Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ДЕЖЗИК / Каримова Лука / Валентор : " №01 Королевская Игла " - читать онлайн

Сохранить .
Королевская игла Лука Каримова
        Валентор #1
        Нелегко быть одной из шести принцесс в королевстве, где женщинам не позволено постигать науки, быть наравне с мужчинами, а магически одаренные дети - плевок в сторону общества! Тем более если такие родились у короля. Оталия не выбирала уготованной ей участи и решила изменить судьбу, если бы не помешал чародей. Похититель принес ее в свой замок, но что если золотая клетка сменилась вовсе не заключением, а желанной свободой? Какие планы у циничного чародея на счет пленницы и не зря ли он выбрал именно ее...
        Королевская игла
        Глава 1
        Эта история произошла давным-давно[1], когда королевство Валентор было совсем маленьким, задолго до того, как король-оборотень занял трон.
        В те времена люди уважали силу природы, но боялись магии. Правил король Альрик, и было у него шесть дочерей от трех разных королев.
        Женщинам в Валенторе не только не позволяли постигать науки, но и считали, что единственное, для чего они предназначены - услаждать мужской взор и дарить миру новую жизнь. Неугодных же, вздумавших перечить, ссылали в монастырь к морю, в тогда еще небольшую деревеньку Перлия.
        Дочери короля вели смиренный образ жизни, ни в чем не перечили отцу. Им полагалось уметь читать, писать, рукодельничать, знать этикет, танцевать и ждать, когда их выдадут замуж за того, на кого укажет отец.
        Но среди сестер нашлась смутьянка. Знали королевские ученые, какой любознательной была принцесса Оталия - средняя дочь короля, как стремилась она к знаниям, не желая прозябать в безграмотности и неведении. В ту пору ей минуло восемнадцать, и ее ждал брак с принцем из небольшого королевства за горами. Отец давно все решил, и до отъезда дочери оставалось несколько дней.
        Принцесса знала, что в замке мужа ее привольной жизни наступит конец. Больше не будет ночных бдений в библиотеке, тайных занятий в преподавательской башне, куда она стала наведываться с семи лет. Преподаватели боялись, что если король прознает об увлечениях дочери, не сносить им головы, но Оталия щедро платила им за молчание, отдавая почти все свои драгоценности ради знаний.
        В отличие от сестер, особенно старших, блеск камней, золота и серебра был ей чужд. Дорогие ткани для платьев также не вызывали восторга. Оталия не нуждалась каждый месяц в новых нарядах и предпочитала избегать внимания молодых людей.
        Каждая из сестер делила комнату с другой, и в соседках у Оты была Одетт. Обе они были дочерями второй жены короля, но женщина умерла при родах, и сейчас трон занимала третья супруга, мать Лины и Эсти, самых младших детей Его Величества десяти и одиннадцати лет. Королева была заботлива и добра к дочерям от предыдущего брака, но подарить мужу сына также не смогла. Первая супруга короля умерла от болезни, оставив после себя самых старших дочерей: черноволосую Алиду и сероглазую Алану. Алида отличалась несколько склочным характером и придирчивостью в выборе жениха. Алана была менее неприятна, но меркантильна, и знала обо всех слухах, которые ходили при дворе. Вечерами, сидя у камина, Алана делилась некоторыми из них с сестрами. Алида пропускала ее слова мимо ушей, а скромница Одетт отсылала младших, чтобы те не наслушались непотребных для детских ушей историй. Сама она с жадностью внимала, чем же закончилась очередная любовная драма между придворными. Одетт питала слабость к романтике и мечтала не то чтобы о принце на белом коне, а просто о том, что кто-нибудь захватит ее сердце в плен страстей. Но
отец также позаботился и о ее судьбе, выбрав одного из своих лордов. То был мужчина в возрасте, благородный, умный и начитанный, с прекрасными земельными участками, приносившими ему высокий доход. Не скупясь, он вкладывал деньги в армию Его Величества.
        По мнению дочерей, отец был расчетливым человеком, считавшим их пешками в его большой игре. Он хотел выдать замуж и двух старших, но Алида оказалась еще той скандалисткой, Алана - жуткой сплетницей, и ни один мудрый мужчина, даже доплати ему король, не желал брать их в жены. Лина и Эсти были еще слишком малы, а вот Оталию он, по своему мнению, пристроил весьма удачно. Альрик не ведал, что дочь, как никто другой, против этого брака. Как, впрочем, и всего, что касалось участи других женщин Валентора.
        Оталия мечтала о свободе, а не смене одной золотой клетки на другую. И у нее уже был план побега, осталось… дождаться ночи перед приездом жениха и покинуть стены ненавистного дворца. Принцесса задыхалась в собственном доме и с печалью понимала, что лишь она одна это испытывает. Младшие все дни напролет играли, учиться им совсем не хотелось. Старшая мечтала о выгодном браке и, быть может, о чем-то еще, вторая развлекалась сплетнями и интригами, а Одетт, любимая сестра Оталии… хотела выйти замуж по любви. Но боялась идти против отца. Она не была такой смелой, как Ота, но отличалась всеми присущими для будущей королевы качествами. Разве что… не было в ней ни зависти, ни жестокости, ни жажды власти, как у Алиды. Одетт не могла за себя постоять, и Оталия взяла над ней шефство. Только любимая сестра знала, где по ночам пропадает Ота, и хранила это в секрете, прикрывая её и прося взамен, чтобы та приносила ей книги о любви. Отец считал их бесполезным чтивом и библиотеку держал под замком - только мужчинам разрешалось туда входить.
        Но это была бы не Оталия, если бы не порадовала сестру новым произведением, не зачитала бы ей при свете луны стихотворения, не заставила бы воображение перенестись в сказочный мир благородных рыцарей, прекрасных дам, запертых в башнях и спасенных во имя любви.
        Если у Оты заканчивались драгоценности для оплаты обучения, Одетт отдавала ей свои, обшивала старые наряды сестры, чтобы никто не заметил их изношенность, словом, помогала, чем могла.
        Однажды жарким днем в конце лета сестры гуляли на лугу у журчащего ручья. Младшие играли в бадминтон, старшие лежали на покрывале, подставив лицо солнцу и наслаждаясь его теплом, Одетт вышивала, а Оталия читала книгу.
        Вдруг вихрь пронесся над землей, небо потемнело. Девушки испуганно заозирались. Прогремел гром - младшие вскрикнули и, словно цыплята в желтых платьицах, сбежались к пышным юбкам Одетт.
        Оталия нахмурилась, вглядываясь в почерневшие тучи. Вот-вот мог начаться дождь.
        - Ах, что за погода? Только ведь было солнце! - вскричала Алида, хлопнув ладонью по покрывалу. - Только дождя нам и не хватало, - она выдернула край своей юбки из-под сидевшей Аланы, на что та обиженно надула губы. - Собирайтесь, возвращаемся! - скомандовала старшая
        Одетт собрала вещи в корзинку с рукоделием и помогла Оталии сложить покрывало. Эсти и Лина прижимали ракетки к груди и не отходили от старших сестер ни на шаг.
        По пути к дому их настиг дождь; под мостом обычно спокойная река бурлила и плескалась.
        Принцессы быстро перебежали мост и укрылись под раскидистым дубом. Отставшая от сестер Одетт с криком упала на колени - каблук туфельки застрял в щели между досок.
        - Вот неуклюжая, - не удержалась от колкости Алида. - Алана, пойди помоги этой неумехе.
        - Вот еще! Я вся промокну, а на мне новое платье, сама иди! - Алана смахнула челку со лба и сложила руки на пышной груди.
        - Подержи-ка, - Оталия вручила Эсти одеяло и побежала к сестре.
        - Ота, мое рукоделие, - всплакнула Одетт. Собственный промокший вид ничуть ее не волновал.
        - Потом высушим, давай помогу, - Ота наклонилась. Но каблук прочно застрял в щели и никак не хотел вытаскиваться. - Проклятье…
        - Оталия! - зашипела Одетт. - Девушке нельзя так выражаться.
        - А стоять с грязными мокрыми чулками можно? - с усмешкой парировала Ота, разглядывая до этого белые, а теперь с расплывшимися пятнами глины чулочки.
        Одетт поджала пальчики и залилась румянцем.
        Наконец-то злополучная туфелька выскользнула, и Ота помогла сестре обуться. Ветер бросил им в лица брызги дождя - и Одетт потерла глаза. Но тут ее зрачки расширились, рот раскрылся в немом крике, и она выбросила руку вперед. Словно ураган пронесся вокруг замка, сорвав несколько флагов и унеся их вдаль, а на Оталию и Одетту налетел огромный ворон: от размаха его могучих крыльев кроны деревьев заколыхались.
        Оталия с криком оттолкнула сестру и почувствовала, как на ее животе сомкнулись острые когти птицы. Мост стал отдаляться, стены замка расплываться, а крики сестер превратились в едва уловимый писк, заглушенный плотными темными облаками.
        Ворон уносил ее все дальше и дальше, а куда, Оталия не знала. В сознании билась лишь одна мысль: она спасла сестру.
        Стараясь не терять сознания и делая глубокие вдохи холодного воздуха, принцесса попыталась что-нибудь разглядеть. Безуспешно. Одни облака сменялись другими, и она не заметила, как потеряла сознание.
        Что-то резко дернуло, и, вскрикнув, девушка очнулась. Она лежала на холодном каменном полу, а перед ней, укрытый черным плащом и тенью, стоял некто. За плечами незнакомца возвышалась башня. Мужчина толкнул массивную дверь и протянул Оталии руку. Подобрав подол платья и слегка пошатываясь, принцесса поднялась и осознала, что стоит на отвесной стене замка. Их окружал плотный туман, и Ота ничего не могла разглядеть.
        - Кто вы? Почему вы меня похитили? - дрожащим от холода голосом спросила она, но вместо ответа ее втолкнули в башню и закрыли дверь. Девушка не услышала щелчка, но, потянув дверь за кольцо, поняла - заперли.
        Сквозь стекла-мозаики по обеим сторонам башни проникал тусклый свет луны, вышедшей из-за облаков. Но его хватило, чтобы Оталия смогла разглядеть свою клетку. Серые каменные стены уходили вверх к черной дыре потолка. «Помещение больше, чем наша с Одетт комната, и такие же широкие подоконники». Под тяжелым алым балдахином стояла огромная кровать из темного дерева. Давно нечищеный ковер устилала осенняя листва, с мебели свисали белесые клочья паутины, а в углах лежали комки пыли. Канделябры с каплями воска пустовали без свечей, а камин давным-давно не разжигали, судя по количеству золы.
        «Я мечтала сбежать - и вот я здесь», - Оталия тяжело вздохнула и тут же чихнула. Этот звук эхом разнесся по башне, исчезнув где-то под потолком.
        - Хорошо, что нет мышей…
        Ота всегда отличалась рассудительностью. На ее месте Алида бы закатила скандал, а Одетт от страха ударилась бы в панику.
        Принцесса обошла помещение, обнаружив за кроватью узкую дверь в уборную. Привычную раковину заменяла чаша в стене, очень похожая на кропильницу[2] в старинном соборе, где венчали отца с мачехой. Из крана текла тонкая струйка, а с краю стояла серебряная пиала. Оталия отвинтила ручку в виде листика - и поток усилился. Она умылась прохладной водой и утолила жажду. Полотенца здесь не было, но на полках стояли мутные, скрытые паутиной пузырьки. Промокнув лицо нижней юбкой, принцесса продолжила изучать свою «тюрьму». О планах похитителя она ничего не знала и предпочитала не думать, чтобы не растревожить богатую фантазию.
        В двустворчатом шкафу девушка обнаружила пыльное постельное белье и старинную одежду, которую носили в такие давние времена, когда о водопроводе не было и речи. Ящики массивного стола оказались закрыты на ключ, но небольшой книжный стеллаж был не заперт и, к радости принцессы, полон книг, бумаги и письменных принадлежностей, среди которых она нашла несколько грифельных карандашей. Прижав находки к груди, Ота прошептала:
        - Спасибо и на этом, будет чем заняться.
        Спать ей не хотелось, вода утолила голод, а неизвестность будоражила любопытство. Перетащив несколько огромных подушек и длинное покрывало на один из подоконников, Ота принялась рисовать и продолжала до тех пор, пока у нее не заболели глаза, и она не уснула с зажатым в руке карандашом. Сквозняк смахнул лист, и тот плавно опустился на пол.
        От стены отделилась тень, подхватив рисунок и разглядывая огромного угольно-черного ворона, несущего в когтях девушку. Ее руки были раскинуты в стороны, подобно крыльям, она не боялась… Тот, кто смотрел на рисунок, не видел печати страха на изображенном лице.
        Свернувшись калачиком, принцесса крепко спала, ее рыжие волосы рассыпались по бархату подушки, едва касаясь пола. В лунном свете бледная кожа сияла. От дуновения сквозняка длинные ресницы дрогнули, но девушка не проснулась.
        Тень взмахнула рукой, и на женское плечо лег край пледа, укрыв ее от холода.
        ***
        Оталия очнулась на подоконнике и удивленно захлопала глазами. Кто-то заботливо укрыл ее пледом. Она вздрогнула от волнения и тут же успокоилась. «Раз меня не тронули, значит, нечего переживать», - стиснув покрывало, девушка решила перебраться в постель. Грифельный карандаш и бумагу она вернула на стол, но рисунка так и не нашла. Догадка закралась ей в голову, а губы тронула едва заметная улыбка. «Возможно, это очередная тайна, которую мне предстоит разгадать».
        Она забралась на мягкий матрас и вдруг услышала странный гудящий звук. Выудив нечто из-под подушки, девушка усмехнулась - это оказалась лютня[3].
        - Кто же тебя сюда спрятал? - она провела пальцами по струнам, и те издали знакомую мелодию. Оталии сразу стало легче на душе. В полумраке струны блестели, словно лунный свет играл на них, а не ее пальцы.
        Выводя мелодию, принцесса стала напевать. Вначале едва слышно, но с каждой минутой ее голос набирал силу и уже звучал на всю башню. Эхо отдавалось от потолка и стен, а Оталия все не останавливалась. Нет, она не пела о грусти и тоске. В ее песне звучали слова покоя и счастья, полные тепла и ласки.
        Девушка не знала своего похитителя, но надеялась, что он не убьет ее.
        Знала бы она, как сердце чародея, стоявшего за дверью башни, быстро забилось… Как он приник к шершавой поверхности и коснулся пальцами дверного замка. Голос принцессы напоминал пение сирены.
        Он хотел поквитаться с королем, отобрав одну из его дочерей, а сейчас с замиранием и трепетом слушал, как та поет. Он даже не знал ее имени.
        «Нет, ей не страшно. Она не испугалась ни меня, ни того, что я запер ее в башне», - ему захотелось узнать, в чем секрет принцессы. Почему она так спокойна и поет...
        Дверь скрипнула, и он приоткрыл ее, образовав щель: девушка сидела на ложе, волосы рассыпались по плечам и простыне. Мертвенно-бледные пальцы скользили по вибрирующим струнам, глаза были закрыты. Чародей понял, что даже не знает, какого они цвета.
        - Ты совсем не боишься ожидающей тебя участи? - спросил он.
        Мелодия смолкла.
        Она подняла на него серебристо-серые глаза в обрамлении длинных ресниц. Черты ее лица заострились. Девушка отложила лютню и, поднявшись с кровати, подошла к нему.
        Минуту она вглядывалась в его лицо: не уродлив, но и не прекрасен, как ее будущий жених с тонкими, несколько девичьими чертами лица и большими голубыми глазами. Взгляд незнакомца был пронзителен и далек от юношеской наивности, которую она встречала у других претендентов на её руку и сердце. Темные волосы коротко острижены. В его внешности не оказалось ничего для придания шарма: ни кудрей, ни даже бородки из редких волосков. Острый гладковыбритый подбородок, тонкие строгие губы. Правую скулу прочерчивал длинный шрам, а в мочке уха поблескивало крохотное серебряное колечко. Широкие плечи скрывал плащ.
        - Вы полагаете, приготовленная отцом участь лучше, чем заточение здесь? - она развела руки в стороны. - Насколько мы далеко от королевского замка?
        Незнакомец нахмурился:
        - Достаточно далеко… вряд ли вы сможете осилить Маэльстрем[4] в одиночку.
        Он ожидал увидеть испуг, услышать плач, но принцесса вновь его удивила. Ее губы расплылись в улыбке, глаза засверкали.
        - Я никогда не бывала на море, должно быть, там красиво… - она провела ладонями по складкам платья, сняла с них налипшую паутинку. - У вас не найдется инвентаря для уборки? Видимо, здесь давно никто не жил… - она потерла нос и чихнула. - Прошу прощения.
        Чародей не знал, что сказать. Принцесса просит у него метелку с тряпками, чтобы собственноручно убраться в этой давно забытой башне. Остальную часть своего замка он держал в чистоте, но для пленницы выбрал мрачное грязное место, далекое от привычных для девушки условий.
        - Могу я узнать ваше имя? - как ни в чем не бывало продолжила она, словно ведя светскую беседу. И тут же поспешила добавить: - Вряд ли я с кем-нибудь смогу перекинуться парой фраз или передать письмо с донесением на вас.
        - Корвус Скальд, - коротко ответил чародей и удалился, хлопнув дверью.
        Немного помешкав, он щелкнул пальцами - и в башне появилось все необходимое для уборки. «Посмотрим, на что вы способны, принцесса Оталия».
        Скальд ушел, но возникли добротная метла, совок, ведро и стопка тряпок.
        «Как бы негодовал отец, узнав, чем я занимаюсь». Король всегда считал подобные занятия работой для черни[5], но никак не для аристократов и уж тем более принцесс.
        Оталия думала, что она - самое большое разочарование отца. С годами девушка осознала: бесполезно надеяться, что отец станет ею гордиться, поддерживать в тяге к знаниям. Ота делала все, чтобы не быть белоручкой и невеждой, как старшие сестры. Их же участь ничуть не огорчала - они были готовы выйти замуж за богатых и красивых, а если не привлекательных, то хотя бы не стесненных в средствах.
        Оталия стала быстро орудовать метлой и совком. Никогда ей еще не приходилось столько чихать. Распахнув окна, чтобы не задохнуться от поднявшейся пыли, принцесса старалась не пропустить ни одного угла и поверхности, все громче ворча на хозяина замка. Затем настал черед вытряхивать постельное белье, покрывала и все, что было в шкафу. От уборки ломило поясницу, нежные руки болели. Кожа на них стала сухой, несколько ногтей сломалось, лицо покрылось слоем пыли, а глаза щипало, словно в них насыпали песка. Из зеркала глядела растрепанная девица, далекая от образа принцессы.
        Но чистая комната была ей лучшей наградой. Убрав инвентарь в шкаф, Оталия прошла в ванную. Сбросив пропитанный потом наряд, она отмыла пузырьки и, откупорив пробки, понюхала содержимое:
        - Надеюсь, это не колдовские зелья, не хотелось бы облысеть… - но жидкости дивного розового цвета пенились и пахли розами. Привыкшая к всегда горячей ванной с лепестками цветов или экстрактами из жемчуга для очищения и нежности кожи, Оталия с не меньшим удовольствием вымылась прохладной водой без излишеств. Поток постепенно усиливался, и она без проблем привела в порядок волосы.
        Обернувшись полотенцем, девушка вернулась в спальню. Из приоткрытого окна тянуло прохладным ветерком, а на подоконнике стояла большая корзина.
        Оталия подбежала к ней и отдернула платок, прикрывавший содержимое.
        Здесь обнаружились еда и питье, свежая ночная сорочка из дивного, приятного телу материала, теплые чулки из нежной шерсти, а также новое, но более простое, отличное от моды Валентора платье без корсета или узоров изумрудного цвета. Между кожаными шнурками на груди было вплетено воронье перо. Оталия покрутила его в руке и усмехнулась: «С пленницами так не обращаются». Переодевшись в сорочку и поправив завязки на груди, она вытащила из корзины носки. Под ними обнаружился пузырек с запиской: «Несколько капель зелья - и вся одежда и белье будут чистыми».
        - Хм! Такого я еще не пробовала, - она подошла к грязному платью и вылила на него пару капель. Наряд обдало порывом ветерка - и потемневшая от пота и грязи ткань с заплатками обрела новый вид. Воздух наполнился ароматом мяты. Оталия проделала то же с постельным бельем, пологом кровати, занавесками и полотенцами.
        «Если так и дальше будет продолжаться, то меня все устраивает», - решила она, забравшись под одеяло и с наслаждением вдыхая запах свежего постельного белья, словно его только что забрали с морозной улицы. С этими мыслями Оталия погрузилась в сон.
        Наутро дверь в башню оказалась открыта.
        [1] Примерно за 165 лет до событий «Вдовы для лорда».
        [2] Чаша для разбрызгивания святой воды во время богослужения, разновидность церковной утвари. Установлена в стенах или колоннах католического собора.
        [3]Л?тня - струнный щипковый музыкальный инструмент с ладами на грифе и овальным корпусом.
        [4] Море между королевствами Валентор и Некрополь.
        [5] Люди из непривилегированных классов, простонародье.
        Глава 2
        Всю неделю Оталия чувствовала себя опьяненной свободой. Она забыла о стенах дома, строгих взглядах учителей этикета, шепотках придворных, колкостях старших сестер. Принцесса могла выходить из башни и любоваться видами с замковой стены. Дверь, ведущая вниз, была заперта, но Оталия не расстроилась. Ей хватало места, чтобы размять ноги. При всем желании она бы и не смогла покинуть башню. Стена слишком высока, а внизу разверзалась пропасть. Когда густой туман рассеивался, она могла полюбоваться не только захватывающей высотой, но и густым хвойным лесом, зелеными холмами и яркими закатами. «Интересно, далеко ли от замка море…» - думала Оталия, всматриваясь в клубящийся предрассветный туман.
        Каждый день ее ждала корзинка с едой, и всегда на дне оказывался какой-нибудь приятный сюрприз: то щетка для волос, то заколка или лента, мочалка и новые пузырьки с мылом, флакончики с целебными маслами.
        Жизнь пленницы была для Оталии не в новинку, ведь в отцовском замке она жила практически также. Разве что в более комфортных условиях, но башню золотой клеткой она не считала, скорее, временным убежищем от былых волнений.
        «Ищут ли меня? Или отец решил не тратить силы своего мага на похищенную дочь? Ведь помимо меня, у него осталось еще пятеро, и любую из них он может выдать за моего бывшего жениха принца Понтана…» - она вздрогнула и бросила взгляд в ручное зеркальце. Ее глаза расширились:
        - О небеса! Что я за сестра?! Король отдаст за этого слюнтяя мою дорогую Одетт!
        «Мы с сестрой очень похожи, но лишь внешне. В остальном нежная и ранимая Одетт мечтала о другом человеке. Он давно занял место в ее сердце, а я разрушила эту мечту».
        - Наш побег перед моей свадьбой должен был подарить ей надежду... - прошептала она и выбежала из башни с криком. - Скальд! - ее голос эхом разнесся по стене, но чародей не появился. Она прождала его до заката, пока не вернулась в башню и не забылась тревожным сном.
        Ей снилась идущая Одетт. Ее всегда румяное личико было мертвенно-бледным, яркие рыжие волосы потускнели. Болезненным пятном на лице горели искусанные в тонких прожилках губы. Еще немного, и из их уголков потекут струйки крови.
        Она остановилась перед алтарем, затянутая в корсет и с пышной фатой на голове. Все это одеяние душило ее; позади стоял король-отец и довольно ухмылялся. А рядом с невестой был напыщенный принц с неприятными, злобными глазами. Он схватил Одетт за запястье, и оно с треском сломалось, на пол посыпались кусочки фарфоровой кожи, и сестра обернулась, раскрыв рот в немом крике о помощи. Оталия очнулась и жалобно позвала:
        - Скальд!
        Она попыталась успокоиться, но слезы не переставали течь по горячим щекам. Соленые капли обжигали.
        Кто-то коснулся ее плеча и прокаркал:
        - Зачем ты меня позвала, принцесса?
        В полумраке его глаза были еще чернее, чем днем. Черты лица сильно заострились, прямой нос напоминал клюв.
        - Я прошу вас… тебя помочь. Я должна спасти сестру, - взмолилась она, сжав руки в кулачки.
        Ворон сверкнул правым глазом, провел острыми черными когтями по столбику кровати, оставляя на дереве царапины.
        - Что я получу взамен?
        Девушка подползла к нему и схватила за ворот плаща, на миг ей показалось, что она прикоснулась не к ткани, а ко гладким, холодящим кожу перьям. Оталия не испугалась. Сейчас осознание вины перед сестрой было сильнее страха. Сильнее всего.
        - Я готова сделать все.
        Чародей накрыл ее горячую руку своей:
        - Расскажи мне обо всем без утайки, - велел он.
        И Оталия поведала об обедневшем дворянине-писателе, который подарил ее сестре сонет, а затем еще один и еще. Они подолгу общались в саду, и на встречи юный аристократ приносил для Оталии книги, помогал учиться. Но делал это не корысти ради, а потому что любил Одетт. Они мечтали, что сбегут втроем. Поэт будет ждать их на пристани, и они покинут земли отца на корабле, уплыв свободными к лучшему будущему.
        - Ты положила свою жизнь на алтарь долга перед сестрой? И сейчас хочешь помочь ей? Хотя она не сделала ничего, чтобы высвободить тебя отсюда, - холодно сказал Скальд. В его голосе не было ни сочувствия, ни понимания.
        - Откуда тебе известно? - с вызовом спросила Оталия. - Возможно, они ищут меня…
        - Знаю, потому что был там сегодня и не слышал ничего, кроме обсуждений будущей свадьбе твоей любимой сестры, которая забыла о тебе и преспокойно сидела за вышивкой. Слуги шептались, что она, как истинная скромная девица, не чета своей пропащей сестре - не покидает стен комнаты. Какая смиренная дева, - из его горла вместе со смехом вырвалось неприятное карканье. - Кажется, я похитил не ту сестру, или, быть может, еще не поздно вас поменять? Согласна? Вернешься, выйдешь замуж за того расфуфыренного принца, чей портрет теперь стоит на столике прямо перед красными заплаканными глазами Одетт, - он впился в Оталию взглядом, но девушка даже не шелохнулась. Она неотрывно глядела на него, поджав губы. - Молчишь? Где же твоя забота о ней? Жертвенность, слезы, которых я до этого видел? Все фальшь. Ты не хочешь занять ее место. У тебя иная мечта, но этот проклятый долг мучит тебя, - искушал Скальд. - Что если… все, чему тебя учили почтенные дамы - ложь, и никому в этой жизни ты ничего не должна? Даже если твоя сестра выйдет за принца, родит ему пару-тройку наследников и умрет во время последних родов, что с
того? Твоей вины в этом нет. Будь она посмелее, то либо сбежала бы со своим любовником, хотя бы попыталась, либо в знак свободы выбросилась бы из окна вместе с никудышным шитьем.
        Оталия сидела подле него, чувствуя, как ее начинает трясти. В душе бушевали гнев и сомнения. Она не знала, чего ей сейчас больше всего хотелось: наброситься на чародея и ударить или же разрыдаться от бессилия.
        «У меня есть и третий вариант», - шепнул внутренний голос, и, сделав глубокий вдох, девушка разжала пальцы. На ладонях остались следы полумесяцев от ногтей.
        - Все это не для меня. Я люблю сестру, но меняться не стану, - твердо сказала она и увидела недоверие на лице мужчины. - Все, что мне нужно - отдать ей и ее жениху необходимую сумму и помочь переправиться за море, как мы и планировали. Полагаю, для такого сильного чародея, как ты, это не проблема, я же от своего слова не отступлюсь. Если ты согласен, то… - она протянула ему руку. Отец всегда так делал, когда заключал выгодные договора.
        Скальд прищурился, и улыбка озарила его лицо.
        - Смотри, как бы ты потом не пожалела об этом, - он поцеловал ее руку, вдохнув аромат ванильного масла, которое ей прислал. - Желаешь, чтобы я передал ей что-нибудь от тебя, чтобы она поверила в свое счастье?
        Оталия вручила свои изумрудные серьги - две песчинки упали на протянутую ладонь. Чародей сжал их и вновь усмехнулся:
        - Однако скромно же ты была одета, принцесса, если бы я не знал, кто ты, то решил, что принес самозванку.
        - Ступайте, сударь, и поторопитесь, ситуация не терпит промедления, - она нашла в себе силы говорить спокойно. - Приятного полета, - Оталия даже улыбнулась.
        С шорохом чародей обернулся большой птицей и, каркнув напоследок, улетел. Принцесса закрыла дверь и вернулась в постель, ее трясло от холода, хотя в камине уже который день полыхал огонь. Но ни его тепло, ни еда в корзинке не привлекали.
        «Что же он попросит у меня взамен?» - к счастью, стоило ей переложить груз ответственности на чародея, как сразу стало легче. Она свернулась среди подушек и, укрывшись одеялом, долго любовалась игрой полыхающего огня, пока за окном не начало светать. Ота и помыслить не могла, что чувство вины перед сестрой все это время душило ее и не давало спокойно спать. «Я хотела сбежать и взять ее с собой, наших драгоценностей хватило бы, чтобы перебраться через море. Она бы вышла замуж за своего поэта, а я продолжила бы изучать науки. Но отец стал о чем-то подозревать, и поэта отвадили от дворца, а за нами постоянно следили. Но мы бы все равно выбрались, чего бы мне это ни стоило», - мысли роились в ее голове, противореча друг другу, пока она крепко не уснула, да так спокойно, как не спала никогда.
        Скальда не было несколько дней, и находившаяся без еды Оталия решила, что с чародеем что-то случилось. Она держалась на воде четыре дня, на пятый девушка настолько обессилела, что не смогла подняться с постели. Сон и реальность путались в ее сознании. Оталия не понимала, чудится ей шум крыльев или это ветер играет с занавеской приоткрытого окна. Окна?
        Ее приподняли за плечи и влили в рот теплую жидкость. Принцесса с жадностью проглотила, чувствуя привкус куриного бульона и смесь пряных трав. Вкусы и запах раскрылись для нее яркими красками, она готова была вылизать все до последней капли. Но ей не позволили, уложив обратно на подушку.
        - Твоя сестра передает тебе привет и рада слышать, что мы тайно обручились, и ты моя будущая жена, которая скрывала свою истинную любовь даже от нее, - поделился чародей.
        Он вновь над ней насмехался. Но в этот раз Оталия заметила на его лице следы усталости от бессонных ночей: под глазами залегли темные круги, губы потрескались, руки слегка дрожали. Ей понравилось видеть его в таком состоянии, она злорадствовала и оттого улыбалась, но чародей трактовал ее реакцию по-своему. Принцесса не переставала его удивлять. Вот и теперь вместо возмущения она улыбается, и ее ничуть не смущает, что он лежит рядом, накручивает прядь ее волос на палец. Но когда он хотел сказать очередную колкость о ее добронравии, девушка уже крепко спала.
        Он не знал, что дело со второй принцессой потребует столько хлопот. Вначале ему пришлось нагрянуть к Одетт. «Эта гусыня оказалась не так спокойна, как ее сестра. Едва не подняла крик, так перепугалась говорящего ворона», - вспоминал он, лежа на подушке и поглаживая волосы Оталии.
        Но стоило показать серьги и представиться мнимым женихом - все пошло по плану. Принцесса написала письмо своему возлюбленному, а Скальд отнес его заспанному идиоту, пьянствующему от одиночества и душевных страданий. Несколько оплеух, отрезвляющее зелье - и он был готов выслушать Скальда. Чародея не могла не порадовать быстрая реакция молодчика. У того, как оказалось, давно все было готово. Без утайки он рассказал Скальду о плане побега, придуманного лично Одетт. Пока ее «любимую» сестру при попытке сбежать перед приездом жениха якобы случайно ловит стража, Одетт с поэтом под ночной шум покидают дворец и оказываются на корабле. А Оталия, как и было задумано, выходит замуж. Драгоценностей, дорогих тканей и денег от продажи дома возлюбленного Одетт хватило бы ненадолго. А чуть позже она бы отписала замужней Оталии, посетовав на неудачный побег, что ей и племяннику требуются еда и новая одежда. И Оталия не смогла бы отказать, выслав необходимую сумму, даже не подозревая о том, какую змею пригрела на груди.
        «Вот она, сестринская любовь. Оказывается, добродушная Одетт вовсе не пеклась о судьбе Оталии, а думала лишь о себе и о том, как побыстрее сбежать, чтобы никто не заметил ее округлившийся живот. Потому-то она безвылазно и сидела в своей комнате. Прожженная стерва», - на секунду ему стало жаль Оталию, но он мгновенно об этом забыл. «Она взрослая и должна была привыкнуть, что дворцовая жизнь - это не цветущий сад, а наполненный змеями террариум, где самый близкий человек - заклятый враг».
        - А я-то столько лет грешил на короля Альрика, но твои враги куда опаснее, чем мой.
        Принцесса тяжело вздохнула и перевернулась на другой бок, уткнувшись носом чародею в грудь, ровно в то место, где когда-то давно была выжжена защитная пентаграмма.
        Скальд убрал прядь волос с ее лица, обнажив мочку уха и шею. Из украшений на ней остался кулон на тонкой цепочке, скрытый в вороте ночнушки, и скромное колечко.
        «Она отличается от своих сестер, но неизвестно, сколько в ней самой осталось колючек из их розария. Возможно, мне стоило убить ее и принести обглоданные морскими обитателями кости на завтрак королю…»
        Когда-то и Скальд был таким же молодым и наивным, как принцесса, но смерть отца расставила все по своим местам. Визариуса Ансеймского не только изгнали из дворца Альрика, но и кровожадно убили под видом несчастного случая, дабы не нанести Некрополю оскорбление потерей сильного мага. По мнению Альрика, придворный чародей вел не только опасные беседы, порочащие его корону, но и задумывал переворот.
        Однако все, чего хотел Визариус - не только прекратить гонения на ведьм, но и открыть в Перлии школу магии, основать ковен ведьмаков. Он мечтал, чтобы девочки учились наравне с мальчиками и также стремились к знаниям, в открытую могли их получать и раскрывать свои магические способности. За Маэльстремом уже давно возвели магический университет Виверна, где Скальду было уготовано место студента.
        Отец позаботился о сыне, оставив жить в Некрополе, подальше от зашоренности[1] Валентора, где женщинам не разрешалось учиться, и они стояли ниже мужчин; никто не уважал их. Визариусу захотелось сломать это колесо. Он был одним из профессоров Виверны, и ректор не хотел отпускать старого друга и коллегу, но тот давно все решил.
        Скальд лишился отца, когда ему было достаточно лет, чтобы почувствовать болезненную, отдающую железным привкусом месть. Он взял себе новую фамилию, а прошлое закрыл в глубине души. Но ни на миг не забывал, кто его враг.
        Некрополь смог отвлечь его, помочь забыть. Скальд обожал столицу, но желание отомстить не давало покоя.
        Некрополь представлял собой лабиринт из вымощенных камнем улиц, окруженных старинными зданиями со стрельчатыми окнами и арками. Через город протекало несколько каналов с черной зеркальной водой.
        На холме, возвышаясь над столицей, был воздвигнут мрачный, завораживающий взгляд замок короля Энрота. Под крышей самой высокой башни полыхало сине-фиолетовое пламя, освещая пристанище короля-некромага и оберегая его стены от темных сил. За ними до снежных гор между деревень и лесов простиралось старинное кладбище, давно стершееся с лица земли. Под фундаментами выросших на когда-то голой земле домов можно было обнаружить от двух до десяти могил. Из-под корней деревьев торчали не просто камни, а углы гробовых плит или опутанные ветвями кресты.
        Остроконечные крыши и кованые шпили пронзали хмурое небо над столицей Некрополя. Многие окна и двери были застеклены разноцветной мозаикой. На витражах проклятого храма изображались различные предзнаменования смерти: белые лилии, кресты, черепа и прочие кости, даже облик самой смерти в темном балахоне с косой. Это было пристанище некромагов. Перед боем с темными силами, очередным походом на кладбищенские земли они молили об удаче демонам подземного мира, откуда к ним проникала первородная тьма. Для небесных же собратьев за стенами города ближе к горам стоял светлый храм - оплот целителей, обучающихся лекарскому ремеслу перед поступлением в находящийся ближе к морю магический университет Виверна. Учебное заведение носило фамилию сильнейшего некромага, построившего его. Поговаривали, что Нерв Виверн был оборотнем, но не с волчьей сущностью, а разновидностью костяного дракона. Он лично преподавал студентам некромагию и передавал боевой опыт. В своем университете он открыл три факультета: некромантии, боевой магии и целительский. Но лишь избранные, обладающие сильным даром, могли туда поступить; отбор
был жестоким, а порой и кровопролитным.
        На аудиенции у короля Энрота Нерв лично настоял на том, чтобы Виверна была за чертой города, вдали от излишеств и столичных соблазнов, поближе к сельской местности и Маэльстрему, дабы лучше изучать морских обитателей и, быть может, подружиться с ними. Нерв, королевский маг, рассказывал Его Величеству многое из того, о чем другие не ведали. Например, о том, что не всегда в морской пучине обитали монстры, и пришли они лишь тогда, когда люди разделились. Одни остались в Некрополе, а вторые уплыли в Валентор. Здесь воздух был пропитан первородной тьмой демонов, и, быть может, поэтому оставшееся племя быстрее развило свои магические способности, не побоявшись врагов из подземного мира, где властвовал мрак.
        За неприступными стенами форта неподалеку от столицы была воздвигнута верфь с двумя маяками, откуда по темным водам реки Андрас через Маэльстрем до земель Валентора уплывали торговые корабли. Море омывало Некрополь со всех сторон, и путь по воде был долог и полон опасностей. Судоходцев подстерегали не только коварные русалки, но и подводные чудовища. Однако чаще всего благодаря защите боевых магов торговцы и пассажиры вместе с товаром возвращались целыми и невредимыми. Король Энрот относился к «необразованным» соседям снисходительно и терпеливо, втайне осуждая методы правления Альрика. Он не раз слышал от мореплавателей и магов рассказы о жизни и порядках Валентора, но отдал четкий приказ не вмешиваться. Ему хватало и своих забот. Некрополь никогда не покидала «чума». Она жила под землей королевства, питалась ее соками и жизненной энергией, в любой момент на кладбищах или местах скопления темной энергии могли восстать личи, выйти демоны и погрузить мир людей в вечный мрак, превратив их в рабов. Энроту не было дела до участи женщин и ведьм Валентора, на его плечах лежала своя с трудом переносимая
ноша. Поговаривали, что когда-то первыми существами, появившимися на этих мертвых землях, были костяные драконы. Они пришли из мира демонов в надежде обрести свет, но не выдержали ни свежести воздуха, ни голубого неба, ни солнечного света и обратились в прах. Из их останков появились первые люди, и каждый из них обладал даром к некромагии, исцелению, боевой магии, а также умением создавать защиту против демонов. От тех людей пошли другие - и людской род расширился. Так гласили легенды. Скальд вырос в Некрополе, рано потеряв мать, и обучался под строгим присмотром отца, а когда того не стало, над ним взял шефство Нерв Виверн.
        Шли годы, Скальд вырос, покинул привычную столицу, бросил работу инквизитора в Магистрате[2] и отправился в Валентор. Никто из придворных Альрика не обратил внимания на появившегося в замке ворона. Кому есть дело до сидящей на ветке птице? Разве что новый королевский чародей мог что-то заподозрить, но ему было далеко до Визариуса, а теперь и Скальда.
        «Я мог бы убить чародея, занять его место и добраться до короля, но это было бы слишком просто. Яд? Чтобы он умер во сне? Пытки? Чтобы уподобиться ему и его слугам?» - ни один из вариантов не подходил Скальду, он жаждал иного отмщения, мечтал, чтобы враг также мучился, как когда-то он. У Альрика были только дочери. Он души в них не чаял, хоть и был строг, порой чересчур, скрывая истинные чувства. И если принцессы видели его холодность, желание выгодно отдать их тому или иному жениху, то Скальд - совсем другое. Король мечтал о внуках, желал счастья дочерям и надеялся, что со знатными господами, умными и храбрыми мужами, служившими ему верой и правдой, его дочери найдут свое счастье. Всех их он любил одинаково, но старался не поощрять упрямство и высокомерие. К сожалению, все вышло иначе. Больше всего внимание Скальда привлекла средняя дочь - Оталия. Он видел, как тайком принцесса занималась чтением, изучала науки, стремилась к знаниям и мечтала об иной жизни, думая, что отец не в курсе. Но он умело играл в неведение, всячески нашептывая учителям, чтобы те на совесть выучили дочь - ведь за ней
будущее, и к драгоценностям принцессы ссужались еще деньги. Лишь на год после замужества Оталия должна была уехать в соседнее королевство под видом невесты с миссией посла, а затем к удивлению окружающих вернуться и сменить отца на троне, став полноправной главой государства. Тогда-то Скальд и понял, кто истинное сокровище в цветнике. Альрик боялся заговора и того, что дочь убьют, стоит ему заикнуться о своих планах. Некоторые аристократы в открытую предлагали отдать корону самой старшей, но отец семейства был не согласен.
        На поле Скальд решил проверить, насколько девушка смела, и налетел на Одетт, намереваясь якобы забрать именно ее, но Оталия оттолкнула сестру и попала к нему в когти, тем самым избрав свою судьбу. Заточение в башне оказалось ей больше по душе, чем насильственное замужество и корона, о которой она даже не подозревала. Да и узнай Оталия о плане отца, согласила бы смиренно принять его?
        Скальд не рассказал принцессе, что на ее поиски король отправил солдат и как следует встряхнул придворного мага, чтобы тот использовал все доступные средства и нашел любимую дочь.
        Чародей наблюдал за жалкими попытками соперника заглянуть в хрустальный шар, отследить Оталию по ее личной вещи - бесполезно.
        «Они еще долго будут искать ее по всему королевству», - да и здесь, за морем на свободных землях, чародей все предусмотрел. Он положил в корзинку девушке зачарованные ароматические масла - даже если маг израсходует все свои силы и призовет магическую гончую, та не учует принцессу. Все будут считать девушку пропавшей или погибшей, ведь мало кому известно, какие существа водятся в море. Конечно же, никаким женихом он Одетт не представлялся, ему хватило и одной фразы:
        - Твоя сестра послала меня спасти тебя, - и та, не задумываясь, сделала все, что он приказал, даже не поинтересовавшись Оталией.
        «Если дочь не вернется к Альрику, кто же займет трон? Уж не двуличная ли Алида?..» - думал Скальд, сидя в гостиной у потрескивающего камина, потягивая вино и всматриваясь в игривые всполохи пламени. Они извивались, оборачиваясь в переплетенные человеческие тела.
        В башне крепко спала Оталия.
        «Посмотрим, как тебе дорога свобода», - решил он и, поднявшись с кресла, подошел к окну. Распахнув его, чародей выглянул наружу. Замок окружал колдовской туман. Скальд усмехнулся и с силой подул. Белесая стена спала, растворившись в воздухе.
        - Теперь тебя будет легко найти... но захочешь ли ты этого?
        ***
        Дни сменяли друг друга, Оталия была вольна покидать башню и стену. Наконец-то ей позволили как следует изучить замок. Скальд отсутствовал, и девушка свободно бродила по незапертым комнатам, любуясь непривычной обстановкой. Стены изнутри затянуты тканью, не чувствовалось ни мрака, ни холода. По полу не тянуло сквозняком, окна в некоторых помещениях были прикрыты полупрозрачным занавесом, тонким и легким, словно шелк. Полочки без единой пылинки ломились от книг.
        Почти до вечера Оталия проводила время в библиотеке, забыв про еду и сон - книги были ей лучшей трапезой. Часто она засыпала в кресле, свернувшись под пледом, но Скальд ни разу ее не отругал. Следующим местом для прогулок стал запущенный сад с небольшим прудом и полуразбитым замусоренным фонтаном. Туман растворился, и Оталия могла наслаждаться видами с холма, на котором и стоял небольшой замок чародея. Вдалеке возвышались деревья: их темные верхушки уходили в небо, и от этого у Оталии создавалось ощущение, что она парит над землей.
        Однажды утром корзинки с провизией не оказалось на привычном месте, и принцесса спустилась в кухню.
        - Давненько я не готовила, - пробормотала она, осматривая полочки. В шкафу для заморозки продуктов лежали мясо и сыры. - Это гораздо удобнее, чем ледник, и в промозглый подвал не нужно спускаться, - принцесса вытащила куриное мясо. Из холщового мешка набрала картофель и приступила к готовке, стараясь орудовать ножом очень осторожно, помня, как больно резаться. Мысленно Оталия благодарила их повара, подпустившего ее к плите и научившего кулинарии.
        У нее вышла небольшая заминка с огнем, но у плиты лежала горка поленьев, а на верхней полке над очагом она обнаружила коробок спичек. Зажечь получилось только с третьей попытки, сломав две спички.
        - Ну, ничего, не все сразу, - подбадривала себя принцесса, водрузив тяжелую сковородку на чугунную поверхность и вороша кочергой поленья. Пока огонь разгорался, а плита нагревалась, она очистила картофель от кожуры и, как следует вымыв под краном, нарезала дольками, как и учил повар. «Главное, не слишком толстые, но и не тонкие, иначе они сгорят», - помнила Оталия его слова.
        Как только ломтики стали приобретать золотисто-коричневый цвет, Оталия проткнула один вилкой и, подув, чтобы не обжечь язык, попробовала на вкус.
        - Соли не хватает, - про нее она позабыла, но быстро нашла на полочке с другими приправами. Чтобы не подгорело, принцесса переложила приготовленный картофель на блюдо и принялась за мясо.
        К горячему она достала из шкафа овощи и нарезала салат; не хватало свечей, вина и…
        - Не знал, что принцессы умеют готовить, - в кухню вошел чародей. Его ноздри жадно раздувались, а в глазах был голодный блеск.
        - А я не знала, что у меня получится, попробуешь? - она отодвинула для него стул и поставила столовые приборы.
        Скальд молча сел и получил порцию картофеля с мясом; себе Оталия оставила совсем немного. «Сытый мужчина - довольный мужчина», - помнила она присказку повара.
        Чародей придирчиво осмотрел еду, понюхал и осторожно распробовал:
        - Хм, сгодится… - вынес он вердикт. - Подай приправу.
        Девушка пожала плечами и поставила перед ним солонку с перцем:
        - Только вина я не нашла.
        Скальд встал из-за стола, подошел к шкафу и протянул руку вверх, достав слегка запылившуюся бутылку.
        «Кто же хранит вино не в подвале?»
        - Ты уже пила? - спросил чародей, плеснув багровой жидкости себе в бокал.
        - Да, на балах, но отец внимательно следил за нами и велел слугам разбавлять вино водой.
        «Будто я малое дитя, чтобы много выпить» - чрезмерный контроль отца всегда раздражал ее, не давая свободно вдохнуть. Правда, однажды они с сестрами изрядно напились, впервые устроив небольшой девичник. Тогда всем пришлось ночевать в спальне старших сестер, и наутро Алида с Аланой были злющими, как престарелые аристократки, раздавая оплеухи служанкам.
        - Я не твой отец и следить не собираюсь, - равнодушно сказал Скальд, вручив ей бокал. Не чокнувшись и без тоста они выпили. После еды девушка убрала посуду, а пока мыла, на столе появился десерт: безе, треугольники разнообразных тортов и… мороженое - нежно-зеленого цвета, с листиками мяты и красными ягодами смородины. Ближе к принцессе стоял чайник из голубого фарфора, пахло травами.
        - Угощайся, - великодушно предложил Скальд, взяв кубок с мороженым. - Это моя благодарность за завтрак. Хотя я предпочитаю омлет с беконом и крепкий кофе.
        Оталия присела за стол и попробовала безе - нежный лавандовый вкус, десерт таял на языке, хотелось зажмуриться от удовольствия.
        - Это будет моей оплатой за оказанную тобой услугу? - осторожно спросила она, налив себе чай.
        Скальд задумчиво потер гладко выбритый подбородок и усмехнулся:
        - Скажем так… лишь начало твоей выплаты. Я привык жить один и сам о себе заботиться, но от женской помощи не откажусь. Должна же и от тебя быть какая-то польза, - он оскалил ровные белые зубы в улыбке, и Оталия с трудом сдержалась от остроты. - Но если не устраивает мое гостеприимство, я могу отнести тебя к жениху. Думаю, принц Понтан будет несказанно рад возможности обогатиться за счет выгодной партии.
        Оталия сжала руки в кулаки, но промолчала. По глазам чародей понял, что разозлил принцессу. «Вот так. Я знаю, что тебе не по душе даже лучше, чем ты сама».
        С того дня Оталия взяла всю готовку на себя, не посмев роптать. Для нее это было пустяком в сравнении со свободой. «Уж лучше прожить здесь, готовя и убираясь для чародея, чем у принца под боком, нежась на шелковых простынях и увешанной драгоценностями». Принцесса понимала, что чародей опытный мужчина, повидавший на своем веку многое из того, о чем она даже не подозревает.
        Ее миром был замок отца, прилегающий к нему луг и книги. На шероховатых страницах и причудливых иллюстрациях она видела волшебство знаний, каждый день проглатывая одну книгу за другой. Это было ее отдушиной.
        Чтобы занять руки и не слоняться без дела, она принялась наводить порядок в саду - это заняло несколько дней, и ее зеленое платье превратилось в обноски. Оталия взяла иглу с нитью и залатала дыры; примерить одно из висевших в шкафу платьев она не захотела. Слишком пышными они были.
        В саду, оплетая беседку и каменные фигуры животных, вдоль отвесной стены и башни рос шиповник. Его длинные и острые иглы были не такими, как у привычного Оталии растения, но когда на улице становилось солнечно, на шиповнике распускались малиновые цветы, и их аромат одурманивал. В такие моменты девушка обрывала лепестки для засушки.
        Время шло незаметно; лето сменилось осенью, а Оталия продолжала жить бок о бок с чародеем. Чаще всего она была предоставлена самой себе, наслаждалась одиночеством и покоем. Скальд где-то пропадал, новостями извне не делился, да и она не спрашивала.
        Зачем ей знать, кого из сестер отец выдал замуж, сильно ли выросли младшие. Сейчас каждая из них пошла своей дорогой.
        Однажды любопытство привело ее на чердак. Солнечного света, пробивающегося сквозь окошки-бойницы, хватило, чтобы разглядеть помещение с низким потолком. В углу притаилась увешанная паутиной прялка, а рядом - несколько мешков. Оталия развязала один из них и обнаружила там кудель пряжи.
        - Хм, мне будет чем заняться, - решила она. Сначала вытащила мешки, а затем и прялку, стараясь на задеть ножкой выпирающие половицы.
        Она оттащила все к себе в башню, радуясь, что прялка не тяжелая, и принялась за дело.
        Куделей оказалось так много, и все приличной длины, что Оталия растерялась.
        - Не мести же вами пол, - решила она и, закрепив их на кровати, распахнула окно и перекинула кудели через подоконник. Седой косой они упали вниз.
        Устроившись поближе к свету и напевая, Оталия стала работать. Прялка весело стрекотала под ее песню, пальцы активно перебирали нити, сматывая в клубки. Она укладывала их в приготовленную корзинку и отвлекалась только на то, чтобы приготовить обед с ужином и самой перекусить, а на следующее утро продолжала. Работа увлекла ее, разогнав все мысли, пока Оталия не услышала, как ее кто-то окрикнул. Стрекот затих, и, смахнув налипшие на ладони волоски, принцесса выглянула из окна.
        Внизу у подножия рядом с кустом шиповника стоял молодчик в богатом наряде.
        - О, прекрасная дева! Я знал, что слухи правдивы! - начал он. - Лесники говаривали, что слышали из этой части леса дивное женское пение. Они решили, что ты лесная нимфа, которая приносит людям удачу, но я и подумать не мог, что увижу настоящую девушку!
        Оталия удивленно выслушала его высокопарную льстивую речь и тяжело вздохнула.
        «Вот же! Принесла нелегкая! Да еще и прямо под мое окно».
        - Кто заключил тебя в эту башню? Какой злодей посмел скрыть твою красоту от мира и моего сердца, с первого взгляда я понял, что нам суждено быть вместе! Я спасу тебя! - не унимался гость.
        «Ох и шумный он! Где же Скальд?» - чувство, что этот молодчик сможет до нее добраться, нервировало. «А если он разнесет по округе, что я здесь, и об этом прознают слуги отца или принца?» - она стала думать, как избавиться от раздражающего крикуна с его приторными речами.
        - Зашвырнуть бы его куда-нибудь да подальше, - процедила она. - Жаль, я не владею магией.
        - Что ты сказала, дева? Мне взобраться и спасти тебя?!
        Оталия отпрянула от окна и стала бродить по комнате, заламывая руки.
        - Взобраться, говоришь? - она с прищуром глянула на пузырьки с маслом. Взяв все флаконы, девушка вернулась к подоконнику и незаметно вылила их содержимое на висящую кудель. К несчастью, жидкости было мало и не хватило даже на половину. А «жених» карабкался наверх.
        - Демоны тебя раздери. Еще бы я что-то сказала, - вцепившись в подоконник и пытаясь раскачать косу из куделя, она тяжело вздохнула. - Скальд, ну где же ты, когда нужен!
        Все это время чародей спокойно сидел на крыше башни, наблюдая за гостем. Ему было интересно, что предпримет девушка, попросит ли незнакомца спасти ее, но этого не произошло. Она металась по комнате, пока не сообразила применить подаренное им масло.
        - Немного увлажним… - прошептал чародей и покрутил указательным пальцем. Масло, словно вода, потекло вниз, пока не заскользило между вцепившихся в кудель ладоней фанфарона в пышной шляпе с ярким пушистым пером. В его ухе поблескивали серьги, пальцы были унизаны перстнями. «Вылитый петух», - с усмешкой думал Скальд, не без удовольствия наблюдая, как гость шмякнулся о землю и теперь потирал ушибленный зад.
        - Что-то скользкие у тебя косы, дева!
        - Какие есть! - крикнула в ответ принцесса. - Вы знаете, я безвылазно здесь сижу и так давно не мыла голову, вот они и засалились!
        Скальд усмехнулся ноткам радости в ее голосе.
        - И все же! Я взберусь к вам, и тогда мы предадимся любви, о нимфа!
        - Жду не дождусь, - процедила Оталия. - Только об этом всю жизнь и мечтала: отдать себя такому индюку, как ты.
        - Я уверен, мы с вами станем отличной парой, а волосы… их можно и помыть! - продолжил фанфарон. - У моей тетушки Гертруды те как пакля: ни один цирюльник не смог их ни причесать, ни помыть, а все потому что тетушка каждый день поливает их средствами для укладки. Сейчас в моде высокие прически.
        - Да что вы говорите? А я вот совсем за модой не слежу. Но сударь, быть может, вы все-таки оставите эту затею… - увещевала Оталия, но гость оказался тем еще упрямцем.
        Скрипя зубами, он пытался вновь и вновь.
        - Ну что вы, миледи, я готов потратить на это все свои силы, ведь в конце меня ждет награда! Неземное блаженство, я уверен! Как в той легенде, где принц поднялся по косе пленницы, и они жили долго и счастливо!
        - Бедняжка, как она выдержала такую пытку, - проворчала Оталия, погладив себя по затылку. - Должно быть, вырвал ей все волосы с кожей, бр-р-р… - ее передернуло.
        Гость все не унимался, но каждый раз, стоило ему хоть немного приблизиться к середине башни, он соскальзывал вновь и вновь до тех пор, пока эта забава и его болтливый язык не наскучили Скальду. Чародей покачал пальцем из стороны в сторону, и кудель стала так же раскачиваться.
        - Миледи, прекратите, иначе я сорвусь! - заверещал «петух», в его глазах появился страх. Одно дело упасть на мягкую траву, и совсем другое… он истошно закричал, обрушившись на острые иглы шиповника. С криками и бранью, не присущей приличному аристократу, гость скатился по холму и упал в замковую канаву с тухлой водой. Оттуда он с трудом выбрался и едва уволок ноги, решив, что пусть кто-нибудь другой попытает счастья и освободит деву с жирными волосами, а он лучше предастся любви с румяной и аппетитной дочерью булочника в деревне неподалеку.
        Оталия еще долго смеялась, провожая гостя взглядом победительницы. Она не знала, как так получилось, но решила, что гость просто сорвался.
        - Ох, жаль масло. Извела на этого недотепу, - посетовала она, как с карниза на подоконник спрыгнул Скальд, едва не столкнувшись с девушкой нос к носу.
        Оталия отпрыгнула в сторону и зашипела:
        - Вас что, не учили стучаться? - но тут же замолчала.
        - Что же вы, Ваше Высочество, потеряли такого жениха? Какие льстивые речи он вам говорил, можно заслушаться, - ехидно отметил чародей, сидя на подоконнике и поглаживая кудель. - Неужели не хотели сбежать с ним? Предаться страсти где-нибудь под можжевеловым кустом?
        Девушка сложила руки на груди и гордо вздернула подбородок:
        - Не моего поля ягода, но когда достойный найдется, будьте уверены - я вам сообщу, а сейчас пойду готовить ужин, - она сделала реверанс и удалилась.
        Скальд проводил ее фигуру задумчивым взглядом. Даже в рванье с растрепанными волосами она оставалась принцессой, сохраняя свое достоинство.
        [1] Духовно неразвитый; ограниченный
        [2] Орган городского управления с несколькими отделами в.т.ч. и инквизиторским, куда поступали все уведомления для инквизиторов (некромагов) о нападениях темных сил, вскрытых могилах, восставших мертвецах, личах и пр. нечести. Боевой отдел занимался правопорядком среди населения.
        Глава 3
        Скальд позаботился, чтобы непрошеный гость забыл дорогу к замку.
        Оталия сделала из куделей пряжу и убрала ее в комод.
        - На зиму? - девушка закрыла ящик и призадумалась. «Проживу ли я здесь до холодов? Не решит ли Скальд от меня избавиться?» - но чародей и пальцем ее не тронул. Они жили как прежде, встречаясь за совместной трапезой или в библиотеке.
        Как-то раз, собирая ягоды шиповника в корзинку, чтобы приготовить из него варенье, Оталия заметила бредущего к пруду Скальда.
        Чародей взмахнул руками - и столп взмыл в небо, а затем с плеском обрушился кристально чистой водой. Сбросив с себя верхнюю рубаху и оставшись в коротких штанах, чародей потер босые ступни о траву и прыгнул в пруд. Вынырнул он посередине, рассекая воду мощными гребками.
        Принцесса забыла, как дышать, жадно всматриваясь в каждый бугорок налитых мышц чародея.
        «В книгах все выглядело иначе, да и в королевском озере мужчины купались в рубашках, чтобы не смущать дам», - она с силой сжала куст, и игла проткнула ладонь. Вскрикнув, девушка выронила корзинку, и все ягоды рассыпались по траве.
        Вытащив из кармана платок, она хотела перевязать на удивление сильно кровоточащую рану, но помешала холодная рука Скальда. Мужчина стоял перед ней с мокрой головой, по его шее и мускулистой груди с темными волосками стекали капли воды. Но не это привлекло девушку, а выжженная пентаграмма, под которой билось сердце.
        - Кто это сделал? - она невольно коснулась пальцами белесого круга и звезды, почувствовав твердость мышц и исходящий от кожи жар.
        - Преподаватели в университете, - хрипло ответил он. - Знак прохождения обряда одержимости.
        - Что это за обряд? - девушка попыталась высвободить больную руку из его цепкой хватки. - Я сама перевяжу… - пролепетала она, чувствуя, как смущается. То ли ее волновала близость с чародеем, то ли его полуобнаженный и мокрый вид.
        Он ловко затянул узел на платке:
        - Угу, я видел, как ты сама, - но так и не отпустил ее. - Этот обряд проходят те студенты, кто решил посвятить жизнь борьбе с темными силами. Носящий пентаграмму находится под защитой, поэтому мое тело и разум никто не займет и не сможет влиять… - чародей неожиданно притянул ее к себе.
        Оталия почувствовала, как платье на груди вмиг пропиталось влагой, Скальд смотрел на нее пронзительным взглядом, от которого принцессе стало не по себе. Она едва дышала, боясь отвести глаза и чувствуя вместо холода жар, а гулкий стук сердца мешал собраться с мыслями. Это близость волновала и одновременно пугала ее.
        - Ты не видела обнаженных мужчин? Или, как твоя любимая сестрица, отдала невинность бедному поэту?
        Принцессе стало так обидно от его слов, как ни от чьих других. «Он не знает Одетт, не ведает о ее добродетели. Грубый мужлан». Она дернулась назад, но мужчина уже ее отпустил, и Оталия ударилась спиной о стену.
        - Надеюсь, ты не такая, как твои сестры, - глухо сказал Скальд и ушел.
        Девушка опустилась на траву, ее губы дрожали, а глаза защипало. По щеке скользнули горькие слезы, и она прошептала:
        - Не такая… и не буду такой, как они, - почему-то ей было важно, чтобы Скальд это знал, чувствовал уверенность в ней. За сбором ягод принцесса немного успокоилась, удивляясь, почему придает большое значение словам чародея, которые ее задевают.
        На столе в кухне лежала раскрытая книга с рецептом варенья из шиповника.
        Как следует промыв ягоды и очистив их от пыли и листвы, Оталия принялась за готовку первого в своей жизни варенья и его консервации на зиму.
        До вечера она провозилась на кухне, время от времени выходя на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Ее щеки заливал румянец, передник был в пятнах от ягод, а волосы под косынкой распушились и пахли сладковатым ароматом.
        Скальд заглянул на запах, когда девушка умывалась. Струйки стекали по ее шее и исчезали в вырезе лифа, пропитывая светлую ткань рубашки, через которую начала просвечивать грудь. Принцесса этого не заметила, неторопливо помешивая деревянной ложкой варенье в большом тазу. На столе мерцали найденные на том же чердаке емкости для консервации, а рядом стоял горшочек с тягучим золотистым медом.
        На полу у стола Скальд обнаружил несколько мешочков с торчащей из них мятой, сосновыми веточками и прочими целебными растениями.
        Чародей усмехнулся. «Она не теряла времени», - ему никогда не нравилось заниматься сбором, как лекарям в Виверне, но время от времени приходилось это делать, чтобы в холодную пору не умереть от какой-нибудь простуды.
        Этот замок он получил вместе с наследством от отца. Скальд жил скромно, и ему хватало на жизнь. Он не промышлял грабежами, не требовал выкупа за Оталию. Деньги не имели для него жизненно важного значения, а были лишь средством для достижения цели.
        Люди в этих землях знали о таких как он чародеях, избавляющихся от разной нечисти. И охотно платили, чтобы посторонний пожертвовал жизнью, сразившись с болотной тварью, избавился от кладбищенского упыря или кого поопаснее.
        Наблюдая сквозь дверную щель за готовкой, Скальд призадумался. «Ее похищение совсем не похоже на месть королю. Скорее, я спас ее от незавидной участи, но что дальше?» - как ни странно, но за все это время в его голову ни разу не забрела мысль воспользоваться положением девушки. И хотя Скальд считал себя далеким от света человеком, но превращаться в мерзавца, насилующего невинных, он не собирался. Почему-то ему совсем не хотелось навредить Оталии, и порой это его раздражало. Так или иначе, но они привыкли друг к другу. Чародей глядел на стройную девичью фигурку, румяные щеки и приоткрытые губы, видел, как от духоты ее грудь вздымается, а ткань очерчивает крохотные соски. Принцесса была молода и свежа, в ее глазах сохранились невинность и искренность, которые ни с чем не спутаешь. Скальд давно лишился этих качеств или же запрятал в глубину прожженного пентаграммой сердца.
        «Хочу ли я сломать эту королевскую розу? Срезать ее бутон, измять нежные лепестки и оставить шипы?» - он не вожделел ее, но и не отвергал этой потребности. В его голове проносились сменяющие друг друга образы возможного будущего с Оталией. Порой его помыслы обрастали кровожадными подробностями расправы над девушкой, но чаще, наблюдая, как она читает, засыпая в библиотеке за книгой, занимается домом, что-то вяжет, готовит… он испытывал странное, до сих пор чуждое ему ощущение покоя, душевного равновесия, которое заглушало желание отомстить за отца.
        «Она такая же жертва обстоятельств, как и ты. Не ей отвечать за грехи отца, как и не тебе решать ее судьбу», - говорил внутренний голос. - Отомстить можно по-иному. Привязать ее к себе всеми возможными способами, чтобы однажды она осознала, как ей больно от этой близости».
        ***
        Зима наступила незаметно, хотя, казалось бы, еще вчера Оталия могла гулять по саду без плаща, а сегодня землю сковало холодом. Порой с утра до ночи шел снег, погружая замок в пышное облако, а затем проносился сильный ветер - и сугробов как не бывало. Пруд затянуло толстым слоем льда, и если бы у Оталии были коньки, она могла бы покататься. Так они с сестрами делали каждую зиму, затем наряжали ароматную елку, придумывали прически для зимнего бала. Жизнь в замке казалась Оталии сном, словно она всегда жила здесь, вдали от толпы и суеты. Скальд также мог подолгу пропадать, и принцесса оставалась одна.
        Как-то раз, прогуливаясь вдоль пруда, Оталия наслаждалась красотой зимних деревьев. Температура повысилась, и вода растаяла, лишь посередине плавали толстые льдины. Под кустом остролиста принцесса заметила странный темный сверток. Приблизившись, девушка поняла, что перед ней лежит незнакомец, возможно, замерзший насмерть. Нахмурившись, она подошла и протянула к его бледному лицу руку, затем нащупала пальцами шею. Вздох облегчения вырвался из ее груди: «Жив!»
        - Как же его дотащить? - принцесса сняла с себя плащ и расстелила на снегу. Не без труда она перевалила несчастного на ткань и потянула за ее края. По снегу было проще тащить, чем по земле, и с остановками она дотянула его до дверей в кухню. Здесь пришлось поднапрячься, пока она не выбилась из сил.
        - Ну и тяжелый… - запыхавшись, проворчала принцесса и, спотыкаясь, закрыла дверь. Больного она уложила рядом с камином на подушку и влила ему в горло лечебный отвар, растерла лицо, руки и ступни холщовым полотенцем, напоследок укрыв пледом. Большего она сделать не могла и стала ждать. Скальда все не было, а за окном быстро стемнело. В душе Оталии зародилось недоброе предчувствие. «Может, мне просто страшно находиться рядом с незнакомцем?» - думала она, перелистывая страницы лекарского справочника. За это время Ота привыкла к чародею: хоть он и похитил ее, но не был груб. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности, хотя сама не понимала, почему.
        Незнакомец издал стон и неторопливо повернул голову. Принцесса встретилась с замутненным взглядом бледно-голубых, по-рыбьи выпуклых глаз.
        - Хорошо, что вы очнулись, - она не смогла сдержать улыбки облегчения и подскочила к нему с новым питьем.
        - Благодарю, - прохрипел он. - Я заблудился и замерз, думал, не выживу…
        - Примите это лекарство, - она вновь его напоила и промокнула уголки губ полотенцем. - Сейчас вам нужен покой и крепкий сон.
        - Да, вы правы, меня зовут Таргет.
        - Ота… - принцесса запнулась, но тут же улыбнулась, вспомнив слова Скальда о ее наивности. - Отдыхайте, а как почувствуете голод, скажите, я буду рядом.
        Таргет крепко уснул. Бледность сошла с его лица, щеки зарумянились, а ресницы едва заметно трепетали во сне. У него была темная щетина и сальные волосы до плеч; одет в простую деревенскую одежду. Разве что свободная кожаная куртка с заклепками и истоптанные, но некогда качественные сапоги подсказали принцессе, что мужчина явно не из бедной семьи, да и на крестьянина не похож. Руки грубые, а на мизинце колечко с рубином. Она сняла украшение и поднесла к свече, как следует рассмотрев его.
        - Хм, зачем ему носить женское кольцо? Ни один уважающий себя аристократ так не сделает, да и… как мне кажется, простолюдин тоже, - она вернула его владельцу, но убрала в карман куртки.
        «Если человек женат, он носит мужское кольцо, если с любовницей, то снимает его, если же это подарок от девушки, то вешает на цепочку чтобы не потерять. Хотя… кто знает, какие правила ношения украшений здесь за морем. Быть может, никому нет дела, мужские кольца или женские», - но дверь в башню она все же заперла на замок. Засыпала принцесса с надеждой, что Скальд вскоре вернется.
        Чародей прилетел под утро и сразу же почувствовал, что в доме посторонний. В облике ворона он опустился на подоконник и через окно наблюдал, как незнакомец спокойно встал с пола и съел почти полную кастрюлю мясного супа, затем нашел в шкафу бутылку вина и прикончил ее вместе с закусками из сыров. Умирающим он точно не был, больным… возможно, потому что через некоторое время его стошнило в помойное ведро всем, что он съел. Сквернословя и ворча, он осушил чайник с настоем и, кривясь от его горького вкуса, вернулся к камину.
        Скальд распахнул крылья и поднялся к башне. Принцесса спала в своей постели, свет от камина освещал ее озабоченное даже во сне лицо. Она вздрагивала и переворачивалась, пока окончательно не проснулась. Отбросив одеяло и позевывая, осушила кубок.
        - Какая гадость эти целебные настои, - который месяц Оталия готовила себе и чародею питье на травах, чтобы они не болели. И как сам Скальд не кривился и не ворчал, но втайне от принцессы тоже пил, боясь повторения прошлогодней простуды. Тогда его мучил жуткий насморк и больное горло. Если бы не очистительная магия, он бы извел стопку носовых платков и перешел на простыни.
        Незаметной тенью чародей скользнул за принцессой в кухню. Гость делал вид, что спит, но притаившийся на шкафу Скальд знал - это не так.
        «Хитер притворщик, кто же ты? Несчастный путник, голодающий или просто вор? Последнее вернее», - он решил понаблюдать за принцессой и надеялся, что этот случай также ее чему-нибудь научит. «Наивная, как она может так легко впускать в дом посторонних? Одним трупом на моей земле больше, одним меньше… Зато туман не останется голодным».
        Оталия коснулась мужского лба, и Скальд мысленно скривился. Девушка проверила температуру и нахмурилась:
        - Только лихорадки ему не хватало, бедняга, - она быстро повынимала из банок засушенные целебные травы, заварив их и напоив больного. Позже Ота сделала компресс, накрыв лоб мужчины полотенцем.
        «Поиграй с этой зверушкой в заботу, а затем у тебя будет шанс убедиться в том, какие люди низкие и подлые существа. Добродушие у них не в чести, особенно... у воров».
        Весь день и ночь Таргет лежал с температурой. Оталия не отходила от него ни на шаг, уставшая, выхаживала его, пока не уснула за столом. Скальд не притронулся к девушке. «Если воришка умрет - это тоже будет прекрасным, а главное, жизненным уроком. Не все излечиваются от болезни, смерть подстерегает на каждом шагу», - думал Скальд, дремля на шкафу.
        Но больной выжил и пошел на поправку. Ота кормила его с ложки, расспрашивала о жизни. И только Скальд знал, что почти каждое слово Таргета - ложь. Тот действительно во время сильной вьюги заблудился по пути в деревню. Он давно не ел и как следует не спал. Но как только наберется сил, немедленно покинет добрый дом такой прекрасной и сердечной хозяйки. Его водянистые глаза воровато озирались по сторонам, словно ища, что бы прихватить с собой поценнее.
        К удивлению Скальда, принцесса ни единым словом не обмолвилась, кем является на самом деле и даже больше…
        - Я всего лишь кухарка в доме своего хозяина, но сейчас он в отъезде. Живем мы скромно, мой господин настолько беден, что и мне не может платить жалование. Я живу ради крыши над головой и еды, - она тяжело вздохнула. Ее лицо стало таким печальным, что сам Скальд был готов поверить выдумке. Да и по ее наряду и загрубевшим рукам нельзя было сказать, что это не так.
        Но Таргет не торопился уходить, каждый день делая вид, что все еще слаб. Пока Оталия спала в башне, вор облазил весь замок и даже попытался вскрыть зачарованные двери, но у него ничего не вышло, и он решил, что за ними богатство.
        Временами Скальд слышал, как в тишине башни, сидя за вязанием у камина, Оталия спрашивала вслух:
        - Скальд, где же ты? Когда вернешься?
        Она беспокоилась, нервно теребя нити или с силой сжимая спицы. Наконец, принцесса не выдержала напряжения и обратилась к Таргету:
        - Со дня на день должен вернуться мой хозяин, и если он застанет вас здесь, то мне не миновать наказания, - она говорила таким жалостливым голоском, едва не пуская слезу, что Скальд не на шутку усомнился в своей убежденности, что принцесса не так сообразительна и хитра, как ее сестры. Когда нужно, она умела быть изворотливой и не стеснялась солгать. Но гость был иного мнения, он лукаво улыбнулся, положил ладони на плечи девушки и с нежностью сказал:
        - Я так вам благодарен, Ота.
        Принцесса пожала плечами:
        - Не стоит, я всего лишь сделала то, что была должна.
        Таргет покивал:
        - Именно так, а теперь, моя рыженькая прелестница, будь добра сделать еще кое-что, - он увидел, как глаза девушки расширились. - Ссуди мне денег в дорогу, да побольше, иначе твой хозяин застанет не тебя, а твой остывший изрезанный труп. Как тебе такое предложение?
        Девушка попыталась вырваться, но ее схватили за запястье и с силой сжали:
        - Не отпирайся, я все видел. Здесь полно закрытых комнат, должно быть, там твой хозяин-скряга и держит свои сокровища, а тебя, приживалку, имеет, как дворовую девку, - он вытащил из-за пояса кухонный нож и, переместив руку к голове Оталии, дернул за рыжую косу. - Отпирай!
        Темный взгляд Скальда был прикован к лезвию знакомого ножа, направленного в живот принцессы. Он уже хотел вмешаться, когда девушка заплакала. Прожив с ней долгое время, чародей осознал, что просто так довести Оталию до слез может лишь он, в другое время она не проронила не слезинки.
        - Ах, пощадите меня, господин вор! - с подобострастием взмолилась она. - Я все вам открою, только не убивайте! Но сокровища не здесь, а в башне, - ее губы дрожали, а зубы стучали. Более жалкого зрелища Скальду еще не доводилось видеть.
        «Что она задумала?»
        - Веди! - скомандовал Таргет и подтолкнул вперед.
        Скальд опередил их, набросив на ухоженную чистую комнату иллюзию заброшенности.
        Оталия привела вора к башне, отперла ее ключом и с трудом смогла сдержать возглас изумления от увиденной перемены. Знала бы она, что когда-нибудь будет так рада обветшалой полуразбитой мебели, свисающей паутине и слоям пыли. Она поняла: Скальд рядом и не даст ее в обиду. Шкатулка с кольцом и кулоном, которые она давно не носила, стояла на столике рядом с зеркальцем.
        Таргет оглядел этот скарб и с гневом ударил Оталию по щеке, девушка упала на пол.
        - Не может быть, чтобы это были все драгоценности, ты обманула меня! - взревел он и, схватив ее за волосы, занес кинжал, но лезвие не достигло цели.
        Ота увидела лишь проплывшую рядом черную тень, которая заслонила ее от вора. На пол закапала кровь, а Таргета вытолкнуло из башни на стену.
        Девушка вскрикнула, видя опирающегося о дверной косяк Скальда, его рубашка пропиталась кровью.
        Гость, которого она приютила, накормила и обогрела, отплатил ей черной неблагодарностью, попытался убить ради грабежа. Она бросилась к чародею, а на них с искаженным от злости лицом несся Таргет.
        Достав из кармана горсть засушенной лаванды, которую носила для аромата, Оталия швырнула ею в лицо вора. Тот замер, пытаясь очистить глаза одной рукой, а второй рассекая перед собой кинжалом.
        Принцесса уклонилась в сторону, но лезвие все равно слегка задело плечо. Что было сил она толкнула Таргета в грудь; вор перекинулся через стену и с криком упал вниз. Туман окутал его тело, пожирая плоть, словно оголодавшее животное, пока на влажной от крови траве не остались обглоданные кости, но и они исчезли, погрузившись в землю.
        - Зачем ты к нему сунулась? - закричал Скальд, прижимая ладонь к груди, между его пальцев растекалась кровь.
        - Он мог убить тебя! - девушка оторвала кусок ткани от и без того прохудившейся нижней юбки и приложила к его ране. Из ее горла вырвался всхлип, и она уткнулась в шею чародея. Мужчина молча слушал ее тихий плач, горячие слезы капали ему на кожу, опаляя ее.
        - Больше не спасай меня, поняла? - проворчал он. Его пальцы дрогнули, но он погладил Оталию по голове. - Пойдем в кухню, я проголодался, да и рану не мешало бы зашить. Надеюсь, ты умеешь это делать?
        Ота вмиг перестала плакать. Утирая слезы и нос рукавом, она пожала плечами:
        - Только в теории, читала в книге по лекарскому ремеслу.
        - Отлично, стану твоим подопытным, будь со мной нежна, - он привычно оскалился.
        Принцесса забрала из башни швейные принадлежности и помогла Скальду осторожно спуститься в тепло кухни.
        Чародей уселся на стул, порез прочертил пентаграмму, но, к удивлению Оталии, никак не повредил ее границ. Теперь он был дважды отмечен судьбой.
        Без суеты Оталия как следует вымыла руки и опалила в пламени иглу. Плеснув на порез травяным настоем, она сняла с пояса тонкий кожаный ремешок и протянула ему. Чародей послушно зажал его между зубов и приготовился наблюдать, как до сих пор дрожащие руки принцессы сжались в кулаки, и она взялась за иглу.
        Зашивая рану, Оталия молилась всем богам и ученым, каких знала, чтобы все получилось, но не смела показать свой страх. Внутренний голос нашептывал и ободрял ее: «Я все делаю правильно, потихоньку, не торопись, стежок за стежком. Представь, что это не человеческая плоть, а… полотно для вышивки, вот так».
        Когда она закончила, перед глазами плыло, голова нещадно болела, и ей не хватало свежего воздуха. Пот стекал по затылку и спине, руки начали дрожать, а зубы стучать, хоть Оталия и старалась не раскрывать рта.
        Она промыла рану, нанесла целебную мазь, которую сама же и приготовила, и перебинтовала чародею грудь.
        - Хорошая работа, - похвалил Скальд. Его глаза затуманились от усталости и боли, но он видел, что принцессе тоже не сладко. «Все это время она молчала и ведет себя слишком спокойно», - он вглядывался в ее бледное лицо, красные от напряжения глаза и ждал…
        - Теперь понятно, почему куртка была ему велика, а на пальце женское колечко, - сказала Ота. - Он украл их.
        Скальд улыбнулся:
        - Оказывается, ты наблюдательная, раз вспомнила о таких деталях. Верно, он лжец и вор. Был бы славным малым, поблагодарил и ушел.
        Девушка пожала плечами:
        - Я не знала, какие у вас здесь обычаи и мода, ведь в Валенторе мужчины носят только обручальные кольца. А у тебя ухо проколото, у того… воришки кольцо на пальце, а куртка… может, и его, а может, друга, или он похудел - вариантов много.
        Оталия дала ему напиться остывшего чаю и сама осушила полную чашку, после чего поплелась к двери и распахнула ее, повиснув на ручке.
        Девушка глубоко задышала, наслаждаясь морозным воздухом.
        Ветер всколыхнул развешенные на улице простыни, и те издали едва слышный хруст. Окончательно замерзнув, Оталия обернулась - Скальд крепко спал.
        Закрыв дверь, принцесса вышла из кухни и вернулась с широким пледом, укрыв чародея по плечи.
        Забравшись на стул с ногами и неторопливо перелистывая страницы справочника, Оталия думала о Таргете, чье тело поглотили туман и земля.
        «Я сама впустила тьму в замок, позволила злу свершиться, не сумела разглядеть его притворства. Скальд не мог не знать, кого я выхаживаю, но не остановил меня. Почему?» - строки текста расплывались перед глазами, и она поняла, что плачет, но не по вору и отъявленному мерзавцу, а от облегчения, что того нет в живых.
        «Неужели я такая бессердечная? Где же мое сострадание?» - но она не испытывала ни угрызений совести, ни сожаления о том, что избавила мир от очередного отброса.
        «И героиней не стала, а осталась гусыней, которую обвели вокруг пальца, и она этого даже не заметила». Оталия бросила взгляд на Скальда, тот мирно дышал. «Быть может… он специально это устроил? Не вмешивался, чтобы я осознала, как была недальновидна и наивна? Неужели он умышленно подверг меня и свой дом такому риску? Что если бы меня убили, а замок ограбили? Что если?!» - вопросы посыпались как из рога изобилия, но принцесса пресекла их.
        - От всех этих «если бы да кабы» нет никакого проку… Как случилось, так и случилось, - шептала она. «Я сама виновата, и это послужит мне уроком. Но и Скальда подставила под удар или… Нет, он сам так решил».
        Коснувшись лба чародея и убедившись, что у него нет температуры, она ушла в башню. Лежа в горячей ванной и осторожно промывая порез на плече, Оталия поздравила саму себя с первым боевым шрамом.
        ***
        В сильную вьюгу, когда за окном невозможно было разглядеть даже близстоящие деревья, Оталия ждала возвращения Скальда. С утра он сказал, что будет к ужину, и чтобы она приготовила что-нибудь праздничное. Девушка с недоумением листала поваренную книгу и раздумывала. Надежда закралась в ее душу в предвкушении приятного сюрприза. Судя по календарю, сейчас была именно та неделя, когда жители Валентора готовились отмечать праздник зимы Йоль. Старожилы поговаривали, что вечер и ночь праздника необходимо проводить с близкими, семьей. Но у Оталии, кроме Скальда, никого не было. Их королевский маг отчего-то до дрожи боялся этого празднества. Он говорил, что если встречаешь Йоль один, то быть беде, и темные силы украдут твою душу, поработят тело. Принцесса воспринимала это как страх мага перед одиночеством и не придавала значения.
        Стрелка часов подбиралась к девяти, ужин остывал, а чародея все не было. По случаю праздника Оталия принарядилась в старинное платье. Она ушила его по фигуре и сделала легче, убрав несколько слоев юбок и кружевные оборки. По полуобнаженным плечам, открыв заживший шрам, рассыпались рыжие волосы. На шее висел кулон матери, а на пальце сверкало кольцо. Она водрузила на голову сплетенный из остролиста венок и зажгла свечи в начищенных до блеска канделябрах. Гул и легкий перезвон часов заставили ее вздрогнуть, в доме с грохотом распахнулась дверь.
        В коридор с порывом ветра ступил Скальд, за собой он тащил огромную пушистую елку.
        Захлопнув дверь и сняв капюшон, чародей осмотрелся. Каким-то чудом Оталия умудрилась найти на чердаке заброшенные игрушки и гирлянды, да и сама принарядилась. Скользнув по убранству дома быстрым взглядом и лишь на секунду остановив его на порезе Оталии, чародей строго сказал:
        - Принеси кадку с водой, а я пока затащу елку в столовую.
        Принцесса поспешила исполнить приказ, и через несколько минут они стояли перед деревом, вдыхая его хвойный аромат.
        - Пришлось с ней повозиться, - проворчал Скальд, состроив недовольную гримасу.
        Ужин был отменным, выше всяких похвал. Лучше, чем в деревенской таверне, где подавали еду не из самых свежих продуктов, вино всегда было кислым, столы грязные и липкие, а хозяин жаден до невозможного. Но чародей и не подумал отблагодарить принцессу за стряпню. По ее глазам было видно, что она и без того счастлива, глядя на елку.
        Убрав со стола посуду, Ота принялась украшать дерево, а Скальд приманил к себе из башни лютню. Наверху хлопнула дверь, и в столовую, гудя струнами, вплыл инструмент.
        Чародей стал наигрывать немного грустную мелодию и спокойно, едва слышно напевать:
        «Тёмный, мрачный коридор,
        Я на цыпочках, как вор,
        Пробираюсь, чуть дыша,
        Чтобы не спугнуть
        Тех, кто спит уже давно,
        Тех, кому не всё равно».
        Его пальцы плавно перебирали струны, взгляд был устремлен на пламя в камине. В черных глазах отражались огненные всполохи.
        «В чью я комнату тайком
        Желаю заглянуть, чтобы увидеть...
        Как бессонница в час ночной
        Меняет, нелюдимая, облик твой,
        Чьих невольница ты идей?
        Много книжек я читал,
        Много фокусов видал,
        Свою тайну от меня
        Не пытайся скрыть! Я это видел!»
        Оталия замерла со стеклянным шариком в руке, не смея обернуться к чародею. Ее сердце гулко билось в груди. Душу и разум заполнило странное чувство, словно позади сидел не Скальд, а кто-то другой. Ее тянуло к этому человеку, так проникновенно он пел и играл. Горло сдавило болезненным спазмом, а глаза увлажнились. Треск поленьев в камине заставил вздрогнуть, она едва не уронила елочное украшение. Дрожащими пальцами повесила игрушку на ветку и подошла к подоконнику. Вьюга прекратилась, и теперь на землю медленно падали хлопья снега, умиротворяя принцессу своим видом.
        «Как бессонница в час ночной
        Очень жаль, что ты тогда
        Мне поверить не смогла,
        В то, что новый твой приятель
        Не такой, как все! Ты осталась с ним вдвоём,
        Не зная ничего о нём. Что для всех опасен он,
        Наплевать тебе! И ты попала! К настоящему колдуну,
        Он загубил таких, как ты, не одну! [1] »
        Скальд замолчал и отложил инструмент. Встав с кресла, он подошел к девушке и убрал волну рыжих волос, обнажив ее шею. Оталия повернулась к нему, ее щеки зарумянились, а глаза ярко сверкали.
        - Надеюсь, моя скромная игра пришлась принцессе по душе, - он взял ее за руку и, не отрывая взгляда от серых глаз, поцеловал нежные пальцы.
        - Это было восхитительно, - прошептала она, покоренная его талантом.
        Чародей улыбнулся.
        - От чего же вы так покраснели? - он погладил ее по щеке, обвел большим пальцем чуть пухлую нижнюю губу.
        Принцесса ошеломленно захлопала глазами.
        - Я… ничего… - пролепетала она.
        Скальд хищно улыбнулся и резко притянул ее к себе за талию:
        - Дам тебе простой ответ, - Скальд вдохнул исходящий от нее аромат ванильного масла и мяты. - Мой голос и игра запали тебе в душу, ты не видела меня в роли музыканта. Но стоит любому другому оказаться на моем месте, и ты, как последняя дуреха, купишься на его игру. Разомлеешь, зарумянишься, потеряешь бдительность и вновь превратишься в наивную гусыню, - он видел шок, а затем гнев и наполнившиеся слезами глаза. - Ты такая же, как и твоя легковерная сестрица, вздумавшая переспать с бедным поэтом и забеременеть от него.
        Оталия ошиблась, Скальд ничуть не изменился. Это была лишь маска, очередная, болезненная. Он вновь вывел ее из равновесия и сделал это так тонко и умело, как никто. Его слова кололи больнее, чем иглы шиповника, но упоминание о сестре заставило слезы высохнуть. Чародей по-прежнему прижимал ее к груди, сдерживая сердце принцессы от того, чтобы выпрыгнуть.
        Она усмехнулась и покачала головой:
        - Вы все также циничны, но довольно! Причем здесь моя сестра?
        Скальд отпустил ее и вернулся к камину, продолжая бренчать, но уже без прежнего энтузиазма.
        Но Оталия не сдалась, встав перед ним и впившись руками в подлокотники, почти касаясь его носа своим, она процедила:
        - Вы, ты… что-то знаешь и недоговариваешь.
        Скальд улыбнулся. Он проболтался, отвлекшись на собственные ощущения тонкой женской талии, мягкой округлой груди, которую не скрывали ни нижняя сорочка, ни платье. Биение ее сердца и нежный одурманивающий аромат. «Почему бы мне не рассказать ей? Ведь сестрица давно за морем, живет с поэтом и, должно быть, скоро разрешиться от бремени», - и он решился, поведав всю правду без утайки и прикрас о лицемерной сестрице Одетт, которую Оталия все это время любила и считала практически святой. Под конец он видел ее помертвевшие губы, которые ему захотелось согреть поцелуем, но Скальд одернул себя. Принцесса ушла, а он еще долго смотрел на закрытую дверь.
        Ночь Йоля стала для Оталии кошмаром, но не темные силы терзали ее душу, а собственные простодушие и недальновидность. Если самый близкий человек хотел ее предать, то ему это почти удалось. Незнакомец, попавший в беду, оказался вором и головорезом. Кому ей доверять? Неужели единственный, кто ей не врал и говорил все как есть - Скальд? Циничная сволочь, всесильный чародей, который с легкостью может подвергнуть ее мукам или сломать шею, выбросив труп за стену, где земля и туман сожрут его и обглодают кости. Но ни разу за столько времени он ее не тронул и не захотел взять силой.
        «Скальд не любит проявлять своих чувств, и он не такой, как придворные аристократы. Но в нем есть то, чего никогда в них не было - он не пустозвон и не дает никаких обещаний, а смотрит на мир широко раскрытыми глазами. Он недоверчив и до грубости прямолинеен. Разве не это я всегда ценила в себе и других? Жить без фальши», - она взглянула на поведение и слова чародея с другой стороны. Каждая ее оплошность благодаря Скальду оборачивалась уроком. Он учил ее взрослой жизни вне золотой клетки. Но ни разу не поднял руку, а наказание становилось последствием ее собственных поступков. «Избавление от иллюзий всегда весьма болезненно…»
        - Окажись я в какой-нибудь деревне, смогла бы прожить нетронутой телом и душой? - она сидела на подоконнике с папкой для рисования, в руке зажат карандаш, а на листе изображен играющий на лютне чародей. Черты его лица, взгляд… нет, портрет не передал и половины исходящей от него силы, магической энергии, уверенности… Он не завораживал, как оригинал, но Оталия все равно сохранила его, убрав папку под подушку.
        «Что еще он от меня скрывает и как многому хочет научить? Для чего?»
        [1] Группа Король и Шут - Кукла колдуна.
        Глава 4
        Зима прошла незаметно, словно ее и не было. Сугробы смыло непрекращающимся дождем, по утрам стоял непроницаемый туман и пахло сыростью. Ветви от елки Скальд обрубил, а Оталия засушила иглы и ссыпала их в жестяную банку для лекарственных растений. Дерево пошло на поленья, и пару дней из небольшой пристройки к замку, где должна была быть конюшня, слышался стук топора.
        Украдкой Оталия наблюдала, как Скальд работает. В принцессе боролись смущение и странное желание не отрывать взгляд от подтянутого мужского тела. Девушке хотелось провести по влажной мужской груди, коснуться узких бедер, но она отгоняла это желание прочь и, стесняясь самой себя, сбегала в башню, где подолгу стояла на стене, обдуваемая холодным ветром, и старалась успокоить бьющееся сердце.
        Ближе к весне Скальд принес в замок сотканный из черного бархата мешок, тот был перевязан золотистым шнурком, скрепленным печатью в виде черепа.
        Любопытной кошкой Оталия крутилась вокруг, принюхивалась - в нем явно что-то находилось.
        Чародей обедал, неторопливо орудуя ложкой и наблюдая краем глаза за принцессой. Он старался сохранить бесстрастное выражение, но вид заинтригованной Оталии его забавлял.
        - Что там? - наконец-то решилась спросить она.
        Скальд усмехнулся:
        - Любопытно?
        - Да.
        - Сломай печать и увидишь, - он равнодушно пожал плечами, словно в мешке не было ничего интересного. Возможно… старый хлам.
        Девушка потянулась к черепу, тот треснул, и в мешке кто-то заговорил. Их было несколько, и они явно не получали удовольствия от посиделок на темном дне.
        - Вы бы еще туда сена напихали, юноша! - вскричала выплывшая на свет дама в платье на старинный манер, из корсажа которого выпирала пышная грудь. Над ее пухлыми губками темнела мушка. В пальцах, унизанных кольцами, дама сжимала монокль, сквозь который осмотрела кухню, остановив взгляд на удивленной Оталии.
        - Милочка, что вы стоите как истукан? Это невежливо, принесите мне чашечку ароматного чая. Я насквозь промерзла в этом вонючем мешке! - дама была полупрозрачной и очень бледной, слегка отсвечивая голубоватым.
        Оталия потянулась к чайнику, но Скальд перехватил ее за запястье.
        - Не старайся, нашей любезной гостье не помочь - она уже лет как девяносто мертва, и это ее капризный бестелесный призрак.
        - Призрак? - прошептала Ота, всмотревшись в даму. Та колыхалась над полом, под юбкой не было видно ног, а сквозь ее тело принцесса видела очертания мебели.
        Следом за дамой появился мужчина с бородой, попыхивающий трубкой.
        - Хм, а здесь весьма недурно? - выдал он, и из его рта вырвалось облачко призрачного дыма. Это был немолодой господин в треуголке, камзоле и ботфортах. На широком ремне висели кинжал со шпагой, а на когда-то белоснежной рубахе расплылось темное пятно.
        - За что же ты посадил их в мешок? - спросила Оталия.
        - Да, мне это тоже хотелось бы узнать, за что? Я преспокойно жила в богатом доме, обожала пить кофе по утрам, есть сахарные булочки и наставлять слуг. Неумехи! Ничего-то они не умели делать! А их хозяйка и подавно: только и лежит целыми днями бледнее мела. Ну, подумаешь, она была на смертном одре, но даже я не позволяла себе выглядеть как кусок бумаги. Это моветон! - мадам активно жестикулировала, размахивала руками и была живее всех живых, но стоило ей перестать злиться, и она устало опустилась на стул.
        К удивлению Оты, призрак не прошел сквозь него. Бледными пальцами он подхватил чашку принцессы с недопитым чаем и… выпил! Темным ручейком жидкость прошла по ее горлу, сквозь платье и выплеснулась на пол, оставив лужу.
        - Я же говорил, - Скальд отложил ложку и промокнул губы салфеткой. - Вот поэтому меня и попросили избавить дом от вас, мадам. Много шума, грязи и нервотрепки для больной хозяйки.
        - Милочка, вам следовало добавить корень имбиря. Весной столько заболеваний, а имбирь прекрасно помогает! - отсоветовала дама, пока Оталия вытирала лужу. - Между прочим, если бы эта болезная также пила чай с имбирем, то не выглядела бы как покойница, - призрак поправил высокую прическу.
        - Господин Скальд, я полагаю, это ваш замок? - мужчина со шпагой обвел белесым взглядом кухню и, позвякивая оружием, проплыл туда-сюда. - Думаю, мы можем здесь жить, до кладбища далеко? Я, знаете ли, люблю коротать вечера в компании веселых ребят, убитых в какой-нибудь дуэли или разбое, а не инфантильных дамочек и… - рядом с ним возник призрак девочки, на руках она держала черную кошку. - Прелестных кошечек, - завершил «рыцарь».
        Мадам же проигнорировала его слова и принялась рыскать в ящичках и шкафчиках в поисках имбиря - дверцы хлопали, баночки позвякивали.
        Призрак кошки спрыгнул с рук малышки и устроился перед камином. Девочка молча подпирала стену. Вид у нее был несчастным: темные круги под глазами, оборванное платье.
        «Видимо, она умерла в нищете…» - подумала Оталия, решив не мешать Мадам и наблюдая за «рыцарем».
        - Нет, барон. Вы здесь не останетесь, а отправитесь к новым знакомым, а пока что располагайтесь, - пояснил Скальд.
        - Я требую, чтобы меня вернули обратно! Я не собираюсь тратить свои лучшие годы на каких-то пропойц и убийц в замусоренной чужими костями могиле или неприбранном склепе с трещинами! - истерично вскричала Мадам. - Там вечные сквозняки и ветер. У меня испортится прическа!
        - Графиня, помилуйте, но вы и до этого отдыхали не в самом уцелевшем склепе и делили ложе с костями некоего господина, - Скальд налил себе чаю и пододвинул блюдо с пирогом с капустой. - Завтра я отнесу вас на кладбище, оно неподалеку от моего замка.
        Девочка молча кивнула и растворилась в воздухе. Рассекая воздух шпагой, Барон последовал за малышкой. Оталия почувствовала сквозняк и потерла озябшие плечи. В окне она увидела, как призраки скользят по воздуху к воде, но что-то заставило их резко остановиться, словно перед ними оказалась незримая стена, и они вернулись обратно.
        - Почему девочка молчит? - спросила принцесса.
        - О, видимо, при жизни эта оборванка была лгуньей, и ей отрезали язык! - предположила мадам, закончив осмотр и принявшись кружить над плитой. В кастрюльке булькал суп, и призрак решил попробовать его на вкус, но ложка выскользнула у нее из пальцев и очутилась в руке Скальда. Чародей недовольно поджал губы и нахмурился.
        - Да и пожалуйста! Не больно-то и хотелось! - мадам обиженно вздернула нос и уплыла в неизвестном направлении следом за «рыцарем» и малышкой. В кухне осталась кошка, но и она сбежала, юркнув в подпол в поисках мышей.
        - Они не сбегут?
        Скальд вернул Оте ложку и покачал головой:
        - Нет, если не хотят, чтобы я их развоплотил[1].
        - Как это? - принцессе стало очень интересно, до сих пор чародей не рассказывал ей подробности своего ремесла.
        - Что ты знаешь о призраках?
        Девушка призадумалась. В свое время она посвятила много ночей чтению книг о разной нечисти, но не знала, что из этого правда или выдумка:
        - Призрак - душа умершего человека, не успевшего завершить дела, или грешника, убийцы. Такие застревают между жизнью и смертью. Но это касается только людей или магов и не распространяется на некромагов.
        - Верно, - Скальд одобрительно кивнул. - Однако это не значит, что призрака или, как его еще называют, духа нельзя развоплотить. Для них это то же, что вторая смерть, только куда более мучительная. Если сейчас ты видела их, ощущала, слышала, то в развоплощенном виде ничего этого не будет. Дух увидит тебя, а ты его нет, он будет для всех невидим, неслышен, словно его и вовсе нет.
        Принцесса отвернулась к плите, помешивая суп. «Скальд очень сильный и талантливый чародей. Многое знает о магии. Жаль, что я ею не владею».
        - Что до девочки с кошкой, то они безвредные, но старый дом, в котором они обитали, заняла семья с детьми. Новая хозяйка подняла крик, решив, что призрак может навредить ее дочери и вселиться в нее, - поведал чародей.
        - Это возможно? - Оталия опустилась на стул рядом, отщипнула кусочек от пирога и положила в рот.
        - С призраком - нет, а с личем - да. Это как раз касается некромагов или некромантов.
        Принцесса нахмурилась:
        - Потому что лич - воплощение души некромага.
        Скальд кивнул:
        - Неправильно упокоенный некромаг обращается в лича и может свободно занять живое тело, управлять им, вытеснить сознание владельца и жить, словно подселенец. Родная же душа будет загнана в глубины сознания и возможно никогда больше не вернет себе контроль над телом. Для уничтожения лича требуется ритуал, в котором участвует несколько некромагов. Но все зависит от того, насколько сильный попадется лич: это связано с тем, каким при жизни был покойный некромаг. Если он был слаб, то хватит и одного-двух некров, а бывает, необходимо и больше.
        Оталия вздрогнула. «Не хотелось бы, чтобы мое тело занял посторонний. Должно быть, это ужасно - делить тело на двоих и не суметь спастись».
        - Завтра будет тяжелый день, - чародей поднялся из-за стола и направился к двери.
        - И чем он грозит тебе? - девушка встала. Она увидела, как плечи Скальда опустились, услышала тяжелый вздох.
        - Встречей с одной тварью в горных пещерах здесь неподалеку, - он замешкался. - Неужели ты до сих пор не поняла, где находишься? - чародей обернулся, беззлобно глядя на принцессу.
        Девушка пожала плечами и потупила взгляд. Знала… но не считала необходимым об этом сообщать. Она почти сразу поняла, куда ворон ее перенес - Некрополь, королевство некромагов, процветающая и современная страна, где женщины были наравне с мужчинами и могли получить образование в магическом университете «Виверна». Оталия мечтала туда поступить и постигнуть все тайны лекарского ремесла. Но отец решил иначе.
        ***
        Принцесса утерла пот со лба, оставив на нем след от муки, и продолжила месить тесто для мясного пирога. Порыв ледяного ветра всколыхнул выбившиеся из-под платка прядки, и девушка вздрогнула.
        - Откуда сквозняк? - проворчала она, вытирая руки о полотенце. Обернувшись к двери, Оталия встретилась с печальным лицом призрака девочки. Та молчаливо всматривалась в ее глаза, словно умоляя о чем-то, но не в силах вымолвить ни слова.
        Ота видела, что с девочкой что-то не так, и решилась спросить:
        - Ты хочешь мне о чем-то рассказать?
        Малышка кивнула и указала пальцем на дверь, а затем на стул и емкость для пирога, которые Оталия подготовила для ужина.
        - Мне кого-то ждать? - неуверенно спросила она, но девочка покачала головой и ткнула на стул еще раз.
        - Не ждать? Скальда?
        Кивок согласия.
        - Но где же он? С ним что-то случилось?
        Девочка приблизилась к двери и поманила принцессу за собой, а затем указала на кухонный нож и провела по своему горлу.
        «Неужели он во что-то влип и прислал ее?»
        - Надеюсь, это не шутка, - процедила девушка и принялась мыть руки. Сняв с крючка плащ и накинув на голову капюшон, Оталия завернула нож в чистое полотенце и убрала в боковой карман юбки. - Веди.
        Девочка прошла сквозь дверь, а принцесса открыла ее, почувствовав, как лицо обдало ветром с моросящим дождем.
        Идти пришлось около часа по небольшому полю, затем через лес и дорожную развилку, прежде чем призрак вывел ее к черной, блестящей от дождя скале. Темнота скрывала вход в пещеру, и принцессе было тяжело понять, как глубоко он уходит. Оталия подалась вперед, но девочка остановила ее, попытавшись схватить за руку - тонкие пальчики прошли сквозь живую плоть.
        - Что такое? - шепотом спросила Ота, и призрак покачал головой, уводя ее в обход скалы.
        Принцессе пришлось пробираться сквозь колючие кусты по узкой, едва угадывающейся тропке. Если бы не призрак, девушка не заметила бы этого пути. В полумраке от призрака исходило слабое свечение, но достаточное, чтобы Ота видела, куда ступать. Кустарник цеплялся за платье, и принцесса не раз с горечью слышала неприятный треск.
        «Снова придется штопать», - с сожалением думала она. - Если Скальд в беде, то будет должен мне платье», - принцесса скользнула ногой по мокрому камню и тихо выругалась. Если бы не ночная тьма и кусты, Оталия увидела бы, что идет вдоль обрыва, и ей следовало бы подумать, прежде чем слепо доверять призраку.
        Они вышли к расщелине, и пролезть в нее смогла лишь худенькая девушка. Впервые Ота порадовалась, что в отличие от старших сестер, не унаследовала ни прелести пышной груди, ни крутобедрости. Задев щекой о камень, она зашипела, прижимая пальцы к саднящей коже, а затем выскользнула в сырую темноту. Коснувшись ладонями стен, она едва сдержала крик, с омерзением отдернув руку от чего-то мягкого и влажного, но, проведя еще раз, поняла - всего лишь мох и стекающая по нему вода.
        Призрак освещал путь, плывя вперед по узкому тоннелю. Стены здесь то сужались, то расширялись, то же происходило и с потолком.
        Никогда еще Оталии не доводилось испытывать страха перед узким пространством. Смыкающаяся вокруг нее темнота также не придавала храбрости. Стараясь глубоко дышать, чтобы не закричать от ужаса, она стала едва слышно напевать.
        «Как же Скальда угораздило сюда забраться?» - думала принцесса. - Он что-то рассказывал про задание с каким-то чудовищем», - страх отступил, и ей стало смешно. «Великий чародей оказался в беде, а тут я - принцесса с кухонным ножом, иду его спасать. Умора! Будет чем ему досадить», - ее злорадствование прервал глухой рык. Он шел сквозь стену.
        Прижавшись ухом к камню, Оталия напрягла слух - рык принадлежал явно крупному зверю. «Может быть, медведь в берлоге? Вряд ли бы Скальд отправился на такое пустячное задание», - о природе мира монстров в Некрополе она не знала и могла лишь гадать.
        Девочка отдалилась от принцессы довольно далеко, прежде чем та догнала ее, едва не споткнувшись в темноте. Очередная расщелина поджидала Оту за углом, и в этот раз ей пришлось проползти на коленях, прежде чем смогла выпрямиться. Стоя на выступе, она увидела очистившееся от дождевых туч звездное небо. Свет проникал между камней в потолке и падал на сидящую внизу темную фигуру.
        Добраться до Скальда оказалось непросто. Пришлось спускаться вниз, цепляясь за камни и стараясь, чтобы ноги не соскользнули.
        - Кто здесь? - спросил Скальд.
        Призрак осветила его путы - чародей оказался не только связан по рукам и ногам, но и с повязкой на глазах.
        - Догадайся, - процедила Оталия, спрыгнув на пол и вытащив из кармана нож.
        В полумраке она заметила скользнувшую по разбитым губам чародея ухмылку. Мужчина с облегчением откинулся на большой камень и обнажил окровавленные зубы.
        - Не ожидал вас здесь застать, принцесса, - он откашлялся и сплюнул в сторону.
        Оталия сняла с его глаз повязку и отметила, что серые глаза полностью почернели. «Должно быть, перед заданием принял дозу эликсира».
        Скальд заморгал, скользнув взглядом по ее лицу и на миг задержав его на ссадине.
        - Меня бы здесь и не было, если бы не девочка, - Оталия постаралась оттянуть веревки, чтобы не порезать чародея, и стала орудовать ножом. - Как же господина чародея угораздило попасться? Неужели у монстра появились руки, и он умело связал ваше бренное тело, оставив на ужин? - веревка спала с его ног.
        Призрак похлопал в ладоши и улыбнулся.
        - К счастью, нет, иначе скорпикору можно было бы переименовать в рукакору, - Скальд выпрямил ноги. Оталия уже резала веревку на руках. - Мои конкуренты не дремлют.
        - Надо же! - фыркнула принцесса.
        Скальд улыбнулся:
        - Конкуренция среди боевых магов и некромагов в отдельных частях Некрополя высока. Всем хочется получать деньги, но не работать, - он смог пошевелить свободными руками, отбросил веревку в сторону. Поднявшись и слегка покачнувшись от долгого сидения, Скальд прошелся по пещере, разминая конечности. - Кажется, теперь я у тебя в долгу, - нехотя признался он, глядя в блестящие в полумраке глаза Оталии.
        Девушка пожала плечами и убрала нож в карман.
        - Поблагодари призрака и давай выбираться, только не тем проходом, каким я сюда пришла - слишком узкий, боюсь, ты со своими широкими плечами не пролезешь, - она насупилась и сложила руки на груди.
        Скальд помрачнел, переводя взгляд с Оты на девочку, и кивнул последней. Призрак смущенно потупил взгляд.
        - Меня еще ждет разборка с некоторыми личностями.
        Только сейчас Оталия заметила, что у Скальда нет ни сумки, ни оружия. «Отобрали…»
        - Где же они? Твои… конкуренты?
        - Полагаю, ждут, когда скорпикора[2] найдет приманку перед сном грядущим, и они смогут ее убить. В спящем и сытом состоянии это куда проще, - пояснил Скальд, ища проход, через который его сюда притащили.
        Он не догадывался о планах напавших и, не успев войти в пещеру, был оглушен. Затылок все еще побаливал от сильного удара, отсутствие оружия также не вселяло спокойствия. К своему мечу он привык, да и сумка с добром была незаменима.
        Процедив ругательство, он обернулся к стоящей позади Оталии. Ее лицо в призрачном свет было на удивление спокойно, словно принцесса пришла за ним не в пещеру опасного монстра, чье жало способно парализовать жертву, чтобы затем скорпикора сожрала его, доставив страшные мучения. Превратиться в ужин он не желал и был рад, что заранее подготовился к встрече с монстром, натершись специальным зельем, дабы тот не учуял его запах. Но конкуренты об этом не знали.
        «Наивные глупцы», - злорадно подумал Скальд, обнаружив провал в человеческий рост.
        - Пойдем, - он поманил Оталию и, протянув руку, дождался, когда та возьмется за нее.
        - Как девочка узнала, что ты здесь? - спросила принцесса, идя шаг в шаг за чародеем. Его ладонь была на удивление горячей, он весь горел, и кончики пальцев покалывало, как от прикосновения к крапиве. Она попыталась высвободить руку.
        - Видимо, случайно увязалась за мной, решив посмотреть, чем я занимаюсь. В замке ей одиноко, и она не любит шумную мадам, а барона пугается, - Скальд резко остановился, и Оталия врезалась в его плечо. - Прекрати шевелить пальцами, - он сильнее сжал ее руку.
        - Не могу, ты печешь меня.
        Мужчина усмехнулся и стал надвигаться на нее, пока не прижал к стене. В полумраке его глаза азартно блеснули, губы расплылись в улыбке. Призрак отвернулся.
        Оталия замерла, не понимая, чего Скальд добивается на этот раз.
        - Если ты снова собрался злобно пошутить, то это не самое подходящее место, - насупилась она.
        - Раздевайся, - приказал он.
        Принцесса удивленно округлила глаза, решив, что чародей точно шутит, но он был абсолютно серьезен.
        - Я могу разорвать твое платье сам, - маг протянул руку к ее плечу.
        - Нет! - слишком громко сказала она. - Зачем… раздеваться? Ты… хочешь…
        - Хм, - он призадумался. - Предпочитаю делать это в иных местах, но если ты заговорила об этом первой… - Скальд вжал ее в холодный камень и провел кончиком носа по женской скуле. Ота зажмурилась.
        - Нет! Вовсе нет! - она уперла ладони ему в грудь. - Объясни, для чего раздеваться?
        - Ах вот оно что… А я уж было решил, что, живя со мной, ты превратилась из скромной затворницы в игривую деревенскую девушку.
        Принцесса поджала губы.
        - Без шуток. Я обмазался зельем, чтобы скорпикора не почувствовала мой человеческий запах, но на тебя она может позариться, поэтому…
        - У тебя его нет с собой, я бы сама натерлась… - с надеждой попросила она, но чародей покачал головой. Стараясь не стесняться, она быстро разделась. Скальд глядел себе под ноги, прежде чем поднял взгляд на ее обнаженные плечи; остальное она прикрыла скомканной одеждой.
        - Прекрасно, - прошептал он и обнажился быстрее, чем это сделала принцесса. Девушка зажмурилась и выглядела такой забавной. Скальд сжал ее руку, и от неожиданности она уронила всю одежду на пол. В тусклом свете чародей разглядел ее точеное тело с молочной кожей, по-девичьи гладкое и нежное с небольшой округлой грудью. Поднеся ладони к ее плечам, он привлек Оталию к себе, чувствуя, как бьется ее сердце, и стал ладонями растирать спину, ягодицы, бедра, не забывая прижимать принцессу к себе с разных сторон, чтобы перенести зелье со своей кожи на ее.
        Ота испугалась этой близости. Чародей не был ей неприятен, а напротив, и это еще больше пугало. Вдруг его отношение к ней изменится, и что тогда? Но Скальд прекратил шевелиться и отошел. Оталия услышала шорох одежды и раскрыла глаза. Чародей уже стоял к ней спиной в штанах и обуви, застегивая ремень. Не теряя времени, принцесса быстро оделась. Призрак указал на шнурочки спереди платья, и Ота с трудом затянула их дрожащими пальцами.
        - Теперь, что бы не случилось, выполняй все, что я скажу. Велю прятаться - исполняй без промедления, бежать - беги, поняла? - строго сказал он, и его глаза недобро сверкнули.
        Оталия кивнула, и они двинулись дальше по туннелю.
        Ота потеряла счет времени: так долго они шли во тьме, что ей показалось, будто за стенами пещеры давно взошло солнце.
        - Откуда ты знаешь, куда идти? - не выдержала она.
        Скальд резко прижался спиной к стене, и Ота сделала то же самое. В соседнем коридоре мелькнула чья-то тень. Призрак завис под потолком и скорчил ужасную рожицу, а затем обвел руками вокруг головы.
        Принцесса услышала знакомое рычание и вжалась в холодный камень еще сильнее. Монстр прошел неподалеку и исчез в соседнем коридоре, откуда раздался истошный крик. Никогда бы принцесса не могла предположить, что мужчина способен так громко кричать. Она решила, что они со Скальдом убегут в противоположную сторону, но чародей потащил ее на звуки смерти.
        Присев за камнями, Скальд наблюдал не за тем, как его первого конкурента пожирают, а искал взглядом свои вещи. Сумки не было, но на земле валялся неплохой меч.
        Оталия боялась высунуться из-за камня, но любопытство пересилило. В полумраке она смогла разглядеть крупное животное на четырех лапах со странным изогнутым кверху хвостом. Большая голова в обрамлении игольчатообразной, торчащей в разные стороны шерсти и острые, испачканные в чем-то темном клыки. Монстр впивался в человеческую плоть, с треском рвал ее, с хрустом отгрызал одну конечность за другой, обгладывая кости. Если бы не мрак, Оталия бы узрела все в свете, и ее вывернуло бы наизнанку. Прикрыв рот ладонью и постаравшись бесшумно дышать, она повернулась к Скальду и встретилась с пустотой. Пока скорпикора трапезничала, чародей незаметно подобрался и стянул меч из-под ее носа.
        Внезапно пещеру озарила вспышка пламени - и в монстра полетели огненные шары, ударив скорпикору по спине. Зверь взревел, а огонь заполыхал по полу. Оталия увидела до сих пор не замеченные темные лужи.
        - А они подготовились… - процедил Скальд, вернувшись к ней и из-за камня наблюдая, как трое конкурентов выбрались из засады и атаковали скорпикору. Но ненасытившееся животное было куда активнее, чем они предполагали, и с криком на землю упал второй мужчина. Скорпикора оторвала ему руку, и теперь несчастный пытался отползти, но мощные лапы придавили его к полу. Оталия зажмурилась, вновь услышав треск - череп жертвы лопнул, словно хрустальная ваза.
        - Зря он решил атаковать ее со спины, - прокомментировал Скальд, наблюдая за разыгравшимся боем.
        Двое других оказались куда шустрее и обратились в бегство. Скорпикора бросилась за одним, дав второму сбежать.
        Скальд схватил Оталию за руку и потянул за собой, они бросились за конкурентом в свободный тоннель. Он должен был вывести их из пещеры, но позади уже раздались мощные прыжки зверя. Монстр быстро расправился со сбежавшим и теперь преследовал другого.
        - Оно нас догонит! - не выдержала Оталия, запыхавшись.
        - Не волнуйся. Скорпикора бежит не за нами. Нас она, вероятнее всего, даже не чувствует, а вот… - он отпустил руку Оталии и с разбегу толкнул конкурента в спину ногой. К счастью, именно у того и оказалась сумка с его вещами, иначе Скальду пришлось бы вернуться и как следует обшарить остатки «пиршества», пока скорпикора завалится спать.
        - Корвус?! Как ты выбрался?! - заголосил конкурент.
        Оталия не смогла разглядеть его лицо за маской, голову же покрывал капюшон, а руки были затянуты в кожаные перчатки.
        - Я всегда выбираюсь, Алек, - процедил чародей, сорвав с него сумку и перекинув ремень через плечо. - А вот тебе с дружками не повезло… - Скальд усмехнулся, глядя во мрак позади конкурента, и выставил меч вперед. - Ота, прячься!
        Принцесса бросилась за камни, призрак последовал за ней. Молчаливая девочка села напротив, прижав коленки к груди и приложив пальчик к губам. Оталия кивнула, закрыв рот ладонью, чтобы не закричать от страха. В щель между двумя глыбами она увидела, как, стоя на четвереньках, Алек обернулся. Его глаза расширились от ужаса, из-под маски послышался вскрик, и на него прыгнула выскочившая из темноты коридора скорпикора, но вместо хруста костей Оталия услышала громкий рык зверя. Скальд возвышался над монстром, пронзив его мечом.
        Ота выбралась из укрытия на дрожащих ногах. Вид убитой скорпикоры успокоил ее лучше любого эликсира. Из головы монстра торчала рукоять меча. Скальду пришлось упереться в существо ногой, чтобы вытащить оружие.
        Скрючившись, Алек лежал рядом. Судя по расплывшейся под ним луже, он от страха потерял сознание. Оталия коснулась его горла, убедившись, что он жив, и зажала нос.
        - Страх имеет неприятные последствия, как, впрочем, и сама смерть, - Скальд вытер лезвие о плащ Алека и достал из сумки веревку. Связав конкурента, он щелкнул пальцами, и над ними зажегся светлячок.
        - Почему ты раньше этого не сделал? - спросила принцесса.
        - Чтобы не привлекать внимание скорпикоры, она чует магию так же хорошо, как и человеческий запах, - Скальд сотворил еще один светлячок и подвесил над принцессой. - Побудь здесь, тебе ничего не угрожает от мистера Мокрые Штаны, а я вернусь за своей сетью, - он развернулся и направился обратно в тоннель, пробубнив: - Мало того что конкуренты, так еще и воры...
        Вернулся через несколько минут с сетью, но вместо того чтобы набросить ее на скорпикору, аккуратно скрутил и убрал в сумку. В качестве подтверждения исполненного задания Скальд отрубил жало с ядом. Лекари неплохо за него заплатят, яд скорпикоры ценный и полезный, а жало используют для приготовления мазей.
        Ота приблизилась к чародею, от мужчины пахло костром:
        - Ты что-то сжег? - позади нее витал призрак девочки, та с интересом изучала монстра.
        - Трупы могут привлечь других существ, на землях Некрополя их много, - Скальд пнул Алека под зад, и тот очнулся.
        - Вставай, я не собираюсь тащить тебя на себе, но могу оставить здесь связанным так же, как ты и твои дружки поступили со мной.
        - Нет! Я сам! - закричал мужчина, встав с земли. Его взгляд забегал по лицу и телу девушки. Видимо, он только сейчас заметил присутствие Оталии. Среди боевых магов и некромагов о Корвусе ходили разные слухи, но ни в одном из них не упоминалось о склонностях чародея к хорошеньким девушкам.
        - Что за залетная пташка? - приторным голоском спросил он, но маска скрыла его улыбку.
        - Я смотрю, встреча со скорпикорой настолько повлияла на твой рассудок, что ты заигрываешь с деревенщиной, стоя в мокрых портках, - язвительно отметил Скальд. - Видишь, детка, с какими мужчинами не стоит водиться? - он шлепнул удивленную Оталию по попке и пнул Алека к выходу. - Иди, иначе передумаю и оставлю тебя здесь. У меня сегодня прескверное настроение.
        - Осторожнее! - недовольно вскрикнул Алек, морщась от боли.
        Они быстро покинули пещеру и остановились на развилке дорог. Одна вела к замку, другая - в деревню.
        Скальд замедлил шаг и преградил принцессе путь.
        - Отправляйся домой и никуда не выходи, - шепнул он.
        Девушка послушно кивнула и дождавшись, пока чародей с наемником скроются за повтором, направилась в замок. Призрак девочки плыл следом.
        От усталости Оталия не чувствовала ног, и стоило упасть на подушку, как она уснула крепким сном, проспав до самого вечера.
        На кухне у камина сидел Скальд. К ее удивлению, чародей был облачен в домашний халат с тапочками и преспокойно попивал чай. При виде принцессы он со скипом отодвинул стул.
        Девушка взяла вторую чашку и опустилась рядом. «Странно, не видно ни мадам, ни барона с малышкой, где же они?» - она заозиралась по сторонам.
        - Я уже отнес их на кладбище, - пробормотал Скальд.
        - Тебе заплатили за скорпикору? А что с тем наемником?
        Чародей кивнул, налив ей чаю:
        - Алека отправили в тюрьму.
        Принцесса тяжело вздохнула. Ей не было жаль ни преступника, ни его убитых друзей. «Они сами виноваты в своей гибели. Им не следовало нападать на Скальда. Возможно, если бы не их жадность, они остались в живых».
        - Неужели монстры не могут сосуществовать с людьми? - тихо спросила она.
        - Только если вторые не станут их тревожить. Но монстрам необходимо питаться, и от нескольких съеденных овец или коров люди не обеднеют, зато редкие виды существ уцелеют.
        - А как же драконы?
        Скальд призадумался.
        - Говорят, что Нерв Виверн, основатель магического университета, имеет сущность костяного дракона, но то лишь слухи, - его взгляд остекленел, словно сейчас он был где-то в другом месте. - Ты отдохнула?
        Принцесса отпила чай и кивнула:
        - Да, но надеюсь, впредь ты будешь более дальновиден и не попадешься… конкурентам или не станешь приманкой для скорпикоры.
        Чародей пронзил ее недобрым взглядом, но ничего не сказал.
        - И не называй меня деткой - это унизительно, - пробормотала она, опустив голову.
        Скальд усмехнулся:
        - Так было нужно, чтобы Алек не подумал о тебе как о близком мне человеке. Впрочем, что за чушь? - он со звоном поставил на стол чашку и вышел из кухни.
        [1]Лишить плоти.
        [2] Скорпикоры - это иной, куда более опасный подвид мантикор. В отличие от своих неядовитых родственниц, скорпикоры предпочитают сначала парализовать своих жертв ядом, содержащимся в их скорпионьих хвостах, а уже затем убивать беспомощную, не способную сопротивляться добычу.
        Глава 5
        Оталия щурилась от солнечных лучей. В воздухе пахло разрыхленной землей и огурцами. День за днем приближалась весна. Принцесса чувствовала ее во всем: природа пробуждалась, являя миру новые ростки, кусочки почвы с короткой травой, прилетающих птиц, но главное, запах. Его Оталия ни с чем не спутает. Весна пахла свежестью, согревая в полдень подставленное солнечным лучам лицо. Принцесса с удовольствием копошилась в саду, разбивая лопатой остатки снежных холмиков и как никогда ощущала свободу.
        После того как Скальд рассказал ей правду о сестре, Ота поклялась себе больше не вспоминать никого из родных. Каждая из сестер могла оказаться змеей. Но порой картины прошлого возникали в ее снах, и девушка не могла это контролировать.
        Однажды утром Оталия застала Скальда в напряженном состоянии. Он проторчал в оружейной почти до полудня, затем заперся в кабинете, а откуда вышел, пропахший очередным зельем.
        Чародей видел любопытство на лице принцессы, но она не лезла с расспросами, молча занимаясь своими делами, пропадая в саду и возвращаясь с растрепанными волосами и румяными щеками, овеянная самой природой. Когда она прошла мимо, Скальд еще некоторое время топтался на месте. Мысли улетучились из его головы, а ноздри жадно раздувались, вдыхая тянущийся за девушкой весенний запах.
        «Уже весна... Так быстро?» - он удивленно заморгал и направился в свою комнату готовиться к заданию.
        На дубовом столе, испещренном множеством царапин и сколов, лежало послание. Вскрытый конверт с гербовой печатью в виде черепа валялся на полу. Печать прорезала трещина, а на желтоватой бумаге темнела подпись отправителя.
        «Нам нужен последний участник для упокоения лича. Не хочешь повеселиться как раньше? Некроманцер», - между бровей Скальда пролегла задумчивая морщинка. Он раздраженно побарабанил пальцами по столу.
        - Повеселиться, значит? - он усмехнулся и открыл стоящую на столе шкатулку. На бархатном дне темнел кулон с подвеской из черного камня. От артефакта исходило едва ощутимое тепло. Скальд надел аргилит на шею. Стоило камню коснуться кожи, как по телу прошла дрожь.
        - С этим мне будет куда проще справиться с личем, - иначе бы Некроманцер не вызвал его и других. Что-то в мертвых землях пошло не так. Покойники стали вставать из могил чаще обычного, появлялись трещины в земле, а из подземного мира вырывались темные силы.
        - Чего им не лежится-то? - проворчал чародей и начал собираться.
        ***
        Скальд убыл через три дня, и Оталия решила покинуть замок. Она достала из шкафа прихваченную из библиотеки карту. Принцесса нашла ее незадолго до Нового года и день за днем заучивала расположение замка, рек, других земель, чтобы добраться до моря. Маэльстрем манил принцессу, ведь она никогда не прикасалась к шероховатому песку, гладким камням, не погружалась в морскую пучину, чувствуя солоноватый привкус на губах, не сидела не берегу, слушая мелодию накатывающих волн.
        Оталия ждала весны, чтобы уйти из замка в теплое время года. Как оказалось, море было не слишком далеко.
        «Скальд нескоро вернется, и у меня будет время», - девушка прыснула со смеху и стала укладывать необходимое в сумку.
        В полдень Оталия покинула овеянные дымкой тумана стены замка и двинулась в путь. Ключ от черного хода девушка пропустила сквозь ленту и надела на шею, тот звякнул о кулон.
        Принцесса все просчитала, надеясь, что путь будет относительно спокойным. Если бы в лесу или поблизости обитали разбойники, она бы об этом узнала от Скальда. Также на его землях не было никаких монстров, и все, что ее ожидало - ночевка под открытым небом и пешая прогулка.
        - Примерно два дня, - повторила она, двигаясь по дорожке к тракту.
        К ночи у нее так болели ноги, что Ота с трудом передвигалась, решив устроить ночлег вблизи ручья. Напившись освежающей воды, принцесса сняла обувь и опустила ноги на каменное дно: ледяные иголочки закололи кожу до лодыжек, но боль ушла, сменившись облегчением.
        Расстелив прихваченный с собой плед среди выступающих дубовых корней, Оталия как следует завернулась в плащ и легла. Она боялась, что, привыкнув спать на мягкой постели, не сможет уснуть на твердой земле, но через несколько минут сон ее сморил, и до рассвета никто не потревожил.
        Утром пришлось разжечь небольшой костер. Радуясь коробку спичек и горячему травяному настою, девушка неторопливо съела хлеб с сыром и вяленым мясом.
        «Кто бы знал, что, будучи принцессой, я так обрадуюсь теплому плащу вместо мягкой перины с одеялом», - наполнив флягу водой и залив остатки костра, она двинулась дальше через поле. Сизый туман окутывал ноги, а высокая мокрая от росы трава промочила подол. Но Ота не унывала, за день наряд успеет высохнуть. На предрассветном небе не было ни одного облачка, это вселяло надежду на хорошую погоду.
        К обеду принцесса дошла до деревушки Костюшки. Кто-то уже обедал, сидя за вынесенным на улицу столом со всем семейством. От витающего запаха супа и свежеиспеченных пампушек рот у Оталии наполнился слюной, но она не посмела взглянуть на людей за забором, а упрямо шла дальше, глядя себе под ноги.
        - Вы, часом, не целительница? - окликнули ее. - Магия нам бы не помешала…
        Ота обернулась и неуверенно ответила дородной женщине в переднике. Поверх головы крестьянки была надета косынка. На круглых сытых щеках играл румянец, а в уголках больших голубых глаз залегли едва заметные морщинки.
        Врать Оталии не хотелось:
        - Я обычный лекарь, - и с грустью пошла дальше.
        - Так нам это тоже подходит! - женщина заторопилась к ней. - С мужем моей троюродной сестры на охоте приключилось несчастье. Попал под лапу зверя, едва ноги унес, - начала она. - Подрали бедняге спину, до деревни-то он добежал да у забора собственного дома и упал. Четвертый день ему худо, боимся, что не выживет. Уже чего только сами не пробовали, и мази, и притирания, - женщина тяжело вздохнула.
        - Так и у меня с собой не так много лекарств, - неуверенно начала Оталия.
        - Ну, хоть пойди да жене его скажи, что скоро преставится ее благоверный. Бедняжка от горя поседела. Никого не слушает! Мы ей уже говорили, мол, не жилец он, а она упрямая и слушать не желает.
        Идея Оталии не понравилась: стать гонцом дурных вестей. Она хотела было развернуться и покинуть деревню, но замешкалась «Они попытались его вылечить, но что если попробую я? Стоит убедиться, вдруг больному действительно не помочь», - и решилась.
        - Ведите.
        Было в ее голосе столько властности, что женщина на миг призадумалась, как бы не перепутать простую лекарку со столичной. Черт знает этих незнакомцев! У столичных высокие запросы: попросишь осмотреть больного - такую цену заломят, что лучше преставиться. Но все же поторопилась.
        С мужчиной все оказалось не так плачевно, как думала крестьянка. Раны его воспалились, из-за отсутствия определенных трав, которые не росли в этой части королевства, несчастному не смогли помочь. Однако Оталия знала, чем лечить.
        «Ну ничего, он у меня быстро поправится», - решила принцесса и приказала принести горячую воду, чистые тряпки и иглу. Домашние поспешили все выполнить.
        Оталия закатала рукава и как следует вымыла руки, предварительно капнув в воду взятый с собой обеззараживающий эликсир. Незаменимое средство не только при лечении, но и в походах. К этому мероприятию девушка подготовилась со всей тщательностью, собрав самое необходимое, в первую очередь, лекарства. В таз с водой она бросила пучок из смеси целебных трав и намочила полотенце.
        Принесенную простыню Ота порезала на широкие бинты, иглу провела над огоньком свечи и промыла эликсиром. Из сумки достала небольшую плоскую шкатулочку и кончиками пальцев подцепила серебристую нить паутины. Вдев ее в иглу, Оталия промокнула раны мужчины полотенцем - больной горел от лихорадки и тяжело дышал.
        «Его беспамятство - лучшее средство от боли», - благодаря травам кожа вокруг ран должна была немного онеметь, и спустя несколько минут Оталия приступила к лечению. Нить обычных пауков не подходила для лекарского ремесла и всегда использовалась иная, принадлежавшая серебряным арахнидам. Такие водились на мертвых землях Некрополя, и их паутина поставлялась во все крупные города королевства, но до малых деревень ее могли донести лишь странствующие лекари или торговцы. Однако только опытные врачеватели знали, как именно ею пользоваться.
        Сидя ночами в отцовской библиотеке, Оталия прочла о лекарском ремесле множество книг, запоминая каждый рецепт и манипуляции. Нити арахнидов поставляли и в Валентор, поэтому принцессе не составило труда набить руку во вдевании нити в иглу, зашивании ран (хоть и не на живых людях, а на трупах). Узнай Его Величество, чем занималась дочь по ночам - лекарям и ее учителям не миновать казни. И Оталия свято в это верила, ни разу не задумавшись, что отец знал, чем промышляет дочь, и наоборот нашептывал учителям, чтобы те учили ее как следует. Зачастую дети и родители не могут найти общий язык из-за отсутствия возможности или желания поговорить по душам. Так и Оталия, но у нее и не было резона общаться с королем. Девушка всегда считала его расчетливым человеком, для которого истинные желания дочерей - не более чем блажь.
        Ловко заштопав раны и скрутив моток, Ота со щелчком закрыла шкатулочку. Дав больному выпить жаропонижающего зелья, смешанного с водой, принцесса приоткрыла окно и вдохнула свежего воздуха. Натопленная комната была худшим местом для больного.
        - Хозяюшка! - позвала она, и к ней заглянула крестьянка.
        - Как только он очнется, перестели постель, обмой его и как следует проветривай помещение. От жары рана может загноится.
        Женщина бросила взгляд на зашитое тело родственничка и ахнула:
        - Это что же? Где его раны? - но приблизившись, увидела, как те аккуратно сшиты чем-то поблескивающим.
        - Сейчас я наложу мазь, а потом сами будете смазывать швы.
        - Разве их не нужно снимать?
        Ота покачала головой:
        - Это паутина арахнидов. Соприкасаясь с раной, она также ее подлечивает, стягивает кожу, уменьшает отек, и в короткий срок у пострадавшего остается только белесый шрам, но для быстрого результата стоит поверх нее накладывать мазь чистыми руками. Какие травы собрать для омовения, я напишу, дайте только бумагу и перо.
        Гостья говорила так важно и строго, что у крестьянки отпали последние сомнения в ее целительских способностях. Она вручила девушке кусочек желтоватого пергамента и сама держала чернильницу, пока та выводила список аккуратным подчерком.
        - Готово, - девушка улыбнулась.
        «За все время она так и не сняла капюшон, не жарко ли ей?» - подумала крестьянка.
        - Так, может это… отужинаете с нами да заночуете? А утречком проведаете бедолагу еще раз, авось хуже станет, - предложила женщина.
        - Далеко ли до моря? - спросила Ота; терять время ей не хотелось, но зачем ночевать в лесу, когда есть возможность поспать на постели?
        - Так ежели пешком, то меньше чем за день можно добраться, а так кто из деревенских подвезет на телеге. В ту сторону часто ездят рыбаки, уж больно хороша рыбка, когда море не бушует, и погода спокойная для ловли.
        - Что ж… в таком случае, приму ваше предложение.
        Крестьянка обрадовалась даже больше, чем Оталия. Когда они вышли из комнаты, к принцессе бросилась худощавая девушка с бледным лицом и схватила ее за руки:
        - Мой супруг, как он? Будет жить?
        Ота успокаивающе похлопала ее по плечу:
        - Не волнуйтесь, все с вашим мужем наладится, можете проведать его. Только окошко не закрывайте, пусть свежий воздух проветрит комнату.
        Женщина просияла и метнулась за дверь, откуда послышались ее причитания.
        Хозяйка покачала головой и повела Оталию в гостевую, показала, где можно помыться, и вручила простыню для бани.
        В первый раз принцесса парилась: с березовыми веничками да горячей водой. В натопленной бане пахло сосной, на столе стояли кувшины с молоком и медом, миска с ягодами. В парилке поджидало ведро с ледяной водой, мочалка и гребешок.
        Хозяйка показала, как и чем пользоваться, да еще предложила привлечь сестру, чтобы та потерла лекарке спину, но Ота отказалась.
        «Этого еще не хватало, сама управлюсь».
        Но она не заметила, как хозяйка с жадностью наблюдает через крохотное окошко, завидует молодому телу, роскошным, по-королевски длинным рыжим волосам и драгоценному кулону на шее. Такой можно дорого продать или же оставить себе, и будут ей все соседки завидовать, а если… У нее возникла идея, и, отпрянув от окна, крестьянка побежала на поиски сына.
        Из бани Оталия вышла распаренная с обернутыми полотенцем волосами и в ночной сорочке. Дом оказался большим с широкими окнами, и для гостьи отвели отдельную комнату, где ее никто не должен был потревожить. Поужинала она также у себя, и ее быстро сморил сон: приснился закутанный в развевающийся плащ Скальд. В ночном мраке его глаза горели двумя рубинами. Чародей недобро прищурился, и из-за ворота плаща показалось мертвенно-бледное лицо. Он улыбнулся, обнажив заострившиеся клыки, и поманил девушку. Ветер пронесся между ними, и вот Оталия стоит перед мужчиной, чувствует его руки на своей талии, а после - как он сжимает ее грудь. Сквозь тонкую материю ночной рубашки принцесса ощущает леденящее душу прикосновение и покорно выгибается назад. Он не противен ей, но что-то в Скальде не то - взгляд, он пугает. Чародей раскрыл рот и, каркая, сказал:
        - Беги, маленькая наивная принцесса…
        Оталия очнулась с колотящимся сердцем. В окно светила луна, было глубоко за полночь, а в коридоре слышался чей-то шепот.
        «Странно, что в такой поздний час деревенские не спят», - отбросив одеяло, Ота на цыпочках подошла к двери и прислушалась.
        - Да одна она пришла, чувствую, у нее с собой полно всяких безделушек, зря что ли, лекарка, - шептала хозяйка дома. - Обыщешь ее сумку и заберешь самое ценное, а потом и ею займешься.
        - Она не очнется?
        - Нет! Я ей подлила снотворное.
        - И чего мне с ней делать-то? На сеновал оттащить и… - прогнусавил мужской голос. - Так не сейчас, я спать хочу, меня Мариша уже ублажила.
        - Ишь, как он умаялся, снова эта вертихвостка Мариша! - повысила голос женщина. - Да лучше бы нашел себе рукастую, вон как эта лекарка, чем не невеста? И при драгоценностях, и целитель всегда под рукой. За ее услуги деньги можно брать, она и не пикнет.
        - Ты так говоришь, будто она уже готова со мной под венец, - фыркнул мужчина.
        - Ну, может, сама-то и не готова, да кто ж ее спрашивать-то будет? Убеждать я умею, а нет, так пригрожу - скажу, что отравила Пасика. Тьфу ты! Лучше бы он помер, а я-то только стала присматриваться к Плоте.
        - Думаешь, сын мясника пойдет за твою тощую сестру? Не смеши меня… Такая страхолюдина, хоть Пасик на ней женился.
        Они еще о чем-то переговаривались, но Оталия не стала слушать. Добродушная хозяйка оказалась расчетливой бабой. Ота честно и по совести вылечила больного, не навредила, не отравила, а ее хотят скрестить с каким-то мужланом, как породистую кобылу.
        «Не на ту напала, любезная», - девушка стала быстро собираться, стараясь не ступать на скрипящие половицы. Тяжелее всего оказалось тихонько убрать с подоконника множество горшков. «Ну и заставили», - хотелось запустить ими в голову хозяйки и будущего женишка.
        Плотный ужин должен был надолго отбить чувство голода, но с собой у нее ничего не осталось, кроме зачерствевшего хлеба и лекарств.
        «Ничего, дойду до моря и нажарю рыбки на костре», - утешила себя Ота и спрыгнула на землю. Крапива обожгла лодыжку, и принцесса зашипела не хуже кошки. Собака не залаяла, хозяева в комнату не ворвались, и, почесав обожженное место, принцесса побежала в сторону дороги.
        Когда в боку закололо, и из легких стал вырываться хрип, Оталия остановилась, привалившись к дубу. Все это время она мчалась без оглядки; нащупав в сумке флягу, осушила ее наполовину, умылась и смазала целебной мазью ожог на ноге.
        Среди кустов блеснули два красных глаза. Принцесса вскрикнула и, подняв с земли камушек, со злостью запустила - животное, визгнув, исчезло.
        - Лис вышел на охоту, - с облегчением поняла она. - Хм, почему Скальд мне приснился? «Надеюсь, он не обладает силой ходить сквозь сны», - но как никогда она была благодарна чародею. Если бы не он, кто знает, что бы произошло, пока она была под действием снотворного, и ведь даже не почувствовала его вкуса!
        К рассвету принцесса добралась до перекрестка и, сверившись с картой, повернула налево, чувствуя, что до моря осталось недолго, но стоило солнцу взойти, и у девушки стали слипаться глаза.
        Позади раздался грохот повозки, и вскоре рядом остановился старик.
        - Барышня, может, вас подвезти? - прошамкал он, поправив соломенную шляпу на голове.
        - Вы к морю, дедуля? - Ота переминалась на уставших ногах.
        - К пристани, но если тебе искупаться, то подброшу до одного местечка, заплатишь?
        Оталия уперла руки в поясницу. От долгой ходьбы спина болела, как у старой бабки.
        - Что если я расплачусь целительским осмотром? - предложила она. - Ну, гляну, все ли у вас со здоровьем в порядке, а то уж больно не нравится мне цвет вашей кожи, бледноват… слабость, случаем, не мучает да немощь мужская? - она положила ладони на край телеги.
        Старик пожал плечами:
        - Ну, есть такое, и что с того?
        - По пути расскажу и помогу, - начала торговаться принцесса. - Я лекарь. «Хоть и не дипломированный».
        - Залезай, только не помни виноград в корзинах, - проворчал он.
        Повторять дважды не потребовалось, и она ловко устроилась между корзин, а заодно отщипнув немного на пробу. Виноград оказался крупным и сладким, без косточек. За такой грех не заплатить, да только было бы чем. Из драгоценностей у нее был матушкин кулон, но ни монет, ни тем более кошелька.
        Дедуля страдал от низкого давления и… старости. Пришлось Оталии отдать ему свой энергетический эликсир (сварила в дорогу, чтобы не клевать носом), но стоило старику его выпить, как он вмиг порозовел, стал бодрее и веселее. Довез ее в целости и сохранности, даже разрешил поспать, пока телега катила по дороге.
        - Мне прямо, а тебе вниз - и выйдешь к воде, а там берег широкий. Влево пойдешь - лес и гора, а вправо - пристань, я туда и иду. Ежели повезет, поедет мой виноград на корабле до Валентора. Заработаю! - поделился он.
        - Не болейте! - принцесса помахала рукой на прощание и поторопилась к морю.
        В этой части королевства было куда теплее, чем у замка Скальда. Ветер развевал волосы на ветру, солнце согревало кожу. Оталия отошла в сторону леса, уединившись на скрытом от людских глаз каменистом берегу среди высоких сосен.
        Принцесса долго разглядывала морское дно, с любопытством наблюдая, как среди камушков прятались мелкие крабы, поблескивали раковины, с места на место медленно переползали морские звезды, серебрились брюшки рыбок.
        - Красота, - выдохнула она, сняв обувь и опустив гудящие ноги в дивную прохладу.
        День хоть и был погожий, но вдалеке над морем стелился густой туман, словно разделял земли Некрополя и Валентора. Сердце Оталии не взволновалось от мыслей о родном доме, не застучало быстрее. Она не думала сбежать от Скальда, вернуться к отцу и сестрам. Одна ее предала, другие - маленькие, старшие - себе на уме.
        «Возможно, именно Алида станет королевой, если с отцом что-нибудь случится…» - прикинула Оталия, подняв подол до колена, чтобы не промочить. Но отец был здоров и полон сил, его ждало долгое правление. В этом Ота не сомневалась.
        Когда солнце поднялось еще выше и стало совсем жарко, девушка сбросила платье, сорочку и нагой вошла в море. Вода сомкнулась над ее головой, и дно стало куда красочнее. Она старалась не отходить далеко, держалась на мелководье, боясь утонуть. Плавать Оталия не умела. Несколько раз приходилось выныривать, чтобы набрать в легкие воздуха, а затем снова погрузиться в красоты серебристых раковин, бирюзовых камней, косяков пестрых рыб и широких плавников…
        «Русалка?» - от удивления принцесса выпустила остатки воздуха и вынырнула, тяжело дыша и отплевываясь соленой водой.
        Перед ней появилась то ли девушка, то ли юноша с длинными золотистыми волосами и дивными ярко-зелеными глазами в обрамлении белесых ресниц. Существо убрало волосы назад, обнажив подтянутую (всё-таки мужскую) грудь и заговорило:
        - Не бойся, я - тритон.
        Оталия попыталась прикрыться руками и по шею опустилась в воду.
        - Не стесняйся, по пояс ты ничем не отличаешься от русалок. Какие у тебя дивные волосы цвета заката! Никогда таких не видел, - похвалил незнакомец.
        Оталия опасливо на него покосилась и спотыкаясь отошла к берегу:
        - Я думала, Маэльстрем кишит разными монстрами… подводными змеями.
        - Так оно и есть, - тритон подплыл ближе. Они двигались, пока ладонь принцессы не коснулась горячего камня на берегу.
        Выбравшись, она подхватила ночную рубашку и быстро натянула поверх мокрого тела.
        - Люди всегда такие стеснительные? - спросил тритон, выбравшись следом, но его хвост по-прежнему оставался в воде, разбрызгивая ее в разные стороны.
        - Наверное, просто я не ожидала увидеть… русала, то есть тритона, - Оталия принялась расчесывать волосы гребнем, чтобы те поскорее высохли на солнце, а затем подошла к парню и с опаской протянула ему руку, желая прикоснуться.
        Тритон перехватил ее и понюхал:
        - Ты совсем не пахнешь рыбой, скорее, чем-то цветочным, мне нравится, - его взгляд сместился на ее лодыжку. - Поранилась где-то?
        Оталии не понравилось его прикосновение. Рука тритона была склизкой, как рыба или медуза.
        - Обожглась крапивой, когда выпрыгнула из окна и, должно быть, напоролась на один из камней, пока купалась. Даже не заметила…
        Тритон удивленно захлопал ресницами. В воде он почувствовал привкус ее крови, всего лишь немного, но ему хватило, чтобы понять, кто перед ним: девушка королевской крови, но не из этих мест. У короля Энрота нет дочери, только сын, а это значит…
        - Расскажи, - попросил он.
        Оталия замешкалась, но решив, что в этом нет ничего постыдного, поведала о том, как помогла больному, а хозяйка дома ее обманула, и Ота сбежала от несостоявшегося жениха.
        - Что ты здесь делаешь? - спросила она, сев на нагретый камень.
        - Просто плавал, люблю бывать в запретных местах, - тритон перекатился на спину и заложил руки за голову. В лучах солнца синяя чешуя сверкала, на предплечьях поблескивали широкие браслеты, в проколотом пупке Оталия заметила колечко и вязь золотистых татуировок, идущих от паха до сосков.
        «Красавец, но не в моем вкусе», - отметила она, почему-то представив Скальда в облике тритона. Внутри появилось странное чувство… «Ему бы пошли хвост и нательные узоры ниже пояса», - она помнила широкие плечи, горячую кожу и выжженную пентаграмму.
        - Этот берег - запретное место для тритонов?
        - Именно, отец будет не в восторге, узнай, что я снова сюда приплывал, но во дворце так скучно, особенно сейчас, когда идет отбор невест.
        - Неужели? А со мной тебе что ли интереснее? - с сарказмом отметила Оталия.
        - Ты хотя бы не стала визжать при виде меня, как это порой случалось с тебе подобными, только зря выбралась, я бы мог показать тебе морского змея, раз ты о нем заговорила, - предложил тритон, приподнявшись на локтях.
        Принцесса засомневалась в желании увидеть чудовище поближе:
        - Это что, твоя домашняя зверушка?
        - Вроде того, чтобы людям было неповадно охотиться на морских обитателей для своих экспериментов. Маги - опасный народ, мечтают проникнуть во все тайны природы, но порой их приходится останавливать или сразу убивать, когда они приближаются к нам и нарушают границы дозволенного.
        - Какой ужас! - Ота даже не представляла, что такое возможно. «Впрочем, чему я удивляюсь? В Валенторе до сих пор могут сжечь одаренную женщину, а потом станцевать на ее костях с мыслью, что они уничтожили зло. Невежды».
        - Да, мою подругу похитили люди, а спустя время мы нашли ее кости на берегу. Бедняжку обглодали словно рыбу, - глаза тритона потемнели, зрачки сузились, а человеческие ногти сменились острыми когтями с перепонками. - Конечно же, король Энрот и его советник Виверн заключили с моим отцом мирный договор и сказали, что убийство было делом рук безумцев и преступников, за которыми они сами охотятся, но подругу эти сожаления не вернут.
        - Почему ты все это мне рассказываешь? Я совершенно посторонний человек, - удивилась Оталия и недобро сузила глаза. «Мало ли что он задумал», - она напряглась, в любой момент готовая отскочить от тритона, но тот пожал плечами и успокоился. Руки и глаза вернули прежний вид.
        - Просто я вижу, что ты не они, у меня хорошее чутье на людей. Не бойся.
        - Да я и не… - Оталия осеклась, услышав стук падающих с горки камней. Из-за деревьев вышло трое, и знакомый голос сказал:
        - А вот и моя сбежавшая невестушка! - перед ней стоял тот самый мужчина, сын хозяйки.
        «Дьявол! Как они меня нашли?» - Ота вскочила с камня, прикрыв собой тритона, но тот и сам залег на дно, чтобы его не увидели.
        - По-хорошему пойдешь или разложить тебя прямо здесь? - ковыряя ногтем между крупных желтоватых зубов, спросил «жених». - Где драгоценности? Отдавай все, что есть и будь паинькой.
        - Хороша невеста, да не для тебя моя роза цвела, - окрысилась Оталия, гордо вскинув голову.
        - Чего? - тот не понял метафоры и, сплюнув, подошел ближе, грубо схватив ее за руку и дернув на себя. - Ты не умничай, думаешь, раз лекарка, то все позволено?
        Ота сплюнула ему под ноги и попыталась вырваться.
        - Тошик, так ежели она целительница, может, давай сначала я проверю - цела она или нет, а то вдруг тебе досталась бракованная, - предложил один из друзей, конопатый детина с круглым пивным брюхом и подтеками пота под мышками темной рубахи.
        - Заткнись! Иди сам себе невесту ищи, а эта моя, - пожадничал Тошик.
        «Умом они не блещут», - отметила Оталия и со всей силы топнула его по ноге, тот ойкнул и выпустил ее. Принцесса отскочила к воде, но, поскользнувшись на камнях, упала, ощутив, как по пояс промокла.
        - Тоже мне, селедка недоделанная, - рассмеялся третий. - Кажись, мамаша твоя прогадала с невестушкой, и придется тебе жениться на Марише, эта больно тощая да неловкая, - он погладил себя по козлиной бороденке и затянул сползший ремешок потуже. Из всей троицы он был наиболее худощавым.
        - Тебя не спрашивали, Марек, - огрызнулся Тошик.
        - Так и не надо! Я тебе за бесплатно совет дам - таки бери свою девку на плечо, а я займусь вон тем… карасем, - его темные глаза недобро сверкнули.
        Марек увидел, как из-за спины девушки высунулась золотоволосая голова тритона - за таких в городе много дают - пустят на органы, а из оставшихся частей тела наварят всяких зелий. Из костей тритона или русалки можно наделать костяных гребней, из волос - самые дорогостоящие парики. Ох и наживется он! А друзья так и будут пить пиво в таверне да деревенских девок лапать, большего им и не нужно, но не ему.
        Загребая пальцами камни, Оталия вползла в воду. Тритон схватил ее за руку и потянул к себе, но не тут-то было - Тошик не торопился отдавать «добычу», и теперь Оталию перетягивали, как канат: один за руку, другой за ногу.
        - А ну пусти! Пусти, кому говорят! - взревел Тошик.
        - Размечтался! - оскалился тритон, но на его голову набросили петлю, веревка сдавила горло, и он выпустил руку Оталии.
        Цепляясь за камни и ломая ногти, Ота пыталась лягаться ногами, но мужчина держал крепко. Платье задралось до колена, и, когда к ее заду прижался Тошик, девушка вскрикнула от испуга. Ей не хотелось быть распятой на его деревенском члене, да только какие у нее силы против здорового мужика?
        Море забурлило, небо потемнело и затянулось серыми непроглядными тучами. Вдали загрохотало.
        Тритона вытянули на берег, Мареку подсобил его товарищ, пока Тошик щелкал пряжкой ремня, пытаясь освободиться от брюк и поиметь девчонку прямо на берегу моря. «Романтика», - думал он!
        Одной рукой он сжиал тонкие запястья Оты, коленом раздвинул ей ноги, а второй задрал юбку, обнажив нежные упругие ягодицы. Не такие большие и мягкие, словно два каравая, как у Мариши, но тоже ничего. Хоть девка тощая, но ухоженная, да и между ног то же самое. Не любил Тошик таких, как дитя малое - безволосое, гладенькое. На миг он замешкался, но не успел войти в извивающуюся лекарку, как его отбросило сильной волной на большой камень. Так он и остался сидеть со спущенными штанами и разбитой головой.
        Тритон зашипел, клацнув зубами и, развернувшись, ударил Марека хвостом, но тот по-прежнему держал веревку, рассекая перед собой воздух кинжалом. Бой был неравным, русалочий хвост на суше мешался, но выше пояса тритон оставался сильным мужчиной.
        Оправив юбку, Ота схватила камень и, прицелившись, запустила в голову потному детине.
        - Двое на одного - нечестно! - выкрикнула она, попав в цель. Мужик схватился за разбитую бровь и взревел, но вторая волна смыла его, унеся на морское дно.
        - Змею будет на обед, - зашипел тритон, удерживая руку Марека с занесенным кинжалом, тот уложил «рыбку» на камни и поднес острие к горлу. Рука дрожала. «Не живым, так мертвым доставлю и заработаю на морской тушке», - думал Марек.
        - Волна! - вскрикнула Оталия, и та мгновенно накрыла собой берег вместе с ней.
        Принцессу опрокинуло на камни, и ее тело заскользило к морю, но остановилось, укрытое воздушной пеной. Ота потеряла сознание.
        Глава 6
        Скальд остановился у кованой оградки и спешился. Пусть конь останется здесь, на кладбище ему нельзя, иначе испугается, потом ищи или добирайся до замка пешком, а это лишние хлопоты. Особенно после изгнания лича, когда все силы уходят на ритуал.
        Разрыхленную, словно недавно вскопанную землю укрывал плотный туман. Расстилаясь между ног, он опоясывал сапоги и пугливо растворялся, стоило коснуться пальцев Скальда в кожаных перчатках.
        В воздухе пахло сыростью, прелой листвой и смертью. Нет, не смрадом разложения - Скальд вдыхал аромат первородной тьмы, принесенный личем из подземного мира, места, где властвуют демоны, откуда некромаги черпают силу, чтобы бороться с мраком в мире людей.
        Земля пружинила под ногами, шорох листвы нарушал тишину, но если бы Скальд захотел, его бы никто не услышал. Запахло перечной мятой, и сжатые губы чародея искривились в улыбке.
        «Она уже здесь», - в темно-серое небо упирались обнаженные кроны почерневших от сырости деревьев. Повсюду торчали надгробные камни с письменами, поблескивали черные плиты. Прекрасное место для изучения правописания, особенно детьми некромагов. В свое время старый друг и напарник по учебе Вельзевул Некроманцер приводил сюда своего сына - маленького Варлока. Они прогуливались по узким тропинкам, заглядывали в склепы. Варлок записывал увиденные буквы на пергамент, читал по слогам имена и фамилии покойных.
        «Славный мальчуган, в будущем из него получится отличный инквизитор, если он все же решится пойти по стопам отца», - в чем Скальд не сомневался. Но сейчас Вельзевул был один, сидел на чьем-то саркофаге[1] и щелкал ногтями, вычищая из-под них землю.
        Глубокий капюшон скрывал его лицо, оставив на виду острый бледный подбородок и тонкие губы приоткрытого рта, между которыми виднелись аккуратные жемчужные клыки.
        В пору юности Вельзевул обожал пугать девиц с целительского факультета, внушая им трепет и страх перед такими уникальными студентами, как некромаги, но те времена давно прошли, хотя иногда Вельзевул подшучивал над окружающими. Простые, обделенные магией люди при виде скалящегося некромага всегда пугались, чем забавляли Некроманцера.
        «Времени он зря не терял, уже успел выбрать место призыва и начертить защитную пентаграмму», - мысленно похвалил друга Скальд и вышел из-за завесы тумана, одновременно с ним подошла фигура в бордовом плаще. Из-под его полы торчали начищенные до блеска женские сапожки на толстом каблуке.
        - Аричибела, и ты здесь, - поприветствовал маг старую подругу.
        Женщина отбросила капюшон, по плечам рассыпались вьющиеся каштановые волосы, и она с улыбкой бросилась Скальду на шею, сочно расцеловав в обе щеки и обдав флером той самой перечной мяты.
        - Привет, да вот прогуливалась, думала, может, найду интересный склеп да прихвачу из него безделушку, - проворковала она.
        - Воровство не красит некромагинь, - подколол Вельзевул и спрыгнул с саркофага. Действие вышло таким плавным, словно мужчину подхватила тьма и принесла прямо к друзьям. Впрочем… так оно и было.
        Вельзевул удостоился одного поцелуя, Аричибела наморщила курносый носик и тяжело вздохнула:
        - Корвин как всегда опаздывает, прямо как дама на свидание.
        - Придется ждать. Без четвертого нам не управиться, - лицо Вельзевула дрогнуло. Под кожей проступили голубоватые вены.
        - Все так плохо? - спокойно спросил Скальд.
        - Да, но не критично, если поторопимся. Желательно закончить в ближайшие несколько часов, пока что помимо пентаграммы я начертил руны от вторжения. Опасный гость попался, рвет и мечет, как хочет выбраться, - некромаг вытащил из сапога начищенный до блеска серебряный кинжал и долго всматривался в его лезвие. - Надеюсь, что нескоро передам его Варлоку…
        Аричибела ободряюще похлопала его по плечу:
        - Сегодня ты не умрешь.
        Ее глаза погрустнели, но большего не добавила, да и мужчины ни о чем не расспрашивали.
        Ари была прорицательницей и заведомо знала, чем обернется тот или иной вызов на дело. - Кстати, когда будете в столице, обязательно зайдите в устричную на набережной, там отменно готовят рыбу и подают твое любимое подогретое вино, Скальд.
        - Учту, хотя сейчас другие заботы… Как вы думаете, если я обращусь к Виверну с просьбой о поступлении, он мне не откажет?
        Аричибела усмехнулась, а Вельзевул нахмурился:
        - Решил еще раз отучиться?
        - Он не для себя спрашивает, - уточнила некромагиня. - А для… Оу! А вот и ты! - она помахала кому-то, и мужчины обернулись.
        Постукивая каблуками изящных, не хуже Аричибелиных, сапог, в черном костюме к ним прямо с бала гордой походкой шел вампир. В уголке его рта запеклась кровь, он недавно трапезничал в местном борделе, но, взглянув на часы, понял, что опаздывает, и двух купленных на сутки девушек пришлось отложить в сторону, принять освежающий душ и двинуться на встречу.
        - Граф Корвин де Ланваль, вы опоздали, - отчитала Аричибела, уперев руки в бедра, словно матушка в ожидании нерадивого сына.
        - Тысяча извинения, ма шери![2] - вампир поклонился с широкой улыбкой и заключил женщину в объятья, покружив на месте.
        - Какой ты грязнуля, - проворчала Ари и промокнула его губы черным платком. - Оставь себе на память, - на атласе красной нитью были вышиты ее инициалы.
        Вампир принял дар и заложил в петлицу пиджака.
        - Ну что, приступим? - он засунул руки в карманы, приготовившись к… безделью, а не изгнанию лича.
        - Он еще и спрашивает, франт! - хохотнул Вельзевул и повел всех к месту вызова.
        Перед начертанием пентаграммы, он с легкостью, подобно сорнякам, вырвал из земли несколько надгробных плит и сложил их аккуратной стопочкой.
        - Как думаешь, потом сможешь вернуть на место? - подколол его Скальд, и Корвин устало закатил глаза.
        - Не напрягай меня хоть этим, потом придут чистильщики и все уберут. С какого рожна мне выполнять чужую работу, когда для этого есть специально обученные простолюдины?
        - Мальчики, не ссорьтесь, у нас важное дело, - прикрикнула Аричибела.
        - Ну что? Начнем? - уточнил Вельзевул, закончив с кругом и заняв место на одном из концов звезды.
        - Ты хочешь призвать его на чашечку чая, или будем ждать, когда он сам соизволит нагрянуть? - в голосе вампира звучал скепсис, он прищелкнул языком и облизнул губы.
        Некроманцер проигнорировал его слова и начал читать заклинание призыва. Как самый сильный из них, а главное, потомственный некромаг, он был с тьмой на коротком поводке; именно им самым первым открылась магия смерти. Некромаги управляли ею и платили за это своей вечностью.
        - Помните, неправильно упокоенный некромаг оборачивается личем… если что, - предупредил Вельзевул.
        - Заткнись и начинай, - рявкнула Аричибела и стала повторять заклинание для его усиления. - Быстрее начнем - быстрее закончим, мне тоже не улыбается лечь здесь среди тухлой листвы, я, может, всегда мечтала умереть на шелковых простынях на груди мускулистого красавца.
        Скальд с Корвином усмехнулись, а лучи пентаграммы засияли бордовым пламенем. Земля запульсировала, словно вены, и разошлась в разные стороны, но только в круге. За его пределами оставалось спокойно.
        - Каждый раз происходит какая-то дичь! Такому в Виверне не учат! - выкрикнул Корвин. Из трещин в земле подул сильный ветер и ударил в лицо, трепля полы костюма и плащей друзей. Над ними поднялся небольшой ураган, пытаясь вырваться, но каждый раз ударялся о незримую стену.
        - Ишь чего удумал! Ну, попрыгай, попрыгай, пока не устанешь, - подразнила Аричибела.
        Инквизиторы стали читать заклинание изгнания, но лич все не унимался. Он разрастался и уменьшался, пока не принял облик мальчика.
        - Вот ублюдок, решил подловить на близких. Вельзевул, не отвлекайся! - крикнула Ари. Она вспотела, корсет давил на грудь, хотелось сорвать с себя рубаху и плащ, стало жарко. Лич попался с изюминкой.
        - Мечи в землю! - скомандовал Вельзевул, выхватив клинок из ножен и крест-накрест воткнув рядом с мечом Скальда.
        - Проклятье, я забыл свой в борделе! - спохватился Корвин.
        - Чувствую, этот случай впишут в книгу обрядов, редко встретишь лича из двух душ, - Скальд видел, как тело «Варлока» (естественно, это был не сын напарника, а иллюзия, морок) менялось, превращаясь в…
        Корвин присвистнул:
        - Кто эта рыжеволосая красавица? Я бы попробовал ее шейку на вкус, - тьма отталкивалась от его испещренных линиями ладоней, ударяясь в прозрачную стену и не позволяя личу найти в ней прореху, чтобы выбраться.
        Оталия в самом развратном виде потянула за шнурок на корсете и расправила рубаху, слегка обнажив грудь.
        - Освободи меня, и я буду твоей, прошу, - взмолился лич голосом принцессы.
        Чародей усмехнулся, и заключенный понял - соблазн не удался. Рассвирепев, лич бросился на стену, и все услышали звук разбитого стекла: от удара осталась крохотная, почти незаметная трещина, но Вельзевул ее не пропустил.
        - Заклинаю смертью, упокойся во веки вечные, словом и действием стираю твою душу, - из трещин в земле полыхнуло золотистое пламя и поглотило лича; Некроманцер не до конца был уверен, что все получится. У Корвина не было меча, и это могло сыграть личу на руку.
        Все услышали его истошный крик и, когда пламя потухло, увидели, как за полупрозрачной стеной в воздухе витают крупицы праха.
        - Темный мир всегда жаждет заполучить души обратно… - пробормотал Корвин, потирая ладони.
        Мужчины вытащили мечи и отошли на шаг, но Ари осталась на месте. Ее тело трясло от напряжения, а руки по-прежнему сжимали эфес оружия. Она была единственной, кто не отошел от пентаграммы, не разомкнула круг, а это значило одно: обряд не завершился, лич все еще был там, незримый, но был.
        Вельзевул увидел его тень, та выскользнула из земли и поползла к трещинам в стене.
        - На место! - крикнул он, метнувшись на свой угол звезды и вернув меч в землю.
        Но Корвина отбросило в сторону; вскрикнул от боли в обожженных ладонях Скальд, уронив раскалившийся меч и упав на колени. Если бы не аргилит, он мог бы потерять сознание. Артефакт подпитывал.
        - Замкни на мне! - крикнула Аричибела, бросив на Вельзевула гневный взгляд.
        Некромаг стиснул клыки, продолжая держать оборону:
        - Не смей!
        - Другого выхода нет, ты же чувствуешь, как он силен, он не один, за ним тянутся другие! - парировала Ари, рыча от навалившейся на плечи тяжести. Бремя защиты давило ее, словно жернова мельницы - зерно. Еще немного, и она истончится и не сможет устоять, тогда образуется прореха, и личи хлынут на них. Ни один некромаг не мог этого допустить - ляг костьми, но не позволь личу ворваться в мир живых.
        Скальд и Корвин встали на свои места. Вельзевул надеялся, что все обойдется. Заранее прибыв на кладбище, осмотрев округу и прощупав ауру, он нашел подходящее место. Неужели Ари знала, что ничего не получится, и не сказала им? Почему?
        Женщина прочла это по его глазам и попыталась улыбнуться искривленным от напряжения ртом. Из ее носа потекла струйка крови, в белках глаз, окрасившихся багровым цветом, лопнули сосуды.
        - Ты бы отговорил меня! Помнишь, чему нас учил Виверн? Один некромаг всегда жертвует собой ради спасения других. Заклинаю смертью, упокойся во веки вечные, словом и действием стираю твою душу, - она вновь и вновь повторяла заклинание изгнания, пока тени личей разрастались.
        Вначале одна, но теперь их было несколько. Острыми когтями они бились о стену, раздирали ее, причиняя боль самой Аричибеле. Кожа на ее теле лопалась, оставляя кровоточащие порезы, но женщина не сдавалась. От ее рук отделились нити, охватив каждую тень изнутри, и замкнулись на ней же.
        Мужчины хором повторяли заклинание, дрожа от напряжения и скрипя зубами; взгляд каждого почернел. Тьма вспыхнула за их плечами подобно крыльям и окутала с ног до головы.
        Личи заверещали, в их бестелесной оболочке вспыхнула яркая пентаграмма, ее свет поглотил их, а Аричибела продолжала повторять:
        - Заклинаю смертью, упокойся во веки вечные, словом и действием стираю твою душу. Горячий ветер развевал ее волосы. Вновь полыхнул огонь, и теперь от личей не осталось ничего, круг окончательно погас, и кладбище озарила яркая вспышка.
        Аричибела Сноуленд, некромагиня-прорицатель, упала на землю - ее сердце не билось.
        - Ари! - вскрикнули Корвин и Вельзевул, бросившись к подруге, но та не дышала. Ее мертвенно-бледная кожа была холодна как лед, обескровленные губы приоткрыты, а взгляд карих глаз остекленел, покрывшись едва заметной паутинкой.
        Вампир целовал ее мертвые губы, пытался вдохнуть жизнь, Вельзевул сжимал некогда теплую, пропахшую мятой руку. Скальд стоял позади них и молчал. Им троим Аричибела была как заботливая сестра, с которой они знакомы с университета. Но чародей знал, Ари видела собственную смерть, поэтому и приняла участие в ритуале: не из-за работы, а чтобы спасти их.
        Ритуал «Одержимость» всегда забирал некромага. «Она выбрала свой путь», - он вытащил из угла ее меч и прижал эфес ко лбу, по щеке скатилась единственная слеза. «Прощай, Ари».
        Аричибелу похоронили по всем правилам некромагов и упокоили на кладбище рядом с университетом - там, где она указала в своем завещании. Никаких писем подруга не оставила, но подарила всем троим возможность жить: Вельзевулу - воспитывать сына, Корвину - обзавестись семьей, а Скальду…
        Чародей бросил на гроб горсть земли.
        - Почему мы не можем похоронить ее в склепе? - спросил вампир, глядя на адвоката госпожи Сноуленд.
        Тощий, как жердь, мужчина в черном поправил круглые очки и раскрыл последнюю волю усопшей:
        - Кхм, госпожа велела похоронить ее в самом простом гробу, почему именно, не указала.
        - Ари не стала бы делать что-то просто так, - согласился Вельзевул, и из его ладони на деревянную крышку просыпалась земля. То же сделал и Корвин.
        Скальд и Вельзевул лично закопали верную подругу и соратницу, а вампир водрузил в изголовье надгробную плиту.
        Адвокат взял с лавки приготовленный букет из белых роз и возложил на мягкую землю.
        Потоптавшись и бросив друг на друга прощальные взгляды, мужчины разбрелись. Свою скорбь они зарыли вместе с Аричибелой, и еще долгое время их сердца будут болеть от этой утраты, но никто не покажет ее, как это было на месте проведения ритуала.
        Скальд постучал в кабинет директора и вошел.
        Виверн сидел в кресле, закинув ноги на стол, и читал небольшой томик в кожаном переплете.
        «Ужасной мести жаждет моё сердце!
        Я беспощадна!
        Жажду мести я!
        Должен узнать
        Зарастро ужас смерти,
        А если нет, так ты не дочь моя!
        Не дочь моя!
        Больше ты не дочь моя!
        Так знай, что больше ты не дочь моя!» [3]
        Скальд закрыл дверь и откашлялся. Нерв поднял на него взгляд:
        - Спустя столько времени, что привело тебя сюда? - захлопнул томик и положил на край стола.
        - Хотел обсудить с вами обучение одной особы на лекарском факультете.
        Нерв кивнул на стул, и Скальд сел напротив.
        - Протекция? - директор прищурился. - Я этого не поощряю, но если игра стоит свеч, или я получу от этого выгоду…
        - Все гораздо сложнее. У девушки нет дара, но большое рвение к учебе. Она самоучка и очень многому научилась, обучаясь в Валенторе…
        - Вот как? - взгляд Нерва сузился.
        Скальду было известно, как некромаг недолюбливает зашоренных соседей и готов идти на некоторые послабления и уступки, лишь бы им досадить. Чем больше магов будет в Некрополе, тем лучше, и Валентор осознает: невозможно постоянно убегать от магии - она повсюду, в каждом человеке.
        - Что ж, в таком случае приведи свою… протеже, и я подумаю. Стоит взглянуть на эту самоучку, раз ты лично пришел за нее просить, хотя раньше никогда этого не делал, - мужчина побарабанил острыми костяными ногтями по столешнице. - Но с тебя услуга в ответ. Поработаешь в должности преподавателя, мне сейчас не до этого.
        Скальд скрипнул зубами, но кивнул и молча покинул кабинет. На выходе он открыл портал и ступил в него, очутившись в своем замке. Здесь было на удивление холодно и тихо, даже слишком.
        Кухня пуста, в спальне Оталии не оказалось. Пущенные магические ищейки не принесли никаких результатов, даже в ближайшей округе. Принцесса исчезла.
        «Ужасной мести жаждет моё сердце! Я беспощадна!» - вспомнились слова Нерва.
        Скальд стоял в комнате Оталии, и его руки едва заметно подрагивали от гнева. Сквозняк всколыхнул зашуршавшие листы альбома на подоконнике, и чародей взял его.
        На одной из страниц он обнаружил парящую в небе девушку, а на другой… себя, и почти на каждой из последующих страниц был он - с разными выражениями лица. Даже присутствовала его полуобнаженная версия с четко нарисованной пентаграммой. Эмоции вмиг остыли, он больше не сердился на ее побег, а испытывал… тоску. Скальд сел на кровать и провел ладонью по подушке, увидел на наволочке длинный рыжий волос и сжал его между пальцев. Он мог проклясть ее, волоса хватит, но доставит ли ему это удовольствие? Мог найти, но почему она сбежала именно сейчас, когда для этого и раньше было множество возможностей? Он часто отлучался из замка, оставлял ее одну…
        - Осень, зима, весна… чего она ждала? Для чего готовила запасы?
        Его темная половина усмехнулась и обозвала глупцом, а вторая нашептывала о терпении и доверии. Скоро что-нибудь выяснится, если же нет…
        «И что тогда? Что ты сделаешь?» - спросил внутренний голос.
        Скальд не знал. Уткнувшись в подушку Оталии, он уснул крепким сном, но ни когда очнулся, ни на следующий день девушка не объявилась, и он отправился на поиски.
        ***
        Оталия медленно приходила в себя. Солнце садилось за горизонт, а ее тело омывало неспешными волнами, шевеля ткань мокрой рубашки. Приподнявшись на локтях и прижав ладонь к больной голове, она осмотрелась: нападающих не было, а из воды торчал хвост тритона.
        - Нет! - вскрикнув, она бросилась к нему и подняла на руки, прижав к груди. Ветерок обдувал его бледное лицо, он тяжело дышал, прижимая ладонь к ране между ребер.
        - Ты… жива, - прошептал он и распахнул глаза. - Я боялся, что переборщил со стихией, но, кажется, всех унесло в море, даже того, кто пытался тебя изнасиловать…
        - Да и черт с ним, надо тебя вылечить, - ей было жаль тритона. Незнакомое существо, не человек, а вступился за нее, и кто после этого монстр?
        Она осторожно вытащила его на сушу и бросилась к сумке с плащом. Свернув его подушкой, подложила под голову тритона и принялась за осмотр раны.
        - Слушай, а у вас были случаи, чтобы человеческие лекарства помогали? - спросила принцесса, достав эликсир и иголку с паутиной. Капнув пару капель на ладони, быстро их растерла, немного вылила на рану, и тритон зашипел. - Нельзя ли как-то позвать твоих, чтобы пришли на подмогу?
        - Нет. Я - младший принц, и отец оторвет мне хвост, если узнает, во что я вляпался. Да и тебе не поздоровится…
        - Я дам тебе обезболивающее, но оно со снотворным эффектом, а то уж больно не нравится мне твой вид. Зелье лучше действует во сне. Согласен? - она смотрела ему в глаза, и тритон кивнул, послушно проглотив средство и поморщившись.
        - Не десерт, уж извини, - она погладила его по волосам. - Спи, я тебя никому не отдам, - шепнула она, и принц провалился в крепкий сон.
        Оталия постаралась со всей осторожностью зашить рану. С людьми проще, а здесь… тритон, и как у него пойдет заживление? Примет ли кожа людские средства? Мысли путались, сердце билось о грудную клетку, готовое выпрыгнуть, но руки делали, и вот Ота наложила сверху мазь - так она ее тому бедняге в деревне и не отдала.
        «Пф, его родственница хотела меня обокрасть и силком выдать замуж, а я думаю о том раненом».
        - Надеюсь, с ним все будет в порядке, если жена станет хорошо ухаживать… - бормотала она, даже не заметив, как за ней из воды наблюдает пара черных глаз. Существо выпустило струйку чернил в бирюзовую воду и подплыло поближе, укрывшись за камнями.
        Девушка собрала веток, разожгла костер и, сняв мокрую ночнушку, подвесила на сложенных шалашиком палках. Надела сухое платье, а тритона укрыла плащом и устроила его голову у себя на коленях, неторопливо вычесывая его золотые волосы.
        И снова всю ночь не спала, боясь, что кто-нибудь нагрянет.
        - Странно… хотя я далеко отошла от дороги, да и с горки нас, может, не видно. Деревья высоко растут, кроны пушистые.
        Чтобы не уснуть, она стала напевать принцу песенку, которую в детстве мама пела им с Одетт, и все равно ее сморил сон.
        Что-то душило Оталию, разрывая легкие, а затем тело погрузилось в прохладу, и все прошло. Принцесса очнулась в небольшой комнатке: по темным стенам скользили бирюзовые отблески, словно она смотрела на морское дно, но никаких рыб здесь не было. Обернувшись, принцесса увидела прутья решетки - темница.
        Девушка схватилась за них и попыталась трясти, но те даже не шелохнулись - не железные.
        - Лучше отойди, иначе ударит током, морские угри не любят, когда за них хватаются, - предупредил кто-то.
        Ота уставилась на прутья и с криком отпрыгнула. Прутья зашевелились, блестя черной, словно у змеи чешуей - угри приняли волнообразную форму, и вдоль их тел пошла светящаяся голубая волна.
        - Где я? Кто вы? - спросила она.
        - В королевстве морского владыки, он повелевает водами Маэльстрема. Решает, каким кораблям уцелеть, а каким сгинуть на дне или же быть сожранными морскими чудовищами. Их здесь много, - мужчина усмехнулся. - Я такой же пленник, как и ты, но сижу по делу, а что натворила ты? Я слышал от стражников про раненого принца, неужели ты покусилась на королевскую кровь и решила выйти сухой из воды?
        Он насмехался над ней, и Оталии стал неприятен его голос.
        - Сухой я не вышла, промокла насквозь, - огрызнулась она, отсев подальше от опасных угрей; те замерли, не подавая признаков жизни. - Принц жив?
        - А мне почем знать? - он помолчал. - Но, думается, вполне, иначе тебя бы здесь не было. Неудачница.
        Вскоре мимо проплыл стражник, широкоплечий тритон, по пояс закованный в серебристые доспехи. Его руки до запястий покрывала защитная чешуя, а бронзовые волосы были переплетены в тугую косу. В руке он нес два зеленых мешочка. Остановившись перед камерой Оталии, протянул руку - и угри разошлись в стороны, мешочек упал на пол. Брешь закрылась.
        - Сегодня бал, и вам достался поистине королевский обед, - процедил стражник.
        - Крабы и черная икра с жалкими водорослями - это, по-твоему, достойный короля обед? - фыркнул пленник.
        Оталия подползла к мешочку: он оказался из плотных широких водорослей, внутри в раковине поблескивала икра, а рядом лежали ножки крабов.
        Такое часто подавали к столу, отец любил морепродукты, и нередко в кухне пахло жареной рыбой. С треском разломав ножку, Оталия попробовала мясо - сочное, не пересоленное, отличный способ утолить голод.
        «И чем ему не угодили крабы», - подумала она, бросив взгляд на стену, за которой сидел сокамерник. Икру из раковины принцесса аккуратно вылизала, похрустывая икринками, и закусила водорослями, те так же оказались вполне съедобными, но не утолили жажду.
        Остатки принцесса вернула к прутьям, ожившие угри распахнули пасти и сожрали все до последней ракушки.
        - Такие и косточки от тебя не оставят, если вздумаешь бежать, - усмехнулся, причмокивая едой, узник.
        - Нам не дадут воды?
        - Сколько хочешь, она тебя окружает, - засмеялся он.
        Оталия удивленно пошевелила руками и ногами:
        - Хм, не чувствуется…
        - Дура! С чего бы тебе ее чувствовать? Пока ты в темнице - никуда не сбежишь, но за ее пределами захлебнешься как миленькая и станешь трупиком.
        Приблизившись к прутьям, Ота попыталась разглядеть, не плывет ли стражник:
        - Простите! Есть здесь кто-нибудь? Я очень хочу пить!
        - Кричи громче, может, услышат, - мужчина противно захихикал. - Все на балу, им нет дела до заключенных. К тому же нас здесь всего двое.
        - Почему всего? Где остальные? - Ота села на пол и скрестила ноги.
        - Скормили морским тварям - кракену, змею и прочим домашним зверушкам короля и его чокнутых сыночков.
        - За что вас сюда посадили?
        «Если за длинный язык, то вполне понятно. Кто станет терпеть такого хама, да еще и при дворе».
        - Ты просила воды? - перед ней возник очень даже живой принц, хоть и обмотанный водорослями вместо бинтов.
        - Тритон, ты жив, - Ота быстро поднялась, но не посмела коснуться прутьев.
        - Еще бы, твоими стараниями, - его волосы также были переплетены в косу, золотые браслеты на предплечьях сменились нефритовыми, а лоб венчал ободок в цвет. В одной руке он сжимал узкую бутылку из голубого стекла, а другой провел поверх угрей, и, зашевелившись, те образовали овальный проход. - Выходи скорее, - принц протянул руку, но тут же ее легкие заполнились водой, и она вытаращила на тритона глаза.
        - Эх, морской змей меня задери, совсем забыл про кислород, - он шлепнул себя по лбу и, притянув девушку к себе, впился в губы поцелуем, вдыхая в ее легкие заветный воздух.
        Поцелуй был холодным и солоноватым, губы слегка покалывало. Тритон протолкнул ей в горло что-то крохотное, и принцесса проглотила, а затем поняла, что может дышать.
        - Это было обязательно? - спросила Оталия, вытирая губы.
        - Нет, но я хотел отблагодарить за лечение, и так передать кислородную жемчужину было проще, - ухмыляясь, ответил принц. - Пойдем, - он по-прежнему держал ее за руку.
        «Ну и пройдоха!» - девушка покачала головой, осуждать тритона она не могла, а поцелуя ей не жалко.
        - Нас не хватятся?
        Но принц не успел ответить.
        - Стража! Побег! Побег! - заорал дурным голосом узник.
        - Предатель, - процедила Оталия, и принц потянул ее за собой, активно работая хвостом. Принцессе даже не пришлось идти, она плыла следом, пока они не спрятались за гардиной из водорослей. Мимо с шумом проплыли стражники.
        - Ох и втянул я тебя, - прошептал тритон. - Ладно, нам недалеко.
        И вновь она плыла, чувствуя себя деревянным бочонком, который тащат по воде, а он беззаботно бултыхается на волнах.
        Принц приволок ее в слабо освещенную пещеру, посреди которой в полу зиял черный провал: темная вода мерцала в нем, отражая их лица, словно в зеркале.
        - Надеюсь, ты не хочешь скормить меня морской колдунье, или кто у вас здесь водится? - у Оталии по спине пробежали мурашки.
        - Нет же, - тритон похлопал ее по плечу. - Это твой безболезненный выход на землю, или ты хочешь плыть кракен знает сколько под водой, среди монстров и прочих домашних зверушек отца?
        Девушка покачала головой и вновь заглянула в «зеркало»; страх никуда не исчез, она перевела взгляд на бутыль, которую принц держал в руке.
        - А это что?
        - Ой, я же тебе попить нес, - и вручил ей.
        - Ох уж… эти принцы, голова-решето, - но с жадностью выпила столько, сколько смогла, а бутыль не опустела. - Все, готова отчаливать, - вспомнила она фразу побывавшего у отца на балу моряка.
        - Представь свой дом, там есть где-нибудь река, озеро или пруд? - спросил тритон.
        - Колодец подойдет?
        Принц наморщился:
        - Ну если только ты умеешь лазать по стенам, придется долго выбираться. Я так однажды угодил в один, так просидел там почти неделю, зато славно попугал местных девиц. Повадились мне на голову ведра сбрасывать, полоумные, а как кричать начинали, у меня от эха голова пухла.
        - А говорил, что никуда не выбирался, врун, - поддела его принцесса.
        - Ну, подумаешь, что же я тебе должен был все о себе рассказывать? Ты сама-то ври, да не завирайся, принцесса!
        - Ты говорил, что я не как другие! - и осеклась, осознав слова тритона, но их препирательство прервал шум и голоса стражников. - Есть пруд у дома, что дальше? - она зажмурилась и представила замок Скальда.
        - Ничего, возьми на память, - тритон вложил ей что-то в руку. - Везде, где вода, сможешь увидеть и услышать! - и толкнул.
        Девушка с бульканьем исчезла, а в пещеру вплыли стражники:
        - Ваше Высочество!
        - Принц Ирвайн!
        Дальнейшего Оталия не видела; захлебываясь, она пролетела сквозь петлю, и ее выплюнуло на берегу у родных стен замка. Лежа на траве и с трудом дыша, она посмотрела, что вручил принц - это оказалось зеркало из ярко-красного коралла.
        - Что он там говорил… везде, где есть вода, смогу увидеть и услышать? - она представила лицо принца. В зеркальце отразился круглый бирюзовый кабинет. В кресле перед светлым столом сидел принц. Вокруг плыл-расхаживал крупный мужчина в массивной короне из бирюзовых кораллов.
        - Сын, как ты мог? Этой преступнице место в темнице, а ты выпустил ее! - негодовал король.
        - Так вот он каков, морской владыка, - Оталия с интересом разглядывала тритона.
        Она представляла его седобородым старцем, а здесь вполне себе молодой мужчина с золотыми, как у принца, волосами. Они растекались волнами по широким мускулистым плечам, королю можно было дать не больше тридцати пяти лет, но Ота понимала - он намного старше.
        - Отец, она спасла мне жизнь, я не мог бросить принцессу в беде.
        - Принцессу?! Морской змей, что ты несешь? - взбеленился король, тряхнув копной волос.
        Дальнейшее Ота слушала, заливаясь румянцем.
        - Вот болтун, хоть бы промолчал, что видел меня без одежды, - и убрала зеркальце, кабинет померк, и артефакт больше ничего не отражал.
        Встав с травы, принцесса громко чихнула и хотела было достать из сумки платок, когда поняла - вещи она то ли оставила на берегу, то ли морская стража их отобрала, пока она лежала без сознания.
        - Неудача! Там было столько полезного, - аккуратно держа зеркальце, Ота пошла к черному входу и, достав ключ из-под воротника, открыла дверь.
        В доме было тихо и… холодно.
        - Скальд уже должен был вернуться… - но нет, иначе в каминах горел бы огонь. Ей стало одиноко.
        Приведя себя в порядок и вымывшись в горячей ванне, Ота переоделась в чистую ночную сорочку и, накинув халат, устроилась в спальне перед потрескивающим камином.
        Ее взгляд блуждал по родным стенам. Дома ли? Пожалуй. Она и представить не могла, что так устанет и соскучится по нему. Приключения - они такие: быстро утомляют, а когда их нет, заставляют тосковать.
        Взгляд замер на поддоннике с раскрытым альбомом:
        - Я тебя таким не оставляла, - она нахмурилась и подошла к нему. Взяв в руки, всмотрелась в нарисованное лицо - Скальд взирал на нее с легким прищуром, его губы усмехались, а в глазах была странная грусть. Оталия вздрогнула и захлопнула альбом: «Показалось…»
        Ворочаясь в постели, она долго не могла уснуть, пока не ощутила на подушке знакомый запах, словно Скальд был здесь совсем недавно.
        [1] Саркофаг - это одна из разновидностей гроба или надгробия.
        [2]Ma cherie (франц.) - Милая моя; моя любимая.
        [3] Опера В.А.Моцарта «Волшебная флейта». Ария царицы ночи (отрывок).
        Глава 7
        Путь лежал через поля, леса и деревню, где бледная женщина рассказала, как прохожая лекарка вылечила ее мужа, но почему-то сбежала от ее сестры. Куда она пошла? Женщина не знала, но указала на нужный дом.
        Клуша быстро раскололась, стоило чародею обнажить клыки: как хотела выдать рыжую замуж за своего непутевого сына, а тот не появляется уже второй день, и еще гостья спрашивала про море.
        «Что ей там понадобилось? Неужели корабль до Валентора…», - взяв в деревне коня, Скальд доскакал до пристани, но никто не видел девушки с рыжими волосами, да еще с такими длинными, как он показывал.
        - Кого там ищут? - окрикнул знакомого проходящий мимо дедок.
        - Девку потерял, теперь найти не может, - усмехнулся моряк, попыхивая трубкой и косясь выпуклыми глазами на хмурого Скальда.
        - Шо же это делается? Девицы сбегают от женихов, - старик покачал головой и засунул в повозку корзину с рыбой. Виноград он продал и очень удачно, да и сил после помощи той лекарки прибавилось… лекарки? Его осенило!
        - Слышь! А часом не рыжая? - спросил он у незнакомца в плаще. - Не местная…
        - Она самая, - огрызнулся чародей. Ему надоело задавать одни и те же вопросы, побег Оталии все больше его раздражал. Теперь он тратит время на ее поиски. Для чего?
        - Так, кажись, была такая, она у тебя целительница?
        Скальд быстро подошел к нему и заглянул в тусклые голубые глаза - старик не врал.
        - Именно, ты ее видел?
        - Так ты далеко отъехал от места, где она сошла, - успокоил дед. - Вернись к повороту, как в город въехал, и надо подняться на склон, оттуда вниз к берегу. Девица твоя, видать, захотела искупаться, да, может, тритон ее какой утащил, они охочие до таких красавиц, - последнее он шепнул.
        Бродя по берегу и шевеля песок носками сапог, Скальд принюхивался: пахло морем, протухшими на солнце водорослями, трупиками съеденных чайками крабов. Если был прилив, то волны уничтожили все следы, и все же… чародей продолжил осматриваться, пока не нашел среди камней, ближе к лесу, промокшую сумку Оталии; в остатках костра валялась сожженная ночная рубашка. Скальд подобрал черные от сажи кусочки ткани и сжал в руке, волос принцессы был при нем, и, проведя ритуал призыва души, он напряженно сдвинул брови. Девушки нигде не было: либо она утонула, либо ее убили, или же… рыбак оказался прав, и ее могли утащить тритоны, а под водой совсем иное королевство и магия. В одном Скальд был уверен: принцесса не могла погибнуть - но темная половина ехидно отметила: «Может да, а может, и нет, и ее останки лежат на морском дне, сожранные кракеном. Прекрасный корм для рыб. Да и с чего бы девице разгуливать голышом?»
        «Так может, она в платье, если в костре сорочка», - не согласился Скальд с самим собой.
        Соваться к тритонам без должной подготовки и официального приглашения он не стал. Морской народ ревностно оберегал свои границы, и малейшее нарушение правил могло привести к чему угодно, а Скальд не хотел подвести ни Виверна, ни тем более короля. Он вернется в замок и все как следует обдумает.
        Кусочек от ночнушки Скальд убрал в карман, высушил с помощью магии сумку и, перекинув через плечо, вернулся к коню.
        - Иди домой, - шепнул тому на ухо и хлопнул по крупу - животное помчалось в сторону деревни. Чародей открыл портал и, обернувшись к морю, вошел в него.
        Спустя несколько мгновений он появился в своем кабинете и, положив сумку на стол, достал из шкафчика бутылку дорогого вина. Плеснув рубиновую жидкость в бокал и рассевшись в кресле, пригубил напиток. Тот растекся по горлу и устремился в голодный желудок. Уставший и раздраженный Скальд быстро опьянел. Он расстегнул сумку и покопался внутри - скрученная от воды карта, все еще целая, шкатулочка с лечебной паутиной (где только достала?), несколько флакончиков с зельями, коробок с несколькими спичками. Самая малость для небольшого похода, но этого хватило бы, чтобы добраться до моря, а дальше?
        «Неужели все затевалось только ради Маэльстрема?» - он не мог поверить в эту простую истину, но ведь в начале их знакомства принцесса спрашивала, где море, и, возможно, действительно за всю жизнь ни разу его не видела. Так в раздумьях чародей не заметил, как уснул, положив ноги на стол - в запыленном плаще, пропотевшей рубахе и с немытой головой. Скальду стало все равно, как выглядеть, словно от него ускользнуло нечто важное, то, ради чего стоило бы бриться по утрам.
        Чародею снился лес: пахло свежесрубленным деревом, смолистой елью и дождем. Скальд стоял посреди затененной поляны, как вдруг услышал отдаленный напев. Женский голос выводил незамысловатую мелодию, навевающую покой. Скальд пошел на звуки песни, раздвигая ветви деревьев и коля пальцы об иглы, пока не оказался на освещенном солнечным светом кусочке с растущими ярко-алыми ягодками земляники. Среди пушистой зелени кустиков на коленях сидела девушка в простом изумрудном платье. Ее волосы цвета заката рассыпались по плечам, на кончике позвякивала ленточка с крошечными золотыми колокольчиками, словно ее привязали, чтобы девушка не потерялась в лесу, и этот перезвон сопровождал каждое ее движение и напев.
        Рыжеволосая убрала мягкую прядь за ухо, ее тонкие пальчики были перепачканы ягодным соком, но девушку это не смущало. Скальд сделал к ней шаг, и ветка хрустнула под мыском его сапога. Собирательница вздрогнула и обернулась - их взгляды встретились, и в ярких, изумрудных глазах принцессы отразилась улыбка. Поддерживая подол, она бросилась к нему. Ее босые ноги ступали на мягкую траву, а кустики с ягодами словно раздвигались.
        Скальд протянул к ней руку, чувствуя захватившее душу волнение, пока Оталия не прижалась к его груди и не запела, обволакивая голосом разум и душу.
        Ноги чародея съехали с края стола, и он проснулся, но пение не прекратилось, эхом разносясь по замку, и Скальд бросился на звуки женского голоса, пока не вбежал в кухню.
        Печь натоплена, в воздухе пахнет пирогом с корицей, за столом сидит Оталия и крошит салат. В глазах у Скальда защипало, должно быть, от недосыпа.
        Он так и стоял не шелохнувшись, боясь спугнуть видение, но принцесса и не думала исчезать. Напевая, она встала из-за стола и ссыпала ингредиенты в кастрюлю для супа.
        - Так… что-то забыла, - пробормотала она и потянулась к верхней полке за банкой засушенных листиков. Скальд знал, что ей было лень принести табуретку, и она на цыпочках упрямо тянулась к заветной банке, но чародей опередил ее, прижавшись грудью к женской спине. Оталия обернулась, уткнувшись носом ему в ключицу, ее щеки порозовели.
        - Уже вернулся? - пискнула она.
        - Ага, - вручил банку и вдохнул аромат супа. - Приму душ и будем обедать, расскажешь, что интересного произошло в мое отсутствие.
        Принцесса пожала плечами и вернулась к готовке.
        Отмокая в горячей воде с ароматическими маслами, Скальд потер выбритую щеку и с головой погрузился под воду. Что за мысли беспокоили его все это время? Так на не похожие на привычные…
        «Может, ты проникся к своей пленнице чувством?» - кисло спросил внутренний голос темной стороны.
        «С чего бы?»
        «То волнуешься, то злишься. Не понять тебя… Не похоже это на некроманта. Раньше ты не был таким сентиментальным и чувствительным. Может быть, дело в смерти Аричибелы?»
        Мужчина вынырнул и посмотрел на колыхающееся пламя свечи. По его лицу стекала вода, с ресниц упало несколько капель, словно слезинки.
        «Мне и самому не все ясно».
        О своих приключениях Оталия решила умолчать, Скальд тоже был не особо разговорчивым. Но когда он покончил с едой и выложил на стол ее сумку, принцесса удивленно распахнула глаза, губы побледнели, и она сжала руки.
        - Сама расскажешь или как? - спокойно спросил он, но его «или как?» звучало пугающе.
        Мысли заметались в голове Оталии. Если она признается, что уходила, да еще попала в неприятности, Скальд разозлится и вполне вероятно запрет ее в башне, как в первый день.
        - Я все еще твоя пленница? - тихо спросила она, опустив взгляд на колени.
        Чародей помолчал и ответил.
        - Скоро будешь не моя, - и, не дожидаясь рассказа, встал из-за стола и вышел из кухни. Оталия бросилась следом и врезалась в остановившегося у лестницы чародея. Он поймал ее за талию и впился ледяным взглядом в лицо:
        - Завтра отправимся в Виверну, помнится мне, ты хотела выучиться на целителя, вот и займешься полезным делом, чтобы не сбегать не пойми куда и не попадать в неприятности, глупая, - последнее чародей произнес мягко и вовсе не грубо.
        Принцесса встретилась с его светящимися в полумраке лестницы глазами, отметила, как левый слегка подергивается, а вены на шее вздулись от напряжения.
        «Да он волновался за меня!»
        - Прости, - коротко сказала она, даже не пытаясь вырваться из его объятий, наоборот захотелось прижаться к нему, как во сне.
        Ошарашенный извинением, Скальд растерялся. Рыжий локон выбился из косы, и чародей осторожно убрал его принцессе за ухо:
        - Почему ты не сбежала на корабль, могла бы уже плыть домой?
        Ота пожала плечами:
        - У меня больше нет дома, меня никто не ждет, кроме выгодной партии и склочных сестер, одна из которых уже предала меня, благодарю. Такой урок не забыть.
        Скальд усмехнулся и выпустил ее из рук, пальцы слегка покалывало от ощущения женского тела.
        - Ложись пораньше, - и поднялся по лестнице, хлопнув дверью комнаты.
        Принцесса потопталась на месте и, чему-то улыбнувшись, вернулась в кухню убрать со стола.
        ***
        Нерв Виверн сидел за столом и внимательно смотрел на рыжеволосую девушку. Прошло несколько долгих минут, как Скальд привел ее.
        Нерв откинулся на спинку кресла и изрек:
        - Мне все ясно. Ее дар запечатали при рождении.
        Скальд удивленно вскинул брови.
        - Как я мог это пропустить? - чародей всмотрелся в ауру принцессы.
        - Это может увидеть далеко не каждый, - успокоил его Нерв. - Даже такому старику, как я, нужно быть внимательным. Откуда ты, дитя?
        Ота переглянулась со Скальдом, но чародей спокойно кивнул:
        - Из Валентора.
        Директор не выглядел стариком, скорее, наоборот. Черноволосый, гладко причесанный мужчина лет тридцати с изящными руками и длинными, почти белыми, как кости, ногтями. Прямые волосы рассыпались по широким плечам в изумрудной мантии, на ногах Ота заметила облегающие сапожки из черной замши с витиеватым серебристым узором и такими же пряжками - дорогая обувь. Негрубые, тяжелые сапоги или ботфорты, как у ее отца и придворных.
        У директора было располагающее лицо: фарфоровая кожа с голубоватыми венами, миндалевидные ярко-синие глаза и идеально выщипанные темные брови. Словно его лицом и ногтями занимались профессионалы, как если бы ухаживали за принцем.
        «Не удивлюсь, если за ним бегает толпа студенток», - при всей своей привлекательности Нерв не выглядел смазливым юнцом, было в чертах его лица нечто… опасное, будоражащее кровь.
        - Тогда мне все ясно. Наши соседи, увы… люди скудного ума не желают понять, а главное, принять факт, что их дети могут рождаться магически одаренными, и делают все, чтобы об этом никто не узнал, поэтому вызывают сильного мага, и дар запечатывается. Сделать это в младенчестве куда проще, чем во взрослом возрасте. Вы знаете, что кости новорожденных очень мягкие, и требуется время, чтобы они стали твердыми и прочными?
        Оба кивнули, и Виверн продолжил: - То же и с нашей аурой. В Некрополе малышей с рождения оберегают различными амулетами, фамильярами, делают даже специальные татуировки.
        Оталию передернуло, причинить иглой боль малышу - кошмар!
        - Именно, барышня, и не кукситесь - это меньшее из зол. Лучше такая боль, чем мгновенная смерть от проклятья. Впрочем, со временем многие проходят через куда более болезненный ритуал и остаются в живых, хоть и не все, - взгляд Виверна остановился на груди Скальда, где была, Ота помнила, выжжена пентаграмма.
        - Какое дивное украшение, редкой красоты камень, - восхищенно отметил Виверн, указав на кулон Оталии. - Вы позволите посмотреть поближе, у меня где-то была ювелирная лупа, - он зарыскал в ящиках стола.
        - Конечно, - не понимая его восторга, Ота сняла украшение и протянула некромагу, но стоило его пальцам приблизиться - и рука по локоть превратилась в длань скелета. Принцесса вскрикнула, а Виверн с довольным смешком перехватил ожерелье.
        - Ах, какая затейливая вещь эти артефакты, - он крутил кулон так и эдак, внимательно рассматривая, рука по-прежнему оставалась как у скелета, но ни Виверна, ни Скальда это не испугало. - Наивное дитя. Годами вы таскали эту дрянь у себя на шее?
        Принцесса закивала, не понимая, что не так с украшением.
        - Лучше бы сразу повесили на себя ядовитую змею, можно выбрать яркой расцветки под ткань платья, один крохотный укус - и уснете мертвым сном, правда, есть еще яды, которые капают в ухо, и на утро жилец - мертвец, - Нерв засмеялся собственному каламбуру и, достав глубокую чашу из шкафа, бросил в нее звякнувший артефакт.
        - Сейчас посмотрим, как все было, - некромаг провел костями-пальцами - и над чашей вспыхнуло черное облачко, замерцав синевой по краям. В центре появилась подернутая легким туманом картина прошлого: женщина в плаще с младенцем на руках и маг. Лицо безбородого мужчины показалось Оталии знакомым, но вот же! Она видит те же черты, даже цвет глаз, что и у Скальда. Неужели?
        - Отец? - чародей не произнес ни звука, лишь его губы заметно шевельнулись.
        - Любопытно, - губы Виверна раздвинулись, обнажив острые клыки, в радужке глаз блеснул жадный интерес, а картина над чашей не растворялась, показывая им произошедшее.
        - Королева, вы же понимаете, чего лишаете свою дочь? Она может вырасти талантливой чародейкой, помогать своим подданным, стать опорой Его Величеству - вашему супругу, - увещевал ее мать Визариус.
        Женщина уложила малышку в мягкое кресло и прошлась по кабинету придворного мага. Замерев у окна настенного зеркала, она сбросила капюшон - по плечам рассыпались роскошные густые волосы, такие же рыжие, как у Оталии. Большие глаза блеснули весенней листвой, но ни одна слезинка не скатилась по ее бледной щеке. Взгляд королевы оставался бесстрастным.
        - Визариус, я пришла к тебе не за проповедью. Запечатай дар в ребенке и забудь об этом, иначе лишишься головы. Уж я позабочусь о том, кто не повинуется своей королеве, - процедила она, а затем улыбнулась, став поистине прекрасной и столь невинной… но Визариуса было не обмануть.
        Он видел перед собой расчетливую, жаждущую власти женщину. Еще во время беременности Клавдия приходила к нему, опасаясь самого худшего - родить одаренное дитя. В Некрополе это было за счастье, но не в Валенторе. Здесь такие дети презирались, считаясь неполноценными, больными, от них избавлялись, вытравляли из тела дар, обрекали на смерть или продавали. Рожденный в королевской семье чародей становился клеймом, позором. Для Клавдии это было равносильно самоубийству, и она решила сделать все, чтобы о способностях дочери никто не узнал.
        До родов Визариус солгал ей, сказав, что еще ничего не ясно, но после… уповал на материнское сердце. Неужели королева избавится от ребенка, как потаскуха? Королеве было наплевать на все, главное, не потерять трон и расположение супруга.
        - Хорошо, - решился чародей. - Я запечатаю ее дар, но… мне необходима ваша частичка, например, прядь волос и ожерелье, которое я смогу надеть на девочку, и печать будет действовать долгое время. Без должной подпитки все бесполезно.
        - Это все? - с усмешкой спросила Клавдия и, подойдя к столу, взяла ножницы. Одним щелчком она срезала рыжий локон и сняла с шеи кулон: изумруд в овальной оправе из серебра идеально лежал в ложбинке между грудей, и Визариусу пришлось укоротить цепочку.
        Чародей склонился над младенцем, но малышка даже не проснулась, мирно сопя в теплом одеяльце. Визариус стал завязывать видные лишь ему узлы в ауре Оталии, но никаких изменений не произошло. Наконец-то он надел кулон, и только после этого дитя испуганно вскрикнуло, но быстро успокоилось на руках матери.
        - Я все выполнил, госпожа, - он тяжело вздохнул и поклонился.
        - Славно! А теперь меня ждет супруг, я вполне оправилась после родов, чтобы зачать сына, - улыбнувшись белозубой улыбкой, она покинула кабинет, и картина поплыла, над чашей осталось сизое облачко чар.
        - Настоящая драма. У вас есть вопросы? - он обернулся к присутствующим. Оталия растеклась по стулу и глядела в одну точку, Скальд напротив сгорбился и закрыл глаза, его пальцы заметно подрагивали.
        - Можно снять печать? - наконец вымолвила Оталия.
        - Безусловно, если вы действительно хотите стать целителем, а не предпочтете домашний уют, тихую спокойную жизнь без магии, - в словах Нерва звучала ирония. Директор не испытывал симпатии к людям, посмевшим отказаться от дара природы.
        - Хочу, что от меня нужно?
        - Ничего, - Нерв улыбнулся, обнажив клыки, и на запястьях Оталии застегнулись выскочившие из подлокотников браслеты.
        - А! - вскрикнула принцесса и дернулась.
        Нерв уже стоял напротив, гипнотизируя. Радужка его глаз стала золотистой. Ота чувствовала, как проваливается сквозь нее и падает в темноту. Холод растекся по венам, заставив руки онеметь, охватил сердце и впился в разум. Острая вспышка боли заставила закричать.
        Скальд молча наблюдал за происходящим; на кабинете стояла руна подавления шума, и никто за его стенами не слышал криков принцессы. Чародей никогда с подобным не сталкивался - запечатать дар в детстве. «Уезжая в Валентор, отец о многом не договаривал. Его тяга к королевству без магии стала куда яснее, чем я думал. Он хотел спасти этих несчастных детей, кому умышленно подрезали крылья, и они не могли колдовать. Так же он поступил и с Оталией. Клавдия не знала о хитрости чародея, наивно полагая, что он выполнил приказ, но не учла, что запечатывая дар, отец использовал некромагию и обратил действие кулона против хозяйки. Он не лишил Оту дара, лишь на время, чтобы однажды кто-нибудь раскрыл его без проблем. Избавиться от украшения - что может быть проще, но наивная принцесса, любившая мать, никогда не расставалась с ним, хранила и носила как память. Отец не зря попросил у королевы прядь волос, пока жила Ота - ее мать день за днем слабела. Силы перетекали к дочери, продлевая жизнь, улучшая здоровье. Он наказал ее по праву», - как никогда Скальд гордился отцом и еще больше скучал.
        - Ей больно? - глухо спросил он, сжав кулаки.
        - Не физически, - успокоил Нерв, скользя пальцами над аурой и распутывая узел. - Еще немного…
        Оталия вжималась в спинку стула, по щекам из зажмуренных глаз текли слезы, но она готова была терпеть до последнего, пока ее резко не отпустило. К губам прижали кубок с холодной водой и помогли напиться. Скальд придерживал ее за затылок, руки освободились, а Нерв сидел за столом и как ни в чем не бывало заполнял бумаги.
        - Ну-с… думаю, вас можно считать довольно незаурядной девушкой, - перо скрипнуло, и он взял новый лист. - Будучи запечатанной, вы сумели развить в себе прекрасные способности целителя на практике, лучше, чем обычные лекари без магии, теперь же… все будет продвигаться куда быстрее и проще. Бывает, хватает одного взмаха руки, чтобы рана перестала кровоточить и затянулась в мгновение ока, - закончил он и выдал ей сложенный пополам плотный лист. - Это карта университета, ты зачислена на первый курс целительского факультета. Твой декан Касиопея Зеварцер, ключ от комнаты в общежитие и расписание получишь на первом этаже, Скальд тебя проводит.
        Оталия неуверенно встала со стула:
        - Не будет проблем с моим поступлением в середине семестра?
        - Ничуть, думаешь ты одна такая? - Нерв усмехнулся. - Ступай и не разочаруй своего патрона[1].
        Оталия задержалась на пороге:
        - Благодарю вас… но мне все же кажется, что моя мать не была такой беспринципной…
        Нерв взглянул на нее с такой улыбкой, что принцесса почувствовала себя круглой идиоткой, чья наивность не знает границ. В Нерве была циничность королевского советника, он видел и знал куда больше, чем неопытная девушка.
        - Моя милая, ваша матушка, как и практически каждая королевская особа, была беспринципной, охочей до власти женщиной, не постеснявшейся принести родную дочь в жертву собственным желаниям, - его глаза сузились. - Она любила вас, как занятая женщина любит маленьких котят, но это не помешало ей лишить дочь будущего. Возможно, великого…
        Оталия хотела было воспротивиться словам директора, сказать, что он не прав и ничего не знает, но рука Скальда сжалась на ее запястье. Жалкая попытка маленькой девочки оправдаться перед настоящим хищником. Одна ее половина хотела плакать от осознания поступка матери, а другая испытывала удовлетворение от ее смерти. Мать скончалась быстро. Угасла на глазах, вмиг лишившись всего: редкой красоты, шикарных волос, мелодичного голоса, которым завлекла отца. Одетт была хороша, но не так, как Оталия. Младшая сестра казалась бледным отражением старшей, и все об этом знали, особенно она сама. Возможно, это стало одной из причин ее предательства и ненависти к Оте.
        - Будь она порядочным человеком, действительно любящей матерью, - продолжил Нерв. - Она бы любила тебя такой, какая ты есть, помогала освоиться с даром, быть может, тайком, но все же. Сделала все от нее зависящее, чтобы уберечь чадо, а не избавиться от проблемы и поскакать на очередной званый вечер и упрочнение королевского положения.
        Оталия не могла с этим не согласиться и отвернулась, чтобы некромаг не увидел ее слез.
        Скальд вывел принцессу в коридор, и по лестнице они спустились к гостиной-приемной. За несколько минут Ота взяла себя в руки, решив, что подумает обо всем этом позже, когда останется одна.
        За стойкой с чашечкой кофе устроилась белокурая девушка. По-рыбьи выпученные глаза сверкали двумя аквамаринами. На круглых щечках поблескивала чешуя, и Оталия ни минуты не засомневалась в том, кто перед ней - русалка!
        «Как это возможно? Ведь принц рассказывал, что его отец никого не выпускает, а тут стоит она и принимает студентов».
        - Ну? - с претензией начала девушка, словно Ота и Скальд должны были ей мешок с жемчугом.
        Скальд вручил написанное рукой Нерва письмо, и она быстро пробежала по нему взглядом. Зацокав язычком, русалка недовольно зашуршала бумагами и извлекла небольшой тонкий ключик с изумрудной ленточкой.
        - Не потеряй, ясно? - строго сказала она, вручив его принцессе, а с ним и скрученный пергамент. - Расписание, ознакомишься сама.
        - Благодарю, - какой бы недовольной русалка не была, но Оталия не хотела наживать себе врагов неучтивостью.
        Скальд молча направился к выходу. Они миновали арку, небольшой сад с фонтаном. «Видимо, для отдыха студентов», - Ота заметила скамейки.
        Чародей вывел ее из главного корпуса и сопроводил к отдельно стоящему пятиэтажному зданию из серого камня. Оно напоминало небольшой замок, но Скальд не дал ей как следует осмотреться, и девушка поспешила внутрь.
        - На первом этаже столовая и общая комната, также есть небольшая библиотека. Основная же в главном корпусе. Твоя спальня на четвертом этаже, когда поднимешься, на двери высветится имя, - рассказывал чародей.
        - А кто живет на других этажах?
        - Второй - для некромагов, поближе к земле, удобно сбегать на кладбища. Третий - боевой, а пятый - для преподавателей. Но то закрытое крыло, даже студенты не могут туда проникнуть, и только у учителей есть возможность прямо оттуда телепортироваться в аудиторию.
        - Хм, удобно…
        - Еще бы, - кисло отметил Скальд. - Новая форма будет висеть в шкафу, скорее всего, у тебя будет соседка, потому что самое большое количество студентов именно на целительском факультете.
        - Я думала, в Виверну сложно попасть, - удивилась принцесса и на секунду почувствовала странную глухоту, но та быстро прошла.
        - Сложно, но есть и свои нюансы, вроде выгоды лично для директора. Хотя все зависит от его настроения и отношения к тому или иному просящему.
        - Тебе он не отказал, почему?
        Скальд скривился:
        - В обмен на услугу.
        - Какую?
        Чародей тяжело вздохнул:
        - Некоторое время замещать его как преподаватель по некромагии, угораздило же.
        Принцесса усмехнулась. В стенах Виверны Скальд странным образом переменился, став по-мальчишески забавным учителем-новичком, а не холодным и неприступным, как в своем замке, и ее это порадовало.
        - Почему Виверн не преподает?
        Скальд фыркнул:
        - Думаешь, у советника короля есть на это время? У него слишком глобальные планы насчет Валентора.
        «Надеюсь, хорошие, а не военные…» - подумала Ота.
        - Есть можно только в столовой? Или самим готовить?
        - Только если сама захочешь. Кухня на первом этаже, но завтраки, обеды и ужины подают специальные духи - ты их никогда не увидишь и не услышишь, но стоит чего-нибудь пожелать - и поднос появится прямо в спальне, не обязательно спускаться вниз.
        Оталия просияла.
        - Скажи, а разве у русалок могут быть ноги? Да и как одна из них устроилась сюда на работу, разве морской король этого не запрещает?
        Скальд оперся ладонью о доску с расписанием некромантов и побарабанил пальцами:
        - Запрещает или нет, здесь вопрос политики. Хочешь дружить с соседями - иди на контакт. Он может и не желает этого, своим детям запрещает, а другие вольны решать свою судьбу сами, как это сделала Мурена. Да, не самая приятная особа, но ее раздражительность понятна. Морской народ не слишком любит подолгу быть на суше. Что до ног, то ты видимо плохо изучала книги народов. Впрочем, о чем я, в библиотеке твоего отца на удивление скудный выбор.
        - А вот и нет! - вспыхнула она, но Скальд уже подтолкнул ее к лестнице.
        - Веди себя достойно и лишнего не болтай, не хочу пожалеть о своем решении, - и, махнув рукой, удалился.
        Стоя на своем этаже, Оталия призадумалась: «Откуда он знает, какая у отца библиотека?» - но чародей есть чародей. С чего бы ему не знать таких мелочей? «Первым же делом посещу местную библиотеку и прочитаю все о русалках», - решила Ота. - А заодно о запечатывании дара у младенцев», - ее передернуло от собственных мыслей. «Вот что истинная ересь, а не рожденный колдовать».
        [1] Покровитель.
        Глава 8
        Оставив Оталию, Скальд вернулся в кабинет Нерва.
        Директор стоял у окна и даже не обернулся, когда чародей закрыл дверь.
        - Для чего ты привел дочь Альрика? - слишком спокойно спросил Виверн, пощелкивая ногтями; длинные волосы наэлектризовались, и с кончиков едва ли не срывались искры. В кабинете стало очень холодно, изо рта вырывался пар, и Скальду стало ясно - Нерв страшно зол.
        Стоило сделать шаг к некромагу, и его скрутило: Скальд упал на пол, корчась от невероятной боли - магия крови была самой страшной, лишь костяные драконы ею владели. Нерв был единственным выжившим из своего племени на землях Некрополя.
        - Вздумал мешаться у меня под ногами, сопляк? - процедил тот, нависнув над Скальдом. Его волосы упали чародею на плечо, и в этом месте кожа стала покрываться тонкой корочкой льда кусок за куском, пока мороз не добрался до лица, иглами остановившись в сантиметре от глаз Скальда.
        - Нет, - прошептал он.
        - Что же тогда? Думал, я не узнаю, кто похитил королевскую дочку? Но мне стало любопытно - для чего? Неужели из мести, ради отца... Скальд, ты меня разочаровываешь, - Нерв усмехнулся и, вернувшись к столу, устроился в кресле, закинув ногу на ногу.
        - Да, - признался чародей. - Но я так и не решился. Все это время она жила в моем замке.
        - Знаю, можешь не рассказывать. И зачем она тебе? - иронично спросил Нерв, блеснув золотистыми с узким зрачком глазами. Сейчас он походил на утонченную змею: прекрасную, но смертоносную. Драконы, даже костяные, остаются чешуйчатыми, хоть и в другой, крупной ипостаси.
        - Она не виновата в смерти отца и мечтала вырваться из дома, тогда я этого не знал, - боль ослабла, и он мог свободно дышать. Иглы со льдом растворились, оставив на одежде крохотные капельки, но тело по-прежнему не могло пошевелиться.
        - Если кто-нибудь узнает, что принцесса скрывается здесь, моего короля обвинят в похищении. И оправдание, что девушка захотела учиться, будет жалким.
        - Но оно таково, она хочет этого больше всего на свете и готова хранить тайну своего происхождения. Никто не поймет, кто она… - Скальд почувствовал страх. Не за себя, а за Оту. Если Нерв решится, то отправит ее обратно, а со Скальдом расправится как с предателем. Спокойствие Некрополя было для Нерва превыше всего.
        - Теперь да, ведь она прошла инициацию.
        В Валенторе ведьмы знали лишь один способ усилить свои способности - отдать невинность мужчине. Всего раз - и ведьма была инициирована, но Виверн считал этот способ давно устаревшим. В Некрополе детей, неважно, мальчиков или девочек, инициировали посредством короткого обряда при обрезании пуповины, но чего ждать от скудоумия Валентора? Только принести очередную девственность в жертву ради собственного блага. С Оталией вышло иначе, но попади она в руки неопытного менталиста, и тот бы вторгся грязными магическими потоками в ее разум - тогда девушка могла бы погибнуть или же сойти с ума. Нерв не мог этого допустить и бережно освободил дар принцессы.
        - Есть только один способ с этим покончить, - Виверн опустил на Скальда чары забвения, и тот потерял сознание.
        Некромаг разрезал завесу пространства и как сквозь окно увидел спящую в своей комнате Оталию. На щеках девушки блестели слезы, волосы рассыпались по подушке, упав на пол.
        - Какая красота… - прошептал Нерв и протянул руку, та прошла сквозь пространство, погладила принцессу по щеке, нежно вытерла слезы и кончиком ногтя обрезала волосы, оставив девушку с короткими, едва достающими до плеч прядями.
        Разрез исчез, а Нерв держал в руке длинные рыжие волосы.
        - Из них вышел бы отличный парик, рассуждали бандиты на корабле, куда принцесса попала по неосмотрительности. Все это время бедняжка скрывалась в портовой деревеньке Перлии, хотела уплыть в Некрополь, но ей не удалось. Ее обворовали, убили, а заодно обрезали такую роскошь, чтобы продать, - Виверн усмехнулся, сочиняя историю. - Полагаю, Алида искренне обрадуется исчезновению очередной соперницы на престол.
        ***
        Комната напомнила Оталии цветущий сад: шелковые темно-зеленые обои с нарисованными золотыми птицами и цветами. Две кровати из темного дерева с балдахинами, резные шкафы и прикроватные тумбы. Вместо стола - широкий подоконник со стульями.
        Стену позади одной из кроватей украшала подставка с множеством комнатных растений, а к тумбочке были подвешены пучки с засушенными травами. Такие же висели и на дверце шкафа.
        Вчера принцесса легла в постель, не раздеваясь, и долго плакала, пока не забылась крепким сном. Ей снился дом, сестры, беззаботное детство. Таким оно ей казалось, но матери не стало; ее заменила добрая мачеха, забота о младших, домашний уют вечерних посиделок. Сестры рассаживались в небольшой гостиной, в камине жарко полыхало пламя, и всем становилось тепло. Одетт рукодельничала, младшие собирали мозаику, Ота читала книгу, а старшие играли в шахматы. Куда все это делось? Неужели ни одна из них никогда никого не любила? Не было той сестринской любви, понимания и отзывчивости, желания защитить родную кровь?
        Ота тяжело вздохнула и заглянула в шкаф: на вешалках висело два наряда. Зеленое платье с укороченной юбкой (чтобы не мешало при ходьбе вдоль грядок), тянущаяся материя рукавов позволяла их быстро закатать, когда приходилось набирать воду или готовить. Также к нему прилагался коричневый передник с глубокими карманами и высокие полусапожки на тонкой подошве с заклепками в виде листьев. Вторым оказался брючный костюм: штаны на лямках, свободная рубаха с завязками на рукавах, платок на голову и высокие чулки из плотной непромокаемой ткани в черно-зеленую полоску.
        Дамы в Валенторе носили платья с волочащимися юбками: стоит наступить - и свалишься носом в землю.А пышные рукава? Ведь с ними невозможно нормально поесть, каждый раз макнешь ткань в суп или подливку. Ходить только в туфлях, длинные волосы - роскошь: береги и не остригай.
        - Одни сплошные запреты, - проворчала она. - Этот, видимо, для работы в теплицах или на болоте, - приложив наряд к груди, принцесса взглянула на себя в зеркало и обомлела. Одежда упала на пол. Принцесса коснулась своего отражения, провела пальцами по волосам и едва сдержала крик.
        - Где же… как же? - бормотала она.
        Кто-то остриг ей волосы, оставив вместо былой роскоши каре. Оталию без ее ведома лишили такого родного и близкого, с чем она не расставалась с самого детства. Подобное для Оты было равносильно потере девственности. Но кто посмел? Когда?
        Вдруг в дверь постучали. Смахнув навернувшиеся слезы, принцесса бросилась открывать в надежде, что это Скальд, но на пороге стоял бледный молодой человек. По его виску скатилась капелька пота, а в дрожащих руках он держал сумку Оталии и несколько коробок.
        - В-вот, п-профес-сор С-скальд п-просил п-передать, - заикаясь, пробормотал он и всучил вещи ей в руки, словно те были напичканы ядовитыми змеями.
        - Спасибо, а ты кто?
        Парень вытащил платок из петлицы и промокнул лоб:
        - Палек, я - с-староста твоего курса. Д-директор в-вызвал меня п-пораньше, с-сейчас в-выходные и никого нет.
        «Он всегда заикается, или Скальд его чем-то испугал?»
        - А я Оталия… - фамилию отца назвать не решилась, а придумать новую не успела. - Можно просто Ота.
        Парень неловко пожал ей руку влажными пальцами, и девушка с трудом сдержалась, чтобы не поморщиться. «У некромантов я бы точно не прижилась».
        - У тебя… - Палек перевел дух и смахнул прядь светлых волос с красного лба, да и сам разрумянился от волнения. В голубых глазах по-прежнему был легкий испуг. - Есть какие-нибудь просьбы? Что-нибудь нужно?
        Принцесса хотела, чтобы ее провели к Скальду, но опомнилась. «Теперь я - студентка, а он - преподаватель. Еще не хватало, чтобы о нас поползли слухи».
        - Ты не мог бы провести для меня небольшую экскурсию по Виверне? Показать библиотеку?
        - Конечно, - успокоившись, Палек улыбнулся.
        О таких, как он, Алида с Аланой всегда отзывались - рохля. Полноватый, вечно нервничающий, как доходит до какого-нибудь поручения - всего боится и дергается, словно припадочный.
        - Веди, - принцесса оставила вещи рядом с тумбочкой и, закрыв дверь, приготовилась к экскурсии. «Может быть, повезет, и мы пересечемся со Скальдом, где же он?»
        Палек провел Оталию по всем известным коридорам, показал закутки, но главное, доставил девушку к заветным дверям библиотеки. Староста оказался занудой, интересующимся исключительно учебой, а не биографией однокурсницы, и Оте даже не пришлось ничего выдумывать.
        - Может, тебя интересует что-нибудь конкретное? - он указал на книжные полки с разноцветными корешками.
        - Нет, спасибо. Я поищу сама, люблю читать в одиночестве, - ответила Ота.
        Палек намек понял и откланялся.
        - Спасибо! - крикнул вслед принцесса, уединившись за закрытыми дверями.
        Первым делом она нашла в каталоге книгу о морских жителях, затем о запечатывании дара и, устроившись в дальнем углу, принялась за чтение.
        «Скальд оказался прав. Стоит русалке или тритону выйти на берег, как хвост превращается в две полноценные человеческие ноги с половыми принадлежностями. Русалки могут связывать себя с людьми, оборотнями, и у них рождается полноценное потомство с особым даром. Если преобладают материнские гены, то ребенок сможет оборачиваться русалкой или тритоном, если отцовские - наоборот», - Оталия отложила первую книгу и раскрыла вторую - «Инициация», в ней была глава о запечатывании дара.
        «Опытный чародей находит в детской, не сформировавшейся и оттого беззащитной ауре брешь и сквозь нее перевязывает магические потоки - они не циркулируют до тех пор, пока печать не будет сломана. Потоки магии подобны сосудам, по которым течет кровь… - принцесса перевернула страницу. - Инициация у девушек происходит при соитии, когда магические потоки вместе с кровью приливают к лону. Также инициацию проходят с помощью ментального вмешательства в ауру: процесс болезненный и совершается исключительно сильным и опытным менталистом. Инициация у юношей происходит под воздействием эмоционального всплеска: вспышка гнева, страх, сильный стресс. В индивидуальных случаях подобное наблюдалось и у девушек, что не является уходом от нормы», - Оталия захлопнула книгу и прижала к груди.
        - Неужели чтобы стать сильнее, необходимо заняться… этим, - прошептала она. Мысли повернулись к Скальду, и это ее успокоило. «Он бы так не поступил…»
        Дверь скрипнула, и кто-то почти бесшумно прошел по ковру.
        Оталия почувствовала на себе взгляд, прикосновение к коротким прядям и повернула голову - черные глаза Скальда ярко горели на нездорово бледном лице, между искусанных губ проступили клыки.
        - Неважно выглядишь, - выдавила принцесса.
        Мужчина тяжело вздохнул и сел напротив, откинувшись на спинку стула:
        - Это сделал не я.
        Ота вскинула брови, а затем поняла, о чем он, и убрала короткую прядь за ухо:
        - Знаешь кто и для чего?
        Он кивнул, но ничего не ответил.
        - Мог бы спросить… - она сложила локти на столе и уткнулась лицом в ладони.
        - Отрастут.
        Принцесса шмыгнула носом и взглянула на него увлажнившимися глазами. Ей было неприятно, что волосы обрезали без разрешения, но гуляя с Палеком, она ощутила небывалую легкость. Ничто больше не утяжеляло голову, в шее и плечах чувствовалась расслабленность.
        «Конечно отрастут», - вторил ей внутренний голос. «Что с ним произошло?»
        - А ты… - начала было девушка, но чародей ее одернул.
        - В порядке.
        «По его оскалу незаметно», - но принцесса решила не лезть к нему в душу.
        - Ты что-нибудь знаешь о маге, запечатавшем мой дар? Мне кажется, вы с ним очень похожи....
        - Отец, - Скальд смотрел в сторону остекленевшим взглядом. - Он должен был вернуться ко мне, в Некрополь, но этого не произошло - кто-то из придворных его убил.
        Оталия стиснула губы, не веря, что отец способен на такую подлость. «Впрочем, откуда мне знать, на что бы он пошел, если даже не воспрепятствовал матери».
        До принцессы стало доходить. Вот ответ! Развязка их со Скальдом знакомства, истории, длящейся не один месяц.
        - Так вот для чего ты похитил меня, чтобы отомстить за отца… - прошептала она, всматриваясь в черты его лица, но Скальд оставался по-прежнему бледен, с черными непроницаемыми глазами.
        Перед ней сидел человек, чьего отца убили, ребенок, лишенный семьи, любви и заботы. Почему она не чувствует к нему жалости, сострадания? Одно понимание. Как такая же, которую предала мать, сестра, все… И он один вытащил ее из того, прежнего мира, где она должна была стать разменной монетой.
        Скальд закрыл глаза и опустил голову. После смерти отца он ни с кем не говорил по душам, не впускал в свое сердце, не хотел привязываться. Что же сейчас привело его к Оталии?
        Тонкие теплые пальцы погладили его по макушке, коснулись затылка. Оталия стояла перед ним, обнимая, и он слышал, как бьется в груди ее сердце: ровно, спокойно - она дышала умиротворением. Чародей позволил себе расслабиться, на миг забыв, кто он и она, что их связывает и разделяет. Он просто сидел, вдыхал аромат мяты, исходящий от ее рук, и постепенно к нему возвращалось самообладание. Пытка Нерва выбила из привычного жизненного уклада. Только недавно он смог выползти из кабинета.
        Некромаг не посвятил его во все планы, но приоткрыл завесу, и теперь Скальд знал. Нерв давно наблюдает за Валентором и прочит на престол не просто иного короля, а королеву. И, если потребуется, пожертвует жизнью Оталии ради блага всего магического народа.
        Что такое одна жизнь в сравнении с тысячами спасенных? А Скальд не должен путаться под ногами, пусть присматривает за принцессой, но не смеет усложнять Нерву дело.
        ***
        Виверн стоял у окна кабинета и глядел на дорогу в сторону моря. Его мысли витали далеко за бурлящими волнами Маэльстрема в спальне принцессы Аланы.
        Девушка сидела перед зеркалом, неторопливо водя щеткой по черным прямым волосам. В ее ярких серых глазах-льдинках некромаг видел легкую тоску - не от безделья, а по тому, кого она ждала, и очень давно.
        Она отложила щетку и провела по отражению пальцами. Нерв ощутил прикосновение к своей щеке, и на губах принцессы появилась усмешка.
        - Я тоже тебя вижу.
        Нерв молчал. Он мог видеть и слышать все, что происходило в Валентоне через зеркало. Оно досталось ему в дар от морского короля и стало ценным артефактом в интригах против Альрика.
        - У меня неутешительные новости, и боюсь, что одна я могу не справиться, - продолжила девушка, вдев в мочку уха тонкую серьгу с турмалином. - Сестра вздумала избавиться от отца. Удачное время, когда многие аристократы при дворе разделились на сторонников короля и тех, кто желает видеть на троне ее, - спокойно рассказывала Алана. Вдруг она нахмурилась. - Но так ли сильно Алида жаждет власти, как ее любовник? Лорд Дэшвуд - знатный интриган. Выведывает у людей тайны, а затем шантажирует с выгодой. Беспринципный человек, дерзкий, хоть и не лишен шарма. Но… - Алана побарабанила ноготками по столику. - Из таких никогда не выходят хорошие короли. Они с Алидой слишком эмоциональны, и то, что получат, вмиг растеряют в угоду собственным амбициям. Полагаю… не успеет корона оказаться на голове сестры, а казна уже опустеет. Советники увеличат налоги, затем народ взбунтуется, им и так непросто живется, без магии. Замок вместе с королевской семьей превратится в руины. Алида слишком доверяет Дэшвуду, она хитрая, но не настолько. Ей не хватает терпения и дальновидности, из нее всегда был паршивый стратег.
        Нерв усмехнулся, и принцесса его услышала.
        - Она собирается отравить отца, но пока что не показала мне яд. Полагаю, такой в нашем королевстве не найти. И лекарю с магом будет сложно его определить, но даже если удастся, они станут помалкивать ради собственной безопасности. Кстати, - она заглянула ему в глаза. - Алида планирует избавиться от младших сестер. С мачехой не возникнет проблем - она якобы заболела, и с каждым днем недомогание становится сильнее.
        - Тебе их жаль? - спросил Нерв, глядя, как на тонкой женской шее пульсирует вена, а пышная грудь медленно вздымается. Алана не нервничала.
        - Хм, меня одолевают неопределенные чувства.
        - Жалость неуместна. Они - такие же претендентки на трон, как и другие сестры.
        - Пока что я думаю, как с ними поступить. Задачу облегчает отсутствие Одетт и Оталии.
        - Одетт тебе не страшна, она живет в небольшом морском городке неподалеку от Некрополя, нянчит дочь и не думает о троне.
        - Пока что… не думает, - холодно отметила Алана. - Как только деньги на ее содержание сократятся или вовсе перестанут поступать, она может зашевелиться.
        - Не думай о ней, - Нерв махнул рукой, и Алана ощутила на своей щеке легкое дуновение сквозняка, запах моря. - Оталия тоже у меня.
        Алана удивленно вскинула брови.
        - Однако… - она откинулась на спинку стула и сжала подлокотники. - Живая?
        - Даже очень, - и сквозь зеркало протянул ей косу рыжих волос с кулоном. - В свое время покажи Алиде и сообщи о ее смерти.
        Алана бережно взяла предметы, безоговорочно доверяя Нерву.
        - Ты хочешь с ней что-то сделать? - она убрала все в нижний ящик стола и закрыла на ключ.
        Некромаг неторопливо прошелся по кабинету:
        - Не в ближайшее время… - он остановился. «Убивать Оталию сейчас не имеет смысла. Она может мне пригодиться». - К тебе кто-то идет.
        Алана даже не обернулась, когда в дверь комнаты постучали, и зеркальная связь прервалась.
        - Ваше Высочество, прикажете подать обед в спальню? - спросила служанка, поклонившись.
        - Нет, мне уже лучше. Позже я спущусь в столовую, сестры и отец уже там? - вторая серьга сверкнула в ухе, и Алана переплела волосы в косу.
        - Все на месте, кроме Его Величества.
        - Хорошо, ступай.
        Служанка удалилась, а Алана еще раз взглянула в зеркало, но Виверна не было. Ее тоска усилилась. Коснувшись живота, она улыбнулась, на душе сразу потеплело.
        Впервые она повстречалась с послом Некрополя, когда ей было десять лет. Это случилось летом в освещенной солнцем галерее. Нерв прогуливался по мягкому ковру, всматриваясь в портреты ее предков, и не сразу заметил, как к нему присоединилась принцесса. Они молча переходили от одного портрета к другому, затем вошли в просторную залу с картинами пейзажей в позолоченных рамах.
        Подле этого мужчины Алана ощущала покой, страх быть обнаруженной растворился, и, осмелев, она взяла посла за руку - гладкую, холодную и на удивление мягкую.
        - Я сделаю для тебя артефакт, и он станет оберегать ото всех твою тайну, никто не сможет узнать о пробудившейся в принцессе магии, - едва слышно сказал он, продолжая рассматривать картину. Она изображала бушующее море и черный, почти утонувший в его пучине корабль. - Но взамен… ты должна помочь своему королевству.
        - Как именно? - в глазах Аланы появилась неприсущая ребенку серьезность.
        - Станешь королевой и поможешь упрочить положение магов и ведьм в Валенторе, велишь построить магический университет, разрешишь заложить ковен ведьмаков и превратишь Перлию в полноценный город-порт. Тебя и таких, как ты, больше не станут притеснять, а твои дети смогут жить свободно и спокойно, ничего и никого не боясь.
        Нерв присел напротив, не размыкая рук, и провел кончиком длинного костяного ногтя по ее медальону.
        - Ты сама его зачаровала? - он недоверчиво прищурился, не поверив, что малышка разобралась в сложном магическом переплетении, хоть и не до конца его завершив, но у нее просто не хватило знаний и умений, однако и этот медальон неплохо сделан.
        Алана кивнула:
        - Нашла в библиотечных книгах несколько записей и постаралась разобраться. Получилось не так, как я хотела, но за время использования кулона королевский маг ни разу не остановил меня.
        Виверн усмехнулся. «Визариус не так глуп, чтобы сообщить королю об одаренной дочери. Странно, что сам не заметил этого или же заметил, но промолчал».
        - Я стараюсь не появляться там, где бывает маг, или сбегаю, завидев его издалека, - тут же объяснила принцесса.
        - Ясно. У тебя подходящий возраст для раскрытия дара, но порой, когда эмоции берут верх, защита трескается, словно тонкий лед, и магически одаренный человек, как, например, я или Визариус, сможет увидеть твою настоящую ауру.
        Алана никогда не была глупой и наивной, как другие девочки. Ее отличала серьезность и стратегический склад ума, хладнокровие и умение ждать, а также слушать. Этот год выдался для нее очень тяжелым: бегство в собственном доме, вечные игры в прятки от мага и придворных. Она строила из себя нормальную девочку, действовала и говорила, как подобает принцессе, но никто из сестер не знал, что творилось в ее душе и разуме на самом деле - какой огонь охватил ее, когда дар пробудился, и как долго она сидела в подвале среди винных бочек, лишь бы никто не увидел, как с пальцев срываются искры.
        Нерв не был ее спасителем, наоборот, она спасет их всех, и Алана знала, как нужно поступить. В ней бурлила королевская кровь отца и магия ее бабки-чародейки, которую в свое время сожгли на костре. Мать рассказывала им с Алидой об этом перед сном вместо сказок, и если старшая не придала значения истории, то Алана запомнила ее до мельчайших деталей.
        Девочка подняла глаза на мужчину и уверенно произнесла:
        - Я сделаю все от меня зависящее, чтобы магия в Валенторе процветала.
        С тех пор молчаливая Алана превратилась в сплетницу и болтушку, скрывавшую за маской нарядов, украшений и веселья себя настоящую.
        Взрослея, она наблюдала за придворными, подрастающими сестрами и знала о каждой из принцесс все до мелочей. Самым большим разочарованием для Аланы стала смерть Визариуса. Королевский маг попал в немилость придворным заговорщикам. Отец хотел спасти друга и темной ночью проводил его по потайному ходу через подвалы к густому лесу, где ждала лошадь. Но по пути к Перлии на мага напали и застрелили из арбалета. Все это Алана увидела через подаренное Нервом зеркальце. Заговорщики не отличались умом, полагая, что никто не подслушает их пьяные разговоры за закрытыми дверями апартаментов. Среди них был и отец будущего лорда Дэшвуда. Алана не рассказала Нерву об этом случае, боясь, как бы некромаг не начал расправляться со всеми, но каким-то образом он узнал сам, хорошенько запомнив убийц. И, естественного, погиб только стрелявший из арбалета - некий лорд Фанфор, известный как торговец русалками. В Валенторе у него остался непричастный к королевским интригам брат, живущий в сельской местности. Тело лорда нашли на берегу моря и сочли его гибель за несчастный случай.
        Шло время, принцессы выросли. У Одетт появился нищий любовник и план побега, Оталия училась без остановки, полагая, что этого никто не замечает. Алана и делала вид, что не замечала, хотя в глубине души испытывала к Оте (единственной из сестер) уважение и даже надеялсь, что в будущем они не станут врагами. Алида грезила о троне и не стеснялась об этом говорить, наивно полагая, что Алана во всем ее поддержит, так оно и было… и она не раз повторяла о мнимом будущем королеве, а про себя удивлялась ее глупости и недальновидности. Королева - тщеславная, вечно хвастающаяся - нет! Из нее выйдет разве что павлин.
        Если бы Одетт подставила Оталию, Алана не церемонясь избавилась бы от беременной сестрицы, а вот Оталию пришлось бы вытаскивать из башни обходными путями. Морока, но все же… Ота и сама мечтала сбежать, так за чем дело стало? Алане это на руку. Но помог случай - ворон; об этом оборотне, или кем бы он ни был, Алана ничего не знала, связываться же с Виверном не стала, решив выждать и понаблюдать. Отец убивался горем и злился, балансируя на двух эмоциях, пока Алана не стала подливать ему зелье забвения. Всего по капле - и отец почти позабыл об Оталии, помня лишь то, что непутевые дочери сбежали с любовниками (так ему внушила Алана, осторожно, чтобы никто ничего не заподозрил).
        Принцесса расправила складки платья, выпрямила спину и покинула спальню. Бредя по коридору, она размышляла над судьбой младших сестер. Ради своей цели она готова принести жертвы, но не жизни Лины и Эсти. Их мать всегда хорошо относилась к падчерицам, хоть и не со всеми могла найти общий язык. Алида ее ненавидела, Алана вежливо придерживалась нейтралитета, а Одетт с Оталией любили новую королеву и заботились о младших.
        «От них необходимо избавиться, убрать из Валентора», - решила она, войдя в открытые слугами двери столовой и набросив на лицо маску «сплетницы». Как же она устала от этой игры! От постоянного смеха у нее болело горло и мышцы лица. Так часто она гримасничала, рассказывая очередной слух, чтобы не выйти из роли.
        Алида встретила сестру надменной улыбкой, младшие молча глядели в свои тарелки. Они были несколько бледны с красными, опухшими от слез глазами - их мать болела. И Алана знала, кто в этом замешан… но, как обычно, не подала виду, устроившись подле сестры и начав болтать без умолку, пока к ним не присоединился озабоченный делами отец.
        Предчувствие близящейся свободы и свержения власти будоражили Алану, словно вот-вот настанет день, когда она сможет распахнуть крылья, колдовать без страха и осуждения со стороны окружающих, быть собой и с тем, кому отдала свое сердце и тело.
        Глава 9
        Оталия влилась в учебный процесс совершенно незаметно. И если дома она училась по собственной инициативе, то на лекарском факультете необходимо было удвоить усилия, зазубривая новые списки с целебными травами, разбираясь в ядах и их приготовлении. Столько нюансов посыпалось на Оталию, что по вечерам начинала болеть голова, и хотелось разок-другой приложиться лбом о стену, чтобы успокоить вихри мыслей и полученной информации.
        Глава их кафедры пришлась принцессе по душе: активная дама со всегда собранными в пучок золотыми волосами и длинными ногтями. Мадам Зеварцер активно вещала на лекциях, параллельно проводя уроки анатомии на позаимствованных у некромантов трупах. Свежих мертвецов она любила больше всего, должно быть, из-за не столь явного аромата разложения. Все же мадам - женщина, а не некромаг, которому только и подай что человечинку погнилостнее, там и червей можно набрать для рыбалки.
        На одном из таких занятий Оталия познакомилась с однокурсником-некромагом. Высокий черноволосый парень вошел в аудиторию, неся на плече мешок с телом. У студентов было время для подготовки материала.
        Ота вызвалась помочь, развязывая шнурки с одной стороны, пока некромаг возился с другой. Из щелей в материи на пол просыпалась свежая, пахнущая легким тленом кладбищенская земля.
        - Проклятье, просил же его почистить и помыть, лентяи, - проворчал некромаг, отряхивая с ладоней жирную землю, лучшую для посадки.
        - Ничего, я все сделаю, - принцесса улыбнулась ему и взялась за длинные ножницы, со щелканьем разрезая на трупе одежду. Не станут же студенты-целители разглядывать, из какого она материала и что за фасон.
        Продолжив хмуриться, некромаг взял из угла аудитории совок с веником и принялся подметать пол. Оталия закончила с одеждой и, как ее обучил Скальд, подожгла ткань, и за миг та сгорела, не оставив ни кусочка.
        - Спасибо за помощь, - поблагодарила она некромага. - Иди, я сама, а то вот-вот начнется занятие, опоздаешь еще.
        Парень пожал плечами:
        - Не опоздаю, у нас свободное время, и лекция начнется после обеда, - он приблизился к железному столу и без перчаток поддел пальцами веко покойника.
        Ота удивленно на него покосилась. Она слышала, что некромагам ничем не грозило прикосновение голыми руками к мертвому, даже если выпить воды с трупным ядом.
        Однокурсники были с ней приветливы, но заводить друзей Оталия не собиралась - слишком свежи раны от предательства сестер. Семья и близкие оказались хуже некуда, а что говорить о других? Нет, лучших друзей, чем книги, ей не найти, разве что… Скальд. В Виверне они редко пересекались, хотя бывало, что она видела его спину то в столовой, то в библиотеке или из окна своей спальни.
        Даже ее соседка по комнате отличалась необычной молчаливостью, пока Оте не шепнули, что та вообще девушка со странностями. Сожительницу Оталия видела не чаще собственного отражения в зеркале: кому захочется любоваться мертвецки бледной девушкой с черными кругами под глазами и жирными волосами? Из-за домашних заданий у Оталии просто не хватало сил мыть голову каждый день, как она привыкла дома. С этим словом у нее ассоциировалось лишь одно место - замок Скальда.
        Практически каждый вечер она корпела над книгами, так и засыпая то за столом, то на кровати, даже не добредая до ванной. А потом поднималась ни свет ни заря, чтобы просто принять душ и почистить зубы.
        Также Оталию радовало, что на целительском факультете практически отсутствовало классовое различие и склоки, в отличие от факультета некромагов, считавшихся элитой Виверны.
        На целительском многим было наплевать на титулы и достижения других, каждый был погружен в себя и стремился к поставленным целям. А возможно, сказывалась невероятная нагрузка, после которой времени не то что на помывку головы не хватит, но и на склоки. Правда, некоторые шептались, что мадам Зеварцер подливает своим студентам успокоительное, а также в ее аудитории спрятан сильнодействующий артефакт, пожирающий негативную энергию. Но подтвердить эту теорию никто не мог, как, впрочем, и опровергнуть.
        - Я смотрю, у нас свежачок! - радостно отметила мадам, застав обмывающих и стригущих тело Оталию и… - Ирэн, спасибо за помощь, можешь идти.
        - Профессор, разрешите остаться, у меня свободное время, я хотел бы провести его с пользой, - заискивающе попросил парень.
        - Не возражаю, только не мешай другим, ведь ты уже все об этом знаешь, - похлопала студента по плечу.
        - Да… - уголки его губ поползли вниз. - Профессор Скальд никого не щадит.
        - Вам это только на пользу, потом еще благодарить будете. Итак! Все к столу! - скомандовала Зеварцер, и вокруг нее тут же сгрудились студенты.
        Пока мадам рассказывала о строении кишечника, наглядно показывая и разделывая его, Оталия ощутила на себе внимательный взгляд, но стоило осмотреться - никого не заметила. Все пристально следили за манипуляциями профессора, но сверлящий лоб взгляд повторился. Отчего-то разозлившись, Ота больше не предпринимала попыток обнаружить наблюдателя. «Пусть пялится, раз хочется», - и до конца лекции не упустила ничего из сказанного мадам, быстро записывая в удобную тетрадь.
        В один из выходных Скальд забрал ее в деревню, где в лавке с письменными принадлежностями они купили все необходимое. Дабы не вызвать пересуды окружающих, Скальд набросил на себя морок студентки в зеленом платье, и все видели Оталию якобы со светловолосой подругой.
        Такие вылазки они совершали не первый раз, заседая в кафе и обсуждая учебу Оты, пока однажды к ней с расспросами не пристал один из однокурсников.
        - Кираль, а не познакомишь меня со своей подружкой? Такая хорошенькая блондиночка… - начал будущий целитель, и Ота не сразу сообразила, о ком он говорит.
        Она все-таки придумала себе фамилию. Никто и не догадывался, что Оталия переставила буквы в имени отца, чем удивила не только Скальда, но и саму себя - почему отец, человек, который силком хотел выдать ее замуж за принца и сломать жизнь? Даже она не могла ответить на этот вопрос, просто чувствовала, что так правильно.
        - Боюсь, она уехала, - печально ответила Ота, разглядывая рыжеволосого парня с россыпью веснушек на курносом носу. Ямочки на щеках, пухлые губы, чистая и выглаженная одежда.
        Кажется, его звали Бартоломью… Точно! Девочки шептались, что он маменькин сынок, от которого стоит держаться подальше, иначе его мамаша распнет любую, с кем ее дитя начнет встречаться, будь она хоть герцогиней. Правда, на тот момент дитю было около двадцати лет. В Виверну могли поступить практически в любом возрасте, если позволяла сила дара.
        - Вот как? А я думал, она с нашего факультета, но почему-то не ходит на занятия…
        - Это я одолжила ей свое старое платье….
        - Вот неудача! Впрочем, матушка бы не одобрила… ей не нравятся светловолосые, - и ушел, позабыв, что матери вообще никто не нравится.
        Больше Скальд не оборачивался милой девушкой, предпочитая облик постарше, но над тем случаем они долго смеялись.
        Из задумчивости Оталию вывел кашель мадам Зеварцер:
        - Ота, кажется, ты слишком увлеклась зарисовкой прямой кишки, - профессор взяла ее блокнот и с интересом стала рассматривать. - У тебя талант к рисованию, не припомню, чтобы кому-нибудь удавалось в таких подробностях передать столько мелочей, но анальное отверстие и сфинктер ты все же приукрасила - у этого несчастного геморроидальное проклятье. Видишь, как кишечник переплели черные нити, - женщина покачала головой и отдала блокнот. - Ступай, тебя уже заждались.
        Ота обернулась к двери и увидела некромага.
        - Мадам, мне забрать тело?
        - Какое из? - с прищуром спросила профессор, бросив хитрый взгляд на Оталию.
        - Желательно оба, но нехорошо носить живых девушек и трупы в одной охапке - не сено, - некромаг подошел к столу и упаковал трупик в мешок, плотно завязав узлы.
        - Ступай, льстец, - Зеварцер щелкнула пальцами и стала делать записи в журнале посещаемости. - Кстати, Ирэн, ты не мог бы проводить Оту на кладбище и проследить, чтобы она спокойно собрала крапиву, а то профессор Скальд задумал устроить вам небольшую проверку, но об этом я тебе не говорила, - последнее мадам шепнула и провела по губам двумя пальцами, словно застегнув рот на замочек.
        - Будет исполнено, только зачем же рвать, я могу и накосить, - предложил Ирэн, переглядываясь с удивленной Оталией.
        В провожатых Ота точно не нуждалась: будет стоять над душой, пока она со всей тщательностью приступит к сбору. Тут ведь не каждая крапива подойдет. Для одних зелий - старая, для других - молодая или же срезанная в ночь со среды на четверг.
        - Накоси-накоси! - поддержала мадам.
        Некромаг взвалил тело на плечо и пыхтя вышел из аудитории. Ота поплелась следом, но на выходе одернула его:
        - Я сама все сделаю, можешь не тратить время.
        Ирэн нахмурился, и чистый лоб тут же прорезали морщинки:
        - Если тебе неприятно мое присутствие, то так и скажи, к чему играть в вежливость?
        - Нет, что ты, я не это имела в виду, просто... - она замялась, подбирая правильные слова. - Я очень педантична и могу выбирать крапиву слишком долго, не хочу, чтобы… - она замолчала, отведя взгляд в сторону.
        - Чтобы что? Ну же, скажи, - его голос стал резче, словно он приготовился услышать какую-нибудь гадость.
        - Чтобы у меня стояли над душой! - выпалила Ота, почувствовав, как от смущения становится жарко, и ее начинает трясти.
        Некромаг фыркнул и махнул свободной рукой, другой придерживая тело на плече:
        - Да рви сколько хочешь, мое дело отгонять от тебя призраков, чтобы какой покойник не выбрался, вздумав познакомиться. Хорошенькие девушки, знаешь ли, нравятся не только живым. Как пристанет, потом не уйдешь, - и, взяв ее под локоток, повел к выходу.
        Растерявшаяся от такой прыти Ота спросила:
        - Как это не уйдешь?
        - А вот так! Сцепитесь языками, потом от позвоночника отрывать придется.
        Но Оталия представила совсем не то, что имел в виду некромаг. «Неужели беседа покойника с живым человеком столь занимательна?»
        Так они добрели до небольшого сарайчика рядом с конюшней, откуда Ирэн взял серп, а Оталия - холщовый мешок.
        Остальные некромаги (однокурсники Ирэна) собрались у дальних склепов, рядом с ними стоял Скальд и что-то рассказывал, показывая руками в сторону дверей здания и надгробных плит.
        - Что вы сегодня проходите? - спросила Оталия, когда они подошли к особо пышной стене из крапивы как раз напротив вырытой могилы.
        - Вызов духов и как использовать их в своих целях, например, привязать к какой-нибудь веще покойного, хоть к старой калоше, и повелевать им.
        - Интересно… ну ты иди, а то пропустишь, - Оталия смело подтолкнула его в спину и присела на землю, орудуя серпом.
        - Да ладно, я же обещал мадам Зеварцер накосить для тебя, - он попытался забрать у нее серп, но Оталия со смешком отвела руку.
        - Иди уже, если не справлюсь - поможешь, а пока что не надо, - и кивнула в сторону Скальда.
        Ирэн сгрузил тело рядом с могилой и пожал плечами.
        - Смотри, не упади в гробик - не для тебя подготовили, я вернусь и закопаю нашего страдальца, - и, потрепав девушку по макушке, сбежал.
        Оталии только и осталось что фыркнуть, поправляя волосы:
        - Тоже мне, больно нужны чужие гробы…
        Когда запястье заболело, а на ладони обозначились старые мозоли, Оталия отложила серп к охапке из крапивы. Профессор Зеварцер обучала их всегда нарезать травы для готовки без перчаток, как и собирать, соединяя свою энергию с силой природы, содержащейся во всем живом. «Тогда зелья будут куда более действенными», - говорила профессор.
        Оглянувшись на студентов и наблюдая, как каждый из них пытается вызвать духа, Оталия остановила взгляд на Ирэне: он стоял рядом с привлекательной девушкой с волнистыми черными волосами. Ее талию облегал кожаный корсет, грудь в темной рубашке была приподнята, открывая привлекательные округлости (побольше, чем у Оты), но стоило девушке обернуться к ней, и Оталия почувствовала, как ее разве что не пригвоздили к земле. Но некромагиня вновь повернулась к парню, взяла его под руку и кокетливо улыбнулась.
        «Прямо-таки собственнический жест», - с усмешкой подумала принцесса. На Скальда она взглянула лишь мельком и вернулась к своей крапиве, скручивая ту в венички и перевязывая шерстяными нитями. Лучший материал, как и хлопок - не только оберег от негативной энергии, но и для длительного хранения трав. В приготовлении зелий и эликсиров столько тонкостей, нюансов. Можно варить без них и получить самое что ни на есть пойло, которым даже больного не вылечишь, и таких горе-лекарей полно не только в Некрополе, но и Валенторе. Хотя мадам рассказывала об одной своей ученице, кажется, ее звали Виорика. Целительница от природы, использовала в зельеварении и лекарском ремесле нетрадиционные методы, действуя не по принятой схеме, а придумав собственную. Но таким умельцем еще надо родиться, чтобы чувствовать природу и нужные травы, не прибегая к учебникам и формулам.
        Ота сложила крапиву в мешок, положив сверху серп, и осторожно подползла к могиле - гроб действительно был внутри, крышка упиралась о земляную стену. Покойника ожидало последнее земное ложе. Узкая подушечка белела на фоне темного дерева-каркаса. Тело спокойненько лежало там же, где Ирэн его бросил.
        Толчок в спину стал неожиданным. Оталия упала в слишком большой для нее гроб, и крышка с хлопком закрылась. К счастью, она не разбила ни лоб, ни нос. Перевернувшись на спину, принцесса уперлась ладонями в крышку и закричала:
        - Кто это? Выпустите немедленно! - сквозь толщину дерева ее голос едва долетал до верха.
        Некромагиня стряхнула с ладоней незримую грязь - прикосновение к сопернице вызвало чувство отвращения. Пусть полежит - целительнице это пойдет на пользу, сможет потом написать прекрасную работу о том, на сколько человеку хватит воздуха в закрытом гробу, если не умрет раньше времени. Тогда некромагам достанется симпатичное свеженькое тельце для вызова духа или ритуала.
        Так и не услышав ничего в ответ, Оталия провела дрожащей рукой по крышке, ногти царапнули тонкую материю.
        - П-помогите… - сдавленно прошептала она, и из глаз на подушку потекли слезы. - П-пожалуйста, умоляю… всевышние боги! - последнее она кричала и повторяла, пока не охрипла, зайдясь кашлем и мгновенно закрыв рот ладонью.
        «Воздуха может не хватить, если я буду часто дышать», - паника охватила разум: принцесса забилась о стенки, ударяясь локтями, плечам и коленями, но совсем не замечая боли. Ее дергало, пока она не выдохлась, закрыв глаза и глотая слезы.
        - Прошу… пожалуйста, всевышние… - молилась она, пока сознание не покинуло ее одержимый животным страхом разум.
        Минуты превратились в вечность, и она тянулась, час за часом… охватив тело онемением, сковав каждый нерв льдом. Казалось, перед глазами промелькнула вся жизнь.
        На грани яви и обморока Оталия вымолвила:
        - Скальд, помоги, спаси меня…
        Оталия видела свой образ: маленькой девочки, бегущей в когда-то заботливые объятья отца, король крепко обнимал ее, накручивая рыжие локоны на палец, вдыхал цветочный аромат, целовал в нежные щечки. Подле него стояла матушка с малышкой Одетт на руках, и отец что-то ей говорил, но Оталия не могла разобрать ни слова. Ее лишь теснее прижимали к горячей груди, и принцесса не понимала, почему чувствует сердцебиение отца, откуда запах тлена. Повеяло холодным ветром, он всколыхнул несколько прядей, коснувшись влажных от слез щек.
        - Я спасу тебя, - прошептал отец, и видение стало размытым, образ короля померк - вместо него Оталия увидела лицо ворона. Постепенно чернота уходила с глаз, возвращая прежнюю радужку, перья втянулись в кожу, очертив скулы, и дрожащими пальцами принцесса коснулась его губ. Теплое дыхание обожгло, и Оталия уткнулась ему в шею, вдохнув успокаивающий аромат. Теперь он обволакивал ее, укрыв теплом и лаской.
        - Слава костяному дракону, она жива, - выдохнул сторож кладбища, посветив фонарем в распахнутый гроб. - Как это вы догадались, господин профессор, искать ее здесь?
        На улице стоял поздний вечер, зажглись звезды, и мужчина, приготовившийся у себя в сторожке тяпнуть рюмочку-другую наливки, был растревожен новым профессором. Некромаг рыскал по кладбищу не хуже лича, а то и страшнее. За свою жизнь Марибор видел всего одно упокоение той нечисти, о которой говорили, как о самом ужасном из созданий тьмы, но сторож готов был поклясться: этой ночью профессор оказался страшнее. Марибор видел, как сверкнули во мраке его острые, похожие на костяные ногти, и как он сорвал крышку с гроба.
        «Да что это он там нашел? Изверг», - сторож перекрестился и поспешил к могиле.
        В свете фонаря он увидел покойницу с дивными рыжими волосами, достающими до узких плеч. Кончики тонких скрюченных пальцев обагрены кровью, а крышка изнутри расцарапана.
        Некромаг вытащил девушку на руках.
        Перепуганный Марибор задрожал и озарил светом фонаря абсолютно черные глаза профессора, на лице блеснули перья.
        «Оборотень что ли?»
        Затем покойница очнулась и протянула к лицу некромага пальцы. Марибор не удержался от вскрика, а тот и бровью не повел. Его губы расплылись в улыбке, обнажив острые клыки не хуже, чем у вампира.
        «Страх какой, эти некры».
        Но девица оказалась живее живых, это Марибор понял и вновь перекрестился. Разве может покойница плакать, а щеки становиться румяными, да и дышать? Вон как из приоткрытого рта вылетает облачко пара.
        - Господин профессор, уж не знаю, что это за шутки, но дайте-ка ей быстрее, - и протянул некромагу початую бутылку наливки.
        Тот смерил его взглядом и молча кивнул, дав девушке отпить. Она даже не закашлялась, видать, хорошо досталось девчонке, раз так руки скрючила, пока лежала.
        - Ужас, что творится, бедняжка! Кто же это над ней вздумал так подшутить? Я, конечно, слыхал про юмор у некромагов, но не до такой же степени, чтобы живую девицу в землю зарывать. Сколько же она там пролежала?
        - Почти пять часов, - процедил тот.
        - Батюшки! - Марибор, может, и не был ученым мужем, да только понимал, что, быть может, сам-то он и двух часов не продержался бы, а девушка - живая. «Лишь бы еще в своем разуме». - Вас проводить?
        Некромаг качнул головой и, прижав рыжеволосую к груди, побрел-полетел в сторону Виверны, скрывшись во мраке теней.
        Марибор потоптался на месте, забрал оставленный на твердой земле коньяк и наконец-то сделал пару глотков, промочив горло и зайдясь сухим кашлем.
        - Чертовщина!
        ***
        Скальд телепортировался в свои преподавательские апартаменты и уложил окаменевшее тело Оталии на кровать. В камине с треском зажегся огонь, постепенно нагревая остывшую комнату. Некромаг укрыл девушку двумя одеялами, но та никак не могла согреться, слишком долго пробыв в холодном гробу.
        Еще немного - и он бы потерял ее, а ведь даже не заметил, как она ушла. Мешка с крапивой не было, серпа тоже. Ирэн даже удивился, что трупа нет, хотел было проверить гроб, но его черноволосая подружка сладко улыбалась, воркуя о том, что все сделала сама, ему не стоит утруждать себя. Идиотка!
        Лишь вернувшись в аудиторию и принявшись проверять работы студентов, Скальд ощутил странное беспокойство. Пытаясь понять, с чем оно связано, он отмахнулся от неприятного чувства, но оно начинало жечь виски, отдаваясь в затылке головной болью, пока он не услышал едва слышный призыв о помощи. Поддавшись порыву, он бросился к библиотеке, но его встретило одинокое темное помещение - обычно Оталия засиживалась допоздна; в комнате ее тоже не оказалось, только недовольная соседка в убогой ночной рубашке до пят пробурчала, что Оты нет. В замке ей негде быть, в столовой общежития тоже, на пляже? Не в такой поздний час. Он ринулся на кладбище и успел. Не обращая внимания на боль в мускулах, катящийся по вискам пот, Скальд с остервенением рыл могилу. Ногти удлинились, и, сорвав задвижку, он отбросил крышку.
        В тот краткий миг, когда он решил, что Оталия мертва, сердце застучало с удвоенной силой. Жива, жива… он чувствовал это, прижимая ее к груди.
        И сейчас, скрючившись под одеялом, Ота начинала дрожать. Сбросив одежду, некромаг принялся раздевать принцессу. Сжав ее ледяные ступни между ног, приложив ладошки со сломанными ногтями к своей груди, он осторожно обнял Оталию. Устроившись на подушке, Скальд старался не уснуть. Постепенно Ота согрелась, а когда окончательно расслабилась, Скальд ушел в душ.
        Сквозь дрему Ота чувствовала горячие прикосновения, дыхание, шум воды. Ее ладонь зашарила по остывающему месту рядом, и, перевернувшись на бок, девушка окончательно провалилась в сон, даже не заметив, как Скальд навел на нее усыпляющие чары.
        Глава 10
        Солнце позолотило рассыпавшиеся по подушке рыжие локоны, скользнуло на лоб и глаза. Смежив веки, Оталия повернулась на другой бок. Вытянув руку, попыталась нашарить на тумбочке чашку с водой, но пальцы прикоснулись к чему-то горячему. Она долго разглядывала обнаженную грудь Скальда - некромаг ровно дышал, пока девушка смотрела на темные волоски, белесые шрамы и выпуклость пентаграммы. Пальцы замерли над рисунком, и Оталия осторожно приложила их, чувствуя биение сердца. Она закрыла глаза и уткнулась в мужское плечо, вдохнула древесный аромат, ощутила, какая, оказывается, у Скальда нежная кожа.
        - Как ты себя чувствуешь? - хрипло спросил он, не открывая глаз; судя по всему, некромаг давно проснулся.
        Скальд действительно очнулся от солнечных лучей раньше Оталии. Вечером ему было не до штор, после холодного душа, он посидел у камина, немного выпил, чтобы успокоиться. Оталия крепко спала, временами вздрагивая. Несколько минут Скальд наблюдал за ней, оставив опустевший стакан, присел на краешек кровати и погладил принцессу по спутанным волосам. Стоило лечь рядом, и Ота прижалась к нему всем телом, больше она не дрожала, но все равно продолжала ворочаться, то сворачиваясь клубком, словно маленький рыжий котенок, то распластываясь подобно морской звезде. Усмешка тронула губы некромага, и он тоже уснул.
        - Если ты скажешь, что вчерашний случай в гробу мне привиделся - я поверю, - ответила Оталия и поднялась с подушки. Одеяло соскользнуло, открыв обнаженное тело солнцу. Принцесса прижала ладошки к груди и бросила взгляд на Скальда, некромаг по-прежнему лежал с закрытыми глазами.
        - Я телепортирую тебя в учебный корпус, - предложил он.
        - Х-хорошо, только… я могу воспользоваться твоей ванной?
        Мужчина кивнул. Принцесса подхватила с кресла одежду и скрылась за дверью. Стекающая по голове вода, аромат мыла взбодрили ее. Вспоминать вчерашнее приключение совсем не хотелось, «Должно быть, кто-то решил пошутить… по-черному», - гневно думала она, вытираясь полотенцем. Расчесала пальцами волосы, те мигом высохли, подхваченные магическим порывом. Со снятием печати Оталия быстро наловчилась управлять магией. Стоило как следует что-нибудь представить, и волшебство могло окутать ее с ног до головы: начиная от нарезки трав ножом (под присмотром принцессы) до передвижения тяжелых предметов, даже манипуляции с природой оказались не такими сложными, как Оталия раньше думала. Преподаватели всегда повторяли студентам: «Воображение и есть тот рычаг, которым необходимо управлять, чтобы магия вас слушалась. Представьте, как нитка вдевается в игольное ушко, подшивает наряд или же пуговицу. Вы делаете это практически по щелчку пальцев, манипулируя магическими потоками, наблюдая за ними и отдавая мысленный приказ. Нельзя просто так пожелать, чтобы появился чайник с чаем, но если поблизости есть подручные
средства - вода и чай, то почему бы не заварить? Воду можно подогреть с помощью магических кристаллов и даже взглядом, хотя это требует больших усилий. Мановением пальцев и добавив энергии, а главное, желания, вы можете заставить землю разверзнуться под ногами ваших врагов. Конечно же, чтобы создать масштабную щель, необходимо обладать достаточным магическим потенциалом, развивать его и природный дар. Кто-то с рождения идет к званию сильного мага, а другой всю жизнь только и сможет, что колдовать над чайником».
        Разгладив складки на платье и убрав следы земли, Ота вышла в комнату. Скальд делал бутерброды, на столике у камина стоял чайник и молочник с чашками.
        Ота подошла к некромагу: на тарелке лежало три поджаренных ломтика хлеба с листьями салата, поверх которых желтели круги яичницы и ломтики сыра.
        - Видела, кто тебя толкнул? - глухо спросил Скальд и хрустнул огурцом.
        - Нет, все что помню - толчок в спину, но одна подозреваемая имеется, - она забрала тарелку и принесла в комнату, устроившись перед камином и поедая бутерброд. Такого блюда Оталия не пробовала, особенно в исполнении Скальда.
        - И кто же это? - чародей устроился напротив и разлил чай, добавив себе и Оте по кусочку сахара.
        - Мне кажется, пассия Ирэна, это некромаги, у которых ты вчера проводил занятие.
        - И почему ты так решила? У тебя были стычки с Оливией?
        Принцесса покачала головой, запомнив имя. «Оливия, значит». Ота привыкла к женским склокам и даже дракам: порой сестры дергали друг друга за волосы, вырывая клочья, царапали ногтями, портили наряды. Обычно служанки успевали растащить их по углам, и самой бойкой всегда была Алида. Алана дразнила младших, отбирая у них игрушку, и улыбалась, наблюдая, как Лина и Эсти плакали, умоляя вернуть куклу или медведя. Одетт наоборот избегала стычек и готова была подставить вторую щеку, лишь бы от нее отстали, а Оталия смело давала сдачи, не боясь испортить лицо. «Уж я бы подпортила твою ровную кожу, чтобы нос стал как оливка», - подумала она, стиснув бутерброд зубами.
        - Скальд, я может, и невинная принцесса, взращенная в тепличных условиях, но все же девушка и вижу то, чего не подметит мужчина, - пробубнила она.
        - И что же такое ты увидела, проницательная моя? - также жуя, спросил Скальд.
        - Когда Ирэн стоял возле меня на кладбище, я разглядела лицо Оливии, а потом она его под ручку взяла и стрельнула глазками. Обычная ревность, вот она видимо и решила поквитаться, больше некому. Только куда дела мою крапиву - непонятно, если сожгла или выбросила, я ей устрою… А может, на крышке гроба остались отпечатки? След магической ауры…
        - Нет, занятие проводилось в перчатках. Тех, кто не сумел вызвать духа, я заставил собирать слизней в подземелье Виверны. Мне тоже интересно, куда она дела труп. Гроб-то заказали…
        - Да уж, чего добру пропадать, если деньги уплачены, - она резко замолчала, сверля колыхающееся в камине пламя. - Как ты нашел меня? - их взгляды встретились.
        - Услышал.
        Позже, когда Ота исчезла в портале, Скальд набросил плащ и отправился на кладбище. Располагая свободным временем, он еще раз осмотрел вчерашнюю могилу, гроб и землю вокруг, заметил висящий на веточке крапивы черный волос. Вечером ему было не до того, а сейчас Скальд убрал улику в стеклянную пробирку и положил в карман.
        - Но где же труп? - и он нашел его, тот лежал прислоненным к склепу неподалеку в густых зарослях шиповника, такого не сразу увидишь. Рядом валялся обугленный мешок с остатками крапивы. - Все старания насмарку, зря только руки обожгла, - Маг поднял труп над землей, и тот проплыл в гроб. - Пора баиньки.
        В кабинете он свернул найденный волос в кольцо и, сжав в руке, закрыл глаза, вызвав в голове образ Оливии. Стоило нащупать пульсацию жизни в общежитие, и он осторожно, с точностью хирурга вскрыл защиту ее комнаты, а затем и ауру. В висках застучало и слегка сдавило спазмом, но он быстро прошел. Скальд видел роковую красавицу-некромагиню Оливию Вайнер. Девушка сидела перед зеркальным столиком в ночной сорочке и давила прыщ на подбородке. В зеркало брызнула желтоватая жидкость, и Оливия стерла ее пальцами. Затем нанесла пудру, тени, подкрасила губы и принялась одеваться. В отражении Скальд прекрасно видел ее обнаженное тело, но ни пышная грудь, ни подтянутая попка не соблазняли.
        По-прежнему сжимая волосок, он стал нашептывать заклинание, и по зеркалу Оливии поплыла тень; скользнув на пол, она коснулась босых женских ног и слилась с тенью девушки. Он мог наслать порчу посильнее, но решил, что пока и этого хватит, а там дело за Оталией. Вдруг принцесса превратится в злобную бестию и решит отхлестать шутницу крапивой?
        Оливия схватилась за лицо и бросилась к зеркалу, ее крика Скальд уже не слышал, прервав контакт, и не видел покрывающих кожу фурункулов, из которых как у старой карги вылазили черные колючие волоски. Стоило выдернуть один - и тут же брызгал вонючий гной. Волосок Скальд бросил в огонь, и с легким треском пламя сожрало добычу.
        - Ах да… не забыть бы заставить ее накосить крапивы, или же пусть этим занимается Ирэн, - то, что некромаг увязался за Оталией, Скальд видел еще на занятии, пока парень не присоединился к однокурсникам. Талантливый мальчишка, жаль такого проклинать, пока что Скальд не станет его трогать.
        ***
        - Ота, подойди ко мне, будь так любезна, - подозвала мадам Зеварцер.
        Оталия убрала остатки птичьих внутренностей со стола и, смахнув с перчаток перья, встала перед мадам.
        - Я что-нибудь сделала не так? - с легким волнением спросила она, пытаясь понять, все ли записала. Они изучали действие проклятий на птицах, которые могли перенести чары на владельца или того, кто вздумает съесть проклятую курочку на обед.
        - Все так, но я хотела попросить тебя побыть моей ассистенткой на одном важном ритуале.
        Предложение огорошило Оталию: чтобы она, первокурсница, ассистировала профессору?!
        - Не удивляйся, ты моя лучшая ученица, а главное, не малодушная. Я планировала взять девочку с третьего курса, но она неудачно подцепила какое-то проклятье и слегла, бедняжка, так что? Составишь компанию? - мадам оглядела Оту с головы до ног.
        Принцесса пожала плечами и осторожно спросила:
        - Что от меня потребуется?
        Мадам Зеварцер довольно улыбнулась, радуясь, что девушка не стушевалась:
        - Сегодня вечером в подземелье Виверны в ритуальной комнате проведут обряд «Одержимости», знаешь, что это такое? - профессор поправила очки на носу.
        Ота промолчала. О ритуале она знала лишь со слов Скальда, а потом не потрудилась найти книгу, чтобы разобраться в нем, и сейчас корила себя за это.
        - На первом курсе это не проходят, ближе к третьему, а то и четвертому, зависит от обстоятельств. Ритуал проводится в основном на некромагах и боевиках, собирающихся стать инквизиторами и бороться с нечистью и тьмой, особенно первородной. Но для защиты разума от проникновения извне, на тело избранного… - она покачала головой, предупреждая вопрос Оталии. - Не каждый способен стать инквизитором и уж тем более пережить, да-да, именно пережить ритуал. Нанесение защитной печати невероятно болезненно, и от подобной боли человек может сойти с ума, а то и умереть, случаи были.
        - Какой ужас, - прошептала Ота, присев напротив и с интересом слушая.
        - Задача целителя проста - подлечить избранного, вернуть его в сознание, а то и к жизни, остальную работу проделывают менталисты - те, кто проводят ритуал, нанося на тело рисунок. Вроде бы все… - мадам призадумалась: ничего ли не забыла?
        - Я вас поняла, конечно, помогу, а много… избранных?
        - Всего трое плюс проводящие ритуал. Один очень сильный менталист, некромант для подстраховки, чтобы тьма не вырвалась наружу, и мы с тобой. Это ведь не дружеская встреча, а серьезное закрытое мероприятие. Советую тебе поберечь силы, а ближе к полуночи спустись в фойе, я заберу тебя и пойдем.
        В назначенный час Оталия была на месте. Немного волновалась, но надеялась, что все пройдет хорошо, и она справится со своей задачей. «Выжженная магией пентаграмма - это не рваная рана, которую можно быстро подлечить». Из тени коридора вышла мадам Зеварцер и поманила за собой.
        В подвалах Виверны Оталии пока что бывать не доводилось. Однокурсники рассказывали, что обычно здесь ошиваются некромаги, ведя ночные караулы или отрабатывая наказания. С появлением профессора Скальда это стало практиковаться чаще, чем раньше.
        Ритуальная комната оказалась небольшим круглым помещением. Потолок подпирали широкие колонны, а в центре мерцала золотистая пентаграмма. Широкий стол заменял саркофаг, на котором, скрестив ноги, сидел полуобнаженный парень-старшекурсник. Его темные волосы трепали легкие порывы сквозняка, а маг в черном плаще водил над головой и телом студента руками.
        - Это менталист, он настраивает ауру на ритуал, подготавливает, чтобы было не так больно, а заодно проверяет, насколько сильно парень хочет получить защитную печать, - шепнула мадам.
        - А что? Можно и передумать? - удивилась Оталия. Ей казалось, что некромаги - народ упрямый, всегда идут к своей цели или же… таким был только Скальд.
        Зеварцер усмехнулась:
        - Конечно, могут. Сомнения в каждом, а если добавляется страх, то даже самый сильный и уверенный может испугаться и отказаться. Никто не знает и не дает гарантий, что человек выживет… не самая радужная перспектива - почти закончить обучение и умереть, не успев нормально пожить.
        - Верно… - они обошли колонны по кругу и встали в паре шагов от саркофага.
        - Но если некромаг чистокровный, происходит из древнего рода, для него пройти ритуал ничего не стоит. Это так же болезненно, но они куда выносливее простых людей.
        - Готов, - изрек менталист и стряхнул с рук остатки силы. Мужчина повернулся к целительницам, и Оталия смогла как следует разглядеть его лицо под падающим с потолка лучом света. Седовласый, с глубокими морщинами под яркими синими глазами, на грудь с подбородка свисала борода, а на пальце сверкал перстень с мутным черным камнем.
        - А теперь нам остается наблюдать, - Зеварцер взяла Оталию под локоть, и они сделали шаг назад, отдалившись от пентаграммы. - Во время ритуала некромаг… - она ткнула пальцем в стоящего с противоположной стороны мужчину в капюшоне. Из-за воротника принцесса не видела его лица, как и затянутых в перчатки рук. - Открывает проход между миром людей и демонов, вызывает последнего. Пентаграмма же защищает нас.
        - Студент остается в круге с демоном? - ужаснулась Оталия.
        - Конечно, а думаешь, кто наносит пентаграмму и почему это так больно? Это не из-за прикосновения демона, а первородной тьмы в его руках.
        «Демон помогает людям бороться с тьмой из их же мира, как странно…» - подумала Ота.
        Студент вошел в пентаграмму и сел, некромаг же принялся зачитывать заклинание призыва:
        - Демон Преисподней, Владыка знаний, Покровитель истины и ума, приди ко мне, открой тайны свои, - в руке блеснул кинжал. Лезвие коснулось запястья некромага, и в круг упало несколько капель крови.
        - Сейчас Некроманцер призвал высшего демона, я бы сказала, самого адекватного и привлекательного, - хихикнула Зеварцер, и на ее щеках появился легкий румянец.
        - Кто этот Некроманцер? - спросила Ота.
        - Оу! Неужели ты до сих пор не слышала? Это один из древнейших родов…
        Пламя свечей всколыхнулось, и символы под студентом засверкали алым светом, не причинив парню вреда. Над ним возвышался светловолосый мужчина с заложенными за спину руками. Очень светлая кожа, темные брови, идеальное лицо. Такого красавца Оталия не видела никогда, но его привлекательность была какой-то неестественной… совершенно неземной, словно перед ними явился бог.
        - Вельзевул Некроманцер прошел ритуал одержимости в десять лет - невероятный случай, но не для его семьи. В их роду отцы воспитывают детей так, как ни один нормальный человек. Заставляют спать в могилах с мертвецами, хоронят заживо, чтобы ребенок прочувствовал, каково это, и отринул страх, заставляют есть внутренности как людей, так и животных. В целом воспитывают…
        - Не продолжайте, - взмолилась принцесса, чувствуя дурноту.
        - А ты как хотела, милочка, человек - самое отвратительное существо из созданных богами. Он не испражняется жемчужинами, его не тошнит благоухающими цветами. Ох, какая ты все еще зеленая и наивная, ну ничего, - мадам похлопала ее по плечу. - Все впереди…
        Принцесса не слышала и не понимала, что происходит между демоном и студентом. Они не двигались, не говорили, а замерли словно статуи, пока студент не затрясся и не издал не то всхлип, не то вскрик. Из носа по сжатым губам потекла струйка крови, еще одна из левого уха, вены вздулись на шее, а когда на груди незримой рукой стала появляться неправильная пентаграмма - парень не выдержал и закричал, но по-прежнему не смел открыть глаз или попытаться сбежать. Губы Астарота дрогнули, и Оталии показалось, что демон улыбнулся.
        Запаха паленой плоти Оталия также не чувствовала и была рада, что пентаграмма защищает ее от него, что может быть отвратительнее…
        «И это я - будущая целительница?» - возмутилась она, руки вспотели, и девушка сжала подол.
        Когда крик прервался, а на груди студента появился алый ожег, демон коснулся его макушки и произнес:
        - Выдержал.
        По щекам парня текли слезы радости, улыбаясь сквозь боль, он сам выполз из пентаграммы и упал на холодные камни.
        Мадам с Оталией поспешили к нему. Ота подложила бедняге под голову протянутое профессором полотенце и промокнула лоб бодрящим отваром. Холодная струйка стекла с компресса. Мадам занималась ожогом, а на саркофаге уже сидел второй студент, через миг он прошел в пентаграмму и даже склонил голову перед демоном, но остался стоять.
        Оталия старалась не отвлекаться от пациента, но не смогла не заметить, как демон нахмурился. Из его ладони вырвались темные нити, опутали руки и шею студента - парень задрожал, а затем беззвучно упал на пол.
        - Унесите эту падаль, - брезгливо отметил Астарот и выпихнул студента из пентаграммы носком.
        Некромаг взял несчастного за руку и словно мешок с навозом оттащил к дальней стене. Оталия бросила взгляд на мадам, но та даже не обратила внимания, накладывая пахнущую мятой полупрозрачную мазь на ожог. Ота приподняла его и помогла обмотать бинтом.
        - Ну вот, мой хороший, все закончилось, - нежно сказала Зеварцер, когда парень немного пришел в себя и смог проглотить эликсир.
        - Б-благодарю, - выдохнул он.
        - Ота, я отведу его в коридор, а ты проследи за третьим, - распорядилась профессор.
        - А как же тот… - девушка кивнула в сторону лежащего на полу.
        Мадам тяжело вздохнула и посмотрела на Некроманцера, мужчина покачал головой.
        - Ему уже ничем не поможешь, Астарт забрал его душу. Демон ненавидит слабых некромагов, этот, видать, таким и оказался.
        - Вы уверены, что он не забрал его душу просто так, ради забавы? - принцесса не была уверена в благородстве демонов. Слишком много плохого о них писалось в книгах, но судя по присутствующим, никто из них его не боялся, и это удивляло.
        - Это же не Асмодей, чтоб играть с людской плотью и душами, ему без разницы, кто перед ним - юноша или девушка, - и помогая парню встать, мадам пошла к выходу. За ней закрылась дверь, а в круг вошел третий студент.
        Ритуал повторялся. Но брошенное тело не давало Оталии покоя, и, обойдя пентаграмму, она прикоснулась к лицу несчастного. Тот оказался жив, но почему-то не отреагировал ни на легкую пощечину, ни на подсунутый под нос флакончик с зельем.
        - Оставь, ему ничем не поможешь - он превратился в овощ, - раздался голос некромага.
        Девушка обернулась и встала.
        - Неужели совсем ничего нельзя сделать? - шепотом спросила она.
        - Без души нет, а возвращать ее никто не станет, - равнодушно ответил Вельзевул.
        - Но это… так жестоко.
        - Дитя, ты юна и неопытна, чтобы понять всю полноту лежащего на наших плечах бремени, и радуйся, что твой удел - целительство.
        Ота не могла понять, что испытывает к этому человеку: ненависть, неприязнь или же… уважение. Сердце лекаря испытывает сострадание ко всему живому, любая жизнь - ценна, но именно некромаги вынуждены проходить через все тяготы, чтобы оберегать людей от тьмы и демонов, и готовы отдать жизнь ради мира для других, не заботясь ни о себе, ни о своих детях.
        - Скажите… вам было больно? Проходить ритуал? - она понимала, что это недопустимо, спрашивать о таком личном, но любопытство взяло верх.
        Некромаг задумчиво глядел на светящий круг и Астарота со студентом, парень спокойно сидел, даже не дрожал, кровь не текла, а на груди выжигались символы и полосы.
        - Возможно… больнее этого лишь потеря своего ребенка, - туманно ответил он и вернулся к пентаграмме.
        Оталия поспешила следом. Третий избранный оказался молодцом, и пока она наносила мазь, оставался нем, но его глаза горели победой. Он прошел испытание, стал сильнее!
        Некромаг о чем-то переговаривался с демоном, но Ота не слышала.
        - У меня своя дорога, у тебя, Астарот - своя. Уходи и не возвращайся, покуда я вновь не захочу позвать тебя, - повысил голос Некроманцер и на прощание поклонился демону.
        Круг погас, ритуал завершился.
        - Минус один, Вельзевул, - изрек менталист, подойдя к «овощу» и магией подняв его над полом.
        - Ничего не поделаешь, Пендрагон, надейся, что твои дети и внуки не родятся с даром некромагии, - он помог студенту, положив его руку себе на плечо. - Пойдем, Дармуд, ты отлично справился, - похвалил Вельзевул.
        - Благодарю, сэр, для меня большая честь, что вы присутствовали на ритуале, - хрипло отозвался Дармуд, ковыляя по коридору.
        - Печально, что твой товарищ не справился, - Пендрагон бросил взгляд на плывущее за ними тело.
        Оталия семенила следом и даже укрыла трупик полотенечком.
        - Он был в сомнениях, я видел это по его глазам, - глухо отозвался Дармуд.
        - Он мог отказаться… - предположил менталист.
        - Никто не может, Пендрагон. Это как магический договор, когда твое имя вносится в список и передается демону, Астарот всегда знает, кто и с чем к нему приходит, - объяснил Вельзевул, поднимаясь по ступеням.
        - Проклятье! Вечно забываю эти бюрократические нюансы, будь они неладны, - менталист хлопнул себя по макушке.
        - Да, в мире демонов с бумажками шутки плохи: не там подписал, капнул крови или даже читал не с той страницы - и все, прощай, душа, - некромаг со студентом усмехнулись. Истинные темные всегда улыбнутся, услышав удачную шутку из разряда черного юмора.
        Наверху их ждала мадам Зеварцер.
        - А я уже хотела спускаться к вам.
        - Не стоит, Каси, двое лучше, чем ничего, - Вельзевул довел студента до больничного крыла и уложил на койку рядом с перемотанным соседом. - В нашем полку прибыло.
        - Ота, спасибо, я довольна твоей работой, - похвалила мадам. - Господа, у вас есть нарекания к моей студентке? - в ее голосе прорезались опасные нотки.
        - У меня нет, - пожал плечами менталист, зная, что за своих студентов Касиопея готова порвать любого.
        Вельзевул ограничился кивком.
        - В таком случае, назначаю дежурство! Оталия, побудешь ночку с нашими рыцарями?
        - Конечно, мадам. Какие будут распоряжения относительно ожогов?
        - Меряй температуру, жаропонижающие капли на столике рядом с баночкой охлаждающей мази, можешь накладывать пропитанные раствором компрессы, а мы пока что обсудим с коллегами кое-какие моменты, - и подхватив мужчин под руки, профессор повела их к выходу.
        Оталия осталась одна. Тело «овоща» профессор забрала с собой. Что с ним будет, она не знала и даже не хотела об этом думать. Помощь в обряде оказалась для нее непростым испытанием на прочность, но она по-прежнему была полна уверенности стать хорошим целителем.
        Тяжело вздохнув, девушка зашла за ширму, разделявшую койки для больных и кабинет лекаря. Вымыв руки в раковине, Оталия принялась искать чайник - тот стоял в комоде. Залив в него воды и коснувшись устроенного под ручкой нагревательного кристалла, Ота стала ждать.
        В тумбочке стола нашлись банка с кофе, травяной чай в листиках, сахарница, пестрая коробочка с печеньем, конфеты и плитки с молочным и горьким шоколадом. С краю поблескивали белоснежные чашки с блюдцами из тонкого фарфора и серебряные ложечки. Открыв банку с кофе, Ота с наслаждением вдохнула аромат.
        «Видимо, мадам еще та сладкоежка», - подумал Оталия, ожидая, когда вода нагреется.
        - Эй! - окликнул ее Дармуд, и девушка выглянула из-за ширмы.
        Подойдя к больному, она коснулась его горячего лба ладонью, некромаг улыбнулся, ощущая приятный холод нежной кожи.
        - Ты собираешься заварить кофе? - спросил он и повел носом.
        Ота удивилась его острому нюху. «Некромаги, что с них взять».
        - Угу, но тебе нельзя, а то перевозбудишься и не сможешь уснуть, а сейчас это необходимо.
        - Глупости, - отмахнулся он. - Я знаю, что у мадам хороший кофе, не раз вместе пили.
        Оталия в очередной раз удивленно вскинула брови.
        - Я здесь часто лечился, вечно встревал в какие-нибудь передряги. Налей чашечку, умоляю, - его глаза увлажнились и блеснули в полумраке.
        Немного подумав, принцесса согласилась.
        - Может, ты знаешь, где у нее сливки? - шепотом спросила она, проверяя второго больного, но к счастью, тот крепко спал.
        - Ящик в шкафу, откроешь и увидишь темную коробку с дверцей, только не пугайся, там установлен охлаждающий кристалл.
        - Угу, - через несколько минут кофе был готов, упаковка с шоколадом вскрыта, плитка сломана пополам. Оталия придвинула стул к кровати Дармуда и устроилась поудобнее, на всякий случай измерив ему температуру. Перед кофе студент был вынужден выпить чайную ложку жаропонижающего.
        - Горькое, лучше бы дала мне что-нибудь покрепче, - проворчал он, размешивая налитые Отой сливки.
        Девушка усмехнулась, с хрустом откусив от шоколадки с орехами.
        - На каком ты курсе? - спросила она.
        - Пятый, в этом году выпуск.
        - И каково это, потерять товарища в ритуале? Ты не слишком расстроен.
        Дармуд покачал головой:
        - Мне неприятно, что он вот так умер, точнее лучше бы чтобы умер, чем на всю жизнь остался овощем. Теперь его близким будет нелегко…
        - Почему же демон его не убил?
        - Видимо увидел чтото такое и решил наказать Нарина, но у него остался младший брат, может из того в свое время выйдет толк. Хотя их аристократическая семья - как пятно на репутации некромагов. В свое время Нарин частенько баловался запрещенными ритуалами, мучил животных, но как-то доучился до окончания и вот… поплатился.
        - Какой ужас, - Оталия ожидала чего угодно, но не того, что демон окажется… благородным. «Он наказал его и выбрал для этого такой… гуманный метод». Жалость к «овощу» мгновенно забылась. «Так ему и надо».
        - И много с твоего курса тех, кто захотел пройти ритуал?
        - Не особо, они боятся, а некоторые и вовсе переводятся с нашего факультета на боевой или целительский. Им кажется, что там проще, хотя это не так.
        - Это точно, - согласилась Ота. - Мне никогда не приходилось столько учиться и так уставать, что рука отваливается от писанины.
        Оба тихонько засмеялись.
        - Ты откуда такая взялась? Я тебя раньше не видел…
        - Из деревни, - нашлась Ота, отхлебнув остывающий кофе.
        Дармуд сделал то же самое, рассасывая кусочек молочного шоколада.
        - У меня младшая сестра тоже хочет пойти в целительницы, а матушка жалуется, что лучше бы ей думать о выгодной партии, чем об учебе, - проворчал некромаг.
        Оталия недовольно фыркнула.
        - Вижу, ты не в восторге от этой идеи, - парень усмехнулся.
        - Когда-нибудь может быть, но не сейчас, когда вся жизнь впереди. Я поэтому и не захотела остаться дома.
        Они допили кофе, и, убрав все со стола, Ота еще раз проверила температуру и состояние ожогов у обоих, а затем ушла за ширму немного вздремнуть. Ей снились младшие сестры, Одетт, сад во дворе замка и сверкающий фонтан, над которым появилась радуга.
        Глава 11
        Алана
        - И тогда все будет кончено! - радостно сказала Алида, пожимая руку Дэшвуда. Лорд окинул принцессу восхищенным взглядом и поцеловал ее руку.
        - Безусловно, моя… королева.
        Втроем они стояли в библиотеке, но говорили только Дэшвуд и сестра, Алана же молча слушала и поддакивала, соглашаясь с гениальностью плана по отравлению короля и освобождению трона.
        - Надеюсь, я могу рассчитывать на тебя, сестра, и в последний миг ты не вздумаешь сделаться сочувствующей горю других, - Алида впилась в нее колючим взглядом.
        - Не сомневайся, я во всем тебя поддержу, - твердо ответила Алана, расправив плечи.
        - Прекрасно! Значит, оставляю младших на тебя, их мамочке уже ничем нельзя помочь, еще день-другой, и с ней будет покончено, правда, любимый? - она прильнула к мужской груди, и не стесняясь Аланы, пара страстно поцеловалась.
        Принцесса покинула библиотеку, сжимая пузырек с черной жидкостью в руке. Он был небольшим и прекрасно скрылся под сжатыми в кулак пальцами.
        «Я сделаю то, что должна», - и отправилась наверх в спальню Лины с Эсти.
        Сегодня ночью Алида отравит отца, капнув это же зелье в ухо спящего, а на утро… Его Величество найдут умершим якобы естественной смертью. Не успеют пропеть первые петухи, а по двору поползут слухи, ведь король отличался отменным здоровьем. Но придворные станут молчать, боясь наказания от будущей королевы и людей Дэшвуда.
        По закону престол наследовала старшая из дочерей, но также было и завещание, в котором Альрик указал истинную наследницу. Однако Дэшвуд давно позаботился о королевском барристере[1] и свидетелях, а документы сожжены Алидой лично.
        Все это затевалось задолго до побега Оталии и Одетт, но сейчас обе были вне досягаемости козней старшей сестры, по крайней мере об Оталии Алида не думала совсем, считая ту мертвой, стоило Алане вручить ей рыжую косу с кулоном. Будущая королева сразу поняла, что это не фальшивки. Украшение она запомнила хорошо, как и то, что Оталия носила его с детства, а затем - как бесценную память о своей матери.
        Алана знала правду об Оте, но не торопилась развеивать уверенность Алиды в том, что никто не помешает на ее пути к короне. Уж Алана об этом позаботиться. И Алида ей верила, хоть и не до конца, подогреваемая словами Дэшвуда, что рано или поздно стоит убрать и Алану. Старшая соглашалась, но пока что оттягивала этот миг. Сестренка хорошо ей послужит.
        Алана заглянула в комнату мачехи - уже который день женщина лежала в бреду, никого не слышала, не видела и с трудом пила. Пройдя мимо зеркала, принцесса замерла и обернулась к отражению - в нем мелькнуло знакомое мужское лицо, а в голове зазвучал голос.
        «Подойди и прикоснись».
        Так она и сделала, ощутив как из зеркало в ее тело перетекает что-то холодное, скользкое, заставляя вздрагивать, пока Алана не увидела вместо своих глаз чужие и опасные. Она приняла в себя частичку некромагической силы Виверна.
        «Забери ее душу, хватит с нее страданий», - велел он.
        Принцесса коснулась ладонью горячего липкого лба мачехи. Та захрипела и стала бледнеть, пока ее дыхание не прервалось, сердце издало последний слабый стук и остановилось.
        «Теперь младшие».
        - Я справлюсь, - процедила она. - Но сама, без твоей помощи, - голос звучал спокойнее - нельзя показывать свой страх.
        «Как пожелаешь», - ощущение холода прошло, тело вновь повиновалось Алане, и она чувствовала небывалый подъем сил. Последние Виверн отобрал у мачехи, оставив на простынях остывающее тело.
        Женщина все равно была не жильцом, Алида могла бы продержать ее в таком состоянии долго, пока та не умрет от мучений, терзавших ее тело от яда. У Алиды имелась целая коллекция привезенных из-за моря пузырьков. Один яд - быстрого действия, второй медленный, заставляющий жертву мучиться, третий для длительного отравления, постепенно, чтобы никто ни к чему не придрался. И, к сожалению, именно он недавно попал к старшей, но она решилась применить к отцу быстродействующий, ждать принцесса не согласилась, хоть это и было опасно и чревато подозрениями знати.
        В спальне младших творился беспорядок, повсюду валялись игрушки, кроватки расправлены. Стоило Одетт исчезнуть, и ни одна нянька не могла усмирить нрав ставших капризными принцесс. Алана засунула флакончик под матрас и незаметно покинула спальню. Оставалось ждать.
        В своей комнате она провела остаток вечера, а ближе к ночи почувствовала зеркальный призыв Виверна. Нерв стоял перед ней в полный рост; Алана видела его аккуратно причесанные волосы, длинные пряди рассыпались по широким плечам темно-зеленого камзола, на груди поблескивали серебряные пуговицы. Он разглядывал ее и едва заметно улыбался.
        - Время пришло, идем, - их руки вновь коснулись, слившись в одном теле и обернувшись тенью. Та скользнула по полу в сторону королевских покоев.
        Алида воспользовалась потайным ходом, переместившись из отцовского кабинета в спальню. Отец лежал на боку в ночном колпаке и похрапывал.
        В ночи рука Алиды казалась неестественно белой - две капли упали в ухо короля, поморщившись, он перевернулся на другой бок, но так и не очнулся. Алида наблюдала, позади нее в тени укрылись Виверн и Алана.
        Его Величество резко выгнулся, хрустнув суставами и забившись в конвульсиях, сжал подушки. Миг - и все было кончено.
        - Дорогой отец, я так благодарна вам за свое рождение, - проворковала Алида и поцеловала мертвого короля в лоб. - А теперь я займусь моим королевством, вы не волнуйтесь, оно в надежных руках, - и усмехнувшись, скрылась за дверцей хода.
        Алана вышла из тени, ее плеча коснулась холодная рука Виверна. Острые ногти оставили на ткани едва заметные порезы.
        - Тебе его жаль? - спросил некромаг, его рука сместилась на талию принцессы, а затем на ее живот.
        - Как не странно, нет, - девушка пожала плечами. - Я никогда его не любила, не получала того внимания, что он уделял младшим и особенно Оталии. Поощрял ее занятия с преподавателями, хоть она думала иначе, делал все, чтобы она обрела свободу и счастье, но никогда не думал, что мы с Алидой тоже заслуживаем этого.
        - Нашему сыну это не грозит, - шепнул он.
        Принцесса вздрогнула и опустила голову:
        - Давно ты знаешь?
        - Когда ты умертвила мачеху, - ладонь стала поглаживать пока что плоский живот.
        - Не знала, стоит ли тебе говорить… вдруг ты… - она запнулась, не в силах вымолвить ни слова. Алану одолевали сомнения. Она не страшилась участи брошенной беременной женщины, не боялась рожать и воспитывать одна. Вовсе нет… Алана испугалась Виверна. Впервые.
        - Я чувствую твой страх, не бойся меня, прошу тебя, - в голосе некромага звучала мольба. - Ты не потеряешь ни его, ни меня. Мы будем вместе - это будущее нас и наших детей, внуков.
        Принцесса повернулась к нему:
        - Пора уходить.
        На утро короля обнаружил слуга, и тут же дворец загудел, наполнившись криками, причитаниями и звоном скрестившихся мечей. Аристократы со стороны Его Величества и принцессы Алиды разошлись не на шутку, но бунт был подавлен суровым окриком лорда Дэшвуда.
        - Господа, вы аристократы или деревенские мальчишки? - взревел мужчина, глядя на них суровым взглядом. - Тело короля не остыло, а вы уже решаете, кому отдать корону, - лорд кивнул на плачущих Алиду и Алану.
        - Я не понимаю, как это произошло, отец был абсолютно здоров! - утирая слезы, причитала Алида. Принцесса избрала самую что ни на есть женскую тактику, предпочтя слезы, а не холодную отрешенность. - Ах, лорд Дэшвуд, за что нам это? Дорогой о-отец… - принцесса повернулась к сестре, и та обняла ее, молча роняя слезы.
        Знал бы Виверн, какого труда Алане стоит выцедить из себя хотя бы пару капель, но делать было нечего, им стоило переждать этот миг.
        - Но, Ваше Высочество, как же быть? Необходимо что-то решать с… - подал голос один из советников.
        - Сейчас не время, лорд Делондил, - одернула его Алана. - Тело нашего отца еще не погребли в королевскую усыпальницу, а вы говорите о наследниках. Лучше найдите убийцу!
        Лорд стушевался, водянисто-голубые глаза забегали.
        - Что вы предлагаете? Обыскать всех придворных на наличие яда? В нашем распоряжении всего один королевский маг…
        - Я полагаю, что знаю убийцу, - прищурилась Алида, вытирая слезы с красных глаз.
        - И кто же это? - хором спросили советники.
        - Конечно же, наша мачеха, кому еще выгодно сохранить трон за наследницами, назначив регента? Кто поспособствовал отравлению моего отца?! - лучшая защита - нападение, и Алида нападала, словно озверевшая от горя, она чуть ли не бросалась на сторонников отца, но ее удержал Дэшвуд.
        - Убийцы вы все… - всхлипнула девушка, уткнувшись в широкую грудь и скрыв от окружающих довольную улыбку.
        Алана тяжело вздохнула и подошла к одному из советников (тех, кто был за кандидатуру старшей дочери):
        - Полагаю, стоит в первую очередь обыскать спальню Ее Величества и дочерей, - кивком она подозвала служанку. - Разбудите принцесс Лину и Эсти.
        Девушка понятливо кивнула и поторопилась выполнять. Советники не остались на месте. Но через некоторое время стало известно, что королева также умерла (все знали, что она болела), но найти флакончик с ядом (как определил королевский маг) под матрасом принцессы Лины никто не ожидал.
        - Маленькие ядовитые змеи, - процедила Алида, держа флакон в руке, а затем швырнула его в огонь. - Будь они прокляты, я всегда знала, что мачеха что-то такое замышляла, она никогда не любила нас с Аланой, никогда.
        С этого часа над головой Алиды засверкала пока что незримая, но корона. И первым ее приказом было запереть сестер в башне и не выпускать, кормить лишь хлебом и водой.
        - Пусть посидят там, пока я не решу, что с ними делать, - она встала перед троном, а затем села на него, оглядев присутствующих суровым повелительным взглядом.
        Придворные склонились, выкрикнув хором:
        - Да здравствует королева Алида!
        Среди этих голосов звучал и Аланин, она также кланялась, но в ее душе поднималось волнение. То ли начала сказываться беременность, почти третий месяц, то ли искреннее желание помочь. «Но не сегодня».
        ***
        Последующие дни после ритуала Оталия хотела уединиться и заглянуть в зеркало, увидеть младших сестер, понять, что у них все хорошо. И только на выходных у нее появилась такая возможность. К счастью, соседка ушла на сбор трав, который необходимо было делать только в этот день недели и время.
        В зеркале Оталия увидела серые стены башни, на окне железные решетки, а на узкой кровати с соломенным матрасом прижавшихся друг к другу младших сестер. Лина гладила Эсти по руке, успокаивающе что-то нашептывая. Замурзанные личики, помятые платьица в пыли. Малышки дрожали, кутаясь в тонкое одеялко.
        Холодные порывы ветра пронизывали комнату узниц.
        - Что такое? - пробормотала Оталия, не понимая. - Как они там оказались? - она вглядывалась в исхудавшие лица с темными кругами, покрасневшие от слез глаза, под ноготками темнела грязь. Судя по их виду, сестры провели там много времени.
        - Покажи отца, - приказала зеркалу Оталия и представила короля, но вместо привычного тронного зала, где проводились заседания, отражение показало королевскую усыпальницу. В одном из саркофагов, в подземелье замка лежало укрытое саваном тело короля Альрика.
        Колени подогнулись, и принцесса опустилась на пол.
        - Не может быть… - зашептала она, пытаясь осознать произошедшую в Валенторе перемену. - И кто же занял трон? - зеркало замерцало. Оталия видела улыбающуюся Алиду. Сестра примеряла корону, не отцовскую, а новую, созданную дворцовыми ювелирами.
        - Чуде-е-есно! - пропела Алида, и в ее комнату вошел никто иной как лорд Дэшвуд.
        Оталия знала его и поморщилась. О лорде ходили разные слухи, Алана всегда щедро снабжала сестер необходимой информацией. Властный мужчина, жадный до внимания прекрасных дам. «Так вот кто очаровал Алиду. Не удивительно, что они спелись», - но ждать было нельзя. Сердце и разум подсказывали - необходимо немедленно вернуться в Валентор, освободить сестер и узнать, как умер отец. Жизнь со Скальдом научила ее сомневаться во всем, особенно в якобы случайных смертях людей.
        Отец был здоровым и сильным мужчиной с железным организмом. Сколько Ота себя помнила, он почти не болел, а даже если страдал простудой, то продолжал заниматься делами, попивая лечебные отвары.
        «Рановато ты примерила корону, сестрица», - артефакт погас, и в ручном зеркальце Оталия увидела свои полные решимости и скрытого гнева глаза.
        - Телепортироваться нельзя, об этом немедленно узнают, - рассуждала она, вышагивая от кровати до двери. - Остается... да, так и следует поступить, если же он откажется, я хоть вплавь, но переплыву Маэльстрем, - уложив зеркало в сумку и взяв несколько пузырьков с лечебными эликсирами, девушка поднялась на преподавательский этаж и постучала в дверь Скальда.
        Некромаг не заставил себя ждать и открыл. На его лице читалось удивление. Без лишних объяснений Оталия толкнула его в грудь и спешно вошла внутрь, закрыв дверь на ключ.
        - Хм, не ожидал такого напора, - съязвил мужчина.
        - Оставь остроты при себе, мне нужна помощь. Вопрос жизни и смерти, - перешла она к делу.
        - Весь внимание, - он сложил руки на груди.
        Ота рассказала об увиденном и даже показала зеркало, некромаг слушал не перебивая, а затем отошел к окну и долго молчал.
        - Если Алида виновата в смерти отца, ты захочешь ее убить? - спокойно спросил он.
        Оталия не думала над этим и замешкалась.
        - Не знаю… наверное нет. Главное спасти младших.
        - Хм, придется лететь.
        - Значит, полетим, - девушка подошла к нему и коснулась плеча. Она была настроена решительно.
        Скальд же раздумывал над словами Виверна. Не помешает ли эта вылазка планам директора? «Хотя быть может… он уже обо всем знает и ждет. Не Алиду он прочил на трон, та слишком узко мыслит, и ей нет дела до магии и народа. Но кого же он жаждет видеть в короне?»
        Некромаг знал, если они что-нибудь испортят, то ему не сносить головы, и Виверн не будет милостив.
        - Прошу, - взмолилась Оталия, глядя ему в глаза и касаясь его груди - под ее ладошкой ровно билось мужское сердце.
        Некромаг кивнул и, обняв ее за талию, телепортировался на вершку скалы. Внизу бушевало море, но лучшего места для старта не найти. Разве что башня, но кто знает, куда в этот вечер будет смотреть Виверн.
        - Это займет некоторое время, так что держись крепче, но за перья не тяни, - предупредил он и вмиг обернулся тем самым вороном, которого Оталия видела в их первую встречу. Взобраться на птицу оказалось не сложнее чем на коня. Скальд помог ей, подставив когтистую лапу и подтолкнув клювом.
        Если бы не печальный повод, Ота, быть может, пришла в восторг от полета, но сейчас нехорошие мысли роились в голове - совсем не о том, как спасти младших.
        «Забраться в башню несложно, как и вскрыть замок, но что делать с Алидой, если та действительно убила отца или помогла тому же Дэшвуду?»
        Впервые Оталия почувствовала долг, накладываемый званием принцессы. Она стала перебирать сестер, пытаясь разобраться, кому можно доверить трон? Лина и Эсти слишком малы, и королевскими делами будет заниматься их мать, если та жива (в башне с дочерями женщина не сидела), или же совет выберет лорда-протектора[2]. Одетт никогда не интересовалась престолом, да и от такой королевы государство потерпит одно расточительство. Оталия отказалась бы по личным причинам (ее пугала столь большая ответственность), между ней и ее мечтами встанет непреодолимая стена. Она должна будет позабыть о собственных амбициях в угоду короне. На это Ота не хотела идти, в ней бунтовал здоровый эгоизм. Оставалась Алана, но что это будет за королева-сплетница?
        Подобраться к нужной башне не составила труда, и Скальд осторожно сел на крышу, царапнув когтями черепицу. Призвав магию земли, некромаг быстро сотворил крепкие заросли плюща, которые разрослись до земли, подготовив ход к отступлению.
        - Поторопись, магия долго не продержится, - велел он. - Я буду ждать тебя на холме.
        - Поняла, надеюсь, нам никто не помешает, - и стала осторожно спускаться до оконного проема. В коридоре тускло горел свет, и она быстро добежала до нужной двери. В крошечном окошке сквозь решетки были видны жалкие фигурки сестер.
        - Лина, Эсти! - зашипела Оталия, и малышки удивленно заозирались, а затем с криком подбежали к двери, наперебой рассказывая о пережитых ужасах.
        - Тише, - процедила Ота и провела ладонью над замком, тот щелкнул. Оталия потянула за кольцо, и со скрипом тяжелая дверь открылась, выпустив пленниц. Малышки бросились обнимать сестру.
        Но их радость прервали шаги, и в коридоре появилась Алана. На миг старшие сестры замерли, внимательно разглядывая друг друга. Младшие сжали юбку Оталии, дрожа своими детскими телами, и Ота почувствовала гнев. Лицо Аланы оставалось спокойным. Оглядев пленниц и короткие волосы, Оталии она вытащила из складок платья связку с ключами и бросила на пол.
        - Для достоверности побега.
        - Что происходит, Алана? - процедила Ота, сверля ее взглядом.
        - Полагаю… спасение наших сестер, но ты опередила меня на пару минут, а вы перестаньте рыдать, иначе нас услышат, - отругала Алана младших, и те вмиг умолкли.
        Оталия не нашлась, что сказать, у нее было много вопросов и так мало времени, тем более в столь неподходящем месте.
        Алана продолжила:
        - Если хочешь остаться в живых, больше сюда не возвращайся. Отринь мысли о короне, дай магическую клятву, - и протянула руку, по ее венам к центру ладони заструилась магия, и Оталия поняла, что совсем не знала сестру. Та тоже оказалась одаренной.
        - Я согласна отречься, если ты пообещаешь заботиться о Валенторе, не гнобить людей, позволить магии развиваться.
        Алана усмехнулась и подошла к ней:
        - Ради этого я до сих пор жива, - они пожали друг другу руки, и их ладони охватили черные нити, впившись в кожу и оставив порезы, которые вмиг исчезли.
        - Как ты всему обучилась? - спросила Оталия, но сестра лишь пожала плечами.
        - У меня был хороший учитель, а теперь забирай наших соплячек, и бегите.
        - Матушка, как же она? - спросила Лина.
        Алана заглянула в ее глаза и холодно ответила:
        - Вашей матери уже ничем не помочь, она отправилась к отцу.
        Сестренки всхлипнули, заливаясь слезами, а на лестнице послышался топот и голоса стражников.
        Алана обернулась и зашипела:
        - Я сделаю то, что должно… - и, кивнув сестре, закричала. - Побег! Стража! Стража! - толкнула Оталию в сторону окна. - Быстрее, я задержу их, но ненадолго, - и, достав из складок платья стилет, порезала себе руку, на пол закапала кровь. Вымазав лезвие, принцесса вручила его Оталии и велела. - Бросай, теперь на нем отпечаток твоей ауры, и все решат, что ты меня ранила, скорее! - «Надеюсь, Виверн не решит ее убить. Я сделала, что смогла для их защиты».
        Из башни по выращенному плющу Оталия с сестрами спустились вниз; они слышали громкие крики, лязг стали и даже истеричные причитания Аланы о том, что ее якобы убили (хотя рана пустяковая).
        «Хитрая, сестрица», - одобрила Оталия, спрыгнув на землю; схватив девочек за руки, она ринулась в густую рощицу. Зашумели очнувшиеся стражники, подгоняемые криками, они бросились за беглецами.
        Оталия взмахнула рукой, и позади разверзлась земля, образовав неглубокую щель, но во мраке некоторые стражники ее не заметили и свалились. Те, что были поумнее, перепрыгнули, сверкнув сталью.
        - Сестрица! - плакала Эсти, с трудом перебирая слабыми ножками. Дни голодовки сказались на здоровье, еще немного, и они могли потерять сознание.
        - Потерпи, почти на месте, - взмолилась Оталия, проскочив узкий ручеек. Взмах руки - и вода стала прибывать, пока не растеклась, образовав реку, но то было лишь иллюзией, хоть и слабой.
        Стражники замешкались, а Оталии хватило времени добраться до утеса, где сидел Скальд. Все это время чародей наблюдал за ней в виде тени и скользил следом. «Вот кого выбрал Нерв, значит, Алана тоже чародейка…»
        Малышки испуганно вскрикнули, но Оте было не до успокоения. Подтолкнув их на спину птице, она хотела забраться следом, но плечо пронзила острая вспышка боли. Упав на землю у лап ворона, Оталия схватилась за коготь, и Скальд взлетел, крепко держа ее за талию.
        В ночи мало кто из стражников разглядел похитителя, но некоторые поговаривали, что видели принцессу Оталию. Решивший выслужиться перед будущей королевой, лучник не промахнулся, но когда услышал, в кого попал, его сердце замерло. Он знал сбежавшую принцессу, как и ее сестер, и ему было жаль их.
        Печаль на его лице разглядел один из товарищей, мужчина в летах со шрамом на лице. Он защищал короля до последнего, но не сумел оградить от козней.
        - Ты не попал ей в сердце, а значит, сумел и спасти, и выполнить солдатский долг, - хрипло сказал он, похлопав лучника по плечу.
        - Я… - в глазах несчастного стояли слезы. - Я не знал, кто она, видел лишь рыжие волосы.
        [1] Адвокат
        [2] Регент в период, когда наследник (ца) несовершеннолетние.
        Глава 12
        Отлетев от замка, Скальд опустился на небольшом островке и, воспользовавшись магией, помог Оталии избавиться от стрелы, а заодно умело соединил края раны. Младших сестер пришлось усыпить, чтобы те не мешали полету испуганными криками. На острове они провели почти два часа, но за это время на них не напало ни одно морское чудовище. Их окружал плотный туман, за его завесой невозможно было ничего разглядеть. Белесыми нитями он путался в ветвях мертвого дерева, оставлял влажные бисеринки на холодных камнях. Пахло водорослями.
        - Паршивые у вас стрелки, даже не смогли попасть тебе в сердце, - с усмешкой отметил Скальд, перетягивая плечо Оталии оторванным от плаща куском ткани.
        Девушка слабо улыбнулась. Некромаг оставался циником до самого конца, но это было куда приятнее, чем если бы он начал причитать и квохтать над ней с приторной заботой. Она слышала в его голосе легкую дрожь - Скальд волновался, но виду не подавал, и она помалкивала.
        - Сестер следует отнести Одетт.
        - Разумно, - согласился Скальд и помог принцессе встать с камней, задержав руки на ее талии. - Если станет плохо, скажи, - пробормотал на ухо и обернулся вороном.
        Встреча с Одетт оказалась куда спокойнее, чем в Валенторе с Аланой. Младших быстро разместили в отдельной комнате, и к удивлению Скальда, Одетт ни о чем не расспрашивала, боязливо косясь то на него, то на бледную Оталию. Та попросила воды, но о событиях во дворце не рассказала. Об этом ей поведают младшие. Уже в дверях Одетт коснулась руки Оты.
        - Прости меня, - ее голос звучал искренне. В задней комнате Оталия услышала плач младенца, сестра тоже обернулась.
        - Поздравляю с рождением дочери, как ты ее назвала?
        Одетт смахнула слезы с глаз:
        - Клавдия, как…
        - Маму, - поняла Ота. «Много же ты не знаешь о ней…» - Нам пора, береги себя и Лину с Эсти.
        - И ты себя, Ота!
        Скальд обнял принцессу за талию и телепортировался в Виверну, где уложил ее на одну из коек в больничном крыле. Дежурившая старшекурсница быстро доделала начатое Скальдом лечение, и Оталия благополучно смогла уснуть. Свой долг принцесса выполнила и теперь постарается на нарушить данное Алане обещание, а рана в плече будет напоминать ей об этом.
        ***
        После побега младших сестер до коронации Алиды оставалось несколько дней. Будущая королева вовсю отдавала приказы, носила заранее изготовленную корону и внушала прислуге страх; особенно доставалось всем от лорда Дэшвуда. Почувствовав свободу и власть, мужчина без стеснения брал все, что хотелось, страдали молоденькие служанки. Лорд со своими друзьями устраивали кутежи, превратив дворец в притон разврата и похоти. Алида смотрела на озорство жениха сквозь пальцы. Ревновала ли она Дэшвуда к служанкам? Нисколько. Принцесса слишком себя любила, чтобы сравнивать с грязными девками, которых поимеют и выбросят на улицу использованными. Она же останется и будет восседать на троне, а подле нее… появятся многочисленные фавориты. Власть быстро меняет людей, и уже лорд Дэшвуд не казался Алиде таким лакомым и недосягаемым кусочком, как когда-то. Сейчас ее взгляд устремился на небольшое королевство за горами к принцу Риану, старшему брату Понтана, которого в свое время отец прочил в женихи Оталии. Поговаривали что их семейство - оборотни, но то лишь слухи. Союз с северным королевством был выгоден для Алиды со
всех сторон: дорогие меха, шахты по добыче драгоценных камней, редкие лечебные травы, произрастающие только на севере, и многое другое… сыновья короля не бедствовали. Слухам Алида не верила, будь они правдивы, Алана бы поведала ей об этом в первую очередь. Как, например, о побеге младших, сказав, что им явно кто-то помог, но она прибежала слишком поздно, а стражники видели тени. Слепые глупцы!
        Алана хорошо позаботилась о том, чтобы об увиденном, а особенно об Оталии никто не рассказал будущей королеве. К чему той лишние тревоги…
        - Признаюсь, я сомневалась, стоит ли тебе доверять, - попивая вино, сказала Алида, глядя, как сестра восхищается разложенными на столе драгоценностями. Алида никак не могла подобрать колье и кольца под новую корону.
        - И это естественно, сестрица, ты ведь не такая наивная дура, как Одетт, та вон поверила своему бедному поэту, и чем это закончилось? Пф! - фыркнула Алана, примеряя колье с рубинами, но наморщив носик, отложила в сторону к другим. - Все же рубины не мое.
        - Это точно, тебе вообще мало что подходит, носишь всю жизнь турмалины - мне они кажутся слишком холодными, другое дело бриллианты, словно маленькие солнышки, - Алида отставила бокал в сторону и взяла золотой браслет с крупными камнями сердцевидной формы. - Божественно… - прошептала она опьяненным голосом и вздрогнула.
        - Не то слово, они тебе идут… особенно мертвой, - Алана погладила сестру по уткнувшейся в столешницу голове. Серые глаза Алиды были широко распахнуты, а из уголка рта на драгоценности капал черный яд.
        Принцесса вытащила из-за ворота платья тонкую цепочку с небесно-голубым турмалином и улыбнулась.
        - У нас всегда были разные взгляды на ценности, - она провела пальцами по зеркальцу на подставке и увидела лицо Нерва. Некромаг наклонился вперед, чтобы разглядеть обескровленное лицо и посиневшие губы Алиды.
        - Скоро встретимся, а пока что запри двери и никуда не выходи, внизу будет шумно… и небезопасно.
        Принцесса кивнула и сделала как было велено, после чего вытащила из-за подушки недочитанную книгу и отодвинув мешающую ей голову сестры в сторону, отцепила из вазочки виноградину. Зашуршали страницы, и Алана погрузилась в чтение, стараясь не отвлекаться на доносившиеся с первого этажа человеческие крики. Нерв избавлялся от лишнего мусора на пути к трону, и уже к утру зал украшали пестрые лужицы крови и праха на полу, стены были в пятнах и подтеках. Все это очистится магией, как и весь дворец. Коронация состоится.
        ***
        Некоторое время спустя
        Стоя на балконе и любуясь взрывами салютов, чей шум отдавался в сердце, Алана улыбалась. По ее щекам скатились лишь две слезы. Мысленно она жаловалась на собственное эмоциональное состояние: беременность сделала ее капризной плаксой. Стоило вспомнить что-нибудь хорошее из детства, и глаза сами собой увлажнялись.
        С принятием новых законов во дворце резко уменьшилось количество придворных. Никто кроме слуг здесь больше не ночевал, разве что королевские лекарь и маг.
        Остальным велели жить в собственных домах. И все учли желание королевы вести уединенный образ жизни, а балы и приемы устраивались не чаще, чем полагалось и исключительно по важным случаям, дабы сэкономить на расходах.
        Жены советников и дочери были не в восторге, но мужчины быстро их утихомирили. Хотя некоторых особо неугомонных дам отлучили от двора и запретили появляться на глазах королевы.
        В Валентор стали стекаться оборотни, дабы присягнуть на верность и служить. Старых стражников заменили новые: сильные, внимательные, мимо таких ни один враг не проскочит. Алана, как и планировал ее отец, хотела заключить с королем-оборотнем из северных земель брачный договор. Но не она станет женой одного из его сыновей, а наоборот. Вот-вот у короля должна была родиться дочь - прекрасная партия для сына Аланы, будущего короля Валентора. Нерв продолжил жизнь на два королевства, но к удивлению жены, не мешал ей править, ограничиваясь советами. И хотя она тосковала по нему в преддверии родов, но не позволяла грусти взять над собой верх.
        «Видишь, Алида, хоть одно твое желание, но исполнится. Правда, замуж выйдешь не ты, а женится мой сын, и народы объединяться», - ее мысли витали над будущим Валентора. Она уже подписала приказы о закладке фундамента и строительстве ковена ведьмаков, деревни Перлии и, что немаловажно, первого магического университета за пределами дворца (последнее займет куда больше времени, чем она рассчитывала). Откуда нашлось столько средств? Королева с советниками умело рассчитали все расходы дворца, сократив лишнее. Как оказалось, среди сторонников отца оказалось множество мудрых людей, лелеющих в глубине души надежду на лучшее будущее - магическое. Позже Алана услышала от них, что Альрик надеялся когда-нибудь преобразить королевство, но действовал слишком медленно из страха быть непонятым, вызвать неудовольствие знати и подданных, за что и поплатился. Алана внимательно слушала придворных, некоторые их советы она с уважением принимала, другие же отметала.
        Алана не тешила себя ложными надеждами, прекрасно понимая, что строительство и нововведения в законе должны происходить постепенно, но не затянуто, дабы не пугать привыкших к иному укладу жителей. Она боялась смуты, но не так яро, как отец. Дворцовые перевороты ей также были не страшны, от всех конкурентов и неугодных она давно избавилась, а те, кто успел сбежать в свои отдаленные поместья, лишились былых привилегий, Виверн вырвал их ядовитые клыки, и все, что осталось сторонникам Алиды, - жить в молчании, надеясь на помилование.
        Виверн негласно оберегал новую королеву, пристально следя за аристократией и народом. Он знал, жители - неспокойны, но пока что не предпринимают ничего угрожающего. Возможно, многим просто надоело скрываться, почти в каждой аристократической семье оказались магически одаренные дети, и им было выгодно ужиться с королевой, а не вести против нее борьбу. Графы произносили правильные речи живущим на их землях крестьянам, обещая мир и покой, давили на чувства материнских сердец. А кто как не мать больше всех ратует за спокойную жизнь своего дитя? Именно это и говорила Алана подданным, а те передавали ее слова из уст в уста, пока новости не доходили до самых отдаленных деревень Валентора. Однако остались и те, кто по-прежнему недолюбливал ведьм и ведьмаков, обвиняя их во всех своих несчастьях. Но от этого их отвлекла самая большая радость - снижение налогов. С помощью магии графы способствовали повышению урожайности, строительству и укреплению домов. Делали все для людей, и те были благодарны за это. Довольный житель куда лучше переносит изменения в королевстве, зная, что у него есть работа, крыша над
головой, а семья накормлена.
        Алана тщательно скрывала свою беременность, нося артефакт иллюзии, и ни один человек или маг не мог увидеть раздавшуюся в талии королеву, лишь замечали, как она несказанно похорошела.
        Вопрос с браком Алану не волновал, ее сын родится законным наследником, об этом было написано в официальном документе, который в ночь перед родами ей принес Виверн. На желтоватом пергаменте значилось, что они муж и жена. Принцесса была отдана ему еще десятилетней девочкой с разрешения короля Альрика, мечтающего укрепить дружбу между королевствами выгодным браком. И если король занят, принц слишком молод (в ту пору), то лучшей кандидатуры, чем советник и близкий друг Энрота, нет. Эта новость стала для Аланы неожиданностью, и она быстро разрешилась от бремени.
        - А вот и мой племянник подоспел, - проворковала принимавшая роды Оталия и передала кроху сестре.
        Алана устроила малыша на груди, и тот раскрыл ротик с маленькими, но уже острыми зубками. Девушки удивленно переглянулись.
        - Не волнуйтесь, так и нужно. Он ведь не человек, а оборотень, - успокоил их Виверн, склонившись к супруге и коснувшись кончиками пальцев детской макушки с темным пучком волос.
        - У него еще на лопатках два бугорка, - уточнила Оталия, промокнув лоб сестры пропитанным эликсиром полотенцем и закончив возиться с очисткой простыней. Магический порыв ветра всколыхнул белье и одежду Аланы, разрумянившаяся и уставшая королева слабо улыбнулась.
        - Его крылья, у костяных драконов так всегда, - Виверн поцеловал сына в лоб, и тот издал едва слышный визг.
        На апартаменты некромаг наложил печать тишины, чтобы никто не смог ничего услышать и войти.
        - Но когда же у него вырастут крылья? Он тоже будет костяным драконом? - спросила Оталия, превратившись в любопытную студентку. Она перешла на второй курс и, как и обещала Алане, ни разу не появилась в Валенторе. Младшие сестры также были на ее попечении. Скальд помог устроить их в пансионат, откуда они на каникулы уезжали к Одетт. К счастью, та приняла младших с такой же добротой, как и раньше. Ей, как и прежде, не было дела до королевских интриг, борьбы за трон - значение имела только семья, забота о детях. Оталия простила ее, но по-прежнему держала ухо востро, от родных она всегда ждала подвоха.
        К удивлению Оты, именно ей Алана доверила свою тайну, и Оталия приняла роды сестры. Виверн также отметил увеличившиеся магические способности целительницы и даже засчитал это за прохождение практики, хоть и без подробностей в отчете для мадам Зеварцер.
        - Что у нас за семейство, одна сбегает с бедным поэтом, вторую похищает ворон, а третья с оборотнем, - шутливо проговорила Алана, улыбаясь и качая малыша.
        Девушки тихонько посмеивались, Нерв молча улыбался, вспоминая старого друга Визариуса. «Старина, у нас все получилось, и, хотя ты не видишь этого, но твоя душа может быть спокойна», - по его приказу Виверн повелел установить в ковене Перлии статую мага, дабы все знали создателя в лицо.
        - И как же королева объяснит народу появление сына? - поинтересовалась Оталия.
        - Все просто, Ваше Высочество, - ответил за жену Нерв. - Имеются официальные документы, составленные при жизни вашего отца, а закон и приличия не препятствуют супругам вести семейную жизнь после совершеннолетия невесты.
        Ота понимающе кивнула. Ведь Алана была старше нее, и если у той в свое время родился ребенок от законного мужа, которых она скрывала из соображений безопасности, все предельно ясно.
        - Я оставлю вас, но прошу тебя, Алана, хорошенько поспи, - Оталия поцеловал сестру в висок, погладила малыша и направилась к дверям.
        - Ота!
        Принцесса обернулась.
        - Я отменяю нашу договоренность, ты можешь вернуться домой когда захочешь, я верю тебе.
        Оталия улыбнулась и, кивнув, покинула апартаменты, оставив семейство наслаждаться счастьем в тишине.
        Бредя по знакомому коридору к тронному залу, Оталия совсем не радовалась. Возле трона были зажжены неугасающие свечи: они горели, оповещая окружающих, что королева на месте, и потухли бы, если бы она умерла.
        Теплый свет освещал натертое до блеска дерево. Это был даже не трон - от старого Алана избавилась, считая его громоздким и слишком помпезным, а широкое кресло с мягкой подушкой. Сквозь панорамные стекла, украшенные серебристыми рисунками, похожими на иней зимой, просвечивала луна. Оталия вспомнила мелодию, балы при отце, как они маленькими девочками водили хороводы, и всем было наплевать на былые обиды. Пахло пышной елью, сверкали украшения, шампанское текло рекой.
        Едва слышно напевая, Оталия подобрала подол платья и сделала реверанс, словно перед ней стоял кавалер. Кружа среди теней, она даже не заметила, как одна из них отделилась от стены, скользнув за спину, и когда девушка сделала новый круг, почувствовала на своей талии немного холодную руку, вторая же переплела их пальцы.
        - Тоскуешь по прошлому? - шепнул на ухо Скальд, ведя ее в танце.
        Оталия согласно кивнула. Откуда-то полилась живая мелодия скрипки и фортепьяно.
        - Оказывается, я совсем не знала своих родных, Алана в очередной раз мне это доказала, - принцесса тяжело вздохнула.
        - Все мы носим маски или вынуждены это делать, чтобы защититься, вспомни своего отца.
        Оталия нахмурилась.
        - Он оказался не таким плохим человеком и убийцей, каким я его считал. Ты думала, что для него вы - разменная монета, но это не так.
        Шелест крыльев, и они воспарили над полом.
        - Что ты имеешь в виду? - недоуменно спросила девушка.
        И Скальд рассказал всю правду о короле Альрике и его помыслах относительно любимой дочери. Всегда считавшая отца холодным и думающим лишь о благе королевства, Оталия впервые ощутила горечь утраты. Все оказалось иначе, не так как она думала.
        - Таким способом он хоть и не совсем умело, но пытался выразить свои отцовские чувства, заботу.
        Принцесса немного помолчала, осмысливая услышанное, и чуть погодя спросила:
        - Как думаешь, что нас ждет?
        - Полагаю, много интересного, но знаешь, чего мне больше всего не хватает?
        Ота склонила голову на бок, в глазах зажглось любопытство.
        - Тех вечеров, когда я возвращался домой, а ты уже приготовила ужин, в кухне витают ароматы пряного вина, кофе. Помню, как ты закатывала банки с консервацией на зиму, собирала травы, - его взгляд остекленел. - Странное поведение для принцессы... Но каждый раз ты меня удивляла. Особенно когда примчалась в пещеру мне на выручку.
        Оталия засмеялась:
        - С кухонным ножом.
        Принцесса старалась запомнить каждое сказанное некромагом слово. Он смотрел поверх нее, в ухе поблескивала серьга, а руки нежно держали ее за талию, и в этих объятьях Оталия чувствовала себя в абсолютной безопасности. Им предстоит через многое пройти, возможно, измениться, но даже сейчас... они уже это сделали, незаметно стали другими.
        Стены тронного зала поплыли, и они очутились на холме - за плечами темнел замок Скальда. В траве путался утренний туман, светало. Некромаг обнимал принцессу за талию, согревая теплом, и когда первые лучи озарили их глаза, в них отразился покой и счастье... возможно, не безграничное, но ожидающее в будущем.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к