Муж напрокат Михаил Александрович Каришнев-Лубоцкий
        Рассказы для взрослых #3
        Михаил Александрович Каришнев-Лубоцкий
        Муж напрокат

1
        У Александра Семеновича Пряникова было двое детей, жена учительница и пособие по безработице. Каждый раз, когда он получал эти деньги, Пряников умирал от стыда. Ему было стыдно за государство и родное демократическое правительство. А жена говорила, складывая жалкие купюры в свой кошелек:
        -Разве на эти гроши можно жить? На них и умереть нельзя - гробы дороже!
        Александр Семенович хотел устроиться «сидельцем» в коммерческий ларек, но супруга сама запретила ему совершить такой безрассудный поступок.
        -Ты что, забыл про профессора Огонькова?!- сказала Мария Сергеевна после того, как муж поделился с ней своими грандиозными планами.- Олег Филимонович не тебе чета, тот еще прохвост, а чем дело кончилось? Столько ему убытков насчитали, что пришлось профессорскую квартиру продавать, в «хрущобы» переселяться!
        -Но что же тогда делать?!- взвизгнул Пряников, услышав о запрещении начинать торговую карьеру.- Грузчик из меня точно не получится!
        Мария Сергеевна скользнула взглядом по хрупкой фигурке супруга-интеллектуала и, несмотря на свою привычку постоянно оспаривать его высказывания, на этот раз безмолвно согласилась.
        -Может быть, тебе нужно попробовать газеты продавать?- произнесла она не очень уверенным тоном. И тут же сама отреклась от этой идеи: - Ты не торговать будешь, а читать! И спорить с соседями по лотку о проблемах международного экономического кризиса!
        -Мне хватит внутрироссийских…- хмуро буркнул Александр Семенович. Однако настаивать на реализации предложения жены не стал: торговать газетами с враждебной идеологией он просто бы не смог, а на демократической прессе больших денег не заработаешь.
        -Вот что,- сказала вдруг Мария Сергеевна решительным голосом,- лучше я тебя самого продам! Вернее, сдам внаем, до лучших времен. Нужно же как-то выходить из трудного положения: дети есть просят и одежду новую!
        Александр Семенович быстро-быстро заморгал глазами и плюхнулся в кресло.
        -Как это - «сдам в наем»? Я что: гараж или квартира?
        -Ты - мужчина приятной наружности. Интеллигент в четвертом поколении…
        -В пятом,- поправил машинально Пряников супругу и вновь замолчал.
        -Тем более. Такие еще котируются у женщин постбальзаковского возраста.
        -Ты хочешь продать меня старухе?!- взвизгнул Александр Семенович и подпрыгнул в кресле чуть ли не на пол-метра вверх.
        -От «женщины в возрасте» до «старухи» дистанция огромного размера,- строго осадила его Мария Сергеевна и обиженно повела плечами.- Надеюсь, ты сойдешь с этой дистанции на пол-пути…
        -Что ты задумала, Манечка?!- всхлипнул Пряников, опадая обратно в кресло и жалобно поглядывая на свою решительную и властную «половину».
        -Я тебе уже сказала: хочу сдать внаем! У меня есть на примете прекрасная кандидатура, осталось только позвонить и обо всем договориться.
        -Ты мне нашла жену?! Ты сама нашла мне вторую жену?! Своими собственными руками?!
        Мария Сергеевна недовольно поморщилась:
        -Не жену, а друга. Женой у тебя по-прежнему останусь я.
        Александр Семенович изумился еще больше:
        -Ты отдаешь меня в любовники?! Другой женщине?! И это ради кучки несчастных купюр?!
        -Не в любовники, а в друзья. И не ради кучки купюр, а ради приличной пачки денег. И хватит спорить! Завтра же я позвоню, и ты немедленно примешься за работу!
        И, хлопнув дверью, Мария Сергеевна прошла из гостиной на кухню к детям.

2
        Что имела в виду супруга, произнося слова «примешься за работу», Пряников так и не понял. Едва он заступил на «трудовую вахту», как ему запретили заниматься какой-либо деятельностью вообще. Все его попытки попробовать вымыть посуду, протереть пыль, приготовить завтрак или сходить в магазин за продуктами пресекались на корню самым жестоким образом.
        -Я сама!- воркующим голоском произносила «хозяйка» Пряникова Нина Тиграновна и нежным, но решительным, движением правой руки отбирала у милого дружка терку, тряпку или авоську.- Отдыхайте, Александр Семенович, вы устали!
        -Спасибо, но я уже отдохнул… Дайте я хоть мусор вынесу!
        -Нет-нет, не беспокойтесь, я сама!
        И Нина Тиграновна кидалась на кухню и через секунду, как вихрь, мчалась мимо изумленного Пряникова с ведерком в руках на лестничную клетку к мусоропроводу.
        Сначала Александра Семеновича это раздражало, но потом он привык и ему даже стала нравиться такая ПОСТОЯННАЯ женская забота. «А ведь она - чудесная женщина!- думал Пряников, лениво ощупывая ворсистую поверхность подлокотников мягкого кресла, в котором он теперь обычно проводил долгие дни и вечера.- Если бы не густые черные усы и бородавка на носу - у нее от поклонников отбоя бы не было! А как она готовит!.. Манечка тоже прекрасный кулинар, но из чего ей готовить? И на что - на какие шиши? Ау Ниночки и зарплата побольше нашего совокупного дохода и кое-какие ценности от покойного мужа остались…»
        Дойдя в раздумьях до бывшего супруга Нины Тиграновны, Александр Семенович каждый раз вздрагивал и открывал глаза. И тут же слышал воркующий голосок заботливой женщины (если она находилась в этот момент дома):
        -Что-нибудь случилось, дорогой? Съешь, пожалуйста, тартинку, тебе полегчает!
        Или, если она находилась в эту минуту на службе, в квартире вдруг раздавался телефонный звонок и все то же воркующее контральто тревожно спрашивало Александра Семеновича:
        -Ты не проголодался, милый? Скушай бифштекс или ростбиф, а вечером я запеку тебе в духовке курочку!
        Несмотря на такое отношение к своей скромной особе, Пряников через неделю заскучал. Он знал, что жене и детишкам перепали деньжата за его «подвиг», и они сейчас, как минимум, не бедствуют. Но жить вдали от них - квартира Нины Тиграновны находилась в диаметрально противоположном конце города - Пряников не мог. Когда он вспоминал о семилетней дочке Анечке и десятилетнем сыне Ванечке, то невольно давился тартинками и фейхоа, мартини и пивом «Афанасий», клубникой со сливками и сливками без клубники…
        Через три недели райской жизни Пряников принял решение: или я удеру домой, или повешусь! Но дальше так жить нельзя! Придя к такому выводу, он уже спокойно взялся за отбивные котлетки и маринованных козявок, названия которых он никак не мог запомнить, хотя и спрашивал об этом неоднократно у Нины Тиграновны, и в два счета их прикончил. Расстраивать работодательницу ему вовсе не хотелось…

3
        А когда истек месячный срок пребывания Пряникова в «золотой клетке», Александр Семенович подошел к Нине Тиграновне и, грохнувшись перед ней на колени, неумело поцеловал ее руку и жалобно пролепетал:
        -Прости, но я так больше не могу… Я, все-таки, мужчина…
        Нина Тиграновна вздрогнула и побледнела: «Так я и знала! Сейчас он станет меня домогаться!»
        Она выдернула руку и нежно погладила Пряникова по реденькой шевелюре ладонью:
        -Мне не нужно секса, дорогой! Все в прошлом! Просто я очень любила кормить своего Аветика разносолами и смотреть, как он кушает! А после того, как он меня покинул, мне некого стало кормить! Я потеряла смысл жизни!
        -Можно завести собачку или кошечку…
        -Это не то, дорогой! Разве собачка скажет: - «По-моему, не хватает перчика?» А какая кошечка оценит рецепты моего соуса для шницелей и отбивных?
        Нина Тиграновна вытерла свободной рукой нечаянную слезу и прошептала:
        -Так и быть, после ужина вы сможете съездить домой к жене… Но я вас очень прошу быть в постели к завтраку: я сделаю вам чудесные бутерброды и сварю настоящий шоколад. Вы любите горячий шоколад, Алекс?
        Александр Семенович даже поперхнулся, услышав такую просьбу. Откашлявшись, он хрипло проговорил:
        -Я ничего такого у вас не собирался просить… Я только хотел сказать, что соскучился по семье, по детям… Я хочу домой, Ниночка!- вскрикнул он довольно громко и жалобно всхлипнул.
        В этот момент раздался робкий звонок у входной двери, и хозяйка квартиры, вытирая на ходу полой халата оьющиеся ручьем слезы, поспешила в прихожую.
        -Кто там?- спросила она, приникая к глазку.
        -Это мы…
        Нина Тиграновна распахнула дверь и увидела на пороге девочку лет семи и мальчика годика на три ее постарше.
        -Вы к кому, дети?
        -К папе…
        Какая-то сила подбросила Александра Семеновича с колен вверх и метнула в прихожую.
        -Анечка!.. Ванечка!.. Вы меня нашли!.. Как я рад!..- Пряников обнимал сына и дочь и все никак не мог успокоиться.
        Наконец Ваня отодвинул вежливо отца в сторону и протянул онемевшей хозяйке квартиры несколько мятых купюр и металлических рублей:
        -Вот, возьмите… Это - выкуп за папу… Больше у нас нет…
        -Мы не съели ни одного мороженого за месяц!- похвалилась Анечка.- А жвачку жевали всего два раза!
        -Когда накопим еще - добавим,- хмуро пробурчал Ваня.- А папу отдайте сейчас, он нам самим нужен.
        -Да зачем я вам нужен такой?!- не выдержал Александр Семенович и громко всхлипнул.
        -Не знаю… Наверное, нам тебя не хватает…- Ваня тоже шмыгнул носом и отвернулся.
        А Аня деловито сообщила Нине Тиграновне:
        -Такие, как наш папа, на улице не валяются! Он - трезвенник! Гордость коллектива! Так мне мама сказала…
        -Это верно,- прошептала Нина Тиграновна и вежливо отодвинула в сторону подальше от себя протянутую Ванечкину руку с деньгами.- Заберайте вашего папу бесплатно. Только - с одним условием!
        -С каким?- испугался Пряников.
        -Пусть они с нами пообедают! А вашей маме я заверну бутерброды. Вы согласны?

4

… Когда Мария Сергеевна развернула сверток, который ей торжественно вручили дети, то кроме бутербродов она нашла в нем целлофановый пакетик с деньгами и записку:
«Уважаемая Мария Сергеевна! Спасибо Вам за все! И знаете что? Давайте дружить домами! Александр Семенович, Ваня и Аня уже согласны. Дело за Вами!
        Ваша Нина Тиграновна.»