Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ДЕЖЗИК / Караванова Наталья / Удача Бродяги : " №01 Удача Бродяги Рядом Но Не Вместе " - читать онлайн

Сохранить .
Удача бродяги: Рядом, но не вместе Наталья Караванова
        Удача бродяги #1
        Всего неделя в береговой полиции, и вот уже я влипла! Мне надо было арестовать международного преступника, мародера и пирата, но он оказался против. Прощай, родной участок в Байя Соледо, здравствуй, преступный мир Фелицы и все его обитатели…
        УДАЧА БРОДЯГИ: РЯДОМ, НО НЕ ВМЕСТЕ
        НАТАЛЬЯ КАРАВАНОВА
        1. О ТОМ, КАК Я ПРОВАЛИЛАСЬ
        Роскошная лодка-амфибия покачивалась посреди изумрудного океана. Вода искрилась на солнце, бескрайняя даль таяла в сиреневой дымке. Внизу, в салоне, мурлыкал джаз. А если перегнуться через борт, видно суету ярких рыбок-стрелок... Что еще тебе надо, синьорита?
        Я сидела на баке, подставив лицо ясному солнышку - нога в лангете, рука еле шевелится, в голове легкий туман от выпитого вина.
        На борту я одна-одинешенька, лодка никуда не плывет, заставить ее слушаться мне не удалось и не удастся.
        Даже птицы здесь не летают. У птиц - гнезда. Птенцы. Что им делать в открытом океане, вдали от береговых центров связи, и с заблокированной информационной сеткой? Да совершенно нечего…
        Итак, можно тебя поздравить, Реми Родригес: ты снова влипла.
        А как все хорошо начиналось-то!
        За восемь часов до этого
        Лодку эту я увидела еще с высоты. Пустая, как мне показалось, что тот «Летучий голландец», но кто-то же ее сюда привел?
        Это был плановый облет дальних островов архипелага. Мы - береговая полиция, в наши обязанности входит изредка посещать такие глухие, лишенные нормальной связи места, на случай, если там кто-то заблудился или поломался.
        Самое то задание для стажера на практике, то есть, для меня.
        Беды ничто не предвещало. Впрочем, как и удачи. Известно, что эта парочка частенько ходит рядом и в дружеском споре решает, кому сегодня праздновать, а кому ушибы лечить…
        Нет, сначала-то я решила, что все-таки верх одержит удача, потому что биометрический сканер, часть моего полицейского снаряжения, выдал вдруг информацию, от которой у меня глаза чуть не забрались на лоб: в этой уединенной бухте скрывался опасный преступник, разыскиваемый за мародерство и незаконную торговлю.
        И разыскивали его, кажется, все спецслужбы, которые только можно придумать: и Полиция координационной ветки, и власти зоны Регулуса, и даже наш Центральный планетарный офис.
        Это был прекрасный шанс себя проявить: я даже представила, как возвращаюсь в Байя Соледо, вся гордая и красивая, и веду под гупом шефу Ларди собственноручно мной арестованного плохого парня…
        А реальная встреча с «плохим парнем» оказалась и внезапной и сокрушительной: я налетела на него, просто обогнув одну из высоких скал у самого обрыва.
        - Ой! - не успев даже испугаться, я взмахнула руками, в попытках схватить мистера Нордвелла хоть за какой-то предмет одежды, но не преуспела.
        Мистер Нордвелл - так его звали. Это было в ориентировке.
        Не удержалась, полетела вниз. Ну да! С высоты в два… ну, ладно, в полтора моих роста. Прямо в ленивый прибой. Прямо на камушки внизу.
        В последний момент перед падением успела очень четко разглядеть лицо - орлиный профиль, тонкие черты, выразительные скулы. И амулет на шее - дешевый, такие у нас на островах делают из синих кораллов и ракушек.
        А потом… потом очнулась.
        - Жива ли? - спросили сверху с такой интонацией, словно случайно наступили мне на ногу.
        Пахло водорослями. Было мокро. Я проморгалась и сосредоточилась на лице спрашивающего.
        Он возвышался надо мной в монументальной позе победителя, да еще и крутил в руках мой собственный гуп[1 - [1] Гуп - Страшное оружие береговой полиции. Подавляет волю к сопротивлению, принуждает выполнять приказы любого, кто находится рядом. Бывает только у полицейских, именное, заточено под биометрию конкретного сотрудника.].
        Мама говорит, от таких красавчиков надо держаться подальше. И со значением намекает на личный опыт. Не то, чтобы какой-то особенно красивый… просто улыбка обаятельная. Высокий…
        И волосы длинные, светлые, забраны в хвост. Отлично! Если шеф Ларди у меня про него спросит, смогу описать…
        …пестрая рубашка, попрание пляжных стандартов Коста-Кристалл… Шорты из грубой ткани намокли по нижнему краю - ну понятно, недавно выскочил из скоростной лодки прямо в прибой...
        И этот профиль. Черт, а правда симпатичный. Солнечный пират! Улыбается искренне, ничего не скрывает, вроде бы, а спиной к нему лучше не поворачиваться.
        - Эй, там, внизу. Жива, я спрашиваю?! - окликнул он снова.
        Значит, мародер и пират… мама не одобрит!
        Было бы смешно, если бы не было так больно. Особенно правой ноге.
        Я сморщилась и легонько кивнула.
        Не хватало еще, чтобы обо мне беспокоился какой-то средневековый флибустьер без шляпы!
        Вот сейчас я осторожненько, аккуратненько встану… сначала на левый локоть обопрусь, потом на правый… и подтянуууууаааа!
        Правую ногу будто молнией прошило! Я только чудом не заорала в полный голос. Аж слезы из глаз… Да что ж за невезение такое.
        - Сломали? - правильно понял мародер и пират. - Или ушибли?
        - Да вам-то что за дело?! - грубо, конечно, но лучше бы он сейчас отсюда куда-нибудь делся! Или хотя бы замолчал.
        - Не в моих правилах мусорить на пляже трупами юных полицейских.
        - А трупами старых полицейских, значит, можете себе позволить? - Вслух я это сказала исключительно потому, что нога болела до слез, да и локоть тоже, кажется, немного… а надо делать вид, что все нормально.
        Все замечательно!
        Круто!
        Луис, это мой отчим, говорит, что когда мне плохо, я становлюсь несносной брюзгой. А мама возражает, что если девушке плохо, то окружающие об этом как-то должны узнать, иначе как смогут помочь?
        Я стараюсь в их споры не лезть. Потому что Луис прав, а мама… ну, мама - это мама.
        Нордвелл ухмыльнулся, наблюдая за моими попытками хотя бы сесть:
        - Старых тоже. Но в любом случае, вам-то точно ничего не грозит. А раз вы уже шутите…
        Договорить он не успел. Откуда-то сверху посыпалась галька и резкий, сипловатый голос вдруг поинтересовался, показалось, что прямо у меня над головой:
        - Э, Нордвелл, а что здесь делает полицейский скутер?
        Мой «недозадержанный» сощурился и посмотрел так, что стало ясно - лежать и не пищать! Не пищать будет очень сложно, но я постараюсь!
        - А что он там делает?
        - Стоит. Пустой. Твоих лап дело? Учти, если узнаю, что это по твоей наводке…
        - Мистер Бруно! Я хоть раз вас подвел?
        Нордвелловский собеседник хохотнул, словно соглашаясь - нет, не подводил. Потом резко посерьезнел:
        - Так где мой контейнер?
        - А где мои деньги? - Нордвелл после этих слов легко взобрался по камням мимо меня и исчез из поля зрения. Голоса стали звучать приглушенно.
        - А ты наглый, контрабандист. Наглым везет! Здесь твои деньги… держи ключ! Проверишь по сетке, вся ли сумма…
        Далее шумом заглушил голоса, но какая разница?
        Если бы не каменюка, так неудачно вывернувшийся из-под моих ног, я сейчас могла уже везти в Байя Соледо двоих настоящих преступников!!!
        «…а кое-что не треснет?» - спросил мой осторожный внутренний голос, и получил в ответ решительное «Нет!». Впрочем, жалеть об упущенных возможностях было поздно.
        И тут из-за скалы вдруг показался мой скутер!
        Мой маленький обшарпанный, но еще прочный, мой верный летающий конь бескрылый, с которым наедине мы провели уже… ну дня три точно. Он шел низко над прибоем, выполняя чьи-то, но не мои, команды! Да что ж такое-то! И связи как назло нет…
        Только сине-зеленые тропические джунгли, я, океан и еще два не очень хороших человека…
        Хотя, нет. Уже один не очень хороший человек!
        Второго спровадил куда-то!
        Спрыгнул, остановился возле меня. Сказал хмуро:
        - Влипли вы, офицер… как вас…
        - Реми Родригес, береговая полиция.
        Вообще, меня зовут Ремедайос. Но я больше люблю имя Реми. Ну и, я еще не офицер, конечно. Я просто студент на подработке, пока на Фелице у нас каникулы. Стажер.
        - Так вот, офицер Родригес. Должен вас расстроить. Очень скоро человек, который только что заключил со мной сделку, вероятно, сильно во мне разочаруется, и вернется сюда. И если он вас здесь найдет, одним юным полицейским на Пуэрто-Кристалл станет меньше. Так что, я вынужден вас похитить…
        - Чего?
        - Я. Вас. Похищаю. На день-другой. Да выше нос! Отдохнете немного на круизной лодке, развеетесь…
        Еще не хватало!
        Нет, так не годится…
        - Послушайте, вы! - возмутилась я, и сама удивилась испуганной интонации в собственном голосе. - Можете же просто проводить меня на соседний пляж! Что вам стоит!
        - Хотите сказать - мне вас отнести? Далековато до ближайшего пляжа.
        Так. Тогда я сама дойду! На этом острове пляж точно есть. Дикий, но на него изредка все равно приезжают… иначе не было бы смысла в патрулях.
        Я прикусила губу, готовясь, что идти будет очень больно, и снова осторожненько, сначала опереться на руки, потом - плевать на гордость! - переместиться на колени…
        Как же больно! Но, черт побери! Я встану!
        Я прямо чувствовала затылком, лопатками и всем позвоночником, что он стоит сзади, руки в боки, ухмыляется, и ждет, что будет дальше. Глумится!
        Да пускай. Вылезу, доберусь до шефа. Все ему расскажу… и мы в конце концов его арестуем… за… за насмешки над офицером полиции. Ведь он сам меня так назвал…
        - Давайте руку. Офицер Родригес. Этот человек опасен, и он срисовал личные данные с вашего скутера. Оставаться здесь вам действительно опасно! Да давайте уже сюда вашу лапу. Смелее, я обедал.
        - Что?
        - Я обедал, говорю. Я вас не съем!
        Дальше спорить было глупо. Нет, так влипнуть могла только я. Мало того, что провалила свое самое первое и самое лучшее в мире задержание, так еще и спасает меня сейчас тот, кого я не задержала!
        Такие лодки мне приходилось видеть. В прошлом сезоне подрабатывала в одном дорогом отеле на уборке пирса. Дня три, с переменным успехом, а потом прилетел Луис и предложил пойти с ним морских жуков ловить. Ну тоже способ слегка подзаработать, морские жуки вкусные, только верткие и живут на глубине.
        Луису такое в кайф, он любит и подводную охоту, и вообще всякую дикую жизнь. На чем они с мамой только сошлись, не знаю…
        Так вот, те лодки были украшены если не натуральными материалами, то искусной имитацией, а на одной я вообще картины живописные видела. Марины. В золотистых рамках.
        А вот Нордвелл судя по его лодке - или аскет, или вообще не заморачивается интерьерами: все в унылой заводской комплектации. В холодильнике - запас быстрой еды, фруктовый сок, вино, и одна здоровенная свежая рыбина. Сам и поймал, наверное.
        Он сунул мне в руку не менее аскетичную аптечку и оставил одну, разбираться с лангетой и инструкциями ко всему этому добру.
        Скорей всего, у капитана Ксандера были дела поважнее приблудившегося стажера береговой полиции.
        Жаль, связи, как не было, так и нет. Не очень хочется чувствовать себя беспомощной. Да еще и обязанной этому… нехорошему человеку.
        На лодку я едва вползла, но сейчас обезболивающие средства начали действовать, так что вернулся и интерес к окружающему пространству.
        Над столиком камбуза покачивался амулет «удача бродяги». Эти я умею распознавать - их делают из дырявых ракушек и синих кораллов. Хозяин лодки на суеверного человека не похож. Может, это украшение досталось ему как часть интерьера, а может, раньше кто-то путешествовал вместе с ним. Ладно, об этом тоже спросим!
        Главное, сжать волю в кулак и мужество туда же, и пошли, давай, к злобному негодяю, преступнику, пирату и мародеру, задавать неудобные вопросы…
        Для смелости я кинула в рот конфетку из распечатанной пачки на кухонном столе - «каприццо». Продукция одного известного ресторана. К нам на остров такие привозят редко. Ну, все. Вперед!
        Он сидел в кресле рулевого в расслабленной позе и насвистывал популярную на пляжах в этом сезоне песенку «До свиданья, маленькая птичка». Получалось у него неплохо. Несомненно, он слышал, что я открыла дверь, но сначала досвистел припев до конца, а потом уже сказал:
        - Входите, офицер. Рад, что вы в порядке.
        Я не видела его лица, но в каждой интонации голоса слышала насмешку.
        - Куда вы направляетесь?
        Он обернулся, посмотрел прямо в глаза, словно хотел что-то мне внушить:
        - Уже почти приехали.
        Пост рулевого на баке - маленький, но зато, какие окна! А за ними - только море, только брызги, и много-много солнечного света.
        На левой руке Нордвелла красовалась широкая медицинская манжета, а на контрольной панели, в углу, там, куда смотреть мне не стоило вовсе, еще одна аптечка, совсем не аскетичная и не стандартная.
        И вообще… я, похоже, знаю, что это за манжета и что это за аптечка. Видела такие на Фелице много раз. И как-то знание такого рода меня больше пугает, чем просто удручает.
        Нордвелл проследил мой взгляд. Хищно усмехнулся, но не прокомментировал. Так что я, видимо, права.
        Отлично!
        Чем дальше, тем круче. Впрочем, можно спросить прямо. Вдруг, это не прихоть, а скажем, жизненная необходимость… хотя, трудно представить ситуацию, когда подобные э… коктейли… были бы необходимостью.
        За такую аптечку на пляже мы выписываем штраф и бесплатный проезд на Фелицу.
        - И давно вы… - все-таки я попробовала получить однозначный ответ. Всегда себя ругаю за болтливость, и всегда вспоминаю, что язык следует держать за зубами, когда уже поздно.
        - А вы тырите мои конфеты. Как некрасиво. - Голос Нордвелла понизился почти до шепота, но в мурлыкающей ипостаси он мне показался еще более опасным и непредсказуемым.
        - Всего одна маленькая конфетка. Вы же не попросите меня выплюнуть ее обратно?
        Должно быть, увидел по сетке. Буду знать, что у него есть возможность отслеживать все помещения на борту. Остается один самый важный вопрос. Шкурный, если не сказать больше.
        - Так куда вы торопитесь?
        - Ну, из зоны полицейских биолокаторов мы вышли, так что уже не тороплюсь. Офицер Родригес, как я уже сказал, вам придется провести в одиночестве пару дней. Я знаю, что вы бы предпочли вернуться на острова. Но это сейчас для вас опасно. Да и мне спокойней.
        - Что вас не будет преследовать полиция?
        - Это тоже, но в первую очередь, что вас не сочтут лишним свидетелем. Не люблю чувствовать себя виноватым.
        Да-да. И оставлять за собой трупы.
        - Так или иначе, лодка будет предоставлена вам. На камбузе полно еды, в судовой сетке есть какие-то игры и фильмы, можно еще порыбачить, но я не уверен, захотите ли вы. Так что, обещайте мне, что ничего здесь не сломаете, и я найду вас по возвращении живой и здоровой.
        Не хочу ничего обещать! Прав Луис, когда мне плохо, я становлюсь совершенно невыносимой. С этим надо как-то бороться.
        - Ладно. Я все-таки попробую угнать вашу лодку. Но если не получится…
        Он вздохнул и возвел очи горе, демонстрируя, что его пиратское терпение на исходе. Отвернулся к контрольке. Понимай, как хочешь.
        Некоторое время я еще постояла у него за спиной, а потом вернулась в каюту. Вот и поговорили!
        Да, в море он меня сразу не бросил, это немного обнадеживало.
        И все равно жутковато.
        Скоро стало понятно, как именно он собрался оставить меня одну. Лодка в какой-то момент замедлилась, а потом и вовсе закачалась на волнах, остановившись. Судя по небольшим окнам в каюте, вокруг был все тот же океан, штиль, солнце.
        Нордвелл заглянул в каюту в плавках, с непромокаемой сумкой и аквалангом, бросил все это на койку.
        Интересно, что там его ждет на дне. И какая здесь глубина.
        - Короткий инструктаж, офицер Родригес. У вас в полиции бывают инструктажи? И вы всегда внимательны и выполняете все, что вам скажут?
        Я кивнула. Он явно издевался, так что в спор вступать смысла не было.
        - Ну, вот и славно. Меня не будет самое большее два дня. Связь я отключил, навигационная система тоже не работает, так что вариант с похищением лодки сразу можете отметать. Лодка, в случае, если поднимется волна, автоматически уйдет на глубину, предупредив вас об этом. Но пока штиль, можете не беспокоиться.
        - Понятно.
        Он отвел взгляд и быстро добавил:
        - Вы можете сами отправить лодку под воду. Если вдруг почувствуете опасность.
        Еще не хватало.
        Он пошевелил пальцами в воздухе, подбирая подходящие примеры:
        - Увидите что-нибудь, я не знаю. У вас что же, не бывает чувства опасности?
        - От вас с помощью банального погружения не отделаешься. А другой опасности я не вижу.
        - Как раз меня бояться не нужно. Впрочем, забудьте. Это все так… просто. Перестраховка. Если захотите понырять, запасная маска под сиденьем рулевого. Там же снаряжение для рыбалки. Выше нос, офицер. Жалкие два дня, и вы отправитесь домой.
        - Удачи, - пожелала я его спине, но кажется, он не услышал.
        Угнать лодку, как я наполовину в шутку пообещала Нордвеллу, не удалось. Он, видимо параноик - заменил нормальный блок искусственного интеллекта судна какой-то кустарной ерундой, такого опасного вида, что я побоялась что-либо предпринимать.
        Зато подключилась к ленте новостного канала - разумеется, только на прием, но этого хватило, чтобы надолго отбить у меня аппетит.
        Я как раз собралась поужинать - добыла из холодильника парочку спелых аю-аку. Это фрукты такие. Они когда спелые, вообще-то считаются деликатесом, а когда не спелые - овощем.
        Мои были спелые и сочные, и вообще мне показалось, что два дня на лодке, может, как-то получится пережить… как вдруг на меня вывалилось из новостей такое, что я чуть не подавилась.
        Среди большой политики и международных соревнований по спортивному дайвингу, внезапно мелькнула местная компания со значком «экстренно».
        Заслоняя своей рыбьей физиономией знакомый пляж и причалы эсков над водой, на меня смотрел мой шеф береговой полиции Гонзо Ларди.
        Выглядел он печально, даже растерянно. Уголки мягких губ под тонкими усами были опущены особенно сильно. Шеф в своих круглых декоративных очках похож на синюю рыбу из глубин океана.
        - Что сказать… следствие продолжается, мы не можем исключать никаких вариантов. Ремедайос Родригес работает в нашем отделе не слишком давно, но успела зарекомендовать себя с лучшей стороны. Разумеется, мы сделаем все, чтобы разобраться с этим происшествием.
        Встревоженный голос дикторши за кадром прокомментировал:
        - Полицейский скутер класса «эск» с бортовым номером двести восемьдесят перестал отвечать на запросы автоматических систем в десять часов утра. Тогда же в районе Пахарос де ля Рока навигационная станция зафиксировала сильный выброс энергии, квалифицированный как взрыв. Что могло взорваться на борту супернадежного гравитационного скутера, полицейским выяснить только предстоит…
        Тут я чуть не подавилась второй раз, и врубила громкость.
        - …но наш источник, который имеет доступ к полицейской информации, сообщает, что примерно за полчаса до этого стажер Родригес доложила об обнаружении некоего международного преступника по его биометрическим данным. Еще спустя несколько минут она уже докладывала, что у нее неполадки со скутером и выполнить задержание по всем правилам протокола она не может. Наконец, еще через четверть часа судно взорвалось над океаном в нескольких десятках километров от Западной бухты. Нам остается только гадать, что же случилось. Возможно, неопытная сотрудница полиции подверглась нападению. А может, причиной взрыва послужили те самые неполадки. Была ли она на борту скутера, предстоит узнать экспертам, которые как раз сейчас поднимают со дна обломки. Следите за нашими новостями! С вами была Элеонора Лейн! Всегда свежие вести с пляжа.
        Вот как, значит! Это не шутки и не игра. Это все на самом деле. Мой маленький слегка обшарпанный, но еще бодрый скутер, к которому я только начала привыкать, сегодня не просто сбежал от меня по воле наглого средневекового пирата или его подельника, какая разница.
        Он пал жертвой каких-то неведомых врагов. Причем, даже не моих!
        Вот это почему-то задело особенно сильно.
        У них, значит, какие-то преступные терки. А страдает кто? Совершенно невинная скотина, патрульный скутер. А могло ведь и меня долбануть!
        Почему-то сразу захотелось перевести лодку на ночь в режим погружения. Чтобы не нашли. И пропало всякое желание налаживать связь с кем бы то ни было. Мало ли, вдруг она, по закону подлости, наладится с кем-нибудь не тем. Лучше уж дождаться Нордвелла. Он хоть сразу сказал, что топить меня не будет…
        Солнце нырнуло в дымку у горизонта, вспыхнуло алым шаром, а потом - утонуло во мгле вместе со всем миром. Закат не принес прохладу, только тьму.
        Я сидела на баке с кульком Нордвелловских конфет и вином. Терпкое, красное, вино назывлось «Кровь амазонки» и производилось на одном из крупных островов Коста-Кристалл. Вкусное!
        У меня на шее пляжным ожерельем болталась «удача бродяги». Надо же было как-то скрасить деловой стиль полицейской формы. Кроме того, синие кораллы весьма неплохо сочетались с цветом моих - ах, некому увидеть! - глаз, а ракушки загадочно переливались в свете палубных огней. И можно сделать вид, что я аристократка на отдыхе.
        Вода к ночи стала черно-прозрачной и удивительно спокойной. Догорали последние закатные лучи, когда бортовые системы лодки проявили легкое беспокойство - мягкий женский голос внезапно предложил мне вернуться в каюту и приготовиться к погружению.
        Звезды надо мною перемигивались, тишина казалась полной.
        Может, ложная тревога, и дело в каком-нибудь круизном судне, проходящем поблизости, а может прогноз погоды сообщил о предстоящем усилении ветра.
        В свете недавних событий я предпочла послушаться и уковыляла в рубку рулевого.
        Лодка герметизировалась и начала погружение, послышался ровный гул насосов.
        Я подключилась к судовой локалке, и контрольная панель расцветилась важной информацией - на ней замерцала морская гладь с белой точкой посередине. Надо думать точка, это моя тюремная лодка. К ней от угла монитора бодро двигались три темные точки, обведенные красным. Там, где по идее должны высвечиваться основные данные о встречных кораблях, красовались жирные знаки вопроса. Внятной оставалась лишь информация о курсе. Курсы их сходились, и без расчетов видно, туда, где я сейчас медленно погружаюсь.
        Ничем хорошим это кончиться не могло.
        Раз уж непонятные «они» не побоялись уничтожить полицейский скутер, то уж никому не известную лодку раздолбают и не поморщатся.
        На всякий случай я вытащила ногу из лангеты, хотя по инструкции мне еще оставалось терпеть ее около двух часов, достала из-под Нордвелловского сидения снаряжение для дайвинга и рванула к нижнему шлюзу.
        И только пристроив маску и баллон на голову, поняла, что забыла раздеться. Едва я принялась стягивать рубашку, лодку и тряхнуло. Сильно!
        Верней, в первый раз ее резко качнуло и повело в сторону, но этого хватило, чтобы мягкий женский голос потребовал немедленно принять горизонтальное положение и пристегнуться. Подстегнув себя судьбой «взорвавшегося» скутера, я залезла в шлюз, не раздеваясь, и тут же подала воду. Максимальная глубина погружения таких лодок небольшая - метров десять. Чисто экскурсионный вариант. Физически они могут и глубже, и на тысячу могут, но эти функции автомат не выполнит.
        Я половину дня потратила на то, чтобы заставить лодку меня слушаться, и не преуспела. Так неужели же справлюсь за те секунды, что у меня еще оставались?
        Чувствуя, что пятки печет, я открыла внешний люк шлюза и тут же оказалась в глухой, полной темноте. Прохладная соленая вода обняла тело, и показалось, что потянула куда-то. Куда?
        Ориентиров не было.
        Мимо скользнуло что-то большое - меня качнуло потоком, потянуло следом.
        Уже не понимая, где лодка, где небо, где дно, я забарахталась, в надежде, что каким-то образом дотянусь до борта и смогу вернуться обратно.
        Вдруг вверху слева увидела тусклую из-за толщи воды вспышку! Потом еще одну. Еще. На фоне этих вспышек чернело днище моей лодки. Наверное, надо было всплывать, но я, что есть сил, поплыла в сторону от места событий.
        Через какое-то время меня догнал свет - сначала свет. Я обернулась и увидела, как на фоне подсвеченной поверхности воды медленно, исходя пузырями воздуха и красными отблесками, разваливается лодка. Продолговатые снаряды скользили мимо нее. Некоторые касались обломков, и это неизменно вызывало новую вспышку и пляску воздушных пузырьков. Звук, гулкий и жалобный, появился почти сразу, упругий мощный поток подхватил меня и потянул еще дальше, глубже.
        Наверное, над поверхностью не поднимется даже легкий дымок.
        Я подумала почему-то о Нордвелле, который, вернувшись, наверняка подумает, что это я угробила его лодку. Ну, или угнала к берегу.
        Инстинкт звал меня дальше во тьму, дальше от этих опасных огней и от места гибели несчастного судна. Осторожность наоборот вопила - всплывай, дура! Может, подберут, жива останешься.
        Лишь когда окончательно вокруг потемнело, я вдруг вспомнила, что на маске должен быть фонарик.
        Впрочем, хорошо, что я не вспомнила об этом раньше. Меня не заметили. Не ищут.
        Если б не загубник маски, я б рассмеялась - второй раз за день!
        Второй раз за день лодка тонет, а я нет!
        Я посветила туда, где, как мне казалось, находится низ. Потом, словно вспомнив - а ведь всегда знала! - включила «картинку» дополненной реальности, часть функционала маски. Тут же выяснилось, что я на глубине пятнадцати метров, до дна еще десять, что подводной жизни вокруг меня не очень много, а дно представляет собой нагромождение скал. Датчик давления в баллоне сообщал - могу плавать на глубине еще часа три. Не больше.
        Выбор был довольно прост - всплывать, рискуя попасть на глаза тем неизвестным гадам, которые имеют зуб на чужие плавсредства, или же поискать, куда мог податься под водой Нордвелл. Куда-то же он делся. Других судов рядом не было… хотя, может, была еще лодка в подводном режиме… но это самый грустный вариант. О нем будем думать, когда придет время свистеть в свисток на поверхности.
        А пока я решила погрузиться, насколько позволит вода. Мои три часа надо потратить с пользой. Верней, про пользу я придумала потом. Тогда было просто понятно, что нужно затаиться. Я же не знаю, какова мощность биосканеров у неизвестных гадов, и как те сканеры работают под водой. Вдруг хорошо?
        Луч уперся в неровную поверхность всего метрах в трех подо мной, и я тут же двинулась туда. Хоть что-то прочное. Хоть что-то, за что можно уцепиться! Камень в упругом луче фонарика можно было разглядеть во всех деталях - до трещинки, до блеска красных и синих кораллов.
        Мне нравятся погружения - но ночью, в одиночку, когда некому страховать и когда точно знаешь, что помощь не придет - увольте.
        Я даже не сильно удивилась, когда оказалось, что чуть ниже в риф вбит металлический крюк, на котором закреплена довольно толстая ярко-красная веревка, подкрашенная еще и чем-то флуоресцентным - в луче она засветилась карнавальной гирляндой. Это было как приглашение.
        Прикинув время на экстренное всплытие, я приглашением воспользовалась. Следуя веревке, двинулась вдоль гранитной стенки и вскоре поняла, что нахожусь в довольно узком ущелье, край которого заканчивается обрывом в еще большую глубину. Веревка вела как раз туда. Стало до слез обидно: что ж такое-то! Стоит появиться хоть небольшой надежде, и сразу какой-нибудь облом!
        Остановилась. Прошло меньше часа, и в теории можно было еще потрепыхаться на глубине. Но вот был ли смысл?
        И тут меня ослепил луч встречного фонаря. Я чуть не захлебнулась от неожиданности - темно-темно, и вдруг в считанных метрах - безобразно яркая вспышка. Я «мяу» сказать не успела, как кто-то дернул меня за руку и повлек в сторону обрыва. В луче двух фонарей вдруг появился контур небольшого шлюзного люка. Почти такого же, как на утонувшей лодке.
        Нордвелл, - а кто это еще мог быть? - небрежно ткнул ладонью по сенсору. Люк тут же раскрылся двустворчатой жесткой мембраной.
        Втолкнул меня внутрь, забрался сам. В шлюзе горело несколько тусклых зеленых лампочек. Вода начала уходить, и я поспешила избавиться от маски. Почему-то не хватало кислорода, тело казалось тяжелым и не моим. Я стояла, согнувшись, уперев ладони в колени, и все никак не могла поверить, что вокруг уже не вода.
        - Итак, - хмуро спросил Нордвелл, - что вы сделали с моей лодкой?
        Я хотела ответить, что ни при чем, и что вообще не имею отношения, и что пускай Нордвелл сам ищет, кто это на него зуб заточил, но челюсти как будто свело судорогой. Хватило толку лишь на то чтобы посмотреть этому типу в глаза и пожать плечами.
        Нордвелл хмыкнул и распахнул внутренний люк.
        - Входите.
        Прошел вперед, не включая света, взял откуда-то большое полотенце, кинул мне:
        - Я все еще хочу знать, что с моей лодкой. Вы ее просто положили на грунт или мне готовиться к худшему?
        - Готовиться, - простучала я зубами, заворачиваясь в полотенце. - Лодка - все.
        - Тааак!
        Меня грубо втащили во внутреннее помещение. Я едва успела зажмуриться, когда Нордвелл включил свет.
        Это была маленькая камера с откидным столиком, тусклой лампой и двумя пластиковыми канистрами, приспособленными вместо стульев. На стене висел шкафчик с прозрачной дверцей, под ним - перевернутое ведро. Металлические стены были когда-то оформлены декоративными панелями, но сейчас большая часть их облезла и покрылась плесенью. В комнатушке было тепло и влажно. И еще она мне что-то очень сильно напомнила. Как будто раньше я уже бывала в похожем месте.
        - Сеньорита Родригес, вы не могли бы высказаться конкретней?
        Это смешное обращение - «сеньорита» - заставило меня отвлечься от стучания зубами и сфокусироваться на Нордвелле, чей обнаженный торс отсвечивал в свете лампочки, а хищный глаз был направлен на меня.
        Хищный желтый глаз. На фотографии в досье глаза казались серыми. А в свете тусклой лампочки этой ржавой комнатушки - желтыми, и никакими больше.
        - С-сеньор Нордвелл, вашу лодку раз… ломали какие-то злые люди. Бортовой компьютер не смог их распознать.
        - Вы были в лодке во время нападения? Лодка была под водой?
        Я энергично закивала.
        - Вы точно никого не вызывали, не подавали никаких знаков?..
        - Ну… я бы может и подала какой знак, но…
        Рассказать о моем бедном старом полицейском «эске»? Вот еще. Чтоб он подумал, что у меня хобби избавляться от казенного транспорта. Или, что еще хуже, что его лодку притопили из-за меня.
        - …но вы лишили меня такой возможности.
        - Понятно. Что значит это ваше «не смог распознать»? Они не отображались? Не было идентификаторов? Или что? Помехи?
        Я постаралась ответить как можно подробней. В этот момент возникло у меня чувство, что Нордвелл и шеф Ларди на самом деле - родные братья, разлученные во младенчестве. У капитана Ксандера внезапно прорезался тот же напор и та же жажда забраться тебе в мозг, чтоб получить немедленно всю информацию, что и у моего дорогого начальника. И плевать им обоим на международные конвенции о неприкосновенности личных воспоминаний с одной и той же наблюдательной вышки…
        Нордвелл вздохнул, выслушав мои объяснения, с хрустом потянулся. А потом вдруг открыл еще один овальный люк в боковой стене. И я сразу догадалась, на что это похоже. Это похоже на технический тамбур космической орбитальной станции. Если я права, то должно быть, ее затопили здесь еще на заре развития курортного комплекса, и тогда там, за этим люком, будет вытянутый коридор с несколькими симметрично расположенными выходами к смежным блокам. Я вытянула шею и убедилась, что моя догадка верна.
        - Пошли, - позвал Нордвелл уже спокойно, как будто только что и не допрашивал меня с пристрастием. - Покажу, где будете ночевать. Что с вами дальше делать, решу завтра.
        2. О ТОМ, КАК Я ВОСКРЕСЛА В ПРЕСТУПНОМ МИРЕ
        Он сноровисто, как будто проделывал это много раз, прицепил к крючкам на потолке зеленый гамак.
        - Мокрую одежду можете оставить тут. Мебели немного, так что…
        Я кивнула. Он указал на петли на стене, где раньше крепилось какое-то оборудование. Мокрая одежда облепила тело, в коридорчике было влажно и надежды просушить все это прямо здесь, не было никакой.
        Сам Нордвелл все еще разгуливал в одних мокрых плавках, видимо привык так. И что он, наверное, в этом ржавом мешке провел не один день. Постучала по переборке - и услышала слабый, быстро угасший звук. Как по каменной скале.
        Нордвелл усмехнулся:
        - Вода. Так что не пытайтесь открывать все эти двери. Та, через которую вы вошли, и та, что с противоположной стороны - это все.
        - Это затопленный корабль? Или космическая станция?
        - Станция времен колонизации. Когда-то свободных от воды помещений было больше, осталось три. Кстати, если вам понадобится уборная, то в тамбуре есть ведро. Воспользуетесь - приберете.
        - Куда?
        - В шлюзовой есть контейнер для отходов. Под маячками. Разберетесь.
        - Понятно. А откуда здесь воздух?
        - Контрабандисты. Ребята любили комфорт. У них тут даже комната отдыха была. Они думали, что смогут пользоваться этим убежищем еще долго, но случился обвал, примерно лет тридцать назад, большая часть помещений стала недоступна.
        - А вы о ней как узнали?
        - Кое-кто из старой гвардии проболтался. Что щуритесь? Вам эта информация никак не пригодится. Сейчас контрабандистов на этих пляжах днем с огнем не найдешь.
        В тот момент я как раз прикидывала, сколько еще таких станций может быть под океаном, и какую офигенную операцию может устроить по моим сведеньям шеф Ларди… если я их добуду.
        Нордвелл, не дожидаясь ответа, отошел к люку, который при мне еще не открывался. На старых полипластовых ковриках осталась мокрая цепочка следов. Он исчез за дверью, а я занялась выжиманием своей формы. Выжимала прямо на пол - а что делать? И лужа получилась солидная.
        Нордвелл вернулся через минуту - уже не в плавках, в зеленых пляжных шортах. Кинул мне кулек сухой ткани:
        - Переоденьтесь. И спите. Утром подниму рано. Так, я буду за этой дверью, свет не погашу. И еще. - Показал на левое плечо, на котором красовался тоненький след присосок манжеты. - Без дозы я злой, так что не суйтесь. А, да, питье - в шкафчике в тамбуре… что еще…
        - Разберусь, - передразнила я. - буду как дома.
        - Это меня и пугает. До завтра.
        Я подметила, что подстраиваюсь под его речь - эти короткие утвердительные предложения, словно он не знает, чего от меня ждать и на всякий случай дает четкие инструкции. На практикуме по достижению доверия нас на такое отзеркаливание тренировали, помнится. Что ж, буду считать Нордвелла представителем инопланетной цивилизации и начну налаживать простейшие коммуникационные каналы…
        Развернув кулек, я поняла, что это мужская майка из светлой ткани, совершенно чистая. Мне будет, как платьишко, отлично.
        Я переоделась, но недавнее возбуждение не оставляло шансов заснуть. В голове крутились варианты того, что в моей ситуации делали бы настоящие крутые полицейские. В принципе цель-то понятна. Убежать, дать о себе знать, вернуться в Байя Соледо, предстать пред гневным взором шефа Ларди и доложить о происшествии.
        Но пока у меня нет лодки, даже пытаться не стоит: ближайший берег слишком далеко. И я еще не выяснила, что в этой консервной банке делает Нордвелл. Не прячется же? Если прятался, зачем оставил лодку на поверхности, да еще и со мной? Как приманку? Если он все время на гламинге, то это даже логично. Если человек воспринимает реальность как игровое пространство, то о морали речи не идет - он попросту выполняет серию заданий для достижения цели и получения финального приза… А если он на чем-то более тяжелом, то я вообще не могу предположить, что у него в голове. Особенно когда он снимает манжету.
        Ладно, проехали пока. Что я сейчас реально могу?
        Выпить немного воды и лечь спать. Чтобы быть в полной боевой готовности, когда подвернется случай…
        Ночью я проснулась от глухого шума за переборкой. Подумала сначала, что Нордвелл упал с кровати, или на чем он там спит. Но шум повторился, и на этот раз было похоже, будто кто-то кинул в стену что-то тяжелое. Вспомнив инструкцию «не лезть» я повернулась на другой бок и честно попыталась игнорировать.
        Но удары стали чаще и громче. Я даже представила себе Нордвелла, стоящего посреди комнаты и швыряющего в стены все, что там было. Мой внутренний взор рисовал заколоченные ящики с пиратским золотом, сундучки с драгоценностями и мешки с иноземными пряностями. Потом я решила, что он там с кем-то дерется. Например, с призраком старого контрабандиста, оставленного охранять подводные сокровища…
        Так стало немного спокойней, а минут через пять шум и вовсе утих. Я выбралась из гамака, стараясь не топать, подкралась к двери и осторожно ее толкнула. Запоры, конечно, не работали. Внутри мерцали красные аварийные огни, в их свете я увидела Нордвелла. Он сидел на корточках посреди небольшого круглого, чем-то заставленного помещения, опираясь на кончики пальцев, и тяжело дышал.
        Когда дверь заскрипела, он обернулся.
        Обернулся - и я мгновенно захлопнула ее обратно, прижав спиной на всякий случай.
        В его взгляде не просто жили ярость или ненависть. В них незатейливо светилась готовность убить. Немедленно, и того, кто первым подвернется - меня.
        И этот человек хотел, чтобы я спокойно спала рядом с ним всю ночь!
        Я замерла, прислушиваясь, что происходит в соседнем отсеке, но было тихо. Ни шороха, ни звука.
        Во рту пересохло, через какое-то время подпирать дверь стало глупо. Правда, заставить себя вернуться в гамак я не смогла. Убрела в тамбур, вытащила из шкафчика бутылку воды, голограмма внутри которой манила картинкой пляжа и пальм. Такие голограммы намекают, что если бутылку встряхнуть, она самоохладится - и это было именно то, что мне требовалось в тот момент. Пол-литра холодной воды.
        Не успела я сделать глоток, в тамбур неслышно вошел Нордвелл, вынул у меня из рук бутылку и одним глотком осушил ее. На меня не глядя, осторожно поставил опустевшую тару на столик. Когда высохнет - скукожится и испарится, другое дело, что в такой влажности не высохнет никогда.
        Действовал он уверенно, руки не дрожали - именно поэтому я и не решилась ничего спрашивать. Меж тем он достал из шкафчика вторую бутылку, сильно встряхнул, налил в ладонь и плеснул себе в лицо. Потом еще раз. Потом поставил полупустую бутылку рядом с первой. Хрипло сказал:
        - Не надо было… Пейте. Отдыхайте.
        И ушел.
        Лишь убедившись, что он ушел окончательно, я двумя пальцами притянула к себе холодную бутылку и осторожно отпила. Счастье раскатилось по горлу прохладой и каким-то образом вернуло утерянное в очередной раз внутреннее равновесие. Я еще несколько минут посидела за столиком, рассуждая о причинах нордвелловской вспышки, а потом все-таки загнала себя в гамак. Предварительно, вместо сигнализации, приставив пустое ведро к двери в пиратское логово.
        И мое утро, разумеется, началось со стука ведра по полу: Нордвелл шел умываться.
        Одежда моя все еще была влажной, но я влезла в шорты, мало ли, придется выплывать на поверхность и ждать спасателей. И мало ли, кто будет среди тех спасателей. Может, Джо Мартинс. Не хотелось бы лишних двусмысленностей. Мы с Джо успели немного сдружиться за время работы, верней, за время посиделок в полицейском баре. Он работает в береговой полиции уже два года и собирается учиться в Высшей школе полиции на Фелице. А как он танцует классику! Обещал показать мне несколько движений, как выдастся возможность.
        Вспомнив о Джо я тут же, конечно, представила, какой будет табадам, когда они поймут, что со мной все в порядке. Кажется, мне придется проставляться.
        Но пока-то главное - отсюда выбраться и как-то так, чтобы еще задержать Нордвелла. С момента нашего знакомства не прошло суток, а я уже дважды чуть не умерла. Нет, трижды - считая прошлую ночь!
        На столе в тамбуре меня ждала очередная бутылочка с водой.
        - Завтрак, - лаконично представил бутылочку Нордвелл.
        Я откинула колпачок и отпила несколько глотков.
        Ждала, что он еще скажет. Но пауза затягивалась.
        - Что будем делать? Всплывать на поверхность и ждать спасателей?
        - Если хотите.
        Выдержав еще несколько секунд, он все-таки сжалился.
        - Здесь у меня есть орбитальный телепортатор. К сожалению, я им вчера пользовался, так что нужно было дождаться, пока зарядятся аккумуляторы. Это небыстро - станции почти сто лет, вся техника - тех времен.
        - Жесть.
        - Угу. Ржавая. - Он усмехнулся, - зато у вас теперь есть представление об условиях жизни контрабандистов Пуэрто-Кристалл середины века. Здесь мало что меняется.
        - И много народу знают об этом месте?
        - Пока двое. Но подозреваю, если вам удастся вернуться на родной остров - будут знать все ваши коллеги и родственники.
        Ну, где-то он прав. Ларди рассказать нужно. Полицейским дайверам будет, что здесь поискать, да и в окрестностях тоже.
        Я вдруг обратила внимание, что с минувшей ночи он так ни разу и не посмотрел на меня прямо. Это что-то явно должно было значить с точки зрения психоанализа, но вот что? Вряд ли это чувство вины. Ха-ха, да он, наверное, и не заметил, что перепугал меня вчера ночью до морских бесенят.
        - Одна важная деталь - канал телепортации очень старый. Так что окажемся мы, скажем так, не в самой благополучной части Фелицы.
        Фелица - большой орбитальный город. И если университетскую его часть я знаю довольно хорошо, то другие районы почти никак. Да, я родилась на орбите, но провела там лишь первые три года жизни. Пока родители не перебрались в Коста-Кристалл.
        - Где именно?
        - Технические деки. Когда создавался пакет настроек для здешнего телепортатора, функционировали только три портала будущей Фелицы. Не были там?
        - Нет.
        - Значит, вас ждет экскурсия. Полицию у нас, правда, не любят, так что бросьте здесь вашу рубашку. Я вижу, вы успели прихватить с лодки мой амулет - оставьте у себя. Сойдет за ожерелье. Только пусть болтается сверху.
        Я удивилась - сама уже забыла, что вчера нацепила на шею «удачу бродяги» - и ни разу за ночь не вспомнила. Хотя «украшение» не маленькое.
        Нехотя вытащила «ожерелье» поверх майки, и стала похожа на курортницу, которая, не зная местных легенд, прикупила на рынке украшение «со смыслом».
        - Хорошо, - буркнул Нордвелл, едва окинув меня взглядом. - Тогда пошли.
        - У меня нет обуви.
        - Да, упущение. Давайте, вперед!
        Но вперед пошел сам. По пути двумя ловкими движениями снял и свернул гамак. Я свою куртку тоже свернула. Но с собой брать не стала - как не жаль. Руки мне нужны свободными. А местные ах-ах! Не любят полицейских. Но может, однажды я за ней вернусь. Недолеченная нога немного ныла, но я решила пренебречь - подумаешь, легкое недомогание. Главное, быстро не бегать. Не в первый раз.
        С ночи в помещении, где отдыхал Нордвелл, светлей не стало. Центральная часть пустая, у входа - металлический шкаф-пенал, какие-то коробки или контейнеры. На некоторых - армейская маркировка. Увидела стену, около которой ящики составлены так, чтобы получилась лежанка. Поискала взглядом следы разрушений, но все выглядело в меру целым. То ли Нордвелл успел прибраться, то ли гремел не коробками.
        Нордвелл походил по пустому пространству в центре комнаты, пробормотал что-то вроде «годится!», и вернулся к шкафу. В шкафу, видимо, была устроена вся система управления телепортатором. Выглядела она не только старинной, а еще и собранной кем-то когда-то из сотни не очень подходящих друг для друга деталей. Она выглядела дальней родственницей того приспособления, которым Нордвелл заменил искусственный интеллект своей лодки.
        Я крепко задумалась.
        Тем временем зал наполнился тихим гудением и не очень приятным запахом перегретой пыли и влаги.
        - Встаньте в центр пустого пространства. А лучше присядьте. Ощущения будут неприятные.
        Послушаться было лучшим решением. Через секунду рядом присел Нордвелл. От него пахло пряным парфюмом, и мне остро захотелось его убить: наверняка в недрах этой потопленной станции прячется все, что нужно девушке, чтоб хорошо себя чувствовать после суровых испытаний, но настоящий пират сначала думает о себе, а о нуждах пленных девиц задумывается в последнюю очередь. Я даже хотела сказать об этом, но тут телепортатор загудел громче, голова закружилась, а пол, исчезнув на миг, больно саданул по пяткам.
        - С прибытием! - Нордвелл быстро отошел в сторону и переключил какие-то рычажки на большой пыльной панели у стены.
        Ногам сразу стало холодно.
        Я огляделась - да уж! Места здесь явно больше, свет, правда, тусклый. Берегут энергию? На полу пыль, настенные панели тоже в пыли - там, где не достает поток воздуха от кондиционеров и воздуховодов. Мрачновато.
        - Где мы?
        - Техническая часть города. Конкретно здесь находятся резервные генераторы одного из кварталов, несколько законсервированных производственных участков и склады. Люди здесь не живут, но…
        - М?
        - Не живут, но обитают. Идемте.
        - Куда?
        - Для начала туда, где есть связь, хотя бы внутренняя.
        Эта часть города не была предназначена для жилья, и никогда ее не старались украсить. Металлические и полимерные фермы несущих конструкций сплетались у нас над головой, над прозрачным потолком, прерывались перекрытиями и шахтами метролифтов, но все это переплетение метрах в десяти над нами терялось во мгле.
        Я пожалела, что не взяла с собой дайверскую маску - на ней был фонарик. Становилось темнее.
        - Далеко нам? - спросила я. На что услышала в ответ встревоженное «тсс!».
        Идти босиком по пупырчатому пластиковому полу было не очень приятно, но жаловаться нечего - если бы покрытия не было, пришлось бы прочувствовать все прелести грубого композита.
        Нордвелл приложил ладонь к датчику на одной из переборок.
        - Постарайтесь молчать и со всем соглашаться. И тогда для вас скоро приключения закончатся.
        Сказал он это с такой интонацией, как будто это его злит. Да и пусть злится, мне-то что? Мне лишь бы как-то добраться до любого средства связи и сообщить домой, что со мной все в порядке. Ну и шефу Ларди сообщить.
        Через минуту прибыл лифт, больше похожий на шахтерскую клеть, как их рисуют на энциклопедических каналах. Нордвелл широкой ладонью протолкнул меня туда первой, затем оглядел путь, по которому мы пришли и только потом вошел сам.
        На дисплее выбрал уровень, о котором я даже не слышала.
        У меня, как ни печально, в этой игре права голоса не было.
        Лифт пошел вверх мягко и быстро. А через секунду или две я вдруг почувствовала на плече руку Нордвелла. Сразу попробовала вывернуться, но куда там! Он наклонился к моему уху и повторил инструкцию:
        - Молчите и кивайте. От этого зависят ваша жизнь и моя репутация…
        - Или наоборот, - не удержалась я. - Ваша жизнь. И моя репутация.
        Он хмыкнул, предупреждающе еще раз сдавил мою руку и выпустил - как раз в тот момент, как лифт остановился.
        Я была готова к тому, что за дверью будет очередное пустое и гулкое пространство и никаких людей. А нет. Коридор снова не выглядел жилым, но был ярко освящен, по нему шли люди, правда, далеко. Закричать? Да, можно было бы, но что бы это мне дало, кроме новых вопросов? «Помни Реми. Жизнь и репутация сразу двоих человек сейчас в твоих руках!».
        Нордвелл поводил выразительным носом влево и вправо и, наконец, решил, что «право» чем-то немного лучше, чем «лево», а значит, нам туда. Одно хорошо - пол под ногами здесь тоже имел пластиковое покрытие - и ногам тепло, и идти можно довольно быстро.
        - Капитан Ксандер! - услышала я вдруг удивленное восклицание. - Какими судьбами в нашем скворечнике? Неужели в дурке была амнистия, а я и не слышал?!
        Нордвелл с досады аж прищелкнул пальцами. Секунду он стоял, глядя себе под ноги, а потом плавно, всем корпусом, обернулся к окликнувшему, с самой радужной улыбкой на лице.
        - Сержант Мозес! Удивительный сегодня день! Рад видеть тебя живым и здоровым. Извини, я немного спешу…
        Нордвелловский знакомый был невысок ростом, темноволос и курчав. Но первым делом запомнились мне почему-то зубы. Крупные и желтоватые. Именно ими Мозес и улыбался.
        - Вижу, вижу. Юная наяда не должна заставлять кавалера ждать. Привет, смуглянка! Не смею задерживать, дружище! Увидимся!
        Это был самый подходящий момент, чтобы дать деру. Я всей шкуркой чувствовала, что пока эти двое расточают ядовитые любезности, надо бежать. Но миг оказался короток. Улыбка исчезла с лица Нордвелла почти так же быстро, как возникла.
        Сказал мне доверительно:
        - Ни при каких обстоятельствах не оставайтесь с этим человеком наедине. Он не военный. Не сержант…
        - …и не Мозес… - мрачно закончила я мысль.
        - Возможно. Плохо, что он на Фелице. Надо бы как-то намекнуть в полиции…
        - Дайте мне шанс добраться домой, и я намекну. А кто он?
        - Он… я не знаю, чем он сейчас формально занимается, но основной его доход всегда был - с торговли теневыми контрактами. Приходилось вам о таком слышать?
        Теневой контракт, это когда ты за деньги, наркотики или какие-то блага для семьи добровольно подписываешься на любые работы в любом из миров, которые предложит вербовщик - на всю оставшуюся жизнь. Это почти работорговля. Но юридически «почти» не считается. Да, теневые контракты незаконны, но далеко не везде. И очень часто «добровольность» становится весьма условным понятием.
        Я кивнула. Спросила на всякий случай:
        - А что такой человек может делать на Фелице? Он рискует.
        Нордвелл помедлил с ответом. Я видела, что ответ ему известен и ответ ему не нравится… но все-таки он решил промолчать.
        - Не знаю. Идемте. Я, кстати, тоже рискую.
        Мы шли навстречу реденькому человеческому потоку, состоящему в основном из людей в форме компаний по обслуживанию города. Просто шли. Нордвелл при этом еще старался прятать лицо. Может, боялся встретить других знакомых, а может - системы полицейского наблюдения.
        - А куда мы?
        - Тут недалеко. Потерпите немного, скоро будете дома.
        Почему-то представилось, как Нордвелл с этим Мозесом в каком-то темном закутке заверяют сделку по моей продаже. Фантазия не показалась мне нелепой, и я немного сбавила скорость.
        Но опять слишком поздно - за поворотом открылся прекрасный вид на станцию метролифта. И сам лифт - цепочка шарообразных вагонов в плену силовых полей и нескольких рабочих рельсов - уже светился у стоянки.
        - Давайте, - поторопил меня Нордвелл. - Сюда.
        В вагоне никого не было, я устроилась на диванчике. Далеко ли нам? Я не знала. Но раз Нордвелл промолчал, значит, можно и посидеть.
        - Мне нужна новая манжета, - пояснил Нордвелл. - Мы едем к доктору, который может мне ее дать.
        - Какой-нибудь санитар, купивший диплом, через которого синдикат распространяет свой товар?
        Я думала, он разозлится и скажет что-нибудь полезное. Но нет. Не разозлился.
        - Это хороший доктор. Да и человек неплохой. Увидите.
        На этот раз иронии в его голосе не было. Но я все равно не понимала, когда ему можно верить, когда нет. То есть лучший вариант, и самый правильный, не верить совсем. А то мало ли.
        Эту часть города я тоже видела впервые. Очень приличный квартал - с нормальным светом и живыми пальмами в кадках. У нас в университетском городке тоже неплохо, но пальмы все-таки искусственные.
        Офис доктора оказался рядом со станцией - жалкие два квартала. Напротив светились окна гостиницы, уровнем выше, судя по вывеске, расположился магазин дайверского снаряжения.
        Нордвелл секунду стоял на пороге, потом повернулся ко мне и напомнил:
        - Постарайтесь, чтобы она вас не заметила. Это не шутка.
        Небольшой холл, украшенный вазами с цветами, две двери, легкий ветерок от кондиционера. И ни одной живой души. Нордвелл решительно постучал в правую дверь.
        И я наконец увидела «ее», которая не должна меня заметить. Честно говоря, спрятаться захотелось, как от учительницы - это была статная пожилая дама с черными, как смоль, волосами, властным взглядом и поступью генерала на параде. Лишь со второго взгляда я увидела, что она немного ниже меня ростом, да и улыбка у нее искренняя, хоть и усталая.
        - Сеньора Лопес!
        Мой спутник изобразил короткий приветственный поклон.
        Она окинула его внимательным взглядом и спросила:
        - Так ли было необходимо курить эту гадость? Что это? Тайларские водоросли?
        - Я потерял манжету. Что оставалось делать?
        Мужской парфюм, вспомнила я. Ну конечно.
        - Полагаю, идти в ближайший медицинский центр. С такими показаниями вопросов ни у кого возникнуть не должно. Да и моя подпись на документе что-то должна значить.
        - Сеньора, вы запамятовали. Мне нельзя обращаться в официальные учреждения, подконтрольные планетарному правительству. И я очень вас прошу… хотя бы некоторое время. Не сообщайте обо мне хорошим парням!
        Доктор Лопес поджала губы, снова критически изучая своего пациента.
        - Что натворил?
        - Засветился на островах, как карнавальное дерево. Вам правда нужно знать?
        - Пожалуй, нет. А это что?
        Ее внимательный взгляд переместился на меня, и я поняла, что миссия провалена - меня заметили. Не надо было сюда входить. Надо было подождать снаружи… только, кто бы мне дал? А еще лучше - сбежать. Я сама не понимала, почему осталась. Ведь проще простого было вернуться к метролифту и только меня и видели. Как-нибудь добралась бы до Университета. А там и станция телепортации, и вообще все знакомо. Но нет. Проклятое любопытство.
        - Ремедайос Родригес, - представилась я. - береговая полиция.
        Чтобы уложить в голове новые обстоятельства, сеньоре Лопес понадобилось меньше секунды. Она наставила на Ногрдвелла ухоженный острый ноготь и сказала:
        - Ты знаешь, что делать! А вы, сеньорита, следуйте за мной.
        Кабинет врача был светлым, аскетичным и очень функциональным - никаких цветочков, никаких шторок. Зеленоватые стены, серый мягкий пол. Два поплавковых кресла, большой прозрачный экран.
        - Садитесь. Хотите воды?
        - С удовольствием.
        Я хотела попросить еще какой-нибудь еды, но все же промолчала - взгляд этой женщины поневоле заставлял собраться. Да и есть не хотелось - из-за жары ли, из-за переживаний, но я сейчас и кусочка не проглотила бы.
        Вода в прозрачном разовом бокале появилась в нише на подлокотнике.
        - Судя по вашему потрепанному виду, вы составили компанию этому авантюристу не по доброй воле? Я должна кому-то сообщить о вас? Вам нужна помощь?
        Так сразу и не ответишь, если нужен полный развернутый рассказ. К счастью, я могу позволить себе честный ответ без подробностей.
        - Вы меня очень обяжете, если сообщите обо мне моему начальнику, шефу береговой полиции Коста-Кристалл Гонзо Ларди. Он, должно быть, считает, что я утонула. Что же до компании… все сложно.
        Доктор Лопес чуть поджала губы.
        - Ксандер - обаятельный молодой человек. Но не надо поощрять его выходки. Он склонен… к необдуманным поступкам. А вы молоды и, как я вижу, уже находитесь под влиянием его… пиратского шарма.
        Еще чего не хватало. Кажется, меня считают подружкой Нордвелла!
        - Да какие выходки! Да мы с ним до вчерашнего дня и знакомы не были!
        Доктор посмотрела на меня так, что я сразу поняла - не аргумент. Как ее убедить?
        - Ну, послушайте, Все вышло не из-за Нордвелла. Не совсем из-за него. Просто я оказалась не там, где надо, в неподходящий момент… и если бы не он, я бы сейчас лежала на дне в районе Четырех Скал и пускала прощальные пузыри. Да он был бы только рад от меня избавиться! Получилось иначе просто!
        - И он притащил вас сюда. Впрочем, очевидно, не мое дело.
        Я развела руками, соглашаясь. Во многом она все-таки была права - задержать-то я пыталась все-таки Нордвелла, и это именно враги Нордвелла расстреляли лодку, на которой он меня так опрометчиво спрятал.
        Бедный-бедный пират - он кругом виноват!
        - Подождите минуту.
        Доктор ненадолго вышла, потом вернулась с белыми спортивными туфлями в руках.
        - Нехорошо, что вы бродите по станции без обуви. Так что передать вашему шефу?
        - Что я в порядке. Что скоро вернусь на планету. И пусть скажет моим родителям. Они, может, не успели узнать. Узнать о моей гибели, они у меня отшельники, живут на маленьком островке, информационными сетками не пользуются. Так, только экстренная связь. Я надеюсь, во всяком случае, что им еще никто не рассказал.
        Сеньора Лопес улыбнулась:
        - Вы на редкость рассудительны. Что еще я могу для вас сделать?
        - А Нордвелл давно… он давно пользуется манжетой?
        - Спросите у него самого. Не думаю, что это та тема, которую нам с вами стоит обсуждать.
        - Но вы ему помогаете.
        - Он мой пациент. Как вы верно сказали - это сложно. И конечно, я сообщу полиции, что он был здесь. Не сразу. Что поделать, я, видимо, тоже нахожусь под влиянием его пиратского шарма. Идемте, я вас провожу.
        В приемной Нордвелла не было. Доктор кивнула мне и скрылась за левой дверью.
        Я ждала секунды две. А потом просто вышла на улицу. К живым пальмам, мерцающим окнам и редким прохожим.
        Убежать оказалось на диво просто. Обратно до метролифта, потом три станции до «Университетского городка».
        К секциям кампуса я не пошла, зачем? - студенты на каникулах, корпуса закрыты, нечего там делать. Да и вообще, я тороплюсь. Так что путь мой сразу пролег к телепортаторам. Правда, там, вот досада, собралась небольшая очередь - кабины временно были отключены из-за шторма внизу. Такое бывает.
        Я убрела под искусственные пальмы, ждать на скамеечке, когда сигнал снова окажется достаточно уверенным, и наконец, дорога домой будет открыта.
        Табло над станцией не дало бы мне пропустить этот великий момент… но я все-таки пропустила. Задремала. Очнулась оттого, что затекла шея.
        Очередь закономерно сократилась, два телепорта из трех перешли к штатной работе.
        Осталось совсем немного, жалкие несколько формальностей… непростой разговор с шефом Ларди… еще менее простой разговор с родителями… только бы им никто не рассказал!... Но встретиться все равно придется. На их островке ни одна сетка не чалится, связь только по спутнику.
        Я зашла в кабину, хлопнула по сенсору и…
        Ошибка идентификации.
        Протерла глаза, просыпаясь, и повторила операцию снова. Что за черт, опять сбой из-за шторма? Как будто каким-то высшим силам нужно оставить меня на орбите.
        Никакой реакции.
        И нет, гадство какое! - сигнал канала связи с телепортатором на планете оставался хорошим и мощным.
        Я собралась хлопнуть по сенсору снова, на этот раз другой рукой, как вдруг услышала за спиной знакомый голос.
        Ненавистно-спокойный.
        - Сеньорита Родригес! Не нужно ломать аппарат. Он в порядке!
        Конечно же, Нордвелл стоял неподалеку, собственнически опершись бедром об оградку зоны отправления. Хорошо, что кроме нас около кабинок уже никого не было.
        Я только собралась обвинить его, что это он каким-то образом испортил станционное оборудование, как вдруг сообразила, в чем дело. А ведь должна была раньше догадаться!
        - …а вы за мной следили… - вместо обвинений выдала я. - Почему?
        - Почему что? Я обещал вернуть вас на планету. Не в моих привычках бросать начатое. Увидел, что вы ушли из приемной доктора Лопес, и понял, где вас искать.
        - И предположили, что телепорт меня не пропустит, потому что…
        - Потому что вы умерли. Еще вчера информация вашего генетического идентификатора была перемещена в архив, а счета заморожены. Но я думаю, ваши коллеги смогут исправить это недоразумение, когда вы вернетесь?
        - Наверное. Я не знаю.
        Я чувствовала себя странно. Как будто меня обложили ватой и изъяли из головы половину мыслей. Так бывает после экзамена или когда несколько ночей не спишь. Да. Наверное, это тот самый случай.
        - Ну что ж. Идемте.
        - Куда?
        - Знакомиться с тайной жизнью преступного мира Фелицы.
        - Прямо сейчас? А зачем?
        - Нам с вами нужно на планету. У меня ложная личность уже есть, а вот вы - существо бесправное и как бы не существующее. Вам очень нужна липовая мордашка и небольшой кредит на транспорт и услуги телепорта. Te esta claro?
        Угу. Более чем.
        И я послушно пошла за ним. Снова.
        Тайная жизнь преступного мира не пряталась от людей.
        Заведение, в которое мы пришли, выглядело весьма претенциозно - богатый отель с магазинами и клубами украшал даже небольшой фонтан.
        - Нам сюда!
        Кафе в стиле какой-то апокалиптической реальности с обшарпанными стенами и трансляцией мрачных обгорелых улиц на окна. Клиентов много - наверное, апокалиптическая еда здесь хорошая. Удивил живой бармен, хотя доставка по столикам - телепортационная, как в любой нормальной кафешке на планете.
        Нордвелл подошел к стойке и постучал по ней костяшками пальцев. Бармен отвлекся от протирания бокалов (бутафорских, конечно), и подвинул моему спутнику потрепанное апокалиптическое меню. Тот только усмехнулся.
        - Amontillado, пожалуйста. - Взглянул на меня с некоторым сомнением и добавил - а даме - пива.
        Бармен окинул меня все тем же скучающим взглядом, вздохнул:
        - Проходите, молодые люди, в зал для дегустации. Ашот вам поможет.
        Ашот оказался высоким молодым человеком в фирменной апокалиптической форме заведения. Он, не задавая вопросов, провел нас мимо стоек дегустационного зала в крошечный офис, каких даже я повидала довольно много. Кресло-поплавок, контролька с экраном сервисной службы - и все.
        - Садитесь, - широко улыбнулся Ашот Нордвеллу, - Вам же полный пакет?
        - Я упакован, как чемодан курортника. Но моей спутнице необходима достоверная мордашка, чистая туристическая виза и небольшой кредит - у нас возникли проблемы с прохождением таможни.
        Ашот поморщился:
        - Не нужно объяснений. Сеньорита, садитесь.
        У него был неуловимый гортанный акцент и очень внимательный, «фотографирующий» взгляд. Я поторопилась выполнить приглашение.
        - Положите руку на сканер… назовите имя, которым собираетесь пользоваться, громко и четко. Постарайтесь подобрать его близко по звучанию к своему. Выбирайте распространенную фамилию… дальше следуйте инструкциям.
        - Реми Родригес, - громко и четко сказала я.
        Приятный женский голос подтвердил регистрацию имени в системе, порадовал меня, что полицейские базы помнят шесть тысяч двести пять человек с такими именем и фамилией, и потребовал, чтобы я назвала свой пол и дату рождения. Инструкции были простыми, я легко их выполняла, прислушиваясь, как Нордвелл вполголоса спорит с Ашотом о стоимости его услуг и объеме моего будущего кредита.
        Ничего, как только я верну себе свое прежнее имя, избавлюсь от этой «временной» личности с удовольствием. И верну преступному миру Фелицы все до процента.
        Наконец виртуальная собеседница порадовала, что регистрация завершена, деньги поступили на счет, и значит, мы с Нордвеллом можем прямо сейчас покинуть эту изнанку прекрасной Фелицы.
        Нордвелл галантно протянул мне руку, а в дверях даже слегка приобнял - очевидно, чтобы у местных обитателей не осталось сомнений в том, что мы парочка легкомысленных авантюристов, чем-то случайно не угодивших таможенной службе Пуэрто-Кристалл. От него все еще немного пахло незаконным куревом. Мы быстро свернули за угол, и только там он меня выпустил, но не подумал остановиться - теперь уже за руку повел-потащил по узким жилым улицам, мимо вывесок каких-то офисов и служб. А потом вдруг рядом - только с непривычного угла - вновь оказалась телепортационная станция.
        - Идемте. Вы первая.
        - А вы помните, что все еще в розыске?
        - Я подстраховался. Давайте, вперед!
        Пожала плечами и пошла. Похоже, доктор Лопес права - Нордвелл любит рисковать и ходить по краю. И мне не должно быть никакого дела до того, как он собирается выкручиваться. Коль скоро задержать по всем правилам я его не могу.
        От станции в Пуэрто-Кристалл, верхний ярус, левая сторона, хорошо видно бухту и череду тающих в легкой дымке зеленых островов. И множество туристических лодок. Шторм, видимо, прошел немного южнее… впрочем, погода здесь быстро меняется. Полчаса назад небо было лазурным и безмятежным, и вдруг крохотное облако за считанные минуты превращает день в ночь, а ветер загоняет людей по домам, а лодки - поближе к причалам. Или на глубину.
        Теплое солнце придавило мне плечи, стоило только выйти из-под козырька телепорта. Нордвелл появился следом, подставил упругим лучам загорелый нос и блаженно улыбнулся.
        Наверное, люди севера совсем иначе относятся к солнцу.
        Я заглянула в свое новое - непривычно пустое - виртуальное пространство, и поняла, что ничего интересного кроме курортной рекламы я тут не увижу. Значит, пора прощаться с космическим пиратом, с его тайнами преступного мира и секретными убежищами контрабандистов, и вперед, к полицейским будням и сложным разговорам.
        Завтра Нордвелл и думать забудет об этом приключении, а мне оно, наверное, еще аукнется, не тем боком, так этим…
        - Ну, - сказала я, - мне пора. На Байя Соледо телепорты на нижнем уровне.
        Поморщилась, потому что фраза прозвучала как-то неловко. Не надо было вообще ничего говорить - просто пойти своей дорогой, и все. Нордвелл явно не заметил бы, все его внимание было уделено горячим лучам.
        Но нет. Моргнул, сфокусировал на мне взгляд.
        - Я провожу. Да не шарахайтесь вы так. Сейчас я для вас совершенно неопасен и никто меня не ищет.
        - А ваши приятели это учтут, когда снова решат повоевать?
        Нордвелл хмыкнул и протянул мне руку - ну уж, дудки. Рядом, но не вместе! Хватит с меня обнимашек в преступном мире.
        Мы медленно шли по галерее, спускаясь с яруса на ярус, навстречу нам шли люди, похожие на нас почти как две капли - они молчали, или вели никчемные разговоры, или просто улыбались - счастью быть на этом замечательном острове, легкому ветру, морю…
        С нижнего яруса телепортационной станции моря уже не видно - только красноватые и зеленые пальмы, цветы, ярко раскрашенные сувенирные киоски.
        Солнечные козырьки внутренних телепортов торчали из-за зарослей, как полупрозрачные грибы. Между мной и ими такими же полупрозрачными коробками расположились узлы таможенной службы. Если Ашот из апокалиптического кафе не налажал, пройти я должна легко и свободно.
        Нордвелл остановился на нижней ступеньке галереи:
        - Ну что, офицер Родригес. Удачи вам разобраться с вашими проблемами. И будьте осторожны!
        - И вы… будьте осторожны.
        Я легко поймала его взгляд - желтые сощуренные глаза разглядывали меня, как инопланетный артефакт. Словно оценивали - стоит красть, или выйдет себе дороже. И я добавила:
        - В следующий раз я вас обязательно задержу!
        Усмехнулся, небрежно махнул рукой и заспешил по лестнице обратно.
        Я проводила его взглядом - не обернулся. Ну и ладно. Значит, нечего тянуть! Вперед, таможня ждет. И шеф Ларди тоже ждет…
        3. О ТОМ, КАК МЫ ДЕРЖАЛИ ОБОРОНУ
        Шеф молчал. Долго молчал. Лишь слегка шевелились его рыбьи усы и подрагивали кончики пальцев. Я даже слегка развела руками, как бы признавая, что он имеет право на легкое замешательство: не каждый раз в отдел вваливаются усопшие сотрудники.
        Потом я заметила у шефа на столе свою шкатулку с двойной красной раковиной казорской каракатицы. Этот сувенир я притащила из родительского дома, когда спешно его покидала пару недель назад. Потом мне бросилась в глаза моя дорожная сумка на полу возле стола. Я перевела взгляд со шкатулки на сумку, потом обратно, потом на шефа Ларди. Кажется, он заметил мою настойчивую мимику и, наконец, встал.
        - Родригес, - сказал шеф. - Родригес, вы отсутствовали больше суток! Объяснитесь!
        - Я арестовывала мародера и контрабандиста Александра Нордвелла в Западной бухте. Но во время ареста кое-что произошло. Шеф, это ведь моя ракушка?
        - Не отвлекайтесь. Мне нужен подробный отчет обо всем, что с вами случилось…
        Я посмотрела, куда бы сесть, но, к сожалению, у шефа в кабинете было только одно кресло. И хотя Ларди в данный момент стоял, опершись тяжелыми руками о столешницу, я сочла, что лучше мне будет тоже постоять. Хотя разговор предстоял долгий. Скрывать свое позорное фиаско с арестом я не собиралась, ровно как не собиралась скрывать ничего из того, что произошло после. Со спокойной душой я рассказала о тайном убежище контрабандистов на дне океана и о незаконной деятельности Ашота и компании из апокалиптического кафе на Фелице.
        А потом я вспомнила еще кое о чем.
        - Шеф, а вы знаете, кто такой сержант Мозес?
        Ларди, до того с каменным лицом фиксировавший мои показания, поднял рыбьи глаза.
        - Сержант Густав Мозес? А вы откуда о нем узнали?
        - Мы встретили его на Фелице. Нордвелл сказал, что он опасный тип и занимается теневыми контрактами. Он пожалел, что не может предупредить о нем полицию.
        - Вы что-то путаете. Или ваш мародер ошибся. Мозес был арестован пару лет назад и сейчас в федеральной тюрьме на Новой Гранаде, и будет там находиться еще лет сорок. К вящему спокойствию мирных граждан…
        - Ну, может быть. Но они разговаривали. Мозес и Нордвелл. И Нордвелл его узнал. А он, соответственно, узнал Нордвелла.
        Шеф Ларди хмуро кивнул. Потом демонстративно прервал запись разговора и пригласил меня выйти под пальмы маленького дворика за участком.
        Там было пусто по случаю сиесты, только кулер на стойке сигналил, что готов оделить всех желающих свежей холодной водой.
        Шеф тяжело забрался в барное кресло под навесом, я присоединилась.
        Он долго думал, шевелил губами, словно подбирал слова для нового, куда более важного, судя по приготовлениям, допроса.
        - Родригес. Что вы можете сказать об этом Нордвелле? Каково ваше впечатление?
        Что-то новенькое. Раньше шеф о впечатлениях никогда не спрашивал.
        Я ответила, не задумываясь:
        - Он солнечный пират.
        - Что?
        Ну как объяснить? Да, я легко придумываю прозвища и часто они оказываются довольно точными… но я редко делюсь своими придумками даже с друзьями: люди обидчивы, а я не люблю ссориться.
        И я только под страхом немедленной смерти расскажу шефу о синей рыбе.
        - Он любит риск, браваду, он любит быть во всем прав. Иногда он, как бы поточнее сказать… слишком легкомысленный. Поэтому и солнечный. Он преступник, мародер - значит, пират. Еще, мне кажется… то есть не кажется, я уверена, что он наркоман.
        - Что еще?
        - Хорошо знает Фелицу. У него там много знакомых, которые его готовы прикрывать от полиции.
        - С Мозесом у него какие-то дела? Если это был действительно Мозес, во что я не верю.
        Дела? Возможно. Я нахмурилась, вспоминая их короткий разговор.
        - Кажется, Нордвелл был не в восторге от этой встречи. Они обменялись колкостями, но это все.
        - Еще, Родригес, еще! Что из вас все тянуть приходится, я не понимаю!
        - Ну что вы хотите знать? - Взмолилась я. - Ну ладно. Есть еще кое-что. Он как будто играет роль самого себя. Прикидывается. Дурачится, я не знаю. Только всерьез. Не показывает себя настоящего. Но ведь это не преступление? К тому же, может, это он только из-за меня, я же из полиции. Вроде как.
        Шеф легким движением руки отмел эту версию.
        - А не кажется ли вам в свете вышесказанного, что Нордвелл является агентом какой-нибудь секретной спецслужбы? Или корпорации?
        Еще не хватало, подумала я и пожала плечами.
        Да какая мне разница? Тем более что я его в ближайшие сто лет не увижу.
        - Шеф, - Напомнила я. - Могу я забрать свою ракушку? И сумку?
        Ларди помялся. Потом сказал:
        - Кое-что из вещей ребята взяли… на память. Уж извини. Кстати, насчет твоей комнаты…
        И тут я поняла, что отправленные в архив личные данные - это лишь полбеды. Или даже четверть беды. Возвращать придется очень многое…
        Мама, конечно, сказала, что мне надо куда-нибудь уехать. А еще лучше - поселиться у них на острове.
        Остров, если подумать, дело хорошее. Но я больше недели на нем не выдерживаю: родители люди положительные и скромные. А я уже на третий день их пляжной жизни начинаю тихо выть. На четвертый - кусаться, на пятый - нырять со скалы, ловить ядовитых черепах и ненавидеть весь мир, а на седьмой сбегаю.
        …Когда месяц назад объявился мой «тоже родитель» и открыл чарующие перспективы распрекрасного корпоративного будущего, мама попыталась меня облагодетельствовать, скрыв от его назойливого внимания на Эсмеральде. Которая, как я теперь точно знаю, усилиями «тоже родителя» ей и досталась. Эсмеральда, так называется остров. У меня были другие планы, но мама настаивала. Она почему-то решила, что изолированный тропический островок в океане лучшее укрытие. Хорошо, отчим у меня все-таки нормальный человек - не стал влезать в семейную ссору, а посоветовал перебраться поближе к людям и устроиться на временную работу. Это и вправду осложнило «тоже родителю» поиски. Во всяком случае, хвосты жучка в моей сетке вели не на Фелицу. Да я и не чалилась никуда за эти дни: и некогда было, и незачем. До следующего семестра полтора месяца, а работа в береговой полиции тем и прекрасна, что не сложна и занимает много времени.
        …И вот, как и не прошло двух недель, мы сидели втроем на веранде, любовались океаном и вели неспешную беседу. Верней, мама вела беседу, а мы с отчимом внимали.
        В некоторых вопросах моя мама еще въедливей шефа Ларди. Утром мне стоило большого труда донести до нее, что моей жизни и здоровью во всем этом приключении ничего не угрожало. Да-да, совсем ничего. И вот не надо, не было никакого похищения.
        Мари Родригес относится к тому типу мам, которым нужно знать все о своем чаде, начиная от друзей-приятелей, заканчивая тем, где провела вечер, в каком платье и что ела и пила. И конечно она лучше знает, как правильно и что надо было делать.
        Может быть, я именно поэтому стараюсь проводить дома поменьше времени.
        Я всегда знала, что Луис приходится мне отчимом, но это было не важно. Он прекрасно справлялся с ролью отца, и я дорожила его дружбой. Да, они с мамой иногда ссорились, потом мирились. Все как у всех. А на остров они перебрались, когда я отправилась учиться на Фелицу, и, кажется, были здесь счастливы.
        «Тоже родитель», или говоря профессиональным языком - биологический отец, возник в моей жизни с месяц назад. Как раз начались каникулы, я собирала сумку, чтобы отправиться на остров, и вдруг сюрприз: «Ну здравствуй, Ремедайос. Какая ты стала красавица. Может быть, мама тебе не говорила, но я твой папа!».
        Разумеется, я узнала его - кто же не знает Алваро Переса, заместителя мэра Фелицы и преуспевающего бизнесмена, главу крупной по здешним меркам торговой корпорации?
        Разумеется, я ему сказала, что его надурили, и он зашел не по адресу… и оказалась в дураках, потому что Перес, конечно, «наблюдал за мной издалека с самого моего рождения» и «уважал решение Мари перебраться на планету, где ребенку, несомненно, лучше, чем в искусственной среде орбитального города». И он просто не хотел вмешиваться в мою жизнь до совершеннолетия, когда я сама смогу принимать решения.
        Я сказала, что меня не интересует работа на корпорацию.
        Я сказала, что меня устраивает моя семья в том составе, к которому я привыкла.
        А он попросил меня просто подумать.
        Конечно, когда я вернулась на планету, я была немного не в духе. И вместо того, чтобы собраться с мыслями и все хорошенько обдумать, я заявилась к родителям и потребовала объяснений… и мы конечно, рассорились. И если бы не Луис, который всегда действовал на нас с матерью вразумляюще, я бы ушла из дому окончательно, прихватив с собой лишь сумку и несколько дорогих сердцу сувениров.
        Но мы говорили - долго, сидели на пляже у костра и говорили - о прошлом, о будущем, о том, чего я хочу и как достигнуть желаемого. И к утру у меня уже было примерное представление о том, что я буду делать дальше - хотя бы до начала следующего семестра.
        Сегодня все было иначе. Хотя новости о моей гибели дошли до острова примерно тогда же, когда появилась я сама, они всерьез напугали маму. Она почему-то решила, что покушались не на какого-то там, - подумаешь! - мародера, а на ее бедовую дочурку. Ее тревога дала мне повод задать нужные вопросы, так что я теперь слушала невнятные и неполные объяснения, которые скорей еще больше все запутывали, чем помогали разобраться.
        Я видела, что рассказывать ей неприятно и даже хотела отказаться от расспросов, но она знала Переса, а я нет. И в тот момент для меня было очень важно понять, что он за человек, чего от него ждать и как это все скажется на нашей жизни. Я и представить не могла, насколько скажется, и как быстро.
        Мама рассказывала, вглядываясь в мое лицо и видимо, пытаясь угадать, что же я думаю по этому поводу…
        - Я была едва старше тебя, а Перес уже тогда был видным молодым бизнесменом. Что я тогда понимала? Все девушки в этом возрасте мечтают о любви, о романтике… Реми, молчи, я знаю твое мнение, и оно никак не противоречит тому, что я говорю! Не перебивай! Или не буду рассказывать. Я подрабатывала в береговом ресторанчике у отеля, в котором он поселился. Мне льстили его знаки внимания, подарки… мы начали встречаться, а позже он забрал меня на Фелицу. Знаешь, мы, наверное, могли быть счастливы… но я, возможно, не самая умная женщина, однако, глаза у меня есть. И уши.
        Луис забрал свою чашку и ушел на крыльцо. Мама проводила его печальным взглядом, но все же продолжила рассказ.
        - Люди, которые его окружали, мне не нравились. Его бизнес… я вскоре поняла, что помимо «белого» бизнеса, у него есть иной источник дохода. Более прибыльный и намного более грязный. Я стала задавать вопросы. Но он не отвечал или говорил, что это не мое дело и я не должна вмешиваться. Дело осложнялось тем, что у нас как раз родилась ты, и он грозил, что заберет тебя, а меня вышвырнет вон, если не прекращу совать нос в его дела. Я решила сбежать. Уйти.
        - И он тебя отпустил?
        - Он не хотел. Но как раз тогда он оказался под следствием, и мои показания могли очень сильно навредить его карьере. Я пообещала молчать. В память обо всем хорошем, что между нами было. Он знал, что я всегда держу слово, к тому же все время следил за мной. Через год он попытался меня вернуть, но я уже встречалась с Луисом и не хотела о нем слышать. Что же до острова… он его приобрел и подарил мне еще, когда у нас все было хорошо. Я думаю, для него это была мелочь - с его доходами он может позволить себе и весь Коста-Кристалл со всеми пляжами и отелями. В дальнейшем он никогда не вспоминал об этом месте…
        - А что у него был за бизнес?
        - Что-то, связанное с банкротством промышленных компаний… но там было что-то еще. Я не берусь судить, документов я не видела, только слышала разговоры. Мне этого хватило. Реми, постарайся с ним не связываться. Я знаю, ты взрослая девочка и сама все решаешь, но все-таки, Алваро Перес - нехороший человек. Каким бы добрым и обаятельным он тебе ни казался.
        Луис оставил чашку на крыльце и ушел к морю. Я видела его фигуру на фоне серо-зеленых скал.
        - И он с тобой не разговаривал? Я имею в виду… после.
        - Лет десять я его видела только в новостных лентах. Но недавно, уже после того, как ты устроилась в береговую полицию, он прислал письмо. Обычное в таких случаях - нам надо встретиться, девочка не знает отца, я не хочу навязываться… Я не ответила.
        Н-да. И это я еще считала свою семью самой обыкновенной, а жизнь - скучной и лишенной крутых поворотов.
        Алваро Перес, мама права, человек «со скелетом в шкафу». Но чтоб пытаться меня убить? Это она перегибает. Это все-таки охотились на Нордвелла. У него врагов больше. Никто кроме шефа не знал моего тогдашнего маршрута, так что я полностью уверена, что оказалась там случайно.
        - Мам, не расстраивайся, - сказала я. - Я не собиралась с ним связываться. Он мне не понравился, и уж тем более - я не стану вести с ним какие-то дела, не поговорив с тобой. И он - притворщик.
        Да, притворщик. Соловьиная маска. Поет чужим голосом сладкие песенки. А под маской - совсем не соловей.
        Она улыбнулась - как мне показалось, с облегчением. Но в то же время я видела - не верит. Верит не до конца.
        - Принесу сок. Отдыхай…
        Мама ушла в дом. Я потянулась за панамой, прогулка под дневным солнцем без головного убора, как известно, не так приятна, как в нем, - и вдруг услышала как там, в доме, что-то упало, стукнуло глухо по полу. А потом раздался чуть приглушенный вскрик.
        Вообще, мама могла просто уронить кувшин с соком или поскользнуться. Но поскольку за этим не последовало ни крика о помощи, ни эмоционального описания ситуации в коротких и емких фразах, я все-таки тоже пошла к дому, крикнув по дороге:
        - Мам? Что случилось?
        Не получив ответа, я заторопилась, и зря.
        Посреди гостиной стояла мама, у ее ног растеклось большое пятно желтого сока, круглый прозрачный кувшин лежал у ножки стола: видимо, ножка его и доконала. Кувшин треснул.
        Но в гостиной мама была не одна. Со стороны кухни в дом вошли непрошеные гости, и вошли не с добрыми намерениями. Один держал в руке полицейский гуп, покрупней тех, что сейчас на вооружении моей конторы, а у второго «гостя» и вовсе было что-то, подозрительно похожее на запрещенный в цивилизованной части вселенной огнестрел. Видела такое, но только в каталоге. А, нет. Еще в сетевой игре «Особь».
        Одеты в темное - безрукавка, узкие штаны, в которых обычно рассекают дайверы. Похожи на местных, обоим сильно за тридцать…
        За те несколько секунд, что у меня были, больше я ничего не заметила.
        Хорошо, что гуп - оружие направленного действия, да и радиус эффективного поражения не очень большой. Он нужен для задержания и не предназначен для того, чтобы держать в луче сразу нескольких человек. Хозяин его уже накрыл лучом мою маму, а я была от него слишком далеко.
        Зато второй вскинул свое хищное оружие и сказал:
        - Девушка, без фокусов! Медленно подними руки и иди сюда. В центр комнаты.
        Я - что делать? - выполнила.
        - Вот, хорошо. Тут и стой.
        Интересно, как они прошли сквозь охранную систему? С оружием еще… и неизвестно, сколько их.
        Я осторожно спросила:
        - Что вам нужно?
        С неудовольствием поняла, что голос дал петуха.
        Обладатель огнестрела скривил рот в улыбке:
        - Если вы не Ремедайос Родригес - то совершенно ничего.
        Соблазн соврать был столь велик, что я быстро спросила:
        - А от Ремедайос что вам нужно?
        Мужчина снова очень нехорошо улыбнулся. А я вдруг поняла, что он находится в вирт-сетке, зрачки слишком часто перепрыгивают с одной точки пустого пространства на другую.
        - Кертис! - вдруг крикнул он. - Где тебя носит, мне нужен сканер!
        И тут же, словно в ответ на его крик, с берега раздались выстрелы. Громко, гулко… где-то же там Луис!
        Держащий нас на прицеле боевик махнул стволом, указывая на дверь:
        - Вы, обе. На выход! Роб, убери свою пугалку, только людей смешить… давай вперед! Найди Кертиса! Я тут разберусь.
        Я подхватила маму под руку - вовремя. По себе знаю - когда резко прекращается действие гупа, на некоторое время теряешь ориентацию. Голова кружится, в ушах тамтамы… неприятное чувство. И еще несколько минут по инерции выполняешь все обращенные к тебе приказы. Мы пошли к выходу. Я спиной чувствовала направленное на нас оружие.
        Пошли в сторону беседки, теперь уже в качестве пленниц. Снаружи ничего за эти минуты не изменилось. То же солнце, те же волны и пальмы. И песок безмятежного тропического пляжа…
        …а что на острове действительно прекрасно, так этот пляж. Скалы уходят в воду по колена, и в свете солнца кажутся рыжеватыми, а на самом деле они сине-зеленые. Луис говорит - из-за примесей меди в составе местных горных пород. Когда я была маленькой, он мне много рассказывал о минералах и ракушках, это было его хобби.
        Первое, что я увидела, когда мы оказались возле беседки, это Луис.
        Луис лежал на песке метрах в двадцати от нас и не двигался. Рядом медленно возился, силясь встать на ноги, один из нападавших.
        Тот, кого главарь называл Робом, крикнул, подбежав к нему:
        - Далли, Кертис ранен!
        - Что? - Наш конвоир подтолкнул меня в сторону беседки, чтобы лучше видеть происходящее на берегу.
        - Кертис ранен! Но говорит, что встать может.
        - А этот? Которого взяли? Тащите его сюда!
        Мама вдруг тоже увидела лежащего Луиса, закричала в голос и побежала к нему. Попыталась побежать.
        Далли поймал ее за руку и толкнул в беседку, следом за мной. Он отвлекся и я решилась.
        - Мам, - шепнула я. - Садись на лавку. Давай помогу…
        Я ее усадила и незаметно подхватила свой гуп. Сейчас, когда этот гад здесь один и с оружием… и пока остальные тоже заняты… только бы с Луисом было все в порядке!..
        Я осторожно навела гуп на этого Далли. Прибор сухо щелкнул, сообщая о захвате цели. Сказать ему, что он арестован? Ну, нет!
        Луч накрыл его так же быстро, как всего несколько минут назад накрыл маму. Я подошла, забрала у него оружие. Приказала сесть. Поискала, чем бы связать, и даже нашла. У отчима в беседке все время лежат какие-то инструменты, обрывки веревок, куски дерева - он любит мастерить. Мама смотрела на меня округлившимися глазами и молчала: на берег смотреть она боялась.
        Я накинула веревку на податливые запястья обездвиженного Далли, затянула петлю. Но окончательно зафиксировать узел не успела.
        И с чего я решила, что их на острове всего трое?
        От дома появился еще один, пониже ростом, чем другие, седой.
        Хмыкнул, вскинул руку - тоже не пустую. Тут-то бы все и кончилось в один бесславный момент: я не могла одновременно держать и гуп, и тяжелое металлическое оружие Далли. Упасть под защиту деревянной стенки беседки я не успевала, да и мама не успела бы тоже. Я даже выстрелить не успевала - понятия не имею, как стрелять из этой металлической штуки…
        И я сделал самое глупое, что только можно вообразить - зажмурилась.
        Раздался сухой, совсем нестрашный щелчок - выстрел.
        Мама вскрикнула, я снова испугалась до трясущихся колен и обернулась к ней. И увидела совсем рядом тяжело бредущего Луиса и двоих бандитов. Один из них и вправду порезан охотничьим ножом по руке ниже локтя. Молодец, Луис! Второй пытался поддерживать их обоих. Верней, приятеля - поддержать, а Луиса - придержать. У Луиса по рубашке растекалось большое кровавое пятно.
        Я обернулась к седому, и увидела, что он лежит у крыльца с аккуратной дыркой посреди лба. Луис, видимо, тоже увидел, и из последних сил рванул вперед, к сомнительному укрытию беседки.
        И тут снова щелкнул выстрел. Я опять не поняла, откуда, но отчетливо увидела фонтанчик из песка, взвившийся у ног раненого Кертиса.
        Оба бандита отступили к берегу, а я помогла Луису укрыться. Рубашка его промокла от крови, правую руку он придерживал. Кровь продолжала вытекать из раны в плече, и я зашарила взглядом, чем бы ее зажать.
        Нас не учили справляться с огнестрельными ранениями - ну запрещен этот вид оружия и в секторах Регулуса не производится! Он жесток и негуманен - куда чаще калечит, чем убивает.
        Но кое-что об открытых ранах я все-таки знаю. Из курса выживания и от Луиса, который немного фанат дикой жизни… вот и пригодится.
        Только чем его перевязать? Форменной рубашкой?
        Снова зазвучали выстрелы. Я завертела головой, выискивая источник звука, и увидела, как кто-то осторожно перебрался через декоративную каменную изгородь у дома. Духи Океана! Еще один! Но времени на какие-либо действия у меня тоже не оставалось. Далли, как оказалось, успешно воспользовался тем, что я отвлеклась на Луиса и отложила гуп. Почему я решила, что связала его надежно? Потому что нас учили, что от воздействия гупа человек отходит минут десять, и этого достаточно, чтобы при необходимости повторить воздействие?
        Так или иначе, времени прошло втрое меньше, а Далли почти справился с моим узлом и был уже на ногах. Оставалось только вскочить и толкнуть его обратно. Но нет, руки Далли были уже свободны…
        Да, он еще слаб, и голова, наверное, у него кружится, но он все равно намного сильней меня.
        Оттолкнул. Ухватил и потянул к себе свой ствол. Дернул с усилием, так, что мои пальцы скользнули по рукоятке, вдавливая и нажимая все, что можно вдавить и нажать.
        И это тяжелое, неудобное, черное вдруг с силой дернулось, ударило по рукам болезненной отдачей. И по лицу словно брызнуло кипятком.
        Далли захлебнулся кровью и осел мне под ноги. Шея у него превратилась в красное месиво.
        Я поспешно бросила оружие и отскочила в сторону.
        И вдруг сквозь звон в ушах услышала смутно знакомый голос:
        - Офицер Родригес, у вас, я смотрю, привычка влипать в истории.
        Нордвелл присел снаружи беседки, я могла его слышать, но не видела. Нордвелл! Но он-то как здесь оказался?
        Я, наконец, оторвала взгляд от трупа у моих ног и посмотрела на родителей. Живы. Мы каким-то чудом все живы… но это пока. Ничего еще не кончилось.
        - Эй! - меня снова окликнули снаружи. - Родригес, вы там как? В состоянии двигаться? Берите родных и бегом к причалам. Ваш скутер, к сожалению, снова выведен из строя, но моя лодка на глубине под скалой. Свистеть умеете?
        - Справлюсь.
        - Когда поднимитесь на борт, дайте команду «на грунт». Искин вас поймет. С медицинским оборудованием разберетесь сами. Все понятно?
        - А вы?
        - На острове где-то еще человек пять по моим подсчетам. Идите, я прикрою. А то, как бы они не решили тоже возвращаться к берегу.
        Луису было очень больно и тяжело. Но он не жаловался. Они с мамой быстро решили, что я главная, и теперь слушались. Единственное, что я себе позволила - это стянуть салфетку с этажерки в гостиной - это у самого входа, две секунды! Луис, шипя, зажал рану.
        Мы помогали ему идти, благо до причалов недалеко. И если бы напавшие знали географию острова, они, может, все пришли бы к нам через дом, а не по берегу. А может, и знали, просто решили исключить случайности.
        Мы брели сквозь заросли, а я думала - неужели и на этот раз нападение произошло из-за Нордвелла?
        Да нет, ерунда. Далли сразу сказал: у них дело к Ремедайос Родригес. То есть сугубо ко мне. Тогда почему они… почему стреляли в Луиса? Почему седой был готов меня убить?
        Да кто они такие?
        У нашего причала я увидела вместительную лодку-амфибию, выскочившую носом на берег. У лодки лежал труп еще одного человека в черном. Сколько же смертей… сколько убийств за один всего лишь неполный час…
        У берега я свистнула. В два пальца. Как когда-то Луис научил.
        Лодка отозвалась. Она вынырнула в тени скалы и ткнулась носом в берег у самых наших ног. И была она точной копией той, что несколько дней назад безвременно почила в океане.
        Я обрадовалась знакомой каюте. Быстро нашла аптечку и набор для экстренной помощи и передала маме.
        Вышла на бак и, чувствуя себя полной дурой, скомандовала «на грунт». Дрессированная лодка знакомым приятным голосом попросила всех занять сидячее положение, потому что мы готовимся к погружению. И почти сразу за иллюминаторами плеснула нежной зеленью вода.
        Я метнулась к посту рулевого - должен же здесь быть выход на внешние каналы связи. Нордвелл, конечно, перестраховщик. Но вот знал ли он заранее, что на Эсмеральде его ждет такая теплая встреча?
        Канал береговой полиции, слава духам Океана, нашелся. И я с огромным облегчением увидела перед собой всегда такое невозмутимое лицо шефа Ларди.
        - Шеф, на наш дом на острове только что напали. Я… мой отчим ранен, мы едва успели скрыться.
        - Родригес, четко. Медленно. Только важное.
        - Только что… ну нет, с четверть часа назад. На наш дом на острове Эсмеральда напали неизвестные. С огнестрельным оружием, их много… я не знаю сколько, не знаю. Двое… нет трое, мертвы. Они стреляли в нас. Луис ранен в плечо, потерял много крови. Я нормально, а скутер они уничтожили. Но гуп я в этот раз не потеряла, хотя это не важно. Я там убила человека! Да понимаю. Четко, по делу. Сейчас. Одеты в черное, без каких-то опознавательных знаков. Прибыли на лодке-амфибии, довольно вместительной, спортивной. У одного был полицейский гуп, но не такой, как у нас, крупнее. Огнестрельное оружие у них разное. Есть совсем маленькое, а из которого я… это такая как короткая металлическая трубка с рукояткой и какие-то еще детали выступающие. Не видела таких раньше даже на картинках.
        - Ремедайос. Не части. Вы сейчас в безопасности?
        - Да. Наверное, да. Мы на лодке Нордвелла. Но где он сам, я не знаю. Он остался на острове.
        - Хорошо. Оставайтесь на месте. Я отправил экстренное сообщение планетарникам. Им ближе и у них лучше снаряжение. Жаль, что у вас на острове нет телепорта. Держитесь, помощь уже идет.
        Я отключилась. Что еще можно сделать? Пояс со всем полицейским оборудованием остался на веранде. Ах, как опрометчиво! Но биосканер все равно сквозь толщу воды не пробился бы. И расстояние… наверняка слишком большое расстояние.
        А так было заманчиво последить за событиями на острове прямо отсюда. Впрочем…
        Как обращаться к искину лодки я не знала. Потому просто спросила полушепотом:
        - Есть ли какой-то обмен данными с владельцем лодки? Связь? Биометрия?
        Лодка не отозвалась, но передо мной на контрольной панели появились цифры. Знакомые параметры - полицейские сканеры выдают подобную информацию. Судя по цифрам, Нордвелл в порядке, только пульс чуть выше нормы.
        Хорошо. Что еще нужно сделать? Прямо сейчас, прямо здесь. Что?
        Я вернулась в каюту. Мама уже, как могла, перевязала Луиса, но это мало помогло - кровь продолжала просачиваться сквозь повязку.
        - Ремедайос, - сказала она хрипло, - ты сегодня… ты так уверенно действовала, как будто какой-то другой человек. Я тебя не узнаю.
        Луис улыбнулся с койки:
        - А я всегда знал, что в тебе это есть, недаром же ты выбрала полицию!
        Мама нахмурилась:
        - Я считала, что полиция - это не армия. Никогда не думала, что вас там учат стрелять…
        - Мам, я нас спасала, - напомнила я. - И я не стреляла. Это случайно вышло. Случайно.
        Она покачала головой.
        - Прости. Так ты пригласила своего нового знакомого в гости? Это ведь был тот самый молодой человек, из-за которого ты попала в переделку в прошлый раз?
        - Мари! - возмутился Луис. - Ремедайос же все тебе рассказала.
        Но мама уже выбрала виновника всех бед. Бедный Нордвелл, лучше бы я его тогда арестовала совсем…
        - Мам, он появился как раз вовремя. Ты понимаешь, что нас могли убить, если б не он?
        - Там где он - всегда неприятности. Я сама его убью при встрече.
        Нордвелл вошел в каюту от глубинного шлюза. Мокрый, в порванной одежде. Хотя вру - шорты уцелели. А вот майка, похоже, близко познакомилась с зарослями полосатого лимонника, что каждый сезон разрастается у причалов, Луис едва успевает вырубать. Несколько глубоких царапин остались и на коже.
        И я снова это почувствовала - как с его появлением любое помещение словно усыхает. Становится меньше.
        - Что там? - тихо спросила я.
        - Плохо, они дом подожгли. Не смог помешать. Простите.
        Он посмотрел в глаза моей матери, и я поняла, что убивать она его не будет. Но возможно их обоих убьем мы с Луисом - за публичное попрание семейных ценностей.
        - Вы ведь Мари Родригес. Приятно познакомиться.
        И он - вот гад! - протянул ей руку. А когда она протянула для пожатия свою - весьма галантно и по-светски коснулся ее пальцев губами. Мама, тут же, конечно, растаяла и забыла о коварных планах мести.
        Луис, впрочем, прервал идиллию, напомнив о себе легким покашливанием.
        - Извините, я вам не мешаю?
        - Луис Адамс, мой муж.
        Нордвелл посерьезнел:
        - Как вы? Я смотрю, кровь остановить не получилось. Давайте поменяем повязку. Родригес, надеюсь, вы сообщили о случившемся в полицию и вызвали помощь?
        - Конечно. Но им понадобится время, чтобы сюда добраться.
        - Похвально. Идите сюда, поможете. Я думаю, Луис, вам будет тяжело сидеть без поддержки. Пуля прошла на вылет, повезло. Но хорошего мало. Давайте, Родригес. Мне надо руки помыть. Садитесь рядом и поддерживайте его, чтобы не упал. Мари, ваша помощь тоже нужна.
        С повязкой мы провозились несколько минут, и в этот раз все получилось намного успешней.
        Нордвелл между делом успел сменить порванную майку на такую же целую, отдать какие-то распоряжения искину лодки о маршруте, и окончательно влюбить в себя мою маму сообщением, что она может чувствовать себя здесь как дома и что каюта и кухня - в ее распоряжении.
        Когда обессиленный Луис снова лег в постель, а мама принялась хлопотать рядом, я убежала от этой идиллии на бак - отдышаться и собраться с мыслями.
        Идея оказалась не очень хорошей. Стоило остаться одной, как волной накатило все, что только что с нами случилось: седой, целящийся в меня из огнестрельного оружия. С восьми шагов не промахнулся бы. Развороченная шея и забрызганное собственной кровью лицо Далли. Фонтанчики песка там, куда ударили пули. Мертвый седой. Мертвый тот человек у причала. Окровавленный Луис. Окровавленный Кертис… или как его там…
        Я сглотнула скопившийся в горле ком, и вроде бы смогла выдохнуть, но в этот момент на бак вошел Нордвелл. Скользнул по мне равнодушным взглядом и взобрался в кресло рулевого.
        Я спросила, сама удивившись, какой у меня ровный и спокойный голос:
        - Как вы оказались на острове?
        - Мне нужно было с вами поговорить. Может даже не с вами, а с вашей матерью. Кое-что уточнить.
        - Да ну?
        - Какое вы имеете отношение к Алваро Пересу?
        - А вам-то он зачем?
        - Так и будем отвечать друг другу вопросами?
        - Вы первый. Как вы оказались на острове? Охранная система не сообщила ничего.
        - Мой транспондер был включен. Да я и через серво-сеть запрос кидал. Очень не хотелось появиться неожиданно. Так что, не работала ваша станция. Мне это показалось немного странным, но я не ожидал, что окажусь у вас в разгар вечеринки.
        - Вечеринки, - повторила я задумчиво. - Вечеринки…
        Подошла к стеклу, чтобы он, не дайте духи Океана, не увидел выражение моего лица. За прозрачным окном скользила подводная чернильная мгла. Мне казалось, что Нордвелл улыбается. Расспрашивает меня с этим своим вечным нехорошим прищуром.
        - Ваша очередь. Кем вам приходится Перес?
        - Тоже родитель. В смысле, отец… биологический. Мама считает, это его люди на нас напали. А я думаю, это его враги. Все странно запуталось. Такой клубок. Зачем вам Перес?
        Он не отвечал так долго, что я даже обернулась.
        Нордвелл стоял у пульта рулевого, даже не стоял, почти лежал на нем, и сверлил меня взглядом. Потом вдруг тряхнул головой, и вновь стал похож на себя:
        - Да почти ни зачем. Тоже вот хотел ему пару вопросов задать.
        Я кивнула. Правды он мне не скажет. Никто никогда не говорит правду. Всем есть, что скрывать. Кроме меня.
        - Долго нам… добираться?
        - В надводном режиме - не больше часа. Но будет потряхивать, если волна. Я отвезу вас в Коста Кристалл. Там лучшие медицинские центры и проще затеряться. Свяжетесь оттуда с вашим шефом, объясните, что мы не хотели рисковать.
        - Конечно.
        Куда бы спрятаться? Свободным от людей остается только шлюз и гальюн. И там и там - тесно и неуютно.
        Нордвелл неожиданно подошел ко мне. Остановился в полушаге, и сказал:
        - Родригес, не нойте. Вы сегодня герой. Вы спасли семью. Настоящий офицер полиции, а глаза сырые.
        Неправда. Я не ныла. И глаза у меня сухие. Пока сухие. Просто никто не хочет говорить правду, никто не хочет отвечать на мои вопросы. И не надо мне льстить…
        - Это все вы, это не я. Без вас все бы плохо кончилось. А я убила человека. Я убила человека. Понимаете?
        - Вы защищались. Родригес, у вас кровь на лице и… на одежде. Умойтесь. Хорошо? И возвращайтесь. Осталось недолго.
        Я кивнула и сосчитала в уме до трех, перед тем, как идти умываться. Слез не будет. И нытья тоже не будет! Я герой или нет? Да я героичней эпических героев. Медаль мне. Нет, дайте две!
        В зеркале я, наконец, увидела свою чумазую физиономию. Н-да, то еще зрелище. Самое оно для жареных новостей! Правда, чужая кровь с лица по большей части, высохнув, отшелушилась, но на левой щеке, и на шее… и конечно, вся майка.
        Я попыталась отстирать одежду, и с удивлением обнаружила, что у меня получается.
        Отмылась, мокрыми руками провела несколько раз по волосам - они встали на голове смешным дикобразом. Ну и пусть. Осталось недолго. Все скоро закончится… я надеюсь, что закончится.
        Мокрая одежда облепила фигуру, мне пришлось вытащить из-под майки наружу нордвелловскую «удачу бродяги». Нехорошо, надо было еще в прошлый раз отдать. А я с ней как-то уже сроднилась. Ну вот. Привычный пляжный вид возвращен. Лучше бы я форму не снимала, конечно. Но у меня - официальный отпуск, что же мне, и купаться в форме?
        Я почувствовала, что лодка набрала скорость и теперь идет много ровнее, срезая верхушки волн. Мы на поверхности, плыть уже меньше часа. Можно подняться на флайбридж - а там я и на старой лодке у Нордвелла не была.
        Одежда там быстро высохнет. И волосы высохнут.
        В каюте Луис дремал, мама пристроилась рядом на одном из складных сидений. Одновременно со мной с бака в каюту вошел Нордвелл и одарил нас самой лучистой из своих улыбок.
        - Я связался с госпиталем спасателей на Коста-Кристалл. Нас встретят у самого причала. Кроме того, они уже информировали городское полицейское отделение и управление береговой полиции в Байя Соледо.
        Мама разулыбалась в ответ. Конечно, его помощь неоценима, и какое счастье, что он оказался рядом в этот трудный момент, и как Ремедайос повезло с таким знакомым…
        Если не Луис, то я сама кого-нибудь из них сейчас убью. Только великая сила воли заставила меня сдержаться. Я сказала сквозь, надеюсь, не менее лучезарную улыбку, что у Нордвелла:
        - Я поднимусь наверх. Не теряйте!
        На флайбридже было празднично от солнца, играющего бликами на волнах и на металлических элементах фальшборта. От самого ощущения полета над волнами - в потоке легких брызг. Солнца и ветра было столько, что хоть расправляй крылья и взлетай. Солнце словно выжгло, за минуту вытопило из сердца скопившийся там комок дрянных печалей. Ветер унес все мысли, оставив гулкую звонкую пустоту.
        Удобные сиденья успели высохнуть, осталось несколько брызг по углам. Я взобралась на спинку, схватилась за поручни и стала смотреть на горизонт, к которому мы летели на самой полной скорости. Я могла бы так сидеть бесконечно. Но кто бы мне дал.
        - Пришли проверить, не свалилась ли я за борт?
        - Сбежал от расспросов вашей матушки.
        Нордвелл тут же привычно подставил физиономию солнцу - для этого ему пришлось от меня отвернуться.
        Да, мама у меня заботлива сверх меры и весьма внимательна. Особенно - к мелочам.
        - Сочувствую, - вздохнула я. - Вы ей понравились.
        - Вижу, вы вернули себе присутствие духа. Приятно слышать.
        Вернула ли? Я посмотрела на Нордвелла, мысленно дорисовывая ему опереточную шляпу с пером, кожаную жилетку и абордажный меч. В конце концов, в истории цивилизации бывали не только космические пираты. Верней вот как раз космических пиратов-то в чистом виде и не было.
        …и серьгу в ухо. Золотую. Из монеты.
        - Для пирата, - сказала я, - вы слишком филантроп. Шеф Ларди вообще считает, что вы - тайный агент то ли какой-то корпорации, то ли иностранной спецслужбы.
        - Родригес, да у вашего шефа фантазия почти такая же буйная, как у вас.
        - Почему вы вмешались? Какое вам дело до меня и моей семьи?
        - А вам что-то не нравится?
        - Мне не нравится, когда я чего-то не понимаю. Вас я не понимаю.
        - А скажите, Родригес. Вы бы что, на моем месте поступили как-то иначе?
        - Я на своем месте, - пробурчала я. - А вы - на своем. Или это не вы в розыске за мародерство?
        Да, некрасиво прозвучало. Даже грубо. Получилось, как будто я подозреваю его в трусости или еще в чем похуже. Какой пират это снесет? Кажется, следовало быстренько извиниться. Но я не успела.
        И разозлила я его всерьез.
        Отвернулся от солнышка. Встал между мной и горизонтом, смерил желтым яростным взглядом от макушки до пальцев ног. Я видела, как у него раздуваются ноздри, и знала, что вот сейчас он меня с полным правом может скинуть за борт.
        Но в некоторых вопросах мы с мамой очень похожи. И я не отвела взгляд.
        Несколько секунд я изучала очень близко злые желтые глаза, но мне не было страшно. Потому что я видела, каким его взгляд был в ночь нашего знакомства. Я знала, какого Нордвелла надо бояться.
        Он вдруг усмехнулся. Поднял руку, и пальцем провел по ракушкам у меня на груди. Амулет. Опять я про него забыла.
        - Он ваш, я сейчас… надо было сразу отдать.
        Попыталась снять «удачу бродяги», чтобы вернуть законному владельцу, но у владельца на этот счет оказалось свое мнение. Он перехватил мои руки и все с той же полуулыбкой-полуухмылкой сказал:
        - Нет уж, пусть у вас остается. Вам сейчас нужнее.
        Мне так мне: в амулетную удачу я не верю, а ожерелье симпатичное.
        - Родригес, у вас есть подружка? Или друг? С которым вы могли бы поговорить, и который бы вас выслушал? Полиция вам непременно назначит психолога, так положено после всяких подобных инцидентов, но психолог, это не всегда то, что нужно.
        Я подумала, что в кампусе у меня было довольно много подруг и приятелей, но в каникулы их где сыщешь-то? Зато сразу вспомнился Джо Мартинес.
        - Да. Есть, конечно.
        - Вот и хорошо. Как только все утрясется, сразу встретьтесь с ней. Поговорите. Расскажите ей все, что не готовы рассказать посторонним или родным. Сможете?
        Я кивнула. Мои мысли были в этот момент заняты тем, что Нордвелл как поймал мои руки так и не выпускал их. И от его рук моим было тепло. И возмутительно уютно.
        - Вот и славно.
        - Почему - Родригес? Вы же знаете, как меня зовут. Я говорила.
        - Говорили - роботу у Ашота. Не мне.
        Я попыталась поймать его взгляд, но куда там. Он смотрел мне за плечо, на восток, где небо потихоньку начинало темнеть. Туда, где постепенно растворялся в волнах пенный след лодки.
        Зато на западе, прямо под солнцем, в золотистой дымке показались берега Коста-Кристалл. Совсем недолго осталось плыть.
        - И пообещайте мне еще одну вещь.
        - Что?
        - Держитесь подальше от Переса. И от меня держитесь подальше.
        - Столько добрых напутствий, сдохнуть можно.
        Я осторожно, хоть и не без сожаления, высвободила ладони и поспешила вниз.
        Как будто мне мамы мало раздавать полезные советы и предостерегать от плохих парней.
        Эск экстренной помощи мы заметили, еще не причалив. На последних метрах Нордвелл сам взял управление и подогнал лодку почти вплотную к участку берега, где уже ждали врачи. Они сами поднялись на борт, сами переложили на носилки и унесли Луиса. Мама улетела с ним вместе. Я, подумав, осталась, предварительно уточнив, где смогу завтра навестить родных.
        Снова связалась с шефом Ларди, объяснила ситуацию. Шеф глядел на меня не просто синей глубинной рыбой, а глубинной рыбой, слегка подвяленной на солнце - ему явно было нехорошо.
        Он поделился неутешительными новостями. Наш дом на Эсмеральде сгорел полностью. Прибывшие агенты трупов на острове не нашли, но нашли пятна крови по всей территории. По ДНК сразу установили личности и сейчас собирают данные о них. А на Фелице кто-то попытался убить Алваро Переса. Но пострадал только секретарь.
        Федеральные власти закрыли телепорты. Начались глобальные проверки и на планете и в орбитальном городе.
        Моим родителям выделили персональную охрану и как только появится возможность, их спрячут так, что никто не найдет, даже если будут точно знать где искать. Если я хочу, мне, кстати, тоже выделят охрану и препроводят на секретный адрес для последующего инструктажа и отправки в страшно секретное место пережидать события.
        Дурацкое предложение. Конечно, никуда я не поеду. Завтра вернусь в участок и продолжу работать… или что там полагается? А, медицинское освидетельствование? Да пожалуйста. Куда явиться? Хорошо. Ладно, согласна на охрану. Да мне все равно, кто. Агент из федерального агентства? Да хоть два. Нет, стоп, я пошутила, двух не надо.
        Сразу за причалами Коста-Кристалл начинаются пляжи, на которых полно народу даже сейчас, на закате. В летних кафе играет музыка, мерцают декоративные огни.
        Нордвелл брел по линии прибоя в сторону бухты. Прямая спина, лицо - к закату. Солнце уже почти село, но он все равно пытается поймать последние лучи. Как будто он - солнечный элемент питания. Или плавучий цветок-компас. Только не плавучий, а идучий. Идущий. Идущий в закат компас-пират.
        Я спрыгнула на берег. В туфли сразу же насыпался еще не остывший песок, пришлось их снять и взять в руку. Снимать оказалось трудно - почему-то руки плохо слушались, а равновесие все время ускользало. Наверное, мы слишком долго пробыли на воде, и я привыкла к небольшой качке. А теперь, на твердом берегу, пожинаю последствия. Правда, никогда раньше таких неприятностей со мной не бывало.
        И можно было сразу уйти в город… или все-таки догнать и попрощаться.
        Я решила догнать.
        А через несколько минут обнаружила себя сидящей на песке у самого прибоя. Сидеть было тепло и удобно, только голова все время падала - не куда ее, бедную, приложить. Разве что прямо на песок.
        А что такого - ночи сейчас жаркие. Кто меня прогонит с пляжа-то? Да еще полно народу на берегу, хотя стало почти темно! Лодка Нордвелла рядом, а сам он, наверное, уже где-то далеко-далеко, за горизонтом… так и идет вдоль прибоя. Примерно через неделю он своим ходом придет к своей лодке с другой стороны острова…
        Нордвелл присел рядом. Я не услышала, догадалась. А через секунду получила подтверждение:
        - Родригес, вы что-то совсем раскисли. Давайте я провожу вас до гостиницы.
        - Справлюсь. День паршивый был просто. Ну, вы знаете.
        Я встала. Отряхнула колени. Вот же! Прекрасно стою!
        - Идите сюда. Да что вы от меня все время шарахаетесь!..
        Я молча вцепилась в его локоть - чтоб только перестал обвинять, что шарахаюсь. Меня просто немного качает! Был паршивый день, я говорила.
        Думаю, встречным казалось, что я пьяна до потери человеческого вида. Но это все равно. Оказалось, что если попасть в ритм шагов Нордвелла, то вполне можно идти, не спотыкаясь, и даже не очень висеть у него на локте.
        Мы миновали улочку прибрежных отелей и гостиниц, вышли к ярмарке. Я подумала, что номер на ночь можно было снять рядом с пляжем, и не заморачиваться дальней ходьбой, но вероятно, Нордвелл руководствовался соображениями конспирации.
        Хотя, сетевой след в толпе отдыхающих спрятать трудно.
        Миновали ярморочную площадь, поднялись по пешеходной улочке-лестнице, миновали еще одну узенькую и не очень чистую улицу. Я вскоре перестала даже пытаться запоминать маршрут, и не знаю, сколько времени мы бродили по городу, пока не оказались у небольшого, нового коттеджа над бухтой. Нордвелл махнул рукой над сенсором, открылась дверь. В прихожей тут же вспыхнул свет, потянуло прохладой.
        …крошечная комната, плетеный пляжный шезлонг вместо кровати. Правда, на шезлонг горой навалены круглые подушки, лежит несколько пледов. Нордвелл подвел меня к этому «спальному месту», усадил, точно куклу.
        - Ну вот. Отдыхайте.
        Может он еще что-то добавил, да я не расслышала: спала.
        Проснулась от отчетливого Нордвелловского рыка:
        - Вы должны были предвидеть! У вас такая работа. И почему ее должен делать я?
        Кто-то что-то невнятно пробубнил в ответ.
        Я протерла глаза, выглянула в окно. Солнце, оказывается, поднялось уже довольно высоко, а значит, надо спешить. Мои, может, еще в больнице. В серво-сети никаких новых сообщений нет, так что скорей всего, их еще никуда перевести не успели.
        За дверью, в гостиной, что-то хрустнуло. Я прислушалась.
        - Кто мог предвидеть, что Бруно ради сиюминутной выгоды рискнет налаженным каналом поставки? Эсмеральда - его ошибка!
        Голос гостя был обыкновенным. Раздраженный тихий баритон.
        - А я его понимаю. Для вашего Бруно несколько важней сейчас прижать к ногтю Переса, иначе Перес, с его обширными политическими связями, почти не напрягаясь, получит его бизнес со всеми поставщиками и всеми посредниками. Вы знаете, что меня на острове срисовали? В полный рост? Вероятно, вам придется искать другого человека на мою роль.
        - Федералы подчистили на острове. По нашим данным, у Бруно к вам нет претензий. Слушай, Ксандер, ты же сам заварил эту кашу… кстати, во всей этой истории с Родригес есть один очень неприятный момент. В первую очередь для тебя.
        - Всего один? Да ну?
        - Перес узнал о тебе и близко к сердцу принял твое появление на горизонте. Даже отправил своих мальчиков разобраться.
        - Так что ж «мальчики» меня до сих пор не нашли? Теряет хватку старый лис, что ли?
        - Мальчики нашли. На лодке. Пару дней назад. И уничтожили. Вместе с лодкой…
        - Понятно. Одной загадкой меньше. Так что, я дальше работаю по Бруно?
        - Да. Надо понять, куда они дели груз, и не начал ли он продавать его маленькими партиями…
        - Понимаю. Что по моему вопросу? Есть подвижки?
        Я поняла, что Нордвелл очень не хотел спрашивать. Но спросил.
        - Пока к сожалению… Но Перес точно причастен. И не мне тебя учить, но ты, мне кажется, совершили большую ошибку, не воспользовавшись картой, которая сама шла в руки!
        - О чем речь?
        Да, о чем? Мне тоже интересно!
        - Родригес была у тебя на лодке. Практически, вот, в руках. Ты мог ставить Пересу любые условия, моя помощь не понадобилась бы! Но отчего-то решил…
        Ага, понятно. Очень доходчиво объяснил, спасибо! Значит, я - удобный инструмент, чтобы диктовать условия Алваро Пересу. Ах-ха-ха! Знали бы вы, господа, как это смешно выглядит со стороны. Да Пересу до последнего времени до меня не было никакого дела!
        В любом случае, безобразие это надо прекращать. Жаль, из окна здесь не вылезешь - слишком высоко оно над улицей. Вид открывается чудесный, а вот для утренней альпинистской тренировки - как-то совсем нехорошо.
        Я поправила одежду и волосы, вставила ноги в кеды и решительно толкнула дверь.
        - Привет, - сказала я обоим собеседникам.
        Нордвелл сидел ко мне лицом и ничуть не удивился. Даже легонько кивнул.
        Его собеседнику пришлось обернуться. Высокий, симпатичный. Темные волосы уложены в строгую прическу, одет весьма официально, разве что пиджак снял и бросил на кресло у входа.
        - Нордвелл, у тебя гости? Какого черта не предупредил, что у тебя женщина?
        - Познакомься, Ханс, Ремедайос Родригес, та самая. Родригес, и вы познакомьтесь - Ханс де Гив, человек, благодаря которому мы с вами встретились.
        - Вы тут, - вздохнула я, - так душевно рассуждали о моей предполагаемой роли в ваших интригах, что я невольно решила присоединиться. Продолжайте, что уж!
        Нордвелл хохотнул и даже откинулся на спинку своего кресла. И даже ноги вытянул, расслабившись. Всем своим видом он демонстрировал - выкручивайся, де Гив, сам, как хочешь!
        Но де Гив, очевидно, тоже был из тех, кому палец в рот не клади. Он чуть развел руками и спросил:
        - Вы же в курсе затруднений сэра Нордвелла?
        - Это кроме вас? Ах, да. И разумеется кроме меня?
        - Ваш отец считает, что Нордвелл хочет его убить. А Нордвелл хочет всего лишь задать ему пару неприятных вопросов.
        Нордвелл нахмурился и прищелкнул пальцами:
        - Это сложно. Не берите в голову, я не собирался воспользоваться идеей Ханса, если это вас тревожит.
        - Отчего же? Всем надо что-то спросить у сеньора Переса, и все почему-то считают, что сеньор Перес будет покладистей, если будет волноваться за мою судьбу. А никому в голову не приходило, что сеньору Пересу до меня, по большому счету, нет никакого дела? Бедный-бедный сеньор Перес…
        - Да есть ему дело! - легонько хлопнул ладонью по столу де Гив. - Ладно, ребята. Я смотрю, вы тут и без меня можете разобраться…
        - Да, - поспешно сказала я. - Мне тоже пора. В больницу.
        - Лучше не надо. - Де Гив стал вдруг хмур и строг. - За людьми Бруно, конечно, присматривают. Сейчас - с особым тщанием. Но пока игра не окончена… для вас это все еще может быть опасно.
        - Согласен, - хмыкнул Нордвелл. - Ханс, проводишь девушку до госпиталя? Искупи часть своей вины.
        Де Гив приподнял брови. А Нордвелл пояснил специально для меня:
        - Если бы мой приятель вовремя решил проблему жирных насекомых в собственном сетевом пространстве, мне не пришлось бы снимать легальную морду, и ваш био-сканер никогда бы меня не обнаружил на пляже. Вы никогда не догадались бы попытаться меня арестовать, а мне не пришлось бы доводить до конца сделку по продаже партии огнестрельного оружия не самым миролюбивым парням Пуэрто-Кристалл.
        Называется, объяснил. Но, похоже, прав был мой шеф Ларди - Нордвелл чей-то агент. И де Гив чей-то агент. И вокруг меня одни спецагенты и преступники, и только я одна - честный полицейский.
        Да-да. Из береговой полиции, которая дока по разниманию пьяных драк и присмотру за порядком на пляжных вечеринках.
        - Так это я виноват? - возмутился де Гив. - Подумай, Ксандер. Однажды я перестану тебя прикрывать, и тогда…
        - Идите! Родригес, этому чучелу можно доверять. Но будьте с ним осторожней, он сердцеед и ловелас!
        Мы спускались к телепортационной станции по длинной улице-лестнице. Солнце нещадно пекло, людей было мало. Я спросила:
        - Вы друзья? С Нордвеллом?
        - Сложный вопрос. У нас паритет. Он помогает нам, мы помогаем… насколько это возможно легальным путем… помогаем ему.
        - Но не сильно стараетесь, так? Он вам зачем-то нужен.
        Де Гив впервые внимательно посмотрел на меня:
        - Лично я с ним честен. Но не думаю, что мне стоит ждать от него помощи за рамками наших соглашений.
        - А кто вы? Я имею в виду… работу. По которой паритет.
        - Федеральное агентство расследования экономических преступлений. Не хотите поменять место службы, кстати? У нас весело. Правда, придется поучиться…
        - Я подумаю. Спасибо. А кто такой Бруно?
        - Не забивайте себе вашу хорошенькую голову. Вам это совершенно…
        Я перебила:
        - Его люди сожгли мой дом. Нет уж, мне надо знать. И мне надо знать, если вдруг на меня попытаются снова напасть, с кем я имею дело. И чего от них ждать!
        Вовсе я не была так уверена в себе, как хотела показать. Но де Гиву знать об этом совершенно не обязательно.
        И он, о чудо! поднял руки, показывая, что сдается.
        - Бруно - бизнесмен. Скажем так… бизнесмен, большая часть дел которого связана с криминалом. К сожалению, появился он на горизонте недавно, и прямых доказательств его экономических преступлений у нас нет. Но. Он своими активными… действиями… привлек внимание Алваро Переса. Что-то они не поделили. И началось. Это еще не война, но уже - маневры. Бруно заполучил, нашим недосмотром, признаю, партию запрещенного оружия. Вернуть эту партию сейчас наша главная задача, тем более что люди Бруно, возможно, с теми самыми стволами, отметились на Эсмеральде. Вот такой расклад… а вот и телепорт. Идемте!
        Мама наставила на меня палец и сказала:
        - Реми, ты едешь с нами.
        Я посмотрела на Луиса, который в нашей семье самый уравновешенный и рассудительный. Но Луис, похоже, решил умыть руки.
        - Нет, - вздохнула я. - Не еду.
        - Но почему? Я уже договорилась. Послушай, это всего лишь на пару недель. Как раз закончатся строительные работы на Эсмеральде, можно будет вернуться домой. Ремедайос, отказываться глупо! Как еще ты бы попала на круизный лайнер премиум класса?
        - Мам, мне скоро возвращаться на Фелицу. И у меня работа. Я обещаю болтать с тобой каждый день и рассказывать все новости. К тому же суровые дяденьки из агентства по экономическим преступлениям заверили, что опасности уже почти никакой нет. Не о чем переживать.
        - Переживать всегда есть о чем! Я разговаривала с Алваро сегодня утром. Он сам счел нужным со мной связаться… он говорит, что на лайнере нам будет обеспечена максимальная охрана. И среди пассажиров - сплошь приличные люди. Ты могла бы воспользоваться этим, чтобы завести полезные связи.
        - Мам, хватит с меня полезных связей. Так это сам… - я сбилась, потому что называть его «тоже родителем» вслух было бы грубо, а отцом назвать - язык не поворачивался. - …сам Перес предложил тебе спрятаться на лайнере? Его была идея?
        Она немного смутилась.
        - Идея была не его. Но он поддержал и предложил помощь! Он очень за тебя беспокоится!
        Я снова посмотрела на Луиса. Да, ему тоже не нравилось участие моего «тоже родителя» в этой истории. Но он мог себе позволить мудро переждать мамин энтузиазм, а потом сделать так, как считает нужным. У меня на дипломатические маневры времени было меньше.
        - Вот не надо ему беспокоиться. В общем, я пришла не спорить! Я пришла вас проведать и узнать, как дела. Кстати, шеф Ларди вернул мне мою комнату, так что адрес будет прежний.
        - Реми. Это нерационально и попросту опасно!
        Да-да, конечно! Может, она и права. И Перес, и все, кто придумал этот план с круизом.
        Но они для себя правы. И по-своему правы. А я знаю, что есть где-то на планете или около некто Бруно, из-за которого я убила человека. И этот Бруно желает мне отнюдь не добра, и может быть, решит повторить попытку. Так уж лучше, пусть в тот момент мама с Луисом будут где-нибудь подальше. И еще. Может, у меня и не слишком надежная психика, может мне и следует поучиться выдержке и все такое. Но я не намерена оставлять все как есть. Эсмеральда - немного и мой дом тоже. И это дело - дело Бруно - немного, ну совсем капельку, но уже касается береговой полиции.
        Правда, говорить я этого пока никому не буду. Во избежание.
        Надо еще как следует все обдумать.
        И может быть, с кем-нибудь обсудить.
        4. О ТОМ, КАК Я ИСКАЛА ОТВЕТЫ, А НАШЛА ПРОБЛЕМУ
        Я люблю «Золотую Ривьеру» за то, что здесь почти не бывает посторонних, и еще за живую музыку. И за маленький уютный двор, где можно посидеть в тишине за стаканом холодного пива с хорошим другом, поговорить о важном, или даже просто помолчать, не боясь, что за соседний столик ввезется шумная компания, которой нет дела до твоих планов. В «Ривьере» уютно, много знакомых лиц, и хотя на уличных столиках нет скатертей, зато есть живые цветы и возможность включить как внешнюю, так и внутреннюю шумоизоляцию.
        Мы сидели с Джо Мартинесом за уличным столиком, слушали приглушенный расстоянием нео-джаз и потягивали пиво.
        - Знаешь, Реми, может быть, тебе стоило все же согласиться на круиз…
        - Угу. И не знать там, чего бояться. Кто поручится, что круиз - это хороший план, особенно с учетом, что к нему причастен мой «тоже родитель»?
        - На лайнере охрану организовать проще.
        - Да нафиг мне охрана? Не нужно мне никакой охраны, нет. Джо, ты мне поможешь? Ларди временно отстранил меня, до отчета психолога, а дело срочное. Надо кое-что найти в полицейских базах.
        - Да неужели? Кому надо?
        - Мне. Если бы твоих родных чуть не убили, ты бы что сделал? Спрятался бы на лайнере? Или постарался бы избавиться от угрозы? Я собираюсь разобраться. Как минимум, хочу знать, с кем имею дело. А лучше - сделать так, чтобы людям, которые за этим стоят, не удалось уйти от ответа.
        Джо посмотрел на меня оценивающе. Мол, меньше двух недель в береговой полиции, а туда же, расследовать чего-то собралась!
        Ну и пусть. В конце концов, ничего противозаконного я не планирую…
        Хотя, со стороны, наверное, это выглядит забавно: студент на подработке решил поймать акулу криминального бизнеса. Но я же крутой студент? Круче меня только обрывы на Эсмеральде.
        А Джо будто прочитал мои мысли:
        - Так у тебя есть план?
        - Ну да. Верней, пока только наметки, но план будет. Я не собираюсь рисковать!
        Может быть, стоило поделиться хотя бы наметками, но все же лучше промолчать, чтоб не сглазить.
        - И что ты хочешь узнать?
        - За налетом на Эсмеральду стоит некто Бруно. Он занимается контрабандой оружия, появился в Пуэрто-Кристалл недавно и сейчас как раз налаживает торговые связи. Недавно в орбитальной новостной ленте проскользнуло, что на Алваро Переса было покушение… возможно, это дело рук этого Бруно. В общем, об этом мне тоже надо знать.
        - А имя у Бруно есть? Или описание?
        - Не знаю. За ним присматривают агенты из ФАРЭП, это поможет?
        - Может помочь, если дело не на особом контроле. Так что ты задумала?
        - Ну, у меня есть информация, которая может заинтересовать этого человека. Собираюсь его выманить, заставить раскрыться… говорю же, только намеки.
        - Ларди в курсе?
        - Ему я пока не говорила. И ты не говори, ладно?
        Еще не хватало оправдываться перед шефом. Когда нужно, он как та глубинная рыба - может быть стремительным и беспощадным.
        Джо, конечно друг… но если он решит, что я немного не в себе и действую под воздействием стресса, может из лучших соображений и наябедничать. Я улыбнулась и на всякий случай поправилась:
        - Пока. Пока ничего не говори. Чтобы что-то планировать, мне надо больше знать, а я знаю пока только то, что есть в открытых сетках. А что там наловишь легально кроме мусора? Хотя мусор - это тоже хлеб, но…
        - Что?
        - Да кто-то за этим Бруно чистит. Два дня чалилась по орбитальным сеткам, и ноль. Никакого улова… потому и прошу помощи у тебя.
        И это было правдой. Между посещениями психолога, разговорами с мамой, разговорами с шефом Ларди, написанием отчетов и другими каждодневными делами я действительно использовала каждый свободный час на поиск хоть какой-то информации о тех, кто на нас напал.
        Но ничего не было. И это бесило. Сначала - просто бесило, а потом я поняла, что колочусь в запертую комнату, в которой никого нет, и мне совершенно точно нужна помощь людей, которые могут поискать там, куда простым смертным хода не бывает. В базах полицейского управления, например.
        Джо отставил почти полный стакан, протянул мне руку.
        - Пойдем- ка.
        - Куда?
        Он за руку привел меня в зал, где несколько пар переминались в центре под медленную красивую музыку. Лицо Джо было близко, он улыбался.
        - Любишь танцевать?
        Кивнула - а что делать-то? Танцевать я действительно люблю, особенно, если партнер попадается толковый.
        Музыка сменила ритм, и стало ясно, что дело не ограничится простым топтанием в центре зала. Что поделать, здешние музыканты прекрасно знают Мартинеса и все замечают…
        Музыка нас подхватила - легкая и страстная, обещающая полет и не оставляющая шанса выбраться из своих объятий. И нечаянный поцелуй на краю площадки в момент последнего аккорда был закономерным продолжением танца.
        Зрители зааплодировали, кто-то даже присвистнул. Джо подхватил меня под локоть, и мы вышли из бара.
        - Неплохо, - похвалил Джо. - Надо будет как-нибудь повторить. Прогуляемся?
        С моря дул теплый ветер, солнце только что село. Из курортных кафе долетала музыка. Над трассой, высоко в воздушном коридоре скользили скутеры аэротакси, раскрашивая небо фюзеляжными огоньками всех цветов и форм.
        Не это ли имел в виду Нордвелл, когда советовал поделиться проблемами с кем-то близким - помимо штатного психолога береговой полиции? И главное, так настойчиво советовал. Он, гад такой, много чего успел насоветовать за одну неполную минуту. Не человек, а энциклопедия полезных советов. Себе бы чего толкового посоветовал. В особенности, что касается всяких не совсем законных препаратов…
        И почему я вдруг про него вспомнила? Вовремя, нечего сказать. Ау, настроение!
        Джо смотрел на меня выжидающе. Ну что ж. Прогуляемся. Почему бы нет?
        И мы прогулялись.
        Нет, все началось пристойно. С разговоров о классическом танце и о вариациях на тему современной музыки. Которая, без соло на эманаторе, как известно - пустое место. То ли дело - классика. И мы пошли по берегу искать кафе с современным живым оркестром. Оркестр, кстати, оказался так себе, и без эманатора бы действительно впечатления не производил. И я очень удачно вспомнила, что на мозг, раскрепощенный алкоголем, эмпатические инструменты действуют лучше. И это, несомненно, был повод для раскрепощения - и небольшого урока концентрации. Потом мы сидели в баре и, не знаю, как Джо, а я чувствовала себя очень умной, потому что мы только что придумали новую классификацию музыкальных направлений побережья Коста-Кристалл.
        Потом, уже в другом баре, я очень внимательно слушала полицейские байки, которых у Джо успело накопиться довольно много. Правда, язык у рассказчика к тому моменту начал немного заплетаться и он пару раз терял основную мысль.
        Потом мы сидели в кафе на пляже и смотрели на звезды, самой крупной и яркой из которых была Фелица. Если присмотреться, то даже видно, что она имеет неправильную форму и светится неравномерно.
        Джо наставил на меня палец и сказал с душой:
        - Реми, ты не понимаешь. Мир прекрасен, и наш долг его защищать! Бросай свою межвидовую психологию, все равно никто не знает, что это такое, и пошли со мной на курсы. Из тебя получится отличный полицейский.
        - А ты поможешь мне найти этого Бррр… Бруно?
        Мартинес радостно кивнул.
        Еще через четверть часа мы шли в обнимку по одной из прибрежных аллей и во все горло орали: «До свиданья, маленькая птичка! До свиданья и черт с тобою!».
        Когда добрели, наконец, до дома, у меня губы устали целоваться, а мысли плавились и кружились вялым хороводом: вроде, я молодец, и Джо молодец, потому что обещал помочь… и завтра все будет немного по-другому, потому что я приняла решение…
        У крыльца Джо снова притянул меня к себе и принялся очень настойчиво целовать - сначала губы, потом шею. У него сильные руки, и эти руки все плотней притискивали меня к его груди… что было даже приятно. И тут вдруг на меня словно кувшин холодной воды вылили - я почувствовала взгляд. Сверлящий спину пронзительно-ледяной взгляд… и мне даже оборачиваться не нужно было, чтобы догадаться, чей.
        Джо не сразу понял, что момент бесповоротно испорчен и еще несколько секунд удерживал меня в объятьях. Потом все-таки чуть отстранился. Спросил:
        - Что?
        - На нас смотрят.
        - Да и пусть!
        - Слушай, прости. Я что-то…
        Развел руки в стороны, отступил назад, усмехнулся. Его мысли крупным шрифтом были написаны на лице: «Трусиха!».
        Нет, ну мне было бы все равно, если бы за нами наблюдал… да кто угодно. Специально приставленная охрана от тоже родителя. Специальная охрана от «экономических преступлений».
        Да мне даже до Нордвелла не было бы дела… ну какого черта он за мной наблюдает? И если бы все происходило днем… и я была бы трезвая… Хотя нет. Если бы дело было днем, и мы оба были трезвы, ничего такого не происходило бы. Надо себе признаться - на трезвую голову все немного иначе.
        Я сделала неопределенный жест рукой и направилась к кустам, в которых, как мне казалось, прятался шпион. Но в кустах никого не было. Да там и места не было.
        - Увидимся завтра, - сказала я Джо как могла твердо.
        - Ну, давай.
        - Ты помнишь про Бруно? Ты обещал!
        - Помню. Хотя крайне советую тебе передумать!..
        Я зашла за живую изгородь, обозначив тем самым намерение пойти в дом - иначе мы так и простояли бы до рассвета - а нам завтра на работу и вообще. Надо привести себя в форму.
        И собраться с мыслями. План, о котором я говорила Джо - это ерунда. Перед тем, как ввязываться, надо еще раз все обдумать.
        Утро началось с легкой головной боли и ощущения незавершенности, недоделанности важной и нужной работы. Так иногда вдруг среди нормального учебного дня в универе, или вечером, когда все дневные дела завершены и остается только прогуляться по вечернему берегу и лечь спать, вдруг останавливаешься и пытаешься сообразить, что за червячок сидит внутри и гложет душу.
        На этот раз причина была очевидна - вчерашние гулянки, закончившиеся поцелуями, сегодня неминуемо приведут или к серьезному разговору или, что хуже, к долгому задумчивому молчанию. Иногда я ненавижу перемены. Даже если они ведут к сближению с симпатичным и умным парнем. Который тебе нравится. То есть мне нравится… а я же еще вчера уговорила его помочь разобраться с этим Бруно! И значит, если он не забыл и что-нибудь нашел, я буду ему должна…
        Гоняя в голове эти не слишком жизнерадостные мысли и уговаривая себя, что это все из-за того, что ночью надо спать, а не гулять под тропическими звездами чуть не до рассвета, я сползала в душ и позавтракала. И только после второй чашки бодрящего кофе все же нашла в себе силы проверить сеть.
        Ну что же, Джо не подвел, и утром в полицейской сетке нашего участка обнаружилось два новых документа, адресованных лично мне - один совсем короткий, представляющий собой курьерский маршрутный лист. Второй - довольно пухлый. Он был озаглавлен «Перес Алваро». И стоило его открыть, как стало понятно, что в этот документ Джо накидал все, что смог найти по покушению на моего «тоже родителя».
        И я ушла с головой в этот занятный документ, состоящий из ссылок на фрагменты допросов, показаний судебного сканера, работавшего с Пересом, и временных шкал. Среди прочего был план помещения, где моего «тоже родителя» пытались убить и виртуальная схема расположения всех его сотрудников.
        Переса пытались убить просто и незамысловато - отравив водяной фильтр в его кабинете. Убийца, видимо, знал, что Перес много пьет и что редко предлагает воду гостям. Однако не учел, что его личный секретарь тоже много пьет. И предпочитает воду, которая поставляется в кабинет шефа. Секретарю повезло, что он наполовину левата. У серокожих желудки несколько прочней, чем у землян, так что отделался промыванием и диетой.
        Там же приводилась схема автоматической замены и очистки фильтров, по которой, впрочем, все равно не понять, когда собственно был совершен саботаж - отравить могли и именно этот, сегодняшний фильтр, или просто любой в обойме. И тогда можно поставить только одну временную рамку - это случилось точно после планового техобслуживания системы, состоявшейся чуть более месяца назад. Психоскан дежурного мастера доказывал его полную непричастность.
        На этом следствие немного застопорилось - а может, просто доступ к информации был перекрыт. Нет, поняла я - таким путем результата мне не добиться, а действовать надо быстро. Быстрей коллег из «экономических преступлений» и быстрей самого Бруно.
        Значит, надо поговорить с Пересом. Да, неприятно. Да, чем чаще я буду к нему обращаться, тем прочней будет связь между нами. Но раз уж так получилось, что эта связь есть - игнорировать ее бессмысленно и наивно. И неполезно для дела.
        Еще перед каникулами, в кампусе, он говорил, что специально для меня сделал пропуск на территорию его фирмы, так что, сборы оказались недолгими.
        Ах, как было бы здорово заявиться к нему в полицейской форме!
        Однако пока я отстранена - нельзя. Достанется и мне и шефу Ларди, который не уследил.
        И я оделась так, как привыкла ходить в студенческом городке - в легкие синие брюки и белую безрукавку. Под которую упрятала «удачу бродяги» - может, я и не бродяга, но удача мне сегодня определенно понадобится!
        Перес не ожидал моего визита. Его проекция, явившаяся, едва сработал фильтр на входе, расцвела удивленной улыбкой:
        - Ремедайос! Какое счастье, что ты решила навестить отца!
        - Сеньор Перес, - выдохнула я, - не обольщайтесь, я по делу!
        - Тем более! Добро пожаловать в мое царство. Тебя встретить?
        - Не надо.
        - Я скидываю маршрут. Будь внимательной, иди по стрелочкам!
        Навигатор системы дополненной реальности подтверждающе позеленел.
        Ну что ж! идти по стрелкам удобней, чем спрашивать дорогу у прохожих, особенно если учесть, что на территории компании прохожих я пока не встретила.
        Три ступеньки, коридор. Небольшой зимний сад, за которым - матовая стена и такая же полупрозрачная, чуть утопленная в стену дверь. Я махнула рукой, позволяя датчикам срисовать мою морду. Дверь мгновенно посветлела и растаяла - ого! «тоже родитель» может позволить себе силовые двери. Ну что ж, у богатых свои причуды.
        - Ремедайос! - раскрыл он объятия, - я почему-то всегда был уверен, что ты сделаешь правильный выбор!..
        Ну вот! Как я и думала, он все неправильно понял! Верней, все он понял правильно. Просто сделал вид - как закинул удочку на удачу. Поведусь? Попытаюсь быть вежливой? Или сразу перейду к делу? Это выгодная стратегия, как говорит наш профессор-психолог. Одна из выгодных стратегий, потому что в выигрыше в любом случае окажется он. Впрочем, не трудно побеждать, когда у тебя на руках все удачные комбинации. А попробуйте-ка, сеньор, как я - без информации и без поддержки?
        - Я на самом деле по делу. О том, что я все-таки решила стать вашей сотрудницей сообщила бы по сетке. Вам же нужно только согласие. Я пока не решила. Мне нравится та жизнь, которую я веду, так что прошу простить, если не оправдала ожиданий.
        - Что ж! Присаживайся!
        Перес улыбался так, будто только что получил мое согласие на что угодно. Это нервировало.
        У него в кабинете были невероятно удобные кресла с гравикомпенсаторами и подачей напитков. Я тут же выбрала холодный сок аю-аку, и подождала, пока «тоже родитель» устроится напротив.
        Когда пауза стала казаться слишком долгой, я спросила:
        - Кто такой Нордвелл? Почему вы боитесь покушений с его стороны?
        Перес поморщился:
        - Ты знаешь… ведь речь сейчас о том, что якобы представители моей охранной службы уничтожили ту яхту…
        - По данным полиции это факт. Но я не об этом…
        - А я думаю, об этом. И ты права. Ты вправе спрашивать. Тебе ведь пришлось провести несколько часов в компании этого негодяя. Я с ужасом думаю, в какой опасности ты была - и никто не мог помочь…
        - Не преувеличивайте. Главная опасность заключалась в том, что я могла и не успеть покинуть лодку…
        Перес опустил взгляд. Но в его искреннее раскаяние я не верила. Верней, верила, что он не хотел моей смерти. А вот окажись тогда в лодке Нордвелл, а не я, и удайся это покушение - он был бы несомненно рад и счастлив.
        - Да. Эти люди, строго говоря, выполняли не мой приказ, а приказ шефа моей охраны, которого я, к слову, уже уволил. Понимаю, это никак не компенсирует то, что тебе пришлось пережить, и я готов выслушать любую твою просьбу.
        Я улыбнулась - он снова попытался увести разговор в плоскость, интересную ему. Нет уж, не сегодня. Я глотнула прохладного сока и повторила свой вопрос:
        - Так кто такой Нордвелл? Почему вы его боитесь?
        Перес кивнул.
        - Что ж… это ты тоже вправе знать. Но Ремедайос… это история из моего прошлого, которая тебя не должна касаться ни в коей мере. Нордвелл считает, что именно по моей вине с ним случились некоторые… серьезные неприятности. Я не думаю, что тебе стоит поддерживать знакомство с этим человеком - скорей всего, он будет использовать тебя, чтобы добраться до меня. Он умеет быть коварным, и то, что он мародер и убийца - установленный факт.
        Нет, хорош мой «тоже родитель»! Надо же так уметь - сказать кучу слов, и при этом ничего не сказать! Вот кому надо вести дипломатию на нашем курсе. И все-таки…
        Я уставилась Пересу в переносицу и сверлила его взглядом, пока он не ответил. Прием не из университетского арсенала - так иногда добивается ответов незабвенный шеф Ларди.
        - Ладно-ладно, Ремедайос! Не смотри на меня так. Несколько лет назад у меня было одно предприятие, надо сказать, довольно большое, которое занималось оценкой рентабельности орбитальных конгломераций в старых экономиках. Проще говоря, мы скупали имущество колоний, находящихся на грани банкротства, оборудование. Это совершенно законно! - он даже руками всплеснул, как будто я собиралась спорить. - Нордвелл решил… у него были основания, но лично я, как совладелец компании, был ни при чем. Он решил, что именно благодаря нашей деятельности был закрыт астрополис, в котором он родился и вырос. Что не соответствовало действительности, но ему было не важно, где правда. Он нашел виноватых и устроил целый крестовый поход против меня и… некоторых моих тогдашних сотрудников. Погибли люди. Этого негодяя арестовали, он был осужден и посажен в тюрьму. Я был уверен, что он там надолго задержится, однако… видимо, он смог заключить какую-то сделку с властью. И я уверен, что однажды ему хватит средств, чтобы добраться до меня и убить. Да собственно он и пытался: я не сомневаюсь, что за историей с водяными фильтрами
стоит именно он.
        Я представила себе коварного пирата в шляпе с пером и повязкой через глаз. Представила, как он пробирается ночью в кабинет Переса достает из кармана огромный шприц, наполненный ядом, и с коварной усмешкой всаживает в бок фильтра. Смешно. Нордвелл нашел бы другой способ.
        - Ну что, я удовлетворил твое любопытство? Теперь мы можем поговорить о чем-то…
        - Да, почти. Я хочу знать… каковы ваши мысли о том, кто напал на Эсмеральду? Должны же у вас быть идеи.
        - Ремедайос, но как я могу об этом знать, если даже полиция ничего не смогла нарыть. Я серьезно! Твои коллеги перевернули каждый камень на острове, но толком не нашли ни единой зацепки. Поверь, мне не безразлична твоя судьба и судьба твоей матери, и я даже назначил награду за любую информацию о том, что случилось. Но это пока тоже не принесло никакого результата…
        Пиликнул сигнал сетевого вызова. Перес посмотрел на меня с сожалением:
        - Ремедайос, прости, это по работе.
        Я кивнула - может, хоть так удастся что-то узнать.
        Пока Перес подтверждал контакт, я разглядывала его кабинет. Небольшой, уютный - много света, живые растения, имитация панорамного окна с трансляцией вида на планету.
        Циклоны, острова, океан - все как за настоящим стеклом.
        - Да, господин мэр. Конечно! Непременно буду. Да, через четверть часа…
        Что ж! мне не повезло. Кажется, больше ничего выудить из «тоже родителя» не получится. И этот замечательный вывод сеньор Перес немедленно подтвердил:
        - Ремедайос! К сожалению, я вынужден просить тебя отложить наш разговор. Экстренное совещание у мэра, это важно. Если хочешь, провожу тебя в гостиницу или лучше - ко мне домой. Отдохнешь, посмотришь, как я живу. Возможно, у нас найдутся какие-то общие интересы… ты могла бы приезжать, скажем, в гости…
        Нет, ну горбатого могила исправит. Опять он за свое! Я уже набрала воздуху, чтобы возразить, но Перес, очевидно, догадался о моем настроении и всплеснул руками:
        - О, Реми! Это всего лишь приглашение! Но я тебя все-таки провожу, не откажи старику в такой возможности!
        На счет старика я бы поспорила, но что я могла ему возразить по существу?
        И на этот раз, кажется, удача была на моей стороне. Потому что, распрощавшись со мной у небольшой очереди возле телепорта, он сразу поспешил обратно, но увидел знакомого и притормозил поздороваться.
        Я провожала его взглядом, пытаясь решить, как себя с ним вести дальше, и потому тоже заметила этого знакомого, а когда заметила - узнала.
        Даже не сразу поверила своим глазам.
        Но сомнений быть не могло - Густав Мозес! Тот самый сержант Мозес собственной желтозубой персоной! Человек, от которого нужно держаться подальше и который как раз сейчас, по мнению шефа Ларди, сидит в тюрьме Конгресса координационной ветки Диаманта.
        Они поздоровались за руку, перекинулись парой слов и разошлись - один направился назад, к корпусам корпорации, второй - к телепортационным кабинам.
        В этот момент как раз подошла моя очередь, и из-за спины кто-то напомнил, чтоб я поторопилась. Извиняясь, я поспешила выбраться из очереди. Черт знает, что толкнуло меня последовать за Мозесом, но в тот момент так было правильно.
        Я успела как раз, чтобы подсмотреть, какой код он выбрал на пульте соседнего телепорта. Это был код одной из внутренних кабинок Фелицы, старый припортовый сектор.
        Кажется, он меня не заметил.
        Всего через минуту я уже осторожно шла по техническому коридору в потоке какой-то рабочей смены - очень немногие из идущих были одеты не в форму. Впереди маячила спина Мозеса.
        Постепенно народ сворачивал в боковые коридоры. Кто-то пересаживался в лифты, кто-то отделялся от потока, чтобы подняться или спуститься куда-то по лестницам. Продолжать оставаться незаметной становилось все труднее. В какой-то момент и Мозес остановился возле большого грузового лифта - один. Приближаться я не рискнула. Дождалась, когда лифт двинется. Проще было выяснить по дежурному монитору, на каком деке сержант сойдет, чем рискнуть и попасться ему на глаза. Вскоре моя осторожность оказалась вознаграждена - Мозес сошел на сто сороковом грузовом деке Фелицианского грузового порта.
        Вот тут-то я и пожалела, что отказалась взять Джо Мартинеса с собой. Именно сейчас мне подкрепление было нужно, как никогда. Но Джо остался на планете, а более никто и не знал о моих планах. Так что действовать предстояло самой. Это-то и вызывало некоторую тревогу.
        Сильную тревогу, если честно. Я даже хотела на все наплевать, и вернуться на планету… Но все-таки вызвала лифт…
        5. О ТОМ, ПОЧЕМУ НУЖНО СЛУШАТЬ ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС
        Это был частный склад. И то, что он не охранялся, слегка успокаивало, хотя внутренний голос и твердил в истерике, - «Реми, что ты творишь! Вернись немедленно!» и «ты же понимаешь, что если что-то пойдет не так, то тебя никто и никогда не найдет?». Было холодно, пахло пылью и немного плесенью. Так часто пахнет на складах старых космических станций из-за проблем с кондиционированием и еще из-за того, что здесь некому регулярно прибираться. У нас в студенческом городке тоже есть старые хранилища, и я там даже пару раз бывала.
        Склад был невелик и примыкал к зоне погрузки космических челноков.
        И то, что меня не заметили на входе, оказалось везением чистой воды. Все потому, что владельцы его ссорились у рукава погрузочной станции, и ссорились столь громко, что и дурак определил бы не только место их положения, но и сколько их на этом складе. По голосам.
        Низкий и злой голос был мне незнаком. Он перекрывал все остальные голоса и с каждым произнесенным словом звучал все напористей. А вот Мозеса я определила сразу и безоговорочно. Хотя вроде бы слышала его всего один раз, да и мыслями в тот момент была далеко. Он как будто пытался урезонить крикливого, приводил какие-то аргументы.
        Третий голос прозвучал лишь единожды - и в нем чувствовалась власть и умение командовать - именно его обладатель был тут главным. Этот голос тоже показался мне знакомым. Слышала однажды - в одной уединенной бухте. А может, мне этот только показалось, мало ли похожих голосов.
        Я прикусила губу, пытаясь сдержать шум собственного дыхания, и протиснулась между контейнерами поближе к спорщикам, чтобы, во-первых, все разглядеть, во-вторых - понять, не зря ли вообще забралась на этот склад? Может, эти люди заняты какими-то своими совершенно законными делами. А Нордвелл тогда ошибся… или шеф Ларди ошибся.
        Ну, мало ли, на самом деле в обитаемой вселенной сержантов Мозесов?
        Ерунда это все. Конечно же, Мозес - это тот самый Мозес, и занят он тут совершенно точно чем-то незаконным. Определить оставалось лишь одно, связано ли это «что-то» со мной и моей семьей. И с нападением на Эсмеральду.
        Хотя, если включить голову, то цепочка выстраивается - Мозес как-то связан с моим «тоже родителем», об этом говорило красноречивое рукопожатие. И связан с Нордвеллом - они друг друга точно хорошо знают…
        Мозес - торговец людьми, Нордвелл мародер, а Перес… эм… ну тоже «нехороший человек».
        Не, не права я была. Вокруг меня не секретные агенты. Вокруг меня одни преступники и негодяи.
        Но эту мысль следовало обдумать после, потому что внезапно спорщики приблизились к моему укрытию.
        - Не могу! - голос «злого» прозвучал, казалось, сразу за перегородкой крайнего контейнера. - Вы просите невозможного. Мы договаривались на три часа. А идут вторые сутки! Вы понимаете, что будет, если копы нагрянут с проверкой? Это не планетарная песочница, это Конгресс ветки. Считай, сразу приговор.
        - Послушайте, Тодус, вам ничего не грозит. Груз проходит по документам, как муляжи для игрового вирт-пространства. Все законно…
        - Короче, убирайте ваш груз с площадки. За три часа не уберете, я клянусь, сброшу его в открытый космос. Я серьезно!
        - Тодус, за три часа я не успею даже погрузчик нанять. Мне нужен день - так и так. И складские места в порту Фелицы, между прочим, сами собой не заводятся.
        - А это уже ваши проблемы, господа. У вас три часа! Все! Все!
        Зазвучали шаги. Самый шумный из троих, очевидно, хозяин или склада или погрузочной площадки, ушел. Остались двое.
        - Так, - задумчиво произнес голос главного. - И где ты нашел этого идиота? Надо будет им заняться потом… но важнее сейчас склад. Чистый склад.
        - Ладно, - нервно сказал Мозес, - может я немного и преувеличил. Чистый склад на время найти можно - у меня есть связи в здешней администрации. Если попросить осторожно… и найти правильные слова, то площадка у вас будет. Но все равно ненадолго. Так что клиентам стоило бы поторопиться. Особенно учитывая ваш грандиозный провал на этом острове… как его там.
        Я насторожилась - «провал на острове». Сказанное могло иметь прямое отношение ко мне.
        Эти двое стояли так близко, что если прислушаться, можно было разобрать их дыхание. И если бы они не были так заняты своими тайнами, непременно услышали бы мое.
        - Знаете, Мозес, я начинаю думать, что вы можете быть полезны… постарайтесь меня не подвести!
        Прозвучали, удаляясь, шаги, но высунуться я осмелилась лишь через минуту после того как они стихли. Сердце бухало, во рту пересохло - как будто только что чуть не сорвалась с какого-нибудь утеса Эсмеральды.
        «Связями в администрации» у Мозеса вполне мог быть Перес. Но азарт погони во мне к тому моменту сменился легкой паникой - куда бежать? Кого предупреждать? И не помешаю ли я опять чьей-нибудь секретной операции?
        Сообщить шефу Ларди?
        «Шеф! Я проследила за сержантом Мозесом, и он собирается срочно переместить какой-то груз с одного склада на другой!».
        Шеф Ларди потрет свои рыбьи усы и спросит: «А это незаконно? И ты уверена, что это был именно сержант Мозес?»…
        Но даже если поверит, и решит проверить груз… времени у нас - от силы три часа. А мне, чтобы с ним связаться, нужно попасть в зону планетарных трансляторов. Со склада на Фелице не получится.
        Еще можно постучаться в сетку полиции астрополиса, но кто меня тут услышит - по здешним меркам я даже не полноправный полицейский. Так, стажер с побережья… к тому же отстраненный.
        С уходом хозяев груза на складе стало тихо. Нарушать эту тишину не хотелось, и я чуть ли не на цыпочках подобралась к контейнеру, который их так интересовал. Если мне повезет, то я сохраню его легальный идентификатор в свою сетку, а потом сообщу данные тутошним коллегам - и пусть разбираются.
        Идентификатор легко сохранился - судя по сопроводительному тексту, там и вправду были какие-то игровые причиндалы. Сангурская торговая компания-поставщик, фирма производитель - какое-то «Гарде». Или какой-то. Правопреемник поставщика… покупатель… отметки таможни… все выглядит вполне легально.
        Я с чувством выполненного долга направилась к выходу, но тут-то и оказалось, что у судьбы для опрометчивых искательниц приключений есть как минимум одна толстенькая морская свинка: склад был заперт.
        Снаружи.
        На примитивный механический замок.
        Не веря, я подергала дверь в разные стороны, даже пнула несколько раз, но гулкий металлический грохот заставил забыть об этой идее. Если вернутся хозяева, и если в контейнерах действительно то, о чем я думаю, то добром это не кончится.
        Надо было срочно что-то делать…
        Склад маленький, в нем четыре грузовых контейнера, но только один стоит у погрузочного рукава, тот самый. Освещение тусклое, то есть, его, наверное, достаточно для систем наблюдения, но человеческий взгляд любит больше света. Во всяком случае, мой человеческий взгляд.
        Я сунулась к ботам погрузчика со слабой надеждой как-то их попортить, чтобы складские работники прибежали меня спасать. Но пока любовалась их глухо прикрытыми боксами, подумала, что сигнал оповещения наверняка прилетит и к хозяину. А мне бы этого не хотелось.
        Потом пришла успокоительная мысль - жалкие три часа! Я просто подожду, когда они явятся за своим контейнером, а потом спокойно выйду.
        В тот момент мне даже в голову не пришло, что во внешнем мире жизнь продолжается. Что шеф Ларди вдруг не обнаружил меня дома и, начав искать, обратился к Пересу. А Перес решил, что меня опять похитили, и поднял на уши чуть не всю полицию Фелицы…
        Первый час я сидела под дверью склада и ловила каждый шорох снаружи - чтобы успеть скрыться, если вдруг появятся хозяева. Потом еще с четверть часа я лихорадочно обследовала стены своей временной тюрьмы, потому что вдруг подумала, что здесь обязательно должен быть второй выход - хотя бы пожарный. Но выхода не было.
        А потом - я как раз почти убедила себя забыть про страх и гордость и начать колошматить в дверь что есть силы - склад пришел в движение. Где-то загудели гидравлические приводы, заработали насосы. Причем звук был такой, что я невольно начала искать, нет ли где тут скафандра высокой защиты или хотя бы кислородной маски.
        Свет мигнул, это склад переключился на собственный источник. Меня мотнуло в сторону, да так, что устоять на ногах стоило большого труда. Я на всякий случай присела в углу и постаралась надежно уцепиться за край ближайшего контейнера.
        Когда паника немного отпустила, я догадалась, что это было. Это Мозес и его таинственный партнер… или начальник?... выходит, нашли транспорт для отправки своего груза. Сейчас склад по рельсам вроде тех, по которым бегает городской метролифт, переместится к внешнему контуру астрополиса, пристыкуется к тягачу. По рукаву на склад проникнут направляющие, боты надежно зафиксируют контейнер. На время отключится гравитация, и контейнер переместится в трюм транспортного корабля. И не факт, что внутри этого самого корабля будет пригодный для дыхания воздух…
        Я снова зашарила глазами по стенам и углам - тщетно. Оставалось надеяться на лучшее… или попытаться вскрыть один из герметичных контейнеров и спрятаться там. Вот чем надо было заняться!
        Впрочем, я не успела бы. Не прошло и пяти минут, как склад остановился.
        Я завороженно наблюдала, как серво-боты фиксируют контейнер, когда за спиной клацнули замки входного люка. Мозес? Второй? Проверять мне не хотелось. Я шустро проникла в темную щель погрузочного рукава аккурат перед контейнером. Оттуда, из натянутой на направляющие темноты, было все видно и слышно.
        Мозес вошел первым. Быстро осмотрел контейнер, проверил замки. Следом подошел второй. Лысоватый, немного сутылый, но все равно видно, что подтянут. Наверное, в прошлом военный. Проделал то же самое, потом приложил ладонь к сенсору. Из моего укрытия было прекрасно видно, как он хмурится, как шевелятся его губы - когда человек даже частично погружается в сеть, это сразу заметно.
        - Нормально, - наконец сказал он. - Надеюсь, Мозес, с вашим новым складом проблем не будет. Я отправляю!
        Боты синхронно скрылись в боксах. Оба мужчины отступили к выходу, а я почувствовала всем спинным мозгом, что значит мгновенно потерять силу тяжести. Меня словно дернули вверх, а потом отпустили - и дна под ногами уже не оказалось. Пришлось беспомощно махать руками, ища хоть какую-то опору. Кажется, я даже тихонько ахнула, когда оказалась в свободном парении. А может и не тихо - но один морской бес, за звуками судовой механики этого никто не услышал. Контейнер дернулся и с тихим лязгом встал на направляющие. И пополз на меня.
        Из-за спины дохнуло холодным ржавым воздухом, и я успела подумать - слава морскому богу, хоть не вакуум. А потом свет окончательно померк, скрытый боковой поверхностью контейнера, летящего в трюм буксира.
        Ничего не оставалось, как отправиться вместе с ним…
        Темный и холодный, лишенный гравитации, трюм все же оказался заполнен воздухом. Света в нем как такового тоже не было - кроме индикаторов самих грузов. Да еще слабо светились желтым контуры комингсов.
        Я, обдирая о выступающие части контейнеров колени и локти, начала перебираться к ближайшему входу, лишь надеясь, что он ведет в жилую часть судна. Меж тем где-то совсем близко заработали двигатели. Звуки отсоединяющихся замков и клапанов вновь заставили нервно искать хоть какие-то средства защиты от недружелюбного космоса - но даже если таковые были, как их найти-то в полной темноте?
        Я вцепилась в поручень у люка и так замерла, прислушиваясь к звукам трюма. Все что случилось со мной за последние два часа, случилось столь внезапно, что, только болтаясь в холодном темном трюме на поручне, я вдруг осознала, где и почему нахожусь. И что смерть моя болтается где-то совсем рядом, и все еще не отступила, ожидая, когда амулетная удача или врожденная дурость перестанут меня защищать.
        От холодного металла пальцы вскорости закоченели, но отпустить поручень я не могла: он единственный обеспечивал хоть какую-то фиксацию в пространстве. Когда вновь вернется гравитация, меня об эту стенку здорово приложит. Но если бы я сейчас решила испытать все радости свободного парения в невесомости, мне при падении наверняка досталось бы сильнее…
        И хотя морально к удару я была готова, он все равно случился внезапно. Я ударилась плечом, потом тут же - головой и спиной. И вдоль переборки упала на ребристый пол. С высоты человеческого роста.
        Я пришла в себя, когда разгрузка уже шла полным ходом. И то, что меня никто не заметил, было сущей случайностью. Люди проходили мимо несколько раз, но я лежала в тени между контейнером и переборкой, тихая и незаметная. Я сочла за благо молчать и ждать. Вряд ли разгрузка продлилась бы долго. А пока лежала, осторожно попробовала пошевелить ногами и руками. На удивление, это падение оказалось менее травматичным чем то, благодаря которому я познакомилась с Нордвеллом.
        Люди занимались разгрузкой где-то далеко, я не слышала даже приглушенных разговоров.
        Холод в трюме стоял жуткий, я заметила, что у меня стучат зубы и сжала челюсти. Выбралась из своего невольного убежища и сунула нос в обитаемую часть буксира. Там был трап, обычный узкий технический трап. Как на морском судне. Я осторожно поднялась, готовая в любой момент вернуться обратно. Но мне продолжало везти: секция впереди пустовала. И что важно, температура там была вполне обычной.
        Указатели вывели меня к шлюзу, которым обязательно снабжены все каботажные транспорты астрополиса. Шлюз обычно используют, когда возникает необходимость выхода в открытый космос, но рукав переходника от внешнего люка астрополиса чаще всего присоединяется тоже к нему.
        И снова мне повезло - у выхода никого не было. Да и дальше, в портовой части грузового дека тоже.
        Я срисовала себе метку маршрута до складов - теперь смогу без лишних объяснений направить сюда любую проверку. Осталось только выбрать, кого позвать на помощь… и вдруг увидела полицейских. Первый порыв был - бежать немедленно туда, представиться, и все им рассказать, но…
        Вот именно. Но.
        Полицейские наблюдали за разгрузкой, и кажется, беззаботно болтали с грузчиками. Я остановилась, как по голове стукнутая: что же выходит? Полицейские во всем этом замешены? Они охраняют чертов груз? Или они здесь по другому поводу? Но как же так? Куда бежать и кого звать?
        Как так получается? Что бы я ни делала и куда бы ни бежала, всюду на пути стоят какие-то преграды. И каждый раз, когда я думаю, что до возвращения к нормальной жизни всего шаг, что жизнь эта за смешной границей пластиковой перегородки, за единственным сообщением по сетке, за камерой телепорта, как вдруг оказывается, что все не так, как казалось всего пару недель назад. Секретные агенты, воры и убийцы - это не беда. Про эту часть большого мира я знала всегда. Но это, как раздевать почку луковой пальмы - сдираешь слой и узнаешь десятки новых неприглядных истин. От которых уже не отвернуться.
        «Спокойно Реми!» - сказала я себе. - «Это похоже на истерику! Лучше подумай, что делать дальше!».
        Я ушла от места разгрузки тихо и незаметно. А на соседней улице случайно увидела свое отражение в блестящей панели какого-то рекламного щита, и поняла, что выгляжу не так плохо, как себя чувствую, но все же какие-то меры для конспирации надо предпринять. Пальцами я расправила и даже почти уложила волосы - благо они у меня не длинные. Отряхнула, насколько было возможно, одежду. С темнеющими синяками, правда, сделать пока ничего не могла - а они быстро становились заметными.
        Зато эти синяки навели меня на мысль. Нет смысла рассказывать все здешней полиции, если она участвует в махинациях Мозеса и его товарища. Я была почти уверена, что этот товарищ с начальственными интонациями и есть Бруно, хотя при мне его так никто и не называл…
        Телепортом пока тоже не воспользоваться - по сетевой морде меня срисуют в нем тут же, как только я решу покинуть Фелицу. Вариант был только один на самом деле - найти Нордвелла и рассказать все ему. А уж он найдет способ сообщить о местонахождении склада своим приятелям из ФАРЭП. В Фелице я знала только одного человека, который мог мне помочь - доктора Лопес.
        Как, оказывается, легко пересечь пару кварталов астрополиса, если ты нормальный член общества, тебя никто не преследует и у тебя все в порядке с внешним видом. И как это трудно, если у тебя одежда в пылище, руки ноги в синяках, и к тому же тебе надо проделать путь так, чтоб тебя не увидели и не узнали!
        С расположением сенсоров фелицианских сервисов идентификации я знакома мало, но зато помню, как шел Нордвелл, когда мы с ним в прошлый раз здесь гуляли. Он выбирал рабочие и технические зоны и старался двигаться так, чтобы его лицо всегда оставалось в тени. Впервые в городе, в котором я провела значительный кусок жизни, мне стало неуютно. Как будто где-то неподалеку прячется тысечеглазое, всевидящее чудовище, готовое схватить и утащить в свои недра любого. Оно безразлично, ему плевать, кого утаскивать, но как же страшно знать, что оно смотрит на тебя тоже, и что ты можешь стать его очередной жертвой. Но ты все равно идешь, ощущая свою видимость для него. То, как оно откладывает удар. Как выжидает.
        Путь до знакомого кабинета занял у меня втрое больше времени.
        - Сеньорита из береговой полиции, - констатировала доктор Лопес, выходя в приемную офиса. - И снова в плачевном виде. А где…
        Она с подозрением окинула взором помещение, в котором кроме меня никого не было.
        - Я одна, - подтвердила я очевидное. - Мне очень нужна ваша помощь.
        - Вижу. Идемте!
        В этом помещении доктор осматривала пациентов. Именно сюда она отправила Нордвелла в прошлый раз, когда разговаривала со мной в кабинете. Указала на диагностический сканер, и я безропотно встала в светлое кольцо на полу.
        - Гематомы убрать легко, - пояснила она, - но я хочу убедиться, что нет более серьезных повреждений. - Так что же с вами приключилось?
        - Я увидела одного преступника, которого мы давно ищем, - пришлось соврать. Хотя Мозеса должны же искать, раз он каким-то образом сбежал из тюрьмы, - и пошла за ним. У меня не было возможности сообщить об этом своему начальству. Но я теперь думаю, что это и к лучшему, потому что, кажется, кто-то из полиции ему помогает…
        - Не частите так, сеньорита. Все нормально, вы в безопасности и мой канал связи в вашем полном распоряжении.
        Она не поняла, но кажется, я сама не с того места начала свои объяснения. Надо было иначе.
        - Доктор, вы знаете, как найти Нордвелла?
        Она покачала головой.
        - К сожалению, он всегда сам приходит, когда припечет. И случается это очень нечасто. Гораздо реже, чем требует график его лечения. Можете выйти, все с вами в порядке. Если хотите, я закажу вам чистый комплект одежды на этот адрес, вашу лучше бы сменить. Присядьте, я зарегистрирую ваши данные.
        - Не надо. Ну, если можно, не сейчас. Возможно, меня ищут… а мне не хотелось бы сейчас оказаться найденной… а если вы сообщите, что я здесь была…
        - Понятно. Снова не мое дело. - Она хмуро улыбнулась. - Вы бы поосторожней, молодежь, с вашими крестовыми походами… у меня и без вас полно работы.
        Всегда пустой кабинет намекал на обратное, но я не стала об этом говорить. Я ведь так и не знаю, на чем специализируется сеньора Лопес. И что она имела в виду под «крестовыми походами».
        - Тут опять все сложно, - попробовала я оправдаться, - А Нордвеллу я могу доверять… и он лицо заинтересованное. Но вот как ему сообщить? То есть я знаю, где можно попытаться его найти на планете, но времени-то нет.
        Доктор Лопес в сомнении потерла подбородок. Что-то ей сильно не нравилось в моем визите. Или в моих словах.
        - Его нет на планете, - наконец нехотя сказала она. - Как его найти я не знаю… однако можно попробовать оставить ему сообщение. Однажды кое-кто из его знакомых проходил у меня обследование и оставил сетевой контакт. Так что есть маленький шанс, что наше сообщение достигнет адресата…
        Мы смотрели друг на друга через стол доктора Лопес, пока мне не стало смешно. Нордвелл тоже усмехнулся. Пододвинул к себе поплавковое кресло, уселся, вытянув ноги.
        - Итак… - подтолкнул он меня к рассказу, - вы нашли довольно оригинальный способ меня разыскать. Если бы все в полиции соображали так же быстро, преступникам пришлось бы плохо.
        - Я знаю, где ваше оружие! - перебила я его. - Вам интересно?
        - Де Гив тоже знает, где контейнер, но мне бы хотелось знать…
        - Что?
        - Вам же прямо сказали - не лезть в эту операцию, вы можете все испортить. Так какого же морского беса…
        - Да я не лезла! Послушайте, я вообще не собиралась…
        - Вся полиция на ушах! Заместитель мэра Фелицы разыскивает пропавшую дочурку. Как вам вообще удалось сюда добраться незаметно - отдельный вопрос!..
        - Что? Кто меня разыскивает? Перес? А вы уверены, что я ему нужна не из-за этого вашего оружия? Может, сначала послушаете, что я расскажу?
        На этом месте доктор Лопес вышла из кабинета, а я поняла, что кричать надо тише, чтобы на шум не сбежался весь квартал.
        - Ну, слушаю.
        - Я прилетела к Пересу.
        - Так.
        - У меня были к нему вопросы из-за нападения на Эсмеральду. Ну и вообще. Мы мило побеседовали, но тут его вызвали на совещание к мэру, и он решил проводить меня к телепортам. Едва мы расстались, как ему встретился ваш давний знакомый сержант Мозес, и они поздоровались за руку.
        - Хм. Понятно, дальше!
        - Дальше я могла вернуться на планету, но… в общем, ладно. Я подумала, какие дела у Переса могут быть с этим типом? И пошла за ним. И нашла склад…
        - Черт. Вас видели? Вы вообще понимаете, что ставите под удар полицейскую операцию, которую готовили почти полгода?.. Ладно, дело решится в ближайший час-полтора. Надеюсь, вы ничего не испортили. Чем вы думали?
        Нордвелл даже встал. Для значимости.
        - Головой, - виновато сказала я. - Я же понятия не имела… но дело не в этом. Они переместили груз.
        - Когда? Точно?
        - Час назад. Или чуть больше. Я знаю, куда…
        И я - а что было делать? - рассказала о своих сегодняшних приключениях и скинула метку склада, на который поместили контейнер.
        Выслушав меня, он коротко хохотнул, назвал меня везучей дурочкой и вышел из кабинета. Надо думать, докладывать де Гиву о новых обстоятельствах.
        А я выдохнула - ну теперь-то все? Мир спасен, и супергероине можно на покой? Бруно арестуют, Мозеса вернут в тюрьму, Нордвелл исчезнет с горизонта по своим малопонятным не то шпионским, не то пиратским делам… де Гив будет счастлив, и Перес перестанет волноваться за свою жизнь и бизнес.
        И всеобщее благорастворение.
        Вернулся Нордвелл в кабинет всего через минуту.
        - Вы были правы, офицер Родригес. Еще ничего не потеряно. Но вы должны помочь хорошим парням в последний раз!
        - Почему я не удивилась?
        - Ничего сложного, но я, зная вас, немного беспокоюсь.
        - За меня? Как трогательно!
        - Сеньорита, я серьезно. Вам надо прямо сейчас выйти отсюда, подойти к любому офицеру полиции и представиться. Сейчас жизненно важно, чтобы полицейских убрали из порта, потому что ищут вас преимущественно там. Потом сообщите о том, что с вами все в порядке, вашему отцу. И покиньте Фелицу как можно быстрее. Это понятно?
        Ну что ж. Разумно. Простые инструкции, простые действия.
        Нордвелл вдруг щелкнул меня по носу и пояснил:
        - Выше нос, офицер Родригес! Вы молодец!
        Ну конечно.
        Так я и сделала, но Нордвелл как знал. Впрочем, то, что произошло дальше, от меня не зависело никоим образом: видимо, поднятый Пересом шум привлек внимание Бруно. Видимо, Бруно решил подстраховаться или просто насолить конкуренту…
        В общем, я-то действовала именно так, как попросил Нордвелл: выйдя из офиса доктора Лопес честно ушла на пару кварталов в сторону и там остановила ближайшего полицейского. Потом мы прогулялись с ним до отделения, и он срисовал мою морду в полицейскую сеть, проверил совпадение биометрии и попросил рассказать о причинах моего исчезновения. Я призналась, что заснула в метролифте, и меня увезло на станцию обслуживания.
        Так бывает довольно часто - особенно если кто-то один в ячейке и ехать ему через весь город.
        Я знала, что станции они наверняка проверяли. Но врать так врать. «Вы не поверите, проснувшись, я зашла перекусить, а потом решила прогуляться по незнакомой мне части Фелицы. И только после этого случайно узнала, что меня разыскивают!».
        Ни на лице, ни на конечностях, ни на одежде следов недавнего приключения уже не было, так что у полицейского не возникло даже мысли задержать меня надолго.
        Он поворчал еще немного на тему политиков, которые поднимают панику по любому пустяку, посоветовал мне быть осторожнее, и отпустил восвояси.
        Я прямо от входа связалась с Пересом и убедила его, что со мной все хорошо, что я вспомнила о кое-каких делах в Университете, и в последний момент не пошла в телепорт, а вернулась к метролифту, но заснула по дороге.
        Перес мягко пожурил меня за недальновидность и за то, что не предупредила начальство, которое волнуется, и отца, который в свете последних недель тоже не может спокойно спать. И оставалось мне выполнить последний пункт плана - а именно вернуться на планету под опеку шефа Ларди. Вот тут-то все наперекосяк и пошло...
        Собственно, до телепорта было меньше квартала, когда внезапно перед глазами все поплыло, и воздух впереди стал вязкий и непрозрачный - так на мозг в первые секунды воздействует стандартный полицейский гуп.
        Я услышала голос, которому не могла не подчиниться:
        - Офицер Ремедайос Родригес, следуйте направо, до гостиницы «Домино».
        Как во сне я повернула и послушно пошла к маячившей впереди вывеске. А потом вдруг - резкая боль в затылке. И пустота.
        6. О НЕРОМАНТИЧНОМ ПОХИЩЕНИИ
        Свет резанул по глазам так мощно, что я едва сдержала рвотный позыв. В голову словно кто-то медленно втыкал раскаленные спицы. Я дернулась и поняла, что меня держат в вертикальном положении, но стоять сама я не в силах. Что руки у меня связаны, и что мы, наверное, опять на каком-нибудь складе - этот запах будет преследовать меня всю жизнь.
        Тот, кто меня удерживал, перехватился удобнее, свет ушел куда-то в сторону, перестал слепить. Я услышала:
        - Перес, если ты меня видишь, смотри! Мы нашли твою потерю. Хочешь ее вернуть? Меняю девку на контейнер!
        Голос, безусловно, принадлежал человеку со склада. Он был где-то недалеко, но вне поля моего зрения.
        И ответом ему была тишина.
        - Начинаем! - раздалась команда, меня грубо толкнули вперед. Не отпуская, не давая шанса хотя бы посмотреть вокруг.
        Впереди знакомо и негромко зазвучали выстрелы - как тогда, на Эсмеральде.
        В полицейских записях, в хрониках, для решения конфликтов всегда использовалось обездвиживающее оружие, в редких случаях - излучения, подавляющие волю к сопротивлению. Все это и всегда - беззвучно, быстро и бескровно.
        Зрение частично вернулось, я видела, как люди в черных комбинезонах (или мне только казалось, что в черных) цепочкой, прикрывая друг дружку, проникают на склад, как загораются огни верхних осветителей.
        Вдруг включились системы защиты порта - ослабла хватка того, кто меня удерживал. Колени подогнулись, я начала падать… но, как ни странно, стрельба впереди не стихла, значит, энергия защитных полей на захватчиков не повлияла.
        К тому времени я уже стала тряпичной куклой, лишь номинально сохранившей возможность двигаться, этого хватило, чтобы откатиться немного в сторону. Лоб уткнулся в холодный пластик пола, и это уняло головокружение. А мимо вдруг снова побежали - на этот раз, кажется, полицейские.
        Несколько выстрелов прозвучало у самого уха, и тут кто-то подхватил меня под мышки и поволок в сторону складов. Я смотрела на свои ноги, скользящие по полу и ничего не могла ни сказать, ни сделать.
        На миг стало видно поле боя - верней, площадку перед шлюзом, уставленную небольшими компактными грузовыми контейнерами. Несколько тел в черном на полу. Труп полицейского у переходного тамбура, под ним лужа черной крови. Но многие из тех, кто сейчас лежал там, не были мертвы. Просто их, как и меня, накрыло подавляющее волю излучение системы безопасности.
        Меня снова подтолкнули к тамбуру, но тут в дальнем конце площадки появились еще люди, и притащивший меня человек был вынужден вступить в перестрелку. Этот человек был странно одет - во что-то серое, облегающее, тускло отблескивающее то ли металлом, то ли кожей. Я вспомнила слово - «хамелеон». Должно быть, это костюм-хамелеон, способный делать своего обладателя незаметным, если он не двигается.
        Оставалось горько пожалеть, что я почти не могу шевелиться - ни толкнуть его, неподвижного, ни испачкать чем…
        Но толкнули его без меня.
        Верней, оглушили станнером или чем-то подобным. Он внезапно пошатнулся и нырнул лицом вперед туда, где и без того было полно распростертых тел.
        - Родригес! - услышала я знакомый голос. - Двигаться можете?
        Попробовала шевельнуть пальцами, но поняла, что это - максимум, на который я способна.
        - Давайте руку. Сейчас…
        Меня снова вздернули на ноги, хотя это было совершенно бессмысленно - я по-прежнему ощущала себя тряпочкой. В коридоре и на площадке продолжали стрелять, а я запоздало поняла, что притащил меня сюда ни кто иной, как сам Бруно. Его было хорошо видно на полу у моих ног - не ошибешься. Я даже видела, что он в сознании, все видит, все понимает, но ничего не может сделать.
        - Что же вас все время несет не туда, куда нужно… - снова прозвучало над ухом и я, наконец, узнала Нордвелла.
        И он еще у меня спрашивает? Это же был его план! Я попробовала ответить, но услышала:
        - Тихо! Пошли!
        Он, словно куль, перекинул меня через плечо. И понес - в сторону того злополучного переходника, ведущего на буксир…
        И главное, так легко, словно я и в самом деле сшита из тряпок и легкого целлюлозного наполнителя… или из чего там делают кукол?
        Внутри буксира, у самого выхода, лежали, схватившись за головы, двое в одежде портовых служащих. Нордвелл скинул меня на пол, а этих двоих споро перетащил назад в шлюз.
        Я бессильно наблюдала, как он пробегает мимо меня то вправо, то влево по короткому, хорошо освещенному коридору. А потом исчез надолго, и я услышала, как включились двигатели.
        А еще через некоторое время я, наконец, смогла и свободно дышать и двигаться.
        Осторожно, по стеночке я поднялась. Голова продолжала кружиться, но было уже плевать. Почему-то самым главным казалось - найти Нордвелла и узнать, что происходит.
        Он нашелся в зале полетного контроля буксира, в синеватых отблесках проекций системы управления его лицо казалось маской.
        Нордвелл разговаривал с диспетчерской вышкой сектора. Чтобы ему не мешать, я опустилась на пол у самого входа - у этого судна место пилота-оператора было всего одно.
        Зажмурилась, вслушиваясь в его голос и пытаясь угадать ответы вышки.
        - Каботажный четыреста двенадцать, «Фортуна», в очереди на выход из контролируемого пространства порта. Просим коридор до харибды-семь. Нет, идем за «Анхеликой» транспортной компании «Дорадо», шлюзы по левому борту миновали… понял вас, ждем, когда уйдет «Анхелика».
        У Нордвелла по плечу, прямо на медицинскую манжету, стекала тоненькая струя крови, но он не замечал. Стоял, склонившись к контрольной панели, уперев руки в консоль.
        - Вышка, что у нас за шум? Вылеты не перекроют? У меня скоропортящийся груз, надо бы уйти побыстрее. Каботажный? Хорошо, меняю канал. Слышите меня? Курс сто двадцать по маяку, маяк по правому борту. Да, подтверждаю. Всего хорошего, Фелица-порт четырнадцать.
        Обернулся ко мне, как будто видел, что в зале он уже не один. Сообщил:
        - Ну что, раз нас сразу не поймали, то теперь уж точно не поймают. Из контрольной зоны Фелицы мы ушли, позывные у нас чистые…
        - Откуда?
        - Украл у соседей. Сейчас полиция будет активно заниматься ими, и это дает нам отсрочку…
        - Вы украли груз? И что дальше? Что собираетесь делать? И… мне бы домой вернуться.
        Нордвелл дернул плечом, отметая последнюю мою фразу, как несущественную:
        - Ничего еще не кончилось, как бы мы ни надеялись на это. Так что пока вам на планету возвращаться рано…
        - Почему? Бруно же арестуют? И вообще…
        - Бруно… Бруно. Офицер Родригес, напрягите ваш мозг и попытайтесь представить, что подумает покупатель груза, кстати, уже его оплативший, когда окажется, что груза нет? Такие сделки совершаются быстро, а новости по планетарным сеткам разбегаются быстрее, чем успевают случиться.
        - А вы знаете, кто заказчик?
        - Нет. Но… надеюсь, что я ошибаюсь в своих догадках.
        Я попробовала сосредоточиться. Получалось плохо - не жизнь, а одно сплошное приключение! Но все-таки выдала вопрос, который мучил меня с того момента, как Нордвелл запустил насосы в шлюзе.
        - Так что дальше? Что будете делать с этим вашим…
        Нордвелл недовольно поморщился. Сказал:
        - Заманчиво, конечно, оставить все себе и уйти из сектора навсегда. Но… но. Снова оказаться во всех полицейских сводках мне не хочется, а вам?
        Я замотала головой так, что дурнота вернулась.
        - Понимаю. Поэтому мы вернем контейнер правительству. Но до этого я собираюсь все-таки немного в нем покопаться. Мне кажется, план отличный!
        - Это пахнет воровством…
        - Думаю, де Гив уверен, что я суну нос в ящики. Сам бы он точно сунул… Вы как, уже транспортабельны? Здесь есть каюта.
        Транспортабельна ли я? Сейчас посмотрим…
        Попытка успехом не увенчалась, но я показала рукой, что мол, ерунда. Сейчас отдышусь и оставлю его в гордом одиночестве.
        Посмотрел на мои трепыхания скептически и вдруг присел рядом со мной у той же переборки.
        - Вы же понимаете, что я не могу прямо сейчас вернуть вас обратно на Кристалл?
        - Понимаю. Выходит, вы снова меня похитили.
        - Я снова вас спасаю от неприятностей, сеньорита. Будьте справедливы!
        Я поморщилась. Сеньорита! Хорошо что не Ремедайос.
        - Называйте меня Реми. Это как-то…
        - Тогда вы тоже. Называйте меня Алекс.
        А взгляд, словно ждет немедленного согласия. Пушистые ресницы, складка меж бровей - хмурится. Что-то не нравится ему в этой ситуации.
        Я облизнула сухие губы, пытаясь убедить себя, что в этом нет ничего неправильного и необычного. Алекс. Александр… Так вот почему Ксандер! То же самое имя, только немного исковерканное.
        Нет. Не получалось убедить. Нордвелл - это все равно Нордвелл. Тот же самый. И так вот пялиться на него становится уже неприлично. Кажется. Все равно он не оценит. Наверняка у него где-нибудь в специально обустроенном замке не одна такая красавица томится. И поглазастей меня. Так, все. Хватит…
        Я сказала:
        - У вас кровь. Я могла бы…
        Усмехнулся, напомнил:
        - Кажется, в прошлый раз у вас вышло так себе.
        Нет, ну нормальный?
        - У Луиса рана была серьезней, а у вас царапина!
        - Ну, раз царапина, тогда и говорить не о чем. Я сейчас выведу корабль на маяк и буду в полном вашем распоряжении. Обождите пару минут, хорошо?
        Я кивнула и через минуту снова имела счастье наблюдать лицо Нордвелла в синеватых отблесках проекций.
        На каботажнике, оказалось, была всего одна крошечная каюта на два спальных места.
        Нордвелл помог мне до нее добраться, как обещал - сразу, лишь только грузовик перешел в режим автопилота. Я к тому времени уже вполне могла шевелиться, но голова все еще кружилась от любого резкого движения.
        Удивительно, но когда, вздохнув еле слышно, он меня приобнял и повел-понес в каюту, мне стало спокойней. Как будто до этого я все время была, как взведенная пружина, и этой пружине так и не дали распрямиться… а просто осторожно, даже будто бы привычно, ослабили. Позволили выдохнуть.
        Правда, не говорить же за это «Спасибо»? Может я сама? Ну, может, у меня железные нервы, и я просто привыкла все время попадать в такие вот… ситуации.
        Забравшись на нижнюю полку с ногами и усевшись там, в уголке, я стала наблюдать за моим… как бы его назвать? Спасителем-похитителем.
        Нордвелла же сложившаяся ситуация как будто вовсе не беспокоила - он с удовольствием потянулся, осторожно открепил манжету и положил на угловой столик. На руке остались участки розовой кожи в местах, где они с манжетой соприкасались. Сунул нос в навесной шкафчик, вытащил оттуда упаковку с одноразовым постельным бельем. Разорвал упаковку, вытряхнул спальную капсулу - белый теплый спальник с удобной подушкой. Меня всегда удивляло, как в такую маленькую почти карманную упаковку производители умудряются втиснуть такую объемную штуку.
        Капсула полетела в меня. На лету от нее отделилось полотенце и упало на пол. Нордвелл его подобрал и аккуратно повязал поверх пореза вместо бинта.
        Слабость ли тому виной или усталость, - но спать хотелось больше, чем разговаривать или есть. Так что на вопрос, не хочу ли я чего-нибудь, я ответила, что буду спать - и тут же забралась в объятия чистой теплой капсулы. И даже к стенке отвернулась, чтобы не смотреть, как он ходит по каюте, размышляя о чем-то, несомненно, важном и наверняка криминальном. Хотя, честно говоря, посмотреть хотелось. Просто для душевного спокойствия. Наверное.
        Однако вопреки ожиданиям, сразу заснуть не удалось. И я слышала и невольно представляла, что происходит у меня за спиной - по тихим шагам, скрипу откидного сиденья, едва слышным междометиям. По хрусту пакета со вторым спальным комплектом.
        Потом дверь тихонько щелкнула, затворяясь, и я поняла, что Нордвелл куда-то ушел. Это почему-то принесло облегчение, и я заснула почти сразу после щелчка.
        Снилась какая-то ерунда про седьмую жертву и эстетику мертвых вещей. Мы с Мартинесом рвали когти из мрачного, как-то потусторонне освещенного Байя Соледо, а вокруг нас лежали нестрашные мертвые вещи. И жуть брала именно от того, что они совершенно нестрашные, потому что мертвые. Мы ехали, городок не кончался. Джо сказал, что мы единственные живые в мире мертвых вещей, и значит, седьмая жертва - это мы. Но тут каким-то образом рядом появился Нордвелл. Он усмехнулся, напомнил, что вообще-то мы не вещи, а живые люди, а значит, не можем быть жертвой, даже седьмой… и в этом была определенная логика. Но на этом месте я проснулась.
        Нордвелл, судя по нераспакованной спальной капсуле, в каюте так больше и не появился. Что ж - я выспалась и чувствовала себя готовой к любому… ладно, почти любому повороту событий. Я даже была готова к тому, что ближайшие наши планы поменялись и Нордвелл готов высадить нежеланную пассажирку там, где ему заблагорассудится. Лишь бы в этом «там» был воздух и связь с каким-нибудь центром цивилизации.
        Зеркало над раковиной отразило что-то встрепанное и помятое: что бы подумала мама, если бы я вышла из комнаты в таком виде? Подумала бы, что дочь ее окончательно потеряла разум… и в чем-то была бы права.
        Разума в моей голове действительно как-то немного осталось…
        Но уж нет! Надо быть готовой ко всему, в том числе к тому, что где-то летят спасательные корабли дабы вырвать мою прекрасную персону из ужасных пиратских лап. А такое чучело и спасать-то никому не захочется. Да и пират у меня не ужасный а… ну ничего такой пират. Особенно когда не шутит про свою медицинскую манжету. Он-то кстати, всегда весьма прилично выглядит… надо соответствовать.
        Хотя, если подумать, Меня он «в приличном виде» не встречал ни разу. Каждая встреча - удар по психике: то я барахтаюсь в прибое среди камней, с больной ногой и перекошенной физиономией, то совершаю глубинный заплыв прямо в полицейской форме… то вся в чужой крови отстреливаюсь от бандитов. А то и вовсе валяюсь тряпочкой на пыльном складе фелицианского порта. Все! Дудки! Никаких больше потрясений!...
        И я потратила почти час, чтобы вернуть себе образ если не строгого копа, то хотя бы нормального человека…
        Нордвелл нашелся внутри распакованного оружейного контейнера и выглядел там, как ребенок в магазине игрушек. Весьма деловитый ребенок, не разменивающийся на мелочи…
        Я некоторое время с удовольствием наблюдала, как он перебирает «игрушки», откладывает одни, снимает из жестких фиксаторов другие. Примеривает к руке, целится во что-то в углу. Он совершенно точно слышал, как я подошла, но то ли ему было все равно, то ли попросту жалко терять момент. Хищные орудия убийства ему шли, как красотке бриллианты… если так вообще можно выразиться.
        - Я даже не думал, что здесь такое есть, - сообщил он в пространство, бережно устраивая в ячейку здоровенную серо-зеленую трубу с рогами. Или с ногами - на весу было непонятно, для чего эти отростки нужны.
        - А что это?
        - Это миномет. Судя по характеристикам, универсальный, но… для наших целей тяжеловат. И снаряды к нему доставать будет трудно в этой части пространства.
        - А какие у нас цели?
        Нордвелл окинул меня с ног до головы одним из своих фирменных взглядов, но ответил совершенно серьезно, без иронии. Даже как-то буднично:
        - Выжить. И не оказаться вне правовой системы Регулуса. У меня есть новости. Идемте.
        Я только сейчас обнаружила у входа гору оружия, которое Нордвелл, очевидно, счел пригодным для «наших целей». Выяснить бы, что все-таки и на самом деле он имел в виду. И еще интересно, что скажет де Гив, недосчитавшись такого количества стволов.
        - Это опять похоже на воровство, - осторожно намекнула я.
        - Это оно и есть! Берите, сколько сможете унести, и тараньте, что ли, все это к техническому шлюзу по правому борту. Э… шлюз номер два-ка, кажется.
        - А оно не…
        - Здесь нет ничего заряженного. Ну же, давайте быстрей. Мне надо это запечатать. И Реми, мы торопимся.
        Оно было тяжелое, пахло смазкой и металлом. Но я послушно подхватила, сколько смогла, и унесла, куда просили. Оказывается, мой спутник не тратил времени даром, у шлюза уже стояли аккуратным штабелем с полдюжины армейского вида ящиков и коробок. И только одна коробка стояла отдельно - даже не коробка, а компакт-сейф со знакомой сетевой маркировкой. Принадлежит корпоративному банку, имеющему несколько филиалов на Кристалле. В Байя Соледо тоже есть офис, недалеко от «Золотой Ривьеры». Я, наверное, потому и запомнила.
        Такие сейфы привязаны к биометрии владельца, так просто их не вскроешь. Правда мое общение с полицейскими даром не прошло - я помнила как минимум пару сообщений о похищении и вскрытии таких хранилищ.
        Маркировка арендатора тоже оказалась мне знакомой. Компания «Гарде». По отметкам на самом контейнере - она и есть производитель всего этого оружия. Интересно, внутри документы? Накладные, сертификаты и всякое такое? Вообще, бывают ли сертификаты на контрабандное и, наверняка, краденое оружие?
        Когда я вернулась к контейнеру, тот был вновь герметично запечатан. Нордвелл сгрузил мне в руки еще охапку разнообразных железок, сам подхватил то, что осталось, и заторопился к шлюзу, попутно поясняя:
        - Мы с вами с недавних пор официально в розыске, правда, не как торговцы оружием. Вы - как объект похищения, я - как возможный похититель. Но это даже хорошо с той точки зрения, что в этом маршрутном коридоре теперь полно судов с федеральными мордами, и если кто-то захочет, например, притормозить наш катер, это не останется незамеченным. Но есть и плохие новости.
        Я с облегчением скинула груз в бесформенную кучу у шлюза и удостоилась укоризненного взгляда. Свою ношу Нордвелл сгрузил показательно-аккуратно. Со всем тем уважением, которого этот опасный металл заслуживает.
        - На планетах с неразвитой инфраструктурой… да вообще на любых планетах вдали от корпоративных денег, эти железки - средство выживания. Иногда - вообще единственное средство выживания. Относись к ним серьезно.
        - Хорошо. Так что за плохие новости?
        - Бруно вел бизнес с людьми, которые плевали на законы Федерации. О нас знают и нас ищут.
        - Кто?
        - Слышала о вольных армадах?
        - Вольные армады в зоне Регулуса? Ага. Верю.
        Он поморщился, словно отметая мой сарказм.
        Но. Может я и наивный студент, и мне можно любую лапшу на уши вешать гирляндами, однако ж, вселенная не так романтична, как об этом рассказывают старые сказки. И такому большому и серьезному пирату надо бы об этом помнить…
        - У вольных джентельменское соглашение с корпорациями, так что их кораблей здесь действительно быть не может. Но вся загвоздка в том, что соглашение - джентельменское. Армады - это не государство, они не живут по законам и уж точно не следуют законам Регулуса. Более того, у каждого отдельного флота - свои принципы, свой устав и свои внутренние правила. Заказчик, потерявший наш груз - по документам частное лицо. И де Гив рассчитывал, как мне видится, неплохо потянуть за эту ниточку. Однако он не догадывался, что рыбка окажется такой крупной и хищной. Не мудрено - два часа назад я тоже не догадывался… армады - старый флот. Но все еще кусачий. Особенно когда встречаешься с ними вдали от обжитых транспортных сетей.
        - И что нам делать?
        - Что обычно. - Нордвелл широко улыбнулся. - Выкручиваться! Умеешь водить космический корабль? Нет? Тогда пошли учиться!
        И мы пошли. Еще у входа в зал полетного контроля я надеялась, что он это не всерьез… куда там. Похоже, Нордвелл считал само собой разумеющимся, что я буду делать все, что он скажет, а главное, что у меня это получится!
        Черт, даже самой стало интересно, насколько далеко это может зайти…
        Пояснил:
        - На самом деле ничего сложного. Система все сделает сама, но нужно, чтобы кто-то был здесь, пока я буду прятать контейнер…
        - Угм…
        Оставалось только кивать, и делать вид, что все запоминаю.
        - Самое главное - следи за стабильностью модулятора. От него зависит, удастся нам покинуть контролируемый космос, или нас поймают раньше…
        Модулятор колебаний зеркальных полей в вирт-пространстве каботажника выглядел схематичной картинкой и интуитивно-понятной диаграммой, где его нормальная работа отображалась в зеленой зоне, а ненормальная - в красной. Нордвелл сразу пояснил, что запустит модулятор перед началом операции «Прячем контейнер» на холостой ход.
        - Маленькой харибды достаточно для того чтобы разогнать судно и вывести в межпространственный туннель, или как говорят навигаторы - «червяка», и она - навигационный центр сектора, так что нам следует миновать ее как можно незаметней и тише. Но на каботажнике это все-таки рискованно. Лучше бы найти другой вариант.
        Нордвелл продолжал рассуждать вслух, периодически что-то меняя в настройках управления судном. А потом вдруг снова возвращался к плану действий:
        - Часа через два я снова поменяю нам морду. Побудем прогулочной яхтой одного воротилы из Пуэрто-Кристалл. Так что если кто спросит - отвечай самоуверенно и нагло. Но вообще, запросов быть не должно - морда почти легальная, а яхта сейчас в доке на ремонте. Это будет наш привет де Гиву…
        Я снова кивнула. Спрашивать, куда и как он собирается прятать оружие, кажется, было бесполезно.
        - Вот тут еще один датчик. Он спит, и будет славно, если не проснется. Он предупреждает, что что-то не так с инверсионным концентратором. Это такой капризный хитрый прибор, который просто не починишь. Если датчик загорится, то я даже не рискну приближаться к зоне Шольца… в общем, придется искать другой способ скрыться от хозяев груза. Так что, если загорится, зови меня. И самое главное. Сама ничего здесь не трогай! Концентратор можно разогнать до предельных значений с пульта, прямо отсюда. А это смертельно опасно. Справишься?
        - Ладно. А сейчас-то чего делать?
        Он в задумчивости потер переносицу.
        - Сейчас - ничего. Через два часа войдем в контролируемое пространство харибды, и надо будет послушать, что о нас говорят, и кто нас ищет. А потом - действуем по плану.
        Надо ли говорить, что планы - это всегда только планы? Едва мы зашли на харибду, Нордвелл перехватил нешифрованный разговор, который мог относиться только к нам - кто-то передавал в эфир нашу телеметрию. При том как-то так чудесно выяснилось, что пространство у навигационного узла пустынно, а доступных коридоров к червяку возле планеты-гиганта Гелиоса, как раз сейчас всего три. И две альтернативные харибды расположены настолько неудобно, что нам к ним лететь - к одной почти одиннадцать дней, ко второй четырнадцать.
        По источнику передачи Нордвелл догадался, что нас ждут здесь. Но ведь неизвестно, что происходит подле других двух.
        И наши планы снова поменялись.
        - Пойдем к ближайшей харибде, - сказал он. - Не на разгон, а на саму станцию. От нас ждут немедленной попытки уйти в червяка, так что выиграем немного времени. Будем менять корабль!
        Ну, корабль так корабль, менять - так менять. Удивляться я перестала еще в начале нашего знакомства. За те несколько часов, что мы провели в зале полетного контроля, между нами установился зыбкий нейтралитет. Я боялась сделать что-то, что позволит теоретическим нашим преследователям до нас добраться, а Нордвелл традиционно или думал о чем-то отвлеченно-своем, или думал о том, как бы ему избавиться от такой заметной помехи как я. Он все время серфил местные сетки, иногда комментируя вслух полученные знания. Но новостей не было, а уйти в каюту я не могла - здесь хоть как-то можно чувствовать причастность к происходящему.
        - Все! - Нордвелл даже довольно потер руки. - Я нашел покупателя на нашу колымагу. Отличная сделка, я считаю. Слушай, Реми! Ты же коп! можешь его проверить?
        - Как?
        - Ну, кто он, откуда, подлинная ли у него мордашка…
        - Ну, теоретически… если Харибда даст мне доступ и не удивится при этом, чего береговая полиция забыла в пространстве…
        - А мы не скажем, что ты береговая полиция! - азартно предложил мой «похититель» - или вас как-то можно идентифицировать?
        - Пробить по коду подразделения.
        - Но ведь попытка - не пытка?
        …и еще один способ дать о себе знать официальным властям. Кстати, об официальных властях…
        - А тебе не кажется, - спросила я, осторожно тоже переходя на «ты» - что имеет смысл нам здесь сдаться и просто дождаться де Гива? Он ведь нас ищет?
        - Безусловно, ищет. Но вольные будут у седьмой харибды значительно раньше. И я не уверен, что изолятор здешней следственной полиции сможет нас как-то защитить. Я предпочитаю сам выбирать, на каком поле будем драться. А разгонная станция - не то поле. И еще тут много мирного населения.
        Ну что ж. В одном он прав - подвергать опасности навигационный узел со всеми его грузовыми доками и ремонтными базами, ну, и мирным населением, нельзя. Я ж хоть и временно, а все же полицейский.
        7. О ТОМ, КАК НЕКОТОРЫЕ ТОРГУЮТ КОСМОЛЕТАМИ
        Харибда висела над нами белой, сверкающей в свете Диаманта футуристической короной.
        Я изредка бросала взгляды на Нордвелла, который ругался с диспетчерской, направившей нас совсем не к тому причальному комплексу, где ждал потенциальный покупатель каботажника, к слову, Нордвеллу даже не принадлежащего. Впрочем, беспокоило это, кажется, только меня. На другой линии телепатера у него висел сам потенциальный покупатель, так что Нордвелл периодически переключался на него и ругался уже с ним.
        Я не видела его виртуальных собеседников, но легко могла представить и вспотевшего в час пик дежурного из диспетчерской вышки, и хитрого усатого Санчо Освальдеса, у которого непременно должны быть или золотые серьги или платиновые браслеты. Если представить себе господина Освальдеса мне помогал его портрет, заполученный у коллег из полиции харибды-7, то диспетчер «строился» исключительно на общих моих представлениях о работниках этой профессии. И на том, что Нордвелл подозрительно долго не мог вывести его из психологического равновесия - минуты три или даже четыре. Рекорд!
        На удивление, разговор со здешней службой порядка имел успех - я получила на потенциального нашего покупателя полное досье и даже данные какого-то старого полицейского скана, где он был свидетелем в деле о краже.
        Алесандро Освальдес родился в Пуэрто-Кристалл, но большую часть жизни провел далеко за пределами корпораций Регулуса. Основным видом деятельности его скромно обозначалась торговля, а в качестве личного имущества значился старенький межпространственный грузовик, который при этом Освальдес периодически сдавал в аренду.
        К сожалению, общались они по сетке, так что его ответы на Нордвелловские одухотворенные речи слышать я не могла - но мне хватало одного моего «похитителя», чтобы в полной мере получить представление о том, как делаются дела во внешних мирах.
        Нордвелл был в своей стихии. Судя по его речам, шли мы не на обычном каботажнике, а чуть ли не на круизной яхте, «требующей для смены класса минимальных финансовых вложений». Свистел он, как певчая змейка с коралловых рифов, я даже завидовать начала. А когда телепатер был отключен, и Нордвелл наконец с облегчением откинулся в кресле, я заметила:
        - А тебе ведь это нравится.
        - Что?
        - Торговать, обманывать людей. Ты - авантюрист!
        - С ума сойти, да?
        Он развернулся ко мне и улыбнулся еще шире обычного. Так бы и засадила чем-нибудь прямо по этой радостно-невинной физиономии.
        - Страшно, Реми Родригес? А ведь мы еще даже не во внешних мирах.
        Вот это он зря, конечно, - страшно мне не было. Страшно было на Эсмеральде во время захвата и вчера в трюме тоже.
        А сегодня я просто немного злилась, что он без спросу втягивает меня в свои делишки - и только.
        - Нет. Просто я думаю, что будем делать, когда обман вскроется…
        - Кстати, об этом. Твой отец часом не оставлял тебе допуск в свою организацию? Хотя бы временный?
        - В смысле - Перес?
        Еще не хватало. Мало мне нордвелловских делишек…
        - Ну да, он.
        - Эм…
        - Так оставлял?
        - А тебе зачем?
        - Нам нужна легальная фирма, которой мы можем прикрыть происхождение нашего личного имущества.
        Я не сразу поняла, что под личным имуществом он имеет в виду не каботажник, а потыренное из контейнера оружие. Я даже собралась возмутиться, но не тут то было.
        - На внешних базах большую часть этих игрушек мы сможем выгодно продать. А скинуть их здесь, в зоне порта уже и не получится, да и опасно это для кораблей. Так как?
        Я нехотя махнула рукой перед сенсором. Хотела сказать: «Будешь должен» - но почему-то промолчала.
        Нордвелл даже потер руки в предвкушении. Пришлось напомнить ему про сам контейнер, который сеньор пират вообще-то планировал вернуть правительству.
        - Я тут придумал одну штуку… правда, мне снова придется кое-что украсть.
        Общее нервное состояние все время подталкивало к необдуманным шуткам, и у меня снова вырвалось:
        - По-моему, у тебя клептомания.
        И снова эта довольная ни чем не замутненная улыбка:
        - Вот именно! Кстати, поздравляю. У нас на борту очень опасный токсичный груз из биолабораторий, с которыми сотрудничает твой… наш сеньор Перес. Сейчас не отвлекай меня, ладно? Я украшу его маркировку соответствующими… пре-ду-пре-жде-ниями…
        Я подавилась словом «Зачем?». Ну, не мешать, так не мешать. Понятливые студенты молчат как рыбки, особенно когда кто-то им объясняет, что происходит, и чем это «что-то» им грозит…
        Погрузившись в серво-сеть корабля по самый кончик носа, Нордвелл продолжал что-то шепотом комментировать, а я, наблюдая за ним, пыталась разобраться, что для меня будет лучше. Попытаться в очередной раз сбежать от него на харибде (ага, один раз получилось!) или же все-таки довериться этому выпендрежнику и посмотреть, чем кончится дело?
        - Готово! - Жизнерадостно сообщил Нордвелл. - Теперь твой выход, Реми.
        - В смысле?
        - Сообщи коллегам из таможни, что мы подобрали в космосе опасный груз. Что хотели посмотреть, что там и вернуть владельцам, но судя по маркировке… ну ты поняла.
        - И что нам это даст?
        - А как ты думаешь, куда отправится опасный контейнер с таможни Харибды?
        Я даже пальцами щелкнула:
        - В зону хранения полиции Фелицы.
        - Правильно. А поскольку груз биоактивный…
        - Позовут специалистов с Кристалла?
        - Я тебе больше скажу. В этом деле не обойдется без ФАРЭП, а значит, наш друг де Гив никак не пройдет мимо моей посылочки. Хорошо я придумал?
        Он смотрел на меня так, будто и вправду ждал одобрения. Ненавижу подобные ненадежные схемы! Люблю, когда план строится на чем-то более весомом, чем серия предположений.
        - Не знаю. Слишком много условий, мне кажется.
        Наставил на меня палец.
        - Давай поспорим? Если все будет, как я сказал, ты поможешь мне пробраться в контору твоего отца!
        - Ага, значит, ты все-таки планируешь до него добраться! Выходит, он был прав, когда говорил, что ты хочешь его убить…
        - Ну, хочу, конечно, - пожал плечами слегка удивленный Нордвелл, - а кто не хочет? Но при этом ведь не планирую.
        Я опять поискала взглядом, чего бы в него кинуть. Опять не нашла.
        И вдруг услышала совершенно серьезное и спокойное пояснение:
        - Мне нужно добраться до кое-каких старых архивов. Архивов компании, которой Перес владел лет пятнадцать назад. Де Гив обещал, что они смогут скопировать нужные мне данные из этого архива, но кажется, ничего у них не выйдет: все-таки частная фирма, которая к тому же перестала существовать. И времени у него было предостаточно, однако, дело стоит… а мне хотелось бы разобраться во всем еще в этой жизни. Ладно, Реми, давай, садись сюда. Поговори с таможней. Это несложно. Только не пугай их слишком сильно. А то ведь могут попытаться уничтожить наш ящик. А мне за него потом отчитываться…
        В «отчитываться» я не поверила. Не похож Нордвелл на человека, который за что-либо перед кем-либо отчитывается. Но в кресло все-таки села. Сразу почувствовала азартное Нордвелловское дыхание у себя над ухом, - он, видимо, собирался контролировать ход беседы. Ну, пусть! Мне уже и самой любопытно, насколько далеко может зайти эта авантюра. И насколько надежны поддельнльные маркеры, навешенные на идентификатор оружейного контейнера ловкими руками Нордвелла.
        Оказалось - весьма надежны.
        Во всяком случае, на борт к нам поднялось стазу четыре офицера со сканерами в руках и тоской на серьезных лицах. Они осмотрели и подтвердили целостность оболочки контейнера (Как! Ну как Нордвелл его запечатал после разграбления так, что кажется, будто все замки оригинальные и на месте?).
        Походили вокруг. Потом отправили контейнер на разгрузку, а нас с каботажником на карантин. Сделка с Освальдесом оказалась под угрозой, но сеньор оказался человеком деловым и понятливым и попросту дал взятку дежурному медику, чтобы тот выпустил нас сразу после комплексной медицинской проверки.
        Даже умудрился подписать обязательство произвести полную санитарную обработку всего каботажника - лишь бы его ему побыстрей отдали.
        И вот стоим мы втроем возле причального узла номер двенадцать - эм. И не знаю, как Нордвелл с Освальдесом, а у меня голова потихоньку идет кругом от количества и стремительности последних событий.
        - Знаете, почему такие станции назвают харибдами? - спросил вдруг Освальдес.
        - Это какое-то древнее чудище из легенд, - вспомнила я. - раньше почему-то разные станции и планеты часто называли именами разных чудовищ.
        Освальдес приподнял вверх палец, украшенный золотой печаткой.
        - Ээ, сеньорита, все не так просто. Харибда - это не просто чудовище, а сильнейший водоворот, который когда-то затягивал в себя корабли. Видимо, сходство кому-то показалось весьма очевидным. Правда, древний водоворот, говорят, никогда не отдавал обратно то, что уже изволил скушать. А наши корабли всегда возвращаются…
        - Сеньор, - развел руками Нордвелл, - нам бы пораньше покинуть станцию. Когда вы вылетаете?
        - Да как закреплю вашу красавицу в трюме, так сразу и полетим.
        И это была хорошая новость.
        Плохой новостью было звуковое оповещение о двух больших частных яхтах, приписанных к Фелице, которые только что подошли к станции.
        - За нами, - вздохнул Нордвелл. - Вероятно, будут проблемы…
        И как будто сглазил.
        Нет, сначала я даже подумала, что обойдется. Мы спокойно поднялись на баржу Освальдеса. Наши идентификаторы система приняла, как родные. Я даже успела порадоваться, что у нас будут отдельные каюты. А Нордвелл порадовался, как быстро наши «личные вещи» оказались на борту.
        Не знаю, что по поводу армейского вида «личных вещей» подумал Освальдес, главное, не стал ничего спрашивать. Однако, всего через четверть часа, то есть перед самым стартом, что-то поменялось: бортовая голосилка призвала нас с Нордвеллом в зал полетного контроля.
        Баржа Освальдеса - старой модели. Найти дорогу даже я смогла бы без подсказок сетевого навигатора, но владелец судна все же заботливо выстроил нам маршрут.
        Если сравнивать ЗПК баржи с залом нашего каботажника, то разница сразу заметна. Здесь все куда монументальней, места существенно больше, к тому же, поскольку судно предназначено для дальних перелетов, здесь для межпространственного двигателя была выделена отдельная вирт-консоль. Я осмотрела ее даже с некоторым знанием дела - вот контроль модулятора полей, выглядит почти как на каботажнике, вот инверсионный концентратор. «Главное, чтоб его индикатор продолжал спать!»…
        Освальдес красноречиво взмахнул руками при нашем появлении.
        - Господа, из-за вас у меня могут быть проблемы.
        - Что-то случилось?
        Нордвелл изобразил на лице искреннее сочувствие, - даже я почти поверила. А Освальдес чуть не прослезился.
        - Видите ли, у меня на харибде есть некоторый коммерческий интерес… и видимо… кто-то хочет изменить расклад в свою пользу, подловив меня на незаконной деятельности. Кто-то сообщил таможенным службам о моей просроченной лицензии навигатора. Это само по себе не страшно, но если начнутся проверки… а как я понимаю, у вас есть проблемы со здешним правительством…
        - Печально, - вздохнул Нордвелл.
        Я тоже кивнула, чтобы выглядеть причастной и все понимающей.
        - Сеньор Освальдес, если вы немного поможете нам, я смогу помочь вам. - Тон Нордвелла снова стал деловым, а лицо при этом было таким довольным, словно он кот на молочном заводе. - Во-первых, у меня как раз есть действующая лицензия навигатора межпространственных перелетов. А моя жена имеет некоторые контакты в полиции…
        Жена?! Что за морды он нам навесил???
        Но возмутиться я не успела.
        Приятный женский голос бортового искина сообщил, что у «гармошки» запасного шлюза ожидают посетители.
        - Сколько? - нервно спросил Освальдес, и тут же получил ответ:
        - Двое. Идентифицируются как представители таможенной службы харибды, подразделение ви-семнадцать, номера сет-блоков две тысячи сто сем…
        - Стоп, - махнул рукой Нордвелл. - Разрешите им доступ. Сеньор Освальдес, ну вы поняли - я ваш новый пилот, мы сейчас как раз подписываем разовый контракт. Сюда мы с супругой прилетели, скажем, от Фионты, где с удовольствием катались на горных лыжах… кстати, так прописано в наших путевых картах, можно проверить по серво-сети. Я - Алекс Беккер, а эта сеньора…
        Я прикусила язык. Ладно. Как только таможня покинет борт, я ему сразу скажу, что обо всем этом думаю… Беккер!
        - Я их встречу, - нервно взмахнул руками Освальдес, - а вы, сеньоры, обождите здесь. Возможно, мне удастся с ними договориться.
        Нордвелл включил телепатер, стоило Освальдесу покинуть помещение. И вывел картинку предшлюзового отсека на открытый канал судовой сетки.
        Было видно, как таможенники входят, как им навстречу выдвигается сеньор Освальдес, сверкая лучшей из своих улыбок.
        На барже предшлюзовая зона приличных размеров - отсюда есть выход и к спасательным капсулам, и на обшивку. Здесь расположена барокамера и секция космических скафандров. Здесь же иногда размещают часть груза, ту, которой необходимо нормальное давление, гравитация или кислородная атмосфера. Сейчас таких грузов не было, и помещение казалось особенно просторным.
        И створки основного шлюза, понятное дело, тоже выходят сюда.
        Невольно вспомнился почти такой же шлюз - но в глубине океана Кристалла. Короткий отрезок давно затопленной станции. Рука потянулась к ожерелью на шее… и опустилась. Кое-что в поведении гостей меня насторожило, но я не сразу поняла - что именно.
        Тот из таможенников, что шел вторым, руки держал на поясе, пальцы правой плясали возле гупа, тем самым выдавая, что он слегка нервничает. Я осторожно приблизила его кисть, и поняла вдруг, что именно меня насторожило.
        - Нордвелл, - сказала я, сама удивившись как странно звучит мой голос, - а у заднего, вон, манжета! У него же может крышу сорвать, он же под кайфом…
        - Я тоже, - задумчиво ответил Нордвелл.
        - Не сравнивай!
        - Тихо, я слушаю!
        Только в этот момент я догадалась подключиться к телепатеру, чтобы не только видеть, но и слышать происходящее. И именно этот момент выбрал второй таможенник, чтобы выхватить гуп.
        - Черт! Реми, таможня! Узнай, какого черта…
        - Ага!
        Жалко было отключаться от предшлюзового отсека, где как раз сейчас-то и должно было начаться самое интересное, но уточнить, кто к нам ввезся и как обманул искин баржи, следовало немедленно.
        Дежурный офицер сообщил, что нет, никто не должен был нас проверять. Документы в порядке, техосмотр баржа прошла, груз задекларирован.
        По подсказке искина я тут же сбросила дежурному идентификаторы наших гостей, и получила уверенный ответ, что такие сотрудники у них числятся, но сейчас находятся далеко от станции. Такой несанкционированный налет дежурного всерьез озаботил, так что он отправил к нам сотрудника для проверки. Я поблагодарила и переключилась опять на предшлюзовую.
        Застала прекрасный момент, когда Нордвелл и Освальдес вязали отключившихся «таможенников» ремнями, предназначенными для фиксации грузов. А это очень широкие и очень жесткие ремни.
        Ну, хоть развязку посмотреть своими глазами…
        Пока Нордвелл приводил в чувство одного из «таможенников», ко мне подошел очень взволнованный Освальдес и вполголоса поделился:
        - Очень, очень уважаю военных! Ваш муж - невероятный человек! Как ему удалось скрутить этих двоих, я просто не понимаю! Клянусь, я не видел, чтоб он к ним хотя бы прикоснулся!
        - Да, - бледно улыбнулась я, - это он может. Кстати, к нам сейчас придет настоящая таможня, что будем врать?
        Нордвелл услышал, отвлекся от своего подопечного, даже подошел к нам.
        - В этом деле, - улыбнулся он мне, - главное помнить, у кого какая информация. К примеру, пограничники знают, что мы - владельцы яхты, которую только что передали по эксплуатационному контракту господину Освальдесу в бессрочное пользование. У них нет к нам вопросов и претензий. Полиции же не важно, кто ты и откуда, если у тебя есть доступ к их базам, и ты делаешь официальный запрос по своему идентификатору. Тут небольшой риск был… но именно что небольшой. Потому что твоя фамилия Родригес, а не Перес. А в полицейских сводках - ты ассоциируешься с его фамилией. Он - персона.
        - То есть, твой план строится даже не на самих ассоциациях, а на предположении об этих самых ассоциациях?...
        - Не путай меня, ладно? Вот, например, Сеньор Освальдес знает, что мы супруги Беккер, но догадывается, что фамилия вымышленная…
        - Мне это совершенно неинтересно! - поспешил заверить Освальдес.
        - Вот и хорошо. Так про таможню. Наши друзья из таможни тоже считают, что мы супруги Беккер, путешественники, которые предпочитают не тратить деньги на системные лайнеры, а пользуются услугами частного извоза. К тому же они считают нас честными людьми, предупредившими специальные службы Харибды о взломе личных идентификаторов двоих их сотрудников. Уже, считай, мы дважды им помогли.
        - А что с этими? Которые ненастоящие?
        - С ними? Они никому не признаются, что здесь забыли.
        - А что они забыли?
        - Контейнер, я полагаю. Или покупатель прибыл на харибду и жаждет быстро и без шума получить имущество, которое считает своим… или… или это ребята из конторы все того же сеньора Переса.
        Освальдес нахмурился:
        - Это не мое дело, но если у меня на борту найдут какой-то незадекларированный контейнер…
        - Не найдут, - вздохнула я. - Мы уже отдали его полицейским.
        Нордвелл покаянно развел руками:
        - Но начальство этих двоих об этом не в курсе… так что лучше бы нам отсюда побыстрей убраться…
        До Гелиоса и червяка харибды-3 мы добрались на одиннадцатый день.
        Гелиос с этой точки был хорош. Серо-оранжевый, в окружении ярких точек спутников и всяких других, прихваченных гравитацией из пространства космических тел.
        Освальдес что-то насвистывал у консоли.
        Нордвелла не было, он редко выходил из каюты после того, как мы ушли от седьмой разгонной, я же под пристальным вниманием владельца баржи изучала окрестное пространство в поисках наших недоброжелателей. С самого поспешного отлета со станции от них не было ни слуху, ни духу и это тревожило.
        Время вновь замедлились настолько, что появилась возможность обдумать произошедшее. Почему я не попыталась сообщить о себе еще тогда? У меня был неплохой шанс вернуться. С другой стороны, чем дальше я сейчас от мамы и от Луиса, тем меньше к ним внимания со стороны кого бы то ни было.
        Но дело было не в этом. В чем? Непонятно.
        Вечером в день нашего отлета я прокрутила запись событий в предшлюзовой зоне и поняла, что Освальдес не соврал ни на капельку. Нордвелл скрутил вооруженных «таможенников» как-то даже походя, не размениваясь на лишние движения. Даже пришлось замедлить картинку, чтобы понять, что же он сделал-то. Оказывается, одному словно похлопал по плечу, а у второго сначала отвел в сторону гуп, которым тот и не воспользовался, а потом мягко так усадил, придерживая неестественно выкрученный локоть. За это время Освльдес успел только пару раз мигнуть.
        В тот вечер Нордвелл заперся в своей каюте и выходил оттуда, кажется, только в гальюн.
        Освальдес по неопытности попытался поднять его на ужин, но ничего не добился - дверь осталась закрытой. Как тогда, на подводной базе контрабандистов.
        Он даже, бедный, ко мне подошел. Спросил, не болен ли мистер Беккер. Я ответила, что такое с ним бывает.
        Но на самом деле, оставалось только гадать, то ли у «мистера Беккера» вдруг закончился его аптечный коктейль, то ли наоборот, он пытается растянуть небольшой запас на весь полет. Не мог же он не пополнить запасы, раз уж успел посетить доктора Лопес?
        Другой вопрос, что бы я стала с ним делать, если б он вдруг слетел с катушек или если решил бы покинуть этот бренный мир прямо тут, на борту баржи? По намекам доктора, коктейль, которым периодически накачивается этот невыносимый наглый бессовестный пират… это у него не для удовольствия. Это у него реально какая-то есть необходимость. Обезболивает что-то? Ерунда. Мы не в диких мирах, уже бы вылечился…
        Я с помощью бортовых контрольных систем проверила его физическое состояние, но биосканер дает лишь цифры. Интерпретировать он не умеет, так же как и я. А норма - понятие растяжимое. Что одному норма, то другому смерть.
        Ну - жив, и то хорошо.
        Освальдес, который при первом знакомстве еще пробовал подбивать ко мне клинья, проникся к Нордвеллу понятным уважением и теперь держал дистанцию. Но он любил поговорить, а других собеседников не было.
        Я одним ухом слушала эфир, другим - размеренную речь старого контрабандиста и все меньше понимала, что я забыла на борту этого судна в компании этих людей?
        Однажды мы столкнулись с Нордвеллом в одном из узких коридоров. От него резко пахнуло алкоголем и какой-то травяной смесью, которой среди нашего с ним багажа не было совершенно точно. Нордвелл посмотрел сквозь меня мутным взором, а потом просто обошел и заперся в каюте.
        Без помощи Освальдеса он бы дурь не добыл. Но тот посмотрел на меня тоскливым взором и сообщил:
        - Когда такой человек просит, отказать ему совершенно невозможно. Вы-то, госпожа Беккер, должны же это понимать?!
        Я не стала уточнять, на что он намекает.
        - Сеньор Освальдес… - осторожно спросила я, - а что именно он у вас попросил?
        Список навел меня на мысль, что Нордвелл и правда затеял совершить самоубийство.
        Но компьютер продолжал считать, что он в относительном порядке и я, в конце концов, выбросила из головы. Он мне не муж, не брат и не другой родственник.
        Да и уже в том возрасте, когда люди сами могут себя контролировать.
        Наверное.
        Но посматривать на биосканер продолжила. Вдруг что-то пойдет не так…
        Разговоры Освальдеса все сводились к его прошлым успешным сделкам и путешествиям в дальние колонии, те самые, которые видят торговые суда, может быть, один раз за целое поколение. Судя по рассказам, жизнь контрабандиста никогда не была спокойной…
        Я слушала, кивала, но в ответ помалкивала. Недавние наши с Нордвеллом приключения, может, и достойны были устного изложения, да только история-то еще не закончена, и пока не известно, какая ее часть должна оставаться секретной.
        А об остальной моей жизни, пожалуй, и сказать-то нечего. Гранит науки на Фелице, каникулы на Эсмеральде, плаванье с маской.
        Можно было бы пересказать парочку из тех историй, что когда-то поведал Джо Мартинес. Но тогда мы оба были пьяны, а на трезвую голову эти байки уже не казались такими забавными…
        К концу недели в зале полетного контроля, в каютах, в отсеках, везде на борту правила тишина.
        Тишина натягивалась, гудела, готовая не то лопнуть атомным взрывом, не то задушить нас, всех кто был на корабле. И первым не выдержал Освальдес. Однажды утром он постучал ко мне в каюту и потребовал, чтобы я поговорила с мужем. Скоро нужно будет готовить борт к переходу, понадобится помощь Нордвелла, а он не откликается на сетевые вызовы, стук в дверь и сигналы громкой связи.
        Я представила, чем это может кончиться, но собрала волю в кулак и все-таки пошла к нордвелловской каюте. Хотя и была уверена в провале.
        Дверь приоткрылась, в щель стало видно угрюмую небритую физиономию обитателя каюты. Он несколько секунд щурился, разглядывая меня, потом все-таки узнал:
        - А, офицер Родригес… входи. Давай, входи…
        Я вошла, осторожно высматривая признаки почти двухнедельного запоя. Но в каюте было прибрано, койка убрана в технологическую нишу. На столике, на полу, у душевой капсулы - везде было чисто. Как будто здесь и вовсе никто не жил.
        Нордвелл отстегнул от стены и катнул мне кресло-поплавок. Тоже приглашение. Сам присел у переборки прямо на пол. Несколько секунд так и просидел, зажмурившись. Потом спросил:
        - Что?
        Я пожала плечами:
        - Освальдес беспокоится. Мы выходим к Гелиосу, ему нужна помощь.
        - Освальдес, значит… - кривая ухмылка. - Ну что ж. Надо ему помочь, раз ему нужна помощь. И раз он беспокоится.
        Прозвучало это с легкой иронией, но какая разница. Уже хорошо, что хоть дверь открыл.
        - Я если честно, тоже немного… - призналась я. - Ты плохо выглядишь.
        Похмелье людей не красит обычно, но у моего пирата, не как у других людей. У него - аристократическая бледность сквозь щетину, темные круги под глазами и странное, не то дурашливое, не то злое настроение.
        - Я пил. Алкоголь. Ты когда-нибудь пила алкоголь?
        Вспомнились не к месту обнимашки с Мартинесом.
        - Ну, я же все-таки студент… - прозвучало, как будто извиняюсь. Да и наплевать.
        - Студент… ты училась в школе? Или это были сетевые курсы?
        - Школа была на соседнем острове, - обрадовалась я возможности сменить тему - мы ездили туда на лодке. Три дня в неделю жили там, в специальном детском корпусе, три дня - уроки по сетке. Но тебя же не это интересует?
        - Я никогда не учился так, как ты. Уроки… задания, наверное… игры.
        - Но ты много знаешь.
        Это было странно. Образование - фундамент общества. Хотя о чем это я. Где Нордвелл, и где общество.
        - Знаю. Да. Пришлось… Так что ты хотела мне сказать?
        - Что Освальдесу скоро понадобится твоя помощь. А еще, что мы не заметили никаких подозрительных переговоров в этой части пространства…
        Он махнул рукой:
        - Знаю. Следил. Сетка открытая…
        - Эй, ты в порядке? Я спрошу у Освальдеса, может тут есть какая-нибудь нормальная аптечка?..
        - Да мне нельзя это все. Ничего, Реми. Ничего, через пару часов буду в порядке…
        Я усомнилась, но как оказалось, совершенно напрасно. Примерно через час с небольшим Нордвелл появился в зале полетного контроля бодрым и свежим. Хотя следы утренней мрачности с его лица исчезли не до конца. Он мог обмануть кого угодно, но я-то уже давно за ним наблюдаю, привыкла.
        Караулили нас у самого входа в туннель - мы были начеку, и только потому нас не разметало по космосу жалкими кусочками протоплазмы.
        Как потом пояснил Освальдес, нашему кораблю попытались сбить настройки зеркальных полей, заставив отказаться от маневра и уйти на одну из немногих доступных орбит. Им это почти удалось - шкала модулятора в какой-то момент скакнула в красную зону так, что сработал звуковой сигнал.
        Я уже морально готовилась, что нам придется принять неравный бой, но сеньор Освальдес хладнокровно вырубил пищалку, и что-то скомандовал Нордвеллу на том варианте разговорного языка, который понимают лишь грузчики и технические специалисты узкого профиля.
        И мы не вылетели из туннеля, не разбились и не сошли с курса. Мы даже немного еще ускорились - меня вдавило в кресло и мотануло влево.
        Нордвелл затейливо ругался сквозь зубы, рядом снова что-то пищало, но мы уже были в червяке, а значит достать нас не смог бы даже какой-нибудь случайно оказавшийся рядом бог.
        Может, перед началом маневрирования, мне надо было остаться в каюте - нервы, наверное, были бы спокойнее. Но упустить возможность понаблюдать за гиперпереходом из самого первого зрительского ряда я не могла. Теперь-то пожалела, но кто знал, что «уход в червяка» поначалу похож на ускоренное падение к полюсу планеты?.. наперегонки с неизвестно, какими врагами.
        Оживали доселе темные шкалы. Зажигались предупреждения. Что-то пищало на разные голоса. Чтобы избавиться от этого мельтешения я стала смотреть на руки Нордвелла - они, откликаясь на команды Освальдеса, по очереди перезапускали сбоящие системы. Системы перезапускались, шума становилось меньше. А потом мой взгляд сам переместился на его лицо. И я поняла, что на этот раз - обошлось. Нордвелл азартно улыбался и был так увлечен нашим управляемым падением в туннель, что, пожалуй, взорвись рядом бомба - не заметил бы.
        Переход завершился за считанные минуты, но работа у пилотов на этом не закончилась. Нужно было быстро и экономично уйти с траектории возможных встречных судов, высчитать курс к здешней разгонной станции, протестировать все системы судна, во избежание возможных проблем. И пилоты работали. А я размышляла о том, что теперь.
        В смысле, что мы теперь будем делать? Куда полетим? Как вернемся?
        По тону обоих мужчин я понимала, что мы еще не выпутались из этой переделки, но не хотела лезть под руку с несвоевременными вопросами.
        Так что в какой-то момент я просто ушла. Полюбовалась по сетке видом на здешний вариант Гелиоса, совсем не похожий на «наш». Гигантская экзопланета оказалась слишком синей, и у нее не было спутников - только два тусклых, хотя и больших по площади, кольца.
        Я брела по страховочной галерее между грузовыми деками - слушала голос двигателя, ла Вспоминала.
        Сегодня я вдруг увидела Нордвелла по-другому, как будто он, как я или Луис, просто человек. Обычный. Со слабостями, ошибками, недостатками. Хотя, о его недостатках я была в курсе с первого момента нашего знакомства. Да и о слабостях, если подумать. Насчет же ошибок…
        Трюмы, в которых находятся контейнеры, опечатаны до порта назначения. Но их соединяют пустые, довольно длинные переходы, и я брела по ним, наматывая круг за кругом, пока мне, наконец, не послышались шаги. Меня догонял Нордвелл.
        Нетерпеливо махнул рукой, приказывая остановиться. Когда поравнялись, сказал:
        - Все, мы на курсе. Без критических повреждений.
        - Это хорошо?
        Криво улыбнулся, потом отмел взмахом руки сомнения:
        - Я должен извиниться. Я давно… в общем, я привык полагаться только на себя и не могу быстро изменить стиль жизни так, чтобы другим было комфортно.
        «Вот это поворот», - подумала я. И еще подумала - «Наверное, он раньше никогда не извинялся. Не умеет».
        - Хочу сказать, всему есть объяснение и, хотя оно меня не красит…
        Смотреть и дальше, как он пытается выдавить из себя что-то похожее на раскаяние, я не стала.
        - Я знаю, что ты не подарок. Не мучайся.
        Смотрел на меня несколько мгновений. Я так и не поняла, чего в этом взгляде больше - облегчения, что объясняться не придется, или удивления от того, что не стала расспрашивать. Он все-таки кивнул, соглашаясь, что так будет лучше.
        Но кое-что я все-таки выяснить у него была должна.
        - Расскажи, во что я ввязалась. И что будет дальше - завтра. Потом.
        Вздохнул, сбился с шага. Сказал:
        - Пойдем-ка я тебя провожу. Кажется, кто-то переволновался?
        - Так и знала! Снова уходишь от ответа. Надо было давно привыкнуть…
        - Ладно! Что ты хочешь знать?
        На самом деле до жилой части было недалеко, мы вернулись через полминуты. Нордвелл вновь открыл свою дверь, приглашая войти. На этот раз я предпочла тоже сесть на пол, чтобы не смотреть на него сверху.
        А он и вовсе не собирался на меня смотреть. Смотрел на свои сцепленные в замок пальцы.
        - Воды хочешь? Держи бутылку. Так. А теперь спрашивай.
        Спрашивать. Ну что ж. Вопросы у меня были. Правда, настроение такое - хоть в омут головой. Тоскливо-обреченное настроение. Плюс усталость.
        Я сказала:
        - Почему все получилось так, как получилось? Я запуталась. И устала уже бояться. Понимаю, что никто не должен ничего объяснять, и вообще я случайно оказалась впутана во все это. Но это самое обидное, быть случайно впутанной. Понимаешь? Я надеялась, что приду к Пересу, припру его к стенке, заставлю сказать, кто такой этот ваш Бруно, я хотела удостовериться, что нам - мне, маме, Луису, больше ничего не угрожает. Но он не ответил. Он же хитрый, умеет уходить от неудобных вопросов. Прошло уже много времени, я по-прежнему ничего не знаю. Мы куда-то летим, и как-то совсем не домой. Я не знаю, как буду возвращаться, и что буду делать, если вдруг окажусь одна.
        - Выше нос, Реми.
        - А как же «все будет хорошо»?
        - Все будет хорошо.
        - Тогда помоги разобраться.
        - В чем?
        - Бруно. Мозес. Перес. Ты.
        - Я иногда… я не могу отказать де Гиву в помощи. Можно сказать, он отвечает за мои действия. Но может быть, ты заметила, контролировать меня трудно.
        - Заметила.
        - Вот, видишь. С чего все началось? - с того, что у него появилась информация о трафике запрещенного оружия через таможенные службы Фелицы.
        - Это Перес? Торговец оружием. Это он?
        Нордвелл молчал несколько секунд. Потом рассказал - коротко, суховато, и как мне кажется - далеко не все. Про то, как де Гив и его агенты заподозрили Переса в махинациях с оружием. Как перехватили в процессе продажи один из целой серии армейских контейнеров, происходящих из одной недавно закрытой колонии. Как придумали план - через подставное лицо - Нордвелла - выставить этот контейнер на рынок, благо репутация контрабандиста и мародера позволяла. О том, как на Нордвелла вышел представитель покупателя, - Бруно. И наконец, как он был вынужден скинуть тщательно подготовленную сетевую мордашку, обнаружив постороннего «жука» в собственной сетке. Нордвеллу пришлось, чтобы не сорвать операцию и выйти на покупателей и поставщиков, завершить сделку.
        - И ты передал Бруно контейнер с оружием…
        - Да. Бруно наладил постоянно действующий канал под носом у ФАРЭП. Но куда оно уходило потом? След терялся. Оставлять это без внимания, сама понимаешь. Нельзя. Вот так оно все и получилось.
        - А Перес?
        - Перес меня не любит, и надо сказать - взаимно. Он был бы рад, если бы смог меня прихлопнуть. Видимо он получал больше информации, чем на тот момент было у нас с де Гивом. Бруно как-то помешал его бизнесу. Понятно, не официальному, а тому, который реально приносит доход. Он в деле с молодых лет, я говорил. Не знаю, чем именно он занят сейчас, но своего он не упускал никогда. Да, Бруно ему мешал, но для него это была проблема завтрашнего дня. А вот я… я не только мешал, но еще и нервировал, благодаря прежним… разногласиям. И тогда он решил, что никому не будет худо, если меня убрать из уравнения. Его люди расстреляли лодку, на которой, как они думали, нахожусь я.
        - Он расстроился. Перес. Только не знаю, от того ли, что именно я оказалась под ударом, или оттого, что не смог тебя убить.
        - Да он был в ужасе, когда узнал, что ты была на борту.
        Я поежилась. Представить себе сеньора Переса, находящегося в ужасе, у меня не получилось.
        - И что было дальше?
        - Дальше все пошло кувырком. Бруно решил, что Перес нарочно мешает его сделке и отправил человека его убить. А потом, когда стало ясно, что не удалось, отправил бойцов на Эсмеральду. Потому что ты, Реми, по мнению многих - один из надежных и выполнимых способов Переса достать. Уж прости за откровенность. Я оказался возле вашего острова, потому что хотел уточнить у тебя, в каких вы с ним родственных связях, но честно говоря, никак не ожидал, что появлюсь там в разгар захвата. Был уверен, что опознан и моему участию в операции пришел конец, но де Гиву удалось вовремя все подчистить и снять с меня подозрения.
        - Вы друзья? С де Гивом?
        Пришла очередь Нордвелла задуматься над ответом.
        - Я ему должен. Он об этом не забывает. Наверное, это можно назвать дружбой.
        - А потом ты вернулся к Бруно?
        - Да. Мне надо было узнать настоящих получателей и вернуть контейнер правительству, но обстоятельства снова изменились. Сержант Мозес украл контейнер для Переса.
        - Или для себя?
        - Да, возможно для себя. Сейчас можно только догадываться. Но спрятал он груз в том сегменте порта, где швартуются суда с правительственными идентификаторами. Бруно разозлился и снова приказал тебя похитить - тем паче, что тебя видели на Фелице. А на орбите человека отследить проще, чем на планете. Дальше - ты знаешь.
        - Когда ты рассказываешь, все выглядит логично и просто, а я никак не могла связать концы с концами…
        - Просто у тебя не было информации. На этот момент все почти хорошо, так? Бруно арестован. Мозес сбежал. Перес занят поисками тебя. Твои родные в безопасности.
        - Но нас все равно преследуют.
        Нордвелл кивнул. И добавил:
        - Ничего. Справимся.
        Конечно, справимся, ему легко говорить…
        Я зажмурилась, представив, как много всего отделяет меня от этого «Справимся». Когда справимся?
        - Реми, да ты совсем спишь. Пойдем-ка…
        Я повертела головой, просыпаясь. Нордвелл смотрел на меня почти веселым взглядом почти прежнего себя.
        Усмехнулся, помог встать, приобнял за плечи, словно мы - давние приятели. Направил к каюте.
        Значит, почти все в порядке. Я встала, легко шагнула к своей двери, оказалась поймана за плечо - на мгновение, не больше. Как раз, чтобы не успеть возмутиться.
        - Погоди.
        - Что?
        Обернулась.
        - Я верну тебя домой. Даже не сомневайся!
        Я поймала его взгляд и… поверила. Вот только в такие моменты возникает небольшое такое робкое сомнение - а хочу ли я домой?
        Да нет, конечно, хочу… но…
        Но отдохнуть все-таки надо…
        8. О ТОМ, КАК МЕНЯ ЧУТЬ НЕ ПРОДАЛИ
        По стене растеклись рыжие потеки. И они не были старыми - капли продолжали стекать вниз, и непонятно, то ли это конденсат, то ли где-то что-то прорвало.
        Я чинно сидела на откидной лавке в таможенной конторе и ждала Нордвелла, который где-то легализовывал наше «личное имущество».
        Кроме меня тут грустили еще двое несчастных - небритый дядька в спецовке и внешне немного на него похожая кудрявая женщина крепчайшего телосложения. Такими я представляю себе операторов погрузчиков и бурильных установок.
        Вероятно, их беседа могла бы меня развлечь, если бы они говорили на испанском или хотя бы на английском, но их язык не был мне знаком.
        Кроме того, они слишком нарочито на меня не смотрели.
        Я уже готова была кого-нибудь убить, лишь бы не сидеть и дальше в позе скромного пациента психиатрической клиники, когда Нордвелл наконец вернулся.
        Еще теплилась надежда, что внутренние пространства астрополиса Кинга будут отличаться от «таможенного зала». Но надежда быстро умерла. Город весь, казалось, доживал последние дни. Тусклого света осветительных панелей едва хватало, чтобы не спотыкаться. Стены коридора, в котором мы оказались, покинув зону прилета, были все сплошь разукрашены какими-то нечитаемыми надписями и рисунками. Кроме того в нем отвратно пахло.
        - Держись за моей спиной и не отставай!
        Нордвелл шел вроде и не торопясь, но поспевать за ним оказалось трудно. В этом коридоре и в двух следующих людей мы не встретили, но все равно казалось, что здешнее угрюмое население где-то неподалеку, что оно за нами наблюдает и только ждет удобного момента, чтобы напасть.
        Миновали зал, который когда-то был оранжереей. Пыль, грязь. Искусственные деревья выглядят обглоданными, и здесь все тоже разрисовано, причем, эта настенная живопись накладывается друг на друга слой за слоем, и так происходило, наверное, много лет - никто не пробовал ни смыть это, ни закрасить.
        Здесь нам повстречался первый абориген - бледный до синевы чумазый подросток, одетый в черные шорты до колен и татуировку.
        Он проводил нас недобрым заинтересованным взглядом.
        В следующем коридоре людей стало больше, но это, наконец, был почти обычный фелицианский служебный коридор. Люди выглядели тоже почти так же, как дома. Я выдохнула, успокаиваясь. Может быть, и обойдется.
        Обогнули шахту метролифта с выдранными дверьми - входи, кто хочешь! И направились к лестнице, ведущей на следующий дек.
        Я обернулась и увидела, как из шахты вылезают люди. Оставалось предположить, что метролифт здесь давно не работает.
        Уровнем выше оказался более или менее респектабельный район. Тут и света было больше, и места. Стены если и не чистые, так хоть без наскального творчества. Парочке искусственных пальм я обрадовалась, как родным.
        Нордвелл решительно протащил меня мимо двух заведений, украшенных надписью «Гостиница», и остановился перед третьим. Ничего особенного - прозрачный фасад с небольшим кафе внутри, маленькая, по сравнению с соседними, вывеска.
        По дальней от нас стороне улицы шли прохожие, было довольно тихо. Я огляделась, потому что меня все время преследовало ощущение, что кто-то есть рядом, кто-то за нами наблюдает. Я проверила сетку - но у меня на этой станции не отобразилось ни одного контакта. За исключением Нордвелла, что понятно. Однако мерзкое ощущение не уходило.
        - Сюда!
        Я обратила внимание, что он постоянно держит руку на поясе, и почти сразу разглядела, что под его пальцами кое-что прячется. Кое-что, мало похожее на полицейский «гуп».
        Мы вошли. Робот-портье предложил выбрать комнату по каталогу, но моему спутнику, казалось, было не важно, в какой номер заселиться - лишь бы побыстрее. Он сказал:
        - Один на двоих. Этот уровень, и подальше от фасада.
        Сеть раскрасила коридор зелеными стрелками гостиничного навигатора. Они привели нас к двери действительно самой дальней комнаты.
        Нордвелл махнул рукой, давая сенсорам счухать свои биоданные, мы вошли.
        Миленькая небольшая комната для двоих: светлые стены, телепортационный пищеблок, дверь в душевую и туалет; кровать в углу, один шкаф и один столик, вот и вся обстановка.
        Нордвелл прикрыл дверь. Вынул из поясной сумки, с которой редко расставался, глушилку, кинул на стол. Теперь сеть нам временно стала недоступна, но зато можно быть уверенными - подслушать нас тоже никто не сможет. Разве только физическим способом, пристроив ухо к двери.
        - Реми, я сейчас уйду. - Нордвелл опять хмурился. Я его понимала - мне тоже не нравилась идея, что он оставит меня одну в этом притоне. - Уйду узнать новости в порту. Астрополис Кинга - место не из приятных, и оно известно как правительственным силам Конгресса Ветки, так и вольным. Если нас ищут, я хочу понять кто, и почему так настойчиво? Мы всему космосу рассказали, что сбросили контейнер. Но что-то мне подсказывает, что это не помогло.
        Во рту у меня давно пересохло, но я все-таки согласилась вслух:
        - Да, у меня такое чувство тоже есть…
        - Никому не открывай и никуда не выходи. Даже если принесут еду или будут звать на помощь. Еду мы не заказывали, а помогать тут некому.
        Я несколько раз кивнула, чтоб он понял, что инструкции приняты и запомнены.
        - Связи пока не будет, потерпи. Скоро вернусь.
        Выглядел он при этом виноватым. Как будто уходит не только за новостями.
        Спросила взглядом - «Что?». Качнул в ответ головой, словно отметая всякие нехорошие предположения. Вот вроде и нет повода за него переживать, а все равно…
        Если пропадет, как я здесь… одна буду. Без денег и вообще.
        - Реми, не кисни. Я быстро, ладно?
        Он ушел, а я забралась в постель - не раздеваясь. Предусмотрительно заранее проверив ее чистоту…
        Думать о будущем у меня уже не получалось. Больно переменчивы у нас перспективы…
        Потом подумалось, что Нордвелл напрасно беспокоился - если в номере телепортационная доставка, то и еду тоже можно заказать прямо отсюда.
        При ближайшем рассмотрении оказалось, что мой спутник прозорливей меня. Со всей очевидностью, доставка здесь тоже не работала. Панель была исключительно декоративной, за ней прятались пыльные внутренности давно погибшей электроники и бытовой мусор, оставшийся от прежних жильцов.
        Сразу же захотелось есть. Но я помнила мрачного подростка и другие недобрые взгляды, и пока этого было достаточно, чтобы сидеть тихо под замком и не пытаться контактировать с внешним миром.
        Я лишь позволила себе приоткрыть штору. Вид из номера открывался на довольно широкий проспект, за которым виднелись фермы несущей конструкции станции. Фелица намного больше этого астрополиса, там подобные конструкции все находятся под деками и скрыты от глаз. Как минимум, в жилой части города.
        Видимо, метролифт здесь действительно не работал уже много лет, его темная шахта тянулась вдоль проспекта бесполезной кишкой.
        …А снаружи станция - огромный диск из четырех вложенных друг в друга торов - жилых деков - и находящихся внутри этой системы служебных туннелей и коридоров. Снаружи она выглядела куда приличней.
        Нордвелл вернулся часа через два, мрачный и собранный. Принес бокс с едой, молча толкнул его на столик, прильнул к окошку и, не отрываясь, следил за проспектом не меньше минуты. Я же тем временем подобралась к еде - что бы во внешнем мире ни происходило, а голодный герой полицейского боевика - как-то совсем не герой.
        В коробке оказались какие-то на вид несъедобные брикеты не то прессованной каши не то хлеба. Правда, оно ни чем не пахло, а наощупь оказалось довольно мягким и пористым.
        Нордвелл, как будто и не взглянув в мою сторону, прокомментировал от окна:
        - Не бойся, корм сбалансированный.
        - А…
        - Вода в нижней части бокса.
        Я достала небольшую экобутылку - примитивный вариант тех, что можно купить и на Фелице и в Коста-Кристалл.
        Попробовала откусить кусочек «сбалансированного корма» - странный немного мыльный невыразительный вкус. Но проглотить мне это удалось, так что хоть и без удовольствия, а свой брикет я доела.
        - Что там? - наконец уточнила я, понимая, что Нордвелл пялится в окошко неспроста.
        - Нас ищут. В зоне выхода у Гелиоса собрались правительственные корабли, о грузе оружия речи уже не идет. Официально - дело в похищении тебя, но…
        - Слишком много шума? - догадалась я. - Даже Перес не в силах заставить военных работать на себя.
        - Да. И еще. Моя легенда продолжает работать - для всех я - человек Бруно. И хотя сам Бруно больше угрозой не является, полиция ждет, что я выставлю требования.
        - А вольные?
        - Да, это самое неприятное. Вольные или нет… некие силы здорово вложились в нашу поимку. Имя Беккер нас будет прикрывать еще максимум день, пока сюда не доберется хоть кто-то из тех, кто с нами сталкивался раньше.
        Голова у меня снова немного пошла кругом от хитросплетений Нордвелловских интриг, но ясно было одно - задерживаться тут нам нельзя. И уходить мы будем отнюдь не в сторону родного Диаманта.
        - Но почему? Оружие-то у де Гива?
        - Вероятно, дело в чем-то, что мы прихватили из контейнера. Кроме оружия.
        Он нахмурился, потер ладонями виски. Несколько раз измерил шагами пространство между окном и дверью.
        Я попробовала вспомнить, что именно мы упаковывали как «личное имущество» перед регистрацией на барже Освальдеса. Но вспоминались лишь ящики с боезапасом. И оружие. Самое разное огнестрельное оружие, в футлярах и без. Как-то не успела я провести инвентаризацию…
        Впрочем, там был еще сейф.
        - Сейф? - Нордвелл посмотрел на меня непонимающе. - Это просто ящик для документов. Контрабандистам на происхождение стволов плевать. Но вещь сама по себе довольно ценная. Если вскрыть и перепрограммировать, будет весьма полезной игрушкой…
        Я чуть водой не подавилась:
        - А если его кто-то уже? Вскрыл, перепрограммировал и использует не по назначению?
        - Вариант.
        Он снова пробежался по комнате, потом остановился рядом со мной.
        - Реми… я снова уйду. Нам нужны деньги, попробую найти, кому продать часть арсенала. Ты… ты вот что. Никуда не выходи. Шторы не откидывай… вообще к этой стене не подходи, у них могут быть тепловизоры. Я понимаю, что требую многого. Но лучше не рисковать.
        - У них?
        - У тех, кто доберется до нас первыми. Я постараюсь быстро.
        Поймал мой взгляд. Снова, словно загадку разгадывает, или мысли внушает.
        В такие моменты хочется или сбежать от него или сделать кое-что другой. Если честно, хочется подойти и обнять. Но… если это ему не надо, то зачем?
        А через двадцать минут я нарушила его настойчивые распоряжения.
        Началось с запаха. Где-то рядом что-то горело, источая ни с чем не сравнимую едкую вонь жженого пластика.
        Я пробовала не обращать внимания, но через несколько минут в комнате появился дым. И становилось его больше и больше с каждой минутой.
        Прихватив нордвелловскую глушилку - остальное имущество он унес с собой - я осторожно выглянула в коридор.
        Там дыма было больше. Он клубился у осветителей, он тут же проник в легкие и заставил закашляться. Я вернулась в номер, в душевой прижала полотенце к испарителю, получился едва влажный фильтр, который чуть облегчил дыхание.
        Тревожная кнопка у пожарной лестницы оказалась выломана, но где-то видимо, сработал датчик дыма - за переборками монотонно бубнил пожарный оповещатель.
        Я свернула не в ту дверь, потому что не запомнила, через которую именно мы с Нордвеллом вчера сюда вошли, и неожиданно для себя, выскочила в кафе. То самое, что вчера приметила с улицы. Здесь дыма не было вовсе, люди продолжали спокойно завтракать. Всего человек десять: видимо, час был еще ранний.
        А за окном кто-то что-то приметил. Я увидела прохожих, которые начали сдерживать шаг, останавливаться, показывать руками куда-то наверх.
        Можно было просто уйти. Можно было - я чувствовала, что немного времени у меня все же есть - заказать себе какой-нибудь еды и эвакуироваться, когда кто-нибудь придет тушить.
        Но я, ругая себя, напоминая себе о словах Нордвелла, все-таки решила предупредить. Прокашлялась, и громко (ну, как могла громко!) сказала:
        - Внимание! В здании пожар. Необходимо срочно покинуть помещение!
        Пара гостей подняла на меня непонимающие взгляды, а потом все вернулись к своим порциям.
        - Серьезно? - я перевела взгляд с одного на другого. Крикнула, чувствуя себя полной дурой - Пожар! Надо убираться отсюда!
        Для убедительности я распахнула дверь.
        - Вы ведь недавно прилетели? - услышала довольно нервный голос из-за спины. - Прикройте двери, они защитят от запаха. Успокойтесь.
        Я прикрыла, обернулась на голос.
        Пожилой чернокожий мужчина в спецовке окинул меня хмурым взором. Говорил он на корпоративном английском весьма бегло, но явно это был не родной его язык - уж это-то постоянный житель многонационального и многовидового курорта может определить сходу.
        - Это пожар в служебной части. Станция старая, здесь такое случается регулярно. Сейчас техник стравит воздух из системы, и все наладится. А запах сюда действительно лучше не пускать.
        - Это не опасно?
        - Я родился на этом куске космического мусора, мадамис. Поверьте, это обычное дело. Хотя, конечно, третий раз за две недели - перебор.
        - А отремонтировать?
        Эти люди живут в постоянной опасности всю жизнь и настолько к ней привыкли, что не замечают!
        Мужчина дернул щекой.
        - Ремонтируем. Все время ремонтируем. Но станция старая, материалов мало. Люди годами живут без зарплаты. Детей кормить не на что. Никто не будет перетруждаться в таких обстоятельствах.
        - Но если кто-нибудь погибнет?
        В ответ - пожатие плеч. И я поняла, что наверняка бывало и такое.
        Над дверью тускло загорелся красный огонек. А потом оповещатель включился уже в кафе. Техник посмотрел на него в удивлении и покачал головой:
        - А ведь вы были правы, мадамис. Это не внутренний пожар. Могут заблокировать всю секцию! Выходите! Немедленно!
        Он повысил голос:
        - Господа, все на выход! Опасность разгерметизации. Немедленно покиньте здание!
        На удивление, вот его - послушали.
        Мы выскочили на улицу одними из первых. Там уже собралась небольшая толпа, которая глазела на что-то, происходящее уровнем выше.
        Кто-то что-то прокричал на незнакомом языке. Из соседней двери гостиницы, из других зданий, начали выскакивать люди. Все они, не мешкая, поспешили в одну сторону. Даже зеваки забыли про зрелище и включились в общий поток.
        Я изо всех сил крутила головой, надеясь высмотреть Нордвелла, но его нигде не было. Людей становилось все меньше, чтобы не отстать, я побежала следом.
        Поняла, что они все заскакивают в открытые вдоль улицы одинаковые двери, оформленные яркими желтыми и красными полосами, правда, в большинстве - и эти «украшения» не выглядели новыми. Когда я подбежала к одной из таких дверей, ее как раз закрывали. Я мельком увидела небольшое квадратное помещение, заполненное людьми.
        Дверь захлопнулась перед моим носом. Рядом с ней крупно чернела надпись на нескольких языках. Нижняя строка - корпоративный английский. Я прочитала: «Аварийная камера. Вместимость сорок человек. Срок автономного жизнеобеспечения 24 часа».
        Я огляделась в поисках других открытых дверей. Но большинство по улице уже было заперто. Побежала вперед - мне казалось, что раз дело дошло до аварийных камер, то опасность действительно существенна. Тем более что запах дыма отчетливо ощущался уже и на улице, по которой я бежала.
        На Фелице такие аварийки тоже есть. Они в основном расположены в магазинах, общественных зданиях и в жилых отсеках. Но я не помню, чтобы на Фелице хоть раз кому-то когда-то пришлось ими воспользоваться.
        Где-то близко шипела гидравлика, блокируя жилые здания. Вдруг кто-то сзади дернул меня за руку.
        Я обернулась и увидела давешнего подростка. Он выразительно показал пальцем, куда бежать, и помчался сам, первым.
        Мы оказались у разломанного входа в метролифт. Я, не раздумывая, залезла в темный туннель, и поняла, что он не такой темный - свет проспекта пробивался сюда сквозь обшивку корпуса, давая возможность видеть происходящее. Он блестел на полозьях магниток, которые когда-то удерживали сферы метровагонов на расстоянии от стен туннеля. Сейчас гравитационные контуры станции работали и в тоннеле.
        Мой провожатый уже бежал по рифлям, набросанным кем-то на полу желоба для удобства передвижения. Рифли гремели.
        Я припустила следом. Кишка метролифта, я помнила, тянется вдоль проспекта, так что заблудиться было бы трудно. Вдруг сзади раздался еще один механический звук. Обернувшись, я поняла, что аварийные системы заблокировали вход в лифт, а значит, немедленной гибели от разгерметизации нам не грозило.
        Мальчишка по-прежнему, однако, громыхал впереди, не собираясь останавливаться.
        Я догнала его через сотню шагов, у следующего развороченного входа. Аварийная защита опустилась и здесь, но рядом находилась дверь, обрамленная желто-красной полосой. «Для обходчиков», подумала я. «Или для работников аварийных служб».
        Мальчишка со всей силы заколошматил в нее, и она через несколько секунд открылась, впуская нас внутрь.
        Там тоже были люди. Тусклый, как везде на станции, свет, тем не менее, позволил мне их разглядеть. Несколько человек. Женщина с двумя детьми, Трое худых, неприятной внешности мужчин. Подросток, который меня привел, громко шмыгнул носом и что-то быстро сказал на своем языке.
        Один из мужчин криво улыбнулся, подаваясь вперед и доставая нож. Я даже испугаться толком не успела, он что-то потребовал на местном языке. Потребовал, водя ножом на расстоянии сантиметров тридцати от моей шеи. Я чуть не упала, попытавшись отступить назад, но уперлась спиной в штурвал запорного механизма двери.
        Приехали. Хотя бы знать, чего он хочет.
        - Не понимаю! - сказала я. Голос прозвучал испуганно и жалко. Пришлось повторить медленней и четче - Я вас не понимаю!
        Женщина вскинулась, передала младшего своего ребенка старшему. Подошла к мужчине с ножом, что-то ему сказала. Я понадеялась, что перевела мои слова.
        Они перекинулись еще парой фраз, и мне, наконец, удалось выяснить, в чем дело:
        - Деньги, - перевела женщина. - И вещи. Нам нужны твои вещи.
        Первая мысль была - эти люди - из тех, кто нас преследуют. Они хотят добраться до денег Переса!
        Паника заставила, однако, потянуть время.
        - Да у меня нет ничего! Только то, что на мне. Скажите ему, у меня ничего нет!
        Деньги Переса - у Переса. Угрожая ножом мне здесь и сейчас - ничего не добьешься. А здешних денег у меня и вовсе нет - Нордвелл не успел добыть. Я даже не знаю, как они выглядят.
        Женщина перевела. Мужчина разразился длинной убедительной тирадой, указывая ножом то на меня, то на подростка. Мальчишка, кстати, отошел в сторону, и старался на меня даже не смотреть.
        Женщина вновь перевела, осторожно подбирая слова:
        - Ты - представитель корпорации. С тобой ходит охранник. Ты живешь в дорогой гостинице. У тебя есть деньги.
        Выдохнуть. Сосредоточиться. Вот тут главное не врать… ведь денег у меня и вправду нет. Но надо, чтобы они не разозлились. И надо дождаться окончания тревоги.
        Мне надо как-то доказать им, что я - не враг.
        - Корпорации? - осторожно спросила я.
        Регулус - большой торговый союз. Какая из корпораций насолила обитателям здешнего метро, догадаться я не могла.
        Женщина нахмурилась, и не переводя ничего, понизив голос сказала:
        - Люди корпорации - воры. Мы не хотим лишнего. Мы хотим получить то, что у нас украли!
        - Мы не люди корпорации, - сказала я осторожно. - Да, мы недавно прилетели, но… мне жаль.
        Снова обмен фразами. В разговор включился подросток.
        Взгляд женщины не стал мягче. Она сказала:
        - Тот человек - твой телохранитель. Вен Чи говорит, у него дорогое оружие и он защищал тебя по дороге. У кого есть деньги на телохранителя? Только у людей корпорации.
        Нордвелл. Телохранитель. Мой. Ну, в чем-то они правы… но это очень зыбкая правота.
        - Он мне помогает, да. Но он не телохранитель.
        - Муж? - сощурилась женщина.
        Угу. Мистер Беккер. Муж госпожи Беккер.
        Если честно, очень хотелось сказать «да». Это бы все упростило. Но я не была уверена, что смогу соврать так, что они безоговорочно поверят.
        - Официально - нет.
        Прозвучало уклончиво. Пришлось добавить:
        - У меня талант попадать в неприятности. Он об этом знает и… в общем, он…
        Хороший друг? Да сейчас. Товарищ по несчастью? Как сказать убедительно, коротко, и так, чтобы убедить их убрать нож от моего лица?
        Сойти со щекотливой темы удалось плохо, я смогла только выдавить:
        - Меня зовут Реми. Я учусь в университете на Диаманте. А здесь мы оказались из-за аварии - что-то случилось, когда входили в червяка, как сказал владелец баржи, на которой мы летели.
        Второй мужчина подошел, обхлопал мои бока. Вытащил из кармана глушилку.
        - Что это? - от его имени спросила женщина.
        - Прибор, чтобы блокировать виртуальную связь.
        И тут мне пришла в голову легенда, которая от правды отличается столь мало, что вряд ли кто-то сможет это понять.
        - Меня ищет мой отец. Он нехороший человек… я боюсь, что без этого прибора он меня быстро вычислит и вернет… обратно. А вы? Кто? Что здесь вообще происходит? Мы здесь второй день, а уже столько неприятностей…
        Пусть думают, что я немного дурочка. Нет, я на самом деле не блещу интеллектом, иначе сбежала бы от Нордвелла еще на самой первой харибде. Но все же знаю, что в таких случаях лучше, когда тебя немного недооценивают.
        Женщина не ответила. Они отошли от меня в сторону, только мужчина с ножом продолжал настороженно следить за каждым моим движением.
        Обсуждение становилось все более бурным. Подросток в него больше не включался. На меня он тоже не смотрел. Я запомнила имя - Вен Чи. Оно никак не могло меня сориентировать по культуре и языку, принятому на станции. Но это теперь был единственный человек в этой комнате, которого я могла позвать и добиться его внимания. Как это использовать? Наверное, я бы придумала. Если бы ко мне снова не подошли его взрослые товарищи.
        Женщина сказала:
        - Протяни руки вперед.
        Сопротивляться? В закрытой комнате, где все присутствующие настроены против тебя?
        Я выполнила распоряжение и с тоской проследила, как один из мужчин быстро и ловко вяжет мои руки куском эластичного жгута, вынутого из аварийного ящика. А потом мне накинули на голову темный мешок из нетканки и грубо, за плечи, усадили у стены.
        Попытки освободить руки были обречены на провал. Я сосредоточилась на том, чтобы кинуть по сетке сигнал о помощи Нордвеллу. Но хотя глушилку мои новые неприятные знакомые отключили, его идентификатор так и не появился.
        Прошло не меньше часа, когда снова произошли изменения. Прерывисто что-то сказал оповещатель. Меня подняли.
        Я думала, мы тут же покинем тоннель метролифта, но куда там. Мы отправились куда-то дальше по туннелю. Под ногами гремели рифли, человек, что вел меня под локоть, периодически бросал энергичные фразы в пространство - ругался.
        Я считала шаги.
        Сбивалась, начинала заново. Сбивалась снова. Мы долго шли - казалось, должны были уже миновать проспект - если конечно он не тянется по диаметру всего дека.
        Но однажды этот бесконечный переход закончился. Меня подвели к выходу, потом вытянули-вывели наверх, чуть не вывернув при этом связанные руки.
        - Не стой, иди! - окрикнула женщина. - Быстрее!
        Я перебирала ногами, как могла быстро, но идти куда-то, при этом ничего не видя перед собой - задача трудная. Спотыкалась, то и дело налетала на спутников, они ругали меня, но тащили дальше, не давая упасть.
        Странный, страшный город, где чужаков не любят, где могут ограбить и убить просто потому что твои вещи кому-то приглянулись, где люди забыли, что такое нормальная жизнь. Люди, у которых главный приоритет - выживание. За чей счет - не важно…
        Еще два дня назад… да еще вчера этот астрополис казался мне всего лишь декорацией, еще одним «апокалипсическим кафе». Перевалочным пунктом, где со мной, в целом благополучной студенткой из системы Диаманта, студенткой, которая возомнила, что что-то смыслит в человеческой и межвидовой психологии, ничего экстремального не может случиться.
        Я не была частью этого мира. Но вдруг, волей какого-то злого бога я ей стала. Это… это пугало.
        Сердце билось так, что я сама его слышала. Не то от бега, не то от ожидания беды. Что здесь со мной может случиться? Да что угодно. От портового борделя до убийства в темном грязном коридоре. Им, кажется, понравились мои вещи…
        Остановились. Не долго - может минуту - стояли, ждали, пока один из мужчин убедит кого-то еще. Может, в том, чтобы нас пропустили дальше. Может, еще в чем.
        И тут в моей сетке вдруг мелькнул контакт Нордвелла.
        Приятно было знать, что он жив. Но как связаться, если за мной наверняка наблюдают? Как дать знать, что я в беде? Открыто? Я не знаю, кто стоит рядом. Может быть, я на прицеле. Или у моего горла снова нож.
        Меня подхватили под локоть и куда-то повели. И сразу стало ясно - ведет кто-то другой. Кто-то выше. И у этого нового конвоира шире шаг.
        Когда с меня, наконец, сдернули проклятущий мешок, я увидела, как с добродушной улыбкой изучал меня и на самом деле высокий крепкий мужчина лет за пятьдесят. И опять не разобрать, к какой расе и культуре его отнести. Темная, но не черная кожа. Грубые черты, вдавленные скулы. Неприятная, но не выдающаяся внешность.
        - Кто вы? - спросила я хмуро.
        - Твой новый хозяин, - растянул он губы в улыбке. - Идем. Подпишешь контракт.
        Помнится, Нордвелл рассказывал, что теневые контракты не везде под запретом и не всегда люди их подписывают по доброй воле.
        И я, оказывается, опять влипла. И куда крепче, чем могла подумать. Если меня сейчас вынудят подписать контракт… да о чем я. Этим людям, наверное, не нужно даже мое формальное согласие…
        Вот же! Теперь меня увезут со станции. Туда, где меня не отыщут ни Перес, Ни арматоры, ни Нордвелл.
        Меня оставили одну в крохотной комнатушке - мешке вроде того, где пришлось ожидать, когда снимут аварийное предупреждение.
        Страх не проходил. Я попыталась связаться с Нордвеллом. Но его контакт как появился, так и исчез - снова глухая, пустая зона. Попыталась послать экстренный сигнал о помощи. Такие каналы едины во всех мирах Регулуса, но и это не удалось. Стало ясно, что здесь тоже глушатся сетевые сигналы, а значит, звать на помощь нужно было раньше. Сразу, как только появилась такая возможность! Ну почему я все время упускаю возможности? Почему до дуры поздно доходит, как вовремя, как удивительно кстати они мне предоставлялись!
        Я измерила шагами комнату несколько раз. Попыталась отпереть дверь. Я обыскала все помещение в поисках хоть чего-нибудь - оружия, ключа, возможности дать о себе знать. Плевать, что руки связаны. Спереди - не сзади. Попыталась зубами расковырять путы. Тщетно.
        Собственное бессилие бесило - в точности как тогда, на Эсмеральде.
        И сейчас, как и тогда, надеяться было не на кого.
        За мной пришли. Я теперь могла видеть, что происходит вокруг, но это ни чем не помогало - на Фелице такие узкие лестницы я тоже видела. И здесь видела тоже.
        - Сюда! - сказал мой провожатый, открывая очередной проход.
        Мы были где-то в порту: вокруг полно знакомых грузовых контейнеров. Между ними оставались узкие проходы, именно по ним мы некоторое время и передвигались. Пока не оказались на площадке возле открытого.
        Здесь и сидели и стояли у поднятой створки еще какие-то люди и выглядели они отрешенно.
        Несколько грузчиков на поплавковых платформах загоняли в контейнер плотно упакованные коробки. На людей у входа они не обращали внимания.
        Провожатый что-то спросил у грузчиков на своем языке, они махнули рукой на еще один незакрытый контейнер неподалеку - люди были и там тоже, но эти что-то активно обсуждали, смеялись.
        Я услышала:
        - Мистер Нордвелл, скоро у вас будет шанс продемонстрировать ваши игрушки в действии. Если они нас устроят, то я готов рассчитывать на постоянный контракт…
        Мы приближались. Я уже видела, что у ног мужчин стоит знакомый зеленый ящик - из груза де Гива.
        - Не дергайся, - сказал мне «хозяин». - Это будет быстро и не больно.
        Он хочет, чтобы Нордвелл опробовал оружие на мне? Или я неправильно поняла намек?
        Оказалось, действительно неправильно.
        - Хэй! - окликнул великан сразу всех присутствующих. - Нам тут девочку продали за небольшие деньги. Надо зарегистрировать! У кого-нибудь телепатер есть?
        Ко мне обернулись все присутствующие. Но, кажется, только я увидела удивление, мелькнувшее на лице Нордвелла. Быстро сменившееся злостью, впрочем.
        Один из присутствующих - высокий мужчина с курчавой бородой, ответил:
        - Господин Нордвелл торопится. Закончим сделку с ним и оформим…
        - Откуда она у вас, - перебил Нордвелл.
        - Заинтересовала? - мой провожатый, я прямо чувствовала, улыбается во весь рот. - Девчушку только подогнали, она еще не подписала документ. Но как только подпишет…
        - О. Мне интересно происхождение, а не… Очень интересная внешность.
        - Привели местные перекупщики. Кто знает, где они их берут. Но девочка симпатичная, да.
        Он потрепал меня по затылку. А я почему-то решила, что раз Нордвелл здесь, значит, ничего не потеряно и драться имеет смысл. И со всей дури впечатала пятку в стопу «хозяина».
        Он взвыл, и в ответ мгновенно ударил меня под дых. Воздух вылетел из груди, я согнулась, стараясь только упасть так, чтобы не головой об острый край нордвелловского ящика. В тот же миг хлопнул выстрел - о, я теперь хорошо знаю этот звук!
        Ненадолго все мысли оказались сосредоточены на боли, верней, мыслей не стало, только ощущение, что внутри меня что-то мгновенно сломалось, притом - навсегда.
        Потом урывками - меня снова куда то тащат. За спиной мерзкий звук сирены.
        Руки все еще связаны, во рту сухо. Встревоженный голос Нордвелла, повторяющий мое имя (бред!). Я иду, иду сама, перебираю ногами, но кажется, слишком медленно, потому что Нордвелл бормочет ругательства и все время оборачивается назад.
        Сколько это продолжалось? Наверное недолго. Просто, кажется, что долго, из-за боли от удара, которая все никак не хотела окончательно меня отпустить.
        Остановились, когда Нордвелл счел, что смог достаточно запутать след и можно передохнуть.
        - Какого черта, Реми? - с какой-то даже тоской спросил он. - Я же сказал ждать в гостинице…
        - Был пожар, - жалобно пролепетала я. - Всем велели укрыться в аварийках... весь квартал закрыли.
        И добавила:
        - Нордвелл, научи меня стрелять? Пожалуйста…
        Он вдруг подошел, взял меня за плечи, притянул к себе. Так, что я услышала его сердце. Обнял. Это оказалось так просто и тепло. То, что надо, чтобы успокоиться, выровнять дыхание. Начать снова думать о том, что только что произошло. Что только что, черт возьми, произошло…
        Он ведь снова оказался рядом. Снова вытащил меня из неприятностей.
        Мог бы сделать вид, что мы незнакомы. Оставить у местных бандитов…
        Есть много способов избавиться от человека, но вернейший - только один. Бездействие. Но ведь я знаю, что это не про Нордвелла. Он не бросил меня, да. Может - не от особой любви. Может, я и впрямь нужна ему, чтобы добраться до Переса.
        - Больно? - спросил осторожно. - Сможешь идти?
        Я кивнула. Я не спрашивала, куда и зачем. В тот момент мне было достаточно, что Нордвелл рядом и что мне уже можно не бояться. Хотя бы чуть-чуть.
        Через какое-то время мы оказались в знакомой прилетной зоне. Точно такие же наглухо заколоченные и обклеенные кустарными объявлениями кабинки телепортаторов я уже видела, когда мы прибыли на эту станцию. Ну, или телепортация здесь принципиально не работает, так же как и метро, и многое другое.
        Впрочем, как раз прилетная зона здешнего порта выглядела куда приличней, чем все остальное - светло, горят табло и указатели. Довольно людно. Дети летают над дорожками, падая с разбега брюхом на поплавковые кресла - извечное развлечение всех детей, волей случая застрявших на посадке.
        Завлекательно мерцают вывески кафе и магазинчиков «в дорогу».
        Правда, есть мне не хочется.
        Нордвелл все же затащил меня в одно из местных заведений. Маленький зал, приглушенный свет - и мы с ним единственные посетители. Я даже сразу поняла - почему. Когда увидела цены.
        - Поешь чего-нибудь. А я пока найду нам космолет.
        Я заказала мятную воду и проводила его взглядом. Ну как всегда. Возникнет внезапно, выдернет из неприятностей - и свалит. Даже смешно.
        Как будто он нарочно делает все, чтобы я куда-нибудь от него делась…
        Правда, на этот раз обошлось. Так мне показалось.
        Вернулся он быстро, уселся в кресло напротив, расслабленно вытянув ноги. Даже потянулся, хрустнув косточками. Можно было предположить, что корабль он нашел.
        Я без удовольствия втянула в себя остатки мятной воды. Вот когда не надо, он готов болтать и шутить. А когда ты сгораешь от неизвестности, наоборот, все новости приходится тащить из него, как клещами. Нордвелл прикрыл глаза, словно собирался здесь еще и задремать. И я все-таки спросила:
        - Все нормально?
        - Я нашел корабль. И у нас есть небольшая передышка. Очень небольшая, потому что…
        - Нас ищут, да? Из-за тех бандитов?
        - Мы и здесь порядочно разворошили улей, - невесело усмехнулся он. - Но мы с тобой все еще супруги Беккер. А к супругам Беккер у местных властей претензий нет.
        В его интонации отчетливо слышалось «но». Я ничего не стала говорить, просто продолжила сверлить Нордвелла взглядом. Так и сидели: он сверлил меня, я сверлила его.
        - Да. Ты правильно догадалась, что это ненадолго, - пожал он плечами. - Здесь сейчас швартуется не так много кораблей. А я заключал сделку с местными «дельцами» пользуясь, как бы это сказать… той репутацией, о которой старательно позаботился наш общий друг де Гив. Иными словами, для местных я - Алекс Нордвелл, контрабандист, мародер и успешный торговец оружием. Но у них со здешней полицией очень хорошие связи, а полиция знает, что никакой Алекс Нордвелл сюда не прилетал.
        - Так это же хорошо.
        - Ну как сказать… сетка работает плохо, власти насквозь коррумпированы, большинство населения втянуто в тот или иной нелегальный бизнес. Зато в порту установлены допотопные точки наблюдения. И вдумчивый коп, сверив портреты прибывших за последние двое суток с моей настоящей мордашкой, сразу догадается, что имеет дело с одним и тем же человеком.
        - А зачем ты… - но тут я хлопнула себя по лбу. Мысленно. Хотела спросить, зачем он представился «покупателям» нашего груза настоящим именем, но уже сама догадалась: во-первых, из-за репутации, которая сразу снимает с него большую часть подозрений в подставе, а во вторых - чтобы оставить след тому же де Гиву. Если здешние сводки однажды доберутся до Фелицы. Де Гив тогда будет знать, как минимум, что мы живы, а как максимум, прилетит сам сюда и выяснит, на чем и куда мы могли полететь дальше.
        Вместо этого я спросила:
        - А как мы будем отсюда выбираться?
        - Максимально спокойно и совершенно официально. Слава всем космическим богам, заплатить за поставку наши приятели успели. Не полную сумму, но все же. Кстати, наши оставшиеся вещи вот-вот доставят на борт. И чем быстрей мы тоже там окажемся, тем меньше шансов, что местные копы придут и начнут задавать вопросы. Хотя, им сейчас должно быть не до нас.
        - Почему?
        - Ну, мы обезглавили одну из самых влиятельных здешних группировок. Конкуренты начнут делить освободившееся место под солнцем.
        - И перед полицией встанет нетривиальная задача, - догадалась я вслух. - Сделать так, чтоб они тут все друг друга не поубивали.
        9. ПРО ТО, КАК Я СПАСАЛА ПТИЧКУ МИРУ. И ПРО ЧАЙ
        Корабль назывался «Регина» и оказался в этом порту из-за неблагоприятного прогноза по своему основному маршруту: на входе коридор «червяка» оказался ненадежен, и тамошняя харибда автоматически отменила попытку гиперпрехода. Капитан решил шесть дней не ждать, а пройти через астрополис Кинга, сэкономив три дня, но потратив все нервы и прорву денег.
        Я слышала, как кто-то из экипажа сетовал коллеге, что в местных ресторанах ужасные продукты, а про воду и говорить нечего. Оставалось за них только порадоваться: им-то не пришлось бежать от пожара в жилом уровне, спасаться от работорговцев и обедать «сбалансированным кормом».
        Каюта у нас была одна на двоих, самая дешевая, с крохотным туалетом, совмещенным с ультразвуковым «душем».
        Коек тоже было две. Две узкие откидные полки одна над другой. Встроенный шкаф всего один, над дверью. Небольшой - мой студенческий чемодан для путешествий не влез бы…
        У противоположной стены - крохотный откидной столик. Стены светлые, бежевые, свет только тусклый, как будто ночной.
        На столешнице чем-то выскоблена надпись на незнакомом языке.
        - На этот раз никакого пожара случиться не должно, - обнадежил меня Нордвелл. - Я за багажом. Вернусь через десять минут. Никуда…
        Я подняла руку, прерывая его:
        - Буду в душе.
        В последний раз привести себя в порядок мне удалось еще на борту у Освальдеса…
        Я не услышала как Нордвелл вернулся: меня полностью поглотил тонкий горячий пар и «Маленькая птичка», которую незаметно для себя я исполнила с душой целых три раза. Пою я хуже, чем танцую, но в душе-то можно!
        Вместе эта несерьезная песенка и теплый ароматный пар вернули мне пошатнувшееся душевное равновесие. Хотя любое упоминание о несостоявшейся продаже вернуло бы все обратно, к гадалке не надо ходить.
        Я вышла из кабинки почти счастливой, и сразу увидела Нордвелла, склонившегося над знакомым портативным сейфом. И сейф был совершенно точно вскрыт…
        Нордвелл стоял, упершись руками в стол и не шевелился. Возможно даже, не дышал.
        - Что там? - спросила через полминуты, когда уже надоело ждать, что меня заметят и сами все разъяснят.
        Нордвелл резко захлопнул сейф и повернулся ко мне. Он был бледен, и кажется, растерян. За минувшие дни я видела его всяким, и веселым и сосредоточенным, и злым… и бухим в хлам, но только не таким. Я даже не сразу нашла нужное слово.
        Испуганным?
        Нордвелл испуган?
        Так не бывает.
        Впрочем, длилось это мгновение или два.
        Он снова стал прежним. Широко улыбнулся и заметил:
        - План меняется.
        - Как?
        - Ты полетишь на лайнере одна. А я попробую спрятать это дерьмо как-нибудь так, чтобы никто не смог добраться. Картина такая, сейчас опасность грозит только… только одному юному офицеру береговой полиции, которого я обещал вернуть домой в целости и сохранности.
        А я все смотрела на его пальцы, продолжавшие сжимать край стола, как будто это последняя твердая опора.
        - Нордвелл, - попросила я, - не надо…
        - Нет, именно так надо. Теперь понятно, что Бруно было плевать на весь груз, да и его заказчикам тоже. Они идут по следу вот этого сейфа…
        - Что там? - повторила я громко.
        От зародившегося умиротворения не осталось и следа. Что он задумал? Что случилось на этот раз?
        - Термитник. Если точнее, капсула с материнским зародышем. Военная разработка левата. Запрещен во всех официальных государствах. Но есть много мест, где он крайне востребован.
        - Почему?
        Нордвелл медленно провел ладонями по лицу.
        - Извини. Мне надо поспешить, судно стартует через час. Постарайся запомнить, что я тебе сейчас скажу.
        - Ладно.
        - Когда будете у Минотавра, переоформишь билет до Катанга. Но сама после пересадки покинешь лайнер на вот этой сервисной станции…
        Он скинул мне универсальный идентификатор.
        - Хорошо, - кивнула я.
        - Не перебивай. Там, на этой станции, в местной сетке найдешь механика Лумара. Передашь ему от меня привет, и скажешь, что тебе крайне нужно домой. Именно в такой формулировке. Ни на Пуэрто-Кристалл, ни на Фелицу. Просто домой. Запомнила?
        - Да.
        - Вот и молодец. Постарайся все сделать правильно.
        Он буднично подхватил сейф и направился к выходу из каюты. Я пару мгновений сверлила взглядом его спину, а потом окликнула:
        - Нордвелл! Стой!
        Он замер на полушаге. Обернулся, словно хотел спросить: «Ну что еще?».
        Не знаю, что было у меня в тот момент в голове, казалось, что я поступаю совершенно правильно.
        Я подошла и обняла его: этот бестолковый солнечный пират настолько привык со всем справляться гордо и самостоятельно, что я не удивилась бы, если бы он от меня и в этот раз сбежал.
        Не сбежал. Отставил проклятущий сейф на койку, обнял меня в ответ. Я слышала, как бьется его сердце и чувствовала теплое дыхание…
        - Реми, - шепнул он. - Только не вздумай в меня втрескаться.
        - Еще чего не хватало!
        - Вот и хорошо!
        - Я тебя почти арестовала, помнишь? Нам запрещено крутить романы с преступниками…
        - Какая же ты…
        - Что?
        - Девчонка маленькая…
        - Ладно.
        Пусть хоть кем меня считает, главное, пусть выживет, выпутается, вернется.
        Он осторожно отстранился. Пальцем нажал мне на нос, действительно, как ребенку. Но улыбка теперь у него была человеческая, живая.
        - Офицер Родригес…
        - Что, пират Нордвелл?
        - Будь осторожна, ладно? Не пропади!
        Он подхватил свой груз и быстро, не прощаясь, покинул каюту.
        Ну вот, рыдай теперь не рыдай, а он снова все решил сам, даже не подумав ничего мне рассказать.
        Да и ладно! В конце концов, нет в мире такой секретной разработки, до которой при должном упорстве не доберется очень упорный молодой офицер береговой полиции Коста Кристалл!
        Через четверть часа я уже по самые уши сидела в местной общественной беседке, понятно дело инкогнито, в поисках любых упоминаний «Теримитника». Но то ли у левата для их секретной разработки было свое особое название, либо в астрополисе Кинга она никого и не интересовала.
        Я как раз решила сделать официальный запрос их копам от лица Управления береговой полиции Коста Кристалл (вот ребята удивились бы) как капитан «Регины» объявил о пятиминутной готовности и предстартовой проверке систем.
        При проверке внешние устройства блокируются автоматически, включая местные сетки и дополненную реальность. Что же. У меня еще есть судовой информаторий и новостные каталоги станций следования лайнера. Любой каприз…
        Информаторий помог мне пополнить багаж знаний о социальном устройстве колоний общественных насекомых разных планет, но это и всё.
        Ну ладно… есть и другие источники информации. Торопиться нам некуда, корабль уже летит…
        Прогуляться? «Регина» - солидный большой корабль, здесь никому нет дела, каким классом ты путешествуешь, можно посещать все палубы и салоны кроме блока «Е», в котором, согласно предупреждению судовой локалки, обитает радикальное религиозное общество. Общество меня заинтересовало только тем, что летит к нам в систему Диаманта.
        Сейчас на Пуэрто-Кристалл у богатеев модно покупать небольшие острова, изолироваться на них и предаваться счастью автономной дикой жизни с доступом ко всем благам цивилизации. Это ли не лучший вариант для религиозной общины? Практически маленький рай личного пользования…
        Я поймала себя на том, что злюсь. И отнюдь не на несчастных сектантов.
        Зараза он. Гад и заноза. Нет. Не то сравнение. Неправильное! Слишком примитивное. Гадов и заноз много, а Нордвелл такой - один! Нордвелл, как он есть!!!
        Ну что, правда, за секреты? И почему я должна сейчас-то тихо сидеть и молчать?
        Ни его самого, ни его опасного «багажа» на борту уже нет. А я без всего этого не нужна ни его знакомым-пиратам, ни агентам, ни арматорам… если конечно, они тоже нами интересовались, и он мне не соврал о «заказчиках», чтобы посильней запугать. Я, когда напуганная, такая покладистая делаюсь, самой страшно!
        Но сейчас-то, именно сейчас я - в относительной безопасности. А значит, лучше подумать над моими дальнейшими самостоятельными действиями.
        Молчать, внутренний голос! Именно самостоятельными. Ведь вероятность того, что мой… ну ладно, далеко не мой «солнечный пират» исчез, увы, с концами, довольно велика.
        Чтобы он сам ни говорил. Знаем мы таких говорильщиков! С одним таким даже встречались! Неделю… ну или две.
        А этот еще и красавчик, и взрослый, и девчонки все на него влюбленно смотрят. На меня бы так смотрели. То есть, не девчонки, конечно, а кто-то другой…
        Так. стоп, Реми! - сказала я себе. Так мы с тобой дорассуждаемся черт знает до чего. Дело! Сначала дело, потом симпатичные пираты!
        Итак, один путь отступления мне дал Нордвелл, но мы его оставим на самый крайний случай.
        Еще можно же сразу переоформить билет… миссис Беккер поссорилась с мужем и летит домой к Диаманту!
        Или вообще, еще раз сменить морду и удрать с лайнера в первом же порту.
        А еще, связаться с коллегами или с де Гивом, я ведь могу и без всяких пиратов, используя ресурсы лайнера.
        Главное, этого самого пирата не подставить! Сама его заарестую…
        Представилось почему-то, что я защелкиваю на Нордвелле силовые браслеты прямо на пляжном песочке Коста-Кристалл и надета на нем при этом не нормальная человеческая одежда, а юбочка из пальмовых листьев… и наша с ним общая «удача моряка». Стало смешно и горько от осознания, что никакой пляжно-романтической истории здесь не выгорит: не тот герой. Да и героиня совершенно не та.
        Я поговорю с капитаном. Что значит, интересно, каким способом? Да мало ли. Если очень надо, значит, добьюсь!
        Да, их устройства пакетных сообщений - только для экстренных случаев. Это «прилипалы» - крошечные автономные модули, умеющие нырять в чужую червоточину, если ее параметры соответствуют заданным в их полетном компьютере.
        «Прилипалы» редко теряются, но бывает, запаздывают, если например, в том месте, откуда их отправляют, вообще слабый космический трафик и подходящую червоточину приходится ждать. Такие есть на всех пассажирских кораблях. Это как бутылка с запиской в древние времена - на случай кораблекрушения, сбоя двигателя или другой серьезной поломки. Вряд ли у капитана их много. Но у меня-то как раз именно что крайний случай!
        Просто придется капитана убедить…
        Вряд ли он разбирается, чем мой полицейский код отличается от того же кода, но, например, не береговой, а патрульной службы… И не Пуэрто-Кристалл, а например, всей системы Диаманта. Глянуть бы капитанское личное дело… но лайнер приписан к Минотавру, скорей всего и экипаж весь оттуда…
        Значит, ладно. По пунктам.
        Первое - договориться о пакетном сообщении для ведомства де Гива. Дать знать о себе и загадочном «термитнике».
        Второе - придумать это сообщение так, чтобы кроме де Гива никто ничего бы и не понял.
        Узнать что-то можно будет чуть позже. Значит, сектор «И», будем разговаривать с капитаном!
        Ах да… понять еще, почему Нордвелл этого «термитника так испугался…
        К услугам пассажиров эконом-класса на борту «Регины» оказалось несколько кафешек, бар и небольшая дискотека. Но цены в магазинчиках мало отличались от «кинговских», да и весь свежий товар был оттуда. А дискотека с баром меня не привлекали ни названием, ни музыкой, ни подозрительно большим скоплением людей и не людей: двое серокожих левата на входе громко спорили с охранником о своем праве употреблять национальные напитки в любом помещении лайнера согласно их пассажирской карте. Люди подзуживали их, нахально употребляя пиво прямо на входе, а торианец все это старательно фиксировал на ногтевые камеры. Разумеется, в чисто научных целях.
        Я улыбнулась помимо воли: скоро во всех развлекательных чатах Тора: зарождение локальных межрасовых культурологических конфликтов в интерпретации младшего помощника старшего научного сотрудника сильгаасского Общества изучения гуманоидов…
        Я с трудом пробралась сквозь это развлекательное мероприятие, стараясь ни жестом ни взглядом не привлечь к себе внимания: собравшиеся были уже в той стадии, когда в свидетели и судьи начинают призывать не только бога или дьявола, но и случайных встречных…
        Почти повезло!
        Между мной и баром расстояние успело увеличиться до пяти шагов, как сзади вдруг раздался чистый звонкий голос, что-то провозгласивший на незнакомом языке.
        Автомат на шее торианца произвел мгновенный перевод на интер. И главное, громко так произвел, четко, даже где-то с сохранением интонаций:
        - …но ведь перед богом все одинаковы, и те, у кого кожа имеет ровный гладкий цвет, и те, кому случай попал дурной быть с пупырчиками и безобразные складки… и вообще все безобразные господа создания! Почему им дозволение отсутствует пить то, что их родина им дарит? Неужели хозяин здесь не знаком с основные постулаты гуманистической декларации пяти конфессий?
        Далее забурчали комментарии уже на торианском. У торианцев к любому лингвоанализатору всегда присовокуплен небольшой энциклопедический словарь - для лучшего понимания гуманоидных видов, коих вселенная знает немного. Зато каких…
        Потребители пива заржали в голос. Левата озадаченно замолкли - очевидно, выслушивая синхронный перевод призыва по сетке.
        Я рискнула обернуться.
        Обладателем, точней обладательницей, звонкого голоса и дурной головы оказалась девица лет пятнадцати, если перевести ее возраст на счисление Пуэрто-Кристалл, с темной косой, уложенной венчиком на голове, в сером бесформенном одеянии а ля простыня с дырой. Простыня, впрочем, красиво колыхалась и девице даже была к лицу. Пожалуй, если бы она была хоть немного сообразительней, замолчала, и по-тихому сбежала отсюда, все бы и обошлось. Но она, видно, впервые выбралась в большой мир без контролирующего крыла любимого наставника, и сердце ее пылало жаждой изменить этот самый мир к лучшему хотя бы здесь и сейчас. В общем, та самая «маленькая птичка, трепетное сердце». Даже внешне похожа - носик длинный, глазки черненькие, блестят.
        - Бог говорит нам помогать соседям! - воскликнула девушка, а транслятор перевел. - Почему ты весь смеешься?
        Из бара на общее веселье выглянули еще люди.
        Охранник нахмурился и предложил:
        - Девушка, вам бы вернуться в ваш сектор.
        - Не-не, пусть еще чего-нибудь скажет! - возмутился парень с козлиной бородкой и капельками пота на носу.
        Их была здесь целая компания - уже основательно вкусивших не самых слабых напитков и готовых к приключениям парней моего возраста и чуть старше.
        - Но почему вы не хотите помогать соседям? - скорбно вопросил транслятор.
        «Потому что левата - не люди. Если они свою бурду в баре раскупорят, то провоняют весь сектор, и для них это будет тонкий аромат и букет, а для всех остальных - несколько часов с завязанным носом».
        - Идея! - предложил все тот же поддатенький юноша. - А давайте, наши уважаемые друзья с Леввы сопроводят свою защитницу в свой сектор и там угостят ее… этим… наци… налным напитком. Это должно укрепить… ик! Межпланетную дружбу. И приобщит! Ик! Ее к новому опыту…
        Старший из левата (у них с возрастом глаза из желтых становятся оранджевыми, даже кажется, что вот-вот начнут светиться), принял идиотское предложение за чистую монету и предложил на почти чистом интере:
        - Если уважаемой хомо-фем интересно, то мы с радостью и спокойствием угостим ее самым легким и безопасным для человека чаем…
        Девушка оказалась более любопытной, чем доверчивой, и радостно кивнув, заявила:
        - Мне говорил, что левата не дружественный народ! А вы - дружественный!
        Торианец зарождающейся дружбой заинтересовался тоже, и незаметно подобрался ближе. Они ведь очень любопытные, торианцы. И хотя на планетах земной ойкумены они все еще редкость, на планетах корпораций и дальних станциях скорей покажется странным, что их нет. На вид как гибрид кота-сфинкса с элегантной осминожкой, они - один из древнейших и загадочнейших межпланетных видов. Разлетаются по вселенной в поисках новых знаний и соревнуются, кто больше новооткрытых миров включит в свои каталоги.
        Кстати, всегда путешествуют парами. А вот торианских детей никто никогда не видел. А на Торе до сих пор действует запрет на частные визиты: родная планета этого чудного народа открыта только для дипломатических миссий и торговых представительств.
        Обитатели бара продолжали развлекаться, не понимая, что шутка может выйти им боком. Чего доброго, наивное дитя все-таки решит попробовать «чай», который на самом деле по вкусовым ощущениям должен быть похож на одеколон из протухшей колбасы. И тут одно из двух - или медотсек, или стошнит. А это на чайной церемонии - что плевок в лицо принимающей стороне!
        А если откажется пробовать - левата не то чтобы обидятся, но сделают выводы. Левата очень не любят оказываться в неловком положении. Лучше, если в неловком положении окажется кто-то, кто его заслужил…
        А девушка уже охотно шла с двумя серокожими кабальеро. И все, кто еще был в состоянии, топали следом: сначала трое обитателей бара со стаканчиками в руках, следом торианец с похрюкивающим энциклопедическими подсказками лингвоанализатором, а за ним - я.
        Не знаю почему. Может… а, кого я обманываю. Может, просто показалось, что «маленькая птичка» на самом деле чем-то на меня похожа. Я тоже в ее возрасте была готова залпом выпить стакан водки, смешенной с шампанским - просто на спор.
        И лодку Луиса взломала потому, что казалось, что на Эсмеральде не осталось укромных мест, а значит, надо расширять жизненное пространство на соседние острова.
        Правда, я и тогда уже чужакам не доверяла. Особенно тем, которые потом являются и радостно объявляют: «Я твой папа!».
        Сектор левата оказался близко к бару, и те, немного подумав, решили, что вся свита - тоже претендует на чай, в связи с чем гостеприимно разблокировали шлюз, пропуская гостей вперед. Все, кроме торианца и девушки, попытались сделать вид, что просто шли мимо. Но удалось только мне, потому что торианец ненавязчиво перекрыл пьяненькой троице путь к отступлению.
        Ну что же…
        Пора вмешаться. Все-таки два года в универе не должны пройти даром! Да и если что, я-то как раз всегда успею удрать!
        К тому же, эти двое левата (ну, по крайней мере, один- точно) владеют интером, а может и другими человечьими языками.
        - Спокойного дня, уважаемые лев-тоа.
        Они оба, резко, обернулись ко мне.
        Значит, все-таки старик профессор не соврал, когда подсказал эту фишку. Хочешь привлечь внимание левата - пожелай ему спокойного дня.
        Для них это маркер того, что желающий предполагает: день может оказаться неспокойным в самом зловещем для собеседников смысле.
        Профессор, правда, говорил еще, что в их языке «спокойный» и «опасный» - слова примерно одной эмоциональной окраски.
        Как для нас слово «затишье» обязательно предполагает в перспективе бурю.
        - Я с прискорбием должна сообщить, что эта хомо-фем еще совсем юна и не может перемещаться по станции без сопровождения.
        - Что? - девушка так зыркнула на меня глазами, что показалось, сейчас клюнет. - Да я…
        - Она еще не пробовала даже легких напитков, что же касается «чая» - на подлинную церемонию у нас не хватит времени, а для малой…
        Старший левата слегка сощурился и вдруг с вполне человеческой интонацией уточнил:
        - Эти трое хомо-мен ведь уже вкусили крепких напитков, а значит, вполне могут завершить церемонию?..
        Трое пытавшихся незаметно скрыться парней разом поскучнели. Еще бы! Торианец бдел. А его попробуй сдвинь, он под два метра ростом а размах верхних ходовых щупальцев, если нужно, будет от одной стены коридора до другой.
        - Не мы же напросились… - мяукнул самый трезвый из них.
        - Вообще-то, - улыбнулась я, - именно вы - вот, у уважаемого ученого…
        Так, все-таки, судя по нашивке на комбинезоне - торианец - второй младший помощник ученого консультанта, а не старшего научного сотрудника. Это для них важное отличие. Так и скажем, пусть уважают!
        - …у уважаемого младшего помощника ученого консультанта даже подтверждающая запись есть. Так что, если не хотите межвидового культурологического скандала…
        - Вы же проводите девушку к ее родичам? - уточнил у меня второй левата.
        На искусственных языках вообще чисто говорить невозможно - нет эталона, на то они и искусственные. Но этот - умудрился.
        Все левата прекрасно видели и понимали с самого начала, так что скорей всего, зря я влезла. Но - что вышло, то вышло.
        - Я Риг - лия’ар, - кивнул мне младший. - Если вам интересно, то еще одна чайная церемония назначена на час стабилизации. Можете прийти.
        Ого!
        Если левата кого-то приглашают к себе, отказываться нельзя. Выходит, я в ту же ловушку влипла, что и юные пьянчуги! Но мне-то вонючий чай нюхать не придется: для иномирцев они заваривают вполне щадящие «человеческие» чаи. Кстати, все тот же профессор говорил, что для левата наш чай - что болотная вода. С душком, но пить можно.
        Девушка вдруг вскинула подбородок и потребовала:
        - Но я тоже хочу! Церемониться с чай!
        - Вы тоже приглашены. В час стабилизации. - Посерьезнел младший. - С тем, кто должен вас сопровождать.
        - Но я уже…
        - Тихо, - шепнула я ей. - Идем со мной, потом объясню…
        - Вас отчим прислал? - вскинула она красивые брови.
        Ну вот! У нее тоже отчим… у нас действительно много общего.
        - Я коп, - уверила я ее. - Отойдем в сторонку, покажу личный код. А сейчас - просто валим отсюда. Через минуту здесь будет очень дурно пахнуть!
        Ее звали Мира. И на наш пересчет, ей было не пятнадцать, а едва-едва четырнадцать. И она действительно сбежала из сектора «Е», потому что отчим стал слишком много себе позволять: кричит на нее, ругает, заставляет строго соблюдать все посты, обеты и послушания, хотя остальным детям разрешает почти все то, что запрещает ей. Ну, еще бы, остальные-то родные. И вообще, может, ей не интересна ни колонизация, ни перспектива стать женой проповедника. Ведь Господу можно служить не только в храме…
        Птичка щебетала, уплетая сладкую булочку за мой счет в одной из кофеен на втором уровне нашего эконом-класса. Денег у Миры не было - их у адептов «учения пяти конфессий» и вообще-то не было, всей кассой распоряжался их главный. А раньше они жили в одном астрополисе, «но там было тесно и воздух дорогой», так что было решено продать свою долю общей собственности остающимся обитателям станции и на вырученные деньги перебраться туда, где всем будет хорошо и тепло.
        Мира имела за плечами общие курсы в химическом колледже и полный курс духовной семинарии общины.
        Я попыталась скинуть ей свою полицейскую визитку, но ничего не вышло: оказалось, у нее нет доступа в бортовую сетку. Однако после двух минут разговора она и так уже доверяла мне как лучшей подруге: удивительно доверчивое и бесстрашное создание.
        Она немедленно перестала возмущаться и принялась щебетать о своей прежней жизни и о планах на жизнь новую - ведь на новом месте все будет по-другому, правда?
        «А правда, что на планете небо будет синее, и воду можно пить, сколько хочешь? И даже купаться?».
        Я не стала ее разочаровывать.
        Ну да, небо, море. Пляж. Отдыхающие.
        Но вы-то едете жить, а не отдыхать. А значит, все это курортное разнообразие будет от вас за стеклом. А на острове жизнь, в конце концов, вернется к привычному укладу.
        У меня тоже ведь всегда возвращается. Верней, возвращалась. Раньше. До Нордвелла. И до Переса.
        Как же все запуталось! И что с этим делать?
        - А почему мне нельзя было пить чай с левата? Он что, алкогольный? Если что, я вино уже пила.
        - Он зверски, неприлично вонючий. - Вздохнула я. - Ну как… с чем сравнить-то?
        - Как носки наставника Лота после недельного аскетизма?
        - Слабо! Умножь на три и добавь сверху запах гнилой тушенки…
        - Ой! А как же этот… а что, эти, с пивом, будут его пить?
        Я пожала плечами.
        - Надеюсь, ума хватит только вид сделать. Левата-то оба поняли, что парни тебя подставили. Так что тебе бы нормальный чай достался, скорей всего. Но так веселее получилось. Будут знать, как подставлять отважных космических путешественниц!
        - Это кого? - хлопнула глазами моя птичка.
        - Это нас с тобой. Но все равно был шанс, что эти левата людей раньше не видели, могли попробовать напоить. Чайная церемония для них святее, чем для японцев…
        - Что такое японцы? - тут же спросила она. - И как святым может оказаться то, чего не касался Бог?
        Я поняла, что вечер будет долгим…
        Чаепитие у левата - действительно часть национальной культуры. Беда в том, что наций у них примерно столько же, сколько у людей, и некоторые вообще не признают «архаических традиций», а для некоторых умение смешивать запахи - чуть ли не единственный критерий доверия. Ну, так говорили на лекциях, и это правда.
        Наши оказались торговыми представителями большой международной компании, занимающейся интеграцией их технологий с иномирскими, в том числе нашими, человеческими. Они много где побывали в пределах человеческой ойкумены, младший даже выучил, частично, английский.
        Час стабилизации, как подсказал нам бортовой информаторий - это в нашем случае примерно за сорок минут до общего отбоя: на «Регине» стандартные сутки слегка отличались от времени, принятом на Кинге, так что ждать было всего ничего.
        И вот оно, логово серокожих алиенов, столь похожих внешне на нас, но все-таки отличающихся и нравами, и культурой и… и много чем еще.
        Например, запахи, я уже говорила. То, что для нас - резкая вонь, для них - едва заметный оттенок, который могут отличить лишь гурманы.
        Кстати, больше всего пахнет на церемонии не сам чай, а ароматические капсулы, специальным образом встроенные в стол или стакан, и «открывающиеся» для каждого этапа церемонии отдельно. Но и напиток, который нам предложили, был словно слегка приправлен одеколоном.
        Да, птичка была здесь. И не одна. С тем самым злобным отчимом, на деле скорей производившим впечатление крайне усталого колониального интеллигента. Он даже чем-то похож на Луиса… не внешне, просто «чем-то». Я ведь могу ошибаться, поговорить-то мы с ним толком не успели.
        Птичка после кафе решила, что мы теперь друзья и я забираю ее себе под опеку, а злые родичи и сотоварищи по перелету - пусть гуляют лесом. «А куда мы дальше пойдем? А покажешь, где ты живешь? А если ты вправду коп, то сколько уже преступников поймала? Ой, это тайна, да? Государственная? А что нужно сделать, чтобы мне тоже пойти в полицейские?..»
        Вот тут-то я и поняла, что влипла не меньше, чем с Нордвеллом.
        Причем, Нордвелл-то хоть точно знал, чего хочет и что со мной делать… а мне с этой птичкой что делать? Вернуть родным? Она сочтет, что я ее предаю. Отбрыкаться и грубо послать искать приключений самостоятельно? Она ведь найдет…
        - …а пойдем мы, - сказала я, прорвавшись сквозь ее непрерывный щебет, - сдаваться твоему отчиму. Если я не ошибаюсь, твои родные наверняка уже с ума сходят и достают бортовую службу безопасности, а может и требуют вернуть корабль в астрополис Кинга, если потеряли тебя еще до отлета…
        Она осеклась на полуслове и уставилась на меня испуганными глазами.
        Я как будто отняла у ребенка конфету. Да еще внутренний голос ехидно подсказал: а сама-то сбежала! И даже писем родным не пишешь!
        «Но это - другое дело!» - одернула я настырное альтер-эго. - «Из дома я не сбегала! И мама была в курсе, почему я осталась на острове, а не поехала в круиз!». А все, что случилось потом - не по моей вине случилось! Черт… ну, не только по моей. И вообще. Я собираюсь вернуться, а Птичка - нет!
        - …а я тебе поверила!.. - выдохнула она, и так резво выскочила из кафе, что я даже не успела развить мысль или смягчить впечатление.
        Посидела немного над чашкой с кофе. Ну что делать?
        Выкинуть из головы - и дальше побрести, к капитану, потом к левата, как опять, с ощутимой долей сарказма советует внутренний голос? Или?
        Я расплатилась, ругнувшись про себя в неподражаемом нордвелловском стиле, и отправилась на поиски. Нашла я Миру даже раньше, чем надеялась: она зашла во все тот же бар, заказала кружку пива… но внезапно выяснилось, что у нее нет ни кредитки, ни денег. В своем-то секторе она могла брать любую пищу в рамках дневной нормы расхода, питание у переселенцев было предоплачено. А пиво - нет. И понять ошибку она не успела, потому что сбежала из кафешки чуть раньше, чем я оплатила ее булочку.
        Повторное шоу собрало меньше народу, потому что скандал только начал разгораться к моему приходу. Правда, Птичка, пойманная охранником и уже успевшая проникнуться чувством вины, слега присмирела, и при виде меня не стала совершать вторую попытку улететь, а закусила губу и всем видом постаралась показать, что она страдает за правду, а я - жестокий предатель, которому она вынуждена подчиняться. Я молча скинула бармену стоимость напитка, а сама глазами показала ей - на выход!
        Она мотнула головой.
        Я попробовала вспомнить, что в таких случаях делает Нордвелл…
        Хмурится? Нет. Ругается?
        Пока я соображала, Мира с высоко поднятой головой прошествовала мимо посетителей бара и мимо меня, так и стоявшей, застыв, у входа, с красноречиво направленным на дверь пальцем.
        Точно. Не ругается и не хмурится. А сдерживая зубовный скрип, ждет, когда кто-то... не будем показывать пальцем… сам не догадается, чего, собственно от него требуется.
        Плечи опущены и вздрагивают. И ведь не играет, действительно расстроена и разочарована во мне.
        Пришлось буркнуть: «Давай за мной!» и привести в нашу с Нордвеллом каюту.
        Показала ей на койку, села рядом. Каюта тесная, других посадочных мест нет. Она шмыгнула носом, и призналась:
        - Я не хочу туда опять! Они думают, я только и мечтаю, что молитвы читать или в жены к кому-то из проповедников, или вообще… а у меня есть парень, а они говорят, что он дурак, а они откуда знают? А на корабле столько укромных мест… я думала, уйду, и все. И никто не догадается. Я даже место нашла, где жить… таааам… никто… не хооодит!
        Я выщелкнула из дозатора стакан воды и протянула Мире. Она благодарно клацнула о край зубами, отпила несколько глотков и немного успокоилась.
        - А ты не пробовала все это объяснить маме… или отчиму?
        - Они только радуются, что будем жить на планете. Понимаешь, ведь это для них офигеть, какая смена статуса. Только они не понимают. Мне в астрополисе было лууучше! Там у меня все друзья остались, и вообще…
        Я кое-что начала подозревать.
        - Погоди, а тот парень, который не дурак. Он тоже остался в астрополисе?
        Она уныло кивнула и снова всхлипнула.
        - У него отец - приаль и трактователь писаний. Ну, то есть, в маленьких мирах он был бы… такое слово…
        - священник?
        - Ну не, он учит и показывает на своем примере... но не учитель и не наставник, потому что не учит специально, просто он как пример…
        Я сдалась.
        - Ясно, понятно, большой человек. Важная шишка. А что он с вами не полетел?
        - А он и нам говорил не лететь… и Андрис мне говорил, чтобы я не летела, и я бы не полетела, только у нас же не спрячешься, родители всегда найдут. А они твердо хотят жить на этой адовой планете… им же этот… который предложил контракт, он картинки показывал… а там такие картинки… просто рай.
        Не знаю, что меня вздернуло. Возможно, наконец, проснулось полицейское чутье. Потому что в ином случае, как объяснить, что совершенно невинное упоминание слова «контракт» да еще произнесенное в совершенно не том контексте, вдруг заставило меня вскинуть руки, тем самым останавливая Мирины излияния.
        - Стооооп!
        - А?
        - Ты сказала: «контракт»?
        - Ну… я же говорила. Мы продали свою часть станции тем, кто…
        - Мира, это важно! Дай сообразить. Значит, ваша община ни с того, ни с сего, решила переселиться на планету в другой звездной системе. Так?
        - Ну да, то есть, не совсем так…
        - Вопрос, зачем вам для ваших внутриобщинных разборок понадобился какой-то посредник с картинками? Это он предложил вам переселиться?
        - Ну, вроде бы да. Он такой общительный, и уважительно к старшим относится. И в Бога верит… Ему же не сразу поверили. Он предложил нашим приалям самим слетать и посмотреть остров. И они слетали. Я бы тоже полетела… но кто бы меня туда взял?
        - И что?
        - Ну, вот тогда приали между собой и поругались. От нашей церкви приаль Доффир, он сказал, что надо лететь, потому что астрополис не вечный и станция у нас не узловая. А отец Андриса, приаль Конрад, сказал, что через его труп. Потому что денег за продажу станции они наверняка получат меньше, чем она стоит, и перелет придется отрабатывать… или что-то такое, это мне Андрис так объяснил. Хотя, станция у нас хорошая, крепкая, и астрополис в хорошем состоянии…
        Мне все равно казалось, что что-то здесь не чисто. Просто потому, что еще и дня не прошло с того момента, когда мне самой предложили подписать один весьма сомнительный контракт.
        Ну, не может такого быть! Просто не может. Кому надо продавать в полном составе целую религиозную общину? Это ж на психиатрах разориться можно…
        Сделка века, тоже мне.
        И я, уже убедив себя, что ошибаюсь, напоследок, практически в шутку, уточнила:
        - А этого вашего посредника часом зовут не Мозес?
        И тут же поняла, что попала в точку.
        По тому, как округлились Птичкины глаза, и как она заморгала, пытаясь понять, откуда я знаю такие подробности.
        - Мира?
        - Его зовут Анджело Мозес. Ну… наши в его имени увидели как бы знак. А что не так?
        Я припомнила, как выглядел этот человек. Видела я его недолго, не больше минуты, пока они с Нордвеллом пикировались взглядами в одном из технических переходов Фелицы… Правда, тогда он точно был не Анджело. А с другой стороны, мало ли в обитаемой вселенной Мозесов?
        И все равно тревога не проходила. Может, во вселенной Мозесов и не мало, но со словом «контракт» у меня рифмовался только один. Я попробовала еще раз развеять сомнения:
        - Темные курчавые волосы, крупные зубы. Улыбается широко. Рост ниже среднего…
        - Ну… примерно. То есть, да, зубы у него заметные.
        Сомнения, ликуя, превратились в уверенность.
        - Птичка, - сказала я, и сама удивилась, как прозвучал мой голос. Как натянутый между пальцами волосок. - Кажется, мы очень крепко влипли. А этот ваш… он здесь, на борту?
        Она поняла, что дело серьезное, и что уже не до личных обид и страданий. Кивнула:
        - Он в нашем секторе. С ним охранник и еще несколько человек сотрудников. Да что с ним не так? Эй, Реми! Ты меня пугаешь!
        Она впервые за время нашего знакомства назвала меня по имени. Запомнила!
        - Ну, дело в том… я принимала участие в одном расследовании. И там подозреваемым был сержант Густав Мозес…
        - Наш - не Густав! - не очень уверенно возразила Мира.
        - Да, но по описанию ты сказала, что похож. Так вот… этот Мозес преступник. Несколько месяцев назад он находился в тюрьме и его не должны были выпустить.
        - Но наш не в тюрьме…
        - Погоди. Тот Мозес сбежал из тюрьмы. Я видела его на Фелице всего несколько недель назад. Фелица - это орбитальный город возле Пуэрто-Кристалл, я там жила несколько лет. Раньше.
        Мира передернула плечами и спросила:
        - И что это значит?
        - В экономической зоне Диаманта теневые контракты запрещены… как только перелетим туда…
        Я захлопнула рот. Ага, перелетим. А там, на выходе, уже ждут: контрабандисты, арматоры, федералы, и вместо оркестра - мой «тоже родитель» со своими неразборчивыми в методах подчиненными. И кто сцапает лайнер первым, неизвестно.
        И вообще, надо бы предупредить этих несчастных переселенцев. Может, они не захотят смиряться с нахлынувшими бедами и помогут повязать сержанта Мозеса, если это и вправду он? Только надо предупредить капитана…
        И левата же еще…
        - Но самое печальное, - сказала я Мире, - что если я права, и ваша община в опасности, то надо им хотя бы сказать об этом… а я сама это не смогу сделать. Мозес меня видел раньше и сразу поймет, что его план рухнул…
        Если этот план вообще был.
        Может, сержант, вопреки мнению шефа Ларди, сбежал из тюрьмы исключительно, чтобы заняться честным бизнесом?
        - Но что же тогда… - растерялась Мира. - А может… ничего страшного? Ну, то есть, я просто сбегу и все, а…
        - А остальные пусть умирают? Тебе их совсем не жалко?
        - Умирают? Но нам сказали, что задолженность после перелета будет совсем небольшая, и мы ее отработаем за год…
        Я закатила глаза. Внутренний голос, подозрительно похожий на голос Нордвелла, мерзко захихикал: «Теперь ты понимаешь, каково мне пришлось?».
        - Мира. Теневой контракт - это не жизнь в раю с посильным трудом во имя общего блага. Теневой контракт - это когда ваша жизнь, здоровье, мнение ничего не стоит. Это хорошо, если вас привезут на Кристалл, там я смогу сообщить коллегам и вас спасут… наверное. А если нет? если распродадут по шахтам, по борделям и еще невесть, куда по всей вселенной, куда даже официальных рейсов не проложено?
        Кажется, бордели ее впечатлили сильнее непосильного труда.
        - Прости. Я не подумала. Но я придумала! Предупрежу отчима. И всех. Только не знаю, послушают ли меня. Я же сбежала… запрут же просто… и слушать не будут.
        - Да, проблема. А ты знаешь сетевой код твоего отчима?
        - Ой.
        - Что?
        - Мы не пользуемся сетевыми имплантами, это же чужие технологии…
        Ага, значит, чай с левата мы пить готовы, а пользоваться плодами иномирского интеллекта - религия не позволяет. Но как обидно-то! Можно было просто вызвать ее отчима на разговор, типа, для возвращения найденной девушки в лоно семьи…
        - Так, - сказала я. - на корабле должна быть база всех пассажиров, может, моего допуска хватит, чтобы проверить, тот ли это Мозес… Но как нам убедить твоего отчима... а в каких случаях тебе разрешено находиться где-то одной? Как тебя вообще-то выпустили из вашего сектора?
        - Ну… нас водили на медсканер. Всех кто младше шестнадцати стандартных лет. Ну, мы же без имплантов, потому наши данные остались в базе астрополиса, нужны новые…
        - И?
        - И я задержалась. Специально. А потом потихоньку ушла.
        Плохо… что придумать-то?
        - А может, я скажу, что встретила кого-то, кто захотел послушать о Боге?
        - Торианец! - предложила я. - торианцы все очень любопытны.
        - Будет ругать, - покачала головой Мира. - Потом запрет. Потом выслушает…
        Хм. У нас оставалось часа два до чайной церемонии, так что и на «ругать» и на «запрёт» время было. Хоть и впритык, кажется.
        - Не говори ничего важного. Скажи про чай, что есть возможность приобщить к вашей церкви… ну, меня и двух левата, что ли. Постарайся быть убедительной. И не попасться на глаза Мозесу. Если это тот Мозес, он может догадаться, что ты теперь про него знаешь…
        - А где встретимся?
        - У сектора левата. Буду ждать до последнего!
        - Похоже на план, - кивнула Мира. - Мне нравится! Правда, придется пять минут терпеть нравоучительные речи…
        Я приподняла брови: всего пять? Да ее отчим святой…
        И вот, мы сидим друг напротив друга в полутемном «салоне» в секторе левата.
        Чайная церемония для них - это не просто ритуал, я уже говорила. Это в первую очередь регламент разговора - от самого общего к самому важному. Чтобы ароматы, заботливо смешанные для нас хозяевами, соответствовали настроению, царящему за специальными полупрозрачными «чайными» столиками.
        Кто-то из наших профессоров считает, что левата каким-то образом даже слышат запахи.
        Допустимые первые темы разговора (я подсмотрела в сетке перед тем, как идти): место, где довелось встретиться. Любимые запахи. Если встретились коллеги или любители одного дела - отвлеченные общие научные теории.
        Запах оттеняет разговор. А сам чай - напиток, который не является источником основного запаха, но должен его подчеркивать, пьют в тишине, в те минуты, когда одна тема себя исчерпает, и приходит время перейти к следующей.
        Там было еще что-то про длительность чайных пауз, но я не запомнила.
        - Скоро такие лайнеры даже в вашем координационном пространстве перестанут эксплуатироваться, - младший из наших серокожих хозяев начал разговор первым, вежливо покачав головой и подождав, не появится ли других желающих. - Корпорации начали закупать новый тип разгонных систем, так что, вероятно, на новых кораблях будет больше свободного пространства и время в пути еще сократится.
        - Большинству людей, - улыбнулся Мирин отчим, - между звездными системами доводится путешествовать не чаще одного раза в жизни. И в этом путешествии комфорт не столь существенен, как сама цель. Для нас очень важно понятие «дома»…
        Мне он представился наставником Маером. Вот так - без фамилии. Ну, или если Маер - это фамилия, то без личного имени. Ну да, это вам не Ремедайос Августа Адамс-Родригес. А ведь в не таком уж далеком прошлом мое имя могло состоять слов из пятнадцати. Космос многое упрощает.
        - Однако ваш вид распространяется по вселенной очень быстро, быстрей многих других. - Вежливо удивился этому утверждению старший из левата.
        - Одно другому, молодые люди, - хорошо поставленным голосом опытного рассказчика ответил наставник Маер, - совершенно не мешает. Людям нужен дом… свой собственный дом, место, куда можно возвращаться. И чтобы его найти, мы готовы отправиться куда угодно, на другой край вселенной… раз уж так получилось, что в родной системе пригодных для жизни планет всего три и места на них на всех не хватает.
        - Интересно то, - продолжил старший из левата, - что о вас в большой вселенной никто так долго ничего не знал. Это удивительно, как, не обладая всегалактическими технологиями, вы смогли самостоятельно колонизировать столько миров, да еще и создали конкурентную инфраструктуру, которую наши ученые только начали изучать!
        Мне подумалось, что некоторые разделы этой инфраструктуры, хорошо бы, так и не стали достоянием всегалактичкской культуры - стыда же не оберешься.
        - Вот взять этот лайнер! - отметил младший, тот, кто представился мне, как Риг-лия’ар. - с одной стороны, тесно, сложно устроен, относительно медленный. Зато воздух - бесплатно. Никаких гибернационных ячеек, чем грешат наши корабли, есть возможность выкупить сектор и настроить условия под себя. Даже вот, чай дозволен. Торианцы, например, арома-мастров на свои суда не допускают…
        Мы еще поговорили о достоинствах человеческих кораблей, но тема оказалась не самой животрепещущей.
        Так что время первой чашки (на самом деле - наперстка) чая пришло довольно скоро.
        Вторую тему - о семье, здоровье и домашнем укладе, честно отработали Мира и ее отчим: о том, как живет их община, мне тоже было интересно послушать.
        Когда же нечаянно речь зашла о моем семействе, я сочла, что это хороший повод подвести разговор к тому, что действительно важно и интересно.
        Я сказала:
        - Мы с матерью и отчимом живем на острове, на Пуэрто-Кристалл. Не знаю, как эта планета обозначается в ваших каталогах. У нас вилла, небольшое хозяйство и лодка. Это теплая, уютная планета, а дома всегда есть чем заняться. Но кроме этого, у меня есть родной отец. Он - не самый достойный человек в мире, и среди его знакомых есть люди, с которыми я не хотела бы общаться. Но это - тема для следующего чая…
        Запах, если так можно сказать, стал резче и глуше. Он оставался очень сильным, но я, вероятно, принюхалась, потому что к пятнадцатой минуте церемонии уже могла различать оттенки. Его нельзя было назвать неприятным. Просто если раньше это было что-то отдаленно - растительное, то сейчас скорей пряное и отчетливо искусственное. Пожалуй, было бы интересно изучить эту их церемонию поглубже… когда-нибудь.
        Кстати о чае… чай нам предложили обыкновенный, на основе классических природных основ, только с специфической отдушкой. Никакого алкоголя, легкий тонизирующий эффект. Бодрят скорей окружающие запахи.
        Я постаралась как можно детальней объяснить и хозяевам, и особенно - гостям, чего именно я опасаюсь и в чем подозреваю господина Мозеса (Анджело он там или Густав - не очень важно). Очень не хотелось выставлять человечество в дурном свете перед лицом чужаков, но и врать было бы некрасиво. Не потому, что левата как то особо чутко реагируют на ложь, они и человеческие эмоции-то не всегда адекватно «переводят», а потому что самой хотелось разобраться в происходящем. При этом интересно, что наставник Маер больше интересовался перспективами контрактников, а левата - экономической целесообразностью использования рабского труда в условиях существования относительно дешевых альтернативных кибер-решений.
        - …в результате у контрактников один выход, выдавать хозяевам результат за возможность получить контейнер с едой или может, возможность возвращения в отдаленной перспективе. - Закончила я основную мысль. - Вот такая история. И я подозреваю, что один из известных вербовщиков сейчас находится в секторе «Е» нашего корабля, сопровождая группу переселенцев.
        - Насколько я понимаю, - посмотрел мне в глаза Риг-лия’ар, - вы же представитель закона и можете его остановить.
        - Представитель. Но, к сожалению, на глубокий космос мои полномочия не распространяются…
        Это если умолчать, что скорей всего, они вообще аннулированы. А что мой код еще считывается в сети как действующий, так все потому, что я несколько далеко нахожусь от родного участка. А дистанционно такие штуки не снимаются.
        - Решить эту проблему может только бортовая служба охраны. Борт же приписан к Минотавру, а я не знаю, какие там законы.
        - Вы считаете, что Анджело Мозес и человек, о котором вы рассказали нам - одно лицо?
        Наставник побледнел и вообще выглядел растерянным.
        - Да.
        - Не может быть. Я читал контракт. Там все довольно прозрачно. И потом, юрист тоже смотрел…
        - У вас в астрополисе был юрист с международным дипломом?
        - Это был приглашенный юрист. Его нам предложил…
        По лицу было видно. Мозес и предложил.
        Я повернулась к левата:
        - Простите, этот разговор не для церемонии. Я не должна была поднимать эту тему.
        - Напротив! - старший из левата снова покачал головой, - это как раз разговор для церемонии. Только чай и только правильный запах могут помочь найти решение самых сложных проблем. Но нам понадобится еще чай…
        Еще чай и новый оттенок запаха - орехово-миндальный, терпкий и отчетливо соленый…
        Мне начинает нравиться у левата!
        - Каковы же ваши планы? - спросил он, когда чай был разлит в очередной раз.
        - Это не секрет. У нас оплачен перелет до следующей разгонной станции. Но из-за ремонта лайнер пошел к Кингу, рейс задержался. А там нас должен был ждать специально нанятый катер до Кристалла… во всяком случае, именно так мы летели в прошлый раз, когда нас возили знакомиться с нашим новым домом.
        Интересно. А им никто не сказал, что рано или поздно, но «Регина» сама придет в систему Диаманта?
        Скорей всего, наемный катер увезет новоявленных контрактников… куда? Куда угодно кроме Пуэрто-Кристалл.
        - Значит, - предположил любознательный Риг-лия’ар, - там их будет ждать покупатель. Так?
        - Похоже, - я кивнула. - И скорей всего, это будут вооруженные бандиты. От них не уйти…
        - Это если Анджело Мозес - действительно тот, о ком вы говорите. Пока я не вижу доказательств…
        - У вас есть его снимок?
        - Нет. Он говорит, что не публичная персона и не любит этого. Я кстати, тоже. Это не преступление.
        - Понятно. Ну что же… Я предупредила.
        Наставник Маер вскинул обе руки:
        - Девушка, я не сказал, что не верю вам. Но все необходимо проверить. Потому что если вы правы, у нашей общины перспективы очень печальные.
        - Почему? - удивился старший левата.
        - Свой прежний дом мы оставили. Все средства вложили в аренду острова, на который, если все так, как говорит эта юная особа, нас везти никто не собирался. Значит, и арендовать его для нас не было смысла. То есть наши деньги уже присвоены, нового дома у нас не будет. И на Пуэрто-Кристалл нас никто не ждет.
        - Вы уже подписались под чем-то? - спросила я осторожно.
        - Да. Контракт об аренде, отработка недостающих средств с доходов после переселения… эти документы подписал приаль еще до… и прописал всех, кто пожелал перебраться на новое место.
        Вот же! ?maldita sea!
        С другой стороны, в правовом пространстве Пуэрто-Кристалл…
        Предупредить капитана?
        А какое ему дело до того, что станет с пассажирами, когда они уже сойдут с корабля?
        Если подумать. Впрочем. Есть вариант!
        - Есть вариант. - Вздохнула я. - Но мне все же придется поговорить с капитаном: без поддержки экипажа ничего не получится.
        - Что именно? Я должен знать о ваших планах!
        - Арест Мозеса и остальных его сообщников вместе с судном, конечно. У меня-то здесь никаких полицейских полномочий, а капитан корабля - другое дело. Он может кое-что приказать. И мне надо связаться с моим начальством… и с напарником. Если получится.
        Если правда, капитан захочет меня слушать. Я - всего лишь стажерка из фелицианской бурсы, с временным значком и с самой, наверное, короткой и неудачной практикой в полиции за всю историю ее существования!
        Маер уныло кивнул. Мира смотрела на меня с таким восторгом, что стало немного страшно. А Риг-лия’ар со свойственной его сородичам невозмутимостью разлил по чашкам еще одну порцию чая.
        - Общие проблемы мы обсудили, - сказал он. - Поговорили и о самом важном. Однако есть что-то, что тревожит вашу идентичность…
        - Душу?
        - Я так и сказал. Это синонимы, разве нет?
        Международные синтетические языки, к сожалению, за века обрастают трактовками и значениями и теряют первоначальную убогую, но не дающую ошибиться однозначность.
        - Синонимы, - согласилась я, чтобы не спорить.
        - Так в чем же ваша проблема?
        «Вы» и «ты», кстати, даже не синонимы, а одно слово. Просто у нас на Фелице считался правильным более отстраненный перевод.
        Я пожала плечами. Сами спросили, так?
        - Что такое «Термитник»? В информатории сказано, это разработка вашего народа.
        - Термитник?
        Пришлось напомнить себе, что в языке левата он наверняка называется как-то иначе.
        Что я успела заметить, пока сейф у Нордвелла был открыт?
        - Мой напарник сказал, что это ваша секретная военная разработка. Маленькая желтая капсула… - я показал пальцами размер и форму - с такими… как антенны или отростки с обеих сторон. Он сказал, это опасная штука, которая запрещена почти во всех цивилизованных мирах.
        Наши хозяева тревожно переглянулись, и младший снова потянулся за «чайником» - высоким узким сосудом из прозрачного пластика.
        Значит, хотят углубиться в эту тему…
        10. ПРО ПЛАНЫ, ПАРАНОЙЮ И КОСМОС ЗА ДВЕРЬЮ
        По словам левата, разработка была относительно старой, и действительно когда-то секретной. Если, правда, нам правильно удалось ее идентифицировать.
        И это была не боевая, а коммуникационная разработка.
        Изначально.
        А потом ее украли и продали людям. И оказалось, что синтетический симбионт, который самим левата никак не мешал, будучи подсажен в человеческую нервную систему, приобретал повадки паразита и со временем сначала подавлял, а позже полностью вытеснял сознание носителя. Вернее - носителей. Разработка-то коммуникационная, для создания устойчивой многоканальной телепатической связи.
        Один термитник мог включать в сеть до шести человек или левата, придавая им возможность мгновенно обмениваться мыслями и образами, ориентироваться относительно друг друга в пространстве, наделял большей физической выносливостью, заставляя эндокринную систему вырабатывать необходимые для этого гормоны. Знания, умения и навыки каждой особи в конгломерации при этом мгновенно становились общим достоянием. Кроме того, симбионт наделял всю конгломерацию единым псевдо-сознанием, позволяющим ставить ей задачи извне.
        Но если левата при работе с симбионтом оставались самими собой, а после - имплант спокойно блокировался и далее никак не влиял на жизнь носителя, с людьми все происходило иначе. Сознание подавлялось быстро, в считанные дни. А новое «коллективное» существо столь же быстро нарабатывало свой собственный опыт.
        - В чем же выгода? - спросила я.
        - Мощная боевая единица на местности. Ее практически невозможно уничтожить полностью. Единица, способная самостоятельно принимать решения и определять приоритеты, обучаемая, не требующая… как это правильно сказать… - особых условий для существования…
        - Это если в систему включены опытные бойцы, - поежилась я.
        - Мы точно не знаем, что происходит с людьми, включенными в такую систему, - вздохнул старший. - Ваши правительства делают вид, что не пытались изучать эту разработку и не пробовали использовать ее у себя. Но даже я слышал, что такие опыты проводились и проводятся. И сейчас то, что совершенствуют ваши ученые мало похоже на первоначальный вариант. Однако нам интересно, откуда вы знаете о ней и где ее видели?
        Где?
        Да вот здесь! На борту! Несколько часов назад!
        Но вот куда ее утащил Нордвелл? Это вопрос.
        - Я принимала участие в одном расследовании, - заученно повторила я. - это связано с торговлей оружием. Образец термитника был среди прочего изъятого арсенала…
        Ну да, звучит намного лучше чем «мы тут сперли контейнер с оружием, а в нем случайно оказался ящик с этой гадостью…».
        - Лучше бы найти его и обезвредить.
        - А его легко обезвредить?
        - Только пока в капсуле. Если он активирован, то, насколько я знаю, лишь вместе с носителем. Но то, что вы описали - это и есть капсула.
        - А… как?
        - Капсулу легко вскрыть. Но вскрытие капсулы это сразу же - ее активация, получение первичных целей, подготовительная настройка. Внутри не сам симбионт, не готовая модель, а микроботы, которые попадают в воздух, на объекты обстановки, а потом уже - через них или непосредственно при вдохе - в организм будущего носителя. Это безопасно, надежно и удобно. Лишние боты через некоторое время самоуничтожаются. Те, которые добрались до носителя, развиваются. Воссоздают первичные образцы и встраиваются в нервную систему. Для нас - неопасно. Я говорил, после того как необходимость в этом устройстве отпадает, мы можем просто его игнорировать. Вы по каким-то причинам не можете. Для вас, судя по нашим данным - это смертельно опасно. А вот капсулу уничтожить трудно… термоядерная реакция, сверхвысокое давление, излучения некоторых типов… но тут важна длительность воздействия.
        - То есть, вариант с мусоросжигателем не пройдет?
        Мне стало понятно, почему Нордвелл сбежал с «Регины»: на борту он от капсулы бы не избавился.
        - Нет.
        - А просто выкинуть в пространство?
        - В вакууме включится режим «прилипалы», она поведет себя, как любой другой информационный пакет: прицепится к ближайшему лайнеру, идущему в нужном ей направлении и в конце концов вернется к прописанному адресату.
        Возможно это выход… но вот, кто адресат? И знает ли Нордвелл такие детали?
        - Понятно. Я поговорю с капитаном. До Минотавра почти неделя, что-нибудь придумаем.
        - А я попробую расспросить нашего Мозеса поподробней. Вдруг он и вправду не при чем… - Наставник Маер все еще не верил, что их затея с переселением вот-вот провалится. Ведь они питали столько надежд и так долго готовились к этому полету.
        - Не стоит. - Старший левата разлил нам последний чай. - Если он - и есть злодей, он волей-неволей вас заподозрит.
        - Да, - поспешила я согласиться с иномирянином, - не надо. Лучше держитесь пока от него подальше и никому ничего не говорите.
        - Но приаля-то я должен предупредить…
        - а этот ваш приаль, это же он больше всего настаивал на перелете. Вдруг он решит напрямую спросить у Мозеса? И как думаете, чем это кончится?
        Наставник оказался человеком разумным. Нахмурился, но кивнул.
        Капитан был высоким седеющим брюнетом, не толстым, но крепким.
        Помощник провел меня в секцию экипажа, стоило намекнуть, что возможно, на борту совершается незаконная сделка. Меня проводили в небольшой полукруглый зал с мягкими напольными креслами, обтянутыми материалом под коричневую кожу и живыми цветами. В центре зала слабо переливался погасшими углями голографер бортового терминала: если задействовать сетку с общим подключением, можно посмотреть какой-нибудь фильм или поиграть.
        Возле выхода на обзорную галерею - дозатор напитков и корзинка с леденцами. Мне показалось - бутафорскими.
        Я налила себе стакан лимонада, уселась на диванчик (весьма удобный), но не успела сделать глоток, как пришел капитан.
        Конечно, я тут же вскочила и по извечной традиции неизбежно облилась.
        - Простите…
        - Ничего, - сдержанно сказал капитан. - Слушаю вас!
        - Вы командуете «Региной»?
        - Да, я капитан и совладелец судна.
        Прилетела визитка: Виктор Царев, порт Тесей, лицензия перевозчика… разрешение на рейс… маршрутный лист с изменениями… да, понятно. Он тот, за кого себя выдает.
        Ну что, открываем карты? Что бы там ни говорил Нордвелл, а в таких условиях просто пересидеть неприятности в каюте не получится. Я же потом себе не прощу.
        - Здравствуйте, Виктор. Я зарегистрирована на борту как госпожа Беккер, регистрировал муж, вот карточка…
        Я кинула копию билета: все, что у меня было.
        Вздохнула, и все-таки призналась:
        - Но на самом деле меня зовут Ремедайос Родригес. Я работаю в полиции Пуэрто-Кристалл. И сейчас, так получилось, нахожусь здесь… под прикрытием. Вот моя настоящая карточка.
        Понадобилось с полминуты, чтобы сменить сетевую морду и скинуть капитану свою «честную» визитку.
        - Береговая полиция Коста-Кристалл… дата регистрации… запись об обучении… ничего не понимаю.
        - Мы с напарником выслеживали украденное оружие, - стойко держа лицо, добавила я к визитке. - И след привел нас в астрополис Кинга. К сожалению, бандиты нас раскрыли.
        - И вы скрываетесь у меня на борту под чужими именами. И подозреваете, что в покое вас, а заодно и мой корабль, не оставят…
        - Ну… мы уверены, что с их стороны вам ничего не грозит, - слукавила я, старательно избегая темы «чужих имен». - Нет, им сейчас не до нас и не до вас.
        - Девушка, - склонил он голову к плечу, выражая сомнение. - Что-то мне подсказывает, что вы еще слишком юны для таких операций. Хотелось бы знать, чего вы добиваетесь на самом деле.
        Ну конечно. А, между прочим, контейнер выследила именно я!
        Но сейчас не время обижаться. А то и вправду будет за ребенка держать. Нет, кое-чему я у Нордвелла все же научилась: что бы вокруг ни говорили, а мордочка должна быть каменной и непробиваемой! Кстати, препод по психологии что-то такое тоже говорила…
        - Ну, курс вы ради меня менять не будете, - сухо ответила я. - Я и не собиралась о таком просить. Но есть проблема. Верней целых несколько проблем. Прошу отнестись серьезно, хотя у меня действительно нет полномочий требовать у вас помощи. Решать вам.
        - Так. Слушаю.
        - Первое. У вас на борту, возможно, путешествует находящийся в международном розыске преступник, торговец теневыми контрактами. Его зовут Густав Мозес, он сопровождает общину какой-то религии «Пяти конфессий», которая якобы летит на Пуэрто-Кристалл.
        - Сектанты? Они с нами только до Минотавра…
        - Да, у Минотавра их будет ждать корабль. Подозреваю только, что он повезет их не на Кристалл, а на какую-нибудь урановую шахту.
        - И что вы хотите, чтобы я сделал? Арестовать его? У меня нет ни доказательств, ни полномочий. Ваши сектанты купили билеты сами…
        - Мне нужен доступ к пассажирской базе, чтобы точно удостовериться, он это или нет. Есть сомнения. А сам он из их секции не выходит. Лично же я не могу с ним встретиться: узнает.
        - Понятно. Вы сказали, это первое. Что еще?
        Я сунула в утилизатор опустевший стаканчик и принялась отряхивать колени от сладкой газировки. Капитан из того же дозатора напитков (и как я не заметила, что оно там есть) вытащил несколько салфеток и протянул мне.
        - Спасибо. Да. Мне надо сообщить начальству о том, что здесь происходит. Мы с напарником не должны были покидать систему Диаманта, но обстоятельства решили за нас, с тех пор связи не было, а новостей накопилось. Хочу попросить у вас капсулу экстренных сообщений. Прилипалу. Они у вас должны быть…
        Капитан вскинул брови:
        - Ничего себе просьба. Ладно. Допустим, вы все, что нужно сообщили начальству и узнали, что ваш преступник - это действительно тот, кого вы ищете. Что дальше?
        Я пожала плечами.
        - Объявлю общине, что их надули. Может, они сами справятся с Мозесом. Хотя он не один, с ним, как мне сказали, несколько сотрудников… а у них там дети. И старики.
        - Мы - гражданское судно. А сектанты ваши специально оговорили условие, что в снятую ими секцию наши сотрудники входить не могут, что бы там ни происходило. К тому же у службы охраны нет оружия сильнее станнеров. И те в сейфе.
        - А у Мозеса, - и это действительно проблема, - наверняка есть.
        Впрочем, Нордвелл ведь наш «личный багаж» как-то на борт тоже протащил. Этому негодяю патологически везет…
        С другой стороны, не мудрено, у Кинга от таможни - одна видимость. Обмануть нужно было только сотрудников с самого лайнера. Ну, или обаять…
        Впрочем, капитану пока рано об этом знать. А то еще меня арестует - за незаконный провоз оружия. Хотя затея-то и вовсе не моя. Все равно я - соучастник.
        - Капитан, - вздохнула я. - Я сочла своим долгом вас предупредить. И прошу минимальной помощи. Помогите хотя бы идентифицировать преступника.
        Он снова в сомнении покачал головой:
        - На Кристалле совсем с ума посходили, отправлять под прикрытие таких кукушат… так, девушка, в базу я вас не пущу. Не обсуждается. Однако старпом вам найдет все, что у нас есть по интересующему вас пассажиру. Что же до капсулы… пишите ваше послание. Прямо сейчас. Коротко, быстро. Терминал в полном вашем распоряжении.
        Поверил? Неужели поверил?
        Мне передалась частичка Нордвелловского везения?
        Не бывает!
        Но, ура!
        В ушах шумело. Этот день, наконец, подошел к концу, я, наконец, одна, нет рядом ни сектантов, ни преступников, ни левата с торианцами…
        …интересно, что о моем нынешнем круге общения подумал бы Луис? Про маму я вообще молчу…
        В ушах шумел этот безумно долгий день, удлиненный на несколько часов разницей бортового времени и времени астрополиса Кинга, век бы его не видеть.
        Шумел, в ритме моего пульса. Словно я не в космолете, а в сломанной лодке с отказавшей шумоизоляцией. Волны в корпус: бубум, бубум, бубум!
        Итак, Мозес - это тот самый Мозес.
        Бубум, бубум.
        Только бы Мира с ее наставником не облажались… лететь еще долго, а сектор у них крошечный. Неминуемо столкнутся…
        Бубум. Бубум.
        Сейчас это было не важно. Я захлопнула дверь в каюту и упала на койку, как была. Разве что скинула туфли.
        И через какое-то время поняла, что не смогу уснуть.
        Может, виной леватский чаёк, может, перевозбуждение, или все сразу - но я не могла успокоиться.
        Маленькая каюта была совершенно темной, только контрольная панель у выходя синими и зелеными огоньками успокаивала: условия комфортные, здесь все в порядке, Реми! Отдыхай спокойно: мы бдим! Мы сразу просигналим, если упадет давление или содержание кислорода, а температуру ты и сама почувствуешь, и мы в красную зону уползем… и вообще.
        Молодцы, приборы. Держитесь! Так держать!
        Нет, в обычной жизни я с посторонними огоньками не разговариваю. Но что поделать, если вокруг давно и прочно нет хороших… ладно, нормальных людей?
        Я сжалась в комок под одеялом, и попыталась считать. Сначала овечек, потом космолетики, потом просто.
        Когда оказалось, что считаю вслух, дрожащим тонким голоском, врубила свет и скрылась от проблем в душевой кабинке. Там было много влажного пара, теплого и приятного, и много света. В каюте освещение почему-то более тусклое. Хотя, может, его просто заело в режиме ночника.
        Стояла, прижавшись лопатками к теплой влажной стенке, и медленно дышала паром, уговаривая себя, что все в порядке. Что прямо сейчас и здесь все живы и здоровы, и никто никого не убьет и не похитит. И что капитан обо мне знает. И что письмо для шефа Ларди, опечатанное так, что кроме него никто не прочитает, уже в пути… лишь бы только интеллектуальная капсула-прилипала быстро нашла подходящий корабль и добралась в Пуэрто-Кристалл раньше меня.
        Лишь бы больше ничего плохого не случилось. Ни со мной, ни… ни с кем либо еще.
        Вдруг до меня дошло, что последние несколько часов я если и вспоминала Нордвелла, то вскользь, мимолетом: либо его словечки, либо его насмешки. Что бы он сказал или сделал в той или иной ситуации. Просто не до того было. А сейчас… сейчас вдруг кажется, что это не я в беде. Что это там, в астрополисе Кинга что-то пошло не по плану…
        Хотя, у Нордвелла никогда ничего не идет по плану. У него нет плана. Он импровизирует. Но на этот раз, возможно, удача оказалась не на его стороне. И что-то пошло не так.
        А я даже не узнаю. Никогда не узнаю…
        Почувствовав, что на меня снова накатывает это странное «бубум, бубум», я открыла глаза и свирепо заставила себя думать о другом. Не о Нордвелле. А о…
        Как, интересно, там круиз? Мама и Луис на огромном белом лайнере… синее небо Кристалла, Диамант на закате подкрашивает волны в цвет ягодного мороженого…
        Пейзаж представился, как наяву.
        Ага. И сидят они вдвоем за столиком на верхней палубе. И думают, куда же задевалась их бестолковая я? Ни писем, ни приветика по сетке…
        Есть, о чем беспокоиться. Ну, ничего. Если капсула долетит, Шеф Ларди придумает, что им соврать, чтобы не так сильно беспокоились. Скажет, что я на стажировке где-нибудь…
        Только бы еще Перес не догадался им написать и разболтать о похищении. Вот это было бы совсем…
        Я прислушалась к себе, но новое «бубум» осталось где-то в глубине на этот раз, лишь напугав тайным знанием, что оно никуда не делось, а все еще где-то близко.
        Нехотя я вернулась в постель. Может, это как раз и есть то, что взрослые умные люди называют депрессией? Или все-таки леватский чай? Или?..
        Мысль ускользнула.
        На следующий день из каюты я не вышла. Было страшно. Нет, не из-за Мозеса. И не из-за Нордвелла. Просто абстрактно страшно. Умом знаешь, что там, за переборкой продолжается обычная нормальная человеческая жизнь. А где-то внутри все равно уверен, что за дверью каюты - черный безвоздушный мрак и абсолютная тишина. Космос. И никого-никого, ни одной живой души.
        И весь мир сжимается до размеров твоего тела. И бессмысленно ругать себя, смеяться над собой, заставлять себя. Все бессмысленно: тело знает, что как только откроет дверь - сразу смерть. Взрывная декомпрессия.
        На второй день стало голодно: в эконом-классе доставки в каюту нет.
        Я бы даже готова была потерпеть, в конце концов, без еды человек может долго, а питьевая вода сюда все-таки подается. Но голод не уходил, а к обеду ко мне в личное пространство стукнулся старпом, который ранее поделился информацией из пассажирской базы про Мозетса. Он обеспокоенно сообщил, что в секции общины была драка и один из пассажиров прямо сейчас находится в медотсеке корабля. И «возможно вам будет это интересно».
        Интересно - это не правильное слово.
        Прочитав сообщение, я поняла, что мне тревожно, тоскливо до зубной боли, но никак не «интересно». Однако это был отличный повод взять себя в руки. Хотя бы потому, что посещение медицинского отсека можно разложить на серию простых действий и выполнять их пошагово, как инструкцию: не задумываясь и не отвлекаясь на всякие фантомные ужасы. Душ, прическа. Одежда… с этим надо что-то делать. Мой гардероб - это по-прежнему синие штанишки, простая пляжная блузка, спортивные туфли, когда-то подаренные доктором Лопес и «удача бродяги». Все порядком поистрепалось. А если б у меня не было возможности время от времени стирать одежду и белье, я бы уже выглядела бездомной бродягой.
        …но самое главное, поговорив с пострадавшим, я смогу забежать в ресторан и перекусить. И купить чего-нибудь с собой - чтобы не приходилось выходить из каюты чаще, чем необходимо.
        И все равно, несмотря на все самоуговоры, я около минуты проторчала у двери, не решаясь ее толкнуть. Космос усмехался там, снаружи, точно зная, насколько я, оказывается, его боюсь…
        Так. Вдох, Реми. Сжать кулаки, досчитать до десяти. Медленно! Спокойно! Все, пошли!
        Улыбку на лицо и вперед!
        Я увидела себя в зеркальной поверхности одной из декоративных панелей и чуть не рассмеялась: встреть я нечаянно где-нибудь кого-нибудь с такой вот улыбкой, стала бы заикой, пожалуй.
        Это была очень широкая улыбка.
        Очень широкая и очень фальшивая улыбка.
        Незнакомец - бледный мальчишка лет на пять младше меня, - смотрел из-под густых рыжих бровей так, словно надеялся убить взглядом.
        Правда, «зрячим» у него оставался всего один глаз, левый. Правый заплыл огромным синим фингалом. Фингал поблескивал медицинским гелем, а на шее и на скуле красовались аккуратные стикеры.
        Меня тоже как-то раз украшали подобные: под клейкой поверхностью - микрокапсулы с лекарством. Оно постепенно попадает в кровь через кожу и способствует быстрому заживлению ран, как-то так.
        - Привет, - сказала я, усаживаясь на стул неподалеку от парня. - Я Реми. Я из полиции.
        - Привет, - нехотя ответил он. - Какая-то ты молодая, чтобы быть копом.
        Угу. Стерпим! К тому же, я тоже уже так думаю. Работала бы себе официанткой в ресторанчике в Байя-Соледо, и горя бы не знала.
        - Уж, какая есть. Я бы тебе значок скинула, но у тебя же сетевого импланта нет, наверное.
        Он покачал головой.
        - С кем подрался? Я понимаю, что у вас договор с перевозчиком, что они к вам не лезут. Но за трупы на борту отвечает капитан, ему это совершенно не нужно.
        - А ты что, на корабле работаешь? У них тут другая форма…
        - Полиция Пуэрто-Кристалл системы Диаманта, Управление береговой полиции Байя Соледо, - отрапортовала я. - Но у меня договоренность с экипажем. Если честно, они сами ко мне обратились за помощью.
        - А…
        - Да не переживай. Разговор чисто между нами.
        - Ладно…
        - Так с кем подрался?
        - С одним… он за Мирой следил. Ну… Мира, это моя… э… ну, то есть, короче, она моя знакомая. Хорошая девчонка. А этот старый хрен…
        Я приподняла брови. Мира опять вляпалась? Этого не хватало…. Ведь говорил ей отчим вести себя тихо… Ну ладно. Может, не все так плохо.
        - Эй, - сказала я. - Давай спокойно и подробно. Что за старый х… хомо-мен приставал к твоей подружке и почему ты решил вмешаться?
        - Он не приставал, а следил, - буркнул парень. - И она мне не подружка. Просто… ну… в общем, этот тип, он из консультантов фирмы, которая нас сопровождает. Мерзкий тип…
        - Старый и мерзкий…
        - Конечно старый, ему стандартных лет тридцать! И борода!
        Эй, Нордвеллу тоже стандартных лет тридцать! Только где он старый-то?
        Впрочем, не о нем речь.
        - Я поняла. Давай последовательно, как было дело?
        - Ну, в первый раз я заметил на проповеди. Она впереди стояла, я чуть сзади… ну то есть, я не специально, у нас принято, что женщин вперед пускать… вооот. И я увидел, что этот тип на нее смотрит. Я подумал - она симпатичная, вот он и засмотрелся. Хотел сказать наставникам, чтобы поговорили с ним и объяснили… ну, что это неприлично. А потом днем, на занятиях, смотрю, опять он рядом крутится. И вот прямо до каюты за ней шел… но так, чтобы она его не увидела.
        - Понятно. Что потом?
        - Потом, сегодня утром, он вообще к ней подошел, нет, нормально, да? Им же ясно сказали, что у нас свой уклад, и что по нашим законам, чужакам нельзя… ну то есть не рекомендуется вмешиваться во внутренние дела общины. А она его испугалась! Я же видел, когда он к ней! Ну, я к нему и подошел. Я говорю «что тебе от нее надо?». А он давай смеяться. Ну, я и… а потом другие прибежали. Ну и… меня сюда отне… то есть проводили.
        - Угу. Дальше!
        - А дальше - все! Я здесь лежу, а она там одна… а этот тип…
        - Типа, скорей всего, приструнили свои же, - задумчиво сказала я. А про себя подумала: «Чтобы не спугнуть! Миру явно в чем-то подозревают! Диабло! Только этого не хватает!».
        - Знаешь что, - сказала я, - Ты молодец! Как выпишут, постарайся быть таким же внимательным, ладно? И больше не дерись с придурками, которые тебя заведомо сильнее.
        - А что мне было делать? Просто смотреть? Или бежать жаловаться? Как бы я выглядел…
        - Действительно. А тебе не приходило в голову, что он тебя и убить мог?
        - Не мог, - голос у мальчишки потерял половину уверенности. - Они в Бога верят. И у нас контракт.
        Уходя, я обратила внимание, что неподалеку от медицинского отсека вроде бесцельно мнется неприметно одетый человек. Человек равнодушно скользнул по мне взглядом: не счел опасной. Вообще-то в медотсеке, пока мы разговаривали с мальчишкой, успело побывать человек пять: кто к автомату за лекарством, кто на сканер записаться, у кого зуб заболел, а у кого щупальце зашелушилось. Что же, будем надеяться, что моя скромная персона успешно затерялась в ряду болящих. Уходя, я даже картинно схватилась за виски, как будто у меня раскалывается голова, а лекарства не помогают. Нормальная же ситуация? Или нет?
        По дороге я все-таки зашла в ресторан. До Минотавра еще лететь и лететь, а кушать-то хочется! Доплатила, чтобы мне приносили еду прямо в каюту и сразу уж затарилась до конца дня: сама пообещала себе, что из соображений конспирации лучше по кораблю не шастать. И так уже…
        Было ощущение, что кто-то смотрит в затылок. Пялится беззастенчиво и внимательно, как на картину докосмической эры.
        Потребовалось немало усилий, чтобы не начать крутить головой. Каждый третий человек казался шпионом или злодеем. Вот, например, этот, у бара: делает вид, что что-то просматривает в личном пространстве по сетке. Но только делает вид. Кажется. Взгляд сфокусирован. И поза такая… напряженная.
        А вот еще один. У выхода, со стаканом воды… явно же кого-то или чего-то ждет, тянет время. Старается не привлекать внимания. А поздно, уже привлек! Знать бы, чем привлек! Что моему перевозбужденному мозгу показалось в нем странным или неправильным?
        Так, стоп. Еще немного, и здравствуй, паранойя.
        Этак-то вообще каждого можно в шпионы записать. Кому ты нужна, Реми Родригес, без термитника и без Нордвелла? Только маме с Луисом. Да может, «тоже родителю», хотя в последнем я не уверена, он меркантильный. Ему нужна не блудная дочь его, а выгода, которую он через эту самую дочь может заполучить.
        Кстати, интересно, чего он хотел получить, когда явился ко мне с лозунгом «Я твой папа!»?
        Хотя, нет. Не интересно…
        Я забрала покупки. Вышла.
        Нордвелл! Скотина! Как же мне тебя не хватает!
        Сил не было сидеть без дела. И показалось невероятно важным настроить в каюте нормальный свет. Чтобы еще один день, а главное - ночь! - не таращиться в полутьму.
        Это не должно быть сложно, надо только подключиться к судовому терминалу… готово. Включить диагностику системы освещения в моей каюте… есть! И посмотреть, что там не в порядке. Скорей всего, поломка не механическая, скорей всего, кто-то перестроил свет под себя и забыл поставить отметку, что настройка временная…
        Ну вот! Точно!
        А как теперь сделать, чтобы оно отзывалось на голос… или оно изначально это не умеет?
        По голосовой связи объявили, что коридор на червяка для нас открыт, так что, «Уважаемые пассажиры, примите горизонтальное положение и подключите страховочные ремни»…
        О том же когда-то просил меня нежный голос бортового искина нордвелловской лодки, за несколько минут до того как нас с ней атаковали наемники «тоже родителя».
        Дежавю оказалось настолько сильным, что я посмотрела на клапаны страховки у койки, как на норки кусачих песчаных змей. Ну, нет! Не сегодня!
        Я просто забралась на койку, обхватила руками колени и зажмурилась. Переход по червоточине - это не так и долго. И я уже ведь пару раз через него проходила… и даже один раз - в зале полетного контроля.
        Сердце снова колотилось, как бешеное. И в этот раз это состояние нельзя уже было списать на чай левата - не может он столько действовать, я же помню, что как бы эта штука ни воняла, она не опасна для жизни и здоровья.
        Хотелось забраться под покрывало, зажмуриться, и там, в тихой темноте, спокойно умереть. От старости.
        Начало разгона заставило-таки улечься. Я вцепилась в мягкий бортик койки и стала ждать, когда небольшое и ненавязчивое ускорение ненадолго обернется невесомостью, а потом вернется снова - усиленным вдвое. Минотавр, это огромный газовый гигант, вырваться из объятий его гравитации даже такому здоровенному кораблю, ка «Регина» будет не просто. И никакие гравикомпенсаторы не смогут полностью убрать эффект.
        Вчера казалось, что без Нордвелла мне легче. Не спокойней, а именно что - легче. Не маячит перед носом ни одна из его странностей и загадок. Не нужно быть начеку, чтобы отбиваться от его шуточек и подколок. Не нужно бояться, что какая-то из его авантюр раскроется, и я внезапно окажусь сообщницей бессовестного пирата. Одна сплошная выгода.
        Но на деле…
        Что на деле.
        На деле я готова, если попросят, заложить душу, только бы узнать, что он выжил, выбрался сам и смог обезвредить капсулу, которую, по словам тех же левата - только ядерным взрывом…
        Только бы знать, что там, на страшном Кинге, он не угодил ни в лапы коррумпированных копов, ни к работорговцам.
        А если кто-нибудь скажет, что я когда-нибудь потом, пускай не сейчас, а в далеком будущем, но смогу его увидеть… тот человек мною немедленно будет признан святым.
        Кстати, о святых…
        Лежать, зажмурившись, придавленной к койке перегрузкой, было почти приятно: когда так, то точно никто не ворвется в каюту и не начнет меня убивать. Это особый режим, все входы-выходы в пассажирских секторах заблокированы.
        Так вот, о святых… надо будет, как только маневр закончится, найти способ поговорить с главой общины. Как она сказала? Приаль? Вот с ним. С приалем. Если община решит переоформить билеты, и лететь дальше на лайнере, кое-кому это может не понравиться…
        Ну почему я все время влезаю в какие-то истории, из которых сама потом не могу выпутаться? Да я уже почти своя в преступном мире! Видел бы меня шеф Ларди…
        Судно штатно, не сильно, толкнуло, я почувствовала, как все поплыло перед глазами: входим в червяка! А потом слегка «поплыла» и сама: инерция и простые физические законы попытались оторвать меня от койки и отправить в свободный полет, но я держалась крепко. И лишь через несколько ударов сердца гравитация вернулась и снова начала потихоньку расти. Ну и слава небесным кротам… и прочим землеройкам.
        Норррдвелл! Совести у тебя нет…
        Где ты?
        Вечером пришло тревожное сообщение от старпома: мальчишку забрали из лазарета, несмотря на то, что ушиб локтя до конца не был залечен, да и синяк сошел тоже не полностью. Среди «забирающих» был один из членов общины, но командовал не он, а человек в гражданской довольно дорогой одежде. Во всяком случае, так показалось медикам. В «хламиде» вообще был только один из троих. И он как раз держался в сторонке и только кивал и улыбался. Именно он настаивал, что мальчику нужно вернуться, потому что де, им скоро всем пересаживаться на другой корабль.
        Я уточнила у космолетчика, не пытался ли кто-то из общины связаться с экипажем и переоформить билеты, но оказалось, что нет. Не пытались. И вообще с той самой драки сектор никто не покидал.
        Это могло означать что угодно. Что блаженные сектанты решили поверить Мозесу, а не мне. Что там случился вооруженный захват заложников. Или же, что они просто хотят, чтобы их молодежь вся была под контролем, когда наступит время покинуть корабль. Что никто нигде не затеряется, не спрячется и не сбежит.
        Но проверить… проверить надо.
        Могу же я проведать знакомых? Вроде бы Мира ничего не говорила про запрет разговаривать с посторонними. Им, то есть, нам, просто нельзя в их монастырь со своей колокольней. А так-то…
        Ну не произвели на меня ни Мира, ни Маер, ни тот мальчишка из лазарета впечатление экзальтированных фанатиков. Обычные люди. Ну да, не без странностей. Но кто без странностей?
        В моем окружении таких нет. Разве только капитан «Регины», и то, только потому, что я его плохо знаю…
        Я предупредила старпома, что попробую сунуть нос в общину. И что если я не вернусь в каюту к моменту стыковки, значит, со мной что-то случилось.
        Старпом - я даже ни разу его не видела, мы общались только по сети, - обеспокоился, и предложил подождать до сервисной станции на Медее, а там можно будет предупредить полицию. Медея - очень старый, хорошо развитый узел, один из самых старых в человеческой ойкумене.
        Вот только, будут ли основания для вопросов у тамошних полицейских к людям, у которых в порядке документы, полностью оплачен перелет, нет сетевых имплантов, чтобы в случае чего позвать на помощь, а сопровождают их нанятые ими же охранники, дабы защитить от враждебного окружающего мира? Хватит ли моего слова? Разве что, рассказать про Мозеса, он в международном розыске. Ну тут уж… Тут может всякое случится.
        - Я осторожно. Просто попрошу приаля поговорить со мной. Спрошу, как дела у Миры и у того мальчика, которого они забрали. Внутрь заходить не буду. Да мне же, если формально, то тоже нельзя… а господин Мозес вряд ли сторожит вход лично.
        - Будьте осторожны. Я подключусь к системе безопасности, пусть ведет запись. Когда вы планируете к ним наведаться?
        - Да прямо сейчас. До посадки ведь недолго?
        - Недолго до Медеи, это у нас техническая станция. А нас ждет еще один планетоид Минотавра - Эфра. Сейчас внутренние рейсы стартуют оттуда. У Эфры нет пустот под грунтом и нет такой пыли, как на Медее.
        - А община где должна сойти?
        - Не… не знаю. Я был уверен, что на Эфре, но если они летят не на Тесей, то могут и на Медее пересесть, это немного выгодней по времени.
        - Вот! Лучше подстраховаться. Я буду крайне осторожна!
        Сказала и сама поежилась от нехорошего предчувствия. Но разве можно сейчас все оставить, как есть? Там Птичка Мира, если ничего не сделать, ее могут продать, как чуть не продали меня… и хорошо, если на какую-нибудь нищую сельскохозяйственную планету. Хорошенькую девчонку без имплантов, дома и регистрации могут продать и куда похуже…
        - Предупрежу капитана. Может, что-нибудь придумаем…
        11. О ТОМ, КАК Я ПОЗНАКОМИЛАСЬ С МИСТЕРОМ МОРЕПАРДОМ
        - Да благословит вас Всевышний!
        У входа в сектор действительно дежурили. Молодой человек в балахоне как у Миры и высокий бритоголовый мужик в мягких спортивных штанах и серой майке, какие на пляжах Кристалла носят только местные - дешевая одежда. Но зато сразу видно: вот этот из общины, а этот - «нормальный».
        Парень то ли ждал, что я отвечу какой-нибудь специальной формулой в тон, то ли просто не придумал, что делать дальше.
        - Привет! - не дала я паузе слишком затянуться. - Не хочу нарушать ваши традиции и тем более как-то мешать вашей внутренней жизни. Однако мне скоро покидать судно, а…
        - Вы хотели бы поговорить о Божественных Началах? Поделиться своими тревогами и найти утешение?
        - Да, утешение… - неуверенно ответила я.
        Я не хочу туда входить, говорить о высоком и слушать пафосное. И не пойду!
        - Нет. Я по другому поводу. Видите ли, мне необходимо поговорить с приалем… это… слишком личное. И важное.
        - Назовите ваше имя, я передам, - растерялся молодой человек. - Хотя…
        Что «хотя» он не пояснил. Снова замер в ожидании.
        - Родригес. Ремедайос. Скажите ему, что я из Пуэрто Кристалл!
        - Ладно. Ожидайте…
        По голосу было слышно, что он снова готов сказать что-то вроде «хотя…». Но - удержался.
        Когда парень ушел, бритоголовый окинул меня насмешливо-заинтересованным взглядом. Помолчал, потом придвинулся ближе.
        - Значит, из Пуэрто Кристалл… И что за дело у тебя к нашему приалю?
        Что же. Нордвелл меня учил: «можешь не врать, не ври!». Меньше фигни нужно будет держать в голове. Сейчас вполне можно было не врать.
        Я слегка улыбнулась:
        - Пару дней назад я имела счастье познакомиться с некоторыми милыми людьми из общины. И узнала, что они летят к нам на Кристалл. Хотела обменяться контактами.
        - Что же сразу-то?.. - сощурился он.
        - Так у них ни у кого имплантов нет. К тому же, мне сказали, что знакомство с человеком должен одобрить приаль… ну вот я и…
        - А! Ну-ну. И где ты на Кристалле живешь? У меня там тоже есть уютный домик на берегу.
        - Остров и вилла Эсмеральда. - вздохнула я.
        - Эсмеральда, - недоверчиво склонил он голову на бок. - Слышал о таком островке, что вроде бы он - частная территория. Там нет туристической инфраструктуры.
        - Ну, так я там живу, а не работаю.
        Мы помолчали, но взгляд бритоголового стал куда более заинтересованным и цепким. Это мне не понравилось. Однако не сбегать же! Сектор небольшой, приаль вот-вот придет.
        И он действительно пришел - всего через минуту или две. Высокий, статный, в белом костюме по горло. Очень эффектно, особенно если помнить про балахоны.
        - Да благословит вас Всевышний, - улыбнулся он. Прозвучало не пафосно, а очень по-доброму, как аналог фразы «Добрый день!» или «Здравствуйте».
        А ведь, пожалуй, девчонки в его седые виски влюбляются до сих пор. Весьма располагающий к себе человек… да не может быть, чтобы он был заодно с Мозесом и его… кто там с ним. Сотрудники? Или правильней назвать - банда?
        - Здравствуйте, - кивнула я. - Очень рада познакомиться. Я Ремедайос Родригес. Мне о вас рассказала Мира…
        - Вот оно что. Что ж. Мне тоже приятно! К сожалению, пока я не могу пустить вас на территорию общины, но с удовольствием поговорю с вами и отвечу на все ваши вопросы.
        Я заметила, что бритый «сотрудник» никуда не ушел. Наоборот даже, придвинулся поближе. И как-то так повернулся, что стал виден на поясе чехол от чего-то наверняка запрещенного на борту корабля. Хорошо, если там станнер. Хотя крупновато для станнера. Во что я опять ввязываюсь…
        - Может, прогуляемся тогда? - предложила я.
        Мой собеседник слегка встревоженно покачал головой.
        Мы стояли - все втроем - на овальной площадке сразу за шлюзом сектора. За спинами мужчин я могла видеть лишь огрызок коридора. В нем было тихо, но отчего-то казалось, что там прямо сейчас кто-то прячется и внимательно слушает. Кто? Друзья? Враги?
        Непонятно.
        Но еще я приметила одну деталь - взгляды, которые он бросал на «охранника». Так смотрят не просто на помеху. Так смотрят на Очень Крупную Неприятность. Может, вопреки уговору наставник Маер ему все рассказал? Но тогда как раз приалю стоило бы попросить помощи у экипажа. И на Медее банду уже ждали бы настоящие полицейские.
        - Нет. - Вздохнул приаль. - Скоро мы будем пересаживаться на другой корабль. Надо все проверить и подготовить. У меня мало времени. Так что…
        - Да, конечно.
        Ну и как тут понять, добровольно он забрал мальчишку из медицинского отсека, или «под давлением внешних обстоятельств?». Скорее второе, конечно.
        - Да… Я хотела справиться, как дела у Миры. Мы недавно познакомились, и мне хотелось бы продолжить это знакомство, когда вы переберетесь на Пуэрто Кристалл. Видите ли, я там живу и…
        - О, конечно. С ней все хорошо, у нее опытный наставник. Больше она, уверяю вас, не потеряется.
        - Да, я понимаю. Но мне все же хотелось бы когда-нибудь ее навестить.
        - Разумеется. Будем рады гостям. Мы открытое сообщество, что бы о нас ни думали. Просто сейчас обстоятельства вынуждают нас быть осторожными…
        - Но как вас найти? Планета большая… назовите хотя бы остров.
        Приаль замялся и снова бросил взгляд на бритоголового. А тот усмехнулся:
        - Исла Де Ла Пуэста, это о-очень далеко от Эсмеральды, если вы действительно - он даже хмыкнул, - там живете.
        Да уж. Но это все-таки юрисдикция Байя Соледо, то есть нас с шефом Ларди.
        Ох, мы им устроим, дайте только долететь…
        Хотя, кого я обманываю, не долетят они до нас. Их скорей всего вообще на какую-нибудь другую координационную ветку утянут, в стороне от человеческой ойкумены…
        - Да, далековато. Но это ничего, у нас и на лодке можно быстро добраться. И по воздуху.
        Если бы еще помнить, что там с этим Закатным островом на самом деле… Есть-то он точно - на нашей карте обозначен. И пляж там есть. Costa De La Serenidad - Безмятежность…
        Безмятежность.
        - Да, мы очень надеемся, что найдем там свой новый дом…
        - Конечно. А могу я поговорить с Мирой до вашего отлета?
        - К сожалению, нет…
        - Кстати, хотела уточнить, почему вы решили сменить транспорт и добираться на Кристалл с пересадкой, если наш лайнер…
        - Долго, - криво улыбнулся приаль. - Долго, много остановок. Дорого… получается дороже, чем так, как договорились. Хотя, из-за изменения маршрута лайнера, конечно, все стало сравнимо… но…
        - Так переоформили бы билеты и…
        - Это не вариант. - Снова быстрый взгляд на бритоголового, и вдруг еще один, очень странный, не на меня, а куда-то мне за плечо. Что там?
        Шагов я не услышала, зато почувствовала, как мне в спину уткнулось что-то твердое.
        - Много вопросов, девушка. Приаль, я вынужден просить у вас гостеприимства и для этой юной особы…
        Голос показался мне смутно знакомым. А когда мы вошли, и двери у нас за спиной захлопнулись, этот человек развернул меня к себе лицом и улыбнулся крупными желтыми зубами:
        - Добрый день, сеньорита. С кем имею честь?
        Не узнал! Это, наверное, хорошо. Но надо как-то выбираться…
        - Здравствуйте, - промямлила я. - Меня зовут Реми Родригес, я офицер береговой полиции Коста Кристалл… вот. Держите, моя визитка и номер удостоверения.
        - Далеко же вас занесло. Но я рад, что мы встретились сейчас, и надеюсь, я смогу разрешить все наши проблемы еще до пересадки. Идемте, я угощу вас кофе. Заодно поговорим и посмотрим документы. Которые, надеюсь, разрешат все возможные недоразумения. Кстати, разрешите представиться: Анджело Мозес, предприниматель, у меня небольшой бизнес в области межсистемных транспортных перевозок. Идемте!
        Я кивнула. Ну а что мне оставалось? Утешало только, что экипаж лайнера знает, куда я отправилась и зачем.
        Пока мы шли по полутемному, но чистенькому коридору «сектантского» сектора, Мозес рассказывал:
        - Мы с партнерами решили вложить деньги в одно очень перспективное дело. Это отличная планетарная выработка редких металлов на тяжелом планетоиде, с практически готовой инфраструктурой, с орбитальным городом, и уже налаженными каналами сбыта сырья. Мы готовы были вложить свои деньги, привезти новое оборудование, расширить добычу. В конечном итоге все были бы счастливы, но возникла проблема. Местные власти считали, что их и так все устраивает: добычи хватало на поддержание станции, зарплаты, закупки продовольствия и прочих ресурсов. Так бывает. Кроме того, население оказалось религиозным сообществом. Они там как будто жили в своем особом мире, никаких современных средств коммуникации, никаких чужих технологий. Ну, если вы знакомы хоть с одним из них, вы себе можете представить всю общину…
        Я задумчиво кивнула:
        - И вы решили выкупить их долю в производстве?
        - Ну да. - Он пожал плечами. - Там все честно. Мы пригласили независимого эксперта, который подтвердил, что оборудование старое, хоть и работоспособное. Что износ орбитальной инфраструктуры сильно больше пятидесяти процентов. Но цена была не просто приличной. Это была хорошая цена для такой горы металлолома. И все равно, мнения у них разделились. Тогда один из моих партнеров предложил весьма интересный вариант тем, кто в принципе готов пойти на сделку. Я бы и сам, пожалуй, на их месте согласился сменить тесный старый орбитальный город… да не город даже, так… поселение. На прекрасные просторы курортной планеты! Мы зарезервировали для них островок, за наш счет выкупили сектор на лайнере и наняли небольшой, но быстрый корабль, который доставил бы их на Кристалл.
        - Мира говорила, в договоре было, что они должны будут отработать часть вложенных средств уже на Кристалле.
        - Ну да. - Желтозубая улыбка стала совсем широкой. - Это распространенная практика. Да они за год расплатятся со всеми долгами, я вас уверяю. На Кристалле и жить и работать невероятно приятно. А им есть, за что бороться. Ну вот, пришли. Заходите в мой маленький уютный офис.
        Офис действительно был маленький - одноместная каюта, но оформленная пейзажами Кристалла и стильным офисным декором «под старину» - стаканчики с какими-то палочками, коробки-папки на полке у стены. Даже два небольших поплавковых кресла на том месте, где в нормальных каютах располагается койка.
        Мозес двумя взмахами руки заказал нам кофе, предварительно уточнив, согласна ли я на капучино, и указал на то кресло, что ближе к входу.
        Я уселась. Ну, что дальше?
        - Мы выкупили для них отдельный сектор, хотя это и дополнительные расходы, только из соображений общего блага. Сектанты, они же как дети, совершенно не приспособлены к жизни в социуме. Нужна грамотная адаптация, психологи, то-сё. Но это ладно, это они уж сами будут решать, как им жить. Наша задача довести их до места целыми и невредимыми. Что мы и собираемся сделать… а вот и наш кофе. Кстати, можете посмотреть договора… и разрешения на перевозку несовершеннолетних… и вот, еще документ о передаче права собственности на имущество… вот, полистайте. У нас все совершенно законно.
        Я подключилась к чалке Мозеса и поняла, что здесь нужна солидная юридическая фирма, меня одной не хватит. Наверное, на это он и рассчитывал…
        Я же всего лишь студент! Даже коп не настоящий!
        Добросовестно полистав копии договоров, я покачала годовой и отключилась.
        - Это займет много времени.
        - Да уж, мои юристы месяц работали над согласованиями. Так что, вы говорите, привело вас в наши владения?
        Он усмехнулся. Общий вид совершенно безмятежный, а взгляд - серьезный и такой, словно он хочет увидеть меня насквозь.
        - Мира. Одна из здешних обитательниц. Она пыталась сбежать, вы знаете.
        - Да, прискорбный факт, но вам-то что до того?
        - Мы с ней познакомились и долго разговаривали. Ее рассказы заставили меня заподозрить некую аферу. Не так давно мне рассказывали о чем-то подобном. Но если вы говорите, что все законно… если позволите, я скопирую себе образцы документов.
        - Да разумеется! Да если вы так беспокоитесь, я лично! - он сделала паузу, показывая значимость момента, - лично провожу вас к нам на катер, и вы сможете убедиться, что группа отправится в дальнейший путь в приличных условиях, не хуже, чем на «Регине». Посмотрите каюты, маршрутные листы, все что угодно! Нам проблемы с полицией ни к чему!
        Кофе был очень сладкий.
        Речи Мозеса - тоже, но при этом я прямо печенкой чуяла - врет. Врет в глаза, знает, что я это знаю, но при том совершенно уверен, что ему ничего не грозит. Документы у него и вправду должны быть в порядке, иначе он так легко не впаривал бы их мне.
        Очень хотелось оказаться как можно дальше отсюда и как можно быстрей. Предупреждал же Нордвелл держаться от этого человека подальше! И был прав, тысячу раз прав! Мозес опасный, опытный преступник. Куда уж мне распутать его планы! Выбраться бы живой из этой передряги…
        - Вы очень любезны! Я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением!
        Вот так! Потому что отважные юные полицейские никогда не сдаются!
        Медея сверху казалась паутиной, брошенной на поверхность бурого планетоида: станцию когда-то строили по блочному принципу, постепенно расширяя ее за счет присоединения все новых сегментов, отбуксированных прямиком из Солнечной в почти готовом виде.
        А изнутри рассмотреть мне ее не удалось. «Регина» висела в паре километров от Медеи - такие большие корабли не умеют опускаться на грунт. Но к ней тут же причалили корабли обслуживания и легкие катера, готовые отправить пассажиров на станцию или же на другой рейс.
        Если Мозес рассчитывал, что я испугаюсь и передумаю, то он ошибся. Всего через четверть часа после официального объявления о стоянке я уже была у сектора «Е». Со стороны все выглядело очень прилично: группа пассажиров покидала рейс. Поплавки с личным имуществом, взволнованные дети. Нервничающие старики - а вдруг что-то важное осталось в каюте? И понадобится вот прямо сейчас?
        Охрана из команды Мозеса на людях вела себя корректно. Они, по большей части, просто тихо стояли вдоль стен. Никто лишний к сектантам не прорвется, а с другой стороны, никто оттуда не сможет выбраться наружу…
        Мозес заметил меня, по-лошадиному улыбнулся, поманил: иди сюда, только тебя ждем!
        Я кивнула. Обнаружила глазами Миру. Рядом нашелся и рыжебровый мальчишка со следами синяка на лице. Ну, хотя бы живы.
        Мира меня тоже увидела. Шепнула что-то отчиму. Тот кивнул.
        Мозес обрадовался мне, как потерянной в давние времена любимой племяннице:
        - Рад, рад, сеньорита, что вы с нами! Как видите, у нас все организовано на хорошем уровне.
        - Вижу! - Надеюсь, моя улыбка получилась не менее лучезарной.
        - Транспортный катер уже вылетел. Надо немного подождать.
        - Хорошо. С вашего позволения, я поговорю с приалем, - обрадовала я его. И тут же отступила в толпу возбужденных путешественников. Впрочем, приаль среди них выделялся, как белый айсберг среди северных волн.
        Мира, заметив меня рядом, подбежала и доверчиво схватила за руку:
        - За мной наблюдали! Я думаю, они что-то подозревают… - шепнула она.
        - Приаль знает, кто такой Мозес?
        - Отчим с ним не разговаривал… но мне кажется… две последние проповеди были про смирение и про тернистый путь избранных…
        - Ясно. Значит, бороться с ними он не станет.
        - У них станнеры. Мне кажется, наши боятся. Может, стоило всем рассказать… а сейчас уже никто не поверит.
        Я покачала головой. Устраивать мятеж в одно лицо - смешно и недальновидно. Если даже сейчас кинуть клич: «Народ! Вас предали! Бей негодяев!», народ только коллективно покрутит пальцем у виска.
        Хорошо хоть перед стоянкой мы со старпомом убедили капитана предупредить полицию Медеи. Пусть хотя бы проверят их корабль. Капитана-то здешние полицейские послушают. А меня могли всерьез и не воспринять. Меня вообще удручающе редко принимают всерьез. Особенно один беловолосый… бессовестный пират…
        Но с этим ничего не поделаешь.
        - Полиция Медеи их проверит, - шепнула я в ответ. - Надеюсь, не отвертятся.
        До приаля я добраться не успела. Мигнул и ярче загорелся свет у шлюза, диафрагма его плавно раздвинулась.
        Ну, вот и все. Теперь от меня мало что будет зависеть.
        Переход занял минуту. Судно, как оказалось, принадлежало станции обслуживания, внутри везде пестрела их символика. Несколько рядов кресел, настраиваемый свет, надежная внутренняя сетка с возможностью в реальном времени наблюдать отправление с Медеи различных кораблей. Никаких иллюминаторов, зато переборки приятных бежево-кремовых тонов и у каждого кресла - индивидуальный дозатор напитков.
        Я устроилась поближе к выходу. Рядом молодая мама пыталась пристегнуть к сидению вертлявую девочку лет семи. Балахон ребенку был явно великоват, и временами казалось, что она вот-вот вывернется и из маминых рук и из ремней и из своей одежки.
        Полет длился от силы десять минут, но я уже чувствовала, что ничего криминального на борту не увижу. Иначе бы меня не позвали, да еще так радостно.
        И действительно. Судя по всему, это был небольшой, относительно новый корабль. Он еще не успел обрасти индивидуальными чертами и приметами: гладкие безликие панели, все осветители работают, но свет холодный, «офисный». Даже от кухни не доносится никаких особенных запахов.
        Тихо, на грани слуха гудит вентиляция.
        Весь шум, и приглушенные голоса, и шарканье шагов, и одежд - все принесли с собой люди.
        Нас встретил сутуловатый юноша одетый неброско, но видно, что дорого: это не обычная спецовка, это шитый на заказ корпоративный костюм: модный тюлень. Даже глазки-бусинки блестят бессмысленным антрацитом.
        - Добро пожаловать на борт! - без особой радости сообщил он гостям, - я покажу вам ваши каюты согласно спискам. Прошу не отставать.
        - А вы, офицер, - окликнул меня Мозес, - пройдемте со мной. Покажу вам, что здесь и как, познакомлю с экипажем.
        Здесь Мозес немного расслабился и, кажется, действительно чувствовал себя дома. Ой, мамочки, а обратно-то они меня отпустят? И хорошо бы, если бы отпустили до того, как полиция Медеи начнет проверку… если начнет.
        «Регина» пробудет на Медее несколько часов, это и ее порт, и ее ремонтная база, как сказал капитан. Они будут менять воздушные фильтры и продувать вентиляцию.
        Ну, хотя бы не волноваться, что улетят без меня!
        - Вот… этот прекрасный кораблик моя компания приобрела совсем недавно, - улыбнулся Мозес, широким жестом приглашая к лифту. - Прекрасное суденышко среднего класса, с грузовым трюмом и двадцатью четырьмя пассажирскими каютами на четыре места каждая.
        - Да, неплохо…
        - Я говорил, моя компания, в том числе, занимается транспортными перевозками. Вот здесь у нас столовая. Кстати, хотите перекусить?
        Хочу, чтобы этот фарс побыстрей закончился, но кто ж меня будет слушать…
        - Эй, Мозес!... - окликнули моего экскурсовода, - Какого беса мы теряем время? У меня давно все готово…
        - Наш механик, - представил Мозес хмурого бородатого дядьку - он на самом деле культурный малый, но сейчас переживает. Наш прилет задержался больше, чем на неделю…
        - Еще бы, - увидел меня механик, - я тут уже от скуки даже в трюме все осветители протер… а это кто?
        - Это наш гость из полиции. Хочет убедиться, что мы не планируем причинить вред нашим дорогим друзьям… и отвезем их именно на Кристалл и никуда больше.
        - А, понял.
        Механик разговаривал с нами с узкого технического трапа, ведущего в нижние помещения корабля: во всяком случае, конструкторы распределили гравитационные кольца так, чтобы это направление воспринималось именно как низ.
        - Что там? - спросила я с деланным равнодушием.
        - Так трюм и есть, - пожал плечами Мозес. - Сейчас порожняком пойдем, рейс исключительно пассажирский. А бывает, забивается битком. Мы, конечно, не буксир, но все же и на наши услуги есть заказчики.
        Мы побывали на мостике, в зоне отдыха, заглянули в пустующие каюты - везде чисто и пусто, никаких следов преступной деятельности.
        - Ну как? - жизнерадостно спросил Мозес, - убедились?
        - Да, кажется. - Ну, ведь я и не ждала, что здесь по коридорам будут лежать трупы невинных жертв.
        Мы вернулись к стыковочным шлюзам по правому борту, но тут Мозеса куда-то для чего-то срочно позвали, и он умчался, перепоручив меня тому тюленю, который расселял пассажиров по каютам. Я, чтобы не привлекать внимание, подключилась к судовой сетке - сохранить открытую информацию по борту и его владельцам. Хм. Приобретен два стандартных месяца назад у компании «Гарде», компанией не эксплуатировался, выполнил с ее символикой только один рейс. Действительно новое судно. И красивое, судя по описанию и картинкам.
        Что-то щелкнуло в голове при упоминании прежнего владельца, но не настолько громко, чтобы я задумалась об этом специально. Это уж потом я вспомнила.
        Парень следил за мной неотрывно с минуту. Потом слегка заскучал. Потом предложил:
        - Катер будет минут через десять. Хотите присесть?
        - А? да нет, не стоит утруждаться.
        - Ну, здесь рядом есть удобный диванчик, пост дежурного. Тут, в соседнем помещении. Им пользуются, если берем не группу пассажиров, а когда все покупают билет сами.
        - Ну, показывайте!
        Я предпочла бы ждать катер у шлюза и смыться при первой возможности. Но нельзя позволить страху показать себя! Я не боюсь. У меня надежное прикрытие, и вообще, мне по жизни неприлично везет…
        Мы вернулись в холл, из которого началась экскурсия по кораблю. И действительно, там был диванчик: небольшой, стационарный, снабженный откидной столешницей с терминалом. Ранее я не заметила его лишь потому, что здесь толпилось много народу. Да и вообще, голова была другим занята.
        - Благодарю!
        Да, так намного удобнее. Но не спокойней…
        Еще минуты через две мой вежливый эскорт окончательно потерял ко мне интерес и принялся «разминать ноги» - дефилируя от одного люка до другого.
        Заданное время прошло, но катера все не было. Еще через несколько минут модный мой тюлень начал беспокоиться:
        - Вы подождите тут, я узнаю, почему такая задержка.
        - Хорошо.
        Я пожала плечами: отчего же не подождать. Особенно хорошо ждется, когда делаешь это без конвоя.
        Тюлень ускользнул в «корабельный» коридор.
        Ну, вот и моя очередь ноги поразмять… только аккуратно. Вдруг тут есть какие-нибудь камеры, или кто-то появится не вовремя.
        Я прошлась тем же курсом, что и тюлень, остановилась возле дозатора напитков. Не то чтобы мне хотелось пить, но чем-то же надо себя занять в ожидании? Выбрала обычную воду.
        Что здесь еще можно посмотреть?
        Переборки матово поблескивают, у люков - мониторы контроля среды сообщают, что здесь со средой все более чем в порядке… желтые полоски флюоресцируют, шелест вентиляции едва заметен.
        А вон та панель блестит сильнее других… видно, пока местные ждут у выхода стыковки, они именно в этом месте чаще всего прикасаются к переборке голым… плечом? Локтем?
        Для других частей человеческого тела высоковато.
        Я, в душе над собой посмеиваясь, как бы нечаянно подошла к этой панели, остановилась, глотнула воды. Ну да, не показалось. Примерно на уровне груди взрослого мужчины, то есть у меня перед носом, панель ощутимо отполирована частыми прикосновениями. К тому же щель вокруг нее едва заметно, но шире остальных.
        Я допила воду и решительно ткнула ладонью в отполированное место. Таак!
        Мне точно оторвут бедовую голову…
        За панелью было несколько широких ступенек вниз и еще один стандартный шлюз. Датчики показывали, что в следующем отсеке условия тоже пригодны для жизни. Но привлекло меня не это, а смазанный бурый след у самого пола. След чьей-то ладони.
        Нет, у меня буйное воображение, и еще я склонна подгонять условия задачи под результат. И это может быть что угодно, почему обязательно кровь-то?..
        Я быстро захлопнула панель и обернулась, как раз вовремя, чтобы заметить, как по коридору ко мне приближается взволнованный тюлень.
        - Ну, что там с катером? - на опережение спросила я.
        - Вышло небольшое недоразумение. Но если вы не против, я вас нашим катером спущу на Медею, а оттуда на лайнер каждые полчаса бегает челнок.
        Вроде бы все в порядке, но я по глазам, по слегка сбивчивой речи поняла - видел. Знает, что я сунула нос, куда не надо. Будем надеяться, что там у них просто еще один салон и ничего незаконного. Я уже отворачивалась, но успела заметить, что взгляд его из просто озабоченного стал злым и хмурым. Никакой он не тюлень. Сорнский морепард - так будет точнее. С вооот такенными клыками, которые не видно, пока пасть не распахнется. И с ядовитыми шипами по всей шкуре.
        Мы ушли к другому шлюзу. Впрочем, это было недалеко. В кабине катера мигнул, включаясь, свет.
        - Усаживайтесь, - сказали мне. - И опустите защитную раму.
        - А вы давно работаете у господина Мозеса? - спросила я, выполняя инструкции.
        - Больше года.
        - И вас все устраивает?
        Конечно, если бы не устраивало, он бы здесь не работал. Но было интересно, что ответит.
        - Разумеется. Приличная работа, страховка. Регулярно зарплаты и премии. Что еще нужно?
        - Ну, мне интересно. Меня тоже зовут работать в частную компанию после университета. Но я пока сомневаюсь…
        Звал же меня Перес в свою фирму? Совершенно точно, звал.
        Надо же, с каждым разом я вру все непринужденнее. И главное - ни единого слова неправды!
        - Главное, - он усмехнулся, - найти общий язык с работодателем. Тогда будут вам и деньги, и отдых на лучших курортах… и все, что пожелается…
        - Ну, я подозреваю, что у моего предполагаемого работодателя проблемы с законом. И меня это несколько беспокоит.
        Предстартовая проверка была завершена, я почувствовала, как отошли магнитные захваты и катер начал медленное движение из ангара.
        - Если фирма большая, то волноваться должны ее юристы, а не служащие. Однако мне сказали, что вы из полиции?
        - Думаю, - и опять, чистейшая правда! - думаю, это ненадолго.
        - Верное решение. Если задуматься, человеку с головой там нечего ловить - служба состоит из ограничений и правил, каждый день регламентирован, а деньги это не приносит. И удовольствия, кстати, тоже. Впрочем, в вашем возрасте такая служба может казаться романтичной…
        Я мысленно оценила основные вехи моей службы в полиции. Точно. Одна романтика…
        - Сейчас зачалимся.
        Посадка к причальным докам планетоида - это и в наше время не самая простая операция, лучше не отвлекать пилота… впрочем, пилот оказался опытным.
        - Приехали, - сказал он, когда движение катера прекратилось. У него не было гравитационных поясов, потому на нас сейчас действовала лишь слабенькая гравитация самой Медеи. - Будьте осторожны, с непривычки можно пораниться. Я проверю шлюз.
        Похоже, меня действительно выпустили.
        Странно.
        Но это еще один плюс в пользу Мозеса и его команды. Неужели он действительно «перевоспитался» и теперь занят честным бизнесом? И полицейские у него на борту ничего противозаконного не обнаружат?
        Ага-ага. А тот кровавый след от руки у «секретного» прохода мне, конечно, померещился.
        И вообще этот коридор померещился. И панель эта долбанная нифига на самом деле не блестела. Кстати, заменить ее недолго. Если только морепард догадается, как я догадалась за нее заглянуть.
        Надо будет сразу же, как только окажусь в обитаемой части Медеи, связаться с экипажем «Регины» и рассказать им, что нашла.
        На самом деле идти при низкой гравитации оказалось не так и просто - для нормального шага нужно намного меньше усилий, а то сразу упрыгивается вперед и вверх. Выглядит и ощущается забавно, но движения не ускоряет. Зато падать не больно. При невесомости двигаться намного привычней и проще.
        Лишенный искусственной гравитации переход - мобильная стыковочная кишка, ярко подсвеченная изнутри - оказался коротким. А на самой станции - хлоп! Головокружение, удар по ушам, очередная потеря равновесия, и снова привычный стандарт.
        Теплые лампы, гул вентиляции, куда громче, чем на корабле у Мозеса. Никаких попыток облагородить помещение, даже декоративных панелей в коридоре нет, все коммуникации открыты.
        К слову, мой пилот на станцию не пошел - попрощался у выхода с катера, пообещал по собственной инициативе присмотреть за пассажирами и ушел: его ждали на борту, судно готовилось к отлету.
        А я, значит, теперь должна самостоятельно найти челнок до «Регины». Что же, пошли искать…
        Вскоре я поняла, что высадили меня в какой-то совсем уж старой и необитаемой части станции. Энергетические установки, гудящие агрегаты за каждым люком, трубы и кабели. Хорошо хоть воздух есть. А вот сетки - нет. Видимо, далеко я от мест, обжитых человечеством.
        На полу, правда, ни пылинки…
        Однажды я была уже в технической части большой космической станции. Но тогда со мной был Нордвелл. И можно было на него злиться, или даже вынашивать планы побега.
        Самое главное, тогда с ним можно было не бояться. Тогда я была еще глупой наивной девочкой и боялась только его самого.
        Спокойно, офицер Родригес! - велела я себе. Война еще не проиграна. Даже наоборот. Пленный почему-то отпущен на свободу. А значит, будем драться до конца, каким бы он ни был!
        Еще коридор, и еще. Интересно, я приближаюсь к цивилизации или удаляюсь от нее?
        Неустойчивая связь с терминалом Медеи появилась, когда я уже решила устроить привал и сменить тактику движения. Я поспешно подключилась к навигатору в режиме дополненной реальности: теперь хоть не заблужусь. Но судя по схеме, меня высадили на самой отдаленной из действующих посадочных площадок. Сюда обычно швартуются ремонтные катера и грузовики, тянущие новое оборудование на замену отслужившего свой срок. А вовсе не пассажирские катера. Не мог морепард этого не знать.
        Значит, это он нарочно. Тянул время… для чего? Он понимал, что я окажусь тут без связи.
        Боялся, что я успела не только заметить «секретный люк» но и заглянуть за него? Ну да, он появился, когда я уже захлопывала панель, мог так подумать, вполне. Надеялся, что они улетят раньше, чем я успею сообщить о своих находках?
        А не проще ли было бы меня забрать с собой или прихлопнуть прямо на борту?
        Ничего не понятно. Допустим, Мозес не хотел бы, чтобы гибель полицейского… ну или просто одной любопытной не в меру девицы… связывали с его кораблем. Потому приказал меня отпустить. Может, даже догадывался, что я инициирую проверку и, кстати, не боялся ее…
        Тут все понятно, сходится.
        Потом он узнал, что я сунула нос в его тайну… а приказ уже был отдан и он не успел отменить? Ну да, а скорректировать, чтобы меня увезли подальше от людей, успел…
        Не подходит. Так, он не хотел, чтобы меня нашли мертвой у него на борту и сделал, чтобы я не смогла ни с кем связаться долгое время - то есть, ему нужно было время, чтобы что-то спрятать… или там, отмыть?
        Я настолько углубилась в размышления, что даже не особо обращала внимание на то, что происходит вокруг. Меня вели фантомные зеленые стрелки на полу коридора, а больше мне и знать ничего не надо… ну да, ну да.
        Следовало все-таки и присматриваться, и прислушиваться к тому, что происходит вокруг, потому что всего через пару минут вдруг у меня перед глазами словно вспыхнул яркий свет, а мышцы мгновенно потеряли тонус, и я мешком костей грохнулась на металлический пол. Вот и пришлось испытать на себе действие самого грозного оружия цивилизованного мира: кто-то подкрался ко мне со станнером, а я не заметила.
        Последняя мысль, которая успела мелькнуть в голове: «Конечно! Мой труп на борту корабля Мозеса не устраивает! То ли дело на Медее…»
        Конец первой части
        notes
        Ссылки:
        1
        [1] Гуп - Страшное оружие береговой полиции. Подавляет волю к сопротивлению, принуждает выполнять приказы любого, кто находится рядом. Бывает только у полицейских, именное, заточено под биометрию конкретного сотрудника.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к