Логово тьмы Дмитрий Львович Казаков
        Танец миров #3 Иногда для того, чтобы сокрушить врага, необходимо уничтожить источник его силы. Вот и Олену Рендаллу пришлось пройти половину мира, пересечь океан, джунгли и горы, чтобы добраться до крошечного острова, где высятся возведенные тысячи лет назад храмы и где свила гнездо самая настоящая Тьма. Но битва с ней, несмотря на помощь друзей, на мощь ледяного клинка и Сердца Пламени, не будет легкой…
        Дмитрий Казаков
        Логово Тьмы
        Часть первая
        Море
        Алхимия есть древнейшая и сложнейшая из наук, что ведомы роданам. Начала ее теряются во мраке времен, освещенном лишь светильником знания первых разумных существ, озаботившихся сутью тварной плоти…
        Тарамунд фа-Зелин. Истина Золотой Воды и Жемчужной Росы
        Глава 1
        Старый гоблин
        Ворота вольного города Фераклеон открылись, как всегда, с рассветом. Завизжали лебедки, загрохотали цепи. Уехала вверх и освободила проход решетка, подъемный мост с протяжным грохотом лег поперек рва. Первые лучи солнца, проникшие под арку башни, осветили заспанные лица стражников, блеснули на шлемах и кольчугах.
        А затем в пределы Фераклеона въехала очень странная компания.
        Первым был крепкий и светловолосый молодой человек. У пояса его покачивался длинный меч, серые глаза смотрели решительно, а на щеке виднелась небольшая родинка. Рядом ехала стройная девушка в зеленой куртке эльфийского покроя. За спиной у нее виднелся колчан с луком и белоперыми стрелами. Третьим следовал еще один человек, рыжий и веснушчатый, без оружия.
        Замыкал процессию бородатый и очень мрачный гном. Синие глаза его сердито блестели, в руках уроженец подземелий держал странную палку, похожую на цеп, а стремена у лошади были специально укорочены, чтобы низкорослый всадник доставал до них ногами.
        Одежду всех четверых покрывала серая пыль, словно после долгого странствия по степи. Мощные кони, совсем непохожие на орочьих, шли неспешно, прихрамывая. Вид у них был утомленный.
        А за всадниками бежал огромный, с хорошую собаку, кот, и лучи солнца золотили его рыжую шерсть. Кое-где в ней виднелись проплешины, похожие на застарелые ожоги.
        - Айма теос![Кровь богов! (гобл.) ] - выругался десятник стражи и затараторил, мешая слова известных ему языков: - Эль гато?[Кот? ( эльф .)] Фар инте![Нельзя! ( гном .)] Аршан дайти![Животные нельзя! ( орк .)] Кот - не пущу!
        Светловолосый молодой человек придержал лошадь.
        - Какой кот? - спросил он.
        - На маи![Вот этот! (гобл.) ] - Десятник ткнул пальцем в мохнатую зверюгу и удивленно вытаращил глаза.
        Кот исчез, точно провалился сквозь землю.
        - Куда он делся? - зашипел десятник в сторону ближайшего из подчиненных.
        - Не могу знать, - ответил тот, не менее глупо тараща глаза. - Исчез…
        - Исчез, ик, - подтвердил третий стражник. - Может быть, его и не было? Примерещился он… мне это вино из харчевни Седьмого Ролт-Тарча еще вчера показалось странным…
        - Корни и листья, так мы можем ехать? - нетерпеливо поинтересовалась девушка, а гном сердито засопел и выпучил глаза.
        - Нэ,[Да (гобл.) .] - опомнился десятник. - Э, да… Только пошлина… драхма с всех…
        Человеческое наречие он знал хуже остальных, благо люди появлялись в городе редко. В Фераклеоне, расположенном в устье реки Стога, у самого края Великой степи, было много гоблинов и орков. Иногда сюда заходили корабли старших эльфов из Мероэ. На чужих судах приплывали гномьи купцы из Огненных или Серых гор, на своих - их восточные сородичи.
        А вот людей этот порт Алиона, основанный пять с лишним тысяч лет назад, почти не интересовал.
        - Драхма? - переспросил светловолосый. - Ваших денег у нас нет, но есть вот это. Может быть, подойдет?
        Он залез в кошель на поясе и вытащил большую золотую монету. Когда бросил ее, сверкнул полумесяц на одной стороне и бородатая голова в короне с другой.
        - Динар! - Десятник-гоблин поймал кругляш из желтого металла на лету, попробовал на зуб. На красном личике появилась довольная ухмылка, а костяной гребень на голове стал бурым. - Калос срисэс![Добро пожаловать! (гобл.) ]
        Жест, которым сопровождались слова, не нуждался в переводе.
        Светловолосый человек кивнул и тряхнул поводьями. Всадники шагом проехали мимо стражников, свернули на пустынную по утреннему времени улицу, что уходила к центру города.
        - Нет, больше не могу! - громко заявил гном, когда ворота и охранявшие их гоблины скрылись из виду. - Чтобы Гундихар фа-Горин еще раз взобрался на это гнуснейшее животное? Нет, никогда! Дальше пешком.
        И он неуклюже, сопя и пыхтя, начал слезать с лошади. Застрял ногой в стремени и едва не упал.
        - Зарекалась сорока воровать. - Девушка улыбнулась, тряхнула светлыми волосами, и стало видно, что в них поблескивают белые прядки. - А где, Рыжий, кстати? Куда он исчез?
        - Мяу. - Пушистый кот появился из воздуха рядом с гномом.
        Морда у зверя была недовольная, усы воинственно торчали.
        - Зря беспокоишься, Саттия. Куда пропал, оттуда и появится. - Светловолосый мягко улыбнулся. - Я бы тоже, клянусь Селитой, прошелся пешком. Надоело в седле сидеть. Бенеш, ты как?
        Веснушчатый, на чьем лице застыло отстраненное, мечтательное выражение, заморгал, завертел головой.
        - А… да? Что?
        - Я спрашиваю, не хочешь ли ты пройтись? - сказал светловолосый.
        - Я? Мне все равно, да… - отозвался Бенеш. - Хотя можно и пешком. Теперь ведь не обязательно в седле сидеть? Да, Олен?
        Светловолосый кивнул.
        - Мужики, - с неодобрением проговорила Саттия, глядя, как ее спутники спешиваются. - И желания у вас простые, мужские. С седла слезть, чтобы задницу не натирало, поесть и поспать. А я вот эти дни только и мечтала о том, чтобы вымыться. Кажется, что грязью и потом насквозь пропиталась… Самой противно!
        Четверо всадников провели в дороге двадцать дней. За это время они проехали от затерянного в предгорьях пика Тохрот поселка магов до Фераклеона, лежащего на берегу моря. Оставили позади сотни миль степи, ночевки у костра на холодном ветру, переправу через разжиревшую от осенних дождей Адырью. Тогда едва не утонули в жидкой грязи, еле-еле спаслись.
        Вчера вечером не успели к закрытию ворот и ночевали у реки, вместе с также припозднившимися купцами.
        - Противно - камни зубами грызть, ха-ха, - заметил повеселевший гном. - От грязи еще никто не умирал. Отыщем какой-нибудь постоялый двор, отмоем тебя как следует. А вот поесть нужно прямо сейчас, это ты верно сказала. И пива выпить. Интересно, в такую рань что-нибудь открыто?
        - Сейчас узнаем. - Олен поправил пояс с мечом и взял лошадь под уздцы.
        Спутники двинулись за ним, кот нехотя побежал следом. Но на первом перекрестке свернул в сторону и исчез.
        Улочки Фераклеона были узки и застроены типичными гоблинскими домами - каменными, с плоскими крышами и узкими окошками. Сточные канавы благоухали не хуже и не лучше, чем в людских поселениях, в голубовато-палевое небо поднимались тонкие струйки дыма.
        Обитатели города просыпались, топили печи. Из жилищ доносились голоса, ветер нес аромат свежих лепешек и горячего нола.
        Часто встречались лавки, пока закрытые, но, судя по размерам и ярким вывескам, очень богатые. Грохотали по мостовой телеги-бочки водовозов, спешили к ним хозяйки с ведрами в руках.
        Местные гоблины явно отличались куда большим ростом, чем их северные и западные сородичи.
        - Надо же, какие высокие, - удивленно сказал Бенеш, когда они обогнули телегу, вокруг которой толпились гоблинки. - И чешуи на локтях нет…
        Длинные белые платья с вышивкой, но без рукавов, позволяли видеть руки женщин до самых плеч.
        - Меня больше другое интересует - где можно поесть, - заявил Гундихар. - Где нас ждет сытный завтрак из пяти блюд? А?
        Они прошли мимо белоснежного, окруженного колоннадой храма. С плоской его крыши на путников сердито глянул раскинувший крылья аист - спутник хозяина ветра Анхила. А когда за святилищем повернули направо, на широкую улицу, ведущую прямо на запад, то все четверо одновременно замерли.
        Впереди, на вершине холма высилась могучая крепость. Лучи взошедшего солнца отражались от снежно-белых стен, давали возможность разглядеть огромные башни, зубцы на их верхушках. Вились на ветру флаги, голубые с золотом, блестели искорки там, где стояли часовые.
        - Ого, это здорово! - воскликнул гном.
        - Что, ваши строили? - поинтересовался Бенеш.
        - Нет. Похоже, что гоблины. Но сработано хорошо, - неохотно признал Гундихар. - И одно меня удивляет - почему местные так любят белый цвет?
        По ведущей к цитадели улице прошли с полсотни шагов, и тут справа открылся прилепившийся к стене дома навес на столбах. Под ним лежали коврики, стояли низкие квадратные столы. Двое гоблинов без спешки протирали их тряпками, переговаривались высокими голосами.
        - Это же нолня, - обрадовался Олен. - Надеюсь, что именно тут нас ждет завтрак. Кстати, Рыжий опять пропал…
        Один из гоблинов оглянулся, колыхнулись вдетые в ухо серьги, на покрытом морщинами лице отразилось удивление.
        - Я сас![Здравствуйте! (гобл.) ] - сказал он. - Прошу к нам. Поесть, выпить, все, что захотите…
        - Ты говоришь на языке людей? - удивилась Саттия.
        - Много лет плавал по миру, везде бывал, - отозвался гоблин с улыбкой. - Заходите. Кони можете ставить за угол… Там привязь есть…
        Человеческое наречие хозяин нолни знал все-таки не в совершенстве.
        За углом, в узком тупичке, обнаружилась закрепленная на стене жердь коновязи. Лошадей путешественники оставили около нее, а сами прошли под навес и устроились вокруг одного из столиков, расселись на толстых ковриках.
        - Что желаете? - появился рядом морщинистый гоблин.
        - Что быстро готовится, и побольше! - откликнулся Гундихар. - А то в брюхе от пустоты скоро эхо заведется!
        - Понял. Для начала лепешки… потом спросите большое блюдо…
        Он ушел, из-за двери кухни донеслись голоса.
        Олен прислонился к невысокой, как раз ему по плечи, оградке нолни, прикрыл глаза. Не стал вслушиваться в разговор, затеянный спутниками. Вряд ли сейчас будут говорить о чем-то важном.
        Мысли невольно обратились к прошлому.
        Еще полгода назад Олен Рендалл, обычный парень из крохотной деревни, полагал, что всю жизнь проведет в родном Заячьем Скоке. Думать не думал о том, что его занесет так далеко от дома, с нетерпением ждал свадьбы…
        Но в первый день лета все рухнуло. Родители погибли, дом сгорел, а Олен стал беглецом, дичью для беспощадных, владеющих магией охотников. Сумел уйти, выжить благодаря везению, Рыжему, которого встретил в Вечном лесу, и найденному там же, в заброшенном храме, мечу.
        Сейчас прямой, длинный клинок в ножнах из мягкой коричневой кожи лежал рядом. Выглядел он вполне обычно: рифленая рукоятка, на ее оконечности шарик со сливу размером. Но спрятанное от любопытных глаз лезвие было вырезано из кости йотуна, а всех свойств чудесного оружия не знал никто в Алионе.
        Последнее время меч вел себя тихо, но и сам Олен не давал ему повода, ни разу не окунал клинок в чужую кровь.
        - Ага, вот и еда! - обрадованно воскликнула Саттия.
        Открыв глаза, Рендалл обнаружил, что молодой гоблин, похожий на морщинистого родича, как сын на отца, принес кувшинчик с молоком, глубокие чашки из обожженной глины, нагретый на жаровне кувшин с напитком из смолы дерева нол, что растет в Мероэ. Напоследок поставил на стол блюдо с тонкими белыми лепешками и маленькую плошку с багровым, остро пахнущим соусом.
        - Кали орэкси![Приятного аппетита! (гобл.) ] - пожелал гоблин и удалился.
        - Эфхаристо, - ответила Саттия, хоть немного, но умевшая объясниться на языке жителей Фераклеона.
        Девушку с четвертью эльфийской крови в жилах Олен встретил сразу после того, как вышел из Вечного леса. Чуть позже к ним присоединился Бенеш, ученик сгинувшего без вести мага.
        - Ты чего сидишь? - спросил Гундихар, успевший обмакнуть одну из лепешек в соус и запихнуть в рот. - Давай, ешь… Ух, сладкие! А соус - жгучий!
        На гнома они наткнулись после того, как побывали в Безарионе, крупнейшем городе людей. Там Олен узнал, кто он на самом деле такой, прошел через Воссоединение с Камнем Памяти и обрел воспоминания предков. Потом едва не погиб от рук Харугота из Лексгольма, величайшего мага и нынешнего правителя Золотого государства.
        Затем было бегство и длинный путь на восток, к самым Опорным горам. Погоня за единственной вещью, что осталась Олену от настоящих родителей, - Сердцем Пламени, некогда принесенным из другого мира…
        Сейчас Сердце, массивное, очень толстое кольцо из красноватого металла, сидело на среднем пальце левой руки. Казалось оно обычным украшением, да еще не очень умело сделанным.
        Что оно может, Олен не знал. Те двадцать дней, на протяжении которых он владел кольцом, оно никак не проявляло себя.
        - Да он спит. - Саттия рассмеялась. - Эй, останешься голодным.
        - Ни за что. - Рендалл пошевелился, гоня оцепенение прочь. - Эх, попробуем, что это за штуки…
        Лепешки и в самом деле оказались сладкими, а соус к ним - очень острым. Когда блюдо опустело, сам хозяин нолни принес второй кувшин и сообщил, что «большой еда скоро».
        К этому времени под навесом появились и другие посетители. Двое гоблинов в перепачканной мукой одежде вытаращили глаза на людей, пропустили по стаканчику вина и отправились по своим делам. А вот хрупкий дед, лицо которого покрывала сеть мелких морщинок, похоже, устроился за столиком в углу надолго. Он заказал нола, а к нему - лепешек и соленой рыбы.
        Глаза у старого гоблина были удивительные - светло-розовые, а гребень на голове - белым. Олен знал, что этот костяной нарост появляется у мужчин краснокожего народа к взрослению.
        Сначала он почти черный, а с годами светлеет.
        - Теперь поедим по-настоящему! - возликовал Гундихар при виде хозяина с большим казаном в руках. - Это я люблю!
        Внутри казана было что-то вроде каши из водорослей, кусочков рыбы и всяких морских тварей. Выглядело и пахло кушанье довольно странно, но это не спасло его от быстрого уничтожения.
        - Уф, - проговорил Олен, наливая остывшего нола в чашку. - Так гораздо лучше. Теперь можно решить, что делать дальше…
        - Вымыться! - твердо заявила Саттия.
        - Избавиться от лошадей, - рыгнув, предложил гном.
        - Э… найти корабль, да, - несмело произнес Бенеш и захрустел пальцами.
        - Все одновременно? - Рендалл улыбнулся. - А если говорить серьезно, то вам нет смысла плыть со мной. Отсюда, из Фераклеона, можно запросто отправиться куда угодно. Саттия, тебя наверняка ждут до…
        - Еще один заботливый нашелся! - сердито фыркнула девушка. - Или я тебе надоела и ты хочешь от меня избавиться?
        - Нет, но…
        - Никаких но, - неожиданно твердо, без привычного мямленья, заявил Бенеш. - Слишком много мы прошли вместе… я отправлюсь с тобой, пусть даже впереди ждет опасность. Я должен отомстить за наставника, да…
        - Хорошо сказано, клянусь киркой Регина, - кивнул гном. - Гундихар фа-Горин не бросает друзей, особенно когда затевается такое интересное дело. Так что мы поплывем на твой… этот, Тенос, и надерем там всем задницу. А кому не надерем задницу, тому набьем морду! - и он кровожадно осклабился.
        - Даже не буду скрывать, что рад, - проговорил Олен. - Мне просто не хотелось, чтобы вы рисковали. Все-таки это дело в первую очередь мое… Нам и вправду надо продать лошадей и найти корабль, идущий на запад. Что там говорил Рашну по поводу местного конского рынка?
        Перед тем как отпустить их из своего поселка, старый маг подробно рассказал, что да как в Фераклеоне.
        - На Серой площади у Верхних ворот. - Гундихар деловито огладил бороду. - Найду без проблем. Так что поручите это дело мне, а сами отправляйтесь в порт.
        - А как насчет вымыться? - встряла Саттия.
        - Бани, я думаю, открываются позже, - сказал Олен. - Все успеешь. Встречаемся у этой же нолни в полдень. Эй, хозяин!
        Когда расплатились и начали выбираться из-за столика, Рендалл заметил взгляд старого гоблина. Тот поспешно отвел глаза, но не успел скрыть полыхавшего в розовых зрачках жгучего интереса.

«Похоже, что старик видит людей первый раз», - поспешил успокоить себя Олен, но тревога не исчезла, осталась сидеть в сердце, подобно тупой занозе. Отвязали лошадей, Гундихар ухватил в лапищу поводья и, насвистывая боевой марш гномов Мшистого пика, потопал на север, в сторону Верхних ворот.
        А Олен, Саттия и Бенеш пошли на запад.
        Не успели они отойти от нолни и на сотню метров, как из переулка вынырнул очень довольный Рыжий и пристроился рядом. Миновали храм Сифорны, похожий на огромную раковину из перламутрового камня, и свернули к стене, что делит Фераклеон на Нижний и Верхний город. Белая цитадель пропала за домами. Улицы начали оживать, появились разносчики со всякой морской живностью на лотках. Открылись двери лавок, зазвучали пронзительные голоса зазывал.
        В толпе среди гоблинов, лопоухих и краснокожих, попадались орки в меховых безрукавках, приземистые бородатые гномы. На Олена и его спутников глазели, но без особого интереса.
        Через ворота в круглой башне прошли в Нижний город, еще более шумный, забитый роданами, точно подсолнух семенами. Впереди и внизу открылось синее зеркало моря, стало видно полукружье порта, ограниченное длинным волноломом с башней маяка на конце.
        Тут, где заканчивала путь родившаяся в Опорных горах Стога, рядами стояли длинные черные корабли гоблинов. Гусем среди уток казалось судно старших эльфов, украшенные резьбой коричневые борта лоснились, на средней мачте вился длинный язык флага.
        Бегали грузчики с тюками, похожие на муравьев, грохотали сходни, долетали злые голоса. Горький запах смолы перебивал все остальные - кожи, потных тел, гнилой воды, морской соли…
        От башни вниз к порту вела широкая дорога, и в самом ее низу, образуя что-то вроде ворот, стояли два высоченных столба из серого камня. Верхушку обоих украшали вырезанные из дерева крылья. В них можно было разглядеть каждое перышко, любую прожилку.
        - Да, тут можно и потеряться, - сказал Олен, разглядывая царившую у причалов толчею.
        - Можно, но не стоит, - улыбнулась Саттия. - Меня куда больше волнует, у кого спросить, когда и в какую сторону идет какой корабль…
        - Ничего, как-нибудь разберемся.
        Лавируя среди телег и пешеходов, отправились вниз. Когда прошли между столбами, Олен на мгновение оглох от невообразимо мощного басовитого гудения. Голову будто стиснули могучие руки. Палец, на котором было Сердце Пламени, дернуло болью, прилегавший к бедру меч испустил волну холода.
        - Что происходит, клянусь Селитой? - Рендалл огляделся, пытаясь найти источник шума.
        Роданы вокруг, как ни в чем не бывало, спешили по своим делам и, судя по всему, ничего не слышали.
        - Магия в этих столбах… - сказал бледный, точно полотно, Бенеш. - Чародейство Воздуха. Я могу его только почувствовать… Идем вперед. Быстрее, да…
        Прошли несколько шагов, и гудение начало стихать, потом исчезло. Голова Олена перестала кружиться, а мир перед глазами - трястись и раскачиваться.
        - Ты живой? - Саттия глянула с тревогой.
        - Ничего, бывало и хуже. - Он вытер пот со лба. - Пойдем, начнем опрос с вон того типа, что стоит у сходней. Одет достаточно богато, чтобы быть капитаном или даже хозяином судна.
        Но выполнить этот несложный план они не успели.
        Послышались резкие крики, топот, лязг. Толпа хлынула в стороны, показались бегущие стражники. Олен успел только схватиться за меч, как их троих взяли в кольцо, стена щитов сомкнулась.
        - Гостеприимно нас встречают… - проговорила Саттия раздраженно, и рука ее легла на эфес.
        - Нет, - сказал Бенеш. - Не вздумайте обнажить оружие. Иначе все будет совсем плохо. Для начала с нами станут говорить.
        - Кто? - спросил Олен. - Эти парни не похожи на болтунов.
        - Маг, владеющий Искусством Ветра.
        Стражники расступились, и через их ряды прошел невысокий, очень темнокожий гоблин. Блеснули глаза цвета киновари, колыхнулся подол одеяния, похожего на одеяло с дыркой для головы.
        - Вот как? Люди, и с ними почти эльф, - проскрипел гоблин недружелюбно.
        На человеческом языке он говорил без малейшего акцента.
        - Почти? - Саттия напряглась, сделала шаг. Олен едва успел схватить ее за локоть. - Я тебе покажу, кто тут почти. Ты…
        - Помолчи. - Гоблин с золотым поясом сделал едва заметный жест, и голос девушки затих, хотя она продолжала открывать рот. - Признавайтесь, колдуны, кто подослал вас, чтобы вредить славному городу Фераклеону?
        Толпа за спинами стражников молчала, во взглядах смешивались удивление, страх и враждебность.
        - Что значит - подослал? - спросил Олен. - Мы приехали сами, хотим лишь отправиться дальше.
        - Крылья Ветра думают иначе. - Гоблин кивнул в сторону каменных столбов. - А они не могут ошибаться. Поэтому мы будем вынуждены вас убить…
        Саттия зашипела, точно кошка, Рыжий у ног Рендалла вздыбил шерсть на загривке и оскалился.
        - Лучше не пытайтесь. - Олен медленно покачал головой. - Иначе трупов тут будет очень много.
        Гоблин-маг вскинул руку, заревел налетевший ветер. Стражники приподняли щиты и выставили мечи. Олен выхватил клинок, по голубому лезвию пробежала белая зарница. Рыжий присел, готовясь прыгнуть, когти на лапах вонзились в утоптанную до каменной твердости землю.
        - Постойте! - донесся новый голос. Толпа заволновалась, в ней обозначилось движение. - Я готов поручиться за них!
        Из-за спин стражников вынырнул тот самый старичок, что сидел в нолне.
        - Ты? - маг повернул голову, на его лице отразилось удивление. - Ты, Белый Арон-Тис, готов положить за этих олдагов свою жизнь и имущество?
        - Да, - пропыхтел старичок, гордо вскидывая голову. - И ты знаешь, что мое слово крепко.
        - Знаю. - Маг опустил руку. - Хорошо, ты забираешь их. Но помни, Недреманное Око будет следить за тобой и твоими гостями. - Он повернул голову к Олену и громко щелкнул пальцами. - Голос твоей подруге я вернул. Спрячь меч в ножны и следуй за почтенным Арон-Тисом. Теперь вы на его попечении. Но Недреманное Око будет над вами, так что не вздумайте колдовать.
        Он резко повернулся и зашагал прочь. Стражники последовали за магом. Толпа на мгновение вскипела пеной разговоров и удивленных восклицаний, а затем закружилась в обычном круговороте.
        - Пойдемте, нечего тут торчать, - сварливо проговорил Белый Арон-Тис. - Не люблю, когда на меня пялятся.
        - Так ты знаешь язык людей. - Олен засунул клинок в ножны. - Сидел за соседним столом, подслушивал наши разговоры? А потом следил за нами?
        - Немного, - ни тени смущения не отразилось на лице старого гоблина. - Пойдемте. Я не для того вас спас, чтобы вы влипли еще в какую-нибудь неприятную историю.
        - А для чего? - спросил Бенеш.
        - Вопросы - потом, - отрезал Белый Арон-Тис. - Мой дом - самое безопасное для вас место в Фераклеоне. Вот доберемся туда и поговорим.
        - Хорошо, - сказал Олен после короткого размышления. - Мы идем. Но у нас есть друг, гном. Ты его видел. Надо дать ему знать, куда мы идем.
        - Я думаю, с этим справится Рыжий. - Саттия присела на корточки, погладила все еще рассерженного кота. Тот что-то муркнул в ответ. - Обязательно справится и приведет Гундихара куда надо.
        - Тогда идем. - Белый Арон-Тис развернулся и зашагал обратно в сторону Крыльев Ветра.
        Прошли между ними, Олен вновь пережил несколько неприятных мгновений. Когда миновали ворота в Верхний город, Рыжий свернул и затерялся в толпе. Старый гоблин двинулся прямо на север.
        Прошли из конца в конец несколько улиц, оставили сбоку цитадель, позади - круглую площадь, в центре которой высилась статуя Аркуда - громадный крот в золотой короне. Повернули и оказались на тихой улочке - глухие заборы, ветки деревьев над ними, двухэтажные дома.
        - Прошу, - сказал Белый Арон-Тис, остановившись у одного из них. - Тут я и живу.
        Из-под подпоясанного балахона он извлек сложной формы ключ. Клацнул на удивление маленький, почти игрушечный замок. Из-за открывшейся двери пахнуло чем-то настолько ядреным, что у Олена выступили слезы на глазах. Саттия громко чихнула, потом еще раз.
        - Тут у меня лаборатория, - немного смущенно пояснил Белый Арон-Тис. - Поэтому воняет маленько… Но ничего, привыкнете.
        И они вошли внутрь.
        Весь первый этаж занимало одно большое помещение. В углу рядом с дверью уходила наверх лестница, в противоположном возвышалась пузатая печь. Из ее боков торчали две трубы, похожие на ручки кувшина. Рассеянный свет, проникавший через закопченные окна, освещал длинные стеллажи, заставленные десятками самых разных сосудов. В стеклянных и фарфоровых вместилищах плескались жидкости всех цветов радуги, прозрачные, чисто белые и даже черные.
        На полу стояли большие кувшины, корзины с землей и камнями. В центре комнаты размещался стол, заваленный инструментами и обрывками пергамента. В царившем на столешнице хаосе выделялись очень сложные медные весы и чудное приспособление из множества змеевиков. Под ним горел огонь, с негромким бульканьем ползли по трубочкам разноцветные пузыри.
        - Ой, - в голосе Саттии прозвучало удивление. - Корни и листья, так вы тоже маг…
        - Нет! - Белый Арон-Тис потряс ушами, выражая недовольство. - Я есьмь тот, кто взыскует истины о Первовеществе! Кто обретает свойства Истинного Лекарства, в укрывище Мироздания сокрытом!
        И в этот момент в дверь постучали.
        - Проходите к столу, где-то тут должны быть стулья, - старый гоблин махнул рукой. - А я пойду, открою…
        - Честно говоря, я ничего не понял, - сказал Олен, когда хозяин дома отошел. - Кто он такой?
        - Э… алхимик. - Бенеш покачал головой. - Ну… Один из тех, кто ищет истину в материи. Они умеют превращать одни вещества в другие и совершать очень странные вещи. Что за силы им подчиняются, не знает никто, да. Но это не магия. Не думал, что встречу такого…
        Белый Арон-Тис тем временем открыл дверь, и в нее ворвался бородатый ураган по имени Гундихар.
        - Хо-хо! - заорал он с самого порога. - Так это ты, старый гриб, украл моих друзей? А ну признавайся, где они! Иначе, клянусь бородой прадедушки, я…
        Старый гоблин отступил, смущенный таким напором. С опаской покосился на боевой цеп в ручищах гнома.
        - Тут мы, тут, - сказал Олен. - И никто нас не похищал. Заходи и закрывай дверь.
        - А, ну ладно… - несколько разочарованно протянул Гундихар.
        Мимо его ног в дом протиснулся кот, несколько мгновений принюхивался. Затем решительно направился прямо к печке, улегся рядом с ней и вытянул лапы, показывая, что не прочь отдохнуть.
        - Рыжему здесь понравилось, - улыбнулась Саттия. - А нам, почтенный хозяин, хотелось бы узнать, чем мы обязаны своему спасению.
        - Нет во всем Алионе родана более жадного, чем я, - сказал Арон-Тис, и глаза его алчно полыхнули. - Но презренные богатства, золото и драгоценные камни не интересуют меня. Я ненасытно и неутомимо коплю знания. Поэтому платой за спасение будут рассказы. Вы поведаете мне о том, как такая странная компания собралась вместе и как столь чудесные вещи оказались в ваших руках…
        И он показал на Олена, а точнее - на его левую руку, лежавшую на эфесе ледяного клинка.
        Все стало ясно. Утром старик обратил внимание на компанию из двух людей, гнома и квартера. Каким-то образом уловил, что кольцо - не обычное украшение, а клинок сковали не в простой кузне.
        Не удержавшись, пошел следом, а когда стало ясно, что благодаря агрессивности стражи тайна рискует остаться нераскрытой, вмешался.
        - Хм, ясно… - недоверчиво проговорил Олен. - И ты ради знаний готов рискнуть жизнью и имуществом? Так, по-моему, выразился тот тип…
        - Готов! Ценнее знания нет ничего на свете! - и глаза старого гоблина загорелись вновь. Тем шальным светом, что заставляет роданов бросать дом и налаженную жизнь, уходить в далекие путешествия, совершать безумства, тратить лучшие годы жизни непонятно на что. В зрачках хозяина дома пылала страсть к неведомому, и была она сильнее морских левиафанов. - Особенно знаний вот о таких вещах…
        - Понятно. - Олен подергал себя за мочку уха, глянул на спутников в поисках совета - рассказывать этому гоблину все или нет?
        Гундихар пожал плечами - мол, мне все равно, что хочешь, то и делай. Саттия мягко улыбнулась, показывая, что согласится с любым решением. А Бенеш оказался слишком занят разглядыванием устройства на столе и просто не заметил, что у друга проблемы.
        - Ладно, - сказал Олен. - Давай присядем. Говорить мне придется долго.
        - Отлично! - возликовавший хозяин принес из угла четыре низких табурета, а сам устроился в глубоком кресле.
        И Рендалл начал рассказ с того момента, как на его дом напали чернокрылые гвардейцы Харугота Безарионского. Перешел к приключениям в Вечном лесу, и тут лицо Белого Арон-Тиса отразило величайшее изумление. Когда из ножен был вынут ледяной клинок и по синему лезвию побежали белые сполохи, гоблин издал утробное восклицание.
        А узнав, что произошло в Безарионе, алхимик не удержался и пробормотал:
        - Харугот служит Предвечной Тьме? Невероятно, невероятно…
        - Но это так и есть. - Олен покачал головой и продолжил рассказ о погоне за Сердцем Пламени, что привела их в Терсалим, а затем в степи, к самому подножию Опорных гор.
        - Да, удивительная история, - сказал Арон-Тис, когда Рендалл замолчал. - Никогда я не слышал ничего подобного. Кость йотуна… - он протянул руку к мечу, но тут же отдернул, - получить ее частицу было бы замечательно… и предмет, принесенный из другого мира, - взгляд гоблина переместился на Сердце Пламени, - судя по свойствам, это может быть тот самый первозданный Камень Философов, что я ищу всю жизнь… А что до происхождения клинка и странностей, творившихся с тобой, я могу помочь разобраться. Методы изучения вещества позволяют узнать о любой его части многое, если не все.
        - А вы уверены, что это… ну, сработает? - поинтересовался Бенеш. - Это же… он, меч, не совсем обычный…
        - Ну и что? Законам алхимии подчиняется все, что обладает плотью, от куска глины до тела божества. Тот, кто знает правила возгонки и сгущения, может заглянуть в суть чего угодно.
        - Что нужно для этого? - спросил Олен.
        - Все потребное у меня есть. Надо…
        - Стоп! - вмешалась в разговор Саттия. - Если вы не возражаете, я хотела бы помыться.
        - А я не прочь поесть, - заявил Гундихар.
        - Мурр, - добавил Рыжий, намекая, что тоже голоден.
        - Это даже не проблема. - Арон-Тис улыбнулся, выбрался из кресла, потер руки и принялся за дело.
        Через полчаса девушку отправили на второй этаж, где имелась растопленная печь, большая бадья и много воды. Гном и кот получили копченый свиной окорок, и гости были вместе с табуретами отправлены в угол комнаты. Стол и его окрестности остались в полном распоряжении хозяина.
        Часть столешницы была очищена, на ней появилась огромная ступка из белого фарфора. Гоблин заметался по комнате, заглядывая в кувшины, склянки и корзины. Плеснул в ступку чего-то прозрачного, добавил несколько кусков черной смолы, каплю ртути, слиток меди. Заработал пестиком, поплыли резкие, сильные запахи, от которых начали чихать все, кроме самого Арон-Тиса.
        Растертое содержимое ступки попало в большой прозрачный сосуд, а тот - на огонь, разведенный в крохотной переносной печурке. Пламя разгорелось, загудело, и фиолетово-серая густая жидкость начала кипеть, из узкого горлышка сосуда повалил серебристый пар.
        Но вместо того, чтобы начать рассеиваться, он застыл, образовав что-то вроде полупрозрачной руки с растопыренными пальцами.
        - О нет… - прошептал Бенеш. - Это… Длань Прозрения, да… я читал о ней… но не думал, что кто-то умеет ее создавать…
        - А на что она годится? - тихонько спросил Олен.
        - На то, чтобы узнавать правду, - неожиданно ответил гоблин. - Мой наставник научил меня создавать Длань, и честно скажу, что вряд ли еще кто в Алионе владеет подобным ритуалом…
        Огонь пылал, облизывал донышко сосуда. Жидкость неспешно бурлила, пар тек из горлышка. Призрачная рука уплотнялась, точно наполнялась плотью невидимая, висящая в воздухе форма.
        - Ну вот, теперь готово, - сказал Арон-Тис. - Давай, клади меч прямо в Длань. Не бойся, ему это не повредит. Этому клинку, если я правильно понимаю, вообще мало что может повредить.
        - Ладно. - Олен сделал шаг, почувствовал, как меч в руке недовольно вздрогнул, в лезвии заплясали крохотные белые огоньки. Когда положил оружие на Длань, чуть придержал, ожидая, что оно провалится через кисть из пара, рухнет на пол. Но ничего не произошло, клинок остался лежать, как на твердой поверхности.
        Рендалл сглотнул и отступил.
        - Сейчас все произойдет, - проговорил гоблин, пальцы Длани конвульсивно сжались, по ним пробежала дрожь. Жидкость в сосуде забурлила яростнее, на ее поверхности возникли белесые и черные пузыри. - Так, отлично…
        Пузыри начали лопаться, сосуд задрожал, Длань Прозрения задергалась, точно норовя отшвырнуть меч.
        - По-моему, не… - начал Бенеш.
        - Ложись! - вопль Арон-Тиса перекрыл остальные звуки.
        Олен упал на пол, краем глаза увидел, как рыжей молнией метнулся в сторону оцилан, услышал тяжелое хеканье приземлившегося гнома. А затем сосуд взорвался. Полетели в стороны осколки толстого стекла. Столб черного дыма ударил в потолок, кипящая жидкость потекла на пол.
        Дом тряхнуло, сверху донесся удивленный и рассерженный вскрик Саттии. Что-то посыпалось со стеллажей, раздался звон, очень мерзкое чавканье. Олена что-то легонько стукнуло по спине и затылку.
        - Ого, Гундихар фа-Горин прожил на свете не один год, а подобного никогда не видел, - заявил гном, когда все затихло. - Это было весело, свалятся мне на голову все тридцать восемь небес…
        - Что у вас тут происходит? - на лестнице появилась Саттия, облаченная только в тонкое полотенце, но с мечом в руке.
        В другой момент Олен полюбовался бы ее точеной фигуркой, но сейчас, когда в башке трещало, было не до того. Комната выглядела так, словно в ней только что бесились пьяные свиньи - всюду неаппетитные коричневые ляпушки, на потолке выжженный круг, пол покрывают обломки мебели, куски сосудов и части инструментов.
        И посреди разгрома, прямо в черной луже - ледяной клинок, целый и невредимый.
        - Все нормально, - бодро заявил Арон-Тис, вылезая из-под стола. - Все получилось так, как я хотел…
        - Да? - не без сарказма проговорил Олен. - И что тебе удалось узнать?
        - К темным богам подробности, - заявил гоблин. - О них потом. Главное - те штуки, что ты носишь с собой, невероятно опасны. Нужно, чтобы они как можно быстрее покинули Фераклеон.
        - Боюсь, что после того случая в порту нас никто на борт не возьмет, - мрачно сказала Саттия, поправляя полотенце, что так и норовило сползти с белоснежного плеча.
        - Возьмут. - Гоблин ухмыльнулся. - Поскольку я отправляюсь с вами.
        - Что?! - Гундихар вытаращил глаза.
        - Ха. - Арон-Тис обвел гостей победоносным взглядом. - И вы подумали, что я, услышав вашу историю, не захочу узнать, чем все закончится? Если так, то вы сильно ошиблись!
        Храмовый город младших эльфов лежит в глубине Великого леса, примерно в двух третях расстояния от Льдистых гор до Порубежных. Мало кто, помимо альтаро, видел его тонкие башни, каштановые и золотистые, точно мед, предназначенные для наблюдения за небом, его храмы, расположенные внутри огромных деревьев, прозрачные озера и чудные рощи, в которых заснувшим роданам являются дивные сны…
        Лотис тал-Лотис Белая Кость прожил тут чуть меньше двух месяцев.
        В середине солнцееда прибыл он в столицу младших эльфов, сопровождая мага, хозяина алого Цвета. Поселились они тогда в арроба на окраине, рядом с храмом Анхила, Небесного Владыки. Несколько дней понадобилось чародею, чтобы послать соратникам весть, и вскоре в храмовый город прибыли пятеро сильнейших чародеев Великого леса, пятеро носящих жезл.
        Их совещания, что продолжалось больше суток, Лотис не видел. Он ждал, гуляя по священным рощам, вдыхая их сладкие запахи, омывался в прудах, чья вода была холоднее льда и чище сердца новорожденного.
        А маги приняли решение, и послушные их воле храмовые служители отправили гонцов во все концы владений альтаро. Во все стволы, от Алого Заката, чьи земли лежат на крайнем севере, до Гремящего Ливня, занимавшего территории у границ Опорных гор, полетел приказ - собирать войска.
        Не прошло и семи дней, а к храмовому поселку подошли первые сотни воинов-альтаро - лучников и копейщиков. Их прислал ствол Падающих Звезд, владения которого находятся рядом со столицей.
        Остальным на то, чтобы добраться, потребовалось куда больше времени.
        Но ослушаться не посмел никто, и к началу дожденя съехались все. Во главе армии встал знатнейший из знатных, вождь первой ветви ствола Высокой Радуги, чьи предки не так давно правили Великим лесом.
        Пришло время выступить в поход.
        В назначенное утро Лотис проснулся до рассвета, незадолго до того, как над лесом полетели серебряные голоса труб. Огромный лагерь, раскинувшийся западнее храмового города, на берегах реки Ралги, начал оживать. К моменту, когда солнце поднялось над горизонтом, все воины оказались на ногах.
        - Ты готов, Лотис? - подошел к молодому альтаро маг, хозяин алого Цвета. - Мы поедем впереди.
        - Конечно, старший, - почтительно отозвался Белая Кость и добавил, как положено: - Конь мой оседлан, меч наточен, а колчан полон стрел.
        Если бы кто спросил Лотиса, то он бы предпочел сражаться вместе с родичами из ствола Алого Заката. Но сопровождать мага, быть при нем ординарцем - великая честь, и откажется от нее только безумец.
        Они покинули арроба, где прожили все это время. Влезли на лошадей и поехали в обход лагеря.
        Лотис видел, как воины собирают палатки, стряхивают с полотнищ остатки выпавшего вчера снега. По всему лесу слышалось ржание лошадей, бряцало оружие. Войско разворачивалось, точно огромный хищный зверь со множеством лап, строилось в походный порядок.
        Когда переезжали через Ралгу по изящному, тонкому мостику, Лотис оглянулся. Увидел выделявшиеся на фоне розовеющего неба башни, их острые верхушки, ажурные решетки на окнах, и сердце защемило от тоски. Пришла мысль, что больше сюда он не вернется.
        Но затем они оказались в свите главнокомандующего, и печаль рассеялась.
        - Возвращайтесь с победой или не возвращайтесь вовсе, - проговорил облаченный в белое старший маг, который оставался здесь, в храмовом городе, дабы следить за войной с помощью магических озер.
        - Мы обязательно вернемся, - гордо кивнул вождь ствола Высокой Радуги, тряхнув черной гривой, и изумрудные глаза его сверкнули. - Клянусь ветвями, я привезу голову того, кто решился отведать запретных знаний.
        - Отважные слова, - кивнул хозяин белого Цвета. - Но только храбростью войны не выигрывают. Этот поход начат наперекор судьбе. Неизвестно, какой силой обладает засевший в Безарионе враг. Мы пытались это выяснить, но успеха не достигли.
        Но вождь ствола Высокой Радуги только улыбнулся и тряхнул поводьями. Его конь, белый, с черным хвостом, двинулся с места, изящно переставляя точеные ноги. Лучи солнца, прорвавшись через ветви, упали на панцирь полководца и заставили сверкать наплечники.
        На мгновение показалось, что всадника окатили расплавленным золотом.
        Вновь запели трубы, и тысячи ног пришли в движение. Отряд за отрядом воины зашагали прочь от реки и храмового города. Армия альтаро пошла на восток, к землям Золотого государства и его консула, Харугота Безарионского.
        Тронный зал Морхедрона был освещен так ярко, как никогда на памяти Дерина фа-Трене, прожившего на свете почти сто лет. Факелы пылали на всех стенах, освещая даже самые темные углы.
        Консулы сидели на своих местах, первый - на троне из огромного кристалла горного хрусталя, что в свете факелов казался блистающим. Второй - в кресле из гематита, и этот престол даже сейчас выглядел почти черным, в его глубине сверкали багровые искры.
        Сияние Красоты и Сила Глубин - то, что дает жизнь гномам.
        Вдоль стен толпились те, кто входит в Совет Мастеров, - главы родов, старые мастера, мудрейшие маги, на время оторванные от размышлений в глубоких пещерах. Среди прочих был тут и Дерин фа-Трене, с чьего слова и начался Совет более месяца назад.
        Тогда рассказ его выслушали с недоверием. Только поддержка консулов и неожиданная речь старейшего из магов, чей возраст не помнили даже летописцы, позволила Дерину сохранить достоинство. Совет принял сообщение всерьез и начал решать, что делать дальше.
        На это потратили больше суток, затем Горным Эхом послали весть о войне по всем Льдистым горам от Мшистого пика до границы лесов. Еще немало дней потребовалось на то, чтобы ополченцы собрались к Морхедрону, чтобы из них сформировалась настоящая армия.
        Но сегодня она готова и ждет у ворот города.
        - Радость и богатство вам, почтенные! - возгласил первый консул, облаченный в кольчугу и с мечом на поясе. - Сегодня мы ввязываемся в большую войну. Видят Корни Гор, неохотно начинаю ее я. Если верить дурным вестям, то противник у нас страшный, и дела его могут вскоре затмить память о Восставшем Маге.
        - Но отступать нельзя, - пророкотал второй, чье лицо не могли осветить все факелы в зале. - Если остаться в стороне, то ждут нас неисчислимые беды. Тот, кто владеет ныне самым большим городом людей, обратился к запретному, и мощь его угрожает Алиону.
        - Верно, - прохрипел маг, который на первом Совете поддержал Дерина: согбенный, крохотный и седобородый. - Подземные Горны пылают невероятно ярко, и кровь закипает в них… Знаки судьбы читать трудно, столько течений потревожило реку событий…
        Гномы внимали в благоговейном молчании.
        Маги такой силы открывают рот крайне редко, а если и говорят что-то, то очень важное.
        - Поэтому я отправлю с вами лучших учеников моих учеников, - закончил старик. - Они хороши, и их сил должно хватить…
        - Как скажешь, мудрый. - Первый консул поднялся, и огнистые блики побежали по кольчуге, сверкнули драгоценные камни, украшавшие ножны меча. - Мы выходим немедленно.
        Зашаркали десятки ног, гномы в полном молчании двинулись к выходу. Первыми зал покинули те, кто остается в Морхедроне следить за Страхом Недр, работать в кузнях и мастерских, тесать камень и возить бревна из окрестных лесов. За ними пошли те, кто в ближайшее время сменит обычный труд на ратный.
        В их число попал и Дерин фа-Трене, избранный главой ополчения своего рода.
        Вслед за первым консулом он вышел из зала, поднялся по винтовой лестнице. Еще полчаса блуждания по коридорам подземного города, и они оказались на поверхности, на уходящем к югу склоне.
        Около главных ворот, в узкой долине, откуда начинается Большой Гномий Тракт, ожидало войско - тяжелые шлемы, боевые секиры, воинственно торчащие бороды и длинные кольчуги.
        При виде консула тысячи рук с оружием были вскинуты, и горы вздрогнули от слитного рева, исторгшегося из сотен глоток:
        - Сегер![Победа! (гном.) ]
        Для гномов Льдистых гор настало время войны.
        Глава 2
        Кипящее море
        Возражений и уговоров, затянувшихся до самой ночи, Арон-Тис слушать не стал. Непреклонно заявил, что они либо отправятся на Тенос в его компании, либо застрянут в Фераклеоне надолго, поскольку никто их не возьмет на корабль бесплатно. А закончится это для города настоящей катастрофой, о чем недвусмысленно поведала Длань Прозрения.
        Олену оставалось только согласиться.
        На то, чтобы продать дом, имущество, собраться и отыскать идущий в сторону Мероэ корабль, алхимику понадобилось менее чем полдня. Когда гости проснулись, хозяина дома не оказалось, зато на первом этаже царил образцовый порядок. Позже алхимик явился в сопровождении еще нескольких гоблинов, и они начали деловито выносить мебель.
        - Привет, друзья, - сказал Арон-Тис, поднявшись на второй этаж, где ночевали северяне. - Отплываем ближе к вечеру, когда ветер будет благоприятен.
        - Отплываем? - удивилась Саттия. - На чем?
        - Я купил пять мест на судне, что уходит в Тафос. Это гоблинский город на восточном берегу Мероэ. Дом продан, все ненужное - тоже. С собой возьму то, без чего нельзя обойтись.
        - А как же лаборатория… книги… инструменты, вещества, что собраны… - забормотал Бенеш, растерянно хлопая ресницами.
        - Придется бросить. Но ничего, не первый раз. Истинно мудрому достаточно взять с собой свою голову. - Гоблин улыбнулся вполне по-человечески. - Эту истину я понял во время первого переезда… или второго, когда перебрался из Гормандии в Норцию. А, не важно…
        И он ушел командовать грузчиками.
        Уехали от дома скрипящие телеги, нагруженные всяческим добром. Осталась лишь одна, в которой громоздились стопки книг, стояло несколько больших сундуков и горкой лежали кожаные мешки.
        На одном из них сидел Рыжий и лениво жмурился на солнце. Возница поглядывал на кота с опаской.
        - Ну что, в последний раз проверим, не забыл ли я чего, - сказал Арон-Тис и отправился в обход комнат.
        Вернулся довольно быстро, взгромоздился на облучок рядом с возницей и бодро скомандовал:
        - Двинулись!
        Хлопнул бич, лошадь задвигала ногами, телега затряслась и покатила. Рыжий недовольно застриг ушами и вцепился когтями в мешок, чтобы не свалиться. Олен и остальные пошли рядом с телегой.
        - Э… Арон-Тис, - проговорил Бенеш несмело. - А как ты попал в Норцию? Это же очень далеко отсюда…
        В том, что касается любопытства, ученик мага мог потягаться с алхимиком.
        - Долгая история, - сказал гоблин. - Родился я вообще не здесь, а у самого подножия Огненных гор, в городе Ахены. Отец мой был уважаемым гоблином, ювелиром. И я с молодости выучился работать с металлом. А затем мне в руки попала книга, «Истина Золотой Воды и Жемчужной Росы», гномий трактат по алхимии. И я пропал… Несколько лет копил деньги, а затем отправился в Гормандию, к своему первому учителю. Звали его Ростер Зеленобородый, и был он человеком… От него я и узнал вашу речь так хорошо.
        Из дальнейшего рассказа стало ясно, что Арон-Тиса поносило по миру. Пять лет прожил в Безарионе, побывал у белых гномов, объехал берега Жаркого океана и всюду неутомимо собирал знания.
        - Постой-ка, - сказал Бенеш, когда алхимик замолчал. - Сколько же тебе лет? На все путешествия ты потратил не меньше трех десятилетий, а ведь гоблины, ну… они, как бы…
        - Редко живут больше пятидесяти. Это верно. Но мне скоро будет семьдесят, - в голосе алхимика прозвучало торжество. - Не скажу, как я этого добился. Но это лучший ответ профанам, которые полагают наше Искание пустой тратой сил…
        Телега тем временем проехала ворота в Нижний город. Стал виден порт, такой же шумный, как и в утренние часы, висящее над морем солнце - багровый исполинский шар, и дорожка на воде, будто из пролитой светилом крови. Миновали Крылья Ветра, и они вновь зло загудели, реагируя на Олена, его меч и перстень. Но на этот раз не появились стражники, да и маг, явно предупрежденный Недреманным Оком, не бросился наводить порядок.
        - Местные колдуны знают о том, что мы собираемся уехать, и не станут препятствовать, - пояснил Арон-Тис.
        Телега пробилась через толпу, колеса загрохотали по причалам. Слева потянулась вереница судов, больших и маленьких, пришвартованных носом или кормой, смоленых или покрытых соком дерева жур, что не пропускает влагу и уберегает доски от гниения.
        - Стаматс![Стой! (гобл.) ] - скомандовал алхимик, когда они добрались до длинного синего корабля, на средней мачте которого вился флаг с изображением языка пламени. - «Огонь вод», он повезет нас через океан.
        У борта появился гоблин, в подпоясанном одеяле с прорезью для головы, которое, как узнали вчера путешественники, называется тохга. Блеснула в его ухе золотая серьга, какую носят только правители, и еще - капитаны.
        - Эси афикноэмаи?[Ты прибыл? (гобл.) ] - спросил он довольно нелюбезно и перешел на людское наречие: - Грузите и заходите. Скоро отходим.
        Первым на шаткие сходни вступил Рыжий. Недоверчиво их обнюхал и пошел вперед.
        - Кот - нельзя, - отрезал капитан.
        - Да? - Олен хмыкнул. - Тогда попробуйте его выгнать. А я посмотрю, как это у вас получится.
        Оцилан зевнул, показав белоснежные клыки. Выпустил когти и выгнул спину, шерсть на загривке у зверя встала дыбом, по ней с треском побежали золотые искры. Капитан окинул кота оценивающим взглядом, после чего отвернулся и сделал вид, что ничего не говорил.
        - Вот так-то лучше, - проворчал Гундихар, вслед за Рыжим вступая на палубу. Следом поднялись остальные, а возница и двое матросов принялись таскать на борт поклажу Арон-Тиса.
        Гоблинское судно было куда более длинным, чем тот же «Дракон», но не превышало его по ширине и поэтому казалось узким. На корме и носу имелись возвышения, заднее занимал огромный шатер из сине-зеленой ткани. Перед ним располагалась огороженная площадка для рулевого и штурвал. А спереди торчала башенка, изящная и невысокая.
        - Это для Мастера Вихрей, - пояснил Бенеш, заметив любопытный взгляд Олена. - Ну, для мага, что вместе с капитаном поведет корабль…
        - Место пассажир - корма, - сурово проговорил оказавшийся рядом капитан и на тот случай, если люди страдают слабоумием, показал рукой.
        - Мы уже идем, - сказал Олен.
        Они прошли мимо грузового люка размером с ворота, миновали центральную мачту, высокую, как невероятно старое дерево. Оставили позади еще один люк, для экипажа, и по лесенке поднялись на кормовое возвышение, где толпились остальные пассажиры: гоблинские купцы, несколько гномов и даже парочка орков, мрачных и насупленных.
        Гундихару и Саттии досталось несколько удивленных взглядов, на шмыгнувшего между ног Рыжего никто не обратил внимания.
        - Красота-то какая, - проговорил Арон-Тис, присоединяясь к спутникам. - Вот, гляньте, сколь сложно устроено все это, - и он указал туда, где одна за другой виднелись мачты кораблей. - Как подумаю о том, что это создано гением роданов, захватывает дух…
        Окончание фразы потонуло в грохоте убираемых сходней. Капитан что-то рявкнул, засвистели дудки, и десятки гоблинов в одних набедренных повязках ринулись на мачты. Принялись ловко карабкаться вверх, развязывать узлы. Паруса развернулись с протяжным шорохом. От носа донесся грохот большого ворота, с помощью которого вытаскивали якорь.
        - Отплываем, - заметила Саттия. - Честно говоря, я никогда не бывала в море.
        - И я, - кивнул Олен.
        - И я, - добавил Бенеш.
        - Гундихар фа-Горин истоптал весь северный Алион, - хвастливо заявил гном. - Но ходить под парусом он любит немногим больше, чем ездить на копытных животных с жесткой спиной.
        - Это мы помним. - Девушка проказливо улыбнулась. - Как тебя на Дейне крутило.
        - Ничего вы не понимаете, - обидчиво проронил уроженец Мшистого пика. - Есть морская болезнь, а есть речная. Вот у меня как раз вторая. А на море меня ничуть не мутит. Вот.
        - Занятная история, - улыбнулся Арон-Тис. - А вон и Мастер Вихрей, это высшая степень умения среди гоблинских магов…
        На носовой башенке появился крохотный гоблин в лиловой тохге, пояс ее был вышит золотом. Он вскинул тонкие, словно палочки, руки, и корабль качнуло порывом ветра. Захлопали паруса, натянулись веревки. Рулевой повернул колесо штурвала, и огромный корабль, неспешно закладывая широкую дугу, двинулся прочь от причала. Под килем забурлила вода.
        По правому борту открылся Фераклеон - порт, скопище улочек Нижнего города, поднимающееся к стене Верхнего, башни цитадели, изящные и белые, точно статуэтки из алебастра.
        - Жаль уезжать, - сказал Арон-Тис. - Десять лет прожил, многое узнал. Но ничего, новые знания ждут впереди…
        В этот момент Олен пошатнулся от накатившего головокружения. Невероятным образом почувствовал, что, покинув Фераклеон, он спас город от чего-то страшного, от разрушения и гибели жителей, от жуткой беды. От какой именно - понятия не имел и все же испытал немалое облегчение.
        Корабль набирал скорость, становились видны холмы к северу от города, южный берег Стоги, низменный и поросший кустарником.
        - Ладно, надо устраиваться, - сказал Арон-Тис. - Наши места в шатре.
        - Ха! А его не сдует первым же порывом ветра? - недоверчиво поинтересовался Гундихар.
        - Нет. - Гоблин посмотрел на гнома, словно дед на неразумного внука. - Никаких порывов тут быть просто не может, - и он показал туда, где Мастер Вихрей в носовой башне творил сложные пассы. - Понял?
        Гундихар насупился и мрачно засопел.
        - Пойдем, - и Арон-Тис уверенно направился ко входу в шатер.
        Под пологом из сине-зеленой ткани оказалось на удивление уютно - рядами стояли лежаки, покрытые одеялами, около каждого имелся небольшой столик, привинченный к палубе. Путешественники заняли пять мест рядом с задней стенкой, тут же возник Рыжий и с протяжным мявом вскочил на лежак Олена.
        - Вот и отлично, что пришел. - Рендалл похлопал зверя по теплому мохнатому боку. - Лежи, охраняй. А мы с почтенным алхимиком пойдем на палубу, побеседуем. Ведь так?
        - Да, - кивнул Арон-Тис.
        - Я с вами… - вскинулась было Саттия, но наткнулась на взгляд Олена и осеклась.
        - Идите, болтайте, а я подремлю до ужина. - Гундихар завалился на лежак прямо в сапогах и равнодушно зевнул.
        Бенеш растерянно улыбнулся.
        Лавируя между начавшими входить в шатер пассажирами, Олен и Арон-Тис вышли наружу. Прошли мимо рулевого, спустились по лесенке и встали у борта около грузового люка.
        - Я слушаю тебя, алхимик, - проговорил Олен. - Что показала тебе Длань Прозрения?
        - Видят темные боги, я никогда не зрел такого, - уши гоблина свернулись в трубочку, давая знать, что он испуган. - Во-первых, твой меч изготовлен не в нашем мире, и к его созданию приложила руку неизвестная мне раса.
        - Занятно… так что, кости йотуна можно найти не только в Алионе?
        - Видимо. - Арон-Тис покачал головой. - Во-вторых, твой меч невероятно опасен. Но не сам по себе, а вместе с этим кольцом. - Он длинным пальцем указал на Сердце Пламени. - Это две силы, они уравновешивают друг друга, но при этом создают что-то вроде вихря, притягивающего к тебе опасность. К тебе и к тем, кто находится рядом с тобой.
        - Так. - Олен почувствовал, как качнулась под ногами палуба, и понял, что бьющие в борт волны тут ни при чем.
        Со спутниками придется расстаться как можно быстрее. И пробыть одному до того момента, пока Рендалл не уничтожит Харугота из Лексгольма и не найдет способа избавиться от опасных предметов. От тоски сжалось сердце - предстоит уйти от Саттии, к которой успел привязаться, от Бенеша и Гундихара, верных друзей и надежных спутников.
        Затем, когда все закончится, может быть, удастся встретиться вновь… Но когда и где? И удастся ли?
        Но другого пути, похоже, нет.
        - Что еще? - спросил Олен, усилием воли останавливая поток мрачных мыслей.
        - Ну… меч очень старый, ему более десяти тысяч лет. И я не знаю, что в нашем мире может противостоять ему.
        - Я знаю, - сказал Олен, вспоминая свой удар в тронном зале дворца в Безарионе и то, как всесокрушающий клинок со звоном отскочил от смуглой человеческой кожи, точно палка от камня. - Это все?
        - Да, - старый гоблин помялся. - А затем сосуд не выдержал давления сосредоточенного в нем знания и взорвался… Что, пойдем обратно?
        - Ты иди, я еще постою.
        Арон-Тис поглядел на человека недоуменно, но ничего не сказал. Он ушел, Олен остался один.
        Корабль мчался на запад, навстречу оранжевому закату, чье зарево охватило треть неба. Высоко в зените угадывалась половинка лунного диска, на востоке отступал, терялся в накатывающейся мгле берег. А Рендалл стоял, бездумно глядя на синие, с серебристой оторочкой волны, и на душе у него было тяжело.
        Здесь, на «Огне вод», никуда не деться от спутников. Так что придется подождать до того момента, когда они прибудут в Мероэ. А там при первой же возможности, обманом или еще как, ускользнуть от тех, с кем прошел от Безариона до Опорных гор…
        Судьба избрала его, Олена Рендалла, орудием, которое должно покончить с Харуготом, и незачем подвергать опасности других.
        - Так и сделаю, - сказал он, стукнул кулаком по фальшборту и пошел обратно в шатер.
        Внутри мягко горели светильники, шустрые матросы разносили плошки с ужином. Запах риса мешался с ароматом горящего масла, Арон-Тис беседовал с Бенешем, Саттия дремала.
        А вот Гундихар успел познакомиться с кем-то из попутчиков и затеял азартную игру.
        - Да не, куда ты суешь тройку чаш, носатый? - доносился его мощный голос от двух стоявших рядом лежаков, на которых сидело множество гоблинов. - Он легко побьет ее, а я вынужден буду скинуть. И мы, ха-ха, останемся с носом. С твоим. Понял? А сейчас надо ходить вот так… листьями… ага, ага…
        - Явился, - пробормотала Саттия недовольно, когда Олен сел на лежак, но на лице ее появилась улыбка. - Я уж забеспокоилась, хотела за тобой идти. А то вдруг ты прыгнул за борт? Ищи тебя потом на дне.
        Тяжесть на сердце на мгновение ослабела, а потом навалилась с новой силой.
        - Со мной все хорошо, - сказал Олен. - Давай лучше поедим и спать. А то я что-то устал за день…
        - Давай. - Девушка поднялась.
        Им принесли по миске с иналдо без овощей и кувшин какого-то кислого сока. Олен съел свою порцию без особого желания, несколько кусков рыбы и курятины отдал Рыжему. А потом отнес грязную посуду собиравшему ее матросу, лег на лежак и накрылся с головой одеялом.
        Сразу уснуть не смог, и мысли почему-то вернулись к прошлому. Замелькали перед глазами лица друзей по Заячьему Скоку, отца и матери, точнее, тех, кого он считал отцом и матерью…
        И лишь затем навалилась спасительная темнота, погасила все мысли до единой.
        Проснулся, когда что-то мохнатое пощекотало ухо. Оказалось, что Рыжий просто решил сказать «Доброе утро». Обнаружив, что Олен открыл глаза, оцилан приветственно мяукнул и спрыгнул с лежака.
        - Вставай, засоня, - проговорила Саттия. - Завтрак давно закончился, но мы кое-что тебе оставили…
        - Ага, сейчас. - Олен зевнул и выбрался из-под одеяла.
        Судя по лучам солнца, пробивавшимся через полог шатра, проспал он и в самом деле немало. Покачав головой, Рендалл отправился на корму, где над морем нависали две кабинки, предназначенные для отправления естественных надобностей. Вернулся оттуда и с аппетитом уничтожил завтрак - большую тарелку рисовой каши, заправленной острыми перчиками.
        - Уф, хорошо, - сказал Олен, погладив себя по животу. - А теперь что, можно лечь и спать дальше?
        - Ну, я выпросила у Арон-Тиса книгу, - сообщила девушка, продемонстрировав том в окованном медными полосками переплете. - И даже не по алхимии, Бенеш тоже что-то нашел. Если хочешь, можем заняться чтением…
        - Можно. - Олен с тоской поглядел туда, где Гундихар и трое гоблинов, увлеченно вопя и переругиваясь, шлепали засаленными картами по лежаку. - Только ты… ну, уверена, что я смогу?
        - Сможешь. - Саттия похлопала по одеялу рядом с собой. - Меня, кстати, удивляет, почему ты не выудил из воспоминаний предков умения читать?
        - Мне доступна их память, а не разум. Я могу вспомнить книги, которые читали императоры, но не значение букв.
        - Да? А ну садись сюда, начнем. Вот смотри, этот значок называется Алеф, а читается он как «а»…
        Олен грустно вздохнул и покорился судьбе.
        К обеду он выучил почти все буквы и смог даже одолеть несколько слов.
        - Молодец, - похвалил вернувшийся на место Гундихар, благодаря выигрышу довольный, как победивший на ристалище таристер. - Лопать мне шерсть с задницы Аркуда, скоро ты и считать научишься. До трех или даже до четырех, ха-ха.
        Олен показал ему кулак, но гном лишь пакостно захихикал.
        После обеда решили сделать перерыв в учебе, и тут к Рендаллу подсел Арон-Тис.
        - Пора платить за помощь, - сказал он, нетерпеливо потирая руки. - Ты готов поделиться со мной знанием?
        - Это каким? Я тебе все рассказал.
        - Верно. - Алхимик кивнул и ткнул пальцем в ледяной клинок. - Но не он, и не кольцо. Мне нужно по крошечному кусочку того и другого, по мельчайшей крупинке, чтобы их изучить.
        - Хорошо, бери. Мне не жалко. С чего начнешь?
        - С кольца, - глаза Арон-Тиса алчно блестели, пальцы нервно дрожали, словно у пьяницы при виде стакана самогона.
        Олен снял Сердце Пламени, осторожно положил массивное, толстое кольцо из красноватого металла на одеяло.
        - Очень хорошо… приступим. - Гоблин вытащил из сумочки на поясе крохотные щипчики и небольшую пилку, блестевшую от алмазной крошки. Аккуратно расстелил кусок чистой белой ткани. - Иди сюда, я немножко поцарапаю тебя…
        Сердце Пламени на миг загорелось багровым огнем, когда щипчики коснулись его, но гоблин, похоже, этого не заметил. Он попытался сделать надпил и, внезапно зашипев, выронил инструменты.
        - Что такое? - спросил Олен.
        - Жжется. - Арон-Тис принялся дуть на пальцы. - Странно. Сплав, из которого созданы мои щипцы, не проводит тепло.
        - Так то обычное тепло, - подал голос Бенеш, наблюдавший за происходящим с лежака. - Я бы, ну… не стал трогать эти… предметы. Они слишком странные и сильные, да.
        - Ерунда, - решительно заявил гоблин, розовые глаза его блеснули. - Давай попробуем с мечом.
        Но и тут получилось не лучше. Острейшая пилка соскользнула с хрупкого на вид лезвия, не оставив на ней даже следа. Попытка отделить кусочек материала эфеса тоже закончилась провалом - щипчики просто-напросто раскрошились на глазах злого и удивленного Арон-Тиса.
        - Э, хм… - сказал он. - Ничего, я что-нибудь придумаю… Обязательно разгадаю тайну этих предметов. Вот увидите!
        Олен хмыкнул, убрал меч в ножны, а Сердце Пламени надел обратно на палец.
        Бормочущий себе под нос ругательства гоблин ушел к собственному лежаку, где принялся рыться в какой-то толстой книге, настолько ветхой, что пергамент ее страниц был не просто желтым, а коричневым. Бенеш тоже углубился в чтение, а Рендалл решил подремать.
        Но едва он прикрыл глаза, от входа в шатер донесся удивленный вскрик, вслед за ним еще один.
        - Надо же, какую тварюку поймал, - уважительно проговорил Гундихар.
        Олен приподнялся и обнаружил, что по проходу торжественно шествует Рыжий, а в пасти у него - здоровенная крыса. Кот гордо положил трупик на лежак хозяина и радостно мяукнул.
        - Вот спасибо, - сказал Олен, глядя в янтарные глаза без зрачков. - Решил позаботиться обо мне? И куда теперь эту штуку девать? Если просто выкинуть, обидишься. А есть вот такое я не могу.
        Рыжий сделал вид, что не слышит обращенных к нему слов, повалился на задницу и принялся вылизывать лапу.
        Забежавший в шатер матрос выкрикнул что-то и убежал. Пассажиры перестали глазеть на оцилана и его добычу, дружно поспешили к выходу.
        - Что такое? - удивилась Саттия.
        - Мы достигли Кипящего моря, - ответил Арон-Тис. - А в его пределах есть на что посмотреть. Пойдемте на палубу.
        Вышли из шатра чуть ли не последними, оставив умывавшегося кота в одиночестве. Протолкались через толпу к одному из бортов, и Олен не сдержал удивленного восклицания.
        Небо выглядело вполне обычно - синева, кое-где запятнанная серыми пятнами облаков. А вот море вокруг корабля напоминало скорее жидкость из котла алхимика - волны, белые, бордовые и ультрамариновые, непрерывно бурлили, издавая негромкое гудение. Из них поднимались радужные пузыри и лопались, едва взмывая над водой.
        А в кипящей жидкости грациозно скользили самые разные живые существа. Одни напоминали крылатых тюленей, другие - прозрачных дельфинов, третьи меняли форму и цвет, не давая себя разглядеть.
        - Корни и листья, с ума можно сойти! - с потрясением в голосе проговорила Саттия.
        - Я читал об этом, да, - сказал Бенеш. - У Силтуса Три Пальца и Ароноха ари Реста в его «Описании Алиона». Маги пытались выяснить, в чем тут дело, но заглянуть на дно так и не смогли. Есть легенда, что тут кипит кровь Древних, пролитая богами во время Войн Творения.
        - Или находится подводный город сиранов, - подхватил Арон-Тис. - Слышал я и такое. И сказку о том, что здесь расположено нечто похожее на Вечный лес, но в море.
        - А правда в том, что до истины никто не докопался, - заключил Олен. - Кстати, вон та тучка мне сильно не нравится…
        Темное облако довольно быстро ползло чуть ли не над самой поверхностью воды, под ним виднелась серая борода дождя.
        - Никак, шквал, - проворчал Гундихар. - Еще этого нам не хватало.
        Облако стремительно надвинулось, необычно холодный для этих теплых мест ветер ударил в борт. Судно чуть заметно качнуло, и в этот момент на носовой башенке появился Мастер Вихрей. Руки его задвигались, словно перемешивая что-то в незримой кастрюле.
        Паруса захлопали, корабль закачался, но тут же выровнялся. Темная туча встала, словно ее схватила невидимая рука, а потом поплыла в сторону, расползаясь на глазах. Вскоре от нее осталось лишь несколько безобидных облачков.
        - Здорово, - проговорил Бенеш с ноткой зависти. - Эх, вот если бы я так… а то…
        - Нагляделся? - на предплечье Олена легла ладошка Саттии. - Тогда пошли. Тебе еще учить и учить…
        Рендалл подумал, что сражаться с нагхским колдуном или оравой очень сердитых гномов было куда легче, чем зубрить буквы. Но ничего не сказал и покорно поплелся за «наставницей».
        Занимались до самого вечера. Олен пытался читать, девушка поправляла, Рыжий благожелательно жмурился, глядя на потуги хозяина. Гундихар, судя по злым репликам, проигрывал собственным ученикам. Бенеш и Арон-Тис шелестели страницами, другие пассажиры либо дремали, либо коротали время за разговорами. Гоблины-купцы играли в «Волшебные корабли».
        - Больше не могу, глаза болят, - пожаловался Олен, когда начало смеркаться. - Надо бы узнать, что за книгу я мучаю. - Он захлопнул толстый том и медленно прочитал то, что было написано на обложке: - О природе богов. О природе богов? Кто мог такое написать?
        - Араим Голая Голова, величайший мудрец, - сообщил Бенеш.
        - Клянусь Селитой, но что можно писать о богах? Ведь жрецы знают о них все.
        - Ты не прав. - Арон-Тис нахмурился. - Служители в храмах ведают, когда и как молиться, как изображать своих покровителей. Араим же попытался изучить богов как самобытную расу разумных существ, вроде эльфов или йотунов. И поэтому его труд во многих землях под запретом.
        - И что же он выяснил? - Олен поскреб затылок.
        - Многое. Главное - они гости в нашем мире. Долгое время Алион обходился без богов.
        - Откуда же они пришли? - спросила Саттия.
        - Это вопрос без ответа, - старый гоблин сделал неопределенный жест. - О том, что лежит за гранью нашего мира, мы знаем очень мало. Поговаривают, что существуют тысячи других миров, что они, подобно пузырькам в котле, поднимаются и опускаются. Что ограничивают их движение Верхняя и Нижняя стороны. Первая - царство безумного жара, вторая - невообразимого холода. И там и там обитают невероятно могучие существа. Пространство между мирами тоже населено, и его жители опасны. Их владения именуют Внешней или Предвечной Тьмой. Но откуда явились боги - непонятно.
        - Ясно лишь то, что они отличаются от остальных живых существ, - вступил Бенеш. - В первую очередь тем, что тела их и разумы… ну, как бы это сказать… рассеяны, что ли.
        - Это как? - Олен дернул себя за ухо.
        - Вот смотри, твое тело вот оно, четко очерчено, - сказал ученик мага. - А рассудок - в голове. Ты это знаешь. А тело, например, Афиаса - везде, где есть солнечный свет, и ум его тоже. У Слатебы - всюду, где трудятся роданы и имеются орудия ремесла. Понятно? И стать чем-то единым, похожим на нас, боги могут лишь в Великой Бездне или в Небесном Чертоге. Или у границ мира. Но не тут, в самом Алионе.
        - А Нисхождение? - осведомилась Саттия.
        Вошедшие в шатер матросы начали разносить зажженные светильники - круглые, оплетенные металлической сеткой, чтобы не разбились, на широких подставках. На время пришлось прекратить разговор.
        - Действительно, Нисхождение, - задумчиво проговорил Арон-Тис, когда матросы ушли. - Тогда боги, если верить летописям, создали тела прямо в Алионе. Но они не могли иначе. Восставший Маг угрожал самым основам мира, и боги вынуждены были рискнуть, чтобы ликвидировать эту угрозу.
        - Рискнуть? Но чем? - Олен почувствовал, что голова от изобилия новых сведений раздулась, как брюхо комара после кровавого пиршества.
        - Я не знаю… - промямлил Бенеш. - Я сам книгу Араима не читал, только отрывки в сочинениях других авторов.
        - А я читал, но ответить на этот вопрос все равно не могу, и никто не может, - алхимик задумчиво вздохнул. - Голая Голова высказал предположение, что средняя часть Алиона, где обитаем все мы, слишком хрупка, чтобы выдержать концентрированное выражение божественной мощи. Воплощаясь тут, боги могут неосторожным движением разрушить мир, который много тысячелетий берегут. Но правда это или нет - знают лишь жители Небесного Чертога и Великой Бездны. А они молчат.
        - Вот оно как… - Саттия провела ладонями по лицу. - Пожалуй, хватит на сегодня умных разговоров.
        - Думаешь, настало время тупых? - улыбнулся Олен и посмотрел на Арон-Тиса. - Кстати, сколько продлится наше плавание?
        - Корабль ведет Мастер Вихрей, поэтому в пути мы проведем не более десяти дней. Если ничего не случится, конечно.
        - А, ну… - начал было Бенеш, но тут стали разносить ужин, и любые беседы пришлось прекратить. На этот раз с судовой кухни доставили по миске бобовой каши с мясом и кувшин с разведенным вином. Покончив со своей порцией, Рендалл огляделся, проверяя, нет ли рядом оцилана. Убедившись, что тот где-то гуляет, выкинул за борт крысу и лег.
        Под мягкое бормотание на соседних лежаках и шлепки карт друг о друга сам не заметил, как погрузился в сон.
        Примерно в семидесяти милях к северу от Терсалима, там, где русло Теграта поворачивает на восток, в него впадает небольшая речка. За то, что она каждый год меняет русло, речку прозвали Обманной. На берегах ее нет селений, унылые холмы посещают только охотники за степной дичью, да иногда проходит мимо сбившийся с дороги караван.
        Но именно здесь правитель Серебряной империи, милость, справедливость и сила Синей Луны, блистательные врата закона и праведности, владетель Южного моря, высшая ступень величия и хозяин Теграта решил встретить идущие с запада войска Харугота из Лексгольма.
        Полтора месяца назад, когда могущество Лузиании было сокрушено за несколько дней, начались стычки на границах империи. Летучие отряды орков принялись грабить селения, угонять скот и угрожать крепостям.
        Император смог двинуться им навстречу лишь после того, как прогнал от столицы гиппаров. Но не успел пройти и десятка миль, как примчался гонец на взмыленном коне и сообщил, что отряды таристеров под командованием Харугота идут через Зеленую гряду. И тогда правитель Серебряной империи решил выждать, собрать как можно больше войск для встречи с грозным врагом.
        К сегодняшнему дню у него под рукой было десять полных легионов, не считая вспомогательных войск.
        Харугот из Лексгольма потратил время, прошедшее после победы над Лузианией, для подготовки к новому походу. Его лазутчики разведали дороги до самого Терсалима, фуражиры доставили столько запасов, что их хватило бы для атаки на Бегендер, столицу Тердумеи.
        И лишь тогда консул Золотого государства выступил. Немногим позже пришли в движение орки, покорные слову хозяина Западной степи Шахияра. Союзники встретились на территории империи и вместе двинулись к Теграту. По дороге сожгли приграничную крепость, разграбили несколько городов.
        Но все понимали, что главное сражение впереди.
        - Исход войны решится сегодня, - сказал Харугот из Лексгольма, едва лазутчики донесли, что войско императора в пяти милях, и угол его рта дернулся. - Вы все знаете, что делать.
        Таристеры, возглавлявшие полки, дружно кивнули и ответили:
        - Да, мессен.
        Во все стороны полетели гонцы, обоз остановился, начал разворачиваться лагерь. Через несколько часов, когда закипит битва, сюда начнут приносить раненых, а в лучшем случае - приводить пленных. И тех и других нужно встретить, не дать пострадавшим умереть, а врагам - сбежать.
        Полки конных панцирников, пеших лучников и копейщиков, а также тысячи орков принялись разворачиваться в боевой порядок. Заревели десятки труб, взвились знамена - черные с золотом Безариона, серые с белым коршуном - шаха.
        А Харугот из Лексгольма в сопровождении Шахияра и свиты поднялся на холм, откуда был хорошо виден лагерь императора. День выдался холодный и ясный, даже в южные края заглянула зима, на земле кое-где блестел иней, негреющее солнце купалось в бледных небесах.
        Правитель Терсалима занимал позицию на вершине холма у берега Теграта, и палатки его воинства окружали ров и частокол. Над лагерем поднимались дымки от костров, вились на свежем ветру флаги.
        - Он не станет атаковать, - проговорил Харугот, - но и сидеть в лагере тоже не будет.
        - Верно, - кивнул Шахияр, за эти два месяца так и не узнавший, что в столице Лузиании он стал марионеткой в руках хозяина Золотого государства. - Поэтому выйдет в поле, тут мы и ударим!
        - Истинно так, - кивнул Харугот, и на его смуглом и гладком, точно отлитом из бронзы, лице появилась хищная улыбка.
        Ждать долго не пришлось. В имперском лагере началось шевеление, через проходы в частоколе хлынули воины в одинаковых панцирях и шлемах, заблестели прямоугольные щиты с умбоном и наконечники метательных копий. В чистом поле, будто по волшебству, начали возникать квадраты когорт. Послышался топот копыт, показались лиловые плащи и серебрёные шлемы, что носят конные гвардейцы Терсалима.
        - Ваше время, - бросил Харугот через плечо.
        Его ученики, общим числом десять, все в бурых одинаковых балахонах, отвесили поклон и поехали прочь с холма, каждый к своему полку.
        - Может быть, попробуем обойтись без колдовства? - Шахияр поморщился.
        Маги орков в войнах участвуют лишь тогда, когда опасность угрожает всему народу. Слишком велика их мощь, чересчур разрушительны заклинания огня, и очень сложно контролировать их.
        Во время Войн Пламени, что случились шесть тысячелетий назад, обширные пространства в Великой степи были выжжены. Почва спеклась в похожую на коросту черную массу. И шрамы, нанесенные земле, рассосались недавно, уже на людской памяти.
        - Если получится, обойдемся, - ответил Харугот. - Но видит Великая Бездна, если те, кто служит императору, пустят в ход магию, то я отвечу. Такой вариант тебя устроит, брат?
        - Вполне. - Шахияр улыбнулся, сверкнули острые желтые клыки.
        У подножия холма, на вершине которого стояли полководцы, выстраивалось их войско. Центр занял большой полк ари Форна, по флангам разместились ударные сотни орков на быстрых, выносливых конях - им предстоит начинать бой. За ними - полки правой и левой руки. Чуть позади - резерв, над ним начальствует Навил ари Рогхарн, хорошо показавший себя на границе.
        Чернокрылые почти все в полках, понемногу в каждом, лишь избранная сотня находится за спиной консула, чтобы защитить его в случае неожиданной опасности.
        - Похоже, что все готово, - проговорил Харугот, и знаменосец рядом с ари Форном сделал круговое движение флагом, показывая, что войска ждут приказа. - Отлично, я не ошибся. Начнем.
        Консул повернулся и махнул рукой собственному знаменосцу. Тот воздел повыше огромное черное полотнище с золотой половинкой солнечного диска и помахал им справа налево. Звонкие голоса труб раскатились между холмов, земля вздрогнула, когда тысячи копыт ударили в нее одновременно.
        Неспешно двинулись вперед дружины хирдеров, закованные в броню таристеры на боевых конях, могучих, словно драконы. Но впереди всех помчались орки, полный ярости вой понесся над полем.
        Навстречу атакующей лаве полетел настоящий рой метательных копий, легионеры сдвинулись плотнее, готовясь встретить всадников сомкнутым строем. Но дети степей и не подумали бить в лоб. Они выпустили стрелы и, разделившись на два потока, принялись разворачивать коней.
        Наконечники стрел забарабанили по черным щитам с изображением Синей Луны. Кое-где метательные снаряды отыскали дорожку в глубь строя, но прорехи в монолитных квадратах когорт затянулись в одно мгновение.
        - Отлично, - только и сказал Харугот, когда конная гвардия императора рванула вперед, чтобы ударить в тыл отступающим оркам, смять их и сокрушить. Правитель Терсалима рассудил верно. Если не отогнать лучников, оставшиеся под обстрелом легионы рано или поздно не выдержат. - Они заглотили приманку.
        Пока все шло по плану.
        Большой полк ари Форна неспешно тронулся с места, его командир очень хорошо знал, когда вступать в дело. Полки правой и левой руки задержались совсем ненамного, у холма остался только резерв.
        - Хейййя! Во славу Синей Луны! - донесся боевой клич, и гвардейцы принялись рубить отставших орков.
        Шахияр заскрипел зубами.
        Бегство, пусть даже обманное, претило натуре шаха, привыкшего побеждать честным, грудь на грудь, натиском.
        Несколько сотен зеленокожих нашли смерть под изогнутыми клинками гвардейцев императора. Но тут орочьи сотни рассеялись, улизнули в оставленные для них проходы. Всадники на полном скаку врезались в разбитый на несколько клиньев большой полк. Лязг раздался такой, будто сотни кузнецов заработали молотами и тысячи подмастерьев помогли им.
        Острия клиньев состояли из таристеров в практически непробиваемых доспехах, с длинными тяжелыми копьями.
        Вслед за лязгом донесся многоголосый крик и конское ржание.
        Харугот улыбался. Он знал, что наконечники копий длиной в локоть пробивают кольчуги, нанизывают на себя тела людей и коней, ломают кости, разрывают кишки. А таристерские скакуны идут прямо по телам поверженных, копытами размером с тарелку превращая их в кровавую кашу. Да, некоторые копья ломаются, и их хозяева берутся за мечи. А в дело вступают хирдеры, легче вооруженные, хуже защищенные, но куда более подвижные.
        Главное - чтобы сила таранного удара сохранилась до того момента, как клинья дойдут до легионеров. Тогда и стена щитов не устоит, рухнет, и войско северян пройдет через врага, как шило сквозь кусок сала…
        Видеть, что происходит на поле боя, консул не мог - все скрыло огромное облако серой пыли.
        - Осилят или нет? - пробормотал Шахияр, нетерпеливо поеживаясь в седле. - Осилят или нет?
        - Должны, - уверенно произнес Харугот, жестом подзывая к себе двух гонцов. - Ари Варну и ари Вистелну - атака.
        Гонцы умчались. Если не попадут в переделку, доставят командирам правого и левого крыльев приказ атаковать. А в крайнем случае оба таристера должны сообразить, что происходит и как им действовать…
        - Хррр! - приподнялся в стременах Шахияр, когда пыль немного осела.
        Стал виден большой полк, идущий вперед, лучники в его задних рядах, стрелявшие через головы всадников. Гвардейцы императора, судя по всему, частью погибли, а частью сумели отступить, и теперь легионеры сдвигали строй, готовясь встретить натиск тяжелой конницы.
        И в этот миг над лагерем у реки с невероятной быстротой поднялись деревянные рамы требюше. Донесся грохот, взметнулись рычаги с огромными пращами на конце, и к войскам Безариона полетели камни весом не менее двухсот унций.
        - Великая Бездна… - прорычал Харугот, понимая, что у противника тоже есть план, и не самый примитивный.
        В Терсалиме прекрасно умели строить всякие военные машины и использовать их не только при осадах, но и в поле. И император был бы глупцом, если бы не пустил в ход это преимущество.
        Первый камень ударил в острие одного из клиньев, в стороны полетели люди, кони, в земле осталась громадная вмятина. А валун покатил дальше, сминая воинов, словно листы пергамента. Второй упал на полк левой руки, и шершавые черные бока его окрасились в алый цвет.
        Ряды консульского войска заколебались, кое-кто замедлил ход, начал поглядывать назад.
        - Проклятье… - глаза Шахияра полыхнули гневом. - Что делать?
        - Ничего не остается, как прибегнуть к силе… к моей силе, - проговорил Харугот и поднял руку.
        Чистое небо над ним потемнело, из мрака опустился вытянутый конус воронки. Повис над головой консула и принялся вращаться, все ускоряя ход, в агатовых стенках замелькали искры.
        Требюше успели дать еще один залп, и тут из воронки ударили четыре черные молнии. Распороли небосвод, словно его купол разрезал стремительный удар острых когтей. Каждая врезалась в метательную машину, и деревянные рамы рассыпались в серый пепел.
        - Теперь ничто не остановит нас… - прохрипел Харугот, поворачивая лицо к Шахияру, и тот вздрогнул.
        Глаза правителя Безариона заполнял мрак.
        Приостановившееся было воинство вновь двинулось вперед, не обращая внимания на летевшие копья. А император Терсалима решил, поскольку его противник использовал магию, то глупо обходиться без нее. Вступили в дело чародеи, собранные под знамена Синей Луны.
        По рядам полка левой руки хлестнула молния, воздух над головами латников полка правой неприятно замерцал.
        - Ну а теперь мы точно победим, - сказал Харугот, глаза которого вновь стали обычными, без злой тьмы.
        - Почему? - спросил Шахияр.
        - Мои ученики мало кому уступят, а их все-таки десять. Сомневаюсь, что император сумел найти стольких магов.
        Вторая молния рассеялась, не долетев до воинов. Ее перехватили соткавшиеся из воздуха темные крылья. Небо на правом фланге очистилось, и хирдеры баронов Золотого государства с бравыми воплями ударили по одной из когорт. Обходя легионеров с фланга, заструился поток орочьей конницы.
        Выкормыши Харугота продолжали отбивать выпады императорских магов, но сами не нападали, обходились защитными чарами. Славные стойкостью пехотинцы Терсалима держались еще долго, но более не помышляли о контратаках. Они храбро отбивались, но пятились, отступали, платя за каждый шаг жизнями врагов и соратников.
        Примерно через час Харугот ввел в дело резерв, и вскоре волна орущих хирдеров перехлестнула вал с частоколом. Между палатками императорского лагеря закипела резня. А консул отправил ко всем командирам гонцов со строжайшим приказом -
«Пленных щадить!».
        Стало ясно, что битва выиграна.
        - Вот и все, дело сделано, - проговорил Харугот, когда ему доложили, что лагерь захвачен, а император бежал. - Осталось взять Терсалим, и весь юг старой империи окажется в моих руках.
        Шахияр невольно поежился - такое злое торжество прозвучало в этих словах.
        А консул Безариона тряхнул поводьями и медленно поехал вниз по склону холма в сторону императорского лагеря.
        Глава 3
        Сила глубин
        Из сна Олена вырвал непонятный толчок. Сердце пронзила острая боль, прошиб пот, и уроженец Заячьего Скока сел на лежаке, пытаясь осознать, что вызвало волнение и что происходит вокруг?
        Но все было тихо, раскатисто храпел Гундихар, сладко посапывала под одеялом Саттия. Кто-то из гоблинов бормотал во сне, снаружи шатра доносился скрип такелажа, плеск волн и свист ветра. И только кот, спавший у Рендалла в ногах, растерянно вертел мохнатой головой.
        - Что такое… - прошептал Олен, поглаживая Рыжего и ощущая, как напряжены мышцы оцилана.
        Умный зверь, появившийся на свет в Вечном лесу, чувствовал опасность куда лучше любого родана.
        - Мяу… - тихонько проронил он, спрыгивая с кровати. По шерстинкам на боках побежали золотые искорки, желтые глаза без зрачков тревожно блеснули. - Мяуу… мурр… мяу…
        В голосе кота была тревога.
        Олен спешно оделся, повесил на пояс меч. Мгновение подумал, стоит ли будить кого-нибудь из спутников, потом решил, что пока никакой опасности не видно. Тихо ступая, вслед за оциланом прошел к выходу из шатра. Успокаивающе махнул рулевому и остановился у борта.

«Огонь вод» все еще пересекал Кипящее море. Разноцветные волны катились на юг, вырывавшиеся из них пузыри беззвучно лопались, разбрасывая брызги цвета небесной синевы. Окутанные радужными струями, носились полупрозрачные существа, похожие на дельфинов. С востока, где разгорался рассвет, ползли оранжевые облака.
        - Примерещилось, - пробормотал Олен, посмотрел на Рыжего. - А ты чего вскочил? Спал бы дальше…
        Корабль остановился так резко, будто налетел на скалу. Передняя мачта с треском сломалась. Захлопали паруса, защелкали порванные канаты. Олена швырнуло вперед, он едва успел схватиться за фальшборт. Рулевой с протестующим воплем повис на штурвале. Оцилан перевернулся через себя и вскочил на лапы, протестующее вопя. Донесся низкий, все усиливавшийся рев.
        Через мгновение из шатра долетели полные тревоги голоса, их перекрыл грозный рык Гундихара:
        - Клянусь бабушкой всех гномов, я видел такой чудный сон! Не поздоровится тому, кто помешал мне его досмотреть!
        - Ох, помешал так помешал… - Олен отпустил фальшборт, поморщился от боли в растянутом плече. - Вот только кто?
        Краем глаза увидел, как из люка начали выскакивать матросы, как на носовой башенке появился голый по пояс маг. Но в следующий момент забыл и думать о нем. Полупрозрачные твари сиганули в стороны. Поверхность моря в дюжине локтей от корабля лопнула, и из нее, точно еще один пузырь, поднялся темный шар размером с крепостную башню, сшитый из зеленых лоснящихся шкур.
        Виднелись швы, грубые стежки. На боках шара висели черные блестящие стручки с большую лодку, именно от них шел рев.
        - Корни и листья, что это такое? - спросила выскочившая на палубу Саттия, натягивая на лук тетиву.
        - Если бы я знал… - сказал Олен, и тут стручки раскрылись, и из них полезли гиппары.
        Выглядели они точно так же, как и те, что штурмовали Терсалим, - чешуя цвета ряски, рачье туловище и почти человеческий торс. Длинные ручищи со щупальцами там, где у роданов - пальцы. Уродливая голова, сиреневые плети вместо волос, холодные черные глаза.
        Твари переговаривались между собой тонкими свистящими голосами и резво плыли прямо к «Огню вод».
        - Эхфрос! Сэ опла![Враг! К оружию! (гобл.) ] - завопил кто-то из матросов, и крик этот не потребовал перевода.
        Саттия выпустила первую стрелу. Она вонзилась в глаз самому шустрому гиппару. Тот погрузился с головой и, выпуская облака бурой крови, пошел ко дну. Но на его месте оказались двое других.
        Маг на носовой башенке что-то крикнул, взмахнул руками. Бешено гудевший вихрь вырос между шаром и кораблем, вода у его основания забурлила. Нескольких чудовищ, изуродованных и сплющенных, отбросило в стороны, но остальные нырнули и ушли от опасности.
        Олен услышал, как застучали по борту острые когти.
        - Всех убью! - из шатра выскочил Гундихар с «годморгоном» в руках, за ним показался один из орков-пассажиров с кривым клинком. - А, рачье вымя, опять вы тут? Эх, пива к вам не подают, ха-ха!
        И он могучим ударом размозжил поднявшуюся над бортом голову гиппара. Она исчезла, раздался плеск, но громадные раки лезли со всех сторон, и топоры с острыми лезвиями в клешнях полосовали воздух. Вихрь осел, рассыпался миллионом брызг, взамен его шибанула молния. Одно из чудовищ превратилось в пылающий факел и с визгом прыгнуло в воду.
        Олен отбил направленный в голову удар, сделал выпад. Ледяной меч пронзил тварь насквозь, та с унылым всхлипом осела. По доскам палубы побежала густая, очень темная кровь.
        - Не лезьте под руку! - крикнула Саттия, выпуская стрелу за стрелой.
        Не все ее снаряды находили цель, иные отскакивали от прочной чешуи, другие застревали в костяных нагрудниках. Но гиппары несли потери, вынуждены были отвлекаться от нападения на бестолково метавшихся матросов. Все больше их лезло на корму, туда, где из шатра выбегали новые и новые пассажиры.
        Почти все гоблины-купцы оказались вооружены, даже Арон-Тис вытащил кинжал и полез в схватку. Олен отразил удар, направленный старику в голову, потом второй. Разозлился и просто отодвинул алхимика себе за спину, а вздумавшего напасть в этот момент гиппара прикончил Рыжий. С утробным воем он вцепился морскому гаду в
«лицо» и принялся драть когтями так, что на палубу с шелестом посыпалась чешуя.
        - Сейчас я, да… их, врежу… вот… - пропыхтел бледный Бенеш, высунувшись из шатра, и стремительным росчерком нарисовал несколько знаков Истинного Алфавита.
        Воздух загустел, в нем замерцали холодные искры. Могучий гиппар с белыми
«волосами», что занес топор над поверженным орком, захрипел, выронил оружие и принялся торопливо срывать с себя нагрудник. Сделать это не успел, свалился, а вот другой довел дело до конца, и стали видны дыхательные щели, из которых вытекала изумрудная пена.
        Заклинание свалило с дюжину врагов. Остальные, обменявшись тревожным свистом, отступили. У Олена и тех, кто сражался на корме, появилась возможность немного оглядеться.
        Схватка кипела по всему кораблю. На средней палубе матросы, вооруженные короткими и широкими тесаками, отчаянно отбивались от наседавших гиппаров. В гуще боя виднелся мрачный капитан в причудливом высоком шлеме, какой носили несколько десятилетий назад. Маг в носовой башенке готовил какое-то колдовство, его окружала сфера светившегося воздуха, и ни один из уроженцев морского дна не смел к ней подступиться.
        - Теснее ряды! - рыкнул Гундихар, пользуясь паузой, чтобы навести порядок среди пассажиров. - Не забывайте о том, чтобы прикрыть бок соседу! В следующий миг он может прикрыть вас!
        Быстро сориентировавшийся алхимик перевел фразу на язык гоблинов.
        Обитатели шатра едва успели образовать некое подобие строя, как гиппары вновь пошли в атаку. Их повторный натиск оказался еще сильнее и страшнее первого. Полетели короткие копья, гоблин, стоявший рядом с Оленом, упал на палубу, царапая торчавшее из груди древко. Сам Рендалл разрубил копье в полете, отбросил еще одно, предназначенное Арон-Тису.
        Саттия, у которой закончились стрелы, с проклятием отшвырнула бесполезный лук и взялась за меч.
        - Фьяллен о стал![Горы и сталь! (гном.) ] - проорал Гундихар боевой клич гномов Льдистых гор.
        Олен рубил и колол, отбивал удары огромных топоров. Норовил вонзить меч выше дыхательных щелей, в не защищенную нагрудником шею. Бил по ходовым конечностям и не забывал, что нужно прикрывать алхимика. Саттия сражалась спокойно и обдуманно, ее меч сверкал, точно молния.
        Вокруг ревевшего и махавшего цепом гнома образовалось пустое пространство. Рыжий один за другим загрыз трех гиппаров, а Бенеш заставил еще одного броситься на сородичей. Олен даже подумал, что матросы и пассажиры начинают одолевать, но в этот момент шатер за спиной треснул и рухнул…
        По оседавшей сине-зеленой ткани побежали новые враги.
        - О нет… - проговорила Саттия устало.
        - Фанатос![Смерть! (гобл.) ] - крикнул гоблин-маг и взмахнул руками. С кончиков пальцев его сорвалось облако слепящего света, поплыло к торчавшему из морских волн шару. Когда коснулось его макушки, раздалось громкое шипение. Через миг к нему присоединился тревожный свист гиппаров.
        Мощь исчезла из их ударов, жуткие лица исказились, в черных глазах появилась тревога.
        - Бей! - завопил Олен, уловив перемену в настроении противника.
        Сам прыгнул вперед, могучим ударом снес одному из врагов голову, другого ранил в плечо. Рядом оказалась Саттия, она сделала выпад, распоровший бок крупному раку, гном и гоблины принялись теснить противника.
        Окутанный злым сиянием шар начал вылезать из моря. Зажурчала стекавшая со
«стручков» вода, стала видна подвешенная на черных веревках гигантская корзина, и в ней - переливавшиеся зеленым и синим огнем кристаллы. Дно корзины оторвалось от волн, на миг сражение прекратилось - взгляды устремились на висевшего в воздухе исполина.
        А потом кристаллы окутало сиреневое пламя, шар с грохотом и треском лопнул.
        Порыв горячего ветра ударил Олена в бок, заставил его пошатнуться. Сквозь рокот потревоженного моря он уловил крики, злое шипение оцилана. Ничего не видя перед собой, ударил почти наугад. Кого-то зацепил, а в следующий момент разглядел раскоряченный силуэт врага.
        - Они уходят! - донесся полный радости вопль Бенеша.
        Олен сделал еще выпад, сразил гиппара, и только потом до него дошел смысл сказанного. Завертел головой и обнаружил, что морские твари отступают, торопливо пятятся к бортам и прыгают в воду.
        - Отбились… - Саттия опустила меч и поправила выбившуюся из прически светлую прядь.
        - Верно. - Арон-Тис нервно заморгал. - Никогда не думал, что такое возможно. Чтобы вот так, посреди моря. Раньше они только грабили прибрежные селения, ходили по дну. Ну а теперь…
        - Как видишь, возможно, - проронил Олен мрачно. - Еще как возможно. Раки, оказывается, тоже умеют учиться. И строить всякие хитрые штуки вроде этого шара. Да еще и осадные машины, это я знаю точно.
        Корабль выглядел так, словно по нему прошелся кровожадный ураган. Повсюду тела гиппаров и роданов, палуба местами была багровой от крови, в изрубленном фальшборте торчали стрелы. Шатер лежал бесформенной грудой, подобно лианам, свисали оборванные веревки. От передней мачты остался пенек высотой в несколько саженей, ее саму, судя по всему, унесло за борт.
        Море вокруг «Огня вод» пятнали обломки шара гиппаров, обрывки шкуры, куски
«стручков».
        - Славная битва, - подошел Гундихар, чья борода была окровавлена, как и цеп в руках. - Клянусь кулаками Лаина Могучего, что числится среди моих родичей, давно я так не веселился. Нет, а вы видели, как я ему врезал? Башка так и хрустнула. О, про хруст знаю один анекдот. Приходит гном домой, а там…
        Бенеш застонал, на лице Саттии отразился ужас. Олен криво улыбнулся, думая, не оглушить ли рассказчика ударом по затылку? Спас их капитан, поднявшийся по лесенке на кормовое возвышение.
        - Спасибо. Вы биться - храбро, - сказал он, снимая с головы древний шлем.
        - Да не за что, ха-ха! - отозвался гном, принявший благодарность на свой счет. - Гундихар фа-Горин всегда готов надрать задницу всяким злым врагам, даже если враги - закуска к пиву. Интересно, а задница у них есть?
        И он, нагнувшись, принялся переворачивать одного из погибших гиппаров.
        - Мессен, - капитан неожиданно обратился к Бенешу. - Вы уметь колдовать?
        - Э… да. Немного, - ученик мага покраснел.
        - Нужна помощь. Наш чародей лежит без движения.
        - Ну, я не знаю… - забормотал Бенеш, беспомощно оглядываясь. - Я не умею. Никогда не пробовал…
        - Мы пойдем и посмотрим на вашего колдуна, - твердо проговорила Саттия. - Пошли. Арон-Тис, захвати свои снадобья. Пусть Гундихар в одиночестве гиппаров за задницы щупает.
        - Она всегда так рьяно командует? - тихонько спросил алхимик у Олена.
        - Иногда и похлеще, клянусь Селитой, - ответил тот, и старый гоблин понимающе улыбнулся.
        - Идите, я догоню. Сумка в шатре, надо искать, - сказал он.
        - Я показать дорога, - капитан водрузил замечательный шлем на голову и двинулся вниз по лестнице.
        Они миновали среднюю палубу, где суетились матросы. По точно такой же лесенке поднялись на носовое возвышение, оказались в крохотной башенке, где места хватало только для помоста, на котором обычно стоял Мастер Вихрей.
        Сейчас он лежал на полу, красное лицо было перекошено, а глаза цвета свежей крови - выпучены.
        - Кажется мне, что парень мертв, - пробормотал Олен, - но посмотреть его можно. Давай, Бенеш, действуй. Удалось же тебе вылечить эльфа? А этот чем хуже?
        - Там была просто рана, хотя и тяжелая, да. - Ученик мага опустился на колени. - А тут я… не знаю… похоже, что он…
        Осторожно пощупал тощую шею без кадыка, приложился ухом к узкой груди. А потом закрыл глаза и застыл, словно вовсе прекратил дышать. Тут в башенку протиснулся запыхавшийся Арон-Тис с большой кожаной сумкой в руках. Увидев, что происходит, он нахмурился и покачал головой.
        - Он истощился, - проговорил ученик мага чужим, гулким голосом. - Внутри каждого чародея, человека или гедана, пылает маленький огонек, крохотная искорка, что отвечает за колдовские способности. Так вот у Мастера Вихрей она погасла, да. И я не знаю, как ее разжечь…
        И Бенеш открыл темные, полные растерянности глаза.
        - Тут ни одно из моих снадобий не поможет, - алхимик тряхнул сумкой, в ней что-то тихо звякнуло.
        - Я понял, - сказал капитан, лицо его сделалось еще более мрачным, чем обычно. - Что делать. Пусть Адерг примет его с почетом. Похороны - в Тафосе, на берегу, по обычаю.
        - Но есть раненые, которым я смогу помочь - остановить кровь, заживить порезы, - тут Арон-Тис перешел на родной язык.
        - Слушай, Бенеш, - негромко спросил Олен. - А что за заклинание ты применил в бою? Когда воздух стал… ну, каким-то другим…
        - А, это? - Ученик мага смущенно заулыбался. - Его придумали в Архипелаге, а мне когда-то показал учитель. Оно составлено специально против гиппаров, отравляет смешанный с водой воздух в их дыхательных щелях. Но я никогда не думал, что у меня получится так легко, да. Я не знал.
        - В Кипящем море любое колдовство дается легче, - сказал Арон-Тис, закончивший разговор с капитаном. - И это к лучшему. Нам понадобится все твое умение, парень. Нас ждет очень много работы. Как и всех остальных, кто остался на ногах. Нужно приводить корабль в порядок.
        - Боцман скажет, что надо, - подтвердил капитан.
        - Идем, - и алхимик, взяв Бенеша за локоть, потащил его за собой. Олену и Саттии ничего не оставалось, как последовать за ними.
        Последующие часы были плотно заполнены тяжелой и нудной работой. Для начала выкинули за борт гиппаров, оставив их нагрудники и оружие. Ушлые купцы-гоблины сообразили, что подобную диковину можно будет продать в Мероэ и выручить кое-какие деньги.
        Затем натянули шатер заново и навели в нем порядок. Расставили лежаки, вернули на место столики, разобрали сбившиеся в кучу вещи. Только после этого удалось немного отдохнуть и перекусить.
        Арон-Тис и Бенеш занимались ранеными, а их было предостаточно.
        - Как бы не надорвался, - с беспокойством сказал Олен, жуя вяленую рыбину, соленую и жесткую, по вкусу похожую на старую подметку.
        - Ничего, отлежится. - Саттия глянула на среднюю палубу, где Бенеш колдовал над одним из матросов.
        На обнаженном животе у бедняги виднелась глубокая рана, он редко и судорожно дышал, на посеревшем лице блестели капли пота. Ученик мага рисовал колдовские знаки стремительно и уверенно, руки его не дрожали. Рядом находился Арон-Тис со склянкой в руках.
        - Если чего, его наш краснокожий приятель поддержит, - заметил добрый Гундихар, на мгновение перестав жаловаться по поводу отсутствия пива. - Наверняка у него имеется снадобье, что сил прибавляет. Должно быть, не будь я великим победителем гиппаров!
        Саттия только покачала головой.
        Ловкие матросы сновали по мачтам и реям, приводя в порядок такелаж, сверху доносились их голоса. Лучшие ныряльщики раз за разом погружались в воды Кипящего моря, чтобы выяснить, что держит судно на месте. Возвращались изнуренные, с бешено горящими глазами.
        Только после полудня удалось отцепить от киля тяжеленную, явно заговоренную штуковину, похожую на яйцо с крючьями. При этом несколько матросов получили ожоги странного вида. Бенеш был вынужден заниматься еще и ими.
        - Теперь придется идти на обычном ветру, - заметил Олен, когда заполоскались паруса на двух уцелевших мачтах. - Это выйдет, как мне кажется, немного медленнее. Очень жаль.
        - Все лучше, чем на месте стоять, - мрачно буркнула Саттия и отправилась в шатер, на лежак - отсыпаться.
        Ее примеру последовали многие пассажиры.
        Олен остался, собираясь поговорить с Арон-Тисом. Дождался момента, когда «Огонь вод» поймал ветер и, слегка накренившись, двинулся на юго-запад. Вскоре после этого алхимик и ученик мага поднялись на кормовое возвышение. За последние несколько часов Бенеш, казалось, постарел на пару десятилетий - лицо похудело, на лбу появились морщины, в глазах поселилась усталость.
        Гоблин выглядел так же, как и раньше, хотя ему стареть было некуда.
        - А, Олен? - обрадовался ученик мага, увидев друга. - Я справился, да. Всем помог… Ни один родан не умер, да… Кроме того Мастера Вихрей. Представляешь?
        - Конечно. Ты очень умелый целитель. - Рендалл улыбнулся, понимая, что Бенешу больше всего на свете нужно одобрение. - Теперь иди отдыхай. Еще не хватало, чтобы ты упал от усталости.
        - А вы? - Бенеш нахмурился.
        - Нам нужно поговорить кое о чем, - в этот раз улыбнуться у Олена не получилось.
        - Нужно, - кивнул Арон-Тис и легонько подтолкнул молодого мага в спину. - Иди же, иди.
        Они подождали, пока шаги Бенеша стихнут в шатре. Рендалл прокашлялся, очищая горло, и сказал:
        - Похоже, что ты оказался прав.
        - Да, - старый гоблин почесал длинный нос. - Эти два… предмета, находясь рядом друг с другом, притягивают опасность.
        - Но почему они тогда не делали это в степи, когда мы были в пути от Опорных гор до Фераклеона? А, скажи мне? - Олен чувствовал, что теряет самоконтроль, но ничего не мог с собой поделать.
        - Не кричи, - попросил Арон-Тис. - Я не знаю. Может быть, для создания водоворота событий необходимо время. Он окончательно сложился и заработал в тот день, когда вы увидели Белую Крепость. Поэтому Крылья Ветра и заметили опасность.
        - И теперь подобные штуки, - Олен ткнул рукой за борт, - будут происходить со мной постоянно? Ты понимаешь, что это значит?
        Он прилагал огромные усилия, чтобы сохранить спокойствие.
        - Что мы, находящиеся рядом с тобой, будем все время в опасности, - кивнул Арон-Тис. - А ты, насколько я понимаю, улучишь первый же подходящий момент и попробуешь дать деру.
        Рендалл заскрипел зубами, понимая, что его план скрыться от спутников после схода на сушу раскрыт. И ведь алхимик не умолчит о нем, расскажет все Гундихару и остальным, и тогда…
        - Но, поступив подобным образом, ты совершишь глупость, - очень спокойно добавил Арон-Тис.
        - Почему?
        - У тебя нет денег. Ты не знаешь нравов обитателей Мероэ. Ты просто сгинешь там, пропадешь, а Харугот останется жить.
        - Но у меня есть меч и перстень!
        - Даже самые могучие колдовские штучки помогают далеко не всегда. Уж поверь мне, старику, но верные друзья много полезнее, - и гоблин улыбнулся, совсем как человек.
        - У меня еще есть время подумать, - твердо проговорил Олен. - И как я решу, так и будет. Понятно?
        - Конечно-конечно. А теперь посторонись, если не хочешь, чтобы тебя зацепили.
        Рендалл давно услышал доносившееся с ведущей на среднюю палубу лестницы пыхтение, но не обратил на него внимания. Сейчас он обернулся и с изумлением увидел шестерых матросов, поднимавших на кормовое возвышение труп могучего гиппара.
        Плети-волосы мели по ступенькам, растопыренные ходовые конечности задевали за перила. Следом за гоблинами шагал невозмутимый Рыжий, усы на его морде нервно шевелились.
        - Ого… - только и смог выдавить Олен. - Это еще зачем? Я думал, что их всех за борт выкинули.
        - Разрежу тело на части, чтобы посмотреть, как эти твари устроены, - признался Арон-Тис, и в глазах его загорелось алчное пламя. - Ведь этого никто не знает во всем Алионе! Я стану первым!
        - И зачем?
        - Гиппары штурмовали Терсалим, не раз нападали на Закатный архипелаг, атаковали наш корабль, - тут алхимик на мгновение отвлекся от объяснений, что-то залопотал на наречии гоблинов. Матросы потащили уроженца морского дна в обход шатра, туда, где между ним и фальшбортом оставалась небольшая площадка. - Значит, они враги наземным роданам. А чтобы победить врага, нужно его познать. Вот ты познал своего врага, Харугота? Зачем он истребил твоих близких, для чего ему власть в Безарионе и Камень Памяти? С какой целью затеял он войну с Лузианией?
        - Кто же его знает? - ответил Олен растерянно, наклонился, чтобы погладить оцилана, но тот увернулся и шмыгнул в шатер.
        О чем-то подобном Рендалл никогда не задумывался. Сначала был слишком занят тем, чтобы разобраться в происходящем и выжить. Потом хотел завладеть Сердцем Пламени, не угодив при этом под власть ледяного клинка. На отвлеченные размышления времени не оставалось.
        - Но если бы ты это понял, тебе стало бы куда проще действовать, - в голосе Арон-Тиса появились наставительные нотки.
        - Вовсе не уверен… Хотя с Харуготом все ясно. Он служит Предвечной Тьме, и она заставляет его делать все это. Стремится внести хаос и разрушение в Алион. Чтобы, ну…
        - Да? А ты уверен, что у Предвечной Тьмы вообще есть какие-нибудь желания? - алхимик фыркнул. - Или она, по-твоему, похожа на пьяного гнома, что жаждет еще пива? В ее невообразимо огромное тело погружены сотни миров, и что они для Тьмы? Алион - только один из них, и чего в нем такого особенного? Что выиграет Тьма, если здесь воцарится хаос?
        - Не знаю, - честно признался Олен. - Для этого надо иметь возможность сравнить наш мир с другими, а ее у нас нет…
        - У тебя вид, будто у барашка, впервые увидевшего городские ворота, - заметил Арон-Тис. - Ладно, нам всем надо отдохнуть. Ближе к вечеру я займусь этим дохлым гиппаром. Если хочешь, приходи смотреть.
        И старик уверенной походкой направился в шатер. Олен последовал за ним. Спать не смог, под опущенными веками лопались огненные шары, в голове шумело. Пролежал с закрытыми глазами до того момента, когда начали разносить нечто среднее между обедом и ужином.
        После трапезы Арон-Тис распотрошил одну из сумок и вытащил несколько странных блестящих ножей, набор искусно выдутых стеклянных баночек с притертыми крышками, а также пачку пергаментных листов и кусок грифеля.
        - Ну что, кто со мной? - поинтересовался алхимик.
        - Я, - сказал Бенеш, наверняка знавший о планах старика.
        - Потрошить рака? Лучше без меня… - Гундихар скривился. - Клянусь всеми богами разом, вряд ли мне это понравится. Пойду лучше в картишки… - взгляд гнома упал на пустой лежак, оставшийся от одного из погибших гоблинов: - Эх, поваляюсь, пожалуй…
        И он, отвернувшись, накрылся одеялом.
        - И без меня, - добавила Саттия. - Я могу и врага зарезать, и зверя освежевать, но вот просто так потрошить труп, - и она скривилась, изобразив величайшее отвращение.
        - Я составлю вам компанию, - сказал Олен и поглядел на дремавшего кота: - А ты, Рыжий?
        Оцилан отвернулся и сделал вид, что ничего не слышит.
        Пришлось идти втроем. Выбрались из шатра, прошли немного в обход его сине-зеленого бока.
        - Так, приступим. - Арон-Тис сгрузил баночки на палубу. - Ты, Олен, будешь помогать. Держи пока пергамент, а там посмотрим…
        Они с Бенешем, пыхтя и надрываясь, подстелили под труп прямоугольник из плотной ткани, и дело закипело. Когда самый большой из ножей разрезал чешую на животе гиппара, Рендалл скривился, ожидая почувствовать вонь. Но ощутил только аромат водорослей.
        Последующий час он провел, борясь с дурнотой. Глядел, как Арон-Тис кромсает тело, подавал склянки, когда просили. Даже придерживал ходовые конечности, чтобы не мешали. Но при этом старался не вслушиваться в разговоры старого алхимика и молодого мага, не вглядываться в то, что темнело в окровавленных разрезах.
        Гоблин рисовал, стремительно и уверенно нанося линии на листы пергамента, что-то бормотал себе под нос. Бенеш выглядел задумчивым, но не показывал ни боязни, ни обычного для себя смущения.
        Любопытство оказалось сильнее прочих чувств.
        - Так, - проговорил Арон-Тис, покрыв рисунками очередной лист пергамента. - Вроде бы все…
        - Позвольте, а голова? - вскинулся Бенеш, и оба уставились на лишенный плетей-волос череп, какой-то угловатый и несимметричный.
        - Ее нечем вскрыть, - алхимик помрачнел. - Если только попросить меч.
        - Свой не дам, - поспешно сказал Олен.
        - Ладно. Тогда хотя бы выковыряем глаза и попробуем изучить их, - и гоблин потянулся к ножам, теперь не блестящим, а покрытым кровью и слизью. - Так, держи его, а я… а, вот, отлично…
        Олен отвернулся.
        - Мозг выглядит почти по-человечески, - заметил Бенеш и поправился, - э… по-родански, да.
        - Верно. Такое впечатление, что кто-то всунул его в совершенно чуждое нашему миру тело.
        - Это почему чуждое? - Олен решил вступить в разговор.
        - Понимаешь, у этого существа нет ни одного обычного для живого создания органа, - пояснил Арон-Тис. - Ну, части внутренностей. Ни сердца, ни жабр, даже кишок. Лишь нечто, отдаленно похожее на кровеносную систему.
        - На что? - переспросил Рендалл.
        - Не важно, - вздохнул алхимик. - Главное - непонятно, как эта тварь вообще живет, как, так сказать, работает…
        - Может быть, попробуем магию? - предложил Бенеш. - Я знаю набор заклинаний, что позволит… ну, увидеть внутреннюю сущность… э, существа…
        - Сущность существа? - в этот момент Олен почувствовал себя безнадежно тупым и со злостью подумал, что никогда в жизни не будет знать так много, как этот веснушчатый юнец…
        - По-другому не скажешь, да. Любой родан - искра осознания, завернутая в кокон из магической силы, что-то вроде мира в миниатюре, - тут Бенеш понес нечто совсем непонятное. - У магов искорок две. Если хоть одна из них затухает, он гибнет. И этот кокон, его форму можно увидеть, ну… да, приложив заклинание…
        - Пробуй, - просто сказал алхимик.
        - Луис - обострение восприятия, Нуин - связь внешнего и внутреннего, Колл - раскрытие тайного, - забормотал маг, и магические знаки замерцали, засветились колдовским светом прямо в воздухе над телом гиппара. - Захлест силы… подсекаем… - лоб Бенеша покрыли капельки пота. - И вот оно, да…
        Олен сморгнул, когда перед глазами все поплыло. Но это не помогло, серебристый, колеблющийся туман поднялся над трупом громадного рака и оформился во что-то вроде толстого веретена. В его сердцевине замелькали фиолетовые и багровые светящиеся нити, закружились черные хлопья.
        Два человека и гоблин смотрели на происходившее во все глаза.
        - Хм, и что отсюда следует, во имя темных богов? - первым нарушил тишину Арон-Тис.
        - Это… ну, кокон, - не очень уверенно ответил Бенеш. - Только я такого никогда не видел. Никаких искр, а значит, это существо не может осознавать… По крайней мере так, как мы. А что представляют эти штуковины, я не знаю…
        И он грустно вздохнул.
        В серебристом вихре чувствовалась какая-то чужеродность. При взгляде на него возникало отвращение, какое испытываешь при виде попавшей в суп пиявки. Ощущение, что этого не должно тут быть, что это неправильно. Более четко описать свои чувства Олен не мог.
        - Убирай, - сказал он. - Пока никто не заметил.
        - Хорошо. - Бенеш повел рукой, и свечение исчезло, всосалось в тело гиппара. - Нам очень повезло, что он умер недавно. К вечеру оболочка из магической силы рассеется, кокон исчезнет, как всегда бывает у трупов. У роданов так, по крайней мере…
        Послышались шаги, из-за шатра появился капитан. Лицо его при виде груды распотрошенной плоти осталось бесстрастным, только дернулось веко правого глаза.
        - Долго? - спросил он. - А то жалобы, кровь, грязь…
        - Мы закончили, - сообщил Арон-Тис. - Я зарисовал все, что мог. Телесные жидкости собрал, - он указал в сторону ряда склянок, заполненных разноцветным содержимым. - Разберемся с ними потом, на суше.
        - Отлично, - уши капитана чуть дрогнули, показывая, что он взволнован. - Тогда это… убирать. Прямо сейчас.
        - Как скажешь, - кивнул гоблин. - Эх, парни, взяли и потащили…
        Мертвого гиппара завернули в тряпку, на которой он лежал. Олен и Бенеш взяли его, поднатужились и выкинули за борт. Волны, уже самые обычные, не разноцветные, с плеском приняли свое порождение. Осталось только кровавое пятно на палубе да какие-то черные ляпушки.
        - Идите, мои уберут, - сказал капитан, и Олен за алхимиком и магом потащился ко входу в шатер.
        На душе, непонятно почему, было погано, будто совершил нечто мерзкое.
        Корабли появились на горизонте в тот момент, когда солнце едва вынырнуло из глади Жаркого океана. Часовой, стоявший на сторожевой башне эльфийского города Ла-Хордана, в первый момент просто не поверил собственным глазам. А присмотревшись, схватился за веревку, приделанную к небольшому колоколу, и принялся трясти изо всех сил.
        Лихорадочный звон поплыл над спящими улицами, шум донесся от казарм.
        Ла-Хордана была одним из городов, построенных, вопреки заветам предков, из камня. Нет, старшие эльфы выращивали и традиционные арроба, умели создавать даже крепости из громадных деревьев. Но мода на постройки из камня расползалась шире и шире. Почти все пограничные крепости и многие порты возводили именно таким образом.
        Вскоре рядом с часовым оказался десятник караула. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что именно происходит. От сторожевой башни, стоявшей в самом центре городской цитадели, помчались гонцы - в порт, к воротам, к герцогскому наместнику, в ратушу - ко всем, кто должен узнать, что идут нагхи.
        Самые старые и беспощадные враги эльфов в этом мире.
        В Ла-Хордане царила суета, а черные и блестящие суда с закругленными бортами и выдающимся тараном плыли к берегу. Паруса на мачтах каждого украшал герб Солнечного острова - желтый диск, разрезанный на две части вертикально стоящим мечом.
        - Проклятье, - только и сказал герцогский наместник, благородный Силуэн тар-Ватиллон, когда ему доложили о появлении нагхов. - Давно они нас не тревожили, почти тысячу лет. Я надеялся не дожить до того дня, когда произойдет очередное вторжение. И все же дожил.
        В порту началась суматоха, несколько быстроходных кораблей, чьи капитаны были не очень умны, попытались ускользнуть из бухты. Но все они были перехвачены. Ни одно из судов черной армады не увеличило хода, просто с башенок на их носах принялись бить невероятно дальнобойные луки.
        От длинных стрел, обмотанных паклей, пропитанной горючим составом, не было спасения. Они впивались в борта, пробивали паруса, и везде, где падала искра, занималось черно-оранжевое злое пламя. Его не удавалось потушить ничем, оно горело даже под водой, и дикие крики сгоравших заживо моряков неслись над тихим утренним морем.
        Оставшиеся в гавани суда уничтожили сами эльфы, чтобы они не достались врагу.
        С тяжелым скрипом закрылись шесть ворот Ла-Хорданы, и с тяжелым сердцем взошел на сторожевую башню Силуэн тар-Ватиллон. Он отправил гонца к сюзерену, приказал горожанам вооружаться и выгнал на городские стены всех солдат, что у него были.
        Но наместник прекрасно осознавал, что этого может не хватить, что крепость не устоит, если нагхи пойдут на серьезный штурм.
        - Да поможет нам Азевр, - сказал Силуэн тар-Ватиллон, опуская руку на эфес родового меча, чье лезвие отковали в те времена, когда предки только завоевали эти земли. - Да и прочие боги тоже…
        Черные корабли подошли к берегу, паруса на их мачтах начали падать. На палубах забегали фигурки. И когда снабженный тараном нос первого судна коснулся суши, через борт были переброшены мостки с перильцами. По ним побежали воины, голые, если не считать доспехов из коры дерева ур и плоских шлемов, украшенных перьями. В их лапах появились метательные топоры и узкие, высокие щиты.
        - Старший, меарон обещал собрать ополчение за час, - доложил взбежавший на башню гонец.
        - Это хорошо, - ответил наместник. - Надеюсь, что мы сумеем продержаться этот час.
        Почти каждый сельтаро, если он не последний бедняк, имеет оружие и умеет им пользоваться. Даже простолюдины упражняются в стрельбе из лука, и равных эльфам стрелков нет во всем Алионе.
        Вот только хватит ли сегодня стрел и защитников, чтобы остановить нагхов?
        С кораблей сгружали детали боевых машин, секции осадных лестниц. Воины в деревянных доспехах не спешили лезть к самым стенам, они неспешно обходили Ла-Хордану с севера, чтобы перерезать дороги и взять город в кольцо. Тар-Ватиллон думал, что может организовать контратаку, бросить конницу из Портовых ворот, дабы смешать ряды врага, опрокинуть, посеять панику. Но он хорошо понимал, что воинов у него слишком мало и что нагхи даже при размене десять за одного будут иметь преимущество.
        И поэтому он просто наблюдал.
        - Да будет над нами милость Небесного Чертога, - сказал, выбираясь на башню, лысый эльф в сером плаще.
        Лицо у него было морщинистым, а глаза - почти не встречавшегося среди эльфов карего цвета.
        - Да пребудет, маг, - отозвался наместник. - Но боюсь, что сейчас нам придется обойтись без нее. Чем сможешь помочь?
        Кареглазый колдун некоторое время смотрел на выстроившиеся вдоль берега суда, на отряды нагхов, и его морщинистое лицо делалось все более мрачным.
        - Я попробую, - сказал он. - Но сам знаешь, силы мои далеко не беспредельны.
        - Знаю, но сегодня каждый должен отдать все, что у него есть. До последней капли, - кивнул Силуэн тар-Ватиллон, и глаза его, синие и холодные, точно лед, мрачно блеснули.
        - Хорошо.
        Маг поднял руки, глубоко вздохнул. Вокруг его кистей, длинных и изящных, словно у женщины, заклубилось туманное облачко. Судорога пробежала по воздуху от сторожевой башни к морю, и вода рядом с одним из кораблей нагхов вскипела. Волны с рычанием набросились на черные борта, сложились в две огромных, прозрачно-голубых ручищи с белыми пенными когтями.
        Наместник Ла-Хорданы сам не заметил, как сжал кулаки и затаил дыхание.
        Руки моря поднялись и ударили по палубе. Корабль с треском развалился, мачты рухнули. В воду посыпались тела. Их начали поглощать испятнавшие блескучую гладь воронки, похожие на алчные рты.
        - Есть! - радостно воскликнул Силуэн тар-Ватиллон, забыв о достоинстве благородного.
        - Всего один… - прохрипел маг, и руки из воды, повинуясь его жестам, обрушились на соседний корабль.
        Этот погиб столь же бесславно, а вот заняться третьим эльфам не дали. Четверо нагхов из тех, что были на берегу, встали в кольцо, блеснули серебряные браслеты на лапах. Зазвучали слова тайного колдовского языка, которого земля материка не слышала многие столетия.
        Им пользовались, чтобы составлять заклинания, слабейшие колдуны Солнечного острова. Самые могучие и умелые обходились без слов, но мастеров чародейства не было в авангарде огромного войска, что высадилось в этот день на берегах Мероэ.
        Слова зазвучали, и рокот волн затих, а водяные руки начали покрываться льдом.
        - Нет… - на лбу мага-эльфа надулись синие жилы, точно у грузчика, взявшего слишком большую тяжесть. Он пошатнулся. - Ах, Истинный Источник… что… нет…
        Заледеневшие руки обрушились в море кусками льда, а четверо колдунов обратили внимание на город. Облако черного дыма поднялось над землей и поплыло в сторону Ла-Хорданы.
        - Что это? Ты можешь его остановить? - спросил наместник.
        - Это нацелено на меня, - ответил маг, тяжело дыша и вытирая пот. - Они развеяли мое заклинание и теперь решили заняться мной. Я попробую…
        Черное облако прошло выше городских стен и понеслось против ветра прямо к сторожевой башне.
        - Беги! - крикнул маг. - Спасайся!
        - Вот уж нет. - Силуэн тар-Ватиллон спокойно вытащил из ножен прадедовский меч, и прямое длинное лезвие холодно сверкнуло. - Не бывало такого, чтобы кто-то из моего рода показал врагу спину…
        Над башней сгустилась туча, обычная, темно-синяя, из нее хлынул ливень, острый, жалящий. Попав в него, черное облако чуть замедлило ход, начало рассеиваться, но все же проложило себе дорогу.
        Наместника окутала мгла, он махнул мечом и понял, что камни под ногами зашатались.
        - Истай! - завопили над самым ухом, Силуэн тар-Ватиллон получил удар по голове, и перед глазами у него помутилось.
        Очухался, стоя на коленях, с мечом в руках. Потряс головой, отгоняя слабость, и сумел встать на ноги.
        - Старший, - позвал кто-то.
        Наместник оглянулся. Понял, что парапет площадки на вершине сторожевой башни оплавлен, на почерневшем полу лежит бездыханный маг, а из люка в полу выглядывает один из гонцов.
        - Что… - губы послушались не сразу, - случилось?
        - Меня послали проверить, все ли в порядке. Туча накрыла вас, жутко загрохотало…
        - Лекаря, быстро. - Силуэн тар-Ватиллон заставил себя встать на ноги. - Я цел, а вот маг пострадал.
        Гонец убрался, и наместник смог оглядеться.
        Два корабля исчезли с водной глади, но прочие остались на местах. Воинов-нагхов на берегу прибавилось, в их руках появились осадные лестницы. На исполинские колеса установили таран, похожий на чудовищный фаллос, собрали несколько очень больших баллист.
        Появился лекарь с учениками, бездыханного мага унесли, а наместник стал получать доклады от сотников, что командовали защитой ворот. Судя по ним, враг окружил город.
        Оставалось надеяться только на стены и на то, что сюзерен Ла-Хорданы, герцог тар-Пеллан, пришлет помощь.
        - Началось, - сказал Силуэн тар-Ватиллон, когда от берега донесся равномерный бой барабанов и ряды нагхов двинулись вперед.
        Могучие, покрытые желто-зеленой чешуей ящеры, впряженные в таран, дружно заревели, когда кнуты заклинаний хлестнули по их спинам. Хитрые маги погнали под стрелы и кипящую смолу укрытых прочной броней тварей, а сами остались в безопасности.
        Громыхнула баллиста, выпущенный из нее горшок с зажигательным составом разбился, не долетев до стен дюжины шагов. Выстрел из второй оказался более точен - посудина размером со шкаф врезалась в угловую башню. По серым стенам потекли струйки зеленоватого огня.
        Потекли и исчезли, оставив черные следы.
        Но наместник знал, что после нескольких попаданий огонь не потухнет, он начнет разрушать прочнейший камень, пока не превратит его в прах. И остановить это возможно лишь с помощью магии, а единственный на весь город колдун выбыл из строя в самом начале схватки…
        И трудно его в этом винить - мало кто устоит против извращенного чародейства нагхов.
        Защитники тоже не дремали - по штурмующим ударил настоящий шквал из стрел. Доспехи из коры дерева ур помогли немногим, и десятки тел повалились наземь, дергая перепончатыми лапами. Волокущие таран ящеры вмиг стали напоминать громадных ежей, спины их превратились в нечто похожее на подушечки для булавок.
        Но они не остановились, не дрогнули и шеренги воинов-нагхов.
        - Проклятье! - проронил Силуэн тар-Ватиллон, тиская рукоять родового меча. - Чем же их остановить? Чем?
        Лучники били не переставая. На стенах, судя по скоплению народа, собрались все жители Ла-Хорданы, могущие держать оружие. И неудивительно - любой сельтаро знал, что его племя нагхи не щадят.
        Что они вообще никого не щадят.
        Один из ящеров споткнулся, повалился набок. Другой не выдержал боли, заревел, взбрыкнул и оборвал постромки. С воем кинулся в сторону, топча своих же, как зубр - траву. Таран остановился, со стен донеслись радостные крики, но звучали они очень недолго.
        Новые заклятья заставили уцелевших чудовищ вложить в рывок все силы, и махина тарана снова двинулась вперед, прямо к воротам.
        - Старший, у Южных ворот они взобрались на стену, - выпалил гонец, высунувшись из люка.
        Силуэн тар-Ватиллон выругал себя за то, что увлекся наблюдением за северным участком стены.
        - Пусть тар-Оксидар берет резерв и двигает туда, - сказал он, поспешно разворачиваясь.
        На стенах у Южных ворот и вправду шла схватка - сверкали клинки, меж высоких эльфов мелькали крохотные рядом с ними нагхи. Тела одно за другим падали за парапет и внутрь города, доносились крики и лязг. В нескольких местах, где снаряды с огненным составом залетели внутрь, Ла-Хордана горела. Там ветер нес клубы дыма, так похожие на смертоносное облако.
        Наместник понаблюдал за тем, как его резерв врывается на стену и ввязывается в бой. Увидел, как начали одна за другой падать лестницы, как последних воинов в шлемах с перьями спихнули вниз. Кивнул и повернулся на север, туда, где нагхи нанесли главный удар.
        Тарана видно не было, но, судя по могучим ударам, он добрался-таки до ворот. Мощные створки из бревен коричного дерева, что прочнее камня, вздрагивали, но еще держались. Лучники на башнях стреляли почти отвесно вниз, а баллисты продолжали делать свое черное дело.
        Новый горшок со смесью, изготовлять которую не умел никто, помимо обитателей Солнечного острова, ударил в стену. Та вздрогнула и загорелась. Языки зеленого огня охватили ее всю, несколько воинов вспыхнули мгновенно, точно сухие хворостинки. И слух Силуэна тар-Ватиллона уловил страшный треск - стена не выдержала колдовского пламени. Начали обваливаться зубцы, вниз быстро побежали трещины, все более и более широкие…
        - Все ясно, - сказал наместник, чувствуя, как обрывается что-то внутри. - Отбиться мы не сможем. Нужно хотя бы умереть достойно.
        Он опустил забрало шлема и неспешно пошел к люку. По узкой лестнице сошел вниз, к подножию башни, где ждала последняя оставшаяся в резерве сотня - его личная дружина.
        Десять десятков лучших воинов Ла-Хорданы.
        - Я не буду вас обманывать, - проговорил Силуэн тар-Ватиллон, - победить сегодня не удастся. Все мы довольно быстро погибнем. Так давайте сделаем так, чтобы смерть наша не стала напрасной.
        И он повел сотню на север, к громадному пролому в стене. Туда, где в город, воя и потрясая оружием, ворвались нагхи. Встречный удар дружины наместника оказался столь яростен, что отбросил врагов и надолго остановил их наступление. Силуэн тар-Ватиллон сразил пятерых, и меч в его руке обагрился кровью по самую рукоятку.
        Показалось, что еще немного, и незваные гости дрогнут, побегут к кораблям.
        Но нет, нагхи выдержали, к ним подошли подкрепления. Бой закипел с новой силой. Метательный топор вонзился наместнику в плечо, левая рука онемела, выпал из нее щит. Второй топор оглушил, ударив по шлему. Но и после этого тар-Ватиллон убил еще троих и погиб, только когда «язык смерти» пробил доспехи и вонзился эльфу прямо в сердце.
        Силуэн тар-Ватиллон уже не видел, как враги ворвались в Ла-Хордану, как полезли на стены изнутри, растеклись по городу, убивая всех, кто попадался на пути. Не видел, как пали у сторожевой башни последние защитники. Как сорвано было герцогское знамя и вместо него поднялось другое - с шафранным диском солнца и перечеркнувшим его мечом…
        Гербом Вечного Императора.
        Глава 4
        Черный корабль
        К вечеру ветер усилился, в шуме бьющих в борт волн появились злые, тревожные нотки.
        - Как бы не было шторма, - заметил Олен, поднимая голову от страницы трактата «О природе богов». Прозанимались они несколько часов, и сегодня он одолел целых три абзаца.
        Пару раз ошибся, правда, спутал буквы, но это не считается.
        - Может быть, - кивнул Арон-Тис, отрываясь от изучения толстенной книги в черном переплете. - Сезон бурь закончился, но порой они бывают и в эту пору. И сильные.
        - Не хотелось бы, - вздохнула Саттия, и на личике ее отразилось беспокойство. - Не знаю, как я переживу качку…
        - А уж как я переживу! - громогласно опечалился Гундихар. - Как бы речная болезнь не вернулась…
        Олен ничего не сказал - его возможный ураган совсем не беспокоил. Куда больше страшила надвигавшаяся ночь. Что, если алхимик ошибся и ледяной меч остался в полной силе? И тогда что, опять добро пожаловать на знойную равнину, заросшую мерзостным подобием деревьев? В объятия безумной жары, во власть навязчивого желания вытащить клинок и пустить его в ход?
        Ночные кошмары - расплата за возможность убивать роданов чудесным оружием.
        Делиться своими тревогами Рендалл не собирался. Помочь друзья все равно не в силах, к чему обременять их дополнительными заботами?
        - У меня найдется на этот случай снадобье, - с улыбкой заметил Арон-Тис. - Оно тебя мигом в норму приведет…
        - Из снадобий Гундихару фа-Горину больше всего нужно пиво, - проворчал гном. - А его тут ни за что не достанешь.
        - Чего нет, того нет, - и уши старого гоблина обиженно выгнулись.
        Появились разносившие ужин матросы. По их спокойному виду Олен заключил, что шторма не предвидится. Очистив миску от вареных бобов, едва сдобренных маслом, лег и завернулся в одеяло.
        Некоторое время лежал, вслушиваясь, как Гундихар с помощью Арон-Тиса учится играть в «Волшебные корабли». Страх погрузиться в сон и попасть в хорошо знакомый, с каждым разом все более отвратительный кошмар никак не отпускал. Но усталость понемногу брала свое…
        А потом Олен проснулся и понял, что уже утро, что ночь прошла спокойно и что в этот раз обошлось без видений. А значит, сила Сердца Пламени и в самом деле сделалась противовесом мощи ледяного клинка.
        - Мяу, - сказали у самого уха, и шершавый нос Рыжего ткнулся в висок.
        - Что, еду пришел клянчить? - Олен ухватил оцилана за мохнатый бок и принялся чесать, с наслаждением погружая пальцы в мягкий мех.
        Кот громко замурлыкал.
        - Утренние песни? - спросил с соседней койки Бенеш хриплым со сна голосом. - Кстати, это не ты сегодня храпел?
        - А мне показалось, что ты, клянусь Семью Большими Молотами, - сказал Гундихар. - Эй, хватит дрыхнуть, утро давно!
        Оказалось, что гном успел встать, ополоснуться забортной водой и даже расчесать бороду.
        - Точно, - поддержала его Саттия, известная любительница ранних подъемов. - Олен, тебя ждет очередной урок.
        Он в притворном ужасе застонал, откинул одеяло и принялся одеваться. На палубе Рендалла встретил все тот же ровный южный ветер и розовый свет едва поднявшегося над горизонтом солнца. По-быстрому сделал дела и вернулся в шатер, где поел и уткнулся в книжку.
        - Ты не торопись, - наставляла Саттия. - И как вообще можно путать «тет» и
«тет-ар»? Они ведь почти не похожи?
        - Не знаю, - уныло отвечал Олен. - У этого загиб, и у этого загиб…
        - Я тоже, ну… путал знаки, когда Истинный Алфавит учил, - с сочувствием произнес Бенеш. - Так вот наставник один раз меня не поправил и заклятие, ну, сработало неправильно…
        - И что? - спросил навостривший уши Гундихар.
        - Ну и я, вместо того чтобы подогреть воду, поджег собственную одежду, - молодой маг улыбнулся. - Потушили быстро, но ожоги… они заставили меня быть внимательным, да.
        Гном захохотал, Арон-Тис ухмыльнулся, а Саттия задумчиво проговорила:
        - Отличная мысль. За ошибки буду лупить тебя раскаленными железными прутьями. Вот тогда ты точно все выучишь.
        - Где ты возьмешь эти пру… - договорить Олен не успел, с мачты прозвучал тревожный крик дозорного.
        Алхимик, услышав его, побледнел, насколько это возможно для гоблина. Лицо его стало серым.
        - Что такое? - встревожилась Саттия.
        - Черный корабль на горизонте, - уши старого гоблина скрутились в трубочки, выдавая, насколько их хозяин испуган. - И он идет к нам.
        - И что? - Гундихар накрутил на палец прядь из бороды.
        - Нагхи.
        Одного слова хватило, чтобы настроение путешественников изменилось. Олен вспомнил схватку у ручья в вывернутом наизнанку мире, зеленые глаза навыкате, руки с перепонками между пальцами, слизистую кожу нагхов. Тогда Рендалл едва не погиб, а Бенеша удалось спасти лишь чудом.
        - Значит, придется сражаться, - только гном остался каменно спокоен. - Гундихар фа-Горин не испугается никакого врага, будь это даже разумные лягушки с Солнечного острова. Эх, жаль, сгинул мой мешок, в нем хранилась кольчужка. Пригодилась бы сейчас.
        Бездонный дорожный мешок, где можно было найти все, от редких приправ до сапожного молоточка, пропал во время боя в поселке орочьих магов. Тогда реальность вывернулась после могучего удара гостя с Нижней Стороны, сошедшегося в битве с драконами, посланными хозяевами Небесного Чертога. Пропало и погибло в тот день многое, не только пожитки гнома…
        - Сражаться так сражаться, - буднично проговорила Саттия. - Жаль, что стрел не осталось. Хотя на корабле должен быть запас. Пойдем, Арон-Тис, поговорим с капитаном.
        Они с алхимиком поспешили к выходу из шатра, Олен пошел следом.
        Кораблем владела нервная, крикливая суета. По средней палубе носились матросы, из трюма спешно выносили тяжелые арбалеты и связки стрел к ним - коротких и толстых. Одни пассажиры вооружались, другие молились, в голосах их слышались одновременно гнев и тоска.
        А далеко на юге, разделяя линию горизонта надвое, виднелась черная точка размером с крупную муху.
        - Шустро идут, лопни их жирные туши. - Гундихар выбрался на палубу, держа боевой цеп в руке. - Будь у нас три мачты да маг ветряной в придачу, тогда оторвались бы, наверное. А с двумя - вряд ли…
        Корабль рос, становились видны детали - мачты, желтые паруса, окованный медью таран.
        - Со стрелами у них слабовато, - заявила Саттия, поднимаясь по лесенке. - Одну связку длинных нашла, да и те поганые, без баланса, с дрянными перьями. А вот кольчуг зато полно. Я одну себе подобрала, - и девушка продемонстрировала рубаху из колец, чуть зауженную книзу, с коротким рукавом. - От случайного удара защитит, а большего и не надо.
        - Пойдем отыщем себе что-нибудь, - сказал гном. - А то мне не по себе с голым пузом в бой идти. А тут бой будет настоящий, суровый, не чета прежним схваткам. Это я нутром чую, клянусь подолом старшей прабабки.
        - Пойдем, - не стал спорить Олен.
        Они спустились по лесенке на среднюю палубу и нырнули в люк. Окунулись в гам и топот, в запахи прокисшей грязи, застоявшегося пота и превратившейся почти в камень смолы. Гундихар как-то быстро сориентировался и привел Рендалла в закуток трюма, где мрачный боцман, шею которого украшала дудка на цепочке, выдавал матросам кольчуги.
        - Кто? - рыкнул он, обнаружив чужаков. - Что?
        - Нам тоже надо. Будем сражаться, - и гном напоказ взмахнул «годморгоном», чуть не зашибив одного из гоблинов.
        - Так, - боцман, похоже, не был склонен к длинным беседам. - Выбирайте.
        - Ага! - глаза гнома сверкнули, и он ринулся на кольчуги, точно кот на рыбьи потроха.
        Роясь в защитном снаряжении, Гундихар успевал еще бормотать себе под нос и весело насвистывать:
        - Ну и дрянная ковка, простит их Аркуд… это вообще никуда не годится… как гнилая кожа, - в могучих пальцах очередная кольчуга и правда треснула, - а вот это ничего, из нашей стали… Держи, тебе подойдет.
        Олен поймал брошенную кольчугу, придирчиво осмотрел. Понятно, что не самая лучшая работа, да и подкольчужник настолько сильно протерся, что его, считай, и нет. Но сейчас не тот момент, чтобы быть разборчивым, так что и такая сойдет, как-то прикроет, и ладно.
        Натянул кольчугу, присел, помахал руками, проверяя, не сковывает ли движения.
        - Ну как? - спросил Гундихар, тоже успевший облачиться.
        - Клянусь Селитой, бывало и получше. Но пойдем, а то без нас начнут.
        Поднялись обратно на палубу, Олен с наслаждением вдохнул свежего морского воздуха. И тут внезапно явившаяся мысль поразила его с силой и мощью ударившей в скалу молнии - ведь если бы не воронка, образованная перстнем и мечом, то корабль нагхов проплыл бы мимо…
        И шар гиппаров всплыл бы десятком миль южнее или севернее, не заметив «Огня вод»…
        И маг остался бы в живых, и те гоблины, что погибли вчера…
        Не будь на борту человека по имени Олен Рендалл, последнего отпрыска Безария Основателя…
        Сердце пронзила такая боль, что он заскрипел зубами. Из-за него погибли все до единого жители Заячьего Скока, пали под мечами Чернокрылых. Посланец с Нижней Стороны погубил обитателей орочьего поселка, одних убил, других превратил в нечто ужасное. И что, теперь настало время расставаться с жизнью экипажу и пассажирам гоблинского корабля?
        И все из-за него, Олена?
        Может быть, проще броситься в море вместе с мечом и Сердцем Пламени? Чтобы покончить со всем и сразу, устранить жуткую опасность для ни в чем не повинных роданов…
        - Олен, ты чего? Эй! - в сознание с трудом пробился встревоженный голос Гундихара. - Побелел весь и трясешься. Ты в порядке?
        - Да, конечно. - Прыгни он за борт, судно нагхов никуда не исчезнет. Поэтому нужно сражаться, отправить в царство Адерга как можно больше сородичей колдуна, едва не погубившего Бенеша.
        А там - будет что будет.
        Черный корабль приблизился, стал виден закругленный борт, куда более высокий, чем у «Огня вод». Во всей красе открылся герб Солнечного острова, немного похожий на эмблему Золотой империи.
        Олен и Гундихар поднялись на кормовое возвышение, где стояли Бенеш и Саттия, оба мрачные и сосредоточенные. Рядом с ними сидел Рыжий, похожий на столбик из золота.
        - А алхимик где? - спросил Гундихар.
        - В вещах роется, - ответила девушка. - Пакует так, чтобы во время драки ничего не пострадало. Странно этот тип себя ведет, - она кивнула в сторону чужого судна. - Он может утопить нас в один момент, а вместо этого идет так, чтобы встать борт к борту…
        Корабль нагхов приближался. Мощный форштевень вспарывал поверхность моря, капли блестели на выпуклости тарана, пузырились паруса, но ни единой живой души не было видно ни на реях, ни на палубе. Казалось, что призрак исчезнувшего на морском дне судна поднялся из пучины, явился из жутких баек, что рассказывают по тавернам пьяные мореходы…
        Расстояние между двумя кораблями стремительно уменьшалось.
        Что-то крикнул капитан, вновь нацепивший древний шлем. Матросы с мечами и арбалетами выстроились вдоль борта. Бенеш поднял руки, на лице его появилась очень давняя подруга - нерешительность.
        - Можно кинуть заклинание в борт… попробовать проломить, ну… - заговорил он.
        - Так бей! О чем думать? - рыкнул гном.
        Молодой маг шумно сглотнул, но сделать не успел ничего. Черный корабль ожил, отхаркнулся десятками коротких толстых стрел. Одна из них ударила Бенеша в лоб, и тот свалился, как подкошенный.
        - Нет! - крикнул Олен. - Он мертв?
        - Жив, - ответила Саттия, поднимая стрелу, вместо острого металлического наконечника украшенную тяжелым деревянным кругляшом. - Только оглушен. Похоже, что у нагхов имеется желание взять пленных…
        Гном рыкнул, вскинул «годморгон». С жужжанием завертелась верхняя секция боевого цепа, и на палубу упали обломки еще двух стрел.
        - Уже напали? - из шатра выскочил Арон-Тис с кинжалом в руке.
        - Лучше не лезь в драку, - велел Олен, - и приведи Бенеша в чувство.
        - Хорошо, я попробую, - старый гоблин, пыхтя от натуги, утащил мага под прикрытие туго натянутой ткани, пробитой в нескольких местах, но еще дававшей какое-то прикрытие.
        Вслед за стрелами полетели веревки с цепями и острыми крюками на концах. С дюжину их впилось в палубу «Огня вод», и корабль вздрогнул. Кое-кто не устоял на ногах, покатился кубарем. Оцилан зашипел, оскалился, показав острые клыки, длинный хвост хлестнул по бокам.
        - Руби! - крикнул Олен и ринулся к борту.
        Ледяной меч легко перерубил цепь толщиной в запястье мужчины, а вот клинок Саттии лишь бессильно отскочил от такой же. Девушка выругалась, потом еще раз, когда в плечо ей ударила очередная стрела, и тут сверху с легким шелестом упала веревочная лестница.
        - Махомэ![Бей! (гобл.) ] - завопил капитан во всю глотку.
        Захлопали арбалеты, Саттия взялась за лук. Олен поднял голову.
        Через борт чужого корабля, нависший над судном гоблинов подобно черной скале, резво лезли воины-нагхи. Виднелись шлемы, украшенные разноцветными перьями, броня из деревянных пластин. А вниз, неторопливо раскрываясь, точно огромные алчные пасти, летели сети.
        - Фьяллен о стал![Горы и сталь! (гном.) ] - заорал Гундихар. - Врешь, не возьмешь!
        Саттия спустила тетиву, один из воинов сорвался, пролетел между бортами и исчез из виду. Его менее везучий товарищ ударился о фальшборт, треснули кости, брызги крови полетели изо рта. Олен ударил крест-накрест, рассекая падавшую сеть, бросился туда, где опускалась еще одна.
        Матросы спешно заряжали арбалеты, стреляли вверх. Редко промахивались, и нагхи гибли один за другим. Но упорно продолжали бить тупыми стрелами, и гоблины падали оглушенными.
        Когда первый воин с чужого судна вступил на палубу «Огня вод», Олен увидел, что в руках у врага та же сеть и дубинка из темного дерева.
        - Сдохни, жаба! - оказавшийся рядом гном обманул нагха ложным замахом, а сам ударил нижней секцией цепа, словно колом.
        Затрещали ребра и доспехи, нагха будто унесло ветром. Но на его месте тут же оказался еще один, и Олен поспешил на помощь другу. Отразил удар дубинки, следующий пропустил мимо, а затем проткнул врага. Не испытал при этом ничего, точно и в самом деле убил мерзкую, ядовитую лягушку.
        - Я с вами! - Саттия расстреляла стрелы и взялась за меч.
        Битва кипела по всему кораблю, от носового возвышения до кормового, но в этот раз не было Мастера Вихрей, чтобы ударить мощью магии воздуха. Но и у нагхов, похоже, не имелось своего колдуна, или он не показывался, а его сородичи обходились обычным оружием.
        И владели они им неплохо. Низкорослые и тщедушные уроженцы Солнечного острова использовали собственную гибкость и подвижность, уворачивались, уходили от атак. А сами при малейшей возможности били, целясь в голову, и метали сети, чтобы спутать противника, лишить его подвижности.
        - Нна! Получи! - пыхтел Гундихар, чей цеп после могучих ударов рассекал воздух. - Это вам за папу! Это за маму!
        Олен бился молча, стараясь помогать соседям и глядеть по сторонам. Рыжий был где-то рядом, метался, словно молния из оранжевого пламени, но редко-редко добирался до вражеского горла.
        С матросами на средней палубе нагхи справились быстро. Чуть больше времени потратили на то, чтобы разобраться с теми, кто засел в носовой башенке. Потеряли при этом нескольких воинов, но захватили и саму башенку, и всех, кто там оборонялся. По веревочным лестницам потащили наверх связанных и большей частью оглушенных пленников.
        Очаг сопротивления остался лишь на корме, где бились вставшие в круг пассажиры - Олен с друзьями, несколько гоблинов и два орка. Оцилан угодил в сеть, его спеленали и уволокли на чужой корабль.
        - А как же Бенеш? И Арон-Тис? - крикнула Саттия, когда несколько нагхов скользнули внутрь шатра.
        Олен зарычал, вслушиваясь в доносившиеся из-под полога сине-зеленой ткани звуки. Можно броситься туда, попытаться помочь магу и алхимику, но при этом надо будет разорвать строй, а это означало бы поражение для всех.
        Мимо пронесли обмякшего алхимика, за ним - Бенеша с большим синяком на лбу, поволокли сумки и сундуки.
        - Грабят, сволочи… - просипел Гундихар, по лицу которого тек пот. - Прямо на глазах. И сделать ничего нельзя…
        Тупая стрела ударила его в грудь. Гном покачнулся, отвлекся и не успел отразить сеть. Она упала ему на голову, охватила плечи. Фа-Горин взревел, покачнулся, и вторая сеть окутала его. Нагхи дернули за веревки, сразу три дубинки опустились на кудлатую голову.
        Один из гоблинов, яростно воя, бросился вперед. Сразил нескольких врагов и выпрыгнул за борт. Другой попробовал проделать то же самое, но не смог, его схватили на полпути.
        Пали два орка, Олен и Саттия остались вдвоем, спиной к спине.
        - Славная бойня, - проговорил Рендалл во время небольшой паузы. - Жаль только, что шансов на победу нет…
        Девушка ничего не ответила, лишь прерывисто вздохнула.
        Нагхи отступили, чтобы перестроить ряды, и вновь бросились вперед. Десятки дубинок ударили со всех сторон, спустили тетивы лучники, бившие в упор, по стоячей мишени.
        Олен направленные в него стрелы отбил, а вот Саттия не смогла. Глухо застонала и опустилась на колено. Рендалл попытался развернуться, прикрыть девушку, но вынужден был рубить сети, что летели отовсюду. В результате отвлекся, и уроженка Ланийской марки пропустила еще один удар.
        Миг, и ее, уже связанную, тащат прочь.
        Олен зарычал, почувствовал, что теряет голову от ярости. С трудом заставил себя успокоиться, одним ударом разрубил попавшегося под клинок нагха до пояса, второму снес голову с плеч, третьего оставил без лапы. Отбил несколько атак, перекатом ушел в сторону. На то место, где только что стоял, с шелестом упали четыре сети из прочной пеньки.
        Он сражался, используя память предков-императоров, которые только и делали, что воевали, причем не всегда с помощью армий. Нередко правителям Безариона доводилось брать оружие в собственные руки. Бился, атакуя и защищаясь со всей мощью и ловкостью тела, рожденного для схваток. Применял все преимущества очень легкого, послушного и невероятно острого клинка.
        И все равно проигрывал.
        Нагхи могли не торопиться. Они действовали спокойно, обдуманно и по-прежнему не собирались убивать.
        - Оп-па… - только и сказал уставший Олен, когда очередная дубинка прорвалась через его защиту и ударила в плечо.
        Рука занемела. Мгновенной заминки хватило воинам Солнечного острова, чтобы подойти ближе. Ледяной клинок мигнул голубой зарницей, и в следующий миг его просто вырвали из ладони. Рендалл еще попытался отбиваться кулаками, но его задавили массой, прижали к палубе.
        И когда он перестал сопротивляться, десятки ловких рук мгновенно связали его с головы до ног прочными веревками. А затем подняли и поставили, словно игрушечного солдатика.
        Перед Оленом стоял высокий и широкомордый нагх с «языком смерти» на поясе и стальным браслетом на лапе. Доспехи из деревянных пластин, что закрывали торс этого типа, украшала тонкая резьба. Ну а перья на шлеме вызвали бы зависть даже у самого самовлюбленного павлина.
        - Курхдуг, - прохрипел обладатель браслета и - Рендалл не поверил своим глазам - наклонил голову.
        Похоже было, что предводитель нагхов отдавал должное воинскому умению врага.
        Ничего не оставалось, как поклониться в ответ.
        - Архарта, - очередное слово командир нагхов выплюнул, как попавшее в рот насекомое. Его подопечные бросились обыскивать Олена. Прощупали швы на одежде, заглянули в сапоги, обшарили карманы.
        Но при этом не обратили внимания на Сердце Пламени.
        Выслушав доклад, командир нагхов кивнул, на этот раз удовлетворенно. И Олена ловко поволокли к борту черного корабля. С невероятной быстротой потащили вверх, так что палуба гоблинского судна начала удаляться. Рендалл ощутил головокружение и даже прикрыл глаза.
        Аккуратно, перекинули его через фальшборт, позволили встать и оглядеться.
        Корабль нагхов даже по сравнению с «Огнем вод» выглядел очень большим, а давний
«Дракон» показался бы тут карликом. Мачты, почему-то квадратные в сечении, толщиной напоминали вековые деревья, зато палуба выглядела на удивление пустынной - ни единой надстройки.
        Черные, словно покрытые дегтем, доски матово блестели, виднелось несколько больших люков.
        - Как же они управляют этой махиной? - пробормотал Олен, не обнаружив признаков штурвала и рулевого.
        Связанные десятками веревок суда продолжали идти вместе, но только по инерции, паруса там и там были опущены. По «Огню вод» сновали десятки нагхов, с захваченного корабля волокли все, имевшее хоть какую-то ценность, от бочек с солониной до личных вещей пассажиров. Взятых в плен видно не было, должно быть, их увели с палубы вниз, в трюм.
        Олена почему-то не спешили утащить следом.
        Через фальшборт величаво перебрался нагх в украшенных доспехах, качнулись перья на его шлеме.
        - Раптан, - сказал он, махнув лапой с перепонками между пальцев, и это слово Рендалл понял безо всякого перевода.

«Заканчивайте».
        Нагхи засуетились вдвое быстрее, принялись со скрипом выдирать из бортов «Огня вод» абордажные крюки. На палубу гоблинского судна полетели плотно набитые мешки из серой ткани. Там, где они соприкоснулись с деревом, начал подниматься дым, все гуще и гуще…
        Зашелестели сматываемые лестницы, унося с собой задержавшихся на чужом корабле нагхов. Олен вздрогнул, когда над его головой хлопнуло, но это всего лишь развернулись паруса.
        Построенное на Солнечном острове судно принялось набирать ход, оставляя позади
«Огонь вод», окутанный густым дымом.
        - Вот и все, - сказал Рендалл, когда в черных клубах замелькали багровые языки пламени. - Вот и все…
        И тут его толкнули в бок, схватили и понесли к ближайшему люку. Последнее, что успел он понять до того, как оказался под палубой, что корабль идет на юго-запад, в сторону Мероэ.
        Затем Олена проволокли по каким-то лестницам и переходам, втолкнули в темноту. Попытался устоять на связанных ногах, но не смог и повалился вперед, немного смягчив падение.
        За спиной хлопнула дверь, проскрежетал засов.
        Рендалл лежал, упираясь носом в сырые доски. Ныло ушибленное плечо, болели натруженные мускулы. Вокруг царил мрак, такой густой, что его можно было потрогать руками. Судя по еле слышному дыханию, где-то в этом мраке находились остальные пленники.
        Для начала Олен попытался сесть, и это ему удалось. Проверил путы, отыскивая слабину, но тут потерпел неудачу.
        - Вот лягушки проклятые, - пробормотал вполголоса. - Счастье еще, что с ними мага не было, а то бы он заметил мое кольцо…
        Хотя этого могло и не произойти. Тот же терсалимский колдун не обратил на Сердце Пламени внимания, посчитав его обычной побрякушкой. И только маги-орки почуяли родственную им силу.
        От кольца мысли перескочили на ледяной клинок, и тут Олен едва не ударился в панику. Всего второй раз с того момента, когда он нашел в Вечном лесу чудесное оружие, оказался без него. Сейчас точно так, как и тогда, в зиндане, ощутил внезапный и очень сильный дискомфорт.
        Меч будто стал частью тела, продолжением руки…
        - Эй, кто тут? - прозвучал из темноты знакомый, испуганный голос.
        - Бенеш? - спросил Олен, отгоняя назойливые мысли о том, как немедленно вернуть себе ледяной клинок. - Ты как?
        - Ничего. Только голова… болит, да. И тут, рядом со мной кто-то лежит. Это кто? И где мы?
        - Наши товарищи по несчастью, а мы - в трюме корабля нагхов.
        - А. - Маг сглотнул. - Значит, они победили… Ну, это… Мне жаль, что я не смог ничем помочь.
        - Боюсь, что всей твоей магии не хватило бы, чтобы отбиться. - Олен улыбнулся. - Так что не переживай.
        - Ладно, не буду… - Бенеш шмыгнул носом. - Ты знаешь, когда меня ударило, я увидел… Это сон был, наверное. Мне показалось, что я стою в каких-то горах, бесплодных таких, да. А передо мной - дерево. Ну, невероятно толстое, да. С город. И теряется вершиной в… облаках. Ветки через тучи просвечивают, крона… Так красиво. Ничего красивее в жизни не встречал.
        - Чего только не увидишь после удара по голове. - Олен поежился от внезапного зуда, что будто щеткой прошелся по спине.
        В темноте зашевелились, закашляли, низкий, хриплый бас пробурчал:
        - Айма теос. Пу эго?[Кровь богов. Где я? (гобл.) ]
        - И нечего толкать меня в ухо, - отозвался недовольный девичий голос. - Легче тебе от этого не станет.
        - Саттия! - обрадовано воскликнул Олен, дернулся, совершенно забыв о путах, и едва не упал на спину.
        - Живой? Я думала, корни и ветки, они тебя на мелкие куски порубят.
        - Проклятье… - на человеческом языке хриплый говорил с легким акцентом. - Эти жабы что, взяли нас в плен?
        - Похоже на то, - прорычал мрак голосом Гундихара. - И крепко связали, очень крепко. Но ничего, не будь я самым блудливым гномом во всем Алионе… блудливым, ну, в смысле, много странствующим, я еще освобожусь и покажу им, где драконы зимуют и куда Адерг сов не гонял.
        Очнулись сразу несколько гоблинов и принялись оживленно переговариваться. Темное узилище наполнилось восклицаниями, шорохом и шумом. В углах завозилось эхо. По нему Олен сумел определить, что их засунули в помещение размером с большой сарай.
        - Взяли в плен, это точно, - тихонько, почти неслышно среди общего гула проговорила Саттия. - Но вот зачем? Могли всех легко убить.
        - Э… это очень просто. - Бенеш тем не менее уловил вопрос. - В колдовстве нагхов, ну, насколько я знаю, много ритуалов с использованием жертв. И жертвовать нужно родана, того, кто обладает разумом, да. Обычно они убивают преступников, тех, кто осужден на гибель. Но чужаки подойдут ничуть не хуже…
        - Так мы что, умрем? - пискнул кто-то из гоблинов.
        - А ты надеялся выжить? Думал, что тебя пригласили на увеселительную прогулку? - рыкнул Гундихар.
        - А я надеюсь до сих пор, - вмешался в разговор Арон-Тис, находившийся где-то справа от Олена, у самой стены.
        - Да? - хриплый рассмеялся, смех перешел в кашель. - В таком случае ты куда глупее, чем я думал, алхимик. Зловонные пары разъели твой мозг, а бессонные ночи иссушили разум, сделали его…
        - Сначала дослушай, а потом ругайся, Норит-Кас, - проговорил старый гоблин. - Нагхи обыскали меня, но не забрали висевшую на поясе сумочку со снадобьями. Они не сочли, что она может быть опасной. Меж тем там есть кое-что, что поможет нам справиться с веревками…
        - Только освободите Гундихару фа-Горину руки! - кровожадно посулил гном. - И тогда он разломает эту посудину кулаками!
        - Чтобы мы утонули? - хмыкнул Олен. - Нет уж, будем действовать осторожно. Для начала подождем ночи, когда хозяева корабля уснут. А там уж попробуем что-нибудь сделать.
        - Верно, - подал голос капитан «Огня вод». - Разумный план. Надо бы только узнать, что тут за дверь? Есть ли стража?
        - Обычная дощатая, - сообщил Гундихар, во тьме видящий ничуть не хуже, чем на свету. - Разве что доски плотно сбиты. Чтобы вышибить ее, мне понадобится навалиться плечом как следует.
        - В коридоре - двое охранников, - добавила Саттия, слух у которой был лучше кошачьего. - Один справа от двери, другой слева. Так, а это что? Шаги… много… кто-то идет сюда.
        Она замолчала. Наступила тишина, прерываемая лишь нервным сопением кого-то из пленников.
        Туман клубился прямо перед носом корабля, пряди его двигались, как невероятно длинные тюленьи ласты, завивались в кольца, переплетались друг с другом. Горт Шолан вглядывался в серую хмарь, готовясь при первом же намеке на черноту впереди замахать рукой.
        Гребцы налягут на весла, тормозя галеру, она подойдет к берегу мягко, неслышно, как смерть к жертве.
        - Плохо, тетивы отсыревают, - проворчал стоявший рядом с Гортом эльф, глава ячейки откуда-то с истоков Лезиона.
        - Зато туман прикрывает нас от врагов. И помни, что его послал сам Господин! - Шолан нахмурился, глянул на узкое лицо нелюдя, на выбивавшиеся из-под шлема золотистые волосы.
        - Слава ему! - отозвался эльф, и синие глаза его истово блеснули.
        На галере, помимо людей, находились смуглые и бородатые гномы из Льдистых гор, обитатели Мероэ и даже ячейка орков из Великой степи. Горт не очень доверял всему этому сброду. Но он знал, что геданам верит Господин, и поэтому держал недовольство при себе.
        Ведь Господин не может ошибаться.
        - Вот и прибыли, - прошипел Шолан, различив в тумане пологий песчаный берег, за ним гряду низких холмов. Слуха достиг неумолчный шелестящий голос прибоя. - Эй, табань!
        Десятки весел вспороли гладь моря, галера начала останавливаться. Под днищем заскрипел песок, и корабль, длинный, с крашенными в красный цвет бортами, похожий на выползшего из моря змея, остановился. Горт выхватил из ножен прямой меч и первым выпрыгнул за борт.
        Не обратил внимания, что вымок до пояса, побежал к берегу. За спиной раздался плеск - воины последовали за вожаком.
        - Быстрее, дети Сокрытого! - рявкнул Шолан, выбравшись на песок. - Шевелите лапами!
        Окутанные туманом холмы - остров Ригос, второй по размерам среди Внешних островов Закатного архипелага. За холмами, чуть севернее, расположен крупный порт - Кордона.
        Именно его и приказал захватить Господин.
        Горт наблюдал, как выгружаются воины с его и других галер, вслушивался в злые голоса глав ячеек. А мысли его витали далеко-далеко, в прошлом, когда он, молодой еще, глупый парень, покинул отчий дом…
        После недолгих странствий попал в Ревангер, столицу Южной Норции, где стал вышибалой в припортовом кабаке. Именно там одним хмурым дождливым утром Шолан познакомился со стариком в драном плаще. А старик рассказал о Сокрытом, о его силе, о том, что, когда Обновляющий вернется, его верные последователи получат невообразимую награду.
        Непонятно почему, но Горта этот рассказ зацепил, и он согласился отправиться со стариком вечером в порт. И после долгих блужданий по трущобам они оказались в сыром подвале, где была всего одна чистая вещь - золотой диск с символами Звездного Круга. И, едва увидев его, вышибала понял, что пропал, что оказался во власти странной, могучей силы…
        Его приняли в ячейку, но еще год наблюдали, не допуская к тайнам. И лишь после того, как он сам принес жертву Сокрытому - нищего мальчишку, купленного у матери, - и жертва оказалась принята, Шолан обрел полное доверие.
        Прошли годы, и он, уже давно не вышибала, а сотник городской стражи, возглавил ячейку, встав на место старика в драном плаще. А через несколько лет начали появляться знаки, говорившие о том, что Обновляющий близится, что он готов обрести воплощение и власть над Алионом…
        Собираясь раз в месяц, иногда чаще, члены ячейки приносили в жертву животных, время от времени - людей. Горт лично вонзал нож в тела и вырезал сердце, это доставляло ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Это, а еще та власть, то могущество, что в такие моменты переполняли жалкое человеческое существо. Он дрожал в экстазе, с другими поклонниками Тринадцатого вглядываясь в Звездный Круг.
        А там чаще и чаще загоралась блуждающая звезда, алая и злая.
        Потом наступил день, которого таившиеся по всем углам Алиона единоверцы ждали много столетий. Они получили знак - четкий и ясный приказ следовать на один из островов Закатного архипелага. Никто даже не подумал о том, чтобы ослушаться. Все знали, что отступника ожидает мучительная смерть.
        Шолан, не раздумывая, бросил жену и двоих детей. Вместе с двадцатью шестью подопечными сел на корабль в Ревангере и через полтора месяца плавания оказался на Калносе.
        Там их встретил тот, кому предстояло стать Господином.
        Он оказался гоблином, и это смутило Горта.
        Разве не люди служили Сокрытому вернее всех? Разве не они охотнее всего шли за ним, когда он носил личину Восставшего Мага? Разве не они гибли на кострах, продолжая славить низвергнутого остальными богами?
        Но делать было нечего, и Шолан смирился. Он участвовал в постройке великого храма, видел большое жертвоприношение, когда десятки трупов легли на пол святилища, а Господин вступил в Алион. В тот день остров содрогнулся до самых основ, его берега окутал туман, непроницаемый даже для глаз обитателей Небесного Чертога и Великой Бездны.
        Тринадцатый учел ошибки, совершенные во время прошлого воплощения.
        Почти двадцать дней они готовились, и вчера из гавани Стритона отправились галеры, стремительные и бесшумные, нагруженные теми, кто был готов убивать ради Сокрытого.
        Десять из них оказались под началом Горта.

«Ты должен захватить Кордону, - сказал Господин, вызвав Шолана к себе, - и тем самым распространить мою власть на остров Ригос. Едва там появится мой храм, никто не сможет противостоять вам!»
        Бывший вышибала из норцийской таверны слушал, и все существо его трепетало при звуках мощного голоса. Сердце рвалось из груди, а мышцы дрожали от преизбытка силы.
        И вот настал момент выполнить приказ.
        - Все готовы? - вопросил Горт, оглядывая разномастный строй. - Тогда вперед, и да будет с нами Его воля…
        У кораблей остались только караулы, прочие воины скорым шагом двинулись в холмы. Повел отряд один из уроженцев Стритона, не раз бывавший на Ригосе и знавший местность.
        - Далеко еще? - поинтересовался Шолан, когда они перешли вброд неширокую речку.
        - Нет, - ответил калносец, низкорослый, но с очень высоким гребнем гоблин. - Скоро покажутся стены.
        Миновали деревушку, и никто из ее обитателей, обманутых колдовским туманом, не заметил чужаков. Потянулись рощи апельсиновых деревьев, а над ними стали видны темные зубчатые башни.
        - Нелегко будет взять такой город, - проговорил эльф.
        - А мы не будем его брать, - истово прохрипел Горт. - Сила Господина отворит любые ворота! Готовьте луки!
        Дремавшие стражники не успели даже взяться за оружие. Вылетевшие из тумана эльфийские стрелы все до единой попали в цель, и на землю Ригоса упали первые трупы. Облаченные в броню гномы таранным ударом смели легкий заслон в воротах, и проход в город оказался захвачен.
        - Вперед! Не задерживаемся! Первым делом - храмы! - крикнул Шолан, и его воины безмолвным потоком устремились вперед.
        Они не тратили время на то, чтобы грабить, насиловать и убивать. Они стремились туда, где белели в туманном сумраке колоннады святилищ. А по Кордоне мутной волной растекалась паника. Женщины хватали детей, мужчины - оружие, но никто не знал, что делать и что происходит.
        Чужаки достигли святилища, посвященного Собирне, покровительнице ремесел, и тут задержались.
        - Окружить храм, - скомандовал Горт. - Патриуса ко мне! Начинайте рушить стены!
        Вытащили малорослого служителя, похожего на мальчишку, и тут же ударили принесенные гномами кирки. По стенам побежали трещины, зашатались колонны, а в алтарном зале качнулось изваяние сереброглазой кошки - верной спутницы богини.
        - Охи! Охи![Нет! Нет! (гобл.) ] - заорал патриус.
        - Мешок, - велел Шолан, и один из его оруженосцев подал небольшой мешок плотной ткани.
        Из него появился деревянный жезл со стальной верхушкой в виде молота, высокая шапка из черного сафьяна с раздвоенным в виде рогов верхом и кривой нож, покрытый пятнами ржавчины.
        Увидев все это, служитель захрипел, красные глаза его округлились.
        - Я вижу, ты понял, что за участь тебя ждет, - сказал Горт, надевая шапку. - Радуйся. Ты станешь первой жертвой Господину на этой земле.
        Двое воинов прижали бьющегося гоблина к земле, а Шолан быстрым, отточенным движением вскрыл ему грудную клетку. Вытащил трепетавшее сердце и пошел туда, где клубилась каменная пыль, а в ее облаке одна за другой падали колонны.
        За ним оставалась цепочка из капель крови, похожая на след одноногого существа.
        - Переосвящаю этот храм, - проговорил Горт, брызнув кровью на один из камней, что выкатился из упавшей стены, - в честь Сокрытого, что стал Явным, в честь Господина Тринадцатого! Содрогнется небо, и земля сотрясется! Истина восторжествует! Истина! Истина! Справедливость вернется! Вернется! Вернется! Зашатаются троны ложных владык, и Истинный восстанет меж ними! Займет место, предназначенное ему с начала времен! Слава Сокрытому! Слава Тринадцатому! Слава Обновляющему! Слава! Слава! Слава!
        И сердце полетело внутрь алтарного зала, прямо к статуе кошки. Оттуда донесся сердитый визг, перемешанный с оглушительным ревом. Земля зашаталась, и храм в одно мгновение рухнул. Над ним поднялась колонна черного дыма, пронизанного багровыми искрами.
        - Слава! - дружно завопили воины, пришедшие с Шоланом.
        И они пошли дальше, к центру города, где стояли храмы других богов и высилась цитадель местного князя. Играючи опрокинули заслон из городских стражников, походя разрушили святилище Акрата.
        Вооружившиеся горожане попробовали атаковать чужаков с тыла, но были отбиты.
        Князь с дружиной заперся в цитадели, но это мало помогло ему, как и те двое магов, что оказались в этот день в Кордоне. Вернейшие заклинания изменили им, и чародеи были убиты. А затем воины Господина пошли на штурм и победили, даже не успев вспотеть.
        Князь погиб так же, как и служитель Собирны, - от ножа, вонзившегося в грудь.
        - Хорошо, - сказал Шолан, когда сердце правителя на его ладони перестало дрожать. - Мы захватили город. Осталось только удержать захваченное и сделать так, чтобы все местные узнали, кому нужно возносить хвалу.
        К вечеру храмы Кордоны лежали в развалинах, а по улицам ходили гоблины из отряда Горта. Они кричали, не жалея глоток, что ложные боги повержены, что Ригос ныне принадлежит Господину. И что те, кто не желают ощутить его гнев, должны явиться на ночное служение.
        А камни разрушенных святилищ взятые в плен стражники уносили на центральную площадь города. Там надсмотрщики зло щелкали кнутами, и торопливо рос храм новому хозяину острова.
        Виднелись контуры стен, и меж них - привезенный с Калноса алтарный камень.
        Белый, точно пена на морских волнах.
        Глава 5
        Власть огня
        Засов отодвинулся с таким скрежетом, будто он весь был в зазубринах. Зато дверь открылась бесшумно, дрожащий свет факелов упал на дощатые стены и пол, заставил мглу в испуге шарахнуться по углам. Связанные пленники заворочались, пытаясь укрыться от режущего глаза сияния.
        Олен глянул на огонь прямо и тут вновь ощутил странную щекотку. Она началась в макушке и пробежала до самых пяток, мускулы спины и бедер болезненно напряглись, а в животе заныло.
        Саттия лежала неподалеку, светлые волосы растрепались, а на личике застыло упрямое выражение. Гундихар сидел у стены между двумя гоблинами, и взгляд его был мрачен. Бенеш растерянно хлопал глазами, синяк на лбу мага напоминал шляпку гриба. Арон-Тис казался усталым, его лицо стало еще более худым, огромные уши обвисли.
        Рыжего меж роданов обнаружить не удалось. Его, скорее всего, бросили там же, где остальную добычу, если вообще не убили. При мысли об этом Олен помрачнел.
        - Сохраняйте неподвижность, - прозвучавший от двери сухой, безжизненный голос заставил многих вздрогнуть. - Нам известно, что почти все тут знают людской язык. Попытавшийся оказать сопротивление будет жестоко наказан.
        Говорил нагх, облаченный в хламиду с капюшоном. Лицо его пряталось в тени, и не было видно даже лап. Рядом стояли воины без доспехов, почти обнаженные, и на их поясах висели «языки смерти».

«Колдун? - сердце кольнуло тревогой. - Как бы не заметил Сердце. Или просто главный?»
        - Сейчас вас обыщут, - проговорил укрывшийся под хламидой нагх. - Не вздумайте сопротивляться.
        Повинуясь даже не жесту, а колыханию темной ткани, воины двинулись вперед. Лапы с перепонками между пальцами принялись обшаривать пленников. Арон-Тис вмиг побледнел.

«Ну что же, моли всех богов, алхимик, чтобы и сейчас твои склянки не отобрали», - подумал Олен, и в этот момент нагхи добрались до Саттии. Один из воинов дотронулся до ее плеча, и Рендалла охватил бешеный, неконтролируемый гнев. Сердце забилось сильнее, кровь будто вскипела, по жилам побежали настоящие потоки огня.
        Показалось, что он сможет одним движением разорвать путы и перебить врагов голыми руками…
        - Поганая ящерица, - прошипела девушка, с ненавистью глядя на нагха, и звук ее голоса заставил Олена прийти в себя.
        И очень кстати, поскольку в этот момент обыскивавшие добрались до него. Легко, почти не дотрагиваясь, ощупали с головы до ног и снова не обратили внимания на Сердце Пламени.
        Когда его оставили в покое, Рендалл бросил взгляд в сторону Арон-Тиса.
        Двое нагхов, стоявших рядом с алхимиком, оживленно переговаривались. В лапах у одного была небольшая поясная сумка из серой замши, а у другого - несколько банок с разноцветными жидкостями внутри. Старый гоблин выглядел растерянным, во взгляде его застыл ужас.
        - Что будет с нами? Куда вы нас везете? - подал голос Гундихар, злобно сопевший все время, пока его ощупывали.
        - Вы принесете пользу Вечному Императору, - ответили из-под капюшона. - В жизни или смерти - не важно.
        - Ладно, - неожиданно согласился гном. - Но тут даже сортира нет. Куда нужду справлять прикажете?
        Нагх в балахоне на некоторое время задумался, а потом ответил, холодно и равнодушно:
        - Ходите под себя. Пол мы отмоем, а вонь не помешает делу.
        Обыск тем временем закончился. Нагхи-воины собрались у дверей, затем вышли в коридор. Последним оставил узилище их предводитель в балахоне. Свет померк, по ушам резанул скрежет задвигаемого засова.
        - Проклятье… - мертвым голосом проговорил Арон-Тис. - Они унесли все, что у меня было… что делать?
        - Ничего, вывернемся, - в голосе Саттии прозвучало несгибаемое упорство. - Рано падать духом. Счастье, что эти типы не почуяли во мне эльфийскую кровь. А мы, альтаро, много ловчее всех остальных…
        Оттуда, где лежала девушка, донесся шорох трущихся одна о другую веревок и поскрипывание досок пола.
        - Молодец, - одобрительно буркнул Гундихар, единственный, кто мог видеть, что делает Саттия. - Давай-давай…
        Олен сидел с закрытыми глазами, и под опущенными веками гуляли оранжевые и багровые колеса из огня. Тело сотрясала горячая дрожь, жар перетекал по внутренностям, словно там установили плавильную печь. Кожа чесалась невыносимо, будто ее щекотали десятки мышиных хвостиков.

«Лихорадка? - подумал он в один момент. - Я заболеваю?»
        Но мысль эта не вызвала никаких чувств, ни страха, ни тревоги, лишь удивление.
        - Вот, узел прямо перед тобой, - продолжал тем временем гном подбадривать Саттию. - Нет, не в ту веревку вцепилась… Ага, вот в эту нужно. И тяни, во имя всех богов, только зубы не поломай…
        Девушка негодующе прошипела что-то неразборчивое, скорее всего, насчет того, что клыки у альтаро крепче гранита.
        - Ладно-ладно, я пошутил, - хмыкнул Гундихар. - Но клянусь своей бородой, таких красивых зубов в жизни не видел…
        На этот раз Саттия промолчала, но ухитрилась сделать это так, что стало ясно - она довольна.
        - Ну что, кто следующий? - устало произнесла девушка, освободившись от пут.
        - Конечно, я, - заявил Гундихар. - Поскольку вижу в темноте, смогу помогать. И мы всех освободим, не провозившись до утра.
        - А всех сразу и не нужно, да, - проговорил Бенеш. - Скоро ночь, и достаточно нескольких роданов, чтобы справиться со стражей у дверей. А затем надо забрать у них оружие и, ну, перерезать веревки…
        - Слова не мальчика, но мужа, - одобрил Гундихар. - Иди сюда, Саттия, дорогая, я весь сгораю от страсти!
        Девушка фыркнула, но двинулась в сторону гнома. По дороге задела кого-то из гоблинов. Раздались недовольные голоса, быстро замолкшие, стоило капитану сердито рявкнуть.
        - Ну и обмотали тебя, приятель, - сказала Саттия, нащупав во мраке гнома. - Я попробую что-нибудь сделать. Эх, прощай ногти…
        - Новые вырастишь, лучше старых, - уверил ее Гундихар.
        В этот момент Олена скрутил новый приступ. Голова едва не лопнула от напора изнутри, пот выступил везде, где только можно, и на миг показалось, что тело тает, как снежная баба на солнцепеке. Стало горячо и противно, уши уловили равномерный гул, похожий…
        На что похожий, Олен понять не успел, поскольку все прекратилось.
        Он лежал в темноте и обливался потом. В углу монотонно бубнил, должно быть, молился один из гоблинов, а у стены Саттия, ругаясь, развязывала веревки на Гундихаре. Дело шло туго.
        - Эх, жалко, что я не умею колдовать… ну, по-настоящему, - тихонько проговорил Бенеш. - А то бы я всех сразу освободил…
        - Если ты не умеешь, то кто умеет? - сказал Олен. - Честно говоря, я не видел более знающего и умелого мага, чем ты. Помимо Харугота из Лексгольма, само собой, а он не считается.
        Гному надоела кропотливая возня. Он напрягся так, что веревки затрещали, девушка охнула.
        - Рразррази меня Акрррат! - Олен как будто увидел, как налилось кровью смуглое лицо, как надулись чудовищно твердые мускулы на квадратном торсе. И путы не выдержали, лопнули. - Вот так-то лучше… - Гундихар шумно вздохнул. - Так, освобождаем тех, кто может пригодиться в схватке…
        Рендалл не удивился, когда короткие толстые пальцы ткнули его в бок, взялись за один из узлов. Саттия, судя по всему, занялась Бенешем, оттуда, где лежал маг, донесся шум.
        - А ты подумал, как мы с ними будем драться? - спросил Олен, пока гном разрывал на нем веревки.
        - Думать вредно, - пропыхтел Гундихар. - Видал кита? Так пусть он соображает, у него голова с эту комнату. И, честно говоря, можно вышибить дверь и броситься на них всем скопом.
        - Проще подманить… - сказала Саттия. - Застонать или зашуметь, чтобы они сами дверь открыли. Так шуму меньше будет. Того, что войдет, можно оглушить, второго, а оба ни за что внутрь не сунутся, прибить заклинанием. Бенеш, ты сможешь это сделать?
        - Э… конечно. Ну, попробую.
        - Хороший план, - одобрил гном. - Лучше моего. Тогда начнем действовать прямо сейчас. Кто нам еще нужен?
        Последняя веревка лопнула под напором могучих ручищ. Олен застонал, когда руки и ноги закололо от прилившей крови. Едва пошевелил руками, дернулся от боли, занемевшие ноги послушались не сразу.
        - Да, пожалуй, никто, - отозвалась девушка. - Разве что, пока Бенеш в себя приходит, можно еще кого-то развязать. Арон-Тиса хотя бы.
        - Со мной можете не спешить, - донесся из мрака шепот алхимика. - От меня в драке никакого толка. Лучше освободите кого-нибудь из умеющих сражаться. Капитана или боцмана.
        - Можно, - и Гундихар прошел в угол, где занялся путами капитана.
        Покалывание в конечностях Олена прекратилось, и он сумел сесть, а потом и встать на ноги. Тут же ощутил знакомую щекотку, уголками глаз заметил красные искры, летевшие непонятно откуда. Но когда посмотрел прямо, не увидел ничего, кроме черной бархатной тьмы.
        - Бенеш, ты как? - спросил гном, освободив капитана «Огня вод». - Готов?
        - Да.
        - Саттия, слышишь, где стражники? Оба на месте?
        - На месте, - хищно прошептала девушка.
        - Тогда мы с тобой, Олен, встаем у стены, с обеих сторон. Как войдет - бросаемся. Ясно? - Гундихар командовал, и почему-то это казалось совершенно нормальным, словно у него за плечами имелся не один десяток побегов из плена. - Бенеш, готовься бить по второму. Саттия, а тебе придется немного постонать.
        - Почему мне?
        - Должна же ты что-то делать? Кроме того, женский голос куда завлекательнее мужского. Будешь спорить?
        - Нет.
        - Вот и отлично. Тогда начали.
        Олен, ощупывая пол перед собой ногой, медленно пошел к двери. Наткнулся на стену и встал, прижавшись к ней. Послышался шум шагов, невнятное бурчание, потом Гундихар велел:
        - Давай!
        Саттия застонала, причем сделала это до того натурально, словно и в самом деле жутко мучалась. И голос ее был услышан в коридоре, как и глухие удары кулаками по полу. Из-за двери донеслись квакающие голоса, потом какой-то лязг, и заскрежетал засов.
        Олен затаил дыхание.
        Дверь открылась, в проеме показался горящий факел, за ним рука. Нагх шагнул вперед. Глаза его выпучились при виде разбросанных на полу веревок. Рот открылся, но тут человек и гном прыгнули. Факел отлетел в сторону, Олен упал поверх врага, врезал кулаком. Услышал сердитый рык гнома, глухие стоны. Затем яркая вспышка ударила по глазам, стал ощутим запах паленого мяса.
        - Все, хватит… - просипел Гундихар. - Готов он… И второй тоже. Молодец, Бенеш, здорово ты его поджарил.
        Олен приподнялся, обнаружил, что руки все в мокром и липком. Падавший через дверь свет позволил разглядеть поверженного врага - морда разбита, шея вывернута, изо рта течет кровь.
        - Забирайте оружие. - Саттия подняла упавший на пол факел, и тот загорелся ярче, вырвал из полутьмы решительное лицо девушки. - Нужно освобождать остальных.
        - Ага. - Рендалл встал, крадучись вышел из узилища.
        Дверь выводила в широкий коридор с высоким потолком. Оба конца его терялись во мраке, горел факел, вставленный в скобу на стене. На полу, раскинув лапы, лежал нагх. Грудь его была страшно обожжена, из черной спекшейся массы торчали ребра, меж ними виднелось нечто белое.
        Стараясь не вдыхать глубоко, Олен снял с пояса врага деревянные, обтянутые серой кожей ножны. Вытащил из них пламевидный клинок. Взмахнул им и изумился, насколько тот тяжелый.
        - Это вам не кость йотуна, - сказал он сам себе, перед глазами возник ледяной меч, его полупрозрачное лезвие, невероятно острое, шероховатая удобная рукоятка. Видение оказалось немыслимо ярким, в сердце заныло.
        - Ты где? - в коридор выглянула Саттия. - Давай быстрее.
        - Иду.
        Вдвоем с Гундихаром перерезали веревки на пленниках. Узилище огласилось стонами и кряхтением.
        - Ну вот, теперь мы свободны, точно облака в небе, - довольно хмыкнул гном. - Осталось выяснить, куда нас гонит ветер. То есть, говоря по-простому, что делать дальше? Прибить всех нагхов или кого-то оставить?
        - А что, есть варианты? - Саттия обернулась туда, где капитан растирал потерявшие чувствительность руки. - Эй, почтенный, ты сможешь управиться с этим кораблем?
        - Да, - ответил гоблин. - Почему нет? Все почти одинаковые. Правда, матросов мало. Но как-нибудь.
        - Понятно. - Гундихар взвесил «язык смерти» в руке. - А значит, придется убедить хозяев уступить судно нам. А для этого - срубить не одну вражью голову. Все готовы? Пошли!
        И он первым вышел в коридор.
        Олен зашагал следом. Переступил порог, и тут тело охватил жар. Перед глазами все поплыло, ноги подогнулись, и он упал бы, не случись поблизости стены. Пришел в себя от удара об нее, услышал встревоженные голоса.
        - Что с тобой? - Саттия оказалась рядом, ее лицо в свете факелов напомнило гипсовую маску.
        - Все в порядке, я в полном… - договорить не смог, почувствовал, как откуда-то изнутри хлынула сила, жестокая, горячая и давящая. Ощутил себя формой, в которую заливают расплавленный металл. Показалось, что кожа сейчас треснет и кипящая жидкость хлынет наружу.
        - Ты уверен? - девушка нахмурилась. - Что-то выглядишь странно. Глаза блестят, лицо красное…
        - Ничего. Устал немного, - невероятным усилием Олен заставил себя распрямиться. Меч в руке показался тяжелым, как бревно. Чтобы не выронить его, пришлось напрячь мышцы до предела. - Все сейчас пройдет.
        Рендалл сделал несколько шагов, догнал приостановившегося гнома. Тот открыл рот, собираясь что-то сказать, но вместо этого резко повернулся, вскидывая отобранный клинок.
        Во тьме, в которую уходил коридор, обозначилось движение, стали слышны мягкие шлепающие шаги.
        - Ох, как некстати… - прошептал Олен, когда из мрака выступили несколько нагхов-воинов.
        У переднего при виде разгуливавших на свободе пленников отвисла челюсть. Второй торопливо схватился за меч, еще один крикнул что-то. Гундихар прыгнул на врагов, в свете факела сверкнул «язык смерти».
        Олен подумал, что надо броситься вперед, помочь гному, но оказался не в состоянии пошевелиться. Тело будто сковали невидимые путы, а вот правая рука задвигалась сама.
        Ее потащило за собой массивное кольцо из красного металла.
        Олен равнодушно смотрел, как Сердце Пламени начинает светиться, как по его поверхности бегут золотые и алые искры. Кольцо лишалось твердости, превращалось в клубок из перепутанных огненных нитей. Оно пульсировало, то становясь размером с кулак, то уменьшаясь до грецкого ореха.
        Палец обожгло, боль показалась приятной, захотелось, чтобы она никогда не заканчивалась. Сорвавшаяся с Сердца Пламени струя огня прянула вперед, обогнула Гундихара и распалась на четыре языка…
        Нагхи вспыхнули в одно мгновение, точно тела их были пропитаны горючим маслом. Там, где только что стояли воины, появились четыре столба изжелта-белого пламени.
        И тут Олен понял, что слышит удивленные крики.
        - Хватит… - прохрипел он одними губами.
        Огонь погас в один миг, Сердце Пламени вновь стало обычным кольцом. На полу остались четыре кучки черного пепла. Поддерживавшая тело Рендалла сила исчезла, и он рухнул на колени.
        - Да чтобы достался я на поживу Ужасу Глубин, - пробормотал Гундихар, вороша одну из кучек носком сапога. - Или ты тоже колдун, приятель?
        - Нет… я не знаю, как… - забормотал Олен, чувствуя, что внутреннее давление исчезло, осталось лишь горячее покалывание в животе и груди, - само получилось… не знаю я…
        С трудом поднялся, глянул назад, где в полумраке виднелись удивленные лица, полные ужаса глаза.
        - Ничего себе колечко хранилось у твоих предков. - Саттия покачала головой. - Да маги орков рядом с тобой - малые дети.
        - И неудивительно! - воскликнул Бенеш с каким-то детским восторгом. - Ведь Сердце, ну… позволяет обратиться непосредственно к силе Верхней Стороны… Мы только что видели Первородный Огонь! Он способен разрушать любые заклинания, уничтожать все, и даже творить!
        - А также угробить того, кто его вызывает… - пробормотал Олен, со страхом разглядывая перстень на собственном пальце. - Понятно, почему никто из моих предков не носил его постоянно…
        Сердце Пламени и в самом деле позволяло дотянуться чуть ли не до Верхней Стороны. Но, будучи надетым, оно требовало от владельца постоянного пользования его силой. Отсюда щекотка и странные ощущения, что терзали Олена с того момента, как он попал в плен.
        С момента, когда он остался без ледяного клинка.
        Сила оружия, изготовленного из кости йотуна, уравновешивала могущество Сердца Пламени. И когда Рендалл носил при себе обе вещи, он находился в полной безопасности. Не являлась ужасная равнина из снов, но и Первородный Огонь не мог разрушить хрупкое человеческое тело.
        Но когда нагхи отобрали меч, баланс нарушился.
        - Разве ты не знал, что именно умеет перстень? - спросил Бенеш. - Я думал, ну… что тебе доступна вся память о нем…
        - Я просто не заглядывал так глубоко, - ответил Олен, думая о том, какую плату потребует Сердце Пламени за свою помощь. - Не обращался к памяти тех предков, кто использовал кольцо…
        - Эй, умники, - вмешался в беседу Гундихар. - Мудреные разговоры будете потом вести. Сейчас у нас есть дела поважнее - нагхов перебить да корабль захватить. Олен, это твое колечко сможет еще раз выплюнуть огонь?
        Рендалл прислушался и уловил негромкое, но яростное гудение струй пламени, заточенных в оболочку из красного металла. Понял, что они готовы вырваться в любой момент, что нужна лишь команда.
        - Да, - сказал он.
        - Вот и славно, - кивнул гном. - Отдай тогда меч Саттии и пошли. И возьмите кто-нибудь факел, а то здесь темно, как у тролля в заднице…
        Коридор закончился через пару десятков шагов ведущей вверх лестницей и квадратным люком. Полезший первым гном осторожно приподнял его, выглянул и сообщил:
        - Чисто. Выбираемся.
        За люком обнаружилось небольшое помещение, из которого вели четыре двери.
        - Настоящий лабиринт, - досадливо проговорила Саттия, заглянув за одну и обнаружив там еще один коридор. - Мы будем ходить месяц, пока разберемся. Бенеш, ты бы хоть поколдовал чуток, чтобы стало понятно, куда идти…
        - Палуба. Надо захватить, - подал голос капитан «Огня вод». - У кого руль и паруса - тот хозяин судна.
        - Хорошо, я попробую… - Бенеш захрустел пальцами, затем подошел к стене и принялся рисовать прямо на ней знаки Истинного Алфавита. - Вскрытие тайного… изгнание тьмы, опираемся на… Да, - он обернулся, - но если на корабле есть колдун или талисман, то нас сразу обнаружат…
        - Кто не рискует, тот не пирует, - хмыкнул Гундихар. - Пусть заметят, лишь бы побыстрее отсюда выбраться.
        Олен чувствовал себя очень неуютно. Деревянные стены будто давили злобными взглядами. Казалось, что исполин, построенный руками нагхов, обладает разумом, видит чужаков в собственном чреве и ненавидит их от всей души. Желает погубить в мрачных и пустынных коридорах…
        Бенеш закончил рисовать, отступил на шаг, сказал что-то. Надпись вспыхнула желтым огнем, давящее ощущение мигом исчезло, дышать стало легче. От символов Истинного Алфавита побежала волна голубого сияния, прошла сквозь пол, потолок и исчезла.
        - Туда, - решительно сказал маг, указывая на одну из дверей.
        - Отлично! - возликовал Гундихар.
        Длинным коридором выбрались к лестнице. У ее основания обнаружились двое часовых. Но они не успели даже вскинуть мечи. Один свалился, заливая пол кровью из перерубленной шеи, другой отлетел к стене после могучего удара гнома. Так и остался лежать, будто куча тряпья.
        - Легковат, зараза, - пробормотал Гундихар, взвешивая в руке «язык смерти». - Баланс непривычный. Но ничего, и такой штукой убивать можно. Берите мечи. - Он глянул на Бенеша: - Теперь вверх?
        - Да, - кивнул тот. - Осталось немного.
        Преодолели еще одну лестницу, короткий проход и через новый люк выбрались на открытый воздух.
        В вышине, образуя узоры на черном платке ночи, мерцали желтыми, алыми и белыми огонечками звезды. Луны видно не было, мягко шуршали волны, ветер надувал паруса. Корабль плавно скользил по поверхности моря. Палуба выглядела пустынной, словно подвал разоренного замка.
        - Где штурвал? - растерянно спросил капитан «Огня вод». - Почему нет? Зачем тогда шли?
        - Ох, клянусь Селитой, какой же я дурак… - пробормотал Олен, вспоминая, что, когда его только затащили на чужой корабль, он видел эту палубу и уже тогда удивился, почему не видно рулевого. - Он, судя по всему, находится в трюме. Нагхи, похоже, не нуждаются в наблюдении за морем.
        - Да, кажется, я видел…. Ну, в момент, когда колдовал… - Бенеш потер лоб. - Ближе к корме…
        - Что, нам опять лезть вниз? - лицо Гундихара перекосило от отвращения, он сплюнул.
        - Скорее всего, нет, - мертвым голосом отозвалась Саттия. - Или твою магию, Бенеш, засекли, или нас самих, но хозяева судна, похоже, решили разобраться с тем, что тут происходит.
        С носа и кормы донесся равномерный шорох, вспыхнули десятки факелов. Стали видны ряды воинов-нагхов, оскаленные пасти, дубинки, чтобы оглушать пленников, сети и веревки, дабы не дать им уйти. Пассажиры и члены команды «Огня вод» сбились в кучу около люка. Те, кто был вооружен, приготовили «языки смерти». Гундихар выругался, помянув экзотичные и неприличные способы отношений меж богами.
        - Выручай, - девушка кинула на Олена умоляющий взгляд, - стольких нам не одолеть. Опять попадем в тот затхлый трюм, и на этот раз сбежать нам не дадут. Так и придется ходить под себя до тех пор, пока нас не принесут в жертву.
        - Хорошо. - Он глубоко вздохнул, поднял руку с Сердцем Пламени, но кольцо и не подумало отозваться.
        Перстень чувствовал, что его хозяину в глубине души не хочется прибегать к мощи Первородного Огня.
        - Давай ты! - прошипел Олен, заставляя себя вспомнить о том, что ждет впереди в случае повторного плена: путы, грязь и смрад узилища, и болезненная, страшная гибель во славу чужой магии…
        И когда он ощутил настоящую ярость, кольцо ответило.
        Сердце Пламени породило сноп коротких ало-желтых молний. Они удлинились и, точно змеи на добычу, бросились на нагхов. Раздался рев, вся палуба осветилась в одно мгновение. Мрак шарахнулся в стороны, а длинные извивающиеся языки пламени поразили цель.
        Крик вырвался одновременно из десятков пастей, и прозвучали в этом крике ужас и боль.
        - Чудовищно, чудовищно… - шептал Бенеш, глядя, как нагхи горят, оплывают, словно упавшие в костер свечки.
        - По-другому и не скажешь, - прохрипел Олен, поворачиваясь к тем врагам, что подошли со стороны кормы.
        Его трясло, словно в лихорадке. Чувствовал себя трубой, через которую льется кипяток. Пот выступал на коже и высыхал, застывая соляной коркой, жгло глаза, сердце колотилось, точно бьющаяся о стекло мошка. И где-то в самой глубине сознания, под гневом, страхом и болью, как гадюка под корягой, таилось упоение собственным могуществом.
        А еще Рендалл хорошо понимал, что долго не выдержит, и поэтому торопился.
        - Получайте… - сказал он, и Сердце Пламени выплюнуло настоящую волну белоснежного огня. Она вздыбилась на пару десятков локтей, словно замахнувшаяся для удара ладонь, и рухнула на палубу, словно цунами.
        Ни один из попытавшихся сбежать нагхов не ушел. Самый шустрый воин с криком вылетел за борт и, будто вопящий метеор, полетел к волнам. Зашипело, булькнуло, и стало тихо.
        - Надеюсь, что это все, - проговорил Олен. - Потому что больше… я не смогу, дальше вы сами…
        Он еще успел содрать теплое кольцо с пальца и засунуть его в карман. А затем палуба под ногами закачалась, звезды оказались рядом, принялись летать кругами вокруг головы. Попытался сказать, чтобы его не трогали, но не успел. Понял, что падает, и…

…и обнаружил, что находится в бескрайней черной бездне.
        Внизу, вверху и по сторонам виднелось множество белых, синих, серых и желтых шариков, или, точнее говоря, яйцеобразных пузырей. Одни неспешно поднимались, другие опускались, некоторые, и таких было немного, выглядели слипшимися друг с другом. И все отличались, не по виду, а чем-то глубинным, внутренним. Чем именно, Олен не мог объяснить, но чувствовал это различие очень уверенно.

«Где я? - собственная мысль показалась какой-то „громкой“, словно он проорал ее во весь голос. - Это что… миры? А я между ними? А где тогда Алион? И как мне вернуться обратно? Хотя нет, меня не могло выбросить за пределы. Я использовал Сердце Пламени, затем потерял сознание. Значит - это всего лишь насланное им видение, подобное жаркой равнине».
        Страха, как ни странно, он не испытывал, только легкое любопытство.
        Картина между тем обрела четкость. Олен разглядел, что ближайший мир состоит из тысяч перекрученных между собой «нитей», что по ним ползают крохотные огоньки. Понял, что окружавшая его тьма не пуста - в ней, как рыбы в воде, скользили десятки различных существ.
        Обличье их было столь причудливо, что для его описания не хватило бы слов ни в одном из языков.
        На грани видимости угадывались целые гроздья миров, державшихся неподалеку друг от друга, хотя и на некотором расстоянии. Они образовывали сложные фигуры, очень похожие на…
        На что именно, догадаться он не успел. Накатило осознание, что тьма вокруг - всего лишь оболочка, фикция, что за ней скрыто нечто мрачное, невероятно могущественное и донельзя алчное. И вот тут Олен испугался по-настоящему. Задергался, как попавший в водоворот пловец, и полетел куда-то «вниз».
        Движение ускорилось, миры замелькали вокруг.
        Яркая вспышка заставила ослепнуть, что-то твердое ударило в подошвы.

«Вернулся?» - подумал Олен и, протерев глаза, понял, что ошибся.
        Он стоял в центре круга белого камня шириной в дюжину шагов, а со всех сторон бушевали волны из пламени. Лимонно-желтые, оранжевые и рубиновые, они катились, хотя никакого ветра не было, в воздух взлетали миллионы брызг-искр. Палевое небо без светила украшали пушистые черные облака. На горизонте угадывались очертания каких-то громадных столбов, серых и лоснящихся.
        Олен посмотрел на один из них и понял, что тот медленно приближается.
        - Нет… - он попытался двинуться, сделать хотя бы шаг, задергался насаженным на иглу жуком и…

…и осознал, что лежит на чем-то жестком, а лицо овевает пахнущий морем ветер.
        - Оклемался? - прозвучал голос Арон-Тиса, и стало ясно, что старый гоблин сидит рядом, прямо на палубе. - Судя по стонам и вскрикам, несладко тебе пришлось. Хотя после того, что ты сделал, это неудивительно.
        - Мяу, - нечто мохнатое возникло из тьмы, проехалось по лицу Олена.
        - Ерунда. - Олен поднял трясущуюся руку и вытер со лба пот. - Не в первый раз… Долго я был без сознания? Что происходит на корабле? И где вы отыскали этого пакостного кота?
        - Около часа. Судно в наших руках. Бравый капитан и его матросы пытаются разобраться, как тут все устроено. Пассажиры под руководством Гундихара обыскали трюм, заглянули во все закоулки. Насколько я знаю, нашли еще пару десятков нагхов, убили их и вышвырнули тела за борт. Сейчас штурмуют каюту предводителя, того, что в балахоне разгуливал. У него там, похоже, магическая защита.
        В подтверждение слов алхимика из-под палубы донесся грохот, словно упал шкаф с посудой.
        - А еще в одном из трюмов отыскали наши вещи, - добавил гоблин. - Снадобья, оружие. Все, кроме твоего меча. И Рыжего там же нашли. Связан был, бедолага, но зато цел. Едва развязали, бросился наверх, к тебе.
        - Ясное дело, оружие тот тип в балахоне и забрал, - сказал Олен, делая попытку сесть и одновременно гладя кота по загривку. - Надо помочь нашим. А то без меня не справятся. Разве что эту посудину на куски развалят.
        - А сил-то хватит? - Арон-Тис покачал головой, но руку подал, помог встать. - Смотри. Давай я тебя провожу.
        Пока шли к люку, спускались по лестнице и тащились длинным коридором, Олен размышлял о том, что видел во время беспамятства. На самом деле он посетил Верхнюю Сторону или это была иллюзия? Что примерещилось ему за пологом Предвечной Тьмы, в которую, словно камни в реку, погружены миры, и Алион в их числе? Что за существа могут жить там, где жизнь не имеет возможности существовать в принципе?
        Многочисленные вопросы, ответов на которые не было, толкались в голове, едва не отпихивали друг друга.
        - Вот мы и пришли, - сказал Арон-Тис, поворачивая за угол.
        Глазам Олена предстал короткий поперечный коридор и выходившие в него три двери. Средняя была распахнута, за нею виднелась небольшая комната и еще одна дверь, со следами ударов, покрытая копотью и длинными царапинами, словно здесь точили когти здоровенные коты.
        Из комнаты доносились возбужденные голоса, слышно было, как там кто-то ходит, что-то негромко лязгало.
        - …не могу больше, - проговорил Бенеш, - ясно, что любое заклинание эта штука… она, ну, отражает… Зачем рисковать? Чем мощнее магия, тем сильнее будет ответ. Еще один удар, и корабль может развалиться.
        - А голыми руками мы будем ее ломать до завтрашнего вечера, - сказал Гундихар. - Что же делать?
        - Пожалуй, я знаю. - Олен перешагнул через порог, мимо него проскользнул Рыжий, принялся нюхать пол.
        Комната служила капитану чем-то вроде прихожей. В углу стоял шкаф, самый обычный, из темного дерева. Рядом с ним виднелся большой стол и четыре табурета, массивных, с толстыми ножками. В подсвечнике из белого металла, сделанном в виде краба с поднятыми клешнями, горели свечи.
        Несколько гоблинов из числа пассажиров с «языками смерти» в руках стояли сбоку от закопченной двери. Тут же были Гундихар с «годморгоном», мрачный Бенеш и Саттия с собственным мечом у пояса.
        - Олен! - радостно воскликнула она, и на сердце у Рендалла стало тепло-тепло. - Ты как?
        - Нормально. А вы, насколько я вижу, не очень?
        - Заперся, гад, - сообщил осклабившийся гном. - Мы уж чего только не делали, клянусь подмышками Аркуда. Я и кричал, легкую смерть ему обещал. Но молчит и не отпирает. Каков подлец, а?
        - Сейчас откроет, - и Олен полез в карман за Сердцем Пламени.
        Использовать кольцо не хотелось, но другого выхода, похоже, не было. Нельзя оставлять хоть один сегмент корабля под контролем его бывших, да, уже бывших хозяев. Кто знает, что спрятано в каюте предводителя? Вдруг только из нее можно управлять рулем?
        - Ты поаккуратнее только, - уши Арон-Тиса свернулись в трубочки. - Береги себя. А то мало ли что…
        Гундихар поднял «годморгон», Саттия вынула из ножен меч, оцилан выгнул спину и зловеще мяукнул.
        - Постараюсь. - Олен надел Сердце Пламени на палец, поморщился от пронзившей руку боли.
        В этот раз огонь удалось вызвать сразу. Пламенное копье с лиловым наконечником ударило в дверь. Та задрожала и выгнулась, словно парус под напором шквала, петли, что выходили из стены, протяжно заскрипели. Затем последовал удар, хлопок, и дверь внесло в помещение.
        Огонь погас, и гном, пригнувшись, метнулся вперед.
        - Готов! - донесся изнутри его довольный голос. - Мертвее Восставшего Мага!
        - Это хорошо. - Олен постоял мгновение, отгоняя приступ слабости. Подумал, не снять ли перстень, но затем отказался от этой мысли. И вслед за Бенешем прошел в каюту старшего нагха.
        Тут не имелось ни единого иллюминатора, стены драпировала темно-синяя ткань. На ней выделялся золотой узор - тонкие фигурки, почти людские, с топорами и мечами в длинных руках, сплетаются в диком танце. Один из углов занимало устроенное на полу ложе, белели подушки. А между заваленным пергаментными листами столом и креслом лежал труп предводителя. Голова его была сожжена дотла, а балахон обгорел.
        Выбитая дверь, похожая на груду досок, валялась у дальней стены.
        - Нашелся! - взгляд Олена притянул ледяной клинок, что покоился на столе, наполовину вытащенный из ножен. Рендалл бросился к нему, почувствовал, как затряслись руки, сам устыдился собственного порыва. Стараясь удерживать себя, взялся за рифленую рукоять, ножны из коричневой кожи.
        И когда меч, найденный в Вечном лесу, занял место на поясе, ощутил необычное спокойствие. Словно после долгого и опасного пути вернулся домой, будто оказался под защитой крепостных стен…
        - О, сколько тут интересного! - воскликнул Арон-Тис, в глазах которого появились знакомые алчные огоньки. - Очень жалко, что я не знаю языка нагхов, чтобы разобраться с этими любопытными вещицами…
        На столе, помимо чернильницы, стаканчика с перьями и листов пергамента, было несколько странных штуковин. Одна напоминала клетку из желтых и серых прутьев, и в ее центре висел, ни на что не опираясь, клубок белого огня. Он и освещал каюту. Другая походила на чашу, вырезанную из горного хрусталя, вот только стенки ее покрывали десятки дырочек. Третья представляла собой пирамидку из драгоценных камней, кусочков дерева, кости и вообще непонятно чего. При взгляде на нее хотелось отвести глаза, чудилось, пирамидка дрожит, трясется, мешая разглядеть ее как следует.
        - Разбирайся, только помни, что игрушки орданов могут быть опасны, - проворчал гном. - Меня куда больше интересует камбуз, что мы нашли палубой выше. Там должна быть еда, не будь я Гундихар фа-Горин.
        - И я бы чего-нибудь съел, - сказал Олен. - Только надо выкинуть труп за борт…
        - Это сделают наши красномордые друзья, - заявил Гундихар. Махнул гоблинам, те подхватили тело и выволокли из каюты. - Короче говоря, со всякой ерундой, навроде захвата корабля, мы покончили. Пора заняться делом, а именно: ужином, а заодно и завтраком. Так что я отправлюсь на камбуз и приготовлю из всего, что там обнаружу, жареное рагу по-горски. Ну что, кто пойдет со мной - помогать?
        Желающих нашлось предостаточно.
        Севернее границы Вечного леса, там, где южные отроги Льдистых гор подходят вплотную к еловым и сосновым чащобам, стоит храм. Велик он и красив, но никто из роданов не появляется около его серых, сложенных из глыб камня, стен. Ибо посвящен храм вовсе не богам Алиона.
        Возвели его много тысячелетий назад последние йотуны, хранившие память о великом прошлом. Строить маги потерпевшего поражение народа умели, и святилище пережило все бури, сотрясавшие мир. Не пошел трещинами его ровный пол из белых, желтых и красных плит. Сохранились колонны, поддерживающие купол крыши. Даже статуя в алтарном зале, изображающая закутанную в плащ фигуру, уцелела, и пыль не посмела осесть на ее плечах и голове.
        Долгие века храм стоял покинутым. Лишь дважды младшие эльфы, чьи владения находились рядом, осмеливались подойти к нему. Оба раза отважные воины, чьи сердца не знали страха, отступали в смущении, едва увидев стены. И никто из сородичей не посмел обвинить их в трусости.
        Гномы, устроившие каменоломню в полусотне миль к западу, как-то затеяли целый поход к брошенному святилищу. Закончился он тем, что подгорные жители в панике бежали, бросая оружие и инструменты. После этого консулы издали указ, который запрещал обитателям Льдистого хребта приближаться к храму.
        А осенью тысяча восемьсот восьмого года по человеческому летоисчислению, или девять тысяч семьсот тридцать восьмого по эльфийскому, около заброшенного святилища появились потомки его строителей.
        Огромные, поросшие белоснежным мехом, с синими пронзительными глазами, они напоминали предков только внешне. Мысли их были просты - еда, сон, спаривание, тепло и забота о детенышах. Кроме охоты и рыбалки, они не умели почти ничего. Шкуры на их плечах лишь напоминали одежду. Примитивная магия, сохранившаяся в памяти немногих, могла только приманить зверя или отпугнуть врага.
        Первая семья йотунов вступила в храм Забытой Силы дождливым осенним утром. Вожак, могучий, как старый дуб, принюхался, осмотрел зал и вывел самок наружу. Они повалили несколько деревьев и устроили стоянку на берегу небольшой речки, что текла неподалеку от храма, и принялись ждать.
        Ибо так повелел Зов.
        За первой семьей начали появляться другие, и вскоре окрестности святилища стали напоминать что-то вроде поселка. Что странно, йотуны, не терпевшие присутствия чужака рядом с собственным стойбищем, ни разу не вступили в конфликт. Даже молодые самцы, агрессивные и непоседливые, не зарычали друг на друга, хотя сталкивались на охоте и у реки множество раз.
        Примерно за месяц у храма собралось около трех тысяч белых исполинов - все, что осталось от некогда многочисленного народа. И когда опустилась ночь, святилище ожило. Купол его засветился малахитовым огнем, колонны превратились в столбы белого сияния, глухой рокот раздался из-под земли.
        Забытая Сила готовилась выполнить то, для чего была создана.
        Тысячи лет назад последние маги йотунов предвидели вырождение своего народа. Но они надеялись, что рано или поздно их потомки сумеют вернуть себе могущество, ум и славу.
        И для этого спрятали в храме самое ценное, что у них имелось, - знание.
        Собиравшиеся ложиться спать дикари встрепенулись. Глаза здоровенных самцов, гибких самок и даже крошечных детенышей засияли одинаковым призрачным светом, и все они поднялись на ноги. Колонной йотуны двинулись к белым высоким ступеням, что вели к входу.
        Зашуршали по плитам пола босые ноги. Раздался шорох, когда белые исполины начали усаживаться. И едва последний, кривой старик, опустился на карачки и замер, статуя, закутанная в плащ, зашевелилась. С протяжным гулом встала на ноги и подняла руки.
        Начала действовать Забытая Сила, сотворенная древними колдунами.
        Из каменных рук потек синеватый туман, его полотнище поднялось до самого потолка, растянулось от стены до стены. Замелькали серебристые искры, и возникла картинка - белый круг на зеленом поле. Ее сменила другая, третья, заплясали, ожили разноцветные фигуры.
        Синеглазые великаны, не моргая, следили за происходившим.
        Картинки мигали до самого рассвета. Едва восточный край горизонта осветился, синее зарево погасло, втянулось в руки статуи, а та села на место и замерла. Йотуны, все до одного, поднялись и вышли из храма.
        Никто из них не испытывал сонливости, но в движениях у всех заметна была неуверенность, словно у детей, только научившихся ходить.
        - Сонцуо, - проговорил могучий самец, почти дошедший до своего становища, - солнцыо, ыо…
        В глотке у него хрипело и клокотало. Дергало язык, никогда не произносивший ничего, кроме нечленораздельных воплей. Губы мучительно кривились. Но самец всем существом чувствовал, что должен выговаривать эти звуки, не имевшие для него пока никакого смысла.
        - Солнце, - довольно четко произнесла одна из младших самок и сама удивленно выпучила глаза.
        - Сонц, - попытался повторить самец и, гневно взревев, отвесил самке затрещину, какой запросто мог бы убить человека или эльфа. Самка покачнулась и обиженно заскулила.
        Вскоре бормотали все йотуны, собравшиеся вокруг святилища. Порой у них получались отдельные слова, иногда даже целые фразы, но смысла их никто не понимал. Каждый ощущал лишь непонятное стремление шевелить языком и губами, выплевывать такие странные звуки…
        А после заката храм вновь засветился, и потянулись к нему белые фигуры.
        Они собирались по зову Забытой Силы каждый вечер, сидели и смотрели, и в синих глазах с каждым разом становилось все больше разума. Днем йотуны пытались разговаривать, и у них порой даже получалось. Те, кто умел колдовать, ощущали, как просыпается в них сила, как становятся доступны сложные, не нужные для жизни в тундре заклинания.
        Мужчины, а уже не самцы, делали из камней и палок топоры, валили бревна и возводили хижины. Женщины лепили кривобокие глиняные плошки и обжигали их на огне.
        А одноглазый старик заточенным осколком камня рисовал на бересте корявые значки.
        Буквы языка, что не звучал в Алионе многие тысячелетия.
        Примерно через месяц хождений в храм йотуны начали пользоваться именами, а немногим позже - осознали, что они - народ. Несколько дней спустя на собрании был избран вождь, и в тот же вечер в честь его спели торжественный гимн, звучный, но короткий.
        Охотились теперь не просто так, по отдельности, а слаженно и добычу делили на всех. Рыбу ловили с помощью сетей, связанных из обрывков старых шкур, изготавливали удочки. Колдуны учились находить под землей металл, создавать иллюзии и обрушивать на врагов каменные глыбы.
        Сила их росла.
        Из стада тупых бессловесных тварей йотуны понемногу становились племенем, пусть маленьким, но осознающим собственное единство. А святилище Забытой Силы порождало воспоминания о днях, когда их предки жили в теплых землях, где не бывает жестоких ветров и метелей, где растут плодовые деревья и злаки…
        Сердца обитателей тундры наполнялись злобой. Росла ненависть к тем, кто изгнал их на окраину мира, кто присвоил себе их богатства и заставил сражаться за выживание в диком, бесплодном краю. Мужчины стали делать оружие, женщины - петь воинственные песни.
        И в день, когда северные края Алиона сковал первый большой мороз этой зимы, йотуны собрались и двинулись на юг. Вперед ушли дозоры из легконогих юнцов, следом зашагали мужчины с топорами и дубинами из цельных стволов деревьев и рядом с ними колдуны, вспомнившие то, что было забыто тысячелетия назад. Позади всех потащились нагруженные пожитками женщины и дети.
        Они все знали, что идут возвращать свое, и в сердцах йотунов кипела черная боевая ярость.
        А вновь оставшийся в одиночестве храм засыпал, исполнившая свой долг Забытая Сила успокаивалась. Она готова была проснуться в следующий раз через века, когда опять прозвучит Зов. Или не проснуться, если некому окажется его послать или святилище будет разрушено…
        Белые великаны пересекли узкую полоску болот на границе тундры и вступили в лес. В тот же день их могучие фигуры заметили патрули альтаро, охранявшие северные границы Вечного леса.
        И на юг помчались гонцы с паническим сообщением: «Йотуны идут!»
        Интерлюдия на краю мира
        Если бы кому-то из смертных удалось пересечь опоясывающий землю Краевой океан, то глазам его предстала бы неизмеримо высокая, уходящая вверх, слегка изогнутая стена. Снизу, где ее лижут соленые волны, она серебристо-палевая, а выше становится лазурной, превращаясь в небесный свод. И эта стена - лишь первая из оболочек, что защищает внутренности Алиона от окружающей его Внешней Тьмы.
        За ней лежат другие, непроницаемые для чувств сильнейших магов, невероятно прочные. Скованные из тугих вихрей сил, таких сложных, что разобраться в них могут разве что боги.
        Если смертный, забравшийся в запретные дали на северо-востоке Алиона, этим утром сумел бы еще подняться на несколько миль, он бы уловил тихое постукивание. Будто за многослойной преградой завелся птенец, решивший пробить скорлупу, очень упорный и сильный.
        Когда стук прозвучал в первый раз, солнечные лучи, освещавшие стены, на миг стали ярче. Светило, едва взошедшее над горизонтом, словно повернулось более яркой стороной. Пальцы света пробежали по голубой поверхности, трогая, прощупывая и как будто заглядывая за нее.
        Несколько мгновений не происходило ничего, потом стук стал громче, превратился в настойчивый рокот. Лучи солнца погасли, словно пальцы отдернулись, зато в воздухе начало сгущаться пламенеющее облако. Когда оно стало размером с дом, из него шагнул толстяк в золоченых одеждах, с желтыми провалами на месте глаз и с диском из янтаря в пухлой руке.
        Любой жрец узнал бы в нем Афиаса, Небесного Коня, Владыку Света.
        Тут, на самой границе мира, где реальность была не так плотна, как в его центре, боги могли воплощаться. Обретать тела, почти настоящие, достаточно плотные, чтобы иметь возможность действовать напрямую.
        - Это что еще такое?.. - прошептал Афиас, подошел прямо к стене и приложил к ней ухо, точно мальчишка, подслушивающий у дверей.
        Стук прозвучал вновь, сменился злобным скрежетом, словно нечто твердое кромсали резцы из алмаза. Бог вздрогнул, будто его ударили хлыстом, диск в руке загорелся, подобно маяку. Вырвавшийся из него луч ушел вверх, расплескался по небосводу.
        И ответ пришел. Взвыл ветер, могучие вихри заставили колыхнуться спокойные волны Краевого океана, и серый хобот смерча воздвигся от воды до небес. Белоснежный аист выпал из него, раскинув огромные крылья, и превратился в высокого мужчину в сине-белом плаще, с длинным посохом в руке и с пылающими глазами.
        - Привет тебе, брат, - сказал Анхил, Владыка Неба, Видящий Правду, Хранитель Знаний.
        - И тебе, - отозвался Афиас. - Слушай же.
        Опять раздался скрежет, грозный и неприятный. Стена вздрогнула, в глубине бирюзовой толщи появилось черное пятнышко размером с ноготок ребенка.
        - Я ждал этого, но надеялся, что не дождусь, - проговорил Анхил, - что тот гонец будет единственным. Но я ошибся…
        Он приложил ладони ко рту, крутнулся в воздухе и прокричал, даже пропел призыв. Эхо отозвалось снизу, сверху, со всех сторон, в верные хозяину толщи аэра передали клич вдоль Стены Мира к кучке затерянных в Белом океане островов. И поднялись в воздух, заработали крыльями десятки золотистых, серебристых и алых драконов.
        Они спешили, они мчались изо всех сил, и все же они были очень далеко.
        - Эх, если бы можно было встретить их на подступах, - вздохнул Афиас, одеяние которого стало золотой кольчугой, а диск обернулся чакрой - острым метательным снарядом в виде широкого кольца.
        - Сам знаешь, что нам нет хода за границы Алиона, - в ревущем голосе Анхила прозвучала грусть. - Мы должны ждать, когда враг проникнет внутрь, и только здесь можем дать ему отпор…
        Рядом с ним полыхнула молния, свилась в кольцо, и из него выпрыгнул могучий воин в доспехах из лиловой стали с золотой насечкой. Засветился трезубец на нагруднике, длинный меч будто сам вылетел из ножен.
        - Я готов! - прокричал Акрат, Громовой Сокол, и клинок в его руке окутался венцом из молний.
        - Очень хорошо, - кивнул Анхил. - Только будь осторожнее, брат. Сам знаешь - любой твой удар может разбить этот мир вдребезги. И тогда Алион погибнет, растворится во Тьме, а с ним и мы.
        - Знаю. А где те, кто из Бездны? Или решили отсидеться за нашими спинами?
        - Нет, не решили, - новый голос прозвучал из облака густого мрака. В нем обозначилось нечто еще более черное. Стали видны два пылающих глаза, похожих на щели. - В этот день наша сила в единстве.
        - Точно, - прорычал громадный волк, чью шерсть обагрила кровь, а из пасти вырывались языки огня. - Где враг, чтобы я мог вцепиться ему в горло?
        Адерг и Азевр, Смерть и Война, Открывающий Дверь и Волк Бездны, явились вместе.
        Как всегда.
        - Будет, скоро будет, - пообещал Анхил, и его посох стал копьем с тонким, почти невидимым наконечником.
        Скрежет и стук тем временем продолжались, черное пятнышко росло, становясь сначала с ладонь, потом со щит. Когда достигло размеров большой двери, стена начала вздуваться, продавливаться пузырем. По лазурной поверхности побежали тонкие белые трещины.
        Азевр зарычал, его глаза вспыхнули, точно два факела. Владыка Неба занес копье, Афиас поднял чакру, Громовой Сокол вскинул меч. Облако тьмы, обступавшее Повелителя Смерти, стало больше, из него потянулись жадные, алчущие щупальца, похожие на корни.
        Боги приготовились к сражению.
        Пузырь со звоном лопнул. В пространство Алиона хлынул поток ледяного ветра, наполненного невероятным зловонием. В нем замелькали какие-то мутные, уродливые тени, похожие то ли на рыб, то ли на птиц. Заклубился тусклый, отвратительно жирный дым.
        - Бей! - голоса Анхила и Акрата слились в один.
        Копье и меч ударили. Заточенный до прозрачности наконечник пронзил нечто туманное, почти неосязаемое, хлынула белая, пузырящаяся кровь. Клинок отсек голову созданию, похожему на составленного из снежинок дракона. Но оно мгновенно вырастило новую.
        Азевр скакнул вперед, огненной пастью впился во что-то, плохо различимое даже для зрения обитателя Великой Бездны. Принялся рвать и трепать, не обращая внимания на хлещущие по бокам щупальца из тумана. Хозяин Смерти вытянул руку, и качнулся в ней колокол из черного металла. Несколько уродливых теней обрели плотность, объем и тут же низринулись вниз, к морю.
        Не успели они долететь, как из сине-зеленых волн выскочила громадная рыба. Зубы в ее пасти сверкнули, словно жемчуга, блеснула чешуя цвета пены. Жуткие туши были разорваны на части и проглочены в один миг. А Хозяйка Глубин, переменчивая Сифорна, плеснула хвостом, уходя на глубину.
        Афиас метнул чакру, та снесла голову очередному уроду. В пальцах солнечного бога появился новый диск из янтаря, и он нашел свою цель, брызнул фонтан из густой жидкости цвета колотого льда.
        Повелители Алиона сражались отчаянно и умело, пуская в ход Атрибуты, но не используя опасную для основ мира собственную силу. Лезущие через отверстие в стене твари гибли одна за другой. Распадались пеплом, разрубались на части, истекали дымом, растворялись в воде, сгорали в огне. Но на смену им приходили новые, столь же жуткие, ни на что не похожие…
        Гости с Нижней Стороны, посланцы Первородного Льда могли позволить себе умереть. Гибель не значила для них ничего, особенно тут, на границе мира и тьмы, где они не имели какой-то устойчивой, четкой формы. И они один за другим рвались туда, куда направила их воля одной из высших иерархий.
        Солнце ушло к зениту, затем начало опускаться, а бойня все продолжалась. Море внизу стало напоминать кисель или густой молочный суп, заправленный кусками тел и внутренностями. Дыра немного увеличилась, теперь она напоминала нору или большой черный глаз без зрачка.
        Боги не знали усталости, не получали ран, их оружие не тупилось, но и враг не ослаблял напора.
        - Когда же они закончатся? - прорычал Азевр, раскусывая очередного гонца. - Я думал, будет один или сто. Но не бесконечное множество!
        - Возможно, их не так уж и много, - ответил Анхил, не переставая работать копьем. - Но каждый может возрождаться бесчисленное количество раз. Лед способен творить так же хорошо, как и огонь, вот только мало кто об этом знает…
        Он легко увернулся от прянувшего прямо в лицо снежного облака. А меч Акрата разрезал облако на две части, миллионы крохотных молний ударили, чтобы поразить все до единой снежинки.
        Ночь ничего не изменила на поле боя, разве что на смену Афиасу пришла Скарита, Переменчивая, Оберегающая-во-Мраке.
        Но ее серп разил не хуже чакр Светоносного. Все так же продолжали вспыхивать разноцветные огни на броне Акрата, беззвучно звенел колокол Открывающего Дверь, а пламя в пасти ненасытного Азевра не угасало. Новые и новые существа гибли на границе мира.
        Море равнодушно плескало, облизывая трясущуюся стену.
        И только на рассвете к месту побоища успели драконы. Громогласный рев вынудил сражавшихся на мгновение замереть. Крылатые тени метнулись над самой водой, потом вверх, и белое пламя, такое горячее, что подожгло бы и камень, вырвалось из глоток драконов. Сноп его ударил прямо в дыру. Гости с Нижней Стороны, попавшие под удар, испустили визг, тонкий и отвратительный.
        Драконий огонь жег не только тела, он терзал души, сердцевины тех существ, что никогда не были живыми.
        - Теперь будет легче! - крикнул Анхил так громко, что небо дрогнуло, а сине-белый плащ за его плечами забился, подобно крылу.
        Совместный удар чуть ли не полусотни драконов оказался страшен. Огненный вал просто вымел посланцев Нижней Стороны наружу, обжег края дыры и заставил скорлупу Алиона пойти черными сосульками.
        Но стоило летающим ящерам отвернуть в стороны, как в отверстие полезло нечто многолапое, плюющееся снегом.
        - Вот зараза… - пропыхтел Афиас, с наступлением утра опять появившийся на месте боя. - Они это… хуже тараканов…
        Его чакра развалила тварь надвое, но на месте погибшей объявилось новая - что-то вроде червя с невероятно толстой шкурой, которую с трудом пробил даже меч Громового Сокола.
        - Нужно попробовать закрыть дыру, иначе можно так сражаться до бесконечности… - сказал Анхил, и глаза его загорелись еще ярче. - Я созову всех. Объединим могущество, братья и сестры.
        Море забурлило, над ним возник маленький островок. Выросла на нем громадная фигура Селиты, Матери-Земли, и рядом с ней из ямы выбрался Аркуд, Повелитель Глубин. Прочие боги появились в воздухе - огромные полупрозрачные фигуры, каждая - со своими Атрибутами…
        И они ударили, все вместе.
        Кольца бледно-зеленого пламени побежали по стене, схлопываясь у пробитого чужаками отверстия. Его края задрожали, задвигались, поползли навстречу друг другу. Холодный дым, лезущий снаружи, отвердел, заблестели грани колоссального ледяного тарана, похожего на палец исполина.
        Но драконы атаковали вновь, и затычка изо льда начала медленно подтаивать, по ее бокам побежали струи воды.
        - Давай, давай!.. - прорычал Азевр, оборачиваясь человеком, и факел в его руке выбросил сноп багровых искр.
        Пламя вцепилось в лед, принялось терзать его тысячами алчных пастей. Мелькнула чакра Афиаса, вторая, третья, четвертая. Таран, похожий на алмазный столб, с грохотом треснул. Кусок его свалился в море и пошел ко дну, тая и растворяясь в воде.
        Остатки втянулись в дыру и исчезли, отверстие с хлопком закрылось. Но на его месте осталась крохотная, еле заметная дырочка.
        - Фу… - Анхил вытер со лба самый настоящий, живой пот. - Справились. Но придется оставить тут пост из драконов, а самим каждый день наведываться, проверять, что тут да как.
        - Оставим! - донесся снизу мощный голос Селиты, а Аркуд просто кивнул.
        Порожденный их силой остров начал увеличиваться, полезли из земли скалы с острыми верхушками, алые и желтые. Показались устья пещер, одна из скал лопнула, выплюнув потоки раскаленной лавы. Те растеклись, подобно лепесткам громадного цветка, и застыли.
        - Сюда, крылатые воины! - махнул Анхил рукой, и несколько драконов отделились от кружившихся в вышине собратьев. - Тут будет ваш новый дом. Тут нести вам стражу. Остальные могут вернуться обратно…
        Летающие ящеры дружно исторгли из глоток пламя. Выстроились клином, точно журавли, и потянулись на северо-запад, вдоль стены. Оставшиеся мягко приземлились на острове, начали обследовать пещеры.
        - Вот и славно, - проговорил Анхил. - Светоносный и Блистающая, ваше дело - следить.
        - Да, - в один голос отозвались Афиас и Скарита.
        Меж богов нет главного, но Владыка Неба почитается за старшего.
        - Мы с Владычицей Глубин будем заглядывать сюда, - продолжил он, - а всем остальным нужно быть наготове. За первым вторжением могут последовать новые…
        Обитатели Небесного Чертога и Великой Бездны пропадали, уходили один за другим. Селита просто ушла в землю, Аркуд скрылся в одной из пещер, Акрат исчез, растворившись в блеске молний. Сифорна плеснула хвостом и уплыла в глубину, небесные повелители растаяли, а Волк Бездны сгорел, не оставив даже крохотной частички пепла.
        Над островом остались двое - Анхил и Адерг, Аист и Сова, Небо и Смерть.
        - Странно все это, - сказал черный бог, и сияние глаз его померкло. - Скорлупа Алиона стала тоньше, а мощнейшие скрепы, что сохраняют его целостность, ломаются. И столь мощная атака… или наш мир на самом деле пришел к крайней точке и пора Первородному Льду захватить его?
        - Не пора, - покачал головой Анхил, в этот момент избравший эльфийское обличье - тонкие черты лица, золото волос. - Владыкам Нижней Стороны что-то здесь понадобилось. Неизвестно, правда, что именно. А вдобавок Безымянный беспокоен, и нечто очень странное творится вокруг Закатного архипелага… Ты не пытался заглянуть туда?
        - Пытался. - Адерг хмыкнул. - И не смог! Какой-то странный туман окутал Калнос и окрестности. Я сумел лишь ощутить, что под покровом этого тумана убивают, много и с удовольствием. А погибшие там ко мне не являются…
        - Как? Это невозможно.
        - Возможно. Если они принесены в жертву какой-то достаточно могущественной силе.
        - И какая это может быть сила? - плащ Анхила нервно затрепетал, будто живое существо. - Кто-то из Древних? Очередной безумный колдун, решивший встать вровень с нами? Или кто-то еще?
        - Подождем и узнаем. Никакой туман не может висеть вечно. Но мне пора. - Адерг кивнул и исчез.
        Хозяин Ветров помедлил мгновение, затем белый аист раскрыл крылья и умчался в вышину.
        Небо над новорожденным островом опустело…
        Часть вторая
        Суша
        И пришли они в силах тяжких, и паруса на их кораблях были украшены солнечным диском, зато в сердцах царили злоба и жажда мести. И запылали селения на побережье, и ручьями потекла кровь…
        Хроники Мероэ. Запись под 8750 годом от Первого Ростка
        Глава 6
        Врата Мероэ
        Взбодренные то ли жареным рагу гнома, то ли ругательствами капитана, гоблины к рассвету разобрались с тем, как следует управлять кораблем нагхов. Наиболее опытный рулевой встал к штурвалу, спрятанному в глубине корпуса.
        И черный исполин, построенный на верфях Солнечного острова, продолжил идти на юго-запад.
        Пассажиры большей частью улеглись спать, заняв помещения верхнего яруса, под палубой. Спускаться в глубь мрачного деревянного лабиринта не захотел никто. Олен заснул с некоторой опаской, боясь, что после нового использования Сердца Пламени окажется на Верхней Стороне…
        Но благодаря возвращенному ледяному клинку все обошлось. Продрых до полудня, хорошо отдохнул и не увидел даже самого простенького сна. И ничуть не расстроился по этому поводу.
        Потянулись дни, одинаковые, словно волны на поверхности Жаркого океана.
        Ровный ветер мчал корабль в сторону Мероэ. Матросы работали, пассажиры скучали, будто они находились не на захваченном судне, а на борту «Огня вод». Бенеш торчал в каюте предводителя нагхов, составляя компанию Арон-Тису. Узнать, чем занимаются молодой маг и старый алхимик, желания не имелось ни у кого, даже у любопытного Гундихара.
        Гном возился на кухне, заменяя погибшего во время боя кока, и делал это отлично. А в свободное время шарил по трюмам и помещениям, набивая мешок разными, как он выражался, «трофеями». Мешок становился все более пухлым и все сильнее напоминал старый, пропавший у Опорных гор.
        Рыжий не отставал от гнома, охотился за крысами, что водились даже на корабле нагхов. Лазил по мачтам, точно по деревьям, и подолгу сидел на реях, золотыми глазами озирая горизонт.
        Саттия, непонятно почему, ходила мрачная, на вопросы не отвечала, только сильнее хмурилась.
        Олен постоянно находился в напряжении, ожидая, когда совместная сила перстня и меча подбросит очередной неприятный сюрприз. Но ничего не происходило, даже шторма проходили стороной. Похоже, что могущественные артефакты, исчерпав силы убийством множества нагхов, на какое-то время уснули, ослабели.
        А на восьмой день путешествия впереди, на самом горизонте показалась черная полоска.
        - Ксэра![Земля! (гобл.) ] - заорал матрос с мачты, и пассажиры с гомоном бросились на палубу.
        Когда подплыли ближе, стал виден низкий берег, укутанный в зелень густых зарослей, устье небольшой речушки, а надо всем этим - цепь высоких гор, вершины которых покрывал снег. Блестели под солнцем ледники, черные склоны пересекали трещины. Над одним из пиков клубился легкий дымок, словно в его недрах пряталась огромная печка.
        - Малый Огненный хребет, - сообщил Арон-Тис, вместе с Бенешем выбравшийся из каюты предводителя нагхов. - А это вулкан. Если не ошибаюсь, Тагора. Извергается редко, пару раз в столетие.
        - Твоя родина где-то в этих местах? - поинтересовалась Саттия.
        - Нет, гораздо севернее, - глаза старого гоблина блеснули. - А здесь расположен Тафос. Скоро мы его увидим…
        Миновали острый мыс, похожий на наконечник копья, а еще через несколько миль открылся большой город - длинные зубчатые стены, спускавшиеся к самой воде, большая гавань, огромный храм на холме…
        И боевые галеры, на полной скорости идущие навстречу.
        - Ха-ха! - воскликнул Гундихар. - Похоже, нас приняли за врагов! И сейчас попробуют утопить!
        - Да уж, нагхов нигде не встречают как друзей… - проговорил Бенеш, и в этот момент выстрелила катапульта, размещенная на одной из галер. Дымящийся снаряд - бочка с горючей смесью - описал дугу и шлепнулся в волны.
        Капитан рявкнул что-то сердитое, и матросы бросились спускать паруса. А сам мрачный гоблин с золотой серьгой в ухе взял в руки искусно вырезанную из древесины широкую трубку и прошествовал на нос.
        - Зажимайте уши, - посоветовал Арон-Тис. - Сейчас будет очень много воплей.
        Капитан приложил трубку узким концом ко рту, и его голос, невероятно усиленный, полетел над волнами. Видно было, как гоблины на галерах удивленно остановились, замер с занесенной рукой командир расчета второй катапульты.
        Паруса тем временем упали, судно нагхов замедлило ход, почти остановилось.
        - Вот так-то лучше, - проворчал гном. - А то возьмут и утопят нас за здорово живешь. А я плавать не очень-то умею…
        - С твоим мешком лучший пловец ко дну пойдет, - ядовито ухмыльнулась Саттия. - И даже рыба захлебнется.
        - Тихо вы, - сказал Арон-Тис, поднимая уши. - Я должен понять, чего они отвечают…
        На борт передней галеры влез гоблин в блестящей кольчуге, вооруженный такой же трубкой. Зазвучали слова гоблинского языка, мелодичные и одновременно сердитые.
        - Вот как… - алхимик нахмурился. - Этот тип нам не верит… думает, что это хитрость нагхов, решивших захватить город… Ага, приказывает остановиться, чтобы они могли обыскать корабль…
        - Ну вот, еще одна задержка! - возмутился гном. - Гундихар фа-Горин и так слишком долго обходился без пива! Клянусь ударами Лаина Могучего, если они затянут с этим обыском, то я за себя не отвечаю…
        - А кто за тебя отвечает? - с улыбкой спросил Олен, но ответа не дождался.
        Переговоры тем временем закончились. Галеры окружили корабль нагхов, стали видны готовые к стрельбе катапульты и воины с арбалетами. То судно, с которого вещал предводитель гоблинов, подошло вплотную, вверх полетела длинная веревочная лестница с крюками.
        Первым по ней полез воин в легком доспехе из вороненой стали и с мечом на поясе, за ним последовали несколько арбалетчиков.
        - Мяу! - поприветствовал гостей вспрыгнувший на фальшборт Рыжий, его пушистый хвост задрался к небесам.
        Гоблин с мечом выпучил красные глаза и едва не свалился. Нервный стрелок на галере спустил тетиву. Стрела, к счастью, улетела в небо, а затем, булькнув упала в море.
        Оцилан сердито поглядел на незадачливого арбалетчика.
        - Что, испугались нашей зверюшки? - захохотал Гундихар. - Шевелитесь быстрее, морды косолапые, а то выпить хочется, сил нет…
        - Осторожнее со словами, - проговорил Арон-Тис. - Это сам Мастер Гавани, он знает язык людей не хуже тебя. Незачем злить того, кто может запросто лишить права въезда в Тафос.
        Мастер Гавани забрался на палубу, удивленным взглядом окинул жавшихся к мачте пассажиров. Глаза его задержались на Олене и его спутниках, стоявших особой группой, и в них появилось не совсем понятное выражение. Арбалетчики выстроились вдоль фальшборта, подняли оружие, и последним на судно нагхов залез худющий, ничем не примечательный гоблин в серой тохге и тонком золотом обруче на голове.
        - Маг… - прошептал Бенеш, едва глянув на него.
        Костлявый гоблин вздрогнул, уши его задвигались, заколыхались, а багровые глаза вспыхнули.
        - Эси?[Ты? (гобл.) ] - спросил он у Арон-Тиса.
        - Нэ,[Да (гобл.). ] - ответил алхимик.
        Гоблинский маг несколько мгновений смотрел на него, точно раздумывая, затем повернулся к Мастеру Гавани и бросил одно-единственное слово. Потом развернулся и полез по лестнице обратно на галеру.
        - Вы что, знакомы? - осведомилась Саттия.
        - Еще как. - Арон-Тис вовсе не выглядел обрадованным. - Но ничего, меня узнали, и это пошло на пользу.
        Мастер Гавани отдал команду, и арбалетчики последовали за магом. Потом он повернулся к капитану, махнул рукой. Тот, в свою очередь, рявкнул на матросов, и те ринулись обратно на мачты.
        Опущенные паруса начали подниматься, корабль вздрогнул и пошел вперед.
        - Нам дозволили войти в гавань, - сообщил Арон-Тис, не дожидаясь вопросов. - И встать к причалу.
        - Ура! - гном заулыбался. - Значит, скоро мы выпьем пива! Уверен, что в этом городе оно должно быть. Кстати, а что с теми игрушками, что вы нашли в каюте у того мерзкого типа в балахоне?
        - До конца изучить их свойства мы не успели и поэтому берем с собой, - ответил алхимик с неохотой.
        Тем временем судно нагхов, набирая скорость, пошло к берегу. Галеры двинулись впереди, точно почетный эскорт.
        По мере того как подходили все ближе к городу, становились видны детали. Форт на острове, цепь холмов вдоль берегов просторной бухты, у которой и расположен Тафос. Отвесные берега, белые и коричневые. Громадный храм на вершине самого высокого, посвященный, судя по исполинской статуе, Сифорне, Хозяйке Глубин. Скопище плоских крыш, террасами поднимающихся от моря к наружным крепостным стенам. Небольшая река, обозначающая границы порта.
        - С воды город взять невозможно, - говорил Арон-Тис, и на лице его виднелась чистая, ясная улыбка родана, вернувшегося домой после долгого путешествия. - Берег повсюду отвесный. Пологий участок, где порт, защищает крепость на острове Семи Стихий. Кто и почему дал ему такое имя - не знаю. То, что восточнее реки, называют обычно Долиной, а то, что западнее, за холмами, - Горой. Там живет народ побогаче, купцы, мастеровые. Когда-то и я владел там домом…
        Корабль вошел в бухту, меловые откосы надвинулись, нависли над головой. Стали видны причалы, выстроившиеся у них галеры гоблинов, высокобортные эльфийские суда, гномьи баржи, годившиеся только для каботажных переходов, людские парусники, что пришли сюда из Терсалима или даже с берегов Деарского залива. Вода сменила цвет, из серебристо-голубой она стала зеленой и мутной.
        - Смотри-ка, а встречают нас вовсе не цветами и хлебом-солью, - заявила остроглазая Саттия.
        - Что такое? - встревожился алхимик.
        - На причале, к которому мы идем, полно воинов.
        - Олигархи, так называют выборных правителей Тафоса, решили подстраховаться. - Арон-Тис почесал гребень на голове. - И любой на их месте поступил бы точно так же. Каждый знает, что от нагхов нельзя ждать добра.
        Вновь поползли вниз паруса, через борт полетели швартовы. Петли их были накинуты на толстенные тумбы, и огромный корабль остановился, вздрогнув от киля до мачт. Рыжий спрыгнул с фальшборта, неторопливо подбежал к Рендаллу, потерся о его ноги.
        - Прибыли. - Гундихар, молодецки крякнув, вскинул на плечи мешок. - Не терпится мне вступить на сушу…
        Загрохотали переброшенные на причал сходни, и первым на них вступил Мастер Гавани.
        - Выходить по одному, - проговорил он сурово. - Будем досматривать каждого.
        - Этого еще не хватало, - сказал Арон-Тис. - С моим багажом они провозятся долго. Если, конечно, захотят заглянуть во все мешки и сундуки. Но ничего, против любопытства есть одно верное средство…
        И в руке у него блеснула золотая монета.
        Досмотр на причале проходил не очень быстро. Мастер Гавани спрашивал имя сходившего на берег, его род занятий. Стоявший рядом писец заносил сведения на лист пергамента. Тот же самый худой маг небрежно кивал, давая понять, что все в порядке. Бывший пассажир «Огня вод» брал вещи и через строй городских воинов шел к берегу, к клубившейся там толпе.
        Ничего интересного не происходило, и собравшиеся поглазеть жители славного Тафоса начали понемногу расходиться. Но тут очередь дошла до Олена, и Мастер Гавани мгновенно подобрался.
        - Имя? Откуда родом? - спросил он, недружелюбно глянув на Рыжего.
        - Олен Рендалл, подданный графства Файн.
        - Далеко же тебя занесло от родных мест. И чем ты занимаешься?
        - Сражаюсь за деньги. - Олен похлопал по эфесу висевшего на поясе клинка. - Думаю, что не останусь у вас без работы.
        Разглядел, что их встречали не только гоблинские арбалетчики, но и гномы с секирами, даже люди-мечники. Тафос использовал наемников, а значит, человек, что зарабатывает на жизнь подобным ремеслом, никого здесь не удивит.
        - Это уж точно. - Мастер Гавани ухмыльнулся и бросил вопросительный взгляд на мага.
        А тот застыл, словно превратился в статую, будучи не в силах отвести глаз от меча на боку Олена.
        - Ну, я могу идти? - спросил Рендалл, кожей чувствуя, как в воздухе копится напряжение.
        Неужели повторится то, что случилось в Фераклеоне? И придется доказывать, что Олен не замышляет ничего враждебного жителям Тафоса, потом отбиваться от местного чародея, лишать жизни ни в чем не повинных стражников?
        - Можешь, - сказал маг глухо. - Только… только постарайся не обнажать этот клинок… он опаснее, чем зроит, и сильнее, чем впавший в бешенство тролль, - в глазах гоблина мелькнуло сочувствие.
        Зроит, черный ядовитый крокодил, обитающий в глухих болотах Мероэ, отличается невероятной живучестью и свирепостью. Тот, кто пережил его нападение, мог считать себя невероятным везунчиком.
        - Я знаю. - Олен кивнул, думая, что колдун оказался умен и решил не связываться с владельцем оружия из кости йотуна.
        Оставил позади хмурого Мастера Гавани и остановился, выжидая, когда досмотр пройдут друзья. Рыжий уселся на доски у причала и принялся вглядываться в зеленоватую воду под ним, где плавал какой-то мусор: щепки, обрывки кожи, дохлые рыбешки кверху брюхом.
        У Саттии спросили, нет ли у нее родственников меж сельтаро, но особого интереса девушка не вызвала. Разговор гоблинов с гномом и вовсе вышел очень коротким. Мастер Гавани только бросил взгляд на мрачную бородатую физиономию, на боевой цеп в лапе и замахал руками - проходи, мол, не задерживайся.
        Подгорных жителей в Тафосе знали и предпочитали с ними не связываться.
        Бенешу пришлось выдержать настоящий допрос. Почуявший в конопатом юноше колдовскую силу маг-гоблин вцепился в него, как терьер в крысу. Заглянул в карманы и обшарил наплечную сумку.
        - Как он тебя… - сказал Олен, когда бывший ученик Лерака Гюнхенского присоединился к спутникам.
        - Чужеродных волшебников никто не любит, - коротко ответил Бенеш и уныло вздохнул: - Да и своих-то не особенно…
        Когда на сходнях показался Арон-Тис, а за ним трое матросов, несших вещи, на лицах гоблина-мага и Мастера Гавани возникло схожее выражение. Они переглянулись, уши у обоих опустились, выражая уныние. Но алхимик как ни в чем не бывало кивнул и потряс небольшим кожаным мешочком. Услышав мягкий звон, писец сладострастно облизнулся.
        Несколько мгновений непонятной суеты, обмен репликами, и вот уже Арон-Тис на причале.
        - Фу, - проговорил он. - Кто-то из древних сказал, что самую могучую твердыню может взять осел, нагруженный мешками с золотом. Он не ошибся, вот только этот метод работает не только с крепостями.
        - Да уж, - уважительно проворчал гном. - Клянусь корнями гор, ты ловок не только около алхимической печи.
        - С мое поживешь, чему угодно научишься, - взгляд Арон-Тиса стал серьезным. - Нам бы нужно отправиться на постоялый двор, а тащиться пешком далеко. Проще взять телегу. А ну-ка, пойдем…
        В сопровождении матросов прошли через ряды наемников. Гундихар покосился на сородичей, облаченных в бригандины поверх кольчуг и шлемы с гребнями, но ничего не сказал. Командир арбалетчиков проводил группу мрачным, даже враждебным взглядом и сплюнул на доски причала.
        Едва ступив на землю, Арон-Тис крикнул что-то и махнул рукой. Из толпы вышли четверо гоблинов в тохгах из серой ткани, поклонились и залопотали, зло посматривая друг на друга.
        - Идем за этим, - сказал алхимик, указывая на самого молодого и высокого, с обернутым вокруг головы куском ткани, похожим на полотенце.
        Шли через толпу, окутанную густым облаком запахов - пота, чеснока, водорослей, уксуса, дешевого крепкого вина. Олен замечал любопытные взгляды, слышал полные разных чувств возгласы - удивленные, испуганные, обрадованные. Придерживал клинок за рукоять - гоблины славятся не только как купцы и мастеровые, но и как великолепные воры, способные срезать на ходу подметки у незадачливого простака.
        Обитатели Тафоса ростом и цветом кожи напоминали жителей Фераклеона, вот только были чуть кряжистее. Носили те же тохги, правда, обильно украшенные цветной вышивкой. А от разнообразия шапок, низких и высоких, с широкими полями и без них, рябило в глазах.
        Обладатель полотенца на голове привел их к телеге, запряженной серым ишаком. Тот поглядел на людей с большим удивлением, а при виде Рыжего вовсе открыл пасть и истошно заревел.
        - Ну, будем считать, что с нами поздоровались, - сказал Арон-Тис. - Так, забирайтесь, и поедем…
        Матросы сгрузили вещи алхимика на дно телеги и заторопились обратно к кораблю. Путешественники уселись, гоблин в полотенце устроился на передке. Тряхнул поводьями, и ишак, еще раз заревев, двинулся с места. Оцилан побежал следом, посматривая по сторонам.
        Проехали мимо еще одного причала, где грузились три галеры. Миновали помост, на котором высилась груда мешков, а разгоряченные гоблины яростно орали и махали руками. За помостом свернули в похожий на ущелье переулок между двумя складами, чьи глухие стены поднимались на десяток локтей.
        Блеснуло позади мутное зеркало бухты и пропало из виду. Потянулись кривые улочки, застроенные покосившимися домишками и похожие друг на друга, словно овцы в стаде.
        Частенько попадались лавчонки, прохожие отступали к стенам, освобождая дорогу. Сидевшие в тени старики провожали людей и гнома удивленными взглядами, голопузая детвора с воплями бежала следом. Телега грохотала по выбоинам, ее трясло, из-под колес летела коричневая пыль, оседала на одежде, на коже. Мухи, зеленые и черные, назойливо жужжали.
        - Ой! - воскликнула Саттия, хлопнув себя по руке. - Она меня укусила! Надеюсь, не ядовитая?
        - Нет. - Арон-Тис улыбнулся. - Но лучше их не подпускать близко. Мухи откладывают яйца под кожу, а потом из них вылупляются червячки и начинают грызть плоть. Может появиться язва, а чесотка обеспечена…
        - Фу, какая гадость! - и девушка замахала руками, отгоняя насекомых.
        Пересекли мостик над узкой и грязной речушкой с глинистыми берегами, и дорога пошла вверх. Принялась карабкаться по склону одного из холмов, на которых разлеглась туша Тафоса. Вновь стала видна бухта, корабли на ее глади и уходящее за горизонт море, блестевшее от солнечных бликов.
        Воздух сделался почище, из него ушла гнилостная сырость. Начали попадаться более богатые дома, с садами за высокими заборами.
        - Не могу поверить, что до зимы всего несколько дней, - сказал Гундихар, когда они проехали под веткой, усеянной крупными алыми цветами. - Мшистый пик весь уже занесен снегом…
        - А тут не знают, что это такое. - Олен глубоко вдохнул, пытаясь запомнить странный, чуть кисловатый аромат. - Долго нам еще ехать?
        - Почти прибыли, - ответил Арон-Тис. - «Кровь неба» - отличный постоялый двор. Я думаю, вам там понравится.
        - «Кровь неба»? Откуда такое странное название? - заинтересовался Бенеш.
        - Есть легенда, что драгоценные камни, в изобилии находимые в Огненных горах, - это затвердевшие за тысячелетия капли крови Древних, владевших Алионом до прихода богов. Сражение произошло в вышине, и влага из жил первых хозяев мира оросила молодые тогда горы.
        - Красиво, - вздохнула Саттия, - хотя и жестоко.
        В этот момент телега выехала на небольшую площадь, в центре которой высилась колонна на кубическом постаменте. Гоблин в полотенце натянул поводья, ишак заревел и остановился перед распахнутыми воротами в высоком заборе.
        За ними виднелся просторный двор и коновязь под навесом. Дом, к которому она была пристроена, мог похвастаться двумя этажами и напоминал скорее людское строение. Над крыльцом висела подкова размером со щит, окна закрывала полупрозрачная ткань, из трубы шел дым.
        - Приехали. - Арон-Тис ловко, точно юноша, спрыгнул с телеги. Огляделся по сторонам и вздохнул полной грудью. - Вон там, в сотне шагов, агора, площадь для собраний граждан Тафоса. На нее выходит храм Акрата, самый старый в городе. А за ним, на улочке Серых Мышей, я прожил несколько лет, постигая науку Первовещества, искусство его обретения и преобразования…
        Из ворот выглянул толстый гоблин со шрамом на лице, страстно затараторил, размахивая руками.
        - О прошлом можно вспомнить и потом, - Гундихар решил вернуть алхимика на твердую землю, - а сейчас надо бы заселиться и поесть.
        - Надо, - кивнул Арон-Тис и перешел на наречие краснокожего народа.
        Толстый гоблин выпучил глаза, начал кланяться. По его знаку набежали другие, резво разгрузили телегу. Ее хозяин, получив пару медных монет, хлестнул голосистого ишака и укатил.
        На крыльце постоялого двора новых постояльцев встретил сам хозяин, высокий, с очень длинным носом.
        - Приветствую вас, - сказал он, величественно поклонившись. Блеснул широкий кушак из алой ткани. - Добро пожаловать. Пусть заботы останутся за порогом
«Крови неба». Самые лучшие комнаты готовы для вас. Обед - тоже… Прошу.
        Через уставленный столами зал, где на стенах висели мастерски изготовленные чучела морских тварей, гостей проводили к лестнице. Заскрипели высокие ступеньки из черного дерева, они привели в длинный коридор с множеством дверей.
        - Эти комнаты ваши, - хозяин указал на две расположенные рядом двери, - одна с двумя кроватями, другая с тремя. Располагайтесь. Если что, в каждой комнате есть колокольчик для вызова слуг. А я пойду, прослежу за поварами.
        - Мяу, - сказал оцилан, взглядом проводив владельца постоялого двора, носом открыл одну из дверей и протиснулся внутрь.
        - Значит, мне сюда. - Олен усмехнулся. - Кто со мной?
        - Понятное дело, что я, - ответила Саттия. - Ведь за тобой надо кому-то присматривать, чтобы не натворил чего. И кто с этим справится лучше меня?
        Гундихар усмехнулся в бороду и подмигнул Рендаллу.
        Тот сделал вид, что ничего не заметил, и шагнул через порог. Комната оказалась небольшой, у стен - по широкой кровати, застеленной цветастым одеялом. На одной из них валялся довольный жизнью Рыжий. Большое окно закрывал квадрат из тонкой ткани, под ним, между кроватями, располагался большой сундук, который можно было запросто использовать как стол.
        - Пойдет, - оценила Саттия, скидывая с плеч дорожный мешок. - Особенно если надолго не задержимся. Пойду узнаю, как тут насчет бани, а вы посуетитесь насчет еды. Что-то я проголодалась.
        Девушка ушла, а Олен заглянул в соседнюю комнату, чуть более просторную и с настоящим столом.
        - Сейчас пойдем, - сказал Арон-Тис, когда Рендалл напомнил об обеде. - Сами вы заказать не сможете, только в блюдах запутаетесь…
        Гном выразительно причмокнул и похлопал себя по животу.
        Спустились на первый этаж, где нашли Саттию, увлеченную беседой с хозяином. Заняли большой стол, стоявший под неведомо как державшимся на стене осьминогом, чьи глаза смотрели со злобной осмысленностью. Девушка присоединилась к спутникам почти тут же, за ней подошел владелец постоялого двора.
        - Чего пожелаете? - спросил он.
        - Я закажу. - Арон-Тис потер руки и принялся сыпать заковыристыми гоблинскими словечками.
        Хозяин кивал, а лицо его становилось все более и более довольным.
        - Истинная радость - встретить настоящего знатока тафийской кухни, - сказал он, когда алхимик замолк. - Все будет исполнено.
        Последовал величественный взмах руки, и забегали, засуетились слуги. На столе появилась чашка с остро пахнущим козьим сыром, кувшин с вином и маленькая корзинка с маслинами и оливками.
        - А пиво? - грустно вздохнул Гундихар, когда перед ним поставили глиняную кружку.
        - Его пьют только после еды. - Арон-Тис взялся за кувшин. - А это все - только прелюдия. Эх, истинная алхимия - это то, что творится внутри нас… только мало кто об этом думает.
        Соленый сыр в компании кислого вина и острых, маринованных оливок вызвал дикий аппетит. Поэтому, когда принесли блюдо с улитками, завернутыми в виноградные листья, никто не стал привередничать. А уж на большущую рыбу, на спине которой будто расселись маленькие крабы, и вовсе набросились, как на смертельного врага.
        На смену груде костей и обсосанных панцирей приволокли еще сыра, но другого, вытянутого в тонкие полоски и коричневого, точно загорелого. К нему принесли новый кувшин, более широкий.
        - Не может быть… - Гундихар принюхался и заорал: - Пиво!!! Да провалиться мне прямо в Великую Бездну! Клянусь сокровищами Столбового пика! Наконец-то! А, дайте мне его, дайте!
        Первую кружку гном опрокинул в себя, точно у него в брюхе бушевал пожар. Забрызгался, не обратил на это внимания, ополовинил еще одну и только тут начал смаковать напиток.
        - Светлое, - заметил Арон-Тис, наливая пива себе. - Темного у нас не варят, просто не умеют.
        Гундихар булькнул что-то презрительное.
        - Я так наелась, что сейчас лопну, - пожаловалась Саттия. - А мне еще в баню идти. Я договорилась… Уф…
        - Ничего, дойдешь, - улыбнулся ей Олен. - Я донесу, если надо. Но для начала хотелось бы решить, что делать дальше.
        Сердце сжалось при мысли о том, что, пока у Рендалла с собой меч и перстень, он опасен для окружающих. Что придется, несмотря на уговоры алхимика, уйти и весь путь до Теноса проделать в одиночку. Чтобы никто не пострадал из-за того, что оказался рядом с наследником трона Золотой империи…
        - Дорога на запад одна, - сказал Арон-Тис, задумчиво прихлебывая пиво. - Сквозь Южный проход, где Малый Огненный хребет подходит к самому морю. Между горами и водой там идет оживленный тракт. По нему можно запросто добраться до Эль-Ларида, это столица старших эльфов. А оттуда по Магеру сплавиться до Гормандии и в устье сесть на корабль до Архипелага.
        - Но так мы сильно уклонимся к югу. - Олен вызвал из памяти карты Мероэ, что видел даже не он - откуда в Заячьем Скоке карты? - а его предки, обитавшие в Золотом замке.
        - Можно из Эль-Ларида двинуться на север, к Лезиону, - пожал плечами алхимик. - Но там куда более дикие леса, и чужаков в тех местах не очень жалуют. Если ухитримся выжить, то доберемся до берегов Зеленого моря гораздо быстрее… Кстати, надо узнать, что творится во владениях сельтаро… Эй, хозяин!
        Высокий и носатый гоблин подошел, поклонился без подобострастия, спросил:
        - Что угодно почтенным?
        - Я давно не был в Мероэ, - Арон-Тис говорил на людском языке, чтобы его понимали все, - и поэтому не знаю, что происходит под сенью Белого Престола… спокойны ли тропы в тар-Ахтион, не бунтуют ли стволы коронных земель?
        - О, так вы не знаете? - хозяин постоялого двора высунул язык, выражая недоумение. - На юге война.
        - Что? - Гундихар даже подавился пивом.
        - Клянусь мокрым подолом Сифорны, так оно и есть, - владелец «Крови неба» кивнул и принялся рассказывать.
        Из его слов стало ясно, что большое войско нагхов высадилось в Мероэ около десяти дней назад. Оказавшийся на их пути город Ла-Хордана превратился в обгорелые развалины, а незваные гости с Солнечного острова двинулись дальше, в глубь суши.
        - Герцог тар-Пеллан собирает дружины вассалов, чтобы выступить врагу навстречу, и это последняя новость, известная мне, - хозяин постоялого двора скрестил четырехпалые руки перед грудью. - Избавь нас боги от ярости нагхов. Они явились, чтобы занять земли до Большого Огненного хребта и уничтожить всех, кто попадется им: эльфов, гномов, гоблинов…
        - Герцог? - удивился Бенеш. - Я думал, ну… что у сельтаро правит король…
        - Формально так и есть. Хозяин Белого Престола считается главой всех старших эльфов. Но реальную власть он имеет только в коронных землях, в сердце материка. На окраинах же правят герцоги - предводители могущественных стволов. - Арон-Тис рассеянно кивнул и глянул на хозяина: - А дороги на запад свободны?
        - Вчера я видел на рынке почтенного Холт-Рига. Он привел караван из Эль-Ларида и три дня назад миновал Южный проход. Угодно вам заказать что-нибудь еще? Вина? Пива?
        - Нет, спасибо, - сказал Олен.
        Владелец «Крови неба» поклонился и отошел.
        - Вот так новости, корни и листья! - воскликнула Саттия. - Что же нам делать?
        - То, что и планировали, - старый гоблин был спокоен, и только в глубине его глаз виднелась тревога. - Завтра утром я отправлюсь на площадь Камня и узнаю, идут ли караваны на запад. Если да, то мы присоединимся к одному из них… Если нет, то… будем думать. Но теперь понятно, почему нас встретили так недружелюбно и собирались утопить без лишних разговоров.
        - В таком случае я с чистой совестью пойду в баню. - Девушка улыбнулась и встала с лавки. - Эй, хозяин, где тот слуга, что будет меня сопровождать?
        И она заторопилась к стойке, над которой висела рыба с острым и длинным, точно меч, костяным носом.
        - А я прогуляюсь по городу, - заявил гном. - Гундихару фа-Горину просто необходимо проверить, какие тут кабаки и прочие… хм, достойные места для отдыха. Бенеш, пошли вместе.
        - Ну, я не знаю… Чего…
        - Пошли-пошли. Клянусь заступом Первого Гнома, ты не пожалеешь! Надо веселиться, пока молодой…
        Судя по лицу мага, он готов был сдаться.
        - Иди, - поддержал Олен. - Я останусь тут… Мне надо будет отдохнуть.
        На самом деле решил, что нужно собраться с духом и хорошенько подумать, как именно ускользнуть от спутников. Заметил внимательный взгляд Арон-Тиса, поспешно отвел глаза.
        - Ну, э… ладно. - Бенеш покраснел, отчего конопушки на его лице будто стали крупнее. - Пошли.
        - Молодец! Одобряю. - Гундихар хлопнул мага по плечу. - Слова настоящего мужика. Ну, или того, кто собирается стать таким мужиком. Ха-ха, нынче мы вкусим все удовольствия, что имеются в этом городе!
        Бенеш покраснел еще сильнее.
        Они ушли, в сопровождении толстого слуги удалилась Саттия. Олен в компании Рыжего поднялся к себе в комнату. Улегся на кровать, оцилан устроился рядом и громко замурлыкал.

«Нужно уйти незаметно, - думал Олен, поглаживая кота и слушая, как за стеной грохочет чем-то алхимик. - И сделать так, чтобы быстро оказаться как можно дальше. И пропасть бесследно. Но как это осуществить, если дорога на запад одна, через Южный проход?»
        Он сосредоточился, вызывая из глубин чужой памяти карту. Не случись войны, он мог бы отправиться морем на юг, в Ла-Хордану или даже вовсе в обход всего Мероэ. Не очень быстро, но не медленнее, чем тащиться через чащобы в центре материка. Но нагхи сделали этот путь недоступным. Можно двинуться на север, чтобы высадиться в степи, пройти до берегов Закрытого моря вдоль самого края Большого Огненного хребта. Там дикие земли, и орки запросто могут убить чужака, но зато никому из друзей не придет в голову, что Рендалл избрал этот маршрут…
        Или попытаться преодолеть Малый Огненный хребет, чтобы выбраться к истокам Лезиона? Это, пожалуй, самый короткий, но и самый опасный вариант. Тут есть перевалы, но нет дорог. Пройти через подземные тоннели без разрешения их хозяев-гномов невозможно, да и старшие эльфы не любят, когда кто-то забредает в их коренные земли, и встретят гостя не хлебом-солью, а стрелой.
        Но стоп - Олен остановил себя, - все это далекая перспектива. В любом случае, нужно для начала сбежать от спутников. Уйти тихо и навсегда, чтобы Саттия и остальные не погибли, затянутые гибельным вихрем событий. Потом, когда покончит с делом на Теносе и в Безарионе, он отыщет их, обязательно найдет.
        Олен хорошо понимал, что уговаривает себя, что идти куда-то в одиночку ему совершенно не хочется. Но еще меньше хотелось видеть, как спутники, друзья погибнут, когда притянутые совместной силой ледяного клинка и Сердца Пламени смертельные опасности падут на их головы.
        А в том, что падут, Рендалл не сомневался. Он чувствовал угрозу всем существом, воспринимая ее, как затаившееся пока на горизонте черное облако, что готово в любой миг приблизиться и разразиться грозой.
        - Ладно, посмотрим. - Он осторожно поднялся, стараясь ступать бесшумно, выглянул в коридор.
        С удивлением обнаружил, что дверь соседней комнаты открыта. Заглянул в нее и увидел, что Арон-Тис возится с какими-то пергаментными листами, но при этом сидит боком.

«Незаметно проскользнуть не удастся, - мысль вызвала раздражение. - А если через окно? Придется рвать ткань и прыгать. Совсем тихо это сделать не удастся. Что тогда? Отложить побег на утро, когда все будут спать. Лечь, но не засыпать и уйти в предрассветном сумраке?»
        Но для этого нужно узнать дорогу в порт или к восточным воротам, чтобы не плутать по незнакомому городу. Выяснить, можно ли выйти из Тафоса ночью, и дать взятку, чтобы гоблин, которого придется расспрашивать, не начал болтать. Вдобавок необходимо добыть денег на эту взятку, да и вообще на всю дальнюю дорогу.
        И в этом заключалась главная слабость плана.
        Денег у Олена не было вообще. За плавание от Фераклеона платил Арон-Тис. Предполагалось, что расходы и дальше будет нести он и что золота в сундуках у алхимика хватит до самого Теноса.
        Рендалл вернулся в комнату, сел на кровать и обхватил голову руками.
        - Думай, - приказал он сам себе. - Клянусь Селитой, ты должен найти выход из этого положения…
        Но как, как, вразумите, все боги Небесного Чертога? Деньги можно заработать, но не за срок менее суток, украсть - при мысли об этом Олена передернуло - или отобрать. Но у кого и где? И не отправятся ли в погоню за новоявленным грабителем воины городской стражи?
        - Эй, ты в порядке? - Он так задумался, что не заметил, как в комнату вошла Саттия.
        - Нормально, - не очень убедительно соврал Олен, глядя на девушку, чистую и невероятно довольную.
        - Да? Я бы не сказала. - Четвертьэльфийка нахмурилась, подошла и села рядом. Олен почувствовал ее запах - пряные духи, молочная свежесть и еще что-то волнующее и необычное. - Вид у тебя, будто у приговоренного к смертной казни.
        - Ну. - Олен закрыл глаза, чтобы не видеть ее лица, синих бездонных глаз, светлых волос с белыми прядками в них. - Я… это… - понял, что говорит невнятно, словно Бенеш, и разозлился: - Я, в общем…
        - Да не мучай ты себя, - рука девушки коснулась его лба. - Я знаю, что ты хочешь удрать от нас. Но даже не пытайся, ничего у тебя не выйдет. Ты все время под наблюдением, не убежишь.
        - Но… как? Почему? - Олен поднял веки, обнаружил, что Саттия глядит на него тревожно и в то же время нежно.
        - Арон-Тис рассказал нам все. Про меч и про перстень. Еще на корабле нагхов, в первый спокойный день. Мы тогда собрались, обсудили все хорошенько и решили, что тебя не оставим.
        - Несмотря на то что рядом со мной вам грозит смертельная опасность? - Олен резко сел, радость и страх вскипели в сердце. - Ведь это не ваше дело - сражаться с Харуготом…
        - Тише-тише. - Девушка улыбнулась, и ее улыбка остудила его лучше ведра ледяной воды. - Уже наше. Бенеш должен отомстить за учителя, а мы… я и Гундихар, прошли слишком много рядом с тобой, чтобы отступать.
        - Даже перед лицом неизбежной гибели? На Теносе нас ждет вовсе не праздничный стол. Ты еще можешь спастись, ты… - Олен понимал, что говорит бессвязно, но сделать не мог ничего. Мысли толкались, лезли на язык, словно бегущие с корабля крысы на сходни. - Я долж…
        - Неужели ты так ничего и не понял? - Саттия вздохнула, и он осекся. Сердце забилось чаще. - Ты мне нравишься, дурачок. И я не хочу, не могу… отпустить тебя, бросить вот так просто…
        - Э… - Олен почувствовал, как загорелись кончики ушей. Вспомнил, каково было первый раз говорить девушке, что она ему симпатична. Удивился, что спустя пять лет сделать это оказалось ничуть не проще. - Ну, ты мне тоже нравишься…
        Он потянулся, чтобы обнять ее за талию, притянуть к себе. Саттия оттолкнула его руки.
        - Так, - сказала она, демонстративно нахмурившись. - Если я сходила в баню, то кое-кто грязен, точно сапог охотника. Лежи, набирайся сил. - Девушка наклонилась, мягкие и сочные губы коснулись лба Олена. А через миг она оказалась у своей кровати, взяла гребень и принялась расчесывать волосы.
        Рендалл вновь лег, ощущая, как бухает сердце и как горит кожа там, куда пришелся поцелуй. С сожалением подумал, что так и не решился сказать ей о собственных чувствах, побоялся, сдержался и…
        И в этот самый момент усталость взяла свое, и он уснул.
        Лес выглядел странно - совершенно прямые стволы, похожие на колонны из бурого мрамора, и плотные кроны, под которыми лежит полумрак. Несмотря на то что царил солнечный полдень, взгляд терялся через дюжину шагов, увязал в туманных сумерках. Только и можно было различить, что лишенную травы землю и какие-то корявые кусты вдалеке.
        - Это последнее препятствие? - спросил Андиро Се-о, пять лет сидевший на Яшмовом Троне и правивший белыми гномами.
        - Да, - отозвался его спутник, Третий Маг, облаченный в белый длиннополый халат, расшитый желтыми драконами.
        Два месяца понадобилось им, чтобы добраться от столицы белых гномов, что лежит на реке Лоцзы, до южной границы страны, туда, где в предгорьях красуется единственный в государстве храм Азевра. В святилище они прибыли двадцать восемь дней назад, и это время жрецы и Третий Маг провели в молениях и длинных, сложных ритуалах.
        Когда Андиро Се-о спросил, что происходит, колдун просто ответил: «Открываем путь». А вчера сказал, что можно следовать дальше, правда, только вдвоем и без лошадей. Бывший правитель пожал плечами, закинул за спину мешок с припасами, захватил топор, который выковал еще его прадед, и затопал вслед за магом.
        Они поднялись в горы по узкой, едва заметной тропке. Прошли через громадный водопад, и вода пропустила их. Долго шли в полной темноте по каким-то пещерам. Маг время от времени начинал бормотать заклинания, и тогда мрак вокруг шевелился и рычал, как свирепый зверь.
        Выбравшись на поверхность, оказались в узкой долине, перед вот этим самым лесом.
        - Да, - повторил Третий Маг. - Если не считать ритуал Пробуждения.
        - Пусть поможет нам Владыка Недр, - помянул Андиро Се-о божественного покровителя своего народа.
        - Справимся и без него, - сказал колдун и приступил к делу.
        Ритуальным ножом, чье лезвие - из чистого, девственного серебра, добытого и выплавленного при свете луны, он принялся рисовать на земле странные знаки. Заключил их в круг и забормотал, время от времени взмахивая руками, будто стряхивая с них крошки. Символы вспыхнули белым огнем, тот перешел в красный, из недр донесся длительный рокот.
        Горы содрогнулись, Андиро Се-о почувствовал их гнев, их ярость и боль, зачем-то пробужденную этим странным колдовством. Земля в круге вспучилась горбом, тот пополз вперед, на деревья.
        - За ним, - проговорил Третий Маг. - Поспешим.
        Вал из земли заставил могучие стволы накрениться. Кроны с шелестом разошлись, вниз полетели треугольные листья. Солнечный свет упал на коричневую почву, образуя узкую дорожку. Два гнома вступили на нее и торопливо зашагали через чащу. Андиро Се-о оглянулся и понял, что за ними деревья вновь распрямляются, встают на место, а тьма ползет по пятам, точно хищный зверь.
        Невольно добавил шагу.
        Идти, к счастью, пришлось недалеко. Лес закончился, открылось крохотное озеро, прозрачное и неподвижное, а рядом с ним - пирамида из сине-черного гладкого камня.
        - О, могущество предков… - пробормотал Андиро Се-о, понимая, что он не знает такого материала.
        А ведь он был гномом и, пусть никогда не спускался в шахту, умел чувствовать плоть земли и ее кости. Отлично, как и положено главе клана, разбирался в искусстве возведения зданий.
        - И оно здесь не пригодится, - и Третий Маг впервые за всю дорогу от святилища Азевра улыбнулся. - Снимай груз, садись и отдыхай. Я буду работать, а ты ждать. И ждать придется долго.
        - Кто здесь лежит?
        - Лучше тебе не знать. Скажу только, что Заключенный-в-Камне - один из мудрейших… одно из мудрейших существ Алиона. За века, что оно спит здесь, будили его только один раз, во время Войны Кланов. И тогда советы Заключенного спасли нас.
        Андиро Се-о только головой покачал. Случившаяся четыре века назад свара, что затянулась почти на десятилетие, едва не расколола единых белых гномов на несколько государств. Многие кланы тогда оказались истреблены полностью, другие сильно ослабли, а усугубило все вторжение диких троллей с севера.
        - Хорошо, я буду ждать, - бывший правитель уселся прямо на землю, скрестив ноги, а топор положил на колени.
        Третий Маг кивнул и приступил к делу.
        Из его мешка появилось с дюжину разных камней - благородный алмаз, чье сияние веселит сердце каждого гнома; фиолетовый аметист; кроваво-черный гематит; желтый берилл; светло-серый кошачий глаз, словно мигающий, когда его поворачиваешь; добываемый на невероятно большой глубине белый циркон, что стоит в миллионы раз дороже платины; и зеленоватый хризолит…
        Третий Маг пошептал над каждым и принялся выкладывать их вокруг черной пирамиды так, чтобы камушки образовали неровный овал. Потом соединил их тонкой линией, начертив ее кинжалом. Полюбовался и вытащил из мешка деревянный сосуд, плотно заткнутый пробкой.
        Когда вынул ее, поплыл резкий, заставляющий морщиться запах. Андиро Се-о покачал головой, понимая, что колдун собирается пустить в ход сок раковника, очень ядовитой травы, растущей кое-где в болотистой дельте Лоцзы. Одного стебля хватит, чтобы отправить в пасть Адерга сотню роданов.
        Но Третий Маг бестрепетно опустил руку в сосуд и принялся кропить белой, похожей на молоко жидкостью камни. Приговаривал при этом какую-то ерунду, не похожую на заклинание:
        - Станет яд кровью, станет плоть плотью, станет воздух дыханием, а птичий крик - рычанием…
        Андиро Се-о сидел и молча наблюдал.
        Добившись того, что все камни оказались заляпаны белым, Третий Маг заткнул сосуд пробкой и убрал. На смену ему достал четыре куска черного камня, что горит медленно, зато дает много жару, и развел четыре костерка внутри круга по сторонам от пирамиды - с севера, запада, юга и востока. Столбы дыма поднялись к голубому небу и замерли.
        И в этот момент Андиро Се-о понял, что не в силах пошевелиться, даже моргнуть. Мир вокруг застыл, исчезли все звуки - свист ветра, шелест листвы, горы превратились в вышитые на ткани изображения. Остались только мягкие шаги мага да его тихий, глухой голос.
        Повинуясь жестам заклинателя, камни один за другим вспыхивали, одни белым, другие алым или желтым огнем. Дым от костров становился гуще, уплотнялся и темнел, бесшумно ползли в вышине облака.
        В глубине сердца Андиро Се-о появился страх.
        Бывший правитель не мог объяснить, чего именно он боится. Но он ощущал, что происходит нечто опасное. Сердце билось тяжело и глухо, глаза резало идущее от камней колдовское сияние.
        - Ну что же, готово, - наконец произнес Третий Маг. - И пусть пробудится тот, чей сон крепче стен Небесного Чертога…
        Он вскинул руки, и камни отозвались серией ярких вспышек. Столбы из дыма колыхнулись, стали наклоняться, сходиться верхушками к точке, лежавшей повыше вершины пирамиды. Над сооружением из черно-синего камня нависло другое, почти бесплотное, но величественное.
        А когда в дыму замелькали искры, Третий Маг заговорил.
        Он произносил рифмованные длинные строки, то повышая, то понижая голос. И Андиро Се-о узнавал тайное, почти забытое после Войн Пламени наречие, тысячи лет назад принесенное гномами из иного мира. И мурашки пробегали по спине, и самому хотелось как можно быстрее бежать прочь…
        Но тело было холодным и неподвижным, точно камень.
        - Восстань! - завопил Третий Маг во всю глотку. - Восстань же, некогда низвергнутый и заключенный, преданный хозяином и спасенный чужаками! Вдохни сладкого воздуха гор, отведай жизни, чей вкус ты забыл!
        И пирамида ответила. Грань ее, обращенная к гномам, пошла трещинами. Под черно-синей блестящей поверхностью обнажилась белая рыхлая плоть, неприятно и несомненно живая. Она разошлась, обнажив продолговатую нишу, в которой лежало розовое тело.
        И Андиро Се-о не поверил своим глазам - тело принадлежало человеку.
        Нет, он не знал, кого именно увидит. Но ждал, что это окажется кто-то из орданов, знаменитых мудростью, из гномов или на худой конец эльфов. Но никак не человек, чей народ пришел в Алион позже всех…
        - Восстань! - повторил Третий Маг, и тело задвигалось.
        Напряглись мускулы на мощных руках, поднялись веки, обнажая синие мутные глаза. Человек, двигаясь рывками, медленно выбрался из ниши и вступил на землю. И она ощутимо вздрогнула, точно от непереносимого ужаса. А пирамида с рокотом закрылась, нарастила блестящую черную «шкуру».
        Струи дыма потеряли плотность, расплылись, а камни, с которых исчез белый налет, погасли.
        - Вот и все, - проронил Третий Маг, вытирая пот со лба.
        - Все? - Андиро Се-о понял, что может двигаться и говорить. - А что дальше? Кто он такой?
        Человек продолжал стоять, глядя перед собой, и выглядел никак не мудрецом.
        - Кто - тебе лучше не знать. - Третий Маг пошел по кругу, собирая камни. - И пока он ничем не отличается от идиота. Нам придется одеть его и отвезти к Дворцу Небесной Истины. К тому времени он сможет отвечать на вопросы, хотя и не станет самим собой. На наше счастье…
        Андиро Се-о поднялся и подошел к человеку, оглядел его со всех сторон.
        Мужчина, высокий и мощный, темные волосы торчат в беспорядке, на груди - большое родимое пятно, напоминающее молоток. На правой щеке - шрамы, будто от когтей. Длинные тонкие пальцы, прямой нос, но ничего особенного или даже просто примечательного.
        И этот тип - Заключенный-в-Камне? Мудрейшее существо Алиона? Тот, кто спит в пирамиде столетиями?
        Андиро Се-о чувствовал себя обманутым.
        - Помоги ему одеться, - сказал Третий Маг, вытаскивая из мешка длинные штаны, какие носят люди, просторную рубаху и куртку с капюшоном. - Скроем лицо, дабы не смущать попросту добрых гномов.
        - Ладно, - бывший правитель хорошо знал, когда нужно задавать вопросы, а когда - подчиняться.
        Человек послушно поднимал руки, двигался, когда его подталкивали, но глаза его оставались пустыми, мертвыми.
        - Готов? - спросил колдун, раскидав кучки пепла, оставшиеся от горючего камня.
        - Да, - ответил Андиро Се-о.
        - Тогда пошли, - и Третий Маг, взяв Заключенного-в-Камне под локоть, повел его за собой.
        Бывший правитель подумал, что сейчас опять придется вызывать подземную силу, что открыла проход меж деревьями. Но Третий Маг просто двинулся на сплошную стену стволов, и та с жалобным скрипом раздвинулась. Будто жуткий сумрачный лес испугался, шарахнулся в стороны.
        Но что могло вызвать такой страх? Неужели этот жалкий, лишенный разума человек?
        Андиро Се-о шагал, сжимая потными ладонями рукоять топора, и полные сомнений мысли бродили в его голове. Что за существо ведут они с собой, откуда появилось оно здесь, в затерянной меж отрогов Опорного хребта долине? Каким могуществом оно обладает?
        Колдовской лес остался позади, трое путников нырнули в устье пещеры. Но на этот раз им не встретилось ничего жуткого, тьма вокруг осталась только тьмой, опасной лишь тем, что в ней можно споткнуться и расшибить лоб.
        После выхода из подземелий остановились и перекусили. Заключенный-в-Камне не проявил интереса к еде, весь привал просидел, равнодушно уставившись в каменную стену. Лишь выпил немного воды.
        На то, чтобы спуститься к храму Азевра, потратили остатки дня и ночь целиком. Рано утром вышли к святилищу, а уже в полдень покинули его. Два десятка всадников двинулись на юг.
        В середине кавалькады на смирной чалой лошади ехал человек. Лицо его скрывал накинутый капюшон, так что был виден только подбородок. В седле наездник держался уверенно, крепко сжимал поводья, но в осанке его чувствовалась некая расслабленность, точно он находился не на спине коня, а в кресле.
        И с нескрываемым ужасом смотрели вслед жрецы бога войны.
        Глава 7
        Горнило войны
        Открыв глаза, Олен обнаружил, что кто-то, скорее всего Саттия, укрыл его одеялом. Судя по тому, что в окно светило яркое утреннее солнышко, он проспал не только ужин, а еще и всю ночь. Когда зашевелился, дремавший в ногах Рыжий поднял голову и вопросительно глянул на человека.
        - Ну и горазды мы с тобой спать… - проговорил Рендалл. - А?
        - Мяу, - согласился оцилан.
        Дверь открылась, в комнату шагнула Саттия, на лице ее возникла проказливая улыбка.
        - Ага, соизволил очнуться, - сказала девушка. - А я решила тебя не будить, проверить, сколько ты сможешь проспать.
        - Долго смогу…
        - Это понятно. - Она рассмеялась. - Вставай. Там все ложками стучат, еды требуют.
        Олен не заставил себя упрашивать. Когда умылся над тазом и в компании Рыжего спустился в общий зал, обнаружил, что спутники его сидят за тем же столом, за которым вчера обедали, и нетерпеливо поглядывают в сторону кухни.
        - Ага, вот и он! - возликовал Гундихар. - Садись, сейчас еду принесут. Арон-Тис опять заказал что-то такое, отчего у хозяина рожа от радости перекосилась…
        - Уж есть так есть вкусно и обильно, - покачал головой алхимик. - А ты не отвлекайся, рассказывай.
        - Точно, - согласился гном. - Потом мы прошли мимо того здорового храма, что с моря видать, и заглянули в неприметный такой кабачок. Попробовали там вина раз эдак пять-шесть…
        Гундихар живописал вчерашнюю прогулку по Тафосу. Бенеш сидел красный, словно вареный рак, и явно мечтал провалиться сквозь пол.
        - Ну и услышали историю про нас, точнее, про него, - и гном указал на молодого мага. - Там два матроса выпивали, так один другому рассказал, как некий человеческий колдун судно нагхов захватил и в порт привел.
        - И что? - заинтересовался Олен.
        - А то, что лучше бы и я не сочинил, - не без сожаления признался Гундихар. - Прямо сага, куча трупов, убиенных самыми хитрыми способами, кровавая схватка, злобные проклятья и невероятная смелость. А Бенеш так просто герой! Я даже намекнул, что неплохо бы открыть, кто мы такие, но Бенеш отказался. И зря, нам бы там выпивку бесплатно поставили…
        Упущенная возможность несколько опечалила гнома, но ненадолго.
        - Но мы и так не оплошали. Зашли еще в пару кабаков, везде пили и слушали, как про нас рассказывают, - продолжил он. - И дня не прошло, а таких баек напридумывали, завидно даже. Ну а затем, когда Бенеш маленько осоловел, зашли в одно заведение, что с белым флагом у двери…
        - Ага. - Арон-Тис понимающе кивнул, а молодой маг покраснел еще сильнее, хотя недавно это казалось невозможным.
        - И славно повеселились. Все деньги там оставили. Но не зря! - Гундихар гордо выпрямился. - Клянусь невинностью своей почтенной матушки, там кого только не было, и гоблинки, и даже гномки, и человеческие женщины…
        Бенеш уставился в пол, будто собрался просверлить взглядом в нем дыру.
        Спасла его появившаяся у стола Саттия.
        - Все вчерашнюю гулянку вспоминаете? - спросила она сурово. - Хватит. И так вон уши Бенеша на факелы похожи…
        - Хватит так хватит, - согласился гном. - Но где наш завтрак? Эй, хозяин! Сейчас я тут вам устрою Битву Пяти Армий!
        Упоминание самого кровопролитного сражения последних двух тысячелетий, как ни странно, подействовало. Появились двое слуг, и стол начал заполняться тарелками, горшками, кувшинами и плошками. Возник хозяин, торжественно внес большой казан, над которым поднимался парок.
        Завтрак если и уступил ужину, то ненамного.
        - Славно, - проговорил Арон-Тис, когда с едой было покончено. - Мне пора на площадь Камня. А вы…
        - А мы отправимся по лавкам, - перебила его Саттия. - Пора обновки покупать, одежда и обувь истрепалась.
        И тут девушка не преувеличила. Бежевый колет Олена давно протерся на локтях, а сапоги износились, флотер Бенеша местами стал напоминать ветошь, да и одежда самой Саттии утратила щегольской вид.
        - Это верно… - алхимик поднялся. - Я дам вам денег, и отправляйтесь. Но к полудню обязательно возвращайтесь. Караваны отходят обычно вечером, по холодку, так что я могу вернуться с новостями.
        - Я тоже пойду с вами, хотя мне ничего не надо, - заявил Гундихар. - Хотя бы пройдусь. Не сидеть же тут?
        Когда вышли из постоялого двора, Олен невольно прищурился - яркое солнце ударило по глазам, обрушило на голову и плечи волну жара. Впору усомниться, что до зимы остались считаные дни. Выбрались из ворот и оказались на площади с колонной в центре.
        - Вам туда, - сказал Арон-Тис, махнув в сторону уходящей к северу улочки. - Мне - туда, - и он показал на запад. - Смотрите не увлекайтесь, а то в Тафосе лавок много больше, чем ракушек в море.
        - Мы постараемся, - серьезно проговорила Саттия, которой в основном и было адресовано предупреждение.
        И как ни удивительно, девушка это слово сдержала. За несколько часов блужданий по торговому кварталу она купила себе новую куртку, обшитую бело-черными чешуйками размером с ладонь, сапоги, тетиву для лука и пучок стрел. Но этим и ограничилась. Олен и Бенеш также получили новую обувь. Магу взамен его флотера достался синий ремиз из плотной ткани, а уроженец Заячьего Скока сменил бежевый колет на зеленый с желтой вышивкой кафтан.
        - Очень хороший вещь, - сказал торговец-гоблин, когда обновка прошла примерку. - Крепкий, удобный… Спасибо мне скажешь.
        - Может быть, и скажу. - Олен глянул на него подозрительно. - Но если ты обманул, то мой кот отыщет тебя и перегрызет глотку.
        Рыжий, сидевший около прилавка и сверливший торговца взглядом, поднял шерсть на загривке и угрожающе мяукнул. Краснокожий гоблин стал белым, почти как человек, и забормотал что-то о собственной честности.
        - Успокойся, - проговорила Саттия. - Никто тебя не загрызет, разве что глотку перережем.
        - Ага, моим ножиком, - и Гундихар с готовностью продемонстрировал иззубренный тесак с оплеткой на рукояти.
        Испуганный торговец приготовился звать стражу. Пришлось потратить время на то, чтобы его успокоить.
        Вернувшись к постоялому двору, обнаружили у ворот телегу, запряженную серым ишаком, пару слуг, что носили сундуки, и командовавшего ими Арон-Тиса с озабоченным выражением на физиономии.
        - Вы вовремя, - сказал алхимик. - Караван в Эль-Ларид выходит через час. Я договорился, нас ждут. Так что забирайте вещи, и отправимся.
        - Но нельзя же так быстро… - начала возмущаться Саттия.
        - Можно, - прервал ее Олен и прикоснулся к висевшему на поясе мечу. - Или ты забыла, что мне нельзя долго оставаться на одном месте?
        Он пока не чувствовал нависшей над головой угрозы, как это было в Фераклеоне. Но горький привкус опасности появлялся время от времени, и висевшие на горизонте черные тучи никуда не делись.
        - Э… ладно, - только и сказала девушка.
        Собрались с невероятной быстротой. Хозяин постоялого двора проводил гостей, и телега неспешно покатила прочь от «Крови неба», заскрипели колеса. Миновали агору, громадную площадь, одной из сторон выходившую к глубокому оврагу между холмами, а другой - к храму Акрата, маленькому и неказистому. По словам Арон-Тиса, его возвели чуть ли не тысячу лет назад, а внутри находится статуя бога из живого мрамора, камня, что давно пропал из самых глубоких выработок.
        За агорой потянулся богатый квартал - спрятанные за высокими заборами дома, запах цветов, патрули на улицах. Святилище Сифорны, что видели вчера с моря, объехали стороной, над крышами показался только кусочек белоснежного фронтона и верх колоннады.
        Проехали улицу кузнецов, где глаза ел дым, а уши терзал лязг и грохот, миновали квартал красильщиков, где стояла такая вонь, что даже мухи не летали. Рыжий принялся чихать, да так громко, что напугал не только возницу, но и нескольких прохожих.
        А потом открылась площадь Камня.
        Размерами она не уступала агоре, а в центре ее действительно стоял громадный кубический валун. Серовато-красные бока его блестели, грани казались острыми, будто лезвия.
        - Э… и что это такое? - спросил Бенеш.
        - Гранит, - ответил Гундихар. - Но кому понадобилось тащить эту громадину сюда да еще обрабатывать?
        - Это подарок, - сказал Арон-Тис. - От гномов Огненных гор в знак заключения мира. Когда война между ними и гоблинами закончилась, маги твоего народа привели эту глыбу сюда. Привели на самом деле, потому что она шагала сама. И до тех пор, пока сохранится мир между двумя племенами, она будет стоять.
        - Да… могуч колдун, который сумел сделать такое, - вздохнул Бенеш.
        Площадь была запружена телегами, роданами и животными. Доносились крики, рев ишаков, лошадиное ржание и взрывы хохота. Плававшие около валуна запахи были крепкими, точно гномий самогон, - пот, невыделанная кожа, чеснок, пряности, гнилые овощи.
        - Нас ждут вон там, - алхимик показал на дальний конец площади, где рядком стояли телеги.
        Чтобы добраться до «своего» каравана, пришлось приложить немало усилий. В толкотне у Олена едва не срезали кошелек, Гундихару отдавили ногу, а раздраженный Рыжий царапнул какого-то шустрого парня.
        Тот не обратил на это внимания.
        - Акома ден арго? Фанмэсиос![Даже не опоздали? Удивительно! (гобл.) ] - встретил их телегу низкорослый гоблин в серой тохге и перешел на человеческий язык: - Я - Парт-Кес! Предводитель каравана! Перегружайтесь! Вот на эту телегу! Быстрее!
        Говорить тихо и пользоваться длинными фразами Парт-Кес, похоже, не умел.
        Возница с ишаком получил свои деньги и исчез в толпе. Сундуки алхимика перегрузили на другую телегу, куда более крупную, с высокими бортами, запряженную парой лошадей. Олен вытер со лба замешанный на осевшей пыли пот и смог спокойно оглядеться.
        Караван состоял примерно из двух дюжин телег. На каждой находился возница и двое охранников. Они щеголяли короткими кривыми клинками, кожаными доспехами и луками, при взгляде на которые Саттия презрительно скривилась. Роданов, собравшихся отправиться в Эль-Ларид, было немного - с дюжину гоблинов и двое сельтаро.
        Невероятно высокие, худые, воздушные, в черных длиннополых кафтанах, они, похоже, не страдали от жары. Мягкие сапожки алой кожи с кистями у голенищ выглядели чистыми, будто пыль не осмеливалась приставать к ним. На узких лицах застыло отстраненное выражение, длинные светлые волосы были заплетены в многочисленные косички, перевитые цветными шнурками, синие глаза излучали холод. Оба имели при себе длинные прямые мечи, блестели серебрёные рукоятки.
        - Что, засмотрелся? - горячим шепотом спросила Саттия. - Старшие эльфы. Они считают моих родичей потомками рабов.
        - Серьезно? Но ты похожа на них гораздо больше, чем на обитателей Великого леса.
        - Да? - девушка улыбнулась, но в ее улыбке скользнула горечь: - Но только это ничего не значит. Для них главное - чистота крови, а с этим… с этим у меня все не так уж и хорошо.
        - Двинулись! Поехали! - завопил Парт-Кес, взобравшись на неказистого коня. - Эмнрос![Вперед! (гобл.) ] Эн камино![В путь! (эльф.) ]
        Олен подсадил девушку, сам забрался в телегу. Захлопали длинные бичи, лошади зашевелили ногами. Караван двинулся с места, точно большая, неказистая и грохочущая гусеница.
        Осталась позади площадь Камня, запетляла меж домами широкая, ведущая на запад улица. Поднялась над крышами городская стена, обозначились две расположенные рядом башни. Потом улица свернула, стали видны раскрытые ворота, стража около них, завывающие нищие с вытянутыми руками.
        Парт-Кес крикнул что-то, стражники в ответ осклабились, сверкнула брошенная монета.
        - Дорожные деньги, - сказал Арон-Тис, - считается, что если не дать страже сикель перед выездом, то путь не будет легким, а торговля - удачной… Хотя есть мнение, что сами стражники это и выдумали.
        Башни, похожие на чудовищные толстые бочки, проплыли мимо, стихли голоса нищих. Дорога за пределами города свернула налево, к морю, и пошла вдоль берега на запад. По левую руку потянулся обрыв высотой примерно в сотню локтей, подножие которого с рокотом облизывал прибой, по правую - зеленые квадраты полей, халупы, небольшие рощи.
        Тафос исчез за горизонтом, с севера надвинулась стена густого леса.
        - Ого, - только и сказал Гундихар, когда телега въехала в сень огромных деревьев с серой морщинистой корой.
        Чаща эта совсем не напоминала обычные северные дебри, даже эльфийскую пущу. Она выглядела угрожающе, из-за зеленой стены доносился писк, треск и пронзительные вопли. Ветви и стволы обвивали какие-то плети, подлесок был такой густой, что закрывал обзор.
        - Это еще не «ого», а небольшие заросли, - откликнулся Арон-Тис. - Настоящие джунгли будут только за Южным проходом.
        - Да хоть за задним, - гордо заявил гном. - Нет такого леса, через который Гундихар фа-Горин не прошел бы со своим «годморгоном»! А если на пути встретится нечто хищное, то оно запросто получит по башке! Ха-ха!
        Алхимик промолчал, но в его красных глазах появилось какое-то новое выражение.
        Ехали до самого вечера без остановок. Дорога то уходила от моря, то спускалась к самой воде, проходила через небольшие поселки, мало отличавшиеся друг от друга. Шла через перелески и поля, пересекала быстрые прозрачные речушки. Хребты на горизонте неспешно росли.
        Остановились, когда стемнело, солнце уползло за горы, а на востоке взошла луна, потерявшая полноту, но все еще довольно округлая. Телеги выстроили кругом на поляне у берега крохотного ручейка. Гоблины разожгли большой костер, по рукам пошли куски острого сыра и кувшины с вином.
        Олен сидел, прислонившись спиной к колесу телеги, пил разбавленное водой вино и поглядывал на спутников. Саттия казалась безмятежной, Гундихар невозмутимо точил тесак, явно больше для вида. Бенеш и Арон-Тис беседовали о каких-то
«первопринципах» и «душе камня».
        Разместившийся у Рендалла под боком Рыжий негромко посапывал.
        Гоблины гоготали и переговаривались, два эльфа сидели отдельно ото всех, и вид у них был скучающий. Костер освещал круг из телег, темнела опушка леса, сверху нависало черное небо с перекошенным ликом луны и серебрящимися песчинками звезд. Ручей негромко журчал, трещал огонь, вздыхало во тьме море.
        Все дышало миром и покоем, но Олен чувствовал нарастающую тревогу и сам не мог понять почему.
        - Спать пойду, - сказал он, когда кувшин показал дно.
        - Верное решение, - отвлекся от беседы Арон-Тис, - завтра вставать на рассвете.
        Саттия нахмурилась, но промолчала.
        Олен вытащил одеяло, завернулся в него и лег. Уснул мгновенно, едва закрыл глаза, и тут же, как показалось, проснулся. Услышал неподалеку сдавленную возню, а потом приглушенный голос просипел:
        - Старый извращенец. Чего тебе надо? Убери лапы!
        - Тихо вы, - шум разбудил и Саттию. - Корни и листья, чем вы там занимаетесь?
        Олен поднял голову, в слабом свете, исходившем от углей, разглядел гнома, спавшего под телегой, а рядом с ним - Арон-Тиса.
        - Э… ну… - в голосе алхимика прозвучало смущение. - Я хотел…
        - Понятно, чего ты хотел, клянусь брюхом Аркуда, - проворчал Гундихар. - Трогал меня, пока я мирно вкушал сон. Не будь ты таким старым, врезал бы тебе как следует, прямо в глаз.
        - Тише, - повторила Саттия. - Еще всех перебудите.
        Лагерь спал. Внутри круга из телег лежали неподвижные роданы, похрапывали кони. Где-то снаружи наверняка бодрствовали часовые, но их не было видно и слышно.
        - Нет. Ты меня неправильно понял, - шепотом и куда более уверенно заговорил алхимик. - Я всего лишь хотел взять у тебя немного крови…
        - Крови? Ты еще хуже, чем я думал… - гном брезгливо отодвинулся.
        - Я хотел выяснить, почему ты в отличие от сородичей не страдаешь от пещерного синдрома.
        - От чего? - спросили в один голос Гундихар и Саттия.
        - Гном, долгое время живущий под открытым небом, заболевает. Его одолевает тоска, он начинает плохо есть и даже может погибнуть. Во имя всех темных богов, я думал, что это известно каждому.
        Олен вспомнил далекий Гюнхен, дома, построенные уроженцами Льдистых гор из огромных каменных глыб так, чтобы комнаты напоминали пещеры.
        - Мне это неизвестно, - огрызнулся Гундихар. - Я уже много лет не был в глубине гор, но всегда чувствовал себя прекрасно. А ты, если захотел получить капельку моей крови, мог просто попросить. Что мне, жалко, что ли?
        - Э… я не знал, как ты отреагируешь. - Арон-Тис смущенно пошевели ушами. - Так я возьму немного? Крохотный надрез…
        - Честное слово, я сойду с ума в этой компании, - с отвращением проговорила Саттия. - Один постоянно требует пива и воняет, как груда отбросов, - гном обидчиво засопел, - другому понадобилась кровь. Что дальше? Бенеш начнет собирать каких-нибудь ядовитых гадов из лесов Мероэ?
        - Ладно тебе. - Олен улыбнулся. - Зато с нами весело. Если до сих пор не сошла с ума, то и дальше выдержишь.
        - Надеюсь, - проворчала девушка.
        Арон-Тис закончил свое «кровавое» дело и скользнул в сторону. Гундихар буркнул что-то мрачное и захрапел. Олен некоторое время полежал, глядя на забравшуюся в зенит луну, а потом уснул еще крепче, чем раньше.
        Подняли их и в самом деле на рассвете, и после очень короткого завтрака караван потянулся дальше.
        Второй день путешествия мало чем отличался от первого. Разве что лесов рядом с дорогой было больше, а полей и селений - меньше. Рыжий то и дело соскакивал с телеги, убегал в чащу поохотиться. Но всякий раз возвращался с разочарованным видом, лесные твари оцилану не давались.
        Встречные караваны совсем не попадались, и это выглядело странным. Лицо Парт-Кеса мрачнело с каждой оставшейся позади милей, в разговорах возниц и охранников все меньше было смеха и шуток.
        А на третий день пути горы надвинулись, протянули огромные серо-коричневые лапы к морю. Могучие хребты загородили горизонт, открылись глубокие расщелины, похожие на старческие морщины, блеснули снежные шапки на вершинах. Конус вулкана предстал во всей красе - потеки застывшей лавы, плоская, словно срезанная, верхушка, дымок над ней.
        - Из-за вулканов Огненные горы и получили свое имя, - пояснил Арон-Тис. - Опасные штуки, но полезные. Именно в подземных топках рождаются минералы, каких больше нет нигде. Тот же живой мрамор, хотя его не находили уже сотни лет…
        - Да, это верно, - подхватил Гундихар, все еще дувшийся на алхимика из-за ночного происшествия. - Мои сородичи, что населяют эти места, могли бы рассказать много интересного.
        И он вздохнул с затаенной завистью.
        Дорога прижалась к самому морю, с севера к ней подступили отвесные скалы, черные, серые и багровые. Похоже, тут когда-то случилось извержение такой силы, что валы расплавленного камня, поднятого из недр гневом Аркуда, докатились до моря.
        Да тут и застыли, оставив узкий, едва ли в десяток локтей проход. А уж эльфы, гномы, гоблины, или кто там был первым в этих местах, проложили дорогу и назвали проход Южным.
        Ехали по нему целый день, справа тянулась настоящая каменная стена, на которую не взобрался бы и паук, а слева плескалось море, голубовато-серебристое, лениво ворчавшее под лучами жаркого солнца. Видно было, как снуют в воде рыбы, колышутся ленты бурых водорослей.
        Затем проход расширился, и впереди, на выдававшемся в море мысу, стала видна крепость.
        - Тут начинаются владения сельтаро, - проговорил Арон-Тис. - Это их форт, он держит под присмотром торговый путь.
        Крепость словно запирала Южный проход и выглядела, как ни странно, вовсе не грозным укреплением, а скорее игрушкой. Стены из желтого камня поражали каким-то неестественным изяществом, башни казались тонкими, бойницы - большими и неудачно расположенными.
        И все же Олен понимал, что взять эту твердыню было бы очень трудно.
        В Мероэ, много южнее Безариона, лежал другой, во многом чуждый и незнакомый людям мир. Нет, люди здесь появлялись, и нередко, иначе зачем бы торговцам-гоблинам знать человеческое наречие? Но они не были тут серьезной силой, в этих местах правили геданы, Старшие народы, их знания, их магия, представления о прекрасном и ужасном, полезном и бессмысленном.
        В памяти всех без исключения императоров, что имелась в распоряжении Олена, хранилось одно-единственное воспоминание об этих местах. Принадлежало оно тому незадачливому правителю, который был изгнан из собственной столицы и бежал на юг, в Гормандию.
        Потом ему удалось вернуться, но его потомки и думать забыли о южных землях.
        На караван в крепости никак не отреагировали, никто не появился на ее стенах, закрытыми остались ворота. Телеги обогнули форт с севера, по каменному мосту перебрались через довольно широкую речку. И вместе с дорогой нырнули в совершенно непролазный лес.
        - А это как, настоящие джунгли? - спросил Олен, глядя на изогнутые стволы, усаженные то ли почками, то ли личинками неведомых тварей, на ярких птиц, порхавших в густых кронах, на влажную черную почву.
        Пахло тут гнилью, а еще - чем-то неприятно сладким, будто ядовитыми цветами.
        - Да, - в голосе Арон-Тиса прозвучал страх. - Это самое начало великого леса, что тянется до берегов Зеленого моря. Держите оружие наготове, ибо смертельно опасных существ в этой чаще больше, чем уловок у коварной соблазнительницы…
        Дремавший Рыжий вскочил на ноги, выгнул спину и зашипел в сторону чего-то невидимого для путников. В пасти оцилана блеснули клыки, хвост принялся бить по бокам, показывая, что кот разозлен не на шутку. В зарослях зашуршало, мелькнул среди листвы серый бок, и неведомая тварь пропала.
        - Ничего себе, - проговорил Гундихар, задумчиво накручивая на палец прядь из бороды. - Это мне что, теперь с «годморгоном» в обнимку спать, что ли?
        - Конечно, - вмешалась в разговор Саттия. - А то вдруг найдется еще кто-нибудь желающий отведать твоей крови.
        И девушка кинула ехидный взгляд на Арон-Тиса.
        Алхимик сделал вид, что не понял намека, Олен улыбнулся, а гном засмеялся так громко, что возница оглянулся. Бенеш вынырнул из размышлений и растерянно заморгал, пытаясь понять, что происходит.
        Ночь провели у крохотной бухточки, от которой берег поворачивал на юг, прочь от дороги. Утром двинулись в путь, и океанская гладь, пару раз сверкнув на горизонте, пропала из виду. А тракт запетлял по холмам, и на севере открылись западные склоны Малого Огненного хребта.
        Джунгли заливали их подножие, точно изумрудное море. Над ними вздымались черные могучие бастионы, украшенные башнями вершин и контрфорсами отрогов. Походило это на возведенные гигантами укрепления.
        Пока на караван никто не нападал, но охранники держались начеку, не выпускали из рук оружия. Полный сырых испарений лес жил своей жизнью, не обращая на путников никакого внимания. Из чащи доносился рев и визг, треск сучьев. Мухи, комары и слепни жужжали, норовя усесться на спину лошадям. Возчики отгоняли насекомых взмахами кнутов, кот лязгал на них зубами.
        Когда пик жары миновал и солнце начало опускаться к горизонту, тракт вывел к другому, более широкому.
        - Одна из коронных дорог, - сообщил Арон-Тис, свесившись с телеги, чтобы показать на мощные каменные плиты, которыми был вымощен тракт. - Построили еще нагхи, и ведь служат до сих пор…
        И тут караван резко остановился.
        Впереди, перекрывая дорогу, стояли всадники на очень мощных, высоких конях. Блестели их светлые волосы, серебряные нити в гривах скакунов, украшенные насечкой доспехи.
        - Эльфы, - нахмурился Гундихар. - Чего им надо? На грабителей мало похожи…
        Одинаково вооруженные, в бело-синих плащах, сельтаро напоминали хирдеров какого-нибудь богатого таристера. Впереди всех на молочно-белом жеребце восседал могучий воин, на лбу его красовался шрам, а лицо выглядело хищным, даже жестоким. Светлые косички спадали на широкие плечи.
        - Странно. - Арон-Тис пошевелил ушами. - Это даже не дорожная стража… дружинники герцога…
        Предводитель каравана Парт-Кес тем временем выехал вперед, а когда заговорил, голос его прозвучал сердито.
        - О чем речь? - спросил Олен у алхимика.
        - Говорит, что он мирный торговец, следует в Эль-Ларид, не нарушая законов Белого Престола. Просит освободить дорогу…
        Могучий сельтаро покачал головой и презрительно улыбнулся, рука его коснулась эфеса меча.
        - Роданы, слушайте меня. - Эльф неожиданно заговорил по-людски. Должно быть, успел разглядеть, кто именно путешествует с караваном, и понять, какой язык поймут все, ну или почти все. - Мое имя - Аллоэн тар-Синаэс из рода Северных Синаэсов, я сенешаль на службе герцога тар-Ахтиона. В Мероэ бушует война, богопротивные нагхи высадились и сожгли Ла-Хордану. Сейчас их войска идут к северу, и каждый меч, каждый воин и даже телега на счету.
        Парт-Кес вздрогнул. Похоже, он понял, что происходит.
        - Властью герцога, именем Белого Престола и законами войны я конфискую ваш караван, - продолжал сенешаль. - Всех лошадей, телеги, грузы. А вас объявляю завербованными в войско тар-Ахтиона.
        - Но я не умею воевать! - заорал кто-то из возчиков.
        - Зато умеешь править лошадью, - ответил тар-Синаэс. - Возчики останутся возчиками, для остальных тоже найдется занятие.
        - А если мы откажемся? - поинтересовался Гундихар, нехорошо ухмыляясь и похлопывая по ладони «годморгоном».
        Сенешаль не сказал ничего, лишь поднял руку. По зарослям на обочинах прошел короткий шорох, и из них выступили лучники. Боевые стрелы лежали на тетивах, прицел был взят, оставалось лишь выстрелить.
        - Клянусь собственной бородой, очень убедительный ответ, - пробормотал гном.
        - Либо смерть, либо служение тар-Ахтиону, иного выбора у вас нет, - заявил сенешаль. - Решайте сейчас, и решайте быстро.
        - Но как же так?! - выкрикнул один из гоблинов, судя по тохге из богатой ткани и шляпе с перьями - купец. - Это против всех законов и обычаев. Наш Тафос не воюет с Солнечным островом.
        - Ты думаешь, нагхи оставят вас в покое? - тар-Синаэс презрительно улыбнулся уголком рта. - Вряд ли. Если сомнут нас, то уничтожат и вас. Даже гномы не смогут отсидеться в горах. Я повторю - ныне каждый воин на счету, а любой, кто не союзник нам, - становится врагом.
        На телегах поднялся ропот, гоблины стали переглядываться, на лицах их возникло отчаяние. Рыжий спрыгнул на землю и удрал в лес. Лучники проводили его взглядами, но стрелять не стали.
        - Что делать будем? - очень тихо спросил Олен, дернув себя за мочку уха.
        - Я бы попробовала договориться, но чувствую, что все бесполезно. - Саттия покачала головой. - Этот сенешаль… он не станет меня слушать…
        - Противиться сейчас - самоубийство, - проговорил Бенеш. - Надо, это… покориться, а потом попытаться удрать, да.
        - Здравая мысль, - пробурчал мрачный Гундихар. - Не ожидал от тебя. Молодец.
        - Вижу, что вы решили проявить благоразумие! - сильный голос тар-Синаэса легко перекрыл гам. - Сейчас я проеду вдоль телег и решу, кто на что годен. Кто в обоз, кто в пешее ополчение…
        Он тронул поводья, и белый жеребец пошел вперед, легко, точно поплыл. Лучники остались на месте, несколько всадников двинулись вслед сенешалю.
        - Я попытаюсь… - отчаянно проговорила Саттия. - Но не вините меня, если ничего не выйдет.
        Тар-Синаэс ехал вдоль каравана, оглядывая каждую из телег. Гоблины замирали при его приближении, а он кивал и бросал несколько слов. Возчиков оставляли на месте, охранники понуро слезали и шагали к самой первой телеге, где их строил и осматривал другой сельтаро.
        - Сеньор, руэго кэ ме пердонэ…[Господин, прошу прощения…… (эльф.) ] - Саттия вытянулась, словно тетива на ее луке.
        - Си?[Да? (эльф.) ] - сенешаль посмотрел на нее с неожиданным интересом и придержал коня.
        Девушка заговорила, горячо и быстро, время от времени показывая на спутников. Из всей ее речи Олен разобрал только слова «нобле», «асунте» и «эль норте».
«Благородный», «дело», «север» (эльф.). ] Тар-Синаэс выслушал, затем произнес несколько фраз, покачал головой и глянул на Рендалла.
        Глаза у сельтаро оказались темно-синими, почти фиолетовыми.
        - Никаких исключений, - проговорил сенешаль. - Рад видеть в наших землях отпрыска славного рода, но надеюсь, что его ратное искусство пригодится нам на поле боя. У нас достаточно снаряжения и лошадей, а вот воинов, умеющих биться в конном строю, не хватает.
        Судя по всему, Саттия доложила, что Олен принадлежит к сословию таристеров, надеясь тем самым добиться свободы.
        - Отважный гном станет десятником в ополчении, - продолжил тар-Синаэс. - Лекарь и его ученик найдут дело в обозе. А вы двое - присоединитесь к моей дружине. - Он повернулся к девушке и добавил: - Но те преокупес, эрмана. Тодо сера биен.
        И поехал себе дальше.
        - Иди туда, гном, - с акцентом, четко выговаривая слова, сказал один из сопровождавших сенешаля всадников и показал в сторону первой телеги. - Остальным оставаться на месте.
        - Вот уж клянусь пастью Азевра, никогда не любил воевать, - буркнул Гундихар, но с телеги слез. - Ладно, еще увидимся. Надеюсь, битва состоится не прямо сейчас?
        И он ушел туда, где строились охранники каравана.
        - Я не смогла. Ничего не получилось, хотя он и признал меня за свою… - губы Саттии тряслись, в глазах читалось смятение. - Сказал, что отряд нагхов идет с юга и что его нужно остановить любой ценой, пока герцог не привел войско. Но он назвал меня… да, сестрой…
        Последнее, похоже, ошеломило девушку больше всего.
        - Никто бы не смог. - Олен глядел туда, где тар-Синаэс разговаривал с двумя эльфами, что ехали с караваном. Судя по их злым лицам, сенешаль не собирался давать послаблений даже сородичам. - Так что не переживай.
        Он приобнял Саттию, и она уткнулась лицом ему в плечо.
        - Честно говоря, я не ожидал такого… - заговорил долго молчавший Арон-Тис, и голос его прозвучал растерянно. - Война, высадка нагхов… что нас захватят вот так вот и…
        - А на что ты рассчитывал? На легкое путешествие? - Олен понимал, что злится, но не мог сдержаться. - С этими… штуковинами? - он поднял руку с Сердцем Пламени на пальце, а ладонью другой коснулся меча. - Чего уж теперь переживать, остается только покориться судьбе.
        - Это точно, да, - вздохнул Бенеш и захрустел пальцами.
        С тем, чтобы рассортировать роданов из каравана, сельтаро управились быстро. Зазвучали резкие команды, телеги принялись разворачиваться, лучники - выбираться из леса. Всадники проскакали мимо, туда, где остался сенешаль, стали видны нестройные ряды прятавшегося за их спинами ополчения.
        Состояло оно большей частью из эльфов, хотя попадались и гоблины. Но даже сельтаро тут были вооружены кое-как, в основном короткими копьями, луками и даже дубинами. О защитном снаряжении вроде кольчуг, шлемов или щитов речи не шло.
        - Крестьяне, - проговорил Арон-Тис. - И впрямь дело плохо, если в бой гонят даже их. В обычных войнах аристократы сельтаро управляются сами…
        Развернувшись, войско двинулось на юг, впереди отряд всадников с тар-Синаэсом, за ним телеги, а в арьергарде - пехота. Лучники цепями двинулись по обочинам. Рядом с сенешалем появилось знамя - белый лебедь на синем фоне.
        - Далеко нам ехать? - спросил Олен у Саттии.
        - Думаю, что нет. - Девушка пожала плечами и глянула на Рендалла как-то странно, почти отчужденно. - Он говорил, что враг неподалеку, что встретить его придется у ближайшего городка.
        - А до него, насколько я помню, миль десять, - добавил Арон-Тис.
        Не успело солнце коснуться вершин деревьев, как дорога вывела к берегу моря. Немногим далее потянулись поля, засаженные широколистными кустами с толстыми ветками. Открылись стены городка, а рядом с ними - палатки воинского лагеря.
        Поднимались столбы дыма от разведенных костров, к небольшому ручью ходили воины с ведрами, стояли часовые. Виднелись телеги обоза, распряженные лошади, рядом с ними - ишаки.
        - Все, как бывает у людей, - заметил Олен. - Ничего, не пропадем. Конечно, если нас не убьют нагхи.
        Караван вброд переправился через ручей, оставил город чуть в стороне и начал замедлять ход. Сельтаро из свиты сенешаля повернулся, махнул рукой, крикнул что-то. Первая телега свернула туда, где располагались эльфийские обозники, за ней потянулись остальные. Лучники зашагали прямо к палаткам, а всадники поскакали к шатрам из разноцветной ткани.
        - Нам надо идти, - сказала Саттия. - Мы теперь воины ближней дружины, или, как говорят тут - милитар фамилиа. Обязаны находиться рядом с сенешалем. Кроме того, он обещал тебе снаряжение…
        - Идите, - неожиданно твердо произнес Бенеш. - Мы уж как-нибудь не пропадем, да.
        Старый гоблин просто кивнул.
        Саттия и Олен слезли с остановившейся телеги, прихватили свои вещи и зашагали в ту сторону, где между палатками исчез тар-Синаэс.
        - Куда? - у первого же шатра их остановил сурового вида часовой в плоском шлеме и с коротким мечом у пояса. Его напарник красноречивым жестом положил ладонь на эфес оружия.
        - Сенешаль нос эспера, - гордо ответила девушка.
        - Си?[Да? (эльф.) ] - на лице часового отразилось сомнение, он покачал головой, но все же отступил в сторону.
        На второй пост наткнулись у самого большого шатра, бело-синего, точно небо, усеянное кучевыми облаками. Но тут стояли воины, которые были вместе с тар-Синаэсом у каравана, поэтому они пропустили Саттию и Олена без разговоров. Один из сельтаро поднял полог, и они вступили внутрь шатра.
        - А, это вы… - успевший снять доспех тар-Синаэс поднял голову от листов пергамента, блеснули золоченые пуговицы на черном флотере, сверкнула висевшая на цепочке медаль из драгоценного металла. - Заходите, садитесь и ждите. Сейчас я отдам необходимые распоряжения.
        Шатер сенешаля не поражал роскошью. Раскладная койка из парусины, разборный столик и несколько стульев - вот и вся обстановка. На столике горела свеча, в углах царил полумрак. Детали доспеха были разложены на ковре, рядом сидел эльф-юноша, должно быть оруженосец, и задумчиво полировал шлем тряпочкой.
        Тар-Синаэс бросил отрывистую команду, оруженосец аккуратно положил шлем и ушел. Вернулся быстро, а вместе с ним в шатер вошел сельтаро, низкорослый для своего народа и с черным провалом на месте одного из глаз.
        - Лианнот, эти двое вступают в твою сотню, - проговорил сенешаль на человеческом языке. - Мужчина - таристер, девушка - лучница. Все понял?
        - Да, - ответил одноглазый и смерил Олена взглядом: - Пошли за мной. Можете называть - сотник.
        Наречие людей он знал куда хуже командира.
        - Идите, - кивнул тар-Синаэс. - Надеюсь, что завтра вы покроете себя славой во имя тар-Ахтиона.
        Олен и Саттия переглянулись и пошли за Лианнотом. Тот привел их к одной из больших палаток, что стояли у берега ручья.
        - Жить будете тут, - сказал он. - Отхожее место там, - сотник указал в глубь лагеря. - Ужин уже был, завтрак - завтра. Оружие и конь тоже завтра. Битва - завтра. Ходить никуда не пробуйте - часовые подстрелят.
        Сотник понимал, что завербованные против их воли воины могут попытаться дезертировать.
        - Ладно, не будем, - пробормотала Саттия и первой вошла в палатку. Олен последовал за ней.
        Внутри оказалось довольно тесно, в углах громоздились вещи: мешки, седла, свернутые подпруги. Четверо эльфов, что сидели на разложенных одеялах и о чем-то беседовали, дружно повернули головы. Восемь глаз уставились на вошедших.
        - Буэнос ночес. - Саттия чуть заметно наклонила голову и торопливо начала что-то рассказывать.
        Ее слушали молча, во взглядах сельтаро читалось недоумение.
        Стоило девушке замолчать, заговорил старший из эльфов, с морщинистым лицом и очень светлыми, почти белыми глазами. Он произнес несколько фраз, и обитатели палатки вернулись к своему разговору.
        - Нас приняли. - Саттия повернулась к Олену, криво улыбнулась и кивнула на свободное место у одной из стенок: - Устраиваемся там.
        - Да, кто же мог знать, что вот так попадем из огня да в полымя, в самое горнило войны? - Рендалл снял мешок, вытащил из него одеяло, отцепил от пояса ножны. - А завтра битва. Честно говоря, мне немного боязно…
        - Тебе? - Саттия откинула со лба непослушную прядь. - Ты ведь должен помнить сотни, даже тысячи сражений и схваток?
        - Я и помню. - Олен сел на одеяло, покосился на эльфов, но те казались поглощенными беседой. - Но память предков, она… Она может дать тебе знания, но никогда не станет полностью твоей. То, что не прожито, остается чужим, пусть я смогу вспомнить детали сражения при Танзене или у Березового Холма.
        - Я поняла. - Девушка вздохнула, принялась стаскивать сапоги. - Но надеюсь, что она тебе подскажет хотя бы, как держать копье. А теперь давай спать. Завтра, если верить нашему командиру, силы понадобятся.
        Олен не заставил себя упрашивать. Он разулся и лег, завернувшись в одеяло. Немного погодя начали укладывать и эльфы. Один из них вышел, потом вернулся. Палатку охватила тишина, нарушаемая лишь негромким посапыванием. Рендалл послушал ее некоторое время, а потом уснул.
        Подняли обитателей воинского лагеря на рассвете. У шатра сенешаля запели трубы, да так громко, что разбудили бы и мертвого.
        - Вставай, соня, - пробурчала Саттия, толкая Олена в бок.
        - Сейчас, - сказал он.
        Пока зевал и одевался, девушка успела выскочить из палатки. Когда сам вышел наружу, обнаружил, что четвертьэльфийка разговаривает с одноглазым сотником. Олен подошел, открыл рот, но сказать ничего не успел.
        - Молчи, человек, - одновременно произнесли девушка и Лианнот, повернув к нему головы, а сельтаро добавил:
        - Жди у палатки. Скоро доставят снаряжение.
        Рендалл заскрипел зубами и отошел. Спустился к ручью, чтобы умыться, а когда вернулся, то около палатки его ждал тощий юнец с могучим конем в поводу и длинным боевым копьем в руке, а также парочка гоблинов с большим ящиком.
        - Ты - новый воин? - спросил юнец, презрительно глядя на человека индиговыми глазами сельтаро.
        - Я.
        - Тогда забирай. Он твой, - молодой эльф протянул повод. - Зовут - Флор. Доспехи в ящике. Надеюсь, что ты умеешь их носить. Копье тоже бери, с ним пойдешь в бой.
        И юнец, повернувшись, зашагал прочь. Гоблины бухнули ящик о землю и затопали следом.
        - Интересно, откуда у них лишние доспехи? - пробормотал Олен, оглядывая коня, мрачно косившегося на нового хозяина. - А ты ничего, здоровый. Мы с тобой неплохо повоюем, я думаю.
        - Доспехи - из этого славного городка, который называется Ла-Малада. - Саттия подошла бесшумно. - Местный кастелян ужасно скуп и насобирал их целый подвал. А когда началась война, оказалось, что столько таристеров у герцога тар-Ахтиона в этих местах просто нет. Ты ведь не обижаешься на меня?
        - А ты как думаешь? - Он похлопал коня по шее, погладил густую черную гриву.
        - Обижаешься. - Девушка опустила голову. - Но пойми, для нас, эльфов, люди не могут быть ровней…
        - Я понимаю, - обида и в самом деле была, но какая-то тусклая, не болезненная, будто не его отшили, точно надоедливого ребенка. Но при этом чувствовалось, что она не пройдет так легко, останется в сердце надолго.
        - Ну, извини. - Саттия развела руками. - Эх, какого тебе дали конягу, знатного. А ну-ка, какой хороший мальчик… - заворковала она, и жеребец гордо вскинул голову, замахал хвостом. Олен подумал, что с лошадями уроженка Ланийской марки умеет обращаться много лучше, чем с роданами, и что неожиданное признание со стороны родичей ударило ей в голову посильнее крепкого вина.
        - Десайюно, - сообщил появившийся у входа в палатку сельтаро с большим котелком в руках.
        - Пойдем завтракать, - сказала девушка. Флора она отвела и привязала там же, где стояли кони их соседей, ящик Олен затащил внутрь, в палатку, и поставил около своего одеяла.
        В котелке оказалась кукурузная каша, заправленная кусочками вяленого мяса. Олен жевал бездумно, не ощущая вкуса, а в ушах звучал полный презрения голос Саттии, произносивший: «Молчи, человек!» И в самом деле, кто он, пусть отпрыск императорского рода, для нее? Всего лишь олдаг, инородец, существо иной, низшей расы, а все, что было в Безарионе и несколько дней назад на постоялом дворе, - не более чем мимолетная привязанность. Глупо думать о чем-то, на что-то надеяться…
        Ведь человек тоже может привязаться к собаке, но никогда не признает ее равной себе.
        Котелок показал дно, и в тот же миг донеслось пение труб, отрывистое, тревожное.
        - Сеньял де баталья, - бросил старший из сельтаро, и четверо эльфов начали подниматься на ноги.
        - Пора готовиться к бою. - Саттия встала. - Котелок оставь, оруженосцы вымоют потом. Давай я помогу тебе облачиться в доспехи.
        - А ты как же?
        - Я назначена кем-то вроде ординарца при сотнике. Мое дело - быть при нем и, если надо, отвезти куда-нибудь приказ. Давай шевелись, - в голосе девушки проскользнул гнев, - ты не должен опаздывать к сбору сотни.
        - Хорошо. - Он поднялся, а Саттия тем временем открыла ящик.
        Свет блеснул на аккуратно сложенных деталях доспехов.
…Издалека стены Терсалима выглядели обманчиво маленькими. Казалось - махни рукой, и повалится игрушечный заборчик с зубцами, рухнут хрупкие башенки, стряхнут деревянные шатры и засевших под ними воинов.
        Но Харугот из Лексгольма, консул Золотого государства, завоеватель и маг, очень хорошо понимал, что подобное впечатление обманчиво. Его войско стояло у столицы Лунной империи больше десяти дней и пока не могло похвастаться какими-то успехами.
        Засевшие в городе остатки разбитых легионов во главе с императором отражали приступ за приступом. Дрались с безумным мужеством людей, принужденных биться у порога собственного дома. И ничего не могли поделать с этим ни осадные машины, ни боевое умение таристеров и Чернокрылых.
        Магию же Харугот пускать в ход не хотел, понимая, что крепко присоединить эти земли к собственной державе он сможет только в том случае, если победит, так сказать, в честной схватке. Подчиняться чужеродному колдуну на троне не захочет никто, и тогда неизбежны восстания, недовольство и прочие пакости, служащие источником головной боли для правителей всех миров.
        В лагере осаждавших с каждым днем усиливался ропот. Фуражирам становилось все труднее добывать провиант в разоренных окрестностях Терсалима, и пайки урезали. Возмущались орки, не привыкшие долго сидеть на одном месте, между ними и людьми вспыхивали драки. Дожди, шедшие чуть ли не каждый день, тоже никому не поднимали настроения.
        И сегодня войска коалиции начали готовиться к очередному штурму, что должен стать решающим. Таран наконец удастся подвести к воротам, устроить подкоп у стены, чтобы ее участок рухнул, и тогда…
        От размышлений Харугота отвлек мягкий переливчатый звон. Висевший на груди консула овальный медальон из серебра засветился мягким янтарным пламенем. Символы Истинного Алфавита, украшавшие его, замерцали.
        - Это еще что? - консул взял талисман правой рукой, на которой не хватало безымянного пальца. - Слушаю тебя.
        В овале медальона, точно в зеркальце, появилось лицо Редера ари Нална, канцлера Золотого государства.
        - Мессен, - проговорил он, глядя куда-то в сторону. - У меня очень плохие новости.
        Канцлер находился в Золотом замке, в Безарионе, за сотни миль от Терсалима. Но имевшаяся у него вторая половинка парного талисмана позволяла им беседовать так же удобно, словно оба пребывали в одной комнате.
        - Говори.
        - Я понимаю, что это звучит бредово, но… - ари Налн боялся поглядеть Харуготу в глаза, а это означало, что новости и в самом деле мерзкие, - но большая армия гномов движется по Лане к нашим землям. Им остался до границы один дневной переход.
        - Ничего себе, клянусь Великой Бездной! - Харугот нахмурился. - Вроде бы я с ними не враждовал. А что герцог и ланийские эльфы?
        - Армия Гаварии разбита, но Гюхнен штурмовать гномы не стали, пошли на юг. А эльфы - они пропустят гномов, ибо те воюют не с ними, - лицо ари Нална скривилось. - Но это не все, мессен. Через Гедок идет войско альтаро, и намерения у выходцев из Великого леса, я думаю, очень воинственные…
        - Они что, все с ума посходили? - уголок рта Харугота дернулся.
        Нападение гномов и эльфов выглядело совершенно немотивированным, ибо вражды ни у тех, ни у других с Золотым государством в последнее время не было и общей границы - тоже.
        Но что же толкнуло упрямых бородачей и лесных воинов на этот поход? Или они узнали о том, к чему именно стремится нынешний хозяин Безариона? Сумели раскусить план, рассчитанный не на годы даже, а на десятилетия? При этой мысли консул ощутил пробежавший по спине холодок.
        Ладно геданы, но если его замысел раскроют боги…
        - Не могу знать, мессен, - ответил тем временем ари Налн, - но есть вероятность, что оба войска объединятся где-нибудь в Ланийской марке. И тогда нам придется очень и очень непросто.
        Тут канцлер не преувеличил. Харугот рискнул, увел в поход на юг дружины почти всех таристеров и собственную гвардию. На севере остались небольшие отряды стражи и некоторое количество баронов. Если собрать их вместе, наберется тысяч десять войска, но не самого лучшего…
        Против нелюдей наверняка удастся поднять ополчение, но в этом случае придется дать оружие народу. А получив его, селяне и горожане наверняка вспомнят, кто душил их налогами, кто залил кровью берега Дейна. Изгнав гномов и эльфов, они возьмутся за него, Харугота из Лексгольма.
        - Великая Бездна, ну почему же все так некстати? - консул огладил чисто выбритый подбородок.
        Неужели придется бросать осаду и мчаться на север? И это в тот момент, когда победа близка, когда земли Серебряной империи готовы сами упасть ему в руки, точно переспелый плод!
        И все-таки придется.
        - Хорошо, - приняв решение, Харугот заговорил спокойно и деловито. Канцлер должен увидеть, что ничего страшного не происходит, что все под контролем. - Собирай войско, но дальше Ферлина не ходи, жди меня там. Разошли гонцов по северным и восточным замкам, пусть готовятся отбиваться. Я выезжаю сегодня и постараюсь добраться очень быстро.
        - Все понял, мессен.
        - И ни в коем случае не вступай с ними в открытое сражение. Если надо, укройся в Ферлине или даже Безарионе. Пусть они помучаются, стоя в чистом поле, побьются головами о стены.
        Зимой, когда на севере все завалено снегом, вести осаду - настоящее безумие.
        Даже стойким гномам и эльфам, владеющим магией погоды, придется тяжело. А значит - надо вынудить их к этому, заставить сражаться не только с собой, а с морозами, бескормицей и метелями. Одолеть такого врага не проще, чем умелое и многочисленное войско.
        - Все исполню, мессен, - кивнул ари Налн. - Да будут ваши кони неутомимыми, а дороги сухими.
        Медальон вновь зазвенел, будто сотня колокольчиков разом, его свечение погасло. А Харугот из Лексгольма, развернувшись, зашагал туда, где на берегу Теграта поднимался большой шатер из золотистой ткани. За консулом, чуть отставая, последовали воины из ближней охраны.
        На ходу правитель Безариона принялся отдавать приказания. Забегали конюхи, засуетились гонцы, и к шатру, где Харугот прожил все время осады, начали сходиться полководцы. Первым явился Шахияр, шах Западной степи, чей костер горел в сотне шагов.
        Гордый орк ночевал, как и его воины, прямо под открытым небом.
        За ним пришли остальные, и когда полог золотого шатра опустился за Навилом ари Рогхарном, командиром резерва, Харугот заговорил:
        - Безарион в опасности, - сказал он. - Я выступаю сегодня же. С собой беру Чернокрылых и тысячу родичей могучего шаха, брата моего, если он соблаговолит последовать за мной.
        - Конечно, - кивнул Шахияр, в одурманенную хитрым колдовством голову которого не могла прийти мысль возражать. - Если брат просит о помощи, то как можно отказаться?
        - Рад слышать. Других орков отпустим в степь. Все равно, видит Великая Бездна, толку при осаде от них не очень много.
        - Но, мессен… - начал было Триер ари Форн, командир большого полка, однако, заметив, как дернулся уголок рта у Харугота, мгновенно осекся.
        Поседевший в битвах таристер слишком хорошо знал нрав нынешнего хозяина Безариона.
        - Ты, ари Форн, останешься за главного, - сказал консул. - Постарайся взять этот мерзкий город, но не разрушать его дотла. Если штурм провалится, осаду не снимай. Пускай они в Терсалиме начнут есть крыс и собственных мертвецов. Рано или поздно я вернусь, и тогда мы закончим это дело. Учеников я оставляю при тебе на тот случай, если враг задумает какую-нибудь магическую пакость. Вопросы?
        Командиры полков молчали - приказ получен, осталось только его выполнить, по возможности не погибнув самим и не погубив воинов.
        - Вот и славно. - Харугот обвел таристеров взглядом, в котором читалась угроза. - До встречи, мессены, и надеюсь, что она будет радостной…
        С этими словами правитель Золотого государства вышел из шатра.
        Шахияр последовал за ним.
        Глава 8
        Битва
        - Хм, - с сомнением проговорила Саттия, глядя на кучу металлических пластин самой разной формы, с кольчужной оторочкой и без, гладких и выпуклых, с ремешками на внутренней стороне. - Ты уверен, что в этом разберешься?
        Двое эльфов постарше, из тех, что жили в палатке, облачались в доспехи, оруженосцы помогали им.
        - Уверен, - кивнул Олен.
        Нет, он никогда не носил ничего, кроме кольчуги. Но память предков, которые шли в бой, навесив на себя кучу всякого железа, была в распоряжении Рендалла. Он легко мог назвать любую, самую крохотную железяку и показать, каким образом она крепится. Кроме того, и само тело помнило, что значит носить на себе эту тяжесть, как именно управляться с нею, не уставая.
        - Помогай, - сказал Олен, развязывая пояс с мечом. - Я буду говорить, а ты делай.
        Сначала акетон - длинная рубаха из толстой простеганной ткани, поверх него - надеваемая через голову кольчуга с коифом - капюшоном. Дальше приходит очередь кирасы, что состоит из набрюшника, спинных и поясничных пластин. К ней крепятся наплечники, выше - бувигер, похожий на высокий железный воротник. Руки скроют наручи, налокотники и перчатки. Ноги тоже закрывают пластины металла - выгнутые набедренники, похожие на чашки наколенники, наголенники и сабатоны, ботинки из стали.
        И в завершение всего - шлем, остроносый баскинет с забралом. Щит при такой защите не нужен, он лишь помешает.
        Только снарядившись полностью, Олен вспомнил про Сердце Пламени. Кольцо могло помешать надеть перчатки. Но, пошевелив пальцами, обнаружил, что оно совершенно не ощущается.
        - Уф, - проговорила Саттия, завязав пояс с мечом поверх доспеха. - Да, впечатляет…
        Вместо привычного Олена перед ней стояла отлитая из металла статуя, только блестели в прорезях серые глаза. И стыло в этих глазах какое-то отчуждение, словно молодой парень, с которым она прошла не одну сотню миль, стал чужим, укрывшись за стальной скорлупой.

«Ну и чего так обижаться из-за одной глупой фразы?» - сердито подумала она. Он же должен понять, как ей важно признание со стороны сельтаро, невероятных гордецов, для которых все альтаро - полукровки. А ее приняли, относятся как к равной, с уважением и без презрения.
        Девушке захотелось сказать что-то теплое, чтобы он забыл тот дурацкий утренний эпизод, но она не успела.
        - Вамонос,[Пошли (эльф.). ] - скомандовал один из эльфов и махнул рукой.
        - Удачи, - проговорил Олен, которому не потребовался перевод. - Надеюсь, увидимся после боя.
        Он повернулся и легким шагом зашагал прочь, а Саттия осталась на месте кусать губы. Сердито нахмурилась, выругалась шепотом и бросилась прочь из палатки, побежала туда, где ждал сотник.
        Оруженосцы тем временем отвязали коней, в том числе и Флора, и оседлали их. Олен забрался в седло, просунул сабатоны в стремена и принял толстое копье с длинным наконечником. Утвердил его в петле, что свисала с луки, шагом поехал за эльфами туда, где собиралась сотня.
        Воинский лагерь кипел и бурлил, словно жерло вулкана перед извержением. Под присмотром лучников строилось ополчение, мелькали перекошенные от страха лица. В круг ставились обозные телеги - на случай, если враг прорвется и захочет пограбить. И без спешки готовились к сражению благородные сельтаро, предводители собранного на скорую руку воинства.
        Олен увидел шатер сенешаля, его самого в компании трех эльфов без оружия, в простых серых плащах и с выбритыми наголо головами. Невольно отвел взгляд, когда понял, что перед ним маги.
        Если у обитателей Великого леса чародеи правили сородичами, тот тут, в Мероэ, они занимали куда более скромное положение и никогда не рвались к власти. О мощи колдунов старших эльфов легенды ходили вплоть до самых Льдистых гор, но при этом мало кто их видел, и никто не знал, чем они занимаются.
        Если поверить слухам, то обитали самые могучие маги в глубине джунглей, вдали от поселений. Но сейчас, когда опасность нависла над всем народом сельтаро, из укрытий в чащобе выбрались даже они.
        - Явились? - сотник в доспехе, но пока без шлема окинул Олена и его соседей по палатке мрачным взглядом единственного глаза. - Занимайте места. Дело начнется скоро и будет жарким.
        Рядом с Лианнотом гарцевала на изящной лошадке Саттия. Колчан висел на боку, торс закрывала легкая кольчуга. В сторону Рендалла девушка даже не глядела, лицо у нее было равнодушно-скучающим.
        Опять запели трубы, и перемещения отрядов в лагере и вокруг него перестали быть хаотичным. Все двинулись в одном направлении - на юго-запад, туда, где между городом и опушкой леса находилось большое поле, засаженное чем-то вроде капусты, но с темно-фиолетовыми кочанами.
        Именно здесь тар-Синаэс собирался встретить врага. Нагхов пока видно не было, но сенешаль вел себя так, будто они рядом. Войско строилось, в середине занимали позиции ополченцы, вооруженные кто чем. У флангов скапливались доспешные всадники, но мало их было, слишком мало. Лучники тащили и ставили легкие рогатки, что хоть на какое-то время сдержат врага и позволят выпустить еще одну, а то и две-три стрелы.
        Воины появились и на стенах Ла-Малады, но подробности от опушки, где расположилась сотня Олена, разглядеть не удавалось.
        - Стоим, ждем! - прорычал Лианнот, и колонна всадников с копьями замерла, обученные могучие кони застыли, как изваяния.
        Над дальним лесом с истошными криками взвились птицы, и на открытое место вышли первые нагхи, разведчики в легких кожаных доспехах. Они осмотрели готовое к сражению войско эльфов и исчезли в зарослях. А потом узкая горловина уходящей на юг дороги начала выплевывать воинов сотня за сотней.
        Шагали пехотинцы с длинными, узкими щитами и метательными топорами. Ехали всадники на могучих ящерах, чья желто-зеленая чешуя блестела на солнце, а головы были размером с бочку. Реяли черные знамена, на которых пламенел диск солнца, пронзенный мечом.
        Нагхи превышали сельтаро числом, и атаковать их нужно было до того, как войско Солнечного острова развернется. Сенешаль герцога тар-Ахтиона понимал это едва ли не лучше всех.
        Заныла труба, и лучники бросились вперед. Взлетели в воздух первые стрелы, кто-то в рядах нагхов упал. Но узкие черные щиты дружно поднялись, сомкнулись, образовав стену без единой щелочки. И отряды врага поползли на стрелков, точно огромные злые черепахи.
        Лучники не стали ввязываться в бой, отошли за рогатки, продолжая осыпать нагхов дождем стрел.
        - Чего они хотят? - прошептал Олен, пытаясь осознать, какой план боя избрал командир орданов.
        Развернулась кавалерия нагхов, и ящеры, медленно набирая скорость, побежали вперед, от их скачков задрожала земля. Нагнулись мощные головы, украшенные рогами, открылись пасти, полные острых зубов. Захрустели под лапами лиловые кочаны, брызнул из них сок.
        Ополчение сдвинулось теснее, из его первых рядов выдвинулись длинные тяжелые копья. Разогнавшихся чудовищ они вряд ли остановят, но, скорее всего, ранят, заставят сбавить скорость, а это позволит…
        Довести мысль до конца Олен не успел.
        Нагхи нанесли магический удар.
        Из зарослей поднялось облако темного дыма, похожее на рой мошкары, и, обгоняя своих воинов, поплыло к позициям сельтаро. Его не остановил хлынувший из ясного неба дождь, а едва дым опустился на ряды гоблинов, эльфов и прочих роданов, оттуда донесся многоголосый крик ужаса и боли…
        Часть копий опустилась, другие продолжили торчать, в глубине строя возникла какая-то свалка. Заревели трубы, и на этот раз их голос прозвучал тревожно, чуть ли не панически.
        - Малдита сеа! - рыкнул сотник. - Эспуэла![Проклятье! Шпоры! (эльф.) ]
        Прозвучал короткий лязг - десятки воинов опустили забрала. Олен сделал это, не отстав от соратников. Захрапели кони, могучие и выносливые, способные не просто нести на себе всадника в тяжелой броне, а еще и делать это галопом. Колонна двинулась вперед, на ходу перестраиваясь в клин. Его острие может пробить любой строй, длинные копья сокрушат какой угодно доспех.
        Рендалл повернулся всем телом, чтобы глянуть назад. Увидел, что Саттия осталась на месте, на душе стало немного легче.
        Чаша весов тем временем склонялась в сторону орданов. С ополчением, судя по воплям, происходило нечто ужасное. Стреляли непревзойденные лучники эльфов, но и они не могли остановить нагхов.
        Упало одно чудище, утыканное стрелами, затем второе, но прочие не замедлили шага. Продолжали топать пехотинцы, и топоры с черными лезвиями полетели навстречу белоперым стрелам. Один из ящеров заревел и рухнул, дергаясь и молотя хвостом, его чешую пробили вылезшие из внутренностей багровые пузыри. Маги эльфов, похоже, заставили вскипеть воду во внутренностях громадного зверя.
        Затем сотня ушла дальше, панорама схватки исчезла, остался только небольшой участок поля боя, видимый через щель в забрале.
        Флор мчался, тяжело бухая копытами, рядом скакали прочие воины. Олен справа чувствовал одного, слева другого, и в душе его дивной птицей пел восторг, дикое упоение конной стычки! Казалось, что сейчас они смогут все, раздробить скалу, ворваться в Небесный Чертог, рассеять в тысячу раз большее войско. За спиной точно выросли крылья, мир растворился, пропал. Остался лишь бьющий по глазам ветер и топот копыт…
        А потом ряды сбились еще плотнее, так что всадники чуть ли не соприкоснулись стременами. Копья опустились, длинные, чуть ли не в локоть наконечники кровожадно блеснули. Брошенный навстречу топор выбил из седла сельтаро, другой задел Олена по шлему…
        Чудовищный грохот перекрыл шум сражения. Рендалл увидел, как копья ломают, крушат узкие щиты, как погружаются в глубь строя нагхов, точно в плоть. Древко в руке дернулось, словно попытавшись вырваться, но он удержал, навалился всем весом, всем сердцем желая в этот момент убить как можно больше нагхов.
        Клин из закованных в доспехи всадников глубоко врубился в строй пехотинцев. Первые ряды снесло, и под копытами захрустела плоть не устоявших на ногах воинов. Остановить этот вал из смертоносной стали и впрямь смогла бы разве что фаланга гномов, где щиты связаны друг с другом цепями, а каждый из бойцов не просто могуч, а еще умеет все и знает, когда и что ему делать.
        Копье с треском переломилось, щепка оцарапала Флору шею, тот негодующе заржал.
        - Зараза, - прохрипел Олен, отбрасывая бесполезное древко и выхватывая из ножен меч.
        Порыв конницы угасал. Пробив и растоптав сотни врагов, всадники замедляли ход, а нагхи и не думали бежать. Они словно не видели, что случилось с их сородичами, и шли вперед, не зная страха.
        Брошенный топор угодил в бок, доспех заскрежетал, кольчуга впилась в тело даже сквозь акетон. Олен зашипел от боли, мощным ударом срубил голову самому быстрому из нагхов, отразил удар второго, третьего, а потом и вовсе завертелся в седле, точно белка в колесе.
        Таранный наскок, призванный сокрушить и рассеять врага, успеха не достиг. Нагхи забыли об атаке, но не отступили, потеряли сотни воинов, но не утратили боевого духа. Они бросились на остановившихся всадников со всех сторон, а те принялись отбиваться.
        Рубить с седла, учитывая малый рост врагов, было неудобно, и Олен при первой же возможности спрыгнул наземь. Встал перед Флором, дабы конягу, не попусти Санила, не зацепили, и целиком отдался круговерти схватки.
        Доспехи, подобранные на глазок, немного сковывали движения, но зато позволяли не обращать внимания на скользящие удары. А вот ледяной меч, серый, будто обычная сталь, рубил чужие клинки, словно траву, легко рассекал деревянные и кожаные доспехи, резал плоть.
        Рендалл бился хладнокровно и спокойно, не забывая поглядывать по сторонам, на тоже спешившихся сельтаро. Он видел, как рухнул наземь забрызганный кровью сотник, как нагхи облепили его, точно муравьи. Из их скопления вылезла рука в латной рукавице, сжалась в кулак и бессильно упала.
        Получив удар прямо в забрало, свалился эльф, за ним еще один…
        Закованные в латы воины сражались отчаянно и умело. Нагхи гибли десятками, но они могли себе это позволить, поскольку их было куда больше. Сельтаро пятились шаг за шагом, отступали, а под ногами хлюпала текущая ручейками кровь. Кони били копытами, не подпуская врагов к себе, лишившиеся хозяев бросались прочь, топча на ходу и своих и чужих…
        С невероятной быстротой похолодало, солнечный свет померк. Не успел Олен удивиться, как по рядам нагхов хлестнул град. Кусочки льда, похожие на толстые иглы, забарабанили по доспехам, легко пробивая их. Начали падать тела, словно колосья во время жатвы.
        Похоже было, что кто-то из эльфийских магов обратил внимание на бившуюся в окружении сотню и решил помочь. Но ответ колдунов Солнечного острова не заставил себя ждать.
        Прямо из земли заструился белый туман, и там, где поднимались его пряди, град на лету истаивал, превращался в ничто. Плотное облако на мгновение окутало сражавшихся, затем поднялось выше, в небо, и в его глубине что-то заворочалось, заревело. Заблистали короткие голубые молнии.
        Магия сцепилась с магией, и простые смертные, предававшиеся смертоубийству, получили небольшую передышку.
        - Что, никого не осталось? - прорычал Олен, обнаружив, что на него никто не торопится нападать.
        Атаковавшие сотню нагхи полегли под убийственным градом, но и из сельтаро на ногах осталось не больше десятка. Кругом громоздились тела, покореженные, залитые кровью, бродили кони, стонал кто-то из раненых. Зато в других местах бой продолжался, корчился в луже воды обожженный ящер, наседали на поредевшее, но так и не сдавшееся ополчение пехотинцы с топорами. Продолжали стрелять лучники, и всадники сельтаро не бросали попыток контратаковать. Куда меньше стало черно-желтых знамен, и неколебимо реял флаг с белым лебедем.
        Два войска, вцепившиеся друг в друга, не могли разжать смертельных объятий, хотя битва шла к взаимному истреблению.
        - Суидадо![Осторожно! (эльф.) ] - закричал один из сельтаро.
        Олен повернулся и увидел, что на них, рыча и взрывая когтищами землю, несется один из ящеров. Перепуганные кони заржали и бросились прочь, метнулся в сторону и Флор.
        - Еще этого не хватало… - Рендалл подумал, что такую тушу надо встретить длинными копьями, засыпать стрелами на расстоянии.
        Доспехи помешали отскочить вовремя. Олен ударил, увидел, что меч легко рассек чешую, запузырилась в ране кровь. А потом его отшвырнуло в сторону, что-то лязгнуло, грохнуло, перед глазами потемнело. Замотал головой, силясь встать, и тут понял, что ему помогают.
        - Поднимайся! - сквозь гул в ушах донесся знакомый голос. - Вставай, раздави тебя тролль!
        - Да… - Олен напряг последние силы, воздел себя на ноги и обнаружил, что рядом с ним - Саттия. - Ты?
        - Я, - сердито ответила девушка. - И хватит пялиться на меня, смотри лучше туда! А то мы оба погибнем!
        Ящер, покрытый кровью, шатающийся, но еще живой, перестал грызть тело эльфа и повернулся к уцелевшим двуногим. Короткий гребень на спине поднялся, распахнулась зубастая пасть.
        Саттия выстрелила, потом еще раз и еще. Одна из стрел вонзилась зверю в глаз, тот лопнул. Но остальные отскочили от прочной чешуи, и ящер, испустив злой рык, бросился в атаку.
        - Вот тварь живучая, - трясущимися руками Рендалл поднял меч. - Отойди, Саттия, отойди!
        Она успела выпустить еще три стрелы, и это немного замедлило бег зверя. Олен в последний момент отшагнул в ту сторону, где у чудовища не было глаза, ударил по толстой шее, вложив в движение все силы, что еще оставались в измученном теле. И клинок прорезал тушу ящера, точно воздух. Свирепое рычание оборвалось, из раны хлынула струя крови толщиной в запястье. Громадная туша пробежала еще несколько шагов и рухнула.
        - Молодец! Отлично! - крикнула Саттия и схватила Олена за руку: - А теперь пошли!
        - Куда?
        - Ты что, забыл?! Мы не подряжались воевать с нагхами! Нам надо бежать, пока тут царит беспорядок! Пошли!
        - Да, верно. - Соображать удавалось с большим трудом, внутри черепа неприятно гудело, так что Олен просто бежал за девушкой, лязгая доспехами и сипло дыша. В щели забрала плыла и покачивалась земля, откуда-то сбоку доносились крики и грохот ударов.
        - Значит, так. - Саттия резко остановилась, и он едва не налетел на нее. - Я в обоз, за Бенешем и Арон-Тисом, тебе придется влезть в ополчение, вывести оттуда Гундихара. Да сними ты этот железный горшок наконец!
        - Что?
        - Ничего. - Девушка сделала какое-то движение, тяжесть с плеч исчезла, и Олен понял, что может видеть куда больше, чем раньше. - Приведешь Гундихара, если он еще жив, туда, - и она показала на опушку, на высокое дерево с раздвоенной верхушкой. - Понял? Я пока добуду лошадей и найду остальных…
        Она похлопала Олена по предплечью и побежала туда, где виднелись телеги обоза. А он развернулся и затопал в ту сторону, где под сошедшим с ума небом продолжалась и продолжалась битва. Молнии погасли, но и облако, выпущенное колдунами нагхов, опустилось к самой земле.
        Оно, да еще и поднявшиеся клубы пыли мешали заглянуть дальше, чем на десяток шагов, так что Рендалл пошел наугад. Налетел на одиночного нагха, увернулся от топора и убил врага одним выпадом. Затем миновал уродливую тушу ящера, источающую дикий смрад, и просто врезался в задние ряды ополчения.
        Живых тут оставалось всего несколько сотен, но они все так же держали позицию, и длинные копья угрожающе торчали. Враг более не наседал, перед стеной щитов громоздился настоящий вал из трупов.
        - Гундихар! - заорал Олен, понимая, что в этом месиве шлемов и окольчуженных спин вряд ли разглядит гнома.
        - Чего?! - донесся громогласный ответ.
        - Иди сюда!! - на сердце стало чуть легче - бородатый весельчак способен орать, а значит, не погиб и даже не ранен.
        - Сейчас! - ответил Гундихар и принялся громогласно командовать: - Эй, ты! Займи мое место! Да, вот сюда встань! Ну что за дубина? А еще эльф! Вот, молодец! А я пошел, меня друг ждет!
        В рядах ополченцев возникло движение, и через них протолкался гном, потный, в забрызганной кровью кольчуге, но с «годморгоном» в руке и живой.
        - Ха-ха, Олен! - заорал он. - Рад тебя видеть, клянусь молотами Предвечной Кузницы! А славная была схватка! Как наседали эти уроды, как наседали! Меня сделали десятником, а в бою мне довелось…
        - Потом, все потом, - занимательный рассказ пришлось прервать. - Мы должны удрать, пока кто-нибудь не победил.
        - Удрать? - смуглое лицо отразило удивление, синие глаза блеснули. - Зачем? А, точно, пора убирать шахтные крепления или, как говорят у вас - сматывать удочки. А победит не кто-нибудь, а мы! Или ты поставишь на тех слизепузых уродцев?
        - Пошли-пошли… - поторопил Олен, и они направились к тому дереву, на которое указала Саттия.
        Его раздвоенная верхушка торчала из тумана, служа неплохим ориентиром. По дороге обходили кучи трупов, останавливались и таились, когда слышали эльфийскую речь и замечали группы всадников. На изрытом и истоптанном поле боя царил хаос, с разных сторон доносились крики, ржание, стоны и непонятный треск, будто огромные жуки-древоточцы грызли дерево.
        А потом человек и гном выскочили из колдовского марева и оказались на самой опушке, где безмятежно шелестели под ветром листья и ярко светило солнце. У ствола, толстого, как бочка, обнаружилась Саттия, державшая в поводу нескольких лошадей, а рядом с ней Бенеш и Арон-Тис.
        Молодой маг выглядел утомленным, на рукавах синего ремиза виднелись пятна крови. Лицо алхимика, прижимавшего к себе объемистый мешок, выражало уныние, а розовые глаза мрачно блестели.
        - Вы вовремя, корни и листья, - бросила девушка. - Сейчас самый лучший момент, чтобы дать деру. В седла.
        Лошадей, надо сказать, она увела каких надо - не могучих боевых, что годны для одного - носить всадника в тяжелых доспехах, не обозных, какие только и могут тащиться шагом. А поджарых и легких, способных на хорошей скорости пробежать не один десяток миль.
        - В седла, - проворчал старый гоблин. - И бросить все, препараты, составы, книги… Это же величайшая ценность! - лицо его скривилось. - Невозможно, невозможно с этим так легко расстаться…
        - Ты и так захватил мешок с самым нужным. - Саттия пожала плечами. - Но если сундуки тебе так дороги, можешь запросто вернуться в обоз и остаться с сельтаро. Ведь тебя никто не тащит с нами силой.
        - Я мог бы спасти того воина. - Бенеш тяжко вздохнул. - Надо было, ну… лишь почистить рану, да.
        - Ладно, вы пока общайтесь, а я слегка разденусь, - сказал Олен и принялся стаскивать с себя доспех.
        Гундихар помогал, прыгая вокруг и давая дурацкие советы.
        - Ты бы мог. - Девушка твердо посмотрела в лицо магу. - Это верно. Но только если мы не доберемся до Теноса и не лишим Харугота силы, то погибнут сотни тысяч роданов. И кого ты будешь спасать в первую очередь, одного или множество?
        - Дурацкие разговоры, - вмешался в беседу Гундихар. - Надо тикать, пока эльфы не очухались. А книги и препараты ты, краснопузый, новые добудешь. Главное - деньги взял?
        - Взял. - Арон-Тис смачно сплюнул и зашагал к одной из лошадей. - Давайте быстрее убираться отсюда.
        - Дельная мысль. - Олен совладал с акетоном и перевел дух. - Наши вещи ты, Саттия, тоже захватила?
        - И даже погрузила на лошадей. В седла.
        На земле осталась лежать кольчуга, куча деталей доспехов, а маленький отряд двинулся к северу вдоль опушки. Магический туман рассеялся в тот момент, когда они переправились через ручей, открылось поле боя, залитое кровью, заваленное телами и почти пустое.
        Все войско нагхов нашло тут гибель, а от эльфийской армии осталась горстка ополченцев да несколько десятков всадников.
        - Да, славно погуляли тут Азевр с Адергом, - пробормотал гном. - Гундихар фа-Горин на своем веку повидал немало кровопролитий, но такого не зрел никогда…
        А потом они въехали в лес, место сражения и стены Ла-Малады скрылись из виду. Потянулась совершенно пустая дорога, та самая, по которой конфискованный обоз вчера двигался в обратную сторону.
        - Что там у вас было, в самом начале боя? - спросил Олен у гнома, когда стало ясно, что за беглецами никто не погнался.
        - А, много чего. - Гундихар самодовольно огладил бороду. - Меня сделали десятником, но фактически я командовал сотней. Без меня эти болваны, клянусь их пустыми башками, не устояли бы. А нагхи, да поразит их всех понос и бессилие, наслали на нас заклятие. Оно… хм, свело многих с ума, и воины начали сражаться друг с другом.
        - А как же ты? - поинтересовалась Саттия.
        - На нас, гномов, мало какая магия действует. Но потом, едва заклятие выдохлось, я как заору…
        Дальше Олен хвастливую болтовню Гундихара слушать не стал, повернулся к Бенешу.
        - А вы как?
        - Ничего, - отозвался маг. - Ночь мы с Арон-Тисом провели у телег, с обозными, а утром нас отвели в палатки для раненых. Потом начали их приносить, и у нас было очень, очень много работы… Ну, а затем Саттия нас нашла, вот. Пришлось уходить… А тот воин, он умрет, наверное…
        - Ничего, всегда приходится чем-то жертвовать, - сказал Олен, чувствуя, что говорит неискренне, и презирая себя за это. - Ты не мог поступить иначе.
        Бенеш только вздохнул.
        Ехали, не останавливаясь, до самого вечера, миновали развилку, от которой дорога уходила на восток, к Южному проходу и Тафосу. Проехали то место, где их перехватил сенешаль. Когда солнце, побагровев, опустилось к горизонту, начали подыскивать место для ночевки.
        Остановились на берегу небольшого озерка, окруженного деревьями, похожими на громадные папоротники.
        - Жрать-то как охота, сил нет, - пробурчал Гундихар, спешиваясь и потирая задницу. - Эй, Арон-Тис, у тебя в мешке никакой жратвы не завалялось?
        - Нет, - обиженно ответил гоблин и отвернулся.
        - Вы разведите костер, позаботьтесь о лошадях, а я попробую кого-нибудь добыть. - Саттия натянула тетиву на лук. - Хотя кто его знает, что за дичь водится в этом лесу?
        - Не уходи далеко, - сказал Арон-Тис. - Для многих обитателей джунглей роданы - всего лишь добыча.
        - Ладно. - Девушка кивнула и растворилась в прибрежной чаще.
        Олен расседлал лошадей, позволил им напиться и привязал так, чтобы могли щипать траву. Гундихар с Бенешем натаскали дров и развели костер. Дым столбом поднялся к темневшему небу. А алхимик порылся в мешке и вытащил одну из штуковин, что не так давно принадлежали нагхам. Найденную на корабле клетку из желтых и серых прутьев, в центре которой висел, ни на что не опираясь, комочек белого пламени.
        - Это что? - заинтересовался гном. - Она наколдует нам кучу еды и кувшин пива?
        - Нет, - Арон-Тис улыбнулся, - эта вещь, не знаю, как ее назвать, может показать, в каком направлении и насколько далеко находятся враждебные тебе разумные существа. Мне не очень верится, что проехать через земли эльфов будет легко. Нас не раз попытаются остановить, завербовать в войско, а то и примут за лазутчиков. Война все-таки. Так что подобная вещь не будет бесполезной.
        - Да, верно… - кивнул Бенеш. - Мы с ней разобрались еще в море…
        - А каким образом она работает? - спросил Олен.
        - Честно говоря, не до конца понятно… - уши гоблина изогнулись, подобно двум вопросительным знакам. - Но ничего, главное мы выяснили. Достаточно плеснуть на огонь своей крови. Немного, одну каплю.
        - Ну так действуй. Или помочь? - и Гундихар с готовностью обнажил иззубренный и ржавый тесак.
        - Нет уж, я сам, - в руке алхимика блеснул тонкий нож. Острое лезвие коснулось пальца, на порезе набухла капля крови, черная в тусклом свете костра. Сорвалась и упала прямо в сплетение золотистых и серебристых «прутьев». Огонек внутри клетки стал багровым, замерцал и медленно поплыл к одной из стенок.
        - И что это означает? - Олен задумчиво почесал в затылке.
        - Ну, что питающие к нам враждебность роданы находятся с той стороны, так, ага, вот… - Арон-Тис покрутил клетку, поднял ее повыше. - На юге. И это, клянусь темными богами, сенешаль, узнавший о нашем бегстве. Сейчас он далеко, поскольку огонек мигает не так часто. И чем чаще он будет мигать, тем ближе потенциальный враг.
        - Ловко придумано, - восхитился гном. - Слизепузые уродцы кое-чего смыслят в магии, честное слово.
        Олен повернулся на донесшийся из зарослей шорох, на всякий случай взялся за меч. Но из-за ствола громадного «папоротника» вышел Рыжий, блеснули его золотые глазищи.
        - Явился, бродяга. Даже тут не потерялся, - радостно сказал Рендалл, опускаясь на колени. - А ну-ка, иди сюда.
        - Мяу. - Кот не стал артачиться, подошел ближе, потерся боком о руку Олена, затем упал и подставил брюхо для чесания. Стало видно, что в паре мест рыжая шерсть вырвана, точно щипцами, а на коже появились ранки.
        - Кто-то попытался его сожрать, да не смог, - покачал головой Гундихар. - Оцилан даже местным тварям не по плечу. Ой, вот и они. Мелкие, но зато приставучие и противные, как надоевшая жена…
        И гном хлопнул себя по плечу. Через мгновение замахал руками алхимик, Бенеш схватился за ухо. Со всех сторон послышался еле слышный зуд, из зарослей надвинулись сотни комаров, дожидавшихся ночи, чтобы отправиться на охоту. Пришлось пересесть к костру, где клубы дыма отгоняли летучих паразитов.
        Саттия явилась, когда закат погас до конца, бросила на землю двух крупных птах в черном оперении, с алыми хохолками и хвостами.
        - Уф, нелегко было их добыть, - сказала девушка. - Осторожные, сволочи. Ну что, в пищу они годятся?
        Все посмотрели на гоблина, единственного, кто ранее бывал в этих местах. Но тот лишь пожал плечами.
        - Ну, я могу, это… проверить, - сказал Бенеш. - Есть ли в них яд…
        - Так проверяй! - Гундихар подбросил в костер еще охапку сырых веток, дым повалил гуще. - А то я скоро собственные сапоги начну грызть… или комаров жарить, - и гном смачным шлепком по щеке раздавил очередного кровососа.
        - Сейчас, да. - Маг подошел к тушкам, по очереди коснулся каждой, деловито начертил пальцем символ, другой. Оба погасли мгновенно, не оставив ни искр, ни дыма. - Вроде чисто.
        - Так это другой разговор, клянусь сковородкой моей бабушки! - завопил гном и развил бешеную активность. Он ощипал птиц, разделал, соорудил из подходящих веток вертела и принялся жарить мясо.
        Попавшийся под руку Рыжий получил потроха.
        - Ничего, не пропадем, - бормотал Гундихар, щурясь на огонь. - Сожрем этих тварей, а если надо, то и других…
        Сготовилась добыча Саттии на удивление быстро. Гном снял вертела с костра и раздал спутникам. Мясо оказалось в меру прожаренным, сочным, разве что несоленым. Но никто и не подумал возмущаться, мигом сожрали все, вплоть до последней косточки.
        - Славно, - проговорил Арон-Тис, вытирая измазанные жиром ладони о траву. - Теперь надо решить, кто когда дежурит, и можно спать.
        - Точно, - зевнул Гундихар.
        Договорились быстро, Олен остался на страже, а остальные начали укладываться. Затих Бенеш, засопела Саттия, гном покрутился некоторое время, а потом захрапел, тихо, почти деликатно.
        - Мяу, - сказал Рыжий, подбираясь поближе к Рендаллу, что сидел боком к костру.
        - Будешь охранять вместе со мной? - тихо спросил Олен. - Хорошо. Только смотри не засни.
        Оцилан моргнул, положил голову на лапы и стал глядеть на гаснущие угли.
        Лес вокруг стоянки молчал, озеро напоминало зеркало, в его поверхности отражались звезды. Где-то вдали перекликались ночные твари, доносился свист и поскуливание. Но рядом с дорогой царила полная тишина, даже ветер не покачивал деревья. Неспешно ползли по небосклону звезды, пылал белым огнем Тарсиллуин, именуемый на севере Глазом Творца.
        Тут он висел над самым горизонтом, а где-нибудь в Безарионе, скорее всего, стоял в зените.
        За полночь взошла ущербная луна, а вскоре Олен разбудил Бенеша. Потратил немало времени, даже принес пригоршню холодной воды из озера и плеснул магу на голову, прежде чем тот осознал, что происходит, и поднялся на ноги.
        - Эх, костер-то погас, да, - сказал Бенеш, ежась. - Придется опять разжигать… Хотя… где комары?
        Кровососы и впрямь исчезли вскоре после того, как Олен остался бодрствовать в одиночестве. То ли насытились кровью спящих, то ли отправились искать другой добычи.
        - Полетели в кроватку, - усмехнулся Рендалл. - И я пойду, посплю. А ты давай следи, чтобы никто не подобрался.
        - Я постараюсь, - печально произнес Бенеш.
        Олен лег, укутался в одеяло и мгновенно уснул. Ощутив толчок в плечо, сердито заворчал, попытался перевернуться на другой бок.
        - Вставай, утро уже, - послышался над самым ухом голос Саттии. - Или на тебя Рыжего натравить?
        - Не надо… - Олен открыл глаза.
        Между зелеными стволами клубился туман, сплошная его пелена висела над озером. Через дымку пробивались розово-желтые лучи восходившего солнца, на листьях блестели капельки воды. С противоположного берега доносились пронзительные квакающие трели, там радовались жизни местные жабы.
        - Ага, один есть. - Гундихар, занятый разбрасыванием углей, вскинул голову. - Сейчас мага поднимем, и в путь…
        - За нами, судя по всему, погоня. - Арон-Тис показал Олену клетку, в которой неспешно мигал, бился, подобно сердцу, алый огонек. - Враг приближается с юга. Надо торопиться.
        - Понял… сейчас… - мускулы ныли, тело молило об отдыхе, но Рендалл откинул одеяло и принялся натягивать сапоги. - А на Бенеша плесните водички из озера. Я ночью его так и разбудил.
        Молодого мага чуть ли не силой подняли на ноги, не совсем проснувшегося посадили на лошадь. Гундихар посмотрел на своего коня с мрачным подозрением, выругался себе под нос и полез в седло. Запыхтел, устраиваясь, а Саттии пришлось еще подтянуть стремена, чтобы гному было удобнее ехать.
        Отправились в путь, и тут солнце поднялось над деревьями, лес залило потоками желтого сияния.
        - Хорошо, - сказал Олен, глядя на летавших между кронами птиц, похожих на ожившие куски желто-зеленого пламени.
        Утро и вправду было чудесное, свежее, мало похожее на душные ночи и знойные дни Мероэ. Дышалось легко, и даже крупные алые цветы, что росли у обочин, пахли без обычного для местных растений дурмана.
        - Неплохо, - согласилась Саттия и вопросительно поглядела на Арон-Тиса: - А вот что нас ждет дальше? Что за земли лежат впереди?
        - Скоро начнутся болота, - произнес алхимик задумчиво. - Они тянутся широкой полосой от гор далеко на запад. За ними лежат довольно обжитые земли, домен герцога тар-Ахтион, и его столица - Эль-Каведо. Если нам повезет и мы проедем дальше, то через несколько сот миль выберемся к реке Северный Магер. Где-то с границы коронных земель по ней ходят суда до столицы эльфов - Эль-Ларида.
        - Да это ехать и ехать, - мрачно прокомментировал гном. - И все верхом. Ужас. Нет бы маги изобрели какой способ, чтобы летать можно было, причем всем…
        - Чтобы войны стали, ну… еще более кровавыми, да? - спросил Бенеш.
        После этого разговор сам собой затих.
        Лошадей не гнали, но нигде и не задерживались. Копыта стучали по немощеной дороге, из-под них летела пыль. Рыжий то и дело убегал в заросли - обнюхать что-нибудь интересное, но далеко не отходил. Оцилану этот лес казался не менее чужим и странным, чем роданам, родившимся на севере Алиона. Солнце жарило все сильнее, на горизонте клубились фиолетовые облака.
        К полудню они нагнали путешественников и разразились грозой. Бешеной силы ливень заставил искать укрытия под деревьями. Путешественники спрятались у ствола громадного баобаба, чьи ветви поднимались на высоту в полсотни локтей, а из земли у подножия выпирали толстенные корни.
        Дождевые капли барабанили по кроне, но до земли долетали очень редко.
        - Уф, - сказал гном, выжимая бороду. - Это же не дождь, настоящий потоп, не будь я Гундихар фа-Горин. Хоть бы наших преследователей смыло куда-нибудь в болото. И кстати, как там они?
        - Сейчас глянем. - Арон-Тис аккуратно вытащил из мешка устройство нагхов и замер, выпучив глаза.
        В клетке мигали два одинаковых алых огонька.
        Замок четко вырисовывался на фоне оранжевого восходного неба - толстые башни, стены с зубцами, мощные ворота, прикрытые еще и поднятым мостом. Такие укрепления нечасто строили в Закатном архипелаге, но князь Лирн-Вес, хозяин острова Харосис, слыл большим оригиналом.
        Вокруг, сколько хватало взгляда, простирались горы, невысокие, поросшие кое-где кустарником. Ревел неподалеку водопад, кружились в вышине похожие на черные кресты крылатые хищники.
        Горт Шолан разглядывал замок с безопасного расстояния, а за спиной его молча ждали воины. Те, кто вместе с уроженцем Норции участвовал в завоевании Ригоса, кто топтал песчаные берега острова Пилос. Эльфы, люди и орки, не боявшиеся в этом мире никого и ничего.
        Кроме гнева Господина.
        - Хорошо, - сказал Шолан. - Приступаем к штурму немедленно. Риаллон, ты атакуешь вон там, справа. Еринар, на тебе, как обычно, таран, - коренастый гном кивнул. - Ты, Сиявуш, поведешь своих вон от той скалы. Все поняли?
        Отвечать никто не стал. Бывшие главы ячеек, волею Господина ставшие сотниками и тысячниками, кивнули и поспешили к подопечным. Донеслись команды и тихий лязг - отряды начали выдвигаться на позиции.
        - Так, значить, он магией владеет, князь-то, значить, - сказал гоблин, служивший войскам Горта проводником.
        Собственного князя на острове не любили за жадность и жестокость, а кроме того, он слыл колдуном. Поэтому войска Господина на Харосисе встречали радостно, словно освободителей. Сопротивляться никто не и не думал, обитатели пастушеских деревушек и рыбачьих селений несли воинам Шолана еду, указывали тропы через горы, даже помогали строить мосты.
        Неудивительно, что сопротивление было сломлено, а остров захвачен за два дня.
        - Ничего, это не страшно. - Горт улыбнулся. - Чужой магии мы не боимся, у нас есть своя, ничуть не слабее.
        - А значить, да. - Гоблин закивал, уши его мелко затряслись.
        Воины Шолана без спешки, прикрываясь щитами, двигались к стенам замка, несли части приставных лестниц, связки хвороста, чтобы заваливать ров. Лучники натягивали тетивы, готовили стрелы, простые и зажигательные. Гномы под командованием Еринара, пыхтя и надрываясь, катили таран на колесах.
        Чтобы притащить его сюда, пришлось затратить немало сил, но Горт полагал, что сделано это не зря. Приставные лестницы можно скинуть, делать подкоп - долго, а против тарана не всякая магия подействует, зато сам он в состоянии разбить почти любую стену.
        - Что же они молчат? - Шолан нахмурился, еще раз оглядел пустынные стены замка. - Пора бы начать…
        И тут же между зубцами появились фигуры гоблинов, засвистели стрелы, зажужжали пращи, раскручиваемые умелыми руками. Несколько камней с грохотом ударили в щиты, один воин упал, хрипя и хватаясь за вонзившуюся в плечо стрелу. Лучники штурмующих ответили, началась перестрелка.
        - Ну вот, - проговорил Горт удовлетворенно. - Теперь все как положено.
        Враг ведет себя так, как и должен. Сейчас его воины готовят котлы со смолой и тяжелые камни, чтобы убивать тех, кто подойдет вплотную к стенам. А также с ужасом смотрят на медленно ползущий вперед таран, из-за покрытого щитами каркаса похожий на чешуйчатое чудовище с толстым стальным языком.
        Стрелы втыкались, камни из пращ бессильно отскакивали, не причиняя гномам ни малейшего вреда.
        - Давай-давай, - подбодрил своих Шолан, когда эльфы Риаллона и орки Сиявуша начали заваливать ров.
        Делалось все быстро и слаженно, так что стена щитов только колебалась, но не разрывалась. Гномам приходилось чуть хуже, они вынуждены были выбираться из-под защиты каркаса, но тоже справлялись. Глядя на это, Горт думал, что с ними особенная милость Господина, позволившая за несколько месяцев сделать из бывших мастеровых, пастухов и крестьян настоящих воинов.
        Стрелки на стенах старались из всех сил, войско Шолана несло потери, но это были обычные потери, которых никак не избежать.
        - Так… - ощутив дуновение необычайно холодного ветра, Горт нахмурился. - Это еще что?
        Увидел, что на верхушке центральной башни, куда более высокой, чем остальные, появился гоблин. От его вскинутых рук потекло голубоватое сияние, и толща аэра около замка пришла в движение. Громыхнуло, и молния ударила в щиты, прикрывавшие таран. Один из них рассыпался в черный пепел, еще несколько затлели, но вяло и неохотно, ведь напитанная водой кожа горит плохо.
        - Так ить колдун, значить, - повторил гоблин-проводник.
        - Ничего, и не таких одолевали, видит Сокрытый. - Шолан, не глядя, протянул руку. - Мешок.
        Один из оруженосцев подбежал, вложил в ладонь командира мешок из плотной ткани. Горт развязал его, вынул жезл из дерева со стальной верхушкой-молоточком, высокую шапку из черного сафьяна с раздвоенным в виде рогов верхом и кривой нож, покрытый пятнами ржавчины.
        Пока вытаскивал вещи и надевал шапку, хозяин замка вызвал еще одну молнию. Она угодила прямо в стальное оголовье тарана, по нему побежали огоньки, из-под каркаса донеслись крики.
        - Ничего, сейчас ты получишь свое. - Шолан повернулся к проводнику, смерил его взглядом. - Что, готов пасть как герой во имя освобождения родного острова?
        - Дак ить… - глаза у гоблина выпучились, уши свернулись в трубочки, лицо перекосилось от ужаса. - Нет… господин… не надо, значить…
        - Господин только один, а все мы - слуги его. Эй, держите парня.
        - Нет, - только успел прохрипеть проводник, как двое дюжих воинов схватили его и повалили на землю. - Значить, нет… нет…
        - Увы, но иного способа призвать силу Господина я не знаю. - Горт наклонился, одним движением разорвал рубаху проводника и вонзил ржавый нож в судорожно вздымавшуюся грудь. Хлынула кровь, гоблин дернулся, глаза его остекленели. - Да явится тот, кто изгнал тьму из ночи и свет из дня…
        Мерно звучал речитатив, и медленно содрогалось в руке Шолана вырванное из груди жертвы сердце. Словно продолжало биться, выталкивая из себя последние капли алой жидкости…
        - Тот, кто был Сокрыт, но стал Явным, тот, кто зовется Тринадцатым! Слава Сокрытому! Слава Тринадцатому! Слава Обновляющему! Слава! Слава! Слава! - Горт говорил громче и громче, он почти орал.
        Гоблин на центральной башне что-то почувствовал. Задергал руками, серый хобот смерча возник рядом с тем местом, где стоял предводитель штурмующих. Загудел, пополз по земле, точно свирепое чудовище.
        - Слава! - прокричал Шолан, запрокинув голову, и от сердца в его руке потек багровый туман.
        Загустел, образуя облако размером с собачью будку, в нем появился большой глаз с тринадцатью зрачками. Проглянула в нем свирепая радость, бешеный взор устремился к замершему на башне гоблину. Тот пошатнулся, словно от удара, но устоял, перед ним замерцал воздух, возник круглый полупрозрачный щит.
        Но и смерч остановился, замер, раскачиваясь, словно пьяный.
        - Ничего, сейчас… - лицо Горта покраснело от натуги, на лбу вздулись синие жилы, глаза закатились.
        Багровое облако качнулось, выплюнуло струю огня. Она ударила в смерч, тот с пронзительным визгом лопнул. Обрывки урагана ринулись во все стороны, отбрасывая роданов, точно сухие листья. Упали все, кто стоял рядом с застывшим в неподвижности Шоланом.
        Но он на ногах устоял и медленно раздавил зажатое в кулаке сердце. Между пальцами пробилась кровавая пена.
        - Получай, - прошептал Горт, и щит из мерцавшего воздуха разорвался на осколки.
        Лицо хозяина замка покрылось сотнями порезов, он пошатнулся, отступил на шаг, еще на один, затем исчез из виду. Последний раз сверкнул глаз с тринадцатью зрачками, и облако алого тумана растаяло. Свист ветра стих, донеслось поскрипывание колес тарана, а также стук камней и стрел о щиты.
        Люди, эльфы и гоблины рядом с Шоланом поднимались на ноги, неподвижно лежало лишь покрытое кровью тело проводника.
        - Ну, что застыли? - будничным голосом поинтересовался уроженец Норции. - Уберите труп…
        Двое воинов бросились выполнять приказание.
        Где-то за замком взошло солнце, лучи его с невероятной четкостью обрисовали силуэт укрепления.
        Штурм шел своим чередом, как будто не было никакой магической схватки. Таран с хрустом полз через заваленный ров, лучники продолжали стрелять. Воины Сиявуша как-то ухитрились подобраться к самой стене и поднимали приставные лестницы. Защитники швыряли вниз здоровенные камни, но пока не преуспели.
        - Ага, вот и смола, - сказал Горт, когда между зубцами надвратной башни стал виден котел, над которым поднимался дымок. - Посмотрим, насколько хорошо Еринар сладил защиту.
        Расплавленная смола ринулась вниз блистающим потоком, хлынула по плотно подогнанным друг к другу щитам, поднялся дымок. Под каркасом кто-то заголосил, но крик этот остался единственным. А подвешенный на цепях таран качнулся и ударил в ворота.
        Раз, другой, третий.
        Захрустели доски, по ним побежали трещины, прочные стальные полосы начали гнуться, а длинные гвозди - вылетать из гнезд. Защитники опрокинули еще котел смолы, но и это не остановило нападающих.
        - Очень хорошо. - Шолан аккуратно снял шапку, вслед за прочими атрибутами жреца отправил в мешок и отдал оруженосцу. На голову водрузил плоский шлем с бармицей, нащечниками и наносником. - Похоже, что скоро нам придется позвенеть мечами. Так, парни?
        Никто из воинов отряда, десятниками в котором были члены ячейки из Ревангера, не ответил.
        Но Горт в ответе и не нуждался.
        Таран бил и бил, по приставным лестницам на стены лезли шустрые орки. Слева от ворот эльфы Риаллона меткой стрельбой сумели согнать защитников со стены и спешили закинуть веревки с крюками.
        Еще немного - и замок падет. Можно будет ворваться внутрь и предать твердыню богопротивного колдуна огню. А перед этим - вытащить из закромов сокровища местного князя. Они еще послужат делу Господина, помогут привести под его руку не только этот остров и прочие клочки суши, что входят в Закатный архипелаг, а всю громаду Алиона…
        Таран ударил еще раз и с треском провалился внутрь ворот, брызнули обломки досок.
        - Вперед. - Шолан взял у оруженосца небольшой круглый щит, выдернул из ножен меч, обычный прямой клинок, какие носят дружинники не самых богатых таристеров, охранники торговых караванов и городские стражи.
        Простое, зато надежное оружие.
        Не оглядываясь, Горт пошел вперед, за ним затопали воины его отряда. Пока шли до рва, на стенах завязалась схватка, а гномы Еринара сумели расширить пролом. Сквозь него стал виден проход через надвратную башню, столпившиеся для отпора дружинники князя и за их спинами - двор замка.
        - Вперед! - Шолан вскинул меч, и его бойцы, обегая командира с двух сторон, ринулись в бой.
        Горт не боялся лично пойти в сражение и умел обращаться с мечом. Нет, он просто хорошо знал, что его долг - не убить пару-тройку роданов, а обеспечить победу, захватить замок. А для этого нужно оставаться в живых.
        Зазвенели клинки, кровь брызнула на вязанки хвороста во рву, на оголовье тарана. Из-под каркаса полезли гномы в тяжелых доспехах, с топорами, в тыл потащили одного из обожженных соратников. Шолан остался чуть позади, чтобы видеть всю картину, глянул вправо и влево.
        На стенах тоже кипела схватка, но пока никто не мог взять верх.
        - Старший, старший! - донесся из-за спины взволнованный голос одного из оруженосцев.
        - Что? - спросил Горт, не оборачиваясь.
        - Гонец от Господина!
        Тут уж Шолан развернулся очень торопливо и пошел туда, где рядом с тяжело дышавшим, потным конем стоял молодой гоблин без доспехов, но с коротким кривым мечом у пояса. Они обменялись поклонами, и гонец протянул командиру штурмующих свиток пергамента с сургучной печатью на шнурке.
        На печати красовалось изображение крылатой рыбы.
        - Так, посмотрим. - Горт развернул свиток и принялся читать. Закончив, на миг замер, оруженосцам даже показалось, что прекратил дышать. Но продлилось это недолго, и зазвучали приказания: - Седлайте коней, мы отправляемся немедленно. Риаллона ко мне, очень быстро.
        Когда оруженосцы разбежались, уроженец Норции позволил себе заскрипеть зубами. Ух, как хочется довести взятие замка до конца, внести еще одну победу в не самый короткий список. Но если Господин приказал «со всей возможной спешкой» прибыть в Стритон, то деваться некуда. Нужно мчаться в порт, где ожидает галера, доставившая гонца.
        Прибежал Риаллон, бывший глава ячейки откуда-то с истоков Лезиона, ныне же - тысячник.
        - Что случилось? - начал спрашивать он еще на ходу.
        - Я уезжаю по воле Господина, - спокойно проговорил Шолан. - Принимай командование. Осталось немного, прорваться во двор и истребить тех, кто сопротивляется. Я полагаю, ты справишься.
        - Да, конечно… - тонкое лицо эльфа отразило удивление. - Но ты уверен, что обязан ехать прямо сейчас?
        - Уверен. Господин не должен ждать слугу своего сверх необходимого, - твердо ответил Горт, и глаза его фанатично сверкнули. - Князя принесите в жертву на груде камней, что останется от этого замка. А потом… потом ты знаешь, что делать.
        - Конечно. - Риаллон кивнул.
        На каждом острове они действовали одинаково. Убивали правителей, разрушали храмы, а потом строили собственные и устанавливали новый порядок, не так сильно отличавшийся от старого.
        На взгляд простого родана, конечно.
        - До встречи. - Горт отдал щит, снял шлем, торопливо избавился от кольчуги. Вскочил на коня, мигом позже в седлах оказались два оруженосца, десятеро воинов охраны и гонец. Ударили в землю копыта, маленький отряд помчался прочь от замка, мимо обозных телег, по узкой, вьющейся меж скал дороге, что ведет к невидимому отсюда морю…
        Глава 9
        Отравленная земля
        - Так, и что это значит? - первой нарушила молчание Саттия.
        - Ну… хм… это, ну… - гоблин неожиданно стал мямлить, точно Бенеш. - Что враждебные нам роданы находятся с двух сторон. На юго-востоке и… северо-западе.
        - Облава? - нахмурился Гундихар.
        - Вряд ли. - Арон-Тис поднял клетку, потряс, словно надеясь, что огоньки сольются в один или поменяют цвет. - Не так уж мы значимы, чтобы нас специально ловить. На юго-западе - сенешаль, это понятно. А вот с северо-востока нам навстречу, скорее всего, идет войско во главе с самим герцогом тар-Ахтионом. Или еще какой отряд, при встрече с которым нам несдобровать. И он довольно близко…
        - Что будем делать? - спросил Олен. - Есть ли обходная дорога?
        - Если и есть, то я о ней не знаю, - алхимик потряс ушами. - Но имеется вариант проще - укрыться в лесу и переждать, пока они пройдут мимо. В этой чащобе запросто спрячется полк троллей верхом на драконах.
        - Хорошая мысль, - поддержала гоблина Саттия. - Так и поступим. Только подождем, пока дождь закончится.
        Выжидать пришлось недолго. Вскоре тучи утащило на северо-восток, к горам, небо очистилось. Солнце прижарило, и лес обволокла белая дымка, поднимавшаяся от влажной земли.
        - Кто умеет путать следы? - Олен посмотрел на девушку. - Давай выбирай место, где будет лучше сойти с дороги.
        Проехали примерно с милю, спустились в ложбину, где тракт пересекал узкий, весело журчавший ручеек с мутной водой.
        - Здесь. - Саттия подняла руку. - На воде не остается следов.
        - Зато в ней могут прятаться ядовитые и кусачие твари, - возразил Арон-Тис. - Тут даже дна не видно!
        - Ну, я… могу с этим помочь, - подал голос Бенеш.
        - Так действуй, действуй, клянусь бородами всех моих предков, - подбодрил мага Гундихар.
        Бенеш спешился, подошел к ручью. Опустился на корточки и принялся чертить на поверхности воды. Побежали мелкие волны, что-то всплеснуло ниже по течению, а потом журчание прервалось. Миг длилась жуткая, противоестественная тишина, затем поток словно вскипел.
        На берег полезли самые разные твари - мохнатые скорпионы, желто-бурые, словно гнилые водоросли, длинные черные змеи, еще какая-то мелочь вроде жуков или огромных гусениц. Рыжий подскочил к одной из змей, но та зашипела, и кот, поджав хвост, ринулся в сторону.
        - Ничего себе, - глаза гнома стали как донышки пивных кружек. - Что ты сделал?
        - Э… изгнал из воды все живое, - смущенно ответил Бенеш. - Ну, на сотню шагов в обе стороны… На больше сил не хватило, да.
        - Молодец, - сказала Саттия, а алхимик одобрительно покачал головой.
        Молодой маг предсказуемо покраснел.
        По ручью проехали локтей пятьдесят, затем выбрались на берег, в густые заросли высокого кустарника. Зачавкала сырая земля, зашуршали ветки, усаженные круглыми и клейкими листочками. С писком удрала в чащобу какая-то тварь, мелькнуло вытянутое тело и пушистый хвост.
        - Тут и останемся. - Саттия первой спрыгнула с седла, привязала коня к одному из кустов. - Ну что, алхимик, далеко сельтаро?
        - Сейчас посмотрим.
        Алый огонек, прижавшийся к глядевшей на северо-запад стенке клетки, трепетал беспрерывно. Второй мерцал с вальяжной неторопливостью, давая понять, что сенешаль стоит на месте.
        - В нескольких милях, я думаю, - проговорил Арон-Тис. - Точнее сказать не могу.
        - Надо попробовать пробраться к дороге и выбрать место для наблюдения. Чтобы можно было все разглядеть, а меня не заметили, - проговорила девушка задумчиво. - А то есть желание поглядеть на этого герцога. Кто со мной?
        - Я, - неожиданно вырвалось у Олена.
        Последние сутки они держались друг с другом холодно. Привязанность, возникшая на опушке Вечного леса и крепнувшая все время, что наследник безарионского трона и дочка ланийского меарона путешествовали вместе, почти сгинула, ослабела до предела в тот момент, когда девушка сказала: «Молчи, человек!»
        И Олен где-то в глубине души надеялся, что Саттии хватит духу извиниться, едва они останутся вдвоем. Не так, как тогда, в военном лагере, а по-настоящему, и все станет как прежде…
        - Хорошо, - равнодушно проговорила девушка. - Слезай и пошли. Еще желающие есть?
        - Я тут останусь, - заявил Гундихар, слезая с лошади. - Что я, расфуфыренных эльфов не видел, что ли?
        Остальные тоже отказались. Рыжий лег на землю и начал блаженно жмуриться, всем видом показывая, что ему и тут неплохо.
        - Как хотите. - Девушка отбросила со лба прядь волос, пожала плечами и направилась в сторону дороги.
        Олен последовал за ней. Они прошли шагов пятнадцать, и Саттия начала рыскать из стороны в сторону, как потерявшая след собака. Рендаллу ничего более не оставалось, как стоять и ждать.
        - Вот тут, - наконец сказала девушка, остановившись у не очень высокого дерева с черной корой, у подножия которого густо торчали такие же кусты, но только молодые, высотой едва по пояс. - Дорогу видно, а нас ни один самый зоркий глаз не разглядит. Если будем вести себя тихо, конечно.
        Некоторое время потратили на то, чтобы устроиться с удобством. Олен вынужден был признать, что Саттия выбрала место идеально, - отрезок дороги длиной в пару дюжин локтей был как на ладони.
        - Тихо… - прошептала девушка, когда он как раз набрался смелости похвалить спутницу. - Кажется, я слышу…
        С северо-запада донесся топот копыт, и вскоре через ручей переправились пятеро всадников, в кольчугах, с луками и тонкими мечами. Осмотрели переправу и умчались на юго-восток.
        - Передовой дозор, - прошептал Олен.
        Он ждал, всем сердцем надеялся, что Саттия начнет разговор о случившейся вчера размолвке. Но девушка молчала, не смотрела на спутника, а беседовать с ним, похоже, не желала вовсе. То ли считала, что поступила правильно, то ли полагала, что очень скупых извинений достаточно.
        Рендалл разозлился и решил, что тоже будет держать язык за зубами.
        Топот копыт донесся вновь, на этот раз куда более мощный. Задрожала земля, стал слышен негромкий лязг, и на узкой лесной дороге сделалось тесно от всадников. Для начала проехали еще десятеро дозорных, их взгляды шарили по кустам, а на луки были натянуты тетивы. За ними полилась стальная, полноводная река из доспешной конницы, здоровенных коней и мощных всадников.
        Каждый воин был минимум с тремя лошадьми - дорожной, заводной и боевой, а также имел при себе оруженосца, а то и двух. Клацала броня в сетках из кожи, пестрели туники, изрисованные причудливыми эльфийскими гербами, на белых лицах читалась надменная суровость.
        Благородные сельтаро ехали на войну.
        Затем их поток иссяк, стал виден знаменосец, на шесте в руках которого реяло здоровенное полотнище цвета василькового поля, а на нем гордо изгибал шею лебедь, такой белый, что при взгляде на него болели глаза. За флагом, в окружении дюжины воинов, ехал эльф вообще без оружия. Золотились падавшие на плечи волосы, блестел расшитый жемчугом кафтан.

«Князь», - подумал Олен.
        За тар-Ахтионом следовал совершенно лысый старик, облаченный в серый плащ, такой ветхий, словно его сшили из обрывков половых тряпок.

«Маг», - эта мысль изрядно отдавала опаской.
        У ручья старик придержал лошадь, даже спрыгнул с нее и понюхал воду. Олен замер - неужели эльф сумел ощутить чародейство Бенеша? Князь обернулся, крикнул через плечо что-то недовольное. Колдун ответил и без особенной спешки забрался в седло.
        А когда тряхнул поводья, взгляд его обратился в глубь зарослей, туда, где засели Саттия и Олен.
        Старик смотрел на них, губы его насмешливо изгибались, а на лице читалось сомнение. Рендалл краем глаза видел, как девушка медленно-медленно тащит из колчана стрелу, как накладывает ее на тетиву.
        Маг покачал головой, как бы говоря «Не делай этого», а затем пришпорил лошадь и отправился догонять герцога. Дорогу вновь заполнили воины - на этот раз лучники на быстрых конях. Саттия шумно вздохнула и вытерла пот со лба, Олен почувствовал, что его слегка трясет.
        - Маг заметил нас. Но почему не выдал, клянусь Селитой? - прошептал он в тот момент, когда последние ряды войска скрылись из виду и потянулись телеги обоза, нагруженные всяким барахлом.
        - Понял, что мы не питаем враждебных намерений, - так же тихо ответила девушка.
        Просидели на наблюдательном посту до момента, когда мимо проскакал арьергард - еще сотня воинов. Затем вернулись к своим, и маленький отряд в молчании выбрался на дорогу.
        А потом они ехали, ехали и ехали.
        За проведенный в седлах день оставили позади не одну милю, пересекли несколько мелководных речек. Горы на востоке заметно отодвинулись, словно уменьшились в росте. Ночь в роще баобабов, мощных, точно драконьи лапы, прошла спокойно, и утром путники двинулись дальше.
        Примерно к полудню достигли границы болот.
        Она была резкой, словно в давние времена джунгли и топь договорились о том, чтобы строго разделить владения, и с тех пор соблюдали договор. С одной стороны - высокие деревья, мощные коричневые и серые стволы, густой кустарник, а с другой - туманная дымка, заросшие травой кочки, пятнышки и полосы черной воды и участки жидкой, вонючей грязи.
        Дорога тянулась через трясину подобно настоящей дамбе.
        - Э… не нравится мне это, - пробормотал Бенеш, когда они пересекли границу болот. - Я чувствую впереди… ну, враждебность… что-то злое и очень опасное, да…
        - Да ладно тебе. - Гундихар усмехнулся. - Где наша не пропадала? Любую враждебность мы запросто «годморгоном» в слизь размажем. Слушай лучше анекдот. Приходит тролль домой, а там…
        Мысли о неведомой опасности, судя по выражению лица мага, тут же вылетели у него из головы.
        Но не успели проехать и мили, как начали беспокоиться лошади. Олен тоже почуял нечто странное - будто среди пахучей духоты болота в лицо повеяло холодком, как тогда, в день встречи с белоглазым. Поглядел на спутников - что ощущают они? - но все, кроме Бенеша, выглядели спокойно.
        Значит, угроза только мерещится? Или ледяной клинок вместе с Сердцем Пламени сделали Рендалла восприимчивым к подобным вещам?
        Они ехали между черными, гнилыми деревьями, ростущими прямо из воды, чьи листья напоминали обрывки кожи. Миновали обманчиво зеленые лужайки, усеянные огромными, точно колеса, цветами, крошечные озера, заросли осоки, противно шуршащие на ветру. На горизонте, в дымке, прятались островки, заросшие настоящим лесом, - крепости джунглей во владениях неприятеля.
        Трясину полнила жизнь - жужжали мухи, летали яркие бабочки, стрекозы, жуки, мелькали птицы. Какие-то твари шуршали в траве, но на глаза не показывались. Кваканье, вопли и рычание складывались в настоящую какофонию, от горьких запахов трав голова шла кругом.
        И в один момент все это стихло, а Бенеш побледнел и покачнулся в седле.
        - Сейчас… - выдавил он через трясущиеся губы. - Оно идет… ползет сюда, к оружию… я, быстрее…
        Тонкая шкура «лужайки», укрывавшей под собой трясину, вспучилась справа от дороги. Полетели в стороны зеленые обрывки, порскнули испуганные жуки, и над топью поднялась блестящая округлая голова размером с бочку, блеснули маленькие и черные, точно у паука глаза.
        Их было ровно шесть.
        - Это еще что за тварь?! - гном вцепился в поводья, норовя успокоить взбесившуюся лошадь.
        Остальные кони задергались, замерли на месте и задрожали.
        - Астог, - голос мага дрогнул, но прозвучал в нем не столько страх, сколько удивление. - Житель глубины топей Мероэ. Он питается всем, чем угодно. Но если верить «Великому бестиарию алионскому», то нет у него привычки выбираться из болота или даже просто всплывать…
        Книги, захваченные Бенешем из дома наставника в Гюнхене, давно сгинули в дорожных передрягах. Но знания маг не растерял и даже ухитрился их преумножить.
        - Ну, кто писал тот «Бестиарий»? - гном оставил попытки справиться с животным и спрыгнул на землю. - Какие-нибудь умники, которые этого астога и не видели никогда.
        Бенеш обидчиво засопел, но глянул в сторону чудовища и решил пока за автора книги не вступаться. Астог вылез из болота на обочину, стало видно лоснившееся тело, длинные щупальца и огромная хлюпающая пасть, способная запросто проглотить коня, а то и быка. На землю потекла черно-зеленая, густая и воняющая тухлым мясом слизь.
        Оцилан зашипел, вздыбил шерсть и начал медленно пятиться. Для него противник оказался крупноват.
        - Не знаю, что до остальных астогов, но этот явно взбешен. - Олен тоже спешился, вынул меч. - Что-то его рассердило и заставило напасть на нас. А значит - придется отбиваться.
        Саттия, единственная из путников, справившаяся с лошадью, не стала тратить лишних слов. Она перебросила колчан со спины на бок, тренькнула тетива, мелькнула стрела, за ней - вторая. Одна воткнулась чудовищу выше пасти, другая выбила глаз, закапала кровь.
        Астог заревел, на роданов обрушилась волна зловония, засучили толстые, как бревна, щупальца.
        - Обходим его с боков! - крикнул Олен Гундихару, взявшему в правую руку - цеп, а в левую - тесак. - Бенеш, Арон-Тис, не дайте удрать коням! Саттия, ты прикрываешь!
        Сам увернулся от удара щупальца, бросился в сторону, гном метнулся в другую. Болотная тварь закачалась справа налево, пытаясь понять, какого из двуногих атаковать в первую очередь. И потратила на это слишком много времени - иззубренный клинок и ледяной меч ударили одновременно.
        Астог взвыл, наземь шлепнулось и забилось щупальце, похожее на толстенного червяка. И Олену вновь пришлось пригибаться, уходить от ответного удара, колонна из слизистой плоти прошла рядом с головой, волна зловонного воздуха овеяла лицо.
        - Вы долго будете его убивать! - донесся крик Бенеша. - Он живуч, а до сердца добраться и вовсе невозможно! Попробуйте увести его от дороги!
        - Увести, легко сказать… - Олен бросился ничком, перекатился и вскочил. - Может, ты отведешь ему глаза?!
        - На астогов не действует магия!
        Стоило признать, что монстр попался вправду могучий и упорный, и большое счастье, что у него не было привычки вылезать из трясины почаще, дабы закусить мясом людей или эльфов…
        - Держись, я иду к тебе! - Гундихар сориентировался в ситуации очень быстро. - Сейчас мы сделаем этого кальмара-переростка, таран ему в задницу!
        Олен не успел и глазом моргнуть, как гном оказался рядом. Уверенно шлепнул
«годморгоном» по слишком наглому щупальцу и стал медленно пятиться, приговаривая:
        - Пошли, пошли, цыпа-цыпа…
        Рендалл тоже отступил, понимая, что им сейчас придется сойти с дороги, слезть в болото, чтобы заманить чудище за собой и дать соратникам возможность проехать. Ну а потом как-то выбраться самим.
        Астог, совершенно забыв обо всем остальном, тяжело пополз за парой двуногих, причинивших ему боль.
        - Вот так, цыпа-цыпа… Отлично. - На краю дороги, там, где начинался откос, Гундихар споткнулся и едва не упал. Олен шагнул в сторону и срубил щупальце, нацелившееся в голову соратнику.
        - Спасибо, - прохрипел гном. - Еще немного, несколько шагов…
        Под ногами захлюпала вонючая жижа, идти стало труднее. Астог медленно сполз по откосу и шлепнулся в трясину, задвигался быстрее, не обращая внимания на кровавые струи, хлынувшие в воду.
        Олен и Гундихар, пятясь, оставили спутников в стороне.
        - Отходим, еще чуть-чуть… - сказал гном. - А теперь вверх. Ходу! Ходу!
        Рендалл повернулся и изо всех сил припустил вверх, к дороге. Чуть не рухнул, когда подошва поехала по скользкой земле, но коротким, рвущим мускулы усилием заставил себя устоять на ногах. За спинами беглецов взвыл астог, и неутоленная ярость прозвучала в его голосе.
        Задыхаясь, подскочили к лошадям, Олен помог забраться в седло Гундихару, залез сам.
        - А теперь поехали, - сказала Саттия. - Не будем дожидаться, пока эта милая зверушка снова до нас доберется.
        Олен отдышался примерно через милю, когда астог давно пропал из виду, а его вой затих. И тут же вновь вынужден был схватиться за меч - из зарослей тростника наперерез всадникам метнулись несколько стремительных крылатых силуэтов. Рыжий скакнул, сбил одну из тварей на лету, второй досталось от «годморгона» Гундихара, третью разрубил на части Рендалл.
        - Ничего не понимаю, да, - сказал Бенеш, разглядывая останки тварей, похожих на жаб с крыльями. - Это нхорицы, они, ну… не нападают на крупную дичь… Зачем бросились на нас?
        - У них уже не спросишь, не будь я Гундихар фа-Горин! - хвастливо заявил гном, но затем голос его изменился: - Но болото это мне не нравится. Что-то тут не так, клянусь разумом Глубины.
        - Я, э… чувствую… что впереди и по сторонам в воздухе словно разлито что-то… какой-то яд, - проговорил Бенеш, потирая лоб. - Нечто могущественное и очень враждебное, да, но не только к нам, ко всему.
        Олен испытывал нечто похожее. Чуть ли не всем телом и внутренностями ощущал, что над топью клубится не только дымка, а еще какая-то мерзкая, ненормальная ярость. И именно она толкала астога на то, чтобы выбраться из глубины, напасть на людей, она же заставляла нхориц метнуться в безумную атаку.
        Похоже, что «яд» отравлял разум животных сгустками бешенства, превращал зверей в одержимых жаждой чужой крови…
        - Нагхи? - спросил Арон-Тис. - Они могли наслать какое-нибудь проклятье на земли сельтаро.
        - Вряд ли, - покачал головой Бенеш. - Магия животных больше подвластна троллям, а не обитателям Солнечного острова. Да и какой смысл, ну… проклинать земли, находящиеся далеко от тех мест, где ведется война?
        - Тогда что? - Саттия глядела на дорогу впереди, и лицо ее было мрачным.
        Олен с горечью подумал, что может ответить на этот вопрос. Облако ненависти вызвали те два чуждых обычной жизни предмета, что он носит с собой, - клинок из кости йотуна и кольцо из красного металла, который и не металл вовсе. Их сила, причудливо смешанная, и привела к тому, что животные на болотах ощутили невероятное стремление убивать.
        И что делать? Сказать о собственных догадках? Но это ничего не изменит и ничем не поможет. А значит - лучше промолчать, оставить при себе чувство вины, похожее на растущую где-то во внутренностях рану.
        - Честно говоря, не знаю, - сказал Бенеш. - Но боюсь, что, это… теперь нам придется быть начеку все время, да. Нападение может случиться в любой момент.
        - А то мы не догадываемся. - Гундихар брезгливо оттопырил губу и обтер слизь с верхней секции «годморгона». - Ладно, поехали. Не может же отравленная злым колдовством топь тянуться бесконечно? А чем быстрее мы отсюда уберемся, тем лучше.
        - Странно услышать от тебя что-то умное, - фыркнула Саттия, и они пришпорили лошадей.
        Но без схватки удалось проехать не так далеко. Через пару миль девушка встала в стременах и приложила руку ко лбу.
        - Там что-то лежит на дороге… - сказала она. - Похоже на черные бревна.
        - Неужели зроиты? Только не это! - лицо гоблина отразило страх. - Один укус этой твари, и все, можно считать, что врата Адерга открыты для тебя…
        Вскоре и Олен разглядел три черточки, выделявшиеся в желтой дорожной пыли. Когда подъехали ближе, стали видны детали - чешуя цвета вороненой стали, длинные, мощные хвосты. И самое главное - пасти длиной с ногу человека, обильно усаженные острыми зубами.
        Уловив приближение всадников, чудовищные крокодилы неспешно заскользили им навстречу.
        - Да уж, дело будет жарким… - даже голос всегда бодрого гнома прозвучал как-то уныло.
        Туловища рептилий вихлялись из стороны в сторону, лапки дрыгались, но это не выглядело смешным. Твари надвигались неспешно и неумолимо, как смерть, и в белесых глазах зроитов читалась жажда убийства.
        - Алхимик, если ты знаешь их уязвимые места, то говори сейчас. - Олен спрыгнул с лошади.
        - У них нет таких мест, - ответил Арон-Тис. - Надо отступить, выждать. Может быть, они уйдут, и тогда мы сможем проехать.
        - Вот уж нет! Ни за что не отступлю перед какими-то ящерицами! - зарычал спешившийся гном. - Не будь я Гундихар фа-Горин.
        Саттия выстрелила, но бронебойная стрела, способная пробить кольчугу или даже пластину доспеха, бессильно отскочила от черной чешуйки. Вторая попала в глаз чудовища, но тоже отлетела, поскольку крокодил успел опустить веко.
        - Корни и листья, от моего лука мало толку! - крикнула девушка. - Может быть, и правда отступим?
        До чудовищ осталось меньше десяти шагов, лошади начали пятиться и храпеть. Рыжий выпустил когти и басовито, пронзительно замяукал, глаза его загорелись злым огнем.
        Оцилан готовился биться насмерть.
        - Я попробую что-то сделать! - заорал Бенеш. - В стороны!
        - Давай. - Олен отпрыгнул, его обдало горячим ветром.
        Молния ударила прямо в голову одному из крокодилов. Тот дернулся, короткие кривые лапы подогнулись, туша шлепнулась наземь и замерла.
        - Убит! - закричала девушка.
        - Нет, только оглушен… - маг покачнулся в седле. - А я отдал столько сил…
        Олен шагнул вперед, поднимая меч. То же самое сделал Гундихар, боевой цеп в его руках зажил собственной жизнью, с жужжанием завертелась малая секция. Пришло время простого, ну или не очень простого оружия. Именно оно решит, кому сегодня умирать под жарким солнцем…
        Гном атаковал первым. Сделал выпад и шарахнул ближнего зроита по башке. Тот не успел увернуться, лишь бессильно щелкнул пастью, так что полетели брызги ядовитой слюны.
        Вторая тварь бросилась на Олена, да так быстро, что он едва уловил смазанное движение. Рубанул, отпрыгивая в сторону. Понял, что попал, ощутил, как меч режет прочнейшую чешую. А затем толстенный хвост ударил сбоку и отшвырнул человека, словно порыв ветра - листок.
        Олен отлетел локтей на десять, тяжко хрястнулся о землю. Перед глазами мелькнуло небо, что-то хрустнуло в груди. Увидел, как метнулся Рыжий, как черный гад легко, точно пушинку, отбросил оцилана.
        - Неееет! - отчаянный вопль Саттии хлестанул по ушам.
        Не обращая внимания на ноющее от боли плечо, Рендалл вскочил.
        Один из крокодилов несся на него, из раны в боку хлестала кровь, но это ничуть не тревожило хищную тварь. Она видела цель, и зубы в приоткрытой пасти влажно блестели. Второй зроит, слегка оглушенный, судя по замедленности движений, атаковал Гундихара, тот отбивался. Третий, пораженный заклятием, потихоньку приходил в себя, лапы и хвост начинали шевелиться.
        Ситуацию Олен оценил в несколько мгновений, а потом сжал руку и понял, что в ней нет меча. Ледяной клинок выпал во время удара о землю и лежал в четырех шагах, столь же недоступный, как вершина пика Тохрот.
        На то, чтобы поднять оружие, времени не было.
        Оно оставалось лишь на то, чтобы умереть.
        И тогда Олен вскинул левую руку, и кольцо на безымянном пальце отозвалось на призыв. Ладонь пронзила острая боль, навстречу бегущему крокодилу ударило копье из багрового пламени. Вгрызлось в черную чешую, охватило длинную тушу. Зроит завизжал, тонко и пронзительно, и превратился в пепел.
        Слабость накатила подобно океанской волне, способной опрокидывать корабли. Но Рендалл сумел перевести руку, сжечь оставшихся тварей и только после этого провалился в беспамятство.
        Пришел в себя мгновенно, не успели подоспевшие Бенеш и Арон-Тис перевернуть его на спину.
        - Живой? - спросил гоблин.
        - А то. Все… нормально?
        - От них только пепел и остался, - проговорил Бенеш и со страхом покосился на Сердце Пламени. - Какая же в этой вещи мощь, да?
        Они помогли Олену встать, а поднял меч и на лошадь влез он уже сам, хотя ноги подкашивались и дрожали. Из зарослей тростника на обочине выбрался помятый Рыжий, задрал хвост, показывая, что все в порядке. Саттия подобрала стрелы, и путешественники отправились дальше.
        Вскоре им пришлось отбиваться от стаи бешеных птиц, напоминавших журавлей, и тут хорошо показал себя Бенеш. Затем галопом уходить от хлынувших на дорогу муравьев размером с ладонь, ярко-красных и очень шустрых. Лошадей не надо было подгонять, они неслись сами.
        Когда впереди показалась граница болот, а случилось это ближе к вечеру, все вздохнули с облегчением. Но, как оказалось, зря - джунгли охватывало то же самое безумие, что и топь. До захода солнца Олен три раза пускал в ход клинок, и в мускулах прочно обосновалась усталость.
        - Надо бы остановиться, - сказал Гундихар, когда начало темнеть. - Передохнуть, да и коням дать передышку.
        - Вряд ли нам дадут поспать, - мрачно буркнула Саттия, за день расстрелявшая почти все стрелы. - Ночные хищники здесь не менее свирепы, чем дневные. Может быть, проведем темное время в пути, чтобы побыстрее выбраться с проклятых земель?
        - Ехать в темноте опасно, а огонь поможет отражать нападения, - покачал головой Арон-Тис, и на это никто не нашел возражений.
        Остановились на ночлег рядом с дорогой, на уютной полянке, окруженной очень высокими деревьями с голыми стволами и пучками ветвей у верхушки. Успели развести огонь перед тем, как из чащи полезли хищные твари, и до самого утра развлекались, отбиваясь от них.
        Выспаться не удалось.
        К рассвету Олен чувствовал себя вымотанным до предела - руки отказывались подниматься, сознание то и дело туманилось, чесавшиеся глаза закрывались. Остальные, судя по виду, ощущали себя примерно так же. Только Саттия выглядела бодрой - давала знать о себе эльфийская кровь.
        Затушив костер и оседлав дрожащих от ужаса лошадей, путники двинулись дальше. Через несколько миль лес неожиданно оборвался, а дорога вывела в поле. Открылась расположенная за ним роща странных деревьев - очень толстых, очень дуплистых и увитых сотнями лиан.
        - Это же арроба, - заулыбалась Саттия. - Перед нами поселок. Вон там, судя по белым листьям, храм.
        - Где дома, там и еда, - обрадовался Гундихар, дергая себя за бороду, чтобы отогнать сонливость. - Надеюсь, что местные сельтаро не посходили с ума, подобно тем зверюшкам?
        - Скоро узнаем, - отозвался Арон-Тис. - Тут, если не ошибаюсь, должен быть трактир, а то и постоялый двор.
        - А это что? - Саттия подняла руку, указывая на торчавший над крайним деревом шест, на котором трепыхался какой-то флаг.
        - Стойте! - лицо гоблина отразило тревогу. - Ты можешь разглядеть, что там такое?
        Путешественники остановили лошадей, Рыжий уселся и принялся вылизываться, а девушка прищурилась.
        - Так, ага… - сказала она. - Черный круг, усеянный багровыми точками.
        - В этом поселке - мор, - безжизненным голосом проговорил Арон-Тис. - Смертельная и очень заразная болезнь.
        - Но мы не эльфы, может, нас она не затронет? - на лице гнома отразилась досада.
        - Ты хочешь рискнуть? - спросил Олен. - Я - нет.
        - Мне кажется, ну… - Бенеш хрустнул пальцами. - Что это… болезнь, она - проявление той же злой силы, что вызвала безумие у животных, да. Что-то вроде облака… серого, ну, клубится вокруг… и оно напоминает мне силу ученика Харугота, которого мы убили в орочьем поселке.
        - Вот как? - светлые брови Саттии поднялись к самым волосам. - И что это значит?
        - То, что нам нужна объездная дорога, - довольно сердито заявил Гундихар. - Как насчет нее?
        - Плохо, - сказал Арон-Тис. - Можно попробовать объехать полем, а потом лесом, но кто поручится, что мор не свирепствует и дальше к северу?
        - Надо съездить туда, покричать с околицы и поговорить с тем, кто выйдет. С безопасного расстояния, - предложил Гундихар. - Я могу это сделать. Зараза заразу не берет, и потому мы, гномы, так редко болеем, ха-ха, клянусь всем пивом Мшистого пика.
        - Лучше я… - помотал головой Бенеш. - Я могу, ну, защитить себя магией…
        - А почему не я? - вмешался Арон-Тис. - Тело, облагороженное Истинным Эликсиром, не поддается хворям.
        Олен смотрел на спорящих, и на душе у него становилось все тяжелее.
        Настал момент распроститься с друзьями, перестать использовать их в качестве живого щита. Дальше придется самому отбиваться от неприятностей, предназначенных только для него, для врага Харугота Безарионского. А это значит - продолжить путь в одиночестве, не считая Рыжего.
        - Тихо вы, - сказал он негромко, но спорщики смолкли, изумленно уставились на Рендалла. - Это значит только одно - вам пора повернуть назад, вернуться в безопасный Тафос.
        - Это почему? - нехорошо прищурившись, осведомилась Саттия.
        - Неужели вы не понимаете? Все препятствия, что мы встречаем на пути, порождены вот этим. - Олен вытащил из ножен ледяной клинок и поднял руку с Сердцем Пламени. - Так что чем дальше, тем больше их будет и тем смертоноснее они будут становиться. Если вы отправитесь назад, то не то что зроит, ни один комар не преградит вам путь. Поедете со мной - наверняка погибнете. Сила этих вещей велика, но я могу не успеть защитить вас…
        Последние слова прозвучали в полной тишине, даже Рыжий прекратил умываться и осуждающе посмотрел на Рендалла.
        - Ты все сказал? - поинтересовался Арон-Тис, нервно потирая руки. - Тогда послушай умного гоблина. - Вихрь, о котором мы с тобой говорили, притягивает угрозы только к тебе и к тем, кто рядом. Безумие животных и болезнь среди эльфов угрожают не столько нам, сколько местным жителям. А значит - причина у них другая.
        - Верно… - встрял Бенеш. - Это, ну, что-то огромное и очень странное… будто бы в мире что-то разладилось, что-то испортилось, прогнило… Готов поклясться, что подобное или нечто другое, но похожее… ну, творится везде, от Норции до земель белых гномов.
        - Возможно. - Олен не собирался сдаваться так легко. - Но в Тафосе вы в любом случае окажетесь в большей безопасности, чем со мной. Что толку - погибнуть зря, пасть в чужой борьбе?
        - Опять то же самое. - Саттия вздохнула и покачала головой. - Мы с тобой уже говорили на эту тему. Это не только твоя, а и наша война! Что, думаешь, Харугот оставит в покое тех, кто противостоял ему? Полагаю, что он хорошо запомнил меня. А значит - точно попытается убить при первой же возможности. Так что я сделаю все, чтобы ты добился успеха, и если погибну, то хотя бы не просто так.
        - Хорошие слова, - кивнул Гундихар. - Олен, хватит нести ерунду. Клянусь топором, которого у меня нет, ты ведешь себя, будто мой кузен Арихар. Он, когда напивается, всегда пытается из трактира выйти через стену и орет при этом:
«Замуровали, гады! Откройте, сволочи!» Нельзя же быть таким упрямым? Это наша, гномья, привилегия.
        Они все глядели на него с упреком, и никто не собирался отступать. Олен понимал, что от спутников придется избавляться против их воли, а как это сделать в дикой чащобе - представлял с трудом.
        - Ладно, - сказал он. - Замнем пока. В любом случае нужно решать, что делать дальше. Искать объезд?
        - Можно. Так же как и попробовать переговорить с сельтаро, - уши Арон-Тиса начали покачиваться вверх-вниз, давая понять, что хозяин думает. - Но что-то мне кажется, что отравлены земли до самого Эль-Ларида, если не дальше. И поэтому лучше свернуть на такую дорогу, где мы не встретим зверей или болезни, куда не попадут войска нагхов и вербовщики эльфов…
        - А она существует? - спросила Саттия.
        - Конечно. Темный путь.
        Гундихар выпучил глаза и выругался по-гномьи, Бенеш часто-часто заморгал.
        - А что это такое? - поинтересовался Олен.
        - Ответить я не могу, - в голосе алхимика прозвучала досада. - Знаю лишь, что лежат эти пути между корнями гор и что, путешествуя по ним, можно пройти Большой и Малый Огненные хребты за несколько дней.
        - Откуда ты вообще знаешь о путях? - прорычал Гундихар. - Сведения о них принадлежат к разряду тайных…
        - К тем, что не сообщают всяким олдагам. - Арон-Тис невозмутимо кивнул. - Это понятно. Но я положил жизнь на то, чтобы узнать как можно больше, и многие секреты попали мне в руки, в том числе и этот. Я…
        - Так что это за пути? - нетерпеливо прервала его Саттия. - Как туда попасть?
        - Только с разрешения хозяев, - неохотно ответил гном. - В данном случае - обитателей Огненного хребта. И кого попало на Темный путь не пускают, так что вряд ли тайные ворота откроются нам так легко.
        - У меня есть, чем заплатить. - Арон-Тис улыбнулся и похлопал по притороченному за седлом мешку. - Придется расстаться с теми игрушками, что мы нашли на корабле у нагхов, но ничего, это не такая большая цена. А Темные пути проложили в давние времена еще самые первые гномьи маги, они…
        - Остановись, - сердито буркнул Гундихар. - Ты знаешь, что по законам Льдистых гор я должен убить олдагов, сумевших добыть тайные знания? Хватит и того, что ты разгадал наш секрет, незачем разглашать его остальным. И все же я не верю, что с тобой будут разговаривать.
        - Я бывал в Огненных горах и знаю там кое-кого, - с достоинством проговорил алхимик. - Ближайший вход лежит вон там, - и он указал на восток, где над горизонтом поднимались горы. - Так что надо решать - идти вперед, глубже заходя в отравленные земли, или попытаться вступить на Темный путь?
        - В горы, - твердо сказала Саттия.
        - В горы, - кивнул Олен.
        - Ну, э, да… - выдавил из себя Бенеш.
        - Мяу! - высказался Рыжий, на мгновение оторвавшись от вылизывания собственного бока.
        - Эх, смотрите, как бы не пожалеть… - начал Гундихар, а затем улыбнулся и махнул рукой: - Эх, была не была! Где наша не пропадала? Даже если ничего не добьемся, хотя бы гномьего пива выпьем! Я его давненько не пробовал. Поехали, ха-ха, к родичам моим, чтоб им добыть столько золота, что не унести…
        - Раз все согласны, тогда вперед, - и Арон-Тис развернул коня.
        Они вернулись туда, где поле граничило с лесом, и тут свернули с дороги. Первым в заросли нырнул оцилан, только качнулись расположенные у самой земли ветки. За ним двинулись всадники - впереди Саттия с луком на изготовку, следом - Бенеш и Арон-Тис, а позади Олен и Гундихар.
        Лес обхватил путешественников, сдавил их со всех сторон.
        Основу чаши составляли могучие, покрытые толстой чешуей деревья. Высоко над землей гордо колыхались широкие кроны, а вниз падали настоящие водопады вьюнков, усеянных голубыми и желтыми цветами. Средний ярус занимали кусты, крохотные или огромные, самые разные, так тесно сплетшиеся ветками, что между ними не протиснулась бы и полевая мышь.
        Кони шли с трудом, приходилось отыскивать тропинки, петлять и тратить на это множество сил.
        Под копытами шелестела и чавкала высокая трава, над нею возвышались папоротники, причем не только зеленые, но и синие, и фиолетовые. Качались на ветру стебли хвощей, торчали шипы и листья. И всюду, от вершин деревьев до подземелий, кишела жизнь - свистели и чирикали птицы, кто-то шуршал в зарослях, поспешно удирая при приближении роданов. Летали бабочки и крупные золотистые мухи.
        В царившей под сводами влажной духоте было трудно не только двигаться, а даже дышать. Одежда прилипала к телу, пот выступал от малейшего усилия, а сладкие и густые запахи вынуждали чихать.
        - Нет, так дело не пойдет, - сказал Олен, когда они в очередной раз уперлись в стену из зарослей. - Таким образом мы будем до гор месяц добираться. Бенеш, вспомни, как ты колдовал в Безарионе, когда мы шли через зачарованный сад. Сможешь проделать такое сейчас?
        - Ну… э, почему нет? - маг сделал резкое движение руками, в духоте джунглей повеяло свежим ветром.
        Показалось, что полыхнула белоснежная крошечная молния, оставив в воздухе след - горящую синим огнем загогулину, какую можно рассмотреть только краем глаза. Ветви впереди затрепетали, стволы заскрипели, листья затряслись, и открылся проход, достаточно широкий, чтобы по нему прошла лошадь.
        - Так куда лучше, - кивнула Саттия и дала шпоры.
        Харугот стоял на вершине холма, а внизу, под некрутым откосом, лежал Дейн, похожий на очень широкую, занесенную снегом дорогу. За рекой находился Ферлин, виднелось замерзшее устье Ланы, мыс у слияния двух рек и грозная крепость на нем - высокие стены, мощные башни.
        - Судя по всему, мы успели, - сказал находившийся рядом с правителем Безариона Шахияр, а конь орка недовольно всхрапнул. - Не видно, чтобы тут уже побывали гномы.
        - Да, клянусь Великой Бездной, - кивнул Харугот. - Город цел, а это главное. Вперед.
        Он повернул коня и двинул его обратно к дороге. Спустя несколько сот шагов она свернет направо и через Дейн приведет прямо к воротам Ферлина.
        Стоило признать, что ведомое консулом Золотого государства войско из трех тысяч бойцов совершило невозможное. Почти восемьсот миль от Терсалима до слияния Дейна и Ланы они прошли всего за девять дней. Потеряли при этом много лошадей, вымотались до предела, но успели.
        И окажись гномы даже неподалеку, их будет кому встретить.
        Сам Харугот сидел в седле с трудом, скособочившись. Чувствовал, что и его немалым силам приходит конец, и понимал, что никакая, даже самая изощренная магия здесь не поможет.
        А это значит, что придется отдыхать, просто, по-человечески, день или два.
        Но сначала - разобраться с обстановкой и отдать кое-какие приказы.
        Воинство консула заметили с городских стен. Распахнулись Портовые ворота, что выходят на Лану, из них появилась группа всадников. Харугот успел доехать до середины Дейна, когда узнал, что навстречу мчится Редер ари Налн, канцлер Золотого государства, а с ним - десяток охранников.
        Когда между ними осталось меньше дюжины шагов, ари Налн остановил коня, спрыгнул с него и опустился на одно колено.
        - Поднимись. Не до того сейчас, - с недовольством промолвил Харугот. - Залезай в седло и докладывай. Прямо на ходу.
        Канцлер торопливо исполнил приказ, и вскоре он оказался слева от правителя Безариона.
        - Ну? - спросил тот.
        - Мессен, войско собрано и готово к битве. Меньше, чем хотелось бы, но…
        - Сколько? - угол рта Харугота дернулся.
        - Д-десять тысяч, - голос ари Нална дрогнул. - Баронские дружины плюс ополчение - копейщики, лучники.
        - Не так плохо. Что еще?
        - Прибыли все ваши ученики, что оставались в столице, сейчас они в Ферлине, - канцлер говорил, и они медленно ехали через реку, туда, где над городской стеной в серо-голубое морозное небо поднимались многочисленные дымки. - Кроме того, есть очень хорошие новости, мессен.
        - И какие?
        - Эльфы уходят. Несколько дней назад они развернулись и двинулись обратно через Геден.
        - И что тому причиной? - Харугот не удержался, изумленно хмыкнул.
        - Нам удалось взять пленного, одного из их дозорных. Он рассказал, ну… - ари Налн чуть замялся. - Что, по слухам, север Вечного леса атаковали йотуны. Превратили в развалины несколько селений и двинулись в глубь владений альтаро.
        - Йотуны? Но это же бред! - вмешался в разговор Шахияр.
        - Очень похоже на бред, - покачал головой правитель Золотого государства. - Но зачем эльфу придумывать такую небылицу? И какая другая причина могла заставить отступить их войско?
        Разговаривая, они обогнули мыс, на котором высилась крепость. Въехали на Лану, где выступавший из-под снега лед был не серым, а каким-то желтоватым, и двинулись к берегу.
        Шахияр только плечами пожал, как бы говоря - кто этих эльфов знает?
        - Пленник здесь? - поинтересовался Харугот. Канцлер кивнул. - Тогда я сам поговорю с ним. Позже. А что с гномами?
        - Уверенно движутся на юг. Взяли штурмом несколько замков, ни один не продержался больше суток.
        Это не казалось удивительным. Мало в Алионе крепостей, способных выдержать натиск гномьих магов, которым повинуется стихия Земли. И никто, наверное, не способен захватить собственные твердыни обитателей гор, устроенные в неприступных скалах. Зато в поле воевать с гномами очень даже можно.
        - Понятно. Шахияр, твои смогут прожить какое-то время в шатрах на морозе? - спросил Харугот, повернувшись к шаху.
        - Конечно, - ответил тот гордо. - Только нам нужны дрова, провиант и фураж.
        - Это мы обеспечим. Ари Налн, ты слышал?
        - Да, мессен.
        - Тогда располагайтесь вон там, - и консул указал туда, где между посадом и Дейном оставался обширный пустырь. - Отдыхайте и готовьтесь к битве. Все необходимое вам доставят. Военный совет устроим завтра утром. Я пришлю за тобой гонца.
        - Я понял, брат, - предводитель орков залихватски гикнул, и зеленокожие всадники начали осаживать коней, разворачиваться. Зарысили следом заводные лошади, несущие на спинах нужный в походе скарб.
        Проложенная по льду дорога вывела на берег. Харугот поднялся на него и по неширокой улочке направил коня к Портовым воротам. Охранявшие их стражники при виде правителя вытаращили глаза и подобрали животы, отчего стало казаться, что они страдают запором.
        За воротами начался Ферлин - крепкие двухэтажные дома, частенько каменные, множество лавок, самая настоящая мостовая.
        Город не прятал собственного богатства, хотя и не выставлял его напоказ. Из окон на всадников глядели лица, искаженные любопытством и страхом. Прохожие торопливо отступали к стенам и угодливо кланялись. Из переулков бежали мальчишки - как же, сам правитель Безариона, великий и ужасный, свергнувший власть императоров, что казалась несокрушимой…
        Ферлин не восставал против Харугота, его не громили Чернокрылые, и поэтому тут консула не ненавидели, хотя и боялись.
        - Покои для вас готовы, - сообщил ари Налн, когда они свернули и стала видна стена крепости - более высокая, чем городская, из черного камня. - Ну а воинов мы расселим как-нибудь.
        - Займись этим немедленно, - кивнул консул. - У меня же есть одно неотложное дело.
        Дело и впрямь выглядело спешным, особенно учитывая, что эльфы отступили, а гномы пока не стоят у стен Ферлина. Правитель Золотого государства не вспоминал о нем с того дня, когда ощутил, что последний отпрыск рода Безария надел на палец Сердце Пламени. Но он никогда и не забывал об этом, знал, что проблему придется решать так или иначе.
        Почему бы не сегодня?
        Через еще одни ворота, более узкие, они въехали во двор крепости. Харугот слез с коня и, не оглядываясь, пошел к главной башне - очень древней, возведенной чуть ли не в те времена, когда в этих местах кипели сражения с эльфами.
        - Где мои ученики? - спросил на ходу.
        - Здесь, в одной из казарм… - ответил торопившийся за правителем ари Налн.
        - Немедленно их ко мне, и прикажи подать горячий ужин.
        - Да, мессен. Проходите сюда, мессен…
        Канцлер отворил тяжелую дверь, первым скользнул внутрь, мимо нескольких стражников, на узкую лестницу. Харугот зашагал следом, по вытершимся каменным ступенькам, мимо пробитых в толстой стене окошек, больше похожих на амбразуры.
        Через них лился тусклый свет умирающего дня. В башне было холодно, дыхание вырывалось изо рта клубами пара.
        А вот в комнате на самом верхнем этаже, куда ари Налн привел консула, оказалось тепло. Уютно потрескивали поленья в огромном очаге, горели свечи на столе. Золотистые блики гуляли по развешенным на стенах коврам, по дорогой мебели из каменного тополя, по низкому потолку.
        - Неплохо, - сказал Харугот, оглядывая удобное кресло с медвежьей шкурой на спинке и широченную кровать под балдахином. Мелькнула мысль, что ночевать в такой одному - глупо, но ее поспешно отогнал - не до того сейчас. - Давай ужин и гони учеников сюда.
        Ари Налн поклонился и вышел. А консул снял плащ, бросил его на сундук у двери и начал осматривать комнату. Не успел заглянуть во все шкафы, как вошел трясущийся от страха слуга с подносом.
        На подносе стоял медный кувшин, изящный золотой кубок гномьей работы и две тарелки - с нарезанным ломтиками сыром и пластами окорока.
        - Мессен, - прошептал слуга, моргая большими, коровьими глазами. - Горячее будет скоро, отведайте пока это…
        - Ставь и убирайся. - Харугот указал на стол, подумал, что слишком устал для того, чтобы злиться.
        Слуга, похоже, ожидавший, что съедят его, поставил поднос и выскочил из комнаты. Консул налил себе пива, взял кусок сыра и принялся за еду. Покончил с закусками, когда ему принесли горячее - запеченную с черносливом дичину, и тут явились ученики.
        Входили по одному, одинаковые в бурых балахонах, раболепно кланялись и замирали около двери.
        - Видит Великая Бездна, все тут, - сказал Харугот. - Ждите. Я поем и займусь вами.
        - Да, мессен, - ответили они хором.
        Судя по дичине, повар был мастером своего дела или просто очень боялся за собственную жизнь. Нежное мясо таяло во рту, оставляя приятное, хоть и вяжущее послевкусие.
        - Славно, - консул отодвинул тарелку, допил пиво и встал. Отогнал накатившую сонливость, желание немедленно лечь и уснуть. - Теперь пришел ваш черед. Так, посмотрим, кто у нас тут…
        Ученики стояли кучкой, лица их белели в полумраке, глаза смотрели в пол.
        Харугот подошел ближе, стал прохаживаться. В голове, как подхваченные осенним ветром листья, закружились мысли: жаль, что погиб Нивуч, он был, как ни крути, лучшим… А если попробовать вот этого? В обучении уже десять лет, предан, смел, но не очень умелый…
        Этот? Настоящий мастер в обращении с силой Тьмы, но ему не хватает решительности, жестокости. А она понадобится чуть ли в первую очередь…
        Эти двое? Привыкли работать в паре, друзья - не разлей вода, но талант у обоих нестабилен. В один день смогут такое, о чем в другой даже помечтать не осмелятся. Нет, такой вариант не годится.
        Консул Золотого государства ходил и думал. На столе рядом с пустыми мисками, шипя и потрескивая, истекали каплями воска свечи. За прикрытым ставнями окошком негромко завывал ветер.
        - О Великая Бездна, даруй мне мудрость. - Харугот остановился, огладил подбородок, за дни в пути покрывшийся щетиной. - Ты, Корел, ты, Савирт, и ты, Лехайон, останьтесь. А остальные - вон.
        Он сел в кресло, дождался, когда ученики, кроме названных, выйдут за дверь, только потом заговорил.
        - Вам троим выпала великая честь, - сказал консул, и черные глаза его блеснули. - Прямо сейчас вы отправитесь в Безарион, найдете в порту готовый к отплытию корабль и на нем двинетесь в сторону Закатного архипелага. К самым южным его островам, к тому из них, что носит имя Тенос.
        Ученики почтительно внимали, по-прежнему не поднимая глаз.
        Корел, бастард, отпрыск барона из графства Гедок и обычной селянки. Савирт, появившийся на свет в припортовых районах Безариона, и Лехайон, родившийся на побережье Деарского залива, в городе Федер, что входит в Танийский союз. Все трое - умелые маги, не такие, конечно, как Нивуч, но тоже очень талантливые. И при этом - преданы до глубины души, готовы выполнить любой приказ наставника, даже самый кровавый.
        - С собой возьмете сотню чернокрылых, из тех, что остались в Безарионе, - продолжил Харугот. - Приказ их командиру и распоряжение в казначейство вам выдаст канцлер. А на Теносе…
        То, что древние храмы Тьмы выбрались из тысячелетнего заключения под землей, он знал. Колебался только, размышляя, сколько правды о них открыть ученикам и какой именно правды.
        - На Теносе вы возьмете под охрану сооружения, которые обнаружите в самом центре острова. Заметите сразу, спутать их с чем-нибудь невозможно. Возьмете под охрану и никого к ним не подпустите. Любого родана, что попытается приблизиться, немедленно убивайте.
        С того самого дня, когда погиб Нивуч, Харугота мучило подозрение, что отпрыск последнего императора неведомым образом узнал, где черпает силу его враг. Да и он сам упомянул о Теносе тогда, в Золотом замке, когда хвастался добытыми в дальних землях камушками.
        При воспоминании о том моменте угол рта Харугота дернулся, сам он заскрипел зубами.
        - Наставник, можно вопрос? - поднял голову Корел, самый умный из троих.
        - Да.
        - А как же местные жители? Они не попытаются нам воспрепятствовать?
        - Думаю, что нет, - консул криво улыбнулся. - Скорее всего, население давно бежало с острова.
        - А что же там такое? - удивление появилось на широком лице Савирта.
        - Там… святилища той силы, которой мы служим, возведенные еще в те времена, когда никто в Алионе не слышал даже об эльфах.
        Ученики дружно вытаращили глаза.
        - Да, там кроется сила истинной Тьмы. - Харугот медленно поднялся, в комнате начало резко темнеть, хотя свечи продолжали гореть как ни в чем не бывало. Фигура консула странным образом выделялась во мгле, словно была чернее мрака. - Там ваша мощь в десятки раз возрастет. Особенно твоя, Корел, и поэтому ты назначаешься старшим. Но даже не подумайте о том, чтобы подчинить себе могущество храмов, - голос Харугота стал шипящим, - и выступить против меня. Тьма не покорится вам. Единственное, что обретете вы в таком случае, - безумие и гибель!
        Ученики сидели, напрягшись, всех троих колотило от страха.
        Консул опустился в кресло, и холодный мрак рассеялся, истаял без следа, осталась обычная, уютная полутьма.
        - Все поняли? - уже нормальным голосом спросил правитель Безариона. - Тогда в путь, немедленно.
        - Да, наставник, - трое учеников поклонились и один за другим вышли.
        Харугот с тоской покосился на кровать и подумал, что доберется до нее не скоро. Сначала нужно проверить, как разместили чернокрылых, потом - поговорить с пленным эльфом, обойти городские стены…
        И в этом не поможет никакая Тьма, даже самая могущественная.
        Глава 10
        Темный путь
        Три дня маленький отряд пробивался через влажные джунгли, топтал ковер из полусгнивших листьев и густой травы, дышал гнилыми испарениями болот. Хищные твари Мероэ, взбешенные неведомым чародейством, не раз бросались в атаку, и тогда в ход шло оружие. Кровь брызгала на землю, на стволы деревьев, и предсмертный вой оглашал чащу.
        Оставались позади миля за милей, горы приближались, надвигалась их черная исполинская стена. И чем дальше, тем слабее становилось влияние незримого облака, сводившего зверей и птиц с ума.
        На третий день нападения прекратились, а затем путешественники выбрались к самой настоящей вырубке.
        - Ха-ха, здорово! - сказал Гундихар, оглядывая громадный пень, на котором росли черно-оранжевые грибы. - Клянусь бородой и усами Регина, эти следы оставлены топорами. А где топоры, там и гномы, а где гномы, там и пиво.
        - Верно, тут добывали лес обитатели Огненных гор, - кивнул Арон-Тис. - Где-то должна быть дорога.
        Они попетляли между пнями, окруженными густой молодой порослью, и в самом деле выбрались к дороге, позаброшенной, но еще заметной. Пройдет год-два, и лес скроет ее из виду, завоюет окончательно, уничтожит следы того, что тут ходили роданы и ездили повозки.
        Дорога вела на восток, прямая, точно стрела, ехать по ней было одно удовольствие.
        - А почему вырубка заброшена? - спросил Олен у Арон-Тиса, когда пни исчезли из виду.
        - Тут гномы добывали особую древесину, из которой получается самый лучший уголь, его еще называют алхимическим. На такой уголь годятся лишь южные королевские кедры, их же здесь больше не осталось. Но ничего, когда вырастут новые, гномы вернутся. Все рощи нанесены на карту.
        - Кедры? Так далеко на юге? - удивилась Саттия. - Я думала, что они растут только у нас, в Вечном лесу.

«У нас, - со злостью подумал Олен. - Хотя саму из этого леса выгнали».
        Они почти не разговаривали, даже не глядели друг на друга, и стена холодного отчуждения крепла.
        - Обычные - да, но королевские - здесь, в Мероэ, - кивнул гоблин. - Я бы показал ветку или шишку, но гномы вывезли все подчистую. И теперь в особых печах пережигают в уголь.
        Девушка промолчала, но, судя по выражению лица, до конца так и не поверила.
        Лес начал редеть, появились отдельные валуны - закатившиеся в чащу разведчики гор. А потом впереди, между стволами замелькали серые гладкие тела скал, блестевшие на солнце. Дорога расширилась, понемногу начала забирать вверх, под копытами захрустели камушки.
        - Тут Гундихар фа-Горин как дома, - сказал гном, когда джунгли остались позади, а скалы очутились и справа и слева. - А пахнет-то как… замечательно, аж кровь по жилам несется и сердце играет!
        Олен принюхался, но кроме аромата нагревшегося на солнце камня не уловил ничего.
        Миновали площадку, где дорога раздваивалась, более широкая уводила на север, а узкая, почти тропка - вела прямо вверх, туда, где прятались в тучах вершины, блестели туши ледников. Арон-Тис после короткого раздумья повел отряд именно туда. Проехали с десяток шагов, когда Саттия вздрогнула, открыла рот, явно собираясь что-то сказать, но не успела.
        - Ста апп![Стой! (гном.) ] - мощный, густой голос прозвучал из-за скопления разномастных камней.
        Ехавший первым Арон-Тис вскинул руку и натянул поводья. За гоблином коней остановили все остальные.
        - Веем ар ни? Вад гер ни хар?[Кто такие? Что вам нужно здесь? (гном.) ] - поинтересовался тот же голос. Олен оглянулся, пытаясь обнаружить его хозяина, но не увидел ничего, только валуны, черные, белые и серые.
        Алхимик прокашлялся и заговорил на гномьем наречии, медленно, запинаясь, но вполне уверенно.
        - Надо же, знает, - уважительно хмыкнул Гундихар.
        - О чем речь? - вполголоса осведомился Олен, когда невидимый собеседник алхимика начал отвечать.
        - Наш краснопузый друг заявил, что приехал сюда для встречи с… ну, в общем, с очень важной персоной, что они хорошо знакомы. Страж тропы обещал послать гонца, чтобы пригласить эту особу сюда, а нам велел…
        - …Спуститься к развилке и ждать там, - закончил Арон-Тис. - Так что разворачиваем коней. Я договорился, чтобы нам доставили воды и пищи, за дровами придется сходить самим. Ждать предстоит как минимум, до завтра.
        - А пиво? Как насчет пива? - возмутился Гундихар.
        - Думаю, что вряд ли оно есть у дозорных, - и гоблин покачал головой.
        Они спустились к площадке, где дорога делилась на две, и едва успели расседлать лошадей, как послышался шорох шагов. Первой оглянулась Саттия, положила ладонь на рукоять меча, за ней Олен. А из-за поворота тропы показались три невысокие, плечистые фигуры в длинных, до коленей, кольчугах и конических шлемах, верхушки которых венчали странные украшения - что-то вроде наконечника копья с крохотным стальным флажком.
        Гномы Огненных гор были ростом куда ниже Гундихара. Подстриженные светлые бороды падали на грудь, зато лица под шлемами выглядели настолько черными, словно их мазали дегтем.
        Настороженно и недружелюбно блестели темные глаза.
        - Год миддаг, - сказал первый гном, с мечом у пояса и с топором в руках. - Детта ар авсетт фер ер.
        Двое его спутников, тоже с мечами, вышли вперед, один поставил наземь бочонок, другой положил довольно объемистый мешок. Затем трое гномов развернулись и просто-напросто ушли.
        - Хм… - Саттия нахмурилась. - И это знаменитое гномье гостеприимство?
        - Ну, мы пока не гости, а так - заблуды какие-то. - Гундихар пожал плечами. - Давай глянем, что нам принесли, и я отправлюсь в лес, за дровами. Надо бы костер развести.
        В мешке оказалось вяленое мясо, а в бочонке - к невероятной радости гнома - пиво.
        - Ура! - завопил он, подкидывая в воздух «годморгон». - Жизнь-то налаживается!
        Рыжий бросил на Гундихара неодобрительный взгляд.
        Принесли дров, и вскоре к небу потянулась тоненькая струйка дыма. К этому времени солнце уползло за лес, будто погрузилось в чащу, начало темнеть. Разогрели мясо, поели. Бочонок с пивом показал дно, в основном благодаря усилиям Гундихара, путешественники начали готовиться к ночлегу.
        Когда заснули все, кроме оставшегося на страже Бенеша, кот поднялся и тихо ускользнул вниз, в джунгли - поохотиться. Вернулся перед самым рассветом и застал роданов на ногах.
        - Ага, пришел, - сказал Олен, присаживаясь на корточки, чтобы почесать оцилана за ухом. - Кого съел, признавайся?
        - Мяу, - ответил Рыжий и упал на камни, показывая, что бока у него просто неимоверно зудят.
        - Знаете… - сказал Бенеш, по обыкновению продравший глаза позже остальных. - А я, ну, сегодня видел странный сон…
        - Голых девок? - с жадным интересом спросил Гундихар, но под сердитым взглядом Саттии осекся. - Я чего? Я ничего, совсем ничего.
        - Нет, - взгляд мага был рассеянным. Казалось, что он не видит ничего вокруг. - Другое… Мне снилось, что я стою на каких-то горах, а потом начал расти, быстро так… Земля, она уменьшалась подо мной. Я даже пробил головой облака. А потом, ну, ударился обо что-то твердое. Головой, да.
        И Бенеш пощупал макушку, словно и вправду надеялся найти там синяк.
        - Да, чего только во сне не увидишь, - проговорил Гундихар. - Эй, там пива не осталось, кстати?
        - Так ты же его и выпил, - улыбнулся Олен.
        - Да? А я думал, что мне это приснилось, - гном помрачнел. - Значит, придется завтракать всухомятку.
        Обитатели Малого Огненного хребта показались вскоре после полудня, когда светило выглянуло наконец из-за гор и скалы вокруг стали нагреваться. Первыми к развилке спустились четверо вооруженных до зубов воинов - в пластинчатых дорогих доспехах, глухих шлемах и со здоровенными секирами в ручищах. Сошли с тропы и замерли железными истуканами, даже не поглядев на чужаков.
        - С кем это они собрались сражаться? - мрачно проворчала Саттия.
        - Ха-ха, это почетная стража, - проговорил Гундихар. - И если глаза меня не обманывают, то мы будем иметь дело с главой рода, не меньше…
        - Ты угадал. - Арон-Тис потер руки. - Вот и он, кстати, почтенный Лафтин фа-Лафтин собственной персоной.
        Очередной гном не мог похвастаться ростом, но зато отличался толщиной, и шагал он, важно переваливаясь. Длинная золотистая борода была заткнута за роскошный пояс, украшенный драгоценными камнями. На поясе болтался топорик в золоченых ножнах, одежда же выглядела подчеркнуто скромной - стоптанные сапоги, кожаный кафтан и штаны из того же материала.
        За главой рода шагало двое гномов без оружия, а замыкали процессию еще четверо воинов.
        - Год миддаг, - сказал Лафтин фа-Лафтин, остановившись в нескольких шагах. Лицо его было непроницаемым. - Привет тебе, мастер Арон-Тис. Из уважения к твоим спутникам будем беседовать на языке людей.
        - Привет и тебе, - алхимик почтительно поклонился. - Благодарю за честь.
        - Что за нужда привела тебя в наши горы? - говорил Лафтин фа-Лафтин неспешно и важно. - Что хочешь купить ты? Редкие минералы, не знавшие солнца металлы или тончайший уголь для тиглей?
        - Сначала я покажу то, что хочу предложить в обмен, - и Арон-Тис взялся за свой мешок.
        На свет появилась «клетка» из золотистых и серебристых прутьев с горевшим внутри огоньком, за ней - пирамидка из кусочков дерева, груда драгоценных камней и вообще непонятно чего, при взгляде на которую хотелось отвести глаза; и напоследок - чаша, вырезанная из горного хрусталя, со множеством дырочек в стенках.
        Предметы, найденные на корабле нагхов.
        - Что это? - на лице Лафтина фа-Лафтина появилось удивление.
        - Спроси у своего Видящего Глубину и послушай, что он скажет тебе.
        Глава рода подозвал одного из тех гномов, что были без оружия, старого, в кафтане с цветными заплатками. Они пошептались, время от времени посматривая на алхимика, а затем Лафтин фа-Лафтин прокашлялся, огладил бороду и заговорил:
        - Странные вещи ты принес, странные и опасные. Понятно, что изготовлены они магами проклятых орданов. Но совершенно неясно, для чего они нужны. Есть ли от них какая-то польза или это всего лишь волшебные безделушки?
        - Польза есть. Вот эту мы опробовали сами… - Арон-Тис рассказал о том, как обращаться с «клеткой». - Назначение других понять не удалось, но твой Видящий Глубину, я думаю, с этим справится.
        - Видящий Глубину - это кто? - шепотом спросил Олен у Гундихара.
        - Так у нас называют магов.
        - Что же, хорошо. - Лафтин фа-Лафтин вновь огладил бороду. - И сколько золота ты хочешь за эти… вещи?
        - Мне не нужно золото, - алхимик покачал головой. - Мне и моим спутникам необходимо быть на берегу Закрытого моря через два дня.
        На лице главы рода не отразилось ничего, Видящий Глубину остался бесстрастен, а вот двое воинов за их спинами переглянулись.
        - Ты понимаешь, что просишь невозможного? - спросил Лафтин фа-Лафтин после паузы.
        - Да, но я и меняю это на невозможное. Кто еще во всем Алионе может похвастаться, что у него есть магические устройства нагхов?
        Глава гномьего рода засопел, ноздри его раздулись, а из горла вырвалось злое клокотание, точно из жерла пробудившегося вулкана. Лафтин фа-Лафтин свирепо и отчаянно блеснул глазами и принялся ругаться вполголоса. После первой же фразы физиономия Гундихара удивленно вытянулась, а на одном особо длинном и сложном загибе уроженец Льдистых гор уважительно хмыкнул.
        Прошло немало времени, пока Лафтин фа-Лафтин успокоился.
        - Хорошо. Ладно, - сказал он. - Власти моей хватит, чтобы провести вас через… через… - духу у почтенного гнома явно не хватило, чтобы произнести название тайной дороги. - Но если об этом узнают мои враги… Ладно, я согласен. Собирайтесь, пойдем прямо сейчас. О лошадях забудьте, в подземельях им не место.
        - Благодарю за честь. - Арон-Тис церемонно поклонился и отдал изделия нагхов гномьему магу.
        Путешественники быстро собрались, поводья лошадей сунули двум воинам, и те увели животных по большой дороге. Остальные роданы направились вверх по тропинке. Рыжий побежал рядом с Оленом, задрав хост, словно боевой стяг.
        - А все-таки ты рисковал, - сказал Гундихар Арон-Тису, когда развилка исчезла из виду. - Он запросто мог не согласиться.
        - Не мог, - уши гоблина встали торчком, показывая, что их хозяин доволен. - Лафтин фа-Лафтин - собиратель всяческих диковин и редкостей. Чего только нет у него в пещерах! Хотя изделий нагхов точно нет.
        Миновали то место, где их вчера окликнули. Пару раз свернули, и тропа просто-напросто закончилась, уперлась в глухую скалу. Но шедший первым Лафтин фа-Лафтин не подумал останавливаться. Он приложил руку к какой-то выпуклости, топнул, и скала лопнула, будто спелое яблоко. Бесшумно распахнулась дверь, настолько высокая, что в нее прошел бы и сельтаро.
        За дверью открылся коридор - гладкие стены, ровный пол, теряющийся во тьме потолок.
        - Валкоммен тилл Кунгарикет сом лиггер и бергетс скугга, - обернулся на самом пороге Лафтин фа-Лафтин.
        Он махнул рукой, двое из его воинов зажгли факелы - для гостей, поскольку гномы отлично видят во мраке. Олен вступил в подземелье, в сухой и прохладный воздух. За ним последовали остальные. Дверь закрылась, и гномы повели маленький отряд вперед и вниз.
        На оцилана они подчеркнуто не обращали внимания, словно его и не было.
        Через пару сотен шагов достигли пещеры, заваленной валунами так, чтобы осталась только узкая извилистая тропа. Лафтин фа-Лафтин, едва ступив на нее, крикнул что-то, и из мрака по сторонам от тропы ему ответили суровые голоса.
        - Тут дежурит стража, - пояснил Гундихар, - на тот случай, если кто-то сумеет пройти мимо наружных дозоров и открыть дверь. И, если все здесь так же, как в наших горах, то дальше начнутся жилые уровни.
        Тропа нырнула в скалу, превратилась в коридор, а тот вывел в тоннель, на самую настоящую подземную дорогу.
        - Это большой тракт, - сказал Лафтин фа-Лафтин. - Он ведет от шахт к городу, но нам не туда.
        По широкому тоннелю шли долго. У одной из стен бежал, негромко журча, узкий ручеек. Время от времени навстречу попадались гномы, кланялись главе рода, при взгляде на чужаков глаза их удивленно расширялись. Грохотали телеги, запряженные черными ящерицами размером с пони и нагруженные кусками руды или угля. Иногда попадались боковые проходы, низкие и темные.
        - Что это за твари? - спросила Саттия у Гундихара, когда они разминулись с настоящим караваном.
        - Кроги, - ответил тот. - Очень неприхотливы, сильны и покорны. Жрут все, вылупляются только при бешеной жарище, а яйца не гибнут очень долго. Поэтому тем, кто собирается переселиться, достаточно только взять их с собой, а затем сунуть в печь. Раз-два, и у тебя полно домашних животных. А вот на поверхности кроги гибнут, хотя пробовали их туда выводить, и не раз.
        Олен начал уставать от монотонной ходьбы, когда Лафтин фа-Лафтин свернул в один из боковых проходов. Через пару сотен локтей тот вышел к уходившей в глубину лестнице.
        - Здесь мы должны завязать вам глаза, - сказал глава рода, останавливаясь. - Вход на… тайные пути должен остаться скрытым от чужаков. И ты, молодой колдун, не пускай в дело свою силу, а то горы могут и ответить…
        - Да, конечно. Я понял, - кивнул Бенеш.
        Лафтин фа-Лафтин махнул рукой. Гномий маг снял заплечный мешок и вытащил из него что-то вроде полотенца. Сверкнул в свете факелов нож, донесся треск, и чародей начал передавать воинам куски ткани.
        - Эх, завязывайте, злыдни, - улыбнулся Гундихар, - да вот только когда развяжете, не забудьте пива поднести. Ладно?
        Тот из воинов, что подошел к уроженцу Льдистых гор, буркнул что-то в ответ, и оба засмеялись. Саттия убрала волосы со лба, подставила голову, и один из гномов очень аккуратно завязал ей глаза. Олен повернулся, поле зрения заслонила черная, усыпанная ворсинками ткань. Надавила на переносицу, сильные руки затянули узел на затылке и похлопали его по плечу.
        - А теперь пошли, - сказал Лафтин фа-Лафтин. - Каждого из вас поведут, так что не бойтесь.
        Олен почувствовал, как его берут за предплечье и осторожно тянут вперед. Сделал шаг, другой, нащупал ногой ступеньку, а слева стенку шахты, что заключала скрученную винтом лестницу. Дальше пошел увереннее, придерживаясь и вслушиваясь в шаги впереди.
        Спускались они невероятно долго. Шорох сапог по камню, тяжелое дыхание, лязг, когда кто-то из гномов задевал за стенку, - эти звуки сопровождали путешествие. Сильнее и сильнее давила на плечи тяжесть нависавшего над головой камня - холодного, мертвого и равнодушного. Олен ощущал ту самую силу гор, что спрятана в их объемистых телах и редко выходит наружу, но зато смертельно опасна для любого, кто рискнул подняться на склоны или забраться в недра пещер.
        Горы знали, что в их утробу попали чужаки, и испытывали глухое недовольство.
        Олен потерял счет времени, его прошло неведомо сколько - час, сутки или целый месяц, когда снизу донесся возглас Лафтина фа-Лафтина:
        - Стой!
        Все остановились. Долетел протяжный скрежет, точно открылась проржавевшая дверь, затем голоса. Некоторое время несколько гномов, судя по всему, яростно спорили, потом вновь заговорил глава рода:
        - Продолжаем путь.
        Примерно через полсотни ступенек лестница закончилась. Олена и всех остальных вывели в просторное помещение, где было тепло, а обоняние щекотал запах раскаленного металла. Тут гном-провожатый потащил Рендалла за собой, они несколько раз свернули и очутились на еще одной лестнице.
        Этот спуск оказался не короче предыдущего. Олен прикинул, что они уже глубоко под поверхностью земли, что над ними мили камня и что солнце, небо и прочее, что привычно роданам, осталось далеко вверху. И от этой мысли его продрало морозцем, по спине пробежались мурашки.
        Ноги от шагания со ступеньки на ступеньку начали гудеть, мышцы бедер и голеней закаменели, в спине появилась вяжущая боль.
        - Фух, сколько можно… - уловил Олен шепот Бенеша.
        И почти тут же они пришли. Гном-провожатый вновь взял Рендалла за руку и свел на ровную поверхность. Рядом зарокотало так, что затрясся пол, со всех сторон долетело дребезжащее эхо. В лицо пахнуло леденящим жаром, от него на лбу выступил пот, и в то же время захотелось одеться потеплее.
        - Идите вперед, - сказал Лафтин фа-Лафтин. - Десять шагов, потом остановитесь. Да будет Темный путь благосклонен к вам.
        - Спасибо за честь, - откликнулся Арон-Тис.
        Олен сделал первый шаг, второй. На десятом остановился, вслушался, пытаясь определить, где спутники. Зарокотало вновь, на этот раз за спиной, и скрипучий голос проговорил:
        - Повязки можно снять.
        Рендалл осторожно поднял руки, ослабил узел и стащил надоевший лоскут ткани. Обнаружил, что стоит в узком, едва десяти шагов в ширину, тоннеле, что все остальные находятся рядом и что их разглядывает очень маленький и невероятно рыжий гном.
        - Привет, - сказал он, когда замешкавшийся Бенеш одолел-таки повязку. - Меня зовут Сарисар фа-Ристирах, я ваш проводник. Добро пожаловать на Темный путь.
        - Так это он и есть? - осведомилась Саттия, а Олен просто огляделся.
        За их спиной находился тупик, голая черная скала без малейших следов двери. Зато стены коридора были сложены то ли из покрашенных кирпичей, то ли из одинаково обтесанных блоков разноцветного камня. Они формировали сложные, хитро переплетенные узоры. Тусклый желтый свет давали кристаллы, вставленные в потолок через каждые несколько шагов. Несмотря на это, видеть удавалось не дальше, чем на дюжину локтей, потом все тонуло в сумраке.
        Пол был ровный и идеально чистый, без единой соринки.
        - Конечно, он, - насмешливо проскрипел Сарисар. - Или ты думаешь, это сортир в пятой штольне?
        - Нет. - Девушка нахмурилась, глаза ее сверкнули. - Но ты…
        - Ругаться потом будем, сейчас идти, - равнодушно перебил ее проводник. - Путь не любит, когда тут просто так торчат.
        И, развернувшись, он невозмутимо зашагал прочь. Гостям ничего не оставалось, как последовать за ним.
        - Да, если какая нужда припрет, - не оборачиваясь, бросил рыжий гном, - то на этот случай тут вот такие штуки имеются, - и указал на торчавшую из пола каменную трубу шириной в локоть.
        - А если промажешь? - осведомился Гундихар.
        - То мы не выйдем отсюда. Путь не любит, когда его пачкают. Так что целься получше.
        Некоторое время шли в молчании. Узоры на стенах, сотканные из белых, зеленых и пунцовых блоков, медленно ползли назад, растворяясь в темноте. Рыжий вышагивал рядом с Оленом, и шерсть на его спине была вздыблена.
        - Как странно, да, - сказал Бенеш приглушенным голосом. - Я… ну, не чувствую ничего за этими стенами, будто там пусто…
        - В смысле - там комнаты или другие тоннели? - уточнил Олен.
        - Нет, совсем ничего… Даже воздуха. Я, ну… никогда с таким не встречался.
        - В одной гномьей книге, которая называется «Безумие мудрости», - встрял в разговор Арон-Тис, - я прочитал, что Темный путь проложен через Великую Бездну, где нет расстояний, нет вообще ничего.
        Раздался резкий, кашляющий звук, и Олен не сразу понял, что это всего лишь хмыкнул их проводник.
        - Не забивайте головы всякой ерундой, - сказал тот. - А ты, маг, особенно не напрягайся. Путь, он не очень любит, когда тут кто-то силу показывает. Он сам по себе сила, и такая, что о-го-го.
        - А ты давно в проводниках? - спросил алхимик, ускоряя шаг.
        - Двадцать лет, - отозвался Сарисар.
        Арон-Тис догнал его и попытался завязать разговор, но особого успеха не достиг. Через несколько миль прошли мимо входа в уходящий влево узкий и темный тоннель, за ним миновали еще два ответвления, но забиравших вправо. И тут рыжий гном внезапно остановился и скомандовал привал.
        - Перекусим и ногам отдых дадим, - сказал он. - А то я вижу, что вы еще после спуска сами не свои.
        Олен уселся прямо на пол, прислонился к стене и вытянул ноги. То же самое проделали и спутники. А Сарисар развязал заплечный мешок, вытащил из него большую кожаную флягу и плоскую коробочку из дерева, покрытую тонкой, искусной резьбой.
        - Пиво, - сказал он. - И сухой хлеб. Не морщись, девица, он сил прибавляет и бодрости. А еще где-то у меня было сушеное мясо и изюм. Самая та пища. Брюхо тут разносолов и не примет.
        Сухие хлебцы оказались на удивление вкусными, просто рассыпались во рту, а пиво - темным и крепким. Подкрепившись, Олен прикрыл глаза, собираясь немного подремать, и тут неожиданно осознал, что бодр и силен, будто и не было утомительного спуска.
        Арон-Тис даже во время отдыха не усидел на месте. Поднялся и принялся щупать
«блоки» стены, надеясь отковырять несколько фрагментов, а потом спокойно разобраться, что это за материал. Но, судя по недовольной физиономии, у алхимика совсем ничего не получилось.
        Отдыхали недолго, не прошло и часа, как Сарисар проговорил:
        - Ну все, хватит валяться. Пора идти.
        - Эх, а я только задремал, - проворчал Гундихар, но послушно поднялся на ноги и закинул за спину мешок.
        Прошли несколько миль, оставили позади еще два боковых ответвления, когда проводник резко встал.
        - Э… что такое? - спросил едва не налетевший на него Бенеш.
        - Тихо! - рыжий гном вскинул руку и замер.
        В наступившей тишине уже все услышали, как спереди доносится равномерное похрустывание, будто великан разминает в пальцах кусок твердого сахара размером с дом.
        - Это что еще такое? - осведомилась Саттия, нервно тиская эфес меча.
        - Вот уж не знаю, - мрачно проскрипел Сарисар. - Но за двадцать лет тут, на пути, я такого не слышал. Ладно, пошли дальше, а там как решит Аркуд.
        Но не успел сделать и шага, как стена впереди, под светившимся кристаллом, вспучилась. По ней побежали трещины, с грохотом упало несколько «кирпичей», и в отверстие полезло нечто черное, извивающееся, со множеством щупальцев и острым изогнутым клювом.
        Рыжий гном издал непонятный звук, похожий на всхлип, рука его метнулась к топору.
        - Ага, повеселимся! - рыкнул Гундихар, поднимая «годморгон». - А ведь все считают, что Темный путь безопаснее лука без тетивы!
        - Был безопасен до сегодняшнего дня, - коротко ответил проводник. - К бою!
        Стена трещала уже и позади, в коридор лезли чудовищные существа, похожие на невероятную смесь обитателей моря и суши. Кальмары на паучьих ногах, лохматые скаты, еще какие-то уроды разевали зубастые пасти и шипели, стараясь побыстрее добраться до теплого мяса и свежей крови.
        Два гнома перекрыли коридор спереди, Олен и Саттия развернулись к тварям, атаковавшим сзади, Бенеш и Арон-Тис оказались посредине.
        - Эх, ха-ха! - ударил «годморгон», и самый шустрый кальмаропаук отлетел с вмятиной на голове.
        А потом Олену стало не до того, чтобы глядеть себе за спину. Он проткнул первого
«ската», а сам прикрыл Саттию, что взялась за лук. Рыжий бросился на какую-то плоскую многоножку, прижал ее к полу и принялся драть когтями. Когда от гадины осталась кучка вяло трепыхавшихся ошметков, оцилан схватился с кальмаропауком, и тут коту пришлось очень нелегко.
        Саттия рвала тетиву, стрелы одна за другой находили цель. Олен рубил и колол, и лезвие его меча не встречало сопротивления. Оно резало уродливые туши, будто те были из воды или дыма. Но разорвавший рукав коготь длиной с палец был самым настоящим, как и пасть, что едва не откусила ухо.
        Чудовища тупо перли вперед и умирали одно за другим, издавая лишь тонкое, еле слышное шипение.
        - Эй, маг, не вздумай! - донесся испуганный голос Сарисара. - И так справимся, без магии твоей!
        - Э… ладно, - смущенно ответил Бенеш, очевидно собравшийся пустить в ход какое-то заклинание.
        Но как это его намерение почуял рыжий гном, оставалось только гадать.
        Стрелы у Саттии кончились, она взялась за меч. Олен чуть подвинулся, скрипнул зубами при мысли о том, что тварей на маленький отряд навел именно он, точнее - клинок и кольцо, на пару притягивающие неприятности не хуже, чем высокое дерево в степи - молнии.
        Схватка тем временем затихала, тварей становилось все меньше, новые уже не лезли из стен, а сами отверстия потихоньку затягивались.
        - Получи, морда! Ха-ха! Куда усы высунул? Засунь их себе в задницу! - Гундихар, судя по воплям, развлекался вовсю.
        Сражавшийся с Саттией краб размером со стол, вооруженный, помимо клешней, тигриной головой, проворно отскочил. Девушка, азартно взвизгнув, бросилась за ним. Олен не успел даже сказать «Нет!», когда прямо с пола прыгнула разодранная, казалось, многоножка. Блеснуло членистое тело. Клацнули длинные жвала, легко разрывая куртку, вонзаясь в бок…
        - Нет!! - Олен заорал так, что едва не оглох сам.
        Мгновенный выпад, и многоножка лишается головы. Но и Саттия падает, очень медленно, и удивленное лицо ее белеет. Глаза закрываются, дыхание затихает…
        - Нет! - Рендалл бросился вперед, точно впавший в боевое неистовство орк. Нескольких ударов ему хватило, чтобы раскромсать панцирь «краба» и завалить парочку его более мелких собратьев.
        Последнее чудовище убил Рыжий.
        Олен повернулся и ринулся туда, где лежала Саттия. Наклонился и прислушался, надеясь уловить шум дыхания. Вздрогнул, когда понял, что не слышит ничего, пришел в ужас, осознав, что девушка холодеет. На голову словно обрушились все Огненные горы рядом, на мгновение перестал ясно соображать. Смог только горестно взвыть, как зверь, потерявший детеныша…
        - Нет, этого не может быть… она не может погибнуть… - бормотал он, держа Саттию за руку. - Нет, не может быть…
        Он не видел, как схватка закончилась и с другой стороны коридора, как спутники подошли и встали вокруг. Не услышал, как приблизился Рыжий и как жалобно, тихонько замяукал.
        - Поганое дело, - сказал Гундихар, глядя на рану, оставленную многоножкой: надрез был небольшим, но кожа вокруг него стремительно синела, текла из него не кровь, а черная слизь. - Яд, не иначе.
        - Э… да. - Бенеш сглотнул. - Олен, дай я попробую чего-нибудь сделать… Ну, магия… она…
        - Не может воскрешать мертвых, - безжалостно закончил Сарисар. - Она уже не дышит. Адерг имеет доступ даже сюда, на Темный путь, так что он, я думаю, унес ее душу.
        - Нет, этого не может быть… она не может погибнуть, - продолжал бормотать Олен, точно в прострации. - Нет…
        - Проклятье! - неожиданно произнес Арон-Тис. - Я всегда думал, что этот день не наступит. Разрази меня десять тысяч молний, сожри меня все темные боги! - и старый гоблин начал ругаться на своем языке, одновременно развязывая мешок.
        Бенеш вытаращил глаза, гномы удивленно переглянулись.
        Завязки поддались ловким пальцам, и в руках алхимика появился стеклянный флакон с узким горлышком, запечатанный сургучом. Арон-Тис закряхтел, взламывая пробку, вытащил вторую, деревянную, и стало ясно, что во вместилище из стекла - багровый, мягко поблескивающий песок.
        - Берег на крайний случай, - сказал гоблин. - Похоже, что сегодня именно он и наступил.
        - Но это… этого… не может быть! Это он, да? - рот Бенеша открылся так широко, что в него влетел бы даже альбатрос.
        - Именно так. - Арон-Тис торжественно кивнул. - Это то, что мудрые именуют маслом земным, истинным лекарством, витриолом, питьевым или жидким золотом, а профаны - философским камнем.
        Сарисар скептически хмыкнул, а Гундихар нахмурился, но гоблин не обратил на это внимания.
        - И камень этот, который не есть камень, а плоть от плоти мира, очищенная от скверны, - проговорил он, высыпав мягко поблескивавший песок на ладонь, - способен врачевать любые болезни и раны, даже возвращать тех, кто почти пересек врата Адерга…
        Олен неожиданно прекратил бормотать, уставился на алхимика полным надежды взглядом.
        - Это… поможет исцелить ее? - голос Рендалла прозвучал глухо, искаженно.
        - Я надеюсь, что да. Вот сюда, - и Арон-Тис высыпал немного песка на рану. - И еще вот сюда, - три или четыре крупинки цвета красного золота упали в приоткрытый рот Саттии. Девушка вздрогнула, точно ее ударили, забилась в судорогах. Рана на боку стремительно набухла свежей, ярко-красной кровью, которая словно вскипела и застыла уродливой коркой. - Вот и все.
        - Все? - не поверил Олен.
        Саттия перестала дрожать и открыла глаза, и взгляд ее оказался вовсе не мутным, а осмысленным.
        - Что со мной случилось? - спросила девушка. - Я ощутила укус, а потом словно рухнула в темную бездну.
        Олен глядел на нее во все глаза, и сердце его переполняла радость. В этот миг он готов был простить Саттии все что угодно, и тот неприятный эпизод в воинском лагере, и прочие недоразумения. Только бы она была жива и невредима, ходила, разговаривала и улыбалась…
        - Ты чуть не умерла, - ответил алхимик не без нотки самодовольства в голосе. - А выжила лишь благодаря моим знаниям. На изготовление этой порции философского камня ушло более десяти лет. Боюсь, что никакое другое лекарство и даже магия не справилась бы с ядом этой твари.
        - Философский камень? - Саттия не обратила внимания на протянутую руку Олена, села. - Это он, да? Никогда бы не подумала, что подобная диковина существует. В любом случае, спасибо тебе, Арон-Тис.
        - Ничего, - алхимик кивнул и принялся закрывать флакон. - Теперь, соприкоснувшись с воздухом, состав начнет слабеть и примерно через год совсем потеряет силу. Придется изготавливать новую порцию…

«А как же я? - подумал Олен, и в глубине души шевельнулась обида. - Неужели ей и вправду все равно? Неужели она не замечает, что я о ней беспокоюсь, что чуть не сошел с ума от тревоги?»
        Но девушка даже не глядела в его сторону, будто уроженца Заячьего Скока вовсе не существовало.
        - Пожалуй, пора остановиться на ночлег, - сказал Сарисар, - отойдем только подальше, чтобы этих не видеть… - и он ткнул топором в сторону одного из зарубленных чудищ. - Откуда только взялись?
        - Они не живые, - покачал головой Бенеш.
        - Ха, удивил! - расхохотался Гундихар. - Клянусь ушами нашего мудрого друга, после таких ударов мало кто останется в живых.
        - Нет… они, ну… - на лице мага отразилось мучительное умственное усилие. - Они не были живыми никогда, да. Я не ощутил в них той искры, что есть в каждом существе, в большом или крошечном, да.
        - Ладно, у меня от умных разговоров голова болит, - вмешался проводник. - Двинулись.
        Место схватки осталось позади, вновь потянулись узорчатые стены Темного пути. Где-то через милю Сарисар решил, что прошли они достаточно, и объявил, что желающие могут поспать, а он останется сторожить. Путешественники принялись устраиваться на отдых.

«Ночь» прошла спокойно, а «утром», после короткого завтрака, отправились дальше. Сарисар теперь держал топор наготове все время, Бенеш то и дело зыркал по сторонам, и даже Рыжий шагал настороженно, как на охоте. И лишь Гундихар выглядел безмятежным, как всегда.
        После нескольких часов пути тоннель вывел в громадную каверну, чьи стены были черны, будто сама ночь, а в агатовом потолке горели точно такие же желтые камни, как были в коридоре.
        - Над нами - Черная Гора, - пояснил рыжий гном, не дожидаясь вопросов.
        - И чем она знаменита? - спросил Олен, оглядываясь.
        Каверна выглядела безопасной, в противоположной стене виднелся вход в такой же тоннель. Но все же это место внушало тревогу. Казалось, что сверху, снизу и с боков на тебя смотрят враждебные глаза, на самой грани слышимости шепчут что-то бесплотные, злобные голоса.
        - Тем, что ее создали… ну, гномы… точнее, их маги, - ответил, как и следовало ожидать, всезнающий Бенеш. - Случилось это шесть с лишним столетий назад. Тогда колдуны в Большом Огненном хребте намудрили и…
        - …И плоть гор разодрал непонятно откуда взявшийся пик, - закончил фразу Сарисар. - Совершенно черный и гладкий, похожий на рукотворную пирамиду. Маги, учудившие таким образом, погибли. А что на самом деле такое эта Черная Гора - за минувшие века наши мудрецы так и не выяснили. От нее не удалось даже отколоть самый крохотный кусочек. Тогда же исказился и путь в этом месте, но, к счастью, остался проходимым.
        Уж если непревзойденная сталь гномов не смогла ничего сделать, значит, в данном случае им и вправду встретилось что-то невероятно твердое. И что за гора может повлиять на Темный путь?
        Каверну прошли без происшествий и вновь зашагали по коридору. Олен успел заскучать, когда вновь начали встречаться боковые проходы, а затем Сарисар свернул в один из них.
        - Немного осталось, - заявил он бодро. - Сейчас поднимемся, а там уж и выход. Придется вам опять глаза завязывать.
        Хитрый гном маленько слукавил. По узкой прямой лестнице с высокими ступенями поднимались очень долго, причем в полной темноте. Светившихся кристаллов тут не было, и Олену пришлось бы туго, не начни сиять Рыжий, точнее, его шерсть. От золотых прядей заструились потоки искорок, и мерцающий желтый свет упал на гладкие стены, высокий потолок.
        - О, ничего себе… - только и сказал Сарисар, а оцилан, очень довольный жизнью, пошел впереди всех.
        Лестница вывела в небольшой зал, утыканный на диво разномастными колоннами - квадратными и круглыми в сечении, толстыми и изящными. Стояли они в беспорядке, а стены покрывали барельефы - вереницы гномов со вскинутыми топорами, люди и орки, крепости и леса.
        - О… что это? - любопытный Арон-Тис приостановился.
        - Зал Триумфа, - мрачно ответил Сарисар. - Того, о котором мало кто вспоминает. Так, доставайте свои платки и завязывайте глаза. Скоро ворота, а видеть их чужакам никак нельзя.
        Спорить никто не стал. Путешественники завязали друг другу глаза и зашагали дальше медленнее, цепочкой, взявшись за руки. Олен от нечего делать принялся считать шаги. На триста восьмом проводник приказал остановиться. Что-то лязгнуло, и, как было во время вступления на Темный путь, скалы потряс тяжелый рокот.
        - Теперь вперед, - в голосе Сарисара прозвучало облегчение. - Пятьдесят шагов, затем повязки можно снять.
        И вновь громыхание - на этот раз за спиной, толчок потревоженного воздуха.
        Олен стащил повязку, обнаружил, что стоят они в исполинской пещере, чьи своды уходят вверх на десятки локтей, а стены теряются во тьме. Предстоял далекий путь к свету и открытому небу, но все же чувствовалось, что это просто глубокое подземелье, а не укрытый под самыми корнями гор тоннель. Здесь даже дышалось по-другому, воздух казался живым, настоящим.
        - Добрались, слава всем богам, - сказал проводник, рукавом вытирая мокрое от пота лицо. - Когда-то здесь был город, но Аркуд прогневался на наш народ, и недра истощились. Так что эти места уже триста лет как заброшены. Никто не должен помешать нам добраться до поверхности.
        И он повел их, сначала через пещеру, затем по широкой лестнице и просторным, тщательно проложенным тоннелям. Олен и остальные увидели величественные чертоги, брошенные жилища, подземные дороги и даже водопад, что клокотал и рокотал во тьме, низвергаясь по стене огромного зала.
        А потом их глазам предстал дневной свет, и Саттия не выдержала, завизжала от радости, точно девчонка. Коридор повернул, и путешественники оказались на уступе, нависавшем над пологим склоном.
        По синему небу плыли облака, ярко светило солнце, далеко внизу шелестели листвой деревья, а на горизонте блестела синяя полоска.
        - Закрытое море, - указал на нее Сарисар. - До него - четыре дня пути, до ближайшего селения гоблинов - два. Изволите видеть, а я свое дело, того, исполнил, - рыжий гном упрямо выпятил подбородок. - Или есть недовольные?
        Таковых не нашлось.
        Кормчий переложил руль, галера повернула, и глазам стоявшего на носу Горта Шолана открылась гавань Стритона.
        Просторная и удобная, она вмещала десятки кораблей. За языками причалов тесно стояли дома, над ними поднимались черные, словно сложенные из угля, стены княжеского замка. Дальше, в глубине суши, вздымались покрытые буковыми лесами и апельсиновыми рощами горы. Белела вершина гигантского Искрия, и столб дыма над ней показывал, что вулкан неспокоен.
        Дым терялся в низко повисших тучах, серых, неподвижных, несмотря на сильный ветер. Облака висели над Калносом с того дня, как Господин воплотился в Алионе, и, как знал Горт, мешали проклятым узурпаторам, ложным богам увидеть остров. Над городом виднелась легкая дымка, туман сползал с гор лохматыми белесыми языками. А сбоку от княжеского замка вздымался темный купол, увенчанный тринадцатью острыми шпилями. Даже отсюда, издалека, был виден словно измазанный кровью фронтон и узкие световые окошки в стенах, похожие на бойницы.
        При взгляде на громадное сооружение сердце Шолана наполнилось гордостью. Именно они, верные слуги Тринадцатого, возвели этот храм, собственными руками, с малой помощью обитателей острова.
        И тем самым - открыли дорогу Господину.
        Берег приблизился, стало видно, что на причале ждут несколько роданов и что они держат в поводу оседланных лошадей. Хозяин острова и всей жизни Горта Шолана узнал о прибытии уроженца Норции заранее и позаботился о том, чтобы тот добрался как можно быстрее.
        Галера подошла к причалу, гребцы задрали весла, с шорохом упал большой парус. Полетели швартовы, и Горт прыгнул через борт, не дожидаясь момента, когда корабль перестанет двигаться. Из группы ожидавших навстречу Шолану выступил эльф, сказал нетерпеливо:
        - Господин ждет. В седла.
        - В седла, - ответил Горт.
        Он влез на спину изящному каурому жеребцу, дал шпоры. Конь напряг мышцы, рванул с места, как выпущенная из лука стрела, загрохотали по доскам причала копыта. Мелькнул и исчез из виду навес таверны «Морская крыса», торопливо поклонившийся хозяин.
        Шолан не обратил на него внимания.
        Стритон выглядел совсем не так, как еще несколько месяцев назад. Улицы были пустынны, лишь изредка встречались прохожие, царила странная тишина. Над городом будто повисла аура мрачности, поглотившая смех, песни, оживленные разговоры - то, без чего не могут жить люди, гномы или другие роданы.
        Но слугам Господина не было до этого дела.
        Они промчались через Стритон, оставили позади главное торжище и выехали к княжескому замку. Миновали опущенный подъемный мост над глубоким рвом, тоннель под надвратной башней. В просторном дворе Горт спешился, кинул подбежавшему слуге поводья и поспешил за провожатым-эльфом.
        Вдвоем они прошли через неприметную дверь и углубились в лабиринт коридоров, заключенных в стенах главной башни замка. Поднялись на второй этаж и оказались перед входом в покои Господина.
        У деревянных створок, украшенных резьбой, стояли двое часовых - гном и гоблин, оба с мечами наголо, в прочных кольчугах и шлемах.
        - Поспеши, тебя ждут, - сказал гном, и часовые отступили в стороны.
        Шолан толкнул одну из створок и вошел, эльф остался снаружи.
        Господин стоял у стола и разглядывал разложенную на нем карту. На голове его блестел обруч короны, искрился в падавшем через окошко свете сапфир по имени Слеза Искрия. Пояс хозяина Калноса оттягивал кривой меч, выкованный в давние времена для войны с гиппарами.
        - Ты пришел. - Господин повернулся, блеснули его заполненные багровым сиянием глаза, и Горт опустился на колено.
        - Да, - просто сказал он.
        - Поднимись, - телом Господин оставался похож на гоблина, разве что выглядел выше и мощнее собратьев по расе. Но вот двигался он невероятным для родана образом, казалось, что каждый жест исполнен силы и изящества. Так могла бы ходить танцующая гора. - Для тебя есть особое поручение.
        - Слушаю. - Шолан поднялся.
        Тот, кто занял тело князя Калноса, посмотрел на него испытующим взглядом. Горт устоял, даже не опустил глаз, отогнал желание упасть ниц и начать молить о прощении - непонятно за что, просто молить и молить…
        Лишь бы этот пылающий взор отдернулся!
        - Я доволен тобой. - Господин повернулся к карте, и Шолан разглядел, что на большом листе пергамента нарисован Закатный архипелаг - Внешние острова, протянувшиеся дугой вдоль границы с Краевым океаном; кусочки суши, принадлежащие людям, даже самые крохотные. Мастер-художник прорисовал все бухточки, обозначил горы, рифы и отмели, не забыл изобразить китов, пускающих фонтаны воды, и ветры в виде толстеньких мальчиков, надувающих пухлые щеки. - Подойди сюда.
        Горт сделал шаг, другой, уловил исходивший от Господина запах притираний и смешанного с пряностями вина.
        - Смотри, - тонкий красный палец с острым ногтем дотронулся до Калноса, заскользил вниз и направо, к спрятанному за краем карты мысу Оборо - крайней северо-западной точке Мероэ.
        Остановился у крохотного огрызка суши, будто отброшенного чуть в сторону от прочих островов. Шолан напряг зрение и ухитрился прочитать написанное маленькими буковками название: «Тенос».
        - Именно Тенос, - сказал Господин, то ли прочитав мысли Горта, то ли догадавшись, о чем думает бывший вышибала.
        Последняя мысль заставила Шолана смутиться. Как же - усомниться в могуществе того, кто пришел изменить мир? Свершивший такой грех достоин жестокой многодневной епитимьи…
        - Не отвлекайся, - голос Господина прозвучал строго. - Слушай внимательно. Тебе нужно захватить этот остров. Причем сделать это очень быстро и незаметно, чтобы хозяева соседних островов не заметили и не заподозрили ничего. Твою галеру я укрою туманом, а вот скорость придется обеспечивать самим.
        - Э… галеру? - осмелился прервать собеседника Горт. - Всего одну? Этого хватит, чтобы завоевать целый остров, пусть даже маленький?
        - На Теносе есть небольшой городок и довольно много поселков. Но если я правильно все понимаю, - губы Господина раздвинулись в кровожадной усмешке, - то там сейчас нет ни одного человека.
        - Куда же они делись?
        - Два с лишним месяца назад на Теносе произошел… скажем так, прорыв силы, одинаково чуждой всему живому. Остров стал проклятой землей, и тамошние обитатели торопливо и дружно бежали. Трудно их за это осуждать. Но источник силы на Теносе остался, и я хочу подчинить его. Для этого, сам знаешь, нужно построить на острове храм. И кто справится с этим лучше тебя?
        - А эта… проклятая земля, она может быть опасной? Что нас ждет там?
        - Для тех, кто находится под моей защитой, никакой опасности нет. - Господин вскинул подбородок. - Что до второго вопроса, ответить на него не смогу даже я. Но я уверен, что те, кто защищен верой в меня и острыми мечами, справятся с любой напастью. Смотри, вам придется, - хозяин Калноса вновь наклонился к карте, - вам придется идти вот так, обходя Закатный архипелаг с юга.
        Острый ноготь начертил на пергаменте длинную кривую.
        - Это удлинит путь, но зато позволит проскользнуть незамеченными. Здесь нет торговых путей, не встречаются рыбацкие баркасы. Опасным будет только последний участок пути, когда вы пройдете южнее острова Драдос. Тут появится вероятность наткнуться на судно, купеческое или даже военное. Постарайтесь этого избежать, ибо мне очень важно, чтобы все остальные по-прежнему считали, что Тенос необитаем.
        Шолан смотрел и запоминал.
        - Когда обоснуетесь на острове, - продолжил Господин, - постарайтесь отыскать исток… точку прорыва, выхода той силы…
        - Но как это сделать?
        - Думаю, что она будет заметна издалека. - Господин задумчиво почесал длинный нос, пошевелил ушами. - Если же нет, то доверяй чутью. И постройте храм рядом с местом прорыва. В жертву придется принести одного из своих, но ничего не поделаешь. Затем проведешь ритуал Вызывания, и я приду к вам…
        - Все понял, - кивнул Горт.
        - Не сомневаюсь. Сотня лучших воинов моей гвардии уже погрузила на твою галеру все необходимое и погрузилась сама. Так что можете отправляться.
        Шолан вновь опустился на колено, а хозяин Калноса, Тринадцатый, благословил его широким жестом. Над головой человека на мгновение вспыхнуло составленное из тысяч багровых звездочек изображение созвездия Молота, потом с шорохом и шипением рассыпалось.
        - Иди, - голос Господина стал гулким, от его мощи вздрогнули стены.
        Горт вскочил и, не поднимая глаз, заспешил к дверям. Он знал, что смотреть на повелителя в те моменты, когда божественная сущность овладевает им целиком, просто опасно. Несколько роданов, имевших неосторожность это сделать, были поражены слепотой.
        Эльф кивнул Шолану и повел за собой, вниз по лестнице, к выходу из главной башни. Не обменявшись ни единым словом, во дворе они сели на лошадей и поскакали обратно в сторону гавани. Промчались через тихий, запуганный Стритон, мимо руин, оставшихся от святилищ, и достигли причала.
        Галера стояла на месте, мягко покачивалась на волнах, а над ней, упираясь в низкие тучи, поднимался столб тумана. Пока еще прозрачный, он постепенно густел, становился толще. Верхушки мачт уже можно было разглядеть с трудом, белесые пряди ползли вниз, к реям.
        - Господин не пожалел сил, - сказал эльф-провожатый, глядя на туман. - От всей души надеюсь, что ваша миссия увенчается успехом.
        - И я надеюсь. - Горт спешился и неторопливо пошел туда, где по сходням шагали воины в одинаковых белых плащах с вышитой на них Крылатой Рыбой.
        Господин и вправду не поскупился - прислал одну из гвардейских сотен.
        С такими воинами можно только победить.
        Интерлюдия в центре мира
        Алион содрогался от самого дна Великой Бездны до Небесного Чертога. Боги и драконы сражались, удерживая рвущихся в пределы мира гостей с Нижней Стороны. Смертные в яростном безумии истребляли друг друга, нагхи заливали кровью джунгли Мероэ, люди и гномы топтали заснеженные долины равнины Дейна. Йотуны рвались в глубину Вечного леса, эльфы пытались их сдержать и погибали, не зная, как защитить себя от древнего, забытого колдовства.
        Спокойствие царило только на вершинах Опорных гор, величавое и неспешное, вечное и могущественное. Ярко светило солнце, плыли в вышине облака, и колыхался белый туман в исполинской каменной чаше, где уже тысячелетия спит крепким сном Безымянный.
        Сказать точно, спит он или нет, не мог никто, ибо ничей взор не заглянул за непроницаемую завесу. Но все, и роданы, и боги, полагали именно так, ведь куда спокойнее думать, что неведомая опасность дремлет, чем ломать голову в попытках решить, что с ней делать.
        А из туманной глубины между тем доносились странные звуки - однотонный шелест, тягучие, надрывные стоны и оживленное, очень тоненькое посвистывание. Колосились на склонах гор выросшие на голом камне черно-желтые и бело-фиолетовые цветы на толстых чешуйчатых стеблях.
        Много дней они жадно впитывали солнечный свет, темными листьями вытягивали из ветра его дыхание, длинными корнями сосали воду из подземелий и колдовскую силу из той долины, где прячется Безымянный.
        И в один день то, что пряталось в скалах, созрело.
        Сотни, тысячи цветов словно взорвались одновременно. Настоящие фонтаны из лиловых, алебастровых, шафранных и агатовых лепестков взметнулись над горными склонами и опали. Чешуйчатые стебли сгнили в одно мгновение, превратились в сухие плети.
        В тех местах, где они торчали из земли, камень начал трескаться.
        Паривший в вышине орел, заметив движение, заинтересовался и подлетел чуть ближе. Но и он замер на месте и недоуменно заклекотал, когда из отверстия принялось вылезать нечто голое, блестящее. Стала видна лысая голова, похожая на человеческую, огрызки ушей, маленький, едва намеченный рот и опущенные веки.
        Под веками обнаружились глаза, заполненные белесой мутью, в которой плавали желтые искры.
        - Ыыырххх… - провыло существо, выдавливаясь из камня.
        Раздирая скалу в мелкое крошево, появились голые плечи, бугрящиеся мускулами руки. Показался мощный торс каких-то неопределенных очертаний, будто вылепленный не до конца, длинные ноги. Странное белокожее создание шагнуло, покачиваясь, и встало, чтобы оглядеться.
        Всюду, куда могли заглянуть белые глаза, из камня лезли чудовищные «побеги». Они напоминали роданов, одновременно походили на эльфов, гномов, людей, гоблинов, всех, кто обитал в Алионе, словно заготовки, чей создатель еще не решил, какой облик придать изделиям.
        Плодоношение охватывало внешние склоны гор, кольцом окружающих лежбище Безымянного. В глубоких ущельях и на открытых солнечным лучам гребнях выбирались на поверхность необычайные «плоды», голые и дрожащие, лишенные волос и признаков пола.
        Испуганный орел, спустившийся было ниже, заработал крыльями. Крохотный мозг, укрытый в голове хищной птицы, сообразил, что происходит нечто странное. Короля неба охватило ни разу в жизни не испытанное чувство - дикий ужас, и он метнулся прочь, чтобы убраться подальше.
        А белый туман ходил волнами, колыхался и бушевал, точно море в шторм, и в его глубине угадывались очертания чего-то огромного, блестящего и черного, то ли кургана, то ли исполинской пирамиды…
        Но даже солнце, глаз Афиаса, висящий в зените, не могло разглядеть, что же это такое.
        А первый из выбравшихся на поверхность сделал шаг, споткнулся и упал. На лице, похожем на маску, задвигались мускулы - будто глиняный истукан пытался изобразить удивление. Поднялись руки, и молочные глаза уставились на ладони, ободранные в кровь о камень.
        Оказавшись на поверхности, «плод» утратил неуязвимость.
        Он медленно поднялся, а затем зашагал, размахивая руками, словно ребенок, обучающийся ходить. К этому же чуть позже приступили тысячи его собратьев, и многие из них падали, разбивали колени и даже носы. Но никто не прекратил попыток, не отступил и не остановился.
        Они не могли думать, не осознавали собственное «я», но понимали, что должны выжить, а для этого - научиться ходить и добывать пищу. И голод терзал их утробы не меньше, чем у тех, кто был рожден обычным способом. А вот властвовавший на горных вершинах холод пока не имел над ними власти.
        Вскоре самые ловкие и быстрые из «новорожденных» уверенно зашагали по валунам. Научились держать равновесие на льду, не проваливаться в снег, перепрыгивать трещины, забираться и спускаться по склонам.
        А потом они впервые обратили внимание на собратьев - как на потенциальный источник пищи. Многие бросились друг на друга одновременно и сцепились в бешеной схватке. Наиболее умные схватили единственное оружие, что было доступно, - камни.
        Захрустели кости под тяжелыми ударами, и склоны гор окрасились кровью.
        Толща тумана в чаше Безымянного начала успокаиваться, из нее вновь понеслись звуки - тихий вой, похожий на плач, и зловещее шуршание. Ветер унес их далеко-далеко, до самых плодородных равнин, и многие роданы удивленно прислушались, вздрогнули от беспричинной тревоги…
        А новорожденные сражались, умирали или побеждали. Те, кому улыбнулась удача, начинали пировать, разрывая зубами мертвую или еще трепетавшую плоть поверженных сородичей. Но ни торжества и ни радости не было на их равнодушных лицах, лишь голод пылал в белых глазах.
        После первой схватки в живых осталось чуть меньше половины рожденных горами существ.
        Обглодав кости, выжившие поднялись и, не думая о том, чтобы вытереть покрытые кровью губы, зашагали вниз. Некоторые сбились в группы, другие отправились в дорогу в одиночестве.
        Они и погибли первыми, ибо в бесплодных горах, среди камней, льда и снега раздобыть пищу было просто негде. Умерли от голода, и тела их сгнили невероятно быстро, подобно упавшим с дерева листьям. Из тех, кто шел группами, многие тоже лишились жизни, став обедом для собственных спутников, сорвавшись в пропасть, угодив под лавину или обвал. Сгинули все, кто отправился на юг и юго-восток, ибо там Опорные горы простираются на тысячи миль и пройти через них невозможно.
        Высокогорных лугов на севере и западе достигли всего лишь несколько сотен новорожденных. Тут они научились добывать пропитание, не убивая друг друга, а охотясь на диких животных.
        С этого момента количество смертей несколько уменьшилось.
        Оно вновь стало велико, когда белокожие существа столкнулись с роданами, с эльфами на севере, в Вечном лесу, с белыми гномами на востоке и с людьми на западе, около истоков Теграта. И везде чужаков начали уничтожать, на них открыли настоящую охоту.
        Слишком хорошо в Алионе помнили, кто именно спустился с вершин Опорных гор почти тысячу лет назад. Тогда незваные гости, называвшие себя тиренами, начали войну без всякого предупреждения. Чтобы уничтожить их, народам Алиона пришлось забыть о собственных сварах и объединиться.
        Но, несмотря на это, война была долгой и кровопролитной.
        Много позже, в шестнадцатом веке от появления людей, на склонах Опорных гор были замечены еще какие-то странные существа, непонятно откуда взявшиеся. Их прозвали Детьми Безымянного, но поймать ни одного не удалось, однако и никакой войны тогда не случилось.
        В этот раз топоры гномов, мечи людей и стрелы эльфов уничтожили почти всех чужаков. Выжили только самые хитрые, сильные и смелые, и их незаконченные тела принялись меняться. Те, что оказались в Вечном лесу, обзавелись зелеными глазами и черными кудрями, спустившиеся к истокам Лоцзы уменьшились в росте и вырастили бороды. Очутившиеся в пределах Тердумеи стали напоминать людей всем, вплоть до мельчайших подробностей.
        Они даже научились говорить.
        Но эта маскировка спасала далеко не всех. Незнакомцев, попавших в руки селянам или патрулям, допрашивали, а когда те не могли внятно ответить, кто они такие и что тут делают, казнили на месте.
        Умирали уроженцы холодных вершин молча, сталь брала их шеи с трудом, точно старое закаменевшее дерево. Вода просто отказывалась принимать в себя, а вот огонь с удовольствием пожирал так похожих на роданов существ. Они сгорали вмиг, и после них не оставалось даже пепла.
        Но двое сумели прорваться через все преграды и миновать пограничные районы.
        Один, сделавшийся похожим на эльфа, убил неосторожного путешественника, взял его одежду, память и имя. Второй, скопировавший человека, ухитрился, неведомо каким образом миновав пороги, спуститься по Теграту до самого Бегендера. И тут растворился в толпе нищих, которых в столице Тердумеи больше, чем тараканов.
        Первый в ближайшем селении купил коня и двинулся на запад немедленно, второй замешкался, добывая необходимые для путешествия деньги. Но оба отправились в одном направлении.
        Их вела одна и та же цель, та, ради которой они появились на свет.
        Молодой эльф и средних лет помятый бродяга, неотличимые от других странников на дорогах Алиона, не были роданами. Но они умели думать, приспосабливаться и имели, в отличие от большинства разумных и неразумных существ, четкую цель жизни.
        И эта цель находилась сейчас на дальнем западе Алиона, на одном из островов Закатного архипелага.
        Часть третья
        Остров
        Очень давно, еще до людей и гоблинов, еще даже до эльфов и нагхов, остров населяли огромные говорящие коты, мудрые и прекрасные. Но мудрость их обратилась во зло, и народ этот сгинул из Алиона, не оставив следов.
        Из сказаний острова Тенос
        Глава 11
        Слово капитана
        Оставшийся у входа в подземелья гном не обманул. До первого селения путники добрались за два дня, а до моря - за четыре.
        Принадлежали эти места озерным гоблинам, одному из многих племен красного народа, раскиданного по Алиону, точно вещи - по комнате неряхи. От сородичей они отличались повышенной носастостью и лопоухостью, так что Арон-Тис рядом с ними выглядел почти человеком.
        На странную компанию, явившуюся от гор, местные смотрели с удивлением, но без страха или враждебности. Пускали на ночлег, угощали всем самым лучшим и показывали дорогу.
        На четвертый день стал виден Милес, один из портов небольшого государства, зажатого между Большим Огненным хребтом и Западной степью.
        - Пришли, ха-ха, - сказал Гундихар, когда они заплатили пошлину и вступили в город. - Что дальше?
        - Нужно отыскать корабль, который отвезет нас на Тенос, - ответил Арон-Тис, - а это легче всего сделать в порту.
        Но задача оказалась неожиданно сложной. Нет, порт Милеса путешественники нашли быстро, но первый же капитан, услышав название острова, выпучил глаза и стал плеваться, словно верблюд. Второй разразился проклятиями и шарахнулся в сторону, будто столкнулся с оравой призраков.
        - Что происходит? - поинтересовалась Саттия, когда третья попытка договориться закончилась ничем.
        - Нечто не очень понятное, - алхимик покачал головой. - Ладно, сменим тактику.
        Он подозвал одного из шустрых оборванных мальчишек, которых в порту было не меньше, чем крыс. После короткого разговора вручил ему серебряную монету и уверенно повел спутников за собой.
        - Куда мы? - спросил Олен.
        - К самому отчаянному капитану Милеса. К тому, кто повезет нас хоть к Адергу в пасть.
        Самый отчаянный капитан, худой, жилистый, с ехидным прищуром на красной роже, обнаружился на старой, видавшей виды галере, и встретил он гостей, стоя у борта. Стоило Арон-Тису вступить на сходни, как хозяин корабля щелкнул себя по золотой серьге в ухе и заговорил:
        - Не трать зря слова. Знаю, зачем явились, - громко заявил он и сплюнул за борт. - Хотите, чтобы я пошел в архипелаг, к тому самому острову…
        - И что ответишь? - с достоинством осведомился алхимик.
        Корабли тут были пришвартованы тесно, чуть ли не борт к борту, и Олен видел, что моряки с соседних судов жадно прислушиваются к разговору. На лицах их читалось приправленное опаской любопытство. На берегу постепенно росла толпа из всяческого рода зевак.
        - А что отвечу? - капитан вновь сплюнул. - Ходить вокруг да около не в моих привычках. Пятьсот двойных сестерциев, и этот корабль, - он мягко постучал по фальшборту, - вместе со мной в вашем распоряжении.
        По толпе пронесся стон - сумма была просто невероятной. Гундихар шепотом выругался.
        - Пятьсот сестерциев? - спокойно уточнил Арон-Тис. - Это значит - примерно десять унций чистого золота?
        - Ну да, именно так.
        - То есть ты даешь слово капитана, что если получишь пятьсот двойных сестерциев или десять унций чистого золота, то отвезешь нас на Тенос?
        Услышав название острова, капитан скривился, точно хлебнул уксуса, потом на его узком лице отразилось колебание. Толпа замерла, матросы на соседних судах затаили дыхание. Рыжий, стоявший у ног Олена, нервно дернул хвостом. Гундихар побагровел, глаза его налились кровью.
        - Да, сожри меня сотня кракенов! - рявкнул капитан. - Я сказал!
        - Очень хорошо, - так же бесстрастно кивнул Арон-Тис. - Тогда до скорой встречи. - Он повернулся к спутникам. - Пойдем отсюда. Нужно отыскать приличный постоялый двор. Насколько я помню, один был вон там…
        Они прошли через рассеявшуюся толпу, свернули на кривую улочку, ведущую прочь от порта, и только здесь гном дал выход одолевавшим его чувствам.
        - Десять унций! - горестно возопил он, хватаясь за голову. - Клянусь сокровищами всех кланов Серых гор, это невероятно много! Возмутительно много! И где ты собираешься добыть эту прорву золота?
        - Не ори, - сказал Арон-Тис. - На нас оглядываются. И ты забыл, что у меня есть кое-что, способное излечить плоть земную от хворей? Сделать ее здоровой, чистой и лучезарной?
        - Философский кам… - тут Гундихар сам зажал себе рот и с грозным видом огляделся - не подслушивает ли кто.
        Сидевшая на заборе трехцветная кошка, чье внимание до сего момента поглощал Рыжий, посмотрела на гнома с презрением.
        - Именно он, - кивнул алхимик, останавливаясь у покосившегося двухэтажного дома с вывеской над крыльцом. С вывески на чужаков недружелюбно уставился зеленый гад, свитый в причудливые кольца. - «Морской змей». Место, несмотря на внешний вид, удобное и безопасное.
        Постоялый двор и в самом деле выглядел так, словно вот-вот рухнет - по стенам змеились трещины, вывеска скрипела на ветру. Но вставленные в окна стекла говорили, что заведение не бедствует.
        - Я сниму несколько комнат, - сказал Арон-Тис. - Саттия, ты пойдешь со мной. А вы все отправляйтесь в ближайшую кузницу и купите там металлического лома на вес.
        - И сколько тебе его нужно? - пробурчал Гундихар.
        - Для надежности - унций одиннадцать. Возьмите деньги, - и гоблин протянул гному плотно набитый кожаный мешочек. - Мастеровой район у северной стены, это до конца улицы и направо…
        Алхимик и девушка исчезли внутри «Морского змея», хлопнула закрывшаяся дверь.
        - Ну что, пошли? - Бенеш шмыгнул носом. - Хотелось бы… ну, побыстрее… а то есть хочется, да.
        - Пошли, - кивнул Гундихар.
        На улицах Милеса на их троицу поглядывали без особого удивления, интерес вызывал оцилан. Дети восторженно пищали, взрослые цокали языками и покачивали головами. Кот шагал, пушистый и важный, посматривал по сторонам, словно император, обозревающий завоеванный город.
        Оставили позади паутину припортовых улочек, большую площадь с храмом Акрата и оказались в мастеровом квартале. Первую попавшуюся им кузницу гном забраковал, сказав:
        - Нет, эта не годится. Тут хозяин - раздолбай и неумеха, не будь я Гундихар фа-Горин.
        Какими признаками руководствовался уроженец Льдистых гор, оставалось неясным. Но в кузнечном ремесле он, как и почти все мужчины его народа, разбирался отлично, и Олену с Бенешем оставалось только соглашаться.
        Одобрил гном лишь четвертую по счету кузницу. Постучал в калитку и завопил во всю глотку:
        - Эй, почтенный! Открывай!
        - Иду-иду, - донесся в ответ могучий бас, и, услышав его, Олен удивленно вздрогнул - хозяин кузни был человеком.
        Дверь открылась, и во двор вышел огромный мужик в штанах и кожаном фартуке. Блеснул могучий торс, покрытый потом, качнулся в руке тяжеленный молот, способный разбить череп йотуну.
        - Ха, родичи? И гном? - удивился кузнец. - Дивно. И что вам надо, почтенные?
        - Железного лома, - ответил Гундихар и потряс мешочком. Монеты в нем зазвенели очень красноречиво.
        Кузнец широко улыбнулся, показав крупные желтые зубы, и зашагал к калитке. Проскрипел засов, взвизгнули петли, хозяин сделал приглашающий жест и отступил в сторону. Вслед за ним гости прошли через двор, зашли в здание кузницы, стоявшее в стороне от жилого дома.
        Тут было жарко, пахло горелым. Двое мускулистых подмастерьев качали мехи, под горном ревело пламя.
        - Забирайте, сколько надо, - кузнец махнул ручищей, похожей на окорок. Указал в угол, где грудой лежали обручи от бочек, какие-то штыри, сломанные лезвия от кос - и прочий хлам, имеющийся в любой мастерской. - Могу дать мешок или ящик. Сколько вам надо лома и сколько заплатите?
        Гундихар хищно засопел и принялся торговаться.
        Через полчаса они стали обладателями старого ящика, набитого железным ломом, а кузнец обогатился на несколько фераклеонских драхм.
        - Ну, удачи вам, роданы добрые, - сказал он, проводив гостей до калитки. - Заходите, если чего. А то в этом городе редко лицо человеческое увидишь, все больше рожи красные или зеленые.
        - Да мы, ну… скоро уплывем, - вздохнул Бенеш.
        - Это куда?
        - На Тенос, - брякнул маг и побледнел. Осознал, что так легко открыть незнакомцу, куда они направляются, по меньшей мере неразумно.
        - Ха, - кузнец почесал щеку, оставив на ней пятнышко сажи. - Отважные парни. Про этот остров разные страсти последнее время рассказывают…
        - Это какие? - спросил Олен.
        - Да что оттуда все жители бежали еще пару месяцев назад, и что сам остров проклят, - судя по тону, кузнец не особенно верил в эти россказни. - Что повылезли там из земли чудовища всякие, горы рухнули, а на их месте появились какие-то страшные здания… Ерунда, в общем, полная.
        - Так мы идем или нет? - Гундихару надоело стоять, держа на весу ящик.
        Попрощались с кузнецом и зашагали обратно к «Морскому змею». Вновь свирепо глянул зеленый гад с вывески, жалобно взвизгнула дверь, и трое приятелей оказались в небольшом, уставленном столиками зале. Слева, из-за стойки, выглянул дородный гоблин в высоком белом колпаке, а из угла помахал Арон-Тис.
        - Эй, идите сюда. Сейчас принесут ужин! - воскликнул он. - Почтенный Хрот-Пас, это со мной!
        Толстый гоблин кивнул и исчез из виду, а Олен, Бенеш и Гундихар поспешили к столу. Едва расселись и поставили ящик на пол, как появились слуги и принялись таскать блюда и кувшины.
        Поскольку кормили в «Морском змее» и в самом деле вкусно и обильно, то с едой покончили только через час.
        - До чего ж хорошо, - пропыхтел Гундихар, утирая потный лоб. - Теперь можно и к делу. Железа мы тебе купили, а еще узнали кое-чего про Тенос…
        И он пересказал то, что услышал от кузнеца.
        - Занятно, - проговорил Арон-Тис. - Хрот-Пас щедро одарил меня слухами. Он поведал примерно то же самое, только упомянул, что месяц назад несколько сорвиголов во главе с магом с острова Виссос попытались узнать, что творится на Теносе. Не вернулся никто. И с тех пор проклятый остров стараются даже не упоминать. Ладно, пойдем наверх, вас ждет сон, а меня - работа…
        Второй этаж «Морского змея» занимали комнаты для постояльцев, самые разные, крохотные и большие, роскошные и скромные. Двери, украшенные маленькими рисунками, где непременно присутствовала малахитовая змеюка, выходили в узкий коридор.
        - Вот эти две наши, - сказал Арон-Тис, останавливаясь в дальнем правом торце коридора. - Ящик заноси вот в эту, - ткнул в дверь, на которой змей пытался заглотать слишком большой для него корабль, - а вам вчетвером придется заночевать вот в этой, - показал на дверь, где сплетались два зеленых чудища.
        - Так ты всю ночь будешь работать? - спросила Саттия.
        - Да, увы, - алхимик вздохнул. - Горячая трансформация очень быстра, но требует особой печи и высокой температуры. Мне же придется обойтись холодной, а она занимает много часов.
        Гном потащил железный лом в комнату Арон-Тиса, а Олен открыл дверь в другую. Рыжий проскользнул внутрь, обследовал все четыре кровати и решил, что хозяин будет спать на той, что у окна. Пока разбирались с вещами, на улице стемнело, пришлось зажечь стоявшую на маленьком столике свечу.
        Рендалл лег, некоторое время вглядывался в ее неяркое мерцание, вслушивался в шаги и бормотание гоблина за спиной, а потом уснул. Спал тревожно, несколько раз его словно подбрасывало. Открывал глаза, таращился в темноту, а в соседней комнате что-то негромко шипело, булькало и даже посвистывало.
        Утром все спустились к завтраку и обнаружили, что Арон-Тис уже сидит за тем же столиком.
        - Ну как? - нетерпеливо спросил Бенеш. - Э… ну, получилось?
        Вид у алхимика был утомленный. Под лихорадочно блестевшими глазами набухли мешки, щеки и нос покрывали темные пятнышки - то ли въевшаяся сажа, то ли непонятно откуда взявшиеся оспины.
        - Конечно, - самодовольно проговорил Арон-Тис. - Клянусь темными богами, это была самая тяжелая трансформация из всех, что мне довелось проводить. Но ничего, ведь столь опытный мастер, как я, постигший законы естества…
        - Короче! - рявкнул Гундихар.
        - У нас есть, чем заплатить, - сменил тон алхимик. - А теперь надо поесть и поспешить в порт, пока тот мошенник не удрал куда-нибудь.
        Завтрак подали не менее обильный, чем вчерашний ужин. Расправившись с ним, путешественники расплатились с хозяином и покинули «Морского змея». Арон-Тис из своей комнаты вышел без ящика, добытого вчера в кузнице, зато его заплечный мешок стал гораздо тяжелее.
        - Помочь? - предложил Олен, когда они оказались на улице.
        - Нет, я сам справлюсь, - упрямо пропыхтел гоблин и затопал в сторону гавани.
        Порт, несмотря на ранний час, бурлил жизнью. Рыбаки выводили баркасы на дневной лов, загружались или разгружались большие суда. Кто-то швартовался, купцы ругались с грузчиками, нищие клянчили милостыню, вороватого вида субъекты пытались утянуть все, что плохо лежит. Над водой висел полупрозрачный, точно вуаль, туман, море под его пологом нежилось, слегка подталкивая берег мягкими лапами волн.
        На Арон-Тиса начали коситься, едва он оказался неподалеку от воды. Вскоре за алхимиком и его спутниками увязалась настоящая орава из любознательных гоблинов.
        - И чего они прутся за нами? - недружелюбно проворчал Гундихар.
        - Посмотреть хотят, - безмятежно улыбнулась в ответ Саттия. - Корни и листья, готова поставить что угодно, о вчерашнем разговоре ночью болтали во всех кабаках. А кто-то наверняка и пари заключил…
        Олен оглянулся, зеваки сделали вид, что их очень интересует небо, земля под ногами, корабли и что вообще они тут совершенно случайно, просто так гуляют и никого не трогают.
        Но стоило Рендаллу отвести взгляд, как из-за его спины вновь донеслось оживленное шушуканье. К галере, около которой вчера состоялся разговор, путешественники явились со «свитой» из нескольких десятков роданов.
        - Капитан! Эй, капитан! - крикнул Арон-Тис, остановившись у сходней.
        Вахтенный у борта вытаращил глаза и исчез из виду, послышался топот. Через несколько мгновений показался капитан, такой насупленный, словно только что узнал о смерти близкого друга.
        - Чего тебе? - буркнул он без малейших признаков дружелюбия.
        - Помнишь ли ты свое вчерашнее слово? - громко и четко поинтересовался Арон-Тис.
        - Как не помнить, - капитан поморщился и щелкнул себя по серьге в ухе.
        - Вот, - алхимик снял заплечный мешок, развязал его лямки и один за другим вытащил несколько кусков золота.
        Толпа на берегу заволновалась, зеваки принялись вытягивать шеи, норовя получше разглядеть, что именно происходит. Кого-то едва не спихнули в воду, он заверещал, будто поросенок.
        - Раскуси меня левиафан! - воскликнул капитан, и уши его встали торчком. - Это еще что?
        - Золото. Ровно десять унций.
        - Да? Но откуда я могу знать, что оно настоящее, а не колдовской морок? - хозяин потрепанной галеры не собирался сдаваться.
        - Очень просто. - Арон-Тис улыбнулся вполне по-человечески. - Ты наверняка знаешь достойного и умелого ювелира. Сейчас я, ты и еще несколько заслуживающих доверия роданов в качестве свидетелей отправимся к нему. Он взвесит этот металл, - алхимик поднял повыше один из кусков золота, тот сверкнул, и толпа восхищенно загудела, - и определит, насколько он чист. Устраивает тебя такой план?
        - Устраивает. Погоди только немного, - капитан сплюнул через борт и принялся раздавать указания подопечным.
        - Я с тобой пойду, - проговорил Гундихар, наклонившись к самому уху Арон-Тиса. - А то кто знает этих гоблинов. Ограбят тебя в темном переулке, а затем скажут, что так и было.
        - Не посмеют, - отозвался алхимик. - Эта толпа сейчас попрется за нами. А грабить на глазах у стольких роданов - делиться замучаешься…
        - Я все равно пойду! - в том, что касалось упрямства, Гундихар ничем не отличался от сородичей.
        Арон-Тис вздохнул и спорить не стал, знал, что если гном так уперся, то с ним можно только согласиться. Капитан закончил свои дела, сошел на берег и принялся выбирать «заслуживающих доверия роданов». Процедура несколько затянулась из-за того, что каждый зевака норовил оказаться свидетелем, лез вперед, толкая соседей и надсадно вопя.
        Через некоторое время Олен слегка оглох.
        - Мы пошли, - сказал алхимик, когда выборы после небольшой драки благополучно завершились. - Ждите нас тут.
        - Мяу, - первым ответил Рыжий, которому в толчее едва не отдавили хвост.
        - Подождем, - кивнула Саттия. - Куда же денемся?
        Арон-Тис, Гундихар и капитан зашагали прочь от галеры, за ними повалила толпа. Олен, Саттия и Бенеш остались в блаженной тишине, нарушаемой репликами матросов, криками чаек и шорохом набегавших на берег волн. Но проскучали они недолго - вскоре издалека донеслись вопли, и стало ясно, что орава зрителей возвращается.
        - Неужели все? Так быстро? - удивился Рендалл.
        - Ну… это, определить, золото это или нет, достаточно просто, да, - сказал Бенеш. - Это даже я знаю. Да и взвешивание, оно не может занять слишком много времени…
        С улочки, ведущей от гавани, на набережную выплеснулась настоящая процессия, во главе которой обнаружились гордый Арон-Тис, довольный Гундихар и невероятно мрачный капитан.
        - Все улажено! - закричал гном еще издали. - Отплываем прямо сейчас!
        Капитан проворчал, что «плавает дерьмо, а моряки ходят», и судорожно махнул рукой, показывая, что путешественники могут подняться на борт. Заскрипели сходни, плеснула под ними вода, и Олен первым ступил на просторную и грязную палубу.
        Галера напоминала скорее большую лодку, чем морское судно, виднелись скамьи для гребцов, торчала мачта. Имелись три палубы, на носу, на корме и посередине, около мачты. Под ними располагались закутки, игравшие роль трюма, воняло соленой рыбой и мокрым деревом.
        - Кинс дикос афедрон! Анэсос фэнгонмэ![Шевелите своими задницами! Отваливаем немедленно! (гобл.) ] - рявкнул капитан, едва оказавшись на судне, а затем повернулся к пассажирам. - Мое имя - Анкули-Рос, и я искренне надеюсь, что мы останемся в живых после этого плавания. Располагайтесь на носу. Там вы хотя бы не будете путаться под ногами…
        Забегали, засуетились матросы, послышались возбужденные, сердитые голоса. Сходни убрали мгновенно, вытащили якорь - старый, позеленевший, весь в каких-то наростах. Загрохотали вставляемые в пазы весла, и галера стала неспешно отходить от берега.
        Замершие на набережной зеваки начали расходиться.
        - Клянусь чем угодно, но о сегодняшнем дне в Милесе сложат легенды, - сказал Олен, - и в них ты, Арон-Тис, достанешь из кармана золотой самородок размером с голову лошади, а мы окажемся злобными колдунами, вздумавшими погубить самого лихого капитана порта и его команду…
        - Точно, - хмыкнул гном. - Гундихар фа-Горин наслушался таких историй очень много, да и сам готов их сочинять.
        Галера вышла из гавани, стал виден город целиком - порт, поднимавшиеся от него дома, башни городской стены. Вверх по мачте поползла рея, развернулся парус, зеленый, с белым дельфином, и небольшой кораблик двинулся на юго-запад вдоль берега, туда, где над морем громоздились вершины Большого Огненного хребта.
        Утыканные селениями берега остались позади на следующий день, потянулись безжизненные скалы, спускавшиеся к самой воде.
        Ветер исправно нес галеру вперед, а когда он стихал, за дело принимались гребцы. Волны плескали о борта. Рокотали водопады, чьи серо-белые «бороды» свисали прямо в море. Настороженными глазами глядели со скал крупные горные козлы, торчали длинные витые рога.
        Один день на крохотном суденышке не отличался от другого. Команда глядела на пассажиров с опаской, разговаривать с ними отваживался только капитан. Гном скучал, Бенеш и Арон-Тис проводили время в длинных и невразумительных спорах. Саттия и Олен старались даже не смотреть друг на друга, и это получалось, хотя и с некоторым трудом.
        На девятый день плавания они прошли мыс Оборо и повернули на север, туда, где лежит остров Лемос. Зашли в один из его портов, чтобы набрать воды и купить провизии. Простояли на месте менее суток, пассажиры даже не успели посмотреть город, хотя и не особенно стремились к этому.
        Галера углубилась в коварные, изобилующие рифами и мелями воды Закатного архипелага. По правому борту остался гористый Виссос, что размерами мог поспорить с иным графством. Мелькнул на горизонте и растворился в морской дымке остров Битра, зеленый даже зимой.
        Когда он исчез из виду, капитан стал еще более мрачным, чем обычно.
        - Немного осталось, - сказал он, поднявшись на носовую палубу. - Скоро увидим мы ваш… вашу цель.
        Имя проклятого острова он, как и прочие гоблины, произносить не решался.
        В ту же ночь Бенеш проснулся с громким воплем, напугав вахтенных и перебудив спутников. Внятно рассказать, что же именно он увидел во сне, молодой маг не сумел. Забормотал что-то о вонзенной в плоть мира игле, о лапах из грязи и не смог заснуть до самого утра.
        А днем показался Тенос. Сначала на горизонте появилось что-то похожее на темное облако. Едва увидев его, наблюдатель в «гнезде» на мачте разразился воплем.
        - Неужели прибыли? - спросил Олен, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.
        Неужто и в самом деле подходит к концу путь длиной в тысячи миль, начатый в крохотном поселке у подножия Опорных гор? И осталось сделать только последний шаг, дабы разрушить то, что дает мощь проклятому узурпатору? Нанести удар и лишить врага могущества?
        Остров приблизился, стала видна полоса золотистых пляжей, стена вечнозеленых джунглей. А надо всем этим - холмы, увенчанные жуткого вида строениями - огромными, черными, непонятно на что похожими. При первом взгляде на них Рендалл ощутил ужас, желание немедленно бежать отсюда…
        Бенеш побледнел, Саттия выругалась, Гундихар мрачно засопел, и только Арон-Тис остался спокоен.
        Гоблины из команды галеры, судя по голосам и взглядам, испытывали не самые радостные чувства.
        - Где будем приставать? - спросил подошедший к пассажирам капитан.
        - А где лучше? - осведомился Олен, будучи не в силах отвести взгляд от колоссальной пирамиды, опиравшейся на колонны-лапы и покрытой чем-то вроде чешуи. - Лучше бы там, где этих штук не видно…
        Исполинские сооружения подавляли, внушали страх и отвращение.
        - Это невозможно. - Анкули-Рос щелкнул себя по серьге в ухе. - От них не укрыться. Может быть, пока не поздно, повернем назад? Еще есть шанс, что проклятая земля отпустит нас.
        - Нет, не повернем. - Олен покачал головой, и тут вновь закричал наблюдатель.
        - Похоже, слухи о том, что тут нет ни единой живой души, несколько преувеличены, - сказал Гундихар.
        Рендалл и капитан обернулись одновременно.
        Из-за небольшого мыса, закрывающего южный берег острова, выворачивал корабль. Самая обычная галера, какие строят гоблины для плавания в водах Закатного архипелага, но только очень большая. На мачте виднелся белоснежный парус, украшенный багровым рисунком - крылатая рыба и над ней молот.
        Чужое судно шло наперерез, и весла его гребцов яростно вспарывали синие волны.
        От Стритона Горт Шолан повел галеру прямо на юг. Мимо острова Ригоссос, еще не попавшего под руку Господина, они проскользнули незаметно благодаря магическому туману. Оставили позади большой маяк, возведенный на скалистом мысу, и углубились в открытое море.
        Ветер исправно надувал парус, а когда его напор ослабевал, гребцы старались изо всех сил. Если силы кончались у них, на весла садились гвардейцы, ничуть не чураясь этого малопочтенного занятия. Каждый истово верил в Господина и делал все, чтобы исполнить его волю.
        Заложив крутую дугу, чтобы оставить далеко по левому борту населенные людьми клочки суши, галера повернула на юг. Через несколько дней показался Тенос. Вынырнул стремительно, точно нырявшая за донной травой утка, бесстыдно выпятил сосцы холмов, изуродованные жуткими строениями.
        Даже Шолану стало не по себе, когда он глянул на антрацитовые кривые стены, чудовищные гребни на крышах и на ворота, напоминавшие жадные пасти.
        - В жизни не видел такого, - проговорил гоблин - капитан галеры, опытный морской волк, битый ветрами всех морей Алиона, и уши его свернулись в трубочки. - Откуда эти штуки взялись? Я бывал на Теносе, лет пятнадцать назад. И тогда тут находились самые простые холмы, правда, повыше.
        - Вот уж не знаю, - ответил Горт, прилагая все усилия, чтобы отогнать страх. - Но с нами сила Господина, и она поможет превозмочь любые испытания…
        Капитан покачал головой и ничего не сказал.
        Они прошли вдоль западного берега острова, лесистого, без следов присутствия роданов, и свернули к просторной бухте, на берегах которой стоял единственный город Теноса - Харид. Показалось устье неширокой речушки, стали видны пристани, дома и хозяйственные постройки, и в первый же момент Шолан понял, что довольно большой город мертв.
        Не поднимались дымки от очагов, никого не было видно на причалах, а тишину нарушал только шум волн.
        - Пристаем, - приказал Горт. - Прямо вон там. Приготовиться к высадке.
        Гребцы налегли на весла, капитан встал на носовую палубу и начал командовать оттуда. А гвардейцы принялись натягивать кольчуги, надевать плоские шлемы с гребнями и забралами. Загудели натянутые на луки тетивы, заблестело солнце на лезвиях вынутых из ножен клинков.
        Город приблизился, стало видно, что кое-какие дома разрушены, причем как-то странно, будто изнутри. Повеявший с суши ветер принес запах сырой земли, листвы и какой-то незнакомый, очень неприятный аромат.
        - Что случилось тут, хотел бы я знать? - прорычал командир сотни, чернобородый, приземистый гном родом из Серых гор.
        - Древняя сила пробудилась, - ответил Шолан. - Господин желает поставить ее себе на службу, но пока что она дика и необузданна. На всякий случай будьте готовы ко всему. Эта земля опасна.
        Большего знать воинам ни к чему. Как и того, что Горт не имеет представления, что их ждет на суше.
        - Так мы завсегда готовы, - хмыкнул гном. - А в безопасное место таких, как мы, и не пошлют.
        Галера подошла к одному из причалов. Несколько матросов перескочили через борт, намотали швартовы на тумбы. Закончили, поспешно юркнули обратно, и Шолан понял, что все смотрят на него.
        На то он и предводитель, чтобы идти первым.
        - За мной, - скомандовал Горт и вытащил из ножен клинок.
        Трусом уроженец Норции никогда не был.
        - Луки приготовить, - добавил командир сотни.
        Шолан прыгнул на доски причала, те скрипнули под его весом. Осторожно пошел вперед, а когда ступил на землю, невольно остановился - пришло четкое ощущение, что шагает по чему-то зыбкому, ненадежному, по болоту, спрятанному под личиной морока. Помимо того, уловил жадный, изучающий взгляд, направленный на него от громадных строений на холмах.
        Потряс головой, отгоняя видение, сделал еще шаг.
        Пыль заклубилась над самой землей, взметнулась столбом. Быстро сложилась в гротескное чудовище, похожее на медведя с орлиной головой. Тварь распахнула пасть - черный провал - и шагнул вперед. Взмахнула лапами, на которых блеснули длинные и острые когти.
        Горт прыгнул в сторону и ударил. Увидел, что зацепил зверя, что из раны потек темный дым.
        - Пли! - рявкнул с причала сотник.
        Десятки стрел вонзились в черное мохнатое тело, отшвырнули его назад. Тварь зашипела и… превратилась обратно в облачко пыли, а оно неспешно рассеялось.
        - Кем бы они ни были, но боятся стали, - сказал Шолан, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди. - Сотник, оставь несколько десятков охранять корабль, прочие со мной. Пройдемся, посмотрим, что к чему.
        Гном отдал команду и вслед за предводителем сошел на берег. За ним полилась бряцавшая оружием шеренга воинов. Горт подождал, пока они догонят его, и уверенно зашагал в сторону города.
        Прогулка по Хариду не заняла много времени. Гости с Калноса оглядели несколько домов, не обнаружили ни тел, ни крови, вообще никаких следов того, что тут кто-то с кем-то бился. Отразили два нападения выросших словно из-под земли гротескных чудовищ и не понесли при этом потерь.
        Чувство, что они шагают по тонкому льду, не оставляло Шолана.
        Молчали оседлавшие холмы страшилища из камня, и пялились с той стороны чьи-то глаза. Вечерело, солнце потихоньку опускалось к горизонту, и ползли отовсюду тени, живые и дрожащие.
        - Возвращаемся, - приказал Горт после того, как оглядел храм Сифорны, точнее, то, что от него осталось. Стены из камня осыпались в пыль, непонятно почему уцелел алтарь со статуэткой акулы. - Завтра с утра разведаем дорогу к холмам и начнем строительство…
        Выставили караулы, натаскали дров и развели большой костер на пятачке земли перед причалом. Впервые за долгое время поужинали горячим, и настроение у воинов и моряков немного улучшилось. Но ночевать на суше тем не менее не захотел никто. Все, кроме караульных, вернулись на корабль.
        Ночь прошла беспокойно - от мертвого города доносились жуткие звуки, вой, чьи-то шаги, завывания. Здания на холмах в свете ущербной луны испускали еле заметное, призрачное сияние, но подножия их окутывал мрак. Многим на галере снились чудовищные кошмары. Опытные воины просыпались в холодном поту и орали, точно дети.
        Рассвет встретили с облегчением.
        После завтрака Шолан отправил десяток гвардейцев из следопытов разведывать дорогу к холмам. Половину матросов под охраной послал ломать ратушу, единственное здание, помимо сгинувшего храма, возведенное из камня.
        Только из этого материала пристойно возводить храм тому, кто явился, чтобы изменить мир.
        Сам только собрался сойти на берег, когда наблюдатель с мачты закричал и замахал руками.
        - Что такое? - спросил Горт.
        - Чужая галера, - ответил капитан. - На парусе - дельфин. Идет сюда, явно собирается приставать. Нас они, скорее всего, не видят.
        - Так. - На то, чтобы принять решение, Шолану понадобилось несколько мгновений. - Ты, сотник, с полусотней бойцов остаешься на борту. Капитан, отваливай. Потопите корабль и убейте всех, кто на нем будет. Я не могу допустить, чтобы кто-то узнал, что мы здесь.
        Сам с оставшимися воинами сошел на берег.
        Наблюдать за морским боем можно и оттуда.
        Трехмачтовый бриг под гордым названием «Владыка морей» вышел из Безариона хмурым зимним утром.
        Заря едва занималась над промерзшим городом, сеялся мелкий снежок, по Дейну плыла шуга. Некому было смотреть, как корабль неспешно отходит от причала, ставит паруса и берет курс на запад, в открытое море. Его провожали взглядами лишь озябшие часовые на башнях городской стены и вахтенные на других судах, только и мечтавшие о стакане горячего вина и теплой постели.

«Владыка морей» никого не заинтересовал, и едва бриг исчез за горизонтом, о нем все забыли. А кораблик пошел по Деарскому заливу на юго-запад, мимо Рюнхата, Эстена, Хагарда и прочих городов могучего Танийского союза, державшего в руках почти всю торговлю северо-запада.
        На мачте брига не было флага Союза с его гербом - скрещенными мечом и топором из золота на черном фоне. Там реял вымпел Безариона с наполовину поднявшимся над горизонтом солнечным диском. А в трюме, переделанном в казарму, скучали сто воинов гвардии Золотого государства.
        Они полировали шлемы из вороненой стали, украшенные крылышками. Точили мечи, пили пиво и до одурения играли в карты и кости, развлечься на «Владыке морей» было более нечем.
        А в отдельной каюте путешествовали три ничем не примечательных молодых человека, одетых в скромные торлаки из темного сукна, какие носят приказчики и мастеровые побогаче. Вот только капитан брига называл их «мессенами», беспрекословно выполнял любое желание и боялся до судорог.
        Честно говоря, желаний у молодых людей не имелось, помимо самых простых. Один, высокий, с благородным лицом и мечом у пояса, много времени проводил на палубе, вглядываясь в горизонт. Наткнувшиеся на него матросы почтительно кланялись, но Корел, сын барона и его крепостной, не обращал на это внимания. Он целиком был поглощен тем, что «смотрел за горизонт», дабы вовремя заметить опасность и отвести ее.
        По счастью, бригу почти ничего не угрожало.
        Один раз пришлось сменить курс, чтобы уйти от встречи с пиратскими галерами, искавшими, кого бы ограбить, другой - чтобы увернуться от прущего к берегу урагана.
        Другие двое учеников Харугота тоже не сидели без дела. Плечистый и вихрастый Савирт, проведший детство в одном из нищих припортовых районов Безариона, лежал на узкой койке, закрыв глаза, и «слушал Тьму». Это получалось у него лучше всех, и нередко голос невидимой и неосязаемой в пределах Алиона Повелительницы открывал ему немыслимые тайны.
        В море уловить ее шепот было невероятно сложно, так что Савирт напрягал все силы.
        Маленький и улыбчивый Лехайон, шестой сын купца из города Федер, некогда сбежавший из родного дома в поисках приключений, был занят тем, что наблюдал за командой и чернокрылыми. Он умел незамеченным проникать во все закутки корабля, слушал разговоры, пытался уловить недовольство и когда надо - вмешивался. Те, кто попадал под его воздействие, ничего особенного не видели и не слышали, просто гнев, раздражение или злоба куда-то уходили, а желание взбунтоваться исчезало.
        И «Владыка морей» бежал себе дальше, оставляя за кормой милю за милей.
        Разговаривали ученики Харугота между собой редко. Им просто не о чем было беседовать. Они знали, куда именно и зачем плывут, понимали, кто из них старший и каким образом выполнить задание наставника. Осознавали, что именно будет, если потерпят неудачу, и догадывались о том, что каждый видит в двух других прежде всего соперников, а потом уже соратников.
        И поэтому не спешили делиться друг с другом собственными мыслями.
        Бриг оставил позади населенные людьми земли, по левому борту потянулся низкий берег, за которым раскинулась бело-бурая шкура степи, кое-где прорезанная речушками.
        Тут властвовали орки, а они не строили портов. Редко-редко попадались стойбища, раскинутые прямо у моря, и десятки глаз с вертикальным зрачком провожали корабль. На зеленых лицах читалась надежда, что ветер бросит бриг на камни, и вот тогда-то удастся его ограбить…
        Курс «Владыка морей» сменил глубокой ночью, и к утру от земли на горизонте не осталось и следа. Корабль оказался в открытом море, а нос его нацелился на невидимый пока Закатный архипелаг.
        На его южную часть, что принадлежит людям.
        С этого дня Корел почти перестал уходить с палубы. Савирт отказался от еды, чтобы лучше слышать. Лехайон практически переселился в кубрики и трюмы, редко находя время для сна.

«Владыка морей» приближался к Теносу.
        Глава 12
        Проклятый остров
        - Проклятье! - взревел капитан, разворачиваясь и бросаясь к корме, к рулю. - Нас атакуют!
        - И вовсе не чудовища, клянусь всем пивом, что я выпил за последние двадцать лет! - Гундихар радостно оскалился и покрутил «годморгоном». - У нас будет шанс славно помахать оружием.
        Чужой корабль приближался, видно было, как строятся на носу и на корме воины в белых плащах. Ветер надувал того же цвета парус, глаз рыбы с крыльями недружелюбно и хитро блестел.
        На галере из Милеса матросы торопливо доставали оружие, опоясывались кривыми саблями и натягивали тетиву на арбалеты. Оружия у гоблинов оказалось не меньше, чем на ином пиратском судне. Хотя, кто знает, может быть, Анкули-Рос и промышлял время от времени морским разбоем?
        - Помахать оружием… - Саттия откинула со лба волосы, потянулась за луком. - Опять. Я бы предпочла обойтись без этого.
        - Держись! - донесся с кормы вопль капитана.
        Их галера развернулась так резко, что пассажиров едва не выкинуло за борт. Арон-Тис выругался, Бенеш шлепнулся на задницу. Рыжий протестующее замяукал. Пролетел мимо борт чужого корабля, потные лица гребцов. Захлопал парус, и с грохотом свалилась торопливо спущенная рея.
        Полетели стрелы. Одна вонзилась в борт, другую Олен отбил в воздухе, третья свистнула прямо над его головой.
        - Ложись! - гаркнула Саттия, с нечеловеческой скоростью раз за разом спуская тетиву.
        Попала она в кого-нибудь или нет, Рендалл понять не успел. Корабли разошлись слишком быстро.
        - Первый раз мы смогли уйти от атаки, но второй навряд ли получится, - мрачно произнес укрывшийся за фальшбортом Арон-Тис. - У них гребцов больше, а значит - и скорость выше.
        Чужая галера развернулась и теперь шла позади, быстро сокращая расстояние. Олен почувствовал, как в сердце закипает ярость - не для того он преодолел все опасности, прошел через горы, джунгли и море, чтобы погибнуть от стрелы или меча непонятно кого…
        Сердце Пламени на пальце дернулось, напоминая о себе.
        - Идите сюда, гнусные морды! - завопил перебежавший на корму Гундихар, встав во весь рост. - И я покажу вам, что значит, ха-ха, любовь по-горному!
        И неугомонный гном с помощью «годморгона» изобразил нечто очень и очень неприличное.
        В ответ снова полетели стрелы.
        - Бенеш, а ты чего? - Олен глянул на мага, побледневшего так, что конопушки стали почти черными. - Сможешь утопить их корабль с помощью магии?
        - Я… ну… постараюсь, - ученик Лерака Гюнхенского судорожно сглотнул. - Только я… ну… очень… э, испугался… я ведь не очень плавать умею… а если нас потопят? Что, ну, тогда?
        - Не потопят, - пообещал Олен со всей возможной твердостью. - Постарайся собраться с мыслями.
        Чужая галера настигла их, ее нос навис над кормой судна из Милеса. Полетели крючья на толстых канатах, чтобы связать два корабля в один, не дать беглецам уйти. Анкули-Рос попытался снова повернуть, но на этот раз его маневр разгадали, и руль сломался под вражеским килем.
        - На абордаж! - команда с чужой галеры прозвучала на языке людей, а первым через борт сиганул, ко всеобщему удивлению, гном. Сверкнул топор, и бородатый воин с рычанием бросился на Гундихара.
        Тот вскинул цеп, и закипела схватка.
        - Попробуй что-нибудь придумать. Клянусь Селитой, только ты сможешь нас спасти. - Олен хлопнул Бенеша по плечу и побежал на корму, где начался бой. С вражеской галеры стали спрыгивать одетые и вооруженные примерно одинаково гоблины, эльфы, гномы и орки.
        Рыжий обогнал Рендалла, прыгнул в лицо высоченному эльфу. Промахнулся, вцепился в плечо и заработал когтями. Брызнула кровь, сельтаро завопил, покачнулся и свалился за борт. Оцилан соскочил и яростно завыл, хлеща себя хвостом по бокам.
        Олен вступил в схватку очень вовремя - облаченные лишь в легкие кольчуги гоблины отступали под натиском разноплеменного воинства, защищенного добрыми доспехами. Отбил один удар, второй, сделал выпад. Враг упал, заливая палубу кровью, соседний получил от одного из матросов веслом по голове…
        На мгновение показалось, что сейчас атакующие дрогнут, откатятся назад.
        Но они устояли, выдержали яростный, но хаотичный натиск. Гном с топором, что продолжал биться с Гундихаром, крикнул что-то, и его воины сбились теснее, принялись давить на защитников.
        И боевое умение Олена тут помочь не смогло. Если только пустить в дело Сердце Пламени…
        Додумать мысль до конца не успел. Вступил в дело забытый всеми Бенеш. Мягко сверкнуло, столб золотистого свечения прошел над головой Рендалла, едва не подпалив волосы, и врезался в один из канатов, что соединяли два корабля. С треском выросли из него сверкающие отростки, и в один миг все веревки были пережжены.
        - Навались!! - надрываясь, завопил вынырнувший из круговерти схватки Анкули-Рос. - А ты бей в их корабль, маг!! Бей!!
        Оставшиеся на лавках гребцы налегли на весла, галера из Милеса скакнула вперед. На чужом корабле, что отстал сразу на дюжину локтей, ничего не успели сделать. Бенеш нанес повторный удар.
        И он оказался куда мощнее первого.
        Вода под килем чужой галеры вскипела. Бурлящие струи ринулись вверх, словно щупальца невиданного морского чудовища. Поднялись над палубой и упали вниз, рыча и пенясь. Донеслись крики, с треском переломилась мачта, через борта полетели обломки и тела.
        Жуткая сила, словно огромный молот, сплющила вражеский корабль. На том месте, где только что находилось довольно большое судно, поднялся настоящий гейзер высотой со столетнюю сосну.
        - Держаться! - завопил Анкули-Рос.
        Олен не очень понял, что это значит, но вздувшаяся над кормой волна заставила его похолодеть. Ревущее чудовище с легкостью настигло галеру и обрушилось на нее, словно хищник на жертву.
        Рендалл едва успел схватиться за подвернувшуюся под руку веревку. Ощутил, что его схватило, понесло, принялось мять и корежить. Грудь сдавило, ребра хрустнули, под ногами вместо палубы оказалось что-то ненадежное, вязкое. Изо всех сил вцепился в эфес меча, и тут вода схлынула.
        Галера по-прежнему находилась на поверхности и даже выглядела сравнительно целой. Но всех, кто не успел как-то закрепиться, смыло за борт, в том числе и большую часть врагов. Непостижимым образом устояли на ногах продолжавшие биться Гундихар и чужой гном.
        От мачты остался жалкий обломок, на нем повис, впившись когтями, Рыжий.
        - Добивай… добивай оставшихся… - пробулькал откуда-то из-за спины Олена Анкули-Рос.
        Его воины не заставили себя упрашивать. С хриплыми криками ринулись вперед, на потрясенных и утративших боевой дух врагов. Олен отцепился от веревки, сделал шаг и поднял меч, едва удерживаясь на дрожавших ногах.
        Но сражаться ему не пришлось.
        Отчаянная атака гоблинов просто смела чужаков с галеры. Остался лишь упорный гном.
        - Я сам! - заревел Гундихар. - Он мо…
        Тренькнула тетива на носу, бородач с топором вздрогнул, в глазницу ему вонзилась стрела. По смуглому лицу потекла кровь, могучее тело шатнулось. Топор упал на палубу, следом рухнул его хозяин.
        - Что ты наделала, девчонка?! - в голосе Гундихара звучал бешеный гнев. - А, эльфийское отродье?!
        - Убила того, кто мог убить тебя, - холодно отозвалась Саттия. - А «отродье» я тебе еще припомню.
        - Нет, ты лишила меня честной победы! - и гном выругался, помянув интимные места жвачных животных. - И я…
        - А ну тихо! Потом будете ругаться! - вмешался в спор капитан. - Сейчас надо к берегу выгребать.
        Галера и в самом деле едва держалась на волнах. Под лавками гребцов прибывало воды, слышно было, как бурлят потоки, врывавшиеся через пробоины. Перебравшийся на фальшборт Рыжий мрачно глядел вниз, и на усатой морде легко читалось беспокойство. Купаться кот не хотел.
        На поверхности моря не было видно не единого родана - всех, кого смыло с двух кораблей, поглотила обезумевшая пучина.
        - На весла! - скомандовал Анкули-Рос. - Кому места не хватит - вычерпывать!
        Олен бросил взгляд на нос и обнаружил, что там Арон-Тис хлопочет над упавшим Бенешем. Забыв обо всем, метнулся туда, но остановился, когда за локоть ухватилась рука с четырьмя пальцами.
        - Куда? - спросил гоблин, исполнявший обязанности боцмана. - А ну за дело!
        Рендалл открыл было рот, собираясь выругаться. Но подумал, что помочь магу все равно ничем не сможет, а если галера пойдет ко дну, то Бенеш наверняка утонет. Поэтому рот пришлось закрыть. Молча взял у боцмана жестяное ведро и принялся остервенело вычерпывать воду.
        Мускулы спины заныли, ободрал о борт руку, по груди и животу заструился пот.
        - Давай-давай, навались! - командовал капитан, сам севший за весло на место погибшего гоблина. - Раз-два! Раз-два!
        Галера медленно, рывками приближалась к берегу, к узкой золотистой полоске, зажатой между синевой моря и зеленью джунглей. Правее того места, куда целился ее нос, виднелось устье неширокой речки, точнее, даже ручья, а на западе, за мысом, торчали крыши домов.
        Там, судя по всему, находилось большое селение, от которого и пришла чужая галера.
        - Вот уж никогда бы не подумал, - прохрипел Олен, выливая за борт очередную порцию воды, - что тут, на проклятом острове, мне будет грозить опасность банально утонуть? Да, похоже, судьба любит шутить…
        Работавший рядом гоблин понимающе усмехнулся, но ничего не сказал.
        Под килем галеры заскрипел песок, корабль сначала замедлил ход, а затем и вовсе остановился.
        - Бросай работу! - Анкули-Рос поднялся на своей скамье. - Парни, хватаем все что можно и выгружаемся. Эта посудина, заклюй меня осьминог, скоро развалится. Так что шевелите задницами!
        Олен с наслаждением отбросил ведро, потер ноющую поясницу. Между суетившимися и вопящими гоблинами начал пробираться туда, где алхимик никак не мог привести мага в чувство.
        - Что с ним? - спросил Рендалл, оказавшись рядом со спутниками.
        - Надорвался. - Арон-Тис поднял глаза, полные искренней тревоги. - Все силы отдал… Но ты сам видел, какое могучее заклинание он сотворил?
        - Да уж, никогда бы не поверил, что он на такое способен. Ну что, будем выбираться на берег?
        - Конечно, - рядом появился Гундихар. - Давай я понесу парня, а ты хватай наши мешки.
        Гном наклонился и поднял Бенеша легко, точно охапку сена.
        Гоблины резво прыгали за борт, в прибрежные волны, несли, подняв над головой, бочки и ящики. Самые шустрые выбирались на сушу, бросали груз и спешили обратно на корабль.
        Гундихар в первый момент погрузился с головой, но мгновенно вынырнул, ворча и отфыркиваясь, потащил мага к берегу. За ним последовала Саттия, Арон-Тис схватил свой мешок, Олен - сразу два. Когда спрыгнул в воду, почувствовал удар по плечу, возникшую там горячую тяжесть.
        Скосив глаза, обнаружил невинно моргавшего Рыжего.
        - Вот морда, - сказал Рендалл. - Так устроился, чтобы даже лап не замочить?
        - Мяу, - не стал отпираться оцилан.
        Кот спрыгнул, когда до берега осталось не больше двух шагов, замер, принюхиваясь и вопросительно изогнув хвост. Олен ступил на желтый песок, и ему показалось, что под ногами разверзлась бездна. Потряс головой, стараясь отогнать наваждение, но ничего не добился.
        Все чувства, кроме зрения, упорно твердили, что внизу - глубокая яма.
        - Что-то здесь не так, - изменившимся голосом проговорила Саттия. - Нечто чужое… и очень странное…
        - Меня аж слабить начало, - признался Гундихар, бережно опуская Бенеша на землю. - Вот только отчего, непонятно.
        - С этим потом разберемся. Сначала надо ему помочь, - и Арон-Тис принялся развязывать мешок. - Где-то у меня было снадобье на такой случай. Или остатки камня использовать? Там немного, но должно хватить…
        Олен положил мешки, огляделся, вцепившись в эфес вспотевшими пальцами.
        Мирно светило солнце, шуршали набегавшие на берег волны. Шелестели на ветру листья, и ничего не двигалось между стволами высоких пальм. Остров выглядел мирно, и все же он внушал страх. То ли жуткие постройки на холмах были тому виной, то ли что-то иное…
        Рыжий взвыл, будто ему прищемило лапу.
        Зашуршал песок, тонко и зловеще. Закружились в танце песчинки, образуя серый столб высотой в человеческий рост. И шагнуло из него несуразное чудовище, похожее на двуногого ящера, покрытого рыжей шерстью и с пучком шевелящихся щупалец на голове. Открылась пасть - черный провал, лишенный даже зубов, стеганул по песку длинный хвост.
        Олен испытал что-то, похожее на облегчение. Когда есть видимый враг, куда легче, чем если приходится сражаться лишь с ужасом неведомого. Гоблины завопили яростно и испуганно.
        - Вот тварь! - гном с отвращением сплюнул и поднял «годморгон».
        Рендалл выхватил меч, сделал шаг, чтобы прикрыть Арон-Тиса и Бенеша.
        Страшилище атаковало ловко и стремительно, хлестнули его щупальца. Гундихар увернулся, врезал по протянувшейся к нему лапе. А Олен не стал защищаться, напал сам. Ледяной клинок сверкнул, отразив лучи стоявшего в зените солнца, и проткнул нелепое создание насквозь.
        Раздался звук, похожий на змеиное шипение, и тварь исчезла, с шорохом осыпались песчинки.
        - Куда оно делось? Развалилось? - удивленно спросил гном. - Это нечестно, я только во вкус начал входить.
        - Ничего, еще войдешь. - Олен сглотнул пересохшим горлом, повернулся к соратникам. - Ну как?
        - Сейчас должен прийти в себя, - алхимик лил в рот Бенешу оранжевую жидкость из флакона, и маг слабо трепыхался, будто сопротивляясь. - Но колдовать, если я верно оценил ситуацию, сможет не скоро.
        Бенеш захрипел и сел, судорожно хватая ртом воздух. В открывшихся глазах возник ужас.
        - Где мы? Что под нами такое?
        - Остров Тенос, - капитан ухитрился подойти совершенно бесшумно. - Проклятая земля. Теперь вы понимаете, что это так и есть?
        Опять раздался шорох песчинок, с золотистой дюны сорвалась настоящая волна из песка, в полете обратилась в жуткую крылатую тварь с огромной пастью. Саттия спустила тетиву, стрела вонзилась в перепончатое крыло, но страшилище даже не замедлило ход. Бросилось туда, где стояли Рендалл и Анкули-Рос. Два клинка, простой и из кости йотуна, прямой и изогнутый, ударили одновременно.
        Крылан развалился еще в воздухе.
        - Моя команда напугана, - сказал капитан, опуская оружие. - И я тоже. Долго мы тут не протянем. Нужно убираться с этого острова как можно быстрее.
        - Каким образом? - Олен задумчиво дернул себя за мочку уха.
        - До острова Терадос чуть больше семидесяти миль на восток. Это расстояние можно при попутном ветре и хорошей погоде одолеть на простом плоту. А его мои парни выстроят за пару дней. Благо удалось спасти запасной парус.
        - Собираетесь удрать?! - рыкнул Гундихар.
        - Да, почтенный гном, - бестрепетно ответил Анкули-Рос. - Я не рвался сюда, и делать здесь мне нечего, а участвовать в ваших делах я не собираюсь. Но если вы захотите, то возьму вас с собой.
        - Если до этого мы успеем сделать свои дела, то почему бы и нет? - пожал плечами Олен.
        - Какие дела? - Белый, пошатывавшийся Бенеш поднялся. - Нужно уб-убираться отсюда к-как м-можно скор-рее!
        - Вот эти, - и Олен показал на чудовищные строения, увенчавшие холмы в центре острова.
        Все дружно посмотрели в ту сторону.
        Сооружений было пять, стояли они рядком с запада на восток, и ни одно не походило на другое. Самое большое находилось в центре и напоминало сидевшую на корточках горгулью с прижатыми к спине черными чешуйчатыми крыльями. Толстенные колонны лап держали фронтон головы, а ворота смахивали на закрытую пасть. С правого края торчало нечто похожее на выросший из земли наконечник копья, с левого высилась пирамида, вся в черной «паутине».
        Второй и четвертый храмы вообще не поддавались описанию - нагромождение колонн, фрагментов стен, портиков, каких-то обелисков, статуй.
        - Да? - капитан щелкнул себя по серьге в ухе. - И что вы собираетесь с ними делать?
        - Разрушить. - Олен вспомнил Ктари, уроженца Теноса, его бессвязные речи о храмах Предвечной Тьмы, что дают силу Харуготу. - Если это удастся сделать, то остров вновь станет таким же, как раньше, а все ужасы исчезнут…
        От места, где гоблины разбирались с вытащенным на берег грузом, долетели истошные вопли. Моряки прозевали нападение нового чудища, и сложенная из зеленых листьев тварь сцапала одного. Схватила и стала запихивать в расширившийся рот, не обращая внимания на удары сабель. И когда матрос сгинул в бездонной глотке, страшилище бесшумно развалилось, а над одним из храмов поднялось что-то вроде гейзера из пепла.
        Земля под ногами дрогнула.
        - Она становится сильнее с каждым проглоченным, - сказал Арон-Тис, прижимая уши к голове. - А мы собираемся идти прямо к ней в пасть. Разумнее…
        - Поздно отступать! - вмешалась Саттия. - У нас один вариант - пойти туда и победить. Нас не отпустят с Теноса так просто. И, кроме того, вы не забыли, что у нас имеется еще один враг?
        - Кто это, кстати, такие? - поинтересовался Гундихар. - Никогда не видел подобного герба - молот и рыба с крыльями.
        - Ну… э, как бы. - Бенеш немного пришел в себя, голос его сделался чуть более твердым. - Под схожими знаменами воевали союзники Восставшего Мага. Те, кто, ну, считали его воплощением Тринадцатого бога… Есть предание, что существовал такой. Но некогда был лишен силы и изгнан собственными братьями и сестрами, да.
        - Но последователи Восставшего сгинули много столетий назад? - Олен напрягся, вызывая из глубин памяти воспоминания того из предков, кто сражался с Восставшим Магом. И обнаружил, что в битве у Безариона некоторые полки на самом деле шли в сражение под белыми стягами с молотом и крылатой рыбой.
        И, что самое странное, в этих полках рядом сражались люди и орки, эльфы и гномы. Совсем как в абордажной команде той галеры, с которой им довелось столкнуться сегодня.
        - Значит, не сгинули, - мрачно проговорил Анкули-Рос, - и чего-то ищут на этом острове. Конечно, хотелось бы верить, что мы уничтожили всех. Но сдается мне, что это не так. Они, скорее всего, расположились в брошенном городе и захотят отомстить за погибших соратников.
        - Пусть только попробуют! - и Гундихар молодецким ударом развалил начавшую вылезать из песка тварь.
        - Чтобы их попытка не удалась, мы должны организовать укрепленный и защищенный лагерь. Причем там, где есть пресная вода, - несмотря на терзавший его страх, капитан мыслил на удивление практично. - В полутора милях к востоку я видел устье довольно большого ручья. Сейчас мы отправимся туда. Попытаемся перетащить вещи за один раз. Те, кто с оружием, понесут немного меньше. Возражения есть?
        Олен и Гундихар переглянулись, Саттия пожала плечами.
        - Нет. Вот и отлично, - кивнул Анкули-Рос. - Устроимся у ручья, расставим посты. Потом мы займемся плотом, а вы, если хотите, можете отправляться куда угодно…
        Капитан бросил недовольный взгляд в сторону храмов, после чего развернулся и зашагал туда, где суетились его подопечные. Прямо на ходу принялся раздавать команды.
        - План выглядит разумным, - сказал Олен, нагибаясь за мешком. - Пока последуем ему, а дальше посмотрим.
        Спорить никто не стал.
        Под присмотром Анкули-Роса спасенный с галеры груз был разделен между матросами. Носильщики выстроились длинной цепочкой. А по бокам, сзади и спереди встали те, кому предстояло играть роль охранников. Колонна неспешно двинулась вдоль берега на северо-восток.
        Пока добирались до ручья, без потерь отбили еще пару нападений песчаных и лиственных чудовищ. Подойдя к устью, обнаружили, что выше по течению, скрытые деревьями и поэтому невидимые с моря, стоят дома.
        - Поселок, - сказал Анкули-Рос. - Брошенный, судя по всему. Глупостью будет им не воспользоваться.
        Цепочка роданов потянулась прочь от моря.
        Жуткое ощущение, что ты шагаешь по краю бездны, никуда не исчезало. Самый невинный звук заставлял вздрагивать, казалось, что за спиной тихонько крадется кто-то невидимый, но очень опасный. Земля Теноса дышала враждебностью, как пропитанное ядовитыми испарениями болото.
        Поселок - десятка три выстроившихся на правом берегу ручья хижин - выглядел оставленным. Распахнутые двери, брошенные вещи, груды мусора и никаких следов боя.
        Отсюда просто ушли, не выдержав постоянного страха.
        - Разбиться на группы по пятеро и ломать дома, - приказал капитан, когда все избавились от груза. - Лагерь устроим на главной площади и окружим забором. Достаточно крепким, чтобы остановить роданов и… не только их.
        И это распоряжение тоже выглядело логично. Чудовища появлялись не под ногами, они возникали из песка, листьев или грязи чуть в стороне от гоблинов или людей и лишь потом атаковали.
        Все еще слабого Бенеша оставили рядом с грудой вещей в компании Анкули-Роса, Арон-Тиса, Саттии и нескольких гоблинов, получивших в схватке легкие раны. Случись что - сумеют отбиться. А Олен с Гундихаром присоединились к одной из групп матросов и зашагали к ближайшей хижине.
        Если снести ее, можно добыть много досок и вдобавок - убрать препятствие для кругового обзора.
        Горт Шолан с трудом удержался от яростного вопля, когда обезумевшая морская вода вцепилась в его галеру, точно собачья свора - в медведя. Сжал кулаки так, что ногти вонзились в ладони, и заскрипел зубами. А бешеные волны жадно заглотали то, что еще недавно было кораблем.
        А с ним - большую часть команды, ровно половину воинов, запасы провизии и даже жреческое облачение, много лет назад полученное в дар еще в Норции, от первого наставника…
        Пострадало и чужое судно - лишилось мачты и получило течь. Но его капитан сориентировался быстро, развернул галеру и повел ее прямо к суше. Вскоре вытянутый силуэт исчез за мысом.
        И только в этот момент Горт разжал сведенные судорогой пальцы.
        - Как же так… - растерянно проговорил командир его личной охраны - высокий и очень широкоплечий человек. - Что же они?
        - У этих гадов нашелся маг! - прорычал Шолан. - Но ничего, ни один колдун не устоит перед мощью Господина…
        Повернулся на шорох, почти с радостью увидел, как из пыли поднялось новое страшилище - плоская змеиная голова на человеческом торсе, руки-сабли. Вынул меч, бросился в бой, опередив собственных охранников. Ударил раз, другой, вкладывая всю ярость и злобу.
        И чудовище рассыпалось в земной прах, не успев ответить.
        - Вот так, - проговорил Горт, чувствуя, что дрожит, - будет с каждым, кто встанет на нашем пути…
        - А что нам делать дальше? - спросил десятник, не отличавшийся, похоже, особой сообразительностью.
        - Работать, - ответил Шолан. - Сейчас мы отправимся туда, где трудятся в поте лица наши братья, и поможем им.
        Что бы ни случилось, приказ должен быть исполнен. Они обязаны возвести храм, чтобы Тринадцатый ступил на Тенос и узнал, что именно тут творится, а заодно - о том, что его верные слуги лишились корабля. Только в этом случае он сумеет помочь, прислать с Калноса новую галеру.
        - Не падайте духом, братья! - Горт возвысил голос, чтобы его услышали соратники, находившиеся рядом с причалом. - Господин посылает испытания, дабы мы могли укрепиться в вере! Не подведем же его, ибо твердый дух того, кто познал Истину, способен превозмочь любые препятствия!
        Краткая речь возымела действие. Искаженные страхом и тревогой лица воинов - гномов, орков, людей, эльфов - изменились. Из карих, синих, зеленых и серых глаз исчезло затравленное, обреченное выражение. На смену ему пришло мужество и прежняя готовность умереть ради великой цели. Руки, хорошо умеющие держать оружие, крепче стиснули рукояти мечей и топоров.
        И когда Шолан скомандовал «Вперед!», все бестрепетно пошли за ним, хотя каждый ощущал, что шагает не по земле, а по чему-то ужасному, готовому лопнуть и исчезнуть в один миг. Спокойно достигли ратуши, вокруг которой цепочкой стояли охранники, а крепкие стены рушились под ударами ломов и кирок.
        - За дело, - сказал Горт. - Чем быстрее мы исполним поручение, тем быстрее уберемся отсюда.
        - А как же те, кто погубил наших товарищей? - спросил десятник охраны. - Что с ними?
        - С ними мы разберемся потом. Под покровом ночи. Это я вам обещаю. - Шолан обвел гвардейцев взглядом. - Мы убьем их всех. Одних - в бою, других - на жертвенном камне, чтобы кровь врагов послужила делу Господина.
        Работали матросы и воины остервенело, от ратуши несся беспрерывный стук, будто в ней поселились десятки огромных дятлов. Летела каменная пыль, блоки, из которых были сложены стены, шатались и скрипели. Иногда прямо из земли появлялись чудовищные твари, но с ними справлялись часовые. Стрелы и топоры не могли убить страшилищ, но хотя бы заставляли исчезнуть на какое-то время.
        План выглядел просто - сегодня заготовить потребные для строительства камни, завтра перенести их на нужное место, а послезавтра начать строительство. При этом не делить отряд на мелкие группы, которые легко могут стать добычей местных страшилищ.
        К полудню ясное с утра небо затянуло тучами, закапал дождь, поначалу слабый, потом все более и более уверенный. Ближе к вечеру, когда лило вовсю, возвратились отправленные на холмы следопыты, причем не все.
        - Докладывай, - сказал Горт, отведя чуть в сторону их предводителя - худощавого альтаро со шрамом на лице.
        - Тропы есть, - проговорил эльф, - и довольно широкие. Но подойти ближе, чем на сотню шагов, невозможно. Что-то не пускает. Словно невидимая стена. Мы попытались узнать ее границы. Похоже, что она охватывает все холмы. Пройти невозможно - тело отказывается двигаться дальше.
        - Сотня шагов? Думаю, что этого будет достаточно. Ты отыскал подходящую площадку?
        - Да, даже не одну. И еще… - альтаро заколебался, на его лице, всегда бесстрастном, отразилось сомнение.
        - Что?
        - Этот лес, он… Мы не видели ни единой птицы, ни одного зверя, даже самого мелкого. Похоже, что их убили вот эти существа, - и эльф махнул туда, где часовые с озверением рубили на части очередное чудовище. - Они нападали на нас не раз, и двое моих воинов погибли.
        - Всех зверей и птиц? - Шолан сглотнул, с тревогой глянул туда, где пряталось за тучами опускавшееся к горизонту солнце. Подумал, что ночью, не на безопасном корабле, а на жуткой земле им придется очень непросто. Если не предпринять кое-что. - Это плохо. Ты еще не знаешь, но наши припасы утонули вместе с кораблем. Пополнить их охотой теперь не удастся. Придется обшаривать город в поисках съестного.
        Пришлось отрывать от работы два десятка воинов. Еще пятеро отправились рушить ближайший дом - на дрова.
        Без огня нечего и думать выжить в агрессивной тьме Теноса.
        По крайней мере, до того момента, пока Горт не сумеет воспользоваться силой Господина.
        Отдав необходимые распоряжения, он опустился на колени и принялся молиться. Так, как могли только предводители ячеек, - продираясь разумом через какофонию Сил этого мира, достигая сознания того, кто известен как Разрушитель и как Творящий, как Сокрытый и как Тринадцатый…
        Шолан не видел, как над его макушкой поднялся столб багрового свечения, как затанцевали в нем желтые огоньки, похожие на светлячков. Он вообще не видел и не слышал ничего из обычного мира, и только губы уроженца Норции двигались, шепча неразборчивые слова.
        Воины и матросы поглядывали на предводителя со страхом и старались к нему не приближаться.
        Отправленные в город сумели найти кое-какую еду. Другие натаскали дров и, когда небо начало темнеть, разожгли костер. Все побросали работу и собрались вокруг пламени, в круге света, за пределами которого начал густеть мрак. И лишь когда за тучами погасли остатки заката, Горт открыл глаза.
        - Все сделали, как я просил? - поинтересовался он, с видимым трудом поднимаясь на ноги. Тело от долгой неподвижности занемело, и в бедра и спину точно впились сотни иголок. - Очень хорошо…
        Столб алого огня не исчез, лишь побледнел, сделался призрачным, огоньки в нем образовали круг.
        - Старший, не желаете поесть? - спросил десятник охраны. - Мы нашли сушеной рыбы и…
        - Нет, ешьте сами. - Шолан покачал головой. - Господин дает мне силы, и он же даст нам всем силы отомстить этой ночью врагам. Но для этого один из нас должен пожертвовать жизнью.
        На миг воцарилась тишина, а затем с разных сторон зазвучали искренние, громкие голоса:
        - Я готов! Я готов! Я готов!
        - Хорошо, братья. - Горт огляделся, поднял руку. - Подойди ко мне. Вера твоя крепка и воля нерушима…
        Из рядов выступил могучий гном, поклонился, едва не коснувшись бородой земли. Снял искусно выкованную кольчугу, поддоспешник, стащил мокрую от пота рубаху и как был, голым по пояс, лег на землю. На смуглой коже заблестели капли дождя, побежали струйки.
        - Жертвенный нож утонул, но и это сойдет, - сказал Шолан, обнажая меч. - Прощай, брат. Мы еще увидимся, в ином мире, который мы ныне строим не только для Господина, но и для себя…
        Гном кивнул и даже не зажмурился, когда меч вонзился ему в грудь. Хрустнули ребра, потекла кровь, пламя над головой Горта засияло ярче. Возникшее на грани света и тени чудище не успело вскинуть уродливые лапы, как рассыпалось в прах. Шолан извлек сердце и поднял его, зажав в кулаке.
        - Идите ко мне, братья… - голос предводителя прозвучал странно, будто заговорило сразу множество людей. - Причаститесь кровью того, кто пошел на смерть добровольно… и мрак не станет вам больше помехой…
        Первым шагнул вперед эльф-следопыт. Протянул руку, поймал на палец каплю, вытекшую из еще живого сердца. Миг помедлил и лизнул соленую жидкость. Вздрогнул, когда тьма вокруг рассеялась, а страх, жесткой лапой сжимавший душу с момента, когда они высадились на Теносе, исчез.
        Покинутый город перестал внушать непонятный ужас, безжизненный лес сделался обычными джунглями, исчезла невидимая бездна под ногами, и даже строения на холмах стали просто развалинами.
        - Ничего себе… - восхищенно проговорил альтаро.
        А к Горту поспешили его соратники.
        Каждый причастившийся обретал возможность видеть во мраке и получал защиту от облака страха, висевшего над островом. Понимал, что, несмотря на усталость и дождь, готов идти в эту жуткую ночь и сражаться во имя Господина. Согласен отдать ему кровь, жизнь и даже нечто большее…
        И через час Шолан повел за собой не испуганную толпу, а уверенное в себе, слитно шагавшее войско, пусть даже небольшое. Они переправились через речку и двинулись на северо-восток, туда, где высадился неведомый враг. Несколько тварей из грязи и листьев попытались напасть на роданов, но Горт уничтожил каждое из них движением руки.
        От страшилищ не осталось и следа.
        Дождь топтался по палубе тысячами мокрых крохотных ножек. Слышно было, как волны бьются о борта «Владыки морей», как скрипит такелаж, как разговаривают и тихо смеются наверху матросы.
        А трое учеников Харугота из Лексгольма сидели в каюте и молчали.
        В тесную каморку, куда с трудом поместить три лежака и крохотный столик, их загнала вовсе не непогода, обрушившаяся на бриг не так давно. Нет, весть собратьям по могуществу подал Савирт, и они тут же покинули наблюдательные посты. Корел ушел с палубы, Лехайон оставил трюм, где Чернокрылые опять начинали ворчать по поводу затянувшегося плавания.
        - Слушаем тебя, - первым нарушил тишину незаконнорожденный сын барона. - Что случилось?
        - Э, хм, да… - за годы обучения магии Савирт так и не выучился говорить гладко. Порой за косноязычие ему даже доставалось от наставника. - Я, значит… с каждым днем голос ее… все сильнее звучит. Громче, понимаете?
        - Цель ближе и ближе, так что ничего удивительного, - покачал головой Корел. - Капитан говорит, что сегодня вечером, в самом худшем случае - ночью мы увидим берега острова.
        - Это… да, - кивнул вихрастой головой уроженец Безариона. Лицо его побагровело от натуги, от тщетных попыток выстроить слова в правильном порядке. - Но она говорит, что… опасность… нельзя подходить к Теносу с той стороны, откуда подходят к нему… остальные.
        - Именно так и говорит? - спросил Лехайон, и его соседи по каюте невольно вздрогнули, поскольку купеческий отпрыск словно пропадал совсем, когда молчал и не двигался. - Ты уверен?
        - Конечно. - Савирт вновь закивал. - Только я не понимаю, что это означает.
        - Я видел карту Теноса. В каюте у нашего капитана, - сказал Лехайон. - И, если мне не изменяет память, самая удобная бухта расположена на южном берегу, около города. И именно там мы должны причалить.
        - Похоже, что приставать придется как раз с другой стороны. - Корел задумчиво почесал щеку. - Но что это может быть за опасность? Достаточно серьезная, чтобы угрожать нам. А, как вы думаете?
        - Не зна… - Лехайон осекся на полуслове, поскольку наверху, на мачте дозорный закричал «Земля!».
        - Наверх, - скомандовал Корел.
        Трое учеников Харугота накинули плащи с капюшонами и торопливо выбрались на палубу.
        Дождь лил потоками. Серые тучи закрывали горизонт, клубились так низко, что казалось - верхушка мачты скребет по отвисшим животам. А впереди, через повисшее над волнами марево, проглядывало нечто темное, достаточно большое. Угадывались силуэты прибрежных скал.
        А потом тучи разошлись, через прореху глянуло спустившееся к самому горизонту солнце, и все находившиеся на палубе содрогнулись, будто от удара. Яркие лучи высветили остров, череду округлых холмов и стоявшие на вершинах сооружения - большие, черные и ужасающие, как и все строения сгинувших под пятой времени орданов.
        Один из матросов вскрикнул, рулевой грязно выругался.
        - Мессены, мы прибыли, - нетвердой походкой к ученикам подошел капитан. - Если вы позволите, обогнем Тенос с запада и причалим…
        - Нет, не позволим. - Корел повернул голову, блеснули его черные глаза. - Мы должны подойти к берегу с северной стороны.
        - Но как? Это невозможно… Тут рифы, нет никаких подходов! - испуганно забормотал капитан.
        - Я думаю, что возможно, - вступил в разговор Лехайон. - Мои друзья встанут на носу и будут указывать курс. Для тех, кто может видеть через толщу воды, это трудно. Ну а я позабочусь о том, чтобы матросы работали споро и уверенно, несмотря на страх и усталость, - и он улыбнулся так, что спина капитана мгновенно покрылась потом.
        - Ну, хорошо… - пробормотал капитан. - Эй, боцман, а ну свистать всех наверх!
        Бриг с гордым названием «Владыка морей» спустил часть парусов и двинулся к крутому обрывистому берегу медленно-медленно, будто слепец, нашаривавший дорогу на незнакомой улице.
        Всех, кто находился на борту, ждала крайне напряженная ночь.
        Глава 13
        Хранитель Тьмы
        Гоблины провозились с обустройством лагеря до самого вечера. Когда закончили, стало ясно, что время потратили не зря. Там, где раньше находилась главная площадь поселка, возник забор. Двумя концами он уперся в ручей и охватил достаточно большое пространство, чтобы уместиться всем, кто спасся с галеры.
        Успели натаскать дров и разжечь несколько костров до того, как тьма сгустилась полностью.
        - Понимаю, что по огню нас легко заметить, - сказал Анкули-Рос, - но ночевать без света на этом… острове выше моих сил.
        Спорить с ним никто не стал.
        Обессиливающий ужас не слабел. Сердце то и дело сжималось, одолевало желание обратиться в бегство, помчаться прочь, не разбирая дороги и завывая на ходу. Донимало ощущение, что ходишь по тончайшей корочке льда над провалом, в котором ждут, открыв пасти, свирепые и алчные хищники.
        Сохранять спокойствие удавалось с большим трудом.
        После полудня пошел дождь, неожиданно сильный и холодный. Вдоль забора заняли места часовые, а те, кому не выпало стоять на страже, расположились около костров. Самый маленький из них, разведенный на берегу ручья, собрал вокруг себя пассажиров погибшей галеры.
        - Что за мерзкая погода, клянусь брюхом Аркуда? - проворчал Гундихар, мокрая борода которого напоминала пучок водорослей. - Я думал, что тут, в Закатном архипелаге, всегда тепло и сухо.
        - Ты ошибался, - холодно заметила Саттия. - Может быть, в такую погоду страшилищ станет меньше?
        Как раз в этот момент чудище, сотканное из воды и грязи, врезалось в забор, затрещали доски. Получив несколько ударов мечом, тварь исчезла, превратилась в огромную лужу.
        - Это ты ошиблась, - в тон девушке проронил гном, и физиономию его украсила довольная ухмылка. - Ну что, завтра отправимся вон туда, - он показал в ту сторону, где во тьме угадывались силуэты чудовищных храмов, - и надерем задницу тем, кто прячется в этих сараях?
        - Вы можете не идти со мной, - заметил Олен, вытирая мокрое лицо. - Боюсь, что мечи и даже магия там мало чем смогут помочь. А я не сумею…
        - Опять завел ту же песню! - сердито фыркнула Саттия. - Ты что, считаешь нас трусами? Раз уж мы забрались так далеко, то пойдем с тобой до самого конца, а не будем сидеть в тылу. Кроме того, никто не знает, где безопаснее - там или здесь.
        - Верно, - поддержал девушку Арон-Тис. - Нельзя заранее сказать, какое именно умение пригодится тебе - работать кузнечным молотом, составлять эликсиры или метать стрелы?
        - Мяу, - завершил дискуссию мирно дремавший до сего момента Рыжий. Подняв голову, он выразительно клацнул зубами и добавил, явно для не очень понятливых: - Мяу… мяу-мурр…
        - Вопрос решен. - Гундихар подбросил в костер полено, напрягся и вдруг оглушительно чихнул, да так, что пламя с ревом отпрянуло: - Уфф… Ага-ха… Ррры… Осталось понять, что нам предстоит делать там, наверху? Ну, чтобы надрать задницу. В какое из зданий лезть?
        - Не знаю. - Олен пожал плечами. - Ктари перед смертью не успел сказать почти ничего. Он только упомянул эти самые храмы, посвященные Предвечной Тьме, но сообщил, что они спят под землей. Похоже, что с того момента, как Ктари уплыл с Теноса, тут многое изменилось. Святилища оказались на поверхности, люди бежали отсюда, братья Ктари то ли погибли, то ли ушли с остальными…
        - Короче говоря, ты не знаешь, что делать, - неприятным голосом проговорила Саттия.
        - А я этого и не скрываю, - пришлось еще раз пожимать плечами. - В крайнем случае, - он поднял руку, и Сердце Пламени блеснуло, - пущу в дело вот это. Надеюсь, что перед ним не устоят даже эти храмы.
        - Такой план, конечно, лучше, чем никакой, - алхимик почесал гребень, встряхнул ушами, с них полетели брызги. - Но ничего, в процессе разберемся, как говорил один мой собрат по Искусству.
        - Что… э, за собрат? - заинтересовался Бенеш.
        - А, Вастират Ородримский. Тот, что взорвал себя и треть Острона во время неудачного опыта.
        Лицо мага вытянулось.
        - В любом случае нужно ложиться спать. - Олен поднялся. - Наша очередь сторожить с утра, так что просыпаться придется рано.
        Вслед за ним зашевелились остальные, принялись раскладывать одеяла на мокрой земле. Сам Рендалл лег около Рыжего и честно попытался заснуть. Но ничего не вышло - мешал страх, четкое осознание того, что стоит только закрыть глаза, как тьма из-за круга света ринется внутрь и сожрет тебя…
        Слышал, как ворочается Бенеш, кряхтит Арон-Тис и ругается шепотом Гундихар. Саттия молчала, но, судя по отсутствию привычного посвистывания, тоже не спала. Всех терзало одно и то же. И только Рыжий безмятежно дрых, упрятав нос под пушистым хвостом.
        От костров, у которых располагались гоблины, доносились приглушенные голоса, часовые прохаживались вдоль ограды. Капли дождя шипели, попадая в пламя, на глади ручья они хлюпали и булькали, и негромко чмокали, соприкасаясь с размокшей, жидкой грязью.
        Монотонный шум потихоньку убаюкал Олена, и он почти задремал. Сумел, по крайней мере, прикрыть глаза, сознание начало меркнуть, растворяться.
        - Тревога! - испуганный вопль одного из часовых хлестнул не хуже вымоченной в рассоле плети.
        Тьма на западе разродилась многоголосым криком.
        Олен вскочил, нашарил меч и выдернул его из ножен. Мгновением позже на ногах оказался Гундихар, блеснула стальная секция его боевого цепа. Оцилан поднялся гибким движением, выпустил когти.
        - Что такое? - сонно пробормотал поднявшийся на локте Бенеш.
        - Нас атакуют! - Саттия, как обычно, разобралась быстрее всех. - А ну вставай, слизняк недоделанный!
        Алхимик суетливо пытался выпутаться из одеяла, руки его тряслись.
        А с запада, от леса, через покинутое селение к забору бежали воины. Белели во тьме их плащи, неярко поблескивали шлемы и мечи в руках. Но самое жуткое - алым светом полыхали глаза.
        - Ничего себе, - только и успел сказать Олен, и тут волна нападавших достигла лагеря. Двое или трое просто перепрыгнули через ограду, достигавшую в высоту пяти локтей, зазвенели клинки.
        Тренькнула тетива на луке Саттии, и эльф с длинной саблей повис на заборе. Из глазницы, куда вонзилась стрела, потекла кровь, но ее тут же смыло дождем. Могучий воин, чьи глаза пылали, словно два факела, атаковал Олена. Тот отбил несколько ударов, попытался перейти в контрнаступление, но не успел - рядом с врагом появилось еще двое.
        Гундихар выскочил сбоку, лязгнула цепочка его «годморгона», обвившись вокруг чужого клинка. Гном дернул и вырвал пвартер у одного из нападавших. Но лишившийся оружия воин, не раздумывая, прыгнул вперед. Насадил себя на меч Олена, отвлекая силы и внимание, давая соратникам возможность атаковать.
        Если бы не память предков, сражавшихся на ратных полях по всему северо-западу Алиона, Рендаллу пришлось бы нелегко. А так он успел стряхнуть с клинка мертвое тело. Увернулся, и чужой меч только срезал прядь волос над ухом. Отвел выпад, нацеленный прямо в бок Гундихару, и поднырнул под удар…
        Отличные доспехи не помогли вооруженному топором гному. Оружие шлепнулось в грязь, а за ним свалился и его хозяин. Соседа гнома завалил Гундихар, нанеся могучий удар по шлему, а последнего воина убил Рыжий, ухитрившись запрыгнуть на загривок и перегрызть позвоночник.
        Воспользовавшись паузой, Олен огляделся.
        В рядах врага сражались орки, эльфы, люди, все вперемешку, а на белоснежных плащах красовалась та же крылатая рыба, что и на парусе уничтоженной Бенешем галеры. Лагерь атаковали те же самые поклонники Тринадцатого бога, непонятно откуда взявшиеся на Теносе.
        Сбившиеся в кучу гоблины отчаянно отбивались, но падали один за другим. Их было немногим меньше, чем нападавших, но те, судя по всему, являлись настоящими воинами и отлично владели оружием. Кроме того, у них имелись кольчуги и даже доспехи.
        - Давай им поможем! - гаркнул Гундихар, показывая туда, где отчаянно размахивал саблей Анкули-Рос.
        - И оставим без прикрытия наших?! - Олен кивнул на замерших в растерянности Бенеша и Арон-Тиса. Алхимик вытащил длинный кинжал, но держал его довольно неумело, а меч в руке мага и вовсе смотрелся нелепым украшением. - Если прорываться, то всем…
        - У меня стрелы кончились! - рядом появилась Саттия. - Решайте быстрее, что будем делать.
        Рыжий зашипел, прижался к земле.
        Кусок забора длиной шагов в пять рухнул, словно от мощного удара. В пролом шагнул очень высокий человек, у которого не только глаза горели багровым, но и над головой сияло что-то вроде нимба. При его виде Бенеш вздрогнул, на лице его возник страх.
        - Главный, что ли? - поинтересовался Гундихар, делая шаг вперед.
        Но оцилан успел первым. Гибкое тело взвилось в невероятном прыжке, и… воин с нимбом легко увернулся. Рыжий шлепнулся наземь, вскочил, изогнув спину и яростно шипя.
        - Славный котик, - заговорил чужак с северным акцентом, растягивая слова. - Но сейчас он будет мертвым.
        Меч в руке высокого налился багрянцем, словно по нему заструилась кровь. Олен бросился вперед, вскидывая ледяной клинок. Отогнал мысль, что пора пустить в дело Сердце Пламени. Обращение к мощи Первородного Огня оставит его без сил, а те еще понадобятся.
        Да и вообще это оружие лучше приберечь для главного врага - Предвечной Тьмы.
        Напал чужак стремительно, но Рыжий успел отскочить. А второй удар багрового меча был встречен ледяным клинком, засиявшим нестерпимым голубым сиянием.
        - Что это? - высокий воин зажмурился, отступил на шаг. - Откуда? Сила Господина да пребудет со мной!
        Олен не успел удивиться странному кличу. Ему пришлось срочно отбиваться - от большого костра, где схватка заканчивалась, на помощь предводителю прибежали двое в белых плащах. Гундихар оказался рядом, «годморгон» в его руках замелькал, будто легкая тросточка.
        - Саттия, уводи их! - завопил Олен во всю глотку. - Уходите в лес! Мы вас нагоним! Быстрее!
        Девушка кивнула и, не тратя времени на слова, просто схватила Бенеша за руку. Потащила за собой, а Арон-Тис с мешком в одной руке и с кинжалом в другой побежал следом. Трое беглецов ринулись через ручей к берегу, где шелестели во мраке джунгли.
        Олен и Гундихар отступили, прикрывая бегство соратников, высокий предводитель оказался за спинами своих воинов.
        - Хорошо же, - проговорил он, пристально глядя на ледяной меч. - Я ожидал встретиться с магией, а наткнулся на что-то похуже…
        У большого костра звенело оружие, кто-то там еще сопротивлялся.
        Предводитель вскинул клинок, направил его точно в зенит и забормотал что-то. Красивое лицо исказилось, зашипели осевшие на коже капли дождя. Статную фигуру окутало облако густеющего пара, в нем замелькали алые огоньки, похожие на летящие искры.
        Олену показалось, что кто-то глянул на него пристально и злобно, и облако пара с шипением потекло вперед. Воины в белых плащах отскочили в стороны, как по команде. И настоящий таран из белесого тумана с непостижимый быстротой врезался в Рендалла.
        Он успел только вскинуть меч для защиты.
        Голубое лезвие гневно зазвенело, как разбившаяся льдинка, замерцали в нем синие звездочки. Пар исчез в одно мгновение, а в стороны будто ударило множество сотканных из тьмы кулаков. Олен заметил удивление на лице высокого, когда того садануло в живот и отшвырнуло далеко во мрак.
        С воплями улетели прочь воины, нападавшие на Гундихара и Олена.
        - Мощно, клянусь своей бородой! - рявкнул гном. - И самое ценное, что нас не задело…
        - Еще бы… - слабый голос донесся со стороны большого костра, где остались на ногах трое гоблинов и между ними - Анкули-Рос. - Не думал, что у меня на галере… - капитан закашлялся, - найдется столько колдунов…
        Воинов, сражавшихся против моряков, отбитое ледяным клинком заклинание тоже отшвырнуло прочь.
        - А я и не колдун, - сказал Олен. - Это все… мой меч. Он несколько необычный.
        - Я заметил. - Анкули-Рос был покрыт кровью с головы до ног, а сабля его казалась проржавевшей насквозь. - Что дальше?
        - Уходим, пока они не очнулись. - Рендалл показал клинком на противоположный берег ручья: - В лес, и как можно дальше. У наших врагов тоже есть маг, и не самый слабый. Совладать с ним будет нелегко.
        Гундихар зарычал, но спорить не стал.
        - Уходим, - согласился капитан. - Только захватим чего-нибудь из еды. - Он повернулся к сородичам и отдал приказ.
        Из кучи поклажи удалось выдернуть несколько мешков. Рыжий вспрыгнул Олену на плечо, и отряд беглецов ринулся через ручей. Заплескала под ногами холодная вода, местами доходившая до середины бедер. Сбоку вылезло очередное чудовище, сотканное на этот раз из воды. Времени на него тратить не стали, Гундихар на ходу лишь отмахнулся «годморгоном».
        Когда роданы выскочили на берег, монстр замер в растерянности.
        Выходить на сушу он, похоже, не мог.
        Над головой сомкнулись шуршащие кроны, ветви хлестнули по лицу, под ногами зашелестела трава. Рыжий спрыгнул с плеча Рендалла и побежал рядом, точно обученный пес.
        - Не так быстро, - прозвучал из зарослей голос Саттии. - Подождите нас.
        - Чего же… вы… не… удрали? - поинтересовался Олен, переводя дыхание после бешеного рывка.
        - Хотели увидеть, чем все закончится, - ответила девушка.
        Вслед за ней из кустов выбрались Бенеш и старый алхимик, и беглецы торопливо зашагали на северо-восток вдоль берега.
        Рядом во тьме ворочался океан, огромный и могучий, совершенно равнодушный ко всему вокруг. Дождь продолжал идти, хотя и не такой сильный, как раньше, отдельные капли прорывались сквозь кроны, падали на лица. Частенько попадались лужи, и тогда к прочим звукам добавлялось бульканье и чавканье.
        А в голове у Олена крутились вопросы, на которые не было ответов: что за силу призвал высокий чужак? Неужели и правда - мощь вроде бы не существующего бога, о котором неизвестно ничего, даже имя? Только странное прозвище Тринадцатый. Ну, а если этот брат обитателей Великой Бездны и Небесного Чертога способен на подобные вещи, значит, он существует. И имеет интересы на Теносе, связанные с Предвечной Тьмой. Неужели он хочет как-то подчинить Тьму себе, чтобы с ее помощью отомстить сородичам?
        При мысли об этом Рендалл похолодел. Если уж Харугот, человек по рождению, сумел обрести тут подобное могущество, то на что окажется способным бог? Или он не в состоянии воспринять и использовать чуждую силу?
        - Стойте, - неожиданно сказала шагавшая первой Саттия. - Пахнет дымом, тянет… ну, спереди…
        Все замерли, Олен принюхался, но ничего не уловил.
        Но это ни о чем не говорило. В тонкости чувств с четвертьэльфийкой мало кто мог сравниться.
        - Похоже, что не все жители Теноса удрали, - сказал Гундихар. - Дай-ка, я пойду первым.
        - Это почему? - неприязненно поинтересовалась девушка.
        - В темноте вижу не хуже тебя, а напади кто - сумею отбиться лучше.
        - Это еще неизвестно! Я…
        - Тихо вы, оба, - неожиданно вмешался Арон-Тис. - Нашли время спорить. Гном пойдет первым, а мы за ним. Стоять на месте нельзя, враг может идти за нами по пятам. Поняли?
        Саттия тихонько выругалась, но спорить не стала.
        Примерно через сотню шагов в зарослях впереди мелькнул огонек. Потом стала видна одинокая хижина, построенная на берегу крохотного ручейка. Ее окно светилось так безмятежно, будто они находились вовсе не на проклятом острове под сенью Тьмы, а где-нибудь в долине Дейна.
        - Тот, кто живет здесь, не боится чудовищ, - заметил Олен вполголоса. - Или умеет их отгонять.
        - Одно другому не мешает, - отозвался Бенеш. - Я чувствую там… силу, ну… внутри… очень странную… да…
        Дверь хижины открылась с мягким скрипом, прямоугольник света упал на заросли, стали видны летевшие сверху капли дождя. Раздался надтреснутый старческий кашель, а за ним голос, слабый, но уверенный:
        - Негоже гостям стоять на пороге, - произнес он. - Заходите, во имя всех богов, и да будет дом мой укрытием от царящего вокруг ужаса.
        Беглецы переглянулись.
        - Это ловушка, - зашептал Анкули-Рос, - туда нельзя идти.
        - Почему? - спросил Олен.
        - Откуда посреди этого кошмара человек? - горячо заговорил алхимик. - Это не…
        Разрешил сомнения Рыжий. Он уверенно затопал вперед и принялся обнюхивать того, кто стоял на пороге хижины.
        - Привет, - сказал старик, нагибаясь и гладя оцилана по спине. - Не думал, что подобные тебе еще сохранились. Рад, что ошибся.
        Кот ответил довольным урчанием.
        - Кто хочет, может оставаться на дожде, - заявил гном. - А Гундихар фа-Горин принимает приглашение. Клянусь еще не родившимися отпрысками моих чресл, Рыжий не может заблуждаться.
        Вслед за уроженцем Льдистых гор к хижине потянулись остальные. Когда подошли ближе, Олен разглядел стоявшего на пороге - седые редкие волосы, лицо покрыто язвами, одет в черную безрукавку поверх рубахи, а на поясе болтается короткий кинжал в ножнах из кожи.
        Точно так же одевался и Ктари.
        - Прошу вас, заходите, - старик шагнул внутрь хижины, сделал широкий жест. - Принять как следует не могу, но хотя бы кров предоставлю….
        И он закашлялся, сотрясаясь всем телом.
        - Вы… э, маг? - спросил Бенеш, задержавшись на пороге.
        - Нет, - ответил старик, вытирая губы, - я Хранитель.
        Хижина была небольшой, в центре горел очаг, струйку дыма утягивало в пробитую в потолке дыру. В дальнем углу виднелся большой сундук, служивший, похоже, столом, а пол украшали циновки. На стенах висели гарпуны, сети, топоры, пучки стрел, еще какие-то предметы, назначения которых Олен не знал.
        - Садитесь, - проговорил старик. - Будем беседовать.
        - Но за нами гонятся враги! - воскликнула Саттия. - Они в любой момент могут быть здесь, и…
        - Нет, не могут. Слуги того, кого пока нет, в данный момент не думают о погоне. Садитесь, - повторил старик, и голос его прозвучал с неожиданной властностью.
        Олен опустился на раскрашенную в ало-зеленые цвета циновку и только в этот момент осознал, насколько промок и устал. Рядом уселись остальные, кот свернулся в клубок у огня. Старик прошел к сундуку и расположился около него, на сложенном в несколько раз одеяле.
        - Значит, Ктари выполнил свою миссию, - промолвил он, грустно улыбаясь, - и погиб.
        - Вы знали его? - спросил Олен.
        - Я учил его, и я отправил его на материк, чтобы он нашел тех, кто сможет убить того, кто некогда обвел нас всех вокруг пальца. Не я один, конечно. В этом участвовали все Хранители.
        - А где они? - нетерпеливо поинтересовался Анкули-Рос. - И что вы, укуси меня акула, храните?
        Двое его матросов лишь очумело моргали.
        - Теперь уже ничего, - старик вновь улыбнулся, потом сморщился, точно от сильной боли. - То, что пряталось в земле Теноса, ныне выбралось на поверхность и готово уничтожить весь Алион. А братья мои погибли все до единого в тот день, когда мы попытались сокрушить Тьму. Я сам еле выжил, но проживу недолго. Тьма испятнала меня. - Он поднял руку, тронул одну из язв на лице. - Подобные штуки покрывают меня не только снаружи, но и внутри.
        Мысли в голове Олена пустились в бешеный галоп, сердце забилось чаще. Похоже, они нашли того, кто сумеет объяснить, каким образом можно одолеть Харугота!
        - И внутри? - Бенеш поморщился. - Это же, ну… очень больно, да.
        - Никакая магия не способна излечить поражение, нанесенное Тьмой, или даже ослабить мучения. Я мечтаю о смерти, - очень серьезно произнес Хранитель. - Но просто так умереть не могу.
        - Это почему? - поинтересовался Гундихар.
        - Кто-то должен взять себе то знание, что внутри меня. Именно оно спасло меня от смерти в тот день, когда мы отправились к храмам. Сейчас я - не более чем знание в оболочке из смердящей, разлагающейся, мучающейся плоти… Стоит знанию уйти, и плоть обратится в прах.
        - Э… это все, конечно, очень интересно. Но мы хотели бы выяснить, как победить того, кто известен как Харугот из Лексгольма, консул Золотого государства, - вмешался Олен.
        - Понимаю. У вас в головах кружатся, как мотыльки около пламени, десятки вопросов - насчет Тьмы, преступника и святилищ, возведенных тысячи лет назад народом уттарнов, - старик вздохнул. - Но начни я отвечать на них по порядку, мне пришлось бы говорить не меньше месяца. Лучше мы поступим по-другому. Иди-ка сюда, дочка.
        - Я? - синие глаза Саттии изумленно расширились.
        - Да, ты. Именно тебе предстоит стать новым Хранителем.
        - Это почему? - набычился Гундихар.
        - Вы все - доблестные и достойные роданы, - мягко проговорил хозяин хижины. - Но для того, чтобы хранить знание, годится только она. Это я вижу так же четко, как признаки крови альтаро или сельтаро в ее жилах. Попробуй я передать знание любому другому, он лопнет, как ветхий мех. Не телом, а разумом, само собой. Превратится в безумца. Причина в том, что девушка прошла через смерть, стояла на самой ее грани.
        Олен вспомнил Темный путь, нападение чудовищ и холодное, неподвижное тело на своих руках.
        - А я? - тихо поинтересовался он. - Я тоже стоял у врат Адерга.
        Старик повернул голову, пристально глянул прямо в лицо Рендаллу и удивленно покачал головой.
        - Ты мог бы стать Хранителем, но у тебя своя ноша. Незачем рисковать.
        - А если я не захочу быть этим самым Хранителем? - спросила Саттия. - Корни и листья, зачем мне это надо?
        - Никто не может тебя заставить, никто не держит здесь. Идите, вы свободны. Попробуйте добраться до храмов сами. Но без принадлежащего сейчас мне знания сделать это сложно, просто невозможно. Вы погибнете быстро. В пасти созданий Тьмы или от мечей слуг того, кого нет.
        Мгновение девушка сидела неподвижно, затем резко поднялась и шагнула мимо очага к старику.
        - Хорошо, - сказала она, и Олену почудился отчаянный взгляд, брошенный в его сторону. - Что нужно делать?
        - Садись напротив меня. - Хранитель улыбнулся, глаза его блеснули. - Закрой глаза и дай мне руки.
        Саттия послушно опустилась на одеяло. Старик взял ее ладони в свои, несколько раз глубоко вздохнул.
        - Будет не очень приятно, - сообщил он. - Потерпи. А вы прощайте, был счастлив увидеть перед смертью, что у этого мира все же есть надежда.
        И, закрыв глаза, Хранитель резко наклонился вперед, прижался лбом ко лбу девушки. Пламя в очаге заревело, взметнулось огненным столбом до самой крыши, Саттия глухо застонала.
        Олен с сочувствием подумал, что она может испытывать нечто похожее на пережитое им у Камня Памяти - хлещущие через мозг потоки чужих воспоминаний, боль не телесная, а какая-то другая, жуткая, непредставимая, ощущение, что ты разорван на сотни кусочков…
        - О нет… не может быть… что это? - шептал Бенеш, и глаза его не отрывались от старика и девушки.
        Столб пламени колыхался, в углах хижины плясали непонятно чем или кем отброшенные тени, черные и уродливые. Анкули-Рос и его матросы дрожали от страха, Арон-Тис был спокоен, а Рыжий спал как ни в чем не бывало. Негромко царапал крышу дождь, волны шумели, набегая на берег.
        В какое-то мгновение тени замерли, а все звуки исчезли, точно умерли. Олен даже поднял руки, чтобы хлопнуть себя по ушам, настолько болезненной показалась тишина. Но в этот момент Саттия со вздохом оттолкнула Хранителя, и тот бесшумно упал на спину - высохший труп, словно пролежавший на солнце не один месяц.
        Пламя опало, втянулось в очаг, оставив лишь угли.
        И тут звуки вернулись.
        Горт Шолан открыл глаза после того, как в лицо ему плеснули горсть ледяной воды.
        - Старший? - произнес кто-то голосом, полным тревоги.
        Горт лежал на спине, над ним было светло-голубое утреннее небо, неторопливо плывущие серые облака. Но самое странное - он никак не мог вспомнить, где находится и как сюда попал.
        - Старший, вы в порядке? - повторил тот же голос.
        Шолан повернул голову, обнаружил, что на него смотрит носатый гоблин в шлеме с гребнем. Нахмурился, пытаясь вспомнить, откуда ему знакомо это лицо, и тут незримая заслонка в памяти упала, воспоминания хлынули потоком - жертва во мраке, путь через ночь, схватка у ручья…
        Но вместе с ними пришла боль - в саднящих, точно обожженных руках, в спине и даже в зубах.
        - Чтххо… почххему… - слова лезли через горло с мучением, словно утыканные шипами стебли шиповника.
        - Вы атаковали того типа со светящимся мечом. - Гоблин все понял. - Потом нас всех разбросало и лишило сознания. Я очнулся первым, примерно час назад, помог прийти в себя другим. С вами пришлось повозиться дольше всего. Тех тварей, что рождает сам остров, не видно, ни на кого из находившихся в обмороке они не нападали…
        Это не казалось странным - сила, вызванная Гортом во время жертвоприношения, еще действовала, судя по красным искрам в глазах гоблина. А рядом с мощью Господина ничего не стоят какие-то жуткие твари. Зато чудным выглядело другое - полупрозрачный, словно изо льда вырезанный меч, сумевший отразить атаку той же самой мощи.
        - Уже утро? - с некоторым трудом, но Шолан сумел подняться на ноги. - Сколько нас осталось?
        Он стоял на площади заброшенного поселка, недалеко от частично разрушенного забора. За ним виднелось кострище, клокотавший ручей. И что странно - нигде не было ни одного тела.
        Будто проклятая земля всосала их в себя.
        - Двадцать семь, - отрапортовал гоблин, подавая предводителю меч.
        - Немного, - проговорил Горт. - Но достаточно. Как сказал Господин - горячая вера делает малое войско великим, а горящая сметает любые препятствия. А наша вера пылает. Ведь так, братья?
        - Так! Слава Сокрытому! Слава Тринадцатому! - завопили выжившие после ночного боя гвардейцы и матросы.
        Но Шолан не вслушивался в их крики, он напряженно думал - что делать дальше, как справиться с врагом, который не так прост, как показалось на первый взгляд? Что за сила противостоит им на этом острове? И как выполнить задание Господина с настолько малым отрядом?
        Ничего дельного в ноющую голову не приходило.
        - Будем молиться, братья, - сказал Горт, когда вопли стихли, - будем просить Господина даровать нам мудрость и силу. На колени!
        Уговаривать никого не пришлось. Двадцать семь роданов повалились на колени как один. Сложили руки у груди и дружно забормотали вразнобой, каждый на своем языке.
        Молитва - могучая сила, и хорошо, что об этом забыли поклонники ложных богов, давно утратившие веру. А уж групповая молитва, да еще и направленная на понятную цель, и вовсе может стать настоящим оружием. В руках того, кто умеет ею управлять…
        Шолан опустился на колени последним. Погрузился в транс, как вчера, пытаясь достучаться до сознания Господина, но призвать на этот раз не его силу, а разум. Дабы понять, что делать, как поступить, а заодно, если получится, дать знать Тринадцатому, что происходит с его верными слугами.
        Но сегодняшняя задача выглядела на порядок сложнее, да и сам Горт, если честно, устал. Долгое время ничего не происходило, несмотря на отчаянную, истовую молитву, и братья начали в сомнении поглядывать на предводителя. А он звал и звал, орал про себя, раскрывая сердце.
        И кровь словно кипела в жилах, заставляя трепетать слабое тело.
        А потом Шолан ощутил отклик - необычайно тихий, но очень четкий, и даже разобрал обращенные к нему слова.
        - Возблагодарим же Господина! - сказал Горт, когда голос в голове затих. - Он явил нам свою милость. Слава ему!
        - Слава! Слава! - зазвучали крики.
        - Мы должны отправиться в погоню и уничтожить тех, кто посмел встать на нашем пути! - Шолан поднялся и огляделся. - Без этого не будет нам удачи, и Господин отвернет лик свой от нас!
        Пока они молились, солнце взошло, по волнам к берегу от самого горизонта вытянулась золотистая дорожка.
        - Кто готов встать на след?
        - Я, - вперед выступил один из немногих выживших эльфов. - Милость Господина позволит мне обнаружить беглецов.
        - Хорошо, веди нас. - Шолан обнажил клинок. - И приготовьте оружие. Сила жертвы скоро оставит нас, и от чудовищ этого острова придется отбиваться простой сталью.
        И словно в ответ на его слова, мусор за одной из хижин зашевелился, сложился в жуткую шестиногую фигуру. Тварь, напоминавшая жука с волчьей головой, ринулась к роданам, но, не добежав нескольких шагов, рассыпалась.
        Порождения Теноса не могли добраться до слуг Сокрытого.
        Пока не могли.
        Темное покрывало ночи упало стремительно, во мраке исчезли сеющие дождем тучи, пропал горизонт. Остался только силуэт Теноса и вздымающихся над ним храмов, испускающих слабое, призрачное свечение.

«Владыка морей» шел к берегу медленно, то и дело меняя курс. На носу стоял Корел, глаза его были закрыты, а вытянутые руки словно ощупывали в воздухе что-то невидимое. Савирт и Лехайон находились тут же, на шаг позади, и именно они давали команды капитану - «Направо», «Налево», «Стоп». Тот передавал их дальше, матросы торопливо спускали и поднимали паруса, рулевой крутил штурвал, бриг рыскал туда-сюда, напоминая потерявшую след собаку.
        Но все же он потихоньку приближался к суше.
        Корел видел, и даже не видел, а скорее чувствовал укрытые под водой зубцы рифов, вытянутые туши отмелей. От первых веяло прямой угрозой, они напоминали хищников в засаде. Вторые излучали гнилостное омерзение, точно старые, мертвые болота.
        Хотя жизнь тут была - сновали рыбы, колыхались водоросли, ползали по дну крабы и еще какие-то существа.
        - Направо, - бросил Лехайон, уловив переданную бастардом картинку.
        - Право руля! - рявкнул капитан.
        Бриг наклонился, заскрипели канаты, забурлила под килем вода.
        Корел на мгновение ослабил сосредоточенность и тут же почувствовал, что впереди что-то не так. Даже открыл глаза и обнаружил, что все идет по-прежнему - льет дождь, плещут волны.
        - Что-то, кто-то… - с натугой проговорил Савирт, - призывает силу на другой стороне острова… чудную силу…
        Да, в самом деле за цепью холмов, отделяющих северную часть Теноса от южной, кто-то творил чародейство. Но какое именно, Корел понять не мог. Он, умевший почуять чужую ворожбу по малейшему следу и не просто почуять, а понять, на что она нацелена. И это выглядело странным.
        Совершаемая на острове магия не принадлежала к той ее части, что доступна обычным людским колдунам. Тут не использовался Истинный Алфавит. Не ощущалось холодного дыхания эльфийского волшебства, опаляющего жара орочьей силы, тонкой вязи Искусства Ветра или тяжелой мощи гномьего чародейства. Чудное заклинание не походило вообще ни на что, но оно работало.
        - Что он делает, хотел бы я знать? - через стиснутые зубы поинтересовался Лехайон. - И кто это?
        - Не зря она велела нам… запретила там высаживаться, - выдавил из себя Савирт. - Это… опасно то, чего не знаешь.
        - Потом, все потом! - воскликнул Корел, напоминая соратникам, что у них есть другая, много более насущная задача - провести «Властелина морей» к берегу. - А ну налево!
        - Лево руля! - с облегчением выкрикнул капитан, вслушивавшийся в непонятный разговор молодых магов.
        Чужое колдовство вскоре утихло, остался лишь едва понятный след. Но Корел заставил себя забыть о нем и сосредоточиться на том, что надо пройти очередной ряд рифов. И вновь зазвучали однообразные команды - направо, налево, опять направо…
        Один раз пришлось пустить в ход собственную силу, дабы разрушить отмель, что словно высунулась из глубины перед самым носом. Море вздрогнуло, закипели волны, из ушей Корела потекла кровь, но зато и опасное препятствие перестало существовать, на его месте возникло облако песка.
        Еще через какое-то время Корел рискнул открыть немилосердно саднившие глаза. Увидел, что дождь закончился, на востоке светлеет, а между берегом и бригом осталась лишь полоса чистой воды.
        - Справились. - Савирт улыбнулся.
        - Точно. - Лехайон вздохнул и уселся прямо на палубу. - Что-то устал я.
        - Где будем причаливать? - осторожно поинтересовался капитан. - Подходящих мест, честно говоря, не видно.
        С этой стороны берега Теноса поднимались, подобно бастионам могучей крепости. Ручьи опускались к морю небольшими водопадами, кое-где виднелись шершавые языки осыпей, но маленькие бухты не годились для большого корабля.
        - Становитесь на якорь и спускайте лодки, - велел Корел. - Будем высаживаться так.
        Капитану такой вариант явно не понравился, но спорить он не осмелился.
        Вновь засуетились матросы, полетели за борт веревочные лестницы, с плеском шлепнулись в воду два довольно больших баркаса. В первый, помимо гребцов, сели ученики Харугота, во втором разместились десять чернокрылых. Заскрипели весла, суденышки двинулись к берегу.
        Когда под днищем захрустело, Корел поднялся и первым шагнул через борт. Не обращая внимания на то, что вода попала в сапоги и намочила штаны, зашагал к земле. А едва вступил на нее, вздрогнул и замер, поскольку в тело словно вонзился длиннющий шип.
        Выученики Харугота умели чуять силу Истинной Тьмы, но привыкли, что вокруг ее - ничтожно мало. Здесь же, на Теносе, силы этой были настоящие облака, и внизу, под обманчивой твердью, будто кипел громадный котел, наполненный раскаленным черным варевом.
        И Корел рассмеялся, чувствуя себя рыбой, после прозябания в луже попавшей в океан.
        С рокотом зашевелились перед ним камни, поднялась из них уродливая, сбитая из валунов фигура, отдаленно похожая на человеческую. Распахнула пасть - черную воронку без дна.
        Но Корел только повел рукой, и фигура рассыпалась, камни покатились в стороны.
        - Вот мы и дома, - сказал он, оборачиваясь к Савирту и Лехайону, остававшимся в лодке. - Выгружаемся.
        Глава 14
        Врата крови
        Некоторое время Саттия сидела неподвижно, сгорбившись, а затем открыла глаза и обвела ими хижину. Олен, поймав взгляд девушки, вздрогнул - что-то новое появилось в этом взгляде, очень странное и нечто настолько чужое, что вызывало самый настоящий озноб.
        Будто знакомыми синими глазами смотрела прожившая много столетий женщина.
        - Как ты себя чувствуешь? - осторожно поинтересовался Арон-Тис.
        - Неплохой вопрос, - улыбка Саттии оказалась прежней, и у Олена немного отлегло от сердца. - Как может чувствовать себя родан, душу которого вывернули и набили всякой требухой?
        - И… э, какой же именно? - спросил Бенеш.
        - Тьмой. Знанием об этой Тьме. Частички ее теперь в моей крови, а все, что ведомо о ней роданам Алиона, - в голове.
        - Меня от мудреных разговоров мутит! - рявкнул Анкули-Рос. - Клянусь пастью кита-головача, я хочу есть.
        - Вон там похлебка из мидий. - Саттия указала в сторону стоявшего на сундуке котелка с крышкой. - Кроме того, вы ведь захватили что-то из лагеря? Так что кушайте. А мы пока решим, что делать дальше.
        - Одно другому не мешает, ха-ха, - и Гундихар первый завладел котелком. Вытащил из мешка ложку и принялся шумно хлебать. Гоблины взялись за собственные запасы, то и дело кидая на гнома сердитые взгляды.
        - Что тут решать? - Олен подергал себя за мочку уха. - Нужно идти к святилищам этих… как он сказал?.. уттарнов и попытаться их разрушить.
        - Все не так просто. - Саттия глянула в очаг, и угли тут же занялись пламенем. - Чтобы подойти к ним, нужно пробиться через… как бы это сказать… защитную оболочку. Для этого есть лишь один верный способ - магия крови.
        - Нет! - воскликнул Бенеш, глаза его расширились.
        - Да, - кивнула девушка. - Убивать никого не придется, утешься этим. Кроме того, вход в главное святилище закрыт. Чтобы открыть его, нужно пройти в храм, что стоит западнее всех. Он называется Дом Смерти.
        - Это… - Олен вызвал из памяти картинку, - пирамида?
        - Сейчас он выглядит, как пирамида, а вообще облик этих сооружений время от времени меняется. Вернувшись из Дома Смерти, нужно проникнуть в подземелья под основным храмом, Домом Ничтожества, отыскать там источник, место прокола. И заткнуть его. Если это сделать, то обрушатся все святилища, и лапа Тьмы будет вынуждена убраться из Алиона.
        - Так просто? - Гундихар оставил наполовину опустевший котелок и сыто рыгнул. - Тогда почему никто этого не сделал до сих пор?
        - Храмы прятались под землей и были неуязвимы. Хранители боролись с эманациями, проникавшими наружу, не больше. Но и Тьма тогда не могла непосредственно просачиваться в Алион.
        - Как-то это сложно все… - пробормотал Олен, пытаясь осмыслить услышанное. - Почему она тогда не захватила весь мир?
        - Тьма - как вода, протекает только в дыры, - пояснила Саттия. - Пока дырочка крохотная, поток ее невелик. Но если разрастется…
        - Ха, слушайте, а почему вы уверены, что у нас хоть что-то получится? - с сомнением осведомился Гундихар. - Ведь Хранители во главе с этим хмырем, - гном показал на мертвеца, - попытались. И у них ничего не вышло. А уж они в этой самой Тьме секли получше многих.
        - Верно, но у нас есть то, чего не было у них. - Саттия поглядела на Олена, и он вдруг подумал, что та порывистая, непосредственная девчонка, с которой он столкнулся на опушке Вечного леса, исчезла, осталась где-то в прошлом. Мысль эта вызвала грусть, захотелось вернуть те дни, когда они путешествовали вдвоем, чтобы многое изменить, чтобы сказать то, что он так и не сказал. А теперь, наверное, и не скажет никогда. - У нас есть меч из кости йотуна и кольцо, способное вызывать Первородный Огонь.
        - Меч бессилен против Тьмы, - сказал Рендалл. - Я же не смог зарубить Харугота.
        - Но не против ее порождений, - покачала головой девушка. - В любом случае, у нас нет иного выхода. Либо мы идем к храмам и пытаемся их сокрушить, либо погибаем просто так. Когда до нас доберутся создания Тьмы или тот высокий тип с багровым мечом. В то, что он оставит нас в покое, я не верю.
        - Он не оставит, - пробормотал Арон-Тис. - Но ничего, и не с такими справлялись. А поесть и в самом деле надо. Эй, бородатый, там что-нибудь осталось?
        - Обижаешь, - и гном протянул гоблину котелок.
        Позавтракали быстро, а когда выбрались из хижины, обнаружили, что наступило утро. Солнце еще не выглянуло из-за горизонта, но небо посветлело, а дождевые тучи куда-то унесло. На их место явились шустрые серые облака, похожие на обрывки холстины.
        - Надо похоронить Хранителя, - сказала Саттия, когда шедший последним Анкули-Рос шагнул за порог.
        - Это как? - Олен нахмурился. - На то, чтобы рыть могилу, у нас нет времени.
        - Я понимаю. Но этот дом… тут обитали десятки поколений Хранителей, и сила его подчиняется мне. - Девушка вскинула руку, из хижины донесся рев. Сквозь крышу ринулся вверх столб пламени. Огонь пополз по стенам, но и не подумал затронуть стоявшие рядом деревья.
        Через миг все было закончено - пламя затухло, на месте хижины осталась черная проплешина.
        - Впечатляет, - сказал Гундихар, а Анкули-Рос помянул кишки кальмара и еще какие-то органы каракатицы.
        - Пошли? - осведомилась Саттия и повела всех на северо-запад, через джунгли в сторону холмов.
        - Э, слушай… - ее догнал Бенеш, пошел рядом. - А ты не… вдруг ты помнишь, кто были эти самые уттарны? О них говорил тот старик, да. Кто они? Ведь о подобной расе нет ничего в книгах…
        - До людей Хранителями много тысячелетий являлись сельтаро, - ответила девушка. - Но и они не застали уттарнов. Может быть, нагхи их видели? Одно могу сказать - строители этих храмов мало походили на роданов…
        - Уж в этом-то я и не сомневаюсь, - покачал головой Олен, разглядывая каменные страшилища.
        За ночь они и вправду немного изменились. «Наконечник копья» обзавелся парой опиравшихся о землю «крыльев», на верхушке пирамиды вырос блестящий шар. Главное святилище стало чуть выше, а стоявшее справа от него обзавелось парой башен, круглых и очень высоких.
        Олен шагал за Саттией и Бенешем, держал руку на мече и не забывал поглядывать по сторонам. Глаза говорили, что идет он по твердой почве, а вокруг - густые джунгли. Рассудок же непонятно почему был уверен, что Рендалл топает по хрупкому и очень узкому мосту над пропастью, заполненной раскаленной лавой. Подобное несоответствие сбивало с толку, заставляло время от времени встряхивать головой и щипать себя в попытках отогнать морок.
        Лес был довольно густой, но вполне проходимый. Высились столбы деревьев-исполинов, отходили в сторону могучие корни. Лианы струились, точно изумрудные водопады. Кустов не имелось вовсе, их заменяла высокая трава, похожая на осоку. При ходьбе она неприятно шелестела.
        Пепелище осталось позади, начался подъем, пока довольно пологий, и тут слева зашуршали опавшие листья. Взлетели в воздух, закрутились и сложились в приземистую тварь, похожую на жабу.
        - Вот и хозяева встречают, - сказал Олен, поворачиваясь к ней и вытаскивая ледяной клинок из ножен.
        Чудовище успело только разинуть пасть, как меч вонзился в уродливую бугристую голову. Лезвие прошло через нее легко, и листья с шорохом посыпались на землю.
        - Нехорошо так с хозяевами, - укорил Гундихар и тут же сам врезал «годморгоном» по морде монстру, высунувшемуся из зарослей. Удар разбил жуткую голову на куски, тварь исчезла, словно ее и не было. - Хотя с такими хозяевами только так и надо, клянусь руками Аркуда.
        Подъем стал круче, Саттия повернула прямо на запад. Путники миновали болотце, где пришлось отбиваться от чудищ, сотворенных из грязи и воды. Одно зарубил Анкули-Рос с матросами, другое попалось под клинок Саттии.
        Взошло солнце, стало подниматься выше и выше. Ближе к полудню устроили привал около выбивавшегося из-под скалы ручья, чистого и говорливого. Перекусив и немного отдохнув, зашагали дальше. А еще через пару миль Саттия скомандовала:
        - Все, пришли. Теперь наверх.
        Повернули направо, принялись карабкаться по довольно крутому склону, изрытому норами и заросшему густым кустарником. Ноги скользили по сырой после дождя земле, и идти было трудно. А когда через зелень впереди и вверху показались черные и блестящие стены пирамиды, Олен почувствовал что-то вроде толчка в грудь. Попытался шагнуть и понял, что не может этого сделать. Мускулы просто отказались повиноваться.
        Зарычал Гундихар, с той стороны, где поднимался Анкули-Рос, донеслись сочные гоблинские ругательства.
        - Стоп, дальше нам не пройти, - проговорила Саттия.
        - Но я… ну, ничего не чувствую, - растерянно моргая, заявил Бенеш. - Совсем… тут нет никакой магии…
        - А это и не магия, а сила Тьмы, - уверенно пояснила девушка. - Сейчас я постараюсь вызвать из памяти подробности ритуала, а ты пока собирайся с силами. Твоя помощь наверняка понадобится.
        Она закрыла глаза и приложила пальцы к вискам, на точеном лице появилось страдальческое выражение. Олена даже передернуло от желания подойти к ней обнять за изящные плечи.
        - Готово, я вспомнила, - голос Саттии прозвучал низко, как-то по чужому, и это желание мигом пропало.
        - Что… э, нужно делать? - Бенеш захрустел пальцами.
        - Приготовь нож. Твой как раз подойдет. - Девушка обернулась, поманила спутников: - Идите сюда. Понадобится кровь каждого, кто хочет войти внутрь. В том числе и твоя, - последняя фраза предназначалась Рыжему.
        Тот недовольно пошевелил усами.
        - А может быть, мы вас тут подождем? - предложил один из матросов.
        - Оставаться одному - верная гибель. Рано или поздно ты устанешь или поддашься страху, - сообщил Арон-Тис, - и тогда порождение Тьмы доберется до тебя. И проглотит целиком, не оставив даже сапог.
        - Не позорь команду, - сурово добавил Анкули-Рос и щелкнул себя по серьге.
        Бенеш вытащил из ножен короткий ритуальный нож.
        - Режь поперек ладони, не очень глубоко, но и не так, чтобы только оставить царапину. - Саттия протянула левую руку.
        - Э… да. - Маг сглотнул и решительно надрезал нежную розовую кожу.
        Потекла кровь, девушка сжала руку в кулак, а затем выбросила ее перед собой. Полетели багровые капли и… повисли в воздухе, точно уткнулись в невидимую стену.
        - Остальные - то же самое. - Саттия отступила в сторону. - Нужно пометить кровью участок размером с дверь, чтобы все могли пройти.
        - Хорошо, - и Олен шагнул к Бенешу.
        По очереди они подходили к магу, он надрезал каждому ладонь. Новые и новые капли пятнали незримую преграду. Нанесенные первыми начинали потихоньку чернеть, но не размазывались и не скатывались вниз. Висели на месте, словно приклеенные.
        - А теперь что ты чувствуешь? - поинтересовалась девушка, когда Бенеш раскромсал и свою ладонь.
        - Э… ну-ка… а, да… - глаза молодого мага сверкнули удивлением. - Этот участок словно обрел плоть… стал твердым, да.
        - А значит, его можно сокрушить, как и любую другую преграду.
        Бенеш несколько мгновений изумленно смотрел на Саттию, потом убрал нож на место и повернулся к стене. Без раздумий принялся чертить между кровавыми точками буквы Истинного Алфавита. Первая вспыхнула гнилостным зеленым светом, по воздуху будто потекли ручейки густой малахитовой воды. Когда нанес последнюю, раздался глухой звук, похожий на отрыжку.
        Сначала ничего не произошло, а потом все знаки разом исчезли, а вместе с ними и пятнышки крови. Осталась точно такая же пустота, что и до начала ритуала, но почему-то показалось, что это иная пустота…
        - Э… у меня получилось, да?
        - Сейчас проверим, - и Саттия решительно шагнула вперед.
        Она легко прошла там, где раньше стояла непреодолимая преграда. Обернулась и нетерпеливо замахала, приглашая спутников за собой.
        - Молодец, приятель, - Гундихар хлопнул Бенеша по плечу. - Заслужил пару кружек темного пива. Я бы тебя угостил, да взять его, увы, негде. Но ничего - при первой же возможности налью.
        Маг только слабо кивнул, похоже, до сих пор не веря в собственный успех.
        За гномом шагнул Арон-Тис, один из гоблинов-матросов, а Олен повернулся на подозрительный шорох. И едва успел увернуться от удара лапы, сложенной из толстых веток.
        Очередной монстр, напитанный силой Тьмы, был раза в три больше лошади, и тело его составляли полусгнившие бревна.
        - Бегите! Сюда! - крикнула Саттия. - Внутрь им хода нет!
        - Сейчас… - Олен упал, перекатился, толстенная нога ударила рядом, оставив вмятину размером со щит. Истошно завопил Рыжий, глаза его вспыхнули яростным золотым огнем.
        Но зато Анкули-Рос и второй матрос успели проскочить через проход, а капитан - еще и уволочь с собой замершего Бенеша.
        - Вот тупая деревяшка… - Олен прыгнул вперед, избегая нового удара, оказался прямо перед круглой пастью. Оттуда потянуло тонким, еле ощутимым запахом гниения, ноги подкосились, перед глазами все закружилось. - Ах ты, зараза… ах ты…
        Невероятным усилием заставил себя двигаться, бросился в сторону. Споткнулся, и это на самом деле помогло - пальцы-сучки едва не ухватили его за шею. В голове немного прояснилось, и Рендалл, не теряя времени, ринулся к двери в невидимой стене. Проскочил через нее и упал на колени, пытаясь отдышаться. Рядом обнаружился оцилан, ушедший с поля боя вместе с хозяином.
        Громадная тварь вскинула руки-бревна и прыгнула вслед за человеком. Но точно так же, как и капли крови, налетела на незримое препятствие. Ее отбросило, и прямо в воздухе здоровенная туша начала распадаться. Наземь посыпались бревна, ветки, листья, какой-то мусор.
        - Вот и все, - сказал Олен, поднимаясь на ноги. - Можно идти дальше.
        Только в этот момент он осознал, что ощущение бездны под ногами исчезло. Но зато воздух сделался неправдоподобно горячим и каким-то липким, каждый вдох мучительной болью отдавался в груди.
        - Тебя не задело? - поинтересовался Арон-Тис. - Дай-ка я посмотрю…
        - Тихо, сюда идут! - воскликнула Саттия, и тут вверху, рядом со святилищем, появились люди, числом около десятка.
        Мощные воины в длинных кольчугах из вороненой стали и округлых шлемах из того же металла, украшенных крылышками, выглядели очень опасными. На поясах, чьи пряжки украшало золоченое изображение половинки солнечного диска, висели короткие мечи в покрытых серебрением ножнах.
        Олен испытал невероятно сильное желание ущипнуть себя и вырваться из жуткого сна. Чернокрылые, лучшие воины Харугота - откуда они взялись здесь, в тысячах миль от Безариона?
        - Это еще кто такие? - недоуменно пробормотал Анкули-Рос, а воины, не тратя времени, выхватили клинки и побежали вниз по склону.
        - Враги. - Олен поднял меч, ощущая, как от прилива крови покалывает лицо, а горло перехватывает от ярости.
        Именно эти парни сожгли Заячий Скок, убили тех, кого Рендалл привык считать родителями. Они же попытались зарезать его в Золотом замке, не гнушались исполнять любые, самые мерзкие приказы своего господина…
        Нет, их он щадить не станет!
        Успел разглядеть удивление на лице одного из чернокрылых - высокого и статного парня, услышать азартный крик Гундихара. А потом все вокруг будто окуталось багровым туманом, звуки затихли. Остались лишь враги и запылавший нестерпимым лазурным огнем ледяной клинок.
        Олен атаковал, стремительно и яростно, забыв о защите.
        Меч летал, пробивая кольчуги и шлемы. По лезвию текли потоки темной крови, и казалось, что древнее оружие пело от наслаждения, упиваясь эманациями боли и смерти. Никогда ранее Олен настолько полно не отдавался боевой ярости, воспоминания о которой, что принадлежали предкам, обитали в его памяти наряду с другими, куда более мирными.
        Но сегодня амок вырвался на свободу.
        Минуту назад Саттия удивленно ахнула, а Рыжий зашипел, когда Олен неожиданно зарычал и побежал вперед, навстречу чужакам в черных шлемах. Играючи, уклонился от удара и ответным выпадом поразил высокого чернокрылого прямо в сердце. И тут же заплясал, завертелся, отражая удары соратников погибшего. Зазвенела сталь, полетели длинные белые искры.
        - Стыдно отставать! - завопил Гундихар. - Поможем!
        На месте остались только вымотанный до предела Бенеш и Арон-Тис с кинжалом в руке. Остальные кинулись в драку. Рыжий истошно замяукал, клинок Саттии отразил удар много более тяжелого меча, а цеп гнома ударил по шлему врага. Замелькали сабли Анкули-Роса и его подручных.
        Схватка закончилась очень быстро. Рухнул последний чернокрылый, которого Олен просто обезглавил, и оказалось, что сражаться больше не с кем. На земле осталось десять тел в черных плащах и один из гоблинов-матросов с разрубленной шеей и диким удивлением на лице.
        - Неужели все? - спросил Гундихар, недоуменно оглядываясь. - Ха-ха, так не интересно, кляну…
        - Боюсь, что не все, почтенный гном. Это только начало, - от храма уттарнов спускался еще один человек, маленький и тощий, с черными волосами и улыбочкой на белом лице.
        Одет он был в скромный торлак из темного сукна, оружия при себе не имел. Но при этом в глубоко посаженных глазах пряталось что-то, заставившее Бенеша вздрогнуть, а Саттию - подобраться.
        Олен же, покрытый чужой кровью, словно мясник на бойне, без раздумий прыгнул на чужака. Сверкнул меч, способный рубить камни и даже, наверное, драконью чешую, и отскочил от вскинутой ладони черноволосого. И только Саттия разглядела, что эту ладонь окутало черное облачко.
        - Зачем же так? - с издевкой проговорил человек. - Меня, увы, не поразить даже таким оружием…
        Анкули-Рос метнул нож так стремительно, что остальные увидели лишь смазанное движение. Утяжеленный у кончика лезвия клинок ударил чужака в висок и отлетел, будто от валуна.
        - Нехорошо… - голос черноволосого звучал странно, губы кривились, а очертания фигуры то и дело начинали дрожать. - Вы все умрете… и ваша смерть пойдет лишь ко славе Той, кому мы служим…
        Он стремительно махнул ладонью, и капитан закричал. Вскинул руки к лицу, из глаз потекла кровь. Плоть начала отваливаться целыми пластами, обнажая белые кости. Вой перешел в хрип.
        Наземь упала груда содрогающегося мяса.
        - Бей его! - заорал Гундихар, и они все бросились одновременно - Олен ударил ученика Харугота в живот, гном замахнулся «годморгоном», Рыжий прыгнул, целясь когтями в лицо. И только Саттия, шепча что-то себе под нос и поглаживая меч, принялась обходить чужака сбоку.
        Она единственная понимала, кто перед ними. Знала, что обманчиво хрупкого юнца, пустившего Тьму в собственную плоть, не возьмет никакое оружие, даже могучий клинок Олена.
        Никакое, кроме того, что само насыщено той же Тьмой.
        И когда ученик Харугота легко отбросил оцилана, небрежным движением сбил с ног гнома и просто не обратил внимания на атаку Рендалла, она ударила. Прямо в спину, чуть выше правой почки. Меч вошел легко, словно не в тело, а в туман, потекла обычная красная кровь.
        - Что… как? - у раненого хватило сил на то, чтобы обернуться, лицо его сделалось еще белее, чем раньше.
        После этого ученик Харугота медленно свалился навзничь и остался лежать неподвижно.
        - Добрый удар, - гном с кряхтением поднялся. - За него я готов простить тебе, Саттия, того типа на галере. И кого-то этот урод мне напоминает, не будь я Гундихар фа-Горин.
        - Он такой же, как тот, кого мы убили в орочьем поселке, - устало пояснил Олен, которого оставило боевое безумие. - Ученик Харугота из Лексгольма.
        - Надо же. - Арон-Тис наклонился. - Честно говоря, я не особенно верил вашим рассказам, что они неуязвимы. И только увидев подобное собственными глазами, - он сглотнул, - я не знаю…
        - Не время болтать, - прервала алхимика Саттия. - Он был явно не один, да и другие чернокрылые, готова заложить собственную голову, бродят где-то рядом. И все они спешат сюда, чтобы покарать нарушителей границы. Нам надо укрыться как можно быстрее.
        - Но где? - спросил Олен.
        Склон холма поднимался до самого храма совершенно голый, джунгли остались ниже, за завесой. Укрыться здесь смог бы разве что червяк, да и то - шустрый и не очень большой.
        - Там, где не будут искать, а именно - в Доме Смерти. За мной, - и девушка принялась карабкаться вверх.
        Туда, где холодно блестели грани черной пирамиды.
        Горт Шолан невольно вскинул меч, когда шагавший первым эльф-проводник резко остановился.
        - Странное что-то, - проговорил альтаро с сомнением в голосе. - Похоже на свежие следы пожара. Или очень большого костра. Но деревья рядом даже не обгорели, листья наверху не свернулись.
        Горт сделал шаг и встал с проводником плечом к плечу.
        Перед ними было черное квадратное пятно, настолько аккуратное, будто границы прочертили по линейке. Простой огонь не мог оставить такое, да и чувствовалось в корке пепла нечто чуждое, отпечаток какой-то странной силы, которая находилась в родстве с той, что обитала в храмах на холмах.
        Это Шолан чувствовал, а вот понять и разобраться до конца - не мог, и это злило.
        - Не время копаться, - сказал он. - След идет дальше? Или враги Господина сгинули в пламени?
        - Нет, они пошли вон туда, - и эльф показал на северо-запад.
        Потянулись джунгли, густые, но совершенно безжизненные. Время от времени из чащи выбирались разнообразные чудовища, слепленные из веток, листьев, земли и даже болотной воды. Разевали пасти, растопыривали лапы и тупо бросались в атаку. Но всякий раз, чтобы справиться с ними, хватало обычных мечей и топоров, силу Господина Горт в дело не пускал.
        Ощущал, что она еще пригодится.
        Вслед за беглецами они миновали болото, прошли леса в центре острова и вышли к самому западному из холмов.
        - А тут, похоже, случилась драка, - заметил эльф-проводник, когда они выбрались на открытое место и полезли вверх.
        Шолан тоже увидел, что выше по склону лежат тела, а земля испятнана кровью.
        - Это еще кто такие? - спросил он, разглядывая воинов в шлемах с крыльями. - Откуда они взялись на этом острове? Что-то Тенос все больше напоминает базарную площадь, и мне это не нравится.
        Но тут вновь догнавший альтаро Горт словно налетел на невидимую стену.
        Чувство было такое, будто разом парализовало все мускулы. Уроженец Норции понял, что не в силах сделать ни шага вперед, хотя вполне может двинуться в сторону или назад.
        Пришлось отступить.
        - Но они же прошли… - пробормотал Шолан, опускаясь на колени и трогая землю. - И те, за кем мы гонимся, и эти, в черных шлемах…
        Большинство трупов принадлежали обладателям вороненых кольчуг. А еще были двое гоблинов и маленький человечек, при взгляде на которого Горта непонятно почему пробрала ледяная дрожь.
        Шолан, сотни раз приносивший в жертву Господину людей и других роданов, чуял здесь магию крови. Могучую, но в то же время изощренную и какую-то неполноценную. И это давало понять, что проход открывали, никого не убив, лишь пожертвовали немного живительной влаги из собственных жил.
        Повторить подобное Горт, честно говоря, не смог бы. И, распрямившись, он точно так же, как и вчера, сказал:
        - Один из нас должен отдать жизнь ради Господина.
        - Я готов, - шаг вперед сделали все.
        - Ты, - Шолан указал на гоблина, чья правая рука после вчерашнего повреждения висела плетью, а лицо было серым от усталости, - иди ко мне.
        - Радость умереть во славу Господина, - истово прохрипел гоблин, стаскивая кольчугу, и запел: - Потерянный мир мы должны возвернуть, наставить разумных на верности путь…
        Псалом, что долгие столетия звучал лишь в тайных капищах, полетел над Теносом. И рука Горта не дрогнула, когда он нанес удар и вырвал из груди гоблина окровавленное сердце. Пение оборвалось, а Шолан выкрикнул призыв и стукнул обагренной рукой по незримой преграде.
        Тряхнуло, как показалось, весь остров. Храмы на холмах качнулись, из-под земли там, где пролегала невидимая завеса, рванулись фонтаны черно-багрового пламени. Лицо Горта опалило, он невольно зажмурился, но сердце из руки не выпустил и закричал так, что перекрыл гул катаклизма:
        - Вперед, братья! За мной те, кто верен Господину!
        И прыгнул в огонь.
        Почувствовал дикий жар, сменившийся приятной прохладой.
        - Прорвались! - торжествующе закричал кто-то за спиной.
        - Слава Господину! - рявкнул другой из братьев.
        А Шолан открыл глаза и понял, что их прорыв не остался незамеченным.
        Вниз по склону холма бежали двойники погибших в вороненых кольчугах, и мечи в их руках блестели вовсе не дружелюбно. А за цепью воинов шагали двое людей, один - высокий, с открытым и благородным лицом, и второй - широкоплечий и рыжеволосый. И чувствовалась в них та же странная чуждость, что и в трупе маленького.
        - Кто вы такие?! - крикнул Горт, понимая, что у врага - значительный численный перевес. - Мы не хотим вражды!
        Господин не осудит, если придется вступить во временный союз с недругами. Главное - потом уничтожить их до последнего, чтобы никто не посмел встать на пути слуг Сокрытого.
        - Скажи это нашим соратникам, которых ты убил! - ответил высокий. - Вперед! Разите их без пощады!
        Объяснить, что к погибшим тут он не имеет отношения, Шолан не успел. Пришлось выхватить меч, отразить нацеленный в голову удар, потом еще один, а затем и вовсе отступить на шаг, к своим воинам, что сгрудились в кучу. На склоне холма закипел неистовый бой.
        С некоторым недоумением Горт обнаружил, что обладатели крыльев на шлемах не уступают гвардейцам Господина в воинском умении. А преимущество в количестве стало сказываться немедленно, как и то, что воины Шолана ночью не спали и потратили много сил на погоню.
        Упал эльф-проводник, заливая землю кровью из раны на шее. Свалился один из гномов, секира выпала из ослабевших пальцев, а тихий голос прошептал:
        - Умираю за Господина!
        И тут Горт понял, что у него остался последний шанс переломить ход боя - ударить мощью, полученной от недавнего жертвоприношения. А если прибавить к ней силу, что истекает из тех, кто сейчас тоже в некотором роде приносит себя в жертву Тринадцатому, то…
        - Прикройте меня! - рявкнул Шолан, отступая в глубь боевых рядов.
        Ему нужно было несколько мгновений, и он их получил.
        Губы бывшего вышибалы зашептали молитву к Господину, одну из тех, что знают лишь посвященные. Взлетело к ослепительно синим южным небесам лезвие, налившееся темным багрянцем, и прянули от него в стороны струи пурпурного, густого дыма. Они приняли облик толстых безглазых змей или червей с зубастыми пастями и ринулись на воинов в вороненых кольчугах.
        Кто-то попытался отмахнуться мечом, но клинок не причинил сотканной из дыма твари вреда. А вот клыки, обманчиво-бесплотные на вид, вонзились в плоть чернокрылых, кромсая ее и разрывая. К первому закричавшему присоединился второй. Слуги Господина ободрились, их противники, наоборот, отступили. Но никто и не подумал о том, чтобы обратиться в бегство.
        Что бы о них ни говорили, чернокрылые не были трусами.
        Шолан дрожал от напряжения, удерживая норовивший вырваться из пальцев меч. Продолжая шептать молитву, он ощущал, как вместе с обильным потом из тела вытекают силы.
        Осталось продержаться немного, совсем чуть-чуть, чтобы мощь Господина обратила в прах неверных…
        Но тут в дело вступили те двое, что шли вслед за воинами. Одновременно подняли они руки и сделали плавный жест, будто вскидывая что-то в воздух. Ясный доныне день омрачился, из-под земли забили струи жирного серого дыма, замелькали в них крошечные черные крупинки. Горт услышал бормотание тысяч шепелявых, исполненных неистовства голосов…
        Удар был нанесен внезапно. Серое со всех сторон ринулось на алое, принялось душить его в объятиях. Исчезли из виду храмы, скрылось небо, мир поглотило двуцветное марево, словно Шолан попал во внутренности бутыли из мутного стекла. Он попытался дернуться и не смог, в ярости понял, что вызванная им сила насмерть сцепилась с чужой и что отступить теперь не удастся.
        Только победить или умереть.
        И Горт принялся читать молитву еще громче, почти выкрикивая слова, за которые в иные времена его ждал бы костер:
        - Слава Сокрытому, становящемуся Явным! Слава тому, кто…
        Голос пресекся, дым вокруг рассеялся, и Шолан совершенно безучастно подумал, что умирает. Он увидел тех двоих, что так и стояли, вскинув руки, различил тьму в их глазах, невероятно похожих на человеческие. Разглядел своих воинов, полегших до последнего, осознал, что так и не выполнил задание Господина…
        И это оказалось самым постыдным.
        Потом то ли мир прыгнул вверх, то ли сам Горт провалился. Он увидел Господина, но не в теле смертного, как обычно, а в истинном облике, который позволено зреть лишь избранным. Но не успел насладиться зрелищем, обнаружил себя в глубокой тьме, а перед собой - существо, лишенное лица.
        Пару белых узких глаз на обрывке мрака, еще более темном, чем все вокруг.

«Вот ты и попался», - прогремел равнодушный, но мощный голос, и Шолан попытался закричать.
        Но не смог, поскольку у него не оказалось рта. - Он был силен, - сказал Корел, опускаясь на корточки около тела.
        Поверженный враг так и не выпустил меча, но сейчас тот выглядел вполне обычно - пвартер из тех, что носят умелые хирдеры. Со смертью вызвавшего исчезли и червяки из багрового тумана.
        - Да уж… - согласился Савирт, оглядывая поле боя. - Стольких наших положил.
        Вдобавок к тем, кто пал ранее, погибло еще три десятка чернокрылых. Отправился в Предвечную Тьму Лехайон, ученик Харугота.
        А ведь все так хорошо начиналось.
        На рассвете они высадились на Теносе, перевезли на берег воинов, выгрузили палатки и припасы. Корел и Лехайон без труда одолели защиту храмов и провели всех внутрь. В ложбинке между самым восточным святилищем и соседним, напоминавшим кучу развалин, разбили лагерь. Осмотр сооружений пока отложили и отправили в дозор пару патрулей.
        Когда один из них попал в переплет, на помощь поспешил ощутивший чужое колдовство Лехайон. А закончилось все самым настоящим побоищем и множеством убитых.
        - Похоже, именно его чародейство мы почуяли ночью, - проговорил Корел, пытаясь вырвать меч из намертво обхвативших его пальцев. - Но и сейчас я не понял, какой источник силы он использовал.
        - Это… да, сложно. - Савирт почесал кудлатую башку. - И герб этот… не знаю такого.
        Воины, сопровождавшие убитого колдуна, носили белые плащи, на которых алыми нитками была вышита крылатая рыба.
        - Да на этих островах всяких гербов навалом. - Корел оставил попытки вытащить меч из ладони мертвеца. Встал и повернулся к выжившему десятнику чернокрылых. - Все тела снесите к лагерю, позже мы их уничтожим.
        - И врагов тоже?
        - Я же сказал - все, - голос Корела остался спокойным, но десятник вздрогнул. - Труп врага мало отличается от трупа друга.
        - Да, мессен. Немедленно исполним, мессен, - десятник рявкнул на воинов, те задвигались, хотя и с неохотой.
        - А что он кричал… перед боем… что-то о мире? - Савирт наморщил лоб. - А… мы не хотим вражды. Зачем?
        - Не знаю… хотя погоди, - незаконный отпрыск барона пристально уставился в землю там, где темнели крохотные пятнышки. - Хм, смотри-ка, тут какие-то очень странные следы.
        - Э… - уроженец Безариона закрыл глаза и словно к чему-то прислушался. - Она говорит, что Лехайона погубило ее же оружие… - в голосе Савирта прозвучало удивление. - Но ведь этот, ну… - он ткнул в поверженного врага, - пользовался чем-то другим.
        - Значит, нашего улыбчивого приятеля убил не он. - Корел почти уткнулся носом в землю. - И встает вопрос - кто? Или этот остров набит чародеями, как хламида нищего - вшами? А следы и вправду очень странные. Кто-то не ломал стену, а аккуратно отомкнул и вошел. Использовал магию крови, но без убийства.
        - Да? - Савирт заморгал. - Но куда он… делся? Тут негде спрятаться… Или укрылся в одном из святилищ?
        - По своей воле туда сунется только безумец. Так, - Корел потер руки, - похоже, что братец Лехайон еще может оказать нам помощь. Надо допросить его Тень, уж она-то запомнила, кто убил хозяина.
        - Тень? Ну… остатки Тьмы, обитавшей в его теле… - Савирт нахмурился. - Злое это дело, честное слово…
        - Сам знаю, но куда деваться. Давай-ка начнем.
        Бастард подошел к телу Лехайона, перевернул его на спину. Одну ладонь положил на бледный лоб, другую на солнечное сплетение и застыл, словно изваяние. Потом медленно повел руки вверх, и вслед за ними из трупа начало выползать нечто черное, клейкое и тягучее, будто смола.
        Корел тяжело дышал, но тащил и тащил. Тянувшееся за его ладонями темное облако постепенно принимало очертания мужского торса - точной копии Лехайона.
        - Я буду держать, а ты спрашивай, - прохрипел бастард. - Быстрее, а то она в любой момент развеется.
        - Да… сейчас… - Савирт бестрепетно наклонился к искаженному лицу Тени и сунул в него руку. Сотканная из тьмы фигура содрогнулась, по ее поверхности прошла заметная рябь.
        Таскавшие мертвецов воины поглядывали на магов без особого страха или удивления.
        - Ну что? - лицо Корела перекосилось от напряжения. - Долго еще?
        - Отпускай. - Савирт выдернул ладонь.
        Бастард глубоко вздохнул, повел руки вверх. Тень взглянула на него со злобой, глаза ее блеснули. А затем беззвучно рассеялась. Тело содрогнулось и стало выглядеть так, словно Лехайон умер не меньше, чем семь дней назад. Поплыл мерзкий смрад лежалой падали.
        - Этого придется сжечь прямо тут. - Корел отступил на шаг, замахал рукой перед лицом. - Ну, что ты увидел?
        Выслушав Савирта, он задумчиво прищурился.
        - Гоблины, люди, гном, эльфийская полукровка да еще какой-то кот. Странная компания. Что им тут надо?
        - Не знаю, - уроженец Безариона огляделся. - Но в любом случае нам придется смотреть в оба и быть наготове.
        Глава 15
        Узел в паутине
        С близкого расстояния святилище уттарнов выглядело еще отвратительнее, чем издали. Черные стены пирамиды блестели, будто их намазали жиром, покрывавшие их тонкие линии образовывали сложные знаки. Паутина, опутавшая постройку от вершины до подножия, казалась живой, ее антрацитовые пряди шевелились, по ним пробегали судороги.
        Темнел провал входа, необычайно высокого и узкого, похожего больше на щель, чем на дверь.
        - Какая пакость, - сморщился Гундихар, замахнувшись «годморгоном» на потянувший к нему «ус» паутины.
        - Не трать времени, - одернула его Саттия и бестрепетно шагнула во мрак.

«Ус» отдернулся, словно паутина почувствовала угрозу, а гном заспешил вслед за девушкой. Последним в темный тоннель вошел Олен и невольно пошатнулся - незримая тяжесть упала на плечи, как мешок с камнями. В лицо повеяло кислым зловонием, словно в недрах храма протухло нечто очень большое.
        - Ну и вонь, - заметил Арон-Тис.
        - Это для того, чтобы отогнать тех, кто попал сюда случайно, - сообщила Саттия. - Идите за мной. Первый коридор не очень длинный, и ведет он в Зал Стражи.
        Олен, придерживаясь за стену, сделал несколько осторожных шагов, а потом тьма впереди стала редеть. Открылся просторный зал, освещенный вырывавшимся из круглой дыры в полу огнем, чьи языки постоянно меняли цвет, становясь то лиловыми, то белыми, то темно-багровыми. Напротив виднелся еще один проход, более широкий, почти круглый в сечении.
        Вдоль стен выстроились уродливые статуи, многорукие, без голов, но с пастями на груди. В следующее мгновение стало ясно, что это не просто изваяния, - черные фигуры, словно высеченные из гранита, одновременно задвигались. От их тяжелых шагов задрожал пол.
        - Вот и встреча, - сказал Гундихар, поднимая «годморгон». - Только хлеба-соли что-то не видно. И пива.
        Олен шагнул вперед, выдернул из ножен меч.
        - Уймитесь, - посоветовала Саттия. - Стражам надо показать, что мы имеем право находиться тут.
        Она подняла руки, свела ладони вместе, а когда раскинула их, в воздухе повис дивный, словно сотканный из самой плоти ночи цветок. Развернулись антрацитовые лепестки, заблестела у их основания то ли звездная пыль, то ли капли воды. Изваяния остановились, а затем, не оборачиваясь, двинулись назад.
        Черный цветок растаял с мягким шипением.
        - Как ты этому… ну, научилась? - в шепоте Бенеша прозвучала зависть. - Раньше ведь не имела способностей к магии, да.
        - Это не магия. - Девушка покачала головой. - Вы, чародеи, используете заключенную в пределах Алиона силу жизни, направляя ее с помощью знаков Истинного Алфавита или изначального родства со стихией. Я же могу лишь обращаться к могуществу Тьмы, и не более.
        - Это все, конечно, очень умно и правильно, - вмешался Олен. - Но, клянусь Селитой, я бы лучше узнал, что нам предстоит сделать в этом… Доме Смерти. Кстати, почему он назван именно так?
        - Насколько я понимаю, из-за того, что лишь смерть немного напоминает Тьму. - Девушка поглядела на Рендалла с неудовольствием. - Сейчас мы вступим собственно в храм, и там нужно будет отыскать ключ, открывающий двери Дома Ничтожества. Название дано из-за того, что мы, смертные, ничтожны рядом с Тьмой…
        - Ладно-ладно, - нетерпеливо прервал ее гном. - Как выглядит этот ключ? Где находится? Что нужно сделать, чтобы его добыть? Клянусь пивоварней Толстомясого Грида, вряд ли его отдадут просто так.
        - Вы все безумцы, - неожиданно заявил последний уцелевший гоблин из команды Анкули-Роса. Голос его поднялся до визга. - Нужно убираться отсюда, а вы думаете - куда идти дальше!
        - Отступать поздно, да и некуда. Спасение лишь в том, чтобы идти вперед, - заметил Арон-Тис и добавил: - Эйнаи о антрадз.[Будь мужчиной (гобл.). ]
        Моряк не перестал дрожать, но замолчал и уставился в пол, пытаясь совладать с собственным страхом.
        - Как выглядит ключ - я не знаю, - проговорила Саттия. - Находится он, скорее всего, в главном зале святилища. А вот что делать?.. Пройти туда и взять его? Но, боюсь, сделать это будет не так легко.
        - Ну тогда пошли. Чего даром время терять? - и гном грозно выпучил глаза.
        Пересекли зал, вступили в круглый коридор. Тут оказалось довольно светло - по потолку непонятным образом текли тоненькие ручейки похожего на раскаленную лаву вещества. Через десяток шагов встретилась первая развилка. Здесь Саттия остановилась, резким движением откинула со лба упавшие волосы.
        - Дальше лабиринт, - проговорила девушка сердито. - Настоящая паутина. А в ее сплетении узелок, который нужно отыскать.
        Два тоннеля почти не отличались друг от друга, разве что в правом были гладкие стены, а в левом их покрывали наросты, похожие на наплывы воска на свече. Но и там и там с потолка свисали пряди той же паутины, что обвивала Дом Смерти снаружи, разве что тут она выглядела какой-то безжизненной.
        - Пойдем сюда, - проговорила Саттия, указывая направо. - Олен, шагай первым. Если что, твой меч справится с чем угодно…
        Ледяной клинок в подземельях древнего храма светился слабо, даже робко.
        - Хорошо. - Олен прошел мимо Гундихара, ободряюще хлопнул по плечу Бенеша: - Ну что, вперед?
        - Вперед, - кивнула девушка.
        По новому коридору успели сделать всего несколько шагов. Рендалл ощутил, как святилище задрожало, на голову рухнуло нечто темное… и он обнаружил себя в гробу, в кромешном мраке, в тесной каморке из толстых досок. От нахлынувшего страха сердце чуть не лопнуло.
        Олен забился, ударил руками в крышку, пытаясь ее поднять. И ощутил тяжесть сырой земли, лежавшей сверху.

«Стоп, - сказал он сам себе. - Это не может быть правдой. Только что я шел по тоннелю с мечом в руке, с Сердцем Пламени на пальце и мешком за плечами. А тут ни того, ни другого, ни третьего. Это наваждение, насланное Тьмой, попытка запугать, из человека превратить в воющий от животного ужаса кусок мяса. Но я не поддамся, не позволю сбить себя с пути…»
        Вновь провал во тьму… и Олен обнаружил себя в коридоре храма, мокрым от пота, но вполне живым.
        - Боги, о боги, - бормотал за его спиной привалившийся к стене Арон-Тис. - Нет, этого не может быть…
        - Все кончилось, алхимик, - голос Саттии прозвучал глухо, безжизненно. - Нас всего лишь испытывают на прочность. Но мы выдержим эту проверку и пойдем дальше.
        - А если не выдержим, то с нами будет то же, что и с ним, - сказал Гундихар.
        Рендалл оглянулся, увидел, что гном и Бенеш склонились над упавшим гоблином.
        Лицо у матроса с галеры было застывшее, неподвижное, глаза - выпучены, и в них застыла паника.
        - Мертв, - сказал молодой маг и нервно захрустел пальцами. - Умер от страха. Не смог… не выдержал, да.
        - И немудрено, - проворчал Гундихар. - Я как почувствовал, что меня червяки жрут, тоже немного испугался.
        - Увидишь еще и не то, - пообещала Саттия. - Испытание пока не закончилось. Ну что, идем дальше? Тело оставим тут, хоронить его все равно негде и некогда.
        - Идем, - отозвался Олен.
        Не успел пройти и пяти шагов, как второе видение обрушилось, подобно черному водопаду. На этот раз Рендалл увидел, как умирают все, кто ему дорог, - родители из Заячьего Скока, друзья детства, Саттия и другие спутники. Но он вытерпел до конца, не дал страху даже на миг овладеть собой.
        И возвращение в обычный мир далось много легче.
        - Нам показывали смерть в разных видах и обликах, - выговорил Арон-Тис после новой волны жутких иллюзий. - Ее грязь и величие, притягательность и бессмысленность. Но зачем?
        - Тьма не имеет разума, - ответила Саттия. - Никто злобный не следит за нами, не строит козни и не кидает камни под ноги. Просто это место так построено, чтобы вызывать… как бы это сказать? Соответствующий настрой. А заодно не допустить к своим тайнам слабых и недостойных.
        Еще трижды их подхватывали темные воды видений, и всякий раз бороться с ними становилось все проще. А потом коридор закончился, вывел в квадратный зал, стены которого покрывали фрески - чудовищные крылатые твари с огромными пастями, а на полу лежало человеческое тело.
        - Стойте, - проговорила Саттия, замирая на пороге. - Один из Хранителей. Но что могло его погубить?
        - Сейчас узнаем. - Олен шагнул вперед.
        Страшилища на фресках задвигались, ожили, обрели плоть, открылись пылающие зеленым светом глаза. Рендалл не успел ничего сделать, как проснулось Сердце Пламени. Вместо кольца из красноватого металла на пальце возник клуб бело-золотого огня. Волна его ударила во все стороны, заставляя крылатые тени отступить, вскинуть крылья в попытке укрыться от испепеляющего жара.
        Труп на полу вспыхнул и сгорел в одно мгновение, не оставив даже пепла. А затем кольцо погасло, а Рендалл с трудом устоял на ногах от слабости.
        - Вот и все, - сказал он, старясь, чтобы голос не дрожал. - Теперь, я думаю, нас пропустят дальше.
        Фрески со стен не исчезли, но чудовища превратились в бесформенные черные пятна.
        - Молодец, ловко ты их, - одобрил Гундихар. - Клянусь молотом Регина, никто не смог бы лучше, даже орочий маг.
        Олен только слабо улыбнулся.
        После зала с фресками коридор вновь начал ветвиться, но Саттия больше ни разу не показала неуверенности. Повернула два раза направо, затем вывела на короткую, но широкую лестницу. У ее основания обнаружился еще один труп, страшно искореженный, словно его мяли громадные ладони. Глаза вытекли, волосы напоминали водоросли, кожа местами покрылась чем-то вроде чешуи.
        - Пострадал там же, где погиб первый, - сказала девушка, - но сумел дойти до этого места. И тут Тьма, проникшая в тело, взяла-таки свое…
        Труп оставили позади и пошли дальше.
        Олен шагал рядом с Саттией, держал меч наготове и думал, сколько раз он еще сможет прибегнуть к силе Сердца Пламени, прежде чем упадет без сил. Арон-Тис еле слышно шаркал подошвами, Бенеш время от времени что-то бормотал, Гундихар то и дело пытался напевать. Бесшумной тенью скользил Рыжий, глаза его горели, по спине бегали желтые искры.
        В коридорах и залах Дома Смерти царила удушающая, мрачная тишина. Время от времени накатывал страх, казалось, что мрак в углах оживает, шевелится. И все же тут было немного легче, чем снаружи, - отсутствовало жуткое ощущение жадной, алчущей бездны под ногами.
        - Почти пришли, - сказала Саттия, когда путь преградила решетка из металлических прутьев.
        Олен пригляделся и вздрогнул - металл искусно обработали так, что каждый отрезок представлял собой руку, лапу или щупальце. И эти конечности вырастали одна из другой и держались одна за другую, образуя неровную, перекошенную, живую на вид преграду.
        - Это что, рубить придется? - осведомился гном. - Если что, Гундихар фа-Горин всегда готов…
        - Нет, надо только попросить открыться. На языке строителей храма. - Саттия покачала головой и издала нечто среднее между кашлем и соловьиной трелью.
        Решетка затряслась и поехала вверх, крохотные пальцы начали конвульсивно сжиматься.
        - Она и вправду… э, живая? - потрясенно произнес Бенеш. - Уттарны были, ну… великими магами…
        - Это уж точно. На нашу голову, чтоб их вспучило раза по три, - и Гундихар покрепче ухватился за «годморгон».
        Короткий коридор за решеткой вывел в исполинский зал.
        Он занимал чуть ли не треть объема пирамиды. Виднелись косо сходившиеся вверху стены, кое-где поросшие той же самой паутиной. Горели висевшие в воздухе шары многоцветного пламени. Алые, белые, янтарные и зеленые блики играли на гладком, будто отполированном полу. Углы тем не менее окутывала полутьма, и в ней прятались самые разные предметы: огромные шкафы, сундуки, какие-то жертвенники, стеллажи, рулоны и даже мешки.
        А в центре зала высилась огромная статуя - закутанная в плащ узкоплечая фигура, протянувшая вперед руку. Пальцы были размером с бревна, а ногти на них походили на кошачьи и блестели, точно клинки.
        Остальные детали терялись в полумраке.
        - Ой, - только и смог проронить потрясенный гном.
        - Так уттарны изображали Смерть, - в голосе Саттии прозвучало восхищение. - Могучую и терпеливую хозяйку, которая рано или поздно заберет всех нас.
        Статуя впечатляла, от нее веяло давящим, злым величием и грозным могуществом. Казалось, что она вот-вот шагнет вперед и схватит ничтожных смертных, осмелившихся прийти к ней в гости…
        - В любом случае, они неплохо потрудились. - Арон-Тис остался спокоен. - А что это за хлам по углам?
        - Сокровища Смерти. Где-то среди них ключ от Дома Ничтожества. Хранители добрались до этого зала. Не все, конечно, но тут они и остались, кроме главного. Он сумел отсрочить собственную гибель и выбраться.
        - А почему они умерли? - поинтересовался Гундихар.
        - Все предметы в этом зале убивают при прикосновении. Все, кроме одного. Кроме ключа.
        - Ха, значит, у нас нет права на ошибку? - гном накрутил на палец одну из прядей бороды. - Это, хм, несколько усложняет задачу… Хотя, в любом случае, тут можно копаться тысячу лет, и без всякого толку.
        Уроженец Мшистого пика не преувеличивал. Предметов в зале хватило бы на пару-тройку рынков в Терсалиме. Стеллажи, сундуки и шкафы были забиты самым разным хламом - статуэтками, оружием, разноцветными камушками, отрезами ткани и кожи, даже книгами. Каждый предмет стоял так, чтобы его можно было взять, не тронув другие.
        Имейся у Олена тысяча помощников, а у каждого из них по сотне-другой жизней, они бы перебрали эту коллекцию за пару лет.
        - Надо действовать по-иному, - решительно заявил Арон-Тис. - Нет смысла бродить тут, натыкаясь на трупы и гадая, что именно можно взять в руки и не окочуриться при этом.
        - А что ты предлагаешь сделать? - Саттия иронически прищурилась.
        - Использовать то, в чем мы сильнее Хранителей, а именно - магию. Она ведь подействует тут?
        - Ну… э, - брови Бенеша поднялись к рыжим волосам, на лице отразилась неуверенность. - Я… чувствую течение силы, а значит… ну, смогу ею воспользоваться. Теоретически, да, поскольку очень устал…
        - А я тебе помогу. - Гоблин скинул с плеч мешок. - Там, где не справится магия, найдет дорогу алхимия. А ну-ка, а ну-ка… выпей вот это, - в руке Арон-Тиса появился флакон из черного стекла с плотной пробкой. - Этот состав прибавляет сил, помогает взбодриться не только телесно, но и умственно.
        - Да? - Бенеш осторожно взял флакон, чпокнула вынутая пробка, из горлышка поднялась струйка синего пара. - Ой! Так и должно быть?
        - Да, клянусь темными богами. Пей. Все разом.
        Молодой маг вылил содержимое флакона себе в горло. Заперхал, закашлял, лицо его побагровело, затем пошло белыми пятнами.
        - Эй, ты не переборщил со своей отравой? - и Гундихар не очень дружелюбно пихнул алхимика в бок.
        - Нет. Сейчас все будет в порядке.
        Бенеш перестал кашлять, некоторое время надрывно сипел, потом лицо его приобрело нормальный цвет.
        - Э… как здорово, ну, - произнес маг неожиданно звонким голосом. - Словно после долгого сна…
        - Вот и славно. - Арон-Тис потер ладошки. - Теперь поработаем. Вот смотри, что нам сейчас понадобится… - он вытащил из мешка мутно-серый кристалл, обточенный под пирамидку. - Это - циркон. Он, как известно, обладает мощными свойствами аттрактора. Мы поместим в него образ Дома Ничтожества… ведь ты запомнил, как он выглядит?
        - Да. - Бенеш нахмурился. - Но зачем?
        - Магический ключ обладает схожими атрибутами с тем, что он отпирает, - уверенно заявил Арон-Тис. - Поместим аттрактор в центр волшебного круга, а затем ты создашь вихрь притяжения. И ключ притащится сюда. Понял?
        - Э… Можно использовать Муин или лучше Руис, опираясь при этом на Петбал…
        - Ладно, вы готовьтесь, - сказал Олен, чувствуя, что от алхимических и магических премудростей начинает пухнуть голова. - А я пока прогуляюсь по залу. Огляжусь тут немного.
        - Только ничего не трогай, - тоном матушки, вразумляющей глупенькое чадо, проговорил Гундихар и сам же заулыбался.
        - Как скажешь. - Олег глянул на Рыжего. - Ну что, ты со мной?
        - Мяу, - заявил оцилан, и они пустились осматривать зал.
        Он вправду напоминал сокровищницу, которую тысячелетиями собирали существа с повадками сорок. Тут было все, что может понадобиться родану, - инструменты, одежда и обувь, оружие, посуда, даже ковры и мебель. Стеллажи высились рядом со шкафами, лежали развязанные мешки, в сундуках блестели золотые и серебряные монеты странной формы.
        Иногда попадались тела, все до одного - мужские, человеческие, одетые по моде Закатного архипелага. Выглядели они жутко - изъязвленные, точно объеденные, но без следов тления. Бесшумно пылали огненные шары, и пламя в них неистово кидалось на прозрачные стенки.
        И надо всем этим нависала гигантская статуя Смерти.
        - Нет уж, Рыжий, - шепотом сказал Олен, глядя на нее сбоку. - Нам тут делать нечего. Ну а те, кто это строил, были безумцами… гениальными безумцами.
        На этот раз кот ничего не ответил, и они вернулись ко входу в зал. Тут Бенеш мелом, добытым из мешка алхимика, нарисовал на полу заключенную в круг звезду о шести лучах и теперь сосредоточенно выводил внутри нее буквы Истинного Алфавита. Они загорались белым огнем и тут же гасли.
        Стоявшая рядом Саттия выглядела обеспокоенной, а гном - настороженным.
        - А, вот и вы, - сказал Арон-Тис. - У нас как раз все готово. Ведь так?
        - Э… можно начинать. - Бенеш выпрямился, отряхнул руки, и алхимик поставил кристалл-пирамидку в центр звезды. - Вы бы отошли на несколько шагов. Так, я думаю, будет, ну, безопаснее.
        Маг подождал, пока все выполнят просьбу, а затем вытянул руки перед собой и развернул их ладонями вниз. Воздух под ними задрожал, задвигался, устремляясь в центр круга. Олену почудилось, что в горячем мареве промелькнул Дом Ничтожества - толстые колонны, чешуйчатая крыша…
        Но видение исчезло так же быстро, как и появилось, а звезда, круг и символы внутри него загорелись синим огнем. Заколыхались тени на наклонных стенах, в углах раздался неприятный шорох, будто крошечные лапки, снабженные когтями, царапнули камень.
        Гундихар поднял «годморгон», словно для удара, Саттия сузила глаза и нахмурилась.
        - Держись, парень, держись, - прошептал Арон-Тис, и только в этот момент Олен понял, что Бенеш дрожит, трясется, словно от сильного холода, а зубы его клацают друг о друга.
        По одежде мага бежали цепочки огоньков, устремлялись к рукам и низвергались с пальцев крошечными водопадами, летели в центр магического круга, внутри которого горело и вспыхивало.
        Шорох прозвучал вновь, на этот раз сильнее, и все предметы, собранные внутри Дома Смерти, зашевелились. Дрогнули шкафы и стеллажи, задребезжали крышками сундуки, покачнулись клинки, что тысячи лет не видели солнца. Попытались развернуться покрытые вековой пылью ковры.
        Превращенные в сокровища Смерти вещи будто попытались ожить, вырваться из вечного плена…
        Но удалось это только одному.
        Маленький предмет вылетел из дальнего правого угла, сверкнули его круглые бока, и Олен удивленно покачал головой. Ключ оказался самой обычной серебряной чашей, не особенно богато украшенной, не очень большой. Она упала прямо на кристалл и разбила его вдребезги.
        Магический круг вспыхнул и погас, а Бенеш начал медленно заваливаться назад.
        - А ну-ка, осторожнее. - Олен подхватил его, с другой стороны мага придержал Арон-Тис. - Это то, что нам нужно?
        - Наверное, - сказал алхимик, высовывая язык. - Есть только один способ проверить. Ну… взять это в руку.
        - Я могу попробовать, - без особого желания заявила Саттия. - Все же я сумею некоторое время противиться Тьме.
        - Ага, а кто поведет нас обратно, если чего? - Гундихар хмыкнул. - Лучше я. Мы, гномы, ко всякому чародейству устойчивы. Глядишь, хозяйка этого храма и на этот раз обломает об меня зубы.
        И, прежде чем кто-то успел его остановить, Гундихар шагнул вперед, нагнулся и поднял чашу с пола.
        - Нет… - просипел начавший приходить в себя Бенеш.
        - А чего - нет? - гном как ни в чем не бывало повертел посудину в руках, даже понюхал. - Ничего не чувствую, помирать не собираюсь. А сделана эта вещица скверно, сразу видно. Клянусь папашиным ремнем, я бы сумел не хуже.
        - Похоже, у нас получилось… - Олен почувствовал, как отпускает страшное напряжение, охватившее каждый мускул. - Молодцы, Бенеш и Арон-Тис.
        - И я тоже молодец, - гордо заявил Гундихар. - На, Саттия, держи. - Он протянул ключ девушке. Она молча взяла чашу и неожиданно поклонилась. - Эй, ты чего? А ну-ка ты давай прекрати. Лучше пойдем отсюда быстрее, а то от этой статуи у меня аж борода чешется.
        - Пойдем, конечно, - слабо кивнул Бенеш. - Долго тут находиться… ну, не стоит. Очень опасно… Древний, старый воздух… он… это, подобен яду, - и маг сбился на невнятное бормотание.
        - Вижу, что ты в полном порядке, - усмехнулся Олен. - Саттия, выводи нас отсюда.
        Изваяние Смерти проводило незваных гостей равнодушным, но в то же время враждебным взглядом. А они дошли до решетки, та вновь поднялась, услышав слово языка уттарнов, и потянулись одинаковые, мрачные и пустынные коридоры старого храма.
        Идти обратно было ничуть не легче. Точно так же волнами накатывал страх, одолевало желание тоненько взвизгнуть и броситься бежать, не разбирая дороги. В темных углах что-то шевелилось, пол время от времени начинала бить судорожная вибрация.
        Напасть на них в этот раз, правда, никто не отважился, тени остались тенями, а фрески - фресками. Видения, связанные со Смертью, одолели путешественников в том же самом месте - в тоннеле перед залом со стражами.
        Но выстоять на этот раз оказалось немного проще.
        - Почти выбрались, - сказал Гундихар, когда они увидели черные многорукие статуи и языки пламени, рвущиеся через дыру в полу. - Эти парни стали мне как родные после того, что мы увидели там, в глубине…
        - Возможно, что и выбрались, но ты забыл о том, что снаружи нас ждет вовсе не толпа радостных союзников. - Саттия остановилась. - Предлагаю пока всем дальше не идти, а отправить разведку. Остальные подождут здесь. Сами понимаете, что в этом зале не так опасно… - голос девушки дрогнул, - по сравнению с другими помещениями Дома Смерти.
        - А разведывать, конечно, отправишься ты? - уточнил Арон-Тис. - Что же, это разумно.
        - Я тоже схожу, - заявил Олен.
        Саттия глянула на него удивленно.
        Устроились у самого выхода из зала, подальше от жутких статуй. Гундихар вынул из мешка сушеную рыбину и принялся невозмутимо чистить ее, бормоча, что только пива не хватает для полного счастья. Бенеш сел и прислонился спиной к стенке, алхимик вытащил колбочку с каким-то светящимся порошком и стал ее внимательно разглядывать. Оцилан лег и положил морду на лапы.
        - Готова? - спросил Олен, избавившись от груза. - Тогда вперед.
        Судя по тому, что проникавший в пирамиду свет был довольно слабым, до вечера осталось совсем немного. Разведчики осторожно прошли до самого выхода, тут девушка остановилась и прислушалась.
        - Тихо, - сказала она после паузы. - Рядом с выходом точно никого, а вот издалека какое-то звяканье доносится.
        Сделали еще два шага и выглянули из узкого входа, окаймленного зарослями
«паутины».
        Уходивший вниз склон холма был пуст, словно не случилось тут утром никого боя. Дальше торчали верхушки деревьев, покачивавшихся под ветром, блестело на горизонте море. Солнце висело низко-низко, до половины утонув в темных облаках. Его диск казался отлитым из темной меди.
        Олен вдохнул полной грудью, и лишенный подземной затхлости воздух показался удивительно вкусным.
        - Ага, а вот и наши друзья, - проговорила Саттия с враждебностью в голосе. - Ходят, как воры в чужом доме.
        Пятеро чернокрылых шли тесной кучкой. За эфесы мечей они держались, точно утопающие - за соломинку, и постоянно озирались по сторонам. Судя по всему, воинам Харугота на Теносе было очень не по себе.
        - Как бы нас не заметили, - прошептал Олен, когда стало ясно, что дозорные намерены обогнуть пирамиду.
        - Не заметят, - проговорила Саттия, отступая. - В этом коридоре за локоть ничего не разглядишь.
        Чернокрылые прошли в нескольких шагах. В проход, где замерли, прижавшись к стенке, разведчики, они заглянули, но спокойно потопали дальше.
        - Вот видишь? - проговорила Саттия. - Дождемся ночи, затем выберемся и попробуем добраться до Дома Ничтожества. Проклятый Харугот. Как он только почувствовал, что ему угрожает опасность?
        - На то он и маг, - вздохнул Олен, и они пошли обратно.
        - Ну, что там снаружи? - встретил разведчиков вопросом Гундихар, успевший обглодать рыбину и сосредоточенно ковырявший в зубах.
        - Жизнь, - ответила Саттия. - Бенеш, ты не забыл сочетание знаков Истинного Алфавита, что помогает роданам видеть во мраке? А то наружу мы выберемся только ночью, и трое слепых кутят, - она глянула на Арон-Тиса, - могут сильно помешать.
        - Не забыл, да… - слабым голосом отозвался маг. - Вот отдохну немного и все… сделаю, да…
        Время тянулось медленно, словно бессонная ночь. Рыжий спал, Бенеш дремал, Саттия точила меч, Арон-Тис все возился со своей колбой, заставляя порошок сиять сильнее или слабее. Проникавший через отверстие входа свет постепенно мерк, пламя, вздымавшееся из дыры в полу, меняло цвета.
        Стражи высились у стен, неподвижные и молчаливые.
        - Пожалуй, пора, - проговорила девушка, когда снаружи окончательно стемнело. Одним текучим движением вскочила на ноги. - Бенеш, за дело.
        - Э… конечно. - Маг поднялся, захрустел пальцами, разминая руки. - Давай, Олен, начнем с тебя. Закрывай глаза.
        - Конечно.
        Холодный палец коснулся лба, заскользил по коже. От него заструилась щекотка, поползла вниз, к бровям. Когда проникла в глаза, на миг стало больно, словно в каждый зрачок вонзили по тонкой игле.
        - Все, готово, - и Бенеш зашаркал в ту сторону, где позвякивал какими-то стекляшками Арон-Тис.
        Олен открыл глаза, переждал вспышку головной боли. Темнота в проходе обратилась в сумрак, так что даже удалось разглядеть шевелящиеся снаружи «усы» паутины.
        - А ты уверен, что на меня это подействует? - с сомнением в голосе осведомился алхимик.
        - Само собой, - и маг принялся чертить вспыхивавшие тусклым белым огнем символы на лбу гоблина.
        Саттия скользнула к выходу из пирамиды, выглянула наружу и замерла в полной неподвижности. Потом обернулась и поманила спутников за собой. Рыжий зевнул, мягко клацнули его зубы.
        - Пошли, - сказал Олен, подпрыгивая, чтобы проверить, не брякнет ли на ходу что-нибудь в поклаже.
        - Пошли, - согласился гном. - Если кто зашумит - тому я сам… ну, сделаю что-то очень нехорошее.
        Ночь встретила свежим прохладным ветром, запахом мокрой листвы и далеким рокотом волн.
        - Двинемся вслед дозорным и обойдем Дом Смерти с севера, - прошептала Саттия. - За мной.
        Она шагала совершенно бесшумно, словно не шла, а скользила. Олен использовал охотничий шаг, которым привык подкрадываться к чуткой птице. Рыжего вовсе не было видно и слышно, а вот с остальными дело обстояло хуже - Бенеш спотыкался, Арон-Тис погромыхивал запрятанными в мешок флаконами, а Гундихар сопел, точно задремавший буйвол.
        Пирамида высилась рядом, подобно диковинному айсбергу из черного льда.
        Затем она осталась позади, открылся второй, если считать с запада, храм - острые изломанные силуэты, фрагменты стен, что-то, напоминающее кривую башню. Возникло чувство, что все это живое, способно двигаться и просто замерло, ожидая, когда жертва подойдет ближе…
        При взгляде на святилище уттарнов магическое зрение почему-то отказало. Олен, как ни старался, не смог разглядеть подножие храма, окутанное непроницаемым мраком.
        - Дом Охоты, - прошептала Саттия еле слышно. - Обойдем его стороной.
        Заложили дугу и пошли по самому краю уходившего к берегу откоса, довольно крутого и каменистого. И вот тут Бенеш споткнулся еще раз, из-под его ноги полетел камушек, с негромким стуком поскакал вниз, к морю. Затем тихонько булькнул, уйдя в воду, и стало тихо.
        Саттия замерла, за ней остановились остальные.
        Тьма у подножия Дома Охоты ожила, наполнилась бликами, игравшими на обнаженных клинках. А сильный голос насмешливо спросил:
        - Кто же такой неловкий гуляет ночью?
        Ложбина меж двумя холмами была достаточно широкой, чтобы поместились четыре большие палатки - для чернокрылых и одна маленькая - для учеников Харугота. Она стояла чуть в стороне, и около нее горел небольшой костер. Рядом с пламенем сидели на чурбаках Савирт и Корел.
        Оба молчали и глядели в огонь.
        Небо медленно темнело, ушедшее за горизонт солнце утягивало за собой желтые и оранжевые щупальца. Подходил к концу невероятно долгий день, начавшийся с высадки, вместивший в себя магическую схватку и гибель Лехайона.
        От палаток чернокрылых доносились голоса, струился запах жареного мяса.
        - Интересно, - заговорил Корел, вскинув голову. - Готов поклясться, что рядом кто-то колдует. Вон в той стороне, - и он показал на запад, туда, где одно за другим высились святилища.
        - Невозможно, - нахмурился Савирт. - Тьма глушит любые заклятья, нельзя их ощутить… хотя постой…
        Он нахмурился и прикрыл глаза.
        Не зря Харугот из Лексгольма заметил рыжего увальня и сделал собственным учеником. Савирт не был особенно силен, но зато умел слушать Тьму, как никто другой.
        - Ну что? - нетерпеливо поинтересовался Корел.
        - Сейчас… да… рядом с самым западным святилищем… пирамидой… - голос Савирта звучал глухо. - Причем это самая обычная магия. Истинный Алфавит… что-то для того, чтобы прозревать.
        - В Бездну подробности. - Корел поднялся и махнул рукой: - Эй, Тардис!
        Сотник чернокрылых, седой и кряжистый, помнивший еще Речную войну и набеги орков на Безарион, подошел неспешно, сохраняя достоинство. Огладил роскошные усы и поклонился:
        - Что угодно мессенам?
        - Поднимай своих. Нам предстоит охота. - Корел повернулся к собрату по ремеслу. - Что-нибудь еще?
        - Я понял, что они направляются к главному храму. - Савирт тоже поднялся.
        - Вот и славно. Устроим засаду.
        Палатки опустели, в лагере остались только раненые - следить за почти готовым ужином. А гвардейцы Харугота полезли вверх по склону холма, потом обогнули с севера два святилища и затаились около третьего, больше всего похожего на груду развалин. Тут Корелу и Савирту пришлось поработать, чтобы отогнать страх от собственного войска и сделать чернокрылых невидимыми.
        И с тем, и с другим делом справились успешно.
        Когда показались те, на кого они охотились, Корел удивленно хмыкнул - девица с примесью эльфийской крови, двое парней, один даже без оружия, гном с какой-то чудной палкой и старый гоблин.
        Что свело вместе такую странную компанию?
        Разглядел силуэт большого кошака, но тот мигом сгинул, и незаконный отпрыск барона тар-Херсти решил, что ему показалось. А когда тот из парней, что не имел меча, споткнулся, Корел глубоко вздохнул и спросил, наслаждаясь моментом собственного триумфа:
        - Кто же такой неловкий гуляет ночью?
        Он ожидал, что чужаки испугаются, растеряются, начнут бестолково метаться.
        Но они повели себя так, будто только и ждали нападения.
        - Бегом! - выкрикнула девица и выстрелила, судя по всему, на голос. В Корела не попала, но чернокрылый рядом с ним рухнул, судорожно хрипя и хватаясь за пробитое стрелой горло.
        Шагавший за девкой парень выхватил меч, и тот засветился призрачным голубым огнем.
        - Это же… это же… - удивленно забормотал Савирт, но его перебил сотник, рявкнувший:
        - Вперед!
        - Хотя бы одного взять живым! - завопил Корел без особой надежды, что чернокрылые его послушают.
        Они подчинялись ученикам Харугота, но истинным лидером признавали только его самого.
        Девица выстрелила еще раз, потом схватилась за меч. Маленький отряд, рванувший вперед, мимо засады, вынужден был остановиться, когда дорогу заслонили чернокрылые. Светившийся лазурным меч ударил раз, другой, завертелся цеп гнома, и наземь принялись валиться тела.
        - Вот он, маг! - воскликнул Савирт за миг до того, как нескладный парень вскинул руку и начертанный им символ вспыхнул подобно крошечному солнышку. - Сейчас я его…
        Что собирался сделать уроженец Безариона, осталось неясным, поскольку от земли ему в лицо бросилось что-то мохнатое. Прозвучал сердитый мяв, острые когти вонзились в лицо, и Савирт опрокинулся на спину, пытаясь оторвать от себя огромного кота, шерсть которого светилась золотым огнем.
        - Что за тварь? - Корел выхватил меч, ткнул зверю в бок, но тот пригнулся, и клинок лишь срезал несколько рыжих шерстинок.
        Замахнуться второй раз ученик Харугота не успел. Кот отскочил в сторону, стало видно лицо Савирта, превращенное в кровавое месиво, открылось распоротое горло, из которого с бульканьем вытекала кровь. Корел заледенел, почувствовал, как его начинает трясти от ярости, - ладно пасть от руки врага, в бою, но умереть вот так, от когтей и зубов неразумного хищника?
        Но ничего, сейчас он ему покажет!
        Силы вокруг для того, кто умеет обращаться к Тьме, было предостаточно.
        Корел не стал мудрствовать, ударил свитой из частичек внемировой субстанции плетью, способной рубить все, даже сталь и гранит. Гибкая полоса, еще более темная, чем ночной мрак, хлестнула не успевшего разинуть пасть кота по боку и… рассыпалась в прах.
        - Скотина! - взревел баронский отпрыск, ощущая болезненную отдачу, что сопровождает насильственно прерванное заклинание.
        И, забыв обо всем, он кинулся на зверя. Тот отскочил, побежал во тьму, уводя противника в сторону от места схватки.
        Глава 16
        Исток
        Заклинание Бенеша полыхнуло, заставив многих чернокрылых прикрыть глаза. А через мгновение с неба обрушился настоящий воздушный кулак и разбил ряды врага. Олен увидел, как направленные потоки воздуха выдавливают глаза, вырывают оружие из рук, ломают шеи.
        А затем молодой маг качнулся и, не подхвати его Арон-Тис, несомненно, упал бы.
        - Бегом! - снова закричала Саттия, но чернокрылые, которых было много, сомкнулись, погасили порыв маленького отряда. Олен успел сразить двоих или троих, но на этом все и закончилось.
        Воины Харугота надвинулись с трех сторон, вынуждая Рендалла и его друзей отступать к обрыву. Рыжий куда-то пропал, но странным образом не проявили себя колдуны противника.
        Олен отражал сыпавшиеся на него удары, прикрывая алхимика и Бенеша, и не думал о нападении. Справа орудовал «годморгоном» Гундихар, и боевой цеп исправно колотил по доспехам, раскалывал щиты и проминал кольчуги. Слева мелькал легкий клинок Саттии.
        - А ну, дайте мне! - неожиданно выкрикнул Арон-Тис, когда маг немного пришел в себя и смог стоять на ногах.
        Алхимик сунул руку в мешок и вытащил целую пригоршню слепленных из глины шариков размером с каштан. Размахнулся и швырнул их чернокрылым под ноги. Донесся негромкий треск, вверх рванули облака черного, быстро густеющего дыма. Попавшие в него воины Харугота принялись надрывно кашлять, тереть глаза, многие зашатались, один даже упал.
        - Рты закрыть! И вот теперь - вперед! - гаркнул Арон-Тис, хватая Бенеша за руку.
        Саттия вонзила меч в лицо разом утратившему подвижность противнику, Олен отпихнул с дороги еще одного, и они, задержав дыхание, бросились на прорыв. Дым принялся есть глаза, полез в ноздри, но его завеса оказалась не очень протяженной. Несколько прыжков, и беглецы выскочили на открытое место. Последним стал сам алхимик, волочивший за собой Бенеша.
        Несколько чернокрылых из резерва попытались преградить дорогу, но были отброшены.
        - За мной. - Саттия махнула рукой и побежала на восток, мимо стен Дома Охоты.
        Этот храм остался позади, надвинулась темная глыба главного святилища, что испускало слабое, еле заметное свечение, ничего вокруг не освещавшее. Стали видны исполинские колонны, уходившие на высоту в сотни локтей, испещренные рисунками стены.
        - Что это было такое, алхимик? - пропыхтел Бенеш, когда они обогнули Дом Ничтожества и оказались перед главным входом, похожим на огромную алчную пасть. - В тех шариках.
        - Особая смесь, изобретенная лично мной, - не без самодовольства ответил Арон-Тис. - Так, всего понемногу. Кое-какие ядовитые травы плюс запал из вспыхивающих веществ, что горят при соприкосновении с воздухом.
        - Тихо вы, не до болтовни сейчас. - Саттия остановилась, поскольку дорогу преграждали ворота.
        Исполинские, точно щиты великанов, створки уходили вверх, к причудливо изогнутому козырьку, напоминавшему надбровные дуги над тремя глазами. Из царившей под ними тьмы словно и вправду кто-то смотрел, холодно и недружелюбно. Поверхность ворот, до отвращения похожая на покрытую оспинами кожу, шевелилась и вспучивалась, по ней пробегали и прятались бугры.
        А в самом центре, где створки сходились, висело кольцо из черного металла.
        - Ключ надо приложить сюда. Надеюсь, что нас впустят. - Саттия подняла чашу, шагнула к воротам.
        Створки задрожали, их поверхность покрылась множеством выпуклостей, словно наружу пытались вырваться круглоголовые твари. Лишь внутри кольца остался островок спокойствия.
        Когда чаша коснулась лоснившейся, изрытой «оспинами» поверхности, раздался глухой, еле слышный рокот. Дом Ничтожества встряхнулся, точно проснувшаяся собака, створки ворот дрогнули и медленно поплыли в стороны. Открылась щель, сначала шириной в волос, затем в руку, в локоть…
        - Внутрь, - скомандовал Олен, - а то они скоро будут здесь.
        Ничуть не удивился, когда первым, мазнув хозяина хвостом по ноге, в храм проскользнул Рыжий. Забегавшие по шерсти кота золотые огоньки вырвали из мрака невероятно высокий, но при этом очень узкий проход, черные каменные стены и блестящий пол.
        - Явился, мохнатый, - буркнул Гундихар. - Где только пропадал, пока мы отважно, ха-ха, сражались?
        Кот не удостоил гнома ответом.
        - Жаль, что ворота не закроешь, - проговорила Саттия, когда все оказались в коридоре.
        - Это верно, - вздохнул Олен.
        Внутри Дома Ничтожества не было ни гнилостного запаха, ни ощущения жуткого страха, ни стражей-изваяний. Главное святилище уттарнов защищали только ворота, а тот, кто смог их открыть, считался достойным находиться здесь.
        Через десяток шагов коридор вывел в точно такой же, как и в Доме Смерти, зал, но без статуй и без дыры с огнем в центре. Гостей встретили голые стены, двери в них и слой пыли на полу.
        - Стойте, - проговорил Олен, с трудом проталкивая слова через пересохшее горло. - Дальше я пойду один.
        - Это почему? - нахмурился Гундихар, а Бенеш часто-часто заморгал.
        - Вряд ли вы сможете помочь мне там… - Олен ткнул в сторону ближайшей двери. - Тьма могущественна, и то место, где она вливается в наш мир, несет смерть всему живому. Но я-то смогу там уцелеть благодаря Сердцу Пламени и ледяному клинку. А вы нет…
        - И я? - с вызовом спросила Саттия.
        - Тот, кто умеет плавать, не выживет в водопаде, - покачал головой Олен. - Кроме того, кто-то должен прикрыть меня, не допустить слуг Харугота внутрь храма. Если займете оборону тут, то получите хорошие шансы продержаться.
        Он всем сердцем, всей душой чувствовал, что дальше имеет право идти только в одиночестве. В глубине Дома Ничтожества находилось нечто намного более опасное, чем ловушки Дома Смерти. Незачем подвергать зряшному риску тех, кто ничего не претерпел от Харугота и его подручных.
        Кроме того, здесь, у выхода, Саттия и остальные будут иметь лучшие шансы выжить, если Олен добьется успеха и храм рухнет. А он добьется - в этом уроженец Заячьего Скока не сомневался.
        - Все ты говоришь верно… - сказал Арон-Тис и ожесточенно поскреб гребень на голове. - Но чем-то твой план мне не нравится. Идти внутрь Дома Ничтожества совсем одному, без помощи и поддержки…
        - Почему одному? - Олен посмотрел на Рыжего. - Вот он явно не захочет остаться с вами.
        - Мяу, - подтвердил оцилан.
        - А вдвоем нам не страшен никакой враг, так что… - грудь почему-то стеснило, - мы все сделаем и вернемся. А вы, главное, не пустите внутрь шустрых парней, что присланы из Безариона.
        Спутники глядели на Рендалла одинаково - с подозрением, печалью и еще какой-то обреченностью. Похоже, они понимали, что их обманывают, что шансов победить не так и много, но другого пути, ведущего к легкому успеху, просто нет и быть не может…
        - Мы постараемся, - пообещал Гундихар. - Но только ты обязательно вернись. А то мне и пива не с кем выпить будет… - гном хлопнул Олена по плечу и страдальчески закряхтел.
        - Ну, пусть будет твой путь удачным, да. - Бенеш грустно улыбнулся. - А уж мы тут как-нибудь… э, отобьем атаки…
        - Я верю в тебя, - просто сказал Арон-Тис.
        - И я, - кивнула Саттия. - Хотела бы пойти с тобой, но… - она заколебалась, - но это тебе не поможет… Отправляйся один…
        Олену до боли в сердце захотелось, чтобы девушка шагнула вперед, обняла его, шепнула на ухо что-нибудь ласковое. Но Саттия этого не сделала, так и осталась стоять, лишь отвела предательски заблестевшие глаза.
        - Хорошо. - Он судорожно сглотнул. - Увидимся. Пошли, Рыжий.
        И, повернувшись, Рендалл зашагал к ближайшей двери. Кот обогнал его, первым толкнул створки из черного дерева. Те тихо качнулись, пропустили оцилана и человека, после чего вновь замерли. Спутники исчезли из виду, наследник трона Золотой империи остался один.
        - Ну и хорошо, - прошептал Олен, давя в себе обиду, - так даже лучше. Не о чем будет переживать, нечего терять…
        Он вытащил из ножен ледяной клинок и попытался выкинуть из головы все мысли о Саттии. Постарался сосредоточиться на том, что необходимо выжить в храме, некогда возведенном неведомыми уттарнами, дойти до истока Тьмы и заткнуть его так, чтобы не осталось и следа.
        Пустынные коридоры ветвились, Олен шел дальше и дальше.
        Качнулись и неподвижно повисли закрывавшие проход створки из темного дерева. Саттия закусила губу, давя рвущийся из глубины души крик - ну зачем он отправился на верную смерть? Что будет делать она, если Олен не вернется из недр Дома Ничтожества? А он, скорее всего, не вернется.
        Ведь оттуда не возвращался еще никто. Хотя никто и не заходил туда.
        С самого военного лагеря у Ла-Малады, когда сельтаро признали ее своей, Саттия давила в себе чувства, недостойные представительницы гордого народа эльфов. Пыталась убить позорящую ее страсть к человеку, и ей время от времени начинало казаться, что она близка к успеху. Что Рендалл ей вовсе неинтересен, даже неприятен…
        Легче всего стало в хижине старого Хранителя, когда она приняла в себя груз темного, страшного знания. Научилась призывать разлитую в этом мире силу Тьмы и обращать ее себе на пользу. От обретенного могущества не закружилась голова, но простые эмоции и желания, какими живут роданы Алиона, отступили в сторону. На нее навалилось серое облако равнодушия, в котором белым огнем горела одна-единственная цель.
        Разрушить святилища, не дать Тьме уничтожить мир.
        Умирающий ли Хранитель вложил в свою наследницу это стремление, или она сама прониклась им, познав истину о том, что происходит на Теносе, - это было не так важно.
        Но сейчас, когда Олен пошел умирать, чувства вернулись. Нахлынули с такой силой, что Саттия едва не забыла о том, где они находятся и что происходит. Ей в одно и то же время захотелось рассмеяться, заплакать, выругаться и осушить большую кружку крепкого пива, чтобы только заглушить боль в душе…
        - Эй, ты в порядке? - от переживаний ее отвлек вопрос Арон-Тиса.
        Гоблин смотрел уроженке Ланийской марки прямо в глаза, и взгляд его был до отвращения понимающим.
        - Да. - Саттия отогнала желание рявкнуть на алхимика. - Готовьтесь. Чернокрылые скоро будут здесь.
        Она уже слышала торопливые шаги, раздававшиеся вне пределов храма, резкие команды и позвякивание кольчуг.
        - Будут-то будут, - Гундихар невозмутимо скинул с плеч мешок, похлопал по нижней секции «годморгона», - да у нас найдется чем их встретить. Эй, Арон-Тис, у тебя еще каких сюрпризов не будет? Вроде тех шариков.
        - Поищем, - с достоинством ответил алхимик. - А вот восстанавливающего силы снадобья больше нет. Тебе, Бенеш, оно бы пригодилось, я думаю.
        - Ничего, я так … справлюсь. - Маг глубоко вздохнул, потер уши, точно гуляка, решивший слегка протрезветь.
        Едва успели занять позицию, как в коридоре, идущем от ворот, зазвучали шаги. Трое Чернокрылых, укрывшись щитами и выставив мечи, двинулись на разведку в глубь строения.
        Саттия убила их одного за другим, вогнав каждому стрелу в узкую щель между шлемом и щитом.
        Легче на душе не стало.
        - Ловко, - одобрил Гундихар. - Дальше они, если я хоть чего-то понимаю в тактике, полезут скопом.
        - А тут я их встречу. - Арон-Тис продемонстрировал выточенный из камня круглый сосуд, заткнутый тоже каменной пробкой. - Тут у меня желчь зроита, жутко ядовитая и дорогущая штуковина. В смеси с летучим порохом. - Бенеш вытаращил глаза, гном хмыкнул. - Убьет даже дракона. Правда, быстро теряет силу, но нам же и не надо, чтобы этот проход стал непроходимым на год-другой?
        - Не надо, - улыбнулась Саттия. - Ну и где там эти шустрые парни из Безариона?
        Чернокрылые не заставили себя упрашивать. - Ешли дело так и дальшшхе пойдед, то мы остахнемся бес людей, - горло и лицо Савирта покрывали жуткие шрамы, один глаз закрылся навечно, второй с трудом поворачивался в глазнице.
        Но самое главное - рыжий маг был жив.
        Он непременно умер бы, не окажись вокруг столько силы Тьмы, которая не дала так просто сгинуть верному слуге.
        - Это точно, - покачал головой Корел. - Пятнадцать человек погибли в один миг, едва шагнув в проход. Причем без всякой магии. Как такое возможно, хотел бы я знать? А?
        Повисшая над Теносом ночь шла к пику своего могущества. На востоке всходила луна, ее серп висел над самой водой, будто взлетевший корабль. Ученики Харугота стояли около входа в самое большое святилище, неподалеку толпились уцелевшие в недавних передрягах воины.
        Меньше чем за сутки из сотни осталось чуть больше двадцати, причем все были испуганы до последней степени.
        - Да ушххх… - кивнул Савирт, морщась от боли в разодранном когтями горле. - Что делхать будем?
        Корел почесал бровь, подумал, что неведомо откуда взявшаяся на Теносе компания совсем не проста. Взять хотя бы кота, неуязвимого для Тьмы, умеющего прятаться даже от взгляда мага. Да и остальные, судя по попытке ворваться внутрь главного храма, тоже не обычные роданы.
        Среди них есть маг, лучница, скорее всего - алхимик, и еще тот тип со светящимся мечом…
        Зачем они появились на проклятом острове и что им нужно в самом большом из древних святилищ? Ответ может быть только один - чужаки желают каким-то образом сокрушить храм, сделать так, чтобы Тьма перестала сочиться в пределы Алиона.
        А долг учеников Харугота - помешать им, сохранить источник сил для себя и для наставника.
        - Похоже, настало время поработать нам самим, - проговорил Корел. - Хватит прятаться за спины других. Необходимо проникнуть внутрь и уничтожить всех, кто опасен для нашего дела.
        - Кхак? - прошипел Савирт.
        - Я знаю способ, - и Корел изложил свой план.
        Двое учеников Харугота встали лицом к лицу, подняли руки. Тьма вокруг них заходила ходуном, закрутился, поднимаясь от земли, вихрь из черного тумана, завыл налетевший ветер. Хмарь взметнулась исполинским плащом, затмила звезды, умерила сияние месяца.
        Чернокрылые мрачно наблюдали за ритуалом, но даже опытные рубаки, всякого повидавшие на службе консула, вздрогнули, когда марево распалось, а на месте двоих колдунов обнаружился один, тот что с порванным горлом. Второй исчез бесследно, словно провалился сквозь землю.
        А Корел, вздрагивая от терзавшей тело боли, двинулся ко входу в храм.
        Нет, он не сделался невидимым - подобное чародейство не по силам даже тем, кто учился у величайшего мага Алиона. Он просто позволил Тьме разъять свою плоть, стал менее вещественным, почти прозрачным, невидимым для обычного зрения, особенно в ночном мраке.
        Но за это приходилось платить жуткими мучениями и балансировать на самой грани того, что Тьма вырвется из-под контроля и расчленит на части доверившееся ей существо, погасит его сознание. Поэтому Корел двигался со скоростью ползущей без спешки черепахи.
        Он проник в коридор и почти дошел до его конца, когда его заметили. Враги, из этого состояния выглядевшие светившимися силуэтами, задвигались, а девушка-лучница схватилась за оружие.
        Стрела неожиданно причинила боль, Корел понял, что долго не продержит нужную концентрацию. Отшвырнул с дороги попавшегося под руку гоблина и поплыл к нахальной девице. И тут с необычной четкостью ощутил ведущий в глубь храма след, полосу белого огня.
        И этот след просто кричал: «Тот, кто оставил меня, опасен!»
        Остальные чужаки, а их в небольшом зале было четверо, не таили никакой угрозы, а вот тот, кто отважился пойти в глубь храма, нес с собой такую силу, что могла пошатнуть саму Тьму…
        Корел уклонился от второго выстрела и, забыв обо всем, поплыл по следу.
        Необходимо настигнуть врага и покарать его, остальное - ерунда.
        Очередной коридор вывел Олена в зал, размерами не уступавший тому, что скрылся под сводами Дома Смерти.
        Вот только тут не было ни пылающих шаров, ни статуй, ни всяческого хлама, именуемого сокровищами. Лишь надписи на стенах и потолке, светившиеся зеленым огнем, да небольшая пирамида в центре, гостеприимно распахнувшая прямоугольник входа.
        - Похоже, нам туда, - сказал Олен. - Рыжий, ты как думаешь?
        Оцилан ничего не ответил, только раздраженно дернул хвостом.
        В коридорах Дома Ничтожества они не встретили ничего и никого: ни ловушек, ни стражей, ни видений. Пару раз забрели в тупики, но затем легко выбрались и нашли дорогу.
        - Ну, раз хозяева не возражают, то туда мы и отправимся, - проговорил Олен и зашагал прямо к пирамиде.
        Вступив под ее гладкие черные своды, пошатнулся - в лицо ударило что-то вроде горячего и одновременно холодного ветра. Рыжий зашипел, засветился ярче и распушил шерсть на хвосте. На следующем шаге напор «ветра» усилился, Олен вынужден был едва ли не продавливать себе дорогу.
        Ощущение возникло такое, словно шагаешь против течения, погрузившись с головой, а вода вокруг постепенно твердеет, превращается в лед, но при этом не теряет текучести.
        - Напор Тьмы, - прохрипел Олен, понимая, что сделать следующий шаг он просто не в силах.
        Напрягая мускулы до такой степени, что захрустели связки, обнажил меч и в то же время попытался обратиться к силе Сердца Пламени. Клинок ответил первым, в стороны из него выросли две плоскости искристо-голубого сияния, завернулись, подобно крыльям, создали что-то похожее на щит. Кольцо отозвалось мгновением позже, из него полетели искры цвета осенних листьев.
        Силы огня и льда столкнулись, и Олен испытал невероятную боль. Как тогда, в поселке орков, показалось, что его разрывают надвое, одновременно сжигают и мучат холодом.
        Но боль ушла. Голубой щит покрылся желтыми и оранжевыми прожилками. Напор Тьмы перестал ощущаться.
        - Так-то лучше, - сказал Олен. - Что, Рыжий, пошли дальше?
        - Мяу. - Кот обнаружился у самых ног - глаза горят, спина выгнута, вид воинственный, будто у разозленного гуся.
        Идти стало немногим легче. Исчезла необходимость давить всем телом, сокрушая незримую преграду, но зато нужно было держать клинок на весу и не опускать руку с кольцом.
        Черные, совершенно гладкие, без швов и стыков стены медленно уплывали назад. Открылась камора с округлым потолком, а в ее центре - уходящая в пол винтовая лестница. Олен подошел, глянул в темную дыру, и голова закружилась - внизу не увидел никакого дна, лишь черный зрачок провала да окружавшие его бесчисленные кольца из ступенек.
        - Мяу. - Рыжий ступил на первую, поглядел на человека, словно приглашая следовать за собой, и тут уши его прижались к голове.
        Олен не понял, что произошло. На стене шевельнулась непонятно откуда вылезшая тень, слабая и размытая. Повеяло холодком, могучий удар обрушился на затылок, ломая позвонки, вышибая сознание. Рендалл устоял на ногах, но волшебный щит растаял, исчез без следа.
        Напор Тьмы вернулся. Последовал удар в лицо, и в следующий момент Олена прижало к стене с такой силой, что стало невозможно пошевелить рукой или ногой. Попытался повернуть голову, не смог, в плечах, копчике и других местах, где коснулся очень холодного камня стены, появилась боль.
        А в центре каморы сгустилась тьма. Она образовала фигуру высокого мужчины с мечом на поясе и благородным лицом. Кинулся на него оцилан, но повис в воздухе, бессильно извиваясь.
        - Тут я много сильнее, - сообщил коту чужак. - Тот трюк, что прошел наверху, никак не прокатит. Ну что, настало время умирать? - вышедший из тьмы посмотрел на Олена без враждебности, даже с некоторым интересом. - А вот клинок твой я заберу, да и кольцо очень интересное…
        Рендалл попытался что-то сказать, но язык не послушался. Зато двинулась левая рука, Сердце Пламени словно потащило за собой палец, ладонь, запястье, предплечье и локоть очень медленно, почти незаметно.
        Чужак улыбнулся, поднял ладонь, и в ней появился короткий клинок без гарды, сотканный из мрака. Блеснуло широкое у основания лезвие, украшенное желобком, на острие зажглась крохотная звездочка.
        Олен, будто завороженный, следил за тем, как черный меч отводится назад для тычка, как звездочка стремительно приближается к его груди, к тому месту, где под кожей и мышцами бьется сердце…
        И в этот миг сердце Пламени выбросило сноп огня, чисто-белого, сверкающего. Рассыпался в прах столкнувшийся с ним черный клинок. Чужак отшатнулся, затряс обожженной рукой, другой прикрыл лицо. А Олен обнаружил, что может двигаться, и бросился в атаку. Он не забыл, что убить ученика Харугота невозможно даже ледяным мечом, и поэтому ударил эфесом.
        Грубо и просто - по зубам.
        Хрустнуло, треснуло, раздался крик боли, по белой коже заструилась кровь. Сбоку выскочил яростно воющий оцилан, вцепился чужаку в плечо. Темный маг попытался еще что-то сделать, вскинул руку, но она тут же была сломана безжалостным ударом - от подобных повреждений Тьма своего клеврета защитить не могла.
        А потом Рыжий добрался до горла мага, и все было кончено. Клыки оцилана так же легко располосовали пропитанную Тьмой плоть, как и обычную.
        - Порядок, - сказал Олен, борясь с накатывающей слабостью и ощущая, как напор Тьмы вновь начинает давить на лицо. - И стоило так глубоко забираться, чтобы погибнуть, а? Мог бы и сам себе глотку перерезать, нам было бы проще…
        - Мяу, - согласился кот, умывая окровавленную морду.
        Олен поднял руки, меч и кольцо быстро ответили на его призыв. Соткался сине-оранжевый щит, давление ослабело. Когда ступили на первую ступеньку, на мгновение вернулось, но быстро пропало.
        Рендалл ступал, не торопясь, глухо отдавались шаги, рыжим облачком плыл рядом оцилан. Лестница казалась бесконечной, виток за витком, она уходила в земные недра, как будто собиралась вывести прямо на тайный путь гномов или во владения Тьмы, лежащие за пределами Алиона. Ощущение давящей на плечи и голову каменной массы становилось все сильнее.
        - Так дело не пойдет, - проговорил Олен, когда спустился, по всем расчетам, не на одну милю, а ноги стали дрожать от усталости.
        Выглянул за край лестницы, но опять, в который уже раз, не увидел дна, только черный кружок. Задрал голову, но вверху обнаружил то же самое. Потолок каморы давно пропал из виду.
        - Мурр. - Рыжий дернул шкурой на спине, показывая, что недоволен.
        - Вот и я так же думаю, - кивнул Олен. - Кажется, тут можно идти сотню лет и до дна не добраться. А если попробовать способ побыстрее? Прыгнуть вон туда. Ты что думаешь об этом?
        Кот отвечать не стал, просто оттолкнулся от пола и взлетел Рендаллу на плечо. Пощекотал хвостом щеку, уселся, слегка прихватив когтями одежду, и только потом сообщил:
        - Мяу!
        - Готов, значит? - Олен невольно усмехнулся. - Тогда вперед.
        Сердце бешено заколотилось, когда он шагнул прямо в черную бездну. Засвистел в ушах воздух, замелькали кольца похожей на исполинскую змею лестницы, не отличимые одно от другого. Страх пропал, сменился бешеным восторгом, а потом все вокруг слилось в неразличимое пятно. Ощущение падения исчезло, Рендалл будто плыл в желтовато-сером тумане, а кот на его плече шипел и вертел головой.
        Сколько это продолжалось, сказать он не мог - мгновение, час или целый год. Время, похоже, не имело доступа в подземелья под Домом Ничтожества. Или просто боялось тут появляться.
        Закончился полет чудовищным ударом. Снизу вылетело нечто черное, сапоги Олена врезались в твердое, и его швырнуло, покатило, бросило, как фишку в игрище гигантов. Отлетел в сторону оцилан, прозвучал и утих его рассерженный мяв, и стало темно.
        Сердце Пламени заалело, разгорелось крохотным маячком, темнота отступила, и Рендалл обнаружил, что лежит на каменном блестящем полу, что стены и потолок, если они тут вообще есть, очень далеко и что неподалеку виднеется что-то вроде небольшого фонтана.
        Бортик высотой в локоть, и из окольцованного им пространства поднимается струйка не то воды, не то дыма. Поднимается, становится все тоньше, пока не тает совсем…
        И при взгляде на эту струйку нутро Олена скрутил жестокий болезненный спазм. Душу охватило бешеное, неконтролируемое отвращение. Олен понял, что видит Предвечную Тьму в том ее облике, в каком она просачивается в мир. Вздрогнул, осознав, что оказался не просто глубоко под землей, а где-то за гранью тех пространств, что достижимы для смертных Алиона.
        Подняться удалось со второй попытки.
        Слабое человеческое тело прижимало к земле, давило, грозя сломать позвоночник, обратить плоть в кашу из костей и мяса. Даже воздух тут был странным, очень сухим и в то же время жирным. Каждый вдох давался с трудом, его приходилось пропихивать в грудь.
        Чуть в стороне зажглись две золотые точки, стал виден ползущий Рыжий, похожий на диковинную мохнатую гусеницу.
        - Что, и тебе тут плохо? - пропыхтел Олен. - Клянусь Селитой, никто из твоих сородичей не забирался так глубоко.
        Слова породили странное, шелестящее эхо, а кот прижал уши и задрожал всем телом.
        - Ничего, - говорить было трудно, челюсти едва повиновались, да и вообще тело слушалось плохо. - Сейчас сделаем дело и полезем назад. Наверх полезем. Если мы лестницу найдем, конечно.
        Шаг, еще шаг, открываются внутренности диковинного «фонтана» - неглубокая чаша и маленькое отверстие в самом ее центре. Не больше ногтя на мизинце, но именно через него сочится «дым», тянется его тонкая струйка вверх, пронизывает земную толщу, чтобы обернуться на Теносе давящим ужасом и смертоносными чудовищами, дать силу Харуготу и его ученикам…
        Шаг, еще шаг, каждый дается тяжелее и тяжелее. Ноги словно прирастают к полу.
        Олен шел, напрягая все силы, выжимая из себя все без остатка. Он не знал, как именно будет затыкать отверстие, он только видел цель и понимал, что обязан дойти до нее.
        Страха не было, он остался где-то далеко вверху, там же, где обычная жизнь.
        Жалобно мяукал Рыжий.
        Шаг, еще шаг… самый последний…
        Олен перекинул одну ногу через бортик, поставил внутрь чаши «фонтана», и в уши ему ворвался многоголосый шум. Рев, визг, бормотание и стоны проникли в голову, заметались там, словно эхо в горной пещере, заставляя рассудок задергаться в испуге, сводя с ума…
        Это походило на то, что Олен испытывал во время видений, насланных ледяным мечом. Но там голоса шептали, мягко подсказывали, здесь же они орали и ревели, выли, причитали и чмокали. Кому принадлежали они - оставалось неясным, то ли самой Тьме, бесконечной, вечно голодной, то ли ее Владыкам, таящимся в провалах между мирами, где вроде бы не может быть ничего живого.
        Это не имело значения, главное - Олен сумел выдержать их бешеный напор, сохранить ясность рассудка. Сделать еще шаг, поднять руку с Сердцем Пламени и вскинуть ледяной клинок, такой тяжелый, такой неподъемный…
        Позади шорох, скрежет когтей по камню - Рыжий вспрыгнул на бортик «фонтана», глаза горят, шерсть словно охвачена пожаром.
        - Получи! - выдавил Олен и ударил одновременно мечом и вызванным из кольца огнем.
        По крошечной дырочке, через которую сочилась Тьма.
        Каждая частичка его тела просто завопила от боли, когда соединилось несоединимое - жар бушующего пламени и холод вечных ледников. Олен почти увидел айсберг с город и стену огня высотой до неба, различил чудовищный, басовитый рокот, пошедший со всех сторон.
        Пламя и лед ударили в одну точку, алое и голубое смешались, заставили дрогнуть струйку Тьмы. Олен увидел, как «фонтан» начал рушиться, по чаше и бортикам побежали трещины. Хлынул свет, в тысячи раз ярче солнечного. Почти ослепшие глаза наполнились слезами.
        Рыжий вновь замяукал, и Рендалл ощутил, как его подбрасывает. Налетевший вихрь подхватил человека и оцилана, понес их вверх. Мелькнуло что-то, похожее на зеленовато-синий ковер, вышитый белыми блестками, пронесся мимо желтый шарик, раздался громкий треск.
        И лишь в этот момент Олен потерял сознание.
        Саттия выстрелила еще раз, но стрела отскочила от стены и упала на пол.
        - Кто это был? Где он? - Гундихар вертелся на месте, держа наготове «годморгон», а Бенеш прижался к стене.
        - Один из наших врагов, - ответила девушка. - А вот куда он пропал - не знаю. Словно растворился…
        - Эй… ну… - Маг поднял дрожащую руку. - Что с ним?
        Все трое одновременно посмотрели на Арон-Тиса.
        Алхимик лежал на полу, и одежда на его груди намокла от крови. Дышал гоблин хрипуче, с трудом, глаза его были закрыты, а руки - сжаты в кулаки, показывая, что их хозяин испытывает сильную боль.
        - Эй, что с тобой? - Гундихар опустился на колени. - Ты ранен?
        Открылись глаза, когда-то розовые, почти белые, а сейчас - черные, наполненные мукой.
        - Нет, - просипел алхимик. - Не совсем… Просто я умираю.
        - Хватит глупости болтать! - рявкнула Саттия. - Не таких из пасти Адерга вытаскивали. А ну, Бенеш, осмотри его!
        Молодой маг поспешно присел, затрещала разрываемая одежда. Открылась словно намазанная кармином грудь, и в самом ее центре - кровоточащая рана, в глубине которой трепетало сердце.
        - Э… ну. - Бенеш побледнел. - Чем это сделано, да?
        - Клинком из Тьмы, - ответила Саттия, не забывая прислушиваться к тому, что творится снаружи. - Ты сможешь его вылечить?
        - Ну… я, это… могу… постараться, хм…
        - Не сможет, - вновь подал голос алхимик. - Ничто и никто не сможет мне помочь, я знаю. Разве что камень мудрецов… но его запасы я потратил в Огненных горах и в Милесе… но я не жалею.
        Гундихар зарычал, стиснул здоровенные кулаки.
        - Не грустите. - Арон-Тис сделал попытку улыбнуться. - Я и так прожил очень долго… для гоблина, конечно… Узнал столько, что хватит на десять роданов… особенно… да, после встречи с вами… столько осталось непознанного, но все постичь не дано и богу. Нет, я не жалею…
        Говорил алхимик медленнее и медленнее, и сердце в ране замедляло ход.
        - Надеюсь только, что все было не зря… что… Олен… достигнет… цели… - Арон-Тис улыбнулся, и глаза его остекленели.
        Сердце остановилось.
        - Нет, не может быть… - пробормотал Гундихар. - Это просто невозможно. Но почему погиб тот, кто знал и умел больше всех нас? Где справедливость?! - последний вопрос гном прокричал, и в углах зашушукалось эхо.
        - Ладно орать, - поморщилась Саттия. - Горевать будешь потом. У нас есть задача - больше никого не пустить в храм, чтобы Олен дошел до цели. Ее и будем выполнять, чего бы ни произошло. Ты понял?
        - Конечно. - Гундихар стиснул рукоять цепа так, что крепкое дерево затрещало. - Пусть только они сунутся…
        Но уцелевшие чернокрылые не спешили внутрь Дома Ничтожества. Снаружи было тихо, лишь иногда доносились приглушенные голоса или шаги. Тоскливо ревел в небесах ветер.
        Время тянулось с мучительной неторопливостью. Саттия, Гундихар и Бенеш почти не разговаривали, лишь иногда обменивались ничего не значившими репликами. Сидели около входа в зал и ждали, когда посланцы Харугота попробуют проникнуть в святилище. Но пока этого не происходило.
        Начало светлеть, в Дом Ничтожества заползла серая лапа утра, затем видимый через проход кусочек неба стал по-дневному голубым.
        - Ну где же он? - прошептала Саттия, чувствуя нарастающее беспокойство. - Или он… не сумел?
        Отогнала дурные мысли, принялась бороться с желанием немедленно вскочить и помчаться в глубь храма, на помощь Олену. Гундихар закряхтел, а Бенеш посмотрел на девушку с укором.
        Наступил полдень, когда недра Дома Ничтожества дрогнули, откуда-то снизу долетел могучий рокот.
        - Что это? - Саттия вскочила на ноги, лишь на мгновение отстали от нее соратники.
        - Не знаю… - Гундихар уставился на потолок, по которому побежали трещины. Полетела пыль, шлепнулся на пол обломок каменной плиты, за ним еще один, третий ударил мага по голове.
        - Ой! - воскликнул Бенеш. - Это… ну…
        - Бежать надо! - Гундихар схватил мешок. - Эта древняя хрень сейчас рухнет!
        - А он?! - Саттия указала на тело Арон-Тиса.
        - Что может быть лучше такого погребения! - гном отскочил, и рядом с ним разбился на куски камень размером с голову.
        Дом Ничтожества качался и трясся, как танцующий исполин. Трещины терзали не только потолок, но и стены, и пол, от каменной пыли было трудно дышать, от громыхания закладывало уши.
        - Вперед! - выкрикнула Саттия, первой бросаясь в проход.
        Рокот, похожий на рычание грома, догнал их у самого выхода. Девушка выскочила на открытое место, из клубов пыли вылетел кашлявший Бенеш, и за ним - Гундихар, и тут храм начал рушиться. Завалились исполинские стены, разломились колонны толщиной с матерый дуб.
        К небесам ударил столб серого дыма, в нем мелькнуло что-то похожее на огромную шаровую молнию, исчезло в облаках. С неба повалили черные хлопья, похожие на пепел, солнечный свет померк.
        - Вххот они! - из бушующего хаоса вынырнул рыжий парень в темном торлаке, со шрамом на шее и бешено горевшими глазами. - Всять ихххх…
        Ученик Харугота поперхнулся, лицо его побагровело, глаза выпучились. А в следующий момент рыжий здоровяк беззвучно лопнул, превратился в облако таких же самых черных хлопьев. На земле осталось овальное пятно, напоминавшее след от костра.
        - Тьма сокрушена! - завопил Бенеш. - Олен победил!
        Шагавшие за темным колдуном чернокрылые в ужасе попятились, и тут же их накрыл фрагмент рухнувшего фронтона. Под грудой обломков исчезли вычурные шлемы с крылышками, черные плащи, обнаженные мечи, удивленные лица и выпученные глаза.
        - Прочь! А то и нас завалит! - крикнул Гундихар.
        - А Олен? - Саттия попыталась остановиться, но ее схватили за руки и просто потащили за собой.
        Успели отбежать на полсотни шагов, когда начали рушиться остальные храмы. Остров затрясся, к небу поднялись грибовидные облака черного дыма, подсвеченного багрянцем.
        Что-то горело там, в древних развалинах, пылало жарко и весело.
        Катаклизм закончился через несколько часов. Перестала содрогаться земля, дым унесло ветром, и там, где ранее высились чудовищные святилища, остались аккуратные воронки с гладкими и блестящими стенками. И самое главное - исчезло ощущение, что под ногами таится бездна. Земная твердь вновь стала твердью.
        Бенеш, Саттия и Гундихар осмотрели все ямы, особо тщательно - ту, что возникла на месте Дома Ничтожества, но не нашли никаких следов Олена и Рыжего.
        - Похоже, он того, погиб… - сказал гном и сердито кашлянул.
        - Нет, я в это не верю, - глаза Саттии остались сухими, но голос чуть заметно дрогнул. - И не просто не верю, а знаю, что он жив и обязательно вернется…
        Эпилог
        Ночью прошел снег, и когда на рассвете Харугот откинул полог шатра, на голову с шорохом посыпались снежинки. Глазам консула предстал воинский лагерь, разбитый на опушке густого соснового леса.
        Поднимались дымки от костров, звякали котелки, всхрапывали лошади. Ветер доносил запах дыма и подгоревшей каши. Ходили воины, долетали голоса и смех. Правее виднелась дремлющая подо льдом Лана, темнели проруби. В пяти милях к югу находился маленький город Раннахт, а за лесом, заняв дорогу с севера, располагалось войско гномов.
        Сегодня оно двинется в глубь Золотого государства и неизбежно столкнется с его армией.
        - Мессен, - едва Харугот вышел из шатра, к нему поспешил Редер ари Налн. - Позвольте доложить?
        - Дозволяю.
        - Ночью прибыли два гонца. Один - с юга, от Триера ари Форна. Другой - с востока, из Бегендера.
        - Хорошо, пусть заходят. А ты распорядись насчет завтрака. - Харугот вернулся обратно в шатер, уселся в походное кресло около большой жаровни на ножках, где тлели угли, давая немного тепла.
        Первым явился смуглый юноша в одежде обитателя Тердумеи - широких штанах из яркой ткани, тюрбане и овчинной накидке. Переступив порог, он опустился на колено и склонил голову.
        - Говори, - велел консул.
        - О великий правитель, хозяин Безариона и владыка Запада, несокрушимый победитель нечестивых южан, - по обычаям своей земли, гонец начал с цветистого вступления. - Мой повелитель, ничтожный Расид ар-Рахмун, прислал меня к тебе с радостной молвой, что его и твои враги пали!
        Харугот позволил себе улыбнуться, чуть заметно, уголками губ. Если откинуть словесную шелуху, то смуглый щеголь сообщил о том, что в столице Тердумеи власть захватил один из учеников консула. Сработал план, на подготовку которого ушло пять лет, и теперь в Бегендере будут делать то, что прикажут из Безариона.
        И для начала перестанут оказывать поддержку императору Терсалима.
        - Хорошо, я доволен, - кивнул Харугот, когда гонец закончил говорить. - Пока отдыхай, а сегодня вечером тебе вручат грамоту для твоего господина.
        - Счастлив служить, - тердумеец поднялся и покинул шатер.
        На смену явился мрачный, измученный чернокрылый с плохо заросшим шрамом на лице.
        - Дурные вести, мессен, - прохрипел он, склонив голову.
        - Что произошло… - поинтересовался Харугот, пытаясь вспомнить имя воина… - Латир?
        Не зря консул гордился, что помнит в лицо всех до единого бойцов собственной гвардии.
        - Благородный Триер ари Форн предает себя в твои руки, мессен. Но мы вынуждены были снять осаду.
        - Что? - уголок рта Харугота дрогнул. - Как это случилось, клянусь Великой Бездной?
        Мрачнея и потирая подбородок, он слушал рассказ, как на помощь осажденным явились легионы, снятые со Стены, а вместе с ними - конница орков Великой степи. И Триер ари Налн решил не рисковать, не ввязываться в сражение и отступить от города к северу.
        - Ладно, иди, - сказал консул, когда чернокрылый замолчал.
        Гвардеец еще раз поклонился и начал подниматься, но тут в шатер заглянул ари Налн.
        - Мессен, только что прискакал разведчик, - сообщил он. - Гномы двинулись.
        - Отлично, - забывший о завтраке Харугот встал, потянулся к стоявшему тут же мечу. - Поднимай войска.
        Плохие и хорошие новости подождут. Почти месяц две армии сближались, шагали навстречу друг другу, стараясь выбрать удобное время и место для сражения, и вот настал момент решающего боя. Сегодня консул Безариона покажет заносчивым бородачам, кто хозяин в долине Дейна!
        Когда он вышел из шатра, от недавнего спокойствия в лагере не осталось и следа.
        Надрывались десятники и сотники, ополченцы торопливо облачались в кольчуги и шлемы. Отдельно строились чернокрылые, спешили те из воинов, кто оказался далеко от своих. Из большого шатра, раскинутого рядом с консульским, выскакивали ученики в бурых балахонах.
        - Я готов, брат! - рядом появился Шахияр, сияя начищенными доспехами и хищным оскалом.
        - Отлично, - кивнул Харугот, шагая туда, где оруженосцы держали за уздцы оседланного коня, красивого и мощного жеребца цвета утреннего тумана.
        Такого, что под стать полководцу.
        Консул вскочил в седло, мигом позже верхом оказался правитель Западной степи. Вновь завыли трубы, войско начало разворачиваться, готовясь выстроить обращенный к северу фронт.
        На одном месте армия Золотого государства простояла три дня и успела отлично подготовиться к бою. Упрятаны в сугробах врытые в землю колья, лед Ланы подрублен и засыпан снегом, так, чтобы ступившие на него ни о чем не догадались и провалились в холодную воду. Левый фланг прикрыла засека из высоченных сосен, через которую не проберется даже легконогий эльф.
        Чего же говорить о закованных в броню горных воителях?
        Харугот занял место посредине собственных позиций, на невысоком холме. Перед ним выстроились ряды ополчения, над которыми колыхался настоящий лес копий. Справа - немногочисленные дружины благородных, из числа тех, кто не в империи с ари Форном, слева - орочьи сотни, за спиной - резерв из чернокрылых, рядом - ученики, ежившиеся от нетерпения.
        Все готово для того, чтобы победить.
        Из леса выступили и тут же исчезли разведчики в легких кольчугах, затем донесся монотонный лязг. Показались ряды гномьего войска, взметнулись над ними черно-алые и белые знамена.
        Судя по ним, ведет ополчение один из консулов Морхедрона.
        Гномы не стали тратить времени зря, развернулись в боевой порядок и, не обращая внимания на довольно глубокий снег, двинулись прямо на войско Харугота. Консул вновь, как и тогда, в шатре, позволил себе улыбку.
        Пусть идут, пусть тратят силы.
        Ощетинившиеся копьями квадраты гномьей пехоты приближались медленно. Через головы тяжеловооруженных воинов били арбалетчики, им отвечали стрелки из ополчения и лучники баронских дружин. Стрелы отлетали от доспехов, вонзались в щиты, но чаще и чаще находили дорожку. Падали раненые люди и орки, воины Льдистых гор, защищенные куда лучше, шагали вперед как ни в чем не бывало.
        Харугот поморщился, когда ощутил сотрясшую землю короткую судорогу. На пути гномов сугробы немного осели. Там, где были укрыты заточенные колья, под снегом что-то завозилось.
        В дело вступили гномьи маги.
        - Хорошо, они первые начали, - проговорил консул и, повернувшись к стоявшим тесной группой ученикам, коротко кивнул.
        Те дружно забормотали, принялись шевелить руками, словно поглаживая что-то невидимое. Небо над полем боя потемнело, над войском Золотого государства соткался полупрозрачный щит. Долетавшие до него арбалетные стрелы начали ломаться, падать наземь.
        - А это точно необходимо? - поинтересовался Шахияр, неприязненно хмурясь.
        К магии шах, как почти все воины его народа, относился неприязненно.
        - Мы ведь только защищаемся. - Харугот пожал плечами. - Да и судьбу битвы решат мечи, а не колдовство.
        Гномы перестали стрелять и ускорили шаг, рванули вперед, прямо на ополчение. Те не дрогнули, и две стены копий ударили друг в друга. Раздался грохот и треск, вопли, рычание и грохот.
        Харугот остался спокоен - пока все идет по плану. Низкорослые воители увязнут в сече, увлекутся атакой, оголят тыл и фланги, и тогда чернокрылые и орки пойдут в атаку, стремительную и смертоносную. А пока надо потерпеть и проследить, чтобы вылезшие из подземелий колдуны не причинили слишком большого вреда.
        Более сильные и умелые, обученные сражаться строем, лучше снаряженные и вооруженные гномы теснили людей. Клинья закованных в броню подгорных воителей вонзались в рыхлое тело ополчения, терзая его и заставляя отступать. В ход шли мечи и топоры, кинжалы и прочее оружие, удобное в ближнем бою.
        Ученики Харугота сняли защитный полог, сотканный из частичек Тьмы, и бросили все силы на то, чтобы отразить заклятия оставшихся в тылу гномьих магов. Те, насколько понял консул, попытались превратить в топь землю под копытами чернокрылых и орков, сделать так, чтобы тяжеловооруженные всадники провалились, застряли и выбыли из боя совсем.
        Но пока у них ничего не выходило.
        Гномы наступали, ополчение трещало по швам, иссекало кровью, но держалось.
        - Не пора? - спросил Шахияр, гневно раздувая ноздри.
        - Пожалуй, пора, - кивнул Харугот, и шах помчался вниз по склону холма, вопя и нещадно нахлестывая коня.
        Орки разразились бешеным воем, от которого застыла бы кровь в жилах даже у волков. Двинулись вперед, и мгновением позже сорвались с места конные дружины на правом фланге.
        Сейчас они разгонятся, ударят в тыл и фланги наступающим, и гномьи баталии окажутся в окружении. Да, какое-то время они еще продержатся, но рано или поздно выдохнутся. А чуть позже в дело пойдут чернокрылые, чья задача - атаковать тех, кто прячется за спинами воинов-магов, и если даже не убить их и не взять в плен, то хотя бы отогнать.
        Сами по себе, без прикрытия, чародеи земли не особенно опасны.
        Гномы поняли, что их окружают, но вместо того, чтобы начать разворачиваться и отражать атаку, надавили еще, с диким ревом бросились вперед. Этого ополчение снести не смогло, вчерашние мастеровые и крестьяне бросились врассыпную, испуганно крича и роняя оружие.
        - Это еще что? - угол рта Харугота дернулся. - Они что, решили напасть на меня?
        - Мессен, надо отходить… - ари Налн подъехал ближе. - Тут опасно.
        - Нет, - твердо ответил консул. - Командуй атаку чернокрылым. Прямо вперед, по тем, кто вознамерился взобраться на холм.
        Гномы мчались вслед отступавшим, не размыкая рядов, и не тратили времени на то, чтобы убивать людей. Они даже не обращали внимания на то, что их товарищи в тылу гибнут под копьями дружинников и орков. Они вполне очевидно собирались пасть, но и прихватить с собой одного человека.
        Харугота из Лексгольма.
        - Откуда они узнали? - прошептал Харугот, когда чернокрылые, огибая холм с двух сторон, помчались в контратаку. На миг хозяину Безариона стало так страшно, как не было уже много лет.
        С трудом отогнал желание повернуть коня.
        И снова грохот столкновения, отчаянные крики умирающих, текущие по белому снегу багровые ручьи крови, падающие тела. Гномы невероятным усилием сдержали напор разогнавшихся всадников и полезли вверх по склону холма. Они погибали, но шли с упорством обреченных.
        Консул следил за ними, точно завороженный.
        Бросилась вперед охрана, засверкали мечи. Но даже через ряды лучших из лучших прорвался весь покрытый кровью воитель с темной седеющей бородой и секирой в руках. Блеснули глаза в прорезях глухого шлема, гном крикнул что-то, замахнулся и… упал, молча, как подрубленное дерево. Стало видно торчавшее из спины копье, текущая по доспехам кровь.
        Дерин фа-Трене погиб, не дойдя до Харугота нескольких шагов.
        Ему не хватило совсем чуть-чуть.
        Но порадоваться консул не успел. В груди что-то лопнуло, накатила черная волна и швырнула куда-то в сторону. Он увидел остров посреди синего моря и падающие темные храмы. Видение продержалось какие-то мгновения и сгинуло, осталась только боль, злая и неукротимая, рвущая тело на куски. Рот наполнился жгучей кровью, сердце попыталось сбиться с ритма.
        На какое-то время Харугот перестал осознавать себя, бросил все силы на то, чтобы удержаться, не дать боли поглотить себя.
        Консул знал, что произойдет в том случае, если он уступит ей.
        Постепенно боль ослабела, превратилась в обычную, телесную. А в груди, рядом с сердцем, возник осколок ледяной пустоты, жадный, неприятный и очень колючий. Точно в живую плоть вшили холодный и невесомый камень, и вырвать его не поможет никакая магия…
        А потом Харугот открыл глаза, обнаружил, что лежит на снегу, рядом - ари Налн и несколько испуганных чернокрылых.
        - О, мессен, - произнес канцлер. - Вы меня так напугали. В один момент я даже решил… Что случилось?
        - Мы проиграли, - сказал Харугот.
        - Нет, мессен, мы победили! - на лице ари Нална отразилось недоумение. - Гномы пали все до последнего, так что победа полная. Пусть и наших погибло немало, но это не важно, так как…
        - Мы проиграли, - повторил Харугот, не слушая болтовню канцлера.
        Корел, Савирт и Лехайон погибли, не сумели выполнить задание. Древние храмы Предвечной Тьмы на Теносе сокрушены, обращены во прах, и в этом деле поучаствовал Олен Рендалл, последний отпрыск Безария.
        А это значит, что он, Харугот из Лексгольма, проиграл.
        Потерпел самое чувствительное за долгую жизнь поражение.
        Чернокрылые вздрогнули, ари Налн отшатнулся, когда консул Золотого государства зарычал, словно дикий зверь, и впился зубами в собственную руку.
        Глоссарий
        АКРЫН - старейшина у орков.
        АРРОБА - эльфийский дом внутри дерева.
        АЛЬТАРО - самоназвание младших эльфов.
        ГЕДАНЫ - Старшие народы (эльфы, гномы, орки, гоблины).
        ГОНЯКИ - презрительное прозвище северян в Терсалиме и окрестностях (на южном диалекте это слово означает «гордец, хвастун»).
        ДАРИУМ - наркотик, получаемый из смолы черного дерева, растущего в Мероэ.
        ЗРОИТ - черный ядовитый крокодил, обитатель болот Мероэ.
        КВАРТЕР - эльф на четверть.
        ЛОКОТЬ - мера длины, примерно тридцать сантиметров.
        МЕАРОН - правитель города у ланийских эльфов, у лесных эльфов - старший в поселке, у старших эльфов - бургомистр.
        МЕССАНА - «госпожа», вежливое обращение к женщине.
        МЕССЕН - «господин», вежливое обращение к мужчине.
        МИЛЯ - мера длины, примерно полтора километра.
        ОЛДАГ - инородец, презрительное именование существа другой расы (из языка йотунов).
        ОРДАНЫ - Старые народы (йотуны, тролли, сираны, нагхи).
        ПАТРИУС - простой священнослужитель.
        ПВАРТЕР - эльф наполовину; полутораручный клинок.
        РЕМИЗ - кафтан без пуговиц, надевается через голову.
        РОДАН - разумное существо, представитель любой разумной расы (из языка йотунов).
        САТРИУС - священнослужитель среднего ранга.
        СЕЛЬТАРО - самоназвание старших эльфов.
        ТАРИСТЕР - любой человек благородного происхождения, имеет право на герб и на приставку «ари» к фамилии.
        ТОРЛАК - косо застегивающийся кафтан с высоким стоячим воротником.
        ТОХГА - верхняя одежда у восточных гоблинов, что-то вроде подпоясанного пончо.
        ТРИУС - служитель высочайшего ранга.
        УНЦИЯ - мера веса, примерно пятьсот граммов.
        ФЛОТЕР - кафтан с длинными полами и двумя рядами пуговиц.
        ХАРДАГ - воин-наемник (из языка йотунов).
        ХИРДЕР - дружинник (андалийский термин).
        ШЛАФРОН - длинный халат с ярким рисунком, мода на них пришла из Мероэ.
        notes
        Примечания

1
        Кровь богов! (гобл.)

2
        Кот? ( эльф .)

3
        Нельзя! ( гном .)

4
        Животные нельзя! ( орк .)

5
        Вот этот! (гобл.)

6
        Да (гобл.) .

7
        Добро пожаловать! (гобл.)

8
        Здравствуйте! (гобл.)

9
        Приятного аппетита! (гобл.)

10
        Победа! (гном.)

11
        Стой! (гобл.)

12
        Ты прибыл? (гобл.)

13
        Враг! К оружию! (гобл.)

14
        Горы и сталь! (гном.)

15
        Смерть! (гобл.)

16
        Бей! (гобл.)

17
        Горы и сталь! (гном.)

18
        Кровь богов. Где я? (гобл.)

19
        Нет! Нет! (гобл.)

20
        Земля! (гобл.)

21
        Ты? (гобл.)

22
        Да (гобл.).

23
        Даже не опоздали? Удивительно! (гобл.)

24
        Вперед! (гобл.)

25
        В путь! (эльф.)

26
        Господин, прошу прощения…… (эльф.)

27
        Да? (эльф.)

28

«Благородный», «дело», «север» (эльф.).

29
        Да? (эльф.)

30
        Пошли (эльф.).

31
        Проклятье! Шпоры! (эльф.)

32
        Осторожно! (эльф.)

33
        Стой! (гном.)

34
        Кто такие? Что вам нужно здесь? (гном.)

35
        Шевелите своими задницами! Отваливаем немедленно! (гобл.)

36
        Будь мужчиной (гобл.).