Однажды под Новый год, или Кто такие Монстры Екатерина Кариди
        Это случилось под Новый год.
        А до того, как говорится, ничего не предвещало. Нина жила с мужем, его мамой и сестрой в двухкомнатной хрущевке. Конечно, не все было гладко, свекровь и золовка на дух не выносили сироту, воспитанную в интернате, и гнобили ее, и гнобили. Муж считал, что она сама виновата. Нина терпела, но от постоянного унижения и незаслуженных обид в ней потихоньку начал просыпаться монстр.
        Очередной скандал, который ей устроили, стал роковым - монстр таки выглянул наружу. В итоге: свекровь в обмороке, золовка трясется от ужаса в туалете, муж в шоке. Нина подала на развод и уехала к тетке в глухую деревню Большие овраги.
        И вот там, в той деревне выясняется...
        Угарные ситуации, путешествия в другой мир, неожиданные повороты судьбы.
        А также сюрпризы и хохмы и, конечно же, ХЭ )
        Однажды под Новый год, или Кто такие Монстры
        глава 1
        ***
        Если вы родились в этом мире, но все равно ощущаете себя в нем чужими, - не переживайте, значит, вы не от мира сего. Сколько раз Нина повторяла про себя эту фразу, услышанную когда-то от одной столичной звезды, посетившей их захолустный интернат для детей-сирот с целью благотворительности, а может самопиара, или просто заблудилась. Неважно. Это так и осталось загадкой, а фраза зато прижилась.
        Ну не от мира она сего, точно не от мира.
        Иначе чем объяснить, что она упахивалась кассиром в «Пятерочке», тащила всю домашнюю работу, да еще подрабатывала - мыла подъезды. И ни копейки денег себе не оставляла. Все в семью. Витьку - ему нужно. Свекрови Анастасии Павловне - нужно, у нее диета, психолог раз в неделю, дорогие лекарства. Золовке Ирочке - она же молодая, ей на шмотки, на косметику, на гаджеты. Всем нужно.
        А Нинке? А что Нинке? Она ж бездельница и кулема, руки из... не из того места растут, из какого надо. И если в первый месяц Витек, с которым они поженились вроде бы по любви, еще как-то оказывал ей знаки мужского внимания, то очень скоро все сошло на нет. Он стал ужасно ворчливым и вечно недовольным. То она неповоротливая, то у нее попа слишком большая, то грудь маленькая, то руки...
        Но главное - шум. Шум был совершенно недопустим, потому что стены в двухкомнатной хрущевке, где они все жили, не были звуконепроницаемые. Витек просто закатывал глаза и шикал:
        - Тихо! Услышат сестра и мама.
        Потом преспокойно поворачивался к ней спиной и начинал храпеть так, что стены сотрясались. А Нина еще долго лежала на краю кровати и смотрела в потолок, думая - ну как же так? Ведь в женских романах...
        Сначала она пыталась ночью, когда все спят. Но оказалось, что не спят, свекровь Анастасия Павловна - так точно. Она умудрялась заходить в самые неподходящие моменты и днем, и ночью. Так что если все же случалось урвать кусочек чего-то, совершенно непохожего на то, о чем пишут в страстных женских романах, Нина потом два дня беспричинно улыбалась. Чем вызывала дополнительную нервозность у свекрови.
        Однажды она заикнулась, что хорошо бы им завести ребеночка.
        Анастасия Павловна встала стеной:
        - Ты чего удумала! Витек еще молодой, ему пожить для себя надо! А ты?! В декрет уйдешь, а работать кто будет? Ребенку, знаешь, сколько чего надо?! А у меня нервы, мне нужны лекарства, психолог. Ирочке вон пора гардероб обновлять, обносилась вся.
        Золовка Ирочка стояла рядом и поддакивала, уперев руки в бока. Нина чувствовала себя какой-то преступницей, почти воровкой. А Витек после этого неделю с ней не разговаривал.
        В общем, жизнь у Нины была насыщенная. Такая насыщенная, что просто некогда продохнуть. И как-то все это за два года совместной жизни стало ее доставать.
        Особенно то, что свекровь и золовка при каждом удобном случае ее детдомовкой звали. И с таким презрением, что Нина просто диву давалась. За что? Ну да, нет у нее высшего образования, но так на заочном же выучиться можно. Правда, как только она про учебу заикалась, вся семья тут же на дыбы вставала. А кто будет работать? Так она говорила, что после работы, по ночам. И тут начиналось.
        - Ты же будешь жечь электричество! Ты знаешь, сколько за ночь счетчик накручивает?
        Случался скандал, свекровь Анастасия Павловна изображала обморок и пила успокоительное, Ирочка кричала на Нину:
        - Посмотри, до чего ты довела маму!
        Витек после этого неделями с ней не разговаривал.
        В остальном, конечно, жить можно было, но все сложнее становилось молчать.
        А тут еще приближался Новый год.
        Ну это же праздник. У Витька на работе намечался корпоратив. Нину он с собой, естественно, брать не собирался, объясняя тем, что у них там сугубо мужская компания. У Ирочки в колледже свои движняки намечались. А Нину пригласили сотрудницы из «Пятерочки», предложили маленькой компанией посидеть после смены на складе, выпить игристого. Недолго, всем же засветло домой вернуться надо.
        Ну, посидели чуть-чуть, Нина выпила-то неполный бокальчик. У нее со спиртным отношения вообще никак не складывались. Не нравилось оно ей, голова кружилась, чувствовала себя странно, как будто ее распирает, монстр просыпается внутри.
        И вот, значит, пришла Нина домой. А им в этот день выдали от начальства поощрительные «призы». Всем по пакету с едой, а там - горошек, колбаса, майонез, бутылка игристого, конфеты. Всякое такое.
        Прошла она с этим пакетом в кухню, стала на стол выкладывать и пристраивать в холодильник. И тут влетает золовка Ирочка. И сразу в крик:
        - Ты! Воровка! Ты мою косметичку украла!
        Нина обомлела.
        - Какую косметичку, о чем ты?
        Она сроду косметикой не пользовалась. Но тут подоспела свекровь Анастасия Павловна и поперла на нее:
        - Это она! Я знаю! Надо в ее вещах посмотреть, наверняка под матрасом спрятала. Детдомовка окаянная!
        И тут Нину наконец прорвало.
        Вылез монстр, которого она столько времени усиленно в себе прятала. И вроде ничего особенного не сказала. Только гаркнула на обеих:
        - А ну, заткнулись!
        Того, что случилось потом, она сама не ожидала. Свекровь свалилась в обморок, натурально, без балды. Золовка Ирочка от страха описалась, а потом с визгом умчалась в туалет и там заперлась. Вернувшийся к тому времени с работы Витек был просто в афиге, держался от Нины подальше и аккуратно так по стенке распластывался.
        Что ей было делать?
        Схватила дорожную сумку, покидала в нее, что под руку попало, и ушла.
        Ночь пересидела на работе, а утром подала на развод и после этого сразу на автостанцию. У нее где-то в глухой деревне жила тетка. Вроде по материнской, а может по отцовской линии, она сама не знала.
        Вот к этой тетке Клаве Нина и поехала под Новый год.
        В деревню Большие Овраги.
        ***
        Ехать предстояло долго. Сначала от городской автостанции до райцентра, там сделать пересадку. Потом до следующего райцентра. И снова сделать пересадку. Погулять два часика. Потому что расписание состыковывалось именно так. После этого еще часик. Потому что автобус-то подали на посадку, но обнаружилась поломка.
        Потом трястись до деревни Кушки.
        А дороги там были еще те, асфальт-то еще в райцентре закончился. В общем, в Кушки они прибыли уже почти через сутки. И тут выяснилось.
        - Девонька, проснись, - тряс ее за плечо водитель. - Приехали, дальше автобус не пойдет.
        - Ну и что? - сквозь сон пробормотала Нина.
        Ее, пока ехали, до бесчувствия затрясло на кочках и колдобинах. К тому же она две ночи толком не спала и устала как собака и сейчас была совершенно не готова расстаться с пригретым местом. И вообще, пошло оно все лесом.
        - Девушка! Надо выходить.
        - Все хорошо, - вяло отмахнулась она. - Я тут посплю.
        - Нельзя. Сейчас людей наберу и поедем обратно. Или выходи, или оплачивай обратный билет. Вишь, все торопятся, Новый год на носу. А первого - выходной, не будет транспорта. Так что смотри.
        - Нет, обратно мне не надо, - вздохнула Нина, собираясь с силами.
        Ужасно не хотелось, но пришлось вылезать на морозец. Ощущала она себя сейчас как складное кресло, которое не так собрали. Ну ладно, вылезла. А дальше? Автобус быстренько загрузился и покатил обратно, а она полезла в навигатор - сети нет, интернета, естественно, тоже.
        Ладно, подумала Нина и попробовала отыскать магазин. Магазин - это тепло, еда и связь с внешним миром. Должна же тут быть «Пятерочка» или хотя бы «Магнит»?
        Нашла сельский магазинчик, только на нем было позапрошлогоднее поздравление с Новым годом, а на дверях висела табличка «Закрыто».
        Как-то это нехорошо просигналило в мозгу. Нина побрела обратно на площадь, где была автобусная остановка. Вернее, столб с расписанием. А в расписании - вот да... Вернее, нет. Но если есть деревня Большие Овраги, значит, туда должен идти общественный транспорт.
        Ведь должен же? Минут через десять она уже не была в этом уверена. А время шло, и морозец начал крепчать потихоньку. Она уже сто раз пожалела, что не уехала в райцентр обратно.
        Но тут к автобусной остановке, взметая снежную пыль, подрулил гусеничный трактор. Дверь открылась, оттуда выглянул мужик и крикнул:
        - На Большие Овраги?
        Мужик был в одном свитере, такой здоровенный, заросший, черная борода до глаз, а глаза желтоватые. Прямо как у крупного хищника.
        - Э... Спасибо, я... Автобус жду! - выпалила Нина.
        - Это и есть автобус, - выдал мужик и еще добавил: - Другого транспорта сегодня не будет. Так что залезай.
        А тут как раз снежок посыпал. Нина подумала - была не была. И полезла в кабину.
        В кабине стоял грохот и пахло солярой, железом и машинным маслом, но все это была ерунда, главное, что там было тепло. После стояния на морозце это было так хорошо, что Нина в первый момент расплылась на сидении как амеба, а потом стянула варежку и потерла нос.
        - Замерзла? - спросил, перекрикивая грохот мотора, мужик.
        Она сразу же подобралась, потому что мужик был здоровенный, еще борода этого его черная...
        - Да нет, все нормально, - пробормотала, косясь на его руки, державшие руль.
        И руки у него были под стать его габаритам, такие большущие и сильные. А мужик как раз в этот момент потянулся переключать рычаг и как будто подался к ней. О-о, подумала Нина.
        - Ничего, сейчас согреешься.
        Прозвучало неожиданно.
        - А?.. - она уставилась на него.
        И честное слово, ей показалось, что его глаза желтые как-то странно сверкнули. Она тут же отвела взгляд в окно и стала возить пальцем по дверной обшивке. Но мужик не соврал, очень скоро стало так тепло, что Нина даже стянула шапку и расстегнула пуховик. Снимать не решилась.
        Из деревни Кушки они выехали, теперь дорога шла мимо заснеженных полей. А дорога - да, сверху припорошено снегом, а под снежком ямы и колдобины. По этим колдобинам гусеничный трактор вело во все стороны и подбрасывало, а грохот в кабине стоял такой, что мама не горюй. Но теперь почему-то все перекрывало его присутствие. Мужика в кабине было как-то очень много, как будто он занимал собой все пространство.
        «Однако», - подумалось ей.
        И тут ей в голову полезли совсем другие мысли. Куда они вообще едут?! Мужик сказал - в Большие Овраги, она и не додумалась проверить. Ведь страшная глушь, вокруг ни души. Да уж, мысль была очень здравая, а главное - вовремя. Она решила как-то прояснить ситуацию.
        - А далеко еще до Больших Оврагов?
        - М? - мужик повел мощным плечом. - Часов десять ехать. А когда и сутки, если в буран попадем.
        - Что?! - Нина буквально в осадок выпала.
        Он покосился на нее, не забывая за дорогой следить, и хмыкнул:
        - Не боись. Со мной доедешь за пять часов.
        И поддал газку. Теперь трактор, можно сказать, помчался стрелой, грохоту стало больше. Нина вцепилась в ручку и думала только о том, как бы с сидения не вылететь.
        - Как зовут-то?
        - А? - выкрикнула она. - Меня Нина!
        - А меня Гриша, - сказал тот и в такт своим мыслям кивнул: - Вот и познакомились.
        ***
        Девушку на автобусной остановке Григорий заметил издали. У него аж сердце екнуло - из наших! Ошибиться было невозможно. Пока подруливал, гадал, из каких она будет, почему до сих пор не видел.
        А когда остановился и увидел поближе, был удивлен. Глаза. Серые, не желтые. Но инстинкт подсказывал - из наших, точно. Он уж и так присматривался, и принюхивался. Ну точно! Ошибки быть не может.
        Да и не ездят к ним в Овраги просто так. К ним вообще никто не ездит. В конце концов спросил:
        - Ты в Большие Овраги по делу или как?
        - Я к тетке, - ответила девчонка.
        Ага! Все-таки из наших! Не ошибся, мл-л-лин!
        - А как зовут тетку-то?
        - Клавдия Васильевна Зубатова.
        - А, - кивнул Гриша, пряча хищную улыбку в бороду. - Ясно.
        И, видимо, слегка расслабился, трактор опять повело, а ее сильно тряхнуло на глубокой колдобине. До него дурманящей волной донесся ее запах. Григорий слегка обалдел от этого и пробасил:
        - Потерпи, скоро лес. Полегче будет.
        ***
        Некоторое время дальше они ехали молча. Мужчина вел трактор, а снежок сыпал, да и ветер усиливался. Нина смотрела вперед и не видела ни зги.
        Лес? Какой-то белый туман вокруг. А время - уже вечереет, и если они застрянут... Встречать Новый год придется прямо тут.
        - Вон, видишь, пятно, - раздался рядом его голос. - Уже близко.
        Ей не верилось. Вот это вот что-то мутное впереди - лес?
        Оказалось, действительно. Когда подъехали ближе, она увидела стоявшие стеной заснеженные деревья и внезапно успокоилась. Да и трактор пошел ровнее, колдобин стало меньше, не так трясло, а может, она просто притерпелась. Нина какое-то время крепилась, но потом усталость взяла свое, она сама не заметила, как уснула.
        Проснулась оттого, что какой-то здоровенный бородатый мужик тряс ее за плечо.
        - А? - в испуге вытаращилась она на него.
        Потом сообразила, что это Гриша, и ойкнула. А он мотнул головой, показывая куда-то вбок:
        - Приехали, вот он, дом тетки Клавдии. Как раз к Новому году успеешь.
        Ух, какое нахлынуло облегчение!
        - Ага, спасибо, что подвезли! - выпалила она.
        И выпорхнула из кабины. Ну как впорхнула, как складное кресло сползла, да еще и под конец нога у нее поехала, и она аккуратно пятой точкой приземлилась в снег. Потом встала, кое-как отряхнулась и потопала от калитки к крыльцу. Постучалась и стала ждать, пока откроют.
        Наконец дверь открылась. На пороге стояла тетка Клава, которую в последний раз, наверное, лет десять назад видела, но та почти не изменилась.
        - Здрасьте, тетя Клава, - сказала Нина, теребя сумку.
        - Ты?.. - у тетки челюсть отвисла.
        Ну все, подумала Нина, зря приехала. Но тут тетка очнулась.
        - Ой, девонька! Ниночка! Да что же это... А я ж думала... Какими судьбами? Ой, заходи, скорее, заходи!
        - Ага, тетя Клава, - Нина расплылась в улыбке, настроение сразу пошло в плюс. - Это я.
        Тетка отодвинулась, пропуская ее в тепло и вдруг спросила:
        - А тебя, что ли, Гриша привез?
        Уставилась ей за спину, и взгляд у нее стал острый, прямо рентгеновский. Нина оглянулась, трактор стоял там. Не уехал? О-о... Почему-то покраснела и смутилась, хотя в темноте-то и с морозца кто ее румянец увидит? И тут же выпалила:
        - Да, Гриша.
        - Угу, - протянула тетя Клава и повернулась к ней. - Ой, что же это я! Заходи, скорей, раздевайся, я хоть на тебя посмотрю.
        Нина стеснялась, но от внезапного облегчения, что наконец дома, стянула с себя пуховик и опять расплылась в тепле как амеба. А тетка внимательно так уставилась ей в глаза, отчего Нина почувствовала себя как на приеме у окулиста.
        - Ну надо же... - пробормотала та. - Так и остались серые.
        Потом деловито крякнула и засуетилась:
        - Так! У нас же Новый год. Давай к столу! Проголодалась, поди, в дороге-то.
        Стол у тети Клавы был накрыт простой и сытный, но безалкогольный. Но ведь Новый год же. Она смерила изучающим взглядом Нину и вытащила из буфета бутылку самогонки. Налила в две крохотные рюмочки размером с наперсточек.
        - Поешь, а заодно и поговорим.
        И села напротив.
        Вот поговорить Нине хотелось, особенно после рюмочки. Поделиться с кем-нибудь своим горем, и главное - мысль одна не давала ей покоя. Как ни дави, все равно вылезала на поверхность и заставляла ее нервно ежиться.
        Тетка, как услышала про то, как она нагнала страху на золовку и свекровь, только хохотнула и махнула рукой.
        - Тю, нашла из-за чего переживать. Все ты правильно сделала, давно надо было!
        - Но как же быть с этим монстром, который внутри? - в сердцах сказала Нина.
        - Так-так, монстр, говоришь? Ага, ага, - глаза у тетки сразу сделались рентгеновские, она придвинулась ближе. - Очень хорошо, просто отлично. Ага. А теперь давай спать. А то ты с дороги.
        И быстренько так, быстренько, повела ее в отдельную спаленку. А там кровать у окошка, такая железная, раритетная, с шишечками, и на ней в три слоя перина.
        - Вот сейчас поспишь, - увещевала тетка, - а завтра с утра, на свежую голову...
        Нина только села на эту перину, как глаза у нее стали закрываться, она даже не дослушала.
        ***
        Григорий уехал не сразу, надо было убедиться, что у девчонки все в порядке. Пока стоял, глядь - по улице одна, две, три тени, четыре. Парни подходили с разных сторон, вроде бы так, без всякого дела, между прочим. Но он-то знал причину.
        - Гриш, - пробасил один, заложив руки в карманы, - ты это... вроде кого-то привез?
        Вот же! Быстро распространяются новости, мл-л-лин.
        - Мужики, Новый год, - хмыкнул он. - Вам что, дома не сидится?
        Усмехнулся в бороду и покосился на окна. Ибо нефиг, тут уже забито.
        Парни потоптались и ушли, а он поехал на подпольную базу, надо было сдать груз.
        ***
        Когда Гриша подрулил к входу в подземную базу и стал сгружать ящики в приемник, к нему из тоннеля поспешно вышла Стеша, Игнатова жена, она сегодня дежурила в медчасти, и с ходу выпалила:
        - Привез?
        - Привез, - кивнул Гриша.
        И пошел доставать из кабины упаковки с особым машинным маслом.
        - Давай сюда! - выдохнула Стеша и сразу кинулась читать состав и показатели на упаковке: - Кинематическая вязкость при 100?... щелочное число, кислотное число... сульфатная зольность... Пойдет!
        - А то.
        Зря, что ли, вез? И тут же спросил:
        - Как прошла операция?
        - Нормально, - довольно блеснула желтоватыми глазами Стеша и показала на упаковку с маслом: - Сейчас отлежатся чуток, подмажем, ускоренная регенерация включится, будут как новенькие.
        Это было хорошо.
        Григорий спросил, продолжая распихивать в приемник ящики:
        - Назад когда?
        - Через неделю пойдут.
        - Угу, - вроде впихнул последний.
        Стеша вроде собиралась бежать назад, а тут вдруг протянула:
        - Гриш...
        Он вскинул голову:
        - Чего?
        - Выйдешь завтра в смену вместо моего Игната? Завтра ж первое число.
        - Не-а, - категорично качнул головой Григорий.
        Вообще-то раньше, в смысле до того, он всегда выходил в праздники вместо женатых ребят. Понятно, им же надо немного побыть с семьей. Но, млин, не в этот раз.
        - Гриш!
        Стеша попыталась надавить на совесть, но он был непреклонен.
        - Ну и ладно! - буркнула рассерженная баба. - Знаю я, где вы с Игнатом ныкаете самогон! Увидите еще хоть каплю. Все выгребу подчистую!
        Развернулась и пошла в тоннель, унося с собой ценное машинное масло.
        - Ага, давай, - хмыкнул ей вслед Григорий и подумал: «Найдешь ты все мои заначки, как же».
        Но, поскольку приемник был уже полон, он запустил портальную камеру. Мысли теперь потекли в другом направлении. Когда закончил, как раз оставалось время быстро добежать до дома и успеть встретить Новый год. А вот завтра с утра у него были планы.
        ***
        Эту ночь Нина спала очень хорошо. Впервые за долгое время ничего ее не беспокоило, не мучили кошмары. Ну так на тройной перине-то, что ж удивляться? Тут и подушки горой, и тепло в спаленке, а от окошка мягкий утренний свет, в стекле над вышитой белой занавесочкой видно кусочек голубого неба с облаками.
        Она сладко потянулась, села кровати и выглянула в окно.
        И так и застыла с вытаращенными глазами.
        глава 2
        Носы прилипли к стеклу. Снаружи.
        А там снег, между прочим. И морозец!
        Один, два, три... Четверо! И у всех круглые желтые глаза с вертикальными зрачками. Она сначала подумала - мальчишки балуются, нацепили линзы. Потом спохватилась, всплеснула ладонями. Отморозят же!
        Подскочила на кровати и подалась к стеклу. И тут поняла, что это не мальчишки, а здоровенные мужики. Ахнула, осела назад, а за окном заволновались.
        И стало ясно почему. Из дома выскочила тетя Клава и накинулась на них с метлой. При этом так ругалась, что у Нины уши вяли. А те уворачивались, прикрываясь локтями, но не очень-то торопились уходить со двора.
        Но Нина уже поняла, что с тетей Клавой не забалуешь.
        Она сначала застыла, прижав пальцы ко рту, а потом хохотала, глядя, как тетка их, словно нашкодивших котов, гоняет метлой и выталкивает за калитку по одному.
        Наконец та вытолкала взашей последнего, четвертого, сплюнула в снег и, отряхивая варежки, пошла в дом. А по дороге взглянула на окно спаленки, да так и замерла. Нина, поняв, что ее спалили, тут же спряталась, а потом побежала одеваться.
        Через десять минут, одетая и причесанная, осторожно выглянула в комнату. Тетя Клава уже возилась, накрывая на стол.
        - Кхмм, - прокашлялась Нина. - С Новым годом!
        Тетка сразу обернулась:
        - С Новым годом, девонька! Давай завтракать, у меня все горяченькое.
        Завтракать - это было очень хорошо! Нина вдруг почувствовала, что просто зверски проголодалась. Уселась за стол, набрала себе в тарелку всяко-разного. И пока тетка разливала по кружкам малиновый чай, осторожно спросила:
        - А кто это приходил с утра?
        - Кто?
        Нина аж смутилась, пожала плечами.
        - Ну эти, которых вы метлой.
        - Эти? - тетка беззвучно выругалась в сторону, потом выдала: - Колядовать пришли. Вот и... кхм. Наколядовали.
        - А, - протянула Нина, - понятно. Тут такой обычай.
        - Обычай. Ага. Еще заявятся, опять метлы схватят.
        - Ммм, как интересно. А вот у нас... - начала Нина.
        И вдруг стук в дверь.
        - Кого еще принесла нелегкая?! - выругалась тетка и пошла открывать.
        Нина притихла за столом, даже шею вытянула. И тут из прихожей донесся теткин потрясенный вопль:
        - Ох, ты ж... Ёпт!..
        Она не выдержала, выскочила посмотреть. А смотреть было на что.
        ***
        Гриша с утра немного опоздал. А все потому, что решил подготовиться, чтобы уж обставить свое появление максимально эффектно. От прежнего владельца дома, в котором он проживал, старого сельского учителя Николая Саввича, остался кое-какой реквизит.
        Саввич обычно исполнял роль Деда Мороза для малышни. Правда, это было очень давно, еще в те времена, когда колхоз «Большие Овраги» бодро рапортовал государству о надоях или удоях, теперь уже неважно. В общем, полез Гриша в чуланчик, где это все старое барахло хранилось, и тут стало ясно, что халат дед-морозовский на него не налезет при всем желании. Даже если на голое тело. Он пробовал, халат пошел по швам. Ну, и Саввичу он был до пола, а ему едва до колен доставал. Короче, идею пришлось оставить.
        Но была еще шапка, красный колпак, обшитый ватой, и борода. Колпак - ладно, он кое-как пристроил на свою буйную шевелюру и надвинул на лоб. А вот борода, млин... Родная черная из-под нее торчала, и вид был несерьезный. Только сбрить бороду.
        Чертыхался и сбривал.
        Усы сначала хотел оставить. Но опять же, как приложил к себе ту бороду из ваты, так его аж затрясло. Понял, что усы придется сбрить тоже. Потом, разглядывая себя в зеркале и давя матерные эмоции, пришел к выводу, что так тоже ничего. И у него мужественный подбородок.
        В конце концов, покончив с приготовлениями и оглядев себя в зеркале еще раз, зацепил пузырь настоящего коньяка (Новый год же, чтоб не с пустыми руками) и выбрался из дома. Еще пока шел к дому тетки Клавы Зубатовой, ему многое казалось подозрительным и странным. Например, то, что парни не ошиваются с утра на деревенской площади и не подпирают стенку магазина.
        А уж когда проходил мимо Игнатова дома, ехидная Стешка выглянула на крыльцо и начала:
        - Эй! Дедушка Мороз, борода из ваты! Куда намылился?
        - Куда надо, - буркнул Григорий, поправляя шапку и бороду.
        - А, ну иди, иди. Только смотри не опоздай! Там с утра уже все наши.
        - Где?! - рявкнул он и рванул со всех ног.
        Домчал туда мигом. А там - да. Натоптано! Ну, мл-л-л-лин! Сейчас он всех порвать был готов.
        И, понятное дело, уже был основательно на взводе, когда постучался в дом.
        Открыла ему тетка, уставилась в первую очередь на пузырь коньяка, который тот держал в руках, и потянулась за метлой.
        - Ты что, спятил?! Дуй давай отсюда, артист!
        Какого хрена? Это что за теплый прием?
        Ну нет. Гриша никуда уходить не собирался! Зря, что ли, он, пока шел, речь заготовил? И вообще, никуда он отсюда не уйдет, пока не выяснит, кто там с Нинкой в комнате! А тетка Клава шипела шепотом:
        - Куда ты с коньяком?! У нее ж инициация скоро! Первый оборот! А она не готова!
        - Что?.. - раздался шокированный возглас.
        В дверях стояла бледная Нина. Она, похоже, все слышала, и теперь с ужасом смотрела на них:
        - Значит... Я все-таки монстр?..
        Секунду звенела пауза, но тут Гриша отмер, стянул дед-морозовскую шапку и вскинул вверх ладони:
        - Ты только не волнуйся. Это не то, что ты подумала. Это другое.
        Нет, ну правда, он же не собирался вот так, с ходу, на девушку накидываться. А коньяк - это чтоб не с пустыми руками, Новый год же.
        Он прокашлялся и шагнул вперед.
        - Я готов подождать до свадьбы. Я понимаю, что ты не готова к сек... кхм... к инициации.
        - Что?.. - девушка вытаращилась еще больше.
        - Ой, дурья твоя башка... - ахнула тетка Клава, прикрывая рот рукой, и замахала на него.
        Вот сейчас Гриша невольно занервничал.
        - А что я такого сказал? Вы же сами про первый оборот начали, значит, инициа...
        И тут девушка стала потихоньку сползать по стенке в обморок, а Гриша таки выхватил по затылку метлой. Нинку он, конечно, подхватил на руки, успел. Не мог же он дать же ей упасть. И потом, пока неуклюже топтался, ища, куда бы ее пристроить, тетка на него шипела:
        - Ну ты и ляпнул, придурок!
        - Я попрошу, Клавдия Васильевна!
        - Она два года была замужем!
        Теперь уже он в осадок выпал.
        - Что за урод ее муж, если у нее до сих пор секса не было?! - взорвался Гриша. - Я ему ноги вырву!
        - Да был у нее секс, - тетка поморщилась.
        - Тем более!
        Он наконец смог пристроить девушку на старенький диван и обернулся, начиная всерьез беспокоиться:
        - А почему тогда...
        - У нее возрастные изменения не произошли! - перебила его тетка. - Глаза у нее - сам видишь. И я думала, что человек она обычный. А раз так вышло, то пусть девочка живет с людьми. Хотела как лучше.
        А вышло как всегда. Это звенело в воздухе. Наконец Клавдия Васильевна вздохнула:
        - Не знает она о нас. Понимаешь?
        Гриша озадаченно смотрел на девушку, и, по его мнению, выходило совсем неплохо. Раз инициация только предстоит, так он готов.
        - А вообще... - тетка неожиданно успокоилась, уселась за стол и руки сложила. - Я не знала, как ей рассказать, боялась ее реакции. А ты, раз это дело начал, то тебе и карты в руки. Все ей объяснишь.
        - Нет, а почему я-то?! - начал было Гриша.
        В словах он был не особо силен, в основном по части действий. Вот тут - да, он был готов.
        Но поздно, девушка начала приходить в себя.
        ***
        Спустя некоторое время Нина в полном обалдевании сидела на диване с кружкой горячего чая. И пыталась переварить то, что ей вещал Гриша.
        Оказывается, они пришельцы. В Больших Оврагах живут уже лет сорок с хвостиком. А сами из другого мира. И в том другом мире, откуда они родом, есть монстры.
        - Это что ж? - потрясенно пролепетала она, сразу представив фильм ужасов. - Как «Чужие против Хищника»?
        - Нет, Нина, - потряс он пальцем. - Мы русские люди! Но да, почти. А монстры, они - другие!
        - Я не понимаю... - выдохнула она наконец.
        Повисло молчание.
        - Надо вести ее на место, - вздохнула тетя Клава и повернулась к ней: - На месте все увидишь, поймешь.
        Хлопнула себя по коленям, потом встала и ушла в свою комнату. Через некоторое время вернулась, держа в руках длинные, в несколько рядов смотанные бусы из сушеных ягод.
        - Вот. Матери твоей, сестры моей Зинаиды, были.
        Прослезилась и отдала Грише со словами:
        - Возьми, проведешь ее, покажешь, как и что.
        Тот молча взял и в карман сунул. А Нина не выдержала:
        - Куда проведет, что покажет? Кто-нибудь мне нормально объяснит?!
        Оба обернулись в ней с одинаковым выражением лица, а тетя Клава проговорила:
        - В другой мир.
        Первой реакцией было - не может быть! Ну бред же! Какой «другой мир»? Однако на нее продолжали смотреть серьезно. Тогда Нина подскочила, поставила кружку на стол, а сама в два счета напялила пуховик, шапку и сапоги.
        - Пошли! - сказала.
        И первая двинула к выходу.
        ***
        Григорий рванулся за ней, а Клавдия Васильевна тут же в него вцепилась:
        - Гриш! Ты хоть как-то подготовь ее по дороге! Расскажи...
        - Попытаюсь, - буркнул он и вышел следом.
        Единственное, что он из всего этого понял, так это то, что сек... кхм... инициация теперь нескоро состоится.
        ***
        А Нина вылетела во двор красная как рак. Все эти разговоры... Они просто выбивали ее из колеи. Какие-то пришельцы, монстры. Ей хотелось крикнуть: «Вы мне все врете! Я просто ненормальная... Или неизлечимо больна».
        Но тут во дворе появился Гриша, и она тут же взяла себя в руки.
        - Говори, куда идти, - сказала и сразу же отвернулась.
        Что и говорить, этот рослый и красивый мужик (без бороды это стало еще заметнее) по сравнению с ее сопливым хлюпиком Витьком был просто... архетип из женского романа! И ей рядом с ним чувствовать себя ущербной было ужасно неприятно. А уж когда тетя Клава заговорила про инициацию, так она готова была сквозь землю провалиться. И сейчас покраснела снова. Чисто от досады.
        - Кх-кхмм, - прокашлялся он в кулак и показал жестом куда-то вправо: - Туда.
        Нина рванулась было вперед, но он нагнал ее в два шага и пошел рядом. Такой крупный, а она рядом с ним маленькая.
        - Не спеши, - проговорил, - погоди. Мне еще тебе кой-чего рассказать надо.
        Что еще? - хотелось ей сказать. Ее и так уже огорошили по самое не могу. Но Нина стоически молчала. А Григорий рассказывал, и у нее в голове вырисовывались такие картины, что просто уму непостижимо.
        В деревне Большие Овраги в данный момент компактно проживают пришельцы.
        Их (то есть и ее) родной мир постигла трагедия, он был захвачен. В один прекрасный день там появились странные существа. Они сначала и не обратили внимания - ну, появились какие-то создания. Дикие, мелкие, лохматые, вонючие, в шкурах, суетятся, костры жгут и пляшут вокруг. И пусть себе пляшут. Правда, шуму от них было много, но это не страшно.
        Ага! Это оказалось еще как страшно! Потому что дикари, как закончили плясать, так начали на них охотиться. И злобные чудовища не щадили никого! Убивали всех. Взрослых, детей, даже младенцев. Родной мир стал смертельно опасным. И тогда (все-таки существует вселенская справедливость!) им каким-то чудом удалось найти место перехода (портал) в параллельный мир.
        Но, по странной иронии судьбы, в этом параллельном мире они выглядели точь-в-точь, как те самые дикари. Как люди то есть.
        У Нины просто лезли на лоб глаза.
        А они в этот момент как раз проходили мимо кучки парней. Так вот у этих самых парней тоже на лоб полезли глаза, когда они узрели то ли ее, то ли пузырь коньяка в руке у Гриши. Он предупреждающе прокашлялся, припрятал коньяк и закрыл Нину собой. Парни отвели взгляды и повесили носы. И тут Нине показалось, что где-то она уже эти носы видела.
        Однако они двигались дальше, и рассказ, соответственно, продолжался.
        Ну так вот.
        По времени это как раз совпало с началом в России перестройки. Деревня Большие Овраги была пуста, все жители в города подались, старики один-два остались, остальные перемерли. Место идеальное, портал рядом, вокруг на много верст ни души. Там они и заселились. Старики, жившие в деревне, охотно пошли на контакт, и за помощь в хозяйстве обучили гостей всему, что сами знали. А главное, приобщили их к средствам информации.
        - Остальное было делом техники, - проговорил Григорий.
        - Да нет же, подожди! - не выдержала Нина. - А документы? Как это все, по-твоему? А власти? Они что, вас в упор не видели?
        И тут он на нее воззрился.
        - Как это не видели? Видели. А за документами мы сами в райцентр ездим. К нам-то, сама дороги видела, никто не доберется.
        - Ладно, - она продолжала сопеть.
        Но тут они подошли к входу в странное подземное сооружение, и Григорий сказал:
        - Это здесь.
        Похоже было на НУП или бомбоубежище. Вход вел в тоннель, и тут Нину окончательно охватили сомнения. Потому что это было настоящее подземное сооружение. Многоярусное и хорошо оснащенное.
        - Откуда все это? - спросила Нина шепотом.
        - Тащим отовсюду потихоньку, - так же тихо проговорил мужчина. - Заброшенных производств-то много.
        Вот как-то да. Да. Дальше они двигались в полном молчании, миновали целую систему ходов и вышли в довольно просторную серверную, оснащенную древними, но вполне рабочими пультами. Черт! У Нины аж дыхание свело.
        За пультами дежурил мужик в фуфайке. Уставился на них, от удивления приоткрыв рот.
        - Здравствуй, Игнат, - поздоровался Гриша. - У нас тут экстренный переход.
        Показал на Нину, выразительно шевельнул бровями и крякнул, а потом вытащил из-за пазухи на стол бутылку коньяка. Игнат сглотнул и быстро спрятал пузырь куда-то, Нина не успела уследить. А им знаком показал идти прямо.
        Здесь ход был широкий и напоминал большую нору. Просто огромную.
        - А куда мы теперь? - шепотом спросила Нина, когда они отошли немного.
        - В портальную камеру, - проговорил Гриша. - Почти пришли.
        Куда пришли? Зачем пришли? И вдруг...
        - Раздевайся.
        Что?! Ей сейчас прямо тут сек... инициацию устраивать начнут?!
        - Не буду! - отрезала Нина.
        А мужик закатил глаза.
        - Мл-л-л-ллин! - выругался в сторону и наконец соизволил объяснить: - Сейчас пойдем порталом. Одежду всю разорвет!
        Порталом?
        - А где портал? - Она ничего такого не видела.
        - Вот прямо здесь, - мотнул он головой на земляную стену.
        Вытащил из кармана бусы из ягод, которые дала ему тетя Клава.
        - Держи. Это ключ. На шею накинешь.
        И стал, сердито сопя, стаскивать парку. Нина некоторое время хлопала глазами, потом нерешительно сняла шапку и пуховик. А он к тому времени уже стащил через голову фуфайку и остался в одних брюках.
        Ну ничего себе у него был торс...
        Она восхищенно уставилась на него и даже рот открыла.
        ***
        Мммм. Гриша чуть не поплыл. Разве можно на мужика, которому ничего не светит, так смотреть? Однако он вовремя опомнился и приосанился, вдохнув поглубже. Так рельефнее мышцы.
        Понимающая улыбка обозначилась на губах. Он знал, что хорош. Приходилось себя в зеркало видеть. Девчонка тут же засмущалась и отвела взгляд. Стало даже чуточку жаль.
        - Белье можешь оставить, - пробасил он, - если не жалко потерять.
        Сам он тоже остался в трусах. Ну да, в семейниках, и нечего на него так смотре...
        - Нет-нет-нет, - ткнул в нее пальцем, увидев, что она накрутила бусы на шее в шесть рядов. - Не накручивай, пусть свободно висит. Вот так… Ничего, что до пола.
        Ну вот, теперь все. Накинул на шею свой ключ, велел ей встать у стены, скомандовал:
        - Выходим.
        И открыл портал.
        Дальше был переход. Яркий свет, болтанка, вихрь...
        Когда открыл глаза и проморгался, увидел песок на дне широкой балки, ярко-синее небо над головой, пышные кусты вокруг. В общем, все как обычно.
        Гриша повернулся к девчонке сказать, чтобы за ним шла, и слегка завис. А она в ужасе шарахнулась от него и подняла дикий визг.
        А вот это уже было обидно!
        глава 3
        Нина никак не ожидала, что вот так вот прямо, ткнулись в земляную стену - и все. Она же помнила, как это в кино: сначала открываются врата - портальная арка, там все мигает и искрит. Или, на худой конец, открывается такое мерцающее опаловой дымкой нечто с искрящей разрядами дырой посередине. И вот в эту самую дыру надо проходить.
        Ничего подобного!
        Ее просто болтало и вертело, как будто она угодила в стиральную машину, а потом выплюнуло. Когда она смогла разлепить глаза, вокруг было лето. Кажется, и вправду другой мир. Какая-то песчаная балка, заросшая здоровенными папоротниками, и...
        Перед ней, оскалив огромную клыкастую пасть, стоял тираннозавр. Настоящий Tyrannosaurus rex! Гигантский! Просто огромный!
        - А-а-ааа! - завизжала она.
        Шарахнулась назад, чуть не споткнулась. И только потом подумала - Гриша! Он, что же, его съел и теперь за нее примется?! Завизжала еще громче и вдруг услышала, как этот огромный ящер утробным басом, в котором угадывались знакомые интонации, обиженно провещал:
        - На себя бы лучше посмотрела.
        Повернулся к ней длиннющим хвостом и потопал вперед.
        Что?! До нее не сразу дошел смысл. Это, что ли, Гриша? О-о.
        А потом она, заподозрив неладное, взглянула-таки вниз, на свои ноги. И снова завизжала. Потому что вот это вот - это были не ее ноги! А ноги какой-то гигантской рептилии. Шарахнулась назад от неожиданности, споткнулась о собственный хвост и с шумом приземлилась на пятую точку.
        Тираннозавр, шедший впереди, обернулся и натурально закатил глаза.
        - Ну?
        Да, наверное. Она была согласна, да, глупо вышло. Не стоило так визжать. В этот момент что-то зашевелилось у нее под хвостом. С каким визгом подскочила Нина и помчалась вперед, чуть не снося с дороги тираннозавра Гришу...
        ***
        Вообще Гриша сначала обалдел, увидев ее.
        Это же был чистой воды эксперимент, думал показать ей переход через портал, и сразу обратно. Она ж человек, пока инициация не пройдена, оборота не будет. А тут - какой там!
        Стало ясно, что инициация пройдена давно, млллин!
        А ему теперь точно в ближайшее время ничего не светит.
        Но тираннозавром Нинка была хороша. Просто огонь. Когда она промчалась мимо, малость зацепив его кормой, он только пасть раззявил, провожая ее взглядом. Такая харизма! И главное, девчонкой она казалась мелкой рядом с ним, а так в самый раз!
        У него чуть слюни не потекли.
        Однако надо было успеть перехватить ее раньше, чем она выскочит из оврага. А то мало ли. Он решительно направился вперед, обогнал ее и шикнул:
        - Куда понеслась?! Стоять! Без меня ни шагу!
        Она застыла и уставилась на него круглыми глазами с вертикальным зрачком. А глаза-то, так и остались серые, Гриша даже на мгновение завис. Потом мотнул головой и продолжил:
        - Все, что я говорю, выполняется моментально и без обсуждений! Поняла? Здесь опасно.
        - Поняла.
        Вид у девчонки был виноватый, а его так и распирало, пасть расползалась в улыбке.
        - Кхмм,- прокашлялся он. - Иди за мной след в след и не отставай.
        И первым двинулся к выходу из балки.
        Через три шага оглянулся. Вот как знал!
        Она топталась по дну балки, с большим интересом разглядывая кусты с теми самыми чудесными ягодами. Потом полезла в заросли хвощей, обнаружила здоровенного рогатого жука и чуть не подпрыгнула от испуга. А жук, выставив вперед жвала, присел на задние лапки - видимо, решил подороже продать свою жизнь, но ей же показалось, что жук хочет познакомиться. Сунула свой любопытный нос вплотную. А жук только того и ждал. Совершил самоубийственный прыжок и влетел ей в ноздрю. Раздался громовой чих, и оба участника действа отлетели друг от друга в разные стороны.
        Нет, жук выжил. Даже удрал своими ногами. Это Нинка верещала и скакала, размахивая хвостом, пока не грохнулась. А Гриша валялся рядом в смеховой истерике. Потом, отряхивая хвосты от налипшей трухи, оба встали. Но Нина явно не успокоилась и была настроена сунуть нос в каждый уголок.
        - Это там что? Заросли папоротника? О, так он правда цветет? Да?
        Гриша только вытянул короткую переднюю лапу, остановить ее, но где там!
        Она снова сунула морду, понюхать хотела. А заросли папоротника затряслись, и оттуда ломанулся какой-то мелкий зверек. Нина снова отпрыгнула, на сей раз не так нервно, похоже, привыкать стала. Осмысливать. Почесала нижнюю челюсть:
        - Гриш? А у нас тут из животного мира враги есть?
        - Нет, - ответил он гордо, - мы тут вершина пищевой цепи. - Потом с сожалением добавил: - Были когда-то.
        И зашагал вперед.
        Сзади опять слышался шум, и земля сотрясалась от подозрительных скачков. Точно надо было уводить ее из оврага, пока своими скачками не разнесла все. На сей раз он повернулся к ней и сделал строгое лицо. Дождался, пока она подошла, и осторожно выглянул за пределы балки.
        Потому что за пределами начинался большой мир.
        Вроде чисто. Он повернулся и мотнул мордой в сторону выхода - мол, пошли. Нина оглядела все кругом и прошептала жутким рокочущим контральто:
        - Гриша, мне здесь так нравится! Всё такое красивое! А небо! А воздух сладкий… ммм... Его пить хочется.
        Он только шевельнул бровными дугами и горделиво проурчал:
        - А то.
        Дальше дорога шла по небольшому плато, спуск с него был пологим и заросшим высокими травами неизвестных земной науке видов. А ей же надо было все понюхать и попробовать. Сначала, когда Нина сворачивала с дороги и начинала увлеченно рассматривать какую-нибудь былинку или букашку, он еще умилялся. Потом в какой-то момент ощутил себя мужчиной на шопинге. И уже глухо молчал.
        Но два часа?!
        Теперь он просто мрачно тянул ее за хвост, пытаясь оторвать от «ужасно интересных» образцов местной фауны и флоры. Так свечереет скоро, а они тут на виду торчат, как прыщи на лысине! Не ночевать же в чистом поле. Он с дамой, в конце концов!
        Пока Гриша вертел головой, размышляя на эту тему, она нашла себе новый объект для изучения. Он только успел среагировать.
        - Млин! - проорал сквозь зубы, оттаскивая ее от дикобраза. - Ты зачем напугала несчастного? Хорошо еще он носом к носу с тобой столкнулся и все свои иглы в валун пустил. А если бы тебе в глаз? Или мне?
        - Гриша, не будь занудой, - решила возразить она. - Я знаю, с какой стороны подходить к дикобразу.
        - Ага! А если бы это был местный скунс?
        - Так у скунсов нет иголок, и они полосатые!
        - Ха-ха! Вот и не угадала!
        - Что? Есть?
        Он загадочно промолчал. Удалось-таки поселить хоть какие-то сомнения в ее пустой голове! Правда, Григорий никогда не видел тут скунсов. Но что с того?
        Зато Нина перестала разбредаться одновременно во все стороны, и, кажется, им удастся продолжить путь. Гриша знал, что поблизости есть пещеры, вот там неплохо было бы переночевать. И вдруг услышал:
        - Гриш, я есть хочу.
        Он даже замер, внезапно тоже вдруг захотелось есть.
        - Щас. Поймаем какую-нибудь парнокопытную на ужин, - пробормотал он и стал осматриваться.
        - Ты что?! Будешь убивать безвинных животных?! - вытаращилась на него ящерша.
        - Нина, - нет, он пытался быть терпеливым, он пытался объяснить по-человечески. - Мы плотоядные. Мы звероящеры, понимаешь? Мы питаемся мясом. Ты же ешь мясо, курятину?
        - Так это совсем другое! Я мясо в магазине покупаю!
        - Нина, - зашипел доведенный до белого каления мужик в образе тираннозавра, - ты здесь где-нибудь видишь магазины?
        Магазинов вокруг не наблюдалось, но она все равно обиженно сопела. У Григория вмиг разболелись все зубы.
        - Хорошо. Давай вернемся к порталу, там есть схроны с курятиной и яйцами. Правда, они не сегодняшние и даже не вчерашние, но есть можно. Если не принюхиваться.
        Мысль вернуться Нине, видимо, не понравилась. Она оглянулась на пройденный путь... Нет, определенно не понравилась.
        - Ну ладно, - неуверенно и недовольно так.
        - Что «ладно»?! - рыкнул мужик.
        - Командуй.
        - То-то же! - статус-кво был восстановлен.
        Еще немного осмотревшись, Гриша нашел-таки подходящего размера дыру в каменистом склоне, в которую смог бы протиснуться крупный ящер.
        - Так, Нинка, я тут нашел место нам на ночлег. Сейчас пойдем, я тебя там оставлю и поймаю чего-нибудь на ужин.
        ***
        Заселение в пещеру прошло не без драматических сцен. Оказалось, что ее уже облюбовал под свое логово пещерный лев. Но куда ему, льву, против тираннозавра-то? Хе-хе…
        Гигантский звероящер Гриша произнес простую и понятную формулу на всеобщем зверином языке (на самом деле просто оскалил жуткую пасть, в которой лев мог бы исчезнуть незамеченным, и негромко зарычал). Умный лев все понял и тут же без звука испарился.
        Даже добычу свою оставил - упитанную антилопу. Видать, только приволок, даже надкусить не успел.
        «А хорошо быть вершиной пищевой цепи», - неожиданно пришел к выводу Григорий, когда Нина, уважительно глядя на него, пророкотала:
        - Добытчик.
        Если бы он мог дотянуться коротенькой передней лапой, погладил бы сам себя по головке. Но, оказалось, что не все еще препятствия на пути к спокойному отдыху преодолены. Теперь она отказывалась есть мясо сырым.
        «Надо же, еще не успел жениться, а уже начинаю понимать Отелло», - подумалось мужику.
        Но вслух он сказал, потихоньку зверея от безысходности:
        - И как ты себе это представляешь? Как я вот этими лапками тебе костер разожгу? Нина, мы ящеры! Понимаешь? Мы здесь не люди, а ящеры! И мясо едим сырым! В крайнем случае - тухлым!
        При слове «тухлым» ей, видимо, поплохело, а Гриша негромко взвыл и рванул антилопу за бок. Запахло кровищей. И тут...
        - Гриша… А что это так хорошо пахнет? - она уже облизывалась.
        - Ужин твой пахнет! - в сердцах рявкнул Григорий.
        - Дай-ка я попробую маленький кусочек…
        Через секунду она уже рвала тушу антилопы зубами и лапами и урчала от удовольствия. Гриша, глядя на нее, млел непонятно почему - казалось бы, сам-то без ужина остался. А когда наевшаяся ящерша наконец сыто икнула и отвалилась со словами: « Спасибо, ничего вкуснее не пробовала», - он простил ей все.
        Но теперь же приближалось время спать.
        А как спать?
        Рядом? Мужик, в смысле тираннозавр, невольно сглотнул. Пусть ему ничего не светит (ну в этой-то форме - точно ничего, они теперь исключительно людьми размножались, ибо монстры, опасность и... были еще нюансы). Но сама мысль ему нравилась.
        Смущало только одно. Ее реакция.
        Ящерша расправилась с антилопой, оставив ему только рога и копыта, да еще кусок шкуры. Впрочем, с ужином он уже мысленно попрощался и настроился на тот интим, который в данных условиях возможен.
        И тут да. Да-а-а.
        - Гриш? - она оглядывалась в пещере. - А где я буду спать?
        - Здесь и будешь, - проговорил он, сохраняя невозмутимое выражение «лица».
        - В смысле? Прямо тут?
        - Видишь ли... - начал он.
        - А ты?
        Вот сейчас надо было подать информацию правильно.
        - Да. Я тоже, - сказал он твердо.
        И уже приготовился отстаивать свою позицию, как вдруг она сказала:
        - Ой, как хорошо.
        - Э? - мужик слегка завис.
        - А то я подумала, вдруг не все знают, что мы вершина пищевой цепи. И мало ли...
        Млин. Так ей попросту страшно, а он... Хех! Знал же, что не светило.
        Спать они улеглись рядом, хвостом к хвосту. И ни-ни. Мужик полночи промучился, сна ни в одном глазу, как будто спички вставили. Заснул только под утро.
        Он даже видел сон.
        Из разряда дивных. Из тех туманных снов, в которых слышатся неясные вздохи и видятся смазанные движения, полные огненной страсти. А накал растет, желание продлить это острое, ни с чем не сравнимое…
        И тут... Мл-л-лииин!
        Что это? Что за отвратительный звук? Словно ему втыкают электроды в мозг и включают сварку. Он чуть не взвыл. Ну почему именно сейчас?!
        А когда открыл один глаз, понял.
        Крыса. Крупная такая, упитанная пещерная крыса.
        Просто потрясающе! И вот как?! Как объяснить эту присущую всем женщинам боязнь грызунов?! Нет, еще можно понять, когда маленькая хрупкая женщина при виде крысы залезает на стул и визжит от страха. Но когда, поджимая когтистые лапы, визжит от страха огромная тираннозавриха?! Мужчине этого не понять!
        Ясно было только одно: чтобы этот ужасающий ультразвук прекратился, ему придется встать.
        Потом Григорий аккуратно, чтобы не придушить, прикусил парализованную от страха несчастную крысу зубами, вынес на воздух и выплюнул, чтобы та больше не попалась Нинке на глаза.
        Визг, доносившийся изнутри, прекратился. Хмурый звероящер повертел шеей, разминая позвонки, и вернулся в пещеру, имея честное мужское желание досмотреть сон до логического конца.
        Не тут-то было.
        - Гриш, ты это… - успокоившаяся Нинка испытывала некоторые угрызения совести.
        - Ладно, проехали, - буркнул ящер Гриша, укладываясь на бок и прикрывая глаза.
        - Гриш, а мы завтракать будем? - голос был негромкий и робкий, но вопрос звучал уверенно, а ее желудок изобразил голодное урчание.
        Пришлось вставать окончательно.
        - Щас, - почесал шею, - на охоту пойду.
        Он уже повернулся к выходу, когда услышал:
        - Гриш, а мне можно с тобой? А то вдруг… - она испуганно покосилась на темный угол пещеры.
        Глаза у него от изумления сами на лоб полезли, а Нина тут же оживилась:
        - А я тебе помогать буду! Честно, ага.
        Хотел было наорать на нее, чтобы не выдумывала, а потом подумал - ладно, все-таки необходимый навык для выживания. Вслух сказал:
        - Пошли, только не вздумай визжать как недорезанная. Всю добычу мне распугаешь!
        - Не-не, я все! Я буду нема как рыба!
        Ага! Нема как рыба! У нее рот не закрывался!
        - А что это? А зачем мы туда идем? А это есть можно?
        И так постоянно! Каким чудом ему удалось не взорваться, непонятно. Еще менее понятно, как от того шума, что она производила, не разбежалась вся дичь в округе. И уж совершенно непонятно, как ей удалось с первого раза словить антилопу. Нинка радостно блестела глазищами с вертикальным зрачком, сжимая в пасти добычу, и пыхтела от гордости. Григорий, глядя на нее, мог бы только почесать в затылке, если бы не куцые передние лапки. И проурчал:
        - Неплохо. Быстро учишься. Но надо совершенствовать навык.
        Тираннозавриха выплюнула тушу на землю перед ним и воодушевленно пророкотала:
        - Ага! Я сейчас!
        Он только и увидел, как ее хвост мелькнул, даже возразить не успел, что охота - это святая обязанность мужчин.
        А потом подумал и пришел к выводу, что иногда неплохо пересмотреть свои позиции. Да и антилопа так вкусно пахла кровью, а он ничего не ел со вчерашнего утра. Огромный звероящер облизнулся, собираясь впустить зубы в мясо, как сзади раздался треск. Он мгновенно развернулся, приготовившись бежать спасать Нинку.
        Но тревога оказалась ложной.
        На поляну вывалилась она, глаза сияют, в пасти огромный лось, рога - как лопасти у вертолета. Охотница лихо сплюнула лося на землю и уставилась на него:
        - Гриш? Ты чего глаза вытаращил?
        Действительно, чего это он?
        - Нин, ты это… Ты просто зверь! - только и смог выдавить.
        - А то?! Ешь давай, пока не остыло!
        А сама принялась своего лося рвать на части.
        Поедая антилопу, мужик не переставал мыслить. Хотя и говорят, что думать во время еды вредно для пищеварения, но не думать еще вреднее. Вопрос был из разряда «быть или не быть» - идти дальше познавать мир или возвращаться? И пришел к выводу, что пока все идет хорошо и можно понемногу продвигаться дальше.
        Главное - на монстров не нарваться.
        ***
        Когда с едой было покончено, Гриша решил придерживаться выбранного плана. Но с оглядкой. Осторожность еще никогда и никому не мешала. А в том мире, где они сами могут стать предметом охоты монстров, тем более.
        Знал он тут одну замечательную долину. Там водопады, озеро, даже пещеры есть. Определенно Нинке там должно понравиться.
        Уединение, романтическая обстановка, все такое. О, а какая ему в голову пришла идея! Сам не заметил, как замечтался. Очнулся, только когда его в третий раз окликнули:
        - Гриш, тебе понравилось?
        - Угу, - прорычал мужик. - Ты молодец. Быстро усвоила.
        - Да? Я старалась.
        - Но без меня чтоб ни шагу! - надо сразу показать, кто в доме хозяин.
        - Конечно-конечно, Гришенька, - лукаво блеснула глазками ящерша, показывая коротенькой передней лапкой на недоеденную антилопу. - Ты ешь, у тебя вон еще четверть тушки осталось.
        И она облизнулась. Гришке ржать захотелось ужасно, но он вида не показал:
        - Я это, не хочу больше, наелся. Ты можешь доесть, если хо...
        Он даже договорить не успел, как остатки антилопы исчезли в ее зубастой пасти. Он долго крепился, но потом все-таки заржал. Нина пыталась было изобразить каменный фейс, но тоже рассмеялась в ответ.
        Хорошо утро началось.
        Теперь уже можно было идти дальше, но тут внимание Григория привлекли рога съеденного Ниной лося.
        Такие рога, млллин... Таких ни у кого в Больших Оврагах нет. Не, точно нет. Гриша вообще не помнил, чтобы кто-то мог похвастаться, что ловил нечто подобное.
        - Надо бы рога забрать с собой, - пробормотал он.
        - А как ты их понесешь до портала? На голове, что ли? - съехидничала вредная ящерша.
        А вот не надо обидные вещи говорить! Мужик даже слегка надулся:
        - В руке понесу!
        И уж как он исхитрился, но подцепил куцей лапкой великолепные многоярусные лосиные рога и пристроил на верхушку сухого дерева, стоявшего в центре поляны.
        - О! Совсем как тотем у древних племен! - Нинка оживилась и прониклась.
        И тут Григорий понял, что совершенный им в сердцах спонтанный жест протеста на самом деле был стратегическим ходом в борьбе с монстрами.
        - Ага. Пусть чертовы дикари думают, что тут живет могучее племя! И не суются!
        - Гриша... - глаза ящерши излучали восхищение. - Ты гений!
        - Кхм.
        Да. Он - гений. Он был согласен.
        Но время, время. Надо двигаться дальше. Гриша изобразил непростое, умное лицо:
        - Нина, - голос был так серьезен, что она даже застыла, испуганно всматриваясь в его глаза. - Прежде чем соваться в опасный мир, ты должна пройти курс молодого бойца.
        - Молодого бойца?
        - Да. И для этого нам с тобой надо будет пожить какое-то время в уединенном месте, - ящер Гриша басовито крякнул. - Потренироваться.
        Мысль пожить с ним вдвоем в уединенном месте Нине определенно понравилась, но было одно «но».
        - Гриш, а там крыс нету?
        - Вот-вот! - с готовностью откликнулся мужик. - И научиться не бояться мышей и крыс! И не выносить мне мозг своим визгом.
        Кажется, он ляпнул лишнее, потому что Нина надулась. Теперь надо было спасать положение:
        - Считай это тренировкой номер один! А вдруг монстры рядом? А ты визг подняла такой, что тебя в другом мире слыхать, что тогда?
        Возразить было нечего, она засопела, но признала:
        - Ладно, ты прав. Веди давай, куда там идти надо.
        Идя впереди, он мог поклясться, что слышит негромкое бормотание нецензурного свойства. Обернулся, спросил:
        - Ты что-то сказала?
        - Тебе показалось.
        - А? - и продолжил шагать.
        Вдогонку ему прошипели:
        - Инструктор хренов.
        И дальше пошли такие эпитеты, произнесенные свистящим шепотом, что он просто заслушался.
        ***
        Парочка гигантских звероящеров отправилась в долину водопадов, как ее красиво и романтично окрестил Гриша.
        А в лесу примерно в то же время находился мобильный отряд дикарей-охотников, одетых в дико вонючие лохматые шкуры. Но двигался этот отряд по параллельному маршруту.
        глава 4
        Отряд двигался быстрой трусцой, время от времени оглашая окрестности боевым кличем. Чтобы все знали - полновластные хозяева вышли на тропу, весь остальной мир должен вздрогнуть и замереть от ужаса.
        Впереди на полусогнутых, легко маневрируя и припадая то на одну, то на другую ногу, шел следопыт, за ним командир отряда, потом бывалые, в хвосте плелся молодняк. Молодняк равных прав с матерыми охотниками не имел, да и вообще, чтобы стать полноценными членами общества, им предстояло еще таскать и таскать вождю племени добычу.
        Кстати, о вожде. Вылазка была внеплановая, поэтому каждый сейчас в душе костерил вождя. Но еще больше шамана. Который, наевшись каких-то грибов и накурившись травки, объявил, что грядет Новый год. Что это означало, никто не знал. А вождь, который обожал поорать и думал всегда только о жратве, отправил их срочно пополнить запасы. При этом жратвы им с собой не дали, сказали - нефиг, добудете сами.
        Вот потому бежали они сейчас злые и налегке.
        И вдруг следопыт застыл, словно в трансе, показывая рукой на нечто. Вокруг него мгновенно сгрудился весь отряд, внимательно изучая находку.
        Дело в том, что следопыт нашел в кустах фекалии. Очень большие фекалии. Характерные. Судя по размеру, запаху и цвету - явно крупный самец звероящера!
        - Гррахх! (тираннозавр)
        Следопыт указывал пальцем на гигантскую тираннозаврью какашку и трясся, закатывая глаза.
        - Гррахх!!! - хором выдохнул отряд.
        Дальше воспоследовал громкий воодушевленный ор, смысл которого вкратце сводился к нескольким предложениям:
        Еда! Много-много-много еды! Хорошо!
        Зубы! Много-много зубов! Много зубов - много секса! Очень хорошо!
        Бабы за ожерелье из зубов Гррахха готовы на все! Да!!!
        Потом охотники пришли к выводу, что самое время разжечь костер и начать ритуальные танцы. Надо же как следует подготовиться, призвать духов, чтобы охота была удачная. И вообще, чтобы было потом что дома рассказывать соплеменникам у костра!
        А пока наиболее уважаемые и авторитетные бойцы разминались, щедро намазывая грязью из ближайшей лужи лохматые головы и готовясь впасть в танцевальный транс, молодежь отправили за хворостом.
        В результате один из молодых и зеленых, годный разве что таскать дрова, неожиданно обнаружил следы еще одного Гррахха. Тут отряд пришел просто в неописуемый восторг.
        Пара Грраххов! Пара! Еды, еды-то сколько! А зубов?! Секс…!!!
        Связь «зубы Гррахха - секс» была ассоциативной и срабатывала моментально. Охотники чуть заранее не передрались за имевшихся в племени женщин. Командир, крупный, особо лохматый самец, выступил с призывом к умеренности и терпению.
        Хватит всем!
        Всем, кому положено. А кому не положено, тем не положено. Многозначительный взгляд в сторону молодняка. Кое-кто из молодых, подающих большие надежды охотников смел выразить недовольство, но… против ветра писать нежелательно. Так и было сказано.
        Не то - натравят шамана или, еще хуже, вождя, сошлют в изгнание. И не видать тогда особо умным баб до следующей зимы!
        Молодой охотник, которому в очередной раз намекнули, что секс ему в лучшем случае достанется по остаточному принципу, то есть никогда, удалился в лес, чтобы там излить свою злобу душевную на несправедливость общественного устройства. С треском продираясь через кусты и одновременно поминая самыми нехорошими словами их командира - вонючего зажравшегося урода, он совершенно случайно задрал голову. Точнее, он бы и не задрал, просто стукнулся лбом о ветку и вскинул взгляд, чтобы лишний раз смачно выругаться.
        Что. Это. Там?
        Что это? Как... Как...
        В центре поляны стояло сухое дерево. На самой верхушке которого красовались огромные рога. Юный лохматый монстр протер глаза, а потом помчался обратно.
        Его появление внесло разброд и сумятицу в предстоящие ритуальные танцы. Там как раз подготовка шла полным ходом: разводили жижу из красной глины - надо же было нанести боевую раскраску, дабы сделаться еще грознее. Сначала всем хотелось его пристукнуть, нашел время орать. Но, когда взволнованному парню с помощью слов и жестов удалось объяснить, что же он обнаружил на поляне, - ВСЁ! Спокойствия как не бывало!
        Охотники, побросав раскраску, хором ломанулись на поляну. Ибо еще оставался шанс, что молодой придурок ошибся.
        Не ошибся.
        Дерево действительно украшали огромные многоярусные рога гигантского лося. Таких крупных экземпляров им даже не доводилось видеть. И рога эти сами по себе на дерево попасть не могли, явно закреплены рукой разумного существа.
        Значит, тотем.
        Командир вышел вперед и, указывая на увиденное безобразие, сказал:
        - Тотем. Чужое племя. Могучее. Смогли убить такого огромного лося. Враги! Все назад!
        Отряд сорвался с места и побежал назад, вопя на разные голоса:
        - ААААААААА!!!
        - В пещеру! Под защиту племени! И к черту Грраххов!
        - Эхххх... И к черту зубы, то есть секс!..
        - Нет, секс не к черту!
        Решено было временно отложить, а Грраххов выследить потом.
        ***
        Отряд охотников мчался к родной пещере, распугивая воплями мелкую и крупную живность, а ничего не подозревавшие «Грраххи» Гриша и Нина благополучно добрались до входа в долину.
        Вход представлял собой извилистый и узкий каньон. Они с трудом протиснулись. Григорий, кстати, подумал, подумал, да и завалил его камнями. Чисто для профилактики.
        Нина на его действия смотрела скептически.
        - Гриш, ну нафига? Это же лишняя работа. А выбираться как потом?
        А вот не надо! Он прекрасно все рассчитал. Так монстры не влезут, а им выбираться - снова разгребет. Но спорить с женщиной?
        Он просто выдал:
        - Нина. Ты опыта борьбы с монстрами не имеешь. И вообще! Курс молодого бойца еще не прошла.
        В ответ получил шипение нецензурного свойства.
        - Разговорчики, - суровый взгляд.
        Ящерша выразительно замолчала, уставившись на него злющими глазками с вертикальными зрачками.
        - Правильно, а теперь вперед шагом марш. Надо еще пещеру на ночь подыскать.
        Он явственно слышал сердитое сопение и все ждал, когда же Нинка про крыс вспомнит.
        Не вспомнила.
        А долина радовала глаз первозданной красотой.
        Они вышли на пологий песчаный бережок. Река, питавшая в озеро, в этом месте делала большую петлю, образовывая большую заводь с кристально чистой водой. А позади склон, весь покрытый кустарниками, переходящими в смешанный лес.
        Противоположный берег был высокий и скалистый, поросший редкими высокими соснами, и спускался к воде небольшими, почти отвесными каменистыми террасами. С которых ясно просматривались входы в пещеры. Пещер было много, больших и маленьких, просто трещин в скале. Весь склон был изрезан ими.
        А с самой высоты скалистого берега срывался каскад звенящих водопадов. В том месте, где быстрая вода падала сверху в чистые воды голубой заводи, было целое нагромождение огромных замшелых валунов, которые потом цепочкой тянулись до противоположного берега.
        Прямо естественная полоса препятствий. Именно ее Гриша имел в виду. Но это еще не все, его коварный план предусматривал много разных возможностей. Вслух Григорий сказал:
        - Так, сейчас идем подыскивать подходящую пещеру.
        Нина сосредоточенно кивнула.
        - А потом, - он глянул на нее искоса, - ты выполняешь первый комплекс. Учти, упражнение будет на скорость!
        Ящерша воззрилась на него, внимательно слушая. А его разбирал смех, но Григорий сдержался, нельзя портить воспитательный момент.
        - Пока ты выполняешь первое задание, я охочусь. Приду, проверю! Остальное - по итогам.
        Подходящая пещера нашлась на нижнем уровне, поближе к воде. Он уловил взгляд, которым Нина оглядела новое жилище, заметил, как она присматривается к темным углам. Подождал. Но ни вопросов, ни жалоб не последовало.
        - А теперь вниз, шагом марш, - скомандовал Григорий.
        И сам двинулся вперед.
        Спустились все на тот же песчаный берег. По своему давнему опыту Гриша знал, что слой песка в этом месте просто огромный, а значит, для его целей как нельзя лучше подходит. Повернулся к Нине, каким-то чудом умудрившись упереть куцые лапки в бока:
        - Значит, так. По счету «раз» начинаешь зарываться в песок.
        - Что? - изобразила недоумение тираннозавриха.
        - Что слышала.
        - Нафига?!
        - Отставить пререкания со старшим по званию! - рявкнул ящер Гриша. - Территорию, на которой ты находишься, могут окружить превосходящие силы противника, это один из способов найти себе укрытие.
        - ШШШ-ПП-ФФФ-сссссс, - шипение, которое издала девушка, ясно говорило, что она об этом думает.
        Но командира Гришу было не прошибить:
        - Считай до тысячи. Не успеешь - штрафной круг на полосе препятствий. Лишние пятьсот - штрафной круг. Отсчет пошел!
        Нина, взглянув на него с ненавистью, начала энергично разгребать песок лапами. Ни дать ни взять курица. Григорий отвернулся, что беспрепятственно давиться беззвучным хохотом. Только проурчал:
        - Время! Не забывай о времени.
        А сам быстренько свалил от греха подальше. Потому что уже было ясно, что Нинка в отведенное время не уложится, а стало быть, штрафные круги, которые ее ждут, будет нарезать в состоянии крайнего озлобления. И нет, Гриша не торопился возвращаться. Он давно уже словил большого клыкастого хряка, придушил и теперь наблюдал из-за скалы, как тираннозавриха, ругаясь сквозь зубы, роет яму, глубиной, наверное, до самого пупа земли. Потому что она уже почти не виднелась над поверхностью, только кучи песка летели из огромной воронки.
        Выждал время, потом, предупреждая о своем появлении покашливанием, подошел к краю ямищи, в которой сидела Нинка. Ящерша сердито и одновременно беспомощно смотрела на него снизу вверх. Григорий сделал строгое лицо:
        - Сколько? - вопрос прозвучал грозно.
        - Три тысячи пятьсот пятьдесят пять... - обреченно ответила Нина.
        - Пять кругов по валунам до водопада и обратно. Сорвешься, будешь начинать по новой.
        Ящерша послушно вылезла из воронки и поковыляла к воде. А Гриша расположился поудобнее, тушку кабанчика рядом пристроил. Разумеется, он ей покажет, как надо правильно зарываться, но только потом. Лучше завтра. Иначе не ровен час... А смех так и душил его.
        Так, всё! Сконцентрироваться и не ржать!
        - Нина! Начинай. Прыгаешь с камня на камень. В воду становиться нельзя. Там могут быть хищники!
        Подействовало.
        Сначала она, конечно, пару раз сорвалась в воду, поднимая тучи брызг. Но это ее даже развеселило. А потом Нинка уже носилась по камням - только хвост мелькал. Смеялась утробным контральто. Гриша смотрел как завороженный и упустил момент, когда она, проскакав последний круг, подбежала к нему, блестя глазками:
        - Гриш? Ну, я пробежала! Чего делать дальше?
        Он как-то оказался не готов. Крякнул и выдавил:
        - Купаться, - мысль ему понравилась. - Да. Купаться. Вперед.
        - А там же хищники? - вытаращилась на него девчонка.
        - В это время суток они не ядовитые.
        - Ну ладно, - протянула она, взглянув на него как-то косо. - Тогда догоняй!
        И он легкомысленно подорвался догонять ее. Она уже допрыгала до третьего валуна и поджидала его там. А глаза ехидные-ехидные.
        Эх, не ожидал Григорий подвоха...
        Только разогнался, как его в полете настиг длинный хвост ящерши. В воду он обрушился, взметая фонтаны брызг, совсем как подбитый вражеский бомбардировщик. Вылез, отфыркиваясь, хотел было стащить ее тоже в воду - отскочила на следующий валун. Мужик слегка озверел. Прорычал:
        - Ну, ты... Мл-л-лин! - и ринулся догонять вредную девицу.
        Догнал, слегка утопил, чтоб знала. Потом она его утопила, слегка. В общем, было весело. Как наплескались вдоволь, вылезли и принялись за кабанчика. Хряк был здоровый, как две лошади. Потому Нинке хватило и даже кое-чего Грише перепало.
        После сытые звероящеры сидели в воде у бережка, вяло перебирая в воде хвостами.
        - Гриш, - вдохнула она полной грудью, - мне здесь так нравится.
        Он не сразу нашелся что ответить, потом вымолвил, глядя куда-то в сторону:
        - Это наша родина. Она прекрасна. Здесь самое лучшее место на свете, но здесь нас могут убить в любой момент. Понимаешь?
        Та вдруг выпрямилась и произнесла:
        - Надо найти выход. Я не верю, что выхода нет. Не верю, что мы вынуждены будем сдаться и уйти насовсем.
        Гриша опустил голову и поморщился.
        - Мы боремся. Но борьба истощает наши силы.
        - Нет, - она внезапно оживилась, - силой тут ничего не решить. Действовать надо с умом.
        Мужчина-звероящер взглянул на нее с сомнением и покачал головой, хотел было ответить. Но Нина его не слушала. У нее глаза уже блестели от каких-то только ей известных мыслей.
        Он промолчал.
        Бог его знает, что может прийти в голову женщине с ее женской логикой.
        глава 5
        Наступила ночь, но не было мира в племени монстров.
        Уже два часа, как тамтам стучал как заведенный.
        И началось все с того, что племя, уже собравшееся мирно ужинать, было сбито с толку влетевшим на площадку перед пещерой отрядом вопящих охотников. Тех самых, которые в это время должны были, между прочим, мясо добывать.
        А не мясо жрать!
        Что они и кинулись делать, чем привели племя в состояние крайнего волнения. Но вождь быстро сообразил, что сейчас эти перепуганные бездельники все лучшее слопают, рявкнул командным голосом. В переводе на человеческий это должно было звучать:
        - Стоять! Прекратить жрать! И объяснить наконец, какого черта вы здесь, а не там, куда я вас послал!
        Окрик подействовал, от ужина уцелело несколько сочных кусочков, которые вождь быстренько прибрал себе. Потом сердито посмотрел на них из-под бровей - мол, рассказывайте, и если ваш рассказ понравится народу, вы имеете шанс прославиться, а если нет, то вам хана.
        Надо сказать, что слушать и рассказывать охотничьи истории в племени монстров любили все. Тем более что рассказы, как правило, представляли собой грандиозное театрализованное действо. В общем, так: поесть успели, обстановка была подходящая, костер горел, благодарная публика приготовилась слушать, все путем.
        Тамтам запел свою дробную песню. Мобильный отряд охотников, облаченных в лохматые шкуры, стал изображать во всех подробностях, приседая, перебегая, гримасничая и вскрикивая, как они шли по тропе.
        Первым приключением был тот дивный момент, когда, прокладывая новый маршрут, командир занозил ногу. Страдания сурового воина, изображенные умелыми артистами, могли бы вызвать потоки слез в любом уважающем себя театре. Однако занозу торжественно вытащили, и отряд благополучно отправился дальше.
        И тут...!!!
        Драматизм ситуации был доведен до предела.
        Когда племени было объявлено (шепотом), что в кустах обнаружены экскременты тираннозавра... Зал взорвался аплодисментами. Ну, или примерно так. Со всех сторон неслись вопли:
        - Гррахх!!!
        - Еда! Много-много-много еды! Хорошо!
        - Да!
        - Зубы! Много-много зубов! Много зубов - много секса! Очень хорошо!
        Мужчины повскакали с мест, возбужденно размахивая руками, а женщины, эти прелестные цветы племени, вспомнили, что теперь они будут востребованы как никогда, а значит, можно кокетничать напропалую.
        Однако дивный рассказ на этом не закончился, последовало описание того, как тройка молодых обнаруживает рядом следы пребывания второго Гррахха.
        Шуметь громче было уже невозможно, а потому племя погрузилось в восхищенно-мечтательное молчание.
        В этой восторженной тишине и прозвучал вполне законный вопрос вождя:
        - Какого черта вы здесь? Где, черт бы вас побрал, два Гррахха??? Где мясо? Где зубы... в смысле секс???
        И вот началась самая важная, трагическая часть повествования. О том, что молодой бездельник, коего отправили с глаз долой за вольнодумство, ударился головой о ветку.
        Этот момент изображали долго, у вождя даже терпение стало истощаться.
        Но командир охотничьего отряда, являвшийся одновременно и режиссером, и сценаристом этого действа, наконец поведал о масштабах постигшей их катастрофы.
        - Дерево. Рога! Тотем! Плохо!
        При этом жестикуляция артистов не позволила зрителям усомниться в колоссальном размере этих самых рогов. Если судить по рассказу охотников, лось должен был бы быть размером с дирижабль. Однако рассказ продолжался:
        - Тотем! Чужое племя! Могучее! Очень-очень плохо! Смогли убить такого огромного лося!
        Тамтам прямо-таки зашелся грохотом.
        Враги!!!
        Вот тогда-то и была отдана команда «Все назад!». Тема медвежьей болезни, спонтанно охватившей отряд, не была раскрыта с той красочностью, что остальные, но все же не обойдена вниманием.
        Наконец дробный перестук палочек по дереву начал грустно затихать.
        Всем теперь стало ясно, почему они здесь, а Грраххи - там.
        Потому что надо было посоветоваться с умными людьми! И вообще, вождь могучий и мудрый, пусть он и думает, как с врагами бороться. Или, к примеру, шаман. Это ведь ему было откровение, что грядет Новый год.
        Вождь, кстати, соображал быстро и уже сделал кое-какие выводы, он их даже озвучил:
        - Чужое племя? Могучее? Плохо? У них должны быть хорошие бабы. Много хороших баб! Хорошо! Много баб - много секса! Очень-очень хорошо! Убить чужих, забрать их баб себе!
        Мужчины на это отреагировали выкриками, полными энтузиазма, а вот женщины с явным неудовольствием перекосились. Вождь, однако, не закончил:
        - Грраххи. Два Гррахха! Много-много мяса! Зубы! Секс! Убить Грраххов! Хор-ро-шо!!!
        Окончательная программа действий, предложенная вождем, была сформулирована так:
        - Выдвигаемся сейчас же! Сперва убить врагов, забрать их женщин себе. Потом убить Грраххов, забрать мясо и зубы.
        И понеслась душа в рай!
        Тамтам снова забился в эйфории.
        Однако не все умы племени были с этим согласны. Например, шаман.
        Он, судя по всему, не очень любил женщин, у него была то ли импотенция, то ли хронический геморрой, короче, вид монстр имел нездоровый и вечно недовольный. Но анализировать ситуацию и просчитывать возможные последствия умел. Так вот, шаман выступил с вопросом:
        - Чем будем кормить чужих баб? Своих-то кормить нечем. Плохо.
        Вождь воззрился на шамана так, словно уже мысленно выпускал ему кишки, но вопрос был хороший, правильный вопрос. Мужское народонаселение стало чесать в затылках. А женское поглядывало на мужское. Слегка озлобленно так поглядывало. Типа: «Вы еще придете к нам с зубами Гррахха, вот мы тогда и подумаем о вашем поведении».
        Зато на шамана дамы взглянули с некоторой долей уважения. С одной стороны, он их как бы охаял, с другой - предложил помощь в деле избавления от конкуренток.
        Песня тамтама тоже прониклась некоторым сомнением. Но мыслитель-пессимист не закончил.
        - Могучее племя. Могут навалять нам. Забрать наших женщин. Очень плохо! С другой стороны, их не надо будет кормить.
        Шаман только собирался сказать: «Хорошо», - как в него полетели кости и прочие ошметки. Мужики-монстры загалдели:
        - А как же секс? Без секса - плохо! Не отдадим наших баб!
        С другой стороны, дамы прикинули, что могучее племя - это могучие мужики. Могучие мужики - хорошо! А... пусть похищают! Однако озвучивать свои мысли не стали, все и так на лицах было написано.
        Грохот тамтама то нарастал, то стихал, словно пытаясь понять, что же хорошо, а что плохо.
        Почесывая кудлатые, кошмарно грязные затылки, мужское народонаселение племени монстров пришло к выводу, что за вражеским племенем надо тихо и аккуратно понаблюдать издали. За Грраххами тоже. Грраххов при удобном случае тихо и аккуратно убить, потому что кушать хочется всегда, а делиться с чужими не хочется. Что касается чужих женщин, то выхода, получалось, нет.
        И тут один лохматый юный монстр (между прочим, поэт, сочинял песни и памфлеты и рекомендовал вождю есть овощи, за что бывал бит неоднократно) высказал идею:
        - Если дождаться, пока мужики чужих уберутся из своей пещеры, то их бабы могут проявить благосклонность. За зубы Гррахха, разумеется. Тогда и секс будет, и кормить чужих баб не надо. Хорошо.
        С одной стороны, это было идеальное решение. А с другой - кое у кого из мужчин племени закралось подозрение, что в их отсутствие гадский поэт так и поступает. Взоры обратились на женщин, но те сидели с каменными лицами.
        Окончательно так ничего и не выбрали.
        Решили, что подумают об этом завтра.
        глава 6
        Утро для Гриши началось странно. Ему снилось, как будто он спит в кабине своего гусеничного трактора, а трактор при этом неуправляемо несется по кочкам. И он во сне пытался дотянуться до руля и как-то перехватить управление на себя. Но руль все время ускользал. Потом он сообразил, что у него же слишком короткие передние лапки, надо попробовать дотянуться задней.
        И тут сказал себе: стоп! Какие лапы, если он на тракторе?!
        А пол, между прочим, трясся. И это было странно. Мелькнули мысли - землетрясение. Нина!
        - Нина, мл-л-лин! - взревел он и открыл глаза.
        А когда открыл, в голос застонал.
        Потому что эта женщина просто садистски уже второй раз лишала его утреннего сна. Здоровенная зубастая туша пугливо подпрыгивала, стараясь удрать от мечущейся в диком испуге крысы. Пол трясся, а с потолка летела труха и вспугнутые летучие мыши.
        - Ни-на! - взмолился мужик. - Перестань скакать!
        От неожиданности Нинка так и застыла на месте. Крыса наконец смогла удрать, а ящерша уставилась на него невинными круглыми глазами. Нет, он определенно заподозрил, что она будила его специально. За это надо было немедленно отомстить.
        - Нина, - начал Григорий, - ты хоть представляешь, что сейчас с крысой творится? У нее же сахар в крови поднялся.
        - Что?! - теперь вид у ящерши был виноватый, круглые серые глаза вытаращились. - Я не знала...
        - Проехали. - Он уже встал и направился к выходу, но обернулся: - Есть хочешь?
        Конечно, она хотела. Тут же пристроилась в хвост и, облизываясь, спросила:
        - А что у нас будет на завтрак?
        - Рыба.
        - А мы рыбу едим?
        Гриша даже отвечать не стал, просто воззрился в удивлении.
        - Понятно, едим. Ну что, Гриш, пошли?
        Он дернул шеей и закатил глаза.
        ***
        Поскольку пара верхушек пищевой цепи поселилась в долине только вчера, живность еще не успела разбежаться и попрятаться. А потому озеро было полно рыбы, а лесок на склоне - дичи.
        Однако рыбу надо было ловить.
        Велев Нинке стоять на берегу тихо и смотреть во все глаза, Григорий аккуратно, не спеша, влез в воду и встал так, чтобы было по колено (человеку-то по шею будет), и сделал передней лапой знак - мол, ни звука. И тут, собственно, началась рыбалка.
        Огромный звероящер изловчился, шлепнул косо хвостом по воде и выбросил на берег рыбину размером с ту легендарную щуку, героиню самых смелых рыбацких рассказов. Потом еще пару таких щук размером с хорошее бревно, потом этакую розово-серебристую чешуйчатую округлую рыбину-поросятину, потом попалась самая большая - странная пятнистая рыба, вцепилась зубами в кончик хвоста и никак не хотела отцепляться.
        Тут Григорий глянул и пришел к выводу, что им на завтрак хватит, а остальное наловит Нинка. Чисто в воспитательных целях. Пасть его исказилась в ехидной улыбке: пусть трудится!
        Ели молча. Гриша еще одну рыбину наполовину не сжевал, а Нинка уже три оприходовала и хищно косилась на четвертую - ту, розовую.
        - Ешь, - пододвинул он рыбу к ней.
        ***
        И тут Нину охватили подозрения. Рыбину-то она взяла. Откусила кусок, стала жевать, а потом спросила:
        - Гриш, а почему ты так мало ешь?
        - Чего? Ничего я не мало ем. Я ем достаточно.
        - Тогда, получается, это я слишком много ем?
        - Нина...
        - Что?
        Подозрения одно хуже другого громоздились в мозгу.
        - Нина, послушай...
        - У меня паразиты? - она озвучила самое страшное.
        - Нет. Просто твой организм созрел.
        - Для чего он, спрашивается, созрел?
        - Кхммм... - на морде у огромного тираннозавра было написано странное смущение. - Ну, он созрел для того, чтобы отложить яйца.
        - Что?! Какие еще яйца?
        - Нина, мы в этой форме так и размножаемся, откладывая яйца. Твой организм просто накапливает...
        Она не стала дослушивать. Смогла своей кургузой передней лапкой дотянуться и вытащить рыбину из пасти. Отбросила ее подальше и решительно сказала:
        - Никаких яиц!
        Непонятно почему, но Гришу это задело, хотя они теперь в этой форме не плодились. Только людьми и только в другом мире. Но все равно.
        - Ты что, не хочешь детей? - обиженно спросил он.
        Та взглянула на него исподлобья и сказала серьезно:
        - Детей я хочу. Даже очень. Но только нормальным образом. И не здесь, а... там.
        Гриша так и замер с открытой пастью. То есть? Так он всегда готов! Он прочистил горло и сказал, сглатывая от волнения:
        - Так, может, это... Вернемся? Прямо сейчас. А?
        - Что?..
        Если самка тираннозавра может краснеть, то это было именно оно. Она завозилась и зыркнула на него.
        - Ну... Я же курс молодого бойца пока не прошла. И ничего пока не умею, а вдруг монстры? И вообще. Нельзя так сразу.
        Гриша отвернулся, отбросив кусок недоеденной рыбы. Нельзя так нельзя. Не больно-то и хотелось! Некоторое время они молчали, потом ящерша, которой, видимо, стало стыдно за свое поведение, спросила:
        - Гриша, а ты почему не доедаешь?
        - Не хочу, - настроение у мужика испортилось.
        Она какое-то время крепилась, потом пошла к выброшенной в сердцах рыбе, резко клацнула челюстями и слопала ее. Потом еще постояла, вертя головой из стороны в сторону. Видно, что-то хотела сказать, но не решалась. Наконец не выдержала:
        - Гриш, а ты свою рыбу доедать будешь?
        Нет, он был настроен на сухой игнор. Но тут не выдержал.
        У него был припадок истерического хохота. С трудом смог кивнуть и подвинуть рыбий хвост к ней поближе - на, мол, ешь. А та забавно так вздохнула с облегчением и съела. Повеселела даже.
        И началось.
        - Гриша, ты меня учить будешь?
        Учить. Ага.
        - Я тебе показал?
        - Показал.
        - Запомнила?
        - Ну, запомнила, - не очень уверенно ответила ящерша.
        - Вот и отлично. А теперь заходи в воду и начинай. А я посмотрю, как ты запомнила.
        А про себя подумал - раз уж ему опять ничего не светит, так хоть вздремнуть. Расслабился на солнышке, откинувшись спиной на камни, а хвост в сторону пристроил, чтобы не мешался. Естественно, заснул. А что еще ему оставалось делать?
        И только он захрапел...
        - Поймала!!! - раздался победный вопль.
        А в раскрытую пасть ему влетела живая трепыхающаяся рыбина. Гриша резко взвился и от неожиданности проглотил рыбину живьем.
        - Ты видел? Видел! Как я ее поймала! - радостно верещала Нина.
        Несколько секунд ушло на подавление матерных эмоций, пока он смог выдавить:
        - Молодец.
        - А теперь закапываться можно, да?
        Тираннозавр медленно выдохнул, закатывая глаза, и просипел:
        - Можно.
        Потому что чертова рыба как-то косо пошла и все не желала улечься в желудке как следует. В общем, хорошо началось утро.
        ***
        А в племени монстров утро настало после полудня.
        Потому что с теми идеями, что высказывались вчера, надо было хорошенько переспать. Да и решение-то непростое надо принять, очень непростое!
        Заспанный вождь выполз из пещеры на солнышко, зевая и почесывая могучее волосатое пузо. За ним вслед на солнышко выбрались две любимые жены вождя. Горячие красотки. Молодые охотники так шеи на них и сворачивали, пуская слюни. Потихоньку жизнь в становище оживилась, женщины занялись приготовлением пищи, а мужчины предались размышлениям и анализу полученных накануне сведений.
        И чем больше они анализировали, тем меньше оставалось энтузиазма.
        Итак, мужчины держали совет. Точнее, не совет, а подготовку к совету. Ибо настоящие мудрые решения принимаются исключительно в ночи, при свете костров. За хорошим сытным ужином и с танцами. А с утра-то, на голодный желудок, чего надумаешь?
        Вождь и сам испытывал сомнения. Это вчера сгоряча он готов был прямо в ночь идти войной на соседнее племя. А сегодня все уже не казалось таким привлекательным. Действительно, на кой черт ему те соседские бабы? Он со своими не знает, что делать.
        Правда, имелись еще недовольные сопляки, которым вечно не перепадает секса. Они-то и орали вчера громче всех. Но молодые охотники сегодня отводили глаза и топтались в нерешительности.
        Нет, было соблазнительно, конечно. В плане расширения сфер влияния, увековечивания славы собственного племени и укрепления власти. Но ведь могут же и навалять. А это уже плохо.
        Но Грраххи - они непреходящая ценность...
        И тут вождя посетила счастливая мысль. У них же есть шаман!
        - Шаман должен спросить духов! Духи скажут, когда нам напасть. И вообще, надо ли нападать.
        Вождь решил, вождь озвучил. Некоторый ропот пронесся по рядам соплеменников, но вождь был непреклонен:
        - Шаман должен спросить духов!
        Шаман сделал мученическое лицо. Дело в том, что обращение шамана к духам было многодельной и долговременной процедурой. Но с вождем не спорят, потому он издал тяжелый вздох и занялся приготовлениями.
        Для этих целей на площадке перед входом в пещеру строился небольшой конусообразный дольмен с входным отверстием на боковой стенке вверху и отделением для топки внизу. Откровенно говоря, походило это сооружение на паровой котел на толстых корявых ножках, и строилось из г... глины, камней и палок. Каждый раз тот дольмен выглядел по-разному, зато всегда неряшливо и кособоко, но шаман гордился своим трудом и занимался этим исключительно сам.
        А когда священный очистительный дольмен бывал достроен, устраивалось ритуальное песнопение, разводился в топке огонь, и шаман, раскрашенный во все цвета радуги, вместе со своими грибами и травками забирался внутрь. Отверстие замуровывалось, оставалась только небольшая круглая дырка для вентиляции.
        Шаману полагалось сидеть внутри и упревать, ожидая откровений от духов. А его добровольные ассистенты должны были постоянно поддерживать в топке огонь. Сидеть приходилось долго. Иногда по нескольку дней. Вполне понятно, что он ненавидел эту процедуру.
        ***
        И вот, пока дольмен строился, племя решило налечь на еду.
        Вынужденное безделье почему-то повышает аппетит, а это уже вызывает озабоченность. Чтобы бравые охотники не сожрали все запасы продовольствия, вождь велел тренироваться. Или чистить оружие. Или еще чем-нибудь заняться, только не мелькать перед носом и не приставать к женщинам!
        В принципе, женщины никогда не бывали против того, чтобы к ним приставали, но раз вождь сказал...
        В общем, пока шаман работал на благо общества, обществу надо было чем-то заняться.
        Занятий нашлось много, и они были разные. Кто-то выбирал насекомых из своей шевелюры и незаметно закидывал их в шевелюру соседу. Кто-то проветривал шкуру, кто-то и впрямь чистил оружие или тренировался. Молодые парни увлеченно спорили, чей козявочный шарик больше. Почтенные отцы семейства наслаждались визгом детей и ворчанием жен. Старики просто грели косточки на солнышке.
        Идиллия.
        И как обычно, юный поэт все испортил. Сначала он пытался начать исполнять песнь собственного сочинения, но его голос никому не нравился, а песни тем более. Так что поэта побили огрызками и отправили с глаз долой петь за пределами звуковой досягаемости.
        - И пойду! - вопил он, продираясь сквозь заросли. - И пусть меня слушают камни, деревья и животные! Они понимают в искусстве больше, чем вы! Они...
        Он застыл на полуслове.
        Под плодовым деревом толстым ковром лежали перезрелые плоды, а вокруг разносился дивный аромат брожения. В этих самых перебродивших плодах, зарывшись по колено, копошились несколько бородавочников и быстро работали челюстями. Инстинкт подсказывал ему, что бородавочники - еда. Но, во-первых, убить их было нечем, не голыми же руками, а во-вторых, его исследовательская натура почуяла, что стоит на грани величайшего открытия современности.
        Наевшись, кабанчики один за другим отвалили в сторону, только двигались они по какой-то очень странной траектории, а главное, на их поросячьих рожах было написано райское блаженство.
        Он просто должен был попробовать.
        Да. Да. Да!
        Правда, походка у поэта тоже сделалась зигзагообразная, зато ощущения какие! Какие ощущения!
        Когда эффект от употребления перебродивших фруктов немного ослабел, он набрал полную набедренную повязку драгоценного продукта и помчался назад. Там ему были не рады, во всяком случае сначала. Но раз он не собирался терзать их уши своим пением, согласились выслушать. И вот, на суд племени был представлен красочный рассказ, подтвержденный небольшой дегустацией.
        Когда фрукты распробовали, все, за исключением шамана, занятого постройкой, повалили на ту полянку толпой. Нет, естественно, шаман тоже хотел. Но вождь с грозным видом показал на недостроенный дольмен и выдал комбинацию звуков, означавшую:
        - Куда пошел? А кто будет работать? Чтоб к вечеру все было готово!
        Шаман и раньше недолюбливал поэта, после этого он невзлюбил его еще больше.
        ***
        Дольмен был достроен к ночи, и шаман забрался в него, а задача ассистентов, которых отослал к нему вождь, заключалась в том, чтобы поддерживать в топке огонь.
        Оооо! Никогда еще не поддавали шаману такого жара!
        Ух, а какого жара поддавал народ на той поляне... После определенного количества съеденных перебродивших фруктов уже никто не помнил, что делал, где спал. И с кем спал.
        ***
        Утро потом пришло как обычно. Только чувствовали себя участники вечеринки не как обычно, у всех почему-то болела голова, тряслись руки, а в глотке бушевал пожар. Поэт проснулся позже всех и обнаружил себя на верхушке какого-то здорового камня. Такого приятно горячего камня...
        Вроде вчера этого камня не было, а может, и был, ему было как-то неважно. А потому, почесав кудлатую голову, в которой после вчерашнего шумело и стреляло, он без всякой задней мысли помочился вниз.
        На самом деле это был никакой не камень, это был дольмен, в котором шамана, ожидавшего откровений духов, в ту ночь прожаривали с особым усердием. И дольмен теперь пыхал жаром, что твоя печь.
        Нет, шаман и раньше терпеть не мог поэта...
        Но теперь, когда тот умудрился написать аккурат в вентиляционное отверстие его дольмена, шаман возжаждал его крови. И в тот момент, на пике эмоций, как раз пришло к нему откровение свыше. Теперь он знал, как решить проблему с соседями! И тогда настанет Новая эра. Это знание помогало не задохнуться в аммиачном дыму, пока он пытался выбраться наружу.
        Вонь по всему становищу распространилась ужасная. Несчастным охотникам, мучимым похмельем, окончательно поплохело. Вождь орал дурным голосом, что его сейчас вырвет, и требовал разобраться, какая сволочь испортила воздух. К тому моменту, когда полузадохшийся шаман таки разбил стенку дольмена и выкарабкался, общество созрело для принятия самых кровавых решений.
        Шаман отдышался, протянул руку, указывая на поэта, и провещал:
        - Духи хотят жертву! Его!
        - Почему меня? - возмутился поэт, - Может быть, они хотят кого-то другого?
        - Нет, я сказал, они хотят тебя! - шаман злобно упорствовал, его скрюченный палец почти ткнулся поэту в грудь.
        - Да! - поддержал шамана вождь, - Он отравил меня! В жертву его!
        - Да! - заорали остальные. - В жертву его!
        На лице шамана расцвела улыбка голодного крокодила, он вытащил ритуальный каменный нож и облизнулся:
        - Теперь ты мой. Берите его и тащите сюда. И принесите самых лучших красок, жертва должна быть красивой.
        А потом пробормотал:
        - Но сначала я отрежу твой поганый отросток.
        Поэту нравилось раскрашиваться и быть красивым, но мысль лишиться ценного отростка совершенно не нравилась. И уж совсем ему не хотелось становиться жертвой. Так что, увидев хищно оскаленную толпу соплеменников, приближающуюся к нему спереди и с флангов, просто задал деру. Очень-очень быстро задал деру и помчался вперед, не разбирая дороги.
        Ему в погоню был отправлен отряд воинствующих добровольцев. Но еще неизученный местной наукой похмельный синдром оказывал пагубное воздействие, и преследователи потихоньку отстали. А потом и вовсе свернули на ту поляну, поискать, не осталось ли еще тех замечательных... ну, чего они ели вчера.
        А бедный оклеветанный поэт, жертва коварных замыслов мстительного шамана, плутал и петлял, путая следы. Иногда ему казалось, что он бегает кругами. Бежал еще долго, пока не свалился от усталости.
        В себя он пришел уже в каком-то незнакомом лесу.
        глава 7
        Сегодня Гриша сам ловил рыбу с утра пораньше. Но прежде тихо выловил крысу, снова просочившуюся в пещеру, чтобы Нина могла спокойно поспать.
        Не спеша наловил рыбки, присел, ностальгическая мысля мелькнула - закурить бы. Но увы, как тут закуришь. Хотя... Он рассмеялся жутким рокочущим басом, представив себя, тираннозавра, с сигареткой в зубах. Нет, в том, чтобы быть человеком, тоже есть положительные моменты.
        Но тут из пещеры появилась заспанная ящерша.
        - Ой, ты уже встал? И даже и рыбы наловил?
        - Угу, - кивнул он. - Иди есть.
        Она слегка засмущалась и пристроила на кочку рядом с ним свою огромную хвостатую харизму. Мужик поймал себя на той мысли, что хоть ящершей, хоть женщиной, а выглядит она... Млллллин... Осталось только сглотнуть слюни и успокоить свой основной инстинкт.
        Заметив, что Нина пытается сократить свою порцию и не есть столько, сколько ей хочется, Григорий строго сказал:
        - Не дури. Ешь. У тебя организм требует.
        - Ничего он не требует! Я сама буду решать, что он требует, - буркнула тираннозавриха.
        - Сссказал, не дури - значит, не дури! - притворно рассвирепел Гришка, вращая глазами.
        Потом смягчился:
        - Нина, ешь давай, у нас сегодня ответственное занятие, потребуются все резервы организма, и до завтрашнего дня никакой еды не будет.
        Ящерша оживилась:
        - Да? Ой, а что мы будем делать?
        Грише хотелось выдать много разных версий того, что они могли бы делать, но ограничился коротким:
        - Учиться воевать.
        - Да?! - и тут она заработала челюстями с удвоенной скоростью.
        Рыба исчезла в мгновение ока, Гриша даже крякнул от изумления.
        - Все! Я готова!
        Он, конечно, слегка завис, но лекцию надо было начинать.
        Сначала была теоретическая часть, а потом отработка практических навыков. Григорий важно прохаживался перед носом стоявшей по стойке смирно ящерши и вещал:
        - Запомни. На войне наша главная сила - пасть.
        Нина сосредоточенно кивнула, а потом спросила:
        - А что ею надо делать?
        - Хватать монстров и рвать, - мрачно ответил Григорий, а в глазах его загорелся воинственный огонек.
        Она аж опешила.
        - И! - он вскинул вверх куцую переднюю лапку. - Пасть - наше самое уязвимое место. Не давай монстрам приблизиться к пасти.
        - Это как? Что-то я ничего не понимаю.
        - А тут и понимать нечего! - разволновался Григорий. - Не давать приблизиться, и все!
        Она замолчала, но вся ее фигура выражала молчаливый протест. Тогда Гриша решил объяснить. Ему было непросто. Потому что, несмотря на потрясающий арсенал зубов и когтей и громадные размеры, звероящеры были ужасно уязвимы. А коварные монстры знали их слабые стороны и ловко этим пользовались.
        - Нина. Монстры всегда нападают скопом со всех сторон. И сразу же стараются засунуть нам в пасть палки. Понимаешь?
        - Не-а...
        Гриша покачал головой.
        - В бою мы страшны, если дорвемся, но мы достаточно неповоротливы. Палки заклинивают челюсти, теперь понимаешь? И все! Мы лишаемся главного оружия, становимся практически беспомощными. Пока наш брат пытается избавиться от распорки, мешающей захлопнуть пасть, туда, прямо в эту пасть, лохматые чудовища натолкают копий и дротиков, а остальные монстры набрасываются сзади, связывают ноги и валят. И все. Финита ля комедия. И делается это все очень быстро.
        Он умолк со вздохом, глядя куда-то вдаль. Григорию приходилось видеть, как монстры расправлялись с его сородичами. Лишали подвижности, потом муравьями накидывались на поверженного ящера, сначала выкалывали глаза, а потом еще живого начинали расчленять на куски.
        Гриша вздрогнул. Это было страшно, а главное, делалось так же быстро, как прозвучало в рассказе. Монстры смертельно опасны, хоть и мелкие и невзрачные. И он обязан донести это до Нины, чтобы с ней не случилось беды.
        - Теперь понимаешь? - спросил он ее.
        - Понимаю, - ответила та.
        ***
        Нина кивнула: теперь прослеживалась какая-то ясность. Но все равно в ее голове не укладывалось. ПОЧЕМУ? Почему они вдруг становятся неповоротливыми? Ей казалось, что она очень даже поворотливая, даже резвая и в какой-то степени грациозная. Ну, насколько может быть грациозной гигантская звероящерша.
        - Тогда начнем, - сказал он. - Значит, так. Как я уже объяснял, мы должны уметь маскироваться, обладать идеальной координацией движений, но этому я тебя уже немного учил. Надо еще уметь читать следы, чтобы обнаружить противника раньше и успеть скрыться. Сегодня мы учимся читать следы, а завтра - контактному бою.
        И пошла теория.
        Когда Нина узнала, что один из самых информативных следов - это фекалии и по фекалиям легче всего определить того, кто их оставил, она возмутилась:
        - Не буду чужие какашки нюхать!
        - Будешь! - зарычал Гриша. - Еще как будешь! Если в живых остаться хочешь! Приступай!
        Возмущение так и перло из ящерши, она прошипела:
        - А что, с других следов нельзя начать? Не судьба?
        - Разговорчики! Начала, я сказал.
        Нина проскрежетала зубами и стала исследовать местность на предмет наличия «следов». А их было много, старых и свежих, ибо живности в этом дивном мире водилось в изобилии. Григорий все время торчал рядом, с каменной мордой, и комментировал каждый след, но «следы» монстров им пока что не встречались. И вот в какой-то момент им попалась засохшая фекаль, на которую Гриша тут же сделал стойку, провещав приглушенным рыком:
        - Нина, запоминай. Это ОНО.
        Новость была ошарашивающая. И вроде смеяться надо, но Нина прониклась серьезностью момента.
        - Поняла, - недовольно проговорила она, отворачиваясь.
        Потом все же изучила след и выдала:
        - Ну, запомнила. Что дальше?
        - Найдешь где-нибудь ЭТО, - давил Гриша, - немедленно вали оттуда и ищи, где спрятаться.
        - А чего прятаться, а как же бой?! - насупилась Нина.
        - Дура! Тебя же поймают как нефиг делать и на мясо пустят!
        - Это мы еще посмотрим, - пробурчала она про себя.
        - Что ты там бормочешь?
        - Ничего, - огрызнулась ящерша. - Это я усвоила, давай другие следы изучать.
        Потом они долго изучали всякие отпечатки на земле, поломанные ветки, клочки шерсти на стволах деревьев, следы от рогов и прочая, и прочая, и прочая. К ночи Нина лопалась от информации и действительно была никакая от усталости. Не то что есть, даже на ворчание сил не осталось. Так что, когда Григорий скомандовал отбой, мгновенно заползла в пещеру и заснула.
        Мужик, он всегда мужик, даже если он тираннозавр. Особенно если тираннозавр.
        С его точки зрения, идеальная баба должна быть босая, беременная и на кухне. И чтобы не пилила и улыбалась. Он посмотрел на спящую ящершу Нину с нежностью, она чему-то улыбалась во сне. Мужик глубоко вдохнул полной грудью и проурчал:
        - Умаялась.
        Потом обвил ее хвостом и пристроился рядом спать.
        ***
        А в племени монстров с самого утра велась активная подготовка. Вождь вещал. Вождь был недоволен, крайне недоволен.
        Потому что вчерашняя погоня за ускользнувшей жертвой показала моральную неустойчивость отдельных охотников во всей красе. В итоге этот поэт (шаман давился от омерзения, когда вождь произносил его имя) удрал.
        Жертва так и не принесена, а духи не любят, когда их пожелания игнорируются!
        Значит, перед тем как выступить на поиски могучего племени чужаков, а также на охоту за Грраххами, поэт должен быть изловлен и приведен назад в племя. Ну а потом уже будут песнопения, пляски у костра в полной боевой раскраске и, разумеется, самое главное - торжественное жертвоприношение. Чтобы умилостивить духов и они послали удачу.
        А эти уроды, вместо того чтобы поймать поганца, пошли вчера и нажрались!
        У вождя от нервности стал подергиваться глаз. Когда у него подергивался глаз, все знали - это финальная стадия, дальше будет рукоприкладство.
        В общем, был сформирован новый отряд.
        Лучшие воины племени. Командир - Рыжий Буйвол. Бойцы: Тощее Бедро, Мохнатый Шакал, Длинный Шмель и Трехногий Хряк. Кроме того, при отряде состояло шесть оруженосцев из молодняка: Сморчок, Пестрый Глаз, Глухарь, Болтливая Сорока, Черный Дым и Поросенок. Последний имел самое вкусное, а значит красивое имя, остальные просто давились слюнями, когда его произносили.
        Готовились с особым тщанием. Боевая раскраска, танцы, над оружием каждого еще особо поколдовал шаман. А потому сборы заняли весь день, и к вечеру отряд воинов-следопытов наконец выдвинулся из становища.
        Но.
        В лесу быстро темнеет, а в темноте не видно, куда идти. Потому доблестные воины, пройдя какую-то часть пути, расположились на ночлег поближе к той заветной полянке, решив сегодня немного оттянуться, а завтра с утречка, на свежую голову, отправиться искать сбежавшего поэта.
        ***
        Утро настало.
        Сегодня Григорий, как и обещал, собирался учить Нину контактному бою. Честно говоря, вся ситуация вызывала у него внутренний протест. Ему хотелось увести ее от греха подальше в безопасное место, туда, где на них не будут охотиться, а не учить ее убивать монстров. Было во всем этом что-то неправильное. Но и выхода другого он просто не видел. Она должна хоть как-то уметь защитить себя.
        А потому Григорий был сосредоточен и собран. Быстро засыпал все ее давешние ямы, разровнял и утрамбовал песок. Потом показал мордой на место перед собой и велел:
        - Встань здесь.
        Когда приказ был выполнен, он отошел чуть в сторону и начал:
        - Вчера я тебе говорил, что наше главное оружие - пасть, в смысле челюсти.
        Ящерша сосредоточенно кивнула.
        - Так вот, челюсти - главное, но не единственное оружие. Мы можем убивать лапами.
        Тут он показал на свою громадную заднюю лапищу, а Нина воззрилась на собственные ноги и даже пошевелила когтистыми пальцами.
        - Хорошо. Кроме того - хвост.
        - Я так и думала, - радостно выпалила ящерша, но под его суровым взглядом смолкла.
        - И опять-таки, как я вчера говорил, челюсти - наше самое уязвимое место. Но еще одно, крайне уязвимое место - живот.
        Он был серьезен, но едва не разразился громовым хохотом, когда эта... боевая единица расставила ноги, опустила туда голову и уставилась на собственное светлое брюхо. А потом непонимающе воззрилась на него.
        - Нина, - позыв на смех был безжалостно подавлен, - раньше, когда мы еще были мало знакомы с методами войны монстров, многие из нас погибали, попадая в ловушки. Широкие и глубокие ямы, все дно которых утыкано кольями. Достаточно туда упасть - и все! Колья проткнут насквозь. А монстрам оставалось лишь дождаться, пока жертва умрет в страшных мучениях.
        Нина перевела дыхание, наливаясь злобой на монстров. Григорий продолжал:
        - Теперь, слава Богу, все наши знают о подобных ловушках и умеют их избегать.
        - Но какой ценой дались те знания, - мрачно проговорила тираннозавриха.
        - Да, - просто ответил Гриша. - Ценой жизни, ценой крови.
        - Ненавижу...
        - Сперва научись драться и только потом думай о ненависти, - прошипел он.
        Нина успокоилась.
        - Значит, слушай. Теперешняя тактика атакующих монстров такая. Они всегда нападают скопом, не меньше десяти-пятнадцати охотников. Как правило, несколько из них отвлекают внимание, а остальные подкрадываются с боков и с тыла, чтобы набросить путы на ноги и постараться проткнуть брюхо рогатиной. Но проткнуть нам брюхо не так-то просто. Хотя шкура там и тоньше, чем на спине или на боках, она все равно очень прочная. Да и стоять на месте и ждать, пока они это сделают, тоже никому не придет в голову. Потому монстров надо топтать лапами и сбивать хвостом на подходе. И при этом хватать челюстями и рвать. Главное, чтобы не заклинили челюсти, иначе, пока пытаешься избавиться от палок, эти твари успевают добраться...
        Гриша замолчал, снова нахлынули воспоминания. Потом дернул головой и сказал:
        - Стой где стоишь. Я сейчас продемонстрирую тактику боя. А ты запоминай.
        Из трухлявого топляка и камней он быстро соорудил в песке целый театр военных действий. Вокруг были понатыканы стволы, изображавшие нападающих монстров.
        А потом он показал мастер-класс.
        Несмотря на всю свою нелюбовь к войне, Григорий был отличный боец, двигался легко, потрясающе ловко и уверенно. И крошил учебных врагов клыками и лапами в мелкий винегрет, а хвостом сбивал то, до чего не доходили челюсти или лапы. Через пару минут все вокруг было усыпано обломками, а инструктор по контактному бою повернулся спросить у ящерши, что она из увиденного усвоила.
        И тут он увидел в ее глазах восторг.
        Григорий невольно приосанился, ощущая себя героем. А это было чертовски приятно - ощущать себя героем в глазах женщины, к которой испытываешь кхммм... определенные чувства. Чертовски приятно, мл-л-л-лин!
        Он прошел мимо, сопровождаемый восхищенным дамским взором, и небрежно обронил:
        - Закрой рот, ворона залетит.
        Даже не оборачиваясь, Гриша знал, что вслед ему сейчас несется поток непечатных эпитетов, а потому пробасил:
        - Отставить разговорчики. Подготовь учебный полигон. Посмотрю, как ты усвоила наглядный урок.
        И уселся у бережка, ожидая, когда она восстановит расположение «противника». Нина, хоть по всему и было видно, что она слегка злилась на него, восторг свой не смогла сдержать. И потому не сразу кинулась выполнять, а сперва подошла и все-таки высказала:
        - Гриш, ты прямо дракон! Настоящий Бог войны. Знаешь, в бою ты был прекрасен.
        Он был прекрасен. ДА. Он был прекрасен.
        Мужик чуть не поплыл, но вовремя опомнился и ответил, приняв небрежно-хмурый вид:
        - Да, я знаю. Мне это часто говорили.
        Как и всякая другая баба с ее женской логикой, Нина из этого всего сказанного услышала только то, что хотела услышать.
        - И кто это тебе говорил?!
        - Какая разница? - начал было Гриша.
        - И со многими ты тут был?!
        Фыркнула, вытянув хвост, и ушла восстанавливать ряды неприятеля.
        Ошарашенный Григорий сперва ничего не понял. Куда восхищение девалось? Что он такого сказал? Потом он решил так: сама придумала, сама обиделась, сама пусть и... И тут же рявкнул:
        - Время! Довольно копаться, начинай!
        Тираннозавриха ничего не ответила, только зыркнула серыми глазами с вертикальными зрачками и начала неуклюже топтаться среди толпы «учебных противников». Однако потом втянулась и уже отрабатывала приемы боя вполне сносно. Пока Григорий не скомандовал отбой и позвал:
        - Иди есть.
        Он едва смог удержать серьезную рожу, потому что при слове «есть» на ее злющей оскаленной морде отразилось некоторое просветление. Видимо, она заметила его веселое настроение, потому что он был тут же награжден уничтожающим взглядом.
        И есть она сразу не стала, а заявила:
        - Сначала купаться. Есть потом.
        Потом так потом.
        Ужин также прошел в полном молчании. После чего она ушла в пещеру спать. Одна. И ведь даже про крыс не вспомнила! Его коробило, что она не хочет с ним разговаривать. Что такого он сказал, что она вдруг надулась?
        После нескольких неудачных попыток завязать разговор во время ужина он тоже решил надуться. И так и лежал, вперившись в стенку, сопя и пытаясь понять великую загадку - женскую логику.
        А потом догадка прояснила его сознание.
        Она его ревнует.
        Мужик растекся от удовольствия.
        И тут же уплыл в сон.
        ***
        Во сне он почему-то оправдывался и кричал:
        - Я здесь ни при чем!
        ***
        Следующее утро особых изменений в настроении Нины не принесло. Она была сосредоточенна и серьезна. Встала рано. Пока Григорий просыпался да потягивался всем своим тираннозаврьим телом, пока вылезал из пещеры, она успела наловить еды на завтрак. Но есть не стала, сидела его ждала. Молча. Увидев такую картину, Гриша быстро сполз по склону вниз и присоединился к ней.
        - Спасибо, - он выбрал себе рыбину поменьше, помня про ее зверский аппетит, и пророкотал: - Как спалось?
        - Нормально, - холодно, отстраненно так...
        Как-то даже и аппетит пропал.
        - Григорий Семеныч, вы обещали показать, как надо правильно закапываться.
        Вот как. Григорий Семеныч. Понятно. Он и сказал, глядя куда-то в сторону:
        - Это была шутка. Просто тренировал твою дисциплину. Закапываться нам вовсе ни к чему. Разве что кладку из яиц прятать.
        Вполне ожидаемо за это он получил испепеляющий взгляд. Но ругаться она не стала. Странно даже. Он уже и голову в плечи втянул, приготовившись слушать все, что она о нем думает. Вместо этого она вдруг сказала:
        - Я думаю, в нашем дальнейшем пребывании здесь нет никакого смысла. Я ведь теперь знаю все, что должна?
        Честно говоря, Гришу резанул и холодный тон, и это ее решительное настроение. Как-то слишком быстро все закончилось. А ведь так хорошо было... Даже обидно.
        Он просто кивнул, поднялся во весь рост и пошел в сторону выхода из долины. Завал разгребать. Уже отошел на несколько шагов, когда услышал:
        - У нас в интернате физрук был. Немного подвинутый на восточных боевых искусствах. Фанат Джеки Чана. Он нас тренировал по особой, своей личной методике. Мне кажется, можно использовать кое-что из этого при случае.
        Нет! Не нравилась ему эта ее дурацкая решимость. Не хватало еще, чтобы в бой начала рваться. Дуреха, млин. Не поворачиваясь, строго наказал:
        - Это тебе не урок физры. Сиди здесь. Пока я не приду - отсюда ни шагу. Поняла? А еще лучше забирайся в пещеру и жди меня там.
        Завал он разобрал и выбрался из долины быстро, а вот на душе было муторно и противно.
        ***
        А как муторно и противно было на душе у поэта-изгнанника...
        Потому что есть уже хотелось совершенно конкретно. Могучее племя, чьи женщины должны были бы взять его под свое теплое крылышко, так пока обнаружено и не было. А значит, надо было прервать созерцание красот природы и озаботиться хлебом насущным - идти на охоту.
        Ну, он и выполз на тропу, почесывая грязную лохматую шевелюру. Поэту было тоскливо, и вместо стихов и песен из него вырывалось жалобное урчание голодного желудка.
        ***
        С другой стороны первобытного леса в этот момент выдвинулся отряд следопытов, которых вождь направил, дабы вернуть в племя строптивого беглеца, упорно не желавшего быть принесенным в жертву.
        Командир Рыжий Буйвол, возглавлявший шествие, двигался слегка зигзагообразно. Что не удивительно, потому накануне весь отряд как следует налег на перезрелые плоды на той чудесной полянке. И теперь все бойцы выписывали ногами восьмерки на тропе. Кого-то и вовсе штормило.
        Один лишь оруженосец из молодняка, Поросенок, бодро двигался, замыкая арьергард. Потому что вчера его оставили на посту. Вчера было плохо ему, ибо всем остальным было весело. Но зато сегодня только ему и было хорошо.
        ***
        А из потаенной долины тем временем выдвинулся на разведку тираннозавр Григорий Семенович.
        ***
        Если оценивать местность с высоты птичьего полета, то пути всех участников пролегали таким образом, что отряд охотников и тираннозавр с разных сторон неуклонно двигались к поляне, украшенной огромными лосиными рогами, висевшими на дереве.
        А путь поэта... это путь поэта. Он блуждал и извивался.
        глава 8
        Когда из пунктов А и В движутся навстречу друг другу два объекта, то в точке С они обязательно встретятся. (Если, конечно, движение происходит не по разные стороны горизонта событий. Но в рассматриваемом случае все происходило по одну, по эту). И потому - да, встреча таки состоялась.
        Рыжий Буйвол почти носом к носу столкнулся с Грраххом Григорием. Сначала произошел легкий конфуз, но потом все пришли в себя и заняли боевые позиции.
        Увести их подальше от Нинки - только одна мысль билась в голове у Григория, пока он, яростно огрызаясь, уходил все дальше от долины в сторону портала.
        Вот когда Гриша пожалел, что, уходя, не завалил проход в долину! Оставалось надеяться, что Нинка не посмеет ослушаться его и будет сидеть тихо и ждать. Сейчас главное было - отвести врагов от своей пары.
        Оторваться от погони он смог. Петлял знатно, неизвестно, что подумали преследовавшие его монстры. А и плевать! На войне главное - выжить.
        Только-только оторвался, проверил, все ли чисто, а потом рванул назад. Забирать Нинку и уходить отсюда от греха подальше. Где-то через час кружений по местности и заметания следов со всеми предосторожностями сунулся в долину. Тихонько позвал:
        - Нина. Выходи.
        Тишина. Спит, что ли? Позвал громче. Нет ответа. Как-то это ему совсем не понравилось. Гриша кинулся в пещеру - нет ее. Постепенно пришло осознание.
        Ее здесь нет. Неужели он неясно сказал?! Сидеть на месте! Черт побери!!! Где она?! Там же монстры толпой бродят!
        Если бы он мог дотянуться куцей лапкой, схватился бы за сердце. Если бы знал, где у него сердце. Но вместо этого мужик просто крутанул шеей и заревел с досады:
        - Поймаю - ноги выдергаю! Дура!!!
        А делать ничего не оставалось, только бежать ее искать.
        ***
        А Нина сидела в одиночестве, сидела... Измышлениями себя накручивала, а потом вдруг показалось невмоготу сидеть одной. Да еще и шум какой-то снаружи стал доноситься. Поневоле стало тревожно. И сразу Гриша снова показался ей самым лучшим и надежным. Что и говорить, с ним рядом ей было хорошо и безопасно.
        Осторожно оглядываясь, она сначала высунула нос из долины, а потом тихонько выбралась наружу. Все-таки без Гриши, одной, было страшновато. На каждый шорох нервно подкидывалась. А потом, когда увидала на земле множество следов, и главное - Гришкины, будто с ума сошла.
        Что случилось? Гриша... Что с ним? Нина заметалась, а услышав откуда-то сбоку в кустах возню, от неожиданности ломанулась вперед не разбирая дороги.
        Блуждающий в лесу поэт тоже двигался короткими перебежками от куста к кусту, потому шум хорошей драки слышал еще издалека, и голоса знакомые узнал. Как не узнать... Поэт совершенно не имел желания со своими преследователями сталкиваться, а потому, услышав в соседних кустах треск, бегом помчался в противоположную сторону.
        Так уж вышло, что бежали они друг от друга, но параллельными курсами. И оба в сторону портала.
        ***
        Григорий весь извелся, пока нашел следы этой идиотки. Подумать только! К порталу рванула! А там же монстры! Убьют же дуру!
        Никогда еще он так не волновался. Гриша спешил как мог, даже быстрее, чем мог. Кто уже тут задумывался о собственной маскировке? Ее бы спасти!
        ***
        Столкновение произошло на том невысоком плоскогорье, что недалеко от портала.
        Нинка выскочила на открытое место, а навстречу ей отряд Рыжего Буйвола. Она по тормозам, хотела развернуться, а монстры, распаленные неудачей с первым Грраххом, на сей раз действовали куда расторопнее. Ящерша замерла от неожиданности, глядя, как монстры рассыпаются вокруг нее кольцом, вопя и пугая копьями.
        Вспомнились картинки из википедии про первобытных людей. Невольно мысль пришла: «А ведь и мы своих динозавров так же съели...»
        И, кстати, чувствовала она себя сейчас стопроцентным человеком. Но долго размышлять на эту тему ей не пришлось. С громким ревом на поляну выскочил Григорий. На морде у Нины было написано крупными буквами явное восхищение: «Вот это, блин, мужик!!!»
        Еще бы! Пасть оскалена, глаза огнем горят... Не будь она влюблена в него раньше, влюбилась бы немедленно. Однако у Гриши на оценку ее восторгов времени не было. Он оттер ее за спину, подтолкнул в сторону портала и рыкнул:
        - Стоять! Не вмешивайся! Если что, беги со всех ног прямо в портал!
        А сам пошел крушить монстров в капусту.
        Но ведь и те тоже на месте не стояли, это же не трухлявый топляк. Опытные охотники. Не зря уйму Грраххов перебили. Монстры знали, как надо воевать. Гриша бился как зверь, он сразу понял, что живым ему выбраться отсюда вряд ли удастся, а потому для себя решил, что костьми ляжет, но Нинке даст уйти. Пусть она живет. И будет счастлива.
        Бой шел уже несколько минут, кольцо вокруг Григория стягивалось. Он постепенно отступал, тесня к спасительному выходу свою женщину. Казалось, ему удастся отбиться, но в этот момент один из монстров незаметно подкрался сбоку и воткнул ему копье в левое подбрюшье.
        Гриша задохнулся от боли. Грустно стало неимоверно, сердце горячо забилось, заставляя вернуться к бою, драться насмерть, дать ей шанс. Мужчины бьются до конца.
        А как продышался и говорить смог, зарычал:
        - Уходи, Нинка! Уходи! Я их задержу. Прости, я люблю тебя... Прощай.
        ***
        В этот момент произошло великое событие, решившее в итоге судьбу двух миров. Откровение снизошло на Нину. Она давно уже поняла, что он ей нравится. А теперь узнать такое... Да она его сама первая любит!
        - Что-то ты поторопился умирать без меня! - рявкнула она. - Я не разрешала!
        Баба в ярости страшнее танка, а русская баба, да еще разведенка, да выросшая в интернате, да с учетом тех уроков физры в духе восточных единоборств...
        Свирепая тираннозавриха валяла монстров, сочетая тактику восточных единоборств со стратегией боев без правил.
        - А вот вам «Карающая нога», козлы вонючие! - орала она.
        При этом, стоя на одной ноге и опираясь на хвост, выписывала громадной лапищей дикие пируэты, а ударная сила получалась такая, что монстры летели за двадцать метров с ускорением.
        - А как вам «Хвост дракона»?!
        Вращение на одной лапе, хвост сметает все в радиусе пятнадцати метров, а потом подсечка хвостом, перекат, «Лапа смерти», «Карающая нога»... снова «Хвост дракона»! А самым крутым был прыжок с разбегу сверху на жалкую кучку монстров, сбившихся вместе от ужаса.
        Короче, будь Григорий в порядке, а не с копьем в боку, он бы скончался в судорогах от хохота.
        И тут какой-то монстрик умудрился дрожащей рукой попасть ей палкой в пасть.
        Все застыли, ожидая, что беспомощная ящерша теперь станет легкой добычей. Гриша пришел в ужас, рванулся к ней. Но Нина, вместо того, чтобы пытаться выплюнуть, как-то умудрилась дотянуться короткой лапой и просто вытащила палку. А потом в того монстра же и запустила. Попала.
        ***
        У монстров случился шок.
        Доблестный отряд охотников задал деру, спасаясь от бешеной самки Гррахха. По пути им пришла в голову мысль, что это явно какой-то новый, неизученный и крайне опасный вид Грраххов.
        Возможно, даже НЕСЪЕДОБНЫЙ.
        А может, все дело в том, что они не принесли жертву духам???
        ***
        Пока монстры улепетывали, теряясь в догадках и строя предположения, Нина выдрала зубами копье из Гришиного бока, а потом, образно выражаясь, схватила раненого мужика в охапку и рванула к порталу.
        ***
        Вся эта бурная сцена произошла практически на глазах у юного поэта. Он просто пересидел ее в кустах, оцепенев от ужаса. Но теперь разъяренные соплеменники выскочили прямо на него и, потрясая копьями, заорали, что Грраххи ушли - и это все его вина! И уж ему не отвертеться, его потащат связанным в племя и принесут в жертву! Поэт раздумывал недолго.
        Из двух смертельных зол он выбрал меньшее - Грраххов. Точнее, самку Гррахха. И быстрее ветра помчался за тираннозаврами вслед. Выбор его был правильный, потому как никто не посмел преследовать озверевшую звероящершу.
        Лица монстров выражали откровенное уныние:
        - Эхххх… Ушла добыча… Плохо.
        Опять же, оставался открытым вопрос: кого теперь принесут в жертву?
        А вот это был вопрос так вопрос.
        ***
        Поскольку ответа на жизненно важный вопрос не было, основательно помятый отряд следопытов, упустив строптивого поганца поэта, а вместе с ним и пару Грраххов, решил взять небольшой тайм-аут и перевести дыхание. Рыжий Буйвол скомандовал отбой, и вся толпа дружно повалилась на траву, с удивлением ощупывая уцелевшие конечности.
        Вообще-то после такого кого-то не оставалось в живых. Как правило.
        А тут все целы, почти. Разве что слегка побиты. Но что такое заплывший глаз или вывихнутая лодыжка? Главное - целы, и никому ничего не отгрызли! И это было удивительно, это вызывало озабоченность и невиданную мыслительную активность. После получасового лежания на траве в полном молчании Поросенок подал голос:
        - Поэт ушел. Плохо.
        Ему поддакнул Глухарь:
        - Вождь будет рвать и метать. Плохо.
        Все остальные пять оруженосцев взглянули на него и согласно замычали. Но тут решил высказаться Мохнатый Шакал:
        - Грраххов упустили. Плохо. Вождь нас точно сожрет с потрохами.
        В ответ дружно закивали все, а Трехногий Хряк вставил свое слово:
        - А какую истерику закатит шаман! Плохо!
        Тогда Тощее Бедро озвучил вопрос, который беспокоил каждого:
        - И кого теперь принесут в жертву? Как вы думаете?
        Представитель молодняка Болтливая Сорока выпалил:
        - Что, неужели одного из нас?
        На него немедленно обрушились обвиняющие вопли:
        - Ты соображаешь, что говоришь?
        - Вот пусть тебя и принесут в жертву!
        - Типун тебе на язык!
        Подытожил это все вожак Рыжий Буйвол:
        - Если даже одного из вас принесут в жертву - не страшно. Остальные останутся в живых. Хорошо.
        Отряд дружно зароптал, однако вожак призвал всех к молчанию, ибо он не закончил.
        - Но! - он поднял вверх указательный палец, обозначая серьезность момента. - Мы не знаем, кого именно выберет это старый урод - наш шаман. Плохо! А потому... Что из этого следует?
        Он обвел вопрошающим взглядом свое воинство, однако никакого просветления ума в их глазах не увидел. Рыжий Буйвол закатил глаза, мысленно обозвав всех тупицами, и выдал:
        - А потому мы пока что не станем возвращаться.
        Постепенно смысл сказанного дошел до всех, и тогда все глотки дружно заорали:
        - Да! Хорошо!
        Но тут опять встрял Поросенок:
        - А где мы будем жить и что мы будем есть?
        Вожак с сожалением посмотрел на явно отстающего в умственном развитии и провозгласил:
        - Еще один вопрос - и есть мы будем тебя.
        Поросенок вытаращил глаза и на всякий случай отодвинулся подальше, а все остальные начали облизываться, потому что имя у него было ну очень вкусное.
        А между тем вопрос-то был актуальный. После недолгого совещания было выбрано укромное место неподалеку от той заветной полянки. Во-первых, туда часто приходит добыча, всякие там кабанчики и прочая живность, а во-вторых, туда иногда приходят женщины. Все-таки секс - важная часть жизни монстра. Как же совсем без секса? Это уж очень уныло.
        На том и порешили. В конце концов, почти у каждого из них в племени была своя зазноба, по большей части из чужих жен. Можно было поддерживать с ними связь и через них узнавать последние новости о том, что творится в племени. А там, глядишь, шамана удар хватит или вождь помрет от переедания. Или о том, что надо принести жертву, просто забудут. Хорошо. Да, хорошо!
        И тут молчавший до того Длинный Шмель сказал:
        - Помните, шаман нагадал, что грядет Новый год. Новые Грраххи... А вдруг это ОНО?
        На него так посмотрели, что он тут же взял свои слова обратно.
        глава 9
        У Грраххов дела как раз обстояли совсем иначе. Никакого расслабления! К порталу Гриша подползал уже из последних сил, потерял много крови. Нина его чуть ли не за холку зубами тащила. Когда они потом голые вывалились в портальном зале, смогла только просипеть, задыхаясь от усталости:
        - Дошли! Фуххххх! Живы!
        И тут...
        Она наконец сфокусировала взгляд и нахмурилась:.
        - А это еще кто?
        А действительно, кто?
        Перед ними был лохматый, невероятно грязный и вонючий дикарь, в шкуре и со следами раскраски на чумазой физиономии... Монстр!
        - Ты как сюда попал? - ахнула Нина и начала наступать она на него.
        Лохматый монстр что-то залопотал, попятился, прижался к земляной стене, а Нина, уперев руки в бока, поперла на него. И не заметила, как они нырнули в портал. А с той стороны - она ящерща, а лохматый - как был человек, так и остался. Нина аж присела от неожиданности. Потом влезла в портал обратно. Лохматый бочком протиснулся вслед за ней.
        А у Гриши в голове щелкнуло. Он, кажется, понял.
        - Нина, - прохрипел, держась за окровавленный левый бок, - ну-ка, ключ с шеи сними и пройди туда.
        Сняла бусы. Прошла. Человек.
        Она туда прошла - человеком, обратно - тоже человеком.
        Все это на глазах у вконец оторопевшего Игната, он сегодня опять дежурил у портала. А тут и другие ребята стали подтягиваться, от удивления вытаращивая глаза. Но плевать было, что все пялятся, тут великое открытие, можно сказать, совершалось!
        - Нина, ключ открывает не портал, - из последних сил проговорил Григорий. - Ключ при переходе через портал запускает трансформацию.
        И потерял сознание.
        Зато народ в портальном зале как раз пришел в себя. Кто-то скинул и отдал Нине рубаху, бесчувственного Гришу тоже для приличия прикрыли фуфайкой и грузили теперь на носилки, чтобы нести в адаптационный центр. А юный поэт-монстр, политический эмигрант из другого мира, чуть не остался один на один с разъяренными... уже неизвестно, кого и как называть. И по всему было видно, что ему сейчас намнут бока, а может, сделают чего похуже.
        Но тут вмешалась Нина.
        - Этого, - она указала на лохматого, - без меня не трогать. Он - язык! Я его из разведки добыла. В тылу у врага!
        Язык (а это уже был статус, обещавший хотя бы временную неприкосновенность) был направлен прямиком к старосте. Побить лохматого хотелось всем, но убивать его, конечно, уже никто не собирался. Запал прошел, да и человек все-таки. Хоть и первобытный и неизученный.
        Вот изучить его надо во всех подробностях. Потому как возможности теперь, когда им известен секрет трансформации, открываются просто невероятные! Теперь они... Да теперь они...! Даже слов у народа не хватало.
        Поэт все это время предусмотрительно помалкивал, хлопал глазами и улыбался так дружелюбно, как мог. Он уже понял, что нашел то самое могучее племя. Осталось только найти подходящую женщину.
        ***
        Потому что, еще когда он только удрал из племени (сначала, конечно, пребывал в эйфории, но как захотелось есть, осознал), поэту в голову пришла спасительная мысль.
        Есть же еще могучее племя по соседству! То, чей тотем они обнаружили недавно. А там есть женщины (обязательно есть, ведь племя могучее). С женщинами у него всегда лучше ладились отношения. Они его накормят и обогреют. И даже, может быть...
        Это, конечно, было опасно. Могут навалять. Но!
        У него было что им сказать.
        Например, он мог рассказать им про те дивные плоды и показать место, где их можно найти. Мог даже спеть! Но тут он вовремя опомнился: этого не надо, лучше потом, когда его примут. Не сразу.
        Сейчас он почти достиг своей цели.
        Правда, реальность несколько отличалась от ожиданий.
        В общем, когда он уже почти освоился в той пещере, его вдруг потащили на свет. А там было... ХОЛОДНО! Все белое и холодное! А когда он наступал на это белое, которое называлось снег, оно кусало его за пятки. Поэт был в шоке, вопил и подпрыгивал, проваливаясь по колено. Потом, поняв, что оно наступает на него отовсюду, пытался спастись бегством и задал стрекача, но тут его поймали и отходили метлой.
        - Куда попер, поганец! Замерзнешь же, ирод лохматый!
        Было очень страшно, но когда он наконец осознал, что на него кричит женщина, закатил глаза от облегчения и расплылся в улыбке. Теперь можно было не переживать за свою жизнь. Он попал куда надо.
        Насколько попал, поэт понял позже.
        Когда его начали учить.
        О, там его многому научили!
        В первую очередь тому, что кормить его будут не за сексуальные услуги, за это можно было только схлопотать метлой. А за работу, работу и еще раз работу! Но даже и это было не так уж плохо, потому что за работой ему дозволялось сколько угодно декламировать свои стихи и даже петь.
        Плохо было другое. Особенно страшно это оказалось в первый раз. Он уже решил, что сейчас его будут убивать самым изощренным способом, и даже пожалел, что сбежал от родного племени. Там бы его всего лишь принесли в жертву.
        На самом деле, баба Клава не могла запустить в дом такое потрясающе грязное чудовище и просто решила помыть его в бане.
        Как он сначала орал! Как резаный. Пришлось слегка утихомирить...
        А потому первое слово, которое поэт выучил из русского языка, было «НЕ НАДО!».
        ***
        А Гриша лежал в медблоке. Лежал и бродил в закоулках сознания. Крови потерял много, потому в мозгу все плыло, реальности смешивались.
        Ах да, медблок.
        Сам он туда еще не попадал, Бог миловал. Но сколько на тот медблок бывало впахивал, если вспомнить, уму непостижимо.
        Вот как однажды.
        Когда десятка наших оттуда прорвалась, да еще с детьми. Были раненые. Нужно операционную, а у них соляры мало. Не в Кушки, понятное дело, за ней ехать, они тут сами соляру гнали. Если сказать из чего, никто б не поверил. Ох, из чего ту соляру гнали... Если бы жители Больших Оврагов рассекретили свое изобретение, могли бы озолотиться.
        В общем, пришлось крутить динаму, чтобы больше света. Так они с мужиками крутили посменно. А потом же на восстановление - там для ускоренной регенерации нужно масло, а у них на исходе, всем не хватит. У него было чуток для трактора, и он рванул домой.
        Несся по этим проклятым коридорам, а они бесконечные - петляют, удлиняются. Он из последних сил принес масло. И вдруг осознал, что он не в медблоке, а на ромашковом поле. И на голове у него почему-то венок.
        - Фигассе... - пробормотал мужик.
        А потом видит - идет к нему через поле кто-то, издалека не понять. А подошла ближе... Нинка. В веночке тоже, в таком воздушном светлом платье. Встала совсем близко, смотрит в глаза и молчит, а него дыхание занялось, как будто что-то сдавливает. Протянул руку, коснулся своего венка, спросил, преодолевая дрожь:
        - Венок зачем?
        - Так свадебный, - прошептала и глазки опустила.
        А сама стоит, грудь от дыхания колышется, светлое платье легкое от ветерка чуть шевелится. Гриша вперед подался - обнять ее, ловко отскочила.
        - Постой, - говорит, - не спеши. Я сама.
        И платье потянулась расстегивать.
        Ему уж совсем сдавило грудь, думал, сейчас его просто разорвет от желания, застонал, схватил за руки, смял губы поцелуем... И вдруг очнулся.
        А перед лицом удивленные и радостные Нинкины глаза.
        - Проснулся! Гриша! Стой, не спеши, я сама поправлю, - и повязку ему передвинула на груди так, что она врезаться перестала.
        - Нина...
        - Тшшшш. Молчи, - она улыбнулась. - Тебе нельзя много разговаривать. Поправляйся.
        И поцеловала в губы. Сама.
        И тут он снова поплыл и заснул с мыслью: «МОЯ».
        ***
        Ну а в деревне, пока Гриша лежал в отключке, кипели дебаты.
        Последние поправки в теории работы портала переворачивали всю эту самую теорию с ног на голову. Потому что:
        А) Историю они проходили и видели в учебниках динозавров.
        Б) Гипотезу их исчезновения и вымирания на Земле тоже все знали.
        Но.
        Еще никогда не применяли ее к себе!
        А теперь у народа «палеозой», «мезозой» и «кайнозой» от зубов отскакивали. Миллионы лет летели туда-сюда как орехи. И вообще, вставал вопрос о взаимопроникновении миров.
        Иными словами - а не было ли заселение в тот мир, который они считают своим, следствием исхода из этого? Поскольку историческими данными они не располагали, оставалось только предполагать и строить новые гипотезы. В частности. В каком виде был совершен исход? Ведь мыслительный и речевой аппарат у них прекрасно работал и в трансформации. И даже обидно было читать в учебниках, что у динозавров, де, мозг с горошину.
        И еще. Если был исход, то теперь получалась репатриация?
        В конце концов, теорию предложили отставить и заняться практическим изучением. Ведь если можно ходить в портал без ключа, людьми, это означало...
        Но с этим решили погодить.
        Дождаться, когда достаточно придет в себя Гриша, чтобы получить у него исчерпывающую информацию. К тому же приближалось Рождество. А там и до старого Нового года рукой подать. В общем, торопиться не надо.
        ***
        В мире монстров время текло своим чередом. И под некоторые незыблемые вещи, скажем так, подтекало.
        С того достопамятного дня, когда мерзавец-поэт нагло сбежал из-под жертвенного ножа, шаман не находил покоя. По двум причинам.
        Первая. Духи.
        Духи, как известно, весьма капризные и мстительные создания. Они вполне способны в порядке немилости наградить вождя импотенцией, или там расстройством желудка, или даже зубной болью. Понятное дело, все это могло происходить и по естественным причинам, но вождю виделись во всем злые козни свыше. А за все эти злые козни приходилось отдуваться шаману.
        Вторая причина - это чисто профессиональная этика. С каких это пор слова шамана могут быть брошены на ветер?! Сказал, что кто-то там должен быть принесен в жертву, - значит, так тому и быть! И допускать отклонений и вольных толкований нельзя, иначе так все мироустройство рухнет к чертям.
        И вот, в результате преступного промедления, это самое мироустройство уже висело на волоске.
        В общем, вождь боялся лишний раз шаг ступить и был страшно недоволен шаманом. А шаман был недоволен всеми. И прежде всего (но это страшная тайна) он был недоволен коварными духами, позволившими жертве где-то бегать вместо того, чтобы тихо и мирно лежать на алтаре.
        Это поневоле порождало в голове шамана крамольные мысли. А хотели ли духи жертву? А хотели ли они именно эту жертву? И самое уже ужасное - а есть ли духи вообще?
        Естественно было бы предположить, что в таком душевном состоянии шаман был озлоблен и печален и ожидал возвращения отряда Рыжего Буйвола, совсем как кот ожидает прихода весны. А отряд как сквозь землю провалился.
        глава 10
        А между тем кое-какие сведения о местонахождении отряда следопытов имелись. Но ни с вождем, ни с шаманом ими никто делиться не собирался. Секрет был прост - женщины.
        Эти дивные цветы племени вели свою игру.
        Так вот, лишившись, пусть и на время, самых горячих воздыхателей, они отнюдь не прониклись за это благодарностью к вождю. И уж тем более к шаману. В сторону шамана дамы и раньше поглядывали с неприязнью, теперь они открыто выразили ему свое «фэ». И, разумеется, развили тайную деятельность.
        В общем, все мужское население нервно ожидало возвращения следопытов. Женщины их просто нашли.
        Отряд Рыжего Буйвола уже больше трех дней жил в бегах. Бедным бойцам приходилось испытывать лишения, спать на голой земле и питаться подножным кормом (охотиться было опасно, могли застукать). Зато у них чудесным образом наладилась сексуальная жизнь. Ибо дамы протоптали к лагерю изгнанников хитрую тропку, и теперь тайные встречи происходили у них каждый день.
        Когда это у них было каждый день?!
        Да они за год могли по пальцам пересчитать.
        Оголодавшие во всех смыслах бойцы были счастливы. Потому что сердобольные и любвеобильные женщины умудрялись еще таскать изгоям еду. Надо ли удивляться, что в данной ситуации вожак Рыжий Буйвол начал сомневаться в целесообразности возвращения?
        Так можно было жить вечно.
        И все было бы хорошо, если бы не одно «но». Приближался сезон дождей.
        ***
        В Больших Оврагах жизнь шла своим чередом.
        После двухдневного бурления научной мысли координационный совет взял тайм-аут. Ибо Гриша лежал на восстановлении. Конечно, его бы можно уже и выписать, как в себя пришел. Маслом смазали все, чего надо, - остальное как на соба... как на тираннозавре заживет. Но Нина грудью встала:
        - Никуда он не выпишется, пока не восстановится!
        И так как глаза у нее в тот момент были с вертикальным зрачком, народ решил - ну его, пусть мужик лечится. И все внимание автоматически переключилось на лохматого монстра. Для начала его снабдили теплой одеждой, а потом решили начать ускоренными темпами преодолевать языковый барьер. И сводилась эта задача в основном к тому, чтобы научить монстра мыслить по-русски или хотя бы изъясняться.
        Со своей стороны, поэт оценил некоторое смещение акцентов поведения местных жителей. Говоря по-простому, парень убедился, что жизнь налаживается. И даже стал делать в изучении русского языка потрясающие успехи. Правда, произношение у него было адское и кошмарный акцент, но это мелочи.
        Важно было другое. Как и любой индивидуум, впервые приступивший к изучению языка, он прежде всего освоил великий матерный. А поскольку он был поэт-песенник, естественно, что первыми его песнями на русском языке были неприличные частушки. И, разумеется, распевал он их громко.
        Теперь баба Клава, у которой он жил, стоило ей заслышать его пение, хваталась за метлу. Но хитрый проныра наловчился прятаться от нее на сеновале. Туда ей было не достать, лестницу-то он наверх втаскивал. Вот и оглашались окрестности громким пением:
        По деревне шел Иван,
        Был мороз трескучий.
        У Ивана *** стоял.
        Так, на всякий случай.
        Когда баба Клава в первый раз услышала, плевалась долго. Потом пыталась выяснить, кто из мужиков его этой частушке научил. Не сознался никто, но глаза отводили многие.
        В общем, пришлось срочно озаботиться перевоспитанием подопечного монстра. Между тем с подачи координационного совета, пристально наблюдавшего за развитием событий, для наилучшей адаптации юного поэта в нормальное чело... неважно какое, общество, было принято решение доверить эту самую адаптацию лицам, близким ему по уровню развития. Иными словами - детям. Или подросткам.
        Польза от этого... Нет, конечно же, польза от этого была. Еще какая польза!
        Теперь неприличные частушки распевали хором. А что - места на сеновале у бабы Клавы было много. А голоса у ребяток молодые, звонкие. Это было последней каплей. Ох, и отходили всех метлой... Скажем только, что с этого момента поэт очень внимательно оглядывался по сторонам, прежде чем начать петь, а пацаны больше в хоровом пении неприличных частушек не участвовали.
        Но приобщение поэта к культурным ценностям русской деревни остановить было уже невозможно, для него обнаружилось новое интересное пристрастие молодежи. Табакокурение. Просто удивительно, как быстро прививаются в любом мире наихудшие достижения. На сеновале этим делом заниматься было уже нельзя, а потому курил поэт в летнем сортире в дальнем конце огорода. Когда баба Клава про это узнала, наказание последовало неотвратимо.
        Сидел, значит, парень в сортире и совмещал приятное с полезным. Кругом снежок, все бело, прекрасно, мороз и солнце, чистый воздух. Сидел себе, никого не трогал...
        Поэт просто не учел, что его демаскирует дым, а так, может, и прокатило бы. В общем, сидел он, спокойно гадил, и да, курил в свое удовольствие, а тут внезапно с треском открывается дверь. На пороге разъяренная баба Клава с метлой.
        Ну, он со страху и от изумления бычок-то и выронил. Прямо аккуратно на самое дорогое.
        Короче, орал он громко и носился со спущенными штанами по огороду долго.
        Зато баба Клава теперь утвердилась в своем убеждении, что он - начинающий садомазохист и членовредитель. И еще и эксгибиционист!
        ***
        Разумеется, этот случай незамеченным не прошел. Лекции о вреде курения были проведены среди подростков. Но и не только.
        Теперь бдели четко. Каждый, кто в деревне зачем-то крался в летний сортир (а такие сортиры имелись у каждого в огороде, ну и тут от соседей-то не спрячешься, все как на ладони), попадал под подозрение.
        Координационному совету тоже было чем заняться.
        Приближалось Рождество, а тут неожиданно возникла новая гипотеза. А был ли их исход из родного мира сюда первым? Что если они уже однажды шагнули на Землю где-то эдак в мезозое? Ведь ягоды, которые растут у портала, там и раньше росли.
        А может, и монстры, заполонившие их мир, пришли туда с Земли? Это вообще подрывало устои. Ибо теперь вообще непонятно получалось, кто где был раньше и где чей мир.
        - Так вот, ответьте мне, куда делись неандертальцы? - многозначительно покачивая пальцем, спрашивал староста. - Неандертальцы. Были - и нет. Где они? Вот в чем вопрос!
        - Да подожди, Ефимыч, горячку-то не пори! - взял слово Гриша, присутствовавший на собрании координационного совета.
        Его уже к тому моменту таки выписали. Разумеется, под надзором Нины, которая сейчас сидела рядом, и что стало с неандертальцами, совершенно случайно знала. Все в том же интернате один из преподов показывал научно-популярный фильм. Ну и высказалась:
        - С неандертальцами все проще. Есть теория, что они ассимилировались. И как доказательство - в геноме каждого человека есть гены неандертальцев.
        Повисла звенящая тишина.
        Староста Ефимыч вынужден был признать, что погорячился с неандертальцами, но теорию не первого исхода это не отменяло.
        Но на повестке был еще один вопрос.
        Подготовка к вылазке в родной мир. И тут Гриша сразу обозначил:
        - Без нас вам туда один черт нельзя ходить. А мы с Ниной пойдем туда только после свадьбы.
        И крепко сжал ее руку в своей лапище. Их кинулись поздравлять. Гриша цвел, а Нина краснела и отводила глаза.
        Но. Прежде чем расписаться с Гришей, ей надо было еще с Витьком развестись. А это выливалось в проблему. Заявление-то она в загс подала и даже госпошлину за себя и за Витька заплатила.
        В общем, за свидетельством о разводе надо было ехать в город. И да, ужасно не хотелось, но придется еще заходить за вещами, которые остались у Витька на квартире, и видеться со свекровью и бывшим мужем. Пусть тех вещей было не так уж много, Нина их честно заработала и уж точно не собиралась никому дарить.
        ***
        Выехали они за сутки перед Рождеством. На том самом гусеничном тракторе до Кушек подвез их Игнат, высадил в центре, а сам урвал обратно.
        Дальше предполагалось до райцентра на общественном транспорте. Автобус как раз подходил.
        ___
        Примечание:
        * - Геном неандертальца по размеру близок к геному современного человека. Предварительные результаты показывают, что ДНК современного человека и неандертальца идентичны приблизительно на 99,5 %.
        глава 11
        Автобус от Кушек до райцентра был все тот же. И водитель Нину узнал.
        - А, здравствуй, де-е-евонька! - выдал, растягивая небритую физиономию в улыбке.
        - Здрасте, - проговорила Нина.
        Вежливость еще никто не отменял. Думала, на этом и закончится, однако водитель, обилечивавший пассажиров, видимо, решил тут подзадержаться, и его потянуло на разговор.
        - Так ты до Больших Оврагов-то добралась? Или как? Хе-хе. Ты, если что, только скажи...
        - Добралась, - с каменным лицом сказал Гриша, протягивая плату за проезд и показывая на Нину. - За двоих.
        - Э... кхммм, - тот только крякнул и слегка сбледнул.
        Потому что сейчас в лице Гриши на него смотрел ревнивый самец тираннозавра. Когда водитель уселся наконец на свое место, Нина прижалась к Гришиному плечу и блаженно прикрыла глаза. Автобус тронулся.
        Выехал. А дороги-то еще те, их затрясло по колдобинам и ухабам.
        - Да лучше бы на тракторе поехали! - сквозь зубы ругался Гриша.
        В конце концов притерпелись и даже умудрились бы проспать почти всю дорогу до райцентра. Если бы не поломка в дороге. В общем, пришлось вылезать, толкать. Потом снова ехать.
        ***
        А в деревне Большие Овраги в это время народ готовился праздновать. Делать-то нечего. Пока Григорий с Ниной не вернутся, предпринимать ничего нельзя. Координационный совет постановил устроить на Рождество дискотеку в клубе. Было у них ветхое неотапливаемое строение на отшибе села. Осталось с тех времен, когда совхоз «Большие Овраги» еще сдавал урожай государству. Без сугреву там, конечно, никак, но сугрев предполагался.
        Народ, естественно, начал подтягиваться.
        Баба Клава долго сомневалась: идти - не идти? А если идти, с кем этого членовредителя оставить? Потом решила:
        - Со мной пойдешь.
        И стала объяснять, что будет дискотека. Но если он...
        Поэт понял только одно: будут танцы. Танцы он любил. А еще поэт любил раскрашиваться. Ну, посудите сами, какие танцы без раскраски? Но когда он только собрался развернуться в полную силу, баба Клава показала ему метлу и сказала:
        - Голым в клуб нельзя. Холодно там, простынешь, ирод.
        Он пытался возражать, но против метлы не попрешь. Пришлось ограничиться раскраской лица подручными средствами, и то аккуратно.
        «И черт с вами. Буду один красивый, - думал поэт, молча вышагивая рядом с бабой Клавой. - Странный народ, совсем не умеют веселиться».
        Однако насчет умения веселиться мнение его очень быстро изменилось. Особенно когда ему под шумок налили согревающего.
        До этого поэт пробовал только перебродившие ягоды, а тут чистейший самогон тройной перегонки, прозрачный как слеза и крепкий как ракетное топливо. Сначала он думал, что проглотил дикобраза и иглы пошли через нос и вонзились в глаза. А потом стало так хорошо, что поэта уже ничто не могло остановить от исполнения матерных частушек.
        Он просто запел. С жутким акцентом и подвыванием, но понятно.
        Ты не жми меня к берёзе, Не целуй меня взасос.У меня гипертонияИ хронический понос.
        - Ох, ты ж! - ахнула баба Клава, хлопая себя по бокам и оглядываясь. - Какая сволочь налила ироду?!
        Никто, разумеется, не сознался, а поэт, удирая от нее кругами, уже выводил новую частушку:
        Как у нашего Никитки *** к ноге примотан ниткой.Стоит и матюгается -Нога не опускается!
        А дальше пошло еще веселее, когда ему подпевать стали. Пошла в пляс молодежь, только пол дрожал. Метлы он, конечно же, выхватил, но ему уже было ничего не страшно.
        Вечер удался. А к поэту теперь прилипло имя Никитка.
        ***
        Утро...
        В общем, утро пришло.
        И как раз утром автобус дополз до райцентра и зарулил на автостанцию.
        Помятые и скособоченные пассажиры вываливались на остановку, а потом дружно плелись в один из ближайших чипков, которыми была облеплена райцентровая автостанция, за пирожками и чаем. А кто и за чем-нибудь покрепче.
        Предстояло убить еще два часа с лишним, пока подадут автобус до следующего райцентра. А оттуда до города... Два локтя по карте - считай, рукой подать.
        Но эти два часа надо было как-то убить, а погода портилась, основательно мело и морозило. Оставалось разве что забиться в продуваемый всеми ветрами зал ожидания. И там «пережидать».
        Народу в зал ожидания набилось много, места сидячие, естественно, были мгновенно заняты разнообразными тетками и старушками. Какой-то мужик лет шестидесяти пяти пытался пристроиться на сидячее место рядом с толстой теткой с баулами, так его быстро окрестили алкашом, извращенцем и развратником. Мужик пытался доказывать, что он семейный человек и у него гипертония и хроническая язва, за что был обозван мошенником и инфоцыганом.
        Кончилось тем, что мужик с досады побрел в чипок и для согрева и возвращения душевного равновесия принял на грудь двести грамм. После чего он вернулся в зал, нагло уселся рядом с той теткой, дыхнул на нее алкогольным выхлопом и выдал:
        - Подвинься, красавица.
        Через минуту он храпел на ее пухлом плече, а тетка ревниво зыркала по сторонам, оберегая его сон.
        Наблюдать за всем этим было, конечно, забавно и познавательно. И Грише-то самому было бы пофиг, плевать, что на ногах приходилось стоять. Но он же видел, что Нина никакая, едва держится. Он прижал ее к себе и шепнул:
        - Обопрись на меня. Хочешь, поспи? А я подержу тебя на руках?
        - Ты что? - Нина стала отнекиваться, а у самой глаза сонные, маленькие.
        - Нина, - рыкнул он.
        - Ничего, сейчас автобус подадут, - выдохнула она, прикрывая глаза. - Там и буду спать.
        Но автобус не подали по расписанию, опять поломка. К тому же прогноз пришел такой, что кранты. Метель, снегопад. Короче, сегодня транспорта не будет, никто не поедет в ночь. Только завтра с утра.
        Тут уж Григорий не выдержал.
        - Пойдем в гостиницу! Хоть выспимся нормально!
        - Гриш... - Нина тут же покраснела как рак и отвела глаза.
        А Гриша понял, что ему, кажется, светит.
        Конечно, гостиницу с номером для новобрачных надо было еще найти. Но если мужику (точнее, тираннозавру) надо, он из шкуры вывернется.
        Номер для новобрачных он нашел. На самом деле, двухкомнатный полулюкс с душем. Но сам факт. И даже свечи и цветы. И шампанское.
        Это был их первый раз. По-настоящему романтичный. Потом все, конечно же, сорвалось в дикий шторм и было совсем как в тех женских романах, которые Нина читала когда-то. Потом, потягиваясь всем своим разомлевшим от ласк телом и прикрыв глаза, она выдала:
        - Знаешь, Гриш, а я изменщица.
        - Что? - открыл глаза мужик, выныривая из блаженного состояния.
        Она хихикнула:
        - Еще с Витьком не развелась, а уже за тебя замуж вышла.
        - Ну! - многозначительно выдал мужик. - Мы это быстро поправим!
        - Угу... - она зарылась пальчиками в густую поросль кудрявых черных волос на его груди и легко вздохнула. - Все-таки лучше бы мы с тобой поехали на тракторе. Он и проходимее, и теплее, и если что, там можно было заночевать в пути.
        - Ага! - хохотнул Гриша. - А еще у меня там сидения откидываются и можно это... Кхм. Мне часто говорили...
        - И кто тебе это говорил?
        Он не успел уловить момент, когда она из расслабленной девчонки превратилась в грозную тираннозавриху.
        - Э! Э! - подкинулся Гриша. Уже понимая, что чуть не сморозил кошмарнейшую глупость. - Я здесь ни при чем! Мне Игнат говорил!
        Секунду она молчала, кусая розовые губки, потом выдала:
        - Да? - Запахнулась в халат и удрала в душ.
        Это было приглашение? Мужик так и понял.
        ***
        А у поэта Никитки утро началось после полудня. Когда парни-холостяки, с которыми он вчера на дискотеке принимал согревающее, пришли лечить его от похмелья.
        Услыхав под своими окнами топтание и негромкий свист, баба Клава отреагировала немедленно. В первую очередь рука потянулась к метле, и только потом она отперла дверь и вышла из сеней.
        - Чего пришли? - спросила грозно.
        Все четверо уставились на нее.
        - Так мы это... - проговорил один и показал бутылку самогона.
        - Так! Быстро пошли отсюда. Нечего мне спаивать подопечного монстра.
        - Да какой он монстр? Нормальный мужик, правильной ориентации, идеологически выдержанный, - приводил доводы другой, опасливо косясь на метлу.
        - Чего? Кыш отсюда. Болеет он.
        - Так мы лечить.
        - Я вам покажу лечить, ироды!
        И пошла на них с метлой наперевес.
        Пока она возмущалась, в окне возник измученный похмельем поэт. Которому в страшных снах снилось, что шаман его садистски пытает, сжимает голову обручем, а голова почему-то пухнет и пухнет. Сейчас у него болела голова так, что, казалось, продолжается тот сон. А еще ему хотелось сразу и в туалет, и курить. И тут он увидел в окне ребят-холостяков, с которыми вчера пил.
        Естественно, он тут же вылез на крыльцо с радостным воплем:
        - Мужики, наливай!
        И сквозанул мимо Бабы Клавы бочком-бочком. Да так быстро, что ей пришлось с сожалением осознать, что воспитательный момент упущен. И еще - что теперь лохматого монстра уже никто в их деревне не считает монстром.
        Размылся образ врага, замылился.
        Получалось, что все они - люди. А их межмировые отношения - это политика. Это было открытие из открытий.
        ***
        Примерно в это же время в другом мире тоже были совершены открытия. Только несколько иного толка.
        Шаман, устав ждать, когда вернется отряд Рыжего Буйвола, под шумок улизнул из племени. Достало его вконец, что вождь каждый раз, как попробует тех самых ягод, потом смотрит на него плотоядным взглядом. Как будто прикидывает, достаточно ли он мясист, чтобы его зажарить.
        Ибо духи молчат, на охоту никто не ходит. Скоро станет нечего жрать. У вождя на фоне нехватки мяса импотенция. И виноват в этом, конечно же, он, шаман. Потому что он упустил поэта, жертва так и не была принесена... и так далее и тому подобное.
        А шаман не зря столько думал. У него, между прочим, на нервной почве обострилась интуиция. И эта самая интуиция подсказывала, что выход где-то рядом. Ну и, может быть, уверенность основывалась на том, что он пару раз видел, как тихо и незаметно в лес по тайной тропке уходили женщины. Спустя какое-то время возвращались, и вид у них после этого был довольный. А сегодня по этой тайной тропке куда-то удалилась вторая жена вождя.
        Надо ли говорить, что шаман сделал правильные выводы и со всеми предосторожностями юркнул следом?
        Хе-хе. За ним бдительно и незаметно наблюдали глаза вождя.
        И стоило шаману раствориться в зарослях, вождь ломанулся следом. Потому что у вождя тоже была интуиция. Эта самая интуиция ему подсказывала, что нет дыма без огня!
        В общем, шаман, не подозревая, что за ним по пятам следует опасность, крался вперед по тропинке, вилявшей среди зарослей. И вдруг наткнулся на...
        Это был походный лагерь Рыжего Буйвола. Никто никого не преследовал, все просто отдыхали и, похоже, прекрасно проводили время! Тут были женщины, еда, веселящие ягоды. А сам Рыжий Буйвол, привалившись спиной к большому камню, возлежал в объятиях второй жены вождя, которая скармливала ему сочный кусок жареного мяса.
        - А!!! - других слов просто не было.
        Шаман аж подпрыгнул и застыл в раскорячку, увидев это возмутительное зрелище.
        Немая сцена.
        Но Рыжий Буйвол быстро сообразил и скомандовал:
        - Лови шамана! Он нас выдаст. Придется возвращаться в племя. Плохо!
        Естественно, никто не хотел возвращаться, поэтому вокруг шамана немедленно образовалась толпа. А он наконец сообразил, что попал и сейчас его, кажется, будут кончать, и попытался удрать. Но был схвачен.
        Именно в этот момент на поляну выкатил свои телеса разъяренный вождь.
        Увидел все это и издал набор звуков, который можно было бы перевести так:
        - Не ждали, мерзавцы?! Сейчас вам буду делать очень-очень плохо! А ты-ы-ыы, - он ткнул толстым пальцем в шамана. - Тебя я просто зажарю!
        И тут у шамана случилось откровение. Он вскинул руку и выдал:
        - Я слышал духов! Они забрали к себе поэта и теперь хотят другую жертву. Вождя!
        Еще одна немая сцена.
        Еще более впечатляющая и эмоциональная.
        - Ты что, спятил? - грозно уставился на шамана вождь. - Я вождь, меня в жертву нельзя.
        - Почему? - осведомился шаман, ведь это у него была должность незаменяемая, а у всех остальных - нет. - Можно выбрать нового вождя. Хорошо!
        Сейчас немая пауза просто достигла невиданного эмоционального накала. Кажется, где-то даже застучал тамтам. А потом все взорвалось криком:
        - Да! Хотим нового вождя! Хорошо! Да!!!
        Рыжий Буйвол выпятил грудь, потому что из присутствующих тут он был самый авторитетный. А вождь узрел, наконец, свою вторую жену.
        - Ты! - рявкнул вождь. - Быстро иди ко мне! Иначе - клянусь, тебе будет плохо!
        Она только фыркнула и презрительно покосилась на меховую набедренную повязку вождя:
        - Ты уметь плохо.
        И тут же, обняв за могучую талию Рыжего Буйвола, просияла:
        - Он уметь хорошо! Мы хотеть его! Хорошо! Да!!!
        ***
        В одно мгновение вождь познал, что женщины коварны и изменчивы, а зубы Гррахха ни при чем. Оказывается, они просто любят секс! Но еще более коварна и изменчива судьба! Увы, этот раунд в политической борьбе за власть он проиграл. Но. Но!.. Всегда есть следующий. И вот тогда! А еще он внезапно понял, что сейчас его с большой вероятностью принесут в жертву.
        В общем, так быстро вождь не бегал еще никогда.
        глава 12
        К тому моменту, когда Гриша с Ниной выбрались-таки из гостиницы, наступило уже восьмое число. И хорошо так наступило, близился конец дня. А поскольку им предстояло еще трястись в автобусе до райцентра, а потом еще от райцентра до города, то прибытие ожидалось утром следующего дня.
        И уж к этому времени новогодние каникулы должны были гарантированно закончиться. Нина собиралась зайти в загс, узнать, как продвигается ее заявление о разводе. А посещение бывших родственников она чисто инстинктивно откладывала на потом. Подозревала, что ничем хорошим это не закончится.
        В загсе... В общем, как и ожидалось, продвигалось все хорошо, но медленно. Нина расстроилась.
        - Как же быть, меня муж ждет.
        - Какой муж? - тетечка далеко за пенсионного возраста подняла наконец глаза от бумаг и взглянула на нее поверх очков. - Вы же разводитесь?
        - Ой, нет-нет, - Нина смутилась. - Развожусь я со старым мужем, а это жених мой. И вы понимаете...
        Как раз в ту минуту Гриша заглянул в кабинет. Бровями шевельнул - мол, ну что? У тетечки, как увидела его, очки малость сползли.
        - Этот, что ли, жених? - спросила шепотом.
        - Этот, - выдохнула Нина.
        - Какой мужи-и-ик... - сотрудница загса мечтательно закатила глаза. - Давно таких не видела... Вы, девушка, его одного не оставляйте в коридоре, а то уведут.
        - Я им уведу! - вырвалось у Нины само собой.
        - И это правильно, - одобрительно закивала тетка. - В наше время такого мужика найти все равно что живого динозавра встретить.
        - Э?..
        Тетка куда-то шлепнула печать и выдала:
        - Приходите после обеда, все подготовим.
        ***
        Тут вроде все решилось, как раз время осталось сходить за вещами. Но теперь же надо было наведаться к бывшим родственникам. Настроение у Нины испортилось. И туда идти ужасно не хотелось, и вещей жалко, она их честно заработала. А больше всего, конечно, было перед Гришей неудобно.
        Когда вошли в подъезд старой хрущевки, она сказала серьезно:
        - Гриш, ты подожди внизу. Я быстро.
        И упорхнула.
        Ну, остался мужик. Ходил внизу, мерил шагами описанный котами подъезд, а сердце не на месте. В конце концов плюнул на все и поднялся за Нинкой следом.
        ***
        А Нина остановилась перед дверью, вдохнула поглубже и нажала кнопку звонка. За дверью послышались шаги, засветился на миг глазок, а потом понеслось:
        - А! Явилась, детдомовка!
        Дверь открылась, на пороге, уперев руки в бока и пылая праведным гневом, стояла свекровь Анастасия Павловна. За ее широкой спиной слева золовка Ирочка, а справа стоял Витек и сверлил ее обвиняющим взглядом.
        - Носило где-то, а пришла проситься назад?!
        - Мама, не пускай ее, - верещала золовка Ирочка. - Может, она заразная!
        - Вот именно! Даже не думай в дом соваться, пока не принесешь справку из санэпидемстанции, что ты не заразная. И от гинеколога, что не беременная! И то я подумаю, пускать ли тебя на порог! Не позволю марать жилплощадь!
        - Да нужны вы мне сто лет! - не выдержала Нина. - Ухожу я от вас.
        - Что? - сразу осеклась свекровь, хватаясь за сердце. - Как это уходишь? Куда уходишь? А кто работать будет?
        - А вот так, работайте теперь сами. Замуж я выхожу. Вещи мои отдайте, и я уйду.
        Раздался хохот.
        - Да куда ты пойдешь? Милая-я-яя! Ты же детдомовка, кому ты нужна, кто тебя замуж-то возьмет?
        - Не ваше дело. Вещи мои отдайте.
        - Какие вещи? - грудью вперед поперла свекровь. - Нет здесь твоих вещей. Это все совместно нажитое имущество.
        В этот самый момент в дверях неожиданно возник Гриша. Анастасия Павловна тут же умолкла и уставилась на него. Потом, видимо, ступор прошел, на лице обозначилась работа мысли. Она вытолкнула вперед Ирочку и разулыбалась:
        - Здравствуйте. А вам кого?
        Рукалицо, просто рукалицо! У Нины не было слов.
        Григорий сурово глянул на ее бывшую родню и спросил:
        - Нина, помочь?
        - Нет, все в порядке, - она мотнула головой, умирая от досады. - Сейчас, вещи свои заберу и пойдем.
        Она готова была провалиться сквозь землю, зато внезапно подал голос Витек (из-за спины Анастасии Павловны, правда, не вышел):
        - А это еще кто?
        - Жених мой! - не выдержала Нина. - Сказала же, я развожусь!
        И тут Витек уставился на Гришу снизу вверх и писклявым голоском заявил:
        - А я не дам тебе развод!
        Ну это он зря. Потому что Гриша аккуратно отодвинул Нину в сторону, взял Витька за грудки и на вытянутой руке поднял над полом. Свекровь Анастасия Павловна попыталась было включить циркулярную пилу и визжать:
        - На помощь! Грабят!..
        Но на нее только глянули вертикальными зрачками, и завод у циркулярной пилы кончился. Они с Ирочкой без напоминаний ретировались и заперлись в туалете. А Гриша перевел взгляд на Витька, которого так и держал на вытянутой руке, и спросил:
        - Ты что-то сказал?
        Витек все понял правильно.
        - Я - нет.
        - Вот и хорошо. Вещи ее собери и вынеси, - проговорил Гриша, опуская его на пол. - Только без глупостей, понял?
        - П-понял.
        - А потом пойдешь с нами.
        Вот после этого бывший муж насторожился:
        - К-куда?
        - В загс. Свидетельство о разводе подписывать.
        Сперва глаза у Витька вытаращились, он слегка скис, но сразу вскинулся:
        - Ну и катись! У меня все равно другая! Избавлюсь от тебя и нормально женюсь наконец!
        Хотелось сказать - ты же только что не хотел давать мне развод? Но Нина только кивнула:
        - Ага. И с мамой познакомь ее обязательно.
        Потом они с Гришей ждали на улице. Он все ходил взад и вперед, утаптывал снег и возмущался:
        - Как ты с ними жила вообще? Это разве люди?! Настоящие Монстры!
        Спустя полчаса спустился Витек с двумя здоровыми баулами и, недовольно сопя, сообщил:
        - Здесь все.
        Так вдруг тошно стало на бывшего мужа смотреть. Нине подумалось, на что только два года жизни было потрачено. Но Гриша не дал ей удариться в рефлексию, глянул на Витька грозно:
        - Собрал? Молодец. Теперь в загс.
        В общем, через два часа Нина была уже свободной женщиной и даже уже ехала с женихом назад в Большие Овраги. Правда, дорога предстояла долгая, но это ведь не страшно, если вместе.
        А до старого Нового года (который по всем приметам и есть настоящий!) оставалось еще целых четыре дня.
        ***
        В другом мире жизнь текла своим чередом. И для кого-то она била ключом, а кое-кому выпало после многих лет процветания познать все тяготы жизни изгнанника.
        Всего лишь один неудачный поворот судьбы - и вождь, бывший глава могучего племени монстров, вынужден был скрываться. Ему приходилось постоянно переходить с места на место и самому (самому!) добывать себе пишу. А он давно уже забыл, каково это, охотиться.
        Да, когда-то давно он был охотник о-го-го, но сейчас его навыков хватило лишь на то, чтобы найти съедобные стебли гигантского лопуха. Он наелся этой отвратительной растительной пищи так, что у него вспучило живот, и уже собрался там же и заночевать. Но у него внезапно обнаружились конкуренты.
        Стадо здоровенных черных обезьян решило расположиться на этой же территории. А огромный самец с серебристой спиной вышел вперед и, стукнув себя в грудь, издал набор звуков, означавший: «Пошел отсюда, место наше».
        Вождь попытался отстоять свое право и, выпятив живот, ответил в тон:
        - Я первый сюда пришел.
        На что рослый самец показал огромные желтые клыки.
        Вождь не был дураком, он предпочел ретироваться. Но теперь ему вообще было нечего есть и негде спать. Он даже не мог пойти к заветной полянке и наесться там веселящих ягод!
        Бредя по лесу, вождь пришел к выводу, что жизнь несправедлива.
        Появиться в родном племени он не мог, его там сразу принесут в жертву. А стоило подумать, что на его седалищный камень, покрытый шкурами, уже пристроил свой зад Рыжий Буйвол, как у него от злости начинал дергаться глаз.
        Оставалось только найти могучее племя и податься к ним. Привлечь их на свою сторону. И вот тогда...
        Тогда он вернется в славе. Он покажет этим ублюдкам, что такое политик и истинный оратор! И да, его первый приказ будет - зажарить шамана. Но не сразу, прежде вождь собирался его пытать.
        ***
        А шаман в это время мыслил логически. И вот к вечеру, когда все племя собралось у костра, домыслил и систематизировал аргументацию. Тезисы выглядели так:
        1. Его должность единственная незаменяемая в племени.
        2. Он гениален, и его слово в итоге бывает решающим.
        (Как было в случае с вождем. Хе-хе. Тут шаман мог бы с гордостью сказать подобно другому иномирному гению: «Ай да шаман, ай да сукин сын!». Ибо он парой слов не просто устранил, а уничтожил опасного противника).
        3. Он единственный, кто удостоен чести говорить с духами.
        (Правда, к этим капризным созданиям у шамана был огромный счет, ибо они все время норовили утаить от него истину).
        Но. Если суммировать все эти три пункта, то получается, что давно уже следует объединить духовную и светскую власть в одних руках. И - да. Отсюда следовал простой и скромный вывод.
        Вождем племени должен стать он, шаман.
        Поднялся страшный ор. Полетели объедки.
        Неудивительно. На пути к достижению цели имелись препятствия в лице мускулистого Рыжего Буйвола, действующего вождя, и общественного мнения, в котором, к большому озлоблению шамана, главенствующую роль взяли на себя женщины.
        Так вот, женщины, эти цветы племени, в один голос заявили, что вождем может быть только могучий самец. Они кривили лица:
        - Ты совсем не уметь!
        При этом еще показывали пальцами нечто унизительно маленькое и категорично вскидывали ладони:
        - Нет-нет. Все плохо! Очень-очень. Плохо!
        И тут же дружно переводили взгляды на Рыжего Буйвола:
        - Он уметь хорошо! Да! Уметь хорошо - вождь. Хорошо!
        Действующий вождь, который успел за короткий срок доказать всему женскому населению, что «умеет хорошо», смотрел на шамана вполглаза и презрительно ухмылялся.
        Самое в этом обидное было то, что до того Рыжий Буйвол был просто изгоем, не смевшим в племени показаться. И вообще-то, стал вождем с его подачи. Но кто теперь об этом помнил?
        Мужское население тоже поддержало кандидатуру действующего вождя. По той простой причине, что ссориться с женщинами было себе дороже. К тому же Рыжий Буйвол был могуч, да и охотник неплохой. А шаман... Какой из шамана охотник? Только теоретически.
        В общем, племя, открыто глядя шаману в глаза, сказало:
        - Плохо!
        Ответ, конечно, был ошеломительный.
        Но шаман не был бы гениальным политиком, если бы и тут не увидел неожиданный выход из положения. Он оглядел женщин, вытянул вперед руку и выдал:
        - Соревнование. Кто победит, тот и будет вождем.
        Женщины замерли.
        Несколько секунд царило молчание. Потом женщины в один голос сказали:
        - Да. Мы согласны. Хорошо!
        Сразу после этого племя начало готовиться.
        Застучал тамтам.
        Все раскрашивались и размещались поближе к костру, где было организовано место для проведения соревнования. Женщины разбились на две команды и становились в очередь, чтобы принять участие в судействе.
        Рыжий Буйвол поигрывал мускулами.
        Наконец все было готово.
        Тамтам залился мелкой дробью предвкушения...
        ***
        Политика - мощный инструмент в умелых руках. Но это в теории. А сейчас надо было доказать на практике. И вот с этим у шамана могли возникнуть сложности. Потому что дело примерно так и обстояло, как показывали своими уничижительными жестами женщины, И надеяться тут можно было разве что на чудо.
        Шаман решил заручиться поддержкой духов.
        Поскольку прямо сейчас начать строить дольмен означало потерять стратегическое преимущество, шаман решил пойти на эксперимент. Но не на глазах же у всего племени!
        Обращение к духам - таинство, оно требовало уединения.
        И вот, пока все племя собралось у костра и раскрашивалось, готовясь наблюдать поединок мужской силы под грохот тамтамов, шаман решил ненадолго удалиться в джунгли. И там, оставшись наедине с духами, пригрозить им, что если эти лживые и коварные создания не помогут ему стать вождем, то - все. Больше им не будет ничего. Ни одной жертвы. Никогда. Пусть кукуют. Мир забудет о них. Уж он-то, шаман, постарается.
        Мысли выстреливали и разгорались в сознании, подобно искрам гигантского костра. Он двигался по ночному лесу хаотично, ибо сейчас его вело наитие. И совершенно случайно напоролся на старого вождя.
        В первый момент произошла немая сцена.
        Оба замерли, уставившись друг на друга. Однако вождь быстро пришел в себя. Ударил себя кулаком в грудь и воспроизвел дикий набор звуков, означавший: «Все, шаман, ты попал! Сейчас я буду тебе делать очень-очень плохо! Ты даже не представляешь как!»
        И с ревом бросился на шамана. Никак не ожидавший от подлых духов такой подставы, шаман тоже наконец очнулся и рванул от него через заросли. Но вождь никак не отставал, ибо был голоден и страшно зол.
        В общем, так быстро шаман не бегал еще никогда.
        ***
        Между тем, в племени монстров ждали начала соревнования. А начало откладывалось.
        Один из кандидатов на должность вождя куда-то бесследно исчез. В конце концов, это уже было неуважение к племени. Действующий вождь Рыжий Буйвол, которому надоело ждать, сказал:
        - Все. Шаман нет - плохо! Кто не успел, тот опоздал. Соревнование отменяется.
        Мужское население активно поддержало его криками:
        - Хорошо! Да!!!
        Потому что, вообще-то, никто не любил шамана.
        Зато женщины надулись и сидели с каменными лицами. Им вместо обещанного секс-марафона, в котором собирались принять участие даже самые почтенные дамы преклонного возраста (все-таки вождя выбирали, а не просто так), ничего не досталось. Женщины (особенно те, кто постарше) сказали:
        - Плохо!
        Но этот вопрос был решаемый. Увидев, к чему все клонится, Рыжий Буйвол сделал верный политический ход и подключил к делу шестерых своих оруженосцев. К утру в племени вообще недовольных не осталось.
        ***
        Если в племени ночь прошла весело, то у шамана - не очень. Он всю ночь носился как угорелый по каким-то зарослям, а за ним гнался вождь, выкрикивая страшные угрозы, от которых стыла кровь. Но, кажется, под утро ему таки удалось оторваться. Что было дальше, шаман почти не помнил, потому что валился с ног от усталости.
        А утром он обнаружил себя спящим под кустом в незнакомом месте.
        Это было каменистое плато, заросшее травой и кустарниками, а чуть в отдалении он видел скальный склон. И там множество пещер. Перед той пещерой, что побольше, валялись обглоданные кости.
        У него случилось гениальное озарение. Шаман сразу понял, что именно здесь и живет то самое могучее племя!
        И тут же созрел план. Он направился туда, просить политического убежища.
        Подходил осторожно, чтобы не напороться на дозорных. И на всякий случай в знак мирных намерений размахивал куском набедренной повязки, которую насадил на палку. Однако дозорных ему не встретилось, следов костра тоже, и вообще, кроме дикой вони и обглоданных костей, ничего больше не напоминало о том, что это жилье. Шаман решил - мало ли у кого какие недостатки, и с замиранием сердца ступил под своды. В конце концов, ему было чем гордиться, он первый должен был выйти с могучим племенем на контакт.
        Свою ошибку он осознал, когда напоролся на дремавшего в глубине огромного пещерного льва. Шаман хотел было повернуть обратно, но тут совершенно случайно наступил на лежавшую на полу пещеры кость. Кость хрустнула, лев открыл глаза.
        Шаман застыл в ступоре и выронил палку, а лев изобразил плотоядную улыбку...
        И надо же было, чтобы в этот момент в пещеру влетел вождь и с разбегу врезался в шамана сзади. В результате они оба с воплями ломанулись на льва. Лев тут же вскочил с места, улыбка его стала еще шире и плотояднее. А до вождя, кажется, дошло, что дело плохо пахнет. Он резко развернулся и побежал прочь, а шаман рядом.
        Перед ними уже маячил широкий выход из пещеры, еще немного поднажать, но сзади слышались все убыстряющиеся скачки льва. Шаман от страха прикрыл глаза и вспомнил всех духов сразу...
        И тут случилось нечто непредвиденное и невероятное.
        глава 13
        В Большие овраги Гриша с Ниной из своей поездки в город вернулись аккурат под Новый год. В смысле, старый, который настоящий.
        И так повезло, что в Кушках в этот момент как раз находился Игнат на гусеничном тракторе. В общем, Гриша сел за руль, домчали с ветерком. Это раньше Нине казалось, что колдобины и ухабы? Сейчас ей казалось, что они стрелой летят!
        А в деревне по этому случаю была двойная радость.
        Во-первых, Игнат был отправлен в Кушки, чтобы привезти мандарины и зеленый горошек для праздничного стола (в основном за выпивкой, конечно, но кто ж сознается). А во-вторых - встречали новую молодую пару. Нина теперь была официальной невестой Григория (заявление они в райцентре успели подать, перед финальным рывком в Кушки).
        И это дело надо было обмыть.
        Опять была в клубе дискотека, народ веселился, Никитка жег частушки. А потом всей деревней провожали молодых - Нина к Григорию переезжала. Стешка, Игнатова жена, расчувствовалась, уволокла потом мужика в дом и... Тоже устроила ему небо в алмазах.
        В общем, на старый Новый год погуляли знатно.
        На следующий день координационный совет принял решение выдвинуться в родной мир.
        - Людьми пойдем. Прямо так, - заявил староста.
        - Нет, - погодите, сказал Гриша. - Мы пойдем людьми - это хорошо. Но там еще есть наши братья Грраххи... тьфу, другие виды динозавров. Надо монстров убедить, что нельзя охотиться на Грра... кхм. На нас.
        Оглядел всех и сказал:
        - Я пойду с ключом, в истинном виде, тиранозавром. А вы будете страховать.
        - Нет, - сказала Нина. - Тиранозавром пойду я. В конце концов, они решили пойти тиранозаврами вместе.
        Выдвигались группой в десять человек. В смысле, два тиранозавра, семь членов координационного совета и монстр Никитка - переводчиком.
        Уже перед самой портальной камерой вспомнили про тамошних насекомых. И решили захватить с собой дихлофос.
        Но главный упор был сделан на внешние эффекты. Судя по рассказам Никитки, общество монстров находилось на той стадии культурного развития, когда блестящие предметы и стеклянные бусы могут оказаться лучшим оружием, чем огнестрельное оружие. Да и, честно говоря, не хотелось на монстров с автоматами. Менталитет-то у народа выработался русский. Дружба народов, млин. Хотя видеть в монстрах братский народ спервоначалу было непросто. Но юный поэт-монстр, живой и вполне человеческий Никитка, в общем-то, и помог решить проблему.
        Не надо огнем и мечом, если можно самогоном и стеклянными бусами.
        Так вот. Самогон и бусы были заготовлены в колоссальных количествах. А еще самодельные, начищенные до зеркального блеска шлемы и доспехи. От блестящих шлемов Никитка как эксперт приходил в ритуальное возбуждение, особенно когда представлял в уме реакцию шамана.
        ***
        Через портал проходили чисто, потом группой, не разбредаясь, прошли всю балку и выбрались наружу. А оттуда на плато и дальше. Гриша уже объяснил всем про главный ориентир - огромные лосиные рога.
        В родном мире как раз было раннее утро.
        ***
        Что бывает, когда два кабинетных политика внезапно оказываются на поле боя? Непосредственно в театре боевых действий. Перед лицом превосходящих сил врага. Совершенно беззащитные.
        Правильно, два кабинетных политика будут думать только о том, как бы унести ноги. Примерно так сейчас и думал вождь, молча и очень быстро перебирая ногами, потому что пещерный гнался за ними по пятам.
        В случае с шаманом мысли были разнообразнее, он при этом усиленно взывал к духам и вспоминал все свои прегрешения. И как грозил духам расправой, если они не помогут ему стать вождем, и как называл их лживыми и коварными созданиями. Он брал все эти слова обратно! Сейчас шаман готов был обещать духам что угодно, любые жертвы. Лишь бы те послали спасение.
        И вот в последний момент, когда лев клацнул зубами и оторвал кусок от набедренной повязки шамана, духи его услышали.
        Спасение пришло, но несколько неожиданное и своеобразное.
        Вождь внезапно узрел духов.
        На них были такие... сияющие на солнце головные и набедренные повязки... А еще с ними были два Гррахха. Самец и самка. И между Грраххами стоял улыбающийся во весь рот красиво раскрашенный поэт.
        Шаман застыл, так и не донеся ногу до земли. Вождь тоже замер, как будто со стеной столкнулся. А пещерный лев, который уже почти настиг их, внезапно издал странный звук и убежал обратно.
        Но они-то с вождем остались.
        А немая сцена продолжалась.
        Теперь уже шаман не был так уверен, что это именно спасение. Его смущал улыбающийся поэт. С одной стороны, это как бы подтверждало его гениальную прозорливость, ведь это он объявил, что поэта забрали к себе духи. С другой - а насколько теперь поэт мог считаться живым? Но гораздо больше смущали шамана Грраххи, стоявшие рядом с духами. Это никакими логическими заключениями нельзя было объяснить.
        И вдруг эта два Гррахха двинулись к ним.
        ***
        - Помрут, - проговорил Гриша, глядя на уставившихся на них в диком ужасе монстров.
        - Не помрут, - сказала Нина. - Не успеют.
        И отмахнула короткой лапкой своим, мол, включайте.
        Ну да, они дома сделали запись на старом кассетном магнитофоне. Речь на чистом монстровском была подготовлена с помощью поэта Микитки, читал староста Ефимыч. Читал с выражением, поэт сказал - похоже. Сейчас самое время было ее включать. И...
        Нажали на воспроизведение, а Гриша разинул пасть.
        ***
        Вождь с трудом подавил приступ медвежьей болезни и уже готов был рвануть вслед за пещерным львом, но шаман крепко вцепился в него и застыл столбиком. Вырваться не удалось.
        Тогда вождь сделал единственную вещь из всех возможных в данной ситуации. Он спрятался за широкую спину шамана. В конце концов, это он накликал сюда духов (или Грраххов), вот пусть его первым съедят.
        И вдруг он услышал:
        - Мы хотеть говорить с вождем!
        Хммм? Вождь был прежде всего политиком. Он тут же задвинул шамана за спину и выдал набор звуков, означавший:
        - Великий вождь могучего племени я!
        ***
        Это был первый в истории двух миров Контакт.
        - Что он говорит? - вполголоса спросил Ефимыч у стоявшего рядом красивого Никитки, наряженного в блестящий шлем и раскрашенного фломастерами во все цвета радуги.
        - Он вождь, - сказал поэт.
        - Не врет? - покосился на него Ефимыч.
        - Не-а, - Никитка улыбался до ушей.
        - Тогда озвучь им наши тезисы. И скажи, что если они по-хорошему не примут то, что мы им предлагаем, будет очень плохо.
        - Пониль - кивнул поэт.
        И изобразил комбинацию звуков, подкрепленных жестикуляцией, на которую оба монстра отреагировали вполне адекватно. Ибо «Хорошо» и «Плохо» были в языке монстров основополагающие понятия.
        Дальше пошли тезисы.
        1) Грраххи братья духов, на них охотиться нельзя.
        Иначе духи будут делать очень плохо, Никитка даже показал как.
        2) Жертвы приносить духам не надо, они людей не едят.
        Вот этот вопрос был животрепещущий. Потому что шаман встал в оппозицию, а вождя все устраивало. Решение было посередине. «Духи» посовещались между собой и согласились на подношения.
        Подношения в виде рогов, шкур и сушеных фруктов и трав (дальше, когда будет лучше изучен рынок, список может расширяться) должны будут доставляться сюда и складироваться в...
        Вот прямо здесь, на плато, у логова пещерного льва.
        А духи, в свою очередь, могу поставлять такие статусные вещи, как блестящие шлемы и весьма интересные набедренные повязки (возможно внесение изменений и дополнений по ситуации).
        Вождь, которому обещали за содействие блестящий шлем, сказал: «Хорошо» и высказался за.
        Пещерный лев был против, но его никто не спрашивал. Шаман тоже был против, но по другой причине, и потому промолчал.
        Консенсус по основным вопросам был достигнут, но теперь еще надо было идти в племя и повторить все это там.
        ***
        Конечно, демонстрация была впечатляющей. И тезисы приняли сразу.
        Но. Произошла некоторая заминка.
        Рыжий Буйвол отказался сдавать пост вождя. Ор поднялся страшный, женщины (которые были за нового вождя) тыкали в старого вождя пальцами и кричали:
        - Ты - плохо! Он - хорошо!
        Мужчины тоже были за нового вождя, но в основном помалкивали.
        - Что будем делать? - спросил своих Ефимыч.
        - К женщинам прислушаться надо, - проговорила баба Клава. - Пусть этот лохматый качок остается вождем, раз он так девушкам нравится. А того пузатого хмыря назначим ответственным по заготовкам.
        С некоторым скрипом и последующими прениями, но назначение старого вождя на новый пост прошло удачно.
        А теперь осталось самое главное - бусы и огненная вода! Ах, разноцветные стеклянные бусы, они были куда прекраснее зубов Гррахха. А огненная вода и прочие мелкие ништячки, типа консервированного зеленого горошка, шпрот и майонеза пошли на ура.
        Народ пошел раскрашиваться, загрохотали там-тамы, начался праздник!
        Но прежде, разумеется, речь. Без речи нельзя.
        - Сегодня наступил Новый год, Новая эра в жизни двух миров! - говорил староста Ефимыч (а Никитка переводил, как положено, с танцами и жестикуляцией).
        - Хорошо! - вырвался общий вздох. - Да!!!
        ***
        К тому моменту, когда гостям пора было уходить, вождь Рыжий Буйвол клялся, что Грраххи и люди - братья. И что отныне ни один Гррахх не пострадает
        Племя сказало:
        - Хорошо!
        Старого вождя, успевшего проникнуться значимостью своей новой должности, тоже все устраивало. Не устраивало создавшееся положение вещей только шамана. Он сказал:
        - Плохо!
        В него немедленно полетели объедки, а женщины дружно показали на него пальцами:
        - Еще раз заикнешься про соревнование, несчастный обманщик, и тебе будет плохо по-настоящему!
        Обиженный шаман пригладил свою невероятно грязную лохматую гриву и, встав в гордую позу заявил:
        - Я шаман. Я всегда говорил с духами. Почему духи выбрали этого недостойного поэта? Духи должны забрать меня!
        - Что он говорит? - Гррахх Григорий покосился на переводчика.
        Когда стало ясно, чего шаман хочет, ему сказали:
        - Ах, это? Заберем без проблем, - а староста повернулся к Никитке и добавил: - Под твою ответственность.
        Вот когда поэт расцвел плотоядной улыбкой и на чистом русском проговорил:
        - Ну все, шаман, теперь ты попал.
        ***
        Три года спустя...
        эпилог
        За три года произошло столько всего.
        Но надо обо всем по порядку.
        ***
        У Гриши с Ниной замечательно все наладилось. У них теперь пополнение в семье, сыну Ярику уже два года. Ходят регулярно в родной мир (иногда даже с ключом), хотя уже так и не скажешь, какой из миров родной. Занимаются развитием контактов с монстрами.
        И вот тут обнаружилось очень много интересного.
        ***
        Оказалось, что прогресс, если он внезапно вклинивается в жизнь общества, может дать такой толчок развитию, что расстояние в сотни тысяч лет, преодолевается всего за три года.
        В общем, теперь в племени монстров такая атрибутика продвинутой жизни, как солнцезащитные очки, кроссовки, а также шорты и жилеты из «цифры» стала совершенно обыденной. Кроме того, в обиход вошли моющие средства и расчески. И даже одноразовые приборы для бритья. Так что возникший внезапно посреди леса прекрасный образчик мужественности уже никого не удивлял.
        А женщины носили бюстгальтеры. Это было ново, интересно и возбуждало фантазию. Пользовались маслом для загара и наводили несмываемый макияж при помощи фломастеров.
        В общем, племя росло в культурном плане и вовсю осваивало новые технологии, а связи с «другим» миром, откуда к ним попадали духи, упрочились настолько, что между мирами теперь процветал тот самый взаимовыгодный обмен, который в цивилизованном обществе принято называть торговлей.
        На плато возле логова пещерного льва сам собой возник стихийный рынок.
        ***
        Сам пещерный лев, часть логова которого экспроприировали под склад готовой продукции, теперь разжирел и лоснился от безделья. Поскольку ему выпала почетная миссия сторожить весь складированный там товар, лев был не дурак, сразу потребовал себе компенсацию за моральный ущерб. Охотиться теперь ему было не нужно, его и так кормили, и вообще, лев неплохо смыслил в коммерции.
        Как оказалось, бывший вождь тоже неплохо смыслил в коммерции, потому что сразу сообразил, что должность переводчика при персоне пещерного льва (с которым она сразу договорились о сотрудничестве) тоже может быть весьма прибыльной и почетной. Теперь вождь носил армейский ремень и огромной бляхой и ослепительно блестевший на солнце шлем из алюминиевого ведерка.
        Раз в день он, важно выпятив живот, становился у входа в логово пещерного льва и подавал знак. Лев, дремавший на солнышке, разевал пасть и издавал сытый утробный рык. На этом их работа считалась законченной.
        ***
        Местные Грраххи (в смысле, уцелевшие динозавры), согласно последней конвенции, считались теперь дружественной цивилизацией и смогли наконец спокойно проживать в своей части леса. На них больше никто не охотился.
        ***
        А в Больших оврагах...
        Про это тоже надо по порядку.
        Сначала, когда только вернулись с того достопамятного и судьбоносного контакта двух миров и цивилизаций, народ, естественно, хотел продолжения праздника. Новый год же!
        Для шамана это был сплошной день ужасов, вернее, ночь.
        Началось с того, что его из странной, но, в общем, пригодной для жилья пещеры, вытолкнули наружу. А там...
        Там было все бело и адски холодно! Не такого ожидал шаман от мира духов! Ему даже стало казаться, что отправиться сюда было фатальной ошибкой. Он пытался спастись бегством, но кусачий белый холод был повсюду. Тогда он припустил быстрее и понесся как ветер, казалось, еще немного, и он оторвется от земли. И тут его в полете настигла метла.
        - Куда попер? - над ним, распростертым на холодном снегу, с изуверской улыбкой склонился поэт и провещал: - Сначала баня!
        В общем, попал шаман конкретно.
        Но понял это не сразу. Когда его запихнули в парилку, это живо напомнило ему хорошо знакомый дольмен, только гораздо больших масштабов. И это было плохо! Но дальше было еще ужаснее. Нет, травку ему не дали, грибов тоже. С него стащили набедренную повязку и начали лупить какими-то ветками, а потом окатили горячей водой. Но самый апофеоз кошмара случился, когда его вытолкали наружу и стали растирать снегом.
        Как он кричал и вырывался... Но тщетно, экзекуция была проведена до конца.
        Неделю потом шаман нервно вздрагивал.
        А через неделю баня повторилась. И потом еще. В итоге шаман пришел к выводу, что он садомазохист, потому что ему даже начало нравиться. А мир духов неожиданно начал открываться с иной стороны. И...
        Он обнаружил в лесу и окраины деревни знакомые грибы.
        С тех пор жизнь у шамана практически наладилась.
        ***
        Что до поэта Никитки, то он, что называется, пошел в мир. Как освоился, пообтесался и нахватался знаний, необходимых для жизни (типа обязательной утренней чистки зубов и пользования гаджетами), сразу перебрался сначала в Кушки, оттуда в райцентр. А там в райцентре женился и устроился работать тамадой на свадьбах и других мероприятиях. Подумывает перебраться в столицу области.
        Шоумен. Его теперь не узнать.
        Но по праздникам Никитка обязательно приезжает в Большие овраги. И на дискотеку раскрашивается и жжет частушки.
        P.S. О важности контакта в развитии разных цивилизаций
        И все это время не утихали споры о том, какая именно фаза была первичной. И какой из миров можно считать родиной. Ибо уже рассматривались и теории исхода, и репатриации. В конце концов, нельзя было не признать, что развитие в параллельных мирах идет по спирали. И это диалектика. Главное, не запутаться в витках.
        Поэтому, учитывая произошедшие после контакта перемены к лучшему в обоих мирах, координационный совет пришел к выводу, что можно развить и закрепить положительный опыт. Взвесили все за и против, Нина разрабатывала методику, Григорий на себе ее опробовал.
        В конце концов, на эксперимент дали добро.
        И вот, еще год спустя после первого контакта в наш мир по обмену выдвинулась группа монстров. На календаре было тринадцатое января.
        Но это уже совсем другая история.