Второй курс, или Не ходите, дети, в Африку гулять! Денис Кащеев
        Альгер #2
        Из сорока двух курсантов, год назад зачисленных на первый курс в таинственную Школу Альгера, в живых осталось лишь восемь. Теперь их ждет новый учебный год. Новая планета, новые учебные предметы, новые преподаватели, новые товарищи. Новые удачи и новые разочарования. Новые приобретения и новые потери. Новые приключения и новые злоключения. Новые беды - и новые победы.
        Иными словами - ВТОРОЙ КУРС.
        Денис Кащеев
        Второй курс или Не ходите, дети, в Африку гулять!
        Маленькие дети!
        Ни за что на свете
        Не ходите в Африку,
        В Африку гулять!
        В Африке акулы,
        В Африке гориллы,
        В Африке большие
        Злые крокодилы
        Будут вас кусать,
        Бить и обижать, -
        Не ходите, дети,
        В Африку гулять.
        Корней Чуковский
        Д.Кащеев
        Часть первая
        1
        - Иван!
        Голицын не прореагировал.
        - Ива-ан!
        - Товарищ курсант! - оторвав задумчивый взгляд от экрана личного компьютера, он недовольно обернулся к говорящему. - Вы мешаете вашему старшему товарищу готовиться к занятию!
        - Да уж, как же, готовиться… - буркнул его собеседник - рыжий вихрастый мальчишка лет семнадцати с широким, каким-то совсем уж детским лицом, одетый в такой же, как и у самого Голицына, синий повседневный комбинезон Школы, разве что без серебристой нашивки на правом рукаве, означающей принадлежность ко второму курсу. - Думаешь, я не вижу: ты уже полчаса на эту страницу пялишься - и ни туда ни сюда!
        - Целый час смотрю на кота - а он ничего не делает, - хмыкнул Иван. Впрочем, надо признать, первокурсник был совершенно прав: мысли Голицына блуждали весьма далеко от стандартной таблицы условных координат, заданной к следующему занятию нардом Вашем, новым преподавателем навигации и связи, сменившем на этом посту нард-кора Доола. - Ладно, что тебе? - смилостивился он.
        - Ты обещал рассказать про прошлый год, - торопливо, словно боясь не успеть договорить, прежде чем Иван передумает, произнес первокурсник.
        - Снова ты за свое! - скривился Голицын. - Давай в другой раз, а?
        - Вот всегда ты так! - обиженно бросил его собеседник. - В другой раз, в другой раз… Месяц уже прошел, а у тебя все «в другой раз»!
        - Ну, хорошо, хорошо, - махнул рукой Иван. - Разве что вкратце… Что конкретно тебя интересует, Маленький?
        - Все! - не веря своему счастью, выпалил первокурсник.
        Прозвище «Маленький» он получил отнюдь не за какие-то скромные размеры - ростом он был едва ли не выше Голицына - своего тезки. По правилам Школы, второкурсники должны были делить комнаты с новичками. Неизвестно, чем руководствовался полковник Сергей Владимирович Боголюбов, куратор российской делегации, определяя пары, но оба Ивана - Голицын и первокурсник Смирнов - были поселены вместе. И как-то сразу само собой сложилось, что в среде курсантов старший Иван стал Иваном Большим - или просто Иваном - а младший - Иваном Маленьким, коротко - просто Маленьким.
        Глеб Соколов и Пашка Хохлов, два других российских второкурсника, жили теперь, соответственно, с Сергеем Фадеевым и Антоном Пуховым. Игорю Фролову, Владимиру Фоменко и Валерии Боголюбовой пары не досталось.
        - Все, значит… - задумчиво проговорил Иван, опуская экран компьютера. - Ну что же… - он помедлил. - С чего же начать-то?
        - С самого начала, - подсказал Смирнов. - Говорят, вы, когда поступали, - вообще не знали ни про Школу, ни про Альгер, хотя, честно говоря, не очень понимаю, как такое может быть…
        - Да вот может, оказывается, - усмехнулся Голицын. - Не знаю, как обстояло дело в других странах-участницах, а мы, русские, поступали в Академию ФСБ - на некий только что созданный сверхсекретный Икс-факультет…
        - Ну, так и мы ж тоже! Только…
        - Будешь перебивать?
        - Ой, нет, извини… Продолжай, пожалуйста.
        - До самого первого сентября мы и правда не знали, куда именно попали. Звучит, может быть, немного странно, но так все и было. И только в самолете по пути в Школу Гайдуков - кавторанг Гайдуков, он был тогда куратором - дал нам прочесть краткую аналитическую справку. Из нее мы впервые и узнали про Альгер. Как сейчас помню: «Альгер - содружество высокоразвитых планетных систем галактического масштаба, доминирующая социальная система Галактики… Находится в острой конфронтации с сообществом Ранола - …альтернативной галактической структурой… В рамках отношений сотрудничества на Земле создается Школа для подготовки из числа землян так называемого корпуса прикрытия - вооруженного отряда, способного предотвратить агрессию Ранолы. Оснащение корпуса прикрытия техникой и укомплектование преподавательскими кадрами берет на себя Альгер». Сказать, что мы были в шоке - значит ничего не сказать. Это сейчас все уже понемногу привыкли к тому факту, что Земля находится в контакте с инопланетянами, тогда же эта новость была для нас как снег на голову… Так что вот так мы и узнали про Школу - по сути, уже подлетая к
ней. Знаешь, наверное, она тогда еще находилась на Земле, на территории США.
        Маленький кивнул.
        - И что было дальше? - спросил он через несколько секунд, видя, что Голицын умолк.
        - Дальше? Дальше началась учеба. Все примерно как у вас сейчас. Только национальных делегаций было семь, а не девять, как теперь, - мы, Европа, США, Австралия, Китай, Япония и Индия. Арабов и Южной Америки не было. И криска поначалу не было. Его позже ввели, чтобы, так сказать, перенаправить нашу буйную энергию в мирное русло. Просто не прошло и двух недель, как мы крепко поцапались с пиндосами. Вроде из-за ерунды, но одно за другое - едва до драки не дошло, - Иван вознес глаза к потолку, явно припомнив что-то не слишком для него приятное. - Вмешалась администрация. Нард Шидд, тогдашний Начальник Школы - как, кстати, потом оказалось - шпион Ранолы - но сейчас это не суть важно - ввел в программу криск - самый популярный вид спорта в Альгере, да, говорят, и в Раноле тоже. Кубок Школы, правда, в том году так и не разыграли - мы проиграли в полуфинале Евросоюзу, Китай обыграл Австралию, но финал не состоялся - начались все эти события… Впрочем, про Кубок Школы тебе, небось, Пашка и так уже все уши прожужжал - ты же в команде…
        Смирнов снова кивнул. Пашка Хохлов еще с прошлого года был капитаном носившей гордое название «Варяг» российской команды по криску. После поражения от европейцев, случившегося во многом по его вине, тогдашний куратор Гайдуков пытался было снять Хохлова с ответственного поста, но команда, несмотря на, в общем-то, неоднозначное отношение к Пашке, неожиданно заартачилась, а после уже и вовсе не до того стало. К тому же играл Хохлов действительно здорово - не случайно же позднее он был включен в состав сборной Школы. Впрочем, напомним без ложной скромности, довелось выступить за сборную и Голицыну.
        В этом году «Варяг» пополнился тремя новичками: помимо Маленького, это были Антон Пухов и Игорь Фролов. В качестве ближайшего резерва Пашкой рассматривались Сергей Фадеев и Лера Боголюбова - Володе Фоменко криск решительно не давался.
        Цель на сезон Хохловым была определена безапелляционно - «Варяг» просто обязан брать Кубок Школы. И, надо признать, ничего шапкозакидательского в этом не было - помимо всего прочего, российская команда была единственной, в которой теперь играли сразу три ветерана-второкурсника. За китайскую «Цзе ши хуань хунь» таковых могли выступать лишь двое - Чжу Пэн и Чан Бяо, австралийцы, европейцы и индусы имели по одному опытному игроку.
        Несложно подсчитать, что всего второкурсников в Школе набиралось восемь. Год назад на первый курс их поступило сорок два.
        - Все началось в июне, во время экзаменов, - вернулся к основной теме рассказа Иван. - Нард Шидд, оказавшийся агентом Ранолы, подстроил так, что вместо учебных - виртуальных - целей курсанты, сдававшие пилотирование, атаковали реальные объекты в своих странах - Белый дом в Вашингтоне, Парламент в Лондоне, Запретный дворец в Пекине… Ну да список всем известен. Кстати, мало кто знает, что лишь по чистой случайности - благодаря Глебу Соколову - уцелел Московский Кремль…
        - И тебе, - вставил Смирнов.
        - Что?
        - Глебу Соколову и тебе.
        - Ну вот, и что я тут языком мелю, если ты сам все лучше меня знаешь? - нахмурился Иван.
        - Ходят же слухи… - пожал плечами Маленький. - Но ты давай рассказывай!
        - Слухи… - недовольно проворчал Голицын. - Тоже мне, источник информации… Так вот: врут твои слухи: мне в той истории гордиться особо нечем. Командиром экипажа был Глеб, он и принимал решения, а я так, присутствовал…
        - Да ладно, не скромничай! Может, и потом, на Луне, ты тоже просто присутствовал?
        - Никогда не был на Луне, - отрезал Иван. - На лунной орбите - да, побывать довелось…
        - Расскажи! - потребовал Смирнов. - Вот об этом уж точно никто из наших почти ничего не знает!
        - Все складывалось именно так, как и рассчитывал нард Шидд и его хозяева из Ранолы. Американские бомбардировщики в ходе ответного удара разбомбили Школу, уничтожив всех свидетелей. Альгер был дискредитирован и отступился от Земли. Свято место пусто не бывает - тут как тут нарисовалась Ранола. Введенный в заблуждение и перепуганный инопланетной мощью Совет Безопасности ООН разрешил ей создание на Луне опорной базы. Серьезная, должен тебе сказать, штука эта опорная база: будь такая полностью развернута, так просто ее уже не сковырнешь - разве что распылив на песчинки саму Луну. Последствия для Земли - сам понимаешь… Впрочем, мы с Глебом тогда еще ни о чем таком не подозревали - были уверены, что это Альгер нас подставил. Так бы все, наверное, и шло, если бы не Нивг.
        - Нивг? - переспросил Маленький. - Нард-кор Нивг, препод по фортификации?
        - Он самый, - кивнул Голицын. - Мы с Глебом встретились с ним в Крыму, в Балаклаве, где, как мне случайно стало известно, у Альгера была резервная база. Нивг, как я потом узнал - теперь это уже не секрет - был не простой препод, а сотрудник контрразведки Альгера. Он и объяснил нам, что к чему. Правда, - Иван не смог сдержать улыбки, - его-то поначалу мы и приняли за ранольского шпиона. Лерка даже разрядила ему в грудь пол-обоймы из травматического пистолета.
        - Лерка? Наша Лерка? Боголюбова?
        - Ну да, а какая же еще?
        - Погоди, а она-то откуда там взялась? Ее ж тогда еще не было в Школе!
        - В Школе - не было, - кивнул Иван. - Она моя одноклассница, - пояснил он. - Э, да если бы не она, нас с Глебом еще в Москве повязали бы, и никакого бы тогда тебе Крыма, никакой Луны…
        - Надо же, Лерка… - пробормотал Смирнов. - Ну, так что там с Луной?
        - С Луной все в порядке. Без Луны было бы плохо. А к этому, похоже, шло. Ранола начала строить свою базу, Альгер ничего про это не знал. Но рано или поздно все, конечно же, открылось бы, и тогда… Опорную базу Ранолы в своем мягком подбрюшье Альгер бы, конечно, не потерпел. В общем, выход был один - известить обо всем Альгер, пока база еще не готова. Но как? Станции дальней связи у нас не было. Но зато она была у ранольцев - на лунной орбите. В Балаклаве мы разжились «Эсмеральдой» - универсальным планетарным катером типа «Эльметаш»… У вас же пилотирование уже началось?
        - Да, конечно, с первых же дней. Но пока только в учебных кабинах.
        - Не важно. Теорию, значит, ты знаешь. «Эсмеральда», конечно, не космический корабль, но на орбиту на ней подняться можно. Что мы с Глебом и сделали. В суматохе орбитальной стройки пристыковались к станции Ранолы, пробрались внутрь - ну а там уже все было делом техники, - пальцы Ивана погладили маленький серый значок, висящий у него на груди, - расправленные крылья, почему-то, правда, перевернутые. - Убедившись, что сообщение в Альгер ушло, на спасательной капсуле мы вернулись на Землю, - продолжил рассказ он. - «Эсмеральду» пришлось бросить… Ну а дальше все известно. Альгер выбил Ранолу с орбиты и, обратившись к Земле, заявил о своей невиновности. При ООН был создан специальный Трибунал - мы с Глебом и шесть остальных выживших курсантов, включая Пашку, выступали на нем свидетелями. Ранола, разумеется, пыталась интриговать, но, как говорится, наши победили. Заодно был разоблачен и нард Шидд. Так как все обвинения с Альгера были сняты, Школу разрешили сохранить, но потребовали убрать от греха с Земли куда-нибудь подальше. Ближайшей подходящей планетой оказалась эта, Сопрол-2… Ну да это ты уж точно
и без меня знаешь.
        - Конечно, - кивнул Маленький. - А что стало с Шиддом?
        - Нивгу и аншу Жиы - Фантомасу - удалось его схватить. Его показания заслушивались Трибуналом. Потом, когда все закончилось, США, кажется, требовали его выдачи, но остальные страны не согласились - думаю, просто не рискнули отдавать в руки пиндосов столь ценный источник информации. Предпочли сыграть ни вашим ни нашим - позволили забрать его Альгеру. Попробовали бы не позволить…
        - А Гайдуков, бывший куратор?
        - Гайдуков? А что Гайдуков? - настороженно переспросил Иван.
        - Ну… - Смирнов слегка замялся. - Разные разговоры ходят… Вроде как он тогда тоже спасся…
        - Разговоры, говоришь… - Голицын рывком поднялся. - Пошли!
        - Куда? - не понял Маленький.
        - Пошли, говорю!
        Недоуменно пожав плечами, первокурсник послушно последовал за Иваном.
        Покинув российский жилой сектор, они поднялись на два уровня вверх, миновали длинный коридор, в который выходили двери учебных классов - по случаю выходного дня пустых, по глухой галерее обогнули зал для игры в криск и оказались перед массивной серебристой стелой, словно пробивающей стену откуда-то снаружи и устремленной почти под самый потолок. Голицын остановился.
        - И что? - по-прежнему непонимающе поинтересовался Смирнов.
        Иван кивнул в сторону стелы. По ее обращенной к курсантам грани шла надпись - на языке Альгера, а также на английском, русском, китайском, японском и хинди.
        - Ну, памятник отдавшим жизнь при исполнении долга, - пожал плечами Маленький. - Я знаю, нас всех первым делом сюда привели…
        Протянув руку, Голицын ткнул пальцем в одну из строчек.
        - «Од-сун Гайдуков, куратор», - прочитал вслух первокурсник. - Так, значит… - он обернулся к Ивану. - Значит, все неправда, и он погиб вместе со всеми?
        - Глупый вопрос, - пожал плечами Голицын. - Здесь же все русским по белому написано.
        2
        Выходной день в Школе отнюдь не означал полного отсутствия учебных занятий. Изучение курсантами языка Альгера не прерывалось ни на сутки, а со второго курса к нему добавился еще и ранолинг - официальный язык Ранолы, уроки которого вел анш Урзы - слегка уменьшенная копия анша Жиы ака Фантомас. Естественно, новый преподаватель незамедлительно поручил от курсантов прозвище Фантомасик.
        По сравнению с альгерским, ранолинг был одновременно и проще, и несравнимо сложнее. Проще для уяснения: четкая структура, понятные правила - исключения отсутствовали как класс, и даже квази-иероглифическая письменность служила скорее помощником в понимании смысла, нежели создавала трудность. Но вот что касается произношения… Добрая половина звуков ранолинга отсутствовала в альгерском, не говоря уже о земных языках. Существовали даже специальные служебные слова - иммы, при помощи которых говорящий дополнительно пояснял места, которые физически не способен был произнести. Самое удивительное, что, как утверждал анш Урзы, к иммам нередко вынуждены были прибегать и сами ранольцы.
        Занятия у второкурсников - что естественно при столь малом их общем числе - проводились не по делегациям, а в двух группах - по четыре курсанта в каждой. Персональный состав групп менялся от предмета к предмету, но на ранолинге партнерами Ивана весь этот месяц неизменно были Пашка Хохлов, сикх Сварам Сингх и китаец Чжу Пэн. Вот и сейчас они вчетвером стояли в центре пустого квадратного класса, на стенах-экранах которого одна за другой сменяли друг друга учебные сценки.
        Два человека - не сказать даже, что изображение двух человек, настолько реально выглядела картинка - оживленно спорили. Один - по всем признакам коренной ранолец - говорил быстро и громко, то и дело переходя не то на клекот, не то на кудахтанье, второй - видимо, альгерд - отвечал размеренно и, главное, - внятно, правда, почти через слово используя иммы, отчего его фразы становились едва ли не вдвое длиннее, чем у собеседника. К стыду Ивана, нить разговора он потерял еще в самом его начале.
        Ранолец на экране что-то прокудахтал - судя по интонации, похоже на вопрос, но Голицын не был в этом до конца уверен - и резко повернулся к курсантам. В этот же момент альгерд отступил на пару шагов назад и исчез.
        - Кто может ответить? - раздался откуда-то из-под потолка писклявый голос Фантомасика.
        Пашка и Чжу Пэн синхронно вскинули руки.
        - Хохлов, - сделал свой выбор преподаватель.
        Небыстро, но уверенно Пашка выдал с десяток слов на ранолинге - что-то там такое о погоде в горах. Хорошая, судя по всему, выдалась погода. При чем только тут горы? Разве речь о горах шла?
        - Неплохо, - похвалил анш Урзы, когда курсант закончил свой ответ. - Неплохо, хотя и недостаточно полно. Кто может что-то добавить?
        Все дружно посмотрели на Чжу Пэна, но тот руки больше не поднимал. Зато, словно внезапно что-то вспомнив, вновь взметнул свою Пашка.
        - Нет, Хохлов, вы свой ответ уже дали, - не оценил его старательности Фантомасик. - Голицын, что нам скажете вы?
        Иван вздрогнул.
        - Погода… в горах… удалась… - запинаясь, выдавил из себя Голицын. На его ранолинге это заняло восемь слов, пять из которых были иммы.
        - Это мы уже слышали от вашего товарища, - заявил преподаватель. В голосе его звучало недовольство. - Причем гораздо более развернуто и грамматически правильно. Итак?
        - Погода… - снова начал Иван, чтобы лишь не молчать - анш Урзы, как он знал, не терпел пауз. - В горах… - в голову решительно не шло ничего дельного.
        Легкий холодок пробежал по его макушке. Голицын тряхнул головой, но эффект повторился - словно кто-то несильно дул ему в затылок. Иван резко оглянулся: за его спиной, делая огромные глаза, стоял Пашка. Голицын нахмурился, но понимания ему это не прибавило.
        Разочарованный недогадливостью товарища, Хохлов закатил глаза к потолку. Иван отвернулся. В следующий момент едва заметное дуновение вновь коснулось его волос.
        - Ветер! - осенило Голицына. - Ветер… Дует, - добавил он с энтузиазмом, вовремя вспомнив нужное слово. Хотелось еще почему-то сказать «сильно», но он подумал: какая же тогда это будет хорошая погода - при сильном-то ветре? А как будет на ранолинге «легкий» или «слабый», из головы, как назло, вылетело. - Немного дует, - нашел наконец приемлемую конструкцию Иван.
        - Да нет, курсант, дует-то он как раз весьма прилично, - усмехнулся Фантомасик. - Только по-настоящему сильный ветер считается в горах метрополии Ранолы хорошей погодой - потому что он сдувает в пропасть пепел, и скалы начинают сверкать в лучах солнца. Это явление даже вошло в поговорку… Впрочем, ваш ответ удовлетворителен. Пять призовых баллов Голицыну, восемь - Хохлову. До завтра, курсанты.
        По сравнению с прошлым годом в зале для ужина стало на три стола больше: за счет подключения к проекту Южной Америки и арабских стран увеличилось число первокурсников, ну и, разумеется, второй курс тоже должен был где-то питаться. Это самое «где-то» представляло собой самый большой стол в зале - застеленный особенной зеленой скатертью и сервированный на восемь человек, он располагался аккурат между местами для кураторов и привилегированным столом первокурсников - тем самым, за которым ужинали шестеро курсантов, набравших на данный момент наибольшее количество призовых баллов.
        Второй курс из этого увлекательного соревнования был исключен (у них был свой, особый рейтинг), превратившись в своего рода болельщиков: переживали, разумеется, за свои национальные делегации (неофициальный командный зачет никуда не делся несмотря на стопроцентную ротацию среди кураторов, превратившись в своего рода традицию, против которой, по слухам, не возражал уже даже нард Орн, новый Начальник Школы), а также за отдельных приглянувшихся первокурсников. Иван, например, особенно ревниво следил за успехами своего тезки Маленького, ну и, разумеется, Леры Боголюбовой.
        Вот и сегодня, едва войдя в зал, Голицын первым делом бросил взгляд на информационное табло (стол второго курса он просканировал глазами, еще не переступив порог, - благо тот прекрасно просматривался от входа. Эммы Маклеуд за ним пока не было). Фамилия Леры светилась на третьей строчке - то есть в призовой шестерке. Как, впрочем, и было почти что с самого первого дня. Смирнов, балансирующий все время на тонкой грани между первой и второй дюжинами, занимал сегодня двенадцатое место. Что же, в целом неплохо.
        Удовлетворенно кивнув, Иван направился к столу под зеленой скатертью.
        Пашка, Сингх и Чжу Пэн уже были здесь. Хохлов приветливо махнул Ивану рукой. Кивнув, Голицын сел рядом с ним, оставив с другой стороны свободное место - для Эммы.
        - Плюс тридцать три, - проговорил Пашка.
        - Что? - не понял Иван, думая о своем.
        - Плюс тридцать три, говорю. Отрыв наших от Китая. Тридцать три балла.
        - А-а, - протянул Голицын.
        - По сравнению со вчерашним добавили два очка, - продолжал Хохлов. - К отрыву в смысле. Третий по-прежнему Евросоюз - минус сорок один от китайцев. Да ты меня слушаешь вообще?
        - Минус сорок один от китайцев, - на автомате повторил Иван. - Погоди, - нахмурился он, - у кого это минус сорок один? У нас?
        - Сам ты у нас! У Европы! У нас плюс тридцать три.
        - А, ну да, - кивнул Голицын, глядя куда-то в сторону. Скорчив обиженную мину - типа стараешься для вас, высчитываешь - и никакой благодарности - Пашка проследил за его взглядом: в зал входила Эмма Маклеуд.
        Впрочем, уже через секунду стало ясно, что капитан сборной Школы по криску идет не одна: ее тут же нагнал Збышек Мазовецки, слегка притормозивший в дверях, пропуская австралийку вперед. Повернув голову в сторону поляка, девушка принялась что-то горячо ему говорить - очевидно, продолжая прерванный на мгновение разговор. Збышек согласно кивал в ответ.
        Пройдя через зал, парочка приблизилась к столу второго курса, и, не прерывая беседы, оба сели - на противоположном конце от Ивана.
        - Седьмая комбинация в этом случае бесполезна, - донесся до Голицына размеренный голос поляка.
        - Но почему же, почему бесполезна?! - решительно не соглашалась Эмма. - Конечно, действовать надо не по обычной схеме…
        Переведя взгляд на Ивана, Пашка отметил, что лоб курсанта пересекла глубокая складка.
        - Свободно? - плеча Голицына коснулась чья-то рука. Иван поднял глаза: рядом стоял китаец Чан Бяо.
        - Угу, - отрешенно кивнул Голицын и только затем подумал, что можно было сберечь место для Глеба.
        Подтянувшемуся через полминуты Соколову достался последний незанятый стул: между Сингхом и Мазовецки. Еще через минуту в зал вошли преподаватели и кураторы, и ужин начался.
        Первым из второкурсников покончив с едой, Иван подошел к Эмме.
        - Да, Ваня? - тут же обернулась к нему Маклеуд, откладывая вилку.
        Голицын покосился на поляка: Мазовецки, похоже, был полностью поглощен общением с бифштексом.
        - Э… Эмма… Как насчет прогуляться на поверхность? - пытаясь говорить как можно небрежнее, спросил он. - До закрытия ворот, - он бросил взгляд на циферблат своего браслета, - еще час сорок!
        Покидать Школу без сопровождения преподавателей или кураторов курсантам, как правило, запрещалось, но в выходные дни после ужина второкурсники могли какое-то время подышать свежим воздухом - в пределах контрольного периметра, разумеется. Делать там, по большому счету, было особо нечего, но право на прогулку считалось привилегией старшего курса, а потому весьма ценилось.
        - На поверхность? - переспросила Эмма. - Слушай, нет, сегодня, боюсь, никак не получится, - попыталась она тут же сгладить отказ виноватой улыбкой.
        - Не получится? Почему?
        - Ну, понимаешь… Я… То есть мы… Мы со Збышеком собирались обсудить некоторые нестандартные тактические схемы для криска. Ты же понимаешь, игра сборной не должна стоять на месте…
        - Понимаю, - кивнул Иван. - Со Збышеком, значит, - он медленно перевел взгляд на Мазовецки - ничего, кроме бифштекса, для того, кажется, по-прежнему не существовало. Почему только, интересно, кусок мяса за время их разговора ничуть не уменьшился? - О’кей, - кивнул он, - сборная - это святое… Значит, в другой раз.
        - В другой раз - обязательно! - заверила его Эмма.
        Проблема заключалась в том, что примерно то же самое он слышал и вчера, и позавчера, и третьего дня, а другой раз, словно заколдованный, все не наступал.
        - В шахматишки? - поймал Иван за рукав пробегающего мимо Глеба.
        - В шахматишки? - рассеянно переспросил тот. - А ты что, наверх не идешь?
        - Да не, неохота что-то, - покачал головой Голицын. - Ну, так как насчет шахмат?
        - Не, дружище, извини, сегодня не могу, - развел руками Соколов. - Я тут это… Обещал Лерке помочь ей с альгерским…
        - Лерке? С альгерским? Да она ж и так с урока меньше десятки не приносит!
        - Нет предела совершенству! - Иван и не заметил, как к ним приблизилась Боголюбова. Подойдя, Лера взяла Глеба за руку. - Ну что, идем?
        - Извини, друг, - виновато повторил Соколов. - Сам видишь…
        - Вижу, - кивнул Голицын. - Удачи вам… в альгерском.
        - Кто-то что-то говорил насчет шахмат, или мне послышалось? - проговорил Пашка Хохлов, неслышно подходя сзади.
        - А ты что, играешь? - не слишком вежливо спросил Иван, провожая тяжелым взглядом удаляющихся Глеба с Лерой.
        - Ну, как тебе сказать? Помню, всех главнее королева: ходит взад-вперед и вправо-влево, ну а кони вроде только буквой «Г»… А вообще-то у меня первый разряд, без пяти минут КМС, - не без гордости добавил он.
        - КМСов я ем на завтрак, - обернулся наконец Голицын.
        - До завтрака еще дожить надо, - усмехнулся Хохлов. - Ну, так что, идем?
        - Идем, - махнул рукой Иван.
        3
        Психотехника, как и на первом курсе, оставалась для Ивана самым нелюбимым из школьных предметов, несмотря даже на тот неоспоримый факт, что в ее практической пользе ему совсем недавно пришлось убедиться буквально на собственной шкуре. Прошлым летом индивидуальный пароль, присвоенный каждому курсанту преподавателем - нард-кором Швуром - еще на самом первом занятии, спас и жизнь самого Голицына, и в конечном итоге репутацию Альгера на Земле. С другой стороны, точно такой же пароль (ну, почти точно такой же - не будем придираться к мелочам), использованный эмиссарами Ранолы, едва не убил его лучшего друга - Глеба Соколова - причем, что самое страшное, - его же, Ивана, руками.
        Незримая сила, с которой приходилось иметь дело на занятиях психотехники, - могучая и, несмотря на все старания преподавателя, - по-прежнему почти непостижимая, внушала Голицыну безотчетный, просто-таки первобытный ужас.
        Что удивительно, нард-кор Швур, напротив, относился теперь к Ивану с в общем-то нетипичной для него симпатией. Впрочем, как догадывался Голицын, его личных заслуг в этом было не так уж и много: альгерд видел в лице второкурсника лишь результат собственной хорошо выполненной работы. Психотехники, говорят, вообще весьма трепетно относятся к своей деятельности, и пароль, успешно сработавший менее чем через год после присвоения, мог, наверное, служить истинным украшением неформального послужного списка нард-кора Швура.
        Разумеется, еще до официального начала занятий Иван с Глебом получили новые пароли - взамен использованных. Нард-кор Швур даже специально прилетел для этого на Землю. Психотехник так торопился, что оставалось только удивляться, как Голицын ухитрился прожить первые семнадцать лет своей жизни - без индивидуального пароля.
        Теперь, однако, все было как положено: пароль - бессмысленное звукосочетание или, как в прошлый раз - нелепая, не употребляющаяся в обычной речи фраза на языке Альгера - внесен в специальную сверхсекретную информационную базу, а сознание Ивана получило надежный страховочный тросик, на котором и должно было повиснуть, в случае если Ранола вновь попробует влезть своими грязными лапами в святая святых личности Голицына, и болтаться до тех пор, пока не подоспеет помощь. Ну что ж, по крайней мере теперь он точно знал - все это и правда работает.
        В этом году на занятиях по психотехнике в одну группу с Голицыным входили Хохлов, Чан Бяо и Збигнев Мазовецки. Эммы Маклеуд вновь не было - Иван уже устал даже расстраиваться по этому поводу - а вот присутствие поляка в свете последних событий скорее даже радовало: не то чтобы Голицын был сильно рад видеть рядом с собой Збышека - главное, чтобы тот держался подальше от Эммы.
        Послышались шаги, и из темноты коридора появился нард-кор Швур. Психотехник, впрочем, как всегда, двигался абсолютно бесшумно: слышно было его спутника: незнакомого Ивану высокого альгерда в бесформенном сером балахоне, отдаленно напоминающем обычную одежду Швура.
        Четыре пары глаз непонимающе уставились на незнакомца: посторонние в Школе были большой редкостью, что же до мрачного подземного царства психотехника, то туда и преподаватели Школы не часто захаживали.
        - Доброе утро, второкурсники, - проговорил нард-кор Швур, и услужливое эхо тут же несколько раз гулко повторило его приветствие. - Сегодня у нас с вами будет не совсем обычное занятие. Разрешите представить вам моего помощника: это господин Раф.
        «Кукла, - само собой пронеслось в мозгу Ивана. - Раф на языке Альгера - “кукла”!»
        Господин Раф коротко, почти незаметно, наклонил голову.
        - Весь прошлый год и первый месяц этого года мы с вами в основном изучали теорию, - продолжал между тем преподаватель. - Вы узнали, зачем нужна психотехника, познакомились с основными принципами, на которых строится психотехническое воздействие на сознание человека, а некоторым из вас даже довелось самим подвергнуться такому воздействию и благополучно возвратиться.
        Все курсанты словно по команде посмотрели на Голицына. Тот недовольно нахмурился.
        - Полагаю, что пришла наконец пора активных действий, - заявил между тем нард-кор Швур. - Этим мы сегодня и займемся. Объектом воздействия… будет господин Раф.
        Четверо второкурсников дружно вскинули головы.
        - О, я вижу, есть вопросы, - удовлетворенно, словно именно такой реакции от своих учеников он и ждал, проговорил преподаватель. - Прошу, курсант Бяо.
        - Нард-кор Швур! - в отличие от подавляющего большинства преподавателей Школы, психотехник не имел воинского звания, и обращаться к нему следовало исключительно по титулу и имени. - Ведь, согласно законодательству Альгера, использование активных приемов психотехники в небоевой обстановке строжайше запрещено, разве не так?
        - Разумеется, так, - кивнул тот. - За исключением использования их в учебных и научных целях в отношении специально подготовленных добровольцев. Господин Раф - как раз такой доброволец… В некотором смысле.
        - В некотором смысле? - переспросил Чан.
        - Доброволец, - отрезал Швур.
        Иван бросил взгляд на Рафа. Альгерд сохранял полную невозмутимость, словно разговор его вовсе не касался.
        - А что означает термин «специально подготовленный»? - задал вопрос Мазовецки. - Присвоение индивидуального пароля?
        - Нет, разумеется, - покачал головой преподаватель. - Индивидуальный пароль - прерогатива офицеров Альгера и отдельных - элитных - категорий гражданских специалистов. Господин Раф, заверяю вас, не относится ни к тем, ни к другим.
        - Кто же он в таком случае? - уточнил Збигнев.
        - Специально подготовленный доброволец, - развел руками Швур, давая понять, что других разъяснений не последует.
        - «Кукла», - едва слышно прошептал по-русски Иван. Услышавший его Пашка резко обернулся и понимающе кивнул.
        - Сейчас вы разобьетесь на пары, - вновь заговорил преподаватель. - После этого один составит простейшую программу воздействия - из предложенного вам перечня. - На экране на стене высветился список из двух десятков пунктов. - Второй должен будет определить, что именно его товарищ сделал с нашим другом, - полуоборот головы в сторону Рафа - тот вновь и бровью не повел, - и активизировать контрпрограмму. Стандартную - если на первой стадии все сделано нормально, или же нестандартную - если партнер напортачил. Задание ясно?
        - Нард-кор Швур, но перед… перед применением вы, разумеется, проверите наши программы? - спросил Мазовецки.
        - И не подумаю, - усмехнулся альгерд.
        - Но… Это же психотехника! Если что-то будет сделано не так, последствия…
        - Тем внимательнее вы будете при подготовке, - бросил преподаватель. - Задания элементарные - никакого «не так» просто не должно быть!
        - Понятно, - прошептал Пашка Хохлов. - По бразильской системе, значит…
        - Что? - не понял Иван.
        - По бразильской системе. «Ералаш» старый видел? Там пацаны футбольного вратаря тренировали на фоне стеклянной витрины. И тот все мячи брал намертво… До какого-то момента, - добавил он с несколько меньшим энтузиазмом.
        - Ну… Надеюсь, у Швура есть наготове хороший стекольщик… - пробормотал Голицын.
        В партнеры Ивану достался Чан Бяо. Это было неплохо - по части психотехники китаец считался среди второкурсников докой. После короткого совещания решили, что «атаковать» будет Чан, роль Голицына более простая - восстановление status quo. Бяо старался держаться уверенно, но Иван заметил, что когда тот - после дюжины контрольных вычиток - вводил программу в память психотехнического генератора, руки китайца слегка дрожали.
        - Ну, кажется, все… - проговорил Чан, нехотя отрываясь от экрана генератора и оборачиваясь к Ивану. По лбу китайца медленно сползала маленькая, поблескивающая в неровном свете ламп капелька. - Готов?
        - Готов, - кивнул Голицын, поднимая руку с браслетом. Последнего, вообще-то, можно было и не делать: запись передачи на миниатюрную карту памяти произойдет автоматически, но хотелось создать хоть какую-то иллюзию контроля.
        - Приготовились… - выглянув из-за генератора, Бяо еще раз убедился, что в зоне поражения нет никого, кроме подопытного кролика Рафа. - Запуск!
        Одна из пластин браслета налилась голубоватым сиянием, сигнализируя о начале записи. Одновременно Иван почувствовал в запястье легкое покалывание. Заставив себя оторвать взгляд от браслета, Голицын посмотрел на Рафа. Тот сидел на стуле, закрыв глаза, дышал ровно, и можно было даже подумать, что альгерд спит. Иван повернул голову в сторону преподавателя: нард-кор Швур стоял к ним спиной, словно происходящее в классе нисколько его не интересовало.
        - Стоп! - послышался из-за генератора голос китайца. Покалывание под браслетом прекратилось. - Ваш ход, коллега, - глухим, каким-то не своим голосом проговорил Чан Ивану.
        Голицын хотел было ответить, но в горле внезапно пересохло, и он ограничился кивком. Подцепив ногтем панель браслета, Иван заставил ее отъехать в сторону и извлек на свет маленькую - не больше ногтя мизинца - карту памяти. Открыв компьютер, курсант вставил флешку в приемное гнездо. На экране тут же появились три столбца замысловатых символов.
        Щелкнув пальцами по клавиатуре, Голицын вывел рядом эталонную таблицу. Стремительно замелькали строчки, подбирая соответствие.
        - Ну, как? - бесцветным голосом спросил Чан Бяо, заглядывая через плечо Ивана на экран.
        - Погоди, еще определяется… Вот! - последний символ нашел себе пару в эталонной таблице, и та, наконец, замерла. - Идентификация завершена… - пальцы Ивана забегали по клавишам. - Опознано воздействие двенадцатой степени, одиночное, изолированное, третьего уровня защиты… Третьего уровня?! - удивленно оглянулся на товарища Голицын.
        - Ну, я хотел подстраховаться… - пробормотал китаец. - Чтобы уж точно никаких побочных эффектов…
        - Круто… - с искренним уважением протянул Иван. - Итак, воздействие двенадцатой степени, одиночное, изолированное, третьего уровня защиты, код внесенного изменения - 13-46-05. В переводе на человеческий язык это… это… Это изменение имени! - нашел наконец Голицын.
        - Точно, - облегченно выдохнул Чан Бяо.
        - Ну и как же его теперь зовут? - понизив голос, спросил Иван.
        - А вот это мы сейчас и узнаем! - возник из темноты нард-кор Швур. Обогнув склонившихся над компьютером курсантов, он подошел к так и продолжавшему сидеть с закрытыми глазами Рафу и положил руку тому на плечо. - Ваше имя, сударь? - резко спросил он.
        - Мао Цзэдун, - не поднимая век, произнес альгерд.
        Не сдержавшись, Иван прыснул.
        - Я сначала хотел «Лао Цзы», - оправдывающимся тоном проговорил Чан. - Но оно как-то само собой вышло…
        - Знаешь анекдот, как китайцы взломали сервер Пентагона? - с каменным лицом проговорил Голицын. - Каждый китаец попробовал один пароль. Каждый второй пароль был «Мао Цзэдун». На миллиард первый раз компьютер согласился, что его пароль - «Мао Цзэдун».
        - Ерунда, - покачал головой Бяо. - Для компьютера миллиард - ничто. И взломали его наши совсем по-другому…
        - А ну, прекратить посторонние разговоры! - вновь вырос рядом нард-кор Швур. - Пока задание выполнено вами только наполовину! Голицын, приступайте к генерации контрпрограммы!
        - Да, нард-кор Швур! - засуетился Иван. - Сейчас, нард-кор Швур!
        По прошествии получаса подопытный альгерд покинул подземелье, благополучно вернув себе свое говорящее имя, а Иван - приобретя девять призовых баллов и полуотчетливое, но неотступное желание немедленно вымыть руки. С мылом. И лучше - два раза.
        4
        В связи с тем, что число национальных делегаций, а соответственно - количество команд по криску - в этом году увеличилось с семи до девяти, розыгрыш Кубка Школы было решено проводить по новой формуле. На первоначальном этапе все команды были разбиты на три группы - по три в каждой. Победители групп, а также показавшая лучший результат команда, занявшая одно из вторых мест, выходили в полуфинал. Далее - все стандартно.
        Российский «Варяг» попал в одну группу с европейским «Конкордом» и командой США, носившей гордое имя «Freedom» - «Свобода». По всеобщему убеждению, какую-то конкуренцию в группе россиянам мог составить лишь Евросоюз, за который играл второкурсник Мазовецки. «Свобода», составленная сплошь из новичков, никем всерьез не воспринималась.
        Таким образом, первый матч сезона - «Варяг» - «Конкорд» - сразу же становился ключевым в борьбе за выход из группы. Ажиотаж подогревало также то немаловажное обстоятельство, что именно от «Конкорда» россияне потерпели обидное поражение в прошлом году, ведя по ходу матча со счетом «три - ноль» и уступив в итоге в серии послематчевых штрафных бросков. Не удивительно, что накануне игры слово «реванш» звучало в расположении «Варяга» даже чаще, чем «криск».
        Что же касается Ивана, то для него предстоящая встреча и вовсе имела особое значение. За матчем - в этом он ни секунды не сомневался - будет наблюдать Эмма. А значит, все остальное уходит на второй план - предстоящая игра, что бы там себе ни думали остальные, станет поединком двоих - его и Збигнева. Только так.
        Прозвучал сигнал, и вслед за своим капитаном - Пашкой Хохловым - команда «Варяг» проследовала через главные ворота в игровой зал. Одновременно с противоположной стороны появились игроки «Конкорда» - в небесно-голубых К-комбинезонах. Командные цвета россиян были, как и в прошлом году, красными.
        Зал для игры в криск представляет собой вытянутый параллелепипед, в торцах которого располагались шестиугольные главные ворота противоборствующих команд. Перед началом встречи они наглухо закрываются, и, собственно, цель игры в том и состоит, чтобы открыть ворота соперника. Это можно сделать, последовательно попав специальным черным мячом - он называется снаряд - в шесть колец, расположенных по углам ворот - так называемые шлюзы. Один пораженный шлюз - одно очко. Если время игры истекло, а ни одна из команд так и не сумела открыть ворота - победитель определяется согласно набранным очкам. Если же ворота открыты - игра переходит во вторую стадию. Игроки выигрывающей команды должны по очереди пройти через них, занеся с собой снаряд. Именно занеся, а не забросив или затолкав. Противник ограничен в средствах противодействия - он вправе лишь пытаться сбить игрока со снарядом при помощи «битка» - красно-коричневого мяча размером несколько меньше снаряда - где-то с привычный нам волейбольный. Победить на второй стадии - намного более почетно, но зато если ни один из игроков команды так и не сумеет пройти
через ворота со снарядом, победа присуждается сопернику. Случай редкий, но вполне возможный - в прошлом году именно так китайская команда «Цзе ши хуань хунь» проиграла свой первый матч «Варягу».
        Что еще добавить по поводу основных правил криска? Снаряд в игре один, битков - десять. Битки можно удерживать, прижимать к себе, лупить по ним кулаком, бить ногами, снаряд же необходимо контролировать одной рукой, касаться его любой другой точкой тела разрешено не долее двух секунд и не чаще, чем один раз за владение. Из шести игроков одновременно в матче принимают участие пятеро, шестой - запасной - располагается в специальной нише за воротами. Количество замен не ограничено. Зрители наблюдают за игрой из специального помещения, где на виртуальном стенде транслируется объемное изображение. Судья? Беспристрастный компьютер.
        Что же еще? Ах да, самое главное. Разве мы не упомянули? Игра проходит в невесомости. В этом-то и вся фишка.
        Электронный судья отправил запасных игроков за ворота - в российской команде там предстояло начинать игру Игорю Фролову - и начал отсчет:
        - Шесть секунд до начала матча… пять секунд… четыре… три… две… одна…
        Взревела сирена, и четыре алые молнии устремились от ворот к центру зала - или «поля», как привычно называли его игроки. В защите остался один Соколов - решив, что опытный Глеб справится и в одиночку, Пашка предпочел сосредоточиться на атаке.
        Согласно их плану, целью Ивана был парящий в самом центре черный снаряд. Смирнов и Пухов отвечали за сбор битков, Пашка же летел чуть в стороне, явно минуя россыпь мячей, - так что неискушенный наблюдатель мог бы даже подумать, что капитан «Варяга» стартовал на удивление неудачно.
        Так, похоже, и рассудили игроки в голубой форме. Их вперед летело также четверо, все - по центру. Возглавлял атаку «Конкорда» блондин Мазовецки. Как и Иван, он нацелился на снаряд.
        Расстояние между поляком и Голицыным стремительно сокращалось. Оба намного опередили своих партнеров, но не друг друга: исход поединка, судя по всему, должны были решить считанные сантиметры. Исподлобья следя за соперником, Иван вытянул вперед руку - как смог далеко. Збигнев проделал то же самое.
        «Сейчас столкнемся!» - мелькнула мысль в голове Голицына.
        «Вот и отлично! - вторила ей другая. - Одним ударом…»
        - А-а-а! - неожиданно для самого себя истошно заорал Иван.
        То ли подействовал его крик, то ли у поляка сработал все-таки инстинкт самосохранения, но в последний момент перед столкновением Збышек подобрался, пригнув голову и выставляя вперед плечо. Этого оказалось достаточно, чтобы пальцы Голицына первыми коснулись снаряда. Резкое движение кисти - и черный мяч отброшен в сторону - в нужную сторону. В следующий миг игроки столкнулись.
        Благодаря поляку, удар пришелся немного вскользь, и все же он был сокрушителен. В глазах у Ивана потемнело, он поперхнулся собственным криком и, не в силах сделать вдох, волчком ушел к стене. Мимо пронесся Смирнов - с битком под мышкой. Выбросив в сторону свободную руку, Маленький попытался поймать тезку за шиворот, но промахнулся.
        - Играть! - едва разборчиво прохрипел ему Голицын.
        Последнее, впрочем, оказалось излишним: воспользовавшись суматохой, никем не прикрытый Пашка Хохлов спокойно принял снаряд и, легко миновав не успевшего еще обзавестись битками одинокого защитника «Конкорда», спокойно отправил черный мяч в кольцо.
        - Поражен шлюз номер один команды «Конкорд»! - сообщил электронный судья. - Счет один - ноль в пользу команды «Варяг»!
        - Ты как? - возле Ивана затормозил, уцепившись за матерчатую петлю на стене, Маленький.
        - Н-нормально, - с трудом восстанавливая дыхание, пробормотал Голицын.
        - Замена не нужна? - рядом со Смирновым возник Пашка.
        - Нет, - покачал головой Иван. - Не сегодня…
        - Тогда все по местам! - распорядился капитан.
        Ответная атака «Конкорда» вышла совсем не опасной. Хотя задумано было, вообще-то, неплохо: владеющий мячом Мазовецки, не глядя, отпасовал его назад, сам же, оттолкнувшись от подставленной спины партнера, устремился к воротам «Варяга», но вот только ответной передачи так и не получил: владеющий снарядом игрок замешкался, да тут и Глеб подоспел, почти в упор расстреляв противника битком. Бесхозный черный мяч тут же подобрал Хохлов и рикошетом от стены переправил Ивану. Голицын в одно касание вернул снаряд стремительно стартовавшему Пашке, тот, дав сперва мячу удариться о стену, - снова Голицыну. Так в три передачи они вдвоем прошли через все поле, и оказавшийся в одиночестве перед воротами Иван не забросил даже, а просто положил мяч в незащищенное кольцо.
        - Поражен шлюз номер два команды «Конкорд»! - объявил судья. - Счет два - ноль в пользу команды «Варяг»!
        Третий мяч также был записан на счет Голицына, хотя на этот раз почти всю работу сделали его партнеры. Под прикрытием Антона Пухова, принявшего на себя два или три битка защиты, Хохлов по замысловатой дуге приблизился к воротам противника, но, находясь под острым углом, бросать не стал, отпасовав подтянувшемуся сзади Глебу. Подключение защитника «Варяга» оказалось для обороны «Конкорда» полной неожиданностью - те буквально расступились, стараясь прикрыть своих подопечных, и пропустили Соколова прямо по центру. На перехват успел броситься один лишь вездесущий Мазовецки, но, подпустив того поближе, Глеб издевательски прокинул снаряд мимо его вытянутых рук - прямо на подоспевшего Ивана. Тому только и оставалось, что подставить ладонь.
        - Поражен шлюз номер три команды «Конкорд»! - не замедлило последовать объявление. - Счет три - ноль в пользу команды «Варяг»!
        - Так, не расслабляемся, - с деланой озабоченностью проговорил Пашка, вернувшись в защиту. - В прошлый раз, если кто помнит, тоже сначала «три - ноль» было. Никто не устал? Можем заменить.
        Желающих переместиться за ворота не оказалось, и игра возобновилась.
        Насчет того, что расслабляться рано, Пашка предупреждал не зря: обозленные столь неудачным началом, игроки в голубой форме собрались и провели несколько довольно опасных атак. В одной из них Мазовецки лишь чудом не переправил снаряд в кольцо - биток Глеба просвистел мимо, но поляк все же на мгновение отвлекся, и момент для атаки был упущен. Не прошло и нескольких секунд, как мяч был перехвачен, и Иван, Пашка и Антон Пухов втроем вывалились против одного защитника соперника. Завершать комбинацию выпало Голицыну, но, оказавшись прямо перед кольцом, бросать он не стал. Тут же последовала контратака «Конкорда» - тоже, правда, неудачная.
        - В чем дело? - подлетел к Ивану недоумевающий Пашка.
        - Это был пятый шлюз, - коротко ответил Голицын.
        - Ну и что?!
        - А то, что мы их сегодня по порядочку сделаем, - бросил Иван.
        Поразить шлюзы противника в порядке их нумерации - с первого по шестой - считалось в криске высшим шиком. Разумеется, команда, избравшая такую тактику, сильно рисковала - противник-то подобными ограничениями не связан!
        - Ты с ума сошел! - воскликнул Хохлов.
        - Остынь, я знаю, что делаю, - отмахнулся Голицын.
        - Знает он! Еще раз увижу такое - за ворота посажу!
        Иван не ответил, но в следующей же атаке вогнал мяч в кольцо под номером четыре. Пашка лишь головой покачал.
        Пятый шлюз был поражен Иваном со штрафного. Защитники «Конкорда» не по правилам обошлись с мирно проплывавшим мимо их ворот Антоном Пуховым, и судья остановил матч. Антоху, правда, пришлось срочно заменить - кто-то из игроков в голубой форме то ли случайно, то ли намеренно заехал ему кулаком в нос, остановить же кровь можно было только в нише за воротами - там на этот случай имелось медицинское оборудование. В игру вошел Игорь Фролов.
        При исполнении штрафного удара защита не вправе вмешиваться, но не все так просто, как может показаться: снаряд необходимо сперва направить в закрытую створку собственных ворот - и уже рикошетом он может поразить одно из колец противника. В «Варяге» мастером штрафных по праву считался Голицын - в прошлом году, в силу обстоятельств, он долго и упорно тренировался в их исполнении. Пашка Хохлов штрафные тоже бил неплохо, но на этот раз тянуть одеяло на себя не стал и сам подал Ивану снаряд. Выверенный бросок, и:
        - Поражен шлюз номер пять команды «Конкорд»! Счет пять - ноль в пользу команды «Варяг»!
        Видно, рассудив, что терять им больше уже нечего, игроки «Конкорда» всей командой бросились в атаку. У «Варяга» же, напротив, игра в нападении как-то незаметно разладилась. Пару контратак россияне, правда, все же провели, но в первый раз, оказавшись перед воротами противника, растерялся неопытный Смирнов, а во второй уже Пашка, бросая из неудобного положения, угодил в дужку кольца.
        В защите же у россиян слабым звеном оказался новичок Фролов, которого раз за разом обыгрывали на фланге игроки в голубых комбинезонах, и только титаническими усилиями окопавшихся в обороне Глеба и присоединившегося к нему Ивана «Варяг» сохранял пока свои ворота в неприкосновенности.
        А тем временем конец матча был уже не за горами.
        - Может, оно и к лучшему, - проговорил, тяжело дыша, Пашка, в очередной раз возвращаясь на помощь своей защите. - «Пять - ноль» - победа более чем убедительная. Зато не надо будет через ворота проходить…
        - Нет, - не согласился Иван, подхватывая проплывавший мимо биток. - Мы их дожмем!
        - Дожмем - хорошо, - не стал спорить Хохлов, хотя по всему было ясно, что текущий счет устраивает его, как никакой другой.
        - До конца матча осталась одна минута, - прервал их разговор голос арбитра.
        Неожиданное объявление отвлекло внимание Игоря Фролова, владеющего снарядом, тот вздрогнул, и черный мяч, выскользнув из его рук, медленно поплыл к центру поля. В следующую секунду Иван, оттолкнувшись ногами от дужки шлюза, устремился за ним в погоню. Одновременно с противоположной стороны площадки навстречу Голицыну стартовала фигура в голубом комбинезоне. На таком расстоянии Иван не мог видеть лица противника, но откуда-то он знал - точно знал - что это именно Мазовецки.
        Изначально Голицын был значительно ближе к снаряду, но тот не висел неподвижно, а двигался, пусть и не слишком быстро, в сторону ворот «Конкорда», что уравнивало шансы. Збышек летел, выставив вперед руку, всем своим видом показывая, что на этот раз уходить от столкновения не намерен. Столь же решительно был настроен и Иван.
        Внезапно на пути снаряда появился бесхозный дрейфующий биток. В какой-то момент казалось, что мячи благополучно разминутся, но нет: черный и красно-коричневый бока соприкоснулись - и тут же расстались. По большому счету это и ударом-то нельзя было назвать - так, погладили слегка друг друга боками, но траектории их полета все же изменились. Биток ушел вправо, снаряд едва заметно отклонился влево, Иван же и Збышек так и продолжали лететь в расчетную точку встречи - друг с другом, но уже не с мячом.
        Видя, что случилось, Мазовецки машинально попытался повернуть - но в невесомости без посторонней помощи сделать это было невозможно, и единственное, чего добился поляк - закрутился вокруг собственной оси. Иван не шевелился - только вытянутая вперед рука словно сама собой медленно сжалась в кулак. Кто-то вскрикнул, поняв, что сейчас должно произойти. На какое-то мгновение Голицын увидел в какой-то паре метров от себя широко распахнутые бледно-голубые глаза Збышека…
        Удар не замедлил себя ждать, вот только оказался он куда слабее ожидаемого и пришел несколько с неожиданной стороны - сбоку. Едва Иван сообразил, что это пущенный кем-то биток, как второй такой же врезался ему в бедро. Мимо со свистом пронеслась голубая стрела - это поляк, с пути которого в последний момент убрали препятствие в лице Голицына, умчался к воротам «Варяга». Впрочем, снаряда в распоряжении Мазовецки не было. А был он здесь, прямо возле вытянутой руки Ивана.
        Действуя почти на автомате - сознание его все еще переживало несостоявшееся столкновение - Голицын подхватил черный мяч и оглянулся. До ворот отсюда было далековато, да и защита рядом. Зато у противоположной стены - там, откуда и прилетели нежданные битки, в гордом одиночестве завис Глеб. Подняв вверх большой палец - понял, мол, спасибо за помощь - Иван что было сил метнул снаряд в сторону друга.
        - Поражен шлюз номер шесть команды «Конкорд»! Счет шесть - ноль в пользу команды «Варяг»! - раздавшийся через несколько секунд голос судьи подтвердил, что расчет Голицына оказался верен. - Ворота команды «Конкорд» открыты. Первая стадия матча завершена.
        - Эх, не было печали! - проворчал появившийся откуда ни возьмись Пашка. - Но красиво, не спорю: красиво!
        - Команде «Варяг» приготовиться к проходу через ворота! - поторопил электронный судья.
        Понурые игроки «Конкорда» разбирали битки.
        - Первым идет Глеб, - принялся распоряжаться Хохлов. - За ним - Иван. Потом Антон, Игорь и Маленький. Я - последний.
        - Может, пустим молодых вперед? - осторожно предложил Соколов.
        Идти в числе первых было легче - большее число товарищей по команде могло поддержать огнем.
        - Ни в коем случае, - покачал головой Пашка. - Должен пройти кто-то один из вас, - он кивнул в сторону Ивана с Глебом. - Хотя бы один, я имею в виду. А там уже пусть и молодые резвятся. И так я - последний, - по традиции, нередко, впрочем, нарушавшейся, капитан оставлял за собой заключительную, самую сложную попытку.
        - О’кей, - кивнул Соколов.
        Пашка, Иван, Антон и Маленький разобрали четыре оставшиеся после «Конкорда» битка, Глеб взял в руку снаряд.
        - Первый - пошел! - дал команду судья.
        Осторожно придерживая мяч, Глеб двинулся вдоль стены. Внезапно он сделал резкое движение, словно собирался прыгнуть. Обман удался: сразу двое из европейцев выпустили свои битки. Спокойно переждав, пока они отскочат обратно в поле, Соколов ухватился за петлю, явно собираясь продолжить движение вдоль стены - и в этот же момент прыгнул - уже по-настоящему. Навстречу ему из рядов «Конкорда» вылетел биток, но еще на полпути Пашка сбил тот своим. Еще один красно-коричневый мяч прошел далеко в стороне - кто-то из европейцев промахнулся, но лишился своего битка и Антон Пухов, машинально пославший его на перехват.
        Тем временем Глеб благополучно достиг противоположной стены. Отсюда до ворот было уже совсем недалеко, но в запасе у защиты оставались еще два битка, причем один - у Мазовецки. Два мяча сохранили и россияне, но позиция обоих Иванов была теперь не слишком удобной.
        Оценив ситуацию, Голицын окликнул Пашку, решив переправить свой биток капитану, и в этот момент, заметив, что на голос обернулись не только свои, но и некоторые игроки «Конкорда», Глеб рванулся к воротам. Но, к сожалению, Мазовецки был начеку. Подпустив Соколова почти вплотную, поляк мощным ударом послал ему навстречу свой биток. Маленький попробовал было его перехватить, но на таком расстоянии шансов тягаться со Збышеком у него не было.
        Каким-то образом Глеб ухитрился удержать под контролем снаряд, но ударом битка его отбросило назад - куда дальше, чем разрешенная одна руша - пять земных метров.
        - Первая попытка не засчитана! - сообщил арбитр.
        Расстроенно послав черный мяч в сторону Ивана, Глеб скрылся за воротами. Игроки в зале разобрали битки.
        - Второй - пошел! - поторопил судья Голицына.
        - Никому не стрелять, пока снаряд у меня в руках! - шепнул Иван, занимая стартовую позицию. - Пашка, Мазовецки - твой!
        - Что? - не понял Антон.
        - Делай, как он сказал! - процедил Хохлов, перемещаясь вдоль стены поближе к поляку.
        Маневрируя возле стены, Ивану удалось заставить противника впустую растратить три битка. На руках у игроков «Варяга» по прежнему оставалось четыре - следуя указанию Голицына, россияне пока огонь не открывали. Это уже можно было назвать преимуществом.
        Иван сделал еще пару ложных маневров, но больше никто из европейцев на них не купился. Что ж, значит, близился решающий момент.
        Замерев на мгновение, Иван внезапно швырнул черный мяч в противоположную стену, выждал секунду - и рванулся к воротам. Со стороны конкордовцев вылетели два битка - один в сторону снаряда, другой - Голицына.
        - Перехват! - донесся до слуха Ивана голос Пашки.
        В воздух взвились еще два мяча - кажется, Антона и Игоря. Первый успешно защитил снаряд, второй же ушел в «молоко», но тут подоспел Маленький, метким броском отведя вражеский биток в сторону от тезки.
        Тем временем снаряд отскочил от стены и устремился к открытым воротам. С другой стороны туда же несся Голицын. В распоряжении противника оставался теперь всего один биток, но это был биток Мазовецки.
        Держа мяч наизготовку, поляк, похоже, выбирал, куда нанести удар. Снаряд был меньшего размера, да и летел быстрее, но игрок зато приближался под неудобным углом…
        «Я бы шарахнул в него, - успел подумать Иван. - Не собью - так хоть душу отведу…»
        Поляк, однако, рассудил иначе. Распрямившись, он метнул биток по направлению к черному мячу.
        Бросок был точным, но у «Варяга» еще оставался ход в запасе. И ход этот сделал Пашка. Два красно-коричневых мяча со звоном столкнулись в воздухе, а через мгновение черная сфера беспрепятственно легла точно на ладонь Голицына. Еще секунда - и Иван прошел со снарядом через открытые ворота «Конкорда».
        5
        Среди немногочисленных привилегий второкурсника была и такая: раз в пять недель, в выходной, четверо курсантов, имевшие в своем активе наибольшее количество призовых баллов, на полдня выезжали в ближайший город. Ну, может быть, «город» - это несколько громко сказано: всего лишь узловая станция местной монорельсовой дороги, из достопримечательностей - недостроенное, говорят, еще с прошлого века, здание муниципалитета, пара баров, куда курсантом ходить, вообще-то, не полагалось, да торговые ряды. Но для неделями безвылазно томящихся в Школе землян и это уже было кое-что, так что первой вылазки все ждали с огромным нетерпением.
        Иван отнюдь не был здесь исключением, хотя, признаться, не слишком рассчитывал попасть в заветную четверку. Однако где-то на ровном месте оступился Глеб, где-то в последний момент не доработал Сингх, потерял темп Збигнев Мазовецки - и неожиданно для всех и в первую очередь - для самого себя Голицын оказался на призовом четвертом месте. Первое и третье прочно занимали Чжу Пэн и Чан Бяо, на втором… На втором была Эмма.
        В таком составе поездка приобретала для Ивана новый смысл. Пришла пора поговорить с Эммой начистоту - и в этой связи отсутствие под боком поляка было как нельзя кстати.
        Последние события, связанные с матчем «Варяг» - «Конкорд», только все окончательно запутали в голове Голицына. Подсознательно он ждал некого момента истины: либо, как это бывало в старину, доблестный рыцарь (это, если кто не понял, он, Иван, про себя), сбросивший противника с коня (и, кстати, в очень красивом стиле сбросивший), получает в награду любовь прекрасной дамы, либо дама предпочитает утешать проигравшего (говорят, в истории и такое случалось), а рыцарь, развернув овеянное славой знамя, с гордо поднятой головой отправляется дальше - к новым подвигам… Разумеется, Голицын всей душой жаждал, чтобы события двинулись по первому варианту, но, положа руку на сердце, понимал, что быть оно может всяко.
        Вышло, однако, и не то, и не се, а вовсе даже не пойми что. Началось с того, что первым выходящего из раздевалки Ивана поздравила с победой не Эмма (как он рисовал себе в мечтах) и даже не Фадеев, Фоменко и Лерка Боголюбова - не принимавшие в игре члены российской делегации (как, наверное, было бы логичнее всего), а появившейся из соседней двери Збышек. Поляк, разумеется, был очень расстроен - не заметить этого было невозможно - и тем не менее рукопожатие его было крепким, а слова восхищения - как будто бы вполне искренними. И это через какие-то три четверти часа после того, как в лобовом столкновении они едва не убили друг друга! Куда что делось…
        Маклеуд встретила их лишь в самом конце коридора - уже после и Леры (в центре внимания Боголюбовой был, разумеется, Глеб, но пара коротких поцелуев досталась и Ивану), и Фадеева с Фоменко, и даже Сингха, Пэна и Бяо. Эмма была в своем репертуаре. Метко, хотя и беззлобно, подколола Збышека - Мазовецки, кстати, реагировал на удивление спокойно, даже вроде бы попытался пошутить в ответ - Голицын на его месте так, наверное, не смог бы. Тепло поздравила Ивана, но… но как-то не так. Не так, как бывало раньше. Это… Ну, в общем, это было скорее сердечное поздравление капитана сборной Школы великолепно проведшего матч игрока основы. Тоже приятно, конечно, но Иван-то ждал немного другого…
        Потом Эмма куда-то незаметно испарилась. Чествование победителей продолжалось до позднего вечера, но вся радость от блестящей победы покинула Голицына одновременно с уходом Маклеуд.
        Утром, сразу после перенесенного по такому случаю на ранний час урока ранолинга, Иван переоделся в белую парадную форму, получил от куратора делегации Боголюбова двадцать универсальных кредитов на карманные расходы и, провожаемый завистливыми взглядами товарищей, поднялся к выходу из Школы. Чжу Пэн и Чан Бяо уже были здесь. Через минуту, немного запыхавшись, прибежала Эмма, и, прежде чем Иван успел с ней толком поздороваться, появился нард-кор Лавг, ив-сун военно-космических сил - новый преподаватель галактиковедения, самый молодой из альгердов Школы. Убедившись, что все курсанты на месте, он удовлетворенно кивнул и, ни слова не говоря, двинулся к контрольному периметру. Переглянувшись, земляне поспешили за ним.
        Станция монорельса располагалась сразу за периметром - буквально в десяти шагах. Не успели пятеро путешественников подняться на высокую застекленную платформу, как подлетел поезд. Увидев его в первый раз - пять недель назад, когда они добирались сюда с космодрома - Иван немало удивился: крыша состава оказалась аккурат на уровне перрона. Теперь же он смело шагнул на нее с платформы, тут же в крыше распахнулся широкий прямоугольный люк, и вслед за нард-кором Лавгом курсанты по крутой лесенке спустились в вагон.
        Внутри тот был разделен на просторные шестиместные купе. Первое же оказалось свободным, альгерд слегка тронул пальцем прозрачную дверь, та отошла в сторону, и путешественники вошли внутрь. Дверь за их спинами бесшумно закрылась.
        Молча указав курсантам рукой на сиденья, нард-кор Лавг устроился возле выхода. Эмма поспешила занять место у окна, Иван сел между ней и преподавателем, оба китайца устроились напротив. Тем временем поезд уже снова набирал ход.
        - Интересно, проезд у них что, бесплатный? - проговорила по-английски Маклеуд, глядя в окно.
        Иван покосился на альгерда, но тот, похоже, против использования земного языка не возражал. Выходной же, в конце концов.
        - Что-то я не заметил, чтобы кто-то покупал билеты, - сказал Голицын.
        - У них тут целая система, - вступил в разговор Чан Бяо. - Много где, не только в поездах. Когда мы вошли, сканер считал информацию с наших браслетов. Когда выйдем - произойдет то же самое. Так определяется число пассажиров и продолжительность поездки. Потом деньги спишут прямо со счета Школы.
        - Ну, хорошо, у нас браслеты, а как же другие пассажиры? Гражданские, например, - заинтересовалась Маклеуд.
        - У тех свои примочки. Какие-нибудь кредитные карты, например. Принцип, короче, тот же.
        - А если у тебя нет кредитной карты? - спросил Иван.
        - Так тут не бывает. Вы что, не слушали в прошлом году нарда Шидда? - китаец стрельнул глазами в сторону преподавателя, но тот сидел, задумавшись о чем-то своем. - Он же рассказывал. Кредитная карта у них интегрирована в удостоверение личности. А ношение при себе удостоверения - обязательно. Ну, или браслета - для военнослужащих.
        - То есть получается, если, допустим, ты забыл свою карту дома - то и денег с тебя за проезд не возьмут? - уточнил Голицын.
        - Получается так, - развел руками Чан.
        - Вот только штраф за отсутствие при себе удостоверения личности такой, что на эти деньги год можно на поезде ездить, - проговорил внезапно на хорошем английском нард-кор Лавг. Это были первые слова, услышанные от него сегодня Иваном.
        - Да, ив-сун, - только и нашелся, что сказать, Чан Бяо.
        Больше до самого конца поездки никто не проронил ни слова.
        - Может, присядем где-нибудь? - робко предложил Иван.
        - Присядем? - Эмма огляделась. - Где?
        - Ну, например, вон в том кафе, - махнул Голицын рукой в сторону яркой вывески на противоположной стороне улицы.
        - В кафе? - прищурилась девушка. - Больше похоже на паб.
        - Да не, что ты! - мотнул головой Иван. - В паб нам нельзя.
        - А в кафе, значит, можно?
        - Насчет кафе в правилах ничего не говорится.
        - Грань сия зыбка… - протянула Маклеуд. - Ладно, пошли в твое кафе!
        Вообще-то, Эмма была права: заведение, в котором они оказались, действительно больше походило на паб или бар: деревянные столы без скатертей, длинная стойка, в меню - минимум еды, но зато множество напитков.
        - Что тебе заказать? - спросил Голицын, когда они устроились за столиком - в углу, у самого окна.
        - Ну, едва ли у них тут найдется хороший кофе… Как насчет пива? Зря, что ли, ехали…
        Иван согласно кивнул.
        Официант принес заказ очень быстро и вопросительно посмотрел на Ивана. Пошарив в кармане, Голицын протянул ему полученную от Боголюбова купюру. Удивленно приподняв брови - наличные деньги, похоже, были тут с некоторой степени редкостью, гарсон осторожно, двумя пальцами взял ассигнацию - словно опасался, что та его сейчас цапнет.
        - Сдачу придется подождать, сэр, - проговорил он.
        - Ничего, мы не спешим, - сказал Иван.
        - Ну, это еще как сказать - не спешим, - произнесла, отхлебывая из бокала, Эмма, когда официант удалился. - Я еще собиралась по магазинам пробежаться… Кстати, извини, я не знала, что тут надо сразу платить, - она полезла левой рукой в карман. - Сейчас я отдам…
        - Не надо, - остановил ее резким жестом Голицын. - Я угощаю.
        - Опять эти твои русские штучки? - нахмурилась Эмма, впрочем, на ее губах мелькнула улыбка. - Ты хоть знаешь, что в цивилизованных странах это рассматривается как попытка дискриминации?
        - Дискриминации? - Ивану показалось, что он ослышался.
        - Именно. Не позволяя мне заплатить за себя, ты даешь мне понять, что я всего лишь женщина, очевидно, не способная себя обеспечить, и тем самым оскорбляешь…
        - Погоди, - перебил ее Голицын. - Что за бред?
        - Это не бред, это современный стандарт цивилизации!.. Хотя на самом деле бред, конечно, - рассмеялась внезапно она. У Ивана отлегло от сердца. - У нас в Австралии это еще пока не так сильно прижилось. А вот в Америке и Европе…
        - Ну, здесь у нас, слава Богу, не Европа, не Америка и даже не Австралия, - проговорил Голицын. - Так что я угощаю.
        - О’кей. Но тогда в следующий раз плачу я!
        - Хорошо, - поспешил согласиться Иван. Само обещание следующего раза внушало определенный оптимизм.
        Он поднял свой бокал. Пиво было непривычным на вкус - сладковатым и словно бы с каким-то цветочным ароматом - но в целом вполне ничего.
        - Эмма, - проговорил он, аккуратно ставя бокал на стол.
        - Да, Ваня? - живо откликнулась девушка.
        - Эмма… Я хотел обсудить с тобой один вопрос…
        - Я вся во внимании, - подалась вперед Маклеуд.
        - Видишь ли… Не знаю, как начать… Что случилось, Эмма? - выпалил он и сделал большой глоток.
        - А что, что-то случилось? - невинно спросила девушка.
        - Не увиливай. Ты понимаешь, о чем я говорю.
        - Нет, - хлопнула ресницами Маклеуд.
        - Да все ты понимаешь! Мы… То есть ты и я… Что-то разладилось… Мы… Мы почти не встречаемся…
        - Скажешь тоже - не встречаемся! Раза два в день на занятиях, да на ужине еще. Я бы сказала наоборот: мы почти не расстаемся. Как и все, впрочем, в нашей Школе!
        - Вот! - поднял вверх указательный палец Иван. - Ключевое слово. Как и все. А раньше было не как все! Только ты и я!
        - Да, да, я все поняла, не кричи, - закивала Эмма. - Да, согласна, тут есть о чем поговорить… Только знаешь… Боюсь, к этому разговору я пока не вполне готова.
        - Не готова? - вскинул голову Голицын. - Почему?
        - Ну… Мне надо сначала самой во всем разобраться…
        - Разобраться? В чем разобраться?
        - В себе… Ты прав, сейчас все действительно не так, как раньше… Я не та, что раньше, если выражаться точнее. И началось это не вчера… Думаю, толчком послужила смерть Эллис. Других ребят тоже, но Эллис - Эллис особенно…
        В прошлом году Эллис - Эллис Мур - училась в Школе вместе с ними и была лучшей подругой Эммы. Она погибла - вместе с другими курсантами - когда Школу, полагая, что уничтожает гнездо терроризма, разбомбила авиация США.
        - Понимаешь, это - как детство вдруг внезапно кончилось, - продолжала Маклеуд. - Все, что было до этого лета, у меня - как в тумане… Словно все это было не со мной…
        - Это было с тобой, - тихо проговорил Иван. Он ожидал чего угодно, но только не этого. - И со мной…
        - Я знаю, ты тоже потерял тогда друзей… Но ты сражался. И твой лучший друг сражался вместе с тобой. А я… Сначала мы сидели здесь, на Сопроле, информации - ноль, только слухи - один страшнее другого. Я была уверена, что ты тоже погиб - вместе со всеми. Я была в отчаянии! Если бы не добрый малыш Сварам и не Збышек, конечно, - я, наверное, сошла бы тогда с ума. Эти двое поддерживали меня, как могли. Хотя ведь им и самим было нелегко: Сварам потерял Далджита - более чем просто друга, Збышек… Он же был влюблен в Камиллу. Камилла Грин - помнишь, британка?
        - Помню, конечно… - пробормотал Голицын. Далджит, как и Сварам, был сикхом, Камилла Грин - курсантом из Уэльса… Гм… Мазовецки и Камилла? Для Ивана это было новостью.
        - Общее горе сильно сблизило нас… Меня, Сварама, Збышека, даже Чжу и Чана. Один ваш Хохлов как-то был все время немного в стороне… Наверное, из-за этого ему было сложнее, чем нам, но тогда я об этом не думала… - она судорожно глотнула из своего бокала. - Только по возвращении на Землю нард Шидд сказал мне, что ты жив. Велел передать тебе ту записку - ну ты помнишь…
        - Я тогда решил, что в назначенном месте встречу тебя…
        - А я знала, что это он сам хочет встретиться с тобой. И когда потом сказали, что он предатель, я… Я похоронила тебя во второй раз! - подняла она глаза на Ивана. В них блестели слезы.
        - Все это прошло, - попытался как-то успокоить девушку Голицын. - Мы выжили - надо теперь жить дальше.
        - А я что делаю? Я и живу… Днем… А каждую ночь ко мне во сне приходи Эллис. Ничего не говорит, просто стоит молча и улыбается. И я просыпаюсь… Никому не говорила, тебе скажу: просыпаюсь, а подушка вся мокрая…
        - Понятно… - протянул Иван, просто чтоб хоть что-нибудь сказать. Такой он не видел Эмму еще никогда.
        - Ваша сдача, сэр! - когда подошел официант, Голицын не заметил. Может быть, тот уже давно стоял рядом и слушал? Хотя откуда ему понимать по-английски.
        - Спасибо, - кивнул Иван, не пересчитывая засовывая ассигнации в карман.
        - Ну что, пошли? - спросила Эмма.
        Голицын обернулся: перед ним сидела обычная Маклеуд - спокойная, уверенная в себе, чуть насмешливая, без какого бы то ни было намека на блеск влаги в глазах. Стакан на столе перед ней был пуст.
        - Пошли… - слегка растерянно проговорил Голицын. Похоже, обдумать ему предстояло очень многое.
        - Смотри, наши! - воскликнула Эмма, не успели они отойти от паба и на пятьдесят шагов.
        - Наши, да не совсем, - проговорил, приглядевшись, Иван. По улице к ним приближались двое, одетые в такие же, как у них, белые парадные комбинезоны. Но это не были ни нард-кор Лавг, ни кто-то из курсантов Школы.
        - Господа курсанты! - незнакомцы остановились, не доходя пару шагов до землян. - Курсантский Патруль! Прошу предъявить ваши браслеты!
        - Не понял: какой патруль? - нахмурился Голицын.
        - Курсантский Патруль, - толкнула его в бок Эмма. Ее левая рука с браслетом уже была вытянута вперед. - Лавг же рассказывал на первом занятии: там, где курсанты выходят за пределы Школы, всегда имеется такой - состоит из старшекурсников и следит за порядком.
        - Чушь какая-то - у нас и старшекурсников-то нет!
        - Так мы же не единственная Школа на Сопроле-2!
        - Прошу говорить только на языке Альгера! - потребовал один из незнакомцев - Иван, наконец, рассмотрел у него на рукаве нашивку, свидетельствующую, что ее обладатель принадлежит к элитной когорте пятикурсников. - И предъявите наконец ваш браслет, курсант!
        Не слишком уверенный, что обязан это делать, Голицын протянул вперед левую руку.
        Пятикурсник провел ладонью над их с Эммой браслетами и, судя по всему, ничего подозрительного не обнаружил.
        - Вы только что вышли из бара? - это был не вопрос, а скорее констатация факта.
        - Да что вы говорите! - хмыкнул Иван.
        - Да или нет?
        - Конечно нет, - вступила в разговор Эмма. - Курсантам второго курса не разрешается посещать такого рода места.
        - Мы видели, как вы только что вышли оттуда, - вмешался второй патрульный - тоже пятикурсник.
        - Вам показалось, - покачал головой Иван. - Еще вопросы?
        - В следующий раз ведь можете и не успеть, - заметил тот.
        - Мы всегда везде успеваем, - заверил его Голицын.
        - В таком случае советую поторопиться, - проговорил первый патрульный. - Ваш поезд отходит через полчаса. Счастливого пути, господа курсанты!
        - Что это все-таки за типы? - спросил Иван, когда Патруль скрылся за углом.
        - Я совсем забыла, - проговорила Эмма. - Лавг же предупреждал! Если бы они застукали нас в пабе - были бы неприятности.
        - У них?
        - У нас, балда! Ладно, и правда всего полчаса осталось, а я еще хотела в магазинчик какой-нибудь заскочить!
        6
        Иван, конечно, предпочел бы обсудить сложившуюся ситуацию с Глебом, но Соколова, как водится, на месте не было: как доложила разведка в лице Смирнова, они с Лерой зависли в зале для криска - якобы Боголюбова решила пробиться в команду и попросила Глеба потренировать ее дополнительно. Что ж, причина уважительная. Что до самого Маленького - так ведь он Маленький и есть - о чем с первокурсником говорить? Так что выбора, по сути, у Голицына не оставалось: либо Пашка, либо Хохлов, либо Хохлов Пашка.
        Между тем вечерние шахматные баталии как-то незаметно стали у них уже традиционными. Пашка, надо отдать ему должное, действительно играл великолепно - в плохие дни из трех партий Иван, сам вообще-то считавший себя весьма умелым игроком, едва-едва сводил вничью одну-две. В хорошие, правда, мог выиграть две из трех, но такое пока случалось редко. Короче говоря, в целом соперники были приблизительно равны по силам, что только подстегивало интерес обоих к игре.
        - Ну, и что, по-твоему, мне теперь делать? - спросил Иван, закончив рассказ. Над его прикрытым лишь жалкой парой пешек королем все сильнее сгущались матовые тучи, но ситуация на доске существовала сейчас для него в каком-то ином, параллельном мире, способном вызвать у Голицына, плоть от плоти мира этого, лишь легкое любопытство.
        - Что делать, что делать… - задумчиво повторил Хохлов, вертя между пальцами только что «съеденного» черного коня. - Вечный, можно сказать, русский вопрос… Еще - кто виноват, и едят ли курицу руками…
        - Очень смешно, - буркнул Голицын.
        - Смешно? А кто сказал, что должно быть смешно? Честно говоря, вообще ничего смешного… Ты сам-то чего хочешь? - поднял он глаза на Ивана.
        - Да я теперь и сам не знаю… - пожал плечами тот. - Хотя нет, что это я? Знаю, конечно. Хочу, чтобы все вернулось назад. Чтобы было как раньше…
        - Нельзя войти в одну реку дважды! - с видом мудреца-гуру проговорил Пашка. - Знаешь, кто сказал?
        - Гайдуков?
        - Сам ты Гайдуков! Позор! Гераклит! Древнегреческий философ.
        - Да хоть древнееврейский! Ты мне одно скажи: безнадега, да?
        - Ну, безвыходных положений не бывает, - развел руками Пашка. - Кто мешает тебе выдумать порох непромокаемый? Это, кстати, уже Гайдуков.
        - Это Козьма Прутков, - машинально поправил Голицын.
        - Да? Ну, значит, один из них цитировал другого. Ладно, не суть. Я, собственно, о чем: былого не воротишь, и прошлого не изменить, но будущее - оно творится здесь и сейчас. Нами. Забудь о прошлом - работай на будущее.
        - В смысле? - не понял Иван.
        - В смысле - попробуй войти в реку немного ниже по течению - это будет уже другая река. Типа как Ока и Волга. Начни с начала. С нуля. Так, как будто между вами ничего не было. Ухаживай за ней, комплименты там разные говори, цветы дари…
        - Цветы? Где же их тут взять-то?
        - Это уже твоя проблема - где взять цветы. Кто ищет - найдет. Да вон, в город в следующий раз поедешь - там наверняка где-нибудь продают. Когда у нее, кстати, день рождения? - спросил неожиданно он.
        - Да почем я знаю! - пожал плечами Голицын.
        - Что?! Ну, ты даешь! Да в таком деле это ж альфа и омега и прочие беты с дельтами! - вскочив с койки, Пашка метнулся через всю комнату к компьютеру. Его пальцы заплясали по клавиатуре. - Вот! Получите! Что бы ты без меня делал? Тринадцатое октября!
        - Как тринадцатое октября? - ахнул Иван. - Это же… Это ж чуть больше, чем через неделю!
        - Ну, чем богаты, - развел руками Хохлов.
        - Погоди… - шестеренки в голове Голицына завращались с бешеной скоростью. - Тринадцатое октября… День рождения… Цветы, комплименты… Подарок… Стоп! - резко отодвинув доску - так, что белый король свалился с нее и покатился по кровати - поднялся на ноги Иван. - Мне нужно в город. Срочно.
        - Надо же, как обидно, - расстроено проговорила Эмма. - Совсем чуть-чуть ведь опоздали!
        Кое-как отвязавшись от Патруля, они почти бегом добрались до станции монорельса. До поезда оставалось еще минут двадцать, но все три небольших местных магазинчика, на которые весьма рассчитывала Маклеуд, как назло, оказались закрыты.
        - Да, не повезло, - кивнул Иван. - А что ты хотела купить?
        - Не знаю, - пожала плечами девушка. - Что-нибудь прикольное на память… - она медленно двинулась вдоль стеклянной витрины.
        Голицын неуклюже потопал следом.
        Батарея выставленных за стеклом продуктов, от одного вида которых у Ивана едва не потекли слюнки, нисколько не привлекла внимание Эммы, столь же равнодушно ее взгляд скользнул по стенду с электроникой. У витрины с одеждой Маклеуд слегка сбавила шаг - но не более того…
        - Вау! - Эмма резко остановилась. - Ты только посмотри, какая прелесть!
        Прелесть оказалась из ювелирной области: серебристые колечки, сережки, браслетики - все аккуратно уложено на черном бархате и подсвечено яркими белыми лампами.
        - Серебряные? - деловито поинтересовался Голицын.
        - Ты что, это же знаменитое сопрольское белое золото! - восхищенно проговорила Маклеуд.
        - Ну и на фига? - пожал плечами Иван. - В Школе же украшения все равно запрещены.
        - Со второго курса - только во время занятий, - мотнула головой девушка. - В выходные - можно, - она отвела рукой длинный локон, и Голицын увидел в мочке ее уха маленькую сережку-гвоздик. - Эх, жалко, закрыто…
        - А оно точно закрыто? - вернувшись на несколько шагов, Голицын подергал ручку двери. - Закрыто… Ну, ладно, в другой раз…
        - В другой раз, - без энтузиазма кивнула Эмма.
        Сзади к станции уже подходили Чжу Пэн, Чан Бяо и нард-кор Лавг.
        - Погоди, не гони лошадей, - медленно проговорил Пашка, поднимая с кровати белого короля и аккуратно возвращая того на его законное место. - Срочно… Срочно не выйдет - сам понимаешь.
        - Ну, не прям вот совсем срочно, - сказал Иван. - Завтра, например. Или в крайнем случае - послезавтра.
        - Завтра - учебный день, - покачал головой Хохлов. - Послезавтра, что характерно, тоже.
        - Да какая разница - учебный, не учебный, - отмахнулся Голицын. - Официальной вылазки не будет еще пять недель!
        - Тише едешь - дальше будешь.
        - Нет, - твердо произнес Иван. - Это не годится. Час «Ч» - тринадцатого.
        Несколько секунд они молчали.
        - Но как? - спросил, наконец, Пашка.
        - Пока не знаю, - пожал плечами Голицын. - Может… Может, с Сергеем Владимировичем поговорить?
        - Не, - махнул рукой Хохлов. - С Боголюбовым на такие темы говорить бесполезно. Что он решает? Кстати, о Боголюбове. Знаешь, что тут учудил наш дорогой куратор?
        - Учудил? - к полковнику ФСБ Сергею Владимировичу Боголюбову, отцу Леры и куратору российской делегации в Школе, Иван относился с большим уважением.
        - А как это еще назвать? Вызывает меня после матча к себе - ну, думаю, поздравить хочет. Гайдуков, помнишь, тогда после победы пиво поставил.
        - Безалкогольное, - заметил Голицын.
        - Неважно. Ладно, захожу к нему, короче. Сперва и правда похвалил: то да се, молодцы, мол, не подкачали, а потом вдруг говорит: а не хотите ли вы, Павел, отказаться от должности капитана? Я аж присел. С какой это еще стати, говорю? Гайдуков - тот хоть после поражения наезжал, а этот… Так мол и так, говорит, лучший игрок - это он типа польстил - не обязательно лучший капитан, неплохо бы перераспределить груз ответственности… Представляешь?
        - Ну а ты что?
        - А что я? Нет, говорю, спасибо, но пока команда мне доверяет, считаю себя просто не вправе увиливать от ответственности. Типа того, в общем. Ну, он и отстал… Такой вот он, твой Боголюбов! - с неприкрытой обидой в голосе заявил Пашка.
        - Вообще-то, он такой же твой, как и мой… Хотя да, непонятно, что это вдруг на него нашло, - удивленно проговорил Иван. - Но к делу это не относится… В одном ты прав: Боголюбов таких вопросов не решает. Тут нужен Нивг или даже нард Орн…
        - Ну, так иди, перетри с ними, - хмыкнул Хохлов. - Ты же вроде теперь у обоих в любимчиках.
        - Издеваешься?
        - Просто пытаюсь малость вернуть тебя с небес на землю грешную. Раньше, чем через пять недель, никто тебя в город не выпустит - и не надейся!
        - Да уж, тут не надеяться - тут думать надо!
        - И думать нечего. Тупик.
        - Так уж и тупик. Как там говорил наш Козьма Гайдуков? Кто мешает нам выдумать порох непромокаемый?
        7
        - Курсант Голицын!
        Иван резко вскинул голову: над ним с сердитым видом нависал гигант нард Ктур, с этого года преподающий в Школе язык Альгера вместо нарда Флоя.
        - Я к вам обращаюсь, курсант Голицын!
        - Э… Да, од-марол, - выдохнул Иван.
        - Вы тут спите, что ли, Голицын?
        - Э… Никак нет, од-марол! Я очень внимательно слушаю, од-марол! Просто… Просто я задумался…
        - Задумались? Отлично! А теперь будьте любезны, отвлекитесь от ваших глубоких мыслей и поведайте нам, какие ошибки только что допустил ваш коллега Хохлов?
        Хохлов? Ошибки? Иван недоуменно оглянулся на Пашку: по-видимому, только что завершив свой ответ, тот стоял возле экрана на другой стороне класса. Кто его знает, какие он допустил ошибки - Голицын и тему-то его выступления представлял себе весьма смутно.
        Выглядел Пашка вполне в себе уверенным - впрочем, как обычно. Но обычно он и не совершает ошибок, аккуратно обходя стороной все сомнительные места…
        - Я не заметил ошибок, од-марол, - вновь повернулся к преподавателю Иван.
        - Не заметили?
        - Зо, од-марол. Ошибок не было, од-марол! - уверенно заявил Голицын.
        - Ну что же, верно, - кивнул нард Ктур. - Существенных ошибок действительно не было. Аш-сви, Хохлов. Ши. Сви, Голицын.
        С трудом дождавшись окончания урока и даже не обратив внимания, сколько призовых баллов отслюнявил ему преподаватель по итогам занятия, Иван поднялся со своего места и, лишь неимоверным усилием воли удерживая себя от перехода на бег, двинулся к выходу из класса. Уже в дверях он обернулся. Пашка Хохлов, словно только того и ждал, тут же подмигнул ему, соединив ладони в форме рукопожатия. Глеб Соколов лишь печально покачал головой: задумку Ивана друг не одобрял, но все возможные доводы «против» за истекшую неделю и так уже были им высказаны.
        Тряхнув головой, Голицын вышел в коридор.
        Поднявшись в свою комнату, Иван последний раз взглянул на циферблат часов: времени до вечернего ранолинга более чем достаточно. А значит, хватиться его не должны - если, конечно, все пойдет, как он рассчитывает. Голицын нахмурился. Отставить такие мысли. Все пройдет как надо. Не может не пройти. Они с Пашкой все рассчитали правильно. А Хохлов ошибок не допускает.
        Кивнув своим мыслям, Иван решительно расстегнул браслет. Металлическая лента медленно, словно не желая расставаться с хозяином, сползла по его запястью и упала на кровать.
        - Ну что ж, жребий брошен, - пробормотал Голицын, доставая из шкафа парадный комбинезон. Рубикон - он же контрольный периметр - ждал наверху.
        - Значит, как договорились? - спросил из своего угла Маленький - третий и последний человек в Школе, посвященный - правда, лишь отчасти - в его дерзкий план. Голос Смирнова слегка подрагивал от волнения.
        - Как договорились, - Иван, напротив, говорил совершенно спокойно, даже как будто слегка отрешенно. - Для всех я в комнате. Типа занимаюсь. В ужасном настроении - кидаюсь на людей, и вообще лучше сейчас ко мне не соваться. Если же кто-то все-таки припрется сюда - что, конечно, вряд ли, но возможно - я ушел в спортзал.
        - Да помню я, помню, - заверил первокурсник. - Это… Удачи тебе!
        - Спасибо, - кивнул Голицын. - Увидимся вечером.
        Заперев браслет в ящик стола, он решительно шагнул к двери.
        Как он и ожидал, у ворот в это время никого не было. А может быть, это Пашка хорошо сработал: обеспечить беспрепятственный выход на поверхность было его задачей. Кстати, самого Хохлова также нигде не наблюдалось: похоже, и правда отвлекает чье-то внимание…
        Так или иначе, путь был свободен. Помедлив на пороге буквально секунду, Иван вышел из Школы.
        Свежий утренний ветерок хлестко ударил ему в лицо, словно пытаясь остановить, загнать обратно за ворота. Поежившись, Голицын сделал первый шаг к контрольному периметру.
        За первым шагом последовал второй, за вторым - третий. Всего их набралось с полсотни, но Иван легко смог бы в мельчайших деталях припомнить каждый. Как поднимал ногу, как та медленно, будто во сне, перемещалась вперед, как касалась земли толстая подошва форменного ботинка… Как горела огнем спина, словно бы кто-то невидимый сверлил ее пристальным, насмешливым взглядом. Как вжималась в плечи голова, каждое мгновение ожидая, что вот-вот мирную тишину утра в клочья разорвет пронзительный сигнал тревоги…
        Но вновь все вышло в точности, как и предполагал Пашка: никто не кричал вслед Ивану «Стой!», безмолвствовала и автоматика контрольного периметра: человека без индивидуального браслета на руке для нее, похоже, просто не существовало в природе. Как они и рассчитывали.
        Однако автоматика автоматикой, но только поднявшись на платформу монорельса, ажурные опоры которой скрыли, наконец, его от любого случайного наблюдателя, Иван позволил себе глубокий вдох. Дышал ли он вообще с того момента, как вышел из ворот? Голицын не был в этом точно уверен.
        Поезд подлетел через пять минут - точно по расписанию. В последний раз обернувшись в сторону Школы, Иван шагнул на крышу. На какое-то мгновение он всерьез испугался, что люк не откроется, но тот не подвел: широкая прямоугольная крышка плавно поднялась ему навстречу, приглашая на посадку. Не заставляя себя долго упрашивать, Голицын проскользнул в салон.
        Большинство мест в вагоне было свободно, только за двумя или тремя полупрозрачными дверями маячили редкие пассажиры. Быстро пройдя в самый дальний конец салона, Иван нашел пустое купе, где и устроился - так, чтобы просматривался весь коридор. Поезд тронулся. Голицын перевел дух. Два - ноль в его пользу.
        Движение поезда по маршруту отображалось на удобном табло над дверью купе, однако, не в силах надолго оторвать взгляд от пустого - пока пустого - коридора, Иван едва не пропустил нужную станцию - вскочил с места в последний момент, когда состав уже остановился возле перрона. Едва не снеся дверь купе - не прочувствовав ответственности момента, та не слишком-то спешила открываться, Голицын бегом промчался по коридору и не останавливаясь взлетел по крутой лестнице к люку. Не окажись тот не в пример расторопнее стекляшки из купе, Иван наверняка испробовал бы его на прочность головой. Но все обошлось: крышка люка услужливо распахнулась при его приближении, и Голицын, как чертик из табакерки, выскочил на крышу. Пара шагов - и вот он уже на платформе.
        - Три - ноль, - пробормотал Иван, провожая глазами отходящий поезд. Хотел было сплюнуть на опустевший путь, но во рту внезапно пересохло. Ладно, где тут у вас велосипеды за мальчиков дают?
        Все три магазинчика были на месте. Хотя, если подумать, куда они могли отсюда деться? - но Голицын тем не менее поспешил занести это обстоятельство в актив. Внутри свет - совсем хорошо.
        Потянув дверную ручку, Иван вошел в магазин.
        Продавец - пожилой альгерд в блеклом сером балахоне - коротко кивнул ему из-за прилавка. Вежливо склонив голову в ответ, Голицын шагнул к витрине.
        Ювелирные украшения занимали дальнюю, самую светлую часть торгового зала. Больше всего здесь почему-то было цепочек: длинные и короткие, совсем простые и замысловатого плетения, с какими-то завитушками, вкраплениями, камешками - в общем, на любой вкус. Впрочем, при всем богатстве выбора цепочки Ивана не интересовали. Лишь беглым взглядом скользнул Голицын и по соседней витрине, где располагались серьги. Цель его лежала чуть дальше - там, где на черном бархате блестели аккуратные ряды серебристых колечек.
        Больше всех Голицыну понравилось одно: узенькое, с маленьким прозрачным камушком. Прикрыв веки, Иван представил, как оно будет смотреться на пальце у Эммы, и у него едва не перехватило дыхание. Мотнув головой, Голицын открыл глаза - и увидел прямо перед собой улыбающееся лицо продавца.
        - Вам что-то подсказать, молодой человек? - поинтересовался альгерд.
        - Нет… - поспешно ответил Иван. - То есть да, - тут же поправился он. - Скажите, сколько стоит это кольцо?
        - Которое? - склонился над витриной продавец.
        - Вот это, - ткнул Голицын пальцев в стекло. - Третье слева.
        - Третье слева, - взгляд альгерда ушел куда-то в сторону.
        - Нет-нет, от меня слева - от вас справа! - уточнил курсант.
        - Ах, это, - улыбнулся продавец, открывая со своей стороны витрину и вынимая из нее нужное колечко вместе с черной бархатной подушечкой, на которой оно покоилось. - Отличный выбор! Ранольский бриллиант! Чистый, как слеза младенца.
        - Ранольский? - переспросил Голицын.
        - Самый настоящий ранольский! - по-своему понял его вопрос альгерд. - Все сертификаты имеются!
        - Хорошо, хорошо, - кивнул Иван. - Так сколько же оно стоит?
        - Все строго по прейскуранту, - заверил его продавец.
        - И сколько это в универсальных кредитах?
        - Одну секундочку… - альгерд поднес к глазам пластиковый ярлычок, соединенный с колечком тоненькой петелькой. - Пятьсот сорок! - торжественно сообщил он.
        - Что - пятьсот сорок? - опешил Голицын.
        - Вы же спрашивали в универсальных кредитах? Пятьсот сорок кредитов. В честь предстоящего праздника могу сделать вам скидку - двадцать кредитов, - быстро добавил он, заметив, как внезапно изменился в лице Иван.
        - Двадцать кредитов? - тихо переспросил он. - Хорошая скидка…
        - Исключительно в честь грядущего праздника, - расплылся в широкой улыбке продавец.
        - В честь праздника, говорите…
        В кармане у Голицына было ровно сорок семь кредитов мелкими купюрами. Восемнадцать с половиной - его собственные, оставшиеся после последней поездки в город, девятнадцать ему ссудил Пашка - у того они завалялись еще с летнего призового путешествия, и последние девять с полтиной где-то достал Глеб. Соколов, хотя и отнесся к авантюре друга без малейшего энтузиазма, свою посильную лепту в бюджет предприятия внес.
        Сорок семь универсальных кредитов - против пятисот сорока. Определенно, праздничная скидка ситуацию не спасала.
        - М-м-м… - протянул Иван. - Вы знаете, вблизи оно смотрится немного не так… Да и цена… Что у вас есть подешевле? Скажем, без ранольских бриллиантов?
        - О, у нас очень богатый выбор, - с чуть меньшим рвением - но все столь же любезно - проговорил продавец. - На какую сумму вы рассчитываете?
        - Ну… Пусть для начала это будут пятьдесят кредитов, - выдавил Голицын.
        - Пятьдесят? - разочарованно переспросил альгерд. - Может быть, хотя бы семьдесят? На эту сумму я мог бы подобрать вам что-нибудь весьма незаурядное. Вот, например, это колечко, - продавец вернул на место ранольский бриллиант и извлек назад другую бархатную подушечку. - Без лишних изысков, но очень стильное. Цена по прейскуранту - семьдесят два кредита, но в честь праздника… Отдам за семьдесят, - бесцветным голосом все-таки закончил он под интенсивное качание головой Ивана.
        - Нет, давайте все-таки попробуем уложиться в пятьдесят, - настаивал Голицын.
        - Пятьдесят… - совсем уже нерадостно пробормотал продавец, окидывая взглядом свой прилавок. - Сожалею, молодой человек, но за эту цену колец у нас нет, - поднял он глаза на курсанта.
        - Как - нет? - ахнул тот.
        - Сожалею, - повторил альгерд. - Самое дешевое кольцо - вот это, - он указал на самый край витрины, - стоит шестьдесят пять кредитов.
        - А в честь праздника…
        - В честь праздника - шестьдесят три.
        - Короче, - запустив руку в карман, Иван извлек оттуда смятые купюры. - Вот. У меня с собой сорок семь кредитов. И это все, - деньги жалкой кучкой легли на стекло витрины. - Что вы мне можете предложить за них?
        «Ну и что, подумаешь, сережки - тоже хорошо, - рассуждал про себя Иван, покидая магазин. - Конечно, колечко было бы лучше… Но что я, виноват, что у них тут такие цены?! И вообще, в подарке главное - внимание! А внимания уж тут - хоть залейся…»
        - …браслет!
        - Что?! - Голицын едва не подскочил на месте. Какой еще браслет? Серьги!
        - Курсантский Патруль! Предъявите ваш браслет, курсант!
        Прямо перед Иваном, заступив ему путь, стояли двое в белой парадной форме. Кажется, это даже были те же самые альгерды, что встретились им с Эммой неделю назад. По крайней мере первый - высокий черноволосый пятикурсник - точно был тот же самый.
        - Вас там что, в этом Патруле, всего двое? - буркнул Голицын.
        - Не ваше дело! - отрезал черноволосый. Похоже, он тоже узнал Ивана. - Ваш браслет, курсант!
        А вот это провал. И главное, наши ничего не будут знать… Точнее наоборот, наши-то обо всем узнают довольно быстро. Вот только сделать ничего не смогут. Да и захотят ли?
        После прошлой встречи с Патрулем Голицын немного покопался в правилах - так, из любопытства. Без сомнения, эти парни имеют право его задержать. И препроводить в… Что-то вроде комендатуры, он точно не понял. А оказавшись там, он автоматически выводится из-под юрисдикции Школы. И миндальничать с ним никто уже не станет…
        Ладно, Пашка - он, может, и не слыхивал про Курсантский Патруль, но он-то, Иван, как мог о нем забыть?!
        - Браслет! - слегка повысил голос черноволосый.
        Второй пятикурсник сдвинулся немного в сторону, отрезая Ивану возможный путь к бегству.
        - Браслет, - кивнул Голицын. - Да, конечно, браслет… Какой браслет? - поднял он честные глаза на черноволосого.
        - Ваш браслет, курсант! - начал терять терпение тот. - Предъявите его немедленно, иначе…
        Можно, конечно, отступить обратно в магазин. Да что толку? Они пойдут следом - и все. Иван стрельнул глазами влево. Если резко рвануть - патрульный не успеет среагировать. Вот только куда бежать? На платформу? До поезда еще куча времени. В город? Догонят. Они местные, они все тут знают, а он как слепой котенок…
        Чуть скосив глаза, Голицын уперся взглядом в бугорок «Шилка» на правом запястье черноволосого. Даже если бластер всего лишь учебный - с заблокированным плазменным режимом - парализующего заряда ему за глаза хватит…
        Еще один короткий взгляд - у второго патрульного бластера не было. Значит, первого необходимо вырубить сразу. О Боже, что он творит!..
        Переместившись на полшага в сторону, Иван стал медленно поднимать левую руку - ту, на которой должен был быть пресловутый браслет. Убедившись, что все внимание Патруля сосредоточено на ней, Голицын так же медленно сжал пальцы правой в кулак. Нужен всего один удар. Всего один - но такой, чтобы вооруженный «Шилком» пятикурсник не смог быстро подняться. И бежать. Бежать…
        - Господа курсанты!
        Оба патрульных резко обернулись на голос. Лучшего момента для атаки уже не будет. Перенеся вес тела на левую ногу, Иван сделал короткий подшаг…
        - Отставить, Голицын!
        Правая рука Ивана замерла, едва начав движение. Вслед за патрульными Голицын повернул голову: в пяти шагах от них, заложив руки за спину, стоял нард-кор Нивг.
        8
        - Этот курсант со мной, - негромко проговорил нард-кор Нивг, кивая в сторону Ивана.
        - Но, ив-сун… - начал было черноволосый патрульный.
        - Я сказал что-то непонятное, курсант? - поднял брови офицер.
        - Ив-сун, он отказался предъявить свой браслет! - поспешил прийти на помощь товарищу второй патрульный.
        - Неужели? В таком случае обязательно подайте рапорт на имя нарда Орна, Начальника нашей Школы. Мы проведем проверку и предпримем все необходимые меры.
        - Прошу прощения, ив-сун, но мы хотели бы все же увидеть его браслет, - не унимался черноволосый.
        - Очевидно, в этом более нет никакой необходимости, - отрезал нард-кор Нивг. - Как я уже сказал, этот курсант со мной, и ответственность за него несу я…
        - Ив-сун! - не дал ему договорить патрульный - верх неосмотрительности, вообще-то. - Мы подозреваем, что у этого курсанта нет при себе браслета!
        - Нет браслета? - нахмурился альгерд. - Что за чушь вы несете, курсант?!
        - Это не чушь, ив-сун! Мы…
        - Отставить пререкания, курсант! - рявкнул, потеряв, наконец, терпение, нард-кор Нивг. - Меня совершенно не интересуют ваши юношеские фантазии! Курсант Голицын со мной - и Патрулю здесь делать больше нечего. Вы оба свободны!
        Патрульный (вот ведь упрямец!) хотел было еще что-то возразить, но более тонко прочувствовавший ситуацию товарищ настойчиво потянул его за рукав. Метнув на Ивана яростный взгляд, черноволосый молча отсалютовал офицеру и, развернувшись кругом, зашагал прочь. Помедлив секунду, второй патрульный поспешил за ним.
        - Ив-сун… - пролепетал Голицын.
        - Ни слова, курсант! Все объяснения дадите в Школе, - тон, которым это было сказано, не сулил Ивану по возвращении в alma mater ничего хорошего.
        - Итак, Голицын, я вас слушаю, - сухо проговорил нард-кор Нивг, усаживаясь за стол.
        - Да, ив-сун, - еле слышно выдохнул Иван.
        - Что - «да»? - резко спросил альгерд. - Давайте, рассказывайте, что вы делали в городе. Без разрешения администрации Школы… И без индивидуального браслета, - хмуро добавил он.
        Браслет Ивана сиротливо лежал на краю преподавательского стола. Несколько минут назад нард-кор Нивг лично забрал его из ящика в комнате Голицына и принес сюда, в класс фортификации. В первый момент Иван потянулся было, намереваясь надеть браслет на руку, но лишь нарвался на резкий отстраняющий жест альгерда.
        - Я… Я ездил… Ездил в магазин, ив-сун, - с трудом выдавил Голицын.
        - В магазин? - не смог скрыть удивления Нивг. - В какой еще магазин?
        Запустив руку в карман комбинезона, Иван извлек оттуда маленький пластиковый пакетик.
        - В магазин на станции. В ювелирный отдел, ив-сун.
        Несколько секунд альгерд недоуменно разглядывал покупку Ивана через полупрозрачный пластик, затем, разлепив узкую застежку по его краю, вытряхнул содержимое пакета на ладонь. В руке офицера блеснули два крохотных серебристых гвоздика.
        - Что это такое? - спросил, наконец, нард-кор Нивг.
        - Серьги, ив-сун. Сопрольское белое золото. Сорок пять универсальных кредитов - с учетом праздничной скидки…
        - Сорок пять кредитов за эту бижутерию? Да вы, должно быть, переплатили как минимум втрое! - усмехнулся альгерд. - Впрочем, неважно. При чем тут эти серьги?
        - Ив-сун… Понимаете… Дело в том, что послезавтра у Эммы… У курсанта Маклеуд день рождения, ив-сун… Мне нужно было купить ей подарок…
        - Подарок? Вот эти серьги? На день рождения курсанта Маклеуд?
        - Так точно, ив-сун…
        - И ради этого вы сняли с руки индивидуальный браслет, несанкционированно покинули территорию Школы, проявили неповиновение Курсантскому Патрулю и едва не напали на его членов?
        - Я не… - Иван хотел сказать, что не собирался нападать на патрульных - по крайней мере изначально это совершенно не входило в его планы, но, встретившись глазами с тяжелым взглядом альгерда, осекся. - Да, ив-сун. Вы правы, ив-сун, так все и было…
        - Ничего не понимаю, - проговорил офицер. - Абсурд какой-то… Похоже, придется выслушать эту вашу историю с самого начала и во всех подробностях.
        - Да, ив-сун…
        - Абсурд… - повторил нард-кор Нивг, когда Иван закончил свой рассказ - не упустив ни одной существенной детали и умолчав разве что о роли в провалившемся предприятии Пашки, Глеба и Маленького. - Нелепость какая-то…
        - Я рассказал вам правду, - проговорил исподлобья Голицын. - Если не верите - пригласите нард-кора Швура, пусть проверит меня на детекторе…
        - В тот день, когда мне потребуется помощь школьного психотехника, чтобы определить правдивость слов своего курсанта - настанет пора менять профессию, - буркнул альгерд, не уточнив, правда, какую из двух своих основных профессий имеет в виду - преподавателя фортификации в Школе или службу в контрразведке Альгера - о последнем обстоятельстве Иван случайно узнал во время последних столь насыщенных событиями летних каникул.
        - Я рассказал правду, - снова сказал курсант.
        - Самое удивительное, что, по всей видимости, так оно и есть, - хмуро произнес офицер. - Ерунда какая-то…
        - Почему ерунда, ив-сун? - набравшись смелости, поинтересовался Голицын.
        - Дичайшее несоответствие между заявленной целью и средствами ее достижения. Кажется, у вас есть такая поговорка - «стрелять из пушки по воробьям»? Вот это как раз про такой случай. Начнем с самого простого - почему вы не воспользовались экспресс-доставкой?
        - Экспресс-доставкой?
        - Разумеется! - придвинув к себе персональный компьютер - внешне такой же, как и у каждого курсанта в Школе - альгерд быстро набрал что-то на клавиатуре. - Вот, полюбуйтесь, - он повернул экран к Ивану. - Что скажете на это?
        На экране была пара серебристых сережек - почти таких же, как приобретенные Голицыном в магазине, пожалуй, даже немного более интересных по форме.
        - Тринадцать универсальных кредитов, - нард-кор Нивг вновь повернул экран к себе. - Доставка в пределах планеты - в день заказа. Ну?
        - Что это? - непонимающе спросил Голицын.
        - Сайт единой службы экспресс-доставки. Вы что, не знали о ней?
        - Нет, ив-сун… - пораженно проговорил Иван. - Вы позволите? - он протянул руку к экрану. - Тринадцать кредитов… С учетом доставки… И что, каждый может вот так вот заказать себе все что угодно?
        - Ну, не все что угодно, конечно, - заказы курсантов проходят определенную цензуру со стороны администрации Школы. Но уж серьги-то ваши явно ни под какие ограничения не подпадают.
        - Я не знал… - только и смог прошептать Голицын.
        - Странно - это наверняка должно было быть где-то в правилах Школы.
        - Я не знал…
        И Пашка явно не знал. И Глеб. Интересно, Эмма знала? Вряд ли…
        - Невероятно! А о том, что курсантам строжайше запрещено несанкционированно покидать Школу - об этом вы хотя бы знали? Не молчите, отвечайте!
        - Да, ив-сун… Знал, - вынужден был признать Голицын.
        - А о том, что самовольное снятие индивидуального браслета в боевой обстановке приравнивается к дезертирству?
        - Знал… Но, ив-сун, при чем здесь это? Сопрол-2 - мирная тыловая планета…
        - Вот только задержись я еще на десять минут - и объяснять это вам пришлось бы уже в Координационном управлении Курсантского Патруля.
        - Ну, для этого им нужно было меня еще туда доставить, - буркнул Иван.
        - Ну, сопротивление при задержании - это и вовсе отдельная песня. Тут бы вас уже ничто не спасло - ни мое вмешательство, ни даже заступничество нарда Орна, реши вдруг наш Начальник Школы его проявить.
        - Да, ив-сун, - проговорил Иван, почувствовав, что альгерд ждет от него какого-то ответа.
        - Вот так-то, курсант. Желаете что-нибудь добавить?
        - Нет, ив-сун, - покачал головой Голицын. - Разве что только… Я… Я понимаю, что виноват, ив-сун, - быстро заговорил он. - И готов понести заслуженное наказание. Только одна просьба, ив-сун. Что бы вы ни решили: позвольте мне встретиться с Эммой… То есть с курсантом Маклеуд. Или хотя бы передайте ей от меня это, - Иван указал рукой на серебристые гвоздики сережек. - И еще одно… Спасибо вам за помощь. Там, в городе.
        - Не за что, - отмахнулся нард-кор Нивг. - Хорош бы я был, если бы безропотно отдал своего курсанта в руки Патруля. А что касается этого, - альгерд пододвинул ладонью сережки Ивану, - сами и передадите. Когда, вы сказали, у нее день рождения? Послезавтра? Успеете - раньше, чем через три дня слушание вашего дела все равно не состоится.
        - Слушание дела?
        - Трибуналом Школы. Он и определит наказание. Надеюсь, после заседания еще увидеть вас на своих уроках, Голицын.
        - Ив-сун?
        - Если Трибунал согласится оставить вас в Школе, курсант. Хотя, честно говоря, шансов у нас с вами на это не так чтобы много…
        9
        Нард Орн неторопливо поднялся со своего места и, глядя куда-то сквозь Ивана, принялся читать, вроде и без шпаргалки, но словно по-писанному - не наизусть же:
        - Чрезвычайный дисциплинарный Трибунал Школы в составе: председательствующий - нард Орн, ив-марол военно-космических сил, Начальник Школы, члены суда - нард Ваш, аш-сун военно-космических сил, нард-кор Лавг, ив-сун военно-космических сил, с участием: докладчик-обвинитель - нард Ктур, од-марол военно-космических сил, оппонент докладчика - нард-кор Нивг, ив-сун военно-космических сил, палач, - (палач!) - анш Жиы, ив-марол военно-космических сил, рассмотрев в рабочем заседании дисциплинарное дело курсанта второго курса Голицына Ивана, постановил… - альгерд выдержал короткую паузу и тут же продолжил: - Признать нарушение дисциплины, допущенное курсантом второго курса Голицыным Иваном, выразившееся в самовольном оставлении в учебный период территории Школы, а также злостном несоблюдении правил ношения индивидуального браслета, подпадающим под раздел второй статьи сто тридцать седьмой Общего Дисциплинарного Кодекса, на основании чего… ИСКЛЮЧИТЬ Голицына Ивана из числа курсантов Школы.
        В глазах у Ивана потемнело: он до последнего момента надеялся, что приговор Трибунала Школы не будет таким суровым. Нет, конечно, если прислушаться ко всему, что говорил докладчик-обвинитель нард Ктур, Голицына следовало не то что из Школы выгнать взашей - расстрелять на месте. Од-марол, сам-то преподающий в Школе лишь с этого сентября, припомнил Ивану и прошлогодний конфликт между национальными делегациями с его непосредственным участием (но все же в конце концов закончилось хорошо - и даже наоборот, послужило толчком для введения в программу криска!), и такой же давности невыполнение учебного приказа на занятии по пилотажу у нарда Орна (за что Голицын и так уже сполна поплатился лишением призовых баллов), и даже повторное невыполнение приказа во время сдачи летней сессии (ну, тут уж, пожалуй, и вовсе перебор - если бы тогда Иван сделал так, как требовало от него составленное шпионом Ранолы нардом Шиддом полетное задание, не видать Альгеру итоговой победы, как своих ушей!). Что же касается последнего проступка, то тут уж нард Ктур и вовсе не жалел черных красок. Слова «дезертирство», «саботаж» и
«преступное разгильдяйство» были в его пламенной речи, пожалуй, еще самыми мягкими.
        Оставалось только гадать, когда и чем Иван успел так сильно насолить новому школьному лингвисту?
        Но затем настала очередь нард-кора Нивга, назначенного оппонентом докладчика, и картина сразу же резко поменялась. Нарушение из едва ли не измены Родине превратилось пусть в грубую, но всего лишь халатность, а сам Голицын из закоренелого негодяя, недостойного и на пушечный выстрел подойти к военно-космическим силам, - в пусть не слишком умного, но, в общем, честного парня. Обратившись вслед за обвинителем к бурным событиям прошлого года, нард-кор Нивг напомнил Трибуналу, что это именно Иван - при помощи товарищей, конечно, - сумел, рискуя жизнью, известить военно-космические силы о коварных замыслах Ранолы по строительству на Луне опорной базы, чем, безусловно, оказал Альгеру неоценимую услугу. Не остались забыты и успехи Голицына в учебе и даже игра за сборную Школы в криск.
        Дополнительные гирьки на чашу весов защиты положили поручительства, данные за Ивана Сварамом Сингхом, Чаном Бяо, Чжу Пэном, Збигневом Мазовецки и Эммой Маклеуд. Разумеется, к ним готовы были присоединиться и Глеб с Пашкой и даже Сергей Владимирович Боголюбов - но их, как членов одной с Голицыном национальной делегации, Трибунал в процесс не допустил. Когда же выяснилось, что, согласно правилам, поручителей должно быть как минимум шестеро, свой голос за Ивана добавил лично нард-кор Нивг.
        Не удивительно, что с такой авторитетной поддержкой Голицын почувствовал себя куда увереннее и, надо признать, даже немного расслабился. И тут…
        - …исключить Голицына Ивана из числа курсантов Школы!
        Хорошенькое дело!
        Сзади кто-то негромко вскрикнул. Зрители на заседания Трибунала не допускались, но, как полноправные участники процесса, в зале присутствовали все пятеро второкурсников-поручителей. Иван хотел было обернуться, но тело не слушалось, словно парализованное.
        ИСКЛЮЧИТЬ!
        - Тишина в заседании! - рявкнул со своего места анш Жиы, в обязанности которого входило поддержание порядка в зале.
        ИСКЛЮЧИТЬ!
        Все. Шутки закончились. Это конец. Приговор Трибунала, как известно, окончательный и никакому обжалованию не подлежит.
        ИСКЛЮЧИТЬ!!!
        Ну что же, осталось собрать вещи и ждать попутного корабля. Да и что там собирать-то?! Большинство из его личных вещей принадлежит Школе, так что можно хоть сейчас на космодром - прямо из зала. Хотя нет, прямо не получится - форменный комбинезон тоже придется сдать. Кстати, у него же вообще нет с собой земной одежды! Интересно, в чем же его отправят домой? Ведь не голым же?! Хотя с них станется…
        Сквозь застилающую взор пелену Иван с трудом видел возвышающуюся прямо перед ним величественную фигуру нарда Орна. ИСКЛЮЧИТЬ! Сколько времени прошло с момента, как прозвучало это роковое слово? Начальник Школы продолжал стоять. Да ладно уж, все ясно, присаживайся уже, что ли! Нет, стоит. И даже вроде говорит там еще что-то. Что? ЧТО?!
        - …учитывая личное поручительство, данное нард-кором Нивгом, ив-суном военно-космических сил, а также курсантами второго курса Маклеуд Эммой, Мазовецки Збигневом, Сингхом Сварамом, Пэном Чжу и Бяо Чаном, а также принимая во внимание особые заслуги обвиняемого перед Альгером, назначить отсрочку исполнения приговора до конца учебного года с разжалованием на одну ступень. В качестве дополнительной меры дисциплинарного воздействия применить домашний арест сроком на тридцать шесть суток. Настоящий приговор является окончательным, обжалованию и опротестованию не подлежит. Заседание Трибунала закрыто!
        Члены суда степенно покинули зал, а Иван все еще продолжал стоять, силясь осмыслить происшедшее.
        - Ну, поздравляю, злостный нарушитель! - подлетевший сзади Збигнев Мазовецки звонко хлопнул его по плечу. - Признаться, когда Орн сказал «Исключить!», я подумал: ну, все!
        - Погоди, я не понял… - слегка отстранился Голицын. - Что значит - отсрочка исполнения? Они что, выгоняют меня не сейчас, а в конце года? Какой в этом смысл?
        - Да нет же! - вмешался подоспевший Чан Бяо. - Это что-то вроде испытательного срока! Если до конца года у тебя не будет новых нарушений - наказание снимается - и все!
        - То есть… То есть меня пока не исключили?
        - Исключили - но условно.
        - Условно… - с расстановкой, смакуя каждую букву, повторил Голицын. - Условно…
        Он медленно оглянулся и тут же встретился взглядом с Эммой. Маклеуд стояла в паре шагов, словно не решаясь приблизиться. В глазах у девушки блестела вода.
        - Эмма! - выдохнул Иван.
        В следующее мгновение та метнулась к нему - Сварам Сингх и Чжу Пэн едва успели расступиться, давая ей дорогу.
        - Ваня! - прошептала девушка, прижимаясь щекой к его груди. Слезы потоком брызнули из ее глаз.
        - Эмма… - Голицын осторожно обнял ее рукой за плечи. - Все же хорошо… Все закончилось…
        Девушка молча кивнула, еще плотнее прижимаясь к Ивану.
        Удивительно. Как и позавчера, когда он вручил Маклеуд те злополучные сережки, Голицына не покидало ощущение, что он нежно обнимает горячо любимую… сестру.
        - Так, ну, хватит сантиментов! - вынырнул откуда-то из небытия анш Жиы. По тону, да и по выражению лица Фантомаса было совершенно непонятно, доволен палач исходом суда или же предпочел бы отправить Ивана на Землю первым же попутным кораблем. - Курсанты - живо разойтись по занятиям! Голицын - в соответствии с приговором Трибунала вам надлежит проследовать под домашний арест! Извольте, курсант!
        10
        - Ну, наконец-то! - проворчал Иван, лениво поднимаясь с кровати при виде Маленького, появившегося в дверях их комнаты с подносом в руках. - Через город, что ли, шел?
        - Лавг задержал, - оправдывался Смирнов, ставя поднос на стол.
        - Лавг задержал, - передразнил первокурсника Голицын. - А ты что, не мог ему сказать, что несешь три корочки хлеба голодному другу?
        - Да я, вообще-то, примерно так и сказал…
        - А он что? - без особого любопытства спросил Иван, подсаживаясь к столу и снимая крышечку с пластиковой тарелки. - М-м-м, вкуснятина!
        - Он-то? Сказал, что кое-кому из злостных нарушителей дисциплины невредно будет чуток и поголодать.
        - Вот гад! - уже с набитым ртом проговорил Голицын. - Скажи, Смирнов?
        - Ну, есть немного, - кивнул Маленький. - Хотя, вообще-то, справедливости ради, задержал-то он меня от силы минут на десять… Небось не критично! И вообще, я тут кое-кому, между прочим, в официанты не нанимался!
        - Товарищ курсант! Как вы разговариваете со своим старшим товарищем?!
        - Условно старшим, - пробурчал Смирнов - вроде бы про себя, но так, что Иван услышал.
        Голицын хотел было ответить, но едва не подавился особенно толстым куском и, закашлявшись, промолчал.
        По большому счету Маленький был прав: если, конечно, говорить не о возрасте - тут у Голицына год преимущества ему было не отнять - а о формальной иерархии военно-космических сил Альгера. Серебристая нашивка на рукаве Ивана, обозначающая его былую принадлежность ко второму курсу, была красноречиво перечеркнута по диагонали жирной черной полосой. Это, разумеется, не означало, что он переведен обратно на первый курс - такое решение выглядело бы просто глупым - но всех привилегий, положенных курсантам второго года обучения, Голицын теперь был лишен. Впрочем, прочувствовать это в полной мере Иван пока возможности не имел: шел лишь пятый день из назначенных ему тридцати шести суток домашнего ареста.
        Наказание подразумевало, что Голицын ни при каких обстоятельствах - ну разве что кроме внезапной войны - не вправе покидать своей комнаты. Всем другим курсантам, за исключением его соседа Маленького, в свою очередь, строжайше запрещалось сюда заходить. Что касается Смирнова, то его, похоже, наверху сочли неотъемлемым элементом интерьера Иванова жилища и отселять не стали. Ну и заодно уж поручили трижды в день приносить Голицыну еду - скромный паек первокурсника.
        Что же до учебных занятий - их, естественно, никто и не думал отменять: уроки транслировались прямо в комнату, через компьютер Ивана - но так, что Голицыну был виден на экране только преподаватель. Честно говоря, арестант даже не был до конца уверен, участвует ли он в реальном уроке или имеет дело с электронной копией учителя.
        Разумеется, при таком режиме все практические занятия - вроде пилотажа - были исключены. Наверстывать упущенное Ивану предстояло в конце семестра, после отбытия наказания - перед самыми экзаменами.
        С аппетитом опустошив тарелку, Голицын придвинул к себе стакан с напитком и вопросительно поднял глаза на Маленького.
        - Ну, давай, рассказывай, - потребовал он. - Что там у вас, на воле, творится?
        - Опять? - взбрыкнул Смирнов. - А сводку новостей почитать не пробовал?
        - Пробовал, - поморщившись, махнул рукой в сторону своего компьютера Иван. - Толку с нее - сухие официальные данные. Кто сколько баллов заработал и все такое. Ты мне в красках давай!
        - Тоже мне, нашел художника - в красках… Тебя же в основном ваш второй курс интересует? Я уже говорил: я с ними почти не общаюсь…
        - А не почти?
        - Ну, иностранцев ваших сегодня вообще не видел - если не считать ужина, конечно. А так - только Павла с Глебом.
        - Ну и что, как там они?
        - Да нормально… - пожал плечами Маленький. - Все как обычно. Хохлов только вот что-то психует не по-детски…
        - Пашка? Психует? - отставил пустой стакан Голицын. - А что такое?
        - Да на криске. На тренировке. Ты же у нас теперь следующий матч по любому пропускаешь - надо замену готовить…
        - Да уж, нелегко заменить игрока сборной, - самодовольно кивнул Иван. - Хотя, с другой стороны, пиндосов этих мы в любом составе должны драть, как Сидор козу!
        - Ну! И я про что! А Павел наш прям словно с цепи сорвался. Орет на всех. Всем недоволен. Игорька - Фролова - сегодня вообще с тренировки выгнал…
        - Выгнал? За что?!
        - Да можно сказать, ни за что! Говорю - псих! Ну да, промахнулся Игорек - в простейшей ситуации, конечно, промахнулся - но с кем не бывает?! А этот как набросится - и давай его костерить! Фролову бы, конечно, промолчать, а он что-то там вякнул в ответ… Ну и Хохов его пинком под зад - фигурально выражаясь - в раздевалку. Пока, говорит, я капитан, тебе в команде не играть!
        - Да, сурово… - протянул Голицын, живо представив себе описанную картину. - И кто ж теперь у нас пятым в основном составе?
        - Лерка, кто ж еще! Ее Соколов поднатаскал - куда деваться! Если так дальше пойдет - суперигрок просто будет!.. Ну и Серега Фадеев за воротами. Ему сегодня, кстати, тоже от Хохлова досталось. За дело, правда. Косячит с каждой второй передачей. Думаю, еще чуть-чуть - Павел и Серегу бы выгнал. Только кого тогда ставить? Володьку Фоменко? Так тот вообще летать не умеет!.. Нет, все-таки с Игорьком Хохлов явно погорячился. Он еще хоть как-то смог бы на замену выйти.
        - Пашка - капитан, - пожал плечами Иван. - Ему виднее. В конце концов, он отвечает за результат!
        - Отвечает? - усмехнулся Маленький. - Ну-ну… Только кому от этого легче, если результата не будет?
        - Ты это, на Пашку не наезжай! - нахмурился Иван. - Он игрок в криск - каких еще поискать. Надо будет - они с Глебом эту вшивую «Свободу» вдвоем под асфальт закатают!
        - Да я разве спорю? Играет он правда классно. Только вот это ли для капитана главное?
        - А что, по-твоему?
        - Ну… Атмосферу там в команде поддерживать… Тактику разрабатывать…
        - По части тактики Пашка нам с тобой тоже по сто очков форы даст, - заметил Голицын. - Каждому. Тебе даже - все двести. А что касается атмосферы… Чай, не детский сад - сюсюкаться тут с вами. Сами должны понимать!
        - Да я что, я понимаю… - отступил Маленький. - Да и все понимают… Вот только боюсь - добром это не кончится.
        - А ты меньше бойся! Тренируйтесь лучше - и все у вас получится. У нас в смысле.
        - А мы что делаем? - пробормотал Смирнов, поднимая со стола поднос с пустой посудой. - И так по две тренировки в день… Только что толку, если каждый раз по новому игроку будет выходить?
        - Не будет, - хмыкнул Голицын. - Фоменко - последний свободный.
        - О чем и речь…
        11
        За минуту до условленного времени Иван включил компьютер и ввел в систему код урока. Экран тут же выдал изображение полигона - логова анша Жиы по прозвищу Фантомас. Место преподавателя - высокий пульт у самого входа - пока что пустовало, а значит, в классе тот еще не появился - как успел за эти дни убедиться Голицын, камера всегда фиксировала центр изображения на учителе.
        - Добрый день, - голос анша Жиы заставил Иван вздрогнуть - звук был настолько реален, словно ив-марол военно-космических сил прятался прямо за экраном компьютера.
        Впрочем, Фантомас и в самом деле где-то прятался: преподавательский стол по-прежнему был пуст.
        - Тьфу ты, настройки сбились! - догадался Иван.
        - С настройками вашего компьютера все в порядке, - тут же заверил его невидимка анш Жиы. - И прошу вас, курсант Голицын, впредь использовать язык Альгера. Как бы то ни было - вы на уроке!
        - Да, ив-марол! - поспешил ответить в пустоту Иван.
        - Итак, как вам уже, безусловно, следовало догадаться, - вновь заговорила та голосом Фантомаса, - тема нашего сегодняшнего занятия - как и десяти следующих - методы и способы маскировки. Не стану подробно останавливаться на огромной важности такого рода навыка для воина - она очевидна. Поэтому не будем напрасно терять время и перейдем сразу же к тому, с чем вам придется иметь дело в военно-космических силах Альгера. Итак…
        В следующее мгновение анш Жиы возник на экране - как и положено, в самом его центре. Выглядело это, надо признать, весьма эффектно - и это на компьютере! Вживую впечатление, должно быть, вышло и вовсе сногсшибательным.
        - Перед вами штатный индивидуальный маскировочный комплект военно-космических сил «Кепара», - лишь после этих слов Фантомаса Иван обратил внимание, что преподаватель одет не в привычный мундир, а свободный, сильно его полнящий костюм золотистого оттенка. - Входит в стандартную экипировку офицера, отправляющегося на боевое задание. Скрывает его обладателя от визуального наблюдения противника. Принцип действия - искривление электромагнитных волн. Вся внешняя поверхность «Кепары» покрыта особыми датчиками. Попадая на них, свет, двигаясь вдоль специальных волокон, огибает ваше тело, после чего свободно распространяется далее. В результате, с какой бы стороны ни находился наблюдатель, он видит как бы сквозь вас - то, что находится за вами.
        Выдержав короткую паузу, Фантомас опустил на лицо нечто вроде забрала, затем положил ладонь правой руки на свое левое запястье - судя по всему, на браслет - и вновь исчез.
        - Боец в «Кепаре» должен двигаться плавно, - продолжал невидимый преподаватель. - В случае резких движений внимательный наблюдатель заметит что-то вроде дрожи в воздухе, иногда - даже неясные полупрозрачные очертания человеческой фигуры. Вот так, - фокус камеры немного переместился, но никаких таких полупрозрачных очертаний Иван не заметил. Может, недостаточно внимательно смотрел? - Если же двигаться плавно, без специальных приборов ничего увидеть невозможно, - камера вновь поехала в сторону.
        «Круто, - подумал Голицын. - Эх, мне бы такую штуку тогда в городе - и никакой Патруль не страшен!» Разумеется, ему хватило ума не произнести этого вслух - ни по-русски, ни на языке Альгера.
        - А теперь, раз уж об этом зашла речь, - забежим немного веред и упомянем о средствах противодействия, - Фантомас на экране вновь обрел плоть. - Ведь раз имеется броня, где-то должен быть и снаряд. Существует два основных способа нейтрализации эффекта «Кепары». Первый и самый простой - сканер, реагирующий на работу ее датчиков. Наиболее продвинутые модели могут определять направление и даже расстояние до объекта маскировки. Сам по себе сканер достаточно невелик, однако при постоянной работе потребляет массу энергии, в связи с чем в большинстве случаев устанавливается стационарно. Переносные модификации, как правило, рассчитаны на разовое применение. Второй способ - не просто обнаружение работающих датчиков, но их подавление, окончательный или временный вывод из строя. Замаскированный объект, соответственно, становится полностью или частично видим невооруженным глазом. Излучатель, позволяющий добиться этого, называется «Лавва», работе на нем - а это, без преувеличения, целая наука - вы будете обучаться на старших курсах.
        Анш Жиы еще несколько раз исчез и появился, демонстрируя возможности своего маскировочного костюма - у Ивана аж в глазах зарябило.
        - У кого-то может создаться впечатление, что, раз существуют сканеры - не говоря уже об излучателе «Лавва» - «Кепара» становится бесполезной, - проговорил преподаватель, определившись, наконец, в каком виде (или не-виде) желает предстать перед курсантами. Вопреки ожиданиям Голицына, Фантомас выбрал видимость. - Думать так было бы серьезной ошибкой - все равно что утверждать, будто с изобретением бронебойных снарядов устарела сама идея брони, а раз «Шилк» бьет через скафандр - боевые скафандры - на свалку истории. Можно привести массу примеров, когда лишь использование «Кепары» спасало жизни офицерам Альгера - например, сбитым над чужой планетой пилотам. К тому же датчики маскировочного комплекта постоянно совершенствуются - сегодня мы имеем дело уже с семнадцатым их поколением. Параллельно совершенствуются, конечно, и сканеры. Но это уже дело ученых. Наша же с вами задача - по максимуму использовать то, что имеется у нас в распоряжении сегодня. Учитывая, разумеется, возможности противника - и грамотно им противостоя. Этому и будут посвящены наши ближайшие занятия…
        - Что-то ты у нас сегодня не в ударе? - со скептическим видом встретил Иван появление в комнате Маленького. - Три очка за три урока - не густо, а?
        - Густо-пусто… - огрызнулся Смирнов. - Да провались они вообще, эти очки!..
        - Фига се заявочки, - хмыкнул Голицын. - Да ты что-то вообще, смотрю, сегодня какой-то странный, - окинул он внимательным взглядом первокурсника. - Случилось, что ль, чего?
        - Да уж, случилось - так случилось… - пробормотал Маленький, опуская на стол поднос с Ивановым ужином.
        - И что?
        - Да полный финиш! - махнул рукой Смирнов.
        - Слышь, ты не тяни, говори, - потребовал Голицын, так пока и не притронувшись к подносу - на Маленьком и правда буквально лица не было.
        - Да тут говори, не говори… Хохлов из команды ушел! - выдал, наконец, первокурсник.
        - Как ушел? - не понял Иван. - Куда ушел? И вообще - из какой такой команды?
        - Из какой, из какой - из нашей. Из «Варяга».
        - Погоди… - Голицын аж привстал. - Как из «Варяга»?!
        - Молча! Точнее, не то чтобы совсем молча…
        - Стоп! - резко осадил Иван. - Так не пойдет. Давай рассказывай по порядку.
        - По порядку, - с несчастным видом Маленький опустился на стул напротив Голицына. - Была вечерняя тренировка - у нас они, ты знаешь, теперь по две в день. Отрабатывали связки. Хохлов, как всегда, на взводе - завтра матч, а игра еще совсем сырая. Но все, как могут, стараются. И тут выходит Серега Фадеев. Типа вместо меня - как будто у нас замена. Лерка ему выдает пас - пальчики оближешь, а он что-то дернулся - и вместо кольца запустил снаряд параллельно воротам. Казалось бы - ладно, человек только на замену вышел, бывает - не разогрелся, но Хохлов как на него налетит! Серега молчит - сам понимает, что виноват, но тут вдруг Лерке какая-то шлея под хвост попала: подлетает, повисает между ними - да еще так издевательски, вниз головой относительно Павла - и давай за Серегу заступаться. Хохлов в краску - и на нее. И тут - то ли Глебу показалось, то ли и правда толкнул Павел Лерку - в этой невесомости же фиг поймешь - подваливает Соколов. Слово за слово, едва до рук не дошло. Ну и Хохлов орет: «Ах, так! Ну вот сами теперь тут и командуйте!» И наклейку свою капитанскую начинает ковырять. Типа сдернуть
хотел. А та не поддается.
        - Ну да, - кивнул, невесело усмехнувшись, Иван. - Ему ее в прошлом году Меньшиков Серега намертво приклеил. А то были уже прецеденты - отрывал…
        - Вот, а сейчас не оторвалась. Ну, а Хохлов тогда как рванет застежку К-комбинезона! Весь верх и отстегнулся. «Нате! - говорит, - Получите! Швырнул и так, по пояс голый, и поплыл к воротам. Антон Пухов бросился было за ним, но Павел его так толкнул - тот едва в стену башкой не впечатался. Вот так…
        - Узнаю Пашку, - пробормотал Иван. - В прошлом году у нас с ним похожая история была… И что?
        - Да, собственно, все…
        - Как все?
        - Ну, почти все. Потом, после тренировки, Глеб с Леркой к нему - к Хохлову то есть - ходили. Звали вернуться. Ради команды.
        - И что Пашка?
        - Послал их подальше. Сказал, что типа с криском закончил.
        - Понятно… - протянул Иван, силясь собраться с мыслями. - Ну, и что теперь?
        - А что теперь… Это уж как Глеб решит. Может, посадим завтра Володьку Фоменко за ворота. Наигрывать его, конечно, уже поздно - придется играть без замен.
        - Без замен… - медленно повторил за ним Иван. - Погоди! Вы там что, все с дуба рухнули?! - взорвался внезапно он. - Какой без замен?! Не без замен! Без Пашки!
        - Ну, это само собой…
        - Как это само собой?! Без лучшего игрока! Без капитана!
        - Капитаном пока выбрали Соколова, - вставил Смирнов.
        - Глеба? Глеба - это хорошо. Глеба - это правильно… Ни фига не правильно! Пашка должен играть! - Иван вскочил на ноги.
        - Ты куда это? - с подозрением спросил Маленький.
        - К Пашке!.. Точнее, сначала к Глебу - а потом к Пашке! К черту все ваши дутые амбиции - команду спасать надо!
        - Стой! - Смирнов молнией метнулся к двери. - Никуда ты не пойдешь!
        - Это еще почему?!
        - Ты же под арестом!
        - Плевать! Когда тут у вас такое…
        - Стой, идиот! - Маленький встал в дверном проеме, грудью загородив проход. - У тебя же испытательный срок! Выйдешь из комнаты - считай, новое нарушение! Вылетишь из Школы на раз!
        - Да ну, - нахмурился Иван, тем не менее приостановившись. - Так уж и вылечу…
        - Запросто, - заверил его Смирнов. - До первого нарушения!
        - До первого нарушения…
        По большому счету Маленький был прав… Да и Пашка хорош! Нашел время рубаху на груди рвать…
        - Но ведь проиграем же! - жалостливо протянул Голицын, попятившись.
        - Помнится, кто-то буквально на днях говорил, что пиндосов мы сделаем в любом составе, - напомнил, немного расслабившись, Смирнов.
        - Ну, я ж не думал, что настолько в любом…
        - У нас есть Глеб Соколов, - принялся загибать пальцы Маленький. - У нас есть Лерка. Антон Пухов, я, в конце концов… Игорька Фролова вернем в состав… Сыграем как-нибудь.
        - Вот то-то и оно, что как-нибудь, - бросил Иван, понуро усаживаясь обратно за стол. - Пашка, конечно, кретин, но играет… Эх, зря он тогда Боголюбова не послушался!
        - А что Боголюбов?
        - Да тот после игры с «Конкордом» предлагал Пашке передать кому-нибудь капитанскую наклейку.
        - И что Хохлов?
        - Отказался, естественно.
        - А-а, - протянул Маленький.
        - Вот тебе и «а-а»! Что за люди?! На неделю оставить нельзя!
        - Меньше надо дисциплину нарушать! - буркнул Смирнов.
        - Поговори у меня!
        - Ладно, остынь, - бросил Маленький. - Думаешь, кто-нибудь рад, что так вышло?
        - Наверняка - пиндосы из «Свободы»!
        - Ну, эти не в счет.
        - Вот завтра и посмотрим…
        12
        Наутро Иван предпринял последнюю отчаянную попытку как-то переломить сложившуюся вокруг «Варяга» невеселую ситуацию. Все несвязанные непосредственно с уроками коммуникационные системы его компьютера были сейчас аппаратно заблокированы, однако как такового запрета выходить с кем-либо на связь не существовало - похоже, его тюремщики сочли вполне достаточными эти чисто технические ограничения. А то, что прямо не запрещено, рассуждал Голицын - то и не наказуемо, не правда ли?
        Решив так, Иван бесцеремонно ссадил Маленького с его собственного компьютера - благо Смирнов и так уже собирался куда-то уходить - и, воспользовавшись паролем тезки, вошел в школьную сеть.
        Первым делом Голицын вызвал Пашку, однако лишь нарвался на бездушный автоответчик, смысл сообщения которого, опуская красочные идиоматические выражения, сводился к короткому: «Не лезьте, достали!» Попытка связаться с Глебом также закончилась неудачей: Соколова на месте, как всегда, не было. Секунду-другую поколебавшись, Иван набрал номер Леры, но отсутствовала в сети и Боголюбова. Аккуратная девушка, правда, оставила уведомление, что искать ее следует в зале для криска. «А, ну конечно же! - вспомнил Голицын. - У них сейчас последняя тренировка перед игрой - на нее-то и торопился Маленький!»
        Мысль эта немного успокоила Ивана - по крайней мере Глеб не теряет времени даром - но не настолько, чтобы заставить его окончательно умыть руки. Пару раз в задумчивости пройдясь по комнате из угла в угол, Голицын вернулся к компьютеру и решительно набрал номер полковника Боголюбова.
        - Слушаю вас, Смирнов, - Сергей Владимирович сидел за столом вполоборота, почти не глядя на экран. - Почему вы, кстати, не на тренировке?
        - Прошу прощения, од-сун, это не совсем Смирнов… Это я, - проговорил, слегка запнувшись, Иван.
        - Голицын?! - резко развернулся к экрану куратор. - А почему вы у меня определились как Смирнов?.. А, ну да, понятно… - тут же разгадал незамысловатую хитрость Ивана полковник. - Что вы делаете на связи - разве вам не запрещено выходить в сеть?!
        - Никак нет, од-сун. Формального запрета нет - я проверял.
        - И тем не менее, - покачал головой Боголюбов. - Не самый разумный в вашем положении поступок…
        - У меня не было другого выхода, од-сун… Товарищ полковник! Вы знаете, что творится в команде? - поспешил перейти к сути дела Иван.
        - По моим сведениям, как раз сейчас у «Варяга» очередная тренировка.
        - Последняя тренировка! И первая - без Пашки! А вечером - игра!
        - Совершенно верно.
        - И что, вы так ничего и не предпримете?!
        - А что, по-вашему, я должен предпринять? - спокойно спросил куратор.
        - Ну… - слегка растерялся Голицын. - Я не знаю… Пашку надо вернуть в команду!
        - Каким же это, интересно, образом? Игра в криск - дело добровольное. Силком его, что ли, приволочь в зал?
        - Ну… Поговорить с ним…
        - Все, что можно, уже проговорено - и поверьте мне, не единожды, - заверил курсанта Боголюбов. - Как игрок Хохлов, без сомнения - большая потеря для «Варяга». Как капитан… Уверен, Соколов с этими обязанностями справится ничуть не хуже - это как минимум… Заставить Павла играть я не могу - не имею права. Вернуться же в команду добровольно он не готов. Пока не готов, я надеюсь.
        - Пока?! Вечером игра!
        - Спасибо, что еще раз напомнили, Голицын.
        - Сергей Владимирович! - решил зайти с другой стороны Иван. - А нельзя как-нибудь устроить так, чтобы мне сыграть вечером?
        - Странный вопрос, Голицын, - заметил полковник. - Режим домашнего ареста вам известен…
        - Всего один вечер! А я потом свое отсижу! С процентами! Хоть неделю лишнюю, хоть две…
        - Сомневаюсь, что это возможно, - пожал плечами Боголюбов. - И уж в любом случае решать это - не в моей компетенции. Если считаете нужным - обратитесь к Начальнику Школы. Я, со своей стороны, ваш рапорт всесторонне поддержу - и, пожалуй, это все, что я могу в данном случае сделать…
        - Благодарю за совет, од-сун, - сухо проговорил Иван. - Конец связи.
        - Конец связи, - кивнул полковник.
        - «Не в моей компетенции, не в моей компетенции!..» - передразнил куратора Голицын, убедившись, что соединение разорвано. - Гайдуков на его месте уже полшколы бы вверх дном перевернул! Да и Пашка бы у него уже, как миленький, вовсю по криск-залу порхал! Умел кавторанг… убеждать - умел, уж в этом-то ему не откажешь…
        Идея Боголюбова с рапортом на имя Начальника Школы также с треском провалилась. Ответ от нарда Орна пришел весьма оперативно и состоял из трех пунктов. В первом Голицыну было указано, что никаких исключений из режима домашнего ареста правила не допускают. Во втором предписывалось немедленно выключить чужой компьютер и впредь обходить его стороной. В третьем - адресованном уже Смирнову - Маленькому объявлялось административное замечание за небрежное хранение пароля.
        Самому Смирнову еще лишь предстояло об этом узнать - у «Варяга» продолжалась тренировка.
        До игры с командой «Свобода» оставалось около шести часов.
        - Ну что?! - бросился Иван к Смирнову, едва первокурсник переступил порог. - Что?.. - осекся, он, встретившись глазами с Маленьким. Взор первокурсника был пуст.
        Смирнов молча пересек комнату и плюхнулся на кровать.
        - Что?.. - тихо повторил Голицын, догадываясь уже, впрочем, что услышит в ответ - но все еще не веря в это.
        - Продули, - едва слышно выдохнул первокурсник.
        - Как - продули? - сердце Ивана крепко сжала холодная железная лапища.
        - Как, как… А вот так!
        - Ну… Это… Счет-то хоть какой? - убитым голосом вымолвил Голицын.
        - Три-пять…
        - Дела… - отступив на шаг, Иван медленно опустился на стул.
        Маленький промолчал.
        - Но как?! - нашел в себе силы задать вопрос через добрую минуту Голицын. - У них же там, в «Свободе», одни новички зеленые, а у нас по крайней мере был Глеб…
        - Был… Соколов полматча со сломанной рукой играл.
        - А-а, - протянул Иван, вспомнив, как сам в прошлом году попал в аналогичную переделку - в игре за сборную Школы противник запрещенным приемом впечатал его в кольцо шлюза. - Тогда понятно… Хотя нет, все равно ни фига не понятно! Мы ж были явным фаворитом! Давай, рассказывай все по порядку!
        - Слушай, давай не сейчас, а? - почти простонал с кровати Смирнов. - Дай умереть спокойно!
        - На поле надо было умирать! - безжалостно отрезал Иван. - А теперь-то что?! Так что рассказывай! Кто у нас вышел в стартовом составе?
        - Соколов, Лерка, Пухов, Фадеев и я.
        - А запасным кто был? Фоменко?
        - Нет, - покачал головой Маленький. - Игорь Фролов. Соколов вчера еще вернул его в команду.
        - Ну и?..
        - Не нукай - не запряг!.. Начали осторожно: впереди только двое: Соколов и Лерка, мы втроем встали в защите. Глеб велел не суетиться - постараться контролировать снаряд и ждать, когда дадут разыграть комбинацию до верного. Поэтому моментов у нас поначалу почти не было - один раз только почти вывели Лерку прямо на кольцо, но защитники помешали. Да, еще штрафной был - Соколов попал в дужку.
        - Эх, меня не было… - прошептал Голицын.
        - Сразу после этого несчастного штрафного мы первый гол и пропустили. Бросились все, как угорелые, на добивание - но только друг другу помешали. Мяч от стены к пиндосам отскочил, и они втроем на одного Антоху Пухова улетели. Тот, понятно, ничего уже не смог сделать - «ноль - один». Самое обидное, что «Свобода» в тот раз чуть ли впервые перешла со снарядом на нашу половину! И сразу гол… Ладно, думаем, времени впереди еще полно. Стали играть чуть активнее - Соколов подтянул меня в нападение. Правда, тут же едва не пропустили второй - не разобрались с подстраховкой и прозевали контратаку, но Глеб через все поле промчался и в последний момент мяч выбил. А тут уже и у нас удалась хорошая комбинация. Мы с Соколовым оттянули на себя защитников, и Лерка бросала уже практически без сопротивления. «Один - один». Не прошло и минуты - уже «два - один». Соколов сам, в одиночку полкоманды обыграл и забил. Ну, мы немного успокоились. А уж когда третий забили - снова Лерка отличилась - и вовсе расслабились. Как оказалось - рано. Пиндосы видят, что дело у них не ладится - начали грубить. Правда, все больше по
мелочи - до штрафного не доводили - но все равно неприятно. Меня, например, один раз здорово к стене приложили. Но больше всех Лерке почему-то доставалось. Тут уже Соколов занервничал. Один раз ответил - не рассчитал: штрафной нам и «три - два». А потом Лерка хорошо так выходила на ворота - и двое амеров пошли прямо на нее. В лобовую, типа как ты в той игре хотел с Мазовецки. Глеб ахнул - и наперерез. Лерку оттолкнул - а сам как раз и попал под раздачу. Рука - хрясь! И главное, даже штрафного нет - сам типа виноват! Судья объявляет: «Рекомендуется замена!» А на кого его менять? На Игорька? Так Соколов и без обеих рук на голову сильнее Фролова будет! В общем, решили пока не менять. Но игра у нас как-то сразу разладилась. Пару комбинаций, правда, еще провели неплохих, но один раз Лерка из выгодной позиции промахнулась, а второй раз уже я не попал. Там у меня, правда, сложный был бросок, с острого угла… А тут пиндосы возьми и заколоти третий. Я даже не видел, как - застрял в атаке. И четвертый как они забивали - тоже не видел. Говорят, Антон Пухов был виноват - чисто по собственной инициативе потерял мяч
перед нашими воротами… Ну, тут уже не до шуток стало - проигрываем «три - четыре». Бросились, конечно, в атаку. И вроде все нормально: и комбинации проходят, и индивидуально переигрываем - но не идет снаряд в кольцо, и все тут! Все дужки им обстучали - и все без толку. А тут снова дурацкая контратака - и получите: «три - пять»! И одна минута до конца. Глеб нас по-быстрому у ворот собрал. «А что если, - говорит, - самим добить шестой шлюз?» Мы так типа уже делали в том году - прокатило.
        - Ага, - кивнул Иван. - В первой игре, с китайцами. Моя идея была, кстати.
        - Твоя не твоя, только в этот раз ее не поддержали. Летают эти из «Свободы» не так уж и плохо, а у нас один раненый, да не кто-нибудь - капитан. Кто-нибудь из пиндосов да прорвется в ворота. Особенно Лерка нажимала: «Нечего зря время терять, пошли лучше в атаку!» Ну, Глеб и уступил. И ведь правда могли сравнять и даже выиграть! Четыре стопроцентных момента упустили! Пиндосы в конце вообще остановились, мы их уже как на тренировке облетали. А забить не можем - хоть ты тресни. Только на самых последних секундах уже Соколов, наконец, попал в кольцо, но и тот гол судья отменил - Фадеев зачем-то застрял без мяча перед пиндосским шлюзом дольше положенного. Так «три - пять» и закончили. Вот…
        - Понятно… - протянул Иван.
        - Куда уж понятнее… - отвернулся к стене Маленький.
        - Это что же, значит, выходит, - принялся рассуждать вслух Голицын. - Одна победа у нас, одна теперь - у «Свободы», у «Конкорда» пока что - ни одной. При этом выиграли мы на второй стадии, а проиграли - на первой… То есть… Если «Конкорд» выигрывает у «Свободы» - с любым счетом - мы все равно первые!
        - Ну да, - без энтузиазма пробурчал Смирнов. - Но зато если там победит «Свобода» - хотя бы даже по пенальти - первые они, а мы - только вторые…
        - Да уж, - кивнул Иван. - Выходит, нам ничего больше не остается, как только болеть в грядущем трансатлантическом дерби за битый нами Евросоюз… Ну же, Збышек, не подведи, пшек!
        13
        Збышек подвел: неожиданно для многих, хотя и не для всех, «Конкорд» «Свободе» проиграл.
        Пошли даже слухи, что имел место банальный сговор: мол, США и Евросоюз решили любым способом не дать российской команде занять первое место в группе. Кто-то верил в это, кто-то - сомневался, но Смирнов, видевший тот матч воочию, утверждал, что на самом деле борьба там шла весьма нешуточная: взять хотя бы тот факт, что трое европейцев и два американца получили в итоге довольно серьезные травмы.
        Так или иначе, окончательно потопить наш гордый «Варяг» соперникам на этот раз не удалось: показав абсолютно лучший результат из команд, занявших в своих группах вторые места, россияне, согласно новому регламенту Кубка Школы, все равно вышли в полуфинал, где им теперь предстояло встретиться с австралийцами из «Кенгуру». Соперником «Свободы» стала китайская «Цзе ши хуань хунь».
        На следующий же день после проигрыша американцам, Глеб, считая себя главным виновником случившегося, подал в отставку с поста капитана. Через Маленького команду предложили возглавить Ивану, но Голицын, не готовый брать на себя такую ответственность, поблагодарил за доверие и отказался. В результате капитаном выбрали Леру - тем более что успехи Боголюбовой в криске как раз получили всеобщее признание: ее пригласили кандидатом в сборную.
        Надо сказать, что у сборной Школы были свои сложности. Формально из прошлогоднего состава оставались целых пятеро: сама Эмма - капитан, Голицын, Хохлов, Мазовецки и Чжу Пэн, однако Павел, по его собственным словам, с криском закончил, а Иван находился под домашним арестом и тренироваться, естественно, не мог. А первый матч сезона - с соседней по Сопролу-2 школой - был уже не за горами.
        Очевидными кандидатами взамен выбывших были три оставшихся второкурсника - Чан Бяо, Глеб и Сварам Сингх. С китайцем никаких проблем не возникло, а вот Соколов в последней игре получил травму и играть, разумеется, не мог. Что касается сикха, то невесомость вообще была не его стихией - он и в своей-то национальной команде держался обычно на вторых-третьих ролях. В итоге Маклеуд ничего не оставалось, как обратить свой капитанский взор на младший курс.
        На два оставшихся места Эмма подобрала четырех кандидатов: помимо Леры, это были американец Майкл Мейер, забивший три гола «Варягу» и один - но решающий - «Конкорду», китаец Тан Минь и австралиец Джим Лонг. Окончательный выбор Маклеуд планировала сделать ближе к матчу, но поговаривали, что шансы Леры и Джима выглядят предпочтительнее прочих.
        Перенеся компьютер к самой двери и водрузив его там на высокую тумбу, Иван не отрываясь смотрел на экран. Одни цифры, ничего, кроме цифр. Цифр, отсчитывающих медленно тянущиеся секунды. Вот их осталось двадцать… Вот уже пятнадцать… Теперь, должно быть, десять? Нет, двенадцать… Вот, теперь десять… Девять… Восемь… Семь вообще сегодня будет?.. Семь… Шесть…
        Двойка нехотя сменилась единицей, та, в свою очередь, казалось, решила остаться тут навсегда, но и она не устояла, обернувшись вожделенным нулем. Все! Срок его ареста истек!
        Да здравствует свобода!
        Даже не позаботившись о том, чтобы выключить компьютер, Голицын вылетел через предварительно распахнутую дверь в коридор.
        Жилой сектор был пуст. Впрочем, ничего удивительного - в такой-то день! Бегом промчавшись по коридору, Иван в три прыжка преодолел лестницу на следующий уровень и, проскочив в распахнувшиеся ему навстречу двери, ворвался в переполненный зал.
        Казалось, вся Школа собралась здесь, распределившись по тесным рядам кресел вокруг огромного прямоугольного стенда, над которым развернулось трехмерное изображение криск-зала. Десять миниатюрных фигурок - пять канареечно-желтого, пять - темно-синего цвета - беспорядочно - на взгляд дилетанта, разумеется, беспорядочно - носились по игровому пространству, ведя отчаянную борьбу за обладание иссиня-черным снарядом.
        С трудом заставив себя оторвать взгляд от игры, Голицын принялся искать глазами Глеба. Соколов сидел в одном из первых рядов, положив правую руку на соседнее - никем не занятое - кресло. Как они и договорились - при посредстве Смирнова, разумеется. Удовлетворенно кивнув, Иван принялся пробираться к свободному месту.
        - Привет арестантам, - лишь на мгновение оглянулся на подошедшего друга Глеб и убрал руку с сиденья.
        - Привет инвалидам! - в тон ему откликнулся Голицын: левая кисть Соколова была закована в медицинский пластик. - Какой счет?
        - Пока проигрываем «один - три»! У нас Лерка забила!
        - Ясно. Кто еще в составе?
        - Эмма, Збышек, Чжу и Чан. За воротами Майкл Мейер.
        - Что, не Лонг?
        - Нет, в последний момент Эмма предпочла выпустить американца.
        - Понятно… - Иван уже удобно устроился в кресле и увлеченно следил за ходом игры. - Ну и как?
        - Честно говоря, пока они нас давят. Еще пару мячей могли пропустить только так, но Чжу и Чан в защите просто феерят! Хотя и у нас был еще один неплохой моментик - Эмма промахнулась с двух метров. Мне, правда, показалось, что ее там снесли, но судья промолчал.
        - Ясно…
        В недолгой истории Школы это был уже третий матч с соседями с Сопрола-2. Впрочем, первый из них, безнадежно проигранный, в некотором смысле можно бы и не считать: как таковой сборной тогда в Школе еще не было, и на игру вышли шесть человек, почти случайно оказавшихся вместе. Из нынешних второкурсников за ту команду довелось сыграть Глебу, Чжу Пэну и Чану Бяо. Последний, помнится, даже забил «гол престижа» - со штрафного.
        Зато во втором матче победу праздновали земляне. Это была первая и пока единственная официальная игра той, прошлогодней сборной. Счет первой стадии был «шесть - пять» (это при том, что по ходу игры сопрольцы вели «четыре - ноль»!), и один из голов забил Иван. Правда, через ворота Голицын, получивший в ходе матча серьезную травму, пройти не сумел, но с этой задачей успешно справились Эмма, Збышек и Пашка Хохлов. У сопрольцев, правда, имелось оправдание: на матч, проводившийся на Земле, они прибыли прямо с корабля, после утомительного космического перелета. Но кто теперь об этом помнит?
        - Да, не спросил: как там наша Лерка смотрится? - задал другу вопрос Иван.
        - Отлично - я же говорю: гол забила! Там, правда, за нее почти все Эмма со Збышеком сделали, но ведь надо ж было еще и в кольцо попасть! Молодец, короче, словно всю жизнь за сборную играла!
        - Эй, мелюзга, может быть, перестанете, наконец, болтать?! - послышался справа недовольный голос. Говорили на языке Альгера.
        Недоумевая, кто бы это мог быть, Голицын обернулся, и едва не подскочил на месте: в ближайшем кресле - сразу через проход - сидел тот самый черноволосый пятикурсник, что пытался задержать его в городе в составе Патруля.
        - Что вы здесь делаете? - удивленно спросил Иван.
        - То же, что и все: пытаюсь смотреть матч, - ухмыльнулся черноволосый. - А вот вы мне мешаете! - взгляд пятикурсника скользнул на рукав Голицына, на мгновение замер на черной полосе, перечеркивающей серебристую нашивку, затем вернулся к лицу землянина. - Надо же, какая встреча! - Иван понял, что черноволосый тоже его узнал. - Так, значит, насчет браслета я был прав?
        - Вы, кажется, хотели смотреть матч? Вот и смотрите! - довольно невежливо буркнул Голицын.
        - Что за порядки тут у них?! - бросил, отворачиваясь, пятикурсник. - У нас такого выперли бы без разговоров, а эти только разжаловали…
        Голицын счел за благо промолчать, тем более что его внимание уже отвлек голос электронного арбитра, почти потонувший в поднявшемся внезапно в зале гвалте:
        - Поражен шлюз номер шесть команды гостей! Счет три - два в пользу команды гостей!
        - Вот зараза, из-за вас гол просмотрел! - выругался по соседству пятикурсник.
        - Так тебе и надо! - пробормотал себе под нос Иван. - Кто забил? - повернулся он к Глебу.
        - А ты что, не видел? Збышек с передачи Леры!
        - Класс! Сколько осталось до конца?
        - Вон же табло, - кивнул в сторону Соколов. - Еще и половину не отыграли.
        Следующие несколько минут ничто не могло бы уже оторвать Голицына от матча. Возобновив игру, сопрольцы затеяли замысловатую комбинацию, то передавая снаряд в линию атаки, то возвращая его защитникам. Перемещаясь при этом по всему пространству зала, им удалось, наконец, выманить на себя нападающих землян, и затем - отрезать их филигранным пасом, с отскоком от стены. Чан Бяо швырнул наперерез биток, но тот столкнулся в воздухе с другим, запущенным противником, и ушел далеко в сторону. Тем временем два сопрольца с разных сторон рванулись к воротам - но, как выяснилось, они лишь прикрывали собой третьего, которому и был направлен снаряд. Чжу Пэн бросился навстречу, но помешать уже не сумел.
        - Поражен шлюз номер четыре команды хозяев! Счет четыре - два в пользу команды гостей! - доложил судья.
        - Они их что, по порядку выбивают? - расстроено спросил Иван.
        - Нет, - покачал головой Соколов. - Начали с первого и второго, но потом попали в пятый.
        - А, ну, хорошо, - кивнул Голицын.
        Хорошего, впрочем, пока было мало. Пропустив гол, земляне ответили неплохой затяжной атакой - Иван узнал в комбинации одну из любимых домашних заготовок Эммы, подсмотренную, кажется, ни много ни мало, в финальном матче чемпионата Альгера - но в самом конце случился небольшой сбой: Лера получила снаряд не перед воротами, как это было запланировано, а немного в стороне. Бросать отсюда было неудобно, но и для внеплановой передачи адресатов тоже не нашлось. Уже улетая, Боголюбова все же попыталась поразить кольцо, но снаряд лишь чиркнул с внешней стороны по дужке и отскочил в поле.
        Сопрольцы немедленно организовали быструю контратаку, и лишь каким-то чудом в последний момент на пути мяча встал Чан Бяо. Кольцо он спас, но в столкновении с нападающим противника, похоже, получил травму. Судя по изображению на стенде, китаец все же изъявил готовность продолжить игру, но электронный судья потребовал провести замену.
        Спорить с арбитром не представлялось возможным, и китаец - надо признать, не без помощи Збышека и Чжу Пэна - отправился отдыхать за ворота. На смену ему вышел американец Майкл Мейер, и игра возобновилась.
        И тут не прошло и полминуты, как земляне забили гол. Вновь была задумана какая-то хитроумная комбинация, но на этот раз противник легко ее разгадал и накрыл игроков в канареечных комбинезонах. Казалось, еще секунда - и снаряд будет перехвачен, но зажатый в угол Збышек что было сил швырнул мяч куда подальше - и на пути его - похоже, совершенно случайно - оказался только что вошедший в игру и попросту потерявший свое место на поле Мейер. Короткий бросок - и первым же касанием за матч Майкл переправил снаряд в оставленное без присмотра кольцо соперника.
        - Поражен шлюз номер пять команды гостей! Счет четыре - три в пользу команды гостей! - провозгласил арбитр.
        - Ура! - заорал, вскочив на ноги, Иван, но его крик потонул в охватившем зал океане восторга. Лишь небольшой сектор, оккупированный болельщиками гостей, хранил напряженное молчание.
        - Ну, давайте же! - прошептал Голицын, усаживаясь в кресло. - Всего один мяч отыграть осталось!
        - И при этом - не пропустить, - заметил рядом Глеб.
        - Это само собой…
        Между тем сопрольцы стали играть осторожнее. Нет, они по-прежнему атаковали - и атаковали опасно - но старались не забывать и об обороне - на случай недоразумений, вроде приведшего к третьему голу в их ворота. Защита землян гнулась, трещала - но пока держалась. Оборону держали четверо - и лишь одна Лера барражировала в центре зала в ожидании острой передачи. И кстати, дважды снаряд до нее доходил - но в первый раз Боголюбову атаковали аккурат в момент приема и едва не размазали о стену (Глеб в кресле сжался так, словно принял этот удар на себя), а во второй девушка принимала мяч, находясь в статичном положении спиной к воротам противника, и все, что ей удалось выжать из этого эпизода - это сохранить снаряд за своей командой, вернув его Мазовецки.
        - До конца матча осталась одна минута, - объявил арбитр.
        - Что, неужели так и застрянем на первой стадии? - донесся до слуха Ивана голос черноволосого пятикурсника.
        Снарядом в этот момент владела Эмма - глубоко в линии защиты. Маклеуд примерилась было, чтобы отпасовать его Боголюбовой, но ту тут же прикрыли сразу два защитника сопрольцев. Поняв, что передача не проходит, капитан обернулась к Збышеку и, прокричав что-то - что именно, в зале слышно не было - метнула мяч поляку. Тот кивнул, однако, поймав снаряд, замер, словно бы в нерешительности. Сочтя его легкой добычей, на него пошли двое сопрольцев, и Мазовецки как-то неуклюже отбросил черный мяч в стену.
        Миновав нападающих противника, снаряд отскочил в поле - и словно сам собой оказался в руках Эммы. Двое сопрольцев застряли сзади, впереди были еще трое - но два из них продолжали опекать отчаянно маневрирующую Боголюбову. Быстро окинув взглядом зал, Маклеуд подлетела к стене, еще до столкновения ловко развернулась и, оттолкнувшись обеими ногами, устремилась вперед - прямо на свободного защитника.
        - Отчаяние обреченных, - бросил пятикурсник.
        - Черта с два! - выдохнул Голицын.
        Над головой Эммы просвистел биток - но защитнику, выпустившему его, бросать было неудобно, и промах вышел закономерным. Тем временем второй защитник стартовал навстречу Маклеуд. Деваться Эмме было уже некуда - она выпустила из рук снаряд, пустив тот в сторону ближайшей стены. И в следующий миг красно-коричневый мяч угодил ей точнехонько между лопаток. Девушка согнулась - и еще один биток ударил ей чуть пониже спины. Иван бросил быстрый взгляд туда, откуда прилетели мячи: у стены, уже готовый выстрелить вновь, завис Мазовецки.
        Третьего удара, однако, уже не потребовалось. Пролетевший мимо Эммы сопролец судорожно взмахнул рукой, но его пальцы рассекли лишь пустой воздух. Через секунду рука Маклеуд встретилась со снарядом, перенаправляя тот в сторону кольца.
        Два битка, пущенные защитой, ударили в Эмму почти одновременно. На мгновение Маклеуд замерла, словно подстреленный на взлете фазан, и, кувыркаясь, улетела в сторону. Тогда как снаряд, почти не коснувшись дужки, уже входил в кольцо шлюза. Брошенный вслед красно-коричневый мяч лишь придал ему дополнительное ускорение.
        - Поражен шлюз номер один команды гостей! Ничья: четыре - четыре!
        Зал взорвался. Удивительно даже, что в общем шуме Иван разобрал слова, вполголоса произнесенные его соседом справа:
        - А эта девка - капитан «канареек» - вроде ничего, а?
        Что ответил пятикурснику его собеседник, Голицын не услышал - да и не желал слышать.
        - Первая стадия матча завершена. Ничья: четыре - четыре! - объявил между тем арбитр. - Для выявления победителя матча назначается серия из шести пар штрафных бросков! Командам приготовиться! Первый бросок выполняет команда гостей!
        Сопролец, вышедший на огневой рубеж, долго прицеливался, но, наконец, бросил - точно. Ответом ему послужил бросок Мазовецки - столь же успешный. «Один - один».
        На меткие удары еще двух сопрольцев достойно ответили Эмма и Лера. И вот при счете три - три противник промахнулся! Снаряд, пущенный игроком в темно-синей форме, даже не коснулся дужки кольца! То, как у сменившего его на линии огня Чжу Пэна дрожат руки, видно было даже на виртуальном стенде. Бросок - и мяч в кольце! «Четыре - три»! Впервые за матч земляне вышли вперед!
        Следующие два броска сопрольцев оказались успешны, а вот травмированный Чан Бяо со своей задачей не справился - его снаряд ушел далеко в сторону от ворот. В итоге гости вновь вышли вперед - «пять - четыре» - но последнее слово еще оставалось за землянами.
        Последним на точку штрафных вышел Майкл Мейер. Весь зал стоя наблюдал, как первокурсник взял в руку снаряд, прицелился, и резко пустил его в цель. Отскочив от запертых створок ворот землян, черный мяч устремился в сторону кольца…
        - Да! - прошептал Глеб.
        - Нет… - сам мастер штрафных бросков, Иван еще никогда не имел случая наблюдать за их исполнением на большом стенде, но мяч явно немного уходил в сторону. Или это только так казалось из зала?
        - Да… - вновь выдохнул Глеб.
        Но теперь Голицын уже точно видел: промах неминуем.
        Поравнявшись с кольцом, снаряд миновал дужку и ушел в «молоко».
        - По результатам серии штрафных бросков счет пять - четыре в пользу команды гостей! - провозгласил в полной тишине арбитр. - Итоговая победа присуждается команде гостей! Игра окончена!
        Черноволосый пятикурсник справа от Ивана поднялся с кресла и, победоносно взглянув на Голицына, устремился к выходу из зала.
        14
        - Бяо, Голицын, Мазовецки, Хохлов!
        Голос анша Жиы шел из пустоты, но этим трюком Ивана было уже не обмануть: похоже, Фантомас решил вновь продемонстрировать курсантам возможности маскировочного комплекта «Кепара».
        - Да, ив-марол! - вскочили со своих мест второкурсники.
        - Явиться к Начальнику Школы! - распорядился невидимка-преподаватель.
        - По окончании занятия, ив-марол? - на всякий случай уточнил Чан Бяо.
        - Немедленно!
        - Да, ив-марол! - ответил за всех китаец.
        У дверей кабинета нарда Орна они столкнулись с Эммой, Глебом, Чжу Пэном и Сингхом.
        - Ты что-нибудь понимаешь? - шагнул навстречу Ивану Соколов. - Нивг отправил нас прямо с урока!
        - Аналогичный случай был в Одессе, - буркнул Голицын. - Фантомас даже «Кепару» не отключил.
        - Ну! Кстати, Нивг сам тоже не появился…
        - Ну, что, заходим, что ли? - не слишком уверенно предложила между тем Маклеуд.
        Вместо ответа Збышек взялся за дверную ручку.
        В кабинете, помимо нарда Орна, оказались анш Жиы (и как тот только успел? Или его и правда не было на полигоне?), преподаватель фортификации нард-кор Нивг и - что явилось для Ивана особенно неприятным сюрпризом - его старый знакомый черноволосый пятикурсник-сопролец. Офицеры сидели за столом, курсант почтительно стоял чуть в стороне. При встрече взглядом с Голицыным, гость ядовито ухмыльнулся. Иван предпочел сделать вид, словно вообще не заметил присутствия в Школе чужака.
        Вошедший первым Мазовецки по форме доложил о прибытии.
        - Присаживайтесь, курсанты, - махнул в ответ рукой нард Орн в сторону скамьи у стены.
        Второкурсники сделали, как он велел. Слева от Ивана - с самого края - уселся Хохлов - в последние дни Голицын был едва ли единственным человеком в Школе, с кем обиженный на весь свет Пашка хоть как-то общался.
        Справа на скамью опустился Глеб. Эмма - Иван заметил - села между Мазовецки и Сварамом Сингхом.
        Альгерды за столом задумчиво переглянулись, после чего со своего места поднялся нард-кор Нивг.
        - Вопрос на эрудицию, курсанты, - проговорил он, обведя каким-то странным взглядом второкурсников. - По географии вашей родной планеты. Название Восточно-Африканская республика кому-нибудь что-нибудь здесь говорит?
        Глеб, Чан Бяо и Чжу Пэн почти одновременно подняли руки.
        «Восточно-Африканская? - не без удивления покосился на друга Голицын. - Южно-Африканскую знаю, про Центрально-Африканскую слышал, а Восточно-Африканская - это вообще где? Только не говорите, что в Восточной Африке… И при чем тут, собственно говоря, мы?»
        - Давате, Соколов, - кивнул тем временем Глебу альгерд.
        Тот поднялся.
        - Восточно-Африканская республика - небольшая страна в районе Великих Африканских озер, получила это название в прошлом году после государственного переворота, раньше называлась… - в этот момент Хохлов рядом с Иваном отрывисто кашлянул, и прежнего наименования страны Голицын не расслышал - впрочем, и не факт, что оно было ему знакомо. - Столица - Хабьяримана - также носит это имя менее года. Население страны - по официальным данным - около семи миллионов человек, что делает ее одной из наиболее густонаселенных в Африке. Данные о составе населения разнятся, но около 85 % составляет народность хуту, чуть менее 15 % - народность тутси и около 1 % - пигмеи-тва. Официальные языки - французский и еще какие-то местные наречия. Государственное устройство…
        - Спасибо, Соколов, достаточно, - остановил Глеба преподаватель. - Дальше я продолжу сам. Итак, Восточно-Африканская республика… Действительно, совсем небольшое - площадь чуть больше 26 тысяч квадратных километров - и сравнительно густонаселенное по местным меркам государство. «Страна вечной весны», «Страна тысячи холмов», как ее часто называют. С конца XIX столетия - колония Германии, а после первой мировой войны - Бельгии, получила независимость в 60-е годы прошлого века - здесь и далее я использую привычные вам земные названия и летоисчисление. Исторически политическую и экономическую власть в стране удерживал народ тутси, однако после деколонизации настал черед хуту, составляющего, как уже отметил курсант Соколов, подавляющее большинство населения. Пик противостояния пришелся на начало 90-х годов прошлого века, когда в ходе столкновений, нередко именуемых геноцидом, погибло по разным оценкам от 700 тысяч до миллиона и более тутси, а также умеренных хуту, от миллиона до двух миллионов человек бежали из страны. В середине 90-х годов маятник качнулся в обратную сторону. К власти вновь пришли
тутси - военным путем, разумеется, - после чего начались преследования виновных в геноциде. Теперь уже из страны бежали хуту. Но так или иначе, обстановка несколько стабилизировалась - насколько это вообще возможно для Восточной Африки. Произошел формальный раздел власти между представителями основных народностей - пост президента занял представитель победивших в гражданской войне тутси, хуту досталась должность премьер-министра. Новый взрыв произошел в прошлом году, когда при поддержке своих соплеменников из соседних стран, а также, по непроверенной информации, - некоторых государств Европы и Америки, хуту осуществили государственный переворот и оттеснили тутси на задворки политической сцены. С тех пор только ленивый не говорил об угрозе нового геноцида, но по разным причинам никто ничего не предпринимал. Бельгия, традиционно считающая себя ответственной за этот регион планеты, а также Франция и США, запятнавшие себя не самыми благовидными действиями в период событий 90-х годов, предпочли самоустраниться, прочим странам и вовсе не было дела до далекой Восточно-Африканской республики. И взрыв
произошел. Снова запылали дома, толпы беженцев наводнили дороги, миссия ООН, не получившая вооруженной поддержки, потеряв несколько человек, спешно эвакуировалась. И тут на сцене появилась… Кто бы вы думали?
        - Россия?.. - с надеждой в голосе полуспросил Соколов.
        Збышек саркастически хмыкнул.
        - Нет, - покачал головой Нивг, - ни у одного из ведущих государств Земли руки до Восточно-Африканской республики так и не дошли. И тут, как у вас говорят, как чертик из табакерки, выскочила Ранола.
        - Ранола?! - не смог сдержать изумления Иван.
        - Но ведь все ее эмиссары высланы с Земли?! - воскликнула Маклеуд.
        - Выходит, не все, - развел руками нард-кор Нивг.
        - Ив-сун, но как такое могло произойти? - задал вопрос Мазовецки.
        - Это уже вопрос к вашим правительствам… Так или иначе, представители Ранолы вышли на Генерального секретаря ООН и Временного президента этой самой Восточно-Африканской республики. Суть их предложения - миротворческая миссия в Восточно-Африканской республике силами Ранолы. Гарантированное прекращение межэтнических столкновений. И никаких жертв при этом.
        - И ООН купилась на эту туфту?! - скривился Голицын.
        - Предложение выглядело для них слишком заманчивым. К тому же и власти Восточно-Африканской республики, напуганные масштабом резни, поспешили ухватиться за него. А Ранола ничего не требовала взамен, обещая убраться восвояси, как только необходимость в ее услугах отпадет. И заранее соглашалась на любые формы контроля.
        - И как же это, интересно, ООН собирается контролировать Ранолу? - скептически пробормотала Эмма.
        - Вот здесь-то мы с вами и подходим к самому главному, а именно - к цели нашей сегодняшней встречи, - заявил преподаватель. - Контролировать Ранолу ООН собирается силами Альгера.
        - Как это - силами Альгера?! - не поняли курсанты.
        - Нам предложено направить на Землю контингент на паритетных с Ранолой началах. Так сказать, наблюдателей. Узнав об этом, Ранола заявила, что для миссии ей потребуется всего девять человек. Восемь составят второкурсники одной из их военных школ, девятый - руководитель - будет курсантом пятого курса. Нам ничего не остается, как только принять данные условия. При этом командование сочло целесообразным поручить это дело вам - как наиболее знакомым с местной спецификой. Единственная проблема - отсутствие в нашей Школе пятого курса. В этой связи решено, что контингент возглавит курсант Свар, - Нивг обернулся к черноволосому гостю, и пятикурсник слегка склонил голову. - Вылет завтра спецрейсом. У меня все. У кого есть вопросы?
        Прежде чем Иван успел даже просто осмыслить сказанное, несколько второкурсников уже подняли руки.
        - Да, Пэн, - кивнул Нивг китайцу.
        - Каков срок нашей миссии? - задал вопрос Чжу.
        - Он пока точно не определен. Но думаю, не менее полугода.
        - И учеба на это время прерывается, ив-сун?
        - Ни в коем случае, - улыбнулся преподаватель. - Ваши функции наблюдателей оставят вам более чем достаточно времени на усвоение программы второго курса. Разумеется, преподаватели Школы не смогут последовать за вами на Землю - что ж, будете учиться дистанционно. Кстати, кое у кого из вас уже имеется соответствующий опыт, - только после того, как Нивг в упор посмотрел на Ивана, тот понял, что преподаватель имеет в виду именно его.
        - А как же экзамены? - продолжал спрашивать Пэн.
        - Если только по каким-то причинам ваша командировка не завершится, едва начавшись, в этом семестре от экзаменов вас решено освободить, - сообщил Нивг. Среди второкурсников тут же возникло оживление - даже угрюмый Хохлов словно бы вдруг просветлел лицом. - К концу же семестра следующего, как мы полагаем, ситуация в Африке нормализуется. Если же нет - тогда и будем решать. В конце концов, условия соглашения не запрещают нам проводить ротацию контингента - при сохранении его численного и качественного состава. Еще вопросы?
        - Какова конкретно наша задача, ив-сун? - задала вопрос Маклеуд.
        - Подробные инструкции вы получите перед вылетом. Если же коротко, то, как я уже сказал, вы - наблюдатели. Должны следить, чтобы деятельность ранольцев ни на миллиметр не выходила за очерченные им рамки. При малейших подозрениях, а равно - при малейшей попытке воспрепятствовать вам в осуществлении надзора - незамедлительно докладывать в штаб. Там разберутся. Есть еще вопросы?
        - Прошу прощения, ив-сун, у меня вопрос! - пресловутый пятикурсник, которого Нивг назвал Сваром, сделал полшага вперед.
        - Да, курсант, - в голосе альгерда скользнула нотка легкого удивления.
        - У меня есть сомнения по поводу соответствия заданным условиям курсанта Голицына, - елейным тоном проговорил чужак. - Как известно, данный курсант разжалован на одну ступень, то есть не является в полном смысле слова курсантом второго курса…
        Сердце Ивана сжалось.
        - Разжалование как мера наказание подразумевает лишение привилегий, но не обязанностей, - резко оборвал пятикурсника Нивг. - Предстоящая командировка - не каникулярная поездка. Голицын вправе - и обязан! - участвовать.
        - Очевидно, это так, ив-сун, но вправе ли мы включать в состав контингента человека, скомпрометировавшего себя разжалованием? - упорствовал Свар.
        - Голицын в команде, курсант, - раздраженно отрезал со своего места нард Орн. - Есть у вас другие вопросы - не касающиеся Голицына?
        - Нет, ив-марол, - отступил, сдавшись, пятикурсник.
        Иван облегченно выдохнул - в установившейся вдруг тишине это вышло довольно-таки громко. Кто-то из курсантов прыснул, другие на него зашикали.
        - Итак, раз вопросов больше нет, все свободны, - поднялся на ноги нард Орн. Второкурсники и анш Жиы последовали его примеру. - Сегодня занятий не будет - посвятите день сборам. Утром за час до открытия ворот всем быть у меня. До завтра, курсанты!
        Восемь землян толпой двинулись к выходу.
        Часть вторая
        1
        - Ума не приложу, чего они не поделили? - проговорила Эмма, задумчиво глядя на изображение на экране столицы страны Хабьяриманы - сожженные автомобили, зияющие пустыми глазницами разбитых окон колониальные виллы и современные бизнес-центры, разграбленные кафе и магазины, военные патрули в потрепанной форме на перекрестках… Разве что тела жертв погромов за последние дни успели убрать с мостовых и тротуаров. - Веками жили мирно… Скотоводы-тутси, земледельцы-хуту - просто симбиоз! Один язык, одна религия, одна история… В чем противоречие?
        - Хуту больше, но тутси - выше, вот и все противоречие, - бросил Иван, нажатием пары кнопок выводя на монитор изображение туземцев. - Выше не только в физическом смысле - а они, как ты знаешь, считаются самым высокорослым народом на Земле. Дело в том, что еще в доколониальный период тутси образовали что-то вроде элиты страны, занимая большинство должностей в государственном аппарате и, что самое главное, в армии. Но тогда это и правда было чем-то вроде симбиоза - взаимовыгодным сотрудничеством. Немецкие, а затем бельгийские колонизаторы довели ситуацию до абсурда. Они объявили тутси - высоких, с тонкими чертами лица - расой господ, а типичных негроидов хуту, соответственно, - расой рабов. Почти все туземные сотрудники колониальной администрации были тутси - они-то и ассоциировались у хуту с колонизаторами - европейцы же где-то там, далеко, а злые тутси - вот они, рядышком…
        - Так-то оно так - но колониализм отменили добрых полвека назад! - напомнила Маклеуд. - Уже выросло два поколения, не помнящих бельгийской администрации, - я уже не говорю о Германии!
        - Пламя вражды легко разжечь - погасить трудно, - сзади к ним приблизился Глеб. Сегодня была не его очередь дежурить на контрольном посту, но африканский филиал Школы, как называли его курсанты, был весьма беден на развлечения, поэтому свободные от учебных занятий второкурсники нередко забредали сюда и во внеурочное время. - К тому же нашлись внешние силы, прямо или косвенно заинтересованные в конфликте. США, насколько я знаю, по каким-то своим соображениям поддерживали тутси, Франция и Бельгия, опасаясь, что будут вытеснены из этой зоны их традиционного влияния, оказывали помощь, в том числе военную, хуту.
        - У вас, русских, просто паранойя какая-то - везде видите чьи-то коварные происки, - недовольно поморщилась Эмма.
        - Это не у нас, - откликнулся Соколов, прежде чем Иван успел что-либо возразить Маклеуд. - Это сами американцы и пишут. Есть такая книга - «Геноцид и тайные операции в Африке. 1993-1999». Автор - Уэйн Мэдсен, кажется. Чистокровный янки. Там много чего интересного понаписано…
        - Не читала, - пожала плечами Эмма.
        - А зря!
        - А ранольцы-то как подсуетились! - попытался поскорее перевести разговор на другую тему Голицын. - Словно только того и ждали!
        - А что, может, и ждали, - глубокомысленно заметил Глеб.
        - Ну вот, опять, - повернулась к нему от экрана Маклеуд. - Ты еще скажи, что это Ранола специально поссорила тутси и хуту! Заранее. Может быть, даже еще в прошлом веке!
        - Врать не буду - не знаю, - не обращая внимания на ее откровенную иронию, покачал головой Соколов. - Но вообще-то, от этой Ранолы всего можно ожидать.
        - Ну, это уж ты хватил! - счел на этот раз за благо поддержать Эмму Иван. - Хватает у нас на Земле и своих дураков, и своих негодяев - и без Ранолы справились.
        - Мне другое интересно, - заметила девушка. - Как они - я имею в виду ООН - решились снова пустить ее на Землю - после всего, что произошло?
        - Вот и я говорю: пустили козла в огород, - охотно поддакнул Голицын.
        - Нашлись, похоже, и у ранольцев сторонники, - проговорил Глеб. - Они ж всегда были - и в правительствах, и в ООН, и в спецслужбах, - он выразительно посмотрел на Ивана, и тот понял, что его друг имеет в виду их старого знакомого кавторанга, точнее, уже каперанга Гайдукова. - Так что это-то как раз более или менее понятно. Вопрос в том, а что, собственно, здесь надо Раноле? Ни в жизнь не поверю, что их вдруг жутко озаботила трагическая судьба восточно-африканских тутси.
        - Зарабатывают очки в глазах ООН, - пожала плечами Эмма. - Типа реабилитироваться хотят.
        - Да не, мелко как-то…
        - Ничего себе мелко?! Геноцид остановить - это, по-твоему, мелко?!
        А вот в этом с Эммой было уже не поспорить. За считанные часы после высадки на планете ранольские «миротворцы» действительно остановили захлестнувшую Восточно-Африканскую республику волну насилия и вот уже вторую неделю успешно пресекали все попытки экстремистов-хуту возобновить резню и погромы. Вся территория страны днем и ночью находилась под жестким контролем автоматических зондов, информация о любых перемещениях граждан мгновенно анализировалась мощными компьютерами, очаги возможной напряженности выявлялись и гасились - часто раньше, чем сами потенциальные нарушители порядка успевали осознать свои антиобщественные намерения. И все это - мягко и деликатно, без какого бы то ни было намека на насилие.
        На самом деле насилие, пусть и особого рода, безусловно, имело место, и от одной мысли об этом кровь стыла у Ивана в жилах. Своими блестящими успехами ранольцы были обязаны ничему иному, как психотехнике. Мощные автоматические психогенераторы общим числом в три дюжины были разбросаны по стране от столицы до самых до окраин - в городках и на ключевых транспортных путях. Стоило где-то собраться толпе погромщиков, как ближайший на их пути генератор включался в работу, гася агрессию в зародыше. Если же стационарные посты по какой-либо причине оказывались бессильны, тут же подключалась мобильная группа с портативными излучателями на катере типа «Эсмеральды». В самых крайних случаях применялись, конечно, и парализаторы вроде альгерского «Шилка», но до этого доходило редко.
        Ранольцы утверждали, что никаких необратимых изменений в мозгу обрабатываемых излучателями бунтарей не происходит, и, надо признать, здесь эксперты Альгера были с ними в целом согласны. И тем не менее ощущение какой-то огромной, вопиющей неправильности не покидало Ивана. Слишком страшным оружием являлась психотехника, особенно - в недобросовестных руках.
        Здесь, собственно, и начиналась их работа. Эмиссары Альгера видели все, что видели ранольцы, информация - так были организованы ее потоки - сперва поступала на компьютеры наблюдателей и лишь затем - в распоряжение миротворцев, все используемой Ранолой оборудование было протестировано и опломбировано контролерами, и сохранность пломб - как физических, так и виртуальных - проверялась раз в два дня. Любые запросы о проведении внеплановых ревизий удовлетворялись незамедлительно. Одним словом, Ранола всячески демонстрировала, что скрывать ей абсолютно нечего. И, похоже, еще немного, и некоторые из числа наблюдателей готовы будут в это поверить.
        Но только не Иван.
        - И все же какой-то подвох тут должен быть, - медленно проговорил он. - Не в правилах Ранолы играть честно.
        - Когда честный путь - наиболее выгодный - почему нет? - не согласилась Маклеуд.
        - Потому что Ранола, - в один голос ответили Соколов и Голицын.
        Девушка лишь молча воздела руки к потолку.
        - Курсант Соколов, что вы делаете на контрольном посту? Разве сейчас ваша смена? - этот противный голос, вещающий на языке Альгера, Иван узнал бы из тысячи тысяч. Голицын обернулся: так и есть: в дверях, криво ухмыляясь, стоял их новоявленный начальник, пятикурсник Свар. Серебряная нашивка на груди его белого комбинезона свидетельствовала, что сопрольцу присвоено - пусть пока и условно - младшее офицерское звание.
        - Никак нет… од-сун, - выдержав короткую паузу, чего он никогда не позволил бы себе с настоящим офицером, процедил сквозь зубы Глеб.
        - В таком случае нечего отвлекать операторов от работы! - рявкнул Свар. - Марш отсюда!
        Соколов молча двинулся к выходу.
        - Стоять! - внезапно заорал пятикурсник.
        Пожав плечами - мол, сам не знаешь, чего хочешь - Глеб замер.
        - Что… следует… отвечать… на приказ… старшего по званию?! - прорычал Свар.
        Иван, хотя разразившаяся буря напрямую его и не касалась, невольно втянул голову в плечи. Соколов же, напротив, был на удивление спокоен.
        - Приказ… од-сун? Вы имели в виду вашу сентенцию типа «марш отсюда»… од-сун? Честное говоря, затрудняюсь однозначно ответить, что следует отвечать на это… од-сун, - последняя пауза вышла у Глеба уже и вовсе оскорбительной. - Боюсь, полевой Устав военно-космических сил не дает в данном случае однозначного ответа… Од-сун…
        - Я подам на вас рапорт… - только и сумел выдавить из себя Свар.
        - Ваше право… од-сун. Я могу идти?
        - Да… Идите!..
        - Слушаюсь, од-сун!
        Чеканя шаг, словно по брусчатке Красной площади, Соколов с гордо поднятой головой покинул контрольный пост. С полминуты простояв, восстанавливая дыхание, сопролец пулей вылетел следом.
        - Клоун!
        Иван предпочел счесть, что характеристика, данная Эммой, относится к Свару, однако спорить на этот счет на деньги он бы не стал.
        - А ведь и правда еще подаст свой рапорт… - буркнул он.
        - Не подаст, - покачала головой Маклеуд. - Он отнюдь не дурак. Формально Соколов прав… И все равно нельзя вести себя так.
        - Как? - не понял Голицын.
        - Нагло.
        - Нагло? Это Глеб-то вел себя нагло?! - вспыхнул Иван. - А этот хмырь, значит, божий одуванчик?! Чего он вообще сам на пост-то приперся? Ему-то, небось, дежурить не надо.
        Курсанты дежурили на посту парами - сутки через трое. Офицер от этой нагрузки был, естественно, освобожден.
        - Он - командир, он здесь за все отвечает…
        - Не понял, ты что, его защищаешь?
        - И не думаю, - Эмма поспешно отвернулась к экрану, однако Голицыну показалось, что он успел заметить, как лицо девушки покраснело. - Просто есть же элементарные понятия о субординации…
        - Ну ты, вообще, даешь! - пробормотал Иван. - И Ранола у тебя вся из себя честная, и Свар теперь кругом прав!
        - Свар не прав, и я так об этом сразу и сказала! - не оборачиваясь, отчеканила Маклеуд. - Но он наш командир - стоит проявлять к нему хотя бы элементарное уважение!
        - В гробу я видел таких командиров! - буркнул Голицын. - А что до уважения - пусть сначала его заслужит!
        - Заслужит, не переживай! - убежденно проговорила девушка.
        - Ну-ну…
        2
        Выйдя на крыльцо главного модуля базы, Иван бросил короткий взгляд на небо - ярко-голубое, без единого намека на облака. Голицын недовольно нахмурился. Горячее африканское солнце палило немилосердно, а подходящего по погоде головного убора дизайнеры формы военно-космических сил Альгера почему-то не предусмотрели. Нет, можно было, конечно, нахлобучить на голову громоздкий стандартный шлем, одинаково надежно защищающий как от жары, так и от холода, но в обычные дни курсанты предпочитали ему смоченный в воде самодельный платок-бандану - настолько удобный, что даже од-сун Свар смотрел на такие вопиющие нарушения формы сквозь пальцы. Но то в обычные дни. Сегодня Ивану предстоял визит в расположение Ранолы, а значит, партизанская экипировка отпадала.
        - И это у них называется сезоном дождей! - бросил Голицын. - Представляю, что тут творится в засуху.
        - В сухой сезон - примерно то же самое, - из-за распахнувшихся дверей на крыльцо вышел Хохлов - напарник Ивана в сегодняшней инспекции. - А настоящих засух здесь, говорят, вообще не бывает.
        - А в чем же тогда смысл этого деления на сухой сезон и сезон дождей? - буркнул Иван таким тоном, словно только что раскрыл специально под него состряпанный обман.
        - Ну, надо же им как-то отслеживать смену времен года… Весна-лето-осень-зима для местных - еще большая абстракция.
        - Угу, особенно, наверное, зима, - кивнул Голицын. - Их бы к нам в Подмосковье…
        - Тогда уж сразу в Сибирь - чего там мелочиться!
        - Нет, это было бы уж слишком жестоко, еще в геноциде обвинят…
        - Не очень хорошая шутка, - заметил, резко посерьезнев, Пашка. - Насчет геноцида…
        - Согласен, - Иван тряхнул головой, словно отгоняя прочь сомнительные мыслишки. - Просто что-то настроение с утра паршивое…
        - Свар? - понимающе спросил Хохлов.
        - Ну а кто же еще?!
        - Что он опять отколол?
        - Да ему уже и откалывать ничего не надо. Достаточно на глаза попасться - и все: заряд бодрости на целый день…
        Признаться, здесь Иван немного лукавил. Свара он и правда терпеть не мог, но сегодня случай был особый: собираясь на инспекцию и идя на склад за сканером, он встретил в коридоре од-суна в сопровождении Эммы. Сопролец что-то негромко говорил девушке, склонившись почти к самому ее уху, Маклеуд же самым беспардонным образом улыбалась. Голицын поспешил свернуть в боковой проход и, похоже, остался незамеченным, но мысли в его голове закопошились одна неприятнее другой.
        - Ладно, хватит болтать! - вновь тряхнул головой Иван. - Пошли к ангару.
        Главный модуль, как и большинство строений базы, располагался на вершине невысокого зеленого холма, ангар же, в недрах которого хранились пара «Эсмеральд», стоял у самого его подножия. Дорога, а вернее сказать - широкая тропинка, ведущая к нему, петляла среди, по представлениям Голицина, совсем не африканского вида кустарников и деревцев, самым экзотическим из которых были увешанные тяжелыми зелеными гроздьями бананы. Иван шел впереди, Пашка, приотстав на пару шагов, - за ним.
        - Выяснил тут случайно одну интересную вещь, - проговорил Хохлов, догоняя товарища. - Только вот все не с кем было поделиться… Помнишь, Швур приводил на занятие некого господина Рафа?
        - Добровольца для психотехнических опытов? - воспоминание о том уроке заставило Голицына поежиться.
        - Ну да. Так называемую «куклу». «Раф» ведь на языке Альгера означает «кукла»!
        - Да, я знаю, - кивнул Иван.
        - Никогда не задумывался, каким надо быть идиотом, чтобы добровольно стать такой вот «куклой»? - спросил Хохлов.
        - Законченным идиотом, - буркнул Голицын.
        - Ну да. Или при отсутствии «доброй воли» тебе должно грозить что-то еще более страшное.
        - Что может быть страшнее, чем риск потерять самого себя? - Иван даже обернулся к Пашке. - Психотехника - дело такое… Да еще в руках недоучек вроде нас…
        - Совершенно с тобой согласен! Только вот некоторые, похоже, считают по-другому. Короче, я узнал: в «куклы» набирают из осужденных преступников. Из расчета замены семи лет каторги на год «куклой». Вполне официальная программа, нисколько даже не секретная… Правда, и не афишируемая особо. Но информация о ней доступна - было бы желание искать.
        - А у тебя - было.
        - Ну. Интересно же знать…
        - Меньше таких знаний - крепче сон, - проворчал Иван. Перед глазами у него стоял образ «господина Рафа». «Кукла» загадочно улыбалась, и от этой улыбки по спине Голицына забегали мурашки. - Ладно, пришли, - обогнув напоминающее акацию разросшееся дерево, сплошь усыпанное великолепными желтыми цветами (кажется, кто-то недавно говорил, что они крайне ядовиты), Иван протянул руку к панели у входа в ангар. - Кто пойдет первым пилотом?
        - Ты, конечно, - развел руками Хохлов. - Ты же у нас ас!
        - У всех свои недостатки…
        Иван опустил «Эсмеральду» в самом центре посадочного круга, аккурат кормой к паре фигур в темно-серых полевых комбинезонах Ранолы - так, чтобы встречающие были вынуждены обойти катер кругом.
        - Не слишком вежливо, - заметил, усмехнувшись Пашка.
        - Ничего, - протянул Голицын. - Пусть побегают. Бери сканер, выходим.
        Ранольцев посадочный маневр «Эсмеральды», похоже, нисколько не смутил - когда голова Ивана показалась из люка, оба уже спокойно стояли с нужной стороны. Встречающие четко отсалютовали. Голицын и Хохлов, помедлив, ответили на приветствие.
        Возраст инопланетян не всегда легко определить на глаз, но внешне хозяева выглядели лет на восемнадцать-двадцать - земных лет, разумеется.
        «Ну да, они же тут тоже типа второкурсники! - вспомнил Иван. - Держатся уверенно - как у себя дома». Самому ему, уроженцу Земли, было сейчас несколько не по себе.
        - Курсант Гнис, - представился первый ранолец. Чистоте языка Альгера, на котором прозвучали эти слова, позавидовал бы, наверное, и сам нард Ктур.
        - Курсант Замг, - назвался второй. - Нам поручено сопровождать вас в ходе инспекции.
        - Курсант Голицын, - чуть заметно склонил голову Иван.
        - Курсант Хохлов.
        - Как долетели? - поинтересовался Гнис.
        - Да что там лететь-то… - сухо бросил Иван. Непринужденность беседы с потенциальным врагом давалась ему с большим трудом.
        - Ну да, - кивнул Замг. - Мы же с вами практически соседи… Добро пожаловать в расположение нашей базы! Что желаете осмотреть в первую очередь?
        - По обычной программе, - поспешил ответить Пашка. В отличие от Голицына, ему уже однажды довелось бывать здесь с аналогичной инспекцией - в самый первый раз его взял с собой Свар. - Оборудование, системы связи, операционный центр…
        - Разумеется, - тут же согласился Замг. - Прошу за мной, господа.
        Ранольская база по размеру оказалась раза в три больше альгерской, однако вся инспекция заняла у землян не более часа. Хохлов при помощи сканера проверял сохранность электронных пломб, Голицын следил за тем, чтобы воздействию не подверглись сами проверяющие. И здесь, и там все было чисто.
        Наконец, в программе проверки остался последний пункт - операционный центр.
        Поднявшись вслед за Замгом по крутой лестнице (Гнис замыкал шествие), земляне оказались едва ли не в точной копии своего родного контрольного поста - просторном зале, сплошь заставленном разного размера экранами, перед которыми во вращающихся креслах располагались двое дежурных ранольцев. На появление инспекции они никак не отреагировали, всем своим видом демонстрируя, что у них имеются дела поважнее.
        Хохлов и Замг направились к терминалу для проверки настроек каналов, Иван же, которому, по большому счету, делать здесь было нечего, повернулся к экранам.
        Большинство картинок было ему знакомо по собственному дежурству, правда, располагались они в непривычном порядке и перемежались какими-то специфическими таблицами и диаграммами.
        - Как обстановка? - неожиданно для самого себя задал Голицын вопрос ближайшему оператору.
        Тот вздрогнул, поднял глаза на Ивана и тут же стрельнул ими в сторону стоящего чуть левее Гниса. Сопровождающий Голицына ранолец чуть заметно кивнул, и только после этого оператор ответил:
        - Обстановка спокойная. Уровень напряжения - три. Прогноз стабильный.
        - Напряжение три по нашей стандартной двенадцатибальной шкале означает, что никакого вмешательства с нашей стороны не требуется, - пояснил Гнис.
        Это Иван и сам отлично видел - на экранах.
        - Спасибо, - буркнул он.
        - Все в ажуре, - зачехляя сканер, к Голицину приблизился Пашка. - Можем возвращаться.
        - Отлично, - кивнул Иван. - По…
        Договорить он не успел: со стороны лестницы внезапно послышался какой-то шум. Замг и Гнис, резко подобравшись, шагнули к двери, но не успели: в зал, не умолкая, тараторя на каком-то неизвестном Голицыну языке, ворвалась белокурая девушка в зеленых камуфлированных штанах и такой же куртке. На шее у нее висел фотоаппарат с огромным объективом, еще одну камеру девушка держала в руках.
        - Кто это? - подозрительно спросил ранольцев Голицын. В штате поднадзорной базы, насколько он знал, женщин не значилось. Уж не вскрыли ли они случайно нарушение договоренностей?
        - Какая-то француженка, - опередил хозяев с ответом Хохлов. - По крайней мере говорит она по-французски… Кажется.
        - Что она здесь делает? - задал новый вопрос Иван, обращаясь опять же к ранольцам.
        - Это местная журналистка, - поспешил пояснить Замг. Его лицо вновь приняло прежнее любезное выражение.
        - Ничего себе местная, - хмыкнул Голицын, живо представив себе знакомую картинку из учебного фильма: высокий темнокожий тутси, коренастый еще более темнокожий хуту и малыш пигмей-тва.
        - Для них все земляне - местные, - заметил Хохлов.
        Между тем, замерев в дверях, блондинка обвела ошалелыми глазами зал и что-то жалостливо пролепетала. Она явно попала совсем не туда, куда стремилась.
        - Что она говорит? - спросил Иван Пашку.
        - А я-то откуда знаю? - пожал плечами тот.
        - Так ты ж вроде сказал, что она по-французски…
        - По-французски, - кивнул Хохлов. - Теперь я точно уверен. Я год пытался его учить.
        - Ну и?
        - Что «ну»? Забросил, так почти ничего и не выучив.
        - Ну, скажи хоть что-нибудь! - потребовал Голицын.
        - Э… Бонжур… Мадам… - выдавил из себя, наморщив лоб, Пашка.
        Лицо журналистки мгновенно просветлело. Повернувшись к Хохлову она быстро-быстро заговорила на своем птичьем языке.
        - Ну что? - поинтересовался Иван, когда девушка, наконец, умолкла.
        - Да не понимаю я! - развел руками Пашка.
        - На базе ее с коллегой сопровождал курсант, владеющий местным диалектом, - пояснил Замг. - Ума не приложу, как она могла потеряться.
        - Сейчас все исправим, - Гнис направился к выходу.
        - Погодите, - остановил его Иван. - Вы говорите по-английски, мадмуазель? - спросил он, повернувшись к девушке.
        Ее лицо вновь просияло.
        - Да, конечно! - охотно перешла она на язык Шекспира, Байрона и Джоан Роулинг.
        - Кто вы и что здесь делаете? - спросил Голицын.
        - Странный вопрос! Я - Николь Декуар, фотокорреспондент, - она подалась вперед левым плечом, и Иван только сейчас заметил на ее руке белую повязку с надписью «Пресса». - Мы с Оливье Дезайи находимся здесь по вашему приглашению.
        - По нашему приглашению? - переспросил Голицын.
        - Она принимает нас за ранольцев! - догадался Пашка. - Мадмуазель, уточните, пожалуйста, по чьему приглашению вы здесь находитесь? - перешел и он на английский.
        - Вашего руководства… Командования… - слегка растерялась девушка. - Я не в курсе, кого конкретно. Оливье должен знать.
        - И где же этот всезнающий Оливье? - продолжил допрос Иван.
        - В том-то и дело, что он и сопровождающий нас молодой человек - между нами говоря, его французский просто ужасен - куда-то запропастились! Я буквально на секунду отвлеклась - и их нет.
        - Могу я поинтересоваться, что она говорит? - вежливо осведомился Замг.
        - Говорит, что находится здесь по приглашению вашего командования…
        - Это чистая правда! - горячо заверил ранолец.
        - И что ее коллега и местный сопровождающий куда-то потерялись, - закончил Голицын.
        - Сию минуту их найду! - третья попытка Гниса покинуть зал оказалась, наконец, успешной.
        - Насколько я знаю, условия соглашения не запрещают нам приглашать на базу местных журналистов, - вкрадчиво проговорил Замг.
        - Полагаю, что так, - кивнул Иван.
        - В таком случае инцидент можно считать исчерпанным? - уточнил ранолец.
        - А был какой-то инцидент? - «включил дурачка» Голицын.
        - Вы снова правы! - улыбнулся курсант в темно-серой форме.
        - Ваш сопровождающий сейчас будет найден, - вновь повернулся к девушке Иван. - У вас есть с собой какие-нибудь документы?
        - Разумеется, - принялась судорожно рыться в карманах куртки Николь. - Вот, удостоверение журналиста, - она извлекла на свет и протянула Голицыну ламинированную карточку. - А в чем дело?
        - Обычная формальность, - Иван поднес к глазам удостоверение. Оно было на французском языке, но фотография явно принадлежала его собеседнице. Проведя документ над верхней пластиной браслета, Голицын незаметно сфотографировал его для дальнейшего изучения. - Благодарю вас, - он вернул карточку девушке. - Какое издание вы представляете?
        - Там же все написано, - заметила та. - «Нэшнл Джиографик». Проверяете? - хмыкнула она.
        - Уточняю, - буркнул Иван.
        В этот момент в зал вернулся Гнис - в сопровождении еще одного ранольца и высокого широкоплечего мужчины в таких же, как у Николь, широких камуфлированных штанах и защитного цвета майке с черной надписью «Пресса» на груди. Пока ранолец многословно извинялся перед девушкой за свою невнимательность - понять его легко было безо всякого перевода, Оливье Дезайи, а это мог быть только он, с любопытством оглядывал операционный центр.
        Внезапно француз протянул руку вперед и что-то громко спросил у своего провожатого. Оглянувшись в указанном Оливье направлении, Иван увидел, как диаграммы на самом большом из экранов принялись резко менять цвет - с зеленого на кроваво-красный.
        - Что это? - спросил в свою очередь Голицын.
        Ответа не последовало.
        - Что это? - повторил Иван, в упор приблизившись к Замгу.
        - Сигнал тревоги, - неохотно процедил ранолец. - Уровень напряжения - десять. Прогноз негативный.
        - То есть? - не отставал Голицын.
        - То есть готовим к вылету катер, - взял уже себя в руки его собеседник. - Есть работа для мобильной группы.
        3
        - Не беспокойтесь, ситуация штатная, - заявил Замг. - Однако я вынужден вас покинуть: мне предстоит рабочий вылет. Курсант Гнис проводит вас до вашего «Эльметаша». Инспекция же, как я понимаю, закончена?
        Пашка собирался было согласиться, однако Иван его опередил.
        - Нет, не совсем… - проговорил он.
        - Вот как? - удивленно поднял брови ранолец. - Что же еще осталось проверить?
        - Ваши действия по нейтрализации десятого уровня напряженности! - решительно выпалил Иван. - Мы летим с вами!
        - Сожалею, но это невозможно, - недовольно покачал головой Замг. - Нахождение в зоне операции постороннего катера нарушит всю отработанную схему, последствия чего могут быть непредсказуемыми!
        - Мы воспользуемся вашим транспортом, - настаивал Голицын.
        - И бросим здесь «Эсмеральду»?! - потянул его за рукав Хохлов. - По инструкции - не имеем права!
        - В таком случае ты с катером возвращаешься на базу! - принял решение Иван. - Одно пассажирское место у вас, я надеюсь, найдется? - вновь повернулся он к Замгу.
        - Найдется, - неохотно признал ранолец. - Наши планетарные катера куда вместительнее ваших! - не упустил случая добавить он.
        - Отлично!.. - не ожидавшей столь легкой победы Голицын даже немного растерялся. - Я готов!
        - Что тут вообще происходит? - блондинка-фоторепортер, похоже, уже какое-то время пыталась привлечь к себе внимание Ивана, но до сих пор тому было как-то не до нее.
        - Э… Штатная ситуация, мадмуазель, - повторил курсант слова ранольца, но, видя, что Николь это ничего не говорит, пояснил: - Где-то на контролируемой территории возникло напряжение, и сейчас оперативная группа вылетит на его устранение.
        - Как интересно! - воскликнула девушка. - Мы просто обязаны при этом присутствовать! Не правда ли, Оливье? - обернулась она к своему коллеге.
        Месье Дезайи пробурчал что-то по-французски - Иван не мог бы поручиться, что это звучало как бурное согласие.
        - Мы должны! - настаивала Николь. - Возьмите нас с собой! - потребовала она у Ивана.
        - Вообще-то, я здесь не распоряжаюсь, - пробормотал тот. - Договаривайтесь вон с вашими друзьями…
        Девушка дернулась к своему темно-серому сопровождающему, но того рядом уже не было.
        - Все время он куда-то пропадает! - в отчаянии всплеснула руками она. - Ну, скажите же им, что мы должны лететь! - мертвой хваткой вцепилась журналистка в Голицына.
        - Тут это… Журналисты ваши… Тоже просятся на операцию, - «обрадовал» Иван Замга.
        - Только этого не хватало! - совершенно искренне вздохнул ранолец. - Ну, куда я дену еще двоих пассажиров?!
        - Вы меня спрашиваете? - хмыкнул Голицын. - Лично я не знаю. Но у вас же вроде зело вместительные планетарные катера?
        - В разумных пределах, - буркнул ранолец. - Ладно, придумаем что-нибудь…
        Катера Ранолы при внешних габаритах даже несколько меньших, чем у «Эсмеральды», действительно имели в кабине третье - пассажирское кресло. Правда, всего одно. Таким образом, даже с учетом того, что в операции участвовали обе имеющиеся в распоряжение ранольцев воздушные машины, одному из журналистов пришлось остаться на безе - одно место твердо зарезервировал себе Иван. После короткого, но бурного совещания лишней оказалась Николь - ее спутник был неумолим, несмотря на весь задействованный француженкой арсенал - от яростных криков до жалобного скулежа и вполне натуральных слез. В общем, было ясно, кто в их паре принимает решения, а кто так, пребывает на подхвате.
        Катера шли на бреющем полете, едва не цепляя днищами верхушки акаций. Машину, приютившую Ивана, вел Замг, вторым пилотом был сопровождавший на базе репортеров франкоговорящий ранолец, назвавшийся Голицыну Цурром. По всему выходило, что бедный Оливье Дезайи оказался во втором катере в совершенно чуждой ему языковой среде.
        - Вы вооружены? - в тоне Цурра почти полностью отсутствовала вопросительная интонация.
        Иван продемонстрировал ему «Шилк».
        - Ни в коем случае не применяйте оружие, - потребовал ранолец. - Как бы ни складывалась обстановка - помните: вы под надежной защитой. Самым правильным было бы, конечно, попросить вас вовсе его сдать - но ведь вы же, разумеется, откажетесь?
        - Разумеется, - сухо ответил Голицын.
        - В таком случае еще раз повторяю свою просьбу: ни при каких - подчеркиваю: ни при каких! - обстоятельствах не открывать стрельбу.
        - Да понял я, понял, - бросил Иван.
        - Вы же у нас наблюдатель - вот и наблюдайте себе, - добавил, не отрываясь от управления катером, Замг.
        Голицын промолчал.
        - Какова ситуация в моменте? - спросил он через полминуты.
        - Зафиксированы три очага активизации боевиков хуту, - тут же откликнулся Цурр. - Иными словами, собрались три агрессивно настроенные толпы. Места их сосредоточения находятся на периферии действия стационарных психогенераторов - изучили, канальи, за последние дни. Надо будет подкорректировать… В зоне угрозы оказываются три поселения тутси и одно - так называемых умеренных хуту, не поддерживающих соплеменников-радикалов. Их и необходимо на всякий случай прикрыть дополнительно - на случай, если угроза не рассосется сама собой. Последнее, кстати, - наиболее вероятный вариант.
        - Катеров у нас, как вы знаете, всего два, поэтому Цурра с ручным излучателем я высажу по дороге, у первого из поселений, - вступил в разговор Замг, - а сам отправлюсь ко второму. Вы можете полететь со мной, можете остаться с Цурром - как вам будет угодно.
        - Я, пожалуй, сойду, - небрежно проговорил Иван, рассудив, что желание остаться в катере может быть расценено ранольцами как проявление трусости.
        - Как вам будет угодно, - равнодушно повторил Замг.
        Поселение тутси по местной традиции располагалось на вершине холма. За деревянной оградой сгрудилось с полдюжины крытых соломой ульевидных хижин довольно оригинальной конструкции - на каркасе из жердей, с навесом в форме полумесяца над входом. Все население поселка - не менее двух десятков человек - собралось у ворот. Мужчины - их было пятеро - были вооружены устрашающего вида мачете, кроме того, один из них держал в руках допотопного вида ружье, отобранное, похоже, его предком еще у одного из первых немецких колонизаторов. Шестеро женщин старались, как могли, успокоить целую ораву полуголых детишек.
        Выступив вперед, Цурр заговорил с туземцами на каком-то незнакомом Ивану языке. В ответ те наперебой заголосили, указывая в сторону близлежащей банановой рощицы.
        - Они уже в курсе, что хуту идут к ним, - произнес ранолец, обращаясь к Ивану. - Интересно, как они это делают? Мы сами еще окончательно не определили, куда именно движется толпа - а эти - пожалуйста, уже все знают.
        - Так, может, они еще ошибаются, - заметил Голицын.
        - Нет, - покачал головой Цурр. - Еще не было случая, чтобы они оказались не правы в таком вопросе.
        - О`кей, - не стал спорить Иван. - Каков план действий?
        - Как обычно, - пожал плечами ранолец. - Запускаем излучатель, - он опустил на землю блестящий серебристо-черный агрегат, который до этого момента бережно держал в руках, - и ждем. Если кто-то все же просочится - подчищаем парализующими зарядами из бластера. То есть я подчищаю, вы, как мы и договаривались, оружие не применяете.
        - Излучение распространяется во все стороны? - уточнил Иван, нагибаясь, чтобы получше рассмотреть инопланетный прибор.
        - На триста шестьдесят градусов, - подтвердил его собеседник.
        - А как же все эти люди? - Голицын кивнул в сторону тутси. - Да и мы с вами…
        - Ни им, ни нам ничего не грозит, - улыбнулся ранолец. - Зона частичного поражения начинается в радиусе примерно пятидесяти метров от излучателя. Зона максимального воздействия - в семидесяти пяти метрах. Дальше интенсивность постепенно спадает, пока приблизительно метрах в ста не сходит полностью на нет. Впрочем, будь это не так, ничего страшного с нами бы не произошло. Ну, разве что воспылали бы вдруг в приступе безудержного человеколюбия - и то ненадолго. Кое-кому не повредило бы, кстати…
        - На что это вы намекаете? - нахмурился Голицын.
        - Я? Намекаю? - лицо Цурра буквально светилось простодушием. - Да вы что - я это так, абстрактно…
        - Ну, если абстрактно - тогда ладно, - согласился замять тему Иван. - Ну, так что, включаете свою адскую машину?
        - Уже включил. Пойду поговорю с местными, чтобы никто, паче чаяния, не вздумал строить из себя героя или, того хуже, мстителя. А то были уже прецеденты, когда подзащитные доставляли больше проблем, чем нападавшие.
        Цурр отошел к толпе тутси, а Иван, предоставленный самому себе, приблизился к забору - тот едва доходил ему до плеч - и огляделся. Внизу, у подножия холма, зеленели молодыми побегами кукурузные поля. Дальше шли заросли гигантских алоэ, рядом - та самая банановая роща - пока что совершенно мирная.
        - Тутси будут в своих домах, - подошел сзади завершивший переговоры с туземцами ранолец. - Советую вам тоже проявить осторожность. Вообще-то местные боевики редко открывают стрельбу издали, больше полагаясь на дубинки и мачете, но всего предусмотреть невозможно, а вы, я смотрю, без шлема.
        - Вы тоже без шлема, - парировал Голицын.
        - Я-то к этим делам привычен, - пожал плечами Цурр.
        «А я вообще вырос на этой планете!» - хотел сказать в ответ Иван, но удержался.
        - Я буду весьма осторожен, - заверил он собеседника.
        - Отлично, - кивнул он. - О, а вот и наши гости!
        - Где? - взгляд Голицына метнулся к банановой роще, но та по-прежнему выглядела совершенно безлюдной.
        - Вы не туда смотрите. Правее, на дороге.
        Иван посмотрел в указанном направлении, и действительно увидел несколько темных фигур, показавшихся из-за поворота. В руках у них были бамбуковые дубинки, серебристые клинки мачете у поясов зловеще поблескивали на солнце. Возглавлял шествие высоченный, голый по пояс негр, считавшийся бы, наверное, великаном даже среди тутси, не говоря уже о коренастых в своей массе хуту. Гигант был вооружен хорошо знакомым Ивану по прошлогоднему курсу молодого бойца автоматом Калашникова.
        Из-за зарослей алоэ появлялись все новые и новые боевики, вот их уже набралось до полусотни. Обернувшись к ним, великан взметнул автомат над головой, что-то громко прокричал, указав рукой в сторону поселка. Толпа взревела и бросилась на штурм холма.
        «Прям как в дешевом боевике, - мелькнуло в голове Голицына. - Только все по-настоящему. Да, несладко пришлось бы беднягам тутси, если бы не мы… Точнее, если бы не Ранола, - тут же поправился он. - Да, собственно, может, еще и придется - если у Цурра что-нибудь не заладится с этим его хитрым приборчиком. И тутси, и нам вместе с ними, кстати…»
        - Ладно, отобьемся как-нибудь… - пробормотал Иван, на мгновение выпуская в ладонь рукоять «Шилка» и тут же пряча ее обратно.
        - Что? - не расслышал ранолец. Да если бы даже и расслышал - говорил Голицын по-русски.
        - Хорошо идут, говорю. Уверенно.
        - Это ненадолго, - заверил Цурр. - Вон, глядите, уже притормаживают.
        Первые ряды атакующих действительно вдруг несколько сбавили темп - так, что их товарищи сзади едва не уперлись им в спины. Впрочем, и те, в свою очередь, стремительно теряли энтузиазм.
        - Прошли сто метров, - сообщил ранолец. - Сейчас войдут в зону максимального воздействия. Те, у кого хватит на это сил, конечно. А точнее - злости.
        В этот момент хуту, идущий прямо за гигантом-главарем, окончательно остановился, бросил на землю палку, развернулся, и, понурив голову, побрел к подножию холма. Остальные тут же расступились, давая ему дорогу. Некоторые, помедлив, последовали миролюбивому примеру, другие попытались было продолжить восхождение, но привело это лишь к тому, что их дубинки и мачете оказались брошены на пять-семь метров ближе к вершине.
        - Каждый раз собираем внушительную коллекцию примитивного оружия, - самодовольно усмехнулся Цурр. - Еще немного - и можно будет музей открывать.
        - У этого пушка не такая уж и примитивная, - бросил Иван, указывая на предводителя боевиков. Тот, хотя и медленно, с видимым трудом переставляя ноги, продолжал брести вперед. Автомат был опущен вниз, гигант держал его обеими руками, словно в том было весу под добрый центнер, но так и не выпускал.
        - Ничего, - проговорил ранолец. - Сейчас бросит.
        Великан, однако, не сдавался. Оставшись в одиночестве - все его соратники были уже где-то далеко внизу - он упрямо, шаг за шагом, взбирался на холм. Вот от забора его отделяют уже метров семьдесят… Вот шестьдесят… Пятьдесят… Пятьдесят?!
        - Он же вышел из зоны поражения излучателя! - крикнул Иван.
        Как бы подтверждая его слова, негр стал медленно поднимать автомат.
        Голицын быстро оглянулся. Ограда - не защита: очередь из «калаша» прошьет ее, словно бумагу. Стены хижин тутси и того тоньше! Еще несколько секунд, и этот бандит превратит их в решето! А там же люди! Женщины, дети…
        - Надо же, каков упрямец! - послышался рядом голос Цурра.
        Тихий хлопок выстрела, и, взмахнув руками, парализованный негр рухнул на траву. Автомат из рук он так и не выпустил.
        - Все, господин наблюдатель, представление закончено! - провозгласил ранолец, с самодовольным видом пряча бластер. - Есть вопросы у инспекции?
        4
        - Тело парализованного боевика ранольцы погрузили на катер и перевезли в ближайшее поселение хуту. Я спросил, почему, к примеру, не сдать его властям в Хабьяримане, на что мне ответили, что они не полиция, а миротворцы, их дело - не допустить кровопролития, а если власти желают кого-то арестовать - пусть сами и носятся по холмам за своими клиентами. На этом мы, собственно, и расстались… Курсант Голицын доклад окончил, од-сун! - отсалютовал Иван.
        - Вы свободны, курсант! - коротко бросил Свар. К собственному удивлению, с момента своего феерического возвращения на базу - на расцвеченном бортовыми огнями ранольском планетарном катере! - Иван не услышал от молодого офицера ни слова упрека за внезапно проявленную инициативу. По меркам сопрольца это, должно быть, следовало расценивать как наивысшую из возможных похвал.
        Повторно отсалютовав, Голицын вышел в коридор.
        - Ну что? - тут же бросился ему навстречу Хохлов. - Досталось?
        - Ты знаешь, как ни странно - нет, - мотнул головой Иван. - Какой-то он уж слишком добренький сегодня… Жди беды.
        - Как раз наоборот! - горячо возразил Пашка. - Слышал про горилл?
        - Каких еще горилл?
        - Каких - обыкновенных… А, ну да, ты ж, как прилетел - сразу на ковер… В общем, здесь у них есть что-то вроде заповедника. Главная его достопримечательность - редчайшие горные гориллы. Самые большие на Земле человекообразные обезьяны. Их в мире всего штук пятьсот осталось - и больше половины живут там.
        - Сдается мне, одну такую я сегодня уже видел, - хмыкнул Голицын. - Не знаешь, гориллы носят штаны и автомат?
        - Что?.. А, ты про того своего боевика, - догадался Хохлов. - Видел фотографию - Свар сразу же слил в сеть - колоритный типчик, нечего сказать… Нет, думаю, те гориллы ходят без штанов и стрелять пока не умеют. Что, впрочем, не делает их менее интересными. Свар вот как только про них прознал - так прямо весь загорелся. В Альгере же - ты знаешь? - человекообразных обезьян нет.
        Иван этого факта не знал, но тем не менее кивнул.
        - Короче, Свар связался с местными и выбил экскурсию. Едут все, кроме дежурной смены. Кто захочет, конечно. Но думаю, никто не откажется - скучно же!
        - Ну, и на когда намечен этот визит к родственникам? - поинтересовался Голицын. - И чье, кстати, это будет дежурство?
        - На завтра - решили особо не тянуть. А не повезло Соколову и, кажется, Чжу.
        - Это он, гад, специально подстроил! - из-за угла коридора как раз показался Глеб. В руках он нес толстую пачку учебных дисков. - Пакостит по мелочи, юннат недоделанный… Ну и ладно, не очень-то и хотелось! Что я, обезьян не видел, что ли?!
        - Таких - не видел, - в общем-то, не к месту заметил Хохлов.
        - Ты, Пашка, не усугубляй, - поспешил вмешаться Иван. - А хочешь, махнемся сменами? - повернулся он к Соколову. - Мне все эти обезьяны как-то по барабану…
        - Да нет, спасибо, конечно, но я и правда не слишком рвусь в этот несчастный заповедник… Если хочешь - Чжу предложи, вот он, кажется, сильно расстроился.
        - Чжу? - повторил за другом Голицын. - Нет, Чжу не буду. Я его тут как-то просил за меня подежурить - он ни в какую. Причем совершенно левую какую-то приплел отмазку… В общем, нет, перебьется.
        - Как знаешь, - пожал плечами Глеб. - Что у тебя сегодня с уроками? - резко сменил он тему разговора.
        - Еще не приступал - я ж только с инспекции.
        - Я тоже еще не садился. Пойдем вместе? У меня по плану история Альгера, потом фортификация и ранолинг.
        - История - так история, - легко согласился Иван. - Пошли. Пашка, ты с нами? - последний вопрос был задан больше из вежливости.
        - Не, - не обманул ничьих ожиданий Хохлов. - Я вчера сутки дежурил - сегодня от уроков свободен. Пойду спать. Набираться сил перед завтрашними гориллами, - добавил он.
        Наутро возле ангара с «Эсмеральдами» туристов ждал конвой, состоящий из двух грязно-серого цвета джипов с открытым верхом и огромного трехосного грузовика, на который вместо кузова был водружен металлический салон по типу автобусного. Как объяснил довольно представительного вида негр в европейского покроя бежевом костюме и даже при галстуке, кстати, вполне сносно изъясняющийся по-английски, это был типичный для их страны туристический транспорт. Робкое предложение со стороны кого-то из курсантов по-быстрому долететь на «Эсмеральдах» отмел уже Свар, заявивший, что вид летательных аппаратов может смутить робких и пугливых горилл, и вообще, следует, мол, соблюдать местные порядки. Похоже было, что поездка на грузовике через дикие африканские просторы рассматривается сопрольцем как дополнительный экзотический аттракцион.
        По команде «бежевого костюма» - тот представился Полем - в каждый из джипов набилось по полудюжине вооруженных винтовками негров, на взгляд Ивана, внешне весьма смахивающих на вчерашних боевиков. Поль заявил, что это охрана, чем, разумеется, вызвал среди курсантов приступ безудержного веселья. В конце концов второкурсники сошлись на том, что охранять, должно быть, собираются горилл.
        По расшатанному выдвижному трапу, напоминающему по конструкции пожарную лестницу, Голицын вместе с товарищами поднялся внутрь грузовика-автобуса, и тут его ожидал новый сюрприз: на расположенной по периметру салона скамье сидели Оливье Дезайи и увешанная фотокамерами, как новогодняя елка игрушками, Николь Декуар. Блондинка приветливо помахала Ивану рукой, словно старому знакомому, жестом призывая присаживаться рядом. С тоской проводив взглядом прошедшую вперед Эмму, Голицын был вынужден приглашение принять.
        - Как вы здесь оказались? - спросил он, опускаясь на жесткое деревянное сиденье.
        Вышло не слишком вежливо, но француженка нисколько не смутилась.
        - Мы с Оливье, как это называется, упали вам на хвост! - сообщила она. - Давно хотели поснимать горилл, - словно в подтверждение своих слов девушка продемонстрировала один из своих многочисленных фотоаппаратов, - но местные отказывались дать нам охрану. И самим ехать тоже не разрешали. И тут такая оказия, - она обвела жестом заполняющийся курсантами салон. - Конечно, мы не могли упустить случая!
        - Понятно, - рассеянно протянул Иван. Маклеуд сидела в голове салона, спиной вперед, и главное - рядом со Сваром. Случайно?
        Последним в автобус вскарабкался «бежевый костюм» Поль.
        - Мадам и месье, прошу внимания! - тут же проговорил он, подняв руку. - Прослушайте основные правила поведения в национальном парке. Помните, что вы находитесь на особо охраняемой природной территории. Большая просьба не рвать понравившиеся вам растения, а также не оставлять после себя никакого мусора. Когда увидите горилл, ближе чем на семь метров к ним не приближаться - это связано не только с соображениями вашей безопасности, но в первую очередь сделано в интересах обезьян - они болеют теми же болезнями, что и человек, при этом часто не имеют против них иммунитета. Если вдруг к вам приблизится вожак семейства - вы легко отличите его по размерам, а главное - по характерной серебристой полосе на спине - ни в коем случае не пытаться бежать, но опуститься на корточки, смиренно отведя глаза. И, разумеется, никакого оружия! Гориллы не агрессивны, сами на вас не нападут, а смерть или даже ранение любой из них, с учетом того, сколько их всего осталось в стране, да и в мире, кстати, равносильны катастрофе.
        - А фотографировать-то их можно? - громко спросила Николь.
        - Разумеется, мадмуазель, но только без фотовспышки - это может их напугать. За освещение не переживайте, - Поль указал на окно, в которое нещадно лупило солнце.
        В этот момент раздался надсадный рокот заведенного двигателя, автобус дернулся и, подскакивая на ухабах, покатился вперед. Ловко ухватившись за поручень, Поль соскользнул по нему на скамью, устроившись у самого входа.
        - В общем, добро пожаловать в Восточную Африку! - с улыбкой прокричал он, перекрывая шум мотора.
        Повернувшись в пол-оборота, Иван выглянул в окно. Стекла в нем не было, его заменяла плотная полиэтиленовая пленка, сейчас свернутая валиком под потолком. Пейзаж вдоль дороги был Голицыну уже знаком, но вполне стоил того, чтобы взглянуть на него еще раз. Дорога вилась между зеленых холмов, то поднимаясь, то немного опускаясь и постоянно куда-то сворачивая. То тут, то там на вершинах виднелись крохотные поселения - как правило, круглые в плане хижины хуту, но пару раз встретились и характерно вытянутые домики тутси. Жилища не выглядели заброшенными, но людей нигде видно не было - то ли попрятались, заслышав шум конвоя, то ли работали где-то на обширных кукурузных полях, коих в округе наблюдалось превеликое множество.
        - Красиво, не правда ли? - сняв крышечку с объектива, француженка сделала несколько снимков. - Просто пасторальная идиллия! Разве что не хватает пары пастушков и пастушек… Кстати, - повернулась она к Ивану, - как меня зовут, вы знаете, а мне ваше имя по-прежнему неизвестно. Не находите это несколько несправедливым?
        Вообще-то говоря, ровным счетом ничего несправедливого Голицын в этом не видел, но казаться невежливым ему по-прежнему не хотелось.
        - Меня зовут Иван, - проговорил он, секунду помедлив, выбирая между этим и формальным «курсант Голицын».
        - Иван?! - воскликнула француженка. - Как интересно! У нас есть такое русское имя - Иван!
        «У вас?!» - усмехнулся про себя Голицын.
        - Я и есть русский, - сообщил курсант вслух.
        - Как это так? - удивилась девушка. - А я думала, вы оттуда, - она неопределенно указала рукой куда-то вверх. - Инопланетяне… Как его… Альгер! - вспомнила она.
        - Все правильно, - кивнул Голицын. - Мы действительно представляем здесь Альгер. Но настоящий инопланетянин среди нас только один - вон тот парень впереди салона, - указал он на Свара, в душе надеясь тем самым переключить на того внимание Николь. - Остальные - уроженцы Земли.
        - То-то я смотрю, вон тот на китайца похож! - усмехнулась девушка, кивнув в сторону Чана Бяо. - С Земли, значит… Так даже лучше, - инопланетный статус сопрольца, к разочарованию Ивана, похоже, нисколько не добавил тому очков в глазах француженки.
        - Что - лучше? - машинально переспросил он.
        - Все лучше, - улыбнулась девушка, оставив курсанта в недоумении.
        Тем временем дорога углубилась в заросли. По открытым окнам захлестали длинные колючие ветки акаций. Иван поспешно пригнулся, Николь же оказалась не столь ловка: послышался вскрик, и ладонь девушки метнулась к щеке. Из-под пальцев тут же показалась алая капелька.
        - Добро пожаловать в Восточную Африку, - не без нотки злорадства процедил Иван.
        К чести француженки, та нашла в себе силы улыбнуться. Тут же устыдившись собственной черствости, Иван торопливо извлек из кармашка на поясе крохотный тюбик и протянул его девушке.
        - Выдавите капельку на рану - к вечеру заживет.
        - Спасибо, - снова улыбнулась Николь.
        В этот момент автобус остановился, и Поль дал команду на выход. Проходя мимо Ивана, ожидавшего, когда девушка вернет ему тюбик, Пашка Хохлов хитро подмигнул ему, многозначительно мотнув головой в сторону француженки. Нахмурившись, Голицын нашел взглядом Эмму - та что-то живо обсуждала со Сваром.
        - Спасибо, - повторила Николь, возвращая лекарство.
        Иван резко рванул тюбик у нее из рук - вышло почти грубо, но француженка, похоже, ничего такого не заметила.
        Оставив автобус, экскурсанты в сопровождении пяти негров из охраны гуськом двинулись кромкой огромного кукурузного поля. Поль почему-то предпочел остаться у джипов, что в первый момент несколько насторожило подозрительного Ивана, но Хохлов успокоил товарища, пояснив, что у «бежевого костюма» банальный насморк. Приближаться к гориллам в таком состоянии категорически запрещено - мигом подхватят простуду - и кранты обезьянкам!
        - Что ж они, не могли здорового экскурсовода найти? - недовольно проворчал Голицын.
        - Значит, не могли, - развел руками Пашка. - Видать, не осталось в стране экскурсоводов - все ушли в боевики.
        Горилл заметили минут через тридцать: те мирно паслись прямо посреди кукурузного поля. Огромный самец с той самой анонсированной Полем серебристой отметиной на спине, пяток обезьян помельче - видимо, самок - и до десятка детенышей разного размера. Взрослые особи степенно сидели на земле, то и дело протягивая в стороны длинные руки, чтобы сорвать початок. Молодняк лениво резвился вокруг.
        Обедающие обезьяны хранили сосредоточенное молчание, чего никак нельзя сказать о неграх из охраны экскурсии. Выхватив из-за поясов мачете, они с громкими криками принялись прорубать в зарослях широкие проходы. Занятые кукурузой, гориллы не обращали на шумных гостей никакого внимания - разве что кто-то из детенышей поспешил перебраться поближе к матерям.
        Презрев предостережения Поля, охранники расчистили заросли почти вплотную к обезьянам, после чего отошли назад, уступив место любопытным экскурсантам. Те медленно, шаг за шагом, принялись приближаться к гориллам. Николь беспрерывно щелкала фотоаппаратом, Оливье извлек откуда-то небольшую видеокамеру и двигался, держа ее высоко над головой. Но впереди всех решительно шагал Свар. Вид огромных мохнатых обезьян, похоже, совершенно зачаровал сопрольца. Достигнув конца просеки, од-сун замер лишь на мгновение - и, раздвинув руками упругие побеги, шагнул дальше.
        - Шепнул бы ему, что ли, кто-нибудь, что пора и честь знать… - пробормотал Иван.
        - А надо ли? - ледяной голос, прозвучавший рядом, принадлежал Мазовецки.
        К этому моменту уже все присутствующие не столько глазели на горилл, сколько следили за отчаянным вояжем сопрольца.
        - Да остановите же его! - крикнула, не выдержав, Эмма. Сама она оказалась в самом хвосте колонны экскурсантов и на перехват беспечного Свара уже никак не успевала.
        Услышав приказ капитана сборной, Голицын, Мазовецки, а также почему-то не имеющий к криску никакого отношения Сварам Сингх тут же, не задумываясь, сделали шаг вперед, но навстречу им из зарослей уже поднимался во весь свой двухметровый рост вожак-«серебряная спина».
        Словно вмиг протрезвев, сопролец резко замер. Громадная горилла, выпустив из руки недогрызенный початок, оскалила мощные желтые зубы. Свар попятился.
        - На колени! - громким шепотом попытался подсказать офицеру Иван. - Опуститесь на колени и смотрите в сторону!
        Вместо этого сопролец отступил еще на шаг.
        - Он что, Поля не слушал? - проворчал Хохлов.
        - Так он же по-английски не говорит! - вспомнил Мазовецки.
        Тем временем обезьяний вожак ударил себя кулаком в широкую волосатую грудь и издал пронзительный крик, нечто среднее между волчьим воем и собачьим лаем. Для сопрольца это было уже слишком. Одним прыжком он вылетел обратно на просеку и бросился прочь. Ведомая инстинктом, горилла рванулась следом…
        Три или четыре «Шилка» выстрелили одновременно, и только увидев, как оседает на землю сраженная парализующими зарядами обезьяна, Иван понял, что один из этих бластеров - его собственный. Кругом поднялась кутерьма. Лишившись вожака, гориллы, ломая стебли кукурузы, в панике понеслись к ближайшему лесу. Негры из охраны наперебой галдели, в отчаянии потрясая мачете. Одна лишь Николь, как скала, невозмутимо стояла посреди этого хаоса, восторженно приговаривая:
        - Какие кадры! Это ж надо: какие кадры!
        5
        На следующее утро Свар внезапно покинул Землю, официально - в целях планового отчета перед командованием, но до сих пор почему-то для такого рода реляций прекрасно служила штатная станция дальней связи. В общем, среди курсантов никто не сомневался, что истинной причиной столь спешной отлучки сопрольца стал именно конфуз, приключившийся с ним накануне в национальном парке. Кстати говоря, со вчерашнего вечера с легкой руки Глеба иначе чем Юннатом од-суна уже не называли - за глаза, конечно.
        За старшего вместо себя сопролец оставил Эмму - ей-то и пришлось улаживать последствия инцидента с гориллой. Чуть свет Маклеуд, взяв с собой для поддержки Збышека Мазовецки, улетела в Хабьяриману, где проторчала до позднего вечера. Как выяснилось позже, сперва все ждали, очухается ли горилла - все-таки четыре парализующих заряда в упор - это вам не баран чихнул, потом, когда обезьяна все-таки пришла в себя, никто из правительственных чиновников долго не решался брать на себя ответственность за то, чтобы счесть инцидент исчерпанным. Так и отфутболивали вопрос по цепочке, пока дело не дошло - смешно сказать - до Президента Республики. Тот принял представителей Альгера, когда за окном уже смеркалось. Собственно несчастную пострадавшую гориллу во время аудиенции почти не вспоминали - большую часть времени Его Превосходительство распинался на тему собственных мега-достижений в сфере межэтнического мира. На прощанье Президент подарил Эмме огромный слоновий бивень. Предлагал живого гиппопотама, но Маклеуд, поблагодарив, скромно отказалась, сославшись на отсутствие на базе должных условий для содержания
редкого животного.
        Но главная новость, привезенная Эммой и Збышеком из столицы, затмевала и бивень, и даже несостоявшегося бегемота. Для ее объявления Маклеуд попросила всех собраться на контрольном посту - чтобы дежурившие там Иван и подменявший Эмму Пашка также могли присутствовать при разговоре.
        Дождавшись, когда последний из восьмерки курсантов - это оказался Чжу Пэн, отсыпавшийся после суток, - поднялся в зал, Маклеуд вышла на середину.
        - В общем, дела такие, братцы, - проговорила она. - Нам тут вызов прислали.
        - Вызов? Что еще за вызов? Куда вызов? - послышалось со всех сторон.
        - Не куда, а на что. Вызов на матч по криску.
        - Ничего себе! - ахнул Глеб.
        - И с каких это, интересно, пор в Восточной Африке играют в криск? - оторвался от экранов Пашка.
        - С тех пор, как тут обосновалась Ранола, - пояснил Збышек.
        - Так это что, ранольцы нас вызывают на матч? - догадался Иван.
        - Ну не хуту же с тутси! - бросила Эмма. - Разумеется, ранольцы, кто ж еще?!
        - И где же это у них припрятан зал с невесомостью? - задал вопрос Чан Бяо.
        - В невесомости и припрятан. На орбите Марса у Ранолы транзитная база - это предусмотрено соглашением, у нас тоже, оказывается, есть такая. Один из ее модулей, как нам сказали, и может быть использован в качестве криск-зала.
        - И как же мы туда попадем? - спросил Чжу.
        - Попадем - как все, на челноке. Только вопрос пока не в этом. Что с вызовом-то делать? Принимать?
        - Принимать, конечно, - решительно заявил Сингх. - Иначе это будет воспринято как трусость.
        - Погоди, Сварам, не торопись, - проговорил, нахмурившись, Глеб. - Не наломать бы тут сгоряча дров… Расскажите все подробно, - потребовал он у Эммы и Збышека.
        - Да вся суть уже, в принципе, озвучена, - произнесла Маклеуд. - Гарнизон ранольской базы официально вызывает нас на матч по криску. В любое удобное для нас время. Зал их. Доставку команд к месту игры и возвращение на Землю они берут на себя. Да, еще одно - игра идет по ранольским правилам.
        - И что сие означает? - спросил Иван.
        - Пока мы летели из столицы, я порылась в информационных базах. Сведений мало… Но вроде бы отличия от привычных нам правил незначительны. В любом случае перед игрой нам все подробно объяснят… Если она, конечно, состоится, эта игра, - добавила девушка.
        - В командах-то хоть по шесть человек? - уточнил Чан Бяо.
        - Да, это было первое, о чем я спросила, - кивнула Эмма. - Все как у нас: пять в поле, один запасной.
        - Погодите, а как они вообще это себе представляют - взять и сняться вшестером с базы? - с сомнением проговорил Голицын. - А если вдруг опять боевики активизируются?
        - Значит, считают, что справятся силами тех, кто останется на Земле, - пожал плечами Мазовецки. - Это как раз не наша проблема.
        - А какая наша? - тут же поинтересовался Соколов.
        - Отлет с Земли без разрешения командования, - проговорила Маклеуд.
        - И политические аспекты возможного проигрыша, - добавил Збышек. - Все ж таки Ранола… Ну, вы понимаете.
        Несколько секунд присутствующие молча пытались осмыслить услышанное.
        - Это… Насчет отлета… - заговорил, наконец, Чжу Пэн. - Ты же говоришь, что у них там возле Марса какая-то резервная база? - посмотрел он на Маклеуд.
        - Транзитная.
        - Не важно. База - она база и есть. Тогда можно оформить как инспекцию. Должны же мы знать, что у них там творится?! Вдруг имеют место злоупотребления?!
        - Вшестером? Неслабая инспекция, - бросил, не оборачиваясь, Хохлов.
        - Это уже детали, - пожал плечами китаец.
        - Я проверю, можно ли это притянуть под наш мандат, - кивнула Эмма. - Но навскидку идея неплохая.
        - А что касается проигрыша: волков бояться - в лес не ходить, - бросил от монитора Иван.
        - И вообще, почему это мы должны проиграть? - спросил Чан Бяо. - У нас здесь, по сути, сборная Школы сидит. А эти ранольцы, возможно, вообще раньше ни разу вместе не играли - вряд ли они отбирались на Землю по спортивному принципу!
        - Мы давно не тренировались, - напомнила Эмма.
        - Они тоже.
        - Да? А зачем они тогда держат у Марса криск-зал?!
        - Зачем бы ни держали, на регулярные тренировки они туда не летают, - покачал головой Чжу Пэн. - Мы бы знали - все старты челноков фиксируются.
        - И еще эти ранольские правила…
        - Ты же сама говорила, что отличия незначительны!
        - Я лишь говорила, что ничего не нашла в базе, а это не одно и то же!
        - К правилам приспособимся, - пожал плечами Чжу. - Главное - знать их. Желательно - до игры.
        - Это они нам как раз обещали, - заметила Маклеуд.
        - Тогда и спорить не о чем - надо играть! - заключил Чан.
        - Полагаю, решение должно быть единогласным, - проговорила Эмма, медленно обведя глазами зал. - Итак, прошу каждого принять решение. Збышек?
        - Лично я - за то, чтобы играть! - выпалил поляк.
        - Иван?
        - Играем, конечно, - за себя Голицын решил сразу же, как только услышал про вызов.
        - Чжу?
        - Играем.
        - Чан?
        - Я - «за».
        - Глеб?
        - Я за игру.
        - Павел?
        - Да я что - я-то на Земле останусь, - буркнул Хохлов. - Должен же кто-то будет дежурить, пока вы там развлекаетесь… Но я не против - играйте…
        - Сварам?
        - Я уже говорил - наш отказ - под любым предлогом - будет расценен как трусость, - заявил сикх. - Так что считаю, выбора у нас нет - только играть.
        - О`кей. Я - тоже за то, чтобы вызов принять, - заявила, переведя дух, Эмма. - Таким образом, решение принято. Теперь технический вопрос: когда играть?
        - Ясно, что до возвращения нашего Юнната, - бросил Соколов. - Иначе никакого матча не будет.
        - Согласна, - кивнула девушка. - Как насчет послезавтра?
        - Да хоть сегодня! - крикнул со своего места Иван. - Лично я хоть сейчас готов лететь.
        - Ранольцы просили сообщить им дату заранее, - пояснила Маклеуд.
        - Тогда, значит, послезавтра - идеальный вариант, - заключил Мазовецки. - Все согласны?
        Возражений не последовало.
        6
        Главные ворота в ранольском криск-зале раскрывались не столь эффектно, как привыкли за последние полтора года второкурсники: массивная шестиугольная створка банально отползла в сторону, скрывшись в толстой стене орбитальной базы. Не в силах унять бившую его дрожь, Голицын вслед за Эммой, Чаном и Мазовецки шагнул в черноту игрового пространства. Волнение - да что там волнение - почти паника! - накатило внезапно, сразу же, как он только взял в руки новенький К-комбинезон - ярко-канареечного цвета, кстати - неплохо подготовились хозяева! Ни перед отлетом, ни в тесном челноке, ни даже по прибытии на ранольскую транзитную базу Иван, к собственному удивлению, не испытывал и тени беспокойства. И вдруг - на тебе! Прорвало.
        Погруженный в себя, Голицын не сразу заметил то, на что Эмма и Збышек обратили внимание незамедлительно.
        - Вот черт! - вырвалось из уст капитана.
        - Пся крев! - выругался поляк.
        - Подста-ава! - протянул китаец.
        Неприкрытое отчаяние, звучащее в голосах обычно сдержанных товарищей, заставило Ивана оглядеться по сторонам.
        В следующую секунду он даже дрожать перестал.
        Ранольский криск-зал был круглый.
        Ворота их команды находились на дне широкого цилиндра. В противоположном его торце располагались ворота соперника. А посередине… Ни прямых стен, ни их углов - ничего, на чем обычно строится привычная тактика комбинаций!
        - И главное - нигде про это не написано! - выдавила сквозь зубы Маклеуд.
        - И ранольцы тоже хороши, могли бы хоть намекнуть, - вторил ей Мазовецки.
        - Намекнуть? Ранольцы?! - в игровое пространство ввалился Соколов. - Мы говорим об одних и тех же персонажах?
        - Они держались столь любезно… - пролепетала Эмма.
        - Стратагема номер десять: «Коу ми фу цзянь», то есть «Во рту - мед, за пазухой - меч», - кисло усмехнулся Чжу Пэн, также уже прошедший через ворота.
        - Мне на память пришла другая, - не замедлил заметить Чан Бяо. - А именно, номер двадцать восемь: «Шан у чоу ти» - «Заманить на крышу и убрать лестницу»!
        - Тоже подходит, - кивнул Чжу.
        - Ладно, стратеги, что делать будем? - задала вопрос по существу Эмма. - Ни одна отработанная комбинация здесь не пройдет!
        - Да, видно, придется импровизировать, - бросил Иван. - По ходу дела разберемся.
        Поразительно, но, осознав всю глубину ловушки, в которую они угодили, Голицын вдруг совершенно перестал волноваться. Как отрезало.
        - Главное - не пропустить все шесть мячей, пока будем разбираться, - проговорил Збышек.
        Основным отличием ранольских правил криска от стандартных (кроме формы зала, разумеется), было то, что игра велась не на время и не заканчивалась, пока одна из команд не поражала все шесть шлюзов противника. Исключением был счет «пять - пять», когда фиксировалась ничья. Второй стадии, с проходами через ворота, правила не предусматривали, тот, кто пропускал шестой мяч, автоматически признавался проигравшим.
        К слову, прочие отличия были и вовсе не принципиальными: возможность на секунду дольше зависать перед своим шлюзом, дополнительные ограничения по части опасных столкновений, запрет защитнику одновременно удерживать у себя более двух битков - короче, ерунда. Все это ранольцы еще на Земле подробно расписали Эмме, а та довела до сведения команды. На матч земляне летели в твердой уверенности в своей готовности к игре…
        - Запасным игрокам - отойти за ворота! - потребовал судья на ранолинге, тут же, впрочем, повторив приказ на языке Альгера.
        - Так, ладно, что сделано - то сделано! - тряхнула головой Эмма. - Они явно рассчитывали сразу же деморализовать нас. Не выйдет! Глеб - за ворота, как договорились. Остальные слушать команду: с сиреной играем «двойную катапульту» - для нее стены не нужны. Ассистент - я, замыкающий - Збышек! Расставились!
        «Двойная катапульта»? Иван невесело усмехнулся. Что ж, пожалуй, Маклеуд приняла единственно верное в сложившихся обстоятельствах решение. Данная комбинация использовалась нечасто, так как, рассчитанная на быстрый гол, в случае срыва неизбежно приводила к очень опасной контратаке: нападение отрезалось, а защита оставалась без битков и мало что могла противопоставить сопернику. Но это в случае срыва. Зато при удаче…
        - До начала матча шесть секунд… - на этот раз судья вещал исключительно на ранолинге, но смысл, в общем, был ясен и без перевода. - Пять секунд… четыре… три… две… одна…
        Одновременно с сиреной Чжу Пэн и Чан Бяо синхронно рванулись вперед, сыграв для Эммы роль подвижной стартовой площадки. Оттолкнувшись от их рук, Маклеуд, словно выпущенный из пращи камень, устремилась к центру зала, где в невесомости плавал снаряд. Иван и Збышек, стартовавшие самостоятельно, сразу же значительно отстали.
        До снаряда Эмма, естественно, добралась первой, намного опередив одетого в ядовито-зеленый К-комбинезон капитана ранольцев - это, кстати, был уже хорошо знакомый Голицыну Цурр. Подцепив черный мяч левой рукой, Маклеуд еще некоторое время продолжала движение, и, лишь убедившись, что полностью сосредоточила на себе внимание соперника - кто-то особо нетерпеливый даже успел запустить в нее только что пойманным битком, да и Цурр, несущийся навстречу, был уже совсем рядом - девушка мягким движением послала снаряд вперед и в сторону. Ранольцев там и в помине не было, зато уже через пару секунд в эту зону ворвался Мазовецки. Наперерез прибравшему к рукам черный мяч поляку вылетели три битка, но в этот самый момент траектория движения Збышека пересеклась с траекторией движения Ивана. Столкновение - и Голицын, кувыркаясь, отлетает к стене, тогда как получивший дополнительный импульс Мазовецки, счастливо миновав вражеские битки, устремляется к воротам противника. Кажется, перед ним еще оставался один защитник, но как с ним разобрался поляк, Иван не видел.
        - Поражен шлюз номер два команды хозяев! - на двух языках объявил судья. - Счет один - ноль в пользу команды гостей!
        - Молодец! - хлопнула Збышека по плечу возвратившаяся в защиту Эмма. - Все молодцы! - добавила тут же она.
        - Молодцы-то молодцы, но больше этот номер у нас не пройдет, - пессимистично заметил Чжу.
        - Отставить паникерство! - резко оборвала его Маклеуд. - Работаем в защите!
        Вооружившись парой битков, которые, по сути, сами приплыли к ним в руки, земляне поспешно расположились возле своих ворот. Между тем противник, не теряя времени, начал свою атаку. Три игрока в зеленой форме, передавая друг другу снаряд, двигались вдоль стены по крутой спирали. В привычном «канарейкам» четырехугольном зале такой маневр не имел бы никакого смысла, если вообще был бы возможен, здесь же противник, словно штопор в пробку, врезался в защитные ряды землян, и прежде, чем Иван успел понять, что происходит, одно из колец уже вспыхнуло кровавым рубиновым светом.
        - Поражен шлюз номер три команды гостей! Счет один - один!
        Ответный гол ранольцев был забит столь же быстро, как и первый мяч землян.
        - Что это было?! - судя по растерянности на лице Чана не одного Голицына сбила с толку комбинация соперника.
        - Круто ребята зажигают… - пробормотал Збышек.
        - Ерунда! - снаряд уже был в руках у Эммы. - У них и летает-то нормально всего один - который капитан. Остальные - в лучшем случае середнячки.
        - Вот оно, оказывается, что имеют в виду, когда говорят: «Дома и стены помогают», - проговорил Иван.
        - Ладно, хватит болтать! - прикрикнула на команду Маклеуд. - Стены как стены, закон про то, что угол отражения равен углу падения, никто не отменял. Попробуем пройти их за счет паса. Голицын в защите, остальные - вперед. Стандартная, номер один!
        Это была одна из простейших комбинаций, тем не менее при грамотном исполнении могущая быть весьма эффективной. В родной Школе они могли провести ее с закрытыми глазами три раза подряд - на одни ворота, обратно на свои, и снова на первые - очень хорошее упражнение для разминки. Но здесь все как-то сразу пошло наперекосяк. Сначала Чжу, примеряясь к закруглению стены, немного запоздал с отскоком и был вынужден ловить снаряд на вытянутые руки, потом Збышек едва не разминулся с мячом, и, наконец, Эмма столкнулась с Чаном, и черный мяч достался сопернику. Одним пасом отрезав провалившееся нападение землян, ранольцы втроем вышли на одного Ивана. Голицын уже ничего не смог сделать.
        - Поражен шлюз номер один команды гостей! Счет два - один в пользу команды хозяев! - сообщил судья.
        Новая попытка землян перейти в атаку завершилась столь же бесславно: на этот раз мяч потерял Збышек, но тут пришел черед отличиться Ивану: парой мощных выстрелов битками Голицын притормозил разогнавшихся нападающих ранольцев, те сбились в кучу и помешали друг другу произвести точный бросок. Врезавшись в дужку шлюза с внешней стороны, снаряд отскочил далеко в поле, где к нему тут же устремилась Эмма. Длинный пас на Чана Бяо - и того перед самыми воротами останавливают недозволенным приемом.
        - Нарушение правил! - немедленно остановил игру судья. - Штрафной удар!
        - Иван? - полуспросила, подлетев, Маклеуд.
        Тот молча взял в руки черный мяч.
        Техника пробития штрафного удара от конфигурации зала не зависит: боковые стены здесь не нужны. Занимая позицию, Иван был полностью уверен в успехе. Да, он давно не тренировался, но мастерство-то, небось, никуда не делось…
        Короткий замах - и снаряд пущен в цель.
        Неладное Голицын почувствовал сразу, едва его рука рассталась с мячом. Вроде бы все шло как обычно: и сила броска, и направление, но почему-то Иван знал, что мяч в цель не попадет.
        - В защиту! - Голицын метнулся к своим воротам.
        Но партнеры, привыкшие к его снайперским выстрелам, последовать примеру Ивана не спешили. Когда же снаряд, и правда, угодив в дужку шлюза, отлетел к сопернику, было уже поздно. Последовала стремительная контратака - и «три - один».
        Не прошло и минуты, как разрыв в счете едва не увеличился вновь. Еще одна неудачная попытка выхода землян из своей зоны, очередная потеря - не так даже и важно, по чьей на этот раз вине - и классический уже выход три в одного. Но тут уж жаждущий реабилитироваться Голицын встал стеной. Трижды ранольцы бросали по воротам - и дважды Иван сбивал снаряд битком, а когда те закончились - успел, рванувшись, кончиками пальцев изменить направление полета черного мяча, и тот прошел мимо цели. Атака «зеленых» на этом, правда, не прекратилась, но тут уже назад подоспели Чжу и Чан, и общими усилиями земляне кое-как отбились.
        А вот в нападении оставшиеся вдвоем Эмма и Збышек вновь сплоховали, не поделив между собой снаряд перед неприкрытым шлюзом.
        Сорвавшись, Маклеуд высказала Мазовецки что-то нелицеприятное и отправила поляка за ворота, выпустив на замену Глеба. Тот тут же отметился потерей, но, вступив в борьбу за мяч, вынудил соперника грубо нарушить правила.
        - Штрафной удар!
        Помедлив секунду, Эмма вернула из-за ворот поляка, отправив отдыхать Чана. Мазовецки быстро, пожалуй, даже суетливо двинулся на позицию для броска. Впрочем, само исполнение им штрафного выглядело безукоризненно.
        - Поражен шлюз номер шесть команды хозяев! Счет три - два в пользу команды хозяев!
        Воодушевленные успехом земляне бросились вперед и даже на какое-то время слегка прижали соперника к его воротам. Нет, потери по-прежнему случались, но каким-то чудом снаряд снова и снова удавалось выцарапывать обратно. Имели отличные возможности забить Эмма, Иван, Глеб, снова Иван и, наконец, подключившийся из защиты Чжу, но гол в ворота ранольцев так и не состоялся. А вот в ворота «канареек» - пожалуйста. Ранолец, похоже, просто пытался выбить снаряд из опасной зоны, но, отскочив от стены, мяч миновал увлекшихся атакой игроков землян и, столкнувшись с чьим-то битком, поплыл к их шлюзу. Глеб и Эмма метнулись было в погоню, но безрезультатно. «Четыре - два».
        Благодаря уже третьему в этом матче штрафному - неаккуратно обошлись с Иваном, и Мазовецки оформил «хет-трик» - землянам удалось было сократить отставание до минимума, но счет «четыре - три» продержался недолго: прерывая голевую атаку ранольцев, откровенно нарушила правила Эмма, и Цурр со штрафного же обеспечил своей команде как минимум ничью - «пять - три».
        Теперь всего один невредимый шлюз отделял команду землян от поражения в этом принципиальном матче.
        - Играем строго от обороны, - проговорила Маклеуд, собрав команду на короткое совещание. Все выглядели усталыми - да и не удивительно: иди игра на время, матч давно бы уже был завершен. - Я, Збышек и Чжу - в глухой защите. В нападении Глеб. Иван по возможности подключается, но чуть что - сразу назад! Главное сейчас - не пропустить!
        В течение следующих пяти минут игра шла, что называется, без ворот. Все потуги Соколова при робкой поддержке Голицына организовать атаку без особого труда пресекались ранольцами, однако и у самих игроков в зеленой форме впереди мало что получалось. Лишь на исходе пятиминутки у шлюза землян возникла первая реальная угроза, но была успешно ликвидирована. Последовал быстрый пас вперед на рванувшего на оперативный простор Глеба, однако снаряд завяз где-то в рядах защиты соперника.
        Завладев черным мячом, ранольцы не особенно торопились доставить его в линию атаки - было заметно, что они изнурены ничуть не меньше землян. Вяло перепасовывая снаряд друг другу, «зеленые» словно пытались выманить противника на себя. Однако Иван, Збышек и Чжу под чутким руководством Эммы на провокации не поддавались. Один лишь Соколов челноком метался между ранольцами - до поры, впрочем, без особого успеха.
        И похоже, в конце концов, такой вялой игрой ранольцы усыпили сами себя. Передачи их раз от раза становились все небрежнее, и в один прекрасный - для землян, разумеется, прекрасный - момент, выбросив вперед руку, Глеб снаряд перехватил. Засидевшийся в обороне Иван рванулся вперед, за что немедленно был вознагражден точной передачей. Миновав двух игроков соперника, Голицын скорее почувствовал, чем увидел летящего параллельным курсом игрока в канареечной форме и не глядя переадресовал тому снаряд. Партнер - а это оказался Мазовецки - мяч принял, однако был тут же жестко, хотя и в пределах правил, встречен кем-то из ранольцев. Единственной возможностью сохранить снаряд за своей командой для потерявшего скорость Збышека была вернуть его обратно Ивану.
        Голицын в этот момент был уже не так далеко от ворот Ранолы, правда, почти у самой стены. Двое ранольцев принялись методично оттеснять его еще дальше в угол, третий готовил биток. Поняв, что с мячом ему из этой западни не выбраться, Иван торопливо окинул взглядом поле - и метнул снаряд рикошетом от стены - туда, где за спинами противника мелькнул канареечный К-комбинезон.
        Вернее сказать, это он думал, что метнул снаряд туда. Коварная вогнутая стена вновь подвела, и отскок вышел совершенно не таким, как рассчитывал Голицын. Впрочем, похоже, не ожидали такого броска и преследовавшие Ивана ранольцы. Просвистев аккурат между двумя из них, снаряд угодил в спину третьему и уже от нее отскочил в сторону ворот. Откуда ни возьмись вынырнувший Глеб мог уже, в принципе, ничего и не делать, но на всякий случай Соколов все же сопроводил снаряд в кольцо.
        - Поражен шлюз номер один команды хозяев! Счет пять - четыре в пользу команды хозяев! - невозмутимо отчеканил судья.
        У Ивана едва хватило сил на то, чтобы вернуться в защиту. Глеб же и вовсе, похоже, вложил в последний рывок все имеющиеся у него резервы и вынужден был просить замену. На поле вновь вышел Чан Бяо.
        Возобновив игру, ранольцы попытались было повторить трюк, проделанный ими в самом начале матча, закрутив по залу тугую спираль, но то ли дала о себе знать накопившаяся усталость, то ли техника подвела, но мяч они потеряли. Снаряд подхватил отдохнувший за воротами Чан, и в запале борьбы капитан «зеленых» схватил его за руку.
        - Нарушение правил! Штрафной удар! - постановил арбитр.
        Машинально Иван рванулся было к черному мячу, но тут же остановился: к снаряду уже протянул руку Мазовецки.
        - Давай, Збышек! - подбодрила поляка Эмма.
        Мазовецки в третий раз за матч занял позицию «на точке». Короткий замах…
        Столь неудачно выполненный штрафной удар Голицын не видел, по крайней мере, с прошлого года, когда криск был для всех них еще экзотической новинкой. Збышек слишком поздно выпустил из руки мяч, и тот ушел далеко в сторону, лишь каким-то чудом разминувшись с последним целым шлюзом землян. Не знай Иван, что происходит на самом деле, точно бы решил, что поляк зачем-то пытался поразить собственное кольцо и лишь немного промахнулся.
        - Бей своих, чтобы чужие боялись! - не смог сдержаться Голицын.
        В ответ Эмма удостоила его тяжелым взглядом. Иван даже не стал отводить глаз.
        Между тем на Мазовецки было жалко смотреть. Ни слова никому не говоря, поляк отправился прямо за ворота, вынудив вернуться в игру так толком и не передохнувшего Глеба.
        Мяч между тем вернулся к «канарейкам», и те силами Чана Бяо и Чжу Пэна постарались организовать какое-то подобие атаки. Дело даже дошло до удара, но защитники парировали снаряд битками. Тут же последовал прорыв по центру двух ранольцев, на пути которых встала Эмма. Снаряд Маклеуд у противника успешно выбила, однако сама уйти в сторону уже никак не успевала, жестко встретив игрока в зеленой форме коленом в живот. Неумышленно, конечно, но…
        - Нарушение правил! - судья был тут как тут. - Штрафной удар!
        Внутри у Ивана все оборвалось.
        На точку с черным мячом в руках вышел Цурр, однако, поколебавшись, капитан передал право нанести бросок кому-то из товарищей. Ранолец тщательно прицелился, размахнулся, и снаряд унесся в цель.
        Мяч вошел в кольцо, даже не задев дужку.
        Все. Все?
        Голос судьи почему-то молчал.
        - В чем дело? - непонимающе спросил Голицын.
        - Промах! - Глеб уже несся к кольцу за мячом.
        - Как промах? Я же сам видел, как мяч попал в шлюз!
        - Попал, конечно, - подтвердил Чан Бяо. - В шлюз номер один! Они ж его еще раньше выбили!
        - А-а-а… - протянул Иван. - То-то вспышки не было! - Осознание того, что игра еще не проиграна, давалось ему с трудом.
        - Собрались! - рявкнула Эмма. - Последнее усилие! Они не меньше нас устали!
        Последнее было правдой: ранольцы уже практически остановились. Будь земляне посвежее - и такого противника можно было бы брать голыми руками. Вот только какая уж там свежесть…
        Подхватив снаряд, Иван медленно двинулся вдоль стены. С другой стороны, параллельным курсом, скользил Глеб. Обложившись битками, «зеленые» сгрудились вблизи своих ворот, пока ничего не предпринимая.
        Голицын поднял руку, имитируя замах, но противник на уловку не повелся. Стремясь хоть как-то их расшевелить, Иван запустил снаряд поперек поля - Глебу. Наградой был лишь один жалкий биток, разминувшийся с черным мячом на добрых полметра. Тоже, в общем-то, неплохо: оборона ранольцев сделалась на один выстрел слабее.
        Помедлив пару секунд, Соколов тем же макаром вернул снаряд Голицыну, однако на этот раз противник сие действо проигнорировал. Иван оглянулся и жестом призвал товарищей подтягиваться в атаку. В ответ Эмма решительно скрестила над головой руки: справляйтесь сами, защита важнее. Вздохнув, Голицын украдкой показал Глебу три пальца - мол, играем третью - и, аккуратно оттолкнувшись от стены, поплыл прямо на сомкнутые ряды ранольцев.
        В первый момент те, похоже, немного растерялись: маневр Ивана выглядел в лучшем случае бессмысленным, но затем, видимо, решили, что землянин провоцирует их на фол. А значит - битками его! Три или четыре красно-коричневых мяча залпом вылетели навстречу Голицыну. Возможности увернуться он не имел - да и не собирался этого делать. Выждав до последнего, Иван метнул снаряд в то место, где, по его расчетам как раз должен был сейчас находиться Глеб, и в следующий миг был повержен градом ударов.
        Перекувырнувшись, Иван отыскал глазами стену зала. Та тут же ушла в сторону, но теперь Голицын по крайней мере знал, куда летит. Несло его удачно: не назад, а в сторону. Стена вновь появилась перед глазами - на этот раз совсем рядом - и, вытянув руку, землянин поймал пальцами фиксационную петлю.
        Короткий взгляд на поле: лишившийся почти всех своих битков противник был полностью занят нейтрализацией владеющего снарядом одинокого Глеба. Не теряя времени, Иван рванул к воротам.
        Черный мяч коснулся его пальцев, когда все защитники «зеленых» уже остались у Голицына за спиной. Впереди был нераспечатанный шлюз. На мгновение выпустив снаряд, Иван примерился, чтобы бросить наверняка - и в эту секунду последний остававшийся у ранольцев биток ударил по его кисти, отбросив руку в сторону. Голицына крутануло, и тут же что-то твердое врезалось ему в лоб. В первый момент Иван решил, что противник изыскал в закромах своего арсенала еще один - резервный - биток, но тут же понял, что ошибся: это был снаряд. Дернувшись, землянин попытался поймать ускользающий черный мяч, но тот был уже далеко. А через мгновение и вовсе исчез, скрывшись за яркой рубиновой вспышкой.
        - Поражен шлюз номер четыре команды хозяев! Счет пять - пять! Ничья! Матч завершен!
        Ни на то, чтобы радоваться, ни на то, чтобы расстраиваться, сил у соперников уже не было.
        7
        Посадочная площадка автоматического челнока располагалась на аккуратно срезанной вершине поросшего колючим кустарником холма - соседнего с тем, что приютил на своих склонах базу Альгера. Лениво потянувшись, Иван неохотно принялся выбираться из амортизационного кресла, в котором проспал весь полет. Несмотря на несколько часов покоя, отдохнувшим Голицын себя совершенно не чувствовал: натруженные мышцы, казалось, ныли даже сильнее, чем сразу по окончании игры.
        Проковыляв по короткому трапу, Иван протиснулся в узкий люк и, наконец, ступил на слегка пожухлую африканскую траву. Эмма, Збышек и Глеб уже были здесь, Чжу и Чан покинули корабль следом за Голицыным.
        - Ну что, добро пожаловать домой, - проговорил Мазовецки, с трудом подавляя зевок.
        - А ранольцы сразу к себе, что ли, полетели? - спросил, оглядываясь по сторонам, Соколов.
        - Конечно: что им тут, у нас, делать? - кивнул поляк.
        - Погодите вы со своими ранольцами! - прикрыв ладонью глаза от слепящего солнца, Эмма напряженно всматривалась в видневшиеся в полукилометре строения родной базы. - Или это я одна никак не могу связаться с нашими?
        Пятеро курсантов дружно взметнули к лицу руки с браслетами - модели, выданные им в этом году, имели, среди прочих, функцию планетарной связи.
        - Пашка, это Иван, мы прилетели, как слышишь, прием! - проговорил Голицын. Чан Бяо, Чжу Пэн, Глеб и Збышек, не сговариваясь, попытались вызвать Сингха.
        Эфир, однако, молчал.
        - База, это Голицын, ответьте! - переключился Иван на общий канал.
        - Не отвечают! - удивленно пробормотал Чан.
        - Больше скажу: они вообще не на базе, - тихо проговорил Соколов.
        - Как - не на базе? - не понял Чжу.
        - Глянь на сигнал маячка.
        Тем временем Иван и сам уже догадался включить пеленгатор. Если верить прибору, Сингх и Хохлов - или по меньшей мере оба их браслета - находились сейчас километрах в двадцати на северо-запад от базы.
        - Да они что, с ума сошли? - ахнул Мазовецки. - А кто же дежурить остался?! Эмма… - он повернулся к Маклеуд, но девушка уже что было сил неслась вниз по склону холма.
        Переглянувшись, пятеро курсантов со всех ног бросились следом.
        Бежать по узкой тропинке можно было только гуськом - и то приходилось постоянно уворачиваться от вооруженных острыми шипами веток.
        - Как только все закончится - прожгу бластером просеку, - проворчал на ходу Иван, когда очередная колючая плеть безжалостно хлестнула его по голой ладони.
        - Хорошая мысля приходит опосля, - хмыкнул сзади Глеб.
        - Чжу, Чан - проверьте ангар! - обернулась, не сбавляя шага, Эмма. Маклеуд, казалось, и вовсе не замечала нещадно бьющих ее веток. - Остальные - со мной в главный модуль!
        Взлетев на крыльцо, Эмма и Збышек замерли по обе стороны от входа. В руках у обоих блеснули стволы бластеров. Иван и Глеб, также держа наготове свои «Шилки», медленно поднялись по ступенькам. Опознав курсантов по браслетам, двери модуля гостеприимно распахнулись. Соколов и Голицын, как по команде, ринулись внутрь.
        - Коридор справа пуст! - доложил Глеб.
        - Слева чисто! - сообщил Иван, упав на одно колено и прижимаясь к стене.
        - Принято, - в модуль с улицы проникли Мазовецки и Маклеуд. Поляк тут же свернул направо, Эмма - налево. Пробежав мимо Голицына, девушка достигла конца коридора и, выставив вперед бластер, шагнула за угол. - Лестница номер один: чисто!
        - Лестница номер два: чисто! - вторил ей Збышек.
        Оторвавшись от стены, Голицын стремительно приблизился к Маклеуд. Короткий марш-бросок - и вот он уже на площадке второго этажа. Пригнувшись, Иван осторожно выглянул в коридор.
        - Коридор второго этажа, ведущий к контрольному посту: чисто!
        К входу в зал, где должны были находиться дежурные, Иван и Эмма двигались вместе: Голицын вдоль правой стены, Маклеуд - слева. Вот и его дверь. Надежная, такая сама не откроется…
        - На счет три, - прошептала девушка, вводя пальцами левой руки код замка. - Раз… два…
        Дверь беззвучно отъехала в сторону, и Голицын с «Шилком» наизготовку ворвался на контрольный пункт.
        Резко поведя из стороны в сторону стволом бластера, Иван в мгновение обшарил взглядом зал. Экраны, насколько он мог судить, работали в штатном режиме и согласно их данным, обстановка на подконтрольной территории оставалась спокойной. Вот только дежурная смена, для которой, собственно, и предназначалась эта информация, на месте отсутствовала: оба кресла были пусты.
        - Мы на контрольном пункте, - сообщила Эмма остальным, пряча бластер. - Здесь никого нет.
        - В ангаре все нормально, - тут же последовал доклад от китайцев. - Обе «Эсмеральды» на месте.
        - В учебных классах тоже чисто, - услышал Голицын сообщение Глеба. - Двигаемся по переходу в жилой модуль.
        - Принято, - бросила Эмма. - Ничего не понимаю… - совсем другим тоном проговорила она, отключившись от связи - так что теперь ее мог слышать только Иван. Пройдя через зал, девушка тяжело опустилась в одно из кресел. - Что могло заставить их бросить пост?
        - Надо проверить архив, - Голицын приблизился к пульту. - Не было ли за последние часы обострения обстановки.
        - Давай, - как-то равнодушно кивнула Маклеуд.
        Беглый анализ показал, что с момента, как команда покинула базу, отправляясь на матч, никаких существенных инцидентов на подконтрольной территории зафиксировано не было.
        - Ничего не понимаю, - растерянно повторила девушка.
        - Надо лететь на сигналы маячков, - предложил Иван.
        - Что? Ах да, маячки… - Эмма выглядела совершенно потерянной. - Да, конечно, надо немедленно туда лететь… - пробормотала она, продолжая сидеть.
        - Кто-то должен остаться на дежурстве, - заметил Голицын, и, видя, что Маклеуд никак не реагирует, включил связь. - Глеб, Збышек, что там у вас?
        - Прошли жилой сектор, - тут же откликнулся Мазовецки. - Кроме нас, на базе ни души.
        - Ясно. Поднимайтесь на контрольный пункт, - распорядился Иван.
        - Принято. А что с Эммой? - заподозрил неладное поляк.
        - Занята, - после короткой паузы отозвался Голицын. - Чжу, Чан, выводите «Эсмеральды», - продолжил командовать он.
        - Обе? - уточнил из ангара Пэн.
        - Да, обе.
        Вообще-то, согласно инструкции, задействовать оба катера одновременно было строжайше запрещено. Но до формальностей ли сейчас?!
        - Принято.
        - Ничего не понимаю… - едва слышно выдохнула Маклеуд.
        - Кстати, знаешь, где мы? - задал вопрос Голицын.
        - Конечно, - откликнулся с места второго пилота Соколов. - В неполных девятнадцати километрах к северо-западу от базы.
        - Это-то понятно. Но самое любопытное - только что мы пересекли границу национального парка - не помню названия - того самого, где гориллы.
        - Час от часу не легче… Что же это их сюда понесло-то?
        - Вот скоро и узнаем… Слушай, а может, это такой тест? - осенила внезапно догадка Ивана.
        - В смысле - тест?
        - Ну, от преподов. От Фантомаса, например. Типа как мы поведем себя в критической обстановке и все такое…
        - Да не, не похоже, - покачал головой Соколов. - Хотя, с другой стороны, от этих альгердов всего можно ожидать… - добавил, поразмыслив, он.
        - Вот я и говорю!.. Так, что там у нас на пеленгаторе?
        - Сигнал разделяется, - сообщил Глеб. - Теперь один источник - прямо под нами, другой - метрах в семистах к востоку и продолжает удаляться.
        - Под нами, говоришь… - взгляд Ивана впился в экран. «Эсмеральда» зависла над густыми зарослями, рассмотреть сквозь которые хоть что-нибудь было решительно невозможно. - Так что, прям здесь и садиться?
        - Лучше - вон там, - Соколов указал на небольшую полянку слева по курсу. - А то раздавим еще сослепу Пашку - это, кстати, его маячок.
        - Логично, - кивнул Голицын. - Збышек, мы садимся на сигнал Хохлова, - сообщил он командиру экипажа второго катера. - Сингх - ваш с Эммой.
        - Принято, идем на сигнал Сингха, - ответил Мазовецки.
        Вообще-то, все шло к тому, что на второй «Эсмеральде» полетят Чжу и Чан, но в последний момент Эмма заявила, что как формальный командир несет всю ответственность за происшедшее, а значит, обязана участвовать в спасательной операции лично. В результате китайцы остались дежурить на контрольном посту. Да они и не особенно возражали.
        Положив «Эсмеральду» на крыло, Иван по крутой дуге послал катер вниз.
        - Так, а это у нас еще что такое? - пробормотал Глеб.
        - В чем дело? - Голицын пока ничего необычного не заметил.
        - Характер сигнала меняется… А, понял: браслет снимают с руки! - догадался Соколов.
        - Зачем это еще?
        - А я почем знаю?! - пожал плечами Глеб.
        - Ладно, сейчас все выясним.
        Подмяв брюхом вездесущие кусты, «Эсмеральда» коснулась посадочными опорами земли.
        - Кстати, знаешь, почему у гориллы такие большие ноздри? - спросил Голицын, отстегивая ремни.
        - Нет, а почему?
        - Потому что у нее очень толстые пальцы!
        - Ну. А у бегемота плоские круглые ступни - для того, чтобы удобнее было перепрыгивать с кувшинки на кувшинку… Шлем не забудь, остряк-самоучка, - Соколов даже не улыбнулся. - А то мало ли что…
        - Уже взял…
        С бластером наизготовку Голицын первым выскользнул из люка.
        - До источника сигнала семьдесят метров, - сообщил Глеб.
        - Пашка! - крикнул Иван. - Пашка, это мы! Где ты?!
        Ответа не последовало - только какая-то пестрая птица испуганно вспорхнула из кустов и, стремительно набирая высоту, скрылась за кронами деревьев.
        - Если он не мог ответить на вызов, не отзовется и так, - резонно заметил Глеб.
        - Ладно, это я так, для очистки совести, - буркнул Голицын. - Пошли скорее!
        Друзья принялись продираться через заросли кустарника, местами совсем низкорослого, местами поднимавшегося выше их голов.
        - Что с сигналом? - задал вопрос Иван.
        - Пятьдесят метров… То есть уже сорок семь!.. Сорок пять!
        - Как - сорок пять? Мы же почти остановились!
        - Мы - да! Зато он движется нам навстречу!
        - Так ты же вроде говорил, что браслет не на руке?!
        - Так и есть…
        - Ну все, довольно загадок! - вспылил Голицын, решительно раздвигая ветви.
        Кусты внезапно закончились, и Иван буквально вывалился в начало естественной аллеи, образованной высокими деревьями со сплетшимися высоко вверху кронами. Солнечные лучи почти не пробивались сквозь их густую зелень, из-за чего здесь царил мягкий полумрак. На секунду Голицын замер, осматриваясь, и в этот же момент кусты с противоположной стороны аллеи бесшумно разошлись, и из-за их колючих ветвей появилась высокая темная фигура.
        - Горилла! - прошептал Глеб - он уже стоял рядом с другом, держа у бедра руку с бластером.
        - Нет, - так же тихо ответил Иван. - Гориллы - милые, добрые создания…
        Фигура сделала несколько шагов вперед, и у Голицына пропали последние сомнения: перед ними был тот самый великан-негр, которого несколько дней назад так и не смог остановить хваленый ранольский психо-излучатель. Но бластер-то тогда не подвел!
        - Стой! - потребовал Иван. Ствол его «Шилка» был направлен гиганту прямо в лоб. - Стой, или я стреляю!
        - Опусти свое оружие, музунгу[1 - Расхожее название белого человека в Восточной Африке.]! - на отвратительном английском выдал негр - правда, остановившись.
        - Подними вверх руки! - потребовал Глеб.
        - Нет, - покачал головой тот. - Это вы уберите свои стволы и заложите руки за головы. Но сначала снимите с голов шлемы и положите их на землю. И делайте все быстро - иначе те два глупых музунгу погибнут! - и он медленно протянул вперед левую руку. В его исполинском кулаке блеснул серебристый металл альгерского индивидуального браслета.
        8
        В кабине туристического автобуса-грузовика, несмотря на отсутствие как класса боковых стекол, было душно и жарко. Мотор ревел, как целое стадо бешеных горилл, передачи переключались с таким жутким скрежетом, словно коробка скоростей испытывала в этот момент нестерпимую физическую боль и спешила сообщить об этом всему миру, тугое рулевое колесо поворачивалось с огромным трудом - для того, чтобы вписаться в очередной поворот приходилось наваливаться на него всем телом. В то же время на прямых и, казалось бы, безопасных участках на каждой рытвине или колдобине, из которых, собственно, в основном и состояла дорога, руль так и норовил вырваться из рук, посылая живой памятник неизвестному европейскому автопрому на встречу с ближайшим баобабом.
        Глаза Иван заливал липкий пот, пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в деревянную баранку руля, побелели от напряжения. Гигант-негр, устроившийся рядом на пассажирском сиденье, похоже, напротив, чувствовал себя как нельзя лучше. Свой автомат он небрежно положил на колени, и при особенно резких рывках грузовика его ствол всякий раз утыкался Голицыну в бок. В левой руке великан держал портативную черную рацию, каждые пять минут разрождавшуюся сквозь хрипы и свист короткой тирадой на тарабарском наречии. Негр лениво подносил ко рту микрофон и, вдавив кнопку, отвечал на вызов - всякий раз одно и то же. Иногда гигант по каким-то одному ему ведомым причинам слегка медлил с ответом, и тогда сердце Ивана в ужасе замирало: от того, выйдет ли его спутник вовремя на связь, зависело слишком многое.
        Тогда, в лесу, они с Глебом, конечно же, не подчинились абсурдному требованию боевика, но и сами стрелять не стали, потребовав у негра объяснений. И объяснения последовали.
        Гигант привел курсантов в скрытый в лесной чаще довольно крупный поселок или даже скорее партизанский лагерь. В стоящей на самом его краю круглой хижине, разделенной на две половины плетеной циновкой, они нашли Пашку. Хохлов сидел на полу, руки его были связаны за спиной, рот заклеен куском пластыря. Под левым глазом у курсанта красовался огромный фиолетовый фингал.
        Голицын и Соколов решительно вскинули бластеры.
        - И в кого же вы, месье, собираетесь стрелять? - раздался из-за перегородки голос - на этот раз на вполне приличном английском.
        - В каждого, кто двинется! - бросил Иван. - Пашка, ты как? - шагнул он к Хохлову.
        - О, звучит зловеще! - заверил голос. - У вас в руках мощное оружие, месье, очень мощное! Правда, не слишком дальнобойное…
        - Ничего, вам хватит, - заверил Голицын, угрожающе поведя стволом.
        - О, вне всякого сомнения, - не стал спорить их невидимый собеседник. - Стоит вам спустить курок, и в радиусе ста метров не останется никого, способного поднять мачете или дубинку. Но вот ведь незадача: второй ваш товарищ находится немного дальше. И стоит вам выстрелить, да что там выстрелить - просто сделать что-то такое, что не понравится мне или моим нервным друзьям, как он будет убит.
        - Блеф! - отрезал Иван.
        - Разумеется, никто не требует от вас принять что-то на веру, - заявил неизвестный за циновкой. - Сейчас вас проводят к тому несчастному индусу, и вы во всем убедитесь сами.
        - Хорошо, но один из нас останется здесь, с Пашкой! - потребовал Голицын.
        - Разумеется, нет. Поверьте, мы, грязные черномазые хуту, совсем не так глупы, как кажемся на первый взгляд. Вы пойдете вдвоем, а месье Павел останется в качестве гаранта вашего здравомыслия.
        - Хорошо, - буркнул Иван, поняв, что хитрость не удалась. - Ведите нас!
        До хижины, в которой держали Сварама Сингха, пришлось идти на противоположный конец поселка - добрых метров триста. Сикх лежал на полу связанный, глаза его были закрыты. Иван рванулся к товарищу, прислушался: тот дышал.
        - Он спит, - послышался из-за циновки уже знакомый голос - оставалось только догадываться, как его обладателю удалось их опередить. - Вел себя слишком буйно, пришлось дать ему выпить отвар. О, абсолютно безвредный, вызывающий лишь глубокий, здоровый сон! К вечеру ваш друг проснется как ни в чем не бывало… Если вы будете вести себя благоразумно, конечно.
        - Что вы от нас хотите? - спросил Глеб. Соколов первым понял, что ловушка захлопнулась: в любом случае в руках боевиков оставался кто-то из заложников.
        - Помощи, месье. Всего лишь помощи.
        - В чем помощи?
        - А вот об этом мы с вами поговорим подробнее, когда вы снимите ваши шлемы, отстегнете бластеры и положите на пол браслеты.
        - Мы не сделаем этого! - решительно заявил Голицын.
        - Вы так ничего и не поняли, месье. Сделаете, разумеется. Иначе по крайней мере один из ваших друзей умрет, - произнесено это было без тени угрозы, так, словно речь шла о чем-то банальном, вроде насморка.
        По прошествии нескольких минут бесплодных споров шлемы, «Шилки» и браслеты обоих курсантов перекочевали в угол между стеной хижины и плетеной перегородкой.
        - Отлично, благодарю вас, месье, - удовлетворенно проговорил незнакомец. - Теперь мы, наконец, можем перейти к делу.
        Циновка качнулась, и в комнату вошел…
        - Поль?! - ахнул Иван.
        - К вашим услугам, месье, - картинно поклонился «инструктор по гориллам».
        - Кто это? - тихо спросил Голицына Глеб.
        - Экскурсовод из национального парка, - пояснил Иван. - Что вы здесь делаете? - это уже предназначалось негру.
        - В данный момент или вообще? - невозмутимо уточнил тот.
        - В данный момент… И вообще…
        - В данный момент - беседую с вами. А вообще… Вообще - это долгая история.
        - По ходу, мы, кажется, не спешим, - заметил Голицын.
        - О нет, времени в нашем распоряжении как раз не слишком много, - покачал головой Поль. - Но кое-что рассказать придется, так или иначе. Присаживайтесь, месье, - негр указал жестом в угол, противоположный тому, где была сложена их амуниция.
        Иван и Глеб неуверенно опустились на пол.
        - Постараюсь быть краток, - пообещал «инструктор по гориллам», ловко усаживаясь напротив курсантов. - Мы, хуту, живем на этой земле испокон веков. И испокон веков же находятся желающие землю эту у нас отобрать. Сначала это были коварные тутси, потом - белые из Европы. Все пытались нас поработить! И даже с провозглашением независимости мало что изменилось: да, белые ушли, но остались их местные прихвостни - тутси. В стране их ничтожное меньшинство - примерно один из десяти жителей - но и власть, и деньги - все у них! Вот вы, цивилизованные люди, как вы считаете - это справедливо?
        - Постойте, - проговорил, нахмурившись, Глеб. - Если уж рассуждать о справедливости, то начать надо бы с того, что и хуту на этой земле - пришельцы. Аборигены здесь - пигмеи-тва…
        - Лживые сказки, придуманные тутси и белыми для того, чтобы оправдать свое господство! - презрительно бросил Поль. - А будь даже и так: где они, эти пигмеи? За всю свою жизнь я не встречал их и десятка! А знаете, куда они делись?! Их истребили тутси! Так же, как они хотели бы истребить нас, хуту! Но это им, к счастью, оказалось не под силу. И теперь пришло время нашего реванша! Восточно-Африканская республика должна вновь, как это было сотни лет назад, стать страной хуту! Нового поколения тутси не должно родиться!
        - Да вы просто дикий маньяк какой-то… - не сдержался Иван.
        - Дикий маньяк? - ничуть не обиделся Поль. - Ошибаетесь, месье. Я вполне современно мыслящий человек, учился в Сорбонне, жил во Франции и в Бельгии, посещал США и Германию. И то, о чем я говорю, не безумные идейки, бродящие в головах отмороженных боевиков. Это историческая необходимость. Мы все - и я, и Мельхиор, - он кивнул в сторону двери, за которой остался великан-боевик, - и другие наши братья - всего лишь орудия. Это понимают все - и Президент нашей страны, кстати говоря, не исключение. Конечно, ему нужно сохранять лицо в глазах белых - иначе те могут заупрямиться и, чего доброго, перестанут давать деньги, но в душе он - настоящий хуту, и этим все сказано…
        - Ладно, с вашей политической платформой нам все более-менее ясно, - оборвал Поля Иван. - Но мы-то тут при чем?
        - Вы нам поможете, - без тени сомнения заявил негр.
        - И не подума… - начал было Голицын, но Соколов его перебил:
        - Как именно вы это себе представляете?
        - Очень просто, - самодовольно улыбнулся выпускник Сорбонны. - Сейчас, благодаря этим хваленым миротворцам, мы связаны по рукам и ногам. Стоит нам собрать хоть сколько-нибудь боеспособный отряд, как появляется это их «летающее блюдце», и все идет насмарку. Но мы придумали, как обмануть наших врагов. Отряд к цели провезете вы. С вами будет всего один наш человек - Мельхиор - остальные поедут в кузове парализованные. Мы проверяли: на перемещение тел, подстреленных из ваших бластеров, система слежения миротворцев не реагирует. По прибытии на место вы приведете наших людей в чувство - нам известно, что вы это можете, а дальше - уже не ваша забота. Пока миротворцы опомнятся - все уже будет сделано.
        - Что именно - сделано? - спросил Глеб, хотя наверняка, как и Иван, примерно представлял себе, что может иметь в виду их собеседник.
        - В пяти километрах от Хабьяриманы находится так называемый лагерь беженцев, - охотно пояснил негр. - Больше половины тутси, еще оставшихся в стране, - там. Так вот, этот лагерь - позорное пятно на теле нашей страны. Мы сотрем его. Лагерь охраняет армия, но это для нас не проблема…
        - Я не понял, вы что, всерьез считаете, что, зная о ваших планах, мы станем вам помогать? - не выдержал Голицын.
        - А у вас нет другого выхода, - пожал плечами Поль. - Иначе вы все умрете, а мы все равно рано или поздно своего добьемся - уже без вас.
        - Тогда убейте нас сразу, - развел руками Иван. - Что зря время терять?! - краем глаза он прикинул расстояние до «Шилка» в углу. Правда, сначала еще надо будет надеть браслет…
        - Хоть в вашем представлении мы и дикари, бесполезные убийства - не наш стиль, - заметил негр. - Что ж, я и не предполагал, что вы согласитесь сразу… - и, повернувшись к двери, он прокричал что-то на местном наречии.
        Прошла минута, и два негра с автоматами втолкнули в хижину Збышека и Эмму. Те тоже были безоружны, с обнаженными головами и без браслетов.
        Повинуясь жесту Поля, поляк и австралийка опустились на пол рядом с Иваном и Глебом. Оставшиеся у входа негры нацелили на курсантов стволы «Калашниковых».
        - Играем в игру, - задорно улыбнувшись, провозгласил Поль. - Называется «Спаси друга!». Кто первый согласится нам помогать - тот победил. Итак… - в его руке как бы сам собой возник большой черный пистолет. - Начнем с нашего спящего индуса… - взведя большим пальцем курок, негр приставил ствол к затылку лежащего на полу Сингха. - Я буду считать до трех. Если к моменту, когда прозвучит «три», никто не выиграет - я выстрелю. Потом место жертвы займет следующий из вас - и так далее, пока тем или иным образом игра не будет закончена. Всем понятны правила?
        - Ах ты гад!.. - не в силах более сдерживать себя, Иван ринулся на негра. Сухая автоматная очередь ударила в пол прямо у его ног. Наверное, Голицын уже не смог бы остановиться, но кто-то из курсантов - кажется, это был Глеб - успел поймать его за руку и отдернуть назад.
        Иван рухнул на бок. Пули не задели его, но легче от этого ему не было.
        - Не торопитесь, месье, - покачал головой Поль. - Ваша очередь еще, возможно, наступит. Итак, один… Два…
        - Он блефует… - одними губами прошептал Збышек.
        - Три! Видит Бог, я этого не хотел!
        Грянул выстрел.
        - Увы, - развел руками Поль, когда охранники при помощи коротких автоматных очередей вновь загнали вскочивших на ноги курсантов в отведенный им угол. - Ваш друг проиграл. Замечу: его смерть целиком и полностью на вашей совести - с меня, дикаря, чего взять?! И только в ваших силах избежать еще одной. Однако наша игра продолжается! Следующим у нас будет…
        - Я! - подумав об одном и том же, рванулись вперед Иван и Збышек.
        - Нет, - покачал головой негр. - У меня есть идея получше. Следующей будет мадмуазель, - его черный палец уткнулся в Эмму. - Прошу вас!
        - Одного не понимаю: почему ранольцы - ну, в смысле миротворцы - не трогают вас здесь, - пробормотал Голицын. - Весь этот поселок так и дышит злобой!
        - Запретная зона, - хмыкнул Поль. - Это же национальный парк! Любая активность правительства, что прошлого, что нынешнего - а значит, и миротворцев - строго пресекается здесь со стороны Фонда дикой природы самого герцога Эдинбургского. У них тут в разгаре «Программа защиты горилл». Очень удобно.
        - Ясно, - кивнул Иван. - Горилл они, значит, защищают…
        - И потом, что здесь делать миротворцам? Здесь нет тутси. Скоро в стране их не будет вовсе - тогда у миротворцев не останется работы, и им придется убираться домой. Разве вам самим это не выгодно?
        Иван не ответил.
        Один за другим к нему подходили боевики, и каждый получал в награду вожделенный заряд «Шилка» - бластер, как и браслет, Голицыну вернули, но не раньше, чем остальные курсанты были уведены на безопасное расстояние. Два дюжих негра подхватывали парализованных товарищей и штабелями грузили в салон туристского грузовика-автобуса. Там же сваливали и оружие - дубинки и мачете тоже, но в основном - потрепанные пиратские китайские «Калашниковы» и новенькие, чуть ли не в масле, винтовки бельгийского производства - всего, как прикинул Иван, не менее сотни стволов. О том, что способна учинить с их помощью толпа фанатиков в лагере беженцев, страшно было даже помыслить.
        - Грузовик поведете вы, - инструктировал Голицына Поль. - Иначе миротворцы что-нибудь да заподозрят. В кабине с вами поедет Мельхиор. Каждые пять минут я буду выходить с ним на связь. Если мой друг не ответит - один из ваших друзей погибнет. Может быть, это будет мадмуазель Эмма, может быть - кто-то другой, не знаю: там видно будет. Если же Мельхиор не ответит на вызов два раза подряд - убиты будут и все остальные заложники. А может быть, и не просто убиты…
        Неимоверным усилием воли Иван погасил в себе желание распороть негра напополам плазменным лучом.
        - Садитесь в кабину, - тело последнего из боевиков отправилось в салон, и трап, ведущий туда, был тут же убран. - Счастливой дороги, месье! Надеюсь, мы еще увидимся!
        - С нетерпением буду ждать встречи… - прошептал курсант.
        Выдержав эффектную паузу, великан Мельхиор поднес к губам рацию и пробормотал в эфир свою традиционную тарабарщину. Иван, навалившись на руль, заставил грузовик свернуть за очередной холм. Мозг Голицына едва не кипел в поисках выхода из западни.
        Едва получив назад браслет, Иван связался с базой. Поль ему не препятствовал, однако велел передать дежурной смене, что все выходы из модуля находятся под наблюдением его людей, и любая попытка кого-то из китайцев отправиться на помощь товарищам чревата немедленной гибелью заложников. От себя Голицын, правда, добавил идею использовать маскировочный комплект «Кепара», но быстро выяснилось, что все четыре имевшиеся в их распоряжении костюма остались в грузовых отсеках «Эсмеральд». Да и окажись они на месте, преодолеть двадцать километров африканского бездорожья без планетарного катера было задачей малореальной. По крайней мере в разумные сроки…
        Рация в руке боевика в очередной раз затрещала. Мельхиор нарочито неторопливо вдавил кнопку. Грузовик подпрыгнул на очередной колдобине, и в этот момент правая рука Ивана метнулась к левому запястью. Короткое, почти незаметное касание пальцем браслета - и снова все внимание рулю: тяжелый трехосный монстр, словно почувствовав, что возница отвлекся, ослабив хватку, так и норовил сойти с трассы.
        Стандартно ответив на вызов, негр опустил рацию - и в следующую секунду ему в лоб уперся ствол «Шилка».
        - Извини, брателла: приехали! - палец Ивана мягко надавил на спуск. Так и не успев понять, что ситуация внезапно изменилась, великан безвольно осел на спинку сиденья.
        Все так же подпрыгивая на ухабах, грузовик мчался по дороге - обратно к национальному парку, приютившему, как выяснилось, не только горных горилл.
        Заголосила рация. Уже привычно взяв ее правой рукой, Иван поднес микрофон к своему браслету. Легкое касание серебристой пластины, и в эфир пошла диктофонная запись - та самая фраза, что раз за разом повторял перед этим Мельхиор. На том конце ответ, похоже, всех удовлетворил: рация умолкла, подарив Голицыну еще пять минут.
        Что-то темное пронеслось над самым лобовым стеклом. Невольно пригнувшись, Иван едва не потерял контроль над грузовиком. Лихорадочно выворачивая руль, Голицын лишь краем глаза успел заметить препятствие, внезапно возникшее на пути. Педаль тормоза - в пол, пронзительный срежет тормозов, и, развернувшись поперек дороги, грузовик, подняв столб пыли, проскользил десяток метров юзом и остановился.
        Выхватив «Шилк», Голицын распахнул водительскую дверь.
        - С дороги!
        - Уберите оружие! - из люка ранольского планетарного катера - а это именно он перегородил путь грузовику - показалась фигура в темно-серой форме.
        - Сам уберись! - рявкнул Иван.
        - Бластер свернуть, руки за голову! - ранолец был неумолим.
        - Там заложники! - в отчаянии закричал Голицын. - Они убьют их!
        - Все заложники освобождены, - последовал невозмутимый ответ. - Убрать бластер, или мы открываем огонь!
        - Иван, только что сообщили: наши на свободе, - весьма кстати вышел на связь Чан Бяо. - Все, кроме сикха… Ранольцы подсуетились.
        - Принято… - «Шилк» скользнул из руки Голицына в походное положение. Спустив ногу на подножку, Иван вывалился из кабины. - Ну и где вы были раньше? - поднял он глаза на подступивших ощетинившихся бластерами ранольцев.
        9
        - Это просто немыслимо! - брызгал слюной Свар. Юннат пребывал в бешенстве и, похоже, даже не пытался как-то контролировать свои бьющие через край эмоции. - Ужасающая… Вопиющая… Просто слов подобрать не могу! Абсолютная, преступная безответственность! В криск им, видите ли, поиграться захотелось! Заскучали детишки! Вот и доигрались!
        Курсанты, потупившись, молчали.
        - Докатится до такого позора: получить из рук ранольцев свои индивидуальные браслеты, отобранные какими-то дикарями! Про оружие - личное оружие! - я даже и не говорю… Позволить погибнуть своему товарищу!.. Да еще и едва не попасться с поличным на помощи экстремистам! - последнее обстоятельство, похоже, волновало сопрольца даже больше, чем смерть бедняги Сингха.
        - Но ведь не попались же… - едва слышно пробормотал Глеб.
        - Что?! - пулей подлетел к нему Юннат.
        - Когда подоспели эти ваши ранольцы, я уже ехал на грузовике назад, - пришел на помощь другу Иван.
        - МОИ ранольцы?! - взвизгнул Свар.
        - Насколько я понимаю, как раз ранольцы к нам никаких претензий не имеют, од-сун, - попыталась как-то успокоить ситуацию Эмма.
        - А вы, курсант Маклеуд, и вовсе бы помолчали! - рявкнул сопролец, одним прыжком перескочив к девушке. - Между прочим, все это время именно вы исполняли обязанности командира базы! Вот уж от кого, от кого, а от вас я такого не ожидал!
        - Я вовсе не пытаюсь уклониться от ответственности, од-сун, - подняв голову, твердо произнесла Эмма. - И готова сполна понести заслуженное наказание…
        - Мы все прекрасно понимаем, что виноваты… од-сун, - добавил Збышек. - И никто из нас не собирается прятаться за чьими-то спинами!
        - Вот и прекрасно! - неизвестно, уловил ли Юннат в словах поляка намек на собственное поспешное бегство с планеты после инцидента с гориллами, но так или иначе благодушия они ему не добавили. - Ответите все, уж это я вам гарантирую! А пока - с базы ни ногой! Дежурная смена - в контрольном зале, остальные - на занятиях. Их для вас пока еще никто не отменял! - по тону сопрольца было ясно, что, по его мнению, отмена занятий - окончательная, в связи с отчислением из Школы - для них уже не за горами. - Все ясно?! Вопросы?
        - Прошу прощения, од-сун, - подал голос Чжу Пэн. - Дежурство в контрольном зале - это понятно. А как же инспекции?
        - Хватит, наинспектировались уже! - отрезал Свар.
        - Прошу прощения, од-сун, - вмешалась Эмма. - Но, согласно календарному плану, завтра на ранольскую базу прибывает с визитом Президент страны. В соответствии с инструкцией, мероприятие имеет наивысший приоритет с точки зрения осуществления контроля…
        - Раньше надо было думать об инструкциях! - истошно завизжал сопролец. - А теперь будет, как я сказал: шаг за территорию базы стану расценивать как дезертирство, со всеми вытекающими последствиями! Все ясно?!
        - Никак нет, од-сун, - настаивала девушка. - Наказание - наказанием, но с миссии нас пока никто не снимал…
        - Все! - минуту назад Иван думал, что орать громче Юннат уже просто физически не способен. Ан нет! Нет предела совершенству. - Мое терпение лопнуло! - ух ты, так это оно, выходит, только сейчас лопнуло?! А до этого тогда что было? - Курсант Маклеуд, вы помещаетесь под домашний арест! Сдайте оружие и индивидуальный браслет!
        - Прошу прощения, од-сун, но это не решает вопрос с инспекцией, - отстегнув с руки «Шилк», Эмма протянула бластер сопрольцу. За оружием последовал браслет.
        - Вопрос закрыт! - отрезал Свар. - Все! Голицын, Соколов - в контрольный зал! Остальные - в учебные классы! Марш, чтобы я вас не видел!
        - Одного не могу понять: как боевики ухитрились проникнуть на базу, - задумчиво проговорил Глеб. - Для того чтобы открыть внешнюю дверь - нужен браслет…
        - Пашка говорит, что перед самым нападением Сварам отошел в туалет, - сообщил Иван. - Может, затем он решил на минутку выглянуть на улицу…
        - Зачем? Типа перекурить?
        - Ну, не знаю! Свежим воздухом подышать. О вечном подумать… Да мало ли зачем?! Обстановка на подконтрольной территории вполне позволяла ненадолго оставить одного оператора.
        - Нет, Сварам бы Хохлова предупредил, - покачал головой Соколов. - Он к таким вещам очень серьезно относился…
        - Относился… - прошедшее время в разговоре о Сингхе звучало как-то нелепо. Неправильно. - Эх, жаль, на базе нет камер видеонаблюдения! - протянул Голицын.
        - Сам же всегда хвалил альгердов за щепетильность в таких вопросах, - хмыкнул Глеб.
        - Хвалил, - согласился Иван. - Но представь, как было бы удобно: просмотрел записи - и все.
        - Что - все? Сварама-то не вернешь…
        - Ну, это понятно…
        Несколько минут друзья молчали, наблюдая за контрольными экранами.
        - А Эмма, кстати, права, - проговорил через некоторое время Голицын. - Завтра у ранольцев на базе мероприятие наивысшего приоритета для контроля.
        - Пусть это теперь Бешеного Юнната заботит, - буркнул Соколов.
        - Его-то это как раз, похоже, вообще не заботит!
        - Ну, вот и пес с ним!
        - Нет, погоди. Юннат Юннатом, но мы-то здесь, в конце концов, не для его удовольствия паримся! Есть мандат, есть миссия…
        - Миссия-шмиссия… Командир сказал: хорек - значит, никаких сусликов! Пусть хоть за что-то сам отвечает! А то ишь, размахался кулаками после драки! Все кругом виноватые - один он д’Артаньян!
        - Да хоть Петросян! За ранольцами-то надо присматривать!
        - Я что-то не пойму, к чему ты, вообще, клонишь! - повернулся Глеб к Ивану вместе с креслом. - Мало нам приключений? Хочешь самозваную инспекцию учинить?
        - Ну… - неопределенно протянул Голицын.
        - И как ты это себе представляешь?
        - Не знаю пока… Но вижу, что так все оставлять нельзя. Эмма из-за этого попала под арест.
        - Ах, Эмма!.. Тогда понятно!
        - Да не в Эмме дело!
        - А в чем?
        - В принципе!
        - В принципе, - задумчиво повторил Соколов. - В принципе… Эх, чую, выйдут боком нам с тобой эти принципы!
        - Нам? - поднял брови Иван.
        - Ну, одному же тебе не справиться…
        - Ближе подлететь не получится: могут засечь, несмотря на помехи, - проговорил Глеб, направляя «Эсмеральду» вниз. - Ничего, километр-другой прогуляешься.
        - Нет проблем, - кивнул Иван, тщательно подгоняя по размеру жесткие наплечники «Кепары». - Президенту этому, небось, еще час сюда тащиться, не меньше, - по пути к ранольской базе они специально слегка свернули в сторону Хабьяриманы, где и наблюдали выезд президентского кортежа из столицы.
        - Как минимум, - кивнул Соколов. - Ладно, все, приехали. Как закончишь - вызывай, попробую тебя забрать.
        - Что значит: попробую?!
        - Ну, в смысле заберу, конечно… Только, возможно, придется подождать - чтоб Бешеный Юннат не заметил.
        - А, ну, это понятно…
        Официально оба они в этот момент отсыпались в своих комнатах после суточного дежурства. «Эсмеральду», разумеется, тоже взяли без спроса: благо Свар до ангаров своим вниманием никогда не снисходил.
        - Удачи, - поднял вверх ладонь Глеб.
        - И тебе тоже! - хлопнул по ней своей Голицын. - Не попадись в силки Юннату!
        - Постараюсь.
        Распахнув люк, Иван включил «Кепару» и исчез из виду.
        На территорию ранольской базы Голицын проник без проблем - с толпой сановников, сопровождавших Президента. Его Превосходительство, одетый в вычурный парадный мундир, как рождественская ель игрушками увешанный блестящими орденами, с напыщенным видом прохаживался из отсека в отсек, вполуха слушая заливавшегося соловьем Цурра. Ничуть не рискуя проиграть, можно было спорить на что угодно, что Президент не понимает и четверти из того, что ему говорится. Тем не менее негр глубокомысленно хмурил брови и время от времени даже задавал своему экскурсоводу какие-то вопросы - очевидно, невпопад.
        Начав с операционного центра, ранольцы провели Президента в зал связи, затем показали ангар - он примыкал к основным строениям базы и соединялся с ними крытым переходом - где позволили заглянуть на борт катера и даже немного посидеть в пилотском кресле. Жилые помещения Его Превосходительство не слишком заинтересовали, но зато столовая, заставленная образцами инопланетной кухни, вызвала безудержный восторг. Пробовать экзотические блюда на месте Президент, правда, не рискнул, но, как понял Иван, что-то ему упаковали с собой.
        Стараясь не делать резких движений, Голицын двигался буквально в паре шагов за спиной высокого гостя. Разговора, ведшегося по-французски, Иван не понимал, но все тщательно записывал на диктофон - потом разберемся. Впрочем, будет ли, в чем разбираться? Пока что не происходило ровным счетом ничего даже мало-мальски подозрительного.
        Дойдя до технических отсеков, заставленных оборудованием, Президент явно заскучал. Цурр же, напротив, запел свою песнь с еще большим энтузиазмом. Его Превосходительство рассеянно кивал, понемногу сбавляя шаг. В какой-то момент Президент и вовсе остановился, намереваясь, судя по всему, повернуть назад. Ранолец немедленно разродился длинной тирадой, показывая рукой куда-то за нагромождение кабелей. Негр нахмурился и с видимой неохотой двинулся за своим экскурсоводом.
        Отперев неприметную дверцу в самом дальнем и темном углу отсека, Цурр вежливым жестом предложил Президенту войти внутрь. Его Превосходительство так и сделал, а вот Ивану на этот раз не повезло: незнакомый ему ранолец замешкался в узком проходе, и проскользнуть следом за негром Голицын не успел - дверца захлопнулась.
        Ладно, ничего страшного. Что у них вообще там, за этой дверцей? Кажется, какая-то совсем маленькая комнатка - помнится, во время инспекции Пашка туда заходил со сканером. Да, точно, Хохлов еще потом жаловался на тесноту - к пломбам толком не подберешься… Пломбы - значит оборудование, а оно Его Превосходительству малоинтересно - то есть выйдут быстро…
        Левое запястье Голицына слегка кольнуло. Иван недовольно пошевелил рукой, но неприятное ощущение не исчезло. Уж не «Кепара» ли сбоит? Только этого сейчас не хватало!
        Голицын поднял левую руку - в отличие от окружающих, сам он, находясь внутри маскировочного комплекта, мог себя видеть - и едва удержался от крика: верхняя пластина его браслета на глазах наливалась голубым. Означать это могло лишь одно: агрессивное психотехническое воздействие.
        Так. Спокойно. Без паники.
        Иван невольно отступил на несколько шагов, словно это могло помочь ему как-то уменьшить опасность.
        Ничего страшного. Пластина голубая - значит, атакуют не его, кого-то другого. Его мозг по-прежнему в неприкосновенности. Просто там, за дверью, ранольцы демонстрируют местному царьку свою сложную технику. Все просто.
        Нет. Стоп. Не все просто. Кто объект? В комнату вошли двое. Допустим, Цурр - оператор. Президент - зритель… Не на себе же там ранолец все показывает?! А раз не на себе…
        Передача прекратилась так же внезапно, как и началась. В следующую секунду дверца резко распахнулась, и из-за нее быстрым шагом вышел Его Превосходительство. Чуть не налетев на невидимого Ивана - тот едва успел отпрянуть - Президент, ни слова не говоря, направился к выходу из отсека.
        Цурр появился лишь через несколько секунд. Ранолец шел неспешно, с видом человека, только что успешно завершившего какую-то сложную, но весьма важную работу.
        Без приключений выбравшись из недр ранольского логова, Голицын сдвинул ногтем панель браслета и извлек наружу миниатюрную флеш-карту. Задумчиво покрутил в пальцах. Интересно, что же такое у него записалось? Бессмысленная пустышка или то самое НЕЧТО, ради которого они и просиживают здесь в Африке казенные штаны? Вот бы и правда поймать ранольцев за руку! Впрочем, отставить пустые мечты. Здесь он все равно ничего не поймет - надо как можно скорее возвращаться на родную базу.
        Сунув флешку в карман комбинезона - вставлять ее обратно в браслет он не стал: мало ли, затрется еще случайно запись - Иван включил заблокированную на время пребывание «в гостях» связь и вызвал Соколова.
        - Так, Глебушка, я, кажется, с уловом! Давай-ка, дружок, забирай меня отсюда!
        Ответа не последовало.
        10
        Иван еще несколько раз попытался вызвать Глеба, однако Соколов был нем как рыба.
        - Только этого еще не хватало… - озадаченно пробормотал Голицын.
        Облизав пересохшие губы, он хотел было вызвать Эмму, но вспомнил, что, волею Юнната, та со вчерашнего дня под арестом и без браслета. Недобрым словом помянув сопрольца, Иван послал в эфир позывные Хохлова.
        - Иван?! Ты там что, с баобаба рухнул?! - Пашка отозвался незамедлительно, словно только и ждал вызова товарища. - Где тебя черти носят? Тебя тут уже с собаками ищут!
        - С собаками?
        - Ну, не совсем с собаками, конечно, - это я так, фигурально выражаясь… Ты вообще где?
        - А сам, что ли, не видишь? Пеленгатор включи.
        - В том-то и дело, что вижу! Что ты там делаешь?!
        - Гуляю, - буркнул Иван. - Дышу свежим воздухом.
        - Нашел время!
        - Да погоди ты! - резко оборвал его Голицын. - Скажи лучше, что с Глебом?
        - С Глебом? Что-что… Под домашним арестом сидит твой Глеб, вот что…
        - Как?! - ахнул Иван.
        - Молча… Юннат его застукал, когда он «Эсмеральду» в ангар ставил… Так это он что, тебя подвозил, да?
        - Не важно… - неуклюже попытался уйти от ответа Голицын. - Слушай, можешь меня отсюда забрать? - перешел он к сути.
        Несколько секунд Пашка молчал, словно размышляя.
        - Попробую, - проговорил наконец он. - Только не прям вот сейчас. Чуть позже… А ты заодно пока отойди подальше от ранольской базы. Не самое удачное соседство.
        - О’кей. Когда примерно тебя ждать?
        - Думаю, часа через два. Отбой.
        Хохлов уложился в полтора часа.
        - Как тебе удалось улизнуть? - виновато спросил его Иван, едва голова Пашки высунулась из люка. Уже только после их разговора Голицын сообразил, какому риску подвергает товарища своим неожиданным вызовом.
        - Улизнуть? - хмыкнул Хохлов. - Ну уж нет! И не думал! Я полетел вполне легально. Юннат послал тебя найти, - пояснил он ничего не понимающему Ивану.
        - Как - Юннат?! - еще больше растерялся тот.
        - Очень просто. Сволочь он, конечно, еще та, но отнюдь не дурак. И пеленгатором пользоваться тоже умеет. В общем, ждет тебя на базе. С оркестром практически.
        - А… А почему же он послал именно тебя?
        - А кого? Пэн и Бяо на дежурстве, Маклеуд, Соколов и Мазовецки - под арестом…
        - Как, и Збышек тоже?!
        - Ну. Сел даже еще раньше Глеба. Чего уж там они с Юннатом не поделили - не знаю, не присутствовал, но судя по всему, поговорили душевно… Так вот, двое дежурят, трое под арестом, ты невесть где шляешься: остаюсь я, ну и сам Юннат, арифметика простая. Сам же он за тобой не попрется - значит, я.
        - Понятно… - протянул Голицын. - Ну что, полетели? - он шагнул к катеру.
        - Погоди, - неожиданно остановил его Пашка. - Шустрый больно… Я-то - да, полетел, а вот тебе бы я, честно говоря, не советовал…
        - Это еще почему? - нахмурился Иван.
        - По кочану! Сам, что ли, не понимаешь?! Юннат просто в бешенстве! А на тебя у него давно зуб, еще с Сопрола. Тут домашним арестом не отделаешься!
        - Да ладно! - отмахнулся Голицын. - А что он еще может?! Расстрелять меня на месте?
        - Ну, расстрелять не расстрелять… Но судя по тому, что я краем уха слышал, он уже вызвал с орбиты челнок и прямо с катера планирует пересадить тебя на него и отправить на транзитную базу, а оттуда, без задержки, дальше в Альгер, под полевой трибунал.
        - Полевой трибунал?! - широко раскрыл глаза Иван.
        - А как ты хотел?! Типа чтоб другим неповадно было…
        - Полевой трибунал… - тихо повторил Голицын. О строгости приговоров внутреннего суда военно-космических сил Альгера по Школе ходили слухи - один страшнее другого. И если хотя бы десятая часть из них была правдой… - Нет, погоди! - он схватил Пашку за рукав, словно и правда хотел его остановить. - При чем здесь вообще полевой трибунал?!
        - При том! Обнаружив твое исчезновение, Юннат официально объявил тебя дезертиром. Дезавуировать его слова некому, так что…
        - Как это некому?! А Нивг? А Жиы? Нард Орн, в конце концов!
        - К этому-то я и веду! - Хохлов осторожно высвободил свою руку. - Сам знаешь, Нивг и Жиы летят на Землю. Будут здесь у нас послезавтра, крайне - в пятницу. Тебе всего-то и нужно, что продержаться до их прилета. Тогда Юннат нам будет уже не страшен.
        - Это понятно, - кивнул Иван. - При Нивге с Жиы он будет кротким, словно ягненок… Вот только как задержать на три дня челнок?
        - Никак, - развел руками Хохлов.
        - Постой, я думал, у тебя есть какой-то план… - разочарованно протянул Голицын.
        - Есть, есть. Только задержки челнока он не касается: это, как ты понимаешь, невозможно. Я долго думал: единственный твой шанс - это вообще не появляться на базе до прилета преподов с Сопрола.
        - В каком это смысле - не появляться на базе?
        - В прямом. Скрыться на время. Пересидеть в лесу.
        - Скроешься тут… - Иван продемонстрировал товарищу руку с браслетом. - Маячок-то не отключается!
        - Браслет, конечно, придется снять, - готов был ответ у Пашки.
        - Что значит - снять браслет?!
        - Нет, ты совсем уже дурак или прикидываешься?! - вспылил Хохлов. - То и значит! Расстегнуть, снять с руки и отдать мне. Я покажу его Юннату, скажу, что тебя не нашел. Вот и все. А потом, когда прилетят Нивг с Жиы - объявишься и все объяснишь.
        - Что объясню? Что вот так вот взял и снял браслет? Да это ж без пяти минут дезертирство!
        - Дезертирство тебе Юннат и так уже шьет… Нет, я, конечно, не настаиваю. Не хочешь - не надо, полетели на базу. Через час уже будешь на орбите, а там и до трибунала рукой подать. А уж из его застенков ни Нивг, ни Жиы, ни сам нард Орн тебя уже не вытащат. Минимальное наказание по обвинению в дезертирстве, помнишь, сколько? Нет? Ну, так я тебе напомню: семь лет каторги! В эквиваленте - ровно год «куклой»! Не хочешь попробовать?
        - Нет, - об одной мысли о возможности такой перспективы Ивана аж передернуло. - Не хочу…
        - То-то же! В общем, либо действуем по моему плану, либо - пеняй на себя!
        - Ну, хорошо, - принялся рассуждать Голицын. - Допустим - я только сказал «допустим»! - я так и сделаю. Отдам тебе браслет. Ты покажешь его Юннату, и тот на какое-то время угомонится… А я-то как буду эти два-три дня? Без оружия - «Шилк» без браслета не пашет, без связи…
        - Без связи - это не беда, - заметил Хохлов. - Договоримся о месте встречи. Когда прибудут преподы и ситуация устаканится, я туда за тобой прилечу. А что касается оружия - так я и об этом подумал. Секунду обожди… - Пашка скрылся в чреве «Эсмеральды» и тут же вновь появился, неся за ствол черный «Калашников» с облезлым деревянным прикладом. - Вот, держи, - протянул он автомат Ивану. - С полным магазином. Не «Шилк», конечно, но уж чем богаты…
        - И откуда сие богатство? - Голицын осторожно взял в руки оружие.
        - Да все из твоего автобуса.
        - А-a… - вспомнил Иван.
        Перехватив управляемый им грузовик, ранольцы забрали парализованных боевиков, оружие же их, руководствуясь какими-то своими представлениями о праве на трофеи, оставили наблюдателям Альгера. В тот же вечер большая его часть была приведена в негодность при помощи плазменных резаков, но кое-что, как видно, уцелело.
        - Обращаться-то с ним умеешь? - спросил Хохлов.
        - Обижаешь… - Голицын небрежно закинул автомат за спину.
        - Так, это еще не все, - вновь нырнув в люк, Пашка вернулся с затрапезного вида рюкзаком цвета хаки. - Вот тебе палатка. Оттуда же, из грузовика, - упреждая вопрос Ивана, пояснил он. - Они же там туристов разных возят, вот для них, наверное, и припасли. Внизу, в багажном отделении лежала. Я проверил: хорошая, брезентовая. В поход в детстве ходил? Поставить сможешь?
        - Разберусь…
        - Ну, вот и отлично. Еще оставлю тебе сухой паек и воду - на складе стырил. Пару дней перебьешься.
        - Угу, - промычал Голицын. От всего этого у него просто голова шла кругом.
        - Ну, вроде все, - кивнул Пашка, окинув взглядом товарища. С тяжелым автоматом за спиной, рюкзаком-палаткой в правой руке и аккуратным пластиковым контейнером с сухим пайком в левой - зрелище Иван, должно быть, являл собой то еще. - Давай браслет!
        - Что? Ах да, конечно…
        Поставив рюкзак на землю и водрузив на него сверху контейнер, Голицын расстегнул браслет и протянул его Хохлову. В последний момент рука его предательски дрогнула, и серебристая лента, не дойдя каких-то сантиметров до пальцев товарища, выскользнула в траву. Хмыкнув, Пашка нагнулся и потерю подобрал.
        - Может, и «Кепару» тогда заберешь? - предложил Иван. - Все равно она без браслета не работает…
        - Не, на фига она мне, - мотнул головой Хохлов. - Только лишние вопросы вызовет. Так что оставь пока у себя.
        - Как скажешь, - кивнул Голицын.
        - В качестве точки встречи предлагаю определить лесной массив в пяти километрах к северу отсюда. Дальше там озеро - вот на берегу меня и жди. Место глухое, местные там не ходят - незачем им, зверей крупных тоже вроде не должно быть… Но все-таки не забывай: это Африка. Будь осторожен.
        - Угу…
        - Да не кисни ты! - Пашка с силой толкнул ладонью Ивана в плечо. - Все будет хорошо! Нам только, как говорится, день простоять да ночь продержаться… Два раза.
        - Угу…
        - Угу, угу… Разугукался… Ладно, полетел я, а то Юннат там уже, небось, кипит, что твой чайник!
        - Угу…
        Только когда «Эсмеральда» с Хохловым на борту уже поднялась над верхушками деревьев, Иван вспомнил, что не только не отдал Пашке флешку с таинственной записью, но даже не рассказал о том, что произошло на ранольской базе. Отчаянно замахав руками, Голицын рванулся вперед, но, споткнувшись о рюкзак с палаткой, во весь рост растянулся на траве, вдобавок еще и получив по затылку стволом автомата. Когда же Иван вновь поднялся на ноги, катер уже окончательно исчез из виду.
        11
        На берегу озера резвилась пара венценосных журавликов. Тот, что покрупнее - вероятно, самец - топорщил золотистый хохолок, расправлял черно-белые крылья и, раздув красный горловой мешок, резко откидывал голову назад, издавая при этом странный, хлопающий звук. Второй - помельче - судя по всему, самка - пританцовывая на длинных черных ногах, скептически покачивал головой, время от времени выдирая пучок травы и подбрасывая его в воздух.
        Сидя на полусгнившем поваленном стволе с автоматом на коленях, Иван следил за этим представлением без особого интереса: брачные пляски журавлей ему уже порядком поднадоели. Голицын ждал прилета другой птицы - большой и железной. Точнее, не совсем железной, конечно. Из чего там куются бронированные борта планетарного катера военно-космических сил Альгера?
        «Эсмеральда», однако, не появлялась. Позавчера с этим еще можно было как-то смириться: мало ли что могло задержать в пути Нивга с Жиы. Вчера к вечеру, пожалуй, стоило начинать беспокоиться. Сегодня… Сегодня беспокоиться было уже поздно. Пришла пора паниковать.
        Подхватив рукой «Калашников», Голицын рывком поднялся на ноги. Испуганный его резким движением журавль-самец свечой взмыл в воздух. Самка, укоризненно посмотрев на человека - что ж ты, мол, наделал, так все хорошо шло, и на тебе! - степенно взмахнула крыльями и поспешила вслед за своим пугливым ухажером.
        Не глядя на удаляющихся птиц, Иван решительно зашагал к скрытой в зарослях палатке.
        Оставаться здесь более не имело никакого смысла. Раз уж Пашка не прилетел до сих пор - значит, уже не прилетит. Чего же ждать? Да и еда закончилась: суточный паек Голицын худо-бедно растянул на три дня, но сегодня с утра уже был вынужден завтракать зелеными дикорастущими бананами - мелкими, жесткими и невкусными. Благо хоть воды было в избытке…
        Вернувшись к озеру, Иван до краев наполнил флягу и тщательно пристроил ее на поясе. Автомат висел у Голицына за спиной. Палатку курсант решил с собой не брать - до базы километров тридцать - вполне можно дойти за день. А тащить через джунгли лишние десять килограмм - или сколько там она весит? Нет уж, увольте!
        Та же участь, кстати, постигла и бесполезную теперь «Кепару» - маскировочный комплект сильно стеснял движения при ходьбе. Свою службу он Ивану сослужил - и довольно. Пусть полежит в палатке, надо будет - его найдут.
        Решение о возвращении на базу созрело само собой. Мало ли что там могло случиться с Пашкой! Но нард-кор Нивг и анш Жиы-то по любому должны уже прибыть на Землю. А значит, Безумный Юннат ему больше не страшен. Так что толку торчать в лесу?
        В последний раз бросив взгляд на серую гладь озера - метрах в ста пятидесяти левее, на пологом зеленом берегу, давешние журавлики уже возобновили свои ритуальные танцы - Иван прикинул по солнцу направление и решительно зашагал прочь.
        Переоценив свои силы, до наступления темноты он до базы, конечно же, не дошел. Пришлось ночевать под открытым небом. И надо же так совпасть, что именно в эту ночь прошел ливень - кажется, впервые за все время их пребывания в Восточной Африке! Форменный комбинезон воду, правда, не пропускал, но, поминутно перебираясь из лужи в лужу, выспаться Ивану так толком и не удалось.
        Едва рассвело, не отдохнувший и злой Голицын двинулся дальше.
        К горке, на вершину которой обычно садились орбитальные челноки, Иван вышел, когда солнце уже стояло в зените. Обогнуть холм мешали заросли колючего кустарника, вверх же вела узкая, петляющая тропинка. Решив, что в любом случае не помешает сперва осмотреть с высоты окрестности, Голицын принялся взбираться на вершину.
        Посадочная площадка была пуста. Миновав ее, Иван осторожно выглянул из-за кустов. База стояла там, где ей и было положено - на соседнем холме. Вот только…
        Что-то было не так. Точнее, нет: не так было абсолютно все! Ворота ангара с «Эсмеральдами» широко распахнуты, и, насколько Голицын мог судить с пяти сотен метров, катеров внутри не наблюдалось. Исчезли и многочисленные антенны, венчающие купол главного модуля. Автоматическая дверь модуля также отсутствовала, открыв проход для всех желающих, чем, кстати, не замедлили воспользоваться десятки (десятки!) негров, деловито снующих по территории. В помещение они вроде бы входили с пустыми руками, обратно же появлялись, сгибаясь под тяжестью поклажи. Добыча отволакивалась к подножию холма, где сваливалась в кузова трех бортовых грузовиков.
        Ни курсантов, ни Нивга с Жиы, ни Юнната, на худой конец, нигде не было видно.
        Озадаченный, Голицын перевесил автомат на грудь, снял его с предохранителя и, держа указательный палец поблизости от спускового крючка, стал медленно спускаться с холма. Увлеченные своим делом негры заметили его далеко не сразу. А заметив, работы не прекратили - разве что немного расступились, спеша на всякий случай убраться с дороги угрюмого вооруженного музунгу.
        Беспрепятственно пройдя через их ряды, Голицын поднялся на крыльцо. В том месте, где раньше автоматические двери уходили в стену, виднелись две пустые ниши. Сидя на корточках возле одной из них, голый по пояс туземец при помощи превращенного в ножницы штык-ножа деловито обрезал торчащие из стены обрывки разноцветных проводов. Покосившись на Ивана, туземец слегка посторонился, и курсант вошел внутрь.
        Орда Мамая, случись ей прокатиться по коридорам базы, без сомнения, оставила бы после себя куда больше. Отсутствовало все: от плафонов освещения и бронированных оконных стекол до декоративных стенных панелей. В нескольких местах кто-то даже попытался вгрызться непосредственно в монолит металлопластиковой стены, способной, к слову, какое-то время противостоять обстрелу из главного калибра звездного линкора, и на одном участке ему даже удалось его значительно расковырять.
        В недоумении покачивая головой, Голицын поднялся на второй этаж (перила на лестнице отсутствовали, ступеньки счищены до неубиваемого каркаса) и заглянул на контрольный пост. Дежурных, разумеется, не было. Не было даже их кресел. Что уж там говорить о каких-то экранах и пультах с кнопками?!
        Та же картина наблюдалась в жилом секторе. В комнате, где еще несколько дней назад жил сам Иван, не было ни вещей, ни мебели, ни отделки.
        Перехватив поудобнее автомат, Голицын вышел в коридор. Навстречу ему попались два негра с пустыми носилками. Оба предусмотрительно прижались к стене, пропуская курсанта.
        - Что здесь происходит? - не придумал ничего лучше, как только спросить, Иван.
        Негры недоуменно переглянулись - надо же, говорящий музунгу! - и поспешили по своим делам.
        - Есть тут хоть кто-нибудь, кто бы говорил по-английски? - прокричал Голицын, выйдя на крыльцо.
        Никого - по крайней мере никто не признался.
        - Стой! - Иван поймал за рукав туземца, пытавшегося проскользнуть мимо него внутрь модуля. - Ты говоришь по-английски? - вопрос был подкреплен недвусмысленным тычком ствола автомата под ребро.
        Не пытаясь высвободиться, негр что-то залепетал по-своему.
        - Ясно, - Голицын отпустил рукав, и туземец тут же испарился. - Вопрос не по адресу…
        Не опуская автомата, Иван спустился к ангару. Разумеется, тот был пуст. Два негра неумело пытались срезать автогеном одну из створок распахнутых ворот.
        - Вы говорите по-английски? - предпринял курсант новую попытку наладить диалог - столь же безуспешную.
        Мимо пробежали двое туземцев с носилками, полными пластиковых обломков. Возможно - те самые, что встретились ему в коридоре жилого модуля. Проводив их задумчивым взглядом, Голицын шагнул было следом, как вдруг пронзительный сигнал клаксона заставил его вздрогнуть. Иван обернулся: возле подогнанных неграми грузовиков на обочине стоял широкий открытый джип. С заднего сиденья, поднявшись во весь рост, курсанту махала рукой белокурая Николь Декуар.
        - Что вы здесь делаете, Иван? - не скрывая удивления, спросила девушка, как только Голицын обменялся рукопожатием с сидящим за рулем Оливье Дезайи.
        - Странный вопрос… - проговорил курсант. - Вообще-то, я тут живу… То есть жил…
        - То-то и оно! - воскликнула Николь. - Вы же все еще позавчера улетели!
        - Улетели? Куда?!
        - Это уж вам лучше знать, куда. В космос, наверное.
        - Не может быть… - прошептал Голицын.
        - Точно вам говорю! - заверила журналистка.
        - Не может быть… - повторил Иван. - Видите ли, Николь, - поднял он честные глаза на девушку, - несколько последних дней я… в общем… скажем так, был на особом задании… Без связи со своими… И понятия не имею, что тут произошло!
        - Надо же! - всплеснула руками француженка. - Так вы правда ничего не знаете?! Ну! Тут у нас такое творится!
        - Так что творится-то?! - почти закричал Голицын.
        - Началось с того, - затараторила девушка, - что здешний Президент внезапно заявил, что, по его мнению, ситуация в стране полностью нормализована, межэтнический мир достигнут, а значит, в присутствии третьих лиц более нет никакой нужды. Из штаба миротворцев тут же откликнулись, что их мандат не предполагает продолжения деятельности при нежелании этого со стороны местных властей. Сказано - сделано. В несколько часов свернувшись, миротворцы улетели. За ними последовали наблюдатели - то есть ваши, - кивнула Николь в сторону нещадно разграбляемой базы. - Как я понимаю, существовало какое-то соглашение, что они могут находиться на Земле только на паритетных началах с миротворцами. Тут-то и понеслось… Не прошло и суток, как по всей стране вспыхнули беспорядки. Интерахамве - вооруженная милиция хуту - атаковала лагеря беженцев, а также последние еще оставшиеся нетронутыми поселки тутси. Армия, надо отдать ей должное, не отступила, и большинство нападений боевиков было отбито. Но в этот момент в конфликт вмешались все, кому не лень. С севера в Восточно-Африканскую республику под предлогом защиты
соплеменников-тутси вторглись войска Уганды. В ответ на это в южные районы страны свою армию ввела Бурунди. На западной границе в полной боевой готовности стоит армия Конго. В общем, это все больше и больше начинает походить на войну всех против всех. Нахождение на территории страны европейцев официально объявлено небезопасным. Для эвакуации иностранцев военно-воздушные силы Бельгии прислали специальный самолет. Сейчас он стоит в аэропорту Хабьяриманы, готовый к вылету. Собственно, мы с Ольвье туда и направлялись, когда заметили вас, Иван.
        - Если желаете, можете присоединиться к нам, - повернулся с водительского места Дезайи.
        - Да, Иван, конечно, я просто не успела предложить, - подхватила девушка. - Поехали с нами!
        Голицын неуверенно оглянулся в сторону базы - точнее, того, что от нее еще осталось. Похоже, делать ему здесь больше нечего.
        - Почему бы и нет?.. - распахнув дверцу, Иван поставил ногу на порожек.
        - Единственно, ваш автомат… - недовольно проворчал Оливье.
        - А что - автомат? - быстро спросил Голицын.
        - Мы, журналисты, избегаем брать в руки оружие…
        - А вам и не придется брать его в руки, - заверил курсант.
        «Так я тебе его и отдал, лягушатник», - подумал он.
        - И тем не менее само его наличие в нашей машине… Впрочем, ладно: положите его на пол, чтобы было незаметно, - и можете ехать с нами.
        - Спасибо, - отодвинув зеленую куртку, судя по всему, принадлежащую Дезайи, Иван опустился на жесткое сиденье рядом с Николь. Поставленный на предохранитель «Калашников» лег у него в ногах.
        - Не будем терять времени, - заявил Оливье, заводя двигатель. - Самолет вечно ждать не станет!
        Разговаривать, перекрывая рев мотора, было не слишком удобно, и, обменявшись еще буквально парой малозначимых фраз, пассажиры умолкли. У Голицына появилась возможность собраться с мыслями.
        Да, ситуация… Ранольцы с Земли убрались (что само по себе, кстати, неплохо), но за ними последовали и наблюдатели Альгера. Что за муха укусила Его Превосходительство, что он заварил всю эту кашу? Не ясно. Обиделся за прием, оказанный ему «миротворцами»? То-то он тогда еще так поспешно покинул базу… Стоп. Ранольскую базу он покинул после того, как детектор Голицына зафиксировал агрессивное психотехническое воздействие. До сих пор Иван склонен был думать, что атаковали Президента. Выходит, на самом деле, все было не так? Иначе с какой радости ему внезапно указывать Раноле на дверь? Наоборот, должен был бы выписать им мандат на вечное присутствие… Непонятно…
        Впрочем, предоставим Его Превосходительству самому решать свои проблемы. А вот что делать ему, Голицыну? Благодаря незабвенному Юннату, для Альгера он по-прежнему преступник. А теперь и с повинной явиться некуда!.. Засада…
        Джип резко затормозил, и Иван едва не ударился лбом о подголовник впереди стоящего сиденья. Голицын поднял голову: дорогу перегораживал импровизированный шлагбаум, возле которого кучковались с десяток вооруженных винтовками негров в блеклой камуфлированной форме. Рука Ивана сама собой потянулась к прикладу «Калашникова».
        - Даже не думайте! - заметил его движение вовремя обернувшийся Оливье.
        - Кто это? - спросил Голицын, нехотя возвращая руку на место.
        - Судя по всему, пост правительственной армии. Они нас пропустят.
        Не глуша двигатель, француз соскочил на землю и подошел к неграм. Беседа на французском, из которой Иван, разумеется, не понял ни слова, длилась минуты три. Затем Оливье запустил руку в карман брюк, не глядя выудил оттуда смятую бумажку - и та исчезла в широкой ладони одного из туземцев. Еще несколько секунд - и шлагбаум отодвинут в сторону.
        - Цена вопроса - десять евро, - сообщил Дезайи, возвращаюсь за руль. - Треть с вас, месье!
        - Вообще-то, я сейчас как бы не особо при деньгах, - пробормотал Голицын.
        - Да шучу я! - усмехнулся француз. - Поехали.
        За следующие полчаса они миновали еще три поста - два армейских и один - милиции Интерахамве. Некоторые затруднения возникли лишь на последнем: завидев в руке Оливье деньги, негр презрительно сплюнул и демонстративно схватился за рукоять мачете. Пришлось французу удвоить сумму, на чем инцидент и был исчерпан.
        Успокоившись, Иван уже не хватался чуть что за автомат. Было очевидно, что журналист знает, как иметь дело с местными.
        Очередной блок-пост - вновь Интерахамве - появился из-за поворота, когда до столицы оставалось уже не больше десяти километров. Привычным движением распахнув водительскую дверцу, Оливье отправился на переговоры. Однако на этот раз беседа явно как-то сразу не заладилась. Выступивший вперед негр просто не давал французу слова сказать: кричал, размахивал руками, показывал то на Николь, то на Ивана, тряс перед носом Дезайи мачете. Француз держался спокойно, всячески демонстрируя дружелюбие. И вот, наконец, кульминационный момент - правая рука Оливье в кармане брюк…
        Дальнейшее уложилось в доли секунды. Купюра извлечена из кармана, туземец смотрит на нее, протягивает руку - и в этот момент его слепит яркий блиц фотовспышки - Николь Декуар не устояла перед искушением получить колоритный кадр. Лицо негра исказила яростная гримаса, вырвав деньги из пальцев француза, он, скомкав, швырнул их на землю, и не успели ни Оливье, ни тем более Иван сообразить, что происходит, как в воздухе молнией сверкнул клинок мачете…
        Не веря своим глазам, Голицын наблюдал, как на том месте, где только что была голова француза, ударил вверх алый фонтан.
        Пронзительно завизжала Николь.
        Не в силах оторвать глаз от покатившейся по обочине отрубленной головы Оливье Дезайи, Иван, не задумываясь о том, что именно он делает, рванул с пола автомат.
        Ремень «Калашникова» зацепился за ногу Декуар, и предназначенная убийце длинная очередь ушла в заросли кукурузы. Но и этого оказалось достаточно: негров из Интерахамве словно ветром сдуло с дороги. Вскочив на ноги, Голицын одним прыжком перелетел на переднее сиденье, почти не выжав сцепление, воткнул первую передачу и вдавил в пол педаль газа. Мощный бампер джипа снес утлый шлагбаум, словно спичку.
        На следующем посту, встретившемся через какой-то километр, Иван даже не стал притормаживать. Он так точно и не понял, кто именно - правительственные солдаты или боевики Интерахамве - бросился врассыпную, когда джип протаранил их импровизированное дорожное заграждение. Впрочем, кажется, все же это была милиция. Вслед пронесшемуся автомобилю раздалось несколько одиночных выстрелов, но пули прошли где-то в стороне.
        - Как вы там? - улучив момент, Голицын оглянулся к француженке. Та сидела, застыв, словно каменное изваяние, с выражением животного ужаса на лице цвета школьного мела. Проведя пальцем вдоль пояса, Иван отстегнул верхнюю часть своего форменного комбинезона и, высвободив руки из рукавов, перебросил получившуюся курточку назад. - Наденьте. Это лучше любого бронежилета - даром что с виду тонкая!
        Выполнила ли Николь его распоряжение, он не видел: все внимание вновь пришлось переключить на дорогу.
        Уже на самом подъезде к Хабьяримане их встретили плотным автоматным огнем. Снова милиция! Утопив педаль тормоза, Иван резко крутанул руль. Джип развернуло, какое-то время он продолжал двигаться юзом, затем замер. Над ухом неприятно свистнуло. Обливаясь холодным потом, Голицын еще сильнее вывернул руль и дал газу. Едва не выскочив на обочину, джип помчался обратно.
        При первой же возможности Иван свернул с главной дороги, и джип затрясся по проселку, отличавшемуся от окружавшего его с обеих сторон кукурузного поля разве что отсутствием стеблей этой самой кукурузы. Пропетляв километра два, дорога нырнула в лес, сузившись так, что ветви росших по ее сторонам акаций почти сплетались над головой, затем вышла к реке (метрах в тридцати от берега из воды торчала дюжина пар огромных ноздрей и маленьких ушек и блестящие круглые спины - это паслись на мелководье бегемоты), какое-то время бежала вдоль берега - и внезапно пропала. Почесав затылок, Голицын развернул автомобиль и медленно поехал обратно. Через десять минут у него возникло подозрение, что поворот обратно в лес он пропустил. Еще через пять минут подозрение переросло в уверенность. Вновь разворот - и через четверть часа уже знакомый тупик на берегу.
        - По ходу, мы заблудились, - пробормотал Иван, глуша мотор.
        С заднего сиденья Николь что-то чуть слышно проговорила по-французски.
        - Что? - переспросил Голицын, оборачиваясь.
        - Это из-за меня… - бесцветным голосом произнесла девушка. Ее трясло. - Все из-за меня… Оливье… Да пропади она пропадом, эта журналистика! - и сорвав с шеи ремень фотоаппарата, француженка что было сил запустила камеру в ближайшие кусты. - Все из-за меня…
        - Самобичеванием делу не поможешь, - покачал головой Иван. - Скажите лучше, когда вылетает этот ваш самолет?
        Прежде чем вопрос дошел до сознания Николь, Голицыну пришлось повторить его еще дважды.
        - Точно не знаю… - ответила, наконец, француженка. - Оливье говорил… - голос ее вновь сорвался, но девушка нашла в себе силы продолжить. - Оливье говорил, что время у нас еще есть - по крайней мере до завтрашнего утра… - плечи Декуар снова задрожали.
        - До утра? Что ж, могло быть и хуже… - пробубнил себе под нос курсант. - Действительно, время есть… Пойдем пешком! - сообщил он о принятом решении своей спутнице. - Во-первых, проезжие дороги для нас сейчас небезопасны, а во-вторых, честно говоря, я просто не знаю, где теперь ее, дорогу эту, искать. Путь будет нелегким - возьмите с собой только самое необходимое. И наденьте, наконец, куртку, которую я вам дал!
        Закивав, Николь принялась натягивать то, что еще недавно было верхней частью форменного комбинезона военно-космических сил Альгера.
        - Можно, я все-таки возьму с собой отснятые материалы? - спросила она вдруг. - Хотя бы в память Оливье…
        - Берите, - пожал плечами Голицын. - Тащить вам…
        Облачившись в камуфлированную куртку, оставшуюся от несчастного француза - она, правда, оказалась Ивану несколько великовата, но другой верхней одежды у него теперь не было - курсант закинул за спину автомат и шагнул к лесу. Николь Декуар с извлеченной из-за заднего сиденья джипа большой спортивной сумкой через плечо двинулась следом.
        Несмотря на то, что уже на исходе второго часа пути они вышли на первую дорогу, до самого заката Иван предпочитал держаться гущи зарослей. Идти через них было, конечно же, куда труднее, чем по открытой местности, но зато и шансов нарваться на неприятности здесь было меньше. С наступлением же темноты двигаться чащей леса окончательно сделалось невозможно, и Голицын решил рискнуть.
        Риск не оправдался: не прошло и двадцати минут, как они нарвались на отряд Интерахамве.
        Боевики ехали на трех пикапах с открытым кузовом. Шум двигателей причудливо исказило эхо, отнеся куда-то далеко в сторону, и беглецы заметили опасность слишком поздно.
        Вряд ли милиция искала именно их - скорее, выслеживала скрывающихся от преследований тутси, искавших убежища в лесах и на кукурузных полях. Но пара усталых музунгу показалась боевикам ничуть не менее достойной добычей. Автоматная очередь, правда, слегка остудила их пыл, но несколько не то самых смелых, не то самых глупых, а может быть, просто самых злобных негров ринулись в погоню.
        Не разбирая дороги, Иван и Николь мчались через лес. Голицын низко склонил голову и выставил вперед руку, чтобы колючие ветви не так сильно хлестали по лицу. Сумка Декуар, которую девушка несмотря ни на что так и не бросила, постоянно цеплялась за что-то, вынуждая француженку останавливаться. Каждая такая остановка стоила им трех-четырех патронов: короткими очередями Иван надеялся притормозить преследователей.
        Внезапно лес закончился, и беглецы оказались на пологом берегу не то озера, не то широкой реки. Не останавливаясь, Голицын продолжал бежать, но когда вода дошла ему уже до колена, его остановил пронзительный крик Николь.
        - Что такое? - оглянулся он. Девушка, как вкопанная, застыла на берегу. - Скорее вперед, вплавь!
        - Крокодилы! - выдохнула француженка.
        Похолодев, Иван обернулся к воде: посреди черной глади горели несколько пар ярко-желтых огоньков: это лунный свет отражался в голодных глазах ближайших родственников вымерших динозавров.
        В два прыжка Голицын вылетел на берег, и в этот же момент из темноты леса появились две черные фигуры. Отстранив рукой Николь, Иван поднял автомат.
        - Стоять! - прокричал он. - Руки вверх!
        - Какая встреча, месье! - преследователи и не думали останавливаться. - Я так и знал, что мы еще увидимся!
        - Месье Поль?! - ахнула Николь.
        - К вашим услугам, мадмуазель.
        - Мерзавец! - палец Голицына сам собой впился в спусковой крючок, однако, вместо выстрела послышался лишь сухой щелчок. Осечка?! Иван рванул затвор: снова осечка.
        - Что, месье, патроны закончились? - картинно покачал головой «инструктор по гориллам». - Надо же, какая неприятность!
        Второй преследователь тем временем приблизился к Полю и встал с ним рядом. Он был на добрых две головы выше «инструктора по гориллам» - и Иван узнал великана, носившего гордое имя сплава меди с никелем. В руках у Мельхиора был автомат, ствол которого смотрел Ивану прямо в грудь.
        - Не понимаю… - изумленно прошептала Декуар. - Он же сотрудник национального парка, ученый… В Сорбонне учился… Почему он с ними?!
        - Потом расскажу, - буркнул Голицын.
        «Если, конечно, это «потом» у нас будет», - мелькнула мрачная мысль.
        В кустах слева хрустнула ветка. Так, значит, преследователей уже трое.
        - А у вас великолепный вкус, месье, - ухмыльнувшись, Поль кивнул в сторону Николь.
        - Что вам надо? - резко спросил Иван.
        - Мне? Ничего, - развел руками негр. - А вот мой друг Мельхиор на вас в обиде. Не столько даже за то, что вы его переиграли - это случается, сколько за то, что подставили, отвечая на вызов его голосом. Это едва не привело к серьезному недопониманию между нами…
        Голицын даже не сразу понял, что речь идет о трюке с диктофоном в браслете, при помощи которого, записав голос Мельхиора, ему удалось обмануть бдительность Поля.
        - В таком случае отпустите девушку, - проговорил курсант. - Она журналист, она здесь ни при чем.
        - Нельзя быть в Африке и быть ни при чем, - покачал головой Поль. - Впрочем, от живой мадмуазель пользы и правда будет больше, чем от мертвой. Пожалуй, прихватим ее с собой в лагерь: ребята изголодались по приятному обществу… Убей его! - без долгих предисловий велел «инструктор по гориллам» своему спутнику.
        Палец Мельхиора коснулся спускового крючка автомата - и в этот же момент Николь рванула с плеча свою сумку и почти без замаха швырнула ее в лицо негру. Мельхиор машинально пригнулся, ствол его автомата дернулся и тут же с грохотом изверг пламя выстрела. Иван прыгнул в сторону, пытаясь уйти с линии огня, но правый бок разорвала резкая боль.
        Схватившись рукой за рану, Голицын повалился на траву. Мельхиор повел стволом автомата, выцеливая беззащитную жертву…
        Затрещали кусты, и на берег вывалилась исполинская черная туша. Едва не наступив на Ивана огромной ножищей, бегемот - а это был именно он - по-видимому, привлеченный яркой вспышкой выстрела, ринулся на его источник. Великан-негр успел повернуть оружие навстречу внезапной опасности, но разъяренного гиппопотама было уже не остановить. Секунда - и под звук автоматной очереди боевик исчез под ногами бегемота.
        Следующим на пути раненого зверя был Поль. «Инструктор по гориллам», без сомнения, был неплохо знаком и с гиппопотамами и прекрасно представлял, чем может быть чревата встреча с этими «речными конями», как их величали древние греки. Даже не пытаясь достать оружие, негр со всех ног бросился в сторону леса. Бежал он, надо отдать ему должное, довольно быстро, но бегемот словно решил раз и навсегда опровергнуть бытующие в Европе легенды о своей медлительности и неуклюжести. Гиппопотам нагнал Поля еще до того, как тот достиг края леса. Удар мощными клыками - и негр повержен наземь. Могучие ноги довершили дело.
        Пробежав по инерции еще несколько метров, бегемот остановился и медленно развернулся в сторону Николь. Та не двигалась с места. Наклонив широкую голову, гиппопотам шагнул к француженке, однако внезапно покачнулся. Сил бегемота хватило на то, чтобы сделать еще один шаг, но тут его передние ноги подогнулись, и гигантская туша рухнула на траву.
        Это было последнее, что видел Иван в Африке: в момент, когда пузо гиппопотама коснулось земли, сознание Голицына отключилось.
        На борт вертолета ВВС Бельгии, облетавшего на рассвете окрестности Хабьяриманы в поисках подлежащих эвакуации европейцев, его подняли в глубоком забытьи.
        Часть третья
        1
        Теплым июньским утром прилично одетый среднего роста темноволосый юноша лет двадцати с худым, усталым лицом поднялся на крыльцо скромного здания заштатного парижского банка и, пройдя через две пары автоматических стеклянных дверей, оказался в просторном светлом холле.
        - Могу я вам чем-то помочь, месье? - слащаво улыбаясь, шагнул навстречу ему из-за стойки служитель.
        Юноша отрицательно качнул головой.
        - Желаете открыть у нас счет? - не отставал служитель.
        Вновь жест, означающий «нет», сопровождаемый взмахом руки в сторону золотистой таблички на стене с символическим изображением пирамиды прямоугольных ящичков.
        - Ах, сейф! - догадался служитель. - Депозитарий справа по коридору. Прошу вас, месье!
        Кивнув, юноша неспешно проследовал в указанном ему направлении.
        Войдя в нужную дверь, он извлек из кармана небольшой ключ с шестизначным номером на черной пластиковой головке и протянул его сидящей за столом миловидной девушке.
        - Ячейка номер сто тридцать три триста сорок семь, - выдвинув ящик слева от себя, та извлекла из него тонкую папку и положила ее перед собой. - Месье Оливье Дезайи? Ваши документы, пожалуйста!
        Все так же молча юноша протянул ей свою карточку «carte d›identit».
        - Благодарю вас, месье. Распишитесь, пожалуйста, вот здесь.
        Сравнив подпись клиента с имеющимся образцом, сотрудница банка вернула ему идентификационную карточку и ключ и, выйдя из-за стола, отворила массивную металлическую решетку.
        - Прошу вас, месье!
        Кивнув, юноша вошел в помещение депозитария. Дверь за ним с тихим щелчком закрылась, затем лязгнула, возвращаясь на место, решетка.
        Он оказался в комнате без окон, все стены которой, от пола до потолка, занимали серые сейфовые ячейки с аккуратными номерами на маленьких овальных табличках. Быстро найдя нужную, юноша вставил ключ в прорезь замка, и дверца бесшумно отворилась. Выдвинув пластиковый ящичек, молчаливый клиент извлек со дна тонкий белый конверт. Прощупав его пальцами и убедившись, что содержимое на месте, юноша сунул конверт в карман, после чего вернул пустой ящик на место и запер дверцу.
        - Благодарю вас, месье! - проворковала на прощанье сотрудница депозитария.
        Клиент ответил вежливым кивком.
        Выйдя из банка, юноша шагнул было к входу в метро, но тут же передумал. Парижскую подземку он недолюбливал: грязная, малопонятная, да к тому же еще далеко не на каждой станции имеются кассы с нормальными кассирами, а для билетных автоматов нужна мелочь, которой в нужный момент почему-то никогда под рукой не оказывается. Можно, конечно, последовать примеру местной черной молодежи, ловко перепрыгивающей через турникеты буквально на глазах у перемещающихся по трое полицейских, но гораздо приятнее будет прогуляться пешком - благо городок-то всего ничего, даром что «столица мира»! К тому же сегодня его последний день в Париже…
        Перейдя широкую улицу и миновав помпезные павильоны дворца Шайо, молодой человек вышел на широкую смотровую площадку. Внизу, в парке Торокадеро, били фонтаны - говорят, самые большие в Париже, но на его взгляд, ровным счетом ничего особенного, впереди же, на противоположном берегу Сены, растопырив приземистые ноги-опоры, устремлялась в высь неба красавица Эйфелева башня. Полюбовавшись с минуту ее стройным силуэтом, юноша перевел взгляд на площадь под башней и помрачнел: очередь страждущих подняться на главный символ Парижа, расположись она вертикально, всерьез поспорила бы по высоте с самим творением гениального инженера конца XIX - начала XX веков.
        - Ишь, понаехали… - пробормотал молодой человек себе под нос.
        Время в его распоряжении, вообще-то, имелось, но тупо стоять в очереди среди бестолковых туристов совершенно не хотелось. Еще раз окинув взглядом ажурную конструкцию башни, юноша направился вниз, к мосту через Сену. Перейдя на левый берег, он спустился на набережную и купил в кассе билет на прогулочный кораблик. Теплоходик подошел почти сразу. Поднявшись на борт, юноша прошел насквозь закрытый салон и оказался на продуваемой всеми ветрами корме. Здесь, возле величаво развевающегося французского флага, он и остановился, облокотившись на металлические перила.
        Кораблик отвалил от причала и неторопливо двинулся вверх по течению. Постепенно позади остались мост Александра III, заложенный в ознаменование франко-русского союза российским императором Николаем II и названный в честь его отца, площадь Согласия со знаменитым луксорским обелиском, подаренным Франции египетским вице-королем Мухаммедом Али, сад Тюильри, несколько более мрачный, чем можно было бы ожидать, фасад Лувра…
        На острове Сите молодой человек с теплоходика сошел. Перед входом в Нотр-Дам также стояла довольно приличная очередь. Еще одну - пожалуй, даже еще более длинную - требовалось отстоять, если желаешь подняться на башни собора - поближе познакомиться со знаменитыми химерами и полюбоваться на тот самый колокол, в который каждый день звонил несчастный Квазимодо. Бросив взгляд на часы, юноша покачал головой: бодяги часа на два. Нет уж, увольте!
        Вернувшись, наконец, на правый берег Сены, молодой человек, любуясь на ходу средневековыми стенами тюрьмы Консьержери, двинулся по набережной в сторону Лувра. Вот и церковь Сен-Жермен-л’Оксеруа, прославившаяся тем, что ее колокола дали сигнал началу резни в Варфоломеевскую ночь, пережить которую было не суждено тысячам французов, ужаснувшей, как говорят, даже самого Ивана Грозного.
        - Четыре с половиной века прошло - а мир все тот же… - проворчал юноша, хмуро покосившись на колокольню.
        Дойдя до стеклянной пирамиды во дворе Лувра - ее огибала очередная очередь - он присел у фонтана и, опустив руку в бассейн, несколько минут сидел, слушая шум воды и гул людских голосов, говорящих, казалось, на всех языках мира. Затем, поднявшись, решительно зашагал прочь. Ни построенный по заказу кардинала Ришелье дворец Пале-Рояль, ни позеленевшая от времени, словно заплесневевший сыр, Вандомская колонна со статуей Наполеона на вершине, ни шикарная Опера не заставили его уже сбавить шага.
        Наконец, преодолев крутую лестницу перед базиликой Сакре-Кер, молодой человек поднялся на холм Монмартр, протиснулся через толпу лиц неопределенного возраста и весьма сомнительной наружности, через одного выдающих себя за гениальнейших художников современности, тусующихся на площади Тартр, и нырнул в один из здешних извилистых переулков. Еще метров пятьдесят по идущей под уклон мостовой - и вот он уже стоит перед дверью подъезда. Десяток секунд на поиски по карманам ключа - и юноша внутри.
        Квартира, в которую он поднялся по узкой темной лестнице, находилась на третьем этаже и была обставлена не слишком дорого, но со вкусом. Заслышав, как хлопнула дверь, из спальни навстречу молодому человеку вышла стройная белокурая девушка, босая, в бордовом шелковом халате.
        - Все в порядке? - спросила она по-английски.
        - Да, - ответил юноша на том же языке. Достав из внутреннего кармана взятый из банковской ячейки конверт, он аккуратно надорвал его и вытряхнул на ладонь миниатюрную флеш-карту. - Все в порядке. А у тебя как?
        - Наши визы будут готовы после обеда. Самолет вылетает в час ночи - так что успеваем.
        - «Аэрофлот»?
        - Нет, «Эйр Франс».
        - Понятно…
        Иван Голицын, последние два месяца живший в Париже в квартире Николь Декуар под именем Оливье Дезайи, спрятал флешку в карман рубашки и впервые за сегодняшний день улыбнулся.
        2
        Развернув бордовую книжицу с гордыми золотыми надписями по-французски: «Европейский Союз», «Французская Республика» и «Паспорт» и золотой же геральдической эмблемой (кто бы мог подумать, что на гербе Франции, оказывается, в качестве основного элемента изображены фасции - деревнеримский знак власти, успевший в XX веке побывать символом партии Бенито Муссолини, откуда, как говорят, и пошло ее название - «фашистская»?!), Иван внимательно изучил розово-зеленоватую визу. Взгляд его невольно задержался на блестящей наклейке со Спасской башней и куполом Сената. «Всем известно, что земля начинается с Кремля…» По крайней мере, для французского гражданина Оливье Дезайи - равно как и для прочих иностранцев - пропуском на российскую землю станет именно эта картинка.
        Оливье Дезайи… Изначально Голицын вовсе не собирался присваивать себе имя несчастного погибшего журналиста. Все вышло как-то само собой. На борт поискового вертолета Ивана подняли без сознания. Не пришел он в себя и в аэропорту Хабьяриманы, где усталый майор бельгийских ВВС составлял списки эвакуированных. В простреленной куртке, доставшейся Голицыну от покойного француза, нашлись залитые кровью документы. Рассмотреть фотографию было невозможно - да никто, похоже, особо и не пытался - фамилию же кое-как прочли. Николь Декуар, прибывшая тем же вертолетом, была в состоянии шока и ничего толком пояснить не могла… В результате для всех в Брюссель из Хабьяриманы вылетел месье Дезайи.
        Потом был бельгийский военный госпиталь, после него - частная клиника в пригороде Парижа. Это уже Николь подсуетилась. Надо сказать, что мадмуазель Декуар вообще времени даром не теряла. Отснятые в Восточной Африке материалы шли нарасхват: сделанные Николь фотографии печатали газеты и журналы по всей Европе и Северной Америке, репортер была номинирована на престижную журналистскую премию имени Лоренцо Натали за заслуги в освещении защиты прав человека и развитии демократии в развивающемся мире, ходили даже осторожные разговоры о Пулитцеровской премии…
        Именно Николь в один прекрасный день и принесла в палату, где лежал Иван, документы на имя Оливье Дезайи, но уже с фотографией Голицына - даже в известной своим бюрократизмом парижской префектуре снизошли к просьбам прославившейся на весь мир очаровательной журналистки. Небольшая накладка вышла лишь с биометрическими данными. Если рост покойного Оливье - метр семьдесят восемь - лишь на пару сантиметров превышал реальный рост Ивана, так что разница была практически незаметна, то выдать зеленые глаза Голицына за карие, как это значилось в «его» загранпаспорте, было бы уже затруднительно. К счастью, существовало такое достижение цивилизации, как цветные контактные линзы.
        Никаких родственников у настоящего Оливье не имелось, по крайней мере Николь о них ничего не было известно. Если кто и знал Дезайи лично - так только сотрудники редакций, отправлявшие его в командировки по миру. Вероятность того, что кто-то из них вдруг станет разыскивать Оливье, по мнению Декуар, была равна нулю.
        Нельзя сказать, что вся эта история так уж нравилась Голицыну, но на первых порах от его мнения мало что зависело, а потом уже поздно было что-то отыгрывать назад. Да и что он мог сделать? Пойти в российское посольство и во всем признаться? По меньшей мере это означало бы серьезно подставить Николь.
        Поэтому, выписавшись из клиники, Иван легко позволил девушке уговорить себя переехать жить к ней.
        У Николь была небольшая уютная квартирка в восемнадцатом округе Парижа - на знаменитом Монмартре, буквально в двух шагах от базилики Сакре-Кер - и масса свободного времени. Целыми днями они с Голицыным гуляли по городу, и к концу первого месяца Иван знал французскую столицу едва ли не лучше, чем родное московское Новогиреево. И, признаться, ему понемногу начинало здесь нравиться. Сложновато, конечно, было без знания французского языка. Понимать Иван уже кое-что понимал и, оставаясь наедине с Николь, даже пытался понемногу говорить, но о том, чтобы сойти за коренного француза с его жутким русско-английским акцентом не могло быть и речи. Поэтому в официальных учреждениях - таких как, например, банк, в сейфе которого он хранил заветную флешку из утраченного школьного браслета - лже-Дезайи приходилось крепко держать язык за зубами, невольно зарабатывая репутацию угрюмого молчуна.
        И вот однажды, когда они с Николь сидели в уличном кафе, уплетая традиционные утренние круассаны, взгляд Голицына внезапно наткнулся на что-то до боли знакомое, хотя и, казалось бы, давно забытое. Не без усилия вынырнув из неги французского завтрака, Иван заставил себя сосредоточиться: на стойке стоял небольшой телевизор, транслирующий новости. Вот только видеоряд… Искореженная «Эсмеральда» в подмосковном лесу, дымящиеся развалины Школы - прошлогодней, еще в американском штате Юта, кадры недостроенной ранольской опорной базы на Луне… Потом картинка резко сменилась, и на экране появился… российский Президент. Он что-то горячо говорил, но слов слышно не было: их полностью заглушал французский перевод.
        - О чем это там? - Иван тронул за руку Николь.
        - Где? - девушка с видимой неохотой обернулась к телевизору. - А, это опять про выступление русского Президента… - равнодушно проговорила она.
        - Опять?
        - Да они эту пресс-конференцию еще вчера показывали. Снова русские на пустом месте что-то с Америкой не поделили.
        - С Америкой? При чем тут Америка? - насколько Голицын мог судить по картинке, речь в сюжете скорее шла либо об Альгере, либо о Раноле.
        - Америка всегда при чем-то, - усмехнулась Николь.
        - Так в чем суть проблемы-то? - продолжал спрашивать Иван.
        - Понятия не имею, - пожала плечами француженка. - Я глобальной политикой мало интересуюсь. Хочешь, придем домой - посмотрим в Интернете, - без особого энтузиазма предложила она.
        - Хочу, - кивнул Голицын. Непонятно почему, его вдруг охватило беспокойство. - Пошли.
        - Погоди, а как же завтрак?! - всплеснула руками девушка, кивая на свой почти нетронутый кофе.
        - Ну, ладно, - смилостивился Иван. - Допивай - и идем!
        Поиск в Интернете привел к ошеломляющим результатам. Оказалось, что несколько дней назад, вернувшись из напряженного африканского турне, Президент России собрал пресс-конференцию, на которой внезапно объявил, что его страна намерена возобновить лунную космическую программу, свернутую еще в 70-х годах прошлого века. Первоочередная цель - создание постоянно действующей лунной базы. При этом выяснилось, что, по странному совпадению, проект лунного корабля российскими учеными уже практически разработан. Однако самое интересное - место старта будущих ракет «Земля - Луна». Соглашение о строительстве космодрома Россией подписано… с Восточно-Африканской республикой! Находясь почти на самом экваторе, эта страна, мол, являет собой идеальное место для размещения стартовой площадки.
        Согласно заявлению Президента, не пройдет и трех лет, как на Луне будут постоянно находиться до двух десятков (sic!) российских космонавтов.
        США, которым, по их собственному признанию, на осуществление аналогичного проекта потребовалось бы от десяти до пятнадцати лет, тут же заявили, что фантастические сроки, озвученные русским Президентом, могут быть реальными только при одном условии: в распоряжении России имеются какие-то технологии, полученные от Альгера либо Ранолы. А согласно заключенным в прошлом году международным соглашениям, все они должны быть раскрыты другим странам. В ответ Россия, категорически отрицая монопольное владение какими бы то ни было инопланетными технологиями, в свою очередь обвинила США в утаивании от мирового сообщества ряда трофеев, захваченных при уничтожении Школы Альгера в штате Юта. Америка изобразила оскорбленную невинность… В общем, все как обычно, за исключением разве что экзотического предмета спора.
        Отдельным блоком Иван выделил многочисленные заключения экономистов. Большинство сходилось во мнениях, что осуществление столь масштабного проекта - да еще в столь сжатые сроки - по силам российской экономике только в случае свертывания всех остальных крупных программ - оборонных и социальных. Приводились подробные расчеты, но во всех этих цифрах Голицын мало что понимал. Выводы же были однозначны и неутешительны: при самой благоприятной экономической конъюнктуре Россия если и не надорвется, то в любом случае потеряет куда больше, чем даже теоретически способна приобрести.
        Свои пять евроцентов в разгоревшемся споре не преминул вставить и официальный Евросоюз. Его, правда, больше заботила не сама русская лунная программа, а то обстоятельство, что при ее осуществлении Россия намерена тесно сотрудничать с Восточно-Африканской республикой. Беспорядки там к этому моменту уже давно прекратились, но в ходе их подавления местный Президент заработал в Европе репутацию жестокого диктатора. Соответственно, Россию поспешили обвинить в неразборчивости в связях с недемократичными режимами.
        Последнее обстоятельство заинтересовало и Ивана, но совершенно по иным причинам. Был ли на самом деле Президент Восточно-Африканской республики диктатором, его не особо волновало: прекратил резню - честь тебе и хвала, победителей не судят. И уж особенно - не тому судить, кто в критический момент только тем и был озабочен, что эвакуацией из страны драгоценных европейцев, по сути, бросив пылающую страну на произвол судьбы. Голицына волновало другое: по всему выходило, что Восточно-Африканская республика была последней страной, которую посетил российский Президент в ходе своего южного турне. И первоначально заявленная цель визита туда звучала как посредничество в переговорах с Бурунди и Угандой. Состоялись ли такие переговоры, неизвестно, но прямо из Хабьяриманы глава России вылетел в Москву, так и не удостоив своим визитом запланированные ЮАР и Анголу.
        И ни разу до этого момента речь ни об экваториальном космодроме, ни вообще о лунной программе не шла.
        И вдруг - на тебе!
        Что же такое пообещали русским в Хабьяримане, что их планы вдруг столь резко поменялись? Или наоборот: чем так напугали? И кто напугал? Негры? Смешно! Уж не Ранола ли…
        Тряхнув головой, Иван попытался отогнать неприятные мысли. Нет, этого не может быть. Ранольцы покинули планету - уж Альгер-то за этим должен был проследить. А значит, российский Президент имел дело с самими африканцами. Вот только… Из головы Голицына не шла таинственная запись, сделанная им на ранольской базе во время экскурсии, устроенной там Его Превосходительству. Не здесь ли кроется разгадка?
        Понять это помог бы анализ той самой записи, но без школьного компьютера сделать это было невозможно. Ближайший же школьный компьютер находился на расстоянии многих и многих световых лет от Земли…
        Разумеется, на планете официально существовали сотрудничающие с Альгером центры - такие как Икс-факультет Академии ФСБ в Москве. Должен был такой иметься и на территории Евросоюза - кто-то же, в конце концов, осуществлял отбор европейских студентов в Школу! - но как Иван ни искал, о евро-аналоге Икс-факультета он нашел лишь самые общие упоминания. Умеют, когда захотят, хранить тайну!
        Да и при чем тут евро-филиал, когда дело напрямую касается России?!
        Таким образом, в распоряжении Голицына оставался только один реальный вариант.
        - Пуркуа бы и не па… - задумчиво пробормотал он. - Николь! - Иван обернулся к хозяйке квартиры. - Ты, случайно, не в курсе, как долго делается российская виза?
        3
        - Ну что, какие у нас планы? - задал вопрос Иван.
        Поднявшись из глубокого мягкого кресла, Голицын отвел рукой в сторону тяжелую бархатную штору и выглянул на улицу. Окна их с Николь шикарного двухкомнатного номера выходили в тихий переулок, непосредственно примыкающий к Тверской. Там, внизу, протискиваясь между припаркованных автомобилей, по и без того узким тротуарам куда-то спешили с утра пораньше сосредоточенные москвичи и слегка растерянные гости столицы.
        - Первым делом нам надо посетить… - девушка взяла со стола бумажку и по слогам прочитала по-русски, - …Де-пар-та-мент ак-кре-ди-та-ци-и и бри-фин-гов У-прав-ле-ни-я пресс-служ-бы и ин-фор-ма-ци-и Пре-зи-ден-та Рос-сий-ской Фе-де-ра-ци-и! Вот это название! Язык сломаешь! В общем, тех ребят, которые сделают нам аккредитацию при Администрации Президента. Без нее мы не сможем попасть в Кремле ни на одно серьезное мероприятие.
        - Понятно, - кивнул Иван. - Там надо быть обоим?
        - Вообще-то, не обязательно… - протянула Декуар. - Но, честно говоря, я надеялась, что ты заодно покажешь мне тут все… Тот же Кремль…
        - Обязательно покажу, - кивнул Голицын. Вообще-то, сам он до сих пор был в Кремле всего однажды - в детстве на новогодней елке. Зато, правда, год назад на пару с Глебом едва не стер его с лица земли. - Но только в другой раз, не сегодня. Дело - прежде всего, - развел он руками.
        - Можно подумать, что аккредитация - это не дело! - запальчиво заявила журналистка.
        - Дело, - не спорил Иван. - Но есть дела и поважнее! Мы же договорились…
        - Да помню я! Но неужели нельзя сначала вместе сходить в этот Департамент-как-его-там-при-пресс-службе, а потом уже отвезти эту твою несчастную флеш…
        Резко взмахнув рукой, Голицын заставил француженку умолкнуть на полуслове. Сделав страшные глаза, Иван приложил палец к губам, затем вознес руки к потолку, после чего выразительно указал на ухо. Николь понимающе закивала: Голицын предупреждал ее, что разговоры в русской гостинице могут прослушиваться.
        - В общем, как договаривались, - произнес Иван самым заурядным тоном, на какой только был способен. - Ты едешь в Кремль и делаешь нам аккредитацию. Не заблудишься: выйдешь на Тверскую, повернешь налево - и шуруй по улице вниз - прямо в Кремль и упрешься. А я пока… я пока прогуляюсь по городу, - он вновь вытаращил глаза. - А с завтрашнего дня - я в полном твоем распоряжении! - поспешил он подсластить француженке пилюлю.
        - Хорошо, - сдалась Николь. - А где там в Кремле мне искать Департамент-ну-в-общем-ты-меня-понял-какой?
        - Это уж я не знаю, - развел руками Голицын. - Это ты же у нас репортер с мировым именем, тебе не привыкать. Найдешь как-нибудь.
        - Ладно, найду… Ты как, к обеду освободишься?
        - Не знаю, - пожал плечами Иван. - Сама понимаешь, как пойдет… Созвонимся, если что, - Голицын слегка хлопнул ладонью по висящему у него на поясе новенькому мобильному телефону, купленному сразу по прилету в Шереметьево. Номер записала?
        - Сразу же сохранила в книжке.
        - Ну, вот и отлично! Тогда я пошел! Созвонимся!
        - Будь осторожен! - прошептала Николь ему вслед.
        Дверь номера мягко закрылась.
        - Такси, месье? - услужливо бросился навстречу выходящему из лифта Ивану швейцар. Надо же, запомнил, что гость - француз!
        - Ньет, спа-асибо! - старательно коверкая слова, ответил по-русски Голицын.
        - Как вам будет угодно, месье! - с явным облегчением также перешел на русский тот, поспешно отступая.
        Тверская стояла в глухой пробке. Задумчиво глядя на плотные ряды автомобилей, Иван зашагал к ближайшему метро. Из-за сильной загазованности дышать было тяжело. Неужели воздух в Москве так испортился за время его отсутствия? Или просто Голицын раньше ничего этого просто не замечал, пока не привык к чему-то лучшему? Ладно, Сопрол, ладно, Африка, но Париж вон, тоже вроде мегаполис, а воздух не в пример чище…
        Официально они с Николь прилетели в Москву как журналисты: пользуясь своими связями, Декуар выбила им командировку. Сделать это оказалось не слишком сложно: последние события в России как раз приковали к себе внимание СМИ, а авторитет Николь как репортера после ее триумфального возвращения из Африки был весьма велик.
        И француженка не скрывала, что намерена здесь эту свою репутацию лишь укрепить.
        Однако все эти предстоящие аккредитации, пресс-конференции и прочие брифинги интересовали сейчас Ивана в двадцать пятую очередь. Его главная задача была проста: выйти на контакт с представителями Альгера и передать им флешку с записью. А вот потом уже можно и на какой-нибудь там брифинг-мифинг…
        Перед спуском в метро Голицын чуть притормозил перед рекламной витриной. В ее стекле отлично отражалась улица. Судя по всему, из спешащих сзади прохожих никому до Ивана не было никакого дела. Поправив рукой волосы, Голицын шагнул в подземный переход.
        Покупая в кассе карточку для проезда, Иван краем глаза пытался следить за вестибюлем. Ничего подозрительного. Тем не менее, сходя с эскалатора, он резко обернулся: снова ничего. Впрочем, если кому-то и придет в голову за ним следить, это будет профессионал, так просто его не вычислишь…
        Войдя в вагон, Иван встал возле самой двери и, дождавшись сакраментального «Осторожно: двери закрываются!», выскочил обратно на платформу. Быстрый взгляд вправо и влево: повторить его внезапный маневр никто не потрудился. Переведя дух, Голицын пересек платформу и сел в состав противоположного направления, как раз прибывший на станцию. Ну все, теперь можно ехать!..
        Выйдя из вагона на «Таганской», Иван перешел на «Марксистскую», где снова сел в поезд. Доехав до станции «Новогиреево», Голицын поднялся на поверхность.
        Иван не считал себя таким уж сентиментальным, но от вида мест, где прошло его детство, сердце Голицына сжалось. Заставленная машинами площадь, кинотеатр «Киргизия», «Перовский» универмаг… Вот по этой улице они с Владом Шаинским гоняли на роликах, здесь, у вросшего в землю здания художественной школы, дожидались вечерами Лерку Боголюбову, на этом перекрестке их с отцом подставили мошенники, спровоцировав автоаварию и разведя на безумные по тем временам деньги - тысячу долларов…
        Тряхнув головой, Иван стер из уголка глаза выступившую там влагу - не иначе аллергия на московский смог - и решительно зашагал через площадь.
        Под нудный писк домофона Голицын вошел в подъезд некогда родного дома, шагнул было к лифту, но передумал и поднялся на пятый этаж по лестнице. Подойдя к двери квартиры, Иван помедлил пару секунд, словно собираясь с силами, и вдавил кнопку звонка.
        Из-за двери послышалась переливчатая трель - и более ни звука: ни голосов, ни шагов, ни скрежета замка… Нахмурившись, Голицын позвонил еще раз: с тем же успехом. Третье нажатие на кнопку, однако, дало результат - хотя и не совсем такой, как рассчитывал Иван: приоткрылась дверь соседней квартиры.
        - Что вы тут хулиганите?! - сердито раздалось из перегороженного цепочкой проема. - Сейчас в полицию позвоню!
        - Тетя Маша! - радостно воскликнул Голицын, оборачиваясь к соседке. - Это же я, Иван!
        - Ваня?! - дверь на секунду захлопнулась и тут же распахнулась - уже без цепочки. На пороге стояла одетая в домашний халат тучная пожилая женщина в очках с толстыми линзами. - Что ты здесь делаешь?
        - Да вот, приехал на каникулы… - выдал заготовленную заранее версию Иван. - Не знаете, случайно, где мои?
        - Знаю, как не знать! - заявила женщина. - На дачу уехали!
        - На дачу? На какую еще дачу? - удивился Голицын. - Мы ж ее когда еще продали!
        - Участок они взяли, - охотно пояснила соседка. - С домиком. Правда, где-то у черта на рогах - не то под Костромой, не то под Вологдой. Вот и мотаются теперь. Картошку, говорят, посадили…
        - Понятно… - протянул Голицын. Видать, дела у его отца понемногу стали налаживаться: раньше каждая лишняя копейка шла на погашение злополучного долга. А тут, гляди-ка: дачный участок! Разве что, может, батя решил разбогатеть, выращивая на продажу картофель… Тогда, выходит, дело его уж совсем плохо. - А вернуться когда собирались, случайно, не знаете? - спросил Иван.
        - Почему же не знаю? Знаю! В воскресенье, к вечеру ближе.
        - А сегодня у нас…
        - Пятница, - охотно подсказала соседка. - Это они теперь завсегда так: в четверг вечером уедут - в воскресенье, как стемнеет уже, возвращаются. Иначе, говорят, и смысла нет - одна дорога туда-сюда получится… А ты, значит, на каникулы? А что своих не предупредил?
        - Да так вот… - развел руками Иван. - Хотел сюрприз сделать…
        - Ох, не доводят они до добра, эти сюрпризы! - вздохнула женщина. - Ну да ничего, не расстраивайся. Каникулы-то, небось, длинные. Еще и надоесть друг другу успеете!
        - Ну, это вряд ли! - совершенно искренне ответил Голицын. - Да и не в этом дело. Хотелось бы, знаете ли, домой попасть, - кивнул он в сторону запертой двери. - Не ночевать же под дверью…
        - Так у тебя что, ключей нет?! - только теперь догадалась соседка.
        - Ну, - развел руками Иван.
        - Так что же ты молчал?! - воскликнула женщина. - Подожди секундочку!
        Соседка скрылась в недрах своей квартиры и вскоре вернулась с большой связкой ключей на массивном металлическом брелоке.
        - Держи, Ваня! - протянула она их Голицыну.
        - Откуда они у вас?! - ахнул Иван, тотчас же узнавший брелок, собственноручно изготовленный им в школе - классе в шестом или седьмом - на уроке труда. Носить такой в кармане оказалось довольно неудобно - тяжеленный, да еще к тому же вечно рвет острыми кромками одежду. Поэтому-то, после того как с ним добросовестно успел намучиться каждый из членов семьи, брелок естественным образом перекочевал на запасной комплект ключей да так на нем и прижился.
        - Твои мне оставляют - на всякий случай, - объяснила соседка. - Вот, видишь: пригодились! - с гордостью заявила она.
        - Спасибо огромное, тетя Маша! - Иван почти выхватил ключи из рук женщины, и злополучный брелок тут же не преминул воспользоваться его спешкой, наградив ладонь глубокой царапиной. - Что бы я без вас делал?!
        - То-то же! - соседка была явно польщена. - Передавай своим привет!
        - Непременно! - горячо заверил женщину Голицын.
        Попав в квартиру, Иван, не разуваясь, проследовал в свою старую комнату. Здесь все оставалось точно так, как он оставил, улетая в Школу, - даже стопку книг, рассыпавшуюся на журнальном столике, никто не стал поправлять. Рывком выдвинув верхний ящик письменного стола, Голицын стал было перебирать содержимое, но тут же, махнув рукой, просто высыпал его на ковер. На самый верх образовавшейся кучи упала серая пластиковая карточка - электронный пропуск в Академию ФСБ. Их ввели совсем недавно, перед самым их отлетом на Сопрол, но успели выдать отбывающим с планеты курсантам. Вообще-то, полагалось постоянно носить пропуск с собой, нигде не оставляя без присмотра, но что толку было бы от него в Школе? Поэтому Иван оставил пропуск дома. Точно так же, к слову, насколько он знал, поступил Пашка Хохлов.
        Аккуратно взяв карточку пропуска двумя пальцами, Голицын опустил ее в нагрудный карман рубашки и, кое-как запихнув вываленные вещи обратно в ящик, вернул тот на подобающее ему место в столе. Ну, вот и все. Теперь - в Академию!
        Доехав до станции «Проспект Вернадского», Иван вышел из метро и, протиснувшись сквозь спешащую толпу, подошел к автобусной остановке. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что ловить здесь ему нечего. И дело даже не в количестве народа, ожидавшего автобуса, - это было еще полбеды: Вернадка беспросветно стояла. То есть совсем, насколько достигает взгляд: ни движения. Вздохнув, Голицын развернулся и зашагал пешком.
        На автобусе до здания Академии ФСБ можно было бы добраться минут за пятнадцать-двадцать - это если без пробок, конечно. Пешком же - быстрым шагом - путь до огромного комплекса с лаконичной надписью «Академия» на фасаде занял у Ивана добрых три четверти часа. Впрочем, ни один автобус Голицына за это время так и не обогнал, хотя ни улица Лобачевского, куда свернул Иван, ни Мичуринский уже не были столь плотно забиты автомобилями, как проспект Вернадского.
        Войдя на проходную, Иван вынул из кармана карточку пропуска и с замиранием сердца приложил ее к панели сканера. Поразмыслив пару секунд - про себя Голицын уже решил было, что все, сорвалось - турникет приветствовал курсанта зеленой стрелочкой: путь свободен. Не сдержав вздоха облегчения, Иван шагнул вперед и, миновав равнодушного дежурного, углубился в недра alma mater.
        Едва не заблудившись в лабиринте коридоров и переходов - такое впечатление, будто все здесь изменилось! - Голицын все же добрался до нужного корпуса. Помещения Икс-факультета, это он помнил точно, располагались на третьем этаже. Поднявшись по широкой лестнице и свернув направо, Иван, наконец, оказался перед знакомой дверью без вывески, с одним лишь номером - 333. К слову, ни триста тридцать второго, ни триста тридцать четвертого кабинета, насколько знал Голицын, нигде поблизости не имелось.
        Помедлив секунду, Иван постучал.
        - Разрешите? - его ладонь легла на ручку.
        Дверь не поддалась.
        Голицын надавил сильнее: бесполезно - заперто.
        Нахмурившись, Иван отступил от двери на пару шагов. Такого он не ожидал. Боголюбов на Сопроле - это понятно - но должен же кто-то заниматься делами факультета здесь, в Москве! Может, конечно, этот кто-то сидит в другом кабинете? Тогда в каком?
        Голицын растерянно огляделся по сторонам: в коридор выходило еще с полдюжины дверей. Рваться во все подряд? «Простите, вы, случайно, не с Икс-факультета? У меня тут секретная флешка для вас…» Абсурд… Но как же тогда быть?
        Можно, конечно, пойти на прием к начальнику Академии. Да вот только станет ли убеленный сединами генерал слушать курсанта-второкурсника, которого к тому же и быть-то здесь сейчас не должно? Точнее, позволят ли ему вообще предстать пред очи этого самого генерала? Не факт… Но делать-то что-то надо…
        Задумавшись, Иван вновь потянулся к дверной ручке кабинета, как вдруг из противоположного конца коридора послышались отдаленные голоса. Поспешно отдернув руку, Голицын метнулся к лестнице и замер за углом.
        Голоса приближались. Вот уже можно разобрать слова…
        - …уволят из органов! - Иван расслышал лишь окончание фразы. Надо же, какой знакомый голос! Где он мог его слышать?
        - Не слишком ли сурово, Андрей Михайлович? - голос негромкий, принадлежит, похоже, человеку в годах.
        - Отнюдь! По моему глубокому убеждению, полумерами здесь не обойдешься! - ну до чего же знакомый голос! Эти интонации… - Близится решающий момент, я бы даже сказал, момент истины: либо мы, либо они. Поэтому оставлять у себя в тылу пятую колонну недопустимо!
        Звякнул вставляемый в замочную скважину ключ.
        - Прошу вас, Валентин Александрович!
        Не удержавшись, Голицын осторожно выглянул из-за угла. Сторонник суровых мер чуть отступил, пропуская вперед своего спутника, и на мгновение повернулся к Ивану лицом. В следующий миг, словно получив удар кулаком в лоб, Голицын отпрянул, потрясенный: перед распахнутой дверью кабинета полковника Боголюбова… Нет! Перед распахнутой дверью своего собственного бывшего кабинета стоял капитан первого ранга Андрей Михайлович Гайдуков.
        4
        - А это что такое? - судя по тому, как настойчиво Николь теребила Ивана за рукав, свой вопрос ей пришлось повторить уже не один раз.
        - Что? - с трудом вынырнул из омута своих мыслей Голицын.
        - Вот это, - показала рукой девушка.
        - Это? Мавзолей Ленина, что же еще?!
        Они медленно шли по Красной площади - от Исторического музея в сторону Покровского собора. Предполагалось, что Иван покажет француженке московские достопримечательности, но после того, что он увидел в Академии, Голицыну было совершенно не до красот первопрестольной.
        Гайдуков. Гайдуков - это Ранола. Ранола - это враг. Враг в Москве… Как такое могло произойти? Знает ли там, на Сопроле, Боголюбов, кто здесь, в Академии, сидит в его кабинете? И как все это связано с амбициозной российской лунной программой и Восточной Африкой? То, что связь такая существует, Иван не сомневался. Но вот в чем конкретно она состоит?
        Ответ, возможно, преспокойно лежал сейчас у него в кармане. Но прочесть его Голицын не мог. А тот, кто наверняка смог бы - хозяин кабинета начальника Икс-факультета Академии Федеральной службы безопасности Российской Федерации - работал на Ранолу. На врага. Замкнутый круг…
        - Что? - кажется, Николь опять о чем-то спрашивала.
        - Что с тобой такое? - недовольно проговорила девушка. - Я про этот Мавзолей. Там что, мумия лежит? Как в Египте?
        - Ну, типа того… - не очень уверенно ответил Иван. В Египте он не был, но картинки с изображениями останков древних фараонов, конечно, видел. - Мумия, да… Только без всяких там золотых масок…
        - Что, прям вот так, без маски? - загорелись глаза у француженки. - Я хочу посмотреть! - заявила она.
        - По-моему, сейчас закрыто, - покосился Голицын на наглухо запертые двери, возле которых лениво топтался полицейский.
        - А когда откроется? - не унималась Декуар.
        - Понятия не имею… - пожал плечами Иван. - Слушай, Николь, тут такое дело… Мне надо еще раз отъехать! - выпалил, решившись, он.
        - Опять?! - помрачнела девушка. - Но почему? Мы же даже еще не погуляли толком! - капризно произнесла она.
        - Завтра обязательно наверстаем, - торопливо пообещал Голицын. - Свожу тебя… - он на мгновение задумался. - В Бородинскую панораму свожу! Тебе должно быть интересно. Это такой музей, посвященный войне 1812 года.
        - Да, я знаю историю, - все еще расстроено кивнула француженка. - Бородинское сражение. Наполеон выиграл его и взял Москву.
        - Да, но потом он из России еле ноги унес, - заметил слегка уязвленный такой трактовкой Иван.
        - Неужели? - взметнула вверх брови девушка.
        - Факт. Потерял почти всю армию, да и сам едва не попал в плен к казакам!
        - Наполеон? В плен?! Чушь какая-то! - пожала плечами Николь.
        - Вот завтра пойдем в Бородинскую панораму - посмотришь!
        - Что-то как-то уже не очень хочется… - хмуро бросила журналистка.
        - Ну, хорошо, - не стал спорить Голицын. - Тогда давай попробуем с утра попасть в Мавзолей!
        - Давай лучше я с тобой поеду, - внезапно предложила девушка.
        - Куда? - не понял Иван.
        - Ну, куда там тебе срочно понадобилось?
        - А, ты про сейчас… Нет, не получится, - покачал головой Голицын, но, напоровшись на совершенно несчастный взгляд Декуар, тут же добавил. - Хотя… Если ты обещаешь делать, как я скажу…
        - Обещаю! - не дав ему договорить, заверила Николь.
        - Хорошо, хорошо… Но учти: это глухой спальный район, смотреть там абсолютно нечего. Еще разочарует тебя Москва…
        - В Париже тоже есть свои бедные окраины, - пожала плечами француженка. - Я уже не говорю об эмигрантских кварталах…
        - Да дело не в бедности… Ну, ладно, ты сама этого хотела! Поехали! - и, взяв девушку за руку, Иван поспешил к метро.
        - Подождешь меня здесь, на скамейке, - проговорил Голицын. - Ничего страшного: район у нас спокойный, да и светло еще…
        - Тебе сюда? - задала вопрос Николь, указав рукой на окруженную высокими липами панельную двенадцатиэтажку.
        - Да, - кивнул Иван. - Я недолго…
        - А почему я не могу пойти с тобой? - не отставала девушка.
        - Потому что меня там знают, а тебя - нет, - терпеливо объяснил Голицын. - К тому же я и сам, в некотором смысле, без приглашения…
        - А к кому ты идешь? - продолжала допрос с пристрастием француженка.
        - К одной женщине… Матери моей школьной подруги, - торопливо пояснил Иван. - И к тому же супруге моего шефа. Одиннадцатый этаж, квартира пятьдесят девять. Еще вопросы, гражданин следователь?
        - Все, все, иди, - махнула рукой журналистка, с обреченным видом усаживаясь на скамейку.
        - Никуда отсюда не уходи! - напомнил Иван и, обогнув черемуховый куст, направился к Леркиному подъезду.
        Ни самой Леры, ни ее отца, полковника Боголюбова, дома, разумеется, быть не могло: вместе с остальными землянами они прилетят лишь в начале августа, на последний месяц каникул. Но есть же еще Александра Петровна, Леркина мама! Она вроде бы не работает, так что шанс застать ее в квартире не так уж и мал. И у нее наверняка есть - не может не быть! - возможность передать весточку мужу…
        Так или иначе, другого канала связи с Альгером у Голицына все равно нет.
        Выйдя из лифта, Иван позвонил в квартиру под номером 59.
        - Кто здесь? - послышался тут же из-за двери удивленный женский голос - на площадке было довольно темно, и «глазок» здесь оказывался бесполезен.
        - Александра Петровна, это я, Ваня Голицын, бывший одноклассник Леры! - радостно прокричал Иван. - Откройте, пожалуйста!
        Дверь распахнулась даже быстрее, чем он успел договорить.
        На пороге стояла Лера.
        От неожиданности Голицын даже попятился.
        - Что ты тут делаешь? - растерянно пробормотал он.
        - Я? Вообще-то, я здесь живу… - судя по ее виду, Боголюбова была поражена не меньше Ивана. - Ванька! Ты жив!
        - Как видишь…
        - Офигеть! - схватив за руку, девушка затащила его в квартиру и захлопнула дверь. - А Глеб говорил…
        - Что Глеб говорил? - спросил Голицын, с трудом высвобождаясь из ее железного захвата.
        - Говорил, что ты пропал без вести там, в Африке… А ты вон, оказывается, в Москве! Как ты сюда попал?
        - Прилетел… Из Парижа… Впрочем, это не важно! А ты-то почему не на Сопроле? - гнул свое Иван.
        - Приз семестра, - с оттенком гордости в голосе сообщила Лера. - Шесть лучших курсантов проводят лето дома. Я финишировала третьей.
        - Да? Здорово! А кто еще из наших здесь?
        - Если ты имеешь в виду россиян, то больше никого. Маленький почти все время шел на шестом месте, но в самый последний момент проиграл кому-то из китайцев… Хотя нет, вру: Хохлов тоже на Земле! Он у нас вместо сопровождающего, типа старший…
        - Пашка на Земле?! - едва не подпрыгнул Голицын. - Как с ним связаться?!
        - Да погоди ты! - резко оборвала его порыв девушка. - Успеешь связаться! А сейчас сядь и расскажи все по порядку!.. - она огляделась в поисках места, куда мог бы пристроиться Иван. - Пошли на кухню, там и поговорим! - приняла решение Лера. - У меня как раз чайник вскипел.
        - …И тогда я решил поехать к тебе, - закончил свой рассказ Голицын. - Точнее, не к тебе - я ж думал, ты еще на Сопроле - а к твоей маме. Надеялся, что она поможет мне как-нибудь связаться с Сергеем Владимировичем… В последний момент за мной увязалась Николь… Ой! - оттолкнув назад стул, Иван вскочил на ноги. - Она же так и ждет меня внизу, у подъезда! Я ей сказал, что заскочу всего на минутку…
        - Сядь, - отмахнулась, нахмурившись, Лера. - Ничего там с твоей француженкой не случится, подождет.
        - Может, позвать ее сюда? - предложил Голицын.
        - Думаю, не стоит ее во все это впутывать, - покачала головой девушка. - Вообще, зря ты ее с собой притащил!
        - Можно подумать, я ее не отговаривал! - сердито бросил Иван.
        - Значит, плохо отговаривал, - пожала плечами Боголюбова. - Ладно, не важно… Все это действительно очень странно! Я про ситуацию в целом. Сплошные загадки…
        - Разгадка вот здесь, - Голицын аккуратно положил на стол свою драгоценную флешку. - По крайней мере, я очень на это надеюсь… - его взгляд скользнул в сторону и внезапно остановился на серебристой металлической ленте, обвивающего левое запястье девушки. - Стоп! У тебя же есть браслет! Значит, и школьный компьютер, наверное, с собой?
        - Конечно, - кивнула Лера.
        - Как я сразу не сообразил?! - Иван вновь выскочил из-за стола. - Давай его скорее сюда! Сейчас мы расшифруем запись!
        - Не думаю, - скептически покачала головой его собеседница, тем не менее поднимаясь. - Не забывай: я учусь на курс младше! У меня там просто нет нужной программы!
        - Все равно, давай попробуем! - уже с несколько меньшим энтузиазмом потребовал Голицын. - Попытка - не пытка!
        Не прошло и минуты, как они убедились, что Лера была права: сама по себе флешка на ее компьютере читалась, но без эталонной таблицы понять смысл записи было невозможно.
        - Ладно, ерунда, - пробормотал Иван. - У Пашки все программы второго курса стоят. Вызови Хохлова! - кивнул он на Лерин браслет.
        - Мы же на каникулах, связь заблокирована, - развела руками та.
        - Но пеленгатор-то хоть работает?
        - Пеленгатор? - девушка склонилась над браслетом. - Нет, тоже выключен.
        - Дурдом! - выдохнул Голицын. - Но хоть какие-то его координаты у тебя есть? Раз он старший группы?
        - Кажется, он оставлял номер мобильного… - неуверенно проговорила Лера. - Сейчас я посмотрю…
        - Давай быстрее!
        - Есть номер! - сообщила Лера через минуту поиска.
        - Набирай скорее!
        - Уже звоню…
        Хохлов ответил почти сразу же, но связь была отвратительная: в трубке все время что-то по-лягушачьи квакало, не давая толком ничего разобрать. Единственное, что удалось понять Лере: Пашка где-то в Подмосковье, в глуши, но завтра возвращается в Москву - тогда ему и надо будет перезвонить.
        - Только завтра… - разочарованно проговорил Голицын, когда связь окончательно прервалась.
        - УЖЕ завтра, - поправила его Лера. - Ничего страшного, один день ничего не решает.
        - Хотелось бы верить, - буркнул Иван.
        - Запись твою давай перепишем ко мне на компьютер, - предложила девушка. - А оригинал пока лучше спрячь куда-нибудь на всякий случай.
        - Хорошо, - кивнул Голицын. - Я это… Пойду, наверное… А то Николь там, внизу, небось, уже с ума сходит… Отошел типа на минуту и пропал на два часа…
        - Ну, иди, - улыбнулась Лера. - Телефон только свой мне оставь.
        Иван быстро продиктовал номер.
        - Отлично, записала! - сообщила девушка. Голицын уже стоял в дверях. - Ну, давай, до завтра!
        - До завтра!
        Первое, что увидел Иван, выйдя из квартиры Боголюбовых, была сидящая прямо на ступеньках лестницы Николь Декуар.
        5
        Телефонный звонок застал Ивана прямо на пороге музея-панорамы «Бородинская битва». Нащупав на поясе мобильник, Голицын надавил большим пальцем кнопку ответа.
        - Да?!
        - Ваня, это Лера! - раздалось из трубы. - Я дозвонилась до Хохлова: он в Москве! Деталей я ему не говорила, просто сказала, что нужно срочно увидеться… В общем, в час он ждет меня на Якиманке. Там какой-то английский паб с нерусским названием - я не запомнила…
        Оторвав телефон от уха, Иван бросил взгляд на экран: часы показывали двадцать минут первого. Вроде успевает.
        - Какой там точный адрес? - деловито спросил он.
        - Сейчас, у меня тут записано… Улица Малая Якиманка, дом… Номер дома он сам точно не помнит. Но говорит, это прям на углу Малой Якиманки и той улицы, которая продолжение Ленинского проспекта в центр!
        - Понятно… - этот район он немного знал. - Ближайшее метро - «Октябрьская»?
        - «Полянка» или «Третьяковская» даже ближе. Смотря откуда ты поедешь. Мне, например, удобнее до «Третьяковки», а там пешком минут десять. Ты сейчас вообще где?
        - На Кутузовском, - со вздохом проговорил Голицын. - Культурная программа…
        - Давай сворачивай свою программу! В час на Якиманке. Пока.
        Лера отключилась.
        - В чем дело? - Николь уже вошла в вестибюль музея и теперь, обернувшись, ждала, когда Иван последует за ней.
        Голицын принялся убирать телефон в чехол на поясе, но почему-то никак не мог попасть в цель.
        - Послушай, Николь… Мне тут позвонили… В общем, мне нужно срочно съездить на одну встречу…
        - Что, опять мама бывшей одноклассницы? - как-то нехорошо прищурилась француженка.
        - Да… Ну, то есть нет, не совсем… Маму я в тот раз не застал… Но зато неожиданно застал саму одноклассницу, это даже лучше…
        - Ну, разумеется, лучше! - с сарказмом произнесла Декуар. - Зачем нам мама…
        - И теперь она устраивает мне встречу еще с одним моим старым товарищем. Он поможет мне во всем разобраться…
        - Я поеду с тобой! - заявила Николь.
        Иван уже готов был согласиться, но тут же вспомнил слова Леры о том, что не стоит впутывать в их дела француженку.
        - Нет, - как мог твердо проговорил он. - Это невозможно.
        - Невозможно? - поджала губы журналистка. - Ну что ж… Езжай на свою встречу. А я пойду в музей! - и, резко развернувшись, девушка зацокала каблучками к кассам панорамы.
        - Николь, погоди! - крикнул ей вслед Иван, но француженка даже не обернулась.
        Голицын ринулся было за ней, но, наткнувшись взглядом на висящие на стене часы, остановился. Затем сделал еще один неуверенный шаг, вновь замер и, махнув рукой, поспешил на улицу.
        К назначенному месту встречи Хохлов опоздал на добрых двадцать минут, заставив прибывших почти одновременно Ивана и Леру коротать время за поеданием ароматных чесночных гренок. Столик, который они облюбовали, находился у самого окна, поэтому переходящего улицу Пашку они заметили сразу. Хохлов на ходу манипулировал кнопками телефона - и через секунду из сумочки Леры послышалась мелодия вызова.
        - Алло? - взяла трубку девушка. - Да, здесь… На втором этаже… Поднимаешься по лестнице - и сразу направо… Хорошо!
        Через минуту Пашка появился в зале.
        - Ну, в чем дело?.. - бросил он на ходу и тут же осекся. - Ваня?!
        - Ну! - наслаждался произведенным эффектом Голицын. - Что, не ожидал?
        - Честно говоря, нет, - признался Хохлов. - Что ж ты мне сразу не сказала? - проговорил он с укором, повернувшись к Лере.
        - Можно подумать, ты дал мне хоть слово вставить, - фыркнула та.
        - Ну, могла бы как-нибудь… А, неважно! Ванька! Как же я рад тебя видеть! - шагнул он вперед.
        Приподнявшись из-за стола, Голицын пожал протянутую руку товарища, затем жестом указал Пашке на свободный стул.
        - Я тоже. Хотя, должен признать, еще больше был бы рад увидеть тебя тогда, в Африке!
        - Да уж, накладочка вышла, - развел руками Хохлов. - Юннат каким-то образом прознал про автомат - ну, что я его взял, чтобы тебе отдать. Про тебя он, правда, не догадался, но все равно засадил меня под арест. Вообще, к прилету преподов на свободе из наших один Чан Бяо остался - Чжу и тот попал за что-то под раздачу… Ну а потом эта спешная эвакуация… В общем, веришь: я уже ничего не мог сделать!
        - Зная Юнната, верю, - кивнул Иван. - Ну, так и чем у вас там все закончилось?
        - Да, собственно, ничем, - пожал плечами Пашка. - Вернулись в Школу, и все. Юнната больше вообще не видели. Ходили слухи, что из од-сунов его поперли, но может, так и должно было быть: он же еще курсант, в офицеры был произведен условно, на время операции.
        - А что говорят, почему все так обернулось? - продолжал спрашивать Голицын.
        - Точно никто не знает. Даже Нивг с Жиы. Или, может, эти просто нам не говорят… Ты лучше расскажи, как выбрался!
        Подошла официантка в короткой юбке в мелкую клетку и белой накрахмаленной блузке и положила на стол перед Хохловым кожаную папку меню.
        - Мне тоже черные гренки, - не раскрывая ее, сделал заказ Пашка. - И… Вы что пьете? - спросил он Ивана.
        - Пока ничего - тебя ждали.
        - Пиво будете?
        - Пиво? - с сомнением переспросил Голицын. - Не рано?
        - Кому как, - заметил Пашка. - В общем, вы как хотите, а я буду пиво. Мне, пожалуйста, бокальчик… - он назвал сорт.
        - Пинту? - уточнила официантка.
        - Да.
        - Мне тоже, - решился Иван. - Такого же, - в сортах британского пива он разбирался не слишком хорошо. - Тоже пинту.
        - А мне минеральной воды без газа, - сказала Лера.
        Повторив по бумажке заказ, официантка удалилась.
        - Так как же ты оказался в Москве? - еще раз задал свой вопрос Хохлов, как только та отошла.
        - Долгая история, - протянул Голицын. - Как-нибудь расскажу. Сейчас - только самое главное. Лерка, давай сюда флешку!
        Девушка запустила руку в сумочку и извлекла оттуда миниатюрную флеш-карту с копией записи.
        - Что это? - спросил Пашка, слегка нахмурившись.
        - Думаю, разгадка всех загадок и ответ на все вопросы! - высокопарно заявил Иван.
        - А если поконкретнее?
        - Поконкретнее: не зря я тогда мотался к ранольцам! Во время визита на базу восточно-африканского Президента они завели его в такую маленькую комнатку в глубине технического отсека - помнишь, наверное: неприметная такая дверца…
        - Не помню, - покачал головой Хохлов. - Ну да неважно, продолжай!
        - Так вот, Цурр - это ранолец, который сопровождал Президента - завел его в эту комнатку и закрыл дверь. И тут мой браслет зафиксировал агрессивное психотехническое воздействие!
        - Что?! - подался вперед Пашка.
        - Что слышал! При этом атаковали не меня. Я тогда подумал - Президента, но потом стал сомневаться. Но факт остается фактом: воздействие было, и мой браслет сделал его запись. После этого Президент спешно покинул базу, а затем и вовсе потребовал вывода из страны миротворцев.
        - Post hoc non est propter hoc, как говорили мудрые римляне. То есть после - еще не значит вследствие! - глубокомысленно проговорил Хохлов.
        - Как это - не значит?! - воскликнула Лера.
        - Может не значить, - пояснил Пашка. - Но скорее всего ты, Ваня, прав, это может оказаться очень важным, - протянув руку, он взял со стола флеш-карту и с любопытством покрутил ее в пальцах. - Насколько я понимаю, это не флешка из браслета?
        - Мы сделали копию, - пояснила девушка.
        - Копию? Понятно. А где оригинал?
        - У меня, - сказал Иван.
        - Давай.
        - Он у меня не с собой, - виновато проговорил Голицын. - Мы решили, что так будет безопаснее.
        - Что же, логично, - кивнул после короткой паузы Пашка. - Но ты же понимаешь: если там действительно что-то важное, для того, чтобы по-настоящему прищучить ранольцев, понадобится оригинал записи - с копией ничего не докажешь.
        - Понимаю, - кивнул Иван.
        Подошла официантка с двумя бокалами темного пива, стаканом воды и тарелкой с гренками.
        - Так я правильно понял, что вы не знаете, что именно тут записано? - уточнил Хохлов, когда они вновь остались одни. - В смысле - что было за воздействие?
        - У меня же теперь нет школьного компьютера, - развел руками Голицын. - А на Леркином - программы только для первого курса. Твой-то компьютер, я надеюсь, в порядке?
        - В полном, - склонив голову, Хохлов отпил пиво. - Только он у меня на даче валяется - я сейчас в основном там живу. Типа природа, свежий воздух и все такое… Но это не проблема: сегодня же поеду и запись вашу расшифрую.
        - Ну, вот и отлично, - последовав примеру товарища, Иван пригубил из своего бокала. На его вкус пиво было горьковатым, и Голицын поспешно взял с тарелки гренку, чтобы закусить.
        - Я только вот чего не пойму, - проговорил между тем Пашка. - Как так вышло, что флешка осталась у тебя? Браслет-то твой я увез!
        - Я ее вынул, - пояснил, жуя, Голицын. - Сразу, как только выбрался с ранольской базы. А потом просто забыл про нее: столько всего навалилось…
        - Это уж точно! - согласился Хохлов. - Кстати, сам-то что теперь думаешь делать?
        - В каком смысле?
        - В том самом. В Школе ты числишься типа без вести пропавшим. Но, как я понимаю, эти несчастные обвинения Юнната с тебя так до конца и не сняты.
        - Обвинения? Какие обвинения? - спросила Лера.
        - Я ж тебе рассказывал. Юннат - в смысле од-сун Свар - на всю галактику объявил меня дезертиром, - пояснил девушке Иван.
        - Так уж и на всю галактику?! Я, например, до вчерашнего дня ничего об этом не слышала!
        - В Школе об этом не знают, - кивнул Пашка. - Ну, то есть преподы-то, конечно, в курсе, но курсантам ничего не говорят. Нам - тем, кто в теме - тоже велели помалкивать.
        - В любом случае обвинение - это еще не приговор, - заметила Боголюбова.
        - Ну да! - подхватил Хохлов. - Особенно теперь, когда всплыла эта запись. Если там и правда окажется что-то важное - о каком дезертирстве речь?! Наоборот, они тебя еще и наградить должны будут!
        - Как же, дождешься от них… - пробормотал Голицын.
        - Ну, пусть не наградить, но принять обратно в Школу - это уж без вопросов! - уверенно заявил Пашка.
        - Эх, твоими бы устами…
        Тешить себя пустыми надеждами Ивану не хотелось.
        - В общем, я так понимаю, что дело не терпит отлагательства! - отставив пустой бокал, Хохлов внезапно поднялся на ноги. - Здесь, - он продемонстрировал собеседникам флешку, - не просто улика против Ранолы. Да плевать вообще на эту Ранолу! Здесь, Ваня, твоя реабилитация в глазах Альгера! Вот что самое главное! Так что не будем терять времени: я помчался на дачу расшифровывать запись… За пиво заплатите? - обернулся он уже от лестницы.
        Голицын и Боголюбова немного растерянно кивнули.
        6
        До вечера никакой информации от Хохлова так и не поступило. Иван не находил себе места, несколько раз звонил Лере, потом, вытребовав у девушки Пашкин номер, принялся набирать его сам - телефон Хохлова был недоступен. Умеют же люди находить такие медвежьи углы, что там даже мобильник не берет?!
        Николь, вернувшаяся в отель вскоре после Голицына, всячески демонстрировала свою обиду. Однако занятый собственными проблемами Иван почти не обращал на нее внимания, что только еще больше бесило гордую француженку. За ужином они почти не разговаривали, когда же вернулись из ресторана в номер, Декуар, сухо пожелав Голицыну спокойной ночи, сразу же удалилась спать.
        Наутро Николь все еще продолжала дуться, но как-то уже через силу, без вдохновения, что ли, так что первая же попытка Ивана наладить отношения имела успех: француженка оттаяла. Правда при этом тут же «обрадовала» Голицына новостью: хочешь не хочешь, но сегодня их ждет работа. Президент России дает в Кремле очередную пресс-конференцию, и они непременно должны присутствовать.
        Иван, собственно, и не возражал: Президент с его лунной программой был частью загадки. Не помешает присмотреться к нему поближе.
        Журналистов у Спасских ворот Кремля толпилось человек двадцать, почти все, как понял Иван, - иностранцы: российскую прессу, по словам Николь, пропустили раньше. Группами по десять человек репортеров запускали внутрь башни, где вежливые люди в штатском просили их предъявить паспорта, тщательно сверяясь с каким-то многостраничным списком, затем предлагали пройти через рамку металлодетектора (чувствительность последнего была такова, что у одной журналистки «запищали» даже супинаторы в ботинках. Но если обувь еще можно было дополнительно проверить, сняв с ноги, то один азиатской наружности репортер стал всерьез опасаться за свои металлические зубы). Напоследок всех попросили засучить рукава, оголив запястья. Бессмысленная, вообще-то, процедура, разве что… Разве что искали сложенный в походное положение «Шилк»!
        На выходе из башни стояла еще одна рамка - куда более массивная, чем металлодетектор на входе, но при этом никак не реагирующая ни на ключи, ни на мелочь в карманах, ни на прочее железо. Если бы ни сосредоточенный оператор, дежуривший возле нее, можно было бы даже подумать, что она попросту отключена. Уже не удивившись, Иван узнал излучатель «Лавва» - точнее, вероятно, его ранольский аналог - аппарат для подавления датчиков «Кепары», делающих ее обладателя невидимым для визуального наблюдения.
        Никаких сомнений: охрана Кремля была поставлена на сверхсовременном, можно сказать, межпланетном уровне.
        Миновав ворота, Иван и Николь в компании других журналистов быстрым шагом прошли к желтому зданию, расположенному между Спасской башней и Сенатским дворцом - так называемому 14 корпусу Кремля. Здесь их ждала еще одна проверка документов - на этот раз, впрочем, без металлодетектора и «Лаввы». Хотя, как быстро выяснилось, радоваться было рано: оба сканера - и земной, и инопланетный - просто оказались внутри здания.
        Не заходя в гардероб - оставлять там им в силу теплой погоды было нечего - репортеры поднялись на второй этаж, где были вынуждены на время проститься с сотовыми телефонами. Прежде чем положить мобильник в ячейку, Голицын еще раз набрал номер Пашки. Хохлов по-прежнему не отвечал.
        На входе в большой круглый зал, где, собственно, и должна была состояться пресс-конференция главы государства, всем входящим вручали сувениры: блокнот с надписью на обложке «Москва. Кремль» и остро отточенный простой карандаш изумрудного цвета. В самом зале к приходу Ивана и Николь собралось уже человек двести. Большинство просто сидело в креслах, но немало было и таких, кто торопливо рисовал что-то на больших листах бумаги. Присмотревшись, Иван с удивлением увидел, как сидящая в пятом ряду женщина лет тридцати старательно выводит внутри розового сердца синим маркером надпись «Мурманск». Тронув Николь за руку, Голицын кивнул в сторону «художницы». Француженка недоуменно пожала плечами.
        Президент появился примерно через полчаса и был встречен бурными аплодисментами. В сопровождении двух неизвестных Ивану людей он прошел к широкому деревянному столу и занял место в его центре. Спутники главы государства расположились по краям.
        - Добрый день, дамы и господа! - проговорил тот, что сел по правую руку от Президента. («Пресс-секретарь Иванов», - прошептал себе под нос репортер рядом с Голицыным.) - Мы рады снова приветствовать вас в этом зале. Как вам известно, тема нашей сегодняшней встречи - российская лунная программа. Прошу всех строго ее придерживаться. Наша пресс-конференция рассчитана на полтора часа. Вначале я предоставлю слово Президенту Российской Федерации, после чего мы перейдем к вашим вопросам. Итак, прошу вас, господин Президент!
        - Уважаемые дамы и господа! - начал свое выступление глава российского государства. - Месяц назад в этом самом зале я обещал, что буду лично регулярно информировать вас о продвижении нашего самого амбициозного проекта последних лет - лунной программы. И вот пришло время доложить о первых достигнутых результатах…
        Президент говорил бегло, почти не заглядывая в шпаргалку, сыпал цифрами. С его слов выходило, что, несмотря на столь малый срок реализации программы, уже можно говорить об определенных успехах. Начато строительство космодрома в Восточной Африке. Сформирован и приступил к тренировкам специальный отряд космонавтов, которым предстоит нести вахту на будущей лунной станции. Чуть ли не вот-вот будет готов к полетным испытаниям опытный образец лунного корабля… Есть, разумеется, и трудности - куда же без них? - но все они успешно преодолеваются - назло недоброжелателям. Недоброжелатели эти самые, впрочем, прямо названы не были.
        По завершении получасового доклада настала, наконец, очередь вопросов. Первые пять или шесть, заданные журналистами центральных российских изданий, правда, больше смахивали на банальный «прогиб» перед высоким начальством, типа: правда здорово, господин Президент, что вы все это так замечательно затеяли - космодром в Африке, лунная база, инновационный прорыв - нужное подчеркнуть… Президент, надо отдать ему должное, отвечал с куда большим профессионализмом, чем репортеры спрашивали. Там, где требовалось произнести уж совсем откровенную банальность, глава государства даже пытался как-то разрядить обстановку шуткой - не всегда удачной, но тем не менее уместной.
        Но вот перст секретаря остановился на репортере из Приморья - так по крайней мере значилось на импровизированном плакате, который тот держал, не опуская, с того самого момента, как Президент закончил выступление.
        - Господин Президент, - проговорил, поднявшись и представившись, дальневосточный журналист. - Как вы можете прокомментировать тот факт, что бюджетникам Владивостока более чем на неделю задерживают зарплату, официально ссылаясь на неперечисление денег Минфином, а в неформальной беседе заявляя, что все ресурсы, мол, брошены «на Луну»?
        - Как форменное безобразие! - не замедлил с ответом глава государства. - Что значит, «ресурсы брошены на Луну»? Этого не может быть, потому что… просто потому, что не может быть никогда! Сейчас же по завершении нашей встречи я дам Правительству поручение разобраться с этой ситуацией и наказать виновных. Строго наказать! Надеюсь, это единичный случай, и ничего подобного более не повторится!
        Право задать следующий вопрос вновь перешло к корреспонденту центрального издания, однако на этот раз выбор пресс-секретаря себя не оправдал.
        - Господин Президент! Возвращаясь к вопросу, заданному моим коллегой… Должен вас разочаровать: случай этот отнюдь не единичный. Вот, например, какая ситуация сложилась на Нижегородском авиастроительном заводе. Там внезапно прекращено финансирование производства учебных самолетов для нужд военных и гражданских летных училищ. Объяснение все то же: Луна прежде всего, а самолеты ваши на Луну не летают. Как по-вашему, это нормально?
        - Абсолютно не нормально! - последовал ответ. - Должен признать, я не знаком в деталях с ситуацией на Нижегородском авиазаводе, но могу твердо заявить: никаких сокращений финансирования ни в социальной, ни в оборонной сфере в связи с осуществлением лунной программы не планируется! Надеюсь, что на следующей нашей встрече - через месяц - вы сами подтвердите, что ситуация нормализовалась.
        Тем не менее тема переключения финансовых потоков «на Луну» поднималась еще три или четыре раза - пока пресс-секретарь прямо не попросил журналистов во избежание повторов ее более не развивать, а обо всех имеющихся тревожных фактах сообщить в письменном виде лично ему. Президент, в свою очередь, заверил, что по каждому сигналу будет проведена тщательная проверка.
        Дабы не вводить тем не менее репортеров, особенно региональных, во искушение, пресс-секретарь дал слово журналистам зарубежных изданий. Эту братию интересовали совсем другие вопросы. Так корреспондент «Дэйли Мэйл» спросил, с чем связан выбор в качестве места для космодрома Восточно-Африканской республики. По его мнению, напряженная социальная обстановка в этом государстве может затруднить реализацию столь масштабного строительного проекта, а доставка грузов в страну, не имеющую выхода к морю, сопряжена с дополнительными трудностями. К тому же неясен вопрос с местом под падение отработанных ступеней ракет. В ответ Президент заверил, что, по расчетам российских экономистов и инженеров, все эти трудности с лихвой компенсируются дешевизной старта ракет из точки в непосредственной близости от экватора. В стабильности же внутренней ситуации в Восточно-Африканской республике глава российского государства, по его словам, нисколько не сомневается. В подтверждение своих слов он предложил журналисту привести хотя бы один пример, свидетельствующий об обратном, - за последние два месяца. Сделать этого репортер
не смог.
        Журналисты из Дании и Латвии почти в одних и тех же выражениях обвинили режим Восточно-Африканской республики в недемократичности, прямо назвав Президента этой страны диктатором. Глава России с ними не согласился, отметив, впрочем, что, действуя одними уговорами, прекратить геноцид еще никому никогда в мире не удавалось. Корреспонденты явно хотели что-то ответить, но слова им более не предоставляли.
        Американский репортер прямо спросил Президента, правда ли, что за лунной программой России стоят Альгер и Ранола.
        - Альгер и Ранола вместе? - переспросил тот. - Я что-то пропустил, и они теперь друзья - не разлей вода?
        В зале послышались смешки.
        - Не обязательно вместе, господин Президент. Либо Альгер, либо Ранола. Технологии инопланетного происхождения, утаиваемые Россией от мирового сообщества.
        - С чего бы это вдруг им предоставлять нам такие технологии? - ничуть не смутился глава государства. - И что, по-вашему, они могут рассчитывать получить взамен? Нет, уважаемый, никакие такие коварные инопланетяне за нашей спиной не прячутся. Есть другое - научный и промышленный потенциал страны, запустившей в космос первый искусственный спутник, отправившей на орбиту Земли первого космонавта!
        - Но на Луне-то как раз первыми - и единственными! - были американцы! - возразил репортер.
        - Вот мы и собираемся восполнить этот пробел, - усмехнулся Президент. - Или вы полагаете, что то, на что ваша страна была способна в шестидесятых годах прошлого века, не под силу России в веке двадцать первом?
        - Нет, но масштаб проекта, я уже не говорю о сроках… - начал было американец.
        - Так и время сейчас другое! - перебил его Президент. - Слава Богу, полвека прошло! И наука, и техника все это время на месте не стояли. По крайней мере у нас в России, - добавил он с холодной улыбкой. - А что касается инопланетных технологий, которые должны передаваться для всеобщего доступа, вы лучше поинтересуйтесь у вашего правительства, куда делись захваченные им прошлым летом трофеи! Вот будет вопрос вопросов!
        - Соединенные Штаты заявили, что в случае, если Россия не раскроет детали своей лунной программы и не допустит к ее реализации международных наблюдателей, на вашу страну будут наложены экономические и политические санкции, - проговорил, получив слово, журналист из Австралии. - Как вы можете прокомментировать это, господин Президент?
        - Мы полностью открыты, - развел руками глава государства. - И эта наша с вами встреча - лучшее тому свидетельство. Что касается так называемых наблюдателей - да, такой вопрос перед нами нашими зарубежными партнерами время от времени действительно ставится. Но позвольте: есть же понятие государственной, военной, коммерческой, наконец, тайны! Не можем же мы раскрыть все свои промышленные секреты, стоившие нам, кстати говоря, немалых затрат, не можем же мы вот так взять и раскрыть их - только потому, что этого захотелось кому-то за океаном? Те же США свои тайны хранят весьма строго, почему мы должны поступать иначе? Мы не против наблюдателей как таковых, но лишь до тех пор, пока не начинают страдать интересы нашей безопасности. И тут уже торг неуместен! Что же касается санкций… Не думаю, что это конструктивный подход к решению проблем. Как показывает опыт последних лет, в современном мире от таких санкций не меньше, а может быть, даже больше страдает страна, их наложившая… В общем, если уж им так приспичило - пусть будут санкции. Мы их как-нибудь переживем. Но еще раз повторяю: не приемля
ультиматумов, мы всегда готовы к разумному диалогу!
        Право задать последний вопрос досталось представителю Болгарии.
        - Господин Президент, правда ли, что в российском Правительстве далеко не все поддерживают вашу инициативу - а вы сами не раз подчеркивали, что изначально это была ваша личная инициатива - с реализацией лунной программы? В частности правда ли, что недавняя отставка двух вице-премьеров Правительства и четырех ключевых министров, включая министра обороны и министра финансов, связана именно с эти обстоятельством?
        - Правительство - это не какая-то застывшая навеки окаменелость, - с расстановкой проговорил глава государства. - Кадровая ротация идет постоянно, кто-то уходит, приходят новые люди - это процесс непрерывный и неизбежный. Но это вовсе не означает какой-то оппозиции взятому нами курсу. У каждого из ушедших в последнее время из Правительства высокопоставленных чиновников были на это свои причины. Кто-то, как, например, наш бывший министр обороны, собирается продолжить карьеру на своей малой родине, в Тамбовской области, в законодательное собрание которой он баллотируется, кто-то, как наш бывший министр финансов, решил оставить государственную службу, которой отдал без малого тридцать лет, - что ж, нам, конечно, будет его недоставать, но это его право. В общем, могу вас заверить, что наше Правительство едино и будет добросовестно работать над реализацией стоящих перед страной задач, среди которых лунная программа хотя и самая масштабная, но, поверьте, далеко не единственная. Спасибо за внимание.
        На этом пресс-конференция Президента Российской Федерации завершилась. Глава государства, пресс-секретарь и третий участник, так и не проронивший за все время ни слова, поднялись со своих мест и под аплодисменты покинули зал.
        7
        Не успел Голицын включить полученный из ячейки камеры хранения 14-го корпуса свой телефон, как тот разразился пронзительной трелью.
        - Да?! - ответил, вздрогнув от неожиданности, Иван.
        - Ванька, где тебя носит? - послышался из трубки взволнованный голос Леры. - Я тебе уже час названиваю!
        - Не поверишь: в Кремле был, на пресс-конференции Президента. А что случилось? Есть что-то от Пашки?
        - В том-то и дело! Он звонил, хотел, чтобы мы срочно подъехали! Я сразу стала набирать тебе - а ты недоступен. Я ему перезвонила, объяснила ситуацию. Он сказал, что тогда он сам подъедет, а ты, как только объявишься, - сразу же подтягивайся.
        - Куда - подтягиваться-то?
        - Да ко мне же! Я разве не сказала? Ко мне домой - Хохлов уже едет сюда. Флешка при тебе?
        - Нет, в гостинице…
        - Жаль! Он хотел, чтобы она была… Ну да ладно, ты, главное сам скорее приезжай, а флешку потом подвезешь. Ну все, пока! Жду!
        - Погоди! - успел остановить Боголюбову Иван. - А что на флешке-то? Пашка сказал?
        - Нет, сказал, что все объяснит при встрече. Короче, пулей ко мне!
        - Уже бегу, - Голицын дал отбой.
        - Одноклассница? - склонив голову на бок, поинтересовалась Декуар.
        - Она самая…
        - И надо срочно ехать?
        - Николь, поверь: это в последний раз! Сегодня все должно, наконец, проясниться!
        - Ну-ну, - скептически покачала головой француженка. - Ладно, езжай к этой своей… однокласснице. Но только чтобы действительно в последний раз!
        - Последний-препоследний! Встретимся в отеле! - Голицын уже бежал вниз по ступенькам. Уже возле самой Спасской башни он вспомнил, что в сумочке Николь остался его французский паспорт - аккредитация у них с Декуар была одна на двоих, и документы было удобнее держать вместе. Иван оглянулся: девушка еще даже не вышла из подъезда. Голицын перевел взгляд на ворота: никакой проверки на выходе не было. Махнув рукой - прорвемся - Иван поспешил дальше.
        - Ну что, где Пашка? - спросил, тяжело дыша, Голицын, вваливаясь в квартиру Леры.
        Добрался он довольно быстро, несмотря даже на то, что уже на выходе из метро нарвался на проверку документов. К его удивлению, денег с него не взяли, лишь настойчиво посоветовав впредь носить паспорт при себе. Видно, признали москвича.
        - Не приехал еще. Только что звонил, спрашивал про тебя. Скоро будет.
        - Ну вот! А я, как дурак, спешил! Дай чего-нибудь попить! - попросил Иван.
        - Чай есть, горячий. Будешь?
        - Нет, лучше простой воды. В горле пересохло.
        - Пошли на кухню.
        - Кстати, если тебе интересно, - проговорил Голицын, в три глотка осушив поданный Лерой стакан. - В Кремле охрана проверяет всех входящих на наличие бластера. Где искать - знают. И еще у них там сканеры стоят типа «Лаввы». По меньшей мере две штуки.
        - Что еще за лава? - не поняла Боголюбова.
        - А, ну да, вы же этого еще не проходили. Есть такой маскировочный комплект - «Кепара» называется. Делает тебя, грубо говоря, невидимым. Датчики там специальные, световоды и все такое… А «Лавва» - это такая анти-«Кепара». Излучатель, который выводит из строя датчики, - и тебя снова видно. Состоит на вооружении Альгера, ну и Ранолы, конечно, тоже - только у них он, наверное, называется как-нибудь по-другому. Ну а теперь, как выяснилось, парочка есть еще и у кремлевской охраны.
        - Так это ж, наверное, хорошо, - заметила девушка. - Ни один враг не проберется!
        - Так-то оно так, весь вопрос лишь в том: откуда они их взяли? Не думаю, что в Альгере - мы бы тогда, наверное, знали. То есть остается Ранола. А эти ребята за просто так ничего делать не станут… Так, ладно, давай сюда свой чай!
        - Все время забываю тебе рассказать, - проговорила Лера, возвращаясь к столу с наполненной чашкой. - Мы же Кубок Школы взяли! По криску.
        - Да ну?! - ахнул Иван. - Правда?!
        - Истинная. В полуфинале в пух и прах разнесли «Кенгуру» - «шесть - два» на первой стадии и три прохода через ворота на второй. Без Эммы австралийцы вообще никакие оказались…
        - А почему без Эммы? Ах да… - вспомнил Голицын, что как раз в это время Маклеуд была вместе с остальными второкурсниками в Африке.
        - А к финалу ваши уже вернулись. Играли с китайцами - так у них и Чжу Пэн, и Чан Бяо вышли. Мы, правда, тоже усилились - за счет Глеба. Ну и битва же, я тебе скажу, была! Только одни забьют - другие тут же сравняют. Мы повели «один - ноль» - через минуту уже «один - один». Вышли вперед китайцы - мы почти сразу сквитали: «два - два». Так словно на качелях и качались весь матч. За минуту до конца игры - «четыре - четыре». И тут мы с Глебом и Маленьким улетаем в контратаку. Глеб бросает - казалось бы, наверняка - китайцы каким-то чудом отбивают. Мяч подхватывает Смирнов, бросает - чуть-чуть мимо. И тут у них защита не разобралась, снаряд отлетел ко мне - меня, правда, уже сильно в сторону унесло, но и китайцы как-то разлетелись по углам… В общем, забила. Ну и в последние полминуты, конечно, китайцы устроили мощный штурм, даже в дужку раз попали, но мы все же устояли. В итоге - «пять - четыре» в нашу пользу, и Кубок Школы - наш!
        - Молодцы! - искренне похвалил Иван. - А мы, слышала, наверное, с ранольцами сыграли. По ранольским правилам. Свели в ничью - «пять - пять».
        - Да, Глеб мне рассказывал, - кивнула Лера. - Нет, круглый криск-зал - это, конечно, что-то!
        В этот момент из коридора послышался звонок.
        - А вот и Хохлов! - вскочила девушка. - Сиди, я открою!
        Прихлебывая чай, Иван слышал, как открылась входная дверь, и Пашкин голос спросил:
        - Голицын здесь?
        Лера ответила утвердительно - а затем в коридоре что-то с шумом упало.
        - Эй, что там у вас такое? - отставив чашку, Иван стал подниматься из-за стола, но в следующее мгновение в дверях кухни уже возник Пашка. В руке у Хохлова был «Шилк».
        - Не понял… - пробормотал Голицын, глядя на бластер.
        - Куда уж тебе! - презрительно бросил Пашка. - Где флешка?
        - Что с Лерой? - в свою очередь спросил Иван. - И что вообще здесь происходит?!
        - Газовая? - игнорируя вопросы, Хохлов стрельнул глазами в сторону плиты. - Отлично! Итак, последний раз спрашиваю: где флешка?
        - В надежном месте! - заявил Голицын. Вряд ли ящик стола в его гостиничном номере являлся таким уж и надежным местом, но так ли это в данный момент было важно?
        - Я же ясно велел привезти ее сюда! - прорычал Пашка.
        - Не срослось, - развел руками Иван. - А теперь, будь любезен, объясни…
        - Перебьешься, - отрезал Хохлов, поднимая бластер. - Скажу лишь, что из всей этой шайки ты был самым нормальным, так что мне искренне жаль, что так все сложилось. В общем, извини, дружище: ничего личного! Прощай!
        Хлопок выстрела - и Голицын, свалив по пути стул, рухнул на пол.
        8
        - …Ромео мертвый и Джульетта рядом. Покойница еще совсем тепла, она, как видно, только что убита…
        Слова доносились до человека откуда-то издали. С другого конца квартиры? С улицы? Из другой жизни?
        С трудом пробиваясь сонным сознанием сквозь тьму небытия, человек приоткрыл глаза: над ним кто-то стоял. Кто - неясно: фигура выглядела размытой, словно привидение. Человек попытался хоть немного сфокусировать взор - в висках застучало, и мир вокруг вновь померк.
        - Кто вы? Что вам здесь нужно?!
        Вновь голос. На этот раз другой. Совсем слабый… Зато говорит по-русски!.. По-русски? А как еще бывает?
        - Я вас не понимаю! - первый голос. Тот самый, принадлежащий привидению. - Вы говорите по-французски? Или хотя бы по-английски?
        По-французски? Это как?
        - По-английски… Да, говорю… Кто вы?
        - Меня зовут Николь Декуар. А вы, я так понимаю, та самая пресловутая одноклассница?
        Николь? Какое странное имя… Но при этом как будто хорошо знакомое…
        - Чья одноклассница? О чем вы?
        - О молодом человеке, что лежит сейчас на полу на кухне. Мне он известен под именем Иван. А вам?
        О! Иван!
        - Иван?.. Ваня? Где он? И где Хохлов?
        - Хохлов? Еще один одноклассник?
        - В каком-то смысле… Куда он делся? И вообще, что здесь произошло?
        - Это уж вам виднее, милочка, что тут происходит. Когда сюда вошла я, вашего третьего дружка здесь не было. Зато имелись два бездыханных тела на полу - ваше и Ивана, и открытые газовые конфорки - все четыре. Еще бы чуть-чуть - и наша милая беседа уже бы не состоялась… Газ я перекрыла, квартиру проветрила, а вот пробуждения вашего пришлось подождать… Парализующий бластер, да?
        - Да… Откуда вы знаете?!
        - Видела раньше. В Африке. Там бравые миротворцы успокаивали таким образом наиболее буйных погромщиков. А вы в чем провинились, милочка?
        - Понятия не имею… Помогите мне, пожалуйста, подняться!..
        - Не могу сказать, что делаю это с удовольствием… Ну ладно, давайте руку!
        Послышался звук нетвердых шагов, и Иван предпринял вторую попытку открыть глаза.
        На пороге кухни стояли Лера и Николь. Француженка аккуратно поддерживала слегка пошатывающуюся Боголюбову за талию.
        Неимоверным усилием Голицын изобразил на лице вымученную улыбку. Лера улыбнулась в ответ. Декуар, чуть склонив голову набок, хищно прищурилась.
        - Думаю, нам следует убраться отсюда, и как можно скорее, - проговорил Иван, немного придя в себя.
        В квартире Леры царил совершеннейший разгром: не было ящика, не вывороченного на пол, не было дверцы, не распахнутой настежь, даже кафель на кухне и в ванной был местами отколот, а плинтусы - оторваны по всей длине. Одежда, посуда, книги - все валялось вперемешку под ногами. Среди разбросанных вещей Лера с трудом отыскала свой школьный браслет - уже без штатной флешки.
        Девушка собиралась было уже замкнуть стальную ленту на своем запястье, но Голицын ее остановил:
        - Ни в коем случае! Так они сразу же поймут, что ты жива!
        - Как же это, интересно, они поймут? - попыталась возразить Боголюбова. - Пеленгатор же не работает!
        - Это у тебя пеленгатор не работает. А у Пашки, вполне возможно, он в полном порядке. А тебя вон и бластера нет, а у него, вишь, нашелся!
        - Ну, не знаю, - поежилась Лера. - Я уже так привыкла за год к этому браслету, что без него просто чувствую себя голой!
        - Ничего страшного, - заявил Иван. - Как привыкла - так и отвыкнешь. И думаю, нам следует убраться отсюда, и как можно скорее!
        - Честно говоря, я бы предпочла не спешить, - снова не согласилась девушка. - По-моему, наоборот: надо сесть и спокойно все обдумать. А то в голове у меня бардак - почище этого, - она обвела широким жестом развороченную квартиру.
        - Обдумаем, - пообещал Голицын. - Но только не здесь. Хохлов может вернуться - так сказать, с контрольным визитом.
        - Ну и пусть! На этот раз мы будем готовы!
        - Не забывай: у него «Шилк»! Ему даже в квартиру не надо будет входить: просто пальнет через дверь - и все.
        - Что же, мы так все здесь и оставим? - неуверенно проговорила хозяйка квартиры.
        - Придется отложить генеральную уборку до лучших времен. Браслет только припрячь где-нибудь на всякий случай - может, еще пригодится.
        - Хорошо, - кивнула девушка. - Ой, что подумает мама, когда вернется - страшно представить!
        - А когда она у тебя возвращается?
        - Через неделю…
        - Так за неделю, может, все еще десять раз поменяется, - не слишком уверенно предположил Иван.
        - Главное - чтоб не в худшую сторону. Хотя с другой стороны - куда уж хуже…
        - Всегда есть куда хуже, - оптимистично заметил Голицын.
        - Николь, честно говоря, тебе… Как бы это сказать?.. В общем, тебе совсем не обязательно светиться с нами, - проговорил Иван. - Мы с Лерой, как ты могла заметить, сейчас не самые безопасные спутники…
        - Ну уж нет! - вскинула голову француженка. - Больше я вас вдвоем не оставлю. Не ровен час, кто-нибудь снова попытается вас убить… Это в лучшем случае!
        - Вот я и говорю… Что значит - в лучшем случае?!
        - То и значит! - отрезала Николь. - В общем, хотите вы или нет, но я намерена держать ситуацию под контролем!
        - Ну, хорошо, хорошо, - уступил Голицын. - Под контролем - так под контролем…
        Нельзя было не признать, что только благодаря ревности француженки они с Лерой избежали верной гибели. Накануне, прождав Ивана в номере до позднего вечера, но так и не дождавшись, Декуар, пылая праведным гневом, примчалась в Новогиреево. Адрес «одноклассницы» был ей известен по прошлому визиту. И каково же было изумление Николь, когда дверь злополучной квартиры оказалась не заперта, а сама «соперница» обнаружилась лежащей на пороге без признаков жизни! Да еще этот вездесущий запах газа… К счастью, потратив не один час на бесплодные поиски флешки, Хохлов, похоже, покинул квартиру лишь незадолго до появления на сцене француженки.
        - Под контролем - так под контролем… - повторил Иван. - Итак, где бы нам присесть?
        - Здесь, на Зеленом, есть кафешка, совсем недавно открылась. Давайте там, - предложила молчавшая до этой поры Лера.
        - Давайте, - кивнул Голицын. - Веди.
        Кафешка оказалась весьма уютной, к тому же почти пустой. Выбрав столик в дальнем углу, друзья могли спокойно поговорить, не опасаясь быть случайно услышанными.
        - Итак, перечислим все, что нам известно, - заговорил Иван, когда официант принес их заказ - три двойных кофе - и удалился за стойку. - Начнем с самого очевидного - с Пашки. Полагаю, нет сомнений, что он работает на Ранолу? - Голицын вопросительно посмотрел на Леру.
        - Если отбросить совсем уж маловероятные версии - например, что он сошел с ума на почве расставания с криском… - проговорила Боголюбова.
        - Или что это ваши хозяева из Альгера решили таким способом от вас избавиться, - вставила Николь.
        - Никакие они нам не хозяева, - поспешил возразить Иван. - И для того, чтобы разделаться с нами - если бы им вдруг такое понадобилось - у них нашлось бы множество куда менее экзотических способов, чем отравить бытовым газом. Нет, Альгер как источник наших бед лично я исключаю категорически.
        - Если твоя запись для кого-то и могла таить угрозу - то уж никак не для Альгера, - кивнула Лера. - Нет, это явно дело рук Ранолы.
        - Это, кстати, объясняет и многие другие странности, - подхватил Голицын. - Например, почему меня бросили одного в Африке. Могло, конечно, все сложиться и так, как говорил Пашка, но ему теперь веры нет… Так что, скорее всего, он умышленно скрыл от Нивга с Фантомасом, что я жив и жду их прилета. Сделать это ему было нетрудно: у него был мой браслет. Чудо просто, что я вынул из него флешку! И что касается захвата базы боевиками хуту… Наверняка Хохлов и к этому руку приложил! Мы, помнится, все гадали, как негры проникли на территорию базы. Строили всякие нелепые предположения насчет того, что бедолагу Сварама зачем-то понесло на улицу, и на выходе его подкараулили… Нет! Теперь ясно: ворота боевикам открыл Пашка! Тогда все сходится!
        - Погоди, но это значит, что Хохлов уже тогда, зимой, был агентом Ранолы, - проговорила, нахмурившись, Боголюбова. - Когда же его завербовали? Еще прошлым летом, что ли?
        - Может быть, - пожал плечами Иван. - А может быть, сразу по прилету в Африку. Не в Школе же…
        - Понятно, что не в Школе.
        - Не важно, когда завербовали - пусть с этим теперь Нивг разбирается - он контрразведчик, ему за это деньги платят. Для нас важно, что мы выявили цепочку: Ранола - Хохлов. Или, может быть, даже так: Ранола - Гайдуков - Хохлов. А Гайдуков - это, извините, ФСБ!
        - Отец - тоже ФСБ, - заметила Лера.
        - Да, но отец твой на Сопроле, а Гайдуков - здесь, в его кабинете в Академии… Отметим это как угрозу и пойдем дальше. Что у нас дальше? Дальше у нас Президент с его лунной программой. Программой, в связи с которой Россию обвиняют в утаивании инопланетных технологий. То есть либо технологий Альгера, либо Ранолы. Теоретически такое возможно, что Альгер передал что-то в этом роде России, и нам это неизвестно. Теоретически - возможно! - с упором на первое слово повторил Голицын, видя, что Лера собирается что-то возразить. - Но, согласен: маловероятно. Альгеру это просто не нужно.
        - А зачем это нужно Раноле? - тут же спросила Николь.
        - Сейчас до этого дойдем. Пока же отметим вторую цепочку: Ранола - лунная программа - Президент. Альтернативную - с Альгером на месте Ранолы - пока, впрочем, тоже окончательно не отбрасываем. А теперь вернемся в Африку - тем более что с лунной программой здесь связь самая прямая - космодром. Что мы видим здесь? Опять Ранола. Ранола - психотехническое воздействие - Президент Восточно-Африканской республики. Вот такая цепочка. То есть в двух из трех случаев - Ранола. Нет, думайте что хотите, но Альгер тут явно лишний…
        - Согласна, - кивнула Боголюбова. - Все упирается в Ранолу. Вот как только связать эти три цепочки в одну?
        - Сейчас попробуем, - Иван отпил из чашки кофе. - Итак, начнем с конца. В святая святых ФСБ разгуливает офицер, известный своей связью с Ранолой. ФСБ у нас напрямую подчиняется Президенту. Президент внезапно выдвигает лунную программу - судя по всему, непопулярную в Правительстве и, мягко говоря, обременительную для экономики. Делает он это после визита в Африку, точнее после встречи с глазу на глаз с коллегой из Восточно-Африканской республики. Коллега же накануне обработан психотехниками Ранолы…
        - Так, давай отматывать обратно! - встрепенулась Лера. - По ходу восполняя пробелы. Шаг первый - психотехническая атака на Президента Восточно-Африканской республики, после которой он изгоняет из страны ранольских миротворцев, а с ними - и наших наблюдателей. Стоп! Это же и могло быть основной целью - избавиться от ока Альгера!
        - Логично, - пробормотал Голицын. Ему такая идея в голову как-то не приходила. - Давай дальше!
        - Дальше… Дальше визит Президента России. Альгер из игры выведен и помешать уже не может. Помешать - чему?.. Уж не психотехнической ли обработке высокого гостя?
        - Сложно, - покачал головой Иван.
        - Почему сложно? В той спешке и неразберихе, в которой осуществлялась эвакуация, да еще при пассивности Юнната - плюс поддержка местных властей - утаить часть оборудования не составило бы большого труда. Запрограммировать все можно заранее - негру останется только в нужный момент кнопку нажать!
        - Хорошо, допустим, - задумчиво проговорил Голицын. - Но с какой целью? Зачем Раноле русская лунная программа? И почему именно русская? А не американская или, скажем, китайская?
        - Почему русская - как раз можно догадаться. Вряд ли ранольцы могли рассчитывать обработать слишком много ключевых лиц. Президент США? Что он может без своего Конгресса?! Председатель КНР? У них там вообще типа коллективное руководство. В Европе и вовсе каждый тянет одеяло на себя. То ли дело у нас: Президент сказал - все дружно под козырек!
        - Ну уж не преувеличивай, - нахмурился Иван. - Так уж и под козырек?!
        - Ну, не совсем, конечно… Но согласись, все-таки слово главы государства в России значит очень многое. И исторически, и вообще… Хорошо это или плохо - второй вопрос. Я, например, всегда считала, что хорошо. Но суть в том, что среди промышленно-развитых держав другого подобного примера, пожалуй, не найти.
        - Ну, хорошо, допустим - допустим! - это действительно так, Ранольцы все это просчитали и именно поэтому остановили свой выбор на России. Допустим. Но главный вопрос так и остается без ответа: на фига им все это надо?! Такая сложная, рискованная операция - с какой целью? Чтобы русские слетали на Луну?
        - Насчет Луны я тут вот что подумала, - проговорила Лера. - Ранольцы же очень хотели иметь там свою базу. В прошлом году почти построили - Альгер вовремя вмешался и уничтожил. Попробуют еще раз - результат наверняка будет тем же. А что если они решили действовать по-другому? Представь: база на Луне построена, но формально она не ранольская, а российская, земная? Напасть на нее для Альгера - значит напасть на нейтральную планету. Смертельный удар для репутации!
        - А не напасть - значит позволить Раноле держать под контролем весь сектор! - подхватил Иван. - Да, точно, держу пари, для этого они все это и затеяли! Как ни повернись дело - Альгер в проигрыше!
        - И единственный шанс сорвать их планы - доказать, что изначально Ранола действовала незаконно! Я имею в виду, когда обработала африканского Президента! Вот почему Хохлов так хотел заполучить твою флешку - это единственная улика!
        - Собственно говоря, он ее так и не получил, - заметил Иван. - Вот только и в Альгер ее передать мы не можем.
        - Не можем сейчас - сможем в августе, когда прилетит отец…
        - Если он вообще прилетит. И если его не изолируют сразу по прилету… Нет, ждать - это не выход. Надо придумать еще что-то.
        - Что тут придумаешь - вдвоем против всего ФСБ, - развела руками девушка.
        - Все бы вам только вдвоем да вдвоем! - вмешалась внезапно Николь. - Во-первых, втроем. А во-вторых, вечно вы в России недооцениваете силу свободной прессы.
        - При чем здесь пресса? - почти хором спросили Иван и Лера.
        - При том! Пресса - это четвертая власть в государстве! По крайней мере в цивилизованном государстве. Все просто: пишем статью, излагаем популярно все, что вы только что здесь наговорили, и публикуем в ведущих мировых СМИ. И дело в шляпе!
        - У нас нет доказательств! - заметил Голицын.
        - Во-первых, есть - эта самая флешка, например. А во-вторых, это и не важно. Главное - поднять шум. А там и доказательства подтянутся…
        - А что? - задумчиво пробормотал Иван. - Что-то в этом есть…
        - Погоди! - перебила его Боголюбова. - То есть я так понимаю: мы на весь мир прокричим, что русская лунная программа - плод инопланетной технологии? Что в ФСБ полно агентов Ранолы? Что сам Президент России действует под контролем Ранолы? Да?
        - Ну, в том числе, - кивнула француженка.
        Лера медленно повернулась к Ивану.
        - Да, звучит как-то не очень, - признал Голицын.
        - Не очень?! Да ты хоть представляешь, какой это будут удар по репутации страны?! Да нас - Россию - с таким дерьмом смешают - вовек не отмоемся!
        - Платон мне друг, но истина дороже, - развела руками Николь.
        - Ну, не знаю, кому как, но мне тут равно дороги и Платон - Россия - и истина! - почти крикнула Боголюбова.
        Обе девушки уставились на Ивана, ища у него поддержки.
        - Не, я согласен с Лерой, это не вариант, - произнес Голицын после короткой паузы. - Россию подставили - крепко подставили - но жертвовать ее репутацией в мире мы не вправе. Даже ради Альгера.
        - Ну, воля ваша, - хмыкнула Декуар. - Мое дело - предложить.
        - Спасибо за твое предложение, Николь, но боюсь, что это как раз тот случай, когда лекарство ничем не лучше болезни, - проговорил Иван. - Надо придумать что-то другое.
        - Думайте, вы умные, - фыркнула француженка. - Только смотрите, как бы, пока вы тут будете раздумывать, ФСБ, о репутации которой вы так страстно печетесь, не сцапала вас тепленькими.
        - Верно, - Голицын был даже рад смене темы разговора. - О безопасности надо позаботиться. По сути, в зоне риска у нас только Лера: про Оливье Дезайи Пашка не знает. Домой тебе, конечно, пока нельзя, - повернулся он к Боголюбовой.
        - Может, поживу у тети Зины? - предложила девушка. - Помнишь, в Измайлово?
        Иван, разумеется, помнил: прошлым летом они с Глебом сами какое-то время скрывались у Лериной тетки.
        - Нет, - покачал головой он. - Если уж за дело возьмется ФСБ, ту квартиру они обязательно проверят.
        - В тот раз она, кстати, так и не засветилась. А больше мне некуда… - проговорила после минутного раздумья Боголюбова.
        - Тогда поступим так: несколько дней поживешь у нас в номере, а там посмотрим, - принял решение Голицын.
        - У нас?! - вскинула голову Николь. - С какой это еще стати?!
        - С такой, что я так решил! - отрезал Иван. - Это всего на несколько дней, - заглянув в глаза француженке, совсем другим тоном - вкрадчиво - произнес он. - Пока ситуация не прояснится. Другого варианта все равно нет, - почти умоляюще добавил Голицын.
        - Ну, если только несколько дней - то ладно… - не скрывая недовольства, процедила сквозь зубы француженка. - Эх, чуяло мое сердце: не доведет нас до добра эта твоя одноклассница!
        - Такова се ля ви, - виновато развел руками Иван.
        9
        - Я тут вот что подумала, - проговорила Лера, отворачиваясь от компьютерного монитора и поднимая глаза на стоящих за ее спиной Ивана с Николь. - Психотехническое воздействие - штука довольно сложная. Вряд ли возможно вложить в голову человеку детальную программу действий на много лет, месяцев или даже недель вперед. Скорее можно задать лишь какие-то базовые посылки - не больше.
        - Ну, грубо говоря, так оно и есть, - кивнул Голицын.
        - В таком случае время от времени возникает необходимость, так сказать, в корректировке программы, - продолжала девушка. - Другими словами, где-то рядом с Объектом, - так они условились называть между собой Президента, - постоянно должен находиться некий куратор. В сложных, непросчитанных заранее ситуациях он будет подсказывать Объекту верную линию поведения. Объект, в свою очередь, должен быть запрограммирован на беспрекословное подчинение такому куратору.
        - Звучит логично, - согласился, подумав, Иван. - И что нам это дает?
        - Куратор должен иметь постоянный «доступ к телу» и при этом ни у кого не вызывать подозрений. В нашем случае возможно две точки его локализации - в семье или на службе. Что касается первого, то, как мне кажется, этот вариант отпадает. За последнее время в семье Объекта никаких существенных изменений не произошло. Другое дело - на работе. Я исхожу из того, что куратор, дабы не вызывать лишних вопросов, должен иметь какой-то официальный статус - не обязательно высокий - советника там или помощника - но какой-то - обязательно. Так вот, за три истекших месяца в Адм… В общем, на работе у Объекта появилось три новых лица. Вот смотрите, - Лера вновь повернулась к монитору, и на экране появилась фотография мужчины средних лет в строгом сером костюме. - Номер первый: Степанов Андрей Станиславович. Должность - помощник. Состоит в ней почти ровно два месяца - без одного дня. Прежняя работа - заведующий лабораторией в каком-то московском НИИ. Экономист, короче. Номер второй, - фотография сменилась на другую, - Алдонин Сергей Сергеевич. Тоже помощник. Пришел из МИДа полтора месяца назад. И, наконец, третий
кандидат в кураторы. Тимощук Артур Максимович. Сейчас, где-то тут у меня была фотография… Этот - птица более высокого полета - заместитель главы Администр… Ну, вы поняли. Замглавы, короче. Самое интересное…
        - Стоп! - Голицын рванулся к экрану, на котором как раз высветилась фотография господина Тимощука. - Это же он!
        - Кто - он? - не поняла Лера.
        - Ну, тот мужик, что сидел с През… Который сидел рядом с Объектом во время пресс-конференции! Сидел - и молчал все время…
        - Правда? - оживилась Боголюбова.
        - Кривда! Он, точно он!
        - Тогда все сходится. Я как раз собиралась рассказать, когда ты меня перебил: тут на сайте написано, что его прежняя должность - начальник отдела в администрации Краснодарского края. Так вот, самое интересное: я проверила - такой человек никогда в администрации Краснодарского края не работал! Ни на одном краснодарском сайте о нем ни слова! Но это еще полбеды. У меня знакомая есть - Машка Иванова. Мы на первом курсе в юридической академии вместе учились, помнишь, может быть, вы с Глебом тогда еще ее студенческий увезли. Так вот, она сама из Краснодара и летом не то подрабатывает, не то стажируется при администрации края. Дай, думаю, ей позвоню… В общем, ни о каком Артур Максимыче Тимощуке она слыхом не слышала! И говорит, что если б такой проработал там начальником отдела хотя бы неделю - она б точно знала!
        - Понятно… - задумчиво протянул Иван. Мягко отстранив девушку, он слегка развернул к себе монитор и в течение минуты внимательно всматривался в изображение ранольского агента на экране, словно хотел навсегда запомнить малейшие черточки его лица. - Молодец, Лерка! Это наш шанс! - проговорил он затем, распрямившись. - Артур Максимыч, значит… Мы должны узнать об этом Тимощуке все! И как можно скорее!
        - Тимощук Артур Максимович, - зачитала Николь по бумажке. - Дата рождения неизвестна. Информации о семье нет. Друзей нет. В смысле не поддерживает приятельских отношений ни с кем из коллег по работе. Интервью журналистам не дает, кроме одного-единственного случая, когда примерно через неделю после вступления в должность ответил на несколько вопросов Первого канала российского телевидения. Отделался общими фразами. Последний месяц задействован почти во всех мероприятиях с участием Президента России…
        - Объекта, - поправил Иван.
        Декуар поморщилась.
        - Идиотизм! Тоже мне, подпольщики, мак недоделанные… Ну хорошо, хорошо, - уступила она под тяжелым взглядом Голицына. - Объекта! Итак, продолжаю, - девушка вновь обратилась к своим записям. - Журналистская молва приписывает ему колоссальное влияние на… На Объект, будь он неладен. Но фактов ни у кого нет, одни лишь слухи, сплетни да домыслы… Проживает в Подмосковье, на даче в поселке Жаворонки Одинцовского района. Каждое утро ездит оттуда на работу в Москву, вечером возвращается обратно. Ума не приложу, как ему это удается - по вашим пробкам…
        - Ну, для таких людей у нас пробок не существует, - невесело усмехнулся Иван.
        - Как это? Они что, на вертолетах летают?
        - Угу, летают. Только низко-низко… Ладно, ты продолжай.
        - Да у меня, собственно, все, - свернув лист бумаги вчетверо, Николь убрала его в сумочку. - Больше из этих ничтожеств, по недоразумению мнящих себя акулами пера, ничего вытрясти не удалось.
        - Уже немало, - заметил, улыбнувшись, Голицын. - Отличная работа, Николь!
        Француженка скромно потупила взор.
        Черная «семерка» BMW с номерами Администрации Президента и синим проблесковым маячком на крыше вихрем промчалась по пустынной дороге, сбросила скорость перед поворотом и, вырулив на Минское шоссе, стремительно унеслась в сторону Москвы. Считанными секундами позднее ее маневр повторил тупорылый, напоминающий размерами междугородный автобус джип - судя по всему, охрана.
        Юноша, склонившийся над стоящим на обочине запыленным скутером, проводил исчезающие вдали автомобили задумчивым взглядом, затем перевел его на часы: было ровно половина седьмого утра. Достав из кармана лист бумаги и ручку, он записал отмеченное время внизу короткого столбца. Цифры в нем разнились от 6-26 до 6-31.
        - А наш Артур Максимыч пунктуален… - пробормотал себе под нос Иван Голицын. - Эх, ранняя пташка, что ж ему не спится-то, горемыке? - не сдержал он сладкого зевка. - Все дела, дела…
        Спрятав записи, Иван оседлал своего железного пони и, запустив движок, неспешно покатил к перекрестку.
        10
        Произведенный подсунутым под дверь конвертом шелест был едва слышен, однако Иван, с тех пор как в их номер переселилась Лера, коротавший ночи на диванчике недалеко от входа, все же проснулся. Было еще рано, но торопливое июньское солнце уже проникло в комнату сквозь щели между шторами, причудливо расписав пол и стены полосками света и тени. Потянувшись, Голицын отбросил одеяло и, спустив ноги с дивана, прошлепал босыми ступнями по паркету к двери.
        Конверт был большой - так называемого формата А4 - и незапечатанный. Кроме написанного ручкой номера их с Николь комнаты, никаких других пометок на нем не оказалось. Пожав плечами, Иван раскрыл конверт и извлек из него несколько листов бумаги.
        Текст был английским. На первом листе, в самом верху, значился его автор - Николь Декуар. Наткнувшись на имя француженки, Голицын уже хотел было спрятать бумаги обратно в конверт, как вдруг его внимание привлек набранный крупным шрифтом заголовок, а точнее - дважды встречающееся в нем слово «Russia» - Россия. Нахмурившись, Иван углубился в чтение.
        Через три минуты Голицын в ярости ворвался в соседнюю комнату, где ночевали девушки.
        Николь спала лицом вниз, ее одеяло наполовину сползло на пол, открыв обнаженную спину. При виде этого зрелища Иван было остановился, но тут же, бросив короткий взгляд на зажатые в правой руке листы с текстом, подскочил к кровати и схватил француженку за плечо.
        - Николь! Слышь, Николь, просыпайся!
        - А? Что такое? - чуть приподняв голову, Декуар нехотя разлепила веки и сонным взором посмотрела на Голицына, затем взгляд ее скользнул ниже, и рука приняла судорожно нашаривать одеяло. - Ты что, обалдел?! - справившись, наконец, с этой задачей, француженка натянула одеяло до самого подбородка, сдернув его при этом с собственных ног.
        - Кто из нас обалдел - это мы сейчас выясним! - ледяным тоном проговорил Иван. - Что это такое?! - он сунул под нос девушке листы из конверта.
        - Это? - нахмурившись, Николь вытащила из-под одеяла руку и взяла бумаги у Голицына. - О, уже прислали!
        - Что это такое?!
        - Что, что… Верстка моей статьи в «Сан», неужели непонятно?..
        - Но… Почему?! - захлебнулся словами Иван.
        - Почему, почему… Потому что ни одна французская газета у меня этот материал не взяла. А британцы сразу же заинтересовались.
        - Плевать на британцев! Как ты могла?! Мы же договорились!
        - Во-первых, ни о чем таком мы не договаривались, - проговорила Декуар, не отрываясь от чтения текста. - Я предложила вам помощь - вы отказались, вот и все. А во-вторых, еще сами же меня потом будете благодарить! Ваша партизанщина зашла в тупик - это факт! Сделать вы ровным счетом ничего не можете. Одноклассница твоя уже всем в отеле глаза намозолила - это тоже факт. Не сегодня-завтра ФСБ ее вычислит. И тебя вместе с ней. И все труды насмарку. А теперь пусть только кто-нибудь попробует вас - то есть нас - тронуть - такой шум поднимется! Так что считай, что я снова вас спасла. И что я слышу вместо «спасибо»?! Нет в этом мире благодарности! - и небрежно бросив бумаги на одеяло, Николь с видом оскорбленной невинности откинулась на подушку.
        - Ну что ж, спасибо… - не находя других слов, Иван принялся собирать с кровати рассыпавшиеся листы. - Когда выходит эта твоя статья?
        - Завтра утром, - соизволила ответить Декуар. - Все уже готово, они прислали мне текст на окончательное согласование. Чистая формальность.
        - Завтра утром?! Тогда еще не все потеряно! Свяжись с ними, скажи, чтобы ничего не печатали!
        - И не подумаю! - покачала головой француженка. - Такой материал! Не напечатаю я - на следующий же день выйдет за подписью кого-нибудь другого. Да и о чем я вообще говорю? Они ж мне уже даже гонорар перечислили! Теперь ничего снять нельзя, можно только немного подправить отдельные формулировки… Если ты настаиваешь, я, так и быть, этим займусь…
        - Формулировки… Нет, формулировками тут не поможешь… - простонал Голицын.
        - Ну, как знаешь, - пожала плечами Николь. Непослушное одеяло тут же поползло вниз, и девушка торопливо поймала его на полпути и натянула обратно. - Я, как всегда, хотела помочь…
        - С такими помощниками врагов не надо, - буркнул Иван. - Лера, ты спишь? - он повернулся к стоящей у противоположной стены второй кровати.
        - Уже нет, - раздалось оттуда.
        - Скорее вставай и собирайся - мы уходим.
        Боголюбова хотела что-то спросить, но француженка ее опередила.
        - Куда это еще?
        - Подальше от ваших длинных ушек, мадмуазель. Не хочу прочесть подробности нашего нового плана в сегодняшних вечерних газетах.
        И, резко развернувшись, он вышел из комнаты, давая Лере возможность одеться.
        - Ну что? Как считаешь, ужас-ужас-ужас или просто ужас? - мрачно спросила Лера, - откладывая прочитанные листы.
        Они с Голицыным сидели в небольшом ресторанчике в районе метро «Маяковская». В столь ранний час в зале они были одни.
        - Да полный финиш! - вяло махнул рукой Иван.
        В статье Николь было все: и про Восточную Африку, и про Президента России, и про то, зачем Раноле все это нужно, и даже про Артура Максимовича Тимощука - все, что им удалось выяснить о замглавы президентской Администрации за последние дни.
        - Может, еще обойдется… - неуверенно предположила девушка. - По сути, у нее же нет никаких доказательств! Даже твоей флешки!
        - Нету, - согласился Голицын, машинально нащупав сквозь ткань кармана пластинку драгоценной флеш-карты. - Но как ты помнишь, она считает, что доказательства не заставят себя ждать - стоит лишь разворошить это осиное гнездо. Да и в любом случае пропагандистский эффект будет - мама не горюй!
        - Это уж точно, - грустно кивнула Лера. - И что же будем делать?
        - Есть одна мысль… - медленно проговорил Иван. - Завтра с утра нас обложат, как волков, голову не дадут поднять. И Тимощук этот сразу на дно заляжет - не подберешься. Получается, единственный наш шанс - нанести упреждающий удар. В нашем распоряжении почти сутки - можно попытаться…
        - Попытаться - что? - задала вопрос девушка. - У тебя есть какой-то конкретный план?
        - Не то чтобы конкретный… В общем, если бы нам, скажем, удалось захватить этого Тимощука и поговорить с ним по душам… Может быть, мы бы даже смогли узнать какие-то пароли, с помощью которых можно раскодировать Президента. Или, если это в принципе невозможно - внедрили на место куратора своего человека.
        - Своего человека - это кого?
        - Да неважно! Кого угодно - хоть меня, хоть тебя! Главное - иметь в руках нужный ключик.
        - Ну знаешь… - протянула Лера.
        - Так я и не говорю, что это будет легко!
        - Какое уж там легко! Взять хотя бы самый первый пункт - Тимощука. Как ты думаешь к нему подобраться? Да еще до завтрашнего утра? Без охраны он не ходит - да он вообще, похоже, пешком не гуляет: только на лимузине рассекает. Наверняка бронированном, кстати. Так что будь у нас даже оружие…
        - Для «Шилка» такая броня - не помеха, - тихо заметил Иван.
        - Для «Шилка»? Откуда у нас «Шилк»?!
        - Пока нет, - развел руками Голицын. - Но я знаю одно место, где он очень даже может быть.
        - Да? И где же, интересно?
        - У тети Зины, - коротко ответил Иван.
        Как только стемнело, из подземного перехода у станции метро «Первомайская» появились двое. Стараясь не выходить на свет немногочисленных фонарей, они быстро двинулись вверх вдоль Девятой Парковой улицы, пересекли бульвар, пройдя еще немного, перешли неширокую улочку и, наконец, углубились в глухой темный двор.
        - Может, все-таки, войдем как люди? - прошептала Лера. - В подъезд? Ключи у меня есть…
        - Нет, рискованно, - тихо ответил Иван. - За подъездом они могут следить.
        - Но я никого не вижу, - возразила девушка.
        - Это ничего не значит: они могут быть где угодно.
        - Тогда, по твоей логике, они могут ждать нас прямо в квартире! - фыркнула Боголюбова.
        - Могут. Но тогда мы в любом случае проиграли. Так что давай уж действовать, как договорились.
        - Ну, давай, давай. Тебе шею ломать.
        Обогнув вытянутый пятиэтажный дом, они проскользнули сквозь редкие кусты к самой стене.
        - Вот ее окна, - Лера указала на крохотный балкончик на втором этаже.
        - Я знаю, - кивнул Иван. - Ну, давай, пожелай мне удачи!
        - Удачи! - нащупав в темноте его ладонь, девушка ее коротко пожала.
        - Спасибо! Ну, я пошел!
        Окно первого этажа было забрано толстой, местами ржавой решеткой. Подпрыгнув, Голицын ухватился за нее руками, подтянул ноги и принялся осторожно карабкаться вверх. Полминуты - и он уже стоит на балконе этажа второго.
        Балконная дверь была заперта, но окно рядом приоткрыто - летом Лерина тетя всегда спала с открытыми окнами. Просунув ладонь в щель, Иван приподнял старомодный металлический фиксатор и легонько толкнул створку. Чуть слышно скрипнув, та распахнулась.
        Выждав несколько секунд, Голицын забрался на карниз и шагнул на подоконник.
        Разбудить старушку он особо не боялся: по словам Леры, тетя Зина всегда принимала на ночь какое-то сильное снотворное, но искушать судьбу все же не следовало. Поэтому Иван не стал зажигать в комнате свет, включив крохотный, фонарик, специально на этот случай приобретенный им в киоске у метро. Узкий яркий луч выхватил из темноты потертое кресло, телевизор в углу, книжный шкаф со стеклянными дверцами… Он-то, этот шкаф, Голицыну и был нужен.
        Пройдя через комнату, Иван аккуратно распахнул дверцы. Изнутри пахнуло многолетней пылью. Удачно. Похоже, своими книгами тетя Зина пользовалась не слишком часто. Особенно - вот этими, с верхней полки - с трудами классиков марксизма-ленинизма, памятником давно минувшей эпохи. Интересно, их вообще кто-нибудь когда-нибудь читал?
        Отложив фонарик, Голицын осторожно снял с полки четыре темно-синих фолианта - с двадцать пятого по двадцать восьмой тома собрания сочинений В. И. Ленина. Едва сдерживаясь, чтобы не чихнуть от поднявшейся пыли, Иван запустил руку в образовавшийся проем. Есть! Его пальцы наткнулись на что-то, место чему явно было не на книжной полке. Дрожащей рукой Голицын извлек из импровизированного тайника пролежавший там почти ровно год свернутый в походное положение бластер, принадлежавший когда-то Глебу Соколову.
        Прицепив безвредный за отсутствием школьного браслета «Шилк» на правое запястье, Иван вернул на место вынутые книги, закрыл шкаф и тенью скользнул к окну.
        - В чем-то здесь все-таки подвох, - медленно проговорил чумазый мальчишка лет тринадцати-четырнадцати, исподлобья глядя на Леру с Иваном. - Вот войду я туда - а меня акабы как сцапают!
        - Не сцапают, - заверила, невольно отведя в сторону глаза, Боголюбова. - Я ж тебе показывала паспорт: это моя квартира!
        - Ну-ка, покажи еще раз! - потребовал паренек.
        Вздохнув, девушка в очередной раз извлекла из сумочки бордовую книжицу.
        - Да, вроде все верно, - проворчал мальчуган, возвращая ей паспорт. - Так чего ж вы тогда сами-то туда сгонять не можете?
        - Чтобы не лишать тебя законного заработка, - улыбнулась Лера.
        - Да, но вам-то это зачем?
        Боголюбова слегка замялась.
        - Все дело в ее бывшем парне, - пришел на помощь девушке Иван. - Лерка уж год как дала ему от ворот поворот, а тому все неймется. Ходит по пятам, следит за подъездом… Стоит ей засветиться - как он тут как тут…
        - Видеть его больше не могу! - весьма правдоподобно подыграла Боголюбова.
        - А, ну тогда понятно, - кивнул мальчишка. - Я только вот еще во что не врубаюсь: а почему я не могу просто вынести эту штуку вам? Зачем такие сложности?
        - Не слишком ли много вопросов? - нахмурилась Лера. - Раз просим - значит, есть причина. Тебе не за любопытство платят.
        - Так-то оно так, только вот не хотелось бы влипнуть во что-то мерзкое - и все за какую-то жалкую «штуку»!
        - Ничего себе жалкую - за пять минут работы!
        - Тоже верно… Ладно, давай ключи! А не боитесь, кстати, что я там еще чего лишнего прихвачу? - хитро улыбнулся паренек.
        - Не боимся, - процедил Иван. - Но если что, не сомневайся: мы тебя найдем - мало не покажется!
        - Да шучу я, шучу, - замахал руками мальчишка. - Пошутить уже нельзя!
        - Короче, иди уже!
        Зажав в кулаке ключи, парнишка поспешил к Леркиному подъезду.
        Через три минуты к двери, ведущей со двора к мусоропроводу, подошла одетая в характерный оранжевый жилет дворничиха с грязной метлой в руке. Отперев замок, она нырнула в узкую комнатку и принялась ждать, от души надеясь, что никому из жильцов не придет в голову среди ночи выносить мусор. Еще минута - и из трубы мусоропровода на кучу отходов плюхнулась тонкая металлическая лента браслета. Перегнувшись через край картонного ящика, дворничиха жадно схватила ее и поспешила на улицу.
        За углом дома ее ждал прилично одетый молодой человек на скутере. Торопливо стащив с себя заляпанный жилет, приобретенный вместе с метлой и ключами от мусоропровода у обслуживающей дом таджички Гулбахор за пятьсот рублей, Лера вскочила в седло позади Ивана, и Голицын тут же рванул с места.
        Того, как трое в штатском скрутили на выходе из подъезда давешнего чумазого парнишку с Леркиным музыкальным центром под мышкой, они уже не видели.
        Инспектор ГАИ шагнул на проезжую часть и грозно взмахнул жезлом.
        - Вот зараза! - пробормотал себе под нос Иван, тормозя. - Ладно, ему же хуже!
        - Лейтенант Кравчук, - небрежным жестом изобразив подобие отдания чести, представился полицейский. - Ваши документы, пожалуйста!
        Иван подчинился.
        - Почему нарушаем? - даже не заглянув в полученные бумаги, задал вопрос лейтенант.
        - Нарушаем? - простодушно переспросил Голицын. - Что нарушаем?
        - Весь список огласить? - нахмурился инспектор. - Езда без шлема - раз. Перевозка пассажира - два. Превышение максимально допустимой скорости - три… Продолжать?
        - Торопимся очень, товарищ лейтенант! - жалостливо проговорил Иван.
        - Поспешишь - людей насмешишь! - бросил полицейский. - Пройдемте в машину.
        Вздохнув, Голицын, провожаемый встревоженным взглядом Леры, поплелся вслед за инспектором к припаркованному за кустом «Форду» ДПС.
        Однако не прошло и десяти секунд, как полицейский автомобиль тронулся с места и плавно выкатился на проезжую часть. Левое переднее стекло опустилось, и водитель махнул Боголюбовой рукой:
        - Скорее, садись!
        - Зачем ты это сделал?! - воскликнула Лера, плюхаясь на заднее сиденье «Форда» - для этого ей, впрочем, пришлось сначала сдвинуть обмякшее тело того самого лейтенанта. Еще один парализованный полицейский безмятежно покоился на переднем сиденье справа от водителя.
        - Сами напросились, - буркнул Иван. - И потом, надо же было опробовать «Шилк», год без дела пролежал - мало ли что?! Все работает. Зарядов вот только совсем мало. Кстати, с этими архаровцами я управился одним выстрелом! - не без гордости заметил Голицын. - Да ладно тебе, ничего с ними не будет! - бросил он, поймав в зеркале заднего вида неодобрительный взгляд девушки. - Разве что без заработка сегодня останутся…
        С включенным проблесковым маячком - но без сирены - автомобиль помчался по ночному городу.
        - Вообще, так даже лучше, - проговорил Иван, сворачивая на МКАД. - Теперь нас точно никто не остановит!
        Лера предпочла промолчать.
        Их план был предельно прост: устроить засаду возле съезда с Минского шоссе на поселок Жаворонки, дождаться появления кортежа пунктуального Тимощука, когда автомобили сбросят скорость перед поворотом, при помощи «Шилка» нейтрализовать охрану и захватить ранольского агента. Дальше - по обстоятельствам. Терять им все равно нечего, а так выходит какой-никакой, да шанс…
        До поворота на Старую Смоленскую дорогу, в свое время ставшую роковой для Наполеона Бонапарта, они добрались без приключений: не столь многочисленные автомобили торопились уступить дорогу куда-то спешащим «гаишникам». На Минке же, едва миновали Одинцово, рядом нарисовался какой-то черный внедорожник. Некоторое время он держался вровень с их «Фордом», затем, нагло опередив, перестроился в их ряд и начал потихоньку притормаживать. Иван не удивился: подсознательно он чего-то подобного ждал. Тем не менее, выругавшись, Голицын попробовал, в свою очередь, обогнать наглый джип, но тот, вильнув, осуществить задуманный маневр не позволил. Попытка обогнуть внедорожник справа также не имела успеха - Ивана едва не вынесло с трассы.
        Пока Голицын вел борьбу с джипом, слева нарисовался еще один, точно такой же. Вдвоем они принялись аккуратно отжимать их «Форд» на обочину.
        - Что происходит? - испуганно спросила с заднего сиденья Лера.
        - Боюсь, что нас обнаружили, - тихо проговорил Иван. В его правой руке появился бластер. - Эх, всего три заряда! Минимум два потребуется на Тимощука и его охрану…
        - Что ты собираешься делать?
        - Прорываться, что же еще?! Ты там пристегнута? Пристегнись!
        Резко дав по тормозам, Голицын пропустил притирающий его слева внедорожник вперед и, крутанув руль, бросил «Форд» в левый ряд. На какой-то миг оба преследующие их автомобиля оказались практически на одной линии - и Иван спустил курок. «Шилк» послушно отозвался негромким хлопком.
        Внедорожник впереди повело в сторону, он задел бампером металлическое ограждение на разделительной полосе и, отскочив обратно, стал разворачиваться поперек дороги. Судорожно выкрутив рулевое колесо, Голицын попытался обогнуть внезапно возникшее препятствие справа, но мощный удар в водительскую дверь засвидетельствовал, что это ему удалось не вполне. Тут же последовал еще один удар под левый локоть - сработала боковая подушка безопасности. Иван на мгновение выпустил из рук руль - и в следующий миг его «Форд» «догнал» мирно тарахтящий в правом ряду грузовичок. Лицо Голицына обожгло: раскрылась передняя подушка, и двигатель заглох.
        Несколько раз прокрутившись вокруг собственной оси, «Форд» этаким пропеллером вылетел на обочину и, скатившись в кювет, замер.
        Прежде чем Иван успел вскинуть руку с «Шилком», кто-то рванул на себя помятую водительскую дверь.
        - Не двигайся, идиот! - в висок Голицына уперся холодный ствол бластера. - Ты и так уже всех нас едва не покалечил! Антон, отстегни у него «Шилк» от греха!
        Распахнулась дверь с противоположной стороны и кто-то, перегнувшись через тело парализованного гаишника, принялся колдовать над застежкой Иванова бластера.
        Голицын заскрежетал зубами от отчаяния.
        - Папа! - послышался вдруг сзади изумленный голос Леры. - Ты?!
        - А вы кого ждали? - хмуро спросил полковник Боголюбов, пряча «Шилк». - Гайдукова?
        11
        - Скорее! - опомнившись, Иван принялся торопливо выбираться из покореженного автомобиля. - Надо спешить! Теперь мы его точно возьмем!
        - Кого - возьмем? - спросил, нахмурившись, полковник.
        - Тимощука, кого же еще?!
        - Артура Максимовича Тимощука, замглавы Администрации Президента, - тут же пояснила с заднего сиденья Лера.
        - И куда же мы его должны взять? - Боголюбов перевел недоуменный взгляд с Ивана на девушку, затем обратно.
        - В плен! - выпалил Голицын. - Возьмем, захватим, выкрадем - не суть! Главное - успеть до выхода статьи!
        - Какой еще статьи? - совершенно потерял нить его рассуждений полковник.
        - Ну, в этой английской газете, как ее там?! «Сон» или «Сын»… Не важно! Которую Николь написала!
        - Николь?
        - Николь Декуар, французская журналистка. Вот, посмотрите, - распахнув дверцу, Лера протянула отцу конверт с версткой злополучной статьи. - Завтра… А точнее, уже сегодня утром это будет опубликовано в лондонской «Сан».
        - Поэтому и надо спешить! - подхватил Иван. - Перехватить Тимощука, пока он не залег на дно!
        - Так на что он вам сдался, Артур Максимович Тимощук? - слегка склонившись к фаре внедорожника, полковник принялся изучать листы с текстом.
        - На то, что он - агент Ранолы! - крикнул Голицын.
        - Что? - оторвавшись от статьи, Боголюбов удивленно посмотрел на Ивана. - Артур Тимощук - агент Ранолы? С чего вы взяли?
        - Так все сходится на нем! Вступил в должность недавно - после возвращения Президента из Африки! Сопровождает его на всех ключевых мероприятиях! Я сам видел! И самое главное: на прежнем месте работы - якобы в администрации Краснодарского края - никто никогда о нем не слышал! Ведь так? - оглянулся Иван на Леру, ища поддержки.
        Девушка с готовностью кивнула.
        - Тимощук стоит за спиной Президента! - с новым пылом заговорил Голицын. - А Президент, если вы не в курсе…
        - Оставим пока в покое Президента, - резким жестом остановил Ивана полковник. - Что же касается Тимощука, то ничего удивительного, что в Краснодарском крае о нем слыхом не слыхивали. Артур Максимович никогда там не работал!
        - Как - не работал? - ахнула Лера. - То есть понятно, что не работал, но…
        - Да вот так, - развел руками ее отец. - До перевода в Администрацию Президента Тимощук действительно работал в краевых структурах. Вот только не в Краснодаре, а в Красноярске!
        - Не может быть! - прошептала девушка. - Я же сама читала анкету на сайте… Неужели…
        - В Краснодаре, в Красноярске - не важно! - пришел ей на помощь Голицын. - Мы провели подробнейший поиск по всему Интернету! Футболист Тимощук нам попадался, археолог Тимощук - попадался, еще куча всяких Тимощуков попадалась - но ни одного начальника отдела краевой администрации - ни Краснодарской, ни Красноярской, ни даже Приморской или Ставропольской!
        - И неудивительно, - заметил Боголюбов. - Дело в том, что, работая в администрации Красноярского края, Артур Максимович одновременно числился по нашему ведомству. А мы, как известно, лишнего пиара стараемся избегать.
        - По нашему ведомству… - обескуражено проговорил Иван. - Так, значит, он…
        - Одно другому не мешает! - вновь вступила в разговор Лера. - Мало ли кто по какому ведомству числится! Вы мне вот что скажите: этот Тимощук - он за Ранолу или за Альгер?
        - Полагаю, он за Россию, - проговорил полковник.
        - Ну, это все так говорят! - хмыкнул Голицын. - Я - за Россию, вы - за Россию, Гайдуков вон тоже типа за Россию! И Пашка Хохлов… Вы, кстати, в курсе насчет Хохлова?
        Боголюбов кивнул.
        - Так вот, он, небось, тоже скажет, что двумя руками за Россию! Что уж говорить о Президенте…
        - Вот и не надо лишний раз трепать имя Президента, - повторно одернул Ивана полковник. - Ладно, мне все ясно, - сложив листки со статьей, он спрятал их обратно в конверт. - А теперь садитесь в нашу машину - едем!
        - Куда? На перехват Тимощука? Давно пора!..
        - Дался вам этот Тимощук! Нет, конечно. Возвращаемся в Москву, - и, видя, что Голицын продолжает колебаться, жестко добавил: - Считайте, что это приказ, курсант!
        Иван, Лера и Глеб Соколов стояли на застекленном балконе почти лишенной мебели трехкомнатной квартиры, расположенной на двадцать девятом этаже высотной башни на северо-западе Москвы. Над столицей разгоралась заря. Сам город еще оставался в тени, но уже блестел в первых солнечных лучах золотой купол храма Христа Спасителя, драгоценной россыпью переливались маковки кремлевских соборов, с каждой минутой все более затмевая безраздельно царствовавшее во тьме ночи кроваво-красное сияние пятиконечных рубиновых звезд. Тянули к свету свои острые шпили знаменитые высотки МГУ, МИДа, гостиниц «Ленинградская» и «Украина», жилых зданий на Котельнической набережной и Кудринской площади, на площади Красных Ворот, с ними неумело пытались соперничать аляповатые небоскребы современной постройки…
        За балконной дверью в полупустой комнате полковник Боголюбов уже час не выпускал из руки телефонной трубки. Ненадолго появлялись и вновь куда-то исчезали Сергей Фадеев, Антон Пухов, Смирнов-Маленький…
        - Я все же никак не пойму: как так вышло, что все вы вдруг оказались на Земле? - повернувшись к Глебу, проговорил Голицын.
        - Вовсе и не «вдруг»! - принялся объяснять тот. - Там, в Альгере, прекрасно понимали, что дело здесь нечисто. Однако никаких доказательств против Ранолы не было. Нас и послали как раз для того, чтобы их - доказательства - добыть.
        - Да, но почему именно вас? Больше, что ли, некого было?
        - Выходит, некого, - развел руками Соколов. - Тут ведь как получилось: мало того, что из-за ранольских происков Альгер в дураках оказался, так еще и Россия под раздачу попала. Ее-то кто, кроме нас, станет защищать? Вот Сергей Владимирович и добился, чтобы операцию поручили нам. Альгерды подумали-подумали - ну и дали нам шанс попытаться все разрулить самим. Опять же, хоть вслух это, конечно, и не говорилось: если мы чего напортачим - они типа ни при чем…
        - И на что вы рассчитывали? Всемером против всей страны?
        - А вы на что рассчитывали? Вдвоем с Леркой? - улыбнулся Глеб.
        - Ну, у нас выхода не было…
        - И у нас не было. К тому же насчет «против всей страны» - это явный перебор. Ярых сторонников Ранолы - вроде Гайдукова - в России считанные единицы. Другое дело, что формально нам действительно всей своей мощью противостояла государственная машина. Но были и союзники. И в ФСБ, и в Правительстве, и даже в Администрации Президента. Кто-то - таких, конечно, было немного - знал, что происходит, и не хотел плясать под ранольскую дудку, кто-то просто понимал гибельность для экономики этой безумной лунной гонки - по крайней мере в том виде, как ее навязала Ранола… В общем, тут было где развернуться. Другое дело, что против воли Президента, конечно, особо не попрешь… И вообще, что значит - «против» страны? - опомнился внезапно Соколов. - Мы-то как раз были «за» страну. Это они - против!.. Короче, - уже спокойнее проговорил Глеб, - не семеро нас было. А противник - Ранола. Ну и местные ранольские прихвостни, конечно…
        - Типа безвременно воскресшего Гайдукова?
        - Ну. В курсе, что это именно он вербанул Хохлова?
        - Да ты что?! - изумился Иван. - У них же вроде на первом курсе отношения не слишком складывались? И когда он успел? Что, еще в прошлом году?
        - Нет, - покачал головой Глеб.
        - А когда же? Не на Сопроле же?
        - Нет, конечно, не на Сопроле. Судя по всему, прямо в Африке. По крайней мере, присутствие там Гайдукова одновременно с нами - установленный факт. Хохлов был разобижен на всех и вся - а этот тут как тут. Где уж там каперанг его подкараулил, мы не знаем - может, прямо на ранольской базе, а может, еще где. Ну да не суть. Сбил с пути парня, зараза…
        - И знал ведь, к кому подъехать, - пробормотал Голицын.
        - Профессионал, это у него не отнять, - пожал плечами Соколов. - Да и на кого еще он мог рассчитывать? На Збышека? На китайцев? На Эмму? На нас с тобой? Вот то-то и оно! К тому же, похоже, Гайдуков знал, что в Школе у Хохлова не все в порядке…
        - Знал? Откуда?
        - Кто-то из первокурсников писал подробные отчеты обо всем происходящем. Тоже типа думал, что помогает России. Судя по всему, Гайдуков имел к ним доступ.
        - И кто же этот… патриот?
        - Не знаю. Точно не Маленький и не Серега Фадеев. Сергей Владимирович теперь знает, но не говорит. Может, и правильно: тот ведь тоже хотел, как лучше…
        - Да уж, - хмуро проговорил Иван. - Развелось доброжелателей… А вот Пашку мы, конечно, проглядели…
        - Ладно - мы! - не преминула заметить Лера. - Мне он, кстати, никогда особо не нравился! Скользкий он какой-то… Но альгерды! Они-то куда смотрели?!
        - Туда же, куда и мы, - пожал плечами Глеб. - Знаете же, в Альгере доверие своим - абсолютный принцип. Вот ранольцы, говорят, всех своих офицеров не реже чем дважды в год пропускают через психосканирование - поэтому у них предателей и не бывает: сразу выявляют, превентивно, так сказать. Можно себе такое представить в Альгере? Нет, конечно. Отсюда и издержки…
        - Угу… - угрюмо буркнул Голицын. - Нард Шидд в прошлом году, Хохлов - в этом… Кто следующий?
        - Ну, скажешь тоже!.. Нард Шидд, конечно, не наш уровень, но что касается этого идиота Пашки… Не сваляй мы сами дурака - что бы он смог сделать?
        - Это ты о чем? - не понял Иван.
        - Да все о том же! К примеру, сознайся я тогда во всем Бешеному Юннату - ну, что отвез тебя к ранольцам - и Хохлов мимо кассы.
        - Угу. А я - на семь лет на каторгу. Или год «куклой». За дезертирство.
        - Да ну, брось ты, - отмахнулся Глеб. - Это Пашка тебя просто запугал. Юннат, конечно, псих конченый, но отдавать тебя под трибунал бы не стал. Ибо права такого не имел. А Нивг с Фантомасом, как прилетели, и подавно ничего подобного бы не допустили. К тому же у тебя был железный аргумент в свою защиту - флешка с записью!
        - Да откуда ж мне тогда это было знать?! - развел руками Иван. - Запись и запись, мало ли что там… А как понял, что ты под арестом, я тогда вообще про нее и думать забыл! Потому, кстати, и Хохлову не отдал.
        - Да, это нам всем крупно повезло, - согласился Соколов. - Попади тогда флешка в руки ранольцев - и все, без шансов. Ну а теперь-то уж Альгер их прижмет - мало не покажется!
        - Да, все забываю тебя спросить, - встрепенулся Голицын. - Вы же с Сергей Владимирчем расшифровали запись! Что там в итоге оказалось-то?
        - Да все примерно как вы с Леркой и предполагали. Мумбу-Юмбу этого африканского обработали по полной программе. Во-первых, общая установка на сотрудничество с ранольскими эмиссарами. Во-вторых, постановка главной задачи: заманить в ловушку Президента России. Ну и, в-третьих, приказ выставить из страны миротворцев, а с ними, разумеется, и нас, наблюдателей. Чтобы, значит, свидетелей не было. Честно говоря, я не все там до конца понял: у меня в эталонной таблице половина нужных значений просто отсутствовала, но Сергей Владимирович говорит, что картина ясная, и Раноле не отвертеться. Они ж как рассчитывали: Россия строит им на Луне базу, и Альгер оказывается перед дилеммой: или смириться с утратой контроля над сектором, или применить силу. Первое - невозможно, второе - выставить себя на всю Галактику агрессором (формально база-то не ранольская, а земная, то есть нейтральная) - тоже никуда не годится. Теперь же всем станет ясно: нейтралов атаковала Ранола. Альгер весь в белом.
        - Альгер-то в белом, - озабоченно проговорила Лера. - Ранола - как обычно, ну да ей не привыкать… А вот что с Россией-то будет? Ведь не пройдет и трех часов, как весь мир узнает, что русский Президент - ранольская марионетка! Тут такое начнется…
        - Нет, не начнется, - раздался из-за их спин голос Сергея Владимировича Боголюбова. Ребята оглянулись: переступив через высокий порог, полковник шагнул к ним на балкон. - Какой-то шум, конечно, будет, но не более того.
        - Как это? - в один голос спросили Иван и Лера.
        - Очень просто. В статье не содержится никаких серьезных доказательств. Более того, - Боголюбов жестом остановил попытавшегося было начать возражать Голицына. - Более того, ключевой тезис статьи легко опровергается.
        - Как - опровергается? - высказала общее недоумение девушка.
        - Так и опровергается. Кому посвящена львиная доля текста статьи?
        - Ну, Президенту - типа что он…
        - Нет! Обвинения в адрес Президента в статье есть - куда без них - но вначале автор пытается их как-то обосновать. И здесь в центре его внимания ваш любимый Артур Максимович Тимощук. Замглавы Администрации и по совместительству, как убежден автор, - эмиссар Ранолы, «человек ниоткуда», как пишет эта француженка. Выбьешь этот краеугольный камень - зашатается и рухнет вся пирамида.
        - То есть… - медленно проговорил Иван, - если мы докажем, что Тимощук - на самом деле не Тимощук… То есть как раз Тимощук, но ни разу не агент Ранолы…
        - Все остальные обвинения окажутся голословными! - подхватила Лера.
        - Точно! - кивнул ее отец. - А вся статья встанет в один ряд с многочисленными исследованиями о лохнесском чудовище, о гуру, правящих миром из Гималайских предгорий и прочих кодах да Винчи. Желтая пресса, конечно, пошумит, но всерьез никто это уже не воспримет.
        - Всерьез никто не воспримет… - тихо повторил Иван. - Но что же тогда выходит? Во главе России так и будет дальше стоять ранольский болванчик?
        - Я бы вас все же попросил аккуратнее выбирать выражения, Голицын, - покачал головой резко посерьезневший Боголюбов. - Речь все-таки идет о нашем с вами Президенте…
        Эпилог
        Включив компьютер, Голицын зашел на сайт информационного агентства. Заголовки главных новостей были выделены красным цветом, а одной - самой важной по мнению журналистов - вынесен вверх. Он гласил: «Президент Российской Федерации вернулся к исполнению обязанностей».
        Новость не была неожиданной, скорее наоборот - давно ожидаемой, тем не менее Голицын перевел курсор на заголовок и щелкнул «мышкой».
        «28 августа Президент Российской Федерации в телевизионном обращении к нации заявил о возвращении к исполнению своих обязанностей.
        1 июля этого года Президент Российской Федерации был госпитализирован в связи, как сообщалось, с простудным заболеванием в Центральную клиническую больницу в Москве. 27 июля Президент был выписан из ЦКБ, однако уже 2 августа потребовалась повторная госпитализация. В период со 2 по 28 августа обязанности Президента Российской Федерации временно исполнял Председатель Правительства».
        Внизу находились многочисленные ссылки по теме. Иван скрупулезно по ним прошелся: обсуждали, что за загадочная болезнь могла свалить Президента, приводились самые разнообразные версии, но ни в одной, даже когда речь шла о реакции на новость зарубежных СМИ, ни разу не упоминались ни Ранола, ни Альгер.
        Мысленно искренне пожелав главе государства богатырского здоровья, Голицын вернулся на страницу заголовков.
        Вторая заинтересовавшая Ивана новость была сформулирована следующим образом: «Российские специалисты получили доступ к американским трофеям».
        «Официальные представители Российской Федерации и США подписали ряд соглашений о доступе российских специалистов к имеющимся в распоряжении американской стороны артефактам инопланетного происхождения.
        Как сообщили в пресс-службе Министерства иностранных дел Российской Федерации, данные соглашения являются важнейшим шагом на пути развития партнерских отношений между двумя странами в области взаимодействия с внеземными структурами и отвечают провозглашенному сторонами принципу информационной и технологической открытости в данной сфере.
        В течение последнего года Соединенные Штаты под различными предлогами отказывали российским представителям в доступе к трофеям, захваченным в ходе острой фазы противостояния с содружествами Альгера и Ранолы. Изменение позиции США по этому вопросу эксперты связывают с встречными уступками, сделанными Россией в вопросе о своей лунной программе. Официальные лица как в России, так и в США категорически отрицают наличие такой взаимосвязи».
        Слова «лунная программа», в свою очередь, были ссылкой, щелкнув по которой, Голицын прочел:
        «С подключением к проекту лунной программы Японии число государств, участвующих в проекте, превысило два десятка.
        Первой страной, допущенной Россией к проекту, в июле этого года стал Китай, за ним последовали США, Франция, Великобритания, Канада и ряд других государств. По некоторым сведениям, «билет на Луну» обошелся иностранным участникам весьма недешево. По разным оценкам, они были вынуждены принять на себя обязательства профинансировать от трех четвертей до пяти шестых бюджета программы - при сохранении за Россией права решающего голоса по всем ключевым вопросам…»
        Прервав чтение - все это ему уже было хорошо известно - Иван вновь вернулся к заголовкам новостей. Впрочем, здесь тоже не было больше ничего интересного.
        Главная новость всего галактического сектора - об официальном отказе Ранолы от присутствия в Солнечной системе - земному информационному агентству известна не была. Да что там говорить, если даже внеземные СМИ ограничились в данном случае лишь констатацией факта, не раскрывая вызвавших его причин! Так что какую роль тут сыграла крохотная флешка с записью доказательств неправомерных действий Ранолы в отношении независимой планеты - да и сыграла ли она тут вообще какую-то роль - Голицыну оставалось только догадываться.
        Убрав с экрана новости, Иван устроился поудобнее и, сверившись с расписанием, ввел в компьютер код урока. На то, чтобы наверстать программу второго курса, в его распоряжении оставалось неполных четыре дня. Впрочем, пока напряженный график Голицыным выдерживался в точности. А значит, оставалось последнее усилие - и начнется ТРЕТИЙ КУРС.
        Москва, 2008-2009
        notes
        Примечания
        1
        Расхожее название белого человека в Восточной Африке.