулся.
        Темный и унылый подвал именовался, словно в насмешку, «Полянка» и располагался неподалеку от одноименной станции метро. Вход в него прятался в одном из старых московских дворов, каких в центре столицы осталось предостаточно, а вывеска смотрелась так, словно ее использовали как мишень для стрельбы.
        - А они за тебя поручатся, если чего? Впрягутся? - поинтересовался охранник.
        - Без базара, - уверил его Олег.
        С подобной публикой, быковатой, обожающей разговаривать на полублатном языке и в последние годы ощутившей себя хозяевами жизни, он общаться не любил, но умел. Находил общий язык даже со вчерашними бандитами, ныне преуспевающими «бизнесменами» в малиновых пиджаках.
        - Ну, смотри, чтобы только без подставы какой. - Охранник сдвинулся в сторону. - Прилично себя веди, а то люди серьезные к нам заходят, им шухер не к ядрен-матроне…
        Олег солидно кивнул. Прошел мимо стойки, за которой возился со стаканами патлатый и сутулый бармен. Выбрал столик на двоих в углу под отвратительно исполненной репродукцией картины Васнецова «Три богатыря».
        - Чего желаете? - спросила подлетевшая официантка, усиленно вихляя тощей задницей.
        - Кофе, - сказал Олег. - И меню. Посмотрю что-нибудь.
        Скажи он сразу, что ничего заказывать не будет, мигом бы стал для этой особы врагом номер один.
        - Конечно-конечно, - и официантка протянула пухлую зеленую папку.
        Еще через десять минут на не особенно чистой мятой скатерти возникла крохотная чашечка с шапкой пены наверху. Олег кивнул, сделал глоток и принялся неспешно листать странички, делая вид, что внимательнейшим образом изучает диапазон возможностей местного повара.
        За последние годы побывал не в одном заведении, которых множество развелось в Москве. Изучил нравы всех этих барменов, официантов и прочего служилого люда, постиг их язык. Иногда выбирался поужинать с девушками, порой ходил на деловые переговоры…
        Не далее как месяц назад организовал банкет в честь успешной защиты собственной диссертации. Но сегодня явился в «Полянку» ради совсем необычной встречи, ради дела, не имеющего отношения ни к личной жизни, ни к науке, ни к бизнесу. Олега ждал разговор с другим проводником.
        Он привык общаться с подобными себе в Центруме, в «Белом коне», на улицах Антарии или площадях Венальда, столицы Краймара, куда съездил прошлым летом на месяц, чтобы поднатаскаться в языке.
        Но здесь, в Москве, еще ни разу не сталкивался с людьми, обладающими талантом открывать «дырки».
        - Выбрали что-нибудь? - Это снова официантка.
        - Нет, пока нет. - Олег сопроводил слова самой вежливой из улыбок.
        О том, чем Соловьев занимается в свободное время, не знал никто - ни друзья, ни коллеги и партнеры, ни одна из подружек. Он не имел желания делиться с кем-то собственной тайной, не испытывал потребности в компаньоне по своему не самому обыкновенному «туризму».
        За два года без малого, что прошли с момента его первого визита в мир не из числа «лепестков», посетил еще пять. Он видел, как кувыркаются напоминающие крылатых осьминогов создания в аметистовом небе, гулял по плавучим островам бирюзового океана, ходил по бескрайней знойной пустыне цвета хаки, где тоже была жизнь, прятался от чешуйчатых дикарей в тайге, очень похожей на земную, купался в горячих озерах среди черных скал.
        Из этих походов Олег приносил такие впечатления, какие никогда не добыл бы на Земле даже в самых экзотических странах. И ему хотелось еще и еще открывать новые миры, коллекционировать их, нанизывать, как драгоценные камушки на воображаемую нить. Ради возможности делать это он был готов на многое.
        За столик в центре зала уселись двое крепких парней в дорогих костюмах, и официантка занялась ими. А затем в «Полянку» вошел тот, ради кого Олег сюда и явился, тощий, невысокий, в мятой ветровке, с седоватой щетиной, говорящей о том, что о слове «бритье» ее хозяин вспоминает не часто.
        И еще его трясло, той заметной лишь опытному глазу дрожью, что говорит о пристрастии к определенным веществам, тем самым, об употреблении которых в приличном обществе не говорят.
        Могло показаться странным, что свиноподобный охранник вообще пустил этого типа внутрь. Но не зря обладатель седой щетины еще лет двадцать назад получил среди проводников кличку Змей. Репутация его внушала не только уважение, но и страх, причем не самым трусливым людям.
        - Воды, - лениво бросил Змей подскочившей официантке и зашагал к столику, за которым сидел Олег.
        Тот подобрался, напомнил себе, что надо держать ухо востро, что перед ним законченный наркоман, что ради дозы или денег на нее пойдет на ложь и предательство, на убийство и любую подлость, даст себя изнасиловать или будет жрать дерьмо.
        Один из лучших проводников-контрабандистов советской эпохи, начавший ходить в Центрум еще в первые годы правления Брежнева, сторчался за последний год с удивительной легкостью. Оболочка его почти не пострадала, он выглядел таким же уверенным и сильным, как раньше, но вот дух выгорел дотла, и из светлых глаз смотрела алчная пустота.
        - Это ты Соловей? - спросил Змей, усаживаясь.
        - Да, - ответил Олег.
        - Деньги принес?
        На притащившую стакан минералки официантку он не взглянул, зато прикрыл глаза и сжал кулаки, пытаясь усмирить готовую выйти из-под контроля дрожь, адское желание почесаться, соскрести проклятые мурашки с кожи.
        - А ты принес товар? - поинтересовался Олег в свою очередь.
        Змей поднял веки, и в глазах его, и вправду похожих на те, что украшают голову рептилии, проглянуло нечто человеческое - насмешка, вялое любопытство.
        - Само собой, - пробормотал он. - Или ты своему не веришь?
        - Другому бы поверил, а тебе не могу. - Олег развел руками. - Извини.
        Змей рассмеялся сухим, хриплым смехом и сунул руку во внутренний карман ветровки. Когда вытащил, то в жилистой, крепкой ладони оказалась зажата пачка бумаг - несколько сложенных больших листов, потрепанный блокнот.
        - Смотри, изучай, - протянул он, и бумаги шлепнулись на стол перед Олегом.
        Тот осторожно потянулся к ним. Так, карта Московской области, в углу надпись «Управление геодезии и картографии СССР, 1957 г.». Вся испещрена чернильными крестиками, несколько образуют настоящее созвездие к северу от Учинского водохранилища, другие кольцом окружают столицу, и рядом с каждым подпись, сделанная мелкими аккуратными буквами: плато Эль-Пиро, Ржавые болота, Харитта.
        Взгляд Олега зацепился за одинокую отметку на северо-западе, у самой Истры, обозначенную «севернее Лирмора».
        Вторая карта, уже Москвы, примерно из тех времен, и тоже вся в отметках и надписях: Белый кряж, Врата гигантов, восточнее Габаха, окраины Аивиста Онтело, Южная Лорея, острова Вринда…
        Все уголки Центрума, и в каждый можно попасть из Московской области!
        И блокнот.
        - Там подробные описания каждой точки. - Змей взял стакан, отхлебнул жадно, так что зубы клацнули о стекло - будто вода могла утолить ту жажду, что терзала его внутренности. - По приметным ориентирам, с расстояниями от них и всем прочим… Как?
        - Годится, - ответил Олег, стараясь не выдать восторга.
        О том, что такой «путеводитель» существует, он узнал от болтливого, но наблюдательного и памятливого Шевайса еще год назад. На то, чтобы добраться до его хозяина и предложить ему сделку, потратил двенадцать месяцев, некоторое количество нервных клеток и кучу денег.
        - Годится? - Змей осклабился, показав желтые крепкие зубы. - Да это сокровище! Начали ее составлять люди получше меня и тебя, молокосос, ну и я отдал ей десятилетия. Зачем она тебе? Деньги будешь рубить на всякой дряни? А ну говори!
        - Нет, - твердо сказал Олег, глядя прямо в светлые, почти бесцветные глаза собеседника.
        - Да? - Порыв Змея угас так же резко, как возник, взгляд его вновь стал пустым. - Хорошо. Тогда гони бабки, и расстанемся.
        Цена комплекта из двух карт и старого блокнота - десять тысяч долларов. Сумма немалая, в провинции, в том же родном Тамбове, можно квартиру купить.
        - Нет проблем. - Олег полез во внутренний карман куртки, вытащил увесистую пачку банкнот, завернутых в газетную бумагу.
        На курсах и семинарах зарабатывал он в последний год хорошо, теперь, когда защитил диссертацию, сможет получать еще больше, так что расставаться с деньгами совсем не жалко. За сокровище, что принес Змей, можно отдать и в два раза больше.
        - Сотки недосчитаюсь - найду и убью, - равнодушно пообещал старый проводник, убирая пачку в карман. - Ты, чувак, распорядись этими знаниями лучше, чем это сделал я. Обещаешь?
        И, не дожидаясь ответа, поднялся и зашагал к выходу.
        Глава 7
        В первый момент Олег решил, что на самом деле он еще не проснулся и ему просто снится причудливый сон… Кто может не только отыскать проводника с Земли тут, в нищем храме Праведников Чужемирья на окраине Лирмора, да еще и назвать себя «друзьями»?
        Затем его пронзил испуг, острый, словно кинжал. Неужели отец Силестр, несмотря на вчерашние речи, все же продал его инквизиции?
        - Кто… - начал Олег, с трудом ворочая непослушным спросонья языком и пытаясь вспомнить, куда дел автомат и снят ли с предохранителя ПМ.
        Священник отступил в сторону, и в комнату вошел некто рыжий, худощавый, как мальчишка. За ним появились еще двое, но Соловьев уставился на физиономию первого, не отводя взгляда.
        Тот самый тип, которого видел вчера после визита в штаб-квартиру! И тот, что следил за ним в позапрошлую пятницу на Большом Рынке! Как он не вспомнил сразу?
        - Тихо. Не стоит делать лишних движений, - проговорил рыжий негромко, и в руке его возник пистолет, маленький и черный, словно вымазанный дегтем.
        - И вам тоже, отец, - добавил один из его спутников, нацеливая оружие на хозяина церкви.
        - Как? Вы посмели мне солгать?! В доме Владыки? - воскликнул тот, и подозрения Олега исчезли: нет, отец Силестр его не предавал, он и в самом деле поверил, что к Праведникам Чужемирья явились не враги. Но как они узнали, где нашел убежище беглый проводник?
        - Кто вы такие? - спросил Олег, пытаясь разобрать, что за акцент звучит в речи утренних гостей.
        Говорят по-цадски правильно, но не совсем так, как местные или джавальцы. Где-то он подобное слышал, но вот где?
        - Это ты узнаешь немного позже, - сообщил рыжий. - Но мы не из инквизиции. Кроме того, мы тебе не враги, клянусь разумом. Доказать не могу, попрошу поверить. Понятное дело, нам кое-что нужно от тебя, но вовсе не твоя жизнь или здоровье.
        - Поверить? - Олег усмехнулся, поскреб в затылке. - Не многого ли ты просишь?
        - Нет. - Лицо рыжего не изменилось, оно осталось таким же бесстрастным, только глаза азартно блеснули. - Дело в том, что мы собираемся спасти тебя от Ордена Взыскующих Истины. Инквизиторы ищут тебя с вечера и доберутся до церкви через час.
        Ложь? Не похоже…
        - А какой вам резон меня спасать? - спросил Олег.
        - Я повторю - ты нам нужен, - сказал рыжий. - Мы не хотим отдать тебя Цагене. Так что выбирай: либо ты уходишь с нами, либо остаешься здесь, но с пулей в черепушке.
        Веселая альтернатива, нечего сказать!
        Эти парни, кем бы они ни были, знают, что он проводник, но уверены, что «пьяный», и это хорошо… А еще он наверняка нужен им именно в этом качестве, чтобы открыть «дырку» в какой-нибудь из миров, на что уроженцы Центрума не способны в принципе, либо чтобы поделиться информацией.
        Ладно, почему бы и нет? В крайнем случае он всегда сможет удрать от них домой, на Землю.
        - Хорошо, я иду с вами, - сказал Олег, поднимаясь с кровати.
        - Отлично, - кивнул рыжий, перевел взгляд на священника. - Простите, отец. Другого варианта у нас не было, разве что врываться сюда силой, а это уж совсем плохо. И шумно.
        - Нечестивцы, осквернившие уста ложью, не найдут поддержки вышней ни в этом мире, ни в загробном! - мрачно заявил отец Силестр, поглаживая себя по лысине. - Встретимся еще, коли будет на то воля Владыки, а сейчас иди с ними, муж, то и дело в неприятности попадающий, а я постараюсь уничтожить следы твоего здесь пребывания.
        Один из спутников рыжего уже прибрал АКСУ, второй сноровисто перетряхнул вещи Олега и забрал пистолет. Тому лишь и осталось, что натянуть штаны и обуться, и все под внимательными, настороженными взглядами. Да, это не самоуверенные инквизиторы, от этих просто так не сбежишь.
        На улице царило раннее, свежее утро, над морем висела сплошная кисея тумана. Перед входом в церковь ждали две телеги, запряженные унылого вида костлявыми скакунами. В каждой грудой лежали мешки, и запах красноречиво сообщал всякому, не лишенному обоняния, что внутри находится соленая рыба.
        - Полезай, - велел рыжий, отодвигая один из мешков так, что открылось круглое темное отверстие.
        - Это обязательно? - спросил Олег.
        - Нет, если хочешь познакомиться с темницами Замка Истины. Понятное дело, - рыжий позволил себе улыбнуться, - нас не пропустят без обыска, и если тебя найдут…
        Один из его помощников тем временем ловко спрятал автомат на другой телеге.
        - Хорошо, - сказал Олег и полез в смрадную темноту.
        Места оказалось достаточно, чтобы он мог наполовину сидеть, наполовину лежать. Мешок задвинули назад, так что пришлось слегка поджать ноги, но прямо напротив лица осталась щель, в которую проникала струйка свежего воздуха.
        - Нормально ты там? Удобно? - спросил рыжий.
        - Да, - отозвался Олег.
        - Ну, тогда сиди тихо, - щелкнул бич, и они поехали.
        Телегу немилосердно встряхивало на каждой кочке и выбоине, и доски днища то и дело лупили Соловьева по седалищу. Хитрым образом уложенные мешки качались и шуршали, терлись выпуклыми боками, но почему-то не спешили проваливаться в оставленную под ними дыру.
        К запаху на удивление быстро притерпелся.
        После очередного, необычно сильного удара Олег собрался было уже выругаться, но прикусил язык, поскольку снаружи начальственным, строгим голосом поинтересовались:
        - Стой! Кто такие?
        - Бедные торговцы мы, - жалобно и уныло проблеял рыжий, и телега остановилась. - Рыбу везем, господин.
        - Это я понимаю, что рыбу. - Обладатель строгого голоса усмехнулся. - Бедные? Покажите-ка мне, что в мешках!
        - Да рыба же, рыба. Смотрите, господин, клянусь разумом, - юлил и сюсюкал рыжий, употребляя совсем не те обороты, что еще полчаса назад, и даже говорил дискантом сельского придурка.
        Захрустела распоротая ножом ткань, что-то шлепнулось на землю.
        Шаги, тяжелые, неторопливые, прозвучали совсем рядом, и Олег затаил дыхание - остановивший их телеги инквизитор стоит в каком-то метре, чихни или пукни - непременно услышит. В носу, как назло, свербело просто зверски.
        - Рыба? - Инквизитор хмыкнул. - А если копьем туда ткнуть, что будет?
        - А ничего. Она же уже вся мертвая и соленая даже, господин, - угодливо сообщил рыжий. - Мы пошлину заплатим в городе, как мы всегда платим, мытарю Себастани, да. Серебряная монета за телегу… Ведь вы знаете мытаря, да, господин?
        Обладатель строгого голоса не обратил на этот вопрос внимания.
        - А ну ткни сюда! - велел он. - А ты - вон туда! Проверим, нет ли там кого!
        - Да кто там может быть? - спросил рыжий простодушно, но в словах его прозвучало еле заметное напряжение.
        Новые шаги, и Олег живо представил, как сейчас игольно-острый наконечник пройдет через мешки с соленой рыбой и воткнется куда-нибудь ему в бедро или прямиком в живот…
        Зашуршало где-то в стороне, один из мешков сдвинулся. Затем вроде бы ткнуло в бок, и он отодвинулся, пытаясь сделать это как можно тише.
        - Чисто, - доложил кто-то могучим басом.
        - Ну и хорошо, - заявил обладатель начальственного голоса. - Езжайте, болезные. Да пребудут с вами свет, добро и разумение здесь и до скончания дней ваших, и дорога пусть будет словно ковер под вашими ногами!
        - Спасибо, отец, спасибо, - вновь заюлил рыжий.
        Телега вздрогнула, словно ее, а не лошадь хлестнули бичом, и сдвинулась с места. Колеса заскрипели надрывно, и Олег вздохнул с облегчением, позволил себе расслабиться.
        Но чихнул он только минут через десять, когда инквизиторский дозор точно остался позади.
        Сколько они ехали, он сказать не мог, но казалось, что очень долго, не один час. Поворачивали не раз, снаружи доносились звуки, обитающие на улицах Лирмора, приглушенные голоса, обрывки фраз.
        Потом телега в очередной раз остановилась, и мешок, затыкавший убежище, как пробка, оказался убран в сторону.
        - Приехали, - сообщил рыжий, заглянув в дыру. - Вылезай.
        Щурясь и кряхтя, словно древний инвалид, Олег выбрался наружу. Обнаружил, что они находятся в заваленном гнилыми ящиками, разбитыми бочками и прочим барахлом дворе, что с двух сторон поднимается высокий забор, с третьей видны закрытые ворота, а с четвертой расположился уродливый кирпичный дом этажей в пять, из тех, каких много в районе вокзала, с дешевыми меблированными комнатами. Стена, выходившая на двор, была глухая, виднелись лишь световые оконца там, где проходила лестница.
        - Где это мы? - спросил Олег.
        - В благословенном Цаде, - отозвался рыжий. - Пошли, нечего тут торчать.
        Его соратники остались у телег, а они вдвоем зашагали туда, где в стене выделялась обшарпанная дверь. Скрипнули петли, и под ногами оказались ступеньки узкой, заваленной шелухой от орехов, обрывками бумаги и прочим мусором лестницы. Поднялись к входу в мансарду. Рыжий достал из кармана здоровенный ключ, вставил его в пудовый, ржавый насквозь замок и с усилием повернул.
        - Добро пожаловать!
        Олег переступил порог. Комната за ним вопреки ожиданиям выглядела очень даже прилично - дощатый, очень чистый пол, в дальнем углу стол, заваленный бумагами, с подвешенной на крюке лампой над ним, вдоль стен лежаки, аккуратно застеленные одинаковыми красными одеялами.
        - Меня зовут Лрэн, - представился рыжий. - Понятное дело, что имя не настоящее. Но надо же тебе как-то меня называть?
        - Мое имя тебе известно, - отозвался Олег.
        - Это точно, - хмыкнул рыжий. - Если умыться или еще чего, то это вон там…
        Рядом со столом обнаружилась еще одна дверь, а за ней коридор, ведущий в просторную кухню, где блестели развешенные на стенах кастрюли и сковородки. И уже из него можно было попасть в ванную, оснащенную всем, что может понадобиться человеку, решившему привести себя в порядок.
        Из нее Олег вышел, чувствуя себя значительно лучше.
        Лрэн ждал его в коридоре.
        - Пойдем, лясы поточим, - сказал он. - Поделимся информацией.
        Сам он уселся в кресло на колесиках, очень похожее на земное офисное, разве что без пластика и прочей синтетики. В мансарде к этому моменту появились соратники рыжего, один встал у двери, второй расположился у выхода в коридор, а гостю досталось место на колченогом стуле, опасно скрипевшем при каждом движении.
        - Ты наверняка спрашиваешь себя, кто мы такие, - заявил Лрэн с улыбкой. - Скрывать не буду, удовлетворю твое любопытство. Мы представляем Ректорат. Лорейскую республику.
        Точно, Лорея! Теперь ясно, откуда у этих парней такой акцент.
        Уроженцы небольшой горной страны, расположенной посреди Центрума, нечасто посещают Цад, а уж о том, чтобы кто-то из них учил местное наречие, Олег вообще никогда не слышал.
        - Очень интересно, - сказал он, переходя на лорейский: давно не говорил на этом языке, и слова давались с трудом, выходили неуклюжими, а обороты всплывали из памяти неохотно. - И что же нужно всезнающему Ректорату от обычного скромного проводника?
        Стоявший у входа издал удивленное восклицание, на лице Лрэна поднялись рыжие брови.
        - О, ты говоришь по-нашему… - протянул он.
        Выходит, что и их можно удивить, что эти парни, хоть и принадлежат к спецслужбе одной из наиболее развитых стран этого мира, знают далеко не все о проводнике по прозвищу Соловей.
        - Немного говорю, - Олег улыбнулся. - Ну, так что, чего вам от меня надо?
        - У нас есть информация, - Лрэн уже оправился, лицо его было столь же бесстрастным, как и ранее, - что тебе в руки попал некий прибор. Собственность Лореи. Понимаешь, о чем я говорю?
        - Нет.
        - Не прикидывайся дураком, - поморщился рыжий. - Он носится на руке, на ремне. Прозрачная крышка, внутри стрелка.
        То, что речь идет о «компасе», Олег понял сразу, но вот в том, что эта вещь и в самом деле является собственностью Ректората, у него возникли сомнения - хорошо помнил значки на круговой шкале, ничуть не напоминавшие буквы лорейского алфавита.
        Но откуда они узнали? Он ведь никому не говорил и никому не показывал свою находку!
        - Да, конечно, - сказал Олег, тщательно подбирая слова. - Я знаю об этой штуке.
        - Где она? - Лрэн нетерпеливо подался вперед.
        - У меня ее нет.
        - Это мы и так видим. - Рыжий стиснул подлокотники. - Верни прибор Ректорату. Мы заплатим. Хорошие деньги.
        Настал черед Олег морщиться:
        - Ты думаешь, деньги меня интересуют?
        - Они интересуют всех, только не все себе в этом признаются, - заявил Лрэн. - Клянусь разумом, есть опасность, что прибор попадет в руки фанатиков из церкви Цада. Подумай, что может стать с нашими родными мирами, если человек вроде Цагене сумеет им воспользоваться! Торжество мракобесия, преследование инакомыслящих, смерть науки и гибель прогресса! Вспомни, что только Лорея держит факел цивилизации в этом мире, несет свет истины отсталым народам и странам! И если он вдруг погаснет, то…
        «И здесь факел, как и у инквизиторов», - подумал Олег устало.
        Вспомнил родную Землю, где века полтора назад рациональное мышление одержало верх над верой, а наука стала идолом для миллионов, новой религией со своими жрецами и святыми. Принесла ли она человечеству счастье, сделала ли жизнь проще?
        Так ли будет радо население Центрума, если в грядущей войне всех против всех, которой и в самом деле, похоже, не избежать, верх одержат атеистически и прагматически настроенные технократы из Лореи? Так ли это будет отличаться от владычества Доктрины Цада?
        Чем-то речи Лрэна, несмотря на внешние отличия, напоминали болтовню Вито Цагене. В любом случае Олега вербовали, пытались убедить в том, что они белые и пушистые, а все вокруг злобные и властолюбивые, настоящие исчадия ада.
        - Я понял, - сказал он, - но идеями вашими меня тоже не купить… Что в городе?
        Лрэн нахмурился, сделал знак говорить тому из соратников, что охранял дверь на кухню.
        - Беспорядки продолжаются, городская стража с ними справиться не в силах, - отрапортовал тот. - Орден Взыскующих Истины обвинил короля и его советников в ереси, ну и те в долгу не остались. Монарх практически заперт в своем замке, большую часть города контролируют инквизиторы и их союзники из других орденов. Толпы черни громят дома знати, грабят лавки и склады, архиерей-генералы пока сохраняют нейтралитет.
        Да, Цагене пошел ва-банк, поставил все на карту.
        - От денег ты отказался, - проговорил Лрэн задумчиво. - Убедить я тебя не смог. Учти, у нас есть средства заставить тебя поделиться информацией, но мне не хотелось бы пускать их в ход…
        - Есть кое-что, что мне нужно, - сказал Олег.
        - И что же? - Рыжий вновь подался вперед.
        - Девушка, что находится в подвалах Замка Истины. Ее нужно освободить.
        Стоявший у входной двери усмехнулся, глаза того, что охранял выход на кухню, расширились. И только Лрэн, старший в этой небольшой команде, задумчиво-равнодушно почесал кончик носа.
        - Сколько она там? Ты уверен, что она жива?
        - Была жива два дня назад, и убивать ее у инквизиции причин нет. - Олегу самому очень хотелось верить, что Ингера невредима, что Цагене не отдал приказ казнить ее или пытать.
        - Тогда шансы есть… - протянул Лрэн. - Итак, мы ее вытаскиваем, а в ответ?
        - Я говорю вам, где находится тот самый прибор, чтобы вы могли его забрать.
        Да, «компас» в руках у инквизиции, но лорейцам пока знать об этом необязательно. После того как Ингеру освободят, Олег сдержит слово, честно сообщит, что последний раз видел эту штуковину на столе в кабинете Вито Цагене, расположенном в том же Замке Истины… Понятно, что лорейцы разозлятся, но он это переживет, в крайнем случае - на родной Земле. А потом, устроив девушку в безопасности, попробует добыть прибор для себя.
        - А почему мы должны тебе верить? - спросил Лрэн, и Олег вспомнил те моменты, когда сам не так давно задавал этот вопрос: сначала Ингере, а потом главе Ордена Взыскующих Истины. Судьба точно бумерангом вернула ему ситуацию…
        - Если вы так много обо мне знаете, - начал он, понимая, что от того, что и как сейчас будет сказано, зависит все, - то должны быть в курсе, что я не нарушаю обещаний. Всегда вел себя честно со всеми, начиная с той же погранслужбы, которую не обманул ни на медяшку.
        - Трант? - спросил Лрэн, повернувшись к соратнику, охранявшему проход на кухню.
        Этот невысокий смуглый парень был у лорейцев чем-то вроде ходячего компьютера.
        - Попыток контрабанды и финансовых махинаций не отмечено, - отозвался тот. - Информаторы характеризуют объект исключительно с позитивной стороны.
        - Ну, что же, хорошо, считай, мы заключили сделку, - сказал Лрэн. - Но помни: вздумаешь обмануть или улизнуть, мы тебя достанем в любом мире, из-под земли выкопаем, а потом снова закопаем, но уже мертвым.
        Глаза его в этот момент были очень решительными.
        Олег развел руками:
        - Как я от вас улизну? Подумай сам?
        - Ну, мало ли… - буркнул Лрэн подозрительно. - Ладно, не будем терять времени. Нам нужно кое-что разузнать, освежить контакты, а ты пока тут посидишь, и Гриви за тобой присмотрит.
        На это имя откликался третий из лорейцев, самый высокий и мускулистый, с близко посаженными глазами.
        - Пожрать у вас найдется чего-нибудь? - спросил Олег.
        - Отыщем, не переживай. - Лрэн нетерпеливо махнул рукой.
        Они пошептались с Трантом и покинули мансарду.
        - Ну, что? - сказал Гриви добродушно. - Пойдем, покажу тебе наше хозяйство… Заодно приготовим что-нибудь.
        Кухня оказалась даже больше, чем Олег предполагал, а за ней обнаружилось еще одно помещение, запертое на висячий замок, - «склад со всякой всячиной», если верить гиду. Гостя усадили на стул рядом с огромным разделочным столом, и Гриви принялся за стряпню. С ножами, сковородками и остальным поварским инструментарием он управлялся мастерски, мясо резал тонко, лук строгал быстро и красиво, да еще не забывал при этом болтать.
        Рассказывал всякую ерунду, путаные, не особенно смешные истории о соседях по дому. Олег слушал вполуха, не надеясь, что собеседник выдаст чего-нибудь по-настоящему интересное, больше смотрел в крохотное, закрытое снаружи решеткой окошко. Видел кусочек улицы со входом в таверну «Семь звезд», спешащих по своим делам горожан - не бог весть что, но и по этому крохотному пятачку можно судить о том, что творится в Лирморе.
        Вот остановились две кумушки поболтать, и одна замахала руками точно мельница крыльями. Вторая прижала ладони ко рту, глаза вытаращила - явно слушает рассказ о чем-то не особенно приятном.
        Вот прошли два мрачных мужика, на одном пояс с саблей, висит криво, неудобно, видно, что надевать его хозяин не привык, у второго в руке и вовсе алебарда пенсионного возраста, с лезвия которой едва не сыплется ржавчина.
        С криками пробежала стайка мальчишек.
        Прошел монах в светло-серой рясе и алом кушаке одного из младших орденов, благословил поклонившуюся ему старушку. Из «Семи звезд» выскочили два парня и, шатаясь, бросились ему вслед, но, судя по лицам, не для того чтобы намылить служителю культа шею.
        Жители столицы Цада привыкли доверять слугам Священного Ока, слушать их, искать у них помощи… и тем большим оказался шок, когда часть церкви обратилась против другой, показала свой воинствующий лик, давно и надежно, как казалось, забытый.
        У всех, кто попадался Олегу на глаза, физиономии были растерянные, в глазах читались злоба и страх.
        - Смотришь? - неожиданно спросил Гриви, прервав очередную историю. - Смотри. Других развлечений для тебя тут нет… Разве что вот пожрать сейчас устроим да книги. Читать по-нашему умеешь?
        Олег кивнул.
        - Вот и отлично, - обрадовался лореец. - А теперь… Оп, приятного аппетита!
        Мясо он потушил с какими-то травками так, что соблазнил бы поесть и сытого. Вытащил из настенного шкафа бутылку красного вина и наполнил два больших стакана.
        - Пока командир не видит, - с заговорщицким видом пояснил Гриви.
        Олег его игру не поддерживал, он хорошо понимал, что эти дружелюбие и простота притворные, что в одном помещении с ним находится прекрасно вышколенный разведчик, идеальная машина выживания и сбора информации в чужой стране, в потенциально опасной среде.
        Часок подремал на одном из лежаков, а затем вернулись Лрэн с Трантом.
        - Дело обстоит таким образом, - сказал рыжий лореец, опустившись в свое кресло. - Проникнуть в Замок Истины сейчас проще, чем обычно, поскольку в Лирморе и провинции идут аресты. Инквизиторы тащат в застенки всех, кто кажется им опасным. Поэтому там царит бардак. У нас есть одеяния монахов Взыскующих Истины, мы легко подделаем соответствующую бумагу. Но есть одна закавыка - пароль.
        Из дальнейшего рассказа Олег узнал, что паролем служит фраза из Доктрины Цада, что меняется она каждые сутки на рассвете и известна помимо охраны лишь высшим иерархам ордена.
        - А каждого из них сторожат хорошо как никогда. - Лрэн развел руками. - Увы.
        - То есть вы пароль добыть не можете? - уточнил Олег.
        - Быстро - нет, а времени на долгую интригу у нас не имеется. - Рыжий помялся. - Возможности наши хоть и велики, но все же ограничены.
        - Но вы почему-то не берете в расчет мои, - проговорил Олег задумчиво.
        Вспомнились сырые темные джунгли, сидящий на земле Эрик, его злобный взгляд, окровавленное плечо и растерянный голос: «Отец Джузеле, Факел Еретиков… Официально он всего лишь староста, но фактически один из ближних советников главы ордена».
        - А они у тебя есть? - спросил Гриви с усмешкой, но поймал суровый взгляд командира и осекся.
        - Говори, - велел Лрэн.
        - Я могу вывести вас на человека, который наверняка знает пароль, - сказал Олег, твердо глядя прямо в глаза рыжему лорейцу. - Но я хочу сам участвовать в деле, а не сидеть тут.
        - Чтобы ты пошел с нами в город? - На лице Лрэна появилась слабая улыбка. - Получил возможность удрать?
        - Так вы доверяете мне или нет? Надо решить этот вопрос раз и навсегда!
        Лорейцы переглянулись, Трант ожесточенно поскреб в затылке.
        - И так ли нужен вам этот прибор, или Ректорат обойдется и без него? - Олег продолжал давить, понимая, что рискует, что хозяева мансарды могут запросто передумать и перейти к другому варианту действий - связать гостя и подвергнуть пыткам. Честно говоря, это самый легкий способ добыть информацию.
        - Хорошо, ты пойдешь с нами… - протянул Лрэн после паузы в несколько минут. - Только без оружия. И на случай если вздумаешь сбежать, вот тебе еще информация. Корпус Пограничной стражи Цада объявил в розыск проводника по кличке Соловей.
        Олег нахмурился:
        - Почему?
        - А ты не догадываешься? - Улыбка рыжего стала по-настоящему лисьей - ехидной и злой. - Его обвиняют в причастности к убийству генерал-майора Редондо, застреленного вчера вечером.
        Олег почувствовал, что его словно ударили тяжелым и мягким по затылку. Ну да, он хорошо помнил сердитые крики офицеров-пограничников, упрекавших его в предательстве, но это одно дело, а официальное обвинение со стороны корпуса - совсем другое. Попади Соловьев теперь в руки местных погранцов, никто не станет его слушать.
        - Поэтому, чтобы ты мог выйти в город, мы слегка изменим твою внешность, - продолжил Лрэн как ни в чем не бывало. - Голову ты обрил, это хорошо, но кое-что нужно добавить, чтобы мама с папой тебя опознали не сразу. Трант, неси наши ящички!
        Примерно через час Олег глянул в зеркало и остолбенело заморгал - на него смотрел кого-то смутно напоминавший чужак, лысый, с усиками щеточкой, белесыми бровями и оттопыренными ушами. Вкладыши под верхнюю губу изменили очертания лица, специальные распорки сделали лопоухим, а краска позволила обесцветить те волосы, что еще остались.
        - Вот так хорошо, - сказал Лрэн с удовлетворением в голосе. - Теперь говори - кто?
        Мансарду они с Олегом покинули на самом закате, когда солнце ушло за крыши домов на западе, а во всех храмах Лирмора от расположенной на северной окраине Кричащей горы, где когда-то жгли ведьм, и до Серебрянки на юге началась последняя служба дня.
        Гриви и Трант ушли еще раньше.
        Олег шагал, постоянно борясь с желанием обернуться, проверить, не следит ли за ним кто. Казалось, что каждый встречный бросает на него любопытные взгляды и раздумывает, куда ему прямо сейчас обратиться - в инквизицию или в Пограничную стражу.
        Мешала непривычная одежда - приталенный пиджак и мешковатые брюки, какие носят зажиточные мастеровые и мелкие торговцы Цада, направляясь в церковь или в театр. Чудилось, что шляпа вот-вот соскользнет с лысой головы, хотелось ее поправить.
        - Спокойно, - сказал Лрэн, когда они миновали собравшуюся вокруг очередного монаха толпу. - Расслабься и шагай спокойно. Ты обычный лирморец в своем городе.
        Как ни странно, это помогло, Олег вспомнил, что годами ходил по этим улицам, что столица Цада стала для него в чем-то даже более родной, чем тот же Тамбов, где не был уже лет пять…
        Вспомнил и успокоился.
        Город выглядел притихшим, никто не бегал по улицам с криками, не потрясал оружием, но это был вовсе не мир, а то безмолвие, что порой наступает перед страшной бурей. Городской стражи видно не было, как и инквизиторов, а прохожие вели себя необычайно сдержанно, знакомые, что раньше при встрече принялись бы орать и обниматься, теперь ограничивались кивками.
        - Вот мы и пришли, - заметил Лрэн, когда над домами впереди поднялся ало-золотой купол церкви Факела Еретиков, главного храма Ордена Взыскующих Истины в Лирморе, очень небольшого и скромно украшенного по сравнению с тем же Сердцем Мироздания.
        - Да, - согласился Олег.
        - План помнишь?
        - Да.
        - Тогда действуем. - Лрэн ободряюще похлопал его по плечу.
        Из дверей церкви выходили мрачные прихожане, решившие посетить вечернюю службу, нищие тянули к ним руки. А сбоку от лестницы, ведущей ко входу в храм, стояла телега, нагруженная ящиками, и на облучке дремал крепкий бородатый парняга в поношенной одежде возчика. Если бы Олег не знал, он ни за что бы не догадался, что это Гриви.
        Сам пошел по широким ступеням вверх, навстречу редеющему людскому потоку. Глубоко вздохнул и шагнул в дверной проем, под уходящую в темную высоту громаду свода.
        - Что тебе угодно, сын мой? - ласково поинтересовался дежуривший внутри монах. - Служба уже окончена.
        Был он, как и прочие слуги церкви при этом храме, высок ростом и на диво крепок.
        - Я к отцу Джузеле, - сказал Олег. - С ним хочет говорить Эрик Витолиньш.
        Сейчас выяснится, врал ли предатель насчет того, что может вызвать старосту храма в любое время дня и ночи.
        - Подожди минуту, - и инквизитор ушел внутрь церкви.
        Олег со своего места мог видеть только далекий алтарь да ближние колонны, призванные изображать столбы пламени, но похожие на стволы колоссальных пальм. Оставшиеся внутри прихожане ставили свечки, молились, бесшумно перемещались монахи в черных рясах. Только безумец решится похитить одного из них прямиком отсюда!
        А значит, отец Джузеле ничего не заподозрит, останется уверенным в себе и беспечным.
        - Вы хотели меня видеть? - поинтересовался, возникая перед Олегом, высокий старик с пронзительными черными глазами.
        - Не я, а господин Витолиньш, - сказал он.
        - Что же он сам не пришел? - Староста поджал губы. - Хотя понимаю, время такое. К любому из нас прикованы сотни глаз.
        Олег поклонился:
        - Истинно так. Пойдемте.
        Они спускались по лестнице, когда один из нищих, горбатый и одноглазый, в невообразимом тряпье, ринулся Соловьеву под ноги, едва не обхватил колени, заныл гнусаво:
        - Подайте Священного Ока ради! Подайте!
        На миг он поднял голову, и Олег различил под грязью, повязкой на глазу и прочей маскировкой усмешку Транта.
        - Владыка видит тебя и не оставит в беде, - назидательно сказал отец Джузеле. - Пропусти нас.
        Поддельный нищий, бормоча и приплясывая, отступил в сторону.
        - Нам сюда, - проговорил Олег, когда они спустились по лестнице, и указал направо.
        Сердце колотилось как бешеное, пальцы едва не подергивались от волнения - а ну, как ничего не выйдет, и староста храма Факела Еретиков не попадет в ловушку, в последний момент что-то заподозрит?
        Но тот послушно двинулся куда указывали, и между инквизитором и церковью оказалась телега.
        - Прошу прощения, - сказал преградивший им дорогу Лрэн.
        Олег шагнул в сторону. Рыжий лореец выбросил вперед руку с зажатым в ней металлическим баллончиком вроде газового с распылителем сверху. Зашипело, отец Джузеле удивленно охнул, распахнул рот для крика, но Гриви подскочил к священнику сзади, перехватил ему горло, лишая дыхания, и одновременно придержал, не давая упасть.
        - Что с вами, святой брат? - забормотал он. - Что с вами? Сердце?
        Со стороны храма донесся визг и сердитые вопли, со своего места Олег мог видеть, что на ступенях возникла суматоха - один из нищих повалил другого, сам уселся сверху и принялся молотить по физиономии. Запричитала женщина, побежали от дверей собора монахи в черных рясах, все взгляды обратились в ту сторону.
        На то, что творится около телеги, в этот момент никто не смотрел.
        Лрэн и Гриви действовали с молниеносной быстротой: отодвинули ящик, запихнули тело потерявшего сознание отца Джузеле в образовавшееся отверстие и тут же закрыли его.
        - А он не очнется там? - спросил Олег.
        - Часа два-три у нас точно есть, - ответил Лрэн.
        Гриви взобрался на облучок, щелкнул бичом, и телега неспешно покатила прочь. Они же вдвоем остались на месте, показывая, что, как и другие зеваки, наблюдают за дракой среди нищих. Горбатого побирушку в тряпье сбросили с лестницы, и он заковылял прочь, ругаясь и плюясь.
        - Ну, все, можно идти, и даже нужно, - сказал Лрэн. - Пока старосты не хватились. Забегают ведь.
        Свернули за угол и взяли рикшу, но приказали везти не прямо к дому, а сначала на север, в сторону Золотоструйной. На площади Старых Королей поменяли экипаж, причем новый взяли только после того, как прежний рикша обзавелся седоком и укатил прочь.
        И уже вот этот привез их к дому с мансардой, расположенному, как Олег сразу и заподозрил, неподалеку от вокзала.
        - Ты держался очень неплохо, - сказал Лрэн, когда они поднимались по лестнице. - Честно скажу, я ожидал худшего.
        Олег нашел силы улыбнуться.
        Остальные были на месте - отец Джузеле сидел, привязанный к стулу, с кляпом во рту, и злобно сверкал глазами; Гриви возился на кухне, гремел посудой и напевал что-то себе под нос, а Трант, сменивший лохмотья нищего на менее вонючий наряд, охранял дверь.
        При виде рыжего лорейца инквизитор недовольно замычал, кустистые брови его сошлись к переносице.
        - Вы правы, я тут главный, понятное дело, - сказал Лрэн, упирая кулаки в бока. - Нам от вас нужно только одно - пароль для прохода в Замок Истины на сегодня, и мы его узнаем.
        Отец Джузеле запыхтел, разразился гневной тирадой, но кляп помешал разобрать слова.
        - Тратить время на уговоры и расспросы мы не будем, - продолжил Лрэн. - Зачем? Мы ведь чужаки для вас, неверующие, а значит, нам можно и соврать. Совсем не грех.
        Олег нахмурился - как же лорейцы собираются действовать, неужели пытками?
        - Инструмент, - сказал рыжий тоном доктора, отдающего приказание медсестре, и протянул руку в сторону.
        Появившийся с кухни Гриви вложил в нее настоящий шприц вроде того, что используются на Земле, заполненный угольно-черной жидкостью. Отец Джузеле вытаращил глаза, попытался отшатнуться, но лишь едва не упал вместе со стулом.
        - Не надо суетиться, это не больно, - пообещал Лрэн, подходя к инквизитору. - Сначала.
        Игла вонзилась в дряблую кожу, испещренную пигментными пятнами, толстый поршень неспешно пошел вперед.
        - Что это? - спросил Олег, облизнув пересохшие губы.
        - Одно очень интересное и полезное вещество, - отозвался стоявший рядом Трант. - Его синтезировали у нас, но сырье привозят из Сталра. Неприметная сушеная травка. Только вот теперь наш друг инквизитор будет говорить охотно, отвечать на вопросы без утайки.
        Понятно, отцу Джузеле вкололи аналог земной сыворотки правды. И если верить описанию, куда более действенный, чем земной пентотал.
        - Вот так хорошо, - сказал Лрэн, передавая опустевший шприц Гриви. - Как ужин?
        - Готов, - отозвался тот.
        - Пятнадцать минут на то, чтобы поесть.
        У Олега аппетита не было, но лорейцы жевали так, что за ушами трещало, здоровенная сковородка опустела почти мгновенно, как и бутыль красного сладкого вина.
        - Теперь можно послушать нашего гостя, - заявил Лрэн, сделав последний глоток. - Пошли.
        Все так же сидевший на стуле отец Джузеле улыбался так, словно находился в компании друзей. Взгляд его был мутным, глаза блуждали независимо друг от друга, словно у обкурившегося хамелеона.
        - Ну что, хочешь с нами поговорить? - спросил Лрэн, выдергивая кляп.
        - Конечно. - Слова отец Джузеле произносил медленно, с усилием и тщанием. - Давайте я расскажу вам…
        - Пароль для прохода в Замок Истины, - перебил его рыжий лореец. - На сегодня.
        - Тот же, кто в гордыне своей возвестит, что познал тайное, да будет участь его страшнее, чем у матереубийцы. Книга Откровения, глава двадцать седьмая, стих восемь, - объявил инквизитор и захихикал, точно сказал нечто смешное.
        Лрэн спрашивал что-то еще, уточнял детали насчет темниц, режима смены стражи, а отец Джузеле отвечал, то и дело сбиваясь на путаную болтовню, и остановить его стоило определенного труда. Еще он корчился в путах, ежился, время от времени начинал постанывать, по лицу текли капли пота. В один момент инквизитор надрывно закашлялся, изо рта его полетели брызги крови.
        - Неужели все? - спросил Трант. - Быстро.
        - Что с ним будет? - спросил Олег, глядя, как отца Джузеле бьет крупная дрожь, как лезут из орбит его глаза, а по щекам расползаются багровые пятна.
        - Тот, кому вкололи «черную правду», обречен на смерть, - ответил Лрэн спокойно. - Побочный эффект.
        Олег поежился, вообразив, что эту вот хрень ввели ему.
        Почему лорейцы этого не сделали, а предпочли ввязаться в сложную и опасную для них авантюру? Неужели им нужно от него что-то еще помимо информации о «компасе»?
        - И даже очень удобно, сначала все скажет, а потом сдохнет, - продолжил Лрэн.
        Нет, Олег с самого начала отдавал себе отчет, что похищенного из храма и допрошенного инквизитора не оставят в живых, но думал, что его убьют как-то более «чисто», не заставят мучиться.
        Вот он, тот «свет знания», который несет дикому миру цивилизованная Лорея. Примерно тот же самый свет, благодаря которому на Земле изобрели концлагеря и ядерное оружие.
        - Неужто тебе нравится на него смотреть? - Лрэн хохотнул, похлопал Олега по плечу. - Пароль действует до утра, и нам нужно еще многое сделать, чтобы вытащить твою подружку.
        Олег отвернулся, но заставить себя не слышать, как хрипит и стонет отец Джузеле, не мог.
        - Так, Трант, ты занимаешься документами, печать, подпись, все как требуется, - продолжал командовать рыжий. - Мы же займемся деталями твоего вечернего платья. Какой цвет ты предпочитаешь?
        - Платья? - изумился Олег.
        - Нарядим Транта женщиной, и он у нас станет опасной еретичкой и ведьмой. - Лрэн улыбался, происходящее ему нравилось. - Гриви должен остаться на подстраховке. Всем соваться внутрь нельзя. Ну а мы с тобой, брат Соловей, превратимся в монахов. Готов ли ты принять обет безбрачия?
        Вернуться в Замок Истины, вновь пройтись по его коридорам, ощутить тамошнее сырое зловоние?
        Олег меньше всего на свете хотел этого. Но ради того, чтобы вытащить Ингеру, можно пойти и не на такое.
        - Готов, - твердо сказал он.
        «Склад со всякой всячиной» оказался забит стеллажами, а те уставлены коробками и шкатулками разного размера. Громадный шкаф в дальнем углу прятал в пыльном чреве кучу разной одежды - от военной формы и ряс разных орденов до лохмотьев нищего и женских нарядов.
        Транту досталось сиреневое платье с оборками на рукавах, а также рыжий парик.
        - Ничего так девочка получилась, вполне в моем вкусе, - заявил Гриви со смешком. - И какая грудь…
        Эту самую накладную грудь четвертого примерно размера он как раз мял в руках.
        К этому времени отец Джузеле умер, в последние минуты его тошнило кровью, а мускулы корежила такая судорога, что стул, к которому был привязан инквизитор, не устоял и опрокинулся.
        - Скончался, - сказал Лрэн, и от прозвучавшего в его голосе равнодушия Олега передернуло. - Тело пока спрячем на складе, а ликвидируем после завершения операции.
        Пока Гриви занимался трупом, Трант изготовил солидно выглядевшую бумагу, украшенную сургучной печатью на шнурке и подписью Лукере Стови, примаса Ордена Взыскующих Истины в провинции Ставард, что расположена на восток от Лирмора, у истоков Золотоструйной.
        Олег примерил черную рясу, повязал белый кушак и, поглядев в зеркало, испытал очередной культурный шок.
        - Ничего, вполне себе почтенный брат-инквизитор получился, - заявил Лрэн. - Пора выходить… Все готовы?
        За окнами мансарды уже стемнело.
        Гриви, вновь примеривший одежду возчика, ушел первым, на Транта для маскировки накинули длинный, до земли, плащ с капюшоном и в таком виде вывели его на лестницу.
        Телега ждала внизу, похоже, что та же самая, но без ящиков или мешков.
        - Двинулись, - велел Лрэн, усаживаясь рядом с Гриви. - И да поможет нам разум.
        Шутливое настроение сгинуло, рыжий лореец стал серьезным, точно сама смерть.
        Улицы Лирмора выглядели необычайно пустынными, таверны и кабачки большей частью были закрыты. Тускло горели фонари, синее пламя дрожало под стеклянными колпаками, будто от страха, а небо закрывала тяжелая серая подушка из приползших с моря туч.
        На одной из площадей неподалеку от храма Восьми Грехов им встретилась группа подвыпивших горожан.
        - Это могут быть роялисты, - сказал Лрэн, подбираясь.
        Олегу и не подумали вернуть пистолет, но он не сомневался, что его спутники вооружены.
        - Слава нашим духовным отцам! - воскликнул один из горожан. - Да сгинет ересь!
        - Да сгинет! - поддержали его другие, размахивая руками и чуть ли не подпрыгивая от воодушевления.
        Лрэн улыбнулся и изобразил благословение.
        Вторая встреча оказалась несколько менее приятной - за ближайшим поворотом наткнулись на шагавший навстречу отряд из нескольких десятков городских стражников, вооруженных не только дубинками и пистолетами, но и автоматами.
        - Инквизиторы?! - воскликнул топавший впереди офицер в нелепом традиционном шлеме. - Что вы тут делаете?
        - Исполняем долг, - с достоинством ответил Лрэн. - Спасаем душу заблудшую.
        - Знаю я, как вы их спасаете, с помощью огня и дыбы. - Офицер захихикал. - Отвечай, святоша, кто это!
        - Женщина сия из города Тальвира. - Рыжий лореец назвал столицу провинции Ставард. - И мерзостные деяния ее включают сотворение зелий приворотных, наведение чар смертоносных, одурманивание женщин глупых обещаниями несбыточными, хулу на церковь нашу… И все эти деяния, согласно решению капитула от года правления монарха Альтерти Второго «О ведьмах», караются…
        То ли он это придумывал на ходу, то ли и вправду знал.
        - Стой! - поспешно смешался офицер. - А ну-ка, женщина, скажи, правду он несет? Открой лицо-то!
        Запястья Транта были скованы наручниками, и поэтому капюшон с его головы откинул Олег. Показалась физиономия, украшенная несколькими искусно нарисованными синяками, рыжие встрепанные волосы.
        - Чтоб ты сдох, паскуда проклятая! - завизжала «ведьма», норовя вскочить и протягивая вперед руки с изогнутыми вроде когтей пальцами. - Все вы, мужики, гниды! Да отсохнет твой уд!
        Командир стражников отшатнулся:
        - Э, красотка! Мы могли бы тебя освободить!
        - Демоны живут в теле этом, - печально сказал Лрэн. - Как писал пророк Ичаро… Тот, кто пускает в душу свою мерзость, тот готовит дом для сил злых и дает приют врагам рода человеческого…
        - И ты сдохнешь, инквизитор! - продолжал бесноваться Трант. - Сгоришь, гнида!
        - Закрой ей рожу, - велел офицер брезгливо. - И везите эту тварь куда везли… фу…
        - Да пребудут с тобой свет, добро и разумение, здесь и до скончания дней твоих, - произнес Лрэн. Гриви тряхнул поводьями, и они поехали дальше.
        Когда топот стражников затих позади, Олег немного расслабился.
        Но вскоре напрягся снова, поскольку впереди показался Замок Истины - черная громада, похожая на свернувшегося кольцами дракона, так что не понять, где хвост, где голова, лишь торчат пластины гребня на спине да посверкивают отраженным лунным светом чешуйки на боках.
        - Ну что же, работаем, - проговорил Лрэн, когда телега выехала на ведущую к воротам улицу.
        Створки были закрыты, но наверху, на башнях, горели факелы.
        Замок приблизился, навис сверху, как готовая рухнуть скала, и тут Гриви натянул поводья.
        - Тпру, - сказал он, после чего звучно высморкался и сплюнул.
        - Эй, братья! - воскликнул Лрэн, и голос его изменился, стал тонким, противным. - Не спите ли вы, во имя Священного Ока?
        - Кого там среди ночи принесло? - осведомились сверху.
        - Еретичку опасную привезли мы из самого Тальвира, дабы предать ее заключению. Дабы мощь духовная, в оных стенах заключенная, одолела демонов, в ее теле живущих, и… - Рыжий лореец чесал как по писаному, и в голосе его звучал искренний, неподдельный восторг.
        - Стой, хватит! - вмешались с башни. - Сейчас спустимся, посмотрим.
        Клацнул засов, открылась калитка, врезанная в одну из створок, и из нее выступил дородный, как бочка, монах. За ним показались еще двое инквизиторов, помоложе и постройнее, с оружием в руках, и наверняка кто-то остался наверху, чтобы приглядывать за ночными гостями.
        - Я - брат Анольди, - представился толстяк. - Так, что тут у вас?
        - Вот преступница! - Лрэн сдернул капюшон с украшенного синяками лица Транта. - А вот документы!
        Он протянул бумагу с сургучной печатью.
        Олег затаил дыхание - вдруг лорейцы совершили какую-то ошибку, и подделка будет разоблачена прямо сейчас? Что тогда, уносить ноги и распроститься с надеждой на спасение Ингеры?
        - Взята с поличным… вины не признала… изгнанию бесов не подвергнута ввиду нехватки специалистов… - читал брат Анольди, морща лоб и шевеля похожими на жирных дождевых червяков губами. - Примас Лукере Стови… подпись, дата, печать… Все на месте.
        - Истинно так, - подвякнул Лрэн, улыбаясь совершенно по-идиотски.
        - Сейчас я черкну тебе расписку в получении узницы, и можете ехать обратно, - сказал толстяк. - Или оставайтесь до утра, койки мы вам найдем, как и поесть и выпить.
        Олег почувствовал, как по спине его бежит холодок, а мышцы сводит судорогой. Такого развития событий они не ожидали!
        - Нет-нет, досточтимый брат! - возразил Лрэн. - Отец примас строго велел нам лично проводить ведьму сию до темницы и убедиться, что она за засовами надежными!
        Брат Анольди нахмурился:
        - Я не могу вас пустить внутрь, если вы не знаете пароля.
        - Он-то нам как раз ведом! Отец примас сообщил нам! - радостно воскликнул Лрэн. - Тот же, кто в гордыне своей возвестит, что познал тайное, да будет участь его страшнее, чем у матереубийцы. Книга Откровения, глава двадцать седьмая, стих восемь.
        - Ну что же, если хотите взглянуть на наши подвалы, то не буду вас останавливать, - ухмыльнулся толстяк. - Снимайте свою бабу с воза и заводите внутрь, брат Серджи вас проводит, чтобы не заблудились.
        Трант, когда его схватили за руку, зашипел и оскалился, а затем принялся ругаться не хуже портового грузчика, понося всех, начиная с «жирного ублюдка-кастрата» и заканчивая «лысым безмозглым уродом». Последний комплимент достался Соловьеву.
        - И вправду она одержимая, - сказал брат Анольди. - Но ничего, внизу успокоится. Посидит годик-другой… ну или к ней наведается кто из отчитчиков…
        Последнего слова Олег не знал, но означало оно скорее всего местного спеца по изгнанию демонов.
        Сердце затрепыхалось, когда очутился в просторном дворе, окруженном высокими стенами. Дыхание сдавило, захотелось развернуться и побежать обратно к калитке, вырваться на свободу. Но нет, нельзя, нужно вести под руку дергающегося и вопящего Транта.
        - За мной, братья, - сказал один из инквизиторов, что помоложе, и повел их вдоль левой стены, освещая дорогу факелом: с маслом для ламп в Замке Истины, похоже, имелись некоторые проблемы.
        Впереди темнела громада башни, чуть правее и дальше угадывались очертания комплекса зданий, расположенного в задней части двора - храм, резиденция главы инквизиции, жилища простых монахов, склады, архивы и прочее. В некоторых окошках горел свет, несмотря на поздний час, и наверняка за одним из них бодрствовал Вито Цагене.
        Первую башню они прошли, зато у крохотной дверки, ведущей в недра второй, остановились.
        - Эй, открывайте! - Брат Серджи постучал в нее кулаком. - Во имя всех пророков!
        За дверкой кто-то закашлялся, послышались шаги и скрежет отодвигаемого засова. Открылась щель, и в ней обнаружилась морщинистая физиономия со слипающимися глазами.
        - Кто еще тут? - спросила она. - А, это ты, юноша? Кого-то привели…
        - Да, брат Тито, - ответил молодой монах. - Новую узницу.
        - Ну, тогда проходите. - Обладатель морщинистой физиономии отодвинулся в сторону.
        Олег переступил через порог, и внутри у него все сжалось.

* * *
        Внутри у него все сжалось, но тут же затрепетало от восторга, и он застыл с открытым ртом.
        Доводилось бывать в разных храмах, посещал Айя-Софию в Стамбуле, собор Александра Невского в Нижнем Новгороде и Исаакий в Санкт-Петербурге, но ничего подобного не видел никогда. Купол, казавшийся легким, почти невесомым, уходил на высоту в сотню метров, и пламенело наверху изображение Священного Ока, вписанное в огненное сердце. Пол был вымощен плитками белого и зеленого мрамора, группы колонн, что отмечали нефы, казались рощами секвой, непонятно как выросших здесь, за неизвестно сколько световых лет от Земли.
        - Не стой столбом, ты… - сказал кто-то, и Олега слегка подтолкнули в спину.
        Последнего слова, добавленного после «ты», он не понял, и неудивительно, поскольку на цадском начал пытаться говорить всего два дня назад, когда сошел с поезда на местном вокзале.
        Хотя скорее всего раскрывшего клюв чужеземца-«гринго» поименовали каким-нибудь обидным образом. К выходцам из других стран или миров тут относились без особого пиетета.
        - Извините, - сказал Олег и отступил в сторону.
        Несмотря на колоссальные объемы Сердца Мироздания, внутри было тесно, как на лирморском Большом Рынке - там он побывал вчера и остался зачарован этим удивительным лабиринтом, населенным не только людьми, но и звуками, запахами, трудноуловимыми, но живыми ощущениями.
        Цадцы спешили в нефы, где висели изображения пророков и Божественных Отпрысков, молились стоя или на коленях, зажигали купленные тут же у входа свечки, толстые, из белого воска.
        Перед алтарем понемногу скапливалась толпа. Примерно через полчаса начнется полуденная служба, и вести ее будет сам король, носитель священной короны о восьми зубцах, наместник Священного Ока на земле, верховный жрец государства…
        Олега монарх, если честно говорить, мало интересовал.
        Он заглянул в один из нефов, убедился, что там нет ничего необычного, и зашагал обратно к выходу. За эти два дня посетил несколько храмов: Двенадцати Воплощений, известный большим количеством украшающих его статуй, Божественных Отпрысков, простой, даже аскетичный Факел Еретиков с его оригинальным декором и «персоналом» из дюжих монахов в черных рясах. Осталось заглянуть еще в собор Восьми Грехов, и на этом «туристическая» программа будет выполнена.
        - …над тобой… и будет! - воскликнул стоявший у входа священник, когда Олег проходил мимо, и проводник понял лишь каждое третье слово.
        Надо обязательно выучить местный язык!
        С того дня, когда получил карты Москвы и окрестностей, а случилось это девять месяцев назад, начал путешествовать по Центруму. Провел месяц в Хеленгаре, где практиковался в местном наречии, заглянул в Лорею, хотя визит оказался коротким из-за присущего местным тотального недоверия к чужакам, посетил Сурган, но оттуда уехал сам, поскольку не понравилось.
        Неделю назад, в начале июля, Олег взял отпуск и решил, что настало время Цада. Друзьям и коллегам сообщил, что убыл за границу, а сам сел на электричку и поехал на северо-запад, в сторону платформы «Головково».
        Отыскать приметный холм над Истрой оказалось нетрудно.
        Выбравшись из Сердца Мироздания, Олег купил у ближайшего торговца жареного осьминога на палочке и, жуя его жесткие, точно резиновые щупальца, неспешно двинулся в сторону храма Восьми Грехов.
        Рикшами, главным местным транспортом, он пользоваться брезговал. Идея того, чтобы другой человек волок тебя на себе, будто раб, вызывала резкое неприятие.
        На Лирмор наваливался полуденный зной - душный и тяжелый. Улицы понемногу пустели, горожане разбредались по домам, чтобы переждать в тенечке самое жаркое время.
        - Господин! Господин! - Очередной рикша замахал руками, заулыбался просительно.
        Но Олег покачал головой, и тот утопал прочь, волоча за собой тележку с зонтом.
        Площадь Восьми Грехов, названная в честь стоящего на ней храма, выглядела точно пейзаж кисти фламандского художника - обшарпанное здание с решетками на окнах, ряд палаток уличных торговцев и сам собор, увенчанный красновато-черным куполом. Двери распахнуты, изнутри доносится тягучее песнопение.
        Олег поколебался, решая, заглядывать ли в храм, пока там идет служба, но потом решил, что нет смысла ждать, торчать на солнцепеке. Но едва шагнул вперед, как в спину толкнули так, что он едва не потерял равновесие, нелепо замахал руками.
        - Ах ты, сука! - Эта фраза вырвалась сама, без участия разума.
        - Извините, господин, извините… - заголосили сзади мальчишеским голосом. - Ай!
        Олег повернулся. Высокий светловолосый мужчина, одет в парадную форму корпуса Пограничной стражи - светло-зеленый китель, брюки, фуражка, погоны и прочие знаки различия. Лицо у него было спокойное, а пытавшегося вырваться тощего юнца он без видимых усилий держал одной рукой.
        - А, добрый день, - проговорил светловолосый на русском, чисто, но с легким акцентом. - Прошу вас, проверьте карманы, ха-ха… Вас пытались слегка обчистить.
        Юнец прошипел что-то по-цадски, но пограничник не обратил на это внимания.
        - Запросто… Спасибо… - пробормотал Олег, инспектируя свое имущество.
        Из правого кармана штанов пропали две серебряные монеты.
        - Сейчас он вернет, - заверил светловолосый, узнав об этом, после чего сжал плечо юнца сильнее.
        Тот выпучил глаза, запричитал плаксиво, но быстро понял, что это не поможет. Грязная ладошка исчезла в лохмотьях, а когда вернулась, на ней блестели две монеты с изображением цадского монарха. В короне о восьми зубцах, со скипетром в руке.
        - Так-то лучше, - сказал светловолосый, возвращая деньги владельцу и ослабляя хватку. - Меня зовут Эрик Витолиньш, и, как я понимаю, я имею дело с соотечественником?
        Ну да, и имя прибалтийское, и акцент соответствующий…
        Незадачливый воришка вырвался из лап пограничника и рванул прочь, только пятки засверкали.
        - Олег, - представился Соловьев и, подумав, назвал фамилию. - Я все заплатил… Три дня назад.
        Через несколько часов после перехода наткнулся на патруль из двух веселых, даже вроде бы пьяных латиноамериканцев, которые взяли с него деньги, оформили бумаги и пожелали удачной торговли, даже не заглянув в рюкзак и не подумав обыскать.
        Олега, привыкшего к суровым порядкам корпуса Пограничной стражи в Клондале и Краймаре, это несколько удивило.
        - Я хоть и в форме, но не на службе, - весело сказал Эрик, - и не будем об этом. Поручик Витолиньш покинул штаб-квартиру, - он указал на то самое обшарпанное здание с решетками на окнах, - и является в данный момент частным лицом. Давно у нас?
        - В Цаде второй день, а в Центрум всерьез хожу… - Олег прикинул, - пять лет.
        - Торгуешь?
        - Понемногу.
        Говорить, ради чего он на самом деле посещает этот мир, Олег не собирался никому и тем более новому знакомому. Пусть думает, как и остальные пограничники, что он всего лишь мелкий барыга, таскающий туда-сюда всякое барахло в надежде на прибыль.
        На самом деле хорошо зарабатывал дома и недавно даже купил квартиру в Москве, не в центре, конечно, зато у самой станции метро и в очень уютном, тихом районе. Преподавал на кафедре, вел семинары частным образом, чем хорошо зарабатывал.
        - Понятно все с тобой. - Эрик заметил, что собеседник напрягся, и примирительно улыбнулся. - Я здесь осел в девяносто первом, сбежал после того, как наша общая родина погибла… - Лицо его помрачнело, кулачищи сжались: надо же, прибалт, не одобряющий развала СССР! - И с тех пор там не бывал… Буду рад узнать последние новости. Предлагаю отправиться в одно приятное место и выпить чего-нибудь освежающего. Идет?
        Олег подумал немного и кивнул:
        - Пойдем.
        Много лет он общался только с торговцами и контрабандистами, почему бы не завести приятеля среди погранцов?
        Глава 8
        В башне располагалась крохотная караулка со столом, несколькими койками и новой дверью, на этот раз решетчатой. Тускло горела масляная лампа, дощатый пол блестел от грязи, а штукатурка на стенах от сырости кое-где отвалилась, темнели потеки.
        Помимо морщинистого монаха тут находился еще один, тоже пожилой, сутулый и одноглазый.
        - И ночью, и днем несем мы службу, - забормотал брат Тито, бренча ключами. - Истинно неусыпно.
        Насколько Олег помнил, в темницы под Замком Истины его вели другим путем. А это значит, что в подземелья можно попасть разными дорогами, и это лишь одна из них.
        Дверь открылась, брат Серджи первым вступил на уводящую вниз, во мрак, винтовую лестницу.
        - Не задерживайтесь там, - посоветовал брат Тито, и его напарник, до сего момента не издавший ни звука, разразился дурашливым хохотом.
        Они прошли всего с десяток ступенек, когда Лрэн остановился.
        - Ого, что это?! - воскликнул он, сунув руку под рясу.
        Брат Серджи обернулся как раз вовремя, чтобы рыжий ткнул ему в лицо пульверизатором, тем же самым, что был сегодня использован у церкви Факела Еретиков. Раздалось короткое шипение, молодой инквизитор зашатался, отступил на шаг, глаза его закатились.
        - Что с ним будет? - спросил Олег, подхватывая падающее тело.
        Перед глазами встало дергающееся тело отца Джузеле, его испачканный кровью подбородок.
        - Полежит без сознания часок, затем очнется с похмельем, - отозвался Лрэн. - Понятное дело… Пошли, пошли, нечего стоять!
        Он забрал из руки брата Серджи факел, и они зашагали дальше.
        Лестница привела их в длинный коридор, и рыжий лореец без тени сомнения повернул направо. Еще один спуск, на этот раз по прямой, и они очутились в каморке, вырубленной в камне.
        Новая решетка, перед ней на куче тряпья кто-то храпит, а в стене напротив входа еще один дверной проем.
        - Там спуск на нижние уровни, - сказал Лрэн негромко. - Нам вроде туда не надо… Вставай, Новый Круг Возрождения проспишь!
        Храпевший зашевелился, поднял всклокоченную голову.
        - Чего?.. - промямлил он, и тут же тон его стал угодливым. - А, братья? Сейчас? Чего изволите?
        Он поднялся, и стало ясно, что это карлик с кривыми ногами, длинными, до пола, ручищами, громадным ртом, из которого торчали кривые зубы, и гривой рыжих с проседью волос.
        Олегу при взгляде на это существо вспомнился Старый Франчи - что-то было у них общее, то ли выражение лица, одновременно льстивое и свирепое, то ли уродство. Наверняка видел этого монстра всего несколько дней назад, когда его водили на допрос к Цагене, но в памяти от того времени сохранилось лишь ощущение давящего ужаса и отвращения.
        - У тебя ли содержится узница волосу светлого, четыре дня назад появившаяся? - Тон Лрэна не оставлял сомнений в его праве отдавать приказы.
        - Да-да, тут она, в последней камере. Ленивый Зеппе за ней присматривает. - Похоже, карлик говорил о себе в третьем лице.
        Сальная улыбка, что появилась на его лице при упоминании об Ингере, Олегу крайне не понравилась.
        - Тогда открывай, - велел Лрэн. - Нам велено ее забрать, а эту вот тут оставить.
        Ленивый Зеппе поклонился и, по-утиному переваливаясь, зашагал к решетке. Прицелился ключом в огромный ржавый замок, и в этот момент баллончик с усыпляющим газом возник перед его лицом.
        - Э… - только и успел сказать урод, после чего мешком рухнул на пол.
        Трант скинул плащ и ринулся вверх по лестнице, туда, где остался брат Серджи.
        - Он нас прикроет и переоденется заодно. - Лрэн забрал ключ, сунул в замок. - Пошли, заберем твою красотку.
        Этот коридор как две капли воды напоминал тот, который Олег созерцал на протяжении двух суток, - темные камеры за решетками, вонь немытых тел и нечистот, каменный пол, не мытый вообще никогда, едва не задевающий макушку потолок.
        - Кто? - спросили из-за ближайшей решетки, и в нее вцепились худые пальцы. - Опять черные? Ненавижу вас! Ненавижу!
        Во тьме обозначилось круглое белое лицо с вытаращенными глазами.
        - Заткнись, гнида! Спать мешаешь! - провизжали дальше по коридору. - Гнида! Чтоб мыши тебя съели! Гнида!
        В следующих нескольких камерах сидели по двое узников - результат излишнего рвения, проявленного Орденом Взыскующих Истины после того, как их предводитель выступил против короля.
        Слово «гнида», как вскоре стало ясно, любил крошечный старик с бородой до пола, облаченный в потрепанную ночную сорочку. Фальшивых инквизиторов он проводил неприязненным взглядом и пожевал губами, точно раздумывая, плюнуть в них или нет.
        Последняя камера, расположенная дальше, показалась в первый момент пустой - внутри никто не двигался и вроде бы даже не дышал.
        - Ингера, - позвал Олег тихонько, чувствуя, как его колотит от тревоги и нетерпения.
        Неужели они ошиблись?
        - Ты, друг? - прозвучало из-за решетки, и во мраке проявилась стройная фигура. - Ведь так?
        В голосе ее звучало недоверие.
        - Я! Я! - воскликнул Олег. - Давай, открывай быстрее…
        Последняя реплика относилась к Лрэну, что возился с ключами.
        - Тот, что с раздвоенной бородкой и острым зубчиком сверху, - подсказала девушка, на что лирморец удивленно хмыкнул. - И нажимай сильнее, замок чуть заедает.
        Скрежетнуло, и решетка пошла в сторону.
        Ингера шагнула в коридор. Волосы ее были грязные и свалявшиеся, лицо осунулось, одежда превратилась в смрадные лохмотья, но выглядела девушка до того привлекательной, что у Олега перехватило дух. Все те же огромные синие глаза, ехидная улыбка…
        - Спасибо тебе. - Она прижалась лишь на миг, но его словно ошпарило кипятком. - А теперь давай убираться отсюда.
        Глянула на Олега недоуменно, и только в этот момент он вспомнил, что выглядит не так, как в тот момент, когда они виделись в последний раз - волосы на голове исчезли, на изменившей очертания физиономии непонятно откуда возникли усы.
        - Есть желающие выйти на свободу? - поинтересовался Лрэн, поднимая связку ключей. - Только не в одиночку, а в компании всех прочих, чтобы имелось больше шансов сбежать…
        - Так освободи нас сам, гнида, - заявил старик и все-таки плюнул, но на пол.
        Лореец покачал головой:
        - Мне нужна пауза в полчаса, не меньше. Если пообещаешь выждать…
        - И ты мне поверишь? - Узник дернул себя за бороду.
        - Тебе - да.
        Старик нахмурился и после небольшой паузы пробормотал:
        - Давай ключи, гнида. Ленивый Зеппе там, у себя?
        - Да, отдыхает, - ответил Лрэн, и они торопливо зашагали по коридору.
        - Последний раз в жизни, гнида, - прошипел старик так, что у Олега мурашки побежали по спине.
        На лестнице их ждал Трант, облаченный в рясу отца Серджи.
        - Все удачно? - спросил он.
        - Лучше некуда, - отозвался Лрэн. - Осталась ерунда - выбраться отсюда живыми. Девица, ты держись позади, чтобы наши братья раньше времени тебя не обнаружили… Пошли!
        Ингера послушно отстала, даже не сказала ничего. Как и большинство сурганцев, она прекрасно умела выполнять приказы, только редко имела на то желание.
        До закрывавшей выход решетки осталось шагов двадцать, когда шедший впереди Трант застонал и зашатался. Лрэн поспешно схватил его под правую руку, резко дернул головой, показывая Олегу, чтобы тот встал с другой.
        - Эй, брат Тито! - позвал он.
        Наверху появилась морщинистая физиономия:
        - Что там у вас?
        - Сомлел брат Сержио, как есть побелел и ноги подкосились, спаси его Владыка, - затараторил рыжий лореец. - Не болел ли он, часом, в последнее время? Нет ли падучей?
        - Ох, несчастье какое… - Пожилой монах забренчал ключами, отпирая замок. - Тащите его сюда, вода у нас есть и вино…
        Ему сверху видны разве что силуэты в рясах да еще то, что двое несут третьего.
        Инквизитор толкнул решетку от себя, освобождая проход, и в тот же миг фальшивый «брат Серджио» напрягся и ринулся вперед, точно выстреленный из катапульты. Лрэн метнулся следом, раздался удивленный вскрик, глухой удар и короткое шипение, после чего все стихло.
        - Путь свободен, - сказала Ингера, очутившаяся уже за спиной у Олега. - Не стой. Двигаемся.
        - Правду барышня говорит, клянусь разумом. - Лрэн улыбался совершенно лисьей, безжалостной и равнодушной ухмылкой, и чудилось, что губы его и зубы перемазаны кровью.
        Ночь снаружи оказалась еще гуще, еще темнее, чем час назад. Окна в центральном комплексе замка погасли, остались лишь редкие огни там, где дежурила стража.
        - Что с ними будет? С теми монахами? - шепотом спросил Олег, вспоминая отца Тито и его напарника.
        - Если не очнутся к тому моменту, как тот старикан откроет замки, то выживут, - ответил Лрэн. - Если же придут в себя, то шансов у них маловато… А теперь все, тихо. Досточтимый брат Анольди!
        Спереди надвигалась громада надвратной башни.
        Ингера отступила в сторону, растворилась во мраке бесследно, едва услышав скрежет отпираемого замка. Толстый инквизитор вышел из двери караулки, сопя и отдуваясь, сощурился, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь.
        - Все нормально? - спросил он.
        - Да, - сказал Лрэн, и в его поднятой руке блеснул металлический баллончик.
        Брат Анольди не успел еще упасть наземь, как лорейцы бросились внутрь башни. Находившиеся там караульные то ли спали, то ли совершенно остолбенели в момент нападения, по крайней мере Олег не услышал ничего, кроме нескольких коротких «пффф» распылителя.
        - Шустрые парни, - заметила вновь оказавшаяся рядом Ингера. - Где ты их взял?
        - Это они меня… взяли. - Олег вспомнил свое пробуждение у Праведников Чужемирья, заспанного отца Силестра, объявляющего, что его гостю нанесли визит «друзья».
        - А, ну-ну, - протянула девушка.
        - Путь свободен, - объявил Лрэн, выходя из башни. - Остался всего один засов. Через полчаса тут воцарится настоящий хаос, и всем будет не до нас, но до этого времени нужно убраться подальше.
        Ну да, сосед Ингеры откроет камеры, и узники ринутся наверх, разорвут в клочья Ленивого Зеппи и прочих тюремщиков, попытаются добыть оружие и вырваться на свободу… Проблем у инквизиторов из Замка Истины тут же станет выше крыши, и про странных визитеров, что украли из темницы девушку, на какое-то время забудут.
        Но это позже, а сейчас они уязвимы и вполне достижимы для обычной погони.
        Трант отодвинул засов, скрежетнули петли, открылась погруженная во мрак улица, телега и стоящий рядом с ней Гриви.
        - Нет, нет, нет… Я не верила до последнего, едва не отчаялась… - Ингера схватила Олега за руку, и он понял, что она дрожит, а оглянувшись, убедился, что по щекам ее бегут слезы.
        К телеге шли неспешно, усаживались в нее степенно. Гриви спрашивать ничего не стал, лишь хлестнул кнутом, и престарелая кляча зашевелила конечностями.
        - За угол заезжаем и бросаем ее, - приказал Лрэн вполголоса. - Слишком заметная.
        - Дальше пешком? - спросил Олег, с тревогой глядя на сидевшую рядом девушку: глаза закрыты, дышит неровно, видно, что ослабела и прогулки через полгорода не выдержит. Да и у него самого после всех тревог и суеты заболело бедро, вспомнило, что его прострелили неделю назад.
        - Зачем? - Лрэн хмыкнул. - Все предусмотрено…
        Телегу и в самом деле оставили за углом, там же сбросили с себя изрядно надоевшие рясы. Трант с наслаждением содрал с себя женское платье, снял парик и оказался наряжен во все черное - штаны, просторная рубаха и даже плоский уродливый берет того же цвета.
        Пока переодевались, Гриви отлучился в соседний переулок, а вернулся уже с другим экипажем.
        - Это же… это… - промямлил Олег, глядя на большую телегу с высокими бортами, выкрашенными в черный цвет.
        - Труповозка, - с улыбкой закончил фразу Трант, забравший у соратника вожжи. - Люди на улицах умирают всегда, и никому - ни инквизиторам, ни стражникам - в голову не придет, что тут что-то не так…
        - Полезли, - велел Лрэн.
        В телеге оказалось чисто, пахло лишь устилавшей днище соломой, но Олегу все равно показалось, что смердит мертвечиной. Он улегся на спину, ощутил, как к его плечу прижалась щекой Ингера, уловил, как заскрипели колеса, а в следующий момент задремал. Усталость взяла свое.
        Очнулся от того, что его пихнули в бок, с трудом открыл слипающиеся глаза. Обнаружил, что нога болит куда меньше, но зато спать хочется еще сильнее, чем до того, как уснул.
        - Приехали, - сказал склонившийся над Соловьевым размытый силуэт, оказавшийся Лрэном. - Дальше и в самом деле пешком, не стоит демонстрировать соседям наш экипаж.
        Ингера уже вставала, цепляясь за высокий бортик.
        Олег поднялся с трудом, а окончательно проснулся только минут через пять, когда они уже шли по улице. Обнаружил, что тьма на востоке понемногу редеет, что еще час-другой, и над Лирмором загорится рассвет.
        Короткая улочка, арка, поворот, и они оказались перед дверью, ведущей на лестницу к мансарде.
        - Прошу, - сказал Лрэн, жестом галантного кавалера распахивая ее.
        Гриви помчался вверх первым, остальные двинулись следом.
        Олег поднялся по ступенькам и переступил через порог, окунувшись в теплый свет масляных ламп.
        Шагавшая перед ним Ингера обернулась, глаза ее расширились, и в следующий момент девушка начала хохотать, да так, что согнулась пополам, и слезы брызнули из ее глаз.
        - Что? - спросил Олег.
        - Ой, не могу… нет… - Девушка задыхалась, хлопала себя руками по коленкам и не могла остановиться. - Лысый!.. Ха-ха! Да еще и с этими!.. А-ха-ха-ха! Держите меня! Еще в подземелье заметила, что не все с тобой как обычно… Но это… Ой, нет… ха-ха-ха!..
        Успокоилась она лишь к тому моменту, как вошедший последним Трант запер за собой дверь.
        - Я рад, что мы не зря пахали и что барышня в хорошем настроении, - сказал Лрэн. - Мы свою часть соглашения выполнили. Настал твой черед, проводник, ты не забыл?
        Олег подобрался - возможно, что очень скоро придется открывать «дырку».
        - Да, я помню, запросто, - проговорил он неспешно. - Прибор, который вы ищете… Три дня назад он был в Замке Истины, что в кабинете у Вито Цагене, лежал на столе.
        Лицо Лрэна вытянулось, признаки дружелюбия с него будто смыло, остался лишь свирепый оскал.
        - Что? - спросил Трант. - Ты шутишь?
        - Нет. - Олег покачал головой. - Это последний раз, когда я его видел.
        - Вот ты ублюдок, а? - Гриви сжал тяжелые кулаки, шагнул вперед. - Тварюга! Лживый чужемирец! Говорил же я с самого начала, что с тобой надо без сантиментов! Говорил?!
        В этот момент он ничуть не напоминал того добродушного парня, что так ловко управлялся с ножами и сковородками.
        - Но теперь ты свое получишь, - пообещал Гриви и замахнулся.
        Что произошло дальше, Олег не очень понял. Наперерез озверевшему лорейцу мягко шагнула Ингера, он вроде бы даже ударил ее. Но в следующий момент оказался лежащим с закрученной за спину рукой, а девушка уперлась ему коленом в поясницу, не давая встать.
        Минута слабости, пережитая ею у ворот Замка Истины, прошла, и Ингера вновь стала похожа на себя прежнюю - настоящее воплощение решительности, уверенности в себе и готовности действовать.
        - Впечатляет, - сказал Лрэн, наводя на нее пистолет. - РАНД? Или ССИ?
        Олег нахмурился - о чем это он?
        - Стерва! Отпусти! Руку сломаешь! - прорычал с пола Гриви, лицо которого было цвета малинового варенья.
        - Не сломаю, не бойся, - промурлыкала Ингера и улыбнулась рыжему лорейцу. - Какая разница, откуда я?
        Тот кивнул.
        - Это верно. В Сургане готовят отличных оперативников. А его отпусти. Иначе…
        Трант тоже вытащил оружие, и целился он прямиком в голову Олегу, смотрел при этом решительно, а палец на спусковом крючке не дрожал: один миг, и даже пикнуть не успеешь, не то что открыть «дырку», как отправишься к праотцам.
        - Только пусть наш друг руки не распускает. - Ингера неспешно поднялась.
        - Послушайте, - сказал Олег, стараясь не глядеть на встающего с пола мрачного Гриви. - Не трожь, не купил… Я обещал вам сказать, где находится прибор, - я это сделал. Чья вина, что он не в самом легкодоступном месте? Я слово свое сдержал, как и вы…
        Сам понимал, что говорит не очень-то убедительно. Да, формально он поступил честно, но отчего-то царапал душу тупыми коготками беспокойный зверек по кличке Совесть, и неловко было перед этими парнями, что потратили кучу времени и сил, рисковали своими шкурами ради того, чтобы вытащить из темницы Ингеру.
        - И ты предлагаешь, чтобы мы тебя отпустили? - поинтересовался Лрэн. Пистолет он опустил, но не убрал.
        - Ну… - Олег засопел, поскреб в затылке. - Девушку отпустите, пусть уходит… Она перед вами ничем не провинилась. Ну а я помогу, чем смогу. Пойдем снова туда как-нибудь, попробуем достать ваш прибор…
        Лрэн хмыкнул:
        - А ты уверен, что эта штука еще там?
        - Цагене не знал, что это и как с ней обращаться, - сказал Олег. - Должна быть. Другого ничего мы все равно сделать не можем, если только у вас нет информатора рядом с самим главой Ордена Взыскующих Истины.
        - Давай пристрелим обеих, чтобы не мучиться, - предложил Гриви. - Помощники. Нужна нам их помощь!
        - А я думаю, что нужна, - вступила Ингера. - Я помогу вам проникнуть в Замок. Только уже не в темницы, не в подвалы, а в помещения, отведенные для главных инквизиторов и их слуг.
        - Ты? - Настала очередь Лрэна чесать в затылке. - Если это шутка или подстава… Лучше сама удавись, барышня. Вздумаешь обмануть или улизнуть, мы тебя достанем в любом мире, из-под земли выкопаем, а потом снова закопаем, но уже мертвой…
        Да, Олег это вдохновляющее обещание слышал не в первый раз.
        - Я провела там почти неделю. - В этот момент Ингеру передернуло от отвращения. - Общалась с самыми разными людьми, в том числе с почтенным Юлиусом, тем самым, бородатым, моим соседом, а он в прежние времена, до того как провинился, был инквизитором, и не простым служкой или монахом. Он и рассказал мне, что имеется подземный ход, ведущий из Лирмора в Замок Истины, и описал, как в него попасть.
        - Брехня, - буркнул Гриви.
        - Слухи такие ходили, - осторожно заметил Трант. - И в хрониках есть упоминания. Только очень давние, последний раз чуть ли не век назад, в годы правления Луижи Пятого…
        Ингера пожала плечами:
        - Никто и не говорит, что этот подземный ход выкопали два дня назад.
        Лрэн молчал и хмурился, видно было, что происходящее ему не особенно нравится.
        - Ты скажешь нам, как в этот ход проникнуть, и все? - спросил он после паузы.
        - Нет, чтобы отвести подозрения в измене, мы пойдем с вами, - заявила девушка. - Ведь так?
        Она вопросительно посмотрела на Олега, и тот, чуть помедлив, кивнул. Если с ней, то куда угодно…
        - Надеюсь, что ты не лжешь, барышня, - сказал Лрэн. - Ладно, утром продолжим. Только помните, что вы под присмотром, и даже не думайте о том, чтобы удрать… Гриви! Покажи ей ванную. Трант, подбери одежду вместо этих вонючих тряпок.
        Через пять минут они остались с Олегом вдвоем.
        - Знай, что я мог удрать от вас в любой момент, уйти к себе домой откуда угодно, хоть из подземелья, - сказал тот, с вызовом глядя на рыжего лорейца. - И сейчас могу. Понимаешь? Но я обещал и поэтому останусь, снова пойду в этот Замок Истины, хоть мне совсем и не хочется.
        - И мне не хочется, чтобы вы шли, - признался Лрэн. - Пять человек - многовато. Троим значительно проще остаться незамеченными. Но и оставить вас просто так я не могу, поскольку не доверяю. Ладно, посмотрим…
        - А почему вы сразу не вкололи мне «черную правду»? - Тут Олег озвучил вопрос, что мучил его с того самого момента, как он увидел допрос отца Джузеле. - Ведь могли?
        - Конечно. - Лрэн наконец спрятал пистолет. - Но ты проводник, исключительный. Опытный и умелый. Лишить тебя жизни - все равно что выкинуть в океан драгоценность. Ты мог бы в дальнейшем пригодиться Ректорату и Демократии.
        У Олега отвисла челюсть. Он никогда не рассматривал свои таланты в таком аспекте - ну да, он без особых трудностей открывает «дырки» в миры, не относящиеся к числу «лепестков». Но ведь и другие проводники на это способны и не делают это только потому, что не знают мест, откуда можно не вернуться в родную вселенную, а попасть куда-то еще, и не хотят знать. Поскольку денег на этом не заработаешь.
        Может быть, все не так, может быть, другим сложно повторить такое, и не из-за лени и ограниченности?
        - Эти два лежака ваши, - сказал Лрэн, указывая на места у правой от входа стены. - И помните, вы под присмотром.
        Пришла Ингера, чистая и довольная.
        Олег в свою очередь посетил ванную, а когда вернулся в комнату, то обнаружил, что лампы уже погасили. Заметил, что у выходной двери на стуле расположился один из лорейцев, и с легким раздражением подумал, что им все-таки не доверяют.
        Отключился мгновенно и так же резко проснулся, на удивление свежий и бодрый.
        - С добрым утром, - сказала Ингера. - Хотя время к полудню.
        - С добрым, - отозвался Олег, усаживаясь на лежаке.
        В окна мансарды светило солнце, на кухне гремели посудой, но у двери никого не было.
        - Предлагаешь удрать? Ведь так? - с улыбкой спросила девушка, перехватив его взгляд.
        - Если бежать, то туда, где они не достанут. - Олег сбросил одеяло, спустил ноги. - Прямиком ко мне… если ты хочешь…
        - Нет, друг. - Ингера покачала головой. - Я обещала, и ты тоже. Ну а кроме того… Наверняка тебя ждут дома, ведь это самое очевидное для тебя укрытие.
        - Ты думаешь, у Цагене есть люди в моем мире?
        - У него есть проводники… и союзники, о которых мы так ничего и не узнали. - Девушка скорчила недовольную гримаску. - Так что куда проще перехватить тебя там, где ты обязательно появишься, чем ловить по всему Цаду, не такому и маленькому, да еще и охваченному беспорядками… Я тут расспросила наших друзей, что в городе творится…
        Олег вспомнил «простачка» Сергея с мозолистыми кулаками, следы обыска в собственной квартире. Да, логично оставить там несколько человек, и хозяин жилища сам рано или поздно заявится в ловушку.
        - Да, наверное… - сказал он. - Значит, пойдем в Замок Истины снова?
        - Пойдем, и в хорошей компании. Эти трое знаешь откуда?
        - Нет.
        - Подразделение «Гральт», по-лорейски «Стрела», научно-техническая разведка, - сказала Ингера задумчиво. - Возможности у них немалые, и сами они профессионалы… Только что за прибор, о котором ночью шла речь?
        - Да так, одна штука у меня оказалась, вроде бы как у них изготовленная… - Говорить всю правду Олег не хотел, ведь тогда придется признать, что и до этого он умолчал о «компасе», скрыл от девушки кое-что важное. Да и вообще не привык он так просто делиться информацией. Даже с Ингерой, с которой сражался рука об руку, кому спасал жизнь и кто спасал жизнь ему.
        - Ценная должна быть штука, раз из-за нее они полезли за мной в Замок Истины. - Синие глаза девушки сузились и потемнели.
        - Ну да, наверное, ценная… э, точно… - Олег напрягся, попытался сменить тему. - А откуда ты знаешь про этот самый «Гральт»?
        - Так уж получилось, что знаю. - Она еле слышно вздохнула, улыбнулась невесело. - У тебя свои секреты, у меня свои.
        - А что такое РАНД и ССИ? - Олег с некоторым трудом, но вспомнил, что за странные аббревиатуры озвучивал Лрэн.
        - Много будешь знать - скоро состаришься. - Ингера показала ему язык. - Вставай! Завтрак ждет. Или обед.
        И точно, у каждого из них собственные тайны, и оба пока не созрели для того, чтобы доверить их другому.
        Пятнадцать минут Олег потратил на то, чтобы привести себя в порядок, заправить постель и сменить повязку на ноге - где здесь аптечка, он знал, а на чужие манипуляции с бинтами и ватными тампонами за последние дни насмотрелся достаточно, чтобы повторить их самому. Рана выглядела неплохо, не болела и не мешала, только зверски чесалась.
        На кухне обнаружился Гриви, столь же дружелюбный и приветливый, как и сутки назад, словно с тех пор ничего не произошло.
        - Еда на столе, вино в бутылке! - объявил он, делая приглашающий жест. - Приступаем!
        Пока завтракали, пришел Трант, немного задумчивый и даже вроде бы растерянный.
        - Новости есть, - сказал он, опускаясь на свободный табурет у обеденного стола. - Побег из темниц Замка Истины наделал шума, нас если и разыскивают, то без огласки, списали все на нерадивых тюремщиков. Кроме того, сегодня утром толпа разгромила штаб-квартиру Пограничной стражи Цада, жертв вроде нет, но от здания мало что осталось. Король осудил погромщиков, предал их анафеме, Цагене заявил, что его люди не имеют к этому отношения, и обвинил монарха в провокации.
        - Ничего себе… - протянула Ингера.
        - Еще немного, и глава Ордена Взыскующих Истины объявит корпус исчадием зла, - сказал Олег, понимая, что аппетит испорчен окончательно и бесповоротно, что есть больше не хочется. - В том мире, который он хочет построить, пограничники не нужны.
        «Даже такие, как Эрик, предатели», - добавил он про себя.
        Сердце кольнуло - как там бывший приятель в мире сырых джунглей? Жив ли?
        - Наверняка, - согласился Трант. - Хотя пока он еще и Лирмор не подчинил.
        Не прошло и десяти минут, как заявился Лрэн, мрачный, с черными кругами под глазами - если он и спал этой ночью, то меньше всех, а сил во время вчерашней операции потратил немало.
        - Идем сегодня ночью, - сказал он едва не с порога. - А то ситуация критическая. Еще немного, и город охватит настоящая война. Идут переговоры, но я в них не верю. Среди архиерей-генералов раскол, кое-кто готов пойти за Цагене, другие колеблются. Старший сын короля, по слухам, бежал в Антарию, так что не исключена и интервенция… Поэтому все за дело!
        «Дело» началось с того, что Трант приволок кучу пыльных свитков. Развернутые, они оказались планами Замка Истины, снятыми, судя по датам, пятьдесят лет назад.
        - Чтобы каждый уголок выучили наизусть, - велел Лрэн. - И где выход, барышня?
        Последний вопрос предназначался Ингере.
        - Как говорил почтенный Юлиус… - Девушка прикусила губу, вспоминая. - Кладовая на нижнем подземном ярусе центральной башни.
        Над планами замка просидели полдня, у Олега начали болеть глаза, зато он запомнил все до единого закоулки комплекса из доброй дюжины башен и зданий, пути к покоям Вито Цагене и возможные маршруты отхода, развилки и повороты, те точки, где обычно дежурит стража…
        - Рясы возьмем с собой, без них никуда, - сказал Лрэн, когда свитки оказались убраны. - Но для маскировки в городе сегодня они не годятся. Придется нам сделать так… Говоришь ли ты, барышня, по-клондальски?
        К вечеру Ингера превратилась в настоящую леди прямиком из Антарии - в пышной белой юбке и шляпке с аляповатыми цветами, с ожерельем из поддельных драгоценностей на изящной шее. Сам рыжий лореец вырядился щеголем, ее женихом или даже мужем, водрузил на голову местный аналог котелка, а на морду нацепил монокль и надменное выражение.
        Транту и Гриви достались роли слуг-телохранителей, а Олегу наряд небогатого лирморца и личина переводчика.
        - Слышал я, как ты по-цадски разговариваешь, словно тут родился, - сказал Лрэн. - Клондальский коверкай слегка, ведь знаешь, как тут это делают?
        - Конечно, - отозвался Соловьев.
        По-клондальски он мог изъясняться как чисто, так и с любым акцентом на выбор, от итальянского до цадского.
        - Не слишком ли ярко? - спросила Ингера, не без удовольствия вертевшаяся перед зеркалом.
        - Очень ярко, понятное дело. - Лрэн улыбнулся. - Будем бросаться всем в глаза. Только этого никто не ждет. Никто ничего не заподозрит.
        Туризм в Центруме был не то чтобы развит, но любители путешествовать для удовольствия изредка находились, в основном среди богатых бездельников Краймара или того же Клондала. С одного из таких вполне станется посетить Лирмор в разгар гражданской войны, да еще ее и не заметить.
        - А оружие вы нам не дадите? - поинтересовался Олег. - С голыми руками пойдем?
        - Придется дать… - Рожа у Лрэна в этот момент была кислая, точно он отхлебнул добрый глоток лаймового сока. - Гриви!
        Олегу достался его же ПМ, заряженный и вычищенный, с наверченным на ствол глушителем. Ингера же получила настоящий дамский пистолетик из тех, какой спрячешь и за корсажем, малошумный, но зато почти бесполезный.
        - Лучше бы нож дали, - проворчала она.
        - Да, и пушку на колесиках, - осадил ее Лрэн и тут же перешел на клондальский. - Все, дорогая, нам пора…
        Экипаж на этот раз лорейцы раздобыли просто роскошный, с парой лошадей в упряжи, с кожаными сиденьями, раскладным пологом от солнца или дождя, аж с четырьмя фонарями и с невероятным количеством позолоты, резьбы и прочих украшений.
        - Иногда заметность - лучшая маскировка, - сказал Лрэн, забираясь внутрь.
        Легенда у них была простая - визитер из Клондала поехал в гости к почтенному торговцу, живущему на самом берегу Золотоструйной, неподалеку от места, где, по словам почтенного Юлиуса, располагался вход в подземный тоннель, но по дороге слегка заблудился.
        Ингера улыбалась, сверкая глазищами из-под шляпы, Лрэн надменно смотрел перед собой, переводчик заискивающе что-то объяснял, слуги делали вид, что их вообще нет. На пышную карету, бестрепетно катившую по улицам Лирмора, таращились все - немногочисленные одинокие прохожие, группы вооруженных горожан, стражники, монахи из разных орденов. Но никто даже не попытался их остановить!
        - Давай поворачивай, - велел Лрэн, когда они оставили позади съезд к Кривому мосту, самому древнему в городе.
        Гриви дернул вожжами, и они свернули в темный, грязный переулок.
        Карета остановилась, Олег спрыгнул наземь, под ногами зачавкало и завоняло так, что в голову пришли мысли о вокзальном сортире.
        - Придется все это бросить, - сказал Лрэн, торопливо избавляясь от костюма. - Жалко, а что поделаешь. В любом случае мы слишком наследили, и надо уносить ноги.
        Ну да, какому-то лирморцу повезет ночью или утром наткнуться на стоящий в переулке роскошный экипаж.
        - Ну что, веди, барышня, - продолжил он, обращаясь к Ингере, что оказалась наряжена по-мужски - в рубаху и штаны.
        Черные рясы пока придется нести с собой, их время наступит позже.
        Для начала выбрались к берегу реки, что едва слышно плескала и шуршала в темноте. Пошли вдоль него на запад, туда, где через несколько километров Золотоструйная впадает в море. Замок Истины остался у них за спинами, черная громада, оскалившаяся клыками-башнями.
        - Почтенный Юлиус говорил, что там должна быть каменная плита и в ней кольцо, - проговорила Ингера задумчиво.
        Вдоль самого берега шла узкая тропинка, над ней поднимался заросший кустарником откос. Тянулся он до самого Королевского моста, самого широкого и близкого к резиденции монарха, и в зарослях можно было спрятать не один десяток входов в подземелье.
        - Фонари, - приказал Лрэн. - На ощупь мы точно ничего не найдем.
        Да, их будет видно с воды, а также с другого, северного берега, но вряд ли кто среди ночи поплывет через реку или пойдет через Кривой мост выяснять, что за огоньки ползают там по откосу.
        Олег поднял тяжелый фонарь, внутри которого горел погруженный в масло фитиль, и полез в заросли. На первом же шаге споткнулся, едва не упал, затем получил колючей веткой в лицо и чуть не лишился глаза. Приглушенные ругательства возвестили, что и Гриви встретился с неприятностями.
        - Тихо вы, - буркнул Лрэн. - Эх, проклятье, кто вырыл эту яму?
        Они прочесывали склон сверху донизу, осматривали каждый пятачок, для чего приходилось то лезть вверх на четвереньках, то сползать вниз, хватаясь за стволы и ветки. Фонарь был на диво неудобным, болтавшийся за спиной мешок со спрятанной в нем рясой зверски мешал, по спине и по лицу тек пот - ночь выдалась жаркой даже по цадским меркам.
        В очередной раз споткнувшись, Олег зашипел от боли и нагнулся посмотреть, обо что едва не сломал палец.
        - Хрень какая, - пробормотал он, обнаружив, что из бурой глины торчит угол каменной плиты.
        И только потом до него дошло, что вот оно - то, что они ищут!
        - Эй! - позвал Олег. - Оно тут! Сюда!
        Затрещали ветки, и через пять минут вокруг собрались остальные.
        Ножами расчистили землю, в которую плита ушла почти целиком, и в свете фонарей заблестело кольцо из металла. Гриви и Лрэн взялись за него, Трант и Олег подхватили с краев, все дружно потянули, звучно чмокнуло, и из черной круглой дыры потянуло запахом сырости. Ингера посветила внутрь.
        - Можно пройти, - сказала она с удивлением в голосе. - Не врал Юлиус-то…
        - Врал он или нет, мы узнаем, когда до цели доберемся. - Лрэн вытер со лба пот. - Гриви, ты вперед, я за тобой, Трант - замыкающим.
        Олег вошел в проход третьим, под ногами оказались плотно подогнанные друг к другу плиты серого камня, все в выбоинах и трещинах, следах неумолимого времени. Потолок из наполовину сгнивших досок поддерживали два ряда утопленных в стены бревен, из щелей торчали корни. Когда-то тут все сделали на совесть, так, чтобы проход не завалило, но это было давно.
        - Фу, пакость, - прошептала Ингера за спиной. - Сколько их тут…
        По полу сновали многоножки длиной в ладонь, на стенах сидели мокрицы, неспешно двигались слизни. В углу у самого потолка шевелил лапами паук, недоброжелательно блестели, отражая свет фонаря, бусины его глаз.
        - Неужели ты боишься насекомых? - спросил Олег.
        Всегда думал, что девушка если чего и опасается, так это не убить очередного врага перед завтраком.
        - Не одобряю, - буркнула она. - Фууу… Бррр!
        Ход шел сначала немного под уклон, затем выпрямился, и с этого места двигаться стало труднее. Плиты пола вздыбились и раскрошились, точно по ним кто-то лупил снизу тяжеленным молотом, начали попадаться упавшие бревна, выломанные из потолка доски.
        - Вот и первый, - сказал Лрэн, когда впереди обозначился настоящий завал. - Посвети-ка мне…
        Он отдал фонарь Гриви, а сам начал осторожно втискиваться в щель у левой стены, шириной едва в полметра. Закряхтел, послышался шорох, какой издают комья падающей земли, а затем приглушенное ругательство.
        - Чисто, можно пройти, - сообщил Лрэн. - Давай, проводник, твоя очередь.
        К щели Олег приблизился с опаской - если Ингера «не одобряла» насекомых, то он без восторга относился ко всяким узким местам, где тебя сдавливает со всех сторон, где ни повернуться, ни вздохнуть.
        Развернулся боком, бугристая, сырая земля оказалась перед самым носом.
        Ощутил себя крабом, забывшим, каково это - ходить боком, а в следующий момент застрял. Из стенки за спиной точно выросла какая-то выпуклость, что уперлась прямиком в копчик. Олег дернулся, потащил себя дальше, ощутил, как отчаянно забилось сердце.
        - Что там у тебя? - В голосе Лрэна прозвучало недовольство.
        - Нормально… Я сейчас…
        Главное - не пускать в голову мысли, что он останется здесь навсегда, что никто не поможет, не вытащит. Двигаться потихонечку, сантиметр за сантиметром, втянуть брюхо и активно шевелить задницей, чтобы проклятая выпуклость осталась позади.
        Задыхающийся, покрытый потом, он вывалился из щели и едва не сбил с ног Лрэна.
        - Аккуратнее, - сказал тот. - Гриви, передай мне фонарь и лезь сам.
        К тому моменту, когда по эту сторону оказалась Ингера, Олег успел прийти в себя. Отряхнул одежду, вытер лицо рукавом и даже попытался напустить на себя равнодушно-залихватский вид. Но девушку, судя по промелькнувшей на ее лице улыбке, это не обмануло.
        Встретили еще два завала, но эти одолели вовсе без проблем, а затем тоннель пошел вверх.
        - Если мои расчеты точны, то мы уже под замком, - заметил в этот момент Трант.
        - Похоже на то. Лестница. - Лрэн опустил фонарь пониже, давая остальным возможность увидеть то, что под ногами теперь не просто плиты, а неровные каменные ступени.
        Поднимались они, как показалось Олегу, невероятно долго, и закончился путь вверх у крохотной, в половину человеческого роста, но очень толстой и массивной двери, окованной полосами железа.
        - Заперто снаружи, - констатировал Лрэн, навалившись на нее. - Гриви, держи. Откроем ее аккуратненько.
        Фонарь вновь оказался в руке у плечистого, а рыжий лореец полез в заплечный мешок. Вытащил футляр из материала, похожего на сафьян, щелкнул замочек, и блики побежали по ряду больших стеклянных капсул, уложенных в специальные, по размеру, углубления. В каждой плескалась жидкость своего цвета - алая, синяя, лимонно-желтая.
        Затем Лрэн вытащил знакомый уже Олегу пульверизатор и «перезарядил» его. Вынул наполовину пустую капсулу с прозрачной начинкой и на ее место вставил такую же с темно-лиловой.
        - Отойдите, - велел он остальным. - Нечего зря этой пакостью дышать.
        Послышалось короткое «пфф», запахло резко и кисло, точно в школьном кабинете химии. Дверные петли, которые обрызгал лореец, прямо на глазах побелели, затем белый налет исчез, уступив место ржавчине, и та начала со страшной скоростью пожирать металл.
        Олег только головой покачал. Да, в целом наука Центрума выглядела куда менее развитой, чем на Земле, но кое в чем местные ученые могли утереть нос коллегам из более продвинутого, на первый взгляд, мира.
        Пять минут, и верхняя петля осыпалась ржавой трухой, дверь повисла на нижней.
        - Фонарь туши, - распорядился Лрэн. - И надеваем рясы, братья и… сестра.
        Последнее слово он произнес с насмешкой.
        Темнота в первый момент показалась непроглядной, но затем Олег понял, что кое-что различает: вот стенка, около нее шевелится силуэт Гриви, чуть в стороне Ингера как раз натягивает монашеское одеяние, дальше видны очертания двери, что вот-вот упадет. Свалиться ей не дал Лрэн, аккуратно придержал створку.
        - Оружие проверили, приготовили, - напомнил он. - Без приказа не стрелять. Общаемся только на цадском.
        Дверь, державшаяся только на засове, отошла в сторону, открылась настоящая стена из ящиков. Похоже, они угодили в ту самую кладовую, про которую упоминал «почтенный Юлиус».
        - Что встали? Растаскиваем! - буркнул Лрэн, и они принялись за дело.
        Расчистили проход, и стало видно, что кладовая невелика, а ведет из нее еще одна дверь, похожая на предыдущую, только больше. С ней рыжий лореец разобрался так же, как и с предыдущей, но прежде чем идти дальше, приложил к толстым доскам слуховую трубку с расширением на конце.
        - На той стороне тихо. Пошли, - сказал он, и Гриви с Трантом взялись за створку.
        Очутились в коротком и узком коридоре, что с одной стороны заканчивался тупиком, а с другой - уводящей вверх лестницей. Дверь установили на место так, чтобы случайно заглянувший сюда человек издалека не заметил, что с ней не все в порядке.
        Когда зашагали по ступеням, в голове Олега сам собой материализовался план, над которым просидели целый день - они сейчас на нижнем ярусе центральной башни, нужно подняться на три этажа, желательно не попавшись на глаза охране, затем покинуть ее и двинуться к покоям Цагене.
        В помещениях Замка Истины царил сумрак, тишину нарушал лишь шорох шагов. Окна-бойницы позволяли видеть часть внутреннего двора и кусочек внешней стены, по которой ходил часовой.
        - Тихо, встали… - прошептал Лрэн, когда они поднялись на два пролета.
        Сверху донесся хлопок закрывшейся двери, приглушенные голоса.
        - Фонарь зажигай, - сказал он, когда стало ясно, что кто-то идет навстречу. - Барышня, прячься нам за спины.
        Да, в полумраке, да еще укрывшись позади остальных, Ингера сойдет за мужчину. Женщин в Ордене Взыскующих Истины, да и вообще в церкви Цада нет.
        Гриви шагал первым, нес фонарь низко, чтобы тот ничего не освещал, кроме его собственных ног и подола рясы. Лрэн держался рядом с ним, а Олег и Трант позади, так, чтобы девушка оказалась между ними.
        Навстречу шли два пожилых инквизитора, оба тащили стопки каких-то тетрадей, а передний еще и лампу.
        - Мир вам, братья, - недружелюбно буркнул он. - Дайте-ка дорогу.
        - И вам мир, - отозвался Лрэн, послушно сдвигаясь.
        Монах протопал рядом, едва не задев Олега плечом, но даже не посмотрел в его сторону - надо тащить эти проклятущие бумаги, не споткнуться на лестнице, да еще и лампу не выронить.
        Второй прошлепал следом, и Ингера с облегчением выдохнула.
        Лампу тут же погасили.
        До нужного этажа дошли без проблем, и дальше потянулся длинный, совершенно прямой коридор с рядом дверей по одной стороне и окнами - с другой. Покинули его чуть ли не посередине, чтобы обойти пост охраны, по узкой лестнице попали на огромную кухню, темную и пустую, где мрачно поблескивали развешенные по стенам кастрюли и половники и прятался в глубине огромный «кирпич» старинной дровяной печи.
        Новый подъем, и они у двери, украшенной изображением Священного Ока.
        Тут Лрэн приложил палец к губам, а сам вытащил из-под рясы слуховую трубку.
        - Там их трое, - прошептал он после нескольких минут «прослушивания». - Секретарь и ближняя охрана главы ордена, дальше уже его кабинет…
        Олег вспомнил, как посетил этот кабинет в прошлый раз, «дружескую» беседу с Цагене, брата Луижи с предназначенными для мучительства инструментами, и его пробрала дрожь.
        - Постараемся обойтись без стрельбы, понятное дело, - продолжил рыжий лореец. - Барышня, у тебя такой штуки нет, - в руке у него уже был пульверизатор, вновь снаряженный лишающей сознание начинкой, - поэтому ты на страховке, держишь дверь.
        Ингера кивнула.
        - Ну а ты, проводник, не мешайся, - и Лрэн резко открыл дверь.
        Остальные двое рванулись следом, быстрые и ловкие, точно пантеры, девушка скользнула за ними.
        - Не мешайся, - пробормотал Олег недовольно, сжимая рукоять пистолета.
        Когда перешагнул порог, все оказалось закончено. Лрэн аккуратно укладывал на пол могучего парня в черной рясе, второй такой же сидел, прислонившись к стенке, и голова его безвольно свисала на грудь. Секретарь, «успокоенный» Гриви, лежал мордой вниз на столе, а Ингера караулила двери, ведущие в кабинет.
        Да, в прошлый раз Олега привели сюда через парадный вход, не по ведущей на кухню лестнице. Но зато этой ночью он явился в логово Вито Цагене по своей воле, а вовсе не по приказу верховного инквизитора.
        - Порядок, - шепотом констатировал Лрэн. - Теперь аккуратно заходим и…
        - Ничего не выйдет, друг, - так же тихо проговорила Ингера.
        - Почему?
        - Там кто-то есть, и не один. - Девушка застыла, прочие тоже прекратили двигаться, и стало ясно, что в кабинете разговаривают двое, причем один голос, низкий и резкий, принадлежал Цагене.
        Лрэн выругался по-лорейски, из дюжины слов Олег понял лишь половину.
        - Ладно, отступать поздно, - сказал Лрэн. - Шуметь не хотелось, но что поделать… Клянусь разумом, я…
        И в этот момент дверь кабинета начала открываться.

* * *
        Дверь открылась, и Олег спрыгнул на низкую и длинную платформу.
        - Удачи тебе, путник, - пожелал ему в спину кондуктор, со скрежетом поднимая выдвижную лестницу.
        - Спасибо. - Соловьев повернулся и взмахнул рукой.
        Дверь захлопнулась, раздался гудок паровоза, и поезд вздрогнул, точно живое существо, воспрянувшее от сна. Раздалось протяжное шипение, ударили в стороны струи пара, и состав с мучительной неторопливостью сдвинулся с места. Покатили мимо вагоны, зеленые с желтым первого класса, синий почтовый, фиолетовые - второго.
        - Ту-тууу! - донеслось напоследок, в лицо ударила горячая пыль, и Олег остался в гордом одиночестве.
        Этот полустанок, затерянный среди пустынных холмов на северо-восток от Лирмора, неподалеку от границы с Клондалом, носил официальное название «Девятая Миля». Поезда тут останавливались крайне редко, когда привозили что-то для одной из расположенных по соседству застав или вот как сегодня, когда обнаружился желающий сойти тут пассажир.
        На Олега, когда он покупал билет в кассе, посмотрели странно, но деньги взяли и отговаривать не стали.
        - Дальше пешком. Это мы запросто, - пробормотал он, оглядываясь.
        На севере холмы, на юге равнина, отдельные пучки высохшей травы и даже отдельные кусты, скрюченные и уродливые, в вышине парит хищная птица, но больше никаких признаков жизни.
        Если не врал информатор, то до нужной точки прямиком вдоль линии железной дороги двадцать километров. Ну а там, если опять же его байки имеют под собой реальную основу, лежит очередной аномальный участок, откуда «дырка» откроется не обратно на Землю, а в новый мир.
        Еще три дня назад Олег был уверен, что не пойдет сюда раньше Нового года…
        Но затем последовал очередной скандал с Лилей, ее требование «прекратить эти дурацкие отлучки…». Радужные планы пожениться в следующем году оказались разбиты в прах, он указал рыдающей девушке на дверь, а сам отправился по уже знакомому маршруту: платформа «Головково», холм над Истрой, сейчас, в начале ноября, голый и неприветливый, а затем Цад.
        К этой стране, как ни удивительно, он привязался крепко, полюбил ее с первой встречи. За последний год посетил Центрум дюжину раз и больше половины из них провел в Лирморе и окрестностях.
        Выучил язык в достаточной степени, чтобы понимать диалекты, оценил местную кухню, немного похожую на итальянскую, немного на тайскую, приспособился к жаре и ритму жизни.
        Одно время, после августовского кризиса прошлого года, даже подумывал перебраться сюда насовсем.
        Но затем дела понемногу выправились, кое-кто из клиентов вернулся, пришли новые. Расписание семинаров оказалось сверстано почти на год вперед, и Олег наконец смог воплотить в жизнь давнюю мечту, открыть собственную, частную, ни от кого более не зависящую практику.
        И вот с начала лета он сам себе хозяин, и дома, на Земле, дел выше крыши. А Центрум и другие миры - это, как и раньше, для души.
        Сделал глоток воды из металлической, обтянутой тканью фляжки, повесил рюкзак на спину. Когда спрыгнул с платформы, то из-под подошв взлетело облачко пыли, но его тут же унес горячий ветер.
        Примерно через час Олег понял, отчего герои вестернов постоянно закрывали морды платками - не для того чтобы выглядеть крутыми и загадочными, а просто потому, что так удобнее. Пожалел, что не захватил с собой ничего подобного, ни банданы, ни даже запасной майки.
        Дуло с востока, с той стороны, куда он шел, и порывы нещадно секли кожу, бросали в глаза острые колючие песчинки, заставляли морщиться, сбиваться с шага. Приходилось закрывать лицо ладонью, так и этак перекашивать бейсболку, чтобы спрятать физиономию за козырьком.
        Еще через час мимо пронесся состав, торопящийся на запад, в Лирмор, - длинный и тяжелый, спереди и сзади бронеплатформы с пулеметами и легкими пушками. С передней Олегу крикнули нечто приветственное, он в ответ помахал и некоторое время постоял, отдыхая, глядя паровозу вслед.
        Линия железной дороги запетляла среди холмов, по мосту пересекла узкое, но глубокое ущелье.
        Сразу за ним Олег и наткнулся на патруль - не сказать, чтобы сильно неожиданно, поскольку чуть южнее, у единственного в этих местах источника, располагалась застава. Из-за примостившегося в стороне от путей валуна поднялся человек в желто-сером пустынном камуфляже, и с «калашом» в руках.
        - Доброго дня, - поздоровался он по-цадски. - Кто таков? Куда путь держим?
        В Олега он вроде бы откровенно не целился, но при этом оружие держал так, чтобы в любой момент пустить в ход.
        - Гуляем, - ответил Соловьев. - Все, что надо, я заплатил, могу бумаги показать…
        - Так покажи, - согласился пограничник, судя по акценту, родом откуда-то Центральной Америки.
        Из-за валуна поднялся второй, такой же смуглый и круглолицый, в широкополом сомбреро.
        - Запросто. - Олег медленно, не делая резких движений, стащил со спины рюкзак.
        Бумаги погранцы изучали минут пять, вертели так и сяк, едва не нюхали.
        - Все вроде бы в порядке, - удивленно сказал первый, велевший называть себя Хенаро. - Но странное только место выбрал ты для прогулки… Рюкзак нам покажешь?
        - Конечно, - не стал спорить Олег.
        На месте этих парней он проявил бы такое же недоверие - проводник непонятно зачем поперся в пустынную, унылую и безжизненную местность, расположенную на границе с Клондалом; нет ли у него намерения встретиться тут с кем-либо, передать или получить контрабанду?
        Второй, откликавшийся на Пабло, тщательно обыскал поклажу Олега, но ничего подозрительного не нашел.
        - Матерь Божья, что-то здесь не так, - проворчал он, возвращая хозяину рюкзак. - Подозрительно это.
        Олег только пожал плечами.
        - Ладно, иди, - сказал Хенаро после короткого раздумья. - Но будь осторожен.
        Пограничники вроде бы остались у того же валуна, где они встретились, но наверняка немного выждут и пойдут следом, какое-то время будут присматривать за странным проводником.
        Через полчаса Олег убедился, что это действительно так.
        Попыток стряхнуть «хвост» он делать не стал - пусть себе смотрят, он ничего противозаконного делать не собирается, нигде в установлениях корпуса Пограничной стражи не написано, что нельзя открывать «дырки» в другие миры.
        А вскоре начали попадаться упомянутые информатором ориентиры, и Олег выкинул из головы парочку недоверчивых латинос. Черная гора южнее железной дороги, не гора даже, а несколько вершин на одном основании, и тянущийся вдоль путей обрыв высотой в сотню метров, сразу за ним подъем, осторожный, неспешный, поскольку тут бывают обвалы.
        Ни к селу ни к городу вспомнилась Лиля, то, как жили с ней, как он боялся словом или делом обидеть ее, чуть ли не пылинки сдувал, шел по жизни осмотрительно, вот так же, как сейчас.
        Ну уж нет, то, что прошло, - в прошлом!
        Подъем вывел на уходящее дальше к востоку плоскогорье, и железка рванула прямо, словно по линейке прочерченная линия. Из памяти всплыл хриплый, пропитой голос информатора - «по ровному иди около мили, а там увидишь круглую такую впадину, ну, словно тарелка».
        По словам информатора, бывшего пограничника, семь лет назад ушедшего на покой в связи с преклонным возрастом, он видел, как в самопроизвольно открывшейся «дырке» исчезло небольшое стадо горных козлов. Весной, когда прохладнее и бывают дожди, они иногда спускаются в эти места с расположенных южнее гор.
        - Миля? - пробормотал Олег себе под нос. - Что он имел в виду?
        Милю английскую, поскольку сам родом из Лондона? Или местную, в два раза больше, или вовсе лорейскую, самую короткую?
        Ответ на этот вопрос получил уже через пятнадцать минут, когда и в самом деле увидел круглую, похожую на суповую миску выемку, расположенную вплотную к дамбе, по которой шли пути. То ли железнодорожники поленились засыпать ее, то ли решили, что подобная ерунда не стоит внимания, то ли она возникла после того, как эту ветку последний раз ремонтировали.
        - Ну, попробуем, - сказал Олег, вставая на край выемки, поближе к рельсам.
        «Дырка» вроде бы открылась едва не над путями, так что…
        Вовремя вспомнил, что за ним могут следить и что нужно маскироваться, не забывать, что для всех он «пьяный» проводник. Вытащил из рюкзака наполовину пустую бутылку водки и сделал глоток мерзкой, теплой жидкости, после чего минуту боролся с тошнотой.
        Бррр, ну и гадость.
        Подобрал камушек с кулак и саданул себя по коленке так, что едва не задохнулся от боли. Радужный круг вспыхнул мгновенно, повис там, где край дамбы переходил в склон впадины.
        Олег помедлил чуть-чуть, оттягивая удовольствие, и шагнул внутрь.
        В лицо шарахнуло таким жаром, что зной Центрума показался настоящим морозом. Глаза заслезились, почва под ногами качнулась, и он замахал руками, пытаясь сохранить равновесие. Кое-как проморгался и ошеломленно замер, открыв рот.
        До самого горизонта, сколько хватало взгляда, тянулось море из темно-багровой густой жидкости. Там и тут на ней вспухали волны, лопались, обнажая ярко-алую, пылающую начинку, во всех направлениях без спешки дрейфовали черные, словно закопченные утесы.
        Олег стоял на вершине одного из них, на площадке дюжину шагов в поперечнике, в доброй полусотне метров над раскаленной красной поверхностью, но даже тут от жара было трудно дышать, а кожу зверски жгло.
        Лава? Целое море жидкой лавы?
        Ему невероятно, безумно повезло, что «дырка» открылась прямо сюда, на вершину утеса! Распахнись она чуть в стороне, он бы угодил в огненный ад и через мгновение сгорел бы без следа, обратился в пепел! От ужаса волосы зашевелились на затылке.
        Утес, на котором он стоял, вновь покачнулся, и Олег сообразил, что ему трудно дышать, что он жадно хватает воздух ртом, точно выброшенная на берег рыба, что перед глазами плывет…
        Сделал все на автомате - открыл «дырку», шагнул в нее.
        Не удержался на ногах, свалился лицом вперед, прямо в похожую на миску выемку, ободрал выставленные перед собой ладони и получил по затылку собственным рюкзаком.
        Но ничего, это все ерунда… Главное, что он вновь в Центруме.
        - Эй, amigo[9 - Друг (исп.).], что с тобой?! - донеслось издалека.
        Погранцы… ну, уж им он найдет, что сказать. Главное, что жив.
        Глава 9
        Ингера метнулась в сторону, прижалась к стене за миг до того, как дверь распахнулась.
        - Эрнанди? - позвал выглянувший Цагене. - Мне нужны…
        Помещение за его спиной было ярко освещено, и только благодаря этому глава Ордена Взыскующих Истины не разглядел в первое мгновение, что творится в приемной. Наверняка увидел несколько фигур в черных рясах, подпоясанных белыми кушаками, и не сразу понял, что их многовато и расположены они странно.
        - Да, преподобный, - отозвался Гриви, стоявший рядом с креслом секретаря.
        Лрэн сделал шаг, поднимая руку с зажатым в ней баллончиком.
        Но глаза Цагене уже расширились, нижняя губа, которую он так любил гордо топорщить, отвисла. Инквизитор дернулся назад, потянул за ручку двери, но с другой стороны в нее вцепилась Ингера.
        Лрэн сделал шаг, еще метр-другой, и он достанет Цагене…
        Глава Ордена Взыскующих Истины начал разворачиваться, рот его открылся для вопля.
        В этот момент Олег нажал на спусковой крючок. Пистолет держал наготове давно, с того самого момента, как оказался в приемной. Понимал, что и Гриви, и Трант расположены так, что не смогут попасть в инквизитора, а Лрэн свою пушку не успеет вытащить, и что обезвредить этого гада нужно прямо сейчас, иначе он заорет, переполошит весь Замок Истины.
        Отдача дернула руку, глухо хлопнуло, на рясе Цагене в верхней части груди появилось кровавое пятно.
        - Вперед! - гаркнул Лрэн.
        Он перескочил через порог в тот момент, когда пятившийся инквизитор начал заваливаться назад. Гриви и Трант замешкались, и Олег оказался вторым, отстал лишь на несколько мгновений.
        Цагене упал на спину, раскинув руки.
        Кабинет выглядел точно таким, каким Олег его запомнил, - стол, заваленный кипами бумаг, большое кресло, задняя стенка украшена картинами на религиозную тему, Воплощение Божественных Отпрысков, Избиение Праведников, Суд Нечестивцев, да и портрет короля никуда не делся.
        Только вот у дальней от входа стены стоял стул, а на нем сидел коротко подстриженный человек в черном мешковатом комбинезоне. На загорелом лице выделялись круглые голубые глаза, а на широкой мозолистой ладони он держал «компас».
        - Лежать! - скомандовал Лрэн, успевший вытащить оружие.
        Олег прыгнул в сторону, освобождая путь для Транта.
        Что странно, человек в черном комбинезоне остался невозмутим, ни один мускул не дрогнул на его лице, ничего не отразили яркие глаза.
        - Вы кто такие? - спросил он почти скучающе.
        - Это… они… он… - прохрипел с пола Цагене.
        Надо же, крепок инквизитор, даже сознания не потерял!
        - Лежать! - повторил Лрэн.
        Но человек в черном уже прыгнул вверх, прямо из сидячего положения, скакнул к потолку точно кузнечик. Стало видно, что на поясе у него широкий ремень с множеством кармашков и крючочков, что на нем болтаются мешочки, ножи и еще всякие предметы.
        Угловатая хрень из темного металла возникла в его руке.
        Грохнуло так, что задребезжали оконные стекла, Транта отшвырнуло назад, прямиком на Гриви. На стены и пол брызнула кровь, Лрэн пригнулся, бросился под прикрытие стола, Олег метнулся в другую сторону.
        Человек в черном приземлился на стул, замешкался на миг, выбирая цель.
        И этого мига хватило Ингере, чтобы заглянуть в дверь и спустить курок три раза подряд. Своеобразная очередь угодила чужаку в пах, тот захрипел и повалился на пол, свернулся клубком. Звякнул выпавший из его руки «компас».
        - Отлично сделано, барышня, - проговорил Лрэн из-за стола. - А ну стой, куда!
        Цагене, перебирая конечностями, точно увечный таракан, рванул на четвереньках к ближайшей стене. Прямо перед ним ее кусок отошел в сторону, и глава Ордена Взыскующих Истины провалился в черную дыру.
        Та мигом закрылась, и выпущенная рыжим лорейцем пуля лишь выбила щербину и срикошетила в сторону.
        - Как он это открыл? - спросила Ингера. - И ведь ранен был? Ведь так?
        - Ну да, я его подстрелил, - сказал Олег.
        Он подошел к человеку в черном, осторожно толкнул того носком ботинка в плечо. Тело безвольно колыхнулось, перевернулось на спину, стало видно то оружие, из которого он стрелял. На первый взгляд, просто набор металлических планок, чуть ли не соплями прикрепленных друг к другу.
        - Трант - все, - сказал Гриви, и голос его дрогнул.
        Олег оглянулся - смуглый лореец, ходячая энциклопедия и умелец перевоплощений, лежал на полу, лицо его выглядело удивленным, а шея от подбородка до ключиц представляла собой кровавое месиво. И это сделала вон та невинно выглядящая штуковина? Интересно, что это вообще такое и по какому принципу она работает?
        Олег наклонился и подобрал «компас», еще сохранивший тепло чужой руки. Развернулся и обнаружил, что Лрэн смотрит на него в упор - словно нацелили в переносицу двустволку, предназначенную для патронов большого, очень большого калибра.
        - Ты не забыл, что это теперь наше? - спросил он.
        - Нет, - сказал Олег. - Это ваше.
        И протянул ладонь с лежавшим на ней «компасом». Ингера метнула на него любопытный взгляд, но спрашивать ничего не стала.
        - Очень хорошо. - Лрэн забрал прибор. - Транта мы помянем, клянусь разумом… Теперь же надо отсюда убираться.
        Нашумели они изрядно, один лишь выстрел человека в черном должны были услышать и у ворот. Замок Истины, что неудивительно, ожил - издалека доносились возбужденные голоса, топот и грохот. И звуки эти приближались.
        Олег выскочил в приемную последним, в тот момент, когда Гриви уже был на лестнице. Прикрыл за собой дверь, как показалось, за миг до того, как в другую, парадную, ворвались потрясающие оружием монахи, и ринулся вниз по ступенькам, в темноту, молясь лишь о том, чтобы не упасть и не подвернуть ногу. Напомнило о себе простреленное бедро.
        До длинного коридора они добрались без проблем, но не пробежали по нему и десяти метров, как сзади прозвучало:
        - Стоять!
        Олег обернулся - следом шли несколько инквизиторов с факелами.
        Пуля просвистела над самым плечом, так что невольно присел и шарахнулся к стене. Лрэн не стал тратить время на разговоры, мгновением позже нажала спусковой крючок и Ингера.
        Один из монахов упал, с грохотом ударилась о пол выпавшая из его руки лампа.
        - Вперед! - рявкнул рыжий лореец, и только этот крик сдернул Олега с места.
        Вот и вход в центральную башню… Осталось спуститься по лестнице, и они в подземном ходе.
        - Проклятье! - рявкнул бежавший первым Гриви, и эхом его крика прозвучал выстрел.
        Кто-то ждал их там, внутри башни!
        Донесся хлопок, какой издает оружие с глушителем, и новый вскрик, на этот чужой, полный боли.
        - Гриви? - позвал Лрэн.
        - Дорога свободна, - отозвался тот, но голос его прозвучал не как обычно, а сдавленно, будто через сжатые зубы.
        Оказавшись внутри башни, Олег понял отчего.
        На ступеньках лежал мордой вниз дюжий монах, руки его были раскинуты, в одной виднелся пистолет. Гриви стоял рядом, прижимая левую ладонь к животу, на черной рясе его выделялось мокрое пятно, зато лицо казалось белым, точно маска из алебастра.
        - Идти сможешь? - спросил Лрэн.
        - Да… да… смогу… - Ответ прозвучал уверенно.
        - Тогда поспешим.
        В коридоре, откуда они явились, грохотали шаги, слышались окрики.
        Один этаж вниз, другой, вот и коридор и закрепленная кое-как дверь в подвал. Лрэн отшиб ее в сторону одним ударом, первым скользнул внутрь, но тут Гриви схватил его за рукав.
        - Погоди, - сказал он хрипло.
        - Что? - Рыжий лореец обернулся.
        - Мне все равно не жить… давай я останусь, прикрою… - Слова Гриви выдавливал с трудом, лицо его блестело от пота, капли скатывались по лбу, блестели на щеках. - Запасные обоймы две… Дам вам время уйти… Последнюю пулю для себя…
        Он продолжал говорить так же уверенно, как и раньше.
        Лрэн оскалился, вложив в эту гримасу и злость, и боль, и разочарование, и восхищение.
        - Я предпочел бы, чтобы тут остались эти двое. - Яростный взгляд был адресован Олегу и Ингере. - Но что делать… Демократия не забудет твоего подвига, я об этом позабочусь. Прощай.
        Он прихватил соратника за плечи и слегка качнулся вперед, изображая объятия. Гриви ухмыльнулся и отступил в сторону, давая дорогу остальным, а затем развернулся и поднял пистолет.
        - Прощай, - сказал ему Олег. - И спасибо.
        Ингера ограничилась кивком.
        Когда шагали меж ящиков, погоня уже спускалась по лестнице, а едва вступили на лестницу, сзади донесся выстрел… Сколько продержится раненный в живот Гриви, на какое время сумеет приостановить инквизиторов - на десять минут, на пятнадцать, больше? В любом случае нужно использовать его подвиг с толком.
        Лрэн зажег последнюю из оставшихся у них ламп, и на неровные стены прохода упали искаженные колышущиеся тени. Понеслись назад ступени, потом начался ровный участок, и в этот момент на Олега с неожиданной силой навалилась клаустрофобия, показалось, что «кишка», по которой они бегут, сжимается, потолок опускается, а пол идет вверх. Нет, только не сейчас!
        Он укусил губу до крови, но удержал себя под контролем… Без единого звука протиснулся через щель в самом узком месте.
        И почти тут же стало ясно, что выстрелы, ранее время от времени звучавшие позади, замолкли.
        - Гриви - все, - сказал Лрэн, оборачиваясь так, что стало видно его бешеное лицо, выпученные глаза.
        - Да запомнит его небо, - пробормотала Ингера по-сургански.
        И они побежали дальше.
        Олег, потный и задыхающийся, с пульсирующей от боли ногой, выскочил из дыры в земле на заросший кустарником склон… Открылся вид на Золотоструйную, на огни другого берега, на храмы, подсвеченные с одного бока едва-едва начавшим заниматься рассветом.
        Они заглянули в кабинет Цагене и после этого выбрались из Замка Истины. Они добыли «компас»!
        Но ликование продлилось считаные мгновения, поскольку Лрэн наклонился к подземному ходу и, прислушавшись, сказал:
        - Они близко. Понятное дело, что погоню отправили и поверху… Надо уходить… Рясы снимаем.
        Было видно, что гибель двоих соратников подряд слегка выбила рыжего лорейца из колеи, что он не так уверен в себе, как обычно, и не может определиться, куда двинуться дальше.
        Олег с радостью содрал с себя инквизиторское одеяние, швырнул наземь.
        - Лучше всего уйти на север, этого от нас не ждут. - Лрэн глянул на другой берег. - Но мосты далеко, а если взять лодку, то нас будет видно издалека, понятное дело… Тогда…
        - Решай быстрее, - поторопила его Ингера.
        - Я знаю, куда идти, - вмешался Олег. - Укроемся там, где нас точно не найдут. Запросто. Выждем там какое-то время, а затем вернемся.
        - Что ты имеешь в… - Лрэн осекся, в глазах его блеснуло понимание. - Ну, можно… Веди, проводник.
        На южном берегу Золотоструйной в пределах Лирмора располагались две аномальные точки. Одну из них, находящуюся много восточнее, Олег недавно посещал в компании Эрика, другая находилась западнее, за Королевским мостом, ближе к морю и дворцу монарха. Если открыть там «дырку», то попадешь в еще один довольно интересный мир.
        Вдоль откоса промчались одним рывком, подъем дался несколько тяжелее, пересекли широкую пустынную улицу.
        Нога болела зверски, но он старался шагать как можно быстрее и при этом не оступиться. Тьма уходила, редела, но пока еще слишком медленно, да и двигались они узкими закоулками, где даже в полдень не особенно светло.
        Зашипел с кучи отбросов кот, поднял голову храпевший под стеной нищий, проводил троицу мутным взглядом.
        - Эдоо… шоо? - пропыхтел он вслед, но они уже свернули за угол.
        Снова вышли на берег реки, но совсем не такой, как ранее, с настоящим бульваром, оградой, лавочками и аккуратно высаженными деревьями. Пройти еще немного на запад, Золотоструйная повернет, и окажешься на пятачке, где обычно толпятся городские художники, поскольку вид на дворец там потрясающий. Два золотых за портрет на фоне стен и башен…
        - Вот мы и пришли, - сказал Олег, поворачивая на восток, туда, где бульвар заканчивался тупиком, просто упирался в стену нависшего над водой дома из красного кирпича.
        Можно сказать «спасибо» ране в бедре за то, что не придется лупить себя.
        «Дырка» открылась лишь со второй попытки, распахнулась, как огромный радужный глаз.
        - Это проход? - осведомился Лрэн.
        - В другой мир, - подтвердил Олег.
        - Пусть она идет первой. - Рыжий лореец указал на Ингеру.
        Девушка подняла бровь:
        - Боишься?
        - Страхуюсь, - ответил он.
        - Что с другой стороны? - Ингера уже смотрела на Олега.
        - Лес, обычный, - сказал он. - Животных опасных там немного, но аборигены есть. Лучше держать оружие наготове и смотреть по сторонам.
        - Хорошо. - Она отвернулась и решительно шагнула к «дырке».
        Радужное сияние мигнуло и засияло с новой силой, девушка исчезла без следа.
        - Но почему такая несправедливость? Отчего мы лишены подобного дара? - пробормотал Лрэн через сжатые зубы. - Почему не можем ходить в другие миры, как вы?
        Олег только плечами пожал. Если верующий может адресовать такой вопрос Всевышнему, то атеисту и вовсе нет смысла его задавать!
        - Но ничего, мы разберемся и научимся. - В словах лорейца звучала фанатичная вера в науку, в свое государство, основанное на власти ученых и технократов, в мощь человеческого разума.
        Через мгновение Олег остался на берегу один. Он не знал, близко ли погоня, знают ли инквизиторы о том, куда направились беглецы, или прочесывают город наугад, но оставаться в Лирморе ему было очень неуютно…
        «Дырка», как всегда, сдавила проводника, и в следующий момент он въехал мордой в разлапистую ель.
        - С прибытием, - насмешливый голос Ингеры прозвучал над самым ухом.
        - Угу… - буркнул Олег, выпутываясь из колючих веток.
        Пахло хвоей, под ногами шелестели высохшие иголки, ветер шуршал в кронах и раскачивал стволы. Видно было метров на десять, дальше обзор закрывали деревья, стоявшие тесно, как солдаты в строю.
        Лес напоминал обычный русский, но только на первый взгляд. Если присмотреться, то обнаруживались маленькие, но порой ошеломляющие отличия - например, грибы, похожие на мухоморы, но ярко-синего цвета, или пятна воняющего гнильем мха, такого черного, словно его долго и упорно мазали дегтем или смолой.
        - Ну и мирок, - пробормотал Лрэн, глядя в зенит, туда, где безмятежно купалось в лазури зеленоватое солнце.
        - Вон там должна быть река с чистой водой, - сказал Олег, показывая на восток. - Сколько мы тут пробудем? До вечера по цадскому времени?
        - Да, примерно так, - отозвался лореец. - Так что веди к реке, проводник. Отыщем местечко поуютнее и там останемся.
        Из чащобы, где на каждом шагу приходилось разводить ветви и протискиваться между стволами, выбрались метров через пятьсот. Стряхнули с одежды налипшие иголки и клочья паутины и затопали дальше по редколесью, где разлапистые, напоминавшие дубы деревья стояли на почтительном расстоянии друг от друга.
        Вскоре показалась река или, скорее, широкий ручей, неспешно бегущий меж зеленых берегов.
        - Осторожнее, там топко, - предупредил Олег, когда Лрэн направился к воде.
        Несмотря на уведомление, ноги промочили все.
        - А съедобные твари тут водятся? - спросила Ингера, когда они утолили жажду и разместились в тени одного из «дубов», на заросшем травой пригорке. - А то есть охота. Ведь так?
        - Водятся, но стрелять не советую. - Соловьев покачал головой. - Нашумим. Аборигены услышат, и тогда охота начнется уже на нас.
        - Да ладно. - Лрэн пренебрежительно махнул рукой. - Что могут сделать какие-то дикари? Скажи лучше, ты знаешь, что за оружие использовал тот человек, что находился в кабинете Цагене?
        Да, угловатая штуковина, несколько небрежно скрепленных полос темного металла… Грохот, куда более сильный, чем от пистолета или револьвера среднего калибра, и удар, после которого Транта отшвыривает назад, в дверной проем, и из разорванного горла брызжет кровь…
        - Нет, - сказал Олег. - Я, конечно, не эксперт по всяким таким штукам, но нет… Даже не представляю.
        - Вот и я не представляю, - развел руками лореец. - У нас в стране подобного нет, и это значит, что нет и во всем Центруме, при всем уважении к секретным полигонам Сургана. - Последовал кивок в сторону Ингеры.
        - И я с таким не сталкивалась, - призналась девушка. - Кто он вообще такой? Откуда взялся? Один из тех таинственных «союзников», о которых Цагене упоминал еще в учебном лагере?
        Олег хотел было ответить, но в этот самый момент уловил в зарослях шорох.
        - Ложись! - гаркнул он и прижался к земле.
        Ингера, сидевшая ближе всех к дереву, укрылась за его толстенным стволом, а вот Лрэн замешкался. Полез за пистолетом и даже вытащил его, но раздался короткий свист, и в горло лорейца со стуком впилась стрела, украшенная ярко-алыми перьями, вторая тут же возникла у него в боку.
        Лес огласился торжествующим визгом, криками и ревом. Между веток мелькнуло нечто бурое, и на открытое место выступило существо, слегка похожее на медведя, такое же коренастое, мохнатое, но с куда более длинными лапами и луком в передних конечностях. Покачнулась закрывающая низ живота юбка из полосок разноцветной ткани, блеснули огромные и черные, словно у лемура, глаза.
        Лореец схватился за древко одной из стрел и упал лицом вперед.
        Но Олег уже вынул оружие.
        - Прикрывай! - велел он Ингере, а сам прицелился и нажал спусковой крючок.
        Первая пуля ушла выше, но вторая поразила аборигена в плечо, тот взвизгнул и метнулся в заросли. Захлопала «пукалка» в руках девушки, и, судя по воплям боли, что раздались из чащи, еще несколько местных узнали, что за штука такая огнестрельное ранение.
        Олег пополз вперед, туда, где лежал Лрэн, но, когда дотронулся до его руки, понял, что рыжий лореец мертв. Но ничего, тем, кто жив, пригодится его пистолет, а также та штуковина, ради которой они сегодня ночью и отправились в Замок Истины… Надо только ее найти. Но это чуть позже, когда отгонят непрошеных гостей.
        Пара стрел воткнулась в ствол, еще одна прошла над самой головой Олега, едва не зацепив макушку, после чего аборигены решили, что пока с них хватит, и вокруг стало тихо.
        - Я никого не слышу и не вижу, - проговорила Ингера. - Вроде бы они убрались.
        - Похоже на то. - Олег тоже не мог уловить ничего, кроме шороха листьев на ветру да далекого вопля какой-то местной птахи. - Но лучше не расслабляться, они вернутся.
        Воспользовавшись паузой, перевернул лорейца на спину и обыскал его. Пистолет забрал из уже начавшей коченеть руки, «компас» обнаружился в заплечном мешке, там же, где лежали запасные обоймы, пульверизатор и набор капсул для него.
        - Интересная вещица, - сказала Ингера, взяв в руки металлический баллончик. - Пригодится. А это что?
        Олег неожиданно смутился.
        - Так, ерунда это… безделица, - промямлил он, надевая «компас» на запястье. - Прибор, короче говоря… ну, который лорейцы хотели добыть… для своей страны…
        Выдернуть из себя правду оказалось не проще, чем стрелу с зазубренным наконечником. Но он это сделал, просто заставил себя не солгать, ведь, в конце концов, можно же доверить эту тайну хотя бы одному человеку во всех мирах, сколько бы их ни было? И если не Ингере, то кому?
        - Тот, что якобы они изготовили? - Синие глаза девушки блеснули любопытством.
        - Ну да…
        - Если это сделали в Сколари и окрестностях, друг, то я крестьянка из Оннели. Посмотреть можно?
        Олег заколебался, но всего на мгновение, но затем расстегнул ремешок.
        Ингера покрутила «компас» и так и сяк, колупнула ноготком стекло и разочарованно хмыкнула.
        - И ради такой вот безделицы весь сыр-бор? - поинтересовалась она. - Странно. Что она может?
        - Направление показывает. - Он забрал прибор. - На разные интересные места… Кстати, нам нужно решить, что делать дальше?
        - Этого друга похоронить. - Ингера кивнула в сторону тела. - Все-таки союзник. Жалко, что лопаты нет, но что-нибудь придумаем…
        - Нет, я в другом смысле. - Олег изобразил руками круг. - Я вообще. Позже.
        - Ну а ты что думаешь?
        - Дождемся вечера в Цаде, вернемся в город, и оттуда сразу на Землю, в Лирморе слишком опасно…
        - И ты хочешь просто удрать, оставив все так, как есть? - Глаза девушки потемнели. - Чтобы Орден Взыскующих Истины победил и погрузил королевство в омут мракобесия? А затем еще и начал войны с соседями, чтобы принести им свет истинной веры?
        - Но что мы можем сделать? Мы, вдвоем? - Олег начал понемногу сердиться.
        «Компас» он вернул, Ингеру из застенков вытащил, значит, можно возвращаться домой… Цад жалко, но что такое два человека против всей мощи инквизиции и ее союзников?
        - Мы обладаем крайне интересными сведениями о замыслах Цагене, о том, кто его поддерживает. Ведь так? - Ингера говорила спокойно и тихо, глядя ему прямо в глаза. - Осталось лишь доставить эти сведения тем, кто сможет ими правильно воспользоваться, кто затушит пожар в самом начале, не даст ему разгореться.
        - И кто это?
        - Пограничники.
        - Но Цадский корпус разгромлен!
        - Нет, - покачала головой девушка. - Уничтожена штаб-квартира, заставы уцелели. Цагене просто не до них пока, он и столицу-то целиком себе подчинить не в состоянии. Кроме того, местные погранцы думают, что ты причастен к убийству Редондо, поэтому связываться с ними смысла нет, нужно отправляться прямиком в Марине.
        - Но это быстрее сделать опять же через Землю, - твердо заявил Олег.
        Если отправиться в Западный Краймар, не выбираясь из Центрума, то это долгий путь - сначала в Клондал, затем через Гранц в обход Разлома, чудовищного шрама на теле здешней планеты, и дальше по сурганской территории на север. Нужно пересечь не одну границу, а возможно, что и менять поезд.
        Куда проще и быстрее в обход… вернуться в Лирмор, затем через «дырку» домой; электричка до Москвы, где можно переночевать, вымыться и снарядиться заново; еще одна электричка, уже на Клин, час ходьбы, и там будет еще одна точка, отмеченная на старой карте, точка, через которую можно попасть в окрестности Марине, городка, где находится штаб всей Пограничной стражи Центрума.
        - Слушай, почему ты считаешь наших врагов идиотами? - спросила Ингера.
        - Не трожь, не купила… Разве?
        - У них в головах тоже есть мозги, и они умеют ими пользоваться. - Она улыбнулась, смягчая впечатление от довольно резких слов, и у Олега пропало желание яростно возражать. - Да, так быстрее… Но там, на твоей Земле, тебя наверняка ждут! Проводник, вот ты кто, а для проводника естественно перемещаться между мирами!
        Он засопел, вспомнилось, как именно в последний раз посещал свою квартиру. Кто сказал, что засады там больше нет? Цагене не нужно ловить беглого Соловья по всему Цаду, достаточно встретить его там, куда он обязательно явится!
        - Ну да, похоже, так оно и есть… - пробормотал Олег.
        Да, можно воспользоваться помощью друзей, как в тот раз, но как бы не подставить и их под удар… Никто не знает, насколько обширные связи глава Ордена Взыскующих Истины завел на Земле, есть вероятность, что он с помощью денег обзавелся своими людьми в полиции и спецслужбах.
        - А погранцам будет очень интересно узнать о союзниках местной инквизиции, - продолжала Ингера. - Давно ходят слухи, что кто-то мутит в Центруме воду, кто-то могущественный, причастный к той катастрофе, что поразила наш мир более столетия назад.
        - Причастный? То есть ее вызвали намеренно?
        - И такая версия имеется, - подтвердила девушка. - Вспомни того типа в черном.
        Ну да, таких пистолетов, как у него, не умеют делать ни на Земле, ни в Центруме, а это значит, что существует какой-то мир, где технологии достигли более высокого уровня. Но почему о нем никто не знает? Отчего его жители скрываются? Хотят быть единственным цивилизованным народом среди дикарей? И ради этого вызывали катастрофу?
        - Запросто… - пробормотал Олег, чувствуя, как у него ум заходит за разум: две ночи подряд не спал, устал адски и после всего этого пытается размышлять о столь отвлеченных вещах!
        - Так что сначала вернемся в Лирмор, - сказала Ингера. - Заглянем в ту мансарду… Ключи должны быть у него. - Новый кивок в сторону тела Лрэна. - Заберем все ценное. Дальше попробуем выйти на одну из застав, вдруг тебя там не сожрут сразу, а у них есть связь с большим начальством. Ведь так?
        Сил спорить у Олега не было, и он только кивал.
        - А если нет, то попробуем добраться до Марине. - Девушка протянула руку и ласково погладила его по щеке. - Эй, просыпайся, друг, тебе еще яму копать! Не спа-ать!
        - Да, конечно. - Он заставил себя встряхнуться.
        Ингера обыскала тело, причем сделала это быстро и профессионально, в руке ее звякнула связка ключей. Олег с помощью ножа наполовину срезал, наполовину отломал достаточно толстую ветку с ближайшего дуба, они выбрали место, и он принялся ковыряться в мягкой черной земле. Девушка стояла неподалеку, с двумя пистолетами, и смотрела по сторонам.
        Могила вышла так себе, неглубокая, но без лопаты над серьезной ямой провозились бы до вечера. Труп перевернули на спину, сложили руки на груди, и Олег аккуратно опустил его на неровное дно.
        - Прощай, Лрэн, - сказал он, глядя на обманчиво юное лицо лорейца, на его рыжие волосы, бледную кожу. - Ты спас мне жизнь тогда, у Праведников Чужемирья. Спасибо.
        - И мне ты жизнь спас, - подхватила Ингера. - Вытащил из Замка Истины. Спасибо.
        Первый ком земли упал мертвецу на грудь, второй разбился о живот, и вскоре он скрылся под черным пологом.
        - Если не возражаешь, то я посплю, - сказал Олег, когда они засыпали могилу. - Посторожишь?
        - Конечно. - Она улыбнулась так соблазнительно, что спать ему мигом расхотелось.
        Но едва лег на спину и закрыл глаза, как провалился во мрак, такой же черный, как земля, в которой зарыли Лрэна. Вынырнул из него с трудом, точно из густой, не желающей отпускать пловца воды, со второй попытки разлепил будто смазанные клеем веки.
        В лесу царила тишь, солнце ушло на запад, но стояло еще высоко.
        Ингера сидела рядом, прислонившись спиной к стволу «дуба», и тихонько напевала.
        - Ага, проснулся, - сказала она с улыбкой. - Храпел так, что всех местных распугал. Разумных аборигенов и неразумных хищников, что подходили, но убоялись страшнейшего звука.
        - Ладно придумывать. - Олег поднял тяжелую со сна голову. - Сама будешь спать?
        - А как же.
        Он быстро сбегал до речки, ополоснуть физиономию и попить, а когда вернулся, девушка уже улеглась на его место. Свернулась калачиком, подложила ладошку под щеку и стала похожа на маленькую девочку, не хватает только розового одеяльца с кроликами и любимого плюшевого мишки под боком. В следующий момент она закрыла глаза и размеренно засопела.
        Олег почесал живот, красноречивое бурчание в котором напомнило, что не ел как следует с вечера. Подумал, что неплохо бы забраться на дерево, под которым они расположились, оглядеться и убедиться, что рядом нет аборигенов, замышляющих какую-то пакость. Заодно кровь быстрее побежит по жилам, отступит сонливость.
        Нижняя из ветвей располагалась на такой высоте, что он едва сумел допрыгнуть. Зацепился со второй попытки и с тяжелым кряхтением, едва не сорвавшись, подтянул себя наверх.
        Дальше дело пошло легче.
        Через пять минут Олег был на высоте метров в десять, и окружающий лес предстал перед ним как на ладони - река, холм на другом берегу, поросший небольшими деревьями со светлой корой, неспешно кружащаяся над ним тварь с крыльями, словно у летучей мыши.
        Ниже по течению обнаружил небольшое стадо животных размером со свинью, но чешуйчатых и длинношеих, что с хрустом объедали листья с кустов, смешно дергали большими полосатыми ушами. Судя по их беззаботному поведению, опасных хищников или аборигенов рядом не было.
        - Это что, в гости? - сказал Олег, когда крылатая тварь устремилась прямиком туда, где сидел он сам. Вскинул руку с пистолетом.
        Но обладатель перепончатых крыльев и вытянутого зубастого рыла, немного похожий на летучего ящера из детской книжки про динозавров, прошел выше, лишь покосился на человека.
        Чешуйчатые животные дружно подняли головы, уставились в одном направлении. Олег тоже посмотрел туда и обнаружил, что сквозь чащу неспешно движется некто зеленовато-серый, настолько хорошо замаскированный благодаря цвету шкуры, что с трудом можно понять, какой он формы. Нечто вроде леопарда, но с перепончатым гребнем вдоль спины.
        В один момент хищник остановился, понюхал воздух и, развернувшись, исчез из виду. Почти тут же с запада, с той стороны, где опускалось к кронам зеленоватое солнце, донесся торжествующий визг, перемежаемый воплями, признак того, что где-то там охотятся аборигены.
        Чешуйчатые животные дружно рванули прочь, через речку и вверх по склону.
        Вопли перекрыл раскатистый грохот, похожий на звук выстрела, но более мощный. Олег похолодел, вспомнив, где и когда слышал подобное - в кабинете Цагене, когда его гость пустил в ход безобидно выглядящее оружие. Неужто кто-то с такой же штукой явился сюда?
        Новый взрыв криков и опять раскатистый, гулкий, мощный звук!
        - Что это? Гроза? - спросила снизу проснувшаяся Ингера. - Ты где вообще?
        - Тут, наверху, - отозвался Олег. - Похоже, стреляют… Кто-то еще сюда пришел.
        Но кто сумел отыскать место на берегу Золотоструйной, откуда можно попасть в этот мир, и не просто отыскать, а еще и воспользоваться им, открыть «дырку» достаточно большую и стабильную, чтобы пройти через нее?
        - Неплохая идея. - И в следующий момент девушка уже карабкалась по ветвям.
        Аборигены завопили в третий раз, негодующе и злобно, и вновь громыхнуло неведомое оружие.
        - Это та вещь, из которой палил союзник инквизиторов? - спросила Ингера, оказавшись рядом.
        - Похоже, - отозвался Олег. - И тот, кто из нее стреляет, не просто так сюда явился.
        - Думаешь, нас ищут?
        В ответ он кивнул. Только чтобы попасть в этот мир, надо быть талантливым и умелым проводником, но уж чтобы определить, что беглецы покинули Центрум и в каком именно месте они сделали это…
        Олег до сегодняшнего дня не думал, что такое возможно.
        Хотя если их преследователь и тот тип, которого они убили в кабинете Цагене, принадлежат к народу, что изготовил «компас», то вопрос снимается. Они наверняка обладают такими технологиями, что только снятся наиболее продвинутым из земных ученых.
        - Может быть, дадим деру? - шепотом предложила Ингера.
        - Нашумим, - так же тихо ответил Олег. - Лучше затаиться.
        Тихо слезть с дерева не получится, а кроме того, это займет какое-то время, и раз уж они сами загнали себя в ловушку, то лучше пока в ней и остаться в надежде на то, что наверху, в кронах, их никто не будет искать.
        Да и светило уже зацепилось за вершины, и в лесу начало темнеть.
        Последний раз взвизгнул один из аборигенов, и стало так тихо, что они различили журчание воды в речке.
        - Вижу, - прошептала Ингера минут через десять. - Вон там… двигается.
        Пистолет, ранее принадлежавший Лрэну, уже был в ее руке - неплохое оружие, как и ПМ Олега, но и то, и другое мало подходит для прицельной стрельбы на большие расстояния. Учитывая, чем вооружен противник, в бой им лучше не вступать…
        Колыхнулась ветка, за ней другая, с чириканьем метнулась прочь мелкая прыгучая тварь. Из густых зарослей выступила коренастая фигура в черном мешковатом комбинезоне.
        Короткая стрижка, загорелое лицо, мощные плечи борца, вокруг талии широкий пояс с множеством сумочек и крючочков, в мозолистой ладони зажата угловатая хрень из темного металла.
        Тот самый тип, который убил Транта?! Но он же погиб?! Олег сам видел, как тот получил несколько пуль в низ живота! Или это другой, просто сильно похожий на первого?
        Чужак вскинул голову, оглядывая лес, и двинулся вперед мягкими, неспешными шагами, почти так же, как недавно проходивший тут же серо-зеленый «леопард». Остановился на мгновение, качнулся вбок, укрываясь за стволом, и мигом вернулся обратно, пробежал несколько шагов.
        Да, в того, кто двигается подобным образом, крайне трудно попасть. Даже если у тебя в руках что-нибудь вроде СВД.
        Олег замер, прижался к стволу, боясь даже вдохнуть слишком громко, надеясь лишь на то, что листва и сумрак помогут им спрятаться, да и враг не станет глядеть вверх. Ингера застыла тоже, даже отвернулась в сторону, уложила голову на ветку и прищурилась.
        А обладатель черного комбинезона был уже в дюжине шагов.
        В животе у Олега голодно квакнуло, и он испугался, подумал, что этот звук их выдаст. Но чужак то ли ничего не услышал, то ли решил, что подобный шум не заслуживает внимания. Он прошел прямо под тем деревом, на котором они сидели.
        Сомнений не осталось - тот мужик, что был в кабинете у Цагене!
        Но как он сумел выжить? Каким образом нашел их след?
        Ясное дело, что коротко стриженный - проводник, а это значит, что он не может быть уроженцем Центрума. Выходец из другой вселенной, но из какой, ведь все «лепестки», кроме Земли, еще не вошли в эпоху угля и пара, а уж в мирах не из их числа к последним технологическим новинкам относится лук со стрелами?
        Чужак остановился у могилы Лрэна, присел на корточки, огладил взрыхленную почву, воткнул в нее палец.
        Если он идет прямиком по их следу, чуя его нюхом, не уступающим собачьему, то должен сейчас развернуться и направиться к тому «дубу», в ветвях которого укрылись беглецы! И тогда им ничего не останется, как поприветствовать его выстрелами, попытаться остановить!
        Олег вытащил ПМ, краем глаза увидел, что Ингера тоже приготовила оружие.
        Но чужак поднялся и затопал дальше, в сторону реки, заплескала под его ногами вода. Мгновение, и он скрылся в зарослях на другом берегу, его черный комбинезон замелькал среди белых стволов.
        - Это же тот, что убил лорейца? - прошептала девушка. - Как он может быть жив? Неужели эта одежка способна останавливать пули?
        - А чего он тогда там валялся, словно мертвый? - буркнул Олег.
        - Болевой шок. Помнишь, куда я ему попала?
        Ну да, от сильного удара в пах отключится любой мужик, откуда бы он ни был родом.
        - Помню. - Олег убрал пистолет. - Так, нам пора возвращаться в Лирмор.
        В лесу начало темнеть, на востоке зажглись первые звезды, а это значит, что и в Цаде время к вечеру. Кроме того, нет сомнений, что чужак в черном рано или поздно поймет, что потерял след, и пойдет обратно, чтобы отыскать его заново.
        - Что, прямо отсюда? - изумилась Ингера.
        - А почему нет?
        Нога продолжала болеть, и Олегу не пришлось особенно напрягаться, чтобы открыть «дырку». Многоцветное круглое облачко повисло в метре от ствола, точно зацепившийся за ветки кусок радуги.
        - Прыгай, - велел Олег, постаравшись, чтобы его голос звучал уверенно.
        Ингере незачем знать, что для него это тоже вновь, что такого он никогда ранее не делал.
        - Ну, ладно, попробуем… - Она развернулась спиной к стволу, залихватски улыбнулась и оттолкнулась ногами.
        На миг Олегу показалось, что девушка не рассчитала, что она промахнется мимо «дырки» и полетит вниз, сквозь ветки, чтобы удариться о землю… Но Ингера, как стрела, выпущенная умелым лучником, вошла точно в центр радужного круга, тот колыхнулся, на мгновение засиял ярче, и она исчезла без следа.
        Теперь его очередь.
        Пока готовился, нога соскользнула, так что едва не сорвался, уцепился в последний момент. Кое-как примостился на прочном, толстом суку, несколько раз глубоко вздохнул и прыгнул. По физиономии хлестнула ветка с листьями, что-то рвануло за штанину.
        А в следующий момент Олег вывалился на мостовую, перекатился, ощутимо приложившись затылком.
        - Добро пожаловать в Цад, - медовым голоском сообщила Ингера.
        Золотоструйная безмятежно несла свои воды на запад, в море, плескали о берег волны. Прибрежный бульвар, на их счастье, выглядел пустынным, словно забытое кладбище в три часа ночи, да и на водной глади не было ни единого суденышка.
        - Нас тут не ждут, - пробормотал Олег, с трудом поднимаясь на ноги.
        - И это хорошо, - добавила девушка. - Ого, смотри!
        Над Лирмором догорал тускло-алый, кровавый закат, в вышине плыли громады оранжевых и бежевых облаков. И снизу к ним, точно жадные загребущие пальцы, поднимались толстые столбы дыма - сразу несколько в стороне королевского дворца, еще один на юге, где-то в районе площади Восьми, и два на востоке, за Замком Истины, ближе к железнодорожному вокзалу.
        Громыхнуло раз, другой, так что земля вздрогнула.
        - Артиллерия? - спросил Олег, чувствуя в воздухе привкус пороха. - Цагене рискнул пойти на штурм дворца? Кто-то из архиерей-генералов поддержал его?
        - Похоже, так и есть. - Ингера хмурилась, кулаки ее были плотно сжаты. - Только в наших планах это ничего не меняет.
        В любом случае им нужно добраться до мансарды, где устроили себе логово агенты научно-технической разведки Лореи.
        - Точно, пошли. - И Олег двинулся прочь от реки.
        Едва вышли к Королевскому мосту, как с севера, с другой стороны реки, прикатился дробный топот. На пространство между двумя парапетами выплеснулась темная масса конницы, окаймленная по периметру тускло-оранжевым светом фонарей в руках отдельных всадников.
        Колыхнулся плюмаж на шлеме командира, метнулась из-под копыт ошалевшая собачонка. Забренчала упряжь, понеслись мимо лошадиные морды, суровые лица, закачались сабли, кисти на их рукоятях, короткие карабины в седельных кобурах, звездочки шпор.
        - Кавалерия, - сказал Олег, когда отряд промчался мимо. - На чьей они стороне?
        Ингера пожала плечами.
        - А какая разница?
        До самого вокзала двигались темными, безлюдными переулками, стараясь никому не попадаться на глаза. Несколько раз слышали выстрелы, полные боли и злости крики, взрывы и залпы на западе сообщали, что артиллерийская перестрелка не стихает.
        Площадь Восьми оказалась забита народом, мрак рассеивали костры и десятки факелов, пахло дымом.
        - Все же, кто противится истине, обречены на гибель! - визжал, забравшись на телегу, монах в черной рясе инквизитора, и слюни текли по его подбородку, а бледное лицо выглядело совершенно безумным. - Смерть их откроет дорогу к свету и к процветанию! Священное Око над нами!
        Его слушали молча, толпа даже словно дышала в унисон, как единое многоголовое существо.
        Остался в стороне вокзал, откуда доносились не отдельные выстрелы, а настоящие очереди. В этом районе фонари то ли перебили, то ли не стали зажигать, так что остаток пути проделали в кромешной тьме.
        - Фух, все же добрались, - сказала Ингера, когда они свернули в знакомую арку. - Где там ключ?
        - Дверь и откроется, - Олег вспомнил с детства знакомую присказку, но в голове так все перепуталось, что произнес ее в обратном порядке, - дерни за веревочку…

* * *
        Веревка дернулась раз, другой, затем и вовсе натянулась так, что он с трудом ее удержал.
        Отлично! Значит, грызун, привязанный к другому ее концу, жив и даже норовит удрать!
        Олег осторожно потянул на себя, и недовольно пищащая «крыса» с черными мягкими иглами, кое-где растущими в серо-бежевой шерсти, вывалилась из радужного сияния «дырки».
        А когда человек протянул к ней руку, еще и недовольно зашипела.
        - Не трожь, не купил, - сказал Олег зверьку. - Я же тебя отпустить хочу!
        Таких вот животных он покупал уже одиннадцать лет, с того самого случая в Цаде, когда при переходе в другой мир только чудом не погиб. Использовал их в качестве разведчиков, своеобразных детекторов того, может ли существовать в незнакомом мире теплокровное, дышащее воздухом существо.
        И более дюжины «крыс» погибли ради того, чтобы Соловьев не сделал последнего в жизни шага…
        Одна за двадцать секунд превратилась в смерзшийся трупик, еще две, судя по их виду, попали в безвоздушное пространство, несколько угодили в разные вселенные с ядовитыми атмосферами, еще одну за считаные мгновение обглодали так, что остались голые косточки.
        Всякий раз после такого Олег закрывал «дырку» и поспешно отступал. И так в его коллекции было несколько десятков миров, девственных, необычных, если и населенных разумными существами, то дикарями или вовсе не похожими на людей существами…
        В этот раз, взяв на Земле отпуск, он отправился не по привычному уже маршруту в Цад, куда шастал как к себе на дачу. Нет, глухой ночью добрался до переулка в центре Москвы, и открытая там «дырка» вывела, как и полагалось, в Оннели, туда, где расположился крупнейший из известных проводникам аномальный участок Центрума.
        Полсотни километров пришлось доехать на перекладных, но это пустяк.
        В самой Оннели не имелось ничего интересного, заштатная, отсталая страна, задворки мира, так что Олег даже местный язык учить не стал, объяснялся с местными знаками и с помощью аламейского, который самые продвинутые из аборигенов более-менее понимали.
        Но вот аномалия была знатная, огромная, напичканная точками, выводящими в разные миры.
        - Тихо ты. - Он наконец сумел ухватить пищащего грызуна и отвязал веревку. - Свободен.
        «Крыса» пошевелила усами и задала стрекача.
        Добыть в Оннели нужную живность оказалось сложнее, чем в Цаде, обитатели затерянной в лесах деревушки не сразу сообразили, что нужно странному чужаку, но уж зато поймали зверушку в один миг.
        Попытались расспросить, зачем она ему, но Олег сообщил лишь, что «для охоты». Незачем местным селянам знать, кто он такой и зачем сюда явился.
        Радужное сияние «дырки» охватило его, сжало, как огромная, сильная, но дружелюбная ладонь. А в следующий момент сверху оказалось не голубое небо Центрума, так похожее на земное, а нечто тускло-желтое, густую траву под ногами сменила твердая коричневая поверхность.
        Солнце тут тоже имелось, висело над самым горизонтом огненным бесформенным клубком. Во все стороны, сколько хватало взгляда, тянулась гладкая как стол равнина, и поднимались над ней похожие на колонны скалы, черные, белые и цвета кофе с молоком.
        - Запросто, - сказал Олег.
        Как всегда, в первый момент в новом мире он чувствовал ни с чем не сравнимый восторг первооткрывателя… Пусть даже кто-то уже бывал здесь, все равно для этой вселенной именно он будет Колумбом, тем, кто проторит сюда дорогу, найдет путь и сможет пройти им снова.
        С годами это чувство, как ни странно, не ослабело. Иногда, хоть и не особенно часто, он заново посещал те миры, где уже бывал, не все, но некоторые, те, что особенно понравились, вроде того, где встречались луга поющих цветов, или другого, где над морем цвета лазури вставали шапки из белоснежной пены, а в вышине кувыркались полупрозрачные крылатые существа, напоминавшие осьминогов…
        - Запросто, - повторил Олег и зашагал в сторону местного солнца.
        Без разницы, в каком направлении идти, все равно он не в курсе, где именно оказался и где что здесь расположено. Воды и еды у него примерно на трое суток, если он не найдет ни того, ни другого в этом мире, и за это время нужно увидеть как можно больше.
        Через сотню шагов под ногами оказалась трещина, глубокая и длинная, но неширокая. Олег перепрыгнул ее, затем вторую и оказался рядом с ближайшей к нему скалой, черной, словно кусок гудрона, и стоящей на таком тонком основании, что чудом выглядело то, что каменная махина высотой метров двадцать и весом не в одну тонну не падает.
        Осторожно погладил гладкую, точно отполированную поверхность.
        Судя по ощущениям, в воздухе имелось достаточно кислорода, но вот растений он пока не видел. Хотя вполне возможно, что коричневая пустыня занимает лишь небольшой участок этого мира или что пригодный для дыхания газ есть здесь не благодаря хлорофиллу.
        Примерно через час стало ясно, что местное солнце то ли вовсе стоит, то ли движется очень медленно. Олег сделал привал, отхлебнул воды из фляжки, полежал, уложив под голову рюкзак и глядя в небо, где в желтизне там и тут проступали бесформенные серые пятна, напоминавшие отпечатки пальцев, возникали, двигались и исчезали вновь.
        Вскоре после того, как снова пустился в путь, наткнулся на нечто вроде термитника. Затем в вышине, испуская резкие, царапающие слух крики, промчалось нечто серое, крылатое.
        Нет, жизнь в этом засушливом и скучном мире все же имелась…
        А еще через час он наткнулся на труп.
        Сначала не понял, что это такое, отметил лишь занятной формы бугорок далеко впереди. Но затем сообразил, что тот как-то уж очень сильно напоминает лежащего на животе человека.
        Олег остановился, на всякий случай взял в руки болтавшийся на плече АКСУ.
        - Эй! - позвал он.
        Незнакомец не ответил, даже не пошевелился.
        Шаг, второй, третий, и стало ясно, что на вытянутых вперед руках лежит обтянутый иссушенной плотью череп, что из рукавов торчат желтоватые фаланги пальцев, а странного покроя одежда покрыта пылью.
        - Мертвяк, - констатировал Олег.
        В таком климате, как в этой пустыне, тело могло пролежать, мало изменяясь, не одно десятилетие. Когда-то давно этот человек то ли упал на брюхо перед самой гибелью, то ли пытался ползти, да так и застыл, вцепившись пальцами в неподатливую бурую почву. Ран или повреждений Олег не увидел, хотя особенно и не искал.
        Наряжен мертвец был в некое подобие халата из кожи и войлочную шапку вроде тех, что носят кочевники в Средней Азии. Но при этом на поясе у него висела кобура вполне современного вида, на спине лежал объемистый рюкзак из тех, что любят бэкпекеры, а на ногах красовались горные ботинки.
        Но взгляд Олега зацепился за прибор на запястье у трупа. Обычный кожаный ремешок, на нем круглый корпус цвета красной меди, прозрачная крышка, под ней остроконечная стрелка и разбросанные по окружности метки, слегка похожие на арабские или на тайские буквы. Компас? Что-то иное?
        Наклонившись, он осторожно расстегнул застежку, взял прибор в руку. Нехорошо, конечно, забирать у мертвого, но тому эта хрень уже точно не понадобится. А наследники, если они были, имели время найти этого типа и забрать свое имущество.
        Стрелка двигалась в одном направлении, неспешно, но без остановки. То ли в этом мире не имелось магнитного поля, как в Центруме, то ли в руки Олегу попал вовсе не компас, а нечто иное, лишь внешне похожее на знакомый с детства прибор. Ладно, разобраться с этим можно и позже…
        Он сунул находку в карман рюкзака и зашагал дальше.
        Глава 10
        Когда Ингера открывала дверь мансарды, Олег с запоздалым страхом подумал, что внутри может ждать засада… Если Гриви не сумел покончить с собой и попал в руки инквизиторов еще живым, то палачи Ордена Взыскующих Истины вполне могли вытянуть из него нужные сведения.
        Но девушка шагнула через порог уверенно, и ему ничего не осталось, как последовать за ней.
        - Надо тут все осмотреть. Ведь так? - заявила она, не спеша зажигать лампу. - Бесшумно и тихо по возможности. Только я сначала помоюсь, ненавижу быть грязной!
        «Как и любая другая женщина», - подумал Олег, а вслух сказал:
        - Давай, а я пока ногой займусь…
        Ингера исчезла в ванной, откуда донесся плеск и звяканье тазов, ну а он отправился в кладовую. Первым делом наткнулся на собственные вещи, на нетронутый рюкзак и стоящий у стены АКСУ.
        Аптечку отыскал на кухне, в том шкафу, где Гриви держал вино.
        Рана вроде бы не воспалилась, не стала выглядеть хуже, чем в прошлый раз, хотя болела при каждом движении. Обработал ее бесцветной мазью, исполнявшей в Центруме роль антисептика, старую повязку выкинул в мусорное ведро и намотал слой чистого бинта. Как раз закончил, когда на кухню вошла довольная жизнью Ингера.
        - Ну что, друг, не отвалится твоя конечность? - спросила она игриво, и от ее улыбки сладко заныло сердце. Эх, если бы они не спешили так!
        - Не должна, - сказал он. - Тебе что-то еще здесь нужно?
        - А как же. - Девушка хищно оглянулась. - Только пока еще не знаю, что именно.
        Сам Олег всего лишь поменял одежду и обувь, забрал свое снаряжение и покидал в рюкзак кое-что из еды. Девушка же взялась за дело всерьез, разворошила кладовую, обыскала шкафы и даже простучала стены. Нашла спрятанную под одним из лежаков маленькую химическую лабораторию, несколько ящиков с инструментами, а затем тайник, где лежали деньги, самые разные, лорейские и цадские, клондальские и джавальские, всякие, что могут понадобиться агенту, орудующему в Лирморе.
        - Теперь мы хотя бы богаты, - заявила она, запихивая пачки купюр и мешочки с монетами в заплечный мешок. - Так, нужно что-нибудь перекусить, и можно выходить…
        Пока возились, за окнами начало рассветать, из мрака выплыли очертания улицы. Залпы, сотрясавшие город всю ночь, стихли, то ли одна из сторон победила, то ли противники решили взять тайм-аут.
        Олег жевал без аппетита, все мечты его были о чашке хорошего кофе, чтобы взбодриться, проснуться по-настоящему.
        - Тихо, что это… - сказала девушка, когда он закончил с последним бутербродом.
        Оба затихли, и стал различим негромкий скрежет, доносившийся со стороны наружной двери.
        Олег без лишних слов подхватил АКСУ, в руках Ингеры оказался автомат цадского производства. Он быстренько шагнул в коридор, а из него в темную ванную, чтобы из нее увидеть, кто явился к ним в гости, она же осталась на кухне, прижалась к стене около входа.
        Скрежетнуло, хрустнуло, и дверь бесшумно качнулась внутрь, открылась лестничная площадка. Мгновение не происходило ничего, затем внутрь скользнула черная бесформенная фигура, тускло блеснула зажатая в ее руке угловатая хрень из темного металла.
        Опять он! Как только выследил?
        Незваный гость замер, поворачивая из стороны в сторону коротко стриженную голову, точно сканирующий пространство Терминатор из старого фильма со Шварценеггером…
        Олег упер приклад в плечо и нажал спусковой крючок.
        Дрожь отдачи сотрясла тело, грохот очереди показался оглушающим в тесноте помещения. Мигом позже открыла огонь шлепнувшаяся на пол в коридоре Ингера, на не успевшего даже пикнуть обладателя черного комбинезона обрушился настоящий град пуль. Его отшвырнуло назад, но на ногах чужак неведомым образом устоял.
        А в следующий момент открыл перед собой «дырку», причем так быстро и ловко, что Олег только хмыкнул. Посреди комнаты вырос овал из клубящегося тумана, похожий на кусок грозового облака, и угодившие в него пули с визгом пошли в стороны.
        Зазвенело разбитое стекло, затрещали пробитые доски, полетели щепки.
        Миг спустя все исчезло - и «дырка», и тот, кто сумел ее создать.
        - Ушел, гад! - с досадой воскликнула Ингера, меняя обойму. - Ведь ловок, да? Интересно, что ему от нас нужно?
        - Пора уходить, - сказал Олег. - Пока соседи не переполошились.
        Да, городской страже Лирмора сейчас точно не до того, чтобы бежать на каждую перестрелку, но добрые жители города могут и сами попытаться устранить источник шума. Благо оружием за последние дни не обзавелся только ленивый.
        - Пойдем-пойдем, - Олег торопил девушку, но последний ее вопрос не желал уходить из головы.
        И правда, зачем их выслеживает чужак в черном комбинезоне? Вряд ли он настолько подвержен эмоциям, чтобы тратить время и силы на глупую месть за подстреленного Цагене, за то, что ему самому сделали больно и даже попытались убить…
        А значит, дело в «компасе». Чем-то этот прибор очень важен для этого типа и его хозяев.
        Но тогда маловероятно, что это они его изготовили - имейся у них в руках технология, куда проще наштамповать еще десяток новых, чем гоняться за одним из старых образцов.
        Или этот прибор существует вообще в единственном экземпляре?
        Они торопливо сбежали по лестнице, во двор выбрались осторожно в расчете на то, что их могут ждать. Но там оказалось безлюдно, позади осталась темная арка, и потянулись улицы Лирмора, пустынные, неприветливые, залитые холодным сиянием нарождающегося дня.
        - Что за застава у нас ближе всего к городу? - спросила Ингера, когда они добрались до ближайшего перекрестка.
        - Так… - Олег напрягся, вызывая из памяти карту.
        На западе море, на юге от Лирмора вероятность появления гостя из другого мира исключительно низка, поэтому все заставы расположены к северу и к востоку, вдоль границы с Клондалом, в Пустошах и ближе к Синему кряжу, но это слишком далеко, им нужно что-то поближе.
        - Пятая, - сказал он. - Или седьмая… Это прямо на север, километров десять…
        - Пешком тащиться далековато. - На лице девушки появилась ехидная улыбка. - Умеешь ли ты ездить верхом, друг?
        - Ну… нет… - Признаваться в собственном неумении было стыдно.
        Пару раз Олег в седле сидел, на Земле, очень давно, когда завел себе подружку, увлекавшуюся верховой ездой, но вот чтобы на лошади не гулять шагом, а именно ехать, да еще и далеко… От одной мысли об этом становилось неуютно.
        Но пока они пользовались исключительно собственными ногами, поскольку рикши, обычно многочисленные и надоедливые, из пределов цадской столицы испарились. В районе вокзала продолжали стрелять, в небо поднимались дымы пожаров, горело и на юге, и по соседству с королевским дворцом, и на другом берегу Золотоструйной.
        Попадались дома с выбитыми дверями и окнами, чернели пятна засохшей крови на мостовой. Дважды видели трупы, один с размозженной головой, в монашеской рясе, другой с раной от пули в груди в одежде простого горожанина и с зажатым в руке топором.
        - Вот это ничего себе, - только и сказал Олег, когда они вышли на улицу Горшечников.
        Дорогу на север загораживала баррикада, неряшливый вал из столов, кроватей и стульев, груд кирпича, ящиков и бочонков, поставленных набок телег. Ровно посередине развевалось черное знамя с гербом Ордена Взыскующих Истины, с алой, точно окровавленной рукой, сжимавшей горящий факел. На мостовой валялось с полдюжины лошадиных тел и парочка человеческих в военной форме.
        - Инквизиторы… - Ингера нахмурилась. - А есть ли там кто?
        Но тут же стало ясно, что есть, поскольку из-за баррикады высунулись сразу несколько голов. Раздался выстрел, откровенно предупредительный, так как пуля ушла едва не в зенит.
        - Двинемся в обход? - предложил Олег.
        - Так мы неизвестно сколько будем идти. - Девушка не пыталась скрыть досады. - Если помнишь, то за нами погоня, и хотелось бы от нее оторваться…
        Каким бы ни был умелым проводником чужак в черном, ему понадобится некоторое время, чтобы открыть «дырку» не просто в Лирмор, а в нужный район города. Но рано или поздно он это сделает, и к этому времени лучше и в самом деле уйти подальше.
        - Ладно, попробуем договориться. - Олег поднял над головой руки с автоматом. - Пропустите нас, добрые люди! Мы мирные путники!
        - Сегодня, увы, не осталось мирных путников в благословенном Цаде! - отозвались из-за баррикады мощным, хорошо поставленным баритоном, выдающим проповедника. - Только еретики или те, кто верен Священному Оку! На чьей вы стороне, незнакомцы? Поведайте мне, во имя Владыки нашего, и тогда я…
        Он осекся на полуслове, а когда заговорил вновь, то совсем другим тоном:
        - Э… один из наших братьев ручается за вас, так что можете подойти невозбранно. Как сказано в Книге Пророков, да откроются ворота тому, кто чист помыслами и душой прозрачен…
        - Ловушка, - шепнула Ингера. - Давай-ка лучше обойдем.
        - Не похоже, - отозвался Олег. - Хотя все может быть.
        Но тут на баррикаде рядом со знаменем появилась высокая, мощная фигура, и прозвучал глухой, смутно знакомый голос:
        - Ого… Это, идите сюда!
        - Арам? - недоверчиво спросила Ингера, и Олег вспомнил.
        Точно, смуглый великан, могучий, но не особенно сообразительный, бывший их соседом по палатке!
        - Вот это сюрприз, - продолжила девушка. - Ну, что, пожалуй, это не ловушка…
        Мощная фигура на баррикаде зазывно махала ручищами, колыхался подол черной рясы.
        - Есть только один шанс выяснить это, - сказал Олег и пошел вперед.
        Обогнул лежавшую на боку лошадь, изрешеченную пулями, и придавленного ею молодого парня в светло-желтом мундире. Поморщился, ощутив запах разорванных кишок, исходивший от трупа, что лежал на тротуаре, скорчившись в позе зародыша и прижав руки к животу.
        - Ого… Это, рад видеть. - Арам спустился навстречу, большой и неторопливый. - Не ожидал…
        Он говорил и двигался точно так же, как раньше, но вот смуглое лицо его было осунувшимся, усталым, под глазами залегли тени, а в самих глазах поселилось смешанное с болью недоумение.
        - И я рада, - сказала Ингера, как показалось Олегу, вполне искренне. - Как ты? Воюете с кем, что ли?
        - Ну да. - Арам растерянно заморгал, развел широкими ладонями. - Это… Ну, нас… Четыре дня назад в город вывели… дали оружие… велели стрелять… вот мы и это… Стреляем.
        Ну да, Цагене, отважившись на выступление против короля, бросил в бой все, что нашлось, в том числе и курсантов спрятанного в одном из параллельных миров учебного лагеря. Счастье, что главе Ордена Взыскующих Истины пришлось действовать, не доведя подготовку до конца, экспромтом, а то бы уже весь Цад лежал у его ног. Да и скорее всего спровоцировал инквизиторов на поспешное восстание один беглый проводник.
        - Вчера вот баррикаду построили… Вот эту, - продолжал рассказывать Арам. - Потом ночью нападали… На лошадях, но мы их не пустили… Отец Люциан говорит, что они все в ад попадут, а те, кто из наших, те в рай… А Дитриха убили позавчера, вот. Прямо в горло… ого…
        Похоже, он ничуть не задумывался, откуда взялись бывшие однокашники и куда они в свое время пропали из лагеря. Если остальным чего и говорили насчет беглецов, то в не такой уж большой голове смуглого великана это не удержалось.
        - Арам, хватит лясы точить, - сказал появившийся на баррикаде обладатель звучного баритона. Был он невысок, плечист, по-мужски красив и очень хорошо выглядел в рясе. Черные глаза смотрели пронзительно и строго, ноздри прямого, римского носа трепетали, как у породистой лошади.
        - А, да? - Арам повернулся. - Это отец Люциан… Он тут того, командует…
        - И хочет знать, куда направляются «мирные путники», - подхватил священник.
        Сам он вооружен не был, но справа и слева из щелей в баррикаде торчали стволы - даже если захочешь, то не уйдешь, не пробежишь и десятка шагов, как тебя нашпигуют свинцом, точно барашка зубчиками чеснока.
        - На север. Мы хотим уйти из города, - сказал Олег.
        Зачем врать, если можно без ущерба для себя сказать правду?
        - Хм, вот как? - Отец Люциан потер подбородок. - И на чьей же вы стороне? Отвечайте искренне, ибо ложь ваша испятнает вас так, как грязи и нечистотам не под силу…
        - Ни на чьей стороне. - Тут в речи Ингеры появился отчетливый сурганский акцент. - Чужаки мы.
        - Ого… да наши они… со мной были… я же говорил… в лагере… отец Риччи… - забормотал Арам, наивно хлопая глазищами. - Сам отец Вито с ним вот говорил… ага, да.
        Священник глядел подозрительно, видно было, что он сомневается.
        - Ладно, - сказал отец Люциан после паузы. - Что вы знаете о положении в городе? Вообще в стране? Жив ли король, что с главой нашего ордена, что за слухи о его ранении?
        - Но разве вы… - начал Олег, но его прервали.
        - С середины вчерашнего дня у меня нет связи! - Священник заговорил не как служитель бога, а как боевой командир. - Мои посыльные уходят в сторону Замка Истины и не возвращаются, с той же стороны нет ни весточки! Я выполняю приказ держать эту улицу, не зная, есть ли в нем хоть какой-нибудь смысл!
        На миг слетела маска спокойной уверенности, стали видны тревога и даже страх, терзавшие душу отца Люциана.
        - Ну, мы точно ничего не знаем, - сказала Ингера, пожимая плечами.
        - Понятно. - Лицо священника исказилось от горечи. - Ладно, идите, путники. Арам, проводишь их… А мы будем стоять до конца во имя Священного Ока и всех Божественных Отпрысков…
        - Удачи, - пожелал Олег.
        Да, Цагене вверг страну в кровавый хаос междоусобицы, поднял этих людей на восстание, но они-то считали свое дело правым и сражались как могли, не за власть или деньги, а за Истину…
        - Ага… сюда, за мной. - Арам вновь замахал ручищами.
        Они поднялись на баррикаду, что скрипела и покачивалась под ногами, точно громадное живое существо. С ее гребня стало видно, что сотней метров к северу улицу перегораживает еще один такой же вал и что между ними разбито нечто вроде бивака.
        Люди сидели или лежали прямо на земле, дымился костерок, над которым висел большой закопченный костер. Кто-то чистил оружие, другие негромко беседовали, встречались инквизиторы в черных рясах, монахи других орденов, но большинство составляли простые горожане, поверившие зажигательным речам своих духовников о том, что король впал в ересь.
        Олег напрягся - есть шанс встретить еще кого-нибудь знакомого по учебно-тренировочному лагерю, кого-нибудь, кто отнесется к ним вовсе не так дружелюбно, как Арам.
        Но не увидел ни одного знакомого лица, и им с Ингерой досталось лишь несколько любопытных взглядов.
        Бойцы под началом отца Люциана выглядели изнуренными, и даже не столько физически, сколько морально. Лица их были угрюмыми, и под мрачностью этой прятались та же растерянность, тот же страх, что и у командира, только без его веры и умения скрывать свои чувства.
        Имелись раненые, и «лечили» их, судя по всему, исключительно бинтами.
        - Вот… типа… туда вам, - сказал Арам, когда они поднялись на вторую баррикаду. - Счастливого пути.
        - А тебе счастливо оставаться. - Ингера заглянула великану в лицо. - Ты уверен? Точно хочешь сражаться до конца? Еще не поздно отступиться…
        Арам насупился:
        - Бежать? Предать? Нет… не могу… Меня тогда подобрали… Кормили, точно. Должен биться против злых… Мы победим.
        И он улыбнулся светлой и чистой, почти детской улыбкой.
        - Прощай, дружище, - сказал Олег, пожимая широкую, как лопата, ладонь.
        Они спустились с баррикады и пошли дальше на север, а он остался среди соратников.
        - Значит, Цагене ранен… - проговорил Олег, когда стало ясно, что их не услышат. - Причем тяжело.
        Вспомнился тот момент в Замке Истины, когда отдача дернула руку, глухо хлопнуло, на рясе главы Ордена Взыскующих Истины в верхней части груди появилось кровавое пятно. Мигом позже Цагене упал на спину, правда, затем ползал, и шустро… Но с перепугу чего только не сделаешь?
        - Так что даже командовать не может, - продолжил Соловьев. - Что неплохо… Неужели его некем заменить?
        - Сам подумай, друг. - Ингера постучала себя пальцем по лбу, но сделала это с такой улыбкой, что вышло не обидно. - Разве такой босс допустит рядом конкурентов? Преподобных, что хоть что-то могли и значили, он из инквизиции давно убрал, оставил лишь исполнителей, и сейчас они в растерянности, не знают, что делать, поскольку не умеют проявлять инициативу…
        Ну, да, всего один выстрел, даже не смертельный, и восстание в Лирморе оказалось без головы. Можно было бы собой погордиться, но желания такого не возникало…
        Улица Горшечников вывела на Круглую площадь, и вот здесь им встретилась первая воронка, достаточно большая, чтобы в нее провалилась телега вместе с лошадью. Затем попалась вторая, третья, дом с громадной дырой в стене и следующий, превращенный в груду обломков.
        - Неужели кто-то стрелял из пушек по жилым кварталам? - спросил Олег. - Зачем?
        Дальше на север, насколько он мог видеть, тянулась зона сплошного разрушения. Улица представляла собой ряд воронок, груды развалин по сторонам от нее обозначали дома.
        Здесь были люди, копошились в руинах, рылись в обломках, что-то вытаскивали. Смотрели на чужаков недоверчиво, дергались при каждом шорохе, глаза у всех - у женщин, у мужчин и детей - казались одинаково пустыми, лица выражали только страх.
        - Может быть, это ошибка… - Судя по голосу Ингеры, слова давались ей с трудом. - Может быть, попытка запугать… Чтобы знали, что будет с теми, кто поддержит Цагене.
        Впереди, лавируя меж воронок, катили повозку рикши очень старый мужчина и средних лет женщина. На повозке стоял сундук, обвязанный ремнями, сидела крохотная девчушка и держала клетку с облезлым, но все еще цветастым попугаем. Услышав, что их кто-то догоняет, женщина обернулась, лицо ее исказилось.
        - Не убивайте нас! - запричитала она, падая на колени. - Отец, моли их!
        Старик оглянулся тоже, стало видно, что на его физиономии страх борется с остатками гордости.
        - Мы никого не будем убивать! - поспешно воскликнул Олег.
        - Убивать! Убивать! - неожиданно завопил попугай, а девочка заплакала.
        Пришлось свернуть, пройти так, чтобы повозка осталась в стороне.
        Улица, названия которой Олег не помнил, вывела к реке, и открылся расположенный восточнее Новый мост. На западе стала видна громада Замка Истины, такого же гордого и мрачного, как обычно, разве что с черными знаменами на всех до единой башнях. Завидев их, Олег невольно сжал кулаки, а Ингера заскрипела зубами.
        - Взорвала бы это логовище мерзости, снесла бы до основания, - призналась она. - Святоши долбаные…
        И добавила несколько фраз на сурганском.
        Мост, если честно, нужно было одной из противоборствующих сторон либо взорвать, либо захватить и держать под охраной, но ни то, ни другое в хаосе, что охватил Лирмор, никто не сделал. То ли соображения не хватило у командиров, то ли про него попросту забыли за более срочными делами, посчитали, что эту задачу решит кто-то другой.
        - Пусто, как хорошо… - протянула Ингера, и они припустили на север со всех ног.
        С воды хорошо было видно, сколь во многих местах и как сильно горит город. Счастье еще, что Лирмор большей частью строили из камня, и пищи для пожаров в нем имелось немного. Но грязно-серые дымные хвосты там и тут уродовали рассветное небо.
        Новый мост остался за спиной, потянулся квартал, вроде бы целый, но при этом совершенно безлюдный. Жители то ли сбежали, то ли попрятались по подвалам, опасаясь, что и на их дома с небес упадет начиненная порохом смерть.
        Новые развалины, «брызги» разбитых стекол на мостовой…
        Олег не обратил внимания на донесшийся с севера дробный стук, но вот Ингера встрепенулась.
        - Всадники, - сказала она настороженно. - Давай-ка спрячемся…
        Они метнулись в переулок, откуда тянуло гарью и жженым мясом, через выбитое окно спустились в полуподвал, где до недавнего времени, судя по запаху и обстановке, торговали хлебом. Отсюда был хорошо виден кусок уходившей к мосту улицы.
        Стук копыт усилился, мимо промчались три всадника с готовыми к стрельбе карабинами в руках и саблями на поясах. Через некоторое время проехали назад, уже шагом, внимательно оглядываясь, так что Олегу и Ингере пришлось спрятаться, отступить от окна.
        Прикатил новый звук, куда более мощный, но монотонный, размеренный, слитный топот вперемежку с ржанием и постукиванием, какое издают колеса без шин на неровной поверхности.
        По улице шли пехотинцы в серо-зеленых мундирах, с винтовками и вещевыми мешками за спиной, с касками на головах. Лошади тащили пушки, задравшие к небу стальные хоботы стволов, подпрыгивали на телегах снарядные ящики, возницы щелкали кнутами и орудовали поводьями. Кто-то из архиерей-генералов вел свою часть в Лирмор. Неясно только, для чего - чтобы присоединиться к мятежной инквизиции или чтобы выступить против нее.
        - В городе будет жарко, - прошептала Ингера, выглядывая из-за подоконника. - Вовремя мы ушли. Ведь так?
        - Само собой, - отозвался Олег. - Только мы пока не ушли… идем.
        Топот стих, войска утопали на юг, к переправе через Золотоструйную.
        И только после того, как мимо промчался еще один разъезд из десятка кавалеристов, они покинули убежище. Солнце к этому времени поднялось, начало припекать, и Олег с тоской подумал, каково будет тащиться по такой жаре.
        Они миновали черные от копоти руины на месте сожженного несколько дней назад храма Ордена Хранящих Святость. Потянулся район Лирмора, почти не затронутый всеобщим хаосом, с открытыми магазинами и тавернами и даже с прохожими на улицах.
        Но за очередным поворотом обнаружилась баррикада, разбитая в щепки выстрелами артиллерии, и рядом с ней трупы, множество тел с оружием в руках и без, некоторые в рясах: жужжали жирные зеленые мухи, деловито каркали пирующие вороны. Ингера сглотнула, у Олега ком подкатил к горлу.
        - Почему никто не хоронит? - спросил он. - Вонять же будут… уже воняют.
        Судя по виду тел, они лежали тут со вчерашнего дня, и запашок чувствовался.
        - Может быть, король запретил погребать тела мятежников? - спросила девушка. - Или, скорее, никому до этого пока дела нет, местные все разбежались, боятся и нос высунуть… А это что там?
        За баррикадой, там, где от улицы ответвлялась другая, более узкая, под фонарем стояла лошадь. Оседланная, с уздечкой на морде и даже с сумками на боках, но не привязанная и без каких-либо следов хозяина рядом.
        - Не думаешь же ты… - начал Олег, но Ингера уже пошла к животному.
        Лошадь, светло-коричневая, с белой гривой и черными глазами, следила за ней настороженно, даже отступила на шаг, но затем позволила себя погладить, затянуть какие-то ремни на боку.
        - Так получится куда быстрее, поверь мне, - сказала девушка. - Это не так сложно.
        Олег уныло вздохнул:
        - Вдвоем поедем на одной?
        - Почему? Наверняка тут есть еще, надо только поискать…
        К его удивлению, пророчество Ингеры сбылось через сотню метров, когда им встретилась оседланная черная кобыла. Похоже, одно из кавалерийских соединений армии Цада в недавнее время потеряло в этом районе такое количество людей, что о разбежавшихся животных никто и не вспомнил.
        - Не так сложно, говоришь? - уныло поинтересовался Олег, вставляя ногу в стремя.
        - Тебе понравится, друг, - пообещала девушка с ехидной усмешкой.
        На спину лошади он забрался со второй попытки и вроде бы даже понял, как управлять скакуном.
        - Я поведу, ты за мной, - сказала Ингера, тоже оказавшись верхом. - Вперед!
        Олег толкнул свою кобылу пятками в бока, та недоуменно фыркнула, но сдвинуться с места и не подумала.
        - Сильнее! - крикнула девушка. - Не стесняйся! Покажи, кто тут хозяин!
        После второго толчка коняга соизволила переступить ногами и лениво затрусила по улице.
        - Вот так хорошо. - Ингера заулыбалась. - Я знала, что у тебя получится!
        Седло болезненно лупило по заднице, земля казалась до опасного далекой, но в остальном все было ничего. Мимо плыли дома, старые, облупленные хибарки северной окраины, из некоторых выглядывали люди, провожали всадников недоверчивыми взглядами. Но оба они были при оружии, так что приближаться никто не рисковал.
        - Ты дорогу знаешь? - спросила Ингера, обернувшись, когда справа оказался глубокий овраг, слева пустырь, заросший бурьяном, а впереди открылась гряда невысоких холмов с пологими склонами. Лирмор остался позади.
        - Знаю, - напряженно ответил Олег.
        На седьмой заставе корпуса Пограничной стражи Цада он бывал раза три или четыре, единожды вывалился из «дырки» в каком-то километре от нее и потом шлепал пешком до города.
        - Тогда твоя очередь вести.
        - Ну… я попробую.
        Черная кобыла, обнаружив, что она теперь лидер, решила, что бурьян ее привлекает куда больше, чем прогулка на север. Пришлось хорошенько стегнуть животное по боку, да еще и добавить пятками, чтобы оно двинулось туда, куда надо, и не шагом, а рысью.
        Из-под копыт летели комья бурой земли, Олега трясло и подбрасывало, точно в машине на ухабистой дороге, и он с завистью косился на Ингеру, что сидела в седле будто влитая.
        Когда добрались до вершины одного из холмов, он оглянулся. Столица Цада лежала позади, сотрясаемая залпами вновь начавшей стрелять артиллерии, закутанная в тяжелые свинцовые облака дыма, из которого торчали купола больших храмов.
        Если Цагене возьмет верх, то тот веселый город, который Олег любил, куда ездил много лет, сгинет как сон… Но даже если король и его сторонники победят, то много труда понадобится, чтобы сделать Лирмор прежним…
        Дальше на север тянулась плоская, унылая равнина, на самой границе переходившая в Пустоши. Вода тут встречалась редко, там, где она подходила ближе к поверхности, теснились чахлые деревца, изредка попадались группы серых и бежевых скал, потрескавшихся и уродливых.
        До цели добрались к полудню, когда солнце висело в зените и немилосердно жгло.
        Седьмая застава находилась на берегу реки, что наполнялась водой один раз в год, во время весенних дождей. Сложенное из валунов здание, прикрытое оградой из того же материала, стояло на вершине холма, и в выгоревшей добела небесной голубизне вился белый флаг с черным кругом и крестом внутри.
        Честно говоря, Олег рассчитывал встретить кого-то из погранцов по дороге, но им так никто и не попался.
        - Они что, тут совсем службу забросили? - спросила Ингера, когда стало ясно, что и на дозорной вышке никого нет.
        Гости невозбранно въехали во двор.
        Олег закряхтел, покидая седло, а оказавшись на земле, обнаружил, что не может сделать ни шага - бедра и ягодицы болели так, словно по ним добрый час колотили палками, похрустывало в спине, а в голове болезненно екало, словно он еще ехал верхом.
        Тут уж дверь заставы распахнулась, и на крыльцо вышел ее командир, перуанец-кечуа по имени Пабло, адски похожий на индейского вождя даже в потрепанной форме и сомбреро.
        - ?Caramba! ?Eres tu? ?A horcajadas? ?I con una chica muy guapa?[10 - Карамба! Это ты? Верхом? И с красивой девушкой? (исп.)] - воскликнул он, вытаращивая глаза, и перешел на цадский, сообразив, что «чика» по-испански может не понимать. - Ты совсем обнаглел, проводник, что явился сюда, и еще привел эту красавицу, что непонятно как оказалась в компании такого подлого негодяя и предателя. Как ты вообще осмелился явиться к нам? Карамба!
        Трепаться командир заставы любил, как и распускать хвост перед женщинами.
        - Ты правда думаешь, что Редондо предал я? - спросил Олег. - Зачем мне это?
        - Ну, не знаю… - Несмотря на суровый тон и громкие слова, пистолета из кобуры Пабло не вынул: судя по его поведению, он не особенно верил в обвинения, выдвинутые против проводника по кличке Соловей. - Может быть, ты денег захотел? Или еще чего? Ведь Редондо погиб, так?
        - Давай зайдем внутрь, и я все тебе расскажу. - Олег вытянул перед собой руки. - Если хочешь, то я отдам оружие и позволю заковать себя в наручники…
        Он был готов не к самому дружелюбному приему, к тому, что придется доказывать свою невиновность.
        - Эй, Родриго! - крикнул Пабло, и на крыльцо выскочил еще один погранец, родом из Колумбии. - Забери у него все, что стреляет, и у сеньориты тоже… Лошадей привяжи. Пойдем в дом, чего на солнце стоять?
        Олег переступил через порог и замер, его словно приморозило к полу. Стало ясно, почему никого из пограничников не обнаружилось снаружи, даже на караульной вышке, - у длинного стола, окруженный подчиненными Пабло, сидел оборванный, грязный Эрик и торопливо выскребал что-то ложкой из миски. Они с Ингерой оказались сегодня не первыми гостями на заставе, и предыдущий, судя по его изнуренному виду, тоже явился из мест не самых благополучных, а значит, принес интересные новости. Хоть какое-то разнообразие в монотонной службе…
        Их глаза встретились, и латыш замер.
        - Ах ты, сука, - сказал Олег на великом и могучем, а затем бросился вперед.
        Он прыгнул через стол, не обращая внимания на удивленные и раздраженные крики, на то, что сбил на пол большой горшок, думая только об одном, как бы вцепиться в горло предателю!
        И он почти преуспел!
        Шлепнулся животом на доски, загреб ладонями воздух около самого лица Эрика. Тот дернулся назад, а в следующий момент уже Олега схватили, потащили назад, заламывая руки.
        - Отпустите! - заорал он на испанском. - Этот гад - предатель! Продался Цагене! Сдал меня в лапы инквизиции!
        - Остынь, - рядом появилось лицо Пабло, мрачное и суровое. - Драки не будет, так! Понимаешь меня?
        Олег несколько раз глубоко вздохнул, стараясь не смотреть туда, где вставал со стула трясущийся, бледный Эрик. Да, в мире сырых темных джунглей он не стал убивать бывшего приятеля, поскольку тогда предательство латыша казалось делом исключительно личным.
        Но с того времени слишком многое изменилось, Цад охватило пламя междоусобицы, над красивым, веселым Лирмором повис дым от пожаров, а отдельные его кварталы превратились в залитые кровью руины.
        - Да, я понимаю тебя, - сказал Соловьев.
        - Очень хорошо. Тогда… - Пабло осекся, услышав, как выразительно щелкнул взведенный курок.
        Ингера стояла у двери, приложив к плечу ружье, и целилась в голову Эрику. Выглядела девушка решительно, и оружие, позаимствованное у одного из офицеров заставы, что удивленно хлопал глазищами, сидя на полу, не дрожало в ее руках.
        - Рассказывай всю правду, урод, - приказала она. - Иначе я вышибу тебе мозги.
        Пабло распрямился, став похожим уже не просто на вождя, а на императора ацтеков или инков.
        - А ну тихо! - рявкнул он так, что задребезжал валявшийся на полу горшок. - Распоряжаюсь здесь только я, так! Карамба! Ружье опусти и верни хозяину немедленно! Только тогда будем разговаривать!
        Ингера покосилась на Олега, и тот медленно кивнул - делай, как говорят.
        - Прошу меня извинить. - На губах девушки возникла обворожительная улыбка, она наклонилась, подав руку тому офицеру, которого недавно обезоружила. - Все возвращаю. Погорячилась немного…
        - Ага, - только и буркнул погранец, забирая ружье.
        Открылась дверь, и вошел Родриго.
        - Что за шум, а драки нет? Или есть? - недоуменно спросил он.
        - Это мы пока не решили, - сказал Пабло мрачно. - Отпустите его.
        Последнее распоряжение касалось Олега.
        - А, я хотел и сам все рассказать! Я осознал, что наделал! Когда вернулся! - неожиданно заговорил Эрик. - Увидел, что они сделали со штаб-квартирой и городом!
        По бледному лицу его, покрытому грязью, текли слезы, руки дрожали, в глазах стояла тоска. Простреленное плечо его, судя по движениям, было плотно забинтовано под одеждой, но особенно не беспокоило.
        - Отставить истерику! - рявкнул Пабло. - Родриго, тащи бутылку с настойкой! Маурисио, кто сегодня дежурный, кому порядок в помещении наводить? А ну быстро! Эрнан, на вышку мигом, а то вдруг еще кто явится!
        Пограничники забегали, точно застигнутые на месте преступления тараканы.
        Гостей усадили за стол, Ингеру с Олегом с одной стороны, Эрика - с другой. Запыхавшийся Родриго приволок огромную бутыль темного стекла, а когда вытащил пробку, по комнате поплыл резкий, странный запах, напоминающий о кактусах, о знойной пустыне и ядовитых змеях.
        - Для начала выпьем, а затем поговорим, - сказал Пабло. - Стаканы!
        Жидкость из бутылки оказалась темно-зеленой, густой, почти как подсолнечное масло, и налил командир заставы щедро, каждому, в том числе и себе, грамм по сто, разве что Ингере поменьше.
        - За истину, - провозгласил он. - ?Salud![11 - Испанский тост.]
        Олег недоверчиво понюхал, затем хлебнул и сам не заметил, как выпил все до капли. По горлу прокатилась обжигающая волна, в животе словно заработала маленькая печь, и стало как-то спокойнее, уютнее.
        - Из чего это сделано? - спросила Ингера.
        - Тебе лучше не знать, красавица. - Пабло белозубо улыбнулся, но тут же вновь насупился, стал суровым и властным пограничником. - Итак, я готов слушать, сеньоры! Кто первый?
        - Он. - Олег указал на ссутулившегося, жалкого Эрика. - Интересно, что скажет.
        К его удивлению, бывший приятель не стал врать, говорить обиняками или выгораживать себя. Побледнел еще больше, но сразу признался, что начал сотрудничать с инквизицией из-за денег много лет назад.
        Пабло нахмурился, кто-то из его подчиненных приглушенно выругался.
        А Эрик продолжал рассказывать - про замыслы Цагене, про то, как к нему пришел Олег, только что сбежавший из учебного лагеря в другом мире, и как он сам сдал проводника Ордену Взыскующих Истины.
        - Да простит меня сеньора! - воскликнул Пабло, после чего минут пять ругался на языке Сервантеса, правда, такими выражениями, которые благородный идальго в своем «Дон Кихоте» не использовал.
        «?Hijo de puta madre!»[12 - Сукин сын (исп.).] было из них самым мягким.
        - Продолжай, - велел перуанец, отведя душу, и Эрик заговорил вновь.
        Затем настала очередь Олега, и тот рассказал многое, чего подполковник не знал и знать не мог.
        - Значит, вы хотите попасть в Марине и поведать обо всем Сведенборгу или кому-то из его отдела? - спросил Пабло, когда после краткого выступления Ингеры с рассказами оказалось покончено.
        - Именно так, - подтвердил Олег.
        - Радиостанция есть на шестой, это дальше к северу, так. - Командир заставы погладил себя по гладко выбритому подбородку, задумчиво глянул на бутыль, но наливать больше не стал. - Туда я немедленно отправлю Маурисио, он обо всем доложит в Клондальский штаб, и сегодня к вечеру сообщение дойдет до Марине… Вам же лучше как можно быстрее убраться из Цада.
        - Каким образом? - поинтересовалась Ингера.
        - Самым простым, на поезде. Около вокзала бои, но есть сортировочная станция… - Пабло взмахнул рукой. - Родриго, верни им оружие, а ты собирайся в дорогу, немедленно. Все услышал и запомнил?
        Последний вопрос был адресован дежурному офицеру.
        - У нас самих, того гляди, на завтра-послезавтра объявят эвакуацию, слишком опасно… - Командир заставы сердито взглянул на Эрика, что сидел, понурив голову, и таращился в пол. - После того, что они со штаб-квартирой в Лирморе сотворили, генерал-майора убили…
        Олег получил обратно автомат, сунул в кобуру на поясе пистолет, Ингера стала выглядеть столь же воинственно, как в тот момент, когда они покидали мансарду, избранную в качестве убежища лорейскими разведчиками.
        - А с ним чего будете делать? - спросил он, указав на бывшего приятеля.
        - Не знаю пока. Надо бы… - Пабло пожал плечами, и в этот момент сверху донесся крик:
        - Тревога! Человек на горизонте!
        - Это Эрнан вопит? - Перуанец встрепенулся. - Родриго, присмотришь за этим… Пойдемте, глянем, что там такое.
        Вслед за командиром заставы Олег и Ингера взобрались на вышку, где обнаружился дозорный, плечистый, хоть и маленький, со шрамом на улыбчивой физиономии.
        - Со стороны города идет! - заявил он, ткнув пальцем в черное пятнышко на горизонте.
        - Можно посмотреть? - спросил Олег, чувствуя, как в сердце колет недоброе предчувствие.
        - Смотри, - разрешил Пабло, и дозорный отдал гостю мощный армейский бинокль, старинный, без всякого пластика, только из стекла и металла и поэтому несколько тяжеловатый.
        Пятнышко выросло, превратилось в человеческую фигуру.
        Короткая стрижка, светлые глаза на решительном лице, черный комбинезон и широкий пояс с крючками и кармашками.
        - Это он, - прошептал Олег, чувствуя, как его охватывает почти суеверный ужас.
        Как этот тип сумел не просто вернуться в Лирмор, а еще и встать на их след? И все это со сверхъестественной быстротой!
        - Кто? - спросил Пабло.
        - Наш преследователь, один из тех союзников, о которых рассказывал Цагене, - сообщил Олег, думая, что про «компас» говорить пограничникам он пока не хочет. - Убийца, призванный нас ликвидировать.
        - Вот как? - Перуанец осклабился, хлопнул в ладоши. - Встретим как родного! Давай вниз! Оружие всем приготовить! Маурисио, ты еще здесь? Давай проваливай уже! Вам тоже лучше уйти, чтобы зря тут не мельтешить… По руслу километра три на восток, чтобы он вас не увидел, и дальше строго на юг…
        Пока говорил, они спустились с вышки, оказались во дворе.
        - Надо бы кого-то отправить вас проводить, с железнодорожниками договориться. Этого паразита не хочется в тылу оставлять в такой момент… - Через открытую дверь была видна громоздкая фигура Эрика, так же понуро сидевшего у стола.
        - Так пусть он с нами и идет, друг, - предложила Ингера. - Подполковник, ведь так? Кто знает, что он предатель, за пределами вашей заставы?
        Олег покачал головой:
        - А вдруг он опять на сторону Цагене переметнется?
        Его воротило от одной мысли, что какое-то время придется провести рядом с предателем. Да еще и доверить ему переговоры с железнодорожниками…
        - Не успеет. - Девушка улыбнулась. - Я ему сразу пулю в голову всажу.
        - Сеньорита дело говорит, так! - воспрянул духом Пабло. - Он вроде раскаялся! Поможет вам из Цада удрать, часть грехов с себя спишет… Карамба! И нам легче будет! Эй, гринго, ты умеешь верхом ездить?
        И тут Эрик еще раз удивил Олега, поскольку сказал «да».
        - Тогда забирайте лошадей и валите отсюда. - Перуанец радостно потер ладони. - Маурисио уже топает в сторону шестой заставы, вам лучше тоже убраться до начала боя. Чужак будет здесь минут через пятнадцать.
        - Не трожь, не купил, у нас всего две лошади, - заметил Олег.
        - Мы с тобой уедем на одной, - вмешалась Ингера.
        Эрик вышел на крыльцо, по белому лицу его плыли красные пятна, губы дрожали.
        - Вы меня что… не убьете? Отпускаете? - спросил он.
        - Не совсем. - Пабло вновь сделался суровым. - Проводишь их до сортировочной. Вместе с ними сядешь на поезд до Клондала, ну а там сдашься особому отделу, и уж они решат, что с тобой делать.
        - Да… я… конечно… помогу. - В этот момент Эрик напоминал виноватого пса, что виляет хвостом и готов на все, лишь бы хозяин простил его.
        - Но оружия не получишь, и не надейся, - мрачно сказал Олег. - И еще помни… Она за тобой присматривает.
        Ингера улыбнулась так, что латыш содрогнулся.
        - Хорошо, да… - выдавил он, сглотнув.
        - Тогда все, до встречи. - Пабло убежал внутрь заставы, размахивая руками и на ходу отдавая распоряжения.
        - Это твой скакун. - Ингера указала на черную кобылу. - А этот для нас… Пошли.
        Покинули заставу, ведя лошадей в поводу, вышли через калитку, расположенную над руслом высохшей реки. По крутому склону спустились на дно, и под ногами и копытами заскрипел мелкий красноватый песок.

* * *
        Мелкий красноватый песок был всюду, куда ни посмотри.
        При каждом шаге его облачка поднимались в воздух и не спешили оседать, ветер носил их туда-сюда, швырял в лицо пригоршню за пригоршней, так что Олега эта дрянь покрывала с головы до ног. Так далеко в Пустоши он ни разу не забирался…
        Не пошел бы вообще никогда, если бы не достоверные сведения, что почти на самой границе Лирмора и Клондала, там, где она едва не упирается в море, расположен аномальный участок, откуда есть шанс открыть «дырку» не обратно домой, а в новый, неизведанный мир. По крайней мере один из пограничников это проделал.
        Олег потратил несколько месяцев, использовал подкуп и спаивание личного состава третьей заставы, но сумел раздобыть координаты нужного ему места, правда, очень уж приблизительные. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского.
        Он тащился по песку, с неудовольствием поглядывал на солнце, что палило немилосердно, и вспоминал, что на Земле сейчас осень, прохладно, и дожди поливают слегка разнежившуюся к концу лета Москву. Самое время бизнес-тренеру рубить бабло, так что в его распоряжении на этот раз всего лишь три дня. И те едва сумел найти в плотном рабочем графике.
        На плечах висел рюкзак, тот самый, с которым ходил в Центрум последние года три. Недовольно пищала «крыса», что сидела в притороченной к нему клетке, бегала туда-сюда. Груз небольшой, но по такой жаре и его нести тяжело.
        Олег воспрянул духом, когда ему попался первый из упомянутых погранцами ориентиров - громадный овраг, даже, скорее, ущелье, протянувшееся строго с запада на восток. Вышел к нему посредине, а это значит, что придется обходить справа, дать небольшой крюк.
        Теперь еще два километра на север, там будет скала с раздвоенной верхушкой…
        Красный песок, к его облегчению закончился, потянулась твердая коричневая почва. Начали попадаться валуны, плоские и широкие, похожие на «лепешки», оставленные гигантскими доисторическими коровами, что некогда пожрали тут всю траву, а потом и сами вымерли.
        Скалу обнаружил чуть восточнее, и это значит, что немного уклонился в сторону, придется скорректировать курс. Когда добрался до нее, далеко на западе, на самом горизонте, блеснула светлая полоса - океан, тот самый, что омывает берега Хеленгара, Цада и Джаваля. Странно, что из местных жителей такие неважные мореходы.
        - Теперь искать, - сказал Олег, отцепляя клетку от рюкзака и беря ее в руки. - Запросто…
        Как там вещал тот пьяный штабс-капитан? «Полсотни шагов на север от скалы, и будешь в точном самом месте, и-ик».
        Ну да, «и-ик», можно отбросить, а прочим как-то воспользоваться.
        Олег отсчитал ровно пятьдесят шагов, затем вытащил из кармана рюкзака веревку. Недовольный грызун запищал вновь, когда на него нацепили довольно тугую упряжь, а очутившись на земле, принялся недоверчиво ее обнюхивать.
        Чтобы открыть «дырку», пришлось ущипнуть себя за предплечье.
        Разведчик на веревке канул в радужное мерцание, а вытащенный назад через пять минут, оказался жив и здоров. Но Олег, сунув голову в «дырку», обнаружил по другую сторону пейзаж российской осени - березы в желтых листья, холодное осеннее небо в клочьях облаков.
        Не попал!
        Он сделал еще с полдюжины попыток, двигаясь от первоначальной точки в разных направлениях, но всякий раз попадал на тот же хорошо знакомый холм над Истрой, откуда много лет ходил в Цад. То ли сам что-то напутал, то ли тот погранец спьяну брякнул не то…
        Решил сделать привал, устроился в куцей тени той самой скалы, что служила ориентиром. Зверька посадил обратно в клетку, дал ему попить с ладони, сам сделал добрый глоток из фляги и полез в рюкзак.
        Роясь внутри, нащупал в боковом кармане нечто круглое и твердое, и лишь вытащив предмет, вспомнил, что это такое, - трофей, принесенный чуть более месяца назад из засушливого, неприветливого мира, прибор, снятый с руки мертвеца.
        Тогда Олег приволок его домой, убедился, что и там «компас» работать не желает, несмотря на то, что на Земле магнитное поле точно есть. А затем почему-то не убрал его в шкаф, где держал всякий хлам, а сунул обратно в карман и забыл совершенно, не вспомнил, даже собираясь в новую поездку, не наткнулся, обыскивая рюкзак перед входом в «дырку».
        Но что занятно, стрелка не вращалась, как ранее, а указывала в одном направлении, на север.
        - И что это значит? - спросил Олег и поскреб в затылке. - Интересно…
        Он встал и, оставив вещи в тени скалы, зашагал туда, куда вел его «компас».
        Пока сидел на месте, черненая стрелка упорно смотрела на север, как он ни поворачивал и ни тряс прибор.
        На ходу она почти тут же начала отклоняться к востоку, сильнее и сильнее с каждым шагом… Когда Олег очутился рядом с местом, где пытался открыть «дырку», стрелка острым золоченым концом указывала точнехонько в том направлении, где восходит солнце.
        Еще несколько метров, и ее повело к югу…
        Интересно, на что она ориентируется? На укрытую под землей золотоносную жилу, источник воды или что-то еще?
        Он развернулся и затопал строго по азимуту, очень внимательно глядя под ноги. Ничего особенного не заметил, но в один момент символы на циферблате загорелись белым огнем, а стрелка завертелась, как пропеллер вертолета.
        - Что за хрень? - спросил себя Олег.
        Еще пара шагов, и все стало как раньше, разве что указывал «компас» теперь в обратном направлении, на северо-запад!
        - Так это что выходит… - Он оглянулся туда, где был только что.
        Все точно так же, как и вокруг, высохшая на солнце земля, блестят мелкие камушки, торчат пучки желтой травы, но вот прибор, непонятно кем созданный, обнаруживает здесь нечто особенное… Не может ли случиться так, что?..
        Забыв, что другой мир может быть опасен, что первым туда нужно отправить разведчика, Олег вернулся туда, где «компас» сходил с ума, вновь ущипнул себя и, открыв «дырку», заглянул в нее.
        По другую сторону обнаружились уходящие в темно-лиловое небо горы, поток, бегущий по ущелью, и висящая в вышине луна, огромная, украшенная широкими темными полосами, напоминающими потеки влаги…
        Олег поспешно выдернул голову.
        Есть, у него получилось! И все благодаря этому прибору, умеющему, похоже, определять направление на ближайший к нему аномальный участок.
        Интересно, на каком расстоянии он начинает работать? И будет ли он действовать на Земле, реагировать на точки вроде холма над Истрой?
        - Это мы все еще узнаем, - пробормотал Олег, сдерживая себя.
        На то, чтобы поэкспериментировать с находкой, у него будет время, сейчас надо отправиться в новый мир, ведь у него осталось немногим более полутора суток, чтобы исследовать его…
        И он побежал туда, где оставил вещи.
        Глава 11
        Стрельба началась, не прошли они и пятисот метров.
        Несколько раз сухо хлопнула винтовка, затем раздалось пулеметное тарахтение, и все перекрыл грохот неведомого оружия, которым пользовался чужак в черном комбинезоне.
        - Как думаешь, остановят они его? - спросила Ингера с тревогой.
        - А, там восемь человек… Семь, Маурисио вычитаем, - сказал Эрик недоуменно. - Все знают, с какого конца за автомат браться, ха-ха, и против них один-единственный боец.
        - Ты не видел этого типа в деле, - буркнул Олег. - И снаряжение у него о-го-го.
        Да, черная ткань, на вид обычная, держит пули лучше самого современного бронежилета, а невинная на первый взгляд конструкция из полосок металла обладает убойной силой, большей, чем у револьвера «кольт».
        Эрик нахмурился, но больше ничего не сказал.
        - Можно выбираться, - сказала Ингера, когда русло, по которому они шли, повернуло, и стало видно место, где южный берег становился пологим, удобным для подъема.
        Задница Олега заныла от одной мысли о том, что придется снова ехать верхом. Скривился, но вставил ногу в стремя и кое-как забрался в седло, мигом позже сзади оказалась Ингера. Обняла одной рукой за талию, прижалась тесно, так что ему стало жарко.
        Ну, нет, если так, то можно и поизображать из себя опытного наездника…
        - Двигайся рядом и не слишком быстро, - сказала девушка жестко, глядя на Эрика. - Если что…
        В другой руке, свободной, у нее был автомат, и дуло его смотрело на предателя.
        - Я помню. - Он кивнул и отвернулся.
        Копыта ударили в землю, русло пересохшей реки осталось за спиной, поплыл назад холм с заставой на верхушке, около которого стреляли все ожесточеннее и ожесточеннее. Теперь, когда стало ясно, что погоня близко, ехали куда быстрее.
        Грохот выстрелов понемногу стих, его сменили доносящиеся с юга могучие залпы. Из-за горизонта выдвинулся Лирмор, еще плотнее закутанный в пороховой дым, чем утром, стали видны огненные пятна пожаров в окрестностях королевского дворца, вокруг Замка Истины и около Сердца Мира. Олег стиснул зубы, сердито покосился на Эрика.
        Сортировочная станция располагалась на окраине столицы, у нее сливались два оживленных железнодорожных пути. Один вел прямиком на восток, в Антарию, столицу Клондала, другой на северо-восток, в центральную часть этой страны, одной из самых развитых в Центруме.
        Издалека все выглядело так, что на станции продолжается обычная жизнь. Неспешно двигались маневровые паровозы, перетаскивая туда-сюда вагоны и платформы. Стоял под парами не до конца скомпонованный состав, ходили путейцы в ярко-оранжевых жилетах и спецовках.
        На всадников внимание обратили, только когда они подъехали вплотную. Навстречу двинулись несколько человек в светло-серой форме, какую носит охрана железной дороги.
        - Даже не думай о том, чтобы взбрыкнуть, - сказала убравшая автомат Ингера. - Стреляю я куда быстрее, чем ты можешь представить.
        Эрик побагровел, сжал кулаки. Олег подумал, что сейчас предатель сорвется, но тот смолчал.
        - Эй, кто такие? Стоять! - воскликнул старший из охранников, усатый и осанистый. - Дальше нельзя!
        - Я - подполковник корпуса Пограничной стражи Витолиньш. - Эрик задрал подбородок, и что-то вроде гордости сверкнуло в его глазах. - И нам нужна ваша помощь.
        - Подполковник? - недоверчиво хмыкнул усач. - Грязный да оборванный?
        - Позвольте мне поговорить с начальником станции. - Чего-чего, а терпения у латыша было на восьмерых. - Собственные полномочия я готов подтвердить лишь ему.
        Последовало новое хмыканье.
        - Нам до ваших проблем дела нет, - заявил старший охранник. - Зато приказ есть. Никого не пускать на территорию железной дороги, которая, как все знают, не находится под юрисдикцией короны Цада… Мы остаемся нейтральными и не помогаем никому!
        Ну да, этой политики железнодорожники придерживались более века, с того самого времени, когда после всеобщей катастрофы они оказались чуть ли не единственной силой, способной удержать Центрум от распада на феодальные анклавы и скатывания в варварство…
        - Я понимаю ваши приказы, старшина. - Эрик, как ему и положено, разбирался в знаках различия железнодорожной охраны. - И не призываю вас их нарушать. Доложите. Начальнику станции. Обо мне. - Он говорил, выделяя паузами чуть ли не каждое слово. - Большего я не прошу.
        Олег оглянулся. С того места, где они находились, на север уходила слегка всхолмленная, кое-где покрытая травой равнина. И на самом горизонте, там, где земля встречалась с небом, шевелилась, точно сбитая наземь жирная муха, крохотная черная точка.
        - Ты думаешь, это он? - прошептала Ингера ему в ухо.
        - А кто же еще? - так же тихо ответил Олег.
        Их преследователь, загадочный тип в черном, то ли перестрелял всех пограничников, то ли как-то почуял, что нынешние хозяева «компаса» ее покинули, обогнул заставу и снова встал на след… Но как, как он это проделал?
        - Тогда надо спешить. - Девушка соскользнула на землю.
        - Посему не имеет смысла мне начальство беспокоить… - продолжал бубнить усатый старшина, глядевший на Эрика сверху вниз, несмотря на то, что сам стоял на земле, а тот сидел верхом.
        - Эй, девка, ты куда?! - воскликнул один из охранников.
        - Размяться, - отозвалась Ингера.
        Откуда в ее руке появился короткий нож с широким лезвием, Олег не понял. Девушка встряхнула ладонью, клинок отправился в полет, за ним второй, третий, четвертый…
        Глухой удар, и болтливый охранник шлепнулся на спину, за ним упал второй. Старшина побелел так, что его усы словно повисли в воздухе, полез рукой в кобуру. Но последний из метательных ножей саданул его рукоятью в лоб так, что только фуражка в сторону отлетела.
        Олег, сообразив, что все это время задерживал дыхание, шумно выдохнул.
        - А я думал, ты их всех убьешь, - сказал он, сглатывая.
        - Много чести, - отозвалась Ингера.
        Ножами она, похоже, запаслась в логове у лорейских разведчиков, причем так, что Олег не заметил.
        - Теперь захватываем тот паровоз вместе с машинистом, - продолжила девушка, указывая на стоявший под парами состав. - И сматываемся отсюда как можно скорее. Пешком по станции удобнее, так что слезайте…
        Охранники валялись без сознания, лишь один вяло шевелился и постанывал.
        Олег торопливо покинул седло, вслед за Ингерой побежал через пути.
        - Стойте! Погодите! - крикнул торопившийся следом Эрик. - Что вы хотите? Захватить поезд силой?
        - На переговоры у нас нет времени. - Ингера махнула в сторону севера. - Видишь? На наше счастье, к тому составу еще не прикрепили платформы с пулеметами и охраной, ну, мы этим и воспользуемся.
        - Тогда, если вы меня отпустите, я остаюсь. - Эрик говорил торопливо, боялся, что его не будут слушать или заткнут глотку выстрелом. - Постараюсь объяснить что к чему. И так я сделал много разного…
        - На здоровье, - бросил Олег через плечо.
        Без предателя, пусть даже вроде бы раскаявшегося, дышать будет значительно легче.
        - Эй, кто там внутри! - гаркнула Ингера, забираясь на подножку паровоза. - Встречай гостей!
        Дверца кабины лязгнула и открылась, из нее выглянул круглолицый невысокий дядечка, похожий на хомяка.
        - Что тако… - Он осекся на полуслове, увидев нацеленный ему в лицо ствол.
        - Не поздно решить все миром! - воззвал издалека отставший Эрик, но Олег на него уже не глядел.
        - Надо прокатиться, друг, - сказала Ингера решительно. - У тебя команда на месте?
        - Вы кто такие? - Круглолицый побледнел, отступил на шаг, но держался с достоинством.
        - Люди, которым срочно надо убраться из Цада, - пропыхтел Олег, карабкаясь по лесенке: после забега дышал словно загнанная лошадь, и говорить было тяжело, но он постарался быть убедительным. - Давай заводи свою машину и поехали отсюда! Понял?!
        Железнодорожник вытаращил глаза, отступил еще на шаг. Ингера двинулась за ним, скрылась в кабине паровоза.
        - Так, ребята, а ну не шевелиться, - сказала она кому-то, пока для Олега невидимому, скорее всего кочегарам. - Кто дернется, я тут же спущу курок… оп-ля…
        Грохнул выстрел, другой - похоже, один из членов экипажа поезда оказался излишне недоверчив. Звенящее эхо затихло, стало слышно, как кто-то испуганно скулит, да еще рокотание огня в топке.
        Олег прошел через дверцу, захлопнул ее за собой.
        С одной стороны панель управления, чуточку сложнее той, что в автомобиле, - несколько рычагов, выстроившиеся в ряд вентили, манометры, один большой и два поменьше, ручка гудка. С другой - тяжелый люк с рукояткой, рядом с ним замерли двое чумазых парней с выпученными от ужаса глазами, один продолжает хныкать, как побитый котенок.
        - Что, еще есть сомневающиеся? - Ингера почти мурлыкала, но под ее взглядом железнодорожники ежились и вздрагивали. - Нет, как я вижу… Тогда за работу, быстро…
        - Но мы не… - Круглолицый машинист замолк, нижняя челюсть его затряслась. - Как через Пустоши без охраны? Ладно, хорошо…
        Он метнулся к панели управления.
        - Ты приглядывай за ним, - велела девушка. - А я за этими присмотрю. Пошли!
        И она выразительно повела стволом автомата. Кочегары, ссутулившись, то и дело оглядываясь, вышли из кабины, Ингера шагнула следом.
        - Куда вам хоть надо? - спросил круглолицый, когда они остались вдвоем.
        - Подальше отсюда, - буркнул Олег. - Давай быстрее, заводи эту шарманку!
        Машинист обидчиво насупился. Потянул за один рычаг, отжал второй, запыхтело и засопело, состав вздрогнул, точно ему дали хорошего пинка.
        - Эй, что такое?! - донесся снаружи возмущенный вопль. - Вы куда?!
        Кто-то на платформе заметил, что поезд собрался отойти намного раньше назначенного времени.
        - На прогулку! - ответила Ингера, и загрохотала очередь.
        Донесся звон разбитого стекла, кто-то завизжал.
        Состав дернулся еще раз, заскрежетало, и поезд медленно, еле заметно двинулся вперед. Новый рывок, лязг и грохот, и скорость начала понемногу нарастать, поползли назад здания станции.
        Олег выглянул наружу. Несколько охранников пришли в себя, спешили через пути, навстречу им шагал Эрик, махал здоровой рукой, наверняка говорил что-то, но за сопением паровоза и стуком колес ничего слышно не было.
        Затем они вырвались на открытое место, и сердце Олега замерло. К станции, изо всех сил работая руками, бежал человек, и ветер трепал рукава его черного комбинезона. Оружие жуткое он не вытаскивал, должно быть, находился слишком далеко для прицельного выстрела или боялся, остановив поезд, причинить вред «компасу».
        Состав уже не катился неспешно, а мчался, рельсы, перечерканные шпалами, неслись навстречу, из трубы валил дым.
        - Так достаточно? - спросил машинист угрюмо. - Или еще быстрее надо?
        - Нормально, я думаю, - сказал Олег.
        - Ты вроде парень разумный. - Круглолицый понизил голос, с опаской глянул на дверцу, за которой скрылась Ингера. - Не то что та бешеная девка, понимать должен… Вы же ответите за это, сам понимаешь, с рук вам это не сойдет, ведь мало ли что война!
        - Я понимаю, - сказал Олег. - Но выбора у нас нет… Нам надо попасть в Клондал. Потом… будет потом.
        Ясное дело, что начальство железной дороги сделает все, чтобы найти и отдать угонщиков под суд, чтобы в очередной раз напомнить остальному Центруму, что они сами по себе, никому не подчиняются и подчиняться не собираются!
        - Ну, смотри. - Круглолицый засопел, вытер лицо. - До Клондала долго ехать…
        Ну да, наверняка захваченный «террористами» состав постараются остановить по дороге, хотя бы переведя стрелки и загнав его в тупик. Или просто выждут, когда подойдут к концу запасы воды и угля на паровозе, и им придется притормозить, чтобы заправиться. В любом случае без скорости они станут уязвимы.
        - Это я понимаю, - сказал Олег.
        Об этих проблемах будет время подумать, когда те возникнут, сейчас же главное, что они оторвались от погони, сбросили с хвоста надоедливого преследователя в черном комбинезоне. Вряд ли он сможет двигаться быстрее мчащегося паровоза!
        Состав катил на восток, одна за другой пролетали мимо деревушки, которых много с этой стороны от города. Уползало на запад, за горизонт, висящее над Лирмором облако дыма, тише и тише становилась артиллерийская канонада.
        - Как вы тут? - спросила заглянувшая в кабину Ингера. - Порядок?
        Кочегаров она рискнула оставить без присмотра - на такой скорости никуда не денутся.
        - Полный, - подтвердил Олег, думая, что рано или поздно наступит момент, когда они смогут побыть вдвоем без того, чтобы стрелять, драться, убегать от врага или сидеть в засаде. И вот тогда…
        - Глаз с него не спускай, - произнесла девушка по-сургански. - А то мало ли что… Саботаж какой учинит, и встанем мы посреди дороги.
        Она в отличие от Олега думала о вещах куда более насущных.
        - Хорошо, я постараюсь, - ответил он на том же языке.
        - Ну и акцент! - Она выпучила глаза, изображая дикий ужас, после чего подмигнула и исчезла.
        Машинист стоял на своем месте, иногда подкручивал те или иные вентили, поворачивал рукоятки, но разговаривать больше не пытался. Паровоз слегка покачивало, колеса стучали по шпалам монотонно, пейзаж за окнами был однообразен и скучен, и Олега понемногу клонило в сон. Сколько ночей он уже не спал нормально - две или три?
        Мысли двигались в голове с величавой неторопливостью, точно мамонты, приходилось напрягаться, чтобы додумать каждую до конца. Очень хотелось присесть на стоящий в углу кабины табурет, прислонить голову к стенке, а привычный АКСУ казался невероятно тяжелым.
        Чтобы встряхнуться, он высовывал голову в окно. Раскаленный, пахнущий гарью ветер бил в лицо, выжимал слезы и на какое-то время отгонял дремоту.
        Выглянув наружу в очередной раз, Олег увидел, что состав слегка изогнулся, словно громадная гусеница, и что сзади, на западе, откуда они только что приехали, в светло-голубое небо поднимается еще один столб дыма. Не сразу сообразил, что это может значить, а когда сообразил, вздрогнул.
        - Эй, приятель, посмотри-ка, - сказал он. - Там что, еще один паровоз?
        - Да откуда? - буркнул железнодорожник с сомнением, но от рукояток отошел и наружу выглянул. - Ну, да, похоже… Только что это такое и почему он нас догоняет? Седьмой тяжелый на Гранц только через два часа пойдет… Разве что литерный поезд. Только опять же, зачем ему спешить, обогнать только в Тирдоре и сможет, не раньше, да и то…
        Но Олег уже не слушал его болтовню.
        - Мы можем добавить ходу? - спросил он.
        Тем поездом, что мчится следом, наверняка управляет некто в черном комбинезоне, пусть не сам, а с помощью машиниста, но это, увы, совершенно ничего не меняет.
        - Зачем? - изумился круглолицый.
        - А затем, что нас преследует кое-кто, встречи с кем мы очень хотели бы избежать. - И Олег, вспомнив, что у него есть оружие, поднял автомат, нацелил на собеседника. - Понятно?
        - Э… да, - буркнул железнодорожник.
        Потянул за один из рычагов, звякнуло, и на одном из указателей стрелка переползла из желтого сектора «Ровный ход» в закрашенный алым и обозначенный «Добавить жару». Наверняка то же самое произошло и на приборной панели, что находилась в поле зрения кочегаров.
        Не прошло и пяти минут, как дверца кабины открылась, и внутрь заглянула Ингера.
        - Что такое, друг? - поинтересовалась она.
        - За нами еще один паровоз, - сказал Олег. - И он нас догоняет.
        В этот самый момент начался длинный некрутой подъем, и стал виден тот состав, что был позади, - темная полоска, ползущая по рельсам с обманчивой неторопливостью, извергающая струю дыма.
        Девушка нахмурилась:
        - Этого еще не хватало…
        Она ушла, кочегары, судя по всему, зашуровали лопатами. Их собственный поезд вздрогнул, топка заревела раненым драконом, качнулись стрелки манометров. Машинист выругался, помянув Священное Око и всю кротость его, зашуровал рычагами и вентилями. Состав качало и трясло на рельсах, земля по сторонам от железнодорожного полотна неслась мимо.
        - Давай, давай! - крикнул Олег, выглядывая наружу.
        Их преследователь исчез из виду, пропал за холмом.
        Они промчались через станцию, гудя, точно сумасшедшие, со скрежетом и грохотом вписались в довольно крутой поворот. Затем вынуждены были сбросить скорость, и тут стало понятно, что чужак их все же догоняет, поскольку второй паровоз стал больше, обозначились детали. Состав, захваченный чужаком в черном, короче, всего пять вагонов и локомотив, а значит, может двигаться быстрее.
        - Проклятье, - пробормотал Олег, думая, что будет делать их враг, приблизившись вплотную.
        Пойдет на таран? Глупость… Попытается зацепить идущий впереди состав, вынудить его остановиться? Но как?
        - Мы сможем отцепить вагоны? - спросил Олег, повернувшись к машинисту. - Оставить только локомотив и платформу с углем?
        - Ты ненормальный? - рявкнул тот. - На такой скорости это чистое самоубийство! Остановиться надо!
        - Ты с ума сошел? - в свою очередь поинтересовался Олег.
        Достаточно отцепить лишь один вагон, чтобы он остался на путях, а еще лучше - покатился назад… Мчащийся на всех парах поезд врежется в него, сойдет с рельсов, и все, кто в нем, находится, погибнут. Невинных людей жалко, но…
        Только кто отправится расцеплять вагоны? Машинист нужен на своем месте, как и кочегары с лопатами, если только Олегу занять место одного из них, Ингере переместиться в кабину, а высвободившегося парня отправить назад. Но захочет ли он рисковать собой, перебираться по составу на такой скорости, и кто присмотрит за ним?
        Пригрозить расстрелом коллег? Но любому будет ясно, что это блеф, что без профессионалов-железнодорожников беглецам не обойтись.
        - Проклятье, - пробормотал Олег, понимая, что ситуация патовая.
        Пока размышлял, преследователь сумел приблизиться еще, теперь два несущихся со страшной скоростью поезда разделяло не более километра, и расстояние это сокращалось на глазах. Одно хорошо - сейчас машинист из кабины никуда не денется.
        - Я на пару минут, - сказал Олег и дернул на себя дверцу кабины.
        Поток ревущего воздуха ударил его наотмашь, едва не сбросил наземь, под ногами оказался узкий железный мосток. Вцепился в перила, что показались в этот момент хлипкими, ненадежными, и зашагал назад вдоль уходящей вверх металлической стенки, за которой пульсировало могучее сердце паровоза.
        Открылась платформа с углем, суетящиеся кочегары, мрачная Ингера. Автомат на изготовку, светлые пряди треплет ветер, лицо в копоти, будто сама таскала уголь.
        - Тебе что тут надо?! - спросила она, заметив Олега, и он скорее прочитал по губам, чем услышал.
        Приходилось кричать прямо в ухо, звуки тонули в реве огня, клокотании пара в котле и стуке колес.
        - Нужно что-то делать! Нас догоняют!
        - Что делать?! - Девушка улыбнулась немного печально. - Попробуем встретить! Ведь этот ублюдок из плоти и крови, а значит, можно его уложить!
        Насчет последнего у Олега были сомнения, но он предпочел оставить их при себе.
        - Возвращайся в кабину! - продолжила она. - Следи за машинистом! Если что…
        Последнюю фразу Ингера до конца не довела, нагнулась и поцеловала Олега в губы. На мгновение он забыл обо всем - о том, где находится, что происходит вокруг, что рядом - другие люди.
        А затем она оттолкнула его от себя.
        - Все! Иди! - В светлых глазах девушки читались печаль и решимость.
        Состав заскрежетал, входя в очередной поворот, и стало видно, что два паровоза идут на расстоянии в несколько метров.
        Дверца кабины чужого локомотива распахнулась, наружу выбрался человек в черном. Торопливо зашагал вперед, прикрыв лицо рукой, не обращая внимания на дым и искры из трубы. А затем крутанул рукой, что-то бросил вперед.
        - О нет… - прошептал Олег. - Он сумасшедший… не может быть…
        Но чужак уже забрался на ограждение, точно не было никакого потока встречного воздуха, а затем прыгнул. На мгновение скрылся из вида, и вспыхнула робкая надежда, что он сорвался, упал под колеса, превратился в несколько кусков окровавленного, растерзанного мяса.
        Но через миг обладатель черного комбинезона обнаружился на крыше последнего вагона.
        - Возвращайся в кабину! - гаркнула Ингера.
        - Я тебя не оставлю! - возразил Олег. - И какая разница теперь, что он сделает?!
        Может быть, они успеют отцепить локомотив и платформу с углем до того, как враг доберется сюда?
        В этот момент их состав опять притормозил, входя в очередной поворот, но вот тот паровоз, что шел за ними, скорости не убавил. То ли чужак в черном попросту убил машиниста, когда тот стал не нужен, то ли оглушил его. Локомотив второго поезда рывком настиг последний вагон первого, с грохотом врезался в него.
        - Твою мать! - заорал Олег, глядя, как отрываются от рельсов колеса.
        Волна сотрясения прокатилась по составу, корежа сцепки, дергая вагоны, качнула сам паровоз. Второй же поезд на миг словно остановился, а потом его бросило в сторону, сорвало с путей.
        Громыхнуло вновь, с такой силой, что заложило уши, и локомотив кувыркнулся под откос. Миг, и он исчез в облаке пламени и пара, вверх ударил столб черного дыма, земля вздрогнула. Все вагоны, кроме последнего, свалились с насыпи.
        Стало немного тише, и Олег услышал, как во весь голос молится один из кочегаров:
        - Спаси нас, Священное Око, милостью своей прикрой нас от зла явного и тайного! Оборони нас от врага, таящегося в ночи, и от того, что приходит в полдень!
        Последний вагон их состава, искореженный и покосившийся, оторвался от поезда, но чужак в черном уже перескочил на следующий и бежал по его крыше словно по дорожке стадиона.
        - Кто это?! - спросил второй кочегар. - Что это за исчадие ада?!
        Лицо его было белым, губы тряслись.
        - Это враг! - крикнул Олег, хватая его за плечо. - Эй, ты сможешь нас отцепить?! Чтобы осталась только платформа с углем и паровоз?! Сможешь?!
        - Ну… э… да, я попробую… - Кочегар облизнул пересохшие губы. - Сейчас, да…
        Он неуверенно двинулся к мостку, ведущему на платформу, через миг оказался на другой стороне. Вскарабкался на черную, поблескивающую под солнцем груду, и в этот момент бегущий враг вскинул руку.
        Громыхнуло, и орущего кочегара швырнуло назад. Он едва не улетел под колеса, Ингера в последний момент схватила его за шиворот, втащила на площадку.
        - Проклятие, - прошипела она. - Метко стреляет, но мы сейчас его встретим.
        Она встала на одно колено, прижала автомат к плечу, и раздался сухой треск очереди. Чужак в черном, судя по тому, что пригнулся, услышал его, но пули, судя по отсутствию эффекта, ушли мимо. Хотя даже попади одна из них в этот проклятый комбинезон…
        Олег оглянулся - подъем закончился, далеко впереди открылась прижавшаяся к путям низкая платформа Девятой Мили. То место, где сошел с рельсов второй поезд, исчезло из виду, но столб дыма над погибшим локомотивом стал даже гуще.
        - Спрячьтесь! - велел он тому кочегару, что так и не прекращал молиться.
        Второй сидел, прижавшись к стенке, и держался рукой за окровавленное плечо. Рана была, судя по всему, поверхностная, и страдал парень в первую очередь от болевого шока, но трясся и стонал он знатно.
        Ингера продолжала стрелять короткими очередями, экономя патроны.
        - Давай вдвоем! - сказал Олег, вставая на колено рядом с ним. - Покажем ему! Запросто!
        Сам понимал, что бахвалится, что их враг одолел полдюжины вооруженных до зубов пограничников, сумел захватить паровоз на станции, набитой разозленной железнодорожной охраной.
        Но Ингера улыбнулась и подмигнула в ответ. После такого и умирать не страшно.
        Когда начал стрелять, неожиданно напомнило о себе колено, боль пронзила ногу от паха до пятки. Поезд качнуло, и Олег на миг потерял равновесие, вынужден был выбросить в сторону руку, ухватиться за стенку.
        А когда поднял голову, обнаружил, что враг рядом. Чужак в черном на миг встал во весь рост на крыше первого вагона, оценил обстановку и тут же залег. Выпущенная Ингерой очередь прошла над его головой, и девушка принялась торопливо менять обойму.
        Мимо пронеслась Девятая Миля, ветер закрыл ее полупрозрачной занавеской дыма.
        - Получи! - заорал Олег, пытаясь поймать в прицел увертливого врага.
        Тот скакнул вниз и оказался под прикрытием груды угля, а в следующий момент уже выглянул из-за нее с одного боку, с другого. Ни одна пуля не нашла цель, некоторые умчались в сторону, другие, словно рассерженные осы, с тупым стуком заколотились в переднюю стенку последнего вагона.
        Молившийся кочегар перестал взывать к Священному Оку, ухватил раненого соратника под мышки и поволок в кабину, прочь от того места, где стреляют…
        Из-за груды угля вылетело нечто маленькое, черное, извергающее зеленый дым. Олег уловил мерзкий запах, к горлу подкатила тошнота, ноги ослабели, перед глазами поплыло, он едва не упал.
        Ингера зарычала, подпрыгнула и отбила дымящуюся штуку в сторону.
        Скорее ощутил всем телом, чем услышал, как вновь застучал ее автомат, сам тоже нажал спусковой крючок. Слабость ушла, он вновь смог нормально видеть, остались лишь потеки гнусно воняющего пота на лице да дрожь в коленках.
        - Жив?! - спросила Ингера, наклонившись вплотную.
        - Не трожь, не купил… - прохрипел Олег.
        Паровоз запыхтел, вылетел на мост, нависший над узким, но глубоким ущельем.
        - Если у него есть еще газовые гранаты… - Ингера не договорила, поскольку враг взбежал на вершину груды угля и ринулся на них.
        Олег едва успел вскинуть АКСУ. Увидел, что несколько раз попал, в плечо и в руку повыше локтя, но чужака в черном это не остановило. Он оказался рядом, присел, пропуская над собой очередь Ингеры, и голой рукой схватился за ствол ее автомата.
        Рванул так, что девушка едва не кувыркнулась, от удара Олега уклонился.
        А в следующий момент Олег сам получил в живот с такой силой, что отлетел прочь. Ударился спиной так, что хрустнули все до единого позвонки, сполз на пол, но ухитрился не потерять сознания. Услышал вскрик Ингеры и поспешно вскинул оружие.
        Девушка, умевшая драться не хуже героев боевиков, в этот раз ничего не смогла сделать. Враг завернул ей руку за спину так, что она вынуждена была упасть на колени, и приставил к шее свое оружие.
        Выглядел он сам неважно, на лице синяки и царапины, волосы над правым виском опалены, черный комбинезон, способный останавливать пули, местами изодран в клочья, и под ним виднеется поддевка того же цвета, но другого оттенка, и лоснящаяся, словно из нейлона. Яркие голубые глаза излучали спокойствие, железобетонную уверенность в себе.
        - Ну, что, поговорим? - спросил чужак, сплевывая кровью.
        - О чем? - поинтересовался в свою очередь Олег, лихорадочно раздумывая, что же делать.
        Обладатель черного комбинезона улыбнулся:
        - О том, что есть у тебя, но может пригодиться мне.
        - Запросто… но я не понимаю, о чем ты.
        Новая улыбка, на этот раз куда более широкая, легкое движение руки, и Ингера задергалась, пытаясь вырваться из железного захвата, через плотно сжатые зубы девушки вырвался стон.
        - Я могу сделать ей больно, очень больно. - Чужак говорил без злобы, почти скучающе, и это пугало больше, чем выпученные от ярости глаза и брызги кипящей слюны. - Могу застрелить… А могу и отпустить, если ты отдашь то, что мне нужно.
        - Но после этого я застрелю тебя! - Олег целился в голову, не защищенную черной тканью, и с такого расстояния он не промахнется, какой бы ловкой и быстрой ни оказалась мишень.
        Чужак улыбнулся снова, на этот раз иронически:
        - Хочешь проверить? Отдай прибор добром, лучше лишиться его, чем жизни. Понимаешь, я смогу его забрать и с трупа. Убить вас обоих, как тех людей на станции. Охранников, того смешного блондина, что назвал себя подполковником… Глупец… Отдашь - я не стану вас убивать, просто уйду.
        Насчет последнего врет, наверняка ликвидирует их как опасных, слишком много видевших свидетелей.
        Краем глаза Олег заметил, что справа потянулся черный, как одежда его собеседника, вертикальный склон высотой в сотню метров, увенчанный несколькими остроконечными вершинами.
        Да, он знал эти места, ходил тут однажды, тринадцать лет назад. Чуть не погиб тогда, попав в раскаленный, непригодный для жизни мир…
        Паровоз качнулся, колеса застучали по-иному, и начался пологий подъем длиной в несколько километров.
        - Кто ты такой? Откуда взялся? - спросил Олег.
        Замысел уже оформился в его сознании - безумный, почти невыполнимый, очень рискованный… Но против того, чтобы воплотить этот замысел в жизнь, восстала вся его суть коллекционера, вся страсть к путешествиям по другим мирам, к тому, чтобы открывать дороги в неизведанное…
        Лишиться «компаса», просто отдать его? Чтобы, как раньше, искать вслепую, ошибаясь в девяти попытках из десяти? Нет, никогда!
        Кто, в конце концов, ему эта женщина? Случайная знакомая, короткое увлечение, о котором можно будет забыть уже через несколько месяцев.
        Пусть этот урод, явившийся непонятно из какой преисподней, выстрелит, убьет ее. Затем свалится сам с несколькими пулями из АКСУ в голове, и Олег окажется наконец свободен. Вернется на Землю, выждет какое-то время, поживет у друзей…
        А затем вновь начнет ходить в Центрум, искать аномальные участки, пополнять коллекцию!
        - Ты думаешь, я тебе отвечу? - Брови над голубыми глазами слегка приподнялись. - Вот так, просто?
        - Зачем тебе эта вещь? - спросил Олег, думая, что можно и выстрелить первым, благо враг этого не ждет, вот прямо сейчас нажать на спусковой крючок, и не важно, что есть риск зацепить Ингеру. Кто она ему?..
        Но в глубине души он понимал, что лжет сам себе. Что светловолосая уроженка Сургана глубоко-глубоко проникла в его сердце, что он привык к ней, к тому, что она рядом, и что если он сейчас предаст ее ради «компаса», то никогда не простит себе этого.
        Да, может быть, он вновь будет ходить по девственным вселенным, где до него не бывало людей… Посещать Лирмор, где наверняка воцарятся мир и покой, другие города Центрума, но все здесь ему станет напоминать о ней, о том, как он поступил, что оказался предателем еще хуже Эрика…
        - Не задавай дурацких вопросов, - нахмурился чужак. - Или ты тянешь время? Зачем?
        Олег сунул руку в карман почти пустого рюкзака, все это время болтавшегося на спине. Осторожно потянул за ремешок и вытащил на свет божий «компас», что закачался в его руке.
        Синие глаза на загорелом лице блеснули, Ингера что-то неразборчиво прохрипела.
        - Это тебе нужно? - спросил Олег.
        В душе было холодно и мерзко, поскольку он уже все решил.
        Подъем закончился, поезд выбрался на уходящее к востоку плоскогорье, и дальше железка потянулась по прямой, словно линия, прочерченная по линейке аккуратным школяром…
        - Конечно, - отозвался чужак. - Ну, что, сам отдашь? Или поиграем?
        Теперь все зависит от того, насколько точно Олег запомнил ориентиры и определил расстояние… Старая добрая английская миля от окончания подъема, и справа от путей должна появиться круглая, похожая на суповую миску выемка, расположенная вплотную к дамбе.
        Поезд, на его счастье, шел медленно, поскольку уголь в топку давно не подбрасывали.
        «Нет! Нет! Не делай этого!» - орал кто-то внутри, и Олег знал кто.
        Тот самый проводник и коллекционер, равнодушный ко всем вокруг, кроме себя самого.
        - И все-таки, - сказал Соловьев. - Ты пользуешься оружием, какого мы не знаем… Знаком с технологиями, к которым мы даже близко не подобрались… И тебе нужно это? Безделица, архаичный прибор? Или ты тоже скажешь, что он изготовлен в твоей стране?
        Еще немного, пятьсот метров, не больше…
        - У нас нет того, что вы называете странами. - Чужак в черном презрительно сморщился. - Вы не более чем варвары, и опасные игрушки нужно у вас отбирать. Немедленно. Ну?
        Он еще сильнее выкрутил Ингере руку, и та застонала.
        Олегу зверски хотелось обернуться, убедиться, что он не ошибся в расчетах, но сделать этого он не мог. Отведи он взгляд на мгновение, и враг тут же завладеет «компасом», а затем убьет их обоих.
        Еще сто метров… сколько секунд нужно паровозу, чтобы их проехать?
        Желудок сжался в тугой ком, сердце будто пронзил ледяной шип толщиной с коровий рог…
        Сейчас или никогда!
        - Забирай, - сказал Олег и, чуть повернувшись, открыл «дырку». Простреленная нога болела достаточно сильно, и все получилось легко.
        На краю площадки вспыхнул радужный круг диаметром в два с небольшим метра. Мышцы руки свело судорогой жадности, пальцы руки не пожелали разжиматься, но Соловьев заставил их это сделать.
        «Компас» исчез в многоцветном сиянии.
        Чужак зарычал, отшвырнул девушку в сторону и прыгнул в распахнутый им самим проход в другой мир. Темно-лиловое пятно, похожее на недобрый глаз без зрачка, поглотило человека в черном комбинезоне.
        Закрылось мгновенно, но Олег уловил отголосок полного злобы и ярости крика.
        - Все… - прошептал он, закрывая собственную «дырку».
        Вот и круглая впадина, похожая на суповую тарелку, мимо нее они проехали несколько мгновений назад.
        - Что ты сделал? Он не вернется? - спросила Ингера, морщась от боли в пострадавшей руке.
        - Надеюсь, что нет…
        Тогда, тринадцать лет назад, Олег вышел на поверхность исполинской глыбы из твердого вещества, плавающей в раскаленной лаве. Шагни в тот же мир он сам снова или любой другой проводник, подобный шанс выпадет еще через тысячу или даже через миллион попыток.
        Враг, будучи непревзойденным ходоком между вселенными, почти мгновенно открыл «дырку» туда же, куда оказался заброшен «компас». И обнаружил, что под ногами не земля, а расплавленная магма, и что на то, чтобы вернуться обратно, у него просто нет времени. Оно есть лишь на то, чтобы умереть.
        Сам прибор наверняка расплавился, превратился в пепел. Жалко, но лучше без него, но живым и вдвоем с Ингерой.
        - Ты как? - спросил Олег и поднялся на ноги.
        - Ничего, - ответила девушка, пытаясь изобразить улыбку.
        А в следующий момент он уже обнимал ее, успокаивающе гладил по спине, ощущая, как вздрагивают ее плечи, слыша, как всхлипами прорывается наружу подавляемый до сего момента ужас.
        - Теперь все будет хорошо, - шептал Олег прямо в ухо, наполовину скрытое светлыми прядями. - Никакой урод нам не помешает, и я тебя не оставлю, нет, не оставлю!
        - Обещаешь? Ведь так? - спросила Ингера с обычной для себя язвительностью.
        Ну, раз ехидничает, значит, пришла в себя…
        - Конечно. - Олег отстранился. - Пойдем глянем, как там наши железнодорожники. Состав едва ползет.
        Машиниста и кочегаров они нашли в кабине, полумертвых от страха.
        Затем Олегу самому пришлось на какое-то время взяться за лопату, поскольку раненый работать не мог. Его перевязали, уложили на пол, в топку полетела свежая порция угля, и паровоз с новой силой рванулся вперед.
        - Куда вам все же надо? - спросил машинист, когда Соловьев вернулся в кабину. - Неужели так в Клондал и хотите?
        - Теперь уже, наверное, нет. - Он пожал плечами и глянул на Ингеру. - Нет смысла… Давай до ближайшей крупной станции, а там посмотрим.
        До городка под названием Тирдор, расположенного на самой границе, они добрались к вечеру. Выдвинулась из-за горизонта древняя крепость на холме, стало видно здание вокзала, развевающийся над ним флаг Цада и суетящиеся на платформе люди с оружием в руках.
        - Э, друг, это нас встречают, - сказала Ингера. - Десятка три вояк, не меньше.
        Об угнанном составе наверняка сообщили в Тирдор, а заодно дали местной железнодорожной охране приказ его остановить. Паровоз миновал развилку, и стало ясно, что стрелки перевели так, чтобы отправить незваных гостей в тупик.
        - Да хоть пятьдесят, - пробормотал Олег.
        Пока ехали, успели решить, что делать дальше. И военные действия в повестке дня на сегодня не значились.
        Машинист сбросил пар, заскрежетали тормоза, загромыхали наползающие друг на друга вагоны.
        - Немедленно выходите из кабины без оружия и с поднятыми руками! - донесся со стороны вокзала усиленный рупором голос. - При попытке к бегству мы начнем стрелять!
        - Не дождетесь, - буркнул Олег.
        АКСУ оставил в кабине, распахнул дверцу и медленно, не делая резких движений, спустился по лесенке. Через мгновение рядом оказалась Ингера, улыбающаяся и довольная, словно они не сдавались в плен, а приехали на курорт.
        Последовала новая команда:
        - Не двигаться!
        С двух сторон набежали охранники в серой форме, Олегу заломили руки за спину, щелкнул замок наручников.
        - Оружия нет! - громко доложил кто-то после того, как их торопливо обыскали.
        Их повели по путям, сначала вдоль платформы, потом мимо нее, держа в плотном кольце, под прицелом. Несколько раз Олега подтолкнули в спину, так что он споткнулся и едва не упал, но не обратил на это внимания. Он слишком устал, чтобы замечать такие мелочи.
        Сейчас их засунут в камеру железнодорожной тюрьмы, разрешат позвать врача, чтобы осмотреть рану на ноге и заработанные сегодня «знаки доблести» на разных частях тела, а затем дадут выспаться до утра.
        Не надо будет вскакивать среди ночи, куда-то бежать, стрелять и прятаться от пуль, бояться, что кто-то нападет, оглядываться в поисках погони или напрягать башку, пытаясь измыслить выход из ловушки.
        Настоящий рай для того, кто последние дни будто мчался на свихнувшемся поезде…

* * *
        В пригородном поезде было немноголюдно.
        Утром пятницы, как и в любой будний день, народ из Подмосковья ломился в столицу, продавать время, здоровье и силы акулам капитализма. Олег же ехал в обратном направлении, на Зеленоград, и далее на северо-запад, и к банальному зарабатыванию денег его поездка отношения не имела.
        Хотя кое-кто счел бы ее пусть необычным, но все-таки бизнесом…
        Сошел он на платформе «Головково» и зашагал прямо на юг, в ту сторону, где меж полей и лесов петляла Истра. До нужного холма, поросшего старыми толстыми березами, добрался примерно через час и для начала прошелся по окрестностям, убедился, что вокруг никого нет…
        - Пора в путь, - сказал он, доставая из рюкзака снаряженный и готовый к стрельбе АКСУ.
        Вслед за автоматом в руке появилась бутылка водки - пару глотков отхлебнуть, еще пару потратить на то, чтобы прополоскать рот, брызнуть на отворот рубашки цвета хаки, дабы запах был как надо.
        «Дырка» открылась с легкостью, и он скользнул в нее, точно змея в норку.
        Прикинул, где находится, и зашагал в ту сторону, где над равниной висело белесое жгучее солнце.
        На пограничников наткнулся через час, не успел как следует вспотеть под жарким солнцем Центрума. Почти наскочил на усатого и носатого мексиканца, обладателя роскошного сомбреро, что с комфортом расположился в тенечке, на краю того, что в этом мире сходило за рощу.
        - ?Hola, Manuel! ?Que pasa?[13 - Привет, Мануэль! Как дела? (исп.)] - воскликнул Олег, опуская автомат.
        - ?Hola, gringo! Muy buen, - отозвался усач, обнажая в улыбке белоснежные зубы. - ?Estas tu de nuevo? ?I otra vez estas borracho?[14 - Привет, гринго. Очень хорошо. Это снова ты? И опять пьяный? (исп.)]
        Для большинства он так и остался «пьяным» проводником, истину узнали только некоторые офицеры Пограничной стражи.
        Пустая болтовня и деловые разговоры с Мануэлем затянулись примерно на час, а затем Соловьев зашагал дальше на юг, в сторону железной дороги. Вскоре из-за горизонта показалась и она сама - насыпь, блестящая колея, темные шпалы, тот путь, где год назад промчались два сошедших с ума паровоза.
        В этот раз Олег сел в поезд на Девятой Миле, для чего прождал под палящим солнцем несколько часов. Забрался на бронеплатформу, где расположились охранники, поприветствовал всех разом, но в ответ получил лишь несколько унылых кивков и пару неприязненных взглядов.
        После той истории Олег просидел в тюрьме при вокзале Тирдора всего неделю. Потом железнодорожное начальство как-то договорилось с пограничниками, и из камеры его забрали люди из особого отдела.
        Еще несколько дней его допрашивали беспрерывно, едва давая спать…
        Пришлось рассказать и о «компасе», и о том, где его нашел, и об учебном лагере, который инквизиция устроила в одном из необитаемых миров, о замыслах инквизиции, о лорейских разведчиках и о чужаке в черном.
        В конце концов люди Мартина Сведенборга и он сам оказались удовлетворены, и Олега отпустили. Намекнули напоследок, что такой талантливый проводник обязательно им пригодится и что особый отдел рано или поздно обратится к нему за помощью и на отказ не рассчитывает.
        Вины на нем никакой не осталось, но шила в мешке не утаишь…
        Железнодорожники знали, что торговец с Земли по кличке Соловей связан с бойней, случившейся двенадцать месяцев назад на сортировочной станции, причастен к угону аж двух составов и крушению одного из них. Открытой враждебности никто не показывал, возили, как и раньше, но относились к нему настороженно.
        Ехали они неспешно, и до Лирмора добрались только к следующему утру.
        Из обычного для этих мест «сухого» тумана, что приходит с моря, поднимались купола многочисленных храмов. Они напоминали исполинские воздушные шары, свет солнца, что висело в мареве огненным глазом, золотил и серебрил, заливал алым стены из гладкого камня.
        Олег спрыгнул на платформу, встряхнулся, выбрасывая из головы заботы и проблемы другого мира. Хотя сейчас они совсем не те, что были год назад, когда он вернулся домой после трехнедельного отсутствия, изнуренный, оборванный и небритый, да еще и с раной в бедре.
        Дела пострадали так, что бизнес пришлось строить чуть ли не заново. Но ничего, справился, и нога зажила так, что следов не осталось.
        - Свежий кхруль! Свежий кхруль! - завопил подскочивший торговец, размахивая прутьями с насаженной на них мелкой жареной рыбешкой вроде корюшки. - Из моря! Сегодняшний улов!
        - Спасибо, не надо, - ответил Олег и зашагал прочь.
        Оставив в стороне здание вокзала, огромное, роскошно украшенное, он уселся в тележку рикши. Потянулись улицы Лирмора, забитые народом, болтающим и смеющимся, веселым и открытым. Все так же, как раньше, до мятежа инквизиции.
        Хотя нет, не все…
        Вот место, где раньше стояла церковь Факела Еретиков, ее снесли вскоре после того, как верные королю войска навели порядок в столице. Вот площадь Восьми и новая штаб-квартира корпуса Пограничной стражи, чьи стены еще не успели облупиться, а решетки проржаветь.
        Олег заходил сюда редко, поскольку близких друзей среди погранцов у него не осталось. Подполковник Эрик Витолиньш, ставший предателем, а затем частично искупивший вину, лежал в одной из общих могил на кладбище Двенадцати Воплощений.
        Вон поднимаются над крышами башни Замка Истины, грозные и мрачные.
        Но инквизиция королевским указом распущена, и упоминания о ней вымараны из хроник. Тюрьма под землей опустела, а саму крепость передали под резиденцию городской стражи, что так отчаянно сражалась за своего монарха во время мятежа.
        Цагене покончил с собой, когда стало ясно, что выступление его потерпело крах. Выпил яд, а тело, найденное в покоях главы инквизиции, установили на виселице перед Сердцем Мироздания. Оно провисело там едва не до зимы, пока не сгнило окончательно.
        Выживших монахов в черных рясах отправили на покаяние в другие ордена, кое-кто из высших чинов ордена угодил за решетку. Бунтовавшие горожане вернулись по домам, попрятали оружие и сделали вид, что ничего не было, после чего в королевстве Цад воцарились мир и покой.
        С рикшей Олег расплатился на площади Фонтанов, дальше пошел пешком.
        По привычке слушал, о чем говорят люди. Болтали о том же, о чем всегда, - о распутной младшей дочке монарха, о том, что сам он стал излишне ленив, что высшие иерархи многое решают без него и что подумывают восстановить инквизицию; о том, что на севере готовится к вторжению безбожный Клондал, что Аламея вот-вот нападет на Сурган или наоборот; что в горах на юго-востоке набрали силу шайки разбойников из бывших монахов Взыскующих Истины, которых кто-то тайно снабжает оружием и припасами…
        Уж кто-кто, а простые лирморцы не изменились.
        - Братья мои! - вещал на перекрестке у церкви проповедник, дородный и мощный, в потрепанной рясе цвета вечернего неба, подпоясанной алым кушаком. - Тьма наступает! Видите ли вы знамения, Книгой Пророков означенные? Война, глад и мор ждут впереди! Только союз под знаменем веры даст нам спасение! Все земли мира должны объединиться под святой властью Цада - и Краймар, и Оннели, и Хеленгар, и Лорея, - отринуть заблуждения еретические, принять истину!
        Олег прошел по краешку толпы и свернул в неприметный переулок.
        Три дома по правой стороне, и в дверь четвертого он постучал, используя висящий на цепочке молоток. Открыл подтянутый и моложавый, хоть и седой привратник, узнав гостя, слегка поклонился.
        Дальше по лестнице на четвертый этаж…
        От нужной Олегу квартиры у него имелся ключ, но он никогда им не пользовался. Предпочитал сначала звонить, а потом ждать, когда прозвучат легкие, почти неуловимые шаги, а затем ему откроют. Любил видеть, как вспыхивает улыбка на нежном лице, как наполняются радостью синие глаза.
        - Ага, явился! - воскликнула Ингера и бросилась ему на шею.
        На ногах не устоять, настоящий светловолосый ураган, маленькое счастливое торнадо.
        - Ты как, готова? - спросил он, когда они все же зашли в прихожую, запыхавшиеся, но довольные.
        - Конечно, - отозвалась она с притворной обидой в голосе. - Когда выходим?
        - Сегодня… - сказал Олег и добавил: - Чуть попозже.
        Сначала нужно заехать к Праведникам Чужемирья, навестить отца Силестра, а затем их ждет дорога на юг Цада, к горам на границе с Джавалем, где, судя по слухам, есть одно интересное местечко…
        «Компас» уничтожен, и то, насколько оно интересное, придется определять методом научного тыка.
        - Ну, попозже так попозже, - проворковала Ингера и смерила его оценивающим взглядом. - Тогда иди для начала в ванную… И надолго ты в наши края на этот раз, друг?
        Это путешествие они готовили несколько месяцев, и под него Олег организовал себе короткий отпуск, так что следующий семинар у него через десять дней, в воскресенье…
        Возможно, послезавтра выяснится, что в горы на границе они отправились зря, что никакого аномального участка там нет или они не смогут определить его границы. Раньше бы он просто вернулся на Землю, а теперь подобная мысль не придет ему в голову.
        Там работа и друзья, знакомый с детства мир. Но здесь, в Лирморе, у него дом, женщина, что всегда его ждет, что разделяет с ним главную страсть его жизни и в любой момент готова отправиться куда угодно, в самую экзотическую и опасную вселенную, а кроме того, умеет хранить доверенные ей секреты.
        А о чем еще может мечтать мужчина?
        notes
        Примечания
        1
        Привет, Мануэль! Как дела? (исп.)
        2
        Привет, гринго. Очень хорошо. Это снова ты? И опять пьяный? (исп.)
        3
        Ты немец? (нем.)
        4
        Так точно! (нем.)
        5
        У меня есть стол… Стол большой… (ломан. англ.)
        6
        «redondo» - круглый (исп.).
        7
        Испанское ругательство.
        8
        Не дождешься! (исп.)
        9
        Друг (исп.).
        10
        Карамба! Это ты? Верхом? И с красивой девушкой? (исп.)
        11
        Испанский тост.
        12
        Сукин сын (исп.).
        13
        Привет, Мануэль! Как дела? (исп.)
        14
        Привет, гринго. Очень хорошо. Это снова ты? И опять пьяный? (исп.)