Солнце цвета льда Дмитрий Львович Казаков
        Солнце севера #5
        Конунг Ивар Ловкач и его дружина снова в деле.
        На этот раз им предстоит отправиться на север, чтобы узнать, что стало причиной угрожающих всему миру напастей: тролли нападают на людей, бури обрушиваются на побережье, меж правителей царят свары, а из глубин моря явился потревоженный Мировой Змей…
        Боги не в силах справиться, и за дело приходится браться викингам.
        Дмитрий Казаков
        Солнце цвета льда
        
* * *
        
        Глава 1. Тинг
        Меч свистнул, едва не срезал прядь с виска. Лицо обдало холодком, Ивар рывком ушел в сторону, убирая плечо из-под удара. И тут же, пользуясь тем, что противник раскрылся, атаковал сам - выпадом в живот, чтобы вмять кольчугу в кишки врага…
        Аудун Носатый с издевательской легкостью отбил атаку, клинки звякнули.
        Последовал новый удар, еще и еще, Ивара развернуло так, что он увидел своих дружинников. Заметил беспокойство на лице Ингьяльда, ленивый зевок Нерейда и легкую заинтересованность на физиономиях остальных.
        Они не раз видели, как сражается конунг, и были уверены, что он победит.
        Сомнения, похоже, оставались только у Ивара - Аудун Носатый выше на полголовы, руки длиннее на ладонь, опыта походов и боев ему не занимать, а самое главное, что он моложе лет на десять…
        А сражаются они давно, посеченные щиты отброшены в сторону, и дело решит даже не воинское умение, не удача и благоволение Одина, а то, у кого окажется больше выносливости и дыхания.
        Ивар отбил очередной удар, кисть занемела.
        «Если не закончить бой сейчас, скоро я выдохнусь» - подумал он.
        Сделал стремительный выпад, Аудун поверил, приготовился его отражать, повел меч в сторону. Но Ивар в последний момент сменил направление удара, и резанул по запястью той руки врага, что держит клинок.
        И без всякой паузы ткнул вверх, в горло.
        На этот раз ошеломленный болью от раны Аудун не успел ни закрыться, ни уклониться. Острие меча насадило на себя кадык, словно яблоко, Носатый захрипел, изо рта его хлынула кровь.
        Ивар выдернул меч и отступил на шаг, чувствуя, как дрожат от усталости колени, как горячий пот течет по лицу и спине.
        - Ничего, еще могу, клянусь задницей Фенрира, - прохрипел он, глядя, как Аудун падает наземь.
        - Чрево Фригг! - полный удивления и злости вскрик донесся оттуда, где ждали исхода схватки дружинники Носатого.
        - Что-то долго возился, - презрительно бросил Нерейд. - Я бы этого хиляка одной левой уделал.
        Ивар отогнал желание погрозить кулаком рыжему насмешнику, и отправился в ту сторону, где стояли хмурые и мрачные воины Аудуна. Миновал отмеченную ольховыми прутьями границу поля для поединка и остановился перед могучим седоголовым воином в вороненой кольчуге.
        Перед Сигвартом Быком, давним соратником и помощником Носатого.
        - Все было честно, согласно воле Одина и светлых асов, без колдовства и обманных уверток, - сказал Ивар, глядя в синие, налитые злобой глаза Сигварта. - Ваш конунг пал, ныне пьет пиво у престола Видура, и наш с ним спор окончен.
        Раздор между двумя вожаками викингов возник три года назад, когда они столкнулись на Оркнейских островах. Ивар Ловкач первым привел корабль в удобную бухту, Аудун Носатый явился позже, но заявил, что всегда пользовался этим местом для стоянки и не намерен уступать.
        Схватки не случилось только потому, что началась буря.
        Потом они сталкивались еще несколько раз, и никогда дело не доходило до боя корабль на корабль. И когда прошлой осенью два морских конунга оказались в Бьёргюне одновременно, было выбрано место и время для поединка - в заливе Сольфьялль за три дня до начала тинга во Фросте.
        Рядом нет селений, и поэтому никто не помешает схватке, а в заливе достаточно места, чтобы двум драккарам причалить, не толкаясь бортами. Сражаться решили один на один, дабы стало ясно, у кого больше удачи, и кому благоволит Отец Ратей.
        - Воистину так, разорви меня тролли, - прорычал Сигварт, хотя ему, судя по глазам, больше всего хотелось выхватить меч из ножен.
        Но оспаривать результат честного боя, идти против решения Херьяна станет лишь безумец.
        - Вы вольны выбрать нового конунга, - продолжил Ивар, - и если он захочет скрестить со мной клинки, то я всегда готов. Но сейчас нам пора. Удачи вам, и да пребудет с вами милость богов.
        - И с тобой, - проговорил Сигварт через сжатые зубы.
        Ивар кивнул ему, развернулся, и зашагал к своим.
        Они все смотрели на конунга - молодые викинги с обожанием и восхищением, более спокойно те, с кем прошел десятки битв, множество походов, побывал в Багдаде и Теночтитлане, сражался с рыцарями Бретланда, неистовыми русичами, кровожадными ацтеками, чудовищами и колдунами.
        Нерейд, как обычно, ехидно ухмылялся, Даг был не заметен, Рёгнвальд и Гудрёд стояли рядом, создавая впечатление, что у тебя двоится в глазах, Кари занимал место, предназначенное для двоих или даже троих людей, а Ингьяльд рассеянно смотрел в сторону.
        Он, как и положено многомудрому эрилю, мыслил о высоком.
        - Чего замерли? - спросил Ивар, надеясь, что молодые воины не видят, насколько тяжело дался ему этот бой. - Быстро к кораблю, и отходим, или вы решили остаться здесь на все лето?
        - Да ну его, чего тут делать? - Нерейд махнул рукой. - Поминки по врагу, конечно, дело веселое, да вот только нам там вряд ли нальют пива.
        - Не зли ты их, - Ивар глянул в ту сторону, где воины Носатого поднимали с земли труп предводителя. - А то, клянусь всеми валькириями, Бык атакует нас прямо здесь, или попытается перехватить на воде.
        Нерейд, получивший кличку «Болтун» еще в молодости, и с годами не выучившийся держать язык за зубами, скорчил жуткую физиономию, подвигал бровями, но промолчал - хорошо знал, когда на приказ конунга можно отшутиться, а когда нужно подчиняться без лишних слов.
        Рявкнул что-то сердитое Гудрёд, прозванный Меченым за шрам на лбу, молодые воины уперлись в черные от смолы борта. Новый, выстроенный только два года назад драккар закряхтел, точно спешащий к отхожему месту старик, и начал потихоньку сползать в серо-стальные воды Трандхейм-фьорда.
        - Значит, так и не подеремся, - разочарованно вздохнул Кари. - Ну и ладно…
        Ивар, как и положено конунгу, перепрыгнул через борт последним, занял место на носу. Гудрёд заработал рулем, загрохотали весла, берег принялся понемногу удаляться, а корабль пошел в поворот.
        Когда встали под ветер, хлопнул поднявший парус, белый, украшенный красным кругом солнца, Кровавым Глазом, точно таким же, что красовался над драккаром конунга Хаука Льда…
        Семнадцать лет назад, когда Ивар впервые взял в руки меч и вышел в море.
        - Кажется, обошлось, - пробормотал он, когда они выбрались из залива Сольфьялль, и корабль Аудуна Носатого исчез из виду.
        Только после этого конунг убрал меч в ножны.
        Гудрёд правил уверенно, лопотала под килем вода, драккар переползал с волны на волну и шел в сторону Фросты, куда через три дня съедутся ярлы, херсиры и просто знатные бонды со всего Трандхейма.
        Ивар спрыгнул прямо в волны, полетели брызги, осели на лице.
        Немного воды попало за голенища сапог, но он не обратил на это внимания, поспешил к берегу, туда, где на пригорке нетерпеливо подпрыгивал высокий, поперек себя шире мужик с рыжей бородищей, с мечом у пояса и в дорогом, подбитом куньим мехом плаще.
        Флоси Огненный Мох, один из богатейших бондов долины Верадаль, и побратим Ивара.
        - Привет, дружище, ха-ха! - заорал он, стоило конунгу оказаться на суше. - Рад тебя видеть! Давай, вытягивай свою лодчонку, и пойдем пить пиво, я его знаешь, сколько привез, ха-ха!
        Не успел Ивар вставить хотя бы слово, как получил удар по плечу, от которого затрещали кости, а затем его стиснули в объятиях, несомненно дружеских, но очень крепких.
        - Почти все тут, побери их Хель! - продолжал сыпать словами Флоси. - Из Северного Мёра, Спарбюггвы, старый Гудмунд из Эйны. А где Арнвид, лысый козел, и почему ты не привез сыновей?
        - Старый эриль остался дома, - сказал Ивар. - Решил, что нечего зря ездить - от вас все равно ни единого умного слова не услышишь. Младшие сыновья еще малы, а Ивар Младший и Гелмир тут, на драккаре. Мы…
        - Бери их, и пойдем выпьем, ха-ха! - прервал собеседника Огненный Мох.
        - Нет, - Ивар покачал головой. - Надо разгрузиться, обустроиться, и только потом можно по пиву.
        Тинг во Фросте проводился на обширной равнине, отделенной от прочей суши полукружьем холмов. Сам поселок находился севернее, на другой стороне небольшого залива, и, чтобы добраться до него, нужно было перейти неширокий, но быстрый и бурный ручей.
        Равнина была изрыта землянками, виднелись бревенчатые крыши, старые, покрытые мхом и травой, совсем провалившиеся, или новые, чистые. Между ними ходили люди, там и сям поднимались дымки, доносились разговоры и смех, ближе к холмам паслись лошади. На берегу лежало несколько кораблей, в основном шнек, хотя виднелся и драккар, почти такой же большой, как у Ивара.
        - Скучный ты, разрази тебя Мьелльнир, - заявил Флоси. - Ладно, дружище, я, если что, на обычном месте…
        Он еще раз хлопнул конунга по плечу, и затопал прочь.
        Вскоре зычный голос Огненного Моха донесся оттуда, где пылал самый большой костер, и следом долетел взрыв смеха.
        - Так, чего спим? Еще не вечер, и рановато для саг, стихов и доброго пива, - сказал Ивар, повернувшись к кораблю. - Гудрёд, на тебя разгрузка, мы пойдем, посмотрим, что с нашей землянкой. Нерейд, Ингьяльд, вы со мной, Гелмир и Ивар Младший - тоже, так что переодевайтесь.
        Это в море, на борту драккара можно носить рваную рубаху и грязные штаны, здесь, на тинге положено ходить в самом лучшем, показывать всем, что ты силен, богат и не обделен удачей.
        Молодой эриль повесил на пояс длинный меч, некогда полученный в дар от правителя Нордмандии Хрольва Пешехода. Нерейд вырядился настоящим щеголем, ну а Ивар придирчиво осмотрел сыновей - по молодости могут забыть что-то или наоборот взять лишнее…
        Ивар Младший пошел не в отца и не в мать, а в деда, Аки Золотая Борода, и обладал таким же бешеным нравом. В свои семнадцать выше отца, а шириной плеч его превзошел, зато в быстроте рук и разума уступает, хотя хитростью боги его не обделили.
        Второй, Гелмир, куда спокойнее, всегда думает, прежде чем что-то сделать или сказать, и его, несмотря на юные годы, можно и к рулевому веслу поставить, и важное дело доверить, и других людей.
        - Готовы? - спросил Ивар, убедившись, что все в порядке. - Пошли.
        Сам нацепил то, что положено носить морскому конунгу - вальский плащ из серой ткани, красные сапоги, что изготовлены в Гардарики для тамошних князей, на поясе меч, какого нет больше ни у кого в Северных Землях, подарок сидхе, древних обитателей Бретланда.
        На лоб, чтобы придержать волосы - золотой обруч с небольшим изумрудом.
        Его добыли во время давнего плавания в Миклагард, когда драккаром правил еще Хаук Лед.
        - Привет тебе, Ивар! - окликнули конунга от ближайшего костра, и он кивнул в ответ.
        Всех он тут знает, и все знают его - заносчивые бонды из Стьорадаля и Кьёля, чье богатство в стадах, воинственные херсиры из Ирьяра и с острова Сольскель, что каждый год отправляют корабли в набеги, а то и сами пускаются на юг, грабить и разорять чужие земли. Все умеют и работать так, что развязывается пуп, и сражаться не хуже берсерков, каждый скорее будет жрать камни, чем даст себя в обиду.
        Поэтому тяжбы и споры на тинге обычное дело, а иногда, хотя и очень редко, дело доходит до драки.
        Обнажать клинки тут запрещено, ножны всех бондов и явившихся с ними воинов украшены «завязками мира», но кулаки ничем не обвяжешь, да и плотницкий топор в умелых руках - страшное оружие.
        Врагов в Трандхейме у Ивара не было - с ним предпочитали не связываться, понимая, что зря задирать морского конунга себе дороже, да и он сам вел дела так, чтобы не обижать соседей, ведь только светлые асы знают, когда тебе понадобится помощь ближних бондов.
        Он отвечал на приветствия, кивал, но без улыбки, с достоинством, как положено.
        Нерейд шагал следом, свирепо глядел по сторонам, ухмылялся хищно, как рыжий, опытный, но еще сильный волк. Рядом с Болтуном шел Ингьяльд, огромный и задумчивый, глядел куда-то в сторону, на поясе болтался украшенный рунами мешочек, какой носят только эрили.
        Сыновья, как и положено младшим, держались позади.
        Они миновали землянку бонда Торлейва Трехногого из Медальхуса, и стала видна их собственная. Ивар спустился по сгладившимся за год ступенькам, толкнул покосившуюся дверь. Та заскрипела, с трудом отошла в сторону, и в нос конунгу ударил запах сырой земли.
        Внутри царила тьма, сквозь дымоход проникал слабый свет, и видно было, что крыша у правой стены провалилась, засыпав лежанки, а в земляном полу появились ямы.
        - Ну чего, как там? - спросил Нерейд.
        - Как всегда, - ответил Ивар. - Придется засучить рукава и призвать на помощь Вингниса…
        В костер полетело целое бревно, и пламя взревело, выбросило вверх, в темно-синее небо, сноп оранжевых искр.
        - Ну, за встречу! - заорал Флоси Огненный Мох так, словно рядом с ним сидели одни глухие.
        - За встречу, - ответил Ивар, поднимая кружку, в ней плеснуло, по стенкам поползла белоснежная пена.
        Пиво Флоси варил отменное, чистое и крепкое, и славился этим на весь фюльк.
        Позади остался заполненный хлопотами день, настало время повеселиться, выпить и поделиться новостями, как и положено почтенным мужам. Костер развели рядом с приведенной в порядок землянкой Ивара, и вокруг собрались воины конунга, а также те, кто пришел с Огненным Мхом.
        На корабле Гудрёд и еще пятеро воинов - на всякий случай, чтобы присмотреть за добром.
        - Эх, хорошо! - воскликнул Флоси, опрокинув кружку в себя, и ухватил копченую селедину.
        Затрещали на крепких зубах кости, полетела в пламя оторванная голова.
        - Хорошо-то хорошо… - вздохнул сидевший рядом с Иваром бонд из долины Наумудаль, что заглянул на огонек. - Да только зиму эту мы едва пережили… Таких морозов я не помню, хоть и прожил немало. Земля до сих пор как камень, хотя снег уже сошел.
        Наумудаль расположен на самом севере Трандхейма, на границе с Халогаландом, но сильные холода и там редкость, за ними надо отправляться дальше вдоль берега, куда-нибудь в Финмёрк, где зимой не восходит солнце, а море порой закрывают сплошные льды толщиной в человеческий рост.
        - Ничего, оттает, - сказал Ивар.
        - Оттает-то оттает, да только поздно, - проворчал бонд. - Сам знаешь, что у нас лето короткое. Чуток опоздал, можно и не сеять - не вызреет. Да и скотина жира нагулять не успеет. Второй год уже так, видит хозяин Ноатуна, его милостью только и спасаемся.
        С другой стороны костра, где пили пиво простые воины, донесся взрыв хохота - похоже, Нерейд закончил рассказывать одну из историй, от которых надрывали животы даже самые мрачные викинги.
        - Не понял, как это, - донесся мощный голос Кари. - Почему сползла?
        На этот раз заржали еще громче, кто-то не выдержал, свалился на спину и задрыгал ногами.
        - У нас морозов не было, зато волки, - сказал покончивший с селедкой Флоси. - Представляешь, среди бела дня по улицам Стикластадира разгуливали? Сколько народу задрали, и не только детей или стариков, а и кое-кого из мужчин. А на востоке, в Ямталанде, с ними еще хуже, я слышал.
        - Да, неладно что-то в датской земле, - пробормотал Торстейн Молот, морской конунг, хозяин драккара, замеченного Иваром еще днем.
        Сам родом с юга, из Согна, и на тинге оказался лишь потому, что вынужденно зазимовал в Трандхейм-фьорде. Не успел увести корабль на родину и решил заглянуть во Фросту, поучаствовать в одной из тяжб, что будет разбираться завтра.
        - А там что? - Флоси рыгнул, потянулся к бочонку, чьи бока лоснились в свете костра.
        - Это я так, к слову, - Торстейн почесал светлую макушку. - Хотя конунги в Хлейдре последнее время меняются чаще, чем погода на море, за последние два года их было уже три…
        Огненный Мох встряхнул бочонком, и Ивар подставил кружку.
        Пили они давно, пиво развязало языки, отогнало усталость, но не принесло веселья. Слишком уж дурные вести приходили со всех сторон - в Конунгахелле пожар, в Рогаланде и Эйстридалире на людей нападали тролли, чего не случалось очень много лет, у побережья бушевали бури, хотя им пора бы закончиться.
        Зима в долине реки Гауль, где находилась усадьба Ивара, прошла спокойно, разве что снега были уж слишком обильными, и поэтому реки вздулись куда сильнее, чем обычно.
        - Нужно принести жертвы богам, - сказал бонд из Наумудаля, - и не такие, как обычно, а по завету предков.
        - Человеческие? - спросил Ивар. - Думаешь, помогут?
        - Конечно, - бонд убежденно затряс головой, и одобрительно заворчал Торстейн Молот.
        Ивар вовсе не был уверен, что если убить во славу Одина девять рабов из разных племен и девять животных всякого вида, то напасти мгновенно прекратятся. Он видел страны, где людская кровь потоками текла на жертвенники, да вот только тамошние обитатели жили ничуть не лучше, чем в Северных Землях.
        - Всех асов не забудем, - продолжал распинаться бонд. - Один и Фригг, Тора и нашего отца Хеймдалля, Фрейю и Фрейра, и тогда отгонят они беду от нас, уберегут от несчастий.
        - Да ерунда это, - Флоси махнул ручищей. - На Асгард надейся, а сам не плошай, видали мы времена и похуже…
        Вот тут Ивар подумал, что Огненный Мох привирает - последние три года выдались очень трудными, рыба не шла в сети, поля родили плохо, обвалы, бури и пожары случались там, где их ранее никогда не видели, и раздоры царили меж людей, словно и вправду наступил час Рагнарёка.
        Обычные жертвы не помогали, асы не отвечали на воззвания жрецов, и даже руны не давали ответа, что же происходит.
        - И увидим похуже, - сказал он. - Вот придет «великанская зима»… а пока наливай!
        Одно ясно - нечего слезы лить и горевать раньше времени, пока ты жив, есть шансы исправить все, что угодно, и неважно, самому ли, с помощью соратников или богов.
        - Вот это дело! - широкая физиономия Флоси расплылась в ухмылке. - Эй, парни, подставляй кружки!
        Сыновья Ивара пили и говорили мало, больше слушали, и по сторонам глазели. Видно было, что Младшему хочется пива, и лучше бочонок в одно рыло, но он в присутствии отца сдерживался.
        Гелмир же и вовсе хмельного не любил.
        - Парни подождут! - вмешался Торстейн. - Давай сначала мне, а то в глотке пересохло…
        С другой стороны костра донесся восторженный рев - Нерейд хитро поддел кого-то из людей Флоси, тот сидел красный, словно вареный рак, зато остальные потешались вовсю.
        Открыв глаза, Ивар обнаружил над собой неровный потолок землянки.
        Судя по пробивавшемуся через дымоход свету, солнце давно взошло, снаружи доносились возбужденные голоса. Башка трещала, но не сильно, в животе ворочалось нечто склизкое, будто там поселились лягушки и дружно метали икру. Завершение вчерашнего вечера терялось в пивном тумане, помнилось только, что вместе с Флоси отмечали в гостях завершение какой-то тяжбы…
        Тинг закончился, сегодня отплывать домой.
        - Проснулся, конунг? - донесся ехидный голос Нерейда. - Ну ты дал вчера жару, я аж обзавидовался.
        - Да? - Ивар с трудом сел, в животе квакнуло, а башка закружилась так, что перед глазами потемнело.
        Придя в себя, обнаружил, что в землянке, помимо Болтуна, сидят Ингьяльд, Кари и двое сыновей, и что все смотрят с неодобрением, словно он вчера помочился на столб Тора.
        - Ага, - Нерейд заухмылялся, мелькнула щербина на месте одного из зубов. - Драться лез с этим, толстым с востока, едва тебя оттащили, потом орал, что немедленно в Миклагард поплывешь, к тамошней императрице…
        Ивар смущенно закряхтел.
        И вправду уже - сорок лет почти, в шевелюре немало седины, четверо сыновей, внуки скоро будут, а напился, точно глупый юнец, и счастье еще, если вчера не обидел кого-нибудь всерьез.
        - И что, толстый виру требует? - спросил он.
        - Да не, рад, что жив остался, - сообщил Нерейд. - Будет всем теперь хвастаться, да не один год, что с самим Ловкачом на кулачках переведался, и ничего, даже морду не расквасили…
        - Это да, - Ивар глянул на сыновей. - Так, вы дуйте на корабль. Берите остальных, и командуйте погрузку. Мы тут тоже… потихоньку соберемся, с побратимом надо проститься, и можно в море выходить…
        Младший и Гелмир поднялись, выбрались из землянки, и только после этого Ивар взял стоявший у лежанки кувшин, припал к горлышку. Когда поставил на место, рубаха на груди осталась мокрой, капли повисли на подбородке, но зато в брюхе стало легче, и голова прояснилась.
        - Вот так-то лучше, клянусь кошками Фрейи, - сказал он.
        - Ты слышал новости с юга, конунг? - спросил Ингьяльд.
        - Это из датских земель? Или про троллей? - Ивар поморщился, пытаясь вспомнить.
        Разговоров за последние дни было очень много, новостей столько, что хватит на полгода бесед у очага, и часть успела испариться из памяти, несмотря на то, что времени прошло совсем немного.
        - И про это тоже, - буркнул Нерейд. - Обычные люди порой знают больше, чем херсиры и ярлы, а я много с кем пиво пил в эти дни… В Хёрдаланде летом будет междоусобица, в Конунгахелле вскрылся один из древних курганов, и закрыть его смогли не сразу…
        - А я слышал про ночных всадниц, что терзают Агдир и Ядар, - вступил Ингьяльд, - туман напускают, наводят порчу и…
        Дверь землянки со стуком открылась, вниз сошел Кари, и в не особенно большом помещении стало тесно.
        - И вправду отплываем? - пророкотал он.
        - Да, - сказал Ивар. - Или ты полагаешь, что мои сыновья могут переврать мои слова?
        - Ну, это… - берсерк смутился, развел ручищами. - Тогда пойду помогать.
        Дружинники пока не привыкли, что порой ими командует не сам конунг или его помощник Гудрёд, а один из отпрысков Ивара, пусть даже не сам, а по воле и поручению отца.
        - Давай, иди, - он проводил Кари взглядом, и вновь посмотрел на Ингьяльда. - Ну, и что, порази меня Гунгнир? Я уже и так понял, что в Северных Землях творится много всего нехорошего, и продолжается это не первый год. Но ты можешь сказать, что тому причиной?
        - Нет, я… - Ингьяльд смутился, точно подросток при виде красивой девушки - уши заалели крохотными факелами, глаза отвел в сторону. - Руны говорят разное, нельзя их понять…
        - А надо у вельвы спросить, - встрял Нерейд. - Той самой, что с Одином беседовала. Наверняка она знает, что за ерунда у нас происходит. Кто-нибудь помнит, где она закопана?
        - Тьфу на тебя, - Ивар поморщился, спустил ноги с лежанки, и только в этот момент обнаружил, что спал в сапогах. - Ты еще предложи гонца в Хель отправить, по следам Хермода. Ладно, потом об этом подумаем, сейчас надо собираться, и к Флоси заглянуть…
        - А чего? - вполголоса пробормотал Ингьяльд, задумчиво почесывая в затылке. - Если бы узнать, где вельва лежит, то мы бы с наставником ее разговорили бы… И ничего тут сложного нет.
        Ивар предпочел сделать вид, что ничего не услышал.
        Дорога уходила вверх, бежала вдоль берега Гауля, в этом году намного более полноводного, чем обычно. Река шумела, набрасываясь на берега, и пенные волны лизали бока огромных валунов. Солнце светило сквозь туман, и старые сосны неподвижно стояли в полном безветрии, влага блестела на иголках.
        Ивар возвращался домой.
        Позади ехали сыновья, с полдюжины воинов из дружины, негромко постукивали копыта.
        - И вот тут-то он мне и говорит - а нет ли у тебя такого же, только с яблоком на рукояти, - Нерейд рассказывал историю, начало которой Ивар пропустил, и поэтому сейчас не особо вслушивался. - А я ему в ответ - побойся…
        - Стоп! - внезапно воскликнул Даг, рыжий насмешник замолчал, и все, не исключая конунга, натянули поводья.
        Привыкли, что Бесшумный ничего не говорит и не делает просто так.
        - В чем дело? - спросил Ивар, кладя ладонь на рукоять меча.
        Вокруг были только деревья, камни да туман, а двигались лишь потоки воды в реке.
        - Следы, - Даг, вплотную подошедший к полувековому рубежу, но ничуть не погрузневший, легко спрыгнул с коня, зашагал туда, где на дороге виднелись округлые вмятины.
        Присел на корточки, понюхал одну из них, затем взял щепотку земли, осмотрел так, словно это был золотоносный песок. Когда поднялся и развернулся, в синих глазах обнаружилась тревога, щедро сдобренная удивлением.
        - Говори, - велел Ивар.
        - Будь они меньше, я бы сказал, что тут прошел босой человек… - сказал Даг, и голос его прозвучал без обычной уверенности. - Но таких людей не бывает, и не бывает у людей четырех пальцев, и пахнут они иначе…
        - Тогда кто? - не выдержал Нерейд.
        - Тролль или темный альв.
        Дружинники загомонили, кто-то помянул толстую задницу Тора, а Ивар покачал головой: тролли живут недалеко от людей, в диких горах, меж скал и ледников, вот только к селениям они выходят очень редко, а уж черные альвы и вовсе не выбираются в Мидгард, на поверхность земли.
        Но и те и другие не любят солнечный свет, он для них губителен.
        - И еще, - Даг показал рукой дальше, где дорога выглядела перекопанной. - Он был не один.
        - Вот это мне совсем не нравится… - протянул Ивар. - Поехали!
        Следопыт вернулся в седло, и они двинулись дальше, с шага перейдя на рысь. Миновали скалу, прозванную Толстой Бабой, и открылся вид на усадьбу - дымки над домами, люди на полях.
        Ивар украдкой облегченно вздохнул.
        - А ограда-то поломана, - сказал Нерейд, чьи глаза с годами не утратили зоркости.
        Частокол вокруг усадьбы соорудили лет пять назад, бревна привезли издалека, только самые лучшие, чтобы выдержали атаку бешеного быка, вкопали на совесть, да еще и укрепили рунами.
        Арнвид тогда сказал, что лишь троллям или йотунам по силам разрушить его.
        Накаркал, старый… эриль.
        - Главное, что дома целы, - проговорил Ивар.
        Случалось, что тролли разметывали усадьбы по бревнышку, и убивали всех, да только происходило это последний раз лет сто тому, когда людей в Северных Землях было куда как меньше, да и не в густонаселенных долинах, а много выше, на самой границе ледников.
        Подъехали ближе, тут уж пролом увидели все - два толстенных бревна вывернуты так, что пласты земли встали дыбом, одно сломано пополам, несколько соседних покосились, на некоторых видны щербины и вмятины, повсюду валяются щепки, обломки досок.
        - Славно кто-то порезвился, - усмехнулся Нерейд, но шутку никто не поддержал.
        Когда подобное творится у тебя дома, совсем не до веселья.
        У целых на вид ворот усадьбы Ивара встретила Рагнхильд, внешне спокойная, но с тревогой в глазах. Конунг спрыгнул с седла, бросил поводья подскочившему работнику и сдержанно обнял жену.
        - Ты вовремя, - шепнула та ему в ухо.
        - Я вижу, - сказал он. - Пойдем в дом, все расскажешь…
        Внутри частокола места предостаточно, тут стоят несколько больших домов, кузня, конюшня, сараи и кладовые. На покрытых дерном плоских крышах пасутся козы, по двору бегают козы, роются в земле куры, ходят занятые делом люди - вроде бы все как обычно, но взгляды затравленные, а у женщин и вовсе испуганные.
        У крыльца навстречу Ивару выбежали младшие сыновья - Стейн, которому одиннадцать, остановился и поздоровался по мужски, самый младший, Харальд, со счастливым визгом вцепился отцу в ногу.
        - Идите, встречайте братьев, - сказал конунг, потрепав одного отпрыска по макушке, а другого хлопнув по плечу. - Они кое-что привезли для вас с тинга, а уж новостей и вовсе полный короб.
        Дети убежали, а они с Рагнхильд вошли в сени.
        В большой горнице, около печи, сидел на лавке Арнвид - скрюченный, совершенно лысый, больше похожий на древнего цверга, чем на человека. Память в последние годы иногда подводила старого эриля, но ум оставался острым, а знаний в лишенной волос голове хватало на пятерых.
        - Хе-хе, вот и он, явился, - пробурчал Арнвид, подняв голову, и выцветшие глаза его блеснули довольством. - Вовремя ты, нечего сказать, мы тут какую ночь развлекаемся так, что врагу не пожелаешь.
        - Что происходит? - спросил Ивар, опускаясь на лавку. - Мы видели следы…
        За ним в горницу протиснулся Ингьяльд Большая Рука, почтительно кивнул наставнику. Вошел Даг - там, где затевается совет, не обойтись без его ума и опыта, как и без молодого эриля.
        - А мы видели тех, кто их оставил! - гневно сказала Рагнхильд, встряхнув волосами, в которых лишь недавно появились седые пряди. - Они являются, как только дочь Мундильфари уходит под землю! Огромные, страшные, похожие на ожившие скалы и деревья!
        Ивар слушал рассказ жены, короткие фразы Арнвида, и ощущал, как гнев борется в его душе с удивлением - вот уже три ночи подряд вынырнувшие из ночи нелюди ломятся в пределы усадьбы, не боясь клинков и факелов, лезут к людям, и даже руны не помогают их отогнать.
        - Погибли двое, молодой Кальв, и Исрид, дочь Сигурда, - проговорила Рагнхильд в завершение. - Они утащили тела, и мы не смогли их найти, хотя не особенно и пытались… Ждали тебя.
        - Кто это хоть такие? - спросил Даг, переводя требовательный взгляд с одного эриля на другого.
        Знатокам рун положено ведать все о разумных и неразумных тварях всех миров.
        - Тролли, - сказал Арнвид. - И простые, и глубинные, и даже такие, о каких я и не слышал… На то, чтобы сладить, у меня сил не хватило. Эх, будь я лет на десять моложе! - и он досадливо сжал кулаки.
        - Зато у нас хватит, - Ивар поднялся. - Сейчас поедим, и будем готовиться к встрече гостей. Примем их сегодня так, чтобы в Хель зарыдали, а в Йотунхейме пиво скисло.
        Даг шел по следу быстро и уверенно, лишь иногда замирал ненадолго, вглядываясь в землю, и нюхая воздух. Усадьба давно исчезла из виду, и они шагали по голым камням, по узкому, извилистому ущелью поднимаясь туда, где брал начало впадающий в Гауль холодный ручей.
        Впереди рокотал водопад, справа и слева нависали отвесные каменные стены.
        Солнце попадало сюда только в полдень, и в тенистых уголках еще лежал снег, серый, ноздреватый, а поток нес крохотные льдинки, они мелодично звякали, сталкиваясь друг с другом.
        Ивар взял с собой Ингьяльда и Нерейда с его острыми глазами, прочих оставил в усадьбе - чинить частокол, готовить факелы. Арнвида перед самым уходом отвел в сторонку и передал ему привезенные с тинга необычные новости. Старый эриль поскреб голую макушку и обещал поразмыслить, а также составить комбинацию рун, что сделает обычные клинки годными супротив троллей.
        - Видит Улль, все, - сказал Даг, останавливаясь перед большим плоским камнем, что лежал на двух других, похожих на крохотные пирамиды, и создавал нечто вроде огромных ворот, ведущих в скалу.
        - Они пришли отсюда? - спросил Ивар, вглядываясь в «ворота».
        Страха он не испытывал - на солнечный свет тролли не вылезут, ну а кроме того меч, что лежит сейчас в ножнах, годится для того, чтобы рубить какую угодно плоть, даже бессмертную.
        - Некоторые - отсюда, другие - спустились по водопаду, - Даг указал вперед, туда, где виднелась стена, что стала бы неодолимой преградой даже для паука. - А еще были такие, что явились с востока, от верховьев реки, но таких не очень много, и толпой они собрались именно здесь.
        - Ишь, какие нахрапистые, - Нерейд нагло улыбнулся. - Что, может справить тут большую нужду, дабы показать, что мы их не боимся? - глаза его загорелись. - А вдруг какой на какашках поскользнется и лоб себе разобьет! Вот будет потеха, клянусь языком Локи!
        - Не стоит, - вид у Ингьяльда был беспокойный, он то и дело нюхал воздух, поглядывал по сторонам, и нервно шевелил длинными пальцами. - Я чувствую недобрые чары, здесь все ими прямо пропитано… Высасывают жизнь и тепло… За нами наблюдают… даже сейчас…
        - Ну и пусть, я не стесняюсь, - и рыжий насмешник взялся за ремень.
        - Не надо, - осадил его Ивар. - Прибереги доблесть на вечер, и хорошенько все запомни. Возможно, что нам придется сегодня гнать врага до этого места, и тут дать последний бой!
        Он вскинул руку с мечом, напряг мышцы - пусть наблюдатели видят, с кем им иметь дело.
        - А теперь назад, - скомандовал конунг. - Дел много, а вечер скоро.
        Вернувшись в усадьбу, застали там лихорадочную суету.
        Арнвид колдовал над оружием, рисовал на лезвиях и щитах руны, что вспыхивали режущим глаз синим огнем, и затем исчезали, словно впитывались в металл или дерево. Молодые парни во главе с Иваром Младшим готовили факелы, а батраки и дружинники восстанавливали частокол. Стучали топоры, визжали пилы, слышались возбужденные голоса, из кузни долетал прерывистый звон.
        Рёгнвальд предложил выкопать вокруг ограды ров, но Ивар махнул рукой - все равно хороший до ночи не сделать, а на плохой какой смысл время тратить, он врага даже не задержит.
        Сам засучил рукава, и принялся за работу - надо распределить людей вдоль ограды, всякому нужно показать, где стоять, что делать, если враг проломит частокол, и как этого не допустить…
        
        Глава 2. Ночные гости
        Стемнело, на бархатисто-черное небо выбрался тонкий, серебристый месяц, но почти тут же сгинул под мягкими рыхлыми телами облаков. Осталось лишь призрачное свечение звезд, избежавших плена туч, вздохи ветра во мраке, да журчание Гауля неподалеку.
        Ивар велел погасить огни, чтобы зря не тратить дрова, женщин и детей отправили по домам.
        - Вот смеху-то будет, если «гости» не явятся, - сказал Нерейд, когда они остались вдвоем у закрытых ворот.
        - Явятся, - донесшееся из мрака шарканье возвестило, что приближается Арнвид. - Если кровь детей Мидгарда попробовали на вкус, остановиться не смогут, точно бешеные волки…
        Ивар огляделся, вспоминая, все ли сделано - факелы готовы, как и большие кучи хвороста, которые придется запалить, чтобы людям сражаться было удобнее, а врагу слепило глаза; оружие всем раздали, на каждый меч и топор нанесены руны, что помогут лучше резать и рубить, на щиты - укрепляющие знаки; воины расставлены так, чтобы не пропустить нападение…
        Издалека, с юга донесся пронзительный скрип, будто один из ледников на вершинах гор решил скатиться в долину. Накатила волна холода, донеслись глухие удары, от которых начала вздрагивать земля, его дополнил пронзительный, тонкий свист.
        - Вот и гости, - Арнвид закашлялся. - Я чую их мощь… злую, мерзкую, алчную…
        Ивар ощущал лишь, как усиливается пахнущий снегом ветер, но эриль на то и эриль, дабы чуять больше простых людей.
        - К бою! - скомандовал он, и из тьмы прикатило короткое шелестение - мечи покинули ножны.
        Нерейд попробовал пальцем тетиву, выдернул из колчана стрелу.
        - Они идут! Сто шагов! - донесся с крыши ближайшего дома взволнованный голос Гелмира. - Семьдесят… Пятьдесят… Двадцать…
        Тяжелый удар сотряс стену в том месте, где еще утром красовался пролом. Столбы, не такие мощные, как по соседству, затрещали, один покосился. В щели сверкнуло нечто голубое, в лицо Ивару ударил заряд снежной пыли, запорошил глаза, кожа щек занемела.
        - Огонь! - рявкнул он, и Ингьяльд ударил кресалом по огниву.
        Вспыхнула береста, дрова загорелись с сухим треском, но его перекрыл тяжкий удар, от которого дома чуть ли не подпрыгнули. Над частоколом поднялась огромная голова, похожая на человеческую, но безволосая и с куда более грубыми чертами, лапа с обеденный стол размером схватилась за бревна.
        Выпущенная Нерейдом стрела отскочила от каменного лба, но заставила тролля дернуться.
        - Вперед! - Ивар схватил запаленный от огня факел, выхватил из ножен клинок, тот засветился желтым.
        Двое батраков постарше, что не годились для боя, толкали створки, те расходились со скрипом. Вооруженные луками парни стреляли за частокол, где двигались исполинские тени, с темного неба падал снег, и снежинки резали, точно стальные звездочки, испуганно ревела в стойлах скотина.
        Ивар первым выскочил за ворота, оказался лицом к лицу с приземистым троллем: рожа широкая, как поднос, из пасти торчат кривые зубы, лапы свисают до самой земли, а когти словно у кошки.
        Тот зажмурился, закрылся от света, меч сверкнул, вонзился ему в живот.
        Пошел тяжело, с хрустом прорезая каменную плоть, тролль взвыл, ударил лапой. Ивар увернулся, едва не потерял факел, рубанул вновь, на этот раз по ноге, и удачно - тяжелая туша ляпнулась наземь…
        Мимо с ревом пробежал Кари, взмахнул огромной дубиной, выкрикнул что-то Ингьяльд. На мгновение стало так светло, будто над усадьбой взошло крохотное солнце, и снег прекратился.
        А еще Ивар увидел тех, с кем им предстояло сражаться.
        Среди троллей не было и двух одинаковых, но все уродливые, в два-три раза больше человека. У иных тела бугрились камнями, у других блестели, щетинились крохотным подобием торосов. Попадались и вовсе необычные существа - стройные, быстрые, черные, будто купались в смоле.
        «Альвы» - подумал Ивар.
        Подскочил, ударил по каменной шее, чтобы прикончить сбитого с ног противника. Обычный меч от такого выщербился бы, клинок сидхе лишь гневно зазвенел, из глубокой раны потекла, запузырилась белесая слизь.
        - Первый готов! - рявкнул Ивар, но тут сбоку вылетела тяжелая лапа, ударила с такой силой, что кости затрещали.
        Отлетел, покатился по земле, перед глазами сначала потемнело, затем засверкали разноцветные вспышки. Вскочил, шатаясь, точно пьяный, замахнулся на оказавшуюся рядом темную фигуру, в последний момент сообразил, что это кто-то из своих, удержал руку.
        За частоколом полыхали костры, из ворот выбегали люди, каждый с мечом или топором, и все со щитами и факелами. Ингьяльд рисовал руны, руки его мелькали, и тролли отступали, пятились от эриля, ревели глухо и злобно. Кари лупил дубиной, высекая искры из того исполина, что первым схватился за ограду, летели каменные осколки, доносился лязг и грохот.
        - Н-на, получи! Получи! - долетел издалека крик Нерейда.
        Ивар краем глаза уловил движение, развернулся как раз вовремя, чтобы лицом к лицу встретить альва. Тот взмахнул длинным, изогнутым клинком, по нему побежало сиреневое пламя, лицо, похожее на человеческое, но чернее, чем у мавра, исказилось в усмешке.
        - Умрешь, человек! - прошипел альв.
        - Все умрем, - ответил Ивар. - Но ты - раньше…
        Отразил выпад, отбил еще один, нацеленный в горло, и дальше атаковал сам. Сделал обманный уход в сторону, затем прыжок вперед, чтобы противник не смог уклониться. Невероятно увертливый альв почти успел это сделать, но лучившееся желтым светом лезвие вошло ему в бок, пропороло чешуйчатую кольчугу.
        Гость из Свартальвхейма завизжал, как поросенок, узкие глаза вспыхнули алым.
        - Не нравится? - пропыхтел Ивар. - Ничего, если собрался к нам за шерстью, то готовься быть стриженым…
        Еще раз обманул альва, встретил удар прямым отбивом, а затем врезал рукоятью меча по коническому шлему. Звякнуло, багровые глаза погасли, и зашатавшийся нелюдь упал навзничь, но меч не выпустил.
        - Ингьяльд!! - рявкнул Ивар, оглядываясь.
        До начала боя и не думал, что выпадет оказия взять одного из врагов в плен, но если удалось, то глупо упускать случай допросить нелюдя, тот может знать больше самого мудрого эриля.
        - А? - Большая Рука повернулся, остановил замах меча.
        - Давай сюда! Тащите его в усадьбу, вяжите веревками и чарами, пока не очухался!
        Глаза у Ингьяльда стали как у страдающего запором рака, но к конунгу рванул со всех ног. Через мгновение оказался рядом, из ворот выглянул Арнвид, тоже помчался к ним, кряхтя и хрустя коленками.
        Ивар отвернулся, вскинул меч, встречая очередного тролля - с такими короткими ногами, словно их вовсе не было, зато с двумя головами. Прогоревший факел швырнул во врага, и тот заколебался, на мгновение остановился, и тут же получил удар в бок.
        Взревел гневно, занес каменный топор, какого устрашился бы и Мировой Ясень.
        Ивар поднырнул под опускающуюся руку, поблескивающее лезвие вошло в землю, точно исполинский плуг. Правая голова удивленно выпучила глаза, левая завертелась, выискивая противника, а конунг ударил тролля в подмышку. Запястье дернуло болью, клинок изогнулся, с трудом проткнул серую морщинистую шкуру, затем и вовсе остановился.
        Пришлось отскакивать, уходить от новой атаки, пригибаться почти к самой земле, чтобы не разрубили пополам. Но Арнвид и Ингьяльд утащили пленника за ворота, а это значит, что дело сделано, что можно больше их не прикрывать.
        - Ну что, морда каменная? Может, хватит? - спросил Ивар достаточно громко, чтобы порождение гор его услышало.
        - Нееет! - проревел тролль, и тяжело шагнул вперед.
        Сбоку вылетело копье, чей исчерченный рунами наконечник пылал, точно крохотное солнышко, и воткнулось ему в висок. Тролль пошатнулся, глаза его выпучились, две физиономии перекосило, и вот тут-то он решил, что и в самом деле хватит, развернулся и тяжело затопал прочь.
        Каменный топор волочил следом, оставляя глубокую борозду.
        Прочие незваные гости пятились - и гигант, пострадавший от дубины Кари, и его сородичи, испытавшие на собственной шкуре остроту викингских мечей, и черные альвы.
        - За ними! - рявкнул Ивар. - Одину слава!
        - Одину слава! - донеслось со всех сторон, и люди усилили напор.
        Младший и Гелмир насели на ледяного тролля, и тот не выдержал, побежал. Выскочивший из ворот Ингьяльд бросил руну, да так удачно, что у одного из врагов оторвало руку. Густая белая кровь хлынула потоком, раненый заревел и ринулся прочь, сотрясая землю тяжелыми шагами.
        Бой понемногу превращался в погоню.
        В усадьбу вернулись лишь к утру, когда на востоке, над горами, объявилась розовая полоска - усталые, запыхавшиеся, но довольные. Троллей прогнали до самого ущелья, где каменные твари начали уходить в скалы, черные альвы - проваливаться сквозь землю, а ледяные ринулись вверх по отвесной стене.
        Убить, правда, никого не убили, но и сами не потеряли ни одного человека.
        Неподалеку от ворот обнаружили груду валунов, в которую превратился сраженный Иваром враг, еще одна темнела у самого края леса, а поле вокруг нее щедро усеивали осколки.
        - Кари постарался, - сказал Нерейд с ноткой зависти. - Еще бы, такой-то дубиной!
        Оружие свое берсерк добыл во время похода в Гардарики, отобрал у жителя тамошних лесов Соловья-разбойника.
        - Ладно тебе, ты ее и не поднимешь, - усмехнулся Ивар. - А поднимешь, так пуп развяжется…
        Нерейд обидчиво засопел, но смолчал - знал, что так оно и есть.
        Из ворот вышел Арнвид, оглядел воинов почти с отческой гордостью.
        - Мы альва в погреб спрятали, дабы солнце не коснулось, - сообщил он. - Я на стенках светлые руны изобразил, чтобы он удрать не вздумал, а то для него земля как для рыбы вода…
        - Верно, - одобрил Ивар. - Все живы?
        - Все, - ответила вместо Арнвида появившаяся из?за створок Рагнхильд. - Ты справился как никогда хорошо, муж мой.
        Конунг хмыкнул - похвал от жены он удостаивался нечасто.
        - Так, Рёгнвальд, Младший, осмотрите частокол и займитесь починкой, - велел он. - А мы пока допросим пленника.
        В погреб, выкопанный под одной из клетей, спустились втроем - Ивар и двое эрилей, старший и младший. Нечего простым воинам смотреть на явившееся из другого мира существо, и слушать его речи, полные древней, темной, опасной мудрости.
        Связанный по рукам и ногам черный альв лежал на полу, между двух бочек, и глаза его злобно блестели. Стены, пол и потолок покрывала вязь из рун, и по ним время от времени пробегали серебристые и лиловые искорки.
        - Вот он, красавец, - сказал Арнвид. - Впервые вижу уроженца Свартальвхейма, хотя прожил немало…
        Черный альв походил на сидхе, одного из обитателей холмов Бретланда - высокий, стройный, копна волос, таких белых, что казались седыми. Но при этом он весь был черный, как головешка, нос больше напоминал клюв, а во рту поблескивали мелкие хищные зубы.
        - Надеюсь, что больше и не увидишь, - заметил Ивар. - Ну что, будешь говорить сам, или тебя придется заставлять? Эти двое знают много рун, в том числе и таких, что причинят тебе невыносимую боль.
        - Не грози, тварь из грязи, - с презрением сказал альв. - Я родился в те времена, когда Триди еще только сотворил вас, и проклятого солнца не было в небесах… Ваших рун я не боюсь, а вот ты страшись моего проклятия! Сгниют твои кости, распадутся связки, ослабнут мышцы, если я захочу!
        Арнвид закашлялся, а затем улыбнулся так, что пленник вздрогнул.
        - Не пугай, - прокряхтел он. - Были бы наши руны, а так ведь самого Харбарда… Что, Ингьяльд, приступим?
        - А что вы хотите знать? - поспешно осведомился альв.
        Понятное дело, что проклятье если и подействует, то потом, и пытать будут сейчас…
        - Что необычного творится в Мидгарде? - спросил Ивар. - Что причиной тому…
        И он перечислил все, о чем слышал во время недавнего тинга - оползни, снегопады и сильные морозы, разгул ночных всадниц и раздоры между ярлами, нападения троллей и морские бури.
        - Наш мир куда лучше вашего, - сказал альв, - и если бы мы могли, то никогда не полезли бы сюда… Но напасти терзают и Свартальвхейм, умирают источники силы и живые камни, и мы вынуждены поить их горячей, человеческой кровью, а ее можно добыть только здесь!
        Ивар не знал, что такое живые камни и источники силы, эрили, если судить по вытянувшимся рожам, тоже.
        - У нас другие напасти, но мы тоже не знаем, чем они вызваны… Охр! - тут пленник задергался, зашипел, как большая змея. - Проклятое солнце… взошло… Жжет, тварь!
        - Ничего, потерпишь, - буркнул Ивар. - Он не врет?
        - Похоже, что нет, - Арнвид задумчиво поскреб лысину.
        Альв пыхтел и сопел, точно его поджаривали на слабом огне, черное лицо кривилось, а в глазах стояла мука. Дневное светило, ненавистное всем подземным существам, терзало его даже здесь, в погребе, под толстым слоем земли.
        - Но кто же тогда знает? - спросил Ингьяльд, и голос его прозвучал беспомощно.
        - Разве что боги, - прохрипел пленник. - Или сама Хель, или кто-то из мертвецов-чародеев…
        - Ладно, разрази меня Мьелльнир! - сказал Арнвид, и глаза его азартно блеснули. - Знаю я один ритуал, опасный и сложный… Ты, выползок подземный, если поможешь, то мы тебя отпустим, вернешься к своим.
        - Что за ритуал? - спросил альв подозрительно.
        - Четыре Крыла.
        Пленник, похоже, забыл про терзавшее его солнце - выпучился и попытался отползти к стене. Но едва дотронулся до нее, как руны вспыхнули ярче, и альва начало бить судорогой.
        - Ты сошел с ума, старик? - прохрипел он, немного придя в себя.
        - Причем давно, и очень этому рад, - заявил Арнвид, улыбаясь широко, хотя и редкозубо. - Ну что, поможешь, смоляная твоя морда, или наверх тебя вытащить, за ушко да на солнышко?
        - Ладно, ладно, помогу… - проворчал пленник. - Только клянитесь всеми тремя норнами, что до следующего рассвета вернете мне свободу. Нарушившего подобную клятву после смерти ждет кипящий поток, ледяные скалы на его берегу, и хищные твари в глубине!
        - Клянусь своим прошлым, настоящим и будущим, Урд, Верданди и Скульд, что до следующего восхода мы тебя отпустим, - сказал Ивар, и добавил, цитируя «Прорицание вельвы»: - Довольно ль вам этого?
        Альв кивнул.
        - Вот и хорошо, - Арнвид повернулся в сторону лестницы. - Пойдем готовиться. Ты, черный, полежи тут, не обессудь, ты-то нам ни в чем не клялся, да и дневной свет тебя здесь не достанет…
        Пленник заикнулся что-то о путах и ране, но слушать его не стали, пошли наверх.
        Для ритуала старый эриль выбрал лесок неподалеку от усадьбы, глухой старый ельник, где землю покрывал толстый мох, зеленый, как лягушачья спина, а с деревьев свисали бороды лишайников.
        Он указывал пальчиком, а делать все приходилось Ингьяльду и паре молодых воинов.
        - Шустрее топорами работайте, - ворчал Арнвид, устроившийся на старом бревне, и надсадно кашлял. - Я то в ваши годы, клянусь залогом Вегтама… Давай, землю очищайте, не ленитесь…
        Ото мха и веток освободили круг размером с небольшую комнату, после чего Арнвид прогнал из леска всех, кроме Ингьяльда, и велел его не тревожить. Оба появились в усадьбе только ближе к вечеру, усталые и вспотевшие, с грязными руками и коленями, долго мылись, а когда сели за стол, то ели за десятерых.
        Старый эриль на время трапезы даже забыл про кашель и боли в спине.
        Альва выволокли из погреба после того, как солнце укатилось за горизонт, и закат погас.
        - Ну что, пошли, черный, - сказал Арнвид. - Ивар, ты останешься здесь…
        - Нет, я с вами.
        Понятно, что всякие чародейские штучки не для простых людей, и что, участвуя в них, легко запятнать честь, но какой он будет конунг, если устрашится колдовства? И всякому ясно, что добрый меч в сильных руках, удача и отважное сердце порой стоят больше, чем тайные знания, что содержатся в головах у волшебников Мидгарда.
        Старый эриль заколебался, Ингьяльд растерянно захлопал серыми глазами, а альв неожиданно сказал:
        - Пусть идет. Не помешает.
        - Ладно, - сдался Арнвид.
        Ивар поймал встревоженный взгляд Рагнхильд, ободряюще улыбнулся ей - жена морского конунга давно смирилась, что мужа могут убить в любой момент, что он может не вернуться из похода, но ей вовсе не хотелось, чтобы он стал жертвой противного богам колдовства…
        Пока шли до леса, окончательно стемнело.
        Факелы с собой не взяли, и сквозь чащу продирались в полном мраке. Видно было не дальше, чем на вытянутую руку, казалось, что деревья шагают навстречу, нарочно загораживают дорогу. Под ногами хрустело и чавкало, колючие ветви лезли в глаза, с них сыпались иголки, застревали в волосах, липли на лицо.
        - Пришли, во имя всех асов, - сказал Арнвид, когда они выбрались на открытое место. - Вставайте вон туда, в середину…
        Он опустился на колени, прижал ладонь к земле, и нарисованные на ней руны вспыхнули неярким белым огнем. Из тьмы выплыли сгрудившиеся вокруг ели, мохнатые лапы, казавшиеся не зелеными, а белыми, стало видно лицо альва, на котором застыла улыбка.
        Священные знаки, добытые некогда Одином, образовывали круг, и в самом его центре оставался пустой участок, достаточный, чтобы там стояли, не толкаясь локтями, пятеро мужчин.
        Эрили расположились лицом к востоку, меж собой поместили альва, а Ивару досталось место позади всех.
        - Начали, во имя Альфёдра, - сказал Арнвид, и начал рисовать в воздухе сложные составные руны.
        Что делали эрили и помогавший им темный альв, Ивар не понимал, да и не старался понять. Он смотрел по сторонам, отмечая, как меняется все вокруг - побледнели и стали призрачными деревья, земля сделалась мутно-серой, создавая ощущение, что стоишь на облаке.
        Услышав оглушающее карканье, вскинул голову, но не увидел ничего, затем мощно и страшно захлопали крылья. Конунга покачнуло, на мгновение показалось, что летит, мчится вверх со страшной скоростью, внутренности заледенели, сердце болезненно сжалось.
        А в следующий мир земля исчезла, он обнаружил себя в небесах, под куполом небес, усеянным исполинскими звездами. Разглядел вдали Бифрёст, радужный мост, изгибавшийся исполинской аркой, увидел блистающий золотом Асгард в вышине, его стены, крыши чертогов…
        Показалось, что стоит в колоссальном зале, а впереди три трона, один выше другого, и на каждом сидит мужчина с седой бородой, могучий, широкоплечий, и единственный глаз его злобно блестит.
        Вновь прозвучало карканье, его сменил волчий вой, все закружилось перед глазами.
        - Вернулись, - голос Арнвида прозвучал тихо, почти шепотом.
        Ивар моргнул, и понял, что они на том же пятачке посреди леса, что он сам весь мокрый от пота, словно бегал в кольчуге, а ладонь закаменела на рукояти меча.
        - Это было… ты справился, - сказал альв неверяще. - Не ожидал… теперь отпусти меня…
        - Да, ты свободен, - старый эриль повернулся, в руке его блеснул нож.
        Разрезанные путы упали на землю, сначала с рук, потом с ног, и бывший пленник переступил на месте, начал растирать запястья. Выражение лица его стало хищным, в глазах появился злой блеск, заметный даже в ночной тьме.
        - Передай своим, пусть больше не нападают, - велел Ивар. - Иначе получат так же, как прошлой ночью.
        - Я передам… - сказал альв, и провалился сквозь землю.
        На том месте, где стоял, осталось черное пятно, словно тут жгли костер.
        - Ну, и чего вы там узнали? - Ивар глянул на Арнвида как раз в тот момент, когда глаза того закатились.
        Ингьяльд подхватил бывшего наставника, не дал упасть.
        - Силы кончились… - сказал он. - Сейчас я помогу…
        Прямо на лбу старого эриля нарисовал руну Силы, та вспыхнула синим огнем, тут же погасла. Арнвид вздрогнул, закашлялся, открыл глаза, с лица его начала уходить мертвенная бледность - словно принялся таять снег на покрытой буграми и оврагами равнине.
        - Ничего, сдюжим… - просипел он. - Я сам стоять могу…
        Он с усилием распрямился, дрожащей рукой отер лицо, вложил нож, который так и не выпустил, в ножны.
        - Что вы узнали? - повторил Ивар. - Я видел…
        - На глаза тут полагаться нельзя, - сказал Арнвид. - Такое порой узришь, что они не на лоб, на макушку вылезут, и все это мороком окажется… Да только все зря оказалось, не получил я ответа, кто смущает Мидгард и Свартальвхейм, понял только, что все девять миров в опасности…
        - Это так, - подтвердил Ингьяльд, - я ощутил то же. Но к кому мы пойдем за советом?
        - Вельву мне не поднять, - старый эриль вздохнул. - Я - не Яльфад, да и не знаю, где ее могила, но тот альв не зря поминал мертвецов-чародеев. Тот, кто умер, но не до конца, не сгинул в Хель, а сохранил разум и память, ведает порой больше, чем самый могучий из асов.
        Ивар поежился - он видел, как поднимают из могилы того, кто оставил мир живых.
        - И к кому ты хочешь обратиться?
        - Сегодняшний ритуал дал ответ на этот вопрос, - Арнвид дернул себя за бороденку. - На острове Годей, что у берегов Халогаланда, высится древний курган, а в нем покоится берсерк-оборотень Рауд Могучий, при жизни слывший злейшим колдуном.
        - И ты предлагаешь вместо того, чтобы идти на юг, в очередной поход, отправиться на север? - спросил Ивар.
        Он собирался этим летом повести драккар к берегам Бретланда, где после гибели конунга Артура воцарился полный хаос, или пощипать побережье Валланда, где всегда можно взять богатую добычу.
        - Но кто, если не мы? - старый эриль поднял голову, взгляд у него оказался неожиданно живым, гневным.
        - Кто, если не мы? - вздохнул Ингьяльд.
        Ивар заколебался - да, достойно мужей привезти на родину золото и прочие сокровища, но он не раз ходил на юг, добирался до Миклагарда, видел Киев и Багдад, посетил земли ольмеков и ацтеков, где не бывал более никто, и всем доказал, что нет в Трандхейме более славного морского конунга… но еще достойнее встать грудью против опасности, что грозит не только тебе или семье, а всем людям.
        - Хорошо, мы отправимся сегодня же, - сказал он.
        Рагнхильд, вопреки ожиданиям Ивара, встретила новости спокойно, и возражать не стала. Взбунтовались двое старших сыновей, узнавших, что их оставляют дома, не берут с собой.
        - Я уже не мальчик! - заявил багровый от ярости Младший, брызгая слюной. - Мне стыдно прятаться от опасности!
        - А ты от нее и не прячешься, - сказал Ивар в ответ. - Кто, как не вы, будет охранять усадьбу, беречь мать и хозяйство? Кто сказал, что тролли не вернутся завтра или не нагрянет кто-то из моих врагов?
        Этот ответ заставил парней задуматься - Гелмира сразу, а Младшего чуть погодя, когда остыл гнев. Совсем он успокоился, получив от отца в подарок изогнутый меч, взятый у попавшего в плен альва - чудное оружие резало куда лучше людского, а время от времени начинало светиться злым сиреневым огнем.
        Собрались только к полудню, Ивар поцеловал жену и забрался в седло.
        - Ну, в добрый путь, - сказал он, оглядев сидевших верхом воинов.
        Рагнхильд улыбнулась на прощанье, Младший вскинул руку с подаренным клинком, и лезвие его тускло сверкнуло. Закряхтел Арнвид, не ездивший верхом несколько лет, застучали по земле копыта, и усадьба с поднимавшимися над ней дымками начала уменьшаться, пока не исчезла из виду.
        Старый эриль, вопреки ожиданиям, из седла не выпал, на куски не развалился, и к вечеру они достигли побережья около Бюнеса, где конунга ждал его драккар и большая часть дружины.
        - Завтра в море, - сказал Ивар, спешившись. - Идем на север.
        Воины загомонили, десятки взглядов обратились на Нерейда - все знали, что рыжий викинг не умолчит, обязательно расскажет обо всем, что случилось, и что затевается, а если и приукрасит от себя, то это грех небольшой.
        Хотя в этот раз дружинников ждало разочарование…
        Лошадей с одним из воинов отправили в селение, чтобы утром их отвели обратно в усадьбу, переночевали на берегу, под монотонную, но столь приятную уху викинга песню волн, а с первыми лучами солнца отошли от суши. Полетели соленые брызги, ударили весла, и драккар, покачивая драконьей головой на штевне, развернулся в сторону выхода из фьорда.
        Ивар стоял на носу, полной грудью вдыхая влажный и холодный воздух.
        - Эх, хорошо… - сказал примостившийся рядом Арнвид, подслеповато щурясь на поднимавшееся светило. - А я почти и забыл, что это такое - море под килем, соратники рядом… Счастье, если умру в этом походе, ведь в новый не выберусь… Не хотелось бы сдохнуть на лавке у теплой печки.
        - Смотри, не накаркай! - орудовавший веслом Нерейд обернулся, сверкнул улыбкой. - А то ведь одного тебя в Вальхаллу не отпустим, придем проследить, чтобы тебе пива хорошего налили, а не козьей мочи, и мясом Сехримнира не обнесли! Или эрилей Отец Ратей к себе не берет?
        - Если в бою погиб, то берет, наверное… - ответил Арнвид задумчиво. - А вот тебя не возьмет. Был у них в Асгарде один такой, рыжий, болтливый да ехидный, и чем все кончилось? Волчьих кишок на всех не хватит!
        Викинги с готовностью загоготали.
        Словно привлеченный здоровым мужским хохотом, прилетел ветер, вспенил гребни на волнах, расправил плащ за спиной конунга.
        - Эгей! Ставим парус! - выкрикнул Ивар. - Морские боги к нам благосклонны!
        Грохнула, вставая в гнездо, мачта, и полотнище с Кровавым Глазом затрепетало над драккаром.
        - Ты им не сказал, куда идем? - тихо спросил Арнвид, когда викинги вытащили бочку с пивом и выбили днище.
        Согласно обычаю, начало дальнего похода нужно спрыснуть пенным напитком - по кружке в себя, и одну за борт, чтобы Ньерду и Эгиру стало повеселее, и дабы корабль ходко шел по дороге китов.
        - Нет, - так же негромко отозвался Ивар.
        О цели похода он не сообщил даже жене, устоял против настойчивых расспросов Нерейда. Тот изобразил обиду, потом забыл про нее и принялся выдумывать всякие нелепицы, одну вычурнее другой.
        - И правильно, - старый эриль кивнул, и принял кружку с пивом. - Это дело такое, что лучше молчать.
        - С почином! - крикнул Ивар, вскинув посудину. - Чтобы вернулись со славой!
        - Со славой! - заорали дружинники, и хмельная жидкость полилась в луженые глотки.
        Первый день выбирались из Трандхейм-фьорда, огибали Ирьяр, во второй двинулись на север, вдоль изрезанных берегов Северного Мёра.
        Морская гладь была пустынна, словно в те дни, когда люди еще не выучились строить корабли, над ней плыли клочья тумана. Волны с грохотом бились о прибрежные скалы, в глубине вод рокотало, будто ярились прикованные ко дну исполинские твари.
        Ивар вглядывался в затянутый дымкой горизонт, Арнвид сидел на скамье нахохленный, точно старая ворона. Шли хорошо, бури в это время случаются реже, чем пир в хижине бедняка, но эриль выглядел мрачным и недовольным, словно над головой собирались черные тучи.
        Сидевший на веслах с остальными Ингьяльд то и дело оглядывался на бывшего наставника.
        В полдень с северо-запада, со стороны открытого моря донесся негромкий шелест, а вслед за ним на горизонте появилась темная полоска. Прежде чем Ивар успел сообразить, что это такое, чудовищно огромная пологая волна приподняла драккар на своей груди, и с ревом хлестнула берег.
        Пенные языки вздыбились до верхушек самых высоких скал, с криками взвились в воздух испуганные птицы.
        - Что-то здесь не так… - проворчал Арнвид, когда шум затих. - Откуда это? Что такое?
        Но на вопросы Ивара отвечать отказался, так и промолчал до самого вечера, когда они наконец-то увидели корабль. Небольшой драккар появился с севера, вынырнул из так и не пожелавшего рассеиваться тумана, закачалась укрепленная на штевне голова ястреба.
        - Ярл Ари Крыло из Хесьютуна, - определил конунг. - А ну, суши весла! Гудрёд, правь к нему!
        По обычаю викингов нужно сойтись поближе, обменяться приветствиями и новостями.
        Дружинники, радуясь отдыху, вынули весла из воды, драккар начал замедлять ход. На чужом корабле тоже начали поворачивать, подошли ближе, на носу объявился ярл, высокий и тощий, словно оглобля.
        - Привет мужам из Трандхейма! - полетел над волнами его мощный голос.
        - Привет халейгам! - ответил Ивар.
        Разглядел, что Ари Крыло в шлеме, а висевшие вдоль борта щиты выглядят посеченными, словно дружина ярла недавно участвовала в схватке.
        - Легок ли был путь вашего коня бурунов? - спросил конунг, когда они сошлись вплотную.
        - Ужасен, - вопреки обычаю ответил Ари. - Сегодня утром, едва мы отошли от места стоянки…
        Ивар нахмурился, слушая, как среди полного штиля драккар ярла чуть не опрокинулся, когда из-под воды явилась чешуйчатая спина толщиной со ствол мирового ясеня, по морю хлестнул хвост, способный вытянуться от Бьёргюна до Конунгахеллы, и дикая вонь поплыла над волнами.
        - Это был сам Ермундганд, клянусь Вратами Хель и повозкой Бальдра! - говорил ярл, возбужденно размахивая руками. - Он нырнул и снова вынырнул, и на этот раз посмотрел на нас! Я видел его чудовищные глаза, каждое с озеро, и в плещущуюся в них злобу! Если бы он смог подойти к берегу, то проглотил бы наш корабль, точно пес - муху!
        Ивар хотел было спросить, где Ари добыл хмельного пива, обильно сдобренного ядрёными мухоморами, но вспомнил утреннюю волну, порожденную непонятно чем, и прикусил язык.
        - Страшные вести ты несешь… - проговорил он. - Мировой Змей покинул дальние воды и приблизился к землям Мидгарда? Неужели настал час Рагнарёка, Хеймдалль готовится затрубить в рог, Локи вырвался из заточения и спускает на воду драккар из ногтей мертвецов?
        - То мне неведомо… - ярл, никогда не слывший трусом, вздрогнул. - Но мнится мне, жуткие дела будут твориться. Прощай, Ивар Ловкач, думаю, что не свидимся мы более в этом мире!
        Он махнул рукой, дружинники ударили веслами по воде, и драккар с головой ястреба принялся набирать ход.
        - Прощай… - сказал Ивар, показал своим, чтобы возобновили греблю, и повернулся к Арнвиду. - Что ты об этом думаешь?
        - Волк Фенрир еще не разорвал узы, - ответил старый эриль медленно, губы его двигались с трудом. - Но Ари не соврал - дикая сила, что обычно спит за краем горизонта, пробудилась, и Ермундганд рыщет неподалеку от Северных Земель. Что-то растревожило его, и боги будут вынуждены вмешаться, если Змей не уснет снова… А это грозит неисчислимыми бедами всем, и альвам, и людям. Времени все меньше, конунг, надо спешить!
        Они гребли так, что весла гнулись в могучих руках, а когда уставали, Ингьяльд рисовал руны, вызывал ветер. Но держался тот недолго, и вновь приходилось браться за отполированные за блеска рукоятки, так что сам конунг работал наравне с остальными, меняя кого-то из молодых воинов.
        Драккар мчался на север, один за другим проходя заливы, расположенные на берегу поселки. Рыбацкие лодки освобождали ему дорогу, с них что-то кричали, махали руками, с земли обеспокоенно смотрели женщины.
        И в Халогаланде знали корабль Ивара Ловкача, и теперь гадали, куда он идет.
        Останавливались, только когда начинало темнеть, а в путь пускались с первыми лучами солнца, что восходило раньше и раньше. Мирового Змея не видели, но море было странно беспокойным, вспучивалось горбами, рокотало, несмотря на штиль, на глади возникали водовороты.
        Прошли остров Ньярдей, в Викаре пополнили припасы.
        Еще через два дня попали в снегопад, в настоящую метель - тут, на севере, лето не спешило менять короткую северную весну. Ивар велел бросить греблю - за мечущимися белыми хлопьями ничего не было видно, и они могли налететь на торчащую из моря скалу.
        Лишь когда снегопад прекратился, пошли дальше.
        Миновали Хесьютун, и потянулись берега вовсе безжизненные - голые серые скалы, лишенные даже намека на зелень, тут сразу переходили в возносящиеся к небесам, закованные в лед горы.
        Дальние вершины «дымились», закутанные в полотнища снегопадов.
        Несколько дней не могли отыскать подходящую бухту для ночлега, и оставались на воде даже ночью. Эрили рисовали на лбу дозорных руны, позволяющие видеть во мраке, после них голова разламывалась так, словно перепился нехорошего пива, а перед глазами двоилось.
        Остров Годей показался ближе к вечеру - из холодного тумана выплыла приземистая громада длинного мыса, словно воины в боевом строю встали поверх него остроконечные скалы.
        - Это он? - спросил Ивар, повернувшись к Арнвиду.
        Сам так далеко на север никогда не забирался, а старый эриль, хоть и родился в Вестфольде, побывал везде, излазил все фьорды, в каждый закоулок заглянул от Асгарда до ледяной преисподней.
        - Он, - буркнул Арнвид. - Уходим восточнее, там должна быть бухта…
        Бухта показалась вскоре, узкая, извилистая, едва протиснуться кораблю, да еще удача, если весла не поломаешь.
        - Давай, Гудрёд! - сказал Ивар, вглядываясь в темную воду. - Вперед! Вправо! Еще! Теперь прямо!
        С обеих сторон нависли отвесные, мокрые утесы, источенные дырами, похожие на огромные ковриги хлеба. По днищу корабля что-то проскрежетало, заставив конунга поморщиться, но тут бухта расширилась, открылся пологий берег, впадающий в море ручеек, и рядом с ним - старое кострище.
        Здесь останавливались, и неоднократно, но последний раз, похоже, еще в прошлом году.
        - Табань! - приказал Ивар, первым прыгая через борт.
        Вымок до пояса, но не обратил на это внимания, зашагал к суше, глядя по сторонам и держа руку на мече. Кто знает - вдруг Годей не так безлюден, как кажется на первый взгляд?
        По сторонам высились скалы, дальше виднелся лесок, не особенно густой, но достаточно большой, чтобы в нем нашлись дрова.
        - Давненько я тут не был, - сказал вставший рядом с конунгом Арнвид.
        - Лет сто? - донесся позади ехидный голос Нерейда.
        - Ну сто не сто… - старый эриль закашлялся, поправил висевший на поясе меч. - Но давно. На ночь выставим удвоенные дозоры, а к кургану отправимся завтра утром, в темное время туда сунется только безумец.
        Ивар кивнул - все верно, во мраке колдуны особенно сильны, а мощь светлых асов, наоборот, слабеет.
        - Нерейд, Кари, - скомандовал он, - берите молодых, и за дровами, Скафти, займись ужином…
        
        Глава 3. Мертвый колдун
        Ночь пала на остров, как черная сова на мышь.
        Только что можно было разглядеть вход в бухту, лес, вершины гор за проливом, на материке, а в следующий момент все исчезло, залитое густой тьмой. Ивар выругался, даже пощупал глаза, проверяя, на месте ли они, и замер, когда из мрака прикатился раскатистый, злобный вой.
        Очень похожий на волчий, но лишь похожий.
        - Отродье Фенрира… - сказал Ингьяльд, лапая рукоять меча.
        - Пока горят костры, они не осмелятся напасть, - прокряхтел Арнвид.
        Дров натаскали много, и пламя полыхало мощно, ровно, не желая отдавать тьме небольшой пятачок рядом с вытащенным на берег драккаром. Идущее от огня тепло перебивало промозглый холод, которым тянуло от воды, вверх летели сонмища алых искр, прошивали серый туман.
        - Все слышали?! - спросил Ивар, поглядывая на молодых воинов.
        Опытным, что дрались и с чудовищами, и с богами, все едино - уснут и в гостях у Хель, и в нужнике йотуна. Те же, кто в дружине недавно, начнут вздрагивать, ежиться от страха, вглядываться в ночь, а утром встанут с тяжелой головой и вялостью в мышцах, с какой в бой лучше не соваться.
        - Ложитесь, - сказал конунг. - Первыми на страже я, Ингьяльд и Хакон с Бугров.
        Названный воин поначалу сгорбился, но затем гордо выпрямился, показывая, что готов. Его взяли на драккар два года назад, когда стояли в Бьёргюне, и гибкий уроженец Хёрдаланда показал себя хорошо - где не хватало силы, брал быстротой, когда не доставало воинского умения, одолевал хитростью.
        Дружинники укладывались, ворчали, Нерейд вертелся, как змея на сковороде, но постепенно все угомонились. Стало тихо, но ненадолго, засвистел носом Арнвид, потом донесся раскатистый храп Кари.
        - Они рядом… - прошептал Ингьяльд, вскидывая голову, и в тот же момент вой прозвучал вновь, уже близко.
        В нем звучала хищная радость, и злоба, какой не испытывает обычный зверь.
        За кругом света возникло движение, тьма зашевелилась, в ней мягко запрыгали огромные тела. Клацнуло что-то по камням, блеснул огромный глаз, сверкнули зубы в исполинской пасти, донесся запах мокрой шерсти.
        - Может, еще дров подбросить? - спросил Хакон.
        - Зачем? - Ивар зевнул. - Тогда до утра не хватит. Они для этого и пугают. Давай-ка глянем, кто тут…
        Нагнувшись, вытащил из костра толстую палку, а затем поднял ее повыше и сделал шаг прочь от огня. Пламя вырвало из тьмы прижавшуюся к земле мохнатую тушу, та отпрянула и словно растаяла.
        - Видишь? - спросил конунг. - Они боятся света.
        Вернулся на место, и во тьме вновь появилось движение, зазвучало клацанье зубов.
        Когда дрова прогорали, звуки и вонь пододвигались, Ивар чувствовал на лице горячее смрадное дыхание, видел тянущиеся к нему когтистые лапы. Но стоило подбросить новую охапку, и огонь поднимался выше, наваждение исчезало, обитатели ночи отступали, и звуки делались тише.
        Ингьяльд всматривался во мрак равнодушно, Хакон время от времени оглядывался.
        Взошла луна, но надолго на небе не задержалась, укрылась в затянувших небо облаках. Ее свет, как ни странно, ничуть не разогнал тьму вокруг стоянки, даже будто сделал ее плотнее.
        Когда половина ночи миновала, Ивар разбудил Гудрёда с братом и еще двоих дружинников.
        - Все тихо? - спросил Меченый.
        - Не совсем, - ответил конунг. - Бегают тут всякие, но особенно не мешают, так что главное - к ним в зубы не лезть…
        Сам завернулся в одеяло и лег на место Рёгнвальда. Заснул мгновенно, едва прикрыв глаза, и видел на диво мирные сны - Рагнхильд, сыновей, почему-то еще маленьких, усадьбу…
        С утра от ночных страхов не осталось и следа, впервые за много дней из тумана вылезло солнце.
        - Со мной пойдут… - сказал Ивар после того, как покончили с завтраком. - Нерейд, Кари, Даг…
        Понятно, что эрили сами побегут впереди всех, а брать с собой много народа смысла нет - схватка предстоит не с врагом из плоти и крови, а с колдовством, и тут лишние только помешают.
        Прошли через лесок, куда вчера ходили за дровами, открылась центральная часть острова, холмистая и покрытая валунами. Арнвид задумчиво поскреб лысину, повертел головой, и принялся нюхать воздух, точно учуявшая дичь охотничья собака.
        - На север? - спросил Ингьяльд.
        - Нет… - старый эриль заколебался. - Северо-запад.
        Шли цепочкой, сапоги скользили по мокрым камням, одни холмы сменялись другими, столь же бесплодными. Вокруг не было ни травинки, ничего живого, словно на острове Годей лежало древнее, могучее проклятье. В тяжелом, сыром воздухе дышалось с трудом, малейшее усилие вызывало ознобный пот.
        - Вот он, - сказал Арнвид, и Ивар понял, что лежащий впереди холм выглядит слишком правильным, а на склонах нет валунов.
        Успел подумать, что таких огромных курганов не видел даже в Конунгахелле, где похоронены конунги древних времен, как в следующее мгновение вокруг стало тесно от кинувшихся со всех сторон бестий.
        Серые, точно камни, и костлявые, они взялись непонятно откуда, и ринулись на людей молча. Первую встретила дубина Кари, раздался хруст, и тварь отшвырнуло прочь. Вторая напоролась на меч Дага, третья поймала в горло стрелу Нерейда, и осела наземь, поливая ее черной кровью.
        Викинги сражались как сотни раз до того, спокойно и расчетливо.
        Ивар пару раз махнул мечом, одиножды промазал, другим зацепил необычайно верткого противника, и все оказалось закончено.
        - Стражи могилы, - сказал Арнвид, разглядывая мертвую бестию, напоминавшую рысь со змеиным хвостом. - Это чтобы всякие любопытные не шлялись, покой Рауда не тревожили…
        - Какого Рауда? - Нерейд насторожился, даже уши зашевелились, как у лиса.
        - А того, что тут похоронен, - объяснил старый эриль. - Мы к нему в гости собрались, на пиво.
        Кари, не боявшийся никого и ничего на свете, равнодушно кивнул, Даг встретил новость спокойно. А вот Болтун поморщился, покачал рыжей головой, сказал с неудовольствием:
        - Такой пива не нальет, сам попросит, да так попросит, что не откажешь…
        Чем ближе подходили к кургану, тем более мрачным и величественным тот казался. На склонах виднелись борозды, словно оставленные гигантским плугом, на самом верху лежал единственный камень, огромный и гладкий, будто специально обтесанный, с рунами на черных боках.
        - Под ним наверняка отверстие, ведущее в могилу, - объяснил Арнвид, когда они двинулись вверх по склону. - Чтобы хозяин мог выбираться, тешиться прогулками, пить чужую кровь и насылать порчу…
        - Дверца, хотя таких дверей я еще не видел, - заметил Ивар.
        Солнце стояло высоко, светило ярко, но было холодно, на траве виднелся осевший иней, она выглядела седой, а не зеленой. Дыхание клубилось в застывшем воздухе, а шорох шагов казался болезненно громким, толчками отдавался в ушах.
        Камень приблизился, стало ясно, что леденящее дуновение идет от него, а почва у подножия монолита смерзшаяся.
        - Надо поработать, - буркнул Арнвид с неудовольствием, а Ингьяльд принялся чесать вихрастый затылок.
        - Толкать? Или копать? - понял все по-своему Кари.
        - Сначала разобраться, кхе-кхе, как это работает, а потом руны стирать, рисовать, и копать, и толкать, и оружием махать…
        Руны на боку камня в ответ на прикосновение старого эриля загорелись тревожным алым огнем, и тот поспешно отдернул руку. Вытащил из мешка молоток и долото, какие используются, чтобы наносить надписи на валунах, такие же инструменты появились в руках Ингьяльда.
        Застучали, как два ленивых дятла - нечасто, размеренно, полетели осколки.
        Ивару показалось, что камень вздрогнул, дернулся, словно попытался сдвинуться с места, убежать от мучителей. Но морок прошел, а монолит размером с сарай обнаружился на прежнем месте, и руны на его боках вновь пылали.
        После очередного удара под ногами взревело, точно в кургане проснулся разъяренный бык, и на лице Арнвида появилась довольная ухмылка.
        - Верной дорогой идем, соратники! - заявил он бодро. - Сейчас мы еще ударим, а вы идите, упирайтесь с той стороны, и толкайте, толкайте… Сковырнем, как надоевший прыщ на заднице!
        Ивар спрятал меч в ножны, осторожно прикоснулся к холодной, покрытой канавками и трещинами поверхности. Рядом засопел Даг, закряхтел навалившийся всем немалым весом Кари. Ладони на миг занемели, но затем сердце забухало чаще, изгоняя из тела холод, нагнетая кровь в мышцы.
        - Давай! Давай! - подбадривал старый эриль.
        Жали так, что хрустели суставы, а сапоги погружались в землю, но проклятая каменюка и не думала двигаться.
        Ингьяльд бросил долото и молоток, тоже уперся, и его усилие оказалось решающим. Валун дрогнул, на миг будто стал тяжелее, а затем тот его край, на который давили викинги, начал подниматься.
        Ивар напрягся еще сильнее, так что перед глазами потемнело, почувствовал, как по ободранным пальцам течет кровь.
        - Есть! Пошел! - крикнул Даг, и камень, вставший на ребро, закувыркался по склону.
        Арнвид едва успел отскочить, а в том месте, где только что находился монолит, обнаружилась дыра локтя в три шириной. Из нее потянуло ледяным сквозняком, сладким запахом разложения, вонью гнилого мяса, и еще чем-то незнакомым, но столь же неприятным.
        - Да, давненько там не убирались, - буркнул Нерейд, зажимая нос ладонью. - Кто первый?
        - Что за вопрос? - удивился Ивар.
        Ноги и руки еще подрагивали от запредельного напряжения, дыхание было частым, но не сомневался - конунг всегда должен идти впереди воинов, в битву ли, в таверну или в могилу берсерка.
        - Давай, - Арнвид похлопал его по плечу. - У нас есть факелы, сейчас запалим один и кинем вниз, а затем размотаем веревку… Только непонятно, к чему ее тут привязать… Если только Кари подержит?
        - Подержу, - кивнул могучий берсерк, способный в одиночку удержать драккар.
        Длинная веревка и смолистые ветки нашлись у запасливых эрилей. Быстро высекли огонь, и пылающий факел улетел вниз, в дыру, где шлепнулся на пол, но не погас, а остался тлеть, освещая крохотный пятачок вокруг себя.
        - Темно там, как у крота в заднице, - озабоченно сказал Нерейд. - Точно надо туда лезть?
        - Точно, - ответил Ивар, вытаскивая из ножен меч. - Кари, держи крепко!
        По лезвию клинка бегали желтые сполохи - оружие чувствовало опасность.
        Конунг ухватился за веревку одной рукой, той самой, что ободрал об камень, и поморщился от боли. Сжал ее ногами, и пополз вниз, в темную, холодную и вонючую дыру - высота, если верить факелу, вроде бы небольшая, но кто знает, что ждет там?
        Когда оказался во мраке, меч засветился ярче, проявился свод погребальной камеры, укрепленный бревнами. Из тьмы проступили очертания драккара, блеснул глаз искусно вырезанной драконьей головы, побежали блики по черным, словно натертым смолой, чешуйкам.
        Смрад ударил в нос подобно кулаку, но затем исчез.
        Ивар примерился и, спустившись еще немного, спрыгнул. Земля ударила в подошвы, он присел, подхватил с земли факел. Тот затрещал, пламя разгорелось, драккар стал виден лучше.
        - Ххыы…. - сказали из тьмы, и некто огромный, могучий перепрыгнул через борт.
        Блеснули во тьме алые глаза размером кулак, в круг света вступил человек даже крупнее Кари. Поднялась ручища толщиной с доброе бревно, покачнулся в ней меч, выточенный из желтой кости, белые извивающиеся черви начали вываливаться из дырок в кольчуге.
        Хозяин кургана, Рауд Могучий, не дался смерти, но тления избежать не смог - лицо его напоминало кусок фарша, от пальцев остались тонкие белые косточки, а вонял он как разрытая могила.
        - Гость… - произнес берсерк голосом мощным и низким, как рев бури. - Умрешь.
        - Посмотрим, - ответил Ивар.
        И в тот же момент пригнулся, уходя от широкого выпада, отскочил в сторону, принял удар на меч, и зашипел от той боли, что пронзила кисть. Попытался атаковать сам, но не успел, пришлось вновь уходить от костяного клинка, что длиной был почти с весло, и резво полосовал воздух.
        Рауд Могучий, даром что дохлый и огромный, двигался быстро и плавно на зависть живым. Бил сильно, рубил затхлый воздух подземелья без жалости, и хитрым образом не задевал стенок.
        Тьма ему совершенно не мешала, в то время как факел Ивару ничем не помогал, скорее слепил, и сбивал с толку.
        - Умрешь, - повторил хозяин кургана, на миг останавливаясь.
        - Что там, конунг?! - донесся сверху крик Арнвида.
        - Веселуха! - ответил Ивар, и швырнул огрызок факела в лицо мертвецу.
        Тот дернулся, попытался уклониться от жгучего пламени, на мгновение потерял врага из виду. Конунг рванул вперед, стараясь дышать пореже, выбросил клинок с полного размаха на всю длину руки.
        Лезвие заскрежетало, прорезав старую, ржавую кольчугу, на него брякнулся очередной червяк, жирный, в палец толщиной. В брюхе Рауда Могучего заскрипело, словно там падали старые, окаменевшие деревья, а сам он остановился, выпучил глаза и распахнул рот.
        Блеснули черные гнилые зубы, пахнуло сырым мясом.
        Ивар выдернул меч, ударил еще раз, но мертвый хозяин кургана отступил, исчез в темноте.
        - Э-ге-гей, я иду на подмогу! - донесся сверху голос Нерейда, и в дыре объявились его дрыгающиеся ноги.
        Спрыгнул на пол, держа в одной руке меч, в другой - охапку факелов, но не успел распрямиться, как мрак рядом сгустился, из него выступил Рауд. Рыжий викинг, как был, на четвереньках, рванул в сторону, костяное лезвие недовольно клацнуло, врезавшись в пол, оставило в нем выемку.
        - Снова вылез, клянусь глазом Хенгикьефта? - Ивар шагнул навстречу мертвецу, кольчуга на брюхе которого выглядела неповрежденной. - Ничего, опять тебя разделаем, мало не покажется…
        - Это кто тут такой большой и вонючий, как сортир на торге? - Нерейд распрямился.
        Тут же ему пришлось отбиваться, размахивать мечом вокруг, отбивая выпады Рауда. Ивар бросился Болтуну на помощь, и едва не отлетел к стене, когда два клинка с грохотом скрестились.
        На этот раз бились вдвоем, но легче почему-то не стало - хозяин кургана метался из стороны в сторону, роняя на пол червей и мокриц, злобно скалился, но успевал и атаковать и защищаться. Нерейд пыхтел, не шутил больше, дыхание берег для боя, конунг выжидал момент для выпада, меч его горел ровным желтым огнем, от него летели искры.
        Падавший сверху тусклый свет померк - внутрь кургана лез кто-то еще.
        - Все умрете! - радостно сообщил мертвец, и выхаркнул целый клубок червей Ивару в лицо.
        Он отшатнулся, крутнулся в сторону, уходя от атаки, понял, что не успевает, что сейчас меч врага вонзится в бок. Но тут прямо на голову Рауду свалился Ингьяльд, хозяин кургана возмущенно заорал, отшвырнул молодого эриля в сторону, тот с грохотом врезался в борт драккара.
        Но миг для атаки Рауд потерял, и уже Нерейд с Иваром вдвоем кинулись на него.
        Два клинка одновременно вонзились в мертвую плоть, негромко лязгнули друг о друга.
        - Готов, - сказал Ивар, когда Рауд исчез, растекся струями черного тумана.
        - Шишка будет, - сказал Ингьяльд, поднимаясь на четвереньки и щупая голову - даже в сумраке погребальной камеры было видно, как поднимается, раздвигая волосы, огромный синяк.
        - Зато какой удар! - восхитился Нерейд. - Искры полетели, как прям из Муспелля!
        Молодой эриль насторожился, отскочил в сторону, в руке его оказался тяжелый длинный меч. На том месте, где только что стоял, возник Рауд, вновь целый, и сердито взмахнул костяным клинком.
        - Вот настырные… - прошипел он, и шипение отдалось эхом в темных углах, словно там зашептали тысячи злобных голосов. - Но ничего, все здесь останетесь, не пить мне влаги Хель.
        - Сколько раз вы его одолели? - спросил Ингьяльд.
        - Два, - ответил Ивар.
        - Надо третий, и тогда он будет в нашей власти…
        Договорить Ингьяльд не успел, скакнул в сторону, чтобы не попасть под выпад Рауда Могучего. Тот если и был при жизни берсерком, после смерти разучился впадать в священную ярость, и взамен той неуязвимости, что дарует она, приобрел иную, мерзостную, темную.
        Эриль отбил удар, меч едва не вывернуло из его ладони.
        Но рядом оказался Нерейд, отвлек хозяина кургана на себя, подскочил Ивар, и насели на огромного мертвеца втроем.
        - Давай-давай! - орал сверху заглянувший в дыру Арнвид. - Зажимайте его! Больше он не уйдет! Отличный удар! Не дайте отойти к кораблю! Не спи, конунг, в Вальхалле проснешься!
        Ивару казалось, что они сражаются вечно - пот бежал по спине, щекотал шею, капал с бровей. Мелькали и сталкивались клинки, Рауд глухо взревывал, пол погребальной камеры вздрагивал, поскрипывал драккар, в борту которого голова молодого эриля оставила вмятину.
        Потом сумел извернуться и ткнуть берсерка в бедро.
        - Шшшш… - зашипел тот, как брошенный в бочку с водой раскаленный слиток.
        Ингьяльд стремительным движением бросил руну, та полыхнула нестерпимо, и мертвец застыл, по его туше забегали синевато-белые огоньки, образовали нечто вроде тонкой светящейся сети.
        - Отлично! - сказал Арнвид. - Все, я спускаюсь к вам… Даг, вяжи петлю!
        - Не удерет? - Ивар опустил меч, но в ножны пока не убрал.
        - Не должен, - сказал Ингьяльд устало. - Мы одолели его трижды, и до заката он в нашей власти. Вы последите за ним, я пойду, посмотрю, что хозяин запас тут интересного.
        Он утопал в сторону драккара, и глаза на лице Рауда повернулись следом, могучие руки напряглись, что-то хрустнуло, треснуло, но сдвинуться с места берсерк не смог, хотя и желал всем прогнившим сердцем.
        - Держит, - Нерейд облегченно вздохнул. - Где там факелы, надо бы разжечь?
        Ингьяльд, судя по звукам, копался в том хламе, что опустили в могилу вместе с колдуном, рыжий викинг стукал огнивом, один за другим зажигал факелы. Хозяин кургана свирепо зыркал по сторонам, но более не шевелился - похоже, и в самом деле потерял силу.
        Через дыру в потолке спустился Арнвид, похожий на паука, по прихоти злых детей лишившегося половины ног. С надсадным кашлем опустился на пол, вылез из петли и решительно направился к мертвецу, которому был чуть выше пояса. Чтобы заглянуть Рауду в лицо, старому эрилю пришлось задрать голову, но под его взглядом колдун дернулся, как от удара хлыстом.
        - Славно, - сказал Арнвид, потирая руки. - Сам будешь говорить, или как?
        - О чем?
        - О том, что с миром творится, - старый эриль подумал и добавил, - со всеми мирами.
        Подошел Нерейд с факелом, рядом с Иваром встал перепачканный пылью и зеленой слизью Ингьяльд, все с ожиданием уставились на мертвеца. Во взгляде того появилось удивление, а когда зашевелил челюстями, голос прозвучал без прежнего напора:
        - Ради знания явились ко мне? Не за сокровищами?
        - Сокровища почетнее у живых добывать, не у мертвых, - гордо сказал Ивар. - Мы хотим знать, что вызвало те напасти, от которых страдает не только Мидгард, но и Свартальвхейм, и соседние миры…
        Рауд Могучий клацнул зубами так, что по подземелью пошло гулять эхо, а потом заговорил.
        Речь его звучала странно, слова произносил немного иначе, некоторые казались вовсе непонятными, так что приходилось напрягать слух и мозги, чтобы не упустить нить. Повествовал же о вещах вовсе чудных - что далеко на востоке, на другом конце Мидгарда лежит обширная страна, и вот тамошние то ли колдуны, то ли боги учудили нечто, нарушившее равновесие от кроны до корней Мирового Ясеня.
        - А точнее сказать не можешь? Кто? Где находится и как до него добраться? - уточнил Арнвид.
        - Я тебе что, голова Мимира? - мертвый колдун, похоже, обиделся. - Что вижу, то и говорю. Это тебе не наши фьорды, где всякий камень родной, и даже не Хель с Асгардом… Чтобы точно увидеть, нужно поближе подобраться, а туда, если на драккаре, то год пути.
        - Год? - Ивар покачал головой. - Какой смысл плыть? Все одно не успеем?
        - Погоди, - остановил его Арнвид. - А что будет дальше, если тех магов или богов не остановить?
        Рауд Могучий хмыкнул, гнилым мясом завоняло сильнее.
        - Рагнарёк не наступит! - изрек он. - Мир сойдет с предначертанного пути! Все извратит свою сущность, доброе станет гнусным, отвага - подлостью, боги - червями, а мокрицы - небожителями! Слава обратится позором, золото начнет ржаветь, и живущие испытают такие муки, каких не могут измыслить!
        - Красиво, но мутно, - Нерейд, слушавший, без особого интереса, поскреб макушку.
        - Яснее не могу, - буркнул Рауд. - Не все открыто даже взору мертвого, но уже то, что вижу я, заставляет меня радоваться, что я погиб, и желать, чтобы вы скорее последовали за мной.
        - Сколько у нас времени? - спросил Арнвид.
        - До следующего Йоля, до нового солнца.
        - А плыть - год… - протянул Ивар, чувствуя, как опускаются руки, а сердце окутывает серая пелена уныния.
        Со временем не по силам спорить даже самому отважному и умелому, что люди, асы и ваны, непомерно могучие хримтурсены склоняются под его тяжелой дланью, нет того, кто бы умел творить дни из ничего.
        - Это обычными путями, - сказал хозяин кургана, и в голосе его прозвучало нечто вроде сочувствия. - Но есть дорога, что лежит севернее севера, и по ней можно провести драккар.
        - Севернее севера? - Арнвид побледнел так, что стали видны жилки в глубине плоти, проглянули кости и хрящи черепа. - Ты имеешь в виду через Йотунхейм?
        Рауд кивнул:
        - Скрепы ослаблены, границы открыты. Дерзайте, и может быть, у вас выйдет. При жизни я творил немало гадостей, после смерти коплю злобу, но той мерзости, что грозит всему миру, даже я не желаю… Никто не пожелает, ни дети Локи, ни он сам, скованный и мучимый!
        - Да, я понял, - сказал Арнвид мертвым голосом. - Спасибо, и пусть боги даруют тебе свободу.
        Он взмахнул рукой, и бело-синяя светящаяся сеть, натянутая на тело мертвеца, с шорохом исчезла. Рауд повел плечами, широкими, точно стол в таверне, улыбнулся и сгинул в темноте, словно рассыпался на черные песчинки, а те унесло ветром.
        - Да пребудет с вами Один… - донесся снизу, будто из-под земли его слабый голос.
        - Так я не понял, мы что, теперь на другой край земли поплывем? - спросил Нерейд. - Мир спасать от тамошних богов, что с глузду съехали? А сюда шли ради разговора с этим подземным хмырем?
        - Все потом, - отрезал Арнвид. - Надо выбраться наверх, а потом уже думать, что делать…
        Из погребальной камеры вылезли легко, словно из чужого погреба.
        Камень ставить на место не стали, благо старый эриль заявил, что он ночью вернется самостоятельно. До места стоянки дошли в молчании, даже Нерейд ни разу не нарушил тишину, шагал мрачный, нахохленный, словно угодившая под холодный дождь ворона.
        Драккар обнаружили там же, и поскольку Арнвид заявил, что на ночь лучше не оставаться, то Ивар отправил всех грузиться, а сам остался у костра с двумя эрилями.
        - Ну, что? - требовательно спросил он, переводя взгляд с одного на другого. - Что делать будем?
        - Ну, я не знаю… это, хм… - замялся Ингьяльд.
        - В любом случае - уходить отсюда, - заявил Арнвид. - А что делать - решать тебе, и твоим людям. Если бы я мог, я бы один отправился на другой край Мидгарда, но дойдет туда лишь драккар…
        - Они свободные люди, - сказал Ивар, тиская рукоять меча, - и в этом я не могу им приказать, это же не обычный поход, не битва, не осада… Выберемся на открытую воду, и я все им расскажу.
        - Ты конунг - делай, что считаешь нужным, - Арнвид пожал плечами и тяжело, надрывно закашлялся.
        Выйти из бухты оказалось сложнее, чем проникнуть в нее - пару раз едва не налетели на подводные скалы, одно весло сломали, отталкиваясь от прошедшего в опасной близости берега. Когда очутились в проливе между островом и материком, Ивар вытер пот со лба и повернулся к воинам.
        - Слушайте меня! - начал он. - Все вы знаете, что я вожу корабль не потому, что знатен или богат, а потому, что вы выбрали меня, и сегодня вы должны решить, пойдете ли за мной дальше…
        Лица у дружинников поначалу были удивленные, когда упомянул о том, что сказал черный альв, вытянулись, как лошадиные морды. Едва объяснил, зачем гнали сюда, для чего рвали жилы, орудуя веслами, кто-то выругался, кто-то недовольно хмыкнул или сплюнул за борт.
        При упоминании Йотунхейма все смолкли, глаза выпучились, как у стада огромных раков.
        - Это что, - сказал Скафти Утроба, когда конунг замолк, - нам теперь плыть туда и этих чужих богов наказывать?
        Скафти отличался бычьей силой, неутомимо орудовал веслом, в бою как тростинкой махал тяжелой секирой, но вот соображал туго, и если уж до него дошло, то и остальные должны были сообразить.
        - Да, - Ивар кивнул.
        - А почему мы? Отчего нет кого посильнее? - выкрикнул один из молодых воинов, что прибился к дружине лишь в прошлом году. - Неужели все герои и боги, сколько их есть, ни на что не годятся?
        - Видимо, не годятся, - сказал Ивар. - Раз судьба выбрала нас, то мы самые сильные! Ведь она сделала так, что узнали обо всем, и что можем успеть туда, где началась беда, и вырвать ее с корнем!
        - С какого это перепуга нам отвечать за весь мир? - проворчал Рёгнвальд, скаля острые волчьи зубы.
        - Настоящий мужчина всегда отвечает за тех, кто рядом! - почти прорычал Арнвид. - И не прячется в нору, если пришла беда для всех, и не надеется отсидеться за высоким забором! Много ли ты видел того мира, и знаешь ли ты, сколько раз обитатели иных стран отводили угрозу от Северных Земель?
        Оскал Рёгнвальда поблек, желтые глаза озадаченно блеснули.
        - Можем сделать вид, что ничего не узнали, - сказал Ивар. - Никто нас не попрекнет, что отправились по домам, не рискнули двинуться навстречу опасностям, какие не по силу одолеть человеку. Но как тогда будем смотреть в глаза близким, детям, женам, внукам, когда беды в Северных Землях умножатся, а мы будем знать, что могли сделать так, чтобы их не было совсем?
        Дружинники переглядывались, чесали в затылках, покашливали.
        - А точно беды умножатся? - спросил кто-то без особой уверенности.
        - Ну ты же слышал? - буркнул Харек Стрела. - Мертвецы врать не могут, если их спросить как следует, да и альва знающим эрилям разговорить, что раз плюнуть… Да и сам видел, что творится?
        Тут уж примолкли самые упертые.
        Глаза есть у всех, да и уши тоже, и каждый замечает, что происходит вокруг - нападения троллей, что веками сидели в своих льдах и скалах, бури и морозы, свары и явление Ермундганда…
        - Нам придется пройти через Йотунхейм, где очень давно не бывал никто из детей Мидгарда! - заявил Арнвид. - Разве предвкушение этого подвига не веселит ваши сердца и не горячит кровь?
        - Мою - горячит, - признался Нерейд, - да вот только чую я, нас там не брагой и пряниками встретят…
        - Если кто не захочет пойти с нами, то мы высадим его в Трандарнесе, - сказал Ивар. - Оттуда ходят корабли на юг, и вы сможете отправиться обратно в Трандхейм, или куда угодно.
        Один из молодых воинов присвистнул, Даг скривился.
        Вернуться домой одному, в то время как дружина пошла дальше - незавидный удел, прослывешь трусом, и никогда, до самой смерти не отмоешься от этого пятна, даже если явишь потом чудеса храбрости.
        - Вы как хотите… а я… - голос Ингьяльда срывался, но глаза горели. - Я с конунгом, даже если мы пойдем втроем!
        - Вчетвером, - прогудел Кари. - Давно хотел с хримтурсенами силой померяться.
        - Ну и я с вами, - добавил Нерейд, залихватски улыбаясь. - А то влезете без меня в какую передрягу, и выбраться не сможете. Что брага с пряниками по сравнению со славой? Пусть сгинем, но зато так, чтобы Фенрир подавился!
        - И я, и я… - донеслось со всех сторон, затем отдельные выкрики слились в единый гул. - Веди нас, конунг!
        - Слава Одину, я рад, что не ошибся в вас! - сказал Ивар, когда крики стихли. - Всякий правитель пожелает себе в дружину таких молодцов, и сам Харбард ныне завистливо поглядывает в нашу сторону. А сейчас на весла, парни, и идем на север! Времени мало!
        Драккар шел вдоль побережья Халогаланда, и жители прибрежных деревень провожали его удивленными взглядами. В этих местах большие боевые корабли видели нечасто - воевать тут не с кем, в набег сюда не отправится даже самый жадный из морских конунгов.
        На третий день после того, как ушли с Годея, вновь попали в метель.
        Затянувшие небеса тучи разразились снегом внезапно, словно им одновременно распороли животы, а через мгновение за белой пеленой скрылся и берег, и скалистый островок прямо по курсу.
        - Табань! - приказал Ивар, ощущая щекочущие прикосновения к лицу, и как тают осевшие в волосах снежинки.
        В такой пелене идти опасно - налетишь на невидимый под волнами камень, и пойдешь ко дну, не успев добраться даже до Йотунхейма; а подвиги и славу заберет себе кто-то другой.
        Метель закончилась быстро, но поднялся ветер, и усилилась качка.
        Серо-зеленые волны выросли в настоящие горы, те принялись толкать драккар к берегу, грозя разбить его о сплошную стену утесов.
        - Что за ерунда? - пробурчал Арнвид, закутанный в накидку из медвежьей шкуры. - Откуда такой ветер и буря в это время года?
        - Ты сможешь что-нибудь сделать? - спросил Ивар. - Долго мы не продержимся.
        Его корабль выстроен умело и надежно, гребцы как на подбор, но человеческие силы имеют предел.
        - Попробую, - ответил старый эриль, подозвал к себе Ингьяльда, и они принялись совещаться.
        Гудрёд орудовал рулем, гребцы напрягались так, что капавший с них пот смешивался с брызгами из?за борта. Весла трещали, и драккар удавалось пока держать против ветра, но они все равно проигрывали шаг за шагом, и полоса бурунов у подножия скал приближалась.
        Ингьяльд вскинул руку, начертал руну, но ее будто сдуло ветром, вторая продержалась чуть дольше.
        - Портки Лодура! - рявкнул Арнвид, выкрикнул что-то.
        Ураган на миг стих, море успокоилось, но тут же забушевало еще сильнее.
        - Усмирить эту бурю не в нашей власти, даже богам тут пришлось бы трудно. Можем придать силы гребцам, - сказал старый эриль, повернув к конунгу залитое водой лицо. - Если мы не войдем вон в ту бухту, - он ткнул на север, туда, где виднелся проход меж утесов, - то разобьемся.
        - Давай!
        Арнвид и Ингьяльд двинулись по проходу между скамьями, нанося священные знаки на плечи дружинникам. Кари вообще не заметил, что на нем что-то нарисовали, Нерейд подозрительно глянул на свое плечо, где мгновение светилась руна, Рёгнвальд зарычал…
        - А теперь налегли! - крикнул Ивар, когда старший эриль проделал ту же операцию над младшим, а тот вернулся на место, взялся за весло. - Гудрёд, поворачивай к бухте! Раз-два! Раз-два!
        Гребцы напряглись так, что захрустели жилы, драккар прыгнул вперед, разрезая тушу очередной волны. И так мокрого конунга окатило с головы до ног, на миг потерял из виду, берег, глотнул соленой воды.
        От удара в борт корабль качнуло, так что драконья башка на штевне едва не слетела, но они шли, двигались в ту сторону, куда хотели сами, а не в ту, куда несли их волны! Вой урагана стал громче, в нем Ивару послышалось злобное разочарование, бессильный гнев.
        Ветер трепал волосы на голове, едва не вырывал с корнем, по лицу текла влага.
        - Давай! - орал Ивар. - Давай!
        Ему хотелось сесть вместе с остальными, ухватиться за рукоять и ворочать тяжеленной деревяшкой, но знал, что место конунга - на носу корабля, что пока он тут, все уверены и спокойны.
        Арнвид, вцепившийся тощими ручонками в борт, смотрел остановившимся взглядом на волны, шептал что-то, то ли заклинал стихию, то ли просто вспоминал стихи. Море рычало, набрасываясь на берег, фонтаны пены взлетали там, где из водной глади возносилась стена скал.
        Гудрёд вел корабль умело, рулевое весло ни на миг не отпускал, и свернул точно вовремя.
        - Есть! - воскликнул старый эриль.
        Драккар проскользнул в бухту, тут тоже были волны, но не такие большие, как в открытом море. Ледяной ветер и грохот остались позади, и Ивару в первый момент стало даже жарко, а уши на миг заложило.
        
        Глава 4. Севернее севера
        - Давай к берегу! - скомандовал он, вытирая лицо.
        Бухта оказалась входом в небольшой фьорд, дальше скалы сходят на нет, видна ровная площадка, куда можно причалить, за ней зеленеет полоса леса, а уже затем поднимаются горы, невысокие, но как все здесь, на севере, дикие, при взгляде на острые пики больно глазам.
        Дружинники ворочали веслами неторопливо, переводили дыхание, вытирали пот. Корабль скользил вперед неспешно, слегка покачивался на волнах, но перевернуться, как совсем недавно, не пытался.
        - Дивная буря, необычная, - сказал Арнвид, лысина которого блестела от влаги.
        - Если здесь такие, то с какими столкнемся на востоке, там, где обитают виновники всего этого безобразия? - спросил конунг.
        Старый эриль подумал, ответил неуверенно:
        - А там вполне может быть тишь да гладь. Сами не ведают, что творят, а отдается все вдалеке, родных земель не задевает. Поэтому и не чешутся, думают, что благородными делами занимаются.
        - Одно непонятно, как мы их найдем? - Ивар вытянул шею, высматривая место, чтобы причалить. - Рауд ничего толком не сказал, и не очень понятно, кого вообще разыскивать…
        - Найдем, не сомневайся. Волка узнаешь по волчьим ушам. Я запах дурного чародейства за тысячу миль почую.
        Драккар подошел вплотную к суше, и пришлось бросить разговор. Пристали, торопливо вытащили корабль, чтобы, если буря разыграется, не смыло волнами. Вскоре в лесу застучали топоры, а Ингьяльд принялся разводить огонь, кляня ветер, сырость и собственные дрожащие руки.
        Но когда пламя вспыхнуло, на лицах появились улыбки, а уж едва принялись за еду, рожи посветлели даже у самых замерзших и промокших дружинников. Начало темнеть, выставили стражу, но обычную, а не как на Годее, благо в окрестностях, похоже, не было даже троллей.
        Буря к утру улеглась, и когда вышли в море, оно было тихим, как сытый котенок.
        Гребли не особенно рьяно, но Ивар не понукал людей - силы пригодятся потом, да еще и не раз. Едва появлялся ветер, как ставили парус, и отдыхали, греясь под лучами нежданно разошедшегося солнца.
        Так шли два дня, к вечеру третьего вошли в залив Тьяльдасунд, и тут одна за другой начали попадаться идущие на юг торговые шнеки. Купцы, зимовавшие в Финнмёрке, повезли в Трандхейм и дальше выменянные у финнов товары.
        При виде боевого драккара одни шарахались в стороны, пытаясь уйти от встречи, другие не меняли курса, надеясь на удачу. Нерейд, да и прочие воины поглядывали на торговые корабли хищно, взглядами мерили, как бы подойти поближе, перескочить через борт, и пограбить всласть…
        Но никто не возмущался, не намекал конунгу на богатую добычу.
        Очередная шнека как раз сгинула за горизонтом, когда море вокруг драккара заволновалось. Снизу, из темной глубины поплыли огромные пузыри воздуха, похожие на сосуды из зеленого стекла.
        - Это еще что такое? - спросил перевесившийся через борт Ивар.
        - А йотуны его знает, - буркнул Арнвид, почесывая похожую на розовый валун макушку.
        - Там что-то движется! - воскликнул Нерейд. - Прямо к нам!
        В руках его объявился лук, на мгновенно натянутой тетиве возникла стрела.
        Ивар и сам разглядел внизу нечто огромное, колышущееся, похожее на громадный клубок водорослей, только водорослей очень толстых, с ногу мужчины, и шевелящихся. Похолодел, различив глаз размером с бочку, холодный, немигающий, крикнул спешно:
        - Кольчуги надеть, и всем на весла!
        Вдруг еще получится уйти от морской твари?
        Но не успели выполнить приказ, как из-под воды высунулось щупальце, грязно-бурое, усеянное присосками, хлестнуло по борту. Доски затрещали, Нерейд пустил стрелу, та булькнула, уйдя в волны, но попала или нет, разглядеть не удалось, поскольку море словно вскипело.
        Вокруг корабля вырос настоящий лес из щупалец, драккар остановился так резко, словно налетел на скалу. Мачта с грохотом сломалась, только веревки не дали улететь за борт, кое-кто из воинов грохнулся с лавки.
        Ивар на ногах удержался, рубанул по ближайшему щупальцу, рассек легко, брызнула голубоватая кровь.
        - Оно уязвимо! - закричал конунг. - Рази его, во имя Одина!
        Плоть у явившейся из глубины твари была мягкой, без чешуи, но сила в щупальцах крылась недюжинная - драккар сжало так, что тот затрещал, словно орех на крепких зубах, и Ивар даже подумал, что не выдержит.
        Но воины уже рубили все, до чего могли достать, кто-то швырял копья, целясь туда, где за сплетением щупалец пряталась округлая туша, Нерейд и Харек пускали стрелы, тренькали тетивы. Огромная тварь ворочалась, ей было больно, и все никак не могла захватить корабль поудобнее, чтобы смять в лепешку вместе с людьми, а потом сожрать спокойно.
        Она напоминала кальмара, да только не бывает кальмаров размером с крепостную башню.
        Одно из щупалец упало сверху, разбило в щепу лавку, стоявший под ней сундук. Арнвид едва успел отскочить, пустил в ход меч. На помощь наставнику бросился Ингьяльд, вдвоем откромсали щупальце, словно исполинскую колбасу. То забилось, задергалось, точно попавший под лопату червяк, в стороны полетели голубые капли.
        Второе обвилось вокруг Кари, попыталось сдвинуть его с места, берсерк зло усмехнулся и замолотил дубиной.
        - Фшшхххх! - донеслось из глубины, и чудовищный кальмар подтянулся так, что корабль накренился.
        Туша поднялась над водой, показался клюв, при виде которого сдох бы от зависти самый большой орел. Мигнули глаза, и в один из них вонзилась пущенная Нерейдом стрела. На корме заорали - там удалось перерубить толстое щупальце, с борта свалился один из щитов.
        Тут тварь то ли решила, что веселья ей хватит, то ли обезумела от боли, но рывком подтащила себя еще ближе к кораблю.
        - Дай сюда! - Ивар схватил брошенное ему дружинником копье, вспрыгнул на борт.
        Корабль скакал, как обезумевший жеребец, ноги скользили, но ухитрился прицелиться, и метнул плавно, как надо. Острие вонзилось в мягко чавкнувшую плоть, из раны брызнул самый настоящий фонтан. Все щупальца выпрямились, кого-то, судя по негодующему воплю и грохоту сбило с ног.
        Затем конечности подводной твари обмякли, глазищи закрылись, и громадная туша замерла.
        - Похоже, готова… - сказал Арнвид, дышавший тяжело и хрипло, как дырявый кузнечный мех.
        - Откуда только взялась? - Ингьяльд с отвращением глянул на клинок, заляпанный голубой жидкостью.
        - Это и ежу понятно, что из морских глубин, где такие морды у Ньерда вместо птичек, - сообщил Нерейд так уверенно, будто сам был в гостях у морского владыки, пил с ним пиво и ходил по бабам. - На ветках сидят, порхают вовсю, разве что не чирикают, чтобы им лопнуть…
        Мертвое чудовище спихнули в воду веслами, и оно поплыло в сторону, распластав щупальца. Открылся драккар - обломки сломанных лавок, разбитый сундук, из которого вывалилась кольчуга, куски мачты, обрывки паруса, и дружинники, разгоряченные, взмыленные.
        - Ничего, дешево отделались, - сказал Ивар, спрыгивая с борта. - Сейчас порядок наведем, и дальше можно идти… Гудрёд, рулевое весло цело?
        - Цело, конунг!
        - Ну и отлично. А до бочонков с пивом морской гад добраться не успел, хотя наверняка к ним тянулся. Так, парни, хватит радоваться победе, все за дело, мы еще до цели не дошли…
        Бухта, где располагался Трандарнес, была не особенно большой, но удобной, а сам городок напоминал скорее поселок - разбросанные в беспорядке домишки, среди которых выделяется размерами обиталище местного херсира, корабельные сараи, капище на холме.
        И никаких укреплений - ни частокола, ни забора, обороняться тут не от кого.
        В гавани теснятся небольшие суда, на каких удобно ходить на прибрежный промысел - за рыбой, тюленями, китами. Вода грязная, плавают очистки, чешуя, пятна жира, и разит ворванью так, что хочется зажать нос или немедленно обзавестись насморком.
        - Да уж, это не Миклагард, - сказал Нерейд, когда они подошли к свободному участку берега.
        - А ты чего ждал? Дворцов и садов? - Ивар усмехнулся.
        - Это он так, ворчит, к старости готовится, - влез Арнвид. - Как выяснится, что тут есть таверна, сразу все изменится, а уж как станет ясно, что и девки имеются, Болтун решит, что место это не хуже Вальхаллы.
        Дружинники грохнули хохотом, Нерейд заржал вместе со всеми - понятно, что викингу после дальнего перехода не до роскоши, выпить бы хмельного, съесть горячего и подгрести к себе что-нибудь теплое.
        Ивар спрыгнул на берег первым, вытащили драккар, и тут же около него объявились любопытные.
        - Привет вам, доблестные воины, - заявил лысоватый мужик, такой грязный, словно не мылся с прошлого лета, но с мечом у пояса и с острым взглядом хищника. - Каков был путь?
        За его спиной переминались еще двое, детина поперек себя шире с лицом простака, а также молодой парень, рыжий, как костер. Вид эта троица имела звероватый, рук от оружия далеко не убирали, напоминали рыбаков, пастухов и викингов одновременно.
        - Слава асам, - коротко ответил Ивар. - Как у вас тут, есть, где пива выпить?
        - А как же? - лысоватый заухмылялся, показывая, что с его зубами судьба обошлась не особо милостиво. - Меня звать Тормод Волокуша, и меня в Трандарнесе всякий знает, и я всех тут знаю…
        Он напрашивался на сдобренный выпивкой разговор, но конунгу все равно нужен был местный, кто и торговцев здешних знает, и о том, что в Финнмёрке творится, рассказать может.
        - Это хорошо, - Ивар повернулся, махнул рукой. - Нерейд, Арнвид - со мной. Гудрёд, вы кораблем займитесь…
        Громадный кальмар разломить драккар не смог, но помял здорово, кое-где появилась течь. Так что здесь, в Трандарнесе, придется простоять пару дней, залатать днище и борта, а заодно прикупить все, что может понадобиться в дальнем путешествии.
        - Пошли, друг, показывай дорогу, - Нерейд хлопнул Тормода по плечу так, что тот присел. - Мы тебе пиво, а ты нам новости. Да, и не забудь сказать, - он понизил голос, - девки у вас тут найдутся?
        Да, если Болтуна занесет в Вальхаллу, валькириям несладко придется, а коли окажется в Хель, то и у тамошних обитателей первым делом поинтересуется насчет выпивки и женского пола.
        Таверна обнаружилась рядом с гаванью, просторная, с низким потолком и крохотными оконцами. Чтобы пройти в дверь, Ивару пришлось согнуться, под ногами зашуршала грязная солома, зато нос ощутил запах рыбной похлебки, лука и жареного мяса.
        - Жрать будете? - спросил хозяин, маленький и могучий, словно цверг, только что не бородатый.
        - Будем, - согласился Нерейд, - и пить, так что тащи все, что найдешь в своей конуре.
        Хозяин сердито заворчал, но замолк, увидев блеснувшую в руке Ивара серебряную монету. Засуетился, даже зажег несколько факелов и смахнул с самого большого стола куриные косточки.
        Едва расселись, притащил блюдо с копченой селедкой, бочонок и кружки.
        - Вот, славно! - Нерейд ловко выбил донышком. - Клянусь подолом Фригг, пахнет неплохо…
        Пиво полилось в кружки, Тормод жадно сглотнул, в глазах его приятелей мелькнула жадность. Ивар принял свою посудину, опрокинул одним махом, и ухватил с блюда самую крупную рыбину.
        Арнвид вовсю чавкал, чистил селедку так, что в стороны летели клочья чешуи.
        - Ну что, дружище, выпей еще, - не успокаивался Болтун. - И расскажи, что у вас тут нового…
        Когда нужно кого-то разговорить, нет никого лучше Нерейда - этот развяжет язык даже Видару.
        Хозяин приволок миски с рыбной похлебкой, затем блюдо жареного мяса.
        Тормод и его приятели выпили еще по одной, и вовсю болтали, рассказывая, что да как в Трандарнесе и вообще на острове Хинн. В таверну потихоньку стягивались местные, слухи о том, что в гавань зашел драккар, наверняка уже расползлись по городку. На Ивара и его спутников смотрели с любопытством - человек новый, в этих местах не появлялся, но по всему видно, что бывалый.
        Конунг же спокойно ел, поглядывал по сторонам, и слушал.
        Здесь не Бьёргюн, не Конунгахелла и не Арос, где викингов - как ворон на дохлой корове, тут с ними вряд ли затеют драку или попытаются ограбить, но выяснить, кто они и чего хотят, попытаются.
        Успели покончить с мясом, когда в таверну вошел местный херсир, высокий, мощный, в подбитом соболем плаще.
        - А ну отсядьте! - рыкнул он так, что колыхнулось пламя факелов, и захмелевший Тормод с дружками начали поспешно выбираться из?за стола.
        Херсир уселся на освободившееся место, лавка скрипнула под весом двух явившихся с ним здоровенных телохранителей. Три пары глаз впились в лицо Ивару - понятно, что он тут старший, с ним предстоит разговаривать.
        - Кто такие будете? - спросил херсир.
        - Звать меня Ивар Ловкач, - сказал конунг. - Угощайся, отведай нашего пива…
        - Ловкач? - херсир отпрянул, посмотрел с недоверием - наверняка слышал, что есть такой вожак викингов, и о походах его, но представлял того огромным и страшным. - Ты?
        - Он-он, - подтвердил Арнвид. - Или не веришь? Думаешь, что мы врем?
        - Ну, верю… - херсир чуть смутился, затевать свару не хотел. - Куда направляетесь, что у нас надобно?
        - На север, - сказал Ивар. - Хотели бы драккар починить, да и купить кое-чего.
        Рассказывать, куда и зачем они идут, не собирался - не поймут, а если и поймут, то неверно, решат, что знаменитый морской конунг обманывает, или вместе со всей дружиной сошел с ума.
        - На север? - херсир выпучил глаза, подвигал светлыми, будто выгоревшими бровями. - С финнами торговать? Это можно, только не забудьте, что тут всем я заправляю, и что без пошлины на юг ни один корабль не уходит…
        Все ясно - каждый хозяин под себя все, что рядом, гребет, и этот не исключение.
        - Мы не торговцы! - высокомерно бросил Нерейд, вздернув подбородок. - Неужели не видно?
        - А мне все равно, видит Херьян, - сказал херсир. - Ладно, оставайтесь пока, располагайтесь, потом разберемся, что вы за заброды.
        И он, тяжело поднявшись, затопал к дверям таверны.
        - Так, этот сюда! Осторожнее, разрази вас Мьелльнир! - Ивар командовал, а дружинник растаскивали по драккару, распихивали по свободным местам коробы с острым сыром, ящики с сушеной рыбой, бочки с пивом. - Выронишь за борт, я тебя следом отправлю!
        Последняя фраза относилась к Кари, в огромных ручищах которого бочонок выглядел кружкой.
        Обнаженные по пояс, взмыленные воины сновали туда-сюда, сходни громыхали под ногами. Расположившийся около рулевого весла Арнвид с интересом наблюдал за суетой, время от времени влезал с советами, его посылали, но вежливо - все же эриль, да и не молод.
        На берегу торчали зеваки из местных, стояли, разинув «клювы».
        В гавани Трандарнеса драккар с Кровавым Глазом на парусе простоял полтора суток. За это время смогли привести в порядок борта и днище, сделать новую мачту и обойти местных торговцев. Ивар приобрел теплой одежды на всю дружину, и продуктов столько, что хватит на месяц плавания.
        Поглазеть на корабль успели все жители крохотного городка, пару раз являлся херсир с телохранителями, но в разговоры больше не вступал, смотрел издали. В таверне, как выяснил пронырливый Нерейд, начали болтать, что морской конунг идет добывать клад, запрятанный то ли асами, то ли Велундом на одном из северных, вечно закованных в лед и снег островов.
        Ивару эта болтовня не нравилась, но пресечь ее не смог бы и Один, явись он в Трандарнес.
        - Последний, - прогудел Кари, затаскивая на борт огромный ящик.
        - Хорошо, - сказал Ивар. - Наконец-то мы уберемся из этой вонючей дыры. Эй, все к бортам!
        Один из зевак со всех ног побежал прочь, понесся вдоль берега гавани.
        Дружинники навалились, и нагруженный драккар, тяжелый, словно нажравшийся рыцарей дракон, лениво пополз к воде. От деревянной туши пошли в стороны волны, колыхнули плававший в гавани мусор, запах рыбьих кишок стал сильнее.
        Ивар взобрался на борт последним, подумал, что когда-то это выходило куда ловчее, что рано или поздно придет час, когда он не сможет водить дружину, и придется осесть на берегу к радости Рагнхильд…
        - Весла на воду! Вперед, во имя Одина!
        Едва не задели носом одно из рыбацких суденышек, на нем появился хозяин с мечом на поясе. Говорить ничего не стал, но проводил чужаков взглядом мрачным, словно ворота в Хель, сплюнул за борт.
        Две шнеки, стоявших у противоположных берегов, резво пошли навстречу друг другу, перекрывая дорогу.
        - Они что, рехнулись?! - гаркнул Ивар. - Табань!
        Не хватало еще столкнуться с местными дураками, вновь повредить корабль…
        На носу одной из шнек появился херсир в кольчуге и шлеме, с копьем и щитом. Злобно оскалился, по сторонам от него встали вооруженные воины, такие же выстроились и на второй шнеке.
        - А, так это нас грабить собрались, - сказал Арнвид с облегчением, и шмыгнул носом.
        - Стойте! - приказал херсир, словно разогнавшийся боевой корабль можно было остановить движением руки.
        - В чем дело? - спросил Ивар, краем уха слыша доносившийся из?за спины металлический шорох: дружинники вооружались, не дожидаясь приказа конунга, и правильно делали.
        - Видят боги, вы намерены овладеть богатством, что по праву принадлежит мне! - херсир, похоже, поверил в байку про закопанное на северных островах золото. - И либо вы берете меня с собой, и мы делим все по справедливости, либо вы все погибнете тут!
        - Ты уверен? - Ивар ухмыльнулся и махнул рукой.
        Лучники спустили тетивы, и двое воинов рядом с херсиром упали.
        Шнека ниже бортами, с нее сражаться можно, но не так удобно, да и воины из жителей Трандарнеса похуже, чем битые ветрами всех морей, покрытые шрамами викинги. Понятно, что на двух кораблях людей больше, но вряд ли им приходилось биться так много, как Нерейду или Дагу.
        Ивар выхватил меч, и лезвие победоносно сверкнуло в лучах полуденного солнца.
        - Сзади еще две шнеки! - предупредил с кормы Гудрёд.
        - Ничего, мы им не дадим шанса вступить в драку… Одину слава!
        Херсир отдал команду, и воины его сгрудились теснее, образовали стену щитов, выставили копья.
        Ивар запрыгнул на борт, выждал, когда корабли сойдутся теснее, и скакнул на чужой. Увидел выпученные глаза трандарнесцев, решивших, что чужак впал в боевое безумие, в последний момент ухватился за свисавшую с реи веревку, подтянул себя вверх.
        Два копья ударили рядом, одно задело рубаху на боку, другое зацепило сапог.
        А он, подтянувшись на одной руке, перебросил себя через врагов и приземлился на палубу. Дважды ударил, и два воина, чьи кольчуги не выдержали ударов, рухнули, на доски хлынула горячая кровь.
        В брешь ворвался Кари, отшвырнул еще одного с такой силой, что затрещали кости.
        - Они не… - закончить фразу херсир не успел, стрела вонзилась ему прямо в глаз, вошла в череп, и Нерейд, сделавший удачный выстрел, радостно замахал руками, завопил нечто торжественно-непотребное.
        Ивар срубил третьего, еще один трандарнесец пал от рук ворвавшегося в схватку Ингьяльда. Остальные не выдержали, с топотом ринулись прочь, срывая шлемы и кольчуги, торопясь отбросить оружие. Плеснуло, когда за борт скакнул самый шустрый, затем плеск стал непрерывным, словно била хвостом крупная рыба.
        - Что, уже все? - недовольно спросил Кари. - Я только разогреваться начал…
        - Ради кого тут разогреваться? - Ивар хмыкнул, пожал плечами.
        Среди брошенных щитов, что устилали палубу шнеки подобно листьям, кто-то завозился. Откатился в сторону помятый шлем, и на карачки поднялся Тормод Волокуша, тот самый, с которым пили в таверне.
        Похоже, свои во время бегства его чуть не затоптали - лицо было ошарашенное, под глазом набухал синяк.
        - Давай его в жертву Одину принесем? - предложил Ингьяльд. - Чтобы дорога оказалась легкой и вообще…
        - Не надо! Не надо меня в жертву! - Тормод бухнулся в ноги Ивару, принялся колотиться башкой о палубу. - Могучий конунг, не погуби меня! Возьми лучше с собой, я тебе пригожусь!
        - Пригодишься? - Ивар в сомнении оглянулся.
        Свободные места на драккаре есть, но стоит ли сажать на одно из них этого лысого хитрована?
        - Лучше в жертву, - гнул свое неожиданно впавший в кровожадность Ингьяльд.
        Ивар уже потащил из ножен клинок, когда неожиданно вмешался Арнвид.
        - Давай возьмем, - сказал он. - Этот тип должен знать берег дальше к северу, а нам еще идти да идти… и удачей не обделен, иначе затоптали бы в этой свалке или попал бы под дубину Кари.
        Ингьяльд сморщился недовольно, но спорить с бывшим наставником не стал.
        - Как скажешь, - Ивар задвинул меч обратно. - Вставай, Тормод, и залезай на корабль, клятву потом принесешь…
        Волокуша радостно закивал, и бросился к борту чуть ли не вперед конунга. Забрались на драккар, и тот пошел дальше, растолкав в стороны опустевшие шнеки. Гавань Трандарнеса с плывущими к берегу горе-вояками осталась позади, а вскоре город скрылся из виду.
        Мимо тянулись берега Финнмёрка, неприветливые, холодные, изрезанные фьордами.
        Попадались лежбища тюленей и моржей, просторные, протянувшиеся чуть ли не на мили, заполненные огромными, сытыми животными. Лоснящиеся туши лежали тесно, слышались рев и ворчание, сверкали клыки, что ценятся немногим дешевле золота. На людей поглядывали с опаской, если казалось, что корабль идет слишком близко, неуклюже ползли к воде, с плеском уходили в волны.
        Пронзительно орали птицы, чьи колонии были в прибрежных скалах.
        Солнце пряталось за горизонт все неохотнее, а на третий день после того, как покинули Трандарнес, и вовсе не ушло целиком, зацепилось за край горизонта, а затем полезло обратно вверх. Но светило при этом слабо, а цвета было белого, точно старый, слежавшийся лед.
        Дважды встречали китов, один раз нескольких небольших, в другой раз настоящего гиганта, в два раза больше драккара, что выбросил струю на такую высоту, куда не достанут ветви столетней сосны.
        Тормод обжился на корабле, поладил со всеми, к нему привыкли и стали принимать за своего. Выяснилось, что уроженец Трандарнеса знает десятки неприличных и смешных историй о богах, йотунах, альвах и даже цвергах, а рассказывать их готов непрерывно.
        Нерейд сначала ревниво пыхтел, затем махнул рукой.
        На четвертый день берег стал плоским, прямо к морю подошел язык покрытой мхом равнины. Тут увидели финнов, сопровождавших огромное стадо оленей, рогатых и бурых, неспешно топтавших землю копытами.
        Обитатели Финнмёрка заорали, замахали, приглашая драккар причалить, но Ивар лишь вскинул руку в ответном приветствии: они явились сюда не торговать, и ни к чему тратить время на болтовню.
        Вскоре земля ушла на восток, на севере осталось лишь море, усеянное бело-голубыми глыбами припорошенного снегом льда.
        - Теперь туда, - сказал Арнвид. - Еще немного.
        - Да пребудут с нами асы… - прошептал Ивар, и махнул, указывая Гудрёду курс.
        Викинги присмирели, разговоры затихли - в этих морях мало кто бывал, и болтали о них в припортовых тавернах разные небылицы. Берег скрылся из виду, и начало холодать, так что пришлось достать из тюков купленные в Трандарнесе одежды - меховые штаны, куртки с капюшонами.
        - Там дальше есть еще острова, и среди них большие, - сказал Тормод, когда задул попутный ветер, и поставили парус. - Но на них никто не живет и ничего не растет, только камни и лед, а в нем - замороженные звери, огромные, с клыками в пасти.
        Ивар посмотрел с сомнением - откуда взяться трупам, если никто не живет и ничего не растет?
        - А что еще севернее? - спросил кто-то из молодых дружинников.
        - Никто не знает, если кто и ходил туда, то не вернулся, - Волокуша поежился. - Но мы-то куда идем?
        Ему до сих пор так и не объяснили, куда направляется драккар, расспросы встречали молчанием.
        - Скоро узнаешь, - пообещал Арнвид, закутанный в меха так, что из них торчал лишь кончик покрасневшего носа, да блестели из-под капюшона глаза. - Завтра уже, я чую, можно будет тебе сказать…
        И он с шумом понюхал воздух.
        К вечеру пал туман, а утром, проснувшись, Ивар обнаружил, что все на драккаре покрыто инеем. С трудом откинул промерзшее одеяло, с него посыпалось белое крошево, скинул ноги с лавки.
        Старый эриль, похоже, вовсе не спал - сидел на носу нахохленный, глядел в туман. Тот за ночь, отличавшуюся ото дня тем, что солнце висело ниже, даже загустел, стал напоминать разбавленное молоко.
        - Ты встал? - Арнвид повернул голову, хрустнули позвонки. - Тогда буди Ингьяльда, займемся делом…
        - А остальные?
        - Пусть спят. Я не знаю, сожги меня Сурт, что у меня выйдет и выйдет ли вообще.
        Эриль затеял чародейство опасное, сложное, и боялся, что они вместе с кораблем могут сгинуть в один миг. Умереть во сне, конечно, не так приятно и почетно, как в бою, когда вокруг свистит сталь и течет кровь, но лучше, чем с поджатым от творящегося непотребства хвостом.
        Ингьяльд вскинулся, едва конунг тронул его за плечо.
        - Пора, - прошептал Ивар.
        На соседней лавке заворочался Даг, мощно всхрапнул во сне Кари, но никто не проснулся. Вдвоем вернулись на нос, где Арнвид скинул куртку с капюшоном, остался в одной рубахе, а с пояса снял нож с острым и узким лезвием, каким удобно вырезать руны.
        - Давай, - сказал он, и в руках Ингьяльда появился такой же клинок.
        Оба встали по разным бортам, принялись размахивать руками, чертить в воздухе сложные символы. Ивар услышал скрежет, на миг показалось - вырезают на тумане, что сдавил драккар со всех сторон, стиснул в огромных белесых ладонях.
        Некоторое время не происходило ничего, лишь плескали за бортом волны да продолжал храпеть Кари.
        Потом вязаная руна, похожая на дерево с множеством веточек, вспыхнула особенно ярко, за ней загорелись другие. Туман выцвел, исчез, стало видно, что в миле справа тянется ледовое поле, а слева неподалеку проплывает айсберг, похожий на исполинский стол.
        Солнце глянуло на драккар оком больного бога.
        - Начали! - сказал Арнвид, и все вокруг исказилось, точно волна пошла по бортам корабля, по лавкам.
        Ивару захотелось сморгнуть, закрыть глаза, но он сдержался, лишь крепче сжал эфес. Ощутил, что в лицо ударил ледяной, вышибающий слезы ветер, хотя уши не уловили ни звука.
        Показалось, что корабль падает, идет вниз, словно на глади моря возник громадный водоворот. За бортами появились две стены из белых искр, пошли навстречу друг другу, будто они мчались через сужающийся тоннель. Ветер достиг неимоверной силы, едва не выворачивал глазницы, ревел внутри черепа, хотя снаружи не ощущалось ни дуновения.
        Арнвид захрипел, откинулся назад, на его шее надулись жилы, толстые, как веревки. Ингьяльд попытался шагнуть к бывшему наставнику, но не смог, что-то невидимое помешало ему, завис, точно попавшая в смолу муха, лицо перекосилось от усилия.
        Раздался звук, какой издает лопнувшая тетива, только очень уж мощный, словно разорвалась жила на луке длиной с милю. Ивар на миг оглох, уши пронзила боль, а когда исчезла, то сообразил, что пропал и ветер, что вокруг то же самое море и клубящийся туман.
        - Не… вышло?.. - спросил он, с трудом ворочая одеревеневшими губами.
        - Почему, - Арнвид поднял руку, указывая на юг, и произнес нараспев: - Солнцем люди зовут, а боги - Светилом, Друг Двалина - карлики, турсы - Пылающим, Ободом - альвы, и асы - Пресветлым.
        Там, где недавно висело бледное, ледяное солнце, пылал клубок огня, крохотный, но яростный. А ниже виднелся берег, которого только что не было - холмистый, неприветливый, покрытый скалами.
        - У нас получилось… - прошептал Ингьяльд, с губы которого текла кровь. - Не верю…
        Оба эриля дышали тяжело, руки их дрожали, страшно было представить, какое напряжение оба перенесли только что. Но Арнвид не мерз, хотя вокруг по-прежнему царил свирепый холод, от лысины поднимался пар, а в серых глазах младшего эриля плескалась радость.
        - Чего это? - невнятно произнес поднявший голову Даг. - Где мы?
        Следопыт мгновенно сообразил, что нечто изменилось - похоже, учуял в воздухе недоступные другим запахи. Глаза стали тревожными, а затем выпучились, когда обнаружил чудное солнце и землю в его лучах.
        - В Йотунхейме, - сказал Ивар медленно, словно пробуя на вкус это название.
        Да, бывали в разных местах, на тропе дэвов, в Фэйрилэнде, Тридесятом царстве и даже в обиталище ацтекских зверобогов, но на родину свирепых великанов, что в древности на равных бились с самими асами, не попадали никогда. Кто знает, как тут встретят, и получится ли выбраться отсюда там, где надо, вернуться в Мидгард, жилище людей?
        Даг вскочил, схватился за борт, рот округлился, словно гузно собравшейся снести яйцо гусыни.
        Викинги просыпались, ворочали головами, на лицах появлялось недоверие, многие щипали себя, дергали за уши, пытаясь развеять морок. Туман бледнел, расплывался под лучами светила, и мир вокруг становился четче, яснее - синеватое море, серое, а не голубое небо.
        И огромной зеленой тучей в зените - крона исполинского ясеня.
        - Вот он, Иггдрасиль, - с благоговением сказал Арнвид, разглядывая ветки, что с земли выглядели прутиками, а на самом деле были толщиной с холм. - Он виден и из нашего мира, но лишь эрилям, и не так четко, как тут.
        Ивар различил ствол, уходивший за горизонт на юге, призрачный, обманчиво тонкий - солнце висело в стороне от него, непривычно маленькое, размером с горошину, но косматое от протуберанцев.
        - Конунг, я что, сплю? - жалобно воззвал со своей скамьи Нерейд.
        - Нет, не спишь.
        - Так это… это… - Болтун повел вокруг себя рукой. - На самом деле? Это Йотунхейм?
        - О боги… - Тормод изменился в лице, упал на колени. - Как? Как?
        Прозвучало это словно карканье осипшей вороны.
        - Ты сам напросился с нами, - сказал Ивар, - теперь не жалуйся. Так, кто еще дрыхнет? Скафти? Пните его в бок кто-нибудь. Надо подниматься, и на весла, идем на восток.
        Пока опасности не видно, но лучше не рисковать, и убраться из Йотунхейма побыстрее. А для этого нужно добраться до места, откуда перенесешься на восходный край Мидгарда.
        - Это верно, - только тут Арнвид вспомнил про теплую одежду, принялся спешно натягивать куртку.
        Скафти безжалостно растолкали, и он ухватился за весло, еще не проснувшись. Лопасти вспенили синюю воду, и драккар, развернувшись, двинулся на юго-восток. Берег приблизился, различили, что земля покрыта черным мхом, кое-где торчит бурая трава.
        Скалы лежали повсюду, точно раскиданные фигуры для игры в тавлеи, красноватые, серые и черные, бока их поблескивали. Трещины превращали некоторые в подобия огромных уродливых лиц - гневно перекошенных, глупо улыбающихся или яростно скалящихся.
        Ивару показалось, что одна из них шевельнулась.
        - Йотун… - изменившимся голосом сказал Арнвид. - Почти как тот, в Бретланде…
        Скала качнулась, распалась на части, и поднялась на толстые, как колонны, ноги. Колыхнулся плащ из дюжины медвежьих шкур, и громадное, в два десятка локтей подобие человека поднесло ко лбу ладонь.
        Исполин был таким же, как тот, которого убили по просьбе конунга Артура - длиннорукий и плечистый, с короткими кривыми ногами и серой, точно камень, кожей. Разве что этот носил одежду, в ручищах держал дубину из цельного ствола, а на поясе у него болтался нож.
        Человек смог бы им рубиться как мечом.
        - Хрррр… - проревел йотун, чьи пылающие глаза смотрели прямо на корабль. - Люди?
        Шагнул вперед, и вдруг заревел, будто прищемил палец.
        Из?за скал, непонятно откуда, словно прямо из-под земли начали выбираться еще гиганты, такие же серокожие, с длинными спутанными волосами, в одежде из шкур, с дубинами и каменными топорами. Первый подобрал валун размером с сарай, примерился и швырнул в драккар.
        Ивар невольно пригнулся.
        Свистнуло, камень пролетел много выше, булькнулся в волны, неторопливо пошел в глубину.
        - Давай-ка чуток мористее! - крикнул Ивар.
        Гудрёд повернул руль, они сменили курс, но йотуны уже все, а было их около дюжины, принялись швырять валуны в драккар. Один упал рядом, брызгами окатило гребцов, волна плеснула в борт, а с берега долетел раздраженный крик, сменился хохотом.
        - Вот морды здоровые, - сказал Арнвид. - Развлекаются… скучно им, видать…
        - Что бы без нас делали? - спросил Ивар, отслеживая полет очередного камня, даже не камня, а скалы.
        Такая если попадет, проломит борт, а то и днище, и придется либо тонуть, либо спешно идти к земле, где поджидают гостеприимные хозяева, подпрыгивают так, что земля подрагивает…
        Скала не долетела, упала за кормой, едва не сломала рулевое весло, и вымокший с ног до головы Гудрёд недовольно поморщился.
        - Как? - старый эриль пожал плечами. - Как люди, наверное… морды друг другу бьют, пиво пьют…
        Эти йотуны выглядели не такими дикими, как их родич в Бретланде, их вполне можно было представить за кружками с хмельным напитком, или за простой работой вроде рыбалки или выпаса овец.
        Драккар понемногу уходил, глыбы камня больше не долетали, и гиганты потеряли к нему интерес. Побрели прочь от моря, кое-кто улегся прямо на берегу, а первый спустился к воде, и начал вытягивать из нее сети, настолько длинные, что их хватило бы перекрыть гавань Миклагарда или обмотать дворец тамошнего императора.
        
        Глава 5. Йотунхейм
        На ночлег встали в устье большой реки, такой холодной, словно текла прямо с ледников. Ивар замерз, пока вытаскивали корабль на берег, да и остальным пришлось не лучше - губы посинели, лица посерели, в руках и ногах объявилась мерзкая дрожь, какую ни удержать, ни прогнать.
        Нескольких дружинников с топорами отправили в заросли странных деревьев, похожих на огромные елки, только с черными иголками. Застучали топоры, донеслись проклятия - в почти полной тишине, царившей на берегу моря, звуки разносились очень далеко.
        Птиц в Йотунхейме, похоже, не было, ветер молчал, не шумели волны.
        - Чего это они там? - повернул голову Арнвид. - Нападение?
        - Если бы нападение - от радости вопили бы, клянусь козлами Хлорриди, - сказал Нерейд. - Хоть какое, да развлечение… Лучше скажи, отчего тут так холодно. Я в жизни так не мерз, до костей пробирает, и даже глубже.
        - Здесь дальше от Муспелльхейма и от Асгарда, чем у нас, а все тепло оттуда.
        Болтун скорчил недовольную рожу, и отправился помогать рубщикам - помахав топором, точно согреешься.
        В лесу дело шло не особенно шустро - древесина у черных елей была куда более вязкой, чем у обычных, и топоры вязли в ней, как в смоле. В речной воде скользили темные стремительные силуэты, иногда пробивали водную гладь, высовывали головы, мало похожие на рыбьи.
        - Надо бы поймать одну! - загорелся Ингьяльд, и вскоре уселся на берегу с удочкой в руках.
        Насадил голову от сушеной рыбины, и вскоре подсек, вытащил на берег нечто извивающееся, чешуйчатое, с короткими лапками. Рядом объявился Арнвид, эрили вдвоем склонились над добычей, принялись размахивать руками, оживленно спорить, а старший даже вытащил нож.
        - Этого развлечения им надолго хватит, - заметил Гудрёд.
        - До самого утра, - хмыкнул Ивар, - и стражу можно не ставить.
        Из леса явились рубщики, злые, словно тролли, но зато согревшиеся, притащили дров. Темная древесина, вопреки опасениям, вспыхнула ярко, жарко, в оранжевом пламени замелькали синеватые искры.
        Солнце к этому времени зашло, но не очень глубоко, и над краем земли остались торчать протуберанцы, напоминавшие белесые лохматые щупальца.
        - Ну что, Арнвид, вы со своей рыбалкой все одно спать не будете? - спросил Ивар, когда опустошили котелок, и Тормод отправился к реке его мыть. - Может быть, и посторожите заодно?
        - Полночи посторожим, - отозвался старый эриль. - А потом замену надо.
        Стражу распределили, конунг завернулся в одеяло, и лег неподалеку от костра, поближе к драккару. Заснул быстро, а вот спал плохо - мерещился отдаленный рев, грохот, вздрагивала земля, вынуждая вскидывать голову, прислушиваться, а затем переворачиваться на другой бок.
        В один момент открыл глаза, и понял, что замерз.
        - Что они, все задрыхли, что ли? - пробурчал Ивар, поднимая голову.
        На месте костра виднелось пятно из серого пепла, рядом дремал, едва не уткнувшись мордой в землю, Хакон с Бугров. Громко сопел Арнвид, храпел еще кто-то, низко висело солнце - шар тусклого белого огня, над холодной прозрачной рекой плыл туман.
        А из него торчал утес, которого вчера не было.
        С трудом ворочая оледеневшими конечностями, Ивар вскочил, выдернул из ножен меч. Утес качнулся, наклонился вперед, очертания его стали более четкими - огромная, как пивной валун, голова, могучий торс, скрещенные ноги в сапогах, на каждый пошло кожи с целого быка.
        В бородке и волосах блестел иней, глаза были пронзительно-голубыми, кожа на лице посверкивала морозными искорками.
        - Не суетись, - сказал великан негромко, и от его холодного дыхания волосы на голове Ивара зашевелились. - Если бы я хотел, я перебил бы вас сонными. И не вини своих воинов - наведенную мной дремоту не в силах отвести ни один чародей Срединного Мира.
        - Кто ты? - спросил конунг, уже понимая, что знает ответ.
        Перед ним сидел хримтурсен, один из древних великанов инея, что возникли раньше богов, и долго воевали с ними. Если йотуны были просто тупыми громилами, то отпрыски Бергельмира владели древней мудростью, странным чародейством и умели такое, что не могли даже асы.
        - Меня зовут Хормвитнир, - сказал хримтурсен. - Опусти оружие, доблестный муж, и поговорим.
        Размерами он был не больше любого из йотунов, но выглядел куда более опасным. В нем чувствовалась мощь готового сойти в долину ледника, тлеющая ярость находящегося на грани извержения вулкана, скрытое бешенство земли, беременной землетрясением.
        И еще от великана шел холод, вокруг него кружились снежинки, падали наземь.
        - Хорошо, поговорим, - Ивар меч опустил, но в ножны не убрал: кто знает, что задумает это порождение камня и льда в следующий момент? - В речах своих буду меру блюсти, с хладноребрым сойдясь.
        - Ты знаешь предания, и это хорошо, - Хормвитнир улыбнулся, и исходивший от него холод усилился, на драконьей голове, украшавшей штевень драккара, появились сосульки. - Другое хуже, вы без позволения хозяина заночевали на моей земле, порубили мой лес…
        - Кто же знал, что он чей-то? - Ивар пожал плечами. - Но если ты хочешь возмещения, то я готов его выплатить.
        Хримтурсен кивнул:
        - Хочу, но не золота или серебра. Ты расскажешь мне, кто вы такие и куда направляетесь. Асы и альвы иногда появляются в наших пределах, изредка забредают цверги, но вот людей я не видел очень давно. В давние времена, лет пятьсот тому, - мохнатые брови с усилием сдвинулись, льдисто-синие глаза блеснули задумчивостью, - появлялся один… или даже двое, что снискали особую милость Ганграда.
        - Мы ничьей милости не сыскали, да и не ищем, - сказал Ивар, и начал рассказывать.
        Хормвитнир слушал молча, лишь иногда покачивал головой, хмурился и поглаживал бороду. На коленях его лежала дубина, непонятно из какого материала сделанная, шипастая и белая, как снег, и вполне способная переломить драккар пополам одним ударом.
        - Ничего себе… - протянул он, когда конунг замолк, и в голосе хримтурсена Ивару послышался грохот сходящей по склону лавины. - Надеюсь, ты понимаешь, что вы взялись за дело не по силам смертных?
        - Понимаю. Но если вы, могучие и умелые, не беретесь, что делать нам? Сложить лапки и ждать смерти?
        Хормвитнир рассмеялся на удивление мягко, и тихо, и сосульки на драконьей голове зазвенели, словно колокольчики.
        - Так поступают лишь трусы и глупцы, - пророкотал великан. - Ты не из таких, я вижу… Решили найти, кто виноват, взять его за глотку и придушить, а путь срезать через Йотунхейм…
        - Уже приходилось делать такое, - сказал Ивар.
        Вспомнился чародей по имени Золотуштра, в пьяном безумии решивший уничтожить целые народы. Чтобы добраться до его башни, пришлось одолеть леса и горы, пройти через десятки схваток, и не только с людьми, но все же тогда они справились, как справятся и сейчас…
        - Да? - хримтурсен вновь погладил бороду, с нее посыпался иней. - Возможно такое, ибо только в вашем роду появляются герои, что способны перевернуть мир. У нас в Йотунхейме тоже не все ладно в последнее время, страшная жара иссушает земли, реки выходят из берегов.
        Ивар покачал головой - если это страшная жара, то какой мороз тут царит обычно?
        - Но у нас запрягают медленно, - продолжил Хормвитнир. - Пока еще только самые шустрые начали задумываться, как исправить, но соображать будут еще годы, макушки чесать, надеяться, что пронесет.
        Хоть древние великаны и мудры, и могучи, а кое в чем от людей не отличаются.
        - Я скажу всем своим, чтобы вас не тронули, но дальше на восток лежат земли, в которых я не властен. Там правят мои братья, жестокости в них больше, чем разума, и их вам стоит опасаться, - хримтурсен поглядел на Ивара испытующе, но тот не опустил взгляда, хотя внутренности похолодели так, что сердце едва не остановилось. - Но они вас не задержат… когда будете ближе к цели, помните, что лишь смертью делается смерть, и что тьма - это всего лишь отсутствие света…
        Ивар нахмурился, пытаясь понять, что это значит, а Хормвитнир поднялся, легко и мягко, будто его тело было не тяжелее облака. Махнул рукой, вскинул на плечо дубину, и исчез в тумане, не тратя времени на прощания, и дымка начала понемногу таять.
        Поднять дружину стоило большого труда.
        Наведенный великаном сон был липким, как смола, воины зевали, терли глаза, то и дело пытались лечь. Немного очухавшиеся брели к реке, где умывались ледяной водой, и лишь после этого становились похожи на людей.
        Дежурившие вторую половину ночи дозорные отводили глаза.
        - У нас были гости? - спросил Нерейд, обнаружив рядом с кострищем отпечаток огромного сапога.
        - Один, - сказал Ивар, - но очень большой…
        - То-то я чувствую, пахнет чудно, - заметил Арнвид. - Зачем приходил? О чем говорили?
        - Потом расскажу, - конунг глянул в сторону моря. - Ветер поднимается, надо уходить.
        И только когда поставили парус, и драккар заскользил на восток вдоль изрезанного бухтами и усеянного скалами берега, он поведал эрилям про разговор с великаном. Ингьяльд покачал головой, лохматой, как воронье гнездо, Арнвид крякнул и принялся остервенело дергать себя за бородку.
        - Ну почему не я? Почему он не меня разбудил? Я бы о стольких вещах его расспросил!
        - Это же мудрый хримтурсен, а не дурак какой, - сказал Нерейд. - Он не собирался сгинуть под горой из твоих вопросов, поэтому конунга и поднял, чтобы все коротко и по делу. С тобой болтать - даже у великана язык отвалится, а уши в трубочку свернутся, даром что со щиты размером.
        Старый эриль глянул на Болтуна свирепо, махнул рукой.
        Ветер держался хоть и очень холодный, ровный, сильный, и корабль шел быстро, вспенивал синие волны деревянной грудью. Висела в небесах крона Иггдрасиля, пылало крохотное солнце, с белых гребней срывало брызги, те попадали на палубу, оседали прозрачными каплями.
        Заполдень увидели лодку, такую большую, что драккар убрался бы в ней целиком. Двое сидевших в ней йотунов проводили викингов взглядами, но за весла не взялись, и дорогу загородить не попытались, так и тянули сеть, в которой трепыхались похожие на капли из серебра рыбины.
        Потом на берегу открылась усадьба, обнесенная частоколом, и у Ивара на миг защемило сердце - напомнила о доме, где осталась Рагнхильд, сыновья, захотелось вернуться туда…
        Тут все было как у людей, но размером намного больше, по пастбищу ходили коровы, белые и рыжие, за ними следил пастух, женщина несла от колодца ведра с водой. Двое мужиков рубили дрова - исполинские топоры с лезвиями из камня летали вверх-вниз, кромсали стволы, летели щепки длиной с копье, доносился оглушительный стук.
        И вновь - людей увидели, но интереса не проявили.
        - Хормвитнир держит слово, - сказал Ивар. - Но как далеко тянутся его земли, и сколько нам еще идти?
        Арнвид, нацепивший сегодня аж две накидки из шкур и похожий на кочан капусты, кашлянул и проговорил задумчиво:
        - Насчет первого не знаю, а насчет второго - если ветер продержится, то завтра в полдень, не позднее…
        Усадьба скрылась из виду, берег вознесся колоссальной волной из камня, встал обрывом куда выше любого хримтурсена, в море появились сначала отдельные льдины, а затем и айсберги. Поплыли навстречу, словно громадные куски сахара или соли, играя искрами на боках, осыпая поземку с макушек.
        Пришлось лавировать, менять курс, а порой и браться за весла, чтобы уйти от столкновения.
        - Откуда только берутся, - проворчал Ингьяльд, когда прошли между двумя айсбергами, не особенно большими, но утыканными ледяными наростами, и от этого похожими на огромных белых ежей. - Как из-под воды выныривают…
        - А вон мужичок сидит, давай у него спросим? - предложил Нерейд.
        Впереди берег вновь понижался, и там, где вглубь земли уходил залив, на камнях сидел хримтурсен. Не двигался, и так сливался со скалами, что Ивар разглядел, только напрягши глаза.
        - Что-то выглядит недружелюбно… - начал он, и тут хримтурсен поднял голову.
        Синим огнем полыхнули глазищи, и великан поднялся во весь исполинский рост - он казался больше Хормвитнира, оружия при себе не имел, а наряжен был лишь в меховые штаны и плащ, бугрились чудовищные мускулы предплечий и груди, сжимались кулачищи.
        - Люююди? - ветер принес отдаленный рев, и хримтурсен вскинул руки.
        В них появилось что-то белое, начало расти, и вскоре великан сжимал огромный ком снега. Размахнулся и швырнул в драккар, точно снежок, тот полетел, со свистом разрезая воздух, за ним заклубилась белая дымка.
        - Вправо! - крикнул Ивар, понимая, что этот тип куда более меток, чем давешние йотуны.
        Гудрёд налег на рулевое весло всем весом, корабль накренился, едва не черпнул воду бортом. Кто-то из викингов скатился со скамьи, хрястнулся головой так, что искры полетели, загрохотали сложенные меж лавок весла.
        Арнвид вскинул руку, стремительно нарисовал руну.
        Пахнуло теплом, огненные росчерки охватили ком снега, и тот мгновенно растаял. Хлынул теплый, пахнущий грозой дождь, капли забарабанили по волнам, на мгновение скрыли хримтурсена.
        - Ловко… - сказал Ивар, когда драккар выпрямился.
        Гудрёд по-прежнему держал курс в море, и правильно делал - вряд ли великан ограничится одним снежком.
        - Все равно достану! - донеслось от берега, и хримтурсен присел на карачки, положил ладони в воду.
        Раздался треск, море начало замерзать - от исполинских ладоней побежали белесые разводы, на глазах твердея, обретая плоть, превращаясь в плиты льда, взбугрившиеся торосы. Воздух похолодел, дыхание викингов обратилось клубами пара, в вышине начали сгущаться облака.
        - Ну и мощь! - воскликнул Ингьяльд.
        - Ничего, и не таких уделывали, - прохрипел Арнвид. - Пусть он здоровый, как гора, мы тоже не лыком шиты.
        По лицу старого эриля тек пот, руки подрагивали, но глаза были решительными.
        Ледяные руки потянулись к кораблю, охватывая его спереди и сзади, не давая возможности уйти. Дружинники начали табанить, чтобы нос драккара не врезался в возникший на пути торос, Гудрёд повернул, собираясь выйти туда, где еще оставалась открытая вода.
        Арнвид вскочил на борт, едва не вырвал из рук одного дружинника весло, и принялся чертить им прямо на льдине. Первую руну закончить не смог, слишком резво еще двигался корабль, но вторую дорисовал, и протянувшееся до берега ледяное поле надсадно захрустело.
        В стороны побежали трещины, из них хлынула темно-синяя вода, белый панцирь раскололся.
        - Наша берет! - радостно завопил Нерейд. - Выкуси, образина!
        Хримтурсен на берегу испустил низкий злобный рык, распрямился в полный рост, и шагнул прямо в море. Громыхнули попавшие под ноги льдины, плеснули волны, принявшие в себя огромное тело.
        - Никак, решил по дну за нами добраться? - сказал Ивар. - Так, работаем веслами! Лучники, к оружию!
        Руны - вещь полезная, но в конечном итоге все решает схватка.
        Великан шагал мощно, широко, отгребая в стороны льдины и небольшие айсберги, и море вокруг него кипело. Викинги налегали на весла, Гудрёд вел корабль прочь от берега, а Нерейд и Харек натягивали тетивы на луки, и выбирали стрелы подлиннее, помощнее.
        Такие, что смогут пробить и рыцарский доспех, и великанью шкуру.
        Ивар помнил, как намучались в Бретланде, пытаясь убить йотуна, и не сомневался, что с хримтурсеном придется еще сложнее.
        - Ага, все ясно, - сказал Нерейд, выпустив первую стрелу, легкую, пристрелочную, чтобы разобраться с ветром. - На два пальца вправо… Харек, ты готов? Тогда бьем по глазам!
        Драккар шел на север, великан топал следом, и вода поднялась ему до пояса, пена оседала на твердом, словно гранитном животе в валиках мускулов. Плащ из шкур волочился следом, и наверняка мешал, но уроженец Йотунхейма и не думал о том, чтобы скинуть его.
        Первый залп прошел мимо, и Нерейд выругался, помянув срамные места Отца Богов. Второй получился удачнее, но обе стрелы сломались о череп, не оставив на серой коже даже царапины.
        Хримтурсен по-прежнему догонял их, хотя топал с трудом, дышал надсадно.
        - Подойдет ближе, начнем швырять копья, - сказал Ивар.
        - Ничего, сейчас мы ему покажем, - Нерейд вновь натянул тетиву. - На-ка, получи, отродье Бергельмира!
        Стрела ударила в огромный, с колесо от телеги, глаз, и осталась торчать, вторая зацепила веко. Великан заревел от боли, вскинул руку, сбился с шага, и стало ясно, что не догонит, не одолеет сопротивления поднявшейся до груди воды, если только не пустится вплавь.
        Но плавать порождению льда и камня не суждено, скорее гадюка полетит.
        - Отомщщщу! - прокричал хримтурсен, и изо всех сил ударил ладонями по воде, затем еще и еще раз.
        Вздыбилась волна, похожая на коня с белой гривой, понеслась вслед за драккаром. Ударила в корму с такой силой, что корабль клюнул носом, обдала тяжелыми холодными брызгами. За ней накатила вторая, уже слабее, лишь плеснула о борта да немного вымочила Гудрёда.
        - Все, оторвались, - сказал Арнвид, и без сил опустился на лавку.
        В лежачем положении старый эриль пробыл до вечера, а когда пришел в себя, драккар так же шел на восток, вдали тянулась земля, и умерившее яркость солнце готовилось уйти за нее.
        - Хе-хе, - сказал он, открыв глаза. - Там, я знаю, было пиво… пара глотков вернет мне силы.
        - Знаем мы твои глотки, - пробурчал Нерейд, - каждый в бочонок размером, так что не напасешься на тебя…
        Но сам же вытащил бочонок, наплескал в кружку пенного напитка.
        - Решили сегодня рискнуть, идти ночью, - сказал Ивар, когда Арнвид утолил жажду. - Светло, все видно. Подходить к земле слишком опасно, уж больно местные нам рады.
        - Точно бонд - свинине, - вставил Болтун, но на его реплику никто не обратил внимания: привыкли, что язык у рыжего викинга не только без костей, а еще и длиной со стол в доме конунга.
        - Разумно, - старый эриль поднялся, глянул в сторону суши, приложив ладонь ко лбу. - А помнишь того коротышку, Гримгельмира, так рвавшегося сюда, что он через океан поплыл?
        - Помню, как же.
        С полукровкой-великаном они столкнулись, когда гнались за кровным врагом Ивара, Храфном Прямым. Сначала обошлись как с недругом, потом вместе сражались с кровожадными богами расположенной далеко на западе земли, где не знают лошадей, колеса и стали.
        - Интересно, добрался он до родичей? Устроился тут? - Арнвид закашлялся.
        - Сомневаюсь, - Ивар пожал плечами. - Очень часто то, к чему так стремимся, оказывается совсем иным, чем представлялось в мечтах… Слишком уж он мелок по сравнению с местными, признали ли за своего?
        Гримгельмир, приходившийся внуком самому Вафтрудниру, противнику Одина, доставал конунгу макушкой до груди, но при этом умел оборачиваться великаном, силой обладал неимоверной и знал древние руны.
        Но хватило ли этого, чтобы местные приняли за своего, а не раздавили словно червя?
        - Да уж, сомневаюсь, - старый эриль опустился на лавку, морщинистая рука потянулась к бочонку. - Эх, выпью я еще, а то во внутренностях сухо, точно в земле серков.
        Когда солнце ушло за горизонт и наступили сумерки, Ивар отправил спать половину дружины во главе с Гудрёдом, а к рулю встал сам. Давно не водил драккар, хотелось ощутить власть над стремительным морским зверем, что откликается на малейшее движение руки, слушается, как обученный конь.
        Ветер дул попутный, парус исправно толкал корабль вперед, так что приходилось лишь слегка поправлять курс. Даже оставшиеся бодрствовать дружинники дремали, лишь изредка то один, то другой вскидывал голову, бросал взгляд на воду. На носу бодрствовал Арнвид, сидел в обнимку с бочонком пива и что-то бурчал - то ли молился, то ли подбирал слова для очередной висы.
        Ивару спать не хотелось, тело полнила холодная, морозная бодрость.
        Около полуночи над сушей встала призрачная исполинская радуга, похожая на гигантский мост. Рядом с ней чуть позже возникла еще одна, более бледная, за ней третья, вообще еле различимая.
        - Что это? - дрожащим от страха голосом спросил Тормод Волокуша.
        - Хримтурсены надеются добраться до Асгарда помимо Бифрёста, - ответил Арнвид. - Вот и ищут, создают пути, да вот только не выйдет у них ничего, слишком уж они тяжелы…
        Радуги погасли, сгинули в том же порядке, что и появились, зато начали попадаться айсберги. В первую очередь обычные, затем настоящие горы изо льда и снега, чьи вершины едва видны, даже если задрать голову, потом вовсе странные - будто освещенные изнутри.
        По морю плыли словно хрустальные глыбы, внутри каждой тысячи факелов - красноватые, нежно-зеленые, как молодая листва, темно-багровые и цвета того фрукта, что растет в теплых землях и называется персиком.
        Когда Ивару надоело лавировать меж них, свернул к берегу, где вода оставалась чистой. Парус пришлось на время спустить, а дружинникам - немного поработать веслами.
        Суша приблизилась, надвинулся обрыв высотой как раз с три мачты, если их поставить друг на друга. Стало видно, что у его подножия, на мелководье разлеглись странные звери, похожие одновременно на китов и лягушек, разбросали перепончатые лапы, выставили лоснящиеся спины.
        Ближайший приоткрыл глаза, светившиеся, точно гнилушки, распахнул пасть, где убрался бы дом.
        - Мы просто идем мимо, никого не трогаем, - сказал Ивар. - И вообще тебе приснились.
        Громадный зверь озадаченно мигнул, опустил веки, зато соседний заворочался, забил хвостом размером с парус, поднимая волну. Третий зевнул, щелкнул зубами так, что эхо завозилось в ущельях берега, а шорох побежал по морю, оглаживать бока светящихся айсбергов.
        Когда тех стало поменьше, Ивар отошел от суши - береженого асы берегут, да и ваны приглядывают. Разбудил себе на смену Гудрёда, тот поднял дрыхнувших до сего момента дружинников.
        Конунг же улегся на лавку и натянул на себя одеяло.
        Проснулся от дикого рева, в первый момент решил, что вновь сошлись с кем-то местных чудовищ, и оно радостно вопит, радуясь, что обед сам чуть ли не в рот лезет. Затем только сообразил, что драккар накренен очень уж сильно, и что это ветер воет так, как и дюжине драконов не под силу.
        - Вставай, конунг! - крикнул в самое ухо Ингьяльд. - Тут что-то… что-то… нечто невероятное!
        Поднявшись, Ивар пошатнулся - с такой мощью ураган ударил в лицо. Перехватило дыхание, воздух показался жестким и холодным, словно айсберг. Разглядел, что суша неподалеку, не приблизилась и не удалилась, пока спал, небо затянуто тучами, а на море совсем нет волн.
        Решил даже, что блазнится спросонья - при таком ветре обязано подняться волнение!
        - Что за ерунда… - пробормотал он, убедившись, что море и вправду тихое.
        Вода оставалась гладкой, лишь слегка морщилась, словно жидкое масло, летели брызги. Корабль не раскачивало, не швыряло, а устойчиво кренило в одну сторону, и викинги сидели вдоль борта, напряженные, с выпученными глазами и удивленными лицами, как бледные совы.
        - Давно началось!? - спросил Ивар, нагнувшись к молодому эрилю вплотную.
        Ветер комкал слова, запихивал назад в рот, а те, что все же выбирались наружу, рвал на куски и уносил прочь. Приходилось орать, напрягая горло, да и то получалось не громче, чем шепот простуженного крота.
        - Только что! - ответил Ингьяльд. - Над берегом туман встал, бело-синий, с искрами! Затем исчез, и вот это поднялось! Едва успели парус спустить, иначе разорвало бы в клочья!
        То ли здесь, в Йотунхейме такие штуки в порядке вещей, то ли не обошлось без подлости очередного хримтурсена, увидевшего людской корабль и решившего утопить его просто так, из злобности.
        Подошел Арнвид, за плечами которого хлопала меховая накидка, похожая на грязные взлохмаченные крылья.
        - Чую чары! - уверенно заявил он, шмыгая красным носом.
        - А отвести сможешь?! - спросил Ивар.
        - Нет, слишком великая сила в них вложена, а я вчера едва не надорвался.
        - Толку тогда от твоего чутья? - конунг махнул рукой, вскочил на борт, ухватившись рукой за штевень. - А ну на весла! Уйдем из этого ветродуя! Что застыли, или к лавкам примерзли?
        Грести оказалось неудобно, с одного борта весла зарывались в воду, с другого - едва до нее доставали. Но понемногу приспособились, пошли шибче, и даже Арнвид сел на одну из последних скамей.
        Ветер стих, от навалившейся тишины стало больно ушам, драккар с натужным плеском выпрямился.
        - Что, неужели все? - просипел Нерейд, улыбаясь во всю покрасневшую морду. - Только я привык.
        Не успели обрадоваться, как тучи потемнели, опустились ниже, и из них повалил снег. Закружились снежинки крупные, едва не в ладонь, и при этом грязно-серые, словно испачканные в пыли. Во мгле исчезла суша, мир сузился до пятачка шириной шагов в пятьдесят - дальше взгляд не проникал.
        Всюду, где снег мог зацепиться, начали с необычайной скоростью расти сугробы.
        - Такого я еще не видел, - признался Ивар, спихивая один из них с драконьей головы. - Арнвид, далеко нам еще?
        - К полудню будем на месте, - ответил старый эриль. - Близко уже, чую…
        - Тоже мне, чуйщик нашелся, - проворчал Нерейд, вытряхивая снег из башки. - Поворожил бы лучше немного, а то мы сами скоро в айсберг превратимся. Симпатичный такой, с веслами.
        Несмотря на снегопад, гребли во всю мощь, от дружинников шел пар, нос с шумом резал гладкую поверхность моря. В глубине, под килем мелькали тени, слишком большие, чтобы принадлежать рыбам, и Ивару вспоминался кальмар, с которым дрались у берегов Финнмёрка.
        Оставалось надеяться, что местным хищникам они на один зуб.
        В один момент облачная пелена разорвалась, в прореху меж туч заглянуло солнце, по воде побежали сиреневые блики. В тот же момент волны лопнули, выпуская огромную голову на длинной, покрытой чешуей шее, и та щелкнула зубами, схватив из воздуха нечто извивающееся, крылатое.
        Обрушилась назад и скрылась, оставив на поверхности моря бурлящее пятно.
        - Не Йормундганд, но тоже ничего, - оценил Ингьяльд. - Подводный дракон? Или что-то иное?
        В голосе молодого эриля не звучало страха, только любопытство - сунь его в пасть к голодной акуле, примется считать ей зубы, и выяснять, в каком порядке расположены, почему хитро загнуты.
        - Подплывет поближе - спросишь, - отозвался Ивар.
        Солнце ушло, но снег поредел, валил не так остервенело, да и снежинки стали почти обычными. Проглянул берег, за короткое время из темного ставший беловато-серым, точно его присыпало мукой.
        На вдававшемся в море мысу стояла еще одна усадьба, но до нее было слишком далеко, чтобы разглядеть подробности.
        - Все, стоп! Стоп! - закричал Арнвид. - Хватит, здесь можно переноситься…
        Дружинники с облегчением вытаскивали весла, переводили дух, вытирали со лбов пот. Молодые поглядывали на эрилей с тревогой - в прошлый раз перехода из мира в мир не видели, сейчас ожидали жутких чудес.
        Арнвид приковылял на нос, принялся раздеваться, в руке его объявился нож. Ингьяльд встал рядом с бывшим наставником, лицо было сосредоточенное, суровое, волосы блестели от растаявшего снега.
        Оба подняли руки, начали рисовать руны, от острых лезвий заструился белый дым…
        Скрежета на этот раз не было, вообще никаких звуков, только хрипло дышал кто-то из дружинников да мерно били в борт волны. Зато мир вокруг становился все более и более тусклым, словно из него высасывали краски, отнимали жизнь - синее море серело, лица казались восковыми, мертвыми.
        Вспыхнула надпись из нескольких рун, рассыпалась искрами.
        Ингьяльд отшатнулся, вытер лицо, и на ладони остались потеки темной, почти черной крови.
        - Не получилось? - напряженным голосом спросил Рёгнвальд.
        - Что-то мешает, как тяжесть на плечи давит… - промямлил молодой эриль, а старый уверенно заявил:
        - Ничего, сейчас поднатужимся, и прорвемся.
        - Смотри, не тужься слишком сильно, а то штаны порвешь, - посоветовал Нерейд, и по лавкам загуляли смешки.
        Арнвид всхрапнул, как рассерженный жеребец, вновь принялся рисовать священные знаки. Ингьяльд задвигал рукой, но шевелился вяло, медленно, словно ему и вправду мешало нечто, невидимое обычным глазам.
        - Вот так… так попробуем, - бормотал старый эриль. - Три-четыре, рванули!
        Ивар ослеп от брызнувшего в лицо яркого света, показалось, что в тусклом мире прорезали окошко в другой, заполненный бушующим пламенем, может быть, в сам Муспелльхейм. Опустил веки, и на них остались словно нарисованные огнем отпечатки неистово вспыхнувших рун.
        Знакомый ледяной ветер взвыл внутри черепа, показалось, что внутренности покрываются инеем.
        - Холодно, - сказал Кари с таким удивлением, словно в последние дни не плыли по ледяным морям, а прогуливались по цветочному лужку где-нибудь в Валланде, где не ведают сильных морозов.
        За бортом плеснуло, точно драккар подпрыгнул, Ивар открыл глаза.
        Эрили стояли как две статуи, вскинув руки, и каждого окутывал мерцающий ореол. Вокруг корабля клубился черный дым, в нем вспыхивали золотистые и алые огни, похожие на злые глаза.
        Ветер усилился, показалось, что из груди сейчас вырвет сердце, а через спину выдавит кишки, и они вывалятся на палубу. Ивар захрипел, наклонил голову вперед, борясь с его бешеным напором, даже попытался привстать, но сделать этого смог, хотя взопрел от усилий.
        По ушам ударил басовитый звон, вроде того, какой бывает, когда бьют в огромные колокола, что висят в храмах христианского бога. Черный дым с огнями точно сдуло к корме, ветер стих, и корабль повис в воздухе невысоко над морем.
        Внизу бежали волны, самые обычные, не синие, в вышине сияло привычное солнце Мидгарда.
        - Ой! - сказал Нерейд, и они полетели вниз.
        Шлепнулись, как кусок мыла в лохань, брызги взмыли выше борта, Ивара подбросило. Арнвида едва не выкинуло за борт, в последний момент удержал Ингьяльд, кто-то, судя по воплю, прикусил язык.
        Доски обшивки затрещали, но, похоже, выдержали - нигде не зажурчало, не зачмокало.
        - Не рассчитали маленько, - сказал старший эриль, - но выбрались, слава Одину.
        Там, куда они попали, было тепло, так, как никогда не бывает в Северных Землях даже летом. На юго-востоке виднелся берег - темная полоска, синеющие в вышине горы, чьи вершины окутывал снег.
        - Это я вижу, - Ивар поднялся, почесал отбитое о лавку седалище. - Вот только куда?
        - Ну, хе… надо оглядеться, спросить у местных, - лицо у Арнвида стало глубокомысленным, как у жреца, что собрался изречь волю богов, но еще не придумал, чего бы такого соврать. - Раскинуть руны… Мы еще слишком далеко от того места, где находятся возмутившие равновесие.
        - Тогда для начала к берегу, - решил Ивар. - Давно на сушу не вступали, и вообще, посмотрим, что там такое.
        Море вокруг было странное, непривычное - это чувствовалось по всему, по виду волн, по запаху и ветру.
        На родине Ивар мог с завязанными глазами сказать, в каком фьорде они находятся, по цвету воды определить течения. Здесь же все сбивало с толку, казалось ненастоящим, насмешкой могучих богов, решивших пошутить над пришельцами.
        Может быть, они попали в Утгард, Мир За-Гранью, где в свое время обманули самого Локи?
        Когда из волн вылетели, затрепетали то ли крыльями, то ли плавниками, существа, похожие одновременно на рыб и на птиц, мало кто удержался от изумленного восклицания. Пролетели чудные твари недалеко, вновь ушли в теплые зеленоватые воды, но удивление осталось.
        Затем на северном горизонте мелькнуло нечто огнистое, извивающееся, с шипением обрушилось в воду.
        - Дракон вроде, - сказал Нерейд, самый зоркий во всей дружине. - Но какой-то тощий, блестящий…
        Тепло после холодов Йотунхейма казалось одуряющей жарой, так что все разделись по пояс. Подставили солнцу бледные после зимы плечи, спины, веселые зайчики запрыгали по лысине Арнвида.
        Когда земля приблизилась, различили, что ее покрывает густой лес, а к берегу текут многочисленные ручьи. Ни одного из деревьев, что росли тут, Ивар не узнал, а ведь повидал много чего, побывал и в Киеве и в Миклагарде, даже в Багдаде и в Теночтитлане, где всегда жарко.
        Горы надвинулись, высокие, иззубренные, над одной, самой мощной, обнаружился курящийся дымок.
        - Вулкан, - сказал Арнвид. - Хоть что-то привычное… Может, и люди тут живут, а не одноглазые карлики?
        - И девки есть, - мечтательно вздохнул Нерейд.
        Развернулись, пошли вдоль берега на юг, высматривая подходящее место для стоянки. Вскоре открылось устье речушки с пологими берегами, достаточно широкой, чтобы драккар вошел в нее.
        - Правь туда, - велел Ивар.
        Донеслось птичье пение, которого не слышали, как казалось, целую вечность, вибрирующий рев, визгливые крики. Конунг ощутил запахи, что принес с суши ветер - цветущих растений, свежей зелени, сырой земли, и от них сердце забилось в тревожном предвкушении.
        Выбрался на берег первым, и замер, прислушиваясь: до зарослей рукой подать, не видно ни тролля, и кто знает, что в них прячется.
        - Давай-давай! - командовал за спиной Гудрёд, и викинги кряхтели, вытаскивая драккар.
        В кроне высокого дерева зашевелились листья, на качнувшейся ветке показалось существо, похожее на человека, но в черной шерсти. Округлились глаза, окруженные кольцами серого меха, из раскрывшегося рта вырвался тот же пронзительный вопль, что слышали еще с воды.
        - Обезьяна, - сказал Ингьяльд.
        Похожих тварей видели в Миклагарде, в императорском зверинце, и позже, в землях красных людей, в джунглях.
        - Вяу-вяу-вяу! - завопило шерстистое существо, прыгнуло на соседнюю ветку, мелькнул длинный хвост.
        За первой обезьяной показалась вторая, третья, одна с детенышем на спине, таким мелким, что был едва заметен. Перекрикиваясь, роняя листья, сломанные ветки, помет и гнилые плоды, умчались вдоль берега реки.
        - Дров бы надо, - сказал Ивар, но тут ветви закачались вновь, на этот раз на уровне пояса.
        
        Глава 6. Тростниковая земля
        Зеленый полог раздвинулся, и из них выступил зверь вроде рыси, но намного больше, и рыжий, как закатное солнце, с черными полосками на шкуре. Заворчал негромко, оскалил клыки, белые и острые, в палец длиной, причем не в самый короткий палец.
        - Ух ты! - в возгласе Нерейда прозвучало восхищение.
        Ивар же чуть присел, выставил меч, рядом встал Даг с копьем в руках.
        Зверь выглядел красивым и грозным, словно изготовленный мастером клинок, водил глазами, изучая викингов. Наверняка имел дело с людьми, знал, что могут эти блестящие штуковины в безволосых лапах, и нападать не спешил.
        А затем и вовсе решил, что связываться не стоит, бесшумно отступил и исчез.
        - За дровами только по трое, и смотреть по сторонам, - велел Ивар. - От такой киски в одиночку не отобьешься.
        - Может, поохотимся? - предложил Нерейд. - Какая шкура, а, клянусь лыжами Скади?
        Конунг пожал плечами:
        - Ночью, если хочешь, отправляйся в лес, только не жалуйся, если тебя самого сожрут или сотворят еще что похуже.
        - А что может быть похуже? - Болтун озадаченно выпучил глаза, и поплелся в чащу вслед за Гудрёдом.
        Выставили стражу, запылал разожженный старым эрилем костер, искры полетели к темнеющему небу. Солнце зашло целиком, как ему и положено, на смену дню явился вечер, готовый распахнуть двери ночи.
        От реки, где Кари набирал воду, донесся всплеск и недовольное ворчание.
        - Что у тебя такое? - спросил Ивар.
        - Да тут кто-то… - берсерк стоял по колено в волнах, и с удивлением глядел вниз. - Сейчас я его…
        Он нагнулся, пошарил в реке, и с усилием, так что под рубахой вздулись мышцы плеч, вытащил на воздух мускулистого толстяка. С того полилась вода, закачалось округлое брюхо, затряслась набедренная повязка и короткие ножки, перепончатые, точно у селезня или лягушки.
        Обитатель реки злобно пучил глаза навыкате, недовольно брыкался, шипел и плевался, но сделать ничего не мог. Кари держал его за шею так, что ясно было - одного нажатия хватит, чтобы переломилась, как сухая ветка.
        На голой макушке толстяка имелась небольшая выемка, и в ней плескалась речная вода, плескалась и не выливалась. Вместо носа торчало нечто похожее на клюв, но не птичий, а тот, что бывает у кальмаров и осьминогов.
        - Это еще кто? - спросил Ингьяльд.
        - Как кто? - сварливым тонким голосом произнес толстяк. - Вы что, с Токама но-хара свалились?
        - Не совсем, - сказал Ивар. - Но такую образину, как ты, в первый раз видим.
        - Каппа я, каппа! - пропыхтел обитатель реки. - У, кабан какой здоровый, хотел его притопить слегка, чтобы знал… ан нет, даже ногу сдвинуть не смог… чтоб тебя подземные боги взяли!
        Последнее относилось к Кари.
        - Так это местный никси, - догадался Арнвид. - Водяной, зараза… Если баловать будешь, мы тебя поймаем и высушим, понял?
        - Как не понять? - глаза каппы блеснули, в брюхе забулькало, а голос стал жалобным, просящим. - Сами-то юмора совсем не понимают, чтобы вам… отпустили бы вы меня, люди добрые?
        - Брось его, - сказал Ивар, и послушный Кари отшвырнул каппу так, что тот улетел на середину реки.
        Там смачно плеснуло, раздалось удовлетворенное ворчание.
        - Как бы не нагадил? - с беспокойством произнес Ингьяльд. - А то помню я тех водяных из земель русичей.
        - Пусть только попробует, - старший эриль горделиво распрямился, а кашель его прозвучал воинственно. - Устроим ему Рагнарёк тактического масштаба. А теперь, конунг, я хотел бы сказать вису.
        - Вису? - удивился Ивар.
        Этот поход настолько отличался от обычного плавания куда-нибудь в Бретланд, Гардарики, или Валланд, что он и не думал о том, что находящиеся на корабле эрили будут складывать хвалебные стихи.
        - Да, - Арнвид с достоинством кивнул. - О нашем путешествии через Йотунхейм. Ведь это подвиг, равного которому не совершал ни один из морских конунгов древности.
        - Конечно, я слушаю, - Ивар кивнул.
        Дружинники замолчали, остался только плеск речных волн и потрескивание костра, и Арнвид заговорил звучным и мощным, так не похожим на его обычный голосом:
        Детей Имира - лось
        Эгирова луга - тем не
        Распотешу - правит
        Вяз игрища Грима.
        Ивару послышался плеск и, повернув голову, он обнаружил, что из реки торчит голова каппы, макушка тревожно поблескивает, зато уши внимательно ловят каждый звук.
        Слава не изгинет,
        Пока не сотрясется -
        Тяжек ход пучины -
        Виселица Грима.
        Там были еще четверостишия, и в конце каждого Арнвид обязательно вставлял то имя Одина, что значит «личина».
        - Великую честь ты оказал мне, - сказал Ивар, когда эриль замолк. - Проси, что хочешь.
        - Эх, конунг, - Арнвид слабо улыбнулся. - Ты сам оказал великую честь, взяв меня с собой.
        - Возможно. А теперь не вопросить ли нам руны? Пора узнать, что ждет впереди, и куда направить бег драккара.
        - Да, конечно, - и старый эриль с кряхтением полез в вышитый мешочек, что всегда носил на поясе.
        Оглянувшись еще раз, Ивар обнаружил, что каппа исчез - руны интересовали обитателя реки куда меньше, чем стихи.
        Вытащенные из мешочка костяные плашки с выжженными на них священными знаками легли странно, так что Арнвид с Ингьяльдом какое-то время поспорили, прежде чем объявить результат.
        - Укуси меня Фенрир, если я такое когда видел, - признался старый эриль. - Идти нам на юго-запад, это понятно, но ждет нас там… кровь, препятствия, и некие странные опасности.
        Ивар лишь плечами пожал - за десятилетия походов с кем только не сталкивался, дрался с колдунами и дэвами, чудовищами и богами, бывал в плену и участвовал в турнирах…
        - Кровь будет чужой! - объявил он. - А опасности - какой викинг их боится?
        В путь пустились ранним утром, когда в прибрежном лесу чирикали только самые ранние пташки, а каппа наверняка дрых где-нибудь на дне речки. Столкнули корабль на воду, и заработали веслами, выгоняя из тела сонную одурь, разогревая мышцы, наполняя тела здоровой мощью.
        Арнвид сидел на носу нахохлившийся, согнутый, вчера отдал все силы, и словно постарел еще лет на десять.
        - Чудные места, - сказал Ивар, когда солнце поднялось выше и начало припекать. - Хотя человек где только не живет… Там, где и тролли с альвами жить не смогут, и цверги сбегут, проклиная все на свете.
        - Это уж точно, - проворчал старый эриль.
        Холмистый берег, похожий на лохматую зеленую шкуру, уходил назад, в кронах резвились обезьяны, долетали их вопли. Кружились птицы, большие и яркие, вроде попугаев, вдали ревели горластые, но невидимые с корабля твари.
        Затем лес оборвался, за небольшим мыском начались поля, а на водной глади обнаружились лодчонки.
        - Вот и люди, - Ивар поднес ко лбу ладонь, чтобы прикрыть глаза от слепящего солнца.
        В утлых посудинках, каждая едва больше корыта, возились обнаженные по пояс мужчины, мелкорослые, точно мальчишки. Тянули сети, вытряхивали из них рыбу, вытаскивали раскоряченных крабов, орудовали веслами, делали еще что-то, но что, издалека не разглядеть.
        Драккар заметили, раздался тонкий крик, на мгновение все замерли, а затем дружно погребли к берегу.
        - Хм, неужто сталкивались с викингами? - задумчиво вопросил Арнвид.
        Местные торопились так, что едва не выскакивали из суденышек, лупили веслами по воде, летели брызги. На берегу, за полями виднелась деревушка - округлые хижины с остроконечными крышами, дымки над ними.
        - Ну это вряд ли, - заметил Ивар. - Тут могут быть свои не хуже нас, что любят пограбить.
        Лодчонки достигли суши, рыбаки помчались в сторону деревни так, что засверкали босые пятки. Меж домов поднялась суета, ветер донес детский писк, женские крики, мычание недовольной скотины.
        Драккар подошел к берегу медленно, с достоинством, вытаскивать его целиком не стали - вдруг придется срочно отплывать.
        - Оставайтесь тут, на землю не сходите, - велел Ивар. - Кари и Арнвид - со мной.
        - Но как же так? - возмутился Нерейд, и многие поддержали его недовольным гулом. - Мы что, и свежего мяса не добудем? Никого не зарубим? За девками по кустам не побегаем?
        - Не для того так далеко забрались, - сказал Ивар сурово.
        Спорить дальше никто не стал, хотя видно было, что дружинники недовольны - ворчат, как собаки над старой костью, башками крутят, глазами сверкают, и даже на лице Гудрёда недоумение.
        В сторону деревни пошли втроем: конунг - понятное дело, ему нужно посмотреть, что тут и как, Арнвид - на тот случай, если придется с чем-то хитрым столкнуться, Кари - если с излишне простым, но сильным. Кольчуг и шлемов надевать не стали, положились на удачу, без которой воин не воин.
        Домишки приблизились, стало ясно, что они крохотные и невероятно хрупкие.
        - Небогато живут, - заметил Арнвид, когда они достигли околицы.
        В деревне не было ни единой живой души, зато повсюду виднелись следы поспешного бегства - распахнутые двери, брошенные посреди улицы вещи, отпечатки копыт на земле.
        - Ты, Кари, дыши осторожнее, а то еще развалится что-нибудь, - сказал Ивар, разглядывая крайний дом: крыша из тростника, стенки тонкие, пальцем проткнешь. - Морозов они, похоже, не знают.
        Донесся шорох, из?за соседнего домишки кто-то выглянул, стремглав понесся прочь.
        - Эй, стой! - крикнул Арнвид, но бегун был далеко и прибавлял шагу.
        Разглядели только, что он тощ, жилист, облачен в штаны до колен и просторную рубаху.
        В центре деревушки, на небольшой площадке, обнаружился крохотный храм - две покатых стены уперты друг в друга так, что получается навес, а под ним на полках стоят фигурки из дерева, изображающие, скорее всего, богов, лежат чудные плоды, семена в глиняных мисках.
        Старый эриль не утерпел, шагнул поближе, но посягнуть на святыню ему не дали. Из?за храма выбрался дрожащий мужичок в таких же штанах и рубахе, крохотный и черноволосый.
        Раскосые, темные глаза его смотрели со страхом, но голос звучал сильно.
        - О могучие морские великаны, посланцы Эммы, уроженцы Ёми но-куми, - затянул мужичок. - Не погубите нас! Мы исполняем все заветы, приносим жертвы предкам, буддам и Пресветлой Аматэрасу!
        - Какие же мы великаны? - спросил Ивар, стараясь говорить мягко.
        - Свирепые и большие, - сказал мужичок. - Глаза ваши изо льда, клинки из небесного грома, волосы из драгоценного металла, и путешествуете вы на огромном змее с длинными плавниками!
        - Ну да, мы великаны… - Арнвид, похожий на исполина так же, как мокрица на волка, насмешливо хмыкнул. - Но мы, э… заблудились… Что это за земля, что за народ тут обитает?
        Мужичок слегка приободрился, дрожать перестал, глаза его чуть расширились.
        - Асихара-но накацукуни, Тростниковой землей зовется она, - сообщил он с интонациями начавшего сагу сказителя, - правит тут трижды благословенный Сын Пресветлой Аматэрасу, что рождена из капель воды, коими спасшийся из Страны Мертвых Идзанаки омыл свой левый глаз, а мы, ничтожные, погруженные в колесо Сансары, именуемся нихондзин…
        - Сколько слов, - растерянно пробормотал Кари.
        - Ага, понятно, - сказал Арнвид как ни в чем не бывало. - А как насчет того, чтобы купить у вас провизии?
        Мужичок совсем повеселел, распрямился, так что достал бы Ивару почти до груди.
        - О, великаны всегда голодны, - произнес он с пониманием. - Урожай был хорош, и мера риса в общественном доме найдется, также добыли мы немало рыбы, и можем продать вас теленка, хотя нет, один он…
        Великаны или нет, а если собираются торговать, то вряд ли будут грабить.
        - Хорошо, - сказал Ивар. - Несите рыбу и этот ваш рис к драккару, э, к нашему змею…
        - А он нас не сожрет? - на лице мужичка вновь появилась опаска.
        - Не сожрет, - пообещал конунг. - А заплатим мы золотом, не сомневайся… как тебя зовут, кстати?
        - Золотом! - черные глазенки выпучились, едва вовсе не выскочили из черепа, их обладатель сделал шаг назад, словно намеревался обратиться в бегство. - Я, ничтожный Харихиро, не достоин принять такую плату… У нас, бедных селян, отберут… нельзя так… смилуйтесь!
        Он рухнул на колени и зарыдал, точно обиженный ребенок.
        - Э… ну ладно, ладно, - торопливо сказал ошеломленный Ивар. - Клянусь копытами Слейпнира, кто же знал?.. У нас еще серебро есть, если золото не годится… Если порыться, там много чего можно найти.
        - Хорошо, мы придем, - пообещал Харихиро, вытирая слезы.
        Как скоро выяснилось, он не обманул.
        Не успел Ивар рассказать, что произошло с ними в деревне, как со стороны домов появилась целая процессия: впереди два старика в халатах, за ними мужчины с мешками и корзинами, а позади всех подростки с какими-то непонятными штуковинами вроде опахал без ручек.
        Подошли ближе, и Ивар сообразил, почему их обозвали великанами - никто из обитателей селения не был выше Харихиро, сам конунг смотрелся меж них гигантом, а Кари и вовсе возвышался как гора.
        - Мелкие какие все, - озабоченно проговорил Арнвид. - Жрут плохо, что ли? Или работают много?
        Старики, не дойдя до корабля шагов тридцати, принялись кланяться так, что едва не мели седыми бородками землю. Мужикам с грузом делать то же самое оказалось не с руки, но и они согнули шеи, и дальше зашагали, уставившись вниз, подростки замахали «опахалами».
        - Привет вам, посланцы Эммы, - просипел один из стариков, что помоложе.
        - Привет вам, уроженцы подземного мира, - подхватил второй, такой древний, что вполне мог помнить убийство Имира.
        Кто такой Эмма, и с чем его едят, Ивар не знал, но спорить с местными не собирался - пусть хоть сетью назовут, лишь бы в море не кидали. Хорошо помнил, как на дальнем западе северян то именовали детьми Кецалькоатяля, то считали явившимися с того света духами предков.
        Отчего бы не побыть великанами из подземного мира?
        - Да пребудет с вами благословение Амиды, чья милость больше неба, обильнее земли, глубже моря! - воскликнул Харихиро, облачившийся в халат с поясом, на котором висели, постукивая друг о друга, разноцветные раковины.
        Обитатели селения были не только одинаково мелкими и тощими, их еще и вытащили словно из одного стручка - волосы черные, как сажа, а глаза такие узкие, будто специально прищурили.
        - Да избегнете вы козней… - в два голоса завопили старики.
        - Сколько можно болтать? - негромко заворчал Нерейд. - Пора бы к делу…
        Ивар сердито глянул на него, и рыжий викинг осекся, а лицо сделал умильно-благостным, как у христианского жреца. Повидал немало, хорошо понимал, что у каждого народа свой обычай, и нарушать его можно лишь в том случае, если ты собрался воевать…
        Но не сдержался - натура взяла верх.
        Пожелания следовали одно за другим, все более хитрые и сложные, порой совсем непонятные. Старики и Харихиро старались вовсю, парни махали опахалами, а мужики один за другим подходили к конунгу, ставили к его ногам корзины, складывали объемистые, шуршащие мешки.
        В корзинах был лосось, на вид такой же, как в Северных Землях, в мешках - Ивар увидел сквозь прореху - белые зерна, похоже, что тот самый рис, о котором упоминали в деревне.
        - Э, спасибо, во имя светлых асов, - сказал он, когда пожелания закончились. - Ингьяльд, тащи серебро и бочонок с кружками, спрыснем сделку… Вы, ребята, тоже не хворайте.
        Соревноваться с узкоглазыми в красноречии Ивар не собирался.
        Младший из эрилей приволок позвякивающий мешочек, Харихиро удивленно уставился на монеты, даже попробовал одну на зуб. Старики заинтересованно потянули носами, когда в кружки хлынул добрый, пахнущий хмелем напиток, заколыхалась белая пена.
        - Что это? - спросил тот, что постарше.
        - Пиво, - ответил Нерейд. - Держи, батя… Как же ты, до седых волос дожил, а о пиве не узнал?
        Дед нахмурился, но кружку взял, уткнулся в нее носом.
        - Во славу богов! - сказал Ивар, когда посудины оказались у всех.
        Харихиро понюхал пиво, сделал первый глоток осторожно, а вот дальше пил, точно страдающий от жажды верблюд. Прочим обитателям приморской деревушки оно тоже пришлось по вкусу - бочонок прикончили мгновенно, пришлось доставать второй, побольше.
        Викинги принялись таскать продукты на борт, конунг остался на берегу с местными.
        - Вы должны прийти к нам… - с трудом ворочая языком, произнес захмелевший Харихиро. - Мы вас уважаем… и вы нас уважаете… сакэ нальем, все из домов вынесем… прямо сейчас…
        - Это что, нас на пир зовут? - заинтересовался Арнвид. - А что такое сакэ?
        - Огненный дух, что веселит сердце, - сообщил дедуган подревнее, оказавшийся более стойким к хмельному.
        Глаза старого эриля загорелись:
        - Тогда отчего бы не сходить?
        - Можно, - Ивар повернулся к Гудрёду. - Готовьте обед, по сторонам поглядывайте, а мы в селение.
        Кари и Нерейда прихватили с собой - первого для солидности, дабы местные не забывали, что имеют дело с великанами, второго потому, что если не взять, обидится и будет ныть дней десять.
        Харихиро хлопнул в ладоши, старики затянули унылое песнопение, и процессия двинулась обратно в деревню. Вперед умчался один из мальчишек - наверняка с приказом накрывать столы, вытаскивать из погребов все, что там есть повкуснее, и наливать в кувшины сакэ…
        Встретили гостей радушно, но столов, к удивлению викингов, им не предложили.
        Прямо перед храмом располагался застеленный циновками помост, на них лежали другие циновки, потолще, и на каждой стояло множество тарелочек, блюдечек, каких-то стаканчиков.
        - Садитесь, гости дорогие, - пригласил Харихиро, и опустился на помост, ловко подогнув под себя ноги.
        Когда Ивар попытался проделать тот же трюк, колени его громко хрустнули, Нерейд сморщился, точно ему вместо пива подсунули уксус, а под могучей тушей Кари помост затрещал. Только Арнвид уселся, как ни в чем не бывало, и потянулся к глиняному кувшинчику.
        - Это сакэ? - спросил он.
        - Да, - важно ответил один из стариков. - Сделаем возлияние духам предков, и начнем…
        Вокруг суетились женщины, мелкие, узкоглазые, в халатах с привязанными к спине подушками. Глаз не поднимали, но Ивар чувствовал, что разглядывают чужаков с интересом, даже со страхом. Постукивали по земле странными деревянными башмаками, на вид удобными, словно колодки.
        - Возлияние предкам - это важно, - сказал он. - Ну что, начали?
        К драккару возвращались вечером, уже в темноте.
        Нерейд кривил физиономию - сакэ не понравилось, хотя выпил в одно жало нескольких кувшинчиков, а кормили местные так скупо, точно никогда не видели голодных мужчин. Плошек и тарелок вроде бы много, но в каждую словно птичка капнула, и то мелкая, а когда есть начинаешь, непонятно, что жуешь, то ли мясо, то ли водоросли, то ли еще что похуже.
        Ивар тоже был недоволен - так и не удалось узнать, что за земля лежит на юго-западе; пытался разговорить стариков, но те бурчали что-то о Срединном государстве, а больше ничего сообщить не могли.
        Кари тяжко вздыхал - тоже не наелся, и только Арнвид выглядел радостным, как дорвавшийся до мухи паук.
        - Семь поколений богов, что были сами по себе, и невидимы! - восклицал он, потирая лысину. - А затем пять поколений богов, что являлись парами! Хе-хе! Идзанаки и Идзанами родили Аматэрасу!
        Старого эриля напичкали новыми знаниями, и он счастливо переваривал их, забыв про пустое брюхо.
        - О, вон и наши, - приободрился Нерейд, когда показался темный силуэт драккара и костер около него. - Клянусь утробой Тора, я готов сожрать столько же, сколько нам предложили!
        - А я - в два раза больше, - добавил Кари.
        Их встретили удивленными взглядами - ожидали, что приползут на карачках, держась за выпирающие животы. Пришли же своими ногами, да и вид такой, словно не на пир ходили, а в гости к теще, что готовить не умеет.
        - Эй, жрать давайте! - завопил Нерейд. - Вы рыбу сварили? Отлично! И эту белую фигню тоже? Прекрасно!
        - Что, все так плохо? - спросил Гудрёд, его желтые глаза изумленно блеснули.
        - Бедно живут, - пояснил Ивар.
        - А уж девки - кошмар! - влез Нерейд. - Такие мелкие, что у каждой задница в мой кулак размером. А уж тощие… сдавишь такую посильнее, не только ребра треснут, а и позвоночник сломается.
        Ходивших в гости пустили к котелку, где была каша белого цвета - тот самый рис, что притащили местные. На вкус оказался так себе, немного получше бересты, но сожрали без остатка, и лосося погрызли всего, едва не проглотили кости.
        - Так, стражу надо выставить, - сказал Ивар, наконец-то чувствуя приятную сонливость, что всегда приходит вместе с сытостью. - Гудрёд, ты распорядись, а то я… уже…
        Веки опустились еще до того, как брякнулся на бок.
        Проснулся, как показалось, мгновенно, и ощутил себя настолько бодрым, словно продрых всю ночь, хотя вокруг было темно. Плескало море, двое дозорных негромко переговаривались, вдали, за полями, за деревней, настырно и жалобно вопила ночная птаха.
        Ивар собрался перевернуться на другой бок и заснуть вновь, как увидел, что над бортом драккара на миг поднялся темный силуэт. Решил бы, что показалось, ведь не услышал ничего, но силуэт появился вновь, маленький, стремительный, и остатки сонливости упорхнули прочь.
        Конунг приподнялся, радуясь, что дозорные сидят к нему спиной, и ничем не покажут, что кто-то проснулся. Встал на четвереньки, и так, подобно гордому коту, но зато бесшумно, двинулся в сторону корабля.
        До Дага Ивару было далеко, но кое-что он умел.
        Оказавшись под прикрытием борта, распрямился и прислушался - наверху, между скамей кто-то ходил, легкий и очень тихий; но все же иногда задевал за предметы, издавал легкий шорох и позвякивание.
        Своим там делать нечего, да и таиться ни к чему, а значит - чужак, лазутчик.
        Ивар взялся за рукоять меча, но передумал, отдернул пальцы - зарубить врага можно, но тогда у него не спросишь, кто он такой, кем послан и почем нынче голова Ловкача…
        Шорох приблизился, маленькая тень взвилась над бортом, и в тот же момент конунг прыгнул. Хватанул что-то, затрещала ткань, невероятно верткий лазутчик изогнулся, задергался. Твердое ударило Ивара по лицу, по животу, ощутил на губах вкус своей крови.
        Маленько разозлился, саданул туда, где должна быть голова врага.
        К собственному удивлению, не попал, зато сам получил в ответ добрый десяток ударов, и даже пару болезненных, в пах. Перед глазами потемнело, и конунг не стал мудрствовать, подгреб лазутчика под себя, и просто упал на него, придавил телом к земле.
        Хрустнуло, вспискнуло, и враг прекратил шевелиться.
        Услышал приближающиеся шаги, край глаза зацепил багровое свечение приближающихся факелов.
        - О, конунг! - воскликнул один из дозорных.
        - Точно. Поймал кого-то, - в голосе второго появилась гордость. - Вот какой он у нас, даже ночью найдет, с кем подраться!
        - Разорви вас тролли? - Ивар с усилием повернул голову, сел. - Вы где были, когда он на корабль лез?
        Дозорные преданно моргали, глаза были честные, недоумевающие, в рот каждого влетела бы морская чайка, и ей не пришлось бы поджимать крылья. Понятно, что бдили, смотрели вовсю, а что враг очутился за спиной, в самом центре лагеря, так это случайно вышло…
        Ивар сплюнул и посмотрел на того, кого поймал.
        Мелкий, как все местные, он был облачен в черную одежду - штаны, просторную хламиду с капюшоном. В правой руке держал короткий кинжал - вытащил, но не успел пустить в ход, левая оставалась пустой.
        - Дышит вроде, - сказал Ивар, думая, что мог расплющить как котенка. - Будите эрилей, надо с ним поговорить…
        Стащил с головы лазутчика капюшон, под ним обнаружилось бледное лицо с закрытыми глазами. Подошел зевающий Арнвид, вслед за ним из тьмы явился Ингьяльд, похожий на длинную, нескладную тень.
        - Кто это? - спросил старый эриль.
        - На корабле шарил. Я его поймал, и помял маленько…
        Дозорные догадались принести веревки, и чужака связали по рукам и ногам. Обыскали, и вывалили наземь кучу разных предметов - ножи, кастеты, трубочки, оперенные иголки, звездочки из металла, перчатки с загнутыми вроде когтей крюками, небольшие склянки.
        - Непростой лазутчик, - протянул Ингьяльд, а Ивару вспомнились слуги Чернобога, искусные убийцы из Гардарики, что наряжались и снаряжались похожим образом, и творили свои дела по ночам.
        Неужто и здесь есть подобная погань?
        Добрый Арнвид наклонился и похлопал чужака по щекам, веки задрожали и поднялись, открыв совершенно спокойный взгляд.
        - О, очухался, - сказал эриль. - Не сломал тебе наш конунг ребра? Если нет, то сломает, если ты будешь молчать. А если ответишь на вопросы, то мы тебя без затей убьем.
        - А почему бы вам меня не отпустить? - спросил лазутчик.
        Он совершенно не боялся, при том, что его схватили на горячем, повязали, а вдобавок он попал в руки к великанам из страны мертвых. И это Ивару очень сильно не нравилось - значит, держит что-то в рукаве, какое-то оружие, о котором они не знают.
        - По сторонам смотреть! - велел он дозорным. - Ингьяльд, проверь, нет ли кого вокруг.
        Молодой эриль кивнул, и отступил от костра, растворился во тьме, старый же закряхтел и раскашлялся.
        - Отпустить? - протянул он, прочистив глотку. - Где это видано, чтобы таких как ты, отпускали?
        - А что вы хотите знать? - спросил лазутчик.
        - Кто ты такой, и что искал здесь? - Ивар смотрел прямо в глаза чужака, тот же шнырял взглядом по сторонам, что-то прикидывал, взвешивал, рассчитывал, и при этом не двигался.
        Словно не в путах лежал на твердой земле, а на мягкой перине.
        - Что вам скажет, если я поведаю о младшей ветви нефритового клана Нога с гор Нобуяга? - поинтересовался лазутчик с улыбкой. - А имя нанимателя я вам не назову даже под пытками.
        - Какая-такая нога? - Арнвид вытаращил глаза. - И ху… нобуяга?
        Чужак вздохнул, а в следующий момент вскочил, оказался на ногах. Руки его вылетели из?за спины, что-то швырнул вниз. Хлопнуло, вспухло облако вонючего дыма, такого густого, что затянуло все вокруг.
        Ивар ударил выхваченным мечом, но тот рассек лишь пустоту, услышал удаляющийся топот.
        - А ну стой! - гаркнул в стороне Ингьяльд, но чужак и не подумал послушаться.
        Дым рассеялся, на том месте, где лежал лазутчик, обнаружились разорванные веревки. Груда предметов, извлеченных из-под черной одежды, исчезла, не осталось ни одного ножа, вообще ничего.
        - Шустер, все забрал, - сказал Арнвид задумчиво. - Мелкий и опасный, как хорек.
        - Руны говорят, что вокруг чисто, - сообщил подошедший Ингьяльд. - Он так рванул, словно оса в задницу тяпнула. Сейчас уже наверное в лесу, домой чешет и над нами посмеивается.
        - Ничего, - протянул конунг угрожающе. - Еще посмотрим, кто будет смеяться последним.
        Второй раз Ивар проснулся, когда было светло.
        Костер дымил, рядом с ним сидел один из вчерашних стариков, тот, что подревнее, по имени то ли Мотомаса, то ли Есикацу, и Арнвид слушал его, развесив уши, точно лопухи.
        Ивар прислушался.
        - И тогда почтенный сёгун и говорит - не бывать такому! - вещал нихондзин, размахивая фарфоровой чашечкой едва больше наперстка, в которой наверняка плескалось сакэ. - И все самураи его обнажили мечи, и закричали - не бывать! Ринулись они в бой, потрясая знаменами, и войско узурпатора потерпело поражение, а сам он сделал себе сеппуку и умер в страшных мучениях, поскольку…
        - Ну, пуку сделать немудрено, если испугаешься, - сказал конунг, садясь. - А мучения-то откуда?
        Старик-нихондзин испуганно замолчал, ну а Арнвид, в руках у которого была такая же чашечка, пояснил:
        - Сеппуку - это когда вспарываешь себе брюхо, чтобы кишки выпали. Местные ярлы, когда поражение в бою терпят, с собой подобное учиняют. А друг, что рядом стоит, должен голову срубить, чтобы ты не мучился. А у узурпатора Моритоми, посягнувшего на трон божественного микадо, не имелось друзей, и поэтому он умирал долго, вдыхая вонь собственного навоза.
        - Хорошо, что я не местный ярл, и мне эту самую пуку делать не придется, - с чувством заявил Ивар. - А ты, чем саги слушать, спросил бы, что за тип к нам ночью приходил.
        - Кто приходил? - старик нахмурился, седые косматые брови едва не сшиблись.
        - Да в черном один, - Арнвид махнул рукой, чуть не расплескав сакэ. - Что-то бормотал про младшую ветвь нефритового клана Нога с гор Нобуяга. Мы его вроде бы схватили, даже чуток помяли, а потом он выпустил облако дыма, не знаю, откуда, но вонючего, и удрал.
        Старик побледнел так, что на лице остались только глаза, опустил чашечку туда, где на циновке стоял кувшин.
        - Вы схватили ниндзя? - прерывающимся голосом спросил он. - Да поразит меня Сусанноо-но Микото…
        - Ниндзя? Так они называются? - спросил подошедший Ингьяльд.
        Дружинники уже просыпались, кто-то шел умываться к морю, кто-то зевал во всю глотку. На драккаре распоряжался Гудрёд - слышались его реплики и недовольный голос одного из молодых воинов.
        На гостя из деревни, конунга и эрилей никто особого внимания не обращал.
        - Да, да… ночные воины, стремительные и непобедимые, - краска возвращалась на лицо старика. - Харихиро, староста, послал вчера гонца к господину Такеши, нашему властелину… и тот поверил вестям, прислал лазутчика… а вы его поймали? Не может быть!
        - Шустрый - это да, - согласился Ивар, щупая грудь и ребра, где после ночной драки возникли синяки. - Но таких непобедимых у нас в базарный день можно купить по десятку за марку серебра.
        Поднявшись, он зашагал прочь от костра, оставив нихондзина сидеть с открытым ртом. Когда вернулся, гостя уже не было, от него остался только кувшинчик и две крохотные чашки.
        - Ну вот, ты спугнул Мотомаса-сана, - недовольно заявил Арнвид. - А он столько всего мог рассказать…
        - А что у тебя там? - подошедший Нерейд унюхал сакэ, и нос его зашевелился. - Пьешь в одиночку? Нехорошо, видит Владыка Ратей! Разве не грех - не поделиться с соратниками?
        - Тебе же вчера не понравилось? - огрызнулся старый эриль.
        - И что? - Болтун изобразил возмущение. - Я не могу допустить, чтобы ты давился этой гадостью в одиночку!
        Внимание Ивара привлек донесшийся от деревни стук барабанов и, глянув в ту сторону, он мигом забыл о шутливой перебранке: к драккару двигалась новая процессия, совсем не такая, как вчера. Похоже, на великанов решил взглянуть сам господин Такеши, властелин здешних мест.
        Все в Асихара-но накацукуни, Тростниковой земле, делалось быстро.
        Или расстояния тут были очень уж небольшими.
        - Кольчуги надеть, - бросил конунг вроде бы негромко, но так, что услышали все, и Арнвид с Нерейдом, и те воины, что отошли от корабля.
        Вскоре у драккара выстроилась готовая к бою дружина - щиты подняты, мечи пока в ножнах, но выхватить их недолго. Ивар встал впереди, Арнвид рядом с ним - на тот случай, если придется не оружием размахивать, а языками трепать, ну а местные это, похоже, любят…
        Во главе процессии двигались суровые дядьки в доспехах странного вида и причудливых шлемах. Штаны их были так широки снизу, что напоминали юбки, а на поясах висели необычайно тонкие, немного изогнутые клинки.
        Дальше шагали парни с длинными, почти в рост человека луками, и тащили носилки, на которых колыхался ящик с занавесками по бокам - Ивар видал такую штуку в Миклагарде, в ней по городу перемещались знатные сановники, не желавшие утруждать ноги и пачкать сапоги.
        Воины в доспехах остановились, когда до северян осталось шагов двадцать, вперед выбрался тощий щекастый молодец в желтом халате. Приосанился, надув глаза, и завопил неожиданно могучим басом:
        - Склонитесь перед милостью и могуществом Такеши, многославного дайме острова Кюсю!
        - И не подумаем, - сказал Ивар.
        - А чего, он сам немой? - добавил Арнвид, и кое-кто из викингов захихикал.
        Щекастый глашатай побагровел, не ожидал, что на его слова отреагируют вот так, но сказать больше ничего не успел. Занавески носилок колыхнулись, и из них выпрыгнул плечистый мужик, одетый так ярко, будто собирался состязаться с попугаем.
        - Слухи подтвердились, - сказал он, одергивая украшенный жемчугом пояс. - Знаете ли вы, что все, находящееся на этих землях, принадлежит мне? В том числе и ваш корабль, причаливший к моим берегам, и все, что на нем есть?
        - Приди и возьми, - предложил Ивар.
        Глаза плечистого вспыхнули гневом, он взмахнул рукой, гневно рявкнул.
        - Вот, это другое дело… - проговорил Арнвид, глядя, как дядьки в доспехах потащили из ножен мечи, а лучники потянули из колчанов длинные стрелы. - Буря дротов - это я понимаю…
        - А раз понимаешь, то вперед не суйся, - посоветовал Ивар. - Одину слава!
        Останься на месте, по ним начнут стрелять, и тогда кое-кто погибнет - луки вон какие здоровые, наверняка приспособлены для того, чтобы метать стрелы далеко, прошибать доспехи.
        Конунг рванул вперед, зная, что дружинники последуют за ним.
        Увидел, как округлились глаза господина Такеши, злорадно улыбнулся - еще узнаешь, каково с викингами связываться. Затем перед ним оказался воин в высоком шлеме, и пришлось отражать быстрый удар. Мечи звякнули, высекая искры, Ивар сделал выпад, и острое лезвие с хрустом пропороло доспехи.
        Раненый сделал шаг назад, и упал.
        - Бей мелких! - заорал Нерейд, опустилась дубина Кари, размозжила попавший под нее череп.
        
        Глава 7. Восточные ворота
        - Хатиман! - завопил выскочивший на Ивара воин, необычайно высокий для этих мест, меж своих настоящий гигант, взорвался высверком стремительных, еле уловимых ударов.
        «Зови, зови ваших богов. Они тебе не помогут» - подумал Ивар, отражая хитроумные и стремительные выпады. Вынужден был признать, что легким и узким мечом делать их куда удобнее, чем привычным в Северных Землях широким клинком, и даже удобнее, чем его собственным…
        Новую атаку отбить не смог, и острое лезвие вспахало кольчугу на боку, словно плуг - землю. Ощутил боль, по ребрам потекло нечто теплое, и решил, что пора заканчивать - негоже конунгу на глазах у своих воинов так долго возиться с карликом в юбке.
        Сделал финт, а затем ударил просто - сверху и без затей.
        Враг попытался подставить клинок, но тот, слишком легкий, отлетел в сторону. Лезвие рассекло высокий шлем и с тупым стуком врубилось в череп по самую переносицу.
        - Хатиман… - прошептал нихондзин, и умер.
        А Ивар рванул туда, где прятался за спинами телохранителей господин Такеши, дайме острова Кюсю. Одного отшвырнул в сторону, под клинок Нерейда, другого стоптал, на пролетевшую мимо стрелу внимания не обратил, и оказался лицом к лицу с любящим золото властителем.
        Физиономия у того была бледной, но меч держал твердо, руки не дрожали.
        - Умри, варвар! - воскликнул Такеши, и сделал неимоверно быстрый выпад.
        Ивар отбил его, хотя пришлось извернуться так, что заскрипели связки, а через спину стрельнуло болью. Сам прыгнул вперед, сокращая дистанцию, и вонзил клинок дайме в грудь, кровь хлынула по яркому халату.
        - Господина убили! - заверещал кто-то испуганно. - Господина убили!
        - Убили, - подтвердил Ивар, хрипя и вытирая с лица пот. - И вас всех убьем…
        Носильщики и лучники обратились в бегство, носилки остались валяться на дороге. Но облаченные в доспехи парни из воинства Такеши, которых уцелело не больше десятка, даже не подумали отступить, наоборот, завопили и с удвоенной яростью ринулись вперед.
        Один налетел на Кари, и тот убил его ударом кулака, второй попал под тяжелый меч Ингьяльда, другим повезло не больше. Вскоре у драккара из живых остались только викинги, а вопли беглецов, что вполне могли поспорить в скорости с восьминогим Слейпниром, затихли вдали.
        - Крепкие парни, но мелкие, - оценил Нерейд, чей меч был в крови по рукоять, а на физиономии красовалась довольная ухмылка. - И чем они таким сражались, интересно?
        Он нагнулся, вытащил из рук мертвеца изогнутый меч с узким лезвием и длинной рукоятью.
        - Это называется катана, - Арнвид поднял такой же клинок, - а эти типы - самураями. Они тут вроде как самые могучие воины, и все остальные при их виде трепещут, и все такое…
        - Пусть трепещут дальше, - разрешил Ивар. - А нам пора в море. Соберите все, что есть ценного, и на борт.
        Катаны его не заинтересовали - пусть легкие, гибкие и прочные, но больше похожи на прутики, и годятся для мелкотравчатых жителей Тростниковой земли, но никак не для настоящих мужчин вроде викингов.
        Земля пропала из виду, точно нырнула на дно морское.
        Викинги гребли, налегая на весла, и драккар шел на юго-запад, разрезая зеленоватые волны. Ивар стоял на носу, глядел вперед, туда, где пока не было видно ничего, но рано или поздно должна объявиться суша, та самая, где укрылись неведомые враги, из?за которых все в мире пошло наперекосяк…
        Конунг испытывал легкое беспокойство, казалось, что они опаздывают, не успеют, и путешествие через Йотунхейм окажется зряшным.
        - А все же неплохая штука, - проворчал из?за спины Арнвид, продолжавший возиться с катаной. - Для долгого боя не очень хороша, но убить бездоспешного с одного удара - легче легкого…
        - Ты лучше руны вопроси, - сказал Ивар. - А то больно тихо вокруг, не нравится мне это.
        В Северных Землях бушуют бури, Йормундганд подходит к берегам, тролли и черные альвы нападают на людей, здесь же все мирно, словно ничего не происходит, и ласково светит солнце.
        - Ни к чему, я все и так чую, - старый эриль махнул сухой лапкой. - Мы идем верно, опасность лежит впереди, и враг о нас пока не знает… и здесь тоже все не так, как нужно… хочешь увидеть?
        - В смысле? - Ивар обернулся.
        Арнвид уловил тревогу конунга, разгадал ее причину, но вот предложил что-то очень странное.
        - Увидеть то, что есть на самом деле, - старый эриль встал. - Смотри!
        Холодный палец коснулся лба Ивара, что-то нарисовал тремя стремительными росчерками. И конунг замер на месте, окаменел, когда перед глазами словно рухнул занавес из темно-синих, серых и зеленых нитей, колышущийся, переливающийся, живой!
        Каждая часть его двигалась, дышала, вздымалась и опадала, и чувствовалось во всем этом что-то неправильное. Снизу, непонятно откуда, поднималось багровое свечение, сверху падал холодный голубоватый свет.
        Ивар сморгнул, и занавес исчез, вернулся корабль, голые спины гребцов, Гудрёд у рулевого весла на корме.
        - Так… видят эрили? - спросил конунг, облизывая пересохшие губы.
        - Так вижу я, - тихо ответил Арнвид. - Я не знаю, как это проявляется тут, на востоке, но здесь та же самая напасть, что и у нас… Клянусь повозкой Веора, мы с ней еще столкнемся!
        Но пока вопреки предсказанию старого эриля, все шло спокойно.
        До вечера гребли, затем поднялся попутный, хотя и не особенно сильный ветер, и поставили парус. Опустилась ночь, похожая на бархатное черное одеяло с множеством дырок, небо заполонили звезды, огромные и яркие.
        Поскольку причаливать было некуда, шли даже в темноте, на носу менялись дозорные, у руля кормчие.
        - И где же та земля? - спросил Нерейд утром, продрав глаза, и обнаружив, что горизонт так же пуст, как и вчера.
        - Внизу есть, - ехидно отозвался Арнвид. - Совсем недалеко.
        Болтун глянул на него презрительно, но ничего не сказал.
        В этот день увидели дракона, такого же, как вскоре после выхода из Йотунхейма - из глубины поднялось сверкание, ударили столбы пара, и в его мареве вверх рвануло огромное гибкое тело, по покрытым чешуей бокам побежали радужные блики. Украшенная длинными усами морда повернулась в сторону драккара, пылающие глаза остановились на людях, и летучий змей рванул вверх.
        - А крыльев у него нет… - сказал Ингьяльд. - Интересно, как летает? И что, под водой живет?
        А ближе к вечеру, когда солнце опустилось к горизонту, и по воде побежала дорожка из огня, на юго-западе показалась темная точка.
        - Корабль, на запад идет, - определил Нерейд. - Только странный какой-то…
        - На весла! - скомандовал Ивар. - Слава Одину, будет теперь у кого спросить дорогу!
        Дружинники с готовностью захохотали, на обгоревших за последние дни физиономиях возникли кровожадные ухмылки. Загребли в охотку, драккар помчался вперед, словно выросли крылья, точка начала приближаться, разбухать.
        Вскоре Ивар разглядел, что корабль и вправду странный - корма и нос приподнятые, борта выкрашены в черный цвет, весел не видать, а на трех мачтах висят прямоугольные паруса, на средней побольше, на двух других - маленькие. Там тоже увидели викингов, поднялась суета, забегали люди, зашевелился большой, почти целиком упрятанный под днищем руль.
        - Не уйдут, - сказал конунг. - Куда им…
        Будь ветер посильнее, драккару с единственным парусом никогда не настичь чужого корабля, сейчас же, когда дует еле-еле, все решают весла, а их у чужого судна нет.
        - А они и не собираются, - протянул Арнвид.
        Над черным бортом поднялись лучники, захлопали тетивы, на драккаре прозвучал крик боли.
        - Клянусь листвой Иггдрасиля, они напали первыми, - прорычал Ивар, подхватывая щит. - Кольчуги надеть! К оружию! Покажем им, что такое добрая сталь в крепких руках!
        Стрелы летели еще и еще, но вскочившие с передних скамей воины поднимали щиты, загораживая соратников, а те спешно натягивали защитное снаряжение. Драккар продолжал скользить по воде, приближаться к чужому кораблю, что нависал над ним подобно холму.
        Солнце потихоньку опускалось в море, и струящийся по волнам огонь багровел все сильнее.
        - Крюк! - рявкнул Ивар, и протянул свободную руку назад.
        В нее вложили нечто изогнутое, холодное, не очень тяжелое, и он швырнул его вверх, туда, где заканчивались выкрашенные в черное доски, и мелькали круглые лица. Зашуршала веревка, крюк со стуком зацепился за край борта, вонзился в дерево. Высунувшегося чужака, что попытался перерубить его чем-то вроде алебарды, выстрелом снял Нерейд.
        - За мной! - конунг отшвырнул щит, и полез вверх.
        Бросали другие крюки, драккар с убранными веслами и опущенным парусом подтягивали к черному судну. На летевшие сверху стрелы внимания никто не обращал - если норны судили тебе погибнуть сегодня, то никакой щит и шлем не помогут, а если не судили, то и из воды сухим выйдешь…
        Ивар лез, веревка обдирала ладони, сапоги скользили по борту вражеского корабля. Наверху вопили, но не высовывались, не пытались сбросить пошедших на абордаж врагов - то ли ошалели от их наглости, то ли не имели достаточно опыта морских сражений.
        Подтянулся в последний раз, перехватил руками…
        Перед глазами мелькнуло лезвие, едва успел уклониться, и чуть не упал назад, туда, откуда явился. Выхватил меч, оказался в окружении низкорослых людей без кольчуг, вооруженных кто чем - изогнутыми длинными клинками, кинжалами, топорами и алебардами.
        - Одину слава! - закричал конунг, и его поддержали с двух сторон, показывая, что он на чужой палубе не один.
        Отбил нацеленный в горло удар, воткнул меч в бок открывшегося врага, и на обратном замахе зацепил второго, неуклюже замахнувшегося алебардой. Два тела упали, брызнула кровь, прочие с истошными криками рванулись прочь, словно увидали саму Хель верхом на Фенрире.
        - Я уже спешу… вот и я, - донеслось сзади, и через борт перевалил потный Нерейд. - Эй, а с кем сражаться?
        - Вот и я не пойму, - сказал Ивар.
        Вояки с черного корабля шарахались, едва завидев, как поднимается рука с мечом. Ближе к корме, где очутился Кари, все и вовсе лежали мордами в палубу и не смели поднять взгляда. В направлении носа растерянно оглядывался Рёгнвальд, не успевший, похоже, даже окровавить меч.
        - Ну что, всех убиваем и грабим? - с надеждой поинтересовался Болтун.
        - Нет, стой, - Ивар придержал соратника. - Нам нужно не чужое добро, а сведения… Эй, кто у вас главный?
        - К-капитан Бао Вэнь… - дрожащим голосом отозвался один из вояк, что был с двумя топорами.
        Все они выглядели одинаковыми в рубахах и закатанных до колен штанах, ростом и мастью напоминали обитателей Тростниковой страны, разве что казались более упитанными и круглолицыми.
        - Ну и где он? Я хочу с ним говорить!
        Через борт лезли новые викинги, оскаленные, распаленные, готовые к яростной схватке, звону мечей и предсмертным хрипам. Обнаружив, что на чужом корабле тихо, удивленно замирали, косились в сторону конунга, но вперед не лезли - знали, что тот ничего просто так не делает.
        Если не рубит мелкопузых, значит так и нужно.
        - Говорить со мной? - растолкав прочих, вперед выбрался толстячок в халате, вооруженный коротким шестопером. - Вот уж не думал, что вы, явившиеся неведомо откуда дикие варвары, умеете говорить.
        Здесь викингов не принимали за великанов из страны мертвых, а капитан Бао Вэнь, в отличие от команды, почти не боялся. Смотрел гневно, а пыхтел, словно закрытый крышкой котелок, что забыт на сильном огне.
        - Умеем, - кивнул Ивар. - А еще мы очень хорошо умеем убивать, - он улыбнулся, приподнял меч так, чтобы длинное лезвие сверкнуло, отразило лучи заходящего солнца. - Но не хотим. Нам нужно добраться до Срединного государства, и мы хотим, чтобы вы показали нам дорогу.
        - Что? - толстячок опешил. - Вам нужно в Поднебесную? Свалиться мне в Гуйсюй, но зачем?
        - Не умничай, дядя, - посоветовал Нерейд. - Или мы вспомним, что и вправду дикие варвары, и любим не только убивать, а еще и пить кровь, и поедать сырое мясо…
        И он усмехнулся так кровожадно, что Бао Вэнь отступил на шаг.
        - Ладно-ладно… - пробормотал он. - До Цзянье не так далеко, мы все равно идем туда… Всемилостивый Будда простит, если возьму на душу грех, приведя в пределы родины злого врага…
        - Мы не враги вам, - Ивар убрал меч в ножны. - Если ты забыл, то вы начали стрелять первыми.
        - Мы приняли вас за пиратов, - капитан поклонился, блеснула жемчужина на его квадратной шапке. - Во имя милостивой Гуаньинь, я просил бы вас не пугать моих матросов… Мы бросим вам веревку, вы закрепите ее на носу, и мы поведем вас на буксире.
        - Чтобы когда поднимется ветер, перерубить ее? - Ивар усмехнулся. - Вот уж нет! Я сам, и еще несколько воинов останутся здесь, прочие вернутся на драккар. Понял меня?
        Бао Вэнь вздохнул, и поклонился снова.
        При себе Ивар оставил Нерейда и Кари, да еще к ним поднялись двое эрилей - все равно их не удержать, когда рядом корабль, выстроенный так чудно, и набитый людьми из незнакомой страны.
        Устроились на корме, необычайно широкой, где хватило бы места для сарая, и еще осталось бы для собачьей будки, и такой высокой, что напоминала крепостную башню - драккар, привязанный на веревке, был виден отсюда весь, от носа до кормы, и казался унизительно маленьким.
        Солнце зашло, и на палубе огромного судна зажегся огонь - от факела подпалили масло в больших штуковинах из стекла, одну повесили на нос, другую на корме, еще две - на середине каждого из бортов. Блики упали на поблескивавшую воду, из мрака выплыл силуэт корабля викингов.
        - Это, чтобы во тьме издалека видно, - догадался Арнвид. - Выходит, они не одни такие смелые, что ночью шуруют…
        Паруса у чужого судна были из циновок, их, похоже, не снимали, а поднимали и подвязывали к реям. Управлялись с помощью большого количества веревок, и позволяли идти не только тогда, когда ветер дует в корму, а при боковом, и даже зигзагами при встречном.
        Капитан командовал, мелкопузые бегали туда-сюда шустро, словно муравьи, на чужаков поглядывали с опаской.
        - Конунг, - не выдержал, наконец, Нерейд, до сего момента ерзавший так, словно подцепил вшей или засунул за пазуху ежа. - Сколько можно на месте сидеть? Дай, я пройдусь, что ли?
        - Иди, - сказал Ивар.
        - И я с ним… - начал было Ингьяльд, но его конунг остановил властным движением руки.
        - Два - слишком много, заподозрят что-нибудь, - объяснил он, когда обрадованный Болтун утопал в сторону центральной мачты. - Ты ведь не утерпишь, начнешь умные вопросы задавать - что да как устроено, зачем сделано, а никто этого не любит… Нерейд же, я готов поставить свои сапоги, вскоре будет глотать скверное пойло, играть в кости и трепаться с местными о бабах…
        «Моряки есть моряки, - добавил они про себя, - они всюду одинаковы, кем бы ни были по рождению - северянами, ромеями, русичами или даже серками. - И простому рубаке всегда проще договориться с такими же простыми людьми, чем умнику вроде молодого эриля».
        Того, что на Нерейда нападут, он не опасался - побоятся мести диких варваров.
        Ингьяльд обиженно посопел, завозился на месте, сказал сердито:
        - Можно было меня одного отпустить.
        - Ничего, еще сходишь, - утешил его Арнвид. - Я пока посплю, заполночь разбудите…
        Кари уже вовсю храпел, откинувшись к борту, ручищи разбросал.
        Нерейд вернулся не скоро, а когда вошел в круг света, обнаружилась, что физиономия у него довольная, а глазки блестят. Принюхавшись, Ивар уловил запах хмельного, и про себя улыбнулся - все, как он и предвидел, и никаких рун не надо.
        - Ну как? Что узнал? - шепотом, чтобы не потревожить спящих, поинтересовался Ингьяльд.
        - Столько, что башка пухнет, разбей ее Тор, - Болтун опустился на задницу. - Это корыто называется джонка, у нее даже есть имя, «Весеннее Благоденствие», а те ребята, что на ней ходят, именуют себя ханьцами. Они с той земли, куда мы направляемся, и правит у них Сын Неба, это так здешнего императора называют, и владений у него столько, что и за три года не объехать…
        - Врешь? - усомнился молодой эриль.
        - Если и вру, то не я, - Нерейд пожал плечами. - Нормальные парни оказались, хоть и мелкие, и затюканные какие-то… чуть что, так начинают кланяться и извиняться, и лыбятся постоянно…
        - А что еще? Что? Ну! - Ингьяльд от нетерпения едва не подпрыгивал, глаза горели.
        - Не запряг пока, - Нерейд почесал грудь. - Эта хрень с маслом, что светит, называется фонарь, ну а остальное сам выяснишь… Потом, может быть. А я, пожалуй, посплю, а то утомился.
        - Лучше ты посторожишь, - сказал Ивар. - От болтовни и выпивки ты никогда не устаешь.
        Рыжий викинг скривился, метнул недовольный взгляд, но промолчал - понимал, что конунг в своем праве, и что сейчас придется отвечать на многочисленные и дотошные вопросы Ингьяльда…
        Когда наступило утро, джонка под названием «Весеннее Благоденствие» так же шла по морю, а за ней тащился привязанный на веревке драккар. На западе из?за горизонта поднимался берег, пока еще слишком далекий, чтобы различить детали, но вроде бы низменный, с множеством островков вдоль него.
        - Идем вдоль земли, - определил Нерейд. - Думаю, что к тем самым Восточным Воротам…
        Вчера узнали, что так ханьцы именуют Цзянье, величайший порт огромной империи, куда Бао Вэнь обещал доставить диких варваров вместе с их кораблем.
        - Эй, конунг! - донесся с драккара голос Гудрёда. - Как у вас дела?
        Ивар повернулся, махнул вставшему на нос помощнику:
        - Все хорошо! Что у вас?
        - Парни довольны, - ответил Гудрёд со смешком. - Всегда бы так - чтобы не грести и при этом двигаться. Еще день-другой, и от лени салом начнут зарастать, а как веслом ворочать, и вовсе позабудут.
        - Не бойся, не позабудут! - крикнул Ивар, думая, что сегодня они, скорее всего, доберутся до Цзянье, а там придется поработать даже не веслами, и не мечами, а более всего языками.
        Что для могучей империи один корабль, пусть с самыми отважными и умелыми воинами? Ничего, пустяк, не стоящий беспокойства. Никто не обратит на него внимания, а если и обратят, то лишь для того, чтобы объявить пиратами, драккар захватить, а хозяев перебить.
        Нечего тут шляться каким-то чужакам.
        И отбиться у викингов в этом случае шансов немного - ну, положат тысячу или две воинов, а следующие пять тысяч перебьют всех, от мудрого Арнвида до могучего Кари и самого конунга… И поэтому ночью они с эрилями придумали хитрый ход, что позволит уцелеть и сохранить свободу.
        Из?за спины донеслись шаркающие шаги, и заискивающий голос произнес:
        - Позжерожденный капитан Бао Вэнь молит могучего дафу о милости, приглашает отведать чашку чая.
        В бок Ивару ткнулся острый локоть Арнвида, и только после этого сообразил, что «дафу» - это, скорее всего, он сам. Повернувшись, обнаружил согнувшегося в поклоне ханьца, такого крошечного, что казался ребенком.
        - Знать бы еще, что такое чай, - пробормотал конунг. - Ладно, я иду.
        Вслед за провожатым затопал по палубе к ведущему под нее квадратному люку. Заскрипели рассчитанные на куда более легких людей ступеньки лестницы, промелькнул короткий коридор, и Ивар очутился в просторном помещении, напоминавшем самую обычную комнату.
        Стены затянуты тканью, на полу - ковры, разве что окон нет.
        - Позжерожденный приветствует могучего дафу! - воскликнул Бао Вэнь так радостно, точно после многолетней разлуки увидел собственного отца, и принялся отбивать поклоны.
        - Да ладно, не суетись, - буркнул Ивар, разглядывая обстановку: низкий столик, на нем чашки и пузатые горшочки, один с украшенным дырочкой выростом, чадят светильники, испуская запах горячего масла, в черно-золотой вазе, украшенной рисунком в виде драконов, стоят цветы. - Кстати, а что такое «дафу»?
        - Большой муж… так называют тех, кто достиг выдающего сана и повелевает другими, - в глазах капитана мелькнул испуг. - Ведь вы, преждерожденный, командуете своими воинами?
        - Еще как, клянусь воротами Вальхаллы, - сказал Ивар, подгибая ноги и опускаясь на пол.
        Похоже, тут, как и в Тростниковой земле, не знали, что такое лавки и стулья.
        Честно говоря, конунг ожидал, что его приведут в пропахшую рыбой и брагой комнатушку, где предложат кружку гнусного пойла. Пока же он сидел в помещении, больше всего напоминавшем обиталище ромейского чиновника или знатной дамы из Бретланда, а в горшке с выростом, за который взялся Бао Вэнь, плескалось, если верить носу, никак не хмельное.
        Похоже, моряки не везде и всюду так одинаковы, как он думал.
        Из дырки полилась светло-коричневая, приятно пахнущая жидкость.
        - Прошу вас, прошу, - залопотал капитан, даже сидя продолжавший кланяться.
        Ивар отхлебнул, нашел, что чай на вкус неплох, хотя и непривычен, и в один глоток опустошил крошечную чашку. Потянулся к миске, где лежали дольки засахаренных фруктов, те захрустели на зубах.
        - Да простит преждерожденный мою дерзость, - Бао Вэнь пил неспешно, смаковал, даже глаза время от времени прикрывал от удовольствия. - Но что ищете вы в пределах Поднебесной? Варвары чаще приходят к нам с войной, порой торгуют с нами, но лишь на окраинах империи, вы же хотите проникнуть в ее сердце.
        - А мы послы, - сказал Ивар, прилагая немалые усилия, чтобы не сплюнуть.
        От того, что соврал, во рту появился мерзостный привкус, словно разжевал нечто гадкое. И не важно, что сделал это не для того, чтобы добиться какой-то малой выгоды, зажать марку-другую золота.
        - О, вот как? - глаза капитана вновь округлились, похоже, что за это утро они станут чуть менее узкими.
        - В наших землях неустроенность и беспорядок, - говорил Ивар, мешая правду с ложью, и чувствуя себя висящим над ямой с острыми кольями. - И мы решили обратиться за помощью к Сыну Неба… ведь в Срединном государстве все хорошо, покой и благоденствие?
        - Ну, да… - неуверенно сказал Бао Вэнь, отвел взгляд, и конунг понял, что его собеседник врет. - Под счастливым правлением государя народ вкушает покой и изобилие, Вэнь-Шэнь, духи эпидемий забыли дорогу в наши пределы, а боги долголетия и богатства ходят из дома в дом…
        Речь лилась гладко, точно сага из уст эриля, вот только правды в ней содержалось меньше, чем сладости - в еловой хвое.
        - Но ведь послы должны… прибывать по церемонии, согласно ритуалу? - вопросил капитан. - Над старшим надо нести бумажный зонт желтого цвета, впереди в шкатулке везти грамоты…
        - Ты запамятовал - мы дикие варвары, - Ивар наклонился, сам налил себе чая, а обнаружив, что засахаренные фрукты кончились, потянулся к мисочке, где лежало нечто рассыпчатое, светло-коричневое.
        Ухватил все в ладонь, и запихал в рот; щеки чуть не лопнули, но зато на лице Бао Вэня появилось облегчение - ну точно, самые что ни на есть дикие, откуда им знать про ритуал, зонты и прочие желтые грамоты?
        - О да, о да, - закивал он. - А из каких вы земель?
        - С севера.
        - Значит, из жунов? О да, о да…
        - Когда мы прибудем в Восточные Ворота? - в свою очередь спросил Ивар.
        - Скоро. Войдем в устье Янцзы, и там останется не больше сотни ли.
        - Тогда я пойду к своим, спасибо за это, за чай… - конунг поднялся, едва не врезался головой в низкий потолок.
        На палубе с наслаждением вдохнул свежего морского воздуха, изгоняя из груди сладкую вонь. Эрили встретили Ивара любопытными взглядами, и тот кивнул - все прошло как надо, удалось втюхать капитану откровенную ложь, хотя и пришлось для этого давиться всякой гадостью…
        Бао Вэнь тоже выбрался наверх, зазвучал его писклявый голос.
        Паруса сдвинули, «Весеннее Благоденствие» повернуло, прошло мимо небольшого острова, и впереди открылся громадный пролив, поля и поселки на его берегах, рощи на горизонте.
        - Это река… - сказал Арнвид севшим голосом.
        - Да ну, не может быть таких… - Ингьяльд нахмурился, принялся ожесточенно тереть лоб.
        Ивар пригляделся - точно, цвет воды тут был иным, чем за островом, и, судя по волнам, имелось течение, пока слабое, но уже мешавшее джонке, и это значило, что впереди и вправду река, но такой ширины, что ее и вправду можно принять за морской пролив.
        - Пора обратно на драккар, - сказал он. - Не к лицу послам, чтобы их тащили на веревке, словно упрямого козла… Эй, капитан, можешь радоваться, мы отправляемся восвояси!
        На драккаре конунга встретили улыбающиеся физиономии.
        - Ну как там? - поинтересовался Гудрёд.
        - Неплохо, хотя и скучновато, и привычной вони не хватает, - услышав ответ Ивара, дружинники с готовностью загоготали. - Так, давай на весла, дальше пойдем сами!
        Недовольно ворча, принялись рассаживаться по лавкам, заплескала вода под лопастями. Пока примеривались, джонка ушла вперед, над бортом показалось круглое и очень довольное лицо Бао Вэня.
        - Как бы снова не начали стрелять, - заметил Арнвид.
        - Не начнут, - буркнул Ивар. - Мы же теперь эти, послы от этих, жунов к самому этому, Сыну Неба.
        Когда начали грести, едва не догнали «Весеннее Благоденствие», затем ветер усилился, и корабль с черными бортами принялся уходить вперед. Заплескали, ударяя в корму, волны, полетела пена, поднимающееся солнце утонуло в белесом мареве, стало немного холоднее.
        С одной стороны берег тянулся близко, одна за другой попадались деревни из небольших домиков. Виднелись работавшие на полях крестьяне в конусовидных шляпах, медленно бредущие волы, впряженные в повозки на высоких колесах, торчавшие из земли побеги.
        Завидев драккар, все останавливались, провожали взглядом и качали головами. Женщины прекращали стирать белье, рыбаки отводили лодки в сторону, а мальчишки долго бежали следом, крича и тыча пальцами.
        С другой стороны суша была лишь темной полоской на горизонте.
        - Ходко пошли, - оценил Арнвид, когда судно Бао Вэня скрылось за горизонтом.
        - Ничего, мы с ними гоняться не собираемся, - ответил Ивар. - Пусть дойдут до своего Цзянье как можно быстрее и расскажут всем о том, что туда плывут послы от диких варваров…
        Видели другие джонки, и такие же большие, как «Весеннее Благоденствие», и совсем маленькие, но все одинаковые - с парусами из циновок, мачтами и реями из дерева, что именуют бамбуком, с поднятыми носом и кормой. От драккара старались держаться подальше, спешно поворачивали, уходили с дороги - видно, что судно необычное, а необычное всегда вызывает недоверие и страх.
        Туман клубился над гладью великой реки Янцзы, жиденький, белый, совсем не похожий на густые северные.
        Цзянье так и не показался до вечера, и они остановились на ночь, выбрав безлюдный участок берега, где прямо к воде подходили заросли бамбука - голенастые стебли торчали из земли, шелестели узкие зеленые листья, порхали в кронах незнакомые птицы, перекрикивались гулко, протяжно.
        А утром, едва пустились в путь, навстречу попался очередной корабль, средних размеров, чуть побольше драккара, но разукрашенный так ярко, что едва увидев его, Ивар невольно зажмурился.
        Покрытые золотистой краской борта украшала искусная резьба, на мачтах развевались большие флаги, и всюду трепетали малые - алые, малиновые, зеленые, синие и желтые. На них черным были намалеваны хитрые загогулины, мало похожие на северные руны или вальские буквы.
        На джонке увидели драккар, с нее донеслись глухие удары и звон.
        - Чего это они? - удивился Ивар. - Радуются?
        - Конечно, - Арнвид хихикнул. - Встречают послов от диких варваров.
        - А ну-ну.
        Яркий корабль подошел ближе, резьба предстала в деталях - скалились огромные кошки вроде той, какую видели на Тростниковой земле, извивались драконы, расправляли крылья птицы с языками пламени вокруг головы. На носу появился дядька в полосатом халате, завопил, поднеся руки ко рту:
        - О, благородные варвары! Чиновник третьего ранга, почтенный Ли Гуан желает приветствовать вас от имени облеченного доверием Сына Неба областного вана Гоуцзяня!
        - Ну и имена у них, - старый эриль почесал лысину. - Ты чего замер, отвечай, давай?
        - Э… мы готовы его принять! - рявкнул Ивар, и добавил для своих: - Суши весла!
        Хорошо помнил, как нелегко было разговаривать с то и дело кланявшимся речистым капитаном. С чиновником, да еще и третьего ранга, наверняка все будет еще труднее, так что уши завернутся в трубочку, а язык от болтовни станет тяжелым, как бревно, и выпадет изо рта.
        Драккар замедлил ход, почти остановился, и разукрашенная джонка подошла вплотную. Стукнули, соприкоснувшись, борта, и с того, что повыше, спустилась легкая лестница с бамбуковыми перилами.
        По ней сбежали двое воинов в низких шлемах, панцирях и с мечами у пояса, встали по сторонам, раздув щеки и выпучив глаза. И лишь затем вниз двинулся крошечный усатый тип в фиолетовом халате с золотым поясом и семиугольной шапке с кисточками на углах.
        Держал шкатулку, украшенную слоновой костью, на поясе висел меч, чьи ножны и рукоять усеивали драгоценные камни.
        - Ну, павлин… - тихо буркнул Арнвид.
        Усач вступил на драккар с такой осторожностью, словно тот был из сухих листьев и грозил развалиться. Отыскал взглядом Ивара, стоявшего впереди дружинников, и растянул губы в вежливой, даже льстивой улыбке.
        - Благодеяния Шан-ди да осияют вас, доблестные жуны! - заявил Ли Гуан, отвешивая короткий поклон. - Весть о том, что вы решили припасть к стопам Сына Неба, да здравствовать ему тысячу лет, донеслась до нашего охраняемого богами города, и мы в ничтожной своей…
        Ивар обреченно вздохнул - похоже, что уши не только свернутся, а и отвалятся.
        - …осыпанный милостями ван Гоуцзянь… исходящий от небожителей Пэнлая… хранители стоп ритуала… - продолжал распинаться чиновник, не замечая, что его слушают без особого внимания.
        Нерейд зевал так, что завывания разносились от берега до берега, Кари шумно чесался, Ингьяльд отстраненно смотрел в борт джонки. Даже замершие по сторонам от лестницы стражники, кажется, скучали, в узких темных глазах читалось равнодушие - насмотрелись на варваров, наслушались речей.
        - И примите сей дар, как знак благорасположения неба, что устроило нашу встречу, и символ того, что ван будет завтра ждать вас у себя, - услышав эти слова, Ивар встрепенулся, подумал, что дело идет к концу.
        Ли Гуан протянул конунгу шкатулку, и тот принял осторожно - не попусти асы, еще раздавишь.
        - Спасибо, - сказал он, поднимая крышку. - Надо бы отдарить, Ингьяльд, глянь там чего-нибудь…
        Шкатулка изнутри была обита красным бархатом, а на дне ее стояла выточенная из зеленоватого, с прожилками камня фигурка - припавший к земле хищный кот, видно, что большой, с искусно нанесенными полосками на шкуре, с напряженными мышцами и выпущенными когтями.
        Казалось, что вот-вот зарычит и прыгнет…
        - Клянусь инструментами Велунда, это делал мастер, - сказал Ивар, а Арнвид покачал головой и поцокал языком.
        - Зеленый Тигр, - сообщил Ли Гуан с довольной улыбкой. - Отвращает злых демонов, придает сил и свирепости.
        - У нас их и так по самые… по самую развилку, - пробормотал Ивар. - Ингьяльд, ты где там?
        Молодой эриль приволок огромный вальский меч - из тех, которым бьются рыцари, а за рукоять берутся двумя руками. Увидев его, чиновник третьего ранга удивленно вытаращился, на лице его отразилось сомнение - похоже, не поверил, что такой штукой можно сражаться.
        - Это твоему вану, - сказал Ивар, протягивая меч. - Ножен к нему нет, его все одно на плече таскают… Ничего не отвращает, ничего не придает, но в хозяйстве штука полезная.
        Ли Гуан взял подарок, едва удержал в вытянутых руках, лицо напряглось, на лбу выступили капли пота.
        - Следуйте за нами, доблестные жуны, - прохрипел он. - Мы проводим вас до причалов Цзянье.
        Развернулся и зашагал вверх по лестнице, заскрипели под ногами хрупкие ступеньки. Воины-охранники затопали следом, время от времени подхватывая чиновника, чтобы под тяжестью подарка не свалился, не разбил себе голову на потеху диким варварам…
        Все трое исчезли наверху, лестницу мгновенно втянули, и золоченая джонка начала разворачиваться.
        - И все же не нравится мне это, - проворчал Нерейд, когда между бортами возникла полоса серой воды. - Хитрость недостойна мужчины… Куда честнее было бы переть напролом, рубить всех, кто против, радовать Отца Ратей и валькирий, поить наши клинки, что скоро заржавеют в ножнах.
        Его поддержали одобрительными возгласами - понятное дело, махать оружием привыкли, любят это дело как никакое другое, а уловки принято считать уделом слабаков.
        - Это можно сделать, - сказал Ивар, закрывая шкатулку. - Но только не отвалится у тебя рука рубить всех? Мы приплыли сюда не для того, чтобы воевать с простыми людьми, помните об этом! Что за честь одолеть сонмы врагов и ограбить тьму городов, если весь мир погибнет?
        Дружинники переглядывались, чесали в затылках - и вправду, похоже, слегка подзабыли, для чего отправились в дальний путь, прошли через Йотунхейм и даже дрались с его обитателями…
        - А теперь пора на весла, - продолжил конунг. - Или вы хотите отстать от этих расфуфыренных павлинов?
        
        Глава 8. Варварская рыбалка
        Цзянье показался из?за поворота реки - мощная, но не очень высокая стена с зубцами, квадратные башни, все цвета желтой пыли, вытянувшиеся вдоль берега причалы, стоящие у них джонки, скользящие по водной глади длинные лодки с множеством гребцов.
        - Большой город, - оценил Арнвид, хотя из?за стены торчали лишь чудные сооружения, похожие на множество положенных друг на друга каменных шляп. - А уж народу… не только у Нерейда, у Кари рука устанет рубить всех, - он хихикнул, представил, должно быть, утомленного берсерка на куче трупов.
        Берег между стеной и рекой и вправду кишел людьми - виднелись палатки, небольшие павильоны, поднимались дымки. Ветер нес вкусные запахи, долетал гомон, отдельные выкрики, позвякивание железа, стук и треск, визгливые голоса дудок и глухие удары барабана.
        Тут ели, торговались, работали и веселились, и все в одно время.
        Золоченая джонка уверенно направилась туда, где у одного из причалов было свободное место, а на нем толпились воины в черных халатах, сверкали лезвия алебард.
        - Причаливайте сюда, благородные варвары! - завопил возникший на ее корме глашатай в полосатом халате. - Добро пожаловать в Южную Столицу, да пребудет с вами милость Гуаньинь!
        На корабле чиновника третьего ранга начали поднимать паруса, подтягивать их к реям. Он развернулся, и подошел к причалу боком, оставив гостям место подальше от суши.
        - Табань! - скомандовал Ивар.
        Гудрёд повернул точно в нужный момент, они описали красивую дугу и драккар лишь мягко тряхнуло. Двое молодых воинов схватили швартовы, один на носу, другой на корме, и перескочили через борт, принялись вязать узлы на причальных тумбах, толстых и потертых.
        Ли Гуан ждал на причале, за его спиной рядком стояли воины в черных халатах и панцирях поверх них, вооруженные алебардами и короткими мечами, суровые и плечистые, но мелкие, словно подростки.
        - Приветствую вас еще раз, доблестные жуны, - сказал чиновник, когда Ивар спрыгнул на прогнувшиеся под его весом доски. - Ван, да вечно порхает над ним фэнхуан, примет вас завтра в полдень… К сожалению, мы не успели приготовить достойное послов кормление, и посему… весть пришла слишком поздно, - тут усач поклонился, - я могу приказать доставить…
        - Не стоит, - конунг махнул рукой. - Мы сами прокормимся, и развлечемся тоже.
        - Тогда я удаляюсь, и буду молить всех богов, чтобы на вас сеялись лепестки лотоса и падали плоды сливы.
        Отвесив еще один поклон, Ли Гуан удалился, и за ним утопали не все воины-ханьцы. Десятеро остались на причале, расположились так, что видно было - надолго, притащили бочонки и расселись на них, на свободном поставили доску и принялись двигать по ней какие-то фишки.
        - Все ясно - почетная стража, любопытных гонять, - сказал Арнвид. - Ну что, пошли город смотреть?
        - Пошли, - кивнул Ивар. - Нерейд, ты с нами… Кари, останешься тут, не будем местных пугать.
        Прошли мимо воинов в черных халатах, один из них что-то рявкнул, и трое с неохотой поднялись, потащились следом.
        - А эти зачем? - с ехидцей вопросил Нерейд. - Тоже любопытных гонять?
        - Следить, чтобы в выгребную яму спьяну не свалились, - объяснил Арнвид. - Все же гости самого вана, понимать надо, и при этом дикие варвары, что обязаны надираться каждый вечер.
        Причал остался позади, они окунулись в толпу, густую и вонючую, точно каша со старым салом. Прошли мимо мужика, торговавшего с лотка жареной рыбой и лупившего в крошечный барабанчик, миновали другого, размахивавшего парой куриц и неистово вопившего.
        Из лишенного передней двери зала, занимавшего один из павильонов, шибануло духом вареного риса, жареного мяса, острых приправ. Нерейд заинтересованно принюхался, но Ивар нетерпеливо махнул рукой - поесть и выпить потом успеем, сейчас надо оглядеться.
        Здесь торговали всем, что можно представить - едой, одеждой, украшениями и посудой, каждый пятачок занимал либо продавец, либо покупатель, и все орали, норовя перекричать соседей. Из-под босых ног поднималась мелкая пыль, вызывала зуд в носу, мелькали круглые шляпы, прямоугольные шапки, халаты, накидки, вовсе причудливые одеяния, каким викинги не знали названия.
        Северяне выделялись в толпе, словно быки в овечьем стаде, на них поглядывали с удивлением, задерживали взгляды на светлых волосах, но не особенно пялились - город большой, сюда из каких только земель не заплывают. Трое стражников тащились позади, мрачные и недовольные, близко не подходили, но и не отставали.
        Ивар остановился у палатки, в которой продавали ткани - яркие и блестящие, необычайно тонкие. Продавец, старый и согбенный, с седой бороденкой, похожей на собачий хвост, с готовностью заулыбался.
        - Это что? - спросил Арнвид.
        - Шелк, лучший шелк, господин, - старик принялся кланяться, обнажил в улыбке желтые редкие зубы. - Для таких могучих воинов - уступлю, всего по два ляна серебра за отрез…
        Ивар хотел было уже ответить, что не знает, почем нынче лян в Поднебесной, но тут за его спиной заорали. Некто взвизгнул так пронзительно, словно прищемил дверью мужское достоинство, да еще и не один раз.
        - Чего это он? - недоуменно спросил Нерейд.
        Повернувшись, Ивар обнаружил, что вопит длинный дядька в ало-золотом халате и округлой шапке: пританцовывая на месте и выпучив глаза, он тискал толстый посох, брызгал слюной и таращился на северян.
        Со всех сторон оглядывались, в толпе намечалось движение - люди спешили посмотреть, что тут такого интересного.
        - Хватит вопить! - рявкнул Арнвид. - Сейчас я тебя…
        К удивлению Ивара, обладатель ало-золотого халата послушался, захлопнул рот с таким стуком, будто челюсть у него была из металла. А потом развернулся, ввинтился в скопление людей с ловкостью карманника, срезавшего кошелек с пояса ротозея, и исчез из виду.
        - Кто это? Чего ему надо? - спросил Нерейд.
        - Это почтенный господин Фу И, бывший аптекарем в Янчжоу, - сообщил забытый торговец шелком. - Ныне он постиг Безначальное Дао, и поступки его непостижимы для простых смертных.
        - С ума свихнулся, ясно, - понял по-своему Болтун. - Ну что, пошли? Чего встали?
        Они гуляли по припортовому рынку еще долго, подходили к городским воротам, охраняли которые стражники в алых халатах. Рассматривали тяжелые створки, окованные железными полосами, флаги над надвратной башней, то, как с въезжающих и входящих собирают пошлину.
        Их попытались обокрасть, но Нерейд поймал воришку и сломал ему руку, просто сжав ее посильнее.
        Видели, как бритоголовые люди в оранжевых рясах собирают милостыню, как толпа оборванцев с метлами бегает вокруг павильона, один колотит в крошечный гонг, а еще двое размахивают факелами.
        Из разговоров удалось понять, что подобным образом изгоняют злых духов, одолевших торговца игрушками. Узнав об этом, Арнвид сначала прищурился, а затем презрительно отвернулся со словами «и какие же тут духи?».
        В голове Ивара понемногу начинало кружиться, а ноги - подкашиваться от усталости.
        - Ну что, пора в кабак? - спросил Нерейд.
        - Можно, - сказал старый эриль, а конунг кивнул.
        Уже поняли, что таверны тут отмечают красными флажками, и что их великое множество. Заглянули в ближайшую, окунулись в запахи мяса, рыбы и жареного лука, а гул разговоров мгновенно стих.
        Посетители дружно уставились на чужаков, а кое-кто даже рот открыл и глаза выпучил.
        - Не бойтесь, мы не грабить, - сообщил Нерейд. - Мы так, выпить чуток.
        Подбежал хозяин, такой тощий, что походил на угря в халате, принялся кланяться, повел гостей к самому большому столу. Понятное дело, слух о том, что варвары, послы к самому Сыну Неба заходили сюда, разлетится быстро, и то, что ели они, захотят отведать и другие…
        - Чего желаете? - заюлил хозяин. - Лапша? Рис? Маньтоу? Ласточкины гнезда?
        - Мяса, и выпить, - сказал Ивар. - А выпить - чтобы покрепче. Понял?
        Хозяин исчез, но через мгновение возник на том же месте, только не с пустыми руками. На столе появился узкогорлый кувшин, от которого шел резкий запах, и три небольших чашки.
        - Ну и посуда, чтоб мне лопнуть, - ворчал Нерейд, разливая напиток. - Из нее воробьям пить, а не достойным мужчинам… И чем эта фигня пахнет? Никак не пойму…
        Чокнулись, Ивар вылил мутную, вонючую жидкость в горло, и тут же подумал, что чашка оказалась великовата. Глотку обожгло, в носу защипало, на глаза навернулись слезы, а в брюхе, как показалось, развели костер.
        - Хорош… - прохрипел раскрасневшийся Арнвид.
        - А, вижу, что настойка Пяти Архатов пришлась вам по вкусу, - появившийся рядом хозяин поставил на стол блюдо с кусками мяса. - Вот жареная змея, приготовленная по фуцзяньскому рецепту с побегами молодого бамбука…
        - Змея? - Нерейд отшатнулся.
        Но Ивару было уже все равно, он ухватил кусок мяса и принялся жевать, пытаясь отбить сохранившийся во рту мерзкий привкус. На чем настаивали эту дрянь Пяти Архатов, конунг не знал, и знать не хотел, но подозревал, что не иначе как на скорпионьем яде и мышиных какашках.
        - Свежая! Только вчера убили! - сообщил хозяин, по-своему понявший замешательство гостя. - Если желаете, - тут голос его стал тише, а узкие глазки заблестели, - могу проводить в нижний зал, там можно покурить опиум, увидеть сладостные видения…
        - Обойдемся, - промямлил Ивар. - Иди, давай, позовем, если что.
        Арнвид цапнул с блюда кусок змеи, потом и Нерейд отважился, и лицо его удивленно вытянулось - на вкус мясо как мясо, не сказали бы, так и вовсе не отличил бы от курятины…
        Посетители присмотрелись к чужакам, перестали обращать внимание, снова зазвучали разговоры.
        - Сам видел, клянусь всеми Девятью Небесами! - горячился толстый ханец за соседним столиком. - Вылезали из могил, расшвыривая надгробья. И никто не смог их усмирить, ни многомудрые хэшаны, ни даос Обкуренный Тигр, явившийся с горы Дабашань…
        С другой стороны старикан с изуродованным старой раной лицом рассказывал, что южные мань и мо совсем озверели, и что скоро будет большая война. У стены вспоминали какую-то девятихвостую лису, что наделала бед в Шаньдуне, у входа шептались по поводу землетрясения в Северной Столице.
        - Видите, не все тут в порядке, - сказал Арнвид после того, как они выпили по второй. - Врал тебе капитан Бао Вэнь, или как говорят местные - лапшу на уши вешал…
        Лапшой ханьцы называли что-то похожее на длинных белых червяков, горкой наваленных в тарелку.
        - Приукрашивал скорее, не хотел родину перед варварами позорить, - Ивар потянулся к кувшину. - Ну что, допьем, и на драккар? Наши там, клянусь невинностью Фрейи, уже заскучали.
        Мерзкий вкус настойки Пяти Архатов волновать перестал, и кувшин прикончили в один присест. Хозяин, получивший в качестве платы золотую монету из Миклагарда, принялся удивленно ее рассматривать, а северяне двинулись к выходу.
        Оказавшись снаружи, Ивар не успел оглядеться, как из немного поредевшей к вечеру толпы к нему метнулись двое оборванцев. В руках одного блеснули кинжалы, другой замахнулся чем-то длинным, изогнутым на древке.
        Конунг услышал изумленный вскрик Арнвида, шагнул навстречу, сокращая дистанцию. Меч будто сам прыгнул в руку, лязгнул, соприкоснувшись с чужим клинком, тот отлетел.
        Оборванец с кинжалами, получив удар в живот, не остановился, продолжил атаку. Второй, у которого из раны в шее хлестала кровь, зашатался, но замахнулся еще раз.
        - Н-на! Получай! - вопил за спиной Нерейд, тоже с кем-то сражавшийся.
        Ивар присел, пропуская удар над собой, и ответным подрубил врагу ногу. Повалившись, тот не вышел из драки, продолжил тянуться, орудовать клинком на древке. Другой метнул кинжал, но не попал, а после того, как меч конунга разрубил его череп до зубов, упал и затих.
        Ивар наступил на шарившую по земле руку первого оборванца, услышал, как хрустнули кости врага. Пришпилил того, словно бабочку иголкой, прямо в сердце, и обернулся, чтобы поглядеть, как дела у соратников.
        Нерейд рубился с толстяком, вооруженным двумя мечами, обоим мешал валявшийся под ногами труп. Арнвид с окровавленным клинком в руках стоял над зарубленным юнцом, чье лицо выглядело удивленным.
        - Ха, готово! - воскликнул Болтун, обманув противника и вонзив меч ему в грудь. - А вы чего уставились?
        Трое забрызганных кровью викингов стояли в центре свободного от людей круга, и со всех сторон на них смотрели удивленные лица. Где-то в задних рядах мелькали алебарды, слышались недовольные возгласы - к месту схватки проталкивались стражники.
        - Думаю, что такое тут не каждый день, - Арнвид с кряхтением нагнулся, вытер меч об одежду убитого. - А как чужаки меж собой дерутся, всегда приятно поглядеть… что здесь, что у нас.
        Трое приставленных к варварам воинов наконец выбрались на открытое место.
        - Позор нам! - рявкнул один, чье лицо стало белым, как усыпанная мукой тарелка, поклонился так низко, что едва не коснулся макушкой земли. - Вы целы, благородные жуны?
        Другие двое принялись разгонять любопытных, отвешивая удары древками.
        - Мы-то да, та вот они - нет, - сказал Ивар, убирая оружие в ножны. - Кто это такие?
        - Разбойники, - побледневший распрямился, заговорил тише. - Мы обязательно разберемся и доложим вам… только не сообщайте, ради милостей Будды, почтенному Ли Гуану…
        Понятно, боится не за северных варваров, а за себя.
        - Ладно, так и быть, - проговорил Ивар.
        - А вы нам за это пива достанете, и расскажете, где тут девки продажные, - влез Нерейд, способный продать свой меч прилетевшей за мертвецом валькирии или купить у йотуна его собственную голову.
        Ханец поморщился, но кивнул - деваться ему было некуда.
        - Вы заметили, какие у них глаза? - спросил Арнвид, когда викинги двинулись в сторону причалов.
        - У кого, у стражников? - удивился Болтун.
        - Нет, у тех разбойников, что на нас напали.
        - Мне было не до того, чтобы смотреть им в глаза, - сказал Ивар. - Но сражались они… странно. Будто вовсе не чувствовали боли, не ощущали ран, и ненавидели нас до глубин сердца.
        - Точно! - обрадовался Нерейд. - Я ему пузо вспорол, а он…
        - Это была проверка! - важным голосом изрек старый эриль. - Нас оценивали.
        Ивар и Нерейд глянули на Арнвида с сомнением - никак от великого ума тот совсем умом двинулся. Но эриль ничуть не смутился, продолжил, размахивая руками и поблескивая глазами:
        - Кто-то решил понять, чего мы стоим. Сначала я подумал, что это ван, но потом отбросил эту мысль… Нет, за нападением стоит кто-то другой, может быть, тот враг, которому мы еще только собираемся перейти дорожку, тот, кто устроил миру, да не одному, эти неприятности…
        Ивар ощутил, как по спине пробежал холодок, невольно оглянулся - они еще не выяснили, кто во всем виноват, а неведомый враг уже прознал о викингах, что двигаются к его логову.
        С кем же им предстоит иметь дело?
        - Надеюсь, что мы его не разочаровали, - сказал конунг. - И не разочаруем еще.
        Стражники не обманули - пиво, целых пять больших жбанов, притащили вечером, а к утру Нерейд знал все о злачных заведениях Цзянье, словно везде побывал, пощупал и заглянул под юбки.
        - Здесь этакие места называются Зелеными теремами, - рассказывал он молодым дружинникам, а те слушали, вытаращив глаза и открыв рты, - там тебе что хошь сделают, и на нефритовой флейте сыграют, и дождем из тучки побрызжут, и пару уточек в пруду изобразят…
        - А как насчет того самого, самого главного? - спросил Кари.
        - А это само собой, - Болтун махнул рукой. - Вот, конунг нас отпустит, и прогуляемся. Еще они курят такую дрянь, что опиумом называется… и после нее, говорят, видно всякие хреновины… Это как мухоморов нажраться, только потом живот не болит и в отхожее место не тянет…
        С причала донесся слитный топот, и Ивар глянул в ту сторону.
        К драккару шагал Ли Гуан, за ним спешили еще несколько чиновников рангом пониже.
        - Это за нами, - сказал Ивар, поднимаясь. - Арнвид, ты готов?
        Заранее отыскали в сундуках одежду и сапоги получше, кольчуги для красоты, а не для боя, и такие же шлемы - все же ван не какой-нибудь захудалый хевдинг или херсир, на тех, кто одет плохо, и глядеть не станет.
        - Готов, - ответил старый эриль.
        С собой решил взять еще Ингьяльда да Кари, а Нерейда оставить на корабле - еще выкинет какую-нибудь шутку, потом объясняй, сидя на колу или в темнице, что он не имел в виду ничего плохого.
        - Привет вам, доблестные жуны, - заявил Ли Гуан, подойдя к драккару. - Прошу, следуйте за мной, к полудню мы прибудем во дворец вана, да порхает вечно над ним фэнхуан.
        На твердой земле, у основания причала, ложных послов ждали лошади - с вплетенными в волосы лентами, с колокольчиками на уздечках, но очень уж мелкие, никак не для викингов.
        - Ты аккуратнее, - предупредил Ивар Кари, - не раздави.
        - Ногами от земли отталкивайся почаще, - посоветовал ухмылявшийся в бороденку Арнвид.
        Бедное животное только мученически вздохнуло, когда ему на спину уселся огромный берсерк. Издало писклявый звук, какой редко услышишь от лошади, и пошло, еле перебирая дрожащими конечностями.
        Торжище около порта осталось позади, проплыли мимо ворота, почтительно вытянувшиеся стражники. Викинги оказались на улице, меж одинаковых невысоких домов, украшенных вывесками, колокольчиками, фонарями, и досками, на которых красовались черные закорючки.
        - Иероглифы называются, - гордо сообщил Арнвид, чьи уши со вчерашнего дня были растопырены, словно крылья летучей мыши, - это как наши руны, только хитрее, и много их, а не двадцать четыре.
        Ли Гуана несли в носилках, а впереди всех шагали воины, отпихивали любопытных в стороны, освобождали дорогу. Зеваки глазели на северных варваров с интересом, но без враждебности - не боялись, несмотря на то, что те велики и свирепы, и вчера такую бойню учинили…
        Проплыло мимо сооружение, похожее на множество положенных друг на друга шляп из черепицы. Открылась квадратная площадь, а за ней - окруженный невысокой стеной дворец на возвышении.
        Ворота охраняли могучие воины, к дворцу вела широкая лестница.
        - Лошадей придется оставить тут, - сказал Ли Гуан, выбравшись из носилок. - Прошу за мной.
        Лестница привела к очередным воротам, поменьше, украшенным искусной резьбой. За ними обнаружился вымощенный плиткой двор, колоннады по бокам, а впереди - широкие двери со стражниками, а те привели в просторный зал.
        - Делайте то же, что и я, - прошипел, не оборачиваясь, Ли Гуан, и склонился, едва переступив порог, причем низко-низко, коснулся руками пола.
        Ивар вступил в зал с высоко поднятой головой, увидел помост, роскошный трон с высокой спинкой. Сидевший на нем ван бросил гневный взгляд, выстроившиеся вдоль стен чиновники в разноцветных халатах и причудливых шапках негодующе зашумели.
        Спокойным остался лишь облаченный в оранжевый балахон дядька с бритой головой, что стоял справа от помоста.
        - Поклонись! - умоляюще прошептал Ли Гуан. - Иначе вас казнят, распилят тупой пилой на деревянном осле…
        - Вот уж нет, - ответил Ивар. - Я не раб, да и шея у меня не привыкла гнуться.
        Усатый чиновник третьего ранга буркнул что-то возмущенное, пошел дальше, через каждые два шага кланяясь. Когда до возвышения осталось совсем немного, бухнулся на колени и замер, уткнувшись головой в пол. Викинги остановились позади него, и вот тут-то конунг кивнул вану - коротко, словно равный равному.
        Правитель Цзянье, плотный, с острым взглядом и шрамом на щеке, раздраженно хмыкнул.
        - Такой наглости я не ждал даже от варваров! - сказал он, раздувая ноздри.
        - Это же разве наглость? - спросил Ивар с улыбкой. - Если бы мы повели себя нагло, на месте этого зала были бы обгорелые руины, а жители твоего города в панике бежали бы прочь…
        Заговорив без разрешения, похоже, нарушил еще один запрет.
        - Ха! Вот храбрец! - ван неожиданно заулыбался, и чиновники, похожие на толстых птиц, замолкли. - Твой желчный пузырь должен быть куда больше твоих кулаков, но и они не малы!
        Ивар не знал, что такое желчный пузырь, и при чем он тут, но на всякий случай сделал морду помужественнее - то есть выпятил челюсть, а глаза прищурил, и так широкие плечи раздвинул еще.
        - Теперь можете вручать ваши верительные грамоты, - сказал ван.
        - А у нас их нет, - признался конунг.
        - Что, в вашем диком племени, обитающем севернее страны Утренней Свежести, не знают письменности? - правитель Цзянье презрительно сощурился. - Ладно, вы можете исполнять свое посольство так. Я слушаю, и уши мои в этот момент - уши Сына Неба, да будет здоров он тысячу лет.
        - Да мы, в общем-то, и не послы…
        По залу пробежал ропот - словно ветер прошелся по верхушкам деревьев, чиновники вытаращили глаза. Ли Гуан, выбравший этот момент, чтобы убраться к стеночке, споткнулся и едва не упал. Глаза вана стали еще уже, превратились в заполненные удивлением и злостью щелочки.
        - Вас казнят! - объявил он. - И казнь будет жестокой, ибо самозваное присвоение званий и регалий есть тяжкий грех перед ритуалом, нарушение естественного порядка вещей!
        - Что, драться придется? - спросил Кари негромко. - Давай, а то скучно что-то…
        Дядька в оранжевом легко вскочил на помост, склонился к уху правителя и что-то зашептал. Тот нервно дернул плечом, затем поднял руку, будто собираясь отмахнуться от надоедливой мухи, да так и замер.
        Бритоголовый скользнул обратно, и застыл, как статуя.
        - Ладно… пока не будем казнить, - с усилием двигая челюстями, произнес ван. - Поведайте, зачем вы совершили подобное преступление?
        - Весь мир на грани больших неприятностей, - сказал Ивар. - В наших землях…
        Он говорил, помня о том, что от его слов зависит то, пройдут ли они дальше или останутся здесь, мертвыми, в окружении множества трупов. Вспоминал о том, что видел и слышал сам, что придумали другие, а Арнвид из?за спины подсказывал, когда конунг начинал сбиваться.
        Едва закончил, в зале наступила полная тишина.
        - Невероятно… - протянул ван. - Немыслимо… порядок инь и ян, следования Пяти Элементов в Поднебесной и вправду нарушился в последнее время. Но что стало тому причиной, не могут разобраться мудрейшие из мудрых, знатоки древних текстов, просветленные хэшаны и постигшие Дао алхимики… Вам ли, диким варварам что-то в этом понять? И на западе лежит Куньлунь, горы бессмертных, и корень зла не может находиться там…
        - Давай уже драться, что ли? - буркнул утомленный изобилием слов Кари.
        - Я должен решить, что с вами делать, - голос правителя окреп, - отпустить восвояси как безумцев, казнить как преступников или отправить к Сыну Неба, дабы он решил, что…
        Донесся приближающийся топот, кто-то вбежал в зал, пронесся мимо викингов, и упал на колени, ткнувшись головой в пол. Ивар увидел только темно-синий халат, вышитых на спине белых журавлей, и богато украшенный пояс.
        - Цзэн Чи? - удивленно спросил ван. - Что случилось? Опять?
        - О да, господин! - обладатель синего халата распрямился. - Он напал на лодку, стоявшую у берега, перевернул ее, и сожрал пятерых гребцов! В порту паника, никто не знает, что делать, о мудрейший!
        - О ком речь? - вполголоса спросил Арнвид. - Надеюсь, не о наших?
        - Не может быть, - так же тихо ответил Ивар. - Нерейда с утра вроде кормили, да и пивом поили.
        - Владыка реки гневается на нас, - сказал ван. - И обильные жертвы не помогли… Может быть, те, кто приносил их, действовали недостаточно умело? - голос правителя гневно зазвенел, а острый взгляд скользнул по стоявшим у стены чиновникам, так что те затрепетали. - Кто сможет отвести эту напасть? Кто сумеет поймать зверя, способного переворачивать большие лодки?
        - Мы бы могли попробовать.
        Все взгляды обратились на произнесшего эту фразу конунга - испуганные и удивленные, злые и растерянные.
        - Вы? - спросил ван.
        - Ну да, - Ивар ухмыльнулся. - У нас на корабле есть свои мудрецы, Дао они, правда, не постигли, но тоже не из сапога пиво пьют… А уж воинов лучше нет во всех девяти мирах… Мы зверюгу поймаем или убьем, а ты за это нас пропустишь дальше на запад.
        - Наглецы, клянусь могилами предков, - ван покачал головой. - Но почему бы нет… Там, где оплошали хитрейшие, могут справиться простые? Но если не преуспеете за три дня, будете казнены, я сказал! - он хлопнул ладонью по подлокотнику трона. - Цзэн Чи, расскажешь им все, и поможешь, чем попросят, но будешь следить, чтобы не обманули!
        Чиновник в синем халате вновь ткнулся башкой в пол, и с таким усердием, что едва не оставил в нем вмятину.
        В порту их встретила необычная тишина.
        Улочки между палатками и павильонами выглядели пустыми, двери лавок были закрыты, корабли, что стояли у причалов, казались покинутыми, и недалеко от берега на волнах качались куски досок, обломки весел. Судя по валявшимся на земле вещам, ханьцы бежали отсюда в панике, ничего не видя и не соображая.
        - Да, крепко приперло, - сказал Арнвид. - Ну, рассказывай, что это за зверь такой, и давно ли он начал безобразить?
        Цзэн Чи, оказавшийся длинноносым и кривым, глянул на старого эриля с неудовольствием.
        - Имя сему зверю Куй, и наслан он речным богом, дабы возвестить о попрании нами древних ритуалов и утрате истинного пути, - сообщил обладатель темно-синего халата. - Обликом он подобен одноногому пепельному быку с телом обезьяны, и глаза его излучают нестерпимый блеск!
        - Действительно, блеск, - сказал Ивар. - Бык на одной ноге, что живет в воде? С телом обезьяны? Не зря вы тут опиум курите… Найди нам людей, которые его видели, мы с ними поговорим, а ты, Кари, двигай на драккар, пришли сюда Дага, посмотрим на следы этой твари…
        Цзэн Чи поморщился, словно угодил дорогой туфлей в собачье дерьмо, и зашагал прочь. Кари затопал к тому причалу, у которого стоял драккар, а конунг с эрилями отправился к берегу.
        - Всегда думал, что куй выглядит по-иному, - глубокомысленно изрек Арнвид, - но век живи - век учись… Так, это вот тут он порезвился? Ничего себе, такого я давненько не видел…
        Участок берега меж двумя причалами выглядел так, словно тут буянили пьяные викинги - всюду пятна крови и куски досок, земля взрыта, в стене ближайшего сарая темнеет большой пролом.
        - Перевернул лодку и сожрал гребцов? - Ивар вгляделся в воду, тускло-серую, мутную. - Большой должен быть зверь, и сильно голодный, а еще непривередливый - в такой грязи сидеть. Они же всем городом в эту воды не только сморкаются, а еще и помои выливают, и остальное делают…
        Брезгливого Ингьяльда аж передернуло.
        Подошел Даг, опустился на корточки и принялся изучать землю, пядью измерять отпечатки.
        - Чудные следы, - сказал он, наконец. - Если по ним судить, то зверюга весит с пару быков, но при этом шустрая, словно белка. Похожа на большую ящерицу, скакала туда-сюда, пастью хватала, брюхом елозила, но целиком из воды не вылезала.
        - На ящерицу? - удивился Ивар.
        - Если отпечаткам верить, то да - лапы когтистые, на пузе чешуя.
        - А вы его не видели, что ли? - спросил Арнвид. - Хотя да, отсюда до драккара далеко, и два причала между…
        - Не видели, только слышали, - Даг виновато пожал плечами. - Грохнуло, словно повозка опрокинулась, затем плеск пошел, и вопли, а людишки местные прочь побежали… Когда мачту поставили и Харек на нее вскарабкался, чтобы подальше заглянуть, все уже кончилось.
        - Дай-ка, я еще посмотрю, - сказал Арнвид.
        Присел, опустился носом едва не к самой земле, точно чиновник перед ваном. Рядом мгновенно оказался Ингьяльд, оба принялись рисовать что-то, Ивар разглядел вырывающиеся из-под пальцев слабые вспышки.
        Наверняка руны чертят, хотя непонятно, чем они тут могут помочь.
        Послышались осторожные шаги, к викингам подошел Цзэн Чи, сопровождаемый целой кучей народа.
        - Вот, смотрите, - сказал он. - Рыбак Чэн Тан, увидевший зверя Куй первым, еще прошлой осенью, в девятую луну, торговец Гунсунь Лун, чью лодку зверь Куй перевернул весной, он чудом спасся, бывший тайвэй портовой стражи Фу Юэ, пытавшийся поймать зверя, и лишившийся руки капитан У Юань, видевший его сегодня…
        Для Ивара ханьцы показались на одно лицо - круглое, узкоглазое, с прилизанными черными волосами.
        - Ладно, клянусь костром Бальдра, начнем с тебя, - конунг поманил к себе бывшего тайвэя.
        Приглашенные для разговора с варварами ханьцы кланялись так часто, что у Ивара рябило в глазах, призывали в свидетели духов предков, богов с чудными именами и прозвищами, но при этом говорили разное. Один утверждал, что чудище изрыгало слизь и напоминало жабу, другой клялся, что походило на уродливого дракона, третий бормотал о щупальцах и бычьих рогах.
        - Это что, оно облик меняет, что ли? - озадаченный Даг почесал в затылке.
        - Нет, просто умеет колдовать, - сказал Арнвид, и с кряхтением поднялся на ноги. - Я такого никогда не видел, но тварь может наводить чары, ими тут все пропитано… А у страха глаза велики, и поэтому каждый видел свое.
        - Зверь Куй в состоянии вздымать ветер, посылать волны и начинать дождь! - встрял Цзэн Чи. - Он длиной в десять чжанов, а весом - в сто даней! Он ходит по воде, аки посуху, и…
        - Иди ты с этим Куем подальше, - посоветовал Ивар, которому болтовня чиновника мешала думать. - А нам достань длинную толстую веревку, отрезок цепи, металлический крюк и бычью голову.
        Цзэн Чи выпучил глаза, но возражать не поспел, и заспешил прочь.
        - Хочешь повторить торову рыбалку? - спросил Арнвид. - Опасно это, да и ты не Гроза Великанов…
        - …а Куй ни куя не Мировой Змей, - закончил Ивар. - Сумеешь подманить его?
        - Попробую.
        Солнце спустилось к горизонту, и жара начала спадать, когда Ивар закинул в реку чудовищную наживку. Бычья голова, исчерканная рунами, которые Арнвид наносил с помощью ножа, поплыла прочь от берега, затем начала погружаться, превратилась в черно-багровое пятно и исчезла.
        Веревку, настоящий канат толщиной в запястье женщины закрепили на врытом в землю столбе, к другому концу привязали обрывок цепи, а уже на него привесили крюк, способный нести на себе самый тяжелый котел. Такая снасть должна удержать и зверя Куй, а если не удержит, то лучше с ним не связываться не только людям, но и богам вместе с йотунами.
        Викинги разместились рядом со столбом, все со щитами и копьями.
        Цзэн Чи наблюдал за ними издали, и на безопасном расстоянии от реки начали собираться любопытные - слухи о том, что варвары с севера затеяли чудовищную рыбалку, обежали весь Цзянье.
        - Того гляди, еще и ван сюда припрется вместе со всеми своими чиновниками, - заявил Нерейд, исподлобья разглядывая толпу, где сновали разносчики с лотками. - Пойти, денег с них собрать, что ли, за зрелище? А то пялятся, и тем возбуждают во мне жажду прекрасного.
        - В смысле? - недоуменно спросил Кари.
        - Чужие деньги, перекочевавшие в мой карман - это прекрасно! - с пафосом произнес Болтун.
        Он хотел сказать еще что-то, но замолк, поскольку уходившая под воду веревка дрогнула и начала разматываться.
        - Есть! - шепотом, словно боялся спугнуть зверя, воскликнул Ингьяльд.
        В глубине что-то задвигалось, мутная вода заволновалась, по ней побежали волны, с плеском забили о берег. К удивлению Ивара и вправду усилился ветер, непонятно откуда появились и начали расти серые, рваные тучи.
        - А вот хрен тебе, и редьку в придачу! - лихо воскликнул Арнвид, и принялся рисовать пальцем прямо на поверхности реки. - Колдовать он вздумал? Ничего, и не на таких управу находили!
        Руны вспыхивали призрачным огнем, дрожали, погружались в Янцзы.
        - Может быть, пора тянуть? - спросил Кари.
        - Рано, - твердо ответил Ивар.
        Пусть Куй потратит силы на чародейство, попытается сорваться с крючка, и вот тогда его можно будет выволочь на сушу…
        Веревка прекратила разматываться, уходивший в Янцзы конец принялось мотать из стороны в сторону. Ветер исчез, зато волны забурлили сильнее, на их гребнях, даже на самых крошечных появилась пена.
        - Наставник! - воскликнул Ингьяльд.
        Но Арнвид уже и сам отскочил от воды, что закипела, как вода в исполинском горшке. Из реки высунулась морда, и вправду немного похожая на бычью, но покрытая чешуей, сверкнули багровым огнем глаза, мелькнула лапа с когтями, из пасти вырвался свистящий рев.
        Зверь Куй решил сам выглянуть на берег, посмотреть на закинувших крючок наглецов.
        - Копья! - рявкнул Ивар.
        Сам швырнул то, что держал в руке, и попал удачно - острие пробило чешую, вонзилось на глубину ладони. Брошенное Ингьяльдом соскользнуло, еще одно едва не вонзилось речной твари в глаз.
        С неба хлынул настоящий водопад, Куй заревел вновь, и в голосе его звучали боль и злоба. Неожиданно перекатился, показав светлое брюхо, и выскочил на сушу, точно разогнавшаяся щука.
        Сбил не успевшего отскочить Харека, придавил лапой, что высунулась вроде бы с другой стороны тела.
        - Одину слава! - подскочивший Кари ударил дубиной с такой силой, что промял серо-зеленые костяные пластины.
        По ним потекла бледно-зеленая, пузырящаяся слизь, шибанул гадкий запах. Куй ошалело затряс башкой, сдал назад, вокруг его длинного тела забушевали волны. Еще одно копье воткнулось в бок, древко почти тут же сломалось, но острие засело в ране.
        
        Глава 9. Поднебесная империя
        Не разворачиваясь, зверь сдал в реку, исчез в водах Янцзы, веревка снова начала разматываться. Дождь ослабел, тучи принялись рассеиваться, оттуда, где стояли зеваки, донеслись радостные крики - ханьцы, похоже, решили, что дело сделано, гнусная тварь побеждена.
        Но Ивар знал, что самое сложное впереди, что без туши ван им не поверит.
        - Стой! Куда!? - осадил он рванувшегося вперед Арнвида.
        - Ему надо помочь! - старый эриль ткнул в ту сторону, где лежал Харек.
        - Ему ничем уже не поможешь, - проворчал конунг.
        Грудь дружинника была примята, словно гриб, на который наступил медведь, глаза бессмысленно пялились в небо, и дождевые струи стекали по белым щекам. Кровавые струйки покрывали кольчугу похожими на ржавчину разводами, а рука Харека закаменела на древке копья.
        Арнвид выругался, да так, что икнулось, наверное, всем асам, и в этот момент веревка прекратила разматываться. Натянулась, как тетива лука, загудела, столб затрещал, покачнулся, но выдержал, и ливень хлынул с новой силой.
        - Кари, тащите! - велел Ивар. - Давай-давай!
        Могучий берсерк, а с ним еще десятеро воинов поздоровее бросились к канату. Принялись тянуть, упираясь ногами в раскисшую землю, поскальзываясь и падая, обдирая руки в кровь.
        На веревке болтались обрывки водорослей, мусор, будто шла через подводную свалку, но самое главное, что она двигалась.
        - Навалились, во имя Одина! - воскликнул Ивар. - Немного осталось!
        Арнвид присел, нарисовал что-то на волнах, и невиданная молния, подводная, ударила в глубины Янцзы.
        - Вот так, получай, - просипел старый эриль, гневно потрясая бородкой.
        Веревка пошла легче, в глубине проглянула огромная туша, в серой мгле мелькнули багровые глаза. Из кипящих волн высунулась ревущая пасть, блеснули острые зубы, огромная лапа зацепилась за сушу.
        Ивар ударил, меч отбросило, но когтистый палец покатился по земле.
        Нерейд атаковал с другой стороны, глаз зацепить не сумел, но от ответного выпада Куя увернулся. Тот открыл бок, и в тот одновременно вонзились клинки Рёгнвальда и Гудрёда. С воем набежал Тормод, Кари бросил веревку и схватился за палицу, которую никто кроме него не мог поднять.
        Они били и колотили с разных сторон, не давая зверю опомниться, тот дергался, извивался, но сил атаковать у него больше не было.
        - Одину слава! - взлетел над берегом неслыханный в этих местах боевой клич.
        Ивар вонзил меч в багровый глаз, и тот лопнул с хлопком, точно налитый багровым гноем пузырь. Лезвие вошло глубоко в череп, Куй издал свистящий рев, подпрыгнул, едва не вырвав оружие из руки конунга, и замер.
        Дождь исчез, ветер стих, облака начали расходиться, проглянуло солнце.
        - Это что, все? - спросил Кари, не успевший в очередной раз опустить дубину.
        - Да, - сказал Ивар. - Вытаскивайте его на берег, посмотрим хоть, на что он похож…
        Куй напоминал громадную ящерицу с бычьей головой, лапа у него и вправду была одна, зато имелись четыре ласты вроде тюленьих. В длину он не уступал драккару, а лишенный чешуи хвост и вправду походил на исполинское щупальце.
        Приехавший в порт ван долго смотрел на чудовище с седла, потом спрыгнул с коня, и прошелся туда-сюда, чтобы оценить размеры.
        - Невероятно, видит Желтый Предок! - воскликнул он, покачивая головой. - Вы свершили невозможное…
        На лице правителя Цзянье были недоверие, радость, и еще - опаска.
        - Да чего уж там, - сказал Ивар. - Прибили зверушку, она больше не будет людей обижать.
        - Да, не будет, - ван полоснул по викингам острым взглядом. - Вы исполнили то, что я хотел, и я сдержу свое слово… Я дам вам подорожные к Сыну Неба, да пребудут с ним все восемнадцать архатов, чтобы он решил вашу судьбу, но отправлю с вами своего человека.
        - А где ныне пребывает Сын Неба? - осторожно поинтересовался Арнвид.
        - В своем дворце в Ваньсяне он готовится к походу на мань.
        - Годится, - прошептал старый эриль так, чтобы ван его не услышал.
        - Ждите, - велел правитель Цзянье, развернулся и зашагал к коню, на ходу отдавая приказы.
        Чиновники принялись кланяться, воины бросились к туше Куя, поволокли ее прочь от воды. Наверняка местные колдуны сделают из нее чучело, выставят в ванском дворце, а его хозяин станет врать, что лично сразил тварь, нырнув на самое дно речное, или диковину пошлют в подарок императору…
        - Ну что, пошли? - спросил Нерейд. - Дело сделано, можно и пива выпить, оно тут не такое поганое.
        - Пошли, - согласился Ивар.
        Надо отпраздновать победу, а заодно помянуть Харека, чей труп отнесли на драккар.
        Солнце укатилось за горизонт, поэтому запалили факелы, и оранжевые блики побежали по черной глади реки. Выплыли из сумрака борта расположившихся по соседству джонок, причал, где так же дурели от скуки воины-ханьцы, бочка с раскиданными на ней картами.
        - Эх, давай, во имя Тора! - воскликнул Нерейд, вытаскивая жбан на лавку.
        Хлопнуло, бело-желтая струя ударила в кружки, наполняя их одну за другой, поплыл горький запах. Ивар пригубил, ощутил незнакомый привкус, в первый момент показавшийся неприятным, но быстро исчезнувший.
        - За Харека! - объявил он, и дружинники поддержали конунга слитным ревом. - Пусть ему в Вальхалле хорошо пьется!
        Ингьяльд прочитал драпу, короткую, но со стевом, и после нее выпили еще, и в дело пошел второй бочонок.
        - Эх, завтра уплывем отсюда, - сказал Нерейд, щурясь на ближайший факел. - А в Зеленых теремах так и не побывали… И еще - зачем нам человек этого вана на драккаре?
        - Ну, точно, - буркнул Арнвид. - Пришлют какого-нибудь чинушу важного в золоченой шапке и с жирным задом, а с ним пятерых слуг, чтобы его опахалом обмахивать и горшок выносить.
        - Если пришлют такого, то выкинем его за борт, едва от города отойдем, - сказал Ивар. - Поближе к берегу, конечно, чтобы не утонул, но вымок и испачкался… Пусть в таком виде назад тащится.
        Дружинники захохотали, а конунг краем глаза заметил движение на причале.
        Повернув голову, обнаружил, что воины-ханьцы почтительно согнулись, а у борта стоит невысокий человек в оранжевом балахоне, и блики ползают по его выбритой наголо голове.
        - Привет вам, во имя всемилостивейшего Шакьямуни, - сказал он, отвешивая поклон.
        - Привет и тебе, - настороженно ответил Ивар.
        Этого дядьку он видел во дворце вана, рядом с троном, и именно лысый убедил правителя Цзянье не казнить «благородных варваров» сразу, дал им возможность оправдаться.
        - Волею Небес и всемилостивейшего повелителя, - голос у обладателя оранжевого балахона был мощный, басистый, - я, ничтожный хэшан Шао Ху, должен отправиться вместе с вами к престолу Сына Неба.
        - Ты? - удивился конунг. - А что такое «хэшан»?
        - Тот, кто отрекся от земной суеты ради постижения Восьмеричного пути и обретения просветления, - сообщил Шао Ху, сложил руки и поклонился, так что задрались оранжевые рукава и стали видны черные пятна на предплечьях, и не просто пятна, а то ли сделанные иероглифами надписи, то ли рисунки.
        Точно Ивар не успел рассмотреть.
        - И подорожные с тобой? - спросил он, решив не ломать голову над словами лысого: начнешь разбираться в ханьских выдумках, так и вовсе мозги сломаешь.
        - Да.
        - Тогда иди, собирайся.
        - Я готов в путь, - на смуглом и гладком, словно вырезанном из дерева лице Шао Ху мелькнуло подобие улыбки. - Позволит ли достославный дафу благородных жунов вступить на его корабль?
        Ивар кивнул, только тут обратил внимание, что на плече лысого висит дорожный мешок, и что это, похоже, все его вещи. Ван Цзянье решил удивить варваров, и отправил с ними не разряженного в шелка и золото чиновника, а местного жреца, эриля или вообще альвы пойми кого.
        Шао Ху поклонился вновь, и легко перескочил через борт, не коснувшись его рукой. Мелькнули ноги в обувке с обмотками на лодыжках, дружинники удивленно зашумели.
        - Иди, выпей с нами, - предложил Ивар. - За победу над Куем, за нашего погибшего соратника…
        - Увы, Пять Запретов не позволяют мне употреблять хмельного, - извиняющимся тоном произнес Шао Ху, - но я с удовольствием посижу с вами, поддержу беседу, помяну того, кто пал в битве.
        Не успел никто глазом моргнуть, как крошечный человечек в оранжевой накидке уселся на лавку между Кари и Нерейдом. В руках его объявились нанизанные на нитку бусинки из темно-вишневого камня, засновали ловкие пальцы, неспешно передвигая их одну за другой.
        - Ага, само приползло! - громко объявил Нерейд, и плотоядно облизнулся. - А скажи-ка мне, друг любезный… - он подмигнул дружинникам и приобнял Шао Ху за плечи.
        - Очень опасный человек, - прошептал Арнвид, нагнувшись к Ивару вплотную.
        - Кто, этот оранжевый? - конунг недоверчиво глянул на старого эриля.
        - Да, он. Я чувствую в нем силу… не такую, как у меня или у тебя, и даже не в нем, а за ним… Боюсь, что и в обычном бою, и в схватке чародеев одолеть его будет непросто.
        Ивар прослушал и вопрос Нерейда, и то, что ответил бритоголовый хэшан, но, судя по взрыву хохота, тот не оплошал. Болтун изумленно выпучился, потом сам загоготал, да так, что перекрыл всех остальных, закашлялся и едва не свалился с лавки.
        - Ничего, - сказал конунг, - посмотрим, что за птица, и решим, что с ним делать.
        Харека зарыли на рассвете, когда над рекой плыла белесая дымка.
        Явившийся к драккару Ли Гуан проводил викингов на местное кладбище для людей простого звания, где уже была вырыта могила. Погибшего в схватке с чудовищем воина опустили в нее, в изголовье поставили камень, и Ингьяльд высек на нем поминальную надпись.
        Шао Ху, к удивлению Ивара, не остался на корабле, пошел с ними, и все время простоял рядом с могилой, шепча что-то и двигая свои бусины.
        Драккар отошел от причала в момент, когда на востоке, прямо из речных вод вынырнуло солнце. Дружинники в охотку заработали веслами, начал удаляться берег, крепостная стена над ним, зубчатые башни.
        - Прошу простить ничтожного, если это оскорбит вас, - сказал бритоголовый хэшан, отвесив очередной поклон. - Но я не немощен, и не стар… мне хотелось бы грести с остальными.
        Ивар удивился в непонятно уже какой раз.
        - Зачем? - спросил он. - Мои парни сами справятся, а для новичка это дело тяжелое.
        - Великий Будда сказал, что кто не работает, тот не ест, - Шао Ху был серьезен, точно христианский жрец во время обряда, но конунга не оставляло ощущение, что над ним издеваются. - А у вас на корабле, я полагаю, нет другой работы, пребывать же в праздности для облаченного в рясу постыдно.
        - Ну ладно, иди вон туда… - и Ивар махнул в сторону задних лавок, куда сажали новичков.
        Он ожидал, что хэшан быстро сломается, запросит пощады, но тот вработался, вошел в ритм, и греб, конечно, не так мощно, как те, кто ходил в походы много лет, но вполне прилично.
        - Очень, очень опасный человек… - пробормотал Арнвид, и передернул плечами, хотя было вовсе не холодно.
        Янцзы вела на юго-запад, широкая и могучая, дальний берег едва темнел на горизонте, над ближним дрожал знойный воздух. Виднелись многочисленные лодки и джонки, что шли по течению и против, деревушки попадались во множестве, точно выросли после вчерашнего дождя подобно грибам.
        Ханьцы с удивлением глазели на драккар, крестьяне поправляли плоские шапки из соломы, покачивали головами.
        Заполдень поднялся ветер, сначала слабый, потом сильный, и тот, какой нужно - северо-восточный. Ивар велел ставить парус, а когда Шао Ху поднялся со скамьи, отметил, что тот не выглядит замотанным, даже и вроде бы не вспотел, свеж и бодр, как заяц поутру.
        Рея с грохотом поднялась, хлопнуло полотнище с Кровавым Глазом, и драккар пошел шибче, разрезая низкие серые волны.
        - Давай сагу, что ли, - сказал Ивар, глянув на Арнвида. - А то скучать начнут от дури великой.
        - Я могу рассказать, - неожиданно вмешался хэшан.
        - Ну, давай, - согласился конунг, - только иди сюда, на нос, чтобы тебя было всем слышно…
        Шао Ху занял место рядом с конунгом, а когда поклонился вновь, тот смог разглядеть пятна на предплечьях. Те оказались рисунками, похоже, выжженными на коже - на одной руке скалил зубы могучий тигр, на другой извивался бородатый дракон с жемчужиной во рту.
        - Однажды, блуждая по земле магадхов, Блаженный остановился в брахманской деревне Эканала, что в Дакхинагири, - начал хэшан. - Как раз наступила пора сева, и в пятьсот плугов…
        Дружинники слушали непонятную историю с удивлением, оторопело моргали. Шао Ху, похоже, не очень волновало, понимают его или нет, интересно кому или нет, он словно исполнял некую обязанность, но исполнял хорошо, рассказывал живо, говорил на разные голоса.
        - Ничего не понял! - заявил Арнвид, когда хэшан закончил. - То есть он жратву выкинул, и это хорошо?
        - Ничтожный объяснил недостаточно четко, - Шао Ху поклонился. - Но истолковать сутту можно следующим образом: брахман символизируют непроснувшуюся душу, что готова…
        Ивар послушал-послушал, и отправил хэшана вместе со старым эрилем на корму - пусть там обсуждают непонятное, раскладывают по кусочкам непознаваемое, и болтают о всяких мудреных вещах, а простым воинам и даже ему, конунгу, от излишнего умствования один вред.
        Забудешь, с какого конца за меч браться, и о том, что по сторонам глядеть надо.
        Некоторое время доносились обрывки спора, когда затихли, Ивар в беспокойстве глянул - не уморили друг друга мудреными байками? Но обнаружил, что бритоголовый в оранжевой рясе и лысый в полотняной рубахе сидят рядом, и оба тычут пальцами в кусок то ли белой ткани, то ли очень тонкой бересты.
        - Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы жрать не просило, - буркнул конунг с облегчением.
        Переночевали на пустынном берегу, а утром отправились дальше.
        У очередного города им наперерез двинулась джонка, украшенная флагами с драконьей мордой. Когда подошла ближе, над бортами показались воины, под солнцем искрами загорелись наконечники многочисленных стрел.
        Но Шао Ху вышел на нос драккара, прокричал что-то и развернул длинный свиток из тонкой «бересты», называвшейся, как уже знал Ивар, бумагой. Закачалась огромная печать на толстом шнурке, и на джонке с драконами принялись опускать луки. Развернувшись, она пошла в сторону, а затем и вовсе двинула обратно к причалам.
        Кое-кто из дружинников заворчал недовольно, но Ивар испытал лишь облегчение - не хотелось тратить время и силы на мелкие драчки, ведь ханьцы не враги, настоящий враг засел дальше на западе…
        Городков и деревень стало меньше, на берегах появились леса, к воде выходили дикие звери, косули, кабаны.
        Несколько раз видели развалины крепостей, а на следующий день проплыли мимо настоящего мертвого города - с полуразрушенными стенами, желтыми пнями башен, пустыми улицами.
        - Что здесь было такое, интересно? - спросил Ингьяльд, на лице которого отразилось желание выскочить на берег, облазить развалины, все изучить, пощупать, заглянуть в тайные уголки.
        - До предков нынешнего Сына Неба, да пребудут с ним боги долголетия, землями Чжунго правила династия Сун, - невозмутимо сказал Шао Ху, - еще ранее - династия Тан, а перед ней на престолах сидели владыки династии Младшая Хань, и здесь находилась их южная столица…
        - А династии Бздынь, Вонь и Хрень когда были? - поинтересовался Нерейд, но хэшан и бровью не повел.
        - О таких не ведаю, - ответил он.
        Сидевший у руля Гудрёд тревожно вскрикнул, и Ивар обнаружил, что от близкого берега к ним идут лодки. Ну, точно, отвлекся, позволил очаровать себя рассказами о древних правителях, и едва не проворонил нападение.
        А что нападение - видно за версту, вон в лодках блестит оружие, веслами орудуют рьяно, так что брызги летят.
        - К бою! - рявкнул Ивар, сердясь сам на себя, и выхватил из ножен клинок.
        В лучах здешнего солнца, плоского и желтого, он сверкнул победным огнем, словно обдали золотой краской. Дружинники загомонили, повскакали на ноги, раздался стук, с каким открываются крышки сундуков, и лязг кольчуг.
        Свистнула первая стрела, впилась в борт, вторая ткнулась в схваченный Ингьяльдом щит. Бритоголовый хэшан сделал неуловимое движение рукой, и словно взял из воздуха третью, сломал и выкинул за борт.
        Ивар подумал, что спутника им и вправду навязали опасного, но ближайшая лодка подошла вплотную. С нее полетели не только стрелы, а еще и веревочные лестницы с крюками, и стало не до отвлеченных мыслей.
        Перерубил одну лестницу, уклонился от брошенного снизу топора.
        - Одину слава! - завопили на корме, и конунг обнаружил, что там в борт ткнулась еще одна лодка.
        Длинные, верткие посудины окружали драккар, словно акулы раненого кита, по лестницам лезли оскаленные полуголые люди, все в татуировках. Сверкало оружие, доносились воинственные вопли и визг, такой пронзительный, будто в схватке сошлись коты целого города.
        Ивар сшиб самого шустрого пирата, тот свалил еще одного, но на борту обнаружился третий, маленький и верткий, как обезьяна.
        - Чистое Небо! - завопил он, бросаясь на конунга с двумя прямыми мечами.
        Завертел легкими клинками с бешеной скоростью, но могучий выпад отразить не сумел, не хватило сил. Меч легко пропорол не защищенное доспехами тело, вышел со спины, а конунг стряхнул мертвеца с лезвия, обернулся к следующему врагу, вооруженному большим мечом.
        Увидел, как сражается Ингьяльд, прикрывая бывшего наставника, как палица Кари плющит головы и ломает кости. Обнаружил, что Шао Ху не забился под лавку в страхе, как положено умнику, а голыми руками отбивается сразу от троих, и вовсе не собирается уступать!
        Хэшан вертелся, словно оранжевый вихрь, уклонялся и атаковал, его кулаки так и мелькали. Трое пыхтели, сопели, тыкали мечами, но попасть не могли, а сами время от времени получали чувствительные удары.
        Вот один вылетел за борт, у второго повисла переломанная рука, третий согнулся от тычка под дых…
        Ивар так загляделся, что едва не пропустил удар, остановил в последний момент. Длинное изогнутое лезвие распороло рубаху на плече, там стегнуло болью, теплая струйка побежала на грудь.
        - Одину слава! - закричал он, чувствуя, как от бешенства раздуваются мышцы.
        Прыгнул вперед, ударил противника так, что у того изо рта выплеснулась кровь. Услышал яростный рык Кари, понял, что берсерк впал в боевое безумие, священную ярость, которую дарует избранным сам Отец Ратей.
        - Чистое Небо! - закричали вновь, но на этот раз скорее со страхом, чем с боевым задором.
        Напавшие на драккар не ожидали такого отпора - несмотря на то, что ханьцев было много больше, их теснили, то и дело раздавался плеск от падавших в воду тел, по волнам Янцзы расплывалась кровь, из них высовывались зубастые чешуйчатые хари, в предвкушении клацали зубами.
        - Взять одного живым! - гаркнул Ивар так, чтобы услышали все, даже самые глухие и азартные.
        Понятно, что захватят не одного, но это и лучше.
        Шао Ху подпрыгнул на высоту своего роста, ударил одной ногой вперед, другой назад. Обоими попал, невезучий пират улетел за борт, знакомиться с речными хищниками, везучий грохнулся на лавку и наверняка сломал что-то при падении.
        А хэшан приземлился и присел, разведя в стороны руки.
        - Ничего себе, - сказал Ивар, опуская меч.
        Уцелевшие враги торопливо прыгали в лодки, хватались за весла и гребли прочь, но гнаться за ними никто не собирался. Насмешливо орал и улюлюкал Нерейд, хлопал глазами приходивший в себя Кари, кряхтел Арнвид, вытирая об одежду одного из убитых окровавленный клинок.
        Когда старый эриль успел влезть в схватку, Ивар не заметил.
        - Неплохо вышло, клянусь всеми богами, - сказал он Шао Ху. - Вижу, тебе не впервой сражаться?
        - Скромному служителю Пути Дамо, взыскующему Нирваны, не положено брать в руки оружия, - хэшан поклонился, сложив ладони перед лицом, и тигр с драконом оскалились в лицо конунгу, - поэтому в нашей обители у горы Сун укрепляют дух и тело посредством кулачного боя.
        - Да ну? - пробормотал Нерейд. - Это не бой, это бойня какая-то.
        Кулаком Шао Ху и вправду молотил словно железным шаром на цепи, каким любят сражаться некоторые рыцари в Бретланде и Валланде, расшибал черепа, ломал кости.
        - Так, парни, на весла! - скомандовал Ивар, обнаружив, что их сносят течением. - Трупы осмотреть и за борт, выживших тащите ко мне…
        Из нападавших уцелели двое - один, которому хэшан угодил ногой в голову, и второй, получивший тычок в живот от Рёгнвальда. Обоих наскоро привели в себя и притащили к конунгу, в то время как драккар медленно, но все набирая скорость, двинулся против течения.
        Этот кит оказался не по зубам местным акулам.
        - Ответите правду - отпустим, - сказал Ивар, глядя на первого из пиратов, сутулого, широкоплечего, с повязкой на голове. - Будете врать - свяжем руки и выкинем в реку, чтобы издыхали долго… Понятно?
        Оба закивали, на физиономиях отразилась угодливая готовность.
        Говорили оба и вправду охотно, и Арнвид не почуял в их речах лжи, но толку было немного. Бормотали насчет того, что старшие решили отомстить за убитых в Цзянье братков и приказали напасть на варваров, обещали, что удастся потешиться доброй схваткой и взять добычу…
        - Вот и потешились, - Арнвид почесал лысину. - А что вы там насчет «чистого неба» орали?
        - Это девиз нашего… вана, - сказал раненый в живот.
        - Эти несчастные, пошедшие против установленного порядка вещей, полагают себя наследниками древнего царства У, что некогда существовало в этих местах, - пояснил Шао Ху. - Они якобы сражаются за независимость народа, страдающего под властью Сына Неба из чужеземной династии, а на самом деле грабят проплывающие мимо суда и проходящих странников.
        - Одно непонятно - как они так быстро узнали о том, что случилось в Цзянье? - спросил Ивар, и взглянул на Арнвида.
        Физиономия старого эриля была мрачной, в глазах пряталась растерянность.
        На ночлег в этот раз встали недалеко от деревни.
        Там сначала поднялась паника, но хэшан прогулялся в ту сторону, и испуганные вопли затихли. Вернувшись, принес небольшую корзинку с разными овощами и принялся готовить себе ужин.
        То, что Шао Ху не ест мяса, стало ясно еще в первый день.
        - Ну что, Арнвид, - сказал Ивар, когда с едой оказалось покончено, и на мир опустилась тьма. - Может быть, обратимся к рунам? Что они скажут по поводу сегодняшнего нападения и насчет того, что ждет нас в будущем?
        - Давай, - старый эриль закряхтел, раскашлялся, но видно было, что для пущей важности.
        Наземь лег отрез чистой белой ткани, на него посыпались костяные плашки со священными знаками. Арнвид и Ингьяльд уставились на них озадаченно, бритоголовый хэшан, что до этого момента сидел, будто статуя, подвинулся ближе, темные глаза блеснули.
        - Во-первых, Турс, - сказал наконец старый эриль, - поскольку мы не в Йотунхейме, то он означает некую враждебную силу… нечеловеческую силу. Перевернутый Ансуз - нет помощи от богов, а также Лагуз - текущая вода, река, по которой мы странствуем, и в то же время запад, куда направляемся… - он поднял голову, широко улыбнулся, показав беззубые десны. - Похоже, это нападение, как и то, что в Цзянье, подстроил неведомый враг…
        - Но откуда он узнал про нас? - спросил Ивар. - Даже сильнейшему колдуну это не под силу!
        - Может быть, мы имеем дело с богом? - Арнвид пожал плечами, и глянул на Шао Ху. - Кто там у вас обитает на западе, и есть ли среди них мелкие… нет, крупные пакостники?
        Хэшан подумал немного, а потом степенно сказал:
        - На закате находится гора Кунлунь, нижняя столица Небесного Императора и обиталище благой Си Ван-му. Там растут священные персики, а также пребывают бодхисатвы, давшие обет спасения живых существ из объятий Сансары… Я не верю, что там может гнездиться зло.
        Ивар нахмурился:
        - Но руны не могут врать! То, что ты не веришь, не значит, что это невозможно?
        - Да, это так, - признал Шао Ху. - Я буду молиться, и просить Будду ниспослать мне откровение… ибо в последнее время в Поднебесной и вправду нарушилась гармония инь и ян, а Великий Предел пошатнулся.
        - Теперь насчет того, что ждет впереди, - Арнвид нагнулся, подобрал руны, и высыпал их вновь. - Ха, клянусь пятками Хель, кто бы сомневался! Препятствия, битвы и кровь!
        - Ну, этого добра у нас всегда навалом, - Ивар улыбнулся почти с облегчением.
        Начали устраиваться на ночлег, во тьме подальше от костра расположились дозорные. Хэшан же подошел к старому эрилю, судя по жестам и поклону, попросил посмотреть гадательные плашки. Затем вытащил из своего мешка некий свиток и три старых бронзовых монеты, принялся кидать их на землю.
        Вдвоем таращились на них, словно на голую женщину, глаз не отводили, оживленно переговаривались. Рисовали в пыли линии, сплошные и прерывистые, и заглядывали в свиток, где иероглифов было больше, чем мошек над рекой в жаркий летний день.
        Когда Ивар проснулся, оба сидели на том же месте, красные от недосыпа глаза блестели довольством.
        - Чем это вы всю ночь занимались? - спросил он.
        - Изучали великие перемены, - ответил Арнвид со смешком. - Что-то вроде рун, только местное…
        Ивар только головой покачал, и отправился к берегу умываться.
        Несколько дней драккар шел вверх по Янцзы, то под парусом, то под веслами, совершенно одинаковые деревни сменялись одна другой, изредка попадались города, тянулись засеянные рисом поля, бамбуковые рощи и настоящие чащобы.
        Шао Ху продолжал рассказы о Будде, его учениках и странствиях, и их слушали почти с таким же интересом, как и саги о сражениях конунгов, морских походах и кровавых распрях. Хэшана держали за своего, все видели, как он сражался, и даже Нерейд не пытался над ним подшучивать.
        Янцзы понемногу сужалась, из исполинского водного потока превращалась в обычный, хотя и широкий.
        Миновали город, почти такой же большой, как Цзянье, и после него река запетляла между скалами, порой выделывая такие выкрутасы, что корабль описывал чуть ли не круг. Течение усилилось, в волнах появились округлые, блестевшие от влаги валуны, похожие на спины водных чудовищ.
        - Это ненадолго, - сказал Шао Ху. - После Шаши опять все будет ровно.
        До самого вечера лавировали меж камней, то правый, то левый берег превращался в отвесную стену, о которую с грохотом бились волны. Ветер не помогал, гребли постоянно, почти без отдыха, напрягали все силы, чтобы бороться с необычайно сильным течением.
        К вечеру, когда надо было искать место для ночлега, вымотались так, что едва ворочали веслами. С трудом затащили драккар на сушу, и то корма осталась в воде, и попадали бы на землю, если бы не конунг.
        Тот сердитыми окриками погнал за хворостом, заставил работать, готовить ужин.
        Шао Ху выглядел бодрее многих, хотя греб наравне с остальными, и когда покончили с едой, он подошел к Ивару и предложил:
        - Видит милостивый Гаутама, я могу сторожить целую ночь.
        - Один? - конунг усмехнулся. - Боюсь, что этого мало, места тут дикие, как бы кто не явился…
        Для стоянки заняли крохотный пятачок свободной земли, с одной стороны высятся скалы, с другой начинается лес, переплетенные лианами гиганты стоят тесно, под ними темно, словно в погребе, слышится шуршание, хруст и резкие крики, не поймешь чьи, звериные или птичьи.
        Подкрасться тут легче легкого.
        Кроме того, Ивар до конца не доверял хэшану - тот хоть и показал себя хорошим спутником, все же чужак, посланец вана Цзянье, и сами асы не разгадают, что у него на уме.
        - Как угодно, - Шао Ху поклонился и отошел.
        Конунг назначил сторожей и лег, но заснуть быстро не смог, хотя тоже устал - не раз сегодня садился на лавку, орудовал веслом вместе с остальными. Потом вроде сомкнул глаза, задремал, но тут же, как показалось, очнулся, поскольку в лицо плеснули холодной водой.
        Из тьмы несся грохот и рев, точно с привязи сорвались огромные звери, костер куда-то подевался, земля под ногами тряслась, и было очень сыро, будто уснул в огромной луже.
        - Что происходит, возьми меня тролли? - рыкнул Ивар, вскакивая на ноги.
        Рядом возник темный силуэт, и он с трудом удержал желание выхватить меч, ударить.
        - Наводнение! Река вышла из берегов! - прокричал силуэт голосом Шао Ху.
        - Этого только не хватало… - Ивар пнул в бок спавшего неподалеку Гудрёда, заорал так, что перекрыл гул стихии. - А ну вставайте, отрыжка Нидхёгга! Сожри вас кони ведьмы!
        Глаза привыкли к мраку, разглядел, что вода заливает тот кусок земли, что они избрали для ночлега, подступает к лесу, драккар пошатывает волнами и вот-вот сорвет с места, а дружинники продолжают спать, как ни в чем не бывало, дрыхнут даже те, кто вроде бы стоит на страже…
        - А? Что? - Гудрёд подскочил, выпучил глаза. - Что это?
        - Буди всех! - гаркнул Ивар. - Мы попробуем удержать корабль! Шао Ху, за мной!
        Вдвоем ринулись к драккару, у которого воды было уже по колено, конунг схватил лежавшую на лавке бухту троса. Закрепил вокруг штевня, другой конец швырнул оставшемуся внизу хэшану, тот все понял сразу, с хлюпаньем помчался к деревьям, начал привязывать к одному из них, самому толстому.
        Корабль дергался из стороны в сторону, словно готовый сорваться с места жеребец.
        - Держись, - сказал Ивар, не зная, кому из богов молиться.
        Если драккар унесет, то в одиночку с ним не справиться, будь ты хоть трижды силач, пятижды умелец и восемь раз эриль, а без корабля викинги не совсем викинги, да и на нем все имущество…
        Гудрёд на берегу прыгал, толкал не желавших просыпаться дружинников, пинал и вопил. Воины неохотно поднимались, таращили глаза, пытались сообразить, что происходит, движения были неуверенные, замедленные, словно находились под действием дурмана.
        Под днищем чмокнуло и драккар приподняло, Ивар про себя выругался - если Шао Ху не успел…
        Но веревка натянулась, задрожала, от стены леса донесся скрип, а в следующий момент показался бегущий по тросу хэшан. Легко и уверенно, точно под ногами была широкая доска, спрыгнул на борт, а затем на одну из лавок, подхватил брошенный снизу мешок.
        - Что за ерунда? Кто-то описался? - донесся с берега недовольный голос Нерейда.
        - Разве что инеистый великан… - ответил ему Арнвид.
        Дружинники брели к кораблю, борясь с наступавшими волнами, тащили все, что успели схватить. По воде плыли одеяла, запасенные на утро дрова, ветки и пучки травы, слышались проклятия и громкий плеск.
        Ивару почудилась среди волн чешуйчатая спина, зубастая пасть, он поспешно схватил копье.
        - Э, конунг, ты что? - удивленно вытаращил глаза Хакон с Бугров.
        Копье погрузилось в воду рядом с ним, задергалось, всплыла хищная ящерица размером с человека, называемая в этих местах крокодилом. Задергалась, забила хвостом, тут же из глубины ринулись ее сородичи, вцепились, разрывая на куски, пожирая еще дергающееся, живое мясо.
        Хакон словно птица взлетел на борт, мигом позже через него перевалил Нерейд, ругавшийся, как сам Локи.
        - Быстрее! - прокричал Ивар, хотя никого подгонять не нужно было.
        Волны лупили в борт словно огромные кулаки, раскачивали драккар, дружинники лезли на него, помогая друг другу. Забравшиеся первыми протягивали руки, вытягивали других, Ингьяльд помогал залезть Арнвиду, последним брел не проснувшийся до конца Кари.
        Напавшему на него крокодилу так врезал по морде кулаком, что тварь без плеска ушла в глубину.
        - Дерево ломается, - сказал Шао Ху, и Ивар отчетливо различил донесшийся с берега протяжный треск.
        Веревка, закрепленная на штевне, ослабела, драккар медленно понесло назад.
        - Кари, давай! - отчаянно закричал Нерейд.
        Берсерк прыгнул, но не достал до борта совсем немного, с громким «плюх» обрушился в воду. Когда поднялся, до корабля оказалось более десяти шагов, и тот утаскивало на глубину.
        - На весла! - приказал Ивар, а сам смотал веревку и швырнул ее в руки Кари.
        Тот схватил, но на ногах не удержался, его повалило, поволокло по волнам.
        Гудрёд налегал на руль, дружинники рассаживались по лавкам, ворочали веслами, драккар двигался все медленнее, хотя его по-прежнему тащило течением и подкидывало на волнах.
        - Давай! - Ивар потянул за веревку, рядом оказался Шао Ху, вдвоем начали вытягивать Кари.
        Нерейд сунул другу весло, и тот взобрался на борт, отдуваясь и пыхтя, словно после знаменитой русичской бани. Хоть едва не потерялся сам, дубину не выронил, приволок с собой, а вот сапог лишился - их либо унесло, либо пошли в пасть не особенно разборчивому крокодилу.
        - Все здесь? - Ивар огляделся. - Вроде все… Но откуда это наводнение?
        - Готов съесть свою бороду, но тут замешано колдовство! - заявил Арнвид. - Кто-то сильно хочет погубить нас, поскольку боится, что мы отыщем его логово и надерем задницу…
        - Некто, способный управлять рекой и насылать разбойников? Кому такое под силу? - Ивар вопросительно глянул на Шао Ху, но тот лишь пожал плечами, да еще и руками развел.
        
        Глава 10. Испытания
        Утро встретили на реке, примерно там же, где и ночевали, но на палубе драккара.
        Наводнение схлынуло, Янцзы успокоилась, и открылось место стоянки, покрытое слоем ила, со сломанными деревьями на опушке и застрявшим между ними трупом большой выдры.
        - Ну точно, колдовство, - повторил Арнвид.
        - Колдовство или нет, а путь надо продолжать! - сказал Ивар достаточно громко, чтобы его услышали все дружинники. - Наляжем на весла, во имя всех асов, осталось немного!
        Река шла через пустынную местность, с севера к ней подступили горы, не очень высокие, но дикие, с отвесными склонами и острыми пиками. На южном берегу время от времени попадались деревушки, обнесенные частоколом, настороженные, словно воин в ожидании врага.
        Следующие ночи дежурили по четверо, и дозорных не нужно было понукать - вглядывались во тьму так добросовестно, что затем днем клевали носом и едва не выпускали из рук весла. Но ничего не происходило, моргали с неба чужие звезды, да скользили во мраке летучие мыши.
        На четвертый день после ночной тревоги показался Ваньсянь, по словам Шао Ху ставший одной из резиденций императора только при отце нынешнего правителя. Поднялись над высоким берегом мощные стены, сложенные из огромных глыб, уставились на драккар стражники.
        Затем открылся порт, куда меньший, чем в Цзянье, и не такой шумный: причалы, джонки, лодки. Один из военных кораблей, на чьей палубе было тесно от лучников, двинулся навстречу чужакам, и хэшану пришлось вновь демонстрировать полученную от вана грамоту.
        - Я отправлюсь во дворец Сына Неба, править ему тысячу лет, - сказал Шао Ху, - попробую добиться аудиенции, и когда вернусь, знает разве что всемилостивый Шакьямуни.
        Он сошел на берег и исчез, оранжевая ряса растворилась в толпе.
        - А мы пока пойдем гулять, - Ивар оглядел нетерпеливо сопевших воинов. - Арнвид, Кари, Нерейд, Ингьяльд…
        Взял с собой тех, кого брал всегда, с кем не побоялся бы отправиться на пиво в Хель или вызвать на бой Сурта. По причалу сошли на землю, и через ворота, в тени которых дремали стражники, прошли в город.
        Тот встретил несущимися со всех сторон криками, ударами барабанов, звоном гонгов и колокольчиков.
        - Купите священные зеркала, что отгоняют духов! - завопил кто-то мелкий и носатый, ухватив Ивара за локоть. - Изрисованы древними иероглифами самого Юя, действуют на горных, водных и прочих призраков!
        - Мы и без зеркал с духами справляемся, - конунг высвободил рукав из цепких пальцев торговца.
        С другой стороны налетел второй, предлагавший отведать тушеных в меду скорпионов, третий, наскочивший на Нерейда, принялся тыкать ему в лицо глиняными статуэтками.
        Обширную площадь, что лежала прямо за воротами, занимал рынок, со всех сторон виднелись павильоны с вывесками, зазывалы надрывали глотки, ханьцы торговались, покупали, продавали и воровали.
        - Ну вот, ничего нового, это мы уже видели… - сказал Арнвид, с трудом отогнав продавца скорпионов.
        Пошли по рядам, и остановились там, где продавалось оружие - мечи огромные и крохотные, узкие и широкие, как лопаты, изогнутые и прямые, копья и топоры, алебарды и клевцы, вовсе непонятные штуки вроде колец с лентами или цепов, метательные ножи и парадные кинжалы…
        Обладатель всего этого богатства, толстый и важный, в синем халате, деловито передвигал камушки по доске с прорезями.
        - Что это такое, почтенный? - заинтересовался Арнвид.
        - Абак! - сказал торговец. - Эй-эй, нельзя трогать! Удачу спугнешь, призовешь демонов!
        Старый эриль поспешно отдернул пальцы.
        - А клинки можно трогать? - спросил Ивар.
        - Ну, можно, во имя Лэй-Гуна… - протянул торговец, решивший, что огромным варварам лучше много не запрещать, а то еще начнут бушевать, разнесут лавку, - только осторожно.
        Ингьяльд примерился к мечу, почти такому же большому, как его собственный. Нерейд взял в руки кольца, едва не порезался, и торопливо положил обратно. Конунг повертел гибкий и звонкий клинок шириной в половину ладони, взмахнул так, что засвистел воздух.
        - Легковат, - сказал он, и они отправились дальше, туда, где громче всего орали.
        Раз вопят, значит, происходит что-то интересное.
        В небольшом загончике, за оградой высотой по пояс скакали, роняя перья, два петуха. Расправляя крылья, бросались друг на друга, били ногами, клювами, на землю капала кровь. Вокруг толпились ханьцы с клочками бумаги в руках, орали, свистели, чуть ли не дрались.
        - Петушиные бои, - сказал Ивар, - слышал о таких еще в Миклагарде, но не видел никогда.
        Растолкав местных, подошли к ограде, но зрелище оказалось скучным - много шума и квохтанья, и никакого толку.
        - Пойдем отсюда? - предложил заскучавший первым Кари.
        - Пойдем, - согласился Ивар.
        Торговый квартал остался позади, потянулись более тихие улицы, застроенные одноэтажными домами с крышами из черепицы. Мелькнула пагода, то сооружение, что напоминало множество поставленных друг на друга каменных шляп, и открылась площадь с выходящим на нее храмом.
        - Заглянем? - предложил Ингьяльд. - Местные боги, как я понял, не против чужаков.
        - Давай, - сказал Ивар.
        Прошли под аркой, на которой висело множество колокольчиков, ветер шевелил красные ленты из бумаги, исписанные иероглифами. Оказались на просторном дворе, с двух сторон тянулся навес, под ним располагались статуи, впереди несколько ступеней вели к дверям святилища.
        - Ух ты, сколько их! - воскликнул Арнвид, оглядывая местных божеств.
        Тут стояли два льва, напоминавших собак с гривами, некто оскаленный, пихавший в пасть голого человека, отрешенный толстяк с гладким лицом, державший такие же четки, как у Шао Ху, женщина с таким количеством рук, что их хватило бы на нищих всех Северных Земель…
        - Даже слишком много, - Нерейд принялся чесать в рыжем затылке. - Перебор, я бы сказал.
        Людей тут, в отличие от рынка, почти не было, лишь ходил от статуи к статуе меланхоличный служка с метелочкой для сметания пыли, да яростно спорили шепотом две пожилые женщины.
        На чужаков глянули испуганно и презрительно, заговорили еще тише.
        Ивар двинулся вправо, прошел мимо льва, остановился перед суровым дядей с зеркалом в руке и мечом на поясе, одобрительно цокнул языком, сообразив, что оружие высекал мастер.
        - Зеркало вроде тех, что нам предлагали? - ядовито осведомился Нерейд. - Духов гонять?
        Услышавший реплику служка посмотрел сердито, но ничего не сказал.
        Двинулись дальше, к дракону, чьи чешуйки были украшены иероглифами, а в огромных глазах имелось по два зрачка.
        - Так, может быть, попробую прочитать… меня Шао Ху учил, - старый эриль закряхтел, напрягся, как в отхожем месте. - Фань… мань… или вань? Ху… му… мин цзяо бу…
        - Это что, эриль совсем с ума сошел? - тактично поинтересовался Нерейд.
        Ивар хотел ответить, но земля под ногами дрогнула, стены храма качнулись, и статуя дракона начала падать прямо на них. Конунг схватил увлекшегося чтением Арнвида, потащил за собой, и каменная фигура грохнулась на то место, где они только что стояли.
        С треском рассыпалась на куски, в стороны полетели осколки.
        Свирепый дядя с зеркалом и мечом тоже зашатался, и рухнул бы тоже, не подхвати его Кари. Глаза берсерка выпучились, надулись чудовищные мышцы на плечах и руках, ноги под безумной тяжестью ушли в землю.
        - Варвары! Варвары громят храм Пяти Благоденствий! - завопила одна из пожилых женщин.
        Вслед за ней заверещали остальные, служка выронил метелку и убежал в храм.
        - Что ты несешь, дура?! - рявкнул Нерейд.
        - Давай поставим фигуру на место, и пойдем отсюда, - сказал Ивар.
        Но они не успели - едва взгромоздили статую обратно на постамент, во двор хлынула толпа. Раздались возмущенные крики, сверкнули лезвия алебард в руках стражников, замелькали палки, которыми вооружились простые горожане.
        - Оп-па… - конунг выхватил меч, и северяне встали плечом к плечу, выстроились полукольцом.
        - Что тут происходит? - гневно вопросил один из стражников, усатый и лохматый.
        - Варвары сбросили наземь статую Ван Луна! - наябедничали из толпы женским голоском. - Разбили ее на части, помочились на нее и оплевали… Хотели еще осквернить Судью Бао, но не успели!
        - Сколько нового о себе узнаешь? - Нерейд покачал головой. - Может быть, это мы ту крепость разрушили, что ниже по течению стоит? Древняя такая, с желтыми стенами…
        - Нет, это еще до вас было, пару веков назад, - сказал усатый стражник, брови его сошлись к переносице. - А теперь, преступники, склонитесь перед силой закона, сложите оружие и проследуйте за мной в темницу!
        - Ага, побежали, - сказал Ивар, пошевеливая мечом.
        Клинки в руках викингов были куда длиннее и тяжелее тех, с которыми привыкли иметь дело в Чжунго, палица Кари и вовсе напоминала колонну, лица всех, даже Арнвида, отражали не кротость и смирение, а готовность к драке, и поэтому главный стражник колебался.
        Толпа за его спиной бурлила и кипела, но вперед никто не лез.
        - Дорогу! Дорогу несущим красный свиток! - донеслись голоса от входа во двор, и в скоплении людей наметилось движение. - Склонитесь перед теми, кто исполняет волю Сына Неба!
        Толпа раздалась, показались двое детин с плетками, шагающий за ними важный чиновник в фиолетовом халате с широкими рукавами, и последним - невозмутимый Шао Ху. Увидев его, Ивар вздохнул с облегчением - рубить поверивших глупой бабе ханьцев не хотелось, а если кто и способен разобраться во всем и навести порядок, так это бритоголовый хэшан.
        - Что происходит? - спросил чиновник, выйдя на открытое место. - Кто нарушает порядок?
        - Я думаю, что никто, - сказал Шао Ху, чьи острые глаза заметили и разбитую статую, и то, что викинги стоят с обнаженными мечами. - Делайте свое дело, почтенный Цзян.
        - Да? - чиновник сверкнул черным оком, но спорить не стал.
        Он поправил семиугольную шапку из тонкого шелка, вытащил из широкого рукава красный свиток, и принялся читать:
        - Во имя всех богов и духов в подчинении Шан-ди, Тай-цзун, Сын Неба, владыка мира, повелевает…
        - Вас приглашают во дворец, - шепнул подошедший к Ивару Шао Ху. - Император желает видеть вас немедленно, так что уберите мечи, и идите за мной. А с тем, что произошло здесь… - он сделал паузу, еще раз осмотрел двор, - пусть разбираются жрецы.
        Дворец императора находился к северу от Ваньсяня и сам напоминал небольшой город.
        Сначала глазам гостей предстала стена с башнями, в каждой из которых имелись ворота, в центральной большие, в боковых - поменьше. Их провели внутрь через меньшие, и викинги оказались в саду, где шуршали ветвями деревья, пахли цветы, и бродили совсем не боявшиеся людей дикие звери - антилопы, косули, и иные, каким Ивар не знал названия.
        Над прудами, в глубине которых скользили крупные рыбы с золотой чешуей, были перекинуты мостики, на берегах сидели огромные черепахи, виднелись изящные, будто сотканные из лунного света и радуги беседки.
        Дорожка привела их ко второй стене, над которой вздымалась семицветная крыша дворца. За спинами гостей захлопнулись еще одни ворота, и стало ясно, что здание не столь велико, просто стоит на прямоугольной платформе, а на нее ведет широкая лестница с красными ступенями.
        Распахнулись широкие двери, стал ощутим запах благовоний.
        Прошли через зал, по углам которого стояли огромные вазы, в каждой убрался бы человек размером с Кари, разрисованные журавлями, горами и рощами, миновали второй, побольше, где на стенах висели изготовленные из металла картинки - бамбуковые рощи, крадущиеся тигры…
        Третий зал оказался громадным, в нем поместилась бы усадьба Ивара, и все тут блестело золотом. На черном потолке вились чешуйчатые драконы, колонны были словно отлиты из драгоценного металла, и у дальней стены высился трон - высокая спинка, подлокотники, все желтое, сверкающее, и два тигра по сторонам, что выглядели словно живые.
        Вдоль стен стояли чиновники в разноцветных одеждах, глядели на варваров презрительно. На троне же сидел молодой человек в желтых одеждах, узкие глаза его смотрели свирепо, челюсти были сжаты.
        Чиновник в фиолетовом, что привел гостей, упал на колени, и поклонился семь раз, ударяясь лбом об пол. Шао Ху сложил руки перед грудью, и ограничился единственным поклоном, но долгим и очень низким, до земли.
        Ивар кивнул - невежливо не поприветствовать хозяина, оказавшись в его доме.
        - Все так, как нам и доложили, - произнес император, и лицо его украсила хищная ухмылка, что вполне подошла бы тому же тигру. - Позволяем вам приблизиться, чужеземные воины.
        Ивар двинулся вперед, за ним зашагали соратники, Шао Ху и чиновник остались на месте. По залу побежала волна шепотков - стоявшие у стен возмущались диким видом чужаков, неприлично большим ростом, желтыми волосами и прозрачными, точно вода глазами…
        Сбоку от трона располагались двое облаченных в ало-золотое стариков, держали посохи с загогулиной на вершинах. Эти смотрели на северян со страхом и удивлением, глаза бегали, руки тискали плотное дерево так, что казалось, сейчас переломится или хотя бы промнется под пальцами.
        - Вот так хорошо, - император, судя по голосу, не боялся, хотя стражи видно не было, то ли надеялся на колдунов с посохами, то ли оружие на поясе носил не для красоты и пущей важности.
        Ивар остановился, положил руку на эфес меча и выпятил челюсть - пусть видит, что гости не сетью воду носят.
        - Наших ушей достигли слухи, что вы желаете отправиться далее на запад, - сказал император, испытующе поглядывая на викингов, - в дикие, малонаселенные области… Зачем?
        Вопрос оказался резким, как удар копья, но Ивар был к нему готов.
        Повторять то же самое, что говорил вану в Цзянье, не особенно хотелось, но понимал, что только глупый правитель верит пересказам, а умный пользуется каждой возможностью все услышать из первых уст.
        Император внимал молча, только глаза его сужались сильнее и сильнее.
        - Мы удивлены… - протянул он, когда конунг замолчал. - Чудное и страшное слышим от вас… Янь Си, позволяю изрекать!
        Из ряда чиновников выдвинулся один, с жемчужиной на высокой шапке, с резным посохом в руках, огладил усы и бороду, похожие на сморщенные сосульки, заговорил тонким голосом:
        - Всемогущему повелителю известно, что беды, обрушившиеся на Поднебесную - следствие того, что люди отступили от порядка, коему учил великий Кун-цзы. Дети не почитают родителей, жены прекословят мужьям, «рожденные в травах» не повинуются находящимся на государственной службе… И от этого происходят мятежи, неустроения и нападения варваров, буйство духов и поднятие мертвецов… Куньлунь же, обитель благой Си Ван-му, бодхисатв и священномудрых, не может быть источником зла - об этом говорят все священные тексты…
        - …которые годятся лишь для того, чтобы засунуть их тебе в задницу, - очень тихо сказал Нерейд, но Янь Си, его, похоже, услышал, поскольку поперхнулся и начал багроветь.
        Император посмотрел туда, где стоял бритоголовый хэшан:
        - Шао Ху, дозволяю изрекать.
        - Ничтожный осмелится заметить, - донесся от входа в зал мощный бас, - что люди эти, прибывшие из?за пределов Поднебесной, могут видеть то, что мы, родившиеся тут, видеть неспособны… Недаром взгляду того, кто безумен или подобен безумцу, открываются глубокие тайны?
        Император покачал головой, приказал:
        - Проросшее Зерно, теперь ты.
        Один из стариков в ало-золотом сделал шаг вперед, качнулся посох, зазвенели укрепленные на загогулине колокольчики.
        - Я вижу в них силу… - сказал он, щурясь, будто смотрел на яркий свет. - Призраки должны бояться ее… Они подобны драконам, что опасны для всех… и благотворны для всех!
        - Особенно опасен Арнвид, - Нерейд хихикнул, - с его козлиной бородой. Самый дракон и есть. Как бочку пива увидит, начинает огнем дышать, и нет пиву после этого спасения…
        Он осекся, поскольку император заговорил вновь:
        - Советники говорят разное, и посему мы назначаем на завтра испытания, что позволят определить, с кем мы имеем дело - с благородными мужами или наглыми разбойниками. Сейчас позволяем вам удалиться, чужеземные воины, ночь вы проведете в моем дворце, укрепляясь духом.
        Ивар поклонился еще раз - не худший вариант, их хотя бы не попытались убить, а испытания… бывало всякое, так что и на этот раз удастся сдюжить, коли выпадет немного удачи.
        Комнату гостям отвели в одной из башен внутренней стены, отдали им целый этаж.
        - Неплохо, - заявил Нерейд, изучив все уголки, выглянув в забранные решетками окна, подвигав туда-сюда легкие загородки на колесиках, покачав золоченые вазы на тумбах и ковры на стенах. - Тут я готов укрепляться духом, особенно если дадут пожрать и выпить…
        Суетливые слуги, отвешивая на каждый шаг по два поклона, притащили низкий стол, уставили чашками и кувшинами. По помещению поплыл запах жареного мяса, рыбы, аромат пряностей, еще какой-то незнакомый, от которого в брюхе начинался потоп с землетрясением вместе.
        Едва расположились за столом, как в помещение проскользнул Шао Ху.
        - Садись с нами, - пригласил Ивар. - Тут есть и трава, и плоды… как раз для тебя.
        - Нет, благодарю, - хэшан улыбнулся. - Меня ждет ночной молебен в храме Восемнадцати Архатов… Перед ним я загляну на корабль, скажу, что с вами все в порядке, что вы в гостях у императора.
        - Это верно, загляни, - одобрил конунг. - А то Гудрёд сгоряча может решить, что нас кто обидел… Дружина возьмется за мечи, и Поднебесная поймет, что все прежние неприятности были детскими шалостями.
        Шао Ху поклонился и исчез, а они принялись за еду.
        Уничтожили целого кабана, попробовали карпов в сметане, маринованные побеги бамбука и даже собачатину, не отказались и от лягушек, чье мясо оказалось нежным и сладким. В дальних странствиях выучишься есть всякое, и не просто выучишься, а еще приспособишься получать от этого удовольствие, а уж Ивар Ловкач и его воины побывали много где…
        Стол опустел, его накрыли вновь, принесли еще вина и пива.
        Налопались так, что едва могли икать, а Нерейд вдобавок набуздырялся, чуть не полез в окно, когда захотелось по нужде. Выручил Кари, вовремя скрутил друга и вручил слугам, объяснив, что именно от них требуется и в какой особый покой надо проводить рыжего безобразника.
        Ивар спал плохо, мешали отдаленные песнопения, звон и гудение труб.
        Похоже, император и его советники обращались к своим богам, спрашивали совета, как похитрее испытать северных варваров, или может не возиться, сразу обречь на мучительную смерть?
        Разбудили гостей ни свет не заря, еще драконы с тиграми не дрались.
        - Куда в такую рань? - спросил Нерейд, разлепив один глаз.
        - Время испытания, - объявил стоявший на пороге чиновник в фиолетовом, тот самый, что вчера явился за ними в храм. - Сын Неба, да благословят его все будды и бодхисатвы, ожидает.
        - Подождет еще чуток, - Ивар сел, почесал бок: отлежал, поскольку спать пришлось по местному обычаю на тонкой циновке. - Пока мы умоемся, сходим куда надо… позавтракаем.
        - Вы же вчера пировали? - глаза чиновника стали как у очень большой жабы, которой в задницу воткнули не соломинку, а целое бревно.
        - Так то вчера было… - Арнвид поднялся, почесал живот.
        - Ладно, обойдемся, - сказал Ивар. - Но если до обеда не закончим, то все может быть очень плохо… Ведь всем известно, что голодные варвары - это очень злые варвары!
        Чиновник привел их в тот же зал, где вчера разговаривали с императором.
        Правитель Чжунго обнаружился на троне, но уже в другом халате, чисто-белом, как горные снега. Чиновников стало намного меньше, но обладатель усов-сосулек остался, как и двое стариков в ало-золотом и Шао Ху, а с ним еще парочка хэшанов в оранжевых рясах.
        Все сидят на подушках вдоль стены, лица неподвижные, словно неживые.
        - Приветствуем вас, чужеземные воины, - сказал император. - Как вам наше гостеприимство?
        - Славно, - ответил конунг. - Кормят хорошо, слуги шустрые, но шумновато…
        Император удивленно задвигал бровями, похоже, что ожидал другого ответа, сказал почти с угрозой:
        - Ничего, вторую ночь вы тут вряд ли проведете… Садитесь вон туда!
        И он указал на ту стену, что оставалась свободной, и вдоль нее лежали подушки.
        Арнвид опустился на свою довольно ловко, Нерейд с трудом подогнул под себя ноги, Кари брякнулся так, что вздрогнул пол, а золоченые драконы на потолке зашевелились.
        - Во имя всевидящего Неба и предков мы начинаем, - правитель Поднебесной хлопнул в ладоши. - Янь Си, объяви церемонию!
        Чиновник с жемчужиной на шапке поднялся, поклонился, и заговорил:
        - Воистину благородные и справедливые испытания предстоят нам здесь. Сначала мы очистим помещение от злых духов, противных Дао, что могли проникнуть сюда вместе с чужаками. Затем же испытаем наших гостей на те умения, что пристали благородным мужам, узнаем, обладают ли они дэ, и достойны ли проверить удачу на дороге в Куньлунь. Начинаем!
        Очисткой от злых духов занялись двое стариков в ало-золотых халатах.
        Один зажег пучок сухих стеблей, принялся им размахивать, и по залу пополз вонючий, черный дым. Второй, бренча колокольчиками на посохе, начал бегать туда-сюда, выкрикивать неразборчивые возгласы и делать выпады, словно протыкая кого-то невидимым мечом.
        - Тут и вправду есть кого гонять? - спросил Ивар, нагнувшись к Арнвиду.
        - Да откуда? - старый эриль пренебрежительно махнул рукой. - Деньги отрабатывают, перед лицом правителя стараются, а сами дурачка играют… По лицам видно.
        Морды у стариков были самые прохиндейские, хитрые и довольные.
        Беготня закончилась, дым немного рассеялся, и вновь прозвучал тонкий голос Янь Си:
        - Первое, по чему узнается тонкий ум благородного мужа - это искусство стихосложения. Кто из вас, благородные варвары, готов посостязаться с придворным поэтом Сыма Ню в создании оды?
        - Что такое ода, я не знаю, но стихи сочинить готов! - громко объявил Арнвид. - Тема какая?
        - Единственно возможная в данном дворце, - Янь Си поклонился императору. - Славословие Сыну Неба, благословенному всеми благими небожителями, потомку божественного Юя, несравненного Шуня…
        Правитель Чжунго поднял руку, и чиновник замолк, хотя поперхнулся, запихивая обратно рвущийся из горла поток лести.
        - Годится. Я готов, - сказал Арнвид.
        Принесли большие песочные часы, перевернули, и поэт, худосочный, совсем молодой, принялся возить кисточкой по бумаге, хотя Ивар был уверен, что у него-то хвалебная ода готова заранее. Старый эриль откинулся к стенке, прикрыл глаза и, казалось, задремал.
        - Да, еще, знайте, если вы не покажете себя достойными, - сказал Янь Си вкрадчиво, - то будете обвинены в оскорблении величества, осквернении предков, и брошены в темницу…
        Ивар улыбнулся так, что чиновник побледнел и отшатнулся.
        - Готов возвысить голос в присутствии императора! - воскликнул Сыма Ню, хотя песка в верхней половине осталось достаточно.
        - Начинай, паря, а я уж за тобой, - разрешил Арнвид так благодушно, словно был тут главным.
        Придворный поэт вскочил на ноги, и заголосил:
        Покойный мой отец Боюном звался,
        Чжуань, сын неба, - славный предок мой.
        В седьмой день года я на свет явился,
        Сей день всех дней счастливее в году.
        Дальше полились славословия, такие приторно-сладкие, что у Ивара заныли зубы. Но пришлось выслушать все до конца, понаблюдать, как на лицах слушателей расцветают одобрительные ухмылки.
        - Теперь ты, - сказал Янь Си, глядя на Арнвида с презрительной уверенностью: куда тебе, лысый старичина, против нашего поэта, что простую орхидею может назвать тридцатью разными словами.
        Старый эриль поднялся:
        Тьму войнолюбивых
        Князь врагов на взгорье
        Сокрушал, неистов
        В криках пляски стали.
        Прежде чем владыка
        Стопы вязов сечи
        В южные пределы
        Ради игр направил.
        Голос его звучал сначала негромко, потом окреп, в нем послышалось лязганье стали, предсмертные хрипы, воинственные крики и тот страшный напев, который издают мчащиеся по небу валькирии:
        Грохотал по чащам
        Южным Бёльверк брани
        Он, чащобных татей
        Грозный истребитель.
        Прежде чем по плату
        Эрд помчится слава
        До небес предела
        Недруга разбоя.
        Ханьцы не могли понимать кеннингов, виса столь же отличалась от оды, как тяжелая секира от парадного меча, но они разбирались в стихах, и слушали, затаив дыхание, даже невозмутимый император.
        А когда Арнвид закончил, по залу пробежал дружный вздох.
        - Это… это было необычно, - сказал правитель Чжунго. - И не хуже, чем у Сыма Ню…
        - Правитель, ничтожный просит о милости покончить с собой! - придворный поэт, чьи щеки выглядели красными, словно два мака, упал на колени, приник лбом к полу. - Ибо я навеки опозорен, проиграв состязание варвару, и достоин лишь смерти в петле или от яда!
        Он-то хорошо понимал, кто победил в этом поединке.
        - Дозволение не дается, - сухо проговорил император. - Янь Си, второе испытание!
        Чиновник в шапке с жемчужиной махнул рукой, и слуги принесли низкий столик, расчерченный в черные и белые клетки, принялись расставлять на нем фишки тех же цветов.
        - Облачные шашки, - объявил Янь Си. - Благородный муж обязан показать тонкость ума, играя в них. До трех побед. И я сам, недостойный, стану противником того, кто будет состязаться от наших гостей.
        - Может быть, я? - Ингьяльд несмело глянул на конунга.
        Молодой эриль в тавлеи был сильнее всех в дружине, да и по Трандхейму находилось мало равных ему игроков.
        - Давай, - кивнул Ивар. - Только если продуешь, я сам тебе башку отрублю, клянусь Вальхаллой.
        Ингьяльд поднялся, сутулый, длиннорукий, зашагал к столику.
        - Только бы хотелось узнать правила… - попросил он, усевшись напротив Янь Си.
        Объяснения не заняли много времени, и вскоре противники начали двигать черные и белые фишки по доске.
        Первую партию Ингьяльд проиграл, зато вторую, третью и четвертую свел вничью.
        - Так мы тут до вечера просидим, - пробурчал Нерейд, когда стало ясно, что и пятая сшибка закончится мировым соглашением. - Хоть бы пива принесли, опохмелиться после вчерашнего… или пожрать.
        То ли император его услышал, то ли сам понял, что игра может затянуться надолго, но после шестой, снова ничейной партии он объявил это состязание законченным. Мрачный Янь Си сообщил, что «благородный муж» обязан показать себя в искусстве каллиграфии.
        - А что это такое? - спросил Ивар.
        - О! - на лице чиновника появилась злорадная улыбка. - Сие есть умение красиво рисовать иероглифы, дабы вид их не только радовал глаз и сердце, а еще и отражал смысл всего сущего…
        - Это просто, хотя я возьмусь лишь за руны, - сказал Арнвид. - Только принесите мне камень.
        - Камень? - глаза императора удивленно расширились.
        - Лучше гранитную плиту, и молоток надо. Резец у меня с собой, - старый эриль похлопал себя по поясу.
        Небрежного жеста правителя хватило, чтобы забегали, засуетились слуги. Непонятно откуда притащили серый валун, Арнвид оглядел его и признал годным, после чего состязание началось.
        Выставленный со стороны ханьцев сутулый дядька с лишаем на щеке изящно помахивал кистью, перекладывал с места на место широкие полосы шелка. Испуганно вздрагивал, когда старый эриль начинал стучать молотком слишком громко, поглядывал на того с неудовольствием.
        Ну а Арнвид старался вовсю, из-под резца его летела каменная пыль, черты выходили прямыми и четкими.
        - Готово, - сказал он, закончив колотить и отступая на шаг, чтобы полюбоваться результатом.
        - И что это значит? - спросил император.
        Он и все прочие ханьцы таращились на ряд из пяти знаков с удивлением, да и Ивар, хоть и знал символы Футарка, мог лишь догадываться, что изобразил эриль, практиковавшийся в искусстве Одина более полувека.
        - Тейн с руной Уруз в центре. Пока стоит этот камень, будет стоять и твое могущество, о конунг Чжунго, - сказал Арнвид. - Надпись привлечет в твое государство спокойствие и благоденствие, отведет напасти, но только те, что являются обычными, человеческими, не принесенными из иных миров.
        Все взгляды обратились на каллиграфа.
        - Счастье, выгода, долголетие, радость, - перечислил тот, показывая полосы из шелка, на которых с необыкновенным изяществом были выведены крупные иероглифы, - изображены в стиле цай, с добавлениями элементов северной школы…
        - Неплохо, - оценил старый эриль. - Но чья надпись проживет дольше, устоит перед огнем и водой?
        - Трудно сравнивать, - вступился за каллиграфа император. - Мы признаем ничью.
        Арнвид презрительно хмыкнул и вернулся на место, а Янь Си объявил следующее испытание - стрельбу из лука.
        - О, это для меня! - обрадовался Нерейд. - Разомнусь маленько, кидая стрелы. Правда, клянусь котлом Эгира, на сухую глотку стреляется плохо, но не посрамлю дружины!
        На двери зала повесили две мишени, каждую с небольшой щит размером, принесли множество одинаковых луков. Противник Болтуна, широкоплечий и длиннорукий ханец, выбрал один, приготовил колчан, и замер в ожидании.
        - Так… давай этот, - Нерейд взял лук, а когда потянул тетиву, тот с протяжным хрустом сломался. - Нет, слабоват… Ой, и этот хилый, и этот… Так, вот этот покрепче, хотя нет, тоже хрусть и пополам…
        С каждым отброшенным луком узкие глаза зрителей округлялись больше и больше, император тискал подлокотники трона, по лицу Янь Си плыли багровые пятна, старики в ало-золотых халатах с трудом удерживались от смеха.
        - Хватит! - не выдержал наконец правитель Чжунго. - Возьмите из моей сокровищницы лук силача Фаня!
        Принесенное оружие оказалось длинным, почти как те луки, что делают в Бретланде, и его сломать Нерейд не смог. Выбрал самую тяжелую стрелу, больше похожую на копье, и, гордо выпятив грудь, объявил, что готов.
        - Стреляйте! - объявил Янь Си. - И пусть рука ваша будет тверда, а дух - спокоен!
        Ханец поднял лук и спустил тетиву одним невероятно быстрым, красивым движением. Раздался глухой стук, и стрела со светло-серыми утиными перьями затрепетала в центре мишени.
        Нерейд, руки которого тряслись после вчерашнего, а дух, хоть и спокойный, но вонючий, ощущался за дюжину шагов, одобрительно кивнул.
        - Дай-ка теперь я, - сказал он.
        Тетива со скрипом поползла к плечу, надулись жилы на запястье, и стрела помчалась к цели. Грохнуло, полетела пыль, дворец вздрогнул, и в двери там, где висела мишень, появилась дыра.
        Советники императора растерянно переглядывались, сам он лупал глазами, точно забравшаяся на трон сова.
        - Хлипкие у вас двери, - Нерейд нахмурился. - Из бумаги, что ли? Дай-ка я во вторую поцелю…
        - Нет, не надо! - поспешно воскликнул император. - Опусти лук, могучий варвар, настало время для последнего состязания, самого главного - в воинском искусстве, что есть отражение мощи человеческого духа и совершенства тела.
        - Наконец-то, - проворчал Ивар. - А то я уж засиделся, да и стыдно конунгу прятаться за спины дружинников. Эй, как драться будем, на мечах, в доспехах, со щитами или без?
        - Зачем? - Янь Си выглядел уже не так уверенно, как в начале испытаний, но злобы в его взгляде хватило бы на дюжину ночных всадниц. - Плоти не нужны низменные орудия из металла и дерева.
        - Это чего значит? - спросил Кари.
        - На кулачки зовет, - Ивар снял пояс с мечом, отдал Арнвиду. - Отчего бы не потешиться?
        Вышел в центр зала, обнаружил напротив себя обнаженного по пояс ханьца, не особенно могучего, но перевитого жилами и мускулами, с мозолистыми костяшками и цепким взглядом. Тот поклонился, конунг в ответ кивнул, затем поплевал на ладони и сжал кулаки.
        Не успел оглянуться, как получил в ухо, в живот, и в промежность.
        Последний удар заставил охнуть, и Ивар махнул, целясь в голову противника, но не попал. Ханец оказался за спиной, принялся молотить руками и ногами, попадая по бокам и позвоночнику.
        - Эй, конунг, не спи! - крикнул Нерейд с насмешкой. - Подушку забыл!
        Ивар разозлился, повернулся резко, и на этот раз угадал маневр противника. Поймал того на встречном движении, и тяжелый кулак северянина врезался ханьцу в середину груди.
        Хрустнуло, изо рта жилистого бойца выплеснулась кровь, и он мягко упал на пол.
        - О, готов! - с досадой воскликнул Ивар. - А я только разогреваться начал! Давай еще одного!
        Окаменевший император повел рукой, бросил умоляющий взгляд в ту сторону, где сидели хэшаны в оранжевых рясах. Один из них, располагавшийся рядом с Шао Ху, поднялся, выждал, пока слуги утащат поверженного, и вышел к конунгу.
        - Покажи, на что годен! - бросил тот, чувствуя, как кровь быстрее бежит по жилам, а мышцы полнит свирепая сила.
        Давно не дрался вот так, без оружия.
        Хэшан метнулся вперед стремительно, как смазанная жиром молния, Ивар отшагнул назад, выбросил кулак. Получил по уху, по роже, по шее, даже вроде бы в живот пару раз, а сам ударил единожды, и подумал, что промахнулся - не встретил сопротивления.
        Приготовился сплюнуть с досады, но обнаружил, что противник отскочил, шипит и трясет рукой.
        - Что? - спросил Ивар, облизывая разбитые в кровь губы.
        - Ты ему предплечье сломал, - сказал Арнвид с восхищением. - Вот зверюга, хуже берсерка!
        - Тебе хватит? - спросил конунг, глядя на хэшана. - Давайте теперь парочку, и лучше с оружием! Эх, размахнись рука, раззудись плечо, помашем клинками, потешим Видрира!
        - Э… повелитель? - Янь Си бросил отчаянный взгляд на императора, тот кивнул.
        Ивар только успел взять оружие, как в зал явились двое крепких по местным меркам парней, один с двумя прямыми мечами, каждый не длиннее предплечья викинга, другой - с большим лезвием на древке.
        
        Глава 11. Чистое Небо
        - Ничего, и этих приголубим, - конунг поплевал на ладони, и вытащил клинок из ножен.
        В полумраке большого зала выкованное сидхе лезвие грозно сверкнуло, по нему побежали желтые блики. Ивар взмахнул пару раз, разминая мышцы, и пошел навстречу ханьцам, что разошлись в стороны.
        Атаковали слаженно, быстро, как ядовитые змеи, большое лезвие рухнуло сверху, словно упавший с неба месяц, прямые мечи, что называют цзянями, заплясали над самым полом. Останься конунг на месте - получил бы не одну рану, а то и остался бы лежать с разрубленным черепом.
        Но он прыгнул вперед, а затем метнулся в сторону, рубанул сплеча.
        Воин с длинным оружием попытался парировать, но древко вывернуло у него из рук. Большой меч-дао улетел в ту сторону, где сидели важные чиновники, наверняка попортил бы кому-нибудь одежду, но Шао Ху поймал его в изящном прыжке, прижал к полу.
        Ханец с двумя цзянями понял, что остался один, завизжал страшно, пошел в атаку. Ивар заплясал, отбивая сыплющиеся с разных направлений удары, не очень сильные, но быстрые, ощутил, что вспотел, одежда на спине намокла, едкие струйки потекли по лицу, груди.
        Стоял звон, летели искры, одобрительно глядели с потолка драконы.
        В один момент Ивар понял, что противник хочет не просто победить, ранить или обезоружить, а стремится убить, делает такие выпады, какие не остановить. Увидели это и те из зрителей, что понимали в воинском искусстве - поморщился Шао Ху, покачал головой другой хэшан, брови императора гневно сшиблись на переносице.
        - Чжан Тэн! - крикнул он. - Повелеваем тебе прекратить и покончить с собой, ибо ты опозорен!
        Воин с двумя мечами завыл, точно голодный волк, отпрыгнул.
        Лицо его исказилось, и Ивар, спешно восстанавливавший дыхание, подумал, что придется биться насмерть. Но противник отшвырнул один клинок, а второй бестрепетно воткнул себе в горло, сделал широкий надрез. Кровь ударила струей, темные капли забарабанили по полу, а самоубийца нашел еще силы отвесить поклон в сторону трона, и только после этого упал.
        - Э, он мне все сапоги забрызгал, - возмущенно сказал Нерейд. - Ну и свинство, честное слово!
        Ивар стоял, держа меч перед собой, и глядел на императора.
        Ноздри того трепетали, в глазах блестели искры гнева, и Янь Си боялся взглянуть на повелителя.
        - Ну что же, клянемся могилами предков, - сказал, наконец, хозяин Поднебесной, - всем очевидно, что чужеземные воины обладают всеми признаками благородных мужей, они почтительны, в служении высшим уважительны, в кормлении низших милостивы, в управлении низшими справедливы… Они обладают дэ, а Дао само ложится им под ноги, словно верный пес!
        Ивар с трудом сдержал удивленный возглас, оглядел зал: в двери огромная дыра, пол залит кровью, валяется труп, один из хэшанов обзавелся сломанной рукой. Если счесть все это проявлением милости и почтительности… Хотя во всяких странах разные обычаи, а спорить с похвалой могучего правителя станет только решивший лишиться жизни дурак.
        Янь Си выглядел так, словно потерял жемчужину на шапке, усы и бородка обвисли, прочие чиновники тоже казались недовольными.
        - Вы можете продолжать путь, - продолжил император, - и мы даже отправим с вами проводника… одного из мудрых даосов, что бывали на склонах Куньлуня. Но учтите, что дальше на запад течение Янзцы становится сильным, и идти против него можно только бечевой. Куда быстрее двигаться сушей, особенно если верхом.
        - Благодарю за совет, - сказал Ивар.
        - Мы не давали позволения говорить! - голос правителя Чжунго стал подобен грому. - В благодарность за доставленное удовольствие мы подарим вам коней из императорских конюшен, столько, сколько понадобится, и предоставим вашему кораблю право нахождения в порту Ваньсяня на неограниченный срок.
        И тот, и другой дар были щедрыми, и поэтому Ивар поклонился, глубоко, почтительно. Правитель, умеющий признавать собственные ошибки, смиряться с поражением и выказывать милость к тем, кто превзошел его подданных, воистину достоин уважения.
        - А теперь идите, - велел император. - Лошади будут у вас завтра, Янь Си об этом позаботится.
        - Благодарю государя, да будут к нему благосклонны светлые боги, - Ивар развернулся и зашагал к двери, в которой виднелась пробитая выстрелом Нерейда дыра.
        Дружинники затопали следом.
        На драккаре конунга и ходивших с ним воинов встретили радостными воплями.
        Неведомым образом пронюхали про испытания, и про то, чем они завершились - то ли сами выучились колдовать, то ли слухи в Ваньсяне летали со скоростью выпущенных из пращи камней.
        - Слава Ивару! - ревел Скафти Утроба, размахивая секирой.
        - Одину слава! - вторил ему Рёгнвальд, и глаза дружинников горели гордостью за предводителя.
        - Тихо, тихо вы, - осадил Ивар возбужденную толпу. - Клянусь костями норн, не я один отличился! Нерейд показал, что такое стрельба из лука, а Арнвид сочинил вису, которой не постеснялся бы и сам Браги!
        Одобрительные вопли стали громче, стоявший у причала корабль начал опасно раскачиваться.
        - А давай в Зеленые терема? - предложил Нерейд. - Когда, если не сегодня?
        - Идите, - разрешил конунг, и добавил. - Все идите. Я останусь, посторожу.
        Развлекаться ему не хотелось, испытания утомили сильнее, чем показалось сначала.
        - И я останусь, - сказал Арнвид. - Стар уже для таких походов… пиво на драккаре есть, и мне достаточно.
        Дружинники во главе с хищно улыбавшимся Нерейдом ринулись на причал, затопали в сторону города. Судя по визгу, стоптали кого-то из местных, но внимания на это не обратили, исчезли в распахнутых воротах.
        - Фу, так потише… - эриль залез под свою лавку, вытащил оттуда бочонок. - Что, конунг, поджилки трясутся?
        - Есть немного, - признался Ивар, удивляясь проницательности Арнвида.
        - А чего так?
        - С завтрашнего дня по суше пойдем, а там мы не так сильны, как на воде. Больше половины дружины придется оставить тут, чтобы если чего они смогли вернуться домой без нас… Ну а кроме того, нам, похоже, предстоит сражаться с богами, кто еще может устроить неприятности для многих миров сразу?
        - Приходилось нам с ними сталкиваться, - сказал Арнвид, отхлебнул пива и довольно причмокнул. - Взять хотя бы того урода с дырой в груди… ведь отделали, едва ноги унес.
        Ивар помнил Тескатлипоку, жуткого властелина ночи в землях ацтеков.
        - Тогда с нами бился Гримгельмир, - протянул он. - Да это была так, стычка… намяли богу бока, да и все… В этот же раз нам предстоит выиграть войну, а это значит - победить не раз!
        На причал вступил и неспешно зашагал к драккару Шао Ху.
        - Приветствую победителей, - хэшан сложил руки перед грудью и поклонился. - Славные воины гуляют в городе так, что грохот разносится на дюжину ли, и я полагал, что предводитель с ними.
        - На двенадцать ли? - Ивар ухмыльнулся. - Это они еще не разошлись… Заходи к нам. Пива будешь?
        Шао Ху перепрыгнул через борт, опустился на лавку.
        - Увы, Пять Запретов не дозволяют пить хмельного, - сказал он.
        - Как знаешь, - Ивар взял бочонок, отхлебнул прямо из него, пиво потекло по подбородку, закапало на грудь. - Ух, славно… Как думаешь, император не обманет, даст лошадей?
        - Слово его тверже алмаза. Завтра утром мы выступим на запад.
        - Мы? - подозрительно спросил Арнвид.
        - Я отправляюсь с вами, - хэшан улыбнулся, еле заметно, самыми краешками губ. - Если вы не против, конечно.
        Конунг и эриль переглянулись, Ивар пожал плечами:
        - Отчего же против? Ешь ты мало, пива не пьешь, а толку от тебя много.
        - Рад слышать такое, - Шао Ху поклонился. - Еще с нами в качестве проводника пойдет даос Нефритовая Жаба. Он бывал на восточных склонах Куньлуня, когда ходил в учениках у одного из священномудрых отшельников.
        - Даос так даос, - сказал Арнвид. - Ну что, Ивар, наливай, что ли?
        Они выпили еще, и вскоре хэшан удалился, заявив, что ему пора на молитву. Конунг и эриль помахали ему вслед, и вскоре прикончили бочонок, а за ним еще один, из общих запасов.
        Отправившиеся в Зеленые терема дружинники вернулись глубокой ночью.
        Сначала от городских ворот, запертых после заката, донесся тяжелый гул, словно в них бились головой в шлеме. Успевший задремать Ивар поднял голову, уловил крики, треск и грохот, на берегу возникло дрожащее багровое сияние, какое испускает множество факелов.
        Оно приблизилось, под тяжелыми шагами затрещал причал, от вбитых в дно опор пошли волны.
        - Кого там тролли несут? - сонно поинтересовался Арнвид. - Или это наши?
        - И вправду несут, - сказал Ивар. - Вон, гляди!
        Первым шагал нетвердо державшийся на ногах Гудрёд, а за ним топал Кари, на плечах его висело по гуляке. Но если один болтался неподвижно, изображая змею на заборе, то второй, волосы которого отливали блестящей ржавчиной, дергался и пытался что-то петь.
        - Конунг, это мы! - объявил Гудрёд гордо, запнулся и едва не полетел в воду. - Э, мать Хель!
        - Полюбила парня я… - прогундосил Нерейд с плеча Кари. - Оказался без меча! Намеча мне без меча?..
        Берсерк невозмутимо сгрузил на лавки два тела, затылок Болтуна с грохотом соприкоснулся с деревом. Рыжий викинг замолк, рот его приоткрылся, и оттуда полился равномерный храп.
        Ивар с удивлением обнаружил в толпе дружинников местных.
        Двое викингов почти тащили дородного ханьца в дорогом халате, а на шее у Ингьяльда, чьи глаза были белыми, словно шарики из фарфора, висела чернявая тощая девица.
        - Это еще что, клянусь задницей Тунда? - спросил конунг.
        - Друг наш, - сказал Гудрёд. - Вынь Сунь или Сын Бань, не помню… и эта, баба…
        - Вижу, что баба! А ну отправляйте обоих назад, не хватало еще, чтобы нас обвинили в похищении людей!
        Девица с неохотой оторвалась от молодого эриля, который так набрался, что не мог говорить, только мычал, и ее вместе с толстым ханьцем сдали на руки городским стражникам.
        Те следовали за северянами на почтительном удалении.
        Присланные императором кони были все как на подбор - изящные, серые, с расчесанными белыми гривами и хвостами, в сбруе. Но вот сопровождавший их Янь Си глядел волком, не особенно и пытался скрыть неприязнь к варварам, что вчера посрамили лучших умельцев Поднебесной.
        Солнце еще не успело взойти как следует, путалось в облаках над горизонтом, и Ивар зевал, осматривая животных.
        - Ровно тридцать штук, - проскрипел чиновник. - Если вам мало, то мы сможем доставить еще.
        Вместе с Янь Си к драккару явился Шао Ху с неизменным мешком за плечами, собранный и невозмутимый. Пришагал лохматый старик в ало-золотом халате, похоже, тот самый даос, что бывал в окрестностях Куньлуня.
        - Это даже много, - сказал Ивар. - Со мной отправятся десять человек, не больше…
        Прочих надо оставить на драккаре, чтобы тот, если чего, смог уйти из Ваньсяня с новым конунгом. А это означает, что никуда не поедет и Ингьяльд, ведь открыть дорогу через Йотунхейм под силу только эрилю.
        - Как угодно, - Янь Си дернул головой, изображая поклон. - Тех, что окажутся лишними, отправите назад вместе с конюхами. Я же свое дело сделал, и пусть будут благосклонны к вам ваши боги, чужеземцы.
        Чиновник забрался в носилки с пологом на столбиках, и дюжие носильщики уволокли его прочь.
        - Ну что, когда отправляемся? - спросил Шао Ху. - Городские ворота уже открыты, причем в южных имеется пролом, как от тарана…
        - Это кто-то наших ночью выход искал, а ворот не заметил, - сказал Ивар. - Сейчас я подниму этих пропойц, и будем собираться…
        Перебравшие вчера дружинники просыпаться не желали, на тычки и окрики реагировали вялым шевелением и жалобными стонами, а кое-кто и вовсе лежал, словно мертвый.
        - Рунами их шарахнуть, что ли? - сказал теребивший бороденку Арнвид.
        - Позвольте мне? - прозвучало с причала.
        Даос, такой лохматый, что шевелюра его напоминала копну поседевшего сена, ехидно улыбался. Посох в его руке был достаточно тяжелым, чтобы разбить человеку голову, ало-золотой халат выглядел таким драным, словно его нашли на помойке, а потом еще долго резали ножом.
        - Ну давай, попробуй, - буркнул Ивар. - Как там тебя, Гранитная Лягушка?
        - Нефритовая Жаба, - даос вытащил из мешочка на поясе крохотную коробочку из дерева.
        Пошептал что-то, щелкнула приоткрытая крышечка, и изнутри поползли черные точки, похожие на муравьев. Арнвид ахнул, а конунг, присмотревшись, обнаружил, что это не насекомые, а крохотные иероглифы.
        Суча отростками, они бежали по палубе, лезли по лавкам, забирались под одежду спящим. Дружинники начинали всхрапывать, чесаться, беспокойно ворочаться, будто их кусали особо зубастые вши.
        Первым не выдержал, вскочил Рёгнвальд, выпучил мутные глаза, воздух колыхнулся от мощного ругательства.
        - Молодец, приятель, - сказал Ивар. - Мы бы дольше возились.
        - Да, неплохо, - неохотно признал Арнвид. - Особенно для жабы.
        Воины поднимались один за другим, непонимающе глядели по сторонам, морщили лбы, пытаясь вспомнить, что было вчера. Руки тряслись, кое-кто ощупывал полученные в пьяном угаре ссадины и синяки.
        - Очнулся? - спросил конунг вставшего на ноги Гудрёда. - Тебе оставаться с кораблем…
        С собой взял девятерых, Ингьяльда, несмотря на умоляющий взгляд, оставили на драккаре. На лошадей навьючили все, что может понадобиться в дальней дороге, и забрались в седла.
        - Вы чего? Залезайте, - сказал Ивар, обнаружив, что Шао Ху и Нефритовая Жаба как ни в чем не бывало стоят в сторонке.
        - Не к лицу носящему оранжевую рясу ездить верхом, - проговорил хэшан.
        - А я привык ходить пешком, - сказал даос.
        - Как знаете, - конунг махнул императорским конюхам. - Отправляйтесь обратно, и привет Сыну Неба.
        Конюхи дружно вздрогнули от такой непочтительности, погнали лошадей прочь.
        А конунг поехал следом за Нефритовой Жабой, колокольчики на его посохе бренчали на каждом шагу. Миновали ворота, в одной из створок которых и вправду красовалась дыра размером с дверь.
        - Помню, мы вчера куда-то стучались… - сказал Нерейд, лицо которого выглядело таким помятым, словно черные альвы всю ночь молотили на нем горох. - В эту калитку, что ли?
        - Ага, твоей головой, - добавил Кари без тени усмешки.
        Потянулись улицы Ваньсяня, пустынные по утреннему времени, иногда попадались следы вчерашней гулянки - проломы в стенах, разбитые кувшины, от которых разило кислым запахом хмельного, сброшенная наземь вывеска, покосившаяся таверна с красным флажком у входа…
        Даос шел шустро, хотя вроде бы не торопился, и шагал к восточным воротам.
        Они оказались куда меньше, чем южные, и охранявшие их воины проводили варваров неприязненными взглядами. То ли вчера пытались успокоить гуляк и пострадали, то ли вообще не любили чужаков, особенно таких здоровенных, наглых и похмельных.
        За воротами раскинулись рисовые поля, дорога устремилась прямо на запад, почти не отклоняясь в стороны. Стальная лента Янцзы блеснула слева, затем ушла на юг, и вовсе пропала из виду за бамбуковыми рощами.
        У первого же ручья остановились, и вчерашние пропойцы едва не осушили его, утоляя жажду.
        - Интересно, Гудрёда и остальных не продадут в рабство? - спросил Нерейд, стащивший рубаху, чтобы ополоснуться до пояса. - Мы там изрядно… хе-хе, набедокурили, насколько я помню… А ведь наверняка есть что-то, чего я не помню… и за все это придется платить.
        Торс его украшали налитые силой мышцы, там и сям виднелись сизые росчерки старых шрамов, ну а жиром Болтун, несмотря на то, что подошел к полувековому рубежу, так и не обзавелся. Капли воды блестели на загорелой коже, рыжие с проседью волосы разметались по плечам.
        - Вы гости императора, - сказал Шао Ху. - Он возместит горожанам понесенные сегодня убытки, а те оказались немалыми… Покосилась арка, воздвигнутая семьей купца Бо И в честь избавления его от болезни, осквернен мочой храм божества Стен и Рвов… разрушено малое святилище предков…
        - Что-то я не помню, чтобы мы святилища рушили, - задумчиво произнес Кари, силясь наморщить кожу на лбу.
        - А помнишь ту стену, о которую ты решил почесать то место, где спина раздваивается? - на физиономии Нерейда объявилась ехидная усмешка. - Вот ты его и почесал, да… Потом мы зашли еще в какой-то кабак, там к Ингьяльду та баба и прицепилась, а затем я упал…
        Что происходило вчера, вспоминали до самого вечера, но связного рассказа все равно не вышло. Поля и бамбуковые рощи сначала уступили место зарослям кустарника, а затем и настоящему лесу, так что на ночлег остановились на большой поляне в окружении незнакомых деревьев.
        Кони, тащившие на себе могучих северян, выглядели усталыми, зато даос и хэшан казались удивительно бодрыми, словно не топали целый день по жаре, а лежали в тени и чесали животы.
        На следующий день лес стал еще гуще, превратился в настоящую зеленую стену, что встала по двум сторонам от дороги. Вздыбились исполины, похожие на сосны, заструились по их ветвям зеленые плети лиан, заколыхались усеянные шипами и цветами ветви.
        Из глубины чащи доносились крики и визг, иногда долетал глухой рев, над головами порхали цветастые птицы, жужжали насекомые, в траве шуршали мелкие твари.
        - Уф, а тут еще жарче, хотя солнца и нет… - заметил Ивар, вытирая мокрое от пота лицо.
        - Ничего, на склонах Куньлуня будет прохладно, - пообещал Нефритовая Жаба.
        Миновали крохотную деревушку, окруженную полями и огородами, и дорога начала петлять, будто сама сбилась с пути.
        - Стой! Что-то не так! - воскликнул Арнвид, когда впереди показался довольно широкий ручей.
        Ивар натянул поводья, но сказать ничего не успел - в бок ударило, от кольчуги отскочила короткая стрела. Завопил что-то яростное Нерейд, даос взмахнул посохом, а Шао Ху стремительно метнулся в сторону.
        - Нападение! - рявкнул конунг, выдергивая из ножен меч и пытаясь смирить вставшего на дыбы коня.
        Едва удержался в седле, поводья чуть не вывернулись из руки. Почти с наслаждением опустил клинок на голову выскочившему из зарослей оборванцу с топором. Под лезвием хрустнуло, труп с разрубленным на половинки черепом рухнул на дорогу.
        - Чистое Небо! - орали со всех сторон, из чащобы выскакивали пестро вооруженные люди.
        Трое с копьями бросились на Нефритовую Жабу, и лохматый старик завертелся на месте, отражая выпады посохом. Кари поспешно спрыгнул с лошади, и одним ударом громадной дубины повалил двоих, полетели в кусты выбитые зубы, выпавший из руки кинжал воткнулся в землю.
        Тормод Волокуша шатался в седле, две стрелы торчали у него в боку, по бедру текла кровь.
        - Одину слава! - закричал конунг, и со всех сторон откликнулись его воины. - Слава! Слава! Слава…
        Сверху, с ветвей спрыгнул кто-то визжащий, зацепил Ивара за шею так, что захрустел позвоночник. Вывалился из седла, хрястнулся оземь, перед глазами потемнело, но все же перекатился в сторону, избегая возможного удара.
        Еще ничего не видя, вскочил и сделал выпад - на звук, на ощущение, и попал…
        Меч лишь слегка задержался, войдя в плоть, и Ивар выдернул его, дабы отразить сразу два удара - топором и длинным узким мечом. Сбоку вылетел Скафти, снес одному из врагов голову секирой, второго завалил сам конунг, и у него появилась возможность оглядеться.
        Бешено ревевший Кари сражался уже в чаще, судя по глухим ударам и треску, время от времени попадал по деревьям, ломал точно щепки. Шао Ху валил набегавших врагов как чурки, на каждого тратил не больше одного удара, от сверкающих лезвий уклонялся с легкостью.
        Противникам Нефритовой Жабы тоже приходилось нелегко - у одного был сломан нос, второй лишился копья, так что в полную силу сражался только третий. А вот Арнвид бился с трудом, еле отмахивался от двух наседавших с разных сторон ханьцев, злобно и отчаянно скалился.
        Ивар ринулся старому эрилю на помощь, по дороге стоптал кого-то из нападавших. Но Нерейд оказался быстрее, перерубил одному из врагов шею сзади, клинок второго сломался от удара Арнвида, и поклонник Чистого Неба с заячьим визгом сиганул в заросли.
        - Стой, куда! - Нерейд прыгнул следом, поймал за ногу, сам шмякнулся оземь так, что клацнули зубы, а из глаз полетели искры, но врага не выпустил. - Сейчас я тебя, уродец мелкий…
        - Погоди! - спешно воскликнул конунг. - Нам пленный нужен!
        Схватка потихоньку затихала - нападавшие почти все выбыли из строя, а те, что уцелели, со всех ног удирали прочь; Тормод Волокуша лежал на земле, его остановившиеся глаза смотрели вверх, а ругающийся Рёгнвальд ощупывал подраненное плечо.
        - Они разбежались, можно следовать дальше, - сказал подошедший Шао Ху, дыхание которого было ровным, а вид безмятежным, словно не он только что молотил кулаками и ногами.
        - Следовать дальше? - Ивар хмыкнул. - Вот уж нет! Опять это «Чистое Небо», и я хочу разобраться, в чем тут дело! Разбойники, использовавшие этот клич, остались в тысяче миль к востоку… или ты скажешь, что и тут имеются наследники древнего царства У?
        - Нет, не скажу… - хэшан покачал головой.
        - Нерейд, давай его сюда, - велел конунг.
        Болтун выволок из кустов схваченного разбойника, поставил на ноги и даже отряхнул от пыли. Подошел Нефритовая Жаба, верхушка посоха у которого была вся в крови, мозгах, налипших волосах, с кряхтением спрыгнул с седла Арнвид, вдвоем занялись плечом Рёгнвальда.
        - Слушай меня! - сказал Ивар, глядя пленнику прямо в лицо. - Кто вы такие и почему напали на нас?
        - И говори правду, - добавил Шао Ху, - иначе я вынужден буду нарушить одну из заповедей блаженного Шакьямуни, и пусть потом молитвами и страданиями мне придется искупить ее…
        При этих словах пленник задрожал и побледнел, словно увидел щипцы или дыбу, повалился на колени, и принялся рассказывать - о том, что они служат Чистому Небу, как и многие в окрестных деревнях, что главный жрец, обитающий в храме Рассветных Лотосов, велел им пойти на эту дорогу, устроить засаду и перебить едущих на запад варваров.
        - Чистое Небо? - хэшан удивленно потер подбородок. - Никогда не слышал о таком божестве… Может быть, местное? Нефритовая Жаба, ты должен знать обитателей всех девяти небес.
        Даос, посыпавший рану черным порошком, повернул голову:
        - Среди известных мне слуг Шан-ди такового нет.
        - Ну, тогда, клянусь мечом Сигурда, нам только и остается, что прогуляться до этих самых Рассветных Лотосов, чтобы проверить, кто там засел и почему он нас так невзлюбил, - заявил Ивар. - Далеко тут?
        - Пятнадцать ли… - прошептал пленник.
        - Не очень, - оценил Шао Ху. - Я готов отправиться с вами.
        Лошадей решили с собой не брать, через чащу удобнее шагать пешком, отвели на другой берег, где не будет слетевшихся к трупам мух, не объявятся почуявшие добычу падальщики. С животными оставили раненого Рёгнвальда, шатавшегося от усталости Арнвида и еще двоих воинов.
        - Тормода похороните, - велел Ивар напоследок. - Пусть и недолго, но он был нашим соратником…
        Впереди шагал пленник, рот его был заткнут, руки связаны за спиной, и вплотную к нему двигался Шао Ху, внушавший поклоннику Чистого Неба дикий страх. Следом бесшумно перемещался Даг, ну а дальше гуськом топали остальные, и последним шел Нерейд с луком в руках.
        Стрела лежала на тетиве, а лицо у рыжего викинга было на редкость серьезным.
        Шли даже не по тропинке, а протискивались между стволами, перешагивали торчащие из земли корни, скользили на огромных разноцветных грибах. По веткам сновали обезьяны, высоко на деревьях сидели небольшие черные медведи с белыми пузами, смотрели удивленно.
        Единожды увидели мелькнувший в кустах оранжевый бок тигра, но и огромный хищник не пожелал вступать в схватку. Только качнулись ветви, истошно заорала попавшая в огромные когти неудачливая тварь, прогремел триумфальный рык.
        От духоты звенело в ушах, пот выступал от малейшего движения, хотелось пить, но вода не приносила облегчения, выходила тут же. Время от времени под ногами начинало чавкать, из-под сапог, погружавшихся в землю, брызгали грязные струйки, высокая трава пахла одуряюще сильно.
        Затем почва начала повышаться, лес поредел, и впереди, далеко на горизонте открылись горы.
        - Фу, вроде тут полегче дышится, - сказал Ивар. - Эй, далеко еще?
        Пленник что-то промычал сквозь тряпку во рту, а Шао Ху объяснил:
        - Близко.
        - Я чую враждебную силу… - заявил Нефритовая Жаба, сверкая глазами и встряхивая волосищами. - Надо закрыться, чтобы нас не обнаружили заранее, дабы избегнуть влияния враждебных духов!
        Он вскинул посох, и принялся вертеться, едва не зацепив стоявшего рядом Кари. Берсерк с недовольным рокотом отодвинулся, а даос вдруг подскочил, завопил, как резаный. Полы ало-золотого халата задрались, мелькнули стоптанные сапоги, штаны с заплатками.
        Нефритовая Жаба припал к земле, едва не распластался по ней, вытащил из мешка на поясе рожок из кости, подул в него, произведя резкий противный звук, и забренчал колокольчиками на посохе.
        - Сильно, - оценил Нерейд, - Арнвид так не умеет, так что ему еще есть куда расти…
        Даос глянул на Болтуна пренебрежительно.
        - Искусство секретного «танго гуй», «танца призраков», передается в моем роду из поколения в поколение начиная с самого Гэ Хуна! Теперь ни один демон, даже самый могучий, не сумеет приблизиться к нам или даже увидеть нас, и мы можем двигаться дальше…
        Поднялись на вершину заросшего холма, и открылся следующий, со скалой на вершине. К ее боку прижалось сооружение с треугольной крышей, перед ним обнаружился огромный прямоугольный жертвенник.
        Внизу, в ложбине между холмами, журчал ручей.
        - Похоже, мы пришли, - сказал Шао Ху, после чего хлопнул пленника по затылку. - Полежи, отдохни…
        Поклонник Чистого Неба шлепнулся без сознания.
        - Думаешь, это тот храм? - спросил Ивар. - А где Рассветные Лотосы?
        Хэшан покосился на него с удивлением, Нефритовая Жаба и вовсе крякнул.
        - В пруду, где же еще? - сказал Нерейд. - Ну что, пошли, надаем всем по рогам?
        - Пошли, - кивнул Ивар. - Мечами особо не размахивайте, нам бы побольше пленных взять.
        Быстро и почти бесшумно сбежали к ручью, одним махом перебрались через него, понеслись вверх по склону. Под ногами захрустели камни, храм надвинулся, стало видно, что поверхность жертвенника покрывают многочисленные огарки, похожие на уродливые сосцы.
        Из дверей святилища вышел человек, глаза его расширились, рот приоткрылся для крика. Бежавший рядом с конунгом Хакон с Бугров махнул рукой, и человек рухнул с метательной секирой в голове.
        Но выскочили уже двое, с оружием в руках, глаза выпучили, увидев незваных гостей.
        - Кто… - начал один тонким голосом, но забулькал, заперхал, поскольку меч Дага вонзился в его горло.
        Второй заверещал, принял вычурную боевую стойку, изобразил то ли пьяного богомола, то ли ушибленного дракона. Но отлетел в сторону, угодив под дубину Кари, и сполз по стене, оставляя на ней кровавый след.
        - Одину слава! - крикнул Ивар, поскольку молчать дальше было бессмысленно.
        Первым влетел в двери храма, заметил алтарь, уставленный всякой всячиной, огромные курильницы на тонких ножках, от которых поднимался дым. Стоявший рядом с одной из них человек в алой накидке обернулся, круглое, женоподобное лицо его отразило изумление.
        Непонятно откуда выскочили двое с мечами, с воплем «Чистое Небо» ринулись на конунга.
        - Ничего, на всех хватит… - пропыхтел он, отвешивая удары.
        Пока завалил обоих, в храм ворвались остальные.
        Человек в алой накидке отступил за алтарь, замахал руками, точно собираясь взлететь, заорал что-то. Из углов просторного помещения донеслось громыхание, высоко, под самой крышей мягко сверкнуло, и навстречу незваным гостям двинулись две статуи из черного камня.
        Обе изображали толстых людей со змеями вместо ног, лысыми башками и огромными мечами в руках. Двигались неспешно, враскачку, с гладких боков сыпался песок, пол подрагивал, сам храм подпрыгивал.
        Первый атаковал так стремительно, что Ивар увидел лишь смазанное движение. Отразил выпад с невероятным трудом, запястья рвануло болью, меч едва не выпустил из ладоней.
        Второй напал на Кари, и могучий берсерк зашатался под градом ударов.
        - Дайте, я… - очень мягко сказал Шао Ху, выступая вперед.
        Каменный толстяк ударил параллельно земле, но хэшан поклонился, и чудовищное лезвие прошло над ним. А затем он прыгнул вверх, разогнулся в воздухе, и ногой со всего размаха засадил статуе в лоб так, что та пошатнулась.
        Затрещало, по черному лицу побежали трещины, оплели каменного толстяка словно паутина, и тот развалился.
        - Есть! - ликующе воскликнул Нерейд.
        Кари отчаянно ревел, сражаясь со второй статуей, после каждого его удара от нее отлетал кусок.
        - Сила Шакьямуни с нами, - сказал хэшан. - Заняться вторым?
        - Не надо, Кари обидится, - остановил его Ивар. - Лучше проследи, чтобы хозяин не удрал.
        - Не уйдет, клянусь Изначальным Дворцом, - уверенно заявил Нефритовая Жаба. - А ну не балуй!
        Из?за алтаря, за которым прятался обладатель алой накидки, донеслось бормотание. Храм заполнился белым туманом, в нем засверкали тысячи искр, и конунг понял, что не в силах двигаться. Тело будто стиснула великанская холодная ладонь, захрустели кости, сердце сбилось с ритма.
        Даос взвизгнул, саданул посохом об пол, ударил фонтан желтой воды…
        На мгновение Ивар потерялся, почудилось, что плывет в сумраке, разрываемом вспышками всех цветов радуги. Встряхнув головой, обнаружил, что холод и давление исчезли, сгинул туман, а тяжело дышавший Кари стоит над грудой шевелящихся обломков.
        Прочие дружинники выглядели ошеломленными.
        - Что это было? - пробормотал Нерейд.
        - Истинная пневма пожрала пневму незрелую, - объяснил Нефритовая Жаба. - Эй, ты, вылезай!
        Обладатель красной накидки выступил из?за алтаря, трясся так, что полы желтого, расшитого драконами халата колыхались, а закрепленное на высокой шапке зеркальце в окружении металлических языков пламени ходило из стороны в сторону.
        - Кто… вы… такие? - спросил он прерывающимся голосом. - Как… вы… посмели?
        - Те, кого ты велел убить, - сказал Ивар, убирая меч в ножны. - Ничего не вспоминаешь?
        Жрец не успел пикнуть, как его связали и уложили на пол.
        - Ох, люблю я допросы, - сказал Нерейд, облизываясь, точно собака при виде сахарной кости. - Ножиком тык-тык, иголками штык-штык, раскаленными пруточками шмяк-шмяк… красота!
        - Можем обойтись и без этого, - Ивар присел на корточки рядом с пленником, заглянул в искаженное от страха лицо, - если ты сам расскажешь нам все… Почему ты хотел нас убить?
        - Не я, не я! - залепетал жрец. - Хозяин Чистого Неба велел лишить жизни варваров, что будут проезжать мимо храма! Он явился мне во сне в виде темного облака и отдал приказ, коего я не мог ослушаться!
        - Что еще за «хозяин Чистого Неба»? - Нефритовая Жаба недоуменно почесал макушку. - Сорок лет я взыскую божественного эликсира, общаюсь с бессмертными всех рангов, но о таком не слышал.
        - Он явил себя недавно… три года назад показал себя из колодца в селении Баньсюй. Проявил свою мощь и славу, сообщил, что является новым наместником Шан-ди в наших землях, и мы покорились ему… Мы выстроили этот храм, и хозяин Чистого Неба послал нам урожай, отогнал демонов… мы теперь не знаем засухи…
        - Три года назад? - Ивар нахмурился. - Как раз тогда в наших землях начались странные неприятности.
        - И в Поднебесной нарушилась гармония ян и инь, - добавил Шао Ху. - Замутилось великое Дао.
        - Значит, во всем виноват этот вылезший из колодца чистонебный урод, - сделал вывод Нерейд. - Клянусь койкой Фрейи, это он вон там стоит, и глазенки пучит, образина гнусная!
        На просторном алтаре находилось множество всякого барахла - связки свечей, обрывки бумажек, монеты, пять кинжалов с рукоятями в виде человеческих голов на подставке, нефритовые чаши и деревянные кубики. А вот за ним, у стены возвышалась грубо высеченная из темно-синего камня статуя - змеиное тело, человеческая голова, и множество рук.
        На лице изваяния играла улыбка, но все равно оно выглядело не добрым, а надменным и жестоким.
        - Кто же это такой? - спросил Ивар, обходя алтарь.
        - Я думал, что знаю обитателей всех девяти небес, но сейчас я в затруднении… - признался Нефритовая Жаба. - Похоже, кто-то из демонов присвоил себе чужие регалии, но кому из них по силам так задурить головы множеству людей и возмутить спокойствие по всему миру?
        - Да, и почему в таком случае дремлет Небесный Император? - спросил Шао Ху.
        Даос же подошел к статуе и принялся ее рассматривать, бормоча «где же я такое видел?».
        - Так что, все, дальше на запад ехать не надо? - спросил Ивар. - Не в Куньлуне дело?
        - Боюсь, придется, - хэшан вздохнул, погладил блестящую лысину. - Если Яшмовый Император сам не узнал о беде, то наиболее надежный способ подать ему петицию - добраться до земного дворца Шан-ди, что стоит как раз на западных горах. Не со дна же колодца поднялся демон, назвавший себя «хозяином Чистого Неба»?
        - А чтобы он ослабел, и не смог нам вредить, нужно все тут предать огню! - бросил через плечо Нефритовая Жаба, и лежавший на полу пленник беспокойно завозился, поднял голову.
        - Вы не посмеете! - воскликнул он.
        - Еще как посмеем, - Нерейд добро улыбнулся. - Только я захвачу что-нибудь на память… Вот, кинжальчики вполне сгодятся, хоть и мелкие, но острые, и метнуть можно при случае…
        
        Глава 12. Земля оборотней
        Храм горел неохотно и чадно, к небу, что и вправду было чистым, поднимался столб черного дыма. Оставленный внутри жрец вопил, изрыгал проклятия, умолял выпустить его и обещал отдать сокровища, клялся, что больше так не будет, уйдет в монастырь и исправится…
        Потом он затих, а вскоре с грохотом рухнула крыша, из пролома выметнулся громадный сноп искр.
        - Если я чего понимаю в этой жизни, то нам пора убираться, - сказал Ивар. - Только слепой не увидел, как мы тут порезвились… Обитатели соседних деревень, что поклонялись тому змеетелому, наверняка спешат сюда, и не для того, чтобы одарить нас цветами.
        - Это верно, - Нерейд огляделся и поскреб задницу, словно та уже чесалась в ожидании хорошего пинка.
        Обратно через чащу неслись будто стадо лосей, едва не сшибая лбами деревья, ломая ветки и сокрушая кустарники. Испуганные лесные твари шарахались в стороны, колыхались кроны, в них испуганно вопили птицы.
        Дорогу находил Даг, ему помогал Нефритовая Жаба, в диком лесу ориентировавшийся не хуже, чем в собственных карманах. Ивар бежал последним, то и дело оглядывался, проверял, нет ли за ними погони, но не видел и не чуял ничего опасного.
        На дорогу выбрались к самому закату, когда солнце ушло из виду, и меж стволами начала сгущаться тьма. На дальнем берегу обнаружился костер, рядом с ним - Арнвид, Рёгнвальд и остальные, в ноздри ворвался одуряющий запах жареного мяса.
        - Ничего себе! - прохрипел Ивар, пытаясь отыскать удравшее куда-то дыхание. - Неплохо устроились!
        С него лил пот, остальные тоже дышали с хрипом, даже Шао Ху выглядел слегка утомленным.
        - Я начертил сторожевые руны, - сообщил эриль, понявший возмущение конунга по-своему. - Ни одна собака… в смысле враждебная собака не подойдет незамеченной, так что переночуем спокойно.
        - Ночевка отменяется, - сказал Ивар. - Поедим, и в путь, мы тут разворошили осиное гнездо.
        Рёгнвальд досадливо крякнул, но спорить не стал, мясо сожрали в один миг, забрались в седла и двинулись через погрузившийся во мрак лес. Поплыли мимо колонны стволов, зашуршала под копытами листва, потянуло из глубин чащи сырыми, колдовскими запахами.
        Нефритовая Жаба шагал уверенно, колокольчики на посохе негромко звякали.
        Коням приходилось хуже, они ступали осторожно, порой долго выискивали, куда поставить ногу. То один, то другой викинг, сраженный сном, ронял голову на грудь, начинал клониться к гриве, затем вскидывался, принимался истошно озираться, рука падала на меч.
        Взошла луна, серебристый свет превратил очертания нависающих сверху листьев в подобие черной вышивки на шелке. С севера надвинулся тяжелый ухающий звук, будто бежал некто огромный в хлопающих сапогах, затем над головами забили громадные крылья, пахнуло смрадом, на юг пронеслась громадная тень.
        Ближе к утру сам Ивар задремал и едва не свалился с коня.
        Вскоре осознал, что на востоке светлеет, и что различает очертания едущих впереди спутников.
        - Пожалуй, можно остановиться, - даос оглянулся. - Поспать до восхода…
        - Давай, - согласился Ивар.
        Проследил, чтобы все расседлали коней, ведь тем тоже нужно отдохнуть. Дружинники попадали наземь, не все даже подложили под голову мешки, по лесу поплыл густой храп.
        - Ты тоже ложись, - сказал конунгу Арнвид. - Я посторожу.
        - Лучше послушай, что с нами было… - и Ивар рассказал о том, что произошло в храме.
        - Явление из колодца? Хозяин Чистого Неба? - эриль поскреб лысину. - Что бы это значило?
        - Вот и мы не знаем, - негромко сказал Нефритовая Жаба.
        Они с Шао Ху сидели рядышком, один лысый, другой лохматый, подобно стогу сена, один в драном ало-золотом облачении, второй в аккуратном оранжевом, но при этом похожие, как братья.
        - Можно вопросить руны, - предложил Арнвид.
        - И обратиться к «Чжоусским переменам», - добавил хэшан.
        - А я потревожу одного из небесных наставников, - сказал даос, - давно этого не делал, но тут особый случай.
        Первым за дело взялся эриль - расстелил на земле чистый платок, со стуком посыпались на него костяшки, выточенные из моржового клыка. Почти все упали гладкой стороной вверх, осталось только две - прямая вертикальная черта, и палочка с загибом сверху.
        Иса и Лагуз, Лед и Поток, вода замерзшая и вода обычная.
        - Вода… много-много воды, - Арнвид ожесточенно дернул себя за бороду. - Если спрашивать про направление, то все понятно - запад, точнее - северо-запад, но в остальном неясно… Не возвращаться же нам в Йотунхейм?
        Шао Ху принялся бросать три круглых монетки с квадратными отверстиями в центре и рисовать на земле линии. Когда начертил шесть штук, одну под другой, погрузился в размышления, и так надолго, что Ивар даже решил, что хэшан попросту заснул.
        Но тот вздрогнул и сказал:
        - Начальное Затруднение… Лошадь и повозка по отдельности… Через десять лет родит… Благоприятно путешествие… А если разбить на две, то Кань и Чжэнь, Вода и Гром, дракон и опять же движения на запад… Нелегко нам придется, и не люди встанут на нашем пути, а существа, подобные дракону.
        - Эх, я попробую… - Нефритовая Жаба закряхтел, вытащил из мешочка на поясе две красных лепешки размером с ноготь и проглотил их.
        Глаза его засветились, словно у кота, сам даос не подскочил даже, а подлетел, и принялся вращаться, время от времени, точно спохватываясь, трогая землю то одной ногой, то другой. Очень нежно и мягко зазвенели колокольчики на его посохе, замелькали алые и золотые полосы на халате.
        Продолжалось это долго - в лесу светлело, начинали петь птицы, а Нефритовая Жаба все крутился и крутился.
        - И сколько еще? - не выдержал, наконец, Арнвид.
        - Дорога к небесным наставникам далека, - отозвался Шао Ху.
        В один миг фигура даоса стала прозрачной, он расплылся, превратился в облачко тумана, и тут же, тяжело отдуваясь, рухнул наземь.
        - Ничего… не смог… - прохрипел Нефритовая Жаба, и из уголка рта его побежала струйка крови. - Словно крышка сверху… бьешься об нее, и никак не пройти… невозможно…
        Вынул из мешочка пучок засохшей травы, принялся торопливо жевать, словно коза, роняя на одежду пушистые метелочки и семена. Тот из коней, что стоял ближе всех, заинтересованно пошевелил ноздрями, даже сделал шаг к даосу, но тот глянул грозно, и скакун сделал вид, что он вообще не при чем.
        - Ну что, пора будить? - спросил Ивар, глядя на восток, туда, где между стволами струилось розовое свечение.
        - Давай, - Арнвид зевнул. - И поедем, пока не особенно жарко.
        Дружинники вставали с трудом, двигались поначалу, не открывая глаз, а когда поднимали веки, на конунга смотрели как медведь на охотника. Шевелились вяло, жевали и то с трудом, а на лошадей забирались с неохотой, поминая удобные лавки драккара, где сколько не сиди, задницы не намозолишь.
        Когда выехали, солнце висело уже высоко, грело все сильнее.
        Лес понемногу становился суше и реже, болота исчезали, а из?за края земли на западе выдвигались горы - хребты в несколько рядов, могучие, грозные, с блистающими белыми вершинами.
        - Это нам туда? - спросил Нерейд, поеживаясь. - Брр, намерзнемся…
        Около полудня проехали большую деревню, причем Ивар сначала хотел свернуть в сторону - вдруг и тут есть поклонники Чистого Неба? Но хэшан и даос его уговорили, сказали, что в селении местные напасть не рискнут, побоятся разгневать духов предков.
        Погавкали собаки, вытаращили глаза крестьянские дети, и деревня осталась позади.
        Погоня, если она и шла по следу разорителей храма Рассветных Лотосов, отставала сильно, а сам хозяин Чистого Неба то ли не мог пока ничем повредить путникам, то ли готовил какую каверзу.
        Арнвид, судя по виду, именно так и думал - ехал мрачный, как ворон, зыркал по сторонам. Шао Ху выглядел спокойным, Нефритовая Жаба топал впереди, по-прежнему ничуть не уступая коням, и лишь по тому, что колокольчики звенели громче обычного, можно было понять, что даос тревожится.
        Ивар, хотя всю ночь не спал, чувствовал себя бодро, только в уставших глазах появилась резь.
        Когда впереди, на расположившемся в стороне от дороги холме, мелькнуло цветное пятнышко, конунг поначалу решил, что оно мерещится. Но моргнул, и видение не пропало, а Нерейд нахмурился, приложил ладонь ко лбу - выходит, тоже что-то заметил.
        - Это что, дом? - спросил Болтун. - Откуда он здесь?
        - Не дом, а настоящая усадьба, - сказал Шао Ху. - Мы еще в пределах Поднебесной, и тут вполне может жить местный князь или вышедший в отставку чиновник…
        Пятно приблизилось, превратилось в окруженное оградой большое строение с красной черепичной крышей. Распахнулись ворота, и по ведущей от них дорожке к тракту поспешили трое мужчин в одинаковых желто-рыжих халатах.
        - Славный мир и благоденствие вам! - закричал один еще издали. - Не проезжайте мимо, добродетельные путники!
        - Это чего, в гости зовут? - оживился Нерейд.
        - Похоже на то, - сказал Ивар, придерживая коня.
        - Рады приветствовать вас в блаженной Сычуани! - воскликнул передний из троицы в рыжих халатах, отвешивая поклон. - Госпожа наша, благородная Нюй-гун, зовет вас насладиться ее гостеприимством! Омовение, прекрасное вино, обильная пища и учтивая беседа ожидают уставших путников!
        - А не боится твоя госпожа жить в такой глуши? - спросил Ивар.
        Чем-то не нравилась ему это троица - больно уж шныряли глазами, хищно скалили мелкие зубы, хотя оружия на виду не держали, да и на разбойников не походили. Арнвид недовольно сопел, таращился почему-то в землю, Шао Ху и Нефритовая Жаба выглядели озадаченными.
        Предводитель рыжехалатников рассмеялся:
        - Нет, не боится! Ибо могущество ее велико, а слуги - отважны и владеют разным оружием. Прошу вас, поезжайте к нам, куда лучше ночевать в тепле и удобстве, чем на холодных камнях.
        Небо понемногу темнело, на нем проступали крапинки звезд, из мира, что днем был раскаленным, как внутренности печи горшечника, стремительно уходило тепло, а ветер нес с гор их ледяное дыхание.
        Ивар подумал, что все равно им сегодня останавливаться на ночлег - нужно отдохнуть и людям, и животным. Так что почему бы не сделать это под крышей, рядом с очагом? Можно не обидеть хозяйку отказом, но выставить собственные дозоры, чтобы не дать захватить себя врасплох.
        - Хорошо, - сказал он. - Ведите.
        - О счастье, о радость! - воскликнули все трое рыжехалатников, и принялись кланяться.
        Шао Ху прочистил горло, будто собираясь что-то сказать, но промолчал.
        Провожатые зашагали по дорожке, что была вымощена камнем, зацокали по нему копыта. Надвинулись ворота, под аркой которых горело множество ярких фонариков, желтых и малиновых, открылся просторный двор, главное здание с множеством пристроек.
        В один миг все поплыло у Ивара перед глазами, и показалось, что он смотрит на голый склон холма, усеянный валунами. Но он встряхнул головой, и все стало как прежде - теплый свет в окнах, доносящиеся изнутри женские голоса, суетящиеся вокруг слуги в рыжих халатах.
        Проследил, куда повели лошадей, по умелым движениям узнал опытных конюхов, и успокоился.
        Голоса стали громче, двери дома распахнулись, и на крыльцо выбежала миниатюрная женщина с очень пышными черными волосами, собранными в причудливую прическу. Блеснула вышивка на халате, стянутом на тончайшей талии, изогнулись розовые губы, большие глаза заискрились.
        - Что за счастье видеть столь достойных мужей! - воскликнула женщина, всплеснув изящными руками. - Могучие воины, почтенный колдун-у, постигший Дао мудрец, и взыскующий иного берега…
        От нее повеяло сладким, под тонкой тканью обозначилась выпуклость груди, крутое бедро, и губы Ивара пересохли. Он напрягся, как юнец, впервые ощутивший влечение к женщине, почувствовал бешеное, звериное желание, краем глаза увидел, как вздрогнул Арнвид.
        Похоже, что проняло и старого эриля.
        Конунг не успел моргнуть, как женщина, наверняка сама госпожа Нюй-гун, подхватила его под локоть, и повела в дом. При этом прижалась так, что он мог осязать тугую плоть, сладкий запах стал сильнее, от него закружилась голова, перед глазами помутилось.
        В доме оказалось необычайно много девиц - молодых, сочных, улыбчивых.
        Гостей повели в отведенные для них комнатки, крохотные, по одной на двоих, но с широкими лежаками и множеством подушек. Ивару досталось отдельное помещение, и он не нашел сил возразить, хотя поначалу не хотел оставлять дружинников без присмотра - ведь точно набедокурят…
        Затем обнаружил себя голым в большой деревянной бадье с горячей водой, а рядом - одну из девиц, что строила конунгу глазки, и заодно терла ему спину чем-то жестким и шершавым.
        Рядом стояли другие бадьи, над ними клубился пар, и торчали головы, лысые или облепленные мокрыми волосами. Глаза у всех были вытаращенными, в них стояло одурение, словно у давно пристрастившихся к опиуму доходяг.
        - Если так тут всех гостей встречают… - просипел Нерейд.
        - Не всех, только избранных, - мурлыкнула намывавшая его девица, и улыбнулась, блеснув белыми зубами.
        Вымытых гостей вытащили из бадей и предложили чистую, хотя и странного покроя одежду. Ивар отказался, и принялся натягивать свою, пусть грязную и пропыленную, но привычную и знакомую, чем вызвал сдержанную досаду меж прислуживавших им девиц.
        Глядя на конунга, и прочие викинги отказался от обновки.
        Затем их повели в большой зал, где трещал огонь в очаге, многочисленные светильники источали сладкий аромат, а огромный стол был уставлен блюдами и кувшинчиками. Кари издал приглушенный стон, и даже на невозмутимой физиономии Шао Ху появилось изумление.
        Ивара посадили рядом с хозяйкой, и она принялась его потчевать.
        Чего тут только не было - рыба печеная, жареная, тушеная, разнообразное мясо, приготовленное дюжиной способов, овощи, какие растут только в Поднебесной. Вино лилось настоящим водопадом, и хотя вроде бы не казалось крепким, конунг понял, что быстро пьянеет.
        А Нюй-гун не забывала время от времени приобнять его, коснуться, словно невзначай, пощекотать ухо локонами. От этих прикосновений мурашки бежали по коже, внутри начинало сладко ныть, а мысли путались, точно сеть у неумелого рыбака. Вокруг других гостей тоже вились девушки, хэшана обхаживали сразу две, грудастых и настойчивых.
        Явилась еще одна женщина, постарше, ударила по струнам лютни с множеством струн, запела мягким голосом:
        Кря-кря кричат селезень с уткой
        Там, на островке речном.
        Девица ясная, девица красная,
        Доброму мужу - пара.
        Ивару налили еще вина, он хотел отказаться, но наткнулся на взгляд мерцающих глаз Нюй-гун, и выпил все одним махом.
        За первой песней началась вторая, еще более откровенная, про сливовые тычинки и пестики. Девицы со всего зала принялись подпевать, хлопать в ладоши, отбивая ритм, и этот ритм чудным образом заворожил, изгнал из головы конунга тревожные мысли, успокоил сердце.
        - Пойдем, - хозяйка дома взяла его за запястье на диво мягкой рукой. - Пойдем же, доблестный муж…
        Ивар не помнил как, но они очутились в отведенной для него комнате.
        - Ну что же, гость, поиграем? - Нюй-гун загадочно улыбнулась, и облизала губы на редкость длинным языком.
        Она повела плечами, и одежда поползла с них, обнажая белоснежную кожу, красивую грудь с алыми сосками. Хозяйка дома шагнула ближе, положила руки Ивару на плечи, сладкий, зовущий запах стал сильнее.
        Голова закружилась, но перед глазами конунга неожиданно встала Рагнхильд, не такая, как сейчас, а молодая, когда он еще был не вожаком викингов, а работником в усадьбе Аки Золотой Бороды. Ивар вздрогнул и отшатнулся, едва не шлепнулся, зацепившись за низкое ложе.
        - Я женат! - воскликнул он.
        - Ну и что? - удивилась Нюй-гун. - Твоя жена далеко, я чую, и она ничего не узнает…
        Но сладкий дурман уходил, рассеивалась дикая, звериная похоть, хмель выветривался, словно от воспоминаний внутри головы потянуло холодным, бодрящим ветерком. Лицо хозяйки дома исказилось, блеснули в хищной усмешке необычайно острые зубы.
        - Вот ты каков, клянусь луной? - прошипела она. - Но ничего, и строптивых оседлывали!
        Нюй-гун бросилась вперед, ударила его всем телом с такой силой, что захрустели ребра. Ивар шлепнулся на жалобно крякнувшее ложе, а сверху приземлилась хозяйка дома, успевшая избавиться от одежды.
        Холодные пальцы вцепились в горло, не давая встать, и конунг ударил, забыв, что перед ним женщина. Махнул рукой, чтобы сшибить ее с себя, освободиться и… его с легкостью перехватили за запястье.
        Нюй-гун с трудом охватывала толстое предплечье, но держала крепко, уверенно.
        - Покорись, не сопротивляйся, - мурлыкнула она. - Тебе же будет хорошо… разве я не красива?
        Да, она была необычайно хороша, и на ее прикосновение тело Ивара отзывалось сладострастной дрожью и шумом крови в ушах. Вот только он не был зверем, что следует лишь желаниям своего тела.
        - Я женат… - повторил конунг, и левой рукой нащупал лежащий на полу меч.
        Вытащил его из ножен, поднял, еще не зная, что хочет делать - то ли рубить Нюй-гун, то ли просто напугать. Лезвие вспыхнуло, словно оказалось в кузнечном горне, от его хлынул яркий, ликующий свет, и в нем хозяйка дома начала меняться. Белоснежная кожа покрылась рыжей шерстью, лицо вытянулось, руки стали лапами, в увеличившейся пасти блеснули зубы.
        Ивар обнаружил, что на животе у него сидит крупная лиса.
        Накатило отвращение, почти такое же сильное, как давешняя похоть, и он ударил, неуклюже и не очень сильно. Но лезвие вонзилось хищной твари в бок, заставило ее подскочить, рвануться в сторону.
        Конунг перекатился, клинок словно потащил за собой, и ударил лису в спину, перебил хребет.
        - Уййййуууу! - истошный многоголосый визг ударил по ушам.
        Ложе хрустнуло, исчезло, и он обнаружил, что лежит на голой земле, а высоко в черном небе висит полная луна. Комната сгинула, будто ее и не было, пропала вместе с домом и усадьбой, но лиса осталась - огромная, с седовато-серой шерстью, и девятью хвостами, что разметались подобно вееру.
        Нюй-гун была мертва.
        Ивар повернул голову на шорох, увидел в дюжине шагов Нерейда, и лису, подбиравшуюся к горлу Болтуна.
        - Прочь! - рявкнул он, замахнувшись мечом.
        Рыжая бестия отпрянула, зашипела, оскалив зубы, а Нерейд выпучил глаза и рявкнул:
        - Ах ты, тварь!
        Сразу две лисы бросились на Ивара из темноты, но он уже вскочил на ноги, одну ударил мечом. Вторая смогла вцепиться в сапог, но прочной кожи не прокусила, и получила тычок в голову.
        Болтун выхватил клинок и встал рядом, вдвоем зашагали по склону холма, где ворочались, силясь встать на ноги, одурманенные дружинники. Из?за большого валуна явился Нефритовая Жаба, его шатало, а по горлу бежала кровь, черная в призрачном свете луны.
        - Нас обманули… - прохрипел даос, зажимая рану. - Это оборотень… Мои снадобья…
        Со всех сторон донеслось перемешанное с воем рычание, из мрака появились звери - крупные волки, с ними похожие на тигров, но более мелкие коты. Захлопали крылья, небо заполонили птицы, от их истошного ора стало больно ушам, а наземь посыпались черные перья.
        Ивар и Нерейд встали спиной к спине, заработали мечами.
        Конунг проткнул самого шустрого волка, сбил наземь одну из птиц, вторая вцепилась в волосы, едва не содрала вместе с кожей. Раздавив ее в кулаке и отшвырнув прочь, увидел, что Нефритовая Жаба яростно отбивается посохом, а на помощь к нему спешит Шао Ху.
        Донесся яростный рык Кари и хруст костей, возвестивший, что в ход пошла дубина.
        - Где Арнвид!? - крикнул Ивар. - Эриля потеряем - не прощу!
        - Тут! - ответил Даг. - Мы пока держимся!
        В той стороне, откуда долетел его голос, сверкнуло, и воющая, рычащая, клацающая зубами свора отшатнулась в стороны. Раздался визг, ударил меч Ивара, продолжавший светиться, но куда слабее, чем вначале, и твари, словно по команде, обратились в бегство.
        Он с облегченным вздохом опустил оружие.
        - Что это такое было? Что случилось, во имя Херьяна? - Нерейд оглядывался в большом удивлении, лупал глазами, никак не мог понять, куда исчезли девки, вино и прочие радости.
        - Лиса-оборотень, - сказал, подходя к ним, Шао Ху, - прожившая более тысячи лет и обретшая способность выглядеть человеком… Нрав ее непостоянен и сластолюбив, могущество велико, уловки бесконечны, а голод велик. Если бы мы поддались, то нас бы убили, и не просто убили, а высосали каждого досуха, забрали из тела все жизненные соки.
        Подошел Кари, выглядевший так, словно дрался с кошками - одежда порвана, на щеке царапина. За ним начали являться остальные, почти все раненые, ошеломленные, но с оружием в руках.
        Не хватило одного дружинника, и его труп с перегрызенным горлом нашли неподалеку.
        - Вот она, - Нефритовая Жаба поднял мертвую лису за один из девяти хвостов, и скривился от отвращения. - И меня провела, и остальных, но чары ее настолько искусны, что даже заметить их сложно… Большое счастье, что ты, конунг, не поддался колдовству, и сумел пустить в ход оружие.
        - Я увидел, что с тенями тех посланцев что-то не так, - Арнвид досадливо закряхтел. - Они выглядели так, словно их обладатели стояли на четвереньках… Но потом это почему-то вылетело из головы.
        - Ладно, - Ивар убрал клинок в ножны. - Моя удача пока еще со мной, сейчас же нужно убраться отсюда подальше…
        Лошадей, испуганных и дрожащих, нашли неподалеку привязанными к дереву.
        Пустились в путь при свете луны, погибшего соратника погрузили на спину его коню. И только через несколько миль, когда проклятый холм пропал из виду, остановились, чтобы выкопать могилу.
        Приволокли подходящий камень, и Арнвид высек на нем «Сигурд, сын Гицура лежит здесь».
        Ночевать вновь не стали, так как эриль и даос в один голос заявили, что места здесь плохие. К утру горы приблизились, ближний их ряд надвинулся, закрыл западный горизонт, проявились расщелины на склонах, кудрявые полосы леса, а поднявшееся солнце заиграло на ледниках.
        А к полудню впереди показались стены небольшой крепости, вьющиеся над башнями флаги.
        - Здесь пролегает граница Поднебесной, - торжественно сказал Шао Ху. - Дальше нет дорог, и лежат земли варваров-ди, бедные и пустынные, и обители священномудрых отшельников…
        - Лошадей придется оставить? - спросил Ивар.
        - Дальше пешком, клянусь Тройным Обогревателем, - Нефритовая Жаба обернулся, и стала видна его злорадная улыбка.
        Со стен крепости путешественников заметили, ворота распахнулись, и навстречу выехали несколько всадников - в панцирях и шлемах, с легкими мечами у пояса, щитами и копьями.
        - Кто такие? - спросил передний, удивленно рассматривая странную кампанию.
        Огромные варвары, по виду из самых диких, такие звероватые, что наверняка не умеют читать и едят сырое мясо, но с ними - буддийский хэшан в оранжевой рясе и настоящий даос. Подобных стражники из пограничной крепости видели немало, умели отличать шарлатанов и безумцев от истинных последователей мудрейшего старца Лао.
        - По милости Сына Неба путешественники в западный край, - ответил Шао Ху, и вытащил из рукава свиток с печатью.
        При его виде глаза воинов выпучились, руки убрали с эфесов - императорскую печать не под силу подделать никому, да и не найдется в Чжунго злодей, что решится на такое. От него отвернется Небо, откажутся служить демоны, люди, звери и даже воздух не полезет ему в горло.
        - А, вот как… за редкими камнями и травами, что ли? - сказал передний всадник куда более мирно.
        - Можно и так сказать, - Шао Ху кивнул. - Лошадей мы у вас оставим, последите за ними, а если найдется в крепости лишний провиант, то мы нижайше просим выделить нам немного.
        - Это комендант решит, - всадник пожал плечами. - Следуйте за нами.
        В крепости, что размерами не превышала замок бретландского или вальского рыцаря, обнаружилось на диво много народу. Высыпали на стены поглядеть на странников, лошадей увели, хэшан ушел на переговоры с комендантом, и викинги остались торчать посреди двора.
        - А укрепления-то хлипкие, - сказал Нерейд, оглядевшись. - Больше для виду.
        - Много ли варварам-ди надо? - Ивар пожал плечами. - У них таранов и камнеметов нет.
        Шао Ху вернулся вместе с комендантом, дородным и красноносым, мешки дружинников набили рисом и сушеным мясом. Ворота крепости захлопнулись за их спинами, и они зашагали дальше, но не по дороге, а по крохотной тропинке, что понемногу шла вверх.
        Солнце в этот день грело не так яростно, как вчера, а ночью стало по-настоящему холодно. Ивар проснулся, клацая зубами, и впервые за много дней вытащил из мешка одеяло.
        Утром долго тряслись вокруг костра, отгоревали озябшие ладони, и лишь затем пустились в путь.
        От сплошного леса остались небольшие лоскуты, начали попадаться скалы, серые и черные, быстрые и холодные речки. Когда Ивар оглянулся, обнаружил, что на восток до самого горизонта тянется бескрайнее зеленовато-белое море - закутанная в плащ влажных испарений чащоба.
        Нефритовая Жаба вел отряд уверенно, отыскивал дорогу в переплетении ущелий, отважно карабкался по крутым склонам. Несмотря на седину, не уставал, а вот Арнвиду приходилось тяжко, но на все предложения помочь ему, понести мешок эриль отзывался злобным бурчанием.
        Поминал задницу Одина, пасть Нидхёгга и прочие срамные места.
        На третий день после того, как оставили позади крепость, на узкой тропе столкнулись с одетыми в шкуры низкорослыми людьми. Те вывернули из?за поворота так неожиданно, что Ивар успел только покрепче взяться за меч, а даос - вскинуть посох с колокольчиками.
        Передний из варваров-ди схватился за лук, и принялся медленно пятиться, переводя глаза с одного викинга на другого.
        - Эй, стой, приятель! Ты куда? - спросил Нерейд. - Нет ли у тебя пива или девок знакомых?
        Но разговаривать обитатели гор не пожелали, через мгновение скрылись за поворотом, стих шорох их шагов. Когда двинулись дальше, то не обнаружили никаких следов ди, да и откуда им взяться на голых камнях?
        - Не нападут? - спросил Ивар, осматривая окрестности. - Тут мест для засады - как блох на старом коте…
        - Не должны, - отозвался Нефритовая Жаба. - Они боятся взыскующих Дао отшельников, стараются к ним не приближаться, но по сторонам лучше поглядывать, а на ночь выставить двойную стражу.
        - Береженого Шакьямуни бережет, - добавил Шао Ху.
        Вечером остановились рядом с крохотным водопадом, на площадке, где с трудом убралась бы даже собачья конура. Спали, прижавшись друг к другу, но так получилось теплее, поскольку костер, который поддерживали всю ночь, сжигая запасенные по пути дрова, не помогал.
        Горы теперь были со всех сторон, сзади и спереди, нависали, подобно хмурым великанам, хотя блещущие снежными вершинами хребты находились по-прежнему далеко, и вроде бы даже не приблизились. Холодный ветер студил тело, выл на одной ноте, будто сошедший с ума волк, редкие деревья цеплялись за скалы, летали странные молчаливые птицы.
        Викинги шагали мрачные, притихшие - во многих частях Мидгарда побывали, заглядывали в иные миры, но такого не видывали, даже Нерейд почти не шутил, а Арнвид каждый вечер падал полумертвым от усталости.
        Но утром упрямо вставал, и тащился дальше.
        - Я могу предложить почтенному снадобье, укрепляющее силы, подобное толченому жемчугу и жидкому золоту, - сказал Нефритовая Жаба, когда они в очередной раз остановились на ночлег.
        - Да? - старый эриль поднял почерневшее от усталости лицо. - А из чего оно сделано?
        - Из печени ласточки, слизи полуночной жабы, настоянной в серебре, трижды перегнанной киновари, ушей муравья и чешуи птицы хрын, что живет в Восточном море.
        - Тогда сам это и пей, а я как-нибудь сам, - Арнвид сел, выплюнул комок мокроты размером с голубиное яйцо.
        На следующий день увидели впереди, на фоне блекло голубого неба струйку дыма.
        - О, счастье, мы дошли до обителей земных бессмертных! - обрадовался Нефритовая Жаба.
        Вскоре показался дом, сложенный из камней и похожий на прилепившееся к склону горы огромное гнездо. Еще издалека увидели, как из дверного проема вышел высокий человек в ало-золотой одежде, направился к расположенной под навесом поленнице.
        Захватил охапку дров и исчез внутри.
        - Откуда он дерево берет? - спросил Нерейд. - И за водой ему таскаться не очень близко…
        По дну ущелья, которым они шли, струился ручей, но от него до каменного дома лежало приличное расстояние, а никакой рощи или отдельных деревьев в окрестностях видно не было.
        Шао Ху пожал плечами:
        - Пути священномудрых неисповедимы.
        - Ладно, надеюсь, он нас не прогонит, - сказал Ивар. - Может, переночуем в этой халупе.
        И они полезли вверх по склону, усеянному валунами разного размера.
        До каменного дома оставалось несколько десятков шагов, когда двери открылась, и хозяин вышел наружу. При виде чужаков он изумленно заморгал, по-птичьи склонив голову набок и ероша торчащие на макушке волосы.
        - Привет вам, учитель Вэй! - почтительно воскликнул Нефритовая Жаба, и отвесил глубокий поклон. - Истинно взываем к вашему милосердию, просим приюта на одну лишь ночь, отдохнуть и укрепиться духом перед дальнейшим путешествием.
        - Взывайте к милосердию великого Дао, - тонким голосом отозвался отшельник. - Мое тело, мой дом и все остальное принадлежит ему… В пути, по которому можно идти, нет ничего от вечного Дао-Пути. В имени, которое можно произнести, нет ничего от вечного имени.
        Глаза у него были крупные, орехового цвета, и в них мерцали искорки безумия.
        - Что бы это значило? - спросил Ивар. - От ворот поворот или добро пожаловать?
        - Безымянное - Неба, Земли начало, Именуемое - матерью сущего стало, - продолжал декламировать учитель Вэй. - В отсутствии постоянном тайну его созерцать стремись. В наличии…
        Он осекся, точно вспомнил что-то, и зашагал в сторону поленницы.
        Захватил дров, и утопал в свое обиталище, оставив дверь открытой.
        - Можно заходить, - определил Нефритовая Жаба. - Только тихо, дабы не помешать выплавлению божественного эликсира, зачатию бессмертного зародыша в темной утробе…
        Лица у викингов вытянулись, не изменилась лишь физиономия Кари, обычно не обращавшего внимания на всякие умствования.
        - Зародыши, чтоб им, клянусь кладом Рейна, - буркнул Нерейд, - я бы сам кого-нибудь зачал с удовольствием.
        Дом отшельника оказался необычайно просторным, в огромном очаге пылало пламя. Багровые блики метались по стенам, бегали по сосудам из стекла, глины и металла, что стояли на длинных полках. В центре помещения располагалась курильница в виде горы с пещерами, украшенная крохотными фигурками людей и животных, и из нее валил дым.
        От резкого травяного запаха на глаза у Ивара навернулись слезы, в носу защипало.
        - Апчхи! - не выдержал Рёгнвальд.
        - Тихо! - учитель Вэй, стоявший на коленях перед курильницей, повернулся к гостям, бросил на них свирепый взгляд. - Танцует тигр, взмывает дракон - бушуют ветры и волны; в середине, в центре - истинное место рождения сокровенной жемчужины!
        Справа от очага стояло деревянное ложе, покрытое драным одеялом, и пространство вокруг него выглядело жилым. На столе располагались глиняные плошки и кувшины, огромный ларь с драконами на боках предназначался, скорее всего, для хранения провизии.
        Противоположный угол казался заброшенным, так что туда гости и направились.
        Пока устраивались, хозяин дома сидел неподвижно, вдыхая вонючий дым, а потом неожиданно вскочил на ноги, и заголосил, раскинув руки и закинув голову так, чтобы смотреть в потолок:
        - Хум! Из Дхармакайи, покоящей все исходящее, над колеблемым ветром пылающим огнем, в «Ах» обозначенном черепе «Ом» вспыхивает в каждом из жертвенных веществ! Сверху на них стоят «Ом-Ах-Хум», пылающие каждый блеском своего цвета…
        Ивару на миг показалось, что вверху и вправду вспыхнули три знака, один белый, другой красный, третий синий, но видение тут же исчезло. Арнвид покачал головой, глаз от хозяина не оторвал, следил с большим интересом, наверняка видел что-то, простым людям недоступное.
        Шао Ху, наоборот, учителем Вэем не интересовался, уселся на корточки, закрыл глаза и начал перебирать четки.
        - Мы видим перед собой великого даоса, святого старца, - шепотом сказал Нефритовая Жаба, - но он идет к постижению истины внешним путем, а значит, далек от сокрытого Дао…
        Стоило признать, что к истине учитель Вэй шел разнообразно - то произносил непонятные словеса, то начинал щелкать зубами или шумно дышать, или скидывал халат и раскорячивался в невероятных позах. Кипятил на огне подозрительные жидкости, выпивал, не остужая, вдыхал дым из курильницы, добавлял в нее какую-то смолу, травы, клал драгоценные камни.
        На гостей обратил внимание один раз, когда снаружи стемнело, дав им позволение воспользоваться очагом, чтобы разогреть пищу.
        - Выпестовывающий истинную пневму не нуждается в пяти злаках, - сказал учитель Вэй, когда его пригласили разделить трапезу, после чего в очередной раз стащил с себя одежду.
        Неимоверно худой, без волос на теле, он, казалось, холода вообще не чувствовал. Руки и ноги его изгибались так, как не могут гнуться у человека, а ребра натягивали кожу, грозя прорвать ее.
        Заснул Ивар под речитатив хозяина, а проснувшись, обнаружил, что тот сидит у стола, и растирает что-то в фарфоровой чашечке. Спать учитель Вэй, судя по лихорадочно блестевшим глазам, так и не ложился, одеяло на деревянном ложе выглядело несмятым.
        
        Глава 13. Ворота Куньлуня
        Когда вышли из каменного дома, конунг вздохнул с наслаждением, ощутил чистый горный воздух, лишенный дыма и резких ароматов, что господствовали в жилище отшельника. Ребра затрещали, когда грудная клетка рывком расширилась, потом он закашлялся, но быстро пришел в себя.
        - Святой старец, ишь ты, - пробормотал Арнвид. - А в таком смраде живет, что вспомнить страшно.
        Нефритовая Жаба нахмурился, открыл рот, собираясь защитить собрата по обретению Дао, но бросил взгляд на кулаки северян, и передумал, решив, что от разбитой морды никакие инь-ян не спасут.
        Жилище учителя Вэя исчезло из виду, они зашагали дальше.
        Целый день тащились, преодолевая один подъем за другим, шлепали по карнизам, таким узким, что приходилось двигаться боком. Уже недалеко, рукой подать, блестели ледники, облака плыли не только вверху, но и вокруг, и даже внизу, едва ли не под ногами.
        Когда одно надвинулось на путешественников, заглотило, словно кит стаю рыбной мелочи, оказались в густом сером тумане. Солнце исчезло, растворилось в хмари, воцарился сумрак, и Ивар с удивлением понял, что не видит спины шагавшего впереди Шао Ху.
        - Не двигаемся! Стоим на месте! - донесся голос Нефритовой Жабы.
        Облако уползло, вновь обнажилось голубое небо, склон горы впереди, уводящая влево тропа.
        - Уф, а то я уже перепугался, что все навеки пропало, - дурашливым голосом произнес Нерейд. - Как там? Не было вначале ни песка, ни моря, бездна зияла, трава не росла…
        - Не трать силы, - посоветовал даос, - дыхание тебе еще понадобится.
        Воздух был вроде такой же, как и внизу, но словно жидкий, его почему-то не хватало, и приходилось вдыхать несколько раз, чтобы наполнить грудь. Всякое усилие отдавалось болью во всем теле, перед глазами начинали плавать багровые круги, а ноги казались тяжелыми, словно весла из камня.
        Но они шагали дальше, хрипя и задыхаясь, помогая другу-другу.
        Ближе к вечеру из набежавших туч повалил снег, огромные снежинки закружились столбами, засвистел, набирая силу, ветер, секший кожу подобно тысячам металлических плетей.
        - Граница Куньлуня близко! - объявил Нефритовая Жаба, повернув к спутникам красное, исхлестанное лицо.
        - Должна быть какая-то дверь? - спросил Ивар, вспоминая те случаи, когда он с соратниками попадал в иные миры: с помощью лестницы на небо, как в Теночтитлане, сквозь дыру в земле, как в степи у Русского моря, через скалу на тропе дэвов или пройдя меж обычными деревьями в Бретланде.
        - Нет, нет… - даос помотал головой. - Врата в Куньлунь могут открыться везде, в любом месте, нужно только дойти… Я подобного еще не делал, и вообще до этих мест не добирался, но милостью небесного господина Лао надеюсь справиться. Вперед, нельзя стоять!
        Шли по стремительно растущим сугробам, преодолевая напор бури, что махала крыльями подобно дракону. Арнвид сипел, хрипел, шатался, мешок его нес Кари, но старый эриль продолжал шагать сам.
        Уже в сумерках набрели на еще одно жилище отшельника, такое же, как у учителя Вэя, только, похоже, брошенное.
        - Заглянем? - предложил Ивар. - А можно и заночевать. За стенами всяко лучше, чем тут.
        Метель продолжала бушевать, видно было меньше, чем у тролля в заднице. Развести костер не из чего, и останься они под открытым небом, к утру закоченеют, а то и поморозятся.
        - Давай, - неохотно согласился Нефритовая Жаба.
        Двери открылась, изнутри повеяло запахом пыли и холодного камня, слабый свет упал на мертвый очаг.
        - Ха, вижу дрова! - воскликнул Нерейд.
        Кремень ударил об огниво, полетели искры, на дереве заплясали язычки пламени, и мрак неохотно отступил. От очага пошло тепло, изгоняя из помещения ледяную сырость, блики забегали по стенам и потолку.
        - А вот и хозяин, - сказал Арнвид.
        Отшельник лежал на кровати, точно такой же, как у учителя Вэя, сложив руки перед грудью, и застывшие глаза его смотрели в потолок. Выглядел он так, словно отдал концы вчера или позавчера, но жилище было заброшено давно - слой плесени в углах, пыль и грязь на огромном столе, ржавчина на курильнице.
        - Узрите же великую радость, ведь священномудрый достиг цели! - голос Нефритовой Жабы прозвучал благоговейно. - Он освободился от трупа!
        - Или труп от него, - хихикнул Нерейд.
        Мертвечиной в доме не пахло, тело источало слабый травяной аромат и вообще не выглядело трупом, разве что не дышало.
        - Все это очень странно, клянусь рогом Хеймдалля, - сказал Арнвид, любопытство в котором не было убито усталостью. - Никогда такого не видел… Это из?за той дряни, какую он жрал и пил при жизни?
        - Это не дрянь! - запальчиво возразил даос. - Это подобные персиковому настою снадобья, чей секрет…
        - Тихо-тихо, - поспешно вмешался Ивар. - Не спорьте, горячие мудрые парни, лучше займемся ужином.
        Ночь прошла тихо, хозяин не попытался встать и напиться свежей крови одного из гостей, чего конунг втайне ожидал. Метель к утру не закончилась, и они вышли в снегопад, густой, как суп с кусочками пшеничного теста.
        Прошагали совсем немного, когда Нефритовая Жаба неожиданно остановился.
        - Здесь! - воскликнул он, поднимая посох, и Ивар увидел, что обледенелые колокольчики горят синим огнем.
        - Я тоже чую, - прохрипел Арнвид. - Незримая стена, что делит весь мир надвое.
        Даос ревниво покосился в его сторону, воткнул посох в снег и уселся, скрестив ноги. Вокруг его щуплой фигуры затанцевало, забилось на ветру багряное зарево, словно трепещущий на ветке последний осенний лист.
        Ахнул Скафти, Даг отступил на шаг, когда спереди и сверху заструился слабый белый свет, точно под облаками возникла луна. Мелькнули очертания чего-то, похожего на исполинские ворота из хрусталя, но возможно, что Ивару лишь привиделось то, что он ожидал узреть.
        - Вперед! Быстрее! - завопил вскочивший на ноги Нефритовая Жаба, и они ринулись вперед, ломая наст, преодолевая напор ударившего в лица урагана, борясь с усталостью и нехваткой воздуха.
        Ветер стих неожиданно, снегопад исчез, небо очистилось.
        Ивар дышал полной грудью, воздух был обычным, плотным, как внизу, в долинах. Сверху нависала чаша неба из голубоватого серебра, над горизонтом болталось огромное белесое солнце.
        - Мы прошли… - прошептал Шао Ху.
        Впереди, там, где раньше лежал хаос заснеженных острых пиков, дружелюбных, словно клыки тигра, теперь находилась всхолмленная, заросшая деревьями равнина, и уже за ней поднимались горы. На их вершинах сияла радужным блеском исполинская крепость, угадывались очертания мощных башен.
        - Нам туда? - деловито спросил Даг.
        - Это Верхний Куньлунь, обиталище благой Си Ван-му, - сказал Нефритовая Жаба. - Там растет дерева заката Жо, цветут персиковые деревья, чьи плоды, созревающие раз в три тысячи лет, даруют бессмертие, и там же находится Нефритовый источник, в котором купается Желтый Император.
        - А дерево восхода должно называться Па, - глубокомысленно заметил Нерейд, но на его реплику никто не обратил внимания.
        - Наверное, туда, - Ивар пожал плечами. - Понятно, что в этом местном Асгарде вроде бы не должно быть скверны, но именно там, скорее всего, засел враг, нарушивший покой во многих мирах… На привале вопросим руны, уточним, а сейчас надо идти.
        И они зашагали по мягкой, сладко пахнущей траве.
        Через какое-то время Ивар оглянулся, дабы проверить, что осталось позади, и увидел стену тумана высотой до неба: в ней проносились вихри, угадывались смутные фигуры, проплывали тускло светившиеся облака.
        Белесое солнце забралось в зенит, и там превратилось в раскинувшего крылья красного ворона. Но греть сильнее от этого не стало, на холмах Нижнего Куньлуня сохранилась приятная прохлада.
        Повеяло свежестью, впереди показалась река, широкая, необычайно прозрачная.
        - Жошуй, слабая вода, - мрачным голосом сообщил Нефритовая Жаба.
        - А в чем ее слабость? - спросил Арнвид.
        - Скоро узнаете.
        Спустились по пологому берегу, Ивар разглядел уходившее на приличную глубину желтое песчаное дно, удивился, какое оно чистое, без коряг, водорослей, рачков и прочих водяных тварей.
        - Плот бы построить, - сказал Нерейд, - но и вплавь можно одолеть, тут недалеко…
        Другой берег Жошуй лежал не далее, чем в полете стрелы, течения заметно не было, в тихой воде не имелось ни то что опасных тварей с зубами и когтями, а даже безобидных рыбешек.
        - Одолеешь, да? - даос хмыкнул, вытащил из мешочка на поясе кусок коры.
        Тот с мягким плеском упал на поверхность реки, полежал, а затем пошел ко дну, причем резко, как решивший научиться плавать топор. Через мгновение лег на песок, поднялись крохотные желтые вихрики, и все успокоилось.
        - Даже перо не удержится, - сказал Нефритовая Жаба.
        - Мост? - Ивар почесал в затылке. - Хотя из чего его делать… камни из обычного мира таскать далеко, да и трудно… поискать переправу? Сомневаюсь, что она тут есть, честно говоря…
        - Ну это вообще не проблема, - заявил Арнвид с таким видом, словно только что пинком отправил в беспамятство Мирового Змея. - Смотрите и учитесь, пока я жив, хотя на ваших твердых башках даже кол тесать бесполезно.
        Он подошел к реке, нагнулся, и нарисовал одну-единственную руну, самую простую из всего Футарка.
        Треснуло, хрустнуло, над Жошуй заструился туман, и от того места, где стоял эриль, по воде побежала еле заметная паутинка. Нерейд уважительно хмыкнул, Кари выпучил глаза, а Ивар только головой покачал - сил у Арнвида, несмотря на изнурительный переход по горам, осталось немало.
        Он сумел превратить кусок реки в лед!
        Нефритовая Жаба остановившимися глазами наблюдал, как паутинка добирается до другого берега, как застывает, промораживается до самого дна река, и как выше по течению вода начинает кипеть и бурлить, набегая на неожиданно возникшую преграду.
        - Ну что, проверим, слабый это лед или обычный? - спросил эриль, и бестрепетно вступил на Жошуй.
        Ивар затаил дыхание, но ничего не произошло, лед даже не прогнулся.
        - Отлично сделано, - сказал он. - А теперь быстрее на другой берег, пока она не растаяла.
        Сотворенный из воды мост захрустел лишь под могучей тушей Кари, от ног берсерка побежали крохотные трещинки. Когда добрались до противоположного берега, чуть ли не половина льдины раскрошилась, а оставшаяся с хрустом начала разламываться на куски.
        Река пропала за холмами, а впереди показался ряд черных скал, стоящих на одинаковом расстоянии друг от друга, и похожих на выпавшие зубы исполина. Когда подошли ближе, стал ощутим ток теплого воздуха, ноздрей коснулся мощный запах гари. Трава исчезла, ее сменила ссохшаяся бурая корка, покрытая длинными змеящимися разломами.
        - Вроде и не горит ничего, - подозрительно сказал Арнвид. - А пламя я чувствую.
        - Это огненные холмы, - поведал Нефритовая Жаба. - И их заморозить не получится.
        До ближайшей скалы оставалось локтей пятьдесят, когда вокруг нее словно расцвел огненный цветок. Языки оранжевого пламени ударили вверх и в стороны, надвинулась волна жара, брови и волосы Ивара затрещали, он невольно прикрылся рукой.
        Мигом позже ожила соседняя скала, потом расположенная по другую сторону, и огненный вал покатился в две стороны. Стоило сделать еще шаг, и оранжевые «цветы» возникли снова, образовали сплошную стену, пылающую, живую, колышущуюся, что скрыла горы и крепость впереди.
        - Они нас чуют, клянусь корнями Иггдрасиля, - заметил Арнвид. - Вот это да… чем, интересно?
        - Вы пока над этим подумайте, - сказал Ивар, - а мы привал устроим, водички попьем.
        Отошли туда, где начиналась трава, чтобы лишний раз не раздражать «огненные холмы». Груз скинули наземь, кое-кто даже улегся, Нерейд вытащил из мешка мех с набранной еще за пределами Куньлуня водой.
        На прежнем месте остались эриль, даос и Шао Ху, о чем-то спорили, тыкали в сторону черных скал. Арнвид дергал себя за бороду, Нефритовая Жаба звенел колокольчиками, словно целое стадо коз, хэшан время от времени поглаживал голую макушку, по которой бегали блики.
        - Мудрецы, - сказал Нерейд неодобрительно, - от слова муди… или еще от какого?
        - Сам-то лучше что ли? - с усмешкой спросил Ивар.
        - Ну, не особенно, - признался Болтун. - Но хотя бы не корчу из себя никого… бессмертный зародыш… когда Гаутама пришел в селение Калиюга-на-Болотищах… форнюрдислаг, дротткветт…
        - Ты из других корчишь, - проговорил Кари убежденно, - дураков.
        - Да ну? - Нерейд выпучил глаза. - Из других даже и корчить не надо, они сами справляются…
        Ивар отвлекся, глянул туда, где остались «мудрецы», и где происходило нечто интересное: Нефритовая Жаба подпрыгивал на месте, словно хотел научиться летать, а Арнвид рисовал руны на спине Шао Ху, и тот недовольно поеживался.
        Колокольчики звякнули в очередной раз, и даос не опустился наземь, а начал подниматься, медленно, рывками, словно курица. Дружинники замолкли, кто-то ахнул, кто-то гулко сглотнул.
        - Во дает, и муди… мудрость не мешает, - произнес Нерейд.
        Нефритовая Жаба повел рукой, извернулся, его понесло в сторону «огненных холмов». Те выплюнули навстречу длинный, дрожащий язык пламени, и задымившийся даос с воплем устремился к земле.
        Шлепнулся, точно выроненная аистом лягушка, но отряхнулся и как ни в чем не бывало побежал назад.
        - Рожденный квакать летать не может, - сказал Ивар.
        Изрисованный рунами Шао Ху двинулся вперед медленно, осторожными шагами, время от времени останавливаясь, описывая зигзаги. Из-под ног его полетели облачка пепла, на корке спекшейся от неистового жара почвы возникла цепочка аккуратных следов.
        Но «огненные холмы» на хэшана не отреагировали, даже когда он подошел вплотную к одной из черных скал.
        - Ха, кажется, получилось, - в голосе Нерейда прозвучала такая гордость, словно он сам все сделал. - Что, подъем?
        Арнвид обернулся и замахал рукой, Ивар первым встал с мягкой травы.
        - Эти руны сделают вас невидимыми для стерегущих границу чар, - сказал эриль, когда дружинники столпились вокруг. - Конунг, давай, ты первым… поворачивайся спиной, и не шевелись.
        Пока на нем рисовали, Ивар не ощутил ничего особенного, лишь в самом конце кольнуло где-то в брюхе, хотя возможно, что это произошло само по себе, без участия Арнвида. Осторожно двинулся по следам Шао Ху, уже скрывшегося за «огненными холмами».
        С каждым шагом сердце билось чаще, губы то и дело пересыхали, черные скалы приближались, становились видны трещины на их поверхности, рисунки, изображавшие то ли жутких птиц, то ли изуродованных людей.
        Когда один из «холмов» вздрогнул, породил язык пламени, Ивар ухватился за рукоять меча, словно тот мог чем-то помочь. Но огромная каменюка, напичканная смертоносным колдовством, успокоилась, и он затопал дальше, изо всех сил отгоняя желание рвануть бегом.
        Не только стыдно показать страх, а еще и опасно - вдруг бегущего «огненные холмы» заметят, несмотря на руны?
        За черными скалами начинался не особенно густой лес, под ветром шелестели ветви огромных деревьев, солнечные лучи переливались в кронах. Порхали огромные птицы, цветастые, как ожившие драгоценные камни, изумрудные, шафрановые, кроваво-алые, слышались их голоса.
        Оказавшись между двумя «великанскими зубами», Ивар мгновенно вспотел, почувствовал себя брошенной на сковородку рыбой - жар был такой, что ощущался даже сквозь подошвы, пот мгновенно высыхал, оставляя на коже разводы соли. Но затем стало легче, под сапогами вновь зашуршала трава, и он облегченно вздохнул, оказавшись в тени исполинских деревьев.
        - Слава Шакьямуни, - сказал Шао Ху, и на невыразительной его физиономии обнаружилось облегчение. - Я опасался, что эти странные знаки не подействуют, или подействуют не так, как хотел Арнвид.
        - У него обычно действуют, - Ивар поднял руку, чтобы вытереть пот, который, воспользовавшись тем, что жар остался за спиной, потек в изобилии. - Да так, что только успевай прятаться…
        Не успел очухаться, как рядом оказался Кари, затем подошел Нерейд, раздраженно встряхнул шевелюрой. Последним собственным способом воспользовался сам эриль, и когда добрался до остальных, физиономия была довольной, точно отбил Фрейю у великанов, да еще и воспользовался ее благодарностью.
        Когда вступили в лес, с ближайшего дерева сорвалась крупная птица, ало-золотая, словно халат даоса, полетела прочь, роняя пламенеющие перья, напоминавшие лепестки огромного цветка.
        - Священный фэнхуан, - с дрожью в голосе произнес Нефритовая Жаба, - появляется в Чжунго, когда Сын Неба мудр и справедлив, а Дао велико, обильно и чисто.
        - Это феникс, что ли? - спросил Арнвид. - Слыхал о таком, они к нам иногда залетают…
        А Ивару вспомнилась жар-птица, которую ловили в саду владыки фэйри Оберона.
        Походила на фэнхуана, только он был крупнее, мог похвастаться клювом как у орла и коротким хвостом.
        - Может, пристрелим одного на ужин? - предложил Нерейд, но оба ханьца уставились на него с таким возмущением, что Болтун изобразил смущенную улыбку и сделал вид, что он вообще не при чем.
        Шли меж деревьями, чьи стволы напоминали колонны из желтого, серого и голубого мрамора, а листья - пластинки из драгоценных камней. По роскошной траве пробегали разноцветные блики, сотни солнечных зайчиков скакали по зарослям, в тени росли цветы размером с колеса.
        Когда сверху донесся жужжащий звук, Ивар поначалу не обратил на него внимания.
        - А вот это можно подстрелить? - спросил Нерейд.
        Между облаками разноцветной листвы скользило существо, похожее на пчелу, но размером с утку. Трепетали прозрачные крылышки, поблескивало жало длиной с человеческую руку.
        - Птица циньюань, - сказал Нефритовая Жаба, - она несет…
        Летучая тварь, словно услышав собственное имя, метнулась вниз, жужжание стало громче. Ивар понял, что она пикирует на них, выхватил меч и махнул им, но лезвие разрезало только воздух.
        В лицо толкнулся воздушный кулак, ругнулся Нерейд, и послышался вскрик Скафти, а затем глухой удар.
        - Что такое? - конунг развернулся.
        Разрубленная пополам циньюань лежала у подножия могучего дерева, а секира Скафти была заляпана желтой слизью. Но в боку Утробы, уйдя в тело на ладонь, торчало жало, и могучий воин медленно бледнел, а ноги его дрожали.
        - Арнвид, быстрее! - гаркнул Ивар.
        Эриль подскочил к Скафти, подхватил его, и с помощью Кари уложил наземь, вынул секиру из ослабевших пальцев. Рядом оказался Нефритовая Жаба, принялся шарить в своей поклаже, доставать горшочки, куски смолы, но лицо даоса было мрачным, в глазах читалась растерянность.
        Утроба хрипел, дышал с трудом, на губах пузырилась пена, сильное тело сотрясали корчи.
        - Она ядовитая? - спросил Ивар.
        - Циньюань несет смерть всему живому, - сказал Нефритовая Жаба. - Если поразит дерево, то оно засохнет, если поразит животное, оно испустит дух… Боюсь, что мгновения жизни этого воина сочтены, небесные души готовятся вознестись к престолу Нефритового Императора, а земные - уйти к «желтым источникам».
        Арнвид чертил руны на груди Скафти, но те гасли, не успев разгореться, даос обреченно перебирал снадобья, движения были судорожные, неуверенные, а пена на губах Скафти понемногу багровела.
        Он открыл глаза, попытался улыбнуться, но вышла дикая гримаса.
        - Что за позор… - вместе со словами изо рта полетели кровавые слюни. - Умру… от укуса пчелы…
        Даже приподнялся, и тут же рухнул, дыхание прервалось.
        - Все, - сказал Ивар. - Надо же… и тут, в Куньлуне можно умереть, а кто-то говорил, что здесь не бывает зла.
        - Смерть не есть зло, - печально сказал Шао Ху, - она лишь очередной шаг.
        - Почему-то никто не хочет совершить его побыстрее! - Нерейд зло сплюнул, скинул с плеч мешок. - Так, где могилу копать будем? Предлагаю вон под тем деревцем, что с золотыми листьями.
        Похоронив Скафти, пошли дальше, но теперь руки держали на оружии.
        Солнце-ворон опускалось за горную гряду, вершины которой занимал Верхний Куньлунь, и исполинская крепость сверкала в его лучах. Фэнхуаны лениво улетали, завидев людей, ветер нес густые запахи, иногда встречались засохшие, пострадавшие от циньюань деревья.
        Вторую тварь, похожую на огромную пчелу, встретили стрелами, и она, испуганно запищав, рванула в сторону. На ночлег остановились у круглого озерка, в глубинах которого плавали, еле шевеля плавниками, огромные карпы, похожие на слитки драгоценного металла, а на листьях кувшинки сидели толстые лягушки, важные, как чиновники при дворе Сына Неба.
        Всю ночь воздух дрожал от их кваканья, зато не было комаров.
        - Может быть, рыбы наловим? - спросил Нерейд, когда утром зевающие путешественники расположились вокруг костра. - А то шевелятся эти огромные, жирные, прямо на крючок просятся, или лучше в сеть, чтобы сразу побольше.
        - Это священные карпы, - строго проговорил Нефритовая Жаба.
        - Да у тебя все священное, - буркнул Болтун с недовольством. - Даже та летучая хреновина…
        Он осекся, приподнял брови.
        Треснул сучок, и меж древесных стволов показалось изящное животное размером с большого оленя. Повернуло голову, украшенную единственным рогом с набалдашником на конце, блеснули крупные глаза.
        На шкуре единорога причудливо чередовались красные, желтые, белые и голубые пятна, хвост больше напоминал лошадиный. Двигался так бесшумно, словно был не из плоти и крови, а трава под копытами почти не прогибалась.
        - Цилинь, - благоговейно прошептал Шао Ху.
        Единорог встряхнул струящейся золотистой гривой и издал звук, более всего похожий на звон колокольчиков. Посмотрел Ивару прямо в глаза, и тот ощутил боль в сердце, стало стыдно за то, что явился сюда не в благоговейном трепете, а с мечом в руках, что долгие годы убивал людей, странствовал по разным странам лишь для грабежа, нес горе и рознь…
        Краем глаза заметил, как поднялся Рёгнвальд, на жестком лице его играла растерянная улыбка, а меч, с которым Волк не расставался даже в нужнике, остался лежать на земле.
        - Стой, куда! - прохрипел Ивар, изо всех сил борясь с наваждением.
        Кари ухватил Рёгнвальда за руку, удержал, и тот недоуменно глянул на соратника.
        - Стой! - с другой стороны в Волка вцепился Нерейд. - Он же нас дурачит… сейчас забудем, зачем сюда пришли… если все вспомнить, то и останется лишь от стыда… меч в горло себе…
        Говорил Болтун с необычным трудом, в голосе его звучало страдание.
        Единорог вновь заржал, будто зазвенели тысячи крохотных сосулек, в глазах его появилась печаль.
        - Уходи, - Ивар махнул рукой, понимая, что поднять оружие на это существо не сможет.
        Стыд и тоска проходили, он вновь становился самим собой, морским конунгом, предводителем дружины викингов. Вспоминал, для чего они сюда пришли, что за спиной остался мир, да и не один, пораженный неведомой болезнью.
        Цилинь склонил голову, будто признавая свое поражение, и зашагал прочь.
        - Нет! Стой! - воскликнул Рёгнвальд, рванулся за чудесным зверем, но его удержали.
        Единорог исчез с мягким шорохом, Волк задрожал, принялся оглядываться, словно забыл, где находится и как тут оказался.
        - Что это такое? - спросил он искаженным голосом.
        - Цилинь, - повторил Шао Ху так, будто это все объясняло.
        О рыбалке больше никто не заикался, они собрались и двинулись в путь - туда, где на вершинах гор, блистая в лучах восходящего солнца, высилась твердыня Верхнего Куньлуня. Уже видели, что к ней от подножия кряжа ведет лестница, похожая издали на начерченную мелом линию.
        Прошли еще одно озеро, побольше, из глубин которого высунулась огромная змеиная голова на длинной шее. Нерейд приглашающе осклабился, вытащил меч, но тварь решила не связываться, проводила людей выпученными от удивления глазами и опустилась в воду.
        Отогнали еще парочку циньюань, а затем набрели на труп странного зверя.
        Исполинский баран с черной шерстью лежал на боку, и вокруг него все было красным от крови. Широкая рана «украшала» горло, на огромной башке красовалось аж четыре рога, а зубы в пасти блестели вовсе не овечьи, острые, и очень длинные, с загнутыми кончиками.
        - Он называется тулоу, - сказал Нефритовая Жаба, - и славится как беспощадный хищник…
        - Кто-то оказался беспощаднее, - Ивар задумчиво погладил подбородок. - Но кто?
        Тулоу был размером с взрослого льва, и убить его мог либо кто-то невероятно сильный, либо чудовищно быстрый и умелый, но и с тем и с другим сталкиваться не хотелось.
        - Есть лишь один зверь, коего страшатся твари всех миров, - нараспев произнес Шао Ху. - Голова у него верблюда, рога оленя, глаза кролика, уши коровы, шея змеи, живот лягушки, чешуя карпа, когти ястреба, и лапы тигра…
        - Ну и урод, - с отвращением пробормотал Нерейд.
        - Если раздуется, то заполнит пространство Небес и Земли, если уменьшится, станет не больше шелкопряда, - продолжал хэшан, - во рту он держит драгоценный жемчуг, его дыхание выходит изо рта, как облако, иногда превращаясь в воду, иногда в огонь, а голос его похож на звон медных тарелок, и имя ему - дракон.
        - Как же, имели мы с такими дело, - сказал Ивар. - Даже пиво с одним пили.
        Звенящий протяжный рев обрушился сверху, и мир потемнел, точно солнце закрыло громадное облако. Исполинский силуэт рухнул из высоты, и дружинники бросились в стороны, выхватывая оружие.
        Гибкое тело толщиной со ствол тысячелетнего дуба накрыло мертвого тулоу, огромные когти вонзились в тушу. Затрепетали прозрачные крылья, похожие на стрекозиные, только длиной с весло драккара, и струя огня вырвалась из распахнутой пасти.
        Ивар едва успел отскочить, попавшее под удар дерево вспыхнуло, как хворостина.
        Дракон вскинул голову и зарычал, и в глубине его глотки залязгало, словно там и вправду бились друг о друга медные тарелки. Борода, длинная, как у ханьского мудреца, встала дыбом, выпрямились роскошные усы цвета весеннего неба, а из ноздрей пошел дым.
        Жемчужины в пасти у зверя не было, зато во лбу имелся третий глаз, огромный, тусклый и белый.
        - Чего это он злой какой? - спросил Шао Ху, осторожно пятясь.
        - Подумал, что мы решили отобрать у него добычу, - ответил Ивар.
        Дружинники укрылись за деревьями, даос вовсе куда-то пропал, словно провалился сквозь землю. Дракон обратил внимание на них двоих, третий глаз начал багроветь, словно заполнялся кипящей кровью.
        Опустил нижнюю челюсть, показав изогнутые клыки, из глотки пошло алое сияние.
        - Прыгаем в разные стороны, - сказал Ивар, щупая рукоять меча и думая, что чуть ли не впервые верный клинок ничем не может помочь хозяину. - А то поджарит, как рыбу на сковороде, только без масла.
        Дракон поперхнулся, глаза стали как плошки, горло раздулось, в нем зарокотало. Повернул голову, отчего пластинки на шее со скрипом принялись тереться друг об друга, и уставился на собственный хвост.
        А там Кари, пыхтя и надрываясь, тащил за покрытый чешуей кончик толщиной с бревно, словно вознамерился уволочь громадную бестию подобно тому, как муравей утаскивает жука. Налег посильнее, и дракона дернуло, острые когти впились в землю, от них остались борозды.
        Тренькнула тетива, стрела вонзилась в горло ящеру, прямо под бороду.
        - Бей громилу! - донесся задорный крик Нерейда.
        Дракон заревел оскорбленно, дернул хвостом, пытаясь сбросить Кари, но берсерк стоял, будто успел пустить корни, на руках и плечах его перекатывались чудовищные мускулы, с бровей капал пот.
        - Одину слава! - рявкнул Ивар, бросаясь вперед.
        Если дружинник сражаются, то стыдно конунгу думать о бегстве.
        Подскочил, рубанул по гигантской лапе, оставил неглубокую зарубку, потекла прозрачная кровь. Огромные зубы клацнули рядом, Ивара обдало смрадом гнилого мяса, и он покатился по земле, сбитый ударом в плечо.
        Едва сообразил, что это Шао Ху отшвырнул соратника, уберегая от гибели, а хэшан уже вскочил на морду дракона. Тот скосил глазищи, а поклонник Шакьямуни вскочил на лоб размером со стол, и со всего размаху врезал кулаком по третьему, похожему на громадную жемчужину глазу.
        Полетели искры, бестия завопила так, что зашатались деревья, Кари наконец сбило с ног.
        - Ничего, еще получишь… - Ивар поднялся на ноги, занес меч для удара.
        Дракон рухнул набок, а Шао Ху соскочил наземь легко и изящно.
        - Стой! - поспешно воскликнул он. - Благородное животное из племени Лун рубить бесполезно. Я лишь оглушил его! А так он сам выбирает мгновение собственной смерти.
        - Пусть выберет сейчас! - из зарослей выбрался Нерейд, рожа была кровожадная, в руках держал лук с наложенной на тетиву стрелой. - И на сейчас! Иначе хвост отрежем на память!
        - Больно тяжелый, а тащить далеко, - заметил Арнвид, но глазами мерил, прикидывал.
        Ивар опустил меч, глянул туда, где поднимался с земли Кари - его шатало, глаза были дикие, выпученные, но палицу держал твердо, а на поверженного дракона смотрел без симпатии.
        - Пойдем, пока он не очухался, - сказал конунг. - Ведь не этот зверь во всем виноват?
        - Нет, - Нефритовая Жаба покачал головой. - Благородный Лун не несет зла.
        - А только добро причиняет и счастье наносит, - буркнул Нерейд, - нам вон чуть не причинил…
        Валяющегося в беспамятстве дракона оставили позади, Шао Ху уверил всех, что когда он очнется, помнить ничего не будет и охоту на подлых людишек не затеет. Лес начал потихоньку редеть, уступая место лугам с высокой, чуть ли не по пояс травой, в которой росли огромные грибы.
        Похожие на мухоморы, яркие, размерами со щиты, а рисунки на шляпках напоминали иероглифы.
        - Это грибы чжи, - сказал Нефритовая Жаба, когда набрели на настоящую грибную поляну, - если их правильно приготовить, и пять лет питаться только ими, сделаешься бессмертным…
        - А что хорошего в бессмертии? - Ивар пожал плечами. - За жизнь-то успеваешь все попробовать, все отведать, а протянешь подольше - все надоест, ничего не будет казаться новым, тоска одолеет… Сам с обрыва кинешься или в безнадежную схватку бросишься, лишь бы от нее избавиться.
        - Поэтому бессмертия и ищут только священномудрые, отказавшиеся от страстей и победившие свою низшую природу, а профанам оно ни к чему, - голос даоса прозвучал наставительно.
        Горы надвигались, высились подобно исполинской стене, и все лучше была видна идущая вверх лестница. Широкая, подобно Янцзы, она тянулась прямо, и многие тысячи ее ступеней блестели неземной белизной.
        До лестницы добрались на закате, и на ночлег встали у ее подножия.
        Арнвид сходил, пощупал первые ступеньки, определил, что они из мрамора, и высечены искусно, а на перилах стоят статуи. Ивар и Хакон остались на страже, и когда все уснули, из?за края мира поднялась луна, необычайно крупная, чуть сплюснутая и похожая на отлитую из серебра жабью морду.
        Конунгу почудилось, что по сияющему диску прыгает небольшой зверь, вроде зайца, но видение тут же исчезло. Луна поднялась выше, уменьшилась, стало холоднее, будто ночное светило было огромным куском льда, лестница в Верхний Куньлунь, казалось, засветилась.
        Ивар насторожился, когда сверху прикатился тонкий, прерывистый звук, похожий на детский плач.
        - Что это? - спросил Хакон.
        - Вот уж не знаю, и знать особенно не хочу, - сказал Ивар, - очередная западня, скорее всего.
        Звук раздавался всю ночь, и затих лишь с рассветом.
        После завтрака зашагали к лестнице, под ногами вместо мягкой земли и травы оказался чистейший белый мрамор. По сторонам потянулись дикие скалы, отвесные стены, перемежающиеся острыми пиками, первая из статуй на перилах приблизилась, стало ясно, что изображает сутулого, оборванного старика с костылем под мышкой.
        - Ли Тегуай, - сказал Нефритовая Жаба, отвешивая изваянию поклон.
        Через полсотни ступеней прошли мимо каменного фэнхуана, затем миновали цилиня, потом долговязого дядьку с мухобойкой и мечом, которого даос обозвал Люй Дунбином.
        Ивар оглянулся, понял, что земля осталась далеко внизу, словно они поднялись на несколько миль, и что он видит все вплоть до Жошуй и даже до стены тумана - леса из прекрасных деревьев, озера и поляны, летящего над кронами дракона, может быть того самого, которого отделали вчера.
        Еще один благородный зверь из племени Лун попался им вскоре, только высеченный из белого мрамора и не такой большой. На проходивших мимо людей вроде бы глянул свирепо, но крыльями не шевельнул и нападать не стал.
        Лестница уходила ввысь, и где-то очень высоко заканчивалась, упираясь в ворота, что отсюда выглядели крошечными.
        - Испачкаем все ступеньки, - сказал Нерейд, разглядывая собственные следы. - Или их моют?
        Нефритовая Жаба собрался было ответить, но не успел.
        В лица ударило холодным ветром, и дюжиной ступеней выше появился могучий человек в черных с серебряным шитьем одеждах. Оскалил зубы в недрах густой бороды, потряс двумя кнутами, длинными, словно хвост дракона, и полосатыми, как шкура тигра.
        - Это еще кто? - спросил Ивар. - Дорогу загораживает?
        - Это Мо-ли Шоу, Страж Севера, он защищает Куньлунь от злых духов, - объяснил Шао Ху.
        Даос же шагнул вперед, отвесил низкий поклон и заговорил:
        - О благородный Благовещатель, чья мощь покоится на спине черной черепахи, а стопы попирают демонов, изволь узнать, зачем мы, ничтожные, движемся к обители Си Ван-му…
        - Я вот не особо ничтожный, - обидчиво заметил Нерейд, - а Кари уж и вообще…
        Но Страж Севера не собирался слушать Нефритовую Жабу, он шагнул вперед, и ударил. Два кнута понеслись вперед, точно атакующие змеи, один нацелился даосу на горло, второй на ноги.
        
        Глава 14. Оскверненный дворец
        Нефритовая Жаба немыслимым образом извернулся, сумел избегнуть атаки. Застыл, опираясь о ступень рукой, а в следующий момент оказался на перилах, и отразил посохом еще один удар.
        Глаза Стража Севера вспыхнули, он будто стал выше ростом, и шагнул вниз.
        - Вот это хорошо, - сказал Ивар, поднимая меч. - А то давно не дрались, я уж заскучал.
        Сверкнул брошенный Хаконом метательный нож, затем второй, Страж Севера легко отбил их. Но отвлекся на мгновение, и Ивар успел подойти ближе, сделал выпад, целясь в плотное брюхо, стянутое черным кушаком.
        Один из кнутов метнулся сам, хотя его хозяин и не пошевелил и кистью, конунгу послышалось змеиное шипение. Обвился вокруг выкованного кузнецами-сидхе лезвия, и задымился, вверх устремились черные струйки, на беломраморной лестнице запахло паленым.
        Страж Севера дернулся, на бородатой роже отразилось удивление.
        А к нему уже спешили Нерейд и Даг со вскинутыми мечами, сбоку по перилам взбегал Нефритовая Жаба, и лицо его в этот момент отражало вовсе не страсть к постижению Безначального Дао, а достойную обычного разбойника жажду мести.
        Ударил посох, целясь Стражу Севера в висок, разом опустились два клинка. Ивар атаковал повторно, пытаясь сократить дистанцию, подойти вплотную, чтобы длиннорукому и высокому противнику, вооруженному кнутами, стало неудобно.
        Страж Севера непонятно как, но отбил все удары, а вот третий метательный нож воткнулся ему в грудь.
        - Пока, урод, - сказал Хакон и помахал рукой.
        - Хррр… - просипел обладатель кнутов и черной одежды, после чего растаял, и нож звякнул о ступени.
        - Какой суровый дядя, даже не стал с нами разговаривать, - Ивар сделал движение убрать клинок в ножны, но Шао Ху остановил его.
        - Погоди, - сказал он. - Если я все верно понимаю, то скоро явятся другие трое.
        - Трое?
        - Ну, сторон света ведь четыре, и охранников у Верхнего Куньлуня тоже четверо.
        Предсказание хэшана сбылось через полсотни ступеней, когда перед ними возник толстый мужик с безволосым лицом, в голубых одеждах, и «вооруженный» штуковиной вроде лютни. Улыбка тронула полные губы, синие, как у мертвеца, и пальцы забегали по струнам, рождая дивные звуки.
        Ивар замер, его точно сковали невидимые, но очень прочные цепи, затем руки задвигались сами. Та, что держала меч, повернула его так, чтобы вонзить хозяину в горло, а вторая легла на эфес, дабы увеличить силу удара.
        Конунг попытался остановить собственное движение, но не смог, краем глаза увидел, как судорожно подергиваются руки и ноги Шао Ху, стоявший впереди Нефритовая Жаба раскачивался всем телом.
        - Эй, вы чего? - донесся сзади голос Кари.
        - По-по-моги… - прохрипел кто-то, кажется, Арнвид, - ос-стан-но-ви музыку…
        Берсерк прошел мимо Ивара, его широкая спина закрыла мужика в голубом, но конунг успел заметить на круглом лице удивление. Взлетела огромная палица, и обрушилась, с грохотом ударила по ступеням в том месте, где только что стоял музыкант. Полетели осколки, в мраморе осталась вмятина.
        Музыка затихла, руки конунга вновь стали послушными, и он убрал меч от горла.
        - Уфф… - Нефритовая Жаба вздохнул мощно, словно настоящая жаба, просидевшая под водой целую зиму. - Это был Мо-ли Хай, Страж Запада, и ты смог устоять против его чудной музыки…
        - Да ну, устоять, - Кари махнул ручищей. - Так, бренчал что-то.
        - Слава асам, что нашему берсерку все медведи Северных Земель уши оттоптали, - голос Нерейда звучал, как всегда, бодро, но чувствовалось - его хозяин только что был сильно напуган.
        - И то верно, - добавил Арнвид. - Кто там следующий? Юг?
        - Мо-ли Хун, он же Вирудхака, - сказал Шао Ху.
        Страж Юга не заставил себя ждать, и оказался краснолицым карликом с зонтиком в уродливых ручонках. Мерзко захихикав, он вскинул его и раскрыл, и на мир упала непроглядная тьма - все исчезло, Ивар перестал видеть ступени, соратников, горы вокруг, собственную руку.
        - Осторожнее, не порубите друг друга! - прокричал Нефритовая Жаба.
        - Сейчас добавим огоньку… - пообещал Арнвид, и во мраке засияла ломаная линия, руна Огня.
        Вспыхнула, разрослась, в стороны хлынуло нестерпимое сияние, тьма исчезла, лестница принялась вздрагивать, словно началось землетрясение. Ивар пошатнулся, ухватился за перила, с удивлением понял, что и те подпрыгивают, а сооружение из белого мрамора бьют корчи.
        Мо-ли Хуна подбрасывало, словно чайку на волнах, он пытался сделать что-то с зонтиком, но никак не мог - руки срывались, ноги скользили по ступенькам.
        - Получай, образина! - рявкнул Ивар, перепрыгнул открывшуюся перед ним черную щель, и ударил поперек, чтобы рассечь краснолицего карлика пополам, развалить вызывающий тьму зонт.
        Лезвие встретило легкое сопротивление, будто запуталось в веревках, раздался хлопок, какой бывает, когда раздавишь рыбий пузырь, и Страж Юга пропал, рассыпался на тысячи алых искр. Рокот в недрах затих, лестница перестала подпрыгивать, на склонах остались лежать упавшие с перил статуи.
        - Ну ты это… - сказал Нерейд с восхищением, - Арнвид, перестарался маленько.
        - Бывает, - эриль довольно закряхтел: хоть и старый, все одно приятно показать силу, убедиться, что можешь кое-что, а когда еще это сделать, если не в драке, пусть даже магической?
        Чтобы двигаться дальше, пришлось одолеть два участка, где лестница превратилась в набор обломков. Нефритовая Жаба пробурчал что-то насчет того, что за ночь все восстановится, но уверенности в его голосе не было.
        Поднялись еще на дюжину шагов, как дорогу загородил рыжебородый великан. Взмахнул огромным мечом, выточенным из нефрита, колыхнулся желтый халат, в глотке, похожей на небольшую пещеру, грозно зарокотало.
        - Четвертый? Страж Востока? - Ивар поднял свой клинок.
        Меч в руках исполина качнулся, вспухло облако черного дыма, засверкали искры. Еще не сообразив, что это такое, конунг шлепнулся на живот, а над ним засвистели толстые короткие копья с блестящими наконечниками.
        Выругался Арнвид, раздался треск и грохот, когда Нефритовая Жаба принялся вертеть посохом.
        - Ну, рожа… - пробормотал Ивар, и пополз вперед.
        Оглянулся, увидел, как Шао Ху выхваченным из воздуха копьем отбивает другие, как прижался к перилам Арнвид, и кровь течет из его оцарапанного плеча. Отметил, что кто-то лежит на боку, а алая струйка перечеркивает белые ступени, делается все шире и шире.
        Прозвучал издевательский хохот, облако черного дыма вспухло снова, искры появились опять, но на этот раз золотые. По воздуху поплыли напоминающие угрей толстые змеи, словно отлитые из драгоценного металла, в нетерпении задергали короткими хвостами.
        На Ивара внимания не обратили, скорее всего, потому, что тот лежал слишком близко и рыжебородый гигант его не увидел. Эриль быстрым движением нарисовал руну, и несколько змей со стеклянным звоном лопнули, Нефритовая Жаба сшиб еще одну посохом, другая попала под меч Дага…
        Но прочие так же двигались вперед, и было их очень много.
        Ивар пополз по ступеням дальше, ожидая, что вот-вот ему в затылок или спину вцепятся острые зубы. Разглядев в черном дыму две огромные ноги в расшитых бисером сапогах, он подобрался, и ударил мечом по одной из них.
        Показалось, что поразил воздух, лезвие погрузилось без сопротивления, но прогремел раздраженный рев, и Страж Востока, огромный, как осадная башня, сгинул без следа. Исчез меч из нефрита, рассеялся дым, с досадливым визгом полопались золотые змеи.
        Ивар сел на ступеньки и обернулся - руки от усталости ходили ходуном, дышал тяжело и прерывисто.
        - Ты вовремя, конунг, - сказал Арнвид.
        - А то нас уже жрать начали, - добавил Нерейд. - Эх, а Эйрик-то увернуться не смог.
        Два копья, вонзившихся в тело самого молодого из дружинников, сгинули вместе с тем, кто их «метнул». Но раны не исчезли, кровь не перестала течь, и жизнь не вернулась в голубые, немного удивленные глаза.
        Остальных зацепило почти всех, но получили царапины, небольшие и неопасные.
        - И похоронить-то его негде, - заметил Даг. - Вокруг одни скалы.
        - Ничего, это не страшно, - заявил Нефритовая Жаба, перелезая через перила. - Сейчас сделаю что-нибудь…
        Из мешка на поясе явился пучок сушеной травы, даос швырнул его на склон и ударил посохом. Взвился дымок, и прочнейший гранит, какой не взять и металлу, принялся с шорохом трескаться.
        Открылась каверна, достаточно большая, чтобы в нее убралось тело.
        - До встречи, - сказал Кари, поднимая мертвого соратника на руки, - увидимся у Хлидскьяльва.
        Они поднимались целый день, и никто более не осмелился преградить им дорогу.
        Заночевать пришлось на лестнице, и вновь на небосклон вышла огромная луна, похожая на жабью морду. Снизу, оттуда, где лежал лес с фэнхуанами и цилинями, долетели обычные звуки ночной чащи - рычание, визг, крики ночных птиц, Верхний Куньлунь остался безмолвным.
        А на следующее утро они дошли до места, где ступени закончились.
        За ними находилась вымощенная плитками зеленого и желтого нефрита квадратная площадка, а по другую ее сторону возвышалась стена, виднелись врезанные между двумя башнями ворота. Каждая из створок весила больше драккара, их украшали нанесенные золотым по черному фигуры драконов, развеселых старцев с бутылками, грозных правителей и прекрасных дев.
        - Уф, добрались, - сказал Нерейд. - Теперь осталось войти. Ключ никто не прихватил?
        - Чанхэ, небесные врата, либо открываются сами, либо не открываются, - сказал Нефритовая Жаба, почесывая лохматый затылок. - Замка не видно, но даже если бы он и имелся, то вряд ли бы на земле нашелся подходивший к нему ключ.
        Саму щель между створками удавалось разглядеть с огромным трудом, до того она была тонка.
        - А если покричать? - предложил Рёгнвальд. - Там есть какая-нибудь стража?
        - Если бы была, нас уже заметили бы, - сказал Ивар.
        Бойниц в башнях не имелось вовсе, наверху, между зубцов, никто не ходил, укрепления высились молчаливые и угрюмые, словно заброшенные много тысяч лет назад, но при этом не обветшавшие.
        - Ну, давай попробуем, - решил даос и, подойдя к воротам, толкнул их.
        Створки даже не качнулись.
        - А если все вместе? - предложил конунг. - Так, парни, нажмем…
        Золотистые фигурки под руками показались мягкими и теплыми, словно живыми. Ивар навалился изо всех сил, уперся ногами в нефритовые плитки, надсадно закряхтел Нерейд, поплыл запах ядреного викингского пота.
        Ворота не сдвинулись ни на волос.
        - Нет, так не пойдет… - сказал Нефритовая Жаба, вытирая лоб. - А если вот так?
        Он прошептал что-то, и ударил по створкам посохом, те отозвались глухим звоном, но разойтись и не подумали. Даос нахмурился, шандарахнул еще раз, сильнее, голос его стал требовательным, вокруг щуплой фигуры возник брызжущий искрами изумрудный ореол.
        - Не спешат открывать, - Нерейд задрал голову. - Может быть, поверху?
        - Для начала я попробую, - Арнвид откашлялся и принялся рисовать на поверхности Чанхэ руны.
        Поначалу ворота никак не отреагировали, когда же в ход пошли могучие знаки разрушения, они задрожали. Раздался мощный гул, створки лопнули, как яйцо, по которому ударили молотом, рассыпались вихрем черных и золотистых осколков, но когда он осел, все оказалось как раньше.
        - Заглоти меня Фенрир, - досадливо пробормотал эриль. - Что же делать?
        - Для начала поесть, - сказал Ивар. - Устроим привал, перекусим, глядишь, что в голову и придет…
        Ели сушеное мясо, запивали водой из бурдюка, и глазели на неприступные ворота.
        - Эх, был бы у нас таран, - сокрушался Нерейд. - Или осадная башня, помнишь, конунг, мы такую на юге видели?
        - А также Мьелльнир и Скидблатнир, - Арнвид фыркнул. - Слушай, Нефритовая Жаба, когда мы сражались с четырьмя стражами, мне показалось… я не почувствовал в них того теплого дыхания, что есть во всех живых существах, в зверях, птицах, людях, альвах, богах, и даже йотунах. Тот дракон, с которым мы бились, был настоящим, а эти четверо - будто нет…
        Даос важно кивнул:
        - Ты почуял верно. Стражи могущественны, но лишены истинного существования и разума, это только воинственные проявления Шан-ди, Небесного Императора, способные уничтожать демонов.
        - На самом деле это лишь иллюзии, порожденные нашим несовершенным разумом, крохотный осколок майи, обманчивого покрывала, что прячет блистающую истину, - добавил Шао Ху.
        - То-то эти иллюзии чуть нас не прибили, - сказал Нерейд. - И тебя, лысый, тоже.
        Хэшан улыбнулся, но ничего не сказал.
        - Так, давай попробуем верхом, - Ивар поднялся. - У кого веревка?
        Моток тонкого, но прочного троса нашелся у Хакона, как и острый крюк из хорошей стали.
        - Ну, да поможет нам Тор, - сказал конунг, раскручивая его.
        Крюк полетел вверх, с негромким стуком зацепился за одну из створок, но едва Ивар потянул за веревку, та легко упала назад. Крюк превратился в подобие короткой металлической стрелы, неведомая сила с необычайной легкостью разогнула его.
        - Хм, неудача, - заметил Нерейд. - Может быть, подкоп выроем?
        - Чем, мечами? - огрызнулся Рёгнвальд.
        Кари отступил на шаг в сторону, в задумчивости прислонился к воротам и… едва не упал, когда те с легким скрипом начали открываться. Берсерк выпучил глаза, замахал руками, пытаясь удержать равновесие, а Чанхэ разошлись на расстояние, примерно равное длине копья, и замерли.
        Сквозь открывшуюся щель виднелись густые заросли, качавшиеся на ветру ветви.
        - Это как понимать? - спросил Ивар.
        - Согласно, хм, преданию, ворота в столицу Шан-ди, - промямлил Нефритовая Жаба, - всегда откроются для человека с чистой душой… но я не думал, что он… этот воин…
        Кари стоял, отвесив челюсть, и дерево с дуплом напоминал куда больше, чем человека с чистой душой.
        - Руки хоть и грязные, зато внутри все чисто, - встал на защиту соратника Нерейд. - Пивом частенько промывал. Ну что, пойдем, заглянем внутрь, не зря же мы сюда тащились?
        Ивар прошел через ворота первым, ощутил сильный запах листвы и цветов, к которому примешивалась гнусная вонь, словно неподалеку сдохла корова, а вороны поленились обглодать труп.
        От Чанхэ вела широкая, прямая, как древко копья, дорога, по сторонам от нее высились исполинские деревья. Некоторые были поломаны, валялись ветки, листья, на стволах застыли потеки багровой смолы, виднелись царапины, похожие на следы от очень больших когтей.
        - Так и должно быть? - спросил конунг.
        - Не думаю, - осторожно ответил Шао Ху.
        - Мы тут не бывали раньше, - добавил Нефритовая Жаба, - но все тексты указывают, что нижняя столица Небесного Императора прекрасна и удивительна, что в ней царят порядок и гармония.
        Лица обоих ханьцев отражали потрясение, глаза бегали из стороны в сторону.
        - Что удивительна, я понял, - сказал Ивар, - но насчет того, что прекрасна, есть сомнения.
        Через дюжину шагов наткнулись на кучу дерьма, оставленную кем-то очень большим, и стало ясно, откуда исходит неприятный запах. Справа в чаще открылся пруд, расположенная на берегу беседка, некогда изящная, а ныне поломанная, точно ее колотили бревном.
        Вода в пруду выглядела мутной.
        Дорога вывела на площадь, со всех сторон окруженную храмами, и Ивар остановился в изумлении.
        - Да, это вам не мир Фроди, - сказал Нерейд.
        Всюду валялись обломки статуй из нефрита, яшмы и мрамора, каменные руки, головы, мечи и веера, тонкие стены местами были повалены, местами погрызены, так что взгляду открывались внутренности святилищ. Над одним поднимался легкий дымок, а вместо потолка торчали обугленные балки.
        Ветер носил запах гари и вонь разлагающейся плоти, там и сям блестели лужи жирной слизи.
        - Кто-то славно порезвился, - сказал Ивар. - У вашего Небесного Императора есть враги?
        - Невозможно! Невозможно! - воскликнул Нефритовая Жаба. - Мощь Шан-ди объемлет все мироздание!
        - Тогда, выходит, это он сам все устроил? - предположил Арнвид. - А перед этим сошел с ума?
        Даос запыхтел, как разъяренный барсук, метнул в сторону эриля гневный взгляд. Рука его стиснула посох так, что тот затрещал, волосы попытались встать дыбом, но не сумели.
        - Тихо-тихо, во имя Гаутамы, - поспешно вмешался Шао Ху. - Не стоит давать волю низменному гневу. Надо сначала все здесь осмотреть, а затем уже делать выводы и делиться мыслями.
        - Хорошая идея, - оценил Ивар. - Пошли.
        Они заглянули в ближний храм, посвященный, судя по всему, хозяину Куньлуня, Небесному Императору, и нашли внутри следы битвы - валяющиеся стрелы, наконечники копий, пятна крови на полу и копоти на стенах.
        Когда зашли во второй, находившийся во владении Си Ван-му, то обнаружили в его внутреннем дворике труп огромного тигра с человеческой головой и девятью хвостами.
        Он лежал на боку, когти были в грязи, на красивом лице застыло удивление, а в волосах запеклась кровь.
        - Лу-у, дух холма, управитель Верхнего Куньлуня, - сообщил Нефритовая Жаба, в голосе которого звучала настоящая паника. - Кто-то сумел поразить его… но как, как, и кто?
        - Одно ясно - тип это не хвастливый, - Нерейд с хрустом почесал заросший щетиной подбородок. - Я бы, коли совершил такое, по всем кабакам бы растрезвонил, так что даже в Утгарде бы узнали.
        - И могучий, - добавил Ивар. - Но как этот враг попал в крепость? Когда мы пришли, ворота были закрыты, стражи находились на посту… Или они приняли его за своего, или он пробрался внутрь другим путем.
        - Не знаю, не знаю, - Шао Ху перебирал четки быстрее обычного, лицо его отражало тревогу.
        За храмами начался огромный, чудесный сад, весь из вьющихся растений, развешенных на тонких опорах, роскошных цветов, и деревьев таких прекрасных, словно они не выросли сами, а были вырезаны из драгоценных камней. Но неведомый гость побывал и тут, натоптал, поломал ветви и нагадил, оставив в нескольких местах вонючие лепешки.
        Прошли персиковую рощу, на ветках которой не осталось ни единого листочка, а внизу, на земле, гнили огромные плоды, и оказались рядом с окруженным зарослями павильоном.
        Его резные стенки были изготовлены из материала, напоминавшего одновременно древесину и слоновую кость, и испускали мягкое, приятное для глаза свечение. Разгромивший Верхний Куньлунь чужак пытался и тут оставить след, но смог сделать лишь несколько крохотных царапин.
        Перед павильоном стояла скала, а из-под нее бил родник, чистая вода его отливала желтизной.
        - Нефритовый источник, - сказал даос. - Тут купается Шан-ди, когда спускается из небесной столицы в земную… Это его павильон для переодевания, изготовленный из лунного света, слюны дракона и перетертого рога цилиня.
        - Понятно, почему устоял, - кивнул Ивар. - Нечто подобное сам Фенрир разорвать не смог.
        За павильоном обнаружили колодец из покрытых зеленым мхом камней, выглядевший таким древним, словно возник в тот миг, когда боги убили Имира и создали из его тела Мидгард. Подойдя ближе, конунг поморщился от ударившей в нос вони, а заглянув внутрь, увидел лишь черноту.
        Если там и была вода, то очень глубоко.
        - А это что? - спросил Нерейд гнусаво, зажимая нос. - Кто бы тут ни купался, он большой грязнуля.
        - Это Бездонный колодец, - Нефритовая Жаба постучал посохом по одному из замшелых камней. - Что-то я слышал о нем, но не помню… Туда выкидывают косточки от персиков бессмертия, и они, падая чуть ли не к желтым источникам, прорастают травой забвения.
        - А кто выкидывает? - спросил Ивар. - Здесь пусто, как в храме мертвого бога…
        - Согласно преданию, тут должна обитать Си Ван-му, ее свита из воинов, священномудрых старцев, постигших секреты Дао, дев в лазоревых одеждах, прекрасных юношей, - даос говорил заученно, но глаза отражали разочарование - совсем иным представлял Верхний Куньлунь, - но все они, похоже, перенеслись в небесную столицу Шан-ди, когда произошло это… ну…
        - Нападение, - сказал Ивар. - А Лу-у остался, и погиб в бою, и произошло это, скорее всего, несколько лет назад, когда в Поднебесной, да что там, в Мидгарде и окрестностях стал твориться беспорядок.
        - Это что, - кожа на лбу Кари заскрипела, образуя складки, - тот труп три года пролежал?
        - Ну да, выглядит свежеватым, - признал конунг, - но ведь и принадлежит не обычному тигру, а могучему духу… это наверное, что-то вроде альва. При жизни был бессмертным, а когда погиб, то труп его стал бессмертным, в смысле, не поддался тлению… Ведь так?
        Даос и хэшан слушали, хмурясь, убежденными не выглядели, но и не спорили.
        Походило на то, что все произошло именно так - некто могучий сумел проникнуть в твердыню Верхнего Куньлуня, не разрушив его укреплений и не потревожив стражу, изгнал местных жителей, кое-кого убил, храмы осквернил, поломал деревья и вообще повел себя как пьяный викинг в захваченном городе…
        Естественный ход вещей в Куньлуне нарушился, порядок в Поднебесной развалился, и последствия сего эхом отдались по всему Мидгарду и окрестностям. В Йотунхейме воцарился разор, темные альвы вместе с цвергами начали выходить на поверхность, разнообразные неприятности обрушились на Северные Земли.
        Но как он это проделал и кому такое под силу?
        И отчего не вмешался Шан-ди, Нефритовый Император?
        Всякий разозлится, если к нему в усадьбу залезут чужаки, потопчут грядки и устроят погром в курятнике. Или местный старший бог в великой рассеянности или мудрености не заметил непорядка?
        - Все равно не верю… - сказал Нефритовая Жаба уныло. - Кто способен устроить подобное? Разве что Сунь Укун, Прекрасный Царь Обезьян, но он удалился от всех земных дел и углубился в постижение Дао… Да и не стал бы он никого убивать!
        Лицо даоса перекосилось от усилий понять неподъемную загадку.
        - Может быть, отсюда у тебя получится воззвать к небесным наставникам? - спросил Шао Ху. - Или моя молитва достигнет престола кого-либо из бодхисатв? Только отойдем от этого колодца, а то смрад смущает мой дух…
        Отошли за павильон, туда, где продолжал клокотать Нефритовый Источник, и струйка золотистой воды убегала в оскверненный персиковый сад, где и терялась между деревьев.
        Хэшан уселся под одно из деревьев, скрестив ноги, закрыл глаза и вроде бы даже перестал дышать. Нефритовая Жаба слопал две крохотных лепешки из красной смолы, и принялся вертеться, подпрыгивая к голым ветвям и помахивая бренчащим посохом, словно веслом.
        - Не думаю, что у них что-то выйдет, - сказал Арнвид, поглаживая лысину. - Судьба не зря привела нас сюда. Если бы боги, как бы они не назывались, бодхисатвами, небесными наставниками или асами, могли сами справиться с этой бедой, они бы с ней справились.
        - Это верно, - кивнул Ивар. - Есть дела, для которых годятся только смелые люди…
        Он замер, прислушиваясь, показалось, что где-то рядом громко вздохнули.
        Горный кряж, вершину коего занимал Верхний Куньлунь, содрогнулся, зашумели голые ветви. Солнце, обратившееся багровым вороном, забило крыльями и померкло, будто его скрыла туча.
        Из?за белоснежного павильона, оттуда, где остался Бездонный колодец, к небесам вздыбился столб дыма. Донесся гул, какой бывает во время схода ледника, лавины или наводнения, когда масса воды несется по горной долине, сокрушая все на своем пути, выворачивая скалы и ломая вековые деревья.
        Шао Ху так и остался сидеть, похоже, он ничего не услышал, Нефритовая Жаба приоткрыл неестественно блестевшие глаза, на лице у него появилось выражение, как у человека, что никак не может проснуться.
        Викинги повскакали на ноги, засверкали обнаженные мечи, Нерейд наложил стрелу на тетиву.
        - Ничего себе… - потрясенно пробормотал Рёгнвальд.
        Столб закрутился, превратился в вихрь, из него ударили струи дыма, отрастили пальцы, сделавшись множеством длинных и гибких рук. Верхушка разрослась в ширину, побагровела, два красных огня обозначили глаза размером с парус драккара, и змеетелый исполин воздвигся над Куньлунем.
        Холодный ветер принес запах затхлой воды, что порой витает над застойным озером.
        - Вот, кажется, и он! Хозяин Чистого Неба! - воскликнул Ивар, вспоминая храм Рассветных Лотосов, и статую позади алтаря, изображавшую именно такое существо, разве что слегка поменьше.
        - Да, это я, - исполин встряхнул отрастающей на глазах алой шевелюрой, распахнулась пасть, заполненная синими зубами. - И очищенное от узурпаторов небо стало моим!
        - Ой, какой грозный, - пробормотал Нерейд, но видно было, что и ему не по себе: от явившегося из Бездонного колодца существа веяло мощью, такой же, как от Тескатлипоки, только на этот раз не имелось под рукой отпрыска йотунов, чтобы намять богу бока.
        Шао Ху продолжал сидеть, не поднимая век, Нефритовая Жаба вяло трепыхался, норовя остановить собственное вращение, но выходило у него довольно плохо. Предстояло разбираться самим, без местных.
        - А вы те самые черви, что решили выступить против меня? - громыхнул исполин.
        Он на глазах уплотнялся, эфемерные конечности, которых хватило бы на сотню воинов, обзаводились мускулами, длинное тело покрывалось чешуей, черно-синей, глянцевой, волосы цвета меди росли не так быстро, но все еще удлинялись.
        - Черви? - удивился Ивар. - Ты собственное-то отражение давно видел, уж-переросток?
        Исполин выпучил глаза, рухнул на павильон, точно волна на берег, и потек через него. Руки потянулись вперед, сорвалась с тетивы Нерейда стрела, за ней полетела вторая, Хакон благоразумно решил, что ножами тут не обойдешься, и швырнул один из топоров.
        Угодил прямо в глаз, топор воткнулся и остался торчать.
        Ивар ударил по самой шустрой конечности, на пальце толщиной с бревно возникла зарубка. Хлынула кровь, похожая на обыкновенную воду, явившееся из колодца существо взревело не столько от боли, сколько от обиды - какие-то муравьишки посмели укусить?
        Потянулось всеми руками, чтобы схватить, заграбастать…
        Кари махнул дубиной, одну из конечностей отбросило в сторону, другую резанул меч Дага.
        - Сопротивляйтесь! Сопротивляйтесь! Все равно я вас убью! - прорычал исполин.
        Арнвид махнул лапкой, и громадное существо сощурилось, принялось отворачивать голову, словно в глаза ему ударил яркий свет. Сумевший остановиться Нефритовая Жаба полез в мешочек на поясе, вылил в горло содержимое крохотного горшочка.
        - Сейчас я тебе… - воскликнул он слабым, но крепнущим с каждым словом голосом.
        Ивар срубил врагу палец, бросился в обход павильона, туда, откуда начиналось огромное тело. Какой прок бить по рукам, если можно полоснуть по боку, проковырять чешую, добраться до внутренностей?
        Услышал рык Кари, ругань Нерейда, за спиной вспыхнуло так, что на земле обозначилась тень конунга, в затылок ударила волна теплого воздуха - то ли Арнвид, то ли даос пустил в ход чародейство.
        - Сейчас я тебя достану… - просипел Ивар.
        Как назло, под ногу попался корень, конунг запнулся и едва не врезался башкой в угол павильона. Несколько шагов пробежал, пытаясь остановиться и глядя себе под ноги, а когда распрямился, то обнаружил прямо перед носом колышущееся серовато-синее тело, покрытое чешуей.
        Постепенно утончаясь, оно уходило в Бездонный колодец, и камни оградки тряслись, словно их била лихорадка.
        - Да поможет мне Гаут! - воскликнул Ивар, и ударил с размаха.
        Острейший клинок распорол чешую как холстину, перед ним словно распахнулся огромный смрадный рот. Хлынувшая из него вода сбила конунга с ног, потащила прочь, от рухнувшего сверху рева задрожала земля, показалось, что весь Куньлунь вот-вот полетит в тартарары.
        Явившийся из колодца гигант распрямился, шатался, подобно огромному дереву. Из раны в боку продолжала хлестать прозрачная жидкость, на руках не хватало многих пальцев, во лбу торчал топор.
        - Давай, одновременно! - крикнул Арнвид, и они вместе с Нефритовой Жабой что-то сделали, что именно, пытавшийся подняться на ноги конунг не понял, но землю тряхнуло вновь.
        Исполин превратился в облако дыма и торопливо втянулся в колодец.
        - Неужели все? - неверяще спросил Нерейд. - Одолели супостата?
        - Не одолели, а только отогнали, - поправил его эриль. - Где там конунг, съели его, что ли?
        - По нужде отошел, - заявил Ивар, огибая павильон, - знал, что вы и без меня справитесь.
        Слова застряли у него в горле, когда увидел, что лица у дружинников растерянные, а один из них лежит и не спешит подняться. Подошел ближе, и стиснул рукоять меча - глаза Дага смотрели в небо, лицо оставалось спокойным, зато тело выглядело искореженным, словно попал под упавшее дерево.
        - Не может быть, не может… - прошептал Ивар.
        - Может, - Арнвид тяжело кивнул. - Я не видел валькирий, но уверен, сейчас они, ликуя, мчатся в Вальхаллу, копыта их высекают из Бифрёста золотые искры, а Один и эйнхерии готовятся встретить славного воина… Мы почтим его память драпой, но позже, сейчас я не готов…
        Он потер лоб тыльной стороной ладони, пошатнулся.
        - И пива нет, - глухо сказал Нерейд. - А как без него?
        Ивару по-прежнему чудилось, что это сон, что сейчас все закончится, и Даг встанет. Казалось, что воин, начавший ходить в викингские походы три десятилетия назад, умеющий и знающий все, ловкий с любым оружием и без него, просто не может погибнуть…
        Пять лет назад во время похода в страну серков Дага тяжело ранили, и он приходил в себя три года. Но все же оправился, вновь занял место на лавке драккара, и не рука его держала меч так же твердо, а глаз оставался зорким.
        Но норны судили так, что пришел и час Дага…
        - Ладно, - Ивар сглотнул пересохшим горлом. - Надо похоронить… кто еще может похвастаться, что у него могила в таком месте?
        - Хвастаться могилой? - на лице Нерейда поднялись рыжие брови. - Выдумаешь тоже!
        Шао Ху, все это время так и просидевший под персиковым деревом, открыл глаза.
        - Что случилось? - спросил он, оглядываясь.
        - Да приходил тут один, - сказал Ивар. - Огромный, как два дракона… руками махал, червями обзывался… пытался нас в порошок стереть, да мы не дали… а ты здоров спать, бритая башка.
        - Я находился в медитации, и уходил далеко, - хэшан поднялся на ноги. - Но кто это был?
        - Теперь я узнал, - Нефритовая Жаба выглядел пристыженным. - Это Гун-гун.
        - Кто? - спросил Арнвид.
        Ивар поднял руку:
        - Так, сначала похороны, а затем разговоры! За дело, клянусь копытами Слейпнира!
        Явившийся из колодца гигант оставил после себя лужи мутной воды, загрязнил Нефритовый источник, поломал несколько персиковых деревьев. Чтобы найти не загаженный участок земли, пришлось вернуться в висячие сады, оскверненные, но все еще зеленые и полные жизни.
        Кари притащил от разрушенных храмов огромный камень, и его установили в изголовье.
        - До встречи, Даг, - сказал Ивар, поднимая мех с водой и делая глоток, - сейчас нечем помянуть тебя, но когда мы вернемся на драккар, то устроим такую попойку, что тебе в Вальхалле будет завидно…
        Мех пошел по кругу.
        - Ну так что это за Гун-гун? - спросил Арнвид, когда ритуал был закончен.
        - В начале времен, когда Пань-гу расколол мировое яйцо, разделил его на небо и землю, - начал даос тоном сказителя, вознамерившегося заработать не только миску похлебки, но и кувшин хмельного, - возникли многие сущности, напитанные буйной силой хаотического инь… Пань-гу погиб, дыхание его стало ветром, правый глаз солнцем, левый луной, а паразиты, заведшиеся в теле исполина, выросшего на девяносто тысяч ли, сделались людьми.
        Пань-гу, похоже, тут называли Имира, первого великана.
        - Но тогда жизнь была куда более опасной, чем сейчас, существа хаоса устраивали катастрофы, и самым могучим из них являлся Гун-гун, свирепый повелитель клокочущей воды. Только божественные герои и могучие предки смогли обуздать его, но и тогда он разрушил одну из четырех опор неба так, что оно едва не рухнуло на землю, смыл несколько гор.
        - Мощный дядька, - уважительно шепнул Нерейд.
        - Но предки справились, и Гун-гун сгинул, - Нефритовая Жаба развел руками. - Тысячи лет о нем не было слышно, но, похоже, он таился глубоко внизу, под «желтыми источниками»…
        - И три года назад отыскал способ выбраться, - сказал Ивар, - через Бездонный колодец… Навел тут шороху, затем проник в населенные людьми пределы… Как там сказал тот жрец из Рассветных Лотосов? Явил себя через колодец? Победил засуху и отогнал демонов? Неудивительно, от такой образины какие угодно демоны или боги разбегутся.
        - И решил отомстить, сделать небо «чистым», - Шао Ху печально покачал головой. - Ясно теперь, почему во время медитации я видел лишь воду, журчащие потоки, а прорваться через нее не мог.
        - Потоки потоками, но что нам делать с этим здоровяком? - спросил Рёгнвальд.
        - Как что? Найти этого гада, где бы он ни прятался, и сломать ему шею! - решительно сказал Ивар. - А для начала навести тут порядок, чтобы Верхний Куньлунь стал таким, как раньше!
        Нерейд вытаращил глаза, лицо стало несчастным:
        - Это как? Что, работать придется?
        - Ну не пиво же пить, - буркнул Арнвид. - Если устроим все тут, родине станет легче, да и всему миру… Давай, шевелись, или задница к земле приросла? Надо сухие деревья вырубить, тогда новые потом вырастут, дерьмо убрать, лужи грязной воды засыпать, храмы восстановить…
        Болтун застонал и схватился за голову.
        
        Глава 15. Желтые источники
        Пахали до самого заката, Ивар вымотался так, как никогда не уставал в бою, еле шевелил руками, с трудом переставлял гудящие ноги.
        Но зато Куньлунь стал выглядеть получше, исчезли кучи помета, обломанные ветки, труп Лу-у закопали в висячих садах, неподалеку от могилы Дага, и даже навели порядок в храмах.
        - Чем занимаемся? - бурчал Нерейд, ставя на место здоровенные камни. - Это работа для слуг или мастеровых, но не для воинов! Клянусь удом Фрейра, это не дело для викингов!
        - Ничего, не печалься, - утешал его Нефритовая Жаба, подметавший двор святилища от мелких обломков; метлу изготовил из своего посоха, привязав к ней дюжину персиковых прутьев. - Благородные предки, чья слава трижды облетела Вселенную, не чурались брать в руки лопату… Вот смотри, божественный Юй, победитель потопа, также…
        Болтун слышал, хмыкал, и продолжал ворчать.
        Когда стемнело, собрались вокруг костра, разведенного рядом с Нефритовым прудом. Ивар шлепнулся наземь, настолько заморился, что не хотел есть и спать, бездумно уставился в пламя.
        - Теперь здесь гораздо лучше, - сказал Арнвид, - меня больше не тошнит от мерзкого запаха, и не хочется блевать… Могуч этот Гун-гун, что сумел так запакостить священное место…
        - Он пришел из тех времен, когда стихии были дики, и смешаны друг с другом, - в свете костра лицо Нефритовой Жабы выглядело очень старым, казалось, что ему много сотен лет.
        - А я так и не понял, кто он такой, - буркнул Нерейд.
        - Существо из бездны Гинунгагап, - объяснил эриль. - Возникшее в те времена, когда поток искр из Муспелльхейма столкнулся с туманными формами, пришедшими из Нифльхейма. Одна из них стала его сознанием, а сила текущей воды - его мощью и сутью. Возродившись к жизни, он сумел отравить влагу во всех мирах, и от этого начались неприятности.
        - Да? Вот как? - по физиономии Болтуна было видно, что не все слова добрались до его рассудка, некоторые заплутали по дороге, другие повисли на ушах. - Мне еще интересно, откуда Гун-гун вылез? Куда нам предстоит отправиться, чтобы надрать ему уши и завязать узлом хвост?
        Даос и хэшан переглянулись, и Шао Ху неохотно сказал:
        - Бездонный колодец ведет к «желтым источникам», куда после смерти уходят земные души.
        - И что там такое? - спросил Ивар.
        - Тех, кто рассказал бы в подробностях, не было… - хэшан поморщился. - Там находится город, управляет которым Янь-ван, повелитель мертвых, и грешники подвергаются мучениям… большего мы не знаем.
        - Спускаться туда даже в духе опасно и для священномудрого, - добавил Нефритовая Жаба, - можно остаться там навсегда, поэтому и сведений о нем меньше, чем о том же Куньлуне.
        - Но мы-то туда как попадем? - требовательно поинтересовался конунг.
        Даос закряхтел, бросил взгляд на Арнвида, наверняка ведь говорили на эту тему.
        - Мы придумали один способ, - сказал эриль. - Но только не думаю, что он вам понравится…
        - Это какой? - очень подозрительно осведомился Нерейд.
        - Лишь одно существо способно проникнуть куда угодно, и на вершины Небес, и в глубины Преисподней, - нараспев произнес Нефритовая Жаба. - Нет ему преград, и ничто не остановит его, сына молнии и горы, отпрыска воды и огня… и это - благородный дракон из племени Лун.
        Нерейд остался сидеть с отвисшей челюстью, Кари беспокойно заворочался, а лицо Хакона отразило детский восторг.
        - Вы хотите оседлать дракона? - воскликнул он. - Вот здорово!
        - Здорово, да только этот конь сам кого хочешь сожрет, и не подавится, - сказал Ивар. - Нет ли другого пути, например прямиком через колодец… Скакнуть туда, и все дела.
        Вспомнилось, как во время путешествия в Гардарики угодили в Тридесятое царство - попрыгали в здоровенную дыру в земле, и без всяких драконов очутились там, где надо.
        Нефритовая Жаба покачал головой:
        - В этом случае мы попадем прямо в лапы Гун-гуну.
        - А они что, сильно хуже, чем пасть дракона? - Нерейд хмыкнул. - Я ее видел, и еще раз не хочу…
        - Мы найдем способ подманить и одурманить зверя так, что он отвезет нас куда надо! - заявил Арнвид.
        - Ну, весло вам в зубы, и парус на шею, - Ивар зевнул. - А мы на боковую.
        Три «мудреца» искали способ всю ночь.
        И хотя благоразумно отошли в сторонку, укрылись за деревьями, но спать все равно мешали. Доносились возбужденные голоса, обрывки споров, иногда что-то сверкало, земля начинала подрагивать, и Ивар хватался за меч, думая, что из колодца вновь лезет хозяин Чистого Неба…
        Уснул только перед рассветом, а открыв глаза, обнаружил, что костер ярко горит, а рядом сидит довольный Арнвид.
        - Вставай, конунг! - заявил эриль, потирая лысину, розовую, точно перья фэнхуана. - Нас ждут великие дела!
        - Точно, и одно прямо сейчас, - и, подхватившись, Ивар заковылял к ближайшим кустам.
        Когда вернулся, проснулись все, даже Кари.
        - Готовы? - спросил Нефритовая Жаба, едва с завтраком было покончено. - Тогда за мной.
        Участок земли за деревьями оказался вытоптан так, словно тут плясали йотуны, на желтоватой почве красовались руны, расположены настолько тесно, что едва не налезали одна на другую. Создавший огромную надпись Арнвид оставил в самом центре свободное пространство, и именно туда встал даос.
        - Пока не высовывайтесь, - попросил он.
        - Только дурак высунется, - буркнул Нерейд, опасливо поглядывая в голубовато-палевое утреннее небо. - А то как свалится этот зубастый, как придавит тебя, пойдут клочки по закоулочкам.
        Нефритовая Жаба воткнул посох в землю, и руны засветились, по ним побежали разноцветные огни. А даос запел, повышая и повышая голос, пока тот не превратился в едва уловимый писк.
        Кари поморщился, Ивар отогнал желание заткнуть уши - звук был неприятным, от него вибрировало что-то в глубинах черепа.
        - Есть! - воскликнул Арнвид. - Подсекай!
        Нефритовая Жаба кивнул и сделал движение, словно бросая в небо веревку. Громыхнуло, в вышине обозначилась искорка, по крутой дуге пошла к земле, вырастая, обзаводясь трепещущими крыльями, длинным хвостом, тремя глазами на уродливой башке размером с сарай.
        Ивар вздрогнул, осознав, что дракон уже рядом, лапнул меч.
        Громадный зверь приземлился рядом с даосом, острые когти стерли часть рунической надписи. Страшная морда повернулась, из ноздрей повалил дым, а пасть приоткрылась.
        - А может… - начал Кари, поднимая палицу.
        Ивар понимал, что поздно, что если дракон не скован чарами, или скован ненадежно, то Нефритовая Жаба обречен - один выдох, от него останется кучка углей, и никто не успеет помочь.
        Зверь открыл рот, рыкнул негромко, сдержанно, а затем присел, припал всем телом к земле.
        - Конь подан, можно залезать, - сказал Арнвид таким тоном, словно всю жизнь катался на драконах.
        Бесстрашно зашагал к огромной лапе, вскарабкался на один из пальцев, придерживаясь за чешуйчатый бок. За ним последовал Шао Ху, мгновением позже оба оказались на спине, просторной, как палуба торгового корабля из Миклагарда, замахали приглашающе.
        Ивар заколебался - на чем только не ездил, даже на верблюде, но дракона все равно было боязно. Но вспомнил о том, что он конунг, а на него смотрят дружинники, подхватил мешок и пошел вперед.
        Едва не соскользнул на чешуйках размером с ладонь, сердце оборвалось, показалось, что полетел вниз, чтобы позорно хряпнуться мордой оземь. Но как-то удержался, сед рядом с эрилем, что улыбался победно, как будто уже добрался до Гун-гуна и спустил с него шкуру.
        Лишь когда на дракона полез Нефритовая Жаба, зверь заволновался, бока его раздулись, а в пузе заклокотало.
        - Не сбросит? - дрожащим голосом спросил Нерейд.
        - Кто же его знает? - Арнвид пожал плечами. - Хотя не должен, животина-то чародейская…
        Сомнения Болтуна выглядели понятными - спина гладкая, за гребень, идущий от загривка до хвоста, станет хвататься только дурак, ибо каждая его пластинка острая, будто нож, так что взлетит зверюга, махнет крыльями, и седоков встречным ветром сдует, попадают наземь, как спелые груши.
        Даос уселся у самого основания шеи, сказал что-то, и огромные полупрозрачные лопасти затрепетали. Перекатились мускулы на лапах, дракон приподнялся и с ревом пошел вверх.
        - Мама! - заорал Нерейд, но крик его унесло ветром.
        Тугой воздушный кулак ударил в лицо, выбил из уголков глаз слезы, но в следующий момент Ивар перестал чувствовать напор, словно оказался под колпаком из прочного стекла. Земля ушла вниз, провалились в бездну верхушки деревьев, и Верхний Куньлунь открылся весь, от ворот Чанхэ до Нефритового источника.
        - Красиво, - сказал Кари.
        Стена окружала земную столицу Небесного императора со всех сторон, торчали мощные башни. Дальше простиралась холмистая равнина, украшенная «огненными горами» и кольцом Жошуй, что в лучах восходившего солнца казалась потоком расплавленного золота.
        - Я же говорил, получится! - у обернувшегося Нефритовой Жабы лицо оказалось на диво самодовольное. - А теперь, клянусь всеми девяноста девятью компонентами истинного эликсира, в путь!
        Дракон покачал крыльями и нырнул вниз, как бросающийся со скалы купальщик. Желудок Ивара подскочил к горлу, он в ужасе глядел на то, как приближается земля, павильон, черный зрачок Бездонного колодца… Пришла мысль, что тот слишком мал, что они могут промахнуться!
        Вмажутся в землю, и тогда от всех останется большое красное пятно.
        В последний момент зверь сложил полупрозрачные лопасти, выдохнул столб золотисто-белого пламени. Тот ввинтился во мрак колодца, осветил каменные стенки, те скачком ушли в стороны.
        Хлопнуло, словно поймал ветер очень большой парус, и они провалились во тьму.
        Тут не было ничего, ни ощущения полета, ни чувства своего тела, ни тепла или холода. Ничего не касалось лица, даже чешуйчатая спина дракона вроде бы исчезла из-под зада, Ивар словно висел посреди непредставимо огромной бездны, заполненной черным туманом.
        - Эй… - попытался позвать он, но звук затих, едва сорвавшись с губ.
        Да и были ли они, эти губы?
        Вспомнил слова инеистого великана, что тьма это всего лишь отсутствие света, а в следующий момент Ивар зажмурился, хлынувший в глаза багровый свет показался болезненно ярким. Подняв веки, увидел, что летят в клубах желтого дыма, а сверху нависает бугристая поверхность, напоминающая потолок огромной пещеры, и светятся торчащие из нее огромные кристаллы.
        - Спускаемся! - крикнул через плечо Нефритовая Жаба. - Я долго его не удержу!
        Они пошли вниз, и из клубов выскочила земля, покрытая травянистыми кочками и низким кустарником. Дракон приземлился тяжело, лапы погрузились едва не по пузо, с плеском взлетели и опали брызги густой грязи, стал ощутим густой болотный запах, дурманящая сырость.
        - Быстро вниз! - в голосе даоса звучала тревога.
        Подгонять никого не пришлось - со спины летучего зверя скатились шустро, как с чужой жены, когда в дверь колотит муж. Успели отбежать на дюжину шагов, шлепая по жиже и проваливаясь по щиколотку, и тут дракон окончательно сбросил чары, принялся вертеть башкой.
        В глазах блеснуло недоумение, он махнул крыльями и пошел вверх.
        - Получилось! Получилось! - Арнвид чуть не заплясал на месте, хлопая в ладоши и потрясая бородой.
        - Погоди радоваться, - Ивар огляделся. - Куда мы хоть попали, и куда идти дальше?
        Одна из кочек с чмоканьем пошла вверх, зашевелилась вторая, и из болота поднялась голова, похожая на медвежью, но составленная из переплетения гнилых корней и пучков травы. Из пасти с черными зубами хлынула смрадная желтая жижа, зверь выпростал наружу лапы.
        - Вот и хозяева встречают, только не хлебом?солью, - сказал конунг, глядя на когти, похожие на кривые мечи.
        Медведь выбрался целиком, распрямился и пошел в сторону людей.
        Глаза его горели подобно болотным огням, с огромной туши текло, словно просидел в трясине тысячу лет. Раскачивался из стороны в сторону, косолапил, но это вовсе не выглядело смешным - тварь была высотой с хорошее дерево, а человека могла раздавить как муху.
        - Давай в стороны! - Ивар поднял меч.
        Если окружить зверюгу, то будет шанс одолеть, как своре псов кабана или обычного медведя - измотать нападениями с разных сторон, а затем прикончить ослабевшего…
        Вылезшая из топи тварь скакнула вперед с проворством горного козла. Конунг едва успел махнуть клинком, как его сшибло с ног. Хрустнули кости, он полетел в сторону, приземлился в кусты, сокрушая ветки. Лицом упал во что-то настолько вонючее, что едва не вырвало, зато быстро вскочил.
        Медведь наступал на Арнвида, тот пятился, вскинув руку с мечом, рядом держался Нефритовая Жаба. Нерейда, судя по проклятиям, отбросило в другую сторону, в грязи возился упавший Кари.
        Эриль нарисовал руну, та воспарила от его руки, как сотканная из света бабочка.
        Зверь раздраженно отмахнулся, отшвырнул ее в сторону, зарычал так, что над топью поднялся смрадный ветер. Сбоку от него появился Шао Ху, нанес удар в высоком прыжке, нога погрузилась в мягкий отвисающий бок.
        Медведь повернулся, попытался сграбастать хэшана лапой, но тот уклонился.
        Даос скакнул вперед, ткнул посохом в толстую, как колонна, ногу, и на той осталось черное пятно. Тут же отпрыгнул, едва не запнулся, и удар медведя смел его как ветер сдувает облачко дыма.
        Мелькнули полы ало-золотого халата, послышался удаляющийся крик, Нефритовая Жаба улетел в туман, вдали хлюпнуло.
        - Ну все, ты сейчас получишь… - Ивар вытер с лица нечто липкое и гадостное, зашагал к отступавшему Арнвиду.
        Кари поднялся, злобно фыркнул, на грязной физиономии блеснули побагровевшие глаза. Из кустов с другой стороны от медведя выбрался Нерейд, больше похожий на крота или жабу, чем на человека.
        Громадный зверь наступал на Шао Ху, хватал лапами, точно кошка - мышь, вот только эта мышь вертелась и скакала на диво проворно, и ей ничуть не мешало то, что под ногами топь. Хэшан не только уворачивался, а еще и бил в ответ, но вот толку от его ударов было немного.
        Из боков и лап медведя брызгала жижа, сплетенные корни и пучки травы прогибались.
        Кари взревел еще громче, чем обитатель затянутого туманом болота, пошел вперед, вздымая пальцу. Выбравшийся из глубокой лужи Хакон взялся за метательные топоры. Ивар и Нерейд разошлись в разные стороны, в дымке показался ковыляющий к месту схватки Нефритовая Жаба с обломком посоха в руках.
        Судя по дырам на халате и царапинам на лице, даос познакомился с чем-то очень колючим.
        - Подождите! Сейчас я его! - воскликнул Арнвид, и конунг подумал, что Кари не остановить, ведь одержимый одиновым безумием воин не видит вокруг ничего, кроме врага, которого нужно уничтожить.
        Но берсерк замешкался, и эриль стремительными движениями изобразил две руны.
        Сам пошатнулся, полыхнуло так, что туман стал прозрачным на милю в стороны, глазам предстала унылая гладкая равнина, небольшой холм неподалеку. Исполинский медведь распахнул пасть, но из нее не вырвалось никаких звуков, он замер, хотя чудовищное тело напрягалось, пыталось двигаться.
        - Бей! Одину слава! - заорал Ивар, бросаясь вперед.
        Один из метательных топоров вонзился в толстую шею, зверь вздрогнул. Подскочивший Нефритовая Жаба взмахнул обломком посоха, крикнул что-то, и на боку твари возникло еще одно горелое пятно, потянуло дымком, на мгновение даже показался огонь.
        Нерейд рубанул по одной ноге, Ивар резанул другую, и если обычный меч увяз, войдя на две ладони, то выкованный сидхе клинок перерубил толстенную конечность. Конунг едва успел отскочить, как медведь с тяжелым шумом упал на четвереньки, чмокнуло болото.
        Кари обрушил палицу на страшную голову, принялся молотить так, что в стороны полетели пучки гадостно воняющей травы, куски гнилого дерева, капли желтой слизи. Череп смялся, сначала погас один глаз, затем другой, но огромная туша еще дергалась, пыталась жить.
        Шао Ху взметнулся в высоком прыжке, ударил обоими ногами в бок зверя.
        Сам кувырнулся назад, приземлился красиво, а медведь покачнулся и рухнул, едва не придавив Нерейда. Ринулись на него со всех сторон, словно на тушу выбросившегося на берег кита, заработали клинками.
        В последнем усилии дернулась огромная лапа, Хакона сбило с ног, но он вскочил, бросился обратно.
        - Давай! Давай! - азартно орал Ивар.
        Кари нанес очередной удар, и голова медведя развалилась, стала грудой мокрого бурого сена. В глубине исполинского тела зашипело, шипение перешло в вой, тот в рев, и лишь потом затих.
        - Все, - сказал Арнвид. - Умер. Ну или хотя бы развоплотился.
        - И это было нелегко, - просипел Ивар.
        Дышал тяжело, был весь мокрый не только от болотной жижи, но и от пота, а грязи и всякой гадости на одежде болталось столько, что весила не меньше рыцарского доспеха. Рот хотелось прополоскать, лицо умыть, но чистую воду здесь сумел бы достать разве что бог, да и то не всякий.
        - Здоровый кабан, в смысле медведь, - сказал Нерейд. - Кто это хоть такой?
        - Насколько я понимаю, Фу-ю, один из сыновей Гун-гуна, а на самом деле - его часть, имеющая самостоятельное существование, то, что называют аватарой, - сообщил Нефритовая Жаба.
        Он разглядывал посох, укоротившийся почти вдвое, и на лице даоса читалась досада.
        - И он ждал здесь нас, - сказал подошедший Шао Ху.
        Хэшан был не столь грязен, как остальные, но выглядел усталым, чуть ли не впервые с самого начала путешествия.
        - Это и есть те самые «желтые источники»? - спросил Ивар, оглядываясь.
        Обещанного города видно не было, как и источников, лишь клочок болота и туман, да еще далеко вверху угадывался бугристый потолок. Похоже, они находились во внутренностях громадной пещеры, и колоссальная масса находившейся вверху земли давила на плечи, казалось, что вот-вот рухнет.
        Дышалось тяжело, и не только из?за того, что воздух был сырой и смрадный, чувствовалось в нем нечто непривычное, мерзкое, словно и не воздух это был, а лишь нечто на него похожее.
        - Они-они, - подтвердил Нефритовая Жаба, - и здесь не место для живых.
        - Куда пойдем? - деловито поинтересовался Арнвид.
        - Туда, где укрывается наш враг, - даос с печальным вздохом опустил наконец посох. - А для этого нам очень пригодится «сын» Гун-гуна, а точнее - то, что заменяет кровь в его теле.
        В руке Нефритовой Жабы появился короткий нож, в другой - крохотный сосуд из стекла. Он шагнул к туше поверженного зверя, сделал надрез, и подставил стекляшку под него. Полилось нечто желтое, похожее и на мочу, и на сопли, и на слизь из рыбьих потрохов.
        Сосуд наполнился, даос с довольным видом встряхнул его, а потом вылил прямо на землю, а точнее на то, что ее заменяло. Но гадостная лужица не затерялась меж прочих, не растеклась в стороны, осталась лежать кружком мутного золота, а затем вспыхнула.
        Белесое, призрачное пламя вскинулось на высоту человеческого роста.
        - Было бы хоть холодно, тогда погрелись бы, - сказал Нерейд.
        - Еще будет холодно, даже слишком, но не здесь, - Арнвид принялся чесать в затылке.
        Огонь затрещал, поднялся столбом, разгоняя серо-желтые клубы, а затем оторвался от земли и свернулся в шар. Тот уменьшился, став размером с кулак, полетал туда-сюда, и опустился в ладонь Нефритовой Жабы.
        - Готово, - сказал тот. - Нам в ту сторону.
        Выбранное даосом направление ничем не отличалось от прочих, разве что там, насколько помнил Ивар, находился тот холм, который увидели, когда подействовали начертанные эрилем руны.
        - А что там? И почему будет холодно? - осведомился он.
        - Север, и Нифльхейм, если я чего-то понимаю, - в голосе Арнвида была досада. - Самое место для логова такой твари, как Гун-гун, и одно из самых неприятных мест, что только можно представить, хуже только Хель.
        - А чего это какой-то Гун-гун делает в нашем Нифльхейме? - оскорбился Нерейд.
        - Дурень ты, - устало сказал эриль. - Мир един, и только мы, люди, делим его на куски, чтобы было удобно пользоваться.
        - Как жареного гуся, - проговорил Кари, решивший поддержать беседу.
        - Примерно так, - не стал спорить Арнвид. - Ну что, пошли?
        - Пошли, - кивнул Ивар.
        Если уж забрались туда, где Тор йотунов не гонял, и откуда живым еще никто не выбирался, то глупо стоять на месте, нужно хотя бы посмотреть окрестности, полюбоваться видами…
        Холм выступил из тумана через сотню шагов - пологий, с голой верхушкой, похожий на исполинский прыщ, вспухший на плоти матери-земли, и наполненный ядовитым гноем. Ивару показалось, что он колышется, слегка покачивается из стороны в сторону.
        - Странное дело, - сказал Арнвид, озадаченно почесывая голову. - Клянусь медом Суттунга, тут что-то не так.
        - Да тут все не так, - буркнул Рёгнвальд.
        - Нет, нет… - эриль завращал глазами, пытаясь отыскать нужные слова, но лишь махнул рукой.
        Вступить на желтовато-белые склоны, где не росла трава, не решился никто, так что холм обогнули по дуге, и затопали дальше - впереди Нефритовая Жаба с путеводным огоньком в руке, за ним Ивар и дружинники, грязные, точно пьяные тролли, а позади всех Шао Ху.
        Под ногами чавкала грязная жижа, порой болото становилось помельче, и тогда они погружались по щиколотки, иногда делалось глубже, и тут проваливались едва не по колено. Торчали кочки, мохнатые и большие, словно медвежьи спины, и Ивар поглядывал на них с опаской - вдруг еще какая окажется не более чем ухом на башке очередного чудовища?
        Плыли клубы желтого и серого тумана, иногда поднимался смрадный ветер, тогда клубы уносило, и открывался черно-красный потолок далеко вверху. Горизонт же не очищался никогда, и заглянуть дальше, чем на сотню шагов, не мог даже остроглазый Нерейд.
        Но и смотреть пока было не на что.
        Через какое-то время набрели на второй холм, еще больше предыдущего, отвратительно подрагивающий, с ходящими по склонам волнами и багровым вздутием на вершине.
        - Точно непорядок, - сказал Арнвид. - Этого не должно тут быть, я чувствую!
        Спорить с ним никто не стал - на то и эриль, чтобы ощущать больше других, да и кто знает, каковы порядки в ханьской Преисподней, чему тут место, а что выглядит странно?
        Третий холм оказался совсем иным, почти обычным: его покрывала высохшая, но настоящая трава, а на верхушке клокотал, стекая по склону, небольшой ручеек; дальше терялся в болоте, но там, где был виден, оставался чистым, над водой поднимался парок, и пахла она тухлыми яйцами.
        - Вот, так и надо, - заявил Арнвид. - Готов заложить собственную бороду, что и предыдущие холмы раньше выглядели так же, но что-то их испортило… Даже не что-то, а кто-то, и я знаю, кто именно - тот чешуйчатый червяк со множеством рук.
        - Нужна кому твоя борода, - сказал Нерейд. - У козла и то лучше… Это, выходит, один из «желтых источников»?
        - Похоже, он, - Нефритовая Жаба наклонился, зачерпнул немного воды, с силой втянул воздух ноздрями, и лицо его стало озадаченным. - Хотя пахнет гадостно, ее можно пить, не отравишься.
        Ивар хлебнул первым, на вкус вода оказалась немного солоноватой, но горло не драла и рези в желудке не вызывала. Почистил одежду, и перестал напоминать очень неаккуратного землекопа, рывшего погреб в болотистой почве.
        Когда продолжили путь, ветер подул сильнее, ударил в лица, и под его напором туман заколыхался. Его глыбы задвигались быстрее, в них возникли просветы, а еще примерно через милю он начал редеть.
        Заменявший небо потолок ушел вверх, а впереди, на горизонте поднялись черные исполинские башни.
        - Саньду, Темный Град, обиталище владыки мира мертвых Янь-вана, - сообщил Шао Ху.
        - Вряд ли он будет рад узнать, что по его владениям разгуливают живые, да еще и совсем не местные, - заметил Ивар. - Может быть, обойдем этот городок по широкой дуге?
        - По широкой не получится, - Нефритовая Жаба вздохнул. - Тут куда не иди, обязательно к нему выйдешь. Попробуем проскользнуть краем владений Янь-вана, не попадаясь на глаза особенно могущественным демонам.
        Болото обмелело окончательно, скоро и вовсе сошло на нет, и под ногами очутилась бурая земля. Показалась гряда одинаковых холмов, и когда поднялись на один из них, Ивар удивленно хмыкнул - раскинувшаяся впереди равнина выглядела крайне странно.
        Справа лежало озеро раскаленной лавы, в багровой жидкости плавали связанные люди. Слева виднелся настоящий лес из виселиц и дыб, и ни одна из них не пустовала, десятками болтались уродливые «плоды».
        Прямо находились распятые на земле, привязанные к вбитым в нее колышкам люди, их грызли огромные уродливые собаки, чудовищные коровы. Вокруг других копошились змеи, наносили укус за укусом, третьих клевали исполинские птицы без крыльев, по клювам стекала кровь.
        Там и сям расхаживали босые, голые по пояс существа с закатанными до колен штанами и красной кожей, и макушки их лысых голов были коническими, словно навершия шлемов.
        - Ой, это еще что? - спросил Нерейд.
        - Тут мучаются грешники, прежде чем отправиться на новое воплощение, - сказал Шао Ху. - Каждый получает то, что заслужил, и должен искупить совершенные на земле грехи.
        - Жестоко, но разнообразно, - оценил Арнвид. - У нас все попроще - вечный холод без надежды на огонь для тех, кто нарушил данное слово, и глодание тела Нидхёггом для трусов.
        Хэшан и даос посмотрели на него так, как и надлежит глядеть уроженцам цивилизованной Поднебесной на дикого варвара.
        - Теперь краешком, вон туда, налево, - сказал Нефритовая Жаба, - если повезет, то и проскользнем.
        - Налево - это мы завсегда, - заверил Нерейд.
        Когда подошли ближе к виселицам, стало видно, что люди на них большей частью лишены кожи, у многих нет кистей или ступней. Землю около столбов покрывала кровь, свежая и уже засохшая, по живому мясу ползали крупные черви, жадно вгрызались в плоть.
        Подвергаемые терзаниям грешники выглядели не совсем настоящими - черты лиц стертые, почти одинаковые, вместо волос нечто серое, неопрятное, сбитое в колтуны, живые только глаза.
        Краснокожие палачи ходили между виселицами и дыбами, поправляли, подтягивали, переговаривались скрежещущими голосами, время от времени похохатывали. Тыкали в бока жертв мечами, кожу сдирали с помощью острых ножей, и работали споро, умело.
        На викингов и двух живых ханьцев не смотрели, будто тех и не было.
        Лишь один, от которого прошли в дюжине шагов, повернул голову, словно услышал нечто. Дернулось острое волосатое ухо, расширились черные, лишенные белка глаза, в них возникло озадаченное выражение.
        - Он нас не видит? - шепнул Ивар, тиская эфес меча, и чувствуя, как хочется ринуться в драку.
        - Не должен, - отозвался Нефритовая Жаба. - Это младшие демоны, в их власти только мертвые.
        Краснокожий поводил глазами туда-сюда, пожал плечами, и вернулся к работе - сдиранию кожи с необъемного толстяка.
        - Может быть, спасем их? Нападем на лысых? - предложил Хакон. - А то невозможно на это смотреть, клянусь престолом Одина! Вон там мужику язык отрезают… а вон кишки вытаскивают…
        - Они страдают заслуженно, - сказал хэшан.
        - Срежь ветви дубка - другой разрастется, - вспомнил пословицу Ивар. - И вообще, что мы с ними будем делать? С собой потащим? Так ведь тогда местный конунг точно обратит на нас внимание, да еще и обидится, что мы порядок нарушаем. Нет, ничего трогать не будем…
        Виселицы остались позади, потянулось поле, усеянное железными зазубренными шипами разной длины - на них лежали и сидели люди, блестящие острия торчали из плоти.
        Тут тоже ходили краснокожие, но вооруженные копьями.
        Башни Саньду, Темного Града, виднелись по правую руку, и его башни не увеличивались более. Похоже, незваные гости и вправду обходили резиденцию Янь-вана, двигались по краю его владений.
        Стена стоящего над болотом желтого тумана, что тянулась от горизонта до горизонта подобно исполинскому занавесу, осталась позади. Далеко впереди, за невысокими горами, из чьих вершин то и дело вырывались языки пламени, встали исполинские колышущиеся столбы, беловато-серые, как весенний снег.
        Прошли еще с милю, и тут со стороны Саньду показалось темное пятнышко, выросло и превратилось в черного крылатого человека.
        - А вот этот нас видит, - сказал Нерейд после того, как крылан резко затормозил.
        - Выходит, уже старший демон, - буркнул Ивар.
        Хлопнули огромные крылья, и их обладатель опустился на землю, давая разглядеть себя во всех подробностях - темная кожа блестит, под ней перекатываются похожие на валуны мускулы, на широких плечах сидит бычья голова с выпученными глазами, шаровары из алого шелка поддерживает пояс, и на нем висит длинный меч с вычурной рукоятью.
        Ростом демон был в два раза больше человека.
        - Беглецы? - вопросил он, выпуская из ноздрей струйки пара. - Немедленно назад!
        - Ты ошибаешься, почтенный! - воскликнул Нефритовая Жаба, но быкоголовый не стал слушать.
        Он выхватил меч и шагнул вперед.
        - Эй, остынь, головешка! - сказал Нерейд насмешливо, а Ивар поспешно вытащил из ножен клинок - ясно же, крылатый бугай не будет с ними разговаривать, пустит в ход оружие.
        Быкоголовый ударил, и два лезвия - иссиня-черное и серо-стальное - скрестились, высекли сноп искр. Багровые глаза, и так выпученные, увеличились вдвое, и крылатый воскликнул недоверчиво:
        - Живые? Здесь?
        - О чем я и пытаюсь сказать почтенному, - вновь встрял в разговор даос.
        - Но сейчас вы станете мертвыми! - судя по склонности к громогласным воплям и привычке хвататься за оружие, быкоголовый особым умом не отличался, или успешно его скрывал.
        Он сделал выпад, настолько стремительный, что Ивар увидел лишь смазанный отблеск. Тело само дернулось в сторону, клинки вновь сошлись, и рукоять едва не вывернуло из пальцев.
        А крылатый атаковал уже Нерейда, тот отскочил, но черное лезвие, удлинившись, чиркнуло по груди Хакона. Тот покачнулся, скосил глаза туда, где открылась не особенно глубокая или широкая рана.
        Порадоваться успеху воинственный демон не успел - на него рухнула палица Кари. Расплющила бычий череп, словно он был из мягкой глины, меч вывалился из ослабевшей ладони.
        - Добивай! - крикнул Нерейд, бросаясь вперед.
        Но крылья мощно ударили по воздуху, и их обладатель медленно, рывками, пошел вверх. Ручищами схватился за остатки головы, принялся мять ее и гладить, словно надеялся вернуть прежнюю форму.
        - Иффе уфнаете! - донеслось сверху, и демон полетел прочь.
        - Теперь жди неприятностей, - сказал Ивар. - Нажалуется главным, как пить дать… Эй, Хакон, что с тобой?
        Рана молодого воина особенно не кровила, не выглядела опасной, но он бледнел и шатался.
        - Не зз… знаю… - выдавил он, после чего изо рта у Хакона потекла кровь.
        Он попытался сесть, но глаза его остекленели, и движение превратилось в падение. Тело рухнуло наземь с тяжелым стуком, будто окостенело, его сотрясла тяжелая судорога.
        - Умер… но отчего? - спросил Арнвид.
        - Этот меч, - Шао Ху кивнул туда, где валялся иссиня-черный клинок, - оружие демонов… он повергает в ужас и страдания души мертвых, и лишает жизни тех, кто еще жив…
        - И лучше его не трогать, - добавил Нефритовая Жаба, заметив, что любопытный Нерейд нагнулся и потянулся к рукояти, сделанной в форме витого рога и украшенной драгоценными камнями.
        - Да примет Хакона с честью Хрофтатюр, - сказал Ивар. - Давайте рыть могилу…
        Они успели снять только верхний, самый плотный слой почвы, когда на горизонте со стороны Темного Града появились черные точки: двигались рывками, подскакивая и опускаясь, но приближались неумолимо.
        - По нашу душу, - почти довольно сказал Нерейд, приложив ладонь ко лбу. - Эх, потешимся!
        Точки увеличились, превратились в огромных жаб, на спинах которых сидели демоны. Вскоре стало ясно, что против живых отправили отряд из дюжины бойцов, что головы у них змеиные или тигриные, а облачены воины Янь-вана в фиолетовые халаты и высокие пирамидальные шапки.
        - Ну что, строимся? - сказал Ивар. - Жалко будет погибнуть тут, не добравшись до цели.
        - Еще побарахтаемся, конунг, не робей, - Нерейд ухмылялся, но судя по глазам, и сам понимал, что против двенадцати свежих бойцов, да еще и верховых на чудовищных «конях», им не выстоять.
        Блеснули обнаженные клинки, меч вытащил даже Арнвид. Шао Ху и Нефритовая Жаба оказались позади викингов, принялись о чем-то оживленно шептаться, размахивая руками.
        
        Глава 16. Граница Нифльхейма
        Демон-предводитель натянул поводья, и шлепнувшаяся наземь жаба размером с сарай замерла: раздулись и опали чешуйчатые бока, в буркалах при виде людей возник плотоядный интерес, высунулся и пропал длинный багровый язык.
        - Кто вы, безумные, осмелившиеся по своей воле явиться туда, куда рано или поздно попадут все? - вопросил демон, чья башка была как у тигра, а в руке покачивалось копье с тонким, будто игла, наконечником.
        - Меня зовут Ивар Ловкач, - сказал Ивар, глядя прямо в глаза тигроголовому. - После смерти мне уготованы залы Вальхаллы, где вечно пенится пиво и сверкают мечи, а не это унылое место…
        Предводитель демонов рыкнул, но не гневно, а скорее удивленно - вряд ли ждал от наглецов столь дерзких речей, да и людей с рыжими или белыми волосами наверняка никогда не видел.
        - Вы еще и чужаки? - произнес он.
        - Не все, о могучий господин, - подал голос Нефритовая Жаба.
        Даос, в руке которого по-прежнему горел шарик желтого огня, вышел вперед и отвесил поклон.
        - Мы явились сюда в надежде устранить источник того зла и беспорядка, что терзает ныне не только Поднебесную, но и прочие земли, населенные людьми, а также обители священномудрых, - выговорил он на одном дыхании, - и мы нижайше просим соизволения Янь-вана пройти через его владения, обещаем не наносить никакого вреда, не нарушать установленных порядков и обычаев, и готовы принести в том клятву именем Нефритового Императора.
        - Не нарушать порядков, как же… - тигроголовый усмехнулся. - А кто несчастному Инь Ци голову расплющил? Пока у него не отрастет новая, большой участок границы останется без присмотра!
        - А нечего было в драку лезть, - сказал Ивар. - Летел бы себе мимо, и никто бы его не тронул.
        Предводитель демонов пошевелил усами, задумчиво поскреб покрытый мехом подбородок - за те тысячелетия, что провел тут, вряд ли когда сталкивался с подобными гостями. Но тут взгляд его упал на шарик в ладони Нефритовой Жабы, и желтые глаза с вертикальными зрачками удивленно расширились.
        - Ого, клянусь колесом Сансары! - воскликнул он. - Сейчас я вызову старшего, пусть с вами разбирается.
        Ивар поморщился, представив, сколько придется ждать, пока из Темного Града явится местный херсир или ярл. Но тигроголовый снял с пояса бронзовое зеркальце, потер рукавом халата, пару раз дыхнул, и рядом с его жабой материализовались носилки с пологом сверху и четырьмя мускулистыми демонами у шестов.
        У этих голов вовсе не было, единственный глаз располагался на груди, а одежда состояла из тех же алых шаровар.
        - Что такое? - прозвучал дребезжащий голос, расшитый цветочками полог откинулся, и из повозки выглянул демон с головой обезьяны, наряженный в четырехугольную шапку с жемчужиной наверху.
        Тигроголовый спрыгнул с седла и поклонился:
        - О высочайший, у нас тут не совсем обычное дело… Вот, посмотри.
        Нефритовая Жаба принялся кланяться вновь, а Ивар подумал, что сейчас им придется еще раз объяснять, что они тут забыли, и уверять, что вовсе не собираются залезть во дворец Янь-вана, выкрасть его любимую наложницу или выковырять драгоценные камни из спинки трона…
        Но обладателю красивой шапки хватило одного взгляда, чтобы разобраться.
        - Не наши… - протянул он, сложив губы трубочкой. - Да еще и герои…
        На обезьяньей физиономии возникло такое выражение, словно ей в качестве обеда предложили политый уксусом лимон.
        - Этого убил Инь Ци? - спросил демон, показывая туда, где лежало тело Хакона.
        - Да, - сказал Ивар.
        - Вот тупица, - прокомментировал обезьяноголовый. - Вы ведь явились восстановить равновесие?
        - Да, о премудрый, - почтительно ответил даос.
        - Сгиньте, - демон в носилках махнул лапой.
        Тигроголовый запрыгнул в седло, натянул поводья, ударил ногами в отвисшие чешуйчатые бока своего «коня». Отряд вояк на громадных жабах развернулся и поскакал туда, где поднимались черные башни Саньду.
        - Вот так лучше, - сказал обезьяноголовый. - У носильщиков нет ушей, а тем, кто может нас понять, ни к чему слышать то, что я скажу… Вы ведь сразили того, кто именуется Фу-ю, но на самом деле лишь тень, отражение Гун-гуна?
        - Именно это мы и сделали, - Ивар убрал меч в ножны. - И собираемся прикончить самого Гун-гуна.
        - Не сомневаюсь, - демон хмыкнул. - Только высшие иерархи Темного Града знают, как обстоят дела и что произошло три года назад… Мы такого не ждали, и никто не ждал… Гун-гун был повержен в глубокой древности, но просто уничтожить такую силу невозможно, и поэтому его лишили сознания и заключили сюда, в Преисподнюю… Он стал теми «желтыми источниками», которые давали нам всем силу и возможность наставлять грешников на путь истинный. Но он сумел вспомнить себя, и освободиться… Об этом узнали не сразу - Гун-гуну хватило ума не бросаться на штурм Саньду, а когда узнали, оказалось поздно. Все наши доклады, отправленные Нефритовому Императору, не дошли, и мы не знаем, почему.
        - Потому, что Верхний Куньлунь осквернен, - сказал Шао Ху, - а храмы его лежат в руинах.
        - Бездонный колодец, понятно… - обезьяноголовый вздохнул. - Желтые источники начали пересыхать, сила из них уходить к Гун-гуну и его сыновьям, и нам пришлось вернуться к старым методам… - он раздраженно ткнул в сторону поля с металлическими шипами, - а это и неудобно, и грязно, и несовременно. Дважды пытались напасть на Гун-гуна, оба раза ничего не вышло - ведь в нас кипит его сила, и в его власти не дать ей проявиться. Янь-ван перестал быть единственным хозяином Преисподней. Поэтому мы ждали, что вести о нашем бедственном положении все же дойдут до Нефритового Императора, и он пошлет помощь.
        - Ну, нас-то никто не посылал, - буркнул Нерейд. - Мы сами кого хочешь пошлем…
        - Вы можете думать как угодно, могучие варвары, но при этом исполнять его волю, - демон улыбнулся. - Я удивлен, что выбор пал на вас, но видимо Поднебесная оскудела отважными воинами.
        - Ну так что, мы пошли? От нашей болтовни Гун-гун не издохнет, - сказал Ивар.
        - Конечно, идите, куда собирались, - обезьяноголовый закивал. - Никто из подданных Янь-вана больше не встанет на вашем пути, а что до погибшего соратника - о нем не беспокойтесь.
        Он щелкнул пальцами, тело Хакона вспыхнуло белесым огнем, и через мгновение там, где оно лежало, осталась лишь кучка пепла. Сгорело все, даже кольчуга и меч в ножнах, исчез дорожный мешок, метательные топоры и ножи.
        - Хм, спасибо, - сказал Ивар. - А то бы мы тут провозились… Если мы преуспеем, то вы об этом узнаете.
        - Воистину, - демон улыбнулся, показав крупные желтые зубы, и пропал вместе с носилками и носильщиками.
        Нефритовая Жаба, долгое время проторчавший в полупоклоне, с кряхтением распрямился.
        - Как он с вами разговаривал? - произнес он удивленно. - Это же один из цинов, высших сановников Янь-вана!
        - Да и мы парни не промах, если ты не заметил, - наглости в ухмылке Нерейда хватило бы на дюжину ханьских жуликов, и не портило ее даже то, что один из передних зубов давно отправился в Вальхаллу для резцов.
        Поле с шипами вскоре закончилось, потянулся участок, где грешников разными способами терзали на больших столах.
        Краснокожие демоны распиливали их пополам, вбивали в плоть ржавые гвозди, загоняли под ногти иголки. Причем делали это без страсти или удовольствия, словно выполняли скучную, надоевшую за века работу, а жертвы молчали, не вопили, не поносили своих мучителей.
        Лишь приглядевшись, Ивар понял, что у тех, кто страдает здесь, нет ртов.
        Слева остался еще один холм, где ранее бил источник, а теперь лишь голая, отравленная земля, и красный «гнойник» на вершине. Черные горы приблизились, стало понятно, что они не высоки, но с крутыми склонами, а поле перед ними усеяно одинаковыми круглыми ямами.
        Меж них ходили демоны с трезубцами, а в ямах время от времени вспыхивали багровые отсветы.
        - Горелым мясом пахнет, - сказал Ивар, когда ветер подул им навстречу. - Интересно, если таковы старые методы, то каковы новые?
        - Лучше и не знать, и не видеть, - пробормотал Рёгнвальд, и передернул плечами.
        Тошнотворная вонь стала сильнее, к ней добавился запах гари, от него запершило в глотке. Прошли одну яму, другую - внутри было тесно от людей, набитых, как сельди в бочке, огонь бегал по их корчащимся телам, лизал животы и лица, а внизу пунцовело нечто похожее на раскаленные угли.
        Краснокожие палачи не обращали на живых внимания, хотя порой те проходили совсем рядом, то ли не видели и не слышали, то ли этих мест уже достиг приказ не трогать «героев».
        Смрадный жар поднимался столбами, раскаленный воздух дрожал, шел густыми волнами. Ивар шагал, обливаясь потом, под сапогами похрустывали комки то ли спекшейся глины, то ли свернувшейся крови, даже сквозь подошвы чувствовалось, что земля горячая.
        Когда огненные ямы остались позади, вздохнул с облегчением, но как выяснилось быстро - зря. Начались ложбины с плоскими камнями, на которых тысячи огромных муравьев, пауков и скорпионов терзали очередных грешников.
        - Этих давить, не передавить, - брезгливо заметил Нерейд. - У них ума нет, вдруг бросятся?
        - Здесь даже волос не упадет без воли Янь-вана, - сказал Нефритовая Жаба напыщенно, но потом вспомнил, что дело обстоит не совсем так, и поправился. - Ну, думаю, что эти существа ему подчиняются во имя всех шестидесяти четырех превращений…
        - Скоро узнаем, - Ивар вытащил меч.
        Сердце замерло, когда один из пауков, черно-зеленый, со щит размером, и вооруженный серповидными жвалами, пополз в их сторону. Если это скопище бросится в атаку, то никакое оружие и руны эриля с чарами даоса не помогут отбиться - завалят телами, одолеют числом, возьмут измором.
        Но паук остановился, приподняв передние ноги, а затем и вовсе пополз назад.
        - Кажется, подчиняются, - почти с досадой сказал Арнвид. - А то уж я хотел, хе-хе…
        Миновали последнюю ложбину, и горы оказались прямо впереди - антрацитовые утесы, острые пики тянутся в вышину, из тех, что выглядят срезанными, вырываются столбы оранжевого огня. Что странно, стена из колоссальных белых столбов, поднимавшихся до самого потолка Преисподней, отсюда стала видна хуже, чем издали - нечто колышущееся, расплывчатое, похожее на кисею.
        - Может быть, передохнем? - сказал Шао Ху. - Я чувствую, наверху уже наступила ночь.
        - А завтра утром со свежими силами двинем дальше, - добавил Нерейд.
        Ивар оглядел свое воинство - Арнвид тащится на одном упрямстве, и ранее тощий, сейчас вовсе исхудал так, что непонятно, в чем душа держится; Рёгнвальд все еще страдает от раны, лицо желтое, как слизь в местных болотах, но никогда не признается, что устал; Болтун и Кари вроде бы в порядке, но если упадут эти, то считай все, наступил час Рагнарёка.
        Сам конунг, если честно, ощущал себя измотанным.
        - Ладно, - сказал он. - Привал… Надо поесть и поспать, а то Гун-гун не покормит, скорее сам сожрет… Что там в мешках сохранилось?
        Как выяснилось вскоре, сохранилось не так много, едва хватило, чтобы утолить голод. Покончив с едой, начали укладываться спать, а Кари остался на страже на тот случай, если кто явится «в гости».
        Темноты тут не было, тусклое свечение, исходившее от «крыши» Преисподней, к ночи не ослабело, и Ивару это сначала мешало. Но затем провалился в сон так глубоко, что когда разбудили, не сразу понял, где он находится, что происходит, и что за странные люди вокруг.
        Плечи и спина болели, мускулы ног ныли, во всем теле поселилось тяжелое оцепенение.
        - Ну ты дрыхнуть, конунг, - уважительно заметил Нерейд. - Лежал как мертвый, разве что храпел.
        - Да? - Ивар с трудом поднялся, мелькнула досадливая мысль, что воды у них немного, и тратить ее на умывание не стоит. - Ничего, зато сейчас полезу как живой, вы за мной не угонитесь.
        Черные горы за то время, что спал, не стали ни ниже, ни дружелюбнее, они высились подобно крепостной стене, уходили вправо-влево, сколько хватало глаз, и их, если верить тлеющему в ладони Нефритовой Жабы огоньку, предстояло одолеть, чтобы добраться до Гун-гуна.
        - Ну, да поможет нам Один, - сказал Ивар, когда выбрали место, где склон выглядел не таким крутым.
        Вопреки ожиданиям, черный камень оказался не горячим, а леденяще холодным, хвататься за него было больно. Заскрежетали под ногами мелкие камушки, полетели со стуком вниз, поползла мимо неровная бугристая поверхность.
        Ивар цеплялся руками, хватался за крохотные уступчики, подтягивался раз за разом, шарил ногой, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь опору. По сторонам не глядел, чтобы не отвлекаться, и поэтому не видел, как забираются остальные, и об их продвижении мог судить только по звукам.
        Хуже всего приходилось Кари - его чудовищная сила ничем не могла тут помочь, а немалый вес мешал. Нерейду дыхания хватало на то, чтобы ругаться, Шао Ху вообще слышно не было, он, вполне возможно, уже сидел на вершине, и ждал, поплевывая на макушки остальным.
        Ладони Ивар быстро ободрал до крови, но внимания на это не обратил, потом сорвал ноготь на указательном пальце, но только поморщился. В один момент повис на руках, елозя пузом и шаря ногами по совершенно гладкому камню, где даже муха не найдет, за что уцепиться…
        Нащупал впадину далеко в стороне, изогнулся, и пополз дальше, ощущая, как сердце колотится так, что едва не сбрасывает вниз.
        - Давай, конунг, еще чуть-чуть, - хриплый голос долетел сверху, и Ивар не сразу узнал Нефритовую Жабу.
        Поднявшись на высоту копейного древка, очутился на уступе, где смог бы разместиться обеденный стол, обнаружил тут не только даоса, но и хэшана, чей оранжевый халат стал серым от грязи и пыли.
        - Кое-кому надо помочь, - сказал Шао Ху. - Ведь у тебя есть веревка?
        - Найдем, - пропыхтел Ивар, пытаясь восстановить дыхание и унять дрожь в руках. - Это еще не вершина?
        - До нее осталось немного, - ободрил Нефритовая Жаба. - Но все так же круто…
        Конунг вытащил из мешка веревку и глянул вниз - Нерейд был рядом, лез уверенно, Рёгнвальд сильно забрал вправо, но тоже двигался резво, а вот Арнвид и Кари отстали, эриль вовсе полз как страдающий плоскостопием, ожирением и ревматизмом таракан.
        - Эй, Арнвид! - позвал Ивар. - Лови веревку!
        Эриль задрал голову, стало видно осунувшееся, покрытое потом лицо, выпученные от натуги глаза.
        - Я уж сам… - выдавил он. - А, ладно, давай!
        Веревку поймал, конунг и двое ханьцев уцепились за нее, потащили изо всех сил. Нефритовая Жаба засопел, на шее Шао Ху вздулись толстые жилы, задвигались руки с изображениями тигра и дракона.
        - Сейчас помогу, - заявил переваливший через край уступа Нерейд. - Только вот передохну…
        Но пока он приходил в себя, легкого эриля уже вздернули наверх, и сбросили веревку Кари.
        - У этого голова легкая, потому что пустая, зато задница тяжелая, словно целый драккар, - предупредил Ивар. - Так что молитесь всем, кого знаете, и да поможет нам Тор… Раз-два!
        В первый момент веревка не шевельнулась, будто пытались тащить скалу, ноги заскользили по камню. Конунга и вовсе поволокло к самому краю, он напрягся так, что захрустело в спине, ноги окаменели. Зарычал, нагнетая ярость, что придает сил, укусил себя за губу до боли, до крови, и груз пошел вверх…
        Арнвида, что влез помогать, мотало из стороны в сторону, даос кряхтел, словно йотун на горшке, по веревке текла кровь, падали клочья сорванной с ладоней кожи, но они все тянули и тянули.
        Показалась темноволосая макушка Кари, его огромные руки ухватились за край уступа. Тяжесть исчезла, Ивар с трудом удержался на ногах, а когда попытался встряхнуть кистями, чтобы расслабить, понял, что те дрожат.
        - Спасибо… - прогудел берсерк. - Без вас я бы еще долго забирался.
        - Ничего, сочтемся, - отозвался Нерейд. - Пиво поставишь, когда до Трандхейм-фьорда доберемся…
        Как на ладони внизу лежали места, которыми только что прошли - ложбины с плоскими камнями, огненные ямы, поля с металлическими шипами и лес виселиц. Немного в стороне высился Темный Град, отсюда можно было рассмотреть не только башни, но и опоясывающую его стену.
        Далеко-далеко стояла «ширма» из желтого тумана, колыхалась и изгибалась под ветром.
        - Ну что, отдохнули? - спросил Ивар, когда руки перестали дрожать. - Тогда вперед!
        Нерейд посмотрел на него почти с ненавистью.
        Вторая часть подъема далась намного легче первой, то ли приспособились, то ли настолько отупели и измучились, что перестали обращать внимание на боль в мышцах, на жалобы кровоточащих ладоней…
        Но тащить никого с помощью веревки не пришлось.
        Ивар забрался в седловину между двумя острыми вершинами первым, встал в полный рост.
        - Слава асам, - пробормотал он, увидев, что спуск их ждет куда более легкий.
        С этой стороны горы опускались полого, склоны были усеяны валунами, а в сотне шагов от подножия уже виднелись основания колоссальных белых столбов, сотканных то ли из тумана, то ли из снежной пыли.
        Донесся грохот, горы дрогнули, одна из срезанных вершин по левую руку исторгла сноп пламени. Словно в ответ подул ветер, остудил разгоряченное лицо, принес свежие, холодные запахи, напомнившие о Северных Землях, о доме, где ждет жена, где сыновья…
        Ивар поморщился, отгоняя воспоминания.
        Вторым поднялся Шао Ху, за ним начали подтягиваться остальные.
        - Там Нифльхейм! - сказал Арнвид, едва переведя дух, и ткнул узловатым пальцем вперед, туда, где покачивались, сталкиваясь боками, белые столбы. - Я чувствую его холодное дыхание!
        - И что нас там ждет? - спросил Нерейд.
        - Хлеб да соль, затем пиво и девки, - сказал Ивар. - Понятно, что - радостная встреча с «друзьями». Эриль, ты случаем не придумал, как прикончить ту многорукую гадину, или хотя бы загнать обратно под источники?
        Арнвид скривился, бросил на конунга мрачный взгляд:
        - Времени на размышления не было, все идем куда-то, а если не идем, то еще хуже… летим или ползем.
        - Но ты подумай, обязательно, - Ивар потер ладони друг о друга, с неудовольствием подумал, что содранная кожа помешает держать меч.
        Спустились легко, хотя небольшие камни качались и рокотали под ногами, а вершины крупных валунов были скользкими, словно льдины. Оказавшись у подножия гор, ощутили дувший навстречу ветер, что с каждым шагом становился сильнее и холоднее.
        Он легко проницал одежду, добирался до тела, по коже бежали мурашки.
        Белые столбы выросли, стало ясно, что это сотканные из снежинок вихри, выстроившиеся громадным частоколом. В их глубине задвигались серые, размытые силуэты, большие и маленькие, но слишком быстрые для того, чтобы можно было уловить очертания.
        - Оружие готовим, - сказал Ивар, вытаскивая меч.
        Чутье воина, прошедшего через десятки битв, сотни мелких схваток, говорило, что впереди, за белым пологом, ждет засада. Удобнее всего напасть сразу, пока враг еще не привык к новому для себя месту, не понял, куда попал, с чем тут едят и, самое главное, кого…
        Ветер превратился в настоящий ураган, трепал волосы, свирепо ревел, идти приходилось, нагнувшись вперед и наклонив голову. В воздухе замелькали снежинки, крохотные, похожие на крупинки серебра, и огромные, словно гусиные перья, только круглые.
        Из белой пелены навстречу выдвинулся один из серых силуэтов, зажглись два голубых огня, похожих на глаза.
        - Ну!.. - Ивар вскинул меч, но неведомая тварь пропала, точно рассыпалась на тысячи осколков, а ветер завыл еще яростнее.
        Сами не заметили, как оказались внутри пронизанной холодным туманом метели. Белесая мгла надвинулась со всех сторон, черные горы с огненными вершинами пропали из виду, под ногами захрустел снег.
        Неглубокий и свежий, словно намело только что.
        - Мы как, верно идем? - спросил Ивар, покосившись на шагавшего рядом Нефритовую Жабу.
        Шарик желтого огня не мигал и не думал гаснуть, несмотря на ветер и снег, наоборот, в сгустившемся сумраке, чудилось, светил ярче. Как он показывал направление, никто не понимал, кроме даоса и, может быть, Арнвида, хотя в последнем конунг сомневался.
        - Верно… - Нефритовая Жаба остановился, прислушиваясь.
        Краем глаза Ивар заметил движение, присел, одновременно поворачивая голову и выбрасывая меч. Клинок лязгнул обо что-то стеклянисто-прозрачное, похожее на весло, полетели искры.
        Из метели выступило нечто высокое, тощее, словно дерево, с множеством конечностей. Затрясло одной из них, на которой осталась зарубка, остальными потянулось к конунгу и справа и слева, и сверху, даже по снегу зашуршало нечто похожее на очень шустрые побеги.
        Ивар даже не успел крикнуть «Одину слава», как пришлось отражать нападение. Услышал вскрик Рёгнвальда, злой голос Арнвида - дружинники, похоже, вступили с кем-то в схватку.
        Меч лязгал, сталкиваясь то ли с длинными пальцами, то ли со щупальцами, от них отлетали куски, похожие на сосульки. Никак не удавалось рассмотреть, с кем дрался - густые клубы метели скрывали противника, он сам двигался быстро, да и выглядел эфемерным, словно мираж.
        Но вот острый коготь, что разодрал кольчугу на плече, оказался настоящим.
        - Возьми тебя тролли! - Ивар отшатнулся, отбил нацеленный в лицо удар, еще один, третий, а затем вынужден был подпрыгнуть, уходя от выпада, сделанного над самой землей.
        Рядом махал обломком посоха Нефритовая Жаба, с другой стороны колотил дубиной Кари. Летели, вспыхивая белыми огоньками, вытянутые осколки, стоял звон, как в кузне, через вой метели прорывался скрип снега под ногами и тяжелое, надсадное дыхание.
        В один момент Ивару показалось, что он разглядел врага - длинное тонкое тело, на нем «гриб» головы, и торчащие во все стороны конечности-ветви. Сделав обманный удар, он скакнул в сторону, а когда обитатель Нифльхейма попытался развернуться, поднырнул под его многочисленные конечности.
        Выбросил меч на всю длину, едва удержал рукоять в окровавленной ладони.
        Лезвие вонзилось точно между пылавших голубым огнем глаз, и они начали гаснуть. Конунг выдернул клинок, пораженный враг мягко упал назад, очертания его сделались четче.
        Но порадоваться не успел - усеянная шипами полупрозрачная туша выступила из белого марева. Открылась пасть, где убрался бы тяжелый пехотный щит, и метнулся вперед, разбрызгивая слюну, длинный язык.
        Ивар попытался развернуться, рубануть по липкой ленте, но понял, что не успевает.
        - Эх-ха! - рядом оказался Нерейд, шарахнул мечом сверху-вниз, и отрубленный язык упал на снег, завозился, как червяк. - Что, получила, морда гнусная? Сейчас я тебя…
        Болтун не договорил - нечто острое и тонкое вонзилось ему в бок, разрывая кольчугу, ломая ребра. Ивар ударил, обрубая щупальце, ощутил, что в сердце поднимается ярость, та самая, что заставляет забыть об усталости, бросает человека в безнадежную схватку и вынуждает биться до последнего, до предела сил…
        Поле зрения заволокло багровым, стало очень жарко, словно оказался в Серкланде.
        С ревом ринулся вперед, прочный панцирь, усеянный шипами-сосульками, вдребезги разлетелся под ударом. Чудище взвизгнуло, но сделать ничего не успело, поскольку лишилось головы, а затем еще и одной из лап, хотя ее отрубать было уже незачем…
        А Ивар развернулся, выискивая очередного противника.
        Он размахивал мечом, резал и колол, прыгал и метался, двигаясь словно в густом тумане. Не видел ничего, уши будто забило снегом, по лицу вроде бы текла кровь, но ему было все равно, своя она или чужая.
        Он лишь знал, что должен победить, убить всех, кто встанет сегодня у него на пути.
        - Стой! Хватит! - донесся откуда-то приглушенный крик.
        Ивар попытался остановиться, но захваченное одиновым безумием тело послушалось не сразу. Он нанес еще один удар, никого не зацепил, и поэтому едва не свалился вперед, вслед за потяжелевшим мечом.
        Слабость обрушилась подобно лавине, в голове зазвенело, а ноги подогнулись.
        - Конунг! Конунг! - кричал кто-то в самое ухо.
        - Да… я… - он заморгал, и багровое марево начало рассеиваться.
        Понял, что стоит по колено в снегу, вокруг валяются изрубленные, посеченные тела, обрубки щупалец, куски стеклистой голубоватой плоти, обломки панцирей, когтей и клыков.
        - Конунг? - осторожно спросил Арнвид.
        - Я… в порядке, - губы слушались еще с трудом, но все равно лучше, чем раньше. - Ты жив?
        - Сложный вопрос, - эриль хмыкнул, но тут же лицо его стало мрачным. - Нерейд…
        - Что с ним? - Ивар обернулся.
        Они стояли кружком - Рёгнвальд и Нефритовая Жаба, Кари и Шао Ху, а Болтун лежал на спине. Он продолжал ухмыляться, и сжимавшая меч рука не дрожала, несмотря на то, что кольчуга на груди и животе напоминала щедро сдобренную кровью кашу из металлических семян.
        - Ты славно дрался, конунг, - сказал Нерейд, и голос его прозвучал искаженно, непривычно.
        Ивар вздрогнул, словно его ударили кнутом.
        - Да, - проговорил он. - Но и ты - отлично… Ты спас мне жизнь.
        Подошел, опустился на колени рядом с человеком, который был рядом во всех до единого походах, с которым ели из одного котелка, не раз выручали друг друга, вместе пили и ходили на тинги…
        А теперь он умирал, сомнений в этом не оставалось.
        Нерейд дышал тяжело, грудь его поднималась медленно, по лицу разливалась восковая бледность. Глаза, несмотря ни на что, смотрели весело, губы кривила улыбка, а рыжие волосы пламенели в белом сумраке.
        - Арнвид, сделай что-нибудь! - Ивар глянул на эриля, и тот содрогнулся.
        - Невозможно, - ответил вместо Арнвида Нефритовая Жаба. - Слишком тяжелы повреждения… разорван кишечник, задето сердце, одно из легких порвано в клочья… Удивительно, почему он еще жив.
        - Мы такие, узкоглазый, хе-хе, - Нерейд нашел силы засмеяться. - Не ной, конунг, недостойно тебя… Жизнь была не так плоха, а впереди ждет Вальхалла, пьянки и драки, то, что я люблю более всего…
        - Да, - сказал Ивар, пытаясь сморгнуть намерзшие на глаза снежинки.
        - Помнишь Багдад? - продолжал Болтун. - Того прорицателя… он еще… предсказал мне смерть ото льда…
        - Помню.
        - Так вот не ошибся, гад старый, - Нерейд стиснул меч еще крепче, словно тот был спасительным бревном, без которого неминуема смерть в пучине. - Хотя я-то думал на другое… Ладно, конунг, еще попируем вместе… я слышу, как дочери Одина мчатся сюда на быстрых конях… я слышу их пение…
        Метель выла, точно стая обезумевших волков, и кроме ее воя, Ивар не улавливал ничего. Но не зря говорят, что умирающим доступно больше, чем тем, кто остается жить, и возможно валькирии и вправду спешили через мглистое небо Нифльхейма, чтобы забрать павшего в схватке воина.
        - Только вы уж дойдите до конца, победите того гада, чтобы я не зря, чтобы все это не зря… - прохрипел Нерейд, сильное тело выгнулось, глаза открылись еще шире и застыли.
        Ивару захотелось одновременно проснуться, чтобы все стало как раньше, и схватить меч, с ревом броситься в бой, в клочья изрубить тех, кто сделал так, что Болтун погиб…
        Вот только это был не сон, и убившие Нерейда твари уже и так мертвы.
        Неожиданно показалось, что слышит топот копыт и сильные женские голоса. Промелькнул в белых клубах золотистый блик, словно на остроконечном шлеме, конунга похлопали по плечу так, что он вздрогнул.
        Захрипел конь, кто-то очень знакомо рассмеялся, и все стихло.
        - Он был… одним из лучших воинов, которых я знал, - Арнвид говорил медленно, неуверенно, словно губы и язык его превратились в камень. - Уверен, что Один примет его с почетом.
        - Жалко его, - Кари совершенно детским жестом вытер нос.
        - Я буду молить всех бодхисатв и самого Шакьямуни о милости для Нерейда, - Шао Ху склонил голову.
        - Благоприятного возрождения, - добавил Нефритовая Жаба.
        Ивар вытер лицо, мокрое от растаявших снежинок, после чего встал с колен.
        - Нужно похоронить его, и идти дальше, - сказал он, ощущая, что во рту скопилась горькая и липкая, как рыбий клей, слюна. - Надо довести дело до конца, чего бы это нам не стоило.
        Они разбросали снег, под ним обнаружилась необычайно мягкая, рыхлая земля. Выкопать в ней могилу оказалось несложно, и вскоре тело Нерейда с опущенными веками, со сложенными на груди руками положили в яму.
        - Прощай, друг, - Ивар бросил на грудь Болтуну первую горсть земли, и не выдержал, отвернулся.
        Сердце разрывалось от горя и ярости, глядеть в лицо погибшему было больно.
        Только в этот момент присмотрелся к трупам чудовищ, с которыми они сражались - те выглядели совершенно по-разному, среди них не имелось двух даже похожих, роднила их только полупрозрачная плоть, напоминавшая лед, а также глаза, что при жизни светились голубым огнем.
        Тут имелось нечто вроде колючей черепахи, которой Нерейд отрезал язык, а Ивар разбил панцирь, разбросало щупальца то самое «дерево», с коим конунг бился в самом начале, лежали другие, столь же уродливые и жуткие - оскаленные пасти, зубы и когти, прочие орудия убийства…
        - Они тают, - сказал подошедший Арнвид, и лишь тут Ивар заметил, что от тел поднимается белый «дымок».
        Метель уносила его, прятала меж снежных хлопьев, но мерзкие трупы уменьшались, словно усыхали.
        - Точно, - кивнул конунг. - Ты сочинишь о нем драпу?
        - Не знаю, - отозвался эриль после паузы. - Слишком тяжело… Я еще о Даге не сделал… Может быть, потом? Сейчас та часть меда Суттунга, что досталась мне, словно замерзла, я и вису-то сложить не смогу…
        - Ладно, - Ивар покачал головой, разминая шею, жар, явившийся вместе с боевой яростью, окончательно прошел, и он ощутил холод. - Надо идти, оставаясь тут, мы замерзнем.
        Когда дувший в лицо ветер затих, Ивар едва не упал вперед, настолько привык к его напору. В какой уже раз стер влагу с физиономии, встряхнул плечами, сбрасывая с них крохотные сугробы, и огляделся.
        Полоса метели осталась позади, сотканные из белого крошева столбы подпирали блекло-серое, лишенное солнце и облаков небо, похожее на громадный щит из металла. Под ним раскинулась утыканная ледяными глыбами и черными коническими холмами равнина.
        Всюду плыли клубы белого тумана, воздух был холодный, острый, как нож.
        - Нифльхейм, - сказал Арнвид, зябко поводя плечами. - Этот мороз - не просто мороз, на нем ни один человек не проживет долго… и не только человек, даже альв или тролль не протянет здесь более месяца.
        - А сколько выдержим мы? - спросил Ивар.
        - Несколько дней, - ответил эриль без особой уверенности.
        Холод и вправду ничуть не напоминал тот, что иногда зимней порой охватывал Северные Земли. Тот казался живым, бодрил, заставлял кровь быстрее бежать по телу, этот же вымораживал кожу, затруднял дыхание и стискивал грудь, его прикосновение было мертвящим и неприятным.
        - У меня есть снадобья, что могут помочь, - сказал Нефритовая Жаба.
        - Из черепашьей мошонки, рыбьих ушей и тигриного помета? - Ивар усмехнулся. - Давай, доставай, нам терять нечего, семь бед - один ответ.
        Он оглянулся, словно надеясь, что из стены метели за их спинами выйдет живой Нерейд, улыбнется криво и отпустит шуточку, от которой смутился бы сам Локи. Боль потери друга не прошла, как змея под корягу спряталась поглубже в сердце, а то начало покрываться ледяной коркой.
        - Хорошо, - даос залез в мешочек на поясе, вроде бы крохотный, но вмещающий такую уйму всяких вещей, что их хватило бы на пару больших торб, вынул выточенный из нефрита флакон.
        - Как это называется? - осведомился Арнвид.
        - Отрыжка Золотого Фэнхуана, - сообщил Нефритовая Жаба. - Делайте по крохотному глотку.
        Сам отхлебнул из флакона, передал его Ивару.
        Тот принял посудину осторожно, ноздрей коснулся слабый, вовсе не неприятный запах. Конунг задержал дыхание, вылил немного тягучей прозрачной жидкости в рот, язык и небо обожгло.
        Проглотил, и огонь заполыхал в брюхе, потек ниже и выше, кожу защекотало, словно по ней забегали сотни муравьев. Тяжесть и холод ушли из тела, мышцы застонали от хлынувшей в них силы, а сердце забилось яростно и мощно, будто возжелало вырваться из груди.
        Ощущения эти вскоре прошли, но стужа перестала казаться такой свирепой, а усталость сгинула.
        - Да, так лучше… - удивленно прогудел Кари, допив остатки снадобья.
        - Еще бы, - Нефритовая Жаба забрал опустевший флакон, и спрятал обратно в мешочек. - Тридцать восемь ингредиентов, иные из них безумно дорогие, прочие надо настаивать много лет или собирать лишь в определенный день шестидесятилетнего цикла.
        - Эх, еще бы в Муспелльхейме побывать, - мечтательно сказал Арнвид, когда они пошли дальше. - Там, правда, еще меньше протянешь, чем тут, но все равно интересно, аж жуть!
        Эриль после снадобья взбодрился, шагал легко, от спутников не отставал, глаза блестели, как у молодого.
        - Тебе все интересно, - хмыкнул Ивар. - Даже тут.
        Нифльхейм был красив, вот только эта красота внушала оторопь, слишком уж чуждой, мрачной и грандиозной она казалась.
        Огромные глыбы льда высились со всех сторон, беловатого, золотистого, синеватого, искры играли на гранях этих сухопутных айсбергов. Одни напоминали колонны из дворца императоров Миклагарда, другие - колоссальные статуи из мрамора, третьи - пирамиды из страны ацтеков.
        Туман выглядел как курения с жертвенника богов.
        Черные холмы походили на погребальные курганы могучих конунгов, склоны их были гладкими, блестящими, на вершинах многих торчали серые кубы из камня, их бока переливались всеми цветами радуги.
        - Конечно, - согласился Арнвид. - Дома я все знаю, не то, что здесь… мы хоть правильно идем?
        Вопрос предназначался Нефритовой Жабе, что все так же вел отряд.
        - Кто знает? - отозвался даос. - Огонь лишь указывает направление, не более.
        Ответ был хитрым, вполне в духе ханьцев с их любовью ко всяким заковыристым штуковинам.
        Ивар хотел высказаться по этому поводу, но отвлекся, поскольку камень на ближайшем холме задрожал, и выплюнул струю белого пара. Мгновением позже то же сделали остальные, и со всех сторон в небо поднялись тонкие бледные «стволы», в вышине начали набухать облака.
        Эриль тут же забыл вопрос, принялся таращиться вверх, даже рот приоткрыл.
        Прошли меж двумя айсбергами, что напоминали обледеневших гигантов с огромными головами и короткими ногами, после чего начали встречаться «полыньи» - круглые лужи с прозрачной водой, через которую было видно, что слой земли обрывается парой локтей ниже, а под ним лежит все тот же лед.
        
        Глава 17. Боги воды
        Дно у этих похожих на колодцы водоемов если и имелось, лежало слишком глубоко, чтобы его удалось обнаружить.
        - Ай! - воскликнул Арнвид, сунувший в одну «полынью» палец. - Она жжется!
        Вытащенный палец оказался белым, словно отмороженным, и пришлось его долго мять и растирать, прежде чем он порозовел. Но даже и тогда, по словам эриля, в нем осталась боль, а кожа сделалась сухой и потрескалась, а кое-где начала облезать, отваливаться неопрятными лохмотьями.
        Рискнувший выпить нифльхеймской воды скорее всего умер бы в жутких муках.
        Облака скрыли бледно-серое небо, стало темнее, и вскоре посыпал снег, со всех сторон донесся шорох, какой издавали бившие по земле и айсбергам крупинки белого льда.
        - Погодите, - сказал Нефритовая Жаба, останавливаясь. - Что-то не так…
        Огонь у него на ладони больше не был шаром, скорее он напоминал два яйца, скрепленных меж собой пуповиной, и они дергались, точно пытались оторваться друг от друга, моргали вразнобой.
        - У него могут быть еще «дети»? Или, как ты сказал… - Ивар пошарил в памяти, отыскивая слово. - Аватары?
        - Да, могут, - кивнул даос. - И в них течет та же кровь, что и в Гун-гуне.
        - Он наверняка уже знает, что мы тут, - Ивар огляделся: снегопад и сумрак мешали заглянуть далеко, да и за глыбами льда можно подкрасться незаметно, даже если ты размером с давешнего «медведя». - И наверняка отправил одного из отпрысков нам навстречу, а тот попробует убить тебя или затушить эту штуку… и тогда с нами не нужно даже сражаться, сами замерзнем насмерть или удерем отсюда. Поэтому отойди-ка ты нам за спины, и не лезь вперед.
        Нефритовая Жаба гордо тряхнул заиндевелыми лохмами, даже рот открыл, наверняка собираясь заявить, что он ничего не боится, но его опередил Шао Ху, проговоривший очень мягко:
        - Так будет разумнее. Сделай это, во имя всех небесных наставников.
        - Ладно, клянусь Тройным Обогревателем, - буркнул даос. - Нам вон туда, к похожей на лингам льдине…
        Ивар не знал, что такое лингам, но подозревал, что Нерейд обозвал бы эту штуку куда короче и яснее. Без Болтуна было шагать не так весело, никто не шутил, не балагурил, дорога давалась тяжелее, и даже ноги вроде бы уставали больше, а мешок сильнее давил на плечи.
        Теперь Нефритовая Жаба шел в середине, и говорил, куда им двигаться.
        Миновали «полынью», более похожую на озеро, и тут Ивар уловил донесшийся спереди скрип, какой издают скользящие по снегу лыжи или полозья тяжело нагруженных саней.
        - Тихо! - приказал он, вскидывая руку.
        Ледяная глыба, очертаниями похожая на сарай, качнулась, из?за нее появилось нечто змееподобное, но длиной с мачту драккара. Покрытое белой чешуей тело изогнулось, поднялся его передний конец, и на людей злобно уставилось множество круглых глаз.
        Голов у этой твари имелось едва ли не десять, и все они были вполне человеческими, красные волосы висели лохмами, в стороны торчали руки с мечами, топорами и копьями.
        - Сян-лю! - сказал Нефритовая Жаба.
        - А, так ты его знаешь? - Арнвид усмехнулся. - Может быть, уговоришь по знакомству убраться с нашего пути? А то надоело убивать всяких неразумных уродов, тупить о них мечи и тратить силы.
        - Молчи, смертный! - шелестящий голос донесся сразу из множества ртов, и поэтому прозвучал вибрирующе, мощно. - Во мне разума больше, чем ты можешь даже вообразить!
        - Очень приятно это слышать, - эриль был покладист, как сытый кот. - Может быть, ты тогда сам сообразишь, что тебе лучше забиться в щелку поглубже или перерезать себе глотку… раз, два… девять глоток, чтобы не мучиться?
        Сян-лю заколыхался, поднялся еще выше, физиономии на его головах отразили злобу.
        - Я лучше убью вас, - сообщил он самодовольно. - Готовьтесь к смерти!
        - Твой братец хотя бы молчал, - сказал Ивар, - и выглядел от этого немного поумнее…
        Этот отпрыск Гун-гуна больше напоминал папашу, хотя в размерах уступал, да и не чувствовалось в нем такой всесокрушающей мощи. Но и того, что имелось, могло хватить, чтобы справиться с их маленьким отрядом - это конунг понимал хорошо, и поэтому был не прочь разозлить противника.
        Сян-лю упал вперед, и пополз к ним, размахивая десятками клинков одновременно. Вновь донесся скрип, захрустела задетая чешуйчатым боком ледяная глыба, по ней побежали трещины.
        Полноценных бойцов осталось всего четверо, Арнвид не в счет, да и даосу лучше в схватку не лезть, без него потом если что и отыщут в этих ледяных просторах, так лишь собственную смерть.
        - Расходимся! - велел Ивар Рёгнвальду. - Кари, прикрываешь мудрецов, Шао Ху, ты сам смотри…
        Хэшан - воин хоть куда, но привык биться в одиночку, в строй не годится.
        Сам конунг двинулся влево, обходя надвигающееся чудовище по широкой дуге, меч выставил перед собой. Сбросивший мешок Рёгнвальд зашагал в другую сторону, и Сян-лю завертел головами, чтобы следить за всеми противниками, а голов у него хватало на целый отряд.
        Замер, а затем рванул вперед, и оказался совсем рядом.
        Ударили два копья, но Ивар уже отскочил, достал мечом белую мускулистую руку. По той потекла пузырящаяся кровь, мгновенно застыла, затвердела потеками грязного льда.
        Пришлось отразить удар вылетевшего слева кривого меча, и тот, соприкоснувшись с клинком сидхе, разлетелся на осколки. Один резанул Ивара по щеке, и это оказалось неожиданно больно, боль отдалась в затылок, хлестнула до самых пяток, и конунг только чудом ушел от нового выпада.
        Разорвал дистанцию, и быстренько глянул, как дела у остальных.
        Кари бился в своем стиле - молотил палицей так, что от противника летели клочья, только вот Сян-лю это не останавливало. Нефритовая Жаба и Арнвид пятились, эриль размахивал мечом, но лишь отражал чужие удары, о контратаках не думал.
        Рёгнвальда и Шао Ху Ивар видеть не мог, их закрывала исполинская змеиная туша.
        - Сейчас подохнешь! - пообещала та голова Сян-лю, что находилась ближе всех, и сразу дюжина рук потянулась к конунгу.
        Он заметался, срубил наконечник копья, отразил выпад топором, грозивший перерубить ему ноги. Лезвие длинного тонкого меча мелькнуло в опасной близости от лица, другое со скрежетом проехалось по кольчуге, но та выдержала, зато тупой удар в низ живота заставил Ивара согнуться.
        Чем его нанесли, он не понял, но кишки вроде бы не вывалились на снег.
        Выдавил из горла застрявший там воздух и бросился в сторону, а то место, где только что стоял, пронзили три или четыре клинка.
        - Подохнешь! - повторила башка Сян-лю.
        Глаза ее выпучились, из горла вырвался тяжкий хрип - кто-то из соратников конунга нанес чудовищу болезненный удар.
        - Ты раньше! - ответил Ивар, отразил удар топором, и рванул вперед.
        Подойти поближе, чтобы Сян-лю было неудобно сражаться, а затем добраться до чешуйчатого бока, прорезать в нем дыру побольше, да и не одну - такое вряд ли кому понравится…
        Но сделал лишь пару шагов, как вновь пришлось отбиваться, удары посыпались со всех сторон - свирепые, жестокие, быстрые. Ивар замахал мечом так, что тот слился в огнистую полосу, завертелся на месте, пригибаясь и распрямляясь, двигаясь из стороны в сторону.
        Остановись он хотя бы на миг - смерть неизбежна…
        Ухитрился срубить одну из конечностей противника, та упала наземь и растеклась киселем. Стало немного полегче, и сумел даже пару раз зацепить тушу Сян-лю, меч сидхе легко разрезал белую чешую.
        Чудовище перекатывалось с боку на бок, но вперед более не двигалось.
        Палица Кари продолжала взлетать и опускаться, круша клинки, плюща в кашу пальцы и предплечья. Арнвид, судя по вспышкам, пытался применить руны, но ничего из его усилий не выходило, Нефритовая Жаба устало отмахивался обломком посоха, на рожон не лез.
        Пот залил Ивару лицо, он начал уставать, едва не пропустил удар копьем…
        Отшатнулся, краем глаза заметил движение, и тут в плечо ему шарахнуло с такой силой, что затрещали кости. Мелькнула перед глазами занесенная снегом земля, хрястнулся тяжело, будто сбирая влет птица, а попытавшись встать, с ужасом ощутил, что левая рука не двигается.
        Плечо онемело, все, что ниже, вообще не чувствовалось, хотя боли не было.
        - Конунг, ты как?! - донесся обеспокоенный голос Арнвида.
        - Ничего, бывало и хуже… - ответил Ивар.
        Перед глазами плыло, чтобы подняться, пришлось опереться на меч, как на простую палку. Клинок гневно зазвенел, а конунг, пошатываясь, двинулся обратно, туда, где сражались его воины.
        Пощупав плечо, обнаружил разрыв в кольчуге, а под ним - крохотную, почти незаметную ранку. Сян-лю, похоже, пустил в ход хвост, длинный и тяжелый, как столетняя ель, разве что без смолы на «коре».
        - Точно бывало? - эриль обернулся.
        Ивар успокаивающе кивнул, прошагал мимо, поднимая клинок, с радостью отметил, что Рёгнвальд жив, и сражается неплохо.
        - Сейчас ты получишь… - прошептал он.
        Уклонился от одного удара, второй пропустил над собой так, что изогнутое лезвие едва не срезало волосы на макушке. Третий отвел в сторону, сделал обманный выпад, и вонзил клинок в бок Сян-лю по самую рукоять. Мгновенно упал в сторону, перекатился, не обращая внимания, что тело завопило от боли.
        Сверху обрушилось раздраженное рычание.
        Головы чудовища пялились на конунга со злобой и ненавистью, но молчали - дыхание, похоже, закончилось. Многочисленные руки шевелились не так быстро, на тех местах, где появились раны, блестели обратившиеся в лед капли крови, наверняка мешали двигаться.
        Ивар вновь пошел вперед, срубил палец на самой неловкой конечности, выбил из другой большой топор. Ударил туда же, где остался первый надрез, на этот раз вышло не так глубоко, зато выворотил кусок белесой слизистой плоти.
        Слева вновь выметнулся хвост, но на этот раз конунг был начеку, уклонился.
        - Есть! - закричал Арнвид, вспыхнуло особенно ярко, и Сян-лю задергался.
        На загривок его с другой стороны вскочил Шао Ху, с резким выкриком ударил ладонью. Одна из голов треснула, словно перезрелая тыква, за ней вторая, третья вовсе разлетелась на куски.
        Ивар поспешно бил раз за разом, прорезая в боку врага дыру, чтобы добраться до сердца. Внутри чудовища не было ни жил, ни костей, только слизь разных оттенков белого, из нее текли потоки воды, так что под ногами хлюпало, а вокруг конунга клубился пар.
        В один момент понял, что враг не движется.
        - Похоже, все, - донесся сверху спокойный голос Шао Ху.
        - И если я все правильно понимаю, нам лучше отойти подальше, - добавил Нефритовая Жаба, и голос его прозвучал опасливо.
        Ивар послушно заковылял прочь.
        Отодвинулся на десяток шагов, когда от исполинского трупа раздался громкий треск. По его бокам побежали разводы, какие бывают на льдине в половодье, и Сян-лю начал разваливаться на куски.
        Образовалась вытянутая груда битого льда, осыпались мелким крошевом руки и головы.
        - Это почему так? - спросил Кари, дубина которого вся была в белых «соплях».
        - Он сын Гун-гуна, повелителя клокочущей воды, и сам - вода, - пояснил даос. - Все живы?
        - А тролли его знают, - буркнул Ивар.
        Трясущейся ладонью засунул меч в ножны, и принялся стаскивать кольчугу - левая рука по-прежнему не двигалась, кожа на ней оставалась холодной, лишь едва шевелились пальцы.
        Рядом оказался Арнвид - на лице тревога, в глазах интерес.
        - Поможешь? - спросил Ивар.
        - Сам знаешь, что легче всего перевязывать здорового, - со смешком отозвался эриль, вспомнив изречение времен еще Хрольва Жердинки. - Давай, погляжу, что там у тебя…
        Вскоре стало ясно, что раны заработали все, кроме Нефритовой Жабы.
        Шао Ху обзавелся десятком мелких порезов на руках, и одним глубоким на правом боку, пониже ребер. Арнвид получил скользящий удар по шее, после которого осталась кровоточащая борозда. Рёгнвальду отдавили ногу, оцарапали лицо и едва не срезали левую кисть.
        Оружие в руках Сян-лю сделало пару дырок даже в твердой шкуре берсерка.
        Но хуже всех пришлось конунгу - рана на плече была просто ссадиной, но рука, несмотря на все усилия даоса и эриля, не желала подчиняться так же, как и раньше, ее получалось лишь приподнять, да и то с такими усилиями, что Ивар начинал потеть, а его сердце - бешено колотиться.
        - Ничего, - сказал он, убедившись, что сделать ничего не выйдет. - Идти это мне не мешает, клянусь Вингнисом, сражаться тоже, по большому счету, так что переживу… Идем дальше?
        - А может быть, привал? - предложил Арнвид. - Сколько мы шли сегодня, да еще и сражались.
        - Давай, - согласился Ивар. - Только отойдем подальше от этого…
        Для стоянки выбрали пятачок между двумя огромными глыбами льда, что немного прикрывали от ветра и снегопада. Костер развести было не из чего, да и вряд ли живое пламя загорелось бы в Нифльхейме, поэтому расстелили одеяла и уселись на них, прижавшись друг к другу.
        Зашуршали завязки мешков, задвигались челюсти.
        Ивар жевал вяленое мясо, с трудом глотал, а глаза от усталости закрывались сами, веки были тяжелые, как наковальни.
        - Одного не пойму, - сказал Шао Ху, обошедшийся размоченным рисом. - Если Гун-гун и его отпрыски - вода, то почему они не замерзают здесь… Ведь им, видит Шакьямуни, должно приходиться еще хуже, чем нам, ведь кровь людская горяча, а у этих, мы видели - холодна.
        - Ну да… - Арнвид хмыкнул. - Все потому, что они на месте не стоят, постоянно двигаются. Ведь быструю воду никакой мороз не возьмет, поэтому Гун-гун, я думаю, все время должен перемещаться, иначе впадет в оцепенение, заснет, провалится в вечный сон…
        - Я сейчас в обычный провалюсь, - буркнул Рёгнвальд. - Вернуться-бы из него обратно.
        - Будем дежурить по трое, - решил Ивар. - Сначала Арнвид, Кари и Шао Ху, потом остальные…
        С трудом запихнув в себя свою порцию, конунг завернулся в одеяло, и лег. Подумалось, что неплохо все же было бы развести костер, но с этой мыслью и провалился в сон.
        Ивар плыл на ласковых волнах, дрейфовал в ту сторону, откуда исходило мягкое, нежное тепло. Он почти видел его, но грубые руки не пускали, трясли, злобные голоса орали в уши, и он сердился, ворочался, пытался отбиться, тело отзывалось колющей, тяжелой болью.
        Затем открыл глаза, и понял, что его держит Кари, а рядом топчется нахмуренный Арнвид.
        - Слава богам! - воскликнул он с облегчением. - Я уж думал, что все, замерз насмерть!
        - Замерз? - сказал Ивар, понимая, что едва может двигаться: теплом и не пахло, вокруг царила стужа, и тело казалось тяжелым и мертвым, как вмерзшая в лед колода. - Там было так хорошо…
        - Еще немного, и мы бы не смогли тебя вытащить, - сказал появившийся рядом Шао Ху. - Вставай, ваша очередь.
        Ивар с трудом поднялся, и его затрясло так, что зубы залязгали, а позвонки с хрустом начали тереться друг о друга. Рёгнвальд и Нефритовая Жаба, не заиндевевшие настолько сильно, и поднявшиеся быстрее и легче, посмотрели на конунга с сочувствием, даос ободряюще улыбнулся.
        - У меня есть настойка из лепестков сливы и носорожьей спермы, - предложил он.
        - Ничего, сам справлюсь, - ответил Ивар, разминая правой рукой левую, такую же непослушную, как и ранее. - Предложи ее Гун-гуну, когда мы его встретим, авось подавится…
        Серо-голубоватое небо вновь было чистым, в полном безмолвии клубился туман, и только ледяные глыбы наблюдали за людьми, осмелившимися вторгнуться туда, где не бывал никто из их племени.
        Короткий сон не победил усталость, и Рёгнвальд все время зевал, ругался через сжатые зубы, тер лицо и уши. Нефритовая Жаба сидел, скрестив ноги, и обломок посоха был воткнут перед ним в снег, колокольчики покачивались на легком ветру, но не звенели, словно отморозили язычки.
        Ивар ходил туда-сюда, не давая себе замерзнуть, с тревогой поглядывал туда, где храпел Кари.
        Одеяла постепенно покрывались инеем, дыхание спящих становилось все более и более замедленным, а щеки белели. Нифльхейм высасывал тепло из живых, норовил сделать их такими же неподвижными и холодными, как все вокруг.
        - Может быть, пора будить? - спросил Ивар, когда камни на вершинах черных холмов выплюнули столбы белесого тумана, и в вышине заклубились новорожденные облака.
        - Давай, - согласился Рёгнвальд, а Нефритовая Жаба молча кивнул.
        Кари вскочил сразу, едва его хлопнули по плечу, заморгал голубыми глазищами. Шао Ху проснулся с трудом, веки его поднялись медленно, открыв мутный, рассеянный взгляд.
        - А, это вы… - сказал хэшан отстраненно. - Значит, я еще жив.
        - Не радуйся раньше времени, что от нас избавился, - Ивар толкнул Арнвида, но тот никак не отреагировал. - Эй, эриль, ты что! Очнись, или ты решил отправиться в Вальхаллу безо всякой битвы!?
        Рёгнвальд хлопнул Арнвида по щеке, и посиневшие губы того задрожали, через них вырвался сиплый вздох.
        - Давай нажму особые точки, - предложил Нефритовая Жаба. - Энергия в каналах побежит быстрее…
        - Пробуй, - Ивар отодвинулся, давая место даосу.
        Тот надавил эрилю на затылок, потом на грудь, принялся ощупывать правую руку. Лицо Арнвида вроде бы порозовело, осевшие на лбу снежинки начали таять, но проснуться он по-прежнему не пожелал.
        - Тогда крайний способ… - сказал Ивар со вздохом. - Пиво! Целый бочонок… отменное, крепкое, настоянное, с белоснежной пеной, и соленая рыбка к нему… булькает, золотистое…
        - Давай! - сказал Арнвид, протянул руку, и только затем открыл глаза. - Ах ты… как больно…
        Подняться он смог лишь после того, как ему растерли руки и ноги, но и то постанывал при каждом движении. Ивар отдал мешок эриля Кари, тому все равно, нести один или два, ведь груз в обоих небольшой, после чего сказал настойчиво, переводя взгляд с одного на другого:
        - Немного осталось, парни, чувствую, что этот гад где-то неподалеку. Вперед!
        Вновь потащились через снегопад, который здесь, похоже, случался каждый день с того самого момента, как вырос Иггдрасиль, и его ветви соединили девять миров. Непонятно только, почему с тех пор в Нифльхейме не образовались сугробы высотой с горы вроде тех, что есть в Валланде.
        Ноги проваливались, но не дальше, чем по щиколотку, а ниже лежала черная, как сажа, земля.
        - О, след, - сказал Нефритовая Жаба, когда они наткнулись на канаву, словно оставленную очень большим колесом.
        - И я знаю, чей, - добавил Ивар. - Пойдем по нему?
        - Но нам, похоже, в другую сторону, - даос поднял ладонь с шариком золотого огня.
        Тот после встречи с Сян-лю стал обычным, но немного уменьшился.
        - Запутывает, гад ползучий, хочет, чтобы мы тут вечно бродили, - Рёгнвальд сплюнул, оскалился, точно хищник, давший ему прозвище.
        - Не думаю, - вступил в разговор эриль. - Скорее всего, он в самом деле должен все время перемещаться, чтобы не замерзнуть, как я вчера говорил. Идем туда, куда ведет его кровь, так мы дорогу срежем, а то по следу будем петлять, словно пьяные викинги по пути из корчмы.
        Пересекли след, и затопали дальше - туда, где на горизонте вырисовывалась цепь более крупных айсбергов, чем видели до сих пор, приземистых, мощных, усеянных похожими на шипы выростами.
        Вскоре наткнулись на ту же канаву вновь, затем третий раз, и тут огонек в ладони Нефритовой Жабы начал мигать.
        - Скоро погаснет, - сказал даос. - Надо было обновить у тела Сян-лю, жаль, не догадались.
        Издалека докатился тяжелый грохот, словно чихнул великан, над землей заструилась поземка. Нечто огромное показалось между дальними айсбергами, покачнуло один из них и исчезло.
        - Он и вправду близко, - Ивар проверил, как выходит из ножен меч, поморщился, когда не зажившую до конца рану на ладони дернуло болью. - Давай, ускорили шаг, раз-два, раз-два!
        Бежать оказалось намного тяжелее, чем идти.
        Под ногами проседал не только снег, но, похоже, и сама земля, приходилось то и дело выдирать сапоги из ямок. В груди у Ивара сипело, дышать холодным воздухом было больно, а легкий вроде бы мешок колотил по спине так, что грозил переломить позвоночник.
        Остальным приходилось не лучше - Арнвида на бегу пошатывало, Рёгнвальд сопел так, что слышно было наверняка не только в соседней Преисподней, но и в Верхнем Куньлуне.
        Промчались мимо очередной «полыньи», свернули за тот айсберг, что недавно трясся, как замерзший кабан. В открывшуюся перед ними канаву Ивар едва не свалился, но она выглядела свежей, оставленной только что, по краям еще осыпался снег, на земле виднелись отпечатки чешуи.
        - Давай, нажали, - сказал конунг, с трудом отыскав дыхания на два коротких слова.
        Огненный шарик в руке Нефритовой Жабы с легким звоном лопнул, разлетелся на ошметки желтого пламени, но он больше не был нужен - они слышали впереди тяжелое шуршание, видели движение за пеленой метели.
        След шел прямо, затем повернул и начал петлять, словно Гун-гун не мог решить, куда направиться дальше.
        - Стой! - Арнвид схватил конунга за рукав. - Он близко, я чую…
        Ивар остановился, с благодарностью подумал, что эриль вмешался очень вовремя, что еще немного, и пришлось бы тормозить самому, иначе грозил выдохнуться, растратить силы.
        Канава, оставленные громадной змеей, уводила в узкую ложбину между черными холмами, и дальше, насколько было видно, сворачивала.
        - Соваться бы туда я не стал, - сказал Ивар. - Чтобы прихлопнуть нас тут, ему достаточно просто скатиться с одного из склонов, а то, что мы идем по следу, Гун-гун наверняка знает…
        - Я посмотрю, что впереди, - и Шао Ху полез по склону одного из холмов.
        Поднялся на вершину, туда, где торчал серый камень с гладкими, точно отполированными боками, и тут же бросился назад. А над холмом поднялась огромная голова, увенчанная копной рыжих волос, вспыхнули злым огнем два красных глаза, и сердитый рык прогремел над Нифльхеймом.
        - Ждал в засаде, зараза, - Ивар поднял меч. - Ну, да поможет нам Один и прочие асы!
        Чувствовал неимоверной силы облегчение - закончен дальний путь, не надо больше никуда идти, ни за кем гоняться, сейчас в схватке все решится, либо они победят и двинутся обратно, либо проиграют, и лишатся всех забот, свойственных живым.
        Лишь бы только Гун-гун не струсил и не пустился в бега.
        Но тот, похоже, не собирался отступать - голова поднялась выше, стали видны многочисленные руки.
        - Ну вы наглы, черви, - пробормотал древний бог. - Сейчас я размажу вас по земле!
        - Давай, иди сюда, - пригласил Ивар. - Двух твоих сыночков пришибли, и тебя прикончим.
        Гун-гун пополз вперед, перевалил через холм, блики забегали по покрытым синей чешуей бокам. В раскрывшейся пасти, где убралась бы корова, со скрипом начали расти темные, почти черные зубы.
        Ивар двинулся вправо, Рёгнвальд влево, чтобы использовать прием, принесший успех в схватке с Сян-лю, но нынешний противник был куда умнее, он не попер на рожон. Приостановился, а затем прыгнул вперед, словно атакующая гадюка, чтобы всей мощью обрушиться на конунга.
        Тот отскочил, ударил мечом крест-накрест, застонал от боли в левом плече, что возникала при каждом движении.
        - Получай! - крикнул Арнвид.
        Что именно он сделал, Ивар не увидел, поскольку был слишком занят - рубил по тянувшимся к нему ручищам. Но полыхнуло ярко, светящаяся, крестообразная фигура встала над эрилем, и Гун-гун вздрогнул, в глазах появилась неуверенность, а движения замедлились.
        «Шлем ужаса, - подумал Ивар. - Да, это должно действовать даже на богов…».
        Ему удалось отрубить одну из рук, и хлынувшая из нее кровь-вода мгновенно замерзла, обратилась ледяными иглами. Но почти тут же страшно вскрикнул Рёгнвальд, и, глянув в его сторону, конунг увидел, как Волк медленно падает назад, а вместо лица у него кровавое месиво.
        Шао Ху выхватил меч из руки поверженного викинга, понял, что голыми руками тут не обойдешься.
        - Шакьямуни простит, - сказал он, и яростно замахал клинком.
        Еще одна конечность оказалась перерублена, и Гун-гун закричал от боли, вздрогнул всем телом. Кари в очередной раз обрушил палицу, способную крушить скалы, и закрыться от этого удара древний бог не сумел.
        Лицо его вмялось, точно щит из фольги, сбоку подбежал Арнвид, принялся тыкать мечом.
        - Одину слава! - выдавил Ивар, понимая, что сейчас нужно наступать, давить, что другого такого шанса может не быть, но рука с трудом поднимала клинок, ранее такой легкий, а ноги дрожали.
        Он все же сумел ударить, раз, другой, оставил длинную рану на боку Гун-гуна.
        Тот отползал, дергался, бестолково размахивал руками, рыжие волосы колыхались над изуродованным лицом, словно водоросли над подводной скалой. Кровь текла потоками, застывала, ледышки летели во все стороны, треск стоял такой, будто дюжина медведей драла чешую с крупной рыбы.
        Похожая на бревно ручища шарахнула Ивара в бок, но он устоял, ударил в ответ, и от собственного выпада едва не свалился.
        - Сгинь! Сгинь! - вопил Нефритовая Жаба, в этот момент менее всего похожий на даоса, дико оскалившись, он лупил остатками своего посоха, изрыгал то ли заклятия, то ли ругательства.
        Грудь Кари тяжело вздымалась, рубаха на груди едва не трещала, палицу поднимал медленно.
        - Я еще не… - пробулькал Гун-гун, и тут второй удар обрушился на его лицо, смял в кровавую кашу.
        Посыпались обломки темно-синих зубов.
        Ивар поскользнулся на одном, едва не упал, и свалился бы, не подхвати его под руку Арнвид.
        - Похоже, мы преуспели, - сказал Арнвид, глядя как Шао Ху с ловкостью хорошего повара вырезает дырки в боку Гун-гуна, как целыми пластами опадает толстая, в палец, чешуя.
        Змеиное тело оплывало, теряло форму, уцелевшие руки превращались в дым.
        - Не могу поверить, что мы так просто убили бога, - проговорил Ивар, - это было легче, чем с его сыновьями…
        Очередной удар Кари пришелся в пустоту, и берсерк упал вперед, всем телом хлюпнулся в снежную кашу. Шао Ху опустил меч, весь в синих и белых потеках, на лице его возникло озадаченное выражение.
        - Что-то тут не то и не так… - сказал Нефритовая Жаба, чей халат был мокрым, как после стирки.
        Кари поднялся, отряхнулся, словно выбравшийся из лужи щенок.
        Земля вздрогнула, ближайший айсберг пошел трещинами, с его вершины сошла небольшая лавина. Ивар отступил, поднял меч, Арнвид завертел головой, лупая глазами, словно исхудавшая и облысевшая сова.
        - Вот, я же говорил… - протянул Нефритовая Жаба, когда на месте, где лежал труп Гун-гуна, заклубился серый туман, пряди его поползли в стороны, твердея на глазах, обретая плотность.
        Хлюпнул сырой снег, заблестела свежая, без проломов и трещин, чешуя цвета вечернего моря. Оформилась башка с пивной котел, на макушке закурчавились, поползли в стороны рыжие пряди.
        - О нет… неужели все зря? - в отчаянии вопросил Ивар.
        - Нет, нет… - прошептал эриль, то ли не соглашаясь, то ли не веря в реальность происходящего.
        Новый, возрожденный Гун-гун был немного меньше старого, в нем не чувствовалось прежней мощи. Но и того, что оставалось, хватило бы на небольшую дружину, а дракона, попадись он в лапы древнему водяному богу, разорвал бы пополам, словно жабу.
        - Умрете! - проревел Гун-гун, и ударил хвостом так, что снег взвился столбом.
        - Что делать? - вопросил Ивар, пытаясь покрепче сжать рукоять меча - та намокла от пота, выскальзывала из ослабевших пальцев. - Убивать до тех пор, пока он не устанет воскресать?
        - Надо его обездвижить! - воскликнул Нефритовая Жаба. - Если он не будет шевелиться, то замерзнет и заснет!
        - Обездвижить! Легко сказать, но как сделать? - Шао Ху вздохнул, ушел от мощного удара.
        Ивар сделал выпад, кольнул большой палец самой шустрой из доброй сотни рук. Заметил на физиономии Гун-гуна довольную усмешку, в сердце полыхнула ярость, и тут выяснилось, что в измученном теле остались силы.
        Зарычав, конунг прыгнул вперед, в этот момент он совершенно забыл о защите, о том, что может погибнуть тут, в Нифльхейме, и никто в Северных Землях, ни жена, ни дети, ни скальды, что превозносят славу павших, не узнают, как и где пал Ивар по прозвищу Ловкач…
        Он рубил, как мог, не обращая внимания на то, что ноги скользят по слизи, одежда намокла, а в лицо брызжет соленой влагой. Меч казался продолжением руки, и он успевал всюду - спереди и с боков, и сверху, откуда время от времени падали тяжелые удары.
        Слышал крики соратников, но где они, что с ними, видеть не мог, времени оглядываться не было.
        - Одину слава! - прорычал конунг, подобравшись вплотную к чешуйчатому боку, и резанул сверху вниз.
        С хрустом распорол темно-синюю броню, в ней открылась рана, напоминавшая огромный вертикальный рот. Из нее хлынула волна крови такая мощная, что едва не сбила с ног, заставила покачнуться, отступить на шаг.
        Гун-гун закричал, точно умирающая лошадь, перекатился в сторону, и Ивар смог перевести дыхание. Обнаружил, что все вроде бы живы, хотя по лицу Арнвида течет кровь, обычная, человеческая, а древний бог лишился немалого количества рук - торчали «пеньки» обрубков, щетинились торчащие из них сосульки.
        - Еще немного, и мы его придавим! - голос эриля прозвучал слабо, но он шагнул вперед, поднял меч.
        - Ты ранен? - спросил Ивар.
        - Есть маленько… но это неважно, - глаза Арнвида горели яростью, лицо было багровым, от лысой макушки валил пар. - Я могу сражаться, и это главное! Давай, вперед, бей!
        Шао Ху прыгнул стремительно, будто тигр на добычу, Гун-гун попытался схватить его, но промахнулся, огромные ладони шлепнули друг о друга. Рядом с ними мгновенно оказался Нефритовая Жаба, ткнул посохом, и на серой ручище возникло мохнатое зеленое пятно, начало увеличиваться.
        Ивар зарычал, нагнетая ярость, но получилось не мощно, а скорее жалко.
        Зато рык, вырвавшийся из пасти Кари, заставил бы умолкнуть посрамленного дракона. Отлетела в сторону палица, с грохотом упала наземь, а берсерк ринулся на Гун-гуна с голыми руками.
        - Стой? Куда? - воскликнул Ивар.
        Кари вцепился в руку с него размером, крутанул и с хрустом вырвал из сустава. Отшвырнул прочь, та врезалась в один из айсбергов, заставила его покачнуться. Древний бог удивленно отшатнулся, врезал тяжелым, будто скала, кулаком, но берсерк даже не дрогнул.
        Прыгнул дальше, вперед, вцепился в чешуйчатую тушу и… оторвал ее от земли.
        - Помилуй меня Гаут… - сказал Ивар, думая, что спит, что такого не может быть.
        Стыд хлестнул словно плеть - дружинник рискует собой, а конунг стоит и только что в носу не ковыряет. Вскинув меч, бросился на помощь Кари, а тот вскинул бешено ревущего бога над собой и хлопнул оземь.
        Шао Ху едва успел отскочить, Нефритовую Жабу сбило одной из рук Гун-гуна, но он тут же поднялся.
        - Давай! - азартно прокричал Арнвид.
        Происходило невероятное - человек и бог боролись на равных, и Гун-гун пока ничего не мог сделать. Уцелевшие руки хватались за Кари, пытались оторвать его, словно пиявку, но тот держался крепко, мял и давил так, что из-под чешуи брызгало, да еще успевал отвешивать удары.
        Ивар срубил оказавшуюся поближе конечность врага, затем плюнул, побежал туда, где дергался огромный хвост.
        - Тор, дай мне сил! - закричал, насилуя запаленные легкие, сорванное горло.
        Где-то высоко, намного выше серого неба Нифльхейма громыхнуло, словно подпрыгнула на ухабе запряженная козлами колесница. Удар вышел хилым, но меч прошел через покрытое чешуей «бревно» по пояс Ивару легко, как сквозь масло, вонзился в землю.
        Хвост отскочил, забился бешено, хлестнул конунга по спине, так что тот упал на колени, лицом прямо в гадкое месиво из крови бога, подтаявшего снега и размокшей земли. Левую руку пронзила острая боль, а поднимаясь, не смог на нее опереться, вовсе повисла как плеть.
        Вскочив, обнаружил, что Кари забрался на загривок Гун-гуну, и держит, прижимает рыжую башку к земле. Арнвид подскочил, замахнулся мечом, но огромная рука ударила его в грудь, и эриль отлетел, плюясь кровью.
        Ивару показалось, что он услышал хруст костей.
        - Держи его! Только держи! - крикнул появившийся из?за головы бога Шао Ху.
        Работал мечом как дровосек топором, только обрубал не ветки, а пальцы и руки Гун-гуна. Беловато-серые обрубки корчились, некоторые пытались ползти, зрелище было настолько мерзкое, что Ивара затошнило.
        - Арнвид, ты цел? - спросил он, бросаясь к эрилю.
        - Забудь… обо мне… - просипел тот. - Его надо удержать… смотри…
        Поднялась дрожащая рука, указала на Гун-гуна.
        Тот дергался, но сдвинуться с места не мог, Кари прижимал к земле не только весом, но еще и могучей силой берсерка. Змеетелому исполину мешали сбросить наглого «червя» многочисленные раны, да и то, что рук у древнего водяного бога почти не осталось.
        А по синим бокам ползла седая «паутинка», тонкие белые линии неспешно удлинялись, пересекались, становились толще.
        - Иней! - догадался Ивар. - Он замерзает!
        - Точно… - подтвердил Нефритовая Жаба. - Главное, чтобы он удержал, чтобы удержал…
        Гун-гун взревел, глухо, отчаянно, под чешуей задвигались клубки мышц, но сдвинуться с места вновь не смог. Полосы инея, подобно сети опутавшие его могучую тушу, осыпались, но не до конца, и тут же принялись нарастать вновь, от старых поползли новые.
        Кари сдавил сильнее, ударил головой по покрытому рыжими волосами затылку бога, тот застонал. Напрягся снова, но в этот раз преуспел еще меньше, чем в предыдущие, даже не покачнулся, снег со спины не обвалился.
        
        Глава 18. Обратный путь
        Ивар с ужасом увидел, что иней начал покрывать и Кари, темные волосы его словно поседели, белые «потеки» возникли на могучих руках берсерка, на спине и сапогах. Потоки крови, хлеставшей из ран Гун-гуна, застыли, древний бог перестал шевелиться, лишь с усилием ворочал головой.
        - Слезай, замерзнешь! - крикнул Ивар.
        - Если слезу, то он вырвется… - через сжатые зубы ответил Кари, - я буду держать… прощайте…
        - Настоящий герой, - с благоговением прошептал Нефритовая Жаба, - мы построим тебе храм.
        - Что толку с того храма! Он умрет! - крикнул Ивар.
        - Зато спасет весь мир, - сказал подошедший Шао Ху. - Многие умирают просто так, глупо или даже мерзко, но подобной гибелью могут похвастаться немногие. Я верю, он возродится вновь либо в Куньлуне, либо в облике могучего полубога, небесного воителя.
        «Смертью делается смерть» - прозвучали в голове Ивара слова Хормвитнира.
        Инея на спине и боках Гун-гуна становилось все больше, он начал превращаться в лед. На Кари поначалу не хотел ложиться, тот оставался чистым, но затем полупрозрачная корка накрыла и его, посеребрила волосы, сковала тело доспехом, который не снять, не сбросить, не разобрать на части.
        Берсерк дернулся, но не для того, чтобы освободиться, а еще крепче стиснул противника.
        - Да, да… - прохрипел с земли Арнвид, выплевывая багровые комки. - Замерз, заснул! Только засыпьте его! Снега и льда побольше… Иначе вырвется, давайте, не стойте! Или задремали?
        В голосе эриля звенела ярость, хотя сам еле шевелился, говорил слабо.
        Принялись таскать куски ближайшего развалившегося айсберга, обкладывать Гун-гуна со всех сторон. Ивар засунул меч в ножны, попробовал размять левую руку, но ничего не вышло, пришлось работать одной.
        Шао Ху носил такие глыбы, что не уволокли бы и двое силачей, лицо его побагровело, оранжевый халат вымок насквозь. Даос размахивал посохом, и куски льда укладывались плотно, один к другому, образуя саркофаг, достойный не только могучего правителя, но и бога.
        Когда Гун-гун скрылся целиком, Ивар спросил:
        - Может быть, вытащим Кари, попробуем откачать?
        - Нет, не стоит, - одновременно сказали даос и эриль, а Нефритовая Жаба добавил: - Я чувствую, он еще держит его… Каким образом, не понимаю, но держит, и если убрать, то Гун-гун может вырваться.
        - Прощай, друг, - прошептал Ивар. - Ты погиб в бою, и тебя ждет вечный пир у Одина, встретимся там…
        Сверху накидали кусков льда поменьше, засыпали все это снегом, свою лепту внесла не прекращавшаяся метель. Там, где недавно кипела битва, возник продолговатый белый холм, угловатый и неровный, вокруг него остались многочисленные «лужицы» замерзшей крови бога.
        - Рёгнвальда надо похоронить, - сказал Ивар, глядя на труп дружинника.
        - Погоди, - Арнвид усмехнулся. - Придется вам копать могилу и для меня… недолго осталось.
        - Ты… тоже? - не хотелось верить, что старый эриль умирает.
        Если погибнет он, не останется никого, кто помнил тот день, когда молодой Ивар, еще не получивший прозвище Ловкач, оказался в дружине конунга Хаука Льда, из тех, кто ходил в тот славный поход в Бретланд…
        - Не горюй, конунг, радуйся, - выдавил Арнвид. - Я пал в битве, а значит, валькирии приберут мою душу… Увижусь с остальными, надеюсь, что пиво из Элдхримнира мне понравится… Ух надеремся… Кто еще из тех, кто встретил семьдесят весен, может похвастаться такой гибелью?
        - Никто, думаю, что никто, - сказал Ивар, с трудом сглатывая.
        На лицо оседали снежинки, таяли, превращались в капельки воды, те сползали вниз, щеки были мокрыми. Он радовался этому - никто не догадается, что суровый и бесстрашный конунг, прошедший множество сражений, способен на достойные женщины слезы.
        - Зато дух мой оттаял, - продолжил Арнвид. - И я готов сказать вису… самое время…
        Он помолчал немного, а затем продекламировал:
        Отгудела буря - скальда -
        Дротов - в Хель настало
        Время путь Хермода
        Проторить без брода.
        Сокол раны весел,
        Тешит песня Скегуль -
        Не бесславен к бою -
        Торит тракт герою.
        Затем эриль вздрогнул, точно собирался сказать еще что-то, и затих.
        Ивар поднял лицо, чтобы не видеть остекленевших глаз старого боевого друга, пятен крови на его шее и груди.
        - Да будет благосклонен к нему Шакьямуни, - сказал Шао Ху.
        Могилу, одну на двоих, вырыли тут же, отойдя на дюжину шагов в сторону, для чего пришлось раскидать снег, и долго возиться с удивительно мягкой землей. Перепачкались, хотя никто не обратил на это внимания, слишком устали, но зато слегка просохли и согрелись.
        - Может быть, принесем один из тех камней? - спросил Ивар, указав в ту сторону, где на вершине черного холма переливался радужными сполохами серый куб. - Поставим в изголовье.
        - Не думаю, что идея хорошая, - Нефритовая Жаба нахмурился. - Кто знает, что будет, если мы его вытащим?
        - Тогда ледяную глыбу.
        Приволокли кусок развалившегося айсберга, и Ивар попытался мечом вырезать на нем руны, сделать памятную надпись. Даос понаблюдал за его мучениями, взял посох наперевес, и велел:
        - Нарисуй все пальцем на земле. Я сделаю, а то одной рукой неудобно.
        - А справишься? - усомнился Ивар.
        - Я с иероглифами справляюсь, - в голосе Нефритовой Жабы прозвучала гордость. - А тут что - варварские значки!
        Получилось у него неплохо, не так красиво, конечно, как у Арнвида, но вполне читаемо: «Рёгнвальд Волк из Халогаланда лежит здесь» и «Арнвид, сын Харальда лежит здесь».
        - Ну вот, осталась ерунда, - сказал Ивар, когда последний символ занял свое место. - Дойти обратно живыми, не замерзнуть, не заблудиться, не помереть от недосыпа, ведь еще одного ночлега здесь мы не переживем.
        - Надо выпить кое-что, - даос полез в свой мешочек, но шарил там на этот раз очень долго, а вытащил кувшинчик из позеленевшей меди, небольшой, но очень изящный, с полустертыми символами на боках.
        Пробка не пожелала поддаваться, вылезла лишь после того, как Нефритовая Жаба постучал по горлышку. Хлопнуло, вылетело облачко сизого дыма, сильно запахло цветами, медом и чем-то незнакомым, но очень пряным.
        - Помянем тех, кто пал сегодня, - серьезно проговорил даос, и сделал добрый глоток.
        Передал кувшин Шао Ху, тот поклонился, и только после этого отхлебнул.
        Ивар сначала не почувствовал ничего - густая жидкость не обладала вкусом, не была ни горячей, ни ледяной. На мгновение стало очень холодно, затем раны, ушибы и ссадины перестали болеть, и даже в левую руку вернулось какое-то подобие жизни, в ней возникло биение крови.
        - Уф, из чего это? - спросил он.
        - Лучше тебе не знать, - сказал Нефритовая Жаба, втыкая пробку на место. - А то еще стошнит.
        - Да? - ранее подобное замечание вынудило бы Ивара напыжиться - как же, кто-то усомнился в его стойкости? - но тут он остался спокоен. - Тогда действительно не говори. Пошли?
        Они двинулись обратно.
        Небо к этому времени очистилось, снег прекратился, зато поднялся ветер - режущий, острый, холодный, он хлестал по лицу, трепал одежду и выдувал из-под нее остатки тепла.
        Проведя рукой по лицу, Ивар обнаружил, что на бровях у него появился иней. Перестал чувствовать сначала одно ухо, затем другое, и пришлось растирать их на ходу, мять до боли, чтобы не отморозить.
        От усталости его шатало, перед глазами все плыло, порой начинало кружиться, а в голове стоял звон, будто там обосновались жрецы Белого Христа и изо всех сил лупили в колокола. Каждый шаг давался с таким трудом, словно волок на себе драккар со всей дружиной.
        В груди хрипело, в боку кололо, глаза закрывались сами, так что порой он шел вслепую, затем встряхивался и поднимал веки. Но вскоре опять сдавался, и опускал их, погружался в блаженную темноту, в полузабытье.
        Шао Ху шагал вроде бы легко, но необычайно шумно - под его ногами хрустел снег, можно было уловить, как дышит хэшан. Нефритовая Жаба тащился, подволакивая ноги и сгорбившись, казалось, он несет на спине незримый груз, и тот все сильнее и сильнее клонит к земле.
        Собственный след, по которому возвращались, отыскивали с трудом, иногда понимали, что топают не туда, и шли назад. Мимо проползали айсберги, по чьим бокам плыли голубоватые блики, «полыньи», крохотные, размером с донышко котелка и большие, настоящие озера, черные холмы.
        С определенного момента у Ивара начались провалы - он терялся, выпадал куда-то, а возвращаясь, понимал, что они все так же идут, что стужа и ветер терзают тело, а ноги дрожат…
        Сколько это продолжалось, он не мог сказать - может быть, двое суток, может быть, месяц. Они вроде бы дважды останавливались, чтобы перекусить, и второй раз пришлось будить Нефритовую Жабу, заснувшего прямо с куском в руке, дважды начиналась и заканчивалась метель.
        Затем впереди поднялась стена из белых покачивающихся колонн.
        - Дошли? - спросил Ивар, и из горла вместо привычного голоса вырвалось хриплое карканье.
        - Если это не морок, то дошли, - слабо отозвался Шао Ху. - А это не морок.
        - Да, - произнес Нефритовая Жаба, с трудом двигая посиневшими губами. - Вперед, вперед…
        Через полсотни шагов падающий снег оказался со всех сторон, спереди, сзади, с боков, пейзаж Нифльхейма начал таять. Ивар подобрался, вспоминая, что было тут с ними в прошлый раз, даже потащил из ножен клинок - вдруг явятся полупрозрачные твари вроде тех, что убили Нерейда.
        Но вокруг ничего не двигалось, лишь танцевали в сумраке снежные вихри.
        Они шли и шли, но ничего не менялось, белые хлопья залепляли лицо, оседали в волосах, и Ивар начал думать, что они потеряли направление, ходят по кругу. Но тут белая пелена на миг разорвалась, мелькнуло нечто черное, через метель пробился далекий багровый отсвет, а мгновением позже - еще один.
        - Никогда не думал, что буду рад увидеть Преисподнюю, - сказал Нефритовая Жаба, и засмеялся.
        Хохот сотрясал его тощее тело, ало-золотой халат колыхался и хлопал полами, будто собравшаяся улететь птица - крыльями. Лицо даоса корежило, по щекам текли слезы, но сам он, похоже, остановиться не мог, дергался, едва не подпрыгивал.
        - Может, ему по башке дать? - хмуро спросил Ивар.
        - И тащить на себе? - вопросом ответил Шао Ху. - Нет, давай его под руки, и повели…
        Нефритовая Жаба не сопротивлялся, когда спутники почти поволокли его за собой, но смеяться перестал лишь в тот момент, когда под ногами оказался темный, прокаленный камень.
        - С… спа… спасибо, - проговорил он, задыхаясь.
        Впереди тянулась горная гряда, торчал частокол пиков, заостренных и огнедышащих, где-то за ними лежали владения демонов, обширные пространства, где краснокожие уроды терзают грешников.
        Как они одолеют все это и пройдут обратно через колодец, Ивар не представлял.
        - Может быть, привал? - спросил он. - Выспимся, а затем пойдем дальше, чтобы на спуске руки не дрожали…
        - Нет смысла никуда идти, - сказал Шао Ху. - Мы находимся там, где молитвы достигнут ушей божественного покровителя горы Цзюйхуашань, бодхисатвы Кситигарбхи, известного также как Дицзан-ван, давший обет освободить всех томящихся в Преисподней.
        Ивар услышал, как Нерейд сказал «ну и имена у этих ханьцев, язык сломишь», уловил ворчание Арнвида, и едва не застонал, осознав, что все это прозвучало внутри головы, из глубин памяти.
        - Ты надеешься упросить Дицзан-вана, чтобы он вытащил нас наверх? - недоверчиво спросил Нефритовая Жаба.
        - Да, - Шао Ху уселся, скрестив ноги, закрыл глаза.
        Поползли по нити четки, передвигаемые ловкими пальцами, губы хэшана зашевелились, но Ивар, хотя и прислушался, не уловил ни единого звука. Поскольку ноги продолжали трястись, также опустился на землю, рядом плюхнулся выглядевший недовольным даос.
        Одна из гор с рокотом исторгла столб пламени, но Шао Ху не обратил на это внимания.
        - Ух ты! - воскликнул Ивар, когда тот начал светиться: мягкое сверкание пошло от выбритой макушки, искры забегали по четкам, белоснежный ореол возник над плечами.
        Хэшан открыл глаза, и стало видно, что они тоже полны светлого пламени.
        - Для явления Дицзан-вану необходимо воплотиться, - проговорил он журчащим, перекатывающимся голосом, будто слова произносили одновременно несколько человек. - Он возьмет мое тело.
        - Но потом вернет? - спросил Ивар.
        Шао Ху улыбнулся и покачал головой:
        - Нет. Ни одно тело смертного не выдержит присутствия огненной сущности бодхисатвы. Оно распадется, три гуны разойдутся, подобно волокнам распущенной веревки, и я стану свободным.
        - То есть ты умрешь?
        - Что есть смерть, как не очередной шаг? - хэшан пожал плечами. - Увидимся в следующем воплощении…
        Он смежил веки, Нефритовая Жаба выругался так, как, наверное, умеют ругаться только постигшие Безначальное Дао мудрецы - Ивар, по крайней мере, ничего не понял, кроме того, что это никак не заклинание, и не призыв к богам.
        Свет стал ярче, так что конунгу пришлось закрыть лицо рукой, а затем еще и отвернуться. Сверху докатился мягкий звон, и сумрак преисподней расколола ослепительная вспышка, словно молния ударила снизу вверх.
        Проморгавшись, Ивар обнаружил, что на том месте, где сидел Шао Ху, стоит толстенький человечек в оранжевом халате хэшана, но чистом, без единого пятнышка, и с посохом вроде того, что был у Нефритовой Жабы, только не деревянным, а металлическим, с оловянными колокольчиками.
        На лице его красовалась улыбка, в левой руке лежала жемчужина размером с голубиное яйцо, от нее струился мягкий свет.
        - Приветствуем тебя, святой владыка! - воскликнул даос, повалился на колени и уткнулся лбом в землю.
        - Э, привет… - сказал Ивар, и сам устыдился хриплого, злого голоса.
        Дицзан-ван улыбнулся, и эта улыбка сделала его неимоверно похожим на Шао Ху, так что конунг опешил.
        - Живые в диюй? - спросил бодхисатва приятным тонким голосом. - Не будь мы свидетелями чудных и страшных событий, я бы сказал, что такое невозможно… Но я вижу вас перед собой.
        Нефритовая Жаба поднял голову, спросил с надеждой:
        - Ты поможешь нам, о могучий?
        - Мой обет касается тех, кто попал в Преисподнюю… - Дицзан-ван говорил задумчиво, маленькие глаза его посверкивали, а колокольчики на посохе позвякивали, хотя тот и не двигался. - Грешных душ, обреченных на муки… Но кто мог знать, что случится такое? Гун-гун угрожал всему миропорядку, и мы не могли обуздать его своими силами…
        От усталости Ивара посетило ощущение, что все вокруг нереально, что он видит морок. Показалось, что сейчас проснется либо под ледяным небом Нифльхейма, либо на лавке собственного драккара, и все, кто погиб во время этого безумного похода, окажутся живы.
        Арнвид, Кари, Нерейд, Даг…
        - Я выведу вас, - сказал бодхисатва. - Милостью созданный да милостив будет!
        Он ударил посохом оземь, и в недрах родился глубокий, музыкальный звук, будто там покачнулся колокол размером с город. Поднял жемчужину, и от нее заструились волны света, очертания черных гор начали таять, словно они растворялись в накатывающем пламени…
        Ивар оглянулся туда, где высились белые столбы вечной метели, на ту стену, за которой погибли верные соратники, те, с кем делил невзгоды и победы, рубился спина к спине, и сердце сжалось от боли.
        А затем боль исчезла, поскольку вокруг не осталось ничего, кроме света.
        Твердое ударило в подошвы, и Ивар понял, что стоит на обычной земле, покрытой зеленой травой, вокруг бамбуковый лес, неподалеку шумит река. Вдохнул свежего воздуха, полного живых, настоящих запахов, и едва не закашлялся, только в этот момент понял, что внизу, в мире мертвых и Нифльхейме, дышал чем-то смрадным, гнусным, и успел к этому привыкнуть.
        Дицзан-ван сгинул, точно его и не было.
        - Выбрались, - сказал Нефритовая Жаба, глаза которого дико блуждали, шевелюра стояла дыбом, как иголки у рассерженного дикобраза. - Солнце, небо, все настоящее… Чудо, клянусь Девятью Небесами!
        Ивар сел прямо там, где стоял, положил под голову мешок, и заснул быстрее, чем отрубился, даже успел услышать собственный храп, негромкий, но на редкость противный.
        Когда проснулся, тени были короткими, стоявшее в зените солнце просвечивало сквозь листву.
        - Я уже думал, что ты никогда не встанешь, - донесся голос Нефритовой Жабы.
        - А сколько я проспал? - спросил Ивар, потягиваясь.
        Зевок получился мощным, достойным славного конунга, а вот левая рука по-прежнему слушалась плохо, двигалась вяло, и о том, чтобы взять в нее щит, пока можно было только мечтать. Удар Сян-лю повредил что-то в плече, оставил в теле невидимую простому глазу отметину.
        Эриль и даос не смогли ничего сделать, оставалось надеяться, что время справится лучше.
        - Сутки, - сказал Нефритовая Жаба.
        Ивар сел, и у него закружилась голова, с внезапной четкостью обрушилось осознание того, что он жив, вернулся из Нифльхейма, где не был никто из отпрысков Аска и Эмблы…
        Увидел, что даос сидит рядом с небольшим костерком, а на том поджаривается тушка зайца. Носа коснулся запах свежего мяса, и кишки издали дружный вой, принялись дергаться, кидаться друг на друга.
        - Ты охотился? - спросил конунг.
        - Да, пришлось, - Нефритовая Жаба поморщился. - Обычно я мяса не ем, но сейчас оно необходимо и мне, и тебе. Если не восстановить силы быстро, то мы можем погибнуть, слишком намерзлись там, слишком много яда в наших телах, внутренние реки ослаблены, течение ци нарушено.
        - А мир… что с ним?
        - Он изменился, стал таким, как ранее… Не до конца, конечно, но я чувствую, что осквернение уходит из него… Готов поклясться, что Си Ван-му вернулась в Куньлунь, и что ее чудесные сады скоро вновь зацветут.
        - Значит и у нас все будет в порядке, - Ивар, вопреки всему, не чувствовал радости: да, они спасли мир от страшной напасти, совершили то, что скальды всех мастей назвали бы подвигом, но нужен ли ему такой мир, где сгинули все до единого старые друзья и соратники?
        Хотя нет, осталась жена, сыновья, дружинники на драккаре.
        Зайца даос освежевал и поджарил умело, сожрали его в считанные мгновения, оставив только огрызки костей, такие мелкие, что на них не позарилась бы и очень голодная собака. Ощущая в брюхе теплую сытую тяжесть, Ивар откинулся на спину, и только тут огляделся как следует.
        Неширокая речушка текла в паре десятков шагов, несла воду на восток, на западе высились горы, блистали белые вершины, при взгляде на которые по спине пробежался холодок. Лес уходил во все стороны, сколько хватало глаз, коричневые стволы стояли рядами, шелестели на ветру листья.
        - Где мы? - спросил конунг.
        - Это верховья Янцзы, - отозвался Нефритовая Жаба. - Это она и есть, или один из притоков, нам надо лишь спуститься по течению, и мы доберемся до Ваньсяня, где ждет новостей Сын Неба.
        - Схалтурил твой Дицзан-ван, - пробормотал Ивар. - Мог отнести нас куда-нибудь поближе к населенным местам…
        Даос хмыкнул, но заступаться за бодхисатву не стал, и грозить варвару небесной карой за наглые речи - тоже. А конунг уже спал, веки опускались сами, тело казалось тяжелым, словно мешок с сырой шерстью, мускулы полнила сладкая истома, а ветер шуршал в кронах так монотонно…
        В этот раз продрых до утра, проснувшись, достал из мешка топор и они отправились искать деревья для плота.
        - Молодой бамбук не годится, слишком тонок и тяжел, - поучал Ивара даос, пока они шагали по лесу - очень старый - тоже, поскольку быстро гниет, также подходят не все его разновидности, лучше всего…
        В свободное от постижения Дао и обретения эликсира бессмертия время он, похоже, занимался работами по дереву.
        Застучал топор, полетели щепки, Ивар принялся таскать нетолстые и легкие стволы к реке, а Нефритовая Жаба - вить веревки из лиан. Выстругали рулевое весло, парочку обычных, и к вечеру того же дня плот оказался готов, и его даже спустили на воду, чтобы опробовать в деле.
        - Неплохо, - оценил даос, - завтра с утра - в дорогу.
        Оттолкнулись от берега на рассвете, когда над лесом плыл белый легкий туман, совсем непохожий на тот, что властвовал в Нифльхейме. Плот тут же понесло, волны попытались развернуть поперек течения, но Ивар налег на рулевое весло, и «судно» выправилось.
        Плыли весь день, Нефритовая Жаба ловил рыбу прямо с плота, чистил и ухитрялся сдабривать свежее белое мясо специями так, что даже сырым оно было вкуснее любого жаркого. Мимо бежали берега, покрытые густыми зарослями, видели обезьян, цветастых крикливых птиц, кабанов и даже тигра.
        Горы на западе уменьшались, понемногу уползали за горизонт.
        Ивар правил, в лицо дул свежий ветер, иногда его обдавало брызгами, и впору было поверить, что он на драккаре, а не на крохотной платформе из легких древесных стволов. Левая рука по-прежнему не слушалась полностью, и это было куда мучительнее любой раны, так что конунг скрипел зубами, представляя, что до старости останется бесполезным калекой.
        Да и кто пойдет за предводителем, неспособным держать щит?
        На ночь причалили к берегу, плыть в темноте слишком опасно, на заре двинулись дальше. Река немного расширилась, но зато начали попадаться камни - мокрые, округлые, выставившие блестящие спины из пены и волн, и такие же серые, как окружавшая их вода.
        Один из них Ивар не заметил…
        Грохнуло, треснуло, плот подбросило так, что лязгнули зубы, мелькнуло удивленное лицо Нефритовой Жабы. В следующий миг они хлопнулись обратно на реку, но стволы бамбука разошлись, и в щели хлынула холодная вода, заполоскались в потоке обрывки лопнувшей веревки.
        - К берегу! - рявкнул даос, хватая весло.
        Ивар надавил, они пошли влево, туда, где сплошной стеной поднимался лес, а сквозь волны просвечивало дно. Спрыгнул в реку, погрузившись по пояс, нажал всем телом, борясь с течением, что норовило утащить их дальше, к целому ряду крупных валунов.
        Вдвоем кое-как выволокли плот на сушу, и полдня потратили на то, чтобы починить его.
        - Давай я на руль, - предложил Нефритовая Жаба.
        - Видит Яльфад, я не смогу нормально грести, - признался Ивар через сжатые зубы: в этот момент ненавидел себя за немощь, и больше всего на свете хотел провалиться сквозь землю: пусть даже обратно в Нифльхейм, лишь бы не признаваться в собственной немощи, не видеть чужой жалости.
        На лице даоса отразилось сомнение.
        - Ладно, оставим… - сказал он. - Буду молить небесных наставников, чтобы они дали тебе зоркость.
        Они вновь оказались на воде, и Ивар заворочал рулевым веслом, направляя плот в проход между камнями. Проскочили через него легко, но впереди оказались еще валуны, и пришлось пускать в ход шест, который Нефритовая Жаба сделал, пока они находились на берегу.
        Сам едва не улетел в воду, но они ушли в сторону, рядом промелькнула серая стена, вся в капельках влаги. Ивару плеснуло в лицо, плот захрустел, его качнуло, они очутились на свободном от камней участке реки, зато спереди донесся негромкий, но мощный рев.
        - Похоже, там пороги, - сказал даос. - Придется слезать на берег и идти пешком.
        - А может, рискнем? - предложил конунг. - Двум смертям не бывать, а от одной не уйдешь… после того, что мы вынесли, какие-то пороги - ерунда… может быть, хватит моей удачи, чтобы пройти через них?
        Сам понимал, что лезет на рожон лишь ради того, чтобы доказать себе, что еще чего-то стоит. Судя по тому, что Нефритовая Жаба глянул на левую руку спутника, он тоже догадывался, в чем тут дело.
        - Ну, хм… как знаешь, - протянул он. - Если мы перевернемся, я тебя, скорее всего, не вытащу, ведь ты весишь даня три, не меньше, и все Восемь Бессмертных не помогут тебе выплыть самому.
        - Я знаю.
        - Тогда рули получше, - и даос отвернулся.
        Течение ускорилось, в волнах цвета стали замелькали островки пены, появились камни, сначала маленькие, затем крупные, похожие на миниатюрные горы, воткнутые посреди потока чокнутым ханьским богом. Река свернула, и открылись пороги, закутанные в пелену брызг, ревущие и грозные.
        Ивар мгновенно оглох, рулевое весло едва не вырвало из руки.
        С трудом удержал его, они влетели в брызги, и одежда намокла, неприятно облепила тело. Рядом пронесся камень, похожий очертаниями на крепостную башню, лишь чудом разминулись со следующим, напоминавшим кулак йотуна.
        Сбоку ударила волна, на миг плот стал почти вертикально, и Ивар вцепился в скользкие бревна, едва не вонзил ногти. Понял, что сползает, увидел, что Нефритовая Жаба даже в этом положении ухитряется работать веслом, и что сидит так, словно приклеился задом к бревнам…
        Плот рухнул обратно, конунг больно ударился локтем, принялся выруливать вправо.
        - Не спи, варвар! - крикнул даос. - Не то проснешься уже на дне!
        Со всех сторон клокотала вода, видно было плохо, все терялось в брызгах и пене, волны сталкивались, будто дрались из?за того, кто доберется до людей первым, валуны летели навстречу, как выпущенные из лука стрелы.
        Ивар едва успевал поворачивать весло, дышал с трудом, в легких хлюпало, словно там разлилось болото. Правая рука, какой только и орудовал, болела так, точно целый день махал даже не мечом, а тяжелым колуном, или вовсе тягал сети с рыбой или веревки на драккаре.
        Очередной камень со скрежетом проехался по крайнему стволу, по воде поплыли лохмотья древесины, мелкая стружка.
        - Немного осталось! Держись! - рявкнул обернувшийся Нефритовая Жаба.
        Глаза у него были вытаращенные, сумасшедшие, мокрые волосы свисали на плечи черными сосульками.
        - Еще как держусь, - пробурчал Ивар, - не отцепишь.
        Река вновь повернула, и пришлось налегать на весло, давить, чтобы не выбросило на отвесный берег, при ударе о который затрещат не только бревна, а еще и хрупкие человеческие кости.
        Но когда сделал это, обнаружил, что впереди чисто, реку видно на два полета стрелы.
        - Неужели все? - просипел конунг.
        - Похоже на то, - откликнулся даос. - Давай, правь к суше, обсохнем хотя бы.
        Река расширилась, течение ослабело, а волны сменились рябью, что не покачнет даже щепки. Плот ткнулся в берег, оба соскочили в воду, одним махом выдернули легкий «корабль» на сушу.
        - На тебе костер, - сказал Нефритовая Жаба, - а я еду добуду…
        Несколько дней провели на воде, приставая только на ночь.
        Еще дважды встречали пороги, но не такие страшные, как первые, один раз чинили плот, заменяя разлохматившиеся веревки. Лес тянулся по берегам все такой же безлюдный, с ветвей удивленно смотрели на двух людей небольшие черно-белые медведи, протяжно кричали птицы.
        Поток становился все шире, с обеих сторон в него впадали ручьи и речушки помельче. Плескала рыба, Нефритовая Жаба не упускал случая порыбачить, и получалось у него здорово.
        Он вырезал себе новый посох, присобачил к нему верхушку от старого, и колокольчики зазвенели по-новому, веселее, чем раньше. Халат выполоскал, и тот хоть и не стал менее рваным, вернул себе прежние яркие цвета.
        Горы на западе исчезли из виду, словно втянулись за край земли.
        На пятый или шестой, Ивар сбился со счета, день увидели на берегу вырубку, затем проплыли мимо торчащих из воды кольев.
        - Скоро должна быть деревня, - сказал даос.
        - А нас там не попытаются принести в жертву Хозяину Чистого Неба? - спросил Ивар. - Храм Рассветных Лотосов, как я понимаю, как раз где-то в этих местах.
        - Это… может быть, - с неохотой признал Нефритовая Жаба. - Но с реки мы все равно никуда не денемся.
        Деревня показалась вечером - река сделала поворот, и открылись стоявшие на берегу дома, перевернутые лодки, развешенные для просушки рыбацкие сети. Плот увидели, послышались возбужденные голоса, забегали дети, к воде поспешили мужчины в конусовидных шляпах.
        Ивар повернул рулевое весло, и их «суденышко» пошло к суше.
        - Мир и благоволение Небес вам, добрые люди! - громко сказал Нефритовая Жаба, когда до берега остался с десяток шагов. - Мы - мирные странники, просим вашего гостеприимства…
        Ивар подвинул руку ближе к мечу - правая, слава асам, в порядке.
        Среди обычных хижин виднелось сооружение с огромной треугольной крышей, очень похожее на храм Рассветных Лотосов, и конунг готов был поклясться, что перед ним имеется плоский жертвенник, а внутри - статуя волосатого змеечеловека с множеством рук.
        Но крестьяне, в просторных рубахах, коротких штанах и шляпах похожие, словно братья, смотрели без враждебности. На лицах с узкими черными глазами отражалось любопытство, ну а на желто-алый халат даоса и вовсе поглядывали с уважением - знали, кто носит такое.
        Возможно, что могущество Хозяина Чистого Неба уже пало, просто храм не успели снести.
        - Э, хм, ну мы… - подал голос один из мужчин, когда Нефритовая Жаба закончил длинную и красивую речь. - Боги велят привечать странников… будьте нашими гостями… просим…
        И они дружно принялись кланяться.
        Плот помогли вытащить на берег, Ивар поймал несколько взглядов, брошенных на его левую руку, и заскрипел зубами. Затем повели их к одной из хижин, стоявшей на отшибе, и даос шепнул конунгу, что это жилье принадлежит общине и предназначено как раз для таких случаев.
        - Пока не убили, - сказал Ивар, когда они остались вдвоем.
        - И не убьют, - голос Нефритовой Жабы звучал уверенно. - Накормят, напоят, а вдобавок у них наверняка есть больные, кому не помешает моя помощь… к завтрашнему утру у нас будет лодка.
        Пророчества даоса сбылись полностью.
        Сначала им натаскали столько еды, что хватило бы на троих викингов, и Ивар впервые за долгое время наелся от пуза. Затем приплюхал тот самый мужик, что отвечал Нефритовой Жабе на берегу, они о чем-то пошептались, и ушли, оставив конунга в одиночестве.
        Вернулся даос уже в темноте, буркнул «Все хорошо», и брякнулся на лежанку.
        Ночью Ивар просыпался несколько раз, от тревоги заходилось сердце, чудились осторожные шаги, отблески на обнаженных клинках, но вокруг царил покой, и он вновь засыпал, проваливался в беспокойные видения.
        Когда открыл глаза утром, обнаружил, что Нефритовая Жаба встал, и чавкает, как оголодавший к весне медведь.
        - С добрым утром, - бодро сказал он. - Можешь попрощаться с нашим плотом.
        - Дали лодку?
        - Дали, хотя мне пришлось для этого подлечить кое-кого…
        Когда вышли из хижины, выяснилось, что их ожидает небольшая толпа, а одна из лодок спущена на воду, и ее держат двое улыбающихся парней.
        - Благодарим вас, мудрый старец, - сказал тот же мужик, и все вновь принялись кланяться. - Небеса послали вас в нашу деревню, и мы будем молить их о вашем благополучии.
        - Уж послали так послали, - пробормотал Ивар, но тихо, чтобы его не услышали.
        Нефритовая Жаба поклонился в ответ, произнес то, что от него ждали, и лица крестьян просияли. Всей толпой проводили гостей до лодки, что после плота выглядела на удивление неудобной, а когда те отошли от берега, работая веслами, еще долго махали и кланялись вслед.
        - Теперь хотя бы задница не будет постоянно в воде, - заявил даос, когда деревня скрылась из виду.
        Лодка слышалась весел, шла ходко, порогов не было, и большую часть времени они просто бездельничали. К вечеру того же дня показалась еще одна деревня, куда меньше предыдущей, но тут приставать не стали, предпочли проплыть мимо и заночевать подальше от людей.
        Припасов с собой дали столько, что хватит на неделю, лодка есть, а что еще надо?
        Затем деревни стали встречаться постоянно, леса поредели, уступили место полям и огородам. Через двое суток расширившаяся река слилась с другой, еще более широкой, и Нефритовая Жаба, потянув носом, заявил:
        - Вот, это уже Янцзы, мы в пределах Чжунго, и теперь я не сомневаюсь в том, что достигнем престола Сына Неба.
        Вечером, когда мир погрузился в сумерки и они уже собирались свернуть к берегу, сзади донесся плеск, и, обернувшись, Ивар увидел, что из?за поворота выдвигается джонка, не такая большая, как те, что ходят по морю, но довольно крупная.
        - О, это должно быть, торговцы, - обрадовался Нефритовая Жаба. - Было бы неплохо, возьми они нас на борт!
        Пришлось работать веслами, дабы вернуться на середину реки, а затем еще кричать, чтобы их заметили. Джонка приблизилась, надвинулся ее борт, и над ним появилось недовольное лицо в причудливой шляпе.
        - Что вам? - пробурчало оно. - Путаются под нога…
        Тут обладатель щегольского головного убора разглядел, что в лодке находится даос в компании огромного варвара. Глаза его выпучились, подбородки затряслись, а голос из недовольного стал подобострастным:
        - О, нижайше прошу простить… Ничтожный молит о сострадании…
        - На борт возьмете? До Ваньсяня? - напрямую спросил Нефритовая Жаба.
        - Конечно! Конечно! Сейчас скинем лестницу!
        - Ну, тогда ты прощен, - и даос небрежно помахал рукой.
        
        Глава 19. Возвращение
        Джонка именовалась «Изумрудное облако», а ее не особенно дружелюбного хозяина звали Лоу Цзи.
        Как понял Ивар из его путаных объяснений, корабль возвращался с верховьев реки в Цзянье. С низовий привез редкие чужеземные товары, а обратно пошел, заполнив трюм шкурами, драгоценными камнями и прочими редкостями, что дают обширные леса и дикие горы.
        Лоу Цзи хотел отдать священномудрому старцу и его спутнику единственную каюту, но Нефритовая Жаба сказал, что им довольно будет места в трюме, рядом с матросами. Но против чайника с подогретым вином и ужина возражать не стал.
        Разносолов на джонке не водилось, но вино у ее хозяина было неплохим, а вдобавок он развлекал пассажиров беседой, так что тем оставалось лишь слушать да поддакивать.
        Узнали, что Сын Неба, да править ему тысячу лет, так и не отправился в поход на южных варваров, да поразит их тысяча болезней. Но те вроде бы сами присмирели, и вообще напасти перестали терзать Поднебесную, да простоит она десять тысяч лет, утихли бесчинствовавшие демоны и духи, улеглась усобица на севере, и даже погода этим летом стоит на диво…
        Спать укладывались не только сытыми и немного пьяными, но и с гудящими от изобилия сведений головами.
        Проснувшись, Ивар не сразу понял, где находится - душно, вода плещет где-то неподалеку, но ее не видно, рядом деревянная стенка. Потом вспомнил и про «Изумрудное облако», и про то, как оказались на ее борту, и сообразил, что они там, где уснули - в отведенном для людей закутке трюма.
        Даоса рядом не было и, конунг, встряхнувшись, полез по лестнице вверх.
        Выбравшись на палубу, оказался в перекрестье изумленных взглядов - вчера, в темноте матросы не разглядели, кто попал к ним на борт, и сейчас вытаращились, дивясь росту и ширине плеч варвара, светлым волосам до плеч и глазам, похожим на два куска голубого льда.
        Джонка двигалась под всеми парусами, ползли назад берега, на правом виднелся небольшой городок.
        - А, встал? - спросил подошедший Нефритовая Жаба. - Сейчас завтракать будем. Почтенный Лоу Цзи утверждает, что, если ничего не случится, в Ваньсяне будем через четыре дня.
        Купец немного ошибся, и стены города, ставшего летней резиденцией Сына Неба, они увидели утром пятого дня путешествия. За проведенное на борту «Изумрудного облака» время Ивар отдохнул, отъелся, так что ребра перестали натягивать кожу, и даже начал скучать.
        Левая рука по-прежнему слушалась плохо, хотя он пытался ей двигать, даже брал в нее меч и размахивал, морщась от боли, скрежеща зубами от невозможности как следует сократить мускулы.
        Нефритовая Жаба пытался помочь, втыкал в плечо и локоть иголки, прижигал какие-то точки на спине конунга. После этого делалось лучше, но затем пострадавшая в схватке с Сян-лю конечность вновь «замерзала», становилась вялой, хотя и не так, как раньше…
        По крайней мере, Ивару очень хотелось в это верить.
        С того момента, как покинули Ваньсянь, порт его не изменился - те же корабли у причалов, суета на берегу. Ивар попытался разглядеть драккар, но не смог, тот скрывали высокие борта больших джонок.
        - Спасибо, что путешествовали с нами, - кланяясь, забормотал Лоу Цзи, когда на борт с грохотом легли сходни. - Да благословят вас все боги долголетия и счастья, а зловредные призраки бегут прочь.
        - А ты не забывай пить ту настойку, что дал тебе я, - напомнил Нефритовая Жаба, - и тогда твоя печень будет кротка, словно молодая жена.
        - Спасибо, спасибо… - заблеял им в спины купец.
        Под ногами заскрипели доски причала, Ивар ощутил запах грязной воды, рыбьих внутренностей. Мимо протопала вереница полуголых грузчиков, сутулых, широкоплечих, и они оказались на берегу.
        - Я отправлюсь во дворец Сына Неба, - сказал Нефритовая Жаба. - Мы вернулись, и правителю Чжунго лучше узнать об этом из первых уст… Ты можешь пойти со мной, если хочешь.
        - В таком виде? - Ивар оглядел себя: одежда поношенная и грязная, один сапог порвался так, что пришлось завязать веревкой, новыми выглядят только ножны от меча сидхе. - Нет уж, я сначала на корабль, а уж потом, если Сын Неба захочет, я загляну к нему.
        - Ладно, давай так. Если что, я знаю, где тебя искать, - и даос, отвесив поклон, скрылся в толпе.
        Конунг неспешно пошел вдоль берега, привыкая к толкотне и гаму, к тому, что вокруг много людей. Когда увидел знакомый драккар, стоявший на том же месте, сердце радостно встрепенулось - сам корабль цел, а значит, и с дружинниками, скорее всего, ничего не случилось.
        Вступил на причал, солдат-ханьцев на нем не обнаружилось - видимо, пост убрали, когда варвары и их судно перестало быть диковинкой, сделалось настолько же привычным, как городские стены и река.
        Сидевший на борту воин обернулся на звук шагов, глаза его расширились.
        - Конунг? - голос прозвучал тонко, как визг обрадованного возвращением хозяина щенка, но тут же перешел в торжествующий рев. - Конунг вернулся, клянусь подмышками Фрейи!
        Ивар улыбнулся, поднял руку, показывая, что не надо так орать.
        Но рядом с первым возникли еще дружинники, загалдели разом, так что слышно было по всему порту.
        - Где? Где? - через толпу протолкался Гудрёд. - Точно, не морок! Слава асам! Где остальные?
        Судя по лицам, еще не сообразили, что вернулся один, думают, что прочие где-нибудь на корабле, привезшем их сюда, задержались во дворце императора, в Зеленых теремах или еще где.
        - Пируют с эйнхериями, - сказал Ивар, ворочая тяжелым, будто свинцовым языком.
        Крики смолкли, воины уставились на конунга с недоумением, словно он только что признался в женовидности.
        - Что? Все? - спросил Гудрёд, желтые, точно такие же, как у Рёгнвальда глаза стали растерянными. - Но отчего тогда я не почувствовал, когда брат… почему, нет, невозможно…
        - Он пал в Нифльхейме, среди льдов и холодного тумана, там, где тяжело выжить не только человеку, но и богу, - Ивар подошел к драккару, перелез через борт. - Возможно, из?за этого твое чутье отказало.
        Увидел Ингьяльда, на белом лице которого жили только глаза.
        - Я раскидывал руны, - медленно проговорил эриль. - Они показывали странное, я не мог понять… И наставник пал там же?
        - Да, в бою.
        - А с рукой?.. - острый взгляд Ингьяльда заметил то, на что простые дружинники не обратили внимания.
        Радость на лицах сменилась потрясением, вопли - негромкими разговорами.
        - Осталась там же, где и Арнвид, и Нерейд, и прочие… а вместо нее приделали это, - сказал Ивар. - Ладно, потом посмотришь, что с ней… - он повысил голос. - Смерть ждет каждого, так что нечего печалиться! Вытаскивайте пиво, помянем тех, кто погиб во время нашего похода! Или вы все вылакали?
        - Немного есть, - сообщил Гудрёд. - Кроме того, мы купили местного… и вина тоже.
        Вытащили два бочонка, что остались из захваченных еще с родины запасов, запахло хмелем, и запах этот взбодрил Ивара сильнее, чем все снадобья Нефритовой Жабы. Взяв кружку, на боках которой повисли разводы пены, похожей на седые усы, он поднял ее повыше и возгласил:
        - Пусть вечно радует слух павших звон оружия и смех соратников!
        - Пусть радует! - громыхнули дружинники так, что с городской стены с карканьем сорвалась ворона, джонка, стоявшая у соседнего причала, слегка качнулась, а по палубе ее забегали ханьцы.
        Домашнего пива хватило на первый тост, затем выкатили бочонки с местным, пресноватым и слабым, извлекли большие кувшины с вином и брагой, которую обитатели Чжунго гнали из всяческих плодов. Помянули Арнвида, пожелав ему не особенно разборчивых валькирий и мягкой печени Сехримнира, вспомнили Нерейда и выпили за то, чтобы он не разозлил Отца Ратей своими шуточками…
        А то окажется под землей в компании с ядовитой змеюкой.
        Дружинники захмелели, на лицах тоска по умершим сменилась пьяной удалью, глаза заблестели. Разговоры пошли бессвязные, как обычно во время попойки, каждый принялся говорить свое, и все громче, чтобы переорать остальных, над драккарам поднялся гвалт.
        Ивар сидел на одной из носовых скамей, вино и пиво брали плохо, хотя пил много. Чувствовал не радость победителя, единственного выжившего в небывалом походе, а смутную тоску.
        Понимал, что теперь все будет не так, как раньше…
        - Давай, расскажи, что у вас тут происходило, - попросил он Гудрёда.
        - Да ничего особенного, - тот махнул рукой. - Скучали, дни считали… подрались пару раз.
        - Лучше ты, конунг, поведай, где был, и что видел! - влез один из молодых дружинников, могучий, почти как Кари, со светлыми волосами и темными, как терн глазами.
        - Я не скальд, меч мой быстрее языка, но я попробую…
        Он заговорил, с трудом подбирая слова, пытаясь ничего не упустить, вспомнить интересное, что было в пути. Самые буйные гуляки примолкли, на тех, кто не понял сразу, шикнули, а наиболее упившегося, что продолжал орать похабную песню, тюкнули по башке и уложили под лавку.
        Ивар поведал про храм Рассветных Лотосов, горы и жилища отшельников, загаженный Куньлунь, путь через Преисподнюю, схватки с Гун-гуном и его сыновьями, смертоносный Нифльхейм…
        - Небывалое дело, небывалое… - прошептал Ингьяльд, стоило конунгу замолчать.
        - И за это надо выпить, - сделал вывод один из воинов. - Причем немедленно, и много!
        - Само собой, - сказал Ивар. - Наливай!
        И он протянул кружку - хотелось надраться до поросячьего писка, утопить горе в хмельном угаре, залить ту пустоту, что осталась в сердце после потери друзей, забыть и не помнить…
        Отведал ханьской браги, которой было далеко до той, что гнали русичи, затем перешел на вино - вишневое, сливовое, дынное, еще какое-то, приторное, но зато крепкое, забористое. Потом они вроде бы пели, кто-то дрался, с берега глазели собравшиеся зеваки, но близко не подходили, их рожи сливались для конунга в одно, белое, круглое, с глазами-щелочками.
        Посланцы от Сына Неба явились ближе к полудню, когда Ивар слегка отошел, но все еще маялся похмельем.
        Причал загромыхал под тяжелыми шагами, и рядом с бортом объявились двое могучих по ханьской мерке стражников. Между ними протиснулся крохотный чиновник в фиолетовом халате с широкими рукавами и в семиугольной шапке из тонкого шелка.
        - Здесь ли пребывает дафу И Вар, прозванный Ловкачом? - спросил он.
        - Тут-тут, - недружелюбно отозвался конунг, башка у которого гудела, а в брюхе бурлило. - Чего тебе?
        - Во имя всех богов и духов в подчинении Шан-ди, Тай-цзун, Сын Неба, владыка мира, повелевает… - затянул чиновник.
        - Ладно, хватит! - прервал его Ивар. - Сын Неба хочет меня видеть, я понял…
        Из сундука вытащил одежду понаряднее, натянул новые сапоги, взял с собой Ингьяльда на тот случай, если понадобится дельный совет, и пару воинов помощнее - для солидности.
        Дворец Сына Неба встретил варваров так же, как и в прошлый раз - выставленной напоказ мощью, за которой пряталась немыслимая роскошь. Воздух садов был сладок, цвели цветы, нежно шелестела на ветру листва, и удивленно поглядывали на угрюмых викингов ручные звери.
        Гости поднялись по лестнице с красными ступенями, и зашагали через пышно украшенные залы. Ноздри Ивара защекотал аромат благовоний, открылись широкие двери, стал виден трон с золотыми тиграми у подножия, оскалились изображенные на потолке драконы.
        Император был облачен в алый, как свежая кровь, халат, разряженные придворные толпились у стен.
        - Позволяем приблизиться, благородные варвары, - сказал Сын Неба, когда приведший гостей чиновник поприветствовал его, как положено. - Все равно я не дождусь от вас настоящего поклона.
        Пока шагали к трону, Ивар поймал из толпы полный ненависти взгляд, и не удивился, что принадлежал тот Янь Си, чиновнику с жемчужиной на высокой шапке, которого они унизили в прошлый раз. Даже улыбнулся ему, показал зубы, как это делают собаки и волки, демонстрируя готовность к схватке.
        Нефритовая Жаба вместе с еще двумя даосами располагался сбоку от трона, вид у него был мрачный и усталый.
        - Достаточно, стойте здесь, - велел Сын Неба. - Почтенный мудрец поведал нам о делах дивных и страшных, так что мы велели записать его слова о Куньлуне и Преисподней. Но мы хотим также, чтобы ты, дафу И Вар, рассказал о том, что происходило с тобой и твоими соратниками.
        - Я не мастер говорить, - Ивар облизал пересохшие губы, - но попробую…
        Куда с большим удовольствием лежал бы сейчас в теньке, а не стоял перед напыщенным юнцом на троне, пил бы пиво, а не пытался вспомнить, о чем рассказывал вчера.
        Но Сын Неба, похоже, от варвара особенно много и не ждал.
        - Довольно, - нетерпеливо прервал он, едва конунг добрался до встречи с фэнхуаном. - Мы верим всему, что тут сказано… Наши мудрецы в один голос утверждают, что равновесие в Поднебесной восстановилось, и что напасти, терзавшие нас последние годы, пойдут на спад.
        Даосы дружно закивали, по рядам чиновников пронесся одобрительный гул.
        - И никто не может сказать, что Сын Неба неблагодарен! - правитель Чжунго гордо выпрямился. - Мы знаем, что титулы и звания Поднебесной мало ценятся среди дальних варваров, не знакомых с истинными ценностями, и посему награждаем вас не так, как наградили бы наших подданных…
        Он повел рукой, в толпе чиновников началось шевеление.
        Из нее выступили двое в зеленых халатах, семеня, подобрались к трону, и поставили на пол две большие шкатулки из дерева, украшенные резьбой и золочением. Скрипнула, поднявшись, крышка одной из них, обнажилось чрево, набитое золотыми монетами.
        Один из молодых дружинников нервно сглотнул, конунг остался невозмутимым.
        Ему очень не нравилась физиономия Нефритовой Жабы, выражавшая что угодно, но не радость.
        - Во второй - серебро и драгоценный жемчуг, - сказал император.
        - Благодарим могучего и щедрого правителя, - Ивар наклонил голову, - награда тешит наши варварские сердца… но их тревожит то, что мы давно не были дома, и мы хотели бы получить позволение вернуться на родину.
        - Не думаю, что вам стоит спешить, - правитель Чжунго улыбнулся, но тепла в его улыбке оказалось меньше, чем вшей на лысой голове. - Сейчас самый жаркий месяц, он неудобен для странствий… подождите осени… мы продолжим оказывать вам свое гостеприимство столько, сколько потребуется.
        Ивар не стал возражать, чутье подсказало, что толку все равно не будет, лишь вызовешь гнев правителя, а это очень неразумно, учитывая, что они находятся в полной его власти.
        - Мы дозволяем вам удалиться, - император кивнул. - Но думаем, что еще призовем для беседы…
        В шкатулки как следует удалось заглянуть только на драккаре, когда сопровождавший варваров чиновник после многочисленных заверений, что им ничего не надо, наконец удалился.
        - Неплохо, - сказал Ингьяльд, когда они оценили вес золота, серебра, и перебрали жемчужины. - Не в каждом походе возьмешь такую добычу, так что Один милостив к нам…
        - И не в каждом походе потеряешь столько людей, - буркнул Ивар, - и милость Владыки Павших - опасная штука. Да и рожа местного конунга мне не очень понравилась, наверняка затевает какую-то пакость.
        Большую часть золота и серебра рассовали по сундукам, меньшую решили потратить немедленно, отправившись на берег. Обратно вернулись сытые, пьяные, да еще и нагруженные ханьскими диковинками - шелком, чаем, тигриными шкурами и искусно украшенным оружием.
        Не привезешь домой - никто не поверит, что был на другом краю Мидгарда.
        Стемнело, как обычно в этих местах, стремительно, будто солнце проглотил следующий за ним по пятам волк. По городским стенам поползли огненные пятнышки, отмечавшие передвижение патрулей, от ворот долетел тягучий звон, возвещавший, что их сейчас закроют.
        Ивар распорядился насчет ночной стражи, и собрался уже лечь спать, как с причала донеслись легкие шаги.
        - Стой! Кто там? - воскликнул оставшийся на вахте молодой воин.
        - К конунгу, - произнес тихий голос, при звуках которого Ивару расхотелось спать.
        - Пусти его, - велел он.
        Нефритовая Жаба перескочил через борт, тряхнув копной волос, звякнули колокольчики на посохе. Через мгновение он очутился рядом с конунгом, тот ощутил резкий запах трав и пряностей.
        - Что случилось? - спросил Ивар. - Не верю, что ты пришел просто так.
        - Вам нужно бежать, - сказал даос без обиняков.
        - Без дозволения императора?
        Рядом с конунгом появился Ингьяльд, неслышно подошел Гудрёд.
        - Он его не даст, - Нефритовая Жаба покачал головой. - А через несколько дней пригласит тебя вместе с лучшими воинами во дворец, где вы все будете убиты, а остальных прикончат на корабле.
        - Замучаются убивать, - с глухой угрозой сказал Гудрёд.
        - Вас мало, а недалеко от Ваньсяня стоит большое войско, так что задавят числом.
        Ивар задумчиво почесал подбородок:
        - Но за что?
        - Повод всегда можно выдумать, - Нефритовая Жаба улыбнулся, но улыбка вышла вовсе не веселой. - Любое нарушение придворного этикета может рассматриваться как оскорбление Сына Неба, а любое его оскорбление карается смертной казнью. Что же до истинной причины - владыка Чжунго не в состоянии допустить, чтобы его государство спасли какие-то варвары, ведь он и только он отвечает за благополучие Поднебесной.
        - Я понимаю, - сказал Ивар. - Убить, не наградив за подвиг, было бы подло, а теперь можно.
        - Именно так, клянусь Тройным Обогревателем.
        - Ну что же, спасибо, что предупредил, - конунг хлопнул даоса по плечу, едва не отбил руку о выпирающие кости. - Ты был хорошим спутником и добрым соратником, и я надеюсь, что мы еще увидимся!
        - Все может быть, - Нефритовая Жаба поклонился. - До встречи, доблестные варвары.
        Он шагнул к борту, перебрался через него, и беззвучно исчез в темноте.
        - Всех будить, - сказал Ивар тихо, - отдать швартовы, и будем понемногу отходить.
        Гудрёд двинулся по драккару, тычками поднимая тех, кто успел задремать, послышались зевки и недовольное ворчание. Двое дружинников соскочили на причал, принялись сматывать толстые канаты, корабль закачался, в стороны от него пошли мелкие волны.
        Выйти из порта несложно, но сделать это бесшумно, чтобы никто не заметил - столь тихой ночью почти невозможно.
        - Готово? - спросил Ивар, когда Гудрёд занял место на корме, у руля. - Давай!
        Весла обмакнули в реку так нежно, что не плеснули, драккар двинулся с места. Причал поплыл во тьму, берег принялся удаляться, свежий ветер пошевелил волосы на затылке конунга.
        Они выбрались на середину Янцзы, развернулись, и некоторое время не гребли вообще, давая течению нести себя. И только когда город удалился, весла вонзились в речную плоть, начали толкать корабль вперед.
        Идти во тьме, да еще по незнакомым местам опасно, но другого выхода не осталось. Единственный шанс выжить - как можно быстрее убраться из тех мест, где их могут достать руки Сына Неба.
        А они у него длинные.
        - Сможешь вызвать ветер? - спросил Ивар у Ингьяльда.
        - Я… попробую, - отозвался эриль без особой уверенности.
        С первой попытки ничего не вышло - порыв ударил в борт, качнул корабль, заставил зашуметь деревья на берегу. Зато вторая оказалась удачнее - ветер с запада поднялся ровный, сильный, как раз какой надо.
        Подняли парус с Кровавым Глазом, что в темноте казался черным, и драккар пошел быстрее.
        - Давай-давай! - подбадривал дружинников конунг, до рези в глазах вглядываясь в речную гладь.
        Гребли мощно, в охотку, давно этого не делали, за проведенное в порту время застоялись, и сейчас выплескивали накопившуюся силу. Весла гнулись в могучих руках, бурлила вода под килем, покачивалась драконья голова на штевне, и миля за милей оставалась позади.
        К моменту, как начало светлеть, Ивар был почти уверен, что они ушли.
        Сын Неба, понятное дело, разгневается, пошлет гонцов, но конь не сильно быстрее корабля, и пока те доберутся до Цзянье, викинги успеют выбраться в море, а там им сам тролль не брат.
        - Половине отдыхать! - велел конунг. - Гудрёд, ты тоже, я сам встану к рулю…
        Изнурять людей раньше времени смысла нет, кто знает, что ждет впереди?
        Ивар перебрался на корму, уселся на место рулевого, взялся за отполированную прикосновениями рукоять. Управлять драккаром мог не хуже любого кормчего Северных Земель, хотя не особенно любил это дело, да и место конунга чаще всего на носу, впереди воинов.
        Ночь уступила место дню, из мрака выплыли берега, один обрывистый, крутой, а другой пологий. Затем река свернула, разлилась широко, и вдалеке, на серебристой глади, Ивар заметил линию темных пятнышек.
        Прислонил ко лбу ладонь, чтобы не мешало низко висевшее солнце, вгляделся…
        Поперек течения, преграждая путь, стояли большие военные джонки, и ветер трепал закрепленные на их мачтах флаги.
        - Раны Одина! - выругался Ивар. - Подъем! К бою!
        Как Сын Неба успел так быстро послать весть, оставалось только гадать - то ли обученной птицей, то ли с помощью чародейства. Но конунг не сомневался, что ханьские корабли ждут именно их - наглых варваров, осмелившихся покинуть Ваньсянь без соизволения императора.
        - К бою!! - повторил он, спавшие дружинники принялись вскакивать с лавок.
        Те, что бодрствовали, полезли за снаряжением, забренчали кольчуги, утренний свет заиграл на металле шлемов и копий. Ивар оставил руль Гудрёду, сам зашагал на нос, туда, где зевал взлохмаченный со сна Ингьяльд.
        - Может быть, остановимся? Повернем? - предложил один из воинов.
        - И что тогда? - вопросом ответил конунг. - Вернуться к Сыну Неба на верную смерть? Или вылезти на берег, и отправиться домой пешком, через незнакомые земли, горы и пустыни? Нет, мы не посрамим славы предков, погибнем тут, в славном бою, и Хникар примет нас с радостью!
        Джонки приближались, разглядели, что на их палубах много народу.
        На душе Ивара было легко и спокойно - он сделал все, что по силам человеку, и даже немного больше, избавил родину от напасти; падет так, как подобает мужчине, и место для схватки выбрал сам, не позволив это сделать гордому правителю Чжунго; скоро встретит друзей, сядет с ними за пиршественный стол в Вальхалле; а что до жены и детей - грустно, что не увидит их больше, но так судили норны…
        - Ну… хм… если вступим в бой, то погибнем, - сказал Ингьяльд. - Но вообще можно попытаться… отсюда перенестись в Йотунхейм, для этого не обязательно возвращаться на то место, где мы оттуда явились.
        - Что же ты молчал?! - удивленно воскликнул Ивар.
        - А ты не спрашивал.
        - Так делай! Переноси нас, во имя всех асов! - конунг повернулся к дружинникам. - Парус спустить, на весла, и табанить изо всех сил!
        Хлопнуло спущенное полотнище, река закипела под деревянными лопастями, и драккар начал притормаживать. Ивара мотнуло вперед, он ухватился за штевень, Ингьяльд, взявший в руку нож с острым и узким лезвием, едва не улетел за борт, неразборчиво выругался.
        Принялся торопливо рисовать в воздухе священные знаки, раздался гнусный скрип, будто водил лезвием по железу. Несколько рун вспыхнули, напоминая крохотные горящие деревца, другие остались висеть черными силуэтами, подобно надрубам на прозрачной плоти воздуха.
        На джонках заметили, что корабль варваров остановился, с их стороны донеслись возбужденные крики. Поползли вниз паруса из циновок, перекосились, чтобы поймать встречный ветер, и ханьские суда двинулись против течения, расходясь в разные стороны, пересекая курс друг другу.
        Два едва не столкнулись, крики стали громче, и Ивар презрительно усмехнулся.
        Эриль начертил особенно сложную руну, составленную чуть ли не из десятка обычных, выкрикнул что-то, и драккар тряхнуло так, словно йотун пнул его в днище. Заскрипели доски, один из дружинников вскрикнул, и мир вокруг начал выцветать, терять краски и движение жизни.
        Ивар еще успел подумать, что что-то идет не так, как в предыдущие разы, а в лицо ударил ледяной, свирепый ветер, так похожий на тот, что веет над скованными стужей просторами Нифльхейма.
        Дыхание замерзло в глотке, затвердели выступившие на лбу капли пота.
        С ближайшей джонки пустили стрелы, но они не долетели до драккара, шлепнулись в воду. Ветер усилился, за бортами возник туман, затянул все вокруг, и Ивару показалось, что они падают, стремительно несутся в бездну, способную поглотить Янцзы целиком.
        Попытался шевельнуться и не смог, словно хворь, поразившая левую руку, охватила все тело. Почувствовал себя угодившей в смолу пчелой, обреченной на вечное заключение в янтарной гробнице.
        Туман пронизали тысячи искр, белых, желтых и синих, устремились в разных направлениях. От их сверкания заболели глаза, примерещились надвигающиеся со всех сторон громадные черные фигуры. Ветер стал еще сильнее, Ингьяльд, невероятным образом преодолевая его напор, продолжал рисовать, и руны у него получались огромными, цветастыми…
        Тишина ударила по ушам с такой силой, что Ивар покачнулся.
        Внизу плеснуло, пропихнул воздух в окостеневшее горло, и почувствовал, что тот не совсем такой, как в Мидгарде, обладает тонким, едва уловимым вкусом вроде того, что бывает у старого меда или вина.
        - Ух ты! Где это мы? - воскликнул один из молодых воинов.
        Драккар, покачиваясь, плыл по реке, берега ее были неестественно ровными, а вода - сине-фиолетовой. Справа виднелся холм, на вершине которого поднимался мощный забор, над ним торчали золоченые крыши, влево уходила равнина, усеянная валунами и глыбами льда.
        Напоминала Нифльхейм, но выглядела куда приятнее.
        Намного интереснее было смотреть вверх - по блеклому небу бежало бледное солнце, а за ним катился клубок черного меха, отдаленно напоминавший хищного зверя; в вышине темнели огромные узловатые ветви, и зеленела чудовищная крона Лерада, Мирового Ясеня.
        Многоцветным росчерком казалась необычайно широкая, яркая радуга.
        - Вряд ли в Йотунхейме, - сказал Ивар. - Ингьяльд, ты чего молчишь?
        - Я… это, ну… - бледный эриль оглядывался, глаза были вытаращены, в них читалась растерянность.
        За время этого разговора солнце провалилось за горизонт, на миг в небе появился огромный конь, с серой гривы которого падали капли воды. На востоке выскочила луна, огромная, точно панцирь исполинской черепахи, за ней поплыло черное облачко, очертаниями похожее на волка.
        Ночное светило, как и дневное, двигалось с неимоверной скоростью.
        Не успели на него наглядеться, как склонилось к закату, проскакал похожий на первого конь, но с розовыми боками, и вновь явилось солнце, а за ним - клубок черного меха.
        Драккар же, несмотря на то, что в борта били волны, не двигался, стоял на месте, словно его держали подводные твари.
        - Эй, Ингьяльд, очнись! - Ивар потряс эриля за плечо. - Где мы? Что это такое?
        - Ты еще не узнал? - голос ученика Арнвида дрожал, как овечий хвост. - Ивинг - река, где проходит рубеж меж богами и турсами; воды ее не застынут вовек, льдом не оденутся…
        - Хримфакси конь сумрак несет над богами благими; пену с удил роняет на долы росой на рассвете, - подхватил конунг, глядя в небеса, где вновь появился конь с серой гривой и темной шкурой.
        «Речи Вафтруднира» слышал множество раз, знал чуть ли не наизусть.
        - Да, это он, - сказал Ингьяльд, - а мы на реке Ивинг, между владениями асов и хримтурсенов…
        Ивар перевел взгляд туда, где золотились над забором крыши домов, только сейчас оценил, насколько они высоки и изящны, из каких громадных глыб камня сложена ограда.
        - Это… Асгард? - спросил он.
        Эриль кивнул.
        Короткая ночь вновь уступила место дню, и со стороны блистающих крыш донеслось женское пение. Взметнулись в небо белые, тонконогие кони, закачались в седлах изящные всадницы, чьи волосы отливали золотом. Поднялись в зенит, туда, где солнце пыталось удрать от волка, сверкнули искорками, и сгинули, пропали из виду.
        - Валькирии… - прошептал Ивар, сжимая кулаки. - А там Вальхалла… может быть, сойти на берег?
        До выстроенного хримтурсеном-каменщиком забора, если верить глазам, недалеко, а за ним палаты, где пируют друзья, павшие недавно или много лет назад, во время походов в дальние земли и в схватках у родных берегов.
        Конунг Хаук Лед, убитый в Миклагарде…
        Вемунд Боров, погибший в знойной пустыне серков…
        Торир Топор в Глазу, чья могила в Бретланде…
        Эйрик Две Марки, не вернувшийся из Гардарики…
        И те, кого похоронили в этом походе…
        Может быть, повести драккар к берегу, подняться по склону холма? Но как встретят соратники конунга, не убитого в славном бою, а попавшего в чертоги Одина с помощью искусства эриля? Не сочтут ли трусом, бежавшим от невзгод и испытаний, что ждут всякого живущего?
        - Время тут идет иначе, и все другое, не такое, как у нас, - сказал Ингьяльд, и Ивар встряхнулся, отогнал наваждение.
        Он не один, за ним дружинники - сплошь молодые парни, и стыдно будет оставить их без вожака. Да и всякая попытка увильнуть от выпавшего при рождении жребия столь же глупа, сколь мечтания лягушки, захотевшей встать вровень с быком.
        Что тебе суждено, то и будет, хоть из штанов выпрыгни.
        - Что иначе, я заметил, - сказал Ивар. - Мы сможем сами, без помощи богов выбраться отсюда?
        - Я попробую, - пообещал эриль.
        - Пробуй, - конунг повернулся к дружинникам, пробежал взглядом по ошарашенным лицам. - А вы чего рты распахнули, глаза выпучили? Где бы мы ни были, на небесах или в пасти Хель, есть надо! А ну развязывай мешки, открывай кувшины - пора завтракать.
        Воины заулыбались, задвигались, начали доставать припасы, заработали крепкие челюсти, над кораблем потек запах вина, жареного мяса. Кто-то вышвырнул кость за борт, та с бульканьем канула в сине-фиолетовую воду, и река Ивинг поглотила ее так же равнодушно, как обычный водный поток.
        Ивар сам пригубил из кувшина, принялся за холодную курицу, время от времени поглядывая в сторону Ингьяльда.
        Тот поначалу стоял, обхватив голову руками, словно боялся, что та соскочит с плеч и убежит, затем присел на лавку и принялся ожесточенно чиркать ножом по борту, рисуя и стирая руны. Бормотал что-то, ярился, закусывал нижнюю губу, выпучивал глаза и драл волосы из шевелюры.
        День еще несколько раз сменился ночью, лишь после этого эриль вскочил и завопил:
        - Есть! Готово!
        - Если ты голоден, то оно действительно готово, - рассудительно заметил Гудрёд. - Если же ты решился пустить в ход руны, то незачем так орать… Еще асы услышат, захотят проверить, что за чужаки тут шумят, а мне не хотелось бы, чтобы Мьелльнир шарахнул по нашему кораблю.
        За все время, что провели тут, драккар не сдвинулся ни на локоть.
        - Не услышат! - воскликнул Ингьяльд, едва не пританцовывая на месте. - Я знаю, как уйти отсюда.
        Ивар кивнул:
        - Так выводи, чего ждать? В гостях, пусть даже у асов, хорошо, а дома лучше.
        Эриль принялся за руны, причем спешил так, словно его кололи в пятки раскаленным шилом. Украсил длинной надписью штевень, после чего тот засветился подобно огромной гнилушке, нарисовал что-то на обоих бортах, и вприпрыжку убежал к мачте.
        - Тебе не кажется, что он… немного того? - спросил Гудрёд вполголоса.
        - А все мы такие, - отозвался Ивар. - Нормальные дома сидят, коз пасут.
        Ингьяльд нарисовал последний знак, для чего ему пришлось встать на цыпочки, да еще и вытянуть длинную руку. Затем выкрикнул одно-единственное слово и вонзил нож в мачту, раз, другой, и по драккару прошла судорога, заставившая лязгнуть все до единого гвозди в обшивке.
        - Эй, осторожнее… - начал конунг, но голос застрял у него в горле.
        Небо, Асгард и река Ивинг, все вокруг исчезло, они вновь неслись через туманную бездну, и на этот раз безо всякого ветра. Зато поднялась метель, и огромные снежинки, похожие на колеса, с легкостью пролетали сквозь доски и тела людей, вызывая щекотку во внутренностях.
        Ивар попытался схватить одну, но ничего не поучилось - цапнул пустоту.
        В какой-то момент белая круговерть вокруг стала такой густой, что он потерялся, перед глазами все закружилось. Услышал монотонный гул, и не сразу понял, что это всего лишь волны, бьющие о борт корабля, лица коснулся соленый, напоенный влагой ветер.
        За бортом лежало море, тянулось до самого горизонта, играло бликами в свете низкого солнца.
        - Похоже, это Мидгард, - сказал Ивар. - Ингьяльд, где мы находимся?
        - А? Что? - эриль повернулся, лицо его было белым, без кровинки, глаза смотрели куда-то сквозь конунга. - Точно сказать не могу, но знаю, что до Трандарнеса и острова Хинн сутки пути на юг.
        И Ингьяльд медленно, словно подрубленное дерево, упал в проход меж скамьями.
        Бухта, где располагался Трандарнес, ничуть не изменилась, а вот городок вроде бы стал больше. Дома укрупнились, корабельные сараи будто размножились, жилище херсира исчезло бесследно, а вот капище осталось на месте.
        - Неплохо они тут отстроились, - сказал Ивар удивленно. - И это за несколько месяцев.
        Заходить в городок на острове Хинн сначала не хотели, все же прорывались отсюда с боем, кое-кого из местных отправили в Хель. Но затем в днище открылась течь - сказались прыжки между мирами, и пришлось выбирать - рисковать схваткой либо тем, что корабль пойдет ко дну.
        А до Вагара, что на острове Энгуль, еще идти и идти.
        Ивар выбрал первое, и сейчас они заходили в гавань, где было тесно от множества небольших рыбацких судов, и стелился над грязной водой мощный «аромат» китового жира.
        - Да, неплохо… - протянул Ингьяльд, кутавшийся в теплую накидку.
        После ритуала он пришел в себя почти сразу, но выглядел неважно, и сутки, что они провели в пути, эриля знобило. Когда попытался поесть, вывернуло за борт, и спать тоже не смог, едва закрывал глаза, начинала бить дрожь.
        - Весь вопрос в том, будет новый херсир благодарен нам за то, что мы убили его предшественника или решит отомстить, - сказал Ивар, тиская рукоять меча и вглядываясь в берег.
        Там начали оглядываться на драккар, кое-кто бросил дела, уставился во все глаза.
        Они подошли туда, где берег был свободен, и конунг первым спрыгнул за борт, погрузился по колено. За ним посыпались воины, схватили корабль и мощным рывком вытянули его на сушу.
        - Гудрёд, занимайтесь днищем, - велел Ивар. - А мы до таверны - узнаем новости.
        Нет смысла сидеть на берегу, надеясь, что местные не опознают корабль, заходивший в гавань несколько месяцев назад, и ушедший с боем, после которого в Трандарнесе прибавилось вдов и сирот.
        Таверна осталась такой же, как и была, а вот хозяин внутри обнаружился другой - длинный, как жердь, с копной светлых волос.
        - Кого еще тролли притащили? - буркнул он, когда открылась дверь. - О, чужаки! Откуда будете?
        - Из дальних мест, - ответил Ивар.
        Пока шли по городку, успел заметить, как много всего изменилось, и никто из встречных не посмотрел на них с Гудрёдом враждебно, хотя знаменитого конунга должны были запомнить.
        Словно они попали в Трандарнес, забывший то нападение.
        - А пиво в тех местах пьют? - хозяин улыбнулся.
        - Еще как, - сказал Ингьяльд. - Наливай! И расскажи, что творится в Северных Землях, какие новости…
        - А, так вы из Исландии? - улыбка хозяина стала понимающей. - Правда, что там жир стекает с каждой травинки, как врал тот краснобай, что разъезжал вдоль берега прошлым летом?
        - Э… прошлым летом? - Ивар понял, что у него отвисла челюсть, и поспешно подобрал ее.
        - Значит, врал, - и хозяин поставил перед ними две кружки, увенчанные шапками белой пены. - А новости у нас такие - Харальд Косматый пошел на Рогаланд, дал три битвы, все выиграл, и тамошние конунги ему покорились, еще в Северном Мёре видели…
        - Погоди-погоди! - остановил его Ивар. - Харальд Косматый?
        - Ну да. Конунг Вестфольда, сын Хальвдана Черного.
        - Хальвдан - это отпрыск Гудрёда Великолепного? - уточнил Ингьяльд, и голос его дрогнул.
        - Он самый, - кивнул хозяин.
        - Но он же совсем мал! - воскликнул Ивар. - Пять или шесть лет, как я помню!
        - Пять или шесть лет как курган над ним насыпали, ты хочешь сказать? - хозяин хохотнул, показывая, что оценил шутку. - Садитесь вон туда, в угол, а то сейчас парни Утиного Иллуги придут, тут тесно будет…
        Ивар побрел, куда указали, едва не забыв ухватить кружку, ощущение было такое, будто сильно получил по башке - внутри черепа звенело, мысли попрятались по углам, осталось лишь ошеломление.
        - А в Трандхейме-то чего? - спросил Ингьяльд.
        - Все тихо, многие оттуда в Исландию собрались… Пока Косматый до тех мест не добрался.
        Ивар сел, эриль оказался рядом, горячо зашептал в ухо:
        - Там, где течет река Ивинг, время идет иначе, там минуло несколько дней… тут же, тут… - он сбился.
        - Сколько? - Ивар повернулся. - Тридцать лет? Сорок? Рагнхильд наверняка умерла, старший сын, если не погиб, должен быть старше меня, да и остальные тоже, кроме младшего…
        Мысль была слишком чудовищной, чтобы вот так уместить ее в голове.
        - Сколько точно - мы скоро узнаем, - сказал Ингьяльд. - Пойдем на юг, там выясним, что с нашими родичами. Но теперь понятно, отчего тут все так изменилось, и почему никто не собирается нам мстить - столько времени прошло.
        Дверь открылась, ввалилось с полдюжины обветренных, гогочущих рыбаков, по чужакам скользнули настороженными взглядами.
        Ивар отхлебнул пива, попытался собраться с мыслями, как-то свыкнуться с тем, что мир, который он знал, сгинул, на смену ему пришел другой, где правят иные конунги, обитатели Северных Земель переселяются в какую-то Исландию, жена наверняка умерла, а сыновья сами стали отцами…
        По первой кружке выпили в молчании, затем взяли по второй.
        - Ладно, - сказал Ивар, когда дело дошло до третьей. - Даже если сгинула родня, все, кого знаем, погибли, и меня считают умершим, и сама память стерлась… у нас остается родина, а ей всегда пригодятся храбрые сердца и руки, что не дрожат, сжимая меч…
        Они заплатили за пиво, и пошли обратно к гавани, туда, где лежал вытащенный на берег драккар, раздавал указания Гудрёд, и суетились вооруженные молотками и топорами дружинники.
        PS. В романе использованы:
        «Прорицание вельвы» Старшей Эдды (перевод А. Корсуна)
        «Речи Альвиса» Старшей Эдды (перевод А. Корсуна)
        «Речи Вафтруднира» Старшей Эдды (перевод А. Корсуна)
        «Сутта о Касибхаравадже» (перевод Ю. Алихановой)
        «Лисао» Цюй Юаня (перевод А. Ахматовой)
        «Утки кричат» из «Книги песен» (перевод Л. Померанцевой)
        «Дао-дэ цзин» Лао-цзы (перевод Е. Торчинова)
        «Главы о прозрении истины» Чжан Бо-дуаня (перевод Е. Торчинова)
        «Ритуал жертвоприношения при почитании учителя» (перевод А. Терентьева)
        Стилизации под скальдическую поэзию сооружены автором.
        PSS. В романе использованы имена и термины, которые требуют пояснений:
        Херьян, Видрир, Тунд, Хенгикьефт, Вегтам, Гаут, Хникар, Ганград, Хрофтатюр, Грим, Харбард, Триди, Яльфад, Альфедр, Видур - имена верховного скандинавского божества - Одина.
        Вингнис, Хлорриди, Веор - имена Тора, бога-защитника.
        Локи (он же Лодур) - один из богов, по происхождению - не ас, насмешник и проказник.
        Идунн, Фрейр, Фрейя, Хеймдалль, Тюр, Скади, Ньерд, Улль, Браги, Хермод - боги-асы, обитатели Асгарда.
        Ерд (Йорд) - богиня земли, сама земля.
        Велунд - глава альвов, искусный кузнец и колдун.
        Сурт - огненный великан, страж Мира Огня, Муспелльхейма.
        Вафтруднир - инеистый великан, славный мудростью.
        Мундильфари - отец солнца и луны.
        Эгир - морской великан, Ран - великанша, их дочери - волны.
        Мимир - великан, хранитель источника мудрости. За один глоток из него Один отдал глаз.
        Норны - три великанши, определяющие судьбу каждого живого существа.
        Сехримнир - вепрь, мясом которого питаются воины, обитающие в Вальхалле (эйнхерии).
        Гунгнир - копье Одина.
        Валаскьяльв - чертог Одина в Асгарде.
        Хлидскъяльв - престол Одина.
        Мьёлльнир - молот Тора, молния.
        Аск и Эмбла - прародители человеческого рода.
        Рагнарёк - гибель богов, время, когда мир будет уничтожен и возрожден заново.
        Нагльфар - корабль из ногтей мертвецов, пустится в путь в день Рагнарёка.
        Фенрир - скованный богами гигантский волк.
        Нидхёгг - дракон, грызущий корни мирового дерева.
        Гарм - громадный пес, что вырвется во время Рагнарёка.
        Лерад, Иггдрасиль - Мировое Древо, ясень, объединяющий все девять миров.
        Асгард - мир богов-асов.
        Хель - мир мертвых, одновременно - великанша, его хозяйка.
        Мидгард - «средний мир», мир людей.
        Йотунхейм - мир великанов.
        Ванахейм - «мир крыльев», обиталище богов-ванов.
        Дань - китайская мера веса, приблизительно 30 кг
        Дисы - духи женского рода, ведающие судьбой человека.
        Драпа - парадная скальдическая песнь со стевом.
        Йоль - языческий праздник середины зимы.
        Конунг - более крупный правитель, чем ярл. Обычно управлял областью, имевшей свой тинг (фюльком).
        Лендрманн - обладатель земельного пожалования от конунга, приносящий ему присягу.
        Ли - китайская мера длины - 576 метров.
        Локоть - мера длины, около 46 сантиметров.
        Лян - китайская мера веса, приблизительно 16 грамм
        Марка - мера веса приблизительно в 200 грамм.
        Морской конунг - предводитель викингов.
        Стев - канонизированный повтор, разбивающий драпу на составные части. Его приближенным аналогом может служить припев.
        Футарк - германский рунический алфавит.
        Хевдинг - предводитель бондов целой округи и глава большого рода.
        Херсир - мелкий племенной вождь.
        Чжан - китайская мера длины - 3,3 метра
        Ярл - правитель области.
        Бретланд - Британия.
        Бьёргюн - совр. Берген.
        Валланд - Франция.
        Гардарики - Русь.
        Миклагард - Константинополь.
        Серки - сарацины, мусульмане, Серкланд - Северная Африка.
        Халейги - обитатели Халогаланда, области на севере Норвегии.
        Хлейдр - совр. Лейре.
        Цзянье - совр. Нанкин