Сорок лет спустя в СССР Евгений Адгурович Капба
        Не читайте советских газет #6
        Любая история когда-нибудь заканчиваться. Но, как говорил один знаменитый герой одного знаменитого польского писателя - «Что-то заканчивается, что-то - начинается». Почему бы и нет, в конце-то концов?
        Окончание истории про Геру Белозора с небольшим хулиганством внутри.
        Евгений Капба
        Сорок лет спустя в СССР
        Выдохнув прохладный осенний воздух из легких, я поставил на стойку штангу и с кряхтеньем сел на лавке. Эх, старость не радость. Еще в шестьдесят у меня рабочий вес был восемьдесят килограмм, а сейчас - едва сорок делаю. С другой стороны - грех жаловаться, мало кто на седьмом десятке вообще штангу тягает и жив остается. А все - генетика, правильное питание, целебные полесский воздух и отличная экология!
        Отсюда, со спортплощадки над Днепром открывался отличный вид - на Заднепровский район. Мечта любого дубровчанина воплоти: тот берег! Новый, сверкающий город. Детище века двадцать первого. Светлые высотки в тринадцать, шестнадцать и даже двадцать этажей, белокаменная набережная, три широких моста - железнодорожный, автомобильный и пешеходный. На острове меж двумя берегами - городской пляж, сейчас почти пустой, только пара собачников своих пёселей выгуливают.
        Я привычно потрогал левую трапециевидную мышцу - ныла она безбожно. Только тренировками и спасался. Наклею перцовый пластырь, разомнусь, гантельки со штангой потягаю и снова на полдня - человек! С поправкой на годы, конечно. Десять километров не бегаю, только три. Двадцать раз не подтягиваюсь - только семь. Ну и штанга…
        Пацаны старшего школьного возраста крутили на турнике «солнышко», вытворяли какие-то еще замысловатые кульбиты, а те, кто отдыхал - поглядывали в мою сторону. Этих я давно знал - спортсмены! И они меня знали. А что? Я - Дед! Достопримечательность. Почетный гражданин Дубровицы, член Союза писателей СССР, даже его глава какие-то кошмарные восемь месяцев. Ну и депутат Верховного Совета пяти созывов. Герман, чтоб меня, Викторович, мать его, Белозор.
        Натянув брезентовую куртку я сделал несколько умеренно размашистых движений для заминки и замер, прислушиваясь: приближался рев мотора и разухабистые звуки какого-то лихого фолк-рока. Скрипочки там, гуделки, тяжелые гитарные рифы и хриплый голос солиста. На стоянку рядом со спортплощадкой въезжал «Минск-Арсус» - тяжеленный советский чоппер, сверкающий хромом и глянцевой кожей. Байкер в шлеме с серпом и молотом на затылке припарковал мощную машину, заглушил мотор, выключил звук и как заправский кавалерист плавным движением спешился. Худощавый, широкоплечий парень, волосы длинные - из-под шлема видать. Что-то в его походке было неуловимо знакомое, родное…
        Когда он снял шлем и я увидел дочерна загорелое, горбоносое лицо с хищными чертами и двухнедельной щетиной, то сделал шаг назад и сел на скамейку, на которой только что жал штангу. Вот нихрена себе так нихрена себе! Определенно - это следовало переварить!
        - Листья дубовые падают с ясеня! - сказал он. - Герман Викторович, вот где-где, но тут… Я вас по всему городу ищу-катаюсь, а вы штангу тягаете, в вашем-то возрасте? Хотя что это я… Вы же - Белозор! Чего бы вам и полсотни кэгэ в семьдесят с хвостиком не пожать, а?
        - Сорок, - сказал я. - Уже - сорок кэгэ. Стар я стал да немощен.
        И снова потер трапецию.
        Молодой мужчина как-то неловко всплеснул руками и принялся стягивать с себя мотоциклетные перчатки:
        - Что ж это я… Я ж и не представился… Я - специальный корреспондент ТАСС, моя фамилия Баба…
        - Да знаю я, как твоя фамилия, - бесцеремонно перебил я его, не дав договорить, и похлопал по скамейке рядом с собой. - Слежу за творческим путем молодого коллеги-земляка, понимаешь ли! Садись, дорогой товарищ, рассказывый, на кой хрен ты в наш колхоз приехал, и на кой хрен, соответственно, мой покой нарушил?
        - Ой, ну такой-то и колхоз! Не был бы я сам дубровицким - еще бы поверил в ваше показушно-пренебрежительное отношение. Но я-то знаю, что вы для города сделали. Шутка ли - триста тысяч населения! Вон, какая красота! - он кивнул в сторону Заднепровского района. - И Дворец боевых видов спорта новый! Аэропорт строят, а? Я всё-таки в девяносто первом году родился, а не в две тысячи первом. Кое-что помню, как это всё создавалось и что тут было раньше…
        - Помнит он… - на самом деле мне было приятно. - Так чего такая важная шишка как спецкор из самого ТАСС меня разыскивает? Кстати, ты из журналистики вроде уходить собирался, на вольные хлеба. Квизы какие-то, франшиза… Наизобретали слов новомодных, курва, даже с поллитром не разберешься. Так что - не сбежал?
        - Однако! - он глянул на меня подозрительно. - Вы что - и вправду за мной следили? Может и свечку над кроватью держали?
        - Свечку не держал, но баба твоя - дура. Кинул бы ты ее, пока она тебя со свету не сжила.
        - Хм! - молодой спецкор отодвинулся от меня подальше, на несколько сантиметров. - Ну, я знал что вы человек необычный, и говорили о вас всякое, мол будущее предсказываете, но… Я больше верю в то, что у вас друзья в ГРУ и САМ.
        - Одно другому не мешает, - усмехнулся я. - Так что там за дело-то?
        - Привет от Ахмад-Шаха, - оскалился мой собеседник. - Я пару дней как из Кабула. Панджшерский Лев передавал вам сердечный шалом… То есть - салам, конечно - салам! Велел кланяться. И вот еще - мумиё! Он передал мумиё, оно у меня в кофре, на мотоцикле. Говорит - для суставов полезно.
        Мумиё от Масуда. Мило до дрожи! Но тоже - приятно. Сколько мы не виделись? Десять лет? Ахмад-Шах всё еще держит Афганистан в ежовых рукавицах, хотя и передал власть официально Львенку… Нет, не соберусь я к нему, кого я обманываю? Мое место теперь тут - студентам лекции читать, по городу прогуливаться, жене кофе варить, с внучками нянькаться. Хотя чего с ними нянькаться? Они сами кого хочешь занянькают! Красавицы выросли, умницы и вообще - много девок мало не бывает, у меня внучек на целое стрелковое отделение теперь наберется, считая младшенькую! И все - блондинки, что характерно. Вот что Полесье животворящее делает, а?
        - Так я вот о чем подумал, Герман Викторович… - он пригладил волосы рукой и полез за пазуху кожанки за планшетом.
        Планшет был толковый, горизонтовский. С таким планшетом диктофоны, фотоаппараты и видеокамеры и нахрен не нужны, не планшет, а мечта журналиста!
        - И? Не тяни кота за резину, а то мне еще за внучкой на конезавод в Озерщину ехать. За младшенькой.
        - Так может я вас отвезу? - и он принялся прятать планшет обратно. - А пока вашу внучку ждать будем, вы мне расскажете о том, как началась ваша дружба с Масудом и я сделаю классный материал - не в ТАСС, а в «Комсомолку», например? Про вас-то они точно опубликуют… А такси уже обратно вызовите?
        Я с сомнением посмотрел на чоппер:
        - Смерти моей хочешь? Угробить решил старика? На пепелаце этом ехать еще… Придумал чертовщину!
        - Обижаете! Домчу в лучшем виде! - оскорбился этот до боли знакомый и самым невероятным образом родной мне парень. - Соглашайтесь!
        - В конце концов, какие мои годы? - я, тихо матернувшись, встал и по-гагарински махнул рукой. - Поехали!
        Он заторопился к мотоциклу, а я шел за ним и думал, что меня всё-таки разорвало на сотню маленьких медвежат и мир не рухнул. И, как бы безумно это не звучало, я был рад что всё-таки не дал себе упустить уникальную в своем роде возможность подвезти самого себя на мотоцикле!
        Почему бы и нет, в конце-то концов?!

* * *